АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ
ИНСТИТУТ ~~ИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ
И МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИИ




Е.С. ВАРГА
Избранные ароизведеиия Издательство еНаукае
Москва




Е.С. ВАРГА НЛЧЛЛО ОБ1ЦЕГО КРИЗИСЛ КАПИТАЛИЗМА Издательство «Наука» Москва



Редакционная коллегия:
доктор эконом. наук В. Я. Аболтин
(ответственный редактор),
цоктор эконом. наук Я. А. Певзнер,
доктор эконом. наук В. В. Любимова,
доктор эконом. наук В. А. Чепраков,
кандидат эконом. наук В. Н.Маклярский
(ученый секретарь)
В подготовке материалов к изданию
принимала участие научный сотрудник
Института Н. Д. Кичинская
11105 †00
В 042 (Oi) 74 249 ‒ 73
© Издательство «Наука», f974 г.
По решению Президиума Академии наук СССР Институт мировой экономики и международных отношений подготовил издание избранных трудов академика Евгения Самойловича Варги‒ народного комиссара Венгерского Советского правительства в 1919 г., видного деятеля международного коммунистического и рабочего движения, выдающегося ученого-марксиста, с именем которого связан большой этап становления и развития советской экономической науки. Исследования Е. С. Варги охватывают широкий круг проблем, в особенности проблем мирового хозяйства и международных отношений.
В данную книгу вошли труды из работ, написанных автором в 1914 ‒ 1926 гг.


3КИ3НЕНЫЫИ И ТВОРЧЕСКИИ ПУТЬ
УЧЕНОГО-РЕВОЛЮЦИОНЕРА (1879 ‒ 1964)

Е. C. Варга родился в Венгрии. С ранней молодости он связал свою судьбу с рабочим движением и остался ему верен до конца жизни. Он принадлежал к левому, револкщионному крылу социал-демократической партии, откуда впоследствии вышли такие борцы за коммунизм, как Бела Кун, Тибор Самуэли, Ференц Мюнних. Вместе с ними Варга участвовал в венгерской революции 1919 г. и был членом правительства Венгерской Советской республики сначала в качестве народного комиссара финансов, а позднее ‒ председателя Всевенгерского Совета народного хозяйства. После поражения венгерской революции Варга, спасаясь от преследования хортистских палачей, эмигрировал в Австрию, откуда в 1920 г. переехал в Советский Союз.
В Советском Союзе он обрел вторую родину. Как подлинный интернационалист, Варга видел в Советском Союзе отчизну всего трудящегося и борющегося пролетариата, а в КПСС ‒ оплот мирового революционного движения, опору рабочего класса всех стран. С первых лет существования Коммунистического Интернационала Е. C. Bapга принадлежал к числу его видных деятелей. Он был участником конгрессов Коминтерна, выступал на них с докладами, вел большую работу в Исполкоме. Е. С. Варга неоднократно встречался и переписывался с В. И. Лениным.
Всю силу своего недюжинного дарования, своего ясного ума Варга поставил на службу КПСС, международному коммунистическому движению.
Научное творчество Варги, начиная от первых теоретических статей, появившихся еще до первой мировой войны, и кончая последней работой, вышедшей из печати в 1964 г., за несколько месяцев до его кончины, было проникнуто духом революционного марксизма. Его труды отличались органическим единством теории и практики,


слитностью научного исследования с постановкой, обоснованием и разрешением практических задач. Работы Варги были всегда теснейшим образом связаны с актуальными политическими вопросами, которые ставили и решали КПСС, мировое коммунистическое движение.
Трудам Е. C. Варги присуще сочетание глубокого экономического анализа с широким исследованием политических проблем. Книги и статьи Варги отличаются классовым, политическим подходом к рассматриваемым проблемам, насыщены конкретным материалом, обильными фактическими и цифровыми данными.
Варга накопил огромный опыт в использовании данных официальной статистики капиталистических стран. Его исследования характеризуются замечательным умением за поверхностью явлений видеть сущность процессов, зачастую затуманенную и искаженную буржуазной апологетикой, ее реформистскими и ревизионистскими пособниками.
Е. C. Варга был блестящим знатоком трудов К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. Он пользовался революционным методом марксизма-ленинизма, его огромными творческими возможностями в качестве орудия исследования непрерывно изменяющейся действительности. С большим мастерством он применял марксистско-ленинскую методологию для критики теоретических построений представителей буржуазной науки, а также квазимарксистов, готовых вприпрыжку бегать за любой «модной» теорией, закрывая глаза на ее классовый характер.
Е. С. Варга был превосходным публицистом. Он много выступал в периодической печати. Его перу принадлежат сотни статей в газетах и журналах как на злободневные темы, так и по широкому кругу сложных научных проблем. Его публицистические выступления свободны от напыщенной риторики. Сила его публицистики состояла в прекрасном владении материалом, в умении его использовать, в убедительной аргументации, в серьезном и деловом стиле, в обоснованности полемики. Не только статьи на текущие темы, но и фундаментальные исследования Варги отличает большая доступность изложения.
В течение двух десятилетий (с момента организации в 1927 г. и вплоть до его слияния в 1947 г. с Институтом экономики) Е. C. Варга возглавлял Институт мирового хозяйства и мировой политики. В течение мно.







гих лет он был также редактором журнала «Мировое хозяйство и мировая политика». После создания в 1956 г. при активном участии Варги нового института, Института мировой экономики и международных отношений, Варга принимал активное участие в его работе.
В 1939 г. E. C. Варга был избран действительным членом Академии наук СССР.
Свою деятельность ученого, руководителя Института мирового хозяйства и мировой политики, члена Президиума Академии наук СССР Е. C. Варга не мыслил иначе как борьбу за генеральную линию КПСС, за выполнение ее решений и директив, как активную пропаганду ее идей внутри нашей страны и за ее пределами.
Будучи в течение ряда лет академиком-секретарем Отделения экономики и права и членом Президиума Академии наук, Е. C. Варга принимал деятельное участие в обсуждении научных проблем не только в сфере общественных, но и естественных, -и технических наук, проявлял всестороннюю образованность, широту взглядов, умение вникать в вопросы, которые были, казалось, весьма далеки от его специальности.
Е. C. Варга являл собой замечательный пример крупного организатора советской науки. Он создал коллектив ученых, которым руководил с большим умением и мастерством. Он помогал сотрудникам советом, охотно делился богатым опытом исследовательской работы, подсказывая правильные решения вопросов. Значительную роль вподготовке кадров экономистов-международников сыграл руководимый Варгой Институт красной профессуры мирового хозяйства и мировой политики, существовавший в 30-х годах.
Е. C. Варга хорошо отдавал себе отчет в значении и ценности коллективной научной работы, в важности критики и самокритики. Творческие дискуссии, предполагающие серьезный обмен мнениями, сопоставляемость различных взглядов и аргументов, Варга считал одним из важнейших условий прогресса науки. Он был организатором и активным участником многих научных конференций и дискуссий, способствовавших выяснению сложных проблем.
Творчество Е. C. Варги проникнуто духом революционного марксизма, коммунистической партийности. Так, после поражения Советской республики в Венгрии Е. С. Варга ставит перед собой задачу критически пере-


смотреть опыт экономической политики первого венгерского пролетарского государства. C этой целью он пишет книгу «Проблемы экономической политики при пролетарской диктатуре». Примером творческого и критического анализа может служить рассмотрение Е. С. Варгой аграрной политики венгерских коммунистов. Подводя итоги этой политики, автор отмечал ту ее особенность, что экспроприация крупного землевладения произошла в Венгрии без революционного раздела земель, хозяйственный инвентарь остался неприкосновенным и более глубокие социальные преобразования были отложены.
Книга Е. С. Варги привлекла внимание В. И. Ленина. Как отмечал В. И. Ленин, из книги следовало, «что установление пролетарской диктатуры почти ничего не изменило в венгерской деревне, что поденщики ничего не заметили, а мелкое крестьянство ничего не получило»; из опыта Венгерской Советской республики следовалодалее, что часть конфискованных земель необходимо передать мелкому парцеллярному крестьянству и, «если пролетарская государственная власть не будет проводить этой политики, она не сможет удержаться» '.
На П конгрессе Коминтерна центрист Криспин выступил против наделения мелких крестьян землей, считая это мелкобуржуазным мероприятием. КритикуяКриспина, Владимир Ильич сослался на книгу Е. Варги~.
Позднее, íà IV конгрессе Коминтерна в 1922 г., Варга выступил как главный докладчик по аграрному вопросу.
Внимание Е. С. Варги постоянно было сосредоточено на тех проблемах, которые служили предметом наиболее острой идеологической и политической борьбы между революционным марксизмом-ленинизмом, с одной стороны, буржуазной политикой и идеологией, ее реформистскоревизионистскими разновидностями, с другой. К числу этих проблем относился прежде всего вопрос об общем кризисе капитализма, об оценке новой эпохи, начало которой было положено первой мировой войной и победой Великой Октябрьской социалистической революции в России.
Как только схлынули волны послевоенного революционного потока, бушевавшего в ряде стран Европы, и го-

' В. Ж Ленин. Полное собрание сочиненМ, т. 41, стр. 252.
' Там же.


сподствующим классам удалось залатать наиболее зияющие прорехи, оставленные войной, буржуазия и ее идеологи на все лады стали уверять, что кризис, порожденный войной, ее экономическими и политическими последствиями, окончился, что капитализм вновь обрел свою прежнюю устойчивость, что перед буржуазным миром открыта безмятежная перспектива благополучия и процветания.
В этой обстановке особое значение приобретало глубокое разъяснение и всестороннее обоснование марксистско- ленинской оценки исторической полосы, в которую вступил мир с тех пор, как рабочий класс, трудящиеся массы России пробили брешь в системе мирового империализма.
B трудах Е. C. Варги, созданных в тот период, было убедительно показано, что победа социалистической революции в России не только положила конец буржуазному владычеству на шестой части нашей планеты, но вместе с тем потрясла до основания все здание мировой системы капитализма, в результате чего наступила эпоха общего кризиса капитализма; что эта эпоха, в течение которой мировой революционный процесс достиг небывалого размаха в связи с победой Советской власти в России, ведет к ослаблению экономических, политических и идеологических позиций мирового капитализма, к неизбежному его поражению.
При помощи марксистско-ленинского анализа всей совокупности данных об экономическом и политическом развитии послевоенного капитализма Варга показал неизбежность нарастания глубоких социально-классовых и межгосударственных противоречий в мировой системе империализма, вызванных, с одной стороны, возникновением новой, социалистической общественной системы в СССР,‒ с другой стороны, обострением антагонизмов, обусловленных самоа природой монополистического капитализма. Уже в первой работе, посвященной этим проблемам, в брошюре «Кризис мирового капиталистического хозяйства» Е. C. Варга писал о том, что этот кризис представляет собой шаг к полному разложениюкапиталистического строя. Другими словами, видел и отчетливо различал особые и наиболее важные черты этого кризиса, свойственного новой стадии капитализма.


На протяжении всей своей научной и публицистической деятельности Е. С. Варга развивал ленинские идеи о всемирно-историческом значении социалистической революции и социалистического строительства в СССР, об огромном воздействии успехов социализма в нашей стране на весь ход мирового развития, на главные стороны жизни человечества.
Одним из первых Варга стал разрабатывать сложный и важный круг проблем, связанных с ходом борьбы и экономического соревнования двух систем.
Для марксистско-ленинского понимания новой эпохи существенное значение имел научный анализ характера стабилизации капитализма, наступившей после того, как в начале 20-х годов буржуазии с помощью ее социалдемократических пособников удалось отбить первые атаки революционного авангарда рабочего класса в ряде европейских государств, и прежде всего в Германии. Буржуазной апологетике Е. C. Варга противопоставил анализ, вскрывший частичный, непрочный, шаткий характер стабилизации, ее гнилость, неизбежность крушения в результате развития заложенных в ней противоречий.
Труды Е. C. Варги тех лет служат примером замечательного умения творчески применять марксистско-ленинский метод для прогностики будущего, для установления объективных тенденций общественного развития.
Используя этот метод, Варга в 1926 †19 гг. предсказал неизбежность наступления нового острого и глубокого экономического кризиса, означающего конец 'временной стабилизации капитализма. Как известно, этот прогноз, вошедший в исторические документы нашей партии и мирового коммунистического движения, полностью оправдался. В 1929 г. в капиталистическом мире разразился самый разрушительный и длительный в истории капитализма экономический кризис, именуемый в буржуазной литературе «великой депрессией». Воспоминания о кризисе 30-х годов до сих пор повергают в дрожь вершителей судеб мира капитализма.
B связи с анализом капиталистической стабилизации и раскрытием ее противоречий особую важность и остроту приобрела проблема капиталистических кризисов перепроизводства. Апологеты стабилизации утверждали, что господство монополий кладет конец прежнему, нерегулируемому, стихийному нроцессу экономического развития,
10


что наступила пора «бескризисного» развития. Буржуазно-апологетические теории (<организованного капитализма» были подхвачены социал-демократическими лидерами и теоретиками, им отдали дань также правооппортунистические элементы в коммунистических партиях.
Опираясь на ленинскую теорию империализма, в частности на анализ взаимопроникновения монополии и конкуренции, который дан В. И. Лениным в его трудах по империализму, Е. C. Варга убедительно показал несостоятельность теорий «бескризисного», «организованного» капитализма. Посвященные этой теме работы Варги и возглавлявшегося им в то время Института мирового хозяйства и мировой политики сохранили актуальность и в наши дни.
Выяснение природы капиталистической стабилизации, конкретный анализ циклического хода капиталистического воспроизводства после второй мировой войны, определение характера и тенденций развития кризиса 30-х годов и последовавшей за ним депрессии ‒ все это требовало серьезного изучения конъюнктуры мирового капитализма. Большая заслуга Е. С. Варги состоит в том, что он организовал систематическое и глубокое исследование движения конъюнктуры капиталистической экономики.
В связи с изучением циклического хода воспроизводства и в особенности кризиса 30-х годов Е. C. Варга и руководимый им институт приступили к серьезному исследованию капиталистических кризисов как в теоретическом, так и в историческом аспектах. Это исследование было рассчитано на ряд томов. Первый том, написанный Варгой, вышел из печати в 1937 г. Он стал ценным вкладом в фонд марксистской экономической литературы. Значительный интерес представляют и следующие тома этого исследования, выпущенные позднее.
Е. C. Варга ‒ широко известный ученый, один из крупнейших знатоков экономики мирового капитализма ‒ был свободен от односторонности, нередко свойственной специалистам, ему был чужд узкоцеховой подход к науке. Наряду с исследованием экономических противоречий, сотрясающих капиталистический мир, Варга подвергал научному анализу конкретные проявления социально-классовых и межгосударственных антагонизмов, характеризующих капиталистическую систему в период ее общего кризиса.


В частности, Е. С. Варга внес вклад в исследование пороков и противоречий Версальской системы, которую сконструировали лидеры держав-победительниц и которая породила крайнюю неустойчивость международных отношений, создав многочисленные узлы конфликтов и столкновений. Варга убедительно показал беспочвенность и несостоятельность буржуазных и реформистских концепций относительно «эры демократического пацифизма», якобы наступившей после первой мировой войны, доказав, что послевоенная капиталистическая действительность не имела. ничего общего ни с демократией, ни с пацифизмом.
Е; С. Варге принадлежит значительная научная заслуга в разоблачении троцкистского тезиса о том, будто бы «Америка посадила Европу на паек»,‒ тезиса, представлявшего собой закамуфлированный вариант каутскианской теории ультраимпериализма. Подвергнув конкретному анализу экономические и политические взаимоотношения в капиталистическом мире, Варга раскрыл подлинные корни таких зловещих явлений, как приход фашизма к власти в ряде стран, прежде всего в Италии и Германии, восстановление экономического и военного потенциала германского милитаризма, дальнейшее катастрофическое развитие межимпериалистических противоречий, приведшее в конце концов ко второй мировой войне.
Анализ экономических процессов в их тесной связи с развитием политических отношений характерен и для работ Е. C. Варги, относящихся ко второму периоду его деятельности ‒ во время и после Великой ОтечественнОЙ ВОЙны.
Значительую ценность представляют собой работы последних лет жизни Варги: опираясь на решения и материалы съездов КПСС, международных совещаний коммунистических и рабочих партий, ученый дает анализ новых явлений в экономике и политике современного капитализма, возникших под прямым воздействием соревнования и борьбы двух мировых систем, научно-технической революции, развернувшейся в последние десятилетия. Своими научными выводами Варга нанес ощутимый удар по догматическим представлениям, тормозившим развитие нашей экономической науки.
К числу проблем, привлекавших его особое внимание в этот период, относится проблема государственно-моно-
12


полистического капитализма. В ее разработке Варга последовательно вел борьбу на два фронта. Он выступал, с одной стороны, против идеологов буржуазии и их правосоциалистических и праворевизионистских приспеш;ников, изображавших развитие государственно-монополистического капитализма как некую «смешанную экономику», в которой все большее место занимают якобы элементы нового, социалистического строя. С другой стороны, он боролся против догматических представлений, которые фактически отрицали как самую возможность государственно-монополистического регулирования, так и значение этого регулирования для функционирования капиталистической системы и мешали, таким образом, пониманию действительных процессов развития государственно-монополистического капитализма.
Варга подробно обосновал положение о том, что государственно-монополистический капитализм представляет собой одну из форм капитализма на его монополистической стадии и потому не изменяет классовой природы буржуазного строя, но в то же время вносит в функционирование капиталистической экономики новые важные элементь|, игнорирование которых означает по сути дела отказ от научного анализа современного капитализма.
В своей последней работе «Очерки по проблемам политэкономии капитализма», представляющей результат многолетних раздумий и размышлений о важных проблемах экономической теории марксизма, Е. C. Варга затрагивает темы, имеющие первостепенное теоретическое ипрактическое значение. Он рассматривает роль буржуазного государства и особенности государственно-монополистического капитализма, развитие межимпериалистических противоречий и причины войн, вопросы об относительном и абсолютном обнищании рабочего класса в капиталистическом обществе, проблемы капиталистического рынка, ценообразования, инфляции и роли золота, изменения в циклическом ходе воспроизводства после второй мировой войны, теоретические проблемы- экономики «Об+ero рынка» и некоторые другие.
Е. С. Варга ‒ ученый с мировым именем. Его труды переведены на многие языки и привлекали внимание экономистов-марксистов во всем мире, он пользовался среди них заслуженным авторитетом. Даже в тех случаях, ко-
43


гда эти ученые с ним не соглашались по тем или иным конкретным вопросам, его аргументация воспринималась с живым интересом. Он пользовался авторитетом и среди тех экономистов зарубежных стран, которые не стояли на марксистской точке зрения. И если оголтелые прислужники монополий не удерживались от злобных выпадов в его адрес, то сколько-нибудь серьезные ученые относились к его трудам со вниманием, какого они заслуживали.
Деятельность Е. C. Варги высоко оценена Советским государством. Он награжден тремя орденами Ленина и другими правительственными наградами.
Научная общественность с глубоким удовлетворением приняла сообщение о присуждении Е. C. Варге в 1963г. Ленинской премии «за научную разработку проблем современного капитализма, изложенную в книгах: «Основные вопросы экономики и политики империализма (после второй мировой войны)» (1957 г.), «Капитализм двадцатого века» (1961 г.), «Современный капитализм и экономические кризисы» (1962 г.) и других работах» '. Как отмечалось в передовой статье центрального теоретического и политического органа нашей партии ‒ журнала «Коммунист», жизнь и научная деятельность E. Варги‒ это подвиг во имя науки, пример самоотверженного служения истине '.
Научная деятельность Е. C. Варги охватывает почти шесть десятилетий. За это время им было написано 75 книг и брошюр, более 500 научных статей'. В статье, опубликованной в газете «Правда» в связи с 90-летием со дня pomдения Е. C. Варги, подчеркивалось, что «изучение научного наследия Е. C. Варги ‒ ученого-революционера, подлинного интернационалиста ‒ будет, несомненно, способствовать дальнейшей творческой разработке марксистско- ленинской теории» '.
' «Правда», 21 апреля 1963 г.
' «Коммунист», 1967, № 3, стр. 10.
' Список трудов Е. С. Варги помещен в третьей книге.
' «Правда», 5 ноября 1969 г.
14


Многие труды Е. C. Варги стали ныне библиографической редкостью. И хотя не все положения и выводы Варги выдержали испытания временем, теоретическая значимость большинства его работ была подтверждена ходом событий, и эти работы сохранили свою актуальность и в настоящее время. Именно поэтому Президиумом Академии наук СССР было принято решение опубликовать избранные произведения Е. C. Варги.
Издание избранных трудов ученого сгруппировано в три книги.
Первая ‒ «Начало общего кризиса капитализма» ‒ охватывает труды, написанные до Великой Октябрьской социалистической революции и в первые десятилетия после нее. Некоторые из этих работ публикуются на русском языке впервые, в их числе ‒ (<Деньги: их власть в мирное время и крах во время войны». Эта работа посвящена анализу проблемы, актуальной ва все времена капиталистического господства: показу того, каким образом деньги ‒ средство обмена, созданное в ходе прогресса рыночных отношений, превратились в орудие капиталистического гнета, эксплуатации, развязывания войн и обогащения эксплуататоров. Эта «извечная» проблема рассматривается в неразрывной связи со сложными и актуальными проблемами, выдвинутыми в ходе первой мировой войны.
Работа «Кризис мирового капиталистического хозяйства» представляет собой первую в марксистской литературе попытку проанализировать новые острые противоречия, возникшие в экономической и социальной жизни капитализма на базе общего кризиса капиталистической системы.
То же можно сказать и об «Обзорах экономическогс положения стран монополистического капитализма». Эти обзоры, печатавшиеся регулярно и известные в свое время в Советском Союзе и в ряде других стран под названием «Конъюнктурные обзоры Варги», заключали в себе не только мастерский анализ текущей капиталистической конъюнктуры (по годам и кварталам), но и анализ глубинных процессов и прогнозы на будущее.
Вторая книга ‒ «Экономические кризисы» ‒ почти целиком посвящена проблеме мировых экономических кризисов. К этой теме непосредственно примыкает работа о методах исследования конъюнктуры аа основе маркси-
15


стской теории кризисов. Логическим завершением круга проблем являются главы из работы об экономике капитализма во второй мировой войне, которая прервала последний предвоенный кризис, начавшийся в 1937 г.
Читатель найдет в этой книге богатейший фактический материал об экономических кризисах прошлого и сохранившую свою актуальность методику их изучения.
В статье ««Капитал» Маркса и современный капитализм», вошедшей в эту книгу, Е. C. Варга подвергает критике буржуазных реформистских идеологов за их утверждения о будто бы произошедшем коренном изменении капитализма.
В третью книгу ‒ «Капитализм после второй мировой войны» ‒ вошли работы послевоенного периода жизни Е. С. Варги. Они являются своеобразным итогом его многолетней творческой деятельности.
В эту книгу вошли следующие работы.
«Капитализм ХХ века», в которой автор, установив, что основы капитализма остались незыблемыми, показывает вместе с тем, какие главные изменения произошли в капитализме за период первых шести десятилетий нынешнего века, выявляет законоыерности и противоречия, которые присущи империалистической стадии капитализма на его современном этапе.
Очерк «Проблемы государственно-монополистического капитализма» рассматривает соединение двух сил: монополий и государства. Пафос полемики автора направлен против вульгаризации этой проблемы и односторонйих утверждений. Его критика упрощенчества в этих вопросах весьма убедительна. Она способствует более глубокому пониманию процессов, происходящих в капиталистических странах, усливает позиции коммунистов в борьбе с классовым врагом.
Последняя работа ученого ‒ «Очерки по проблемам политической экономики капитализма», включенная в третью книгу, ‒ полемическое произведение, направленное в защиту творческого марксизма-ленинизма. Весь ее материал подтверждает, что только на базе марксизма-ленинизма, в результате упорного труда можно познать новые процессы и факты. Е. C. Варга сам критикует те из своих взглядов, которые не подтвердились жизнью, отказывается от некоторых ранее высказанных положений или уточняет их. Он стремится ответить на одни обсуждаемые


вопросы, оставляет открытыми другие, дает материал для размышления, критики, дискуссии.
Многие из проблем, рассмотренных в произведениях Е. C. Варги, весьма актуальны и ныне, в 70-е годы, когда ноявились новые проблемы империализма, а некоторые старые встали по-новому.
Трудам Е. C. Варги присущи объективный анализ закономерностей развития производительных сил в мире капитализма и в социалистическом мире. В этом анализе, раскрывающем особенности развития в эпоху сосуществования и борьбы двух систем, дается исследование экономических проблем в неразрывном сочетании с политическими, острая убедительная критика различных течений буржуазной политэкономии, включая кейнсианство и неокейнсианство, широко распространенных до сих пор в капиталистических странах.
Непримиримость к реформизму и ревизионизму, равно как и к бездумному догматизму и мачетничеству, страстное отстаивание марксистско-ленинских позиций, глубокое теоретическое исследование циклов и кризисов капиталистической экономики, проблем неравномерности развития капитализма в условиях существования двух систем, а также причин и последствий милитаризма и деятельности наиболее реакционных политических течений монополистической буржуазии ‒ все это мы найдемвтрудах Варги.
Работы Варги могут служить хорошим подспорьем для всех, кто стремится к диалектическому охвату явлений во всей их сложности, кто глобальное исследование считает необходимым базировать на знании конкретных процессов и тщательном изучении статистических данных.
Теоретические основы марксистского анализа конъюнктуры капиталистической экономики, разработанные и практически примененные Варгой, могут быть с успехом использованы исследователями современной конъюнктуры капиталистического хозяйства.
Отмеченные Е. С. Варгой возрастание экономической роли государственно-монополистического капитализма, конкретность стратегических и тактических планов революционной борьбы пролетариата, необходимость концентрировать силы и средства в условиях строительства социализма на точно рассчитанном числе объектов, чтобы не распылять эти средства и как можно быстрее получить
17


отдачу от всех вложений,‒ эти и многие другие идеи Варги жизненны и сегодня, они полностью сохраняют свою ценность.
Одно из достоинств Варги состоит в том, что он не считал выдвинутые им положения «истиной в последней инстанции». Он всегда был готов обсуждать как свои, так и чужие оценки, выводы, концепции, поскольку они оставались в рамках марксистско-ленинской теории. И если в ходе дискуссии или впоследствии он убеждался, что данный его конкретный вывод не обоснован, ученый признавал свою ошибку. И в этом тоже выражался его характер подлинного марксиста.
Е. С. Варга жил и работал в духе ленинских заветов. Вся его жизнь ‒ образец жизни коммуниста, ученого, отдавшего свои силы и недюжинный талант борьбе за торжество великих идеалов марксизма-ленинизма.


ДЕНЬГИ:
ИХ ВЛАСТЬ 8 МИРНОЕ ВРЕМЯ
И HPAX
ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ


ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Первую часть этой небольшой книги я написал весной последнего предвоенного года. В июне 1914 г. я передал готовую книгу издателю..Всеобщая военная неразбериха задержала ее появление на несколько лет. Когда ее издание снова стало возможным, я взял рукопись обратно, желая переработать ее в соответствии с изменившейся обстановкой. В ходе работы, однако, я отказался от этого намерения. Я понял, что если напишу книгу строго в соответствии с сегодняшней обстановкой, то с окончанием войны она потеряет свою ценность точно так же, как большинство экономических книг военного времени. Поэтому я оставил рукопись в том первоначальном виде, который она имела в довоенное время.
Я исправил в ней лишь некоторые ошибки, обнаруженные в результате дальнейшего трех-четырехлетнего изучения проблемы, а также использовал данные из книг, опубликованных после написания книги. Особенно часто я пользовался книгой Хомана «История Венгрии», содержащей очень много ценных материалов.
В первой части моей книги рассматривается роль денег в мирное время. Считаю необходимым обратить на это внимание читателя, чтобы он не удивлялся отдельным положениям и тезисам, которые, очевидно, в условиях сегодняшней военной экономики являются неправильными. Впрочем, на этот факт я указываю в специальных замечаниях. Однако чтобы читатель познакомился с теми изменениями, которые претерпела роль денег в условиях войны, я во второй части книги специально анализирую условия военного времени, постоянно про-
21


тивопоставляя их условиям мирной экономики. Полагаю, что при подобном построении книги лучше проявятся различия в роли денег, чем если бы я вперемежку рассмотрел явления мирной и военной экономики.
Первая часть книги сохранит значение и после войны. Вторая же часть книги окажется полезной и в будущем, если в дни долгожданного мира кого-нибудь заинтересует экономика сегодняшней кровавой действительности. В то время как в первой части автор следует по уже протоптанной доро)кке, во второй части пришлось самостоятельно объяснять новые явления. Поэтому вниманию специалиста я предлагаю в основном вторую часть.
Автор
Будапешт,
декабрь 1917 г.


Часть I
РОЛЬ ДЕНЕГ В УСЛОВИЯХ МИРНОЙ ЭКОНОМИКИ
Деньзи! Есть ли что-нибудь другое в сегодняшнем мире, о чем бы больше мечтали, что бы больше проклинали люди! Бедные рабочие, которые в течение шести дней страдают от адской жары у доменных печей, от ядовитых испарений на фабриках, которые крутятся среди человекоубийственных железных деталей машин, чтобы на шестой день вечером принести домой золотую кругляшку или же скомканную бумажку, сколько раз они мечтательно вздыхают: «О, если бы у меня хоть однажды было много денег!э Иметь деньги ‒ значит выделиться из рядов пролетариата, погрузиться в солнечный свет. Иметь деньги‒ значит иметь здоровье, приобщиться к культуре. Но из-за денег, из-за дающих власть проклятых денег из кожи вон лез и Вандербильт, тот самый американский миллиардер, который, по мнению врачей, из-за перегрузки и недостаточного питания преждевременно умер. Деньги загоняют людей в глубину шахт, ввергают в круговорот больших городов, в безмолвие пустынь. Словно всеобщее сумасшествие охватило человечество: каждый борется, стремится, лезет из кожи вон, чтобы приобрести как можно больше странного добра ‒ этих серебряных и золотых монет, бумажек синего цвета, которые не имеют никакой непосредственной полезности, которые нельзя использовать ни в качестве пищи, ни в качестве одежды, ни для развлечения. Однако звонкие золотые монеты, хрустящие банкноты имеют одно удивительное свойство: их можно обменять на все, чего пожелает человек. Откуда происходит, в чем заключается это удивительное сверхчеловеческое могущество золотых монет и банкнот? Почему некоторые имеют их так много, а нам достается их так мало? Почему человечество терпит тиранию звонкого золота и ничтожных бумажек? Почему мы, в душе кото-
23


рых уже пошатнулась вера в старого бога, все еще обожаем великое божество ‒ Деньги. В этой книге мы попробуем дать ответы на вопросы, которые наверняка уже не раз возникали у читателя.
Чтобы дать обстоятельные ответы, нам придется в некоторых случаях как бы отвлечься от рассматриваемого предмета и обратиться к основным тезисам марксистской экономии. Пусть читатель не пугается: на трудные вопросы нелегко ответить...

1. Деньги ‒ общественный продукт
Если мы хотим понять существо денег, мы прежде всего должны порвать с тем представлением î mr, которое рождается в нас в результате повседневных наблюдений, а именно: что наиболее важное свойство денег ‒ возмох'- ность все купить на них ‒ зависит от материала, из которого сделаны деньги, лежит в самой ирироде денег. Нам, которые с детских лет воспитывались в духе уважения к деньгам, которые на основе каждодневного опыта убеждались, что если есть деньги, то есть все, трудно освободиться от мысли, что деньги всегда являются деньгами, что деньги есть нечто самое ценное, на что можно все приобрести.
Расскажем небольшую арабскую сказку, чтобы рассеять это заблуждение.
Два путешественника заблудились в пустыне. Пища подошла к концу. На исходе сил они, наконец, набрели на караванную тропу. Страдая от голода, они едва брели и неожиданно увидели на тропе чем-то наполненный мешок. Путешественники подумали, что в мешке финики. Путник покрепче вспорол мешок ножом. Но вместо радости он издал вздох разочарования: мешок доверху был наполнен золотом. Золото в обычных условиях ‒ это большое богатство, но в пустыне, где нет людей, у которых золото можно было бы на что-либо поменять, оно совершенно бесполезная вещь, такая же, как песок пустыни.
Этот яркий пример показывает, что не материал делает деньги деньгами, а человеческое общество. Если мы золото, серебро или те же банкноты изымем из общественной среды, то сразу исчезнет их специфическое свойство.
Впрочем, нет даже необходимости проводить подоб-


ную операцию, чтобы показать, от чего зависит характер денег.
Достаточно рассмотреть общества, предшествующие нашему. Чем ниже культурный уровень народа, тем меньше в нем разделение труда. Племя, например, производит все, в чем оно нуждается. Если же какая-нибудь группа людей удовлетворяет свои потребности без общения с другими людьми, если она не хочет ничего у них приобретать, то она не нуждается в деньгах.
Таким образом, специфическое свойство денег не определяется материалом, из которого сделаны деньги, а представляет продукт общественной жизни людей Не во всяком обществе существуют деньги, а только в обществе, в котором происходит товарообмен. Конечно, товарообмен и вместе с ним деньги проявляются в ходе исторического развития человеческого общества не сразу. Мы хотели бы схематически показать ход этого процесса.
Первые ростки разделения труда и товарообмена возникли не в пределах одного племени, как утверждают многие. Уже Маркс указывал на то, что первый товарообмен происходил между соседними племенами, а не между отдельными представителями одного племени. Разные народы жили в различных географических условиях. На территории одного племени были хорошие луга, что способствовало развитию скотоводства. На территории другого племени была хорошая глина, что дало толчок развитию гончарного дела. Третьи и четвертые племена занимались в основном охотой и рыболовством и т. д. Таким образом, у каждого племени определенные продукты накапливались в избытке, и племена охотно пускали в обмен эти избыточные продукты. Так зародился первый обмен. Он был еще очень примитивным и происходил на основе потребительной стоимости. Каждая из участвовавших в обмене сторон пускала в обмен то, в чем она сама не нуждалась, т. е. то, что для нее самой не имело ценности. Подобным же образом ее не интересовало, сколько стоит, какое количество труда содержит тот предмет, который она получает в процессе обмена за свой избыточный товар. Аналогично обстоит дело при обмене между детьми, когда их не интересует фактическая стоимость обмениваемых предметов. Известно, что туземцы выменивали у европейских торговцев простые стекляшки на в тысячу раз более ценное золото. С развитием взаимного
25


обмена продуктами народы быстро поняли его полезность, и обмен стал все более частым и регулярным. Это постепенно предопределило изменения и в производственной деятельности народов, поскольку племена стали производить в больших количествах тот продукт, на который соседние народы предъявляли особенный спрос, и прекращать производство тех предметов, которые соседние племена охотно пускали в обмен. Таким образом, появилось определенное примитивное разделение труда между отдельными племенами.
С дальнейшим развитием процесса обмена уже исчезает его «детский» характер. Люди начали прикидывать, стоит ли определенное количество своего продукта менять на определенное количество такого продукта, который они сами могут произвести. Результатом этих раздумий мог быть только один вывод: необходимо посмотреть, сколько человеческого труда можно вложить в производство предмета, идущего в обмен, и сколько нужно было бы вложить труда в производство продукта, полученного в результате обмена, если бы он производился дома. Говоря языком экономики, возник вопрос: какова стоимость продукта, пущенного в обмен, и какова стоимость продукта, полученного в результате обмена.
Уже на этом примитивном уровне развития экономики наглядно доказывается справедливость известного,положения экономики, которое гласит, что стоимость всякого товара есть не что иное, как количество заключенного в нем общественного труда.
Когда процесс обмена развился настолько, что люди стали оценивать предметы, пущенные в обмен и полученные в результате обмена, то товарообмен распространился и внутри племени. Постепенно начало складываться разделение труда. Люди уже не только превращали в товар избыточный продукт, но и начали производить продукты специально для продажи. На данном этапе мы уже встречаемся со следующей ситуацией: у одного человека имеется «товар» для обмена ‒ теперь мы можем называть продукт товаром, потому что он производится для продажи,‒ но у другого человека, который нуждается в этом товаре, нет товара, нужного первому. Обмен может произойти, если второй человек свой товар обменяет у третьего на товар, в котором нуждается первый. Подобный товарообмен связан с многочисленными трудностями, о чем
26


свидетельствуют, например, путевые заметки одного известного путешественника, составленные в Африке:
«Для поездки по озеру Танганьика я хотел арендовать лодку. Я обратился с просьбой дать мне лодку к Сид-ибн-Хабибу. Но он потребовал оплату в виде слоновой кости. У меня слоновой кости не было, но я узнал, что она есть у Мухамеда-бен-Салиба. Но и это мне не помогло, потому что в обмен на слоновую кость тот хотел получить хлопчатобумажную ткань. Ткани у меня тоже не было. Тогда мне сказали, что хлопчатобумажная ткань есть у Мухамеда-ибн-Гариба и что он нуждается в проволоке. К счастью, проволока у меня была. Таким образом, я отдал определенное количество проволоки Мухамеду-ибн-Гарибу, тот дал Мухамеду-бен-Салибу хлопчатобумажную ткань, а этот, в свою очередь, дал Сид-ибнХабибу слоновую кость. Последний разрешил мне взять лодку».
Там, где появлялись подобные трудности, люди находили выход в том, что они сначала обменивали свои товары на такой товар, который могли использовать все и который принимали в обмен, и уже этот товар обменивали на то, в чем нуждались.
Иными словами, бег всякой предварительной договоренности, бег всякого принуждения иг круга обыкновенных товаров выдвигается на первый план определенный товар и начинает играть роль посредника в обмене, роль средства обмена, превращается в деньги. Какой товар начинает играть упомянутую роль, зависит от экономических условий соответствующего народа. У народов, занимавшихся скотоводством, эту роль играл крупный рогатый скот, потому что это такой товар, который мо1ли использовать все. Именно таким образом обстояло дело у древних греков, римлян, германцев и венгров. Еще 200 лет назад в венгерском языке словом «marha» ' называли всякое имущество, даже золото и серебро, так же как и в латинском языке словом «ресиша» г. У других народов аналогичную роль играли товары, производившиеся специально для вывоза. Например, в России эту роль играла пушнина. В других случаях, когда вывозилось много различных товаров, а ввозился какой-нибудь

' МагЬа ‒ скот (венг.‒ Прим. пер.).
' Ресив1а ‒ скот (лат.‒ Прим. пер.).


один товар, в котором все нуждались, этот товар и становился средством обмена. Так, во многих странах повсеместно признанным средством обмена служили пластины соли, чай, железо, медь, олово, серебряные и золотые слитки, проволока. В некоторых странах из общей массы товаров выделялись, играли роль всеобщего признанного товара, роль денег, предметы, не имеющие непосредственной практической ценности, служащие только для украшения (например, ракушки, драгоценные камни). Все эти факты должным образом свидетельствуют о том, что не материал, из которого изготовляли деньги (он, как мы видели, совершенно различен у разных народов), делает что-либо деньгами, а потребности народов, участвующих в регулярном товарообмене. Какой товар будет играть роль денег, зависит от специфических условий жизни соответствующего народа: но этот товар должен быть таким, чтобы все могли его использовать, чтобы он имел стоимость, т. е. чтобы его можно было приобрести только в результате затрат труда. То, что полезно человеку, но может быть приобретено без особых затрат труда, не становится деньгами (например, дрова в стране, богатой лесом, или же фрукты в стране, богатой садами).
Таким образом, запомним, что ... деньги делает деньгами общество (и прежде всего общество, в котором существует товарное производство), а не внутренние свойства материала, из которого они созданы.
2. Деньги как мера стоимости и масштаб цен
В обществе с более развитым товарообменом деньги играют не только посредническую роль в обмене, служат не только средством обмена, но и мерой стоимости, масштабом цен.
На самом раннем этапе товарообмена не было необходимости иметь такой товар, в определенных количествах которого можно было бы выразить стоимость других товаров. На этом этапе непосредственно сравнивались количества затраченного труда; люди определяли, сколько труда нужно затратить на производство товара, который они хотят получить в результате обмена. Зная, во что обходится производство собственного товара, они решали, стоит ли менять его на соответствующий товар или нет.


С ростом разделения труда между отдельными племенами, а также между представителями одного племени стало все труднее определять, какое количество труда нужно затратить на производство товара, который может быть получен в результате обмена. Так появилась необходимость в товаре-посреднике, выражающем стоимость всех товаров. Поскольку люди уже HB были вынуждены обменивать свои товары непосредственно на другие товары, а могли обменивать их на всеобщий товар, т. е. на деньги, и на деньги покупать необходимые им товары, то естественно, что деньги и стали тем, в чем выражается стоимость товаров. На этом этапе людям уже достаточно было знать, какое количество труда необходимо затратить на производство своего товара и на производство товара, выполняющего роль денег, т. е. какова стоимость различных товаров по отношению к всеобщему товару, или, другими словами, какова стоимость товаров в денежном выражении.
Например, там, где роль денег играл крупный рогатый скот, один раб стоил 20 голов крупного рогатого скота, один металлический щит ‒ 400, 2 фунта серебра‒ 60 голов и т. д., т. е. стоимость и цену различных товаров люда выражали в определенном количестве голов круп,Бого рогатого скота.
Подобным образом обстояло дело у древних греков или f000 лет тому назад у венгров. По существу эта картина уже соответствует современному положению, когда цену всех товаров мы выражаем в деньгах, в определенном количестве золота.
На начальной стадии товарообмена еще нет необходимости делать разницу между стоимостью и ценой~ Случается, коеечно, что вследствие повышенного спроса на какой-нибудь товар его можно обменять на большее количество голов скота, чем то, что соответствует вложенному в его производство труду. Однако это зависит лишь от случайных изменений на рынке. На этой стадии не существует постоянной и обязательной разницы между ценой и стоимостью. Такая разница возникает при капиталистическом способе производства, где в различных отраслях производства различно органическое строение капитала.
Так как деньги уже служат не только средством обмена, но и мерой стоимости, из многообразия товаров, играющих в различных случаях роль денег, выдвигаются


металлы. Действительно, затрачивая определенное количество труда в земледелии или скотоводстве, человек заранее не знает, какое количество продукции он получит, потому что на земледелие влияют погодные условия, скотоводство несет урон от различных заболеваний. Следовательно, сельскохозяйственная продукция неудобна для использования в качестве меры стоимости. С металлом дело обстоит иначе: для производства определенного количества металла необходимо постоянно затрачивать приблизительно одинаковое количество труда. Применение металлов в качестве денег имеет и другие преимущества: путем взвешивания можно точно определить вес кусков металла, различные куски одного и тогоже металлаимеют одинаковое качество, и соответственно стоимость куска металла определенного веса равна стоимости другого куска того же веса. Если, например, где-нибудь роль денег играет скот, то это связано с рядом неудобств, потому что скот бывает хороший и плохой, крупный и мелкий. Аналогично обстоит дело и с мехами в роли денег: меха есть хорошие и плохие, шкурки маленькие и большие. Если же единица измерения сама по себе непостоянна, то с ее помощью весьма трудно что-либо измерять.
Роль денег как масштаба цен также делает более удобным использование металлов для этой цели. Масштаб цен должен быть таким, чтобы с его помощью можно было выразить любую цену. Качество товара, играющего роль масштаба цен, не должно изменяться от деления на части или, напротив, их сложения. Скот в роли денег этим условиям не удовлетворяет: действительно, нельзя животное разделить на части, а затем вновь сложить. Этим условиям также не удовлетворяли ни меха, ни драгоценные камни, ни рабы. Чем более интенсивным становился товарооборот внутри племени, чем более мелкие количества товаров обменивались, тем необходимее становились металлические деньги. У различных народов роль денег играли железо, медь, бронза, золото, серебро, платина.
По понятным причинам цивилизованные народы из широкого круга металлов в качестве материала для изготовления денег выбрали благородные металлы: золото и серебро. Спартанцы, у которых товарооборот был на исключительно низком уровне, могли еще довольствоваться железными деньгами. У афинян были серебряные и золотые деньги. Сегодня трудно даже себе представить в об-


ращении железные деньги. Наверное, в день выдачи заработной платы каждый рабочий получал бы около центнера железных денег. Именно благородные металлы, имея небольшой вес и небольшие размеры, представляют собой большую ценность, на их производство постоянно затрачивается приблизительно одно и то же количество труда, их по желанию можно поделить на более мелкие куски, а эти куски вновь соединить в один, и при этом не теряется стоимость, на них, наконец, имеется постоянн~ спрос, и понятно, что в конечном счете благородные металлы и стали у цивилизованных народов использоваться для изготовления денег.

3. Роль государства в возникновении денег
С тех lIOp как золото и серебро начали выполнять роль денег, стало гораздо легче совершать товарообмен. Однако еще оставались большие трудности.
Золото и серебро в природе редко встречаются в чистом виде, обычно ‒ в сочетании с другими, менее ценными металлами. Вследствие этого, когда товар продавали, необходимо было проверять, насколько чистым является золото или серебро, полученное за товар, т. е. нужно было устанавливать, сколько чистого золота или серебра содержится, например, в 1 тыс. весовых единиц. Все это требовало больших затрат труда.
Но даже тогда, когда чистота золота устанавливалась, его использование в качестве денег было связано с трудностями. При каждой покупке приходилось отвешивать определенное количество золота. Когда шла речь о небольших количествах, это было затруднительно, потому что точные весы отсутствовали. Кроме того, вследствие постоянного измельчения золота, некоторая часть его превращалась в пыль, что приводило к потерям.
Для того чтобы преодолеть эти трудности, некоторые епископы, города и короли стали пускать в обращение куски золота и серебра, имеющие определенный вес и пробу. На поверхности этих кусков ставилась печать того, кто пускал их в оборот. Он нес ответственность за то, чтобы куски имели соответствующий вес и пробу з.
' Как свидетельствуют исторические исследования, первые монеты выпускались в Лидии, в Малой Азии, приблизительно 2600 лет
3i


Так из серебра и золота стали чеканить деньги, монеты', наподобие тех золотых монет достоинством в 10 и 20 крон и серебряных монет достоинством в 1, 2 и 5 крон, которые известны нам. Упомянутые монеты есть не что иное, как определенные количества золота и серебра. Придавая им определенную форму и вид, государство удостоверяет, что они действительно содержат соответствующее количество золота или серебра. Государство не создает стоимости золотых денег, но ее лишь регулирует.
Со временем право выпускать золотые деньги, право их чеканить стало принадлежать исключительно королям и князьям. С распространением чеканных денег они превратились в меру стоимости и масштаб цен, и люди постепенно начинали забывать о связи между монетой и ее золотым или серебряным содержанием. Сегодня, покупая какой-нибудь товар, например пару обуви, мы не говорим, что она стоит 5-10 г золота, а говорим, что она стоит 15 ‒ ЗО крон, или марок, или франков. Разрыв между номинальной стоимостью монеты и ее реальным металлическим. содержанием становится полным, когда в государстве чеканка денег осуществляется так регулярно, что в качестве денег принимаются уже только монеты данного государства. Например, в Венгрии никто не принимает иных монет, кроме венгерских и австрийских, хотя другие монеты тоже сделаны из золота.
Короли и князья часто злоупотребляли правом чеканки денег. Люди привыкли к монетам и уже не особенно

назад. Монеты делались из сплава серебра и золота, в пропорции 27 и 73%. Позже в монетах увеличилась доля серебра и уменыпилась доля золота. Афиняне уже выпускали серебряные монеты.
~ У древних римлян техника чеканки была весьма развитой. Наоборот, в средние века наблюдались значительные отклонения в чистоте и весе различных серебряных монет. Например, исследуя монетные собрания короля Белы II, можно обнаружить, что среди 2800 знаменитых монет-динаров, обозначенных индексом С.N.H.59, самая тяжелая монета имеет вес 0,297 r, самая легкая ‒ 0,101 г. Содержание серебра колеблется от 810 до 675 единиц. Подобные отклонения объяснимы способом чеканки, известным под названйем «al marco»: отмерялось определенное количество (мерка) серебра (300 ‒ 500 г) и устанавливалось, сколько монет должно получиться из одной мерки. Вес каждой монеты не измерялся, а определялся на глазок.



Полдинара святого Иштвана
Полдинара Эндре I
Полдинара Соломона
Динар святого Ласло
. 0,77 . 0,60 . 0,38 . 0,67
Стоимость серебряных монет, чеканившихся венгерскими королями, в современных ценах выглядит так (в филлерах):
Полдинара святого Иштвана
Полдинара Белы I
Динар святого Ласло
Динар Кальмана
Динар Белы П .
Динар Гезы 1:
Динар Гезы П .
. 24 . 16 . 36 . 13
4,5 3 1
«Главным недостатком серебряных монет Арпадов было то, что они быстро стирались и их то и дело приходилось обменивать. Это, не говоря о злоупотреблениях при обмене, было не очень выгодно для населения, потому что обмен производился не поштучно, а по весу», ‒ писал лчади в своей книге «История венгерского государства».
Е. С. Варга. Начало общего нривиса
интересовались их золотым или серебряным содержанием, так что для королей стало прибыльным делом, не изменяя названия монет, выпускать их с уменьшенным содержанием золота или серебра. Деньги в то время приходилось менять очень часто, потому что техника чеканки была недостаточно совершенной, и находившиеся в обороте монеты быстро стирались, на них исчезали следы государственной чеканки. Короли максимально использовали это. История чеканки денег в средние века есть не что иное, как история фальсификации денег королями и их доверенными лицами. Приведем несколько примеров из истории чеканки денег в Венгрии.
Если мы пролистаем объемистые книги по истории Венгрии, то найдем там рисунки серебряных денег, так называемых динар, выпускавшихся при различных королях эпохи Арпадов. Монеты на рисунках выглядят в основном одинаково, однако их вес и стоимость стремительно падали. Средний вес динаров, чеканившихся во время господства династии Арпадов, изменялся следующим образом (в г):


После каждого нового обмена денег население получало монеты со все меньшим содержанием серебра. Название монет оставалось прежним, но их действительная стоимость уменьшалась. Доход от такого падения фактической стоимости стал постоянным доходом венгерских королей и назывался доходом 1исгит сашега1 (королевской камеры). Чтобы ежегодно иметь этот доход, некоторые короли каждый год обменивали находившиеся в обороте серебряные монеты. Всех заставляли обменивать старые динары на новые. Каждого, у кого находили после обмена старые монеты, объявляли фальшивомонетчиком. Постоянное уменьшение серебряного содержания денег привело к тому, что в международной и оптовой торговле стало невозможно использовать монеты по их достоинству: люди вынулсдены были вернуться к использованию весовых количеств серебра. Постоянное ухудшение денег лишило государственные деньги смысла. А смысл состоял в том, что государство, выпуская серебряные монеты, гарантировало определенное серебряное содержание в них.
Короли фальсифицировали деньги. Ачади в «Истории венгерского государства» писал: «Впрочем, пример в этом деле подал император Фридрих, скупец в короне, который чеканил столь плохие деньги, так называемые шиндерлинги, что полагали, будто выход из нищеты заключается в чеканке еще более плохих денег».
Насколько неблагополучно обстояло дело с децьгами в других странах, свидетельствует указ венгерского короля Фердинанда 1 от 15 января 1543 г.:
«Мы поняли,‒ пишет король,‒ что хорошие серебряные деньги настоящих и прошлых венгерских королей часто скупают за некачественные иностранные деньги и в больших количествах вывозят за границу, где их продают с целью переплавки. Тем самым наносится большой ущерб нашим подданным, и вся страна уже заполнена некачественными, не имеющими никакой цены деньгами». Поэтому король строго запретил вывоз венгерских денег из страны.
Этот документ свидетельствует о том, что короли могли, пользуясь своей властью, извлекать выгоду из чеканки плохих денег, но они не могли устанавливать покупательную способность денег. Так как страна соприкасалась с другими странами, покупательная способность денег складывалась в соответствии с их серебряным содержанием.


А поскольку за границей деньги были часто еще хуже, чем в Венгрии, венгерские монеты вывозили в другие страны и там переплавляли в серебро.
Особенно была известна неполноценными деньгами Польша. Польские деньги заполнили и Венгрию. В 1625 г. Бетлен Габор, трансильванский князь, попытался заключить соглашение с императором и польским королем о чеKBHRe одинаковых денег, но у него ничего не получилось.
О том, какую сумятицу вносили неполноценные деньги, свидетельствует следующее описание:
«Несомненно, что все те беды, которые обрушили на плечи английской нации в течение четверти века плохие короли, плохие министры, плохие парламенты и плохие судьи,‒ пишет известный английский историк Маколей о 1696 г.,‒ не сравнимы с той бедой, которую в течение одного года принесли плохие золотые монеты и плохие шиллинги... Ничего нельзя было купить без перебранки. В каждой лавке шла ссора с утра до вечера. Между хозяевами и поденщиками споры были неизбежны, как неизбежно наступление субботнего вечера. Все стало дороже. Рабочий, получая кусочек металла, полагал, что получает шиллинг, но когда он хотел купить пинту соли или хлеба, то у него с трудом брали его за половину СТОИМОСТИ >>.
Беспорядки в области чеканки денег существовали до новейшего времени, до тех пор, пока класс буржуазии не стал решающим фактором в капиталистических странах. Сегодня техника чеканки денег стала столь развитой, что при выпуске венгерских золотых монет достоинством в 10 и 20 крон законом допустимо отклонение в весе только на 2% и в пробе ‒ Hà 1%. Законом устанавливается норма чеканки, т. е. сколько золотых монет достоинством в 10 или 20 крон можно чеканить из 1 кг золота. В современных капиталистических странах норму чеканки никогда не меняют.
Однако постоянный уровень металлического содержания еще не обеспечивает постоянного уровня покупательной способности денег. Дело в том, что количество труда, которое необходимо затратить при производстве определенного количества золота или серебра, только относительно постоянно, например по отношению к количеству труда, которое затрачивается в процессе сельскохозяйственного производства, где, как уже указывалось, колеба-
35


ния весьма существенны. В истории случались большие колебания и с золотом, и с серебром. В новое время, с открытием Америки, в Европу хлынули большие количества золота и серебра, заключавшие весьма небольшие количества труда. Это вызвало стремительный рост цен. Подорожание товаров должно было произойти, поскольку обменивались эквивалентные количества труда; заключенное же в золоте или серебре количество труда уменьшилось, но из определенной весовой единицы золота и серебра по-прежнему чеканили столько же монет соответствующего достоинства, сколько и прежде. Только современному капитализму удалось ликвидировать колебания, связанные с изменением расходов на производство золота.
4. Стоимостные знаки, заменяющие деньги
Стоимость настоящих денег, естественно, равна стоимости тех товаров, которые покупаются на эти деньги. Нетрудно сообразить, что функции денег могут выполнять и различные стоимостные знаки, заменяющие деньги. Вовсе не обязательно, чтобы деньги как мера стоимости, точнее, как масштаб цен, существовали в действительности. Чтобы установить, что цена какого-нибудь товара равна i0 или 100 кронам, достаточно мысленно представить деньги, но нет необходимости иметь их в реальном виде. В данном случае деньги выступают как мысленно представляемые счетные деньеи.
«Деньги как счетные деньги могут существовать вообще лишь идеально, в то время как действительно существующие деньги вычеканены по совершенно иному масштабу. Так, во многих английских колониях Северной Америки деньги, находившиеся в обращении вплоть до конца XVIII столетия, состояли из испанских и португальских монет, в то время как счетные деньги были повсюду те же самые, что и в Англии» 5.
В законах святого Иштвана в Венгрии в качестве расчетных денег фигурировала серебряная марка; у древних греков серебряный талентум; ни серебряная марка Венгрии, ни талентум в Греции не существовали в качестве настоящих чеканных девег.
' K Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 13, стр. Я,





Деньги как средство обмена поначалу всегда выступают в виде настоящих металлов, и в этом случае всегда обмениваются эквивалентные стоимости. Но с развитием товарообмена и денежного обращения вскоре средством обмена становятся стоимостные знаки, заменяющие деньги. Внимательнее исследуя этот процесс, можно сказать, что полноценные золотые монеты только в начале своего обращения являются полноценными деньгами. В ходе обращения они изнашиваются, подлинная стоимость монеты становится ниже стоимости, указанной на ней. До тех пор, пока износ монеты не достигнет границы, установленной законом, она продолжает обращаться в качестве полноценной денежной единицы; она превращается в символ собственной субстанции.
Почему это возможно? Потому что монеты отчуждаются от золота как мера стоимости. Люди не для того продают свои товары, чтобы накапливать у себя полученные деньги, а для того, чтобы на полученные деньги покупать другие, нужные им товары. Товар и деньги в процессе обращения постоянно меняются местами. Крестьянин продает мешок зерна за золотую монету достоинством 20 крон, на полученные деньги покупает пару сапог; сапожник сразу передает эту монету торговцу кожей за полученный от него товар; торговец кожей передает монету дальше ‒ владельцу кожевенного завода; владелец завода покупает íà нее у сельского скупщика сырую кожу; от скупщика эта монета вновь попадает к крестьянину взамен за шкуру околевшего быка ‒ монета совершила кругооборот, HO она опять не задерживается у землепашца; вместе с другими монетами он несет ее на рынок, где покупает нового бычка взамен околевшего.
Т ‒ Д ‒ Т, товар ‒ деньги ‒ товар,‒ это схематическая формула простого товарооборота; товарооборота, цель которого ‒ продать какой-нибудь товар и вместо него приобрести другой. Очевидно, что как для землепашца, так и для сапожника, торговца кожей или же владельца кожевенного завода совершенно безразлично, является ли эта золотая монета достоинством 20 крон, игравшая посредническую роль в обмене, полноценной или нет, имеет ли она какую-нибудь стоимость или совсем ее не имеет. Для них важно лишь то, чтобы она действительно была средством обмена, т. е. чтобы ее приняли взамен за товар, стоимость которого равна стоимости товара, который
37


отдается за эту монету. Другими словами, если продавец в своем товаре воплощает такое количество труда, какое заключено в полноценной золотой монете достоинством 20 крон, и такое же количество овеществленного труда получает, то ему, собственно, все равно, стоит ли та монета, которая играла посредническую роль в обмене, 20 крон или нет, имеет ли она вообще стоимость. На этом основывается использование изношенных золотых денег, металлических денег, стоимость которых ниже их нарицательной стоимости, и государственных бумажных денег.
У нас, как и в других странах, имеют хождение металлические монеты, стоимость которых ниже их нарицательной стоимости. Стоимость серебряных крон, никелевых монет достоинством 10 и 20 филлеров, медных монет достоинством i и 2 филлера далека от той стоимости, которую эти монеты представляют в обращении. За 100 никелевых монет нарицательной стоимости 20 филлеров можно купить столько же товара, как за золотую монету в 20 крон. Но если бы кому-нибудь было позволено чеканить монеты из собственного никеля, то он бы имел самое выгодное и прибыльное дело в мире, потому что то количество никеля, из которого можно отчеканить 100 никелевых монет достоинством 20 филлеров, можно купить за 3 ‒ 6 крон. Подобным же образом обстоит дело и с медными монетами, и с серебряными кронами. Стоимость, которую они представляют в обращении, гораздо выше стоимости их металлического содержания, выраженной в настоящих деньгах ‒ в золоте з. Именно поэтому право чеканить деньги принадлежит государству и закон карает как фальшивомонетчиков тех, кто пытается чеканить полновесные серебряные, никелевые или медные монеты, хотя это в подлинном смысле и не есть фальсификация денег. То, что наши золотые монеты есть полноценные деньги. а серебряные монеты, напротив,‒ только знаки стоимости, лучше всего знают ювелиры и золотых дел мастера. Если они нуждаются в золоте, они без всякого колебания переплавляют в' слитки золотые монеты достоинством в 20

' Так было до войны; во время войны цена серебра, никеля и
меди настолько поднялась, что стоимость металлического содержания этих монет превзошла их нарицательную стоимость; следствием этого, естественно, было то, что монеты в болыпих количествах переплавляли в слитки, а слитьи продавада,





и i0 крон, потому что их золотое содержание соответствует нарицательной стоимости монет; однако им и в голову не приходит переплавлять в серебряные слитки серебряные монеты, потому что то количество серебра, которое можно получить, переплавив серебряную монету достоинством 10 крон, можно купить в виде «сырого» серебра за 5 крон.
Таким образом, изношенные золотые, а также серебряные, никелевые и медные монеты выполняют роль средства обмена в виде знаков стоимости, в виде символов того количества золота, которое соответствует их нарицательной стоимости, причем они не вносят никакой путаницы в товарооборот. Стоимости, точнее говоря цены, товаров мы подсчитываем в золоте. Но вместо золота мы принимаем и имеющее меньшую стоимость серебро и никель, потому что знаем, что их примут от нас по той же стоимости, по какой мы приняли их. Если же в виде символов полноценного золота могут выступать имеющие меньшую стоимость металлические монеты, то нет никаких препятствий к тому, чтобы государство изготовляло из материала, стоимость которого ничтожно мала, знаки стоимости, заменяющие в обращении золото; нужно только позаботиться о том, чтобы все принимали их вместо золота. Государство может обязать своих граждан принимать знаки стоимости. Так появляются бумажные деньги с принудительным курсом.
Естественно, что для государства выпуск бумажных денег с принудительным курсом ‒ дело еще более выгодное, чем чеканка серебряных или других золотых денег. Материалы, идущие на изготовление бумажных денег, почти ничего не стоят. По желанию на бумажных деньгах можно отпечатать любое денежное название. В конце ХУШ ‒ начале XIX в., когда происходили частые войны и вследствие этого чувствовалась постоянная нехватка денег, правительства в больших количествах пускали в обращение бумажные деньги. Поставщикам, солдатам, чиновникам правительства платили вместо настоящего золота бумажными деньгами определенной нарицательной стоимости. Для правительства этот акт был равносилен конфискации у населения имущества на сумму, равную сумме пущенных в оборот бумажных денег.
Вначале выпуск государственных знаков шел гладко. Государство обязывало своих граждан принимать бумаж-
39


алые деньги по нарицательной стОимости. Люди в свою очередь охотно их принимали, ибо деньги служили только средством обмена и людям было все равно, из какого материала они сделаны. Цена и стоимость измерялись в золоте или соответственно в серебре; в обращении же посредническую роль играли бумажные знаки, сооветствующие определенному количеству золота или серебра, точнее говоря, определенному числу серебряных или золотых монет.
Казалось бы, проблема денег была окончательно решена. Казалось бы, каждый мог иметь столько денег, сколько ему нужно: ведь на печатном станке деньги можно печатать днем и ночью. Таким образом представляли себе положение вещей и церковные ордены в областях Верхней Венгрии, которые в 1806 г. обратились к королю Ференцу с просьбой подарить им станок для печатания денег, чтобы, как они выразились, и Венгрия стала, наконец, богатой страной. Крах Австрийского государства в 1811 г. послужил, однако, горьким упреком несведущим в области экономики венгерским господам: на своем опыте они поняли, что станок для печатания денег не есть чудо- машина, с помощью которой можно обогатить страну.
5. Количество обращающихся денег
Чтобы понять, почему нельзя безгранично заменять золото бумажными деньгами, нужно помнить, что бумажные деньги могут заменять золото только в обращении, только в качестве средства обмена и только на территории той страны, в которой они выпущены. Золото и BHB обращения сохраняет свою полную стоимость: если мы хотим золотые монеты достоинством 20 крон продать по весу, как металлическое золото, то мы почти не понесем потерь; что касается бумажных денег с принудительным курсом, то если государство перестанет принуждать население принимать их, они теряют всю свою стоимость, о чем свидетельствует судьба банков Кошута. Если в обращении обнаруживается избыток золотых денег, то они как сокровище, как драгоценный материал, как международное средство платежа сохраняют полную стоимость; если же в обращении обнаруживается избыток бумажных денег с принудительным курсом, которые могут заменять


золото в обращении только в его функции средства обращения, то они обесцениваются. Бумажные деньги и другие знаки стоимости (медные и никелевые монеты) можно пускать в оборот только в том количестве, которое соответствовало бы количеству золота, необходимому для обращения. Требуется, таким образом, установить, сколько денег нужно для осуществления товарооборота.
Если мы не будем принимать во внимание кредитные отношения и если предположим, что все акты обмена совершаются с помощью золотых денег, то очевидно, что в обращении должно быть такое количество золотых денег, стоимость которых равна сумме цен товаров, подлежащих реализации. Однако деньги обращаются быстрее, чем товары; с помощью одних и тех же денег можно совершить один за другим несколько актов обмена, но эти же деньги могут длительное время где-нибудь лежать, не участвовать в обращении. Принимая все это во внимание, можно сказать, что масса денег, находящаяся в обращении, равна сумме цен товаров, поделенной на число оборотов одноименных единиц денег.
Иначе говоря, чем больше товарооборот, тем больше он требует денег (при равном числе оборотов одноименных денежных единиц) . Таким образом, с увеличением количества товаров в обращении или с ростом товарооборота и цен должна возрастать масса денег, находящаяся в обращении. И наоборот, если наблюдается экономический застой и товарооборот уменьшается, то уменьшается и масса денег, необходимая для совершения этого оборота. Все это правильно при постоянной быстроте обращения денег, т. е. при условии, что, например, одна крона в течение определенного промежутка времени, в течение дня или недели, совершает постоянное число оборотов. Если растет число оборотов одноименных денежных единиц, то уменьшается масса денег в ооращении, если уменьшается число оборотов, то масса денег растет. Но в каждый определенный промежуток времени в обращении находится определенная масса денег, хотя количество ее нелегка определить. Кредит, естественно, видоизменяет приведенную формулу: из суммы цен всех товаров нужно вычесть цены тех товаров, которые будут оплачены позже, и нужно прибавить сумму цен товаров, купленных в прошлом в кредит и оплачиваемых сегодня, минус взаимно уравновешивающиеся задолженности,
41


выплата которых происходит не наличными деньгами, а путем взаимного зачета.
Случается, что в обращении оказывается меньше денег, чем необходимо для совершения оборота. Это бывает в тех случаях, когда в современном капитализме по каким-либо причинам наступает кредитный кризис. В такой ситуации исчезает взаимное доверие между людьми, люди не предоставляют друг другу кредита, при каждой поставке товаров требуют немедленной оплаты наличными деньгами. В этих случаях резко возрастает необходимая для совершения оборота масса денег. В такой обстановке каждый торговец, каждый банкир стремится любой ценой приобрести наличные деньги: они готовы отдать за наличные деньги часть какого-нибудь другого богатства, стоимость которого выше нарицательной стоимости желанных наличных денег.
Приведем интересный пример: «Во время последнего кредитного кризиса осенью 1907 г. в Соединенных Штатах внезапно образовался лаж на деньги ‒ не только на золотые деньги, а на все сорта узаконенных средств платежа, на золотую и серебряную монету, на государственные бумажные деньги (Greenbacks) и на банкноты. Лаж сначала составлял больше 5о/о» 7. Нехватка денег была такой большой, что банки без получения на то полномочий от государства стали пускать в оборот частные бумажные деньги, которые хотя и не принимались государством, но принимались банками, капиталистами и торговцами во взаимных расчетах, вплоть до окончания кризиса. Естественно, что такое явление, когда стоимость денег превосходит их номинальную стоимость, временное.
Иногда в обращении находится большая масса денег, чем нужно для совершения оборота. В этом случае поразному складывается судьба золотых денег и судьба серебряных, медных или бумажных денег, представляющих в обращении золото. Оказавшиеся в избытке золотые деньги просто-напросто выпадают из обращения, задерживаются, накапливаются у своего владельца, но от этого вовсе не уменьшается их стоимость. Избыток золотых денег в обращении накапливается как сокровище или же переливается за границу в счет платежей, но их стоимость

' P. Гильфердинг. Финансовый капитал. М., 3959, стр. 79.
42


никогда не будет ниже отмечаемой на мировом рынке стоимости заключенного в них весового золотого содержания. Если мы переплавим золотую монету в 20 крон, то полученное количество золота по весу стоит те же 20 крон. Таким образом, если люди имеют больше золотых денег, чем это нужно для совершения торгового оборота, то не возникает никаких проблем, потому что золото и вне процесса обмена сохраняет свою стоимость;
Иначе обстоит дело, если в какой-нибудь стране в обращении находится больше серебряных или медных монет, чем нужно для совершения оборота. В этом случае стоимость серебряных и медных монет в обращении начинает падать и падает до тех пор, пока не достигнет уровня стоимости, при котором избыток серебряных и медных монет, переплавив, можно выгодно продать как «сырое» серебро или медь.
Это обесценение денег можно себе представить следующим образом: пока в обращении находится нужная масса денег, до тех пор, скажем, на 8 серебряных форинтов можно купить столько же товаров, сколько на 8 золотых форинтов; если обнаруживается избыток серебряных монет или медных, то на 8 серебряных форинтов можно купить половину того количества товаров, что на 8 золотых форинтов. В этих случаях цены всегда выражаются в деньгах, которые находятся в избытке, потому что все стараются избавиться от них и задержать у себя полноценные деньги. Так наступает всеобщее подорожание. Одновременно золото вывозится за границу, где обесцененные серебряные или медные деньги принимают только по весу. Всякое подобное обесценение денег тяжелым грузом ложится на плечи трудящихся, о чем свидетельствует следующий интересный пример начала XVII в.
III. Такач в работе «Медные деньги как государственное бедствие» в 1703 г. писал:
«Òàê как горнорудная палата и монетный двор не были способны пустить в оборот хорошие серебряные деньги, а старые серебряные деньги по всей стране настолько износились, что едва можно было прочитать их название, то страну заполнило огромное количество медных денег. Эти низкокачественные, отчеканенные из красной меди деньги, которые называли в то время красными полтурами, все в большем и большем количестве пускались


в обращение. И чем большее количество их попадало в обращение, тем больше падала их стоимость. Согласно данным палаты Кермеци, в 1699 г. медных полтур было выпущено еще только на 2364 форинтов, в 1697 г.‒ уже на 5984, в 1700 г.‒ на 18 452, в 1702 г.‒ на 116 318. Таким образом, за неполные семь лет было выпущено медных полтур на 211 158 форинтов. Эти полтуры были в то бедное время самыми распространенными деньгами. Так как эти обесцененные деньги попали в руки наиболее бедных слоев населения страны, то и без того обездоленная и обобранная беднота наиболее остро почувствовала связанное с наплывом неполноценных денег бедствие.
При тогдашнем способе чеканки денег ни одна полтура ни формой, ни весом не была похожа на другую. Это обстоятельство бесконечно облегчало работу фальшивомонетчиков. Кроме того, медь была настолько дешевой, что фальсификация денег стала очень прибыльным делом. Как можно видеть из официальных донесений из районов Кашша, из сомольнокских медных шахт и из районов Тиссы, тракийские и греческие купцы центнерами привозили в западные районы страны фальшивые полтуры.
Хотя медные деньги в обращение были пущены по приказу казны, все же казна первой отказалась принимать медные деньги в уплату налогов. Можно себе представить, каким зто было несчастьем для бедняков, в руках которых почти не было денег, кроме полностью обесцененных денег из красной меди. За тяжелый труд беднякам платили медными деньгами, если они свои продукты труда продавали, то получали за них только медные деньги. Если же они хотели что-нибудь купить или оплатить свои долги, то медных денег никто у них не брал!»
Современники в 1703 г. писали, что бесконечная нищета и неслыханная несправедливость являются спутниками медных денег, что если ничего не будет исправлено, то Верхнюю Венгрию ждет полный крах.
Горе народа в то время действительно было огромным. Солдаты, которые свое н~алованье получали также в медных деньгах, грабили бедняков. Среди причин, вызвавших революцию Ракоци, одной из главных были бедствия, принесенные медными деньгами.
Медь как металл все же имеет какую-то стоимость;
44


соответственно сделанные из меди монеты всегда имеют
какую-то небольшую стоимость. Напротив, бумажные деньги сами по себе никакой стоимости не имеют. Они приобретают стоимость в процессе обращения, поскольку играют роль стоимостных знаков, заменяющих золото. Если бумажные деньги выпадают из обращения, они ничего не стоят. Чем больше выпускается бумажных денег, тем скорее люди стремятся от них избавиться.
Вследствие этого цены товаров, выраженные в бумажных деньгах, растут гораздо быстре, чем фактическая стоимость, выраженная в золоте. Если, скажем, для совершения оборота необходимо 100 млн. крон золотых денег и в обращение пущены бумажные деньги с принудительным курсом нарицательной стоимостью 100 млн. крон, то все в порядке: бумажные деньги будут обращаться по нарицательной стоимости. Если, однако, в обращение пускаются бумажные деньги нарицательной стоимостью 200 млн. крон, то они будут заменять те же 100 млн. крон золотых денег, т. е. половина бумажных денег будет лишней, но в обращении должны остаться все деньги, потому что вне его они не имеют никакой стоимости. Соответственно цены возрастут вдвое; за одну золотую крону можно купить две бумажные кроны или товар такой же цены. Если в обращение будет пущено бумажных денег на 400 млн. крон, то каждая бумажная крона уже будет заменять только '/4 часть стоимости золотой кроны, и цены, выраженные в бумажных деньгах, вырастут в 4 раза. Чем больше бумажных денег пускается в обращение, тем ниже их покупательная способность, и за золотую монету определенной нарицательной стоимости нужно давать бумажные деньги все более высокой нарицательной стоимости. Собственно говоря, обесценению бумахсных денег нет границ. В 1811 г., во время краха Австрийского государства, денежные названия бывших в обращении бумажных денег были изменены. Их новая нарицательная стоимость составила только '/з часть предыдущей нарицательной стоимости. Однако за первым падением последовало вскоре и второе. Во время Первой Французской революции стоимость выпущенных бумажных денег с принудительным курсом (assignata) настолько упала, что за бумажку нарицательной стоимостью 1000 франков нельзя было получить и одного золотого франка.
45


Так что мечта обогатить страну с помощью государственных бумажных денег, с помощью большого выпуска этих денег несбыточна. Государство, конечно, может пустить в обращение бумажные деньги такой нарицательной стоимости, какой пожелает, но поскольку бумажные деньги имеют стоимость лишь в функции средства обращения, их совокупная стоимость будет всегда равна стоимости золотых денег, которые они заменяют в обращении. Вследствие того, что бумажные деньги с принудительным курсом вносят большую сумятицу в денежную сферу и что с их выпуском связаны крупные колебания цен, государства прекратили выпуск бумажных денег с принудительным курсом и передали право выпуска бумажных денег эмиссионным банкам при выполнении последними определенных условий.
Прежде чем продолжить рассмотрение этого вопроса, необходимо схематично показать, почему необходимы деньги в обществе с товарным производством.

6. Роль денег в обществе с товарным производством
Когда товарообмен делается настолько всеобщим, что само производство становится ему на службу, то изменяется экономическая роль денег. Простой товарообмен происходит по формуле Т ‒ Д ‒ Т (товар ‒ деньги ‒ товар). Мы продаем товар, который для нас не имеет потребительной стоимости, и полученные деньги обмениваем на товар, который имеет ту меновую стоимость, содержит то же количество труда, что и проданный нами товар, но который для нас имеет большую потребительную стоимость. На этом для нас товарообмен заканчивается.
Когда товарное производство становится всеобщим и когда созревают необходимые общественные условия, возникает капитализм и вместе с ним уже другая форма обращения денег. Люди продают ненужный им товар не для того, чтобы на вырученные деньги купить товар, который им требуется. Теперь они на деньги покупают товары, чтобы продать их за еще большие деньги. Здесь мы имеем дело с обращением по формуле Д ‒ Т ‒ Д' (деньги ‒ товар ‒ возросшие деньги). Возникает вопрос: как же возможно, чтобы часть людей, владельцы денег, капиталисты, вложив определенное количество денег в то-


вары и продав товары, получают больше денег, чем потратили на их покупку. Ведь мы знаем, что все стремятся дать за товар ровно столько денег, сколько он стоит! Ответ на этот вопрос дает нам учение Маркса. Подробное ознакомление читателей с теорией Маркса не входит в наши задачи. Поэтому для тех, кто не знаком с основами марксизма, мы дадим их в очень кратком изложении.
Капиталисты все товары покупают по их стоимости, т. е. дают за них столько денег, сколько в них заключено труда; по такому же принципу они продают товары дальше. Казалось бы, при таком порядке невозможно получить при продаже большее количество денег. Есть, однако, на товарном рынке специфический товар ‒ рабочая сила. Ставя на службу капиталисту свою способность к труду, рабочие тем самым продают свою рабочую силу. Капиталисты покупают рабочую силу, как всякий другой товар,‒ по стоимости. Но какова стоимость рабочей силы? Ее определяют точно так же, как и стоимость любого другого товара.
Дневная стоимость рабочей силы определяется количеством труда, заключенным в сумме жизненных средств (пищи, одежды, топлива, жилища и т. д.), необходимых в данной стране для поддержания жизни самого рабочего и его семьи'. Предположим, что все это можно произвести в среднем за 5 рабочих часов. Однако капиталист использует рабочую силу рабочего в течение не 5, а 10 часов. Рабочая сила рабочего обходится капиталисту ежедневно, скажем, в 5 крон. Стоимость, которую производит рабочий за 1 день, равна стоимости 10 рабочих часов. Если 1 рабочий час стоит 1 крону, стоимость, произведенная рабочим для капиталиста, равна 10 кронам. Другими словами, рабочий производит для работодателя большую стоимость, чем стоимость его рабочей силы, купленной работодателем в виде товара. Эту дополнительную стоимость, произведенную рабочим, прибавочную стоимость, капиталист присваивает себе. Вот

8 Во всяком случае, так говорится в теории. В действительности,
к сожалению, дело обстоит иначе. Не только женщины и дети, работающие в некоторых крупных отраслях промышленности, получают зарплату, на которую нельзя прожить, но и весь рабочий класс сегодня получает зарплату ниже стоимости рабочей силы; свидетельством этого служит тот факт, что продолжительность жизни рабочих ниже среднего уровня.
47


так становится возможным приобретение дохода без затраты на то собственного труда. Присвоение капиталистом части стоимости, произведенной рабочим, называется эксплуатацией.
Эксплуатация возникает не только в результате купли и использования рабочей силы. В средние века помещики эксплуатировали крепостных крестьян, отбирали у них прибавочный продукт в гораздо более открытой и грубой форме. Они просто забирали у крестьян определенную часть получаемого ими урожая, а также взимали многочисленные налоги, сверх всего крестьяне должны были 1 ‒ 2 дня даром работать на помещика. В итоге крестьяне 60 ‒ 80% результатов своего труда вынуждены были отдавать помещикам. Эксплуатация, следовательно, не есть признак товарного производства; она присуща и предшествующим этапам развития общества. Необходима только одна предпосылка: производительность труда должна быть на таком уровне, чтобы трудящийся мог производить больше продуктов, чем нужно для поддержания его собственного существования, чтобы у него было что отнять.
В обществе с товарным производством процесс эксплуатации, как мы уже указывали, заключается в том, что капиталист в день дает рабочему, продавшему ему свою рабочую силу, столько денег, сколько стоит его рабочая сила, или, другими словами, сколько стоит сумма жизненных средств, необходимых для поддержания существования рабочего, но забирает себе за счет этого стоимость, произведенную рабочим за весь его рабочий день,‒ в любом случае это больше оплаченной капиталистом стоимости рабочей силы. Почему же рабочий идет на это?
В средние века угроза вооруженного насилия заставляла крепостных крестьян отдавать помещикам значительную долю продуктов своего труда. B современном обществе не угроза непосредственного вооруженного насилия заставляет рабочих идти в кабалу к капиталистам. Их толкает на это нужда. B современном капиталистическом обществе в каждом государстве живут миллионы людей, которые не имеют ни земли, ни других средств производства, ни возможности произвести то, в чем они нуждаются, и которым не остается ничего другого, как продавать свою рабочую силу для того, чтобы добыть себе кусок хлеба. Капиталист же покупает рабочую си-


лу только для того, чтобы в процессе ее использования приобрести прибавочную стоимость. Следовательно, рабочий, будучи свободным, вынужден терпеть эксплуатацию точно так же, как в средние века крепостной крестьянин, над которым висела угроза вооруженного насилия. С эксплуатацией можно покончить только путем свержения капиталистического строя', этот строй в целом держится на вооруженном насилии точно так же, как каждое отдельное помещичье хозяйство в средние века.
После этих необходимых замечаний вернемся к предмету нашего исследования, к роли денег в обществе с развитым товарным производством, к роли денег в капиталистическом обществе. Для товарного производства характерно, что производитель производит продукты не для удовлетворения собственных потребностей, а исключительно для продажи. В процессе производства товара он обычно еще не знает, кто купит готовый товар, найдется ли вообще покупатель. В капиталистическом обществе нет никакого органа, который регулировал бы, какие товары и в каком количестве нужно производить. Это состояние называется производственной анархией. Иногда некоторые товары попадают на рынок в количестве гораздо большем, чем нужно. B таком случае то,- вар остается нереализованным или же его удается сбыть только по очень низкой цене. Бывает, что на рынке есть спрос на товар, но тем не менее производитель не может его реализовать, потому что другой производитель, который изготовляет тот же товар, применил в производстве новую машину или новую технологию, с помощью которой может тот же товар производить с меньшими затратами труда и соответственно продавать товар по более низкой цене. И не только может, но и продает. Продает потому, что его конечная цель ‒ получение максимальной выгоды. Выгода же будет больше, если он продаст очень много товаров по более низкой цене, чем если он продаст мало товаров по более высокой цене. Легко себе представить, насколько продукция ткацкой фабрики дешевле продукции, произведенной ткачом на ручном ткацком станке, или же насколько шляпы, изготовленные на фабрике головных уборов, дешевле шляп, сшитых мастером в небольшой мастерской. Товаропроизводитель может заранее, до того, как отнесет свой товар на рынок, определить его стоимость, выраженную
49


в деньгах, т. е. его цену. Но подобное одностороннее определение цены вовсе не означает, что товар в действительности будет продан по такой цене. Это произойдет только в том случае, если заключенный в товаре труд будет признан общественным трудом. Мы говорим, что заключенное в товаре количество труда является общественным количеством труда, если соответствующий товар произведен с помощью средств производства, уровень развития которых соответствует среднему уровню развития средств производства в обществе, или, другими словами, если затраты труда на производство товара не превышают среднего уровня затрат. Если кто-нибудь будет производить металлические изделия кустарным способом, в то время как налажен выпуск этих изделий на больших заводах с помощью крупных машин, то количество труда, заключенное в товарах, произведенных ручным способом, не будет общественным количеством труда. И хотя этот товар содержит в себе количество труда большее, чем общественное количество труда, продать его можно только по цене, соответствующей общественным затратам труда.
Здесь уместно указать на то различие, которое существует между идеальными счетными деньгами и реальными деньгами. Когда товаропроизводитель или торговец вешают на товар бумажную бирку, с помощью которой они сообщают миру, сколько денег они хотят получить за товар, то деньги выступают как счетные деньги. Но для товаровладельца недостаточно выразить цену своего товара в мысленно представляемых деньгах. Ему необходимо цену реализовать, т. е. продать товар за реальные деньги, ибо только в этом случае он получит прибыль.
В товарном производстве с его анархией единственным и неизбежным регулятором служит рынок. В зависимости от того, сколько денег, настоящих, реальных девег, можно получить за товар, капиталист регулирует свое производство. Так как не существует никакого органа, который бы заботился о том, чтобы производился такой товар и в таком количестве, какое потребно, обществу, и притом с общественно необходимыми затратами труда, то производитель только в процессе товарообмена, меняя свой товар на деньги, узнает, правильно ли он рассчитал, действительно ли он произвел товар с общественно необходимыми затратами труда и поста-


вил ли он на рынок такой товар, в каком нуждается общество. Судьба товаропроизводителя зависит, как выражается Лифман ~, от того, найдется ли достаточное число людей, которые будут видеть в покупке данного товара большую пользу, чем в покупке на ту же сумму денег другого товара. При той анархии, какая существует в капиталистическом обществе, количество фактически полученных, реальных денег служит единственным резулятором производства. Если количество фактически полученных денег соответствует той цене, которую установил товаропроизводитель, или, быть может, даже превосходит ее, то все в порядке. Но если это количество денег меньше цены, установленной производителем, если оно ниже фактической стоимости, то производитель несет ущерб и вынужден перейти на производство другой продукции, в которой нуждается общество, точнее говоря, люди, образующие общество.
Капиталистический общественный строй только драконовскими мерами, уничтожением уже произведенных ценностей, способен заставить производство удовлетворять потребности общества. Мелкие производители часто не могут получить на рынке за свои товары того количества денег, которое бы соответствовало вложенному в производство товаров количеству труда, потому что это количество труда выше общественно необходимого количества труда, определяемого внедренными новыми способами производства. B то же время мелкие производители не могут применить новые способы производства, потому что у них недостаточно капитала. Из самостоятельных производителей они превращаются в пролетариев или умирают с голоду 'о.
Существование денег, таким образом, неизбежно для капиталистического общества. Деньги ‒ единственный фактор в этом обществе, который направляет производство. Пустой фантазией был бы такой общественный строй, который сохранял бы капиталистическую сущ-

См. R. Liefman. Griindsatze Йег Volkswirtschaftslehre. Berlin, 19t7. " О том, каким убийственным оказалось для индийских ткачей
применение английских ткацких машин, писал в i834 ‒ 1835 гг.
в официальных донесениях генерал-губернатор Индии: «Бедствию этому едва ли найдется аналогия в истории торговли. Равнины Индии белеют костями хлопко-ткачей» (цит. по: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 442).
51


ность, Во ликвидировал деньги. Золото в определенной мере можно заменять стоимостными знаками, представляющими деньги ценными бумагами, но регулятором производства в конечном итоге всегда будут реальные деньги.

7. Банковые билеты
Со становлением капиталистического товарного производства кругооборот Д ‒ Т ‒ Д' (деньги ‒ товар ‒ возросшие деньги) расщепляется по времени на два про-. цесса. Производитель продает свой товар торговцу или другому производителю по определенной цене, но деньги он получает не сразу, а только спустя некоторое время, т. е. заключительный процесс происходит по времени несколько позже. Покупатель дает продавцу ‒ теперь уже кредитору ‒ расписку в том, что . спустя определенное время сумма, указанная в расписке, будет выплачена наличными деньгами. Если кто-то получил подобное обязательство, он вовсе не обязан сразу по истечении указанного в обязательстве срока требовать наличных денег. Если владелец обязательства покупает какой- нибудь товар у продавца, который знает, что тот, кто выдал обязательство, является человеком состоятельным и по предъявлении обязательства обменяет его на наличные деньги, то в счет уплаты за товар покупатель может вместо наличных денег вручить продавцу обязательство. Если новый владелец обязательства совершает товарную сделку с каким-нибудь другим дельцом, который также полностью доверяет платежеспособ-- ности лица, выдавшего обязательство, то ему, в свою очередь, можно вместо наличных денег передать обязательство. Чем больше людей знают лицо, выдавшее обязательство, как богатого и платежеспособного человека, тем додьше обязательство находится в обращении в качестве заменяющего наличные деньги средства обмена. Оно обращается до тех пор, пока кто-нибудь его не обменяет на наличные деньги.
В счет уплаты люди принимают обязательства вместо денег потому, что они уверены, что обязательство можно в любой момент обменять на наличные деньги. Чем известнее должник, тем больше людей принимают его обязательства. А если выдает расписки, берет на себя обя-
52


зательства платежа банк, пользующийся в страйе доверием, то его бумаги будут всеми приниматься в качестве денег. В этом заключается сущность банковых билетов.
Важно хорошо упснить себе разницу между заменяющими деньги стоимостными знаками (бумажными деньгами) и представляющими деньги банковыми билетами.
Бумажные деньги выпускаются государством. Они могут заменять в обращении реальные деньги, потому что государство объявляет их законным средством обмена. Но какова бы ни была нарицательная стоимость бумажных денег, их фактическая стоимость будет равна лишь стоимости золотых денег, необходимых для совершения товарооборота. Бумажные деньги всегда выпускаются с принудительным курсом и должны приниматься всеми на территории страны, где они выпущены.
Банковые же билеты появляются не в результате функционирования денег как средства обмена, а в результате их функционирования как средства платежа. Банковые билеты не заменяют реальных денег, а представляют их. Люди принимают банкноты не потому, что государство их к этому принуждает, а потому, что они уверены в том, что банкноты можно в любое время обменять на настоящие золотые деньзи. Именно потому, что все в этом уверены, никто не требует вместо них реальных денег. Какой бы высокой нарицательной стоимости ни попадали в обращение банковые билеты или обязательства, это не вызывает понижения их стоимости, потому что каждое обязательство или банковый билет представляет собой результат реальной товарной сделки или экономически обоснованной кредитной сделки. Бывает, конечно, что тот, кто выдает обязательство, становится неплатежеспособным и его обязательство полностью обесценивается. Это, однако, частный случай, который непосредственно не затрагивает стоимости других обязательств, находящихся в обращении.
Банковые билеты, таким образом, есть не что иное, как кредитные обязательства, выпускаемые банками, которые имеют на это соответствующие полномочия от государства. Естественно, что и выпуск банковых билетов в своем развитии прошел через ряд этапов, пока не достиг современного уровня. В некоторых странах, издавна известных развитой торговлей, уже очень давно использовались банковые билеты, представляющие день-


ги. Первые следы банковых билетов обнаруживаются уже в VI в. до H. э. у древних вавилонцев. В каждом государстве с развитием товарного производства и кредитных отношений возникают какие-то формы банковых билетов. Мы не будем шаг за шагом прослеживать эволюцию банковых билетов, отметим только тот факт, что выделение золота в качестве денег сыграло большую роль в распространении и развитии банковых билетов. Золотые деньги в обращении изнашиваются, стираются, и тем самым падает их реальная стоимость. Поэтому представилось разумным депонировать золото или серебро в надежном месте, в каком-нибудь банке, а в обращение пускать документ, свидетельствующий об их депонировании. Благодаря этому благородный металл не подвергается износу. Примером подобного решения проблемы может служить Гамбургский банк оптовой торговли, куда купцы депонировали серебряные слитки, а между собой расплачивались ассигнациями на этот же банк.
До середины XIX в. выпуск банковых билетов был частным делом банков. Государство не вмешивалось в эту область. Каждый банк выпускал столько банковых билетов, сколько мог. Их выпуск был весьма доходным предприятием. Доходность заключалась в том, что банки предоставляли предпринимателям займы не в наличных деньгах, а в банковых билетах; предприниматели же платили проценты, кап если бы получили заем в наличных деньгах. Пока банки пользуются доверием в обществе, только небольшая часть владельцев обязательств требует обменять их на наличные деньги, и поэтому банки имеют возможность в виде банковых билетов ссужать гораздо большие суммы и соответственно получать больше процентов, чем если бы они предоставляли ссуды золотом, находящимся в их распоряжении.
Именно эта выгода толкает банки на выпуск банковых билетов в таких больших количествах, которые превышают наличные денежные запасы банка. Если по каким-нибудь причинам доверие к банку пошатнулось, то владельцы банковых билетов одновременно требуют обменять банковые билеты на наличные золотые или серебряные деньги. Банк же, не располагая необходимым количеством денег, не может обменять выпущенные им билеты и становится банкротом.
Пока государство служило интересам помещиков,


получавших доходы от своих крепостных натурой и мало подверженных денежным кризисам, оно почти не интересовалось выпуском банковых билетов. Но когда товарное производство стало всеобщим и государство начало представлять в основном интересы класса буржуазии, тогда выпуск банковых билетов попал в сферу государственного регулирования. Результатом вмешательства государства было то, что в каждой стране только один банк стал получать право выпускать банковые билеты и к тому же ‒ под строгим контролем государства. Государство следит главным образом за тем, чтобы между фактическим золотым запасом банка и нарицательной стоимостью выпущенных им банковых билетов соблюдалась определенная пропорция; банк обязан периодически отчитываться о наличных золотых или серебряных запасах, в короткое время сообщать о поступивших требованиях, а также докладывать о полной нарицательной стоимости банковых билетов, находящихся в обращении. Так как выпуск банковых билетов, как мы уже указывали,‒ весьма прибыльное дело, то некоторые государства, предоставляя определенному банку привилегию выпускать банковые билеты, оговаривают для себя значительное участие в получаемых прибылях. На этом мы остановимся подробнее, когда будем говорить о венгерской денежной системе. Сейчас мы хотели бы отметить только то, что в капиталистических странах банковые билеты, выпущенные центральными эмиссионными банками, обращаются собственно как деньги. Банкноты английского банка служат законным средством платежа, т. е. все обязаны их принимать по нарицательной стоимости, а банк, если кто-нибудь потребует или пожелает, готов обменять их на золото. Банковые билеты французского и австро-венгерского банков так же без всякого ограничения служат законным средством платежа.
Необходимо сказать, что наряду с банковыми билетами существуют и другие ценные бумаги, представляющие деньги. Среди них наиболее распространены чеки. Если кто-нибудь депонировал в банке сумму денег, то, расплачиваясь за что-либо, он может вместо наличных дать чек, т. е. оплачиваемую по первому требованию ассигнацию на определенную сумму, которую можно обменять на наличные деньги в банке или же передать кому-нибудь в счет уплаты. Принимать чеки вместо на-


личных денег не обязательно, но в кругу капиталистов это, как правило, делается. В Англии оплата чеками настолько распространена, что даже в магазинах, в местных лавках домохозяйки расплачиваются не наличными деньгами, а чеками.
В ходе кредитных сделок возникло и такое средство платежа, как вексель. Однако векселя по выполняемой ими роли не так близки к деньгам, как банковые билеты и чеки. Векселя отличаются от банковых билетов или чеков тем, что банковые билеты и чеки могут быть обменены на наличные деньги в любое время, а векселя‒ только через определенное, указанное на них время. Вследствие этого векселя в обращении также представляют реальные деньги, но не в полной стоимости, а за вычетом процентов, приходящихся на оставшееся до срока выплаты время. В современном капиталистическом обществе оборот, совершаемый представляющими деньги банковыми билетами и другими ценными бумагами, во много раз превосходит оборот, совершаемый реальными деньгами.

8. Денежная система Венгрии
Венгрия номинально имеет свою денежную систему, z. е. чеканятся отдельно венгерские монеты и отдельно австрийские. Но эти два вида денег, отличаясь внешним видом, по существу совершенно одинаковы: их чеканят из одного материала, норма чеканки одинакова, они имеют одно и то же название, так что в обращении никого не волнует, какие деньги он получил ‒ венгерской или австрийской чеканки. Банковые билеты же во всем одинаковы: на одной стороне соответствующие надписи сделань| на венгерском языке, на другой ‒ на немецком и иных языках.
Основу сегодняшней венгерской денежной системы составляет золото. Из золота чеканятся монеты достоинством 10 и 20 крон. Вес и металлическое содержание золотых денег строго контролируются. Если износ монеты достиг определенного предела, ее изымают из обращения.
Золотые деньги достоинством 10, 20 крон, а также выпущенные в небольшом количестве золотые деньги достоинством 100 крон ‒ это полноценные деньги. Поэто-


му u Ba rpahmqem они всегда имеют 1очйо такую же стоймость, как в Венгрии. Наряду с золотыми деньгами в обращении находятся серебряные деньги достоинством 1, 2 и 5 кроя. Серебряные монеты не считаются полноценными деньгами. В настоящее время цена 1 кг чистого серебра колеблется от 60 до 90 крон. Из 1 кг чистого серебра чеканятся 200 монет достоинством в 1 крону. Если мы переплавим серебряную монету достоинством в 1 крону, то ее серебряное содержание будет стоить приблизительно 30 ‒ 40 филлеров. Еще меньше фактическая стоимость бронзовых монет достоинством 1 или 2 филлера ".
Разницу между полноценными и неполноценными деньгами ярко иллюстрирует следующий пример. Наш монетный двор обязан принять от каждого, например от золотодобытчиков, сырое золото и за вычетом нескольких пробных крон и других пошлин изготовить из полученного золота монеты достоинством 10 или 20 крон или выдать уже имеющиеся готовые монеты. Изготовление монет из i кг золота обходится в 6 крон. Серебряные же монеты для частных лиц вообще не чеканятся. Заказывать их имеет право только государство!
Отметим еще, что Венский монетный двор чеканит специальные золотые и серебряные монеты для торговых целей. Речь идет о золотых дукатах и таллерах Марии Терезы с отметкой 1780 г. Эти монеты чеканятся для торговых операций в Малой Азии, потому что тамошние народы пользуются упомянутыми монетами. Внутри страны эти монеты редко участвуют в обращении и принимать их не обязательно.
В монархии в обращении уже нет заменяющих деньги бумажных стоимостных знаков, бумажных денег. Последними подобного рода деньгами ‒ старшее поколение их еще помнит ‒ были бумажные деньги нарицательной стоимостью 5 и 50 форинтов, но они уже исчезли из обращения. Находящиеся в обращении бумажные денежные знаки есть не что иное, как представляющие- деньги банковые билеты достоинством 10, 20, 50, 100 и 1000 крон, выпускать которые имеет право исключительно Австро-Венгерский банк ‒ единственный эмиссионный банк монархии. Наши банковые билеты ‒ это обязатель-

" Все только что сказанное относится к довоенному времени.


ства банка, которые ои согласно букве закона обязай в любое время обменять на законные металлические деньги. Об этом гласит текст на банковом билете.
Наиболее существенными являются слова, которые гласят, что банк обязан сразу, по первому требованию, выдать в обмен за банкнот той же стоимости законные металлические деньги. Но что это такое ‒ законные металлические деньги? В Венгрии согласно закону существует золотая валюта. Золото и есть законные металлические деньги. Следовательно, банк по предъявлении банкового билета должен был бы за него в любое время дать золото. Но в законе есть еще один пункт, который на определенный срок освобождает банк от обязанности выплачивать золото по предъявлении банкового билета и обязывает его выдавать за этот билет только серебро. А банковые билеты Австро-Венгерского банка служат в монархии законным средством платежа, т. е. все обязаны принимать их IIO нарицательной стоимости. Банковыми билетами они являются по тексту и внешнему виду, а также по тому, что эмиссионные банки по желанию любого действительно дают за них золото, хотя не обязаны это делать '2. В то же время банковые билеты имеют характер бумажных денег, потому что все вынуждены принимать их по нарицательной стоимости, никто не имеет права требовать, чтобы банк выдал золото по предъявлении их.
Как мы уже сказали, Австро-Венгерский банк ‒ единственный банк монархии, который имеет право выпускать банковые билеты. А так как государство придает им характер принудительного обращения, то выпуск билетов находится под строгим государственным контролем. Государственный контроль успокаивающе действует на владельцев банковых билетов, поддерживает доверие к банку, предупреждает массовое предъявление банкнот к оплате, что оказало бы на экономику страны катастрофическое действие. Государственный контроль заключается в том, что управляющий банком назначается королем, что банк еженедельно обязан сообщать, каковы его наличные золотые запасы и сколько банковых билетов находится в обращении. Банк не может выпускать банковые билеты в неограниченном количестве.

" Во время войны банк прекратил выдачу золота.


