Ю. Голанд
КРИЗИСЫ, РАЗРУШИВШИЕ
Москва 1991
МЕЖДУНАРОДНЫЙ На
ИНСТИТУТ ПРОБ/
ЧАТЕЛЬСКИЙ
Москва 1991
В книге Ю.М.Голанда, кандидата экономических наук, автора
ряда статей о нэпе, опубликованных в журналах „Знамя", „Наука
и жизнь", „Коммунист", „Эко" и др., анализируются кризисы 1925
и 1927 гг., приведшие к свертыванию нэпа. Прослеживается, как
игнорирование экономических законов приводило к нарушению
равновесия в народном хозяйстве. Наряду с общими чертами кри-
зисов раскрывается существенное различие между ними: в 1925 г.
был чисто экономический кризис, а в 1927 г. — еще и социально-
политический. Рассматривается процесс ужесточения внутриполи-
тического режима от либерализации 1925 г. до чрезвычайных мер
1928 г. В заключении автор сравнивает кризисы 1925 и 1927 гг. с
кризисом, наблюдаемым в настоящее время, и предлагает возмож-
ные пути выхода из него.
Книга адресована научным работникам, преподавателям, сту-
дентам, а также массовому читателю, интересующемуся экономи-
кой и политикой.
© Голанд Ю.М., 1991
© Оформление МНИИПУ, 1991
Оригинал-макет издания подготовлен и отпечатан Смольяковым В.Э. с ис-
пользованием программного пакета XEROX VENTURA PUBLISHER и лазерного
принтера типа XEROX 4045.
ВВЕДЕНИЕ
Перестройку уже неоднократно сравнивали с тем периодом на-
шей истории, когда произошел переход от политики „военного ком-
мунизма" к новой экономической политике. Такая аналогия вполне
правомерна, так как содержанием наших дней является переход от
командно-бюрократической системы управления к рынку.
Политика*военного коммунизма”основывалась на отказе от ис-
пользования товарно-денежных отношений и широком применении
методов внеэкономического принуждения. У крестьян посредством
продразверстки, взимавшейся по принципу коллективной ответст-
венности целой волости, забирались все излишки (а нередко и не
только излишки) сельскохозяйственной продукции. Промышлен-
ные предприятия полностью подчинялись соответствующим отрас-
левым главкам Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) и были
обязаны безвозмездно сдавать произведенную продукцию в госу-
дарственный фонд. Государство, со своей стороны, брало на себя
обязательство (часто не выполнявшееся) снабдить предприятия все-
ми необходимыми для работы материальными, финансовыми и тру-
довыми ресурсами. Государственные органы принудительно на-
правляли работников на выполнение срочных задач, крестьяне
привлекались на трудовую и гужевую повинность. Оплата труда
работников почти не зависела от результатов их деятельности, ее
основную часть составляли продовольственные пайки нескольких
категорий, устанавливаемые в зависимости от профессии и отрасли.
В условиях государственного распределения потребительской про-
дукции естественным являлось запрещение свободной торговли, за-
крытие рынков, всякая торговля рассматривалась как спекуляция
и преследовалась по закону. Планирование производства и распре-
деления велось в натуральных показателях, был провозглашен и
начал проводиться курс на безденежное хозяйство, отменена плата
за продукты и услуги, за жилье и транспорт. Система хозяйство-
вания, основанная на административных методах управления, вела
к гипертрофии функций контрольных органов. В частности, Рабо-
че-крестьянской инспекции (РКП) было предоставлено право пред-
3
варительной ревизии всех денежных и материальных оборотов, так
что предприятия должны были получать визу органов РКИ на свои
действия. Важной чертой политики „военного коммунизма" явля-
лось выдвижение на первый план задачи восстановления транспор-
та и тяжелой промышленности, и лишь после этого предполагалось
расширить производство продуктов массового потребления.
Политика „военного коммунизма" была порождена граждан-
ской войной и распадом финансово-кредитной системы, но заметное
влияние оказали и идеология, убеждение в целесообразности неры-
ночного хозяйства, распространенное в партии. Не случайно, что
с наибольшей полнотой военно-коммунистические методы приме-
нял ись в 1920 г., когда военные действия в основном завершились.
Весной 1921 г. под влиянием массового недовольства полити-
кой „военного коммунизма" была принята новая экономическая
политика, начавшаяся с отмены продразверстки и перехода к про-
дналогу. Позднее в том же году пришлось отказаться и от других
принципов „военного коммунизма". Была отменена бесплатность
товаров и услуг, активно заработала частная торговля, начался пе-
ревод промышленных предприятий на хозрасчет, вводились денеж-
ные налоги на предприятия и население, стали организовываться
товарные биржи. Осенью 1921 г. Ленин сделал важный в теорети-
ческом и практическом отношении вывод о необходимости актив-
ного использования рыночного механизма для восстановления эко-
номики. В соответствии с этим положением хозяйственная
практика строилась на основе сосуществования различных форм
собственности, развития многоукладное™ экономики. За государ-
ством оставались командные высоты: крупная промышленность,
транспорт, внешняя торговля.
За период 1922 — начало 1924 г. была оздоровлена кредитно-
финансовая система, проведена денежная реформа, давшая стране
твердую валюту — червонец. В этот период работавшие на рынок
хозрасчетные тресты, производящие товары личного и хозяйствен-
ного потребления для населения, обладали большой самостоятель-
ностью, в частности в области ценообразования. Кроме того, они
получили значительную финансовую и кредитную поддержку. Од-
нако, так как это расширение прав не сопровождалось соответст-
вующим повышением их экономической ответственности, они
смогли существенно повысить цены на свою продукцию. В резуль-
тате осенью 1923 г. возник острый кризис сбыта. Для его преодо-
ления руководящие органы решили стать на путь ограничения прав
предприятий и дали директиву снизить отпускные цены. С 1924 г.
начался процесс постепенного усиления административного регу-
лирования деятельности государственных предприятий. На смену
кризиса сбыта стал приходить дефицит отдельных товаров, время
от времени обострявшийся и превращавшийся в общий товарный
голод. Острые кризисные явления возникали во второй половине
1925 и 1927 гг. Они в конце концов разрушили нэп.
4
КУРС 1925 г. НА ЛИБЕРАЛИЗАЦИЮ
Кризис второй половины 1925 г. возник совершенно неожидан-
но. Ведь в первой половине года, казалось, были созданы все необ-
ходимые предпосылки для дальнейшего подъема экономики. Эти
предпосылки затронули и политику, и экономику, и идеологию. В
политической области с начала 1925 г. начала проводиться линия
на оживление деятельности Советов.
В конце декабря 1924 г. Президиум ЦИК постановил отменить
результаты выборов и провести повторные перевыборы там, где го-
лосовало менее 35% избирателей или в случае жалоб граждан на
незаконные действия органов, руководивших выборами. Категори-
чески запрещалось предлагать на избирательных собраниях список
кандидатов в Советы, на избирательные комиссии возлагалась обя-
занность наблюдать за тем, чтобы на избирателей не оказывалось
давление.
Большую роль в обосновании этого решения сыграл председа-
тель ВЦИК М.Калинин. Выходец из крестьян-середняков, Калинин
выделялся из всех лидеров партии глубоким знанием и пониманием
крестьянской жизни. В начале января 1925 г. он констатировал:
„Мы переоцениваем наш партийный аппарат, мы иногда думаем
целиком управлять через него. Такие попытки, такие явления были
во многих местах, где Советы буквально сошли на нет“ Оживле-
ние Советов, по его мнению, должно было начинаться с открытой
дискуссии на избирательных собраниях, где всем крестьянам, вклю-
чая и тех, кто был настроен враждебно к политике партии, следо-
вало предоставлять возможность выступить. В этой связи Калинин
подчеркивал: „Тот, кто боится критики практической работы, тот,
кто думает: «хороша свобода печати, но чтобы она не касалась ме-
ня», «хороша критика, но чтобы она не касалась меня», — тог бли-
зорукий руководитель дела“ 1 2.
1 Власть Советов, 1925, №1, с.7
Известим, 10 января 1925 г.
5
Несмотря на такие четкие разъяснения, многие местные партий-
ные комитеты встретили директиву о повторных перевыборах без вся-
кого энтузиазма и стремились отделаться от ее выполнения, ссылаясь
на местные условия. Перевыборы произошли только в одной третьей
части СССР, две трети же фактически игнорировали решения высших
партийных и советских органов. Уездные организации особенно не-
гативно воспринимали линию партии. Так, работники Курского уко-
ма заявляли, что „позиция ЦК в отношении «свободных» выборов и
вовлечения беспартийных неправильна, так как, выполняя директиву
ЦК, мы не удержим за собой руководства в Советах14 3. Сходные мысли
высказал член райкома в Енисейской губернии: „Почему нужно сда-
вать позиции? Это не большевистский подход к работе. Не для того
мы все завоевали, чтобы сдавать беспартийным44 4.
Опасения потерять завоеванные позиции, как показал ход по-
вторных выборов, имели определенные основания. Они вызвали зна-
чительный интерес и активность со стороны крестьян, в то время как
деревенские коммунисты оказались не подготовленными к новым ме-
тодам руководства, основанным не на приказе, а на убеждении. В
результате, с одной стороны, значительно увеличилась явка избира-
телей, а с другой — уменьшился удельный вес коммунистов и ком-
сомольцев в Советах. По тем волостям РСФСР, где проходили по-
вторные выборы, явка избирателей увеличилась по сравнению с
первыми выборами 1924 г. с 26,5 до 44,7%. В то же время процент
коммунистов в составе сельсоветов уменьшился с 7,1 до 3,6, а комсо-
мольцев — с 4,2 до 2,33 5. На Северном Кавказе образовались сотни
сельсоветов, в которых почти не было коммунистов. Социальный со-
став сельсоветов после повторных выборов изменился в пользу серед-
няков (возрос с 30-40 до 70-75%) и стал лучше отражать структуру
крестьянства.
Решение о проведении повторных перевыборов стимулировало
общественную деятельность крестьян. С начала 1925 г. они проявляли
необычайно высокую активность на съездах Советов, наблюдался не-
бывалый рост крестьянской печати: в РСФСР только в январе откры-
лось 9 новых крестьянских газет. Идя навстречу росту этой активно-
сти, Совнарком РСФСР 6 февраля 1925 г. постановил: „Проекты
декретов, затрагивающие интересы деревни, должны обязательно ста-
виться на обсуждение широких крестьянских слоев населения путем
предварительного опубликования их в крестьянских газетах44 6.
$ Сельсоветы и волисполкомы. — М. — Л., 1925, с. 19.
4 На аграрном фронте, 1925, №5-6, с. 198.
5 Сельсоветы и волисполкомы. — М. — Л., 1925, с.49.
6 Известия, 20 февраля 1925 г.
6
Рост общественной активности крестьян рассматривался в то
время как фактор, имеющий непосредственное экономическое зна-
чение. Политика оживления Советов была призвана создать обста-
новку, благоприятствующую реализации намеченных весной
1925 г. мер по развитию производительных сил в сельском хозяй-
стве. Эти меры, одобренные XIV конференцией РКП (б) и III Все-
союзным съездом Советов, включали в себя снижение на 40% общей
суммы сельскохозяйственного налога, предоставление дополни-
тельных государственных средств системе сельскохозяйственного
кредита, облегчение найма рабочей силы, расширение права сдачи
земли в аренду, причем на арендованной земле разрешалось при-
менять наемную рабочую силу, устранение административных пре-
пятствий к мелкой крестьянской торговле, снижение цен на сель-
скохозяйственные машины и увеличение продолжительности
кредита на их покупку, предоставление всем крестьянам без иск-
лючения права участия в кооперации. Эта программа экономиче-
ских мероприятий являлась неотъемлемой частью нового курса пар-
тии наряду с политикой оживления Советов.
Новый курс предоставлял большую свободу единоличному на-
коплению в деревне. Это вело к усилению расслоения в деревне,
росту зажиточных хозяйств. В новых условиях требовалось отка-
заться от практики зачисления их всех в группу кулацких хозяйств
и дать новую теоретическую оценку процессу расслоения. Такую
оценку дали знатоки деревенской жизни М.Калинин и его друг и
земляк А.Смирнов, нарком земледелия. В „Правде“ от 3 февраля
1925 г. Смирнов писал: „Мы должны в зажиточной части деревни
ясно разграничить два типа хозяйств. Первый тип зажиточного хо-
зяйства — чисто ростовщический, занимающийся эксплуатацией
маломощных хозяйств не только в процессе производства (батра-
чество), а главным образом путем всякого рода кабальных сделок,
путем деревенской мелкой торговли и посредничества всех видов,
«дружеского» кредита с «божескими» процентами... Второй тип за-
житочного хозяйства — это крепкое трудовое хозяйство, стремя-
щееся максимально укрепить себя в производственном отношении,
вкладывающее свои свободные средства (зачастую получаемые в
результате жесточайшей урезки своих потребительских нужд, до-
ходящей даже до форменного недоедания), главным образом, в жи-
вой и мертвый инвентарь хозяйства, улучшенные семена, стремя-
щееся применять при ведении сельского хозяйства все известные
ему улучшенные способы обработки... Всякая бессмысленная трав-
ля такого рода хозяйства должна быть решительно прекращена...
Крайне важно понять, что неверный подход к этой группе создает
в деревне панику, которая прежде всего отражается на середняке,
создает психологию своего рода производственного пораженчества.
Наоборот, наша задача — создать в деревне производственную пси-
7
хологию, психологию накопления ценностей, а не такую, при ко-
торой мужик боится завести лишнюю корову («в кулаки запи-
шут»)... Перед нами стоит задача не борьбы с этим здоровым ростом
хозяйства, а, наоборот, задача использования его сбережений в
нужном нам направлении11.
Калинин развил и дополнил эти мысли Смирнова в „Извести-
ях“ от 22 марта. Он предостерегал против переоценки влияния ку-
лака: „Вообще кулак из экономической категории деревни превра-
тился в политического козла отпущения; где что бы ни стряслось —
гадит кулак. По глубоко укоренившемуся мнению советского ап-
парата и значительного числа наших товарищей, кулак является
первой причиной всех зол в деревне, тем самым, по-моему, он не-
вольно несет уже большую положительную работу: вносит «успо-
коение» в советское общество, что причины зла и бед найдены, ос-
тается найти лишь средство излечения их".
Переоценка роли кулака была связана с тем, что всех зажи-
точных крестьян зачисляли в эту категорию. Калинин заявил о сво-
ем полном согласии со Смирновым и подчеркнул, что „надо раз и
навсегда отмежевать от кулачества сильное трудовое крестьянст-
во“. При таком отношении к зажиточным трудовым крестьянам ло-
гичной представляется положительная оценка процесса расслое-
ния, которую дал Калинин. Он обратил внимание на то, что рост
производительности в деревне не может идти без параллельного ро-
ста расслоения. „Слов нет, заманчивая мечта, чтобы деревня в сво-
ем благосостоянии росла, как деревья в культурном саду по усмот-
рению садовника. Тот, кто думает о подстриженном росте деревни
приданном экономическом, политическом и культурном состоянии
СССР, является утопистом чистой воды, ибо у нас еще рабочий
класс по заработку, а значит, и по материальному положению ос-
новательно разнороден. Расслоение деревни есть необходимое след-
ствие ее экономического роста41. Отсюда вытекало и отрицательное
отношение к борьбе с расслоением: „Насильственная борьба с рас-
слоением, поскольку она будет тормозить увеличение производи-
тельности, экономически вредна и политически бесцельна44. Более
того, Калинин считал, что расслоение не только способствует росту
производительных сил, но и создает предпосылки для социалисти-
ческого преобразования деревни. В конце статьи он писал: „Подводя
итоги сказанному, я утверждаю, что расслоение деревни не только
не мешает росту коллективного хозяйства, а, наоборот, увеличи-
вает производительность и товарность в сельском хозяйстве и, сле-
довательно, подготовляет элементы к коллективизму и, как бы это
ни казалось парадоксальным, расчищает почву для советской де-
ревни44.
Линия Калинина — Смирнова была одобрена в марте 1925 г.
сессией ЦИК СССР, которая постановила: „Старательное кресть-
8
янство при правильном отношении к нему местных властей должно
во всей своей массе сделаться еще более прочной опорой Советской
власти. Сессия предлагает местным органам власти наблюдать за
тем, чтобы не происходило смешения старательного, культурного
и хозяйственно-крепнушего крестьянина с кулаком" 7.
Таким образом, весной 1925 г. были приняты решения, при-
званные обеспечить политические и экономические предпосылки
для подъема сельского хозяйства. На его основе предполагалось про-
вести индустриализацию страны. Намечалось экспортировать сель-
скохозяйственную продукцию и импортировать промышленное
оборудование, а также направлять на цели индустриализации на-
копления, возникающие в крестьянских хозяйствах, аккумулируя
их через кооперацию, сберкассы и госзаймы.
Одновременно с улучшением отношения к крестьянству в пер-
вой половине 1925 г. происходит общая либерализация режима. Но-
вая избирательная инструкция предоставила избирательные права
некоторым категориям лиц, не имевшим их согласно действующей
конституции. Так, в Конституции РСФСР было указано, что ли-
шаются избирательных прав лица, прибегающие к наемному труду
с целью извлечения прибыли. А по избирательной инструкции эти
права были предоставлены крестьянам, нанимающим рабочую си-
лу, кустарям и ремесленникам, имевшим не более одного взрослого
работника, мелким торговцам. Предоставление избирательных
прав этим категориям было тесно связано с поощрением их эконо-
мической деятельности. В докладе о революционной законности на
XIV партийной конференции в апреле 1925 г. член президиума
ЦКК А.Сольц говорил: „Задача наша состоит в том, чтобы за всеми
слоями населения обеспечить те права, которые мы считаем необ-
ходимым ему обеспечить в интересах нашего строительства" 8.
Было улучшено снабжение сырьем и предоставлены кустарям
и ремесленникам налоговые льготы, отменены репрессивные меры
против частной торговли. Особенно показательными были измене-
ния в отношении к нэпманам. Проводившаяся в 1924 г. линия на
вытеснение частной торговли замедлила продажу промышленных
товаров, что привело к финансовым затруднениям промышленно-
сти. Для их преодоления был взят курс на привлечение частного
капитала. Главным его инициатором был Дзержинский. С февраля
1924 г. он работал председателем ВСНХ (и одновременно ОГПУ) и
убедился в том, что кооперация со своим бюрократическим аппа-
ратом не в состоянии заменить частную торговлю. На заседании
Совета труда и обороны (СТО) 31 марта 1925 г. Дзержинский го-
ворил: „Если мы научились пользоваться нэпом в области произ-
7 Известия, 8 марта 1925 г
® Стенографический отчет XIV конференции РКП(б). — М., 1925, с.253.
9
водства, то теперь необходимо суметь использовать частного торг-
овца в области товарооборота. Для товарооборота частный мелкий
торговец имеет громадное значение. В то время как кооперация в
своих лавках ждет, пока покупатель придет к ней, частный торговец
всячески изощряется, чтобы привлечь покупателя, обнаружить
скрытый спрос“ 9 10 * *.
Но для того, чтобы частная торговля могла выполнять свои
функции, необходимо было создать ей нормальные условия для ра-
боты. На диспуте в Доме Союзов, который состоялся 30 марта, пред-
ставитель частной торговли в Совете съездов биржевой торговли
Синелобов заявил: „Нужно создать такие условия, при которых ча-
стный торговец мог бы перейти от мешочничества и нелегальной
работы к здоровой торговой деятельности. Первым условием для
этого является спокойная и устойчивая торговая политика. В на-
стоящий момент смешно даже говорить, что частный капитал яв-
ляется врагом государства". В свою очередь, заместитель председа-
теля Госплана И.Смилга в своем докладе подчеркивал: „Мы считаем
необходимым пойти по линии предоставления ряда льгот частной
торговле... Мы должны всерьез и надолго мириться с тем, что час-
тный капитал будет долго еще играть значительную роль в эконо-
мике страны" . На следующий день после этого диспута СТО при-
няло постановление, улучшившее условия работы частной
торговли, облегчившее получение товаров от госп ромы тленности
и кредитов.
Установка на привлечение всех слоев к участию в хозяйствен-
ном строительстве проявилась и в улучшении отношения к специ-
алистам. И здесь ведущую роль сыграл Дзержинский. Еще во второй
половине 1924 г. он обращался в ЦК с предложением отказаться от
дискриминационных мер по отношению к ним, в частности просил
восстановить детей работников ВСНХ, „вычищенных14 из вузов. Но
только с общим изменением политического курса в начале 1925 г.
стало возможным улучшить положение интеллигенции. В докладе
на XIV партконференции Дзержинский говорил об отношении к
техническому персоналу: „Я должен прямо сказать: мы рассматри-
ваем их часто как изменников, как наемников... Вопрос относи-
тельно того, чтобы мы подняли на высшую ступень науку и создали
товарищеские условия работы нашему техническому персоналу,
как низовому, так и верхушечному, является основной задачей, без
которой мы экономически победить буржуазную Европу не смо-
жем“ 11. В марте 1925 г. было принято постановление СНК РСФСР,
9 Экономическая газета, 5 апреля 1925 г.
10 Экономическая газета, 1 апреля 1925 г.
Стенографический отчет XIV конференции РКП (б). — М., 1925,
с.173-174.
10
в котором предусматривалось, что „определенное количество мест
в вузах должно быть закреплено за детьми трудовой интеллиген-
ции" 12.
Благоприятные тенденции были закреплены в сентябре 1925 г.
постановлением ЦК „О работе специалистов". В нем подчеркива-
лось, что при оценке специалистов необходимо принимать во вни-
мание их производственный стаж, заслуги в области определенной
специальности, „ни в коем случае не допуская установления отно-
шения к специалистам исключительно на основе их классового
происхождения" 13. Предусматривались льготы по приему детей
специалистов в вузы, намечалось улучшить их жилищные условия,
вводились налоговые льготы.
Идеологической основой политики партии в 1925 г. была ус-
тановка на то, чтобы не разжигать классовую борьбу. Эта мысль
проводилась в выступлениях лидеров партии, которые мотивиро-
вали ее тем, что разжигание классовой борьбы в деревне и городе
сорвет экономический подъем страны. По существу, развивался ле-
нинский завет о переносе центра тяжести на „мирную организа-
торскую" работу. Весной Бухариным была выдвинута идея о по-
степенном отмирании классовых противоречий. Газета „Правда" 1
апреля опубликовала проект тезисов Бухарина по крестьянскому
вопросу, одобренный делегацией РКП (б) и внесенный в комиссию
пленума исполкома Коминтерна. В нем утверждалось: „Весь период
пролетарской диктатуры отличается особой закономерностью: при
благоприятном ходе развития классовые противоречия с известного
пункта времени начинают воспроизводиться во все меньшем раз-
мере, социалистические хозяйственные элементы нарастают эво-
люционным путем, пролетариат ведет свою политику не на разрыв
общественного целого, а на его скрепление, причем враждебные
буржуазные формы постепенно вытесняются, а формы мелкого хо-
зяйства постепенно перерабатываются (через кооперацию, рост
всех форм коллективных объединений и т.д.). Эта своеобразная за-
кономерность развития лежит в основе всей нашей тактики в этот
период".
Курс на недопустимость разжигания классовой борьбы, на со-
трудничество с различными социальными слоями определял и пол-
итику партии в области литературы и искусства. 1 июля в „Правде"
была опубликована резолюция ЦК „О политике партии в области
художественной литературы". В ней указывалось: „Партия должна
высказываться за свободу соревнований различных группировок и
^Еженедельник Наркомата просвещения РСФСР, 1925,
№11.
13 Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т.1.-М.,
1967 , с. 497.
11
течений в данной области всемерно искоренять попытки само-
дельного и некомпетентного административного вмешательства в
литературные дела“. На основе этой резолюции осуществлялось и
практическое руководство литературой и искусством Наркоматом
просвещения. Показательна следующая история. Большой театр по-
ставил оперу Римского-Корсакова „Град Китеж“. После премьеры
некоторые критики-коммунисты осудили Наркомпрос за то, что он
не запретил постановку оперы, которая, по их мнению, „является
сильной формой религиозно-христианской пропаганды и агита-
ции". Отвечая на эти обвинения, Луначарский писал: „При обсуж-
дении подобных же вопросов в комиссии партийного характера, в
которую входили крупнейшие авторитеты по вопросам культуры,
высказано было мнение, что даже контрреволюционные и мисти-
ческие произведения в тех случаях, когда они высоко художествен-
ны и культурны, крайне характерны, не должны быть запрещае-
Известия, 27 июля 1926 г.
12
КРИЗИСНЫЕ ЯВЛЕНИЯ
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1925 г.
Хозяйственные трудности стали нарастать осенью 1925 г. со-
вершенно неожиданно. Еще летом казалось, что перед страной от-
крываются блестящие перспективы экономического развития. Объ-
ективной основой для оптимизма служил прежде всего хороший
урожай зерновых. Другим благоприятным фактором явились вы-
сокие темпы восстановления промышленности в 1924/25 г. (хозяй-
ственный год в рассматриваемый период начинался 1 октября). Вме-
сто ожидавшихся 31-32% прирост промышленной продукции с 1
октября 1924 г. по 1 июня 1925 г. составил 63,3% по сравнению с
соответствующим периодом 1923/24 г. 1 Учитывая столь благопри-
ятные предпосылки, было решено значительно увеличить экспорт
и импорт, осуществить широкую программу капитальных работ и
сохранить высокий темп развития промышленности. Настроения,
господствовавшие в плановых и хозяйственных органах летом
1925 г., ярко выразил заместитель председателя Госплана И.Смил-
га, выступая 7 июля на Пленуме Совета съездов госпромышленно-
сти и торговли: „Надо раздувать кадило смело и решительно, ибо
налицо все основания для успеха** 1 2.
В июле был принят экспортно-импортный план на 1925/26 г.,
в 2 раза превышающий план 1924/25 г. Объем валовой продукции
госпромышленности предполагалось увеличить примерно в 1,5 ра-
за, а по отдельным отраслям еще больше. В 1925/26 г. в ряде от-
раслей экономики заканчивался восстановительный процесс, поэ-
тому капитальные вложения для их дальнейшего развития
планировалось увеличить в 2,5 раза по сравнению с 1924/25 г.
Стержнем всего хозяйственного подъема должна была стать ус-
пешная хлебозаготовительная кампания. Причем 70% плана пред-
полагалось реализовать до 1 января 1926 г. Такая поспешность
1 Социалистическое хозяйство, 1925, №6, с.238.
2 Экономическая жизнь, 14 июля 1925 г.
_________ 13
(обычно в эти сроки заготовлялось 60-65% годового плана) была
вызвана тремя причинами: 1) стремлением экспортировать в Ев-
ропу зерновые культуры до того, как там появится хлеб из Канады
и Аргентины; 2) желанием не допустить сильного падения хлебных
цен осенью, когда его обычно продавали середняки и бедняки, так
как это грозило кризисом сбыта промышленных товаров и задер-
живало подъем сельского хозяйства. Форсирование же экспорта по-
зволяло увеличить спрос и тем самым задержать падение цен; 3)
желанием не допустить значительного подъема цен весной, когда
хлеб продавали зажиточные крестьяне. Наличие в руках государ-
ства значительного хлебного фонда дало бы возможность сократить
спрос весной и тем самым затормозить рост цен.
Чтобы справиться с ожидавшейся большой массой товарного
хлеба, с самого начала кампании была широко развернута сеть го-
сударственных и кооперативных заготовительных организаций.
Кроме того, было признано целесообразным участие в хлебозаго-
товках внеплановых заготовительных организаций, так как основ-
ные не могли полностью обеспечить внутренний рынок. В катего-
рию внеплановых входили, во-первых, различные государственные
и кооперативные организации потребляющих областей, представи-
тели которых приезжали в производящие районы, чтобы заготовить
хлеб для своего населения, и, во-вторых, частные заготовители. Для
быстрого выполнения плана заготовители были щедро снабжены
кредитами, что позволяло им закупать хлеб подостаточно высокой
цене, которая отвечала бы следующим требованиям: быть восста-
новительной для крестьянства, рентабельной для экспорта, прием-
лемой для городского населения.
Цены не носили характера твердых лимитов. Наоборот, руко-
водители Наркомата внутренней торговли (НКВТ) не раз накануне
кампании подчеркивали необходимость колебания цен в соответ-
ствии с меняющимися условиями. Обращая внимание местных ра-
ботников на недопустимость применения административных мето-
дов регулирования цен, нарком А.Шейнман на расширенном
пленуме Совета съездов биржевой торговли в конце июля заявил:
„Самым важным является действовать на местах такими методами,
которые бы предохраняли советское правительство от вступления
на путь «командных» мероприятий44 3. Член коллегии НКВТ И.Вей-
цер, осуществлявший оперативное руководство хлебозаготовками,
говорил: „Если мы в некоторых районах и будем прибегать к ме-
тодам административного регулирования, то это будет означать,
что здесь были сделаны какие-то ошибки44 4.
