ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
6
1956

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ШЕСТЬ РАЗ В ГОД
б
^	Ч
* 'Ml,омИ'1 чЧ
19 5 6

За ленинский принцип партийности
в идеологической работе
Решения XX съезда Коммунистической партии Советского Союза
дали сильнейший стимул к подъему идеологической работы в нашей
стране. Критика съездом таких уродливых явлений, как догматизм и на¬
четничество, имевших место в области общественных наук и в значитель¬
ной степени обусловленных культом личности Сталина, создала благо¬
приятные условия для развертывания научно-теоретической работы, для
творческих исканий, дискуссий, смелой постановки новых вопросов,
диктуемых жизнью. Съезд партии потребовал от всех занимающихся об¬
щественными науками, в том числе и философов, глубокой творческой
разработки в первую очередь актуальных вопросов коммунистического
строительства, возможной лишь на основе самостоятельного изучения
жизни, обобщения практической деятельности миллионов трудящихся,
строящих под руководством партии коммунистическое общество.
Хотя с момента XX съезда времени прошло немного, мы можем отме¬
тить некоторые успехи в развитии общественных наук.
Теоретические работники стали освобождаться от элементов догма¬
тизма и других недостатков, которые были присущи многим работам по
вопросам политической экономии, философии, истории, права и т. д. Ши¬
ре стали развертываться научные теоретические дискуссии, без которых
невозможно плодотворное развитие науки.
Философы стали глубже изучать произведения Маркса, Энгельса и
Ленина, более смело и творчески разрабатывать программные указания
Ленина о задачах марксистской философии. Несколько коллективов рабо¬
тает над созданием учебников по диалектическому и историческому мате¬
риализму, которые должны базироваться на всем богатстве философской
науки марксизма-ленинизма, на обобщении всемирно-исторического опыта
борьбы международного пролетариата за социализм, на опыте и достиже¬
ниях современного естествознания.
Под влиянием решительной и последовательной борьбы партии про¬
тив культа личности начался пересмотр ряда ошибочных положений, свя¬
занных с культом И. В. Сталина.
Так, в области философской науки была раскритикована утвердив¬
шаяся ранее догма, будто работа Сталина «О диалектическом и историче¬
ском материализме» является «вершиной» развития марксистской фило¬
софии и чуть ли не исчерпывает всю проблематику философской науки,
весь круг вопросов, над которыми нужно работать. В центр внимания все
больше выдвигаются задачи разработки диалектики, диалектической ло¬
гики в соответствии с указаниями Ленина.
В философской литературе пересматривается ряд положений и фор¬
мул Сталина, упрощающих действительные закономерности развития
общества и толкающих на путь неправильного понимания некоторых
общественных явлений и процессов. В качестве примера укажем на из¬
вестную формулу Сталина о ликвидации старой надстройки, породив¬
шую множество схоластических споров и ошибочных представлений, буд-

4
ПЕРЕДОВАЯ
тс с переворотом в экономическом базисе начисто ликвидируется порож¬
денная им надстройка, будто в развитии надстройки нет никакой преем¬
ственности. Эта формула начала вытеснять более гибкую и диалектиче¬
скую формулу Маркса о перевороте в области надстройки. Критика упро¬
щенных представлений и особенно положительная научная разработка
вопроса о взаимоотношении базиса и надстройки, как и других кардиналь¬
ных вопросов философской науки, имеют не только теоретическое, но и
важное практическое значение. Без правильного понимания процессов,
совершающихся в идеологической надстройке общества в связи с возник¬
новением нового экономического базиса, невозможно правильно решить
вопрос об отношении к культурному наследию прошлого, вопрос, имеющий
первостепенное значение в процессе строительства новой, социалистиче¬
ской культуры.
Говоря о положительном значении критики и творческого пересмотра
ряда теоретических догм, утверждавшихся в период культа личности
Сталина, необходимо указать и на некоторые отрицательные явления, ме¬
шающие нашей работе. Речь прежде всего идет о том, что в ряде случаев
имеет место поспешность в решении сложных теоретических вопросов,
беспринципное шараханье из одной крайности в другую, подмена серьез¬
ного, марксистского анализа примитивной отсебятиной, выдаваемой за
творческое развитие науки, огульное отрицание всех теоретических поло¬
жений Сталина, в том числе и правильных. Иные «теоретики» полагают,
что критика ошибок и недостатков в области философской науки и тео¬
рии вообще дает право выдвигать и отстаивать явно немарксистские поло¬
жения и концепции, брать под сомнение абсолютно бесспорные, всем хо¬
дом истории подтвержденные принципы нашего мировоззрения, проверен¬
ные наукой и практикой. Кое-кто считает, что смелость и новаторство в
теоретической работе сводятся к сочинительству всевозможных псевдо¬
научных концепций и теорий, противоречащих основам марксистского ми¬
ровоззрения. Под флагом борьбы с культом личности иные «критики» пы¬
таются опорочить всю теоретическую работу, проделанную в предыдущий
период. Нужно давать решительный отпор подобным тенденциям, всяким
идейным шатаниям.
Ленинский принцип партийности должен быть основой всей нашей
работы по дальнейшему развитию и пропаганде коммунистического миро¬
воззрения.
Это тем более важно подчеркнуть, что последние международные
события вызвали новую волну буржуазной истерии против марксизма,
против идей социализма. Весь пропагандистский аппарат империалисти¬
ческих государств пущен в ход, чтобы посеять в умах трудящихся семена
скептицизма и сомнения в успехах социализма, в правоте великих идей
марксизма-ленинизма. Буржуазные идеологи стремятся опорочить социа¬
листическую демократию — подлинную демократию народных масс, за¬
воеванную в странах социализма. Используя и раздувая ошибки и факты,
нарушения социалистической законности, имевшие место в прошлом, онй
противопоставляют социалистической демократии демократию буржуаз¬
ную, лицемерно называя ее выражением духа «свободного мира». Подлин¬
ная сущность этой «демократии» как нельзя ярче проявилась в разбой¬
ничьем нападении Англии, Франции и Израиля на независимый народ
Египта.
Эта «демократия» выражает свою настоящую природу ежедневно в
фактах подавления империалистическими государствами свободы и неза¬
висимости колониальных и полуколониальных народов, в ограничении
демократических прав трудящихся масс внутри капиталистических стран.
Какова эта хваленая буржуазная «демократия» и куда она ведет, как
нельзя лучше показали «подвиги» организаторов контрреволюционного
фашистского путча в Венгрии, их кровавый террор против лучших сынов
венгерского народа.

ПЕРЕДОВАЯ
5
Все это еще и еще раз доказывает, что мы должны вести неустанную
и непримиримую идейную борьбу против буржуазной фальсификации во¬
проса о демократии, более конкретно, доходчиво, убедительно разоблачать
антинародную сущность буржуазной «демократии». Было бы неправиль¬
но недооценивать эту задачу и полагать, что буржуазная пропаганда не
оказывает никакого влияния на умы и некоторой части советских людей,
в частности, из среды молодежи. Отравляющее воздействие буржуазной
пропаганды находит свое выражение в некоторых высказываниях, в кото¬
рых берется под сомнение социалистическая природа нашей демократии,
в предложениях свободной проповеди у нас идеализма и т. п. Имели место
высказывания о том, что материалистическое мировоззрение и познание
вообще не могут якобы успешно развиваться, если не допустить свободы
идеалистической философии. Отдельные, незрелые в. идеологическом отно¬
шении люди задачу развития советской демократии, поставленную
XX съездом Коммунистической партии, понимают в буржуазно-анархист¬
ском духе, как свободу от партийного руководства. Ясно, что такого рода
взгляды ничего общего не имеют с действительно насущными задачами
развития социалистической демократии и развития марксистской науки.
Некоторые работники идеологического фронта, не закаленные в идейной
борьбе с буржуазной идеологией, ошибочно истолковывают требование
дифференцированного подхода к разным течениям буржуазной филосо¬
фии, социологии, права, политики, полагая, что это означает смягчение
критики буржуазной идеологии, затушевывание принципов марксизма,
примирение с буржуазной идеологией. Такое понимание есть забвение
принципа партийности в идеологической работе.
Ничем нельзя оправдать крайне недостаточную активность филосо¬
фов в борьбе против современной буржуазной идеологии, изо всех сил
стремящейся дискредитировать марксистское мировоззрение. Вспомним,
как наши учители Маркс, Энгельс, Ленин на попытку врагов науки обо¬
лгать, очернить учение диалектического материализма отвечали тройным
ударом, развенчивая все их хитросплетения. Это должно служить нам
примером. Стремясь ослабить растущее влияние диалектического мате¬
риализма на естествознание, буржуазные философы говорят о «бесплод¬
ности» материалистической диалектики для науки. Они ведут атаки на
материализм, на теоретическое мышление вообще, прикрываясь маской
«эмпиризма» и «позитивизма», превознося чистый «опыт» и «факты». Со¬
временный позитивизм является едва ли не самым рафинированным спо¬
собом защиты и протаскивания идеализма в науку.
Энгельс в свое время указывал, что позитивизм, презирающий тео¬
рию,— «самый верный путь от естествознания к мистицизму». Именно на
этот путь тащит современная буржуазная философия науку. Ленин также
развенчал новую разновидность позитивизма — махизм, показав всю его
опасность для естествознания. В последние десятилетия в буржуазной
философии возникли такие новейшие течения позитивизма, как логический
эмпиризм, семантизм и проч. Мы еще недостаточно остро, глубоко, кон¬
кретно разоблачаем эти, как и другие, течения идеализма. В этом, безу¬
словно, сказывается недостаток марксистской идейности, материалисти¬
ческой воинственности в нашей философской работе.
Между тем было бы ошибкой думать, что позитивистская проповедь,
направленная против марксистской философии, против материалистиче¬
ского мировоззрения, остается у нас без всякого влияния. В последнее
время среди отдельных естествоиспытателей раздаются голоса о том, что
для деятелей науки не нужна философия диалектического материализма,
что естествознание обойдется и без диалектики. Высказываются предло¬
жения о свертывании философского образования в высших учебных заве¬
дениях. Спору нет, в известной степени за подобные, в корне ошибочные
взгляды несем ответственность и мы, философы. Известно, что некоторые
философы своими некомпетентными рассуждениями по ряду вопросов

6
ПЕРЕДОВАЯ
физики, биологии и других наук, нападками на теорию относительности и
т. п. ослабили союз философии с естествознанием, столь необходимый и
жизненно важный для обеих наук. Нередко помощь естествоиспытателям
со стороны философов подменялась неубедительной критикой и наклеива¬
нием философских ярлычков, что отталкивало естествоиспытателей от
философии. Вместе с тем нельзя отрицать и того, что нигилистическое
отношение со стороны отдельных наших ученых к философии является
также результатом влияния позитивистских идей современной буржуаз¬
ной философии. Следует указать, что и некоторые наши философы сдают
свои идейные позиции по ряду принципиальных вопросов, например, по
вопросу о познаваемости явлвдий, о бесконечности Вселенной и т. п.
Отсюда задача советских философов — вести неустанную борьбу с
буржуазной философией, крепить союз материалистической философии
с естествознанием. Мы должны давать отпор всяким попыткам под видом
критики недостатков и ошибок, имеющимся еще в нашей работе, умалить
великую роль марксистско-ленинского мировоззрения, марксистско-ленин¬
ской философии в развитии науки, в коммунистическом воспитании, в
борьбе советского народа за коммунизм.
Сейчас широко развернулись теоретические споры и дискуссии в са¬
мых разнообразных областях науки и искусства. Мы, философы, не можем
и не должны проходить мимо этих споров. Решение обсуждаемых вопросов
во многом зависит от правильного методологического подхода к ним, от
рассмотрения их в свете марксистского философского мировоззрения.
Так, например, среди советских художников идут горячие споры об отно¬
шении к наследию прошлого, о том, на кого, на какие традиции должно
ориентироваться наше изобразительное искусство. Вопрос об отношении
к наследству прошлого как в философии и других науках, так и в искус¬
стве всегда был и остается одним из кардинальных вопросов, без правиль¬
ного решения которого невозможно двигаться вперед. В любой области
общественного сознания поступательное развитие идет так, что каждая
новая, более высокая ступень опирается на достигнутое, продолжает,
углубляет, оплодотворяет новым опытом лучшие и наиболее ценные тради¬
ции прошлого, перерабатывает и развивает их в свете интересов передо¬
вых классов, двигающих общественную жизнь вперед.
Советское искусство, руководствующееся методом социалистического
реализма, решительно борется против тех традиций, течений в искусстве
прошлого, которые снижали и обесценивали его великое общественное
значение, уводили в дебри формализма, сбивали на путь натуралистиче¬
ского описательства поверхности явлений и т. п. Дебатируется, например,
вопрос о сущности импрессионизма. Некоторые оценивают его как раз¬
новидность художественного реализма. Но эта оценка неправильна. Ко¬
нечно, нет необходимости отбросить некоторые ценные достижения в обла¬
сти формы, свойственные лучшим представителям импрессионизма. Но
природа его в целом чужда реализму в глубоком смысле этого понятия.
Один из лучших представителей русской реалистической литературы,
Щедрин, говорил о художественном реализме: «Мы включаем в эту
область всего человека, со всем разнообразием его определений и действи¬
тельности». Импрессионизм равнодушен к человеку и его судьбе, это
искусство без высоких человеческих идеалов. Плеханов критиковал
импрессионистскую живопись «за полное равнодушие к идейному содер¬
жанию произведения».
С первых шагов существования Советской власти Коммунистическая
партия и Ленин проявляли неустанную заботу о правильном направле¬
нии развития советского искусства. Партия ориентировала и ориентирует
искусство на освоение всего подлинно великого и ценного, что было и
есть в отечественном и в мировом искусстве. Только благодаря руковод¬
ству партии могли расцвести и расцвели новая, социалистическая культу¬
ра, новое, социалистическое искусство. Идеологи буржуазии пытаются

ПЕРЕДОВАЯ
7
использовать факт руководства со стороны партии процессом формирова¬
ния и развития искусства как аргумент в пользу своего лживого утвержде¬
ния об отсутствии свободы художественного творчества в социалистиче¬
ском обществе. Не случайно, конечно, наши враги ведут атаки против
руководства партии в области искусства, как и во всех других областях
нашей общественной жизни. Они хорошо знают, что руководство партии
обеспечивает развитие нашей экономики, культуры, всей жизни советского
общества в одном, определенном направлении — в направлении к ком¬
мунизму. И это их бесит, выводит из равновесия, поэтому они не жалеют
усилий, чтобы любыми способами подорвать эту основу основ нашего
развития. В искусстве свободу творчества они понимают в буржуазном
смысле — как средство развращать сознание людей чуждыми народу
идеями, нелепейшим формалистическим кривлянием, выдаваемым за «ис¬
кусство».
Истинную же свободу творчества — служение советских писателей,
всей художественной интеллигенции трудящемуся народу, воплощение в
образах искусства идеалов социалистического гуманизма — они называют
«закрепощением» художника.
Для советского писателя, художника принцип коммунистической идей¬
ности, партийности является тем животворящим стимулом, который
помогает им рука об руку со всем народом осуществлять под руководст¬
вом партии самую насущную, самую благородную в современную истори¬
ческую эпоху задачу — строительство коммунистического общества.
Несомненно, ошибки прошлого периода, связанные с культом лич¬
ности Сталина, приводили нередко к нарушению ленинских принципов
руководства искусством и тормозили его развитие. Одним из наиболее
вредных проявлений нарушения этих принципов было администрирование,
навязывание отдельными деятелями общественному мнению своих субъ¬
ективных вкусов и оценок, недостаточное развертывание творческих дис¬
куссий. Партия осудила эти методы работы и приняла меры к искорене¬
нию их, к безусловному выполнению указания Ленина о том, что в лите¬
ратурном деле «необходимо обеспечение большего простора личной ини¬
циативе, индивидуальным склонностям, простора мысли и фантазии, фор¬
ме и содержанию» (Соч., т. 10, стр. 28).
Ленинизму, Коммунистической партии всегда были глубоко чужды
как бюрократические приемы подхода к искусству, так и малейшая недо¬
оценка значения партийного руководства развитием искусства. В этой
связи редакция считает необходимым отметить ошибочность в освещении
ряда важнейших принципиальных вопросов искусства в статье Б. А. Наза¬
рова и О. В. Гридневой «К вопросу об отставании драматургии и театра»,
опубликованной в пятом номере нашего журнала. В этой статье критику¬
ются имевшие место на прошлом этапе методы администрирования в те¬
атральном искусстве. Но, направляя огонь против голого администрирова¬
ния как метода руководства искусством, эта статья умаляет значение ру¬
ководящей деятельности Коммунистической партии по развитию совет¬
ского социалистического искусства. Хотя авторы и говорят о ленинских
принципах руководства партии искусством? цитируют ряд постановлений
партии и указаний Ленина, из которых следует, что партия должна руко¬
водить «вполне планомерно» процессом развития искусства, однако в ряде
случаев их критика администрирования переходит по существу в отрица¬
ние необходимости партийного руководства. Об отдельных постановле¬
ниях партии, например, о репертуаре драматических театров, авторы
говорят, явно недооценивая их значение в развитии искусства.
О ленинских принципах руководства искусством авторы говорят одно¬
сторонне, тем самым искажая их. В действительности ленинские принципы
руководства искусством требуют внимательного отношения партии к про¬
цессам, совершающимся в искусстве, и обеспечения правильного идейного
и художественного направления его развития. Свободное соревнование

8
ПЕРЕДОВАЯ
различных творческих направлений в советском искусстве, широкий
обмен мнениями и столкновение различных точек зрения — что является,
езусловно, главным методом развития искусства — не означают и не
могут означать ослабления партийного руководства искусством. Широко
известно, что по инициативе Ленина Коммунистическая партия приняла
ряд решений, сыгравших огромную роль в становлении и формировании
молодого советского искусства. Когда пролеткультовцы пытались изоли¬
ровать пролетариат от классического наследия прошлого и насаждать
всевозможные декадентские формы искусства, Коммунистическая партия,
Ланин дали им решительный отпор. В письме ЦК партии, опубликован¬
ном в 1920 году, указывалось: «Под видом «пролетарской культуры»
рабочим преподносили буржуазные взгляды в философии (махизм). А в
области искусства рабочим прививали нелепые, извращенные вкусы (фу¬
туризм)». Указания партии сыграли первостепенную роль в развитии
советского искусства по пути служения высоким идеалам социализма,
глубоко реалистического отражения борьбы народа за новую жизнь. Та¬
кую же роль играли последующие решения и указания партии по вопро¬
сам искусства. Ленинские слова о том, что в области искусства коммуни¬
сты «не должны стоять сложа руки и давать хаосу развиваться, куда хо¬
чешь», а «должны вполне планомерно руководить этим процессом и фор¬
мировать его результаты», всегда были и остаются основополагающим
принципом деятельности партии в вопросах искусства. Ленинские прин¬
ципы руководства искусством, разумеется, предполагают, что это руко¬
водство осуществляется через художественную интеллигенцию, обще¬
ственные организации.
Поэтому не верны и те положения статьи, которые противопоставля¬
ют процесс формирования идейных и эстетических оценок искусства в ни¬
зах, в гуще народа, направляющей деятельности в этой области сверху,
со стороны партии. В действительности это единый закономерный процесс,
в котором партия, внимательно прислушиваясь к голосу народа, обога¬
щаясь его жизненным опытом, чутко направляет развитие художествен¬
ных интересов широких народных масс в духе коммунизма, заботится о
воспитании у трудящихся, у нашей молодежи здоровых эстетических вку¬
сов, борясь со всякого рода влияниями упадочнического буржуазного
искусства. Справедливо говоря о важной роли советской общественно¬
сти, общественного мнения народа в развитии искусства, авторы склонны
забыть, что развитие этого общественного мнения нельзя рассматривать
только как «дело стихийное». Общественное мнение народа всегда и во все
эпохи развивалось и развивается под влиянием различных общественных
идей, учений, которые разрабатываются идеологами различных классов.
Общественное мнение советского народа формируется и развивается под
руководством его передовой части, его авангарда — Коммунистической
партии, под направляющим, организующим, вдохновляющим влиянием
великих идей марксизма-ленинизма.
Глубоко ошибочны рассуждения авторов о недоверии к художествен¬
ной интеллигенции. Коммунистическая партия воспитала и выпестовала
советскую социалистическую интеллигенцию, создавая на всех этапах су¬
ществования и развития Советского государства широчайшие возможно¬
сти для приложения ее сил ко всем областям коммунистического строи¬
тельства. Ни в одной стране капиталистического мира нет и не может
быть таких условий для проявления творческих талантов интеллигенции,
какие созданы в нашей стране. И на великое доверие со стороны всего
народа и партии советская интеллигенция — плоть от плоти народа —
отвечает непоколебимой верностью идеалам коммунизма, воплощенным в
жизнь всей деятельностью Коммунистической партии.
Увлекшись критикой недостатков работы наших театров, авторы ри¬
суют состояние нашего театрального искусства только мрачными краска¬
ми. Однако, -несмотря на все свои недостатки, на серьезное отставание от

ПЕРЕДОВАЯ
9
запросов коммунистического строительства, наше театральное искусство
все же является самым высокоидейным искусством в мире, играющим
большую роль в коммунистическом воспитании трудящихся и оказываю¬
щим благотворное воздействие на развитие -прогрессивных течений в теат¬
ральном искусстве других стран.
Редакция допустила серьезную ошибку, опубликовав статью Б. На¬
зарова и О. Гридневой, содержащую неправильные, вредные положения,
направленные, по сути дела, против партийного руководства искусством.
Принцип марксистско-ленинской идейности, коммунистической пар¬
тийности является основополагающим во всей идеологической работе.
Чем выше будет марксистская идейность и принципиальность в нашей
работе, тем нетерпимее мы будем относиться к отставанию в разработке
животрепещущих вопросов современности, тем воинственнее мы будем в
борьбе против наших идеологических врагов, тем теснее и неразрывнее
будет связь нашей науки с жизнью. Основным недостатком в работе фило¬
софов остается робость в постановке животрепещущих вопросов современ¬
ного общественного развития, вопросов коммунистического строительства.
Философам необходимо круче повернуть внимание к конкретной пробле¬
матике современного общественного развития. Так, например, образование
и развитие мировой системы социализма все с большей остротой выдви¬
гают перед нами задачу изучения объективных законов развития взаимо¬
отношений между странами лагеря социализма, ибо без знания и учета
законов нельзя строить правильно этих взаимоотношений.
Международная реакция, спекулируя на ошибках во взаимоотноше¬
ниях между отдельными странами социалистического лагеря, стремится
использовать эти ошибки, разжигая националистические пережитки среди
отсталых слоев населения, чтобы осуществить свою заветную мечту —
расколоть единство социалистических государств. Наш долг, долг маркси-
стов-ленинцев, состоит не только в том, чтобы развенчать, разоблачить
эти попытки империалистов. Задача заключается также в положительной
научной разработке чрезвычайно важных и тонких вопросов развития
правильных взаимоотношений между социалистическими государствами.
Принципиальное значение в этом отношении имеет Декларация Советско¬
го правительства об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы
и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими
государствами. Эта Декларация провозгласила, что глубочайшее един¬
ство всех социалистических государств основывается на строгом и неук¬
лонном соблюдении национального суверенитета, равноправия и самостоя¬
тельности каждой страны. Перед каждым социалистическим государством
стоит проблема правильного сочетания национальных интересов своей
страны с интернациональными задачами и интересами всего лагеря социа¬
лизма и, разумеется, всего международного рабочего движения. Чем
теснее связь и единство социалистических государств, тем более благо¬
приятные возможности имеются для развития каждой страны, и, наобо¬
рот, чем строже соблюдаются принципы равенства, суверенитета и взаим¬
ного уважения, тем более нерушимы единство и дружба социалистических
государств. Нарушения этих принципов немедленно используются врагами
социализма, международной реакцией.
С этим вопросом тесно связан другой, огромной принципиальной важ¬
ности вопрос — об общих и особых путях развития различных стран
к социализму. После XX съезда философы стали больше уделять внима¬
ния этому вопросу. Но, к сожалению, опубликованные на эту тему статьи
пока не выходят за рамки самой общей постановки вопроса. Требуются
более конкретное изучение и исследование различных сторон и аспектов
данной проблемы, основывающиеся опять-таки на живом, жизненном ма¬
териале. Какое, например, большое значение имеет изучение опыта строи¬
тельства социализма в Китае, а также опыта других стран народной демо¬
кратии! И в данном вопросе чрезвычайно важно правильно вскрыть диа¬

10
ПЕРБДОвАЯ
лектику общего и особенного. Опыт показывает, какое богатое своеобра¬
зие форм присуще процессу строительства социализма в разных странах.
Вместе е тем он свидетельствует об общности и единстве основ всех этих
особенных форм, о том, что, только находясь на почве марксистского уче¬
ния, на почве общих коренных принципов марксизма-ленинизма, можно
успешно решать конкретные задачи социалистического лагеря.
Нужны хорошие работы о социалистической демократии, о ее преи¬
муществах, превосходстве и коренном отличии от демократии буржуаз¬
ной, о классовой структуре советского общества, о взаимоотношении раз¬
личных слоев в нашей стране. Некоторые буржуазные социологи распро¬
страняют нелепую версию о том, будто в советском обществе имеется
класс эксплуататоров и класс эксплуатируемых, причем за «эксплуатато¬
ров» выдаются работники государственного аппарата, советская интелли¬
генция. Конечно, версия эта смехотворна, но было бы неправильно про¬
ходить мимо нее, не разоблачать ее, ибо она рассчитана на то, чтобы
сбить с толку малоискушенную в политике часть трудящихся за рубежом.
Но дело, конечно, не в одной критике, а в том, чтобы дать серьезные на¬
учные исследования, показывающие те величайшие социальные измене¬
ния, которые произошли в нашем рабочем классе, крестьянстве и интел¬
лигенции, и закономерности дальнейшего развития советского общества.
Показывая чуждость всему нашему строю имеющихся еще элементов бю¬
рократических извращений в работе госаппарата, необходимо вскрывать
их конкретные корни и тем самым помогать партии, народу вести борьбу
против бюрократизма — этого злейшего врага Советского государства.
Вместе с тем необходимо давать отпор попыткам под видом борьбы с
бюрократизмом подвергать критике основы и принципы социалистиче¬
ского строя.
Мы недостаточно занимаемся вопросами коммунистического воспита¬
ния, в частности воспитания молодежи. Эти вопросы широко обсуждают¬
ся в печати, подымаются в художественных произведениях, вызывают го¬
рячие споры. Но разве над этими вопросами не должен размышлять и фи¬
лософ, если он хочет быть подлинно марксистским философом, активно
вмешивающимся во все процессы жизни и помогающим народу, партии
осмысливать их, способствовать их практическому решению! Про¬
блема коммунистического воспитания есть важнейшая социологическая,
этическая, а следовательно, философская проблема. Между тем не ред¬
кость, когда философская статья, посвященная этим вопросам, вместо
глубоких размышлений, основанных на обобщении сложных процессов
жизни, отделывается общими, отвлеченными рассуждениями.
Итак, больше внимания конкретным вопросам, выдвигаемым жизнью,
за глубокую философскую разработку их на основе марксистской идейно¬
сти и непримиримости ко всяким гнилым настроениям в нашей собствен¬
ной среде, систематической и последовательной борьбе против буржуаз¬
ной идеологии. Наша деятельность и в дальнейшем должна базироваться
на все шире развертывающихся серьезных творческих спорах и дискус¬
сиях, на борьбе мнений по научным вопросам, являющейся движущей си¬
лой развития науки. Однако творческое обсуждение насущных вопросов
марксистской философской науки будет тем более успешным и плодо¬
творным, чем выше мы будем держать знамя марксистско-ленинской
идейности и принципиальности, оберегая чистоту великого учения марк¬
сизма-ленинизма,

К СТОЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ Г. В. ПЛЕХАНОВА
(1856—1956)
Разработка Г. В. Плехановым
исторического материализма
М. И. СИДОРОВ
«Нынешний идеолог рабочего класса не имеет права быть
равнодушным к философии».
Г. В. Плеханов.
В. И, Ленин всегда высоко оценивал деятельность Плеханова как фи-
лософа-марксиста, диалектического материалиста, Даже в годы обостре¬
ния фракционной борьбы меньшевиков против большевиков Ленин, ука¬
зывая на слабости Плеханова как вождя русской социал-демократии, по¬
ложительно оценивал его деятельность как философа — воинствующего
материалиста-диалектика. В одном из писем к М. Горькому (1908) Ленин,
приступая к работе над своей гениальной книгой «Материализм и эмпи¬
риокритицизм», в следующих словах выразил свое глубокое уважение к
Плеханову как философу-марксисту; «...Я читаю внимательно наших пар¬
тийных философов, читаю внимательно эмпириомониста Богданова и эм¬
пириокритиков Базарова, Луначарского и др. — и все мои симпатии они
толкают к Плеханову!.. Тактика его — верх пошлости и низости. В фило¬
софии он отстаивает правое дело. Я — за материализм против «эмпирио»
и т. д.» (Соч., т. 34, стр. 332).
Ленин отмечал огромное значение таких философских работ Плеха¬
нова меньшевистского периода, как «Основные вопросы марксизма»
(1908), статьи против Богданова, статью о Толстом («Отсюда и досюда»)
и другие. В статье «Карл Маркс» (1914), оценивая литературу о Марксе
и марксизме, Ленин замечает: «По вопросу о философии марксизма и об
историческом материализме лучшее изложение у Г- В. Плеханова» (Соч„
т. 21, стр. 69).
Три года спустя после смерти Г. В. Плеханова, в 1921 году, в брошю¬
ре «Еще раз о профсоюзах...» Ленин писал: «В скобках уместным мне ка¬
жется заметить для молодых членов партии, что нельзя стать сознатель¬
ным, настоящим коммунистом без того, чтобы изучать — именно
изучать — все, написанное Плехановым по философии, ибо это лучшее во
всей международной литературе марксизма...
Кстати, нельзя не пожелать, во-1-х, чтобы выходящее теперь в свет
издание сочинений Плеханова выделило все статьи по философии в осо¬
бый том или особые томы с подробнейшим указателем и проч... Во-2-х, ра¬
бочему государству, по-моему, следует требовать от профессоров филосо¬
фии, чтобы они знали изложение марксистской философии Плехановым и
умели передать учащимся это знание» (Соч., т. 32, стр. 73).
В статье «О значении воинствующего материализма» в марте 1922 го¬
да Ленин снова обращается к философскому наследию Плеханова, гово-
ря о материалистической традиции в России, связанной с именами
Плеханова и Чернышевского.

12
М. И. СИДОРОВ
Работы Плеханова «Социализм и политическая борьба» и «Наши
разногласия» Ленин назвал произведениями, содержащими символ веры
русского социализма. Особенно высоко Ленин оценил выдающееся про¬
изведение Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на
историю», на котором, по свидетельству В. И. Ленина, училось целое по¬
коление русских марксистов.
Работы Плеханова против философского ревизионизма, как отмечал
Ленин, сыграли огромную роль в защите и обосновании диалектического
материализма. В этих работах Плеханов — единственный из теоретиков
II Интернационала — выступил твердо и решительно с позиций последо¬
вательного диалектического материализма.
Однако Ленин строго исторически подходил к оценке Плеханова как
теоретика-марксиста и одного из вождей русской социал-демократии.
Деятельность Плеханова-марксиста Ленин разделяет на два периода:
первый период— 1883—1903 годы, второй— 1903—1918 годы.
Первый период был наиболее плодотворным. В этот период Плеханов
выступил в качестве выдающегося пионера марксизма в России, основа¬
теля первой марксистской группы «Освобождение труда», которая вела
большую теоретическую работу по пропаганде марксизма среди русской
революционной интеллигенции и передовых рабочих. Плеханов теорети¬
чески обосновывал необходимость социал-демократической рабочей пар¬
тии в России. Вместе с Лениным он создавал и редактировал (до 1 сен¬
тября 1903 года) «Искру» и участвовал в целом ряде социал-демократии
ческих изданий; вместе с Лениным Плеханов вел борьбу против всех вра¬
гов марксизма в русском и мировом рабочем движении: против народни¬
ков, против махистов, легальных марксистов и всевозможных ревизио¬
нистов.
Именно в те годы, когда Плеханов выступал как революционный
марксист, он создал свои наиболее ценные марксистские труды.
Во втором периоде деятельности Плеханова (1903—1918) Ленин от¬
мечает его постепенный отрыв от революционного пролетарского движе-
ния под влиянием оппортунизма, растущего в партиях II Интернациона¬
ла; под влиянием меньшевизма Плеханов отошел от революционной рус¬
ской социал-демократии и стал одним из лидеров меньшевизма. Отход
Плеханова от революционной линии марксизма, его переход в лагерь
меньшевизма сказался прежде всего на его общественно-политических
взглядах, на его тактических и стратегических установках; затем посте¬
пенно, под влиянием политического оппортунизма усиливались и углуб¬
лялись его ошибки в области философии. В философских трудах Плеха¬
нова, написанных после революции 1905 года, Ленин отмечал целый рял
ошибок, идущих по линии догматизма, уступок агностицизму. Однако и в
этот, второй период деятельности Плеханова Ленин всегда строго отличал
его правильные философские идеи от его ошибочных тактических и стра¬
тегических установок.
Став на позиции меньшевизма, защищая оппортунистические взгля¬
ды по вопросам стратегии и тактики борьбы пролетариата, Плеханов в
философских вопросах все же оставался на позициях диалектического ма¬
териализма и, как говорил Ленин, отстаивал правое дело. Это противоре¬
чиво, но факт. Философские труды Плеханова действительно являются
лучшими в международной литературе, что неоднократно отмечалось
Лениным.
Плеханов написал много философских марксистских трудов, име¬
ющих непреходящую ценность, вошедших в золотой фонд марксистской
литературы. Такие его работы, как «Социализм и политическая борьба»
(1883); «Наши разногласия» (1884); «К шестидесятой годовщине смерти
Гегеля» (1891); «Огюстен Тьерри и материалистическое понимание исто¬
рии» (1895); «Очерки по истории материализма» (1896); «О материали¬
стическом понимании истории» (1897); «К вопросу о роли личности

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
13
в истории» (1899); статьи против Э Бернштейна, К. Шмидта, П. Струве,
А.	Богданова, Г. Масарика, и многие другие блестяще защищают, обосно¬
вывают, конкретизируют и развивают марксистскую философию. Самым
значительным философским произведением Плеханова является его книга
«К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1895).
В этом замечательном труде Плеханов выступает как выдающийся
мыслитель, обладающий энциклопедическими знаниями, высокой фило¬
софской культурой, стоящий на вершине современной науки,— как диалек¬
тический материалист. Рассматривая историю мировой общественной мы¬
сли XVIII и XIX столетий с позиций революционного марксизма, он убе¬
дительно и неопровержимо доказал, что рождение марксизма есть неиз¬
бежный, закономерный результат развития всей истории общественной
мысли. Он показал превосходство диалектического материализма над все¬
ми предшествующими взглядами, всеми идеологиями господствующих
классов. Плеханов подчеркивает глубокую научность философского мате¬
риализма Маркса и его действенность. «Марксизм,— говорил он,— есть
философия действия».
Во всей международной философской литературе, кроме произведений
классиков марксизма-ленинизма, не было исследования, которое могло
бы сравниться с этой работой Плеханова по глубине и научности содер¬
жания. Блестящий талант Плеханова проявился здесь в умении вести
полемику, в живом, образном языке, в богатстве аргументации. Этот
труд Плеханова нанес самый сильный удар по субъективной социологии.
В нем раскрывается ее полная теоретическая несостоятельность. Книга
Плеханова способствовала распространению марксизма в России. Раз¬
витые в ней идеи вселяли в деятелей освободительного движения уверен¬
ность в победе революции, способствовали воспитанию подлинных рево¬
люционеров.
Наибольшее внимание Плеханов уделяет проблемам исторического
материализма, истории философии, особенно истории материалиема, кри¬
тике буржуазной социологии.
Прежде всего он подверг глубокому научному анализу и критическому
разбору домарксистские философские системы, вскрыл их ограниченность
и несостоятельность в объяснении закономерностей общественного раз¬
вития.
Анализируя мировоззрение предшественников марксизма — француз¬
ских материалистов XVIII века, историков периода реставрации, социали-
стов-утопистов, немецких философов-идеалистов, Фейербаха, русских фи-
лософов-материалистов XIX века,— Плеханов убедительно доказывает, что
ни одна из философских школ до марксизма не могла научно объяснить
закономерностей общественного развития. Только открытие Маркса, со¬
вершившее революцию в философии, поставило общественную науку на
твердую почву.
Разоблачая попытки затушевать принципиальное различие между
марксиемом и домарксовскими философскими учениями, Плеханов пока¬
зал, что обоснование диалектического и исторического материализма и
теории научного социализма явилось революцией в философской и об¬
щественной мысли.
В речи «Философские и социальные воззрения К. Маркса» Плеханов
в следующих словах определил значение марксизма:
«Философия Маркса является логическим и неизбежным выводом
из философии Гегеля,— говорят нам часто те, кто пишет о происхож¬
дении современного социализма. — Это правда, но это еще не вся правда.
Далеко не вся. Маркс наследовал Гегелю, как Юпитер Сатурну—
низложив его с его трона. Появление материалистической философии
Маркса — подлинная революция, самая великая революция, какую
только знает история человеческой мысли» («Летописи марксизма»
Т. IV, 1927, стр. 18).	.

14
М. и. СИДОРОВ
Плеханов показал, что марксизм решил те общественные, социальные
проблемы, которые были поставлены самой жизнью и над которыми би¬
лась общественная мысль домарксистского периода. Отмечая великое зна¬
чение открытия Марксом законов развития общества, Плеханов писал:
«Научный социализм есть не только величайшая, — а лучше сказать един¬
ственная, заслуживающая этого имени — философская система нашего
времени. Его появление знаменует собой в высшей степени важный пово¬
рот в истории человеческой мысли вообще» (Соч., т. IV, стр. 93).
В чем же состоит этот поворот? В чем смысл революции, совершенной
Марксом? Он состоит в том, говорят Плеханов, что разработанное
Марксом материалистическое понимание истории дало верное научное
объяснение всему ходу развития человечества, его культуре. Марксист¬
ская теория просто и вместе с тем строго научно объяснила закономерно¬
сти общественного развития, установив, что основой этого развития яв¬
ляется развитие способов производства. Рост производительных сил обще¬
ства определяет экономическую его структуру. С изменением взаимоот¬
ношений людей в процессе производства изменяются общественное созна¬
ние людей, психика человека, идеология общественных классов.
Материалистическое понимание истории представляет собой, по опре¬
делению Плеханова, «алгебру» общественного развития. В этой «алгебре»
есть место как для «скачков», то есть для революций, так и для посте¬
пенных Изменений. Постепенные количественные изменения в развитии
общества приводят к изменениям качественным, к социальным револю¬
циям, к падению старого социального строя и к замене его новым.
Обосновывая неизбежность революционного преобразования России
как необходимое и решающее условие прогрессивного развития матери¬
альных и духовных сил русского народа, Плеханов призывал русских ре¬
волюционеров руководствоваться в своей борьбе великими принципами
Маркса и Энгельса: «1Как Дарвин обогатил биологию поразительно про¬
стой и вместе с тем строго-научной теорией происхождения видов, так и
основатели научного социализма показали нам в развитии производитель¬
ных сил и в борьбе этих сил против отсталых «общественных условий про¬
изводства» великий принцип изменения видов общественной организации»
(Г. В. Плеханов. Соч., т. II, стр. 44).
Плеханов считал, что решающая роль в процессе общественных пре¬
образований принадлежит народным массам, производителям материаль¬
ных благ. Опровергая теории историков периода реставрации и таких со¬
временных ему историков, как Моно, Лампрехт, субъективную социоло¬
гию народников, Плеханов показал полную несостоятельность учений как
тех мыслителей, которые все историческое движение человечества сводили
к деятельности отдельных личностей, так и тех, кто впадал в фатализм,
отвергал всякое значение сознательной, преобразующей деятельности лю¬
дей, масс, классов, партий и отдельных личностей, считая, что история
делается сама собой, автоматически, без участия людей. Гениальное от¬
крытие Маркса — материалистическое понимание истории,— подчеркивал
Плеханов,— исключает как субъективизм, волюнтаризм, так и фатализм в
трактовке исторических событий.
Борясь против субъективизма и фатализма в истории, Плеханов раз¬
вивал положение марксизма, утверждающее, что история делается людь¬
ми, общественными классами, однако всегда при определенных объектив¬
ных исторических условиях и обстоятельствах.
Выдающиеся исторические личности могут сыграть ту или иную роль
в истории, в зависимости от условий и обстоятельств, в зависимости от
того, интересы каких общественных сил и классов они выражают и какие
классы их поддерживают.
Наполеон, Петр I, Бисмарк смогли сыграть значительную роль в исто¬
рия потому, что они выражали интересы определенных общественных сил
и классов, объективно-исторические тенденции развития своих стран. На¬

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
полеон имел успех потому и до тех пор, пока его поддерживали прогрес¬
сивные общественные силы, интересы которых он выражал. Вопреки
исторической закономерности общественного развития никакая^личность
не может совершить ничего великого. Подвергая уничтожающей критике
социологов субъективного направления, развивавших тот взгляд, что
только критически мыслящие личности творят историю, а простые люди
являются тормозом, балластом в историческом движении человечества,
Плеханов доказал полную несостоятельность их доводов.
Работа Плеханова «К вопросу о роли личности в истории», принад¬
лежащая к числу лучших произведений марксистской литературы, пред¬
ставляет собой образец творческого решения одной из важных и сложных
проблем исторической науки. Исходя из марксистского взгляда, согласно
которому именно народ является творцом истории, Плеханов вполне на¬
учно определяет значение выдающейся личности: великий человек велик
именно тем, что является зачинателем нового, великого дела, так как он
видит дальше и глубже других, сильнее других выражает самые насущ¬
ные, самые сокровенные чаяния народа, закономерности и исторические
тенденции развития. «Он решает научные задачи, поставленные на оче¬
редь предыдущим ходом умственного развития общества; он указывает
новые общественные нужды, созданные предыдущим развитием обще¬
ственных отношений; он берет на себя почин удовлетворения этих нужд.
Он — герой. Не в том смысле герой, что он будто бы может остановить
или изменить естественный ход вещей, а в том, что его деятельность
является сознательным и свободным выражением этого необходимого
и бессознательного хода. В этом — все его значение, в этом — вся его
сила. Но это — колоссальное значение, страшная сила» (Соч., т VIII,
стр. 305).
Выдающийся государственный или общественный деятель может ока¬
зывать положительное или отрицательное влияние на ход исторического
развития не только в силу определенных исторических причин, обусловли¬
вающих его деятельность, но и в силу положительных или отрицательных
свойств собственного характера. Объясняя провалы французской полити¬
ки во времена Людовика XV, Плеханов указывает как на главные, опре¬
деляющие причины общественного характера, так и на личные качества
этого безвольного, испорченною до мозга костей короля. «Ведь если бы
слабостью по отношению к женскому полу,— говорит Плеханов,— отли¬
чался не король, а какой-нибудь королевский повар или конюх, то она не
имела бы никакого исторического значения. Ясно, что дело тут не в слабо¬
сти, а в общественном положении лица, страдающего ею» (там же,
стр. 293).
Таким образом, отмечая закономерность исторического процесса,
Плеханов настойчиво проводит ту мысль, что исторический материализм
ничего общего не имеет с фатализмом и созерцательным материализмом,
с идеологией пассивного отношения к историческому ходу событий. Он по¬
казывает роль субъективного фактора в истории, сознательную деятель¬
ность масс, классов, партий и отдельных личностей.
В тесной связи с вопросом о роли народных масс и личности в исто¬
рии Плеханов рассматривает значение передовой революционной теории в
общественном развитии. Если решающей силой общественного прогресса
являются народные массы, передовые общественные классы, то, естествен¬
но, возникает вопрос: какая сила собирает воедино тысячи и миллионы
людей, направляет их на решение определенных исторических задач, ве¬
дет к определенной цели? В основе общественных движений лежат реаль¬
ные экономические интересы. Однако выясняет эти интересы, определяет
ближайшие задачи движения передовая для своего времени теория, игра¬
ющая роль динамита, взрывающего старые, отжившие взгляды и пред¬
ставления, служившие идеологической опорой старых порядков и учреж¬
дений. «Без революционной теории,— писал Плеханов,— нет певолюцион-

13
М. И. СИДОРОВ
ного движения, в истинном смысле этого слова. Всякий класс, стремящий¬
ся к своему освобождению, всякая политическая партия, добивающаяся
господства, революционны лишь постольку, поскольку они представляют
собой наиболее прогрессивные общественные течения, а, следовательно,
являются носителями наиболее передовых идей своего времени. Револю¬
ционная, по своему внутреннему содержанию, идея есть своего рода ди¬
намит, которого не заменят никакие взрывчатые вещества в мире» (Соч.,
т. II, стр. 71).
В то время как идеалистическая философия, исходящая из всякого
рода фантастических и мистических представлений, обрекает человека на
бездеятельность, на пассивное созерцание действительности, исторический
материализм побуждает человека к творческой созидательной деятельно¬
сти. И дело вовсе не в том, как это представляется поверхностным иссле¬
дователям, что исторический материализм призывает людей к революции,
к изменению общественных отношений. Действенность марксистской фи¬
лософии состоит прежде всего в том, что она стремится вскрыть объектив¬
ный ход исторического развития, дает ясную перспективу и цель, програм¬
му действий и тем самым побуждает к деятельности не только передовые
слои общества, но и массы народа.
Плеханов внес значительный вклад в разработку вопроса о законо*
мерности развития различных форм общественного сознания, их диалек¬
тической взаимосвязи с различными сторонами общественного бытия и
экономическим базисом общества.
Исходя из положений исторического материализма, Плеханов обосно¬
вывает мысль, что развитие идеологии есть необходимый, закономер¬
ный процесс, обусловливаемый в конечном счете экономическим развити¬
ем общества. Вместе с тем Плеханов отстаивает известное марксистское
положение об относительной самостоятельности развития идеологии. Он
со всей конкретностью прослеживает историческое и логическое в разви¬
тии философской мысли и революционной идеологии.
В исследованиях по истории идеологии Плеханов прежде всего обра¬
щается к анализу объективных условий, определявших ход развития об¬
щественной мысли. Опираясь на коренные положения диалектического
и исторического материализма, гласящие: «Ход развития идей определяет¬
ся ходом развития вещей», «Общественное сознание определяется обще¬
ственным бытием»,— Плеханов подверг уничтожающей критике теорию
«филиации идей», как совершенно ненаучную, ничего не объясняющую в
истории философии. Идеалистическая теория, рассматривающая развитие
идеологии как процесс самодвижения мысли, якобы совершенно незави¬
симый от воздействия со стороны объективного внешнего мира, обще¬
ственного бытия людей, развития материальных условий жизни, не мо¬
жет ответить на вопрос: почему в каждое данное время общественная
мысль развивается в том, а не в другом направлении? Почему в каждое
данное время господствуют те, а не другие идеи?
Только материалистическое понимание истории, исходящее из того,
что идеи господствующего класса в каждое данное время являются гос¬
подствующими идеями, что борьба классов оказывает решающее воздей¬
ствие на развитие философии, всей идеологии в каждое данное время, по¬
зволяет научно подходить к изучению истории всех форм общественного
сознания, включая и философию.
Плеханов подчеркивает, что, изучая историю русской общественной
мысли, он исходил из основного положения исторического материализ¬
ма: «Бытие определяет сознание». «Поэтому,— говорит он,— я прежде
всего обратился к обзору объективных условий места и времени, опреде¬
лявших собою ход развития русской общественной жизни» (Соч., т. XX,
стр. 3). Поясняя далее, что следует понимать под объективными условиями
места и времени, Плеханов выдвигает на первый план развитие классов,
составляющих данное общество и их взаимные отношения. «Стало быть,—

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
17
заключает он,— ходом развития и взаимными отношениями классов, со¬
ставлявших русское общество, и должно быть объяснено неоспоримое
относительное своеобразие русского исторического процесса» (там же,
стр. 13).
Плеханов говорит и о роли географического фактора в развитии
общества. Однако он считает, что географический фактор оказывает воз¬
действие на общество не непосредственно, а опосредованно через влияние
на развитие производительных сил.
В работе «Основные вопросы марксизма» (1908) Плеханов уделяет
большое внимание анализу марксистского взгляда на вопрос о роли гео¬
графического фактора в развитии общества. Вот основная формулировка,
выражающая точку зрения Плеханова:
«Учение о влиянии географической среды на историческое развитие
человечества часто сводилось к признанию непосредственного влияния
«климата» на общественного человека... По Марксу, географическая среда
влияет на человека через посредство производственных отношений, возни¬
кающих в данной местности, на основе данных производительных сил,
первым условием развития которых являются свойства этой среды...
Влияние географической среды на общественного человека представ¬
ляет собой переменную величину. Обусловливаемое свойствами этой сре¬
ды развитие производительных сил увеличивает власть человека над при¬
родой, и тем самым ставит его в новое отношение к окружающей его гео¬
графической среде; нынешние англичане реагируют на эту среду совсем
не так, как реагировали на нее племена, населявшие Англию во время
Юлия Цезаря» (Соч., т. XVIII, стр. 209—210).
В 1914 году в работе «История русской общественной мысли» Пле¬
ханов еще раз обращается к вопросу о роли географической среды и наи¬
более четко формулирует марксистский взгляд на этот вопрос: «Географи¬
ческая обстановка влияет на характер данного народа лишь через посред¬
ство общественных отношений, принимающих тот или другой вид, в зави¬
симости от того, замедляет или ускоряет она рост производительных сил,
находящихся в распоряжении данного народа» (Соч., т. XX, стр. 3).
В отдельных трудах Плеханов, правда, допускал формулировки,
свидетельствующие о переоценке им роли географической среды, ко¬
торую он рассматривал как последнюю причину, определяющую развитие
самих производительных сил. В этом сказывалась некоторая недооценка
внутренней диалектики развития общества, противоречий и взаимодей¬
ствия производительных сил и производственных отношений. Но эта
ошибка, неясность, не отражает существа взглядов Плеханова. Как мар¬
ксист, Плеханов всегда подчеркивал, что способ производства материаль¬
ных благ, экономический строй являются основой, базисом общества,
определяющим все другие стороны и формы общественных отношений и
общественной жизни.
В работе «Основные вопросы марксизма» Плеханов предложил сле¬
дующую схему, выражающую, по его мнению, взгляд Маркса — Энгельса
на отношение базиса к надстройке: «1) Состояние производительных сил;
2) обусловленные им экономические отношения; 3) соцпальпо-политиче-
ский строй, выросший на данной экономической «основе»; 4) определяе¬
мая частью непосредственно экономикой, а частью всем выросшим на ней
социально-политическим строем, психика общественного человека; 5) раз^
личные идеологии, отражающие в себе свойства этой психики».
Плеханов полагал, что «эта формула достаточно широка, чтобы дать
надлежащее место всем «формам» исторического развития, и вместе с тем
совершенно чужда того эклектизма, который не умеет пойти дальше взаи:<
модействия между различными общественными силами, и даже не подо¬
зревает, что факт взаимодействия между этими силами еще вовсе не ре¬
шает вопроса об их происхождении. Это монистическая формула,. И эта
2.	«Вопросы философии» № 6.

18
М„ И. СИДОРОВ
монистическая формула насквозь пропитана материализмом» (Соч
т. XVIII, стр. 231—232. 1928).
Плехановская схема — «пятичленка» в нашей литературе подверга¬
лась критике за то, что она якобы не улавливает главного, определяющего
фактора общественного развития — классовую борьбу. Однако вряд ли
можно признать справедливым такую критику. Стоит только вдуматься в
содержание второго и третьего пунктов плехановской схемы, как возникает
вопрос: может ли марксист представить себе «экономические отношения»
и «социально-политический строй, выросший на данной экономической
«основе», вне классовой борьбы? О том, что эта схема Плеханова прони¬
зана духом классовой борьбы, понимаемой как определяющий фактор всей
общественной и духовной жизни общества, свидетельствует и та конкре¬
тизация данной схемы, которая содержится в этой его работе.
Под общественной или социальной психикой Плеханов понимал обы¬
денное сознание людей. Идеология же, по его мнению, это более или ме¬
нее обобщенное, систематизированное общественное сознание, прошедшее
через процесс обработки его особым слоем людей — идеологов по про¬
фессии.
Общественная психология, говорит Плеханов, проявляется в обще¬
ственной деятельности, в массовых выступлениях, в которых непосред¬
ственно выражается общественное сознание. Идеологи обобщают, систе¬
матизируют и обосновывают идеи, стремления, желания тех или иных
классов, проявляющиеся в процессе их практической общественной жизни
и борьбы.
Г. В. Плеханов справедливо считал, что марксистская идеология тем
и сильна, что она правильно, научно выражает интересы рабочего класса,
трудящихся, что она отражает и формулирует передовые, революционные
тенденции развития общества, которые неизбежно победят.
Применяя принципы исторического материализма к решению вопро¬
сов литературы и искусства, развивая взгляды русских революционеров*
демократов, дополняя и исправляя их, Плеханов поднимает теорию искус¬
ства до уровня научной теории. Он показывает обусловленность творчества
писателя временем, классовой борьбой, вскрывает связь и взаимозависи¬
мость его с творчеством предшественников, с литературой других стран.,
Плеханов особо подчеркивает связь эстетических взглядов того или иного
литературного критика с определенной философской школой, материали¬
стической или идеалистической.
Передовая домарксистская литературная критика приобретала в сво¬
ем развитии тем более прочную научную основу, чем ближе, чем смелее
она приближалась к материалистическому пониманию истории.
Искусство, по мнению Плеханова, следует рассматривать как нечто
зависимое от жизни народа, от общественных движений своего времени.
Искусство есть общественное явление, его содержание имеет решающее
значение. Высокая идейность искусства всегда соответствует уровню обще¬
ственной жизни, общественных стремлений.
В наше время борьба классов составляет главное содержание обще*
ственной жизни, и, следовательно, чтобы понять, каким образом искусство
отражает жизнь, надо уяснить уровень и содержание классовой борьбы.
Всякая идеология, а стало быть, и искусство и художественная литера¬
тура, выражает стремление и настроения определенного общественного
класса, имеет классовое содержание.
Безидейность современного буржуазного искусства, говорит Плеха¬
нов, отражает общий упадок буржуазии как класса, обреченного на ги¬
бель. «Было время, когда высшие классы, для которых, главным образом,
и существует искусство в «цивилизованном» обществе, стремились вперед,
и тогда идейность не пугала, а, напротив, привлекала их» (Соч., т. XIV,
стр. 77). Теперь же буржуазия боится своего будущего, и потому ее
художники не могут ничего дать, кроме отвлеченного и хаотического сим¬

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
19
волизма, при помощи которого они стремятся уйти от все более угрожа¬
ющей буржуазии действительности.
В статье «Генрик Ибсен» Плеханов ставит вопрос: возможен ли вы¬
ход за пределы действительности, и если да, то какими путями? И вполне
правильно отвечает, что за пределы данной действительности мысль мо¬
жет выйти двумя путями: «Во-первых, путем символов, ведущих в область
абстракции; во-вторых, тем же путем, которым сама действительность,
действительность нынешнего дня,— развивая своими собственными сила¬
ми свое собственное содержание, выходит за свои пределы, переживая са¬
мое себя и создавая основу для действительности будущего» (там же,
стр. 197, 198).
Символизм — это искусство класса уходящего, это — своего рода сви¬
детельство бедности мысли современной буржуазии, не способной вызвать
образ будущего, боящейся его и потому склонной к абстракции. И, наобо¬
рот, класс, вооруженный таким мощным духовным оружием, как мар¬
ксизм, не нуждается в символах и абстрактных аллегориях, он ясно видит
будущее, и потому его искусство вполне реалистично.
Следуя Белинскому, Плеханов рассматривает искусство, как мышле¬
ние в образах в противоположность философам, мыслящим силлогизмами.
Развивая мысли Чернышевского о том, что прекрасное есть жизнь, Плеха¬
нов показывает теснейшую связь между искусством как одной из форм
общественного сознания и общественным бытием в каждое данное время.
Он подчеркивает, что поскольку общественное бытие развивается законо¬
мерно, следовательно, и искусство имеет свои закономерности. В раскры¬
тии закономерностей искусства Плеханову принадлежит большая роль.
Он много занимался русской и французской литературой, литературой
скандинавских стран, искусством античного мира. Анализ многих вы¬
дающихся произведений мировой литературы, данный Плехановым,
является образцом марксистского исследования.
В многочисленных трудах Плеханов показал (и в этом его огромная
заслуга), что теория исторического материализма отныне проникает во
все сферы научных исследований; материалистическое объяснение всех
сторон человеческой культуры становится теперь неизбежным для каж¬
дого более или менее объективного исследователя. И поскольку истори¬
ческий материализм стал единственно научным методом исследования
социальных явлений, вполне естественно, что Плеханов главное свое вни¬
мание обратил на разработку методологии исторического материализма,
на применение общих принципов материалистического понимания истории
к анализу литературы и искусства и других форм общественного сознания.
Опираясь на научную теорию, исходя из правильно понятых потреб¬
ностей общественного развития страны, революционный марксист Плеха¬
нов первым в России начал разработку задач русской социал-демократии.
Самыми главными задачами русских революционеров, отвечающими на¬
сущным потребностям страны, Плеханов считал создание рабочей партии
в России и завоевание политической свободы. «Возможно-более скорое
образование рабочей партии,— писал он в 1884 году,— есть единственное
средство разрешения всех экономических и политических противоречий
современной России. На этой дороге нас ждут успех и победа; все же дру¬
гие пути ведут лишь к поражению и бессилию» (Соч.,.т. II, стр. 349).
Впервые в русской социал-демократической печати Плеханов вы¬
ступил с^ защитой марксовой идеи диктатуры пролетариата. В первой
же своей марксистской работе — «Социализм и политическая борь¬
ба» (1883) — он указал, что диктатура пролетариата, его политическое
господство нужны для того, чтобы произвести экономический переворот в
стране. «Всегда и везде,— писал Плеханов,— политическая власть была
рычагом, с помощью которого добившийся господства класс совершал об¬
щественный переворот, необходимый для его благосостояния и дальней¬
шего развития.