Выпуск их ограничивается двумя способами. Во-первых, банки имеют право свободно выпускать банкноты лишь до тех пор, пока полная нарицательная стоимость выпущенных банкнотов не превзойдет наличный золотой запас банка (считая иностранные золотые векселя) в 1,5 раза. Если, например, стоимость наличных золотых запасов банка равна 2 млрд. крон, то банк может выпустить банкнотов общей нарицательной стоимостью не больше 3 млрд. крон. В таких случаях говорят, что банковые билеты имеют золотое обеспечение на 2/3. Но прежде чем достигается верхний предел, вступает в действие другое ограничение. Дело в том, что если нарицательная стоимость находящихся в обращении банкнотов превзойдет на 600 млн. крон наличные золотые запасы банка, то при дальнейшем выпуске банковых билетов банк должен платить государству 5%-ный годичный налог с оборота банковых билетов. Подобным образом государство ограничивает их выпуск.
Банк, естественно, заинтересован в том, чтобы в обращении было как можно больше банковых билетов: общество получает от банка банковые билеты не бесплатно, а под проценты, как и реальные деньги. Нуждаясь в деньгах и в то же время располагая имуществом, т. е. будучи кредитоспособными, отдельные люди, крупные предприятия, денежные институты обращаются к эмиссионным банкам за ссудой. Банк устанавливает так называемую официальную процентную ставку, величина которой колеблется от 3 до 7% и обычно равна 4‒ 4,5%. Взявшие ссуду банка получают ее не полностью, а, как и в любом другом денежном институте, за вычетом процентов, взимаемых за предоставление ссуды. Эмиссионные банки, конечно, ссуду выдают не в золоте, а банковыми билетами. Чем больше ссуд сумеет выдать банк, тем больше его доход от процентов. А так как банк может выпустить банковые билеты на сумму, в 1,5 раза превышающую его наличные золотые запасы, то вполне пойятно, что он стремится максимально использовать право выпуска банковых билетов.
Мы уже упомянули, что государство ввело еще одно ограничение, которое заключается в том, что при выпуске банковых билетов на сумму, превышающую на 600 млн. крон наличные золотые запасы, банковые билеты облагаются 5%-ным налогом в пользу государства. Вслед-


ствие этого банк выпускает банкноты на сумму выше указанной только в том случае, если величина процента, взимаемого с предоставленной ссуды, выше 5%, т. е. другими словами, если официальная процентная ставка выше 5%.
9. Деньги в мировом обращении
«Выходя за пределы внутренней сферы обращения, деньги сбрасывают с себя приобретенные ими в этой сфере локальные формы ‒ масштаба цен, монеты, разменной монеты, знаков стоимости ‒ и опять выступают в своей первоначальной форме слитков благородных металлов. В мировой торговле товары развертывают свою стоимость универсально. Поэтому и самостоятельный образ их стоимости противостоит им здесь в качестве мировых денег. Только на мировом рынке деньги в полной мере функционируют как товар, натуральная форма которого есть вместе с тем непосредственно общественная форма осуществления человеческого труда «in abstracCo»» ".
Когда мы переезжаем границу, мы внешне не замечаем тех изменений, которые происходят с деньгами. На границе или в каком-нибудь банке иностранного государства наши золотые деньги, одетые в австро-венгерский мундир, обменивают на деньги, одетые в мундир другой страны. Внешне ничего особенного не происходит.
В действительности же деньги претерпевают огромное изменение. Наши деньги, которые внутри страны ‒ вне зависимости от их золотого содержания ‒ выступают в роли законного платежного средства, за границей рассматриваются только в качестве «сырого» золота. Наша золотая монета достоинством 20 крон ‒ это уже не золотые 20 крон, а 6,i г «сырого» золота и как таковые пересчитываются в деньги соответствующей страны.
Если мы хотим использовать за границей для платежей больше золотых денег, эта особенность проявляется еще ярче: золотые деньги принимают по весу, с учетом их износа. Австро-Венгерский банк имеет фиксированную шкалу цен, в соответствии с которой прийимает
'э К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 153,


по весу иностранные золотые деньги. Цена устанавливается различная, потому что монеты сделаны из золота различной пробы. Необходимо еще добавить, что банк предписывает очень грязные монеты перед взвешиванием мыть. Ясно, что он оплачивает только чистое золото, его вовсе не интересует (<национальный мундир» денег. Кстати отметим, что Французский банк, заметив, что кто-то обменивает банкноты на золото, намереваясь вывезти его за границу, специально выдает стертые золотые монеты, чтобы сорвать сделку. Именно поэтому для погашения международных задолженностей используют не золотые монеты, а золотые слитки ‒ испытанную международную форму золота, свободного от всякого государственного вмешательства. На каждом слитке имеется официальная проба, которая свидетельствует о его чистоте. При приеме слитков вес каждого иэ них тщательно измеряется. B районах, где развита золотодобыча (Южной Африке, Австралии, на Аляске), товары обмениваются непосредственно на золото (естественно, в перечислении на денежные единицы). Иэ этих районов золето пароходами доставляется в главные центры капиталистического мира ‒ Лондон и Нью-Йорк. Отсюда же в зависимости от того, как складываются межгосударственные платежные балансы, золото расходится по всему миру. Если баланс товарного обмена между населением каких-нибудь двух стран не выравнивается товарооборотом, то возникшую разницу необходимо покрыть золотом. Золото, следовательно, покинув место добычи, постоянно «кочует» по капиталистическим странам. Значительную часть золота приобретают эмиссионные банки. Определенная часть его используется в промышленных целях, в ювелирном деле; неоольшая часть кочует туда-сюда, служит для выравнивания международных платежных балансов.
И сегодня каждое государство стремится к тому, чтобы иметь как можно больше золота. Первое условие этого ‒ прочность валюты страны, ее денежной системы. Исторический опыт показывает, что неполноценные деньги вытесняют из страны полноценные деньги, т. е. золото. Действительно, обесцененные деньги за границей принимаются с большой неохотой, там ценятся только полноценные золотые деньги. В настоящее время АвстроЫенгерский банк должен так регулировать иностранные


платежи монархии, чтобы золото по возможности не уплывало за границу.
Как это можно сделать?
Предположим, что мы купцы и что нам нужно оплагить счет за границей. Он, естественно, оплачивается в национальной валюте, в золоте. Самое простое ‒ отослать такое количество золота в национальной валюте, какое необходимо для оплаты счета. Чтобы не высчитывать каждый раз вес слитков золота, иностранные биржи постоянно сообщают, сколько марок, франков или других иностранных денег выдается за 100 крон. Однако этот способ связан со значительными расходами. Транспортировка золота обходится дорого: надо обеспечить безопасность ero перевозки, к тому же за время транспортировки оно, естественно, не приносит никаких процентов. Есть другой способ. В банке своей страны можно купить бумажные деньги, представляющие определенное количество иностранных золотых денег, и отослать их. В таком случае расходы по пересылке не такие большие, но и при этом деньги за время путешествия не приносят процентов. Наконец, есть третий способ. Продавший, например, венгерские товары за границей может в счет уплаты получить векселя, выписанные в валюте той страны, где проданы товары. Эти векселя скупаются и продаются биржами, как и другие ценные бумаги. При покупке векселей до истечения их срока из их нарицательной стоимости вычитается сумма процентов, которая набегает за время, оставшееся до выплаты. Купив подобныо вексель, мы можем его отослать в счет уплаты нашей иностранной задолженности. Расходы на посылку векселя невелики, а его стоимость за время путешествия возрастает, потому что все меньше остается дней до его выплаты, и соответственно все меньшую сумму процентов необходимо вычитать из нарицательной стоимости векселя.
Пошлет ли торговец в счет уплаты иностранной задолженности золото или он пошлет вексель, зависит от вексельного курса, который отмечается на биржах. Изменение вексельного курса, в свою очередь, зависит в основном от того, как складывается товарообмен между странами. Если венгерские торговцы купили во Франции мало товаров, но много продали, то на бирже спрос на французские векселя будет невелик и, наоборот, воз-


растет их предложение. В этом случае, конечно, вексельный курс понижается и никому в голову не придет отсылать в счет уплаты золото. В противоположной ситуации, когда много счетов нужно оплатить в франках, когда предлагается мало французских векселей, потому что во Франции много товаров куплено и мало продано, курс векселей поднимается и временами достигает верхней золотой точки, т. е. векселя становятся настолько дорогими, что выгоднее использовать для оплаты счетов золото в форме слитков или монет.
Естественно, что международные задолженности ио странам уравновешивают друг друга. Мы, например, можем иметь много задолженностей во Франции, но в то же время много требований в Англии. Так что в итоге французские задолженности мы можем оплатить английскими деньгами.
В мирное время курс денег одной страны складывается приблизительно одинаково по отношению ко всем другим странам. Состояние платежного баланса зависит не только от торгового баланса. Капиталисты ряда богатых стран, таких, как Голландия, Англия, Франция, вывезли за границу и разместили там много капитала. Этот капитал приносит им из года в год прибыль или проценты. Вследствие этого платежный баланс таких стран является активным, т. е. их граждане ежегодно получают из-за рубежа большие суммы денег, чем выплачивают другим странам, хотя торговый баланс первых и пассивен (они получают больше товаров из-за границы, чем туда поставляют) . Страны, которые должны другим государствам значительные сумму и вследствие этого ежегодно в уплату процентов вывозят много ценностей, имеют пассивный платежный баланс, хотя их торговый баланс активен.
Имеются еще и другие факторы, которые влияют на платежный баланс и в связи с этим на курс денег. Так, во Францию, Италию, Швейцарию ежегодно приезжают и тратят деньги сотни тысяч богатых путешественников, а в Венгрию, например, присылают крупные суммы денег из Америки те граждане, которые уехали туда на заработки. Все эти факторы в совокупности влияют на платежный баланс страны и на вексельный курс.
эмиссионные банки стараются препятствовать утечке золота из страны. В тех случаях, когда предложение пре-


вышает спрос и курс иностранных векселей низок, банки скупают векселя (конечно, за вычетом процентов). Когда же курс векселей поднимается и начинает приближаться к верхней золотой точке, т. е. когда появляется опасность отлива золота из страны, банки выбрасывают на рынок ранее скупленные векселя и тем самым понижают курс и предупреждают утечку золота.
Подобным образом эмиссионный банк может предотвратить утечку золота из страны, когда спрос на иностранные платежные средства только временно .превышает предложение. Если, однако, такое превышение наблюдается постоянно, если население страны вынуждено постоянно отправлять за границу большие суммы денег, чем оттуда получает, тогда валютная политика эмиссионных банков (т. е. их деятельность, направленная на понижение вексельного курса) оказывается неплодотворной, поскольку банк просто не имеет возможности скупить иностранные векселя по благоприятному курсу и сделать соответствующие запасы, чтобы пустить на рынок, когда потребуется. B таких случаях банк, главный владелец золота в стране, вынужден выдавать - золото для международных платежей.
Может возникнуть вопрос: а зачем банк будет выдавать золото, когда он не обязан это делать? Давайте посмотрим, что случилось бы, если банк действительно отказался бы выдавать золото. Венгерским должникам необходимо выплатить иностранные долги, иначе они будут объявлены банкротами, и в этом случае курс золотых векселеи, выписанных на иностранные деньги, резко подпрыгнет и значительно превзойдет верхнюю золотую точку. В результате этого торговцы в первую очередь собрали бы находящиеся в обращении золотые монеты достоинством в 10 и 20 крон и отослали бы их за граниöó. В скором времени ушла бы за границу и последняя золотая монета. После исчезновения из обращения золота курс иностранных платежных средств стал бы еще выше. Сложилась бы такая обстановка, что фактически покупательная способность наших денег за границей оказалась бы гораздо ниже их нарицательной стоимости, выраженною в золоте. В то время как согласно золотому содержанию 100 крон стоят столько же, сколько 85,06 марки или 105,01 франка, в действительности 100 кронами можно бй оплатить счет только на 75 марок или на



'4 Когда иностранные деньги у нас стоят меньше своего паритета,
тогда говорят, что наблюдается дизажио иностранных денег. " Дизажио, являющееся следствием пассивного платежного баланса, можно попытаться ликвидировать с помощью иностранного займа. Но это лишь отодвинет на некоторое время все неурядицы. Если какая-нибудь страна, имеющая пассивный платежный баланс, получает за границей большой заем в деньгах и тем самым сразу получает большое количество иностранных платежных средств, спрос на них уцовлетворяет и восстанавливает равновесие платежного баланса. Это, конечно, продолжается лишь до тех пор, пока заем не иссякнет. После этого обстановка еще более ухудшается, потому что выплата процентов за полученный заем ложится постоянным грузом на платежный баланс. Иностранный заем, таким образом, помогает в том случае, когда какое-нибудь непредвиденное, временное по своему действию обстоятельство (плохой урожай, война) ухуд~пает на время платежный баланс.
3 Е. С. Варга. Начало общего кризиса
65
93 франка. То есть наши деньги перестали бы быть эквивалентом: иностранные деньги стоили бы у нас больше, чем это соответствует их золотому содержанию. Наблюдалось бы, как зто говорят, «agio» иностранных денег". Все зто подорвало бы надежность всего денежного обращения; деньги в зависимости от внешнеторгового оборота в одних случаях стоили бы больше, в других случаях меньше; на уровень цен оказывали бы влияние не только изменения B производстве, но и колебания в стоимости денег, что поставило бы под угрозу возможность нормального товарного производства ". Таким образом, мы видим, что современный капитализм не может обойтись без золота и его внешнего обращения. Какими бы ненужными и бесполезными ‒ faux frais, как говорит Маркс,‒ ни были расходы золотодобывающей промышленности, расходы на постоянную транспортировку золота, капиталистический мир не может обойтись без золота ‒ единственного товара, который вне зависимости от полезности выступает как олицетворение общественного труда. Во внутреннем обращении, где деньги выступают в качестве средства обмена, золото можно заменить стоимостными знаками, ценными бумагами, представляющими деньги. Но и здесь не обойтись без денег как фактора, уравновешивающего производственную анархию, направляющего производство, о чем мы уже говорили. В мировом обращении деньги фигурируют в качестве средства платежа и, собственно говоря, служат ликвидации тех разностей, которые возникают, когда одна стра-


на дает другой стране больше товаров, больше стоимостей, чем получает от нее. В мировом обращении золото заме-
1
нить такими бумагами нельзя. Здесь золото всегда обращается в натуральном виде, в виде реального, оцениваемого по весу товара. Использование золота в капиталистическом мире можно было бы ограничить заключением международного соглашения между капиталистическими странами, созданием межгосударственного банка. Это, однако, было бы возможным только, если бы полностью исчезла опасность возникновения войны. Лишь при победе коммунизма в мировом масштабе использование денег станет ненужным ".

f0. Процеитный рост денег; банки
Если человек располагает деньгами, в которых он некоторое время не нуждается, то он относит их в -какой- нибудь денежный институт ‒ в сберегательную кассу, в банк и т. д. Там деньги не только сохраняются: возрастает их количество. Какое бы небольшое время деньги там ни были, вкладчик всегда получит сумму несколько большую, чем он вложил.
Чтобы сумма денег возросла, необходимо, чтобы деньги попали в обращение, чтобы они приняли участие в приносящем прибыль кругообороте производительного капитала, потому что только с помощью капитала можно присвоить прибавочную стоимость: определенная часть ее попадает в виде процентов в руки владельцев денег, которые не хотят или не могут использовать свои деньги как капитал и несут их в сберкассу или банк. Бывает и так, что нужно получить заем, поскольку удовлетворить свои потребности за счет текущего дохода не представляется возможным.
В большинстве случаев люди берут деньги взаймы на производственные цели. Производство в сегодняшнем обществе есть по существу производство прибавочной стоимости. Тот, кто не имеет наличного капитала или же не
" Здесь автор рассматривает вопрос о роли денег в общетеоретическом плане, без выяснения этапов перехода к безденежному хозяйству. В более поздних своих работах автор анализирует те сложности, с которыми столкнулась диктатура пролетариата в вопросе о деньгах, и необходимость сохранения товарно-денежных отношений в течение длительного периода строительства социализма и коммунизма.‒ Прим. ред.


имеет достаточно средств, охотно готов уступить владельцам денег часть прибавочной стоимости, произведенной чужими деньгами, чужим капиталом, в виде процентов за наличные деньги. Денежные институты фактически посредничают во встрече капиталистов, готовых дать деньги в заем, и капиталистов, желающих получить заем. Владельцы денег хотят разместить их в надежном месте. Они неохотно доверяют свои деньги отдельным лицам, но совершенно безбоязненно помещают их в денежные институты, которые своим капиталом вызывают большее доверие и где деньги можно получить сразу, как только они понадобятся. Частные же лица обычно требуют денежные займы на длительный срок. Следовательно, владельцы размещают свои деньги в денежных институтах. В свою очередь к денежным институтам обращаются и те, кто нуждается в деньгах. За получение денежного займа они платят проценты, которые, в свою очередь выплачиваются вкладчикам. Ясно, что проценты, выплачиваемые вкладчикам, ниже процентов, которые получают денежные институты от своих должников. Разница составляет прибыль денежных институтов.
На современном этапе развития капитализма в корне изменилась первоначальная роль денежных институтов как предприятий-посредников. Место отдельных предпринимателей заняли акционерные общества. Капитал акционерного общества образуется капиталами многих людей (акционеров). Кто не желает больше участвовать в деле, тот просто продает свои акции на их постоянном рынке‒ на бирже. C появлением акционерных обществ капитал становится 6езымякны.м (как его метко окрестили французы), потому что его владельцы постоянно меняются и рабочему, который производит прибавочную стоимость, личность владельца капитала неизвестна.
Рабочим противостоит во всей своей бессердечности абстрактный, безымянный капитал. Во времена частного предпринимательства между заводчиком и рабочим все же устанавливались какие-то личные связи. Теперь же владельцы безымянного капитала соприкасаются с рабочими Tî»HO через своих доверенных чиновников, причем в большинстве случаев они и в глаза не видели заводов, на которых рабочие создают для них прибавочную стоимость ‒ источник их доходов. Руководит акционерным обществом правление: отдельные акционеры могут вмеши-


ваться в дела предприятия только один раз в год, на общем собрании акционеров. Новое в деятельности денежных институтов ‒ то, что банки уже не удовлетворяются тем доходом, который они извлекают из посредничества между капиталистами, и сами используют в произБодстве свой и доверенный им капитал: покупают акции, основывают акционерные общества и тем самым принимают долевое участие в торговых и финансовых предприятиях. Значительная часть таких предприятий быстро попадает под влияние банков. B то время как многие акционеры незнакомы друг с другом, не разбираются в делах предприятия, зачастую и не располагают правами акционеров, поскольку право голоса имеет акционер, владеющий 10 ‒ 15 акциями, банк хорошо знаком с делами предприятия и полностью использует предоставленную ему как акционеру власть. Банку достаточно иметь 10 ‒ 40% акций, чтобы чувствовать себя на предприятии хозяином. Кроме того, банк может выступать представителем и тех акций, которые не составляют его собственности. Дело в том, что стало обычным явлением закладывать акции. Очень многие покупают акции не для того, что получать дивиденды, а для того, чтобы спекулировать, продавать акции по более дорогой цене. Поэтому люди часто покупают акции на сумму, большую, чем их капитал. Например, располагая капиталом в 10 тыс. крон, покупают акции на 50 тыс. крон, недостающие же 40 тыс. крон приобретают, закладывая акции для обеспечения себе господствующего положения в акционерном обществе.
Так банки оказывают преобладающее влияние на многие крупные предприятия, играют решающую роль в производстве, тем более что между различными предприятиями существует цепочка взаимосвязей. Все производство попадает под влияние финансового капитала, как Гильфердинг назвал это новое образование. Огромная власть безымянного капитала сосредоточилась в руках кучки представителей финансового капитала ‒ управляющих и директоров крупных банков. Финансовый капитал прибрал к рукам все нити руководства капиталистическим производством, он вершит судьбами мира. Деньги, которые первоначально были призваны облегчать обмен излишками продуктов, в ХХ в. стали решающим фактором всей хозяйственной жизни. Денежные




«державы», крупные банки, имеют тысячи филиалов и отделений во всех частях света. Английские, французские, немецкие крупные банки располагают миллиардными капиталами. Часто в сферу влияния одного крупного банка входит несколько однородных предприятий. Естественно, что банк заинтересован в благополучии каждого из них, которое возможно, только если между ними не будет конкуренции, если они придут к взаимному соглашению и образуют картель. Крупные банки, эти денежные колоссы, становятся главным двигателем образования картелей.
В тесных рамках венгерского хозяйства не могут развиться такие громадные денежные институты, как в крупных капиталистических странах. Но и здесь поражает, какое экономическое могущество сосредоточиваетс» в руках некоторых венгерских крупных банков. Рассмотрим сферу интересов Кредитного банка. В цементной промышленности Кредитный банк создал настоящий трест; его предприятия дают 850/о производимого в стране цемента, трест диктует цены на цемент.
B 1914 г. в сферу банка непосредственно входили крупные предприятия в области угледобычи, металлургической и химической промышленности, общего и злектрического машиностроения и др.
Кроме того, в руках Кредитного банка также находятся крупнейшие сахарные заводы и предприятия химической промышленности.
Банк также глубоко вторгся в сферу железнодорожного и речного транспорта. Через Ротшильдов Кредитный банк связан и с Южной железной дорогой. Помимо перечисленных и ряда других предприятий сфере интересов банка относятся также страховые общества и некоторые провинциальные денежные институты, их основной и резервный капитал составляет приблизительно 100 млн. крон, что вместе с капиталом перечисленных выше предприятий составляет 615 млн. крон. Учитывая основной и резервный капитал самого банка, можно сказать, что сфера его интересов распространяется на капитал величиной приблизительно в 1 млрд. крон. На предприятиях, входящих в сферу интересов Кредитного банка, работает около 70 ‒ 80 тыс, рабочих, или '/>0 всех промышленных рабочих страяи. Естественно, что такая колоссальная экономическая
9



власть сопровождается соответствующим политическим влиянием.
Еще шире сфера интересов Торгового банка. Приведем данные, характеризующие основной и резервный капитал предприятий, относящихся к сфере интересов Торгового банка (в f936 г., в млн. крон):
В с е г о... 1007,4
174,0
1286,0 185,0
Всего... 2652,4
Кроме названных банков необходимо выделить такие крупные банки, как Отечественный банк, Венгерский банк и др. Они тесно связаны друг с другом, контролируют многочисленные промышленные предприятия. Кроме того, предоставляя залоговые кредиты, банки контролируют землевладения, давая ссуды на строительство,‒ строительную промышленность, выдавая вексельные кредиты,‒ торговлю. По существу крупные банки стали фактическими хозяевами всей экономической хсизни страны. Еще в большей мере проявляется все это в Германии, Франции и CIIIA. Так, фирма Д, П. Моргана и связанные с ней общностью интересов четыре банка контролируют 267 крупных предприятий. Под их контро-
70
Железнодорожный банк
Дочерние денежные институты
Текстильные предприятия
Шахты и металлургические комбинаты .
Мукомольные предприятия .
Транспортные »
Машиностроительные»
Предприятия типографской промышленности
» пищевой промышленности
» химической промышленности
-Строительные предприятия
Другие »
° ° ° ° ° ° °
Основной и резервный капитал самого
Торгового банка
Вклады и текущие счета .
Вклады дочерних денежных институтов.
116,8
42,6
39,8
237,0
44,4
352,8
20,3-
13,5
24,7
65,8
23,3
26,1



лем капитал в 63 млрд. долл., или в 315 млн. крон. Это данные парламентской комиссии Пуйо, созданной для обследования деятельности фирмы. Комиссия названа именем ее председателя.
Власть финансового капитала самым тяжелым бременем ложится на рабочий класс. У рабочего нет определенного хозяина. С рабочих льется кровавый пот, но никто персонально за это не несет ответственности. Акционерь| постоянно меняются: сегодня акциями ведает один капиталист, завтра ‒ другой. Небольшая группа людей невидимо управляет человекоубийственной машиной‒ безымянным капиталом. Словно дикое и жестокое чудовище, к которому нельзя подойти ни с какой стороны, он высасывает из рабочих жизненные силы.
Самое удивительное и самое страшное во власти безымянного капитала то, что и рабочий класс вынужден свои небольшие сбережения опускать в эту машину, вынужден своими сбереженными крохами способствовать собственной эксплуатации. Рабочие потребительские и производственные кооперативы используют только ничтожную часть денег рабочего класса. В то же время небольшие суммы денег, которые рабочие, батраки и другие трудящиеся относят в сберегательные кассы, образуют миллиарды. В Венгрии к концу 1912 г. во всех кредитных учреждениях на 2 123 192 сберегательных книжках находилось всего более 4 млрд. крон, т. е. в среднем на одну сберкнижку приходилось 1902 кроны. На большинство сберегательных книжек приходились вклады на сумму от 20 до 1000 крон, это были, естественно, сбережения трудящихся.
Все эти деньги, и даже профсоюзные фонды из маленьких сберегательных касс, по сложной кровеносной системе современного капитализма попадают в крупные банки, оттуда ‒ в производство, на предприятия, где служат эксплуатации рабочего класса. Несколько филлеров, которые получат бедняки в счет процентов за свой вклад в сберкассе, не есть проявление какого-то удивительного специфического свойства денег, а точно так же продукт эксплуатации, как и миллионные состояния денежных князей. Механизм современных банковых учреждений превращает в безымянный капитал, в производственный капитал каждый сбереженный филлер. Финансовый капитал в своей бездушной анонимности господ-
71


ствуеТ в сегодйяшнем обществе, господствует' потому', что располагает живительной силой капиталистического производства ‒ сбереженными деньгами всего общества.

f1. Нехватка и избыток денег
Когда мы говорим о нехватке денег с экономической точки зрения, то мы подразумеваем не ту нехватку денег, которую индивидуально ощущают многие из нас. Индивидуально почти все считают, что у них меньше денег, чем нужно. Особенно остро это ощущают угнетенные классь|, трудящиеся, которым постоянно не хватает денег, точнее, доходов, чтобы приобрести наиболее необходимые продукты, одежду, оплатить жилье. Но подобное положение вещей связано не с сущностью денег, а с принципами распределения доходов. Рабочие бедны не потому, что у них мало денег. Они бедны потому, что вследствие анархии капиталистического производства только небольшая часть производительных сил ' используется полезно, в то время как значительная часть не используется или же используется непроизводительно с точки зрения общества, например на милитаризацию. Они бедны потому, что только незначительная часть произведенных благ достается рабочему классу, в то время как непропорционально большая часть достается работодателям, всем слоям господствующего класса. Это положение не может быть исправлено ни ростом денег в обращении, ни вообще какими-либо финансовыми реформами: его может изменить только сам рабочий класс своей организованностью и классовой борьбой.
В одной из предыдущих глав уже отмечалось, что количество денег, необходимых для совершения оборота, не является постоянной величиной. Оно зависит от двух факторов: величины самого оборота, т. е. от полной суммы цен товаров, подлежащих реализации, и скорости обращения денег, т. е. от того, сколько раз одноименная денежная единица способна выступить в роли средства обмена, вернее, в роли средства платежа. Находящееся в самом обращении количество денег в определенной степени приспосабливается к потребностям оборота. Количество находящихся в обращении золотых и серебряных денег приблизительно постоянно, вернее, оно медленно увеличивается из года в год. Напротив, количество бан-
72


ковых билетов в обращении изменяется. Если ощущается большая потребность в деньгах, то эмиссионные банки могут пустить в обращение больше банковых билетов, потому что в этом случае люди готовы платить проценты ‒ лишь бы приобрести банковые билеты, деньги. Однако выпуск банковых билетов эмиссионными банками недостаточно гибок, нечуток к требованиям обстановки. Поэтому во всем капиталистическом мире время от времени наступает то нехватка денег, то их изобилие‒ в зависимости от меняющейся конъюнктуры.
В капиталистическом производстве спады и подъемы регулярно, с определенным временным интервалом (6 ‒ 10 лет) сменяют друг друга. Сейчас в нашу задачу не входит объяснение этого явления. Мы только мимоходом отметим, что вследствие анархии производства между производством и потреблением нет гармонии: при нормальном развитии производства производство средств производства (заводских, зданий, машин, транспортных средств) принимает грандиозные размеры; новые средства производства начинают участвовать в товарном производстве, и вскоре оно достигает уровня, превосходящего поглощающую способность рынка,‒ наступает перепроизводство промышленных товаров; плохие урожаи, войны, технические открытия в значительной мере способствуют этому. Высокая конъюнктура через определенное время всегда сменяется застоем или кризисом. Нехватка денег ощущается в двух случаях: в момент наивысшей конъюнктуры и во время экономического кризиса. В период наивысшей конъюнктуры товарный оборот достигает колоссальных размеров, устанавливаются высокие цены. Следовательно, необходимо совершить оборот на огромную сумму, в результате имеющееся количество денег часто оказывается недостаточным, наступает нехватка денег. Одно обстоятельство, впрочем, частично смягчает нехватку денег: в период высокой конъюнктуры люди, веря в платежеспособность друг друга, значительную часть оборота совершают с помощью представляющих деньги ценных бумаг (векселей, чеков), а также посредством клиринговых расчетов.
Нехватка денег становится чрезвычайно острой с наступлением экономического кризиса. В такое время каждый судорожно цепляется за свое дело, стремится его сохранить. Взаимное доверие исчезает: люди больше не


принимают друг от друга представляющих деньги ценных бумаг; все требуют оплату только наличными. Товарооборот резко падает, а потребность в деньгах внезапно возрастает. Но поскольку в нормальное время большая часть оборота совершалась с помощью векселей, чеков и других частных ценных бумаг, имеющегося количества денег оказывается недостаточно. Внешним признаком нехватки денег служит высокая процентная ставка ‒ плата, взимаемая за получение денежной ссуды. В нормальных условиях эта ставка, естественно, ниже средней нормы прибыли, которую функционирующий капитал может получить с помощью ссуженных денег; однако в условиях кризиса нуждающиеся в деньгах капиталисты готовы платить за ссуженные им наличные деньги проценты, в несколько раз превышающие норму прибыли, потому что существование или крах их предприятий зависит от того, удастся ли им во время кризиса приобрести наличные деньги, необходимые для покрытия обязательств, для завершения уже начатых сделок.
B противоположность этому избыток денег наблюдае~- ся в период застоя, когда острый кризис уже закончился, слабые предприятия ликвидированы, между выдержавшими кризис предприятиями восстановилось доверие и вместе с ним восстановилось обращение ценных бумаг, представляющих деньги. Но производство в это время имеет ограниченные размеры, и, следовательно, для совершения оборота требуется небольшое количество денег. В этом случае нет особой потребности в банковых билетах, они в большом количестве возвращаются в эмиссионные банки, и плата, взимаемая за ссужаемый наличный денежный капитал, т. е...роцентная ставка, находится на низком уровне.
Отмеченные явления отчетливо отражаются в движении официальной процентной ставки Австро-Венгерского банка в последнем десятилетии ХХ в. С начала 1896 г. по 13 октября 1898 г. процентная ставка постоянно была равна 4%. Это был период экономического застоя после кризиса. С 14 октября 1898 г. по 11 ноября того же года она поднялась до 4,5О/О. C 12 ноября 1898 г. по 10 мая 1899 г. она колеблется между 4,5 и 5О/О при улучшающейся конъюнктуре. После этого наступает кризис 1899 г., и процентная ставка в течение двух месяцев находится на уровне 6О/о.
74


окончанием экономического кризиса Она быстро падает: в начале 1901 г.‒ уже только 4О/р, потом 3 5О/р, а в период послекризисного застоя, с начала февраля 1902 г. вплоть до октября 1905 ã., ‒ неизменно 3,5o .
С улучшением конъюнктуры процентная ставка начинает подниматься: с конца 1905 г. до ноября 1907 r. она колеблется между 4 и 5О/о. После этого наступает кризис 1907 г., и процентная ставка с 10 ноября 1907 г. по 10 января 1908 г. вновь находится на уровне 6Ъ.
Кризис быстро заканчивается: 8 мая 1908 г. ставка снова падает до 4О/О.
Из всего сказанного ясно, что экономическую причину нехватки и избытка денег нужно искать в изменениях конъюнктуры. Нехватка денег в экономике не связана с той нехваткой денег, которую индивидуально ощущают представители рабочего класса. Нехватка денег в обращении и по времени не совпадает с моментами наиболее резкой нехватки денег у трудящихся: в момент наивысшей конъюнктуры возникает экономическая нехватка денег, а у рабочего класса в это время вследствие возможности получить дополнительную работу наблюдается, относительное конечно, изобилие денег. В послекризисный период застоя наблюдается избыток денег в обращении, а между тем рабочий класс в результате длительной безработицы испытывает острейшую нужду в деньгах. Наконец, когда кризис свирепствует в полную силу, когда наблюдается огромнейшая нехватка денег, рабочие, поскольку кризис наступает обычно после высокой конъюнктуры, страдают от нужды меньше, чем в период застоя после ослабления кризиса, когда из-за длительной безработицы рабочие истощили все вспомогательные источники дохода.

12. Стабилизация денежной системы
с помощью банковых билетов
Нет экономической проблемы, которая бы так близко и болезненно затрагивала интересы рабочего класса, как проблема дороговизны. Дороговизна уже давно постоянно растет. Мы хотели бы исследовать эту проблему в связи с вопросом о деньгах.
Дороговизна, точнее говоря ‒ вздорожание, означает, что на деньги одинаковой нарицательной стоимости мож-
75


но купить товаров меньше, чем вчера. Но беда не столько в этом, сколько в том, что отмеченное явление не распространяется в одинаковой мере на все товары: цен» товара, представляющего для рабочего класса непосредственный интерес, цена рабочей силы, не увеличивается пропорционально росту цен на товары первой необходимости (хлеб, мясо, жилища и т. д.) ..
Буржуазные ученые и журналисты, говоря о дороговизне, обычно объясняют ее падением покупательной способности денег. Но то всего лишь констатация того же факта: дороговизна и падение покупательной способности ‒ одно и то же. Встречается и более серьезное объяснение, согласно которому дороговизна связана с падением покупательной способности денег, вызванным изменением условий производства золота. Развивая это положение, мы приходим к выводу, что причина дороговизны ‒ рост количества золота или удешевление производства. По нашему мнению, причины сегодняшней дороговизны следует искать не в условиях производства золота и вообще не в денежных отношениях. Если уж на то пошло, их влияние может быть лишь незначительным.
Легко доказать, что развитие производства золота, которое достигло в 1912 г. наивысшего уровня, не служит причиной дороговизны. В первую очередь отметим, что в осуществлении оборота участвует не только вновь произведенное золото, а все золото, которое накопилось за тысячелетия. Следовательно, количество вновь произведенного золота нужно сравнивать не с количеством золота, произведенного за прошедшие несколько лет, а со всем наличным золотом. Если воспользоваться нашими подробными расчетами", то можно увидеть, что количество золота, находившегося в обращении за 1901 ‒ 1910 гг., увеличилось на 39,40/о. Однако зто не могло вызвать понижения покупательной способности, поскольку за тот же период мировой товарооборот возрос гораздо больше. Увеличение количества золота не вызвало бы дороговизны и потому, что лишь небольшая часть оборота совершается наличными деньгами: в основном оборот совершается с помощью представляющих деньги ценных бумаг.
Правда, удешевление производства золота еще может

" E. Varga. Goldproduktion und Teuerung. «Neue Zeit», 11.XI 1911: 13Л 1913.
76


в какой-то степени вызвать дороговизну. Между производителями золота нет конкуренции, потому что, каким бы дешевым ни было их производство, эмиссионные банки купят все золото по той фиксированной цене, которая соответствует высокому уровню затрат производства. Это положение изменилось бы только в том случае, если бы на рынок поступило в результате удешевления производства такое большое количество золота, что какая-то его часть стала бы излишней и эмиссионные банки отказались бы ее покупать. Подобное, однако, до сих пор не случилось '8, и трудно представить, чтобы случилось впредь. Сегодня голод на золото ощущается так же остро, как и в прошлом.
Следовательно, если золото производится с меньшими затратами труда, то цена его, выраженная в других товарах, не понижается, но золотопроизводители сверх нормальной прибыли получают значительную ренту с рудников (дифференциальную ренту) .
Однако удешевление производства золота и связанное с этим увеличение получаемой в золотодобывающей промышленности прибыли и ренты все же могут способствовать возникновению дороговизны. Действительно, если в золотодобывающей промышленности можно получить прибыль выше средней, то относительно большая часть вновь накопляемого капитала устремится в эту отрасль производства, в отрасли же производства других товаров будет поступать меньшая, чем требуется, доля капитала, и нарушится баланс, необходимый для нормального хода производства. Вследствие этого предложение товаров будет отставать от спроса, что повлечет за собой увеличение цен. Это, в свою очередь, вызовет улучшение конъюнктуры, стремление увеличить производство, результатом чего будут значительные закупки средств производства. Это опять повлечет за собой прилив большего, чем необходимо, капитала в отрасли, производящие средства производства, и меньшего, чем нужно, в отрасли, производящие товары потребления. Итогом будет новое подорожание потребительских товаров. Вот таким образом удешевление производства золота и вместе с ним непропорциональное увеличение его производства могут (во всяком случае, теоретически) вызвать дороговизну.

" Об изменениях, происшедших во время войны, см. гл. 5, ч. П.
77


Однако практически значейие эФих факторов ничтожно. Золотодобывающая промышленность ‒ очень важная отрасль производства, в ней занято приблизительно 300 ‒ 400 тыс. рабочих. Но по сравнению со всем капиталистическим мировым производством ее значение, в конце концов, невелико. С точки зрения вложенного в нее капитала, производимой за год стоимости, числа занятых в ней рабочих доля золотодобывающей промышленности в совокупном мировом производстве составляет всего 1 ‒ '1,50/О и отстает не только от доли промышленности в целом, не только от доли сельского хозяйства, но и от доли других отраслей горнодобывающей промышленности, таких, как угольная или железодобывающая. Ясно, что некоторое изменение, увеличение доли золотодооыва-. ющеи промышленности не может существенно изменить положение дела на мировом рынке.
Следовательно, подлинная причина дороговизны‒ не те изменения, которые произошли в производстве золота, не падение покупательной способности денег, а искусственное взвинчивание цен картелями, земельными монополиями, искусственное взвинчивание цен с помощью налогов и таможенных пошлин. Причины нару- щения эквивалентных отношений между деньгами и товарами нужно искать не в производстве золота, а в изменениях, происходящих в товарном производстве. Лучшее доказательство этого ‒ стремительное падение локупательной способности денег во время войны.
Часть П
ДЕНЬГИ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
1. Падение покупательной силы денег
в военное время
Война вызвала большие изменения в экономической роли денег. Среди них прежде всего бросается в глаза резкое падение покупательной силы денег, рост цен на
78


товары. Это всемирное явление, оно отмечается и в странах, не затронутых войной (правда, в меньшей степени), и в странах, участвующих в войне. В западных государствах, которые располагают регулярной статистикой цен, изменения покупательной способности денег отражаются так называемыми индексами.
Индексы получаются следующим образом: ежемесячно подсчитывается рыночная цена товаров определенного качества и в определенном количестве; полученная сумма сравнивается с суммой, соответствующей какому-нибудь исходному периоду, которая принимается за 100. Благодаря этому сразу видно, на сколько повысился или понизился уровень цен. Изменение уровня цен отражает тенденцию, обратную изменению покупательной способности денег.
Всемирно известны индексы английского журнала «Экономист», которые распространяются на 22 вида товаров. Падение покупательной способности денег на мировом рынке эти индексы отражают следующим образом ':
1901 г. (в сРеРнем за год) 1QQ 1916 F. (Я»адь)... 175 1914 г. (I®»)..... 117 1917 г. (<»»>) 26 1915 г. «»®u~) ° ° ° ° 137 1917 г. (a~~yc~) .. ° g57
Следовательно, по этим данным покупательная сила денег с момента войны упала наполовину.
Обращает на себя внимание тот факт, что цены на различные товары увеличивались по-разному: больше всего выросли цены на продовольствие, меньше ‒ на продукцию горнодобывающей и ткацкой промышленности.
В Венгрии, к сожалению, нет индекса цен, который бы регулярно отмечал изменение уровня цен в стране. Но мы воспользуемся ‒ с небольшими добавлениями‒ индексом, который автор обычно публикует в экономической рубрике газеты «Nepszava»; подсчитывается цена необходимых для питания рабочей семьи из 5 человек в течение недели продовольственных товаров, включая 12 важнейших видов продуктов питания: говядину, свинину, сало, колбасу, жир, яйца, чай, сахар, хлеб, картофель, бобы, капусту. Каждый раз при подсчете берется одинаковое количество продуктов, равных по качеству. Цена определяется как средняя арифметическая офици' «gqonp~isf», 1917, N ф.



ального прейскуранта будапештского центрального рынка.
Этот примитивный индекс дает следующую картину (цены
довоенного времени приняты за 100):
Крон
Индекс
1914 г. (30 июня) 1915 г. (1~ июля) 1917 г (15 июня) 1917 г. (1 декабря)
21,86 45,83 81,42 88,26
100 214 372 404
Рассмотрим годовой расход средней швейцарской семьи на продовольствие по подсчетам швейцарских потребительских кооперативов 2:
Франков Индекс
1914 г..
1915 г..
1916 r..
1917 r..
1043,63 100 1237,10 119 1455,92 140 1865,67 179
Средняя цена трехразового дневного продовольствеь ного рациона немецкого матроса, по данным «Ди конъюнктур»; была следующей:
Марок Индекс
1914 г (июль) 1915 г. (июль) 1916 г. (июль) 1917 г. (ceHTaopb) .
25,12 100 38,16 152 52,61 209 54,37 216
«Jahrbucher Ыг Nationalokonomie un' Statistik», Мау 1917,
80
Необходимо отметить, что при подсчете индексов в Венгрии и Германии брались официальные цены, установленные властями. Общеизвестно, что по этим ценам как у нас, так и в Германии в лучшем случае можно приобрести товары, выдаваемые по карточкам. Фактически дороговизна ‒ больше, чем показывают приведенные данные. Еще больше подорожали одежда и обувь; так, одежда, белье, нитки подорожали к концу 1917 г. на 500 ‒ 1000 ~/О.
Не выросла, пожалуй, только годовая квартирная плата. Ее рост был остановлен специальным постановлением.



Таким образом, хотя мы и не располагаем обобщающим индексом цен, на основании приведенных данных все же видно, что в Венгрии покупательная сила денег упала по крайней мере íà 300% ‒ гораздо больше, чем в любой стране мира, быть может, за исключением России.
Прежде чем приступить к исследованию причин, вызывающих падение покупательной способности денег, необходимо отметить тот факт, что это падение одновременно означает падение реальной заработной платы рабочего класса и служащих, а следовательно, и падение их жизненного уровня. Хотя венгерский рабочий класс и во время войны делал все для повышения своей заработной платы, хотя удалось через Комиссию жалоб добиться ее значительного увеличения, однако все завоевания в этой области обратились в ничто вследствие постоянного обесценения денег. Если даже предположить, что почасовая оплата труда с момента начала войны увеличилась вдвое (это можно принять с большой натяжкой), то все равно окажется, что положение рабочих стало тяжелее, чем до войны.
Это подтверждают следующие данные о затратах рабочего времени, необходимых для покупки соответствующего товара:
Конец 1917 г.,
почасовая оплата
труда ‒ 2 кроны
, на рабочее
врон pе
ЧЯС.
12,00 6,00
10,GO 5,00
2,48 1,25
100,00 50,00
600,00 300,00

1914 г., почасовая
оплата труда‒
1 крона
рабочее
цена, время,
крон
час.

Товар
2,00 1,63 0,90 14,00 80,00
1 кг говядины .. 2,0О 1 кг жира... 1,60 1 кг сахара... 0,90 1 пара обуви .. 14,00 1 мужской костюм 80,00
Как видим, даже при вдвое большей заработной плате рабочему для приобретения какого-нибудь товара конце 1917 г. нужно было работать значительно дольше, чем в 1914 г. Значит, его реальная заработная плата понизилась. Уровень заработка рабочих, получающих почасовую заработную плату или работающих аккордно, несколько выше довоенного уровня, потому что во время войны постоянно ощущается нехватка рабочих рук и есть


возможность работать сверхурочно; правда, это ведет к физическому истощению рабочих. Со всей силой обесценение денег давит на служащих, получающих фиксированную месячную заработную плату (на железнодорожников, почтовых служащих, служащих телефонных станций, частных фирм, учителей и преподавателей и т. п.). Пособие военного времени, которое они получают от работодателей, ни в коей мере не может компенсировать падение покупательной способности денег; эти слои населения особенно сильно страдают от дороговизны военного времени.

2. Дефицит товаров в военное время, дороговизна, спекуляция
Исследуя причины падения покупательной способности денег в военное время, в первую очередь нужно упомянуть дефицит товаров. Основной принцип капиталистического товарообмена ‒ то, что каждый товар обменивается на золото, содержащее такое же количество труда, как и товар, или на банковый билет той же нарицательной стоимости, что и золото. Если принять во внимание различное органическое строение капитала и земельную ренту, то товары продаются по цене производства (Produktionspreis). Основной принцип капиталистического товарообмена действует только при нормальном ходе производства. Мы говорим: производство только тогда имеет нормальный ход, когда продавец товара уверен, что взамен проданного товара он сможет с теми хсе затратами произвести или купить в необходимом количестве точно такой же товар. Маркс в «Капитале» часто отмечает, что продажная цена товара определяется не фактическими затратами на его производство, а затратами яа его воспроизводство (Reproduktionskosten) . В мирное время затраты на воспроизводство промышленных товаров в общем ниже, чем затраты на его производство в прошлом: улучшение техники удешевляет производство. Война нас научила, что возможна и противоположная ситуация.
В начале войны все полагали, что она закончится в течение нескольких месяцев. В экономической жизни началась большая паника. Работодатели потеряли голову и начали тысячами увольнять рабочих, Все желали на-



' Одно из названий военной коалиции, в которую входили Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция.‒ Приль. равд.
'Импорт Германии ‒ за вычетом экспорта ‒ в 1913 г. был следующим:
M JIH
Млн. g марок
Пшеница
Ячмень
Кукуруза.......
Рис, горох, горошек,
Свиной жир
Сливочное масло...
Яйца..........
529,7 365,0 101,9 94,0 119,0 ii9,0 188,0
20,8 30,8 8,2 5,0 1,1 0,5 1,7
чечевица .
Всего....... 68,1
1516,6
К этим важнейшим продуктам необходимо добавить импорт скота, мяса, масличных культур, птицы, рыбы, фруктов и т. д. Согласно официальной немецкой статистике в f913 г. в Германскую империю за вычетом экспорта было импортировано продовольствия и скота на сумму более 2 млрд. марок. Что касается Австро-Венгерской монархии, то она уже также импортирует продовольствие, правда, в размерах, гораздо меньших, чем Германия.
койить йо возможности больше наличных денег; торговцы, промышленники старались избавиться от своих товаров. В этот начальный период товары не исчезли и цены на них оставались стабильными, кроме цен на скоропортящиеся продукты, доставка которых в морозильные центры была затруднена вследствие объявленной мобилизации. Более того, цены на промышленные товары значительно понизились, особенно цены на предметы роскоши.
Однако скоро положение изменилось. Военные действия на море препятствовали доставке продовольствия. Так как растениеводство дает продукцию один раз в год, то стало ясно, что заготовленных запасов едва ли хватит до следующего урожая. Легко было подсчитать, что на территории центральных держав з, которые импортировали в больших количествах зерно, корма, масличные плоды, яйца и т. д. (особенно это относится к Германии), вследствие затруднения импорта наступит нехватка товаров 4.
Чувство неуверенности усиливалось тем, что в Венгрии в 1934 г. был очень плохой уронсай, а в первые месяцы войны в результате военных действий в руки царской России попали крупные продовольственные запасы; и кроме того, были захвачены значительные хлебо-


родные территории. Это породило спекулятивное накопление зерна и других продуктов растениеводства; на рынке товарный дефицит начал ощущаться уже осенью, когда еще и речи не могло быть о действительном дефиците; цены на зерно повышались в сумасшедшем темпе, покупательная способность денег падала пропорционально возрастающим ценам на продовольственные товары.
Установлением высоких государственных цен было санкционировано повышение цен на зерновые, что послужило основой для подорожания всех других продовольственных товаров. Рост цен на сельскохозяйственные продукты- повлек за собой и определенный рост цен на все другие товары. Соответственно начали расти цены на товары, импортируемые из-за океана: рис, кофе, чай, пряности и др.; но поскольку наличные запасы этих товаров были относительно большими, чем запасы продовольствия, производимого в стране, и еще приблизительно в течение года была определенная возможность импортировать их через Италию, цены на упомянутые товары росли более умеренно. Только на третьем году войны, когда дефицит этих товаров стал очевидным, цена на них резко повысилась ‒ в 5 ‒ 6 раз. Выиграли от такого повышения цен в основном спекулянты, накопившие эти товары. Аналогично изменялись цены на изготовляемую из иностранного сырья одежду, белье и т. п.; рост цен: на эти товары начался позже, так как наличные запасы были достаточно велики; но едва в ходе длительной войны стал ощущаться дефицит этих товаров, спекулянты сразу скупили оставшиеся запасы, создали искусственную нехватку товаров, и цены на одежду, белье, нитки и другие подобные товары увеличились по сравнению с ценами мирного времени в 10 раз, а существующие мировые цены, вероятно, в 7 ‒ 8 раз. Таким образом, резкое вздорожание этих товаров было следствием в первую очередь их дефицита, вызванного прекращением импорта и усиленного спекулянтами.
Чрезвычайно важно отметить, что с затягиванием войны выявился ~дефицит не только тех товаров, которые мы обычно в сыром или готовом виде, полностью или частично ввозили в страну, но и вообще всех товаров, включая и те, которые изготовляются полностью из отечественного товара внутри страны. Это объясняется падением производства, вызванным длительным участием в войне.


Мобилизация резервистов й призывников сразу вь|звала сокращение производства. Чем дольше тянулась война, тем больше рабочей силы отвлекалось от производства повторными рекрутскими наборами и призывами. Хотя мы и не располагаем официальными данными, по на основе опыта предыдущих войн можно с уверенностью предположить, что приблизительно 15% населения, или 3 млн. человек, было призвано в Австро-Венгрии на военную службу. Пусть производительный труд ушедших в армию частично компенсировался 'трудом женщин, стариков д подростков и сверхурочным трудом оставшихся дома рабочих, все же в каждой отрасли производство неизбежно сокращалось вследствие нехватки рабочих-мужчин, ушедших в армию. Размеры производства не соответствовали потреблению.
Имеется еще одно чрезвычайно важное обстоятельство, способствовавшее возникновению дефицита товаров. Дело в том, что современная война ‒ это война вооружений. Потребление вооружений (понятие «вооружение» берется в самом широком смысле) во сто крат превзошло то количество, которое в мирное время считалось достаточным для ведения войны. Заранее накопленные запасы вооружения были использованы в очень короткий срок. Требовалось в огромных размерах организовать его производство. Это, в свою очередь, означало, что нужно было значительную часть рабочей силы, которой и так не хватало, использовать в производстве самой различной продукции, необходимой для армии. В результате снова резко упало производство товаров гражданского потребления, а это усиливало дефицит товаров и рост дороговизны. На третьем году войны диспропорция между уровнем производства и потребностями страны стала настолько резкой, что для восстановления равновесия пришлось отозвать с фронта определенные категории рабочих (шахтеров, машинистов, механиков, монтеров, сборщиков и т. д.)
В конце концов дело дошло до того, что падение производства и вслед за ним растущие дефицит товаров и дороговизна автоматически вызывают новое падение производства, новое подорожание. Рабочий класс уже не может приобрести продовольствие, необходимое для поддержания своей рабочей силы, а из-за недостаточного питания падает производительность его труда. Это печаль-


йое йвлейие наблюдается аовсюду, особенно в угольной промышленности, где производительность труда обычно весьма устойчива. Падение производительности труда вызывает падение производства, что в свою очередь усиливает дефицит товаров и тем самым дороговизну, т. е. падение покупательной силы денег. О произвольном падении производительности труда крестьян, которое обусловлено уже другими причинами, мы будем говорить ниже.
Таким образом, причины падения покупательной силы денег в большой мере сводятся к дефициту товаров. дто обстоятельство вывернуло наизнанку отношения денег и товара, покупателя и продавца. В мирное время, как было показано, деньги обычно господствовали над товаром. Производство почти всех товаров превосходило потребности в них, владельцы товаров боролись за иокупатечя (образование картелей лишь частично ликвидировало конкуренцию). А во время войны владелец товаров, продавец товаров ‒ единственный господин. Покупатели же соревнуются друг с другом; чтобы на свои деньги купить товар, они сами набивают цены, лишь бы его приобрести. Раньше покупателя принимали в магазине радушно и внимательно, показывали и предлагали различные товары; сейчас нужно стоять в очереди перед дверью магазина и ждать, когда владелец соизволит пустить внутрь. Торговаться нельзя, выбирать нельзя, потому что на каждую такую попытку последует окрик: «Не нравится‒ оставьте товар здесь! Вы окажете нам любезность, если его не купите!». Продавец не обманывает: действительно, с каждым новым днем цены растут, и,.значит, на следующий день он продаст свой товар еще выгоднее. Волшебство, чары денег исчезли...
В том, что положение так ухудшилось, а покупательная сила денег упала в Венгрии еще в большей степени, чем в имеющей с ней одинаковую денежную систему Австрии, в значительной мере виновно правительство. B войне оно увидело прекрасную возможность для обогащения класса землевладельцев и поэтому медлило с принятием мер, которые могли бы приостановить повышение цен, вызванное дефицитом товаров в военное время.
В Германии и Австрии при первом же признаке нехватки продовольствия власти сразу установили государственные цены, а искусственное создание дефицита това-


ров пресекли, наложив арест на имеющиеся запасы и урожай и установив государственное распределение, в Венгрии же все необходимые меры опоздали. Поэтому в Венгрии, которая кормит армию всей монархии и, кроме того, посылает продовольствие в Австрию и Германию, цены на продовольствие значительно выше, чем в Австрии или Германии. Министр Гилляни открыто заявил, что высокая цена на сельскохозяйственные продукты нужна для того, чтобы пустить в оборот залежалые запасы. Позже в качестве довода приводили то, что высокая цена якобы необходима для стимулирования производства.
Плохое начало ‒ плохой и конец. Каждое новое установление государственных цен означает их новое повышение. Землевладельцы и крестьяне много выиграли от повышения цен на сельскохозяственные продукты: они выплатили свои задолженности, обогатились. Но провозглашенную цель (стимулировать производство) с помощью высокой цены достичь не удалось: произошло обратное‒ сверхвысокие цены привели к падению производства продовольствия.
65% хлебородных площадей Венгрии занято крестьянскими хозяйствами, размеры которых меньше 100 хольдов'. Крестьяне использовали высокие цены. Значительная часть крестьян продает зерно, жиры, сало по ценам, гораздо более высоким, чем государственные. Карманы крестьян наполняются таким количеством денег, какое им и не снилось. Гусь весом 10 кг стоит в Будапеште 180 крон; до войны за такие деньги можно было купить корову. Крестьянин выплатил все долги, но, несмотря на это, количество денег у него увеличивается. Однако использовать их он не может: вследствие культурной отсталости потребности его невелики, в примитивных условиях сельской жизни нет возможности тратить деньги на развлечения. Общий дефицит товаров также затрудняет использование денег. Накоплять их как денежный капитал тоже невыгодно, потому что денежные институты‒ об этом мы еще будем говорить подробно ‒ не склонны платить проценты за новые вклады. Ценные бумаги и военные займы крестьяне не покупают, поскольку не очень

' ~(ульд ‒ мера площади в Венгрии, равнфя 0,57 га.‒ Прим. пер.


разбираются в них и не доверяют им; землю они не покупают, потому что мало кто ее продает, а кроме того, из-за нехватки рабочей силы они не могут как следует обработать даже ту землю, которая у них есть.
Так крестьянин-земледелец приходит к мысли, что ему не к чему прилежно работать и много производить, продавать много продовольственных продуктов. И крестьянип работает с прохладцей, мало производит, большую часть произведенного потребляет сам, в общем живет лучше, чем когда-либо; продавая небольшое количество сельскохозяйственной продукции, он получает так много денег, что ему с избытком хватает для удовлетворения его потребностей.
Вот к чему привела ошибочная политика правительства. Система сверхвысоких цен на продовольствие ведет к падению производства, усиливает дефицит товаров и дороговизну, уменьшает покупательную силу денег.
3. Обособление металлических денег
и банковых билетов в военное время
Какую бы болыпую роль ни играли дефицит товаров и неправильная политика цен правительства в обесценении денег, несомненно, что этим не исчерпываются причины исследуемого явления. Очевидно, к причинам относится и то изменение, которое произошло с деньгами во время войны и которое коротко можно сформулировать так: стоимость банковых билетов обособиласьотметаллической стоимости золота, служащего основой банковых билетов. В то время как до войны в монархии все деньги (золотые монеты, банковые билеты, векселя) обращались по своей нарицательной стоимости, т. е. одна золотая монета нарицательной стоимостью 20 крон ни в стране, ни за рубежом не стоила ни на филлер больше, чем банковый билет нарицательной стоимостью 20 крон, в настоящее время золото (более того, даже серебро) исчезло из обращения, и золотую монету в 20 крон, несмотря на все законные запреты, можно приобрести только за банковый билет нарицательной стоимостью 80 ‒ 120 крон. Этот же факт можно выразить по-другому: согласно венгерскому закону стоимость 1 кг золота равна 3280 кронам, по этой цене до войны эмиссионный банк покупал золото; сегод-


Ыя же i кг золота стойт в банковых билетах 35 ‒ 20 тыс. крон, столько дают за золото ювелиры. Установленная законом взаимосвязь между золотом и кроной нарушилась, золото сегодня ‒ точно такой хсе товар, как любой другой материал.
Отсюда очевидно, что во время войны с деньгами произошли решающие по значению изменения. Подорожание золота не могло быть вызвано ни его нехваткой, ни ростом расходов на его производство. В последней главе первой части книги мы как раз показали, что главное завоевание современной денежной системы ‒ то, что стаоилизировалась стоимость денег, что она стала независимой от изменения количества труда, заключенного во вновь произведенном золоте, от изменений затрат на его производство. Если все же во время войны цена на золото в 5 или 6 раз превзошла, казалось бы, установленную законом стоимость, то это доказывает, что какое-то решающее изменение должно было произойти в бумажных деньгах... В чем состоит это изменение?
Прежде всего познакомимся с мероприятиями, которые провело правительство в области денежного обращения с начала войны.
1. Правительство отменило обязательство эмиссионного банка, согласно которому он по требованию обменивал банковые билеты на законные металлические деньги. Обязательство обменивать банкноты на золото было отменено еще в мирное время; оставалось только обязательство обменивать банкноты на серебро. Теперь оно тоже отменено. Но еще важнее прекращение деятельности эмиссионного банка по регулированию валютного курса. Эта деятельность заключалась в том, что эмиссионные банки выдавали иностранные золотые векселя, а в случае надобности и золото за банковые билеты, чтобы поддержать эквивалентность нашей валюты по отношению к валютам других стран.
2. Правительство отменило систему двухтретичного покрытия, которая ограничивала выпуск банковых билетов и заключалась в том, что эмиссионный банк мог выпускать банковые билеты на сумму, лишь в 1,5 раза превышающую стоимость наличных золотых запасов.
3. Правительство освободило эмиссионный банк от обязанности публиковать каждую неделю сводкуосостояпии банковских дел.
89


Первые два мероприятия были проведены всеми воюющими странами, за исключением Англии. Публикацию еженедельных сводок прекратил лишь Австро-Венгерский банк, что отрицательно сказалось на покупательной силе денег. Только в конце 1917 г. была опубликована первая за военное время банковская сводка.
Какую цель преследовали упомянутые мероприятия? Они были призваны предоставить правительству возможность в случае необходимости неограниченно использовать банковые билеты, брать займы нужных размеров. Все воюющие страны в большой мере пользовались такой возможностью. Наиболее ясно это видно из сводок Французского банка: согласно сводке от 17 ноября 1917 г. долг французского правительства эмиссионному банку составил ни много, ни мало как 12,5 млрд. франков. Появившаяся в середине декабря 1917 г. единственная за время войны сводка Австро-Венгерокого банка проливает свет на состояние денежных отношений в стране. Согласно сводке, находящийся в непосредственном владении эмиссионного банка золотой запас с 1 млрд. крон до войны сократился до 240 млн. крон. Нарицательная стоимость пущенных в обращение банковых билетов увеличилась до 17,7 млрд. крон; в довоенные годы нарицательная стоимость обращающихся банкнотов в среднем была равна 2,5 млрд. крон. Из 17,7 млрд. крон на нужды государства используется не менее 13,2 млрд. Этой суммой выражается долг Австрии и Венгрии эмиссионному банку.
Государство берет заем у эмиссионного банка. Это значит, что эмиссионный банк выпускает банковые билеты на сумму, равную величине займа, и передает их государству. Государство, таким образом, полученными банковыми билетами платит поставщикам армии, солдатам, служащим. Банковые билеты, которые государство получило от эмиссионного банка в счет займа, перемешиваются с другими, уже давно обращающимися. Внешне нет никакого различия между старыми и новыми банковыми билетами. И те, и другие мы обязаны принимать по нарицательной стоимости. Но внешняя общность скрывает совершенно различную экономическую сущность.
В мирное время находившиеся в обращении банковые билеты были в строго экономическом смысле банковыли билетами: их выпуск определялся реальными эко-


номическими потребностями. Они попадали в обращение в результате вексельных расчетов, в виде ссуды под залог недвижимости или ссуды под залог пенных бумаг. В основе выпуска банковых билетов всегда лежала реальная коммерческая сделка. Поскольку за ссуду нужно было платить проценты, то едва у должников появлялись свободные деньги, они старались тотчас же выплатить ссуду. Банковые билеты оставались в обращении до тех пор, пока в них была необходимость. Именно поэтому невозможным было такое положение, при котором в обращение попадало бы большее, чем нужно, количество банковых билетов, приводящее к их обесценению. В этом существо дела. По сравнению с рассмотренным вопрос золотого покрытия ‒ второстепенный вопрос. Ведь монархия и до войны фактически имела бумажную валюту.
Совсем по-другому обстоит дело с банковыми билетами, попадающими в обращение в результате получения государством займа от эмиссионного банка. Они служат для того, чтобы ими государство оплачивало своим гражданам приобретенное у них в ходе войны имущество. Этими банковыми билетами государство оплачивает купленные у своих граждан пушки, ружья и боеприпасы, муку и мясо, одежду и обувь. Тот, кто раньше имел реальное имущество, теперь имеет банковые билеты. Банковые билеты занимают место имущества. Именно поэтому они только формально представляют собой банковые билеты, а по существу это государственные бумажные деныи с принудительным курсом; они не средство обмена, служащее удовлетворению потребностей обращения, не временная денежная форма реального имущества, они только компенсирующее средство, формально заменяющее потребленное государством реальное имущество. Экономическая сущность ничуть не изменилась бы, если бы государство напечатало государственные бумажные деньги нарицательной стоимостью, соответствующей сумме займов, полученных от эмиссионного банка, и платило ими своим поставщикам и служащим. (Англия так и поступила: наряду с банкнотами Английского банка в обращение были пущены государственные бумажные деньги с принудительным курсом) . Очевидно, что пущенные государством в обращение банковые билеты никоим образом не могут вернуться от своих новых владельцев назад в эмиссионный банк, исключая, конеч-
9i


но, ту относительно небольшую их часть, которая може~ вернуться в банк при уплате гражданами задолженностей довоенных времен.
Согласно сводке Австро-Венгерского банка от 7 июня 1914 г. нарицательная стоимость находившихся в то время в обращении банковых билетов была равна всего 2,19 млрд. крон (определенная часть банкнотов попала s обращение не в результате предоставления ссуд, а в результате покупки золота) . Таким образом, банковые билеты на сумму, большую чем 2,19 млрд. крон, должны остаться у своих новых владельцев, т. е. у населения6. Банковые билеты, выданные эмиссионным банком госуцарству, могут быть возвращены в эмиссионныи банк только государством и никем другим.
Когда банковые билеты весьма большой нарицательной стоимости попадают в обращение в результате получения государством займов, т. е. в результате действия фактора, стоящего вне нормальной экономической жизни, и выступают не в качестве средства обмена или денежной формы реального имущества, а в качестве средства, компенсирующего поглощенное, использованное в ходе войны имущество, то реально возникает возможность, которая была исключена при обращении настоящих банковых билетов. В обращении оказываются банковые билеты большей нарицательной стоимости, чем нужно, и вследствие этого их реальный курс, их покупательная способность становится ниже нарицательной стоимости, т. е. стоимости того количества золота, которое они представляют.
Все факты свидетельствуют о том, что в большинстве воюющих стран эта возможность превратилась в реальность. Во всех воюющих странах нарицательная стоимость обращающихся банковых билетов настолько увели-

' Из единственной опубликованной за время войны сводки Австро-Венгерского банка видно, что в конце 1917 г., кроме пущенных в обращение с помощью государства банковых билетов нарицательной стоимостью 13,2 млрд. крон, в руках населения находились банковые билеты на сумму еще 4,4 млрд. крон, что превосходит нарицательную стоимость обращавшихся до войны банкнотов. Однако вполне очевидно, что подавляющая часть этих банкнотов попала в обращение также с помощью государства, но косвенным образом ‒ в результате ломбардизации военных займов.



чилась, что превзошла реальные потребности обращения, даже если принять во внимание продажу товаров в основном уже не в кредит, а за наличные деньги. В качестве примера мы приводим данные на середину ноября соответствующего года об обращении банковых билетов немецкого и французского эмиссионных банков по полной нарицательной стоимости:
ГеРманский импер- французский банк,
ский банк, млн. франков
млн. марок
1 928 5 670
4 960
5 833 ]4 223
7 178 l5 894
10 363 22 346
1913 .
1914 .
1915 .
1916 .
1917 .
' Р. Гил~феРдина. Финансовый канитал. Соцэкгиз, <gag, стр. 6З.
Нарицательная стоимость находящихся в обращении банковых билетов в Германии увеличилась более чем в 5 раз, во Франции ‒ приблизительно в 4 раза, в Венгрии ‒ в 7 раз. Но так как во Франции и Германии товарооборот, выраженный в количестве труда, гораздо меньше, чем был до войны (ведь миллионы производителей погибают на фронте), а общая нарицательная стоимость банковых билетов, наоборот, увеличилась в 4 ‒ 5 раз (нарицательная стоимость каждого банкового билета и теперь формально соответствует тому же количеству золота, значит и тому же количеству труда, что и до войны), то полная покупательная способность банковых билетов упала. Упала настолько, что за банковый билет в 5 раз большей нарицательной стоимости можно купить товар, содержащий только такое количество труда, которое до войны соответствовало в 5 раз меньшей нарицательной стоимости. Мы имеем дело с таким случаем, который Гильфердинг охарактеризовал следующим образом: «При чистом бумажно-денежном обращении с принудительным курсом, при неизменности времени оборота стоимость бумажных денег определяется суммой цен товаров, которые должны пройти через сферу обращения. Бумажные деньги здесь приобретают полную независимость от стоимости золота и непосредственно отражают стоимость товаров...» 7


4. «Трагедия» денег в военное время
Каким бы теоретически ясным ни казался вопрос об обесценении искусственно пущенных в обращение банковых билетов, мы считаем, что для его полного понимания необходимо рассмотреть сам процесс обесценения. По нашему мнению, дело обстоит следующим образом.
Во время войны правительство покупает у своих граждан настоящее имущество и дает вместо него формально банковые билеты, а с точки зрения их экономической сущности просто государственные бумажные деньги. Что может сделать с ними новый владелец, получивший их в счет своего имущества? Если он покупает на них потребительские товары, то очевидно, что этим способствует усилению дороговизны, т. е. падению покупательной силы денег. Чем больше покупателей в условиях ограниченного количества товаров, тем больше растут цены. Здесь проявляется еще одно обстоятельство, которое усиливает влияние спроса на уровень цен. Дело в том, что государство ‒ отличный покупатель. Ведь с точки зрения милитаризации решающий фактор ‒ полное и многостороннее удовлетворение потребностей армии, а цены ‒ дело второстепенное, и поставщики армии реализуют государству свои товары по очень выгодным ценам. Нарицательная стоимость банковых билетов, которые получают поставщики в счет проданного имущества (пшеницы, вооружения, сукна и т. д.), значительно превышает ту сумму, в которую они сами оценивали свое имущество до войны. Все, кто имел во время войны какие-нибудь товары для продажи, обогатились. Во всяком случае, такова видимость. Естественно, что люди, которые за свои товары получили гораздо больше денег, чем когда-либо могли себе представить, и неожиданно стали в собственных глазах богатыми людьми,‒ эти люди не очень беспокоятся о том, сколько денег дают за какой-нибудь товар. Для них все дешево. Армия нуворишей покупает все: продовольствие, шелка, мебель и ковры, картины и скульптуры; им все по карману. Вследствие дефицита товаров, как уже было отмечено, наблюдается тенденция их подорожания. Фиктивная покупательная способность внезапно обогатившихся людей, которую они приобрели, став владельцами бумажных денег, только усиливает эту тенденцию. Кто-то правильно подметил: сложилась обстанов-


Ra банкета, иа который пригласили тысячу человек, а столы накрыли только на двести.
У людей есть пригласительные билеты на банкет, т. е. в большом количестве бумажные деньги, HO на банкете не хватает еды и питья, как на рынке не хватает товаров, которые можно было бы купить за деньги. В результате владельцы «легких» денег, стремясь приобрести дефицитные товары, с легкостью набавляют цены; они хозяева положения и на базаре у прилавка птичницы, и на аукционе Киленьи в музее Эрнст.
Положение не меняется и тогда, когда новоявленные богачи хотят использовать полученные от государства в счет своего имущества бумажные деньги в качестве капитала. Это означает, что они должны появиться на рынке как покупатели, чтобы приобрести составные части настоящего капитала: машины, сырье, лошадей и т. д., в общем ‒ товары. Имущество в денежной форме превращается в настоящее производственное имущество, в капитал, только через акт купли. Но дополнительные закупки только усиливают спрос, дороговизну, обесценение денег.
Казалось бы, можно избежать этих неприятностей, поместив деньги под проценты в какое-нибудь финансовое учреждение. Действительно, за время войны сумма вкладов в банках выросла в грандиозных размерах. Однако это решение проблемы возможно с точки зрения отдельного лица, но не с экономической точки зрения. Банк только в том случае способен выплачивать проценты за вклады, если другие капиталисты, нуждающиеся в деньгах для производственных целей, берут в банке ссуды под высокие проценты.
Если капиталисты берут ссуды, то полученные деньги они используют для покупки нужных им в производстве товаров, что точно так же вызывает взвинчивание цен, как если бы сами владельцы денег использовали их в тех же целях. Банк, конечно, может и сам пустить в оборот доверенные ему крупные суммы денег и, создавая новые производственные предприятия, попытаться получить необходимую прибыль для въшлаты процентов вкладчикам. Однако это не меняет сути дела, потому что банк должен появиться на рынке в качестве покупателя и, следовательно, пустить в обращение банковые билеты, что опять-таки приведет к взвинчиванию цен. B общем в настоящее время дело обстоит таким образом, что
95


абсолютно невозможно для кого-либо з превратить свое богатство, представленное в форме банковых билетов, в производственный капитал, поскольку отсутствуют необходимые вещественные элементы. Нельзя приобрести необходимые для строительства и пуска новых заводов материалы и оборудование, поскольку все материалы, оборудование и транспортные средства используются для ведения войны, но даже если бы удалось построить и оборудовать новое предприятие, оно не смогло бы давать продукцию из-за отсутствия свободных рабочих рук.
Следовательно, создалось положение, обратное тому, которое существовало до войны, когда наиболее желательной формой. богатства была денежная форма, потому что ее в любое время можно было превратить в другую форму: в землевладение, завод, товар, ценные бумаги; в то же время товарную форму не всегда можно было превратить в наличные деньги.
Наличные деньги стали наименее желательной формой богатства, настолько нежелательной, что финансовые учреждения делают все, чтобы приостановить рост суммы вкладов; они платят исключительно низкие проценты; ряд провинциальных сберегательных касс принимает вклады только на сохранение, не выплачивая на них процентов, более того, требуя уплаты пошлины за хранение. Этим самым денежная форма богатства перестала быть капиталом. Тот факт, что деньги нельзя разместить в банко под проценты, естественно, уменьшает ценность денег в глазах населения, особенно в глазах крестьянства, что снова ведет к подорожанию и падению производства.
Существует одна возможность получить проценты на

' В общественном смысле деньги никогда нельзя превратить в
производственный капитал; из золота или из банковых билетов никогда не получатся машины или инструменты. Общественное накопление капитала имеет другой смысл. Гсли имущие классы накапливают деньги, то это значит, что они не покупают потребительских товаров, т. е. они им не нужны: этим имущие классы направляют производство; производство товаров потребления уступает место преимущественному ироизводству средств производства: все больше производятся составные вещественные элементы капитала (заводы, машины, инструменты). Таким образом, не накопленные деньги преобразуются в капитал ‒ было бы абсурдным даже подумать такое,‒ а производство развивается в направлении, благоприятном для образования капитала.


денежную форму богатства ‒ купить ценные бумаги. Публика широко пользуется этой возможностью. Курс ценных бумаг во время войны стремительно повышался, что отчасти было результатом роста прибылей в военное время, отчасти ‒ следствием спроса на ценные бумаги со стороны владельцев банковых билетов. Однако ясно, что с покупкой ценных бумаг вопрос разрешается только для покупателя, с экономической же точки зрения îí не решается; ведь та же сумма наличных денег, от которой покупатель освободился, купив ценные бумаги, переходит в руки продавца. Основная проблема ни на шаг не продвинулась к разрешению. Масса банковых билетов, которую государство взяло у эмиссионного банка и пустило в обращение взамен купленного у населения имущества, не может быть никаким образом вытеснена из обращения; для любого владельца банковые билеты имеют стоимость только в обращении, только если на них покупаются товары. А так как товарное производство и товарные запасы невелики, то вся масоа банковых билетов может принять участие в товарообороте в том случае, если банковые билеты обесцениваются, если их совокупная покупательная сила понизится до уровня, соответствующего стоимости золота или настоящих банковых билетов, фактически необходимых для совершения оборота.
При увеличении выпуска банковых билетов предотвратить падение их покупательной способности можно только одним способом, а именно: установлением и строгим соблюдением низких государственных цен на все товары. В этом случае превосходящее потребности обращения количество банковых билетов, компенсирующих потребленное имущество, не попало бы в обращение: этому препятствовал бы искусственно (вернее, принудительно) поддерживаемый низкий уровень цен. Избыточные банковые билеты остались бы в руках лиц, чье имущество потреблено в ходе войны, служили бы не чем иным, как представляющими имущество бумагами. Чтобы заменить их на приносящие проценты бумаги, владельцы банковых билетов были бы вынуждены подписываться на военные займы. Если бы государство проводило подобную политику, то оно само получало бы все необходимое по гораздо более низкой цене, чем сегодня, и, естественно, в обращение попадало бы меньше банковых билетов.
4 Е. С. Варга. Начало общего кризиса


Вызванный обесценением банковых билетов рост цен распространяется, разумеется, и на материал, из которого сделаны металлические деньги. В настоящее время выраженная в банковых билетах стоимость полноценных золотых денег в 5 раз превосходит их нарицательную стоимость. Это прямое доказательство того, что причина падения покупательной способности заключена не в товаре, а в изменениях, происшедших с банковыми билетами. Если кто-либо имеет возможность расплачиваться золотыми деньгами, он не чувствует дороговизны: сегодня, как и до войны, за четыре золотые монеты достоинством 20 крон можно купить костюм, за одну золотую монету‒ пару обуви и т. д. Интересные изменения произошли с разменными монетами. До войны стоимость их металлического содержания была значительно ниже их нарицательной стоимости. Во время войны они стали не только полноценными деньгами, но и стоимость их металлического содержания превзошла их нарицательную стоимость. В результате этого они исчезли из обращения: их переплавили в металл и как таковой реализовали. В первую очередь из обращения исчезли медные монеты достоинством 2 филлера; их металлическое содержание было с большой выгодой использовано для изготовления медного купороса. Вслед за этим из обращения исчезли старые серебряные монеты достоинством 1 форинт, пущенные в обращение в начале войны в связи с нехваткой разменных монет. Они были отчеканены иэ хорошего серебра, и стоимость их металлического содержания достигла 2 крон. Эти монеты либо использованы для изготовления различных предметов из серебра, либо надежно запрятаны в крестьянских копилках и сундуках. Некоторое время спустя та же участь постигла и никелевые монеты достоинством 10 и 20 филлеров: они были изъяты из обращения самим государством. Вскоре из обращения исчезли серебряные монеты достоинством 5 крон и, наконец,‒ в 1 крону. В итоге в обращении не осталось других денег, кроме бумажных и железных. Подобная картина ‒ как бы внешнее проявление «трагедии» денег во время войны. Бумажные деньги полностью оторвались не только от золотой основы, но и от существовавшей до валютной реформы серебряной основы.
Есть только один способ освободиться от того огромного груза, который в виде избыточных банковых билетов


давит на обращение: банковые билеты необходимо возвратить государству, чтобы оно в свою очередь вернуло их эмиссионному банку. Таким образом, изъятые из обращения банковые билеты можно просто сжечь. Другого способа нет. Если избыточные банковые билеты посредством государства не вернутся в эмиссионный банк, то они постоянно будут попадать в обращение и тем самым будут постоянно понижать покупательную способность уже находящихся в обращении банковых билетов. Их нужно сжечь, иначе от них не избавиться! Банковые билеты могут вернуться в руки государства двумя путями‒ путем подписки на военные займы и через налоговые каналы. Наилучшим средством восстановления власти денег было бы введение высокого налога на имущество.
В заключение остановимся на некоторых заблуждениях в области теории. Экономической науке известны три основные теории денег: «металлическая» теория; «количественная» теория и «государственная» теория Кнаппа. Согласно первой теории ‒ она изложена нами в первой части книги,‒ стоимость всяких денег определяется стоимостью 'благородных металлов, служащих основой денег; именно эта стоимость дает деньгам покупательную силу. Это положение правильно в условиях мирного времени, когда существует свободная чеканка золотых денег и когда эмиссионные банки по первому требованию обменивают выпущенные ими банковые билеты на золото. Банковые билеты сохраняют свою стоимость независимо от того, в каком количество они попадают в обращение, поскольку их всегда можно обменять на наиболее ходкий товар в мире ‒ на золото.
В подобных условиях «количественная» теория, согласно которой покупательная способность денег определяется количеством, нарицательной стоимостью обращающихся денег и не зависит от стоимости их металлического содержания, неправильна. В отличие от мирного времени в сегодняшних условиях, когда золото потеряло прежнюю роль и стало таким же товаром, как и все
друг~е, когда банковые билеты обособились от золотой
основы, правильна именно «количественная» теория денег. Действительно, покупательная способность банковых билетов фактически зависит от общей нарицательной стоимости обращающихся банкнотов: с ее ростом пропорцио«мльно уменьшается нокупательиая способность.


Однако мы сразу хотели бы обратить внимание сторонников «количественной» теории на то, что падение покуйательной способности денег вызывает не всякое увеличение количества денег в обращении, а лишь то специфическое увеличение, которое происходит, когда государство взамен потребленного имущества своих граждан выдает им банковые билеты соответствующей нарицательной стоимости. Наконец, что касается «государственной» теории Кнаппа, согласно которой материал, из которого сделаны деньги, не играет никакой роли и покупательная способность денег зависит исключительно от государства, т. е. оно может деньгам, сделанным из любого материала, придать покупательную силу, то сторонники этой теории, очевидно, торжествуют, кивая на сложившуюся в области денег обстановку: выходит, товарооборот можно совершать и без всяких металлических денег, одними бумажными деньгами! Однако очевидно, что, хотя на золотой монете достоинством 20 крон и написана ее стоимость ‒ 20 крон, она продается и покупается за 100 крон; с другой стороны, хотя на банковом билете написано 100 крон, за него можно купить ровно столько товаров, сколвко до войны ‒ при существующей связи с золотой основой ‒ можно было купить за банковый билет достоинством 20 крон.
t
Мы уже отмечали, что любая вещь, даже не имеющая никакой ценности, может заменять золото в его функции средства обмена, но и только. Золото не может заменяться в функции средства платежа и как общепризнанное воплощение общественной стоимости. Сторонники теории Кнаппа предлагают полностью удалить золото из внутреннего обращения и оставить небольшое его количество для поддержания эквивалентности валюты на международной арене; в принципе можно представить изъятие золота и из международного обращения, т. е. создание некоего межгосударственного банка, который регулировал бы международные платежи. Но все зто не довод против «металлической» теории, поскольку К. Маркс говорил, что расходы на поддержание золотой денежной системы ‒ зто faux trais, бесполезные расходы. Однако в условиях анархии производства и международного товарообмена, которая существует при товарном производстве, золото совершенно необходимо: метод, с помощью которого сторонники теории Кнаппа предлагают изъять


его из обращения, есть не что иное, как ликвидация анархии в организации производства и международного товарообмена; вполне естественно, что с ликвидацией анархии золотые деньги станут ненужными: их существование необходимо при царящей в политической жизни анархии.

5. Дизажио денег в военное время
Насколько резко упал курс денег воюющих стран, можно увидеть при сравнении их с деньгами нейтральных стран. В довоенное время курс денег европейских стран постоянно колебался вокруг их паритета, т. е. приблизительно соответствовал заключенному в них количеству золота. Исследуя валютные сводки последнего предвоенного года (в период от июля 1913 г. до июня 1914 г), мы видим, что отклонение австро-венгерских денег от паритета никогда не достигало 10/0, наибольшее отклонение вверх наблюдалось с английскими деньгами, курс которых в один из дней июня 1913 г. был на 0,802О/О выше паритета; наибольшее отклонение вниз ‒ с немецкой валютой, курс которой в течение нескольких дней января и февраля 1914 г. был на 0,287О/о ниже паритета.
В первой части книги, в главе «Деньги в мировом обращении», было показано, что курс иностранных денег зависит от того, как складывается платежный баланс; он же в свою очередь зависит от состояния торгового баланса, от того, какое количество денег вливается в страну или уходит из нее в виде выплат IIo процентам и прибылям, от туризма и т. д. Было отмечено, что денежный курс в своем колебании никогда не может превзойти еверхнюю золотую точку», потому что при достижении ее из одной страны в другую вместо банковых билетов или векселей пересылается золото. Во время войны все это в корне изменилось.
С началом войны все воюющие государства запретили частный вывоз золота. Тем самым была упразднена регулирующая роль золота в международном обращении и вместе с ней стабильность валют. Бумажные деньги воюющих стран стали в нейтральных странах обычным TosapoM, цена которого полностью определяется соотношением между спросом и предложением. В качестве примера рассмотрим, как котировались деньги воюющих стран в



нейтральной Швейцарии (согласно официальной сводке
Цюрихской биржи в начале декабря 1917 г.) ".
Паритет 100 Нур н
денежнык 1 екабр Диза~~~,
во франках
123,45
100'M
ИЮМ
25,22
105,01
5,18
208,32
65,00 75,25 50,50 20,00 40,0О
4,31 207,00
Немецкая марка .
Французский франк .
Итальянская лира
Английский фунт стерлингов
Австро-венгерская крона
Американский доллар
Голландский гульден .
1
Из этих данных видно, что наблюдается дизажио денег всех воюющих стран по отношению к швейцарской валюте. Французский вексель или банковый билет в 100 франков, стоящий по паритету ровно 100 швейцарских франков, можно купить за 75, 25 франков; 100 австро-венгерских крон ‒ за 40 швейцарских франков, в то время как по паритету они стоят 105 франков. Напротив, курс денег нейтральной Голландии почти соответствует паритету. Курс русской валюты в Швейцарии не отмечается, но он понизился еще больше, чем курс кроны. Если мы исследуем курс денег других нейтральных стран, то получим ту же картину: все они на рынках воюющих стран имеют значительное ажио.
Чем это объяснить?
На основе предыдущих рассуждений мы можем без всякого колебания сказать, что все дело в активном платежном балансе нейтральных стран по отношению к воюющим. Выясним, какие факторы делают платежный баланс нейтральных стран активным.
Вполне очевидно, что самый важный фактор ‒ состояние торгового баланса. Мы уже говорили о том, что в воюющих странах вследствие падения производства наблюдается постоянная и всеобщая нехватка товаров. Естественно, что воюющие страны ‒ как в лице государства, так и в лице частных предпринимателей ‒ делают

~ Пока рукопись находилась в печати, в результате событий в России (имеется в виду Февральская революция.‒ Прим. ред.} курс валют центральных держав и России ва нвй~альных рывках заачительжо .повысился.





большие закупки товаров в неитральных странах, но вследствие той же нехватки товаров могут вывозить собственные товары в нейтральные страны, что позволило бы выравнивать торговый баланс. Так как частный вывоз золота из страны запрещен, то предприниматели, заку- пившие в нейтральных странах товары, вынуждены в счет оплаты отсылать банковые билеты или векселя. В нейтральных странах накопилось очень много векселей а банковых билетов воюющих стран, и, поскольку их нельзя использовать для покупки товаров в воюющих странах (отчасти вследствие наложенных на вывоз товаров запретов, отчасти вследствие дефицита и дороговизны товаров), их стоимость падает.
Наряду с пассивностью торгового баланса есть и другие факторы, вызывающие дизажио денег воюющих стран: отдельные лица придерживают значительные суммы иностранных платежных средств (обычно соседних нейтральных стран), чтобы в случае необходимости бежать из страны при деньгах; многие'состоятельные люди выехали на постоянное жительство в нейтральные страны и там тратят деньги своей страны; ряд банков в спекулятивных целях взвинтил курс денег нейтральных стран и т. д.
Воюющие страны стараются всеми способами приостановить падение курса своих валют. В целях уменьшения импорта был запрещен ввоз предметов роскоши. Для борьбы с валютными спекуляциями созданы специальные валютные центры, которым нужнов обязательном порядке сдавать все иностранные платежные средства и которые одни только правомочны выдавать иностранные деньги и векселя, проверяя при этом, действительно ли необходима сделка, для совершения которой запрашиваются деньги. Был запрещен вывоз за границу бумажных денег в больших количествах.
Несмотря на нехватку товаров внутри страны, правительства все же вывозят в нейтральные страны определенные товары. Так, Германия поставляет в Швейцарию уголь и чугун, хотя внутри самой Германии остро ощущается нехватка угля. Чтобы получить иностранные средства платежа, воюющие страны часто обращаются к нейтральным странам с просьбой о предоставлении займов. Наконец, они не отказываются и от вывоза золота, о чем свидетельствует уменьшение золотых запасов австро-венгерского банка в 4 раза. Несомненно, что все пере-
103


чйсленйые мероприятий смягчили падейие курса дейег воюющих стран. Если бы не были приняты соответствующие меры, то в нейтральных странах деньги воюющих стран уже полностью обесценились бы. Но фактом остается то, что в воюющих странах ощущается постоянный дефицит товаров, который ограничивает возможности экспорта и побуждает людей во что бы то ни стало ввозить товары из других стран. Собственно говоря, обесценение денег внутри страны и за ее пределами ‒ это две стороны одного явления: золотая монета в 20 крон стоит сегодня в Швейцарии, как и в мирное время, 2i франк, в то же время банковый билет в 20 крон ‒ только 7,60. Разница между курсами банковых билетов внутри страны и вне ее ‒ это результат деятельности правительства IIO поддержанию курса кроны на внешнем рынке.
Изучая изменения курса валют различных воюющих стран на нейтральных рынках, можно заметить, что курс валют одних стран понизился меньше, чем курс валют других. Возникает вопрос: чем же определяется неодинаковое падение курса валют различных стран? На изменение курса валют влияют различные факторы, в том числе и успехи на фронте. Но определяющими являются экономические факторы.
Западные страны, такие, как Англия и Франция, в меньшей степени ‒ Германия,‒ это страны-кредиторы. В довоенное время они располагали свои капиталы во многих нейтральных странах. Они владеют ценными бумагами нейтральных стран, имеют там много предприятий, ряд банков ‒ должники этих стран. В результате в военное время упомянутые страны имели большую возможность, чем другие, приобретать нужные им иностранные платежные средства: они взяли обратно свои вклады из банков нейтральных стран, продали ценные бумаги и свои предприятия в этих странах. Таким путем им удалось приостановить падение курса валют своих стран. Италия, Австро-Венгрия и в еще большей степени Россия относятся к числу стран-должников. Они не только ив имели капиталов в нейтральных странах, но и были должны им значительные суммы. Таким образом, они не имели возможности приостановить падение курса своих валют реализацией размещенного за границей капитала.
Еще важнее то, что в военное время в различных воююшдх странах сама экономическая жизнь складыва-



Дива жио,
%
32,40
153,00
127,00
34,®
16,Ю
Паритет Курс
Немецкая марка .
Швейцарский франк
Голландский гульден
Болгарский лев
Русский рубль
117,56
05,225
198,38
92,225
° 244,5
155,60 241,00 450,00 127,75 205,00
Хотелось бы привлечь внимание читателя еще к одному явлению, никогда не встречавшемуся в истории денег: в ходе войны в некоторых нейтральных странах, особенно в скандинавоких, которые всегда отличались
105
лась по-разному. В богатых странах было больше товарных запасов и вследствие этого товарный дефицит наступил позже и не принял столь острых форм, как в более бедных странах. Страны Антанты не были отрезаны от морских путеи и сохранили возможность импорта товаров из колоний; в этих странах не наблюдалось такого подорожания текстильных и других привозных товаров, как, например, в Австро-Венгрии. Наконец, многое зависит от проводимой правительством политики. Чем больше правительство подчиняет производственные силы страны участию в войне, тем больше сокращается производство, усиливается дефицит товаров, падает экспорт, увеличивается импорт, растет дизажио. Дизажио денег растет и тогда, когда правительство не принимает мер для прекращения спекуляции товарами, когда допускает бесконтрольный рост цен.
В то же время правительство может приостановить дизажио и падение покупательной способности денег, если не будет злоупотреблять займами у эмиссионного банка, если военные расходы будет покрывать за счет текущих приходов, если обложит имущественный класс и военных поставщиков высоким налогом. Одна из существенных причин столь большого дизажио валюты Австро- Венгерской монархии ‒ неправильная экономическая политика правительства в военное время...
Дизажио австро-венгерской валюты проявляется не только в отношении валют нейтральных стран, но и в отношении валют стран-союзниц. В начале декабря 1917 ã. валютный центр опубликовал следующую сводку в расчете на i00 иностранных денежных единиц (в кронах):


устойчивой валютой, накопилось такое количество золота,, что пришлось принять защитные меры от дальнейшего его наплыва. На третьем году войны шведское правительство освободило эмиссионный банк страны от обязанности покупать все предлагаемое ему золото. Пришлось. принять эту меру, поскольку в эмиссионный банк поступило столько золота, что выданное взамен его количество банковых билетов было уже вполне достаточным для совершения товарооборота. В это время никто не обращался к эмиссионному банку с просьбой о выдаче ссуд. Стоимость золотых запасов эмиссионного банка была равна или, быть может, даже превышала нарицательную стоимость находящихся в обращении-банковых билетов. B таких условиях дальнейшая покупка золота могла привести к нежелательным убыткам, поскольку прибыль эмиссионного банка образуется как раз за счет того, что он имеет право пускать в обращение банковые билеты нарицательной стоимостью, превышающей на '/3 или на '/2 стоимость наличных золотых запасов.
Наличные золотые запасы банка, находясь в его подвалах, естественно, не приносят процентов, и если нарицательная стоимость обращающихся банковых билетов (они попадают в обращение в виде ссуд, с которых взимаются проценты) меньше стоимости золотых запасов, то банк несет убытки.
Наплыв золота наблюдается не только в скандинавских, но и в других нейтральных странах. Так, в США до их вступления в войну накопилась почти половина всех золотых запасов мира; Испании удалось за время войны превратить свою валюту в золотую.
Каким же образом такое большое количество золота попало в неитральные страны?
Чтобы приостановить падение курса своих валют, происходящее вследствие постоянной пассивности торгового баланса, воюющие страны были вынуждены реализовать на рынках нейтральных стран значительную часть своих золотых запасов. Кроме того, огромный размах получила контрабанда золота. В воюющих странах торговцы, спекулянты, всякого рода дельцы скупали находившиеся в обращении золотые монеты, золотые предметы и контрабандой вывозили в нейтральные страны, где обменивали их на национальные деньги или векселя; вернувшись домой, эти спекулянты с большой выгодой перепродава-





ли вырученные за золото иностранные средства платежа. В результате подавляющая часть мировых золотых запасов оказалась в нейтральных капиталистических странах. Отметим, что наплыв золота не распространился на колониальные и полуколониальные страны Азии и на слаборазвитые нейтральные страны Южной Америки.
С отменой обязанности эмиссионных банков покупать все предлагаемое им золото в нейтральных странах сложилась специфическая, еще никогда не встречавшаяся ситуация: золото ‒ это международное средство платежа, общепризнанное воплощение общественного труда ‒ потеряло свою казавшуюся незыблемой стоимость; Поскольку эмиссионный банк перестал его покупать, поскольку монетный двор уже не чеканил из него монет, золото очутилось на рынке, где ого цена, как и цена других товаров, определяется спросом и предложением. Сложилась ситуация, характерная для закрытой золотой валюты 'о. В нейтральных странах сырое золото и иностранные золотые монеты стали стоить меньше, чем банковые билеты, формально соответствующие тому же весовому количеству золота. Чеканное золото, банковый билет как законные средства платежа стоят больше, чем соответствующее количество сырого золота, не служащего законным средством платежа. История с закрытой серебряной валютой уже знакома. Не раз случалось, что серебряная монета или представляющий ее банковый билет стоили дороже, чем соответствующее весовое количество сырого серебра или равная IIO весу иностранная серебряная монета. Так обстояло дело с австрийским серебряным форинтом, который начиная с 1883 г. стоил больше, чем заключенное в нем весовое количество серебра; в 1891г. эта разница достигла 13,2%. Однако с золотом подобного еще не случалось. Только мировая война, которая все на свете перевернула, которая способствовала накоплению в некоторых нейтральных странах огромного количества золота, могла вызвать к жизни этот феномен ‒ закрытую золотую валюту.
В то время как в воюющих странах наплыв бумажных денег предопределил тот факт, что золото стало

" Валюта называется закрытой, если из металла, служащего ее основой, нельзя свободно чеканить монеты. Понятие закрытой валюты до сих пор было лишь теоретическим.


товаром й ego цена, выраженная в оумажных деньгах, в несколько раз превзошла установленную валютным
законом стоимость, в нейтральных странах наплыв золота сделал невозможным его преобразование в деньги, в законное средство платежа; и в этом случае золото также стало товаром, но его цена ниже установленной валютным законом стоимости. Именно поэтому торговцы и фабриканты нейтральных стран сейчас неохотно принимают в счет уплаты долгов как бумажные деньги воюющих стран, так и золото. Торговцев больше всего устраивает, если окончательный расчет с состоятельными должниками воюющих стран произойдет после войны, а пока они готовы удовлетвориться выплачиваемыми процентами. Вместе с тем дельцы нейтральных стран .вкладывают накопивщиеся у них платежные средства воюющих стран- в недвижимое имущество в этих странах.
6. Исчезновение власти денег
За время войны в воюющих странах деньги потеряли свою прежнюю магическую силу. Это уже не общепризнанное средство обмена, за которое люди охотно отдают свои товары и за что все можно получить. Теперь за деньги уже нельзя купить многое из того, в чем нуждается население: большой части товаров вообще нет в продаже, а те, что имеются, продаются в количествах, строго регулируемых властями. В сельских районах у крестьян за деньги тоже почти ничего не купишь, но за табак, за сахар, за керосин можно получить все. Сложилась новая форма обменной торговли: товары обмениваются на товары, деньги же играют только роль счетных денег.
Однако подобное состояние не буде г долговечным. С окончанием войны, когда исчезнет характерный для военного времени дефицит товаров, восстановится и роль денег как средства обмена. Когда на рынок хлынет поток товаров и будут упразднены регулирующие товарооборот и потребление ограничения, все вернется в прежние рамки. Дизажио между валютами воюющих и нейтральных стран, очевидно, исчезнет не сразу. Но со временем и его не будет, поскольку оно стимулирует экспорт, ограничивает импорт и в итоге делает торговый баланс с нейтральными странами активным. Этот процесс тем более


йеизбежей, Фто иейтральнйе сФрайы ‒ карлики do сравнению с воюющими странами-гигантами.
Таким образом, через некоторое время после войны деньги будут играть ту же роль, что и до нее. Деньги породило общество с товарным производством. Оно выделило из массы товаров один товар в качестве общепризнанного воплощения общественного труда. Поэтому деньги окончательно потеряют свою общественную роль только с ликвидацией основанного на товарном производстве капиталистического общества.
В обществе с коммунистическим способом производства деньги не будут играть никакой роли. Производство будет осуществляться в интересах всего общества в заранее определенных количественных и качественных рамках. Не будет рынка, и, значит, не нужен будет и товар, служащий всеобщим средством обмена. Готовая продукция, так же как и сырье и все средства производства, будет находиться в общественной собственности. В расчетах между обществом и.его членами деньги будут излишни. Каждый человек будет получать расписку в том, что он отработал на общество какое-то количество часов. С другой стороны, избранные членами общества руководители производства будут точно определять, какое количество рабочего времени необходимо для производства того или иного потребительного предмета, и давать об этом отчет. Пусть никто не подумает, что все сказанное‒ невыполнимая задача. Уже сейчас существуют огромные предприятия, которые сами, добывая железную руду и уголь, перерабатывают их и получают нужные им чугун, сталь и в процессе дальнейшей обработки производят рельсы, машины, кухонные приборы, перья и тому подобное. На этих предприятиях уже в современных условиях можно с большой точностью сказать, какова на каждом этапе «себестоимость» одной машины или одного ножа. В коммунистическом обществе учет будет еще более простым делом, поскольку необходимо будет учитывать лишь потребленное количество труда, не принимая в расчет земельную ренту, ссудный процент, налоги, возможные при кредитовании потери и бесчисленное множество других факторов, которые делают подсчет себестоимости на капиталистическом предприятии чрезвычайно запутанным делом. Все необходимое члены общества смогут получать на огромных товарных складах. На товарах ярлыки
i09


будут показывать не цеЩ товара в денежном вйраЖении, а заключенное в товаре точное количество труда.
Расчет между обществом и каждым из его членов будет самым простым. Отработав, например, 150 часов в месяц на общество, можно будет получить товары (квартиру, продовольствие, одежду, книги, предметы украшения и т. д.), содержащие такое же количество труда, конечно, за вычетом определенной доли, которад пойдет на содержание больных, нетрудоспособных и престарелых, а также на возможное расширение средств производства. В учетной книжке каждого члена общества будет записано, сколько часов он отработал на общество и какое число рабочих часов содержат полученные им от общества товары и услуги,‒ вот и весь расчет". При таком порядке не нужно будет даже принуждать трудитъся:- чьи потребности невелики, кто предпочитает отдых и созерцательный образ жизни, тот будет работать меньше времени, и соответственно получать меньше благ от общества; кто хочет хорошо или роскошно жить, тот будет работать больше и тем самым в определенной мере сможет удовлетворить свои потребности, но всегда только своим трудом, никогда трудом другого, никогда эксплуатацией других.
Подробности устройства коммунистического общества ‒ зто секрет будущего. Однако наверняка можно утверждать, что с ликвидацией товаропроизводительного капиталистического общественного строя, основанного на эксплуатации, исчезнет и его продукт ‒ всемогущие деньги. В счастливом коммунистическом будущем люди с трудом будут понимать, как могло существовать «сумасшедшее» общество, в котором благополучие и уважение, здоровье и счастье людей зависели от того, сколько они имели золотых или серебряных монет.

" В действительности, как показывает опыт строительства социализма и коммунизма, переход к натуральному расчету между обществом и его членами оказался несравненно более трудной и сложной задачей, чем представляли себе марксисты до победы Великой Октябрьской социалистической революции. Во всех странах социализма создались социалистические товарно-денежные отношения, которые принципиально отличаются от товарно-денежных отношений при капитализме, но являются необходимым условием осуществления социалистического принципа: «от каждого ‒ по способностям, каждому ‒ по труду».‒ Прим. ред.


ПРОБЛЕМЫ
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
ПРИ ПРОЛЕТАРСКОЙ
ДИКТАТУРЕ

ПОСВЯЩАЕТСЯ ПАМЯТИ ПРЕДАННЫХ И ОТВАЖНЫХ, БЛАГОРОДНЫХ ПЕРЕДОВЫХ БОРЦОВ ПРОЛЕТАРИАТА, ПАВШИХ ПОСЛЕ КРУЩЕНИЯ ВЕНГЕРСКОЙ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ЖЕРТВОЮ БЕЛОГО ТЕРРОРА.
Автпор


ОТ РЕДАЯЦИИ

Работа Е. C. Варги «Проблемы экономической политики при пролетарской диктатуре» была написана автором в 1920 г., в то время, как после поражения Венгерской Советской Республики он был интернирован австрийскими властями и находился в заключении в замке Карл- штейн. Только что пережив разгром революции, едва спасшись от преследований хортистских палачей, Е. C. Варга написал книгу с глубокой верой в грядущее торжество коммунизма, с убежденностью в том, что поражение революции в Венгрии 'является временным, что нужно готовиться к новой борьбе за социалистическую Венгрию.
В той степени, в какой это тогда, по свежим следам, было известно автору, он обращается к опыту Советской власти в Венгрии и первых лет Советской власти в России. Книга написана с твердой убежденностью в том, что опыт России, опыт ленинской партии имеет всеобщее,всемирное значение. При этом Е. Варга фиксирует внимание также на отличиях венгерского опыта, вызванных национальными особенностями, в частности на слабости Коммунистической партии Венгрии, антиреволюционных позициях венгерской профбюрократии и т. д.
Вся книга проникнута глубокой преданностью автора вождю мирового пролетариата ‒ В. И. Ленину .и верностью ленинизму. Это ‒ одна из первых книг революционных деятелей Запада, в которой В. И. Ленин представлен как признанный продолжатель дела Маркса и Энгельса в разработке революционной теории. В то же время в работе подвергается критике оппортунизм К. Каутского, 0. Бауэра и других идеологов П Интернационала.
В своем анализе и выводах Е. Варга ‒ в 4919 г. народный комиссар и председатель Высшего Совета Народного Хозяйства Венгерской Советской Республики‒ опирается на опыт и результаты деятельности атой республики, просуществовавшей четыре с половиной меся-
313


ца. К анализу опыта Венгрии Е. C. Варга подходитстех же позиций, с каких В. И. Ленин подходил к анализу деятельности Парижской Коммуны, т. е. с целью выяснить поучительные стороны подобных исторических событий для учета в дальнейшей борьбе за социалистическую революцию.
Несмотря на ограниченность и во времени, и в материалах, исследование Е. Варги имеет не только историческое значение. Многие из поднятых в этой работе теоретических и практических проблем экономической политики на первом этапе пролетарской диктатуры в Венгрии актуальны и для нашего времени. Хотя особые условия, в которых развертывалась борьба в Венгрии (в частности, ее изолированность, невозможность оказать непосредственную поддержку со стороны внешних социалистических сил, экономическая разруха в результате длительного участия страны в империалистической войне и т. п.), принадлежат прошлому, они весьма поучительны и сегодня. Со многими трудностями и проблемами, о которых идет речь в этой книге, революционный авангард рабочего класса сталкивался в своеобразных условииях и в той или иной степени будет сталкиваться во многих случаях, когда практически встает вопрос о переходе к социализму.
Некоторые затронутые в работе конкретные экономические проблемы, возникающие при диктатуре пролетариата (внутренняя торговля, денежное обращение и переход от товарного к «продуктовому» хозяйству и др.), жизнь решила в Советском Союзе и других социалистических странах не так, как в 4919 г. предполагал Е. Варга. Практика социалистического строительства, классовая борьба внесли коррективы в первоначальные расчеты, наметки, предположения. В целом, однако, работа Е.Варги «Проблемы экономической политики при пролетарской диктатуре» сохраняет свою актуальность для изучения исторического опыта борьбы за социализм, происходившей в исключительно трудных и сложных условиях,‒ опыта, имеющего не только внутривенгерское значение '.