3 Хлебный рынок, 1925, №15, с.65.
4 Экономическая жизнь, 31 июля 1925 г.
14
Предполагалось, что регулирование цен будет осуществляться
воздействием на спрос и предложение путем усиления или ослаб-
ления финансирования, маневрирования хлебными запасами, ре-
гулирования темпа экспорта, усиленного завоза промышленных то-
варов в производящие районы. В условиях, когда
сельскохозяйственный налог на 1925/26 г. был значительно сни-
жен, а срок уплаты основной суммы перенесен на зиму (чтобы не
вынуждать бедняцкие слои выбрасывать хлеб осенью в период низ-
ких цен), предложение промышленной продукции служило основ-
ным стимулом для продажи крестьянами хлеба. Поэтому летом
1925 г. были намечены меры по развитию кустарной промышлен-
ности и принята программа целевого импорта, предусматривающая
срочный завоз товаров крестьянского потребления на 70 млн. руб.
Кроме того, была подчеркнута необходимость растянуть крестьян-
ский спрос во времени, для чего предполагалось организовать пред-
варительную подписку на сельскохозяйственные машины, отечест-
венные и импортные, которые должны были быть завезены к весне
1926 г.
Заготовки начались в соответствии с первоначальными пред-
положениями. Небольшой июльский план был выполнен на 130%.
Но уже в августе начались серьезные затруднения. Определенную
отрицательную роль сыграли обильные дожди, шедшие с конца
июля до начала сентября в основных производящих районах. К это-
му времени большие партии зерна уже были запроданы другим
странам, в портах стояли зафрахтованные пароходы, ожидающие
хлеб, и, чтобы стимулировать подвоз хлеба, было дано указание
вести заготовки, не останавливаясь перед повышением цен. Этим
воспользовались прежде всего зажиточные крестьяне, у которых
были уборочные машины. Таким образом, сложилась ситуация,
прямо противоположная той, которую ожидали: в начале кампании
не малоимущие слои продавали хлеб по низким ценам, а зажиточ-
ные — по высоким. Рост цен грозил сделать нерентабельным хлеб-
ный экспорт, тем более, что на мировом рынке началось падение
цен.
В начале сентября дожди кончились, но подвоз хлеба продол-
жал оставаться слабым, главным образом из-за недостатка промыш-
ленных изделий, предложение которых являлось главным стимулом
для крестьянства. Товарный голод, который начался еще в июле,
из месяца в месяц обострялся. В деревне не было достаточного ко-
личества мануфактуры, кожевенных и металлических товаров,
других наиболее ходовых изделий. Недостаток промышленных то-
варов предвидели в начале заготовительной кампании, но неожи-
данной явилась острота дефицита, вызванная, с одной стороны, зна-
чительным ростом покупательного фонда крестьянства из-за
продажи продуктов сельского хозяйства по повышенным ценам, а
15
с другой — оседанием большей части ходовых промышленных то-
варов в городах, где товарный голод также был очень острым. Про-
грамма импорта товаров для крестьян была выполнена с большим
опозданием и не могла существенно ослабить товарный голод. Все
импортные товары по плану должны были быть завезены на места
к 15 ноября, а фактически к 1 января 1926 г. на местах было только
53%. Не удалось также решить важнейшую задачу кампании —
растянуть крестьянский спрос. Предварительная подписка на сель-
скохозяйственные машины не дала ожидаемых результатов, так как
крестьяне опасались, что весной им привезут товар плохого каче-
ства или вообще не привезут.
В этих условиях снизить экономическими методами заготови-
тельные цены не удалось, и они в сентябре продолжали расти. На
базе высоких цен заготовки увеличивались, хотя и не в таком объ-
еме, как намечалось планом. За I квартал кампании было заготов-
лено 160 млн. пудов вместо 169 млн. пудов по плану. План кон-
центрации хлеба в портах для экспорта был выполнен на 80%.
Параллельно с ростом заготовительных цен на мировом рынке шло
снижение цен, что делало невыгодным вывоз хлеба и ставило под
удар основной замысел форсирования хлебозаготовок в 1-м полуго-
дии 1925/26 сельскохозяйственного года — развитие экспорта.
В этой ситуации в конце сентября было решено применить ад-
министративные методы регулирования цен. Хлебозаготовитель-
ные органы получили директиву резко снизить цены. Все указания
о необходимости пользоваться только экономическими мерами ре-
гулирования цен были отброшены, так как этими мерами быстро
снизить заготовительные цены было нельзя. Дело в том, что 1924 г.
был неурожайным, и к началу хлебозаготовительной кампании
1925 г. у хлеботоргующих организаций потребляющих районов бы-
ли весьма незначительные запасы. Внутренний рынок создавал
большой спрос на хлеб, особенно на пшеницу, потребление которой
сильно возросло, а достаточного предложения со стороны плановых
заготовителей не было, так как они старались в первую очередь
удовлетворить экспортные требования. Это создало благоприятные
условия для усиления деятельности частных и прочих внеплановых
заготовителей. Чтобы понизить заготовительные цены, надо было
в первую очередь насытить внутренний рынок, но это требовало
отказа от форсирования экспорта. Кроме того, административным
снижением заготовительных цен государство пыталось уменьшить
покупательный фонд крестьянства, чтобы ослабить товарный голод
в деревне.
Директивное снижение цен плановых заготовителей, прове-
денное в конце сентября — начале октября (цены были снижены
на 10-15%, а по отдельным районам еще больше, например на Ук-
раине заготовительная цена на ячмень упала на 25%), привело к
16
сокращению их заготовок и соответственно к росту заготовок вне-
плановых заготовителей. Начиная с первой декады октября, заго-
товки основных заготовителей стали падать, в то время как вне-
плановые заготовители закупали до 40% и более привозимого
крестьянами хлеба. Разумеется, экспортные планы оказались со-
рванными. Тогда в ноябре на Северном Кавказе, а затем и в ряде
других производящих районов были введены административные ме-
ры, в соответствии с которыми грузы внеплановых заготовителей
отправлялись по железной дороге в последнюю очередь, что при
нехватке вагонов и паровозов практически вело к невозможности
вывезти хлеб. Такой мерой удалось прекратить деятельность вне-
плановых заготовителей из отдаленных потребляющих губерний,
но внеплановые заготовители из соседних потребляющих районов
и частники продолжали вести заготовки, отправляя хлеб гужем.
Однако и эта работа скоро была ограничена. В январе 1926 г. на
внеплановые государственные и кооперативные организации были
распространены те же регулирующие меры, что и на плановые, т.е.
они должны были вести заготовку по тем же ценам, не переплачивая
крестьянам. В ряде районов было введено жесткое количественное
регулирование частных заготовителей. Как осуществлялись адми-
нистративные меры регулирования хлебозаготовок и к чему они
приводили, хорошо показал разъездной корреспондент „Экономи-
ческой жизни" Зацепин в статье от 17 марта 1926 г. В феврале в
Сызрань нахлынуло огромное количество иногородних заготовите-
лей из соседних потребляющих районов, в том числе и частники.
Уполномоченный губвнуторга не разрешил им проводить заготов-
ки. Тогда они вошли в соглашение с местными частными мелкими
хлеботорговцами, имевшими право на заготовки, и эти последние
стали заготовлять хлеб для иногородних и вывозить его гужем. Це-
ны сильно поднялись. Госзаготовителям и кооперации буквально
нечего было делать на Сызранском рынке. Уполномоченный губв-
нуторга сообщил обо всем этом местной прокуратуре, прося при-
влечь дезорганизующих рынок частников к судебной ответствен-
ности. Нарсуд приговорил 8 торговцев к разным срокам лишения
свободы — от 6 месяцев до 1 года. Оздоровился ли после этого Сыз-
ранский хлебный рынок? Нет. Случай этот навел панику на мест-
ных торговцев, которые позакрывали свои лавочки, прекратили
операции. Привоз хлеба уменьшился, потому что крестьяне тоже
узнали об этом случае. „Цены, правда, в Сызрани теперь не повы-
шаются, но какое значение имеют цены на хлеб без хлеба на рын-
ке", — делает вывод корреспондент.
Ограничения деятельности внеплановых заготовителей еще
более ухудшали положение на потребляющих рынках, которые
в значительной части снабжались ими, например, 80% потреб-
17
ности Архангельской губернии в белой муке удовлетворялось час-
тником 5.
Восполнить сокращение внеплановых заготовок плановым за-
готовителям не удалось, хотя в некоторых производящих районах
в результате ликвидации конкурентов плановые заготовки несколь-
ко увеличились.
Итоги II квартала хлебозаготовительной кампании были весь-
ма плачевны. Вместо 376 млн. пудов по первоначальному плану
было заготовлено 176 млн. пудов. План концентрации в портах хле-
ба для экспорта был выполнен на одну четверть. Стало ясно, что
годовой план (780 млн. пудов) выполнить невозможно, и 10 декабря
был принят новый план — 600 млн. пудов. План хлебного экспорта
был снижен с 350 до 195 млн. пудов, а в феврале и до 143 млн.
пудов.
Не один только план хлебного экспорта оказался не выпол-
ненным к декабрю 1925 г. Весь вывоз товаров далеко отставал от
первоначальных предположений. За I квартал 1925/26 г. годовой
план экспорта был выполнен всего на 1/7 часть. Одна из основных
причин, вызвавших это невыполнение, заключалась в нерентабель-
ности экспорта по целому ряду его важных статей: лес, нефтепро-
дукты, лен, масло, яйца. В то время как внутренние цены росли,
мировые цены падали. Чтобы сделать экспорт рентабельным, заго-
товительные цены на масло и яйца были значительно снижены. В
результате продукция попадала в руки частных торговцев, платив-
ших более высокие цены, что привело к дальнейшему сокращению
экспорта. Значительное невыполнение экспортного плана в I квар-
тале непосредственно отразилось на импортных возможностях, так
как достаточных валютных резервов государство не имело. Возник-
ла необходимость сократить импортный план, а следовательно, лет-
ние планы развития промышленного производства и капитального
строительства.
Но пересмотр летних планов вызывался не только сокращени-
ем импортных возможностей. К декабрю выявились серьезные труд-
ности и в других областях народного хозяйства. Прежде всего сле-
дует отметить неблагоприятные явления в сфере денежного
обращения и кредита. В последнем квартале 1925 г. коммерческие
вклады в банках уменьшились, так как промышленные предприя-
тия, готовясь к большим капитальным работам, направили часть
своих оборотных средств на заготовку необходимых для строитель-
ства материалов. Восполнить сокращение пассивов из-за недополу-
чения вкладов дополнительной эмиссией сверх первоначально на-
меченной суммы было невозможно. В стране и так уже ощущался
избыток денег в обращении, который проявлялся прежде всего в
$ Хлебный рынок, 1925, №1-2.
18
росте цен и на промышленные товары, и на сельскохозяйственную
продукцию. Возрастали как оптовые, так и розничные цены, прежде
всего в частной торговле. В государственной и кооперативной торг-
овле товарами с регулируемыми государством ценами избыток де-
нег в обращении проявлялся в бестоварье, признаками которого бы-
ли очереди, отпуск ходовых товаров „в одни руки“ в ограниченном
количестве, продажа дефицитных товаров только членам коопера-
ции или членам профсоюзов. В результате банки были вынуждены
ограничить кредитование народного хозяйства. Начались финан-
совые затруднения и у промышленных предприятий, некоторые из
них не могли вовремя выдать зарплату. Начатые новые строитель-
ные работы кое-где приходилось сокращать или приостанавливать
из-за недостатка средств. Финансовые трудности усугублялись про-
водившейся с декабря политикой изъятия денег из обращения для
борьбы с инфляционными явлениями.
Другим препятствием, тормозящим промышленный подъем,
явился недостаток сырья, топлива, строительных материалов и не-
хватка квалифицированной рабочей силы. 15 декабря 1925 г. за-
меститель председателя ВСНХ Эм.Квиринг писал в „Экономиче-
ской жизни“: „Товарный голод существует не только на товары
потребления, но и на сырье, топливо, фабрикаты, металл, соду, сер-
ную кислоту, стройматериалы“. Наибольший ажиотаж наблюдался
на строительном рынке. За IV квартал 1924/25 г. строительный ин-
декс увеличился на 12,2%, а за I квартал 1925/26 г. еще на 14,9%.
Такой бурный рост цен был связан с тем, что планы капитального
строительства на 1925/26 г. были не обеспечены в достаточном ко-
личестве стройматериалами. В строительном сезоне 1925/26 г. ожи-
дался дефицит стройматериалов, доходящий по отдельным видам
до 30-50% потребности 6. Таким образом, не могла быть осущест-
влена в полном объеме намеченная программа капитального стро-
ительства в народном хозяйстве. Недостаток стройматериалов ска-
зался прежде всего на хозяйственных нуждах деревни. Так,
потребность Сельскосоюза в стройматериалах и железе была обес-
печена всего на 40% 7. Надо заметить, что недостаточное снабжение
деревни стройматериалами, с одной стороны, тормозило хозяйст-
венный подъем крестьянства, а с другой — самым отрицательным
образом сказывалось на ходе заготовок зерновых и прочей сельско-
хозяйственной продукции, так как возможность приобрести товары
хозяйственного потребления наилучшим образом стимулировало
крестьян продавать свою продукцию.
Очень напряженным стало к концу 1925 г. положение с топ-
ливом. Бурное развитие промышленности вызвало значительное
& Экономическая жизнь, 17 февраля 1926 г.
7 Экономическая жизнь, 6 февраля 1926 г.
19
увеличение потребления топлива. Например, металлургия по пер-
воначальному плану должна была потребить его в 1925/26 г. на
60% больше, чем в 1924/25 г. К началу 1925/26 г. топливных за-
пасов было на 4,9 месяца. Эти запасы начали быстро сокращаться
в результате большого расхода топлива. Так, с середины декабря
„Трехгорка“ работала с крайне малыми запасами топлива — до 2/3
суточного расхода 8. В связи с создавшимся топливным положением
Президиум ВСНХ 25 января 1926 г. признал необходимым присту-
пить к пересмотру производственной программы.
Топливные затруднения сказались на работе транспорта. В I
квартале транспорт получил вместо 79 млн. пудов угля по плану
только 6 млн. пудов и работал за счет накопленных ранее запасов.
Это ухудшило и без того тяжелое положение с перевозками грузов
по железной дороге. Бурный рост перевозок в I квартале превзошел
все плановые предположения, транспорт работал на пределе своих
технических возможностей. Не хватало не только вагонов и паро-
возов, но и обслуживающего персонала для выполнения резко воз-
росшего объема работ — среднесуточная погрузка в I квартале
1925/26 г. увеличилась по сравнению с 1924/25 г. на 47%. Высту-
пая 7 февраля на 1-м Московском узловом съезде союза железно-
дорожников, нарком путей сообщения Рудзутак подчеркнул, что
выполнить напряженную программу I квартала удалось только бла-
годаря отсрочке текущих ремонтных работ: „Мы работаем за счет
качественного ухудшения подвижного состава. В таких условиях
транспорт долго выдержать не может“ 9.
В I квартале 1925/26 г. в ряде отраслей промышленности на-
чали нарастать и сырьевые трудности. Это были прежде всего от-
расли легкой индустрии: маслобойная, пеньковая, хлопчатобумаж-
ная, кожевенная. Нехватка сырья в этих отраслях была связана с
невыполнением плана заготовок соответствующих культур, а также
с валютными затруднениями. Сырьевые трудности испытывали и
некоторые отрасли тяжелой индустрии, например химическая про-
мышленность.
Помимо нехватки материальных ресурсов скоро выявился не-
достаток квалифицированных рабочих и технического персонала
для намеченного развертывания промышленности. Заместитель
председателя Правления Главметалла И.Межлуак писал в „Эконо-
мической жизни“ 14 февраля: „Недостаточно высокая квалифика-
ция рабочих при увеличении программы текущего года на 70% про-
тив фактического выпуска 1924-25 гг. вызвала значительные
затруднения в производстве... Уже в 1 квартале обозначился недо-
статок квалифицированных технических сил. Для вновь пускаемых
& Экономическая жизнь, 30 января 1926 г.
9 Экономическая жизнь, 10 февраля 1926 г.
20
заводов находить их удается лишь с величайшими трудностями.
Недокомплект инженеров по одной только Югостали превышает 150
человек“.
Таким образом, стало ясно, что принятые летом планы бурного
развития народного хозяйства не соответствуют финансовым, им-
портным, топливным, сырьевым, транспортным возможностям
страны, не обеспечены в должной мере стройматериалами и ква-
лифицированными кадрами. Естественно, что эти планы не могли
быть выполнены, а попытки претворить их в жизнь, не считаясь с
реальными ресурсами, только усугубляли положение. Так, в ряде
отраслей были пущены в ход законсервированные до этого старые,
технически отсталые предприятия, требующие больших затрат на
активизацию, но и при этих затратах не обещающие даты высокой
производительности труда. Например, в металлопромышленности
в начале 1925/26 г. было введено в действие 26 таких предприятий
(13% от числа работавших в 1924/25 г.). И.Межлуак в уже цити-
рованной выше статье так писал о работе металлопромышленности
в I квартале: „Основной капитал на действующих предприятиях
используется на 101% от их довоенной нагрузки. Чрезвычайно на-
пряженная работа обусловила собой высокое количество аварий,
особенно в металлургии. По предприятиям Югостали в течение I
квартала произошло 48 крупных аварий, вызвавших остановку от-
дельных цехов или понижавших общий выпуск заводов на длитель-
ные сроки, достигавшие месяца и больше".
Для выполнения летних планов было набрано значительное
число новых рабочих, в основном низкой квалификации, так как
квалифицированной рабочей силы в стране не хватало. С 1 июля
1925 г. по 1 января 1926 г. число рабочих возросло более чем на
300 тыс. чел. (на 20%). Значительная часть этих рабочих были вы-
ходцами из деревни, они не привыкли к заводской трудовой дис-
циплине, часто совершали прогулы. В результате набора неквали-
фицированных кадров и вовлечения в производство большого числа
сравнительно изношенных станков и предприятий с устаревшим
оборудованием рост производительности труда замедлился. В то же
время зарплата рабочих росла. Так, в июле в результате пересмотра
коллективных договоров она увеличилась в среднем по промыш-
ленности на 10%. В результате начался рост себестоимости про-
мышленной продукции, что вело к дальнейшему ухудшению фи-
нансового положения промышленности.
Приняв непосильные темпы развития, советская экономика к
концу 1925 г., как бегун, слишком резко начавший бег, стала за-
дыхаться. Необходимо было принять кардинальные меры для оздо-
ровления хозяйственного положения, для приведения планов в со-
ответствие с реальными возможностями. В ноябре Политбюро дало
директиву хозяйственным органам сократить годовой хлебозагото-
21
в и тельный план и „ввиду сокращения финансов и импортных воз-
можностей пересмотреть планы развертывания промышленности,
в первую очередь в части нового строительства и капитальных за-
трат". Председатель СНК СССР А.Рыков так комментировал это
решение на XIV Московской партконференции 5 декабря 1925 г.:
„Смысл решения ЦК сводится к тому, чтобы не заскакивать слиш-
ком вперед, чтобы идти, может быть, более медленно, но без ма-
лейшего риска споткнуться в этом поступательном движении всего
народного хозяйства" 10. Вслед за сокращением плана хлебозаго-
товок в декабре 1925 г. в январе 1926 г. был пересмотрен экспорт-
но-импортный план. Экспорт был сокращен с 1,1 млрд, до 817 млн.
руб., а импорт с 1 млрд. руб. до 803 млн. руб. Затем 20 января
пришлось снова сократить экспортный план до 720 млн. руб. В на-
чале декабря ВСНХ сократил план капитальных работ в промыш-
ленности с 1 млрд. руб. до 931 млн. руб., а в феврале снова уменьшил
до 746 млн. руб. плюс 74 млн. руб. в случае получения иностранных
кредитов на оборудование. Также в феврале ВСНХ составил новый
сводный план промышленного производства, предусматривающий
прирост промышленной продукции в размере 39% вместо первона-
чально запланированных 49%.
Сокращение первоначальных планов привело к необходимости
перестройки в ходе промышленного производства. Одним из наи-
более болезненных последствий такой перестройки явился избыток
малоквалифицированной рабочей силы, поспешно набранной во
втором полугодии 1925 г. Очень тяжело сказалось на народном хо-
зяйстве сокращение плана импорта оборудования и сырья, посколь-
ку на него были рассчитаны многие промышленные и строительные
программы.
Ю Правда, 9 декабря 1925 г.
22
ПРИЧИНЫ
ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ТРУДНОСТЕЙ 1925 г.
Причины неудач летних планов экономического подъема ши-
роко обсуждались. Было дано несколько объяснений. Новая оппо-
зиция, которая сформировалась к концу 1925 г., главную причину
видела в том, что зажиточные, кулацкие слои деревни, исходя из
своих материальных интересов, сорвали план хлебозаготовок, сле-
довательно, экспортно-импортный план, а отсюда и план развития
всего народного хозяйства. Каменев говорил на XIV съезде партии
в декабре 1925 г.: „Дело идет к использованию нэпа некоторыми
слоями крестьянства в очень сильной мере в направлении сопро-
тивления нашим планам" Возможность влиять „в очень сильной
мере** на ход хлебозаготовок эти слои получили потому, что, по
мнению Каменева и его сторонников, они сосредоточили в своих
руках основную массу товарных излишков. Это мнение было осно-
вано на хлебофуражном балансе ЦСУ, опубликованном в августе,
согласно которому высшие по посевной площади 12% хозяйств об-
ладали 61% излишков хлеба. Считая, что этот баланс приумень-
шает роль середняка, СНК поручил РКП его проверить. Для про-
верки данных ЦСУ коллегией РКП была образована специальная
комиссия, которая обнаружила целый ряд ошибок в балансе ЦСУ.
Так, посевные площади были определены с существенными неточ-
ностями, нормы потребления были взяты одинаковыми для всех
слоев крестьян, хотя, по данным крестьянских бюджетов, потреб-
ление и продовольственных, и кормовых культур в зажиточных хо-
зяйствах было выше, чем в середняцких и бедняцких. Что еще важ-
нее, ЦСУ определяло количество товарного хлеба как разность
между валовым сбором в хозяйстве и потреблением в течение всего
года, в то время как в действительности многие бедняки и середняки
продавали хлеб осенью, если им нужны были деньги на покупку
1	XIV съезд BK.IK6). Стенографический отчет. — М. — Л., 1926, с.266.
23
промтоваров или на уплату налогов, и покупали его весной, т.е.
осенью хлеб продавали все слои крестьянства. Во всяком случае,
так бывало до 1925 г. Недоучло ЦСУ и стремления крестьян нако-
пить страховые запасы после неурожайного 1924 г.
Комиссия на основании крестьянских бюджетов 1923/24 г. ус-
тановила распределение продаж хлеба, значительно отличающееся
от баланса ЦСУ. По оценке комиссии, доля высших 12% хозяйств
в излишках была не 61, а 54%, а в общем объеме продажи только
28,5%.
Вместе с тем использование крестьянских бюджетов 1923/24 г.
для 1925/26 г. без каких-либо поправок было неверно, приумень-
шало концентрацию товарного хлеба. Дело в том, что за два года
произошел определенный экономический подъем основной массы
крестьянских хозяйств, развились промыслы, значительно расши-
рилось производство технических и интенсивных культур и про-
дуктов животноводства. Это позволяло середняцким хозяйствам
производящих районов не торопиться с продажей хлеба осенью, с
тем чтобы весной не покупать его у зажиточных по повышенной
цене. Снижение сельскохозяйственного налога, товарный голод вто-
рой половины 1925 г. усиливали эту тенденцию. Таким образом,
истина была где-то посередине — между балансом ЦСУ и данными
Комиссии РКИ.
Однако выводы, которые делала новая оппозиция из данных
ЦСУ, были в корне неверны. Она, в сущности, утверждала, что
интересы зажиточных слоев крестьянства принципиально несовме-
стимы с интересами пролетарского государства, которое не имеет
возможности использовать в своих целях создающиеся в этих слоях
в результате нэпа накопления. Такой пессимизм был основан на
практике второй половины 1925 г., но при этом оппозиция недоо-
ценивала значение допущенных в этот период государственными
органами ошибок.
Прав был А.Рыков, когда на XIV съезде партии отвечал Л.Ка-
меневу: „Кулак, который нам мог бы дать хлеба, нам его не дал.
Это верно, но и середняк нам его не дал, и бедняк не дал. Весь
хлебофуражный баланс оказался неправильно рассчитанным... И
нельзя срыв наших хозяйственных планов объяснять одним кула-
ком. Вина не столько в кулаке, сколько в том, что мы переплани-
ровали, вовремя не сигнализировали опасность и не изменили того,
что нужно и можно было изменить намного раньше, чем это мы
сделали на самом деле“ 2.
Значительно более распространенной была другая концепция,
согласно которой в основе всех хозяйственных трудностей лежала
2 XIV съезд PKIH6). Стенографический отчет. — М. — Л., 1926, с.417.
24
диспропорция между развитием сельского хозяйства и промышлен-
ности, т.е. недопроизводство промтоваров. Сторонниками теории
диспропорции были, в частности, руководящие работники Госплана
и ВСНХ. Наиболее полно теория диспропорций была обоснована
известным партийным публицистом Е.Преображенским в „Эконо-
мических заметках**, опубликованных в „Правде** 15 декабря
1925 г. Он объяснил, как может, в принципе, нарушиться равно-
весие и появиться товарный голод, несмотря на то, что в 1924/25 г.
товарная часть сельского хозяйства и промышленности достигла
примерно одной и той же степени восстановления к уровню 1913г.,
когда товарного голода не было. Однако в результате революции
крестьяне освободились от платежей за землю, по внешним займам,
уменьшились налоги, взимаемые с них государством, т.е. ослабло
принуждение, заставлявшее крестьян продавать хлеб за счет своего
потребления, и увеличился платежеспособный спрос крестьянства
на промышленные товары. Следовательно, „сохранение равновесия
между товарной массой промышленности и сельскохозяйственной
продукцией на уровне довоенных пропорций в прошлом и в насто-
ящем году означает резкое нарушение равновесия между платеже-
способным спросом деревни и товарным предложением города. А
здесь и лежит ключ для объяснения того, почему мы имеем теперь
столь упорный товарный голод. Наш теперешний товарный голод —
это итог тех положительных изменений в строении крестьянского
бюджета, которые принесла с собой Октябрьская революция**. Сла-
бый ход хлебозаготовок, по мнению Е.Преображенского, также был
связан с уменьшением обязательных платежей: „Крестьянство те-
перь, ввиду уменьшения принудительных продаж, обладает значи-
тельно большей, чем до войны, свободой в выборе сроков и условий
в распоряжении своими излишками, большей свободой хозяйствен-
ного расчета вообще. Это относится не только к зажиточной части
крестьянства, которая всегда располагала известной свободой хо-
зяйственного расчета, но еще больше к основной массе деревни**.
По этой причине увеличилось потребление в деревне продуктов пи-
тания, что также влияло на ослабление продажи продовольствен-
ных культур.
Таким образом, согласно Е.Преображенскому, и срыв хлебо-
заготовительного плана, и товарный голод объяснялись уменьше-
нием нажима на крестьянство в результате Октябрьской револю-
ции, в отсутствие которого крестьянам надо было предоставить
достаточное количество промышленных изделий, чтобы стимули-
ровать продажу продуктов сельского хозяйства и ликвидировать то-
варный голод. Следовательно, необходимо было форсировать раз-
витие промышленности. Е.Преображенский писал: „Надо признать:
1) намеченное расширение промышленности недостаточным; 2) ас-
25
сигновки по бюджету на промышленность недостаточными и, я бы
сказал, даже прямо позорно малыми для социалистического государ-
ства; 3) финансовый план обновления основного капитала и особенно
финансовый план новых построек заводов недостаточными и отстав-
шими от темпа развития всего народного хозяйства". Средства на раз-
витие промышленности он предлагал взять из других секторов эко-
номики, т.е. прежде всего из сельского хозяйства, подчеркнув, что
необходимо „усиление накопления в нашей промышленности за счет
всего хозяйства страны".
Безусловно, индустриализация страны являлась центральной за-
дачей. Однако из этого не следует, что объяснение экономических
трудностей 1925 г., данное Е.Преображенским, как и предлагаемые
им методы избавления от них, было правильным. Прежде всего, не-
достаточнообоснованным являлся исходный пункт теории диспропор-
ции — сам факт опережающего роста товарной массы сельского хо-
зяйства. Она оценивалась на основе в высшей степени условных
расчетов. Например, товарная масса хлеба определялась как разница
между валовым сбором и потребностями деревни на продовольствен-
ные и хозяйственные нужды. Но и уменьшаемое и вычитаемое не мог-
ли быть определены достаточно точно. Валовой сбор оценивался на
основе показаний сравнительно немногочисленной сети низовых ра-
ботников статистических органов и добровольных корреспондентов-
крестьян, которые затем распространялись на всю страну. Нормы
внутридеревенского потребления, особенно на хозяйственные нужды,
также не были устойчивы и зависели от рыночных условий. Но если
даже удавалось с какой-то степенью точности вычислить объем по-
тенциальных товарных излишков, то заранее нельзя было установить,
в какой мере они поступят на рынок, особенно когда речь шла о зерне,
которое могло долго храниться. Один из ведущих экономистов того
времени, заведующий Конъюнктурным институтом Н.Кондратьев,
критикуя теорию диспропорции, заметил, что она находится в явном
противоречии с фактами недостаточного предложения сельскохозяй-
ственной продукции, роста цен на нее, срыва заготовительных планов.