20
М. И. СИДОРОВ
...Достигший политического господства, революционный класс только
тогда и сохранит за собою это господство, только тогда и будет в сравни¬
тельной безопасности от ударов реакции, когда он направит против нее
могучее орудие государственной власти» (там же, стр. 51, 77).
Раскрывая содержание марксистского понятия диктатуры рабочего
класса, Плеханов указывал на две задачи ее: разрушение политического
господства непроизводительных классов общества и устранение существу¬
ющей ныне анархии производства: «Понявший условия своего освобожде¬
ния и созревший для него пролетариат возьмет государственную власть
в свои собственные руки, с тем, чтобы, покончивши со своими врагами,
устроить общественную жизнь на началах не анархии, конечно, которая
принесла бы ему новые бедствия, но пан-архии, которая дала бы возмож¬
ность непосредственного участия в обсуждении и решении общественных
дел всем взрослым членам общества» (там же).
Теоретическое обоснование задач русской социал-демократии — боль¬
шая заслуга Г. В. Плеханова. Плеханов не только доказал необходимость
образования русской социал-демократической рабочей партии в России, но
и разработал вместе с Лениным программу партии.
Правда, при разработке программы Ленину приходилось поправлять
Плеханова, к тому же не по второстепенным, а по коренным вопросам,
например, по вопросу о диктатуре пролетариата. Плеханов считал тожде¬
ственными формулировки «власть пролетариата» и «диктатура пролета¬
риата». В личных беседах и в письмах Ленин доказывал, что единственно
верной формулировкой, выражающей марксистское понимание этого во¬
проса, является формула «диктатура пролетариата». Плеханов согласил¬
ся с Лениным.
В первых, лучших своих марксистских работах Плеханов в основном
правильно ставил вопрос об отношении к крестьянству.
«Мы не держимся того... взгляда,— писал Плеханов,— по которому
социалистическое движение не может будто бы встретить поддержки в
нашей крестьянской среде до тех пор, пока крестьянин не превратится в
безземельного пролетария, а сельская община не разложится под влия¬
нием капитализма. Мы думаем, что — в общем — русское крестьянство
отнеслось бы с большой симпатией ко всякой мере, имеющей в виду так
называемую «национализацию земли» (там же, стр. 87). Плеханов призы¬
вал промышленных рабочих вести пропаганду идей научного социализма
среди крестьянства. Но он не учел всего своеобразия положения крестьян¬
ства в России и других странах, где сохранились остатки феодализма,
крепостничества, в условиях эпохи империализма и пролетарской револю¬
ции и не видел огромных революционных сил и возможностей этого кре¬
стьянства как союзника пролетариата и резерва пролетарской революции.
Отсюда его серьезные оппортунистические ошибки в крестьянском вопро¬
се, которые особенно отчетливо сказались в меньшевистский период его
деятельности.
И по другим вопросам теории и политики Плеханов не всегда высту¬
пал как последовательный марксист. Даже в лучших его работах, относя¬
щихся к 80—90-м годам XIX века, имеются известные недостатки. Так,
например, разбирая взгляды французских историков времен реставрации,
подвергая их суждения всесторонней критике, разоблачая их эклектизм,
буржуазную ограниченность в понимании классов и классовой борьбы.
Плеханов не дал анализа теории диктатуры пролетариата, как главного
в марксизме, отличающего его от учений историков Минье, Тьерри, Гизо.
В 1894 году Плеханов опубликовал работы «Анархизм и социализм», «Си¬
ла и насилие». В этих работах умалчивается о главном в марксизме —
именно об учении о диктатуре пролетариата, о необходимости слома госу¬
дарственной машины. Увлекшись критикой анархизма, Плеханов умолчал
о критике оппортунистических ошибок в этом вопросе, с которой высту¬
пили еще Маркс и Энгельс.

РАЗРАБОТКА Г. В. ПЛЕХАНОВЫМ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
Плеханов не мог творчески применить в русской действительности
эпохи империализма учения марксизма о власти, о диктатуре пролетариа¬
та, о союзе пролетариата с крестьянством как условии завоевания власти
пролетариатом и использования ее для построения социализма.
Вопрос о диктатуре пролетариата теснейшим образом связан с во¬
просом о союзниках пролетариата и прежде всего о крестьянстве, как
главном союзнике пролетариата в борьбе за власть. Как Плеханов ре¬
шает этот вопрос? Он считал, что крестьянство из-за своей умственной
отсталости и политического безразличия является главной опорой абсо¬
лютизма. В своей статье «Всероссийское разорение» он сравнивал рус¬
ского крестьянина с египетским феллахом и утверждал, что как тот, так
и другой обеспечивали и обеспечивают прочность существования царского
строя.
Исходя из схем развития буржуазных революций XVIII и XIX веков
на Западе, Плеханов утверждал, что союзником пролетариата в буржуаз¬
ной революции является буржуазия; крестьянство же он считал, подобно
другим лидерам II Интернационала, консервативной и даже реакционной
силой. «Пролетарий и «мужичок»,— писал он,— это настоящие полити¬
ческие антиподы. Историческая роль пролетариата настолько же револю¬
ционна, насколько консервативна роль «мужичка» (Соч., т. III, стр. 386).
К вопросу об отношении пролетариата к крестьянству Плеханов возвра¬
щается в статье «Еще раз о принципах и тактике русских социалистов».
Формулируя основные положения, на которых должна базироваться
партия пролетариата, Плеханов писал: «В практическом отношении
русские социалисты из среды интеллигенции должны втянуть в движение
рабочих. Русский царизм, опиравшийся в течение столетий на тупость
русских крестьян, найдет своего непобедимого врага в мощи сознатель¬
ного пролетариата, который, благодаря быстрому развитию капитализма,
с каждым днем растет численно.
Опыт нашего революционного движения ясно показал нам, что сила¬
ми одной интеллигенции царизм не может быть побежден. Чтобы сверг¬
нуть его, необходимо ввести в бой новые армии, те армии, которые до сих
пор стояли в резерве — армии рабочего класса. Мы не можем рассчиты¬
вать на прочную поддержку буржуазии. Если немецкая буржуазия, как
выражается Энгельс, поздно пришла, то русская буржуазия еще более
опоздала. Кроме буржуазии и пролетариата мы не видим других обще¬
ственных сил, на которые могли бы у нас опираться оппозиционные или
революционные комбинации» (там же, стр. 120).
Нельзя не заметить внутренних противоречий и неувязок в этих рас¬
суждениях Плеханова о русской буржуазии и недооценки революционной
роли крестьянства. Буржуазия характеризуется им как сила, на которую
пролетариат не может рассчитывать, так как русская буржуазия слишком
поздно вышла на историческую арену. Подчеркивая, что русский царизм
в течение столетий опирался на крестьянство, Плеханов забыл марксист¬
скую оценку социальной природы крестьянства, его противоречивости, его
враждебности крепостничеству и его способности стать надежнейшим
союзником пролетариата не только в борьбе против помещиков, но и в
борьбе против гнета капитала. Только эта недооценка крестьянства могла
привести Плеханова к выводу, что буржуазия представляет собой силу,
на которую должна опираться революционная социал-демократия в своей
борьбе против царизма. Этот ошибочный взгляд, господствовавший в
главных, ведущих партиях II Интернационала, стал основой меньшевист¬
ской тактики и политики в крестьянском вопросе
Недостатком ряда философских работ Плеханова следует считать не¬
четкость определения партийности философии. Справедливо выступая про¬
тив упрощенного понимания партийности философии, Плеханов недо¬
статочно подчеркивал, что марксистская философия глубоко партийна,
что она выражает интересы рабочего класса, что она призвана теорети¬

22
М. И. СИДОРОВ
чески обобщать и обосновывать революционную политику, стратегию и
тактику рабочего класса и его авангарда — партии,
В. И. Ленин в раде своих работ подверг критике ошибочные положе¬
ния в работах Плеханова. К чести Плеханова следует заметить, что он во
многом считался с замечаниями Ленина, вносил поправки в свои работы.
« * *
Плеханов был поистине выдающимся борцом за материалистическое
мировоззрение. Человек огромной эрудиции, высокой культуры, он умел
глубоко философски и вместе с тем просто и ясно раскрывать существо
самых сложных вопросов, волновавших деятелей освободительного дви¬
жения, передовые силы рабочего класса. Большой знаток и популяриза¬
тор марксистской теории, он блестяще применял марксистские принципы
исследования к сложнейшим явлениям общественной жизни. Его статьи
по социологии, по истории искусства, эстетике не только значительны по
содержанию, но и замечательны по форме. Его рецензии на книги по
самым разнообразным вопросам общественной жизни содержат обстоя¬
тельный анализ произведений, меткие и яркие характеристики.
Все эти качества Плеханова — пропагандиста марксизма привлекли
к нему симпатии рабочих — демократов и лучших представителей интел¬
лигенции. Оценивая деятельность Плеханова на заре рабочего движения
в России, М. И. Калинин говорил, что в период беспросветной реакции
произведения Плеханова «открывали новый мир рабочему классу, они
звали его на борьбу за лучшее будущее, они учили в ясной, простой, для
всех доступной форме основам марксизма, вооружали несокрушимою
верою в конечную победу идеалов рабочего класса, они воспитывали уве¬
ренность, что все препятствия и трудности по пути к этим идеалам будут
легко сметены организованным пролетариатом» («Известия Петроград¬
ского городского общественного управления» № 40, 12—VI (30—V)
1918 год).
В. И. Ленин дорожил теоретическим наследием Плеханова. Комму¬
нистическая партия, следуя ленинским заветам, придает большое значение
пропаганде наследия Плеханова Вся страна отмечает столетие со дня
рождения первого выдающегося пропагандиста марксистских идей в
России, борца за научное, материалистическое мировоззрение.

Борьба Г. В. Плеханова против
неокантианской ревизии марксизма
А, Ф. ОКУЛОВ
Георгий Валентинович Плеханов принадлежит к числу тех выдаю¬
щихся личностей, которые оставили глубокий след в истории марксист-
ской мысли.
После смерти Энгельса Плеханов выступил на международной аре¬
не как один из лучших теоретиков марксизма, ка'К смелый критик фи¬
лософского ревизионизма. Он первым из марксистов выступил с острой
критикой неокантианской ревизии марксизма, Говоря об этой заслуге
Плеханова, В. И. Ленин в статье «Марксизм и ревизионизм» писал, что
«единственным марксистом в международной социал-демократии, дав¬
шим критику тех невероятных пошлостей, которые наговорили»... ревизио¬
нисты, с точки зрения последовательного диалектического материализма.'
был Плеханов» (Соч„ т. 15, стр. 19).
* * *
Философские воззрения Г. В. Плеханова, как и любого мыслителя,
нельзя изучать вне той исторической обстановки, в которой они возникали
и развивались. Только при этом условии можно составить правильнее
представление о них как об определенной исторической ступени в раз¬
витии марксистской мысли, избежать тех ошибок, которые имелись в
последние годы в оценке философского наследства Плеханова. Поэтому,
чтобы выяснить историческое значение борьбы Плеханова против реви¬
зии марксизма неокантианцами, необходимо хотя бы в немногих словах
напомнить читателю те общественно-политические условия, в которых
возникло неокантианство в Германии, и его некоторые наиболее харак¬
терные черты.
Неокантианство появилось в Германии как буржуазно-идеалистиче¬
ская реакция на распространявшийся в рабочем движении марксизм. Нео¬
кантианцы ставили своей задачей увести рабочее движение с марксист¬
ского пути на путь буржуазный. Не случайно Маркс и Энгельс уделяли
большое внимание критике неокантианцев, пытающихся протащить з
рабочее движение неокантианство, чтобы подорвать влияние марксизма.
Лозунг «назад к Канту», выдвинутый буржуазными идеологами,
означал призыв возвратиться к наиболее реакционным идеям кантовско¬
го учения. Такие эпигоны Канта, как Ланге, Либмаи, Коген, Наторп,
Риккерт и другие, толковали философию Канта в духе субъективного
идеализма, старались устранить из нее все, что могло быть истолковано
в материалистическом духе.
Неокантианство достигло своего наиболее широкого распростране¬
ния в конце XIX века, когда на историческую арену выступил ревизио¬
низм. Появление внутри марксизма ревизионизма сопровождалось уси¬
лением интереса к неокантианству, которое, по замыслу оппортунистов,
должно было стать разлагающей силой внутри международного рабочего
движения. Неокантианские воззрения разделяли многие теоретики со¬

24
А. Ф. ОКУЛОВ
циал-реформ и з м а и руководящие деятели социалистических партий на
Западе. В период, когда против марксизма выступили Бернштейн и его
единомышленники, вопрос о Канте обсуждался на страницах «Vorwerts»,
«Neue Zeit» и других социалистических органов. Из философа, которым
больше всего пренебрегали, Кант превратился в «:популярното» фило¬
софа, учение которого широко распространилось в социалистических
кругах.
Неокантианство нашло свое отражение и в «теориях» представите¬
лей различных антимарксистских направлений в России, особенно легаль¬
ных марксистов и «экономистов». Идеологи либеральной буржуазии
Струве, Туган-Барановский, Булгаков, а также «экономисты» пытались
перенести неокантианство на русскую почву и с его помощью переделать
марксизм в буржуазный реформизм, использовать быстро растущее ре¬
волюционное движение в интересах буржуазии.
Ревизию марксизма и его философских основ русские неокантианцы.,
так же как и бернштейнианцы, повели под флагом «критического» пере¬
смотра его якобы «устарелых» положений, под флатом дополнения мар*
ксивма «критической философией» Канта. В одной из своих работ, «От
марксизма к идеализму», Булгаков прямо заявил, что необходимо «внести
в марксизм прививку кантовского критицизма, подвести под него гно¬
сеологический фундамент, придав критическую формулировку основным
его социологическим и экономическим учениям» («От марксизма к идеа¬
лизму», стр. XI).
Бернштейн утверждал, что «социал-демократии нужен новый Кант,
который направил бы оружие своей критики, который доказал бы, в чем
кажущийся материализм есть величайшая и потому наиболее легко сби¬
вающаяся с пути идеология, — доказал бы, что презрение к идеалу,
признание материальных факторов всемогущими силами развития есть
самообман, всегда на деле признававшийся и признаваемый таковым
теми, кто его проповедует» (цит. по Соч. Г. В. Плеханова, т. XI, стр. 57).
В борьбе с марксизмом ревизионисты особенно широко использо¬
вали этические теории кантианства, потому что основная тенденция их
деятельности состояла в том, чтобы ослабить, примирить социальный ан¬
тагонизм, а не преодолеть его через борьбу. Кантовская этика, по мысли
реформистов, должна была стать парализующим элементом в рабочем
движении. С помощью этики Канта они пытались обосновать так назы¬
ваемую теорию этического социализма, направленную против научного
коммунизма Маркса и Энгельса.
Несмотря на опасность, которую несло с собой неокантианство ра¬
бочему движению, многие из теоретиков II Интернационала не понимали
этого и примиренчески относились к «критическим» выступлениям нео¬
кантианцев против марксизма. Даже такие видные деятели международ¬
ного рабочего движения, как А. Бебель, В. Либкнехт, П. Лафарг и дру¬
гие, недооценивали всей опасности философского ревизионизма. В одном
из писем Плеханову Каутский, например, писал: «Во всяком случае,
я должен открыто заявить, что неокантианство меня смущает меньше
всего. Я никогда не был силен в философии и, хотя я и стою целиком
на точке зрения диалектического материализма, все-таки я думаю, что
экономическая и историческая точка зрения Маркса и Энгельса в край¬
нем случае совместима с неокантианством; ведь и дарвинизм так же
хорошо уживается с материализмом Бюхнера, как с монизмом Геккеля
и кантианством Ланге.
Если бы Бернштейн полинял только в этом направлении, меня бы
это ни малейшим образом не беспокоило» («Литературное наследие
Г. В. Плеханова», сб. V, 1938, стр. 265).
Плеханов отверг эту примиренческую линию. Вскоре после появле¬
ния книги Бернштейна «Проблемы социализма» и статей Конрада Шмид¬
та «Новая книга о материалистическом понимании истории», «Кант, его

БОРЬБА Г. В. ПЛЕХАНОВА ПРОТИВ НЕОКАНТИАНСКОЙ РЕВИЗИИ МАРКСИЗМА 25
жизнь и его учение» Плеханов выступил с критикой философского реви¬
зионизма. Посылая Каутско-му свою первую статью, «Бернштейн и мате¬
риализм», Плеханов писал: «Подобная полемика может вам показаться
неприятной и даже бесполезной (впрочем, философия — не безразличная
вещь. «Каков человек, такова и философия», сказал Фихте. Бернштейн
возвращается назад к Канту; в то же самое время он уходит от социа¬
лизма)...» (там же, стр. 71). Затем появилась целая серия ста¬
тей Плеханова против неокантианской ревизии, составивших важный
этап в развитии марксистской философии. Плеханов выступил на стра¬
ницах немецких газет «Neue Zeit» и «Sachsische «Arbeiter Zeitung» и в рус¬
ской печати со статьями «Бернштейн и материализм», «За что нам его
благодарить?», «Кант против Канта, или духовное завещание г. Берн¬
штейна», «Конрад Шмидт против Карла Маркса и Фридриха Энгельса»,
«Материализм и кантианизм», «Еще раз материализм», а также с рядом
публичных лекций и рефератов: «О так называемом кризисе в школе
Маркса», «О диалектике», «О материализме», «О современном социа¬
лизме», «О «Коммунистическом манифесте» и «критиках» Маркса», «О ма¬
териалистическом понимании истории». Он написал предисловие к пе¬
реводу работы Ф. Энгельса «Развитие научного социализма» и предисло¬
вие ко второму русскому изданию «Манифеста Коммунистической пар¬
тии». Перу Плеханова принадлежат также рецензии на книги Зомбарта,
Виндельбанда, Риккерта, Масарика, Кроче и других.
Во всех своих работах, направленных против неокантианцев, Плеха¬
нов доказывает, что попытки ревизионистов заменить философию мар¬
ксизма неокантианством бесплодны, потому что марксизм представляет
собой цельное и стройное мировоззрение, которое отличается от эклекти¬
ческого учения ревизионистов тем, что каждая из его сторон самым тес¬
ным образом связана со всеми остальными и нельзя удалить из него ни
одной из них и заменить положениями, произвольно вырванными из дру¬
гих систем. Ничего, кроме нелепой путаницы, из этого не выйдет.
В своих статьях Плеханов показывает, что его полемика с неокан¬
тианцами затрагивает важнейшие вопросы человеческого знания и вме¬
сте с тем самые насущные интересы рабочего класса. Он считал, что
международная социал-демократия должна быть всегда на страже, ибо
подобные «ученые» могут причинить ей много зла. Либо Бернштейн похо¬
ронит марксизм, говорил он, либо марксисты уничтожат бернштейниан-
ство. Вступая в бой с последними, Плеханов писал: «Бернштейн должен
быть уничтожен, и я возьму это на себя». Он требовал, чтобы Каутский
предоставил ему полную свободу слова.
Показывая непосредственную связь ревизионизма Бернштейна с
буржуазными учениями, Плеханов отмечал, что стремление «вернуться
к Канту» является не просто заблуждением, а естественным, неизбежным
выражением его нынешних социально-политических тенденций, то есть
сближения ревизионистов с буржуазией.
Борясь за материализм, против кантианского идеализма, Плеханов
указывал, что кантианство — не философия борьбы, не философия людей
действия. Это философия половинчатых людей, философия компромисса.
«Историческая миссия» «критиков» заключается в пересмотре учения
Маркса с целью устранения из него социально-революционного содер¬
жания. Чтобы не «угрожать» интересам буржуазии, Бернштейн «вернул¬
ся» на точку зрения «критической философии».
Плеханов не ограничивался критикой философских воззрений реви¬
зионистов. В своих статьях, направленных против неокантианства, он дал
блестящее изложение философского материализма Маркса.
Защищая учение Маркса, Плеханов в своих полемических работах,
направленных против неокантианцев, уделял большое внимание истории
формирования материализма, особенно истории развития французского
материализма XVIII века. В своих «Очерках по истории материализма»

26
А. Ф. ОКУЛОВ
он дал глубокий анализ учения французского материализма в лице его
лучших представителей — Гольбаха и Гельвеция.
Прослеживая историю мировой общественной мысли, он показывает,
что философия марксизма есть закономерный и неизбежный продукт раз*
вития философской и общественной наук. Появление материалистиче¬
ской философии Маркса Плеханов рассматривает как подлинную револю¬
цию в истории человеческой мысли.
Эклектической философии ревизионистов Плеханов противопостав¬
ляет целостное учение марксизма, в котором философский материализм
неразрывно связан с методом и категориями политической экономии. В
целостности и неразрывности Плеханов видит силу марксистской теории,
ее способность объяснять законы природы и общества, выяснять пути и
средства борьбы рабочего класса за победу социализма.
Защита Плехановым философского материализма от нападок нео¬
кантианцев шла главным образом по линии решения основного вопроса
философии — об отношении мышления к бытию. Плеханов прослеживает,
как решался этот вопрос, начиная с философии древних греков, и пока¬
зывает, что различные философские системы отвечали на этот вопрос по-
разному. Защищая марксистский материализм и доказывая всю несостоя¬
тельность обвинений Бернштейна и К. Шмидта против материализма,
Плеханов писал: «Нам сдается, что прав наш старый учитель Энгельс.
Нам сдается, что материализм в самом деле есть учение, которое хочет
объяснять природу ее собственными силами и которое смотрит на при¬
роду, как на нечто первоначальное сравнительно с «духом». Нам сдается,
наконец, что данное Энгельсом определение материализма может быть
признано наиболее общим и наиболее удовлетворительным» (Соч., т. XI,
стр. 115).
В работах Плеханова, направленных оротив неокантианцев, затраги¬
ваются и многие другие важнейшие проблемы философского материализ¬
ма. Защищая марксистский взгляд по вопросу о познаваемости мира, Пле¬
ханов дал глубокое диалектическое решение таких вопросов, как вопрос
о пространстве и времени, о соотношении относительной и объективной
.истины. Он горячо защищал марксистское положение о том, что челове¬
чество в состоянии познать мир, что человеческое познание способно при¬
вести к объективной истине. Плеханов рассматривал истину не как какую-
то мертвую догму, а как беспрерывный процесс искания.
В период борьбы с неокантианской ревизией марксистской филосо¬
фии Плеханов уделял большое внимание защите марксистской диалек¬
тики. Этому вопросу он посвятил ряд своих блестящих работ: «К шести¬
десятой годовщине смерти Гегеля», «Кант против Канта», «Основные во¬
просы марксизма» и другие. Работы Плеханова по вопросам диалектики
являются серьезным вкладом в марксистскую философию.
Говоря о причинах отступления ревизионистов от диалектического
метода, Плеханов писал: «г. Бернштейн,— вместе со всеми филистерами
всего земного шара,— готов городить против диалектики всякий вздор и
возводить на нее самые нелепые обвинения всякий раз, когда ему кажет¬
ся, что она может содействовать укреплению и развитию революционных
стремлений в социалистической области. Маркс говорит, что немецкие
филистеры увлекались диалектикой в то доброе старое время, когда они
знали ее лишь в ее мистифицированном виде и воображали, что она может
служить для оправдания их консервативных стремлений, но^тотчас же и
решительно отвернулись от нее, когда узнали ее настоящий характер и
поняли, что она рассматривает все существующее с его преходящей
стороны, что она ни перед чем не останавливается и ничего не боится, сло¬
вом, что она критична по самому своему существу. Это же самое отно¬
шение к диалектике видим мы у г. Бернштейна, который во всей своей
психологии является родным детищем немецкого филистерства. Оттого1
то немецкие филистеры и приветствовали его «критику» громкими и про¬

БОРЬБА Г. В. ПЛЕХАНОВА ПРОТИВ НЕОКАНТИАНСКОЙ РЕВИЗИИ МАРКСИЗМА 27
должительными воплями радости, оттого-то они и произвели его в вели¬
кие люди. Рыбак рыбака видит издалека» (Соч., т. XI, стр. 59).
Плеханов подверг резкой критике утверждение Бернштейна о то-м,
что диалектика имела якобы вредное влияние на политические взгляды
Маркса и Энгельса, что диалектика якобы «препятствует трезвому отно¬
шению к действительности, отдает нас во власть саморазвития^ понятии».
«Как всегда бывает в действительности,— писал Бернштейн,— лишь
только мы покидаем почву эмпирически установленных фактов и начи¬
наем мыслить помимо них, мы попадаем в мир производных понятии;
если мы в таком случае станем следовать законам диалектики, как их
установил Гегель, то мы очутимся, прежде чем это заметим, снова в
тисках «саморазвития понятий». В этом крупная научная опасность для
гегелевской логики противоречий» (там же, стр. 41).
Критикуя необоснованность нападок неокантианцев на диалектику,'
Плеханов в своих работах дал яркую характеристику материалистической;
диалектики Маркса и Энгельса, показал ее коренное отличие от идеали¬
стической диалектики Гегеля. Вместе с тем Плеханов не отрицал великой
заслуги Гегеля, который сумел, по его словам, воспользоваться диалек¬
тикой так, как никто из его предшественников. Но, как отмечал Плеха¬
нов, Гегель не применял диалектику к жгучим вопросам практической
жизни. Совершенно другое видим мы в материалистической философии
Маркса.
Плеханов подчеркивал, что одной из самых великих заслуг Маркса
и Энгельса перед материализмом является разработка ими правильного
диалектического метода, благодаря которому материалистическая фило¬
софия стала цельным, гармоничным и последовательным мировоззре¬
нием. «Современный диалектический материализм,— пишет он,— кото¬
рый, по мнению филистеров, должен превратить человека в автомат,
открывает на самом деле в первый раз в истории путь к царству
свободы и сознательной деятельности» (Г. В. Плеханов. Соч., т. VII,
стр. 50).
Отстаивая марксистскую диалектику от наскоков ревизионистов,
Плеханов в своих работах уделяет большое внимание критике вульгар¬
ной «теории эволюции», показу ее отличия от диалектики. Плеханов реши¬
тельно выступает против бернштейнианского утверждения, что превраще¬
ние социализма из утопии в науку совершилось якобы вопреки диалекти¬
ке, а не благодаря ей. Если Марксу и Энгельсу, говорит он, удалось пре¬
вратить социализм из утопии в науку, то они обязаны именно диалектике,
или, иначе, «логике противоречия». Борясь с неокантианцами, Плеханов
постоянно подчеркивал, что диалектическое мышление отличается прежде
всего конкретным характером. Поэтому вся деятельность социал-демокра¬
тии, ее формы борьбы против капитализма должны быть пронизаны духом
диалектики.
Чтобы показать всю несостоятельность обвинений Бернштейна, Пле¬
ханов в ряде своих работ анализирует процесс развития диалектического
метода, показывает великую роль диалектики в развитии социализма от
утопии к науке. Материалистическая диалектика, указывает он, дает нам
единственно верную картину мира: мир представляет собой совокуп¬
ность процессов, в которых вещи и их умственные образы, то есть поня¬
тия, не остаются неподвижными, а находятся в постоянном изменении,
движении. Марксистская диалектика является единственно научным ме¬
тодам познания действительности; мировоззрение Маркса и Энгельса
насквозь пропитано духом диалектики. Одну из великих заслуг Маркса
Плеханов видит именно в том, что, прекрасно понимая значение диалек¬
тического метода, он умел хорошо пользоваться им. Победа Маркса над
Прудоном в их споре была победой человека, умевшего мыслить диалек¬
тически. Прудон же не сумел уяснить себе природу диалектики, не пытал¬
ся применить ее к анализу капиталистического общества.

2S
А. Ф. ОКУЛОВ
Плеханов не ограничивался одной лишь пропагандой диалекти¬
ческого метода, его защитой от неокантианских критиков. Он сам превос¬
ходно пользовался этим методом, показывая в своих работах образцы его
применения. Вместе с тем Плеханов допускал некоторые ошибки в тол¬
ковании диалектического материализма, за что справедливо критиковал
его Ленин. Но эти ошибки не могут умалить огромного значения выступ¬
лений Плеханова в защиту диалектического материализма, в котором он
справедливо видел душу марксизма.
* * *
Разрабатывая и защищая философию марксизма как цельное и
стройное учение, Плеханов в период борьбы с неокантианством уделял
большое внимание вопросам исторического материализма. Ему принад¬
лежит заслуга разработки многих важнейших проблем исторического
материализма: о взаимодействии производительных сил и производствен¬
ных отношений, об экономическом базисе и идеологических надстрой¬
ках, о необходимости и случайности, о роли народных масс и личности
в истории, о классах и классовой борьбе, о единстве диалектического и
исторического материализма и так далее.
Верный идеализму, Бернштейн так же, как и все реформисты, с нена¬
вистью относился к «исторической теории» Маркса и Энгельса — истори¬
ческому материализму. Он пытался изгнать материализм из науки об
обществе. Это понадобилось ему и его единомышленникам, как справед¬
ливо отмечал Г. В. Плеханов, для того, чтобы успокоить буржуазию, за¬
пуганную «ужасами» насильственной революции.
Бернштейн не видел и не мог видеть истинных причин развития об¬
щества. Выступая против материалистического понимания истории, он
пытался выдать марксизм за своего рода фатализм, который объясняет
историческое развитие действием слепых сил, неуклонно влекущих чело¬
вечество к бесклассовому обществу, и отрицает роль и значение идей и
человеческой деятельности в историческом процессе.
Бернштейн утверждал, что марксизм — слишком детерминистское
учение, что его взгляд на соотношение надстройки и базиса слишком од-
носторонен, поскольку он якобы недооценивает субъективного фактора
з истории развития общества. «В выражении «материалистически-истори*
ческий взгляд»,— говорил он,— издавна кроется причина всех недоразу¬
мений, которые вообще связаны с понятием материализма» (Э. Берн¬
штейн «Проблемы социализма», 1901, стр. 36).
Разоблачая эту выдумку Бернштейна, Плеханов подчеркивал, что
марксизм не имеет ничего общего с теорией фаталистического экономи¬
ческого детерминизма, отвергающего роль идей, значение целесообраз¬
ной человеческой деятельности. Плеханов отмечал, что, применяя мате¬
риалистическую диалектику к истории, рассматривая историческое раз¬
витие как закономерный, объективно обусловленный процесс, выделяя
из всех общественных отношений производственные отношения как ос¬
новные, первоначальные, определяющие все остальные отношения, Маркс
в то же время впервые действительно научно показал значение субъек¬
тивного фактора в истории, раскрыл организующую и преобразующую
роль передовых идей, а также значение сознательной деятельности
передовых классов и их партий. Коренное положение исторического
материализма, писал Плеханов, гласит, что история делается людьми и
человеческие стремления не могут не быть фактором исторического
движения.
Плеханов справедливо говорил, что если бы Маркс и Энгельс дей¬
ствительно не придавали огромного значения политическому и духовно¬
му «факторам» и не допускали бы воздействия их на экономическое раз¬
витие общества, то их практическая программа была бы совершенно дру-

БОРЬБА Г. В. ПЛЕХАНОВА ПРОТИВ НЕОКАНТИАНСКОЙ РЕВИЗИИ МАРКСИЗМА 29
гой. «Они не говорили бы, что рабочий класс не может освободиться от
экономического ига буржуазии, не захватив в свои руки политической
власти. И точно так же они не говорили бы о необходимости развития
самосознания рабочих: зачем развивать его, если оно не играет никакой
роли в общественном движении, и если все делается в истории незави¬
симо от сознания, одной силой экономической необходимости? Но кто же
не знает, что развитие самосознания рабочих было ближайшей практи¬
ческой задачей Маркса и Энгельса с самого начала их общественной дея¬
тельности?» (Г. В. Плеханов. Соч., т. XI, стр. 318).
Отстаивая исторический материализм Маркса и Энгельса, Плеханов
показал, что доктрина так называемого экономического детерминизма
в том виде, в каком ее излагает Бернштейн, является пародией на мар¬
ксизм. Исторический материализм есть не только величайшая, но и един¬
ственно-научная философская система нашего времени. Исторический ма¬
териализм впервые в истории установил правильное соотношение между
исторической необходимостью и свободной деятельностью человека. Бо¬
рясь с неокантианством, Плеханов постоянно и неукоснительно подчер¬
кивал общественно-преобразовательную роль сознания. Там, где обще¬
ственные отношения не стоят на месте, говорил он, задача передовых
личностей, а следовательно, и передовых партий, заключается прежде
всего в содействии тому чрезвычайно важному по своим политическим
последствиям процессу, благодаря которому сознание массы приходит в
соответствие с ее положением. Революционеры обязаны содействовать
росту революционного сознания в массе, обязаны стать акушерами ее
революционной мысли.
В диалектике взаимоотношения объективного и субъективного, в их
анализе Плеханов видел необходимую предпосылку синтетического взгля¬
да на исторический процесс.
Заслуга Плеханова состоит в том, что он рассматривал исторический
материализм, так же как и диалектический материализм, как законный
продукт векового развития исторических идей. Он показал, что исто¬
рический материализм не отвергал поголовно и без разбора все истори¬
ческие идеи предыдущих школ, он только освобождал эти идеи от фа¬
тального противоречия, благодаря чему они смогли выйти из заколдован¬
ного круга.
В своих работах Плеханов последовательно изложил домарксистские
теории общественного развития, показав, что в своем развитии общество
проходит известные фазы, которым соответствуют определенные фазы
развития общественной науки. Он отмечал, что до Маркса общественная
наука не была и не могла быть точной наукой. Она не могла ответить на
вопрос, в чем кроется та таинственная сила, которая приводит в движе¬
ние историю человечества. Только исторический материализм дал исчер¬
пывающий ответ на этот вопрос.
Современный научный социализм мог появиться только в новейшем
обществе и только тогда, когда уже достаточно развились те материаль¬
ные условия, благодаря которым замена буржуазного порядка социали¬
стическим стала не только возможной, но и необходимой.
Отмечая большие заслуги Плеханова в критике неокантианства, мы
отнюдь не должны канонизировать все, что было сказано им. Известно,
что критика Плехановым неокантианцев имела и ряд существенных недо¬
статков, на которые указывал в свое время Ленин. Ошибки, допускаемые
Плехановым, явились причиной того, что в борьбе против неокантиан¬
ства он не всегда был последователен. Плеханов рассматривал неокан¬
тианство вне связи с исторической обстановкой того времени, когда капи¬
тализм вступал в новую, империалистическую стадию развития. Критикуя
неокантианство, Плеханов не вскрыл до конца его реакционной сущно¬
сти. Взглядам Плеханова были свойственны противоречия, что особенно
отчетливо сказалось в меньшевистский период его деятельности. Хорошо

30
А. Ф. ОКУЛОВ
зная философию марксизма, он, однако, не всегда умел применить диа¬
лектику Маркса к анализу конкретных исторических условий рабочего
движения эпохи империализма.
Несмотря на то, что Плеханов решительно выступал в защиту марк¬
систской философии, он считал, что отступления неокантианцев от мар¬
ксизма в области философии) не мешали им признавать правильность эко¬
номической и исторической теории Маркса.
В своей критике бернштейнианства Плеханов совсем не затронул ря¬
да кардинальных вопросов марксизма. Он не раскрыл сущности извраще¬
ния Бернштейном учения Маркса о государстве. «Бернштейна,— писал
Ленин,— многие опровергали,— особенно Плеханов в русской литературе,
Каутский в европейской, но ни тот, ни другой об этом извращении Маркса
Бернштейном не говорили» (Соч., т. 25, стр. 400).
Но то, чего не сделал Плеханов, сделал Ленин, труды которого со¬
ставили новый, высший этап в истории марксистской мысли. До конца
последовательная борьба Ленина против неокантианской ревизии мар¬
ксизма оказала огромное влияние на политическое направление всего
международного революционного рабочего движения в эпоху импе¬
риализма. Характерной чертой ленинской критики неокантианской
ревизии марксизма является широкая постановка вопроса о ревизионизме
вообще.
Как указывал Ленин, с вступлением Бернштейна на историческую
арену в международной социал-демократии образовалось два направле¬
ния: с одной стороны, оппортунисты-ревизионисты и, с другой — после¬
довательные марксисты. «Ревизионизм, или «пересмотр» марксизма,—
писал он,— является в настоящее время одним из главных, если не са¬
мым главным, проявлением буржуазного влияния на пролетариат и бур¬
жуазного развращения пролетариев. Именно поетому вождь оппорту¬
нистов, Эдуард Бернштейн, и получил такую (печальную) всемирную
знаменитость» (Соч., т. 20, стр. 298).
Великая заслуга Ленина состоит в том, что он не ограничился кри¬
тикой тех или других сторон неокантианства; он подверг всесторонней и
глубокой критике неокантианство в целом, всяческие попытки ревизио¬
нистов перенести это буржуазное философское течение в рабочее движе¬
ние. Ленин раскрыл действительный классовый смысл неокантианства,
показал истинное лицо неокантианских ревизионистов, квалифицируя их
как заклятых врагов марксизма.
Ленин беспощадно разоблачал нелепость попыток неокантианцев
искать философское «обоснование» марксизма вне марксизма. Он на¬
стоятельно подчеркивал, что философия марксизма—диалектический
материализм — не является чем-то внешним по отношению к другим со¬
ставным частям марксизма, а, наоборот, органически связана с послед¬
ними и неотделима от них, что все учение Маркса и Энгельса от начала
до конца проникнуто диалектическим материализмом, что марксизм есть
цельное мировоззрение, философская система, неразрывно связанная с
пролетарским социализмом.
Начав в 1894 году борьбу с неокантианством, В. И. Ленин продол¬
жал ее и в последующие годы. Находясь в ссылке, в письмах к родным
и товарищам Ленин настойчиво подчеркивал необходимость самой реши¬
тельной борьбы с неокантианством. Он прекрасно понимал, что неоканти¬
анцы в своих писаниях распространяют реакционную буржуазную фи¬
лософию, с которой необходимо беспощадно бороться. В своих трудах
«Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Стру¬
ве», «Еще к вопросу о теории реализации», «Капитализм в сельском хо¬
зяйстве», «Аграрный вопрос и «критики Маркса», «Наша программа»,
«Некритическая критика» и других Ленин показал несостоятельность
и тщетность всех попыток ревизионистов «оплодотворить» марксизм кри¬
тической философией кантианства.

БОРЬБА Г. В. ПЛЕХАНОВА ПРОТИВ НЕОКАНТИАНСКОЙ РЕВИЗИИ МАРКСИЗМА 31
* * *
Прошло почти шестьдесят лет со времени борьбы Г. В. Плеханова
против неокантианской ревизии марксистской философии. За прошедшие
десятилетия в мире произошли колоссальные изменения. Социализм ныне
превратился в растущую и крепнущую мировую систему, охватившую
более одной трети всего земного шара.
Несмотря на все эти великие перемены, борьба Плеханова против
неокантианства не утратила своего значения и в настоящее время, по¬
скольку неокантианство и ныне занимает большое место среди течений
современной буржуазной философии и используется многими теорети¬
ками реформизма для борьбы против марксистской философии.
Известно, что Плеханов был не только теоретиком, изучающим от¬
влеченные философские проблемы. Свои теоретические взгляды и убе¬
ждения он прямо и непосредственно связывал с рабочим движением. Его
борьба за марксистскую теорию общественного развития имела большое
значение для развития революционного самосознания рабочего класса.
Отстаивая чистоту марксистской теории, Плеханов в 90-е годы про¬
шлого века проделал громадную теоретическую работу. Он вел борьбу
не только с открытыми, но и скрытыми врагами марксизма, искоренял
предрассудки и заблуждения многих социалистов. Этим объясняется поле¬
мический характер многих его произведений. Плеханов с ненавистью об¬
рушивался на многочисленных «обновителей» марксизма. Он сам говорил
о том, что в своей полемике против неокантианцев он защищал взгляды
Маркса и Энгельса: «Я защищаю и всегда буду защищать этот взгляд с
горячностью и с убеждением. И если некоторые читатели «пожимают пле¬
чами» по тому поводу, что я горячусь в такой полемике, которая касается
важнейших вопросов человеческого знания и вместе с тем затрагивает
самые насущные интересы рабочего 'класса,— так как очень вредно этому
классу питаться тем, что Энгельс назвал нищенской похлебкой эклекти¬
ков,— то я скажу, пожимая плечами в свою очередь: тем хуже для этих
читателей» (Соч., т. XI, стр. 136).
Несмотря на многие ошибки и отступления от марксизма, Плеханов
своими лучшими философскими произведениями, написанными в конце
XIX века, защищал и продолжал традиции Маркса и Энгельса, традиции
непримиримости к враждебной идеологии. Он постоянно подчеркивал, что
идеолог рабочего класса не имеет права быть равнодушным к филосо¬
фии. Теоретики буржуазии, говорил Плеханов, довольно умело облекают
свои антинролетарские воззрения в форму философских учений. Чтобы
победить их, надо уметь бороться с ними философским же оружием.
Показывая великое значение материалистической теории Маркса для
международного рабочего движения, Плеханов говорил: «Великая рево¬
люционная партия наших дней, международная социал-демократия, не
опирается ни на «новое понимание» человеческой природы, ни на какой
бы то ни было абстрактный принцип, а на «устанавливаемую строго-есте-
ственно-научным путем» экономическую необходимость. Это, именно, и
составляет силу социал-демократической партии; это, именно, и делает
ее столь же непобедимой, как непобедима и сама экономическая необхо¬
димость» (Г. В. Плеханов, Соч., т. IV, стр. 179).
Современная эпоха представляет собой эпоху всемирного перехода
от капитализма к новому общественному строю — социализму. События
последних десятилетий, прошедших под знаком победы великих идей
марксизма-ленинизма, наглядно показали всю силу и правоту этого
учения.
Но, несмотря на эти всемирно-исторические победы, ныне так же,
как и шестьдесят лет тому назад, существует еще немало буржуаз¬
ных и реформистских теоретиков, которые говорят об «устарелости»
марксизма.

32
А. Ф. ОКУЛОВ
Так, норвежский правый социалист Торольф Элстер в статье «Идео¬
логические основы демократического социализма в Норвегии» пишет:
«Теперь обычно признается в некоммунистическом рабочем движении в
Норвегии, что марксизм почти ничего не может предложить современ¬
ным социалистам сверх того, что уже было принято современными об¬
щественными науками. Важность марксизма в истории европейской мыс¬
ли признается, но тот факт, что практически не было никакого теорети¬
ческого развития со времен самого Маркса, берется в качестве доказа¬
тельства его бесплодности сегодня».
Этот упрек свидетельствует о незнании существа марксизма — ве¬
ликого творческого учения пролетариата,— который, как всякая подлин¬
ная наука, не стоит на месте, а непрерывно развивается на основе опыта
мирового революционного и рабочего движения, опыта построения социа¬
лизма в СССР и социалистического строительства в странах народной де¬
мократии, опыта борьбы народов за национальную независимость на
основе обобщения новых данных науки.
Правые реформистские теоретики иногда любят изображать мар¬
ксистов как представителей догматизма. Но у коммунистической партии
нет догм. Великие учители и основатели марксизма-ленинизма самым
решительным образом осуждали догматизм. Еще на заре рабочего дви¬
жения в России Ленин, как верный продолжатель дела Маркса и
Энгельса, указывал, что задачи растущего рабочего движения в России
настоятельно требуют творческого развития марксистской теории. «Мы
вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкос¬
новенное,— писал он в статье «Наша программа».— Мы убеждены, на¬
против, что она положила только краеугольные камни той науки, кото¬
рую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если
они не хотят отстать от жизни. Мы думаем, что для русских социалистов
особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса...»
(Соч., т. 4, стр. 191—192). .
Марксизм-ленинизм является великим интернациональным учением
пролетариата, идейной основой объединения трудящихся масс в борьбе
за переустройство общества на началах коммунизма. История не знает
другого такого учения, к которому бы так жадно тянулись трудящиеся.
Число его сторонников составляет теперь сотни миллионов людей и непре¬
рывно увеличивается. Это является лучшим подтверждением того, что
марксизм-ленинизм есть неодолимое учение современности.

Об эстетических идеях
Г. В. Плеханова
в. Р. ЩЕРБИНА
Плеханов был первым в России пропа¬
гандистом марксистской эстетики и лите¬
ратурной критики. Пропаганда марксизма
в эстетике в 80—90-е годы XIX века име¬
ла исключительное значение. Плеханов
выступил на критическом поприще в то
время, когда наряду с распространением
субъективно-социологических воззрений
либерального народничества подняли
свой голос проповедники различных форм
декадентства и мистики. Е концу XIX ве¬
ка в России усилились различные реак¬
ционные течения в литературе. Характер¬
нейшим проявлением реакции в области
критики был поход против революционных
традиций великих русских мыслителей —
Белинского, Чернышевского, Добролюбова.
Плеханов решительно защищал традиции
революционно-демократической критики
60-х годов. С большим темпераментом, он
бичевал различные направления реакцион¬
ной мысли (см. его статьи против А. Л. Во¬
лынского, М. 0. Гершензона, Д. В. Филосо-
фо«а, Д. С. Мережковского и других). Не¬
малое значение в истории русской обще¬
ственной мысли и критики имеет борьба
Плеханова против всякого рода эклектики
и идеализма. Его критика, махистов, бого¬
строителей, богоискателей и декадентов
различного толка принадлежит к ярчай¬
шим страницам русской общественной мыс¬
ли и литературной критики.
При освещении эстетических воззрений
Г. В. Плеханова необходимо прежде всего
выяснить, что нового он внес по сравне¬
нию со своими предшественниками в раз¬
витие эстетики и литературоведения, объ¬
ективно определить значение этого вклада
в прошлом и для современности.
Развивая традиции материалистической
эстетики, Плеханов считал основным кри¬
терием в искусстве и его высшим достоин¬
ством правдивость изображения действи¬
тельности, последовательно утверждал дей¬
ствительность главным источником искус¬
ства.
Эстетика Белинского и Чернышевского
в русской науке является самым ярким
проявлением того воззрения на искусство,
которое утвердило в качестве основы по¬
следнего реальную историческую жизнь.
Для понимания сущности эстетических
принципов концепции Плеханова особое
значение имеет постоянное подчеркивание
им близости своих воззрений к взглядам
на искусство Чернышевского. Гениальным
открытием в полном смысле этот слова
он называет вывод Чернышевского о том,
что различные классы общества имеют
различные идеалы красоты в зависимости
от экономических условий их существо¬
вания.
В воззрениях революционных демокра¬
тов Плеханов находил начала научной
эстетики. В противоположность идеали¬
стической эстетике, заявлявшей о незави¬
симости художественного творчества от
объективного мира, рассматривавшей ис¬
кусство только как имманентное проявле¬
ние человеческого духа, Плеханов подчер¬
кивал реальные, жизненные корни искус¬
ства, производность его от общественного
бытия. Многолетняя борьба Плеханова за
принципы реалистической литературы наи¬
более ярко характеризует направленность
его эстетики. Защита Плехановым реали¬
стического искусства закономерно вытека¬
ла из материалистической основы его тео¬
рии искусства.
Как расшифровывает Плеханов свое по¬
нимание социальной обусловленности
искусства, зависимости его от бытия
определенных классов? Известно, что эти
понятия подвергались и подвергаются раз¬
личным истолкованиям. Большое распро¬
странение среди теоретиков искусства,
многие из которых искренне считали себя
марксистами, имело представление, будто
бы писатель воплощает в художественном
образе отвлеченные идеи. В частности, так
рассуждали вульгарные социологи Рож¬
ков, Фриче, Шулятиков, смыкаясь в сво¬
ем пренебрежении к отображению дей¬
ствительности с идеалистами. Впослед¬
ствии такую точку зрения пытались про¬
пагандировать пролеткультовцы.
3.	«Вопросы сЬилософии» № 6.

34
В. Р. ЩЕРБИНА
Взгляды Плеханова были направлены
как против идеалистической эстетики, так
и против теорий вульгарных социологов
Развитие искусства он связывал не только
с воззрениями отдельных классов или
общественных групп, но и с живой дей¬
ствительностью, которую искусство отра¬
жает.
Велика заслуга Плеханова и в раскры¬
тии субъективного и объективного момен¬
тов в искусстве. По Плеханову, художник
воспроизводит явления действительности
в свете своих классовых воззрений. Вместе
с тем Плеханов был далек от мысли о тож¬
дестве, гармонии всех сторон мировоззре¬
ния художника и объективного содержания
его творчества, изображаемых им картин
жизни. Он отмечал, например, ограничен¬
ность политических взглядов Бальзака, но
в произведениях французского романиста
его прежде всего привлекала правдивость
отображения жизни. Плеханов указывал,
что Бальзак много сделал для объяснения
психологии различных классов современно¬
го ему общества. В рецензии на книгу
Г. Лансона (1897 г.) Плеханов пишет, что
Бальзак «брал» «страсти в том виде, ка¬
кой давало им современное ему буржуаз¬
ное общество; он со вниманием естествоис¬
пытателя следил за тем, как они растут
и развиваются в данной общественной сре¬
де. Благодаря этому он сделался реалистом
в самом глубоком смысле этого слова, и его
сочинения представляют собою незамени¬
мый источник для изучения психологии
французского общества времен реставрации
и Людовика-Филиппа» («Г. В. Плеханов —
литературный критик». М. 1933 г.,
стр. 50).
В объективности изображения Плеханов
находит главную положительную черту
реализма Г. Флобера.
Вопреки реакционному образу мышле¬
ния Флобер смог хорошо изучить окружаю¬
щую его среду, верно ее изобразить и со¬
здать высокохудожественные произведе¬
ния. Для Плеханова является несомненным,
что реакционность взглядов Флобера силь¬
но сузила его поле зрения. Враждебно
относясь к освободительному движению
своего времени, он упустил из виду наи¬
более яркие и богатые внутренней жизнью
человеческие типы. Тем не менее Флобер
остался правдивым писателем в изображе¬
нии буржуазного общества. «Флобер,— за¬
мечает Плеханов,— считал своей обязан¬
ностью относиться к изображаемой им об¬
щественной среде так же объективно, как
естествоиспытатель относится к природе»
(Соч., т. XIV, стр. 143).
С позиций материалистической эстетики
Плеханов подходил и к явлениям русской
литературы. По его мнению, реалистиче¬
ские произведения некоторых писателей-
народников опрокидывали их народниче¬
ские доктрины. Правдивость изображения
жизни приходила в противоречие с узкой
и неверной мыслью. Рассматривая очерки
деревенской жизни С. Каронина, Плеханов
констатирует, что изображение деревни
этим писателем дано вразрез общим народ¬
ническим настроениям. Оригинальность
Каронина Плеханов видит в том, что он,
несмотря на свои субъективные убежде¬
ния, взялся за изображение именно тех
сторон крестьянской жизни, от столкнове¬
ния с которыми разлетаются в прах все
идеалы народников. Каронин внимательно
прислушивался к требованиям художе¬
ственной правды и, не смущаясь собствен¬
ной непоследовательностью, опровергал в
качестве беллетриста все та, что сам же
горячо защищал как публицист. Глав¬
ное достоинство очерков и рассказов Каро¬
нина, писал Плеханов, «заключается в
том, что в них отразился важнейший из
наших современных общественных процес¬
сов: разложение старых деревенских по¬
рядков, исчезновение крестьянской непо¬
средственности, выход народа из детского
периода его развития, появление у него
новых чувств, новых взглядов на вещи и
новых умственных потребностей» (Соч.,
т. X, стр. 70—71).
То же самое отмечает Плеханов и у
Гл. Успенского. «Самый наблюдательный,
самый умный, самый талантливый из всех
народников-беллетристов, Гл. Успенский,
взявшись указать нам «совершенно опре¬
деленные», «реальные формы народного
дела», совсем незаметно для самого себя,
пришел к тому, что подписал смертный
приговор народничеству и всем «програм¬
мам» и планам практической деятельно¬
сти, хоть отчасти с ним связанным. Но
если это так, то мы решительно не можем
понять, каким образом постигнутая им
«стройность» крестьянской жизни могла
иметь такое успокоительное влияние на
него. Теоретическая ясность его взгляда
на народ была куплена целой безотрад¬
ного практического вывода: «не суйся!»
(Г. В. Плеханов. Соч., т. X, стр. 40).
Статьи Плеханова о народнической ли¬
тературе (его статьи о беллетристах-народ¬
никах Гл. Успенском, С. Каронине, Н. Нау¬
мове) имели большое положительное значе¬
ние в борьбе против народничества в Рос¬
сии. Они были направлены против основ
народничества. Другое, не менее важное,
положительное значение этих статей со¬
стоит в утверждении реалистического кри¬
терия оценки явлений литературы.
Плеханов — сторонник положения об
единстве объекта науки и искусства, пред¬
ставляющих различные формы познания
жизни. Своеобразие искусства, отличаю¬
щее его от других видов идеологической

ОБ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ИДЕЯХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
35
деятельности людей, по его мнению, со¬
стоит в том, что, если наука познает обще¬
ственную жизнь в отвлеченных понятиях,
то искусство начинается там, где впечат¬
ления, мысли и чувства получают образное
выражение. Мысль об образности, как обя¬
зательном специфическом качестве худо¬
жественной литературы, высказана Плеха¬
новым в самой общей форме. Однако в
данном вопросе он исходил из прочной
традиции русской классической эстетики,
и формулируемые им по этому поводу по¬
ложения касаются жгучих проблем разви¬
тия современной литературы. Они обра¬
щают внимание писателей и критиков на
необходимость разоблачения убожества тво¬
рений всяких псевдоноваторов, формали¬
стов и натуралистов, разрушающих образ¬
ную основу искусства.
фчень ценны высказывания Плеханова
о познавательном значении искусства, его
роли в познании жизни, открытии человеку
новых путей. В этом отношении эстетика
Плеханова противостоит многим теориям
искусства прошлого и настоящего, ограни¬
чивающим функции искусства только ото¬
бражением жизни. Как правило, такие бес¬
крылые «теории» служили и служат осно¬
вой серого, натуралистического искусства.
Плеханов не становился на позиции «чи¬
стого отображательства», отделения искус¬
ства от мысли, от других видов познания
действительности. Эстетические работы
Плеханова отличаются наступательным
полемическим тоном. Они направлены* с од¬
ной стороны, против субъективно-идеали¬
стических взглядов народников во главе с
Н. К. Михайловским, против эстетствую¬
щего декадентства А. Л. Волынского и ему
подобных, а, с другой стороны,— против
вульгаризации материалистической эсте¬
тики.
Важнейшей стороной деятельности Пле¬
ханова является его стремление сделать ли¬
тературную критику научной, найти твер¬
дые научно-теоретические основания эсте¬
тических суждений. Для всех исследований
Плеханова характерна основная методоло¬
гическая задача — обосновать марксист¬
ское понимание искусства и литературы.
Начала научной критики в России он на¬
ходит в революционно-демократической
классической критике. Особенно выделял
Плеханов Белинского, его «стремление
освободить критические приговоры и суж¬
дения от личных вкусов и симпатий кри¬
тика и поставить их на объективную, на¬
учную почву... Это зачаток научной крити¬
ки, опирающейся на материалистическое
понимание истории» (Г. В. Плеханов.
Соч., т. X, стр. 348—349).
Такую научную основу теории искус¬
ства и критического суждения Плеха¬
нов нашел в марксистском мировоззрении.
Еще в одной из своих первых работ об
искусстве он выразил уверенность, что
дальнейшее развитие теории критики воз¬
можно только на основе марксизма: «Я глу¬
боко убежден,— заявил он,— что отныне
критика (точнее: научная теория эстети¬
ки) в состоянии будет подвигаться вперед,
лишь опираясь на материалистическое по¬
нимание истории» (Соч., т. XIV, стр. 30).
* * *
Обоснование материалистической обу¬
словленности и общественной природы
искусства составляет главную направлен¬
ность большинства работ Плеханова об
искусстве и литературе:	«Литературные
взгляды В. Г. Белинского» (1897), «Эсте¬
тическая теория Н. Г. Чернышевского»
(1897), «Письма без адреса» (1899—
1900), «Искусство с точки зрения материа¬
листического объяснения истории» (1903),
«Французская драматическая литература и
французская живопись XVIII века с точки
зрения социологии» (1905), «Искусство и
общественная жизнь» (1912—1913) и др.
Происхождение и развитие художествен¬
ных вкусов людей различных положений и
общественных групп Плеханов всецело вы¬
водил из условий общественного бытия.
Убедительно раскрывает Плеханов несо¬
стоятельность теорий, связывающих чув¬
ство красоты с биологическим восприятием
человека. Биология не объясняет нам про¬
исхождения наших эстетических вкусов, и,
тем менее, она может объяснить их истори¬
ческое развитие. «Природа	человека,—
заключает Плеханов,— делает то, что у не¬
го могут быть эстетические вкусы и поня¬
тия. Окружающие его условия определяют
собой переход этой возможности в дей¬
ствительность; ими объясняется то, что
данный общественный человек (т. е. дан¬
ное общество, данный народ, данный
класс) имеет именно эти эстетические вку¬
сы и понятия, а не другие» (Соч., т. XIV,
стр. 11).
В освещении Плехановым роли социаль¬
ного и биологического моментов в проис¬
хождении и развитии искусства имеются
спорные и явно ошибочные моменты.
В суждениях Плеханова более позднего
периода известное место отводится биоло¬
гической организации человека:	«Идеал
красоты, господствующий в данное время,
в данном обществе или в данном классе
общества, коренится частью в биологиче¬
ских условиях развития человеческого ро¬
да... а частью — в исторических усло¬
виях возникновения и существования
этого общества или этого класса» (там
же, стр. 141). Эта формулировка Плеханова
неудачна, так как она уравнивает биоло¬
гические и исторические факторы. Авто¬
ры ряда работ преувеличили ее значе¬