' Перевод с немецкого печатается с издания 1922 г. с некоторыми сокращениями и частично пересмотрен. Сссылки на произведения классиков марксизма-ленинизма даны по последнему издадик~,


ПРЕДИСЛОВИЯ АВТОРА К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ

«Буржуазные революции, как, например, революции XVIII века, стремительно несутся от успеха к успеху, в них драматические эффекты один ослепительнее другого, люди и вещи как бы озарены бенгальским огнем, каждый день дышит экстазом, но они скоропреходящи, быстро достигают своего апогея, и общество охватывает длительное похмелье, прежде чем оно успеет трезво освоить результаты своего периода бури и натиска. Напротив, пролетарские революции, революции XIX века, постоянно критикуют сами себя, то и дело останавливаются в своем движении, возвращаются к тому, что кажется уже выполненным, чтобы еще раз начать это сызнова, с беспощадной основательностью высмеивают половинчатость, слабые стороны и негодность своих первых попыток, сваливают своего противника с ног как бы только для того, чтобы тот из земли впитал свежие силы и снова встал во весь рост против них еще более могущественный, чем прежде, все снова и снова отступают перед неопределенной громадностью своих собственных целей, пока не создается положение, отрезывающее всякий путь к отступлению...» '
Преданная теми вождями, которые испугались громадности целей революции, лишенная поддержки пролетариев соседних государств, пала Венгерская Советская Республика, эта докатившаяся на запад победоносная волна русского революционного моря. Республика пала в борьбе против румынско-чешской военщины, поддерживаемой всеми империалистическими державами. Ее вожди перед неизбежностью белого террора эмигрировали из страны m нашли убогое убежище в Австрии.
Интернированный в замке Карлштейн, отрезанный от всяких сношений с внешним миром, я в течение шести месяцев имел достаточно времени и досуга, чтобы обдумать половинчатость, слабость и мягкотелость первой попытки венгерского пролетариата.
' К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 8, стр. 122 ‒ 123.


Яастойщая брошюра является рейультатом зтих размышлений. Она несет на себе следы своего возникновения: книг в моем распоряжении было очень мало, статистического же материала не было и вовсе; работать приходилось на память, на память приходилось приводить и некоторые цифры. Отсюда ‒ и отдельные неточности.
Преследуемый палачами венгерского белого террора, обвиненный в убийстве, грабеже и фальшивомонетничестве, оклеветанный капиталистической прессой всего мира, покинутый не одним из старых товарищей, испуганных суровой действительностью пролетарской классовой борьбы и бросившихся обратно в идиллию буржуазной демократии, я все же, несмотря на понесенное поражение, с полной ясностью открыто заявляю: нет другого пути к построению социалистического общества, кроме диктатуры пролетариата, как бы ни были различны ее формы.'Найдутся, вероятно, страны, в которых не русская, советская; а какая-нибудь иная пролетарская организационная система явится основой диктатуры. Найдутся, быть может, страны, в которых в период диктатуры пролетариата сохранится даже парламентаризм. И будем надеяться, что найдутся и такие страны, где диктатура обойдется без необходимости применения террора. Было бы бессмысленным заниматься предсказыванием форм, которые должен принять исторический процесс рождения нового общественного строя. Но одно неоспоримо: без диктатуры пролетариата, т. е. без такого переходного состояния, при котором пролетариат выступает как господствующий класс и сам определяет политику данной страны,‒ переход от капитализма к социализму не-
МЫСЛИМ

' Таков именно истинный смысл понятия «диктатура пролетариата», а не как это кажется Каутскому: «политика угнетения.;.
освобождающая себя от законов, ею самой созданных... состояние произвола, который, естественно, может твориться лишь очень маленьким кругом... или одним человеком». 3то ‒ определение тирании, но не апределение пролетарской диктатуры, которая обозначает переходную государственную форму исключительного политического господства пролетариата как класса, так же, как буржуазная демократия является государственной формой исключительного господства буржуазии. Диктатура пролетариата не значит его «освобождение от им же созданных законов». Наоборот, чем строже будут соблюдаться все законы, чем согласованнее проводиться диктатура, тем более сократится период ее исторической необходимости.
116


Это положение, высказанное Марксоа еще нолстолетия тому назад, в настоящее время необычайно быстро приобретает себе сторонников, несмотря на поражение и крушение пролетарской власти в Финляндии, Баварии и Венгрии.
Германская независимая социал-демократическая партия на последнем съезде единогласно приняла это марксистское положение. Итальянская социалистическая партия на этой основе добилась блестящей избирательной победы. Необычайные военные успехи Российской Советской Республики в 1919 г., уничтожение всех контрреволюционных армий в России доказывают, что господство пролетариата в России приобрело прочную основу в психологии большинства политически активного населения и стало непобедимым.
Я верю в дальнейшее шествие революции, ибо капитализм, как я показываю в первой главе этой работы, неспособен дать пролетариату такое реальное повышение жизненного уровня, которое .было бы в состоянии замедлить революционный натиск пролетариата. Это убеждение в неудержимом шесхвии пролетарской революции и побудило меня выпустить в свет работу, несмотря на все ее несовершенство и пробелы. Быть может, она хоть немного будет способствовать тому, чтобы «сократить и смягчить муки родов» ' нового общества.
Моя работа не ставит своей задачей агитацию или оправдание. Я без боязни вскрываю все ошибки, которые мы совершили в период пролетарской диктатуры в Венгрии. В каждом отдельном случае я констатирую: проводилось ли то или иное постановление на самом деле или оно оставалось только на бумаге. Я далек и от того, чтобы давать рецепты для поведения пролетариев всех других стран. Это было бы исторически неоправданной наивностью. Я ставлю себе целью вообще рассмотреть проблемы экономической политики пролетарской диктатуры, рассмотреть все теоретически мыслимые способы их решения и затем отобразить тот реальный опыт, который был проделан в Венгрии в наших попытках разрешить эти проблемы. Знание этих фактов может быть полезно для пролетариев всех стран. Им самим предоставляется взять из венгерского опыта то, что может пойти им на пользу.
' К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 10.
117


Ъ
Несколько слов о методе. Мой метод ‒ метод марксизма. Подобно тому, как Маркс методологически исходил из предпосылки исключительного господства капиталистического способа производства и уделял меньше внимания феодальной экономической системе, точно так и здесь центр внимания обращен на развитие новых форм хозяйства, которые возникли при капитализме, Но при пролетарской диктатуре получают дальнейшее развитие итенденцию сбросить свой антагонистический характер. Экономическая жизнь периода диктатуры раздваивается: наряду с пролетарским общественным хозяйством продолжают существовать остатки частнохозяйственной системы; последние медленно разлагаются и поглощаются системой общественного хозяйства. C завершением этого процесса диктатура пролетариата приходит к ыонцу: нет больше пролетариев и нет буржуа, имеется только общественное хозяйство свободно работающих культурных людей '.
При этом предполагается, что вместе с исчезновением частной собственности исчезает также и соответствующая этой форме собственности алчноэгоистическая идеология. Необходимость в диктатуре пролетариата кончается не с исчезновением частной собственности на средства производства, а лишь с исчезновением капиталистической алчноэгоистической идеологии. На смену диктатуре пролетариата социализм может прийти только тогда, когда завершится процесс изменения идеологии, когда исчезнет свойственная капитализму эгоистическая психология. Но на это, вероятно, потребуется период жизни целого поколения.
Беспристрастный анализ хода событий при советской диктатуре в Венгрии в общем показал, что в революционные периоды идеология имеет гораздо большее значение, чем до сих пор это представляла себе большая часть марк-

' Многие марксисты в первые годы после Октябрьской революции
полагали, что переходный период от капитализма к социализму будет коротким и диктатура пролетариата быстро исчерпает свои функции. Жизнь показала что в зависимости от конкретных социально-экономических и международно-политических условий на строительство фундамента социализма, а затем на создание социалистического общества, «построенного в основном», требуется несколько десятилетий. После создания развитого социалистического общества общенародное государство осуществляет меры, необходимые для перехода к коммунизму.‒ Прим. ред.
И8


систов. Угроза существованию пролетарского режима заключается не столько в активном сопротивлении экспроприированных господствующих классов, что диктуется их классовыми интересами, сколько в пассивном сопротивлении значительных слоев самого пролетариата, которые оказываются не в состоянии освободиться от чуждой идеологии, навязанной им всей основанной на угнетении организацией капиталистического государства.
Это громадное значение идеологии и покоящейся на ней линии полит~еского поведения привело к тому, что при обсуждении экономических проблем мы должны были на каждом шагу в качестве определяющих факторов обращаться к области политики и идеологии. Строгое ограничение чисто хозяйственной стороной дела дало бы, быть может, резче очерченную, но зато и далекую от действительности картину.
В своей работе я пользовался помощью моих товарищей по заключению. Многими ценными указаниями яобязан Бела Куну и Юлиусу Ленгиелю. Всем этим моим товарищам выражаю сердечную благодарность.
Карлштейн, 10 января 1МО 8.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
Работа, которая предлагается вниманию русского читателя, представляет собой попытку на основании имеющегося в моем распоряжении опыта рассмотреть и по возможности решить проблемы экономической политики, возникающие при пролетарской диктатуре. Тот практический опыт, на котором я при составлении этой брошюры мог основываться, был весьма узок и состоял в сущноститолько из опыта длившейся четыре с половиной месяца пролетарской диктатуры в Венгрии да еще из скудных известий и нескольких брошюр, которые доходили до нас из России.
Что касается фактической обстановки диктатуры в Венгрии, то русский читатель найдет много сходства между экономическими условиями Советской Венгрии и Совет-





ской России. Но читатель не должен думать, что это‒ результат подражания русским учреждениям. Отнюдь нет. Мы едва что-либо знали об этих учреждениях. Сходство это вовсе не следствие подражания России, а неизбежный результат самого факта создания пролетарской диктатуры. Сколько бы ни разнились национальные, исторические и географические условия, основные факторы экономики периода этой диктатуры повсюду одинаковы.
Отсюда следует, что проблемы, которые приходится разрешать в экономической политике в период диктатуры, по существу своему везде сходны. Русский читатель найдет, что развернутые здесь проблемы до сих пор еще сохранили свою актуальность и для России. Конечно, с тех пор развитие здесь двинулось значительно вперед, но ни одна из этих проблем не разрешена еще окончательно, ни одна из них не сдана пока еще в архив.
Возможно, было бы лучше, если бы я дополнил эту брошюру на основании фактов последующего развития событий в России. Но в таком случае она потеряла бы то место, какое она занимает в историческом развитии наших дней. Такая, как она есть, написанная непосредственно после крушения Венгерской Советской Республики, брошюра, несмотря на ее преимущественно теоретическое содержание, имеет известное значение для истории борьбы за всемирную победу социализма.
Автор
Москва, 7 февраля 1980 г.


Е КРИЗИС КАПИТАЛИЗМА

Мировая война ярко выявила кризис капитализма. Пролетариат всего капиталистического мира охвачен революпнонным брожением.
Беря свое начало в России, революционная волна неудержимо катится на Запад. Все более возрастающее нежелание работать в капиталистических условиях труда, грандиозные забастовки, которые одним своим размахом в корне расшатывают самые основы капиталистического строя, все усиливающаяся дороговизна, нищета, беспорядки в городах, волнения в войсках,‒ все это вместе взятое, как показывает опыт, является предвестником близящегося вооруженного восстания пролетариата.
Само собой разумеется, защитники интересов буржуазии утверждают, что в данном случае может идти речь лишь о временном, о преходящем кризисе капитализма и что происходящее отнюдь не знаменует собой начала конца: «большевизм ‒ это болезнь побежденных стран» ‒ вот их лозунг.
Мы хотим попытаться установить, представляет ли собой современный кризис действительно нечто преходящее или же он таит в себе окончательную развязку?
Общественный строй при капитализме ‒ строй антагонистический. Основанный на классовом господстве, этот строй мог казаться устойчивым лишь до тех пор, пока интересы буржуазии совпадали с интересами преобладающего большинства населения. Это, однако, продолжалось недолго. Присущие капиталистическому способу производства тенденции развития все более и более ярко выявляли его антагонистический характер. Не воля большинства, а созданная господствующим классом организация насилия поддерживала систему, подтачиваемую в течение десятилетий внутренним, скрытым кризисом.
Широкие массы пролетариата организовывались для борьбы с капиталом. Но дело ограничивалось пока лишь единичными вспышками.


Капитализм не успел еще развить все таящиеся в нем силы, не использовал еще всех возможностей; он охватывал все новые области, овладевал новыми странами, перебрасывался в другие части света, принося капиталистам все большую и большую прибыль, что предоставляло им возможность уделять из своей наживы крохи верхам пролетариата, создавало основу для постепенного повышения жизненного уровня указанной рабочей прослойки, а это использовалось в целях ослабления революционной энергии пролетариата '.
Концентрация производства и централизация капитала были еще слабо развиты; число же заинтересованных в частной. собственности на орудия производства было весьма значительным. Консервативная идеология, вера в незыблемость и несокрушимость капиталистического порядка еще глубоко коренились в умах пролетарских масс. «Эволюционная» теория социал-демократии, отодвигавшая революционный переворот в неизвестное будущее, практика профессиональных союзов, всецело посвятивших себя улучшению положения рабочего класса в пределах капиталистического строя,‒ все это вместе взятое отнюдь не способствовало превращению скрытых противоречий в активную революционную энергию.
Наконец, организация насилия, на которой покоится господство правящих классов, осталась непоколебленной; она была достаточно сильна, чтобы разбить всякие попытки пролетариата воспользоваться вооруженным восстанием, и этим внушала рабочим массам столь ревностно прививаемую им глашатаями господствующих классов веру в несокрушимость капиталистического строя.
Мировая война внесла глубокие изменения в структуру капиталистического общества. Мы попытаемся прежде всего исследовать те изменения, которым во время войны подверглась экономическая основа капиталистического строя.
Часть изменений совершилась в направлении общих тенденций развития капиталистического способа производства, но только гораздо быстрее, чем это происходило бы без войны. Концентрация производства сделала громадные и чрезвычайно быстрые успехи. Сотни тысяч мел-
' Так оно длилось вплоть до начала нового столетия; острая дороговизна привела затем к тому, что и при повышающейся денежной оплате реальная заработная плата падала.


ких производителей и лавочников ушли на войну, а предприятия их погибали. С другой стороны, крупные предприятия обогащались в результате военных поставок, дававших их владельцам огромные барыши. Гораздо резче, чем до войны, выступило наружу деление общества на капиталистов с громадным состоянием и пролетариев, не имеющих ничего, кроме своей рабочей силы.
Присущая империалистической фазе капитализма тенденция к преодолению анархии, к организации капиталистического хозяйства в целях все более и более полного господства капитала над рынком чрезвычайно усилилась за время войны благодаря государственным принудительным хозяйственным организациям. Заговорили о «военном социализме»; правильно было бы назвать это государственно-монополистическим капитализмом. Ряд других изменений может быть охарактеризован как военно-хозяйственная деформация экономической жизни. Остановимся на наиболее значительных явлениях этой деформации.
Реальное накопление сменилось реальным обеднением, сопровождающимся необычным ростом фиктивного капитала. Государство, ведущее войну, берет из хозяйства все большее количество благ, чем может быть вновь создано в соответствующий период. Вместо присущего капитализму накопления происходит уменьшение реального богатства, вместо аккумуляции ‒ «дезаккумуляция». Капиталистическое государство забирает эти блага у их владельцев, исходя из полного признания священной частной собственности, иначе говоря, оплачивает их полной ценой.
Денежные средства мобилиэуются путем все новых и новых выпусков военных займов. Место непроизводительно расточаемых благ занимает фиктивный капитал ‒ свидетельства на получение части прибавочной стоимости, которая будет впоследствии произведена и присвоена государством путем налогового обложения. Размеры фиктивного капитала возрастают соответственно со все повышающимися, вследствие быстро наступающего недостатка в товарах, ценами на последние. «Эти долговые свидетельства, выданные за первоначально взятый взаймы и давно уже израсходованный капитал, эти бумажные дубликаты уничтоженного капитала функционируют для своих владельцев как капитал, поскольку они являются првгодды-


ми к продаже товарами и, следовательно, могут быть обратно превращены в капитал» '.
Такое обратное превращение в капитал возможно вусловиях военного времени лишь для единичных держателей военных займов. Для общества же в целом превращение бумажных обязательств в реальный капитал невоз-
МОЖНО.
Процесс обеднения населения во время войны не идет равномерно. Вместе с тем происходят глубокие сдвиги в распределении постоянно сокращающегося действительного богатства. Военные поставщики, производители предметов продовольствия, вообще все слои, имевшие то или иное отношение к работе на войну, сильно обогащались. Мелкие же предприятия, капитал которых был недостаточен для дальнейшего ведения производства вследствие быстрого вздорожания сырья, одно за другим погибали. Все те слои населения, которые получали твердый денежный доход, беднели вследствие обесценения денег.
Исчезновению реальных благ и росту фиктивного капитала сопутствует подобный же процесс в области распределения доходов. Номинальная сумма общего народного дохода повышается, но налицо не имеется соответствующего количества благ для реализации доходов. Цены быстро скачут вверх, и деньги теряют свой характер всеобщего средства обмена.
Между городом и деревней возникает примитивный натуральный обмен. «Буржуазия подчинила деревню господству города»,‒ гласит «Манифест Коммунистической партии» '. В период военного хозяйства произошло нечто обратное: деревня подчинила себе город. На фоне всеобщего недостатка в товарах перевес оказался на стороне деревни, продолжавшей производить необходимейшие блага предметы продовольствия, что в результате привело к закабалению городского населения и заставило рабочих отдавать крестьянам свои скромные пожитки в обмен на предметы продовольствия.
Жизненный уровень воевавших народов все падал и падал, но, конечно, падение это было далеко не равномерным во всех классах общества. Землевладельцы и крупная буржуазия сохранили свой прежний образ жизни.

' К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 25, ч. П, астр. 19.
' К. Маркс и Ф. Эиггльс. Сочииввии, т. 4, стр. 428.
3И


Улучшилось в целом положение сельского населения, но зато сильно ухудшились условия жизни служащих и рабочих. Наступило фактическое обнищание рабочих масс, так как повышение заработной платы не поспевало за все возраставшими ценами на предметы первой необходимости. Наоборот, в значительно лучшие условия существования жизнь ставила призванных в армию крестьян и неквалифицированных рабочих Восточной и Средней Европы: люди, которые прежде ели мясо раз в две недели, получали его в своей воинской части ежедневно; те же из них, кто в мирное время ходил большую часть года босым и едва ли имел рубашку на теле, получали на военной службе хорошее обмундирование и т. д.
Экономические изменения повлекли за собою глубокие изменения и во всей общественной надстройке. Прежде всего обнаружилась коренная перемена в настроениях, в идеологии пролетариата; скрытая революционная энергия стала принимать активные формы.
Черты, характеризовавшие период военного хозяйства и совпадавшие с общими тенденциями капиталистического развития,‒ ускоренный темп концентрации производства и развитие принудительной хозяйственной организации ‒ сами по себе усиливали потенциальную энергию к сопротивлению у пролетариата. Ухудшение положения рабочего класса выступило в качестве нового революционизирующего элемента.
Следует отметить, что, несмотря на эксплуатацию рабочих и на все тяготы, которые им приходилось испытывать в рамках капиталистического строя, условия их жизни (если не считать кратковременных периодов экономических кризисов в течение XIX в., когда капитализм переживал эпоху расцвета) постепенно улучшались. Это с безусловностью вытекает из статистических данных по производству предметов продовольствия и их потреблению.
История же современного рабочего класса не знает в прошлом столь резкого ухудшения условий жизни, как то, которое в настоящее время постигло пролетариат Средней и Восточной Европы.
Но основной психологический закон таков, что утрата раз достигнутого жизненного уровня действует гораздо более революционизирующим образом, чем стремление к улучшению достигнутого жизненного уровня.


Обнищание пролетариата происходило в условиях, способствовавших укреплению в нем его социального самосо знания.
Господствующие классы всех стран во время войны беспрерывно апеллировали к пролетариату ‒ и на поле брани, и на предприятиях в городе, и в деревнях. Повсюду так и носился клич: «Пролетарии должны спасти отечество».
Таким образом, даже от самих вождей капитализма пролетариат узнал, как велико его значение, как важна его роль в современном обществе. До сих пор официально проповедуемая идеология толковала пролетариату только о его ничтожестве в сравнении с представителями господствующих классов. Теперь он услышал совершенно противоположное. При этом он узнал, что и в таком деле, как владение оружием,‒ которое (как ему показал долголетний опыт) охранители классового господства до той поры направляли всегда против него,‒ пролетарий стал столь же опытным и ловким, как и представители господствующего класса и его прислужники. Сознание этого произвело глубокое впечатление на рабочий класс. Таким образом, можно принять в качестве основного факта, что пролетариат всех стран вышел из войны с пониженным жизненным уровнем, но с окрепшим социальным самосознанием. В соответствии с этим возросшим самосознанием он требует теперь повышения своего материального и духовного уровня, повышения не только по сравнению с настоящим его положением, но и по сравнению с условиями, в которых он находился до войны,‒ требование, которого, как мы покажем в дальнейшем, капитал невсостоянии удовлетворить.
С количественной стороны развитие это проявлялось неравномерно. Военно-хозяйственная деформация экономической жизни была сильнее в побежденных странах, чем в странах-победительницах: отсюда ‒ и ухудшение в побежденных странах условий жизни рабочих, их недовольство и их революционный натиск. И так как революционное настроение в побежденных странах совпало с вызванным военным поражением развалом организации насилия государства, то во всех этих странах вспыхнула политическая революция.
В России, где пролетариат имел свое богатое революционное прошлое, а господствующий класс располагад


наиболее слабой организацией, буржуазная революцйя сменилась победоносной чисто пролетарской революцией, за которой последовали вскоре кончившиеся неудачей подобные же попытки в Финляндии, Баварии и Венгрии.
В странах-победительницах, где государственный аппарат насилия оставался непоколебленным, до революции дело пока еще не дошло, но явного кризиса капитализма нельзя отрицать и здесь, и здесь рабочий класс бурно требует повышения своего жизненного уровня.
Рабочие массы стран Антанты уже убеждаются в том, что подобные политические уступки отнюдь не устраняют их экономического порабощения. Пролетариат всех стран требует более высокого жизненного уровня, в частности сокращения рабочего дня до семи, а в Америке до шести часов, и пытается добиться этого ‒ часто неосознанно‒ путем различных мероприятий. Опыт военного хозяйства приблизил организацию пролетарского общественного хозяйства, из туманной дали социальных утопий низведя его на почву доступной действительности. И как ни уродливо выглядит принудительная организация военного хозяйства в качестве прообраза коммунистического хозяйства, все же она показала рабочим массам, что централизованное управление экономикой страны не утопия, а задача, неизбежно вытекающая из сложившихся условий, и потому осуществима средствами современного общества. Теперь уже кажется непосредственно возможным организовать чисто пролетарское хозяйство, опрокинув капиталистическую военно-хозяйственную организацию. Даже известные своей консервативностью английские тредюнионы выставляют требование национализации шахт и рудников, железных дорог, банков и важнейших отраслей торговли. Немецкие рабочие требуют права контроля, а также участия фабрично-заводских рабочих советов в управлении капиталистическими преддриятиями.
Борьба за повышение жизненного уровня ведется преимущественно в экономической области, но борьба этаполна революционной "-нергии. Грандиозные забастовки сотен тысяч железнодорожников, горнорабочих, металлистов потрясают хозяйственную жизнь Европы и Америки. Широта размаха этого движения сама по себе придает ему характер революционной классовой борьбы даже тогда, когда в сознании рабочих это воспринимается лишь как борьба за чисто экономические требования.


Класс капиталистов не в состоянии удовлетворить требования рабочих о существенном реальном повышении их жизненного уровня. Это создало бы угрозу процессу присвоения прибавочной стоимости. Капиталистам пришлось бы отказаться от прибыли и продолжать производство, лишь сообразуясь с интересами рабочих в надежде на лучшее будущее. Можно, конечно, допустить, что кто- либо из руководящей бюрократии анонимного капитала, какие-нибудь директора акционерных обществ продолжали бы производство, вполне сознавая, что их ждет несколько бездивидендных годов, но по отношению к классу капиталистов в целом это предположение нереально.
Противоречие между требованиями рабочих и ресурсами капиталжстического производства так велико, что даже полный (на практике совершенно немыслимый) отказ класса капиталистов от всякой прибыли все же не разрешил бы этого противоречия. Война сильно понизила производственные возможности во всех странах; изменился возрастной состав и состав населения вообще; доля трудоспособных сильно сократилась; орудия производства изношены и разрушены; запасы благ, сырья и средств производства истрачены.
При таком состоянии производственного аппарата в условиях капиталистических отношений совершенно невозможно создание той суммы благ, которая необходима для удовлетворения требований рабочих масс. Кроме того,капиталистическое производство всей своей структурой всегда приспособлено к существующему в данный период распределению доходов. Орудия производства, предназна-, ченные для выпуска предметов роскоши, не могут, как мы уже говорили, быть просто-напросто направлены на производство благ, которые требуются в обиходе рабочего класса'. Следовательно, требование рабочего класса реально повысить его жизненный уровень могло бы быть удовлетворено лишь при условии внезапного повышения производства таких благ, которые являются предметом потребления для рабочего класса.
Но капитализму присущ лишь один способ расшире-

' Данная проблема сохраняет свое значение также и при диктатуре пролетариата. Об этом будет у нас речь в третьей главе. Вопрос этот подробно рассмотрен Марксом во П томе «Капитала».
128



' Повышение производства благ затрудняется также тем хаотическим состоянием, в котором пребывает мировой рынок. Россия (и в частности Сибирь) совершенно сошла со сцены как поставщик сырья; Балканские страны, Венгрия, Польша подорваны в своих хозяйственных возможностях. Постоянное колебание валюты, отсутствие абсолютно устойчивой английской мировой валюты, прежде господствовавшей на мировом рынке, крайне затрудняют международный обмен благ, а вместе с тем и рост производства.
' Характерна снова и снова повторяющаяся жалоба предпринимателей на то, что, несмотря на большую безработицу, трудно найти работников для тяжелой, черной работы. Революционное настроение рабочих таково, что они предпочитают голодать, чем работать для капиталистов на предлагаемых ими условиях.
5 E. С. Варга. Начало общего кризиса
129
ния производства ‒ повышение интенсификации труда, иначе говоря, умножение средств производства, приводимых в движение каждым рабочим, или, как Маркс это называет, повышение органического состава капитала. Все другие средства (в следующей главе мы на этом остановимся подробно) лежат вне прямой линии капиталистического развития.
повышение производительности труда предполагает увеличение орудий и средств производства, иначе говоря, предполагает реальное накопление '. Накопление же это при капитализме является функцией класса капиталистов и состоит в том, что часть присвоенной прибавочной стоимости потребляется не в виде дохода, а идет на дальнейшее расширение производственного аппарата. Но как мог бы класс капиталистов накоплять, если бы ему приходилось отказываться от своей прибыли для того, чтобы удовлетворить требования рабочих улучшить ихположение и этим предотвратить их революционные выступления?
Если же капитал решится пойти по другому пути, если он попытается отвергнуть требования рабочих для того, чтобы привести в порядок производственный аппарат, быстро накоплять и этим путем расширять производство, что необходимо для реализации требуемого рабочими реального повышения их жизненного уровня,‒ то в таком случае он натолкнется на самое отчаянное сопротивление со стороны рабочих'. Окажут свое влияние бесконечные забастовки, трудовая дисциплина резко упадет, рабочие вообще будут отказываться при таких условиях от работы, производительность труда ‒ сознательно или бессознательно ‒ будет снижена.


Объем производства при таких условиях, разумеется, сократится, противоречие между требованиями рабочих и наличными для удовлетворения этих требований благами увеличится, кризис капитализма автоматически все более и более обострится. Из этой дилеммы для капитализма был бы один выход: убедить пролетариат сохрайить производительность труда и хотя бы временно отсрочить свои требования о повышении жизненного уровня и таким образом дать классу капиталистов возможность быстро накоплять, восстановить уничтоженные и изношенные средства производства и путем энергично налаженного выпуска средств производства готовить расширенное производство предметов потребления, что будто бы привело бы к возможности впоследствии повысить жизненный уровень рабочих.
Необходимость такого именно разрешения вопроса и проповедуют рабочему классу рыцари «гражданского мира». Они предлагают пролетариату временно прекратить классовую борьбу, работать с полным усердием, работать и сверхурочно и в то же время отказаться «пока» от всяких «непомерных» (т. е. угрожающих присвоению прибыли и капиталистическому накоплению) требований увеличить заработную плату, а главным образом ‒ от требования сократить рабочее время. B этом духе действуют (однако с малым успехом) шейдемановцы в Германии, Гомперс и К' в Америке. Проникнутый глубоким недовольством пролетариат не проявляет никакой охоты во имя призрачных надежд отказываться от выступлений против капиталистов, от требований немедленного улучшения своего положения и лишь впоследствии добиться некоторого улучшения условий жизни в рамках капиталистического рабства.
У буржуазии остается еще путь насилия. Но возросшее за время войны самосознание пролетариата, приобретенное умение владеть оружием, выработанная им на войне привычка в нужный момент ставить на карту свою жизнь, а также обнаруживавшееся разложение аппарата принуждения господствующего класса делают при сложившейся обстановке невозможным применение со стороны последнего насилия; если же он и решается на это, то прибегает к самым грубым и жестоким формам насилия с помощью солдатчины, как это происходит в Венгрии.
Возникшая дилемма для капитализма неразрешима.


Революционное брожение охватывает все более широкие слои. Поразительный пример России ‒ обширного государства с сотнями миллионов жителей, которое вот уже два с лишним года управляется победоносным пролетариатом, вооруженная сила которого разбила вдребезги всех его врагов, а его экономические силы, несмотря на бойкот империалистических великих держав и продолжающуюся уже шесть лет войну, заметно крепнут,‒ толкает сознательных рабочих всех стран на новые и новые попытки к свержению капитализма. Подавление этих попыток в Финляндии, Венгрии и Баварии ничуть не меняет того положения, что революционное брожение охватывает все более и более широкие слои, а капитализм бессилен бороться с этим. Возможно, что этот кризис будет длиться годами, а революционное преобразование потребует десятков лет и будет стоить десятков тысяч жертв, но возврат к «мирному» капитализму представляется совершенно невозможным.
То убеждение, что все попытки восстановить капиталистическое производство должны разбиться об это неразрешимое противоречие, что классовая борьба закончилась бы «общей гибелью борющихся классов» в случае, если бы «революционное преобразование всего общества не удалось»,‒ привело целый ряд представителей экономической науки. среди марксистов (в том числе и автора этих строк) в большевистский лагерь. Ибо если в условиях диктатуры пролетариата на первых порах пусть даже и усиливается расстройство хозяйственной жизни, то все же именно эта диктатура создает основы для окончательного разрешения вопроса, строит фундамент социалистического общества.
II. ПРОБЛЕМА ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ ТРУДА
«Поднятие производства» ‒ вот ходячий лозунг, к которому в настоящее время то и дело возвращаются в своих речах буржуазные государственные деятели всех стран.
Мы закончили наши предыдущие рассуждения выводом, что требуемое пролетариатом реальное повышение
131


его жизненного уровня возможно лишь путем быстрого и всеобъемлющего увеличения производства. Мы показали, что такое расширение производства невозможно в условиях потрясенного войной капитализма. Вообще при капитализме невозможно достичь максимальной продуктивности.
Чтобы это доказать, мы прежде всего исследуем общие условия продуктивности, иначе говоря, исследуем факторы продуктивности труда при производстве материальных богатств, потребительных стоимостей, что следует строго отличать от доходности капитала, затрачиваемого в производстве. Доходность в капиталистическом смысле является тормозом поднятия производства, препятствием к максимальной продуктивности в смысле создания потребительных стоимостей.
Продуктивность (Ergiebigkeit) труда народа зависит прежде всего от естественных условий страны. Так как зти факторы изменяются очень медленно, то мы можем рассматривать их как постоянные и вовсе не считаться с ними при рассмотрении интересующей нас проблемы'. Переменными факторами являются: 1) рациональность труда; 2) производительность труда; 3) интенсивность труда; 4) численное соотношение между производительными и непроизводительными элементами населения.
f) Под рациональностью труда я понимаю различия в продуктивности труда, вытекающие из интеллектуальных качеств трудящихся, как руководителей, так и исполнителей. При прочих равных условиях продуктивность труда зависит от психических факторов, от общей культуры, от профессионального образования, от рациональных приемов работы, применяемых участниками трудового процесса. Базируясь на данных «Annuaire de la Statis-

' Маркс, исследования которого имеют своей основой не анализ продуктивности в создании потребительных стоимостей вообще, а анализ создания стоимости и прибавочной стоимости, установил понятие производительности, которое лишь отчасти покрывается нашим понятием «продуктивность» (Ergiebigleit), осно ванным на потребительной стоимости. «Производительная сила труда определяется разнообразными обстоятельствами, между прочим средней степенью искусства рабочего, уровнем развития науки и степенью ее технологического применения, общественной комбинацией производственного процесса, размерами и зффективностью средств производства, природными условиями» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 48):
i32


tique agricol internationale 1905», я произвел обследование причин различий в урожайности. С этой целью я сопоставил охватывающую все четыре главные виды злаков (пшеницу, рожь, ячмень и овес) среднюю урожайность с гектара за период десятилетия 1905 ‒ 1914 гг. и таким образом получил ряд данных по странам, расположенным по степени урожайности. Оказывается, чторяд этот не обнаруживает никакой зависимости ни от среднего размера хозяйства, ни от хлебных пошлин или хлебных цен, ни от различий в климатических условиях. Но зато этот ряд показывает несомненное совпадение с общей культурой страны, с развитием грамотности. Чем меньше безграмотных, тем выше производительность сельского хозяйства, следовательно, культурный уровень рабочих играет крайне важную роль в качестве фактора продуктивности труда '.
2. Под производительностью труда я подразумеваю различия в продуктивности труда, вытекающие из различия применяемых средств производства. При прочих равных условиях продуктивность труда зависит от вида средств производства, применяемых рабочими. Род средств производства определяет также большую или меньшую степень кооперации. Эти факты общеизвестны, специальные доказательства здесь излишни. Группа рабочих, объединенных на современной ткацкой или обувной фабрике, производит во много раз (иногда даже в тысячу раз) больше, чем то же число рабочих при ремесленном труде. Чем больше постоянный капитал, чем больше производ-
' «IIp мнению Годскина... накопление представляет сооой не что
иное, как накопление производительной силы общественного труда, так что накопление мастерства и знаний (научной силы) самих рабочих является основным накоплением и несравненно важнее, чем идущее рука об руку с ним и лишь отражающее его накопление наличных, объективных, условий этой накопляемой деятельности, которые постоянно вновь производятся и вновь потребляются и накопляются только номинально:
„Производительный капитал и искусный труд ‒ это одно и то
же... Капитал и рабочее население означают совершенно одно и то же"...
Все это лишь дальнейшее развитие тезиса Галиани: „истинным богатством является человек".
Весь объективный мир, «мир материальных благ» отступает здесь на задний план как всего лишь момент, всего лишь исчезающее, все снова и снова создаваемое проявление деятельности общественно производящих людей» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. III, стр. 276).


ственный аппарат страны по отношению к численности населения, тем больше при прочих равных условиях продуктивность и производительность труда '.
3) Под интенсивностью труда я понимаю различия в продуктивности труда, вытекающие из различий в количестве и полезных эффектах производительных движений, совершаемых рабочим в среднем в определенную единицу времени в течение более или менее продолжительного периода при прочих равных условиях; продуктивность труда зависит от того, как рабочий работает с помощью имеющихся в его распоряжении средств производства. Интенсивность труда, или его интенсивная величина, как писал К. Маркс в Ш томе «Капитала», определяется тем количеством труда, которое затрачивается в течение данного времени'.
4) Рассматривая народ как производящее нелое, можно установить то- положение, что общий продукт его труда при данной рациональности, производительности и интенсивности будет зависеть от соотношения между численностью производительных элементов населения и элементов, лишь потребляющих блага.

' При такой формулировке продолжительность рабочего дня рассматривается как специальный фактор интенсивности, а также и как фактор влияния сокращенного рабочего дня. У Маркса продолжительность рабочего дня и интенсивность труда являются факторами производства стоимости. «...Принудительное сокращение рабочего дня, давая мощный толчок развитию производительной силы и экономии условий производства, в то же время заставляет рабочего увеличивать затрату труда в единицу времени, повышать напряжение рабочей силы, плотнее заполнять поры рабочего времени т. е. конденсировать труд до такой степени, которая достижима только в рамках сокращенного рабочего дня. Эта сжатая в пределы данного периода времени больша» масса труда учитывается теперь как большее количество труда, чем она является в действительности. Наряду с измерением рабочего времени как «величины протяженной» теперь выступает измерение степени его уплотнения. Более интенсивный час десятичасового рабочего дня содержит теперь столько же или больше труда, т. е. затраченной рабочей силы, чем более пористый час двенадцатичасового рабочего дня» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 421). Это у нас оказывается устраненным, так как за меру интенсивности мы принимаем в общем среднюю продолжительность рабочего периода.
~ К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 528.


Из всего сказанного легко усмотреть, что высшая продуктивность труда недостижима при капиталистическом строе.
Рассмотрим отдельные факторы производительности труда. Но прежде всего укажем на главное препятствие к достижению максимальной продуктивности ‒ на те пределы, которые ставит капиталистическая прибыль.
Так как в капиталистическом обществе все средства производства, даже и не являющаяся продуктом труда земля, составляют частную собственность, то они только в том случае применяются для производства, если это связано с получением соответствующей прибыли.
Отсюда следуют такие выводы.
Поскольку- высшая продуктивность труда (производство максимально возможной массы потребительных стоимостей) не совпадает с высшей доходностью предприятия (в капиталистическом сельском хозяйстве ‒ никогда, в промышленности ‒ лишь случайно), а при капиталистическом способе производства одна только прибыльность является решающим моментом, то совершенно закономерно, что всегда имеются налицо неиспользованные средства производства, с одной стороны, и массы безработных, непроизводящих за неимением средств производства,‒ с другой. В тех странах Европы, где сельское хозяйство высокоразвито, имеются еще громадные площади необрабатываемой земли, которые могли бы при соответствующем применении труда стать плодоносными, имеются также неиспользованные водные ресурсы и богатства недр. Соображения, связанные с получением прибыли, мешают их использованию. В капиталистическом земледелии результат всегда ниже максимально возможного, так как новое приложение капитала, а вместе с ним и повышение натурального продукта земли прекращаются в тот самый момент, когда вновь приложенный капитал перестает давать среднюю прибыль. В этом сказываются основные законы капиталистического хозяйства, которые при существовании капитализма не могут быть изменены никакими мероприятиями экономической политики.
Рациональность труда при капитализме по необходимости очень низка. Самая примитивная ступень культуры, умение читать и писать, в Европе еще не достигнута


миллионами рабочих. Искусственно привитый части трудящихся консервативный дух, необходимый для сохранения классового господства, задерживает развитие рациональности труда . От 60 до 800/О пахотной земли находится во владении невежественных консервативных крестьян, боящихся всякого рационального новшества и упорноцепляющихся за старое. Для миллионов крестьян, владеющих землей, даже доходность не является решающим моментом, как у капиталистов. Они производят лишь столько, сколько требуется для покрытия их давно сложившегося и медленно повышающегося жизненного уровня.
Консервативность, недостаточная рациональность дают себя так же сильно чувствовать и в области промышленности. Промышленные стандарты сохраняются десятилетиями, несмотря на то, что они вследствие изменяющейся техники давно перестали быть выгодными. До тех пор, пока получается соответствующая прибыль, капиталисты охотно продолжают производить традиционным нерациональным способом.
Производительность труда при капиталистическомспособе производства сильно отстает от теоретически возможного максимума. Прежде всего здесь дают себя чувствовать рамки прибыли. Улучшение средств производства, увеличение пропорции постоянного капитала, а в пределах последнего ‒ и основного капитала, правда, является имманентной тенденцией капитализма свободной конкуренции. Но размер производительного приложения нового капитала зависит от размера частного накопления. С другой стороны, в вопросе практического применения всякого нового технического открытия решающим моментом служит не возможность большей производительности или экономии человеческих усилий, а исключительно одни лишь соображения прибыльности. Чем более порабощен рабочий класс данной страны, тем меньше импульса у класса капиталистов к поднятию производительности труда.
Производительность низка, потому что несчетные миллионы работают в мелких предприятиях с помощью примитивных орудий производства. Личный же труд «хозяина», который содержит себя, семью и одного или двух рабочих, получающих заработную плату, далеко не соответствующую стоимости их рабочей силы, создает возможности для дальнейшего прозябания таких отсталых
136


предприяти~,‒ к великому ущербу продуктивности всего общественного труда.
В современном фазисе капитализма наряду со свободной конкуренцией в большинсгве отраслей крупной промышленности выступают картели и тресты. В то время как американские тресты, закрывая плохо оборудованные или неудачно расположенные предприятия, одновременно с прибылью поднимают и продуктивность труда, более «свободно» организованные картели преследуют противоположную политику. Все существующие предприятияпродолжают функционировать, а продажные цены на внутреннем рынке, охраняемом ввозными пошлинами, устанавливаются на такой высоте, чтобы даже наихудшие, наиболее дорого производящие предприятия приносили еще прибыль. Таким путем искусственно поддерживаются отсталые предприятия, которые неминуемо погибли бы при свободной конкуренции. Некоторые картели даже непосредственно препятствуют возникновению усовершенствованных предприятий. Так, в картельном договоре между венгерскими и австрийскими чугуноплавильными заводами и железообрабатывающими группами имелся пункт, запрещающий поставку какого бы то ни было сырья новым, не входящим в картель металлообрабатывающим предприятиям. Создание новых, более современных предприятий стало, таким образом, невозможным.
Наконец, продуктивность труда задерживается многоооразной анархией производства: анархией в том смысле, что самые разнообразные товары производятся для одной и той же цели в зависимости от каприза покупателя или по произволу производителя. Капитализм стремится, правда, преодолеть эту анархию производства введением типизации и стандартизации его (например, в машиностроительной промышленности), путем далеко идущей специализации производства отдельных предприятий, но всеэто разбивается, наталкиваясь на противоположность интересов отдельных предприятий.
Анархия в общем процессе капиталистического производства проявляется в периодически повторяющихся кризисах. При капитализме не существует такого высшего регулирующего органа, который распределял бы производство в соответствии со степенью насущности отдельных потребностей. Каждый капиталист производит те товары, которые он надеется сбыгь с наибольшей выгодой для
137


себя. Ожидаемая рыночная цена ‒ вот что служит регулятором производства. Но производство многих товаров периодически превышает платежеспособный спрос. Огромные массы товаров не находят сбыта и гибнут или же должны сбываться по ценам ниже их стоимости. Средства производства и рабочие, оторванные друг от друга, бездействуют. Продуктивность труда резко падает.
Новые формы организации капитала изменили характер кризисов и переложили всю их тяжесть на плечи рабочего класса. В эпоху капитализма свободной конкуренции рынок освобождался от избыточных товаров, не находивших себе сбыта, путем понижения их цены до той суммы, которая соответствовала бы их стоимости, если бы было произведено лишь общественно необходимое количество. Происходило резкое падение цен, что приносило большие убытки, крах и массовые банкротства. Выравнивание шло преимущественно за счет капиталистов. Безработица длилась сравнительно недолго.
В эпоху финансового капитала, картелей и трестов, если наступает перепроизводство, картели нередко сохраняют высокие продажные цены, но уменьшают размеры производства или же совершенно приостанавливают его. Класс капиталистов теряет лишь ускользнувшую от него прибыль.
Напротив, на рабочий класс, всей своей тяжестью ложится широко распространяющаяся кругом безработица при оставшихся без изменения высоких ценах на продукты. Это ‒ новая форма кризисов, которая, однако, вредит продуктивности труда больше, чем менее длительные острые кризисы, свойственные капитализму свободной конкуренции.
Меньше всего обращают внимание на тот вид анархии, который по своему вредному влиянию на продуктивность труда имеет как раз наиболее важное значение: мы имеем в виду анархию в выборе профессий и занятий. Выбор профессии в капиталистическом обществе определяется прежде всего классовым положением родителей. Сыновей господствующего класса обязывают учиться, их во что бы то ни стало проталкивают через среднюю школу. Дитя бедных родителей, пусть даже в нем скрывается гений Ньютона или Лейбница, не доходит до высших классов средней школы, не говоря уже об университете. Он должен пойти на «выучку» в поле или на фабрику. Отбор


«носителей культуры», техников, йзобретателей и организаторов распространяется, быть может, на 10О/О молодого поколения. Таланты остальных 90О/о молодых людей погибают: они вынуждены заниматься всю жизнь физическим трудом, который не дает им возможности проявить хотя бы ничтожную долю заложенных в них способностей.
Но даже в пределах границ, доступных рабочему населению, нет возможности для планомерного выбора занятий. Случай решает, станет ли сын пролетария сельским рабочим, столяром, токарем или займется каким-нибудь другим ремеслом. Его физические и умственные способности не подвергаются исследованию. И, таким образом, люди, которые могли бы совершить большие дела, если бы трудились в соответствии со своим призванием, жалко гибнут вследствие неправильного выбора профессии.
Даже в рамках одной и той же профессии имеются работы, которые одним выполняются легко и хорошо, в то время как другой рабочий с одинаковой подготовкой не подвигается вперед. Имеются рабочие, совершенно неспособные к такой работе, которая требует постоянного, монотонного внимания, но в то же время они прекрасно справляются с работой, требующей быстрого приспособления к часто меняющейся обстановке. Бывают работы, связанные с применением постоянного, равномерного мускульного труда, и работы, при которых большое напряжение сил сменяется ничегонеделанием.
Мы отклонились бы слишком далеко, если бы занялись рассмотрением различных типов работ и наилучше соответствующим им типу физического и психического склада людей. Мы говорим об этом здесь лишь для того, чтобы установить, что анархия в выборе профессии и в распределении труда приносит величайший вред продуктивности труда.
Интенсивность труда при капитализме остается далеко позади возможного, несмотря на внутренний контроль в крупных предприятиях. Прежде всего отсутствует интерес к самому процессу труда. «Унылое однообразие бесконечной м~и труда, при котором все снова и снова совершается один и тот же механический процесс, похоже на муки Сизифа: тяжесть труда подобно огромному камню все снова и снова падает на изнуренного рабочего. Машинный труд, до крайности захватывая нервную
139


систему, подавляет многостороннюю игру мускулов и отни'- мает у человека всякую возможность свободной физической и духовной деятельности. Даже облегчение труда становится средством его пытки, потому что машина освобождает не рабочего от труда, а его труд от всякого содержания» '.
Так характеризует Энгельс в труде «Положение рабочего класса в Англии» современный промышленный труд. Интерес к работе, радость творчества исчезает у рабочего уже в силу однообразного разделения труда. Выполняя одну часть работы, он подчас не знает даже, какой цели будет служить продукт его труда. Получая почасовую заработную плату, рабочий не чувствует ни малейшего интереса к результату труда: более интенсивный труд привел бы лишь к увеличению прибыли капиталиста. И в такой же степени у рабочего отсутствует интерес к экономии сырья и вспомогательных материалов, к бережному обращению с орудиями производства. Рабочий несет свое ярмо под внешним давлением надсмотрщика..
Один лишь страх быть уволенным из-за сильного понижения средней выработки гарантирует некоторую продуктивность труда. Аккордная или поштучная плата существенно дела не меняет. Капиталисты понижают поштучную плату, как только недельный заработок рабочих переходит за пределы той суммы, которую капиталисты считают максимальной. Рабочие, однако, знают зто ипредупреждают понижение аккордной заработной платы: они сами устанавливают, что ни один рабочий не вправе производить в течение недели больше единиц, чем это соответствует допускаемому капиталистом на практике недельному заработку.
Несмотря на аккордную плату, налицо систематическое ограничение интенсивности труда, а вместе с ней, следовательно, и продуктивности труда. Система Тейлора‒ последнее слово высокоразвитого американского капитализма ‒ и явилась попыткой создать такую организацию интенсивности труда, которая обеспечивала бы прибыльность и очень высокую степень производительности, но такой ценой доведенного до крайности выкачивания рабочей силы, которое человеческий организм едва ли долго

' E. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 433 ‒ 434.
140


Может выДерживать. Сфера прйменения научного ведений предприятии пока настолько ограниченна, что все это не может изменить оощего нашего суждения о незначительной интенсивности и продуктивности труда.
Выражаясь языком Маркса, общественно необходимое рабочее время, которое требуется для изготовления какой- либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда', гораздо больше, чем зто было бы необходимо при других рационально организованных общественных отношениях.
При капитализме численное соотношение между производительными и непроизводительными членами общества по необходимости неблагоприятно. Вследствие царящей среди широких народных масс нищеты и невежества детская смертность чрезвычайно велика. Так как дети бедных людей вынуждены с самого раннего возраста выполнять тяжелые работы, рабочие рано умирают или преждевременно теряют трудоспособность. Народ как целое насчитывает в условиях капиталистического производства значительно меньше людей работоспособного возраста и физически работоспособных, чем зто было бы при рациональном методе хозяйственного использования человеческих ресурсов. Из среды лиц работоспособного возраста, располагающих достаточными для работы физическими силами, многие вовсе не работают, так как они могут жить и не работая. Землевладельцы, домовладельцы, всякого рода рантье проводят свою жизнь в проедании прибавочной стоимости, не занимаясь лично никаким трудом. Сюда относятся все женщины зажиточных слоев, которым «принципиально» не полагается заниматься производительным трудом.
В то время как 600/о мужского населения Европы занято хозяйственной деятельностью, для женщин числоэтг падает до 25Я>. Но при капитализме и среди тех, кто функционирует в области, связанной с хозяйственной деятельностью, миллионы людей занимаются непроизводительным трудом. К ним относятся все те, доход которых образуется из накладных расходов (faux frais) капитализма, а именно: все органы, призванные «охранять частную

' К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 47.
141


собственность» (полицейские, судьи, адвокаты, чиновники и т. д.); весь аппарат милитаризма и все занятые производством предметов военного снаряжения, все лишние агенты обращения товаров (торговые вояжеры, торговые и банковские служащие и т. д.), вся домашняя прислуга, поскольку она одновременно не занимается производительным трудом. С помощью детальной статистики профессий возможно было бы приблизительно установить, какая часть людей, занятых хозяйственной деятельностью, ничего не прибавляет к общей сумме производительного труда.
Отсюда мы видим, что капитализм ведет свое хозяйство с громадным расточительством рабочей силы. Это выражается в наличии большого числа неработающих богачей и женщин из зажиточных кругов; большого числа лиц, занятых непроизводительным трудом; лиц, преждевременно потерявших трудоспособность вследствие непосильного труда и плохого питания; жертв бесчисленных несчастных случаев во время работы; широкого контингента рабочих масс, которым условия капитализма сокращают продолжительность жизнедеятельности; наконец, сюда следует отнести жертвы империалистических войн.
Таким образом, мы приходим к выводу, что капитализм использует для действительного производительного труда примерно только половину той массы трудоспособных, которую та же нация могла бы использовать при рационально организованном общественном строе.
Перейдем к рассмотрению отдельных факторов продуктивности труда в государстве, где средства производства составляют не частную собственность, а собственность всего коллектива, где производство ведется планомерно, а результаты производства ‒ при устранении всякого рода нетрудовых доходов ‒ распределяются между рабочими по твердо установленным правилам соответственно выполненной ими работе. Речь идет здесь, следовательно, не о полном коммунизме в ero высшей форме, при котором каждый человек работает в соответствии со своими силами и потребляет соответственно своим потребностям. Хозяйственная система, покоящаяся на таком базисе, может существовать лишь после окончательного исчезновения эгоистически-алч-
142


ного типа людей, выросших на почве господствовавшей тысячелетиями системы частной собственности.
Когда именно ‒ после изменения материального базиса, переворота в отношениях собственности ‒ завершится это превращение в идеологической надстройке, в душевном мире человека, мы загадывать не станем. История показывает упорную живучесть старой идеологии: она часто держится в умах еще долго после изменения материального базиса. «Традиции всех мертвых поколений тяготеют как кошмар над умами живых» '.
Поэтому мы исследуем здесь видоизменение продуктивности труда в переходный между капитализмом и коммунизмом период, который характеризуется политически диктатурой пролетариата, а экономически ‒ тем, что средс,тва производства, в большей своей части уже обобществленные, находятся в пользовании поколения, среди которого сохранились лица с эгоистически-алчно~~ психологией времен капитализма.
В этой главе наше исследование ‒ чисто теоретическое. В следующих главах мы постараемся на основе русского и венгерского опыта вскрыть все встречающиеся на практике трудности, исходя при этом из поговорки «Sina ira et studio» (без гнева и пристрастия).

Рациональность труда резко повышается с повышением интеллектуального уровня трудящихся. Но всякая пролетарская власть с самого начала приступает немедленно к школьному строительству, к элементарному обучению как взрослых, так и детей и юношества; превращает современную, чисто теоретическую школу в трудовую, где физическому труду обучают одновременно с научными дисциплинами; заменяет консервативную идеологию, зиждущуюся на вере в авторитет, свободным рациональным мировоззрением. Даже абсолютно враждебно настроенные против большевизма публицисты признают его громадные достижения в области культурной политики. Таким путем быстро поднимается интеллектуальный уровень трудящихся, чем и создаются основы повьппения рациональности и продуктивности труда даже при тех условиях, при которых на первых порах рациональное управление промыш-
К, Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 8, стр. 119.
~43


ленными предприятиями и страдало вследствие отказа or сотрудничества или саботажа наиболее квалифицированных буржуазных специалистов. Быстрое распространение технических и технологических знаний среди рабочих поведет к скорому ограничению монополии прежних руководителей и специалистов производства в этих областях.
Исходя из теоретических положений, можно сказать: производительность труда будет лучше развиваться в силу того, что отпадает принцип капиталистической прибыли. Введение технических новшеств, возведение новых промышленных сооружений не обусловлено больше тем, чтобы они непременно приносили среднюю прибыль. Достаточно того, чтобы эти нововведения повышали продуктивность труда и покрывали затраченные на них издержки производства. «Если рассматривать машины исключительно как средство удешевления продукта, то граница их применения определяется тем, что труд, которого стоит их производство, должен быть меньше того труда, который замещается их применением. Однако для капитала эта граница очерчивается более узко. Так как он оплачивает не применяемый труд, а стоимость применяемой рабочей силы, то для него применение машины целесообразно лишь в пределах разности между стоимостью машины и стоимостью замещаемой ею рабочей силы... Поэтому в Англии в настоящее время изобретаются машины, которые находят себе применение только в Северной Америке, как Германия в XVI и XVII веках изобретала машины, которые применялись только в Голландии...» '
Но при рациональной организации производства в тех случаях, когда технические нововведения вначале натолкнутся на большие затруднения, можно будет немедленно приступить и планомерному строительству хозяйственной жизни ‒ в первую очередь к планомерной концентрации промышленного производства ‒ на наиболее крупных, наилучше оборудованных и наиболее выгодно расположенных предприятиях.
Представляется возможность немедленно приступить к устранению анархии производства. Вместо разнообразных типов товаров могут производиться нормированные и стандартизированные изделия. Никакие частные интересы прибыли уже не препятствуют самой широкой специализации

' К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 404,
Ъ


отдельных предприятий. Нет более патентов и фабричных тайн, которые служили бы интересам прибыли в ущерб продуктивности. Нет уже места бессистемному производству на рынок, производство приспособляется к потребно-
ЯТЯМ.
При диктатуре пролетариата становится почти невозможным, чтобы товары не находили сбыта из-за того, что при данном распределении доходов отсутствует платежеспособный спрос. Нет больше перепроизводства, возможно лишь недопроизводство. Анархия в выборе профессии постепенно исчезает. Отбор руководителей, носителей культуры совершается из всего молодого поколения, а не только из узкой среды буржуазных сынков. Выбор профессии не является больше игрой случая: специалисты решают, исходя из научных данных, к какому призванию и к каким видам труда то или иное лицо наиболее подходит. Все эти факторы, вместе взятые, в сильной степени способствовали бы поднятию продуктивности труда.
Интенсивность труда в начале диктатуры пролетариата будет падать. Но впоследствии она поднимется значительно выше той ступени, которая возможна при капитализме. В интересах производительности должны, правда, сохраняться наибольшее разделение и специализация труда, а вместе с тем и монотонность работы. Но, с другой стороны, повышению интенсивности труда будут сильно способствовать сокращение рабочего времени, гигиеническое, эстетическое устройство рабочих помещений, сознание трудящегося, что он работает на всех, значит и на самого себя, а не на эксплуатирующего его капиталиста.
Рабочее самоуправление на фабриках, постепенная ориентировка во всем производственном процессе, возможность перемены рода работы благодаря более разностороннему образованию, получаемому в трудовой школе, поведут к смягчению убивающей душу монотонности трудового процесса в крупных промышленных предприятиях с характерным для них разделением труда.
Мы не станем отрицать, что все эти факторы, способствующие поднятию интенсивности труда, проявятся в полной мере лишь по истечении некоторого времени. На первых же порах, пока в той или иной степени сохраняется влияние буржуазной идеологии, использование сдельно-аккордной заработной платы является абсолютной необходимостью,,
145


Необычайное значение будет иметь вопрос об увеличении относительной численности производительных рабочих.
Экспроприация источников нетрудового дохода ведет к немедленному отказу от услуг свиты слуг и нахлебников, принуждает прежних рантье к работе. Систематически применяемое принуждение к труду действует в том же направлении. Планомерная организация хозяйства сокращает число работающих непродуктивно; эти «faux frais», эти непроизводительные издержки капиталистического хозяйства исчезают. После завершения революционных освободительных войн находящиеся в рядах войск освобождаются для производительной деятельности. Превращение торговли в государственную распределительную организацию, централизация банков также освобождают большую массу рабочей силы.
Все это пока ‒ и это необходимо отметить ‒ лишь потенциальная рабочая сила, одной из самых трудных задач диктатуры является организационное проведение принципа трудовой повинности, превращение каждого трудоспособного в производигельного рабочего.
Теоретически не подлежит никакому сомнению превосходство коммунистического способа производства над капиталистической анархией.
В дальнейшем мы рассмотрим все практические затруднения переходного времени. Все эти трудности, повторяем, вытекают из того основного факта, что не все средства производства могут быть отчуждены одним ударом и что во владение отчужденными средствами производства вступает рабочее поколение, часть которого развращена капитализмом и заражена эгоистической психологией. Идеологическая надстройка следует за постепенным изменением материального базиса.





Ш. ЖЙЗНЕННЫЙ УРОВЕНЬ
ИНДУСТРИАЛЬНОГО ПРОЛЕТАРИАТА
ПРИ НАЧАЛЕ ПРОЛЕТАРСКОИ ДИКТАТУРЫ

Ранее было показано, что с чисто теоретической точки зрения коммунистическое производство гораздо продуктивнее капиталистического и поэтому скорее в состоянии предоставить рабочим требуемое ими повышение жизненного уровня. Однако мы должны теперь добавить, что при начале пролетарской диктатуры бывает временное снижение жизненного уровня городского пролетариата.
Это утверждение находится на первый взгляд в противоречии с тем фактом, что диктатура как раз и начинается с отчуждения частной собственности на средства производства, с конфискации миллиардов нетрудового дохода. Казалось бы естественным предположить, что тем самым ооеспечивается возможность надлежащего повышения жизненного уровня пролетариата.
На самом же деле зто не так. Мы должны снова указать на тот факт, который обстоятельно разработан Марксом ', а именно: на то, что потребление капиталистического класса в натуральном виде состоит из таких благ, которые при капитализме не идут для потребления рабочих и‒ добавим мы ‒ также и при диктатуре пролетариата непригодны для того, чтобы создать возможность всеобщего повышения жизненного уровня рабочих масс. Можно, преодолевая большие жилищные затруднения, расселить пролетариев в дворцах богачей. Но зто может устранить лишь весьма малую долю жилищной нужды. Что же касается других благ, на которые господствующий класс расточал миллиарды годового дохода,‒ это в своей натуральной форме непригодно для массового потребления пролетариата. Для повышения своего жизненного уровня пролетариат нуждается прежде всего в предметах продовольствия, а затем в некоторых массовых изделиях промышленности: мебели, платье, белье, топливе'.
' К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 539; т. 25, ч. II,
стр. 387.
' Несчетное число раз доказан статистикой факт, что всякое повышение дохода на низших ступенях влечет за собой сильное увеличение расходов на предметы продовольствия, хотя процентное отношение той части дохода, которая тратится на
147



предметы продовольствия, падает. Приведу только один из многих примеров. Обширное немецкое обследование бюджетов малоимущих семейств показывает следующую картину (в марках того периода):
Размер дохода Средний доход
Ниже 1200 1074
1200 ‒ 1600 1437
1600 ‒ 2000 1802
2000 ‒ 2500 2213
2500 ‒ 3000 2714
3000 †40 3386
4000 †50 4333
Расход на питание
582,1 54,2 784,6 54,6 919,2 51,0
1062,2 48,1 1151,7 42,7 1280,0 38,1 1421,2 32,8
148
Отчуждение средств производства, экспроприация нетрудового дохода не увеличивают находящегося в руках рабочего класса запаса указанных благ. И на первых порах пролетарской диктатуры невозможно повысить производство этих благ.
В первой главе уже говорилось о том, что при капитализме производство всегда находится в соответствии с тем или иным установившимся в данное время распределением доходов. При отсутствии высшего регулирующего органа, который приводил бы в соответствие потребление и производство, исключительно только спрос разрешает вопрос о том, что может быть произведено с достаточной прибылью. Но мало того, чтобы производилось именно то, на что существует платежеспособный спрос,‒. будь то мишура для дам полусвета или вышивки для святых алтареи'. производственный аппарат во всей своей структуре приспособляется к производству этих «ходких» товаров. Мало того, что экспроприация экспроприаторов еще не означает немедленного прироста потребительных благ для пролетариата: унаследованный от капитализма производственный аппарат не может быть моментально обращен на производство тех благ, которые, являясь предметами потребления рабочего класса, сразу повысили бы его жизненный уровень. Неизбежна перестройка всего производственного аппарата, перемещение рабочей силы из сферы производства предметов роскоши в сферу производства предметов магсового потребления, прежде чем может быть значительно расширено производство этих благ.
Пока же, в рассматриваемый начальный период диктатуры происходят глубокие сдвиги в распределении налич-


Йы~с или производимых в данном текущем хозяйственноМ периоде предметов продовольствия, что может привести к ухудшению положения городского индустриального пролетариата.
Для освещения этого вопроса нам придется несколько вернуться назад.
Во всех европейских странах (в том числе и в так называемых аграрных, бедных странах Восточной и Средней Европы) города в мирное время были вполне обеспечены продовольствием. Представлялось совершенно немыслимым, чтобы кто-либо за деньги не мог получить необходимых ему продуктов питания. Это отнюдь, конечно, не означало, что всякий наедался досыта: кто не имел дохода, принужден был и тогда голодать. Но всякий денежный доход легко было превратить в сельскохозяйственные продукты.
Как получали города это продовольствие от деревни? Формально, разумеется, только взамен всеобщего эквивалента, за денежную плату. Реально же ‒ из различных источников: отчасти взамен равноценных промышленных изделий, которыми города снабжали деревню; отчасти же‒ как натуральную форму нетрудовых доходов: в виде земельной ренты крупных землевладельцев, налогов и других платежей крестьян. Крупные землевладельцы продавали продукты продовольствия, воплощавшие их земельную ренту, на городских рынках. Точно так же и крестьяне привозили свои продукты на городской рынок, выручка служила им для уплаты разного рода налогов.
Указанные выше страны не только сполна обеспечивали свои города, у них оставались еще большие излишки продовольственных припасов для экспорта в западные страны.
Однако снабжение городов и вывоз продовольствия были возможны лишь благодаря тому, что потребление сельскохозяйственных батраков, миллионов необученных рабочих держалось на чрезвычайно низком уровне. Среднее потребление 'хлеба, мяса, сахара (например, венграми) значительно отстает от потребления тех же продуктов немцами, французами или англичанами. Да и что мог потреблять венгерский сельскохозяйственный рабочий, годовой заработок которого в 1913 г. (согласно официальной статистике) определялся менее чем в 400 крон. Да и питание самостоятельного мелкого хозяина было довольно скудное; в хлебе,
149


йравда, у aefî недостатка не было, но зато мясо он мог позволять себе только по воскресеньям.
Экспорт предметов продовольствия и достаточное обеспечение городов были возможны лишь вследствие очень плохого питания сельскохозяйственного трудового населения. Это в одинаковой степени относится как к Венгрии, та.к и к России, и к Румынии.
Война нарушила равновесие между установившимся распределением дохода, с одной стороны, и продовольственным снабжением ‒ с другой. Всеобщая дороговизна изменила распределение дохода в пользу производителей и в ущерб тем, кто жил на свою заработную плату. Городское население могло теперь покупать меньшее, чем раньше, количество продуктов питания, так как повышение. заработной платы и жалованья не поспевало за ростом дороговизны.
Вместе с тем выплаты сельскохозяйственных производителей (налоги, проценты, арендная плата) оставались номинально прежними. Если эти три статьи расхода для старой Венгрии мы примем круглым счетом за сумму в полмиллиарда крон в год, то при довоенной цене в 25 крон за центнер это соответствует количеству в 20 млн. центнеров пшеницы (все продукты переведены здесь на пшеницу). При цене же во время войны в 60 ‒ 80 крон за центнер пшеницы крестьяне в состоянии были все обязательства деревни по отношению к городу покрыть 6-ю‒ 9-ю млн. центнеров. Каждому крестьянину приходилось отдавать городу в виде налогов, процентов или земельной ренты значительно меньшую часть своего урожая, чем раньше. В распределении доходов произошел сильный сдвиг в пользу деревни, в пользу сельского хозяйства. Крестьянин погасил свои долги, город уже не получал процентов в виде продуктов продовольствия.
Жизненный уровень крестьянства повысился, что в первую очередь нашло свое выражение в улучшении питания крестьян. Запросы находившегося на низкой ступени культурного развития крестьянства на продукты городской промышленности и культуры почти не увеличились. Но если бы даже крестьянин и захотел купить что-либо из продуктов промышленности (для личных ли нужд или для обновления своего хозяйственного инвентаря), зто оказалось бы для него невозможным, ибо вследствие блокады и перехода промышленности на военное производство на рынке


царил всеобщий недостаток в товарах. Главным результатом изменения в распределении дохода явилось улучшенное питание сельского населения. Весьма образно выразил это в следующих словах один венгерский крестьянин: «Прежде я тащил уток на рынок, а сам ел картошку; теперь же я продаю картошку, а жареных уток съедаю сам».
Город стал получать от деревни все меньше и притом все худшие по качеству предметы продовольствия. Но и город не в состоянии был компенсировать деревню реальными благами. Деньги, которые до войны в товарообмене между городом и деревней играли только посредническую роль, постепенно изменили свою функцию: город покупал за деньги, но не был в состоянии компенсировать деревню реальными благами. Некоторое время крестьянин шел на это: он копил деньги в своих сундуках как сокровище. Но наконец он пресытился собиранием золотых и серебряных монет и раскрашенных синих бумажек. Такое повышение жизненного уровня в деревне приняло самую опасную в хозяйственном отношении форму: сельский хозяин стал мало работать, мало производить "и отдавал продовольственные излишки только в обмен на реальные блага.
В Венгрии так хсе, как и в Германии, Австрии и России, деньги еще до пролетарской диктатуры перестали быть всеобщим эквивалентом, столь горячо и всегда желанным всеобщим воплощением общественного богатства.
Крестьяне стали доставлять в города все меньшее количество предметов продовольствия. Революция Карольи', а еще в большей степени диктатура пролетариата изъяли у крупных землевладельцев продовольственные излишки, которые в мирное время также попадали в города, представляя овеществленную форму земельной ренты.
Дело в том, что заработная плата сельскохозяйственных батраков и сезонных рабочих очень быстро повышалась. И это повышение было реальным, поскольку поднималась заработная плата, выдававшаяся не деньгами все падающей покупательной силы, а действительными благами. Количество получаемых в качестве заработной платы продуктов (хлеба, сала, молока) удвоилось: например, жнецы, работавшие до войны за '/~о часть урожая, получили при диктатуре пролетариата '/>, даже '/7 часть его. Выигравшими

' Революция Карольи ‒ буржуазно-демократическая революция в Венгрии, произошедшая в октябре ‒ ноябре 1918 г.‒ Прим. ред.




<сразу же от революции Карольи и диктатуры пролетариата оказались сельскохозяйственные рабочие и деревен~ская беднота, жизненный уровень которых (в особенности в отношении питания) поднялся как никогда раньше высоко. И действительно, часть сельскохозяйственных рабочих правильно оценила диктатуру: набранные в деревнях полки Красной Армии дрались храбро до самого конца. :К сожалению, просветительная работа длившейся всего четыре с половиной месяца диктатуры не была достаточна, чтобы вырвать из тысячелетней летаргии всех сельскохо:зяйственных рабочих и вызвать их к активной политиче~с кой жизни.
Имевшее место в широком масштабе повышение жизненного уровня сельскохозяйственных рабочих (что, несомненно, должно произойти при всякой пролетарской диктатуре) по существу означает уничтожение земельной ренты в социализированных крупных имениях; с точки зрения материального снабжения оно означает, что из произведенного в крупных имениях продовольствия в города попадает и может быть употреблено для снабжения городского пролетариата гораздо меньшее количество, чем в то время, когда сельскохозяйственный пролетариат терпел нужду. И это объясняется тем, что крупный землевладелец не потреблял всю свою ренту сам, но в форме продовольственных продуктов продавал городу и получал взамен продукты промышленности и предметы роскоши.
Таким образом, диктатура пролетариата, несмотря на отчуждение нетрудового дохода господствующих классов, на ее начальном этапе не смогла принести индустриальному пролетариату действительного повышения его жизненного уровня, поскольку не хватало необходимых для этого добавочных запасов продовольствия. И это тем более существенно отметить, что к перечисленным до сих пор экономическим мотивам присоединяется еще и мотив политический: крестьяне нередко отказывались доставлять прододовольствие рабочим. В результате для промышленного пролетариата, учредившего свою диктатуру, улучшение питания в начальный период диктатуры оказывалось невозможным, по крайней мере в государствах Восточной Европы, где натуральная оплата сельскохозяйственных рабочих весьма в ходу; напротив, почти неизбежно наступало ухудшение, ибо реальное повышение жизненного уровня сельскохозяйственного пролетариата поглощало значитель- f5


ную долю продовольствия, до сих пор попадавшего в города '.
Даже в таких странах, как Англия, где в сельском хозяйстве применяется чисто денежная оплата труда, весьма вероятно, что сельский пролетариат, живущий и работающий у самого источника продовольствия, получит весь тот излишек продовольствия, который соответствует его повышенному доходу, оставляя меньше для городского промышленного пролетариата. Для тех же стран, существование которых основано на постоянном и значительном ввозе предметов продовольствия из-за границы, проблема пред; ставляется еще более сложной. Рассмотрением этого вопроса мы займемся в главе о международном обмене благ.
Без коренной перестройки производственного аппарата нельзя удовлетворить и остальных нужд промышленного пролетариата. Жилищную нужду, как показывает деятельность жилищных отделов в Будапеште и провинциальных городах, можно лишь в очень малой степени смягчить путем конфискации домов, принадлежавших буржуазии, и переоборудования ставших излишними торговых помещений. То же самое мы испытали и в отношении мебели. С повышением дохода промышленного пролетариата возник колоссальный спрос на обычную мебель. Производство же, приспособлявшееся до тех пор к капиталистическому распределению дохода, не было пока в состоянии отвечать новым требованиям.
Мы пришли, таким образом, к тому выводу, что рабочему классу ‒ знаменосцу нового общественного строя диктатура пролетариата может сразу дать только моральное и культурное повышение уровня жизни (театр, музыка, библиотеки, бани и т. п.). Что же касается материальных благ, то в условиях блокады, интервенции, гражданской войны против контрреволюции возможно снижение материального уровня. Это должно быть с полной откровенностью сказано авангарду промышленного пролетариата.
Однако это вовсе не должно рассматриваться как пре-
' Здесь автор исходит из сложившихся специфических условий
тогдашней Венгрии, изнуренной только что закончившейся первой мировой войной; этому опыту нельзя придавать всеобщее значение; новый этап развития истории, переход к социализму в ряде стран после второй мировой войны показал немало случаев, когда переход власти в руки рабочего класса сразу же приводил к поднятию жизненного уровня рабочих и других слоев трудящихся.‒ Прим. ред.


йятствие укреплению господства пролетариата. В России промышленный пролетариат с его развитым классовым сознанием, несмотря на тяжкие лишения, твердо стоит за диктатуру. Вместе с тем необходимо также подчеркнуть, что промышленные рабочие Венгрии в период пролетарской диктатуры были абсолютно и относительно лучше обеспечены, чем после нее, в период диктатуры буржуазии. Это особенно рел.ьефно выступает теперь на фоне того, что голодает только пролетариат, а. буржуазия открыто пирует и кутит. Наоборот, во время диктатуры пролетариата государственное снабжение имело в виду в первую очередь пролетариат; так как государственное распределение продовольствия происходило по принципу «классового пайка», то продуктами снабжались прежде всего трудящиеся.
Разрешение противоречия между политическим господством пролетариата и временным понижением его жизненного уровня не может состоять ни в чем ином, как в приспособлении производства к новому распределению дохода: это сводится к отмене всякого рода производства предметов роскоши и к повышению производства предметов мас:ового потребления; главным же образом ‒ к мощному расширению сельскохозяйственного производства. Экспроприация средств производства, устранение прибыли как единственного регулятора производства дают этому полную возможность.
С развитием капитализма «...более значительная часть рабочих, занятых производством предметов потребления, вообще входящих в доход, будет производить предметы, входящие в потребление ‒ в расходование дохода ‒ капиталистов, земельных собственников и их слуг (государства, церкви и т. д.), и менее значительная часть будет производить предметы, предназначенные для дохода рабочих. Но зто опять-таки следствие, а не причина. С изменением социального отношения рабочих и капиталистов, с революционизированием отношений, господствующих в капиталистическом производстве, это немедпенно изменилось бы... В, так сказать, физических условиях производства нет ничего такого, что вынуждало бы к тому или другому способу реализации дохода. Если бы рабочие господствовали, если бы они имели возможность производить для самих себя, то они очень скоро и без больших усилий подтянули бы капитал (употребляя выражение вульгарных зкономистов) до уровня своих потребностей. Огромная разница


заключается в том, противостоят ли наличные средства производства рабочим как капитал, так что они лишь постольку могут применяться рабочими, поскольку это необходимо в интересах увеличения прибавочной стоимости и прибавочного продукта для их нанимателей, применяют ли эти средства производства их, рабочих,‒ или же рабочие, в качестве субьектов применяют средства производства как объект, чтобы производить богатство для самих себя» '.
Маркс резко противопоставляет экономическую политику капитала политике установившего свое господство пролетариата. Благодаря экспроприации средств производства политическое господство пролетариата приводит фактически к повышению жизненного уровня трудящихся масс. Но эта перемена не может совершиться «немедленно», даже и в том ‒ политически едва ли вообще мыслимом‒ случае, если при захвате власти пролетариат перенял бы от буржуазии совершенно исправный производственный аппарат вместе со всеми нормальными запасами.. Основным условием повышения жизненного уровня является поднятие сельскохозяйственного производства; но это последнее связано с годовым, а в некоторых отраслях даже с многолетним производственным периодом. Для производства предметов потребления, на которые в усиленной степени предъявляет требование пролетариат, должны быть установлены новые обширные промышленные предприятия,произведено новое оборудование,и уже одно это потребует ряд лет. Следовательно, к переустройству возможно приступить «немедленно», но результаты в большинстве случаев скажутся только спустя несколько лет.
Русскому me и венгерскому пролетариату производственный аппарат достался после войны совершенно разрушенным.
Говоря об условиях к тому переходу, когда рабочие смогут создавать богатства для самих себя, Маркс указывал: «...При этом предполагается, что капиталистическое производство уже вообще развило производительные силы труда до той необходимой высоты, на которой может наступить революция» '. Но производственный аппарат, который достался в наследство как русскому, так и венгерскому пролетариату, без сомнения, достиг такого необходи-

' К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. II, стр. 643 ‒ 644.
' Там же, стр. 644.


мого для успеха пролетарской революции уровня развития. В промышленности хотя и насчитывается еще большое число мелких предприятий, но значительно выросла концентрация производства, развиты крупные предприятия. О зрелости же социальной революции можно судить не по тому, сколько еще сохранилось пережитков старого способа производства, а исключительно по тому, какое значение приобрели носители будущего способа производства, т. е. крупные предприятия. Несомненно, что налицо были и другие необходимые предпосылки: кадры квалифицированных рабочих, техников, администраторов предприятий. Однако реорганизация и развитие производства в той степени, в какой это неооходимо дпя улучшения условий жизни пролетариата, чрезвычайно затруднялись запущенным во время войны состоянием производственного аппарата, доставшегося в наследство как русскому, так и венгерскому пролетариату. Даже только для того, чтобы продолжать производство в среднем объеме, этот аппарат нуждался в самой основательной перестройке.
Диктатура пролетариата установилась не там и не тогда, где и когда материальные предпосылки нового общественного строя больше всего созрели в недрах старого строя, а там и тогда, где и когда вследствие военного поражения оказалась наиболее подорванной организация насилия господствующего класса. А военному поражению способствовали предшествующее разруше~е материальных и человеческих производительных сил и недостаточность их для продолжения войны.
Наконец, ни русский, ни венгерский пролетариат не могли отдавать все свои силы переустройству производства, так как прежде всего они должны были отстаивать свое политическое господство от надвигавшихся на них со всех сторон враждебных империалистических сил и от поддержанной этими силами внутренней контрреволюции.
Резюмируя, можно сказать следующее. Пролетариат завоевывает политическую власть с намерением улучшить свой жизненный уровень. Повышение жизненного уровня осуществляется немедленно для сельскохозяйственного IIpoлстариата; оно, однако, невозможно сразу же для передового отряда революции, для промышленного пролетариата. Правда, путем хищнического ведения хозяйства, усиленного убоя скота может быть улучшено сразу же жизненное положение и промышленных рабочих, но это улучшение
156


не могло бы длиться долго. Внутреннее противоречие заключается в том, что пролетариат может захватить политическую власть в такой момент, когда сила господствующих классов расшатана; но этому по необходимости предшествует такая глубокая дезорганизация производственного аппарата, что до поры до времени улучшение жизненного уровня индустриального пролетариата оказывается не-
ВОЗМОЖНЫМ.
Наконец, заметим еще, что помочь этому горю не может никакое, даже самое резкое, повышение денежной заработной платы. В течение войны деньги во всех государствах превратились в не обеспеченные золотом государственные бумажные деньги. Стоимость находящихся в обращении денег уже не определялась стоимостью обращавшихся товаров'. Настоящие деньги (будь то золото, или банкноты с золотым покрытием, или непокрытые банкноты, но выдаваемые в виде ссуды частным лицам лишь для нужд реального их товарооборота), по мере того как они становятся излишними для обращения товаров, возвращаются к эмиссионному банку или же накапливаются в отдельных хозяйствах в виде полноценного сокровища.
Совершенно иначе обстоит дело с бумажными деньгами, выпускаемыми в оборот для формального покрытия государственных расходов: количество их уже не приспособляется к общей стоимости поступающих в оборот товаров. Наоборот, в условиях конкуренции цена растет пропорционально росту номинальной суммы насильно внедряемых в оборот бумажных денег'.
Диктатура пролетариата уничтожает рыночную конкуренцию. Потребление важнейших благ регулируется со стороны государства. Какие бы размеры ни приняла заработная плата, она не в состоянии реально улучшить положения пролетариата; единственным последствием высокой денежной платы явилось бы то, что деньги обесцененные, не способные превратиться в товар, накапливались бы у ра-
' «Общее количество денег, функционирующих в течение каждого данного отрезка времени в качестве средств обращения, определяется, с одной стороны, суммой цен всех обращающихся товаров, а с другой стороны, большей или меньшей быстротой противоположно направленных процессов товарного обращения, от чего зависит, какая часть общей суммы цен может быть реализована при помощи одной и той же денежной единицы» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 132).
г р. Гильфердинг. Финансовый капитя ° м.. И~о ~~ï. 50.
157


бочих или же служили бы только для того, чтобы взвинтить до недосягаемой высоты цены на остающиеся еще немногие свободные, ненормированные товары. Высокая денежная заработная плата имеет значение для занятого в промышленности раоочего класса лишь постольку, поскольку при продолжающейся еще в начале диктатуры пролетариата анархии снабжения такая зарплата ставит пролетариат на одну доску с буржуазией, давая ему возможность приобретать предметы продовольствия на подпольном рынке.
Итак, жизненный уровень рабочего класса может быть повышен только тогда, когда новое производство достигнет большей зрелости. Отсюда вывод: сознательный пролетариат должен уметь не только бороться, но во имя будущего и переносить временные~ лишения;
Многие венгерские рабочие из-за недостатка революционного воспитания и отсутствия сплоченной коммунистической партии не проявили желания идти на лишения во имя своей власти, своей социалистической будущности. Они требовали немедленного улучшения своего положения. Такое настроение было использовано контрреволюцией и стало важной причиной успеха вооруженной интервенции со стороны тогдашней Румынии.
IV. ЭКСПРОПРИАЦИЯ ЭКСПРОПРИАТОРОВ
Завоевание политической власти пролетариатом дает возможность осуществить экспроприацию экспроприаторов. Величайшая трудность ‒ сопротивление буржуазного государства и его вооруженной классовой силы ‒ устранена. Между тем сам процесс экспроприации вызывает сложные практические проблемы.
Прежде всего необходимо решить, что подлежит экспроприации: целое ли предприятие как таковое, отдельные ли производственные единицы или, наконец, одни лишь средства производства в их натуральной форме.
Если отчуждается предприятие, то к государству переходят все входящие в ero состав производственные единицы со всем активом и пассивом как одно комерческое


целое; если же отдельные производственные единицы о~- чуждаются порознь, то сложившееся в них единство разрывается, но активы и пассивы все же будут или могут быть приняты государством.
Если же, наконец, экспроприации подвергают средства производства в их натуральной форме, т. е. постройки, машины, сырье и готовые продукты, то в таком случае дол-. ги и требования теряют свое значение. Самым радикальным и соответствующим сущности пролетарской диктатуры является последнее решение вопроса.
В Венгрии была избрана первая форма экспроприации. И этом отношении решающим здесь были двоякого рода соображения.
Во-первых, соображения, касавшиеся хозяйств, которые сохранились в качестве частной собственности. При отчун<- дении в натуральной форме казалось неделовым просто аннулировать долги крестьян, промышленников и торговцев. При этом, правда, исчезали бы также и долги отчужденных предприятий; но так как. сумма, выдаваемая с текущих счетов для личного потребления, уже была ограничена 2000 кронами в месяц, то временное признание долгов отнюдь не превышало выгод, вытекавших из сохранения в силе требований к тем представителям имущих слоев, которые не подвергались экспроприации.
Во-вторых, возник вопрос, каким образом, в каких технических формах следует произвести отчуждение. Прежде всего предприятия должны перейти в общее владение всех трудящихся. Поэтому с самого начала должны быть приняты меры к тому, чтобы рабочие отдельных предприятий не присваивали себе средств производства как свою частную собственность, не растаскивали бы их. Затем необходимо позаботиться о том, чтобы в момент изъятия средств производства иэ распорях<ения бывших буржуазных управляющих и владельцев предприятий- по возможности не нарушалась непрерывность хода производства. В Венгрии удалось и то и другое. Рабочие бережно относились к инвентарю предприятий, и непрерывность производства в сколько-нибудь серьезной степени с момента провозглашения диктатуры почти не была нарушена'. Движимая
' Известны лишь единичные случаи, когда рабочие портняжных мастерских изготовляли для себя одежду из наличных в мастерских материалов и сами устанавливали для себя весьма низкие цены. Прямых хищений или краж почти нигде не было.
i59


стремлением показать всему миру, что диктатура не означает разрушения народного хозяйства, венгерская Советская власть принимала все меры к предупреждению нарушения непрерывного хода производства.
Для того чтобы мог состояться переход предприятий капиталистов в распоряжение пролетариата, необходимо было создать новые пролетарские органы ‒ фабрично-заводские советы ‒ и назначить комиссаров по организации производства. Но прежде чем рассматривать эту проблему, мы должны установить принципиальную позицию по вопросу, многократно подвергавшемуся обсуждению: созрел ли пролетариат для управления производством.
В этом пункте расходятся взгляды коммунистов и социалистов на задачи пролетариата в нас.тоящий момент.
Коммунисты полагают, что пролетариат достаточна созрел для того, чтобы обходиться без капиталистического руководства в области производства, что необходимые для руководства производством навыки и умение могут быть приобретены пролетариатом лишь на практике, в процессе овладения политической и экономической властью.
Социал-демократы, наоборот, придерживаются того мнения, что пролетариат не обладает еще необходимой зрелостью ля управления производством. Они поэтому полагают, что пролетариат должен и интеллектуально, и морально пока что подготавливаться, чтобы достичь той зрелости, какая необходима для овладения политической и экономической властью, а потому экспроприация должна совершаться постепенно, расширяясь в соответствии с ростом зрелости пролетариата; в противном случае вместо долгожданного социализма, по их мнению, наступит хозяйственный хаос.
Те, кто отказывает пролетариату в зрелости, необходимой для руководства народным хозяйством, основываются в своей аргументации на том, что управление современным предприятием требует многосторонних познаний, специальных способностей и организационного таланта. Рассмотрим поэтому прежде всего функции управленияпредприятием в условиях капиталистического строя. Мы считаем, что эти функции могут быть разделены на три основные категории.
1) Коммерческое управление. Оно охватывает работу по учреждению и финансированию предприятия, закупку сырья и вспомогательных материалов, сбыт продуктов и


проч. Большой навык, знание людей и рынка, организаторский талант и отсутствие щепетильности ‒ вот что необходимо для этого.
2) Техническое руководство. Оно имеет значение лишь в промышленных предприятиях, в материальном производстве благ. Оно охватывает выбор лучших технических методов, машин и регулирует производство с технической стороны. Калькуляция является связующим звеном между »М и коммерческим управлением.
3) Административное руководство ‒ зто надзор за рабочими и их трудом; его задачей является обеспечение в преддриятии производства приоавочной стоимости.
Все три перечисленные основные функции управления производством преследуют общую цель ‒ гарантировать наибольшую прибыльность предприятия.
Если мы поставим теперь вопрос о зрелости пролетариата в том смысле, способны ли в данный момент сами рабочие физического труда и пролетарские служащие взять на себя выполнение таких функций, которые' осуществлялись специалистами указанных выше категорий,‒ то мы должны будем ответить категорически: нет. Но так ставить вопрос неправильно. Экспроприация крупных предприятий в условиях пролетарского режима не означает одной лишь персональной перемены в управлении предприятием, не означает лишь перехода прибавочной стоимости или заменяющего ее прибавочного продукта из рук капиталистов в руки всего общества, а знаменует собой переустройство самой системы хозяйства, при которой наиболее сложные функции капиталистического управления предприятиями становятся излишними.
От руководителя отдельным предприятием в рамках социалистически организованного хозяйства не требуется при закупке товаров знания рынка, ему не приходится торговаться, ему не надо спекулировать, ему некого надувать. Он получает нужные ему сырье и вспомогательные материалы от других, перешедших в руки всего общества предприятий. При продаже он не должен ни гнаться за покупателями, ни прибегать к рекламе, ни открывать кредит, ни финансировать; доставленный товар засчитывается по твердо установленным ценам'. С устранением анархии ' В данном случае, как и в ряде других, Е. Варга исходил из перспективы ликвидации товарно-денежных отношений. В действительности до полного перехода к коммунизму товарно-денежные

6 Е. С. Варга. Начало общего кризиса
361


в области хозяйственной жизни коммерческое руководство все более теряет свое значение.
Напротив, в настоящее время наибольшее значение приобретает диктатура, единоличное политическое господство трудящегося класса, руководство предприятиями на основе твердой дисциплины. Но как раз создание новых форм дисциплины может быть делом лишь пролетарского управления. При капитализме дисциплина служит целям предпринимательской прибыли. Капиталистическая трудовая дисциплина авторитарна, она соединяет трудовую дисциплину с осуществлением классового господства. Безработица и голодная смерть ‒ вот та плеть, которой размахивают капиталистические погонщики, мастера, особенно ненавистные рабочим. При изменившихся условиях, после крушения капитализма старые руководители неспосооны поддерживать дисциплину на предприятиях и должны быть заменены новыми, пролетарскими органами.
С другой стороны, вопрос о зрелости пролетариата поставлен неправильно еще и потому, что его способности после освобождения от ига капитала, благодаря обучению и непосредственному опыту, должны быстро развиваться. Многие социал-демократы полагают, что с завоеванием политической и экономической власти необходимо ждать до тех. пор, пока пролетариат интеллектуально и морально не созреет для этого. Но это абсолютно невозможно. В рамках устойчивого и могущественного капитализма рабочий никогда не сможет приобрести необходимых ему познаний, ибо ему никогда не представится для этого случая, точно так же, как нельзя научиться плавать не бросившись в воду.
Уже сам по себе факт занятия поста с большим объемом деятельности и личной ответственности выявит у многих пролетариев ценные качества, которые оставались бы в них скрытыми, если бы они продолжали заниматься только физической работой. Мы этим вовсе не хотим отрицать того что переход от капиталистического к пролетарскому управлению производством связан с большими трудностями.
Вернемся, однако, к новой форме организации руководства экспроприированными предприятиями. Она должна отвечать следующим требованиям:

отношения сохраняются, будучи подчинены интересам социали-
стического хозяйствования.‒ Пр им. р ед.


1) иметь корни в рабочих коллективах на каждом предприятии, чтобы быть в состоянии обеспечить дисциплину;
2) гарантировать включение предприятия в единую государственную хозяйственную организацию;
3) не быть бюрократически неподвижной;
4) быть надежной в политическом отношении.
В Венгрии попытка разрешить эту проблему была сделана следующим образом (согласно Декрету № 9 от 26 марта 4949 r.).
На обобществленном предприятии рабочие выбирали фабрично-заводской Совет в составе от трех до семи членов (смотря по размеру предприятия), рабочих или служащих, согласно их желанию. В задачи Совета входили: поддержание трудовой дисциплины, охрана имущества предприятия, контроль за деятельностью комиссара по организации производства, совместная с последним выработка условий труда, а также прием и увольнение рабочих, присвоение рабочим тарифных разрядов и т. д.
На каждое такое предприятие (или совместно для нескольких мелких предприятий) назначался комиссар, которому надлежало стоять на страже общих государственных интересов в противовес опирающемуся на рабочих данного предприятия фабрично-заводскому Совету. Комиссар выполнял функции бывшего «главного директора», покупал и продавал, совместно с председателем фабрично- заводского Совета распоряжался деньгами и банковскими счетами. В случае конфликта с фабрично-заводским Советом или рабочими предприятия его распоряжения впредь до разрешения конфликта высшей инстанцией подлежали исполнению. Комиссар являлся постоянным и личным связующим звеном между предприятием и высшими органами, тогда как члены фабричного Совета в любое время могли быть смещены рабочими.
Эта система отвечала изложенным выше требованиям, если только комиссар соответствовал своему назначению: фабрично-заводской Совет опирался на рабочих данного предприятия, комиссар представлял интересы всего общества. Аппарат был лишен бюрократического характера, так как фабрично-заводские Советы и комиссары в любой момент могли быть смещены.
Самая большая трудность заключалась в выборе подходящих комиссаров. Здесь получается почти неразрешимое противоречие. В интересах обеспечения правильного


хода производства на этой должности желательны специалисты, обладающие коммерческой и технической подготовкой. Но как раз эти элементы для пролетарской власти политически ненадежны'. Если же назначался рабочий, то он, конечно, должен был быть из числа выделившихся в рабочем движении товарищей. Но не было гарантии, что эти люди, проявившие себя хорошими агитаторами и организаторами в борьбе против капитала, будут обладать особыми способностями к управлению промышленным предприятием. На некоторые предприятия назначались инженеры, уже ранее примыкавшие к рабочему движению, а в других случаях выоирали в качестве комиссаров выдающихся рабочих, при этом, конечно, наличный технический и коммерческо-бюрократический аппарат пока что оставался неприкосновенным.
Недостаток в подходящих людях приводил к тому, что сами рабочие предприятия стали предлагать на должность комиссара подходящих лиц. Такой способ, однако, понижал авторитет комиссаров. На первый план слишком сильно выступали местные интересы. Характерным для недостаточного уровня классового сознания венгерских пролетариев было то обстоятельство, что рабочие многих предприятий требовали назначения на должность комиссара их бывших владельцев или главных директоров. Часто стоило больших усилий побудить рабочих отказаться от этого. В исключительных случаях, при совершенно особом техническом умении, прежние владельцы оставлялись на своих местах в качестве комиссаров. Во многих случаях приходилось прибегать к «удвоению» этой должности: рядом с буржуазным специалистом в качестве политического контролера назначался рабочий или же к рабочему-комиссаруу придавался специалист-техник.
В качестве высшего органа вначале функционировал Народный комиссариат общественного производства, разделенный соответственно отдельным отраслям промышленности на специальные секции. Все технические, коммерческие и организационные задачи ‒ худо ли, хоуопхо ли‒ разрешались пока здесь (подробнее об организационном построении см. ниже) .

' После падения Венгерского Советского правительства многие комиссары из этих «специалистов» кичились тем, что они путем планомерного саботажа вредили ходу производства.


На какие предприятия должна распространяться экспроприация3
В литературе по этому вопросу указывалось,что социализации должны быть подвергнуты крупные предприятия добывающей промышленности и транспорта, металлургические, машиностроительные заводы и т. д.
Все такого рода исследования страдают той общей ошибкой, что они смотрят на социализацию как на простой переход права собственности внутри капиталистического хозяйственного строя: государство просто-напросто скупает предприятия. Отто Бауэр думает получить средства для этого путем преимущественного налога, так, чтобы государству эти предприятия ничего не стоили. Карл Каутский полагает путем высокого подоходного налога и налога на наследство быстро вернуть те государственные ренты, которые получат бывшие владельцы предприятий. Однако при всем этом капиталистическая структура страны остается по сути дела нетронутой. Полная специализация в коммунистическом духе, экспроприация одним ударом‒ одновременно и экономический, и революционный акт. Этот акт, лишая буржуазию материальных ресурсов, должен лишить контрреволюцию ее основы. Именно политический подход говорит против медленной, постепенной, связанной с вознаграждением социализации. При этом мы отрицаем, что люди, собственность которых государство отчуждает, теряют все, в то время как другие, обладающие небольшим состоянием, сохраняют свою собственность. Экспроприация является актом классовой борьбы.
Поэтому вопрос об объеме экспроприации решает исключительно целесообразность. Чтобы сломить экономическое могущество господствующего класса, его необходимо экспроприировать. И чем скорее это будет сделано, тем лучше.
В России вначале отчуждались лишь предприятия с числом рабочих более 50 или с капиталом свыше 500 тыс. или 1 млн. руб.' Во многих случаях экспроприация по истечении первого года революции еще не была завершена. Декрет от 2 июля 1918 г. оставил отчужденные предприятия в бесплатном арендном пользовании их прежних вла-

~ Berliner. Der bolschewistische Staat. 1919, $. 30.
И5


дельцев. Бывшие владельцы финансировали их пока что в прежнем порядке. В Венгрии же были экспроприированы все предприятия, имевшие более 20 рабочих, притом еще в марте 1919 г. и одним ударом. На практике шли даже еще дальше этой границы, так как сознательные рабочие на предприятиях от 10 до 19 занятых также не желали больше подчиняться предпринимателю и добивались отчуждепия предприятия.
Различие в политике экспроприации этих двух стран основано на следующем. Россия развила свою крупную промышленность поздно и притом преимущественно с помощью иностранного капитала. В результате капитализм обосновался здесь с самого начала в его развитой форме, в форме гигантских предприятий. Россия являлась страной преобладающих крупных предприятий'. Поэтому как политически, так и экономически вполне достаточной могла быть национализация тех предприятий, которые насчитывали свыше 50 рабочих.
Венгрия, напротив, насчитывала сравнительно немного гигантских предприятий, зато очень много ‒ с числом рабочих от 20 до 50. Поэтому и граница должна была быть проведена ниже. К такой низкой границе отчуждения ввиду острого недостатка в товарах принуждала и необходимость по возможности скорее создать упорядоченное материальное хозяйство (об экспроприации банков, торговых предприятий и крупного землевладения речь пойдет в другом месте) .
Медлительность в проведении экспроприации вызывалась в России гражданской войной, размерами громадной территории страны и саботажем враждебного большевизму чиновничества.
Венгрия пришла к диктатуре без гражданской войны, весь государственный и технический аппарат чиновников подчинился вначале без сопротивления; при небольшом размере территории страны оказалось поэтому возможным очень быстро осуществить экспроприацию.
' Уже к '1890 r. крупные предприятия с числом более чем 100 рабочих, составляя 7О/о общего числа предприятий в России, произвели более 50О/о всей промышленной продукции. Уже K тому времени почти половина всех промышленных рабочих была сосредоточена на предприятиях, которые имели более 500 рабочих каждое.‒ Прим. ред.
i66


Чем быстрее и основательнее проводится экспроприация, тем скорее и благополучнее совершится переход.
В западных странах, где уровень образования рабочего класса выше и где он поэтому более способен к управлению предприятиями, экспроприация, раз только пролетариат завладеет политической властью, сможет быть проведена еще быстрее и еще основательнее, чем в Венгрии.
" Однако экспроприация экспроприаторов ‒ это лишь первый шаг к созданию новой экономики. Замена капиталистов пролетарским правлением гарантировала непрерывность производства. Правда, вследствие ослабления интенсивности труда выработка на одного занятого падала, однако удалось избежать хозяйственного хаоса.
Перейдем к рассмотрению практических попыток организации пролетарского хозяйства и возникающих при этом проблем, ибо с удалением капиталиста из предприятия и с переходом управления отдельными предприятиями к доверенным лицам рабочего класса создается лишь первое условие строительства. Национализированные предприятия должны быть организационно слиты воедино, из отдельных предприятий должно быть создано стройное целое.
Осуществить переход от капиталистического хозяйства к коммунистическому ‒ вот в чем состоит истинная задача пролетарской диктатуры.
V. ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ
НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА В ПРОЛЕТАРСКОМ ГОСУДАРСТВЕ
«В буржуазных революциях главная задача трудящихся масс состояла в выполнении отрицательной или разрушительной работы уничтожения феодализма, монархии,. средневековья. Положительную или созидательную . работу организации нового общества выполняло имущее, буржуазное меньшинство населения... Напротив, главной задачей пролетариата и руководимого им беднейшего крестьянства во всякой социалистической революции... является положительная или созидательная работа налажения чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных
167


отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей» '.
Так В. и. Ленин характеризует различие между буржуазной и пролетарской революциями.
Новая организационная работа может начаться только тогда, когда средства производства перейдут в распоряжение пролетариата. Факт экспроприации сам по себе еще мало значит: вся организация хозяйства должна быть перестроена, ибо только таким путем может быть разрешена самая насущная задача, задача увеличения производительности труда. Задачи, выдвигаемые организацией пролетарского хозяйства, не являются абсолютно новыми. Все организационные формы общественного хозяйства имеются уже в зародыше в системе современного капитализма; они должны только быть перестроены и расширены в соответствии с изменившимися социальными условиями и превращены из капиталистической организации в организацию общественного хозяйства.
Самая трудная принципиальная проблема заключается в правильном разграничении того, что доля<но быть централизовано и что предоставлено местной инициативе. В материальном отношении в этой организационной работе можно различать три области:
1) организационно-техническое построение хозяйства;
2) материальное хозяйство;
3) управление людьми.
В начале пролетарской диктатуры в Венгрии эти функции были слиты воедино в Народном комиссариате общественного производства. За неимением специальных учреждений все стекалось непосредственно сюда. Постепенно происходила дифференциация, и к концу первых четырых месяцев уже ясно наметились очертания новой оргазации.
При организационно-техническом строительстве общественного хозяйства нужно было прежде всего провести грань между теми предприятиями, которые подлежали включению в центральную организацию, и теми, которые должны были передаваться в управление местных органов. Разграничение это зависит от условий месторасположения производства.
' В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 36, стр. 168 ‒ f71.
168


Предприятия, по роду своего производства расположенные всегда вблизи места потребления, должны быть предоставлены местному управлению. Сюда относятся водопровод, газовые и кирпичные заводы, местные электрические станции, городские железные дороги, мастерские по починке одежды и обуви, хлебопекарни, огороды, все местные средства сообщения, общественные бани и т. д. В отношении таких предприятий вообще наиболее целесообразен переход во владение местных органов.
Напротив, все предприятия, которые обслуживают потребительские нужды всего населения страны, требуют единого технически-организационного управления. Управление это лучше всего создать по прообразу капиталистического треста.
Идеальная картина подобной организации, которая в Венгрии начала создаваться в лице производственных центров, такова. Все предприятия данной отрасли промышленности в организационном отношении сливаются в единое предприятие. Отдельные предприятия составляют только отделения производственного центра. 1Лх бухгалтерия ограничивается учетом материалов и калькуляцией себестоимости; баланс же составляется центральным управлением. Заготовки сырья и вспомогательных материалов также совершаются централизованно для всех предприятий; продажа или вообще распоряжение изделиями находится в исключительном ведении центрального управления. Все расчеты осуществляются через центральный производственный орган, который управляет имуществом объединенных предприятий. Центр в согласии с Высшим Советом Народного Хозяйства решает вопрос о том, что и в каком количестве должно производиться на отдельных предприятиях. Старые названия предприятий, напоминающие о былых капиталистических отношениях собственности, отменяются и заменяются соответствующим обозначением, как, например, Будапештская паровая мельница (М~ 1, 2, 3 и т. д.) Советской Республики.
Централизация управления не должна, конечно, вырождаться в бюрократический педантизм. Правлениям отдельных, расположенных на далеком расстоянии предприятий должна быть предоставлена необходимая свобода действий (например, прием и увольнение рабочих, местное распределение их,некоторая свобода в распределении производства и т. д.) . .Централизация не должна быть доведена
169


до того, чтобы, например, для производства незначительного ремонта машин приходилось обращаться за формальным разрешением в центральное управление. Само собой разумеется, что правильное распределение функций управления производством между центральным и местным управлениями может должным образом развиться лишь на практике.
По-видимому, подобным образом организованы производственные центры и в России. К концу 1939 г. в России существовали центральные производственные органы для следующих отраслей промышленности: текстильной, металлообрабатывающей, бумажной, резиновой, медной, цементной, табачной, крахмальной, винокуренной; далее, для предприятий по обработке кожи, для электрических станций, обувных мастерских, хлебопекарен и т. д.
В Венгрии слияние отдельных предприятий в единое центральное управление задерживалось из-за запутанного положения в области внешней политики. Окруженное со всех сторон враждебно настроенными к нему капиталистическими государствами, Советское правительство Венгрии объявило, что имущество иностранных капиталистов не будет подлея<ать отчуждению или же за отчуждаемое имущество' будет выдана полная компенсация. Пролетарское управление, правда, было установлено на всех предприятиях, независимо от подданства их владельцев. Однако признание иностранной собственности препятствовало уничтожению самостоятельности многих предприятий, куда в значительной степени был вложен иностранный капитал.
Казалось политически неправдоподобным, чтобы диктатура пролетариата в Венгрии могла долго держаться пзолированно от других стран. Но при всех обстоятельствах правительство хотело выиграть время и отодвинуть, насколько возможно, момент вооруженной интервенции капиталистических стран до тех пор, пока революция получит дальнейшее развитие в соседних странах и будет установлена военная связь с Россией. Поэтому пришлось в виде уступки допустить, чтобы иностранные предприятия, как самостоятельные имущественные единицы, могли продолжать вести свою обособленную бухгалтерию., Это обстоятельство помешало полному от начала до конца слиянию предприятий. Вместе с тем сыграл свою роль скрытый, но упорный саботаж чиновников, которым энер- 170


гично проводимая централизация угрожала потерей занимаемого ими положения.
Неизменным затруднением в осуществлении централизованного управления являлись партикуляристские интересы отдельных областей. При общем недостатке во всех видах продуктов было понятно, что местные Советы склон' ны воспользоваться производимыми на их территории продуктами для удовлетворения местных нужд. Центральной власти приходилось беспрестанно бороться с местническими тенденциями, прибегать к авторитету Народного комиссариата внутренних дел для борьбы с самоуправством местных политических органов, что, впрочем, не всегда завершалось успехом центральных органов. Выяснилась необходимость организовать в областных центра х собственные местные отделения. Они были задуманы как хозяйственные органы с назначаемыми из центра чиновниками, рядом с которыми должны были функционировать местные Советы народного хозяйства. Задача этих органов состояла в осуществлении распоряжений центральных хозяйственных учреждений, в составлении докладов по всем хозяйственным вопросам и участии в управлении местными общественно-хозяйственными предприятиями.
Наряду с централизацией управления предприятиями в Венгрии приступили и к концентрации производства. При этам, однако, пришлось встретиться с дальнейшими затруднениями. Там, где размещение промышленности приводило к тому, что однородные предприятия сосредоточивались в определенных районах, осуществление концентрации производства представлялось делом сравнительно легким. Но даже и здесь рабочие препятствовали этому отчасти из боязни потерять свое старое место работы в случае крушения диктатуры или оказаться излишними в их прежней профессии из-за роста производительности труда. Не лишен значения и своеобразный фабричный шовинизм. Когда в Будапеште намеревались прекратить постройку металлических буксирных пароходов на одних верфях, с тем чтобы сконцентрировать ее на других, то протестовавшие против этого мероприятия рабочие ссылались главным образом на старинную, упрочившуюся репутацию «своей» верфи. Однако путем разъяснения и пропаганды эти затруднения были сравнительно легко преодолены.
Зато концентрация производства предприятий, расположенных в разных местах, совершенно разбивалась о


недестаток квартир для рабочих. Чтобы иметь возможность сосредоточить все производство на одном предприятии, необходимо было обеспечить рабочих жилыми помещениями, выстроить для них новые квартиры. Но при общем недостатке в материалах, ощущаемом в самом начале пролетарской диктатуры, это могло быть выполнено только в сравнительно продолжительный срок.
К числу функций центральных органов управления относится также контроль над ведением дел предприятия, над использованием государственного имущества ‒ проблема, причинившая особенно много затруднений в России. В систематическом контроле В. И. Ленин усматривает одну из важнейших задач строительства. 29 апреля 1918 г. в брошюре «Очередные задачи Советской власти» он писал: «Главнейшая трудность лежит в экономической области: осуществить строжайший и повседневный учет .и контроль производства и распределения продуктов...
Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай строжайшую дисциплину в труде,‒ именно такие лозунги... становятся теперь, после свержения буржуазии, очередными и главными лозунгами момента...
Решающими является организация строжайшего и всенародного учета и контроля за производством и распределением продуктов. Между тем, в тех предприятиях, в тех отраслях и сторонах хозяйства, которое мы отняли у буржуазии, учет и контроль нами еи~е не достигнут... Если бы мы захотели теперь продолжать прежним темпом экспроприировать капитал дальше, мы, наверное, потерпели бы поражение, ибо наша работа по организации пролетарского учета и контроля явно, очевидно для всякого думающего человека, отстала от работы непосредственной «экспроприации экспроприаторов»... Если мы наляжем теперь изо всех сил на работу организации учета и контроля, мы сможем решить эту задачу...» '
Легкомысленное отношение к государственному имуществу, экспроприированной у буржуазии собственности вытекает прежде всего из капиталистически-алчного образа мышления, пронизывающего весь капиталистический строй, мораль которого к тому же оказалась еще более

' В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 36, стр. 171, 174, 175, 176 †1
172


разложенной продолжительной войной. Но не лишена здесь значения и некоторая неясность в понимании новых отношений собственности. Часть пролетариев, в непосредственном управлении которых находятся экспроприированные предприятия, слишком легко проникаются представлением, что предприятия составляют их собственность, а не собственность всего общества. Это делает особенно важным существование правильно функционирующего контроля, так как этот контроль в то же самое время становится прекрасным орудием воспитан~~я.
Проблема контроля была разрешена в Венгрии удачно. Помимо контролеров, служивших раньше капиталистам, к атой деятельности приобщили еще адвокатов и преподавателей средних учебных заведений, и весь этот штат был влит» особую секцию Высшего Совета Народного Хозяйства. Эта секция была разбита по отдельным специальностям так, что одни и те же контролеры постоянно контролировали предприят~ия определенных отраслей. Контроль распространялся не только на денежную и материальную сторону дела, но и на правильное использование рабочей силы, на обследование причин низкой производительности или вообще неблагоприятных результатов работы предприятий. В определенные промежутки времени контролер производил обследование производства, а также бухгалтерии и представлял доклад, в котором он не только вскрывал отмеченные недостатки, но и вносил предложения для их устранения. Контролеры представляли свои доклады соответствующим органам. Однако вскоре выработалось невольное сотрудничество между контролерами, производственным комиссаром и фабрично-заводским советом. Указания контролера часто совершенно естественно, без всякого принуждения, принимались к исполнению.
Издавался специальный журнал «Вестник контроля», который рассылался всем национализированным заводам и во многом способствовал выяснению в кругу рабочих вопросов управления предприятиями.
Систематически контроль распространялся не только на деятельность предприятия, но и на действия всех народных комиссариатов.
В период, а также и после диктатуры Советов много говорилось и писалось о коррупции новой, советской бюрократии. Да и мы сами неоднократно в устных выступлениях и в печати резко выступали против коррупции.