Он обратил также внимание на то, что эта теория не дает пра-
вильного объяснения и товарному голоду на промышленные изделия,
потому что игнорирует наличие спроса на них со стороны города. П ро-
мышленная продукция технического назначения в основном потреб-
лялась городом — промышленностью, транспортом и другими отрас-
лями, а поступающие на рынок товары широкого потребления
примерно поровну распределялись между городом и деревней. По
оценкам, приведенным Н.Кондратьевым, деревня потребляла менее
30% всей промышленной продукции 3.
3 Социалистическое хозяйство, 1925, N?6, с.57.
26
Товарный голод был связан, в первую очередь, с ростом город-
ского спроса, опережающим темпы выпуска товаров широкого по-
требления, а это опережение, в свою очередь, с обширной програм-
мой капитальных работ и стремительным восстановлением тяжелой
промышленности.
Приведем данные об изменении индекса физического объема про-
изводства тяжелой и легкой промышленности во втором полугодии
1925 г. (база — среднемесячное производство за 1923/24 г. - 100), взя-
тые из журнала „Экономический бюллетень Конъюнктурного ин-
ститута" (1926, №8, 10):
Месяц	Тяжелая промышленность (без топливной)	Легкая промышленность
Июль	242,4	147,6
Август	239,9	167,5
Сентябрь	289,!	209,8
Октябрь	292,6	223,2
Ноябрь	268,8	202,2
Декабрь	291,4	218,8
Такой характер хозяйственного строительства приводил к то-
му, что в деревню поступало относительно мало промтоваров. Они
росли в цене быстрее, чем повышались цены на сельскохозяйствен-
ную продукцию. „Ножницы цен" являлись стимулом к увеличению
внутридеревенского потребления и роста натуральных запасов.
Рост тяжелой промышленности и капитального строительства
шел на основе щедрого кредитования, которое в значительной сте-
пени осуществлялось за счет увеличения денежной массы. Количе-
ство денег в обращении с 1 июня по 1 декабря 1925 г. увеличилось
на 63% 4. Считая главной причиной хозяйственных трудностей
курс на форсированное развитие тяжелой промышленности и ка-
питального строительства, превышающее реальные возможности и
основанное на кредитной экспансии, Кондратьев делал такой вывод:
„Далеко не всякий более быстрый рост индустрии желателен, так
как далеко не всякий рост ее объективно возможен без нарушения
равновесия всего народного хозяйства, без расстройства рынка и
валюты, без отчуждения города и деревни... Лишь тот более быст-
рый темп развития промышленности представляется целесообраз-
ным и возможным, который достаточно близко отвечает реальному
накоплению, доступному для обращения его теми или иными пу-
4 Социалистическое хозяйство, 1925, №6, с.54.
27
тями (политикой цен, налоговой политикой, экспортной и импор-
тной политикой и т.д.) на нужды развертывания индустрии. Всякая
попытка перешагнуть эти объективные границы, искусственно фор-
сировать рост индустрии поведет неизбежно, путем ли инфляцион-
ного процесса или иным, к разрыву индустрии и сельского хозяй-
ства и в конечном счете к острому потрясению самой
промышленности. Это с очевидностью вытекает из теории процесса
расширенного воспроизводства в сельском хозяйстве и индустрии,
если они связаны11 .
Подобные взгляды высказывал и другой крупный экономист,
начальник валютного управления Наркомата финансов Л.Юров-
ский. Он резко критиковал предложенный Преображенским метод
преодолен и я товарного голода путем форсирования промышленного
производства: „Недостатком этого предложения является его пол-
ная неосуществимость. Оно игнорирует самое существенное из ус-
ловий, вызывающих наши хозяйственные затруднения. А именно,
оно забывает о том, что мы обязаны нашими затруднениями недо-
статку реальных ресурсов и что как раз форсирование развития
хозяйства при наличии такого недостатка ведет не к сокращению,
а к усилению бестоварья. Может казаться, что при использовании
предлагаемого метода успешная ликвидация товарного голода вид-
неется в конечной перспективе, но это видение носит характер толь-
ко миража, и к этому миражу действительных подступов нет“ 6.
В противоположность этому предложению Юровский выдвигал
систему мероприятий, призванных обеспечить плавное бескризис-
ное развитие страны. Он писал, что все „хозяйственные планы дол-
жны быть ориентированы в сторону восстановления соответствия
между реальными ресурсами страны и намеченными программами.
Применительно к уже существовавшим предприятиям это требо-
вание означало первоочередное расширение работы предприятий,
поставлявших готовые изделия на рынок“. План нового строитель-
ства, по мнению Юровского, следовало сократить, учитывая, „во-
первых, что всякие капитальные затраты вызывают новый спрос
на готовые изделия, между тем как они расширяют производство
новых изделий только через более или менее продолжительный
срок, и, во-вторых, что строить можно только в меру наличия ре-
альных ресурсов, пригодных для строительства" 7. Сократить пред-
лагалось и общий план кредитования и эмиссии для ликвидации
инфляции. *
$ Социалистическое хозяйство, 1925, №6, с.66.
Вестник финансов, 1926, №3.
?Там же.
28
Взгляды, развитые Кондратьевым и Юровским, были поддержаны
коллегией Наркомата финансов. Другую позицию занимали руководи-
тели ВСНХ и Госплана. Считая первопричиной всех бед недостаточное
развитие промышленности, они отрицали перекредитование промыш-
ленности и в январе-феврале 1926 г. настаивали на дальнейшей кре-
дитной экспансии. Исходя из теории диспропорции, руководители
ВСНХ выступали за форсирование индустриализации. Заместитель
председателя ВСНХ Эм.Квиринг заявил на II Всесоюзном съезде стро-
ителей: „Диспропорция в развитии сельского хозяйства и промышлен-
ности имеется сейчас налицо, и наиболее ярким ее выражением является
товарный голод. Здоровый рост хозяйства всей страны требует еще боль-
шего роста промышленности для полного удовлетворения этих потреб-
ностей, и товарный голод, выражающийся в громадном росте розничных
цен на промышленные товары, предъявляет нам требование максималь-
ного развертывания нашей промышленности и тем самым развертыва-
ния капитальных затрат таким темпом, чтобы в возможно краткий срок
изжить эту диспропорцию и полностью удовлетворить спрос населения
на промышленные товары41 8.
В феврале ВСНХ пришлось пересмотреть планы развертывания
промышленности и капитального строительства, так как выявилась их
нереальность, но принципиальные разногласия с Наркоматом финансов
сохранились. Эти разногласия полностью раскрылись в проходившей в
феврале полемике между органом ВСНХ „Торгово-промышленной га-
зетой" (ТПП и органом НКФ „Финансовой газетой" (ФП, в ходе ко-
торой каждая сторона опубликовала несколько редакционных статей с
изложением своих взглядов и критикой оппонентов, принимавшей по-
рой чрезвычайно резкие формы. Например, ТПГ в редакционной статье
назвала критику в ее адрес в одной из заметок ФГ „бульварной распу-
щенностью", в ответ на что ФГ охарактеризовала эту статью как „оз-
лобленную статейку". ТПГ отстаивала и развивала взгляды, изложен-
ные Квирингом в цитированной выше речи и критиковала линию ФГ
на ограничение капитальных работ, которую та проводила в соответ-
ствии с принятым в начале февраля постановлением коллегии НКФ.
Отвечая ТПГ, „Финансовая газета" 23 февраля в статье „Индустриа-
лизация на почве твердой валюты" утверждала: „На что мы обращали
внимание и что ускользает из поля зрения «Торгово-промышленной
газеты» и руководителей нашей промышленности — это необходимость
определенной пропорции между развитием промышленности и реаль-
ным накоплением средств в народном хозяйстве. Проще говоря, мы
исходим не из того, что нужно, а из того, что можно" 9.
* Торгово-промышленная газета, 4 февраля 1926 г.
9 Финансовая газета, 23 февраля 1926 г.
<29
Открытая резкая полемика между ВСНХ и Наркоматом фи-
нансов прекратилась после выступления А.Рыкова, в котором он
поддерживал позицию Наркомата финансов: „Отличительной чер-
той настоящего хозяйственного года является форсированный рост
платежеспособного спроса, далеко превосходивший предложение
товаров, и попытки вызвать такое развитие производительных сил
страны, которое выходило за пределы реальных возможностей... Мы
оказались в положении человека, который при заработке в 100 руб.
в месяц собирался израсходовать, а частью уже израсходовал 150
рублей “ 10.
Но не все руководители страны были согласны с такой пози-
цией. Многие продолжали придерживаться теории диспропорции и
среди них Сталин. Эти разногласия проявились в период подготовки
апрельского (1926 г.) Пленума ЦК, на котором обсуждалось хозяй-
ственное положение страны. По докладу Рыкова пленум принял ре-
золюцию, представлявшую собой компромисс между различными
точками зрения. Наряду с утверждением об исторически сложив-
шейся диспропорции в развитии промышленности и сельского хо-
зяйства в ней подробно говорилось о неудачах в плановом руко-
водстве хозяйством и давалось, по существу, то же объяснение
хозяйственным трудностям, которое развивали в своих статьях
Кондратьев и Юровский.
В ходе дискуссии о причинах хозяйственных затруднений были
высказаны ценные мысли о том, каким должно быть плановое ру-
ководство, чтобы вновь не возникли кризисные явления. Прежде
всего была подчеркнута необходимость предусматривать резервы
уже на стадии составления планов. Особое внимание этому уделял
нарком финансов Г.Сокольников, который неоднократно заявлял
в 1925 г.: „Планировать — это значит располагать резервами". Эта
мысль нашла свое отражение и в резолюции апрельского Пленума
ЦК, в которой указывалось на необходимость „образования в руках
государства достаточных резервов как одного из необходимых ус-
ловий осуществления планового руководства хозяйственной жиз-
нью страны" 11. Призыв к накоплению резервов подразумевал отказ
от установления чрезмерно напряженных производственных зада-
ний.
Такой подход находился в полном согласии с известными мыс-
лями Ленина, высказанными еще в 1921 г. Глубоко проанализиро-
вав причины неудач периода военного коммунизма, он писал пред-
седателю Госплана Г.Кржижановскому: „Главная ошибка всех нас
была до сих пор, что мы рассчитывали на лучшее и от этого впадали
Ю Правда, 10 марта 1926 г.
11	КПСС в резолюциях... Часть II. — М., 1936, с.96.
во
в бюрократические утопии. Реализовывалась из наших планов ни-
чтожная доля. Над планами смеялась жизнь, смеялись все. Надо
это в корне переделать. Рассчитать на худшее" 12. Опыт 1925 г. по-
казал, что принятие напряженных планов, пусть даже хорошо сба-
лансированных на бумаге, чревато угрозой хозяйственных потря-
сений. И не только из-за возможности возникновения каких-то
непредсказуемых явлений, но и потому, что такие планы рассчи-
таны лишь на идеальных исполнителей.
В этой связи принципиально важным представляется другой
сделанный тогда вывод, который заключался в необходимости из-
менения самого подхода к выполнению плана. Предлагалось, чтобы
планы носили гибкий характер, корректировались по мере проверки
жизнью степени их реальности, своевременно приспосабливались
к меняющимся рыночным условиям. Анализируя причины неудач
принятых летом 1925 г. планов, А.Рыков говорил: „Я уже показал
на примере хлебного рынка, как плохо мы до сих пор справляемся
с его организацией. Это происходит не только потому, что наши
планы часто расходятся с действительностью, но и потому, что в
условиях рыночных отношений самое осуществление планового ру-
ководства и плановой организации означает уменье маневрировать
на рынке, быстро отзываться на колебания и изменения в рыночных
отношениях и т.п.“ 13 Единомышленник Рыкова, заместитель
председателя СНК РСФСР А.Лежава обращал особое внимание на
важность крайне осторожного подхода в деле регулирования рынка.
Он писал спустя три недели после выступления Рыкова: „Мы далеко
еще не научились торговать, а потому из бюрократического нар-
комата не можем вмешиваться в текущую оперативную работу
торговых предприятий без риска напутать и дезорганизовать аппа-
рат. Не изучив еще как должно нэповского рынка и торговой ме-
ханики, мы часто с книжными, еще азбучными истинами начинаем
действовать". Лежава призывал учиться правильному подходу к ре-
гулированию рынка у Ленина, приводя его слова: „Не путаться без
нужды в ногах у нэпа" 14.
Однако большинство руководства партии не разделяло этой по-
зиции. Господствующей являлась концепция, согласно которой при
социализме рынка не будет, его заменит плановое распределение.
Так, ведущий партийный теоретик Н.Бухарин писал в 1925 г.: „В
конце концов развитие рыночных отношений уничтожает самое се-
бя .., и сам рынок рано или поздно отомрет, ибо все заменится го-
сударственно-кооперативным распределением производимых про-
^Ленин В.И. Полн.собр.соч., т.44, с.63.
13 Правда, !0 марта 1926 г.
14 Экономическая жизнь, 21 марта 1926 г.
31
дуктов" ,5. Отсюда делался вывод, что в переходный период должно
происходить постепенное вытеснение стихии рынка плановым на-
чалом. На практике в деятельности регулирующих органов наблю-
далось сильное стремление ускорить этот процесс, максимально со-
кратить период вытеснения рынка. Различные точки зрения на
причины хозяйственных трудностей и методы планового руковод-
ства обусловили противоречивый характер развития страны в пе-
риод восстановления равновесия в экономике с лета 1926 г. до весны
1927 г.
^Бухарин II.И. Избранные произведения. — М., 1988, с. 197.
32
ВОССТАНОВЛЕНИЕ
ХОЗЯЙСТВЕННОГО РАВНОВЕСИЯ
И СОЗРЕВАНИЕ ПРЕДПОСЫЛОК
НОВОГО КРИЗИСА
Благодаря целенаправленной политике государства по устра-
нению последствий плановых просчетов слета 1926 г. началось вос-
становление хозяйственного равновесия. Стал ослабевать товарный
голод, снижаться общий уровень оптовых и розничных цен, в пер-
вую очередь сельскохозяйственных. Потребности страны в хлебо-
продуктах были удовлетворены за счет плановых и внеплановых
заготовок. Плановые хлебозаготовки за сельскохозяйственный год
(с 1 июля 1925 г. по 1 июля 1926 г.) охватили около 70% товарного
хлеба и составили 517 млн. пудов зерновых и 68 млн. пудов мас-
лосемян. Пересмотренный годовой план был выполнен на 97%. Пол-
ностью был выполнен пересмотренный план промышленного про-
изводства.
План на 1926/27 г. разрабатывался летом 1926 г. в совершенно
другой обстановке, чем год назад. Уже не было всеобщего планового
ажиотажа. Были сделаны выводы из прошлогодних просчетов в Гос-
плане СССР. В докладе Комиссии по контрольным цифрам, утвер-
жденном Президиумом Госплана 18 августа 1926 г., говорилось:
„Когда в процессе работы намечалось несколько вариантов, Комис-
сия, учитывая опыт прошлого года, предпочитала тот из них, ко-
торый — если не окажется оптимальным — намечает движение от
минимума к оптимуму, а не обратно, — от максимума к оптимуму.
Процесс свертывания слишком тяжел, чтобы можно было рисковать
повторить обстановку работы текущего года“ *. В соответствии с
окончанием восстановительного процесса контрольные цифры пре-
дусматривали более скромные темпы роста экономики, чем были
достигнуты в 1925/26 г. Так, намечался рост промышленности на
1 Контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1926/27 бюджетный
год. — М., 1926, с.32.
33
15,8%, в том числе тяжелой промышленности на 19,7% и легкой —
на 12,3%. Эти цифры представляли собой компромисс между тре-
бованиями ВСНХ и позицией Наркомата финансов. Различались и
их оценки возможного объема капиталовложений. Президиум
ВСНХ намечал объем капиталовложений в размере 910 млн. руб.,
в то время как коллегия Наркомата финансов считала возможным
направить в промышленность не более 750 млн. руб.
Здесь уместно заметить, что принятая в августе Президиумом
ВСНХ цифра ранее вызывала резкие возражения Ф.Дзержинского.
Если в начале 1926 г. он был убежденным сторонником форсиро-
вания индустриализации, то к концу жизни под влиянием опыта
преодоления хозяйственных трудностей пришел к выводу о необ-
ходимости более осторожного темпа развития промышленности,
приспособленного к возможностям страны. 19 июля Дзержинский
выступил на заседании Президиума ВСНХ при рассмотрении кон-
трольных цифр промышленности на 1926/27 г., подготовленных
специальной комиссией. Он указал, что предлагаемый объем капи-
таловложений превышает возможности страны и может привести
к усилению товарного голода. Восстановление рыночного равнове-
сия он считал важнейшей задачей, без решения которой, по его
мнению, было невозможно успешное развитие экономики. Поэтому
он выступил против намеченного большого разрыва в темпах роста
производства средств производства (24%) и предметов потребления
(12-13%) 2. По предложению Дзержинского Президиум ВСНХ при-
нял тогда решение разработать второй, пониженный вариант кон-
трольных цифр, которым впредь до окончательного утверждения
плана на 1926/27 г. должны были руководствоваться предприятия
в их подготовительной работе к будущему году. Но на другой день
после этого заседания Президиума ВСНХ Дзержинский скоропо-
стижно скончался. Вместо него председателем ВСНХ был назначен
В.Куйбышев, человек значительно менее компетентный, который
не обладал свойственным его предшественнику видением всего на-
родного хозяйства как единого целого. Он придерживался узкове-
домственной позиции, мало заботясь о тех последствиях, которые
могут иметь для страны чрезмерные темпы индустриализации.
Контрольные цифры народного хозяйства, подготовленные
Госпланом, не были приняты правительством. СНК СССР в конце
концов стал на точку зрения ВСНХ и утвердил в октябре размер
капиталовложений в промышленности, равный 900 млн. руб. Тем
не менее темпы роста экономики были приняты значительно более
реальные, чем в 1925 г., а капитальное строительство в первом пол-
угодии 1926/27 г. развивалось весьма слабо. Реальные производст-
венные планы сочетались с осторожной кредитно-денежной полити-
Торгово-промышленная газета, 20 июля 1926 г.
34
кой. В первом полугодии 1926/27 г. учетно-ссудные операции бан-
ков возросли значительно меньше, чем вклады и текущие счета, а
количество денег в обращении практически не увеличилось. Бла-
годаря такой политике платежеспособный спрос в этот период по-
вышался медленно как в городе, так и в деревне. Число рабочих в
первом полугодии увеличилось всего на 3,1% 3, а их средняя ме-
сячная номинальная зарплата — на 4% по сравнению с предыду-
щим полугодием 4. Из-за снижения заготовительных цен и повы-
шения сельскохозяйственного налога медленно росла также
покупательная способность сельского населения. С другой стороны,
в этот период сравнительно успешно развивалась промышленность,
особенно в I квартале, за который выпуск продукции крупной про-
мышленности увеличился на 15% по сравнению с IV кварталом
1925/26 г., в том числе предметов широкого потребления на 23% 5.
Успешно развивались в первом полугодии 1926/27 сельскохозяйст-
венного года и плановые хлебозаготовки благодаря повторному хо-
рошему урожаю 1926 г. и смягчению товарного голода на промто-
вары. В июле-декабре 1926 г. плановые хлебозаготовки были на
37,5% больше, чем в соответствующий период 1925 г. 6
Полугодие с начала осени 1926 г. до весны 1927 г.было послед-
ним периодом относительно нормального спроса перед многолетней
эпохой товарного голода. Начался рост товарных запасов в торговле
и промышленности, покупатели стали требовательнее относиться
к ассортименту и качеству продукции, создались предпосылки для
повышения качества работы промышленности и торговли. Все эти
благоприятные изменения явились следствием претворения в жизнь
той части резолюции апрельского (1926 г.) Пленума ЦК, в которой
делались выводы из неудач 1925 г.
Однако одновременно с этим принимались такие меры, кото-
рые грозили нарушить равновесие в народном хозяйстве. Прежде
всего начался процесс резкого перераспределения государственных
средств в пользу промышленности. Это ясно видно из данных о бюд-
жетных расходах на промышленность и сельское хозяйство и их
платежах в бюджет. В 1925/26 г. сальдо в пользу промышленности
составляло 73,9 млн. руб., а в 1926/27 г. уже 311,9 млн. руб. 7 Об-
ратная динамика наблюдалась во взаимоотношениях бюджета с
сельским хозяйством. На сельское хозяйство было израсходовано
3 Сводные материалы о деятельности СНК и СТО за II квартал 1926/27 г. —
М.. 1927, с.94.
4 Т а м же, с.97.
$ Сводные материалы о деятельности СНК и СТО за I квартал 1926/27 г. —
М., 1927, с.9.
& Хлебный рынок, 1927, №21-22, с.70, 74.
? Вестник финансов, 1928, №10, с.56.
35
из бюджета в 1925/26 г. 282,8 млн. руб., а в 1926/27 г. — 298,1
млн. руб. 8 В те же годы поступление сельскохозяйственного налога
в бюджет составляло соответственно 251,8 и 357,9 млн. руб. 9 Та-
ким образом, сальдо поменяло знак: в 1925/26 г. в пользу сельского
хозяйства (31 млн. руб.), в 1926/27 г. в пользу бюджета (59,8 млн.
руб). В том же направлении действовало изменение структуры им-
порта. При резком увеличении в 1926/27 г. ввоза товаров промыш-
ленного потребления уменьшился ввоз товаров для нужд сельского
хозяйства, например импорт сельскохозяйственных машин сокра-
тился по сравнению с 1925/26 г. вдвое 8 * 10 11. В определенной мере та-
кие структурные сдвиги были необходимы для проведения индуст-
риализации, но важно было не превзойти эту меру.
Другим показателем ухудшения отношения к сельскому хо-
зяйству явилось снижение заготовительных цен на некоторые сырь-
евые культуры в первой половине 1926 г. Идея такого.снижения
состояла в том, чтобы снизить цены на товары легкой промышлен-
ности, в структуре себестоимости которых заметное место занимало
сельскохозяйственное сырье, и одновременно повысить рентабель-
ность экспорта этих культур. Так, в сезон 1925/26 г. заготовитель-
ные цены на лен были в среднем снижены на 27,1 % против дейст-
вовавших лимитных цен в предыдущий сезон 1Г, несмотря на
протесты Наркомата земледелия и Правительства РСФСР. Заметно
были снижены и заготовительные цены на маслосемена и пеньку.
Особенно наглядно ухудшение конъюнктуры сырьевых культур
проявлялось при сравнении заготовительных цен в районах их то-
варного производства с ценами на промтовары и конкурирующие
зерновые культуры. Крестьянские индексы цен, которые разраба-
тывал Конъюнктурный институт, показывают, что на протяже-
нии 1926 г. в льноводческом районе самым невыгодным было про-
изводство льна, в свекловичном районе — сахарной свеклы, в
картофелеводческом районе — картофеля. В результате умень-
шилась товарность и сократились посевные площади техниче-
ских культур. Например, товарность льна уменьшилась с
62,8% валового сбора в 1925/26 г. до 55,4% в 1926/27 г. 12, а
посевная площадь подо льном сократилась в целом по стране
8 Государственный бюджет СССР. Статистический сборник. 4.1. — М.,
1955, с.63.
Там же, с.48.
Ю Год работы правительства (материалы к отчету за 1926/27 бюджетный
год). — М., 1928, с.330.
11 Год работы правительства (материалы к отчету за 1925/26 бюджетный
год). — М., 1927, с.346.
12 Год работы правительства (материалы к отчету за 1927/28 бюджетный
год). — М., 1928, с.315.
36
на1,7% 13, а в районах товарного производства даже на 15-20% 14 15.
Еще сильнее сократилась посевная площадь под подсолнечником —
на 16,4%, а в целом посевные площади под техническими культу-
рами уменьшились в 1926 г. на 7,1%	. В конце концов политика
низких заготовительных сырьевых цен, задуманная в интересах
промышленности, ударила по ней самой, породив значительные
трудности с обеспечением предприятий сырьем.
Ухудшилась конъюнктура сельскохозяйственного производст-
ва в целом. Цены на промтовары, покупаемые крестьянами, росли
быстрее, чем цены, по которым они реализовывали свою продук-
цию. Это не только замедляло рост товарности сельского хозяйства,
но и сдерживало накопления в крестьянских хозяйствах, тормозило
их развитие. Сокращение государственной помощи сельскому хо-
зяйству в сочетании с углубляющимся раствором „ножниц цен“
особенно сильно ударяло по основной массе бедняцко-середняцких
хозяйств. Зажиточные хозяйства и в этих условиях могли бы раз-
виваться на основе собственных накоплений, тем более, что себе-
стоимость производства в крупных хозяйствах была существенно
ниже (благодаря более высокой урожайности) и поэтому „ножницы
цен * не так сильно на них действовали. Однако отношение госу-
дарства к этим хозяйствам с весны 1926 г. стало явно ухудшаться.
Прежде всего это ухудшение проявилось в новом положении
о сельскохозяйственном налоге на 1926/27 г., принятом в конце ап-
реля. Зажиточные крестьяне должны были уплачивать 20-21 % об-
лагаемого дохода вместо 12% в 1925/26 г. Интересно, что по пер-
воначальному проекту Наркомата финансов, который обсуждался
на заседаниях СНК СССР 9 и 16 февраля, прогрессию предусмат-
ривалось увеличить значительно слабее — до 14-15%, и даже это
увеличение вызвало критику со стороны Наркомата земледелия, ко-
торый указывал в докладной записке в финансово-бюджетную сек-
цию Госплана: „Большое усиление прогрессии, несомненно, будет
препятствовать развитию товарных хозяйств, без чего наш экспорт
не получит прочной основы 16. В президиуме Госплана предложен-
ное НКФ увеличение прогрессии вызвало большие споры и было
одобрено большинством всего в один голос. На заседаниях СНК в
феврале никто не предлагал увеличить прогрессию больше, чем пре-
дусматривалось в проекте НКФ. На необходимость такого увели-
чения было впервые указано на заседании СНК 23 марта, а окон-
чательно степень усиления прогрессии была установлена лишь в
Итоги десятилетия Советской власти в цифрах. — М., 1927, с.118.
14 Сельскохозяйственная жизнь, 1927, №5, с.2.
15 Итоги десятилетия Советской власти в цифрах. — М., 1927, с.118.
16 К проекту реформы единого сельскохозяйственного налога. Стенограмма
заседания СНК от 16 февраля 1926 г. — М., 1926.
37
апреле после пленума ЦК. Увеличение прогрессии стимулировало
семейные разделы крупных крестьянских хозяйств и затрудняло их
развитие даже в том случае, если оно шло за счет повышения куль-
туры производства. Ухудшение отношения к зажиточным кресть-
янам проявилось и в том, что были отменены отчисления от сель-
скохозяйственного налога в фонд премирования тех крестьян,
которые, по советам агрономов и зоотехников, применяли в своих
хозяйствах различные нововведения.
Другой, не менее важной мерой по ограничению роста зажи-
точных хозяйств явилось запрещение продажи им сложных сель-
скохозяйственных машин, в первую очередь тракторов. Впервые
на необходимость такого запрета было указано в постановлении
Оргбюро ЦК от 29 марта 1926 г. о состоянии и работе Кубанской
окружной парторганизации. В ней говорилось: „Констатировать со-
вершенно недопустимое явление в деле распределения тракторов в
Кубанском округе и в особенности по тракторному займу, резуль-
татом чего явилось то, что значительная часть тракторов попала в
распоряжение единоличников0 17. Подписка на тракторный заем
была проведена осенью 1925 г. и имела целью прежде всего стиму-
лировать продажу сельскохозяйственной продукции и растянуть
спрос на промышленную продукцию в условиях товарного голода.