36
В. Р. ЩЕРБИНА
ние, опустив другие высказывания Плеха¬
нова по данному вопросу. Если исходить
не из ^отдельных неудачных фраз, а из
цельной эстетической концепции Плехано¬
ва, то совершенно очевидно, что он не при¬
давал биологическому моменту решающего
значения, настойчиво проводил мысль о
социальной природе эстетического восприя¬
тия человека.
Вполне закономерно большое внимание
Плеханова к первобытным формам искус¬
ства. В образцах первобытного искусства с
наибольшей наглядностью выражена его
связь с трудовой деятельностью людей, его
социальная обусловленность. Плеханов
обращается главным образом к художе¬
ственному творчеству охотничьих пле¬
мен, где производительные силы менее
развиты, чем у пастушеских племен, и
еще менее, нежели у земледельческих. Это
дает возможность рассматривать искусство
в самых его истоках, где связь его с тру¬
довой деятельностью и бытом особенно от¬
четлива. В конспекте лекций по искусству
Плеханов обосновывает свое обращение к
первобытному искусству следующим обра¬
зом: «Примеры рисунков из Гроссе. Заме¬
чание о том, что нельзя относиться прене¬
брежительно к таким произведениям. Бота¬
ник, который захотел бы изучать только
роскошные цветы и маг[нолиевые] де¬
ревья, ушел бы недалеко. Польза изуче¬
ния] низших органов. Тут жизнь стоит
пред нами в своем простейшем виде и тем
легче открывает нам свои тайны» («Лите¬
ратурное наследие Г. В. Плеханова», сб. III,
Соцэкгиз, 1936, стр. 90).
Плеханов считает, что первоначально
рисование, танец преследовали утилитар¬
ную цель или же были тесно связаны с
производством: нарисованные на берегу ре¬
ки рыбы означали породу рыб, которые в
ней водились; пляска у древнего человека
воспроизводила определенный производ¬
ственный процесс и имела значение упраж¬
нения; определенный такт в пении и му¬
зыке соответствовал ритму работы и т. д.
В результате исследования художественно¬
го творчества в первобытном обществе
Плеханов приходит к выводу, что «труд
старше искусства и что вообще человек
сначала смотрит на предметы и явления с
точки зрения утилитарной и только впо¬
следствии становится в своем отношении
к ним нч эстетическую точку зрения»
(Соч., т. XIV, стр. 73).
Исследование проблемы происхождения
искусства Плеханов подчинял задаче вы¬
работки материалистических основ науч¬
ной эстетики. На основании большого
исторического материала он доказал несо¬
стоятельность концепций, утверждавших,
будто искусство старше производственной
деятельности людей. В данном вопросе Пле¬
ханов плодотворно полемизирует со Спен¬
сером и Гроосом и приходит к выводу, что
искусство в первобытном обществе непо¬
средственно обусловлено трудовой деятель¬
ностью человека.
Плеханов согласен с Бюхером, что рабо¬
та, музыка и поэзия на начальной ступени
развития сливались вместе. Но основным
элементом этой триады была работа, меж¬
ду тем как музыка и поэзия имели лишь
подчиненное значение.
Материалистическое обоснование Г. В.
Плехановым природы искусства имело ак¬
туальный и целенаправленный смысл. По¬
следовательность и настойчивость, с какой
он проводил в ряде работ мысль о социаль¬
ной обусловленности искусства, объясняет¬
ся жизненной необходимостью устранить с
пути революционной мысли субъективный
идеализм и разного рода вульгарные воз¬
зрения индивидуалистического толка. До
сих пор еще не в полной мере оценено зна¬
чение выступлений Плеханова против
вульгаризаторского понимания обусловлен¬
ности искусства материальным базисом
общества. Как известно, Рожков, Фриче и
Шулятиков антимарксистски связывали
искусство непосредственно с развитием
экономики, с состоянием производительных
сил. Но если в начале своего возникнове¬
ния искусство непосредственно связано с
экономикой, то в дальнейшем эта связь
проявляется в неизмеримо более сложных
формах.
Изучение искусства первобытных людей
помогает ответить на вопрос о происхожде¬
нии искусства, но не может дать материа¬
ла для раскрытия законов его развития на
более высоких ступенях человеческого об¬
щества. Вульгарно-социологические исто¬
рики искусства пытались распространить
положение о непосредственной связи
искусства с производственно-экономиче¬
ским укладом и на искусство последующего
периода. Плеханов был далек от такой при¬
митивной точки зрения. Свой конспект на
тему о материалистическом понимании ис¬
торий Плеханов заканчивает следующим
выводом, ясно выражающим его точку зре¬
ния по этому вопросу: «Таким образом, в
первобытном, более или меяее коммунисти¬
ческом обществе искусство подвергается
непосредственному влиянию экономическо¬
го положения... и состояния производитель¬
ных сил. В цивилизованном обществе эво¬
люция изящных искусств определяется
борьбой классов» («Литературное наследие
Плеханова», сб. III, стр. 179).
Возражая против эклектической точки
зрения известного историка искусства
Вильгельма Любке, Плеханов разъясняет:
«...Художественное творчество цивилизо¬
ванных народов — не менее первобытного
подчинено необходимости. Разница состоит

ОБ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ИДЕЯХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
37
лишь в том, что у цивилизованных народов
исчезает непосредственная зависимость ис¬
кусства от техники и способов производ¬
ства. Я знаю, конечно, что это очень боль¬
шая разница. Но я знаю также, что она
причиняется не чем иным, как именно раз¬
витием общественных производительных
сил, ведущих к разделению общественно¬
го труда между различными классами. Она
не опровергает материалистического взгля¬
да на историю искусства, а, напротив,
дает новое и убедительное свидетельство в
его пользу» (Соч., т. XIV, стр. 28).
Эти мысли Плеханова, направленные в
первую очередь против упрощенных взгля¬
дов так называемых экономических ма¬
териалистов, имеют не только историче¬
ское значение. Они обнажают примитив¬
ность суждений некоторых современных
писателей и критиков, предполагающих,
будто изображение производственных про¬
цессов уже само по себе представляет
главный признак социалистического искус¬
ства.
Плеханов настойчиво подчеркивал слож¬
ность связей между материальной осно¬
вой общества и искусством, стремился
раскрыть его своеобразие как особого вида
духовной деятельности людей. Вопреки
догмам вульгарных социологов Плеханов
старался выяснить роль таких факторов
в развитии искусства, как политика, пси¬
хология, философия, мораль. К сожалению,
эта сторона деятельности Плеханова не
нашла достойного освещения в нашей ли¬
тературе.
В отличие от идеалистических систем
эстетики прошлого и настоящего Плеханов
считал главной движущей силой развития
искусства общественные отношения. В
статье «Французская драматическая лите¬
ратура и французская живопись XVIII века
с точки зрения социологии» он говорит:
«...Сказать, что искусство — равно как и
литература — есть отражение жизни, зна¬
чит высказать хотя и верную, но все-таки
еще очень неопределенную мысль. Чтобы
понять, каким образом искусство отражает
жизнь, надо понять механизм этой послед¬
ней. А у цивилизованных народов борьба
классов составляет в этом механизме одну
из самых важных пружин. И только рас¬
смотрев эту пружину, только приняв во
внимание борьбу классов и изучив ее
многоразличные перипетии, мы будем в
состоянии сколько-нибудь удовлетвор-итель-
но объяснить себе «духовную» историю
цивилизованного общества: «ход его идей»
отражает собой историю его классов и их
борьбы друг с другом...» (там же,
стр. 118).
Истоки возникновения и исчезновения
тех или иных художественных направле¬
ний, конфликтов и столкновений в обла¬
сти литературы Плеханов находит в самой
жизни, в общественных отношениях, в
позиции классов, определяющих характер
искусства своего времени. Он стремился
раскрыть активную роль искусства и дока¬
зывал, что только марксистская эстетика
дает подлинно научное обоснование и реше¬
ние этого вопроса. Именно осознание
огромного формирующего воздействия ис¬
кусства определило огромное внимание
Плеханова к проблеме эстетики и литера¬
туроведения.
* * *
Многие положения эстетики Плеханова
некоторыми нашими теоретиками искус¬
ства трактовались, можно сказать, с самой
невыгодной стороны. Как правило, указы¬
валось только на утверждение Плехановым
социальной обусловленности искусства,
его зависимости от базиса. Гораздо менее
освещены положения плехановской эстети¬
ки, говорящие об историческом своеобразии
этой обусловленности, о взаимодействии
искусства и общественного бытия, о спе¬
цифичности его исторического развития.
Эстетической концепции Г. В. Плеханова
чужда мысль об автоматической смене од¬
них видов искусства другими. На большом
материале он показывает, что литература
и искусство, несмотря на свою зависи¬
мость от переворотов, происходящих при
смене одной общественной формации дру¬
гой, обладают преемственностью, относи¬
тельной самостоятельностью и объектив¬
ными законами развития. Искусство накап¬
ливает абсолютные, то есть непреходящие,
художественные и познавательные ценно¬
сти. Многие его явления далеко пережива¬
ют время, их породившее, и оказывают все
растущее воздействие на сознание новых
поколений людей.
Плеханов в данном вопросе не всегда
был последователен. Но из его работ
видно, что марксизм высоко ценит пере¬
довое художественное наследие прошлого,
мыслит создание нового искусства как
закономерное критическое продолжение
всего художественного развития предше¬
ствующей истории человечества.
Выше уже отмечалось, что эстетическая
концепция Плеханова опровергает вульгар¬
но-социологическое понимание искусства
как непосредственно зависящего от эконо¬
мики. Мысль о сложных формах связи
между общественным бытием и искусством
Плеханов иллюстрирует примером развития
французской драмы XVIII века. Основным
народным драматическим жанром в средне¬
вековой ^ Франции был фарс. Этот драма¬
тический жанр служил выражением взгля¬
дов народа, его недовольства высшими
сословиями. Со времени Людовика XVIII
фарс приходит в упадок и провозглашается

38
В. Р. ЩЕРБИНА
недостойным «порядочного» общества. На
смену фарсу является трагедия. Француз¬
ская трагедия, говорит Плеханов, не имеет
ничего общего со взглядами, стремлениями
и чувствами народных масс. Она представ¬
ляет собой создание аристократии и выра¬
жает взгляды, настроения и вкусы высше¬
го сословия. Особенности французской тра¬
гедии — три единства, искусственность и
манерность актерской игры — Плеханов
выводит из условности аристократическо¬
го вкуса, возраставшей вместе с упроче¬
нием абсолютной монархии. Критерием в
оценке художественных произведений ста¬
новится сословное приличие.
Падение классической трагедии, появле¬
ние и развитие «слезной комедии» Плеха¬
нов связывает с развитием французской
буржуазии. Основное во французской «слез¬
ной комедии», как и в старшей по воз¬
расту английской буржуазной драме,—
это нравственная тенденция, идеализа¬
ция буржуазного существования. Тем не
менее французская буржуазная драма вскоре
снова уступила место классической траге¬
дии. Причиной этого была потребность в
идеалах гражданской добродетели и в герои¬
ческих одеждах для революционного свер¬
жения власти феодалов. Образцы граждан¬
ской добродетели и героизма были найде¬
ны в античном мире, герои которого ранее
отвергались авторами «слезной коме¬
дии». В старые литературные формы вли¬
вается новое содержание.
На примерах трагедий Сорэна и Лемвер-
ра Плеханов показывает, что в них осуще¬
ствляется одно из самых основных требова¬
ний эстетики просветителя Дидро: изо¬
бражать не характеры, а общественные по¬
ложения и особенно революционные стрем¬
ления того времени. Закат классической
трагедии Плеханов связывает с временем
окончательного торжества французской
буржуазии, победившей защитников ста¬
рого порядка. Когда увлечение республи¬
канскими героями утратило всякое обще¬
ственное значение, буржуазная драма
воскресла к новой жизни.
Говоря о переодевании революционной
буржуазии в античные одежды, Плеханов
исходил из данного Марксом объяснения
сложных форм выражения в искусстве
классового идеала.
Нельзя полностью согласиться со всеми
конкретными историко-литературными
суждениями Плеханова в отношении фран¬
цузской драмы XVIII века. Тем не менее
основные положения о классовой обуслов¬
ленности искусства обоснованы Плехано"
вым убедительно.
Настойчивая пропаганда Плехановым
материалистического понимания искусства
в то время, когда в среде интеллигенции
получили широкое распространение субъек¬
тивно-идеалистические народнические
представления и различные виды декадент¬
ства, имела огромное значение. В статье
о книге идеалиста А. Л. Волынского «Рус¬
ские критики» Плеханов пишет: «Идеали¬
стическая эстетика знала, разумеется, что
каждая великая историческая эпоха имела
свое искусство (напр. Гегель различает
восточное, классическое и романтическое
искусства); но в этом случае, она, конста¬
тируя очевидные факты, давала им совер¬
шенно неудовлетворительное объяснение»
(Соч., т. X, стр. 178).
Духовное развитие людей, искусство и
литература, по Плеханову,— одно из выра¬
жений общественной жизни человечества.
Плеханов показывает, что своеобразие
художественных творений Шекспира опре¬
делено английскими общественными отно¬
шениями и бытом эпохи Елизаветы. «Дра¬
матическая поэзия,— говорит Плеханов,—
родилась в среде народа и для народа. Но
мало-по-малу она везде стала любимой за¬
бавой высших классов, влияние которых
непременно должно было изменить весь ее
характер. И не к лучшему была эта пере¬
мена. Пользуясь своим привилегированным
положением, высшие классы удаляются от
народа, вырабатывая свои особые взгляды,
обычаи, чувства и привычки. Простота
и естественность уступают место изыскан¬
ности и искусственности, нравы становятся
изнеженными. Все это отражается и на дра¬
ме: ее область суживается, в нее вторгает¬
ся монотонность. Вот почему у народов
нового времени драматическая поэзия рас¬
цветает пышным цветом только там, где
благодаря счастливому стечению обсто¬
ятельств искусственность, всегда господ¬
ствующая в высших классах, еще не успе¬
ла оказать на нее своего вредного влияния,
и где высшие классы еще не совсем разо¬
рвали связь свою с народом, сохранив об¬
щий с ним запас вкусов и эстетических
потребностей. Именно такое стечение об¬
стоятельств замечается в царствование
Елизаветы в Англии, где сверх того пре¬
кращение недавних смут и повышение
уровня народного благосостояния дали
сильнейший толчок нравственным и ум¬
ственным силам нации. Уже тогда накопи¬
лась та колоссальная энергия, которая
сказалась впоследствии в революционном
движении; но эта энергия пока еще ска¬
зывалась, главным образом, на мирном по¬
прище. Шекспир выразил ее в своих дра¬
мах» (там же, стр. 181—182).
Историческую обусловленность развития
искусства и литературы Плеханов иллю¬
стрирует также на примере утонченной
аристократической живописи Буше и-про-
тивостоящей ей якобински строгой кисти
Давида.
Плеханов всегда выступал против по¬

ОБ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ИДЕЯХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
39
пыток вульгаризации материалистической
трактовки литературы. Народники и всякие
иные критики марксизма утверждали, будто
марксизм упрощает и умерщвляет сложное
живое развитие искусства, не учитывает
роли и влияния идей, культурных тради¬
ций, психологии и т. д. Плеханов полеми¬
зировал с подобными искаженными пред¬
ставлениями о марксистском понимании
литературы и искусства, освещая подлин¬
ное взаимоотношение всех факторов, свя¬
занных с развитием духовной жизни обще¬
ства.
* * *
Материалистическая целостность эсте¬
тических воззрений Плеханова раскрывает¬
ся также и в решении им проблемы
«факторов». Идеалистическая эстетика
ставила искусство в зависимость от множе¬
ства самых различных факторов: нрав¬
ственного, «общего устремления эпохи»,
художественных влияний. В России и за
рубежом она выдвигала в качестве решаю¬
щего фактора имманентно духовный мо¬
мент.
В работе «К вопросу о развитии мони¬
стического взгляда на историю» Плеханов
раскрывает идеалистический характер
теории факторов, поскольку в своем суще¬
стве она не идет дальше признания зависи¬
мости искусства от «состояния умов и
нравов», и приходит в конечном итоге к
отрицанию закономерности развития ис¬
кусства. В трудах Плеханова показывается
значение в искусстве идей, культурных
традиций, художественного взаимовлияния,
психологии и т. д. Нередко в силу истори¬
ческих условий на первый план выдвигает¬
ся влияние той или иной из этих сторон
жизни общества. Но Плеханов не уравни¬
вает их значение в истории искусства. По¬
лемизируя с эклектической теорией факто¬
ров, которая пыталась соединить несовме¬
стимое, он защищает материалистическую
концепцию, дает материалистическое объ¬
яснение природы и развития искусства.
«В известные моменты общественного раз¬
вития,— пишет Плеханов в конспектах
лекций по искусству,— влияние на лите¬
ратуру политического фактора сильнее, чем
влияние на него фактора экономического,
напр., в XIX в. (при реставрации).
В корне и там лежит экономия, но иногда
она не влияет через политику, а, например,
через философию. Это зависит от того,
какие общественные отношения выросли
на данной экономической почве, а кажет¬
ся, как будто тут дело зависит от того,
что факторы, по какой-то непонятной при¬
чине, то слабее, то сильнее действуют
один на другой» («Литературное наследие
Плеханова», сб. III, стр. 161).
На реальную историческую почву ста¬
вится Плехановым вопрос о литературных
влияниях и взаимосвязях. Проблема эта
была и остается в высшей степени акту¬
альной, ее исследование необходимо для
понимания своеобразия исторического раз¬
вития литературы. Каждая национальная
литература развивается в неразрывной
связи с жизнью народа, опираясь на свою
историческую традицию. Но это развитие
не совершается изолированно, вне связей
и взаимодействия с литературами других
народов.
Плеханов как марксист способствовал
выяснению и развитию самых широких
связей между литературами различных на¬
родов. Он рассматривал развитие обще¬
ственной жизни, классовое бытие как осно¬
ву развития литературы. Поэтому он счи¬
тал несостоятельными идеалистические
компаративистские теории литературных
влияний и взаимодействий, выдвигающие
фактор влияния как главный, определяю¬
щий возникновение и развитие литератур¬
ных явлений. Согласно его точке зрения,
в основе данного процесса лежат общие за¬
кономерности и своеобразие исторического
пути каждого народа и его культуры.
В трактовке вопросов литературы и ис¬
кусства Плеханов всегда выступал как
сторонник самых широких международных
связей, как . противник националистиче¬
ской замкнутости. Поступательное движе¬
ние литературы и искусства он мыслил
как опирающееся на достижения всей
предшествующей, человеческой культуры.
Несмотря на некоторую отвлеченность в
понимании и исследовании проблемы лите¬
ратурных влияний, Плеханов дал плодо¬
творную материалистическую ее трактовку.
По Плеханову, «влияние литературы одной
страны на литературу другой находится в
прямом отношении к сходству социальных
структур, свойственных каждой из этих
стран. Оно совершенно не существует,
когда это сходство ничтожно» (там же,
стр. 169).
Однако Плеханов понимал, что данное
объяснение художественного влияния
не универсально. Например, нельзя
сходством общественных отношений объяс¬
нить подражание французских драматур¬
гов XYII—XVIII веков греческой трагедии.
Плеханов делает по этому поводу специаль¬
ное разъяснение: Когда Виргилий писал
«Энеиду», римское общество ни в чем не
походило на греческое общество времен
Гомера. Это обстоятельство не помешало
Виргилию подражать Гомеру, но подража¬
ние это ограничивается только формой.
Положив в основу развития литературы
общественное ёытие, Плеханов видит в
художественных воздействиях сложный
процесс, в котором проявляются и прогрес¬
сивные и реакционные тенденции. В его
работах четко разграничиваются прогрес¬

40
8. Р. ЩЕРБИНА
сивные художественные влияния, содей¬
ствующие развитию передовых нацио¬
нальных литератур, от реакционных, тор¬
мозящих выражение в литературе освобо¬
дительных идей и традиций народа.
Выдвинутый Плехановым при решении
проблемы литературных влияний и взаимо¬
действий принцип историзма заслуживает
особого внимания в наше время, когда со¬
ветская литература и искусство расширяют
и усиливают свои международные связи.
Жизненные интересы развития культуры
и дружбы между народами обязывают глу¬
боко изучать исторические взаимосвязи и
закономерности процесса взаимообогащения
прогрессивных литератур разных народов.
Для доказательства своих положений в
области эстетики Плеханов широко исполь¬
зует труды зарубежных теоретиков и исто¬
риков искусства — И. Тэна, Сент-Бева,
Ф. Брюнетьера, Г. Лансона. Плеханова при¬
влекали в работах этих ученых идеи исто¬
рического развития искусства, его зависи¬
мости от общественной жизни, единства
художественного процесса и социальной
эволюции.
В «Письмах без адреса» Плеханов, оце¬
нивая тэновскую концепцию эстетического
развития, особенно отмечает разработку
этим ученым значения принципа антитезы.
Анализируя развитие художественных воз¬
зрений, Плеханов сводит его законы к двум
противоположным свойствам человеческой
натуры — к «подражанию» и к «противо¬
речию». Стремления к «подражанию» и
«противоречию», по мысли Плеханова, за¬
ложены в природе человека. То же биологи¬
ческое свойство человеческой натуры делает
возможными чувства ритма и симметрии,
играющие огромную роль в искусстве.
Но характер проявления «подражания» и
«противоречия», их конкретное содержа¬
ние в каждом отдельном случае определены
историческими силами. Свое понимание
действия законов подражания и противоре¬
чия, а также ®x взаимосвязи Плеханов ил¬
люстрирует в области драматургии приме¬
ром отношения английского общества к
произведениям Шекспира. Схему антите¬
тического развития искусства Плеханов
повторяет в своих лекциях о материали¬
стическом понимании истории. Новый
драматический жанр «слезной комедии»
определяется им как «реакция» против
выражения нравственной распущенности в
литературе и театре.
Выдвинутый Плехановым в качестве ос¬
новного закона развития литературы и ис¬
кусства закон тезы и антитезы — част¬
ный случай диалектического движения, и
объявлять его общим законом развития ис¬
кусства нет оснований. Плеханов обычно и
рассматривает искусство с марксистской
точки зрения, прежде всего как явление
социальной истории. Он далек от биологи¬
ческого понимания законов искусства. Пле¬
ханов считает, что Г. Тард поставил иссле¬
дование закона подражания на ложную
основу. Природное стремление человека к
подражанию проявляется лишь при извест¬
ных общественных условиях и отношениях.
При их отсутствии стремление к подража¬
нию исчезает, уступая место противопо¬
ложному стремлению — к противоречию.
Поэтому и проявление в области искусства
влияний и подражаний и их характер опре¬
делены общественными условиями. Тем не
менее принцип тезы и антитезы Плеханов
возводит в основной закон развития лите¬
ратуры и искусства не только в отношении
к примитивному искусству первобытных
народов, но и к развитому художественно¬
му творчеству нового времени.
Плеханов выдвигает марксистскую
мысль о том, что противоречия в литера¬
турном развитии эпохи всегда служат вы¬
ражением социальных противоречий. Эту
мысль в дальнейшем он развивает на кон¬
кретном историческом анализе явлений
литературы.
Основное положительное значение утвер¬
ждения Плеханова о классовости искус¬
ства нельзя переоценить. «В обществе,
разделенном на классы,— пишет он,— ис¬
кусство выражает то, что считается хоро¬
шим и важным в том или другом классе,
и вообще все то, что наиболее занимает дан¬
ный класс в настоящее время...» («Литера¬
турное наследие Плеханова», сб. III,
стр. 150). Субъективно-социологической
эстетике Плеханов противопоставил объек¬
тивные основы искусства, .объясняющие
своеобразие и появление того или другого
художественного направления.
Но в представлении Плеханова о классо¬
вости искусства были недостатки, дававшие
место для принятия слабых сторон эсте¬
тики Брюнетьера и Тэна. Ко многим
положениям Тэна и Брюнетьера Плеханов
относится критически. Принимая некото¬
рые их положения, он дает им материали¬
стическое толкование. Например, еще до
написания «Писем без адреса» в книге
«К вопросу о развитии монистического
взгляда на историю» (1895 г.) он сле¬
дующим образ.ом отзывался о теории Брю¬
нетьера: «Там, где Брюнотьер видит лишь
влияние одних литературных произведе¬
ний на другие, мы видим, кроме того, глуб¬
же лежащие взаимные влияния обще¬
ственных групп, слоев и классов; там, где
он просто говорит: являлось противоречие,
людям захотелось сделать обратное тому,
что делали их предшественники,— мы при¬
бавляем: а захотелось потому, что явилось
новое противоречие в их фактических от¬
ношениях, что выдвинулся новый обще¬
ственный слой или класс, который уже не

ОБ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ИДЕЯХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
41
мог жить так, как жили люди старого вре¬
мени» (Соч., т. VII, стр. 217).
Несмотря, однако, на критическое отно¬
шение к исходным теоретическим позициям
Тэна и Брюнетьера, Плеханов не)редко вос¬
производит недостатки эстетических кон¬
цепций этих исследователей. Для нас оче¬
видно, что отмеченные Плехановым эстети¬
ческие закономерности не могут объяснить
сложного процесса преемственности исто¬
рического развития искусства. Подражание
или противопоставление, хотя бы и опреде¬
ляемые общественными условиями, исклю¬
чают серьезную культурную традицию,
не выражают сложнейшего процесса кри¬
тического усвоения и переработки последу¬
ющими поколениями культурных ценно¬
стей прошлого.
Истины ради следует сказать, что си¬
стема представлений Плеханова, о законо¬
мерностях исторического развития лите¬
ратуры гораздо богаче схемы о подража¬
нии и противоречии. Показательно, что в
своих историко-критических трудах он
редко обращается к данной схеме. Поэто¬
му некоторые исследователи неоправданно
сосредоточивают внимание только на дан¬
ном положении Плеханова, без освещения
других, более плодотворных его мыслей о
закономерностях развития искусства.
Верное в эстетике Плеханова нередко
переплетается с ошибочным, блестящие вы¬
воды и живые, меткие наблюдения часто
уступают место схеме. Успешно показав
классовый характер искусства, нанеся ре¬
шительный удар различным народниче¬
ским и.декадентским литературным теори¬
ям, Плеханов не всегда исторически кон¬
кретно характеризовал законы художест¬
венного развития. Но чувство действи¬
тельности, живое воздействие искусства
большей частью брали верх, и он давал
глубокие оценки, делал правильные вы¬
воды.
■5*
Плеханов плодотворно пропагандировал
общие принципы марксизма в эстетике и
литературной критике. Но слабой стороной
его метода познания, на что неоднократно
указывал Ленин, была его недостаточная
диалежтичн'0сть. Вследствие этого в эсте¬
тике Плеханова наблюдаются некоторые
противоречия. Он превосходно разрабо¬
тал вопрос об исторической обусловленно¬
сти, классовом характере искусства,
успешно критиковал с марксистских пози¬
ций народнические и декадентские эстети¬
ческие теории. Было бы неверным недооце¬
нивать положительное историческое значе¬
ние этой критики. В то же время слабое
применение диалектики к явлениям искус¬
ства приводило к тому, что в его трудах
можно встретить ошибочные или схематич¬
ные положения и выводы.
Плеханов не всегда учитывал в полити¬
ческом и литературном анализе целостную
картину своеобразия социальных отноше¬
ний данной исторической эпохи. Он не учи¬
тывал огромной роли в России крестьян¬
ства как союзника пролетариата, видя
только борьбу пролетариата и буржу¬
азии. Между тем для полного понимания
социальной и художественной жизни об¬
щества обязательно исходить из всей со¬
вокупности и всей сложности его классовых
отношений. Поэтому у Плеханова писатель
связан только с одним своим классом, а не
с реальным, живым комплексом историче¬
ских отношений данного общества.
Для более наглядного представления о
методологических ошибках Плеханова до¬
статочно сопоставить ленинскую и плеха¬
новскую оценки Л. Н. Толстого. У Ленина
Толстой — писатель противоречивый. Исто¬
ки этой противоречивости Ленин видит в
своеобразии русской крестьянской револю¬
ции. Для Плеханова Толстой — типичный
дворянин-аристократ. Плеханов не учиты¬
вал того, что писатель путем долгих мучи¬
тельных исканий пришел к крестьянскому
сознанию, ушел от своего класса. Ограждая
писателя от живой истории, выводя его
сознание только из сознания его класса,
Плеханов не понимал того, что худож¬
ник — выходец из дворянства или бур¬
жуазии — может отразить народные на¬
строения и стремления.
Плеханов признает, что в некоторые
общественные эпохи, как на это указы¬
вают Маркс и Энгельс, отдельные художни¬
ки переходят на сторону нового класса,
неизмеримо обогащая свое мировоззре¬
ние и творчество. Вместе с тем Плеханов
не всегда последователен в освещении дан¬
ного вопроса. В реферате «Искусство и об¬
щественная жизнь» он замечает: «Мой вы¬
вод: я не г[ово]рю: современные художни¬
ки «должны» вдохновляться освободитель¬
ными] стремлениями пролетариата. Нет,
яблоня «должна» родить яблоки, груше¬
вое дерево — груши. Если большинство
совр[еоденных] художников отворачивается
от этих стремлений, то на это есть доста¬
точные причины: современные] художни¬
ки — плоть от плоти буржуазии. Искус¬
ство времен упадка буржуазии «должно»
быть упадочным» («Литературное насле¬
дие Плеханова», сб. III, стр. 200—201).
Как известно, это положение вызвало по¬
лемическое выступление А. В. Луначар¬
ского.
Совершенно понятно, что такое освеще¬
ние проблемы классовости искусства и
литературы подсказано Плеханову его уз¬
ким представлением о художнике, как жи¬
вущем только интересами своего класса,
отражающем идеи только этого класса, вне
широкого общения и взаимодействия се

42
В. Р. ЩЕРБИНА
всей общественной жизнью своей истори¬
ческой эпохи.
Тем не менее совершенно не выдержи¬
вает критики свойственное некоторым ра¬
ботам о Плеханове рассмотрение его эсте¬
тических и критических трудов в свете
его меньшевизма, механическое перенесе¬
ние политических ошибок второго периода
его^ деятельности в вопросах революцион¬
ной тактики на все его эстетические
взгляды.
Все лучшее, что было написано Плеха¬
новым по марксистской философии, эсте¬
тике и литературоведению, относится к
периоду 1883—1903 годов, до его пово¬
рота к меньшевизму. В 1908 году в
письме от 13 февраля Ленин писал
Горькому: «...Теперешнего Плеханова ни
один русский социал-демократ не должен
смешивать со старым Плехановым»
(В. И. Ленин. Соч., т. 34, стр. 336).
В письме от 24 марта этого же года к
Горькому Ленин замечает, что в области
философии, в борьбе против махистов
«Плеханов всецело прав против них по
существу» (там же, стр. 338). В связи
с этим нельзя упускать из виду сложности
эволюции социальных взглядов Плеханова.
Уже являясь меньшевиком, Плеханов, по
словам Ленина, «занимал особую позицию,
много раз отходя от меньшевизма»
(В. И. Л е н и н. Соч., т. 20, стр. 256).
Меньшевистские воззрения, несомненно,
сказались на литературно-критических
взглядах Плеханова. Однако его «особая
позиция» позволила Плеханову и после
1903 года создать ряд превосходных работ,
высказать много ценного в области фило¬
софии и теории искусств (статьи «Фран¬
цузская драматическая литература и
французская живопись XVIII века с точки
зрения социологии», «Пролетарское дви¬
жение и буржуазное искусство», «Искус¬
ство и общественная жизнь», «Генрих
И&сен», «Идеология мещанина нашего вре¬
мени», «О книге Д. В. Философова»).
Плеханов в целом — выдающийся мар¬
ксистский теоретик искусства и критик.
В своих работах он исходил из положения
эстетики Маркса о веравномерности раз¬
вития искусства. В освещении искусства
капиталистического общества Плеханов
развивает мысль Маркса, что расцвет ис¬
кусства не всегда совпадает с прогрессом
материальной основы общества, составля¬
ющей как бы скелет его организма, что
капиталистические отношения не способ¬
ствуют росту художественного творчества.
Явления упадка в искусстве и литера¬
туре конца XIX и начала XX вежа — рас¬
пространение разных видов декадентства,
натуралистической бескрылости — Плеха¬
нов объясняет враждебностью капитали¬
стического строя искусству. «Тут самый
капитализм,— пишет	Плеханов,— кото¬
рый в области производства является пре¬
пятствием для употребления в дело всех
тех производительных сил, которыми рас¬
полагает современное человечество, являет¬
ся тормозом также и в области художест¬
венного творчества» («Г. В. Плеханов —
литературный критик», стр. 130).
Пропагандируя художественный реа¬
лизм, Плеханов подвергал резкой критике
натурализм, а также декадентские тече¬
ния в искусстве и литературе.
Чрезвычайно актуально исследование
Плехановым закономерностей развития ис¬
кусства революционных эпох. Он подверг
критике распространенное вплоть до наше¬
го времени положение о неблагоприятности
революционных периодов для художествен¬
ного творчества. Характеризуя искусство
революционных эпох, Плеханов в корне от¬
вергает ходячую формулу: «Когда гремят
пушки, музы молчат». Напротив, утверж¬
дает Плеханов, периоды революций дают
искусству новые возможности и направле¬
ния. Особое значение имеет следующее за¬
мечание Плеханова о том, что санкюлоты
вывели искусство «на такой путь, по ка¬
кому не умело ходить искусство высших
классов: оно становится всенародным де¬
лом» (см. т. XIV, стр. 117). Действитель¬
но, революционное пробуждение самосозна¬
ния масс создает самую благоприятную
почву для художественного творчества,
придает искусству всенародный характер.
Плеханов прав, отмечая, что свирепая тер¬
мидорианская реакция и историческая
ограниченность французской революции
1789 года скоро положили конец влиянию
санкюлотов и осуществлению их эстетиче¬
ских идеалов. В полной мере осуществить
задачу создания всенародного искусства
может только победоносная социалистиче¬
ская революция, способная освободить ду¬
ховные силы и творческую энергию на¬
рода.
Мысли Плеханова об искусстве револю¬
ционных эпох имеют самое непосредствен¬
ное отношение к ряду проблем литератур¬
ного движения нашей современности. Они
убедительно показывают необоснованность
возведения некоторыми писателями во все¬
общую норму художественного творчества
некой «дистанции времени». Если для
творческой работы некоторых писателей
«дистанция времени» является необходи¬
мой, то нет оснований объявлять это усло¬
вие обязательной закономерностью искус¬
ства. Лучшим доказательством этого яв¬
ляется расцвет советской литературы
двадцатых годов, после революционного
переворота в октябре 1917 года, когда
только отгремели пушки гражданской вой¬
ны и продолжалась ожесточенная классо¬
вая борьба.

ОБ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ИДЕЯХ Г. В. ПЛЕХАНОВА
43
Еще в 90-х годах прошлого столетия
Плеханов ставил вопрос о развитии новой,
пролетарской литературы. В трудах
К. Маркса и Ф. Энгельса теоретически
определены многие особенности будущего
социалистического искусства. Они гово¬
рили о появлении в будущем искусства,
которое в новых общественных условиях,
•на основе опыта борьбы за освобождение
народа разовьет дальше все лучшее в тра¬
дициях прошлого, отразит рождение но¬
вой, социалистической эры, достигнет пол¬
ного слияния большой идейной глубины,
осознанного исторического смысла с шек¬
спировской живостью и действенностью.
По глубокому убеждению Плеханова, время
создания такой литературы уже пришло.
Жизненную основу социалистической
художественной литературы он видел в
революционном движении и сознательной
творческой деятельности масс.
Вырижение на первый план рабочего
класса, как самой мощной передовой силы
истории, создает почву для создания про¬
летарской литературы. В 1885 году в пре¬
дисловии к предполагавшемуся к изданию
группой «Освобождение труда» сборнику
стихотворений «Песни труда» Плеханов
писал, обращаясь к рабочим: «У вас долж¬
на быть своя поээия, свои песни, свои сти¬
хотворения. В них вы должны искать вы¬
ражения своего горя, своих надежд и
стремлений... И не одно только горе, не
одно отчаяние найдет в ней (поэзии.—
В.	Щ.) свое выражение... Рядом с недоволь¬
ством настоящим в вас будет расти вера
в то великое будущее, которое открывает¬
ся теперь перед рабочим классом всех ци¬
вилизованных стран. И эта вера также от¬
разится в вашей поэзии; она-то и сделает
ваши песни громкими, могучими и горды¬
ми, как победный клич всеобщей свободы,
истинного равенства и нелицемерного брат¬
ства» («Литературное наследие Г. В. Пле¬
ханова», сб. VI, 1938, стр. 282).
В этих словах, полных веры в духовные
силы народных масс, определены исходные
существенные черты новой литературы,
создаваемой в ходе борьбы за новый мир,
за мир социализма.

К вопросу о характере болгарской
народно-демократической
революции*
Т. Д. ПАВЛОВ (Болгария)
1
Когда Ленин развил свое гениальное по¬
ложение о том, что все нации неизбежно
придут к социализму, но придут не совсем
одинаково, а каждая внесет своеобразие в
ту или иную форму демократии, в ту или
иную разновидность диктатуры* пролетариа¬
та, в тот или иной темп социалистических
преобразований различных сторон соци¬
альной жизни, Великая Октябрьская со¬
циалистическая революция стояла еще на
пороге, еще не наступила. Следовательно, к
этому своему положению Ленин пришел не
путем простой и.ндукции, простого суммиро¬
вания существующего уже олыта совершив¬
шихся социалистических революций. Этот
чисто эмгафичеоки-индуктмвный путь сум¬
мирования, или «обобщения», который был
сурово осмеян еще Фридрихом Энгельсом,
«е имеет ничего общего с глубоко теорети¬
ческим, марксистоко-диалектическим мето¬
дом исследования и изложения, которым
Ленин пользовался исключительно мастер¬
ски; им же он воспользовался, устанавли¬
вая положение, что все нации неизбежно
придут к социализму, но что в формах со¬
циалистической революции, диктатуры про¬
летариата будет известное разнообразие,
известное различие. «Нет ничего более убо¬
гого теоретически и более смешного прак¬
тически,— иисал Ленин, — как «во имя
исторического материализма» рисовать се¬
бе будущее в этом отношении одноцветной
сероватой краской: это было бы суздаль¬
ской мазней, не более того» (Соч., т. 23,
стр. 58).
Мы, современные последователи Ленина,
располагаем уже примерами не одной, а
ряда социалистических революций. Распо¬
лагаем богатым фактическим материалом,
который полностью подтверждает гениаль¬
ное положение Ленина и требует от нас
не подводить все социалистические револю¬
ции под одну и ту же формулировку, не
рисовать их развитие, как и развитие бу¬
дущих социалистических революций в от¬
ношении их формы «одноцветной сероватой
краской».
В отчетном докладе ЦК КПСС XX съез¬
ду партии, сделанном первым секретарем
Н. С. Хрущевым, сказано: «Исторический
* Печатается в порядке обсуждения.
опыт полностью подтвердил это гениальное
положение Ленина. Ныне, наряду с совет¬
ской формой переустройства общества на
' социалистических основах, имеется форма
народной демократии.
В Польше, Болгарии, Чехословакии, Ал¬
бании и других европейских странах народ¬
ной демократии эта форма возникла и ис¬
пользуется в соответствии с конкретными
историческими и социально-экономическими
условиями и особенностями каждой из этих
стран. Он'а всесторонне испыта¬
на на протяжении десяти лет и
полностью оправдала себя»
(стр. 41. Разрядка наша.— Т. П.).
Далее, говоря о своеобразии, внесенном
Китайской Народной Республикой в социа¬
листическое строительство, и подчеркивая,
что именно в учете своеобразия и особен¬
ностей каждой страны состоит «творческий
марксизм в действии», подтверждая ту же
мысль ссылкой на опыт Федеративной На¬
родной Республики Югославии, товарищ
Хрущев делает вывод:. «Вполне вероятно,
что формы перехода к социализму бу¬
дут становиться все более разнооб¬
разными. При этом не обязательно, что
осуществление этих форм при всех усло¬
виях будет связано с гражданской войной»
(там же, стр. 42. Разрядка наша.— Т. П.).
В современной исторической обстановке,
создающей условия для социалистической
революции в ряде стран, возникает вопрос
о том, что рабочий класс, объединяя вокруг
себя трудящихся крестьян, интеллигенцию
и все патриотические силы и давая реши¬
тельный отпор оппортунистическим элемен¬
там, не способным отказаться от политики
соглашательства с капиталистами и земле¬
владельцами, может завоевать прочное
большинство в парламенте и превратить его
из органа буржуазной демократии в орудие
действительно народной воли. «В таком
случае это традиционное для многих высо¬
коразвитых капиталистических стран учре¬
ждение может стать органом подлинной де¬
мократии, демократии для трудящихся»,
которая в ряде капиталистических и быв¬
ших колониальных стран может создать
условия, «обеспечивающие проведение ко¬
ренных социальных преобразований»
(там же, стр. 43).
Затем, подчеркивая, что в некоторых
странах, где капитализм еще силен и в его

О ХАРАКТЕРЕ БОЛГАРСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
руках находится огромный военно-полицей¬
ский .аппарат, переход к социализму «будет
происходить в условиях острой классовой,
революционной борьбы», он делает обобща¬
ющий вывод: «При всех формах перехода к
социализму непременным и решающим усло¬
вием. является политическое .руководство ра¬
бочего класса во главе с его передовой
частью. Без этого .невозможен переход к
социализму.
Необходимо со всей силой подчеркнуть,
что более благоприятные условия для побе¬
ды социализма в других странах создались
потому, что социализм победил в Советском
Союзе и побеждает в странах народной де¬
мократии. А наша победа была бы (невоз¬
можна, если бы Ленин и партия больше¬
виков не отстояли революционный мар¬
ксизм в борьбе против реформистов, по¬
рвавших с марксизмом и ставших на путь
оппортунизма» (там же, стр. 44).
Именно революционный марксизм, рево¬
люционное марксистско-ленинское учение,
правильное овладение им и творческое при¬
менение с учетом конкретных условий и за¬
дач разных социалистических революций в
разных странах являются той теоретическо-
методологической основой, которая дала
возможность Ленину придти к своему гени¬
альному выводу, а ЦК КПСС сделать под¬
линно ленинский анализ и оценку совре¬
менного международного положения и усло¬
вий, форм и перспектив уже совершивших¬
ся и предстоящих социалистических рево¬
люций.
II
Как в докладах ЦК КПСС, так <и в ряде
выступлений на съезде говорилось, что про¬
фессиональные экономисты три изучении
экономического развития Советского Союза,
стран народной демократии и капиталисти¬
ческих стран очень часто скользят по по¬
верхности, не делают всестороннего анали¬
за и обобщений конкретных фактов-, удо¬
влетворяются самыми общими формулиров¬
ками и избегают освещать своеобразие в
развитии отдельных стран, а также разви¬
тие капиталистической экономики в целом
в период общего послевоенного кризиса.
В первом издании учебника «Политиче¬
ская экономия» утверждалось, что социа¬
листическая революция в Китае и в ряде
европейских стран началась как антиимпе¬
риалистическая и антифеодальная, по су¬
ществу, буржуазно-демократическая, хотя и
при диктатуре рабочих и крестьян, и затем
переросла в социалистическую. Как в учеб¬
нике, так и в некоторых других брошюрах
и статьях, в TotM числе в «Кратком фило¬
софском словаре» (1954 г.), в брошюре
А. И. Соболева «Народная демократия —
новая форма политической организации об¬
щества», в работе Н. П. Фарберова «Обще¬
ственное и государственное устройство
стран народной демократии» и других, по¬
чти не делалось разницы, скажем, между
революцией в Болгарии и революцией в Ки¬
тае, Польше, Албании и других странах.
Как видно, авторский коллектив Учебни¬
ка впоследствии почувствовал некоторую не¬
ловкость за такое свое отношение к этому
исключительно важному теоретическому и
политическому вопросу и решил во втором
издании внести известные дополнения и
уточнения. К сожалению, эти дополнения и
уточнения носят формальный характер, а
основная мысль остается, по существу, той
же, что и в первом издании Учебника.
Внося дополнения и уточнения, авторский
коллектив часто не доходит до логического
конца, так как не принимает во внимание
конкретных фактов и особенностей в раз¬
витий отдельных стран народной демокра¬
тии, особенно Болгарии.
В отличие от первого издания в Учебнике
теперь сказано: «Помещичье землевладение
в Болгарии в основном было ликвидирова¬
но еще в результате русско-турецкой вой¬
ны 1877—1878 годов. Значительная часть
земли в Болгарии до революции 9 сентября
1944 года была сосредоточена в руках круп¬
ных кулацких, капиталистических хозяйств,
а основная масса крестьянства владела не¬
большим количеством земли. Так, хозяйстза
размером до 5 гектаров, составляя % всех
хозяйств, владели только 30% (обрабаты¬
ваемой,— Т. П.) земли» (стр. 600).
Мы в Народной Республике Болгарии то¬
же часто говорим, что помещичье земле¬
владение было в основном ликвидировано
еще в результате русско-турецкой войны
1877—1878 годов. Но, говоря так, мы знаем,
что после освобождения Болгарии в стране
не было помещичьего землевладения. Ни¬
чтожное количество монастырских и цер¬
ковных земель и так называемая издоль¬
щина ни в коем случае не бышя таким фак¬
тором, который мог послужить объектом но¬
вой, буржуазно-демократической, антифео¬
дальной революции. После 9 сентября остат¬
ки феодализма были быстро и легко ли¬
квидированы. Авторский коллектив, упоми¬
ная далее о монастырских и церковных зем¬
лях, должен был прямо заявить о том, что
они не представляют собой объекта бур¬
жуазно-демократической, антифеодальной
революции. А без этого слова «в основном»,
неправильно понятые, могут ввести чита¬
телей в заблуждение.
Монархический институт, будучи пережит¬
ком эпохи феодализма, не представлял у
нас типичного феодального явления, кото¬
рое могло бы стать объектом буржуазно¬
демократической, антифеодальной револю¬
ции. Болгарские цари и царьки после пер¬
вого освобождения Болгарии, когда она по¬
шла по пути капиталистического развития,
избирались болгарской буржуазией и были
ее политическими и национальными вождя¬
ми. Сами цари, особенно Фердинанд и Бо¬
рис, захватившие миллиардные движимые и
недвижимые народные богатства, эксплуа¬
тировали в разных своих сельскохозяй¬
ственных и других предприятиях болгар¬
ские трудящиеся массы не феодальным, а
чисто капиталистическим способом. Вот по¬
чему ликвидация болгарского монархизма,
которая свершилась фактически еще
9 сентября, что по вполне понятным
международным причинам и соображениям
было формально-законодательно проведено
впоследствии народным референдумом и вы¬
борами в Великое народное собрание, яви¬
лась сокрушительным ударом в самое серд¬
це болгарской буржуазии и капиталиста-

46
Т. Д. ПАВЛОВ
ческого строя, который постепенно сра¬
стался с империализмом западных капита¬
листических 'Государств.
Говоря о феодальных остатках, «адо бы¬
ло исследовать их конкретно. Тогда спало
бы ясно, что ни взятые вместе, ни в отдель¬
ности, они яи в коем случае не могли стать
и фактически яе стали объектом новой, вто¬
рой буржуазно-демократической, антифео¬
дальной революции.
Повидимому, авторский коллектив почув¬
ствовал слабость своего тезиса и в 'выше¬
приведенном абзаце прибег к новому аргу¬
менту, утверждая, что до революции 9 сен¬
тября 1944 года крестьяне с хозяйствами
до 5 гектаров владели только 30% земли
и что значительная часть земли была сосре¬
доточена в крупных кулацко-капиталисти-
ческих хозяйствах.
Нам неизвестно, откуда авторский кол¬
лектив почерпнул эти статистические дан¬
ные. Оддако нам известно нечто другое, а
именно следующее. Земельная собствен¬
ность различных сельских хозяйств до 9 сен¬
тября 1944 года, точнее до аграрной рефор¬
мы, распределялась так: землей до 1 гек¬
тара владели 257 273 человека, что состав¬
ляло 32,2%; от 1 до 5 гектаров — 291 756—
36,5%; от 5 до 10—149 001—18,6%; от 10 до
20—77 598—9,7%; от 20 до 50—21 019 —
2,6%; от 50 до 100—1993—0,3%; от 100 до
500—861—0,1%; огг 500 гектаров и больше—
87—0,00% («Статистический годишник на
царство Болгария, XXXIV год», 1942, стр.
189).
О чем говорят эти цифры? Они говорят,
что большей частью земли — 54%—владе¬
ли средние крестьяне; 32,2% земли было во
владении малоземельных крестьян и лишь
несколько процентов во владении кулаков,
считая таковыми (в наших условиях) вла¬
дельцев 'более 20—30 гектаров. Эти цифры
показательны не только в экономическом,
но и в социально-политическом отношении,
так как говорят о том прежде всего, что ку¬
лацкий капиталистический слой в нашем
селе, хотя и влиятельный по разным при¬
чинам и, главное, из-за связей с фашист¬
скими властями, а потом и с фашистскими
оккупантами, был весьма тонок, а огромная
сельская масса состояла из мелких, то есть
безземельных, малоземельных и средних
крестьян (до 10 гектаров, в соответствии
с характером почвы и обрабатываемых
культур). Особенно интересно и важно, что
именно средние крестьяне составляли
безусловное большинство в нашем селе, за
ними шли малоземельные и безземельные,
а кула'цко-капиталистические элементы бы¬
ли « оставались до революции, в отличие
от других стран, и по своей численности
и по объему своих земельных владений
сравнительно тонким общественным, сель¬
ско-капиталистическим слоем.
Но есть и нечто другое, тоже очень
важное. Сейчас же после революции 9 сен¬
тября и еще до япраряой реформы началось
создание государственных социалистиче¬
ских и трудовых кооперативных земле¬
дельческих хозяйств. После аграрной рефор¬
мы этот процесс быстро усилился и углу¬
бился, в результате чего всего через
несколько лет свыше 70% хозяйств и почти
такой же процент обрабатываемой земли
уже включены в социалистический сектор
нашего сельского хозяйства. Особенно важ¬
но при этом, что аграрная реформа не была
и н'е могла быть направлена против бол¬
гарских помещиков по той простой при¬
чине, что их у нас не имелось. Она была
направлена против кулаков, оставив во вла¬
дении каждого не свыше 20 гектаров земли,
а в Добрудже — не свыше 30. Это была, по
существу, не антифеодальная, а антикапи-
талистическая аграрная реформа. Она была
направлена своим острием не против несу¬
ществующих помещиков и помещичьих зем¬
левладений, а против капиталистической
опоры болгарской буржуазии на селе, про¬
тив сельских капиталистов — кулаков, кото¬
рые и в период вооруженной политической
борьбы болгарского народа, и в день 9 сен¬
тября, и после него в большинстве своем
оказались орудием крупной болгарской фа¬
шизированной буржуазии и гитлеровских
фашистских оккупанте». Партия и Отече¬
ственный фронт не намеревались включить
их в антифашистские и антиимпериалисти¬
ческие боевые ряды крестьянского отряда
народно-демократической революции.
Болгарское село и прежде и после 9 сен¬
тября было в классовом отношении ясно
расслоено, и не могло быть и речи о вклю¬
чении его как целого в революционную
борьбу. Утверждать, что и до 9 сентября
и в самый день 9 сентября кулаки (сель¬
ские капиталисты и фашистские агенты)
участвовали в борьбе за общие револю¬
ционные цели, значило бы утверждать,
что революция должна была решать именно
буржуазно-демократические и антифеодаль¬
ные задачи- Но у нас не было в достаточ¬
ном для революции объеме антифеодаль¬
ных задач, чтобы .их решать, и поэтому бол¬
гарские кулаки и до и после 9 сентября
открыто и бесповоротно входили в антиде¬
мократический, фашистский, империалисти¬
ческий фронт.
Что касается крестьян-середняков, то у
нас в Болгарии встречаются «марксистские»
авторы, которые чисто цитатно-талмудист¬
ски доказывают, что рабочий класс под ру¬
ководством партии вел революционную
борьбу в союзе с безземельными и малозе¬
мельными крестьянами, а по отношению к
средним крестьянам проводил политику ней¬
тралитета. Это, однако, не отвечает дей¬
ствительной истории. Конкретная истина
такова, что еще до 9 сентября рабочий
класс под руководством Коммунистической
партии заключил! нерушимый и все более
укрепляющийся и углубляющийся боевой
союз со средними крестьянами, которые бы¬
ли и после 9 сентября остались основной
общественной силой в вашем селе. Средние
крестьяне вследствие тяжелой эксплуата¬
ции со стороны крупной болгарской бур¬
жуазии, жестокого ограбления и варвар¬
ского террора в период фашистской окку¬
пации, банкротства буржуазных демократов
и болгарских социал-демократов еще до
9 сентября прочно включились в общий ан¬
тифашистский, антиимпериалистический и
антикашталистический фронт при гегемо¬
нии рабочего класса и под руководством
Болгарской коммунистической партии. Вер¬

О ХАРАКТЕРЕ БОЛГАРСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
но, что у середняка две души, но в данном
конкретном случае, то есть .раньше, в день
9 сентября и после него, душа нашего се¬
редняка в результате, между прочим, пра¬
вильной политической линии и воспитатель¬
ной работы нашей партии была так рево¬
люционизирована, что союз между рабочи¬
ми и крестьянами стал нерушимой основой
Отечественного фронта и новой, народной
власти, и .нет никаких основ амий допускать,
что такое положение непостоянно, что се¬
редняк у нас ненадежный, временный со¬
юзник, который завтра может изменить
пролетариату и социалистической рево¬
люции.
Это конкретное историческое положение
следует правильно учесть и оценить. Осо¬
бенно же недопустимо утверждать, что ра¬
бочий класс был в союзе только с беззе¬
мельными и малоземельными крестьянами,
а в отношении середняка вел- стратегиче¬
ско-тактическую линию нейтрализации. Это
не согласуется с нашей действительностью,
и, следовательно, коллектив Учебника дол¬
жен учесть и оценить этот факт.
Оддамо еще важнее то обстоятельство, что
общенациональный фонд обрабатываемой
земли у нас был и остается таким, что да¬
же при условии отчуждения всей земли у
всех кулаков, монастырей и церквей он не
удовлетворил бы потребности в земле без¬
земельных, малоземельных и некоторых
средних крестьян, .имеющих меньше 10 гек¬
таров. Отчужденной у кулаков земельной
площади (примерно 500 тысяч гектаров)
было явно недостаточно для удовлетворения
грудящихся крестьян. Единственно правиль¬
ным путем к зажиточной жизни оказалось
для них вступление в трудовые кооператив¬
ные земледельческие хозяйства, то есть пе¬
реход всего нашего сельского хозяйства с
рельсов мелкотоварного капиталистического
развития на рельсы социалистического раз¬
вития.
Следовательно, из самого способа реше¬
ния у нас аграрного вопроса видно, что оно
шло отнюдь не по антифеодальной линии
и дамсе не исключительно по антикапитали-
стической, но, что особенно характерно и
важно, по социалистической линии, причем
сейчас же после 1944 года. Иными словами,
непосредственно после 9 сентября у нас
начался в области сельского хозяйства не
антифеодальный и не просто антикапитали-
стический, а антикапиталистический и со¬
циалистический революционный процесс.
В «Политической экономии» (стр. 602,
2-е изд.) мы читаем, что антимпериали-
стическая, антифеодальная революция и
социалистическая революция — это два зве¬
на одной цепи, два этапа одного рево¬
люционного процесса. Вслед за этим го¬
ворится, что народно-демократическая рево¬
люция (вообще, и в Болгарии в частности)
на первом своем этапе разрешала главные
задачи буржуазно-демократической револю¬
ции, причем объем этих задач, очередность
и методы разрешения находились в зависи¬
мости от исторического развития создавшей¬
ся обстановки в каждой стране. В той же
главе авторы утверждают одновременно,
что народно-демократические революции в
странах Центральной и Юго-Восточной Ев¬
ропы «были подготовлены всем ходом раз¬
вития капитализма, классовой борьбы ра¬
бочего класса и широких трудящихся масс
этих стран, всем ходом мирового освободи¬
тельного движения» (стр. 599).
Ни по элементарной, ни по высшей (диа¬
лектической) логике из этого положения,
как и из вышеприведенного о зависимости
разрешения буржуазно-демократических за¬
дач от исторического развития конкретной
обстановки в каждой стране, нельзя придти
к тем выводам, которые делают авторы,
утверждая, что первоначально у нас, в Бол¬
гарии, была буржуазно-демократическая,
хотя и нового типа, революция с демократи¬
ческой диктатурой рабочих и крестьян, ко¬
торая должна была перерасти и переросла
в социалистическую. Это, в сущности, глав¬
ный тезис авторского коллектива, который
он защищал и в первом издании Учебника.
А истинное положение у нас было совсем
другое, и его можно выразить двумя слова¬
ми. Достаточно сказать, что до 9 сентября
у нас не была в перспективе антифеодаль¬
ная, буржуазно-демократическая револю¬
ция и что рабочий класс в союзе с
трудящимися крестьянами (то есть исклю¬
чая кулаков) имел своей главной целью
объективно-исторически обусловленную за¬
дачу разгромить 'власть болгарской буржуа¬
зии и создать новую, народно-демократиче¬
скую власть.
Нужно знать историю рабочего класса и
Болгарской коммунистической партии от их
возникновения до 9 сентября, чтобы
видеть, что после освобождения от феодаль¬
ного турецкого ига экономическое и поли¬
тическое развитие Болгарии протекало та¬
ким образом, что нашей, хотя и слабо капи¬
талистически развитой, аграрной стране
предстояла не антифеодальная, а социали¬
стическая революция с известным объемом
антифеодальных задач, которые она могла
решить, как говорится, мимоходом.
Еще на первом съезде, в мае 1919 года,
Болгарская рабочая соци ал-дем^окр этиче¬
ская партия (тесных социалистов), пере¬
именовываясь в Болгарскую коммунистиче¬
скую партию, приняла новую программную
декларацию, в которой — в духе известных
положений в программах Коминтерна и рус¬
ской большевистской партии — ясно сказа¬
но, что партия будет бороться за победу
социалистической революции в нашей стра¬
не. В решениях второго съезда партии в
1921 году также говорится, что единствен¬
ным выходом для наших трудящихся масс
из невыносимого положения, в которое их
поставил капитализм, является свержение
капиталистического господства, захват вла¬
сти и средств производства, уничтожение
эксплуатации и установление коммунисти¬
ческой общественной системы (см. «БКП в
резолюциях и решениях», т. II, стр. 7—17 и
102—103).
Те же положения легли и в основу изве¬
стной февральской резолюции Центрально¬
го Комитета Болгарской коммунистической
партии от 1933 года, где определенно под¬
черкивалось, что революция в Болгарии бу¬
дет пролетарской революцией, задачи кото¬
рой будут в значительной степени перепле¬
таться с буржуазно-демократическими зада¬