И все же нужно признать, что управление общественным достоянием в первые же месяцы диктатуры совершалось отнюдь не хуже, чем при буржуазном строе.
В то время как крупные кражи, совершаемые чиновниками при буржуазном строе, маскировались всей бюрократической системой, мелкие злоупотребления советских чиновников благодаря демократическому строю и систематическому контролю выплывали в значительно большей степени наружу. Поэтому и как средство борьбы с коррупцией создание образцового аппарата контроля является важной и не терпящей отлагательства задачей всякого пролетарского государства.
Трудную задачу для народного хозяйства представляет материальное хозяйство, под которым мы подразумеваем здесь не только сырье и вспомогательные материалы, но и средства производства в готовом виде, следовательно все блага, за исключением готовых продуктов, предназначенных для непосредственного непроизводительного потребления. Суть проблемы заключается в том, что ввиду истощения из-за войны всех запасов, затруднений в новом производстве вследствие хозяйственной изоляции, наконец ввиду бурного стремления пролетарских слоев к повышению своего реального жизненного уровня приходится считаться с недостатком материалов. Наличные и вновь производимые материалы не должны поэтому анархично потребляться, а должны быть использованы наиболее производительно в соответствии со степенью важности подлежащих удовлетворению потребностей.
C этой целью в Венгрии были созданы управления материалами, некоторые из них ‒ путем преобразования военно-хозяйственных организаций. Эти учреждения состояли из исполнительного аппарата ‒ штата чиновников‒ и из решающего все вопросы распределения руководящего совета, составленного из представителей тех профессиональных союзов, которые являлись потребителями данных материалов. Такие управления были созданы по углю, дереву, металлу и изделиям из него, строительным материалам, химическим продуктам, керосину и бензину, стеклу, коже, текстильным изделиям и другим предметам потребления (по зерну, кормам, сахару, спирту, мебели и т. д.).
Функция этих управлений состояла в переписи, текущем учете запасов и целесообразном распределении их. Распределение совершалось фактически таким образом,
174


что для всех отраслей устанавливалась шкала насущности подлежащих удовлетворению потребностей, чем и руководствовались все органы при удовлетворении предъявляемых требований. B отношении угля в первую очередь удовлетворялись потребности системы отопления электрических станций (для обеспечения света и энергии), железных дорог, военной промышленности и важнейших предприятий пищевой промышленности: мельниц, скотобоен, дрожжевых заводов и т. д. Доля потребности всех этих предприятий заранее фиксировалась на продолжительный срок, и лишь время от времени приходилось разрешать вопросы, касавшиеся распределения остатков.
Включение представителей рабочих в эти органы распределения диктовалось не только стремлением ввести их в круг задач управления всем народным хозяйством, оно было необходимо также для того, чтобы рабочие тех отраслей промышленности или предприятий, которые вследствие недостатка угля или материалов приходилось останавливать, всегда ясно видели, что это делается в интересах всего общественного хозяйства.
Руководство всеми материальными управлениями находилось в конечном счете в руках Высшего Совета Народного Хозяйства, который в согласии с общей производственной политикой устанавливал высшие принципы для всего хозяйственно-материального управления. Такое единое высшее руководство необходимо потому, что при отсутствии его определенные предприятия получали бы нужные им материалы от одного материального управления, но не получали бы, может быть, других видов материалов от другого управления, как это в Венгрии часто случалось во время войны.
Строго организованное, энергично проводимое хозяйственное управление материалами является лучшим рычагом пролетарской экономической политики. Мелкие предприятия (которые было бы целесообразно отнять у их владельцев, национализировать или муниципализировать) благодаря существованию такого правильно направляемого хозяйства включаются в систему всего общественного хозяйства; путем отказа в выдаче материалов легко приостановить их функционирование, если это признается необходимым. Концентрация производства на наиболее усовершенствованных предприятиях может быть проведена с помощью соответствующего распределения
175


угля даже и против воли сопротивляющихся этому раоочих и служащих мелких предприятий. Правильно и хорошо организованное распределение дает вновь возникающему общественному хозяйству абсолютный перевес над продолжающими еще существовать остатками частнохозяйственной системы.
Снабжение материалами в Венгрии было уже довольно хорошо налажено, и деятельность ero ведомств нарушалась только упомянутым уже выше своеволием областных учреждений и злоупотреблениями отдельных предприятий, которые часть своих изделий скрывали от учета материального ведомства и вели нечто вроде подпольной торговли. Случалось, например, что горнорабочие угольной шахты устанавливали воскресные смены и добытый уголь непосредственно обеменивали на продовольствие. Но это было лишь редким исключением. Материальное хозяйство Венгерской Советской Республики держало на учете отнюдь не меньшую часть всех монополизированных продуктов, чем капиталистические центральные организации военного хозяйства.
Во время Венгерской Советской Республики раздавалось немало жалоб на бюрократизм многих хозяйственных управлений, тормозивший производственную деятельность. Однако эти жалобы были большей частью необоснованны. Хронический недостаток в материалах принуждал каждую заявку подвергать беспощадному просмотру, тем более что новые администраторы предприятий в стремлении обеспечить непременно работу своего предприятия крайне преувеличивали требования на нужные им материалы. Вследствие этого каждое предъявленное требование должно было проходить через соответствующую секцию Народного комиссариата социального производства, где проверялась правильность указанной потребности. Такого рода бюрократические задержки могут быть устранены, как только будет обеспечено более обильное материальное снабжение.
Быстрой и налаженной работе хозяйственных управлений часто препятствовали скрытый саботаж некоторых контрреволюционно настроенных чиновников или технических руководителей предприятий, недостаточное число провинциальных распределительных пунктов, а также и то, что запасы этих управлений находились отчасти в ведении купцов, заинтересованных в том, чтобы все распо-
176


ряжения управлений исполнялись как можно медленнее, и которые старались сбывать как можно больше этих товаров по спекулятивным ценам.
Внимательный читатель, вероятно, уже заметил, что деятельность хозяйственных управлений как будто скрещивается с деятельностью соответствующих производственных центров, находившихся тогда в стадии организации. Это действительно так. Некоторые из этих управлений занимались не только распределением материалов, но и управлением производством. Например, Управление лесными материалами руководило не только распределением строительного леса и дров, но и производством всех отраслей деревообрабатывающей промышленности. Приблизительно так же обстояло дело и с Управлением продуктами текстильной промышленности. Насколько мы знаем, в русских центральных управлениях это общее явление.
В связи с этим возникает принципиальный вопрос: необходимо ли и целесообразно ли вообще создавать отдельные центры по распределению материалов и руководству производством или же лучше всего объединить функции управления производством и распределением, как в капиталистических трестах?
Этот вопрос не может быть окончательно разрешен на основании данных венгерского опыта, ибо по вышеуказанным причина м организация производственных центров была начата здесь в самые последние недели существования Советской Республики. Нам кажется, однако, что необходимы обе организации, но только с резко разграниченной сферой деятельности: производственный центр руководит производством подведомственных ему предприятии; материальные управления совершенно не касаются отдельных предприятий, зато распоряжаются всеми запасами, определяют, что должно быть произведено внутри страны н что должно быть ввезено из-за границы или вывезено туда. Освобожденный от всех распределительных функций производственный центр может посвятить все свое внимание поднятию производства; материальное же управление решает сложные задачи правильного распределения. Руководство производственным центром требует прежде всего специалистов с техническим образованием, тогда как материальные управления по характеру своей деятельности являются преимущественно органами статистико-экономическими.

177


За необходимость разделения этих функций говорят и технические соображения. Бывают случаи, когда и качественное производство, и распределение не совпадают. Например, некоторые предприятия металлургии производят шлаки, распределение которых ‒ вовсе не дело производственного центра этой отрасли промышленности: распределение их по существу подлежит Управлению по распределению химических материалов или особому Управлению по распределению искусственных туков. Объединение производственных центров с распределительными органами приводит к образованию весьма громоздких учреждений с громадным бюрократическим аппаратом, как это имело место в Венгрии с Управлением лесными материалами
Все эти соображения приводят нас к убеждению, что целесообразнее создавать обе организации в отдельности со строго обособленной сферой деятельности. Гораздо позже, когда минует острый недостаток в материалах, когда больший для данного момента размер отпускаемых материалов в одном месте не будет непременно вызывать недостаток в материалах и остановку производства в другом месте,‒ можно будет отказаться от этих особых хозяйственных управлений. Тогда распределение материалов будет выполняться центральными производственными орган.ами на основании общих указаний, получаемых от статистического управления.
Чрезвычайно важный круг проблем, относящихся к рациональному использованию людских ресурсов, во время Венгерской Советской Республики был разработан лишь в самых общих чертах. Основой экономики при пролетарской диктатуре является всеобщая трудовая повинность. Эта повинность и была в принципе провозглашена. Но для ее практического проведения лишь в последний месяц советской диктатуры была образована особая секция Высшего Совета Народного Хозяйства. Перед секцией ставились следующие задачи: 1) основной и текущий учет всей рабочей силы страны; 2) посредничество в приискании работы; 3) установление размера заработной платы;
4) создание и поддержание трудовой дисциплины; 5) проблемы людских резервов.
i. Основной и текущий учет в с е й р а б о чей с и л ы с т р а н ы. Для этой цели предполагалось ввести обязательную для всех трудоспособных лиц трудовую карточку, в которой помимо общих сведений о личности (фа-
178


милии, возраста и т. д.) должно было отмечаться и место работы или же факт безработицы ее владельца. Первоначальную перепись предполагалось произвести одновременно со всеобщим медицинским освидетельствованием с целью проверки трудоспособности. Текущий учет возлагался на больничные кассы, которым поручалась также н выплата пособий на случай болезни и безработицы. Таким образом думали воспрепятствовать тому, чтобы одно и то же лицо получало одновременно больничное пособие и пособие на случай безработицы. Трудовая карточка должна была служить в одно и то же время и в качестве удостоверения личности, и в качестве удостоверения о болезни и безработице.
2. Посредничество в приискании работы, но не тем путем, как при капитализме, а с целью использования на производительной работе. В пролетарском народном хозяйстве в данном отношении действуют ссвершенно другие законы, чем при капитализме. Капиталистический предприниматель, руководящийся исключительно принципом прибыльности, дает занятия рабочим лишь в том случае, если существует возможность производства прибавочной стоимости; для пролетарского же государства решающим является то, чтобы по возможности всех трудоспособных граждан перевести на производительный труд, хотя продукт их труда и был бы ниже стоимости заработной платы. С капиталистической точки зрения такой труд является убыточным; для пролетарского же государства он полезен, ибо государство все равно должно содержать всех рабочих. Поэтому желательно дать работу всем способным к труду, хотя бы и при низкой производительности их труда.
Правда, при общем недостатке сырья и орудий труда найти работу для всех ‒ задача нелегкая. Зато земледелие и все, что связано с ним (орошение и осушение, мелиорация, а также дорожные работы, постройка каналов, водопроводных сооружений и т. д.), требует небольшого количества материалов и в то же время может дать производительное занятие большим массам людей, конечно при предположении, что удастся преодолеть упомянутые нами затруднения в отношении расквартирования работников.
Поэтому на долю сельскохозяйственной секции Высшего Совета Народного Хозяйства в строительстве пролетарского хозяйства выпадает самая важная и самая трудная
179


задача. Здесь пролетарская диктатура должна проводиться с особенной строгостью, если только стремиться к тому, чтобы требуемое пролетариатом улучшение его материального положения наступило не в слишком отдаленном будущем.
Мы уже указывали, что это возмох<но только путем радикального изменения того распределения населения по занятиям, которое сложилось на основе капиталистического распределения доходов. Рабочие из отраслей промышленности, производящих предметы роскоши, должны быть переведены на производство изделий массового потребления; чиновники, до сих пор занятые управлением и охраной частной собственности (в самом широком смысле этого слова), а также и сама буржуазия должны быть поставлены на производительную работу. B отношении представителей буржуазии принуждение важно еще и потому, что необходимо лишить их возможности путем спекуляции и подпольной торговли подрывать строительство пролетарского распределительного аппарата.
Само собой разумеется, что при указанных условиях рабочие должны исполнять всякую работу, к которой онп физически способны, независимо от их специальной подготовки. Приучение обширных профессиональных групп к новым занятиям, несомненно, процесс болезненный, но только его осуществление даст вообще возможность повысить жизненный уровень. В Венгрии было пока только приостановлено дальнейшее обучение профессиям, которые при новом общественном строе полностью или частично становились излишними. Поэтому было прекращено дальнейшее обучение юристов и частных служащих, закрыт прием учеников в отрасли промышленности, производящие предметы роскоши, в рестораны, а ученикам и несовершеннолетним рабочим этих отраслей было предоставлено право расторгать договор об ученичестве'.
При перегруппировке профессий возникают трудноразрешимые проблемы. Рабочим, оставшимся без роботы,

с
' Запрет обучения распространялся на следующие профессии: рабочие по золоту, кондитеры, повара, прислуга в ресторанах и гостиницах, позолотчики и обойщики, живописцы (вывесок), парикмахеры, торговые служащие и частные банковские служащие. Было также приостановлено дальнейшее обучение адвокатов и профессионалов-военных.



размера
должно, конечно, выплачиваться пособие на случай безработицы. Если пособие по размерам значительно, то это может вредить продуктивности производства, ибо при небольшой разнице между заработной платой и пособием безработные не склонны брать на себя бремя труда. Точно так же обстоит дело в случае высокого размера больничных пособий. Если же, наоборот, пособие безработным незначительно, то рабочие энергично противятся всякой приостановке непроизводительных предприятий, всякой концентрации производства, потому что рабочие из-за этого «не по своей вине» превращаются в безработных.
Еще сложнее представляется этот вопрос в отношении переходящих в ряды безработных чиновников и служащих (н вопросу о чиновниках мы вернемся в одной из следующих глав) . Едва ли возможен тут иной выход, кроме установления не слишком низких пособий безработным, соединенного со строгим систематическим контролем, низшими органами которого должны быть местные Советы.
В Венгрии данный вопрос не был разрешен. В этой области действовали чрезвычайно вяло. Безработные (рабочие и служащие) большей частью продолжали числиться на своих предприятиях, получая полный оклад. Такое положение не могло не действовать крайне деморализующим образом. Оппортунизм вождей профессиональных союзов, в особенности больших союзов служащих, препятствовал более решительной политике. К тому же не была закончена и подготовительная организационная работа.
.Наконец, переход к производительному труду в большинстве случаев был связан с переездом из города в деревню, так как только здесь возможна в большом масштабе производительная работа, не требующая больших количеств материалов, однако перевод в деревню чрезвычайно затрудняется недостатком жилых помещений.
Таким образом, мы видим, что от голого провозглашения принципа всеобщей трудовой повинности еще далеко до его осуществления.
3) Установление заработной платы и
4) Создание и поддержание трудо вой дисц и и л и н ы; поскольку оба эти вопроса самым тесным образом связаны с проблемой интенсивности труда, то мы рассматриваем их в следующей главе.


5) К проблеме людских ресурсов в широком смысле относятся воспитание в школе, выбор профессии и предназначение для той или иной работы, охрана рабочих путем широко проводимой гигиены рабочих помещений и трудового процесса и т. д. Все эти вопросы могут быть разрешены только на более поздней стадии развития.
Попытаемся дать краткий очерк организации Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ), который должен был руководить всем хозяйством пролетарского государства.
Когда были назначены народные комиссары, бывшие хозяйственные министерства земледелия, финансов, торговли и продовольствия продолжали работать под руководством народных комиссаров, притом пока со старым чиновничьим аппаратом. Открытые реакционеры среди высших служащих отстранялись от дел или увольнялись, штаб чиновников пополнялся пролетариями-интеллигентами или преданными пролетарскому государству представителями интеллигенции. Число народных комиссариатов было увеличено Комиссариатом общественного производства, а несколько позже ‒ Комиссариатом хозяйственной организации и контроля. Отдельные комиссариаты функционировали самостоятельно и изолированно (по примеру бывших министерств) . Все проекты декретов вносились в Совет народных комиссаров. Это приводило к двоякого рода неудобствам: с одной стороны, не было достаточно согласованного сотрудничества между отдельными народными комиссариатами и, с другой стороны, Совет народных комиссаров в значительной степени был загружен мелочами.
Поэтому Съездом Советов был создан Высший Совет Народного Хозяйства. Отдельные экономические комиссариаты были лишены своей самостоятельности и продолжали существовать в качестве секций Высшего Совета Народного Хозяйства; их руководители могли издавать декреты лишь через ВСНХ. Последний же вносил в Совет народных комиссаров только те дела и проекты, которые имели политическое, важное принципиальное значение; все остальные вопросы ВСНХ разрешал своей властью.
ВСНХ был организован следующим образом:
1. Президиум состоял из четырех народных комиссаров, из которых каждый руководил одной из секций ВСЕ1Х. На заседания Президиума привлекались также руководи-


тели остальных секций. В задачу Президиума входило руководство народными комиссариатами, подготовка всех экономических декретов и издание их после обсуждения -в комитете, планомерная реорганизация хозяйства.
2. Комитет ВСНХ, представлявший собой Совет Народного Хозяйства, состоял из представителей наиболее важных в хозяйственном отношении профессиональных союзов, далее ‒ из представителей местных Советов народного хозяйства, потребительских обществ, центрального объединения сельскохозяйственной производственной кооперации и материальных управлений. Он насчитывал приблизительно 80 членов. Руководители отдельных секций ВСНХ также являлись его членами. Без решающего голоса в заседаниях принимали участие руководители контрольных групп. Всо важные декреты, в особенности те из них, которые касались организации производства. трудовой дисциплины, вопросов заработной платы и продовольствия, вносились на рассмотрение в этот Совет. Совет работал хорошо, обсуждение вопросов имело серьезный, деловой характер. Для изучения отдельных вопросов обыкновенно выделялись подкомиссии, которые в случае надобности пополнялись сведущими людьми и результат своей работы представляли Совету в виде письменных докладов.
Профессиональные союзы в секциях ВСНХ были представлены в лице своих лучших руководителей, и уже намечалось превращение профессиональных союзов из организаций борьбы с капиталом в созидательные органы пролетарского производства.
2а. Сельскохозяйственный совет ВСНХ. То положение, которое -занимает сельское хозяйство в Венгрии, этой в значительной степени аграрной стране, делало желательным образование особого центрального Совета по сельскохозяйственным вопросам. Он состоял примерно из 40 членов, являвшихся представителями сельскохозяйственных рабочих и тех индустриальных профессиональных союзов, которые тесно связаны с сельским хозяйством, далее ‒ из представителей сельскохозяйственной производственной кооперации, потребительских обществ и специалистов по аграрным вопросам. Совет этот был образован уже к концу существования Венгерской Советской Республики, так что о его деятельности трудно что-либо сказать.

i83


2б. Высший технический совет ВСНХ. К разрешению чисто технических вопросов должны привлекаться лучшие технические силы страны. Так как среди последних имеется мало политически надежных людей, то здесь должна быть применена коллегиальная система. В Венгрии из числа лучших инженеров, профессоров высших технических заведений и нескольких представителей профессиональных союзов был образован Технический совет из 60 членов, состоявший из секций по отдельным отраслям промышленности. Его задача состояла в разрешении актуальных производственно-технических вопросов: сюда относились такие проблемы, как технические нововведения, нормализация, типизация и специализация производства, технические основы материального хозяйства, государственные инвестиции. В отличие от членов других советов члены Технического совета получали жалованье в 1000 крон в месяц: для специальных работ была предусмотрена особая оплата. Это исключительное положение Технического совета объяснялось буржуазным составом участвующих в нем специалистов-техников.
Технический совет был также образован лишь к концу существования Советской Республики, и работа его, следовательно, не. могла еще дать практических результатов. Но нет сомнения, что образование такого учреждения вполне целесообразно и, если только работа его не подрывается систематическим саботажем, оно может оказать большие услуги делу поднятия производительности труда.
3. Местные Советы народного хозяйства. В отдельных провинциальных центрах были учреждены местные хозяйственные Советы, состоявшие из представителей местных политических Советов, профессиональных союзов, крупных предприятий и организаций потребителей. Местный Совет народного хозяйства действовал бок о бок с упомянутыми уже хозяйственными органами, выделяемыми на местах Высшим Советом Народного Хозяйства, делегировал своих представителей в Комитет ВСНХ, руководил местным общественным хозяйством и имел право по всем вопросам вносить предложения в Высший Совет Народного Хозяйства.


Главным недостатком всех центральных организаций было отсутствие достаточного числа квалифицированных служащих, соединяющих в себе знание дела с преданностью новому общественному строю. Лучшие специалисты и организаторские силы находились в лагере буржуазии и только в исключительных случаях искренне отдавали свои силы на службу новому режиму. Бюрократия профессиональных союзов в общем не сочувствовала пролетарской диктатуре; представители этой бюрократии предпочитали по-прежнему оставаться чиновниками профессиональных союзов, чем служить строительству пролетарского хозяйства. Поэтому центральными хозяйственными организациями руководили или специалисты с буржуазной идеологией, или рабочие с очень слабым профессиональным образованием, а во многих случаях ‒ полные воодушевления молодые интеллигенты, также не обладавшие специальными познаниями; однако на первых порах организационного строительства, проводившегося вследствие внезапности переворота крайне поспешно, не было другого выхода, как воспользоваться такими людьми, у которых было много желания для этого. Здесь неизбежен длительный процесс подбора, пока на каждом месте не будет поставлен подходящий человек.
Если мы сравним опыт организации и весь ход строительства пролетарского хозяйства в Венгрии с русским опытом, то увидим, что венгерская организация отличалась большей централизацией. Это отличие вытекает из различия условий: Венгрия по сравнению с Россией крошечная страна; по числу жителей она составляет 1/10, а по территории может быть 1/100 часть России. Поэтому многое, что при огромной площади России требовало децентрализации, могло быть в Венгрии централизовано. В Венгрии, благодаря малой территории и тому, что диктатура пролетариата установилась здесь без гражданской войны, было возможно осуществить экспроприацию одним ударом. Наконец, в Венгрии не было хорошо организованной коммунистической партии, которая вселяла и поддерживала бы в рабочих массах понимание задач хозяйственного строительства. Все это приводило к. тому, что здесь организация сразу приняла более централизованный ха-. рактер, нежели в России. Вполне очевидно, что организационные формы одного государства не могут строиться путем простого подражания другому.


VI. ПРОБЛЕМЫ ТРУДОВОИ ДИСЦИПЛИНЫ
И ИНТЕНСИВНОСТИ ТРУДА

Всякое классовое господство покоится на убеждении эксплуатируемых классов, что их положение не может быть изменено. Как только это убеждение поколеблено, начинаются революционные вспышки. Hp поскольку при всяком классовом господстве трудовая дисциплина в производстве осуществляется всегда средствами классового господства, то ясно, что его ниспровержению сопутствует серьезное ослабление этой дисциплины '.
В Венгрии, например, уже буржуазная революция привела к полному падению установившейся при капитализме дисциплины труда. Капитализм очутился в совершенно беспомощном положении, так как в его распоряжении не было той вооруженной силы, которая необходима для осуществления классового господства и поддержания классовой дисциплины. Производительность труда падала все больше и больше, и все производство неудержимо разваливалось. Именно это обстоятельство привело некоторых венгерских социал-демократов ‒ экономистов по специальности (в том числе и автора этих строк) ‒ к убеждению, что только диктатура пролетариата сделает возможным восстановление промышленности. Пример Советской России доказывал возможность чисто пролетарской государственной власти и восстановления производства на социалистической основе.
Но, как мы уже отмечали выше, на первых порах после пролетарской революции в Венгрии произошло дальнейшее ослабление трудовой дисциплины и падение производительности труда. Одним из главнейших факторов, обеспечивающих при капиталистическом производстве интенсивный труд, является поштучная заработная плата, га.рантирующая при всех обстоятельствах некоторую ми-' нимальную ежедневную выработку.
В Венгрии от этой поштучной платы пришлось отказаться. Дело в том, что отмена сдельной и введение повременной оплаты были давнишним требованием рабочих, получившим при капиталистическом строе свое обоснование и сделавшимся составной частью пролетарской идео' Речь здесь идет о дисциплине, основанной на господстве буржуазии и диктате буржуазного государства.‒ Прим. ред.
f86


логии. В силу инерции идеологии это требование было весьма энергично поддержано рабочими и в условиях пролетарского государства. И этому требованию временно пришлось пойти навстречу. Одним из первых декретов Советского правительства Венгрии отменялась сдельная оплата и вводилась единая часовая оплата, причем промышленные рабочие в отношении заработной платы были разделены на три группы: на необученных, подученных и обученных. Соответственно принципу возможного уравнивания доходов существовавшая до тех пор заработная плата необученных рабочих была сильно повышена, тогда как заработная плата наиболее высокооплачиваемых рабочих осталась почти без изменения. Сдельная плата сохранена была только для горнорабочих, помесячная ставка‒ для всех чиновников и служащих.
Само собой разумеется, было удовлетворено и другое требование рабочих: немедленно был введен восьмичасовой рабочий день; для подростков он был ограничен шестью часами.
Всеобщее введение часовой оплаты одновременно с ослаблением трудовой дистиплины имело своим следствием дальнейшее понижение производительности и интенсивности труда. Рабочее время точно не соблюдалось, распоряжения руководителей производством не выполнялись. Производительность труда сильно упала. Многие рабочие не могли понять, почему более слабый, более медлительный рабочий за свой менее продуктивный труд должен получать ту же плату, что и лучшие рабочие. Результатом введения часовой оплаты явилось то, что интенсивность и продуктивность обнаружили тенденцию снизиться до уровня труда худшего рабочего. И это происходило нередко. Например, в Будапеште три завода, изготовлявшие сельскохозяйственные машины, были объединены в один. Оказалось, что между дневной выработкой рабочих на двух из этих заводов разница достигала 50%. И лучшие рабочие заявили: или пусть все вырабатывают, сколько они, или они сведут свою выработку до низшего уровня. В качестве докладчика на Съезде Советов я ‒ тогда народный комиссар общественного производства,‒ не смягчая красок и даже несколько преувеличивая, открыто критиковал эти недостатки новой организации труда.
Тогда казалось уместным возможно сильнее подчеркивать это падение производительности труда, чтобы возбу-


дить внимание и волю рабочих к реформе. Нужно, однако, отметить, что даже во время наибольшего развала обнаруживались и положительные моменты. Прежде всего падение интенсивности труда не было всеобщим. Напротив, имелись предприятия (например, крупная фабрика обмундирования в Чепеле, металлургический завод в Диошдьере и т. д.), где выработка не понизилась. На каждом заводе или фабрике было по крайней мере несколько отделений, где под влиянием группы рабочих с сильно развитым классовым сознанием выработка, несмотря на переход от сдельной платы к повременной, не только не понизилась, но в некоторых случаях даже повысилась. Кроме того, для объяснения падения продуктивности труда нужно подчеркнуть еще одно обстоятельство: когда 2 мая 1919 г. Советская Республика в первый раз подверглась угрозе нападения со стороны румын, были призваны на военную службу все служившие ранее в армии рабочие крупнейших фабрик, что привело к ухудшению качественного состава и ослаблению организационной связи между рабочими.
Наконец, с продолжением блокады все сильнее и сильнее давал себя чувствовать недостаток в топливе, сырье, машинах и орудиях труда, что затрудняло правильное производство. Поэтому мы не должны впадать в ошибку и, как это делали буржуазные клеветники, объяснять падение производства исключительно падением интенсивности труда. Ведь хорошо известно,что в 1919 г. продуктивность труда очень сильно упала во всех странах, в особенности в странах побежденных, независимо от того, какая в них была власть.
Как только закончилась самая элементарная организационная работа, Советы Венгрии сейчас же начали борьбу за восстановление трудовой дисциплины и увеличение выработки. В бесчисленных статьях и речах рабочим разьяснялось, что и пролетарское государство не сможет распределить продуктов больше, чем их будет произведено; что повышение жизненного уровня при всякой государственной форме может быть достигнуто лишь при условии увеличения производства.
Эта интенсивная агитационная работа дала своевременно свои плоды: рабочие сами стали изыскивать пути к повышению продуктивности труда. В общественном мнении рабочих произошла перемена к лучшему. На многих


металлургических заводах рабочие добровольно возвращались к системе сдельной оплаты. Передовые слои рабочих стремились побудить этим менее сознательные массы к более высокой выработке.
Здесь нужно, однако, подчеркнуть то, о чем мы говорили уже в третьей главе, а именно: что увеличение заработка путем сдельной работы в создавшихся условиях не имело для рабочих того значения, как в нормальных условиях, когда всякий денежный доход может быть немедленно превращен в реальные блага. Уже в условиях капиталистического военного хозяйства рабочие во время борьбы за увеличение заработной платы часто заявляли, что увеличение денежной платы дает им мало выгоды, так как важнейшие продукты продовольствия нормированы и за деньги их получить нельзя. При пролетарской диктатуре это обстоятельство проявилось с необычайной силой. Пришлось значительно повысить заработную плату, особенно необученных рабочих, которые до этого 'оплачивались хуже всего. Но этому повышению денежного заработка не соответствовало такое же увеличение производства продуктов; наоборот, в начальный период диктатуры последнее обнаружило значительный регресс, что сказалось на весьма большом разрыве между денежной и реальной заработной платой, между потенциальной и реальной покупательной способностью. Чем лучше проведено государственное распределение, чем успешнее ведется борьба с подпольной торговлей и спекуляцией, тем труднее реализовать все, что превышает средний заработок, тем меньше действительной пользы получают рабочие от увеличения заработной платы. Но так как с постоянным недостатком в продуктах приходится считаться в течение длительного периода, то увеличение денежной заработной платы может иметь лишь ограниченное воздействие на повышение интенсивности и продуктивности труда.
Поэтому, чтобы повысить интенсивность и производительность труда, в Венгрии был принят план вознаграждения за все то, что выработано отдельным работником или коллективом сверх нормы, выдачей одежды или предметов роскоши. Но план этот не был осуществлен.
Во время диктатуры пролетариата для установления новой дисциплины труда и повышения интенсивности труда естественнее было бы прибегнуть к идеологическим средствам, к настойчивой агитации, апелляции к общест-
i89


венному чувству рабочих. Но тут мешала инерция идеологии масс. Для борьбы с этим явлением необходима упорная, настойчивая просветительная работа. Идеология рабочих должна быть изменена соответственно изменившейся экономической основе. Это процесс необычайно трудный, ибо инерция идеологии, как мы уже говорили, поддерживается тем экономическим фактом, что рядом с экспроприированными предприятиями сотни тысяч мелких предприятий остаются в частной собственности и применяют наемный труд. В начальный период пролетарской диктатуры в Венгрии еще половина промышленных рабочих была занята у частных работодателей. Само собой разумеется, что с установлением пролетарского господства эксплуатация в частных предприятиях понижается до минимума. Высокая заработная плата, сокращенный рабочий день, низкая продуктивность труда отнимают у предпринимателей большую часть капиталистической прибыли. Однако форма общественных отношений ‒ отношения между эксплуататорами и рабочими ‒ остается неизменной и поддерживает привычную, социально все еще оправдываемую боевую позицию рабочих И так как профессиональные союзы охватывают всех рабочих одной и той же профессии ‒ все равно, работают ли они в экспроприированных или частных предприятиях, так как возможен переход из частных предприятий в экспроприированные, и наоборот, ‒ то становится понятным, как трудно изменить быстро мышление рабочих.
Это еще одно дополнительное обстоятельство, говорящее о том, что нужно возможно быстрее произвести как можно более полную экспроприацию капиталистических предприятий.
Помехой служило также невыясненное отношение между рабочими и администрацией в национализированных предприятиях. На капиталистической фабрике функция административного персонала двоякая: кроме технического руководства на нем лежит представительство интересов капитала по отношению к рабочим (установление размера заработной платы, контроль над выработкой, поддержание дисциплины и т. д.1. Хотя преобладающее большинство этих служащих в отношении и заработка, и социального положения являются такими же наемными пролетариями, как и рабочие, тем не менее у последних существует сильное недоверие к служащим вследствие


выполняемых ими функций контроля, вырождающихся иногда в бездушное понукание.
Вопрос об отношении административного персонала к рабочим во время пролетарской диктатуры мы будем рассматривать в следующей главе. Здесь же хотим только установить тот факт, что при изменившемся социальном соотношении сил восстановление трудовой дисциплины не может быть достигнуто с помощью тех служащих, которые исполняли эту функцию прежде на службе у капитала. Эту функцию могут выполнять только новые, пролетарские органы ‒ заводские Советы и комиссары по организации производства. И потому необходимо было прежде всего установить круг действия этих органов в вопросе о трудовой дисциплине. C этой целью ВСНХ выработал нечто вроде дисциплинарного кодекса со следующими существеннейшими пунктами.
Если рабочий нарушит дисциплину, выйдет слишком поздно на работу, самовольно прервет ее и т. д., то он подвергается:
1) выговору через заводской Совет;
2) занесению на черную доску завода с указанием причины;
3) переводу на другую работу в предприятии;
4) понижению заработка соответственно меньшей выработке;
5) увольнению из предприятия или же исключению из всех предприятий коммуны с правом или без права получения установленной для безработных помощи;
6) исключению из профессионального союза, что weчет за собой необходимость перемены рода занятий.
Тяжелые наказания в соответствии с последними двумя пунктами могли быть налагаемы заводским Советом только с согласия соответствующего профессионального союза. Обо всех наказаниях доводилось до сведения рабочих предприятия, как предостережение другим.
Чтобы поднять продуктивность труда, в каждом предприятии целесообразно установить определенную, равную прежней, минимальную выработку. За выработку, значительно превосходящую норму, предусматривалась публичная похвала, а иногда также материальное вознаграждение. Новое в этой системе заключается в том, что центр тяжести переносился на общественное мнение рабочих масс в целях дисциплинирования каждого отдель-
191


ного рабочего. Поэтому действенность этой системы зависит от степени развития морального уровня рабочих. 3аводской Совет и комиссар только там могут применять строгость, где они пользуются моральным влиянием среди большинства рабочих и где мероприятия по поднятию продуктивности труда встречают поддержку.
В тех же случаях, когда на том или ином предприятии деморализовано большинство рабочих, нужно прибегнуть к помощи Комиссариата труда. Необходимо, чтобы на такое предприятие пришли агитаторы, которые по окончании работ объяснили бы на собраниях рабочих необходимость трудовой дисциплины и интенсивной работы. Н~ плохо работающий завод следует из других предприятий переводить рабочих с развитым классовым сознанием, чтобы они могли оказать свое влияние личным примером. Таким образом без применения мер принуждения вполне возможно постепенно поднять продуктивность труда.
Но может случиться, что в интересах всего пролетариата придется отказаться от применения этого по необходимости медленно действующего средства. Моральное состояние рабочих отдельных предприятий или целой отрасли производства может быть настолько низким, что окажется необходимым и применение быстрых, решител>ных мер. В связи с этим возникает принципиальный вопрос: «...совместимо ли вообще,‒ как говорит Ленин,‒ назначение отдельных лиц, облекаемых неограниченными полномочиями диктаторов, с коренными началами Советской власти» '.
На этот вопрос В. И. Ленин в брошюре «Очередные задачи Советской власти» решительно и определенно дает положительный ответ: «Если мы не анархисты, мы должны принять необходимость государства, то есть принуждения, для перехода от капитализма к социализму. Форма принуждения определяется степенью развития данного революционного класса, затем такими особыми обстоятельствами, как, например, наследие долгой и реакционной войны, затем формами сопротивления буржуазии и мелкой буржуазии. Поэтому решительно никакого принципиального противоречия между советским (т. е. социалистическим) демократизмом и применением диктагорской власти отдельных лиц и е т... всякая крупная машинная

' В. Я. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 36, стр. 198.
192



' В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 36, стр. 199 ‒ 200.
7 Е. С. Варга. Начало общего кризиса
193
индустрия ‒ т. е. именно материальныи, производственный источник и фундамент социализма ‒ требует безусловного и строжайшего единства воли, направляющей совместную работу сотен, тысяч и десятков тысяч людей... Но как может быть обеспечено строжайшее единство воли? ‒ Подчинением воли тысяч воле одного.
»о подчинение может, при идеальной сознательности и дисциплинированности участников общей работы, напоминать большое мягкое руководство дирижера. Оно может принимать резкие формы диктаторства,‒ если нет идеальной дисциплинированности и сознательности. Но, так или иначе, беспрекословное подчинение единой воле для успеха процессов работы, организованной по типу крупной машинной индустрии, безусловно необходимо»'.
Само собой разумеется, назначение руководителей с неограниченными полномочиями не может рассматриваться как окончательное решение вопроса. Окончательное решение дает только приспособление всей идеологии рабочих к новому социальному положению. Это изменение идеологии ‒ трудная, но, безусловно, необходимая работа.
В этом направлении шла работа и в Венгрии. Можно утверждать, что в смысле установления дисциплины и поднятия производительности труда, сильно снизившихся в первый период диктатуры, в дальнейшем были достигнуты значительные успехи. Дисциплины труда и соответствующей продуктивности работы можно добиться и без кнута капиталистического эксплуататора, а систематически применяя моральное воздействие. Чем развитее пролетариат страны, чем более он склонен к самоорганизации, чем выше значение общественного мнения, чемглубже благодаря хорошей воспитательной работе проникает в массы коммунистическая сознательность, тем легче достигается и тем действенне будет новая, свободная дисциплина.


VII. ПРОБЛЕМЫ ЧИНОВНИЧЕСТВА

При капиталистическом строе чиновничество образует слой наделенных большими привилегиями наемных работников: в форме государственной и военной бюрократии этот слой представляет собой собственно правящую касту, так как современная буржуазия, правда, господствует, но не располагает временем, чтобы управлять. Это чиновничество‒ иерархически организованный слой, который в целом враждебно противостоит пролетарской диктатуре.
Вместе с тем этот слой состоит из лиц, которые благодаря специальному образованию (и усвоенной на службе рутине) обладают специальными познаниями в области производства и организации ‒ того, чего недостает рабочим и что нельзя усвоить за короткое время. Таким образом, проблема состоит в следующем: сломить сопротивление чиновничества как самостоятельно организованного слоя и вместе с тем привлечь на служоу пролетарского наро~ого хозяйства трудно заменимых специалистов, так как полная их потеря причинила бы большой вред и организации управления, и отчетности, и самому производству. Мы намеренно употребили выражение «привлечь на службу пролетарского народного хозяйства», так как для важных интеллектуальных функций работа по принуждению неэффективна.
Мы не думаем, чтобы система рабочего контроля, в сущности своей основанная на принуждении, сама по себе давала бы действительное решение вопроса: если контролирующие рабочие обладают достаточными специальными познаниями, чтобы судить о правильности распоряжений чиновника-специалиста, то оставление такого чиновника на службе излишне; если же рабочие этими специальными познаниями не обладают (а именно так обстоит дело в большинстве случаев в начальный период диктатуры), то контролируемый чиновник может водить контролера за нос, и вся система будет иметь только ту пользу, что постепенно введет рабочего в курс дела. Поэтому нужно стремиться привлечь на свою сторону ценные интеллектуальные сйлы.
Это было затруднено тем обстоятельством, что как в России, так и в Венгрии при новом строе в то время исходили из того, что между работниками физического и умственного труда не должно быть различия и что положение


чиновника в отношении заработной платы, рабочего времени, обеспечения на случай болезни и т. д. не должно отличаться от положения работника физического труда (позднее в Советской России было сделано исключение для специалистов) .
Различие в обращении с рабочими и чиновниками при капиталистическом строе зависит не столько от различия между физическим и умственным трудом (труд многих рабочих требует больше умственного напряжения и знания дела, чем шаблонная EOHTOpcRBH работа), сколько от различия социальных функций того и другого. Чиновничество при капитализме является орудием господствующего класса против рабочих, поэтому и бюрократия чувствует себя принадлежащей к господствующему классу. И действительно, как государственная бюрократия, так и бюрократия, фунционирующая в области хозяйства, происходит из господствующих классов или сливается с ними своими родственными связями или образом жизни. Поэтому психология бюрократии ‒ это психология принадлежности к господствующему классу, закрепленная общностью привычек, образования, быта, и эти же самые обстоятельства отделяют такого чиновника от рабочего.
Но для уяснения проблемы недостаточно говорить о слое чиновников вообще. Чиновничество в свою очередь распадается на прослойки, и на важнейших из них необходимо остановиться.
1. Чиновничество, непосредственно принадлежащее к организации власти господствующего класса: офицерский состав всех родов оружия, чиновники управления и суда. Этот слой идеологически теснее всего связан с господствующим классом: он обладает сильным чувством сословности и склонностью вести политику в собственных корпоративных интересах.
2. Учительский персонал всех ступеней: при капиталистическом строе это хуже всего оплачиваемый, пользующийся наименьшим престижем слой чиновничества, который легче всего примыкает к пролетариату.
3. Чиновничество, занятое в производстве и сфере обращения. Часть его выполняет незаменимые производственные функции: это ‒ инженеры, химики, техники, организаторы, управляющие; другая часть выполняет необходимую работу по распределению и надсмотру; деятельность третьей ero части вызвана исключительно конкуренцией

7ф
495


и составляет непроизводительные издержки капиталистической хозяйственной системы. Конечно, имеются и переходные слои: железнодорожные и почтовые чиновники, частью принадлежащие к первой категории, частью выполняющие производительные функции.
Для диктатуры пролетариата первая и вторая категории чиновничества не выдвигают каких-либо трудных проблем.
Первую категорию чиновников нужно разогнать, их организационную структуру необходимо разбить. Только после окончательной ликвидации старой организации принуждения отдельные лица, принадлежавшие к ней, могут быть приняты на службу пролетарского государства'.
Иначе обстоит дело с учительским персоналом: его можно целиком взять на службу пролетарского государства; чистку нужно произвести только среди верхов, и все усилия должны быть направлены к тому, чтобы приспособить основную массу учительской интеллигенции к новым условиям, что в этой категории чиновничества не встречает серьезных затруднений.
Собственно проблему представляет только чиновничество, занятое в производстве и распределении, непосредственно соприкасающееся с рабочим классом. Этот слой при капиталистическом строе играл двоякую роль: по отношению к рабочим он представлен руководителями предприятий, контролерами, калькуляторами заработной платы, мастерами ‒ т. е. Представителями анонимного, «невидимого» капитала. В этой роли они ненавистны рабочему классу. C другой стороны, в качестве организаторов, инженеров, техников они исполняли очень важные производ-

' Так дело обстояло в России. В Венгрии, где диктатура пролетариата возникла мирным путем, вся бюрократия, принадлежавшая к организации власти старого государства, предложила свои услуги пролетарскому правительству. Генералы и статс-секретари соперничали между собой в «готовности» служить ему; организации государственного чиовничества тоже сразу заявили о признании платформы пролетарской диктатуры. Неуди. вительно, что при таких обстоятельствах разрушение старого аппарата принуждения было произведено только поверхностно. Преобладающее число чиновников было оставлено на своих местах; большая часть его вела скрытый и осторожный, но упорный саботаж. И тому обстоятельству, что старый бюрократический аппарат не был разрушен, следует приписать то, что реакционному режиму в Венгрии в сравнительно короткий срок удалось восстановить старую систему государственного аппарата.


ственные функции, в которых их очень трудно заменить неподготовленными рабочими. Чтобы достигнуть соответствующей производительности в работе предприятия, безусловно, необходимо взаимное соглашение между рабочими и техническим персоналом. Но это соглашение чрезвычайно затруднялось своеобразными условиями пролетарской диктатуры в Венгрии. Рабочие, к которым при дикта'туре переходит функция управления производством, требуют, чтобы тотчас было осуществлено на деле принятое в принципе уравнение чиновников и рабочих в отношении оплаты труда и условий работы.
Отсюда во время Венгерской Советской Республики возникали все более и более растущие разногласия между чиновниками и рабочими, разногласия, отрицательно влиявшие на производительность фабрик и заводов. Часть чиновников, среди которых до установления диктатуры было много горячих сторонников, даже борцов за советскую систему, остыли к работе, исключая небольшой слой действительно убежденных сторонников новой власти, после того как они не только не получили ожидаемого руководящего положения в производстве и политике, но и увидели, что их старым привилегиям грозит опасность. Профессиональные союзы чиновников высказались решительно за сохранение status quo. Правда, отдельные спорные вопросы так или иначе разрешались смешанными комиссиями соответствующих профессиональных союзов. Но тем не менее выяснилась настоятельная необходимость занять в этих вопросах определенную принципиальную позицию, ибо в противном случае грозил саботаж всего персонала. Высший Совет Народного Хозяйства выделил комиссию для исследования этой проблемы, однако она своей работы не закончила.
В России многие чиновники, а также и технический персонал после завоевания пролетариатом политической власти решительно заняли место во враждебном лагере и оказывали открытое сопротивление новому строю. Это сопротивление нужно было разбить. Противоречие между специальными познаниями и социальной неблагонадежностью было без колебаний разрешено в пользу последней, но немалой ценой.
Как мы уже говорили выше, нетрудно разграничить круг деятельности технических руководителей и рабочего фабрично-заводского Совета, если с обеих сторон налицо


добрая воля (об этом мы уже говорили в главе об организации). Но можно ли побудить пропитанного алчно-эгоистической идеологией чиновника к тому, чтобы он работал с полным напряжением сил при окладе, пониженном до уровня заработной платы рабочего? С другой стороны, можно ли добиться от господствующего класса ‒ рабочих физического труда,‒ чтобы он на производстве подчинялся распоряжениям техника-чиновника и чтобы, несмотря на принципиальное признание равенства условий труда, предоставил бы ему более высокую заработную плату и лучшие условия труда?
Для ответа на эти вопросы нужно повести наш анализ несколько дальше. Слой занятых в производстве и обращении чиновников: банковских, фабрично-заводских и торговых служащих, чиновников путейского ведомства (в противоположность государственным чиновникам их называют частными служащими) ‒ обычно принимается как нечто однородное только потому, что всех их объединяет одна профессиональная организация. Что же касается роли в производстве, то они резко разделяются на две категории. Подавляющее большинство этой категории чиновников выполняет, как правило, несложную работу, которой в короткое время может научиться всякий обладающий нормальными умственными способностями (это, например, труд переписчиков-машинистов, бухгалтеров, счетоводов; складских служащих, продавцов и т. п.). Эта категория служащих затрачивает в работе не больше умственной энергии, чем многие рабочие физического труда.
Схематизация работы в этой области сделала за последние десятилетия огромные успехи (система Тейлора тоже не без успеха пыталась способствовать дальнейшей механизации конторской работы). Поэтому нет никакого основания предоставлять этим служащим лучшие условия труда, чем рабочим фабрик и заводов ', тем более что с прекращением анархии производства и с улучшением орга-

' К. Маркс установил это еще полстолетия тому назад: «Собственно торговый рабочий принадлежит к лучше оплачиваемому классу наемных рабочих, к тем, труд которых есть квалифицированный труд, стоящий выше среднего труда. Между тем с прогрессом капиталистического способа производства заработная плата имеет тенденцию понижаться даже по сравнению с заработной платой среднего труда. Отчасти это происходит вследствие разделения труда внутри конторы, при котором необходи-
198


низации центрального хозяйственного управления конторская работа еще больше упрощается, и, следовательно, нет оснований ставить эту огромную армию чиновников в преимущественное положение, оставлять им привилегии, приобретенные на службе у прежнего классового государства. Условия их труда (т. е. продолжительность рабочего дня, сроки предупреждения о прекращении договора о найме и т. и.) можно совершенно спокойно приравнять к условиям труда рабочих.
В других отношениях зто уравнение должно было бы быть произведено путем улучшения условий труда рабочих. Так, например, следовало бы предоставить всем рабочим право на отпуск с сохранением жалованья. Примеры из капиталистической практики показывают, что рабочие наверстывают потерянное вследствие отпуска время более интенсивной работой.
Саботажа со стороны указанного слоя чиновников сильно опасаться не приходится, так как осуществить контроль над их деятельностью не представляет трудности и в случае нужды их можно заменить рабочими.
Совсем иначе обстоит дело с остальным, более узким кругом специалистов (техническими руководителями, организаторами производства, инженерами и т. д.). Они не могут быть заменены рабочими, и деятельность их, как мы уже отмечали, с трудом поддается контролю рабочих. Их нужно так или иначе привлечь к себе.

мым является лишь одностроннее развитие способности к труду, и издержки производства такого развития отчасти ничего не стоят капиталисту: искусство рабочего развивается самой функцией, и притом тем. быстрее, чем одностороннее она становится с разделением труда. Во-вторых, вследствие того, что начальное образование, знание торговли и языков и т. д. с прогрессом науки и народного образования приобретаются все быстрее и легче, становятся все более общераспространенными, воспроизводятся тем дешевле, чем больше капиталистический способ производства направляет методы обучения и т. д. на практические цели. Распространение народного обучения позволяет вербовать этого рода рабочих из таких классов, которым раньше был закрыт доступ к этим профессиям, которые привыкли к сравнительно худшему образу жизни. Е тому же оно увеличивает наплыв и вместе с тем конкуренцию. Поэтому, за некоторыми исключениями, с прогрессом капиталистического способа производства рабочая сила этих людей обесценивается; их заработная плата понижается, тогда как их способность к труду увеличивается» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 25, ч. I, стр. 329).
199


«Без руководства специалистов различных отраслей знания, техники, опыта, переход к социализму невозможен,‒ писал В. И. Ленин,‒ ибо социализм требует сознательного и массового движения вперед к высшей производительности труда по сравнению с капитализмом и на базе достигнутого капитализмом... А специалисты неизбежно являются в массе буржуазными, в силу всей обстановки той общественной жизни, которая сделала их специалистами... масса саботажников «идет на службу», но лучшие организаторы и крупнейшие специалисты могут быть использованы государством либо по-старому, по-буржуазному (т. е. за высокую плату), либо по-новому, по- пролетарски (т. е. созданием той обстановки всенародного учета и контроля снизу, которая неизбежно и сама собой подчинила и привлекла бы специалистов)» '.
Со своей стороны, мы не думаем, чтобы эти специалисты даже с помощью самой лучшей организации могли бы быть принуждены к полному напряжению своих сил и способностей. Между тем в России этой организации и не существовало. Ленин далее пишет:
«Нам пришлось теперь прибегнуть к старому, буржуазному Средству и согласиться на очень высокую оплату «услуг» крупнейших из буржуазных специалистов...
...Ясно, что такая мера есть компромисс, отступление от принципов Парижской Коммуны и всякой пролетарской власти, требующих сведения жалований к уровню платы среднему рабочему ...исаг назад нашей социалистической, Советской государственной власти, которая с самого начала провозгласила и повела политику понижения высоких жалований до заработка среднего рабочего» '.
В результате была введена высокая оплата специалистов. Но этим вопрос еще не решается. Надо далее позаботиться о том, чтобы специалисты за свою высокую денежную оплату могли получать нужные им реальные блага, так как иначе их высокое жалованье окажется призрачным.
Успешное решение этого вопроса, как и большинства вопросов экономической политики, теснейшим образом связано с успехами в области политической. Если для чиновников, и в особенности для специалистов, станет ясно, что
>

' В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 36, стр. 178 ‒ 479.
' Там же, стр. 179.


нет никакой надежды на возвращение капиталистической системы, они будут работать с напряжением всех своих сил. Ибо теперь в их собственных интересах будет, чтобы акономические силы страны развернулись во всю ширь. Кроме того, ведь как раз творчество является жизненным алементом всех действительно крупных техников и организаторов. С другой стороны, с быстрым ростом народной культуры сама проблема чиновничества вскоре потеряет свое значение. Вырастет новое поколение, воспитанное в духе настоящего братства, свободное от корыстных чувств и буржуазных предрассудков, одинаково ценящее умственный и физический труд. Только в этом новом поколении проблема чиновничества может исчезнуть совершенно.
Но уже и в начале диктатуры пролетариата ряд абсолютно преданных и выдающихся представителей умственного труда отдает себя на службу пролетариата. Исполняется предсказание «Манифеста Коммунистической партии»:
«...В те периоды, когда классовая борьба приближается к развязке, процесс разложения внутри господствующего класса, внутри всего старого общества принимает такой бурный, такой резкий характер, что небольшая часть господствующего класса отрекается от него и примыкае~ к революционному классу, к тому классу, которому принадлежит будущее. Вот почему, как прежде часть дворянства переходила к буржуазии, так теперь часть буржуазии переходит к пролетариату, именно ‒ часть буржуа-идеологов, которые возвысились до теоретического понимания всего хода исторического движения» '.
Мы с гордостью можем отметить, что цвет молодого поколения венгерской интеллигенции был на стороне Советской Республики и всей душой служил делу пролетариата.
Проблема чиновничества имеет также и количественную сторону. С организацией общественного хозяйства число обслуживающих его чиновников сильно увеличивается. Но зато в еще большей степени сокращается число частных служащих, работавших в экспроприированных предприятиях, в особенности если причислить всех излишних теперь самостоятельных агентов в сфере обращения товаров. Отсюда возникает трудная задача: непроизводительных потребителей превратить в производительных рабочих.

' E. Маркс и Ф. Энгельс. Сомнения, т. 4, стр. 433 ‒ 434.
204


В Венгрии мы только дошли до осознания этой задачи. Ничего положительного в этом отношении не успели сделать потому, что к организации распределения людских ресурсов только лишь приступали, и еще потому, что профессиональные союзы чиновников оказывали здесь организованное сопротивление, а правое крыло правительства (социал-демократы) стояли на той точке зрения, что ни один чиновник не должен быть уволен, прежде чем ему не будет обеспечено какое-либо другое соответствующее занятие. Вследствие этого создалось морально невыносимое положение: десятки тысяч служащих закрытых учреждений и контор, уже не функционировавших банков, круг деятельности которых сократился до минимума, получали, не выполняя никакой работы, полное и даже повышенное содержание, бродили без всякого дела и на том основании, что они уже состоят на «службе», отклоняли всякое предложение заняться какой-либо деятельностью. Все это подрывало энергию у других групп служащих, которые за такое же. вознаграждение должны были выполнять тяжелый труд, в то время как первые разгуливали без дела. Один из важных выводов венгерского опыта состоит в том, что даже в начальный период диктатуры пролетариата не следует оставлять на прежней службе чиновников, для которых не хватает работы.
Для производительного использования оказывающихся излишними чиновников имеется достаточно возможностей. Молодое крепкое поколение можно перевести на полевые ра боты, где представителям интеллектуальной рабочей силы открывается безграничное поле деятельности по интенсификации и поднятию производительности труда во всем хозяйстве. Найдется производительная работа и в отдельных отраслях промышленности. Путем соответствующей подготовки часть из этих контингентов может быть использована для увеличения преподавательского персонала, что крайне необходимо в целях подъема народной культуры. Наибольшая же часть найдет себе применение в государственных и. коммунальных организациях распределения и контроля.
Но предварительным условием превращения оказавшихся излишними чиновников в проиэводительную рабочую силу является немедленное увольнение каждого лишнего чиновника с места его прежней работы. Если это не будет сделано, то только весьма немногие чиновники по собст-


венному почину решатся переменить свою непроизводительную профессию на производительную'. Сопротивление их профессиональных союзов должно быть сломлено путем интенсивной разъяснительной работы, а в крайнем случае даже путем роспуска этих профсоюзов.
VIII. АГРАРНАЯ ПОЛИТИКА
ПРОЛЕТАРСКОГО ГОСУДАРСТВА
Труднейшей проблемой при пролетарской диктатуре ‒ и в экономическом, и в политическом отношении ‒ является аграрный вопрос: в экономическом ‒ потому что обеспечение городского пролетариата необходимейшими продовольственными продуктами зависит от правильного разрешения аграрного вопроса; в политическом ‒ потому что в аграрных странах Восточной и Средней Европы правительство, представляющее городской пролетариат, не смогло бы долго устоять против единодушного сопротивления сельского населения. Поэтому нужно вести такую политику, которая не только не создавала бы тормоза для сельского хозяйства, но и по возможности способствовала бы его развитию, обеспечивала бы питание городского населения и создавала бы пролетарскому режиму опору в деревне. Следует вести такую политику, которая по меньшей мере завоевывает для диктатуры пролетариата сельскохозяйственных пролетариев и деревенскую бедноту (т. е. крестьян, которые производят не больше, чем нужно для поддержания жизни, не используют наемных рабочих и в ряде случаев даже сами работают по найму), а средние слои крестьян побуждает занимать нейтральное положение в политической борьбе.
~ Bo время Венгерской Советской Республики чиновники одного находившегося в стадии ликвидации финансового учреждения, когда их помещение должно было быть очищено для других целей, заявили, что они рассматривают свой служебный письменный стол как клочок земли, обеспечивающий им средства к существованию. И это заявлялось в то время, когда за своими письменными столами они не занимались ничем другим, как чисткой своих ногтей.


На первой стадии диктатуры пролетариата питание армии и городов ‒ самая насущная и самая трудная задача (как мы об этом уже говорили в третьей главе). Поэтому в начале пролетарской диктатуры нужно прежде всего стремиться к тому, чтобы производство не останавливалось ни на минуту. Даже в промышленности перерыв приносит большой вред; крайне опасен он и в сельскохозяйственном производстве. По естественным производственно-техническим условиям сельскохозяйственная работа имеет периодический характер: что раз упущено, позже не наверстать в пределах одного и того же сельскохозяйственного года. И так как сельское хозяйство дает необходимейшие средства к существованию, то прежде всего нужно позаботиться о том, чтобы производство шло без перерывов.
Необходимость обеспечить непрерывность производства оказывает большое влияние и на то, как и какую землю подвергнуть отчуждению. Принципиально дело обстоит так же, как и относительно всех средств производства: земля должна быть изъята из частной собственности, хотя земельная собственность, не превышающая определенного размера, не является средством эксплуатации. Но совершенно независимо от этой принципиальной стороны вопроса, из практических соображений ясно, что и здесь, как и в индустрии, нельзя идти ниже определенной границы и по политическим, и по экономически-организационным основаниям. По политическим основаниям,‒ потому что не следует превращать миллионы фанатических мелких собственников-крестьян в активных политических противников, толкать их в лагерь контрреволюции; по экономически-организационным основаниям,‒ потому что пролетариат не располагает такими возможностями, чтобы сразу отказаться от услуг миллионов таких владельцев сельских хозяйств, и это тем более важно учитывать, что каждая ошибка в этом деле подвергает опасности снабжение городов продовольствием.
Указать принципиальную границу для экспроприации здесь так же трудно, как и в индустрии. Это прежде всего зависит от распределения землевладения и базирующегося на нем классового расслоения сельского населения, а также и от его идеологии. Чем большая доля земли приходится на крупное землевладение, чем больше абсолютно безземельных пролетариев в сельском хозяйстве, чем острее развито классовое противоречие между крупными зем-




ле дельцами и сельскохозяйственными рабочими, тем IIp ее может утвердиться в деревне диктатура, тем даль~ше жно идти с экспроприацией земли.
апротив, чем равномернее землевладение, чем меньше шенных собственности, настоящих сельских пролетариев, чем слабее поэтому классовые противоречия, тем осторожнее нужно приступать к экспроприации.
Между прочим, в аграрном вопросе социал-демократический ревизионизм и революционный большевизм расходятся сильнее всего. Развитое крупное землевладение обозначает в глазах буржуазно-демократических политиков феодальную реакцию, экономическую политику в интересах аграриев, высокие цены на продукты продовольствия; отсюда-де острые классовые противоречия, благоприятная почва для пролетарской революции; преобладание же мелкой крестьянской собственности будто бы означает демократию, слабое развитие классовых противоречий в стране, следовательно, неблагоприятную почву для чисто пролетарской революции. Исходя из этого ревизионисты выступают за раздробление крупной земельной собственности, а коммунисты, наоборот,‒ за сохранение ее '.
Как известно, распределение земельной собственности в Венгрии весьма неравномерно. Из всей пахотной земли в 1916 г. 35о/о падало на хозяйства с площадью более 100 йох (йох ‒ 0,57 га). Если взять всю земельную площадь в целом, то на крупное землевладение падала еще большая доля. В находившейся под властью Советской Республики и не занятой неприятелем части Венгрии это соотношение было еще более неблагоприятным. Соответственно этому в Венгрии.насчитывались миллионы абсолютно безземельных сельскохозяйственных рабочих. Если не считать Румынии и Ирландии, то нигде нет такого огромного числа безземельных сельскохозяйственных рабочих, как в населенной мадьярами части старой Венгрии, людей, которые даже самый незначительный клочок земли не могут назвать своим, которые даже .не в состоянии об' Те обстоятельство, что большевики в России предоставили крестянам возможность раздроблять крупные имения, ничуть не противоречит этой принципиальной постановке вопроса. Русских большевиков принуждала к этому BGH политическая обстановка в стране, по преимуществу крестьянской, они могли закрепить революцию только этим способом. Теперь оставшиеся крупные землевладения превращаются в советские хозяйства и создаются крупные хозяйства на коллективных началах.
205




рабатывать арендованную землю и, подобно индустр льным рабочим, перебрасываются судьбой то сюда, то да.
Ввиду такого положения в деле экспроприации мли можно было действовать со всей энергией. Декрет от 3 апреля 1919 г. была объявлена экспроприация без кого бы то ни было вознаграждения всех крупных и средних имений со всем живым и мертвым инвентарем и со всеми принадлежавшими им долговыми требованиями и банковыми суммами. Минимум, оставшийся незатронутым экспроприацией, в самом земельном декрете не был установлен. В инструкции о проведении декрета этот минимум был определен в 100 йох '. Таким образом, несколько миллионов гектаров, приблизительно 50О~О всей земельной площади (от 35 до 40% пахотной земли), юридически перешло в руки трудящихся крестьян.
В России экспроприация земельной собственности была осуществлена иначе: крестьяне поделили ее между собой, распределив при этом и инвентарь. Это был революционный раздел. В Венгрии экспроприация крупных хозяйств произошла без раздела земли, хозяйственный инвентарь остался неприкосновенным.
3Т0 явилось следствием различных исторических условий, при которых происходила экспроприация. В России крестьяне принимали активное участие в революции. Соответственным образом революция поэтому разрешила и аграрный вопрос. В Венгрии не было пролетарской революции в прямом смысле слова. Революционное движение в деревне проявило себя очень слабо, но не было и вооруженного сопротивления. Поэтому юридическая экспроприация могла быть произведена без всяких помех, крупное хозяйство могло быть сохранено. С осени 1918 г. Советское правительство Венгрии идет все дальше в направлении создания и сохранения крупного хозяйства в форме совхозов, кооперативных хозяйств, сельскохозяйственных коммун. Несмотря на известное сопротивление крестьян, эта новая форма хозяйства быстро развилась. В начале февра' Само собой . разумеется, что установление свободного от экспроприации владения по признаку протяженности не удовлетворяет требованиям равномерности: 100 йох плодородной пахотной земли представляют большую ценность, чем 500 йох плохой земли. Но другого, более четкого признака минимальной границы, кроме территориального, не могло быть найдено. Возникающие отсюда несправедливости должны были впоследствии ис-
правляться.
206




ля 19 г. уже было 1500 кооперативных хозяйств, в конце юля ‒ свыше 5000. Согласно сообщениям, им принадле ло свыше 2 млн. десятин.
отношении Венгрии мы подчеркиваем выражение «юр дическая экспроприация», ибо нужно откровенно сознаться, что в большинстве случаев экспроприация была произведена только юридически; в социальном же отношении изменения обычно были столь незначительны, что сельское население часто не имело ясного представления об экспроприации. Каким же образом была произведена экспроприация? Чтобы не повредить урожаю, правительство в большинстве случаев оставляло в экспроприированных имениях весь служебный персонал. Он руководил хозяйством по- прежнему, но теперь ‒ только за счет государства. Во многих случаях оставляли в качестве управляющего даже бывшего землевладельца (там, где он сам вел хозяйство). То же самое делалось и в России при экспроприации крупных промышленных предприятий. Но в то время, как в России сейчас же в дело вступали фабрично-заводские комитеты, осуществляя на предприятиях рабочий контроль, в экспроприированных крупных имениях Венгрии организация рабочих комитетов проводилась большей частью на бумаге. В тех случаях, когда прежний землевладелец оставался в качестве назначенного государством управляющего в своем экспроприированном имении, в социальном плане ничего пока не менялось. Владелец по-прежнему продолжал жить в помещичьем доме, как и раньше выезжая на четверке, и рабочие по-прежнему называли его «барином». Вся перемена заключалась в том, что он не мог больше свободно располагать своим имуществом и должен был подчиняться распоряжениям центра. Но сельскохозяйственный рабочий этой перемены почти не замечал. Для него социальная революция имела значение лишь постольку, поскольку он стал получать значительно повышенную, по сравнению с прежней, плату. Более глубокое социальное переустройство деревни было отложено до менее чувствительного (в смысле обеспечения непрерывности сельского производства) времени года ‒ до осени.
Если этот образ действий оправдывался экономически, то в политическом отношении он был тем более опасен, что препятствовал распространению социальной революции среди сельскохозяйственных рабочих и отдалял момент со-
207




циального и идеологического присоединения широки асс сельского пролетариата к революции. В результате ько небольшая часть сельских рабочих восприняла су социальной революции и отдала за нее свою жизнь в дах Красной Армии. Правда, до сбора урожая было бы йне рискованно с экономической точки зрения развернуть политическую агитацию среди деревенских рабочих масс. Если при провозглашении диктатуры пролетариат Венгрии оказался в тяжелом положении в деле руководства промышленным производством, то в еще худшем положении были сельскохозяйственные рабочие, которые не прошли никакой, ни экономической, ни социальной, школы, среди которых половина не умела ни читать, ни писать и преобладающим стремлением было приобрести землю в частную собственность. Между ними не было не только коммунистов, но даже и социал-демократов, так как агитация среди сельских рабочих до революции подавлялась всеми средствами правительственного аппарата, находившегося в распоряжении крупных земельных собственников. C этим сырым, неподготовленным человеческим материалом нужно было обращаться очень осторожно, чтобы не подвергать опасности предстоящий урожай. И непрерывность сельскохозяйственного производства действительно удалось сохранить,.но дорогой ценой ‒ ценой отказа от таких мер, которые могли бы быстро привлечь широкие массы сельского пролетариата на сторону пролетарской диктатуры.
Что касается организационного строительства в отношении экспроприированных крупных имений, то оно проводилось следующим образом.
Из отдельных имений создавались производственные товарищества. Товарищества данного района объединялись под общим высшим руководством. Все эти товарлщества были объединены в Центральное управление сельскохозяйственными производственными товариществами, которое находилось в непосредственном ведении земельной секции ВСНХ. Форма таких производственных товариществ была выбрана вследствие социальнои отсталости сельскохозяйственных рабочих.
Если бы мы просто объявили крупные имения государственной собственностью, то требования рабочих о повышении заработной платы были бы безграничны, а интенсивность труда минимальной. При агитации за повышение интенсивности труда и за трудовую дисциплину ссыла-


лис на то, что чистый доход от имения принадлежит рабоч . Этим удовлетворялось также до известной степени стре ление рабочих получить землю в собственность. И полит ески это казалось необходимым, чтобы вырвать почву из-под ног у контрреволюционной агитации. Материально эта уступка не имела большого значения, так как бухгалтерия всех им:ений велась в центре. После проведения достаточной просветительной работы предполагалось объявить экспроприированные крупные имения государственной собственностью, а рабочих превратить в государственных служащих, как и в обрабатывающей промышленнос''и 3
Управление хозяйством отдельных имений было организовано совершенно так же, как управление фабрично-заводских предприятий. Непосредственный управляющий имением, подобно комиссару на производстве, назначался государством. Членами товарищества считались его постоянные работники, а именно: получающие. годовое жалованье батраки и те свободные рабочие, которые обязывались в течение года проработать в имении определенное минимальное число рабочих дней (120). Члены товарищества избирали Совет с такими же функциями, как фабрично-заводские Советы в крупных промышленных предприятиях. Но так как при очень низком уровне образования сельскохозяйственных рабочих, а также при их консервативной идеологии авторитет управляющего, назначенного государством, был очень велик, то, конечно, такой управляющий всегда имел перевес над Советами, которые к тому же были выбраны не всюду. Поэтому сельскохозяйственные Советы функционировали в общем только формально. Организационная работа должна была начаться лишь с осени. Спокойный ход столь важной для снабжения продовольствием страны летней работы не должен был нару-

з Остается открытым вопрос, возможен ли был бы перевод сельских рабочих на положение государственных служащих, возможна ли была бы социализация крупных имений без их раздела.
Многие указания говорят о том, что венгерские сельские рабочие после надлежаще проведенной агитации добровольно приняли бы такое решение вопроса и добровольно отказались бы от совсем не блестящего положения изолированного мелкого крестьянина. Может быть, было бы целесообразнее частично утолить земельный голод деревенских бедняков, предоставив им мелкие участки, не больше гектара. Это могло бы быть также сделано в форме наследственной аренды.


шаться. Но и в сельском хозяйстве менарду рабочими служащими стали обнаруживаться такие же разноглас я,как и на фабриках.
!
В это же время приступили к организации эксп~роприированных имений для обеспечения пропитания городского пролетариата, так как нельзя было в достаточной степени рассчитывать на сдачу продовольственных продуктов со стороны крестьян. Поэтому делалось все возможное, чтобы поднять производительность экспроприированных крупных имений. Имевшийся в недостаточном количестве вспомогательный материал: уголь, бензин, искусственное удобрение, а также орудия производства (машины, плуги и т. д.) ‒ в первую очередь доставлялся экспроприированным крупным имениям. Существовал план организации во всех крупных имениях, расположенных вокруг Будапешта и других больших городов, интенсивного (отчасти огородного) хозяйства. В окрестностях Будапешта уже в первый месяц-установления пролетарской власти были созданы большие огороды на территории прежних ипподромов. Осенью должны были быть обработаны под огороды новые площади. Во многих крупных имениях были использованы оставшиеся военные материалы и проведены полевые железные дороги. Молочные коровы отдаленных от железных дорог имений были сконцентрированы в расположенных вблизи железнодорожных станций молочных хозяйствах, чтобы облегчить доставку молока в столицу и другие города. Освободившиеся с предприятий, вырабатывающих предметы роскоши, а также оказавшиеся излишними в других областях хозяйства рабочие и служащие должны были направляться для работы в экспроприированные имения. Это дало бы им производительное и здоровое занятие и, кроме того, способствовало бы поднятию интеллектуального уровня, а вместе с тем интенсивности труда сельскохозяйственных рабочих. На упомянутых выше больших огородах работали сотни бывших чиновников и других лиц, принадлежавших в прошлом господствующим слоям; работали ониприлежноиохотно. Словом, это был очень хорошо продуманный план поднятия в короткий срок производительности экспроприированных имений, охватывавших от 40 до 50% всей земельной площади, чтобы обеспечить хотя бы скудное пропитание городского населения и сломить экономическую монополию крестьян в деле продовольственного снабжения.
210




мым большим препятствием в проведении этого плана был лизорукие, враждебно настроенные к диктатуре пролет ата, всецело погрязшие в унаследованной ими умственной косности лидеры профессиональных союзов сельскохозяйственных рабочих, подстрекавшие сельских рабочих к таким безмерным требованиям, при удовлетворении которых весь урожай данного хозяйства достался бы им, а городскому населению не осталось бы ничего. Возможно, что при надлежащей разъяснительной работе и эту трудность можно было бы преодолеть.
Все без исключения экспроприированные крупные имения были пока что переданы в ведение государственного центрального хозяйственного управления. Но обсуждался вопрос о целесообразности муниципализации отдельных крупных имений для того, чтобы поднять их доходность при помощи местной рабочей силы и контроля. Промышленные рабочие отдельных крупных предприятий также вносили предложения о передаче им в непосредственное заведование крупных имений: рабочие мотивировали свое предложение тем, что они хотели по окончании работ на фабрике или заводе принять участие в работах в «своем» имении.
Хотя это и казалось соблазнительным, все же из принципиальных соображений мы отклоняли подобные предложения. Приходилось опасаться того, что при таком разрешении вопроса расстроится центральный продовольственный аппарат. В России, с ее колоссальными расстояниями, выгоды, которые должны получаться благодаря местной заинтересованности в поднятии производительности хозяйства, по-видимому, перевешивали ущерб, неизбежно связанный с расстройством единства продовольственного ап-
парата.

Как об этом уже говорилось, вопрос о крестьянстве теснейшим образом связан с проблемой питания. В Венгрии крупное землевладение, занимавшее около половины всей земельной площади, было экспроприировано. И так как казалось, что таким образом обеспечивалось по крайней мере скудное питание городского пролетариата, то-в крестьянском вопросе мы могли занять выжидательную позицию. Путем организации просветительной работы мы


могли бы научить крестьян лучшим методам хозя "ства, повысить их потребности и предупредить таким об, азом возврат к замкнутому домашнему хозяйству. Пред лага- лось сделать попытку получать у крестьян продо ольственные излишки мирным путем ‒ посредством покупки или натурального обмена.
Более решительные меры пришлось бы принять только в том случае, если бы зажиточные крестьяне по политическим мотивам систематически отказывались от продажи или обмена избытков продовольствия. В этом случае не было бы другого средства, кроме экспроприации самой зем.ли. Но так как экспроприированные крестьянские хозяйства могли бы управляться только местными органами и вследствие своей распыленности на мелкие единицы в большинстве случаев непригодны для крупного хозяйства, то для этой цели должна была быть создана новая политически и экономически надежная местная пролетарская организап,ия.
В России была сделана попытка организации контроля над сдачей продовольствия богатыми крестьянами через так называемые комитеты деревенской бедноты ‒ объединения безземельных и малоземельных сельских пролетариев.
В Венгрии подобным же организациям, состоящим из сельских пролетариев и находящимся под контролем местного Совета,‒ мелким трудовым товариществам должны были бы быть переданы экспроприированные крестьянские усадьбы для коллективной обработки за натуральную арендную плату. Мы потому говорим о мелких товариществах, что на разбросанных участках с помощью простых крестьянских орудий производства могло бы пока вестись только мелкое хозяйство.
Но чтобы все это осуществить, должна быть проделана огромная работа: сельских пролетариев нужно вырвать из идеологического плена богатых крестьян, внести в деревню идеи классовой борьбы и пробудить сознание солидарности сельскохозяйственных рабочих с городским пролетариатом. Это необычайно трудная задача. В Венгрии, где в деревне резко классовое деление между крепким мужиком и малоземельными, где имущественные различия между отдельными слоями крестьян очень велики, эта задача, пожалуй, легче разрешима, чем в странах, где распределение земли более равномерно и где поэтому нельзя провести четкой границы между богатыми крестьянами и деревен-
212


ской беднотой'. В таких случаях вопрос решается лишь в результате работы над изменением крестьянской психологии. Для этой цели необходимо прежде всего привлечь учительство на сторону пролетарской власти. Можно также использовать в качестве агитаторов тех коммунистически настроенных промышленных рабочих, которые еще связаны со своим родным селом, а также руководителей сельских Советов и т. д. Пролетарское правительство имело бы, таким образом, в каждой деревне несколько надежных своих представителей. При их посредстве можно было бы приняться за перевоспитание крестьянства, используя печать, лекции, школьные занятия и т. п. При непрекращающихся продовольственных затруднениях в городах для такой цели всегда нашлось бы достаточное число промышленных рабочих. Это тяжелая и длительная работа, но она должна быть во что бы то ни стало проделана для того, чтобы избежать гражданской войны между городом и деревней.
IX. ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ ВОПРОС
Как уже об этом говорилось в третьей главе, по установлении диктатуры продовольственный вопрос трудно решить так, чтобы питание пролетариата было бы сразу же замет4 Мы припоминаем здесь классическое описание такой ситуации
Марксом в «18-м Брюмера Луи Бонапарта»: «Каждая отдельная крестьянская семья почти что довлеет сама себе, производит непосредственно большую часть того, что она потребляет, приобретая таким образом свои средства к жизни более в обмене с природой, чем в сношениях с обществом. Парцелла, крестьянин и семья; рядом другая парцелла, другой крестьянин и другая семья. Кучка этих единиц образует деревню, а кучка деревень‒ департамент. Таким образом, громадная масса французской нации образуется простым сложением одноименных величин,вроде того как мешок картофелин образует мешок с картофелем».
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 8, стр. 207 ‒ 208). В течение семи десятилетий, прошедших после написания этих строк.
в среде крестьянина произошла определенная дифференциация, на что уже указывал Маркс. Однако общая картина и по сей день еще остается верной для многих стран.
213


но улучтено. Установление диктатуры дает сразу значительное повышение заработной платы лишь сельскохозяйственным рабочим ‒ частью непосредственно в форме увеличения натуральной оплаты; но и повышенная денежная плата здесь, у источника продовольствия, легко поддается превращению в предметы продовольствия. Это означает, что при одном и том же урожае на долю городов оставалось бы меньшее, чем прежде, количество продовольствия. Что же касается экспроприированных имений, находящихся в ведении государственного или коммунального управления, то получающийся у них излишек продуктов поступал бы в распоряжение центрального продовольственного органа (если оставить в стороне известный партикуляризм у местных Советов, думающих прежде всего об обеспечении своей местности).
В Венгрии, где с экспроприацией крупного землевладения от 40 до 50О/о пахотной земли ‒ притом наиболее плодородной ‒ перешло в непосредственное распоряжение государства, продовольственный вопрос был наполовину разрешен. Можно было поэтому терпеливо ждать, как отнесется крестьянин к вопросу о сдаче продуктов продовольствия.
Но такой способ решения вопроса ‒ перенесение центра тяжести селскохозяйственного производства на государственные крупные хозяйства, быстрое увеличение производства в них, уничтожение этим монопольного положения крестьянства в деле снабжения городов продовольствием и в связи с этим предоставление крестьянству свободы действия, т. е. почти пассивное отношение ко всему этому,‒ такой способ решения не может применяться повсюду. В большинстве стран от 80 до 90О/о посевной площади раздроблено по хозяйствам, размером до 50 гектаров. Поэтому снабжение продовольствием городского пролетариата может осуществляться только за счет излишков крестьянских хозяйств. Нужно поэтому найти способ побудить крестьян к сдаче продуктов продовольствия. Принуждать крестьян к производству не приходится', свои пашни они рерр;о оставляют необработанными. Формально путем к этому побуждению является установление или сохранение введенной во время войны хлебной монополии и других государственных монополий. Однако опыт России и всей Средней Европы показывает, что провозглашение хлебной монополии и хлебной повинности само по себе еще мало что
214


значит. Доставит ли крестьянин предметы продовольствия монопольным организациям или нет,‒ это всецело зависит от того, пользуется ли существующая государственная власть в его глазах уважением, считает ли îí ее достаточно сильной.
Если крестьянин не хочет доставлять продовольствие, он найдет для этого много путей: обратит хлеб на корм скоту, закопает его, продаст из-под полы и т. д. Можно предвидеть, что в большинстве стран зажиточные крестьяне будут враждебно настроены к пролетарскому государству и будут уклоняться от выполнения хлебной повинности.
Нам поэтому надлежит исследовать средства, имеющиеся в распоряжении пролетарского режима, для преодоления сопротивления крестьян, для обеспечения продуктами продовольствия индустриального пролетариата.
Мысленно отделив экономические, политические и агитационные средства, подчеркнем, что на практике все эти средства применяются одновременно и находятся во взаимодействии друг с другом.
Итак, мы различаем следующие средства:
1. Экономические:
а) покупка продовольствия за деньги;
б) натуральный обмен на продукты обрабатывающей
промышленности.
2. Политические средства (роль государственного принуждения):
а) налоги;
б) реквизиции;
в) экспроприация хозяйств богатых крестьян.
3. Агитационные средства для установления солидарности между городским и сельским пролетариатом.
1. Экономические средства.
а) Покупка продовольствия за деньги.
В странах, где крестьяне за время войны не сильно обогатились, где они накопили не слишком много бумажных денег, где, таким образом, еще существует стремление к накоплению сокровищ, для пролетарского государства'(по крайней мере в первые один-два года пролетарской диктатуры) самым удобным, самым дешевым способом было бы покупать продукты продовольствия у крестьян за бумажные деньги. Если такая покупка наладится, можно при установлении цен пойти навстречу требованиям крестьян. Придется только соответственно с этим повысить заработ-
2i5


ную плату промышленных рабочих и цены на продукты, доставляемые крестьянам государственными предприятиями.
К сожалению, для Венгерской Советской Республики этот путь был неприемлем. Во-первых, за время войны крестьяне накопили так много денег, что стремление к дальнейшему накоплению их в виде сокровищ сильно притупилось. Во-вторых, к несчастью (иначе мы этого назвать не можем), у нас не было технических средств для изготовления так называемых синих билетов, которые единственно принимались крестьянами. К денежному вопросу мы еще вернемся'. Здесь мы только укажем, что за те деньги, которые были в нашем распоряжении, крестьянин вообще не хотел продавать продуктов продовольствия. В России старый бумажный рубль, по-видимому, все еще служит у крестьян для накопления сокровищ и принимается ими, хочя и с очень пониженной покупательной силой.
б) Натуральный обмен на продукты обрабатывающей промышленности.
Помимо духа консерватизма и недоверия ко всему новому, в отказе крестьян принимать деньги важную роль играло то обстоятельство, что все билеты, как новые, так и старые, в экономическом смысле собственно уже не представляли собой денег, не являлись всеобщим эквивалентом, ибо крестьянин не мог с помощью этих денег удовлетворять своих потребностей, не мог покупать на них продукты индустрии. Сельскохозяйственные орудия производства по причинам, изложенным в предыдущей главе, должны были быть сохранены главным образом для крупных государственных имений. Изделия обрабатывающей промышленности, служащие для непосредственного потребления (ткани, обувь, мебель, посуда и т. д.), попадали в первую очередь городскому пролетариату.
Чтобы уничтожить влияние накопленной крестьянами в форме денег потенциальной покупательной способности, иными словами, чтобы получить за доставляемые индустриальные изделия в равной или большей степени продукты продовольствия, в Венгрии был использован примитивный натуральный обмен. Поезда с индустриальными изделиями, особенно нужными крестьянам (солью, керосином, косами, лопатами, текстильными изделиями и т. д.), направ-

' Об этом подробнее см. стр. 236 ‒ 248.


лялись в большие села для обмена на продукты крестьянского хозяйства (сало, яйца и т. п.). Позднее предполагалось организовать этот обмен таким образом, чтобы вместо поездов устроить под руководством упомянутых выше местных хозяйственных органов постоянные склады для обмена продуктов продовольствия на индустриальные изделия '.
Первые попытки дали, однако, противоречивый результат. У крестьян-беженцев не было излишних продуктов продовольствия для обмена. Поэтому только зажиточные крестьяне могли принять участие в обмене. Сельские пролетарии и бедняки в связи с этим говорили, что и при пролетарской диктатуре богатые крестьяне имеют преимущество.
Чтобы выйти из затруднения, надо было бы продавать пролетариям и беднякам эти иэделия за деньги. Но дело в том,‒ и в этом и заключается суть проблемы,‒ что государство не располагало достаточным количеством продуктов городской промышленности, чтобы решить вопрос таким образом; этих продуктов не хватало даже на то, чтобы путем натурального обмена скупить у крестьян весь избыток урожая. Обсуждался проект скупать у крестьян урожай путем выдачи им специальных государственных знаков, которые обеспечивали бы преимущественное право на закупку государственных монопольных продуктов. Этим была бы уничтожена покупательная способность, накопленная у крестьян в виде старых бумажных денег. Падение пролетарской диктатуры не дало возможности осуществить этот план.
Вторым интересным обстоятельством было то, что богатые крестьяне часто находили предлагаемые для обмена товары слишком дорогими и их не покупали. Чтобы по-

> Q России наблюдалось нечто подобное. Во многих местах между городскими потребительскими кооперативами и крестьянскими обществами была введена система договоров. На основе учета результатов урожая к крестьянскому обществу предъявлялось -требование доставить определенное количество продуктов. Со своей стороны, продовольственный комитет данной губернии обязывался отправить в распоряжение крестьянских обществ определенное количество промышленных товаров. Эти товары по мере выполнения договора доставлялись крестьянским обществам. Таким образом крестьяне убеждались непосредственно в том, что нолучение продуктов городской промышленности обусловлено сдачей излишков хлеба по твердой цене.
247


нять это, мы должны вспомнить совершенно своеобразное положение Венгрии. Это ‒ маленькая страна, граничащая с государствами, в которых накопленные в Венгрии бумажные деньги имели хождение как законное покупательное средство. За эти деньги крестьяне путем контрабанды покупали за границей все, что им было нужно. Поэтому они отказывались у себя в стране платить цену, превышавшую рыночную мировую цену. Этими особыми обстоятельствами отчасти объясняется неудача указанного опыта в Венгрии.
Совсем иначе может происходить дело в странах, где благодаря обширной территории контрабанда не пустила таких глубоких корней и где установление пролетарской диктатуры сопровождается быстрым падением валютного курса, что затрудняет и удорожает ввоз иностранных товаров. Здесь, вероятно, возможно путем хозяйственных мероприятиж, путем строгой государственной монополии на важные для крестьян индустриальные продукты (такие как соль, керосин, железо, сельскохозяйственные машины и орудия, мануфактура) и путем более высоких монопольных -цен склонить крестьян к сдаче достаточного для пропитания городского населения количества продуктов продовольствия.
Но и это возможно только тогда, когда государственное промышленное производство работает на полную мощь, т. е. когда имеется достаточное количество индустриальных изделий для обмена на продукты продовольствия, чего сразу после установления диктатуры может не быть, и когда меновые пропорции не слишком невыгодны ддя крестьян. Мы должны подчеркнуть, что нет ни одного слоя населения, который так легко, как крестьяне, мог бы отказаться от потребления всего того, что производится на стороне. Покажется ему керосин дорогим ‒ он вернется к масляной лампочке. Найдет слишком дорогой мануфактуру ‒ начнет сам прясть и ткать для себя. А если слишком подорожают сельскохозяйственные машины, он будет сеять руками, молотить цепом, обрабатывать землю лопатой. Раз он владеет важнейшим средством производства ‒ землей, то экономическими мероприятиями, переходящими определенную границу, с ним ничего не сделаешь. В подобных обстоятельствах он возвращается к примитивным хозяиственным формам и вообще отказывается от покушали городских изделий.


2. Политические сред ст в а (роль государственного принулсдения).
До сих пор мы предполагали, что все крестьяне в своем отношении к пролетарскому государству руководствуются чисто экономическими мотивами. Но это неправильно: верный своим классовым интересам, слой богатых крестьян из соображений политических отказывает в снабжении городского пролетариата продуктами продовольствия, и в этот бойкот ‒ пока идея классовой борьбы не проникла в деревню ‒ втягивает также и средний слой крестьянства, даже часть сельского пролетариата. Поэтому, как мы уже говорили, необходимо путем разъяснительной и просветительной работы идеологически и политически оторвать от богачей деревенских пролетариев и бедноту и организовать их в каждой деревне для защиты пролетарской диктатуры и для обеспечения снабжения продовольствием городов. Это требует много времени, больше, чем могут ждать голодающие городские пролетарии аграрных стран. Поэтому мерами государственного принуждениянеобходимо побудить деревню доставлять продовольствие. Вопрос только в том, в какой форме это сделать.
а) Прежде всего путем налогов ‒ это и понятнее, и психологически приемлемее всего для крестьян, так как они издавна привыкли к такому именно вмешательству государства в их хозяйство. В Венгрии мы сделали ошибку, освободив крестьян от земельных налогов, бывших и без того достаточно низкими. Это была не финансовая ошибка, ибо при огромном бюджете Советского правительства те 20 ‒ 30 млн., которые платили крестьяне в виде земельного налога при старом режиме, не играли никакой роли. Это была политическая ошибка: освобождение крестьян от земельных налогов било мимо цели, так как не только не удалось расположить этим к себе крестьян, но и, наоборот, их оппозиция еще усилилась. В факте отмены земельных налогов они увидели признание пролетарского правительства в своей слабости и усматривали в этом возможности игнорировать другие правительственные распоряжения. Правильнее была бы противоположная политика: надо было немедленно ввести высокий, но справедливый налог, который должен был бы выплачиваться сельскохозяйственными продуктами'. Таким способом можно было бы полу' Иные коммунисты считают излишней систематическую разработку налогового обложения крестьян, так как полагают, что
219


чать значительные количества продуктов сельского хозяйства.
б) Второй, более радикальный способ государственного принуждения ‒ это реквизиция продуктов продовольствия. Причем реквизиция может производиться либо с уплатой теми денежными знаками, которые наиболее охотно принимаются при покупке промышленных изделий, либо бесплатно. Хотя последний способ для пролетарского государства самый дешевый и многими коммунистами считается самым лучшим, однако мы полагаем, что его нужно по возможности избегать, и притом по чисто экономическим причинам. Реквизировать бесплатно можно, собственно, только урожай одного года..Ha следующий год крестьянин, с которым обошлись таким образом, во-первых, сократит производство и, вместо того чтобы посеять хлеб, который трудно скрыть от учета, использует землю под другие растения, поспевающие в разное время. Затем он будет скрывать урожай, закапывать его, употреблять на корм скоту и т. д. Посылка вооруженных отрядов промышленных рабочих из городов в деревни для насильственной реквизиции продуктов продовольствия может быть в том или ином случае оправданна. Но постоянное обеспечение продовольствием городов таким путем невозможно.
В России, как уже сказано, были предприняты меры для развертывания классовой борьбы в деревне, для чего были организованы комитеты из пролетариев и деревенской бедноты, которые должны были постоянно следить за урожаем и сдачей крестьянами причитающейся с них доли сельскохозяйственных продуктов.
В Венгрии задача обеспечения крестьянского урожая

находящаяся во владении крестьян земля скоро перейдет к государству либо путем национализации, либо путем добровольного присоединения крестьян к государственным крупным хозяйствам. Нам кажется, что это произойдет не так скоро ‒ не только по политическим и идеологическим, но и по хозяйственно-техническим причинам. Миллионы самостоятельных крестьянских хозяйств не могут управляться общественно-хозяйственным способом. Соединению же их в крупные хозяйства мешает то обстоятельство, что орудия производства крестьян мало приспособлены для крупного хозяйства, а индустриальное производство необходимых для крупного сельского хозяйства средств производства не может быть развернуто таким быстрым темпом. Поэтому, по нашему мнению, в течение достаточно долгого переходного периода безусловно необходимо применять соответствующую налоговую систему.
229


выпала на долю местных политических Советов. Насколько это было оправданно, мы не знаем. Но так как фактическое руководство в деревенских Советах во многих местах было в руках богатых крестьян, а комитеты обнаруживали большую склонность к партикуляризму и старались надежно обеспечить в первую очередь население собственной территории, то, несомненно, и при этой системе встретились бы большие затруднения
в) Если богатое крестьянство оказывает сдаче продуктов упорное политическое или вооруженное сопротивление, то на этом основании представляется целесообразным не применять насильственной реквизиции урожая (это можно сделать с успехом только один раз), а экспроприировать земли у этих богатеев. Если после подавления их открытого сопротивления земля по-прежнему останется во владении богатых крестьян, то наступит саботаж в самом производстве и во второй раз реквизировать будет уже нечего. Поэтому само производство должно быть передано в другие руки. Спрашивается только, в чьи?
В Венгрии мы не дошли до этой стадии развития, и потому в этом отношении у нас нет никакого практического опыта. В России вопрос, по-видимому, решается следующим образом: комитеты бедноты экспроприированную землю получают для кооперативной обработки. Остается, однако, открытым вопрос: дает ли уже сам по себе этот переход хозяйств богатых крестьян к одному или нескольким товариществам гарантию того, что по крайней мере продовольственные излишки попадут в распоряжение городского пролетариата? Ибо возможно, что товарищества деревенской бедноты при отсутствии соответствующей экономической компенсации также окажут сопротивление сдаче предметов продовольствия.
3. Мы подходим к третьему кругу проблем: к установлению солидарности между городским и сельским проле та р и ем. Ибо очевидно, что еще недостаточно сплотить деревенскую бедноту против богатых крестьян, помочь им средствами государственной власти отнять у богатеев землю. Необходимо еще пробудить ясное сознание, что свое освобождение от ига помещиков и деревенских богатеев они могут добыть только с помощью городского пролетариата, передового отряда революции, и что для удержания завоеваний революции необходимейшим условием является снабжение города
22i


продовольственными продуктами. Сознание классовой солидарности необходимо развить настолько, чтобы ради обеспечения городского пролетариата деревенская беднота добровольно пошла на некоторые лишения. Это такая же великая агитационная задача, каковой являлось в свое время пробуждение классового сознания у городского пролетариата, но только она должна быть выполнена в самый краткий срок, чтобы избегнуть крушения диктатуры пролетариата. То, для чего там потребовались десятилетия, здесь должно быть сделано в течение нескольких лет.
Правда, в распоряжении промышленного пролетариата, ставшего господствующим классом в государстве, имеются совсем иные средства агитации и просветительной работы, чем в прежнее время, когда эта работа велась против господствующего класса землевладельцев и богатых крестьян. Пресса, устная и печатная агитация; возможность поселить в каждой деревне хотя бы одного промышленного рабочего с развитым классовым сознанием, который руководил бы деревенской беднотой, просвещал, организовывал бы ее; учил бы ее классовой солидарности; находящиеся в р~ах пролетариата школы ‒ все это создает условия для быстрого изменения идеологии деревенского населения и вместе с тем для решения проблемы продовольственного обеспечения городского пролетариата в том случае, если он обладает достаточными силами для выполнения этих трудных задач.
При этом скажутся «национальные различия». В странах Восточной Европы сравнительнр мало промышленных рабочих, а среди сельского пролетариата еще слабо развито классовое сознание. В странах Запада преобладающим слоем населения является промышленный пролетариат. Благодаря тому, что эти страны изобилуют промышленными центрзми и промышленными предприятиями, сельские рабочие находятся в постоянных сношениях с индустриальным пролетариатом, поэтому сельский пролетариат в этих странах уже начинает проникаться идеей классовой борьбы и классовой солидарности. В свою очередь и класс крестьян-собственников в гораздо большей степени проникнут сознанием своих классовых интересов и в их защите проявляет гораздо большую активность. История покажет, какое положение вещей более благоприятно для пролетарского дела.
Во избежание недоразумений повторяем еще раз, что
222


М» только мысленно можем отделить экономж~еские, политические и идеологические средства; в действительности они переплетаются друг с другом, действуют одновременно, усиливая при этом друг друга. Если промышленное производство пролетарского государства на полном ходу, ec~m государство в состоянии давать крестьянину изделия I'Oðoä~H'.OH промышленности, оно пользуется в глазах крестьян большим политическим авторитетом. С другой стороН~, чем выше престиж пролетарского государства, тем легче поддаются решению экономические проблемы. Чем глубже проникла в деревню агитационная работа, чем больше число убежденных сторонников коммунизма, тем прочнее пролетарское государство, и чем прочнее государственная власть, тем успешнее может быть проведена эта работа. Все указанные отдельные факторы находятся не в односторонней причинной зависимости, а во взаимодействии друг с другом.
У стран, которые вследствие большой плотности населения вынуждены были при капитализме постоянно прибегать к ввозу продовольствия из-за границы, к задаче овладения производством внутри страны присоединяется еще вопрос об импорте. Вследствие этого положение еще более затрудняется. На начальном этапе мировой революции, пока капиталистические государства имеют перевес, они подвергают бойкогу вновь возникающие пролетарские государства и стремятся исключить их из участия в мировой торговле. Если только не удается завязать торговые отношения с другими государствами, продовольственная нужда может действительно стать огромной. Это, вероятно, было одной из причин того, почему диктатура пролетариата была установлена прежде всего в России, Венгрии и Баварии, т. е. в странах, которые сами себя снабжают продуктами продовольствия.
Однако чем дальше будет развиваться мировая революция, чем в большем числе государств установится господство пролетариата, чем прочнее будет революция и новая система хозяйства, тем легче будет преодолеть продовольственный кризис и в тех из этих стран, которые зависят от ввоза продуктов продовольствия.