При подписке брали задаток, равный 25% стоимости. Наиболее рас-
пространенный трактор „Фордзон" стоил около двух тысяч рублей
и внести в качестве задатка 500 рублей могли только достаточно
зажиточные крестьяне. Например, по данным крестьянских бюд-
жетов на Северном Кавказе (одном из самых богатых районов
СССР), в хозяйствах различных посевных групп по состоянию на
1 апреля 1926 г. имелся следующий остаток денег: 0,1-2 десятин —
22,76 руб.; 2,1-4 десятин — 22,89 руб.; 4,1-6 десятин — 26,53 руб.;
6,1-8 десятин — 36,89 руб.; 8,1-10 десятин — 24,6 руб.; 10,1-16 де-
сятин — 55,78 руб.; больше 16 десятин — 102,95 руб. 18 Неудиви-
тельно, что, по данным тех же бюджетов, только хозяйства, име-
ющие более 16 десятин, тратили в течение 1925/26 г. значительные
суммы на сельскохозяйственный инвентарь. Так, хозяйства, отно-
сящиеся к посевной группе, имеющей 10-16 десятин, израсходовали
на приобретение инвентаря в среднем 28,54 руб., а имеющие более
16 десятин — 115,84 руб. 19
Всего по тракторному займу на Кубани подписались на 144
трактора, из которых весной 138 должны были поступить едино-
личникам и только 8 — коллективам. Фактически, как сообщала
Кубанская тракторная комиссия, большая часть тракторов, кото-
17 Известия ЦК, 1926, №12-13, с.З.
*8 Рыночный оборот крестьянских хозяйств. Вып. 1. — М., 1928, с.67.
19 Т в м же, с.55.
38
рые продавались единоличникам, находилась не в руках отдельных
хозяев, а в объединениях (2-3 хозяйства), не оформленных устава-
ми и довольно часто состоящих из родственников . Всего на 1 июля
1926 г. на Кубани из 702 тракторов 169 числились за единолични-
ками * 21. Тяга хлеборобов к трактору в условиях экстенсивного зер-
нового хозяйства на сравнительно больших площадях пашни была
вполне естественна. Он приносил значительный доход его владель-
цу, например при молотьбе в среднем 1400 руб. за сезон 22. По от-
дельным данным, урожай зерновых на земле, вспаханной тракто-
ром, был на 50% выше, чем при конной обработке, благодаря
своевременной и более глубокой вспашке 23 *.
Оргбюро ЦК считало недопустимой продажу тракторов едино-
личникам, так как они за плату обрабатывали землю другим кре-
стьянам. Ответственный инструктор ЦК Эр.Квиринг, который об-
следовал Кубанскую парторганизацию и делал на заседании
Оргбюро 29 марта содоклад, писал в „Правде** 1 июня 1926 г.: „Для
рационального использования трактора требуется площадь около
150 десятин, которая встречается в отдельном хозяйстве редко. По-
этому, когда трактор попадает в руки индивидуального хозяйства,
он служит в качестве наиболее мощного орудия эксплуатации ок-
ружающего крестьянства**.
Этот подход прямо противоречил проводившейся до весны
1926 г. линии, смысл которой хорошо выразил на страницах той
же „Правды** родной брат цитировавшегося выше автора, член ЦК
Эм.Квиринг: „Современный легкий трактор весьма подходит для
единоличного крупного крестьянского хозяйства. Мы считаем, что
будет совсем неплохо, если тракторами обзаведутся кулацкие хо-
зяйства. Они, конечно, будут трактором работать за плату и для
бедноты и тем самым ее эксплуатировать. Пугать нас по этому по-
воду кулацкой опасностью необоснованно, ибо эксплуатация бед-
няка трактором ничем не отличается от эксплуатации за пользо-
вание лошадьми в форме отработок и т.д., принявшей довольно
широкие размеры** . К последним словам Эм.Квиринга можно до-
бавить, что как раз на Северном Кавказе плата за пользование трак-
тором была на 8-10% меньше, чем за пользование лошадью 25. До-
ход, который приносил владельцу трактор, создавался не за счет
ухудшения материального положения других крестьян, а вследст-
2® Правда, 10 июля 1926 г.
21 Красное знамя, II июля 1926 г.
22 Известия, 25 апреля 1926 г.
23 Т а м же.
2* Правда, 20 июня 1925 г.
2^ Сельскохозяйственная жизнь, 1926, №16.
39
вие роста сельскохозяйственного производства в результате эффек-
тивного применения трактора. Так, на Северном Кавказе трактор
с утра до обеда косил, с обеда до вечера молотил то, что накосил,
ночью молол то, что обработал за день.
Конечно, наиболее желательной формой пользования тракто-
ром была кооперативная. Возможность приобрести трактор явля-
лась одним из самых лучших стимулов к производственному коо-
перированию, к созданию машинных товариществ. Именно вокруг
трактора и другой сложной сельскохозяйственной техники могли
образовываться экономически жизнеспособные и стойкие колхозы.
Но дело в том, что все трактора, которые предполагалось импор-
тировать и произвести в стране в 1925/26 г., нельзя было продать
кооперативным объединениям из бедняков и середняков. Например,
машинное товарищество на Северном Кавказе в 1925 г. в среднем
состояло из 15 членов 26 и не могло за свой счет приобрести трактор,
если в его составе не было зажиточных хозяев, а государство не
предоставляло достаточных кредитов. Кредиты по трактороснабже-
нию на 1925/26 г. были утверждены в размере 10,5 млн. руб., из
которых 6,5 млн. руб. — долгосрочный и 4 млн. руб. — кратко-
срочный кредит (до первого урожая), а только импортировать пред-
полагалось тракторов на 18 млн. руб. 27 Поэтому торгующие ор-
ганизации вынуждены были продавать трактора зажиточным
крестьянам, в большинстве случаев объединяющимся в малочис-
ленные товарищества из родственников или друзей. Выступления
против этой практики, в конце концов приведшие к запрету про-
дажи тракторов единоличникам и „лжекооперативам“, тормозили
рост производительных сил деревни.
Отрицательное значение такого запрета усугублялось полити-
кой перераспределения государственных средств в пользу промыш-
ленности, которая проводилась с 1926 г. Размер кредитов на трак-
тороснабжение, и так недостаточный, был в 1926/27 г. уменьшен
еще на одну четверть 28. Отсюда неизбежно вытекало сокращение
импорта тракторов. Их поступление сократилось примерно с 12,4
тыс. в 1925/26 г. до 5,0 тыс. в 1926/27 г. 29 Такая политика осо-
бенно болезненно сказалась в районах экстенсивного зернового хо-
зяйства, где ощущалась острая нехватка рабочего скота, погибшего
во время гражданской войны и голода, и трактора были необходимы
К запросу об очередных задачах работы в деревне (материалы Наркомата
земледелия XV съезда партии). — М., 1927.
Я Год работы правительства (материалы к отчету за 1925/26 бюджетный
год). — M., 1928, с.264.
Ш Год работы правительства (материалы к отчету за 1926/27 бюджетный
год). — М., 1928, с.238.
Статистический справочник СССР за 1928 г. — М., 1929, с.292.
40
для восстановления довоенного уровня посевных площадей. Напри-
мер, на Северном Кавказе число рабочих лошадей составляло в
1927 г. 69,9% от 1913 г. и соответственно посевные площади под
зерновыми — 70,3% 30 31.
В то же время стал еще жестче проводиться примитивно по-
нятый классовый принцип в сельскохозяйственной кооперации. В
соответствии с ним ограничивалось предоставление кредитов зажи-
точным хозяйствам. А они нуждались в таких кредитах для осуще-
ствления крупных производственных затрат, например приобрете-
ния сложных сельскохозяйственных машин. На отказ в
предоставлении кредитов эти хозяйства отреагировали естествен-
ным образом — перестали вкладывать свои временно свободные
средства в кооперацию. В результате сельскохозяйственная коопе-
рация лишилась материальной основы своего самостоятельного су-
ществования — средств своих членов. Она превращалась в распре-
делителя государственных кредитов, т.е. шел процесс
огосударствления кооперации. Подчеркивая важность привлечения
крепких середняков в кооперацию, нарком земледелия А.Смирнов
писал: „Излечить целый ряд кооперативных болезней без привле-
чения более культурно хозяйствующего, более крепкого, но трудо-
вого крестьянского хозяйства — невозможно" .
Дальнейшее ухудшение отношения к зажиточным крестьянам
продемонстрировала кампания по выборам в сельсоветы, проходив-
шая в I квартале 1927 г. В соответствии с решениями июльского
(1926 г.) Пленума ЦК в ходе ее было значительно увеличено число
лиц, лишенных избирательных прав. „Лишенцами" стали многие
зажиточные крестьяне, добившиеся роста производства и матери-
ального благополучия за счет культурного ведения хозяйства, ис-
пользования сложных сельскохозяйственных машин, племенного
скота и других прогрессивных нововведений. Их лишали избира-
тельных прав за то, что они прибегали к найму рабочей силы (хотя
напряженно трудились и сами) или сдавали за плату другим кре-
стьянам технику, племенной скот. Это рассматривалось как пол-
учение нетрудового дохода. С теоретической точки зрения такой
подход имел определенные основания, но при тогдашней экономике
единоличных хозяйств подобные взаимоотношения между кресть-
янами были неизбежны. И наказывать за это крестьян-передовиков
можно было только заранее смирившись с неизбежными отрица-
тельными последствиями такого шага, ставящего дополнительный
барьер развитию сельского хозяйства. Подводя итоги перевыборной
кампании, М.Калинин писал: „Самое главное в этом лишении —
30 Контрольные цифры сельского и лесного хозяйства РСФСР на 1928/29
бюджетный год. — М., 1928, с.20.
31 Сельскохозяйственная жизнь, 1926, №33, с.4
41
это то, что мц лишили избирательных прав наиболее активные эле-
менты середняков** 32.
Особенно сильно были затронуты эти элементы в районах экс-
тенсивного сельского хозяйства, где хозяйства с большими посев-
ными площадями не могли обойтись без найма рабочей силы или
использования сложных сельскохозяйственных машин. Например,
на Северном Кавказе были лишены избирательных прав 5,4% из-
бирателей против 1,5% в предыдущую кампанию, в Сибири —
2,9% против 0,5%, в Крыму — 7,8% против 1,6% 3 . На Северном
Кавказе в число „лишенцев** попал лучший хлебороб края П.Мо-
исеенко. В конце 1925 г. он победил на краевом конкурсе на лучшее
крестьянское хозяйство, в котором приняли участие 5 тыс. кресть-
ян-культурников. В январе 1926 г. на краевом земельном съезде
секретарь Северо-Кавказского крайкома партии Б.Позерн вручил
ему Почетную грамоту, дававшую право на освобождение от всех
налогов на год. „Правда**, сообщая о чествовании Моисеенко, пи-
сала, что он „создал образцовое трудовое хозяйство** 34. Действи-
тельно, его результаты впечатляют. Например, в 1925 г. урожай-
ность кукурузы в его хозяйстве была 34 ц/га, ячменя — 29 ц/га,
что более чем вдвое превышало средние цифры по Северному Кав-
казу в тот год и выше современной урожайности. Этих результатов
он добился благодаря тому, что соблюдал требования сельскохозяй-
ственной науки, регулярно читал специальную литературу, посто-
янно советовался с агрономом, являлся членом восьми кооперати-
вов по сбыту и переработке различных видов продукции.
Одновременно с Моисеенко были лишены избирательных прав
и многие другие крестьяне-передовики. Они обращались с много-
численными и обоснованными жалобами в центральные органы, и
некоторые были восстановлены в избирательных правах, в том чис-
ле и Моисеенко. Однако в сознании многих зажиточных середняков
уже стала укрепляться мысль о том, что не следует дальше разви-
вать свое хозяйство. Об этом свидетельствовали, в частности, пись-
ма крестьян и сообщения с мест, которые публиковались весной
1927 г. в газете „Беднота**. Такая реакция на перевыборную кам-
панию вполне естественна. Ведь лишение избирательных прав было
связано не только с зачислением в „кулаки** со всеми вытекающими
отсюда моральными тяготами, но и задевало непосредственные ма-
териальные интересы. Так, 1 апреля 1927 г. Центральный коопе-
ративный совет принял решение исключать лишенных избиратель-
ных прав из потребительской кооперации. А это означало, что они
не могли покупать в кооперативе дефицитные товары, которые от-
Ы Советское строительство, 1927, N®4, с.17.
33 Известия, 3 июля 1927 г.
34 Правда, 24 января 1926 г.
42
пускались только его членам. Эти товары им приходилось искать
в частной торговле, где цены были значительно выше.
Ограничение возможностей роста крестьянских хозяйств выше
среднего уровня влияло и на поведение основной массы крестьян.
Такие меры ориентировали их не на накопление, а на потребление.
Показательно, что с этого времени середняки стали увеличивать
свои расходы на самогон, с большим размахом отмечать праздники,
устраивать свадьбы. У них стал ослабевать стимул к накоплению
средств для приобретения сельскохозяйственных машин и осуще-
ствлению других крупных производственных вложений. Отсюда и
весьма незначительный рост крестьянских вкладов в кредитную ко-
операцию и сберкассы.
Параллельно ухудшению отношения к зажиточным крестья-
нам усиливался административный нажим на частную торговлю и
промышленность. В начале нэпа Ленин неоднократно говорил о том,
что государственные и кооперативные организации должны вытес-
нить частников, победив их в экономическом соревновании. В пер-
вые годы нэпа в экономической политике исходили из того, что
привлечение частного капитала полезно и оправдано. Но с весны
1926 г. от этого начали отходить.
Прежде всего начался нажим на частную торговлю, связанный
с товарным голодом. Промышленность резко сократила отпуск ча-
стным лицам дефицитных товаров, так как они в первую очередь
поставлялись кооперации. Чтобы приобрести товары, розничные
торговцы использовали различные обходные пути. Например, на-
нимали безработных, которые часами стояли в очередях у государ-
ственных и кооперативных магазинов и покупали для частников
дефицитные товары, а те затем перепродавали их по завышенным
ценам. Регулирующие органы пытались упорядочить частный ры-
нок. Так, в Москве в декабре 1925 г. была проведена „торговая ин-
тервенция44 — частные торговцы в плановом порядке получили 40
вагонов мануфактуры с условием продавать ее с наценкой не более
30%. В результате розничные цены на мануфактуру упали более
чем на 20%. Но этот успех был кратковременным. Уже в январе
1926 г. цены снова стали расти, потому что вместо 40 вагонов торг-
овцам было продано 25 вагонов мануфактуры; такого количества
было недостаточно для рентабельной нагрузки, и частники лиша-
лись коммерческой заинтересованности в добровольном выполне-
нии принятых на себя обязательств. Розничные торговцы Москвы
выражали желание перейти на плановое снабжение дефицитными
товарами и соглашались даже торговать с наценкой меньше 30%
при непременном условии устойчивости снабжения, его достаточ-
ности для рентабельности работы и соответствия по ассортименту
рыночном^ спросу. Но выполнить эти условия при недостатке то-
варов было весьма трудно.
43
И тогда председатель ВСНХ СССР Ф.Дзержинский привлек ор-
ганы ОГПУ, которые также находились в его подчинении. 28 марта
1926 г. он направил записку начальнику экономического управле-
ния ОГПУ А.Прокофьеву, в которой констатировал: „ На почве то-
варного голода нэп особенно в Москве принял характер ничем не
прикрытой, для всех бросающейся в глаза спекуляции, обогащения
и наглости. Этот дух спекуляции уже перебросился и в государст-
венные, и кооперативные учреждения и втягивает в себя все боль-
шее количество лиц, вплоть до коммунистов" 35 36 *. Дзержинский об-
ращал внимание на то, что государство не может компенсировать
рост цен соответствующим повышением зарплаты (так как велась
борьба с инфляционными тенденциями), и это самым негативным
образом влияет на настроения рабочих. С целью положить конец
всем этим явлениям он намечал целую систему мер против нэпма-
нов, в том числе конфискацию имущества и выселение из квартир,
высылку с семьями из крупных городов и ссылку в отдаленные рай-
оны и лагеря. В тот же день Дзержинский написал на эту же тему
записку председателю Всесоюзного текстильного синдиката Ф.Ки-
левицу, в которой признавал, что спекуляция будет продолжаться,
пока сохраняется товарный голод, и для борьбы с нею необходимы
административные меры. „Я думаю, надо пару тысяч спекулянтов
отправить в Туруханск и Соловки" . В начале апреля Политбюро
одобрило предложение Дзержинского, и эти меры стали проводить-
ся в жизнь.
Затем была поставлена задача ликвидировать частный капитал
в хлебозаготовках. Так как частные хлебозаготовители были тесно
связаны с частными мельницами, то апрельский (1926 г.) Пленум
ЦК признал необходимым при организации хлебозаготовительной
кампании 1926/27 г. „решительное сокращение числа товарных
мельниц, находящихся в аренде у частных лиц, с передачей их,
хотя бы с целью консервации или кооперации, или местным мель-
ничным трестам, или Хлебопродукту" . К январю 1927 г. было
изъято из частной аренды около 270 наиболее крупных мельниц с
производительностью, достигавшей 75 млн. пудов в год 38. Кроме
того, были пересмотрены на более жестких условиях договора на
аренду мельниц, оставшихся неизъятыми.
С самого начала хлебозаготовительной кампании было приме-
нено, и притом во все усиливающейся степени, регулирование хлеб-
ных перевозок на транспорте, приведшее к почти полному прекра-
щению межрайонных хлебных операций частников и резкому
35 ЦПА, ф.76, оп.З, д.231 л.З.
36 т а м же, л.4.
3? КПСС в резолюциях... Часть II. — М., 1936, с.103.
3® Хлебный рынок, 1927, №1-2, с.39.
44
сокращению частных хлебозаготовок. Это уменьшало доход кре-
стьян и сокращало товарность их хозяйств.
С середины 1926 г. в руководящих органах страны стала ук-
репляться мысль о целесообразности ускорения процесса вытесне-
ния частного капитала не только из хлебозаготовок, но и в целом
из торговли и промышленности. По мнению ее приверженцев, даль-
нейшее широкое использование частного капитала стало несовме-
стимым с задачами социалистического строительства. С полной от-
кровенностью эта позиция излагалась в газете „Торговые
известия" — органе Наркомата торговли. Так, 7 октября 1926 г.
газета прямо писала об опасности того, что снабжение отдельных
районов продовольствием и отдельных отраслей государственной
промышленности сырьем будет находиться в руках частников. В
этом случае, по ее мнению, будет возможна „стачка аккумулиро-
ванного частного капитала", которая „может поставить под угрозу
рост производительных сил". Как может возникнуть такая стачка,
газета не разъясняла, но указывала, что „не может социалистиче-
ская промышленность жить да поживать в пустом пространстве,
наполненном ядовитыми газами пресловутой частной инициати-
вы". В другой статье подчеркивалось: „Не следует забывать, что
торговля — не самоцель, что она является фактором производным
и служебным, что ее прямая задача — вносить в процесс обмена
элементы обобществления, укрепляя этим позицию социалистиче-
ского производства" 39.
В соответствии с этой концепцией были приняты такие меры,
как сокращение отпуска товаров частной торговле и сырья частной
промышленности, снижение кредитов, повышение налогового об-
ложения, введение квартирного налога, т.е. значительное повыше-
ние квартплаты для владельцев торговых и промышленных пред-
приятий. В результате, по данным патентной статистики, число
частных торговых предприятий уменьшилось в первом полугодии
1926/27 г. по сравнению с предыдущим полугодием на 18,2% 40,
причем особенно быстро свертывалась частная торговая сеть в де-
ревне. А кооперативная торговля не успевала компенсировать это
сокращение. Резко упало производство частной цензовой промыш-
ленности, особенно производство предметов широкого потребления,
которое сократилось в первом полугодии 1926/27 г. на 26,9% по
сравнению с предыдущим полугодием 41 *. Параллельно шел процесс
ухудшения условий работы кустарно-ремесленной промышленно-
39 Торговые известия, 4 сентября 1926 г.
40 Экономический бюллетень Конъюнктурного института, 1927, №11-12,
с.77.
Показатели конъюнктуры народного хозяйства СССР за
1923/24 - 1920/29 гг. - М., 1930. с.39.
45
сти, игравшей значительную роль в производстве товаров широкого
потребления. Так, на ее долю приходилось 80% обувного произ-
водства, 65% производства одежды, 62% пищевкусовой продукции,
56% кожевенной 42. Эта промышленность в основном обслуживала
деревню: 80% ее продукции потреблялось крестьянским населени-
ем. Кустарно-ремесленная промышленность являлась конкурентом
госпромышленности, особенно в заготовках сельскохозяйственного
сырья. Например, на кожевенном рынке частники, которые снабжали
кустарей сырьем, снимали до 50% крестьянского предложения, платя
на 20-30% выше государственных заготовительных цен 43. В ухуд-
шении условий ее работы фактически проявлялось стремление гос-
промышленности, поддержанное государственными органами регу-
лирования, ослабить своего конкурента. Сбыт продукции
кустарно-ремесленной промышленности шел в основном через ча-
стную торговлю, и меры против нее ударяли и по кустарям.
В целом вся политика регулирующих органов, проводившаяся
с лета 1926 г. против частного капитала, создавала опасность на-
рушения связей между городом и деревней. Государство и коопе-
рация были не в состоянии полностью заменить частников, у них
не было для этого достаточно средств и квалифицированных кадров.
Иначе говоря, административные меры были экономически не оп-
равданными и диктовались, в первую очередь, упрощенными иде-
ологическими соображениями в сочетании с низким уровнем эко-
номической компетентности.
Ограничение роста частного сектора в экономике сопровожда-
лось ухудшением отношения к непролетарским слоям в сфере пол-
итики и идеологии. Инициатором этого был Сталин. 15 марта
1926 г. на заседании Оргбюро ЦК он резко осудил избирательную
инструкцию ВЦИК, которая расширила по сравнению с Конститу-
цией круг лиц, пользующихся избирательным правом, в частности,
предоставив их мелким торговцам и крестьянам, имеющим работ-
ников. Сталин подчеркивал: „У целого ряда наших советских то-
варищей в последнее время страшно развилась эта готовность пойти
на уступки непролетарским элементам" 44. По его инициативе было
принято решение пересмотреть эту избирательную инструкцию.
Вслед за этим в начале лета был закрыт журнал беспартийной •
интеллигенции „Новая Россия". Он последовательно пропаганди-
ровал идею участия в хозяйственном и культурном строительстве
всех социальных групп. Наиболее полно позиция журнала была рас-
крыта его редактором И.Лежневым в статье „Нэп — национальная
4^ Год работы правительства (материалы к отчету за 1926/27 бюджетный
год). — М., 1928, с.202.
43 Торговые известив, И сентября 1926 г.
44 Известия ЦК ВКП(б), 1926, №16-17, с.2.
46
экономическая политика*', посвященной пятилетию нэпа, которая
была опубликована в №2 за 1926 г. — предпоследнем перед закры-
тием журнала: „Из двух расплавленных конусов слагается нэп —
из индустриализующей воли государства и из развязанных произ-
водительных сил страны... Если бы мы были коммунистами, мы ви-
дели бы и верили бы в большее — нэп переходная форма к социа-
лизму. Но прямота фактов фатально оборачивается к нам
кривизной проблем. Ведь мы только беспартийные интеллигенты.
Для нас нэп расшифровывается: национальная экономическая пол-
итика. Разница оценок не мешает общности работы. Мы гребем в
одну сторону, а куда приплывем — это уже будет там видно. Нуж-
но, чтобы вся наличная в стране сумма средств и сил влилась в
единый резервуар национального дохода — в этом экономическая
санкция нового хозяйственного порядка, в этом залог успеха нэ-
па — национальной экономической политики". Эта линия пришла
в противоречие с изменившейся политикой значительной части ру-
ководства страны во главе со Сталиным, которые считали, что на
наступившем этапе нэпа не все силы можно и нужно использовать
для дальнейшего строительства социализма.
Закрытие „Новой России" было тесно связано с осуждением
избирательной инструкции ВЦИК — оба эти факта свидетельство-
вали о стремлении не допустить политического и идеологического
влияния тех слоев, интересы которых, по мнению руководства стра-
ны, стали расходиться с интересами пролетариата. Фактически эти
меры знаменовали поворот к более жесткому курсу по отношению
к непролетарским элементам.
Не все ответственные работники были согласны с таким пово-
ротом. Их концепция была подвергнута резкой критике членом ре-
дколлегии „Правды" В.Карпинским в статье „Новое течение в на-
шей политике (к вопросу о расширении круга избирателей)",
опубликованной в двух номерах журнала „Большевик" от 15 и 30
июля 1926 г. Не называя никаких фамилий и не давая ссылок, Кар-
пинский утверждал, что в партии есть течение, которое стремится
сделать „развернутую демократию одним из способов дальнейшего
перехода к социализму". По его мнению, „такой взгляд исходит, в
сущности, из обычного социал-демократического представления о
демократии как пути к социализму". В изложении автора сторон-
ники этого течения так мотивировали свою позицию: „Раз Совет-
ская власть дала такие-то экономические права таким-то катего-
риям граждан, то она должна дать им и политические права...
Нельзя же в самом деле стеснять политическими ограничениями
развитие производительных сил, которые мы же признаем крайне
необходимым... В сущности у нас теперь нет никаких оснований
отказываться от распространения избирательных прав в конечном
счете на всех граждан советских республик, соблюдающих законы
страны, чтобы таким образом осуществить в нашем социальном
47
строе наибольшую свободу, равенство, справедливость". Карпин-
ский считал эту позицию ошибочной и в подтверждение своей точки
зрения ссылался на ленинскую работу „Экономика и политика в
эпоху диктатуры пролетариата**, написанную в 1919 г. во время
гражданской войны. Здесь он применил типичный для того периода
прием, когда ленинская цитата вырывалась из контекста момента
написания.
Коренная ошибка „расширителей**, по мнению автора, заклю-
чалась в том, что они „совершенно неправильно** понимали соот-
ношение между экономикой и политикой, забывая о классовой
борьбе. Он утверждал, что господствующий класс может пойти на
экономические уступки*противному”классу, но „он никогда не идет
на сколько-нибудь существенные политические, затрагивающие его
господствующее положение уступки, не будучи вынужден к тому
крайней необходимостью**. „Расширители**, по его мнению, пере-
ходят с „революционно-классовой марксистской позиции на мень-
шевистскую точку зрения**, когда предоставление политических
прав новым слоям населения мотивируют тем, что этим самым сло-
ям предоставлены экономические права.
Карпинский, который обвинял „расширителей** в упрощенном
представлении о связи между экономикой и политикой, сам не ви-
дел сложной диалектики их взаимоотношений. Он не учитывал, в
частности, что предоставление определенных политических прав
важно и с точки зрения экономики. Так, в передовой статье жур-
нала „Новая Россия**, No 1 за 1926 г., посвященной итогам XIV съез-
да партии, отмечалось: „В линии производительных сил первое ме-
сто занимает человек, его инициатива, его активность. Человек,
добровольно и осмысленно участвующий в трудовом коллективе, а
не баран в стаде, не безличная стадностатистическая единица. Ини-
циатива и активность, а не безответственное рукоподымательское
усердие, не законопослушное смирение. Только инициативно дей-
ствующий человек есть по-настоящему производительная сила. В
этом отношении оживление Советов и кооперации есть хозяйст-
венная реформа**.
Говоря о недопустимости политических уступок, Карпинский
в другом месте статьи, по существу, отрицал и необходимость эко-
номических уступок тем слоям, которым по избирательной инст-
рукции были предоставлены избирательные права. Он задавал ри-
торический вопрос: „Где доказательства, что в дальнейшем
социалистическом строительстве мы не можем обойтись без этих
вышесредних элементов?** Для него ответ был ясен: „Опасаться
стеснения развития производительных сил от лишения политиче-
ских прав определенных эксплуататоров можно, только безмерно
преувеличивая «кулацкую опасность» и вообще роль необобщест-
вленной части средств производства, только безвольно пасуя перед
нажимом мелкобуржуазной стихии**. Странно, как можно было
48
преуменьшать роль „необобществленной части средств производст-
ва44 в сельском хозяйстве, где частный сектор производил 98% про-
дукции. С другой стороны, если „кулацкую опасность*4 не надо пре-
увеличивать, то зачем тогда поднимать такой шум вокруг
незначительного расширения круга избирателей?
Как бы отвечая на этот вопрос, автор подчеркивал недопусти-
мость преуменьшения политической опасности со стороны буржу-
азии: „Похоже на то, что многим товарищам длительный период
мирного строительства застит глаза на действительное положение
Союза, внутреннее и международное. Они склонны забывать, что
этот период лишь передышка, завоеванная нами в борьбе с непо-
бежденным еще в международном масштабе классовым врагом. Они
не думают о том, как будут вести себя все эти, вновь допущенные
к участию во власти, классово-враждебные пролетариату слои в
случае новых осложнений*4. Именно наличие опасности со стороны
буржуазных элементов служило для Карпинского оправданием гру-
бых нападок на „расширителей44, которые, по его мнению, угрожали
завоеваниям революции: „Давать политические права эксплуата-
торам (хотя бы пока еще «лично участвующим» в работах своего
предприятия), оставляя при этом в стороне вопрос об обеспечении
диктатуры пролетариата, — значит скатываться на платформу бур-
жуазной демократии, значит ставить на смарку все результаты на-
шей революции как революции социалистической44.