48
t. Д. ПАВЛОВ
чами (см. «БКП в резолюциях и решениях»,
т. III, стр. 431).
Экономическое и политическое развитие
Болгарии при господстве крупной буржуа¬
зии вылилось, таким образом, во все более
обостряющуюся классовую борьбу между
буржуазией и пролетариатом как гегемоном
трудящихся масс, руководимым Коммуни¬
стической партией. Крупная буржуазия,
особенно после создавшихся в результате
первой и второй мировых войн кризисов,
перешла к открытой монархо-фашистской
диктатуре, продала независимость страны
гитлеро-фашистской коалиции и, доведя
страну до двух национальных катастроф,
поставила ее перед третьей, еще более
страшной, от которой ее спасло победонос¬
ное восстание 9 сентября при решающей по¬
мощи Советской Армии-освободительницы.
Следовательно, верно, что в Болгарии бы¬
ло два потока, или, как сказано, в «Поли¬
тической экономии», два звеиа одной рево¬
люционной цепи: буржуазно-демократиче¬
ское звено и пролетарское, социалистиче¬
ское. Верно, однако, и то, что, когда оба
потока слились, еще до 9 сентября, они
потекли в нашей истории как один мощ¬
ный революционный поток. Характер этого
потока, его объективно историческое со¬
держание, его объективно исторические за¬
дачи не могут быть определены ни как
простая, механическая сумма . буржуазной
и социалистической революций, ни как
преобладание буржуазно-демократических
элементов в общем потоке революции, хотя
в первое время должны были решаться
многие задачи буржуазно-демократического
характера. Таково положение, которое ис¬
торически сложилось в Болгарии накануне
народного восстания 9 сентября. Рассмот¬
рим это положение и с некоторых других
сторон, чтобы точнее и полнее разъяснить
его,
Ш
В Учебнике вполне правильно сказано,
что китайская революция прошла через
буржуазно-демократическую революцию но¬
вого типа при диктатуре рабочих и кресть¬
ян и под руководством Коммунистической
партии, но что начиная с 1949 года она
переросла в народно-демократическую по
форме, социалистическую по содержанию
революцию. Поскольку это утверждение
применимо и к революциям в Польше,
Венгрии, Румынии и других странах народ¬
ной демократии, предоставляем их партий¬
ным и научным работникам высказать те
или иные свои соображения.
Что же касается Болгарии, то нельзя на¬
звать правильными и точными некоторые
формулировки в этой главе «Политической
экономии».
Во втором издании Учебника говорится о
народно-демократической революции, во-
первых, как об антиимпериалистической и,
во-вторых, как об антифеодальной, которая
ликвидировала феодально-крепостнические
пережитки в экономике и в политическом
строе стран, где она совершилась.
Вслед за этим говорится, что антиимпе¬
риалистическая, антифеодальная револю¬
ция — это буржуазно-демократическая ре¬
волюция нового типа, характерная для
исторической обстановки второго этапа об¬
щего кризиса капитализма, что она не ста¬
вит перед собой непосредственной задачи
свержения капитализма и установления
диктатуры пролетариата, но что в то же
время по своему содержанию она «шире
и глубже обыкновенной буржуазно-демо¬
кратической революции». Далее дается
объяснение, что это происходит, во-пер-
вых, потому, что, будучи направленной
своим острием против империалистиче¬
ского гнета, она ведет к ослаблению
мировой капиталистической системы в
целом, расшатывает ее устои и, во-вторых,
потому, что победа антиимпериалистиче¬
ской, антифеодальной революции создает
благоприятные предпосылки для ее перера¬
стания в социалистическую революцию, и
соответственно: революционно-демократиче¬
ская диктатура пролетариата и крестьян пе¬
рерастет в социалистическую диктатуру
пролетариата в союзе с трудящимися кре¬
стьянами в форме народной демократии.
Как мы уже говорили, в отчетном докла¬
де XX съезду КПСС, сделанном Н. С. Хру¬
щевым, сказано, что народная демократия,
возникшая и применяемая в соответствии с
конкретными общественно-экономическими
условиями и особенностями каждой из этих
стран (Польши, Болгарии, Чехословакии и
др.), была «всесторонне испытана н а про¬
тяжении десяти лет и полностью
оправдала себя» (разрядка наша.— Т. П.).
Если верить авторскому коллективу Учеб¬
ника, то сюда следовало бы внести исправ¬
ление, так как до 1947—1948 годов у нас,
в Болгарии, например, была, по мнению ав¬
торского коллектива, всесторонне испытана
не народная, а буржуазная демократия, хо¬
тя и нового типа.
Ясно, что после национализации и приня¬
тия новой, социалистической конституции
начинается новый этап в развитии нашей
народной демократии и между нами нет
споров о том, что это этап социалистической
революции. Спор ведется только по вопросу
о том, что представляет наша революция
начиная с 9 сентября 1944 года до
1947—1948 годов. Авторский коллектив
утверждает, что это этап антиимпериалисти¬
ческой, антифеодальной, буржуазно-демо¬
кратической, хотя и особого, нового типа,
революции. Что она была антиимпериали¬
стической и антифашистской, в этом в Бол¬
гарии никто никогда не сомневался и не
может сомневаться. Но была ли она анти¬
феодальной?
Антиимпериалистическая и антифеодаль¬
ная революция может приобрести характер
буржуазно-демократической, хотя и нового
типа, революции при условии, что она одно¬
временно должна решать существенную
часть нерешенных антифеодальных задач.
У нас случай иной, хотя в других странах
он оказался именно таким.
А когда антиимпериалистическая и ан¬
тифашистская революция не является одно¬
временно и антифеодальной, окажется ли
она буржуазно-демократической или же со¬
циалистической по своему содержанию,—
это уже зависит как от конкретной между¬
народной обстановки (например, от решаю¬

О ХАРАКТЕРЕ БОЛГАРСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ	49
щей помощи стран социалистического лаге¬
ря и на первом месте СССР), так и от кон¬
кретной расстановки движущих политиче¬
ских классовых сил внутри страны.
В своем докладе VII конгрессу Комин¬
терна Георгий Димитров доказал, что в
одних случаях, при определенных условиях
революция может приобрести буржуазно¬
демократический характер, хотя с диктату¬
рой рабочего класса и крестьян и с тем или
иным участием мелкобуржуазных или
среднебуржуазных общественных сил. Од¬
нако в других условиях, при другом стече¬
нии международных событий и при другой
расстановке внутренних классово-политиче¬
ских движущих сил, может оказаться, что
революция совершается как революция
высшего народного типа, как социалистиче¬
ская.
Эта революция на первом этапе своего
развития, восстанавливая разрушенное на¬
родное хозяйство, обеспечивая независи¬
мость страны, громя систематически все и
всяческие оппортунистические и предатель¬
ские общественные силы и разрешая в зна¬
чительном объеме буржуазно-демократиче-
ские задачи, одновременно, также по сло¬
вам Георгия Димитрова, сказанным в отчет¬
ном докладе V съезду БКП, может озна¬
чать удар по самому капиталистическому
строю, может приступить к решению мно¬
гих уже не буржуазно-демократических, а
социалистических задач. Она может осуще¬
ствить целый ряд социалистических преоб¬
разований, которые в своей совокупности
означали у нас социалистическую револю¬
цию.
События могут развиваться и действи¬
тельно развивались так, что еще с 9 сентяб¬
ря, до национализации, начался процесс
становления диктатуры пролетариата в сою¬
зе с трудящимися крестьянами и народной
интеллигенцией, причем эта диктатура была
окончательно укреплена и утверждена на¬
ционализацией, а в политической области —
социалистической конституцией.
Наша конституция, типично социалисти¬
ческая конституция, была принята огром¬
ным большинством Великого народного со¬
брания, которое решительно отвергло бур¬
жуазно-демократический проект тогдашнего
члена регентского совета профессора Вене-
лина Ганева. А наша социалистическая кон¬
ституция, как всякая конституция, пред¬
ставляет собой правовое обобщение как раз
тех социалистических мероприятий, дости¬
жений и соотношения сил, которые фактиче¬
ски сложились с 9 сентября до принятия
конституции в Великом народном собра¬
нии.
Принятая у нас социалистическая консти¬
туция — самое яркое доказательство того,
что на первом этапе развития народной де¬
мократии наряду с буржуазно-демократи¬
ческими преобразованиями был совершен и
ряд политических, экономических, финансо¬
вых и других преобразований, которые в
своей совокупности означали социалистиче¬
скую революцию.
Верно, что после 9 сентября был решен
мимоходом ряд не решенных до тех пор за¬
дач буржуазно-демократического характера.
4.	«Вопросы философии» № 6.
Иначе и быть не могло. Верно, однако, так¬
же, что в день 9 сентября и в годы до при¬
нятия конституции у нас создался факти¬
чески новый тип демократии, народная де¬
мократия, по существу, социалистическая.
А все это значит, что на историческое
развитие нужно смотреть конкретно и де¬
лать конкретные выводы из того или иного
характера данной революции, а не включать
искусственно действительные события в ту
или иную общую формулировку, тем более,
что история дает нам и такие примеры, ко¬
гда некоторые страны при определенных
международных обстоятельствах, получая
необходимую помощь от других социалисти¬
ческих стран, могут перескочить через этап
капиталистического развития и прямо
перейти к этапу социалистического, народ¬
но-демократического развития. А Болгария
со времени первого своего освобождения до
9 сентября развив'алась по капиталистиче¬
скому пути и созрела не для антифеодаль¬
ной, буржуазно-демократической, а для со¬
циалистической, народно-демократической
по форме революции. И такая именно ре¬
волюция началась 9 сентября и осуществи¬
лась при помощи ряда социалистических ме¬
роприятий еще на первом этапе, то есть до
1947 года.
Интересно, что для некоторых авторов
стало модным, цитируя высказывания Геор¬
гия Димитрова о характере и этапах нашей
народно-демократической революции, ис¬
пользовать их для доказательства противо¬
положного тому, что им сказано, особенно
в отчетном докладе Центрального Комитета
V съезду БКП.
К сожалению, авторский коллектив «По¬
литической экономии» тоже поддался это¬
му искушению и, процитировав слова Ге¬
оргия Димитрова, что народная демокра¬
тия является формой пролетарской дикта¬
туры у нас и что она с успехом выполняет
функции пролетарской диктатуры в деле
ликвидации капиталистических элементов и
организации социалистического хозяйства,
пишет: «Так совершился процесс перераста¬
ния буржуазно-демократической по своему
характеру революции в революцию социа¬
листическую, процесс постепенного перехода
от одного этапа народной демократии к дру¬
гому:	от революционно-демократической
диктатуры пролетариата и крестьянства к
народной демократии, выполняющей функ¬
ции диктатуры пролетариата» (стр. 604).
Факт, что в отчетном докладе съезду
(а это в данном случае самый важный до¬
кумент) Георгий Димитров ничего подобно¬
го не утверждал. Факт, что авторский кол¬
лектив явно необоснованно называет рево¬
люционно-демократическую диктатуру ра¬
бочих и крестьян народной демократией. Что
она народная потому, что, как мы уже ви¬
дели в предыдущих главах, является делом
народных масс во главе с рабочим клас¬
сом,— это бесспорно. Но термин «народная
демократия» (народно - демократическая
диктатура, народно-демократический режим)
не тождествен термину «буржуазно¬
демократическая», хотя и особого типа, дик¬
татура. Буржуазно-демократическая рево¬
люция, даже возглавляемая пролетариатом

50
Т. Д. ПАВЛОВ
и крестьянами, остается по своему
объективному характеру, задачам, сущно¬
сти буржуазно-демокр этической револю¬
цией. И только впоследствии при опреде¬
ленных конкретных условиях она может
перерасти в народно-демократическую по
форме, социалистическую по содержанию
революцию. Буржуазно-демократическая ре¬
волюция с демократической диктатурой
пролетариата и крестьянства является,
конечно, особым типом буржуазно-демокра¬
тической революции в условиях общего по¬
слевоенного кризиса капитализма, в эпоху
империализма и пролетарских революций.
Но она еще не есть народно-демокрэти¬
ческая, социалистическая революция, в ней
еще нет социалистической диктатуры про¬
летариата в союзе с трудящимися кре¬
стьянами и народной интеллигенцией;
только после того, как создадутся опре¬
деленные предпосылки, может произойти
перерастание ее в народно-демократиче¬
скую, социалистическую революцию, как
это произошло бы в 1905 году в России,
если бы революция победила, и — в каче¬
стве классического примера — произошло в
Китае, где революция из буржуазно-демо¬
кратической с революционно-демократиче¬
ской диктатурой рабочих и крестьян пере¬
росла в 1949 году под руководством Ком¬
мунистической партии в народно-демократи¬
ческую социалистическую революцию с дик¬
татурой пролетариата в союзе с трудящими¬
ся крестьянами и народной интеллигенцией
и с определенным участием, как это имеет
место и до сих пор в Китае, мелкой город¬
ской буржуазий и национальной, некомпра¬
дорской китайской буржуазии.
Итак, недостаточно подчеркнуть демокра¬
тический вообще характер нашей революции
с 9 сентября до национализации. Следует
конкретно проанализировать, конкретно
сказать, о какой демократии идет
речь, какая демократия была с исторической
необходимостью установлена у нас при ге¬
гемонии рабочего класса в союзе с трудовым
крестьянством, при руководящей роли Ком¬
мунистической партии в определенных ме¬
ждународных условиях (освобождения стра¬
ны Советской Армией, которая затем обес¬
печила мирное социалистическое развитие
в самые трудные годы существования народ¬
но-демократического режима).
Съездовские и другие документы нашей
партии, высказывания Георгия Димитрова,
факты общественного развития, общее мне¬
ние рабочих, крестьян и народной интелли¬
генции свидетельствуют о том, что еще
9 сентября у нас началось становле¬
ние не какой-то демократии, не буржуазной
демократии, а именно народной, социали¬
стической демократии, народно-демократи¬
ческой по форме, социалистической по со¬
держанию диктатуры рабочего класса в со¬
юзе с трудящимися крестьянами и под ру¬
ководством Болгарской коммунистической
партии с привлечением одновременно в Оте¬
чественный фронт мелкой и значительной
части средней национальной, антифашист¬
ской буржуазии.
В этом, между прочим, состоит одно из
своеобразий формы болгарской социалисти¬
ческой диктатуры пролетариата, что под¬
тверждается и особым характером ряда эко¬
номических, социальных и других мероприя¬
тий, осуществленных с 9 сентября 1944 до
конца 1947 года.
В отчетном докладе ЦК БКП V съезду
партии Георгий Димитров подчеркнул, что
«народное восстание Девятого сентября, хо¬
тя и ставило перед собой непосредственно
для разрешения демократические задачи,
однако не могло не расшатать в основах
капиталистическую систему у нас и не
выйти из рамок буржуазной демократии»
(Избранные произведения, т. II, стр. 427).
Эти демократические задачи, которые ре¬
шала на первом своем этапе наша револю¬
ция, состояли прежде всего в разгроме фа¬
шистских сил, ликвидации империалистиче¬
ской зависимости, в наказании виновных
в разбойничьем союзе с гитлеровцами, в
обеспечении демократических прав трудя¬
щихся, в организации Отечественной войны
против гитлеровской Германии, восстанов¬
лении народного хозяйства и др.
Разрешение этих демократических задач
не могло, однако, изменить социалистическо¬
го характера нашей революции. Объектив¬
ный ход исторического развития поста¬
вил на повестку дня свершение социалисти¬
ческой революции, хотя на своем первом
этапе она должна была решать и решала в
значительном объеме демократические за¬
дачи.
Но случилось и нечто другое, что особен¬
но важно, хотя оно обыкновенно забывается
или вообще не замечается. Речь идет о том,
что у нас в течение трех лет (1944—1947)
произошло нечто такое, что, по существу,
сходно с тем, что происходило в первый год
Октябрьской социалистической революции.
Во-первых, главный стратегический лозунг
(создание народно-демократической власти
вместо разгромленной буржуазно-монархо¬
фашистской власти) не мог не оказать
влияния на демократические лозунги, а со¬
ответственно и задачи, которые нужно было
осуществить на первом этапе. Демократиче¬
ские лозунги приобрели в совнании и в дей¬
ствиях болгарских революционизированных
народных масс гораздо более глубокое, бо¬
лее радикальное значение, чем это было
при других революциях, которые должны
были решать только или главным образом
буржуазно-демократические задачи. Это вы¬
разилось, между прочим, и в том, что сфор¬
мулированные в буржуазной Тырновской
конституции права болгарских народных
масс тотчас же после 9 сентября фактиче¬
ски были поняты и осуществлены в таком
радикальном смысле, что поистине они и
проведенные под их знаком социальные,
экономические и культурные преобразова¬
ния приобрели с самого начала и в созна¬
нии и в действиях масс значение не буржу¬
азной, а гораздо более широкой, подлинно
народной демократии. Во-вторых, демокра¬
тические лозунги (соответственно задачи
и мероприятия)' при тогдашних междуна¬
родных и внутренних условиях не позволи¬
ли новой, подлинно народной (по существу
социалистической) демократии проявиться
в совершенной, классической форме совет¬

О ХАРАКТЕРЕ БОЛГАРСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ	51
ской демократии. Срок у нас был несрав¬
ненно более долгий (три года), но револю¬
ционный процесс был, по существу, такой
же, как и революционный процесс в тече¬
ние первого года Октябрьской социалисти¬
ческой революции, а именно процесс социа¬
листической революции, которая, однако,
проявилась у нас не в советской, а именно
в народяго-демократичеокой форме.
Будет правильным, мне кажется, именно
здесь, сравнивая Апрельское народное вос¬
стание с народным восстанием 9 сентября,
отметить, что в период Апрельско¬
го восстания были выдвинуты не отвечаю¬
щие реальному историческому содержанию
революционно-социалистические лозунги, в
период же народного восстания 9 сентяб¬
ря, которое по своему объективному содер¬
жанию и задачам не могло быть иным,
кроме социалистического восстания, кон¬
кретные условия, и прежде всего и главным
образом международные, заставили рабочий
класс и партию быть внимательнее, тактич¬
нее, трезвее и не выдвигать подчеркнуто со¬
циалистические лозунги, а выдвигать пре¬
имущественно демократические.
После народной победы 9 сентября
новое, народное государство, правитель¬
ство Отечественного фронта, рабочий класс
в союзе с трудящимися крестьянами под ру¬
ководством Болгарской коммунистической
партии осуществили целую систему эконо¬
мических и других мероприятий, которые,
хоть и «е были в первое время преобладаю¬
щими по объему, своим характером, не¬
уклонно нарастающими темпами и значению
были не буржуазно-демократическими, а
пролетарско-социалистическими. И взятые
в отдельности, а особенно взятые в своей
совокупности, как цельная система, эти ме¬
роприятия представляли собой последова¬
тельные и все более мощные, все более тя¬
желые и в конце концов сокрушительные
удары, венцом которых были национализа¬
ция и социалистическая конституция на эко¬
номической основе разгромленного полити¬
чески 9 сентября болгарского капитализма,
капиталистической частной собственности.
В результате проводимых еще с 9 сентября
мероприятий начал создаваться социалисти¬
ческий сектор в народном хозяйстве как все
более укрепляющаяся экономическая база
народно-демократического государства, то
есть, по существу, диктатуры рабочего клас¬
са в союзе с трудящимися крестьянами и
народной интеллигенцией, со стратегиче¬
ским привлечением под широкое знамя
Отечественного фронта значительных слоев
городской мелкой буржуазии, а также из¬
вестных прослоек средней национальной
и —• по тем или иным причинам — антифа¬
шистски настроенной болгарской буржуа¬
зии.
Какие же это были мероприятия?
IV
Одним из первых мероприятий народно-
демократической власти в названном выше
направлении был закон о народном суде.
Это явилось политическим ударом по фа¬
шистской реакции, а одновременно по капи¬
талистической частной собственности: иму¬
щество фашистских преступников было кон¬
фисковано в пользу государства и народа,
В результате проведения закона были кон¬
фискованы 29 200 зданий и участков стои¬
мостью в 38 миллионов 800 тысяч левов (но¬
выми деньгами).
Другим крупным революционным меро¬
приятием, направленным против капитали¬
стической частной собственности, был закон
о конфискации приобретенных при помощи
спекуляций и незаконным способом иму-
ществ. Согласно этому закону, «все имуще¬
ства: движимые и недвижимые, деньги, ак¬
ции и пр.,— приобретенные после 1 января
1935 года при помощи спекуляций или не¬
законным путем, конфискуются в пользу го¬
сударства». Проведение этого закона было
серьезным ударом по экономической базе
класса капиталистов; большая часть средств
производства оказалась теперь сосредото¬
ченной в руках государства, и они стали об¬
щенародным достоянием. По этому закону
были конфискованы 2 300 капиталистических
промышленных предприятий и хозяйств
стоимостью в 8 миллионов 400 тысяч левов
(новыми деньгами). К числу мероприятий
такого рода относится конфискация пред¬
приятий немецких подданных.
После 9 сентября государственные пред¬
приятия превратились в социалистические
предприятия. Такими предприятиями в Бол¬
гарии были государственные железные до¬
роги, государственные рудники, Народный
банк, Земледельческий банк, банк Болгар¬
ский кредит (50% государственного капи¬
тала) и другие.
Большое значение имел закон о трудовой
поземельной собственности, принятый в
1946 году. По этому закону право на част¬
ную собственность ограничивалось 20 гек¬
тарами обрабатываемой земли (до 30 гек¬
таров в Добрудже) при условии, что вла¬
дельцы будут обрабатывать ее сами; тем,
кто не обрабатывает свою землю непосред¬
ственно, оставлялось по 3 гектара обраба¬
тываемой земли (в Добрудже по 5). Этот
закон был направлен против кулацко-капи-
талистического класса на селе.
В 1952 году была проведена денежная ре¬
форма — мероприятие, важное для ограни¬
чения капитализма и укрепления финансов
н а родно-демокр этического госуда рств а.
Осуществлялось регламентирование про¬
изводства и распределения промышленной
продукции частнокапиталистических фаб¬
рик и заводов, сосредоточение в руках на¬
родного государства распределения основ¬
ной части промышленных товаров и пр.
Непосредственно после 9 сентября 1944 го¬
да был введен рабочий контроль на всех
промышленных капиталистических пред¬
приятиях, задачей которого было содей¬
ствовать проведению хозяйственной полити¬
ки народно-демократического правитель¬
ства. Посредством его рабочий класс вел
борьбу за увеличение производства, за ра¬
циональное использование сырья, материа¬
лов, горючего, против спекуляций и мошен¬
ничества фабрикантов. Расширяя и укреп¬
ляя рабочий контроль, рабочий класс учил¬
ся управлять производством на фабриках и
заводах нашей страны

52
Т. Д. ПАВЛОВ
Другой мерой такого рода было регла¬
ментирование условий труда, определение
заработной платы рабочим и служащим
в капиталистических предприятиях, ограни¬
чение прибылей капиталистов, установле¬
ние цен на промышленную продукцию. Та¬
ким образом ограничивалась эксплуатация
рабочих в капиталистических предприятиях.
В этом направлении действовало и введе¬
ние прогрессивного подоходного налога, по¬
средством которого большая часть доходов
капиталистов поступала в государственный
бюджет. С одной стороны, ограничивалась
прибыль капиталистов, с другой — увеличи¬
вались доходы государственного бюджета
и укреплялась финансовая база народно-
демократического строя.
Важным мероприятием было введение
монополии народного государства на спирт
и табак, а также на страховое дело, как и
установление государственного контроля
над частными торговыми фирмами с правом
внешней торговли, создание предприятий
для импорта и экспорта с активным уча¬
стием государства.
Социалистические формы хозяйства, как
мы уже видели, создались еще до национа¬
лизации, даже с 1945 года, а в сельском хо¬
зяйстве— с образованием государственных
земледельческих хозяйств и трудовых ко¬
оперативных земледельческих хозяйств, с
переходом лесов в государственную соб¬
ственность и т. д.
Специальным министерским постановле¬
нием от 1 сентября 1945 года власть огра¬
ничила использование капиталистической
прибыли в потребительских целях. Была
определена высшая заработная плата для
управляющих и директоров — 35 тысяч ле¬
вов (старыми деньгами) в месяц. Под кон¬
троль были взяты вклады капиталистов.
В отличие от других народно-демократи¬
ческих стран в Болгарии создались местные
революционные органы народной антифа¬
шистской борьбы задолго до 9 сентября как
база партизанского движения — комитеты
Отечественного фронта. Они остались как
революционные органы народной власти на
местах, подобно Советам в СССР, и после
завоевания победы: очищали государствен¬
ный аппарат от фашистских элементов, за¬
меняли их преданными народу служащими;
они сыграли огромную роль во время Оте¬
чественной войны при проведении важных
политических кампаний и хозяйственных
мероприятий. Лишь через полтора месяца
после 9 сентября эти революционные орга¬
ны, созданные самим населением в ходе
борьбы, были утверждены правительствен¬
ным декретом как официальные органы
власти на местах.
Программа Отечественного фронта от
17 сентября 1944 года содержала такие
важные антикапиталистические мероприя¬
тия, как ликвидация частных монополий,
введение прогрессивно-подоходного налога,
защита рабочих от эксплуатации, введение
рабочего контроля на предприятиях. Испол¬
нение некоторых из этих пунктов началось
еще до опубликования программы.
В первый же год своего правления на¬
родная власть осуществила значительную
часть задач, содержащихся в программе.
Экономическая политика Отечественного
фронта выразилась в первое время в про¬
ведении решительных мер для ликвидации
господства крупного финансового капитала
в хозяйстве страны и овладения командны¬
ми экономическими позициями народно-де¬
мократического государства.
Обобщая, можно сказать, что именно в
результате победы восстания 9 сентября на¬
родно-демократическое государство овладе¬
ло еще в первые годы важными позициями
в области промышленности, транспорта,
внешней торговли, телеграфно-почтовой
связи, радио и кредита, которые раньше
принадлежали фашистскому государству.
В руки народно-демократического государ¬
ства перешли 87% добычи каменного угля,
32% добычи руд, 73% продукции электро¬
энергии, 16,6% общего числа промышлен¬
ных предприятий, весь железнодорожный
транспорт, 73% банковско-кредитной систе¬
мы. Были ликвидированы частные монопо¬
лии и тресты. Конфискация промышленных
предприятий, принадлежавших военным
преступникам, крупным спекулянтам и дру¬
гим лицам, сотрудничавшим с фашистами,
еще больше увеличила удельный вес госу¬
дарственного сектора в экономике страны.
Кроме того, государство выкупило ряд
предприятий, являвшихся собственностью
иностранного капитала. Над частными
внешнеторговыми фирмами был установлен
государственный контроль. При непосред¬
ственном участии государства был создан
ряд импортно-экспортных предприятий.
Около 50% внутренней торговли оказалось
в руках государства и кооперации.
Таким образом, монополистический капи¬
тал был полностью уничтожен после 9 сен¬
тября 1944 года, и уже с самого начала
установления народно-демократической
власти развитие экономики Болгарии нача¬
ло определяться интересами широких трудя¬
щихся слоев. В образовавшемся и все бо¬
лее расширяющемся социалистическом сек¬
торе народного хозяйства возникли новые,
социалистические производственные отно¬
шения, базирующиеся на общенародной
собственности на средства производства,
начавшие пробивать себе путь, получать все
более широкий простор для действия новых
объективных экономических законов.
Все эти данные недвусмысленно говорят,
что народная власть в Болгарии проводила
со дня своего создания твердо и неуклонно
хозяйственную политику планомерного
ограничения и уничтожения капиталистиче¬
ской экономики, строя на ее месте все бо¬
лее широкий социалистический сектор в на¬
родном хозяйстве. Этот сектор был значи¬
тельным еще в первый год управления Оте¬
чественного фронта, укрепился в продолже¬
ние второго года, чтобы стать полностью
господствующим в промышленности, бан¬
ковском деле и торговле к концу третьего
года.
Разрастание социалистического сектора
привело к созданию 8 мая 1945 года Выс¬
шего хозяйственного совета с задачей вне¬
дрять плановое начало в народное хозяй¬
ство. Через полтора года было приступлено
к выполнению первого двухлетнего государ¬

О ХАРАКТЕРЕ БОЛГАРСКОЙ НАРОДНО-ДЕМрКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
ственного плана. Преобладающее число
промышленных предприятий (83,6%) нахо¬
дилось, правда, в частных руках, но уже
с первых дней после 9 сентября эти пред¬
приятия работали под контролем прави¬
тельства и фабричных комитетов. Национа¬
лизация 23 декабря 1947 года окончательно
утвердила плановое развитие НРБ по пути
социализма.
Таким образом, наша экономика оформи¬
лась как экономика переходного периода от
капитализма к социализму с присущими ей
формами общественного хозяйства:	со¬
циализмом, мелкотоварным производством
и капитализмом.
Социалистические формы хозяйства воз¬
никли на базе тех предприятий, которые
были государственными до 9 сентября и
развились и окрепли в процессе национа¬
лизации.
Наряду с созданием социалистических
форм хозяйства на базе общенародной соб¬
ственности стали возникать и социалисти¬
ческие формы хозяйства на базе коопера¬
тивной собственности в лице трудовых ко¬
оперативных земледельческих хозяйств, ко¬
торые начали организовываться у нас не¬
посредственно после 9 сентября.
Все эти и ряд других того же свойства
мероприятий расширяли экономические ос¬
новы народно-демократической власти, а
тем самым укрепляли новые, социалистиче¬
ские производственные отношения. В хо¬
зяйстве усиливались социалистические эле¬
менты, а капиталистические хирели. Само
собой разумеется, что укрепление социали¬
стических элементов происходило в обста¬
новке ожесточенной классовой борьбы: ка¬
питалистические элементы сопротивлялись
и были заинтересованы в реставрации ка¬
питалистического господства.
С национализацией капиталистических
промышленных предприятий, банков и пр.
пролетарская, демократическая по своей
форме диктатура укрепилась и утверди¬
лась окончательно, и переходный период от
капитализма к социализму уже вступил на
новый этап развития.
Такова истина о характере народно-демо¬
кратической революции в Болгарии.
Сторонники положения, что в Болгарии
на первом этапе совершилась буржуазно-де¬
мократическая революция при диктатуре
рабочих и крестьян и что лишь позд¬
нее она должна была перерасти в социали¬
стическую, очень часто приводят и другой
аргумент, которым воспользовался и автор¬
ский коллектив Учебника и в первом и во
втором издании.
Этот аргумент состоит в том, что бол¬
гарский народ с участием болгарской мел¬
кой и средней буржуазии должен был ве¬
сти отечественную войну за свою нацио¬
нальную независимость и государственный
суверенитет, хотя формально Болгария до
9 сентября не была ни колонией, ни
полуколонией. Болгарская крупная буржуа¬
зия, как империалистическая агентура и
орудие гитлеровской фашистской Германии,
продала Болгарию фашистам, включила ее
в фашистский лагерь, уничтожив нацио¬
нальную независимость и суверенитет госу¬
дарства.
Болгарский народ под руководствам
БКП во главе с Георгием Димитровым
победоносно завершил борьбу за второе на¬
циональное освобождение страны от фа¬
шистского национального ига. Освобожде¬
ние было осуществлено при решающей по¬
мощи Советской Армии-освободительницы
народным антифашистским восстанием
9 сентября, которое смело буржуазно-фа¬
шистскую диктатуру и заменило ее новой,
народно-демократической диктатурой. Эта
новая власть провела победоносно Отече¬
ственную войну, добилась достойного мира
и обеспечила независимость и государ¬
ственный суверенитет страны. Что это была
борьба за национальную независимость и
государственный суверенитет,— об этом не
может быть спора. Следует ли, однако, с
логической необходимостью из этого факта,
что наша революция была не социалисти¬
ческой, а буржуазно-демократической на
первом этапе своего развития? Нет, не сле¬
дует.
Не надо забывать, что форма историче¬
ских событий может быть различной, а со¬
держание одинаковым, или, наоборот, фор¬
ма может быть одинаковой, а содержание
различным. Каким было, если посмотреть
глубже, объективное историческое содержа¬
ние этой борьбы за национальную незави¬
симость и государственный суверенитет?
В докладе Национального совета Отече¬
ственного фронта на его третьем конгрессе
это было прекрасно выражено словами, что
нация уже выпрямляется во весь рост как
нация нового, социалистического типа. Этот
процесс, конечно, еще не завершен оконча¬
тельно, но он, несомненно, совершается,
а самый этот факт достаточно говорит,
что объективно-исторически перед нашей
народно-демократической революцией был
поставлен, решался и продолжает ре¬
шаться вопрос национального освобожде¬
ния нового, особого типа — народно-демо¬
кратического, социалистического освобо¬
ждения страны от рабства империализма и
фашизма.
В этом, между прочим, выражается и в
данном случае одно из глубоких своеобра¬
зий формы нашей, социалистической по су¬
ществу, народно-демократической по своей
форме революции. Этот факт не принят во
внимание авторским коллективом Учебника
и вообще не принимается во Енимамие из¬
вестными советскими и другими авторами,
когда они пишут о национальном освобож¬
дении народов вообще и, в частности, о
нашем национальном освобождении от но¬
вого, второго империалистического и фа¬
шистского ига.
Мы часто говорим, что марксистско-
ленинские научные работники должиы
обобщать конкретный опыт нашей действи¬
тельности. И это абсолютно правильно. Ис¬
следователь, не интересующийся тем, что
происходит в окружающей жизни, и удов¬
летворяющийся повторением и «разработ¬
кой» общих принципиальных положений
классиков марксизма, не может быть твор¬
ческим марксюстом-лвнюнцем.

54
Т. Д. ПАВЛОВ
Если анализ и синтез, освещение и обоб¬
щение фактов были бы сделаны не с по¬
зиций ленинской теории и политики, а с чи¬
сто эмпирических позиций или с позиций
догматики, мы не имели бы творческого
марксизма, не пришли бы ко всем тем твор¬
ческо-ленинским обобщениям и формули¬
ровкам, которыми так богаты основные до¬
клады, большинство высказываний и реше¬
ния XX съезда КПСС.
Пытаясь приложить те же методологиче¬
ские принципы при постановке и решении
интересующего нас вопроса о характере
болгарской народно-демократической рево¬
люции и власти, стараясь не впадать ни в
чисто эмпирическую индукцию, ни в чисто
абстрактную дедукцию, мы пришли к выво¬
дам или формулировкам, которые не совпа¬
дают с некоторыми выводами и формули¬
ровками, содержащимися во втором изда¬
нии «Политической экономии», а также и во
втором томе «Истории Болгарии». Конечно,
наши выводы и формулировки имели бы
несравненно большую научную ценность, ес¬
ли бы мы могли проанализировать и обоб¬
щить не только опыт болгарской народно-
демократической революции, но и опыт
всех стран народной демократии, а также
и остальных стран, где в той или иной фор¬
ме и степени совершаются исторически важ¬
ные революционные процессы.
Но, как мы уже видели в начале нашего
изложения, Ленин не мог и не должен был
ждать нескольких социалистических рево¬
люций, чтобы сделать свои выводы и обоб¬
щения и гениально предвидеть, что буду¬
щие социалистические революции в разных
странах, оставаясь социалистическими по
содержанию, то есть развиваясь по общим
законам социалистических революций, од¬
новременно внесут разнообразие в форму
каждой из этих революций.
Исходя из этой мысли Ленина, мы долж¬
ны проанализировать и обобщить в духе
творческого марксизма революционный
опыт в разных странах, в том числе и в
Болгарии, где совершалась народно-демо-
кратическая по форме, социалистическая по
содержанию революция и где теперь, после
того как были заложены основы социализ¬
ма, строится планово и само здание социа¬
лизма.
Ни на миг мы не упустили из внимания
международное положение, которое харак¬
теризуется тем, что из мировой системы
капитализма, находящегося в стадии им¬
периализма и пролетарских революций, бы¬
ла оторвана в результате Великой Октябрь¬
ской социалистической революции одна
третья часть земной суши, на которой бы¬
ло создано первое в истории человечества
социалистическое государство — СССР. На¬
ша народно-демократическая революция,
как и революция в других странах народ¬
ной демократии, совершилась в этой исто¬
рической обстановке и при неоценимой и
решающей помощи победоносной Советской
Армии-ос во бодительницы.
В эпоху империализма и пролетарских
революций в разных странах мирового ка¬
питалистического лагеря назревали, назре¬
вают и теперь, совершались, совершаются
и теперь различные революционные исто¬
рические процессы. Было бы ошибочно
утверждать, что все эти революционные
исторические процессы протекают одним и
тем же способом и могут быть охвачены
одной и той же теоретической и политиче¬
ской формулировкой.
Были и имеются еще феодальные и полу¬
феодальные страны, в которых нет рабо¬
чего класса и крестьянства, какие суще¬
ствовали в бывшей царско-помещичьей и
капиталистической России и в бывшей мо-
«архо-фашистекой Болгарии. В таких стра¬
нах, по общему правилу, совершается (или
предстоит) антифеодальная, антиимпериа¬
листическая, национальная революция. По
своему объективно-историческому содержа¬
нию она есть и может быть буржуазно-де¬
мократической революцией, причем не выс¬
шего типа. Но, освобождая данную страну
и вырывая ее из цепи империалистической
зависимости, такая революция приобретает
характер и значение удара по мировому
капитализму и союзника или резерва миро¬
вого социализма.
Не входя в описание всех возможных ва¬
риантов исторических революционных про¬
цессов, которые совершаются в настоящее
время в разных странах капиталистическо¬
го мира, позволим себе здесь отметить, что
возможны и случаи, вроде следующего.
Страна может быть высокоразвитой ка¬
питалистической страной, с многочислен¬
ным рабочим классом и коммунистической
партией. Однако при определенном соотно¬
шении внутренних и международных сил
положение в такой стране может разви¬
ваться так, что к власти придет, скажем,
не рабоче-крестьянское правительство, а
мелкобуржуазное или даже буржуазное
правительство, которое, однако, по тем или
иным причинам стоит против войны, за
мир, борется против политики засилья со
стороны Соединенных Штатов Америки, за
мирное сотрудничество с другими странами
и пр. Ясно, что в стране, где не достигнуто
единство рабочего класса, а сама партия
еще не завоевала общего признания как ру¬
ководящая революционная сила, где кре¬
стьянские массы все еще находятся под
влиянием мелкобуржуазных или буржуаз¬
ных партий, в стране, которая не граничит
с социалистическими странами и так далее,
Коммунистическая партия не могла бы
приступить непосредственно к совершению
социалистической революции советского или
народно-демократического типа. Ход разви¬
тия в подобной стране может привести в
конце концов, параллельно с нарастанием
сил и авторитета Коммунистической партии
и созданием рабоче-крестьянского союза, к
использованию парламента с целью создать
подлинно народное правительство и осуще¬
ствить коренные социальные преобразова¬
ния. Однако может случиться, что полити¬
ческое развитие 6 такой стране и не достиг,
нет указанной высоты. В таком случае яс¬
но, что в данной стране историческое разви¬
тие не может не совершиться под знаком
буржуазно-демократических лозунгов о ми¬
ре, независимости от американского и анг¬
лийского империализма, обеспечения демо¬

О ХАРАКТЕРЕ БОЛГАРСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
кратических прав и материального улучше¬
ния положения рабочих и трудящихся масс
и т. д. Как, однако, и в вышеописанном
случае, демократическое движение и побе¬
да в такой стране будут означать объектив¬
ный удар по мировому империализму в ин¬
тересах мирового социализма.
Другие страны, как, например, Китай, где
феодализм или полуфеодальные обществен¬
ные отношения существовали наряду с ка¬
питалистическими отношениями и страна
страдала от империалистической зависимо¬
сти и эксплуатации, а также и от преда¬
тельства своей компрадорской буржуазии,
революция может начаться как антиимпе¬
риалистическая, антифеодальная, буржуаз¬
но-демократическая нового, высшего типа, с
диктатурой рабочих и крестьян и с тем или
иным участием мелкой городской буржуа¬
зии и национальной, некомпрадорекой
средней буржуазии. Но это предполагает,
что в подобной стране имеется налицо мас¬
совая и сильная коммунистическая партия,
осуществившая рабоче-крестьянский союз,
и что страна может получить необходимую
моральную и политическую помощь от
определенной социалистической страны или
от социалистического лагеря. Не трудно по¬
мять в таком случае, что в определенный
исторический срок буржуазно-демократиче¬
ская нового, высшего типа революция пере¬
растает в социалистическую революцию.
Именно это случилось в Китае.
Необходимо сказать, что в таких стра¬
нах, как Польша, Венгрия и Румыния, где
к моменту освобождения их Советской Ар¬
мией имелись помещичьи и полупомещичьи
землевладения и где коммунистические пар¬
тии выросли лишь после освобождения, там
исторический революционный процесс дей¬
ствительно мог бы начаться и протекать
первоначально в форме буржуазно-демо-
кратической революции нового, высше¬
го типа, с диктатурой рабочего класса и
крестьян и при растущем влиянии
коммунистических партий. К таким странам
можно было бы с полным основанием при¬
менить общую формулировку авторов
«Политической экономии» и второго тома со¬
ветской «Истории Болгарии». Можно ли,
однако, и следует ли с логической и исто¬
рической необходимостью применять эту
формулировку к свершившейся в Болгарии
революции?
Из всего вышесказанного становится, ка¬
жется, достаточно ясным, что этот вывод
нельзя и не следует делать, что нельзя и не
следует все события во всех странах под¬
водить под общий знаменатель.
С 90-х годов прошлого века до 9 сентяб¬
ря 1944 года Болгарская коммунистическая
партия прошла трудный, сложный и одно¬
временно замечательный путь своего пре¬
вращения из социал-демократической пар¬
тии в партию нового, ленинского типа. Она
вела длительную, упорную борьбу против
болгарских меньшевиков (общедельцев),
которая еще до Сентября завершилась тем,
что под знаменем Коммунистической пар¬
тии было фактически объединено огромное
большинство болгарского рабочего класса,
а общедельская партия сохранила извест¬
ное влияние преимущественно среди госу¬
дарственных служащих и мелкой городской
и сельской буржуазии. Не менее важно, что
к народному восстанию 9 сентября Болгар¬
ская коммунистическая партия приступила
после того, как в 1923 году провела свою
генеральную революционную репетицию,
результатом которой было, во-первых, то,
что между монархо-фашистской диктатурой
и трудящимися народными массами была
выкопана пропасть, которую болгарская
буржуазия уже ничем не смогла заполнить,
и, во-вторых, то, что между рабочим клас¬
сом и трудящимися крестьянами был по¬
строен и скреплен совместно пролитой
кровью антифашистский, антикапиталисти-
ческий союз, который накануне 9 сентября
в результате также и мощных кампаний
Отечественного фронта и не менее мощного,
руководимого партией партизанского дви¬
жения так укрепился и утвердился, что
никакие попытки империалистических аген¬
тов и городских и сельских буржуазных не-
доразгромлевных сил после 9 сентября не
смогли его поколебать, ослабить и разру¬
шить. И совсем не случайно, что именно в
Болгарии не было нужды создавать разные
промежуточные и половинчатые формы про¬
изводственного социалистического коопери¬
рования наших крестьян. При этих услови¬
ях политическая организация болгарских
средних и мелких крестьян — БЗНС — ре¬
шительно и бесповоротно включилась в
Отечественный фронт под руководством
БКП, а социалистическая партия, радикаль¬
ная партия и «Звено» самоликвидирова¬
лись, причем их кадры влились в Отечест¬
венный фронт.
Само восстание 9 сентября было
организовано планомерно и целеустремлен¬
но и направлено на разгром мо«архо-фа-
шистской диктатуры и на создание после
освобождения страны от империалистиче¬
ской зависимости такой народной власти,
которая, разрешая в первое время значи¬
тельный объем буржуазно-демократических
задач, одновременно означала бы потрясе¬
ние основ самого капиталистического строя
в Болгарии, выход из рамок буржуазно-де¬
мократической, хотя и нового, высшего ти¬
па, революции.
Именно это и произошло в период с
9 сентября до конца 1947 года, когда был
завершен исторический процесс становле¬
ния болгарской народно-демократической
по форме, социалистической по содержанию
власти и диктатуры пролетариата в союзе
с трудящимися крестьянами и народной ин¬
теллигенцией.
Всяческие попытки, например, А. Соболе¬
ва в одной из его работ доказать обратное
на основе цитатно-талмудистского толкова¬
ния известных высказываний Сталина отно¬
сительно применения Гитлером феодальных
и рабовладельческих методов для эксплуа¬
тации и угнетения народных масс оккупи¬
рованных стран, а также и самой Германии,
не доказывают абсолютно ничего по той
простой причине, что эти явления относят¬
ся к форме эксплуатации и угнетения, а не
к содержанию эксплуатирующей и угнетаю¬
щей власти. Германия не была ни феодаль¬

56
Т. Д, ПАВЛОВ
ным, ни рабовладельческим государством, а
одним из наиболее высокоразвитых капи¬
талистических — империалистически* госу¬
дарств. Опять же сама фашистская дикта¬
тура была именно диктатурой немецких
империалистических магнатов. Мы в Болга¬
рии немало пострадали от гитлеровских
феодальных и рабовладельческих методов
эксплуатации и террора. Но ни один мар¬
ксист у нас не мог усомниться в капитали¬
стическо-империалистическом характере,
роли и значении гитлеровской фашистской
диктатуры и добровольно подчинившейся
ей болгарской монархо-фашистской дикта¬
туры.
Точно так же невозможно делать подоб¬
ные выводы из факта, что после 9 сен¬
тября не были отняты выборные и не¬
которые другие права у городской и сель¬
ской буржуазии. Даже и ныне, когда никто
не может усомниться в народно-демократи¬
ческом, социалистическом характере нашей
'народно-демократической власти, сельские
кулаки и некоторые капиталистические
остатки в городах пользуются выборными
правами на общем основании в соответ¬
ствии с нашей конституцией.
Известно, что империалистические силы
делали в^е возможное, чтобы использовать
Военное министерство и часть офицерского
командного состава для организации контр¬
революционного переворота в Болгарии.
Но эти попытки провалились под напором
гневных протестов народных масс, руково¬
димых Коммунистической партией. Был
случай с Четвертым постановлением, приня¬
тым Советом министров во время случайно¬
го отсутствия министров-коммунистов на
заседании Совета. Под мощным натиском
и протестами возглавляемых Коммунисти¬
ческой партией народных масс это поста¬
новление, имевшее целью не допустить на¬
казания тяжело провинившихся в период
старого режима офицеров, было отменено
в 24 часа. Все офицерские и другие заго¬
ворщицкие организации были своевременно
раскрыты и разгромлены, в чем решающее
значение имело присутствие Советской Ар¬
мии в стране.
Что же касается до «оппозиции» гемето-
вых, николапетковых и прочих, всем из¬
вестно, что она тоже претерпела полный
провал, так как против нее Коммунистиче¬
ская партия смогла мобилизовать и при¬
вести в движение огромные народные мас¬
сы. Но особенно интересно, что сама оппо¬
зиция давала себе ясный отчет о народно-
демократическом, то есть социалистическом
по существу характере новой, подлинно на¬
родной, установившейся после 9 сентября и
все более укрепляющейся и утверждаю¬
щейся власти. Именно поэтому оппозиция
предпочитала бороться против нее под ло¬
зунгами буржуазной конституции, буржу¬
азной демократии. То, что оппозиционеры
понимали и открыто высказывали, противо¬
поставляя проекту социалистической кон¬
ституции свой проект буржуазно-демокра¬
тической конституции, все еще как будто,
к сожалению, не понимается некоторыми
историками болгарской народно-демократи¬
ческой революции, которую они продолжа¬
ют и поныне определять как буржуазно-де¬
мократическую по существу, хотя и «ново¬
го, высшего типа, как диктатуру рабочего
класса и крестьян».
Именно в связи с этим нельзя не остано¬
виться здесь, хотя и совсем коротко и в об¬
щих чертах, на последней статье А. Собо¬
лева «Всемирно-историческое значение со¬
циалистического лагеря», опубликованной
в № 3 журнала «Коммунист» за 1956 год.
В этой статье автор уже делает серьезные
усилия доуточнить, конкретизировать и
разработать более объективно некоторые
вопросы о характере, начале и этапах на¬
родно-демократической революции в Ки¬
тае и в странах Юго-Восточной Европы.
С рядом развитых автором мыслей в ду¬
хе решений XX съезда КПСС нельзя не со¬
гласиться. Так, например, правильна взя¬
тая в общем характеристика, данная авто¬
ром социалистической революции, под ко¬
торой, как он пишет, следует понимать:
«а) установление под руководством рабоче¬
го класса и его боевого марксистского аван¬
гарда подлинно народной власти; б) заме¬
ну буржуазной государственной машины
народной государственной машиной...,;
в) ликвидацию капиталистических произ¬
водственных отношений и замену их социа¬
листическими путем установления обще¬
ственной собственности на средства произ¬
водства» (стр. 28).
Все это в общем правильно. Но именно
в общем. А когда проблемы ставятся более
конкретно, более ясно и последовательно,
автор неизбежно оказывается в затрудне¬
нии ответить, например, на такие вопросы:
а) Известно, что замена капиталистиче¬
ских производственных отношений социали¬
стическими производственными отношения¬
ми совершилась в целом не сразу после
Октябрьского социалистического переворота
в 1917 году, а протекала как долгий и слож¬
ный революционный процесс, начавшийся
с самого Октябрьского переворота и окон¬
чательно осуществленный индустриализа¬
цией и коллективизацией. Спрашивается,
можно ли отрицать социалистический харак¬
тер советской революции и Советской вла¬
сти? Ясно, как день, что этого делать нель¬
зя. Но не точно ли так обстоит дело в Бол¬
гарии? Сразу после народного восстания
9 сентября здесь начался процесс создания
социалистических производственных отно¬
шений, который был осуществлен целостно
и окончательно путем национализации про¬
мышленных предприятий, банков, рудников
и т. д. в городах.
Ясно, что не арифметические подсчеты
самое существенное в данном случае. Важ¬
нее, существеннее в данном случае объек¬
тивно-историческое соотношение между со¬
циалистическим содержанием и социалисти¬
ческой формой революции. А мы уже виде¬
ли, каким было это соотношение в Октябрь¬
ской социалистической революции и каким
было оно и в болгарской народно-демокра¬
тической революции.
б) Болгарская коммунистическая партия
и весь болгарский народ знали и знают от¬
лично, что с 9 сентября 1944 года у нас воз¬

О ХАРАКТЕРЕ БОЛГАРСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
никла «подлинно народная власть» и на¬
чался процесс замены буржуазной государ¬
ственной машины народной государствен¬
ной машиной. Комитеты Отечественного
фронта стали органом новой, «подлинно на¬
родной власти». Буржуазная полиция была
заменена народной полицией. Были созда¬
ны революционные войсковые части и пр.
Этот процесс, понятно, не мог протекать и
не протекал так быстро, как протекла
Октябрьская социалистическая революция.
В этом именно и состоит одно из его свое¬
образий, iHO он, несомненно, протекал имен¬
но как социалистический революционный
процесс, против которого империалисты и
их агентура в стране повели борьбу не на
жизнь, а на смерть. И эта борьба могла
привести страну к форменной гражданской
войне, если бы в Болгарии не было совет¬
ских войсковых частей.
в)	Признанным гегемоном' нашей подлин¬
но народной революции был рабо¬
чий класс, а фактическим руководителем
была Болгарская коммунистическая партия;
основой же народной власти был боевой
союз рабочих, трудящихся крестьян и на¬
родной интеллигенции, причем в него были
включены известные слои и прослойки го¬
родской мелкой и средней национальной и
антифашистски настроенной болгарской
буржуазия. Это — тоже одно из своеобра¬
зий нашей революции.
Но что же выходит тогда?
Выходит, что все три сформулированные
А. Соболевым условия, необходимые для
того, чтобы данная революция была социа¬
листической, были в Болгарии налицо еще
с 9 сентября 1944 года и что именно вслед¬
ствие этого наша революция может и долж¬
на определяться как социалистическая по
содержанию и народно-демократическая по
форме.
Почувствовав неправильность своих
прежних позиций и решив согласовать их
с соответствующими положениями отчетно¬
го доклада ЦК КПСС XX съезду партии,
А. Соболев преподносит на этот раз еще
одну, действительно новую, свою собствен¬
ную формулировку: «Эта власть (диктатура
рабочего класса и крестьянства.— Т. П.)
приступила к проведению прежде всего
антифеодальных преобразований, на что
потребовалось около года, а в некоторых
странах и несколько меньше. В Болгарии,
где сохранилось мало феодальных пере¬
житков, основные демократические преоб¬
разования были завершены в конце 1944 го¬
да, в других странах —в 1945 году»
(там же, стр. 18—19).
Мы польщены таким признанием автора.
Одновременно, однако, мы удивлены тем
обстоятельством, что автор забыл хорошо
известные и совсем... мелкие факты: окон¬
чательная ликвидация болгарского монар¬
хизма, пережитков издольщины и национа¬
лизация монастырских и церковных земле¬
владений произошла не в Конце 1944 года,
а значительно позднее. Мы знаем точно так
же, что болгарский монархизм был факти¬
чески ликвидирован еще 9 сентября 1944 го¬
да и что только вследствие некоторых меж^-
дународных дипломатических соображений
был установлен регентский совет. Контроль
и руководство регентским советом осуще¬
ствлялись фактически еще с 9 сентября
Центральным Комитетом Болгарской ком¬
мунистической партии: ни один указ ре¬
гентского совета не мог быть окончательно
отредактирован и издан без согласия и
указаний Центрального Комитета партии.
Ясно, что А. Соболеву пришлось сделать
эту новую «уступку» под неудержимым на¬
пором конкретно-исторических фактов.
Ясно, однако, что логика автора и в этой
его статье, как и во всех более ранних ра¬
ботах, все еще не в порядке. Необходимо,
чтобы автор сделал твердо и бесстрашно
еще один шаг. Конкретную историю не
следует извращать в угоду предвзятым
формулировкам, нельзя и ни в коем случае
не следует подводить разные явления под
один и тот же знаменатель, причесывать
под одну гребенку.
Народно-демократическая по форме, со¬
циалистическая по содержанию болгарская
революция началась фактически еще с пер¬
вого дня народного восстания 9 сентября,
когда возникла подлинно народная, то
есть народно-демократическая, а не бур¬
жуазно-демократическая, хотя и нового,
высшего типа, власть. Возникнув тотчас
после переворота 9 сентября, она постепен¬
но, хотя ей и приходилось решать на ходу
значительные по объему не решенные до тех
пор буржуазно-демократические задачи, но
неуклонно, без гражданской войны, все бо¬
лее укреплялась, пока полностью и окон¬
чательно не утвердилась и вошла во все
функции пролетарской диктатуры, чем был
нанесен последний, сокрушительный удар
по болгарской буржуазии вообще, по бол¬
гарскому капитализму вообще, а не только
по монархо-фашистской буржуазии.
Такова конкретная историческая истина о
болгарской народно-демократической рево¬
люции, о болгарской народно-демократиче¬
ской власти, о болгарской народно-демокра¬
тической но форме, социалистической по
содержанию диктатуре рабочего класса в
союзе с трудящимися крестьянами и народ¬
ной интеллигенцией и под общепризнанным
руководством Болгарской коммунистиче¬
ской партии.
Ясио, следовательно, что при новом,
третьем издании «Политической экономий»,
как и при новом, втором, дополненном и ис¬
правленном издании советской «Истории
Болгарии», следовало бы внести необходи¬
мые уточнения и поправки в духе историче¬
ской правды, как этого требует марксист¬
ско-ленинское учение о конкретном и дей¬
ственном характере научной историческо;":
истины.

“3
Активная роль формы
в общественном развитии
Б. С. УКРАИНЦЕВ
Сознательное использование объективных законо1в развития со¬
циалистического общества включает в себя своевременный и правиль¬
ный выбор форм, способствующих прогрессу содержания всех сторон
общественной жизни: производства, экономики, государственного управ¬
ления, планирования, партийного руководства. Творческое развитие во¬
просов марксизма-ленинизма на XX съезде КПСС и в решениях Цент¬
рального Комитета по различным проблемам коммунистического строи¬
тельства вносит много нового в методы практического применения
прогрессивных форм.
Известно, что в разные исторические моменты те или иные вопросы
теории в зависимости от практических потребностей общественного раз¬
вития выдвигаются на первый план. В советском социалистическом об¬
ществе решается всемирно-историческая задача постепенного перехода
к коммунизму. В Китайской Народной Республике осуществляется мир¬
ная социалистическая революция, постепенное преобразование пред¬
приятий капиталистической промышленности и торговли в социалистиче¬
ские, объединение индивидуальных крестьянских хозяйств в социалисти¬
ческие кооперативные хозяйства. В разных странах социалистического
лагеря используются различные формы перехода к социализму. В совре¬
менных условиях появилась возможность проведения в отдельных ка¬
питалистических странах коренных социальных преобразований без во¬
оруженной борьбы, посредством завоевания рабочим классом большин*
ства в парламенте.
Естественно, что сама задача постепенного перехода к коммунизму,
вся практика нашего коммунистического строительства и опыт стран на¬
родной демократии по строительству социализма ставят вопрос о созна¬
тельном и умелом использовании активной роли формы по отношению
к содержанию, о замене отдельных устаревших форм новыми, прогрес¬
сивными, о выборе таких форм, которые имеют решающее значение для
развития общества.
I
Обычно форму определяют как внутреннюю структуру, способ су¬
ществования содержания. Данное определение отражает самую сущест¬
венную функцию формы. Говоря о форме как о внутренней организации
содержания, должно иметь в виду не простую, неизменную связь отдель¬
ных разрозненных элементов, составляющих данный предмет, а их орга¬
ническое, неразрывное единство, представляющее собой принцип разви¬
тия содержания предмета, неотделимый от этого содержания способ его
существования. Поэтому К. Маркс называл форму выражением внутрен¬
ней жизни содержания, а не привнесенным извне порядком расположе¬
ния его составных частей (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1,
стр. 158. 1955).