Х. ПРОБЛЕМА РАСПРЕДЕЛЕНИЯ БЛАГ

В период финансового капитала наблюдается сильная тенденция к ограничению свободы торговли. Эта тенденция проявляется трояким образом.
1. Монополистические картели (сюда мы относим также монополии капиталистического государства) устраняют посредническую торговлю, продавая свой товар непосредственно самим потребителям: розничный продавец получает определенный комиссионный процент. Это мы видим у керосинового картеля, картеля по продаже пива ит.д. Функции торгового капитала, а также прибыль его переходят к промышленному капиталу, период обращения которого соответственно удлиняется.
2. Потребители объединяются в потребительские товарищесгва для оптовой закупки товаров непосредственно от производителя.
3. Мелкие предприниматели объединяются в так называемые производственные товарищества; эти товарищества в. действительности являются организапиями совместного сбыта их товаров.
К этим свободно возникшим организациям примыкают принудительные организации периода военного хозяйства ‒ различные центральные органы, обслуживающие распределение нормированных продуктов по карточной системе. Мы видим, что капитализм в этой области-проделал для социализма ценную подготовительную работу. Теперь нужно все эти капиталистические организации превратить в пролетарские. Распределение благ, являющееся необходимой функцией при всяком общественном строе, не основанном на «замкнутом домашнем хозяйстве», должно быть отделено от торговли, от самостоятельной купли-продажи благ в качестве товаров с целью присвоить прибавочную стоимость. При том недостатке товаров, какой существует в начале пролетарской диктатуры, торговля неизбежно вырождается в спекуляцию и ростовщичество, и следует как можно скорее избавиться от такого рода торговли. В то время как, например, самостоятельное крестьянское хозяйство, хотя и стоящее вне государственного хозяйства, является элементом пассивным, HO нарушающим государственного хозяйства,‒ самостоятельная торговля, наоборот, является разлагающим элементом внутри урегулированно-


го государственного хозяйства. Частная торговля затуманивает ясное представление о потребностях, делает невозможным приспособление производства к потреблению, идет вразрез со всем государственным хозяйством, основанным на планомерном производстве и распределении материалов и потребительских благ, и сама по себе является анархическим контрреволюционным элементом. С ней надо покончить прежде всего '.
Чисто теоретически здесь не встречается никаких затруднений. Вместе с экспроприацией крупных предприятий капиталистическая оптовая торговля отпадает сама собой. Производственные центры снабжают сырьем и другими средствами производства все подведомственные им предприятия. Распределение готовых продуктов производится или непосредственно через эти же центры, или через соответствующее материальное управление. Экспроприированные государственные и коммунальные предприятия, включая и крупные сельскохозяйственные предприятия, не могут иметь никакого отношения к торговле ни при купле, ни при продаже.
Рука об руку идет с этим огосударствление внешней торговли, которая, естественно, всегда является оптовой торговлей. Только комиссариат по внешней торговле, которому производственные центры и материальные управления дают сведения о том, какие продукты необходимо получить из-за границы и какие свободны для вывоза, имеет право ввозить и вывозить товары, конечно, за счет государства. Это является дальнейшим развитием формы внешней торговли, обусловленной разрешением со стороны государства и установленнои уже во время войны.
Распределение товаров между потребителями легко осуществляется через потребительские общества путем обязательного объединения всех жителей в местные ограниченные потребительские группы. Нормированные продо-

' Путь ликвидации частной торговли в разных странах соцаалазма зависит от конкретных условий соответствующих стран. В Советском Союзе с переходом к нэпу частная торговля в определенных рамках была восстановлена, но затем, с переходом в конце 20-х годов к широкому наступлению на капиталистические элементы, ликвидирована. В большинстве европейских стран социалистического содружества еще сохраняется небольшой секгор частйой розничной торговли, находящийся под контролем социалистического государства.‒ Прим. равд.
Q Е. С. Варга. начало общего кризиса


вольственные продукты и другие предметы потребления выдаются в соответствующих распределительных пуньтах каждому жителю, ведущему самостоятельное домашнее хозяйство. Нигде в другом месте он покупать не может (система районирования). Для одиноких лиц, не ведущих дсмашнего хозяйства, а также и для семей, не желающих вести своего хозяйства, организуются в городах общественные столовые. Деревенские распределительные пункты снабжаются только индустриальными продуктами. Местное распределение совершается только под наблюдением местного Совета. Принципы распределения продуктов, имеющихся в недостаточном количестве, должны быть установлены в зависимости от принадлежности потребителя к тому или иному классу.
Наконец, в целях устранения торговли и спекуляции нужно создать организацию для учета продуктов, производимых на неэкспроприированных предприятиях, поскольку зти продукты монополизируются государством. Мелкие промышленные предприятия очень легко поддаются регламентации, если только хорошо организовано материальное хозяйство пролетарского государства; их изделия легко перевести в руки государственного или коммунального распределительного аппарата. В случае необходимости зти мелкие предприятия можно объединять в крупные или предоставить их медленному вымиранию. Боязнь лишиться сырья (топлива, железа, кожи и т. п.) заставит мелкие промышленные предприятия подчиниться распределительной системе государства или общины и отказаться от спекуляции и подпольной торговли; в противном случае они будут лишены нужных для производства материалов.
Гораздо сложнее обстоит дело с крестьянами. Необходимо создать государственные организации для торговли хлебом, маслом, молоком, мясом и т. д. Железные дороги и пароходы должны перевозить продукты только для этих организаций. Частная купля и продажа, вне определенных границ, должна быть строго воспрещена и наказуема'. Но зти организации должны пользоваться некоторой местной автономией и не застывать в бюрократических формах и приемах. Семья рабочего в деревне должна иметь возможность без особых осложнений получать необходимые ей продукты продовольствия.

См. примечание к стр. 225.
226


Теперь на основании венгерского опыта попытаемся отметить, какие практические трудности могут возникнуть при проведении этого плана.
Одним из первых распоряжений Советского правительства было закрытие всех оптовых торговых предприятий и магазинов в городах, за исключением продовольственных, писчебумажных и книжных магазинов и т. п. Эта мера подверглась резкой критике со стороны меньшевиков, и она действительно повлекла за собой некоторые неудобства: население вследствие недостаточного числа распределительных пунктов не могло получать многих продуктов. Несмотря на зто, мы считаем указанную меру необходимой и неизбежной.
Во-первых, в магазинах и на складах у торговцев находится такая значительная часть всех наличных благ, что отказ от их учета сильно нарушил бы организацию материального хозяйства и организацию распределения.
Во-вторых, если бы зто мероприятие не было проведено, то буржуазия и крестьяне поспешили бы использовать накопленные ими деньги и скупили бы и без того скудные запасы обуви, мануфактуры и т. п. Таким образом они не только обеспечили бы самих себя в изобилии и на долгое время, но и отняли бы у пролетариата возможность удовлетворить самые насущные потребности в промышленных изделиях, реализовать свою денежную заработную глату в продуктах. Свободной продажей всех продуктовбуржуазии была бы предоставлена возможность скупить все имеющееся на рынке и этим -создать для пролетарской власти серьезные затруднения.
Запасы товаров крупных торговых предприятий были конфискованы m переданы соответствующим органам; мелким торговцам была оплачена стоимость их товаров, однако они могли получать в счет образовавшегося у них таким образом капитала не более 2000 крон ежемесячно. Правда, несмотря за закрытие магазинов, много товаров продавалось из-под полы.
Торговые служащие, которые должны были бы в качестве доверенных лиц пролетариата следить за собственниками, часто входили с ними в сделки, растаскивали товары m продавали их на подпольном рынке ‒ явление, которое вследствие алчно-эгоистической психологии значительной части настоящего поколения будет, вероятно, повторяться повсюду.
227


Ошибка заключалась не в закрытии магазинов, а в том, что недостаточно энергично проводилась пролетарская политика, что слишком медленно создавался тот распределительный аппарат, который должен был перенять распределительные функции торговли. Лежавшие в частных магазинах и складах товары следовало в кратчайший срок перевезти на склады соответствующих хозяйственных органов, освободившиеся помещения надо было приспособить для жилья, потребителей объединить в потребительские организации, наконец должно было быть организовано достаточное число государственных и кооперативных распределительных пунктов. Энергичное проведение этой программы замедлялось саботажем торговых служащих и чиновников, боявшихся потерять свою службу, поведением социал-демократов, прикрывавшихся флагом «защитымелкого люда», наконец наличием многих иностранных предприятий, состоявших под охраной своих капиталистических государств.
Что касается продуктов, произведенных экспроприированными предприятиями, то торговля ими была действительно совершенно исключена. Перешедшие к государству крупные сельскохозяйственные предприятия все свои продукты: хлеб, скот, шерсть и т. д. ‒ сдавали непосредственно соответствующим центрам так же, как фабрики‒ производственным центрам или материальным управлениям. 1Лз производства экспроприированных предприятий только весьма незначительная часть вследствие злоупотреблений попадала на подпольный рынок.
Своеобразные формы приняла внешняя торговля. Венгрия не сразу попала под строгую блокаду Антанты. Но товарный обмен с заграницей был сопряжен с большими затруднениями, так как иностранные капиталисты не хотели признавать комиссариат внешней торговли ‒ этот орган пролетарского государства ‒ заслуживающим доверия контрагентом и всячески препятствовали купле-продаже товаров.
Поэтому мы были вынуждены вести внешнюю торговлю под фирмой хорошо известных за границей капиталистических предприятий.
В Венгрии было немало фабрик и заводов, основанных иностранными предпринимателями; от своих учреждений они поэтому могли получать товары, которые не в состоянии было получать пролетарское государство. Иностран-


ный капитал смотрел на диктатуру как на явление вр менное. Позднее, когда блокада Антанты приняла более жесткий характер, единственной возможностью внешнего товарообмена оставалась контрабанда со всей деморализацией, обманом и воровством, с какими она по необходимости связана. От единственного существовавшего тогда пролетарского государства ‒ России ‒ мы, к сожалению, были совершенно отрезаны. Излишне говорить о том, как сильно облегчил бы укрепление пролетарского хозяйства свободный обмен товаров между пролетарскими государствами.
Во время существования Венгерской Советской Республики не было возможности серьезно приступить к организации распределения продуктов между потребителями, Дело в том, что потребительские общества в Венгрии были очень слабо развиты. Только в столице находился большой рабочий потребительский кооператив и при нем‒ около 200 распределительных пунктов. Эти потребительские кооперативы были поставлены под контроль государства и должны были образовать ядро новой организации распределения. Проведение этого плана натолкнулось на ожесточенный саботаж, притом в немалой степени со стороны правления самого потребительского кооператива, члены которого опасались, что с падением диктатуры погибнут и кооперативы.
Введение единообразного принудительного порайонного распределения затруднялось возникшими во время войный заготовительными объединениями..Все рабочие и служащие какой-либо фабрики, все чиновники какого-нибудь министерства, все железнодорожные, почтовые служащие объединялись в организации и сообща закупали предметы потребления. В то время как государственные органы могли платить за предметы продовольствия только по установленным твердым ценам, эти организации не были связаны твердыми ценами и были поэтому в состоянии обеспечить себя лучше, чем в том случае, если бы они зависели от государства или если бы каждый из членов в отдельности старался обеспечить себя продовольственными продуктами. Ловкачи бывали часто членами нескольких таких заготовительных объединений. Если несколько членов семьи работали в различных предприятиях, каждый такой работник зачислялся, как глава семьи, в соответственное объединение, и таким образом семья подучала


несколько пайков. Эти-то выгоды и вызывали самую резкую оппозицию со стороны занятых в крупных предприятиях чиновников и рабочих против введения системы районирования, ибо эта система предполагала, конечно, роспуск таких заготовительных объединений.
В России проблему распределения предметов потребления так же пытались разрешить с --ой лишь разницей, что в России в первый год пролетарской диктатуры большое развитие получили потребительские кооперативы. Декретом 20 марта, читаем мы в «Russische Korrespondenz» от января 1920 г., государство взяло под свой контроль аппарат потребительской кооперации, доказавший своюжизненность и пустивший глубокие корни, и приспособило его к нуждам социалистического распределения. Таким образом, распределение должно перейти в руки самого населения. В основу системы снабжения населения всем необходимым кладется принцип самодеятельности. Все население принимает участие в заготовке продуктов, и само же их распределяет. Фактически все население Советской России так или иначе уже связано с кооперативами. Декрет от 20 марта 1919 г. обязывал приписку всего населения к кооперативам. Конечно, необходимо придать распределительной системе строго организованный характер. C этой целью государство объединяет все кооперативные общества, существовавшие до сих пор обособленно, в единый кооператив, имеющий единое имущество, единую кассу, единое управление, а в качестве своих членов ‒ все население.
После создания этого единого распределительного аппарата правительство намерено прекратить непосредственное участие своих органов снабжения в распределении и ограничиться только общим контролем. В течение пяти месяцев после издания декрета от 20 марта была проделана громадная подготовительная работа (проведены многочисленные съезды и собрания, выработан ряд инструкций и т. д.), затем начался процесс слияния кооперативов. Легче всего, безболезненнее и дисциплинированнее этот процесс протекал в Москве, где уже с 31 июля функционировал единый потребительский кооператив, обслуживавший в продовольственном отношении все московское население, в ведении которого находилось также карточное бюро, т. е. регистрация всего московского населения. Конечно, создание единого распределительного аппарата 230


в йрОвйнцйи йредставляется делом более сложным, чем в больших городах, где все упрощается благодаря карточной системе. Несмотря на это, подготовительная работа по осуществлению декрета уже почти везде закончена.
Все дело снабжения и распределения государство переложило таким образом на плечи самих потребителей и передало его в руки всеобъемлющей единой потребительской организации. Государство оставило за собой только снабжение такими продуктами, которые заготовляются путем государственной реквизиции (зерно), распределение же передается кооперативным организациям.
Теперь мы переходим к сложному вопросу ‒ учету государством продовольственных излишков крестьянского хозяйства; этот вопрос связан с мешочничеством, причинившим много хлопот как у нас, так и в России. Мы указывали выше на то, что уже во время войны крестьяне отказывались продавать продовольственные продукты за деньги и по установленным предельным твердым -ценам. Они требовали в обмен товары. Капиталистическое государство таковых им дать не могло, поэтому оно прибегало к реквизиции. Это повело к сокрытию продовольственных продуктов. Крестьяне не привозили продуктов на рынок, а ждали, пока спекулянт или потребитель придут к ним сами и дадут какую угодно цену. Положение все ухудшалось. Снабжение продовольствием делалось все анархичнее. С каждым поездом тысячи горожан выезжали в деревню ‒ к родственникам, друзьям, знакомым, чтобы раздо.- быть продовольствие. Белье, ботинки, драгоценности ‒ все тащили в крестьянские дворы для обмена. Чрезмерный спрос взвинчивал цены все выше, требования крестьян не знали границ.
Провозглашение пролетарской диктатуры не произвело в этом отношении перемены. Вызванный экономическими причинами отказ крестьян обслуживать город продовольственными продуктами осложнялся политическим coIIpoTHB- лением. Для пролетарской диктатуры возникла трудная дилемма. Без уничтожения мешочничества нельзя было приступить к действительному государственному учету продовольственных излишков крестьян, нельзя было организовать правильное снабжение городского населения. Потребность в хлебе и муке была покрыта из прошлогоднего урожая. Потребность в мясе была покрыта принудительной сдачей крестьянами определенного процента скота.
'231


Было обеспечено также снабжение молоком: это достигалось тем, что крестьянам в качестве премии за доставленное молоко выдавалось определенное количество отрубей, сахару и т. п. Но обнаружился большой недостаток в других продуктах крестьянского хозяйства: в яйцах, сале, птице, овощах и т. п. Это явилось следствием значительного увеличения заработной платы широких слоев городского пролетариата после установления диктатуры.
Всякая попытка правильно организовать заготовки разрушалась развившимся до невиданных размеров мешочничеством. Запрещение же мешочничества казалось возможным лишь в том случае, если предварительно удалось бы обеспечить снабжение городов предметами питания, зз.готовляемыми средствами государственной организации. Мешочничество запрещалось, но мера эта не могла быть строго осуществлена, так как городские мешочники и заняты~ в мелких предприятиях рабочие,‒ снабжение которых государству было, конечно, труднее обеспечить, чем снабжение рабочих крупных предприятий,‒ протестовали против этого запрещения. Все дело было парализовано распоряжением главного командования Красной Армии, согласно которому каждому возвращающемуся с фронта красноармейцу разрешалось провозить домой 25 кг продовольствия. После этого все мешочники стали ездить в военной форме.
Тогда прибегли к демократическому средству ‒ к агитации. В Советах и на массовых собраниях рабочим разьяснялось, что мешочничество делает невозможной пролетарскую организацию распределения продовольственных продуктов и прежде всего выгодно буржуазии, давая ей возможность и дальше жить без труда и в полном благополучии. Агитация подействовала. На больших заводах рабочие стали выносить резолюции, требовавшие строжайшего запрета мешочничества. Но в этот момент произошло крушение Венгерской Советской Республики.
Имеется, правда, одно действенное средство для воспрепятствования тайной торговле и мешочничеству; однако, руководимые стремлением показать миру, что диктатура пролетариата не влечет за собой хаоса, мы опасались применить его. Это средство ‒ приостановление пассажирского движения на железных дорогах и параходах‒ мера, применявшаяся в целях экономии угля осенью 1919 г. в капиталистической Германии и Австрии. Если бы на немногих действовавших поездах ездили только официальные
232


лица, то мешочничество и тайная торговля были бы невозможны; затруднялась бы также организация контрреволюции, достигнута была бы значительная экономия в угле. Ведь при диктатуре пролетариата не должно быть поездок по частным торговым делам, а от поездок для удовольствия пришлось бы на некоторое время отказаться. Одновременно, конечно, должны были быть запрещены посылки с продовольственными продуктами. Для уничтожения подпольной торговли целыми вагонами продовольствия надо было сделать так, чтобы н~елезные дороги и пароходы принимали только грузы, адресованные производственным центрам, материальным управлениям, местным хозяйственным учреждениям.
Все эти мероприятия весьма серьезного характера, но боз них нельзя достигнуть в короткий срок правильного снабжения городов. Когда крестьянин увидит, что вследствие запрещения передвижения ero уже не осаждают покупатели и никто не несет ему всякого добра в дом, он скорее согласится отдать государству свои излишки. Радикальное решение вопроса возможно только таким способом'.
Рассмотрим теперь проблему распределения с точки зрения классовой борьбы. Мы уже отмечали, что промышленный пролетариат ждет от пролетарской диктатуры повышения своего жизненного уровня; а это невозможно без реорганизации производства и без повышения производительности труда. Но чтобы городской пролетариат, в особенности некоммунистические элементы среди него, не сделались жертвой контрреволюционной агитации, как это случилось в Венгрии, необходимо найти какое-то иное средство. Таким средством является система классовых пайков и классовых цен.
Зародыш классового пайка можно найти уже в капиталистическом хозяйстве военного периода, а именно: рабочие, занятые тяжелым трудом, получали усиленный хлебный и мучной паек. Существующая в Советской России система классовых пайков является дальнейшим развитием этого зародыша: занятые физическим трудом рабочие

- Блестящее подтверждение нашего взгляда дало прекращение
железнодорожного движения в Австрии в рождественскую неде-
1919 r. B то время как подвоз молока в Вену составлял
ежедневно 60 тыс. л (в рождественскую неделю обычно на
10 тыс. л. меньше), оказалось, что вследствие невозможности
мешочничества подвоз молока поднялся до 77 тыс. л ежедневно.
233


получали большие пайки нормированных продуктов, чем чиновники и буржуазия, труд которых менее утомителен. Это прежде всего политическое, а не экономическое мероприятие. В начале диктатуры пайки вследствие продовольственных затруднений были настолько незначительны, что дальнейшее сокращение их для непролетарских элементов, составляющих меньшую часть всех потребителей, может иметь экономически лишь весьма ограниченное значение для улучшения питания пролетариата. Но рабочие гораздо легче переносят свои собственные лишения, если они видят, что и богатые вынуждены терпеть лишения и получают от государства даже меньшее количество продовольствия, чем рабочие, занятые тяжелым трудом. При капиталистическом же строе богачи, даже в периоды самой острой нужды, могли достать для себя решительно все'.
Классовый паек прежде всего является средством воспитания классового сознания рабочих масс, которые в период пролетарской диктатуры должны научиться чувствовать себя господствующим классом.
Именно поэтому лучшие продовольственные продукты: птица, рыба и т. п.,‒ поскольку они попадали в распоряжение -государственных распределительных организаций, выдавались непосредственно рабочим фабрик и заводов. Система классового пайка ймеет еще H другую выгоду: чем меньший паек получает буржуазия, чем успешнее ведется борьба с подпольной торговлей, тем дороже должна платить буржуазия за приобретаемые в подпольной торговле продукты, тем скорее иссякают остатки ее прежнего богатства, вследствие чего ей скорее придется подумывать

' После поражения Венгерской революции венгерский пролетариат на собственной коже познает ныне различие между пролетарским и капиталистическим хозяйством. Во время пролетарской диктатуры, когда промышленные рабочие в общем были хорошо обеспечены, не прекращались жалобы, что города недостаточно cíàáæàþòñÿ продовольствием и что рабочие не могут тратить столько своих денег на покупку продовольствия. Теперь продовольственных продуктов в Будапеште сколько угодно. Выставки магазинов изобилуют разными яствами. Можно иметь все, что пожелаешь, но, конечно, только за большие деньги. Заработка рабочего хватает, самое большее, на хлеб и овощи. Хлеба по карточкам нет, но на углах улиц можно купить из-под полы за дорогую цену белые булки. Сахару нет вовсе, но в кондитерских сколько угодно дорогих сахарных изделий. Это страшный, но исторически необходимый урок ддя венгерского пролетариатд,


о том, чтобы производительным трудом способствовать строительству пролетарского государства.
Системе классового пайка со стороны социал-демократов был брошен упрек в негуманности, в особенности по отношению к детям. Но ведь буржуазия, несмотря на скудный паек в начальной стадии пролетарской диктатуры, может на остатки своего прежнего состояния обеспечить себе в общем лучшее питание, чем рабочие. Мы могли бы на это возразить еще и тем, что буржуазия, когда она была господствующим классом, никогда не беспокоилась о том, достаточно ли питаются пролетарские дети.
Следует подчеркнуть, что вся система классового пайка предназначена только для начального периода диктатуры. В России в настоящее время все дети ‒ и дети буржуазии в том числе ‒ получают продовольственные карточки первой категории, дающие право на лучший паек. Такое же значение имеют и классовые цены. Отпускные цены нормированных продуктов: муки, мяса и т. п. ‒ устанавливаются единообразно, но пролетарии пользуются скидкой. Это мероприятие тоже имеет прежде всего политическое значение: вследствие недостатка в продуктах денежныц доход рабочего превышает ту сумму, которая ему нужна, чтобы заплатить за причитающиеся ему пайки; поэтому рабочие могли бы обойтись и без скидки, но когда рабочий видит, что «его государство» дает ему преимущество перед богатыми, он с большей твердостью переносит выпадающие на его долю лишения.
Когда господство трудящихся укрепится окончательно, когда завершена будет экспроприация средств производства и строгая организация государственного учета и распределения продуктов, тогда буржуазия как класс исчезнет и каждый будет существовать собственным трудом, тогда не будет уже различия между бывшими рабочими и бывшими буржуа и вместе с тем потеряют свой смысл классовый паек и классовые цены. И то и другое ‒ лишь меры переходного времени. Чем скорее они изживут себя, тем лучше для многострадального человечества нашего века.

235


XI. ПРОБЛЕМА ДЕНЕГ
В ЭПОХУ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА

При капиталистическом строе деньги выполняют различные функции. Они являются всеобщим эквивалентом, идеальной счетной единицей, масштабом цен. Они служат средством обращения и платежным средством на внутреннем рынке и мировыми деньгами на мировом рынке. Они накапливаются в качестве сокровища как потенциальная покупательная сила. Все эти функции выполняются деньгами при капитализме независимо от того, обращаются ли они в форме металлических денег или бумажных знаков,.при условии, что общая номинальная стоимость выпущенных в обращение бумажных денег не превышает «общественно необходимой стоимости обращения», т. е. что бумажных денег выпущено в оборот не больше, чем необходимо для товарного обращения.
Военное хозяйство всех стран характеризуется тем, что общий запас благ сокращается, что потребляется больше, чем производится, т. е. реальная, выраженная в общественном рабочем времени общая стоимость находящихся в обращении товаров становится все меньше и меньше. Но соответственно с этим вовсе не уменьшается число находящихся в обращении денежных знаков. Наоборот, оно непрерывно растет.
Главным потребителем периода военного хозяйства является государство. Реальные блага покупаются государством у отдельных частных владельцев за наличный расчет. Эти расходы государство покрывает за счет дополнительной эмиссии, увеличивая текущий долг таким образом или путем военных займов. Если государство прибегает к новым эмиссиям, то потребленный запас реальных благ просто заменяется бумажными знаками. Эти бумажные знаки только по внешнему виду являются банкнотами. По своей народнохозяйственной сущности это ‒ бумажные деньги, не покрытые золотом государственные билеты, ибо они выпускаются в оборот не путем банковских кредит-
236


ных операций для удовлетворения потребностей обращения, а лишь для покрытия военных издержек государства '.
Эти бумажные деньги не могут вновь превращаться в товары, ибо реальное потребление благ далеко превосходит производство. Но так как такое состояние не совместимо с условиями капиталистического хозяйства, то цены на все товары должны повышаться в такой степени, чтобы каждый смог превратить в реальные блага свой выраженный в деньгах номинальный доход. Поэтому по мере увеличения массы выпущенных в обращение излишних бумажных знаков цены подымаются все выше. На одну и ту же денежную единицу покупают теперь гораздо меньшее количество «застывшего рабочего времени», чем прежде.
Часть бумажных денег накапливается как сокровище в банках, миллиарды их откладываются в крестьянских кубышках. Вследствие невозможности купить на рынке элементы производительного капитала в их натуральной форме эти денежные суммы нельзя превратить в производительный капитал. Но остается еще возможность превратить их в фиктивный.капитал. Лишь незначительная часть этих денег может принять форму простого ссудного капитала, так как все банки и подобные им учреждения до того перегружены вкладами, что, например, в Венгрии в последний год войны провинциальные банки совсем не принимали процентных вкладов.
Остается единственный выход: вложить деньги в военные займы, эту типичнейшую форму фиктивного капитала. Все снова и снова. государство берет у имущих классов накопленную массу бумажных денег и превращает ее в дающие проценты военные займы, в расписки на ту часть трудового дохода будущих поколений, которую государство будет взимать путем налогового обложения народа. Вследствие системы военных займов номинальный доход населения страны повышается, что ведет к дальнейшему обесценению денег. Ибо, разумеется, не масса вы-
' Задолженность европейских государств эмиссионным банкам такова: Италия ‒ 12 млрд. лир, Франция ‒ 26 млрд. франков, Австро-Венгрия ‒ 22 млрд. крон, немецкая Австрия ‒ 5 млрд. крон, Венгрия ‒ 7 млрд. крон.
Я7


пущенных в обращение бумажных билетов сама по себе приводит к обесценению денег, как это утверждает количественная теория в ее наиболее грубой форме, а перевес выраженного в деньгах дохода над реальным производством.
Обесценение денег во время войны приняло в странах Центральной Европы такую острую форму, что под вопрос была поставлена сама роль денег как орудия обращения: место купли-продажи занял примитивный натуральный обмен'. В таком состоянии находилось денежное обращение Венгрии, когда власть перешла в руки пролетариата.
Вполне развитое коммунистическое хозяйство не знает проблемы денег, так как здесь вовсе и не существует денег в капиталистическом смысле. Коммунистическое хозяйство ‒ это такое хозяйство, в котором хотя и могут обращаться похожие на деньги знаки, но такие деньги не служат выражением происходящих за спиной производителей неосознанных общественных процессов. Не количество обращающихся на рынке денег дает производителю ответ на вопрос: удовлетворяют ли произведенные им товары общественной потребности или нет, является ли содержащееся в его товаре рабочее время общественно необходимым рабочим временем или нет? Вместе с анархическим производством на неизвестный рынок исчезает также и мистическое понятие «товарного рынка», ликвидируется фетишистский характер товара. Вместе с этим отпадает и проблема денег.
Но тем труднее представляется эта проблема в начале пролетарской диктатуры. Проблема состоит в следующем: роль денег должна быть изменена таким образом, чтобы одни функции их сохранить, а другие ‒ уничтожить. В этот начальный период пролетарское государство не может отказаться от денег как масштаба цен и средства обращения, не может до тех пор, пока не осуществлено натуральное распределение благ и пока рядом с общественным хозяйством продолжают существовать еще многие остатки частнохозяйственной системы. Попытки немедленно уничтожить деньги повели бы к хозяйственному хаосу.

' См.: Е. Варга. Деньги и капитал в военном хозяйстве. 1916.
238


Точно так же пролетарское государственное хозяйство не может отказаться от денег для формального покрытия дефицита. Пролетарское государственное хозяйство вначале неизбежно функционирует с большим дефицитом, так же как и капиталистические государства после войны'. Последние могут покрывать часть своего дефицита путем заключения новых займов. Пролетарское государство аннулирует старые государственные долги и, разумеется, не может заключать новые займы, создавать новые источники нетрудового дохода. Таким образом, для покрытия дефицита не остается никакого другого средства, кроме выпуска новых бумажных денег.
Следующие функции денег должны быть уничтожены: ‒ функция денег как капитала, как средства присвоения прибавочной стоимости, в форме ли ссудного капитала или торгового капитала или путем превращения в промышленный капитал, так как такая функция денег противоречила бы самой сущности пролетарского хозяйства;
‒ функция денег как сокровища, как унаследованной от времен капитализма накопленной потенциальный покупательной силы, так как сохранение этой функции дало бы возможность владельцам денег жить без труда и до израсходования своего денежного богатства потреблять продукты, не давая взамен ничего реального.
Функция денег как мировых денег с установлением пролетарской диктатуры ограничивается только металлическими деньгами ‒ золотом и серебром, ибо капиталистические государства не принимают бумажных денег пролетарского государства:- у них нет гарантии, что они смогут купить на эти деньги товары или превратить их в капитал.
Исходя из изложенных выше принципиальных соображений, рассмотрим денежное хозяйство Венгерской Советской Республики. Первый шаг к урегулированию денежного хозяйства заключался в том, чтобы подчинить государственному контролю все финансовые учреждения, эти

' На f939 ‒ 1920 гг. дефицит Соединенных Штатов составляет около 2 млрд. долл. (что равняется 100 млрд. марок), Англии‒ 600 млн. фунтов стерлингов (174 млрд. марок), Франции‒ 20 млрд. франков (400 млрд. марок), Германии ‒ 20 млрд. марок, ~4талии ‒ 20 млрд. лир (70 млрд. марок).
3Я


основные центры капиталистической хозяйственной системы. B силу этого все прежние директора были лишены права распоряжения в этих учреждениях. На их места были назначены управляющие из числа социалистически настроенных банковских служащих с теми же полномочиями, как и производственные комиссары на заводах. Благодаря этой мере Советское правительство сразу же получило в свое полное распоряжение весь финансовый и банковский аппарат. От формальной экспроприации и национализации воздержались, считаясь с существованием значительных иностранных финансовых институтов и с тем, что в номинально венгерских предприятиях принимал широкое участие иностранный капитал. Переход всех денежных учреждений в ведение государства совершился без малейшего сопротивления. Поэтому можно было сейчас же приступить к преобразованию функции денег.
В начале диктатуры прежде всего приходилось заботиться о том, чтобы не произошло катастрофы из-за недостатка средств обращения, чтобы из-за недостатка денежных знаков не остановилось бы производство, чтобы прежде всего рабочие получали свою заработную плату. Поэтому всем банковским учреждениям было предписано выдавать предприятиям, с которыми они до тех пор состояли в финансовых отношениях, с их счетов необходимые для выдачи заработной платы суммы на основании представленных производственным комиссаром и фабрично-заводским Советом ведомостей. Подобным же образом банки предоставляли денежные средства для оплаты материалов, которые экспроприированные предприятия покупали у частных предприятий. Для расчета же между экспроприированными предприятиями с самого начала была введена система переводов. Предприятиям, не имевшим своего счета в банке и нуждавшимся в деньгах для выплаты заработной платы, предоставлялся государственный кредит. Весь этот порядок являлся лишь временным. После организации производственных центров эти последние должны были бы вести кассовые операпии для всех подведомственных им предприятий. Таким образом функция денег, как средства обращения, была пока сохранена. Это же и давало возможность путем выпуска новых бумажных денег покрывать дефицит государственного хозяйства.
Функция денег как капитала была тотчас же уничто-
240


жена. Уплата процентов во всех денежных институтах была прекращена '.
Превращению денежных сумм в производительный капитал мешала грозящая экспроприация, а также невозможность приобрести на рынке материальные элементы производительного капитала. Крупная недвижимость, а также доходные дома в более крупных городах были экспроприированы. Недвижимости малых размеров, крестьянские земли владельцы не продавали ни за какие деньги. Таким образом, если оставить в стороне контрабанду, подпольную торговлю и тому подобные нелегальные операции, которые с развитием государственного распределения благ все больше теряют свое значение, превращение денег в капитал становилось невозможным.
Гораздо труднее уничтожить функцию денег в качестве сокровища, воспрепятствовать тому, чтобы владельцьг денежных сумм могли бы реализовывать накопленную еще при капиталистическом строе потенциальную покупательную силу, приобретать всевозможные товары, жить без труда до тех пор, пока не наступит истощение этого де-, нежного запаса. В отношении тех сумм, которые уже приняли форму капитала, приносящего проценты (вклады в кредитных учреждениях), вопрос решался просто. Этим учреждениям было предписано выдавать со всех счетов и вкладов ежемесячно всего 10о/о и не больше 2 тыс. крон в месяц. Вклады, принадлежавшие одной семье, объединялись на одном счету с тем, чтобы воспрепятствовать снятию со счета месячной нормы по нескольку раз. Радикальнее было бы объявить все счета и вклады аннули-

4 3 более поздний период, когда государственным кассам грозила опасность оказаться совершенно без денег и не было ни бумаги, ни технических приспособлений для печатания бумажных знаков, была сделана попытка, шедшая вразрез с принципиальной точкой зрения, пополнить недостаток денег путем восстановления свободных процентных вкладов. Суммы, внесенные после образования Советского правительства наличными деньгами в один из находящихся под государственным контролем банк, считались свободными вкладами и подлежали оплате процентами в размере 4ОД годовых; владелец мог в любой момент истребовать весь свой вклад полностью. Попытка эта не увенчалась успехом. Только весьма незначительные суммы были внесены в отделения крестьянского центрального кредитного товарищества отсталыми крестьянами, не имевшими ясного представления о opomcmepmeM социальном перевороте.
241


рованными. Но мы избегали этого, считаясь, во-первых, с иностранцами, а во-вторых, и ввиду невозможности немедленно осуществить государственное обеспечение всех неработоспособных. Мы хотели избежать того, чтобы в результате аннулирования счетов и вкладов нетрудоспособные старики и больные очутились бы сразу в нищете, без всяких средств к жизни. Полное аннулирование должно было произойти только после организации государственного обеспечения всех нетрудоспособных.
Для уничтожения покупательной силы денег, накопленных в виде сокровища,‒ мы имеем в виду те миллиарды крон, которые находились в руках крестьян и буржуазии (последняя, ввиду «неясности» политического положения, также держала у себя постоянно большие суммы наличных денег),‒ теоретически возможны три пути.
1. Самым радикальным средством было бы объявить недействительными все бумажные деньги, выпущенные при капиталистическом строе, и ввести в оборот новые зна.ки. Это средство сразу уничтожило бы покупательную силу денег, накопленных ранее, но оно предполагает, что политическая власть нового, пролетарского государства очень сильна, что она достаточна для того, чтобы заставить крестьян принимать новые деньги. Но вначале пролетарское государство в меновых сделках с крестьянами является экономически более слабой стороной и потому, что оно должно получать от крестьян большее по общей их денежной стоимости количество благ, чем оно в состоянии предоставить им в виде изделий городской промышленности, и должно пополнять разницу каким-нибудь формальным платежным средством', и потому, что крестьяне менее нуждаются в благах, предоставляемых им государством, чем городской пролетариат в сельскохозяйственных продуктах. Поэтому в начале диктатуры вряд ли возможно использовать это наиболее радикальное средство и применение его необычайно затрудняло бы продовольствен'ное снабжение городов.
2. Другое средство заключалось бы в том, чтобы радикальным обесценением денежной единицы понизить до минимума покупательную силу накопленных денежных

' О возможности заполнить эту разницу путем налогов см. сдед. главу.
342


сокровищ. Пролетарское государство и без того не может избегнуть обесценения денег, так как для покрытия дефицита у него нет иного пути, кроме все новых и новых выпусков денежных знаков.
Спрашивается, однако, следует ли принципиально ставить себе целью обесценение денег или же, наоборот, развивая безденежные расчеты и устанавливая цены на производимые в государственных предприятиях блага в размере их стоимости производства, стремиться к дальнейшему увеличению количества денег и их обесценению?
Быстрое и непрерывное обесценение денег вредно в том отношении, что оно препятствует устойчивости заработной платы, вызывает борьбу за заработную плату и постоянные недоразумения между пролетариатом и пролетарским государством, вызывает неооходимость постоянно повышать заработную плату, затрудняет калькуляцию и делает невозможным составление и осуществление правильного финансового плана. Решение вопроса: стремиться ли к обесценению или нет ‒ зависит в конце концов от того, каких размеров .~актически достигают накопленные в руках зажиточных слоев суммы денежных знаков.
3. Третий и окончательный путь ‒ предоставить деньгам умереть собственной смертью. Пролетарское государство принципиально имеет дело только с потребительскими благами, оно является продуктовым хозяйством. По мере организации государственного хозяйства деньги прежде всего исчезают из оборота между общественными предприятиями. Угольные шахты без посредства денег снабжают углем железные дороги и металлургические заводы. Металлургические заводы снабжают железом машиностроительные заводы, а эти последние доставляют машины государственным земледельческим хозяйствам, и все это без посредства денег. Рабочие получают все увеличивающуюся часть своей платы натурой (квартира, отопление, хлеб, мясо и т. д.) ..
Чем лучше организовано общественное производство и распределение, чем глубже оно проникает в весь хозяйственный организм страны, тем скорее и крестьяне должны будут приспособиться к системе продуктового хозяйства, тем труднее для них станет реализация потенциальной покупательной силы унаследованного от капитализма денежного запаса. Они должны будут в обмен на производимые в государственном хозяйстве продукты давать свои


собственные продукты, уплачивать налоги натурой.'Деньги отмирают и в качестве орудия обращения,‒ еще прежде, чем совершится добровольный отказ крестьян от частной собственности на средства производства. Вместе с тем окончательно решается вопрос о накопленных денежных сокровищах. Но это предполагает уже значительное укрепление ‒ организационное и политическое ‒ пролетарского государства, равно как и бездефицитное финансовое хозяйство, уже не нуждающееся для формального покрытия дефицита в выпуске новых бумажных денег.
Аннулирование, обесценение и отмирание денег ‒ вот три возможные формы уничто~кения покупательной силы накопленных бумажных денег. Эти методы не исключают друг друга: всякое пролетарское правительство будет стремиться к организации продуктового, обобществленного хозяйства и к уничтожению возможно скорее тех функций денег, какие свойственны им при капиталистическом строе. Всякое пролетарское правительство будет вынуждено прибегать к выпуску бумажных денег для покрытия дефицита государственного финансового хозяйства и таким образом обесценивать перешедшие от капитализма запасы наличных денег. Возможно, наконец, что еще до окончательного отмирания денег наступит такой момент, когда можно будет одним ударом покончить с процессом обесценения денег и объявить старые деньги недействительными. Применение того или иного метода решения вопроса зависит от конкретной исторической и политической обстановки.
Для Венгерской Республики вследствие стечения своеобразных обстоятельств решение денежной проблемы оказалось особенно трудным. При капитализме Венгрия не имела собственной валюты. Билеты австро-венгерского банка служили в качестве денег и после распада австро-венгерской монархии во всех образовавшихся новых государствах, причем в некоторых из них деньги штемпелевались, однако штемпель очень легко было подделать. Печатный станок находился в Вене. Новые государства покрывали свою нужду в деньгах с помощью банкнот, получаемых от эмиссионного банка в форме текущего кредита.
Для пролетарской Венгрии эмиссионный банк, конечно, закрыл кредит, Однако для покрытия государственных расходов, в особенности расходов на вспыхнувшую


вскоре войну', деньги были необходимы. В Будапеште эмиссионный банк мог печатать только билеты достоинством в 200 и 25 крон. Их и стали печатать, когда иссяк имевшийся запас банкнот'. Но эти билеты в 200 и 25 крон, впервые пущенные в обращение в последнюю неделю войны, в тексте которых значилось, что к концу июня,1919 г. они будут изъяты из обращения, никогда не пользовались доверием крестьян. Неудачная мысль печатать билеты только с одной стороны сделала эти «белые деньги» крайне непопулярными. До установления диктатуры, когда во всех образовавшихся из австро-венгерской монархии новых государствах старые «синие деньги» обращались наравне с «белыми», отказ крестьян принимать «белые деньги» не имел особенного значения: крестьянам давали «синие деньги», а «белые» пускали в оборот в городах. Но на третий месяц существования в руках у Советского правительства оставались только «белые деньги» ', которые в пограничных с Венгрией новых государствах не признавались законным платежным средством, так как австро-венгерский банк объявил напечатанные Советской Республикой «белые деньги» недействительными, да и вообще изымал из обращения все билеты в 200 и 25 крон.
Крестьяне с еще большим недоверием относились к новым билетам, чем к старым.
Повторилось хорошо известное в истории денежного обращения явление: худшие деньги вытесняли из обращения лучшие. «Синие деньги» стали прятать и не выпускать из рук. Каждый старался сбыть «белые деньги». При
' Имеются в виду гражданская война и интервенция против Венгерской Советской власти.‒ Прим. ред.
' Здесь не было никакой «подделки билетов», как часто утверждафэт. Билеты, печатавшиеся Советским правительством, обозначались другой серией, чем те, которые были отпечатаны при старом режиме; обстоятельство, которое, кстати сказать, было обильно использовано контрреволюционной агитацией для дискредитирования советских денег. Печатание старых образцов совершалось с ведома руководителей австро-венгерского банка.
Это по существу был принудительный заем, совершенный из государственного банка данной страны.
' В государственных кассах и в эмиссионном банке Советское правительство нашло около 2 млрд. крон; из них билетов в 200 крон ‒ на 1400 млн. Они уже тогда имели довольно ограниченную сферу обращения.
245


покупке продовольственных и другпх продуктов крестьянского хозяйства возникали чрезвычайные трудности. Крестьяне требовали, чтобы им за их продукты платили «синими деньгами». Железнодорожники, государственные служащие и рабочие в провинции испытывали величайшие затруднения, так как на «белые деньги» они ничего не могли купить у крестьян. Финансовая секция Советского правительства ежедневно осаждалась депутациями, требовавшими уплаты «синими деньгами».
Чем ближе к границе государства, тем положение становилось хуже: «синие деньги» по ту сторону границы считались законным платежным средством, «белые деньги» не принимались совсем.
Установилось дизажио на «белые деньги» по отношению «к синим», обусловленное, с одной стороны, более низким уровнем цен в соседних государствах, а с другой‒ отказом крестьян принимать «белые деньги», что частью объяснялось сельским консерватизмом, частью же ‒ недоверием к революционному правительству.
При таких совершенно своеобразных обстоятельствах Советскому правительству не оставалось ничего другого, как ввести новую бумажную валюту. Билеты австро-венгерского банка ‒ как «синие», так и «белые» ‒ были лишены права платежного средства: «синие» билеты высокого достоинства ‒ немедленно, а «белые» и мелкие «синие» билеты ‒ через короткий срок. «Синие» деньги были объявлены иностранной валютой. Одновременно через почтовые сберегательные кассы, популярнейшее денежное учреждение Венгрии, были выпущены новые билеты достоинством в 5, 10 и 20 крон; они были объявлены законным платежным средством, и за отказ принимать их было установлено суровое наказание. Прежние билеты, как «синие», так и «белые», обменивались по номинальной стоимости. Ввиду недостатка в мелких деньгах, а особенно из-за красивой отделки новых бумажных знаков эти последние принимались населением охотнее, чем «белые деньги».
Но если и наступило некоторое облегчение, все же проблема денег не была разрешена. В той сфере хозяйственной жизни, которая уже получила общественную организацию, в обороте между экспроприированными предприятиями и в торговле произведенными ими изделиями, как и вообще почти во всем городском обороте, замена
240


старых денег новыми прошла без всяких затруднений. Крестьяне, однако, оказывали сопротивление, они не принимали новых денег и не обменивали на них в назначенный срок свои «синие деньги». ~'осударство не обладало достаточной властью, чтобы принудить их к этому, ни экономически (потому что частное хозяйство, по указанным выше причинам, было пока сильнее обобществленного хозяйства, к организации которого только еще приступили), ни политически (потому что пролетарское государство в провинции не имело в своем распоряжении достаточного числа действительно преданных ему людей, могущих вступить в борьбу с богатыми крестьянами) .
Таким образом, в отношении денег создалось своеобразное положение. B одной и той же стране образовались две отдельные системы хозяйства с различными валютами: учреждения обобществленного хозяйства в расчетах между собой пользовались в качестве средства обращения новыми деньгами, государство также платило рабочим и служащим новыми деньгами и давало им за них все те блага, которыми оно располагало. Крестьянин же и все частные предприятия составляли другую систему хозяйства, отдельные члены которой во взаимных расчетах использовали в качестве платежного средства «синие деньги», при расчетах с учреждениями обобществленного хозяйства частные лица употребляли попадавшие в их руки новые билеты. В то же время все лица, подчиненные государственной системе, должны были расплачиваться с крестьянами «синими деньгами», поскольку дело не могло ограничиваться только непосредственным применением силы.
Государственный служащий получал, например, жалование «белыми деньгами». Этими деньгами он мог заплатить за квартиру и за все предметы, которые ему давало государство, но он не мог купить на них у крестьян ни одного яйца.
Так как частный сектор имел по отношению к государственному активный торговый и платежный баланс (поскольку государство покупало у крестьян больше, чем крестьяне могли купить у него), то все «синие деньги» постепенно перешли во владение членов частного сектора и приобрели значительное ажио по отношению к «белым деньгам». Создавалась запрещенная (но тем не менее процветавшая) торговля обоими сортами денег; при этом диза-
N7


жио новых денег составляло к концу пролетарской диктатуры 50'/о.
Частнохозяйственный сектор пользовался еще тем громадным преимуществом, что используемые им средства обращения являлись законным платежным средством в соседних государствах, иногда непосредственно, иногда же после несложной процедуры штемпелевания. Также и на мировом рынке эти деньги считались признанной валютой. Новые же деньги Советского правительства бойкотировались всеми капиталистическими государствамп, так что в отношениях с капиталистическими иностранными государствами (с некапиталистическими странами мы не имели никаких связей) Советское правительство тоже должно было пользоваться «синими деньгами».
Чтобы выйти из создавшегося тяжелого положения, Советское правительство, не имея технической возможности перепечатывать старые билеты, вынуждено было преждевременно аннулировать старые деньги и ввести новую денежную систему: преждевременно потому, что общественнохозяйственная система не успела еще развиться настолько, чтобы подчинить себе частнохозяйственную и навязать ей новые деньги путем экономических средств, а политическая власть нового государства не была достаточно сильной, чтобы добиться этого принуждением.
ХП. БЮДЖЕТ ПРОЛЕТАРСКОГО ГОСУДАРСТВА
Государство в капиталистических странах является организапией насилия господствующих классов над угнетаемыми классами. К этому приспосабливаются все отрасли деятельности государства даже и в области чисто идеологической. Школьное обучение детей рабочих развивается лишь постольку, поскольку это обусловлено необходимостью подготовки специалистов-рабочих. Вся система обучения направлена на то, чтобы привить детям консервативную, шовинистическую идеологию, убивающую их 248


классовое сознание. Б экономическом отношении функцйя государства мепялась в соответствии с теми изменениями, какие происходили в самом характере капитализма: простой будочник, сторож частной собственности при капитализме периода свободной торговли; регулятор рыночных пен ‒ в период покровительственной системы; завоеватель новых рынков, новых сфер эксплуатации ‒ в период империализма; организатор всего капиталистического хозяйства ‒ во время мировой войны.
Путем экспроприации и обобществления средств производства государство диктатуры пролетариата берет в свое ведение, распространяя его на еще большую область экономики, постепенно все производство и распределение. Этим меняется также и характер государственного бюджета. Правда, и капиталистическое государство обладает рядом предприятий, как, например, железными дорогами, рудниками, но эти предприятия имеют лишь второстепенное значение. Бюджет капиталистического государства в отношении доходов был построен исключительно на налогах, взимаемых с его граждан, а.расходы его были главным образом непроизводительными расходами для поддержания организации насилия.
Не входя в детали налоговой политики, мы можем установить, что доходь| капиталистического государства формировались за счет следующих налоговых поступлений:
1) налог на имущество (сюда относится налог на наследство и поимущественный налог);
2) налог на земельную ренту (поземельные налоги, взимаемые по площади или по стоимости земли);
3) налоги на прибавочную стоимость (сюда относятся все виды подоходного налога);
4) налоги на заработную плату (почти все виды косвенных налогов, равно как и ряд так называемых прямых налогов, которые перекладываются на трудовой доход).
При диктатуре пролетариата хозяйственная жизнь делится на две резко разграниченные сферы: новое общественное хозяйство и обреченные на исчезновение остатки частного хозяйства. Соответственно этому пролетарское государство должно строить и свою налоговую политику. По отношению к существующим еще частным собственникам оно должно, если обладает достаточной силой, неукоснительно применять первые три формы обложения: вы-
249


сдкий налог на йасЛедствд, 'затем такой земельный налог, который поглотил бы по возможности всю чистую земельную ренту; наконец, подоходный налог в таком размере, чтобы жизненный уровень мелких промышленников и мелких крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство, не мог превышать жизненного уровня рабочих, занятых на экспроприированных крупных предприятиях.
По отношению к частным собственникам пролетарскому государству гораздо легче нажать на налоговый пресс, чем капиталистическому государству. При капитализме общественное накопление, развитие и умножение средств производства составляют задачу капиталистического класса: общественное накопление здесь ‒ результат частного накопления бесчисленного множества отдельных капиталистов. Если капиталистическое государство берет для покрытия всех непроизводительных расходов (а таковыми являются почти все расходы капиталистического государства) настолько значительную часть прибавочной стоимости, что отдельные капиталисты лишаются возможности накопления, то вместе с этим прекращается и общественное накопление, всякий экономический прогресс.
С экспроприацией крупных предприятий пролетарское государство берет на себя задачу реального накопления, развития производительных сил. Накопление богатства в руках частных лиц для пролетариата в пролетарском государстве не только излишне, но и вредно. И потому для этого государства не существует никаких экономических границ в налоговом обложении имущества и доходов, источником которых служит прибавочная стоимость. Правда, общие суммы, полученные в результате этого, не могут быть значительными, так как производимая íà еще существующих частных предприятиях прибавочная стоимость незначительна вследствие низкой нормы эксплуатации рабочего класса.
Возникает следующий вопрос: если пролетарское государство настолько сильно, что в состоянии взимать такие высокие налоги, то не проще ли было бы произвести экспроприацию всех средств производства, принадлежащих
слоям г
Отчасти это, может быть, и так, хотя полная экспроприация земельной собственности миллионов крестьян все же вызовет более сильный отпор, чем высокий, но справедливый земельный налог или очень высокий налог на


наследство, который всегда затрагивает интересы лишь отдельных лиц. HO и независимо от политической стороны вопроса экспроприация нескольких миллионов хозяйств есть прежде всего организационный вопрос, а не вопрос силы. Одна экспроприация еще очень мало дает пролетариату: экспроприированные предприятия должны еще органически войти в структуру общественного хозяйства. Но в первые годы диктатуры, пока не будет воспитано новое поколение, для выполнения этой задачи не хватит необходимых кадров. Поэтому представляется целесообразнее не экспроприировать мелкие хозяйства, а ооложить их частный доход соответствующим налогом и таким именно образом использовать их для пролетарского государства.
Здесь мы должны выдвинуть вопрос о том, каким образом вообще денежные налоги могут быть согласуемы с системой пролетарского государства, в принципе стремящегося к установлению продуктового хозяйства?
Если мелкая буржуазия и крестьянство обложены такими налогами, что их доходы не превышают заработной платы рабочих, то с точки зрения продуктового хозяйства это значит, что они не могут покупать и потреблять больше продуктов, чем рабочие.
Иначе обстоит дело с богатыми и средними крестьянами с их миллиардными запасами бумажных денег. Для продуктового хозяйства пролетарского государства денежные налоги, взимаемые с крестьян, если они уплачиваются нз накопленных денежных запасов, совершенно бесполезны. Такие налоги могут только сократить работу печатного станка. Поэтому на первом этапе диктатуры необходимо возможно скорее перейти к натуральному налогу и к взиманию земельного налога хлебом, если только введением новых денег не удастся сразу же обесценить накопленные денежные запасы крестьян. Если же обесценение миллиардов старых бумажных денег произошло и в обращении остаются лишь новые деньги, то с точки зрения продуктового хозяйства значение такого, взимаемого с крестьян, денежного налога будет состоять в том, что это вынудит крестьян продавать продовольственные продукты для уплаты налогов.
«Непроизводительные» расходы пролетарского государства в начале диктатуры могут достичь по необходимости весьма крупных размеров. Изолированное пролетарское государство может стать объектом агрессии капиталисти-


ческих государств. Приходится держать под ружьем большое войско. Быстро увеличиваются расходы на народное образование и на социальное обеспечение: помощь больным, безработным и т. д. Зато прекращаются расходы по уплате государственного долга.
И без особых статистических доказательств очевидно, что, каких бы размеров ни достигало обложение частных хозяйств, не подвергшихся экспроприации, полученных таким путем сумм далеко не достаточно для покрытия государственных расходов, даже если бы взимание налогов проходило без всяких политических трений,‒ предположение, впрочем, совершенно нереальное в начальный период диктатуры. На языке продуктового хозяйства это значит: взятых у частных производителей в форме налога продуктов не хватает на содержание тех слоев населения, которые не заняты производительным трудом (солдат, чиновников, учителей, безработных, больных и инвалидов),
Поэтому львиную долю для покрытия государственных расходов должны давать государственные предприятия. Это значит: массы производительно занятых в государственных предприятиях рабочих ни в коем случае не получают полного продукта своего труда. Значительная часть произведенных благ должна быть предоставлена названным выше непроизводительным, но в то же время необходимым для существования пролетарского государства категориям населения, а затем ‒ всем категориям нетрудоспособных. Но так как пока еще существуют цены и заработная плата, выраженная в денежной форме, то мы таким образом возвращаемся к затронутому уже вопросу об установлении государством цен.
Как должны быть установлены цены на изделия, произведенные государственными предприятиями?
Если продавать их по себестоимости, то государство будет лишено доходов для покрытия стоимости содержания упомянутых выше слоев населения, занятых непроизводительным трудом. Кроме того, не было бы возможности реального накопления средств производства, что в пролетарском государстве более необходимо для поднятия жизненного уровня населения, чем в капиталистическом. Поэтому принпипиально все произведенные государственными предприятиями изделия доджны продаваться по «об-
Ф4


щественной себестоимости» '. Под этим мы понимаем издержки производства плюс надбавку на покрытие издержек по содержанию нетрудящихся плюс надбавку для возможности осуществления реального накопления. Выражаясь иначе: продажные цены должны быть установлены так, чтобы государство не только не имело дифицита, но чтобы в его распоряжении был еще некоторый излишек для организации новых производственных предпри- HTHH.
Таково принципиальное решение вопроса. Практически же пролетарское государство имеет вначале большой бюджетный дефицит и покрывает его так же, как в настоящее время почти все капиталистические государства,‒ выпуском бумажных денег.
Укажем еще на то, что с точки зрения продуктового хозяйства нет никакой разницы в том, достигается ли равновесие бюджета пролетарского государства продажей произведенных на государственных предприятиях изделий по общественной стоимости или же дефицит покрывается усиленным выпуском бумажных денег. Количество произведенных продуктов от этого ничуть не изменится. Не изменится от этого и распределение благ. Малопроизводительные работники и нетрудящиеся элементы должны получить свою долю необходимых для поддержания жизни продуктов, независимо от того, имеет ли государство дефицит или нет.
Денежный дефицит пролетарского государства отнюдь не равнозначен дефициту в реальных благах, т. е. уменьшению запаса реальных благ государства. Широкое реальное накопление, интенсивное развитие производительных сил может идти рука об руку с колоссальным денежным дефицитом в бюджете пролетарского хозяйства. Финансовый дефицит и покрытие его выпуском новых бумажных денег имеет лишь то неприятное последствие, что образовавшаяся разница между денежным и реальным доходом увеличивается и в глазах покупателей недостаток в продуктах выглядит гораздо большим, чем в том случае, если бы все произведенные на государственных предприятиях изделия продавались по общественной себестоимости и государственное хозяйство не имело бы дефицита.

' Это понятие было введено во время диктатуры пролетариата в Венгрии народным комиссаром Ленгиелем.





Следует ли придавать большое значение бездефицитности бюджета или нет, зависит поэтому от той денежной политики, которой вообще придерживается пролетарское государство. Раз удалось путем введения новой валюты окончательно обесценить накопленные еще при капиталистическом строе бумажные деньги, то во избежание дальнейшего выпуска билетов для покрытия дефицита и в целях противодействия обесценению новых денег бездефицитность бюджета весьма желательна. В противном же случае дефицит и непрерывные выпуски бумажных денег приведут' к радикальному обесценению накопленных денежных запасов и ускорят переход к безденежному, продуктовому хозяйству.
Само собой разумеется, что дефицит в реальных благах не может быть устранен никакими мероприятиями финансовой политики. Такой дефицит означает или то, что (поскольку это технически возможно) потребляется основной капитал хозяйства (жизненные припасы, скот, изнашиваются машины и без соответствующего их воспроизводства, или же то, что потребление должно быть ограничено для восстановления прежнего равновесия между потреблением и производством. В развитом коммунистическом'продуктовом хозяйстве проблема дефицита совершенно исчезает: она без остатка растворяется в проблеме всего общественного хозяйства данного народа.
Но в период пролетарской диктатуры наряду с общественной хозяйственной системой продолжают еще существовать пережитки старой системы в виде перешедшего из эпохи капитализма частного хозяйства крестьян и мелких буржуа. Чтобы остатки частной собственности на средства производства не влияли на реальное распределение доходов (до тех пор, пока политически и организационно невозможна еще полная отмена частной собственности), мы проектировали введение таких налогов, с помощью которых доходы крестьян и мелких буржуа сравнялись бы с доходами рабочих. Однако весьма сомнительно, чтобы в первое время после установления пролетарской диктатуры было политически возможно столь высокое прямое обложение этих слоев населения. Для этой цели, равно как и для сохранения равновесия в бюджете государства, можно прибегнуть к новому виду косвенного обложения этих слоев населения, именно к политике классовых цен, о которой мы уже упоминали, когда говорили о распределе-


нии: моЖно отпускать предметы потребления йролетафйй. ту по низкой цене, а мелкобуржуазным слоям ‒ выше общественной себестоимости.
Однако в отношении важнейших монополизированных государством благ ‒ предметов продовольствия ‒ эта политика классовых цен неприменима к крестьянам, так как они сами являются производителями и отчасти продавцами этих благ. Они должны быть поэтому обложены налогом через посредство продуктов, которые сами не производят и без которых им трудно обойтись (например, соль, керосин, железо, сельскохозяйственные орудия и машины). На эти блага можно назначить высокие цены, не переходя, однако, при этом (как мы уже указывали) определенной границы, ибо иначе крестьяне вернутся к замкнутому домашнему хозяйству и уровень сельскохозяйственного производства упадет.
И в отношении этой проблемы наилучшее и окончательное решение заключалось бы в возможно скорой организации общественного хозяйства.
ХШ. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
ПРИ ПРОЛЕТАРСКОИ ДИКТАТУРЕ
В этом исследовании нам до сих пор уже не раз приходилось затрагивать международные проблемы. Однако мы считаем необходимым рассмотреть этот вопрос и в отдельности.
Изолированное пролетарское государство подвергается хозяйственному бойкоту со стороны окружающих его капиталистических государств. Поэтому пролетарское государство лишается .выгод международного разделения труда. Все продукты по возможности должны производиться на его собственной территории. Это равносильно большому понижению производительности труда, так как производство многих продуктов должно в таком случае происходить в неблагоприятных условиях. Следовательно, производство требует большего количества рабочего времени, чем это было бы общественно необходимо с точки зрения общих условий мирового хозяйства. Некоторые существенные
255


йоды Сырья (например, каучук, хлопок, медь, нефть и т. д.) находятся только в ограниченных областях земного шара и вследствие хозяйственной' изоляции могут стать совершенно недоступными для пролетарского государства.
Современный капитализм, помимо разделения труда, основанного на естественных условиях, развил в пределах мирового хозяйства еще весьма широкую специализацию в области промышленного производства. Некоторые машины производятся только в Америке, другие (например, по обработке дерева) ‒ только в Швеции; некоторые оптические аппараты и оборудование для химической промышленности изготовляются только в Германии и т. д. Патенты, тайны их изготовления и отсутствие необходимых инструментов часто надолго задерживают производство этих продуктов даже тогда, когда налицо имеется необходимое для этого сырье. Все это необыкновенно затрудняет хозяйство изолированного пролетарского государства.
Может случиться, как это было, например, в Венгрии, что отдельные капиталистические страны или отдельные капиталистические группы в этих странах вступят в торговые отношения с пролетарским государством. И чем важнее те продукты, которые пролетарское государство может предложить капиталистическим соседям, чем труднее их заменить какими-либо другими, тем скорее это случится. При этом товарообмен. может происходить так, как это было в Венгрии, где отдельные экспроприированные предприятия под вывеской своей старой фирмы выписывали из-за границы товары или экспортировали туда свои изделия.
Но так может быть только в первый период диктатуры, пока иностранные капиталисты усматривают в диктатуре только скоропреходящее явление.
Когда же пролетарская власть укрепится, изменится и форма международных хозяйственных отношений. Тогда приостановится международный кредит, так как существующие в пролетарском государ"тве отношения собственности и правовые отношения не могут обеспечить иностранным капиталистам подходящих условий для кредитных сделок. Деньги перестают выполнять интернациональные функции, капиталисты не принимают бумажных денег пролетарского государства, поскольку они не уверены в возможности превратить их в реальные продукты или источники дохода.
256


В свою очередь, и пролетарское государство может воспользоваться иностранными платежными средствами только в ограниченных размерах: вследствие постоянно угрожающей блокады нет никакой гарантии, что удастся приобрести на иностранные деньги товары за границей.
Что касается золота, играющего при капитализме роль мировых денег, то в капиталистическом государстве оно ценится совершенно по-другому, чем в пролетарском государстве. При капитализме золото служит «всеобщим эквивалентом», «общепризнанной овеществленной формой стоимости». Поэтому, каково бы ни было его происхождение, оно является абсолютным покупательным и платежным средством. Если пролетарское государство находится в нормальных торговых отношениях с капиталистическими государствами, за золото оно может приобрести нужные товары. Поэтому пролетарское государство предоставит свой золотой запас для закупки товаров за границей. В уплату за свои товары оно согласится принять золото лишь в том случае, если у него есть возможность получить взамен его продукты на мировом рынке. Если установятся мирные отношения между пролетарским и капиталистическими государствами, внешняя торговля между ними получит в конце концов форму систематического натурального обмена; уже во время войны в торговых отношениях менщу государствами преобладали «компенсационные догофОрыэ.
В рассмотренных выше меновых сделках обнаруживается основщ® различие между пролетарской и капиталистической хозяйственными системами.
Для пролетарского государства определяющим моментом при товарообмене является только полезность.
Для капиталистов вопрос о полезности не имеет никакого значения. Они пойдут на меновую сделку только в том случае, если получат при этом прибыль в своей или мировой валюте. Поэтому товарообмен будет происходить в валюте капиталистического государства'. Капиталисты определяют с количественной стороны меновое отношение односторонне ‒ соответственно мировой рыночной цене.
Наоборот, пролетарскому государству выпадает совер' В капиталистических государствах международные меновые спелки тоже совершались часто в иностранной валдте, в больжинетве случаев в фунтах стерлингов или с недавнего времеви ‒ в долларах.

9 E. С. Варга. Начало общего кризиса
257


шенно новая задача ‒ сравнивать полезности с количественной стороны. Ему приходится решать, уравновешивается ли потеря в полезности, связанная с отказом от определенных продуктов, с выигрышем в полезности, получающимся благодаря обмену. Для решения этой задачи в отношении продуктов, производящихся также и в пролетарском государстве, можно опираться на исчисление издержек производства внутри страны. В то время как при капиталистической хозяйственной системе определение полсзности продукта есть частное дело отдельного покупателя и осуществляется анархически, в виде рыночных цен, в пролетарском государстве это определение полезности составляет функцию хозяйственной организации.
Товарообмен между пролетарскими и капиталистическими государствами будет экономически легко совершаться до тех пор, пока пролетарское государство имеет запасы продуктов и пока оно (вследствие невозможности быстро преобразовать производственный аппарат) производит еще продукты, предназначенные для потребления капиталистов,‒ продукты, которые временно не могут идти для потребления рабочих. Сюда относятся золотые и серебряные вещи, драгоценные камни, роскошная мебель и ковры, дорогие ткани и т. д. Сюда же надо причислить также заграничные ценные бумаги. Эти запасы, которые для пролетарского государства имеют малую полезность, а на капиталистическом рынке ценятся высоко, могут легко быть употребл6ны для меновых сделок. Если же речь идет об уступке сырых материалов или предметов потребления для пролетариата, то в пролетарском государстве при всеобщем недостатке продуктов (вызванном тем, что денежный доход широких слоев населения увеличился очень сильно, а производство продуктов соответствующим образом не возросло) определить целесообразность товарообмена представляется задачей весьма трудной.
Легче, конечно, совершается обмен между пролетарскими государствами. Но и тут возникают весьма интересные проблемы. На начальной стадии пролетарского хозяйства прежние политические государственные гранипы явятся, вероятно, и экономическими границами, отчасти по организационно-техническим причинам, так как уже центральное руководство хозяйством даже в одном только государстве представляет собой нелегко разрешимую задачу. Возможно также, что слияние пролетарских государств в одно


хозяйство будет и географически невозможно, поскольку вновь образовавшиеся пролетарские государства будутцеликом или частью отделены на время друг от друга капиталистическими государствами, как это произошло с Россией и Венгрией. Однако если товарообмен между пролетарскими государствами все же станет возможным, то количественное соотношение подлежащих обмену продуктов должно быть установлено не на основе полезности: исходя из этого основания, оба государства, участвующие в обмене, пришли бы к слишком различным результатам. Известно, что при обмене на основе полезности выигрывают обе обменивающиеся стороны. При этом, когда обменивающиеся стороны, основываясь на полезности, определяют то количественное соотношение, в котором должен произойти обмен, неизбежно возникает некоторый излишек полезности, для распределения которого между обеими сторонами не имеется принципиально никакого базиса. Духу же пролетарского государства более всего соответствовало бы исчислить то рабочее время, которое потребно для производства продуктов, идущих в обмен, положить это рабочее время в основу для меновых отношений. Но здесь возникает вопрос о «национальных различиях» рабочих сил. Рабочий день английского рабочего в среднем дает гораздо больший результат, чем рабочий день венгерского рабочего, ибо английский рабочий употребляет гораздо лучшие орудия производства, обладает лушим специальным образованием и т. д.
Спрашивается: должен ли рабочий день английского рабочего расцениваться наравне или же выше, чем рабочий день венгерского рабочего?
Основной коммунистический принцип требовал бы, чтобы в обоих случаях рабочий день расценивался одинаково, Но и здесь придется делать уступки сохранившимся элементам старого мировоззрения. Подобно тому как доля каждого отдельного рабочего при диктатуре измеряется не потребностями его, а производительностью его труда, точно так же необходимо будет, чтобы в интернациональном товарообмене между пролетарскими государствами принималась бы во внимание более высокая национальная производительность труда. На практике пришлось бы, вероятно, учредить межгосударственную комиссию по товарообмену. В ней должны были бы быть представлены на паритетных началах обе обменивающиеся стороны; эта


комиссия или должна быть постоянной, или учреждаться на каждый отдельный случай.
Нужно заметить, что отношения между пролетарскими государствами и экономически совсем иные, чем отношения между капиталистическими государствами. Каждое пролетарское государство чрезвычайно заинтересовано в том, чтобы укреплять другие пролетарские государства: от этого увеличится политическая мощь этих государств, а укрепление пролетарского режима в других государствах укрепляет его и в данной стране. Поэтому к товарообмену между пролетарскими государствами примешивается в начальный революционный период чрезвычайно важный политический момент. Те государства, которые в пролетарской революции идут впереди и хозяйство которых уже получило более прочную организацию, будут из политических соображений всеми силами стремиться облегчить переход от капиталистического хозяйства к пролетарскому другим государствам, где революция произошла' позднее, и это лучше всего может быть сделано путем предоставления им государственного товарного кредита.
Положение меняется, как только господство пролетариата прочно укрепляется во всех цивилизованных странах. Изолированное пролетарское государство вынуждено производить, если это. только возможно, все продукты на собственной территории. Поэтому производительность труда (независимо от всех прочих обстоятельств) ниже, чем в капиталистических государствах, пользующихся выгодами международного разделения труда.
Если же одновременно существует несколько пролетарских государств, то приводится в действие принцип Рикардо, гласящий, что каждое государство производит те продукты, которые могут быть произведены дешевле на территории данного государства. Этот принцип получает в пролетарском государстве сознательное применение. Каждое государство выпускает только те продукты, для производства которых на его территории имеются наилучшие местные условия. Все те отрасли производства, которые капитализм путем высоких таможенных пошлин поддерживал искусственно (а это всегда обозначало большой ущерб для производительности общественного труда в его целом), будут ликвидированы.
Из всего сказанного вытекает необходимость в надгосударственной организации хозяйства ‒ в лице мирового
260


статистического органа и высшего совета мирового народного хозяйства для урегулирования всех межгосударственных проблем, покуда вообще будут существовать отдельные государства как самостоятельные хозяйственные единицы. Вместе с этим постепенно исчезнут все национальные различия в производительности труда. С установлением пролетарской диктатуры в ранее отсталых странах начнется быстрый культурный прогресс трудящихся слоев, а.втоматически ведущий к более высокой производительности труда. Планомерное интернациональное распределение производства по принципу местных условий будет действовать в том же направлении.
Непосредственную же реальность представляет вопрос о вложенных за границей капиталах и вопрос о колониях.
Западноевропейские государства-кредиторы (Англия, Франция, Голландия, Бельгия, Швейцария) вложили за границей огромные капиталы и уже до войны имели пассивный платежный баланс. Эти государства в качестве прибыли на вложенный ими за границей производительный капитал или на проценты, получаемые с различных видов ссудного капитала, получают из-за границы большие количества товаров, не возмещаемых ими соответствующим экспортом.
С возникновением диктатуры пролетариата все это прекращается. Средства производства и запасы товаров экепроприируются без всякого вознаграждения тем народом, на территории которого они находятся. Сразу приостанавливается получение прибыли и процентов. Вследствие этого государства-кредиторы терпят колоссальные убытки не только в своем денежном доходе, но и в снабжении их разного рода благами.
Одновременно отпадают также все доходы от политической эксплуатации колоний. Пролетарское государство изменило бы са.мому себе, если бы оно продолжало вести старую колониальную политику и своей государственной властью подавляло и эксплуатировало бы более слабые народы. С провозглашением пролетарского господства бьет час освобождения для всех колониальных народов. Диктатура пролетариата отнимает у государств-кредиторов и у государств, владеющих колониями, те избытки продуктов, которые они до сих пор получали без всякой компенсации от государств-должников и колоний, ‒ обстоятельство, влияющее в консервативном направлении на образ мысли
261


некоторой части пролетариата стран-кредиторов и бывших метрополий.
Переход от капитализма к социализму сопровождается тяжелой борьбой и лишениями. Европейско-американская капиталистическая культура, основанная на эксплуатации не только собственного пролетариата, но и трудящихся целых частей света, превращенных в колонии,‒ это культура привилегированных слоев, к которым надо причислить также и часть квалифицированных рабочих этих стран, рабочую аристократию. То состояние, при котором некоторые страны являются промышленными «мастерскими мира», должно исчезнуть и дать место развитию всеобщей народной культуре во всем мире. Все угнетенные до сих пор народы, освобожденные от колониальных цепей, быстро разовьют свои производительные силы до значительной высоты. Вследствие быстрого распространения народного образования, общего повышения народной культуры, прекращения анархии в экономических отношениях, вследствие систематического использования всех сил природы и распределения мирового производства соответственно местным хозяйственным условиям,‒ одним словом, благодаря планомерной организации мирового хозяйства произойдет небывалый расцвет мирового производства материальных богатств. В короткое время производство достигнет такой высоты, что всем народам, всему пролетариату будет обеспечен такой жизненный уровень, какой имела рабочая аристократия при капитализме до войны. Произойдет интернациональное уравнение доходов. На этой основе возникнет новая, всеобщая, доступная всем людям мировая культура ‒ свободное царство свободного человечества.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Некоторых читателей возможно испугает необъятность задач, стоящих перед пролетарской революцией, равно как и те лишения, которые ждут передовых борцов. Мы не имели в виду вызвать в читателе мимолетное воодушевление, которое испарится при первой же трудности. Пролетар-
262


ской революции нужны закаленные борцы, предвидящие все затруднения и готовые на все.
Эволюционистское толкование учения Маркса может привести широкие слои пролетариата к пассивной, фаталистической идеологии. Учение Маркса о неизбежной гибели капиталистического способа производства, экономическое обоснование приближения социализма было неправильно истолковано в том смысле, будто гибель капитализма может произойти автоматически, без революционной борьбы пролетариата. Это ‒ роковая ошибка. Среди факторов, ведущих к крушению капитализма, революционный пролетариат стоит у Маркса на первом месте. Ни анархия производства, ни кризисы, ни падение нормы прибыли, ни обнищание масс сами по себе не привели бы к крушению капиталистического общества. К этому приведет только сознательная революционная борьба рабочего класса.
Не следует недооценивать трудностей, которые предстоит преодолеть пролетарской власти. Мы это испытали в Венгрии. Тяжелее всего приходилось от изолированности пролетарского государства. И мы уже не раз указывали на экономически тяжкие последствия этой изолированности. Но гораздо важнее та психологическая деморализация, которую влечет за собой изолированность толькочто образовавшегося пролетарского государства. Нереволюционные слои населения смотрят на изолированное пролетарское государство как íà преходящий политический эпизод. Активные контрреволюционные элементы эмигрируют в соседние капиталистические государства и организуют там вооруженную контрреволюцию. Буржуазия организует там финансовый и хозяйственный бойкот нового правительства. Вместе с тем систематически проводится психологическая деморализация. В газетах, письмах и устной передаче идет непрерывный поток сообщений о предстоящем вооруженном вмешательстве соседних капиталистических стран. В рядах не вполне убежден ных сторонников пролетарской диктатуры создается HeysepeHHOGTb, чувство оторванности от всего мира.
Этим задерживается организационное строительство нового государства.
Изолированная пролетарская диктатура может устоять в такой большой стране, как Россия, где пролетариат отличается испытанным, твердым, как сталь, революцион-
263


ным характером, где Коммунистическая партия исходит из того, что капитализм уже созрел для его крушения, а пролетариат способен организовать социалистическое производство и имеет в своих рядах большое число убежденных борцов. В Венгрии же, где до диктатуры в сущности не было организованной, испытанной коммунистической партии, пролетарская диктатура нуждалась в оказании помощи извне. Самая настоятельная необходимость интернациональной революционной солидарности для успеха пролетарской революции нашла свое подтверждение на опыте Венгерской Советской Республики. Несмотря на ряд своих ошибок, она вписала славную страницу в историю борьбы за победу мировой революции.


КРИЗИС
мирового
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ХОЗЯЙСТВА


ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
При подготовке к III конгрессу Коммунистического Интернационала было признано желательным составить и издать брошюру, посвященную мировому экономическому кризису, чтобы еще до конгресса в некоторой степени познакомить его делегатов с этим вопросом. Эту задачу поручили мне. Брошюру следовало подготовить в течение четырех недель. Ясно, что этого времени было слишком мало, чтобы собрать необходимый материал в России, где все еще сильно чувствуются последствия «духовной блокады», и чтобы хорошо обработать этот сложный материал. Читатель должен понять, что этими трудностями и обусловлены мелкие ошибки и. другие несовершенства брошюры, и отнестись к ним снисходительно. Да и самый способ изложения был бы глаже и яснее, если бы не необходимость окончить работу в такое короткое время.,
Е. Варга
Москва, 10 мал 1931 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Когда передо мной встала задача подготовить новое издание настоящей брошюры, я задал себе вопрос, как лучше всего разрешить эту задачу. Возможны были два способа. Можно было совершенно оставить в стороне первое издание и дать анализ современного положения мирового хозяйства. Или, сохраняя первое издание как основу, продолжить анализ до настоящего времени. Первый способ дал бы работе большую целостность; второй имел то преимущество, что он делал бы ясным процесс развития.


Я выбрал второй способ. Я сохранил текст первого издания как основу и только дополнил те пропуски в цифровых данных, которые произошли при спешной работе над первым изданием. Но при этом я старался ограничить себя возможно сильнее, чтобы чрезмерное накопление цифр не затемнило анализа цифрового материала. По тем же причинам, чтобы не затруднять читателя, я не указывал источников, когда приводил цифровые данные, уже много раз публиковавшиеся. Я только заполнил пробелы, добавил то, чего не хватало, и проследил в особой главе дальнейшее развитие мирового хозяйства до конца 1921 г.
В новом издании я гораздо детальнее разработал те тенденции к восстановлению нового равновесия мирового хозяйства, которые только бегло были намечены в первом издании. Надо было решить вопрос, какое значение имеют те признаки улучшения положения, которые ясно обнаружились во второй половине 1921 г. Есть ли это окончательное преодоление послевоенного кризиса капитализма или только мимолетное улучшение? Движется ли мировое хозяйство и далее по нисходящей линии или мы стоим у начала подъема?
Ответ на этот вопрос тесно связан с вопросами хозяйственно-политическими, а следовательно, и с вопросами внешней политики. Поэтому для решения его необходимо было затронуть эти последние. C другой стороны, дальнейшая судьба капитализма самым тесным образом связана с энергией революционной борьбы пролетариата. Для решения основного вопроса,‒ преодолевает ли капитализм причиненные войной тяжелые потрясения, нужно было принять во внимание и этот фактор.
Я хорошо вижу, что и после сделанных доиолнений моя работа все-таки страдает от пробелов. Но подробная разработка вопроса требовала бы тысяч страниц и превысила бы силы одного работника. Я стремился возможно полнее и яснее раскрыть ход моих мыслей, чтобы сделать книгу доступной для широкого круга читателей. В заключение нужно еще добавить, что некоторые части ее представляют более подробное изложение моей небольшой брошюры, вышедшей в 1922 г. в издании Коммунистического Интернационала.

Москва, 28 февраля 1922 г.
Е. Варга


1. ИЗМЕНЕНИЯ В МИРОВОМ ХОЗЯИСТВЕ,
ВЫЗВАННЫЕ ВОЙНОЙ
Над капиталистическим миром разразился хозяйственный кризис небывалой остроты. Без работы остались миллионы рабочих. Средства производства бездействуют, хотя население испытывает нужду. В Америке сжигают громадные количества хлеба, а в Европе голодают. Текстильные фабрики стоят, хотя миллионы людей одеты только в лохмотья. Все безумие капиталистического производства, которое служит не для удовлетворения потребностей людей, а для обеспечения прибыли капиталистам, проявляется еще раз в самой резкой форме.
Кризисы возникали периодически с тех пор, как появился капитализм. Наша задача состоит не в том, чтобы изобразить кризис, а в TDM, чтобы указать, чем отличается современный кризис от обыкновенных кризисов, ретпить вопрос: представляет ли современный кризис такое же преходящее явление, как все до сих пор бывшие кризисы,‒ зто утверждает большинство капиталистов и социал-демократов ',‒ или же он представляет шаг к полному разложению капиталистического порядка? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны начать издалека.
' Не sce буржуазные авторы верят в гладкое протекание современного кризиса. В. Федерн, редактор «Oesterreichischer Volkswirt», пишет в своей газете в номере от 26 февраля 392k г.: «Нет никакой надежды, что кризис, который разразился над всем мировым хозяйством, примет такой же ход, как препыдущие кризисы... Возможны колебания в ходе кризиса, временные передышки, которые могут возбудить надежды на излечение, но действительное выздоровление невозможно... Дальнейшев продолжение и обострение мирового кризиса может вызвать на сцену рабочих стран-победительниц; рабочие не захотят равнодушно смотреть, как понижается заработная плата, ибо цены на продукты промышленности продолжают расти. Рабочие не захотят далее смотреть равнодушно, как из-за кризиса сбыта остаются без работы все новые их массы... В конце этого кризиса начинается распад всего общественного порядка, кото-
269


1. Основные черты мирового хозяйства леред войной
Современный экономический кризис не есть обыкновенный кризис перепроизводства, какие капитализм со времени своего возникновения перехсил уже дюжину раз. Он представляет собой следствие тех изменений, которые произошли в мировом хозяйстве во время мировой войны.
Основные черты, характеризующие капиталистическое мировое хозяйство до войны, были следующие.
Западная Европа ‒ грубо выражаясь, местности, лежащие к западу от, линии Данциг ‒ Триест,‒ была промышленной мастерской мира. На этом небольшом пространстве жило от 300 до 350 млн. человек, при такой плотности населения даже интенсивное сельское хозяйство этих стран не могло обеспечить его пропитания. Сюда ввозилось большое количество сырья, которое потом вывозилось в обработанном виде. Как плату за труд, Западная Европа получала сырье и продукты потребления из других стран мира. Она получала из всех стран мира громадные богатства в виде процентов и прибыли на капитал, который она вывозила в отсталые страны'; к этому нужно прибавить доходы от политической эксплуатации колоний и прибыли от морского торгового флота.
Промышленное превосходство Западной Европы основано на ее географических и исторических преимуществах.
рый ‒ в зависимости от хода кризиса и от темперамента масс‒ произойдет в одной стране раньше, а в другой позже. Но в конце концов повсюду должна вспыхнуть социальная революция».
Гильфердинг и Бауэр должны вдуматься в эти слова буржуазного экономиста.
' Сарториус фон-Вальтерсхаузен в 1914 г. оценивал в 32 млрд. ф. ст.
капитал, вложенный Англией за границей; Паиш определял доход с него в 1906 ‒ 1907 гг. в 140 млн. ф. ст. Вложенный за границей капитал Франции официальные источники в 1900 г. исчисляли в 30 млрд. фр., Сарториус в 1906 г.‒ в 40 млрд., Арндт в 1914 г.‒ в 60 млрд. фр.; ежегодный доход Сарториус определял в 1,8 млрд. фр. Вложенный за границей капитал Германии в 19% г. он исчислял в 26 млрд. марок, а приносимый им доход‒ в 1,24 млрд. марок. Если сюда добавить еще вложенные за границей капиталы Голландии, Бельгии, Швейцарии и других стран, то получим сумму около 150 ‒ 200 млрд. золотых марок.
270


~"еографические преимущества: богатые залежи каменного угля и железа, глубокое проникновение морей в материк, судоходные реки, хороший климат.
Исторические преимущества: здесь возник капитализм; здесь имеется хорошо обученное рабочее население, благодаря которому стало возможным, несмотря на высокую заработную плату, производилть товары дешевле, чем в странах с более дешевыми, но необученными рабочими (в России, Японии) . Из внеевропейских стран только Соединенные Штаты имели такие же естественные преимущества, но и они оставались до войны аграрной страной, вывозящей продукты земледелия.
Капитализм Западной Европы накопил громадные богатства путем непосредственной эксплуатации собственных рабочих, а вместе с тем и косвенно ‒ путем эксплуатации рабочих колониальных стран (так называем мы страны, которые вывозили главным образом сырье и продукты питания и ввозили продукты промышленности) . Накопление капитала шло гигантскими шагами. В руках капиталистов сосредоточивались громадные богатства. Но в руки промышленных рабочих попадали лишь крохи от них. Уровень жизни рабочих в За.падной Европе, за исключением периодов кризисов, повышался очень медленно '. 3To и было основной причиной сравнительной устойчивости капиталистического общества в социальном отношении.


' Я обосновываю это утверждение не столько на малонадежных
данных о заработной плате и GTQHMocTH жизни, сколько на том факте, что расход таких продуктов массового потребления, как хлеб, мясо, сахар, кофе, чай, в среднем на одного человека в этих странах неоспоримо увеличивался.
Лучше всего разработана французская статистика потреблеления. Приведем сведения о среднем потреблении на одного человека по десятилетиям *:
картони а» фель. Сахар. Вино. Пиво дека дека Какао.
ц бФ
2,0 1,8 0,3 33 3 2,5 1,7 0,5 69 9 2,9 2,4 0,8 123 23 3,2 3,1 2,0 194 41 3,3 3,4 3,1 284 69
1831 ‒ 1840 1851-1860 1871 N80 1891-1900 1911 ‒ 1913
11
16
21 24
33
' По данным: «Annuaire Statistique de la France», 1919 ‒ 1920, р. 123 ‒ 132.
" двойной центнер ‒ метрическая мера, применявшаяся в Германии; равен
100 нг.


Хозяйства отдельных стран были связаны между собой овеществленной формой рабочего времени йолноценными металлическими деньгами. Все страны европейской культуры имели золотую валюту. Находившиеся в обращении бумажные деньги были равноценны золоту. Деньги служили всеобщим эквивалентом: за них можно было получить любой товар, находившийся в национальном или в международном обороте.
Капитализм стоял, казалось, крепко и уверенно. Сами рабочие массы были в общем убеждены в невозможности уничтожить классовое господство буржуазии. Идеалистическим выран<ением этого убеждения был ревизионизм бернттейновского толка.
Борьба капиталистов европейских стран, прежде всего Англии и Германии, за монополию в эксплуатации различных колониальных стран привела к мировой войне. А мировая война потрясла да самого основания «гордое здание» капитализма.
2. Различные последствия мировой войны
в различных странах
Мировая война оказала неодинаковое влияние на различные страны. Она действовала по-разному на страны, принимавшие участие в войне, и на нейтральные капйталйстические страны, к которым надо причислить Соединенные Штаты и Японию; по-иному подействовала она и на страны колониальные.
а) Страны, принимавшие участие в войне
Действие войны на страны, принимавшие в ней участие,
можно коротко обрисовать следующим образом.
Здесь не только прекращается накопление реальных
богатств, напротив, мы видим обратное явление; стране
К сожалению, не хватает дайных статистики потребления
мяса, но, во всяком случае, несомненно всеобщее повышение жизненного уровня. Подобную же картину рисуют английская и германская статистики потреблений («Annuaire statistique de )a ггапсе», 1919 ‒ 1920 гг., р. 123 ‒ 132).
273


нужно большее количество продуктов, чем она производит. Уменьшаются не только запасы богатств: приходит в упадок даже сам производственный аппарат. Людской производственный аппарат страдает вследствие отвлечения больших масс рабочих от производительного труда, из-за военных потерь и недостаточного питания, от чрезмерной работы в тылу. Материальный производственный аппарат расстраивается в результате изнашиВания машин и зданий без соответствующего возмещения и вследствие вреда, непосредственно наносимого войной. То что накапливается вновь, идет исключительно на военные нужды. Обнищание маскируется выпуском громадного количества фиктивного капитала в виде военных займов, казначейских знаков и бумажных денег, которые воюющее государство раздает населению своей страны в обмен за покупаемые продукты.
Возникает ложная картина всеобщего обогащения. Из-за недостатка товаров и этого кажущегося обогащения цены на товары поднимаются. Спекуляция скрывает товары. Государство вынуждено взять под свой контроль производство важнейших продуктов и оргайзовать их распределение. Но дальнейшее обнищание разрушает ложную картину обогащения. Реальный уровень жизни рабочих и служащих быстро сния<ается. Деревня, которая не может получать от города необходимые продукты промышленности, изолируется от него. Деньги перестают играть роль всеобщего эквивалента. Крестьяне возвращаются к замкнутому домашнему хозяйству и к натуральному обмену. Питание городских рабочих становится все хуже, производительность труда понижается. Мы назовем все эти изменения термином «военно-хозяйственная деформация».
Эта военно-хозяйственная деформация проявляется неодинаково резко в различных государствах. Она тем сильнее, чем беднее страна; она гораздо сильнее в странах Средней Европы, которые война отрезала от мирового рынка, чем в странах Антанты; сильнее в тех странах, которые непосредственно служили -театром военных действий; она различна в зависимости от способа финансирования войны. Больше всего пострадала от войны Австрия, меньше всего ‒ Англия.
Приведем несколько цифр для иллюстрации наших положений.



Германия. Упадок производства яснее всего виден на
данных об урожае (в млн. т) а:
Овес СахаРнаЯ
свекла
Яровой ячмень
Год Рожь Пшеница
1913 12,1 1914 10,3 1915 9,1 1916 8,9 1917 7 О 1918 8,0
При первом взгляде на эти цифры заметно, что перед нами непрерывное падение урожайности ‒ неизбежное следствие уменьшения количества скота и недостатка искусственных удобрений. Еше яснее виден упадок, если представить урожаи в виде индексов (1943 г. = 100) '.
Год Пшеница Рожь Ячмень Овес
86 68 77 54 63
Скота Германия имела (в млн. голов) а:
Лошади Рогатый
СКОТ

Свиньи 25,3 10,3
3,44 21,8 342 17 7
Декабрь 1914 г.
Декабрь 1918 г.
Сильный упадок испытывала горнодобывающая и металлургическая промышленность. Добыча основных полезных ископаемых и выплавка чугуна (в млн. т) е:
Железная
руда
35,9
26,9
Каменный
УГОЛЬ
191,5
160,5 '
ГОД
Чугун Калий
1913 1918
-1 1,6
9,4

19,3 1 1,9
" 1917 г.
«Statistisches Jahrbuch fiir das Deutsche Reich», 1919, 1920.Вpacчет принята территория 1920 r.
' «Deutschland und die VVeltwirtschaftliche Lage», 26ЛП 1921. ' Ibidem.
«Statistisches Jahrbuch fiir das Deutsche Reich», 1919, 1920; «Wirtschaft und Statistik», 1919, 1920.
1914 1915 1916 1917 1918
86 84 66 50 55
4,4 3,8 3,7 3,0 2,2 2,5
85 75 73 58 66
3,6 3,9 2,4 1,8 2,1
Картофель
52,8
4,7 52,9 24,5 34,4 29,5
9,5 8,8 5,9 6,9 3,6 4,7
93 62 73 38 49
16,9 6,0 9,6 9,5 9,2
Картофель
85 100 47 65 56


Подробные данные об упадке обрабатывающей промышленности содержатся в меморандуме германского министерства народного хозяйства, подготовленном для Брюссельской конференции. Внося поправку на потери территории, мы видим, что производство сократилось на 50 ‒ 880/о. Эта оценка, по-видимому, преувеличена, но тем не менее сокращение было очень велико.
Что касается финансирования войны, то последнее происходило в Германии исключительно путем займов и выпуска бумажных денег. Капиталисты не хотели поступиться даже частью своих текущих доходов, чтобы покрывать ими военные издержки. Государственный долг Германии с 11 млрд. марок в начале войны возрос до 150 млрд. марок к моменту ее окончания; количество находившихся в обращении бумажных денег увеличилось с 2 млрд. до 22 млрд. марок. Кажущееся обогащение было очень велико. В результате значительно повысились цены; индексы цен оптовой торговли со 105 в 1914 г. возросли до 216 в 1918 г.', причем нужно заметить, что государственное регулирование зашло в Германии очень далеко, и многие цены в действительности были значительно выше, чем цены, установленные государством, которые принимались в расчет при составлении индексов. Производительность труда за это время сильно упала. Производительность труда горного рабочего во всей Германии с 380 т в 1913 г. упала до 284 т в 1918 г. Все отчеты капиталистических предприятий полны жалоб на недостаток «воли к работе» и на слабую производительность труда рабочих.
Таково же было хозяйственное положение союзников Германии: Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. B этих странгх, где сумма накопленных богатств была гораздо меньше, а организация военного хозяйства хуже, чем в Германии, упадок хозяйства был еще сильнее.
Франция. При обсуждении вопроса о хозяйственных последствиях войны часто впадают в ошибку, разделяя воевавшие государства на победителей и побежденных. Мы думаем, что упадок хозяйства в конце войны во Франции, Бельгии и Италии был немногим меньше, чем в Германии. Франция имела то преимущество, что она не

' «Wirtschaft und Statistik», Februar 1921.



была отрезана от мирового рынка и получала поддержку Англии и Америки. Кроме того, она могла мобилизовать для войны свои капиталы, вложенные за границей. Тем не менее, большая часть ее территории была опустошена войной, а население сократилось гораздо сильнее, чем в Германии. Если мы сопоставим данные об урожайности во Франции за ряд лет, как мы это сделали, для Германии, то получим следующую картину (табл. 1) '.
Таблица 1
Овес
Ячмень
Картофель
Пшеница
ДвОйНЫХ
ц/га
двой- мин.
НЫХ ДВОЙ-
ц/га ных ц
ДВОЙ"
НЫХ
ц/га
ГОДЫ
ДвОйНЫХ
ц/га
млн.
дВОЙ- НЫХ Ц
млн.
ДВОЙНЫХ Ц
МЛН. ДВОЙ-
ных ц
При сравнении урожаев нужно принять во внимание уменьшение количества обрабатываемой земли вследствие того, что часть территории была занята неприятелем. Поэтому мы даем цифры урожайности в расчете на i га. Всеоб1ций упадок несомненен.
Количество скота составляло (в млн. голов) '.
ГОД Ифпкадв огаты Свиньи Овцы
скот
14788
12251
1913 3222 1918 2233
16131 9О61
Производство некоторых важнейших товаров составляло (в млн. двойных центнеров):
Камен- железная Корабле-
I'OÄ НЫЙ Ж~~~~~~~ х~УГУН СтаЛЬ СТРОЕНИЕ, СахаР
УГОЛЬ TbIC. т
1913 408,4 219,2 32,2 138,3
1918 262,6 16,7 19,9 26,3
7,17 1,16
44,7 12,9
' «Annuaire Statistigue de la France», 1919, р. 222 ‒ 236; 1920, р. 222‒
236.
' >bid., 1919, р. 59; 1920, р. 59.
276
1905 ‒ 1914
1914 1М5 1916 1917 '1918
88 77 61 56 37 61
13,5 12,7 11,0 11,1 8,7 13,8
10 10 7 8 8 6
13,3
3,5 10,9 13,4 11,8 10,8
49 46 35 40 31 26
12,4
12,9
10,6 12,8 10,5 0,4
134 120 94 88 104 65
87 81 70 69 76 55


Сумма государственных долгов с 33 млрд. фр. в начале войны возросла приблизительно до 200 млрд. фр. в конце ее; количество находившихся в обращении бумажных денег с 6 млрд. увеличилось до 30 млрд. фр. Индексы цен оптовой торговли во Франции возросли намного больше, чем в Германии: 341 по отношению к 100 в 1913 г. Рост дороговизны значительно превышал рост заработной платы рабочих, реальная заработная плата уменьшилась. Производительность труда снижалась не меньше, чем в Германии (например, средняя ежедневная производительность труда рабочего, занятого во французских угольных копях, с 695 кг в 1913 r. упала до 564 кг в 1918 г.). Военно-хозяйственная деформация в победившей Франции была не менее велика, чем в побежденной Германии. Только вследствие использования результатов победы Франции удалось (отчасти за счет Германии) немного улучшить свое положение. К этому вопросу мы еще вернемся.
Другие континентальные страны Антанты пострадали от войны так же, как Франция; Румыния, Сербия, Польша, Украина вследствие иноземной оккупации пострадали еще больше. Но цифровую картину этого упадка трудно дать из-за происшедших здесь крупных изменений территории.
Англия. Из действительно воевавших стран деформация хозяйства была слабее всего в Англии. Причины этого следующие: в начале войны Англия фактически не имела армии, и в полную силу Англия выступила только в конце войны. Она выставила для войны меньше людей и понесла меньшие потери. Англия была богатейшей страной мира и могла с помощью своего капитала, находящегося за границей, и кредита, покрывать военные издержки, не затрагивая собственного производственного аппарата. Кроме того, Англия усилила налоговый пресс, мешала развитию призрачного обогащения и покрывала значительную часть издержек из текущих доходов. Поэтому она и не дошла до такой сильной дороговизны (индекс цен оптовой торговли в ноябре 1918 г., по данным «Статист», был 226, а по данным «Экономист» ‒ 283, причем за 100 приняты цены 1913 г.) ..
Различные отрасли англицской промышленности во время войны находились в неодинаковом состоянии: сельское хозяйство развивалось, а горнорудная промышлен-
277



ность переживала спад. И то, и другое было следствием недостаточности тоннажа морского флота, затруднялся ввоз продуктов питания и вывоз угля. Производство приспособлялось к этому положению.
Урожаи Англии составляли (в млн. двойных центнеров) '~:
Большие урожаи пшеницы и картофеля объясняются
расширением посевной площади. Количество скота составляло (в млн. голов) ":
Рогатый
СКОТ

Свиньи
Овцы
Лошади
ГОД
31 165 28 265 25 120
3 561 3 795 3 616
1910
1915
1920
2 095 1 712 1 915
11 765 12 171 12 481
Эти цифры показывают, что сельское хозяйство Англии во время войны росло.
Производство некоторых важнейших товаров составляло (в млн. т) '2:
ленРие КОРаблестРО лона ение, тыс. т
КаменГ НЫ]Й
уголь 1913 292,0 1918 231,4
чугун Сталь
8,692 6,753
10,42 9,25
1932 1348
9,01
10,75
Следовательно, хозяйство Англии пострадало также очень сильно, но все же меньше, чем хозяйство континентальных стран. Только в послевоенное время результаты войны сказались в полной мере на народном хозяйстве Англии.
" eAnnuaire Statistique de la France», 1919, 1920, р. 259.
" Ibidem.
" ~~1~~Ш.
278
ГОДЫ
1905 †19
1914 1915 1916
1917
1918
Пшеница
16,1 17,О 20,0 16,3 17,5 25,4
Ячмень
14,5
14,6
10,6
12,0
13,0,
14,1
Овес 30,3 29,3 31,6 30,2 36,8 44,1
Картофель
68,2 76,6 76,6 55,5 87,9 93,7



б} Нейтральные капиталистические страны
Барто- уголь фель
23,2
27,7
29,0
24,1
29,8
28,7
Пшеница Рожь Овес
ГОДЫ
1905 †19
1914 1915 1916 1917 1918
12,05 19,29 22,62 26,49 30,50 50,31 '
8,0 3,1 3,4 2,9 2,9 3,0
3,9 4,3 4,0 2,9 3,3 3,3
1,4 1,5 1,9 1,3 1,1 1,5
*Иэ них 15 млн. т двойных центнеров лигнита.
Производство осталось на одном уровне, повысилось
только производство картофеля и угля.
'~ «Annuaire statistique de la Ргаасе», 1919, 1920.
279
На нейтральные страны, к числу которых мы присоединяем также Соединенные Штаты и Японию, война подействовала различным образом. Небольшие европейские страны, снабжавшие воюющих, вначале извлекали пользу из войны. Но так как эти страны были слишком хилы, так как они сами находились в зависимости от мирового рынка и были тесно связаны с приходящим в упадок хозяйством континентальной Европы, то они не могли извлечь из войны прочных и продолжительных выгод, и их положение стало ухудшаться. Вместо прочих материальных богатств они накопляли у себя золото и иностранные бумажные деньги. Кроме того, они должны были приносить большие жертвы вследствие роста вооружений, необходимых для защиты своего нейтралитета. Государственные долги за 1913 ‒ 1919 гг. увеличились в Норвегии на 182%, Швеции ‒ íà 142, Дании íà 156, Голландии ‒ на 138 и в Швейцарии ‒ на 116%.
Дороговизна возрастала в этих странах так же сильно, как и в воюющих государствах.
Нам пришлось бы войти в слишком большие подробности, если бы мы захотели заняться изучением развития хозяйства в каждой из этих небольших европейских нейтральных стран. Поэтому возьмем только богатейшую из них ‒ Голландию. 0 развитии ее производства говорят приведенные ниже данные. Продукция Голландии составляла (в млн. двойных центнеров) '~:



Скота насчитывалось (в тыс. голов):
Год Лошади Рогатый овцы 1910 327 2027 889 1920 378 2049 642
Свиньи
1260 600
Количество крупного рогатого скота не изменилось, а количество свиней сократилось вдвое. Голландия находилась в лучшем, чем другие небольшие страны континентальной Европы положении, так как могла извлекать большую выгоду с помощью своего морского флота, что благоприятно действовало на ее платежный баланс. Тем не менее нельзя говорить о подъеме ее хозяйства.
Если мы возьмем Европу в целом, то будет ясно видно ее обнищание вследствие войны. Военно-хозяйственная деформация была не везде одинакова '4. Значение Евро-
В
В млрд. млрд. аоло-
ДОЛЛ. ТЫХ
маро~
32,08 139,44 44,03 191,53 25,81 112 29 12,31 53,57
Германия...... 40, 15 174,65 Австро-Венгрия» .. 20.62 89.71 Болгария и Турция 2,24 9,77
Соединенные Штаты
АнГлиЯ
франция.......
Италия
Другие страны Ан- танты
8,47 36,89
В с е г î . . . . . . . 186,71 797,8>
И~т о г î . . . . . . . 122,70 533,75
Другой американский ученый, Ф. А, Дольф, расчеты которого
были изложены Сенату, пришел к гораздо более высоким цифрам:
В млрд. В млрд.
ДОЛЛ. ДОЛЛ.