В.Карпинский — старый член партии, был хорошо знаком с
Лениным и другими руководителями партии, прекрасно разбирался
во всех оттенках мнений, существовавших в партийном руковод-
стве. Если взять его наиболее значительные статьи за период с 1926
по 1929 г., когда в руководстве еще сохранялось определенное раз-
нообразие подходов, то можно подметить, что он обычно выражал
точку зрения Сталина. Так было и в данном случае. Надо сказать,
что генсек придавал большое значение печати, особенно в тот пе-
риод, пока у него еще не было единоличной власти. Известны его
письма в адрес редакции или авторам, в которых критиковались те
или иные ошибочные, на его взгляд, положения. Известны также
случаи, когда он сам вызывал того или иного публициста и пред-
лагал ему написать статью, в которой нужно было бы отразить оп-
ределенные идеи и подвергнуть критике — не называя фамилии —
взгляды какого-нибудь члена руководства, не согласного со Стали-
ным.
Наличие разногласий в руководстве проявилось в реакции на
статью Карпинского. В органе ЦИК журнале „Советское строитель-
ство44 за сентябрь 1926 г. была помещена статья „Закон о выборах
в Советы44 одного из ближайших сотрудников Калинина кандидата
в члены ВЦИК ф.Иванова, который одно время был заведующим
орготделом ВЦИК, а затем секретарем совещания по вопросам со-
ветского строительства, организованного в 1925 г. при Президиуме
49
ЦИК. В этой статье Иванов обстоятельно рассказал о сущности до-
пущенных в избирательных инструкциях ошибок и указал на их
незначительность, подчеркнув: „Нельзя же забывать и того обсто-
ятельства, что расширение круга избирателей было произведено
правильно в огромной степени4*. В этой связи он резко критиковал
Карпинского: „Отцом путаницы, которую мы наблюдаем вокруг
вопроса об ошибках в законодательстве о выборах, является т.Кар-
пинский**.
Далее Иванов утверждал, что никаких „расширителей** вооб-
ще не существовало: „Для большего правдоподобия, что такого рода
«расширители» не являются невероятным вымыслом, т.Карпинский
рассказывает «своими словами» их расширительную программу, де-
ржащую курс на буржуазную демократию, совершенно естественно
забывая привести еще одну мудрую цитату из Владимира Ильича
о том, что не всегда следует верить на слово*4. Видимо сомневаясь
в том, что утверждению об отсутствии „расширителей** поверит чи-
татель, достаточно осведомленный о различных течениях в руко-
водстве, Иванов вслед за тем касался и сути выдвинутых Карпин-
ским обвинений. Он оспаривал утверждение о том, что изменения
в экономике не должны сопровождаться изменениями в избиратель-
ном праве: „Что связь изменений круга избирателей с изменениями
в нашей экономике есть — это бесспорно. Еще бы не быть: произ-
водственные отношения меняются, меняется общественная струк-
тура, — не может не измениться и состав избирателей. Законода-
тельство о выборах должно было это учитывать**.
Глубокое и верное замечание сделал Иванов относительно ча-
сто повторяемого Карпинским аргумента против развития демок-
ратии в стране — изолированности советского государства среди
враждебного капиталистического лагеря: „Что касается особой
любви т.Карпинского к международному масштабу, то мы позволим
себе напомнить, что Владимир Ильич в последние годы особенно
заострял наше внимание не на нем, а на построении правильных
взаимоотношений с крестьянством. Мы напоминаем об этом пото-
му, что у нас получается впечатление о забвении т.Карпинским
значения союза с крестьянством для судеб страны**.
Заканчивалась статья Иванова попыткой дискредитировать
весь анализ теории „расширителей**, сделанный оппонентом: „Мы
видим, что значение ошибок и происхождение их было извращено
т.Карпинским самым недопустимым образом. Карпинский утвер-
ждает, что «расширители» существуют, что он их видел и с ними
говорил. Судя по той путанице, которую он допустил в анализе
ошибок инструкций о выборах, мы склонны думать, что и здесь он
что-нибудь безнадежно путает4*. Это стремление дискредитировать
Карпинского, чтобы таким образом нейтрализовать влияние его
статьи, было связано с тем, что подробно возражать по существу
выдвинутых им обвинений, не ограничиваясь отдельными замеча-
50
ниями, стало трудно после июльского Пленума ЦК, осудившего рас-
ширение круга избирателей.
Курс на ускорение процесса вытеснения частного капитала из
торговли и промышленности был связан со все шире применявшейся
на практике теорией о необходимости замены рынка плановым рас-
пределением. Этой позиции придерживался прежде всего Наркомат
торговли. Так, причины невыполнения принятого СТО летом
1926 г. решения о снижении цен „Торговые известия" видели не в
рыночных условиях, а в том, что „торгующие организации, как
кооперативные, так и государственные, проникнутые идеей «неза-
висимости», духом коммерциализации и близорукого «расчета», ук-
лоняются от выполнения директив правительства, конкретизиро-
ванных в постановлениях и распоряжениях органов
регулирования". Из такого объяснения вытекал и метод исправле-
ния положения: „Задача сегодняшнего дня заключается в преодо-
лении этой анархической коммерции советской торговой системы,
в подчинении ее плановому руководству государственной власти".
Автор статьи хорошо понимал, что подобный подход противоречит
хозрасчету предприятий в условиях нэпа, и потому заканчивал ее
таким утверждением: „Развитие народного хозяйства на достигну-
том в данный момент этапе требует устранения сложившихся у на-
ших хозяйственников ограниченных понятий, предрассудков уже
пережитой первой эпохи нэпа и внедрения в работу советской торг-
овой системы разумной организованности и дисциплины" 45. Эту
задачу, по мнению газеты, лучше всего мог решить Наркомат торг-
овли: „Охватывая рынок со всех его концов, Наркомторг больше
всего приспособлен к исполнению этой колоссальной важности за-
дачи по переработке рыночной стихии и направлению ее по пути
государственного планового хозяйства14 46.
Практические действия органов Наркомторга осуществлялись
в соответствии с изложенной концепцией. Даваемые ими распоря-
жения часто вступали в противоречие с требованиями рынка, в осо-
бенности сельскохозяйственного. Например, низкий уровень дирек-
тивных заготовительных цен на ячмень, кукурузу и подсолнух
сохранялся осенью 1926 г., несмотря на резкое падение их загото-
вок. Местные органы Наркомторга не только устанавливали заго-
товительные цены, но и определяли другие условия работы загото-
вительных органов, превращая их в простых исполнителей. Это
вело к бюрократизации заготовительных организаций, отрыву их
от крестьян. Особенно неблагоприятно сказывалась мелочная опека
органов регулирования на деятельности сельскохозяйственной ко-
операции. Они нередко давали ей убыточные задания, порой за-
4$ Торговые известия, 18 сентября 1926 г.
4^ Торговые известия, 14 сентября 1926 г.
51
крывали ее ссыпные пункты. В регулировании сельскохозяйствен-
ного рынка явно проявлялись упрощенный подход к сложным про-
блемам сельскохозяйственной экономики, а также низкая квали-
фикация работников, которые занимались этим делом. Наглядным
примером может служить история, которую описал в одной из своих
статей нарком земледелия А.Смирнов: „Я напомню весну 1925 г.,
когда в связи со слабым поступлением зерна комиссия Наркомторга
выехала в Сибирь и там провела знаменитую меру — задержку рас-
платы с мужиком за молоко, — воображая, что потечет зерно. Од-
нако никакого зерна не потекло, а животноводство получило вели-
чайший удар; началось разрушение и развал сельскохозяйственной
кооперации, в заготовки проник частник, а московский рынок стал
испытывать величайшие перебои с маслом, причем таким же уда-
рам подвергся и наш экспорт. Пришлось отменить эту „разумную
меру" . В этой истории хорошо виден принципиальный подход
органов регулирования, характерный и для последующих лет, —
не стимулировать, а принуждать.
Немногим лучше было регулирование рынка промтоваров, од-
ной из основных форм которого было установление промышленным
организациям планов завоза дефицитных промтоваров в различные
экономические районы. Идея такого планирования была благая —
обеспечить отдаленные районы и районы сельскохозяйственных за-
готовок дефицитными товарами, с тем чтобы они не оседали в круп-
нейших городских центрах. Поквартальные планы завоза устанав-
ливались в основном по хлопчатобумажным и шерстяным тканям,
кожевенным и металлическим товарам. Они впервые начали при-
меняться в 1924 г., но широко стали использоваться при обострении
товарного голода начиная с лета 1925 г., когда порайонные планы
завоза получили свое дальнейшее продолжение на местах в виде
погубернских и поуездных планов. На Украине было введено еже-
месячное планирование по всем 43 округам.
Практика планирования показала, что особых результатов в
смысле дополнительного обеспечения деревни и отдаленных райо-
нов достигнуто не было. Нередко емкость рынка для отдельных рай-
онов преувеличивалась, а для других — преуменьшалась, возника-
ли встречные перевозки, перепродажи дефицитных товаров. Планы
завоза лишь способствовали замене коммерческих методов работы
торгующих организаций административно-бюрократическим рас-
пределением. При этом синдикаты и их основные контрагенты ос-
вобождались от ответственности за рациональное размещение про-
дукции. Неудивительно, что это им нравилось, и они возражали
против полной отмены планов завоза. Особенно заметно эти недо-
статки административно-чиновничьего распределения проявились
тогда, когда с осени 1926 г. стал ослабевать товарный голод и от
Сельскохозяйственная жизнь, 1927, N?52.
52
торгующих организаций потребовалось большое искусство в манев-
рировании товарными фондами. Если ранее, при большом общем
дефиците, отдельные ошибки планов завоза не могли приводить к
затовариванию, то теперь такие случаи имели место.
Недостатки планов завоза были связаны и с методологической
основой их составления. При их разработке метод конкретного изу-
чения рынков подменялся чисто статистическим подходом, учиты-
вающим крайне приблизительные и элементарные показатели. На-
пример, Тамбовский губвнуторг так обосновывал распределение
выделенной ему мануфактуры в телеграмме Всесоюзному текстиль-
ному синдикату: „Подтверждаем наше распределение мануфактуры
между райсоюзами, учитывая хлебные ихтишки, количество насе-
ления, членов, покупательную способность" 48. Такие факторы,
как хлебные излишки, покупательная способность, могли быть оп-
ределены только весьма приблизительно. Но в своей аргументации
Тамбов только копировал свой центр, логику распределения Нар-
комата торговли. По существу, такой чисто статистический подход,
учитывающий крайне приблизительные и элементарные показате-
ли и игнорирующий экономический анализ и изучение рыночных
условий, являлся методологической основой административно-бю-
рократической системы управления. Показательно, что все пред-
ложения Президиума ВСНХ об отмене планов завоза, которые вы-
двигались на протяжении 1926 г., были отвергнуты. Большинство
руководителей страны во главе со Сталиным видели в них один из
путей вытеснения рынка и создания командной экономики.
Расширение сферы деятельности органов, административными
мерами регулирующих работу промышленности в целом, логически
вело к тому, что и внутри самой промышленности усиливалась тен-
денция к централизации. Сложившуюся к середине 1926 г. систему
управления Ф.Дзержинский характеризовал следующим образом:
„Глубоко идущее вмешательство регулирующих органов в текущую
оперативно-административную работу трестов лишает их необхо-
димой самостоятельности. В свою очередь, взаимоотношения тре-
стов с заводами, основанные на непосредственном, централизован-
ном оперативном управлении, связывают самодеятельность
предприятий. Мелочная опека, необходимость получения санкции
на каждый предпринимаемый шаг парализует инициативу и за-
трудняет возможность маневрирования. Предприятие заваливается
требованиями самых разнообразных сведений, отчетов, статисти-
ческих данных, образующих в итоге бесконечный бумажный поток,
который заставляет содержать раздутые штаты и в котором тонет
живое дело“ 49. Эти недостатки в значительной мере являлись след-
48 Экономическое обозрение. 1927. №5, с.115
4^ Правда, 23 июня 1926 г.
53
ствием слабого развития рыночных отношений внутри промышлен-
ности, которое, в свою очередь, вытекало из концепции о вытесне-
нии рынка в государственном хозяйстве.
На бюрократических основах строилась организация матери-
ально-технического снабжения и сбыта. Снабжение и сбыт шли по
цепи завод — трест — синдикат. Снабжение материалами основы-
валось на заявках заводов, которые были в большинстве случаев
заведомо неверными, во-первых, потому что они подавались за год-
полтора вперед, а во-вторых, потому, что они, на всякий случай,
завышались. В центре эти заявки урезались, но все равно на складах
заводов скапливались в больших количествах излишние материалы
и одновременно не хватало нужных видов продукции. По той же
схеме шло снабжение оборудованием, производитель которого был
отделен от потребителя и не знал тех конкретных условий, в кото-
рых должно было работать выпускаемое оборудование. В результате
последнее иной раз оказывалось негодным в силу тех или иных спе-
цифических условий данной фабрики.
В области сбыта товаров концентрация торговли в синдикатах
повлекла за собой отрыв производства от рынка. „Торгово-промыш-
ленная газета" провела в ноябре 1926 г. специальное обследование
на крупнейшей в СССР тверской текстильной фабрике „Пролетар-
ская мануфактура", которое показало, что производственник от-
делен „китайской" стеной от рынка. Работники фабрики вместо то-
го, чтобы узнать мнение о своем товаре у продавца магазина,
имевшего дело непосредственно с покупателями, должны были не
меньше 5 месяцев ждать бумагу с изложением мнения потребите-
лей, которая „шла" через, по крайней мере, 7 инстанций по цепи
магазин — синдикат — трест — фабрика. „Но дело не только в этом
запоздании, — подчеркивала газета, — но и в самой форме инфор-
мации. Проходя через многоступенчатую иерархию, заявление ни-
зового работника, естественно, нивелируется, сглаживается, теряет
свою конкретность, расплывается. В результате то отображение
рынка, которое доходит на фабрику (пусть даже с запозданием на
5 месяцев), дает чрезвычайно бледное представление о действитель-
ном положении... Фабрика оторвана от рынка, и эта оторванность
должна неминуемо сказаться" . Особенно глубоким был этот от-
рыв при реализации товаров, на которые устанавливались планы
завоза. В этих случаях синдикаты и их отделения из коммерческих
организаций превращались фактически в распределителей товаров
по указанным адресам. Уже их сотрудники теряли связь с рынком,
не говоря о работниках фабрик.
Аналогичный процесс бюрократизации шел и в системе потре-
бительской кооперации. Громоздкая вертикальная структура по це-
пи Центросоюз — краевые и губернские союзы — райсоюзы с боль *
но торгово-промышленная газета, 19 ноября 1926 г.
54
шим платным аппаратом накладывалась на низовую сеть коопера-
тивов. Эта бюрократическая система вела не только к росту на-
кладных расходов и, следовательно, к росту цен, но и сдерживала
развитие коммерческой работы низовой кооперации, которая дол-
жна была выполнять зачастую необоснованные административные
распоряжения вышестоящих звеньев. Так, анализируя состояние
низовой кооперации Самарской губернии, „Торгово-промышлен-
ная газета** писала: „Целый ряд дефектов коммерческой работы не-
посредственно вытекает из полного неумения работать, из незна
комства с целым рядом элементарных коммерческих правил. В этом
отношении особенно печально то, что со стороны своего союзного
органа низовая сеть не получает никаких инструкций именно в об-
ласти коммерческой работы, тогда как обильные ревизии и обсле-
дования носят исключительно формальный характер и касаются ор-
ганизационной и бухгалтерской стороны дела“ 51. Такое
пренебрежительное отношение к коммерческой постановке дела не
должно вызывать удивления, если вспомнить о не соответствующих
рыночным условиям требованиях к кооперации со стороны органов
регулирования и административно-бюрократический характер вза-
имоотношений внутри кооперативной системы.
Недостаточные гибкость и приспосабливаемость к изменив-
шейся рыночной конъюнктуре, характерные для промышленности
и кооперации, с полной наглядностью проявились осенью 1926 г.,
когда на смену товарному голоду пришел период нормального то-
варного спроса. Возникла ситуация, при которой дефицит одних
товаров сочетался с затовариванием другими. Тут быстро выясни-
лось, что госпромышленность и кооперация (которая была основ-
ным товаропроводящим аппаратом), привыкшие к товарному го-
лоду, не готовы к работе в новых условиях. Промышленность
продолжала выпускать неходовые товары, кооперация плохо изу-
чала спрос и даже товары, нужные населению, не могла довести до
потребителей. Все эти недостатки являлись следствием пренебре-
жения законами товарного производства, проведением курса на за-
мену рынка плановым распределением, которое фактически вырож-
далось в административно-бюрократическое необоснованное
командование.
Ведущие экономисты того времени неоднократно указывали
на опасность проведения такого курса, на недопустимость отказа
от использования рынка. Так, на заседании коллегии Наркомата
финансов в начале октября 1926 г., которое обсуждало вопрос о ча-
стном капитале, Б.Бажанов говорил: „Сейчас наблюдается смеше-
ние двух проблем, когда говорится о частном капитале: проблема
борьбы с частным капиталистическим сектором хозяйства смеши-
вается с проблемой методов хозяйствования на основе товарного
51 Торгово-промышленная газета, 31 июля 1926 г.
I
55
хозяйства, рынка, денег, цен. Это смешение чрезвычайно вредно
для нашей экономической политики. Очень часто, желая вести
борьбу против частного капитала — выступают против рынка, про-
тив приемов хозяйствования, базирующихся на рынке... Надо
прежде всего добиться правильного понимания проблемы и не по-
зволять демагогической ликвидации основ новой экономической
политики под флагом борьбы с частным капиталом. Это одна из
важнейших задач сейчас" 52. Но такое требование не могло быть
достаточно убедительным, раз сохранялось убеждение в том, что
при социализме не будет рынка. Ведь из такой теоретической кон-
цепции неизбежно вытекало, что рынок должен быть рано или поз-
дно изжит.
Этой традиционной марксистской концепции придерживались
все ведущие партийные теоретики, включая Бухарина, Зиновьева,
Каменева, Троцкого. Ленин также неоднократно высказывался в
подобном духе до 1923 г. Некоторые положения его статьи „О ко-
операции", где он назвал государственные предприятия, работав-
шие на рыночные принципах, предприятиями „последовательно-
социалистического типа", дают основания предполагать, что он
стал менять свои взгляды по этому вопросу. Но прямо об этом он
не написал, и его преемники продолжали придерживаться догмы,
приспосабливая к ней практику. Они не обладали способностью Ле-
нина развивать теорию в соответствии с требованиями жизни.
Эту задачу фактически взял на себя выдающийся экономист
Л.Юровский. Понимая, что для решения насущных практических
задач необходимо теоретически опровергнуть концепцию о несов-
местимости социализма с рынком, он посвятил ее критике статью
„К проблеме плана и равновесия в советской хозяйственной систе-
ме", которая была опубликована в журнале „Вестник финансов"
(1926, №12). Свои мысли Юровский противопоставлял в статье
взглядам Е.Преображенского, изложенным в его книге „Новая эко-
номика", вышедшей в том же году. Основная идея Преображенского
заключалась в том, что в советской экономике центральное место
занимает борьба планового начала с товарным хозяйством, причем
так называемый „закон первоначального социалистического накоп-
ления" вытесняет закон ценности (так в то время назывался закон
стоимости).
Критикуя эту идею, Юровский писал: „Закон ценности дейст-
вует всюду, где есть рынок и товар... Плановый порядок, на наш
взгляд, мыслим в полной своей законченности и с совершенным
устранением из хозяйственной системы «закона ценности». Для то-
го, чтобы это могло быть сделано, необходимо, по-видимому, осу-
ществление одного, но в высшей степени важного условия: отказа
от свободного потребления, т.е. отказа от права потребителя выби-
52 Финансовая газета, 5 октября 1926 г.
56
рать продукты из ограниченного их запаса". Юровский подчерки-
вал, что нарушение требований закона стоимости неизбежно ведет
к отоицательным последствиям: „Административные распоряжения
становятся бесхозяйственными, если они проводятся без учета тех
ценностных соотношений, которые складываются на рынке, а ры-
нок во всяком случае сохраняется в качестве критерия и регулято-
ра, пока на нем реализуются все предметы потребления, ибо всякий
продукт в конце конпов переходит в предметы потребления и ради
этого производится" .
Отсюда Юровский делал важный вывод, сформулировав поло-
жение, которое спустя много лет получило признание в социали-
стических странах. „Может быть, в порядке классификационном
не следует говорить, что товарно-капиталистическое хозяйство есть
последняя форма товарного хозяйства, а следует поставить вслед
за ней (выделив в ней монополистический подвид) товарно-социа-
листическую форму1* Из этого положения логически вытекало
следующее утверждение: „Устранение рыночных связей государст-
венных предприятий между собой едва ли может пойти далеко в
рамках товарно-социалистического хозяйства**. Развивая свою кон-
цепцию Юровский писал: „Плановое хозяйство современной совет-
ской хозяйственной системы проводится в обстановке рынка и при-
сущих рынку закономерностей. Оно может в очень широких
пределах властвовать над рынком, т.е. проводить на рынке и через
рынок свои задания. Но это не значит проводить их мимо рынка,
не считаясь с тем, какова будет реакция со стороны рынка и каковы
будут ценностные последствия хозяйственного плана** 55.
Из развитого Юровским теоретического подхода вытекала не-
обходимость внести определенные изменения в проводимую эконо-
мическую политику. Общеэкономические условия в этот период бы-
ли благоприятны для их осуществления. Ликвидация товарного
голода создавала объективные предпосылки для активизации ры-
ночного механизма. Однако этого сделано не было. Слишком боль-
шое влияние приобрели те силы в руководстве страны, которые ста-
вили своей целью создание командной экономики.
Одним из показателей их влияния явилось закрытие в конце
октября „Финансовой газеты**. Эта газёта последовательно и смело
отстаивала необходимость учета в экономической политике зако-
нов товарного производства и подвергалась за это резкой критике,
принявшей незадолго до ее закрытия открытый политический ха-
рактер. Так, политические обвинения „Финансовой газете** предъ-
явила „Торгово-промышленная газета** в ходе дискуссии о методах *
33 Вестник финансов, 1926, №12, с.20.
^Tim ж е , с.17.
Tim же, с.21.
I
57
выполнения постановления СТО о снижении розничных цен. ФГ
выступала за то, что для выполнения постановления надо воздей-
ствовать на условия ценообразования, придерживаясь, в частности,
такой кредитно-денежной политики, которая ограничивает чрез-
мерный спрос. В этой связи она критиковала принятие новым ру-
ководством ВСНХ того сравнительно высокого размера капиталов-
ложений, против которого выступал накануне своей кончины
Дзержинский, и утверждала, что это будет мешать снижению цен.
В ответной редакционной статье „Торгово-промышленная газета"
обвинила ФГ в нежелании выполнять постановления правительства
и в стремлении „возможно скорее пересадить в СССР методику,
заключающую в себе цветочки и ягодки буржуазной экономической
политики" . Такое тяжелое обвинение объяснялось, вероятно, ре-
акцией самого Куйбышева на упрек ФГ в отходе от линии Дзер-
жинского, ведь в своих публичных выступлениях в то время он за-
являл о продолжении курса своего предшественника. Кроме того,
особое раздражение не только Куйбышева, но и, по всей видимости,
более высоких лиц вызвала такая фраза из статьи в ФГ: „Мы, фи-
нансисты, известно, скептики, ни в сон, ни в чох не веруем, подавай
нам осмысленное, доказанное, проверенное опытом" 57.
Через несколько дней после появления в „Торгово-промыш-
ленной газете14 цитированной выше редакционной статьи с анало-
гичными обвинениями в адрес ФГ выступили „Торговые известия",
которые вели с ней свой спор о роли частного капитала. Они за-
клеймили ее как „голос частников, декларирующий вполне разра-
ботанную программу частного капитала в торговле" 58. Редакция
ФГ, которую поддерживала коллегия Наркомата финансов, отвер-
гла все эти необоснованные упреки и продолжала защищать ту же
линию. Однако дни газеты были уже сочтены, и она была закрыта
под предлогом убыточности.
Ее закрытие явилось не только поражением той линии, кото-
рую она защищала, но и показателем дальнейшего ограничения сво-
боды дискуссии в печати. Это ограничение мешало находить опти-
мальные решения в сравнительно спокойной хозяйственной
обстановке конца 1926 г. и создавало потенциальную угрозу тому,
что в случае возникновения кризиса будет трудно найти правиль-
ный выход из него. Ведь, как показал опыт преодоления хозяйст-
венных трудностей 1925/26 г., свобода обсуждения их причин и
способов исправления положения является необходимым условием
нахождения наилучших путей оздоровления экономики.
Торгово-промышленная газета, 31 августа 1926 г.
Финансовая газета, 21 августа 1926 г.
58 Торговые известия, 4 сентября 1926 г.
58
ТОВАРНЫЙ ГОЛОД
И КРИЗИС ХЛЕБОЗАГОТОВОК
Тенденция к игнорированию экономических законов прояви-
лась в первом полугодии 1927 г. в отказе повысить заготовительные
цены на зерновые культуры. И до войны, и в первые годы нэпа они
весной повышались, чтобы компенсировать продавцам хлеба их до-
полнительные затраты по хранению и неизбежные потери. В 1927 г.
твердо проводился курс на стабильность заготовительных цен. Он
являлся звеном общей политики нажима на крепкие крестьянские
хозяйства, в которых весной концентрировалась основная часть
свободных излишков, т.е. запасов зерновых, за вычетом собствен-
ных потребностей и страховых фондов. По данным крестьянских
бюджетов, на 1 апреля 1926 г. у 11% хозяйств концентрировалось
76% таких свободных излишков *. Предполагалось, что стабиль-
ность заготовительных цен может предотвратить и рост цен на
внутридеревенском рынке, т.е. облегчить беднякам, не имеющим
запасов, весенние закупки хлеба у зажиточных крестьян. Имелся
у авторов идеи стабильности заготовительных цен и другой замы-
сел — приучить крестьян как можно быстрее продавать излишки
хлеба, так сказать, воспитать их. Но такой метод воспитания, ко-
торый противоречил требованиям экономики, не мог принести ус-
пеха.
Стабильность заготовительных цен фактически означала их
снижение в реальном выражении по отношению к осеннему уровню.
Как подчеркивал руководитель торговой секции Госплана СССР
Н.Виноградский, для того чтобы приравнять весенние цены к осен-
ним в реальном выражении, их надо было повысить примерно на
10% 2. В 1927 г. этого сделано не было и крестьяне отреагировали
сокращением продажи зерна. Плановые хлебозаготовки в первом
1 Статистическое обозрение, 1927, №4, с. 15.
Хлебный рынок, 1927, №14, с.18.
59
полугодии 1927 г. резко уменьшились. За январь — март было за-
готовлено 54,7% зерновых хлебов по сравнению с заготовками пред-
ыдущего квартала, а во II квартале темп падения даже увеличил-
ся — было заготовлено только 41,5% от заготовок I
квартала 3. И такое снижение происходило, несмотря на ожидае-
мый хороший урожай. Непроданное государству зерно крестьяне
потратили на корм скоту и увеличение своих запасов.
Недостаточный уровень заготовительных цен на зерновые вес-
ной 1927 г., накануне сева яровых культур, явился одним из ос-
новных факторов, определивших резкое снижение темпа роста по-
севных площадей под зерновыми. Его действие усиливалось тем,
что перед весенним севом были повышены заготовительные цены
на лен и маслосемена и введены налоговые льготы для производства
технических культур. Эти меры были необходимы для обеспечения
промышленности сырьем, но их сочетание с реальным снижением
заготовительных цен на зерновые привело к тому, например, что
посевная площадь под такой важной культурой, как яровая пше-
ница, увеличилась в 1927 г. всего на 0,7%, в то время как в 1926 г.
на 20%.
Наряду с экономически необоснованной политикой заготови-
тельных цен на зерновые весной 1927 г. были приняты и другие
недостаточно продуманные решения, положившие начало процессу
нарушения хозяйственного равновесия. Этот процесс был связан
прежде всего с отходом от осторожной денежно-кредитной полити-
ки. Вопреки обычному сезонному сжатию кредита и денежного об-
ращения во II квартале 1927 г. Госбанк предоставил новых кредитов
на 310,7 млн. руб. против 30,1 млн. руб. в соответствующем квар-
тале 1926 г. 4, а денежная масса в обращении увеличилась на 135,8
млн. руб. против 10 млн. руб. в 1926 г. 5 Этот рост был вызван
несколькими причинами. Прежде всего, в это время выяснилось,
что при составлении бюджета на 1926/27 хозяйственный год был
переоценен доход от железнодорожного транспорта. Он фактически
оказался меньше ожидаемого из-за изменения структуры грузов и
дальности перевозок. Покрытие дефицита транспорта (около 130
млн. руб.) было произведено не столько за счет мобилизации бюд-
жетных ресурсов, сколько путем привлечения дополнительных кре-
дитов.
Другой причиной явилось широкое развертывание капиталь-
ных работ в промышленности. В первом полугодии 1926/27 г. было
3 Показатели конъюнктуры народного хозайства СССР 1923/24 —
1928/29 гг. - М., 1930, с.51.