АКТИВНАЯ РОЛЬ ФОРМЫ В ОБЩЕСТВЕННОМ РАЗВИТИИ
59
Рассматривая относительно простые и медленно изменяющиеся пред¬
меты, как, например, кристаллы кварца, можно представить себе какую-то
одну черту их формы в виде внутренней пространственной организации
взаимодействующих друг с другом атомов вещества кристалла, то есть
в виде атомной решетки. Значительно труднее представить форму как
внутреннюю организацию сложных и быстро изменяющихся явлений,
особенно общественных. В данном случае образное представление об их
форме как о пространственной организации неприменимо. Поэтому при
рассмотрении формы общественных явлений правильнее говорить о ней
как о способе существования содержания, как о выражении внутренней
его жизни.
Будучи внутренней организацией, или способом существования со¬
держания, форма вырастает из этого содержания и определяется им.
Хотя форме не чужда также функция внешнего выражения содержания,
однако нельзя сводить форму только к внешнему облику предмета, ко¬
торый можно произвольно изменить без ущерба для развития предмета.
Содержание не столько облекается в форму, сколько содержит ее в са¬
мом себе. Ни об одном, даже мысленно выделенном «элементе» пред¬
мета нельзя сказать, что он есть чистое содержание или же рафиниро¬
ванная форма. Любой выделенный «элемент» обязательно будет и
содержанием и формой в их неразрывном единстве. Содержание и форма
являются двумя взаимосвязанными, но различными по роли объектив¬
ными сторонами предмета, обладающими своими специфическими осо¬
бенностями, которые позволяют им воздействовать друг на друга.
В развитии предмета содержание является основой, а форма произ¬
водной стороной. Примат содержания по отношению к форме — один из
объективных законов развития всех предметов и явлений в природе и
обществе. При рассмотрении стихийно развивающихся явлений в природе
примат содержания обнаруживается значительно легче, чем в практике
общественной жизни. Иногда основу появления новой формы обществен¬
ного явления видят не в развитии его объективного содержания, а только
в свободном волеизъявлении людей, в их способности «творить» новое,
независимо от конкретных объективных условий. По видимости это так,
поскольку люди внедряют новую форму и она получает права граждан¬
ства в нашем обществе после соответствующего постановления или зако¬
нодательного акта. Так как правильно выбранная форма создает очевид¬
ные условия для дальнейшего полнокровного развития, то создается впе¬
чатление, что в прошлом можно было бы избежать применения ныне
устаревшей формы, а новую ввести в самом начале развития явления,
если бы этот вопрос в свое время был обдуман более тщательно.
На поверхности общественных явлений воля людей выступает как бы
на передний план, а объективные законы общественного развития,
в частности формообразования, остаются в тени, поскольку действие по¬
следних осуществляется через практические дела и поступки людей. Лю¬
дям кажется, что выбор формы и момент ее применения в жизни зависят
только от оперативности руководства. Спору нет, своевременная замена
формы во многом зависит от того, насколько руководство оперативно.
Однако правильное руководство обеспечивается лишь тогда, когда оно
опирается на знание потребностей общественного развития и умение
использовать объективные законы в интересах прогресса общества, когда
новые формы применяются в полном соответствии с содержанием обще¬
ственных явлений.
Формы общественных явлений нельзя «творить» в отрыве от содер¬
жания этих явлений. Развитие содержания объективно вызывает к жизни
новые формы, и задача заключается в том, чтобы во-время обнаружить
необходимость замены устаревшей формы новой и из всего многообразия
объективно возникающих в практике общественной жизни форм найти
наиболее важную, наиболее нужную для дальнейшего прогресса.

60
Б. С. УКРАИНЦЕВ
Насколько образование новой, прогрессивной формы зависит от раз¬
вития содержания, показывает пример изменения организационных форм
машинно-тракторных станций.
В настоящее время, когда МТС укомплектованы постоянными кад¬
рами механизаторов, когда начинается внедрение хозяйственного расчета
в целом по МТС и отдельно по каждой бригаде, преимущества новой ор¬
ганизационной формы очевидны. Об этом свидетельствуют возросшие
темпы развития производительных сил в сельском хозяйстве. Можно ли
было в период возникновения МТС, когда колхозы только складывались
и социалистическая промышленность не могла полностью обеспечить
машинами сельское хозяйство, ввести эту, оправдывающую себя сейчас
на деле организационную форму МТС? Нет, в то время этого сделать
нельзя было ввиду того, что тогда не было в достаточном количестве
техники, кадры механизаторов отсутствовали, колхозы были экономи¬
чески и организационно слабы. Предстояла задача постепенно внедрять
новые производственные методы ведения крупного социалистического
земледелия. По тем временам кадры механизаторов можно было создать
только из среды колхозных крестьян, привлекавшихся к механизаторской
работе в качестве сезонных рабочих. Следовательно, старая форма в свое
время закономерно возникла на основе имевшегося тогда еще не разви¬
того содержания и выполнила свою положительную роль.
Конечно, и тогда на примере совхозов было известно, что кадровые
механизаторы лучше обслуживают сельскохозяйственное производство,
чем сезонные, но объективные условия вынуждали применять менее раз¬
витую организационную форму. Однако после того, как были выращены
многочисленные кадры механизаторов, создана мощная материально-тех¬
ническая база МТС и появился опыт ведения крупного механизирован¬
ного социалистического сельского хозяйства, возникла объективная воз¬
можность и необходимость перейти к более высокой организационной
форме, ибо от нее во многом зависел успех крутого подъема сельского хо¬
зяйства. Таким образом, не субъективное желание или нежелание людей,
а объективная закономерность, развитие содержания вызвало к жизни
новую, прогрессивную форму.
Форма, необходимая в определенный исторический момент, может
иметь свои положительные и отрицательные стороны. Использование
определенной формы в интересах прогресса предполагает меры по пре¬
дупреждению действия ее отрицательных сторон. Если преувеличивать
значение данной формы в целом, то неизбежно пагубное действие ее
негативных качеств.
В начальный период развития Советского государства строжайшая
централизация была необходимой формой государственного управления
и вытекала из нужд социалистического строительства.
В постановлении ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его
последствий» отмечается: «...Сложная международная и внутренняя об¬
становка требовала железной дисциплины, неустанного повышения бди¬
тельности, строжайшей централизации руководства, что не могло не ска¬
заться отрицательно на развитии некоторых демократических форм».
Некоторые ограничения демократических форм, говорится здесь далее,
были исторически оправданы логикой революционной борьбы, и партия
и советский народ рассматривали эти ограничения как вынужденную и
временную меру.
Однако в новых условиях, после победы социализма в СССР, в от¬
дельных звеньях государственного и хозяйственного аппарата было
преувеличено значение строжайшей централизации, и в ряде областей
хозяйственной жизни она стала чрезмерной. Марксисты-ленинцы всегда
считали и считают централизацию нужной формой управления и руко¬
водства социалистическим плановым хозяйством. Но дело заключается в
допустимой степени применения этой формы.

АКТИВНАЯ РОЛЬ ФОРМЫ В ОБЩЕСТВЕННОМ РАЗВИТИИ
61
Гиперболизация определенной формы в общественной жизни почти
неизбежно приводит к раздуванию и ее негативных черт, которые во
многом парализуют и сводят на нет положительные качества нужной
формы. Так, например, произошло с чрезмерной централизацией плани¬
рования в сельскохозяйственном производстве, которое длительное время
практиковалось в нашей стране, хотя и не вызывалось потребностями со¬
держания процесса производства сельскохозяйственных продуктов. Из¬
вестно, что главными элементами производительных сил являются ору¬
дия производства и люди, применяющие эти орудия в процессе произ¬
водства материальных благ. Творческая трудовая активность народных
масс — непосредственных производителей материальных благ — состав¬
ляет одну из основ содержания процесса производства. Старая форма
планирования сельскохозяйственного производства строилась без доста¬
точного учета этой основы. Она была лишена гибкости, конкретности, не
давала возможности учитывать местные природные и экономические усло¬
вия. Специализация сельскохозяйственного производства в зависимости
от местных условий была фактически сведена на нет. Местный накоплен¬
ный опыт и инициатива упускались из виду в директивах и распоряже¬
ниях центральных сельскохозяйственных органов. В итоге эта система
планирования привела к тому, что, несмотря на рост потребностей в про¬
довольственном и фуражном зерне, происходило сокращение посевных
площадей иод эти культуры. Дело дошло до того, что в 1953 году зер¬
новыми культурами засевалась почти такая же площадь, как и сорок лет
тому назад, а производство мяса, молока, овощей и некоторых техниче¬
ских культур стало резко отставать от потребностей страны.
На этом примере наглядно видно, какое тормозящее действие может
оказать форма, если она не вытекает из потребностей содержания про¬
цесса производства. А ведь эта старая форма планирования для многих
стала «само собой разумеющейся», привычной. Некоторые работники
приходили в недоумение, когда ставился вопрос о том, что колхозы могут
решать многие хозяйственные дела самостоятельно, без распоряжений
и директив из центра.
Центральный Комитет КПСС и Совет Министров вскрыли и пока¬
зали тот огромный вред, который причинила сельскому хозяйству старая
форма планирования. Она была заменена новой формой планирования,
согласно которой в централизованном порядке планируется лишь выход
товарной продукции, нужной государству. В остальном инициатива пре¬
доставляется колхозам и районным организациям. Новая система плани¬
рования развязала творческие возможности местных работников, позво¬
лила расширить производство экономически рентабельных культур, со¬
здала необходимые условия для крутого подъема сельского хозяйства.
Следствием чрезмерной централизации является неоправданное раз¬
дувание управленческого аппарата и бюрократизм. Бюрократизм — ста¬
рая и чуждая советскому обществу форма администрирования, не имею¬
щая у нас под собой экономической почвы. Это — зло, паразитирующее
на трудностях нашего роста. Нет нужды приводить примеры тормозя¬
щего действия бюрократизма, местничества; волокиты, стремления от¬
дельных работников уйти от ответственного и оперативного решения
вопросов, выдвигаемых жизнью. Они общеизвестны.
Следует отметить, что бюрократизм является одной из вреднейших
разновидностей формализма. Последний же по своему существу есть не
что иное, как проявление субъективизма, приводящего к одностороннему
преувеличению значения формы, к раздуванию ее отдельных, как пра¬
вило, негативных, черт до опасного предела, когда искаженная форма
становится разрушительной силой по отношению к содержанию.
Разумеется, что нельзя отрицать возможности проявления у отдель¬
ных работников субъективизма и формализма. Поэтому борьба с бюро¬
кратизмом рассматривается Коммунистической партией не как времен¬

62
Б. С. УКРАИНЦЕВ
ная мера на данном этапе исторического развития нашей страны, а как
постоянная, упорная, все усиливающаяся работа в направлении все боль¬
шего развертывания советской социалистической демократии во всех
сферах нашей жизни и упрощения, рационализации управленческого
аппарата.
Таким образом, использование положительной активной роли формы
по отношению к содержанию бывает возможно при строгом учете
примата последнего по отношению к форме.
II
Предыдущие примеры показывают, что важную особенность содер¬
жания представляет его непрерывное развитие. Любая конкретная форма
может выражать ряд этапов развития своего содержания, не подвергаясь
сама существенным изменениям. По сравнению с содержанием форма
относительно устойчива. С этим качеством формы тесно связана другая
ее особенность — относительная самостоятельность. В определенных гра¬
ницах устойчивая форма становится временно независимой от своего
содержания, поскольку последнее не вызывает у нее значительных изме¬
нений. С другой стороны, относительно самостоятельная форма оказывает
на развитие содержания активное влияние. Характер этого влияния ме¬
няется на различных стадиях развития при сохранении данной конкрет¬
ной формы. В. И. Ленин говорил: «Борьба содержания с формой и обрат¬
но. Сбрасывание формы, переделка содержания» («Философские тетра¬
ди», 1947, стр. 193).
Если выделять отдельные моменты развития и изучать их в застыв¬
шем, зафиксированном состоянии, то нельзя будет выявить характер
активного влияния формы, поскольку борьба содержания с конкретной
формой и обратно есть исторический процесс, имеющий свое начало, те¬
чение и конец. Несколько упрощая дело, можно сказать, что начало
этого процесса представляет собою период соответствия формы содер¬
жанию, течение процесса — устаревание формы или ее отдельных черт,
когда сочетаются элементы соответствия и несоответствия формы содер¬
жанию, а конец — период несоответствия содержанию формы в целом
или ее отдельных черт.
Поэтому было бы неправильно оценивать относительную устойчи¬
вость формы только как ее негативное свойство, без учета степени ее
устаревания. Устаревание формы в целом или отдельных ее черт и пре¬
вращение их из передовых в отсталые есть определенный процесс раз¬
вития.
Относительно устойчивая, относительно самостоятельная и соответ¬
ствующая своему содержанию форма в определенных границах представ¬
ляет собою внутреннюю опору для дальнейшего развития предмета или
явления. Например, организационные принципы деятельности Коммуни¬
стической партии Советского Союза, зафиксированные в ее Уставе, яв¬
ляются формой по отношению к содержанию партийной работы. В Уставе
партии отражены устойчивые нормы партийной жизни, дана регламента¬
ция деятельности партии и каждого ее члена, структура партийных орга¬
низаций, определены принципы коллективного руководства, внутрипар¬
тийной демократии, демократического централизма. Все эти элементы,
в совокупности составляющие форму содержания партийной работы, спо¬
собствуют тому, что партия живет и развивается как самодеятельный
организм, как авангард и руководитель трудящихся масс. Во всей своей
многогранной работе партия опирается на устойчивый внутренний распо¬
рядок, сознательную дисциплину своих членов, строгое соблюдение тре¬
бований Устава.
Таким образом, организационные основы партии, отличающиеся от¬
носительным постоянством, являются той внутренней опорой, которая

АКТИВНАЯ РОЛЬ ФОРМЫ В ОБЩЕСТВЕННОМ РАЗВИТИИ
63
позволяет партии развиваться, крепнуть и решать важнейшие историче¬
ские задачи построения 'коммунистического общества. Это, конечно, не
исключает изменений в Уставе партии, когда развитие содержания пар-
тийной работы требует частичной переделки формы.
Относительно устойчивая форма обслуживает содержание на разных
этапах его развития. Поэтому в конце концов форма в целом или отдель¬
ные ее черты устаревают. Если не рассматривать очень общие формы,
основа которых не устаревает (например, общественная собственность на
орудия и средства производства — основа коммунистических производ¬
ственных отношений), а брать конкретные формы отдельных обществен¬
ных явлений, то можно увидеть, что относительная устойчивость формы
на известном этапе начинает сказываться на развитии отрицательным
образом, как фактор угнетения содержания. Если новая форма активно
способствует развитию содержания, то старая или частично устаревшая
форма мешает этому развитию. По характеру влияния одна и та же
форма или ее отдельные черты переходят в свою противоположность. Та¬
кой переход совершается постепенно и незаметно: все меньше остается
элементов соответствия и все больше появляется элементов несоответствия
формы содержанию, все меньше форма или отдельные ее черты содей¬
ствуют развитию и все больше начинают тормозить его. Содержание на¬
чинает терять в форме свою внутреннюю опору развития. Противоречие
между содержанием и формой обостряется, оно достигает такого напря¬
жения, при котором превращается в решающее внутреннее противоречие
предмета. Дальнейший ход развития во многом зависит от разрешения
данного противоречия.
При соответствии формы содержанию она становится «ускорителем»
развития. Форма, которая перестала соответствовать своему содержа¬
нию, которая уже не является опорой его развития, становится тормозом
его развития, хотя она и не может привести к абсолютному застою.
Жизнь общества показывает, что развитие содержания совершается
даже тогда, когда его форма полностью устарела, несмотря на то, что в
этих условиях развитие содержания значительно замедляется. Продол¬
жительность периода несоответствия бывает различная, в зависимости от
условий изменения явления. Однако в конечном счете объективная необ¬
ходимость приводит к переделке формы общественного явления.
От своевременной замены устаревшей формы новой или от своевре¬
менного приведения формы в соответствие с содержанием во многом за¬
висят полнота и темп поступательного развития. Как правило, в разви¬
тии антагонистического общества не бывает своевременного приведения
формы в соответствие с содержанием. Здесь формы меняются стихийно,
когда наступает крайнее обострение противоречий между устаревшей
формой и новым содержанием, когда темп развития замедляется, его
течение искажается и уродуется.
При социализме есть все возможности не допустить обострения про¬
тиворечия между содержанием и формой, во-время обнаружить устаре¬
вание формы, принять меры к замене устаревшей формы. Эти возмож¬
ности обеспечиваются отсутствием классовых антагонизмов, отсутствием
общественных классов, которые экономически заинтересованы в сохра¬
нении устаревших форм. Здесь результаты действия экономических за¬
конов совпадают с интересами всего общества. В социалистическом об¬
ществе .повышается роль субъективного фактора, потому что политика
Коммунистической партии и Советского правительства основывается на
сознательном использовании объективных законов развития общества.
При правильной политике и правильном руководстве всеми сторонами
социалистического общества развитие производительных сил не встречает
серьезных препятствий.
Однако определить момент устаревания той или иной формы обще¬
ственных явлений не так просто. Объективная диалектика содержания и

64
В. С. УКРАИНЦЕВ
формы показывает, что в сложных условиях развития содержание имеет
не одну-единственную форму, а несколько форм. Это объясняется слож¬
ностью и многообразием связей предмета с внешним миром. Каждая из
этих форм может устареть и нарушить процесс развития в целом. Выше
уже говорилось о том, как устаревание организационных форм МТС
мешало крутому подъему сельского хозяйства. Но на сельскохозяй¬
ственное производство оказывают не меньшее влияние и формы матери¬
ального поощрения работников, формы планирования, реализации про¬
дукции колхозов, а также многие другие.
Естественно, что при таком многообразии форм и различном харак¬
тере их активного воздействия возможны отдельные упущения в исполь¬
зовании тех или иных форм, обычно выражающиеся в несколько запозда¬
лой смене устаревшей формы другой, более прогрессивной. Это происхо¬
дит потому, что в общем процессе производства угнетающее действие той
или иной формы становится заметным тогда, когда она полностью уста¬
реет. Чтобы предотвратить нежелательные последствия чрезмерного
отставания тех или иных форм, необходимо следить за развитием содер¬
жания во всех его связях и, опираясь на знание фактического положения
вещей, проверять годность конкретных существующих форм.
Поучительный пример такого анализа дан в постановлении ЦК
КПСС и Совета Министров СССР «Об Уставе сельскохозяйственной ар¬
тели и дальнейшем развитии инициативы колхозников в организации
колхозного производства и управлении делами артели».
Устав сельскохозяйственной артели можно рассматривать как одну
из главных форм колхозного производства, поскольку он фиксирует важ¬
нейшие организационные принципы всей работы колхоза. В постанов¬
лении показывается, что примерный Устав артели, утвержденный Вто¬
рым съездом -колхозников, соответствовал тогдашнему «содержанию»
колхозного производства, являясь обобщением накопленного к тому вре¬
мени опыта ведения коллективного хозяйства. Затем дается точный ана¬
лиз изменений, которые произошли в содержании жизни колхозов, и от¬
мечается, что в новых условиях подъема колхозного производства на
следующую ступень своего развития старая форма — старый примерный
Устав — уже не охватывает все стороны деятельности колхозов и в ряде
случаев ограничивает инициативу колхозников в деле дальнейшего
подъема сельскохозяйственного производства. Таким образом вскры¬
вается частичное устаревание формы.
С другой стороны, в этом постановлении рассматриваются различные
предложения колхозников и колхозов по улучшению Устава и делается
вывод о правильности и жизненности многих этих предложений. В за¬
ключении дается рекомендация изменять Устав применительно к местным
условиям жизни и работы каждого колхоза, то есть привести форму в со¬
ответствие с развитием содержания в каждом конкретном случае. Поста¬
новление предусматривает развертывание местной инициативы и твор¬
ческой энергии колхозников, направленной на улучшение работы кол¬
хозов.
Своевременность и правильность этого постановления очевидны для
всех тружеников сельского хозяйства. Оно дает им ясную и четкую про¬
грамму практических действий по приведению форм организации колхо¬
зов в соответствие с содержанием работы сельскохозяйственной артели.
Постановление идет от жизни, оно дает обобщение объективных процес¬
сов развития содержания сельскохозяйственного производства и связан¬
ного с ним формообразования.
Использование этого метода при анализе других общественных явле¬
ний с учетом их конкретных особенностей позволит с научной точностью
определить степень соответствия их формы содержанию и принять необ¬
ходимые меры к тому, чтобы форма не устаревала и не стала мешать
развитию.

АКТИВНАЯ РОЛЬ ФОРМЫ В ОБЩЕСТВЕННОМ РАЗВИТИИ
III
В развитии предметов и явлений природы и общества встречаются
переходные формы. Эти формы играют хотя и не определяющую, но, тем
не менее, важную роль в процессе развития. Для выяснения места и роли
переходной формы в общественном развитии следует кратко остановить¬
ся на характеристике переходной формы вообще. Легче всего это сделать
на примере из области физических явлений.
Обычно в качестве примера, иллюстрирующего качественные изме¬
нения под влиянием количественных изменений (повышения или пони¬
жения температуры), приводят изменение агрегатного состояния веще¬
ства. Однако агрегатное состояние вещества является одной из форм со¬
держания вещества, одним из способов существования, выражения его
внутренней жизни. Общеизвестно, что форма связана с качеством.
Конкретная форма со всеми своими особенностями как бы участвует в
образовании качественной определенности предмета. Поэтому есть доста¬
точные основания рассматривать агрегатное состояние как одно из про¬
явлений формы содержания вещества.
Некоторые вещества переходят из одного агрегатного состояния в дру¬
гое без образования промежуточных форм. Чистая вода при замерзании
непосредственно превращается в твердое тело — лед, и, наоборот, лед при
нагревании превращается в жидкость. Если же взять твердые растворы,
к которым относятся многие сплавы металлов, то при особых условиях
здесь можно наблюдать переходные формы от твердого состояния к
жидкому и обратно. Одним из таких твердых растворов является сплав
железа с углеродом — сталь.
При высокой температуре, строго определенной для различных .про¬
порций содержания железа и углерода, во всей массе сплава появляются
отдельные очаги другого агрегатного состояния — жидкого сплава. При
температурах, мало отличающихся от начальных в описываемом про¬
цессе, таких очагов очень мало, но состояние сплава уже меняется, хотя
преобладает старая форма — твердое агрегатное состояние. При даль¬
нейшем повышении температуры очагов жидкого сплава становится все
больше, твердого все меньше. Наконец, при определенной температуре
переходное состояние от одной формы к другой заканчивается. Весь
сплав превращается в жидкость.
Таким образом происходит постепенное изменение агрегатного со¬
стояния от твердого к жидкому. Между этими состояниями имеется про¬
межуточная форма. Сама промежуточная форма изменяется с ростом
температуры, проходя ступени тестообразного, затем текучего и жидкого
состояний. Это объясняется тем, что кристаллы в различных точках
своего объема имеют различную концентрацию углерода в железе, вслед¬
ствие чего обладают неодинаковой тугоплавкостью, и потому вся масса
металла плавится постепенно при повышении температуры.
Приведенный пример наглядно показывает, как промежуточная фор¬
ма сочетает в себе черты старой и новой формы, причем при появлении
этой промежуточной формы черты новой формы слабо развиты, а при ее
исчезновении и полном превращении в новую форму черты старой фор¬
мы полностью исчезают. Начало и конец существования переходной фор¬
мы (в данном примере промежуточного агрегатного состояния) являются
своеобразными «узловыми пунктами», о которых Ленин говорил, что они
«представляют из себя единство противоречий, когда бытие , и небытие,
как исчезающие моменты, совпадают на момент, в данные моменты дви¬
жения (= техники, истории etc)» («Философские тетради», стр. 261).
Появление первых капелек жидкого сплава в подавляющей массе
твердого сплава явилось «совпадением на момент» бытия старой формы
и появления новой, и исчезновение последних твердых частиц в подавля¬
ющей массе жидкого сплава также было «совпадением на момент» «не-
5.	«Вопросы философии» № 6.

66
Б. С. УКРАИНЦЕВ
ытия» отарой и полного утверждения новой формы. И то и другое —
«узловые пункты» появления и исчезновения переходной формы, появле¬
ния элементов новой формы и начала распада старой формы, полного
утверждения всех элементов новой и окончательной гибели старой
формы.
Данное описание простейшего вида переходной формы было необ¬
ходимо для наглядного ознакомления с механизмом ее появления, из¬
менения и исчезновения. Место и роль переходной формы в обществен¬
ной жизни можно проанализировать на таких общественных явлениях
в современном Китае, как госкапитализм « кооперирование мелких сель¬
ских хозяйств.
Ленин учил, что после того, как завоевана власть рабочим классом,
во всех странах и особенно в тех, где преобладает мелкотоварное хозяй¬
ство и имеется многоукладность в экономике, необходим известный пе¬
реходный период от капиталистической экономики к социалистической.
Переходный период отличается тем, что здесь есть элементы и социализ¬
ма и капитализма. Для завоевания полного господства социалистической
экономики нужно подчинить и переделать мелкобуржуазную стихию мел¬
кого товарного производства. Для этого надо всемерно развивать социали¬
стическое производство и использовать такие переходные формы от капи¬
талистического хозяйства к социалистическому, как, например, госкапита¬
лизм, который стоит несравненно выше, чем мелкобуржуазное хозяйство.
Госкапитализм в условиях диктатуры пролетариата не опасен, по¬
скольку эта диктатура обеспечивает его подчиненную и зависимую роль
от социалистического уклада. Он является переходной формой потому,
что здесь используются все преимущества крупного капиталистического
производства по сравнению с мелкобуржуазным, но ограничиваются его
анархия, эксплуатация рабочих и т. д. В силу определенных исторических
условий в нашей стране госкапитализм не сыграл существенной роли.
Иные обстоятельства сложились в Китайской Народной Республике.
Указания В. И. Ленина о возможности и целесообразности приме¬
нения такой переходной формы хозяйства, как госкапитализм, были твор¬
чески использованы Коммунистической партией Китая, основывающейся
в своей деятельности на учете особенностей развития китайской эконо¬
мики, в которой преобладало мелкотоварное производство, а также на
учете того, что союзниками рабочего класса в Китае являются не только
крестьяне и городская мелкая буржуазия, но и национальная буржуа¬
зия. По отношению к последней оказалась допустимой и выгодной поли¬
тика «выкупа», о возможности которой говорили Маркс и Ленин.
Госкапитализм в Китае используется для постепенного превращения
капиталистических предприятий в государственно-частные, а затем в
полностью социалистические предприятия. В настоящее время целые
отрасли промышленности и торговли уже превращены в государственно¬
частные при преобладающем влиянии государственного социалистиче¬
ского сектора.
Таким образом, возможность использования в Китае госкапитализма
во всех его видах как переходной формы от капиталистического хозяй¬
ства к социалистическому обеспечивается командной и решающей пози¬
цией, которая принадлежит социалистической общественной собствен¬
ности. Кроме того, возможность появления и использования этой пере¬
ходной формы обусловливается режимом диктатуры народной демокра¬
тии в Китайской Народной Республике, основанном на союзе рабочего
класса и крестьянства при руководящей роли рабочего класса. Госкапи¬
тализм здесь в процессе своего развития сравнительно быстро теряет
элементы старого, чисто капиталистического хозяйства и приобретает
все больше элементов нового, социалистического хозяйства, а сами капи¬
талисты перевоспитываются в тружеников социалистического общества.
«Посредством такой переходной формы, как госкапитализм,— говорится

АКТИВНАЯ РОЛЬ ФОРМЫ В ОБЩЕСТВЕННОМ РАЗВИТИИ
67
в политическом отчете ЦК КПК,— мы даем национальной буржуазии
необходимое время для того, чтобы она под руководством государства
и рабочего класса смогла постепенно принять преобразования»
(см. «Правду» от 17 сентября 1956 года).
Примером переходной формы от индивидуального крестьянского хо¬
зяйства к современной сельскохозяйственной артели являются так назы¬
ваемые товарищества по совместной обработке земли (ТОЗ), которые со¬
здавались в СССР на начальном этапе коллективизации сельского хо¬
зяйства. В силу определенных исторически сложившихся экономических
условий в Китае при кооперировании сельского хозяйства были исполь¬
зованы переходные формы в виде кооперативов полусоциалистического
типа. Частная собственность их членов на землю и основные средства
производства в значительной степени сохраняется, средства производ¬
ства, принадлежащие членам кооперативов, не подвергаются немедлен¬
ному обобществлению. Эти кооперативы являются переходной формой
на пути к полному социалистическому кооперированию.
Полусоциалистические кооперативы сыграли свою положительную
роль в смысле воспитания крестьянства, убеждения его в том, что коопе¬
рирование сельского хозяйства отвечает прежде всего интересам самих
крестьян. Жизнь показала, что эта форма действительно явилась пере¬
ходной. Кооперативы низшего типа (полусоциалистические) в массовом
порядке стали преобразовываться в кооперативы высшего типа.
Как видно, переходные формы позволяют осуществлять постепенный
переход к новой форме, постепенное изжитие старой формы, не сметая
ее начисто, а используя для создания новой формы. Переходная форма
избавляет от поспешного забегания вперед, от перескакивания к более
высоким формам, когда нет еще условий для их появления. Как и вся¬
кое подобное образование, она сочетает в себе старое и новое, которые
находятся в состоянии борьбы, ведущей не к тому, чтобы примириться
со старым, а к тому, чтобы его переделать и изменить полностью. Пере¬
ходные формы в общественной жизни требуют к себе особо пристального
внимания, так как они таят опасность непомерного раздувания элемен¬
тов старого в ущерб элементам нового, в особенности в момент своего
появления. Например, если бы был ослаблен государственный контроль
рабочего класса за госкапиталистическими предприятиями, то они имели
бы тенденцию выродиться в обычные капиталистические предприятия. Если
ослабить руководство полусоциалистическими сельскохозяйственными
кооперативами, то частнособственнические тенденции там могут возобла¬
дать над общественными. Принятие всех необходимых мер для развития
переходной формы в новую, высшую, прогрессивную форму в соответ¬
ствии с развитием содержания парализует эту опасность.
Переходные формы могут и должны играть положительную роль
в деле постепенного перехода от старого к новому. Они, как правило,
недолговечны, так как требуются только в определенный и ограниченный
по времени период исторического развития общества.
IV
В некоторых условиях новое содержание может использовать старые
формы. При этом соответствие формы содержанию в целом не нару¬
шается. В. И. Ленин говорил после победы Октябрьской социалистиче¬
ской революции: «У нас есть теперь, с точки зрения развития междуна¬
родного коммунизма, такое прочное, такое сильное, такое могучее содер¬
жание работы (за Советскую власть, за диктатуру пролетариата), что
оно может и должно проявить себя в любой форме, и новой и старой,
может и должно переродить, победить, подчинить себе все формы, не
только новые, но и старые,— не для того, чтобы со старым помириться,
а для того, чтобы уметь все и всяческие, новые и старые формы сделать

63
Б. С. УКРАИНЦЕВ
орудием полной и окончательной, решительной и бесповоротной победы
коммунизма» (Соч., т. 31, стр. 83).
Развивая марксистскую диалектику, Ленин предупреждал руководи¬
телей коммунистического движения об опасности одностороннего отно¬
шения к формам борьбы рабочего класса против капитализма.
В. И. Ленин говорил, что коммунисты обязаны овладеть всеми формами,
в том числе и старыми, если они могут быть использованы новым содер¬
жанием.
Иногда условия возникновения и степень развития нового содержания
не создают объективной возможности немедленного появления новой
формы. В таких случаях в интересах сохранения соответствия формы со¬
держанию могут быть использованы и преобразованы некоторые старые
формы. Искусственное же навязывание более прогрессивных форм, по¬
явление которых еще не подготовлено развитием содержания, приводит
к ошибкам. Новая, но преждевременная форма может сыграть отрица¬
тельную роль, а старая (но не устаревшая), поддающаяся переделке и
превращению в переходную форму, может послужить прогрессу. Напри¬
мер, отказ от торговли и денег и переход к прямому распределению про¬
дуктов при социализме не только не способствовали бы укреплению
социалистической экономики и переходу ее в коммунистическую эконо¬
мику, а, наоборот, подорвали бы основной принцип социализма: каждому
по количеству и качеству затраченного им труда. Поэтому в социалисти¬
ческом обществе используются такие экономические категории, как то¬
вар, деньги, кредит и т. д.
Поскольку соответствие формы содержанию является важнейшим
условием прогрессивного развития предмета или явления, а соответствие
это достигается не только использованием новых форм, но иногда и ста¬
рых, а также переходных форм, постольку нельзя сводить вопрос о про¬
грессивности формы только к ее новизне. Прогрессивная форма не обя¬
зательно должна полностью отличаться от старой формы. Прогрессив¬
ность формы на данном этапе развития предмета определяется ее соот¬
ветствием содержанию. В подавляющем большинстве случаев соответст¬
вие достигается сменой устаревшей формы новой. Но если новая форма
еще не появилась во всем своем объеме, а старая форма способствует
прогрессивному развитию предмета, то о>на может быть использована
новым содержанием без нарушения соответствия между ними.
Практика показывает, что в жизни имеется огромное разнообразие
форм, их сочетаний и переходов от одной формы к другой. Для изучения
и правильного использования этих форм необходимо выявление не только
общих, но и специфических закономерностей их изменения. «История во¬
обще,— говорит В. И. Ленин,— история революций в частности, всегда
богаче содержанием, разнообразнее, разностороннее, живее, «хитрее»,
чем воображают самые лучшие партии, самые сознательные авангарды
наиболее передовых классов... Отсюда вытекают два очень важных прак¬
тических вывода: первый, что революционный класс, для осуществления
своей задачи, должен уметь овладеть всеми, без малейшего изъятия, фор¬
мами или сторонами общественной деятельности... второй, что револю¬
ционный класс должен быть готов к самой быстрой и неожиданной смене
одной формы другою» (Соч., т. 31, стр. 75—76).
Нельзя сразу исчерпывающе охватить все конкретные особенности
содержания и формы, но их можно познавать все глубже и глубже.
Этим самым создается возможность нахождения формы, наиболее со¬
ответствующей своему содержанию и являющейся активным фактором
его развития.

О структуре доказательства
П. В. ТАВАНЕЦ
Данная статья посвящена анализу структур формально-логического
доказательства. От эмпирического доказательства это доказательство от¬
личается следующим. В эмпирическом доказательстве истинность или
ложность суждений доказывается практикой непосредственно. Примером
эмпирического доказательства может служить доказательство истинности
суждения о существовании других планетных систем, кроме солнечной.
Это суждение, высказанное еще Джордано Бруно, было доказано опыт¬
ным путем — путем прямого наблюдения планет в мощные телескопы —
только в XX веке.
В формально-логическом доказательстве истинность или ложность
суждений доказывается опосредствованно, то есть с помощью умозаклю¬
чений достоверности.
В силу этого формально-логическое доказательство можно опреде¬
лить как умозаключение достоверности, посылками ко¬
торого являются достоверные суждения.
Формально-логическое доказательство, которое мы в дальнейшем бу¬
дем называть просто доказательством, наиболее широкое применение на¬
ходит в математике. В других науках мы встречаемся как с формально¬
логическим, так и с эмпирическим доказательством. Очень часто также
при доказательстве истинности или ложности какого-либо суждения при¬
меняется одновременно и тот и другой вид доказательства.
В советской литературе по логике понимания доказательства как
умозаключения придерживается также В. Ф. Асмус. Однако даваемое им
определение доказательства несколько отличается от вышеприведенного.
В. Ф. Асмус называет доказательствами «ряды умозаключений, имеющие
одинаковое логическое построение и не зависящие от конкретных особен¬
ностей рассматриваемых в них предметов» («Учение логики о доказатель¬
стве и опровержении». Госполитиздат. 1954, стр. 11).
Недостатки этого определения заключаются, по нашему мнению, в
следующем:
1.	Утверждение В. Ф. Асмуса о том, что доказательством всегда яв¬
ляется ряд умозаключений, не соответствует действительности.
На самом деле в качестве доказательства может выступать и одно про¬
стое умозаключение. Пример такого доказательства приводит сам
В. Ф. Асмус. На стр. 42 данной его книги мы читаем: «...Положение о том,
что «ни одно растение не питается животными», опровергается противо¬
поставлением ему истинного положения о существовании растений, кото¬
рые питаются или насекомыми, или рачками, личинками комаров, инфу¬
зориями и т. д. Здесь ложность опровергаемого общего суждения выво¬
дится из истинности противоречащего ему частного суждения».
Как видно из приведенного примера, доказательство ложности сужде¬
ния «Ни одно растение не питается животными» осуществляется здесь в
форме одного (непосредственного) умозаключения.

70
П. В. ТАВАНЕЦ
2. Утверждение о том, что ряды умозаключений, являющиеся доказа¬
тельством, имеют «особое построение», не точно. Сам В. Ф. Асмус спра¬
ведливо указывает, что ряды умозаключений, являющиеся доказатель¬
ством, имеют это «особое построение» только в ряде случаев (см. там же,
стр. 11). Но если это так, то тогда признак «особое построение рядов умо¬
заключений» нельзя рассматривать в качестве признака всякого доказа¬
тельства. В силу тех же соображений указанный признак не может рас¬
сматриваться и в качестве признака, отличающего доказательство от умо¬
заключения.
Следует отметить, что в истории логики неоднократно предпринима¬
лись попытки отыскать и другие признаки, которыми доказательство от¬
личается от умозаключения. Одни логики усматривали отличие доказа¬
тельства от умозаключения в том, что в доказательстве все посылки обя¬
зательно истинны, а в умозаключении нет. Другие утверждали, что в умо¬
заключении мысль идет обязательно от посылок к выводу, а в доказатель¬
стве — наоборот и т. д.
Мы согласны с В. Ф. Асмусом в том, что все эти соображения не вы¬
держивают критики1. По нашему мнению, единственное отличие доказа¬
тельства от умозаключения заключается в том, что всякое доказательство
есть умозаключение, но не всякое умозаключение — доказательство, Умо¬
заключения вероятности (неполная индукция, аналогия) не могут быть
доказательствами, ибо они при достоверных посылках не обеспечивают
достоверности вывода.
Во всяком доказательстве различают:	1) тезис, 2) аргументы,
3) форму доказательства.
Тезисом доказательства наз ыв ается то суждение,
истинность или ложность которого доказывается.
Всякое суждение, как известно, является либо истинным, либо лож¬
ным, однако истинность или ложность одних суждений уже доказана,
а других еще нет. Те суждения, истинность или ложность которых уже
доказана, называются достоверными суждениями.
Суждения, истинность или ложность которых еще не доказана, назы¬
ваются проблематическими.
Поскольку тезисом доказательства является проблематическое суж¬
дение2, мы должны четко отграничить его от всех других суждений. В ру¬
ководствах по логике проблематическое суждение часто не отличается от
суждения возможности (см. Г. И. Челпанов «Учебник логики»,
М., 1946, стр. 43; В. Ф. А с м у с «Логика». М., 1947, стр. 88; М. С. Ст р о-
го’вич «Логика». М., 1949, стр. 169; С. Н. В и н о г р а д о в и А. Ф. К у з ь-
м и н «Логика», Учпедгиз, 1949, стр. 61). Это влечет за собою, во-первых,
понимание суждения возможности как недостоверного суждения и, во-
вторых, истолкование деления суждений по модальности как деления на
достоверные и недостоверные суждения (см. В. Ф. Асмус «Логика»,
стр. 88).
На самом деле деление суждений по модальности, то есть на сужде¬
ния возможности, действительности и необходимости, никакого отноше¬
ния к вопросу о достоверности или недостоверности суждений не имеет.
Мы различаем суждения возможности, действительности и необходимости
в зависимости от того, утверждается ли какой-либо признак в суждении
как возможный или же как действительно или необходимо принадлежа¬
щий предмету суждения. При этом все виды суждений модальности (в том
* Критический разбор этих соображений см. в названной работе В. Ф. Асмуса,
стр. 8—11.
2 Разумеется, за исключением тех случаев, когда суждение, истинность или лож¬
ность которого доказана одним способом, выступает затем в качестве тезиса другого
доказательства.

О СТРУКТУРЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
71
числе и суждение возможности) могут быть как достоверными, так и про¬
блематическими.
Различение тезисов по их модальности имеет существенное значение
для доказательства их истинности или ложности. Так, для доказательства
истинности суждения возможности достаточно доказать, что признак, мы¬
слимый в предикате этого суждения, может принадлежать предмету суж¬
дения. Для доказательства же истинности проблематических суждений
действительности и необходимости такого доказательства недостаточно.
Для суждений действительности нужно доказать, что признак, мыслимый
в предикате, действительно имеет место в предмете суждения независимо
от того, является ли он случайным или необходимым. Для суждений не¬
обходимости нужно доказать, что мыслимый признак необходимо принад¬
лежит (соответственно не принадлежит) или будет принадлежать пред¬
мету суждения.
Ложность любого проблематического суждения является доказанной,
если установлено, что мыслимый признак не может принадлежать (соот¬
ветственно не принадлежит) предмету суждения. Например, ложность
суждения действительности «Н совершил поступок А» является доказан¬
ной, если установлено, что Н не мог совершить поступок А.
Однако для доказательства ложности проблематического суждения
действительности достаточно также установить, что мыслимый признак
не принадлежит (соответственно принадлежит) предмету суждения.
Проблематическое суждение следует еще отличать от предположения
и от суждения о степени вероятности. Главнейший признак,
отличающий проблематическое суждение от предположения, выражается
в том, что проблематическое суждение всегда претендует на объектив¬
ную значимость, а предположение нет. Предположением мы называем
мысленное допущение истинности или ложности какого-либо суждения,
независимо от того, доказана его истинность (соответственно ложность)
или нет.
Предположение об истинности суждений, истинность или ложность
которых еще 'не доказана, применяется, например, в так называемых до¬
казательствах «от противного», где мы предполагаем истинным то, лож¬
ность чего нужно доказать. Предположение об истинности заведомо лож¬
ных суждений часто применяется в целях пояснения чего-либо. Так,
Максвелл для пояснения вопроса о движении молекул воздуха допускает
ряд предположений, например, что все молекулы воздуха летят в одном
и том же направлении, что движение молекул воздуха прекратилось
и т. д. Разбор всех этих предположений облегчает для читателя понимание
трудного вопроса о том, как молекулы воздуха движутся на самом деле
(см. Джемс Кларк Максвелл «Речи и статьи», М.-Л., 1940, стр. 84).
От суждения о степени вероятности проблематическое суждение от¬
личается следующим:
1. Предметы суждения о степени вероятности и проблематического
суждения разные. Предметом проблематического суждения может быть
любой предмет действительности. Предметом суждения о степени вероят¬
ности всегда является степень вероятности чего-либо.
2. Суждение о степени вероятности всегда высказывается как досто¬
верное суждение. Проблематическое же суждение перестает быть таковым,
коль скоро его истинность или ложность доказана или коль скоро мы уста¬
новим степень вероятности того, что в нем утверждается. Так, например,
если из ящика, в котором находится 10 белых шаров и 5 черных, вынут
один, и притом неизвестно какой шар, то суждение: «Вынутый шар — чер¬
ный» ■ является проблематическим суждением, в основе которого лежит
истинное суждение возможности: «Вынутый шар может быть черным».
Предметом обоих этих суждений является «вынутый шар». Суждение же:
«Степень вероятности того, что вынутый шар — черный, равняется

72
П. В. ТАВАНЕЦ
является достоверным суждением. Его предметом является уже не «выну¬
тый шар», а «степень вероятности того, что вынутый шар — черный».
В заключение нашей характеристики тезиса доказательства нужно
еще отметить, что хотя тезис всегда является проблематическим сужде¬
нием, однако для того, чтобы возможно было доказать его истинность, он
должен быть на самом деле истинным, а для того, чтобы доказать его лож¬
ность, он должен быть на самом деле ложным. Доказать истинность лож¬
ного тезиса и ложность истинного тезиса невозможно. Это и понятно. Если
бы можно было доказать истинность ложного и ложность истинного суж¬
дения, то в этом случае логическое доказательство не имело бы познава¬
тельного значения.
Аргументами доказательства называются все до¬
стоверные суждения, участвующие в доказательстве.
Проблематические суждения аргументами доказательства быть не
могут.
Некоторые логики утверждают, что аргументами доказательства мо¬
гут быть только истинные суждения (см., например, БСЭ, второе изд.,
т. 14, статья «Доказательство», стр. 650). Это утверждение неверно. На
самом деле к истинности или ложности тезиса мы можем умозаключать
от любых достоверных суждений, то есть как от истинных, так и от лож¬
ных. Например, к истинности какого-либо суждения мы можем умозаклю¬
чать от ложности противоречащего ему суждения, к ложности какого-
либо суждения мы можем умозаключать от ложности суждения, которое
из него необходимо следует, и т. д.
Знание об истинности или ложности аргументов приобретается как с
помощью формально-логического, так и с помощью эмпирического дока¬
зательства. Однако при построении дедуктивных теорий стремятся к тому,
чтобы возможно большее количество положений этих теорий, выступаю¬
щих в качестве аргументов, было доказано посредством формально-логи¬
ческого доказательства. Тем не менее некоторые исходные положения
всякой дедуктивной теории (так называемые аксиомы) принимаются в
качестве истинных без формально-логического доказательства. Их истин¬
ность доказывается либо с помощью эмпирического доказательства, либо
с помощью формально-логического доказательства в другой дедуктивной
теории К
Формой доказательства называется умозаклю¬
чение достоверности, с помощью которого из аргу¬
ментов выводится истинность или ложность тезиса.
Обычно формой доказательства является сложное умозаключение,
состоящее из нескольких и чаще всего различных видов простого умоза¬
ключения достоверности. Лишь в сравнительно редких случаях доказа¬
тельство осуществляется в форме простого умозаключения. Посредством
каких бы видов умозаключения достоверности ни осуществлялось доказа¬
тельство, тезис считается доказанным, если все аргументы, употребляемые
при доказательстве, были достоверными суждениями. Но коль скоро это
так, то, следовательно, установление истинности или ложности тезиса
при достоверных аргументах всецело обусловливается истинностью пра¬
вил тех умозаключений достоверности, которые выступают в качестве
формы доказательства.
Каким же образом можно доказать, что правила умозаключений до¬
стоверности истинны?
Так как это правила умозаключения, то доказать их истинность
посредством формально-логического доказательства невозможно, ибо фор¬
мой последнего всегда является умозаключение. Пытаясь дока¬
зать посредством формально-логического доказательства истинность пра-
• Мы оставляем здесь в стороне вопрос об исходных понятиях, которые не опре¬
деляются в данной дедуктивной теории.

О СТРУКТУРЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
73
вил умозаключения, мы неизбежно попадаем в порочный круг, ибо истин¬
ность здесь доказывается с помощью того, истинность чего как раз и нуж¬
но доказать.
Логики-идеалисты (Карнап, Айер, Крафт и др.) используют эту не¬
возможность доказать истинность правил умозаключения посредством
формально-логического доказательства для того, чтобы вообще отрицать
их истинность. Идеалисты утверждают, что в отношении правил умоза¬
ключения не имеет смысла ставить вопрос об их истинности или ложности
потому, что они суть априорные правила действий над мыслями или пред¬
ложениями и в качестве таковых не имеют никакого отношения ни к опы¬
ту, ни к действительности (см. Victor Kraft «Mathematik, Logik und
Erfahrung», Wien, 1947, S. 104; A. Ayer «The philosophy of science».
В сборнике «Scientific thought in the twentieth century», London, 1951,
p. 9—10).
Такое отрицание объективного содержания правил умозаключения
является антинаучным.
Если бы эти правила не имели объективного содержания, то было бы
совершенно непонятно, почему, рассуждая согласно этим правилам, мы
приходим к верным суждениям о действительности, а нарушая эти пра¬
вила, мы получаем ложные суждения. Ссылки на то, что наше мышление
или наш язык так устроены, ничего не объясняют, ибо сейчас же возни¬
кает вопрос: почему наше мышление или наш язык устроены таким об¬
разом?
Пытаясь ответить на этот вопрос, современные идеалисты приходят
кконвенционализму, то есть к мнению о том, что правила умоза¬
ключений (а также и вообще все исходные правила и законы логики)
суть результат произвольных конвенций (соглашений) (см. Victor
Kraft «Mathematik, Logik und Erfahrung». S. 117; R. Carnap «Logi-
sche Syntax der Sprache», Wien, 1934, S. V; 2), или даже к субъективному
волюнтаризму.
Так, например, по мнению Гуго Динглера, если мы хотим обладать
уверенностью в значимости законов логики и, в частности, в значимости
выводов, получаемых с помощью умозаключения, то для этого мы долж¬
ны отказаться от каких-либо попыток искать основу для этой уверенности
вне субъекта, поскольку она имеет место только в воле субъекта. «Здесь
господствует необходимость в форме: если хочешь иметь последнюю уве¬
ренность, то эту уверенность может дать только воля» (Hugo Dingier
«Philosophie der Logik und Arithmetik», Miinchen. 1931. S. 23).
Правильное объяснение природы правил умозаключений достоверно¬
сти дает только диалектический материализм, который исходит из того,
что правила умозаключений отображают различные виды объективно су¬
ществующей необходимости. Если бы не существовало объективной необ¬
ходимости или если бы она была непознаваема, то не могло бы быть и
правил умозаключения достоверности. Что эти правила являются не толь¬
ко правилами действий нашего мышления, но также и истинными поло¬
жениями, отображающими действительность, видно из того, что все они
выражаются в суждениях, истинность которых доказывается прак¬
тикой.
«Практическая деятельность человека,— говорит В. И. Ленин,— мил¬
лиарды раз должна была приводить сознание человека к повторению раз¬
ных логических фигур, дабы эти фигуры могли получить значение аксиом»
(«Философские тетради», 1947, стр. 164).
Важно отметить, что в суждениях выражаются не только правила
различных видов умозаключений достоверности, в них выражается такжг
и основной закон всех правильных умозаключений достоверности, глася¬
щий о том, что если посылки умозаключения достоверно¬
сти истинны, то вывод также истинен. В силу этого мы мо¬
жем формальное содержание любого умозаключения достоверности выра¬

74
П. В. ТАВАНЕЦ
зить в условном суждении и именно таким образом, что посылки умоза¬
ключения достоверности составят основание (антецедент), а вывод—
следствие (консеквент) истинного условного суждения. Это и понятно.
Ведь умозаключение достоверности отображает необходимые связи пред¬
метов действительности. Поэтому эти же необходимые связи могут быть
отображены и в форме истинного условного суждения. Положение «Если
посылки умозаключения достоверности истинны, то вывод также истинен»
в сущности выражает то же самое, что и условные суждения, гласящие,
что если существует то, о чем идет речь в антецеденте (то есть то, о чем
идет речь в посылках умозаключения достоверности), то существует и то,
о чем идет речь в консеквенте (то есть в выводе умозаключения достовер¬
ности).
При этом не следует забывать, что условное суждение утверждает
истинность только формального содержания умозаключения достоверно¬
сти, или необходимость следования вывода из посылок. Истинность кон¬
кретного содержания посылок и вывода умозаключения достоверности в
условном суждении не утверждается. Поэтому условное суждение истинно
как в том случае, когда посылки и вывод умозаключения достоверности
являются истинными суждениями, так и в том случае, когда все они или
некоторые из них являются ложными суждениями, лишь бы форма умо¬
заключения достоверности была правильная. Например, условное сужде¬
ние «Если все камни — люди, а все коровы — камни, то все коровы —
люди» является истинным, так как в нем выражено правильное по форме
умозаключение (modus Barbara).
Напротив того, условное суждение является ложным, если в нем вы¬
ражено неправильное по форме умозаключение достоверности, хотя бы
все посылки этого умозаключения и вывод были истинными суждениями.
Например, условное суждение «Если золото металл и электропроводно,
то все металлы электропроводны» ложно, так как в Нем выражено не¬
правильное умозаключение (по третьей фигуре с общим выводом), хотя
все посылки и вывод этого умозаключения истинны.
Отмеченное обстоятельство выражает то, что для доказательства
истинности или ложности тезиса недостаточно одного соблюдения правил
умозаключения достоверности. Необходимо еще, чтобы аргументы были
достоверными суждениями. Иначе говоря, если форма доказательства све¬
дена к истинному условному суждению, то для доказательства истинности
или ложности тезиса необходимо еще знание того, что антецедент услов¬
ного суждения истинен или что консеквент ложен. Первый случай имеет
место при доказательстве истинности тезиса (при этом тезис занимает
место консеквента). Второй случай имеет место при доказательстве лож¬
ности тезиса (при этом тезис занимает место антецедента).
Примером первого случая может служить доказательство голланд¬
ским ученым Стевином теоремы: «Если две наклонные плоскости имеют
общее основание и длина одной из них вдвое больше другой, то тело на
короткой плоскости весит столько же, сколько два таких тела на длинной».
Стевин рассуждал следующим образом: «Если perpetum mobile не¬
возможен, то соединенные между собой равные по весу тела, помещенные
на таких двух наклонных плоскостях, имеющих общее основание, из ко¬
торых одна вдвое больше другой, будут неподвижны. Если эти тела будут
неподвижны, то тело на короткой плоскости будет весить столько же,
сколько два таких тела на длинной. Следовательно, если perpetum mobile
невозможен, то тело на короткой плоскости будет весить столько же,
сколько два таких тела на длинной».
Но perpetum mobile невозможен. Следовательно, если две наклонные
плоскости имеют общее основание и длина одной из них вдвое больше
другой, то тело на короткой плоскости весит столько же, сколько два та¬
ких тела на длинной,— что и требовалось доказать. Здесь тезис зани¬
мает место консеквента, ибо доказывается его истинность.

О СТРУКТУРЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
75
Примером второго случая может служить эйлеровское доказательство
ложности теоремы Ферма о том, что всякое число вида 22 +1, где «п»
есть произвольное целое число, является простым.
Эйлер установил, что суждение: «22П + 1 при п = 5 есть простое чи¬
сло» — является ложным. Но так как ложное суждение: «22 + 1 при п = 5
есть простое число» — является необходимым следствием из теоремы Фер¬
ма и может рассматриваться в качестве консеквента истинного условного
суждения, антецедентом которого является теорема Ферма, то значит
теорема Ферма также ложна, что и требовалось доказать. Здесь тезис за¬
нимает место антецедента, ибо доказывается его ложность.
Приведенный анализ формы доказательства, между прочим, показы¬
вает, что так называемая материальная импликация не может выражать
формы доказательства. Как известно, истинность материальной имплика¬
ции зависит только от истинности или ложности атомарных высказываний.
Импликация истинна, если антецедент ложен, а консеквент истинен, или
оба они ложны, или оба истинны. Но, как было показано выше, для выра¬
жения формы доказательства в суждении нам не нужно обладать знанием
об истинности шги ложности антецедента и консеквента. Для этого нам
необходимо и достаточно знать только то, что консеквент необходимо еле*
дует из антецедента. Адекватной формой выражения этого знания яв¬
ляется условное суждение *.
1 О природе условного суждения см. П. В. Таванец «Вопросы теории суждения».
М. 1955 г., стр. 122—138.