Франция....... 54,27 Италия ....... 18,68
Соединенные Штаты.... 44,10 Англия ........... 51 05
Разница в данных, приведенных двумя авторами так велика (для Франции ‒ более чем вдвое), что этими цифрами можно оперировать только с очень большой осторожностью.
'4 Относительно издержек войны и вреда, причиненного ею, было
произведено много расчетов. Но они имеют только приблизительную ценность. Важнейшие обстоятельства: хозяйственный вред, причиненный сокращением населения и падением производительности труда рабочих,‒ улавливаются с трудом. Существующйе расчеты относятся большей частью к денежным военным издержкам, которые понесли государства, а эти издержки не равнозначны действительным потерям во время войны. Приведем некоторые из этих расчетов.
По расчетам Богарта из Иллинойского университета, воевййе
издержки стран ‒ участниц войны составляли:
В
В млрд.
МЛРД. ЗОЛОДОЛЛ. TbIX
марок


пы в мировом хозяйстве вследствие войны сильно уменьшилось. И, несмотря на высокую послевоенную конъюнкTóðó, Европа не в состоянии была вернуть себе прежнее значение в мировом хозяйстве.
3 Стфани, которые получали выгоду от войны
Выгоду от войны получали две неевропейские державы‒ Соединенные Штаты и Япония. До войны руководящей капиталистической страной мира была Англия, а после войны ее место заняли Соединенные Штаты. Поэтому мы должны подробнее ознакомиться с изменениями, происшедшими в хозяйственной жизни США.
Соединенные Штаты -Америки обладают почти всеми преимуществами, которые необходимы для блестящего развития народного хозяйства: хорошим климатом, очень плодородной почвой, богатыми залежами каменного угля, железа, нефти и меди, квалифицированными рабочими, дающими высокую производительность труда и свободными от тех качеств, которые служили в Европе препятствием к развитию рационально поставленного ароизводства (невежественности крестьянства, сословных предрассудков и т. п.). Если мы взглянем на историю хозяйственной жизни Соединенных Штатов за последние десятилетия, то заметим непрерывный подъем к высшим капиталистическим формам: индустриализацию страны, быстрое повышение органического состава капитала и в ®ависамости от этого высокую производительность труда рабочих как в сельском хозяйстве, так и в промышленности а. Концентрация капитала происходила там не-
" Это обстоятельство подробно выяснено в кн.: Shedtoel. Industrial
Efficiency.
приведем интересные сведения из другого источника: «По данным английских и американских статистиков, в'1909 г.
,6019746 английских рабочих произвели товарных ценностей на 1617340 тыс. ф. ст. в ценах оптовой торговли, а 6615046 американских рабочих ‒ на 4134421 тыс. ф. ст. в ценах той же оптовой торговли. Другими словами, два американских рабочих производили столько же, сколько пять английских.
Громадное превосходство американской промышленности
нужно приписать главным образом тому, что рабочие здесь используются самым интенсивным образом, обслуживая самые совершенные машины.
Хлопчатобумажная промышленность является, например, са-
28i


обыкновенно быстро. Богатство сырьевых ресурсов Соединенных Штатов было причиной того, что эта страна до войны не вела империалистической политики в европейском смысле этого слова (начало этой политике отчасти было положено во время испано-американской войны, которая дала США первые колонии). В 1905 г. Соединенные Штаты уже были колониальной страной в нашем смысле этого слова: они вывозили в то время на 460 млн. долл. продуктов индустрии и более чем на 1000 млн. долл. продуктов потребления и сырья.
Во время войны хозяйственное развитие Соединенных Штатов не только не приостановилось, но, напротив, шло еще более ускоренным темпом, чем до тех пор. Освободившись от конкуренции со стороны Англии и Германии па мировом рынке, США быстро 'расширили рынок своего сбыта прежде всего в Центральную и Южную Америку 'е; в то же время они сделались поставщиками Антанты, доставляя ей в громадных количествах военные припасы, продукты потребления и сырье. США полностью использовали свои громадные производственные возможности. В то время как в воюющих .странах, в том числе Англии, сокращалось производство и падала производительность труда, в CIIIA во время войны они быстро росли. Приведем несколько цифр, иллюстрирующих эту сторону дела.

мой важной отраслью английской индустрии. Тем не менее производительность рабочего в этой отрасли в Соединенных Штатах значительно выше, чем в Англии. В 1907 г. производительность одного рабочего в Англии составляла 236 ф. ст., а в США в 1909 г.
она доходила до 332 ф, ст. Годовая производительность одного рабочего во всей промышленности была в США на 150% выше, чем в Англии, а в хлопчатобумажной ‒ на 50% выше. В хлопчатобумажной промышленности Соединенных Штатов на 1000 рабочих имелось машин на 3433 л. с., а в Англии ‒ только 2214.
Превосходство США в количестве лошадиных сил на 1000 рабочих точно соответствует превосходству США в эксплуатации труда рабочего» (eEeonomist», 5ЛП 1921).
" Доля Соединенных Штатов во внешней торговле Южной и Центральной Америки составляла (в %):
ГОД ВыВОз ВВ03 ГОД ВыВОз ВВОЗ
1913 3i,i 24,3 1916 46,4 51,8
19i4 38,2 27,9 1917 51,7 54,8
1915 40,5 42,2 1918 54,7 49,5
«Weltwirtsehaftliche Nachrichten», 1.II 1922.




Урожай Соединенных Штатов Америки составил (в
илн. т) '7:
КартоОвес - Маис ф л,
!
Годы Пшеница Ячмень
Урожаи военных годов были значительно выше, чем уроныи до войны. Об этом свидетельствуют индексы, приведенные в журнале «Сэрвей оф каррент бизнес» ":
Все
зерновые

Овес
Пшеница
Маис
Годы
1909 †19
1915
1916
1917
1918
100 123 99 117 112
1ОО 137 111 141 135
100 149 93 93 134
100 111 95 113 92
Количество скота в Соединенных Штатах характеризуют следующие цифры (в млн. голов) '9:
Рогатый
скот

Год Лошади
Свиньи
1910 19,8 1920 21,6
61,6 68,1
58,2 72,9
Развитие промышленности в Соединенных Штатах показывают индексы, опубликованные в журнале «Сэрвей оф каррент бизнес», 1913 г. = 100 (табл. 2) 2О.
Интересны данные об отдельных отраслях промышленности: в 1913 г. были построены морские суда общим тоннажем в 276 тыс. т, а в 1918 г.‒ 3033 тыс. т; в 1913 г. было выпущено автомобилей 893 тыс., а в 1919 г.‒ 1979 тыс.
Общую картину успехов всей промышленности Соеди-
" «Annuaire Statistique de la France», 1921, р. 222 ‒ 236.
18 «Survey of current business», 1.Х 1921.
" «Annuaire Statistique de la France», 1921, р. 215 ‒ 256.
~' «Survey of current business», 1.Х 1921.
1905 †19
1914 1915 1916 1917
1918
19,2 24,2 27,9 17,3 17,3 25,0
3,8 4,2 5,0 4,0 4,6 5,6
15,8 16,6 22,5 18,2 23,2 22,3
67,9 90,9 67,9 111,6 761 ' 979 65,2 '"; 78,1 77,9 ' 120,3 63,6 112,1




ненных Штатов во время войны показывают данные по-
следнего ценза (1921 г.):
СтоИМОСть
Прирост
% к преды-
млн. долл. дущему

Число предприятий
%
ГОД
1904 1909 1914 1919
216 180 268 491 275 791 288 376
14 794 20 672 24 246 62 589
39,7 17,2 )53,1
5 878 3 574 38 342
Однако было бы ошибочным думать, что количество промышленной продукции действительно возросло на 158%. Львиная доля прироста связана с возрастанием цен.
По грубому подсчету действительный прирост производства составляет 22% за пять лет (1914 ‒ 1919), но и это уже громадный шаг вперед.
Таблица 2
Потребление
ПРОизводство
ГОД
ВВОЗ
ХЛО- ПОК
шерсте
1915 1916 1917 1918
1 9'1 233 350 28 1
86 !19 116 118
114 168 134 146
115 123 137 145
97 127 125 100
93 105 115 121
104 126 132 133
171 193 193 179
103 137 144 142
Приведенные данные не вызывают сомнения в том, что хозяйственный рост Соединенных Штатов во время войны не только не был прерван, а наоборот, ускорился. Знаменательно при этом, что производительность труда в США во время войны (в противоположность тому, что происходило в Европе), по-видимому, не уменьшилась. Так, производительность труда углекопа, которая служит мерилом общей производительности труда рабочих, характеризуется следующими цифрами, относящимися ко всем рабочим битуминозных угольных копей Соединенных Штатов:
Производительность Число рабоодного рабочего чих дней
в день, т в году
3,61 232 3,81 2М
Производительность
одного рабочего
за год, т
837
968

Год
1913 1918



'1'аблица 3
Вывоз
ВВОЗ
1920 г.
1914 г. 1919 г.
.1914 г. 1919 г.
1920 r.
35,7 24,7 19,0 12,5
33,7 17,3 25,2 13,5
Готовые изделия
Сырье .
Продовольствеяные товары
Полуфабрикаты .
31,1 34,0 12,6 16,0
33,4 40,4 18,9 19,6
40,9
15,3
Что же получили США от Европы в обмен? 1 Американские ценные бумаги, находившиеся в руках европейских капиталистов,' возвратился в США. Их
ценность ‒ 3 ‒ 5 млрд. долл.
" См. «Annals of American Academy of Social Sciencess, 1921.
Понятно, что в подобных условиях экономические причины дороговизны в США во время войны были совершенно иными, чем в Европе.
В Европе дороговизна была следствием падающего производства, недостатка товаров, спекуляции. Высокие цены в США означали,что увеличение ее производства не может возместить спад производства воюющих стран Европы. Страны Антанты покупали американские товары но самым высоким ценам.
Превышение вывоза Соединенных Штатов над ввозом составляло (в млн. долл.):
1913 г. 1914 г. 1915 г. 1916 г. 1917 г. 1918 г. 1919 г. 1920 r.
69 324 17 76 3091 3282 3117 4016 2946
C 1915 по 1920 r. превышение составило 18,2 млрд. долл.!
В то же время существенно изменился характер экономики Соединенных Штатов. В 1919 г. из США было вывезено на 2072 млн. долл. промышленных изделий и только 1408 млн. долл. составил чистый вывоз сырья и продуктов питания, т. е. вывоз за вычетом ввоза. Соединенные Штаты превратились в страну с индустриальной структурой экспорта ".
О доле различных товаров во внешней торговле Соединенных Штатов свидетельствуют данные табл. 3 (в %).



2. Более половины общего мирового золотого запаса сконцентрировалось в Соединенных Штатах
22
3. Соединенные Штаты дали взаймы союзникам 10 млрд. долл., что вместе с неоплаченными процентами составило И,3 млрд. долл 2з Кроме того, были выданы крупные займы городам и частным предприятиям; наконец, американский капитал путем покупки акций вошел непосредственно пайщиком в производственный капитал Европы.
" Ввоз золота (нетто) в Соединенные Штаты составлял (в млн. долл.):
21 292
95 668 2313
1918 г.
1919 г.
1920 г.
1921 г.
Итого...
105 421 530 181
1914 г.
1915 г.
!916 р.
1917 г.
(«Economist», 21.I 1922).
" Официальные источники l'ijlA приводят данные о задолженности различных государств Соединенным Штатам (в млн. долл): I. Ассигнования, сделанные на основе акта о выпуске «зайлсов свободы»
347.7 61,3 73,0
Великобритания
Фракция .
Италия е ° ° ° ° ° °
4166,3 2950,8 1648,0
Бельгия
Чехословакия.....
Другие страны...
Итого . . . . . . . . 9434,8
П. 3а переданные (военные материалы
407,3 29,9 20,6 12,2 59,6
~:ербия ..
Румыния
Латвия ..
Литва ..
', 25,0
12,9
2,5
° . 4,2

франция....
Бельгия
Чехословакия ..
Эстляндия...
Польша.....
Итого ........ 574 6
За другие услуги (Retief gdministrgtгоп)
76,0 24,0 40,9
Польша
Австрия.......
Друэив страны.....
Итого . . . . . . . . . . . . 140,9
IV. Неуплаченные проценты по всем этим долгам до 15 ноября
1921 г. составляли сумму в 1155,5 долл.
Таким образом, общий долг равнялся 11305,8 млн. долл.
«Annual Report of the Treasury on the State of the Finansies for
t e Fiscal year Епйей'June 30, 1921»).



60 60 60 66 75 е 85
Алюминий
Медь .
Хлопок
Нефть
Маис .
Автомобили
20 25 40 40 40 50 52
Золото
Пшеница
Сталь и железо .
Свинец
Серебро .
Цинк
Уголь
В настоящее время Европа ждет от Соединенных Штатов помощи для восстановления разрушенного хозяйства.
Япония по существу развивалась так же, как и Соединенные Штаты, но значительно медленнее, ибо в Японии отсутствовали те необходимые для быстрого роста условия, которые были в США: громадные природные богатства, огромное накопление средств производства и высокий уровень производительности труда рабочих. Относительно Японии мы не располагаем такими систематическими данными, какие имеются о хозяйственном положении Соединенных Штатов.
"' Ажио ‒ превышение рыночной стоимости золотых монет над
их официально установленным золотым курсом.‒ ~7рим. ред.
" «American Empire by Scottnearinge, 1920, р. 187.

Мы можем, следовательно, коротко охарактеризовать развитие экономики США следующим образом.
Хозяйство Америки войной было не ослаблено, а усилено. Ее производство и производительность труда возросли. Соединенные Штаты ггревратились в экспортирующую промышленную страну, из должника ‒ в кредитора, из «американского» государства ‒ в империалистическую мировую державу. Внешним признаком победы Соединенных Штатов над Европой слунсит тот факт, что доллар по равнению со всеми европейскими ценностями имел нжио "' от 10 до 90%
Преобладающая роль Соединенных Штатов в мировом хозяйстве в 1920 г. лучше всего иллюстрируется докладом Гарриса на годичном собрании «Айрон энд стил институт1. По данным Гарриса, на долю Соединенных Штатов, население которых составляло 6% населения всего земного шара, а территория ‒ 7% поверхности земного шара, приходилось в мировом производстве (в % ) 24:



Сельское хозяйство Японии во время войны непрерывно развивалось. Урожаи составляли (в млн. двойных центнеров) -":
О состоянии горного дела в Японии свидетельствуют следующие цифры (в млн. двойных центнеров) ":
Год
Год
1916 1918 1919
1913 1914 1915
Но рассмотренные отрасли вообще не характерны для экономики Японии. Вследствие природных условий страны значительное развитие их невозможно. Чтобы долучать истинную картину эволюции народного хозяйства Японии, нужно изучить положение индустрии, торговли и мореплавания.
Потребление хлопка, джута и каучука составляло в Японии (в тыс. двойных центнеров):
Год Хло- Д„,, КаУ
ПОК ЧУК
1916 4080 932 29,8 1917 4321 282 37,8 1918 ‒ 101 73,6
Официальный источник «Нойе Ориент» сообщает, что за четыре года войны в Японии возникло 14 тыс. новых фабрик и крупных мастерских с капиталом в 440 млн. иен; на этих фабриках занято 270 тыс. рабочих. По тем же источникам, до войны в Японии существовало только 5 тыс. фабрик с капиталом в 360 млн. иен и 160 тыс. рабочих!
" «Annuaire Stat4@ique 4е 1а France», 1920.
" «Neue Orient», 1929, Щ V, Я. 9.
Годы Пше- яница мень 1905 ‒ 6,1 20,7 91,2 1914
1914 5,9 19,9 103,1 1915 6,9 22, i 1'01,1
Каменный
уголь
21,3
22,3
20,5
Год ~" @my~ Ка"
ПОК ЧУК
1913 3326 414 12,1
1914 3566 294 10,4
1915 3683 602 17,5

Пше- ЯчГОДЫ ниЦа мень Рис 1916 7 7 20 9 105 7 1917 8,9 20,8 98,7 1918 8,4 19,4 98,9
Каменный
уголь
22,9
26,4
28,0



Отчет содержит данные о вновь вложенных каниталах (в млн. иен) ":
Вновь вложенный
~'од во время войны
капитал

Прирост капитала
уже существующих
предприятий
162
324
489
885
1175
1914 1915 1916 1917 1918
191 177 611 1222 2005
10 Е. С. Варга. Начало общего кризиса
289
" Яркое изображение положения в Японии дает корреспондент одной из газет: «Мировая война принесла народному хозяйству Японии неограниченные возможности развития. Казалось, что все внезапно переменилось. Конкуренция почти прекратилась.
В Европе и США вскоре уже после начала войны обнаружился недостаток сил и сырья, Япония решила использовать положение: основать такие промышленные предприятия, которые раньше были нежизнеспособны, и расширить и укрепить существующие фабрики, дабы Азия после войны не нуждалась бы больше в Европе. Повсюду царило оживление, фабрики вырастали как из-под земли, и в стране наметился общий подъем. Были достигнуты большие успехи. В стране начали производить химические и фармацевтические препараты, краски, целлюлозные изделия, оптические и медицинские инструменты, рентгеновские аппараты, электрические лампочки, прожектора, фотографические камеры, измерительные приборы, машины, моторы, турбины, кабели, машины для обработки металлов, стекло, шерстяную материю, трикотажные товары, игрушки, часы, бумагу, писчебумажные принадлежности и т. д. Потребности самой Японии были невелики, да они и не имели особенного значения. На первом плане стоял экспорт. Он привлекал в страну деньги, деньги и деньги. В начале войны в страну ввозились еще машины и инструменты, которые были необходимы для оборудования промышленности, но потом машины можно было доставать yme c большим трудом; обнаружился даже недостаток полуфабрикатов.
Но зато без конца ввозились автомобили, предметы роскоши и деньги. Вначале ликование было очень велико. И не удивительно: Япония раньше в течение десятилетия не зарабатывала столько денег, сколько теперь в один год, а между тем недостаток денег служил раньше сильным тормозом в промышленном развитии страны. Торговый баланс стал внезапно активным, золотой запас возрастал; как на внутреннем рынке, так и за границей можно было покупать все бояьше, хотя цены и поднимались; в конце концов товары можно было получать только на внутреннем рынке, и цены возрастали еще больше, потому что увеличивалось и количество денег в стране. Спрос на требуемые товары вскоре был насыщен, наметились границы и для спроса на предметы роскоши, но денег по-прежнему было много, и так как их нек да было девать, то они шли на спекуляцию, на устройство вер ей, сталелитейных заводов, химических заводов, на организацию обществ для торговли землями, на устройство торговых



К сожалению, данные о Японии очень противоречивы. Согласно отчету Японского Ипотечного банка, в Японии существовали акционерные общества, обладавшие капиталом (в млн. иен) 2а:
Число Номинальный Внесенный
обществ капитал капитал
Год
4961 ‒ 834 9605 8469 4486
1914 1921
Приведенные цифры свидетельствуют о чрезвычайно спекулятивном характере этой «грюндерской конъюнктуры».
Данные о развитии японского кораблестроения и мореплавания содержатся в сборнике германского министерства иностранных дел.
В 1913 г. на японских верфях были построены суда общим тоннажем 156 тыс. т, а в 1918 г.‒ 698 тыс. т.
Мореплавание по Тихому океану в 1913 г. обслуживалось японскими судами на 33%, а в 1919 г.‒ íà 74%.
Тоннаж японского парового флота составлял (в тыс. т):
На 30 июня 1913 r. 1500,0
» 1919 r. . . 2325,3 » 1920 г. . . 2995,9
От продажи кораблей... 196 От уплаты за аренду... 249 От уплаты за перевозку .. 644
10'89
обществ, на фиктивное грюндерство и на чистую спекуляцию. Все процветало. Повышалась также заработная плата и жалование, хотя н не в такой мере, как цены» («Vossische Zeitung», 12.XI 1921) .
" «Neue Orient», 3920, Bd V, H. 9.
" «Weltwirtschaftliche Nachrichten», 18Л 1922,.
Японские пароходные общества получали несметные доходы. Четыре наиболее крупных общества выдали в 1917 г. 70%, 30, 30 и 18% дивиденда и имели соответственно 140%, 43, 106 и 33% чистой прибыли на вложенный кап.итал.
Средний уровень прибыли с 6,4% в 1908 г. поднялся до 75о~л в 1917 г. Прибыль, получаемая японским пароходством из-за границы, составляла (в млн. иен) ~е:



Положение японской внешней торговли было сходно с положением торговли в Соединенных Штатах. Баланс внешней торговли, бывший до войны пассивным, во время войны стал активным. Доля готовых товаров в экспорте стала значительнее, а доля сырья уменьшилась, что свидетельствует о быстрой индустриализации страны.
Приведем важнейшие данные о внешней торговле Японии во время войны (в млн. иен):
Превьпп ение
вывоза ввоза

Стоимость
вывоза ввоза

97 5
1913 632 729 1914 591 596 1915 708 532 1916 1127 756 1917 1603 1136 1918 1962 1668
176 333 567 298
Индустриализация колониальных стран
Во время войны постоянно ощущался недостаток тоннажа. Перестал действовать германский и австро-венгерский флот. Подводная война временно сократила тоннаж флота союзных держав. Значительная часть оставшихся судов была занята перевозкой войск и военного снаряжения. Связь с колониальными странами стала слабее, и добываемое там сырье невозможно было вывезти. Снабжение этих стран продуктами индустрии из Европы стало
10э 291
Вывоз готовых товаров с 29О/О в 1913 г. возрос до 44% в 1918 г. За то же время вывоз сырья упал с 9 до 5О/О. И так же, как в Соединенных Штатах, в Японии благодаря превышению вывоза над ввозом накоплялось золото. В начале войны Япония имела внутри страны и за границей золота на 330 млн. иен, а в середине 1919 г.‒ уже на 2550 млн. иен.
Том не менее японское хозяйство находилось в неустойчивом положении. Это доказывает тот факт, что уже в 1919 г. японский торговый баланс снова стал пассивным. Завоевания японской торговли в Европе, Африке и в Индии оказались мимолетными. Японская торговля должна была снова уступить дорогу американской, английской и германской торговле. Это вызвало в Японии кризис, который быстро положил конец ее спекулятивному «разбуханию».



Ткацкие станки
Год Веретена
4,6 5,9 12,0
1915
1917 1921
642 1126 2838
Усиленный ввоз текстильных машин показывает, что развитие отрасли не остановилось и после войны. Так, в конце 1921 г. строилось 48 прядильных фабрик с 818 тыс. веретен и 2 тыс. ткацких станков.
Индустриализация пошла далеко также и в Индии.
" См., например: (<Sammelmappe des deutschen Auswartigen Amtes», April 1921.
ослабевать вследствие падения производительности европейской промышленности и недостатка тоннажа. фрахтовые ставки резко повысились. Следствием всего этого было то, что в колониальных странах разность меле~у ценой сырья и изготовленных из него готовых продуктов промьчиленности достигла громадных размеров.
Экономические преимущества отдельных стран, которые при нормальных морских сношениях и нормальных фрахтах превращали Западную Европу в промышленную мастерскую мира, в значигельной степени утратили значение вследствие невероятно возросших издержек на транспорт. Во всех колониальных странах создавалась местная промышленность, повсюду начали думать о том, чтобы стать независимыми, самим производить для себя продукты индустрии.
Потребовалось бы долгое изучение вопроса и надо было бы написать толстую книгу, чтобы статистически проследить и изобразить это развитие во всех странах. Мы ограничимся только некоторыми примерами.
Значительная индустриализация произошла за это время в Китае, отчасти с помощью иностранного капитала зо. Были построены новые шоссе и железные дороги; на вновь сооруженных китайских верфях строились корабли для Америки и Англии. Созданная в 1909 г. свеклосахарная промышленность стала быстро развиваться.
0 развитии хлопчатобумажной промышленности свидетельствуют следующие данные (в тыс. шт.):



Добыча каменного угля с 1914 г. характеризуется
следующими цифрами (в тыс. т)
'1 31 °
ГОД ГОД
1914 1917 18 264
1915 1918 20 722
1916 1919 22 628
16 465 17 105 17 255
Интересно сравнить экспорт Англии в Индию до начала войны и после ее окончания (в млн. ф. ст.):
1913 г.
Если мы примем во внимание, что цены в Англии с 1913 по 1918 г. поднялись в 1,5 раза, то станет ясно, что количество ввозимых в Индию продуктов английской промышленности упало приблизительно на '/8 или на /4.
Это уменьшение частично должен был покрывать импорт из Японии и частично ‒ собственная промышленность, которая во время войны быстро развивалась '2. Но очень трудно привести цифры, рисующие индустриализацию Индии. Статистические данные в этом отношении крайне ненадежны.
Приведем все-таки несколько цифр о производстве (в т):
Сталь
ГОД
Чугун
1914 238 482 1916 255 679 1917 Около 300 000 1918 350 000
67 669
165 314
Около 200000
250 ООО

" eBergwerks Zeitung», 28.XII 1921.
" Яо время войны экспорт Японии в Индию с 2,5% поднялся до
19,8%.
Хлопчатобумажные ткани
Хлопчатобумажная пряжа
Железные и стальные изделия
Машины
Вагоны и вагонные части
Медные изделия
Шерстяные изделия
35,89 2,27 9,31 5,40 1,36 1,33 1,39
1918 г.
28,61
1,90 2,82 2,53 0,25 0,11 1,00



Прпбыль железоделательных и сталелитейных заводов составляла во время войны 27 ‒ 320  Так как в тот период были оборудованы крупные каменноугольные и железорудные рудники, то не осталось никаких препятствий для дальнейшего развития тяжелой индустрии Индии; только интересы Англии противоречат этому.
Текстильная промышленность также развивалась во время войны быстрыми темпами. Так, развитие джутовой промышленности характеризуют следующие цифры:
1900 †19 гг.
60
691 800
33 500

1916 ‒ 19Л гг.
74
824 300
39 700

Число фабрик
Число веретен
Число ткацких станков
" «Daily Telegraph», 22 ц 1922,
'4 «Manchester Guardian Ъ~ееЫу», 15ЛХ 1921.
" «Statesman Yearbook», January 1920, р. 216.
'294
Быстро росла и хлопчатобумажная промышленность. К сожалению, у нас нет точных цифр по этой отрасли, но и после войны, в 1920 г., она давала невероятно высокие прибыли: прядильни ‒ 124" , а ткацкие предприятия ‒ 64о/о. Первые выплачивали в среднем 55о/о, а вторые ‒ 30о/о дивиденда '"'. Значительный ввоз текстильных машин указывает на дальнейшее развитие, которому способствуют высокие ввозные пошлины. Текстильная промышленность Индии едва испытала наступивший кризис. В январе 1922 г. в отрасли снова господствовала высокая конъи)нктура 34
Относительно развития во время войны промышленности в Южной Америке «Стэйтсмен Иербук» пишет: «Обстановка, созданная войной, вызвала развитие местной промышленности. Кожевенная промышленность возросла вдвое. Положено начало дубильного дела. Большое оживление наблюдалось в молочной промышленности; производство цемента быстро опережало потребности страны. Внутренний спрос на пиво и на спички покрывался уже за счет внутреннего производства. Табачная промышленность с успехом утверждала свое положение как одна из ведущих отраслей промышленности страны З5.
Такое же положение было в промышленности всех наиболее развитых зависимых стран. Дальнейшие приме-


рМ излйшни, тем более Ото в нашем распоряжеййи нет достаточно точных цифр, чтобы количественно оценить это развитие. B заключение мы хотим только заметить, что некоторые отрасли промышленности, возникшие в Rozoamaz во время войны, были организованы недостаточно прочно и после заключения мира с трудом могли выдерживать конкуренцию европейской и американской промышленности.
II. ВЫСОКАЯ КОНЪЮНКТУРА ПОСЛЕ ВОЙНЫ
По окончании войны всюду установилась высокая коньюнктура, которая превосходила даже военную. Возобновление экономических отношений с бойкотировавшимися до тех пор государствами Средней Европы, освобождение морского тоннажа для мирного торгового оборота, остававшиеся долгое время без удовлетворения потребительские потребности широких слоев населения, постепенное прекращение регулирования хозяйства государством‒ все это вызвало всеобщее улучшение мировой конъюнктуры.
Мы очертим особо ход конъюнктуры в отдельных группах стран: в континентальной Европе, Англии, Соединенных Штатах, Японии, в колониальных странах. Можно отметить следующие общие характерные черты.
1.. Явно выраженный спекулятивный характер коньюнктуры, который сказался в том, что поднималось не столько производство, сколько цены и прибыли.
2. Несмотря на, по-видимому, блестящую конъюнктуру, становился заметным упадок континентальной Европы, выражавшийся в постоянном ухудшении всех европейских валют по сравнению с валютами Соединенных штатов и Японии.
Если проанализировать развитие цен в странах с относительно устойчивой валютой, то можно заметить, что цены мирового рынка (а. таковыми стали теперь американские, а не английские цены, ибо последние не пред-
295



~ъ
Ж
,Ь М
"ы
IC ce
й
о~
П
~в~
а 6$ Ж ~ о
~ю Ж
оо . <~4
ц Ц
~о
6$ Ц
~Я
а Ф
~~ о ~Х g},g Ц
~Î Q'& ~
«Ф
~о
~Жц С4д~ ц ~~о Де~
Паритет .
Курс на 31 октября
1918 г.
Курс на 25 марта1920г.
4,87 49,85 5,18 5,18 5,18 23,82
3,30»
1,35
4,75 54,60 5,47 6,36 3,87 46,25 13,40 19,60
5,01 5,81
~ 30 октября 1919 г.
Проанализируем эти данные.
Английский фунт стерлингов имел по отношению к доллару дизажио в 2,5оф в конце войны, а в конце периода высокой конъюнктуры ‒ уже 20% ! Японские деньги в конце войны превышали паритет íà 10%, затем они упали на 15% и имеют уже дизажио. За 1 долл. в конце войны надо было заплатить в Нью-Йорке 5,47 французского франка, а в конце марта 1920 г.‒ уже 13,4 франка. Для Италии соответствующие числа ‒ 6,36 и 19,6. Итальянские деньги упали уже до '/4 своей номинальной золотой ценности. Немецкая марка упала до '/„ части.
Это падение валюты отражается в значительном повышении уровня цен в соответствующих странах и ведет к спекуляции валютой и товарами, охватившей за период этой конъюнктуры весь мир, кроме Соединенных Штатов и некоторых нейтральных стран. Получаются чудовищные прибыли, но производство приходит в упадок, государственные дефициты возрастают до невероятных размеров,
сбавляют золотЫй цен, а зависят от курса фунта стерлингов в Нью-Йорке) в среднем за 1920 г. уже упали ниже средних цен 1919 г. Высшей точки они достигли в январе 1920 г. В Японии максимум был достигнут в марте 1920 г.‒ 321,5 пункта. В Англии, согласно данным «Экономист», индекс цен в марте 1920 г. составлял 310, а, по данным «Статист», в апреле ‒ 313 пунктов. Но в других странах дороговизна продолжала расти, она достигла высшей ступени в тех странах, экономика "которых пострадала сильнее всего от войны и валюта поэтому падала все ниже по сравнению с равноценным золоту долларом.
Приведем курс важнейших валют по окончании войны и весной 1920 г.



Яровой ячмень
Год Пшеница Рожь
Овес Картофелю
24,7 21,5 28,2
1918 1919 1920
2,3 2,2 2,3
7,4 4,5 4,9
1,9 1,7 1,8
6,7 6,1 5,0
Эти цифры показывают, что период высокой конъюнктуры не принес никакого улучшения сельскому хозяйству. Урожаи стали ниже, чем в последние годы войны; средняя урожайность в расчете на 1 га íà 25% ниже, чем в довоениое время.
Tm< же обстояло дело и с промышленностью.
Добыча отдельных ископаемыхсоставляла (вмлн. т) 2:
Гоп Каменный Бурый уголь ралий 1918 158,3 100,6 9,4 1919 116,7 93,8 7,8 1920 140,8 111,6 11,4
В 1920 г. поднялась добыча угля по сравнению с 1919 г. Но обязательная передача части его Антанте ухудшила снабжение Германии углем: половина фабрик стояла вследствие недостатка топлива «. Производитель-. ность труда упала. Рост заработной платы отставал от роста дороговизны. Рабочие и служащие нищали. Организуя мощные стачки и восстания, пролетариат боролся за улучшение своего положения: в 1919 г. бастовала
' «Wirtschaft und Statistik», 1.III 1919.
' Относительно металлургической промышленности нет официальных данных. Официальные данные см.: Е. П а в л о в с K и й. Банкротство Германии. Перев. с немецкого. М., 1921.
' С Саарской областью («Wirtschaft und Statistik», 1.II 1920).
«Данные меморандума министерства народного хозяйства определяют размеры производства различных отраслей промышленности в 12 ‒ 50% от довоенного уровня.
рабочий класс нищает. Чем выше курс доллара, тем выше цены.
Рассмотрим теперь положение в отдельных странах.
Германия. В Германии яснее всего видно, что послевоенная конъюнктура была только спекулятивной конь~щктурой. В то время как цены за полтора года выросли в 7 раз, производство упало. Урожаи для территории Германии 1920 г. составляли (в млн. т) '.



Картофель
65,2
77,3
103,2
Овес 25,6 24,9 42,2
Пшеница
61,4
49,7
62,7
год 1918 1919 1920
Ячмень
6,0 4,5 7,7
Прогресс не велик,но тем не менее он налицо. Производство важнейших товаров составляло (в млн.
т):
Уголь Железо
Сталь
1,80
2,18 '
3,00 *
год 1918 1919 1920
26,3 22,0 25,0
1,29
2,41 "
3,43 '
~ С Эльзасом и Лотарингией.
Относительно развития индустрии у нас не хватает данных. Некоторые цифры показывают, что и здесь конъюнктура имела преимущественно спекулятивный характер. Например, потребление хлопка было меньше, чем в годы войны.
Весьма критическим было положение финансов. Чтобы обеспечить получение репарации, Франция держала под ружьем армию в 800 тыс. человек. Издержки на со-
«Statistiches Jahrbuch fiir das Deutsche Reich», 1920.
' «Annuaire Statistique de ~р France», 1919, 1920.
более 5 млн. рабочих; число потерянных рабочих дней официально исчислялось в 47 млн. 5 Количество находившихся в обращении буман<ных денег возросло за период 1918 ‒ 1920 гг. более чем на 20 млрд. марок, т. е. удвоилось по сравнению с моментом окончания войны. Государственный долг возрос приблизительно на 40 млрд. марок. Конъюнктура этого времени была конъюнктурой распродажи за границу. Но вывозились не продукты текущего производства; растрачивалось само национальное имущество.
Франция. Хозяйственное положение Франции за 1918‒ 1920 гг. несколько улучшилось, отчасти вследствие принудительных поставок, возложенных мирным договором на Германию. Возвращение отпущенных из армии крестьян позволило расширить площадь обрабатываемой земли и повысить урожайность.
урожаи составили (в млн. двойных центнеров) а:



Пшеница,
ГОД MJIH. ДВОЙных
центнеров
25,0
21,0
15,5
Чугун, Сталь, Кораблестрое млн. т млн. т ние, тыс. т
Уголь, Млн. T
1348 1620 2056
1918 1919 1920
231 233 229
9,5 7,9 9,0
9,2 7,4 8,1
Мы видим, что, за исключением кораблестроения, производство в годы высокой конъюнктуры не превышало уровня последних военных лет, а в таких ведущих отраслях, как добыча угля, производство чугуна, значительно отставало по сравнению с довоенным временем (10,4 мля. т) 7. Производительность труда в угольной промышленности уменьшалась; в других отраслях промышленности отмечалось то же самое.
' Важно, что в Англии в период высокой конъюнктуры число безработных не только было очень велико, но и обнаружило тенденцию к возрастанию.
Безработных в Англии и Уэльсе было (в тыс. человек):
В сенгябре 1918 г...... 446.6 B декабре 1919 г....... 483,1 В июле 1920 г........ 494,3
держание этой армии отягощали бюджет страны на много миллиардов. Доходы государства не покрывали его расходов и наполовину. Государственный долг Франции возрос к концу декабря 1919 г. до 220 млрд. франков и стал значительно выше, чем в побежденной Германии (190 млрд. марок). Количество обращающихся бумажных денег в течение 1919 г. увеличилось еще на 7 млрд. Дороговизна достигла высшей степени.
Дефицит внешней торговли составлял в 1920 г. 23 млрд. франков.
В общем состояние экономики во Франции можно охарактеризовать следующим образом: производство за этот период несколько улучшилось; финансовое и валютное положение значительно ухудшилось.
Англия ‒ единственная из воевавших европейских стран, которая заметно улучшила свое экономическое положение в период высокой конъюнктуры.
Правда, и здесь подъем наблюдался не во всех отраслях:



' По утверждениям специалистов стран Антанты, общая сумма налогов в расчете на одного человека в год составляла в Англии ‒ 17 ф. ст., во Франции ‒ 5,16, в Германии ‒ 2,11 ф. ст.
Интересно, что доходы подлежат гораздо более сильному налогообложению в Англии, чем в зависимых от нее странах.
Подоходный налог в зависимости от годового дохода составлял (в ф. ст.):
Новая
Зеландия

Годовой
ДОХОД
Австралия Канада
Англия
10
32 42
13,50 ф. ст.
141,75 )>
незаработан. 165,75 э

4,5
60
78
520 800 800
58,50 58,75
' Государственный долг Англии на 31 декабря 1919 г. составлял
8079 млн. ф. ст., à íà 31 марта 1921 г.‒ 7,644 ф. ст. («Economist», 23.IV 1921) .
" Английские хлопчатобумажные прядильни выдали в 1920 г. в
среднем 25,11% дивиденда («Manchester Guardian», 27.1 1921), а шерстяная промышленность в 1919 г. дала 59,4% чистого дохода, а за вычетом налога на военную прибыль ‒ 39,05%. Чудовищные прибыли угольных предприятий всем хорошо известны. " «Annuaire Statistique de la France», 1919, 1920.
В то же время Англйя значйтельйо укрепила свое финансовое положение, усилила налоговый пресс ' и устранила дефицит бюджета, конечно, с помощью сумм, которые она выручила от продажи военных материалов (около 300 млн. ф. ст.). Англия ‒ единственное из воевавших государств, государственный долг которого уменьшился после войны 9.
На основе разницы в валютных курсах английская промышленность получила за этот период роста цен громадные барыши, которые отчасти отмечены в балансах 1920 г. " Огромные прибыли получили прежде всего владельцы угольных копей и пароходных обществ.
Соединенные Штаты в послевоенный период прочно захватили лидерство в мировом капиталистическом хозяйстве. Здесь росли ве только барыши капиталистов, но и производство. Это подтверждают данные о развитии различных отраслей.
Урожаи Соединенных Штатов составляли (в млн. двойных центнеров) ":
Год Пшеница Ячмень Овес Маис Картофель
Хлопок,
1918 250,8 55,8 223,3 635,7 112,1 11,6 1919 254,3 35,1 178,8 276,1 96,8 12,2 1920 214,2 44,О 221,5 821,1 117,2 13,2



Производство в веду1цих отраслях составляло'.
млн ба' ~ор~блестРое- Автомобили;
Нефть,
релеИ ние тыс т
тыс.
248
265 892
356 1153
378 1974
442 235О
Уголь, Железо,
млн. т млн. т
276 2ОО 3,033 4,975 2,746
1913 517 1914 466 1918 615 1919 494 1920 600
31,5 23,7 39,5 30,6 31,4
" Тем не менее отдельные американские специалисты утверждают,
что послевоенная конъюнктура имела чисто спекулятивный характер и не дала никакого оздоровления производства (А. Е. Мюллер пишет, например, о 1919 r. «Произошло сильное расширение торговли (business), сопровождаемое усиленной спекулятивной работой. Индекс размеров производства (physical volume of production) не показывает заметного изменения» («Annuals of the American Academy», January 1922, р. 144).
301
Эти данные свидетельствуют о значительном развитии кораблестроения, добычи нефти и автомобильной промышленности. Производство железа, напротив, снизилось по сравнению с военным временем.
Урожаи хлопка еще не достигли размеров довоенного уровня, урожаи пшеницы колеблются, а урохсаи маиса растут. В общем хозяйство Соединенных Штатов за этот период, вероятно, добилось некоторого подъема ".
По отношению к приходящей в упадок Европе это проявляется прежде всего в том, что валюты всех европейских стран на американском рынке резко падают. В начале рассматриваемого периода, 31 октября 1918 г., из всех европейских валют только итальянская имела значительно дизажио, приблизительно в 20с/о (валюта враждебных стран в то время еще не котировалась); английская и французская ‒ незначительное дизажщ>; валюты нейтральных стран, а также японская стояли al pari или имели ажио!
Но в конце периода, 31 марта 1920 г., французская валюта упала до 40 "/о, а итальянская ‒ до 25с/о своей золотой стоимости; валюты всех нейтральных стран показывают дизажио от 10 до 20с/о. В этом выражается тот факт, что народное хозяйство Европы в период высокой конъюнктуры нисколько не оздоровилось.
Нужно еще заметить, что и в высокой конъюнктуре Соединенных Штатов спекуляция играла крупную роль.


IIQ официальным сведениям, общая сумма кредита' всех американских банков на 30 июня 1919 г. составляла 25086 млн. долл., а на 30 июня 1920 г.‒ 30892 млн. долл.
Крупный американский капиталист Дж. Робертс, вицепрезидент «Нашнл Сити Бэнк» в Нью-Иорке, добавляет, что эта громадная сумма,' возросшая на 6 млрд. долл., должна была служить спекулятивным целям, так как производство не возросло, и как он говорит, не могло возрасти, ибо и без того работали все машины и все рабочие. В этом мох<но ухсе видеть начало кризиса; дополнительный денежный капитал был нужен, потому что товары задерживались в сфере обращения.
Статистический материал, который имеется в нашем распоряжении относительно неевропейских стран, недостаточен, чтобы хорошо обрисовать такой короткий период. Мы заметим только, что в этих странах конъюнктура имела резко выраженный спекулятивный характер и что первый толчок к кризису дали азиатские страны, где катастрофически пали цены на серебро, что затруднило доступ на рынок этих стран европейских и американских товаров.
Особенного внимания заслуживает хозяйственное развитие за этот период Японии. Нет, может быть, ни одной страны, в которой так ясно выражался бы спекулятивпый характер послевоенной конъюнктуры, как в только что вступившей на путь капитализма Японии. Здесь была только конъюнктура цен. Расцвет японской промышленности, вызванный исчезновением европейской конкуренции, прекратился через несколько месяцев после окончания войны. Уже в 1919 г. начинает падать экспорт продуктов индустрии и расти импорт (в 1918 г.‒ на 16 млн. иен, а в 1919 г. уже на 261 млн.). Значительно уменьшился японский экспорт во Францию, Англию, Египет и в Австралию.
Но в то время, как производство уже сокращалось и торговля Японии на мировом рынке вытеснялась, в стране царила бешеная спекуляция. В отчете о Японии в «Заммельмаппе дес дойчен аусвертиген амтес» рассказано: «При почти непрерывном росте товарных цен и курса акций каждый надеялся путем спекуляции быстро и верно увеличить свой капитал... Все покупали и продавали, все грюндерствовали и спекулировали на бирже. Никогда не существовавшие товары продавались в тече-


ние одного дня по нескольку раз. Предприятия, которым никогда не суждено было возникнуть, приносили грюндерам высокую прибыль... Товарные цены дошли до противоестественной высоты, так что Япония могла считаться страной самой большой дороговизны» 'з. Это привело к гигантскому краху '4, который только вследствие чрезвычайно энергичной помощи правительства не превратился в полную катастрофу.

" «sammelmappe des deutschen auswartigen Amtes», April 1921. " Упомянутый выше корреспондент «Фоссише Цайтунг» писал:
«Но в один прекрасный день вместо золота стали снова прибывать в страну машины, инструменты, листовая сталь, орудия, химические продукты, краски, медикаменты, текстильные товары, игрушки и писчебумажные принадлежности, причем все эти товары ввозились, несмотря на то, что приходилось платить высокие пошлины. Создалось такое впечатление, что Япония не в состоянии достаточно быстро избавиться от излишка денег: грюндерская горячка сменилась бешеным спросом на всякого рода фабрикаты и сырье, и никто при этом не думал, нужны ли товары, есть ли на них спрос или нет: все как будто стремились избавиться от денег и от бумаг. Чем сильнее становилось стремление закупать, тем больше возрастали цены, но Япония уже не была на мировом рынке монополистом. В некоторых странах внезапно наступило просветление, а кое-где началось и наступление на военное хозяйство, которое постепенно стало сходить со сцены.
Затем наметилась и другая тенденция, которая проявилась
вначале в действиях правительства. Охваченное паникой, оно внезапно предложило Японскому банку и полугосударственным банкам сократить объем кредитов. Следствием этого было то, что народное хозяйство, раздутое в период послевоенного ажиотажа в еще большей мере, чем во время войны, сразу было потрясено до основания. Со второй половины марта до июля 1920 г.
паника охватила более широкие круги. Мелкие спекулянты падали, как мухи, а крупные и крупнейшие надеялись, что наступивший кризис будет подобно ноябрьскому кризису 1918 г. иметь преходящий характер, и старались удержать на складах свои колоссальные запасы, купленные для чисто спекулятивных целей по очень дорогим ценам, Но когда стало ясно, что эпидемия кризиса охватила весь мир, то и эти спекулянты потеряли всякую надежду» («Vossische Zeitung», 12.XI 1921).



Ш. СОВРЕМЕННЫЙ ХОЗЯИС'ГВЕННЫИ КРИЗИС
Современный хозяйственный кризис характеризуется прежде всего резкостью падения цен, появлением громадного числа безработных и охватом обширной территории. Во всем капиталистическом мире нет уголка, который не был бы захвачен кризисом.
Если мы изучим вопрос о возникновении и ходе кризиса с точки зрения географии, то увидим, что он начался в таких экономически сильных странах, как Америка и Япония. В то время как в Средней Европе, вследствие недостатка каменного угля и транспорта, наличные средства производства оставались неиспользованными и не могли быть произведены товары, необходимые для того, чтобы удовлетворить спрос на них, в Америке и Японии скапливались груды непроданных товаров. Характерно для кризиса время, в которое в различных странах оптовые цены достигли максимальной величины.
i920 г.
Январь
Март
Апрель
Май
Июнь
Июль
Август
Страна
Соединенные Штаты
Япония
Англия, Франция, Италия
Канада, Индия
Швеция
Голландия
Австралия
Мы можем отметить, что капитализм оказывал кризису сильное сопротивление. Например, английская текстильная промышленность уже с весны 1920 г. развивалась вяло, так как Азия более почти не покупала английских тканей; тем не менее высокие цены держались здесь еще полгода на прежнем уровне, только в октябре они резко упали. А цены розничной торговли продолжали подниматься еще в течение месяца после того, как






1 Эту динамику цен показывает след. таДл.
Англия
Соединенные Штаты
19"0 r.
цены
розничной
TOP POB JIH

цены
оптовой
торговли
цены оптовой
торговли
цены
розничной
торговли

227 226 225 225 216 210 205 196 184 170 148
138
225 230 230 232 241 250 252 255 26! 264 276 269
289 306 308
З1З
306
301
299 298 293 282 263 243
Январь
Февраль ..
Март....
Апрель...
Май
Июнь
Июль е е
Август .
Сентябрь
Октябрь
Ноябрь
Декабрь ..
248 249 253 265 272 269 262 250 242 225 207 201
° °
упали цены оптовой торговли '. Потребители со времени войны привыкли платить продавцу такую цену, которую он потребует.
Сопротивление капитала было сломлено только тогда, когда правительственные банки и центральные банки, находившиеся под влиянием государства, в Японии и в Соединенных Штатах начали около середины 1920 г. сильно сокращать кредиты и принуждать спекулянтов выбрасывать запасы, которые они задерживали для поддержания высоких цен.
Энергичное сопротивление капитала сказывалось и в Tîì, что даже после такого нажима на спекулянтов почти ни один крупный банк и ни одно крупное капиталистическое предприятие не дошли до банкротства. Эта сила сопротивления капитала основывалась на том, что со времени начала войны монополизация была вполне закончена. Объединение предприятий в тресты и их почти полное включение в концерны крупных банков так крепко связывали последние между собой, что нельзя было вырвать ни одного звена без того, чтобы не рушилось все здание. Только в конце 1921 ã. вместе с крахом «Банка ди Сконта» потерпел крах один из ведущих денежных институтов.
В целом капитализм оказал неожиданное упорное сопротивление. В некоторых страдах, и прежде всего в Японии, после того как обнаружились гибельные послед-



латвия ограничения кредита, капитализм искусственно поддерживался с помощью государственных мероприятий.
3а все это время вплоть до настоящего в английской и американской прессе крупного капитала все время раздавались обвинения против розничной торговли за то, что она вследствие искусственного удержания высоких цен мешает ликвидации запасов товаров и вместе с тем ликвидации кризиса.
Причины современного мирового кризиса
Всякий капиталистический хозяйственный кризис проявляется всегда как кризис перепроизводства, вследствие того что часть произведенных товаров не может найти сбыта по таким ценам, которые дают прибыль. Но перепроизводство всегда относительно, оно создается только существующим распределением доходов. Все это характеризует и современный хозяйственный кризис.
Но если проанализировать его, то станет ясно, что ему присуще и абсолютное перепроизводство, в частности в области судоходства.
Общее состояние мирового торгового морского флота было следующим (тыс. т):
1914 r. 1919 г. 30 июня 1920 г.
49 1ОО 50 900 57 314
30 июня 1921 г.
61 975

' Это вызвало громадное падение цен на фрахты.
Так, фрахты из Индии в Англию составляли в 1914 г.‒
176 шилл., в марте 1918 г.‒ 175, в марте 1919 r. 75 и в мартс
1921 г.‒ 20 ‒ 22 шилл-
306
Общее количество перевозимых по морю грузов с 1914 г. не увеличилось. Выход России из мирового оборота, уменьшение производства в странах Средней и Восточной Европы и растущая индустриализация колониальных стран повели даже к уменьшению этого количества. Поэтому увеличение тоннажа на '/з означает действительное перепроизводство. После того как в течение первого послевоенного полугодия были осуществлены не выполненные ранее перевозки и развезены по домам войска, обнаружился абсолютный избыток тоннажа.
По отчету «Гамбург ‒ Америка Лайн», в марте 1921 г. осталось без употребления не менее 30% тоннажа 2.


Отмечалось лй и в другйх отраслях промышленностй абсолютное перепроизводство?
Его не было, за исключением отдельных производств (например, каучука). Мировое производство в важнейших капиталистических странах в 1920 г. было ниже, чем до войны. Об абсолютном перепроизводстве поэтому не может быть и речи.
Существо кризиса составляет отсутствие равновесия в мировом хозяйстве. Препятствия к установлению равновесия объясняют рядом причин.
1. Неодинаковое развитие производительных сил во время войны в странах, которые более всего пострадали оТ вОйны, и в тех, которые извлекали из войны выгоду. Мировое хозяйство распадалось на две части: район перепроизводства (Америка, Япония, Англия) и район недопроизводства (Германия, Польша и другие страны Восточной Европы) .
2. Неодинаковое движение цен на продукты промышленности и на продукты сельского хозяйства в важнейшем районе перепроизводства ‒ Соединенных Штатах.
3. Неприспособленность производства к изменившимся во время войны принципам распределения доходов.
4. Ломка системы мирового разделения труда вследствие индустриализации стран, которые до войны были аграрными з
1. Абсолютное недопроизводство
и относи гельное перепроизводство-
Уже в предыдущих главах мы отметили различие между хозяйственным развитием Европы и странами по ту сторону океана. Европа обнищала, в то время как произво-
' В моей книге «Проблемы экономической политики при пролетарской диктатуре» характер крйзиса обрисован неправильно, поскольку его анализ основывался только на фактах хозяйственной жизни Средней Европы. Эта ошибка исторически понятна.
Во время мировой войны мы были отрезаны от периодической прессы стран Антанты. В революционный период, с ноября 1918 по август 1919 r., у меня решительно не было времени изучать хозяйственные отношения за границей; во время моего интернирования у меня не было для этого технических возможностей.
Поэтому я и судил о положении всех капиталистических стран по примеру Средней Европы, упуская из виду совершенно дру-


дительные силь| заокеанских стран знаийтельно развились. Это несоответствие оставалось незамеченным во время войны; ero последствия сказались только через два года после окончания войны, и прежде всего в CIIIA.
Во время войны, которая поглощала так много военных материалов, в США и в других нейтральных капиталистических странах были созданы громадные заводы для производства военных материалов. После окончания войны эти заводы были переоборудованы для мирного производства (машиностроительные заводы, фабрики мебели и т. п.). Таким образом, производственный аппарат, прежде всего в Соединенных Штатах, сильно вырос, и произошло относительное перепроизводство многих товаров. Внутренний рынок Соединенных Штатов не мог поглотить продукты этого расширившегося мирного производства прежде всего потому, что сельское население Штатов вследствие падения цен на сельскохозяйственные продукты потеряло значительную часть своей покупательной силы. В следующем параграфе мы остановимся на этом вопросе подробнее.
Что касается вывоза, то здесь прекратились массовые поставки для армий Антанты, прекратилась и выдача государственных кредитов, которые делали возможным массовый сбыт американских товаров во время войны. Американские товары должны были на свободном рынке выдерживать конкуренцию продуктов европейской индустрии и промышленности колониальных стран. Если бы трудовая стоимость обменивалась на трудовую стоимость или золотая ‒ на золотую, то американская промышленность наверняка осталась бы победительницей, ибо она производит все дешевле, чем молодая промышленность колоний или промышленность приходящей в упадок Европы. Но в действительности произошло другое. Товары разоренной Германии успешно выдерживали конкуренцию на мировом рынке с товарами Соединенных Штатов и Англии '.

roe развитие Соединенных Штатов, Японии и колониальных стран.‒ Е. В.
4 Причину этого явления Е. Павловский так выясняет в своей работе «Банкротство Германии»:
«Мы имеем перед собой следующую проблему: германский рабочий работает при помощи худшего производственного вещественного аппарата; его производительность сильно понизилась,



и в настоящее время, очевиднс, стоит значительно ниже, чем производительность английского или американского рабочего. Продукт, произведенный в Германии, содержит в себе больше овеществленного рабочего времени, чем он содержал бы, если бы был произведен в Англии или Америке. Германский рабочий час, рассматриваемый с точки зрения мирового хозяйства, не есть «общественный» рабочий час. Если бы на мировом рынке товары продавались по их стоимостям, то немецкие товары нигде не могли бы конкурировать с американскими или с английскими.
Буржуазная экономия отвечает указанием на неблагоприятные валютные отношения, которые дела~пи немецкие товары способными выдерживать конкуренцию. Но давать такое объяснение значит скользить по поверхности явлений. Факт должен быть объяснен исходя из реальных отношений производства и распределения.
Говоря о заработной плате, К. Маркс писал: «... противоположность другим товарам определение стоимости рабочей силы включает в себя исторический и моральный элемент... размер так называемых необходимых потребностей, равно как и способы их удовлетворения, сами представляют собой продукт истории и зависят в большой мере от культурного уровня страны...» (К. М ар к с и Ф. Энгель с. Сочинения, т. 23, стр. 182). Вследствие войны «исторические и моральные элементы» выявились в таком виде, что немецкий рабочий класс в способе удовлетворения своих потребностей отступил назад на 50 лет. Но германские рабочие работают с помощью техники ХХ столетия. Отсюда следует, что в германских товарах в действительности содержится ббльшая доля рабочего времени, чем в продуктах того же рода, произведенных в Англии или в нейтральных странах, но доля, достающаяся немецкому рабочему из стоимости продукта его труда, так необычайно низка, уровень прибавочной стоимости так страшно высок, что этим компенсируется меньшая производительность немецкого рабочего, и германские капиталисты в состоянии, несмотря на высокие пошлины, повсюду проникать со своими товарами.
Иначе говоря, производительность германского рабочего, правда, меньше, чем производительность получающего хорошее питание французского, английского или американского рабочего, но его реальная заработная плата еще значительно ниже.
Швейцарский бюллетень дает следующую таблицу средней часовой заработной платы в различных странах (в швейцарских франках):
2,10 1,77 1,10 1,03
Англия
Швейцария
Франция ..
Бельгия ..
° ° ° ° ° ° °
0,55 0,55 0,53
Италия
Германия
Австрия
(«Bankverein», October 1920) .
Здесь ярче всего проявляется глубокая деформаций капиталистического хозяйства. Континентальная Европа страшно обнищала. Она нуждалась в получении из Аме-



1913 2,43 1,77 1914 2,33 1,91 1915 2 72 1,65 1916 4,27 2,18
Эти необработанные цифры говорят немного. Официальный источник приводит данные о внешней торговле некоторыми товарами, которые, вместе взятые, давали приблизительно половину всего вывоза в ценах 1913 г. (не лишенных недостатков, но тем не менее дающих приблизительную картину) . Результаты получаются поразительные (в % к 1913 г.) ":
Год Вывоз Ввоз
1919 118,6 168,4
1920 107,7 168,8
1921 207,9 135,6
' Дизажио но отношению к доллару в конце 1920 г. составляло
(в /о):
41,4 61,4 68,0
69,6
82,1 93,5
94,3 94,4 96,5 98,9 99,1 99,2
Швейцария Голландия Швеция Англия Италия Дания .
° .. 21,2
22,1 26,3 27,5 30,3 41,4
Герания
Ч(ехословаиия .
Югославия
Австрия
Венгрия .'...
Польша
Норвегия
Греция ..
Бельгия
~францгя .
Италия
Румыния .
В особенности бросается в глаза высокое дизажио для валют
нейтральных стран, валют, которые к концу войны стояли а1
pari или имели ажио, как, например, испанской и швейцарской
валют. Это свидетельствует о том, что и нейтральная Европа
была вовлечена в крушение Средней Европы.
' «Federal Reserve Bulletin», February 1922.

310
рики всяких товаров: продуктов питания, сырья, машин, готовых изделий. Но она не могла ничего дать взамен ях. Золота у нее более не было. Она платила бумажными деньгами. Но бумажные деньги теряют свою ценность', если страна, в которой они обращаются, не может 3а них купить никаких товаров. А обесцененные бумажные деньги означают низкие цены на мировом рынке. Этим объясняется тот своеобразный факт, что цены на продукты промышленности таких стран с неустойчивой валютой и объективно дорогим производством, дешевле, чем продукты американской промышленности.
Отмеченное обстоятельство очень интересно отражалось на положении внешней торговли Соединенных Штатов. Она составляла (в млн. долл.):
Превыше- Превышение выво- ние выво-
ГоД Вывоз Ввоз за над ГоД Вывоз Ввоз За над
ВВОЗОМ ВВОЗОМ
0,66 1917 6,23 2,67 3,56 0,42 1918 5,84 2,86 2,98 1,07 1919 7,75 3,83 3,92 2,09 1920 8,08 5,20 2,88



Экспорт
Европа
Другие страны мира
1486 878
4645 2387
4864 3247
Импорт
896 .
998
373
2723
1179 4056
Европа
другие страны мира
Из этих цифр мы видим, что Соединенные Штаты получили от Европы только часть той стоимости, которая была ей передана в товарах в 1919 и 1920 гг. Большая часть была отпущена в кредит. Покупательная сила Европы должна была исчезнуть, если бы Америка отказалась предоставлять ей в дальнейшем кредит. Америка уже опасается увеличивать сумму кредита, потому что не имеет никакой гарантии, что долги будут уплачены.
' Парвус по отношению к Германии не раз указывал, что германские цены 1921 г. в долларах ниже цен 1913 г., а также в долларах по курсу соответствующих периодов.
8 «Ащва1я of the American Academy», March 1921, р. 4.
311
Если принять для 1920 г. тот же состав товаров, который был в 1913 г., но привести расчеты по ценам 1920 г., то вывоз составит 333, а ввоз 291, учитывая цены 1913 г., это означает, что ввоз вырос меньше, чем вывоз. Следовательно, Соединенные Штаты, благодаря высокой стоимости своей валюты, могут покупать товары значительно дешевле их стоимости. А это значит, что те обнищавшие страны, которые так сильно нуждались в помощи богатой Америки, в действительности при международном торговом обороте эксплуатировались ею. Здесь отражается тот факт, который мы отмечали выше и который состоит в том, что товары стран недопроизводства благодаря малой доле, которую рабочие имеют в стоимости продукта, продаются на мировом рынке дешевле, чем товары стран перепроизводства и, по-видимому, дешевле их стоимости в золоте '.
Вследствие обнищания континентальной Европы, обесценения ее валюты и обусловленной этим большой разницы между стоимостью и ценой европейских товаров, роль Европы как рынка сбыта для США относительно все более уменьшалась. Экспорт и импорт Соединенных Штатов составлял (в млн. долл.) а:
1914 r. 1919 г. 1920 г.


Продукты расширенного производственного аппарата не могут быть проданы на мировом рынке.
Отсюда относительное перепроизводство в Америке, Японии и Англии, при этом континентальная Европа находится здесь в таком соотношении к Англии, как вся Европа в целом к Соединенным Штатам Америки. Относительное перепроизводство в странах со «здоровым» капитализмом было вызвано недопроизводством в Средней и Восточной Европе и выпадением России иэ мирового оборота. Это дало первый толчок к кризису в Соединенных Штатах и в Японии. Затем кризис передвинулся в нейтральные и колониальные страны. А так как в Средней Европе господствует постоянный кризис недопроизводства, так как вследствие недостатка угля и сырья здесь не могут быть использованы даже существующие производственные предприятия, то в этих странах современный кризис перепроизводства чувствуется гораздо слабее. Число безработных в Германии значительно меньше, чем в Америке или в Англии.

2. Различия в движении цен на сельскохозяйственные и промышленные товары
Одна из главных причин мирового хозяйственного кризиса ‒ различие в эволюции цен на продукты сельского хозяйства и индустрии, значительно нарушившее равновесие между городом и деревней. B этом отношении линия развития в странах недопроизводства совсем другая, чем в странах относительного перепроизводства. В то время как в первых странах цены на сельскохозяйственные продукты были значительно выше, чем цены на продукты промышленности, в странах недопроизводства мы видим обратное.
Исходный пункт различия в развитии заключается в характере политики цен во время войны. В подвергнутых блокаде странах Европы была применена система максимальных цен. Так как было ясно, что эти страны не могут произвести количество продуктов питания, необходимое для потребностей их населения (в этом отношении оказывало значительное влияние возросшее потребление резко увеличившейся армии), политика цен состояла в том, чтобы помешать их чрезмерному росту. Это было следствием постоянного спада производства: со-






кращались пло?цади обрабатываемой землй, падала урожайность. Само собой разумеется, что наряду с сознательной волей руководителе'i производства играло большую роль и всеобщее об;щание: недостаток рабочей силы, скота и искусственных удобрений. То обстоятельство, что здесь играла большую роль уменьшившаяся возможность получать прибыль, лучше всего доказывается тем, что еще в f921 г. в Германии урожаи ржи больше всего упали в тех округах, в которых были сильнее всего крупные помещики, ставившие своей задачей ведение прибыльного хозяйства 9.
Попытка в условиях капитализма искусственно удержать на низком уровне цены при недостаточности продуктов не дала желаемых результатов. Вопреки официально установленным наивысшим оценкам значительная часть сельскохозяйственных продуктов продавалась по монопольным ценам. А так как вследствие затянувшейся войны промышленность пришла в еще больший упадок, чем сельское хозяйство, и так как крестьяне вместо товаров могли получить от города только все большее количество бумажных денег, то товарообмен между городом и деревней ослабевал. Крепло стремление крестьянства возвратиться к замкнутому домашнему хозяйству. Крестьяне Средней и Восточной Европы стали производить только то количество продуктов питания, какое было необходимо для их собственного потребления, а с другой стороны, стремились производить все, в чем они нуждались. Само собою разумеется, что от этого стремления крестьян к натурализации хозяйства прежде всего страдало городское население, промышленность, а также и вся экономика страны. Борьба между городом и деревней в последние годы войны была одной из главных причин хозяйственного упадка Средней и Восточной Европы и стала причиной современного мирового хозяйственного кризиса, охватившего страны капитализма.
В англо-саксонских странах проводилась другая IIoлитика цен по отношению к сельскохозяйственным продуктам. Вместо установления максимальных цен здесь для фермеров была гарантирована государством на ряд лет некоторая минимальная цена. Следствием этого был

' «Wirtschaft und Statistik», f92i, ц. 3.
3i3



Стоимость всех продуктов
сельского хозяйства
4 717
6 122
8 558
9 895
24 982

Стоимость, вновь произ-
веденная в индустрии
4 831 6 293 8 529 9 878 25 500
1899 1904 1909 1914 1919
Приведенные цифры были вычислены двумя правительственными учреждениями, работающими независимо
" «New Republic», 28.ХП 1921.
314
значительный рост сельского хозяйства во время войны в Англии и Соединенных Штатах ‒ рост, который был ясно виден из цифр, приведенных нами выше. Но когда по окончании войны прекратился массовый спрос на продукты питания, шедшие из США, когда обнаружилось, что США не могут далее оказывать кредита, а Европа не имеет возможности оплачивать получаемые из Соединенных Штатов продукты питания реальными ценностями, в США началось острое падение цен на сельскохозяйственные продукты. Оно было гораздо сильнее, чем падение цен на промышленные товары, и привело к потрясению хозяйственного равновесия Соединенных Штатов, что во многом способствовало обострению и продолжению мирового хозяйственного кризиса.
Поясним сказанное. Если всю сумму товаров мира или одной какой-нибудь страны, которую мы в таком случае должны рассматривать как изолированное, замкнутое торговое государство, разделим на две части ‒ сельскохозяйственные продукты и продукты промышленности,‒ то суммы цен ежегодно выпускаемых в продажу этих двух групп товаров должны быть равны (исключая те количества товаров, которые идут на потребление собственной группы) . Только при этом условии возможен беспрепятственный товарообмен. Сельскохозяйственные продукты, излишние для потребления крестьян, могут оыть куплены только горожанами, и наоборот. Это простая иллюстрация к известным схемам воспроизводства К. Маркса. Как же обстояло дело в этом отношении в Соединенных Штатах?
В чрезвычайно интересной статье. американского профессора Фридэя мы находим красноречивые данные (в млн. долл.) 'о:



Средняя Декабрь
3а i9i3 r. i92i г.
Ячмень для
НИЯ
Овес
Маис
Говядина
Сало
Кожи
пивоваре-
63,50 43,33 67,42 13,00 9,37 16,17
63,96 44,33 70,62 19,33 11,17 17,88
° °
. Зерновой хлеб и картофель, а также уголь, железо, керосин и другие товары. стоили дороже, чем в 1913 г.
Отсюда возникает такое поло~кение, когда фермеры произвели в 1921 г. в натуральной форме столько же благ, сколько в 1919 и 1920 гг., они находились в стесненном положении, так как не могли покупать продукты промышленности по высоким ценам. В то же время, поскольку индекс цен продуктов индустрии составляет 170, индустрия может реализовать фермерам только 70% тех товаров, которые она продала бы целиком, если бы уровень цен был такой же, как в 1919 г., или если бы индекс цен продуктов сельского хозяйства также был 170. Вследствие этого, с одной стороны, оказываются в стесненном положении фермеры '2, а с другой ‒ на '/3 со-
11 eWirtschaft und Statistik», 1922, N 4.
" Высокие прибыли фермеров повлекли за собой, конечно, соответствующее повышение арендных ставок и цены на землю. Де-.
315
друг от друга; это исключает подозрение, что они были сознательно подделаны. Близость показателей обоих столбцов свидетельствует о том, что в Соединенных Штатах, из которых до войны вывозилось только 10% всех произведенных продуктов (следовательно, CILIA очень походили на замкнутое торговое государство), существовало Экономическое равновесие, равенство двух главных отраслей производства.
Но падение цен за последние годы было неодинаково для сельскохозяйственных продуктов и продуктов индустрии. Индекс цен конца 1921 г. дает для продуктов индустрии 170, для продуктов сельского хозяйства ‒ только 119, а для всех других продуктов ‒ 150. Многие очень важные сельскохозяйственные продукты стоили в Соединенных Штатах в конце декабря 1921 г. дешевле, чем в среднем в 1913 г. (в центах) ":



Гранд-Ирери ‒ станция Альта
1. Пшеница в 1917 г...... 221
» 1921 г..... - 109
2. Ячмень в 1917 г...... 79,5
» 1921 г...... 41,5

43 53 43 59
11,6 32,5 18,4 46,0
сятки тысяч фермеров, которые купили себе фермы по этим высоким ценам, стоят теперь перед угрозой разорения.
" (<Economist», 21Л 1922.
кращается промышленное производство. Таким образом, восстанавливается равенство сумм цен на продукты сельского хозяйства и промышленности.
Фридзй прибавляет, что улучшить положение можно только путем восстановления европейской промышленности. Цены на мировом рынке зависят от европейских цен на сельскохозяйственные продукты, а эти цены не могут подняться, пока не будет поднята покупательная способность городского населения Европы в результате восстановления ее промышленности. Чисто американская, казалось бы, проблема различия движения цен в промышленности и в сельском хозяйстве,‒ различия, которое служит главным препятствием к восстановлению высокой конъюнктуры в Соединенных Штатах и выливается, таким образом, в проблему восстановления стран Европы, страдающих от недопроизводства.
Мы хотим проиллюстрировать соображения Фридзя несколькими фактами, прежде чем перейти к их критике.
В степных 'провинциях Канады царит такая депрессия, какой еще никогда не наблюдалось за всю историю Канады. Тысячи фермеров не могут не только заплатить свои долги, но даже купить себе то, что необходимо для существования 'э. Тяжесть положения нужно отчасти приписать высоким железнодорожным тарифам, как показывают следующие данные, рисующие положение дел на 15 декабря 1921 г.:
Сескатун ‒ станция Форт Вильям
ена за тариф за
100 фун 'g тари
центов
1. Пшеница в 1917 г...... 221 22
» 1921 г. . . . ° . 109 33,5
2. Ячмень в 1917 г. °.... 79 5 22
» 1921 r...... 41,5 335


Эта таблица показывает, что в процентном отношении тарифы поднялись в 2,5 раза и что железные дороги в худшем случае получают 46'/о дохода.
Ясно то, что Фридэй не видит или не хочет видеть, что различные темпы понижения цен в сельском хозяйстве, в индустрии и на транспорте Соединенных Штатов зависят прежде всего не от положения мирового рынка, а OT того обстоятельства, что в сельском хозяйстве существует система свободного образования цен, в то время как в индустрии и на транспорте господствует монополия. Могучие картели, связанные с железными дорогами, мешают дальнейшему падению цен на продукты индустрии; они сокращают производство, вместо того чтобы понизить цены до уровня соответствующего падения цен на сельскохозяйственные продукты.
В этом отношении проблема становится жгучим вопросом внутренней политики Соединенных Штатов, Канады и, по всей вероятности (я не знаю точно положения вопроса), также в Аргентине, Южной Африке и в Австралии (там IIo существу должно быть такое же положение). Во всяком случае ясно, что в Соединенных Штатах рушатся старые партийные группировки республиканцев и демократов. Депутаты и сенаторы обеих партий вместе входят в союз фермеров. В конце января в Соединенных Штатах началась земледельческая конференция. Не может быть никакого сомнения, что свободное обсуждение вопроса на этой конференции вскроет противоречие между фермерами и организованным промышленным, железнодорожным и банковским капиталом.
Не входя глубже в изучение причин и политических последствий этого явления, мы хотим только еще раз указать, что одна из важнейших причин американского промышленного кризиса, а вместе с тем и кризиса всего мирового хозяйства,‒ несоответствие между ценами на продукты сельского хозяйства и индустрии.

3. Неприспособленность производства к изменившемуся распределению доходов
С окончанием войны в странах Антанты произошло сокращение доходов. Войско в этих странах оплачивалось хорошо, а если заработная плата не везде поспевала за ростом дороговизны, то нигде не было безработицы; напро-


тив того, у рабочих была возможность повысить заработок за счет сверхурочных часов. После демобилизации кончились высокие военные жалованья. Оставили работу те слои населения, которые были лишь временно вовлечены в производство: женщины, старики и молодежь. Расцвет спекуляции в послевоенное время привел к резкому повышению цен, за которым не поспевали заработки рабочих. Уменьшились доходы широких масс населения. В этом скрывался социальный корень кризиса.
Если мы рассмотрим кризис с этой точки зрения, то увидим, что кризис начался с тех продуктов, которые, хотя и идут для массового потребления, но покупка их может быть некоторое время отложена (с одежды обуви и вкусовых веществ) . Падение цен на эти предметы было наибольшим. Если мы, например, разделим английские товары (английская валюта показывает за этот период по отношению к золоту постоянное дизажио в 20о/о) на две группы: продукты потребительского назначения первой необходимости, продукты, без которых легче обойтись, то увидим, что индексы цен соответствующих групп и сырья для их производства были следующие:
I группа


На 1 апре-
ля 1921 г.
На 1 мая
1920 г.

318
Пшеница английская
Пшеница Манитоба
Картофель английский
Говядина английская
Сахар английский
Масло датское
Чугун
Уголь экспортный
Керосин очищенный
Рис
Чай
Кофе
Хлопок американский
Шерсть мериносовая
Конопля новозеландская
Резина
234
270,5
512
240
473,2
230,7
400
567,9
305,9
группа
510,5
159
239,1
379,3
530,2
258,3
94,g
285 246 352 272 411 227 300 281,5 325,3
173,7 610,9 126,8 112,3 1 1 1,6 187,5 36,6
Изменение цен с 1 мая
1920 г. о/о
+21 ‒ 8 ‒ 31 +13 +|3
‒ 1 ‒ 25 ‒ 51
+8
‒ 65 +32 ‒ 48 ‒ 70 ‒ 78 ‒ 27 ‒ 61


Из этих данных видно, что в первой группе товаров
понизилась только чрезмерно поднятая цена на экспортный каменный уголь, в то время как цепы на ~~о»оу, керосин и говядину даже повысились. Во вто- Р» группе товаров, напротив, цены упали до 78"/о.
Следовательно, налицо относительное перепроизводсТВо B социальном смысле, состоящее в том, что продук»> массового потребления (но не первой необходимости) производится больше, чем их могут купить рабочие и служащие при их уменьшившемся реальном заработке. СоЮальным выражением этого явления было стачечное движение в различных странах.
Этот комплекс причин находится в теснейшей связи с упадком хозяйства Средней и Восточной Европы: в этих мадопроизводящих странах сильнее всего понизилась покупательная способность рабочих, служащих и других широких масс трудящихся. Относительное перепроизводство было вызвано абсолютным недопроизводством.
4. Препятствия к разделению труда
в мировом хозяйстве
вследствие индустриализации аграрных стран
Мы уже указывали, что во время войны благодаря устранению конкуренции европейской промышленности и значительной разнице между ценами сырья и готовых продуктов в заокеанских странах возникла национальная промышленность. Но и в Европе, даже в странах, наиболее затронутых войной, непосредственно для ее обслуживания были созданы новые отрасли промышленности, например химическая.
После окончания войны эта молодая промышленность подверглась острой конкуренции со стороны старой европейской и американской промышленности, которая могла производить товары с меньшими трудовыми издержками, так как она располагала опытными, хорошо обученными рабочими. Резкое понижение морских фрахтов вернуло западноевропейской промышленности ее прежние географические преимущества. Это вызвало в промышленности заокеанских стран кризис, еще более обострившийся вследствие резкого падения цен на ге сельскохозяйствен-



" Фритредерская Англия установила вйсокйе пошлины на немецкие краски и инструменты; она имела свой закон против бросового экспорта. Франция подняла пошлины на 30 . В пределах прежней Австро-Венгерской монархии существует 10 новых таможенных границ. Индия повысила на 110/О пошлины на английские товары и т. и.
" Вот несколько примеров колебаний курса на лондонском рынке
эа 1920 ‒ 1921 гг. (по отношению к фунту стерлингов).
31 декабря 31 марта 1 июля 30 декабря
1920 r. 1921 г. 1921 г. 1921 г.

1 июля
1920 г.
Валюта
Германские марки ...
Польские марки
Французские франки ..
Лиры
258,00
2200,00
59,72
101,75

778,00 12000,00
52,30
97,5O
149,00 570,00 47,20 65,62
245,00 3275,00
56,10 89,85
293,00 8500,50
46,57 76,00
320
ййе продукть1, которые не являются продуктамй первой необходимости (кофейный кризис в Бразилии, сахарный ‒ на Кубе, чайный ‒ в Индии, шелковый ‒ в Японии) .
Серьезные трудности переживали после окончания войны те отрасли европейской промышлености, которые возникли во время войны.
Некоторые страны пытались защищать собственную промышленность. Начался новый период высоких ввозных пошлин". В отдельных странах были введены даже вывозные пошлины! Вред от такого положения дел еще более усилился тем обстоятельством, что на месте Австро- Венгерской монархии возник ряд мелких государств, из которых каждое вело самостоятельную таможенную политику. Исчезли преимущества, которые давало разделение труда в мировом хозяйстве; мировой рынок распадался.
К этому присоединяется громадное дизажио и резкие колебания валютных курсов. Каждая капиталистическая калькуляция становится валютной спекуляцией '5. Небольшие нейтральные страны, как, например, Швейцария и Швеция, с их высокой валютой и развитой промышленностью, предназначенной для обслуживания всего мира, страдали сильнее всего.
Абсолютное недопроизводство и относительное перепроизводство вызваны отчасти этим распадом мирового рынка.



5. Кризис и безработица
'.1 E. С. Варга. Начало общего кризиса
32i
Тяжесть кризиса падает прежде всего на плечи пролета риата: такой сильной безработицы никогда еще не видал капитализм. При различии статистических методов, употребляемых в разных странах, данные по безработице несравнимы между собою (табл. 4). Поэтому мы укажем только важнейшие линии развития.
1. Развитие безработицы различно в двух главных районах мирового хозяйства. Число безработных и абсо.лютно, и относительно больше в странах «здорового» капитализма, т. е. в Соединенных Штатах, Англии и нейтральных государствах Европы, оно меньше в районах не,допроизводства. Здесь безработица была искусственно ослаблена путем обязательного принятия на службу демобилизованных из армии рабочих на те предприятия, где они работали до войны.
2. Во время кризиса безработица обнаруживает тенденцию к росту в странах перепроизводства и ослабля. ется в странах недопроизводства. Вызванное кризисом относительное мировое перепроизводство дало странам, страдающим от недопроизводства, возможность получать уголь и сырье, необходимые для работы промышленных предприятий. Так, Альпийское горное общество в немецкой части Австро-Венгерской империи получило в феврале f921 г. из Чехословакии столько кокса, что могло пустить в ход доменную печь, бездействовавшую в течение года, в то время как в Англии и в Америке часть доменных печей останавливалась.
3. Безработица в странах недопроизводства развивалась в обратной пропорации к падению национальной валюты. Если валюта поднималась, то останавливался вывоз и росла безработица.
Приведенные в табл. 4 цифры, как мы уже указывали, имеют приблизительную точность. Действительная безработица, несомненно, больше, чем они показывают. Кроме того, в большинстве случаев не принималась во внимание частичная безработица и сокращение рабочего времени, а эти факторы имеют серьезное значение.
Так, Международная федерация прядильщиков хлопка два раза в год собирает сведения о сокращении рабочего времени в хлопчатобумажной промышленности. Если сокращение рабочего времени вычислить в виде полной




Таблица 4
Важнейшие данные о безработице
Англия, % безработных среди всех за- страхо- ванных
период
остановки веретен, то оказывается, что за 40 восьмича-
совых недель фабрики стояли в течение следующего чи-
сла недель:
На 31 января 1922 г.
1921 r.
5 8
1
1
8
Бельгия Польша Швейцария Австрия Япония
2,5
1
16,5
Англия
Франция .
Германия .
]Италия
Чехословакия
Испания .
На 31 января
1921 г.
6
3
3
1
3
5
1922 г.
6
3
7,5
4
6
6,5
Бельгия,
% безра-
ботных
среди
членов
проф- союзов
Нидер-
ланды,
% безра-
ботных
среди
всех
членов
проф- союзов
Дания,
% безра-
ботных
среди
всех
членов
проф- союзов



Канада,
% безра-
ботных
среди
всех
членов
проф- союзов
Норвегия,
% безработ-
ных среди
всех членов
профсоюзов
Швеция %
безработ-
ных среди
всех членов
профсоюзов
~вейцария
6,5 3,3 2,9 9,3
3 992 3 491 5 653 15 101
2,7 2,8 5,5 4,1
1,9 0,9 1,4 3,9
3,7 2,4 2,7 9,8
40 '000
89 289 75 569
37 226 20 408 18 831 16 158 9 602
35,6
97 000 99 541
В Соединенных HITRTax из 36 млн. Веретен B конце декабря i920 г. бездействовали 6 млн., в конце января 1921 г. ‒ 4,5 млн., а в конце января ~922 г. ‒ 2,385 млн. веретен.
трудно решить аоирос, насколько сокращение производсжа и увольнение Рабочих бы произведены капита
листами не под непосредственным влиянием уменьшения сбыта, а просто чтобы сделать рабочих сговорчивее в вопросах заработной платы. В отдельных. случаях это кажется твердо установленн~
323
20,2 28,8 24,6 24,2 25,3 27,9 27,8 26',8 26,2 27,2 28,6
10,5 13,1 14,9 14,7 16,1 18,4 15,9 14,7 14,7
13,1 1'6,1 16,5 16,3 15,5 I3,2 9,1 8,7 8,5 7,4
Гермаok безработных среди всех членов проф- союзов
4,5 4,7 3,7 3,9 3,7 3,0 2,6 2,2 1,4 1,2
1,4
1,6
34 652 42 705 47 577 47 949 52 635 54 039 55 605 63 182 66 646 74 238 80 692 88 967
Фран-
ция, чи-
сло по"
лучаю-
щих пра-
витель-
ственное
пособие
по без-
работи-
це


Тяжесть кризиса прежде всего испытывают рабочие вследствие безработицы и сокращения заработной платы, в большинстве случаев это означает ухудшение положения рабочих, так как цены розничной торговли падают медленнее и в меньшем масштабе, чем заработная плата. Все сказанное приводит нас к вопросу: каковы были условия жизни пролетариата во время войны и после ее окончания?
IV. УСЛОВИЯ ЖИЗНИ РАБОЧЕГО КЛАССА
СО ВРЕМЕНИ НАЧАЛА ВОИНЫ
Одна из важнейших наших задач ‒ установить, улучшились или ухудшились, и в какой степени, жизненные условия пролетариата со времени начала войны. Имеющиеся данные дают неясную и противоречивую картину. Следовало бы твердо установить соотношение между денежной заработной платой и стоимостью жизни в различные периоды. Мы располагаем для этой цели произведенными в различных странах обширными систематическими расчетами стоимости жизни, но правильность их вызывает сомнения '. Цифры так противоречивы, что ими можно пользоваться только с величайшей осторожностью. Кроме того, сами понятия «реальная заработная плата», «стоимость жизни» очень неясны. Под ними можно понимать:
i) покупательную силу часовой платы;
2) покупательную силу дневной платы или платы за нормальную неделю;
3) покупательную силу годовой платы, выраженную в количестве продуктов.
Эти три, по-видимому, идентичные формы могут дать весьма различные выводы. При увеличении реальной ча-
' См., например, критику исчислений английского уровня жизн~ комитетом, назначенным тред-юнионами и рабочей партией («Final Report on the Cost of Living». London, 1921, р. 39).



1 Германия и государства Средней Европы
Собственно говоря, не требуется никаких цифровых доказательств того, что во время войны положение рабочего класса в Германии, Польше, немецкой части Австро-Венгерской империи сильно ухудшилось. Важнее то, что оно не изменилось и в период высокой конъюнктуры.
Рассмотрим несколько примеров, касающихся Германии. Сведения берем из записки генеральной комиссии профессиональных союзов Германии э.
Среднее повышение, по данным профессиональных союзов, составило (во сколько раз):
По отношению к заработной плате По отношению к стоимости жизни
по исчислениям профес- по индексу
сиональных союзов Кальвера

Для 1444851 рабочих ..9,О э 8177Об» .. 6,5 )j 37496» .. 4,2
15,5
14,7
Заработки немецких рабочих лолжны были бы удвоиться, чтобы им было обеспечено только такое скромное существование, какое было до войны,‒ вот заключение профессиональных союзов.
Из официального обследования заработной платы, произведенного в феврале f920 г., следуют выводы о сред-
' Лучшим, хотя и очень грубым способом сравнения положения рабочего класса, как мы уже говорили, служит сравнение потребления продуктов массового потребления: хлеба, мяса, сахара, кофе, чая и т. п. Но эти данные появляются всегда с большим опозданием, а 3а время войны, вследствие того что apMma обслуживалась лучше, цифры эти стали еще менее пригодны для употребления.
«Die wirtschaftliche Rage der deutschen Arbeiter und die Beschlusse der Pariser Konferenz>g.
совой платы реальная дневная или недельная плата может падать, если сокращается рабочее время. И годовая реальная плата зависит не только от часовой платы и от дороговизны, но и от того, сколько дней в году рабочий может быть занят. Поэтому наши последующие расчеты весьма условны 2.



яем повышении заработной платы с июля 1914 г. по
февраль 1920 г. (во/о) ':
Горнорабочие
Рабочие желе зоделательных предприятий и металлис Рабочие-текстильщики Строительные рабочие
1093
ты . 800
932
613

По этим данным, которые резко ‒ и, как нам кажется, с полным правом ‒ оспариваются профессиональными союзами, не было даже незначительного повышения реальной платы, ибо индекс стоимости жизни, по сведениям статистического управления, в феврале составлял только 623. Но эти цифры явно неверны, ибо в то же время индекс цен оптовой торговли, по официальнымсведениям, возрос до 1376.
Эта подделка цифр была признана открыто. А. Гайхен в газете «Берлинер Тагеблат», отражающей интересы крупного капитала, писал:
«Не удивительно, что индексы государственного статистического бюро дают такие ошибочные выводы. Это объясняется тем, что старались не показать действительного размера дороговизны. Это делалось главным образом из политических соображений. Если с помощью индексов удалось отклонить чрезмерные и несовместимые с обнищанием Германии притязания, то с точки зрения народного хозяйства это утешительно. В таком случае эти индексы выполняли важную функцию, сдерживая быстро идущее вперед обесценение денег. Но это ничего не меняет в том факте, что эти цифры, заостряя политически общественное мнение внутри страны и за гранж~ей, рисовали объективно ложную картину развития дороговизны в Германии. Это во многих отношениях устраивало работодателей» '.
Расчеты Кучинского, одного из лучших буржуазных статистиков Германии, приводят к совершенно другим выводам как относительно 1919, так и относительно 1920 г.:
«Учитывая все не принимаемые во внимание государственой статистикой расходы для поддержания жиз-

' «Wiltschaft uud Statistik», (1 ‒ 11) 1920.
' «Berliner Tageblatt», 13.VII 1921.
326



ни (на одежду, белье, поддержание чистоты, деньги на разъезды и т. п.), я пришел к определению прожиточного минимума для февраля 1920 г. в 254 марки. Государственная же статистика дает следующий средний недельцый заработок (в марках) взрослого рабочего (мужчины) в Берлине и его пригородах (Gross Berlin):
175
Строительная промышленность
Стекольная и керамическая про-
мышленность
Кожевенная промышленность
Жировая промышленность
171 199 160
' eDas Existenzminimum», $. 30.
327
Если принять общую среднюю заработную плату для всех взрослых рабочих мужчин в Берлине и его окрестностях в 170 марок, то она была бы приблизительно на '/з ниже, чем экзистенцминимум того времени для семьи в шесть человек (254 марки). Для сравнения можно указать, что экзистенцминимум в последний перед во@ной год. в 29 марок был на '/6 ниже, чем средний заработок в то время, составлявший приблизительно 35 марок.
Для ноября 1920 г. я вычислил средний недельный заработок в 240 марок, а экзистенцминимум ‒ в 316 марок. Таким образом, подобно тому, что мы видели для августа 1919 г., заработок был приблизительно на '/4 ниже, чем экзистенцминимуме 6.
Конечно, у буржуазии есть достаточно наемников, которые пьЬаются доказывать, что жизненный уровень немецкого рабочего улучшился во время войны и после нее. Но нужно ли вообще стативтическими данными доказывать обнищание немецкого пролетариата? Разве оно не достаточно ясно для всех и без этих доказательств: по ухудшению одежды рабочих, по их отощанию, по неоднократно констатируемому всеми больничными кассами росту туберкулеза и других болезней? Разве не знает всякий, что одежда, белье и жалкие пожитки немецких рабочих ушли в деревню к крестьянам-спекулянтам? Тем не менее мы приведем кое-какие свидетельства.
Английский политик Чарльз Роден Букстон и его жена Дороти Фрэнсис Букстон жили в Эссене (в Рурском угольном бассейне) в семье одного немецкого углекопа.


На основании их отчета газета «Роте Фане» сообщает следующее:
«Sternstrass' 7 ‒ вот наш адрес, но из наших окон видно больше дыма, чем звезд. Господин Дуда ‒ забойщик. В 1910 г. он зарабатывал в среднем в неделю 30 марок. Теперь он получает 300 марок. Но цены возросли раз в 20, так что то, что он покупал тогда за 30 марок, стоит теперь 600 марок. Другими словами, он может теперь купить только половину того, что покупал прежде.
3Т0 дает приблизительный масштаб изменений, которые произошли в уровне жизни в Германии. Другим живется еще хуже, ибо у них большие семьи и они менее экономны. Надо принять также во внимание, что углекопы в настоящее время оплачиваются лучше, чем другие рабочие, и их меньше затронула безработица. По нашей просьбе Дуда дают нам то же, что потребляют сами. Завтрак состоит всегда из черного хлеба, на который намазано небольшое количество сала, и из так называемого кофе. Еженедельная порция хлеба ‒ полфунта. Наш хозяин берет четыре тоненьких ломтя с собой в копь. Главная еда бывает за обедом, после его возвращения из шахты. За исключением воскресенья, когда в пищу включено мясо, обед каждый день состоит из капусты и картофеля или из гороха и картофеля; иногда добавляется крошечный кусочек колбасы или кофе с хлебом. Ужин обыкновенно приготовляется из того, что осталось от обеда, и состоит из жареного или тертого картофеля; иногда ‒ один-два раза в неделю к этому добавляется суп из ячменя или вареный рис. Масло, фактически, в пищу не употребляется.
Недостаток белья еще острее, чем недостаток пищи. Мы посетили большое число семейств в их жилищах, отнюдь не выбирая самые бедные. По нашей просьбе они показывали нам свои шкафы и комоды, и мы находили их всегда пустыми. Сотни углекопов перешли на «систему одной рубашки». Такой рабочий ложится в субботу спать и не может встать до тех пор, пока его рубашка не будет выстирана и высушена; что касается детей, то многие из них не могут ходить в школу, так как у них нет никакого белья».
Доктор Грютцнер, принадлежащий к партии большин-

7 Stern ‒ по-немецки значит звезда.‒ Прим. ред.



ства социал-демократии, регирунгспрезидент Дюссельдорфа, публично заявил в декабре i920 г.:
«Уже несколько месяцев дети моих служащих в Дюссельдорфе ходят в школу без рубашек» а.
Мы могли бы привести сотни таких сообщений из различных, отнюдь не коммунистических источников.
Так же плохо положение в Польше, немецкой части Австро-Венгерской империи, Румынии и т. д.
Улучшилось ли положение в течение 192i г.?
Едва ли кто-нибудь осмелится утверждать это серьезно. В феврале 1921 г., когда цены падали, на это еще была надежда; но она исчезла, когда во второй половине i92i г. вновь началась волна роста цен', а весной i922 г. вследствие введения новых налогов дороговизна еще более увеличилась. Даже Парвус, этот надежный адвокат буржуазии, подсчитал, что в третью четверть i92i г. заработки горнорабочих выросли на 9% по сравнению со второй четвертью, в то время как цены оптовой торговли увеличились почти на 50% 'о. Если Парвус признает, что так ухудшилось положение горнорабочих, то мы можем считать это вполне доказанным.
2. Страны Антанты
Северный
бассейн,
франков в день,
О/О

100 4,13 100 4,06 103 5,59 135 4,85 213 11,77 285 10,27 270 15,03 360 14,12
100 103 341 358
100 120 250 345
1913 6,20 1914 6,34 1918 13,17 1919 16,77
' «Frankfurter Zeitung», 29.XII 1920.
' Прожиточный минимум одной семьи с двумя детьми в Берлине
и его пригородах, по исчислениям Кучинского, составлял (в марках) в январе 1920 г.‒ 220; январе 1921 г.‒ 320; январе 1922 г.‒ 548.
" «D. Glocke», 1З.II 1929.
" «Wirtschaft und Statistik», 1920, N 1.
329
Мы имеем мало сводных материалов относительно повышения заработной платы во Франции. Разрозненные цифры из рабочих газет мы приводить не хотим.
Французское министерство труда дает цифры относительно повышения заработной платы углекопов ":
Бассейн Лоарский
Па-де-Кале, бассейн,
франков франков
в день, '/î в день, %



Если мы примем во внимание, что в розничной торговле цены всегда растут больше, чем в оптовой, то ухудшение условий жизни французских горных рабочих станет очевидным.
В 1921 г. во Франции был проведен анкетный опрос относительно заработной платы. Сведения давались мэрами и представляют прежде всего только приблизительные исчисления, касаясь главным образом заработной платы ремесленников: каменщиков, слесарей, кузнецов, печатников и т. п.
BOT вывод из анкеты, касающийся повышения заработной платы с 1911 по 1921 г. ":
Часовая плата Дневная плата
Среднее для Парижа » других местностей
429 '
509
363 413
Эти цифры нельзя сравнивать с индексами цен оптовой торговли или стоимости жизни, во-первых, потому что последние принимают за исходньщ пункт 1913 или 1914 г., во-вторых, потому что не указано, какой месяц 1921 г. здесь имеется в виду, и, в-третьих. потому что оценки явно завышены. Тем не менее даже эти цифры, если их сравнить с ростом дороговизны, свидетельствуют об ухудшении положения рабочего класса.
Англия. Относительно движения заработной платы в Англии с 1914 по конец 1920 г. есть сводные данные, которые позволяют судить о повышении средней заработной платы с 9 августа 1914 г. по 31 декабря 1920 г.
(в%) 13.
151 174
224 121 129 122
209
Для каменщиков .... 151
» плотников и столяров 152 » водопроводчиков .. 156 » горнорабочих.... 150 » неквалифицированных
горнорабочих... - . 200
» корабельных плотников........ 121
» клепальщиков ... 131
" «Wirtschaft und Statistik», 1921.
" «ЖиЬсЬай und Statistik», Ш 1921.
Для штукатуров
» маляров
» вспомогательных
рабочих
» формовщиков
» монтеров
» модельщиков
» вспомогательных
рабочих



3а Индекс Бюро год труда США
3а 3а Индекс Бюро
день год труда CIOA
3а
Год де„

Год
5,38 1685 196 6,17 1902 214
1918
1919
Рост, %
1913 †19 108
1913 2,92 1914 2,97 1915 3,01 1916 3,36 1917 4,16
9О5 100 905 99 925 100 1042 123 1296 175
111 114
По этим данным, положение рабочих компании отнюдь не улучшилось.
Однако, вопреки этому выводу, мы писали:
«Тем не менее хорошие знатоки дела из среды наших товарищей придерживаются мнения, что в общем американские рабочие во время войны зарабатывали выше обычного уровня и кое-что даже сэкономили; это облегчает для них возможность пережить современную тяжелую безработицу»,
В конце i920 г. рост заработной платы квалифицированных рабочих отстает на 35 ‒ 40% от повышения стоимости жизни.
В первые месяцы 1921 г. вследствие падения цен положение рабочего класса улучшилось, если не принимать во внимание безработицу. Но затем резко понизилась заработная плата, вследствие чего положение английского пролетариата значительно ухудшилось по сравнению с довоенным уровнем.
Мы не будем приводить здесь скудные данные о небольших европейских странах и перейдем к странам, которые получили экономическую выгоду от войны, прежде всего к Соединенным Штатам. В первом издании настоящей книги мы писали:
«Кажется, что Соединенные Штаты являются единственной страной, относительно которой можно с некоторой уверенностью установить улучшение положения рабочих во время войны».
Правда, это положение, .согласно позднее опубликованным данным, не совсем соответствует действительности и тем достоверным сведениям, которые приводит '«Юнайтед стил компани» относительно своих рабочих, число которых доходит приблизительно до 250 тыс. Средний заработок всех служащих составлял (в расчете на одного человека, в долл.):



Теперь мы имеем абсолютно надежное американское исследование, которое доказывает, что и уровень жизни американских рабочих ‒ может быть за исключением рабочих снарядных заводов ‒ во время войны сильно понизился. Так как это положение противоречит всеобщему убеждению, то мы хотим рассмотреть его подробнее.
В исследовании, которое опубликовали профессор Чикагского университета П. Дуглз и Ф. Лэмбарсон", в основание расчета заработной платы положена плата за полную неделю, а цен средств существования ‒ средняя цена за 1890 ‒ 1899 гг., принятая за 100. Заработная плата за период 1912 ‒ 1918 гг. была изучена по материалам официальных источников о рабочих хлебопекарен, строительных предприятий, литейных и машиностроительных заводов, каменоломен, мельниц, типографий, газетного дела, обувных, шерстяных и хлопчатобумажных предприятий.
Выводы этого с величайшей научной осторожностью произведенного расчета, содержащие индексы реальной заработной платы с 1890 по 1918 г., приведены ниже; они несколько упрощены путем устранения данных о часовой плате ":
Покупательная сила
полной недельной платы,
измеренная в различных
ценах средств существования

полная Розничные
1'од недельная цены средств
существова-
ния

Итак мы видим, что за годы войны реальная недельная заработная плата американских рабочих резко упала.
" «American Economic Review», 1921, чо1. III, р. 421. Ыйеш.
1890 1891 1895 1896 1900 1905 1910 1911 1912 1913 1914 1915 1916 1917 1918
100,9 100,1 98,3 99,9 1О4,6 114,4 126,5 128,9 132,6 135,2 137,9 135,5 144,8 146,9 187,7
101,9 103,4 97,1 95,2 103,0 116,4 141,1 143,0 159,2 155,7 158,5 156,5 177,6 233,4 266,6
98,4 96,8 97,5 104,6 101,6 98,3 87,8 90,1 85,9 86,8 87,0 86,0 80,8 64,0 70,4


Если вести расчет для часовой платы, то падение будет несколько меньше, так как за тот же период сократилось рабочее время. Но и по этим данным положение рабочих ухудшилось: за 1910 ‒ 1915 гг. индекс составлял 96, за 1916 г. ‒ 92,6, за 1917 г. ‒ 71,6 и за 1918 г.‒ 79,3.
Авторы добавляют к сказанному еще два положения.
1. В собственно военнои промышленности заработная плата поднялась выше, чем цены средств существования. Ho c другой стороны, заработная плата не принятых в расчет горнорабочих, железнодорожников и сельскохозяйственных рабочих, как показывают другие исследования, резко упала.
2. Расходы на жизнь возросли на 2 ‒ 3% меньше, чем цены средств существования, которые были взяты в качестве основы сравнения.
Итак, если действительно верно, что положение рабочих в Соединенных Штатах во время войны улучшилось, то это произошло вследствие того, что они работали полное время и даже сверхурочно, т. е. за счет усиленной их эксплуатации, а не в результате получения ими большей доли прибавочного продукта.
Что касается послевоенного времени, то здесь не хватает материалов.
Приведем некоторые данные о Канаде. Если принять заработки канадских рабочих в 1913 г. за 100%, то за 1913 ‒ 1920 гг. в среднем для всех отраслей промышленности и профессий они повысились таким образом: часовая заработная плата. ‒ на 193,3%, недельная ‒ на 179,3, а стоимость жизни ‒ на 218%.
Подъем заработной платы всюду отставал от повышения цен. Итак, положение дел в Канаде сходно с положением в США, различие состоит лишь в том, что в США рабочие некоторых профессий сумели добиться повышения заработной платы по сравнению с ростом стоимо-
CTH ЖИЗНИ.