4 Экономический бюллетень Конъюнктурного института, 1927, №11-12, с.32.
$ Показатели конъюнктуры народного хозяйства СССР. — М., 1930, с. 126.
60
выполнено только 30% годового плана, и основная тяжесть этих
работ легла на весну. Значение этого фактора усиливалось тем, что
в феврале 1927 г. правительство приняло решение увеличить раз-
мер капиталовложений в промышленность до 948 млн. руб., а в мае
эта цифра была увеличена до 972 млн. руб. 6 Одновременно после
пересмотра коллективных договоров в марте 1927 г. начался рост
зарплаты работников и увеличение их численности. Потребность
промышленности в денежных знаках увеличилась, а внутрипро-
мышленное накопление уменьшилось вследствие снижения про-
мышленных цен. В феврале 1927 г. было принято постановление
СТО, которое обязывало снизить розничные цены к 1 июня на 10%
по сравнению с уровнем цен на 1 января. Это постановление было
в основном выполнено, причем примерно наполовину за счет сни-
жения отпускных цен промышленности и наполовину за счет то-
варопроводящей сети. Само по себе снижение промышленных цен
было необходимо как для сближения их с мировым уровнем, так и
для сжатия „ножниц" между промышленными и сельскохозяйст-
венными ценами. Но снижение цен производилось не посредством
совершенствования производства и снижения себестоимости, а на-
иболее простым путем — за счет прибылей промышленности и торг-
овли, а порой и за счет оборотных средств. По оценкам, недовы-
ручка государственной промышленности, торговли и кооперации
вследствие снижения цен измерялась в сумме около 300 млн. руб.
Понятно, что такой путь снижения цен породил усиленный спрос
на кредит. Сыграла свою роль в расширении кредита весной 1927 г.
и кампания по контрактации посевов технических культур, на про-
ведение которой Госбанк выдал системе сельскохозяйственного кре-
дита в размере около 50 млн. руб. 7
Рост кредита и эмиссии совпал с внеэкономическим факто-
ром — слухами о войне. Они ускорили оборот денег и еще больше
обострили напряженность в денежно-кредитной сфере. Впервые об
опасности войны заговорил публично Н.Бухарин в январе 1927 г.
на Московской губернской партийной конференции. Он исходил не
из каких-то конкретных фактов, указывавших на реальность этой
угрозы, а из схоластических теоретических предпосылок. Его охот-
но поддержал на той же конференции нарком обороны К.Вороши-
лов. Начавшиеся после этого среди населения разговоры о близкой
войне, однако, не получили широкого развития, ибо не было фак-
тов, которые могли бы убедительно свидетельствовать о серьезном
ухудшении международного положения. В начале марта содейст-
вовал прекращению слухов о войне и Сталин, заявив, что реальной
угрозы в ближайшее время нет.
6 Экономический бюллетень Конъюнктурного института, 1927, №11-12, с.6
7 Т а м же.
I
61
В мае 1927 г. резко ухудшились отношения с Англией. 12 мая
английская полиция совершила налет на советское торгпредство в
Лондоне, а в конце мая были разорваны дипломатические отноше-
ния. 7 июня в Варшаве был убит русским эмигрантом советский
полпред в Польше П.Войков. Реальной угрозы войны не было, но
Сталин в этот момент пришел к выводу, что ухудшение междуна-
родной обстановки можно использовать во внутриполитических це-
лях, ибо оно дает повод ужесточить режим в стране как по отно-
шению к „буржуазным элементам*4, так и к оппозиции в партии.
В середине мая были арестованы в качестве заложников ряд потом-
ственных аристократов, служивших в различных советских учреж-
дениях. В начале июня в течение нескольких дней в разных городах
произошли события, носящие по сути провокационный характер.
Так, в Москве, на Лубянке, в доме, расположенном рядом со зда-
нием ОГПУ, была обнаружена бомба и, как утверждалось, предот-
вращен сильный взрыв. В Ленинграде, вечером, в комнату, где про-
ходило заседание семинара по историческому материализму, были
брошены две бомбы, одна из которых взорвалась и ранила многих
участников семинара. Под Минском сошла с рельсов дрезина, на
которой ехал помощник уполномоченного ОГПУ по Белоруссии, по-
гибший в результате этой аварии. Во всех этих действиях были об-
винены английские шпионы. На следующий день после убийства
Войкова решением коллегии ОГПУ без суда были расстреляны 20
человек из числа заложников. С того времени на протяжении мно-
гих лет в стране раскрывались террористические и шпионские груп-
пы, постоянно поддерживалась обстановка осажденной крепости.
В июле 1927 г. Сталин уже прямо заявил о реальной угрозе
войны. В том же месяце была проведена „неделя обороны0, в ходе
которой собирались средства на цели обороны и около полумилли-
она человек вступили в Осавиахим. В августе — сентябре были про-
ведены пробные мобилизации.
В тот же период стало заметно ухудшаться отношение к бес-
партийным специалистам, занимавшим видное положение в хозяй-
ственном аппарате. В июле в органе ЦК журнале „Большевик44
(N? 13) появилась статья Г.Зиновьева „Манифест кулацкой пар-
тии44, в которой Н.Кондратьев обвинялся в пропаганде враждебных
Советской власти взглядов, в защите кулачества и нэпманов. При-
мечательна была не сама статья одного из лидеров оппозиции, ко-
торый не стеснялся в выражениях даже тогда, когда критиковал
партийное руководство. Важнее было примечание от редакции, в
котором выражалось согласие с политической характеристикой
„кондратьевшины44, данной Зиновьевым, хотя и отрицалось нали-
чие кулацкой партии в стране.
Международная и внутренняя напряженность, возникшая ле-
том, вызвала явное беспокойство среди населения. Возник ажио-
62
тажный спрос, обострился товарный голод как на продовольствен-
ные, так и на промышленные товары. Этому спросу не было про-
тивопоставлено соответствующее предложение. Наоборот, во II
квартале 1927 г. валовая продукция отраслей крупной государст-
венной промышленности, производящих предметы широкого по-
требления, уменьшилась на 9,2% по сравнению с предыдущим квар-
талом 8. Частично это уменьшение носило сезонный характер и
было связано с отпусками рабочих, но, кроме того, значительную
роль сыграла нехватка сырья для легкой промышленности, особенно
льна. Напряженное положение стало складываться на рынке неко-
торых продовольственных товаров, в частности пшеничной муки.
Под влиянием слухов о войне население бросилось закупать ее
впрок. Показательны следующие данные о динамике запасов пше-
ницы и пшеничной муки у крупных торговых организаций потреб-
ляющей полосы (тыс. пудов) .
Год	1 апреля	1 июля
1926	5512	5530
1927	7401	3694
Такое падение запасов произошло несмотря на то, что подвоз
пшеницы и пшеничной муки за апрель — июль 1927 г. был выше
прошлогоднего — 23,8 и 19 тыс. вагонов соответственно. По расче-
там ЦСУ и Наркомторга во II квартале 1927 г. население закупило
впрок около 25 млн. пудов хлеба .
В следующем квартале (июль — сентябрь) процесс нарушения
хозяйственного равновесия углублялся. Показателем ажиотажа на
рынке может, например, служить такой такой факт. В июле в Мо-
скве и Московской губернии за 2-3 недели распродали такое коли-
чество соли, которого при нормальном спросе хватало на 2-3 меся-
ца * ll. В условиях ажиотажного спроса требовалось вести особенно
осторожную кредитно-денежную политику. При составлении кре-
дитного плана на квартал эмиссия была запроектирована в размере
75 млн. руб. Но удержаться в пределах такой сравнительно скром-
ной цифры не удалось. Широкое развитие капитальных работ в про-
мышленности, на которые нередко тратились оборотные средства,
влекло за собой усиление кредитования тяжелой промышленности,
® Показатели конъюнктуры народного хозяйства СССР за 1923/24
1928/29 гг. — М., 1930, с.19.
Хлебный рынок, 1927, №19-20, с.2.
Ю Т а м же, с.4.
11 Экономическая жизнь, 5 августа 1927 г.
1
63
где в основном велись капитальные работы, и снятие трестами и
синдикатами денег со своих расчетных счетов. А это вынуждало
прибегать к дополнительной эмиссии, которая составила за квартал
208,6 млн. руб. 12
Рост денежной массы в обращении сопровождался сезонным
уменьшением производства товаров широкого потребления. В ре-
зультате такие товары, как мануфактура, посуда, кровельное же-
лезо, обувь, начали исчезать с рынка. Для того, чтобы как-то обес-
печить рабочих дефицитными товарами, в Москве и Ленинграде в
сентябре были испробованы формы распределения, отличные от
нормальной торговли. Так, в Москве было выделено несколько ма-
газинов, в которых товары продавались только членам рабочей ко-
операции при предъявлении членской книжки. Сразу же возникли
перепродажи и другие нарушения. За месяц было изъято 4 тыс. кни-
жек за передачу другим лицам (не членам кооперации) и конфи-
сковано 2 тыс. книжек за вклеивание в них новых страниц для по-
вторного получения дефицита 13. В Ленинграде на ряде крупных
предприятий была организована продажа дефицитных товаров по
спискам, причем с получивших товары брали расписки о том, что
они не будут их перепродавать.
Параллельное усилением дефицита промтоваров в 111 квартале
1927 г. обострился и недостаток некоторых продовольственных то-
варов — пшеничной муки, соли, сахара, подсолнечного масла. Тем
не менее хлебозаготовки в начале новой заготовительной кампании
шли успешно. Третий подряд урожайный год побуждал тех кресть-
ян, у которых остались достаточные запасы от прошлогоднего уро-
жая, продать их, чтобы освободить амбары для нового зерна. Но
этот успех был достигнут за счет сравнительно высокого для по-
вторного урожая уровня заготовительных цен. Согласно данной в
начале июля директиве правительства уровень заготовительных
цен в новой кампании должен был быть примерно таким же, как
и в прошедшей. Однако фактически в июле и августе заготовитель-
ные цены на хлебопродукты были выше, в частности, и потому,
что качество зерна нового урожая было выше, а за лучшее качество
по сравнению с базовым были установлены надбавки (бонифика-
ции). В июле и августе заготовительные цены были выше цен 1926 г.
соответственно на 7,3 и 9,1% 14.
В начале сентября в печати и в хозяйственных органах раз-
вернулась острая дискуссия о том, надо ли снижать заготовитель-
Показатели конъюнктуры народного хозяйства СССР за 1923/24 —
1928/29 гг. — М., 1930, с.126.
13 Экономическая жизнь, 7 октября 1927 г.
14 Показатели конъюнктуры народного хозяйства СССР за 1923/24 —
1928/29 гг. - М., 1930, с.70.
64
ные цены на зерновые. Представители Наркомата торговли высту-
пали за снижение. Они рассматривали его как необходимую меру
для борьбы с инфляционными тенденциями в экономике и считали,
что снижение цен не приведет к падению хлебозаготовок, ибо, по
оценке Экспертного совета ЦСУ, у крестьян остались большие за-
пасы хлеба от урожая прошлого года, да и снижение промышленных
цен, по их мнению, давало основания для снижения хлебных цен.
Все эти аргументы опровергались большинством экономистов,
представителями Наркоматов земледелия и финансов. Вопрос под-
робно рассматривался на объединенном заседании СНК РСФСР и
ЭКОСО РСФСР, состоявшемся 11 сентября 1927 г. Выступивший
на нем с докладом П.Попов, один из руководителей Госплана
РСФСР, подчеркнул, что ЦСУ преувеличивает количество хлеба в
стране, ибо если бы запасы были так велики, то хлебозаготовки
шли бы успешно при менее высоких ценах. Он указал, что хлебо-
фуражный баланс ЦСУ построен на весьма приблизительных ста-
тистических методах и находится в противоречии с реальной ры-
ночной обстановкой. Снижение промышленных цен также не могло
служить основанием для снижения хлебных цен, потому что в ус-
ловиях товарного голода на промтовары крестьяне не могли их ку-
пить по сниженным ценам в кооперации, а в частной торговле цены
на дефицитные товары были в 1,5-2 раза выше. В принятом поста-
новлении СНК и ЭКОСО выступили против снижения заготови-
тельных цен на зерновые, отметив, что оно может привести к про-
валу хлебозаготовок.
Тем не менее во второй половине сентября было решено начать
снижение заготовительных цен. Например, в 6-й пятидневке сен-
тября заготовительные цены на рожь уменьшились по сравнению
с 6-й пятидневкой августа на 5,3%, а на пшеницу — на 6,8% ,5.
Это снижение цен оказало свое влияние на ход хлебозаготовок. На-
чалось постоянное сокращение их уровня. Но было бы ошибкой счи-
тать, что его вызвало только снижение цен. Оно оказало психоло-
гическое воздействие на крестьян, но их реальные экономические
интересы были сильнее затронуты другими факторами — прежде
всего инфляцией и товарным голодом на промтовары.
А эти явления были, в свою очередь, связаны со значительным
расширением капитального строительства в IV квартале 1926/27 г.
Годовой план капитальных работ был увеличен до 990 млн. руб., а
фактическое выполнение превысило эту цифру почти на 100 млн.
руб. * 16 Эти капитальные затраты вели к нарушению равновесия в
1^ Сводные материалы деятельности СНК и СТС) за IV квартал 1927/28 г.
М., 1928, с.77.
16 Год работы правительства (материалы к отчету за 1926/27 бюджетный
год). — М., 1928, с. 169.
65
народном хозяйстве не только из-за своей величины и направлен-
ности — более 71% пошло на развитие промышленности группы
„А" 17 , но и вследствие их неэффективного использования. Обсле-
дования капитального строительства, проведенные в 1927 г., выя-
вили целый ряд серьезных недостатков. В технико-экономических
обоснованиях расчеты велись „на глазок", преуменьшались затра-
ты и преувеличивался ожидаемый результат. Вместо тщательно
проработанных проектов и финансовых планов чаше всего имелись
только эскизные, ориентировочные наброски, приблизительные
расходные сметы на данный строительный сезон, наспех проверен-
ные и утвержденные. Отсюда неизбежно возникали переделки, были
случаи несвоевременного или даже ненужного строительства, неу-
дачного выбора места. Распыление средств по многим объектам вело
к „долгострою". Заявки на оборудование, в том числе импортное,
плохо согласовывались с ходом строительства. Результатом дейст-
вия всех этих факторов явилось значительное удорожание строи-
тельства. Реальная стоимость нередко в 2-3 раза превышала пер-
воначальную смету.
Показательный пример привел А.Рыков в докладе на XV съезде
партии. В Фергане началось строительство хлопчатобумажной фаб-
рики при следующих условиях: в 4-5 километрах от железной до-
роги, в 17 верстах от питьевой воды, в 14 верстах от воды для про-
изводства и в таком месте, где отсутствовали жилища для рабочих
и служащих. „Как будто нарочно выбрали самое необитаемое и пло-
хое место в нашем Союзе" 18 *, — прокомментировал Рыков эти ус-
ловия под смех зала. А в результате такого выбора места один куб.
метр земляных работ обходился в 14 руб. вместо 4 руб. 50
коп.
Принципиальным дефектом капитального строительства яв-
лялся общий подход к реконструкции промышленности, при кото-
ром во главу угла ставились чисто технические вопросы вне всякой
связи с экономическими аспектами. Как указывалось в еженедель-
нике „Финансы и народное хозяйство", „строятся новые грандиоз-
ные, по последнему слову техники, заводы, в то время как целесо-
образнее было бы незначительными затратами расширить и
улучшить действующие заводы. Воздвигаются фабрики для выпу-
ска имеющейся в изобилии продукции, которая с успехом и по более
дешевой цене могла бы вырабатываться кустарными предприятия-
Год работы правительства.., с. 170.
1® XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. Т. 2. — М., 1962, с.877.
Финансы и народное хозяйство, 1928, №7, с.9.
66
В результате в капитальном строительстве сложилось положение,
которое Рыков на заседании СНК 5 июля 1927 г. охарактеризовал ри-
торическим вопросом:„Значит, строим дорого, зпя и плохо?“ 20. Уве-
личение капитальных затрат отнюдь не сопровождалось соответству-
ющим ростом числа построенных объектов, готовых выпускать
продукцию. Один из ведущих экономистов, член президиума Госпла-
на В.Громан сформулировал в то время такой парадокс: „Чем больше
объем капитальных затрат, тем меньше объем капитальных работ“ 21 22.
Можно выделить две основные причины недостатков в капиталь-
ном строительстве. Первая состояла в характере финансирования. Ка-
питаловложения предоставлялись тресту государством, и он рассмат-
ривал их как бесплатные и безвозвратные даже тогда, когда они
давались не на бюджетных основаниях, а в порядке долгосрочного
кредита. У хозяйственников укоренилась мысль о том, что в случае
каких-либо финансовых затруднений вопрос о сроках погашения ссу-
ды и о размерах процента может быть пересмотрен. По существу, здесь
проявилась фундаментальная проблема экономики, основанной на го-
сударственной собственности, — как обеспечить действительно высо-
кий уровень экономической ответственности за расходование госу-
дарственных средств.
Другая причина дефектов капитального строительства заключа-
лась в недостатке высококвалифицированных технических и эконо-
мических кадров, способных тщательно разработать проект строи-
тельства и организовать его реализацию. Дефицит специалистов был
одним из основных препятствий росту народного хозяйства. На это
обращал особое внимание председатель ВСНХ Ф.Дзержинский. Вы-
ступая в июле 1925 г. на совещании по подготовке специалистов, со-
званном Рыковым, он заявил, что его пугает не столько недостаток
средств, бедность и огромность задач, которые стоят перед страной,
сколько нехватка кадров, которые могли бы разрешить эти задачи. И
действительно, степень дефицита материальных и финансовых ресур-
сов зависела от эффективности их использования, от того, куда они
направлялись, т.е., в конечном счете, от наличия специалистов, при-
званных решать все эти задачи. Нехватка специалистов была вызвана,
в первую очередь, гражданской войной и эмиграцией многих из них.
Например, из 121 руководящего работника 17 металлургических за-
водов Юга, занимавшего до революции должность ди ректора, главного
инженера, начальника цеха, 69 уехало за границу 2. Но дело было
не только в нехватке специалистов. Важно было и отношение к их
Итоги и перспективы хозяйственного строительства. Стенограмма
заседания СНК и СТО, 5 июля 1927 г. — М., 1927.
21 Экономический бюллетень Конъюнктурного института, 1927, №11-12,
с.16.
22 Экономическая жизнь, 12 августа 1927 г.
I
67
рекомендациям со стороны руководящих органов. Во втором полуго-
дии 1927 г. все чаще игнорировались мнения высококвалифицирован-
ных экономистов, усиливалась тенденция к пренебрежительному от-
ношению к требованиям науки.
Новым шагом в этом направлении явилось выступление Буха-
рина 12 октября 1927 г. на 8-м Московском съезде профсоюзов, где
он заявил, что „можно и нужно перейти к более форсированному на-
ступлению на капиталистические элементы, в первую очередь, на ку-
лачество“ 23. В своих последующих речах Бухарин подробнее разъ-
яснил свой лозунг. Он имел в виду экономическое наступление на
основы сохранения кулачества, на ту почву, которая его питает, т.е.
переход к коллективизации, причем на добровольной основе. Но ус-
ловий для такого перехода не было.
На практике местные партийные органы восприняли бухарин-
ский лозунг как призыв к дальнейшему ужесточению отношения к
зажиточным крестьянам. В свете начавшегося падения хлебозаготовок
он был, мягко говоря, несвоевремен. Отрицательные последствия этой
политики выявились уже осенью. Крестьяне, лишенные весной изби-
рательных прав, сократили посевы озимых культур. Например, в Си-
бири, где избирательных прав было лишено 73,5 тыс. крестьян 24 ,
посевная площадь под озимыми зерновыми сократилась на 7,2% 25.
Дальнейшее ухудшение отношения к зажиточным крестьянам
явилось одной из причин того, что во II квартале хлебозаготовитель-
ной кампании (октябрь — декабрь) заготовительные цены продолжа-
ли снижаться. Квартальный индекс заготовительных цен плановых
заготовителей на зернопродукты снизился по сравнению с предыду-
щим кварталом на 6% 2 . Одновременно сохранялся товарный голод
на промтовары, хотя предметов широкого потребления было произ-
ведено промышленностью на 25,5% больше, чем в предыдущем квар-
тале 27 * *. Сказывалось значительное превышение платежеспособного
спроса над предложением в предыдущий период. Особенно страдало
снабжение деревни, так как промышленные изделия оседали в городах.
В последнем квартале 1927 г. обороты по продаже низовой коопера-
тивной сети в городах возросли на 23,8% по сравнению с предыдущим
кварталом, в то время как на селе только на 8,3% 2Й.
2® Правда, 18 октября 1927 г.
24 На ленинском пути, 1927, №4-5.
25 Статистическое обозрение, 1928, №1.
26 Сельское хозяйство СССР. 1925 - 1928. - М., 1929, с.459.
27 Показатели конъюнктуры народного хозяйства СССР за 1923/24 —
1928/29 гг. — М., 1930, с. 19.
2® Т а м же, с.89.
68
В этих условиях начавшееся в 3-й декаде сентября снижение
хлебозаготовок стало превращаться в стремительное падение. В ок-
тябре плановые заготовки зерновых хлебов уменьшились по срав-
нению с сентябрем на 22,3%, а в ноябре по сравнению с октябрем
на 35,3% . Такое падение хлебозаготовок вызвало естественный
вопрос — а правильно ли определило летом ЦСУ крестьянские за-
пасы от предыдущего урожая и валовой сбор текущего года? В се-
редине ноября Экспертный совет ЦСУ вновь рассмотрел хлебофу-
ражный баланс и подтвердил свои прежние оценки. Падение
хлебозаготовок он объяснил только рыночными условиями. И лишь
после окончания хлебозаготовительной кампании ЦСУ признало,
что оно переоценило запасы к началу сбора нового урожая на 139
млн. пудов и новый валовой сбор на 153 млн. пудов . Просчет в
оценке запасов был связан с недооценкой расхода зерна на корм
скоту в 1926/27 г., который крестьяне увеличили под влиянием ры-
ночной конъюнктуры. Этот просчет отражал общий недостаток ста-
тистических методов, основанных на нормах и нормативах, исполь-
зующих предыдущий опыт и не способных принимать во внимание
непредсказуемые изменения в поведении хозяйствующих субъек-
тов, зарождение новых процессов.
Особенно большое распространение эти методы получили в
Госплане при разработке 5-летнего плана. Многие крупные эконо-
мисты указывали на недостатки статистических методов, на то, что
они имеют ограниченную область применения. Один из ведущих
экономистов Госплана В.Базаров подчеркивал, что балансовый ме-
тод является очень приблизительным, грубым, и когда необходимо
получить оценки поточнее, следует использовать более чувства
тельные инструменты анализа рыночной конъюнктуры. Он писал:
„Правильно построенный индекс товарных цен представляет гораз-
до более чувствительный прибор для изучения рыночных соответ-
ствий и несоответствий, нежели сплошной учет всех поступающих
на рынок товаров (предполагая даже, что такой учет мог бы про-
изводиться с обычной для хозяйственной массовой статистики сте-
пенью точности” * 31.
Глубокий анализ методологии и практики использования ба-
лансового метода дал Н.Кондратьев. Обращая внимание на „стати-
стический фетишизм”, который проявился в представленном Гос-
планом 5-летнем плане, он указывал: „Это простой и вредный
самогипноз, будто статистик, часто мало что понимающий в эко-
19 Показатели конъюнктуры.., с.51
3° Основные элементы и продукция сельского хозяйства СССР за 1925/26 —
1928/29 гг. — М., 1928, с.118, 119.
31 Базаров В. Капиталистические циклы и восстановительный процесс
хозяйства CJCCP. — М., 1927, с.14-15.
69
номике, но умеющий хорошо считать, умеющий определить темп
роста любого элемента за прошлое время, разрешает поставленную
проблему о перспективах интенсификации, когда он, исходя из про-
извольных коэффициентов, рисует эти перспективы всеми цветами
цифр: абсолютных, относительных и т.д. Это простой самогипноз
и фетишизм цифр не только по существу, но хотя бы еще и по
фактическому состоянию наших статистических данных" 32. И дей-
ствительно, даже хлебофуражный баланс на год, не говоря уже о
перспективном плане, нельзя было разработать с необходимой точ-
ностью, так как исходные данные для его составления были изве-
стны лишь приблизительно. В противоположность „фетишизму
цифр" Кондратьев предлагал другой подход: „Разрешение пробле-
мы, нужное для практической ориентации в будущем, лежит не в
этих цифровых упражнениях, а в углубленном экономическом ана-
лизе“ 33.
Именно такой экономический анализ не смогли сделать органы
регулирования. Несмотря на падение хлебозаготовок, они продол-
жали свято верить в хлебофуражный баланс ЦСУ, который пока-
зывал большие запасы хлеба у крестьян, и считали, что если твердо
вести намеченную заготовительную политику, то в конце концов
зернопродукты на рынке появятся — крестьянам некуда будет деть-
ся. Не идти навстречу запросам крестьян, а навязать им свою во-
лю — такова основная идея политики регулирования, во главу угла
которой была поставлена твердость в заготовительных ценах. Ко-
пеечные переплаты карались штрафами, закрытием ссыпных пун-
ктов, снятием работников. В хлебном деле, где поправки на каче-
ство наиболее легко осуществимы, практика бонификации и
рефакций была извращена не только требованиями безоговорочного
применения установленных шкал без малейших отступлений, но и
самим построением базисных кондиций, используемых для изме-
нения уровня цен. Заготовительные цены в сентябре были снижены
повышением среднего базиса зерна, к которому делались бонифи-
кации и рефакции. Такой путь снижения заготовительных цен был
совершенно не понятен крестьянам и способствовал отчуждению
между ними и заготовителями. При этом регулирующие органы
очень жестко следили за тем, чтобы заготовительные цены не пре-
вышали установленного уровня и не препятствовали их снижению.
Поэтому фактически в ряде районов за шт о вительные цены упали
в последнем квартале 1927 г. ниже директивного уровня цен, ибо
заготовители старались перестраховаться от обвинений в превыше-
нии цен.
Пути сельского хозяйства, 1927, №2, с.33.
33 т а м же.
70
Не только регламентация заготовительных цен, но и все ос-
тальные вопросы организации хлебозаготовок, как, например, дис-
локация ссыпной сети, установление норм накладных расходов, бы-
ли предметом постоянного контроля регулирующих органов.
Создалось положение, при котором заготовители оказались лишен-
ными всякой возможности воздействовать на рынок. Они утеряли
хозяйственные связи с деревней, разучились заготовлять, побуж-
дать крестьян увеличивать привоз зерна. Бюрократизация загото-
вительного аппарата усугублялась ухудшением его квалификации
вследствие проводившейся политики замены государственных за-
готовительных органов с их опытными кадрами сельскохозяйствен-
ной кооперацией, не имевшей достаточного опыта хлебозаготови-
тельной работы. Заготовительный аппарат превратился в
безответственный механизм, автоматически проводящий в жизнь
распоряжения регулирующих органов. В гипертрофии их деятель-
ности было бы еще полбеды, если бы они стремились учитывать в
своих указаниях реальную обстановку на рынке. Но этого как раз
и не было. Регулирующие органы проводили линию на „подчинение
рынка плану" и не допускали возможности ошибок со своей сто-
роны, „упорствуя самовлюбленно", как писал об их поведении ру-
ководитель торговой секции Госплана СССР Н.Виноградский. Пер-
воисточник отрицательных явлений в хлебозаготовках он видел в
том, что „рыночные связи оказались замененными по преимуще-
ству чисто административными мерами, неизбежно носящими пе-
чать усмотрения, субъективизма, элементарности и непоследова-
тельности" 34.
Чисто административный подход преобладал и в распределе-
нии промтоваров, что усугубляло трудности с хлебозаготовками.
Несмотря на планы завоза, деревню не удалось обеспечить нужны-
ми ей промышленными изделиями. Зачастую на места отправля-
лись неходовые товары в несообразных объемах. Так, одно потре-
бительское общество получило 11 тыс. чайников, другое 7500
ламповых стекол, третье — 2 тыс. железных ведер 35.
В сложившейся ситуации реально стимулировать продажу хле-
ба можно было расширив продажу крестьянам сельскохозяйствен-
ной техники. На 1 октября 1927 г. на складах снабженческих ор-
ганизаций скопились большие остатки сельскохозяйственного
инвентаря. Но и в это время, несмотря на падение хлебозаготовок,
сохранялся запрет на продажу сложных сельскохозяйственных ма-
шин зажиточным крестьянам. В декабре на XV съезде партии пред-
седатель СНК УССР В.Чубарь говорил: „За последнее время, под
З4 Экономическое обозрение, 1928, №6, с.51.
35 финансы и народное хозяйство, 1928, №7, с.26.