Биология и математика
В. С. ИВЛЕВ (Ленинград)
В >»1 1 журнала «Вопросы философии»
за 1956 год опубликован перевод статьи
польского ученого А. Верцинского. Как
сказано в примечании, «редакция желает
привлечь внимание читателей к вопросу
о применении математики в биологии».
Инициативу редакции журнала следует
признать очень нужной и весьма своевре¬
менной. Различие точек зрения на воз¬
можность использования математических
методов при биологических исследовани¬
ях — от полного отрицания такой воз¬
можности до стремления любую биологи¬
ческую закономерность интерпретировать
математически — имеет место не только
в Польше, о чем пишет Верцинский, но
и в среде советских биологов.
Необходимость широкого обсуждения
данного вопроса диктуется тем, что наша
наука, в частности биология, должна
«взять на вооружение» из арсенала совре¬
менных методов все наиболее прогрессив¬
ное и полезное для практического решения
задач, стоящих перед советскими учеными.
Наши биологи по своему отношению к
математическим методам исследования мо¬
гут быть разделены на несколько кате¬
горий: а) не владеющие математикой и
отрицающие полезность применения мате¬
матического аппарата в решении биологи¬
ческих вопросов; б) не владеющие матема¬
тикой, но признающие необходимость
использования математических методов;
в) владеющие математическими методами
той или иной сложности и стремящиеся
применить их в конкретных биологиче¬
ских исследованиях. Логически мыслимы
биологи, владеющие математикой, но отри¬
цающие возможность применения послед¬
ней. Однако представители этой гипотети¬
ческой категории нам неизвестны.
Спорность данного вопроса и неодно¬
кратно высказывавшиеся в категориче¬
ской форме утверждения, что математиче¬
ский метод в биологии не только
бесполезен, но даже вреден, привели к
определенному регрессу в данной важной
области. Мы глубоко уверены, что чем
скорее будет преодолено отрицательное
отношение многих исследователей к мате¬
матическим методам анализа биологиче¬
ских явлений, тем больше возможностей
получат они при решении сложных и
актуальных проблем.
В настоящее время в советских биоло¬
гических работах редко можно встретить
применение математических методов. Одна¬
ко такое положение существовало не
всегда; в недалеком прошлом имели место
весьма глубокие исследования, где мате¬
матический анализ находил четкое и пло¬
дотворное применение. Напомним учения
Вернадского о скорости распространения
в пространстве живого вещества; Ухтом¬
ского, применившего к анализу тонких
физиологических процессов сложный ком¬
плекс приемов нелинейной механики;
Гаузе, использовавшего дифференциаль¬
ные уравнения для количественной харак¬
теристики борьбы за существование в
смешанных популяциях; Баранова, впер¬
вые давшего математическое решение
практически важного вопроса о колеба¬
ниях уловов рыб. Вполне закономерно
использовались математические методы
при биофизических исследованиях. Широ¬
кой и заслуженной известностью поль¬
зуются работы Лазарева, Шулейкина,
Гурвича и других советских ученых. За¬
метим, что биофизика — одна из немно¬
гих биологических дисциплин, где вопрос
о применении математики не вызывает
дискуссий.
Нам представляется вполне очевидным
положение, что любые процессы или явле¬
ния, выражаемые в количествен¬
ных категориях, требуют для своего
анализа использования математических
приемов анализа. Более того, многие био¬
логические закономерности качествен¬
ного характера в основе имеют коли¬
чественную природу, и грань между
качественным и количественным часто
условна, относительна. Данный вопрос
давно нашел исчерпывающее решение в
диалектической философии, и лишь забве¬

БИОЛОГИЯ И МАТЕМАТИКА
77
ние основ последней при конкретных
биологических исследованиях приводит к
ненужным противопоставлениям каче¬
ственных и количественных явлений.
А.	Верцинский следующим образом фор¬
мулирует выводы о необходимости приме¬
нения математики при анализе биологиче¬
ских вопросов:
«1. В каждой форме движения материи
проявляются количественные изменения и
вытекающие из них закономерности.
2. Математика возникла в результате
абстрагирования конкретных количествен¬
ных и пространственных отношений мате¬
риального мира.
3. Следовательно, к биологическому
движению, как к одной из форм движения
материи, можно и следует применять в
исследованиях математический метод».
Этот вывод нам кажется вполне логич¬
ным и закономерно вытекающим из основ¬
ных положений материалистической диа¬
лектики. Возникает подозрение, что раз¬
личие точек зрения по вопросу о возмож¬
ности использования математического
анализа при решении биологических во¬
просов не имеет принципиальной основы
и объясняется отсутствием необходимой
математической подготовки у биологов,
отрицательно относящихся к данной воз¬
можности.
Вместе с тем каждый ученый, даже
не применяющий математических приемов
исследования, объективно оценивает воз¬
можность этого применения. Ярким при¬
мером подобного отношения к разбираемо¬
му вопросу является И. П. Павлов. Как
известно, учение о высшей нервной дея¬
тельности основано на фактах, имеющих
строго количественный характер. Павлов
никогда не пользовался математическим
анализом, но, понимая его объективную
перспективную ценность, писал: «Таким
образом вся жизнь от простейших до
сложнейших организмов, включая, конеч¬
но, и человека, есть длинный ряд все
усложняющихся до высочайшей степени
уравновешиваний внешней среды. Придет
время — пусть отдаленное,— когда мате¬
матический анализ, опираясь на естествен-
но-научный, охватит величественными
формулами уравнений все эти уравнове¬
шивания, включая в них, наконец, и са¬
мого себя» (Полн. собр. соч., т. III, кн. 1,
1951, стр. 124—125).
Другим примером могут служить иссле¬
дования известного советского гидробио¬
лога Шорыгина, также не применявшего
математических методов, но неоднократно
признававшего необходимость этого при¬
менения в близкой ему области биологиче¬
ской науки.
Наряду с подобными примерами встре¬
чаются парадоксальные факты, когда
делается попытка чисто количественные
проблемы изучать без применения соот¬
ветствующих математических методов.
Выше говорилось о том, что проф. Баранов
явился первым ихтиологом, создавшим
математическую теорию динамики числен¬
ности промысловых рыб. За рубежом дан¬
ный вопрос в силу его большой практи¬
ческой важности изучается весьма интен¬
сивно, причем в качестве исходных пози¬
ций используются исследования Баранова,
оцениваемые очень высоко. Поскольку
теория динамики численности промысло¬
вых животных практически очень акту¬
альна, данная проблема включена в число
первоочередных задач советской биологи¬
ческой науки. Однако удивительным обра¬
зом попытки ее решения делаются без
использования математических приемов
исследования, о чем ярко свидетельствует
том трудов специально созванной конфе¬
ренции (см. «Труды Всесоюзной конфе¬
ренции по вопросам рыбного хозяйства».
Изд. АН СССР, 1953). Другими словами,
вопросы численности решаются без
привлечения разделов современной науки,
разработанных в целях совершенного вла¬
дения природой числа.
Такие примеры не единичны, и чем
скорее советская биология ликвидирует
отставание в вопросах изучения количе¬
ственных закономерностей, тем больших
успехов она достигнет и в теоретическом
отношении и в применении к решению
практически важных задач.
В зарубежной науке многочисленные
школы с большим или меньшим успехом
разрабатывают вопрос математической
биологии. Назовем имена Холдена и Фише¬
ра в Англии, Костицина во Франции,
Лотка и Рашевского в Америке, Вольтерра
и Д’Анкона в Италии. Эти имена могут
быть значительно умножены. Области
исследований этих школ различны, и их
работы требуют, несомненно, критической
оценки. Вместе с тем общая тенденция —
широко использовать все достижения со¬
временной математики при анализе биоло¬
гических проблем — заслуживает самого
пристального внимания.
Развитие кибернетических представле¬
ний в последние годы начинает проникать
и в сферу биологических исследований.
В частности, принцип «моделирования»
биологических закономерностей входит в
качестве рабочего приема даже в такие
сугубо «биологические» дисциплины, как,
например, экология. Естественно, что при
этом широко используется не только зна¬
чительный ассортимент математических
методов обработки фактического материа¬
ла, но и строгий путь математической
логики.
В советской биологии наибольшее прп-

78
В. С. ИВЛЕВ
менение математика нашла при изучении
морфологической изменчивости организ¬
мов. Данная область, основанная на зако¬
нах теории вероятности, получила в био¬
логии специальное наименование —
биометрика. Однако за пределами частной
области — изменчивости — даже такие
почти универсальные методы статистиче¬
ского исчисления, как, например, теория
ошибок или корреляционные отношения,
не находят должного применения.
Следует помнить, что во всех случаях,
когда исследователь стремится объективно
оценить достоверность полученных им ве¬
личин, применение статистических мето¬
дов обязательно. Этот принцип особое
значение приобретает при эксперименталь¬
ных исследованиях, ибо вариабильность
отдельных измерений при использовании
в качестве подопытного материала живых
организмов, как правило, выше, чем при
физических или химических опытах. Не¬
которые новые области статистического
исчисления, как, например, дисперсионный
анализ, особенно перспективны при био¬
логических исследованиях. Исключитель¬
ное значение вариационно-статистические
методы приобретают в области медицины,
где исследователь часто ограничен приро¬
дой анализируемого материала.
По сравнению с техническими науками
в биологии явно недостаточно используют¬
ся эмпирические уравнения. Возможность
выразить найденную закономерность в
виде формулы дает не только наиболее
объективный и лаконичный способ выра¬
жения, но и позволяет найти более глубо¬
кие связи, ускользающие от логически-
описательного анализа.
Во всех случаях, когда исследователь-
биолог имеет дело с закономерностями
функционального характера, мощным ору¬
жием являются методы дифференциаль¬
ного и интегрального исчислений. Обыч¬
ный ход анализа сводится при этом к
формулировке исходных условий, переводу
последних на математический язык, как
правило, выражаемый системой дифферен¬
циальных уравнений, и их решению от¬
носительно искомой зависимости. Этот
путь нередко приводит к выводам, которые
невозможно получить простыми логиче¬
скими умозаключениями, и на долю уче¬
ного остается лишь проверка автоматиче¬
ски полученного результата на фактиче¬
ском материале.
Такая проверка необходима, ибо позво¬
ляет установить, насколько правильно
были сформулированы исходные положе¬
ния и оправдал себя избранный ход
математического анализа. Заметим, что
погрешность, допущенная при формули¬
ровке начальных условий, приобретает в
процессе дальнейших преобразований
масштабы биологического абсурда. Тем
самым проверка является хорошей фор¬
мой самоконтроля.
Приведенные примеры далеко ее исчер¬
пывают возможности и пути приложения
математических методов к биологическим
исследованиям. Более подробный их пере¬
чень занял бы слишком много места. Поэто¬
му ограничимся еще одной иллюстрацией
специального характера.
В некоторых случаях было бы возможно
предсказать сущность какого-либо биоло¬
гического явления, если бы оно следовало
чисто математическим законам. Фактически
же наблюдается определенное, достоверное
и количественно характеризуемое отклоне¬
ние от математически ожидаемой картины.
В этом случае величина и направленность
обнаруженного отклонения дает четкое
представление о специфической природе
анализируемого явления и позволяет сде¬
лать далеко идущие выводы чисто биоло¬
гического интереса.
Математическая формулировка биологи¬
ческих закономерностей нередко связана с
определенной, хорошо сознаваемой схемати¬
зацией изучаемого явления. Эта неизбеж¬
ная схематизация является излюбленной
мишенью для критических экскурсов про¬
тивников использования математических
методов в биологии. При этом забывается,
что всякий эксперимент обязательно пред¬
определяет схематизацию явления и от
научного такта исследователя зависит
репрезентативность выводов, делаемых на
основании схематической модели биологи¬
ческого процесса. И. П. Павлов, чутко реа¬
гировавший на ничтожные отклонения от
строго биологического понимания изучае¬
мых вопросов, писал: «Но, благодаря этой
схематизации, мы можем итти вперед в
объективном изучении предмета—и в этом
ее оправдание и смысл» (Полн. собр. соч.,
т. III, кн. 1, стр. 55). Очевидно, что и к
математической схематизации в полной
мере применим этот непогрешимый в науч¬
ном отношении тезис.
В арсенале противников использования
математических методов в биологии имеет¬
ся также ссылка на известные слова Эн¬
гельса о том, что математика имеет перво¬
степенное значение в физике, ограничен¬
ное — в химии и ничтожное — в биологии.
Уместно напомнить, что этот вывод, сде¬
ланный сто лет назад, для состояния науки
в середине XIX века правильно отображал
положение вещей. Однако стремительный
рост биологических знаний потребовал при¬
влечения широкого комплекса новых мето¬
дов (в широком понимании последнего тер¬
мина) и, в частности, математических. Во
времена Энгельса практически не было ко¬
личественной биологии и, следовательно,
не требовались адекватные приемы обра¬

БИОЛОГИЯ И МАТЕМАТИКА
79
ботки результатов исследований, получае¬
мых в численной форме. В настоящее вре¬
мя количественно характеризуемые про¬
цессы занимают господствующее положение
в кругу биологических объектов исследова¬
ния, властно требуя специальных и совер¬
шенных путей их анализа.
Нежелание пользоваться математически¬
ми методами некоторые биологи аргументи¬
руют тем, что при таком био-математиче-
ском анализе иногда делаются неверные
выводы. При этом забывается, что абсурд¬
ные выводы можно получить при любом
методе, если последний будет применен тен¬
денциозно или неграмотно. Математические
методы здесь не являются исключением.
Но, чтобы избежать ошибок, которые изда¬
ли кажутся столь страшными, требуется в
одинаковой степени как владеть математи¬
ческими приемами анализа, так и ясно
представлять биологическую природу
изучаемого явлевия.
Как пишет Верцинский, целью его статьи
являлась «попытка кратко показать п о-
лезность применения математических
методов в биологии». Изложенные выше
наши соображения по данному вопросу так¬
же вызваны стремлением привлечь внима¬
ние советских биологов к этой важной сто¬
роне биологических исследований.
Верцинский, в частности, говорит о не¬
обходимости восстановить преподавание
высшей математики для биологов. Беспо¬
койство по поводу математического образо¬
вания возникает и в других странах. На¬
пример, Г. Барбенси пишет в своей
статье (см. G. Barbensi «Ricerca scient», 23,
N° 12, 1953), что в Италии назрела необ¬
ходимость широкого преподавания биомет¬
рики и других математических дисциплин
в высшей школе. Отмечается также, что на
пути развития этого направления стоят
«консервативные настроения» занимающих
видное положение биологов.
Как указывалось, явно недостаточное ис¬
пользование математических методов в био¬
логии наблюдается и у нас. Несомненно,
что в значительной степени это обусловле¬
но плохой математической подготовкой био¬
логов, оканчивающих биолого-почвенные
факультеты университетов, а также меди¬
цинские, сельскохозяйственные и другие
институты.
Математические методы в биологии—
относительно новое направление. Вполне
естественно, что, как и все новое, оно
встречает сопротивление со стороны консер¬
вативных и просто косных представителей
данной области науки. Отсюда актуальная
задача широких кругов передовых совет¬
ских биологов — овладеть математически¬
ми методами исследования, не страшась ни
«авторитетов», ни трудностей, которые
всегда возникают на новых путях науки.
Более чем когда-либо справедливы сло¬
ва Леонардо да Винчи, сказанные 500 лет
назад: «Никакой достоверности нет в на¬
уках там, где нельзя применить ни одной
из математических наук, и в том, что не
имеет связи с математикой».

Интерпретация волновой механики*
ЛУИ ДЕ БРОЙЛЬ (Франция)
Авторы, пишущие сейчас трактаты о
квантовой механике, почти уже не говорят
о тех основных идеях, которые ее породили.
Они даже, видимо, предпочитают этот тер¬
мин «квантовая механика» термину «вол¬
новая механика», который, быть может,
как им кажется, вызывает в представлении
неточный или бесполезный физический
образ. А между тем именно волновая меха¬
ника и выведенные из нее волновые урав¬
нения остаются в основе всего математиче¬
ского развития современных квантовых
теорий; без них сейчас, может быть, и ее
было бы трактатов о квантовой механике.
Когда авторы трактатов о квантовой меха¬
нике не признают интуиции в области фи¬
зики, которая руководила основателями
квантовой механики, они немного походят
на детей, которые больше не хотят при¬
знавать своих родителей.
Поэтому мне кажется небесполезным
прежде всего напомнить о том, каковы
истоки волновой механики.
Волновая механика родилась в резуль¬
тате усилия, направленного к тому, чтобы
понять подлинную природу дуализма волн
и корпускул, совершенно определенно про¬
явившегося экспериментально, но оставше¬
гося непонятным теоретически в фотоэлек¬
трическом эффекте и в интерпретации его
Эйнштейном (теория световых квант,
1905). Размышляя над этим вопросом, я
пришел к мысли, что дуализм волн и кор¬
пускул является, повидимому, всеобщим и
что не должно быть никакой существенной
разницы, по крайней мере с этой точки зре¬
ния, между фотонами и другими корпуску¬
лами. Короче говоря, моя отправная идея
состояла в том, чтобы ассоциировать рас¬
пространение волны с движением всякой
корпускулы; я надеялся, таким образом,
что, ассоциируя волну с движением элек¬
трона, мне удастся интерпретировать кван¬
* Настоящая статья представляет собой
перевод работы французского физика не¬
пременного секретаря Академии наук, лау¬
реата Нобелевской премии Луи де Бройля,
помещенной в январском номере (1956)
журнала «Атомы» («Atomes»).
товые условия, которые в атомной теории
Бора определяли возможность движения
электронов в. атомах. Действительно, в этих
условиях появляются целые числа, анало¬
гичные тем, которые в волновых теориях
появляются в условиях интерференции
и резонанса.
Чтобы установить связь между движе¬
нием корпускулы и распространением вол¬
ны, я исходил из соображений, взятых из
теории относительности. Изучая эту хороша
знакомую мне теорию, я был поражен раз¬
личием между формулой, дающей изменение
частоты часов (horloge), при изменении
галилеевой системы отношений, и форму¬
лой, дающей изменение частоты какой-либо
волны для того же изменения. Я старал*
ся представить себе корпускулу как очень
маленькое местное нарушение, включенное
в волну, а это привело меня к тому, чтобы
рассматривать корпускулу как своего рода
маленькие часы, фазы которых всегда
должны быть согласованы с фазами той
волны, с которой они объединены. Изучая
различие между поведением частоты корпу¬
скулы-часов и частоты сопровоягдающей ее
волны, я заметил, что согласование фаз на¬
вязывало прямолинейно и равномерно пере¬
мещающейся корпускуле, совершенно опре¬
деленное движение по отношению к моно¬
хроматической плоской волне, которую мне
пришлось с ней ассоциировать. Именно при
помощи этого анализа, вдохновившись так¬
же теорией световых квант Эйнштейна, я
смог установить следующие основные фор¬
мулы между энергией W и количеств ом дви¬
жения р свободно движущейся корпускулы,
с одной стороны, частотой V и длиной вол¬
ны h ассоциированной плоской монохрома¬
тической волны, с другой стороны:
U7 = Av,	\	=	f,
где h есть постоянная Планка. Эти фор¬
мулы, будучи примененными к фотону,
содержали, как частный случай, формулы
световых квант (то есть то, что мы сейчас
называем фотонами).
По моему мнению, эти соображения по¬
зволяли проникать очень глубоко в природу

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ВОЛНОВОЙ МЕХАНИКИ
81
дуализма волн и корпускул: они показыва¬
ли, что корпускулу следует включить в
волну так, чтобы тесно объединить их.
Теория Гамильтона — Якоби и труды
Шредингера
Можно было — и я это знал со времени
своих первых исследований — придти к ре¬
зультатам, аналогичным тем, которые я
вновь вспомнил, исходя, из хорошо извест¬
ной теории классической аналитической
механики — теории Гамильтона — Якоби.
В этом совпадении теории классической ме¬
ханики со столь новыми идеями волновой
механики, в сущности, нет ничего удиви¬
тельного: действительно, если идеи волно¬
вой меха-ники о дуализме волн и корпускул
являются верными, то они должны скрыто
содержаться еще в теориях классической
механики, так как эти теории должны быть
математическим выражением этого дуализ¬
ма в той области приближения, где они дей¬
ствительны.
По теории, выдвинутой Гамильтоном, а
затем Якоби 120 лет тому назад, ансамблю
возможных движений корпускулы в поле
заданной силы соответствовало распростра¬
нение волны в этой области пространства с
приближением геометрической оптики. Эта
захватывающая картина позволяла отожде¬
ствлять возможные траектории корпускул,
ассоциированных с этой волной, с «луча¬
ми» этой в-олны в смысле геометрической
оптики, то есть с кривыми, ортогональными
поверхностям равной фазы. Так появи¬
лось очень глубокое соответствие — хотя и
ограниченное областью, в которой действи¬
тельна геометрическая оптика,— между
движением корпускулы и распространением
волны. Но с того времени, когда писали Га¬
мильтон и Якоби, до расцвета теории
квант значение этого соответствия не при¬
знавалось, что было неизбежно, ибо только
введение кванта действия могло сделать по¬
нятным истинный смысл этого соответст¬
вия.
Уточним несколько форму волнового об¬
раза, который дает теория Гамильтона —
Якоби. Эта теория зиждется на уравнении
с производными первого порядка, совер¬
шенно аналогичном уравнению, которое
в оптике называется «уравнением геомет¬
рической оптики». Доказывают, что вся¬
кий полный интеграл этого уравнения
S (х, у, z, t) можно рассматривать как
фазу распространения волны, которая рас¬
пространяется в условиях действительно¬
сти геометрической оптики: с этим рас¬
пространением волн ассоциируется беско¬
нечность лучей, являющихся возможными
траекториями корпускулы в рассматривае¬
мой проблеме. Мы можем представить это
в виде схемы, где пунктиром изображены
некоторые из поверхностей равной фазы
6.	«Вопросы философии» № 6.
S~Cе (S= константе.— Ред.), а сплош¬
ными линиями — некоторые из кривых,
ортогональных этим поверхностям, то есть
«лучи» возможных траекторий корпус-
Рис. 1.
Но здесь нужно отметить один чрезвы¬
чайно важный для последующего момент:
теория Гамильтона — Якоби, будучи тео¬
рией динамики материальной точки, мол¬
чаливо добавляет к образу, данному преды¬
дущим рисунком, идею, что при движении
корпускулы в каком-либо поле эта корпу¬
скула описывает одну из возможных тра¬
екторий; таким образом, эта теория добав¬
ляет к образу распространения волн с ан¬
самблем их «лучей» образ маленького на¬
рушения, крайне локализованного, тесно
связанного с волной и следующего за одним
из этих лучей (черная точка на нашем ри¬
сунке).
При помощи аналогии, которую дает
теория Гамильтона — Якоби, легко можно
было,— введя в нее в качестве дополне¬
ния квант действия с его ролью агента
связи между энергией и частотой,— найти
основные формулы волновой механики. Но
тогда заметили новую идею. Теория Гамиль¬
тона — Якоби является геометрической
оптикой, а с точки зрения волновой гео¬
метрическая оптика — это лишь прибли¬
жение, годное только при определенных
условиях. Это неизбежно наводило на
ту мысль, которую я высказывал начиная
с моей диссертации (1923 — 1924), что
классическая механика является, видимо,
только приближением, действительным при
определенных условиях, и что настоящей
механикой, точным выражением дуализма
волн и корпускул, видимо, должна быть
механика, имеющая волновой характер,
играющая по отношению к старой механи¬
ке ту же роль, которую играет волновая
оптика по отношению к геометрической

82
ЛУИ ДЕ БРОЙЛЬ
оптике. Эта новая волновая механика
должна, в частности, дать возможность
предвидеть — в отношении всех корпус¬
кул — явления интерференции и ди¬
фракции, ускользающие от предвидения
классической механики, явления, которые
вскоре стали очевидными благодаря от¬
крытию Дэвиссоном и Джермером дифрак¬
ции электронов в кристаллах (1927).
Но с этого време-ни меня стал беспокоить
один вопрос. Это был вопрос о точной фор¬
ме амплитуды волны, ассоциированной с
корпускулой. Очевидно, пытались допу¬
стить по аналогии с волнами, рассматри¬
ваемыми классической физикой, что эта
амплитуда непрерывно изменяется в про¬
странстве без заметного нарушения, но я
считал опасным принять этот постулат,
потому что тогда у волны не было бы уже
никакой местной особенности, которая
могла бы служить для представления
корпускулы. Мне казалось, что только фаза
волны, заданной — с приближением, при
котором действительна геометрическая
оптика,— при помощи функции Якоби S,
имеет определенное физическое значение;
но я предпочитал не высказываться о
форме амплитуды, а про себя думал, что
она не должна быть правильной, а должна
представлять своего рода местную сингу¬
лярность.
И вот в начале 1926 года Эрвин Шредин-
гер, вдохновленный моими первыми рабо¬
тами, в ряде известных статей сделал
весьма важные обобщения этих работ.
Ограничиваясь нерелятивистским прибли¬
жением, он, разумеется, оставлял в стороне
мои первоначальные релятивистские со¬
ображения, но, углубляя аналогию с тео¬
рией Гамильтона — Якоби, искал уравне¬
ние волн, которое допускает уравнение
Якоби, как уравнение геометрической
оптики; так ему удалось ^написать (в не¬
релятивистской форме, действительной для
корпускул без спина) уравнение распро¬
странения волн волновой механики, нося¬
щее его имя. Будучи увлеченным формаль¬
ной аналогией с теорией Гамильтона
Якоби, такой, как ее можно развить для
систем корпускул, Шредингер также ас¬
социировал с движением такой системы
распространение волны в абстрактном, кон¬
фигурационном пространстве, определен¬
ном ансамблем координат корпускул этой
системы, и написал уравнение распростра¬
нения в этом пространстве.
Известно, к каким успехам привело при¬
менение уравнений Шредингера; нет не¬
обходимости их здесь перечислять. Однако,
несмотря на эти успехи, несмотря на фор¬
мальную стройность и силу предвидения
формализма квантовой механики, построен¬
ной на этом основании, можно думать, что
замечательные статьи Шредингера содер¬
жали рискованные утверждения, которые
тогда казались совершенно естественными
и были приняты без обсуждения и которые
между тем, быть может, ориентировали
интерпретацию волновой механики в не¬
правильном направлении. Первое из этих
утверждении состоит в том, что волны не¬
прерывной амплитуды, где никакое мест¬
ное нарушение не позволяет определить
положение корпускулы, нужно рассматри¬
вать исключительно как решения волновых
уравнений. Второе утверждение состоит в
том, что нужно рассматривать в одном и
том же плане распространение волны ка¬
кой-либо системы в конфигурационном
пространстве и распространение волны,
ассоциированной с корпускулой в физи¬
ческом пространстве. Ниже мы коротко
рассмотрим оба эти вопроса.
Рассмотрим одну корпускулу и уравне¬
ние ее волны, ассоциированной в физиче¬
ском пространстве, и предположим сперва,
что распространение волны имеет место
при условии приближения геометрической
оптики. Тогда нужно будет снова обра¬
титься к волновому образу Гамильтона —
Якоби, где функция 5 пропорциональна
фазе таким образом, что поверхности
— С " — это поверхности равной фазы,
и где лучи волны, являясь нормальными
кривыми к поверхностям равной фазы,
представляют собой возможные траектории
корпускулы. Но если применять система¬
тически и исключительно волны непре¬
рывной амплитуды, то можно получить
лишь образ некоторого распространения,
и больше уже ничто не позволит найти
вновь понятие материальной точки,
которое добавляется к образу волн в
классической теории Гамильтона — Яко¬
би, то есть, иначе говоря, отметить
черную точку на рис. 1. В таком случае
следует рассматривать одновременно и на
равных правах все нормальнее траектории
к поверхностям S=Ce, и вместо
индивидуального образа корпускулы, опи¬
сывающей траекторию, мы имеем только
фиктивный и статистический образ беско¬
нечности корпускул, описывающих все
траектории, который можно сравнить с
потоком, обладающим молекулярной струк¬
турой. Легко видеть, что с полным основа¬
нием можно взять в качестве плотности
этого фиктивного потока квадрат амплиту¬
ды непрерывной волны \ а из этого можно
сделать вывод, что этот квадрат должен
1 Если мы обозначим, как это обычно де¬
лается, непрерывную волну Шредингера че-
2т
рез 'Ф и если предположим, что ')>--= ае Ь,
причем а и б являются действительными, то
квадрат амплитуды а2 можно будет запи¬
сать в классической форме 'ф2.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ВОЛНОВОЙ МЕХАНИКИ
83
дать вероятность нахождения корпускулы
в рассматриваемой точке и в рассматривае¬
мый момент.
До сих пор мы считали действительным
для распространения волны приближение
геометрической оптики, что нас привело
к теории Гамильтона — Якоби. Если сей¬
час мы воспользуемся уравнением распро¬
странения волновой механики, для того
чтобы изучить случай, в котором прибли¬
жение геометрической оптики уже не дей¬
ствительно, мы еще сможем определить
«линии тока», ассоциированные с рас¬
пространением волн, и мы могли бы рас¬
сматривать их как возможные траектории
корпускулы; но при использовании непре¬
рывной волны все эти траектории являются
эквивалентными, и ничто не позволяет
сказать, что траекторией корпускулы яв¬
ляется скорее та, а не эта. Однако всегда
можно будет рассматривать квадрат ампли¬
туды волны как дающий вероятность
присутствия корпускулы в какой-то
точке, потому что эту величину всегда
можно рассматривать как плотность фик¬
тивного потока, образованного бесконеч¬
ностью корпускул, описывающих одно¬
временно вое линии тока.
Таким образом, мы видим, что при
всех случаях исключительное примене¬
ние регулярных решений уравнения
волн неизбежно вызывает исчезновение
точного образа корпускулы — строго ло¬
кализованной, описывающей в течение
времени совершенно определенную траек¬
торию,— и замену ее статистическим
образом, рассматривающим одновременно
все положения и все траектории, кото¬
рые могут быть ассоциированы с рассмат¬
риваемой волной. Так как локализация
корпускулы оказалась таким образом по¬
терянной, ее уже больше не могли найти
вновь и оказались перед дилеммой вы¬
брать одно из двух следующих предло¬
жений: либо, как предлагал Шредингер,
отныне считать физической реальностью
только волну и отказаться от понятия
корпускулы, та;к как она уже становится
только видимостью волны,— но это пред¬
положение так и не удалось логически
развить, и оно не кажется мне примири-
мым с экспериментально достоверным су¬
ществованием локализованных проявле¬
ний корпускул; либо вместе с Бором и
Гейзенбергом стремиться сохранить од¬
новременно волну и корпускулу, но
тогда можно приписывать им только сво¬
его рода призрачное существование, так
как корпускула оказывается «распреде¬
ленной» статистическим образом между
всеми ее траекториями и всеми ее воз¬
можными состояниями движения, а волна
выглядит только как субъективное пред¬
ставление вероятности (хотя иногда ей
приписывают еще, исходя из потребно¬
стей самого дела, и тень объективной
реальности). Как известно, именно эта
вторая точка зрения, несмотря на то, что
она довольно туманна, в течение 25 лет
считалась ортодоксальной интерпрета¬
цией волновой механики.
Добавим, что, ставя на одну доску рас¬
пространение волны какой-либо системы
в конфигурационном пространстве и
распространение волны какой-либо кор¬
пускулы в физическом пространстве,
Шредингер окончательно отнимал у рас¬
сматриваемых им непрерывных ^волн ха¬
рактер объективной физической реаль¬
ности, так как распространение волны
в абстрактном конфигурационном про¬
странстве может быть только чисто
фиктивным. С этого момента, хотели
этого или не хотели, волна волновой ме¬
ханики стала абстракцией.
Интерпретация волновой механики
на основе теории двойного решения
Однако к 1925—1927 годам у меня
возникла совершенно другая интерпрета¬
ция волновой механики. Я ее изложил
в майском номере «Журналь де физик»
за 1927 год под названием «Теории двой¬
ного решения».
Желая сохранить наряду с идеей вол¬
ны идею строго локализованной корпус¬
кулы, я старался представить себе кор¬
пускулу как своего рода местное наруше¬
ние в структуре волны. Это привело меня
к мысли о том, что подлинную физиче¬
скую реальность следовало описывать
не непрерывными решениями волнового
уравнения, которые одни только и рас¬
сматривались Шредингером, а другими
решениями, представляющими очень ма¬
ленькую область, обычно подвижную, где
их значения (valeurs) должны быть
очень большими \ Размышляя над этим,
я видел большое преимущество этой кон¬
цепции корпускулы, «включенной» та¬
ким образом в распространяющееся волно¬
вое явление: эта концепция, как мне каза¬
лось, позволяла понять, что корпускула
строго локализована и что, тем не менее,
на ее движение влияет наличие препят¬
ствий, удаленных от ее траектории, как
это необходимо для интерпретации,—
при помощи идеи локализованной корпу¬
скулы,— явлений интерференции и ди¬
фракции.
Но, как мне казалось, вероятностное
1 Я допускал тогда, что функция волны
имеет в центре этой маленькой области ма¬
тематическую сингулярность с бесконечным
значением (valeur), но я предпочитал с
того времени, согласно некоторым идеям
Эйнштейна, не вводить эту гипотезу.

84
ЛУИ ДЕ БРОЙЛЬ
толкование непрерывной волны следовало
сохранить. В то время как волна, имею¬
щая сингулярную область, явилась бы
описанием физической реальности, непре¬
рывная волна явилась бы фиктивной
волной, способной дать нам, статистиче¬
ское представление о возможных положе¬
ниях и движениях корпускулы. Но для
того, чтобы непрерывная волна могла иг¬
рать эту роль, нужно, чтобы она была
как-то связана с волной, имеющей син¬
гулярную область. Выше я уже говорил
о той важной роли, которую сыграла в
моих первых исследованиях фаза волны:
по существу, именно постоянная согласо¬
ванность фазы корпускулы, рассматри¬
ваемой как часы, и фазы окружающей
волны привела меня к основным отно¬
шениям волновой механики. Это привело
меня к признанию того, что следует при¬
писывать одну и ту же фазу реальной
волне и фиктивной непрерывной волне
для того, чтобы позволить этой послед¬
ней дать точное статистическое описание
движений корпускулы. Напротив, ампли¬
туда непрерывной волны, как мне каза¬
лось, не имеет объективной реальности, а
имеет лишь статистическое значение,
причем квадрат ее, как мы уже видели,
должен давать вероятность присутствия
корпускулы в каждой точке в каждый мо¬
мент.
Поскольку должна существовать воз¬
можность представить всякое реальное
явление в рамках пространства и времени,
то мне казалось недопустимым, чтобы
задачу N взаимодействующих корпускул
можно было трактовать, только считая рас¬
пространение волн в абстрактном конфигу¬
рационном пространстве, как это делал
Шредингер, явно фиктивным. По моему
мнению, возможно было поставить и дал^е
решить эту задачу, принимая во внимание
распространение в физическом трехмерном
пространстве взаимно влияющих друг на
друга N волн, имеющих сингулярную об¬
ласть. Затем должна была существовать
возможность доказать, что статистический
результат этих взаимодействий дается
именно рассмотрением непрерывной вол¬
ны Шредингера в конфигурационном про¬
странстве, волны, которая, будучи лишь
представлением вероятности, может иметь
абстрактный характер.
Стремясь развить эту программу, я в
1927 году пришел к результату, который
называю сейчас «теоремой ведения»
(theoreme du guidage) и который, как
мне кажется, имеет большое значение.
Этот результат можно сформулировать
следующим образом: «Если решение вол¬
нового уравнения обладает очень малень¬
кой сингулярной областью, в которой
оно принимает очень большие значения
(valeurs), то эта сингулярная рбласть
будет иметь совершенно определенное
движение и ее траттория с течением
времени станет кривой, ортогональной
поверхностям равной фазы». Но если мы
допустим, что фиктивная непрерывная
волна обычной волновой механики долж¬
на обладать той же фазой, что и реаль¬
ная волна, то можно сказать, что все
происходит так, как если бы корпускула
следовала — при условии совершенно
определенного движения — по одной из
кривых, ортогональных поверхностям
равной фазы непрерывной волны. Теоре¬
ма ведения действительна в общем слу¬
чае, когда распространение волны не
обязательно происходит при приближе¬
нии геометрической оптики. Но для того,
чтобы дать более яркий образ, мы рас¬
смотрим частный случай, когда действи¬
тельно геометрическое приближение, ко¬
торое приводит нас к теории Гамиль¬
тона — Якоби и к рис. 1. Волна, имею¬
щая сингулярную область, допускает для
поверхностей с равными фазами поверх¬
ности S = C/j и предполагает очень ма¬
ленькую область, в которой она прини¬
мает очень большие значения, область,
которая скользит при определенном дви¬
жении вдоль одной из сплошных линии;
мы, следовательно, снова находим рис. 1
с черной точкой и получаем полное пред¬
ставление о физической реальности, то
есть о распространении волны с местным
нарушением, где корпускула включена в
волну. Что касается непрерывной волны,
имеющей те же поверхности равной фазы,
с амплитудой, не предполагающей никакой
сингулярной области, то она соответствует
рис. 1 без черной точки и не описывает
подлинно физическую реальность:	она,
видимо, фиктивная и воображается тем,
кто ее использует, но в силу отношения,
существующего между ее «лучами» и
возможными траекториями корпускулы,
она как бы обладает тем свойством, что
допускает точные статистические пред¬
видения; так, например, отдают себе отчет
в том, что квадрат ее амплитуды должен
дать вероятность присутствия корпускулы.
Доказательство теоремы ведения, кото¬
рое я дал в 1927 году, применялось к
формам известных тогда волновых уравне¬
ний (уравнение Шредингера и его реля¬
тивистское обобщение, уравнение Елей¬
на — Гордона). Недавно 1 я дал новое дока¬
зательство этой теоремы, основывающееся
только на классическом методе интегриро¬
вания линейных ypaiBнений с частными
производными первого порядка, которое
имеет то преимущество, что оно применимо
1 См. мои записки в отчетах Академии
наук. Т. 239 (1954), стр. 737 и т. 241 (1955),
стр. 345.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ВОЛНОВОЙ МЕХАНИКИ
85
ко всем волновым уравнениям, используе¬
мым в настоящее время в волновой механи¬
ке, особенно к уравнениям теории электро¬
на Дирака. В отношении всех этих волно¬
вых уравнений можно добиться соответ¬
ствия между распространением какой-либо
волны и консервативным истечением како¬
го-либо фиктивного потока, который позво¬
ляет определить линии тока. И тогда можно
доказать следующую общую теорему, кото¬
рая содержит как частный случай ту теоре¬
му, которую я доказал раньше: «Если
два решения,— одно регулярное, а другое,
имеющее подвижную сингулярную об¬
ласть,— волнового уравнения волновой ме¬
ханики допускают те же самые линии тока,
то сингулярная область второго решения
перемещается вдоль одной из этих линий
тока».
После опубликования в 1951 —
1952 годах Давидом Бомом статей, в ко¬
торых он обращался к некоторым моим
идеям 1927 года, я вновь предпринял при
весьма активном сотрудничестве Жана-
Пьера Вижье новое исследование попытки
интерпретировать волновую механику при
помощи теории двойного решения, кото¬
рую я оставил с 1928 года, ввиду ее труд¬
ностей. В частности, мы с Вижье признали
и углубили аналогии, которые имеются у
теории двойного решения, с развитыми
Эйнштейном в рамках обобщенной теории
относительности ид&ями об интерпретации
корпускул, как очень маленьких областей,
в которых поле (гравитационное, электро¬
магнитное или какое-либо другое) пред¬
ставляет очень большие значения. Эти
аналогии, к которым я ниже вернусь, на¬
вели нас на мысль о том,
что истинные уравнения
распространения волн,
имеющих сингулярную
область, которые пред¬
ставляли бы физическую
реальность, должны быть
нелинейными уравне¬
ниями; но термин «нелинейные», повиди-
мому, имеет большое значение только в син¬
гулярной области; за пределами этой обла¬
сти значения функции волны являются,
видимо, слишком слабыми для того, чтобы
уравнение распространения приняло при¬
близительно линейную форму, совпадаю¬
щую с той формой, которая признается в
обычной волновой механике для рассматри¬
ваемого рода корпускулы.
Сейчас я объясню преимущества идеи о
том, что уравнение распространения реаль¬
ной волны в сингулярной области не
должно быть линейным; для этого я сперва
уточню, какую форму должна иметь эта
волна. Нам — мне и Вижье — казалось,
что волна, имеющая сингулярную область
(я обозначу ее через и, чтобы отличать от
непрерывной волны, обычно рассматривае¬
мой в волновой механике, которую принято
обозначать при помощи 'ф), за пределами
сингулярной области должна быть спо¬
собна разлагаться в форме и = Mo + v,
где Мо есть функция, которая очень мала
по сравнению с d за пределами непосред¬
ственного соседства с сингулярной обла¬
стью, но которая необычайно быстро
растет, когда приближаются к этой обла¬
сти; что касается v, то это — регулярное
решение линейного волнового уравнения,
математическая форма которого должна —
во всяком случае в общем — совпадать с
той математической формой, которую
обычно признают для непрерывной волны
в рассматриваемой проблеме. Таким обра¬
зом, функции щ ж v являются, следова¬
тельно, двумя решениями, одно из которых
регулярное, а другое с сингулярной обла¬
стью, линейного уравнения обычных волн,
а общая волна и выглядит как наложение
своего рода строго локализованной иглы,
помещенной в самой волне v, которая имеет
ту же математическую форму, что и обыч¬
но
ная волна “Ф. Это я и попытался изобра¬
зить на рис. 2.
Я показал, что эта гипотеза о форме и
является, повидимому, совершенно необхо¬
димой для того, чтобы можно было в тео¬
рии двойного решения понять успех рас¬
чета собственных значений, обычного в
волновой механике, а также явлений интер¬
ференции, таких, например, как кольца
Юнга.
Теорема ведения говорит нам в таком
случае, что очень маленькая область, в ко¬
торой сосредоточены большие значения
функции и, перемещается точно определен¬
ным движением вдоль линий тока волны
v. Но именно здесь и должна вмешаться
нелинейность уравнения, удовлетворяемо¬
го при помощи и. Если бы уравнение рас¬
Рис. 2.

86
луи де бройль
пространения волны и сводилось повсюду
к линейному уравнению, обычному в волно¬
вой механике, то решения щ и v были бы
совершенно самостоятельными и не было
бы никакого смысла в том, чтобы они допу¬
скали одни и те же линии тока и в том,
чтобы движение иглы ио определялось ли¬
ниями тока V. Совершенно иначе обстоит
дело,^если уравнение волны и не является
линейным в сингулярной области, где эта
волна принимает очень большие значения.
Обе функции ио и v плотно соединены друг
с другом нелинейностью волнового уравне¬
ния в сингулярной области, и в этом, не¬
сомненно, и заключается глубокий смысл
того, что волна управляет корпускулой.
Важно уточнить отношение между функ¬
цией v — внешней части волны, имеющей
сингулярную область,— и функцией гр, ко¬
торая обычно употребляется в волновой ме¬
ханике. Так как функция и в теории двой¬
ного решения является объективной реаль¬
ностью, независимой от знаний наблюдате¬
ля, то функция v, являющаяся частью и
и смешивающаяся с и как только удаляют¬
ся от сингулярной области, должна также
иметь характер объективной реальности.
В частности, волна v должна иметь совер¬
шенно определенную амплитуду, которая
не находится в распоряжении наблюдателя
и которая не может быть «нормирована»
по его усмотрению. Но наблюдатель сможет
построить в своем уме функцию "Ф, которая
повсюду будет пропорциональна v с коэф¬
фициентом пропорциональности, который
он может выбрать произвольно, что позво¬
ляет нормализацию. Если даже волна v
занимает несколько областей пространства,
наблюдатель сможет, в зависимости от его
сведений о состоянии корпускулы, выбрать
различные значения постоянной пропорцио¬
нальности для этих различных областей;
именно эта возможность и позволяла, как
мне казалось, понятно интерпретировать то,
что по Гейзенбергу называют «редукцией
пакета вероятности»
Наша концепция волны г|> очень хорошо
объясняет, почему сторонники современной
вероятностной интерпретации, казалось,
все время колебались между идеей чисто
субъективной функции волны, как простого
математического представления вероятно¬
стей, и идеей такой функции волны, кото¬
рая еще может иметь какой-то характер
физической реальности. В нашей концеп¬
ции функция является, конечно, по¬
строением нашего ума, чисто субъективной,
зависящей от наших сведений, имеющей
своей целью представить вероятности.
Однако она построена, исходя из функции v,
которая является объективной реальностью,
что позволяет ей, несмотря на ее субъек¬
тивный характер, давать точные статисти¬
ческие оценки. Так вновь устанавливается
четкое различие между тем, что субъек¬
тивно, и тем, что объективно, различие,
которое, казалось, парадоксально исчезло
в общепринятой интерпретации волновой
механики.
Мы не можем изложить здесь все весьма
сложные проблемы, которые возникают,
когда стремятся интерпретировать сово¬
купность явлений микрофизики при помо¬
щи идей интерпретации двойным решени¬
ем, и понять таким образом успехи, полу¬
ченные путем обычных формализмов вол¬
новой механики и квантовой теории полей.
Значительная часть этих проблем еще и
сейчас не решена, и если удастся их разре¬
шить, то это возможно будет сделать толь¬
ко постепенно и ценой больших усилий.
А сейчас, не останавливаясь на этих вопро¬
сах, мы укажем, почему кажется необходи¬
мым восстановить, как это делает теория
двойного решения, концепцию локализации
корпускулы в пространстве.
Необходимость восстановления
локализации корпускул
Когда размышляют о том, каким образом
может совершаться экспериментальное
определение величины, относящейся к кор¬
пускуле микромира, то замечают, что про¬
цесс измерения неизбежно должен включать
факт возбуждения этой корпускулой или
другой корпускулой наблюдаемого макро¬
скопического явления (каскады химиче¬
ских явлений, вызываемые действием фото¬
на или электрона и производящие фотогра¬
фический отпечаток, конденсация капелек
воды или прохождение электрического раз¬
ряда, вызванные вхождением корпускулы
в камеру Вильсона или в остроконечный
счетчик и т. д.). В анализе измерительных
процессов, произведенном Нейманом и его
комментаторами, недостаточно учитывали,
как мне кажется, необходимость такого
возбуждения (см. London et Bauer
«La theorie de l’observation en Mecanique
quantique». Actualites scientifiques. Her¬
mann. Paris. 1939), но зато придавали
слишком большое, на мой взгляд, значение
«измерительному аппарату», роль которо¬
го состоит только в том, чтобы в случае
необходимости служить для точного изме¬
рения макроскопического явления, когда
оно возбуждено.
Можно, конечно, рассматривать беско¬
нечное количество процессов измерения,
причем все они потребовали бы изуче¬
ния х. Я ограничусь здесь рассмотрением
одного из них, включающего измерение
энергии и количества движения, для того,
1 Я рассчитываю тщательно изучить про¬
цессы измерения различного рода в своем
курсе, который я читаю зимой 1955—1956 го¬
да в Институте имени Анри Пуанкарэ.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ВОЛНОВОЙ МЕХАНИКИ
87
чтобы на этом примере показать, что если
не восстановить идею перманентной лока¬
лизации корпускул в пространстве, то это
приводит, как указывали в свое время
Эйнштейн и Шредингер, к решениям, по-
истине мало приемлемым.
Итак, мы рассмотрим столкновение двух
корпускул, начальные значения энергии
и количества движения которых точно из¬
вестны и которые оказались близко друг
от друга, сохраняя взаимодействие от
столкновения, во время которого (взаимо¬
действия) сохраняется энергия и количе¬
ство движения. Когда после обмена энер¬
гией и импульсом взаимодействие оконче¬
но, обе корпускулы удаляются друг от дру¬
га в различных направлениях. Анализ
процесса, производимый при помощи мето¬
дов обычной волновой механики, приводит
к следующему выводу: так как обе кор¬
пускулы взаимно ассоциированы в их пер¬
воначальном состоянии с двумя цугами
заметно монохроматических волн А0 и В0,
то после столкновения будет иметься це¬
лый ряд цугов волн — Ai, Аг... для пер¬
вой корпускулы, Ви Вг——Для второй.
ей.
I
Во 060ACTь
стопкноееиия
а,
Рис. 3.
Эти цуги волн распределены на «взаимо¬
связанные» пары А\—В1, А2 — Вг.., из
которых мы на рис. 3 изобразили только
две. Для каждой из этих пар сумма энергий
и количеств движения двух корпускул в
конечном состоянии соответственно равна
сумме энергий и количеств движения в на¬
чальном состоянии. Современная интерпре¬
тация волновой механики, статистические
предвидения которой являются, несомнен¬
но, точными, устанавливает взаимосвязь
между присутствием одной и другой кор¬
пускулы в цугах волн каждой пары; дру¬
гими словами, эта интерпретация утверж¬
дает, что если присутствие первой корпу¬
скулы проявляется в цуге волн А\, то
вторая корпускула неизбежно будет при¬
сутствовать в цуге волн В], за исключе¬
нием всякого другого цуга волн ВТаким
образом, если мы ставим на пути А\ при¬
бор, скажем, остроконечный счетчик, в ко¬
тором эта корпускула может возбудить
наблюдаемое макроскопическое явление,
то наблюдение этого явления покажет нам,
что вторая корпускула находится в свя¬
занном цуге волн Bi и что, следовательно,
эта вторая корпускула обладает в конце
концов энергией и количеством движения,
соответствующим Ви Мы, таким образом,
«измерили» энергию и количество движе¬
ния второй корпускулы благодаря наблю¬
дению макроскопического явления, воз¬
бужденного первой корпускулой.
Как это понять в связи с современной
интерпретацией волновой механики, кото¬
рая утверждает, что корпускула не лока¬
лизована в волне? Повидимому, если исхо¬
дить из концепций Неймана и его коммен¬
таторов, следовало бы сказать: это есть
«осознание» наблюдателем наблюдаемого
(в остроконечном счетчике) макроскопиче¬
ского явления, имеющего в качестве эф¬
фекта локализацию в Bi второй корпуску¬
лы, которая раньше распределялась стати¬
стически между Bi, Во... Такая интерпре¬
тация не кажется мне допустимой: нечто,
происходящее в сознании наблюдателя, не
может вызвать на расстоянии физический
эффект. Разве локализация второй корпус¬
кулы в Bi может зависеть от того, откры¬
ты или закрыты глаза у наблюдателя, сто¬
ящего перед остроконечным счетчиком?
Лишь немного более разумной интер¬
претацией была бы следующая: именно
явление, наблюдаемое в остроконечном
счетчике, локализует в Вг вторую корпу¬
скулу, ранее распределенную статистиче¬
ски между всеми цугами волн Bi. Но, как
и предыдущая, эта интерпретация не ка¬
жется приемлемой: явление, наблюдаемое
в Ai, никак не может вызвать локализа¬
цию второй корпускулы в Ви тем более,
что Ai и Bi могут в момент измерения
быть крайне удалены друг от друга. Изла¬
гая это возражение, Шредингер писал:
«Это было бы магией!» И действительно
это было бы магией.
Когда углубляют этот анализ, то выяв¬
ляется со всей очевидностью, что на осно¬
вании такой теории, согласно которой кор¬
пускулы не локализованы в их волке,
нельзя получить никакого разумного ис¬
толкования взаимоотношения цугов волн и
измерения, которое может из него выте¬
кать. Эти трудности исчезают сами собой,
если исходить из такой теории, которая,
как теория двойного решения, восстанав¬
ливает перманентную локализацию кор¬
пускул в пространстве. В зависимости от
(неизвестных) положений, занимаемых
обеими корпускулами в первоначальном их
состоянии внутри соответственно А0 и В0,
эти две корпускулы будут на протяжении
столкновения следовать по траектории, пол¬
ностью определенной теоремой ведения, что
приведет их в конечном счете в одну из
конечных, соединенных пар цугов волн.

88
ЛУИ ДЕ БРОЙЛЬ
например, первую корпускулу в Ai, а вто¬
рую в Bi. Если наблюдаемое явление воз¬
буждено первой корпускулой в Ai, то это
означает, что эта первая корпускула дей¬
ствительно находится в Ai, и тогда вторая
корпускула неизбежно оказывается в Bi:
здесь уже нет никакого недопустимого
действия наблюдаемого явления на расстоя¬
нии, уже нет магии. Что же касается осо¬
знания наблюдаемого явления наблюдате¬
лем, которое позволяет ему приписывать
второй корпускуле определенные энергию
и количество движения, то это осознание
есть лишь констатация положения вещей,
существующего независимо от него: таким
образом, оно вновь обретает тот совер¬
шенно разумный смысл, который имело в
классической физике.
Наряду с тем, что этот анализ процесса
измерения показывает нам необходимость
восстановления локализации корпускулы
в волне, он может научить нас еще мно¬
гому. Квантовая физика учит нас—и это
вывод, который при всех обстоятельствах
нельзя, повидимому, подвергать сомне¬
нию,— что всякий процесс измерения
полностью нарушает положение вещей,
существовавшее до измерения, и что про¬
цесс измерения, позволяющий точное из¬
мерение величины, связанной с корпу¬
скулой (такой, как координата, составная
часть количества движения...), обычно не
позволяет произвести точное измерение
другой величины, связанной .с той же кор¬
пускулой. В теории двойного решения
первый из этих выводов интерпретируется
следующим образом: всякий процесс изме¬
рения непременно включает в себя либо
переход волны и, ассоциированной с кор¬
пускулой, через прибор, изменяющий ее
распространение, либо взаимодействие
этой волны и с волной другой корпускулы
(как в случае, рассмотренном выше), в
результате чего непременно происходит
полное изменение этой волны и, обычно
сопровождаемое фрагментацией в цугах
волн, в конце концов разделенных в про¬
странстве. Кроме того, изменение волны,
необходимое для того, чтобы позволить
измерение какой-либо величины, обычно
бывает не таким, как то изменение, ко¬
торое позволяет измерение другой величи¬
ны, и не может производиться тем же
измерительным прибором; отсюда выте¬
кает второй из изложенных выше выво¬
дов. В конечном счете эти обстоятельства
являются результатом связи между кор¬
пускулой и волной, в которую эта корпу¬
скула инкорпорирована, в том ее виде,
в каком эта связь вытекает из теоремы
ведения х.
1 Бор говорит, что эти обстоятельства
являются результатом существования кван-
Изучение этих вопросов очень ясно об¬
наруживает, что рассматриваемые волно¬
вой механикой распределения вероятнос¬
тей, относящихся к различным измеримым
величинам, приходят в действие только
тогда, когда корпускулу подвергают про¬
цессу, позволяющему измерение рассмат¬
риваемой величины, и когда еще неизвестен
результат измерения. Так как процесс из¬
мерения видоизменяется, как мы это ви¬
дели, в зависимости от природы величины,
подлежащей измерению, и так как вслед¬
ствие этого нельзя при помощи одного и
того же процесса измерить одновременно
все величины, то распределения вероят¬
ностей, которые волновая механика выво¬
дит из формы волны 'ф до измерения,
никогда не приходят в действие все одно¬
временно: говоря языком статистиков, они
не относятся к одному и тому же «кол¬
лективу», и будет ошибкой считать, что
все они относятся к первоначальному
состоянию до какого бы то ни было изме¬
рения. Нейман смог очень точно дока¬
зать, что. невозможно, вводя «скрытые
параметры»,, которые позволили бы в лю¬
бой момент придавать корпускуле совер¬
шенно определенное положение и движе¬
ние, сделать так, чтобы все распределе¬
ния вероятностей волновой механики со¬
ставляли один и тот же коллектив. Но в
отличие от того, что он думал, этот ре¬
зультат вовсе не устанавливает, что будто
бы невозможно, вводя скрытые параметры,
придавать корпускуле в каждый момент
определенное положение и определенное
движение. По теории двойного решения,
вводящей такие параметры, любой форме
волны соответствуют возможные положе¬
ния и состояния движения корпускулы:
только одна из этих возможностей реали¬
зована, но мы ее не знаем. Этому ансамб¬
лю возможностей соответствует коллектив
с распределениями вероятностей, легко
поддающимися уточнению, но эти распре¬
деления вероятностей, которые к тому же
ненаблюдаемы, это не те, которые рас¬
сматривает обычная волновая механика.
Если затем перейти к измерению вели¬
чины, относящейся к корпускуле, то вол¬
новое состояние будет изменено процессом
измерения, и после этой операции оно бу¬
дет соответствовать новому коллективу,
для которого распределение вероятности
для измеряемой величины будет на этот
раз тем распределением вероятности, ко¬
торое рассматривает обычная волновая ме¬
ханика. При полном учете всех этих
моментов теория двойного решения ведет,
таким образом, к статистическим схемам
та действия. Но так как квант действия, по
существу, вмешивается в связь между кор¬
пускулой и ее волной, то оба способа выра¬
жения легко примиримы.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ВОЛНОВОЙ МЕХАНИКИ
89
совершенно классического типа, где боль¬
ше не появляются те странные обстоя¬
тельства, которые встречались при рас¬
смотрении этого вопроса с точки зрения
обычных интерпретаций. Видимо, и здесь
причиниая интерпретация при помощи
волн с сингулярной областью является
гораздо более удовлетворительной, чем
обычная интерпретация.
А сейчас несколько слов о неопределен¬
ностях Гейзенберга. Исходя из начального
волнового состояния, можно, в частности,
приступить либо к измерению координаты
х корпускулы, либо к измерению рх, яв¬
ляющегося соответствующей составной
частью ее количества движения, но эти
два измерения не могут быть выполнены
одновременно, так как они требуют раз¬
личных приборов. А между тем знание
распределений вероятностей, которое дает
обычный формализм волновой механики,
позволяет нам до какого бы то ни было
измерения рассчитать неопределенности,
которые априорно сказываются на воз¬
можных результатах того или другого из¬
мерения. Соотношения Гейзенберга учат
нас, что произведение этих неопределенно¬
стей всегда бывает порядка постоянной
Планка ’. Таким образом, ясно, что неопре¬
деленности Гейзенберга являются именно
неопределенностями в отношении возмож¬
ных результатов двух несовместимых изме¬
рений (измерения положения и измерения
количества движения), но они являются
лишь неопределенностями предвидения и
отнюдь не обязательно влекут за собой
подлинную неопределенность (indetermina-
tion) положения и состояния движения
корпускулы.
Перспективы, открываемые теорией волн
с сингулярной областью
Выше мы рассмотрели причины, кото¬
рые, видимо, требуют восстановления пер¬
манентной локализации корпускулы в
волне, так как корпускула подчинена
движению, определяемому теоремой веде¬
ния. Но этой цели можно, повидимому,
добиться более простым путем, чем при
помощи концепции волн с сингулярной
областью, если стать на более бесхитрост¬
ную точку зрения, которую я в 1927 го¬
ду назвал «теорией волны-пилота». Бе¬
рется, с одной стороны, волна, с другой
стороны — корпускула; предполагается,
что корпускула помещается в волне и
что она вынуждена следовать по одной из
линий тока волны движением, опреде¬
ленным теоремой ведения. Таким образом,
корпускула — это, повидимому, нечто
чужеродное волне, но «пилотируемое» ею,
1 Это хорошо известное отношение
бх • Ьрх ==h.
как пробка, которая уносится водным
потоком.
Если стать на эту точку зрения, то
нужно ясно уточнить один момент, кото¬
рый когда-то меня очень смущал. Непре¬
рывная волна обычной волновой механики
имеет, конечно, субъективный характер
и является только представлением вероят¬
ности; это ясно видно из редукции пакета
вероятности, когда наблюдатель получает
новую информацию о корпускуле, редук¬
ции, несовместимой с объективным ха¬
рактером волны. Но совершенно очевидно,
что нельзя получить удовлетворительную
теорию корпускулы, если предположить,
что она пилотируется чем-то субъектив¬
ным. А выше мы пришли к заключению,
что следует различать две непрерывные
волны — волну 'Ф обычной волновой меха¬
ники, которая субъективна, и волну v
(внешняя часть волны и в теории двой¬
ного решения), которая имеет объектив¬
ный характер. Таким образом, можно, ви¬
димо, предположить, что именно эта волна
v и пилотирует корпускулу; другими сло¬
вами, если исходят из концепции волны и
с сингулярной областью, то, повидимому,
устраняют ее сингулярную область (пу¬
тем сведения и к v) и заменяют ее корпу¬
скулой — чужеродным телом, вынужден¬
ным пилотироваться волной v. Эта кон¬
цепция может, пожалуй, показаться про¬
ще концепции волны с сингулярной
областью, но я считаю, что фактически
она является гораздо менее глубокой.
И действительно, я покажу, что теория
двойного решения открывает перспекти¬
вы, целиком ускользающие от концепции
волны-пилота.
Прежде всего одним из самых важных
вопросов, которые теоретическая физика
должна будет изучать, является вопрос
о строении и свойствах частиц микроско¬
пического масштаба. Мы знаем сейчас,
что эти частицы гораздо более многочис¬
ленны, чем это думали всего лишь не¬
сколько лет тому назад; почти ежедневно
открывают многочисленные типы мезонов
и гиперонов. Мы знаем, что эти частицы
отличаются по своей массе, по своему
электрическому заряду и по значению
своего спина; мы знаем, что значения их
масс образуют дискретный спектр, но мы
еще совершенно не понимаем всего этого,
и у нас нет никакой теории строения
частиц, их структуры и свойств. А кон¬
цепция волны-пилота, помещающая кор¬
пускулу как чужеродное тело в волну, не
может дать нам никакого нового указания
на то, как достигнуть такой теории.
В последнее время пытались, пользуясь
нынешней теорией, которая, как мы ви¬
дели, является чисто статистической, на¬
чать описывать корпускулы, основываясь,

90
лун де броиль
в сущности, на соображениях симметрии
и теории развитых групп, опираясь на
форму волновых уравнений, приписывае¬
мых различным частицам. Эти попытки
законны, так как волновые уравнения и
их решения отражают структуру частиц
и их симметрию. Но вряд ли можно будет,
исходя из непрерывных волновых функ¬
ций, имеющих чисто статистическое зна¬
чение, придти к полному описанию физи¬
ческих индивидуумов. Теория же двойного
решения, напротив, даст, повидимому, воз¬
можность достигнуть этого. Точный расчет
функции и и ее сингулярной области дол¬
жен, повидимому, дать полное описание
структуры корпускулы, включающее все ее
свойства и дающее их объяснение. Разу¬
меется, мы далеко еще не можем произ¬
вести такой расчет, тем более, что мы
сейчас не знаем нелинейную форму урав¬
нений волны и в сингулярной области.
Тем не менее теория двойного решения
открывает перед нами в этом вопросе
очень интересные перспективы, ибо она
указывает путь, который, возможно, со
временем сможет привести нас к подлин¬
ной теории частиц микрофизического
масштаба.
Но теория двойного решения открывает
нам замечательные перспективы также и
в другом направлении, так как она, воз¬
можно, позволит нам произвести соединение
квантовой физики и общей теории отно¬
сительности; это соединение необходимо,
но большинство теоретиков в настоящее
время, повидимому, не заботится о нем.
Размышляя глубоко над основными кон¬
цепциями обобщенной теории относитель¬
ности, Эйнштейн пришел к мысли о том,
что физическая реальность должна быть
описана только при помощи полей (грави¬
тационных, электромагнитных и других),
то есть величин, точно определенных в
каждой точке пространства-времени. По
его мнению, корпускулу следует опреде¬
лять не как источник поля (как это дела¬
лось в теории электронов или в обычной
теории тяготения), а как очень маленькую
область пространства, в которой поле при¬
нимает значения очень большие, но не
бесконечные. Свойства и движение кор¬
пускул, понимаемых таким образом, пол¬
ностью содержались бы в этом случае в
эволюционных уравнениях поля. «В этой
новой физике,— писал Эйнштейн,— нет,
повидимому, места в одно и то же время
для поля и для материи, то есть корпус¬
кул, ибо поле в ней будет единственной
реальностью». Если мы допустим, что вол¬
ны и теории двойного решения должны
фигурировать наряду с другими полями
(гравитационными, электромагнитными и
т. д., которые сами являются, видимо,
волнами и гравитонов, фотонов и т. д. ...),
то мы увидим, что теория двойного реше¬
ния в точности соответствует программе,
намеченной Эйнштейном, с тем дополни¬
тельным уточнением, что поскольку поля
и являются волновыми, то эта теория дает
полное представление о дуализме волн и
корпускул. По утверждению Эйнштейна,
движение корпускул полностью опреде¬
ляется условиями распространения поля и;
именно это и утверждает теорема ведения.
Таким образом, можно надеяться, и в этом
заключаются те замечательные перспек¬
тивы, о которых я говорил выше, что со
временем удастся объединить в рамках
обширной унитарной релятивистской тео¬
рии все известные виды полей, включая
поля и двойного решения, все поля, вклю¬
чающие к тому же, те сингулярные
области, где они, видимо, достигают очень
больших значений, области, являющиеся,
по всей вероятности, различными видами
корпускул (фотонами, гравитонами, элек¬
тронами, протонами, мезонами и т. д.). Од¬
ни только эволюционные уравнения гло¬
бального поля, образованного всеми этими
полями, полностью определяли бы движе-
ния всех сингулярных областей и содер¬
жали бы, следовательно, все их взаимодей¬
ствия. Разумеется, это лишь программа,
осуществление которой при всех обстоя¬
тельствах будет длительным и трудным.
Но, повторяю, нам нужно предвидеть заме¬
чательные перспективы, которые ни совре¬
менная чисто статистическая волновая
механика, ни урезанная концепция вол¬
ны-пилота не смюгли бы нам открыть.
Размышляя над этим, я вижу в теоре¬
ме ведения тот первый кирпич, на кото¬
рый могло бы в будущем опереться
центральное здание теоретической физики.
Это здание соединило бы друг с другом
оба изолированные в настоящее время
крыла — квантовую физику и релятиви¬
стскую физику поля.