Резюмируя, мы можем твердо установить, что реальная заработная плата рабочих во всех странах во вред,,я мировой войны и послевоенной конъюнктуры была ниже, чем до войны. Рост дороговизны был всюду сильнее, чем
333


рост заработной платы. И только путем перенапряжения всех сил и с помощью долгих сверхурочных работ небольшой части рабочих, занятых в военной промышленности, удалось поднять свою недельную заработную плату. Эксплуатация рабочих была в этот период сильнее, чем прежде.
Мы хотим еще отметить связь между кризисом и уровнем жизни рабочих. Недоироизводство в Средней Европе и исчезновение высоких заработков в военной промышленности всех стран повели к сильному ухудшению условий жизни пролетариата и еще более ‒ служащих. Эти широкие слои потребителей должны были сократить до минимума потребление необходимых товаров: обуви, одежды, мебели, посуды, книг и т. п. Поэтому кризис начался с падения цен в отраслях промышленности, производящих перечисленные предметы. «Забастовки» покупателей, которые охватили всю Европу, представляют отражение экономического фактора ‒ отсутствия покупательной способности ‒ в общественном массовом движении.
V. ПРОЙЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА С НАЧАЛА ВОЙНЫ
Если мы перелистаем отчеты акционерных обществ за время войны и высокой конъюнктуры, то мы найдем в них постоянно повторяемую жалобу на недостаток воли к труду и на слабую производительность труда рабочих '. Очень интересно установить, какова была в дейст-
' «Когда был сокращен рабочий день, то ири этом предполагалось,
что производительность останется той же самой или повысится.
Но произошло обратное: по признаниям лидеров различных монопольных объединений, производительность рабочего в час понизилась» («Manchester Guardian», 21.Ш 1921).
«Производительность труда за последнее полугодие 1920 г.
так упала, как до этого времени никто не мог допустить» («Times», 21ЛП 1921).
«Не может быть никакого сомнения относительно вредного
действия страшно возросшей заработной платы и в то же время сильно упавшей производительности во всех отраслях промышленности» («Economist», 5.III 1921).



вительности производительность труда во время войны и после нее. Соответствующие данные, особенно для горного
дела, имеются. Но для нас должно быть ясным, что производительность труда зависит не только от рабочих и от их воли к труду, но и от технического оборудования. B странах, в которых капитализм мог проявить свою дееспособность, материально-производственный аппарат был улучшен, а потому ‒ независимо от воли рабочих к труду ‒ производительность повысилась. Напротив того, в странах, приходивших в упадок, производственный аппарат ухудшился, что мешала росту производительности труда рабочих.
Хорошо помня это, рассмотрим данные о производительности американских углекопов в битуминозных копях:
Дневная производитель-
ность в расчете на одного
подземного рабочего, т
Число рабо- Годовая добыча угля
Год чих дней в расчете на одного в году человека, т
3,85 3,8'8 4,14 4,24 4,27 4,40
1913 1914 1915 1916 19'17 1918
916 806 867 998 1071 1134
232 195 203 230 243 252
«Нет никакого сомнения в том, что английская промышленность серьезно страдает от недопроизводства: последнее наблюдается повсюду и обязано своим существованием прежде всего убеждению рабочих в том, что для них полезно уменьшение производительности труда» («ЕсопотЫ», 19.II 1921).
Мы могли бы привести бесчисленное множество других аналогичных примеров.
«American EcOnomic Reviews, vol. III, 192<, Addition, р. 54.
335
При этом не нужно упускать из виду растущее значение машин в угольной промышленности Соединенных Штатов. Более половины битуминозного угля было добыто (undercut) c помощью машин. Успешно применяются машины, которые непрерывно откалывают уголь, поднимают его и нагружают в вагонетки. Ожидается дальнейшее повышение производительности в расчете на одного человека в день 2.
Данные о производительности труда подземных рабочих угольных копей (табл. 5) несколько завышены, так ка.к число рабочих, которые трудятся на земле, увеличилось больше, чем число подземных рабочих. Расче-




Таблица 5
Производительность труда в расчете иа одного подземного
рабочего угольных копей, т
Дневная добыча
Годовая добыча
Год
Англия Япония
Франция
Англия
Япония
ты, произведенные по отношению к общему числу рабочих, дают иные результаты.
Ниже рассмотрена производительность труда немецкого углекопа в год (в т):
Рурский
округ
230
289
Верхняя Силезия
Рурский
округ
380
281

Верхняя Силезия
Год
Год
145 139
86
106

1913 1918
1919 1920
Итак, мы видим, что в Соединенных Штатах производительность труда поднималась, а в Европе постоянно падала; только в Германии в 1920 г. отмечался небольшой рост. В Европе нигде не заметно хотя бы некоторого приближения к производительности довоенного времени.
Примерно так же обстоит дело и в тех отраслях промышленности, которые статистически труднее учитыва- ЮТСЯ.
Одна из причин кризиса недопроизводства в Европе‒ низкая производительность труда рабочих, которая является результатом отсутствия у них желания напряженно работать в условиях капиталистического гнета, а также результатом ухудшения средств производства и недостаточного питания рабочих. В некоторых отраслях производства, где сокращение рабочего времени не компенсировалось ростом производительности, как, например, на


железнодорожном транспорте, введение восьмичасового рабочего дня привело к падению производительности труда. Поэтому нечего удивляться, что капиталисты всего мира, несмотря на громадную безработицу, начали поход против восьмичасового рабочего дня.
VI. КРИЗИС 1921 Г. '
~отя е~е не опубликованы данные за весь 1921 г., все же можно составить об этом годе общее представление.
При этом должны быть прежде всего поставлены два вопроса: как изменилось мировое капиталистическое хозяйство в течение 1921 г. по сравнению с предшествовавшими -годами кризиса; какова была тенденция развития в течение этого года.
1. Если мы рассмотрим данные за 1921 г. в целом по сравнению с предыдущим годом, то можем констатировать общее значительное ухудшение положения хозяйства.
Важнейшие признаки этого ухудшения следующие: а) производство почти всех важных товаров резко сократилось;
б) безработица в среднем значительно увеличилась; в) распад мирового аозяйства обострился;
г) цены в тех странах, валюта которых обнаруживает относительную устойчивость, в конце года стали ниже, чем были в начале его;
д) внешняя торговля резко сократилась.
2. Если мы рассмотрим самый ход хозяйственного развития в течение 1921 г., то обнаружим чрезвычайно медленную и не распространяющуюся на все страны, но всетаки заметную тенденцию к преодолению современного хозяйственного кризиса.
' Отчасти взято из моей брошюры: «Die Lage der Weltwirtschaft und der Gang der Wirtschaftspolitik in den letzten drei Jahren». Hamburg. Kommunistischen Internationale, 1922.



Производство в 1921 г. по сравнению с 1920 г.
Для доказательства нашего утверждения, что в 1921 г.
производство в мировом масштабе резко упало, приво-
дим следующие данные о производстве важнейших това-
ров за два года:
Млн. т
1921 г. 1920 г.

1921 г. % к
1920 г.

90 66 60 83 119 60
11,7
68,3 130,5 63,0
4,5 *"
40,7 110,0 75,0
7,2
+ Млн. гектолитров.
"~ В это количество включены суда тоннажем 400 тыс. т, постройка которых временно приостановлена (eEconomist», 142 192Ц.
Безработица в 1921 г.
В главе «Кризис и безработица» мы уже привели подробные данные о безработице в 1920 и 1921 гг. Из них явствовало, что безработица к 1921 г. в среднем была по крайней мере вдвое выше, чем в 1920 г., и во много раз выше, чем до кризиса. Степень безработицы неодинакова в различных странах и возрастает больше всего в тех странах, которые входят в район перепроизводства и валюта которых устойчива.
Пшеница
Рожь
Ячмень
Овес
Маис
Картофель
Сахарная свекла
Вино
конопля
Хлопок
Тростник сахар-
ный
Дн;ут
Сталь
Уголь
Нефть
Еораблестросние
77,5 20,5 21,0 44,2 84„8 87,6 30,2 * 10,9 6,4 28,8
71,9 14,8 2),8 50,0 89,1 99,2 31,1 * 13,4 9,8 39,4
108 139 101 88 95 88 97 81 65 73



Число безработных в среднем в 1921 г. составляло
(в %):
Швеция
Норвегия
Еан ада .... 13 США..... 20
25
15 21 10 20
Англия
Бельгия
Нидерланды
Дания
15
Мы должны еще раз подчеркнуть, что эти цифры только приблизительны и их нельзя сравнивать между собой, так как они были вычислены в различных странах и разными методами.
1. Распад мирового хозяйства
Конец 1920 г. Конец 1921 г.
258 778
1 500 11 000
2 250 12 000
277 590
127 272
47,50 99

Паритет
Немецкие марки
Австрийские кроны
Польские злотые
Болгарские левы
Югославские динары
Греческие драхмы
20,43 24,02 20,43 25,22 25,22 25,22
Исключение составляет только Чехословакия, крона
которой стоит несколько выше, чем год назад.
Разделение мира на страны относительного перепроизводства и страны абсолютного недопроизводства еще более усилилось в течение 1921 г. Это нельзя установить из данных, характеризующих производство, так как таких данных не хватает. Но в качестве внешнего симптома явления мы можем взять отношения валют, и тогда увидим следующее. В то время как положение валюты нейтральных европейских стран и Англии, а также, в меньшем масштабе, Франции и Италии в течение года значительно улучшилось по отношению к доллару (валюта Швейцарии снова достигла паритета с золотом), валюты стран Средней и Восточной Европы в течение 1921 г. очень резко упали по сравнению с долларом и фунтом стерлингов.
Фунт стерлингов котировался в Лондоне:



Если мы, напротив, сравним валюты западноевропейских стран с долларом, то увидим другую картину.
Доллар котировался в Нью-Йорке следующим образом:
Паритет Конец 1920 r. Конец 1921 г.
(Цены всех валют в этой таблице выражены в центах; только фунт стерлингов указан в долларах.)
Благодаря этому различию в движении курсов валют бездна между странами перепроизводства и недопроизводства стала еще глубже.
2. Сокращение внешней торговли
1921 год принес резкое сокращение внешней торговли всех крупных капиталистических стран мира.
Это видно из следующих данных (в млрд. единиц полноценной валюты по ее золотому содержанию):
ВВОЗ
1920 г.
Bassos
1913 r. 1920 г.

1921 г.
1913 г.
2,51 1,09 25,55
78,26
Разумеется, что действительное сокращение внешней торговли было менее значительно, так как уровень цен в 1921 г. стал гораздо ниже, чем в 1920 г. В одной из последующих глав мы приведем данные о размерах внешней торговли на основании индексов цен для соответствующих лет. Это, конечно, очень грубый метод, так как изменение цен различно для различных групп товаров.
340
Французские франки
Бельгийские франки
Швейцарские франки
Испанские песеты
Датские кроны
Норвежские кроны
Шведские кропы
Итальянские лиры
Английские фунты
Соединенные Штаты
Англия
Франция
Италия
Германия
1,77 0,77 8,42 3,65 10,77
19,30 19,30 19,30 19,30 26,80 26,80 26,80 19,30 4,87
5,01 1,94 49,90' 15,86 98,13
5,93 6,23 15,25 13,45 15,65 15,65 19,98 3,48 3,53
8,02 7,68 19,52 14,93 19,93 15,93 25,05 4,21 4,20
2,43 7,51 0,64 1,56 6,% 26,89 2 51 780 10,10 69,31



Относительно английской внешней торговли мы находим очень хороший расчет на основании цен 1913 г. в ежегодном обозрении «Манчестер гардиан».
Там приведены следующие данные (в млн. ф. ст.):
1921 r. 1920 г. 1913 г.
Ввоз............. 571 679 769 Вывоз (английских товаров) .. 262 372 525 Вывоз (иностранных товаров) 86 99 110
Вывоз английских товаров резко сократился и составил в 1921 г. '/q вывоза 1913 г. и '/s вывоза 1920 г.
Аналогичные расчеты, сделанные по другим капиталистическим странам, выявили бы ту же картину.
3. Движение цен в f92f г.
Движение цен в 1921 г., взятое в целом, показывает, что
в конце года они были ниже, чем в начале. Это свиде-
тельствует о том, что кризис продолжается. Индексы для
отдельных стран следующие:
Январь Декабрь
Январь Декабрь
Швейцария .. ° ‒ 230 123 Швеция... 207 198 Япония... 201 326
595
176 174 172
Соединенные
Штаты
Англия
Франция
Италия
137 255 407 642
1920 г.
1921 г.
1919 r.
Число продаж с молотка...... 6451
Сумма обязательств, млн. золотых еди-
8881 19652
113
295
627
н иц
' Банки не включены («Weltwirtschaftliche Nachrichten», 15.11 1922).
Движение цен в странах с падающей валютой во внимание не принимается так как цены там меняются в зависимости от измененйя курса валюты. В некоторых странах снижение цен следует приписать отчасти падению валюты по отношению к доллару, устанавливающему цены мирового рынка. Особое положение занимает Япония, где цены заметно повысились при полноценной валюте.
Количество продаж с молотка и величина продававшейся массы в CIIIA обнаруживают в 1921 г. тенденцию к возрастанию 2.'



В Германии число продаж с молотка в течение 1921 г. уменьшилось, в Англии, Франции и Италии, по-видимому, увеличилось. К сожалению, мы не имеем полных статистических сведений.
Увеличение числа продаж с молотка и размер пассивов может также означать ‒ и это объяснение, вероятно, наиболее верно, ‒ что кредит в общем укрепился и нет более необходимости искусственно поддерживать «гнилые» предприятия.
Сокращение производства, возросшая безработица, обострение процесса распада мирового хозяйства, сокращение внешней торговли, понижение цен, увеличение числа продаж с молотка ‒ таковы главные явления, на основании которых мы должны признать 1921 год годом ясно выраженного кризиса, годом кризиса более острого, чем предыдущий, 1920 г.
VII. СИМПТОМЫ УЛУЧШЕНИЯ КОНЪЮНКТУРЫ
В ТЕЧЕНИЕ 1921 Г.
Начало 1921 г.. -, 7 21. июля 5 мая .. 6,5 21 сентября 16 июня 6 2 ноября
5,5
5
4,5
B предыдущей главе мы указывали, что хотя 1921 год был годом ocrporp кризиса, однако в течение этого года можно было констатировать симптомы улучшения. Для доказательства этого утверждения трудно подобрать такой материал, который не вызывал бы возражений, тем более что ход развития был не везде одинаков. Главные признаки улучшения общего состояния хозяйства следующие.
1. Улучшение дел на денежном рынке. В странах, играющих руководящую роль в мировом капиталистическом хозяйстве, замечено, в особенности во второй половине года, увеличение количества свободных денег. Учетныи процент в течение года несколько раз понижался.
Вот данные об изменении процентов Федерального резервного банка Соединенных Штатов:



Такое же понижение банковского процента, хотя и в меньшем масштабе, отмечалось в Англии и в нейтральных странах. Увеличение количества свободных денег в обращении отчасти было следствием падения цен и уменьшения производства и обмена товаров. Вследствие этого в обращении оказался излишек денег, несмотря на то, что в странах перепроизводства было резко сокращено количество бумажных денег.
Количество банкнот в обращении составляло (в млн. единиц):
Конец i92i г.
2 444
120
37 400
591
13273

Конец 1920 г.
3 405
125
38 600
731
15 171

Соединенные Штаты
Англия
Франция
Швеция
Италия
. Май
. Декабрь
. Май
, Декабрь
864 1649 803 1427
Производство железа Э ))
стали
Потребление хлопка в текстильной промышленности
Соединенных Штатов составляло в январе 366 тыс. кип,
а в ноябре ‒ 527 тыс.
Надо признать, что наличие свободных капиталов отчасти следует приписать вновь окрепшему кредиту, хотя последнее явление и кажется противоречащим увеличению числа конкурентов в 1921 г'.
2. Падение цен во второй половине года резко замедлилось, а в крупных капиталистических странах, играющих в хозяйстве решающую роль, цены даже стабилизировались. Так, в Соединенных Штатах индекс цен показывал в мае 115, а в декабре ‒ 132; в Японии индекс на январь был 201, а на ноябрь ‒ 219. Знаменательно, что повышение цен началось как раз в тех странах, в которых, как мы указывали выше, начался кризис.
Если мы рассмотрим ход производства в т'ечение года в странах, играющих руководящую роль в мировом капиталистическом хозяйстве, то обнаружим в течение второй половины года тенденцию к росту производства. Вот некоторые цифры по Соединенным Штатам (в тыс. т):


B Англии кризис тяжелой индустрии достиг высшей точки в середине года вследствие стачки углекопов; затем добыча угля и производство железа и стали начинают медленно, но постоянно повышаться.
Во Франции, которая во многих отношениях занимает исключительное положение ‒ там нет фактически безработицы,‒ также обнаруживается медленный рост производства.
Что касается Германии, то известно, что там во второй половине 1921 г. вследствие сильного падения марки производство значительно усилилось, а число безработных в стране уменьшилось. Гильфердинг, Леви и другие вывели из этого заключение о том, что германское хозяйство снова окрепло. Но капиталистические круги смотрели на дело гораздо пессимистичнее, и действительно уже в конце года началось обратное движение.
Тем не менее остается фактом, что во втором полугодии 1921 г. обнаруживаются некоторые признаки улучшения положения во всех крупных капиталистических странах. Теперь мы должны решить вопрос, может ли идти речь об окончательном преодолении современного хозяйственного кризиса, или это улучшение ‒ явление преходящее.
Чтобы решить этот вопрос, следует прежде всего выяснить, как преодолевались предыдущие кризисы времен (<нормального» капитализма.
Кризисы «нормального» капитализма имели общий с современным кризисом внешний симптом относительного перепроизводства. Это перепроизводство преодолевалось следующими путями:
резко падали цены, это сводило сумму цен всех имеющихся на мировом рынке товаров к величине, которая соответствовала «общественно необходимой потребности»;
поскольку при этом возникало перепроизводство и некоторые товары не находили покупателей на существовавшем до тех пор рынке, капиталистический рынок расширялся путем включения в него новых, некапиталистических стран;
посредством технических нововведений достигалось уменьшение издержек производства, поднималась производительность труда и цены приспосабливались к покупательной способности рынка.
В новейшей фазе развития капитализма произошло


изменение. ааонополия охватила целые отрасли промышленности, в результате чего ослаблялось или замедлялось падение цен и совершалось планомерное ограничение производства, пока рынок не поглощал мало-помалу излишек товаров.
Теперь перед нами встает вопрос: продолжают ли действовать эти прежние формы преодоления кризиса? Прп этом мы должны вспомнить наше прежнее основное положение о том, что современный кризис отнюдь нельзя считать «нормальным» кризисом капиталистического хозяйства. Существеннейшее различие состоит в том, что прежние кризисы не затрагивали осяов капиталистического хозяйства: единства мирового рынка, равновесия между Западной Европой как промышленной мастерской мира и окружающими ее менее развитыми аграрными странами. Эти кризисы были следствием анархии капиталистического производства и того факта, что накопление капитала требовало дальнейшего расширения капиталистического рынка, которое временами наталкивалось на препятствия. Причины современного хозяйственного кризиса мы выяснили уже в одной из предыдущих глав: во многих отношениях они несходны с причинами «нормального» хозяйственного кризиса. Поэтому, исследуя возможности восстановления «нормального» капиталистического мирового хозяйства, мы можем не прибегать к старым схемам, а должны конкретно анализировать причины современного хозяйственного кризиса.
VIII. ТЕНДЕНЦИИ И СТРЕМЛЕНИЯ
К ПРЕОДОЛЕПЩО МИРОВОГО ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРИЗИСА
Сущность кризиса состоит в отсутствии равновесия в мировом хозяйстве. При исследовании причин нарушения мирового хозяйственного равновесия мы в соответствующей главе уже рассмотрели несколько групп причин:
1) распадение мирового хозяйства на страны относительного перепроизводства и страны абсолютного недо- производства;


2) неодинаковое движение цен на продукты индустрии и сельского хозяйства;
3) неприспособленность производства к уменьшившимся доходам послевоенного времени;
4) нарушение разделения труда в мировом хозяйстве вследствие индустриализации аграрных стран.
Если мы изучим хозяйственные отношения за последние три года (1919 ‒ 1921 гг.), то заметим, что фактически имеются налицо известные тенденции и стремления к преодолению мирового хозяйственного кризиса. Мы можем выделить среди них имманентные тенденции и сознательные стремления.
Под имманентными тенденциями мы подразумеваем действия отдельных хозяйственных субъектов в интересах их собственных, частных хозяйств: эти действия в совокупности обусловливают тенденцию к преодолению хозяйственного кризиса. Таким образом, действует старый анархический механизм капиталистического хозяйства.
Под сознательными стремлениями мы подразумеваем действия государств и отдельных хозяйственных групп, требования последних, которые сознательно ставят целью преодолеть кризис.

1. Имманентные тенденции к преодолению кризиса в мировом хозяйстве
Мы видели, что первой группой причин, породивших кризис, является распадение мирового хозяйства на страны перепроизводства и страны недопроизводства. Противоречия между ними должны быть преодолены. Явления современного кризиса сами заключают в себе имманентные капитализму и независимые oz воли людей тенденции к преодолению этого кризиса. В Америке, Японии, Англии и в нейтральных странах Европы оказался чрезмерно развитым производственный аппарат, товары не находили покупателей. Капитал пытается устранить препятствие тем, что он просто оставляет бег работы часть производительных сил. Если '/» этих сил будет бездействовать, если рабочие будут распущены и выброшены на мостовую, то будет устранено относительное перепроизводство. Этот процесс совершается «бессознательно». Капитал руководствуется своими частными интересами, а не сознательным стремлением к преодолению кризиса.


С другой стороны, в странах недопроизводства мы видим оживленную хозяйственную деятельность. В Германии и в Австрии в полной мере используются все производственные возможности. Имеется тенденция преодолеть кризис мирового хозяйства на основе усиления производства именно в этих странах. Спрашивается, достаточно ли сильны отмеченные тенденции, чтобы восстановить равновесие мирового хозяйства?
Мы считаем это невозможным. Сохранить состояние, при котором '/q рабочих в странах перепроизводства останется без работы, на долгое время невозможно. Каким бы еще крепким ни казалось здание капитализма в Англии и Америке, такой нагрузки оно не выдержит. И мы уже видим, что Ллойд Джордж, который тонко чувствует, что необходимо для обеспечения господства английской буржуазии, готовится рассматривать проблемы мировой политики с точки зрения вопроса устранения безработицы в Англии.
Глубоко заблуждаются те, кто считает, что страны абсолютного недопроизводства могут исцелить себя путем расширения производства. Больше всего оснований для таких надежд имеет Германия. Есть много политических деятелей, прежде всего в среде социал-демократической партии Германии, независимой социал-демократической партии и группы Леви, которые совершенно серьезно думают, что хозяйство Германии идет по пути к оздоровлению. При этом они опираются главным образом на то, что во второй половине 1921 г. рабочие силы Германии были заняты целиком. Но уже в конце 1921 г. обнаружилось ослабление конъюнктуры и в Германии. Дальновидные капиталистические круги придерживаются мнения, что производство в Германии все еще не покрывает текущего спроса. Это же мнение не раз выражал В. Ратенау, например в своей речи перед Верховным Советом в Каннах. Отчет Гамбургской торговой палаты за 1921 г. также свидетельствует о том, что непрерывный рост цен на иностранное сырье позволяет развивать хозяйство только в ограниченных рамках '. Расширение производства все еще наталкивается на недостаток сырья, угля, транспорт-

' Детальный анализ хозяйственного и инансового положения Германии см.: Е. P à w1ows kó. Der Ban rott Deutschlands. Hamburg. Die Kommunistischen Internationale, 1921, S. 189.


ных средств и на слабую производительность рабочих, обусловленную недостаточным питанием и понижением уровня жизни. Кроме того, восстановлению хозяйства Германии препятствуют репарационные платежи (вопрос о них будет рассмотрен ниже).
Тяжесть экономического положения в странах недо- производства не меньше, чем в странах перепроизводства: во-первых, дает себя знать колоссальная безработица при пониженном уровне жизни рабочих, во-вторых‒ чрезвычайно низкий уровень жизни при полной занятости. Трудно определить, чье положение хуже.
2. Вопрос о репарациях
Действию имманентной тенденции к восстановлению равновесия мирового хозяйства в континентальной Европе особенно мешает возложенное на Германию бремя репараций. Этот вопрос имеет для Германии особенную важность. Но мы должны указать, что проблема рапарации ‒ лишь одна из сторон проблемы нарушения равновесия в мировом хозяйстве и что ее решение (если вообще может идти речь о решении) ни в коем случае не было бы равнозначно разрешению вопроса о мировом хозяйственном кризисе, как склонны думать в Германии. Правда, удельный вес Германии как покупателя на мировом рынке значительно выше удельного веса ее населения. Но сплетение хозяйства Германии с мировым хозяйством было гораздо сильнее, чем в других странах.
В 1912 г. доля Германии в общей сумме экспорта стран мира составляла 16,4%, Австро-Венгрии ‒ 3,8%.
Поэтому восстановление Германии имеет большое значение. Важная роль Германии в восстановлении равновесия в мировом хозяйстве объясняется тем, что она была покупателем товаров тех стран, которые теперь особенно сильно страдают от перепроизводства. На Германию в 1912 г. приходилось 14,8% экспорта Соединенных Штатов и 10% экспорта Англии.
В чем сущность проблемы репараций,-взятой в рамках нашего исследования?
По первоначальным постановлениям Германия должна была передавать Антанте ежегодно ценностей на общую сумму 3,5 млрд. золотых марок. Это составляет при-


близительно '/щ всего национального дохода Германии в довоенные годы. В настоящее же время совершенно очевидно, что современное производство Германии едва достаточно для обновления средств производства и поддержания минимального жизненного уровня пролетариата. Выполнение условий мирного договора кажется невозможным: за несколько лет Германия должна совершенно обнищать, лишиться всех средств производства и всех своих богатств. В связи с этим ее валюта должна обесцениться на мировом рынке. Страшнейшие социальные битвы за присвоение остатка продуктов доведут страну до социальной революции или отбросят ее в состояние полнейшего варварства.
С другой стороны, мы видим, что мировой рынок не в состоянии поглотить все товары стран перепроизводств. Если бы Антанта стала настаивать на том, чтобы Германия целиком уплатила репарационные платежи, то последняя была бы вынуждена экспортировать свои товары в колоссальном количестве. В результате этого кризис мирового хозяйства не только не был бы разрешен, но, напротив, он бы неслыханно обострился 2.
Лучшим решением вопроса был бы совершенный отказ от взимания репарационных платежей. Это решение было бы мыслимым, если бы Германия должна была платить исключительно странам перепроизводства. Мы видим, что Англия примирилась с мыслью, что она не получит ни одного пфеннига от Германии. Английские государственные деятели и экономисты ясно видят, что:
i) для поддержания безработных нужны гораздо большие суммы денег, чем Англия получила бы от репарационных платежей даже в том невероятном случае, если бы Германия могла уплатить их полностью;

~ Хотя статистика внешней торговли Германии за последние годы не очень надежна, мы все-таки полагаем, что абсолютное количество вывезенных из Германии товаров, измеренное в золоте или в рабочем времени, в 1920 и 1921 гг. было значительно меньше, чем до войны. При относительном равновесии мирового хозяйства до войны этот вывоз мало стеснял хозяйства других капиталистических стран, за исключением Англии. Но в настоящее время, когда емкость мирового рынка очень cHJIbHo уменьшилась, вновь возобновляющийся экспорт немецких товаров ощущается очень тягостно всеми странами капиталистического мира и еще более обостряет расстройство мирового хозяйства.


2) положение капитализма в Англии требует таких мер, которые сделали бы возможным быстрое уничтожение безработицы. Если Германия будет вынуждена целиком уплатить возложенное на нее бремя репараций, то она будет вынуждена выбросить на мировой рынок большие массы товаров по бросовым ценам. А это означает увековечение безработицы в Англии.
Но на долю богатой Англии приходится лишь ничтожная часть репарационных сумм. Поэтому Англия не может разрешить эту проблему простым отказом от своих требований.
Большую часть платежей должны получить Франция, Италия, Бельгия и Сербия ‒ страны, которые сильно заинтересованы в этих деньгах для восстановления равновесия своих бюджетов. Прежде всего это относится к Франции. Финансы Франции во время войны пришли в такое же плохое состояние, как и финансы Германии. И во Франции во время войны уплачивалось гораздо меньше налогов, чем в мирное время. И здесь был провозглашен лозунг: «Противник заплатит!» А когда была достигнута победа, захотели действительно за счет Германии возместить все убытки. На подкуп избирателей с целью завоевать националистическое большинство при новых выборах были израсходованы миллиарды '. Кейнс оценивает ‒ и, по нашему мнению, вполне правильно ‒ действительные убытки Франции приблизительно в 20 млрд. золотых франков, т. е. при современном курсе франка приблизительно в 40 млрд. Но в надежде, что Германия заплатит, французы при вычислении убытков взвинтили их в 3 ‒ 4 раза, и капиталистам пострадавших областей были назначены соответствующим образом преувеличенные суммы'. Вследствие этого явился многомиллиардный дефицит французского бюджета. Даже вся сумма причитающихся на долю Франции репараций недостаточ-

' См. очень интересную книгу буржуазного депутата: Ь а С h а р е l.
Le Veritesur noter situation financiere. Paris, 1921.
' По последним сообщениям нового французского министра восстановления, французское правительство до сих пор действительно выплатило в возмещение военных убытков 45 млрд. фр., пенсий ‒ 25 млрд. и других выдач ‒ 10 млрд., т. е. всего 80 млрд. фр.
Но при этом все еще остаются целые округа, в которых вновь построены только фабрики и поместья богачей, а крестьяне и рабочие все еще живут во временных бараках.


на, чтобы восстановить равновесие французского бюджета. Поэтому Франция, независимо от националистических и шовинистических чувств, и с финансовой стороны совершенно не в состоянии пойти на простой отказ от репарационных платежей. Финансовое положение Франции требует, чтобы германские платежи были внесены сполна.
Но с другой стороны, Франция благодаря присоединению Эльзаса и Лотарингии превратилась в страну, экспортирующую продукцию тяжелой индустрии. Если Германия будет принуждена к уплате репараций, то германская валюта обесценится, Германия осуществит бросовый экспорт своей продукции на мировой рынок, которая составит уничтожающую конкуренцию для целой отрасли французской промышленности. Франция ищет способ решить эту задачу: с одной стороны, она требует от Германии полной уплаты репараций, а с другой‒ старается защитить свой внутренний рынок чрезвычайно высокими пошлинами от конкуренции германских товаров. Но такой путь не ведет к цели. Давление германских цен чувствительно и для других стран, так как Германия с помощью своего бросового экспорта диктует цены на многих частях мирового рынка. С другой стороны, возложенное на Германию обязательство вносить репарационные платежи в валютах, равноценных золоту, при каждом взносе этих платежей гонит вверх эти валюты и таким образом расширяет пропасть между странами перепроизводства и недопроизводства. И мы видим, что каждая попытка выколачивания репарационных платежей обостряет кризис мирового хозяйства. Стремление Франции оздоровить свои финансы с помощью германских платежей находится в самом остром противоречии с тенденциеи к восстановлению равновесия в мировом хозяйстве.
Попытка обойти эти затруднения ‒ Висбаденское соглашение. Экономическая сущность его состоит в том, что Германия вместо анархического выбрасывания массы товаров на мировой рынок должна передавать Франции товары по определенной системе и притом именно такие товары, которые нужны для восстановления разрушенных областей.- Это было бы способом получать от Германии продукты промышленности, не создавая этим на товарном рынке нетерпимой конкуренции, получать средства ля


восстановления жилищ, дорог, т. е. для частных цедеи, не расширяя производственного процесса и не увеличивая непосредственно предложения товаров на рынке.
Висбаденское соглашение было бы выгодно для Франции. Но оно все еще не ратифицировано: этому мешают Англия и влиятельные капиталистические группы других стран. Германия от него много не выиграла бы. Необходимость сдавать продукты промышленности одинакового качества и в больших количествах удешевила бы их производство. Уплата взносов продуктами, а не деньгами избавила бы Германию от обязанности покупать по высоким ценам иностранную валюту. Но при этом не решался основной вопрос: как может обнищавшая Германия отнимать от своего сокращенного производства ежегодно ценности на 2,5 ‒ 3 млрд. марок? Проблема еще более: обострилась бы вследствие того, что Германия в ближайшие годы должна была бы передать Франции больше ценностей, чем приходится на долю Франции в репарационных платежах. Германия должна была бы производить платежи вперед, кредитовать Францию товарами А это при обнищании Германии представляет неосуществимыи эксперимент, и мы должны признать правыми тех германских экономистов, которые считают Висбаденское соглашение вредным для Германии.
Проблема репараций могла бы быть разрешена только в рамках общего вопроса о восстановлении разрушенного равновесия мирового хозяйства; всякая частная попытка ее решения ведет к обострению всеобщего кризиса.

3. Тенденции к выравниванию цен на продукты сельского хозяйства и индустрии
Выше мы говорили, что несоответствие между ценами на продукты сельского хозяйства и индустрии также является причиной нарушения равновесия мирового хозяйства. Это несоответствие в странах недопроилводства в общем приняло такую форму, что сельскохозяйственные продукты оцениваются дороже, чем продукты иыдустрии. Следствие этого ‒ непрочность хозяйственной связи между городом и деревней. Крестьяне получали за сельскохозяйственные продукты такие высокие цены, что могли поддерживать свой уровень жизни при сокращенном.
352


производстве, и у них исчезло стремление расширять сельскохозяйственное производство. C другой стороны, горожане начинали заниматься сельским хозяйством в окрестностях городов.
В последние годы в странах недопроизводства замечается расширение сельского хозяйства; медленное поднятие производства в связи с уже отмеченным нами усилением развития индустрии. Избыток продуктов питания существует только в странах с устойчивой валютой; в странах же недопроизводства продукты питания приобретаются с трудом и по высоким ценам, что дает возможность расширять й поднимать сельскохозяйственное производство.
Обратную картину видим мы в странах перепроизводства и в колониальных странах. Имеющиеся здесь в избытке продукты питания не могут оыть проданы вследствие высоких цен и ограниченной покупательной способности стран недопроизводства. Из-за этого производство должно ограничиваться. Так, сокращаются площади обрабатываемой земли в Англии, планомерно ограничивается производство сельскохозяйственных продуктов в Соединенных Штатах и в Южной Америке. Ярче всего это проявляется в пропагандируемом фермерами употреблении маиса вместо угля для отопления 5 и в употреблении в Аргентине маиса для тех же целей (по утверждению Нансена в его речи Собранию Лиги Наций) . Мы видим здесь в области сельского хозяйства проявление тех же самых имманентных тенденций,-которые мы видели в ограничении производства продуктов индустрии, т. е. тенденций к уменьшению производства с целью повысить прибыли.
4. Тенденции приспособления к изменившемуся
распределению доходов
Мы уже указали, что одна из причин послевоенного кризиса ‒ изменения в распределении доходов.
Во-первых, уменьшилась общая сумма доходов рабочих и служащих. Вследствие этого прежде всего сократилась потребность в таких продуктах массового потребления, которые не относятся к продуктам первой необхо-
' «New York Times», 10.XI 1921.
12 E. С. Варга. Начало общего нривиса


димости. Мы уже отмечали, что во время кризиса падение цен именно на эти продукты было гораздо сильнее, чем на продукты первой необходимости.
Во-вторых, накоплялись государственные долги (об этом факторе мы еще не упоминали) .
Газета «Прагер Тагатт» пишет: «Нешнл Сити Бэнк» в Нью-Йорке опубликовал сведения о долгах важнейших государств в настоящее время и сопоставил для сравнения эти числа с долгами конца 1913 г. По этим сведениям, важнейшие государства имеют долгов на 95412 млн. ф. ст. против 10700 млн. ф. ст. в 1913 г. Возникшая в результате войны задолженность равняется. таким образом, 84712 млн. ф. ст. Если мы примем процент по этим долгам равным пяти, то тяжесть ежегодной уплаты процентов будет равна 4770,65 млн. ф. ст. против 335 млн. ф. ст. в 1913 г. Увеличение против довоенного времени равно, таким образом, громадной сумме ‒ 4235,65 млн. ф. ст. Приводим здесь данные о долгах различных стран (в млн. ф. ст.):


Германия
Соединенные Штаты
Англия
Франция
Бельгия
Нидерланды
Швейцария
Италия
Австрия
Чехословакия
Венгрия
Румыния
Болгария
Греция
Турция
Испания
Канада
Австралия
Новая Зеландия
Британская Индия
Китай
279,5 256,7 871,5 1585,5 180,5 115,5 5,7 755,2 50'3,3 433,7
79,2 33,7 51,5 100,0 453;5 120,7 20,2 109,5 368,7 242,5
17750,0
5900,5
8475,5
12750,0
1167,5
261,5
92,5
4662,0
3958,3
2283,7
35%,0
1317,5
358,0
203,0
577,5
538,7.
585,0
489,0
244,5
265,7
471,5



При этом надо заметить, что по сведениям североамериканского эксперта Ф. А. Дольфа, задолженность за 1919 и 1920 гг. была такой же, как и за годы самой мировой войны 6.
Их громадное накопление означает соответствующее увеличение номинальных доходов тех, кто давал деньги на эти займы. B области реального распределения доходов это должно обозначать, что одна часть населения капиталистических стран имеет прадо, не затрачивая труда, получать значительную часть совокупного общественного продукта в качестве процентов по государственному долгу. Это, следовательно, означает, что, несмотря на обеднение почти всей Европы, значительная доля ее населения имеет формальное право жить, не работая, за счет другой части.
Имманентная тенденция к преодолению этого противоречия сказывается в обесценении номинальных денежных единиц. Чем более обеднела страна и чем больше ее задолженность, тем более обесценена ее валюта. Держатель государственных бумаг поэтому, правда, получает формально полностью проценты с своего номинального капитала, но он получает их в настолько обесцененной валюте, что доход от процентов не освобождает его от работы для того, чтобы добыть средства к жизни. Так, если кто-нибудь до войны вложил 100 тыс. марок в германские займы, то он на проценты мог бы вести, не работая, «буржуазную» жизнь. А в настоящее время процента со 100 тыс. марок недостаточно даже для того, чтобы покрыть расходы за один месяц. Обесценение денег устраняет поэтому противоречие между формальным правом получать нетрудовые доходы на основе требований к государству и необходимостью работать,. которую диктует обнищание страны. В странах недопроизводства так же обстоит дело с дивидендными доходами: курс акций так высок, что проценты на вновь вложенные капиталы очень малы, а проценты на первоначальный капитал в реальной форме гораздо ниже, чем до войны.

~ yprager ТауеЫа4Фе, 17.;Щ iggg,





5. Разорение промышленных предприятий
Мы указывали, что одна из причин расстройства равновесия мирового хозяйства ‒ возникновение промышленности в странах, которые до сих пор были аграрными. Устранение этой причины производится путем конкуренции на мировом рынке. Выступающая снова на мировом рынке промышленная продукция Западной Европы, и в первую очередь Англии и Германии, разоряет во многих случаях своей конкуренцией непрочную промышленность аграрных стран. В то же время ставшие излишними промышленные предприятия в странах перепроизводства останавливаются, и часть промышленных рабочих снова возвращается к сельскому хозяйству.
6. Тенденция к преодолению кризиса
путем экспорта капитала
Уже во время «нормального» капитализма капитал имел тенденцию к переселению в другие страны, вопреки существованию там «национального» капитализма. Экспорт капитала представляет противовес тенденции к понижению нормы прибыли: в странах, которые только вступают на путь капиталистического развития, уровень прибавочной стоимости и уровень прибыли выше, чем в старых капиталистических странах с высоким органическим составом капитала. В период современного хозяйственного кризиса прежде всего в странах перепроизводства (где издержки производства по упомянутым причинам выше, чем в странах недопроизводства с их заработной платой китайского кули, и где прибыли сильно сокращены), в первую очередь обнаруживается тенденция к экспорту капитала. Мы видим действие этой тенденции в стремлении капиталистов стран перепроизводства вложить свои капиталы в страны недопроизводства. Это проявляется в различных формах.
1. Капиталистические группировки в странах перепроизводства, которые экспортировали товары стран недо- производства, теперь основывают в этих странах новые предприятия, так как издержки на заработную плату там значительно ниже, а прибыль намного выше. Этот процесс во многих случаях означает регресс разделения труда в


сфере мирового хозяйства и падение производительности, гак как -производство ведется в худших условиях7.
2. Капиталистические группировки вкладывают свои капиталы в форме участия в уже существующие акционерные общества в странах недопроизводства. Благодаря устойчивости валют участие в предприятиях стран недо- производства стоит дешевле. Сюда относится также покупка недвижимости, доходных домов, целых фабрик
И T. H.
Оба эти способа означают перевод товаров, и прежде всего средств производства, из стран перепроизводства в страны недопроизводства. B первом непосредственно, а во втором ‒ путем покупки акций, которая делается возможной благодаря наличию у иностранцев твердой валюты. Поэтому указанные тенденции к выравниванию мирового хозяйства имеют закономерный характер. Трудно сказать, насколько количественно важен этот процесс. Многое остается здесь скрытым з. Твердо можно сказать одно: эта

' В качестве примеров эмиграции капитала мы приведем некоторые данные из интересной статьи, касающейся экспорта капитала из Швейцарии:
«„Нестле и Балли компани" переносят технический центр тяжести своей работы все более и более за границу и, по-видимому, хотят оставить на долю своих первоначальных швейцарских фирм только функции центральных финансовых и торговых управлений. Так, работающие и все еще приносящие сравнительно хорошую прибыль цюрихские машиностроительные мастерские Escher Wysse С' не только стараются нагрузить равенсбургские мастерские сильнее, чем свою основную швейцарскую фабрику, но и намереваются после создания своего отделения в Верхней Италии продолжить процесс сооружения таких отделений за границей. game компания «Chocolats Suisses S.À.» в Вене, которая за последний год выдала целых 22'/«дивиденда, для использования более выгодных условий производства за границей присту' пила к открытию новой фабрики в Pontarlier».
Еще более знаменательными швейцарские экономисты считают другие известия, которые сообщают, что старые швейцарские вязальные мастерские вывозят свои машины в Америку, что квалифицированные швейцарские рабочие-часовщики уезжают в Канаду, чтобы там заниматься своим ремеслом, что женевские ювелирные мастерские переносят свое дело во Францию («Industrie und Handelszeitung», 17.ХП 1921).
' Многие капиталы в послевоенное время были вложены Францией
в Польше, Румынии, Венгрии и Чехословакии, Здесь действовало, конечно, H c03H~Te~~mîå желание использовать эти страны как политический барьер против Германии и России. Англичане захватили в свои руки судоходство по Дунаю. Одноврем~нйо;осуществляется «нормальный» экспорт капитала в страйьг, до сих





бессознательная тенденция к выравниванию до сих пор проявилась еще слишком слабо, чтобы замазать трещину в мировом хозяйстве.
Для анархии капиталистического общества характерно, что в нем существует параллельно с этим процессом обратная тенденция. Концерны Стиннеса и Сименса организуют новые предприятия в других странах и из страха перед революцией и «ущемлением» материальных ценностей вывозят много капиталов из стран недопроизводства в страны перепроизводства'.
Особую форму представляет «капиталистический труд по найму» («Kapitalistische Lohnarbeit») . Капиталисты стран перепроизводства передают капиталистам стран недопроизводства сырье, необходимое для выполнения работы в мастерских последних. Сырье во время работы остается собственностью «чужого» капиталиста. Капиталист страны недопроизводства вынужден идти на

пор мало открытые для капитализма. Английские и американские капиталы экспортируются в колонии и частично в Южную Америку и Китай. Японский капитал вывозится прежде всего в Китай.
' В деле организации новых предприятий первое место принадлежит Стиннесу, который играет в нем главную роль. «Таймс» рассказывает: в итальянское Альпийское горное общество Стиннес вложил капитал в 90 млн. лир. Он участвует в обществе (<Promotan» в Цуге (Швейцария). Через Зитхельконцерн он связан с обществом по торговле бумагой в Люцерне. 19 млн. шведских крон он вложил в шведское общество мастерских «Oresundesarvet». С помощью 200 млн. крон, которые он дал пражскому городскому самоуправлению, он контролирует работу газового завода этого города. 30-ю млн. марок он участвует в австрийском металлургическом обществе в Грейнице. Через баденскую анилиновую фабрику, которая связана с итальянским обществом «Bianchi», он участвует в итальянском обществе заводов Дие.
В Чили и в других частях Южной Америки он имеет большие концессии. В Испании он эксплуатирует лесные и минеральные богатства, прибыль которых идет банкам, финансирующим такие же южноамериканские концессии. В Португалии, Скандинавии и в прибалтийских странах Стиннес также вложил свой капитал.
«Таймс» добавляет, что эти данные отнюдь не полны. Он не упоминает, например, об австрийском Альпийском горном обществе и о ставших известными в начале декабря 1921 r. концессиях в голландской Индии. С тех пор Стиннес принял участие в угольных копях Салым и в металлургических заводах Венгрии. В последнее время он получил большие концессии в хлопчатобумажном округе Чако в Аргентине. Представители концерна Стиннеса уже прибыли на место и приступили н работам f«Times», 22.Х1 ЩМ).


такую сделку, так как вследствие обесценения национальной валюты у него нет достаточного капитала, чтобы купить сырье на собственные средства и нести риск, связанный с колебаниями валюты. Иностранный же капиталист получает выгоду, обусловленную более низкой заработной платой в стране недопроизводства по сравнению со своей страной. Пролетариат стран недопроизводства при этом эксплуатируется вдвойне ".
Но ход кризиса показывает, что все эти имманентные тенденции к восстановлению равновесия в мировом хозяйстве не дают желаемых результатов.
Предпринимаются и сознательные попытки преодолеть кризис, их мы теперь и рассмотрим.
IX. СОЗНАТЕЛЬНОЕ СТРЕМЛЕНИЕ К ВОССТАНОВЛЕНИЮ
РАВНОВЕСИЯ В МИРОВОМ ХОЗЯЙСТВЕ '
В предыдущей главе мы рассмотрели имманентные тенденции к восстановлению равновесия в мировом хозяйстве: сокращение производства в странах перепроизводства, усиление производства в странах недопроизводства, пойи-
" «Дейли Геральд» сообщает, что в настоящее время необработанная шерсть поступает на переработку из Англии в Германию в гораздо ббльших количествах, чем прежде. Причина этого ‒ дешевизна рабочей силы в Германии. Вышедшая из германских чесален шерсть продается потом в Англии дешевле, чем если бы она была обработана в самой Англии.
Таким же образом действует и нищенская плата польских
рабочих. Шерстяные магнаты в Бредфорде завели, например, свои чесальные машины в Польше. Для английских предпринимателей это означает сильное удешевление производства, ибо заработная плата польских рабочих составляет только 8 ‒ fp шиллингов в неделю, тогда как плата английских рабочих в самом Бредфорде доходит до 3 ф. ст. и более, зто по крайней мере в 6 ‒ 8 раз выше, чем в Польше («Daily Herald», 12.1 1922).
' Изложено с дополнениями: Е. V a r g a. Die Lage Йег Weltwirtschaft und der Gang der Wirtschaftsyolitik in den letzten drei Jahreu. Hamburg, Kommunistischen Internationale, 1922, $. 33.


жение цен и обесценение денег, уничтожение конкуренциеи вновь возникших промышленных предприятий и т. и. Но наряду с этим предпринимаются и сознательные попытки экономического и политического характера преодолению кризиса. Они идут по следующим линиям:
1) сокращение разделения труда в области мирового хозяйства;
2) открытие для капитализма новых рынков;
3) организованное восстановление производства в странах недопроизводства;
4) уничтожение конкуренции на мировом рынке с помощью новой мировой войны.
Мы проанализируем все эти попытки в отдельности.
1. Сокращение разделения труда
в мировом хозяйстве
Хозяйственный кризис в отдельных странах есть следствие нарушенного равновесия в мировом хозяйстве. Самая простая реакция на это ‒ попытки создать самодовлеюи~ее национальное хозяйство (автаркию), изолировать себя от губительного вихря мирового хозяйства. Рассмотрим эти попытки.
1. Создание препятствий к проникновению иностранных товаров на национальный рынок посредством запрещения ввоза и введения высоких ввозных пошлин. Мы отмечаем это стремление во всех странах. Англия, классическая страна свободной торговли, вводит защитительные пошлины для ряда отраслей своей промышленности; Америка, Франция, Италия окружают себя барьером высоких пошлин. Страны недопроизводства менее нуждаются в таких средствах: их обесцененная валюта защищает их лучше самых высоких пошлин.
2. Стремление помешать экспорту определенных товаров путем запрещения вывоза. Такая практика характерна прежде всего для стран недопроизводства, яоторые стараются предотвратить экспорт сырья и других материалов, необходимых для национальной промышленности, в страны с устойчивой валютой.
3. Стремление стран с высокоразвитой промышленностью вернуться к сельскому хозяйству. В этом плане ти-



ФРЯнци Я, СЩА
ФР.
Англия,
ф. CT.

' Т'ОД
15301 58839 45101
1913 1403,5 1920 3494 1921 1879
4196
13508 7094
Само собой разумеется, что эти данные не дают картины действительного состояния внешней торговли, так как соотношения цен сильно изменились за рассмотренное время. Точного исчисления по ценам 1913 г. нет (за исключением данных по Англии, сведения о которой мы дали выше).
Можно, однако, попытаться на основании индексов оптовой торговли сделать соответствующие приближенные поправки.
пична кампания, которую вели в декабре 1921 г. в «Таймс», с одной стороны, бывший министр земледелия Эрль в пол~ау расширения сельского хозяйства в самой метрополии, а с другой ‒. лорд Нортклиф в пользу усиления эмиграции для сельскохоз,'яйственной колонизации Австралии.
Во Франции лозунг ‒ Retour à la terre (Назад к земле!) ‒ был выдвинут уже в начале войны. Ту же цель преследуют проекты аграрных реформ в различных странах.
Как мы уже говорили в предыдущей главе, возврат к сельскому хозяйству в странах Европы выгоден в настоящее время и с точки зрения частнохозяйственной. Сознательное стремление совпадает здесь с имманентной тенденцией, диктуемой потребностью капитала получать прибыль. Аналогично обстоит дело с расширением горной промышленности в странах недопроизводства: всюду пускаются в ход истощенные шахты, которые во времена прежнего равновесия мирового хозяйства считались бы «недостойными» эксплуатации; ныне благодаря разнице в валюте они могут прибыльно эксплуатироваться национальным капиталом.
Результат этого стремления к выходу из мирового хозяйства сказывается в изменении значения внешней торговли за последние годы.
Общая сумма внешнеторгового оборота составляла (в млн. денежных единиц):



Индексы цен в среднем за 1920 г. и декабрь 1921 г.
были:
Соединенные
Штаты Америки

Англия
Год
Франция
1920 1921
280 190
5ОО 350
200 150
Если мы пересчитаем данные о внешней торговле в
ценах 1913 г., то получим следующие цифры:
Англия,
ф. ст.
Франция, франков
Соединенные Штаты, долл.,
Год
1920 1921
1268
1000 '
11568 12890
6754 4730
» Эта сумма выше, чем точное вычисление «Manchester Guardian», которое мы цитировали выше. Поэтому фактический упадок внешней торговли еще больше, чем показывают приведенные цифры.
Итак, мы видим, что стоимость всей внешней торговли в пересчете на золото значительно уменьшилась по сравнению с 1913 г. за исключением Соединенных Штатов. Для Германии у нас нет полных данных за последние два года. Кроме того, здесь расчет не может дать даже приблизительной картины вследствие чрезвычайно сильных колебаний стоимости валюты и цен в течение года.
Какое влияние окажет зта тенденция к организации самодовлеющего национального хозяйства на производство? Очевидно, она приведет к всеобщему падению производительности труда. Та же совокупность рабочего времени всех трудящихся капиталистического мира воплощается теперь в значительно меньшем количестве полезных благ, чем при разделении труда в мировом хозяйстве. В странах перепроизводства зто может быть временным решением вопроса, но в странах недопроизводства эта тенденция еще более обостряет кризис.
Но тенденцию к созданию самодовлеющих национальных хозяйств, конечно, невозможно реализовать в силу различных географических условий в разных странах. Из крупных капиталистических стран только CIIIA способны создать самодовлеющее хозяйство, так как они обладают важнейшим сырьем и продуктами питания, горючим, всевозможными рудами; строительными материалами, волокнистыми веществами. США нуждаются в импорте только


специфических тропических продуктов: колониальных товаров, кофе, чая, резины и т. п. У них есть еще безграничные возможности расширять добычу сырья. Из европейских стран наибольшими возможностями в этом плане располагала Франция. Она крепко держит в руках свои обширные колонии и не встречает там больших затруднений. Франция получает из колоний и производит сама продукты питания, железную руду, а после восстановления северного угольного района и оборудования гидравлических станций будет иметь и свой уголь. Однако во Франции нет сырья для текстильной промышленности, нет в достаточном количестве колониальных товаров; кроме того, на ее территории нет нефти.
В Германии и Италии самодовлеющее хозяйство не может быть создано. Обе страны должны ввозить продукты питания, текстиль, колониальные товары, нефть, а Италия, кроме того,‒ уголь и древесину.
Но хуже всего из прежних великих держав в этом отношении положение Англии. В метрополии имеется, правда, в избытке уголь и железо, но зато не хватает всего остального. Продуктов питания она производит только на четыре месяца; дерево, нефть, волокнистые вещества всякого рода, колониальные продукты она должна ввозить. Из всех великих держав Англия дальше всех ушла по пути превращения в «промышленную маетерскую мира». Все усилия в деле интенсификации сельского хозяйства, все успехи в деле возделывания сахарной свеклы и создания «национальной» сахарной промышленности не могут изменить того факта, что только 12~/о из всего населения собственно Англии занимаются земледелием.
Притом Англия никоим образом не может рассчитывать на свои колонии в той мере, как Франция. Зависимые от нее страны, пользующиеся сомоуправлением (к числу их теперь принадлежит и Ирландия) также ведут свою экономическую политику, стремясь обособить свое хозяйство, и их политика противопоставлена политике метрополии. Если Англия настойчиво поощряет возвращение к сельскому хозяйству, то Канада, Южная Африка, Австралия и Новая Зеландия стараются развить свою индустрию, преодолеть аграрный характер своего хозяйства. Они становятся экономически и политически все более независимыми от метрополии. В Индии и Египте ‒ громад-


ных английских колониях ‒ все более развертывается борьба за национальное освобождение: в Египте ‒ вооруженное восстание, а в Индии ‒ интенсиьнос, пока еще мирное сопротивление '.
Британская мировая империя приходит в упадок: ярко пылает пламя борьбы во всех уголках и концах ее. Крушение былого равновесия капиталистического мирового хозяйства тяжелее всего ударит по Англии, ибо она была самым сложным, крепче всего связанным с мировым хозяйством звеном капитализма. Вопреки ее кажущейся силе, вопреки ее необычайно «удачной» политике, мы думаем, что Англия есть слабейшее звено в цепи капиталистических мировых держав.
Однако возврат к самодовлеющему хозяйству невозможен не только потому, что непреодолимая необходимость требует ввоза в страну не производимых в ней продуктов. Хозяйственная жизнь Англии и Соединенных Штатов, а также Франции и Германии построена на зкспорте значительного количества продуктов индустрии. Для того чтобы большая часть вещественного производственного аппарата не осталась неиспользованной и не погибла, для того чтобы миллионы рабочих в Англии и в Америке не оставались все время безработными, зти страны должны искать рынки сбыта для излишка продуктов своей индустрии. Ни одна из крупных капиталистических стран не может рассчитывать на изолированное развитие. Стремление к созданию самодовлеющего хозяйства не приведет к выходу из мирового кризиса.
Если порожденные капитализмом производительные силы становились так велики, что количество выпускаемой продукции превышало потребности покупателей на капиталистическом рынке, то капитализм до сих пор находил выход в том, что включал в район своей эксплуатации новые страны. Так, Европа, Америка и Австралия уже вовлечены в капиталистическое хозяйство, Африка поделена меж-

' Мы думаем, что не ошибемся, если припишем различие в политике французских и английских колоний прежде всего более высокому хозяйственному развитию последних. 3а всеми окрашенными в национальные и религиозные цвета антианглийскими идеологиями стоит национальная буржуазия, которая за время мировой войны сильно развилась и усилила борьбу за освобождение национального капитала от гегемонии иноземного, европейского капитала.
364


ду европейскими государствами, но вследствие малой плот-- ности своего населения и низкой производительности труда она не слишком перспективна. Остается поэтому только Азия. Но Малую Азию по причинам политическим трудно приспособить для колонизации. Индией уже владеет Англия. Северная и Средняя Азия входят в состав Советской России. Остается поэтому только Китай с его северными и восточными провинциями ‒ Монголией и Маньчжурией.
Но это очень жирный кусок: 400-миллионное культурное население, богатые сокровища недр, плодородная почва. Включенный в капиталистическую систему, Китай мог бы в течение нескольких десятилетий поглощать излишки продуктов промышленности стран перепроизводства. И действительно, казалось, что единение крупнейших капиталистических держав в установлении системы общего господства над Китаем явится важнейшим результатом Вашингтонской конференции. Но обсуждение. этого вопроса постепенно сошло на нет и все, по-видимому, остается по-старому.
При внимательном исследовании выясняется, что в современных политических условиях Китай представляет собой страну, которой трудно было овладеть: овладение ею потребует военных сил и колоссальных издержек, не соответствующих ожидаемым выгодам. Это тесно связано с глубокими политическими и социальными изменениями, которые произошли в Китае за последнее десятилетие.
2. Захват новых рынков: китайский вопрос'
ю
Если мы правильно поймем положение дел, то увидим, что Китай переживает не упадок: он совершает переход от феодально-иентралистического способа правления, соответствовавшего докапиталистическим хозяйственным отношениям, к новым формам правления, соответствующим интересам быстро развивающегося во время мировой войны китайского капитализма 4. В деятельности местных правительств, во главе которых стоят гене-
' Из брошюры: Е. Var g a. Die Lage der Weltwirtschaft und der Gang der Wirtschaftspolitik in den letzen drei Jahren, $. 32. 4 В Китае, несмотря на хаос в политической обстановке, капитализм быстро развивается; это подтверждает ускоренный рост
365


ралы, часто являющиеся богатейшими капиталистами округа, ясно обнаруживается, что спор идет о борьбе вокруг интересов развивающейся национальной буржуазии. Но при громадных размерах территории и при слабо развитых- путях сообщения капиталистическое развитие не достигло еще такого уровня, на котором появляется необходимость образования единого капиталистического центрального правительства или создаются условия для этого. Не надо забывать, что если Китай разделен на десять частей, то каждая часть в среднем имеет 46 млн. жителей ‒ количество, которое вполне соответствует потребностям капитализма на начальной стадии его развития.
Можно твердо установить следующее:
1) китайский народ не хочет мирно подчиниться превращению своей страны в колонию империалистических держав;
2) он организовал значительные военные силы для сопротивления;
3) при громадных размерах территории завоевание страны путем оккупации потребует колоссальных издержек;
4) ни одно из государств, не находящихся в непосредственном соседстве с Китаем, не владеет необходимым стратегическим базисом для трудной войны против Китая: ни Соединенные Штаты, ни Англия, ни Франция. Одна только Япония могла бы стратегически предпринять такой шаг.
Этот комплекс причин, по нашему мнению,‒ причина того, почему план «мирного проникновения» в Китай не был принят Вашингтонской конференцией. Нарушенное равновесие мирового хозяйства не может быть восстановлено путем сбыта в Китай продуктов индустрии стран перепроизводства.
3. Восстановление хозяйства в странах
недопроизводства
Важнейшим моментом в хозяйственной политике мировых держав было стремление восстановить хозяйство в тех странах Европы, где оно было разрушено войной: в Гер-
импорта различных машин в страну, о чем свидетельствуют отчеты в английских специальных журналах.
366


мании, Польше, в государствах, образовавшихся на месте Австро-Венгерской империи (за исключением Чехословакии), на Балканах. Все эти страны уже до войны были вовлечены в капиталистическое мировое хозяйство, а некоторые из них, например Германия, входили в число ведущих капиталистических держав. Все они страдали экономически от одного и того же бедствия.: от обнищания вследствие войнь|, от недостатка материальных средств производства; от упадка производства и от проистекающего отсюда недостаточного питания рабочего класса. Причины и следствия сплетаются здесь в один порочный круг: недостаточное питание порождает ослабление производительности труда, уменьшение производства и т. д.
Решение задач устранения мирового хозяйственного кризиса кажется поэтому теоретически очень легким: нужно только перелить в страны недопроизводства излишки богатств из стран перепроизводства. Но эти излишки товаров составляют частную собственность капиталистов. Передача их может быть произведена только при условии соблюдения законов капитализма, т. е. при условии, что перелаваемые богатства должны остаться частной собственностью и приносить прибыль. А это делает решение необыкновенно трудным.
Попытки пойти по такому пути уже имеют длинную историю. Начали эту работу англичане Н. Эндх<ель и Дж. Кейнс. За ними последовали банкиры, делавшие конкретные предложения; так появились план Вандерлипа относительно образования европейского международного банка, официальное предложение Англии относительно всеобщего отказа о,г получения военных долгов, связанное с облегчением репарационных платежей для Германии; предложение Парвуса относительно образования международного концерна для восстановления Германии и других стран, пострадавших от войны, наконец, постановление Парижской конференции представителей финансовых кругов стран Антанты об образовании международного банка с капиталом в 20 млн. ф. ст. для предоставления кредитов всем нуждающимся странам для восстановления их транспорта и производственного аппарата, если только они гарантируют «защиту- собственности».
Сознательные попытки путем обеспечения крупными кредитами осуществить перевод излишних средств про-
367


изводства из стран перепроизводства в - страны недопдоизводства и этим способствовать восстановлению равновесия в мировом хозяйстве до сих пор не вышли из стадии выработки планов. При этом предлагаются два различных пути.
1. Пропагандируемый английскими политиками взаимный отказ союзников от военных долгов в связи с облегчением бремени репарационных платежей Германии. Осуществление этого плана до сих пор терпело крушение вследствие сопротивления главного кредитора ‒ Соединенных Штатов. Дело не в том, что для Соединенных Штатов была бы желательна действительная уплата долгов союзниками. Когда в октябре 1920 г..Англия уплатила Соединенным Штатам 500 млн. долл. долга, то дальновидные американские экономисты заявляли, что для Соединенных Штатов было бы выгоднее, если бы Англия не внесла этого платежа 5.
Ход мыслей американских экономистов совершенно правилен: быстрая уплата по американским требованиям положила бы конец чрезвычайно вал<ной для междуна-

' Кто сомневается, говорил представитель «Нэшнл Сити Бэнк оф
Нью Йорк» в ноябре 1920 г., что рынок США был бы в настоящее время в лучшем состоянии, если бы Англия и Франция не произвели 15 октября платежей по их долгу. Если бы они не уплатили 400 млн. долл., то они имели бы в своем распоряжении эту сумму для покупки американских товаров. Нельзя в одно и то же время платить долги и увеличивать покупки товаров.
В июне 3921 г. представители того же руководящего финансового учреждения повторяли: «В настоящее время мы более заинтересованы в том, чтобы Европа покупала наши продукты, чем в том, чтобы она платила старые долги. Дело все еще обстоит таким образом, что платежные силы Европы будут употреблены полезнее и в наших, и в европейских интересах, если они будут направлены на покупку американских товаров, в которых Европа нуждается и которые у нас имеются в избытке, чем если они будут употребляться для уплаты долгов нашему правительству..
Высокие вексельные курсы, господствующие во sceB Европе, представляют также серьезное препятствие для нашего вывоза в настоящее время. И если правительства стран-должников соперничают в торговле девизами, то курсы североамериканской валюты еще более растут. В то время когда американские торговые круги считают важнейшим вопросом привлечь Европу к покупке наших товаров путем предоставления ей кредитов, было бы странно, если бы мы обращались к нашим европейским должникам с требованием употребить всю их платежную силу на уплату долгов государственному казначейству Соединенных Штатов».


родного торгового оборота тенденции к стабилизации валютных отношении, которая стала сильно чувствоваться во второй половине 1921 г.
Впрочем, этот план рушится не столько из экономических, сколько из политических соображений. Соединенные Штаты не хотят выпустить из своих рук могучее политическое оружие, которое дает им громадная задолженность Европы. Нужно также принять во внимание что главный должник Америки ‒ Англия, несмотря на огромные экономические затруднения, остается пока платежеспособной страной. Должники же Англии ‒ континентальные страны фактически неплатежеспособны. Вследствие сопротивления Соединенных Штатов кажется, что аннулирование взаимных долгов союзников могло бы произойти только в европейском масштабе.
Но при этом нужно хорошо помнить, что аннулирование долгов нельзя считать положительным шагом к разрешению мирового хозяйственного кризиса. Это аннулирование означало бы не передвижение средств производства из стран перепроизводства в страны недопроизводства, а только объявление не подлежащими уплате долгов, возникших во время войны. Уменьшение репарационных платежей облегчит Германии восстановление хозяйства с помощью собственных средств. Финансовое положение Франции ухудшится, так как для нее военные долги за границей имеют только теоретическое значение, ибо в действительности она не платит даже процентов по ним. Взаимное аннулирование долгов поэтому решило бы только вопрос о репарациях, но отнюдь не привело к преодолению распада мирового капиталистического хозяйства.
2. Международная помощь кредитом в большом размере всем странам недопроизводства ‒ это единственно возможный и правильный экономический путь. Эта мера устранила бы ущерб, причененный войной мировому хозяйству. Излишек средств производства и вообще товаров в странах перепроизводства перешел бы в страны недо- производства, хозяйство которых стало бы быстро развиваться, восстановился бы нормальный товарообмен, охватывающий весь капиталистический мир, курсы валют стабилизовались бы. Это не означало бы, конечно, окончательного укрепления капиталистического строя. Продолжали бы существовать старые противоречия капитали-


стического общества, еще более усиленные существованием Советской России и стремлением к независимости всех колониальных и полуколониальных стран. Но острый кризис мог бы быть преодолен.
Имеется и экономическая возможность осуществить такой план. Товары, произведенные 6 млн. американских, 2 млн. английских и 1 млн. рабочих других стран, остающихся пока безработными, могли бы способствовать такому решению проблемы, если бы их в течение двух или трех лет направляли в страны недопроизводства.
Что же мешает реализации этого плана?
Мешают русский и германский политические вопросы, мешают сохраняющиеся, несмотря на возрастающее международное сплетение интересов капитала, политические противоречия «национального империализма».
Рассмотрим прежде всего германский вопрос. До мировой войны Англия и Германия боролись за экономическое господство в мире. Соединенные Штаты были еще по существу аграрной страной, а Франция и Япония‒ промышленными державами второго ранга. Мировая война выдвинула экономику Америки на первое место. Франция вследствие присоединения Эльзаса и Лотарингии превратилась в страну экспорта продуктов тяжелой индустрии, она теперь конкурирует с Германией и Англией; Япония также выдвинулась в ряд мировых империалистических держав. Если бы хозяйство Германии с помощью крупных заграничных кредитов и сокращения репарационных платежей было приведено в равновесие, то Германия, опираясь на низкую заработную плату, тотчас же превратилась бы в опаснейшего конкурента мировых индустриальных держав. Это было бы опасно прежде всего для Франции. Поэтому мы видим, что французский капитал экспортируется в больших количествах в Польшу и придунайские страны и только в виде исключения ‒ в Германию; польские, чехословацкие и тому подобные займы находят подцисчиков в странах перепроизводства, а германский заграничный заем до сих пор ещо не может быть осуществлен.
Когда мы в середине февраля 1922 г. пишем эти строки, французские шовинисты заняты тем, чтобы помешать работе генуэзской конференции, с помощью которой Англия хотела принять серьезные меры к восстановлению хозяйства в странах недопроизводства. Франция, которая
370


вследствие убыли своего населения не страдает от безработицы, ставит возможность своего политического господства на европейском континенте выше, чем восстановление разрушенного хозяйства Европы.
Х. ПОПЫТКИ ПРЕОДОЛЕТЬ КРИЗИС
ЗА СЧЕТ ПРОЛЕТАРИАТА
Мы до сих пор оставляли в стороне одну сильную тенденцию капитала к преодолению кризиса, потому что она, хотя и соответствует интересам отдельных капиталистов, не в состоянии способствовать преодолению кризиса вообще. Мы говорим о попытках капиталистов преодолеть кризис за счет пролетариата, за счет ero эксплуатации‒ метод, наиболее свойственный антагонистическому характеру капиталистического общества.
Капиталисты пытаются преодолеть кризис путем удлинения рабочего дня, понижения заработной платы и повышения интенсивности труда. Они требуют применения этих средств как в странах перепроизводства, так и в странах недопроизводства. Кажется совершенно бессмысленным добиваться повышения интенсивности и удлинения рабочего дня в такое время, когда имеется много миллионов безработных и когда кризис проявляется прежде всего в том, что товары не находят сбыта на мировом рынке. Но отдельные капиталисты Англии и Америки считают, что их товары не находят сбыта на мировом рынке потому, что их издержки производства слишком велики по сравнению с издержками производства в Германии или Польше. Удлинение рабочего дня и сокращение заработной платы означает для этих капиталистов повышение способности конкурировать на мировом рынке. Они не думают о том, что подобные меры должны привести в странах перепроизводства к еще большей безработице и к обострению кризиса.
Капиталисты Германии, Польши и других стран недо- производства требуют того же: удлинения рабочего дня


и повышения интенсивности труда. Правда, они не могут утверждать, что их издержки производства выше, чем на мировом рынке, но они используют тот аргумент, что в этих странах каждый должен работать больше, потому что нищету в стране можно уничтожить, только увеличив производство. Они утверждают, что увеличение производства не только пойдет на пользу отдельным капиталистам, но и будет способствовать преодолению кризиса. Однако есть мало надежды добиться успеха этим путем. В странах недопроизводства производственный аппарат так износился и норма прибавочной стоимости уже настолько высока, рабочие питаются настолько плохо, их уровень жизни так упал, что дальнейшее увеличение производительности труда в промышленности становится невозможным. Попытки усилить эксплуатацию привели бы к быстрому вырождению пролетариата.
Повышение производительности труда в этих странах возможно только путем улучшения материального производственного аппарата, предварительного улучшения питания рабочих и лучшей организации производства. Последнее осуществлялось в Германии в широких'размерах путем производственной кооперации предприятий и далеко идущей рационализации процесса производства. Но чтобы повысить производство и производительность труда в сколько-нибудь значительных размерах и сократить издержки производства, необходимы коренные изменения.
Сокращение издержек производства в странах недо- производства возможно либо путем улучшения и обновления вещественного производственного аппарата, либо и утем повьииения индивидуальной производительности рабочего при прежнем вещественном производственном аппарате. Первое предполагает значительный рост реальных накоплений, т. е. большая, чем обыкновенно, часть стоимости совокупного общественного продукта должна быть изъята из индивидуального потребления и затрачена на улучшение технического аппарата.
Но кто должен отказаться от своей доли?
Капиталисты говорят: рабочие должны потреблять еще меньше, чем до сих пор, чтобы сделать возможным восстановление производственного аппарата на основе повышения прибыли. Но европейские рабочие на это не соглашаются. Европейский пролетариат ‒ уже не та терпеливая масса, которая смотрела на капиталистический
372


строн со всеми связанными с ним лишениями как на нечто неизменное и прочное. Европейский пролетариат осознал во время войны свою ценность, ибо господствующие классы крупных капиталистических стран ежедневно апеллировали к его готовности приносить жертвы. Пролетарии в течение нескольщх лет держали в своих руках оружие. Они научились, борясь с оружием в руках, ставить свою жизнь на карту. Они не хотят больше спокой-' но терпеть лишения, не хотят возлагать на себя новые тяготы, чтобы сделать возможным восстановление капитализма, хотя рыцари гражданского мира все еще решительно на этом настаивают. Уровень жизни пролетариата Средней и Восточной Европы настолько упал, что дальнейшее его понижение связано с резким обострением классовой борьбы.
Но может быть, господа капиталисты могут понизить свой уровень жизни, не потреблять предметов роскоши и заботиться о восстановлении средств производства? Отдельные буржуазные лидеры (например, Ратенау) требовали этого от своего класса. В некоторых странах одно время был даже воспрещен ввоз предметов роскоши. Но бесспорен тот факт, что буржуазия не сократила своего личного потребления, напротив, роскоши в Европе стало больше, чем ло войны. Нувориши, «шаберы» и спекулянты кутят и роскошествуют за счет вновь приобретенных богатств '.
Другое решение вопроса могло бы состоять в увеличении производства при том же уровне жизни рабочих. Чтобы обновить вещественный производственный. аппарат и тем самым сделать возможным в дальнейшем повышение уровня жизни рабочего класса, он должен больше работать. Но пролетариат не склонен, а в странах недо; производства и не в силах идти на это. При таком плохом питании он не способен повышать производительность труда в течение долгого времени.
Преодолеть хозяйственный кризис за счет пролетариата невозможно.
~ B 1921 г. в Германии потреблялось больше ликеров и шампанского, чем когда бы то ни было.
373


XI УГРОЗА НОВОИ МИРОВОЙ ВОИНЫ '
Одновременно с борьбой, которую в ближайшие годы пролетариату Европы придется вести с капиталом, должна будет разыграться и борьба за господство над миром между тремя великими империалистическими державами: Соединенными Штатами, Англией и Японией. Повинуясь законам капиталистического общества, они не будут в состоянии уклониться от этой борьбы. Вследствие изоляции России и упадка Средней Европы мировой рынок стал слишком тесен для этих трех империалистических держав. Силой оружия они должны решить, кто из них будет господствовать над капиталистическим миром.
Борьба уже началась, причем наступающей стороной являются Соединенные Штаты. Они во время войны стали экономически самой сильной державой мира. Крупная буржуазия Америки, которая стоит у государственного кормила, отнюдь не склонна допустить, чтобы английское морское и политическое могущество ограничило ее в эксплуатации мирового рынка.
Разногласия между Англией и Японией, с одной стороны, и Соединенными Штатами, с другой, проявляются все чаще и острее. Соединенные Штаты выступают против монополии Англии в эксплуатации месопотамской нефти. В сенате раздаются резкие слова о том, что Англия получает от Соединенных Штатов дешевую американскую нефть и в то же время продает судам Соединенных Штатов в Азии нефть по очень дорогой цене. Англию обвиняют в том, что она стремится захватить в свои руки монополию на всю нефть за пределами Соединенных Штатов, или в том, что она ею уже обладает. В американских газетах и журналах все чаще пишут о возможности войны с Англией.
С другой стороны, Соединенные Штаты протестуют против решения Лиги Наций (которая в результате отсутствия Соединенных Штатов, Германии и России стала
' Я беру эту главу без изменения из первого издания по двум
причинам: во-первых, она при быстрых изменениях мировой политической ситуации представляет исторический интерес, а вовторых, я считаю, что изложенные в ней противоречия лишь сглажены, но не преодолены.‒ Автор.
374



' Вывоз угля из Соединенных Штатов составлял (в тыс. т): Год Во Францию В Италию В Голландию В Швецию
1914 47 776 1919 532 1633 1920 3646 2388
3
1247

722
2147
Италия заключила с Соединенными Штатами контракт на поставку угля в продолжение пяти лет. Американский уголь повсюду вытесняет английский, хотя валюта Соединенных Штатов стоит на 207«выше английской. Но в 1921 г, положение снова изменилось: Англия опять вытеснила американский уголь с мирового рынка («Frankfurter Zeitung», 31.XII 1920).
' «Times», 21.II 1921 г.
' «Daily Нега1йэ, 19.II 1921.
375
для Англии орудием мирового господства) передать остров Яп в Тихом океане в руки Японии.
Англия озлоблена промышленной конкуренцией Соединенных Штатов, которая до недавнего времени лишала ее монопольного положения на мировом угольном рынке, продолжавшегося целое столетие '.
Уклонение Америки от переговоров о взаимном погашении межсоюзнических военных долгов вызвало в Англии сильное недовольство.
Идет уже открытая подготовка к войне. Судостроительная программа Соединенных Штатов настолько расширена, что их флот через несколько лет станет в 1,5 раза сильнее английского. Создаются кадры сухопутной армии в несколько миллионов человек. Энергично производятся опыты по изготовлению новых орудий убийства, прежде всего ядовитых жидкостей и газов. Панамский канал укрепляется, и его форты получают самую сильную в мире артиллерию.
Генерал Р. Ли Беллард, командовавший 1-0Н дивизией американской экспедиционной армии во Франции в 1918 г., заявил в своем докладе в республиканском клубе, что Америка, которая не была подготовлена к войне, во время войны находилась под английским прикрытием и что английские войска помещались между американцами и неприятелем, пока американцы не приобрели необходимых навыков. Впредь это повторяться не должно. Америка должна обладать боеспособной армией з. В связи с милитаризацией сенатор Маккормик, ближайший друг президента Гардинга, сообщает в сенате, что вооружение Америки продолжается. «Америка должна сохранить свои позиции»'. Все это те же аргументы, которые до


войны были столь обычны в Германии. Конкуренция вокруг сузившегося мирового капиталистического рынка и интересы военной промышленности, которая приобрела во время войны громадное влияние, порождают ту же политику.

E.
Эти рассуждения теперь, через 10 месяцев после того, как работа была написана, кажутся совершенно устаревшими. Мы опять наблюдаем расцвет пацифистской идеологии. Пацифистские идеологи всех партий ссылаются на прекрасные результаты Вашингтонской конференции о разоружении и объявляют кощунством разговоры о грядущей войне. Но если беспристрастно подвести итоги Вашингтонской конференции, то получается иная картина.
Мировая война показала, что дорогостоящие военные суда при новой технике морской войны не оправдывают огромных издержек на их постройку и содержание. Поэтому ограничение морских вооружений в части, касающейся крупных боевых судов, представляют только организованное приспособление к изменившейся технике морской войны. Все попытки ограничить использование подводных лодок и мелких военных судов разбивались о сопротивление участников конференции; все попытки ограничить вооружения на суше наталкивались на сопротивление Франции. Мировой милитаризм в настоящее время, после Вашингтонской конференции, все еще остается по масштабу более развитым, чем он был до мировой войны. Он только принимает другие формы: место больших военных кораблей занимают подводные лодки, место пулеметов ‒ ядовитые газы, которые предназначены для того, чтобы истреблять все население целых округов. Этот «прогресс» опирается на опыт мировой войны.
Мы должны принципиально поставить перед пацифистами вопрос: прекратили ли свое действие те причины, которые до сих пор приводили к империалистическим войнам? Я думаю, что никто не ответит на этот вопрос утвердительно. И раньше бывали опустошительные войны, но они не создавали препятствий к возникновению следующей войны; напротив того, они подготовляли ее. И раньше бывали мирные конгрессы и конференции по вопросу о разоружении, но они не задержали взрыва ми37б


ровои войны. На чем пацифисты основывают свою веру в то, что на этот раз дело пойдет иначе?
Внешние войны составляют существеннейшее явление всякого классово антагонистического общества. Все наше изложение показывает, что современный мировой хозяйственный кризис представляет тяжелое испытание для империалистических держав.
Если не удастся, как мы указывали, ни путем образования самодовлеющих национальных хозяйственных о6- ластей, ни путем расширения рынка посредством включения в него новых стран, ни путем возрождения производства в странах недопроизводства восстановить хозяйственное равновесие и найти рынки для продуктов промышленности стран перепроизводства, то и на этот раз не останется ничего другого, как вооруженная борьба империалистических держав за господство над мировым рынком, который стал слишком тесен для них всех вместе взятых. Все пацифистские стремления не могут ничего изменить в этом.
ХП. БАЛАНС ТРЕХ ЛЕТ, ПРОШЕДШИХ ПОСЛЕ ВОЙНЫ
После того как мы проследили причины кризиса, а также имманентные тенденции и сознательные стремления к его преодолению, перед нами встала задача подвести итоги развития капитализма за последние три года (1918 ‒ 1920).
Эта задача нелегка, так как явления в рассматриваемой области очень сложны и имеется несколько перекрещивающихся противоположных течений. Есть признаки консолидации хозяйства, но есть также признаки ero дальнейшего упадка. Мы попытаемся проанализировать и те и другие.
К консолидирующим явлениям мы должны отнести прежде всего в качестве важнейшего элемента возрождение самосознания господствующих классов Средней Европы. В конце 1918 г. и в 1919 г. среднеевропейская буржуазия была ошеломлена, запугана и спешно вывозила свои капиталы за границу. В настоящее же время она


снова чувствует себя госпожой, организует хозяйство, образует громадные тресты, опираясь на английский, французский и американский капитал, строит долгосрочные планы, короче говоря, рассчитывает Hà длительное существование капитализма. Она пытается организовать классовые армии, обслуживающие интересы эксплуататорских классов, заставить и рабочих поверить в прочность своего строя. Буржуазия выступает в поход против классовых завоеваний пролетариата, прежде всего против восьмичасового рабочего дня '.
Нужно признать, что стремление рабочих масс к борьбе против дальнейшего существования капитализма, наблюдавшееся в 1919 и 1920 гг. (которое я в книге «Проблемы экономической политики при пролетарской диктатуре» признавал одной из главнейших причин кризиса ка. питализма), стало значительно слабее. Широкие масси среднеевропейских рабочих, по-видимому, психологически примирились с дальнейшим существованием капитализма. Было бы глупо отрицать, что социальная база капита лизма в странах недопроизводства в конце 1921 г. сталь крепче, чем в конце 1918 г.
Трудно сказать, улучшился ли материальный производственный аппарат в послевоенное время. Если мы примем во внимание новые капиталовложения, то мы должны будем признать определенный прогресс в этом отношении. Такой признак ‒ ненадежный критерий. Вопервых, ценность денег в странах недопродзводства сильно упала. Во-вторых, военные прибыли были превращены в капитал и капитал был разводнен. Надо иметь данные о материальном составе производственного анпарата, а таковых нет в нашем распоряжении. Есть сведения о существенном увеличении производственного аппарата в тяжелой индустрии Германии и Америки, но, с другой стороны, Стиннес констатировал резкий упадок германских предприятий по производству кокса. Вообще не может быть и речи о большом реальном накоплении, когда в течение трех послевоенных лет производилось гораздо меньше продукции, чем до BOHHbI2.

' В Польше недавно десятичасовой рабочий день был восстановлен постановлением сейма.
' Самая типичная форма накопления ‒ строительство. Но безусловно можно сказать, что за последние годы его масштабы бы-


Нельзя говорить об укреплении всего капитализма при наличии колоссальной безработицы, при наличии все шире разверзающейся бездны между странами перепроизводства и странами недопроизводства. Однако бесспорно, что за последнее полугодие, как мы уже указывали, произошло некоторое улучшение конъюнктуры, и все специалисты, как в Америке, так и в Англии, предсказывают дальнейшее ее улучшение "'.

ли ничтожны во всех капиталистических странах: ни новые железные дороги, ни новые жилые дома не строились в таком объеме, как в довоенное время. И нужда в жилье во всех крупных городах по-прежнему очень велика.
' Сошлемся на высказывания влиятельных деятелей США.
Так, вице-президент Соединенных Штатов пишет: «Есть много признаков ‒ и число их все более увеличивается ‒ что наша страна стоит у начала явного хозяйственного расцвета. На всех товарных рынках произошла сильная дефляция, которая, по-видимому, совершенно закончена, и все другие явления показывают, что деловая жизнь получает прочное основание».
Гувер, государственный секретарь по торговым делам в кабинете Гардинга, заявляет: «Мы пережили самое резкое крушение цен, какое когда-либо пережила наша страна, и нам нужно еще дождаться оздоровления Европы. Но у нас положение ~ше, чем в других странах; сравнительно лучше и наши виды на будущее.
В 1921 r. мы произвели большую реорганизацию, в настоящее время находимся в лучшем положении и уверены, что в 1922 г. мы его еще более улучшим».
В. Редфильд, бывший государственный секретарь по торговым делам, говорит: «Мы вышли из болота и поднимаемся теперь в гору. Мы еще не вышли из чащи, перед нами лежит еще длинный путь, прежде чем достигнем нормальных условий. И все-таки мы можем сказать, что прогресс очевиден».
Митчел, председатель «Нэшнл сити бэнк оф Нью Йорк», закончил свою речь о состоянии хозяйства следующим образом: «С уверенностью можно сказать, что худшее лежит позади. Во многих отраслях промышленности ликвидация запасов, происшедшая в 1921 г. и приведшая к оживлению замершего кредита, значительно подвинулась вперед. Деловые люди могут снова изыскивать возможности начать новые дела, правда, в условиях обостренной конкуренции. О полном расцвете хозяйственной жизни страны не может быть речи, пока внешние рынки не сделались снова способными поглощать наши товары. Возвращение к более благоприятному торговому балансу и осуществление нормальных законов народного хозяйства ‒ вот чего требует переживаемое нами время. По сравнению с различными странами, которые я на короткое время посетил, мы в настоящий момент находимся, по-видимому, в цветущем положении; мы находимся в наиболее благоприятном положении среди всех наций».
Ч. Шваб, президент Стального треста, говорит: «Мы, вероятно, щиодимся ва ~передддф ф идем по пути к новому расцвету хо-


Однако в этом нет никакого противоречия с нашим утверждением, что кризис капиталистического мирового хозяйства отнюдь нельзя считать преодоленным. Надо различать вызванный войной постоянный кризис мирового хозяйства и современные формы его проявления. Если мы утверждаем, что кризис мирового хозяйства продолжается, то этим мы отнюдь не хотим сказать, что кризис будет всегда существовать в его современной форме. Будут, очевидно, периоды более благоприятной конъюнктуры. Но ничего не изменилось в отношении главного бедствия ‒ отсутствия мирового хозяйственного равновесия. Обрисованные нами стремления к коренному переустройству мирового хозяйства все время разбиваются о противоречивые интересы отдельных капиталистических стран. Но если продолжают существовать основные причины кризиса, то после коротких периодов улучшившейся конъюнктуры они должны снова вызвать кризис в его острой форме.
Однако отсутствие хозяйственного равновесия и постоянное возвращение к периодам кризиса неизбежно подорвут установившуюся за последнее время относительную стабилизацию капитализма. При этом мы не должны забывать, что в рабочем движении Европы произошли глубокие изменения. Если три года назад в Евро11е существовали в лучшем случае небольшие коммунистические группы, в настоящее время там имеются сильные коммунистические партии с тысячами испытанных бойцов. Это, несомненно, крупный исторический успех. А так как кроме обычных противоречий капиталистического строя продолжает существовать коренное нарушение равновесия мирового хозяйства, то совершенно неизбежно, что современный период депрессии революционного движения в ближайшем будущем сменится революционной волной. Колеблющимся же мы должны сказать: только в период депрессии становится ясным, кто подлинный революционер.
зяйства. Можно думать, что худшие времена дефляции уже пройдены и что, когда мы постепенно приспособим свои дела к новым условиям, вернутся вновь нормальные отношения. Приспособление цен и заработной платы может потребовать еще один-два года, но я думаю, что мы возвратимся к временам пышного расцвета, если поймем, что мы должны вынести все тяготы настоящего дня». Можно привести много других примеров цодобных суждений («Wirtschaftsdients», З.П f922).


ОБЗОРЫ
ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ
CTPAH
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА


ВВОДНАЯ ЧАСТЬ!
1. КРИЗИС АНГЛИЙСКОГО ХОЗЯЙСТВА‒
ЧАСТНОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ УПАДКА КАПИТАЛИЗМА
Борьба между трудом и капиталом приняла небывалую в истории Англии остроту. Класс стал против класса, английская буржуазия забыла даже о своей традиционной полной лицемерия морали: религии, человеколюбии и добродетели... Она провозглашает открыто: голод женщин и детей должен заставить горнорабочих вернуться под иго капитализма...
На окружной конференции консервативной партии в Лондоне председатель окружной организации лорд Гудсон заявил: «Премьер сказал нам, что мы не должны быть злопамятны и мстительны. Такие черты несвойственны британцам.
Но так как горнорабочие ‒ наши враги, то мы не должны их кормить. Мы и германцев не кормили, и я никак не могу понять, почему мы должны кормить горнорабочих... Но мы зто делаем через попечительства о бедных. Через зти попечительства мы кормим женщин и детей, а через них и горнорабочих» 2.
Этот грубый взрыв классовой ненависти, обычно ханжески отрицаемой, показывает, что дело идет о том, быть или не быть в Англии господству буржуазии. Мы сделаем позтому попытку подробно исследовать основы английского капитализма.
Несомненно, английской буржуазии удалось обмануть бдительность большинства наблюдателей, скрыть приготовления к борьбе, проводившиеся в тайне с величайшей предусмотрительностью и усердием. Но, с другой стороны, не подлежит также сомнению, что борьба была
' Обзор составлен по данным на 25 октября 1926 г.
' «Daily Herald», 24Х? 1926 r. Статья Фрэнка Салисбери аналоги~- ного содержания опубликована также в газете «Таймс».


начата крайним крылом буржуазии, представленным в консервативной партии и в правительстве «твердокаменными» против воли большинства буржуазии. Мы должны поэтому исследовать, какие причины заставили английскую буржуазию произвести нападение на рабочий класс. Ибо в одном не следует заблуждаться: дело идет не только о борьбе в угольной промышленности. Эта борьба есть лишь сигнал к дальнейшим битвам в других отраслях промышленности. Но наше исследование лишь в том случае увенчается успехом, если мы будем рассматривать хозяйство Великобритании как часть мирового хозяйства, с которым оно связано теснее, чем хозяйство какой-либо другой промышленной страны мира.

1. Ход развития британского хозяйства
Англия была провозвестником капиталистического развития. Английский капитализм послужил классическим образцом для «Капитала» Карла Маркса.
К концу XIX столетия английский капитализм утратил руководящее значение в мировой промышленности. Но Англия удержала свое первенство в судоходстве, вывозе капиталов, в международных банковских делах. Она все более превращалась в государство рантье, получающее значительную часть доходов из-за границы: от эксплуатации колоний, от прибылей, которые давали помещенные в иностранные предприятия капиталы, а также от судоходства и банковских операций.
Мировая война была, в частности, попыткой английской буржуазии защищать с оружием в руках свое господство в мировой промышленности от быстро растущей Германии. Попытка эта удалась постольку, поскольку Германия была разбита. Но Англия не вернула своего превосходства в промышленности: напротив, она на пути к тому, чтобы потерять первенствующее положение экспортера капитала и мирового банкира.
Это привело в Англии к борьбе между банковским капиталом и промышленным. Дабы сохранить положение мирового банкира, английский капитал добивается возвращения к золотому стандарту. Но в условиях современной борьбы за мировой рынок это обстоятельство служит для английской промышленности серьезным препятствием в ее конкуренции со странами инфляции, конку-



ренции, отчасти продолжающейся, отчасти уже ликвидированной. Вывоз промышленных товаров показывает сильную тенденцию к понижению. Но понижение вывоза промышленных товаров ставит под угрозу возможность дальнейшего вывоза капиталов, а вместе с тем и самое существование английского банковского капитала на мировом рынке.
Выход из этого противоречия английская буржуазия ищет в восстановлении своей способности к конкуренции посредством понижения стоимости производства ‒ посредством ухудшения условий труда рабочего класса. Борьба в угольной промышленности ‒ первый опыт в этом направлении. Она не была вызвана по капризу. У английской буржуазии не было иного выхода, как наступление против пролетариата.
Место прикрытой маской мирной демократии власти буржуазии заняла открытая жестокая диктатура буржуазии.
Изложенные здесь в кратких чертах тенденции проиллюстрируем некоторыми цифрами.
Общая продукция Англии в настоящее время, несмотря на увеличение населения на 5%, несомненно ниже, чем до войны. Понижение не поддается точному статистическому обоснованию. Но по этому вопросу существует ряд различных статистических выкладок.
Если принять продукцию 1913 г. за 100, то продукция 1924 г. составляет (в %):
По подсчетам известного экономиста
профессора Боули
По данным крупного промышленника
У
ФУ
эира
По данным журнала «Экономист»
-87
86 95
Хлеба и бобовые плоды... 7054 6 922 8 371 6671 Пастбища и луга ..... 17200 17 563 15 782 16429
fQ E. С. Варга. Начало общего ыравиеа
Английское земледелие уже много лет обнаруживает тенденцию к понижению. Хлебопашество отступает на задний план перед луговым и лесным хозяйством. Во время войны хлебопашество под влиянием высоких цен нз иностранный хлеб расширилось, но после войны снова замечается понижение. Развитие хлебопашества можно проследить по следующим данным (в тыс. акров):
1905 г. 1913 г. 1919 г. 1924 г.



Земля в Англии находится во владении крупных землевладельцев; крестьянства в континентальноевропейском смысле не существует. Это имеет большое социальное значение, так как лишает буржуазию мелкобуржуазного заслона. Все население, занятое в сельском хозяйстве Англии и Уэльса, составляет не более 8,5О/р общего числа лиц, ведущих самостоятельное хозяйство.
Промышленность. Развитие английской промышленности до конца XIX столетия в общем шло на уровне промышленности конкурирующих стран. В XX столетии Англию в отношении развития промышленности далеко опережают ее противники. Это видно из следующих данных о производстве (в млн. т):
Железа
1900 г. 1913 г.

Каменного угля 1900 г. 1913 г.
Стали
1900 г. 1913 г.

6,0 7,8 7,4 15,3 1,9 4,7 0,9 ~ 2,5
229 109 33 23
Англия
Германия
Франция
Бельгия
Соединенные Шта-
292 19Î 40 23
9,1 7,6 2,7 1,0
10,6 12,9 5,2 2,5
245 517 14,0 31,4 10,3 31,8
ТЫ
В то время как другие страны удвоили производство стали и железа, производство в Англии увеличилось лишь на 20О/О. После войны же производство угля, железа и стали в Англии по сравнению с 1913 г. абсолютно понизилось.
Оно составляло (в млн. т):
1913 r. 1925 г.
242,0
6,3 7,4
292,0
10,6
7,8

Уголь
Железо
Сталь
386
Абсолютное понижение отмечается и в других важнейших отраслях промьппленности Англии, на которых базировался экспорт страны, как то: в машиностроении, судостроении, текстильной промышленности. Непосредственных данных о производстве не имеется. Косвенно же о сокращении всей промышленности свидетельствуют данные о количестве сырья, перерабатываемого в стране.



Млн. ф. ст.
ГОДЫ
158,5 179,3 204,7 206,2
1900 †19 1905 †19 191Π†19
1913
79,5 79,3 90,1
163,9 163,6 185,7
72,8 82,3 94,0 100,0
1922 1923 1924
Эти цифры говорят о продолжающемся сокращении английской промышленности. Поскольку ее производственный аппарат больше, чем до войны, так же как численность всего населения и промышленных рабочих, то часть производственного аппарата должна хронически бездействовать, а значительная часть рабочих ‒ хронически оставаться без работы.
Промышленный кризис в Англии, ставший с 1920 г. хроническим, послужил предметом исследования со стороны английских экономистов. Самое подробное исследование было проведено комиссией Бальфура. Важнейший результат сводится к тому, что промышленный экспорт Англии по сравнению с 1913 г. упал.
Это подтверждают данные о годовом экспортепромышленных товаров (в ценах 1913 г.) е:
% к1913г.
CT.
ГОДЫ
Млн. ф. ст. О~о к 1913 г.
ГОды
1900 †19 1905 †19 1910 †19
1913
264,6 64,3 327,5 79,6 387,4 . 94,2 413,8 100,0
66,4 73,3 78,6
1922 279,6 1923 ' 303,5 1924 325,1
~ Эти статистические данные, как и предыдущие, не вполне точны. В 1913 г.
группировка несколько изменилась, а в 1923 г. Ирландия выбыла из внутренней торговли, и вывоз туда фигурирует в графе внешней торговли. Благодаря этим изменениям данные об экспорте в послевоенное время кажутся более высокими, чем должно быть в цействитежности.
' «Вам Materials and Articles Wholly or Mainly Unmanufactured».
Эта группа товаров содержит важнейшие виды промышленного сырья: хлопок, шерсть, джут, металлы, дерево, кожу.
' Отчеты комиссии Бальфура представляют собой прекрасные источники для изучения не только хозяйственных отношений в Англии, но и всего мирового хозяйства. До сего времени изданы два тома: «Committee of Industries and Trade»: vol. I. «Survey of Oversea Markets». London, 1925; vol. и. «Survey of Industrial Relation». London, 1926.
' Ibid., vol. I, р. 639.
' «Committee of Industries and Trade», vol. I, p. 640. Вводная часть
13»
Чистый импорт сырья и полуфабрикатов з (импорт за
вычетом реэкспорта) ' составлял за год в ценах 1913 г.
(по данным отчета комиссии Бальфура) '.
Годы О/ %


Мы видим, что экспорт промышленных товаров в 1924 г., исчисленный на основе одинаковых ценностных показателей, спустился ниже уровня экспорта в 1905‒ 1909 гг.
Экспорт промышленных товаров имеет, однако, для хозяйства Англии исключительно важное значение. Поэтому причины понижения экспорта подвергались весьма тщательному изучению.
Комиссия Бальфура приводит в своем отчете следующие причины':
а) уменьшение покупательной силы населения стран сбыта английских промтоваров;
б) рост в этих странах собственной промышленности; в) вытеснение английских экспортных товаров товарами других стран.
Мы не станем заниматься изучением первых двух причин, которые в равной мере касаются и других европейских промышленных стран: причины эти ‒ производные общего кризиса европейского капитализма. Что же касается третьей причины, то отчет Бальфура отрицает, что, в области экспорта Англия была уже до 1923 г. (!) оттеснена на задний план своими конкурентами. Напротив, отчет утверждает, что участие Англии в мировом экспорте к тому времени даже возросло: в 1913 г.‒ 13%, а в 1923 г.‒ 14% а.
Основной вывод отчета заключается поэтому в следующем: в понижении экспорта по сравнению с довоенным уровнем повинны причины, коренящиеся не в хозяйстве Англии, а в общем положении всего мирового хозяйства.
Мы полагаем, однако, что за последние 2,5 года к общим причинам английского промышленного кризиса, в равною мере свойственным всем другим промышленным странам, присоединилась новая и особая причина, которая сильно ухудшила положение английской промыш-

отчета подчеркивает, что применяемый метод исчисления преувеличивает размеры понижения экспорта и определяет общий размер экспорта всей Англии, т. е. Англии в собственном смысле, Уэльса и Шотландии, в 90% по отношению к экспорту в f913 г.
(«Cmmitee of Industrial Trade», vol. I, р. 4) .
' Ibid., р. 5.
° ~ыа.', р. з.