71
влиянием нареканий оппозиции, у некоторых товарищей создается
такое впечатление: машины, которые мы вырабатываем для кре-
стьянства, мы должны давать только беднякам и, может быть, не-
которой части середняков, но определенную часть зажиточных хо-
зяйств надо лишить права на машину. Я приведу пример, что дала
бы такая политика. В этом году мы по Украине имеем план маши-
носнабжения на 45 млн. руб. Кредит на эти машины, т.е. возмож-
ность дать их в кредит, имеем только на 26 млн. руб. ... Что же
прикажете... за наличные деньги не продавать, потому что это по-
купают зажиточные, или дать машин только настолько, насколько
хватит у нас кредита? Это была бы, по-моему, вреднейшая реак-
ционная политика. Почему не производить сельскохозяйственных
машин столько, сколько может село потреблять?4* 36
Съезд, однако, не поддержал точку зрения Чубаря, и один из
наиболее эффективных стимулов к продаже хлеба остался неис-
пользованным. Если к этому добавить, что и дефицитные потреби-
тельские товары не отпускались зажиточным крестьянам в коопе-
ративе, то становится понятным, почему у них не было стимула к
продаже хлеба сверх того количества, которое было необходимо для
получения средств на уплату налогов и удовлетворение каких-то
неотложных нужд. Причем это принуждение ослаблялось тем, что
во второй половине 1927 г. крестьяне получили значительные сум-
мы от продажи скота, технических культур и неземледельческих
заработков, в частности от участия в строительных работах, ин-
тенсивный рост которых был вызван большим объемом капиталь-
ных затрат в промышленности.
Хотя неблагоприятные рыночные условия и не стимулировали
продажу зерна, но если бы осенью 1927 г. его было столько, сколько
предполагалось ЦСУ, то хлебозаготовки, несомненно, шли бы ус-
пешнее. Как мы видели, ЦСУ переоценило количество хлеба в стра-
не почти на 300 млн. пудов. Эта переоценка скрывала наметившееся
снижение темпа роста зернового хозяйства. Валовой сбор зерна в
крестьянских хозяйствах в 1927 г. был более чем на 300 млн. пудов
меньше по сравнению с 1926 г. 37 Это было вызвано снижением
урожайности на 8,5% 38, что в первую очередь объяснялось погод-
ными условиями. Но сыграло свою роль и замедление темпа роста
посевных площадей под зерновыми культурами с 7,3% в 1926 г. до
1,8% в 1927 г. 39 Оно объяснялось как неблагоприятной для зер-
новых рыночной конъюнктурой во время сева, так и политикой ог-
36 XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. Т.2. — М., 1962, с. 998.
37 Сельское хозяйство СССР. 1925 — 1928. — М., 1929, с.221.
3® Т а м же.
39 Т а м же, с.220.
72
раничения роста крепких хозяйств, которая проводил ас ь с осени
1926 г. Дело в том, что снижение темпа роста посевных площадей
было особенно заметным в районах товарного зернового хозяйства,
например на Северном Кавказе прирост упал с 9,7 до 0,3% 40- В
этих районах крупнопосевные хозяйства для увеличения посевов
нуждались в сложных сельскохозяйственных машинах, которые им
перестали продавать. Да и за найм рабочей силы, который также
был во многих случаях необходим, их весной 1927 г. лишали изби-
рательных прав. Кроме того, государственные органы из-за пере-
распределения средств в пользу промышленности не выделяли до-
статочных ресурсов для обеспечения зернового хозяйства
средствами производства как отечественными, так и импортными.
При продолжении такой политики кризис зернового хозяйства был
неминуем. И вызвать его в любой момент могли неблагоприятные
погодные условия. Крестьяне это чувствовали. Боязнь неурожая по-
сле трех урожайных лет была важным фактором, побуждавшим
крестьян в последнем квартале 1927 г. накапливать страховые за-
пасы, тем более, что состояние озимых внушало опасения из-за не-
достаточного снежного покрова и сухой осени.
Тем не менее в целом плановые заготовки в первом полугодии
хлебозаготовительной кампании (июль — декабрь), хотя и умень-
шились по сравнению с 1926 г. на 26,9%, все-таки превышали на
10% уровень 1925 г. 41 Но тогда серьезных продовольственных
трудностей в стране не было, потому что в дополнение к центра-
лизованным заготовкам много хлеба закупали внеплановые заго-
товители, включая частников. В 1927 г. их деятельность была почти
прекращена, и это способствовало обострению продовольственного
положения.
К концу 1927 г. и в городах, и в сельской местности потреб-
ляющих районов ухудшилось продовольственное снабжение. Даже
в Москве, которая обеспечивалась в первую очередь, ощущался ос-
трый дефицит, показателем которого, в частности, являлся значи-
тельно увеличившийся разрыв цен на продукты частной и коопе-
ративной торговли. Например, пшеничная мука в частной торговле
стоила в 3 раза дороже, масло и яйца — в 2 раза 42. Еще хуже было
продовольственное снабжение большинства городов, которые в цен-
трализованном порядке в отличие от таких крупных центров, как
Москва, Ленинград, Иваново-Вознесенск, почти не обеспечивались.
Например, в декабре 1927 г. в Кострому было поставлено пшенич-
4® Сельское хозяйство СССР. 1925 — 1928. — М., 1929, с.220.
4^ Показатели конъюнктуры народного хозяйства СССР за 1923/24
1928/29 гг. - М., 1930, с.51.
4^ финансы и народное хозяйство, 1928, N°7, с.26.
73
ной муки в 10 раз меньше, чем в январе 1927 г. 43 В сельской ме-
стности потребляющих районов, где в предыдущие годы нехватка
хлеба начинала ощущаться только в январе — феврале, в 1927 г.
дефицит возник уже в ноябре, что привело к наплыву крестьян из
этих мест в производящие районы, мешочничеству. Перебои в снаб-
жении хлебом районов, где велись заготовки технических культур,
в частности льна и хлопка, привели к их резкому падению в конце
года.
Одновременно с ухудшением продовольственного положения
обострялся и дефицит промышленных товаров, несмотря на рост
их производства. Определенную роль здесь сыграла практика рас-
пределения промтоваров. В целях стимулирования хлебозаготовок
органы регулирования направляли их в деревню, а также в круп-
нейшие промышленные центры. В результате в других городах обо-
стрялся дефицит таких товаров, как мануфактура, мыло, появились
огромные очереди у магазинов. На заседании ЭКОСО РСФСР 24
декабря 1927 г. сообщалось, что в такой очереди на Урале задавили
женщину с ребенком 44, в Нижегородской губернии в очередях за
мануфактурой собиралось более 700 чел. 45 Во многих городах де-
фицит отпускался кооперацией только своим пайщикам, которые
нередко его перепродавали. Так, около 30% товаров, проданных
Харьковской рабочей кооперацией в кредит, были перепроданы
пайщиками частным торговцам; членская кооперативная книжка
и кредитные талоны котировались на черной бирже как обыкно-
венный товар 46 47. Эти явления вызвали острую реакцию рабочих,
тем более, что в этот период отмечался 10-летний юбилей Октяб-
рьской революции. На заседании ЭКОСО РСФСР 24 декабря заме-
ститель наркома торговли РСФСР Чухрита говорил: „Писем мы
получаем каждый день 20-30, где нас ругают в контрреволюции и
безобразиях** . На рабочих собраниях и стихийных митингах ра-
бочие требовали улучшить продовольственное положение. Предста-
витель ВЦСПС Толстопятов указывал: „В ряде районов создалось
чрезвычайно тревожное настроение** 48. Нужно было срочно при-
нимать какие-то меры.
Какие же предлагались пути выхода из кризиса? Первой со
своим рецептом выступила оппозиция. Еще в августе после того,
как ЦСУ опубликовало оценки хлебных запасов от прошлого уро-
43 ЦГА РСФСР, ф.386, оп.1, д.1042, л.37.
44 ЦГА РСФСР, ф.386, оп.1, д. 1042, л.43.
4^ Там же, л.42.
4^ Финансы и народное хозяйство, 1928, №7, с.26.
47 ЦГА РСФСР, ф.386, оп.1, д.1042, л.38.
48 ЦГА РСФСР, ф.386, оп.1, д.1042, л.41.
74
жая, согласно которым у крестьян накопилось более 700 млн. пудов,
причем большая их часть у 10% хозяйств, оппозиция выдвинула
идею извлечь у верхушки деревни в форме принудительного займа
некоторую долю их запасов. Эта идея была развита в тезисах оп-
позиции к XV съезду партии, опубликованных в ноябре. Она пред-
ложила изъять у 10% крестьянских хозяйств 150-200 млн. пудов
зерна, вывезти их за границу, а на валюту купить сырье и обору-
дование для промышленности. Это позволило бы увеличить отече-
ственное производство промышленных изделий, в том числе и для
обеспечения деревни, что, в свою очередь, могло стимулировать
хлебозаготовки.
Предложение оппозиции было подвергнуто резкой критике ру-
ководителями партии. Выступая 20 ноября на X съезде Компартии
Украины, Рыков говорил: „Мы считаем совершенно недопустимым
возврат к методам "военного коммунизма” в виде принудительного
изъятия хлеба из деревни. Это нанесет величайший вред всему сель-
скому хозяйству, всему нашему хозяйственному строительству. Ес-
ли мы в некоторых дворах принудительно изымем хлеб, то во всех
остальных дворах будут ждать того же. Это на протяжении корот-
кого времени отразится определенным образом на посевной площа-
ди и на общем росте сельского хозяйства, и мы рискуем вернуться
к тому уровню сельского хозяйства, до которого оно упало 4-5 лет
назад. Ведь принудительное изъятие хлеба — часть «военного ком-
мунизма». Став на путь «военного коммунизма», мы неизбежно и
в короткое время приведем рабочий класс к разрыву его союза с
середняком” 49. Такие речи были естественны в устах Рыкова, ко-
торый последовательно выступал против применения военнс ком-
мунистических методов. Но и лидеры иного склада выступали про-
тив предложения о принудительном займе. Вот что говорил 16
декабря секретарь ЦК В.Молотов в докладе на XV съезде партии:
„Предложение о «займе» — прямой срыв всей политики партии,
всей политики нэпа. Поэтому тот, кто теперь предлагает нам эту
политику принудительного займа, принудительного изъятия 150-
200 млн. пудов хлеба хотя бы у десяти процентов крестьянских хо-
зяйств, т.е. не только у кулацкого, но и у части середняцкого слоя
деревни, то каким бы добрым желанием ни было это предложение
проникнуто, — тот враг рабочих и крестьян, враг союза рабочих и
крестьян (Сталин: «Правильно!»), тот ведет линию на разрушение
Советского государства” 50. Трудно поверить в искренность этих
высказываний Сталина и его верного соратника Молотова. По так-
тическим соображениям им было выгодно так говорить, чтобы за-
49 Правда, 25 ноября 1927 г.
50 XV^ съезд ВКП(б). Стенографический отчет. Т.2. — М., 1962, с 1222.
75
вершить разгром оппозиции, активные деятели которой (почти 100
чел.) были исключены из партии.
Отвергло руководство страны и принципиально другой путь
выхода из кризиса, который, в частности, предлагал Юровский. Он
писал: „Инфляция 1925/26 г. была преодолена пересмотром хозяй-
ственных планов и программ и мероприятиями по сокращению раз-
маха активных операций кредитных учреждений. Аналогичные ме-
роприятия снова становятся необходимыми на рубеже 1928 года"*51.
Не только беспартийные экономисты, но и некоторые видные члены
партии выдвигали подобные предложения. Так, на уже упоминав-
шемся заседании ЭКОСО РСФСР 24 декабря представитель ВЦСПС
Толстопятов говорил: „Очевидно, придется пересмотреть нашу про-
мышленную политику — насколько целесообразно сейчас вклады-
вать такие огромные средства и в Днепрострой, и в Волго-Донской
канал, и в Туркестано-Сибирскую железную дорогу, не следует ли
идти там менее форсированным темпом и пустить средства в ту
часть, которая может дать определенный эффект с точки зрения
удовлетворения теми товарами, которые являются дефицитными
... Я вношу предложение заняться этими вопросами и может быть
приостановить рост нашей индустриализации и часть средств пус-
тить на другую цель" 52. Однако руководство страны не собиралось
отказываться от амбициозных планов промышленного развития. На
XV съезде партии с энтузиазмом было встречено сообщение Куй-
бышева о разработанных ВСНХ контрольных цифрах пятилетнего
плана развития промышленности, которые намечали удвоение про-
изводства за 5 лет.
Вместе с тем определенные меры по смягчению рыночного не-
равновесия в последние месяцы 1927 г. принимались. Так, наряду
с уже упоминавшимся увеличением производства потребительских
товаров с середины ноября началось сокращение денежной массы.
Как видно из выступления Рыкова на XV съезде партии, он считал,
что это приведет к оживлению хлебозаготовок. Действительно, в
конце 1925 г. подобные меры в сочетании с повышением заготови-
тельных цен на зернопродукты принесли желаемый результат. Но
спустя два года сложилась другая ситуация и не только из-за того,
что не были пересмотрены завышенные планы. Не менее важно,
что в конце 1927 г. была иная политическая обстановка, возникла
напряженность в отношениях с крестьянством, которой не было в
1925 г.
Это явилось одной из главных причин отказа от повышения
заготовительных цен на хлеб. Сталин во время своей поездки в Си-
Юровский Л. Денежная политика Советской власти (1917 —
1927). — М., 1928, с-371.
52 ЦГА РСФСР, ф.386, оп.1, д.1042, л.45.
76
бирь во второй половине января 1928 г. утверждал, что кулаки тре-
буют повышения цен втрое, в то время как беднота и значительная
часть середняков уже сдали государству хлеб по государственным
ценам. В этой связи он задавал вопрос: „Можно ли допустить, чтобы
государство платило втрое дороже кулакам, чем бедноте и серед-
някам?“ И отвечал: „Стоит только поставить этот вопрос, чтобы
понять всю недопустимость удовлетворения кулацких требова-
ний“ . Некорректность вопросов, свойственная Сталину, позво-
ляла ему формулировать ложные альтернативы. Никто не требовал
трехкратного повышения Цен, речь могла идти о подтягивании за-
готовительных цен к уровню рыночных, которые были выше мак-
симально на 40-50%. Также неверным было утверждение о том,
что бедняки и середняки уже продали хлеб по государственным це-
нам. Фактически в начале хлебозаготовительной кампании хлеб
продавали прежде всего зажиточные крестьяне, у которых остава-
лись значительные товарные излишки от предыдущего урожая.
Многие же середняки, наоборот, старались не продавать хлеб, чтобы
не покупать его позднее по более высоким ценам.
Другие аргументы в пользу отказа от повышения заготовитель-
ных цен привел Рыков 9 марта 1928 г. на пленуме Моссовета. Он
указал на то, что между уровнями заготовительных цен на хлебо-
продукты и технические культуры должно поддерживаться опреде-
ленное соответствие, чтобы не уменьшились посевы последних.
„Поэтому повышение цен на хлеб связано с необходимостью повы-
шения цен на остальную сельскохозяйственную продукцию, отсю-
да — неизбежное повышение зарплаты, а вместе с тем повышение
цен на промышленные изделия. Взявшись повышать цены на хлеб,
мы вынуждены были бы пойти на повышение в определенном раз-
мере цен по ряду других товаров и тем самым понизили бы поку-
пательную силу рубля, ухудшив положение наименее обеспеченных
слоев населения, в бюджете которых хлеб и другие продукты зани-
мают наибольшее место*4 54. Из этих рассуждений следовало только,
что заготовительные цены на хлеб надо было повышать гибко,
прежде всего в районах товарного зернового хозяйства, где менее
острой была конкуренция между зерновыми и техническими куль-
турами в яровом клину. Что же касается опасности общего повы-
шения розничных цен вслед за ростом заготовительных, то Рыков
ее преувеличивал. Дело в том, что в то время доля заготовитель-
ной цены на хлебопродукты в розничной цене, которую уплачи-
вал покупатель, составляла меньше половины. Например, летом
1927 г. заготовительная цена на пшеницу составляла только
30,9% к реализационной цене внутреннего рынка на пшенич-
Стал и н И.В. Соч., т. 11. — М., 1952, с.З.
54 Правда, II марта 1928 г.
77
нуюмуку 55. Это значительно ослабляло влияние роста заготови-
тельных цен на уровень розничных.
Повышение заготовительных цен, вероятно, привело бы к
оживлению хлебозаготовок, но вряд ли сумело бы их значительно
увеличить. Ведь оставались другие факторы, кроме низких цен, ко-
торые сдерживали хлебозаготовки. Нужна была целая система мер
для того, чтобы выйти из кризиса хлебозаготовок и создать гарантии
невозможности его повторения. В нее, в частности, должны были
войти пересмотр планов промышленного развития, перераспреде-
ление государственных средств в пользу сельского хозяйства, сня-
тие ограничений на развитие крупных крестьянских хозяйств.
Руководство страны не хотело идти на подобный поворот в пол-
итике. Поэтому был отвергнут и такой путь смягчения продоволь-
ственных трудностей, как импорт зерна. Калинин на сессии ЦИК
в апреле 1928 г. так говорил об этом предложении: „Конечно, это
можно было бы сделать, и в правительстве были даже лица, которые
выдвигали эту меру. Но для того, чтобы при создавшихся условиях
можно было регулировать рынок, нам пришлось бы закупить за
границей не менее 50-70 млн. пудов хлеба, что стоило бы около
100 млн. руб. валютой". Такую сумму „можно было бы найти лишь
при сокращении других покупок, главным образом промышленного
сырья. Но это сократило бы работу наших фабрик и заводов. Эта
мера не оправдала бы себя, потому что задержала бы поступатель-
ный ход нашей индустриализации" 56.
Отказавшись осуществить поворот, призванный привести пол-
итику в соответствие с экономическими законами и реальными воз-
можностями страны, руководство видело единственный способ вы-
хода из кризиса — чрезвычайные административные меры по
отношению к крестьянству. Нет сомнений в том, что, по крайней
мере, некоторые члены Политбюро понимали, какими последстви-
ями чреват этот шаг. Вспомним, например, цитированную выше
речь Рыкова с критикой предложений оппозиции о принудительном
займе. Тем не менее они пошли на такой шаг, стремясь найти хоть
какой-то выход из труднейшего положения, которое сложилось к
началу 1928 г. Но сама острота кризиса возникла из-за того, что
он не был своевременно смягчен экономическими методами, на-
пример повышением заготовительных цен или импортом зерна.
Часть руководства не шла на принятие таких мер, не желая
замедлить темпы индустриализации. Но у Сталина, на наш взгляд,
были и другие мотивы. К осени 1927 г. он стремился создать обста-
новку, в которой стали бы возможными чрезвычайные меры по от-
ношению к крестьянству. А для этого надо было возбудить массовое
5$ Экономический бюллетень Конъюнктурного института, 1927, №11-12.
56 Правда, 20 апреля 1928 г.
78
недовольство населения продовольственными трудностями. Высту-
пая с докладом об итогах пленума ЦК в апреле 1928 г., он сравнил
эти чрезвычайные меры с изъятием церковных ценностей во время
голода 1921 г., когда голодающие поддержали эту кампанию. И в
1928 г., подчеркивал Сталин, партия получила возможность „свя-
зать решительную борьбу против кулацко-спекулянтских элемен-
тов деревни с борьбой за кровные интересы широких масс трудя-
щихся" 57. Создание предпосылок для принятия чрезвычайных мер
являлось логическим продолжением сталинской политики обостре-
ния положения в стране, которая проявилась еще летом 1927 г. в
борьбе с „вдруг" вспыхнувшей активностью террористов и шпио-
нов, а позднее — в арестах инженеров Донбасса по обвинению во
вредительстве. Напряженность в стране нужна была Сталину для
борьбы за власть, ибо его авторитет возрастал именно в ходе борьбы
с врагами.
57 с т а л и и И.В. Соч., т.11.	М., 1952, с. 51.
79
ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ МЕРЫ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ
Чрезвычайные меры, осуществлявшиеся в соответствии с ди-
рективами ЦК от 6 января и 13 февраля, представляли собой сис-
тему административных действий, призванных решить две основ-
ные задачи: 1) изъять у крестьян деньги, оставшиеся после уплаты
налоговых платежей, и тем самым вынудить их увеличить продажу
хлеба плановым заготовителям для получения средств на неотлож-
ные нужды; 2) конфисковать излишки зерна у крестьян, имевших
большие запасы. Первая задача решалась выпуском займа укреп-
ления крестьянского хозяйства и применением закона о самообло-
жении крестьянского населения. На практике облигации займа рас-
простран ялись принудительно, в первую очередь среди зажиточных
крестьян. Самообложение крестьян в форме сбора средств на удов-
летворение культурно-хозяйственных нужд деревни существовало
давно, но с начала 1928 г. оно стало использоваться как метод при-
нудительного изъятия денег, главным образом у зажиточных кре-
стьян, ибо распределение самообложения между крестьянами про-
исходило по классовому принципу.
Для решения второй задачи была использована ст. 107 Уголов-
ного кодекса РСФСР (и аналогичная ей ст. 127 УК УССР), которая
предусматривала лишение свободы сроком до трех лет с полной или
частичной конфискацией имущества за „злостное повышение цен
на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на ры-
нок“. Зажиточных крестьян обвиняли в спекуляции за то, что они
задерживали продажу хлеба, но, по существу, это обвинение было
необоснованным — ведь они не скупали, а сами производили зерно.
Директива ЦК от 13 февраля предусматривала, что ст. 107 должна
применяться к тем хозяйствам, у которых товарные излишки превы-
шали 2000 пудов. Это были действительно крупные хозяйства, но
их в большинстве районов было немного, и вскоре местные пар-
тийные органы стали обращаться в ЦК с просьбой снизить для их
региона эту цифру. Нередко, не дожидаясь разрешения, они при-
меняли ст. 107 к средним хозяйствам. Восьмого марта Наркомат юс-
80
тиции выпустил циркуляр, в котором указывалось, что цифра 2000
пудов, установленная для Сибири, не является обязательной для
других областей и губерний и может на местах снижаться. Этот
циркуляр находился в явном противоречии с директивой ЦК, в ко-
торой никаких оговорок о том, что цифра 2000 пудов относится
только к Сибири, не было. Получив циркуляр, Пензенский губком
запросил ЦК, согласован ли циркуляр НКЮ с ЦК. Как констати-
ровал секретарь губкома, „ответа мы не получили" 1. Это было весь-
ма многозначительное молчание. Оно свидетельствовало об обост-
рении разногласий в руководстве. Хотя решение о чрезвычайных
мерах было принято в Политбюро единогласно, некоторые его чле-
ны, в первую очередь Рыков, не хотели, чтобы они выходили за
рамки, установленные директивой от 13 февраля. Отдельные от-
ветственные работники, несогласные с чрезвычайными мерами, уш-
ли со своих постов. Так, в середине февраля был освобожден от
исполнения своих обязанностей нарком земледелия РСФСР с 1923 г.
А.Смирнов, а несколько позднее оба его давних заместителя —
И.Теодорович и А.Свидерский.
Но широкого несогласия в руководящих кругах с чрезвычай-
ными мерами не было, несмотря на то, что не прошло и месяца с
того дня, как XV съезд партии отверг значительно менее обреме-
нительное для крестьян предложение оппозиции о займе. Тем не
менее пересмотр взглядов, по существу, не носил такого радикаль-
ного характера, как это кажется на первый взгляд. Ведь большин-
ство руководства еще в 1926 г. встало на путь ограничения роста
зажиточных крестьянских хозяйств. Бухаринский лозунг форсиро-
ванного наступления на кулачество родился не на пустом месте,
он сам являлся показателем вполне определенных настроений в ру-
ководстве. Да и широкий партийный актив был психологически
подготовлен к чрезвычайным мерам после XV съезда партии, в ре-
золюции которого говорилось о создавшейся возможности „более
решительного наступления на кулака".
Чрезвычайные меры и в установленных ЦК рамках были весь-
ма жестоки. Практика же далеко выходила за эти рамки. Так, ст. 107
применялась к хозяйствам, имевшим излишки менее 500 пудов,
причем зачастую конфисковывались не только хлебопродукты, но
и сельскохозяйственные машины, т.е. подрывалась производствен-
ная база хозяйства. Нередки были случаи конфискации хлебных
излишков без всякого судебного применения ст. 107 посредством на-
силия, избиений, арестов. На Украине кроме ст. 127 УК УССР для
обоснования конфискаций применялся закон о наказании за не-
правильное хранение зерна и порчу его вредителями. Он открывал
новые возможности для произвола. О том, как это делалось, сви-
1	ЦПА, ф. 17, оп.69, д.724, л 40
81
детельствуют следующие строки из постановления Политбюро ЦК
КПУ от 5 февраля 1928 г.: „Проводя твердо в жизнь закон о порядке
хранения зерна и борьбе с вредителями, в то же время не допускать
никаких извращений в проведении соответствующих мероприятий,
как, например, искусственное подсыпание долгоносиков при осмот-
ре амбаров и т.п.“ 2
К проведению хлебозаготовок были привлечены органы ОГПУ
и милиции. На село было командировано огромное число партий-
ных и советских работников из городов. Так, за январь — март
1928 г. было мобилизовано 3580 ответственных работников губер-
нского и окружного масштаба и 26 тыс. уездных, районных и во-
лостных работников 3. Они получили право отменять решения ме-
стных органов и разговаривали с крестьянами „грозным басом
пролетарской диктатуры", как выразился один из таких уполномо-
ченных на Урале 4. Уполномоченные ходили по деревенским дво-
рам, требуя сдачи излишков хлеба и отбирая у крестьян расписки
в том, что те привезут зерно. Для того, чтобы создать внутри кре-
стьянства опору, облегчающую проведение чрезвычайных мер, был
использован прием из арсенала „военного коммунизма" — 25%
конфискованного хлеба передавалось беднякам в порядке долго-
срочного кредита.
Чрезвычайные меры позволили значительно увеличить плано-
вые хлебозаготовки, особенно в I квартале 1928 г., когда было за-
готовлено на 75,6% больше, чем в предыдущем квартале, в том чис-
ле в январе заготовки выросли на 84,4% по сравнению с декабрем
1927 г. и в феврале на 46,4% по сравнению с январем 5. Однако
этот успех был достигнут дорогой ценой. Резко ухудшилось отно-
шение крестьян к Советской власти, появились антисоветские ли-
стовки, участились террористические акты против представителей
власти. Зажиточные крестьяне стали отказываться от аренды земли,
продавали сельскохозяйственную технику, сокращали свои посевы
весной 1928 г.
Стремясь предотвратить общее сокращение посевных площа-
дей, СНК СССР принял в конце февраля постановление о мерах
по расширению яровых посевов. Для того, чтобы его выполнить,
местные органы прибегли к новому витку административных мер.
Так, была использована статья Земельного кодекса, которая пре-
доставляла право судебно-земельным комиссиям отбирать землю
2	ЦПА, ф. 17, оп.69, д.724, л.11.
3	Там же, д.603, л.49.
Там же, л.45.
$ Показатели конъюнктуры народного хозяйства СССР за 1923/24 —
1928/29 гг. — М., 1930, с.51.
82
на срок севооборота в том случае, если она беспричинно пустует.
Зажиточных крестьян, имевших рабочий скот и сельскохозяйствен-
ные машины, обязывали обрабатывать землю тем малообеспечен-
ным крестьянам, которые не имели тягловой силы. Соответствую-
щие договоры заключались через комитеты крестьянской
взаимопомощи, которые должны были гарантировать оплату за
произведенную работу. Однако впоследствии эти комитеты отка-
зались от платы, а сами бедняки не имели средств. Зажиточные
крестьяне оказались обманутыми, и, когда в следующую посевную
кампанию осенью их попытались снова обязать сделать ту же ра-
боту, они категорически отказались. По данным ЦСУ, в целом по
всем группам хозяйств посевные площади весной не уменьшились.
Однако здесь впервые проявилась та болезнь, которая в 1928 г. по-
разила нашу статистику, — приписки, совершавшиеся в угоду ру-
ководству, которое хочет видеть свои решения выполненными.
По мере того как все острее проявлялись отрицательные по-
следствия чрезвычайных мер, в руководстве начали громче звучать
голоса тех, кто стремился их отменить. Первого апреля Рыков под-
писал письмо руководителям местных советских органов о борьбе
с принудительным размещением займа укрепления крестьянского
хозяйства. Проходивший с 6 по 11 апреля пленум ЦК постановил,
что „по мере ликвидации затруднений в хлебозаготовках должна
отпасть та часть мероприятий партии, которая имела экстраорди-
нарный характер44 6. Вместе с тем пленум ЦК поставил задачу вы-
полнить годовой план хлебозаготовок, для чего требовалось заго-
товить в апреле — июне значительно больше, чем в
соответствующий период предыдущих лет.