я
К вопросу о теории поведения
индивидуальных микрообъектов
Ж. П. ВИЖЬЕ (Институт Анри Пуанкаре. Париж)
«Я уверен, что, отказываясь от детерминизма, мы лишим
науку ее основного движущего начала — того, что до сих пор
составляло ее силу и залог ее успеха: веры в конечную позна¬
ваемость вселенной. Ничто в переживаемых нами трудностях
не оправдывает и не требует изменения наших установок, что,
по моему глубокому убеждению, было бы равносильно отре¬
чению».
Поль Ланже вен
В течение последних лет толкование
квантовой механики вызвало разногласия
не только в узких кругах физиков-теоре-
тиков. Это вполне естественно, так как
этот вопрос в значительной мере выходит
за пределы физики и выдвигает ряд основ¬
ных проблем относительно строения физи¬
ческой реальности, природы и протекания
явлений, реального механизма эксперимент
та и силы самого познания. Фактически
квантовая механика — это как раз та
область, в которой сегодня развертывается
один из важнейших эпизодов идеологиче¬
ской борьбы между материализмом и идеа¬
лизмом.
Прежде чем приступить к собственно
научной дискуссии, я хотел бы сделать
несколько предварительных замечаний.
Во-первых, как известно, появление и
развитие вероятностного толкования кван¬
товой теории совпало с возрождением
идеалистической философии. Очень многие
авторы и буржуазные идеологи ухвати¬
лись как за находку за тот факт, что
интерпретация новейших открытий в об¬
ласти микрофизики по видимости под¬
тверждала те или иные идеалистические
тезисы.
Некоторые физики и философы-идеали¬
сты, опираясь' на вероятностное толкова¬
ние вопросов квантовой механики Бо¬
ром'—Паули и Гейзенбергом, стремятся
развить эмпириокритические воззрения
на природу познания. Они используют не¬
достаточность понятий классической ме¬
ханики в применении к микроявлениям,
чтобы провозгласить невозможность ра¬
ционального познания природы. Они не¬
правильно толкуют неприменимость клас¬
сических законов к этой области явлений
как решающий аргумент против материа¬
лизма. Они развивают взгляд на природу,
который, как подчеркивает Луи де Бройль,
«логически ведет к некоторой разновидно¬
сти субъективизма, родственной идеализ¬
му в философском смысле слова, и пытает¬
ся отрицать существование физической
реальности, независимой от наблюдателя».
Во-вторых, это наступление идеализма
приобретает существенное значение как
в философском плане, так и в плане поли¬
тическом. Например, появляется обильная
специализированная литература псевдо¬
научного характера, предназначенная для
интеллигенции, вроде трудов Рейхенбаха
в США или Детуш во Франции, усили¬
вается настоящая массовая пропаганда,
направленная против материализма. Вот
несколько примеров. В последнее время
в Англии многие телевизионные передачи
были посвящены концепции дополнитель¬
ности, причем во время этих передач про¬
фессор Оппенгеймер оправдывал от имени
самой новейшей физики веру в сверхъесте¬
ственное.
В газете «Экспресс» не так давно некий
журналист Серван-Шрейбер с важностью
разъяснял, что один из аспектов борьбы
между двумя лагерями, оспаривающими бу¬
дущее мира, разыгрывается на почве борь¬
бы между детерминизмом и индетерминиз¬
мом в физике, поскольку тем самым ста¬
вится вопрос о существовании объективных
законов в природе и обществе.
Во Франции огромное большинство пре¬
подавателей философии в лицеях препод¬
носит без всякой критики своим учени¬
кам идеи Бора, и нет ни одного учебногв

&2
Ж. П. ВИЖЬЕ
пособия, которое не содержало бы хотя
несколько фраз о «несостоятельности де¬
терминизма в области атома». Таким обра¬
зом индетерминизм сводится к вульгар¬
ным лозунгам, базирующимся на так на¬
зываемой «научной» основе и открываю¬
щим опасный путь, который легко может
быть использован наихудшими разновид¬
ностями реакционной идеологии.
Цель нашего исследования — показать
ложность этой основы. Но прежде чем при¬
ступить к рассмотрению вопроса, приведем
некоторые исторические данные, относя¬
щиеся к развитию идеологии индетерми¬
низма и эмпириокритицизма копенгаген¬
ской школы.
Известно, что эта теория, возникшая
почти 30 лет тому назад, встретила весь¬
ма активное сопротивление со стороны
наиболее видных физиков того времени.
Достаточно напомнить об очень стойких
позициях двух создателей теории относи¬
тельности, Лоренца и Эйнштейна, а также
о позициях двух главных наряду с Бором
творцов квантовой теории — Макса План¬
ка и Луи де Бройля. Известно, что послед¬
ний предложил Сольвеевскому конгрессу в
1927 году первый вариант своей детер¬
министской теории «двойного решения»
и что единодушная и страстная критика,
направленная против него, заставила его
присоединиться, хотя и без твердого убеж¬
дения, к господствующему течению.
В действительности все эти ученые, дви¬
жимые верной интуицией, понимали, что
теория Бора была иррациональна, но, бу¬
дучи сами связаны метафизической фор¬
мой мышления, неясно выраженным и не¬
достаточно углубленным материализмом,
они не сумели отстоять свои позиции.
В результате Сольвеевский конгресс отме¬
тил триумф идей Бора — Паули — Гей¬
зенберга, которые на долгие годы оказа¬
лись защищенными от всяких серьезных
возражений.
Новая теория открыла исключительно
богатые возможности и пути для реши¬
тельного прогресса в физике. И если физи¬
ки-рационалисты были побелгдены, то
1<режде всего потому, что они не смогли
противопоставить этому успеху другую
последовательную и пригодную теорию.
Квантовая механика, несмотря на свой
абстрактный, но строгий и изящный фор¬
мализм, унифицировала основные разделы
физики — корпускулярную и волновую
физику, классическую механику и меха¬
нику микропроцессов. Дирак, установив
волновые уравнения таким образом, чтобы
они удовлетворяли релятивистской инва¬
риантности, как бы случайно открыл
интерпретацию спина, уже обоснованного
эмпирически Уленбеком и Гаудсмитом;
найдя путем расчетов уровни отрицатель¬
ной энергии и сделав вывод о возможности
существования позитронов, открытых поз¬
же на опыте, он повторил смелый посту¬
пок Леверье, открывшего Нептун. Такой
успех не мог быть расценен честными фи¬
зиками, какова бы ни была их идеологи¬
ческая устремленность, иначе, как блестя¬
щее подтверждение правильности теории.
Излишне перечислять подробно все от¬
крытия, которыми физика обязана кванто¬
вой механике, но необходимо помнить о них
при изучении эволюции сил, участвующих
в идеологической борьбе, развертывающей¬
ся в физике. Фактически в 1930 году сто¬
ронники Бора располагали основной силой,
той силой, которая всегда одерживает верх
на этом фронте борьбы,— они располагали
теорией, обеспечивающей научный про¬
гресс. Именно этим объясняется то, что ве¬
роятностные концепции оказали влияние и
даже явились доминирующими среди мно¬
гих, бесспорно, прогрессивных ученых ка¬
питалистического мира, а также были при¬
няты большим числом советских ученых.
Этого именно не следует никогда забы¬
вать. Те, кто желают вести наступление
против индетерминизма, должны вспо¬
мнить, что успехи квантовой механики
вначале были занесены в ее актив. Следует
знать, что наступающие будут неизбежно
терпеть поражение до тех пор, пока они
не создадут эквивалентной теории, то есть
теории, которая объяснит, по меньшей ме¬
ре, с той же точностью и последовательно¬
стью все те опытные факты, которые объ¬
яснила квантовая механика. Одержать
победу можно будет только в том случае,
если будет создана новая теория, объяс¬
няющая большее количество фактов, и при¬
том объясняющая их лучше.
Заметим наконец, что было бы чрезвы¬
чайно интересно с точки зрения истории
философии тщательно изучить влияние,
оказанное идеологией эмпириокритицизма
и идеализма на эволюцию физических
идей и на историю философии в этот пе¬
риод. Следует разобраться, в частности, в
том, какую пользу смогли извлечь идеоло¬
ги реакции из фактического поражения и
философских разногласий сторонников ме¬
ханического материализма, последовате¬
лей Лапласа и лорда Кельвина. Ввиду от¬
сутствия защитников диалектического ма¬
териализма в этой области, сторонники ме¬
ханического материализма не могли проти¬
востоять идеалистической диалектике при¬
верженцев копенгагенской школы. Несо¬
мненно, что взгляды последних были
несравненно богаче, чем взгляды механи¬
стов, и что их точка зрения ввела в за¬
блуждение многочисленных прогрессивных
физиков, которые вполне искренне усмат¬
ривали в идее дополнительности шаг впе¬
ред к диалектическому восприятию сущно¬

К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ ПОВЕДЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ МИКРООБЪЕКТОВ	93
сти материи. Было бы, очевидно, совер¬
шенно неверным считать политическими и
идеологическими противниками всех тех
физиков, которые еще сегодня являются
сторонниками вероятностной интерпрета¬
ции квантовой механики. Действительно,
эта школа приложила немало стараний к
маскировке своих подлинных идеологиче¬
ских основ и предстает перед физиками в
многогранных аспектах, способных удов¬
летворить всем вкусам. Здесь наряду с яр¬
ко выраженными идеалистами, такими,
как Гейзенберг, находятся прогрессивные
ученые (например, профессор Розенфсльд),
защищающие взгляд, согласно которому
дополнительность представляет пес plus
ultra материалистической диалектики. Эта
последняя тенденция имеет целью уверить
прогрессивных физиков и учащихся в том,
что идеология эмпириокритицизма вполне
совместима с диалектическим материализ¬
мом.
Впрочем, основной глашатай новой шко¬
лы профессор Нильс Бор вообще очень за¬
ботится о том, чтобы не скомпрометиро¬
вать себя открыто в философском плане,
что могло бы вызвать борьбу мнений, вред¬
ную для философской квазимонополии,
осуществляемой сторонниками индетерми¬
низма в области физических наук. В ред¬
ких случаях Бор признает, что он действи¬
тельно руководствовался философией Кьер¬
кегора, но в громадном большинстве слу¬
чаев ведущие представители копенгаген¬
ской школы поддерживают мысль о том,
что дополнительность и индетерминизм
проистекают из чисто физической оценки
мивроявлений и что никакая иная альтер¬
натива недопустима. Потребовалась стро¬
жайшая критика со стороны советских
физиков и сторонников причинной интер¬
претации, чтобы заставить приверженцев
копенгагенской школы признать, что дело
обстоит иначе и что вполне возможны ин¬
терпретации другого рода — материалисти¬
ческие и детерминистские.
Помимо непримиримых, как Эйнштейн и
Планк, с самого начала нашлись прогрес¬
сивные ученые, которые взялись за под¬
готовку контрнаступления против индетер¬
минизма на единственно возможной осно¬
ве — основе диалектического материализ¬
ма. Достаточно лишь напомнить об изве¬
стной позиции великого фпанцузекого уче-
ного-материалиста Поля Ланжевена. Лан-
жевен допускал правомерность механики
квантовых ансамблей и формализма кван¬
товой механики, но отбрасывал ее вероят¬
ностную и субъективистскую интерпрета¬
ции. По Ланжевену, микрообъект может
характеризоваться другими параметрами,
подчиняющимися объективным детермини¬
стским законам и позволяющими построить
принципиально новую картину микрообъ¬
екта, которая при использовании соответ¬
ствующих представлений может быть объ¬
ективной и детерминистской.
Естественно, что в понимании Ланжеве-
на это только рабочая гипотеза, за кото¬
рой должна последовать целая программа
исследований, имеющих целью нахожде¬
ние математического выражения детерми¬
нистской модели. К сожалению, никто
серьезно не занялся этим. Для слишком
большого числа французских марксистов
(и, как показывает недавно появившаяся
в «Нувель критик» статья тов. Люрса, это
остается действительным еще и на сего¬
дняшний день) концепция Ланжевена иг¬
рает просто роль алиби. Поскольку, мол;
Ланжевен сказал, что должна существо¬
вать детерминистская модель, учитываю¬
щая механику теории вероятности в
отношении индивидуального микрообъекта,
мы можем без угрызения совести наряду с
учеными-идеалистами использовать и раз¬
вивать эту механику, оставляя другим за¬
дачу раскрытия указанной модели. Интер¬
претация же Бора представляет, в общем,
«философский шлак», от которого в даль¬
нейшем можно будет избавиться. По моему
мнению, в таких раесулсдениях проявляет¬
ся серьезная недооценка роли философской
интерпретации, имеющей в развитии на¬
уки важнейшее значение. В действитель¬
ности интерпретации требуют различных
научных суждений, рано или поздно пре¬
творяющихся в различные научные резуль¬
таты, из которых факты позволят сделать
выбо'р. Так, материалистическая интерпре¬
тация Дальтона и позитивистская интер¬
претация Бертло законов химических со¬
единений отличались друг от друга, так
как они породили две различные химиче¬
ские системы — позитивистскую систему
«эквивалентов», бесплодную и преданную
забвению, и материалистическую систему
атомов, явившуюся основой всего последу¬
ющего прогресса.
Используя позиции Ланжевена, но не
для попыток найти детерминистскую мо¬
дель, а для того, чтобы оправдать свое
стремление практически развивать теорию
копенгагенской школы, наши товарищи в
действительности занимают ту же пози¬
цию, что и физики-позитивисты, о кото¬
рых говорилось выше, поскольку их рас¬
четы, используемые ими формулы, направ¬
ление их исследований абсолютно те же,
что и у позитивистов. Материалистическая
лакировка, к которой они прибегают в сво¬
ей работе,— это просто словесное украше¬
ние, играющее в конечном счете роль ка¬
муфляжа.
Однако выступления в 1947 году со¬
ветских ученых против позитивизма и ин¬
детерминизма копенгагенской школы поро¬
дили течение, которое непрерывно разви¬

9t
Ж. П. ВИЖЬЕ
валось в указанном советскими физиками,
особенно Блохинцевым и Терлецким, на¬
правлении.
Можно следующим образом резюмировать
их точку зрения:
1) Бор и Гейзенберг неправильно рас¬
сматривают квантовую механику как тео¬
рию ^ индивидуальных микрообъектов.
В действительности квантовая механика
приложима только к статистическим ан¬
самблям многочисленных микрообъектов.
«Волновая функция» квантовой механики
выражает надлежащим образом поведение
ансамбля тождественных микрообъек¬
тов, появляющихся либо одновременно, ли¬
бо в ряде последовательных опытов. Это
объясняется тем, что квантовая механика
в своем современном состоянии позволяет
подсчитать только возможные значе¬
ния различных физических величин и
вероятности того или иного физиче¬
ского состояния или вероятности
перехода из одного состояния в дру¬
гое. Знание вероятностей данного состоя¬
ния не дает исчерпывающих сведений о
его действительном состоянии, и поэтому
описание, данное квантовой механикой
при помощи волновой функции, не дает
полного представления о состоянии объ¬
екта.
2) Возможность разрешения при помо¬
щи волновой функции проблем, связанных
с квантовыми ансамблями микрообъектов,
обусловлена тем, что составляющие пх
индивидуальные микрообъекты существуют
независимо от какого бы то ни было на¬
блюдения и подчиняются тому, что Лан¬
жевен называл «определенными и поддаю¬
щимися описанию» законами.
3) Возможно составить детерминист¬
ское представление об этих индивидуаль¬
ных микрообъектах, включающее в себя
как понятие о реальном, индивидуальном
поведении этих микрообъектов, так и об
объективных свойствах статистических
ансамблей подобных объектов. Такая «мо¬
дель» должна учитывать корпускулярно¬
волновые аспекты, которыми обладают ми¬
кропроцессы.
Это выступление было своевременным.
Спустя 20 лет после Брюссельского кон¬
гресса для всех физиков стало очевидно,
что квантовая механика вступила в период
кризиса. Постепенно накоплявшиеся труд¬
ности, неудачи, топтание на месте, пара¬
доксы все более и более ухудшали поло¬
жение. В ряде случаев теория приводила
к «расходящимся интегралам»; это означа¬
ло, что при вычислении некоторых вели¬
чин, например, собственной энергии элек¬
тронов, получались бесконечно большие
значения, явно абсурдные. Приемы, при¬
меняемые физиками для того, чтобы как-
нибудь избежать таких следствий, и со¬
стоящие в частичном «отсечении» области
интегрирования, весьма искусственны и
абсолютно неудовлетворительны. С другой
стороны, изучение космических лучей и
развитие ядерной физики привели к выяв¬
лению большого числа новых элементар¬
ных частиц. В то время, как к
1940 году наметилась определенная тен¬
денция ко все прогрессирующему упроще¬
нию, к сокращению числа различных ча¬
стиц, составляющих материю, теперь,
наоборот, наблюдается увеличение числа
этих частиц примерно до двадцати.
В рамках квантовой механики это создает
неразрешимые трудности при объяснении
их взаимодействия и превращения одних
в другие.
Наконец, становится очевидным, что
всякая попытка создания на базе кванто¬
вой механики иной ядерной теории, по¬
мимо чисто феноменологической, терпит
неизменную неудачу, и это имеет очень
серьезное значение в сравнении с плодо¬
творным развитием ядерной эксперимен¬
тальной физики. Для всех этих трудностей
характерна общая черта: они показывают,
что исследование материи на базе кванто¬
вой механики приемлемо лишь постольку,
поскольку области порядка 10~13 см могут
рассматриваться как точечные. На мень¬
ших расстояниях основные понятия кван¬
товой механики перестают быть адекват¬
ными, так что необходим коренной пере¬
смотр теории, подобный тому пересмотру,
в результате которого сама квантовая ме¬
ханика заменила и поглотила макроскопи¬
ческую механику (см. статью Луи де Брой¬
ля в «Nuovo Cimento» IN? 1 за 1955 год).
Поставив таким образом задачу, я хотел
бы, прежде чем перейти к конкретным
предложениям, выработанным де Бройлем,
Бомом и мной самим, сделать несколько
общих замечаний, касающихся ориентации
возможных исследований.
Всякая попытка рассматривать кванто¬
вую теорию как замкнутую систему, за
пределы которой невозможно выйти, есть
не что иное, как повторение позиций
Нильса, Бора и установление крайних гра¬
ниц познания, а это противоречит основ¬
ным принципам диалектического материа¬
лизма.
С этой точки зрения я хотел бы под¬
черкнуть, что, по-моему, нет разногласий
между советскими физиками и сторонни¬
ками причинной интерпретации. Если от¬
бросить идеалистические теории копенга¬
генской школы, отрицающие возможность
описания объективного поведения индиви¬
дуальных микрообъектов, то ясно, что за¬
дача физиков-материалистов состоит в по¬
строении новой теории, способной описать
это поведение и, подобно статистической
механике, достичь результатов, получен¬

К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ ПОВЕДЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ МИКРООБЪЕКТОВ	95
ных в рамках квантовой теории. В этом
смысле задала заключается не в том, что¬
бы еще раз интерпретировать обычные ре¬
зультаты, а в построении новой субмикро-
скопической механики, дающей причинное
описание индивидуальных млюрообъектов.
Если удастся создать подобную теорию,
будет достигнуто «объяснение» квантовой
теории в марксистском смысле слава.
Нет никаких причин останавливаться
на достигнутых в настоящее время ре¬
зультатах и утверждать, что материали¬
стическое объяснение ограничивается
одной лишь областью атомных явлений.
Наоборот, есть все основания верить, что
за квантовыми эффектами скрываются но¬
вые и более глубокие качества материи, в
открытии которых и состоит задача сего¬
дняшнего дня.
Исходя из этого, остается конкретно
разработать эту новую микроскопическую
механику. Как мы- уже указывали, для
этого существует много путей. Ни де
Бройль, ни Бом, ни я сам не претендуем
на то, что путь, избранный нами, един¬
ственно правильный. Ясно, что при отсут¬
ствии решающих экспериментальных ре¬
зультатов можно наметить много способов
разрешения этой проблемы. Все, что я моту
сказать в настоящее время, — это то, что
наша попытка содержит детерминистиче¬
ское и логически последовательное описа¬
ние поведения индивидуальных микрообъ¬
ектов, позволяющее объяснить большую
часть квантовых явлений.
Я хотел бы также представить эту тео¬
рию не как нечто законченное, но лишь
как возможный отправной пункт для по¬
следовательного понимания как поведения,
так и новых свойств материи в субмикро-
скопическом масштабе. В настоящее вре¬
мя эта теория находится в стадии разра¬
ботки, и даваемое ею представление о ми¬
крообъектах совершенствуется по мере ее
развития, объясняя все новые и новые
свойства микрообъектов. Следовательно,
нужно судить о ней с точки зрения выше¬
изложенных перспектив. Как всякая науч¬
ная теория, она либо победит, либо будет
отвергнута, в зависимости от эксперимен¬
тальных результатов, котсирые можно будет
с ее помощью интерпретировать. Впрочем,
если даже наша теория и правильна, она
всегда останется лишь этапом в бесконеч¬
ном продвижении мысли к более глубокому
познанию материи.
* * *
Не касаясь корпускулярного аспекта
микроявлений, который может быть обна¬
ружен с помощью многочисленных прибо¬
ров (фотоэлементов, камеры Вильсона,
счетчиков элементарных частиц и т. д.),
остановимся коротко на известных опытах
по интерференции света, которые свя¬
заны с волно'вым аспектом микроявлении.
Однако, как увидим далее, наряду с вол¬
новым аспектом обнаруживается также и
корпускулярный аспект световых процес¬
сов.
Пусть у нас имеется два экрана —
I и II, и пусть в первом экране проделаны
две щели — А и В.
П
Рис. 1.
Пусть далее на экран I падает плоская
световая волна. Если открыта только одна
щель В, то получается равномерное осве¬
щение экрана II, но если открыть обе ще¬
ли — Л и Б, то на экране II возникает
интерференционная картина, которая зави¬
сит от формы щелей А и В и их расстоя¬
ния друг от друга; при этом освещенность
экрана II отличается от суммы освещен¬
ностей, вызванных действием щелей А и
В, каждой в отдельности.
Разумеется, освещенность экрана II
возникает вследствие наложения точечных
воздействий фотонов, составляющих излу¬
чение. Можно даже устроить так, чтобы
фотоны появлялись один за другим, тогда
интерференционная картина обра-зуетея
постепенно, путем наложения пятен, кото¬
рые отмечают на экране II действие от¬
дельных фотонов. Следовательно, эта кар¬
тина есть действительный результат неза¬
висимых воздействий изолированных фо¬
тонов. При этом на экране II фотоны соби¬
раются в определенных местах (светлые
полосы), систематически избегая других
мест (темные полосы).
Описанное явление может быть хорошо
объяснено, если допустить, что плоская
волна, упавшая на Л и В, образует не¬
прерывные цилиндрические волны, центры
которых лежат в Л и В. Если на экран II
попадает одна из этих волн (что дости¬
гается закрытием отверстия), то полу¬
чается равномерное освещение экрана.
Если же одновременно образуются две вол¬
ны, то в результате интерференции возни¬

96
Ж. П. ВИЖЬЕ
кают интерференционные полосы. Таким
образом, результат предыдущего опыта
ясно обнаруживает наряду с корпускуляр¬
ным также и волновой характер световых
явлений.
Исследуем теперь интерференционную
установку при условии наличия в данный
момент одного только объекта в приборе.
В области II экрана этот микрообъект
обнаруживается в корпускулярной форме.
В области же I экрана он ведет себя по¬
добно волне, поскольку распределение
изолированных индивидуальных фотонов
на экране II вызвано наличием двух ще¬
лей— А и В. Таким образом, каждый
фотон, который действует в области
II экрана как частица, выражает сам по
себе волновой аспект. Все происходит так,
как если бы этот микрообъект интерфери¬
ровал сам с собой в области I экрана и в
конце концов был бы поглощен преимуще¬
ственно в тех местах экрана II, где ди¬
фракционная картина дает максимум.
Эксперимент позволил при этом обнару-
л:ить одно основное свойство: корпуску¬
лярные аспекты ансамбля микрообъектов,
над которыми производились вышеописан¬
ные опыты, распределяются в простран¬
стве с плотностью Др/2, где ijj обозначает
непрерывную волну, удовлетворяющую
одному из линейных уравнений вюлновой
механики. Например, в описанной выше
установке вероятность того, что фотон бу¬
дет находиться в данной точке простран¬
ства, оказывается пропорциональной квад¬
рату амплитуды световой волны, сопря¬
женной фОТО'НУ.
Такие свойства, абсолютно несовмести¬
мые с обычными представлениями о струк¬
туре микрО'Объекта, выдвигают, очевидно,
сложные проблемы. Однако важно понять
суть дела и, в частности, объяснить этот
своеобразный вид интерференции микро¬
объектов с самими собой.
Как известно, так называемая копенга¬
генская школа, руководимая Н. Бором,
В.	Гейзенбергом, М. Борном, В. Паули, от¬
рицающая объективное существование
микрообъектов, не допускает даже самой
мысли о возможности построения модели
как основы для возможного объективного
познания микрообъектов. Для этой школы
классическое понятие познания лишено
смысла. Объектом физики, с ее точки зре¬
ния, является не описание реального пове¬
дения вещей, а единственно лишь создание
математического символизма, позволяюще¬
го понять экспериментальные результаты.
Всякое познание, выходящее за пределы
измерений, оказывается, по Бору, невоз¬
можным, поскольку-де микрообъекты не
поддаются описанию в рамках простран¬
ства и времени. Согласно этой точке зре¬
ния, микро^)бъекты в зависимости от спо¬
соба их наблюдений представляются наг
блюдателю либо в виде корпускул, либо в
виде волн (дополнительность) и ведут себя
в целом «как индивиды, которые не могут
быть определены в конечных областях про¬
странства — времени».
В этой концепции имеются волны ijj и
корпускулы, но они не могут выражаться
в понятиях классической физики. Корпус¬
кулы не имеют ни положения, ни скоро¬
сти, ни точной траектории, они могут об¬
ладать ими только в момент опыта. Вооб¬
ще же корпускулы одновременно обла¬
дают бесконечным числом возможных по¬
ложений и скоростей, осуществляющихся
при измерении с известной степенью ве¬
роятности. Волны г|) лишены физической
реальности, они представляют собой про¬
сто ансамбль экспериментальных возмож¬
ностей с соответствующей вероятностью
их осуществления и образуют «квантовые
поля», свойства которых (взаимодействие
с измерительными приборами) и эволюция,
выраженные посредством волновых урав¬
нений Шредингера, Дирака и т. д., исчер¬
пывают все, что мы можем знать о части¬
цах, сопряженных этим волнам.
Согласно Бору, описанный выше опыт
по интерференции должен интерпретиро¬
ваться следующим образом (см. рис. 1, ко¬
гда микрообъекты появляются в приборе
один за другим).
С левой стороны экрана I фотон не имеет
ни положения, ни траектории. Он пред¬
ставлен непрерывной плоской волной г|>,
которая позволяет вычислить вероятность
его присутствия /Ч’/2 в каждой точке.
В области I экрана эта волна порождает
две цилиндрические волны в А и В. Прой¬
дя область I экрана, эти волны вероятно¬
сти интерферируют и порождают в обла¬
сти II экрана интерференционную карти¬
ну, которая представляет распределение
возможных ударов рассматриваемого фото¬
на. В конце концов фотон появляется на
экране II в точке, которую принципиально
нельзя определить заранее. Если повторить
опыт с большим количеством фотонов, со¬
пряженных одинаковым волнам *ф, то они
хорошо распределяются на экране И, при¬
чем их распределение соответствует ре¬
зультатам интерференционной картины.
Однако наряду с интерпретацией копен¬
гагенской школы можно допустить по
меньшей мере два варианта понимания
двойственной природы (волновой и кор¬
пускулярной) индивидуальных микрообъ¬
ектов, не превращая в принцип невозмож¬
ность их описания в рамках пространства
и времени, как это делает копенгагенская
школа, отказывающаяся от детерминизма.
Первый вариант состоит в предположе¬
нии, что корпускула в существе своем
представляет протяженное волновое явле¬

К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ ПОВЕДЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ МИКРООБЪЕКТОВ
ние, лишенное вообще корпускулярных
свойств (поскольку эти свойства кажутся
несовместимыми с соотношениями неопре¬
деленности Гейзенберга). В описанном ра¬
нее опыте, например, индивидуальные кор¬
пускулы, которые могут быть сравнимы с
протяженными волнами, проходят одновре¬
менно через щели А ж В. Корпускулярный
аспект обнаруживается только в момент
взаимодействия с прибором, что равнознач¬
но тому, что энергия резко концентрирует¬
ся на экране II в момент взаимодействия.
В более общем смысле можно было бы
представить, что корпускулярный аспект
не существует перманентно в волне, но
что он образуется в одной точке, затем
разрушается, чтобы появиться в другом
месте, подобно капелькам тумана, которые
образуются и разрушаются в водяном паре
вблизи критической точки. При подобной
концепции, очевидно, этот корпускуляр¬
ный аспект не может обладать движением
в классическом его понимании. Если я пра¬
вильно понял статьи профессоров Яноши и
Блохинцева, они намеревались развить
модель именно этого типа. Заметим тут
же, что подобное поведение индивидуаль¬
ных микрообъектов вполне допустимо, од¬
нако до настоящего времени не было воз¬
можности создать количественную теорию,
объясняющую, почему этот корпускуляр¬
ный аспект распределяется на экране с
плотностью Др/2, что совершенно необхо¬
димо для интерпретации результатов опы¬
та. Как показал Эйнштейн (частное сооб¬
щение), это требует отказа от релятивист¬
ских концепций и, повидимому, весьма
трудно обосновать математически.
Де Бройль, Бом и автор этих строк
предложили другую гипотезу для понима¬
ния индивидуального движения микрообъ¬
ектов. Надо прежде всего допустить, что
микрообъекты всегда выражают корпуску¬
лярный аспект (ограниченный в малом
объеме пространства), даже когда мы его
яе видим. Это значит, что существуют
интенсивные явления, которые распро¬
страняются внутри трубки малого сечения
по линии L (траектория), которая соеди¬
няет две точки — Р и Q, когда микро¬
объект эмиттирован из Р и наблюдает¬
ся в Q.
Такая фундаментальная гипотеза, кото¬
рая вводит в теорию явление, не поддаю¬
щееся наблюдению сегодня, очевидно, по¬
рывает с позитивистской теорией позна¬
ния, так как она предполагает, что кор¬
пускулярный аспект микрообъектов суще¬
ствует независимо от всякого наблюдения.
Преимущество этой теории состоит в том,
что она объясняет точечные эффекты ми¬
крообъектов, не прибегая к непонятным
взаимодействиям.
Однако точечного аспекта недостаточно.
Для того, чтобы понять, что происходит,
необходимо снабдить частицы протяжен¬
ностью. Вернемся еще раз к нашему основ¬
ному опыту (рис. 1). Рассмотрим частицы,
которые появляются слева и проходят че¬
рез обе щели. Если поместить счетчики
позади А и В, которые бы их полностью
перекрывали, то можно установить в отно¬
шении каждой частицы, проходит ли она
через щель А или В. Конечно, болыпин-
Р
Рис. 2.
ство частиц не пройдет ни через одно
отверстие и будет поглощено экраном I, но
нас интересуют только непоглощенные ча¬
стицы.
Частицы, наблюдаемые таким образом,
очевидно, поглощаются счетчиками при
прохождении и не достигают экрана II.
Уберем теперь счетчики. В соответствии
с представлением, что предметы суще¬
ствуют даже тогда, когда их не видят, мы
должны допустить, что эти частицы, не
обнаруженные счетчиками, действительно
прошли через щель А или В и что всякая
частица, прошедшая через точку Р слева
от экрана I, прошла по траектории L,
чтобы достичь точки Q на экране II Эта
гипотеза о реальном существовании неиз¬
меренной траектории качественно опреде¬
ляет характеристики предлагаемой модели.
В самом деле, если предположить, как мы
только что это сделали, что существует
траектория L, то из этого следует вывод,
что каждая частица прошла через щели,
чтобы достичь Q.
Но тогда становится ясной необходи¬
мость придать каждому микрообъекту соб¬
ственное протяженное поле. В самом де¬
ле, если оказаться на экране II рядом с
минимумом интерференционной картины и
рассмотреть частицы, прошедшие через
щель А, то можно увидеть, что они имеют
тенденцию не попадать в данную область.
7.	«Вопросы философии» № 6.

98
Ж. п. ВИЖЬЕ
Если же, наоборот, закрыть щель В, то эта
тенденция исчезнет. Имеются, следователь¬
но, частицы, прошедшие через щель А,
траектории которых изменяются вслед¬
ствие закрывания или открывания ще¬
ли В. Это наводит на мысль о том, что
движения изолированных частиц наруше¬
ны изменением условий в макроскопиче¬
ских пределах (присутствием или отсут¬
ствием щели В для частиц, проходящих
через щель А) и, следовательно, что на
эти частицы влияет протяженное явление,
учитывающее эти условия.
а
Из предыдущего анализа следует, что
если допустить объективное существова¬
ние микрообъектов и существование дви¬
жения по траектории L их точечных аспек¬
тов, то вытекает необходимость придать
им также реальный: протяженный волно¬
вой аспект. Эти гипотезы почти неизбеж¬
но приводят к «модели» причинной интер¬
претации, которая рассматривает микро¬
объекты, как особую область 1 в протяжен¬
ном явлении.
Эта точка зрения, представляющая со¬
бой объективный синтез волновых и кор¬
пускулярных аспектов микрообъектов, сво¬
дится к тому, что они рассматриваются
одновременно и как волны и как частицы:
каждый микрообъект является одновре¬
менно и волной и частицей. Для развития
подобной интерпретации, как уже было
сказано, нужно решить ряд проблем, ко¬
торые мы сейчас перечислим.
В первую очередь нужно построить де¬
терминистскую модель индивидуальных
микрообъектов, которая позволит опи¬
сать количественно их действительное по¬
* Под особой областью мы понимаем об¬
ласть, обладающую характерными свойства¬
ми, которые отличают ее единственным и
математически хорошо выражающимся об¬
разом от протяженной сферы, составной
частью каковой она является; в первом
приближении можно, конечно, математиче¬
ски символизировать это отличие посред¬
ством сингулярности.
ведение, а именно движения (не классиче¬
ские) их корпускулярных аспектов.
Затем нужно показать, что распределе¬
ние движений данного ансамбля подобных
объектов дает, хотя бы приближенно, ста¬
тистическое распределение, связанное с
известными решениями гр волновой меха¬
ники.
Нужно, наконец, рассмотреть вопрос о
взаимодействии частиц, интерпретировать
уравнение Шредингера в конфигурацион¬
ном пространстве и рассмотреть вопрос о
релятивистских уравнениях и квантовых
статистиках.
Прежде чем перейти к этим проблемам,
я хотел бы сделать несколько замечаний.
Наша модель основывается, как мы виде¬
ли, на идее, что каждый микрообъект об¬
ладает одновременно корпускулярными и
волновыми реально протяженными свой¬
ствами. Это, по-моему, делает возможным
попытку синтеза волновых и корпускуляр¬
ных свойств микрообъекта. В противопо¬
ложность Бору, который утверждал, что
эти два свойства несовместимы, мы пред¬
ложили модель, где они выступают ка-к
диалектическое единство. Конечно, это
еще не доказывает нашей правоты. Но, во
всяком случае, подобный подход вполне
соответствует духу диалектического мате¬
риализма, поскольку вместо того, чтобы
утверждать, что оба свойства абсолютно
противоречивы, мы их объединяем в более
глубоком синтезе.
Далее, представление, что микрообъек¬
ты обладают устойчивым корпускулярным
аспектом (хотя бы внутри пространствен¬
но-временной трубки), в значительной мере
подсказано опытом. Достаточно обратиться
к камере Вильсона или фотопластинке,
чтобы убедиться в этом. Я хорошо знаю,
что этот синтез резко оспаривается даже
отдельными марксистами под тем предло¬
гом, что он придает некоторым аспектам,
свойствам микроявлений определенные
макроскопические качества (такова труб¬
ка-траектория, упомянутая выше). Говори¬
лось, в частности, что эта теория меха¬
нистическая и что невозможно описать
какое бы то ни было свойство микрообъ¬
екта, руководствуясь макроскопическими
явлениями. По мнению этих марксистов,
подобная попытка является реакционной,
потому что она стремится ввести в микро¬
физику пространственно-временные при¬
чинные описания, характерные для клас¬
сической механики.
Мнение этих критиков кажется мне
неверным, они подменяют диалектический
материализм узкой и догматической кон¬
цепцией. Я полагаю неправильным расце¬
нивать теорию как механистическую толь¬
ко потому, что она использует отдельные
стороны классической механики. Попытка

К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ ПОВЕДЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ МИКРООБЪЕКТОВ
свести электр&н к точке или к шарику,
вынужденному двигаться по псевдокласси¬
ческой траектории, означала бы, конечно,
шаг назад. Но совсем не это является
целью новой интерпретации. Мы, напро¬
тив, считаем, что электрон, например,
представляет структуру, теоретически
поддающуюся анализу, обладающую одно¬
временно протяженными волновыми и кор¬
пускулярными свойствами.
Говоря, что этот корпускулярный аспект
движется внутри трубки, которая может
быть описана во времени—пространстве и
в некотором смысле сравнена с классиче¬
ской траекторией, мы вовсе не хотим
сказать, что мы стремимся свести новую
микромеханику к данным классической ме¬
ханики. Мы просто утверждаем, что неко¬
торые свойства классической механики
могут быть использованы в области эле¬
ментарных частиц. Было бы догматизмом,
по-моему, утверждать априори, что все
формы законов классической механики
неприложимы к области изучения микро¬
скопических частиц. Правильнее, на мой
взгляд, решить вопрос, в какой степени
могут быть пригодными законы классиче¬
ской концепции.
Самая возможность первого варианта
причинной интерпретации показывает, что
в этом направлении можно идти дальше,
чем предполагалось, и что некоторые кон¬
цепции (гамильтоновская формулировка
законов механики) еще применимы для
описания некоторых свойств индивидуаль¬
ных микрочастиц. Что касается нас, то
мы думаем, что механические образы не¬
достаточны для описания индивидуаль¬
ных явлений, но что они способны ука¬
зать природу и характер качественно но¬
вых свойств, которые следует ввести для
описания индивидуальных микрообъектов.
Изучение моментов, где формы классиче¬
ской механики оказываются недостаточ¬
ными, представляет особый интерес, по¬
тому что позволяет разработать новые
концепции, открывающие возможности
преодоления противоречий. Известно, что
противоречия в существующих механиче¬
ских теориях часто давали толчок к воз¬
никновению необходимых для их преодоле¬
ния идей. Так, например, трудности и
противоречия классической теории элек¬
тронов Лоренца позволили разработать
основные концепции частной теории отно¬
сительности.
Концепция, рассматривающая корпус¬
кулярный аспект как концентрацию поля,
проводит в квантовой механике 'взгляды
Декарта и Эйнштейна относительно глубо¬
кой природы, присущей законам движе¬
ния. В самом деле, если рассматривать
частицы как формы существования мате¬
риального протяженного поля, то возмозк-
_	в
но понять известную проблему взаимодей¬
ствия полей и материи в духе диалекти¬
ческого материализма, который рассматри¬
вает различные качественные свойства
как особенности единой материальной сре¬
ды. («Действительное единство мира,
говорил Энгельс, — состоит в его мате¬
риальности».) Проблема заключается в том,
чтобы открыть особенности данной среды
и общие законы, управляющие ею, причем
эволюция поля и движения корпускул вы¬
ступят как частное следствие более общих
законов развития материи.
С этой точки зрения многочисленные
критические замечания относительно на¬
ших концепций, содержащиеся в статье
Г. А. Свечникова, посвященной борьбе про¬
тив индетерминизма в квантовой механи¬
ке (см. «Вопросы философии» № 6 за
1954 год), как мне кажется, обнаружи¬
вают недостаточный анализ теории и непо¬
нимание целей, которые мы преследуем.
Мы не пытались построить модель элек¬
трона, допускающую возможность одновре¬
менного определения координаты и скоро¬
сти. Мы просто сказали, что корпуску¬
лярный аспект обладает одновременно и
координатой и скоростью. Мы не стреми¬
лись свести единство корпускулярных и
волновых свойств к внешней механиче¬
ской связи между корпускулой и окружаю¬
щим ее волновым полем, поскольку мы их
рассматриваем как свойства единого вол¬
нового поля.
Мы не намеревались свести к низшим,
чисто механическим формам движение ин¬
дивидуальных микрообъектов, поскольку,
как увидим далее, теория движения, необ¬
ходимая для объяснения квантовых стати¬
стических ансамблей, порывает с лапласов-
ским детерминизмом.
* * *
Теперь перейдем ко второй, главной про¬
блеме теории: на основе чего корпускуляр¬
ный аспект микрообъектов распределяется
с плотностью М2> определяемой решением
линейных уравнений волновой механики.
Это возвращает нас к теории стохасти¬
ческих ансамблей элементарных частиц,
соответствующих нашей модели.
Постепенно выявились две основные
точки зрения в оценке значения статисти¬
ческих квантовых ансамблей.
Согласно первой точке зрения, отража¬
ющей взгляды копенгагенской школы, со¬
вокупность всех возможных сведений, ко¬
торые можно достичь о микрообъекте, со¬
общается «функцией состояния» гр стати¬
стического характера. Наблюдаемый на
опыте статистический характер квантовых
явлений есть результат непредвиденных
взаимодействий между микрообъектом и
макроскопическими приборами. Вот поче¬

100
Ж. П. ВИЖЬЕ
му сторонники копенгагенской школы за¬
щищают позитивистскую идею о невоз¬
можности познать и . описать структуру и
поведение микроявлений вне зависимости
от наблюдателя.
Вторая точка зрения, выраженная в
различных формах, была сформулирована
с самого возникновения квантовой меха¬
ники де Бройлем и Ланжевеном. Забытая
в течение 20 лет, она была вновь возрож¬
дена и развита в 1947 году в СССР, а за¬
тем^ недавно Бомом, де Бройлем и автором
этой статьи.
Я. Терлецкий, например, следующим
образом резюмирует эту точку зрения:
1) Микрообъекты существуют независи¬
мо от всякого наблюдателя.
2) Возможно создать детерминистское
представление, учитывающее одновре¬
менно реальное индивидуальное поведение
микрообъектов и объективные свойства
статистических ансамблей таких объектов.
Эта «модель» должна учитывать корпуску¬
лярные и волновые свойства микропроцес¬
сов.
3) Квантовая механика не есть теория
индивидуального микрообъекта, как ее
считали в соответствии с принципом до¬
полнительности. Квантовая теория — это
статистическая теория, то есть теория,
применяемая к статистическим ансамблям
микрообъектов. Квантовая механика не
может полностью отобразить движение
индивидуальных микрообъектов (электро¬
нов, фотонов и т. д.), она отражает лишь
поведение ансамбля тождественных микро¬
объектов, появляющихся либо одновремен¬
но, либо один за другим в последователь¬
ных опытах. Это происходит вследствие
того, что существующий аппарат кванто¬
вой механики позволяет учесть только
возможные значения различных физиче¬
ских величин (проблема собственных зна¬
чений) и вероятности перехода от одного
состояния к другому. Знание вероятности
данного состояния микрообъекта не дает
еще полных сведений о его истинном со¬
стоянии, и, следовательно, описание, дан¬
ное квантовой механикой при помощи вол¬
новой функции, не отображает полностью
состояния объекта.
Можно проиллюстрировать эксперимен¬
тально эту точку зрения. Известные опы¬
ты Вавилова по микроструктуре света,
явившиеся продолжением опытов Тэйлора,
Демпстера и Бато, выяснили, что интерфе¬
ренционная картина, полученная при по¬
мощи световых потоков слабой интенсив¬
ности, представляет флюктуации, соответ¬
ствующие притеканию индивидуальных
фотонов, образующих эти потоки. Можно
заметить, что, если темные полосы оста¬
ются без изменения, светлые полосы пред¬
ставляют беспорядочные независимые
флюктуации. Это можно истолковать так:
фотоны подчиняются в своем кажущемся
статистическом хаосе обычным волновым
законам.
В общем, в рамках этой второй точки
зрения основная проблема, стоящая перед
физиками, может быть резюмирована сле¬
дующим образом: изыскать «модель» и
детерминистскую микромеханику инди¬
видуальных микрообъектов, допускающую
в качестве объективной статистической
механики обычную квантовую механику.
В этом смысле, например, де Бройль,
развивая в 1927 году свою теорию двой¬
ного решения, различал: реальную волну
и, характеризующуюся сингулярностью
и выражающую одновременно частицу и
ее поле, и волну гр той же фазы, призван¬
ную описать статистическую эволюцию ан¬
самбля частиц вышеописанного типа.
Ясно, что только вторая точка зрения
совместима с материалистической концеп¬
цией, и мы ее принимаем. Теперь попы¬
таемся установить, что вышеизложенные
статистические законы, дающие в своей
совокупности определение элементарных
частиц, воспроизводят обычную квантовую
механику (интерпретированную в рамках
вышеизложенной точки зрения).
Статистические законы, конечно, опи¬
сывают реальное поведение ансамблей рас¬
сматриваемых объектов и не имеют ничего
общего со сведениями (более или менее
обширными) возможного наблюдателя от¬
носительно ансамбля объектов. Для нас
вычисление вероятностей фактически
имеет целью правильное описание того,
как в действительности происходят неко¬
торые явления в очень большом ансамбле
явлений, подчиненных более глубоким и
весьма сложным причинным законам.
Основываясь на известных положениях
Энгельса о случайности и необходимости,
развитых им в «Диалектике природы», мы
совместно с Бомом пришли к тому, что
может быть названо «теорией уровней»,
которая кажется мне вполне соответству¬
ющей основным положениям диалектиче¬
ского материализма. Согласно этой концеп¬
ции, материальные явления существуют
объективно и качественно неисчерпаемы.
По мере того, как анализируются их свой¬
ства и их поведение, обнаруживаются бес¬
престанно новые, более сложные свойства,
которые связаны с качественно отличны¬
ми формами существования материи.
Эта точка зрения позволяет, по суще¬
ству, сохранить оба класса законов (при¬
чинных и статистических), как описыва¬
ющих реальное поведение вещей, ибо нико¬
гда нельзя будет объяснить это поведение
при помощи лишь одного из этих законов.
Например, мы не считаем, чтобы когда-
нибудь было возможно разработать модель

К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ ПОВЕДЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ МИКРООБЪЕКТОВ
частицы и единую систему причинных за¬
конов, позволяющую при наличии доста¬
точно широких начальных условий вычис¬
лить раз навсегда эволюцию природы, так
как существование такой системы проти¬
воречит неисчерпаемости вещей. Равным
образом в этой системе не могут существо¬
вать границы для научного анализа явле¬
ний, поскольку статистический закон не¬
обходимо зависит от объективно существу¬
ющей более глубокой причинной основы
(уровня). Научное знание будет безгра¬
нично прогрессировать в процессе анализа
объективных явлений, никогда не исчер¬
пывая их богатства. Причинные и стати¬
стические законы оказываются неразрыв¬
но связанными между собою на любом
уровне.
Далее, мы считаем, что причинные за¬
коны, которые мы предлагаем для описа¬
ния индивидуального поведения микрообъ¬
ектов, лишь приближенно выражают со¬
стояние материи. Всегда будут существо¬
вать за пределами теории очень сложные
явления, как внешние, так и имеющие
глубокую основу, которые, будучи инди¬
видуально детерминированы, в действи¬
тельности проявляют себя как случайные.
С нашей точки зрения, совокупность
тех или иных законов описывает опреде¬
ленный уровень движения, примером чего
может служить классическая механика
или законы о газах. Эти законы действи¬
тельны только для данного уровня и долж¬
ны быть заменены новыми законами при
переходе к другому уровню. Опыт показал,
что нельзя распространять классическую
«модель» на индивидуальные микрообъек¬
ты, представляющие классическую мате¬
рию, и что для выяснения молекулярного
строения газов понадобилась кинетическая
теория.
Было бы неверно утверждать, что преж¬
ние законы являются приближением к но¬
вым законам (которые, говоря словами
Кирхгофа, только «увеличили число деся¬
тичных знаков»). Может оказаться, что
они являются выражением более сложных,
стохастических эффектов, определяемых
совершенно иными, более глубинными за¬
конами. В данном случае это можно сказать
в отношении классической механики, кото¬
рая, согласно теореме Эренфеста, описывает
некоторую разновидность среднего движе¬
ния микрообъектов, обладающих волновы¬
ми свойствами, абсолютно чуждыми клас¬
сической модели.
Впрочем, как заметил Давид Бом, поня¬
тие уровня не обязательно связано с по¬
нятием измерения (например, «квантовый
уровень» должен был бы соответствовать
размерам от 10'5 до 10‘13 см, за которыми
окажется более глубокий уровень, и т. д:).
Эго понятие может также быть связано
е особыми физическими условиями, ка£
то: большой плотностью, очень большой
энергией или необычайной сложностью
организации.
По этой концепции, всякий уровень
управляется причинными законами и
испытывает в форме стохастических зако¬
нов хаотическое действие бесконечного
ансамбля уровней, составляющих природу.
Во всяком физическом явлении теснейшим
образом как бы переплетены причинность и
случайность; всякое явление есть одновре¬
менно синтез и подвижная производная
бесконечно сложных движений материи, из
которой данное явление возникает.
Эта объективная концепция понятия
случайности, к которой недавно присоеди¬
нился и де Бройль, позволит нам понять
статистическое распределение корпуску¬
лярного аспекта микрообъектов и пока¬
зать, что оно стремится к распределению
|гИ2, предусмотренному обычной теорией.
Рассмотрим объект, представленный
сингулярной реальной волной и, которая
за пределами корпускулярного аспекта
сливается с нормальным .решением ф вол¬
нового уравнения. Произведенный анализ
показывает, что все происходит так, как
если бы корпускулярный аспект подчи¬
нялся силам нового рода, определяемым
через ф. Но совершенно очевидно, что это
только абстракция, поскольку предельные
условия необходимо являются лишь при¬
ближением к реальным физическим усло¬
виям и поскольку, общее говоря, предло¬
женная модель (в частности, волна и с ее
законом распространения) не может пре¬
тендовать на то, что она исчерпывает при¬
роду явления. Этот закон имеет абсолют¬
ное значение только на определенной сту¬
пени и при определенной степени точно¬
сти, и можно заранее утверждать, что
открытие еще неизвестных пока свойств
материи, соответствующих более глубокому
уровню, внесет в него некоторые отклоне¬
ния, достаточные для того, чтобы не рас¬
сматривать этот закон как абсолютный.
Итак, эти соображения запрещают нам
говорить о строго одинаковых условиях
для различных частиц. Теоретические по¬
ложения, к которым мы пришли, могут,
как всякое выражение физического зако¬
на, только выражать какой-то вид средне¬
го состояния реальной системы. Отсюда
следует, что частица не может точно сле¬
довать по траекториям, введенным в тео¬
рию, и должна испытывать беспорядочные
флюктуации, которые отклоняют траекто¬
рии от предусмотренного вначале движе¬
ния. Выдвигая разумные гипотезы о флюк¬
туациях, можно показать, что распределе¬
ние будет стремиться к распределению
|гр|2, которое наблюдалось на опыте.
Эта теорема, доказанная Бомом и мною

102
Ж. П. ВИЖЬЕ
(«Physical Review». Oct. 1954. These. Paris.
1954), играет основную роль в теории, по¬
скольку она позволяет установить, что
квантовые распределения соответствуют
равновесному распределению ансамбля
микрообъектов, находящихся в реальных
физических условиях. Это представляет
конкретную иллюстрацию особой модели
микрообъекта, которую мы предложили,
отправляясь от статистической точки зре¬
ния, развитой Блохинцевым и Терлецким.
Новая интерпретация резко противо¬
стоит обычной интерпретации значения
понятия вероятности.
Для копенгагенской школы вероят¬
ность — неотъемлемый элемент теории,
который решительно ограничивает наше
познание природы. С точки зрения Бора,
Паули и Гейзенберга, например, абсолют¬
но невозможно решить в квантовом плане
проблему движения индивидуальных мик¬
рообъектов, а это полностью разрушает
детерминизм. Распределение Р — М2 оста¬
нется по своей природе принципиально
яе объяснимым, не поддающимся анализу
и неизменным, каковы бы ни были физиче¬
ские условия, действующие на частицы.
В причинной интерпретации, наоборот,
нет необходимости вводить такое ограниче¬
ние наших знаний. Как мы только что ви¬
дели, возможно создать детерминист¬
скую «модель» индивидуальных микро¬
объектов, позволяющую объяснить распре¬
деление Р = М2 ансамбля таких объектов
в данном состоянии при учете воздействия
внешних явлений на рассматриваемую си¬
стему частиц.
Тем не менее (и я повторяю это) новая
интерпретация не есть возвращение к ме¬
ханическому детерминизму Лапласа. Мы
не думаем, что модель частицы и система
единых законов позволят при наличии до¬
статочно широких условий вычислить раз
навсегда эволюцию природы.
Напротив,— и в этом именно, по наше¬
му мнению, известный интерес доказанных
нами стохастических теорем — мы ввели
и систематически использовали диалекти¬
ческое понятие абсолютного (то есть соот¬
ветствующего объективной реальности) и
вместе с тем относительного (поскольку
ни одна модель не может исчерпать богат¬
ство объективной реальности) характера
всякой теории, относящейся к природе
иикрообъектов.
Бюлее того, приписывать установление
предельных квантовых плотностей флюк¬
туациям, имеющим в своей основе более
глубокие воздействия, значит осуществить
в отношении квантовой теории попытку,
аналогичную той, какая была предпринята
Перрэном, Эйнштейном и Смолуховским,
когда они приписали броуновское движе¬
ние хаотическому движению молекул, ко¬
торых никто до того не наблюдал, вме¬
сто того, чтобы сделать предположение о
необъяснимости этого движения по самой
природе. Тем самым они открыли путь не
только к наблюдению этих гипотетических
частиц, но и к теоретическому исследова¬
нию многочисленных явлений. Мы наде¬
емся также, что изложенные нами гипо¬
тезы, исходящие из предположения, что
плотность Р = 1^12 обусловлена действи¬
ем более глубоких явлений, откроют путь
к изучению этих явлений, поскольку но¬
вая интерпретация ставит новые проблемы,
яе разрешимые в рамках старой теории.
В каких условиях, например, можно полу¬
чить Р = М 2? Сколько времени требует¬
ся, скажем, для того, чтобы ансамбль ми¬
крообъектов в данном состоянии достигал
предельной плотности Р — М 2? Вот во¬
просы, которые, как мы надеемся, повлекут
за собой постановку опытов нового типа.
С этой точки зрения мне кажется не¬
правильным утверждение Г. А. Сзечнико-
ва, что причинность в квантовых про¬
цессах понимается мною так же, «как в
аналитической механике, то есть как воз¬
можность определения движения микро¬
частицы по известным начальным усло¬
виям» («Вопросы философии» № 6 за
1954 год, стр. 140), и что мы рассматри¬
ваем электрон «как механическое, а не
физическое образование» (см. там же).
Модель микрообъектов, которую мы пред¬
лагаем, качественно отличается от класси¬
ческих концепций, поскольку она образо¬
вана на основе реальных волновых явле¬
ний и объединяет реальный корпускуляр¬
ный аспект с аспектом протяженности и
поскольку основная статистическая теоре¬
ма, разработанная нами совместно с Бо¬
мом, учитывает качественно неисчерпае¬
мый характер материи и всеобщее взаимо¬
действие вещей.
* * *
Остается еще рассмотреть третий во¬
прос, который сыграл решающую роль в
дискуссии по основным проблемам кванто¬
вой механики, а именно — теорию измере¬
ния.
Теория измерения составляет, на мой
взгляд, один из наиболее оригинальных
вкладов в новую интерпретацию, так как
она впервые позволяет произвести анализ
процесса взаимодействий между применяе¬
мыми обычно макроскопическими прибо¬
рами и наблюдаемыми микрообъектами,
при этом и приборы и микрообъекты рас¬
сматриваются, конечно, как объективно
существующие. Предлагаемая модель мик¬
рообъекта позволяет доказать, что по отно-
шению к реальным волновым явлениям
приборы играют объективную роль спект¬
ральных анализаторов в смысле, употреб¬
ляемом Блохинцевым.