ленности по отношению к ее конкурентам на мировом рынке и резко обострила кризис английской промышленности: причина зта ‒ возврат к золотому стандарту. Значение этого мероприятия можно оценить только при помощи теоретического анализа.
2. Йнфляция и дефляция как факторы
мирового хозяйства
Дабы понять влияние инфляции и дефляции на структуру капитализма, мы проделаем следующии марксистский анализ. Прежде всего противопоставим промышленный капитал (das industrielle Kapital ‒ не смешивать с капиталом промышленности: Industrie Kapital) всем другим видам капитала.
Маркс следующим образом определяет понятие промышленного капитала:
O...Êàïèòàë, который в ходе своего полного кругооборота принимает и снова сбрасывает зти формы з и в каждой из них совершает соответствующую ей функцию, есть промышленный капитал; слово промышленный употребляется здесь в том значении, в котором оно охватывает всякую, ведущуюся капиталистически отрасль производстваэ 'о
К промышленному капиталу относится, таким образом, эксплуатируемое на капиталистических началах сельское хозяйство, промышленность и транспорт; сюда не относится товарно-торговый и денежно-торговый капитал (банковый капитал, капитал, отдаваемый в рост), т. е. те виды капитала, которые предназначены для сферы обращения, а не для производства. Соответственно зти виды капитала не участвуют непосредственно в создании стоимости и прибавочной стоимости. Их доход ‒ зто отделившаяся часть (abgespaltener Teil) от дохода промышленного капитала. Они заменяют часть промышленного капитала в период процесса обращения (товарно-торговый
' Эти формы: (P ‒ Т C< ‒ .....П .....Т ‒ Д ), т. е. деньги,‒ рабор
чая сила, средства производства... Производство... Товар, Деньги, " ,Е; Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 24, стр. 60.
389


капитал) или за определенный процент превращаются в промышленный капитал (промышленные облигации, заемный капитал). (Поземельная рента ‒ тоже отделившаяся часть прибавочной стоимости, не основанная, однако, на капитале.)
Инфляция и дефляция означают новое распределение стоимости годового производства. между заработной платои, доходом промышленного капитала и отделившимся от него доходом других видов капитала.
В период инфляции это распределение осуществляется в пользу промышленного капитала. Заработная плата не поспевает за ростом дороговизны. Возврат заемного капитала и уплата процентов происходят в номинальных денежных единицах уменьшенной стоимости. Товарно-торговый капитал, особенно в мелкой торговле, при каждом обороте уменьшается, так как продажи совершаются не по полной восстановительной цене. В результате происходит перераспределение всего общественного капитала в интересах промышленного капитала.
Дефляция порождает обратный процесс. Доля заработнои платы возрастает, так как денежная плата падает медленнее, чем товарные цены. Уплата процентов и возврат заемного капитала происходят в номинальных денежных единицах повышенной стоимости. Товарно-торговый капитал номинально и в период дефляции терпит потери, так как товар при наличии запасов и при падающих ценах должен продаваться ниже закупочных цен; потери эти, однако, лишь кажущиеся, поскольку стоимость денег соответственно повышается. В результате происходит перераспределение всего общественного капитала в ущерб промышленному капиталу.
Предположим далее, что рабочая сила оплачивается по ее стоимости, что поэтому нарушения, вызванные процессом инфляции и дефляции, в области заработной платы через известный промежуток времени исчезают. Конечным результатом этого явления будет поэтому в странах инфляции ‒ весьма сильное уменьшение дохода рентного капитала (как мы называем капитал, приносящий на договорных началах определенный доход в номинальных денежных единицах), а в странах дефляции‒ восстановление и соответственно рост дохода до полного золотого паритета. Это значит: в странах инфляции доля рентного капитала, образовавшаяся из доходов, йолучае-


мых от промышленного капитала, значительно ниже, чем при нормальных условиях, а в странах дефляции она становится нормальной, если образовавшийся в период инфляции рентный капитал поднялся до золотого паритета.
Положение промышленного капитала ‒ при прочих равных условиях ‒ в странах инфляции определенно лучше, чем в странах дефляции.
Из всех больших стран, участвовавших в мировой войне, Англия ‒ единственная страна, вернувшаяся после инфляции к золотому стандарту, и промышленный капитал там должен из своих доходов полностью оплачивать долю рентного капитала.
Ясно, что в борьбе за мировой рынок английский капитал находится в неблагоприятных условиях.
Мы попытаемся теперь показать на примере Англии объем рентного капитала.
355 млн. ф. ст. из английского бюджета идет на уплату процентов за государственный долг, из них 35 млн. предназначаются для США; эта статья, обременяя промышленный капитал, в то же время не служит источником дохода и для класса английских рантье.
Вклады по сбережениям. До войны вклады в сберегательные кассы " составляли 230 млн. ф. ст.; в 1924 г.‒ 363 млн. ф. ст. Мы не считаем рентного дохода от банковских текущих счетов, так как они представляют собой преимущественно промышленный капитал в фазе денежного капитала. Проценты на сбережения за год составляют около 15 млн. ф. ст.
Страхование жизни. В 1924 г. было выплачено 40 млн. ф. ст. страховых сумм, рент и пр."
Облигации. Нам не удалось твердо установить общую сумму негосударственных процентных облигаций. Но одни только шесть крупных английских железнодорожных компаний имеют долг в 666 млн. ф. ст., за который они платят проценты (13 5 млрд. марок, по аналогии с 11,5 млрд. марок, установленных репарационной комиссией для германского общества железных дорог). Средний

" Промышленный капитал Германии, напротив, свободен от
бремени капиталистической ренты довоенного и военного времени.
" «Statistical Abstracts for the 13аКЫ Kingdom», 1924, р. 22Р.
1
/


процент по облигациям в 1925 г. составлял 5,11%, что по одним лишь железнодорожным долгам составляет 34 млн. ф. ст. Если'мы прибавим сюда 16 млн. ф. ст. в уплату процентов за все прочие облигационные долги, то получим 50 млн. ф. ст. в год, а всего 450 млн. ф. ст.
О размерах этой суммы мы получим представление, если вспомним, что национальный доход Англии в 1914 г. составлял 2100 млн. ф. ст. В 1924 г., по данным «Эконоииста», национальный доход составлял около 4 тыс. млн. ф. ст." Рентный доход, по нашей чрезмерно низкой оценке, составляет более '/щ всего национального дохода. Каким тяжелым бременем рентный доход ложится на промышленный капитал, явствует еще из следующих соображений. Английские углепромышленники требовали понижения заработной платы в среднем приблизительно на 10 шилл. с рабочего в неделю (для облегчения исчисления мы округляем суммы). В расчете на 1 млн. рабочих получим сумму в 0,5 млн. ф. ст. в неделю, или 26 млн. ф. ст. в год (Субвенция в 23 млн. ф. ст. оказалась достаточной для того, чтобы сделать угольную промышленность доходной.) По сравнению с рентным доходом эта сумма кажется ничтожной, составляя лишь '/>0 исчисленной нами суммы рентного до~ода.
Особое значение имеет также тот факт, что все гражданские и военные пенсии автоматически расценены по золотому паритету.
Естественно, что часть рентного дохода достается или непосредственно владельцам промышленного капитала или членам их семей. Это приводит к усилению промышленной буржуазии как класса, но не влияет на изменение того обстоятельства, что доход промышленного капитала как экономического целого,‒ если считать долю заработной платы в стоимости продукта, остающейся без изменения,‒ сокращается на всю сумму ренты.
Применяя это положение к отдельному частному хозяйству, мы выразим его следующим образом. То обстоятельство, что акционеры какого-либо крупного промышленного предприятия получают ренту из других источников, не влияет на содержание того факта, что прибыль

" «Economist», 10.XI Ы25


предприятия урезывается на часть ренты, получаемой акционерами, и соответственно увеличиваются издержки производства. Последний момент оказывает влияние на конкурентоспособность на мировом рынке.
3. Проблема английской буржуазии‒
высокий уровень ренты
Основная проблема английской буржуазии состоит в следующем: должна ли доля рентного дохода в общественном продукте быть взята из дохода рабочего от его заработной платы или же из прибылей промышленного капитала? Вопрос ставится так: или конфискация рентного дохода через инфляцию, так же как в странах, конкурирующих с Англией на мировом рынке, или же понижение дохода от заработной платы до столь же низкого уровня, как и в конкурирующих странах, дабы быть в состоянии уплатить ренту на капитал без ущерба для прибыли промышленного капитала.
Подобная постановка вопроса, конечно, чужда капиталистам. Их интересует лишь внешнее проявление факторов образования цен. Их интересует лишь разница между себестоимостью и продажной ценой ‒ проявление непосредственных факторов образования прибыли. Все элементы стоимости, как-то: сырье, заработная плата, железнодорожные тарифы, проценты, налоги,‒ для капиталистов совершенно равнозначны.
Проблема, .стоящая перед буржуазией, состоит в следующем: себестоимость должна быть понижена, дабы иметь возможность увеличить сбыт товаров на внешнем рынке.
Путь инфляции для английской буржуазии непригоден. Правда, лидеры промышленного капитала против дефляции. Мак Кенна, Кейнс и другие предсказывали плохие последствия дефляции, обращая внимание ‒ без глубокого, правда, анализа ‒ на ухудшение конъюнктуры в связи с неизбежным в период дефляции понижением цен. «Федерэйшен оф Бритн индастри», могущественная организация английских промышленников, неоднократно возражала против политики дефляции. Но банковый и денежный капитал и интересы рантье оказались сильнее,
1


чем влияние промышленности. И это не случайно. В Англии финансовый капитал добился гораздо больших успехов, чем в Германии. Роль банкового капитала больше, а промышленность и банковый капитал более независимы друг от друга. Роль Англии в качестве мирового банкира могла быть восстановлена лишь при возврате к золотому стандарту. И, таким образом, интересы промышленного капитала должны были уступить банковому и рентному капиталу.
Но политика дефляции в Англии имеет под собой весьма важный классовый базис, хотя, быть может, и не осознанный политиками. В Англии нет крестьянства как класса. Концентрация производства зашла весьма далеко. На одного «самостоятельного хозяина» приходится около 11 рабочих и служащих. Инфляция нанесла бы тяжелый удар по остаткам мелкой буржуазии: ремесленникам,мелким торговцам ‒ и, что особенно важно, привела бы к уничтожению многочисленного в Англии слоя рантье. Та часть населения, которая заинтересована в существовании капитализма, сократилась бы до катастрофических размеров: буржуазия, лишенная своих вспомогательных отрядов, должна была бы непосредственно и изолированно противостоять гигантским массам английского пролетариата.
Английская буржуазия не может поэтому вести политику, направленную на экспроприацию класса рантье. Она должна ренту на капитал полностью отделить от своей прибыли. Это значит: высокие государственные налоги, дабы иметь возможность платить проценты за государственный долг по полному золотому паритету; высокие коммунальные налоги, дабы иметь возможность платить проценты за коммунальные долги; непосредственное отделение части прибыли для уплаты процентов по облигациям промышленных предприятий; высокие железнодорожные тарифы, так как по железнодорожным облигациям необходимо платить проценты, и т. д.
Участие рентного капитала в прибыли промышленного капитала проявляется в самых разнообразных формах. Для промышленного капиталиста, который видит лишь внешнюю сторону явления, это означает высокую себестоимость, уменьшение способности к конкуренции на мировом рынке. Отсюда ‒ попытка понижать себестоимость, ухудшая условия труда.


Из этого положения можно было бы найти следующий выход: повысить цены на внутреннем рынке, переложить долю рентных платежей на потребителей, т. е. на капиталистов в качестве потребителей, на рантье, на мелкую буржуазию и на рабочих (на последних лишь постольку, поскольку повышение цен не было бы компенсировано повышением заработной платы). Hp для проведения подобной политики потребовалось бы предварительно ликвидировать свободную торговлю. Англия должна была бы наподобие Америки, Германии, Франции и т. д. перейти K системе покровительственных пошлин, дабы сделать невозможной иностранную конкуренцию в Англии. Покровительственные пошлины автоматически привели бы к объединению предприятий в картели и создали бы воэможность повышения цен на внутреннем рынке.
Действительно в Англии делались попытки, и не без некоторого успеха, к введению системы покровительственных пошлин.
B области промышленности покровительственные пошлины систематически возрастают.
Но принципиальный переход к системе покровительственных пошлин был отвергнут на выборах 1924 г. Трудность состоит в том, что значение иностранного рынка для наиболее важных отраслей промышленности Англии, как то: хлопчатобумажной, черной маталлургии, машиностроительной и т. д.,‒ гораздо больше, чем в других странах, и что поэтому правительственные пошлины не могли бы возыметь должного эффекта.
В соответствии с анархическим характером капиталистического способа производства в тех отраслях промышленности, которые работают исключительно на внутренний рынок и не подвергаются иностранной конкуренции (желеэные дороги, строительная промышленность, коммунальные предприятия и т. п.), вообще в так называемых отраслях, находящихся под покровительством государства, цены поднялись выше общего уровня. B этих отраслях промышленности существует более высокая заработная плата.
Повышение полного недельного заработка по данным на 30 апреля 1925 г. составляло (в % к заработку в августе 1914 г.) '4:

«gCornmittee of Industries and Trade», vol. II, p. 7, 88.



Отрасли экономики, находящиеся под покровительством
государства
Строительная . . . .от 81 †1 Железные дороги... » 85 ‒ 161 Книгопечатание ... » 107 ‒ 117 Хлебопекарная.... » 88 ‒ 1! 2 Коммунальные предприятия ° ° ° ° ° ° ° °
Ркспортнъге отрасли промыш-
ленности

Угольная
Черная металлургия
Машиностроение
Судостроение
Хлопчатобумажная
.49 ‒ 67 .21 ‒ 85 .44 ‒ 76 .35 ‒ Я
61
101
В среднем ... 60
В среднем
100
Б защищенных отраслях промышленности, напротив, безработица значительно меньше:
Строительная промышленность ...... 8,6-
Книгопечатание ... 5,5
Производство жизненных припасов .... 7,0
Мы видим, что буржуазия все более рвется в наступление против рабочего класса. Следствием этого является подрыв традиционной базы английского империализма‒ единого фронта буржуазии и рабочей аристократии.
Буржуазия стремится, чтобы все завоевания английского пролетариата за военный и послевоенный периоды были уничтожены, а условия его жизни стали ниже довоенного уровня. Только таким путем английская экспортная промышленность, по мнению буржуазии, могла бы восстановить свое былое положение на мировом рынке. Это же необходимо и для восстановления роли Англии s качестве мирового банкира. Ибо только тогда, когда
396
Но так как железнодорожные тарифы, расходы на строительство, коммунальные издержки и т. д. включаются в себестоимость экспортных отраслей промышленности, то они ухудшают их способность к конкуренции на мировом рынке и создают массовую безработицу, длящуюся уже 6 лет. В марте 1925 г. безработица составляла (в О/з к общему числу застрахованных в соответствующей отрасли промышленности):
Черная металлургия .. 20,1
Машиностроение... 12,0
Судостроение .... 24,1
Льноткацкая,... 29,6



Англия будет иметь активный платежный баланс, только тогда, когда она будет в состоянии осуществить, как в довоенное время, в широких размерах экспорт капиталов,‒ английский банковский капитал будет в состоянии снова стать мировым банкиром.
В то же время внутренние противоречия английского хозяйства резко выступают наружу. Английская буржуазия вернулась к золотому стандарту, дабы стать мировым банкиром. Но это обстоятельство в такой мере затруднило английский экспорт промышленных товаров, что платежный баланс угрожает стать пассивным, вследствие чего снова может исчезнуть база, позволяющая Англии играть роль мирового банкира.
В последние годы часто раздаются голоса буржуа, которые утверждают, что доходы от «невидимого» экспорта Англии не покрывают более дефицита торгового баланса и что Англия давно уже проедает свои заграничные ка'- питалы.
Очень трудно проверить правильность подобного утверждения, так как платежный баланс содержит много неопределенных статей.
Следующие данные характеризуют основную тенденцию (в млн. ф. ст.) '5:
25 10
25 10
25 10
30 10
30 40 10 15
40 15
138 153 181 154 102 29
8"
' За вычетом 35 млн. ф. ст. в уплату Соединенным Штатам. 28 млн. ф. ст.
" До f925 г.‒ по данным: «committee of Industries and Trade», voL I, р. 665; за 1925 r.— по данным: «Times», 21Л 1926.
397
Превышение ввоза товаров й благородных металлов над вывозом Чистыи доход от судоходства
Чистый доход от помещения капиталов за гра-
М
ницеи ° ° ° ° ° ° °
Комиссионные вознаграждения (банков и др.) Доходы от рругих услуг Итого еневидимый» экспорт
Свободные капиталы для помещения за границу
1907 г. 1910 г. 1913 г. 1922 г. 1923 г. 1924 г. 1.925 г.
142 159 158 171 203 341 386 85- 90 94 110 115 130 124
160 187 210 175 150 185 ' 215 '
280 312 339 325 305 370 349



Из этих данных мы видим, что положительное сальдо торгового баланса увеличилось более чем в 25 раза и в то же время происходит сокращение капиталов, свободных ддя помещения за границей.
В нынешнем, 1926 г., ввиду тяжелого урона, который несет вывоз вследствие стачки рабочих угольной промышленности, пассивность платежного баланса нельзя будет дальше скрывать.
Причину ухудшения платежного баланса надо искать в результате проведения политики дефляции, в росте внутреннего потребления английского народа.
В действительности английский народ в целок в послевоенное время живет лучше, чем до войны. Ввоз жизненных припасов, напитков и табачных товаров превышает довоенные размеры.
Расход на ввоз этих товаров составляет (в млн. ф. ст.) ":
S ценах соответствующих
лет
% ко
всему
ввозу
В ценах % ко всеf913 г. му ввозу
ГОДЫ
1910 †19 1923 1924
263 484 543
260,5 319,2 349,2
40,0 49,4 47,7
42,1 49,7 48,7
" «Committee of Industries and Тгайе», vol. I, р. 636, 639. При этом приняты во внимание изменения вследствие отделения Ирландии. Проценты исчислены мною.
398
В 1925 г. сохранилось приблизительно то же соотношение, однако подробных цифр (из-за Ирландии) не имеется.
Около половины всего ввоза (на 10% больше общего довоенного ввоза) в послевоенное время расходуется на дду, питье и курение.
Здесь речь идет не только о повышении цен, но о общем росте потребления, что видно из данных о потреблении импортных товаров ‒ при этом следует исходить из предположения о том, что внутреннее производство остается без изменения ‒ в расчете на душу населения (в весовых английских фунтах):



1922‒
1924 ~т.
1910‒ 1913 O'
1925 г.
Пшеница
Мука
Копченое мясо (Bacon)
Говядина (Beef)
Баранина (Mutton)
Масло
Сыр
Сахар
Ч
ФФ
аи
Рис
256
26
13,7
21,2
12,9
10
5,6
81
6,6
6,8
258
28,8
20,7
28,2
13,7
11,3
6,7
78
8,7
5,2
215
19
19
26,7
11,8
12,2
6,6


Этим данным не следует придавать слишком большое значение и достоверность. Повышение общего потребления в последние годы следует отчасти приписать отделению Ирландии, где жизненный уровень значительно ниже, чем в Англии. Не приняты также во внимание изменения в производстве жизненных припасов, происшедшие в Ирландии.
Мы видим, таким образом, что английская буржуазия стоит перед трудными проблемами. Уменьшилось производство, повысилось потребление, сократился вывоз, увеличился ввоз, стоит угроза пассивного платежного баланса, колониальные сверхприбыли уменьшились вследствие роста сопротивления со стороны колониальных народов, экспорт капиталов находится в опасности, а вместе с ним и положение Англии как мирового банкира.
Выход из положения по программе буржуазии: с одной стороны, усиление эксплуатации рабочего класса, понижение заработной платы при удлинении рабочего дня‒ таким путем будет достигнуто понижение себестоимости. (; другой стороны, усиление вывоза и одновременное уменьшение потребления рабочих, т. е. уменьшение ввоза,‒ таким способом будет достигнута активизация платежного баланса. Итог ‒ возможность экспорта капиталов, восстановление Англии в качестве мирового банкира.
Английская буржуазия способна пытаться разрешить свои проблемы только за счет пролетариата. Она медленно вступает на этот путь. Она чувствует, что в результате потери поддержки со стороны рабочей аристократии ее господство может оказаться под угрозой, но у нее нет иного выхода.


Эта попытка должна повести к ожесточенным классовым боям между буржуазией и пролетариатом. Всеобщая забастовка и стачка горняков служат лишь сигналом. В этих боях характер английского рабочего класса коренным образом изменится. Из «обуржуазившегося» рабочего класса английские рабочие превращаются в классово сознательный революционный пролетариат.
II. ПУТЬ ГЕРМАНСКОГО КАПИТАЛЙЗМА
В последние месяцы среди части германской буржуазии господствует оптимизм в отношении будущего хозяйства Германии. Этот оптимизм захватывает и другие круги населения. Удвоение биржевого курса в течение последнего года; непрерывный рост вкладов в сберегательные кассы; образование сильных монополий внутри страны и руководящая роль германской буржуазии в международных картелях; прием Германии в Лигу Наций и предоставление ей постоянного места в Совете Лиги Наций ‒ вот основные моменты, которые, вопреки продолжающемуся вплоть до последних месяцев тяжелому хозяйственному кризису, порождают представление о наступлении эры подъема германского капитализма.
Порождению подобных представлений особенно способствует взгляд на тот путь, который германский капитализм проделал эа последние 3 года.
В октябре 1923 г. казалось, что он стоит непосредственно на краю. гибели. Валюта непрерывно обесценивалась; товарный оборот прекратился, так как никто не желал отдавать материальные ценности за бумажные деньги. Голодающие, революционно настроенные рабочие, Коммунистическая партия Германии готовились к низвержению буржуазии, считали это непосредственной задачей.
Германская буржуазия успешно выкарабкалась из этой отчаянной ситуации. По сравнению с положением, существовавшим три года назад, германский капитализм достиг колоссальных успехов в процессе стабилизации. Только дураки это могут отрицать!
Значит ли это, однако, что германскому капитализму отныне предстоит пора длительного подъема, что тяжелые противоречия германского хозяйства разрешены?


Для того чтобы дать ответ на этот вопрос, было бы необходимо попытаться снова подвергнуть тщательному анализу хозяйственное развитие Германии в последние годы, положение германского хозяйства в аспекте мирового хозяйства по сравнению с довоенным временем.
Подобное исследование наталкивается на большие трудности. Результаты промышленной и профессиональной переписи 1925 r., кроме отдельных отрывочных частей, не опубликованы. Мы не имеем поэтому никаких цифровых данных о структуре хозяйства и тех изменениях, которые произошли начиная с 1907 г.; мы не знаем, как изменилось социальное расслоение населения за 20 лет. Мы не имеем никакой годной для употребления производственной статистики, не считая статистики по тяжелой индустрии. Данные о внешней торговле с трудом поддаются сравнению вследствие территориальных изменении, движения цен, исключения репарационных платежей из статистики вывоза и т. д.
Излагаемые ниже выводы будут поэтому неизбежно содержать ошибки в цифровых исчислениях; тем не менее мы надеемся, что отклонения от истины будут держаться в таких пределах, что правильность как постановки проблем, так и окончательных выводов не будет затронута.
Забегая несколько вперед, мы тут же укажем результат нашего исследования.
Несмотря на несомненно большие успехи, достигнутые за последние 3 года, германское хозяйство отстает от довоенного уровня при исчислении нормы в расчете на душу населения как в отношении производства, так и в отношении потребления. Осталось неразрешенным противоречие между возможностями в области производства и в области сбыта, не разрешены вопросы предоставления работы миллионной армии безработных, а также вопросы о том, может ли быть проведен план репараций без потрясения хозяйственной жизни Германии, о сбыте германских товаров в необходимом количестве на мировом рынке.
Дальнейший подъем германского хозяйства до довоенного уровня и выше его не может считаться обеспеченным, а, по нашему мнению, весьма маловероятен. Такой подъем был бы возможен:
1) в случае общего подъема всего мирового капитализма, или


2) если, согласно ленинскому закону о неравномерном, скачкообразном развитии капитализма, Германии удалось бы, опираясь на новые изобретения в области техники (в добыче угля гидравлическим способом, в химической промышленности), в период упадка обогнать в своем скачкообразном развитии другие капиталистические державы.
Как та, так и другая из указанных возможностей не кажутся нам вероятными. Поэтому мы полагаем, что нового значительного подъема германского хозяйства, нового его расцвета ожидать нельзя.
1. Основные факторы германского хозяйства '
Мы исходим в последующих наших суждениях из следующей основной позиции: в какой мере германская буржуазия и вся вообще капиталистическая система в состоянии содержать, одевать m обеспечивать жилищем население, живущее на территории Германии, на довоенном уровне? Вопрос этот, очевидно, тождествен вопросу о длительности стабилизации капитализма в Германии. Мы попытаемся прежде всего изложить основные явления в области германского народного хозяйства после стабилизации, оставляя без внимания конъюнктурные колебания.
1. На уменьшенной примерно на 11,3с/с (вместе с саарской областью) по сравнению с довоенным временем территории' в Германии в настоящее время проживает почти столько же людей, сколько в довоенные годы: в 1900 г.‒ 65 млн. человек, в 1926 г. (осенью) ‒ 64 млн. Плотность населения возросла со 120 человек íà 1 км-" в 1910 г. до 133,5 человек íà 1 кмз в 1925 г.
2. Численность лиц в трудоспособном возрасте больше, чем до войны. Уменьшилось число детей вследствие падения рождаемости в годы войны, а также стариков, которые преждевременно умерли из-за лишений военного времени. Цифровые данные имеются лишь за 1919 г., поэтому они уже устарели.
' Там, где не указано других источников, цифры заимствованы из
«Статистического ежегодника» за 1915 ‒ 1926 rr.
' До войны территория германской империи занимала 540 875,5 км',
в настоящее время (без Саарской области) ‒ 468717,8 км'.
402



Число лиц, потенциально способных добывать средства к существованию, должно было бы увеличиться, у. е. число людеК, которые по своему возрасту и имущественному положению должны добывать средства к жизни личным трудом (хотя бы многие из них и не имели возможности найти себе заработка), больше, чем должно было быть соответственно изменениям в возрастном составе населения. Дело в том, что сотни тысяч людей, которые жили до BQHHbx как рантье, пенсионеры и т. и., относясь к самодеятельному населению, сотни тысяч жен и дочерей, которые до войны находились на иждивении главы семьи, вынуждены в настоящее время работать. Приведем данные о численности самодеятельного населения (в млн. человек):
Население,
всего

В том числе
самодеятельное

$9Q7 г. (старая территория)
1913 г. Э
1913 z. (новая территория)
1925 г. >>
62,0i
66,98
60,42
62,6
26,17
28,0*
26,0**
31,64
' Исчислено исходя из предположения, что процентное отношение числа
самодеятельных к общей численности населения осталось без изменения.
Конъюнктурный институт также указывает 27,9 MJlH. человек, но на новой территории. Так как численность населения в результате Версальского мира уменьшилась на 10о~„то численность самодеятельного населения на всей территории Германской империи в1913г. должна Оыласоставить 30,5 млн. человек.
~~ Наши данные показывают, что численность самодеятельного населения
в f907 ‒ 1913 ~'г. возрастала быстрее, чем всего населения', при этом мы исходим из предположения. что на новой территории численность населения уменьшилась на i00~o
На основании этих фактов мы приходим к следуюIq>M выводам.
Стоимость годовой продукции Германии должна была бы в настоящее время превышать стоимость довоенной продукции, так как увеличилось самодеятельное население.
2. Так как производственный аппарат Германии в настоящее время улучшился, техника достигла больших успехов и производительность труда поэтому возросла, то масса годовой продукции должна была бы возрасти в гораздо большей мере, чем число самодеятельных.
3. Число самодеятельных по сравнению с общей численностью населения сильно возросло; а так как и произ-


дельных продуктов (риса, сахара и южных фруктов), все еще существенно отставало от норм потребления 1913 г.
Эти данные, естественно, не отличаются особой точностью'. Но HB подлежит сомнению, что широкие массы населения в настоящее время живут в худших условиях, чем до войны.
Наш взгляд разделяется Конъюнктурным институтом, который в качестве ведомственного учреждения склонен к приукрашиванию.
«По имеющимся наблюдениям (статистика потребления, налоговая статистика, бюджеты отдельных хозяйств, данные об убое скота и т. д.) потребление товаров внутреннего производства на душу населения сократилось».
Спрашивается поэтому, куда девается продукция, полученная в результате роста самодеятельного населения?
Решение этой проблемы кроется в том, что понятия, «самодеятельный» и «производитель ценности» не совпадают. Два обстоятельства имеют при этом особое значение:
1) массовая хроническая безработица;
2) увеличение числа самодеятельных, не занятых производительным трудом.
Установить действительное число безработных нелегко.
Конъюнктурный институт дает следующий подсчет действительного числа безработных на 1 августа 1926 г. (тетрадь 2, стр. 41) '.
Безработные, получающие пособие . ° . 1 650 000 Безработные, лишенные пособия вследствие болыпой продолжительности времени безработицы......... 100 000
Безработные, не получающие пособия, так
как один из членов семьи имеет работу 155000
И т о г о ........... ° ° 1 915 000
' Достойно внимания, что урожай 19i3 г. был особенно хорош, зто
обусловило повышение среднего потребления. Кроме того, нужно иметь в виду, что в 1922 и 1923 гг. результаты урожая были указаны слишком низкие, вследствие принудительных форм хозяйстваа.
' ~сли общее число полностью безработных исчислить в соответ
ствии с процентом безработных членов профсоюзов, то в итоге мы получаем, что число полностью безработных на 1 августа 1926 г. составляло 1 млн. 750 тыс. человек.
405



Работающие веаолвую неделю.... 1 670000
При пересчете сокращенного рабочего времени на полную рабочую неделю, дополнительное число безработных.... 500000
Итого ............. 2415000 человек
'~> занятых в торговле к общему числ~ самодеятельного населе-
НИЯ
CaMoäåÿ- Бава- Гам- Оль Антельное Год рия бург Рен- галы Любек Итого население
бург
в целом
1907 196 119,1 11 11 8,8 335,9 1925 290 164,2 17,6 12,9 12 496,7
8
9,8
4200 5052
' Торговля «вообще» охватывает: все виды торговли, включая разносную и уличную, банки, биржи, и прочую торговлю
406
Необходимо заметить, что действительное число безраоотных должно быть еще больше, так как число лишенных пособия и вовсе его не получающих значительно больше числа, указанного Конъюнктурным институтом. Мы полагаем, что при пересчете сокращенного рабочего времени на полную рабочую неделю в августе 1926 г. число полностью безработных достигло 2,8 ‒ 3 млн., а среднее ежегодное число безработных са времени стабилизации валюты равнялось приблизительно 1,5 ‒ 2 млн.
Для сравнения с довоенным временем приведем расчет Конъюнктурного института (тетрадь 2, стр. 42), согласно которому в последние восемь предвоенных лет число безработных, определенное исходя из процента безработных среди членов профессиональных союзов, в среднем составляло около 200 тыс. в год; наиболыпих размеров безработица достигла в январе 1914 г., в период зимнего кризиса, 467 тыс. человек.
Мы видим, что в производственных отраслях около 1,5 млн. человек в среднем в год остается без работы.
Что же касается увеличения числа самодеятельных в непроизводственных отраслях (среди чиновников, служащих, самостоятельных ремесленников и т. д.), то полная картина получится лишь по опубликовании результатов промышленной переписи. Грубый подсчет может быть сделан и сейчас на основании некоторых данных.
Так, число занятых в торговле «вообще» составляло (в тыс. человек) '.


Участие занятых в торговле в указанных областях и городах поднялось с 8 до 9,8%. На 31,6 млн. человек самодеятельного населения прирост составил около 570 тыс. человек. Эта большая армия почти не участвует в производстве.
Дальнейший прирост не участвующих в производстве идет за счет служащих общегерманских правительственных учреждений, а также учреждений отдельных земель, городов, государственных железных дорог и т. д. Для цифрового выражения прироста этих категорий служащих мы не имеем точных данных; тем не менее мы с уверенностью может сказать, что этот прирост составляет несколько сотен тысяч человек.
Мы приходим к выводу, что, несмотря на прирост самодеятельного населения, численность рабочей силы, фактически занятой производством благ и создающей ценности, в настоящее время не больше, а скорее меньше, чем до войны, при равной численности населения.
В настоящее время по сравнению с довоенным периодом больше на 2,5 млн. полностью безработных (частично занятые в пересчете на полную безработицу), на 0,6 млн. занятых в торговле, на 0,4 млн. чиновников.
Основная проблема германского хозяйства заключается в том, чтобы справиться с уже давно существующей и в результате рационализации производства и образования монополий все увеличивающейся армией безработных.
Эта проблема теснейшим образом связана с другой проблемой: каким образом можно будет полностью использовать увеличившийся производственный аппарат Германии?
C точки зрения германского пролетариата только полное использование всего промышленного производственного аппарата могло бы полностью обеспечить его работой. Для буржуазии же вопрос ставится иначе. Для нее решающее значение имеет прибыль, а не предоставление работы пролетариату. Однако общая сумма прибыли не

(«Wirtschaft und Statistik», 1926, № 16, $. 514; № 18, $. 600). Мы вынуждены были ограничиться теми районами, IIo которым известно и число самодеятельных.
407


может быть больше общей суммы присвоенной прибавочной стоимости, поэтому вовлечение в производство большого числа рабочих в общем означает и увеличение прибыли, но, само собой понятно, лишь при условии, если товарная масса может быть продана по ее восстановительной цене. Отсюда ‒ стремление капиталистов понижать издержки производства посредством усиления эксплуатации рабочих, повышать производительность труда, рационализировать производство, образовывать монополии (косвенное усиление эксплуатации посредством повышения товарных цен), не обращая внимания на то, что происходит с армией безработных.
Прибыль германской крупной промышленности, объединенной в монополии, может увеличиваться и при растущей безработице, и при все возрастающей нищете рабочего класса.
2. Расширение производственного аппарата
Выше мы исходили из предположения, что производительность труда в Германии со времени войны возросла, что эффективность всего производственного аппарата в целом больше, чем до войны, т. е. что последний в состоянии создать большее, чем до войны, количество благ и что каждый рабочий, участвующий в производстве, может привести в движение более мощный производственный механизм.
Таков взгляд всех наблюдателей хозяйственной жизни Германии. Цифровое подтверждение смогут дать лишь данные производственной переписи. Германское хозяйство, не считая новых предприятий, специально основанных для военных целей, вышло из войны с весьма изношенным производственным аппаратом. Но в период инфляции недостаток был не только исправлен, но и покрыт с избытком за счет рабочего класса и средних слоев населения, благодаря централизации имущества в руках крупной буржуазии.
Следующие данные характеризуют рост оснащенности машинами угольной промышленности 6:
' «Borsen Courier» 6Л 1925.
408



Мощность машин (в
тыс. л. с.)
На 1 апре-Ha i апре- На 1 апреля Ha i апреля
~ 1914 г. ля 1924 r. 1914 г. 1924 г.
Машины
62 1 793
Бурильные .. ° 48 Молоты бурильные..... 13 783 Молоты угольные 545 Ножницы угольные
Моторы
Вруб овые
Кирки пневмати- ческие
2 427
51 '023 19 944
21 574
585

43 472 15 500
232
57 429
3 782

72
19 038
951

35
2 135
270

69
6 301
715

488
469
Из этих данных видно, что угольная промышленность в период инфляции значительно улучшила свой производственный аппарат.
По секретному отчету Micum 7, производственная мощность Рурских рудников по сравнению с довоенным временем поднялась на 33%, доменных печей ‒ на 32, конвертеров ‒ на 16, мартеновских печей ‒ íà 40% 8.
Производительность германских желе зоделательных заводов представляется в следующем виде (в т)»:
ПРоизводственнаЯ Проивводственная
исло домен- мощность всех до- Проивводственная
мощность печи
ных печей менных печей в в сутки (в среднем)
сутки

Год
1912 '
1922
1926
44 000 38 000 50 000
291 219 208
153 172 273
' Исчислено нами Qo данным: -«Statistisches Jahrbuch. 1915», $. 115.
' Межсоюзная комиссия по контролю над производством Германии eBerliner Tageblatte, 6.II 1925.
е аРеиФзсЬе Allgemeine Zeitung», 24ЛП 1926.
'4 Dehne. Die Deutsche Elektrizitats Wirtschaft. Berlin, 1926. См. также великолепную работу: кТЬе Elektrical Industry in Germaвуэ. London, 1926.
Не подлежит никакому сомнению, что по строительству электрических станций и гидросооружений современный уровень намного выше довоенного ' .
Производственная мощность электрических станций по данным «Объединения электрических предприятий» составляла:



1913 г.
2 095 600
4 О61

Качало 1925 р.
5 938 400
11 525

Мощность, квх
Произведенная энергия, млн. квтч
В химической промышленности в течение последних 13 лет созданы новые колоссальные предприятия.
Оборудование железных дорог в настоящее время лучше, чем до войны. Так, численность подвижного состава ширококолейных железных дорог была следующей:
Пассажирские
вагоны

Товарные
вагоны

Год
Паровозы
65 961 69 253 69 209
1913 1923 1924
29 990 30 850 30 767
667 048 748 710 705 021
Пассажирские Това~)ные
вагоны вагоны

Год
1121 1453
111 141
48 54
1913 1924
Приведенные данные, несмотря на их разрозненный характер, не оставляют никаких сомнений в том, что зффективность производственного аппарата в настоящее время значительно больше, чем до войны.
3. Производственная мощность и размеры производства
Выше мы уже указывали, что в настоящее время, несмотря на заметно увеличившуюся численность самодеятельного населения, число лиц, занятых производительным трудом, не больше, а скорее меньше, чем до вой-
410
В Отчете Даузса, из которого мы заимствуем цифры для 1923 I'., указано, что 2/3 всего подвижного состава было пущено в обращение лишь в течение последних лет. «Нынешний подвижной состав германской железнодорожной системы как в качественном, так и в количественном отношении далеко превосходит его довоенное состояние».
С тех пор состояние подвижного состава бл~ годаря применению 20- и 50-тонных товарных вагонов еце более улучшилось.
На каждые 100 км железнодорожного пути приходится:



1913 г. 1922 г. 1923 г. 1925 г.1924 г.
Уголь
Железная руда
Чугун
Медь
Калиевая соль
Хлопок
Джут
Ке ть (без смазочного
1731,02163,0 2212,0 130,0 200,0 309,0 80,0 123,0 160,0 2,5 2,8
168,0 119,0 З,О 4,3 5,9 1,4 1,7 2,1
. 2470,0 2412,0
690,О 259,0
277,0 162,0
4,0 3,3
153,0 197,0
7,2 4,3
2,3 1,6

масла) 152' 66
4' Бурый уголь, кокс и брикеты ‒ пересчитаны
3,0 3,8 7,4
в каменный уголь.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что хозяй ство Германии начиная с 1923 г. быстро росло, однако еще заметно отставало от уровня 1913 г. Хотя благодаря более разумному использованию водных ресурсов гидро- энергии и применению более усовершенствованной техники отопления электроэнергия и получила большее распространение, хотя потребление стали в расчете на душу населения выше, чем потребление чугуна, в целом эти прогрессивные процессы не меняют того факта, что потребление важнейших видов горючих веществ и сырья все еще сильно отстает от довоенного уровня.
" По данным: еСтатистический ежегодник», 1926.
4И
ны. Однако вследствие расширения и улучшения производственного аппарата и роста производительности труда производство должно было превысить довоенные размеры» такое утверждение, по всей видимости, не со ответствует действительности.
К сожалению, g Германии не существует какой-либо производственной статистики, кроме статистики угольнои и металлургическои промышленности и производства некоторых монопольных товаров. Мы приводим ниже несколько данных как о послевоенной, так и о довоеннои Германии, поскольку численность современного населения Германии приблизительно равна довоенной; изменения же, происшедшие вследствие уменьшения территории, отражены в данных о потреблении в расчете на душу населения.
Потребление важнейших видов сырья и полуфабрикатов в Германии в расчете на душу населения было таково (в кг) ":



В 1926 г. ввиду сильного хозяйственного кризиса ожидается сокращение потребления по сравнению с 1925 г. Это означает еще большее понижение уровня всего хозяйства Германии.
Как известно, в Германии в отличие от Соединенных Штатов и СССР нет никакой систематической производственной статистики. Публикуются лишь данные о производстве некоторых видов товаров.
Ниже воспроизводим зти данные, хотя мы уже ранее приводили цифры о потреблении на одну душу.
Производство (в млн. т):
Год
Каменный Бурый
уголь уголь
1912 176 81
1913 (довоенная территория) 190 87
1913 (послевоенная ' терри- 119 87
тория)

Кокс Железо Сталь
31 15,1 16,3 11,3 35 16,7 17,1 12,3 32 10,9 11,9 11,9
1922 1923 1924 1925 1-я половина 1926
119 72 140 132
137 119 124 140
30 9,2 14 4,9 24 8,8 37 10,2
11,2 13,1 ‒ 11,3 9,5 10,1 11,9 10,3
66 66 14 4,1 5,2 5,1
Производство сельскохозяйственных продуюпов
(в млн. т):

ница Рожь Ячмень Овео фель Свекла
Еарто-
Год
Состав стада (в млн. голов):
Крупный
Лошади рогатый Свиньи Овцы Козы
скот
18,47 22,53 4,99 3,16
17,20 16,20 4,75 3,80
Год
191 g (послевоенная территория)
1925 э Э
3,81 3,92
4i2
1912 4,36 1913 (mo»«H>< территория) 4,66 1913(послевоенная территория) 4 04 1922» » 1,96 1923 » » 2,90 1924 » » 2,43 1925 » » 3,22 1926 э » 3,05
11,6 3,48 12,2 3,67 10,13 3,04 5,23 1,61 6,68 2,36 5,73 2,40 8,06 2,60 7,50 2,62
8,52 50,2 16,9 9,71 54,1 8,61 44,1 7,8 4,02 40,7 10,8 6,11 32,6 8,7 5,65 3В,4 10,3 5,58 41,7 10,3 6,57



Мы знаем, что достоверность данных о германском производстве, особенно данных о сельскохозяйственной продукции в послевоенные годы, вызывает серьезные сомнения, отчасти вполне справедливые. Тем не менее можно считать вполне установленным, что в настоящее время 31,6 млн. самодеятельного населения производят меньше сырья и жизненных припасов для нынешнего населения в 63 млн. человек, чем 26 млн. самодеятельных производили на этой же территории бывшей империи для тогдашнего населеиия в 60,5 млн. человек.
Мы не располагаем никакими материалами об обрабатывающей промышленности, за исключением текстильной промышленности, в отношении которой можно опереться на данные об импорте волокнистых веществ.
Чистый импорт волокнистых веществ составляет (в тыс. т.):
Лен, Выход пенька, пряжи джут
Шерсть m
ВыхОд
ГОД жиВОт~ый ХлОПОк
ВОЛОС
1913 1925
21 20
291 210
485 384
291 135
17 55
10 6
50
25
25 ‒ 60
60
70
Машиностроние
Паровозо- и вагоностроение
Дерев ообработка
Производство железа
Выплавка стали
С какой бы стороны ни подходить к этому вопросу, получается уменьшение производства и потребления, что дри одновременном огромном увеличении числа самодея-
При этом необходимо иметь в виду, что i925 год был годом пополнения запасов и усиленных закупок сырья; i926 год, по-видимому, будет в этом отношении иным, если судить по приведенным выше данным за первое полугодие.
По этим данным нельзя получить ясное представление об использовании производственных мощностей. Ясность в этот вопрос внесет лишь новая производственнаа перепись. Дунсберг в своей речи на Дрезденском съезде германских промышленников в сентябре i926 г. привел следующие данные об использовании производственных мощностей (в %):



тельных и при несомненном повышении производительности труда было бы необъяснимо, если бы объяснения этому явлению не давала, с одной стороны, хроническая безработица, а с другой ‒ ускоренный рост непроизводительных отраслей.
4. Национальный доход
Всегерманского союза промышленности "
Всегерманского объединения ' профессиональных
СОЮЗОВ
Всегерманского статистического упраВления
Конъюнктурного института (1925 г.) *~~
Роговского "" (1924 г.)
43 ‒ 48
52 ‒ 60
50 ‒ 55
50
42,~46
+ «DevtçñÜå Wirtschaft~ und Finanzpolitik», Dezember 1925, $.11. Эти данные
обычно приводили для 1913 г., но так как подоходный налог, послуживший основанием для ее исчисления, был определен в 1913 г. по доходу 1912 r. To oam вполне apasmzsaat m gal 1912
*" «Современные проблемы германской хозяйственной политикию, Берлин, 1926, стр. 13.
'" ~ Необходимо заметить, что исчисления Статистического управления
основаны на данных, относящихся к благоприятному коныонктурному
(@asap' сентябр~о 1925 r.)
° '"«» Рогов ски й. Германский национальный доход, Берлин, 1926.
Еще раз подчеркиваем, что не придаем этим оценкам никакого особого значения. Но они совпадают с нашими оценками, основанными На данных статистики производ-
Контрольными цифрами наших расчетов, хотя и не очень надежными, в известной мере служат данные о национальном доходе.
До войны, в 1912 г., национальный доход составлял, по достаточно достоверным данным Гельфериха, 43 млрд. марок при населении в 66 млн. человек; следовательно, на одного человека в среднем приходилось около 650 марок в год. Если мы учтем для 1925 г. вздорожание жизни на 40%, то должны будем получить цифру дохода на одного человека в 910 марок. Это означало бы достижение довоенного хозяйственного уровня. Весь национальный доход при населении в 63 млн. человек должен был составить около 57 млрд. марок.
О состоянии национального дохода в 1925 г. имеются данные (в млрд. марок):



Одного женатого сельскохозяйственного рабочего" . Одного холостого рабочего без определенной квалифи-
Ф
кации
° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° °
Промышленного рабочего высшего тарифного разряда, с социальными надбавками на детей"'
Неквалифицированного рабочего с социальными надбавками на детей"'
1О12,6
804,7
2164
1560
' «Statjstisches Jahrbuch, i925», $.275. Ibid., $. 29i. Средний недельный заработок в 1925 г. составляет 43 марки.
~'»" Ibidem. Средний недельный заработок в 1925 г. составляет 30 марок.
Если мы примем во внимание, что все эти цифры содержатся в ведомственных источниках, которые страдают тенденцией к преувеличению, что существует много категорий рабочих, оплачиваемых еще ниже (посыльных, продавщиц с заработком в 80 марок в месяц, машинисток с месячным заработком в 80 ‒ 100 марок и т. д.), то необ-
" Утверждение, что уровень 1913 г. давно уже достигнут в 1925 г.,
базируется на некоторых данных о производстве, особенно тяжелой индустрии. Нужно, однако, учесть, что население нынешней германской территории составляло в 1913 г, лишь 60,5 млн.
человек, в то время, как теперь оно превьппает 63 млн. человек.
Недостаточно внимания уделяется тому обстоятельству, что часть годового производства выплачивается на покрытие репара‒ ций и должна вычитаться из общей суммы национального дохода. Тот факт, что репарационные платежи производятся до сих пор из иностранных займов, в данной связи по существу ничего не меняет.
415
ства и потребелния, с выводом о том, что хозяйственная жизнь Германии в 1925 г. (несмотря на хорошую конъюнктуру ‒ кроме последних двух месяцев ‒ при относительно небольшой безработице) еще сильно отставала от довоенного уровня ".
Лишь та оценка, которую дают профессиональные союзы, указывает сумму национального дохода, из которой можно сделать вывод о том, что реальный доход в расчете на душу населения в настоящее время достиг уровня 1912 г. Эта оценка, однако, сильно преувеличивает доход от заработной платы рабочих и служащих. Она исходит из цифры в 33 ‒ 36 млрд. марок ‒ явное преувеличение.
Ниже приведены данные о размерах среднего годового заработка (в марках, 1925 г.):


ходимо прийти к выводу, что средний размер заработной платы ни в коем случае не превышает 120 марок в месяц, или 1440 марок в год. Фактически этот размер должен быть еще ниже, принимая во внимание сильнейшую безработицу и работу неполными неделями. Исходя из числа лиц, получающих заработную плату и жалованье, в 22,6 млн. человек, мы получим сумму максимум 32,5 млрд. марок. О сумме в 33 ‒ 36 млрд. марок не может быть и речи.
5. Репарационные тяготы и иностранные займы
Из стоимости годового производства Германии, равного сумме национального дохода, исключая повторный счет (например, доход чиновников, врачей, адвокатов и т. п.), в течение последнего репарационного года выплачено за границу ‒ 1200 млн. марок. Эта повинность должна в ближайшие годы достигнуть 2500 млн. марок при условии, что удастся осуществить трансфер и что план Дауэса не подвергнется пересмотру в сторону понижения репарационных платежей. Это означает дальнейшее уменьшение годового национального дохода, предназначенного для потребления или накопления германским народом; полный размер репарационных платежей определяется в 5о/о от суммы национального дохода, исчисляемого в 50 млрд. марок. Если мы, далее, предположим, что накопление, как и до войны, составляет 20с/о национального дохода, то придем к выводу, что репарационные платежи уменьшают накопление примерно на 25о/о 'а. Здесь необходимо, однако, подчеркнуть, что до сих пор репарационные платежи не оказывали большого влияния ни на уровень жизни, ни на размеры накопления, так как платежи эти ни в какой мере не покрывались из стоимости продукции, произведенной германским народом, а осуществлялись за счет иностранных займов или посредством продажи германского государственного имущества, а также посредством выпуска ценных бумаг, дающих прибавочную стоимость (акций, облигаций). Как велика сумма притекшего в Германию
" Повторяем, все эти вычисления должны дать лишь приблизительную, грубую картину количественны~ соотношений и не должны рассматриваться нан точные цифры.
416




йностранного кайитала, не поддается точноМу определению, приводятся данные только о публичных займах.
Сведения имеются о следующих иностранных займах Германии; выпущенных со времени принятия плана Рауэса ":
Млн.
ге-
М . Млж М цаР- ГмеаРн
долщ, ф. ст. Ф ори скЯ~
нтов ф ски]~
марОк
Итого в
пересчете
на млн.
герман-
СКИХ
мароК

Дата выпуска
займа

1,75
9,10 5,57 31,50 7,25 1471,79
C июля 1926 r. заключили соглашения о выпуске ряда
новых больших иностранных займов (в млн. Mapoz):
I
Кроме этих соглашений о выпуске публичйых иностранных заимов,,'получены также краткосрочные кредиты и приобретены в большом количестве германские акции иностранными фирмами. Шахт оценивал недавно общую задолженность Германии за границей в настоящее время в 5 млрд. марок. Какова сумма германских акций и ценных бумаг, находящихся в иностранном владении, не: поддается даже приблизительной. оценке. Сведения об этом- чрезвычаик6 противоречивы. Скупка германских ак( г
г
ю, .. °
«eWirtschaftsdienst», 4926, N 32, S. И02.
4i7
З«м Дауэса .200 ‒ ‒ ‒ 840
1.>X ‒ 31.ХЦ
1924 г..... 28 ‒ 0 70 154
1Л ‒ 31.XII
1925 г.. . . .296
1Л ‒ ЗО.VI
1926 r.....202,77 5,94 19,02 52,00 0,30 1047,37
И т о r о...726,77 16,79 24,59 83,50 3,25 3513,16
Органы местного самоуправления
Концерн Сименс
Город Гамбург
Пруссия
Б Зв ария ° ° е ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° °
Сберегательные кассы и Учетные общества .
Акционерные общества (<Sachsische Werke»
Объединеппые сталелитеиные заводы
14 Е. С. Варга. Вачаао общего кризиса
33,6
100,8
82
86
42
33,6
63
126


ций иностранным капиталом происходит и в настоящее
время в широком масштабе. Так, в солидной английской газете мы читаем;
«Американский капитал тем или иным способом так сильно представлен во вновь образовавшемся Германском стальном тресте, что, по некоторым скромным подсчетам, он владеет '/~, а может быть и еще большей долей всего капитала треста. Смелыми и совершенно неожиданными биржевыми маневрами могущественная (<Standard Oil Company of New Jersey» овладела большинством вновь выпущенных акций Объединения фабрик по производству красок (I. G. Farbenfabriken); имеются серьезные основания полагать, что вмешательство нефтяного треста в дела биржи оказалось успешным. Для этого нет еще официального подтверждения, но имеются надежные и убедительные признаки» ".
Мы знаем, что существует много американских и английских контрольиых обществ, которые систематически скупают германские акции. Мы знаем, что вся спичечная промышленность подчинена Шведско-Американскому спичечному тресту. Нам известно, что в германской маргариновой индустрии решающее значение имеет голландский капитал. Мы знаем далее, что Гарриман является властелином цинковой промышленности, что папиросная промышленность зависит от иностранных поставщиков табака. Но как ни велико это участие, едва ли представляется возможным изобразить его в цифрах, так как все бумаги составляют предмет международной биржевой торговли. Ежедневно можно читать в отчетах германской биржи, что иностранные покупки гонят вверх цены на те или иные бумаги. Но во всяком случае, это будет сумма в несколько миллиардов марок". Установить точно эту сумму тем труднее, что курс ценных бумаг вследствие неустойчивости хозяйственного положения подвергается постоянным колебаниям, о чем речь пойдет впереди.

" «Statist», 7ХП1 1926.
" Конъюнктурный институт дает следующую оценку платежного
баланса: «От помещения капитала в Германии и от владения ценными бумагами заграница будет получать... около 50 миллионов» (стр. 14). Исходя из 7'/р годовых эта сумма должна была бы соответствовать сумме капитала в 700 млн. (стр. 9).
418


6. Внешний заем и пассивность торгового баланса
Иностранные займы должны облекаться в форму золота либо товаров для того, чтобы проникнуть в страну импорта капитала.
По данным Всегерманского статистического управления, превышение ввоза над вывозом за период с 1924 г. по 30 апреля 1926 г. выражается в следующих цифрах (в млн. марок):
Свободно обращаемые товары (6 ® penapagm6)........ 5 900 Благородные металлы и платежные девизы........ 1$7I
Итого........ 717k
По данным Конъюнктурного института ", превышение было следующим (в млн. марок):
Свободно обращаемые товары (6ea Рвп®pagan') Я gg6 Благородные металлы и платежные девизы........ p 271
Итого........ 5267
Сюда следует добавить еще сальдо в 315 млн. марок за разные услуги, так что в общей сложности приток капиталов составляет 5585 млн. марок, а по данным Статистического управления ‒ 7171 млн. марок. Но так как торговый баланс за последние месяцы стал еще более пассивным, то приток капиталов должен был бы выразиться в сумме 6 ‒ 8 млрд. марок, т. е. на 1 ‒ 3 млрд. больше, чем указывает Шахт в своих подсчетах размеров заграничного долга Германии. B этом случае остаются 1 или соответственно 3 млрд. для скупки иностранцами ценных бумаг.
Мы полагаем, что вторая, более высокая, сумма ближе к истине, чем первая.
Что означает тот факт, что за два года (заем Дауэса состоялся в сентябре 1924 г.) в Германию притекло ино-
" 2-я дополнительная тетрадь Конъюнктурного института (стр. 5}.
Официальные цифры о внешней торговле здесь изменены: стоимость ввоза уменьшена на 50~0, а стоимость вывоза увеличена на f,50Ä. Это дает разницу в 2 млрд. марок.
419


странного капитала по меньшей мере на сумму 6‒ 8 млрд. марок? Это значит, что:
1) репарации в размере 2,5 млрд. марок выплачивались целиком из иностранных займов, а не за счет стоимости внутреннего производства, и, таким образом, вопрос о том, выдержит ли Германия тяжесть репараций, еще абсолютно не решен;
2) кроме того, в дополнение к стоимости внутреннего производства Германии добавляется на 3 ‒ 5,5 млрд. марок товаров иностранного производства.
Мы видим, что улучшение хозяйственного положения Германии обусловлено отчасти приливом иностранного капитала. Тем не менее, несмотря на этот прилив, который, естественно, не может продолжаться вечно и за который нужно платить проценты, германское хозяйство как в отношении производства, так и потребления еще не достигло довоенного уровня (хотя население и возросло) Следовательно, не может быть и речи о том, что Германия уже вошла в стадию нового подъема капитализма.
Самые трудные вопросы, а именно: как предоставить работу миллионной армии безработных, как обеспечить сбыт продуктов чрезмерно большого производственного аппарата, как уравнять производственные и ценностные соотношения, как уплачивать репарации и проценты по внешним займам,‒ ждут еще своего разрешения.
7. Предложение социал-демократии повысить
заработную плату
Как средство для разрешения кризиса сбыта, социал- демократия и профессиональные союзы предлагают повысить заработную плату. Так, в программной брошюре Всегерманского объединения профессиональных союзов читаем: «Мы требуем повышения реальной заработной платы германских рабочих, что должно повлечь за собой расширение рынка сбыта, а тем самым и емкости рынка труда».
Та же мысль приводится в многочисленных статьях: капиталистов призывают к тому, чтобы в их собственных интересах, в интересах германского хозяйства они платили рабочим более высокую запаботную плату, дабы преодолеть кризис сбыта.


Капиталисты, однако, не желают прислушиваться к мольбам социал-демократии: вместо того, чтобы повызаработную плату, они, наоборот, пытаются еще больше ее снижать. Увеличение заработной платы при неизменных размерах производства означает, что от годовой стоимости продукта увеличенная доля достается рабочему классу и что соответственно уменьшается доля капиталистов. То, что в отношении возможности сбыта выигрывается рабочими, то теряется капиталистами. Но независимо от этого классу капиталистов невыгодно отдавать рабочим часть своей прибавочной стоимости, чтобы затем иметь возможность продавать рабочим на соответствующую сумму больше товаров.
Но если увеличить заработную плату в результате повышения производительности труда рабочих, то это ни на шаг не приблизит нас к разрешению проблемы, ибо подъем производительности означает увеличение товарного производства, что приведет к еще большей диспропорции между производством и сбытом.
Поэтому германские капиталисты отклоняют предлагаемый социал-демократами выход из положения. Только те капиталисты, которые производят не абсолютно необходимые рабочему. классу предметы массового потребления (платья, мебель, и пр.), высказываются за повышение заработной платы (за исключением, однако, собственного предприятия), дабы расширить сбыт своих товаров. Но класс капиталистов как целое ищет иных выходов.

Как капиталисты разрешают проблему.
Рационализация и -образование монополий. Германские капиталисты вступили на путь, прямо противоположный тому, который рекомендовали социал-демократы:- они делают все возможное для того, чтобы посредством понижения доли заработной платы рабочих в стоимости продукта, т. е. средством усиления эксплуатации рабочих, понизить продажную цену товара. При этом они исходят из следующего правила: «для дешевого товара хорошего качества всегда можно найти покупателя».
Все мероприятия, которые способствуют понижению продажной цены товаров, в совокупности именуются рационализацией. Рассмотрим важнейшие моменты «рационализации».


Повышение производительности труда. Посредством применения технических усовершенствований, т. е. посредством улучшения средств и способов производства, уменьшается доля рабочего времени, содержащаяся в единице продукта. Это означает реальное снижение себестоимости производства, причем непосредственно не затрагивается деление стоимости продукта на стоимость и прибавочную стоимость.
Косвенно повышение производительности труда, т. е. понижение издержек производства в расчете на единицу продукта, означает возможность понижения заработной платы, сокращение издержек производства, распространяется на товары, составляющие предметы потребления рабочих. Если придерживаться положения о том, что рабочая сила при капитализме оплачивается по ее стоимости, необходимо прийти к выводу, что заработная плата понижается соответственно удешевлению товаров, потребляемых рабочими. Доля капиталистов в стоимости продукта увеличивается при сохранении в неприкосновенности реальной заработной платы рабочих. При сохранении в том же положении всех прочих условий рационализация означает повышение общей прибыли класса капиталистов.
Методы создания относительной прибавочной стоимости. Различные стремления в области рационализации сводятся к тому, чтобы посредством лучшей организации работы достигнуть уменьшения доли рабочего времени, содержащейся в единице продукта, без улучшения техники, т. е. достичь понижения стоимости производства без улучшения производственного аппарата. Один из важнейших и наиболее интересных методов рационализации представляет собой унификация размеров и видов отдельных изделий и их запасных частей: стандартизация, нормализация, типизация. Достигаемое таким путем уменьшение доли рабочего времени, содержащейся в единице продукта, очевидно, переходит в категорию относительной прибавочной стоимости. В эту категорию входит также ставшая возможной благодаря образованию трестов специализация предприятий на производстве одного или нескольких типов товаров, равно как и концентрация производства по признакам наиболее удобного расположения или наилучшего технического оборудования предприятий.

422


Увеличение абсолютной прибавочной стоимости путем усиления эксплуатации. Эта форма рационализации непосредственно затрагивает рабочих. Она заключается в удлинении рабочего времени и особенно в интенсификации работы, принуждении рабочих в одинаковое количество времени расходовать больше рабочей силы. Последнее само по себе часто неправильно называют рационализацией. Введение конвейеров и других методов автоматического контроля и интенсификации труда ‒ главные средства рационализации. Интенсификация труда может осуществляться и фактически осуществляется и без применения таких, например, технических нововведений, как конвейеры: просто повышается установленная для определенного времени норма или соответственно понижается поштучная оплата. Подобные методы означают усиление эксплуатации рабочей силы, расходование большего количества раоочей силы в одно и то же время, за ту же денежную плату.
Усиление эксплуатации рабочей силы посредством простого понижения заработной платы, благодаря чему во многих случаях цена труда опускается ниже его СТОИМОСТИ.
Итак, все мероприятия, именуемые в сфере производства рационализацией, по существу сводятся к повышению прибавочной стоимости, частично путем увеличения относительной прибавочной стоимости, частично посредством повышения абсолютной прибавочной стоимости, а также соответственно уменьшения цены рабочей силы ниже ее стоимости.
Сводной работы о результатах кампании по рационализации пока еще не имеется. Наше впечатление, однако, таково, что эта кампания будет гораздо меньше способствовать повышению производительности труда, чем усилению эксплуатации рабочего класса.
Наш вывод опирается прежде всего на тот факт, что в течение всей кампании по рационализации, мощности германской машиностроительной промышленности были загружены лишь на 50%. Повышение производительности означает, однако, что каждый рабочий приводит в движение более эффективный производственный механизм, и поэтому оно должно было бы сопровождаться усиленной заменой старых машин новыми, лучшими машинами, чего в действительности нет.


~Ъ
C другой стороны, в i926 г. последовало йоййжение реальной заработной платы. По официальным данным, номинальная заработная плата осталась без изменения, фактически же аккордные, т. е. действительный заработок, были значительно снижены. Официальный индекс цен на предметы первой необходимости поднялся на 2 ‒ 3%, так что понижение заработной платы составило по меньшей мере 5%.
Что касается возможностей внутреннего сбыта товаров, то в этом отношении рационализация не привела ни к каким улучшениям". Но это не входит в намерения руководящих кругов германских капиталистов; напротив, они прилагают усилия к тому, чтобы одновременно с понижением стоимости товара повысить его продажную цену на внутреннем рынке путем образования монополий, выходя в этом отношении далеко за пределы цены производства (издержки производства плюс средняя прибыль). Излишний продукт должен найти себе сбыт по дешевым ценам за границей ".
Прежде чем перейти ко второй части хозяйственной программы германских капиталистов, мы хотели бы сделать несколько замечаний о рационализации.
Рационализация не представляет собой ничего принципиально нового в истории капитализма: она применялась издавна, Повышение производительности и интен-

" Отсюда известное безразличие у некоторых капиталистов по отношению z пресловутой рационализации. Так, Кремер выразился следующим образом: «Рационализация не является единоспасающим рецептомэ.
" Наряду со 'стремлением к понижению себестоимости товара мерами, проводимыми внутри производственного процесса, промышленный капитал {в том смысле, в каком использовал этот термин Маркс, т. е. не только прозаппленный капитал, но и вся-
P
кий капитал, совершающий процесс Д ‒ Т (~>>...H...> ‒ P } пытается увеличить свою долю прибыли за счет других видов его: торгового, заемного, банкового капитала. С другой стороны, и непроизводственные виды капитала; т. е. те виды капитала‒ которые, но выражению Маркса, господствуют исключительно в сфере обращения, усиливают эксплуатацию рабочих и служащих посредством внедрения новой техники (Holovitsystem) в бухгалтерию и статистику, интенсификацию работы, добивают-ся удлинения рабочего дня. Мы не имеем возможности детальнее рассмотреть эти явления.
424


сификация труда являются общими основными линиями капиталистического развития. Отличие от прежних времен состоит в том, что, находясь под ударами кризиса сбыта, германские капиталисты в настоящее время усиленным темпом применяют все методы рационализации, и, далее, в том, что сокращение издержек в период подъема циклического производства сопровождалось повышением реального уровня жизни рабочего класса, в современной же Германии оно, наоборот, связано с понижением жизненного уровня рабочих.
Раиионализаиия не составляет предмета монополии германских капиталистов. Если Германии удастся понизить издержки производства и в результате кампании по рационализации опередить другие страны, то конкуренты не замедлят последовать по ее пути. Длительного превосходства моя<но было бы добиться лишь в том случае, если бы благодаря техническим усовершенствованиям была создана почва для «скачкообразного» развития германского капитализма 2О.
Германская буржуазия связывает рационализацию с весьма интенсивной деятельностью по образованию монополий. Это отчасти средство к устранению нежелательных последствий рационализации поскольку рационализация путем повышения производительности труда означает изменение органического состава капитала в направлении роста постоянной его части, она влечет aà собой уменьшение нормы прибыли. Соединение технического прогресса с монопольным установлением цен через картели должно привести и сохранению прежних продажных цен, несмотря на уменьшение издержек производства; иными словами, делается попытка сгладить тенденцию к понижению нормы прибыли в связи с ростом производительности труда.
Образование монополий должно ставить себе целью повышение продажных цен внутри страны за пределы прежней цены производства.
Общим результатом рационализации и образования монополий должно быть такое расширение сбыта за гра-

" О возможности такого развития см. мою статью «Сверхимпериализм и закон неравномерного развития капитала» («Коммунистический Интернационал», Pfo 6/64, стр. 18 ‒ 22).



ницу, которое разрешило бы основные противоречия германского капитализма: сделало бы производство промышленных товаров более прибыльным в результате максимального использования производственного аппарата, ликвидировало бы безработицу посредством вовлечения безработных в производство; создало бы активный торговый баланс путем усиления экспорта, ибо только при наличии активного платенсного баланса Германия будет в состоянии уплачивать репарации и проценты за помещаемый в Германии иностранный капитал.
В дальнейшем мы исследуем еще три вопроса: 1) как развивалась в последние годы внешняя торговля, 2) насколько велика емкость мирового рынка готовых изделий,
3) как развивалась в последние годы конкуренция на мировом рынке.
8. Внешняя торговля Германии
Внешняя торговля по сравнению с довоенным уровнем
представляется в следующем виде (без торговли золотом
и серебром в ценах 1913 г., в млн. марок):
Превышение
ввоза вывоза

Вывоз
ВВОЗ
ГОД
f 913 (довоенная территория) 191 (послевоенная территория) .
1922» » 1923 » » 1924 » » 1925 » » Январь ‒ август 1926 г.
10 770 10 097 9 693 9 087 6 290 6 187 7 212 8 007 6 769 5 134 9 000 6 596 4 800 4 850
673 606 103
795
1 635 2 404
50
426
Необходимо заметить, что вывоз был особенно велик в 1913 г. и что нормальное превышение ввоза до войны составляло ежегодно 673 млн. марок. Приведенные цифры показывают, что внешняя торговля хотя и приближается к довоенному уровню, но еще не достигла его. Не видно никаких признаков столь необходимого для покрытия репарационных платежей превышения вывоза над ввозом.
В текущих ценах внешняя торговля выражается в



следующих цифрах (торговля специальнымй товарамй,
без золота и серебра):
Превышение
ввоза вывоза

год
Ввоз Вывоз
48
2 531
3 630

1923 . . . . . . . . 6 150 6 102 1924 . . . . . . . . 9 083 6 552 1925........ 12 428 8 798 Январь ‒ август 1926 г. 6 077 6 423
3 436
За год
1913 г.
1914 г. (aepsoe 1924 г. (второе 1925 г. (первое f925 г. (второе 1926 г. (первое
6993
° ° °
° . . 1830
2150
2249
2484
2523
полугодие)
» )

3980
).
).
47фЗ
Для того чтобы «поправить» германский платежный баланс, т. е. чтобы иметь возможность на вырученные за экспорт готовых изделий средства уплатить репарации и проценты по иностранным займам (ибо импорт капиталов не может, естественно, продолжаться до бесконечности), вывоз Германией готовых изделий должен был бы достигнуть следующих размеров (в млн. марок):
" Вывоз полуфабрикатов составлял в 1924 г. 10% вывоза готовых изделий,
Активность баланса первых месяцев 1926 г. объясняется прежде всего уменьшением ввоза сырья: вывоз значительно возрос, отчасти как следствие забастовки в английской угольной промышленности. В августе 1925 г. чистый вывоз угля оценивался около 22 млн. марок, в августе 1926 г.‒ около 85 млн., т. е. на 63 млн. марок больше.
Для Германии, которая, кроме угля и калия, не располагает никакими другими видами сырья для вывоза в массовых количествах, решающее 'значение имеет развитие вывоза готовых изделий. Хотя он постоянно растет, однако все еще значительно, примерно на 30% отстает от довоенного уровня.
Германский вывоз готовых изделий ", исчисленный на основе цен 1913 г. (в млн. марок):



для покрытия репарационных платежей....... 3500 ‒ p$(Q
Для оплаты процентов аа помещенные в Германии
капиталы.............. ° . ° ° ° ° ° ° 500 ‒ 600
Для оплаты импорта сырья в целях расширения
вывоза готовых изделий....... ° ° ° ° ° ° ° ° 1000 ‒ 1200
И т о r о..... 3000 ‒ 4300
Вывоз МЛН. ДОЛЛ.
Ввоз Вывоз
млн. единиц нацио-
нальной валюты

Страна
Англия, млн. ф. ст.
Соединенные Штаты, млн.
Германия, млн. марок .
Франция, млн. франков
Бельгия, млн. франков
Чехословакия, млн. крон
Япония, млн. иен
Голландия, млн. гульденов
2 95'/ 1 842 1 578 1 295 387 349 228 250
320 616 796 1 842 2 005 6 626 5 4'02 26 976 3 910 8 081 4 055 11 635 243 556 5 053 626
долл.
Итого
8 886
" Accounts Relating to the Trade and Commerce. London, 1926. Пересчет сделан по данным «Survey of Current Business».
Для создания активного платежного баланса без помощи иностранных займов стоимость вывозимых из Германии готовых изделий .должна была бы увеличиться на несколько миллиардов марок. Для того чтобы германский народ достиг довоенного~кизненного уровня, потребовалось бы дальнейшее увеличение ввоза почти на 1 млрд. марок в ценах 1913 г., или 2 млрд. марок в текущих ценах, так как именно на эту сумму больше средств расходовалось до войны на импорт жизненных припасов и текстильного сырья. По грубому подсчету, для того чтобы поднять хозяйство до довоенного уровня, чтобы уплачивать репарации и иметь возможность кормить и одевать народ так же, как и до войны, Германия должна увеличить вывоз готовых изделий на сумму около 6 млрд. марок в год.
Представление о том, в какой мере возможно такое увеличение вывоза, дают приведенные ниже данные о вывозе готовых изделий важнейшими капиталистическими государствами в 1925 ~Р:
В



1924 г.
16,7
74
7,7 17,4
Мы видим,. что Германия как страна-экспортер еще очень далека от, восстановления своего довоенного аоло)кения на мировом рынке.
2з Цит. по: «Wirtschaftsdienst», Heft 37, f7.Х 1926.
Из круйнйх стран, вывозящих йромь|шлейнь|е йзделйя, нет сведений об Италии, статистика которой не содержит данных отдельно- по вывозу сырья и по вывозу готовых изделий.
Приведенные данные показывают, что общая емкость мирового рынка готовых промышленных изделий перечисленных стран составляет приблизительно 34 млрд. марок Стоимость вывоза готовых изделий других (Италии, Польши и некоторых более мелких стран) по максимальной оценке не превышает 6 млрд. марок. Следовательно, весь мировой вывоз готовых изделий составляет около 40 млрд. марок.
Таким образом, емкость мирового рынка должна бы расшириться на 15% или Германия должны была бы вытеснить с мирового рынка своих конкурентов на сумму около '/, всего оборота этого рынка, для того чтобы найти место на мировом рынке для увеличенного вывоза товаров германской промышленности на сумму в 6 млрд. марок.
Эта задача представляется нам неразрешимой, особенно если принять во внимание неспособность Германии вывозить капиталы в широких масштабах, а также если учесть высокие правительственные пошлины, препятствующие развитию германского экспорта.
Условия конкуренции на мировом рынке по сравнению с довоенным временем сильно изменились в ущерб Германии, но постепенно начинают изменяться в ее.пользу.
По официальным данным американской статистики удельный вес Германии и ее важнейших конкурентов в мировом экспорте был следующим (в о~о к стоимости мирового экспорта) 2З:
Страна 1913 r. 1925 r.
Великобритания и Ирландия .. 16,7 17,5
Германия ......., . 130 62
Франция......... ° 7,2 8,9
. Соединенные Штаты..... 13,5 18,3



Остановимся кратко на развитии отдельных отраслей промышленности, имеющих величайшее значение для германского капитализма, в торговле продукцией которых Г'ермания играет руководящую роль на мировом рынке.
Рассмотрим данные об экспорте и импорте продукции химической промышленности в млн. марок 24:
1913 г. 1924 г. 1925 r.
859,7 143,1
Вывоз ........ 895 Ввоз......... 215
350,7 93,7
257
Превышение вывоза... б80
716,6
Мы наблюдаем огромный рост вывоза в 1925 г., однако довоенный уровень еще не достигнут и доля Германии в снабжении мира химикатами, принимая во внимание расширение их потребления после войны, сильно понизилась.
Интересны данные о вывозе продукции электротехнической промышленности, включающие экспорт разного рода машин и электроаппаратуры пятью важнейшими странами капиталистического мира (в е/о к общему объему):
1913 г. 1923 г. 1924 г. 1925 г.
Страна
Великобритания
Германия
Соединенные Штаты
Франция
Швейцария
28,9 30,2 25,7 27,7 33,4 31,3 S,2 6,6 3,8 4,2
28,9 28,7 31,3 7,2 3,9
23,4 48,5 17,7 6,7 3,7
" Сернокислый аммоний, другие виды~ химического сырья и полупродуктов; каменноугольная смола, целлулоид, кинопленка, краски, олифа, лаки, сернокислый калий, хлористый калий, прочие химические и фармацевтические продукты. Нет сведений о производстве искусственного шелка, так как эти сведения указываются вместе с данными о производстве натурального шелка.
Мы видим, что Германия с первого места спустилась ва третье: в абсолютных числах она только достигла своего уровня довоенного экспорта, тогда как Соединенные Штаты почти удвоили довоенный экспорт.
Продукция машиностроения Германии. Экспорт и импорт всякого рода машин, в том числе аппаратов и за-






пасных частей, кроме электроаппарат уры, составлял
(в млн. марок):
1913 г. 1924 г. 1925 г.
Вывоз......... 938 621 855 Ввоз ..... 125 80 172
Превышение вывоза... 813
683
541
И здесь мы видим большой прирост экспорта в 1925 г., однако довоенный уровень еще не достигнут, несмотря на значительное повышение цен.
И в этой отрасли Германия оттеснена конкуренцией других стран, о чем свидетельствуют данные об экспорте машин (в % к общему объему, по весу) 25:
1913 г. 1923 г. 1924 r. 1925 г.
Великобритания
Германия .
Франция
Швейцария
40 33 35 30 41 28 27 27 16 35 34 40 3 4 4 3
С первого места Германия опустилась на третье.
Данные за первые восемь месяцев текущего года показывают дальнейшее улучшение: вывоз готовых изделий возрос на 400 млн. марок, т. е. íà 10% по сравнению с 1925 г., а ввоз их резко упал; но в этом направлении развитие должно идти непрерывно еще несколько лет, чтобы Германия восстановила довоенный уровень.
9. Экспорт товаров и капиталов
" .g<+iptscPaft und gtatistik», 1926, N 15.
Олно из сильнейших препятствий на пути германского капитализма к завоеванию мирового рынка ‒ то, что Германия не имеет пока возможности экспортировать капитал, как это в весьма широких масштабах делают ее конкуренты. Правда, работа по использованию сбережений возобновилась. Вклады в сберегательные кассы с каждым месяцем увеличиваются почти на 80 млн. марок.
При экспорте товаров импортерам предоставляется иногда кредит на несколько месяцев, а в отношении СССР ‒ на срок до 4 лет. Но экспорт капиталов в собственном смысле, т. е. помещение германского капитала






в качестве промышленного капитала за границей (непосредственно или в форме скупки акций) происходит в ничтожных размерах.
Это подтверждают данные о выпуске ценных бумаг в Германии (в текущих пенах, в млн. марок) ~~'.
» И
~Я 4С
Л ЩИ~ щи
~о ~р,н
ОахЬ Ию 911 398 375 50 605 63 261 50 866 113 657 51
Р«
' о
~„Х
~ф
35К
<бМО ФйМ
1 171
27 16 23 39 566
Ф Д Ф ~«
Ю
но~~~
~'байр;
'ОИ~'О о
о
~~åц о
Имащ g
473 3692
603
5 1050
5 690
i0 1735
15 1588
Период
О
Ю
34 о
а
739 3 249
150 602
361 1 045
346 685
707 1 725
299 1 573
1907 †19 гг.. . . . . . .
Aapem ‒ де~~бр~ 1924 r.
Первое полугодие 1925 r.
Второе полугодие 1925 г.
1925 г.
Первое полугодге 1926 г.
" «Wirtschaft und Statistik», 1926; N f5.
Против суммы (приобретение иностранных ценных бумаг) 473 млн. марок в 1913 r. ныне стоит сумма в 15 млн. марок, т. е. экспорт капитала из Германии резко сократился. До тех пор, пока Германия остается страной импорта капиталов, она не в состоянии заниматься действительным экспортом капиталов, а может быть максимум лишь посредником. Возможно, германские капиталисты мобилизуют заемный капитал в странах ростовщического капитализма и используют его в качестве промышленного капитала. Это был бы экспорт капиталов новейшего типа. Тенденция к такому развитию действительно имеется, но пока проявляется слабо.
Так мы подошли к вопросу о германском империализме. Степень современного развития германского капитализма настоятельно толкает Германию на путь империализма. Все признаки, установленные В. И. Лениным, вплоть до экспорта капиталов, налицо. Недостает только военной силы для осуществления империалистических стремлений. Германия не только разоружена, она в известном смысле превращена в колонию.
Этого не следует забывать, имея в виду многочисленные совещания по колониальным вопросам и споры об империалистической идеологии. Германия имеет ряд прнзнаков, свойственных колониям:





1) она импортирует капитал;
2) она разоружена;
3) она должна ежегодно выплачивать дань;
4) ее государственные доходы находятся под иностранным контролем, под иностранным контролем находятся также государственный банк и государственные железные дороги.
Эпоха заката капитализма создала новый тип государства, соединяющий в себе величайшие противоречия: страна высоко развитого промышленного капитализма, неизбежно толкаемая на путь империалистического расширения, в политическом отношении низведена своими конкурентами на положение колонии.

Подведем в кратких чертах итоги нашего исследования.
Е Германский капитализм сделал со времени стабилизации значительные успехи, но не достиг еще, однако, довоенного уровня -как в области производства, так и в области потребления и накопления.
2. Восстановление происходило не полностью собственными силами: ему в значительной мере способствовал импорт капиталов.
3. Проблема германского капитализма не разрешена. Противоречия между отноше.ниями производства и сбыта чрезвычайно обострены. Для того чтобы иметь возможность снова вовлечь в производство миллионную армию безработных, а также уплачивать репарации, Германия должна была бы увеличить экспорт своих готовых изделий до '/, всей мировой потребности.
4. Противоречие ме~кду внутренним развитием хозяйства Германии, толкающим ее на путь империалистических стремлений, и отсутствием военно-политических средств для осуществления этих стремлений становится все более острым. У германского капитализма недостает также средств для экспорта капиталов. Страна обязана уплачивать репарационные взносы, государственные доходы находятся под иностранным контролем, а государственные железные дороги ‒ под контролем империалистических конкурентов.
5. Противоречие менарду отношениями производства и сбыта германская буржуазия пытается преодолеть посред\ 4





ством рационализации, усиления эксплуатации пролетариата, а также расширения экспорта. Благодаря этому происходит дальнейшее сужение внутреннего рынка. Борьба между буржуазией и пролетариатом должна еще больше обостриться.
6. Расширение экспорта товаров наталкивается на сопротивление со стороны конкурирующих империалистических государств, а с другой стороны, на ограниченность емкости мирового рынка готовых изделий. Германская буржуазия пытается смягчить конкуренцию посредством образования международных картелей в надежде обеспечить себе высокую прибыль при понижении заработной платы и сокращении размеров производства. Тенденция к расширению сбыта за границу скрещивается с тенденцией к образованию международных монопольных организаций.
7. Проблема дальнейшего роста германского капитализма до довоенного уровня и выше ero до сих пор не разрешена. Все попытки разрешить ее сводятся к усилению эксплуатации пролетариата. Удастся ли осуществить эти попытки, зависит, с одной стороны, от развития мирового капитализма, а с.другой ‒ от степени сопротивления германских рабочих усилению эксплуатации.

Ш. НЕ ПОДЪЕМ, А ОБОСТРЕННАЯ БОРЬБА
Кризис английского капитализма в известной мере отличается от германского. Английский капитализм особенно страдает от последствий дефляции, влекущей за собой удорожание производства, что при большой емкости внутреннего рынка парализует его способность к конкуренции на мировом рынке. Германский капитализм особенно страдает от последствий инфляции, повлекшей за собой резкое сужение внутреннего рынка и воспрепятствовавшей полному использованию производственного аппарата. Общее для обеих стран ‒ противоречие между возможностями производства и сбыта, а также консервация значительной части производственного аппарата при одновременной массовой оезраоотице.
Общим является и стремление капиталистов расши рять сбыт, прежде всего на мировом рынке путем понижения издержек производства. Общее ‒ наступление на рабочий класс в целях усиления эксплуатации,


Англия и Германия представляют собой типичные примеры стран дефляции и соответственно инфляции. Не подлежит сомнению, что и Франция, и Италия, и Бельгия после стабилизации своей валюты пройдут те же этапы развития, что и Германия. В странах, вернувшихся к золотому стандарту (Голландии, Швеции, Норвегии), положение напоминает положение Англии.
Перед буржуазией всюду после преодоления активной инфляции встает одна и та же проблема: борьба за рынки сбыта, преодоление противоречий между-отношениями производства и сбыта. Чтобы победить в этой борьбе, буржуазия должна применить все средства для снижения стоимости производства. Не только германская буржуазия должна будет проводить рационализацию, но и буржуазия всех капиталистических стран. Не одна английская буржуазия будет стремиться понизить реальную заработную плату рабочих: буржуазия повсюду будет делать попытки усиливать эксплуатацию, сокращать расходы и заработную плату, чтобы дешевле продавать товары на внешнем рынке. Поэтому неизбежна самая ожесточенная борьба между буржуазией и пролетариатом.
Капитализм периода упадка принимает новые формы. Внешне картина все более уподобляется довоенной. Недопроизводство послевоенных лет исчезло. Повсюду, за исключением стран активной инфляции, наблюдается перепроизводство, кризис сбыта. Но если в условиях капитализма свободной конкуренции кризис сбыта представлял собой преходящее явление, в настоящее время он стал перманентным. До войны лишь острая фаза кризиса обычно сопровождалась массовой безработицей, в эпоху упадка капитализма безработица стала постоянным явлением.
Идеологи капитализма, буржуазные и социал-демократические, утверждают, что теперь, в условиях кризиса недопроизводства, при наличии более эффективного производственного аппарата, с понижением в результате рационализации издержек производства, открывается эра нового подъема капитализма. Подъем капиталистического хозяйства, с точки зрения этих идеологов, всегда происходил таким образом, что технический прогресс и рост производительности труда временно оставляли без работы часть рабочих, но благодаря удешевлению товарных цен s результате усовершенствования техники сбыт товаров


расширялся в такой мере, что безработные снова вовлекались в производство. Число промышленных рабочих в эпоху капитализма, несмотря на повторяющиеся периоды безработицы, якобы увеличивалось не только абсолютно, но и относительно к общей численности населения; так зто будет и в ХХ в. после устранения вызванного мировой войной опустошения.
Эта теория исходит из абсолютно неверной посылки: мировая война была «случайностью», которую при правильной политике можно было бы избежать. В действительности, однако, мировая война произошла оттого, что одновременный подъем капитализма во всех империалистических странах оказался невозможным и борьба за зоны влияния стала неизбежной.
Расширение рынков сбыта промышленных изделий, благодаря которому европейская буржуазия в течение XIX в. имела возможность вовлекать в производство безработных, покоилось на основных тенденциях хозяйственного развития.
1. Специализация сельского хозяйства. Сельское хозяйство подвергалось процессу дезиндустриализации, а одновременно и индустриализации. Процесс дезиндустриализации следует понимать в том смысле, что продукция промыслов, существовавших внутри крестьянских и помещичьих хозяйств (изготовление домашней утвари, прядение и ткачество, обработка дерева, переработка кожи и т. п.) вытеснялась товарами фабричного производства. Процесс индустриализации заключался в том, что в земледелии вместо энергии животных и человека стали все шире применяться машины. Сельское население все более специализируется на производстве собственно сельскохозяйственных продуктов; большая часть работ, ранее производившихся занятым в сельском хозяйстве населением, стала производиться промышленностью, включая отрасли, перерабатывающие сельскую продукцию.
Этот процесс, свойственный всем развитым странам, сделал возможным расширение сбыта промышленных изделий в XIX столетии.
2. Вытеснение ремесла. Параллельно шел процесс вытеснения ремесла фабричной промышленностью; благодаря этому увеличивается численность промышленных рабочих в то время как прежние ремесленники пополняют ряды пролетариата; зто означает, таким образом, повы436


йенйе сбыта продукции фабричной промышлеииостМ, йд не означает, однако, увеличения возможности вовлечения в производство промышленных рабочих, так как число разорившихся ремесленников, естественно, было больше числа промышленных рабочих, необходимого для производства промышленностью того же количества продуктов, которые раньше вырабатывались ремесленниками.
3. Концентрация промышленности в Западной Европе для обеспечения неудовлетворенных потребностей мирового рынка в товарах, производимых отдельными странами. Индустриализация мира происходила неравномерно. Возникшая в результате вытеснения ремесла из сельского хозяйства и ликвидации ремесел потребность в продуктах промышленности удовлетворялась главным образом Западной Европой.
Рассмотренные процессы сделали возможным значительный подъем европейской промышленности, европейского капитализма в XIX столетии. Но в ХХ в. эти процессы не будут развиваться такими темпами, как в XIX в. 'Вытеснение ремесла в промышленных странах почти закончилось, равно как и выделение промыслов из сельского хозяйства. В тех странах, где этот процесс еще продолжался, снабжению товарами из Европы препятствует создание крупной промышленности в собственной стране. Во всех странах, которые не находятся в колониальной зависимости, индустриализации способствуют высокие покровительственные пошлины. Европейский капитал приспособляется к ходу развития, поскольку OH не может ему препятствовать, в соответствии с анархическим характером капиталистического спосооа производства, перенося ‒ в погоне за более высокой прибылью ‒ производство промышленных продуктов в эти страны. Параллельно росту промышленности в собственной стране развивается также национальное самосознание колониальных народов и их революционное сопротивление империалистической эксплуатации, вследствие чего уменьшаются колониальные сверхприбыли и империалистические страны теряют возможность содержать за счет угнетенных народов хорошо оплачиваемую рабочую аристократию.
Если мы еще примем во внимание развитие Соединенных Штатов, то станет совершенно ясно, что развитие европейской промышленности в темпе XIX в. невозможно, что европейскому капитализму отнюдь не предстоит
437


пережить новый период блестящего подъема, что оставшиеся без работы вследствие применения усовершенствования техники промышленные рабочие не будут снова вовлечены в производство, как было в XIX в. в результате бурного расширения капиталистических рынков сбыта. Противоречие мен:ду отношениями производства и сбыта существует не только на стадии кризиса, оно стало устойчивым явлением.
Это приводит к чрезвычайному обострению классовых противоречий, с одной стороны, и империалистических противоречий, с другой. Капиталистам каждой отдельной страны приходится посредством усиления эксплуатации понижать себестоимость товаров, чтобы победить своих конкурентов на мировом рынке. Рабочие будут оказывать упорное сопротивление, которое будет доходить до степени революционной борьбы.
Напуганная низвержением русской буржуазии и ростом СССР буржуазия отдельных капиталистических государств будет вынуждена делать попытки побеждать конкурентов не только посредством усиления эксплуатации собственных рабочих, но и силою оружия.
Неизбежны новые войны подобно тому, как мировая война не была обусловлена неправильной политикой, «случайностью», а представляла собой взрыв внутренних противоречий капитализма.
Поражение буржуазии одного государства в войне означает однако, такое потрясение аппарата государственной власти, которого капиталистическая система, при наличии и без того обостренной классовой борьбы, не в состоянии пережить. Не подъем, а дальнейший упадок, период сильнейших внутренних боев, гражданских и империалистических войн, которые должны закончиться победой пролетарской рево.гюиии,‒ такова верная перспекТНВа '.
IV. АМЕРИКА НЕ МОЖЕТ ОКАЗАТЬ ПОМОЩИ
Часто встречается мнение, что, хотя европейский капитализм переживает тяжелое испытание, но кризис можно преодолеть при помощи быстро растущего американского
" Многие товарищи пожелают усмотреть в этих выводах подтверж' дение теории P. Люксембург. Это было бы неверно.


капитализма. Действительно, американский капитализм «помог» некоторым европейским странам изжить кризис недопроизводства путем займов, в том числе предоставления имеющихся в избытке средств производства. Помощь была оказана на капиталистический лад: за хорошие проценты и ценою экономического подчинения. Повторение этой помощи не представляется, однако, более возможным: европейский капитализм страдает теперь перепроизводством. Американский банковый капитал еще будет иметь возможность оказывать «помощь» при стабилизации валюты во Франции, Бельгии и Италии. Но затем должна наступить обостренная борьба американского промышленного капитала с европейским, американский капитализм будет втянут в кризис европейского капитализма.
В отдельных статьях, несомненно относящихся к числу наиболее ценных работ по мировому хозяйству за последние годы, тов. Осинский освещает хозяйственное развитие Соединенных Штатов и их отношение к Европе.
Основные мысли его сводятся к следующему:
1. Темп развития производительных сил Америки за 1913 ‒ 1924 гг. был более медленный, чем в довоенное время, и вообще слабее, чем обычно полагают. Особенно это относится к послевоенной эпохе.
2. Внутреннее богатство со времени начала войны возросло незначительно. Усиление внешнего богатства (превращение из страны-должника в страну-кредитора) явилось прежде всего следствием сбыта товаров во время войны по ростовщическим ценам.
3. Удельный вес Америки и Европы в производстве важнейших продуктов (угля, железа, текстильных товаров) приближается к довоенному уровню. Включение СССР с его быстро растущей промышленностью создает картину, как правильно замечает автор, более благоприятйую для Европы, чем для Америки.

Что исторический подъем европейского капитализма в XIX столетии основан на расширении рынков сбыта, внутренних и внешних, открыла не Люксембург; об этом писали еще К. Маркс и Ф. Энгельс в «Коммунистическом манифесте». Отпадение этой возможности расширения не означает, однако, абсолютной невозможности накопления, но неизбежно такое обострение противоречий, которое должно привести к крушению системы, к победе пролетариата, если только субъективные факторы революции соответствуют объективному положецию.



1920 г. 1921 г. 1922 r. 1923 г. 1924 г. 1925 г.
118 101 146 122
13О 144
54 64
И<елеза .... 120 Стали..... 135
37 114
Необходимо также принцть во внимание, что данные о потреблении угля не являются постоянными показателями промышленности, так как (не говоря уже о весьма большом потреблении нефти) благодаря серьезным достижениям в области отопительной техники одно и то же количество угля дает теперь больше энергии, чем прежде. В то время как производство угля в Америке в 1925 г. приблизительно равнялось производству
" «Survey of Current Business», February f926, р. g.
Я9
4. Улу чшение хозяйственного положения Европы лишь немногим обязано помощи американского капитализма.
5. Американские займы Европе были предоставлены не в форме непосредственного участия в предприятиях посредством покупки акций, а в форме процентных займов, поэтому нельзя говорить о «контроле» над европейской промышленностью со стороны американского капитала.
6. Чтобы продать излишки своих промышленных товаров, капитал Соединенных Штатов должен искать сбыт на мировом рынке. Это долхсно усугубить общий кризис капитализма, а Америка должна столкнуться с конкуренцией европейских стран, которым придется выступить единым фронтом против могущественного конкурента так же, как в 1914 г. они сообща выступали против казавшейся тогда могущественной Германии.
Эти свои суждения тов. Осинский подкрепляет богатым цифровым материалом. Мы не имеем сейчас возможности воспроизвести его и ограничимся лишь следующими замечаниями.
Выбор отдельных данных для иллюстрации развития промышленности или производительных сил всегда представляется рискованным. Если, например, взять для иллюстрации вместо чугуна, как делает тов. Осинский, сталь, получается совсем иной результат в пользу Америки.
Рассмотрим индексы «Департмент оф коммерс» о среднемесячном производстве (1913 г. = 100)»»:


1919 г. (в 1919 г.‒ 515 млн. т. в 1925 г.= 542 млн. т, т. е. íà 5% больше), промышленный индекс «Департмент оф коммерс», охватывающий 64 товара, поднялся со 100 в 1919 г. до 126 в 1926 г.2'; таким образом, при 5%-НоМ увеличении производства угля продукция промышленности возросла на 26%.
При некоторых оговорках, относящихся, впрочем, лишь к количественнои стороне вопроса, мы соглашаемся с тов. Осинским в первом, втором и третьем пунктах. Однако мы полагаем, что существенная «помощь», оказанная -Америкой, в значительной степени содействовала улучшению хозяйственного положения Европы и что американский капитал в широком масштабе контролирует хозяйство Европы.
Мы полагаем, что оценка тов. Осинского, основанная лишь на чисто количественных выкладках, представляется неправильной. Предприятие может обладать всем необходимым íà 95%, но недостающие 5% наличных денег могут привести его к банкротству. В таком именно положении Европа находилась в послевоенное время. Кредиты, которые Германия получила для стабилизации своей валюты и для пополнения своего оборотного капитала, составляют по отношению ко всему ее капиталу весьма, небольшую сумму, но без этой небольшой суммы германскому капитализму едва ли удалось бы преодолеть инфляцию. Я бы сказал, что решающим было не статическое, а динамическое значение кредитов.
Точно так же я полагаю, что американский капитал фактически контролирует большие участки европейского капитализма. Он это делает двумя путями. Во-первых, «государственным путем», поскольку американский капитал, предоставляя займы для стабилизации, диктует хозяйственную политику тем государствам, на помощь которым он приходит. Соответствующие статьи содержатся в лондонском соглашении по поводу плана Дауэса. Это происходит в настоящее время и в Бельгии, где по примеру американских банкиров изменен бюджет и государственные железные дороги поставлены «на хозяйственную основу». То же должно произойти и во Франции. Через межсоюзные долги, через план Дауэса, через стабилизационные мероприятия 'американская буржуазия фактиче-

" а$игчеу of Current Business»., р, 9.


скн осуществлйет контроль над хозяйственной политикой большинства европейских государств.
Но американский капитал контролирует и частным путем значительную долю европейского промышленного капитала. То обстоятельство, подчеркиваемое тов. Осинским, что американские капиталисты предоставляют деньги взаймы преимущественно под проценты, отнюдь не означает, что они не оказывают влияния на ведение дела предприятий. Опыт Германии подтверждает, что это не так. Когда предприятие полностью зависит от американского капитала, то вопрос о форме, т. е. о том, будет ли капитал предоставлен в форме акционерного капитала или в форме процентного займа,' не играет существенной роли.
Если я расхожусь с тов. Осинским в оценке размера современной зависимости европейского капитализма от Америки, то я с ним полностью согласен в оценке общей линии развития.
1. Темп развития производительных сил Соединенных Штатов замедляется; американский промышленный капитал должен усиленно искать сбыт вне своей страны.
2. При этом он сталкивается со все растущей конкуренцией со стороны европейского промышленного капитала, зависимость которого от американского банкового капитала ослабевает. Вместо американской «помощи» на первый план все больше выступает конкуренция. Противоречия между Европой и Америкой обостряются.
Во избежание недоразумений мы должны подчеркнуть, что эта тенденция, как всегда бывает при капитализме, скрещивается с другими тенденциями, действующими против нее. А именно: попытки к образованию единого фронта всех европейских стран-должников против Америки разбиваются о противоречия, существующие между европейскими державами: Англией и Францией, Францией и Германией, Германией и Польшей и т. д. до бесконечности.
C другой стороны, все революционные силы мира объединяются вокруг СССР, а все капиталистические контрреволюционные силы ‒ вокруг Соединенных Штатов как сильнейшей капиталистической страны. Как только упадок европейского капитализма снова примет острые формы, как только в некоторых государствах будет низвергнута власть буржуазии, сразу образуется единый фронт





Соединенных Штатов Америки и всех капиталистических стран Европы против революционного пролетариата, руководимого Советским Союзом, и зто представляется вероятным. Но перспектива нового подъема европейского капитализма, пользующегося поддержкой Америки, кажется нам совершенно неосновательной.
Рост американского капитализма не повлек за собой роста европейского капитализма. Напротив, американский капитализм втягивается в кризис, главным очагом которого является кризис капитализма в Европе.
Лишь в результате того, что борьба между пролетариатом и буржуазией в Европе долго колебалась в ту или иную сторону, лишь после того, как в период империалистической и гражданской войны погибли «лишние» люди и избыточные средства производства, европейский капитализм сумел снова возродиться ‒ вначале для жалкого существования в качестве привеска американского капитализма. Вместе с тем, подъем европейского капитализма при «помощи» американского резко противоречит антагонистическому характеру капиталистического производства.



СОДЕРЖАНИЕ
21
75
Часть П
78 78
82
88 94 101 108
° ° ° °
° ° °
° ° °
° 3
° ° ° °
)Кизненный и творческий путь ученого-революционера (1879 †19) .
ДЕНЬГИ: ИХ ВЛАСТЬ В МИРНОЕ ВРЕМЯ
И КРАХ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
Предисловие автора
Часть I
Роль денег в условиях мирной экономики
i. Деньги ‒ общественный продукт
2. Деньги как мера стоимости и масштаб цен
3. Роль государства в возникновении денег
4. Стоимостные знаки, заменяющие деньги
5. Количество обращающихся денег
6. Роль денег в обществе с товарным производством
7. Банковые билеты
8. Денежная система Венгрии
9. Деньги в мировом обращении
10. Процентный рост денег; банки
11. Нехватка и избыток денег
12. Стабилизация денежной системы с помощью банковых
б илетов
д
ФУ
еньги во время воины
1. Падение покупательной силы денег в военное время 2. Дефицит товаров в военное время, дороговизна, спекуляц ия
° ° ° р ° ° ° ° ° ° ° ° °
3. Обособление металлических денег и банковых билетов в
военное время
4. «Трагедия» денег в военное время
5. Дизажио денег в военное время
6. Исчезновение власти денег
23 24 28 31 36 40 46 52 56 60 66 72



ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
ИРи пРОлетАРскОЙ диктАтуРе
ii3 115 119
редакции
Предисловие автора к немецкому. изданию Предисловие автора к русскому изданию.
1. Кризис капитализма
121
131
147 158
167
186
Проблемы чиновничества
194
V I I.
203
Аграрная политика пролетарского государства
V I I I.
Продовольственный вопрос
Экономические средства .
Политические средства (роль государственного
принуждения)
213
IX.
1) 2}
215
219
Проблема распределения благ
224
Х.
Проблема денег в эпоху диктатуры пролетариата .
XI.
236
X I I.
248
Бюджет пролетарского государства
Международные экономические проблемы при проле° У
та~кои диктатуре
XIII.
255
262
аключение
3
КРИЗИС МИРОВОГО КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ХОЗЯЙСТВА
267 267
Предисловие автора к первому изданию Предисловие автора ко второму изданию
Е Изменения в мировом хозяйстве, вызванные войной
269
i. Основные черты мирового хозяйства перед войной 2. Различные последствия мировой войны в различных стран ах
° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° °
3. Страны, которые получали выгоду от войны .
270
272 281
;И. Высокая конъюнктура после войны
295
П. Проблемы производительности труда Ш. Жизненный уровень индустриального пролетариата
при начале пролетарской диктатуры . У Ь Экспроприация экспроприаторов
V. Проблемы организации народного хозяйства в пролетарском государстве
V I. Проблемы трудовой дисциплины и интенсивности
т руда



Ш.
Причины современного мирового кризиса........ 306
1. Абсолютное недопроизводство и относительное перепроизводство
2. Различия в движении цен на сельскохозяйственныеипромышленные товары .
3. Неприспособленность производства к изменившемуся
распределению доходов
4. Препятствия к разделению труда в мировом хозяйстве
вследствие индустриализации аграрных стран 5. Кризис и безработица
312
317
319 32i
IV.
1.
2.
V. Производительность труда с начала войны..... 334
V I.
Распад мирового хозяйства Сокращение внешней торговли Движение цен в i92i г.
339 340 341
1.
2.
3.
V l l.
VIII. Тенденции и стремления к преодолению мирового хозяйственного кризиса . . . . . . . . . . . . . . . 345
346 348
352
353 356
356
тала
446
1.
2.
3.
4.
5.
6.
Современный хозяйственный кризис........ ° 304
Условия жизни рабочего класса со времени начала войны 324
Германия и государства Средней Европы...... 325 Страны Антанты.................. 329
Кризис 1921 г................... 337
Симптомы улучшения конъюнктуры в течение 1921 г.. 342
Имманентные тенденции к преодолению кризиса в миро° .Ю
вом хозяистве
Вопрос о репарациях
Тенденции к выравниванию цен на продукты сельского хозяйства и индустрии
Тенденции приспособления к изменившемуся распределению доходов
Разорение промышленных предприятий Тенденция к преодолению кризиса путем экспорте капи-
° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° °



359 360 365 366
37i
374
377
383
Вводная часть
383
384 389
393
420 426 431
434
IX. Соанателйное стремлснйе к восстановлений равновесия
в мировом хозяйстве.
1. Сокращение разделения труда в мировом хозяйстве
2. Захват новых рынков: китайский вопрос
3. Восстановление хозяйства в странах недопроизводства
Х. Попытки преодолеть кризис за счет пролетариата
XI. Угроза новой мировой войны
ХИ. Баланс трех лет, прошедших после войны
ОБЗОРЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ
СТРАН МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА
I. Кризис английского хозяйства ‒ частное проявление упад-
ка капитализма
1. Ход развития британского хозяйства
2. Инфляция и дефляция как факторы мирового хозяйства 3. Проблема английской буржуазии ‒ высокий уровень
P енты
° ° е °
II. Путь германского капитализма
1. Основные факторы германского хозяйства
2. Расширение производственного аппарата
3. Производственная мощность и размеры производства
4. Национальный доход
5. Репарационные тяготы и иностранные займы
6. Внешний заем и пассивность торгового баланса
7. Предложение социал-демократии повысить заработную
плату
8. Внешняя торговля Германии
9. Экспорт товаров и капиталов
III. He подъем, а обостренная борьба .
Ъ
IV. Америка не может оказать помощи
400 402 408 410 414 416 419


Евгений Самуилович Варга
НАЧАЛО ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА
Избранные произведения
У'гверждено к печати
Ордена Трудового Красного Знамени
Институтом мировой экономики
и международных отношений
Академии наук СССР
Редактор издательства А. Е. Усвяцов
Художник Л. С. Эрман
Художественный редактор Т. П. Поленова
Технический редактор Ю. В. Рылина
Сдано в набор 16/Х 1972 г.
Подпис. к печ. 12/ХП 1973 г. Формат 84x108~/Зя.
Бумага №2. Усл. печ. л. 23,73. Уч.-изд. л. 23,2.
Тираж 5400. Т-14834. Тип. зак. 1289
Цена 1 р. 62 к.
Издательство «Наука»
103717 ГСП, Москва, К-62. Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства «Наука»
321099, Ыоаква, Г-99, Шубинский пер., io