Это решение было явной ошибкой. К тому времени перебои в
снабжении хлебом были в значительной мере изжиты благодаря за-
готовкам I квартала 1928 г. и острой необходимости ставить перед
местными органами задачу во что бы то ни стало выполнить годовой
план хлебозаготовок не было, тем более что из-за тяжелых метео-
рологических условий погибла значительная часть озимых посевов,
всего по СССР около 6,5 млн. га 7. Особенно тяжело пострадали
районы товарного зернового хозяйства, Украина и Северный Кав-
каз. В ряде районов Украины погибло более 75% озимых посевов.
Гибель озимых повышала значение страховых фондов крестьян, да-
же если их потеря была частично компенсирована пересевом вес-
ной. В таких условиях обещание отменить чрезвычайные меры и
требование выполнить годовой план оказались несовместимы. Надо
было что-то выбирать, и сталинское большинство в руководстве
6	КПСС в резолюциях... Т.4. — М., 1984, с.320.
7	Год правительства СССР (материалы к отчету за 1927/28 бюджетный
год). — М., 1929, с. 178.
83
пренебрегло обещанием пленума ЦК. Такому выбору способство-
вала напряженная внутриполитическая обстановка, которая еще
больше обострилась после опубликования 10 марта сообщения о
раскрытии контрреволюционного экономического заговора в уголь-
ной промышленности. Несчастные случаи на шахтах, недостатки
в их работе были объяснены кознями инженеров-вредителей. „Шах-
тинское дело“ породило невиданный с начала нэпа всплеск „спе-
цедства**, поиск вредителей и в других отраслях народного хозяй-
ства.
Нажим на крестьянство во II квартале 1928 г. еще больше уси-
лился, причем он распространился на основные массы крестьян, а
не только на зажиточных, у которых уже в I квартале 1928 г. была
изъята основная часть хлебных излишков. На это обращал особое
внимание секретарь Ромейского окружкома партии, который писал
16 апреля в ЦК ВКП(б) и ЦК Компартии Украины: „Апрельское
заседание для нашего округа выполнять придется лишь при условии
жесткого нажима не только на кулацкие слои, но и на все серед-
няцкие элементы, имеющие возможные запасы, что касается то-
варного запаса хлеба у крестьянства, наш вывод такой, что они
почти исчерпаны в округе, и выполнение апрельского плана должно
проходить за счет имеющихся крестьянских страховых запасов. Это
и будет составлять особую трудность хлебозаготовок. Отсюда мы
считаем необходимым подчеркнуть возможное резкое ухудшение
политического настроения крестьянства, в частности его середняц-
кой части, а также оживление контрреволюционных элементов и
их деятельности. Приступая с решительным нажимом к выполне-
нию директивы ЦК, мы считаем необходимым осветить не только
трудности этой работы, но и возможные неблагоприятные полити-
ческие результаты** 8.
Как бы в ответ на подобные письма, указывающие на то, что
хлебозаготовки должны затронуть страховые запасы, Политбюро
ЦК КПУ 21 апреля приняло такое решение: „Признать, что в ок-
ругах должно оставаться не более месячного запаса хлеба** 9. А еще
через 9 дней (30 апреля) новое постановление: „Во изменение по-
становления ПБ от 21 апреля считать, что в округах должен оста-
ваться максимум двухнедельный запас хлеба. Причем в отдельных
округах этот запас должен регулироваться НКТоогом в зависимости
от действительных заготовок в данном округе** 1 °. Для оценки этого
постановления надо иметь в виду, что минимальным страховым
фондом перед сбором нового урожая считался запас, обеспечиваю-
8	ЦПА, ф.17, оп.69, д.724, л.49.
Там же, л.50.
Та м же, л.53.
84
щий удовлетворение двухмесячной продовольственной и кормовой
потребности. А при плохих видах на урожаи (именно такая ситу-
ация сложилась на Украине после гибели озимых) крестьяне стре-
мились его значительно увеличить. Отсюда понятно, какими дра-
коновскими методами пришлось вынуждать крестьян сдавать
хлебопродукты. Органы ОГПУ по заданию партийных органов рас-
ширили репрессии против недовольных крестьян. Как формулиро-
валось в партийных документах, был проседен ряд операций „по
изъятию контрреволюционных элементов на селе“ 1Такими же-
стокими мерами в мае — июне удалось увеличить заготовки по
сравнению с апрелем на 22,7 и 50% соответственно, но в целом за
квартал зерновых и маслосемян было заготовлено 60 млн. пудов
вместо 100 млн., которые требовались для выполнения годового пла-
на. „Довесок4* за последний квартал хлебозаготовительной кампа-
нии составил менее 10% от заготовок предыдущих трех кварталов
и никак не мог оправдать то ухудшение отношения крестьян к Со-
ветской власти, которое произошло в эти месяцы.
Это ухудшение побудило сторонников продолжения нэпа по-
требовать отмены чрезвычайных мер. Их требование было принято
июльским Пленумом ЦК. Однако противники Сталина в Политбю-
ро Бухарин, Рыков, Томский сделали на этом пленуме принципи-
альную ошибку — не поставили прямо вопрос о снятии Сталина с
поста генсека. Не исключено, что было уже поздно, и большинство
ЦК поддержало бы Сталина, но это было необходимо для сплочения
колеблющихся членов ЦК. Тогда исход борьбы предсказать было
труднее. Во всяком случае сам Сталин опасался открытого столк-
новения, поэтому неоднократно на протяжении 1928 г. публично
отрицал наличие разногласий в Политбюро. В закулисной же борьбе
Сталин без труда переиграл своих противников, тем белее, что вре-
мя работало на него. Дело в том, что отмена чрезвычайных мер
сама по себе не могла восстановить подорванного доверия основной
массы крестьян к политике партии. Требовались значительно более
кардинальные шаги по возвращению к политике 1925 г., которые
бы могли убедить крестьян в том, что чрезвычайные меры не по-
вторятся. Снятие Сталина было как раз необходимо для осущест-
вления таких действий и само по себе могло служить доказатель-
ством разрыва с политикой чрезвычайных мер.
Крестьянские хозяйства, не только зажиточные, но и середняц-
кие, потеряв стимулы к развитию производства, стали его свертывать.
Особенно болезненно шел этот процесс в районах товарного зернового
хозяйства. Например, на Северном Кавказе посевные площади осенью
уменьшились даже по официальным данным ЦСУ на 18%	, а по
11 ЦПА, ф.17, оп.69, д.603, л.43.
Ч Сельское хозяйство СССР. 1925 — 1928. — М., 1929, с.208.
85
оценке председателя организационно-планового бюро Госплана
РСФСР П.Парфенова не меньше чем на 31% 13. Осенью 1928 г.
Парфенов подробно знакомился с положением дел на Северном Кав-
казе и 22 ноября, по совету Калинина, направил докладную записку
в ЦК. В ней он изложил свои впечатления от пребывания на Се-
верном Кавказе и нарисовал яркую картину развала всей сельской
жизни в результате применения чрезвычайных мер.
Парфенов сообщал о потере интереса крестьян к повышению
культуры сельскохозяйственного производства после лишения из-
бирательных прав многих крестьян-культурников в начале 1927 г.
„Агрономы отмечают, что за последние два года к ним совершенно
никто не обращался с вопросами производственного значения** 14.
Те же крестьяне, которые, например, вырастили при содействии
агрономов племенной скот, были в соответствии с принятым в ап-
реле 1928 г. новым положением о сельскохозяйственном налоге об-
ложены в индивидуальном порядке, а не по общим ставкам. Для
них налог был увеличен в несколько раз. Тысячи крестьян было,
по словам Парфенова, „окулачено, а потом разорено только за то,
что они завели себе машины, хороших жеребцов и племенных ко-
ров, дома покрыли железом, мыли полы и ели на тарелках** ,5. От-
сюда он делал вывод: „Как можно всерьез требовать сейчас от му-
жика, чтобы он культурно вел хозяйство, культурно обрабатывал
землю, культурно ухаживал за скотом и за жильем, когда каждый
грамотный (да и не только грамотный) мужик знает тысячи конк-
ретных фактов, режущих глаза и нервы, которые утверждают его
в обратном, что этим теперь заниматься весьма рискованно: запи-
шут в кулаки, поставят вне закона, выгонят детей из школы, об-
ложат непосильным налогом** 16. Изгнание детей зажиточных кре-
стьян из школы, о котором упоминал Парфенов, являлось
следствием решения местных партийных органов принимать детей
в сельские школы по классовому принципу — вначале детей бес-
коровных, затем однокоровных и т.д. Так как школьные здания
были небольшими, для детей более обеспеченных крестьян не ос-
талось мест. Их родители бросились продавать коров и, получив
справки об их продаже, снова направились в школы, но уже было
поздно. Когда же начались холода, дети бедняков, не имевшие теп-
лой одежды и обуви, не смогли ходить в школу. В итоге и коров
распродали, и школы оказались полупустые.
13	ЦГ1А, ф.78, оп.1, д.296, л.147
14	ЦПА, ф.78, оп.1, д.296, л.147об.
Там же, л.149.
^Там же, л.148об., 149.
86
В результате чрезвычайных мер даже в таком сравнительно
богатом районе, как Северный Кавказ, возникли серьезные продо-
вольственные трудности. В крупных городах появились громадные
очереди за хлебом, была введена карточная система. „В некоторых
городах (Темрюк, Краснодар) в очередь за хлебом становятся почти
с вечера" 17, — констатировал Парфенов. Усилился поток мешоч-
ников в станицы Кубани из районов потребляющей полосы. Пар-
фенов отмечал, что „вокруг многих станиц расположились целые
таборы беженцев" 18. Усиление напряженности в деревне привело
к резкому росту хулиганства и грабежей. Как писал Парфенов, „по-
сле 5-ти часов вечера, когда стемнеет, на улицу показываться не
рекомендуется, особенно приезжему человеку или человеку с пор-
тфелем, вас закидают грязью, изобьют палками, а портфель могут
отнять" 19. Такая реакция была связана с тем, что крестьяне имен-
но в чужих людях, особенно начальственного вида, видели винов-
ников своих бед. Парфенов замечал, что в ходе чрезвычайных мер
пришлось заменить многих председателей станичных советов ра-
ботниками, присланными из других мест, которые не имели родст-
венных, соседских, дружеских связей с местным населением, ме-
шавших местных работникам осуществлять репрессии.
Вся обстановка, сложившаяся в деревне в результате приме-
нения чрезвычайных мер, побуждала крестьян, в первую очередь
тех, кто лучше других понимал, что происходит, покинуть село,
перебраться в город. На это обращал внимание и Парфенов: „Быть
рабочим — мечта подавляющего большинства как казаков, так и
иногородних" .
В то же время сами рабочие, испытывавшие в последние ме-
сяцы 1928 г. продовольственные трудности, никак не могли быть
довольны создавшимся положением. На общем собрании рабочих
и служащих Подольского механического завода по случаю посеще-
ния его Калининым 5 октября 1928 г. многие выступавшие ругали
Советскую власть, утверждали, что при царизме жить было лучше,
требовали от руководства страны срочно улучшить положение. На-
пример, один из рабочих говорил: „Примите экстренные меры, т.
Калинин, а то вам по шапке попадет" 21. Попытки выступавших
коммунистов защищать политику Советской власти прерывались
аудиторией.
17	ЦПА, ф.78, оп.1, д.296, л.151.
Там же, л.151об.
^Там же, л.152об.
20	ЦПА, ф.78, оп.1. д.296, л.152.
Там же, д.251, л.276.
87
В условиях массового недовольства политикой партии те ру-
ководители, которые поняли ошибочность взятого курса, не реши-
лись открыто выступить против него. Они боялись, что открытый
раскол усилит враждебные Советской власти силы и будет постав-
лена под угрозу руководящая роль партии в стране. Это была без-
условно ошибка. Как уже говорилось, их своевременное открытое
выступление (не позже чем на июльском Пленуме ЦК 1928 г.) могло
бы сплотить членов партии — противников сталинского курса. А
то, что таковых было немало, видно хотя бы из факта снятия многих
партийных и советских работников за отказ от применения чрез-
вычайных мер. Лидеры „правого уклона", вероятно, считали, что
со временем, когда губительные последствия сталинского курса ста-
нут проявляться еще отчетливее, им будет легче его победить. Но
они не учли психологии большинства членов ЦК. По мере того,
как обострялось недовольство народа, многие члены ЦК укрепля-
лись в мысли о том, что во главе страны должен стоять именно
такой лидер, как Сталин, способный навести порядок и удержать
власть партии. Кроме того, были и такие руководители, которые
поддерживали Сталина потому, что пришли к выводу — Сталина
победить все равно не удастся и выступление против него может
только лишить их привилегированного положения.
Чрезвычайные меры подорвали основы механизма нэпа. Ис-
пользовать их для того, чтобы преодолеть кризис хлебозаготовок,
значило применить лекарство, которое обладало побочными дейст-
виями, приносящими больше вреда, чем сама болезнь.
88
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сравнение кризисов 1925 и 1927 гг. дает возможность выделить
основные противоборствовавшие тенденции. В 1925 г. преобладала
тенденция к развитию страны на основе принципов нэпа. Внутри-
политическая обстановка была спокойной, проводился курс на при-
влечение всех слоев населения к участию в культурном и хозяйст-
венном строительстве. Ставилась задача развития народного
хозяйства при сохранении рыночного равновесия, используя зако-
ны товарного производства. Противоположная тенденция — к обо-
стрению классовой борьбы, ограничению частного сектора, замене
рыночного механизма административным управлением — находи-
лась как бы в тени. Кризис 1925 г. был вызван просчетами в пла-
нировании и являлся чисто экономическим. Руководство страны
довольно быстро отреагировало на его возникновение, приняв ре-
шение о пересмотре хозяйственных планов.
Вместе с тем кризис оживил антинэповскую тенденцию. Ее сто-
ронники видели главную причину хозяйственных трудностей имен-
но в курсе на развертывание нэпа, принятом весной 1925 г. Нападки
на этот курс шли как со стороны политической — требования ог-
раничить рост частного сектора, так и с экономической — призывы
форсировать индустриализацию. В краткосрочном плане эти на-
падки были отбиты, и из кризиса вышли экономическими методами,
сохраняя верность принципам нэпа. Но со временем силам, высту-
павшим за отход от политики 1925 г., удалось ее существенно из-
менить. Прежде всего начала меняться внутриполитическая обста-
новка, стало ухудшаться отношение к непролетарским слоям.
Произошло перераспределение бюджетных средств в пользу про-
мышленности за счет сельского хозяйства, усилились ограничения
роста частного сектора, который являлся неотъемлемой частью нэ-
повской экономики. Четко проявилась тенденция к замене рыноч-
ного механизма плановым распределением, которая на практике
привела ^к бесхозяйственным административным распоряжениям.
В результате действия всех этих факторов возник кризис 1927 г. В
отличие от предыдущего он был уже не только экономическим, но
89
и социально-политическим. Сами по себе экономические трудно-
сти, возникшие в середине года, можно было преодолеть на основе
нэпа. Однако обострение внутриполитической обстановки помеша-
ло своевременно принять необходимые экономические меры. В ре-
зультате сложилось такое положение, когда уже требовались не
только экономические, но и серьезные политические перемены, осу-
ществить которые было значительно труднее.
Спрашивается, почему возобладала такая тенденция, которая,
хотя и не была прямо направлена против нэпа, фактически подры-
вала его основы? Тому были и политические, и экономические при-
чины. Кризис 1925 г. показал, что чисто экономическими методами
не так-то просто направить накопления, создающиеся в частном
секторе, прежде всего в сельском хозяйстве, на те цели, которые
выбирает государство. Требовалось умение владеть экономически-
ми рычагами, проводить такую экономическую политику, которая
не нарушала бы рыночное равновесие, а это, в свою очередь, ста-
вило определенные пределы темпам индустриализации. Вместе с
тем снятие ограничений роста крестьянских хозяйств было нераз-
рывно связано с расширением самодеятельности основной массы
крестьян как в Советах, так и в кооперативных объединениях. А
это создавало политические проблемы для партийного аппарата,
привыкшего командовать, а не убеждать. Все эти трудности можно
было преодолеть длительной и терпеливой работой, постепенным
овладением экономическими методами управления. Вместо этого
часть руководства во главе со Сталиным, не желая, да и не умея
решать сложные проблемы, связанные с развитием нэпа, встала на
путь отхода от него в сторону административных методов. Сыграла
свою роль и некомпетентность этих руководителей Й сложных эко-
номических вопросах (причем сами они отнюдь не считали себя
некомпетентными), и их нежелание прислушиваться к рекоменда-
циям специалистов.
Кризис 1927 г. назревал и был неизбежен при продолжении
такой политики. Но когда он разразился, еше можно было изменить
ее. Был и положительный опыт выхода из кризиса 1925 г. Не поздно
было повторить его, не прибегая к чрезвычайным мерам. Снова
встает вопрос — почему был совершен новый качественный скачок
по пути отхода от нэпа? Думается, что главная причина заключа-
лась в том, что все руководство было виновно в создавшемся поло-
жении и психологически ему было легче сделать еще один шаг впе-
ред по тому же пути, чем вернуться назад. Важное значение имело
и то, что решение о чрезвычайных мерах принималось в узком кру-
гу членов Политбюро, а не на пленуме ЦК, не говоря уже о XV
съезде партии, который закончился незадолго до принятия этих мер
и прошел под знаком борьбы с требованиями оппозиции о сверты-
вании нэпа. Сложившийся к тому времени внутрипартийный ре-
жим делал очень трудным выбор оптимального решения.
90
Подводя итог, можно сказать, что использование рыночного
механизма в условиях централизованной экономики требует высо-
кой компетентности решений, принимаемых экономическими ор-
ганами, и демократического механизма выбора альтернатив на всех
уровнях управления. Без этих условий кризисы были неизбежны,
и в конце концов они подорвали нэп.
Что же дает анализ кризисов 1925 и 1927 гг. для изучения со-
временных проблем? Сейчас мы переживаем глубокий кризис, ко-
торый является не только экономическим, но и социально-полити-
ческим. В этом отношении он напоминает кризис 1927 г. Если
рассматривать экономические аспекты, то в современной ситуации
следует выделить прежде всего обесценивание рубля. Оно связано
как с кредитной инфляцией и чрезмерными бюджетными расхода-
ми, покрываемыми за счет эмиссии, так и с падением производства.
Идет стремительный рост цен, обостряется дефицит товаров, кото-
рый стимулирует „бегство от рубля**, что ускоряет его обесценива-
ние. Устранить эти явления можно с помощью тех же методов, ко-
торые были успешно применены для выхода из кризиса 1925 г., т.е.
в первую очередь сокращая бюджетные расходы и кредитование на-
родного хозяйства, изменяя структуру внешней торговли, а также
стимулируя инициативу и предприимчивость трудовых коллекти-
вов и отдельных граждан.
Другая черта современного кризиса, заставляющая вспомнить
20-е годы, — эго нарушение нормальных экономических взаимо-
отношений между городом и деревней. Оно проявляется в опере-
жающем росте цен на промышленные средства производства для
сельского хозяйства по сравнению с закупочными ценами на сель-
скохозяйственную продукцию, а также в остром дефиците посту-
пающих в село промышленных изделий, как потребительских, так
и производственно-технического назначения. Одновременно ослаб
административный нажим на колхозы и совхозы, и в результате,
не имея экономических стимулов, они сократили продажу своей
продукции государству. В 1990 г., несмотря на рекордный урожай,
государственные закупки зерна были значительно меньше запла-
нированной величины. Колхозы и совхозы стремились удержать его
у себя, направляя на корм скоту и бартерные сделки. Зерно, которое
может долго храниться, выполняет роль валютного товара, как и
в 20-е годы. Эту ситуацию предвидел Рыков еще 65 лет назад, когда
шли споры о темпах коллективизации. Он говорил, что она не ус-
траняет проблему установления нормальных экономических взаи-
моотношений с сельским хозяйством. Ведь колхоз, по его мысли,
отличался от крестьянского хозяйства только тем, что выступал на
рынке как более крупный товаропроизводитель. Для Сталина эти
аргументы не были убедительны, потому что он делал ставку не на
равноправные экономические отношения с деревней, а на изъятие
ресурсов иЬ нее репрессивными мерами. Грабить же село было удоб-
нее, когда крестьяне организованы в колхозы.
91
При дальнейшем развитии наметившейся тенденции можно
столкнуться не только с сокращением государственных закупок, но
и с падением сельскохозяйственного производства. Для предотвра-
щения этой опасности целесообразно использовать те же подходы,
которые предлагались в 20-е годы. Речь идет не только о правильных
ценовых взаимоотношениях между продукцией города и деревни.
Важно создать условия для эффективной производственной дея-
тельности как жизнеспособных колхозов и совхозов, так и индиви-
дуальных крестьянских хозяйств. Если обеспечение средствами
производства или перерабатывающими мощностями требует
средств и времени, то всякие организационные препятствия могут
быть устранены незамедлительно.
Как и в 20-е годы, современный кризис остро проявляется в
сфере обращения. Кризис 1927 г. был в немалой степени связан с
предшествовавшим ему нажимом на частную торговлю, ее сверты-
ванием, что привело к удорожанию товаропроводящего аппарата,
ухудшению связей между производством и потреблением. Сейчас
стали разрушаться хозяйственные связи, установленные команд-
но-бюрократическим путем, а новые, соответствующие современ-
ным рыночным условиям, формируются медленно. Сказывается и
то, что рыночная инфраструктура еще нс создана и многие руко-
водители предприятий по привычке ждут, пока специальные органы
установят им хозяйственные связи. Выход из этой ситуации — не
в замораживании устаревших связей, а в ускоренном переходе к
рынку, развитии посредничества, прежде всего кооперативного и
частного.
Конечно, имеются существенные различия в развертывании
экономических кризисов в наши дни и в 20-е годы. Сейчас эконо-
мика отягощена огромными военными расходами, структура про-
изводства деформирована, в ней слишком мал удельный вес про-
изводства потребительских товаров. С другой стороны, в наше
время имеются несравненно более благоприятные возможности для
экономического сотрудничества с другими странами. В целом, если
учитывать только экономические факторы, то приостановить даль-
нейшее ухудшение экономического положения не составляет особо
большого труда. Здесь может быть использован весь арсенал
средств, который применялся для выхода из кризиса в 20-е годы.
Выход из кризиса осложняют политические факторы. Но сей-
час они действуют иначе, чем в 1927 г. Тогда компартия являлась
монопольной политической силой и вся власть в стране принадле-
жала небольшой группе руководителей партии, решения которых
являлись законом для всех органов управления. В силу ряда пол-
итических и идеологических соображений большинство этой груп-
пы стало проводить ошибочную политику, не желая прислушивать-
ся к предостережениям высококвалифицированных экономистов,
что и привело к глубокому кризису. Понимавшие опасность взятого
курса беспартийные и коммунисты, не входящие в круг высшего
•92
руководства, были практически лишены возможности влиять на его
изменение.
Сейчас ситуация существенно изменилась. Помимо компартии
появились другие политические силы, которые в ряде регионов по-
теснили ее власть. Хотя формально центр обладает полной властью
над страной, фактически он ее не имеет. Даже принятые на высшем
уровне решения зачастую не выполняются, идет „война законов"
между республиками и центром, и различные силы стремятся дей-
ствовать не принимая во внимание интересы других. Командно-бю-
рократическая система ослабла настолько, что не может уже обес-
печить бюрократическую увязку интересов, и в то же время она
еще достаточно сильна для того, чтобы не допускать их согласова-
ния подлинно демократическим путем. Грубо говоря, она напоми-
нает собаку на сене.
В этих условиях выход из кризиса осложнен. С одной стороны,
затруднен выбор тех расходов, которые целесообразно с обществен-
ной точки зрения сократить ц первую очередь. С другой — разви-
тию рыночных методов хозяйствования препятствует стремление
старых структур сохранить свою власть. В результате кризис не
разрешается, а углубляется. Это порождает даже у квалифициро-
ванных специалистов пессимизм, неверие в возможность выйти из
кризиса в обозримом будущем.
Показательна статья экономиста К.Кагаловского „Впереди —
эпоха нестабильности**, опубликованная в „Независимой газете**
30 апреля с.г. В ней автор указывает на такие проблемы, как рост
социальных ожиданий, превышающий возможности экономики
исчерпание экологических ресурсов, изношенность основных фон-
дов в производственной и непроизводственной сферах, и делает вы-
вод: „Мы вступили в полосу тупиковых ситуаций и неразрешимых
проблем. Ибо сейчас нет решений, не ущемляющих чьи-либо ин-
тересы. Но тот, чьи интересы могут быть ущемлены... как правило,
достаточно силен, чтобы не позволить этого сделать**.
Перечень наших проблем можно еще продолжить, но почему
их надо считать неразрешимыми? Аргументы в пользу этого утвер-
ждения неубедительны, ибо в любом обществе проблемы разреша-
ются на основе взаимного ущемления интересов путем компромис-
сов. Везде в конце концов люди договариваются, и трудно понять,
почему наша страна должна быть исключением. Кагаловский прав,
когда он указывает, что для согласования интересов нужны демок-
ратические институты. Но никак нельзя согласиться с его утверж-
дением: „Население в СССР не готово и не хочет принять ни на-
стоящего рынка, ни настоящей демократии**. Не нужно смешивать
неподготовленность и нежелание. Да и неподготовленность к рынку
и демократии не может служить основанием для отказа от них, ведь
нельзя подготовиться к ним теоретически, не испытав на практике.
Развитее страны в последние годы показывает, что, несмотря
на все трудности процесс демократизации продолжается. Под вли-
93
янием углубляющегося кризиса ускоряется распад командно-бю-
рократической системы и появляются предпосылки для достижения
согласия на демократической основе. Показательной является рас-
ширяющаяся поддержка идеи „круглого стола“ различных полити-
ческих и общественных движений. Формально говоря, в нем нет
необходимости, раз есть съезд народных депутатов и Верховный Со-
вет страны. Но в наших условиях, когда идут быстрые перемены в
общественной жизни, избранные два года назад депутаты уже не
отражают весь спектр политических сил.
На заседаниях „круглого стола“ помимо политических вопро-
сов могут обсуждаться проблемы экономического сотрудничества
между республиками и регионами, намечаться основные линии эко-
номической политики, разрешаться конфликты между профсоюза-
ми и рабочим движением, с одной стороны, и руководством народ-
ным хозяйством — с другой. Понятно, что „круглый стол“ может
быть плодотворным только в том случае, если результаты дискуссий
будут воплощаться в конкретные дела. Это прежде всего зависит
от правительства. Вряд ли целесообразно образование коалицион-
ного правительства, состоящего из представителей различных дви-
жений. В наше время предпочтительнее единая команда компетен-
тных профессионалов, пользующихся доверием участников
„круглого стола“.
Но есть ли надежда на то, что удастся найти общий язык на
этом „круглом столе“? Думается, что да. К этому подталкивает
прежде всего углубляющийся кризис. Без достижения договоренно-
стей нельзя предотвратить дальнейшее ухудшение экономического
положения, чреватое угрозой социального взрыва по румынскому
образцу. У всех политических движений должен сработать инс-
тинкт самосохранения, побуждающий идти на компромисс.
Альтернативой компромиссу является широкомасштабное на-
силие со стороны власти. Именно на этот путь выхода из кризиса
встало руководство в начале 1928 г. Жизнь показала, что этот путь
предлагает только иллюзию выхода из кризиса и, наоборот, еще
сильнее обостряет его, порождая необходимость в дальнейшем рас-
ширении репрессий. Тогда были определенные предпосылки для
массовой поддержки этой иллюзии. Еще свежа была в памяти граж-
данская война, имелись определенные социальные группы зажи-
точных людей, у которых было что отнять и перераспределить.
Сейчас принципиально иная ситуация. Даже те социальные
группы, которые во что бы то ни стало хотят сохранить власть,
понимают, что, встав на путь массовых репрессий, они могут сами
оказаться в числе жертв. В 1928 г. еще трудно было предвидеть
1937 г., когда репрессии обрушились и на правящую партию. Сей-
час этот опыт хорошо известен и служит предостережением всем
тем, кто надеется на насилие как на метод решения экономических
и социальных проблем.
94
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ ...................................... 3
Курс 1925 г. на либерализацию.................. 5
Кризисные явления
второй половины 1925 г.........................13
Причины хозяйственных
трудностей 1925 г..............................23
Восстановление хозяйственного
равновесия и созревание предпосылок
нового кризиса.................................33
Товарный голод
и кризис хлебозаготовок........................59
Чрезвычайные меры и	их последствия.............80
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ....................................89
Ю.М. ГОЛ АНД
КРИЗИСЫ,
РАЗРУШИВШИЕ НЭП
Редактор Г.П.Костяеина
Корректор К.И.Лазоренко
Технический редактор А.Б. Антонов
Сдано в набор 25.07.91. Подписано в печать 19.08.91.
Формат бумаги 60 х 90 1/16 Печать офсетная.
Усл.печ.л. 5,58. Уч. -изд.л. 6,67
Тираж 330 экз. Цена 5 руб.
Заказ 78.
Международный НИИ проблем управления
П7312, Москва, пр-т 60-летия Октября, 9