К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ ПОВЕДЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ МИКРООБЪЕКТОВ
В противовес копенгагенской школе,
принципиально отрицающей возможность
установления объективных результатов
измерений микрообъектов и считающей,
что целью теории является лишь создание
математического символизма для «упоря¬
дочения» тех измерений, которые произве¬
дены наблюдателем, выдвигаемая нами
причинная интерпретация отражает диа¬
метрально противоположную позицию. Со¬
гласно этой интерпретации, микрообъекты
и приборы, сами состоящие из микрообъек¬
тов, существуют в природе независимо от
нас. Их можно описать, по крайней мере
на рассматриваемых уровнях, при помощи
волн и, которые дают приближенное
представление о микрообъектах. Эти вол¬
ны позволяют также вычислить посред¬
ством их симметричных частей статисти¬
ческую плотность ансамблей частиц в
данном состоянии после достижения ими
состояния равновесия. «Скрытые парамет¬
ры» одновременно характеризуют описа¬
ние как микрообъекта, так и измеритель¬
ного прибора.
До взаимодействия микрообъект и при¬
бор движутся независимо друг от друга и
их функции состояния управляются раз¬
личными гамильтонианами.
Во время измерения осуществляется
взаимодействие между прибором и микро¬
объектом, представленное введением га¬
мильтониана взаимодействия Hi. Прибор и
микрообъект оказывают взаимное влияние,
и начальные состояния микрообъекта и
прибора, очевидно, нарушаются. Это вза¬
имодействие характеризует процесс изме¬
рения, так как наблюдаемые в приборе из¬
менения могут быть причинно связаны с
реальным состоянием микрообъекта и при¬
бора перед измерением.
После измерения в случае прекращения
взаимодействия прибор и микрообъект бу¬
дут эволюционировать независимо, причем
их состояния будут вообще отличны от со¬
стояний, в которых они находились преж¬
де. Их можно в принципе предвидеть, если
заданы начальные состояния микрообъек¬
та и прибора наблюдения.
На основе этих концепций можно по¬
строить каузальную теорию измерений
(D. В ohm «Physical Review». Jan.
1952), показывающую, что макроскопиче¬
ские приборы, которыми мы пользова¬
лись до сих пор, ведут себя фактически
как спектральные анализаторы; они раз¬
лагают реальную падающую волну на вол¬
новые пакеты, соответствующие собствен¬
ным функциям ф / оператора А, сопряжен¬
ного прибору. В этом случае корпускуляр¬
ный аспект входит в один из этих пакетов
ФI, и прибор тогда дает значение Затем
можно показать, что ансамбль измерений
необходимо распределяется на X г с вероят¬
ностью IC/I2, постулированной Бором. Отсю¬
да видно, что на рассматриваемом уровне
об интерпретации соответствуют в настоя¬
щее время одним и тем же эксперименталь¬
ным результатам. Неопределенности Гейзен¬
берга теряют в этой концепции свой идеа¬
листический характер барьера на пути по¬
знания, сохраняя лишь статистическое зна¬
чение:	произведение отклонений типа
Ар и Aq ряда измерений двух канониче¬
ски сопряженных величин р и q, необхо¬
димо удовлетворяет соотношению АрД</=/&.
Итак, соотношения Гейзенберга выра¬
жают всего-навсего статистическое свой¬
ство измерений, производимых в настоя¬
щее время. Так как мы не можем в подоб¬
ных измерениях определить истинные
свойства индивидуальных микрообъектов
(их координаты, импульсы и т. д.), то с
точки зрения статистической мы вынуж¬
дены ограничиваться и рассматривать эти
свойства, характеризующие одновременно
и объект и прибор как временно
скрытые параметры. Доступные наблюде¬
нию величины, с которыми мы имеем дело,
имеют смысл в отношении наблюдаемых
объектов лишь на классическом уровне,
где можно пренебречь влиянием прибора.
Но на квантовом уровне эти величины не
могут характеризовать микрообъекты обо¬
собленно от прибора, поскольку получен¬
ные результаты являются следствием вза¬
имодействия, которым невозможно вообще
пренебречь.
* * *
После рассмотрения трех основных про¬
блем, касающихся индивидуальных микро¬
объектов (дуализм волн-частиц, статисти¬
ческое распределение и теория измерений),
коснемся в общих чертах разрабатываемых
сейчас вопросов и наметим дальнейшие
задачи, требующие разрешения в рамках
субмикроскопической механики.
Прежде всего необходимо выяснить в
рамках реального пространства -— времени
поведение системы взаимодействующих
объектов, статистическое распределение
которых правильно описывается волной
Шредингера в конфигурационном про¬
странстве. Совершенно очевидно, что само
это описание несовместимо с каким бы то
ни было законом причинности и с мате¬
риалистической концепцией развития ма¬
терии в пространстве — времени. Конечно,
здесь не место вдаваться в математические
подробности развиваемой де Бройлем
и мною теории. Она основана на идее,
что N микрообъектов могут быть уподоб¬
лены N соответствующих реальных волн,
распространяющихся в пространстве —
времени и взаимно влияющих друг на дру¬
га. Можно показать, что в подобной моде¬
ли действительно осуществляется стати¬
стическое распределение корпускулярных

104
Ж. П. ВИЖЬЕ
аспектов в соответствии с решениями
уравнения Шредингера в конфигурацион¬
ном пространстве. Разумеется, это лишь
первый шаг, и мы, стараясь понять физи¬
ческий смысл статистик Бозе — Эйнштей¬
на и Ферми — Дирака, ввели в нашей мо¬
дели понятие спина.
Другое направление исследований со¬
стояло в том, чтобы выявить конкретное
значение понятия спина. Обратимся для
этого к гидродинамической модели инди¬
видуальной корпускулы (ем. Бом и Вижье
«Physical Review». Oct. 1954). Если упо¬
добить каждую индивидуальную корпуску¬
лу некоторому виду сингулярности, лока¬
лизованной в потоке жидкости, то возмож¬
но постичь понятие спина, говоря, что
каждый элемент этого потока обладает
вихревым движением. Это равносильно до¬
бавлению третьего скрытого параметра
(вращения, свойственного двум парамет¬
рам — положению и скорости) к тем, ко¬
торые были введены ранее.
Если предположить, что сингулярная
часть потока, соответствующая корпуску¬
лярному аспекту микрообъекта, вращается
вокруг самой себя синхронно вращению
протяженной части волны, с которой она
связана, то можно разработать теорию
спина индивидуальных микрообъектов,
которая дает статистические результаты,
полученные в вероятностной интерпрета¬
ции.
Предложенная Бомом и мной, эта модель
была распространена Бомом, Тиомно и
Шиллером («Nuovo Cimento». Supplement,
fasc. 1. 1955) на случай уравнения Ди¬
рака и, наконец, Гальбваксом, Лошаком и
мною (в докладе, октябрь 1954 года) на об¬
щий случай релятивистских спиновых ча¬
стиц.
В другого рода исследованиях следует
поставить проблему структуры корпуску¬
лярного аспекта, вводимого новой интер¬
претацией. Это очень трудная математиче¬
ская проблема, которая заставила де Бройля
отказаться от своей начальной теории. Де¬
ло идет об исследовании особых локализо¬
ванных решений нелинейных уравнений,
имеющих распространение в регулярной
части волны, в соответствии с законами
движения в новой интерпретации.
Ввиду отсутствия общих математиче¬
ских теорий таких уравнений можно лишь
постепенно выработать соответствующую
математическую теорию. В последнее вре¬
мя, однако, интересные результаты в этом
плане были достигнуты в Институте име¬
ни Анри Пуанкаре. Фер (см. Диссертацию,
представленную в декабре 1955 года), воз¬
рождая, в частности, старые идеи де Брой¬
ля, сумел установить асимптотическую
структуру подобных решений, и это, как
иы надеемся, позволит нам приступить к
изучению проблемы взаимодействия между
корпускулярными аспектами, расстояние
между которыми имеет величину порядка
10-13 см.
* * *
Для того, чтобы полнее раскрыть из¬
вестные результаты, остается еще рассмо¬
треть проблему вторичного квантования
в новой интерпретации. Следует сразу же
сказать, что нам еще не удалось в доста¬
точной мере изучить эту проблему, так
как она представляется нам в совершенно
ином свете, чем в обычных теориях.
В вероятностной интерпретации речь
идет о том, чтобы получить представление
лишь о статистических результатах про¬
цесса преобразования одних элементарных
частиц в другие. Согласно этой интерпре¬
тации, всякое индивидуальное описание
этих преобразований по самой своей при¬
роде недоступно человеческому пони¬
манию и не зависит от возможного при¬
чинного описания.
Для нас, наоборот, важно создать при¬
чинное описание этих индивидуальных
преобразований, которые дают обычные
результаты при применении к статистиче¬
скому коллективу. Такое объяснение не
может, очевидно, быть понятно прежде,
чем будет достигнут качественно новый
этап, и я ограничусь лишь указанием со¬
временного направления предпринятых
исследований. Вернемся к предложенной
модели индивидуального микрообъекта.
Для объяснения индивидуальных преобра¬
зований одних частиц в другие сразу же
напрашивается мысль о том, чтобы (если
наша концепция правильна) рассматри¬
вать их как формы различных колебаний
основной единой субстанции, преобразу¬
ющиеся друг в друга при определенных
физических условиях.
Это приводит нас к еще более радикаль¬
ному пересмотру обычных концепций. Как
известно, механический, классический ато¬
мизм представлял атомы в виде малень¬
ких частиц, беспорядочно двигающихся в
пустоте. Идея о том, что микрообъекты на
самом деле образуются из волновых явле¬
ний, которые могут качественно преобра¬
зовываться, заставляет отказаться от этой
дуалистической концепции и приводит к
замене понятия пустоты протяженной хао¬
тической субмикроскопической субстан¬
цией.
На субмикроскопическом уровне вся
природа в целом должна быть уподоблена
некой единой материальной субстанции,
обладающей сильными вихревыми и бес¬
порядочными движениями. Тогда части¬
цы — это просто волны слабой амплитуды,
распространяющиеся в этой среде, подоб¬
ные в известном смысле звуковым волнам,

К ВОПРОСУ О ТЕОРИИ ПОВЕДЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ МИКРООБ1>ЕКТОВ
распространяющимся в жидкостях. Если
эта гипотеза правильна, тогда можно по¬
нять преобразование одних частиц в дру¬
гие, что просто соответствует мгновенным
изменениям волнового состояния этой суб¬
станции.
Конечно, я не претендую на то, что мы
абсолютно правы и что все происходит
именно вышеописанным образом. Однако
в работе, которая вскоре будет опублико¬
вана в «Physical Review», нам (Бому, Ло¬
шаку и мне) удалось показать, что воз¬
можно разработать количественную тео¬
рию подобного потока, обладающего одно¬
временно беспорядочными и вихревыми
движениями, теорию, совместимую с реля¬
тивистскими принципами, согласно кото¬
рым волны распространяются в соответ¬
ствии с уравнением Дирака. Квантовый
потенциал, введенный де Бройлем, приоб¬
ретает, таким образом, новый смысл. Он
выражает влияние беспорядочных флюк¬
туаций основной субмикроскопической
субстанции на распространяющиеся в ней
волны. Отправляясь от этой начальной
картины и обогащая ее, мы надеемся по¬
строить причинную теорию взаимодей¬
ствия микрообъектов.
Сказанного, я надеюсь, достаточно, что¬
бы убедиться в том, что новая, субмикро-
скопическая механика, будучи далека от
желания вернуться к классическим кон¬
цепциям, стремится просто использовать
некоторые формы и некоторые точные мо¬
дели для того, чтобы продвигаться посте¬
пенно к познанию явлений, лежащих в
основе квантовой теории.
Конечно, слишком рано утверждать, что
эта концепция, некоторыми своими сторо¬
нами напоминающая очень старые идеи
Декарта, Римана, Кельвина и Эйнштей¬
на, действительно соответствует поведе¬
нию материи на таких глубоких уровнях,
которые мы еще не в состоянии обнару¬
жить экспериментально.
Однако данная концепция представляет
интерес в том отношении, что она служит,
как нам кажется, отправным пунктом для
материалистического истолкования пробле¬
мы. В течение XIX века представление об
атомах, создававшееся физиками-материа-
листами, противниками венской эмпирио-
критической школы, до экспериментальных
открытий Перрэна и его последователей,
было, очевидно, грубо приближенным. Но
это представление, в чем его великая за¬
слуга, ориентировало на исследования но¬
вых областей, самое существование кото¬
рых оспаривалось идеалистической школой.
Равным образом мы надеемся, что пред¬
принимаемая нами попытка будет ориен¬
тировать физиков на исследование поведе¬
ния индивидуальных микроявлений и суб-
микроскопических свойств материи.
* Я; *
В заключение я хотел бы сделать не¬
сколько общих замечаний.
В своей статье я прежде всего стремил¬
ся подчеркнуть, что борьба между идеа¬
лизмом и материализмом в физике ведется
не только в плане философских дискуссий,
но также и в особенности в научном пла¬
не, ввиду того широкого распространения,
которое получила интерпретация копенга¬
генской школы. Физики-материалисты на¬
ходятся сегодня, быть может, впервые в
истории науки со времени Возрождения,
перед лицом господствующей идеалистиче¬
ской школы. Они смогут продвинуть науку
и повернуть взгляды физиков в свою сто¬
рону лишь только в том случае, если они
сумеют не только разоблачить идеалисти¬
ческие основы, на которых неправомерно
строится вероятностная интерпретация, но
главным образом создать материалистиче¬
скую теорию природы и поведения инди¬
видуальных микрообъектов. С этой точки
зрения мне представляется, что в СССР
слишком оптимистически расценивают об¬
щую ориентацию физиков в капиталисти¬
ческом мире. Совершенно верно, что вы¬
ступления советских физиков и само раз¬
витие причинной интерпретации породили
среди западных физиков движение в поль¬
зу материализма, которое постепенно рас¬
ширяется, поскольку ряд американских,
английских, японских, южноамериканских
и немецких физиков стремится к ревизии
принципов копенгагенской школы. Но
громадное большинство физиков еще нахо¬
дится либо на идеалистических, либо на
реформистских позициях. Они, например,
считают, что господствующие принципы
эмпириокритицизма прекрасно совместимы
с материализмом и образуют, самое боль¬
шее, лишь легкую философскую накипь и
что достаточно освободить теорию от этой
■накипи, чтобы сделать ее совместимой с
принципами диалектического материа¬
лизма.
Я считаю абсолютно необходимым, что¬
бы все противники данного направления
начали конкретные изыскания для постро¬
ения новой теории в духе диалектического
материализма и проделали соответству¬
ющую научную работу. Необходимо, чтобы
всякая теория или идея материалистиче¬
ского направления подвергалась обсужде¬
нию не только на основе принципов диа¬
лектического материализма, но также и в
техническом плане.
Нужно, чтобы дискуссия и критика
максимально способствовали быстрейшему
распространению материалистических тео¬
рий. Без критики, без обсуждений и без
сплочения всех противников копенгаген¬
ской школы нельзя бороться против идеа¬
лизма в науке.

106
НС. П. ВИЖЬЕ
Я выражаю йадежду, что в данной
статье мне удалось доказать соответствие
развиваемой нами теории принципам диа¬
лектического материализма, С этой точки
зрения было бы ошибочно, по-моему, про¬
тивопоставлять эту теорию, как это, пови¬
димому, делает Г. А, Свечников, програм¬
ме, предложенной в 1947 году Блохинце¬
вым и некоторыми советскими физиками.
В действительности я считаю, что пред¬
ложенная нами модель индивидуальных
микрообъектов и соответствующая микро¬
механика, которую мы пытаемся разрабо¬
тать, представляют собой конкретную тео¬
рию, иллюстрирующую основные положе¬
ния этой программы. Мы не можем, конеч¬
но, утверждать в данный момент за отсут¬
ствием экспериментальных данных, что
предлагаемая теория является единственно
приемлемой. Возможно, ее придется видо-
измепить, переделать некоторые пункты.
Но я все же считаю, что она принципиаль¬
но верна, так как наша модель постоянно
развивается в направлении этой програм¬
мы, несмотря на небольшой контингент
физиков, работающих над аей в настоя¬
щее время.
Я буду счастлив, если моя статья возбу¬
дит интерес советских физиков к этой тео¬
рии и они включатся в ее разработку вме¬
сте с нами.

Зигмунд Фрейд и его учение
ГАРРИ К. УЭЛЛС 1 (США)
I.	В поисках динамической травмы
К 1881 году, когда 3. Фрейд, окончив
Медицинскую школу в Вене, начал рабо¬
тать в Венской общей больнице, у него за
плечами был пятилетний опыт исследова¬
тельской работы в физиологической лабо¬
ратории профессора Эрнста Брюкке — Из¬
вестного всему миру специалиста по нерв¬
ной системе.
Это помогло ему вскоре стать опытным
диагностом по нервным болезням.
Й здесь Фрейд сразу же столкнулся с
проблемой «неврозов», заболеваний, лишен¬
ных видимых органических причин (ране¬
ний повреждений ткани и других пораже¬
ний). Эти болезни были прямым вызовом
для ученых. Люди болели, а причина их
болезней была совершенно неизвестна. Й
Фрейд поставил своей задачей найти эту
причину. С этой целью он добился загра¬
ничной командировки и поехал учиться к
доктору Шарко в Париж.
Жан Мартен Шарко был одним из са¬
мых видных психиатров второй половины
XIX века. Он был профессором патологи¬
ческой анатомии медицинского факультета
Парижского университета и доктором зна¬
менитой неврологической клиники Саль-
петриер. К нему приезжали учиться сту¬
денты со всего мира.
В Сальпетриере Фрейд изучал истерию,
особенно явления паралича, какими часто
сопровождается эта болезнь. Он научился
отличать органический паралич от его
функциональной формы и вскоре мог почти
с одного взгляда распознавать, органиче¬
ским или истерическим параличом страдает
1 Г. Уэллс, видный американский про¬
грессивный философ, бывший лектор Ко¬
лумбийского университета, в настоящее вре¬
мя преподаватель школы общественных
наук имени Джефферсона в Нью*Йорке, из*
вестей советскому читателю как автор ин¬
тересной книги о прагматизме, вышедшей
недавно в переводе на русский язык. Пуб¬
ликуемая статья написана им для нашего
журнала.
больной. Причиной первого является фи¬
зическая травма или ранение, но какого
рода травма вызывает истерический пара¬
лич? Он обратился с этим вопросом к Док¬
тору Шарко и получил ответ, что это ди¬
намическая травма. Единственное, что он
мог выяснить у своего учителя относи¬
тельно значения этого понятия, было то,
что эта травма невидима. Но какое же это
повреждение, если его нельзя увидеть?
Как можно доказать наличие травмы при
отсутствии ее признаков или определенно¬
го травмированного места? А за этим воз¬
никал основной вопрос: как может возник¬
нуть болезнь без физической на то причи¬
ны? Динамическаятравма — это
звучало научно, но что это значило? Фрейд
потратил все следующее десятилетием 1885
по 1895 год, пытаясь найти это невиди¬
мое повреждение, эту не существующую
реально, зримо Динамическую травму, ко¬
торая, по словам его учителя, была при¬
чиной неврозов,
Поскольку, возвратившись в Вену, он
занялся частной практикой как врач-нев¬
ропатолог, эта проблема приобретала не
только теоретический, но и чисто практи¬
ческий интерес.
В своих поисках Фрейд в 1888 году об¬
ратился к гипнозу (на это его натолкнула
книга доктора Й. Бернгейма «Внушение и
его применение в терапии»). Первые же
попытки лечения гипнозом дали порази¬
тельный результат, и по Вене быстро раз¬
несся слух, что Фрейд — чудотворец.
Однако вскоре его энтузиазм по поводу
метода гипноза стал уступать место скеп¬
тицизму; хотя Фрейд и добивался иногда
блестящих успехов, ему стало ясно, что да¬
же в таких случаях исцеление бывает
лишь кратковременным и гипнотическое
внушение является фактически обманом
пациентов. Он понял, и это еще более важ¬
но, что метод гипноза,-“-по существу, блуж¬
дание впотьмах, ибо единственным кри¬
терием является успех или неуспех, что он
преграждает путь ко всякому подлинно на¬

108
ГАРРИ К. УЭЛЛС
учному исследованию неврозов и их при¬
чин. Он ничуть не помог Фрейду в обнару¬
жении этой беспричинной болезни, этой
динамической травмы, о которой говорил
ему доктор Шарко и которая стала его
подлинной научной страстью.
Как раз в момент, когда исследователь¬
ская мысль Фрейда зашла, казалось, в ту¬
пик, он вспомнил о разговоре со своим
старым другом Йозефом Брейером, который
они вели несколько лет тому назад. Док¬
тор Брейер рассказал ему тогда о новом ме¬
тоде лечения истерии, о знаменитом слу¬
чае Анны 0. Суть этого метода в том, что
Брейер приводил пациентку в состояние
глубокого гипноза и заставлял рассказы¬
вать ему, что именно ее угнетает. Таким
путем после долгого и трудного курса
лечения он добился полного излечения
больной.
По словам Брейера, симптомы болезни
Анны 0. восходили к событиям, связанным
с болезнью ее отца, и являлись фактически
реминисценциями вызванных ими эмоци¬
ональных состояний. В большинстве слу¬
чаев эти реминисценции вращались во¬
круг какой-нибудь мысли или акта, кото¬
рые больная должна была в тот момент
подавлять в себе. Отсюда Брейер сделал
вывод, что болезненные симптомы яви¬
лись заменителями подавленных импуль¬
сов (например, если у больной был в тот
момент импульс танцевать, результатом
стал местный паралич и т. д.).
Открытие Брейера привело Фрейда в во¬
сторг. Он решил, что здесь лежит ключ к
решению проблемы беспричинных болез¬
ней, обнаружению метода их лечения, что
наконец-то найдена динамическая травма,
которую Фрейд так долго искал.
Фрейд немедленно начал использовать
открытый Брейером метод «катарзиса» для
лечения своих пациентов и за два года
смог добавить к «случаю Анны 0.» еще
четыре своих случая. Все они были описа¬
ны в книге «Исследования истерии», вы¬
пущенной в 1895 году Брейером и Фрей¬
дом. В написанном ими совместно преди¬
словии формулировалась теория происхож¬
дения истерических симптомов, которая
основывалась на предположении,
что у каждого человека есть запас так на¬
зываемой «психической энергии», которая
должна находить выход; в противном слу¬
чае она превращается в патологический
симптом. Это и было как раз тем семенем,
которое впоследствии развилось в голове
у Фрейда и выросло в конце концов в за¬
конченную теорию психоанализа.
Однако Фрейд в то время не был еще
готов полностью забросить свои научные
занятия в области нервной анатомии, фи¬
зиологии и неврологии, чтобы подняться
в заоблачные высоты чистой психоло¬
гии. Через месяц после выхода «Исследо¬
ваний истерии» он сел за стол и начал
лихорадочно трудиться над рукописью,
известной сейчас просто под названием
«Проект», которая явилась последней от¬
чаянной попыткой Фрейда удержаться на
почве естествознания, особенно физиоло¬
гии головного мозга, в том виде, в каком
она существовала тогда (эта рукопись уви¬
дела свет только в 1954 году).
, В своем предисловии к «Проекту» Фрейд
писал, что «цель этого труда в том, чтобы
заложить основы психологии, как естест¬
венной науки; то есть, другими словами,
представить психические процессы как ко¬
личественно детерминированные состояния
известных нам материальных частиц и та¬
ким образом сделать эти процессы понят¬
ными для нас и лишенными каких-либо
противоречий». Он прибавлял к этому, что
«указанными материальными частицами
являются нейроны» («The origins of Psy¬
choanalysis». New York, 1954, p. 255). Этот
труд Фрейда был попыткой создать чисто
умозрительным путем науку физиологии
мозга на базе теории нейронов и их дея¬
тельности. В нашу задачу не входит про¬
следить здесь ©о всех деталях ход его рас¬
суждений, но интересно все же отметить,
что Фрейд придавал главное значение про¬
цессам возбуждения и торможения. Про¬
цесс подавления он назвал еще «принци¬
пом нейротической инерции», а в доказа¬
тельство своей теории ссылался только на
то, что никакого учения о мозговой дея¬
тельности нельзя создать, если не допу¬
стить существования чего-то вроде такого
процесса. Вся эта работа Фрейда была по¬
пыткой построить теорию физиологической
деятельности мозга исключительно на до¬
гадках, без помощи экспериментальных
данных. Но это была в высшей степени
интересная попытка. Она в какой-то мере
сходна с попыткой американского физиоло¬
га Джеймса Раша, который, идя таким же
умозрительным путем, хотел разработать
физиологическую теорию человеческого
мозга. На основе того немногого, что было
в то время известно о головном мозге чело¬
века, Фрейд, ка® и Раш до него, построил
целое теоретическое здание в попытке дать
материалистическое объяснение всем
основным психическим явлениям, начиная
с чувства и ощущения и кончая мышлени¬
ем и эмоциями. Но, как ясно видно из са¬
мой этой рукописи Фрейда, он сам с болью
сознавал, что его теоретические построе¬
ния носят совершенно произвольный ха¬
рактер; поэтому вскоре он отказался от
этой задачи и никогда больше не возвра¬
щался к ней.
В 1863 году, когда Джеймс Раш писал
свой трактат «Человеческий интеллект»,
теоретические догадки относительно фи-

ЗИГМУНД ФРЕЙД И ЕГО УЧЕНИЕ
109
зиолошческих процессов, лежащих в осно¬
ве психической деятельности, были необ¬
ходимым и неизбежным этапом в развитии
науки о мозге. Анатомия, неврология и фи¬
зиология еще не достигли к тому времени
такого прогресса, при котором изучение
мозговой деятельности могло бы быть цели¬
ком поставлено на экспериментальную
основу. Но в 1895 году положение резко
изменилось. Е этому времени было уже на¬
коплено вполне достаточно данных для то¬
го, чтобы двинуть вперед науку физиоло¬
гии мозга. Фактически в то самое время,
когда Фрейд разрабатывал свою спекуля¬
тивную физиологию, И. П. Павлов уже на¬
чинал те свои опыты, которые привели
впоследствии к открытию физиологической
основы психической жизни человека. Осно¬
вываться на умозрительных догадках, ко¬
гда физиологической науки, как таковой,
еще не было и не могло быть,— дело одно;
но заниматься спекулятивными теоретиче¬
скими построениями, когда созрели уже все
необходимые условия для создания подлин¬
ной науки,— дело совсем другое. Поэтому,
если теоретические догадки Джеймса Раша
или И. М. Сеченова в 1860-х годах надо
признать важными вехами на пути разви¬
тия науки о мозге, то «Проект» Фрейда,
написанный в 1895 году, был фактически
ненужным суррогатом, подменой экспери¬
ментальной исследовательской работы, ка¬
кая требовалась в то время.
2.	Открытие и разработка психоанализа
С 1895 года Фрейд неизбежно стал дуа¬
листом в трактовке физического и психи¬
ческого, стал отрывать человеческое тело
от сознания. С одной стороны, он считал,
что головной мозг есть орган психической
деятельности человека, что без него не
может быть ни мыслей, ни ощущений. Но,
с другой стороны, он с такой же настойчи¬
востью утверждал, что, поскольку о дея¬
тельности головного мозга известно мало,
психологию надо развивать, как если бы
она была наукой, совершенно независимой
от физиологии мозга.
Наиболее четко он выразил эту мысль в
своей работе «Бессознательное», написан¬
ной уже в 1915 году. Говоря о зависимости
психической деятельности от мозга, он пи¬
сал: «Научными исследованиями неопро¬
вержимо доказано, что психические способ¬
ности связаны с функцией головного мозга
и никакого другого органа... Но все попыт¬
ки установить на основании этого факта
локализацию психических процессов, все
старания доказать, что нервные клетки го¬
ловного мозга являются вместилищами
идей, а нервные ткани — проводниками
раздражений, окончились полной неуда¬
чей... Здесь мы имеем пробел, который в
настоящее время невозможно заполнить, и
психология не должна ставить это своей
задачей. Наша психическая топография в
настоящее время не имеет ничего общего с
анатомией; она имеет дело не с анатомиче¬
скими участками, а с областями психиче¬
ского аппарата безотносительно к занимае¬
мому ими положению в организме. В этом
смысле наша работа свободна от препят¬
ствий и может продолжаться сообразно с ее
собственными требованиями» («Collected
Papers». Vol. IV. London, 1953, p. Ю7)<
Эти соображения и послужили основой
всей дальнейшей работы Фрейда, следу¬
ющим важным этапом которой явилось со¬
здание «теории вытеснения».
Он начал с объяснения психических
процессов нормального, то есть здорового,
человека, чтобы, отправляясь от них, «ре¬
конструировать» ход развития патологиче¬
ских процессов.
Фрейд считал, что нормальный психоло¬
гический процесс развивается одним опре¬
деленным путем: как только в сознании че¬
ловека возникает импульс к действию, вы¬
зывающему в нем страх или стыд, этому
импульсу начинают противодействовать
другие сильные тенденции. По гипотезе
Фрейда, обе эти с-илы, импульс и сопротив¬
ляющиеся ему тенденции, борются друг с
другом «при полном свете сознания» до тех
пор, пока импульс не отвергается и «за¬
ряд психической энергии» из него тем са¬
мым не выталкивается. Для нормально
функционирующего сознания на этом все и
кончается. Никаких болезненных послед¬
ствий, никакого вытеснения не происхо¬
дит, потому что «заряд психической энер¬
гии» полностью выталкивается из непри¬
емлемого импульса.
Но исход борьбы между импульсом к по¬
стыдному действию и сопротивляющимися
ему тенденциями может быть и совершенно
другим. Вместо более или менее продолжи¬
тельной сознательной борьбы между двумя
силами импульс в этом случае почти сразу
по возникновении лишается доступа к со¬
знанию, прячется от него. «Заряд психиче¬
ской энергии» из него не выталкиваются,
вследствие чего этот, ставший теперь бес¬
сознательным импульс сохраняет всю свою
силу. Такой психически заряженный бес¬
сознательный импульс останется, чтобы
преследовать сознание, и раньше или позже
обязательно найдет окольный способ разря¬
дить часть своей «психической энергии».
Эти окольные способы разрядки и проявля¬
ются, согласно Фрейду, в виде невротиче¬
ских симптомов. Он назвал этот процесс
вытеснением.
Фрейд решил, что это и есть наконец
найденная им динамическая травма, о ко¬
торой говорил Шарко. Основа неврозов за¬
ключается не в физиологическом, а в ад-

110
ГАРРИ К. УЭЛЛС
сто психологическом состоянии — вытесне¬
нии. Вытеснение является причиной, меха¬
низмом возникновения та® называемых
беспричинных болезней. Фрейд торжество¬
вал. Его веливий поиск увенчался полным
успехом, он был убежден в этом. Остава¬
лось только разработать детали теории.
Постыдные импульсы — тер¬
мин, каким пользовался Фрейд в этой ран¬
ней стадии разработки своей теории, по¬
том, когда эта теория приобрела закончен¬
ный вид,— стали называться у него вле¬
чениями, среди которых самое важ¬
ное место заняло половое влечение; дру¬
гие сильные тенденции стали
впоследствии рассматриваться им как со¬
ставная часть так называемого сверх-Я —
сознания, обусловливаемого существующи¬
ми социальными, этическими и религиоз¬
ными нормами. Прилагательное «бессозна¬
тельный» уступило место существительно¬
му «бессознательное», пространственно
расположенному где-то в мозгу. Так Фрейд
после 1895 года закончил разработку сво¬
ей теории вытеснения. Но его основная кон¬
цепция, концепция «психической энер¬
гии», осталась без всяких изменений.
Именно эта концепция давала, согласно
Фрейду, объяснение механизма возникнове¬
ния неврозов. По его мнению, неврозы воз¬
никают в тех случаях, когда сознание не
способно вытолкнуть «заряд психической
энергии» из отвергнутого им импульса.
В своем «Автобиографическом исследова¬
нии» Фрейд заявляет, что «теория вытесне¬
ния стала фундаментом для понимания не¬
врозов» и что, «поставив вытеснение в
центр, можно связать с ним все другие эле¬
менты психоаналитической теории» (Ibid.,
pp. 52—53). Теория вытеснения является
одновременно краеугольным камнем и цент¬
ральным стержнем психоанализа, а кон¬
цепция «психической энергии» лежит в
основе теории вытеснения. Но сколько по¬
том ни писал Фрейд о вытеснении, он не
сделал ни малейшей попытки доказать су¬
ществование своей «психической энергии».
Ни в одном из его объемистых трудов мы
не найдем никаких таких доказательств,
основанных на опытах или наблюдениях.
«Психическая энергия» является, таким
образом, чисто спекулятивным, умозритель¬
но выведенным понятием, а поскольку пси¬
хоанализ зиждется именно на этой «пси¬
хической энергии», следовательно, и вся
система носит такой же спекулятивный
характер. Когда создают спекулятивные
теории, самое важное — принять за истину
основную гипотезу, а уж потом вся возвы¬
шающаяся над ней надстройка может при¬
обрести логически более или менее связный
характер. Но откажитесь от этой главной
гипотезы, и вся логика рассыплется и ста¬
нет иррациональностью. Точно так обстоит
дело и с теорией вытеснения, этим крае¬
угольным камнем и центральным стержнем
психоанализа: отнимите у нее гипотезу
«психической энергии», и она станет пол¬
ной бессмыслицей. Без «заряда психиче¬
ской энергии» отвергнутый импульс станет
совершенно безобидным, он не сможет вы¬
слеживать и преследовать сознание и уж,
во всяком случае, не вызовет никаких симп¬
томов. А отсюда и все другие элементы си¬
стемы, все эти влечения — половое и
прочие, бессознательное и сверх-Я поте¬
ряют значение постулатов и лишатся вся¬
кой доказательной силы. Однако сам Фрейд,
кажется, никогда не ставил под сомнение
свою концепцию «психической энергии».
Приняв ее существование за аксиому, он
начал развивать свою систему психоана¬
лиза.
Поскольку нейтрализация «заряда пси¬
хической энергии» требует в первую оче¬
редь обнаружения вытесненного импульса,
первой задачей на этом пути, естественно,
является подробный анализ психики паци¬
ента. Такое интроспективное изучение
психики больных Фрейд и назвал психо¬
анализом.
Один за другим Фрейд нашел три метода
интроспекция: свободная ассоциация, тол¬
кование снов и перенесение. Эти три
метода представляли собой предположи¬
тельно три способа, какими вытесненный
материал может в замаскированной форме
вернуться в сознание. Все вместе они и со¬
ставляют ту специальную психоаналити¬
ческую технику, которая применяется до
сего времени. Это, так сказать, важнейший
реквизит психоанализа. Все три метода ло¬
гически выводятся из теории вытеснения в
ее первоначальной, «скелетной» форме, ибо
они считаются средствами, с помощью ко¬
торых так называемые психически заря¬
женные вытесненные переживания могут,
обманув бдительность сознания, переско¬
чить границу бессознательного и ворваться
в область сознательного.
Метод свободной ассоциации заключался
в том, что Фрейд приглашал пациента
улечься в удобной позе на кушетку, а сам
садился в кресло позади, вне его поля зре¬
ния. После этого он просил пациента гово¬
рить все, что придет ему в голову, не ста¬
раясь придать своим мыслям какое-нибудь
сознательное направление. Больному вну¬
шалось, что самое главное — быть совер¬
шенно откровенным. Фрейд считал это важ¬
нейшим правилом и первейшим условием
эффективности всякого аналитического ле¬
чения.
Цель свободной ассоциации заключалась,
по мысли Фрейда, в том, чтобы уловить те
идеи, которыми обычно пренебрегают, пото¬
му что они склонны вторгаться и нарушать
привычный ход мыслей и ассоциаций, най-

ЗИГМУНД ФРЕЙД И ЕГО УЧЕНИЕ
111
ти доступ к тем невольно возникающим
мыслям, которые всякий раз, когда они
вторгаются в строй привычных мыслей, от¬
водятся, оттесняются в сторону. Таким пу¬
тем он рассчитывал «обойти» сопротивле¬
ние и найти ключи к характеру и значению
вытесненных бессознательных импульсов и
переживаний. Эти ключи, по Фрейду, нико¬
гда не будут сигналами, ясно обозначающи¬
ми вытесненный материал, а скорее лишь
смутными и искаженными символами. Что¬
бы уметь пользоваться этими таинственны¬
ми ключами, требовалось еще то, что Фрейд
■называл «искусством толкования, необхо¬
димым для того, чтобы извлечь чистый ме¬
талл вытесненных мыслей из руды всех
невольно возникающих мыслей» («Collected
Papers». Vol. I, p. 268). Здесь, таким обра¬
зом, нам становится ясно, что фрейдовский
метод свободной ассоциации — это метод
вовсе но анализа, а скорее подборки неких
загадочных ключей, которые потом долж¬
ны так или иначе «истолковываться». Са¬
мо это толкование является, по словам
Фрейда, «искусством». Никаких подробных
указаний о том, в чем заключается это «ис¬
кусство», нигде в писаниях Фрейда не со¬
держится. Новичок-аналитик не нашел бы
в них, в качестве руководства для себя, да¬
же простейших правил и приемов, подска¬
занных опытом. Только в описаниях исто¬
рий болезни и в толкованиях снов мы на¬
ходим это искусство «в действии», причем
оказывается, что оно заключается главным
образом в «чтении символов». «Таким об¬
разом, — пишет	Фрейд, —> психоанализ
включает в себя искусство толко¬
вания, для успешного овладения кото¬
рым требуются такт и практика, но кото¬
рое в общем дается нетрудно» («Ап Auto-
Biographical Study», p. 75). Повидимому,
искусство это должно приобретаться путем
изучения приводимых у Фрейда историй бо¬
лезни, а особенно путем заимствования
опыта других психоаналитиков. Фрейд лич¬
но подготовил многих аналитиков, а те, в
свою очередь, обучили других. Напомним
еще, что каждый аналитик, по Фрейду,
должен сам для практики подвергаться пси¬
хоанализу одним из своих коллег. Такие
учебные, практические опыты психоанали¬
за являются, кажется, главным средством
овладения искусством интерпретации клю¬
чей-символов, добываемых с помощью сво¬
бодной ассоциации. Фрейд, во всяком слу¬
чае, считал, что он владел этим искусством
вполне.
Таким образом, функция метода свобод¬
ной ассоциации в том, чтобы давать сим¬
волический материал для приложения к не¬
му искусства толкования.
Аналогичную функцию, по Фрейду, мо¬
гут выполнять сновидения. Подобно ассоци¬
ациям, включающим невольно рождающие¬
ся мысли, сновидения дают как бы симво¬
лические намеки, могущие служить мате¬
риалом для толкования. Фрейд называл сно¬
видения «видимой мечтой», а то, что оно
собой символизирует,— «мыслью-видени¬
ем». Надо истолковать символические обра¬
зы «видимой мечты», и тогда можно уяс¬
нить себе «мысль-видение». А эта послед¬
няя, предполагал Фрейд, может выдать вы¬
тесненные бессознательные желания. Как
свободная ассоциация предназначалась к
тому, чтобы позволить невольно возникшей
мысли проникнуть «врасплох» для созна¬
ния в его сферу, так и сновидения, по мне¬
нию Фрейда, могут, пользуясь относитель¬
ным ослаблением бдительности сознания во
время сна, проталкивать в его сферу сим¬
волические ключи к вытесненному бессоз¬
нательному материалу. Несколько дальше
мы вернемся к фрейдовской теории сновиде¬
ний и их толкования. Здесь же нам нужно
только подчеркнуть, что сновидения были
для Фрейда еще одним «источником» сим¬
волического материала для последующей
обработки его с помощью искусства толко¬
вания.
Третий разработанный Фрейдом метод
психоанализа — это так называемое пере¬
несение. Близость между аналитиком и
пациентам, устанавливающаяся в резуль¬
тате полного «самораскрытия» последнего
перед первым, ведет к возникновению ин¬
тенсивных эмоций между пациентом и
врачом, начиная.<* чувственной любви и
кончая ненавистью и 8лобой. Фрейд объяс¬
нял это явление таким образом, что паци¬
ент как бы перевоплощает эмоции, которые
он испытывал прежде, в другой обстанов¬
ке, память о которой теперь вытеснена.
Эти перенесенные эмоции, по Фрей¬
ду, тоже служат ключами к подавленному
бессознательному материалу. Эти ключи, в
свою очередь, требуют искусства интер¬
претации.
Все три метода психоанализа, согласно
учению Фрейда, являются в первую оче¬
редь средствами получения материала для
толкования. Этот материал он толкует и
расшифровывает как некие иероглифиче¬
ские символы вытесненных переживаний,
недоступных для уяснения никакими дру¬
гими путями.
В основе этих методов психоанализа и
искусства толкования лежит все та же
фрейдовская теория неврозов. Невротиче¬
ские симптомы, хронические фобии, на¬
вязчивые идеи, явления паралича и т. п.—
все это, по Фрейду, не что иное, как околь¬
ные пути, с помощью которых вытеснен¬
ные мысли, импульсы и желания, сохраня¬
ющие свои неукротимые «заряды психиче¬
ской энергии», находят cede выход и полу¬
чают психическую, или соматическую, или
ту и другую сразу разрядку. Что касается

112
ГАРРИ К. УЭЛЛС
терапии, то Фрейд заявляет: «Проблема
сводится к тому, чтобы дать бессознатель¬
ному выход в сознательное...» («Collected
Papers». Vol. I, p. 269). Когда это дости¬
гается — с помощью трех методов и ин¬
терпретации полученных материалов,—
невротические симптомы должны якобы
исчезать, потому что когда вытесненные
переживания выходят наконец в сферу со¬
знательного, то тем самым, по теории Фрей¬
да, «заряды психической энергии» из них
выталкиваются.
Применяя эти три метода и искусство
чтения символов, Фрейд пришел к выводу,
что вытесненные импульсы и переживания
образуют цепь, начальное звено которой
восходит к какому-то переживанию, вытес¬
ненному в детстве, и что эти вытесненные
переживания неизменно связаны с тем, что
он назвал «детской сексуальностью». В до¬
казательство этой теории Фрейдом были
приведены восемнадцать случаев истерии,
в которых все пациенты рассказывали
именно о такого рода переживаниях в дет¬
стве.
Однако вскоре после того, как Фрейд со¬
общил о*б этих случаях, он был «вынужден
признать, что в действительности эти сце¬
ны соблазна никогда не имели места, а бы¬
ли лишь фантастическими картинами, вы¬
думанными моими пациентами или, может
быть, внушенными им мною самим...»
(«Ап Auto-Biographical Study», p. 60—61).
Это было серьезным ударом для Фрейда, но
выход был скоро найден. «Поразмыслив,—
писал он позднее,— я смог сделать пра¬
вильное заключение из моего открытия, а
именно: невротические симптомы связаны
непосредственно не с действительными со¬
бытиями, а с фантазиями, являющимися
воплощением желаний, поэтому психиче¬
ская реальность играет большую роль в
возникновении неврозов, чем реальность
материальная» (Ibid., р. 61). Истории, рас¬
сказанные Фрейду пациентами, повествова¬
ли не о действительных событиях, а о вы¬
тесненных бессознательных желаниях под¬
вергнуться соблазну.
Вскоре после этого первого кризиса, на¬
ступившего в его работе над теорией пси¬
хоанализа, Фрейд описал свой знаменитый
патологический случай — историю болез¬
ни «Доры», хотя опубликована эта работа
была только в 1905 году. Дора, молодая
женщина, пришла к Фрейду с жалобой на
хронический кашель и потерю голоса. Пу¬
тем психоанализа Фрейд установил связь
этих симптомов с такими событиями про¬
шлой жизни пациентки, как ее вытеснен¬
ная бессознательная любовь к мужу любов¬
ницы ее отца, к самой этой любовнице, к
отцу и, наконец, с ее онанизмом в детстве.
Фрейд ведет женщину через этот лабиринт
главным образом с помощью некоторых
символов, раскрываемых благодаря исполь¬
зованию свободной ассоциации и анализа
снов. В числе символов, преимущественно
сексуальных, имеются, с одной стороны,
«ключи» и «монументы», а с другой—«до¬
ма», «коробки с драгоценностями» и «же¬
лезнодорожные станции». В этой и других
историях болезни Фрейд больше всего рас¬
крывает характер своего мышления. Его
искусство толкования — это самое настоя¬
щее чтение, расшифровывание символов.
Кульминационным моментом работы
Фрейда в этот период его жизни была боль¬
шая книга «Толкование сновидений», впер¬
вые опубликованная в 1900 году. В этой
книге Фрейд дает подробнейший обзор всех
существовавших до него теорий о происхо¬
ждении и природе снов и делает вывод, что
во всех этих теориях можно найти что-ни¬
будь полезное, за исключением одной. Толь¬
ко физиологическая теория снов, глася¬
щая, что сновидения являются продуктом
частичного функционирования коры голов¬
ного мозга во время восстановительного
процесса, сна, и что поэтому напрасно
искать в них какое-либо значение, Фрейдом
категорически отвергается. Он вынужден
отвергать физиологическую теорию, потому
что только она одна превращает всю создан¬
ную им систему толкования снов в бес¬
смыслицу. Все остальные теории, не исклю¬
чая даже «теорий» из различных издавав¬
шихся в разное время для простонародья
«сонников», Фрейд сводит в некую эклек¬
тическую «рациональную основу» для сво¬
ей теории вытеснения. Ко времени написа¬
ния этой книги относятся попытки Фрейда
подвергнуть психоанализу самого себя, по¬
этому в ней полно описаний и толкований
его собственных снов.
«Толкование снов,— заявляет Фрейд,—
это via regia (прямая дорога) к познанию
бессознательного элемента в нашей психи¬
ческой жизни» («The Interpretation of
Dreams». London, 1951, p. 559). Он утверж¬
дает, что психоанализ может проникнуть
сквозь мечту в том виде, как она снится,
сквозь «видимую мечту», к ее реальному
содержанию, к «мысли-видению», которая
всегда является выражением подавленного
желания. Значение мечты содержится, по
Фрейду, в мысли-видении, которая в скры¬
той, замаскированной форме предстает нам
как «видимая», явившаяся во сне мечта.
«Видимую» мечту можно заставить рас¬
крыть свои секреты путем истолкования ее
символов. Фрейд говорит о «невозможности
придти к истолкованию снов, если исклю¬
чить символику снов» (Ibid., р. 341).
Поскольку, по его теории, подавляемые
импульсы носят преимущественно сексу¬
альный характер, таким же характером он
наделяет и большинство символов, которые
являются во сне: «Все удлиненные предме¬

ЗИГМУНД ФРЕЙД И ЕГО УЧЕНИЕ
113
ты, палки, стволы деревьев, зонтики, все
острые и длинные орудия, ножи, кинжалы
и пики изображают мужской член,— пишет
он.— Коробки, ящики, шкафы и печи
представляют женский орган, так же как
всякие впадины, суда и всякого рода сосу¬
ды. Комната во сне обычно символизирует
женщину; описание различных ее входов
и выходов вряд ли позволяет нам сомне¬
ваться в такой интерпретации... Анфилада
комнат означает дом терпимости или га¬
рем... Крутые откосы, лестницы пристав¬
ные и в домах и подъем или спуск по
ним — суть символические изображения
полового акта... Облысение, стрижка волос,
потеря зуба или обезглавление обозначают
кастрацию... Чемоданы пассажира—это
гнетущее бремя греха», и т. д., и т. п.
(Ibid., pp. 336—340).
«Сон,— писал Фрейд,— это замаскиро¬
ванное удовлетворение вытесненного жела¬
ния... Сон — это компромисс между требо¬
ваниями вытесненного импульса и сопро¬
тивлением «цензора», контролирующей си¬
лы, заключенной в «я» («Ап Auto-Bio¬
graphical Study», p. 81). Он рассматривал
сны ©ак главные пути разрядки «психи¬
ческой энергии», сохраненной инстинктив¬
ными импульсами, которым был преграж¬
ден или воспрещен доступ в сознание.
Книга «Толкование сновидений» с трак¬
туемым в ней искусством чтения символов
показывает, как далеко Фрейд отошел уже
к этому времени от научного метода, кото¬
рый он избрал было для себя в начале сво¬
ей карьеры. Теперь он связал себя с чем-то
вроде психологической френологии, почти
исключительно базирующейся на стерео¬
типной символике. Он отошел от науки и
пошел в направлении мифотворчества.
Фрейд выдвигает в качестве постулата
две психические системы и даже разме¬
щает их пространственно в человеческой
психике, «психическом аппарате», если это
вообще можно себе представить. Первая
система, гораздо меньшая по размеру, чем
вторая,— это сознание, включающее непо¬
средственные восприятия, а также все те
воспоминания, которые легко могут стано¬
виться осознаваемыми, сознательными.
Вторая система, гораздо более обширная по
объему,— это бессознательное, состоящее
из так называемых врожденных инстинктов
и эмоций и всех тех импульсов, идей, вос¬
поминаний и желаний, которым вход в со¬
знание был воспрещен, но которые сохра¬
нили свои «заряды психической энергии».
Обе системы, согласно этой «простран¬
ственной концепции» Фрейда, отгорожены
друг от друга ширмой или «цензором»,
функция которого в том, чтобы сторожить
сознание. Собственно, этот цензор-страж
имеет две задачи: во-первых, не позволять
никаким предосудительным, отвратитель-
8.	«Вопросы философии» № 6.
ным или болезненным импульсам проник¬
нуть в сознание и, во-вторых, удерживать
на своем месте, в системе бессознательного,
ранее вытесненные импульсы.
Для Фрейда психическая жизнь инди¬
вида не связана с его отношениями с внеш¬
ним миром, с его усилиями приспособиться
к окружающей среде или подчинить ее се¬
бе; психика для него не аппарат для прие¬
ма сигналов из внешнего мира в форме
чувственных данных, ощущений и вос¬
приятий, а также сигналов об осмыслен¬
ных первых сигналах, то есть слов, языка,
как понимал две системы высшей нервной
деятельности И. П. Павлов. Всю психиче¬
скую жизнь человека Фрейд представлял се¬
бе как непрерывную внутреннюю борьбу
между сознанием, с одной стороны, и ин¬
стинктами и вытесненными импульсами, с
другой. По Фрейду, сознание людей форми¬
руется не их деятельностью в окружающем
мире, а в зависимости и под влиянием то¬
го, как каждый из них научится, приспо¬
собится жить в условиях происходящей
внутри его «я» борьбы между сознатель¬
ным и бессознательным. Человек в пси¬
хическом отношении есть противоречие
между сознательным и бессознательным.
Главная функция сознания — вытеснять
неистребимую силу, какой являются за¬
ключенные в человеческой психике звери¬
ные инстинкты. Но, будучи вытеснены, они
находят окольные пути для проникновения
в сознание и как бы мстят за себя, прояв¬
ляясь в форме неврозов, сновидений
и т. п.
Впрочем, Фрейд не игнорирует внешний
мир совершенно. Он возлагает на него
функцию снабжать цеизора-стража рели¬
гиозными и моральными заповедями, обще¬
ственными нормами и «табу», которые тот
использует в качестве средств «удержива¬
ния» инстинктивных импульсов за преде¬
лами сознательного. Человек с детства под¬
вергается всяким ограничениям своей ин¬
стинктивной жизни, которые, складываясь
вместе, и образуют его сознание. Это со¬
знание и является той «цензурой», что
стоит между сознательным и бессозна¬
тельным.
По Фрейду, следовательно, главной
функцией общества является формирование
в каждом индивиде сознания, которое бы
потом служило для вытеснения его природ¬
ных инстинктов. Но преодолеть, вытеснить
эти инстинкты не так-то легко. Они за¬
ключают в^ себе такие мощные «заряды
психической энергии», что все время про¬
рываются в сферу сознательного, а то и во¬
площаются в действия, но в видоизменен¬
ной, искаженной форме. Роль общества за¬
ключалась в том, чтобы обуздать человека
Если бы человек остался в животном со¬
стоянии, без общества, ему не пришлось бы

114
ГАРРИ К. УЭЛЛС
рытеснять свои инстинкты, и он мог бы
давать им беспрепятственный выход. Но
возникло общество, поставившее своей за¬
дачей укротить человеока-зверя в его соб¬
ственных интересах. Теперь, по Фрейду, в
каждом человеке постоянно присутствует
сформированное обществом «цензорское со¬
знание», выполняющее задачу вытеснения
и укрощеиия его первобытных инстинктов.
В таком объеме фрейдизм как система
взглядов сформировался окончательно к
1902 году. Никакой научно-адекватной фи¬
зиологии высшей нервной деятельности, ко¬
торая могла бы разбить эту систему, в то
время не существовало, поэтому фрейдизм
продолжал развиваться, не встречая на
своем пути достойного соперника.
Однако как раз в это время начала уже
складываться наука, которая потом поды¬
мется во весь роет, чтобы разгромить все
и всякие спекуляции насчет головного
мозга человека и его деятельности. Павлов
и его сотрудники начали в эти годы свой
опыты, результаты которых через пятьде¬
сят лет получат широкое признание, как
заложенная прочная база для того, чтобы
разгадать тайну психических явлений и
положить раз навсегда конец всем наду¬
манным, спекулятивным психологическим
теориям, так же, как некогда астрояомля
вдребезги разбила и уничтожила астроло¬
гию.
В 1903 году Фрейд начал постепенно
выходить из изоляции, какая окружала
его в предшествующий период; он стал со¬
бирать вокруг себя некоторых молодых вра¬
чей и дилетантов, в числе которых был
Альфред Адлер, посещавший Фрейда регу¬
лярно каждую среду по вечерам. Так воз¬
ник зародыш окончательно оформившегося
в 1908 году Венского психоаналитиче¬
ского общества, первого из целой сети та¬
ких же обществ, созданных потом по всему
миру. У Фрейда был теперь кружок вни¬
мательных слушателей и последователей.
• В 1904 году вышла новая книга Фрейда,
«Психопатология повседневной жизни»
(«Psychopathology of Everyday Life»),
которую все считают самой популярной из
его работ. В ней он применил свою теорию
вытеснения для объяснения таких явлений,
как забывание имен, оговорки и описки,
всякие промахи и просчеты. Все эти вещи
наряду с неврозами и сновидениями Фрейд
тоже считает «окольными путями», каки¬
ми пробиваются в сознание вытесненные
импульсы, мысли и желания. Он утвер¬
ждает, что если в физическом мире могут
быть случайности, то в психическом мире
ничего случайного нет. Все психические
явления внутренне строго детерминированы
бессознательными вытеснениями. Так, на¬
пример, если у вас выпало из памяти чье-
то имя, то это может означать, что человек,
носящий это имя, вам в действительности
не нравится или что вы не хотите, чтобы
он попадался на вашем пути. Эмоции или
желания, прежде вытесненные из сознания
как предосудительные, возвращаются об¬
ратно в форме явлений забывчивости.
Итак, Фрейд обнаружил пять явлений,
служащих, по его мнению, путями выхода
в замаскированной форме бессознательных
вытесненных влечений, импульсов, мыс¬
лей и желаний в сферу сознательного: сво¬
бодные ассоциации, трансференция перене¬
сения эмоций, сновидения, невротические
симптомы , и явления забывчивости вместе
со всякого рода ошибками, промахами, об¬
молвками и описками. В 1905 году к этим
пяти явлениям Фрейд добавил шестое —
шутки. Это новое «открытие» он сделал в
своей книге «Остроумие и его связь с бес¬
сознательным» («Wit and its Relation to
the Unconscious», cm. «The Basic Writings of
Sigmund Freud». New York. 1938). Фрейд
решил, что шутки, каламбуры и острые
словечки всякого рода, как и прочие пять
явлений, служат лазейками, через которые
вытесненный материал старается пробрать¬
ся в сферу сознательного. Согласно этой
новой теории, «цензорское» сознание, стоя¬
щее стражем у ворот сознательного, к шут¬
кам проявляет меньшую бдительность, чем
в отношении всего остального, вледствие
чего замаскированный таким образом вы¬
тесненный материал может легче просо¬
читься в эти ворота. Подоплекой шутки,
утверждал Фрейд, является преимущест¬
венно сексуальное обольщение или агрес¬
сия, и вытесненные импульсы и желания
совершить нападение или обольстить име¬
ют возможность проникнуть в сферу созна¬
тельного под маской шутки. Культура, ре¬
лигия и мораль, отраженные в сознании ин¬
дивида, ведут к вытеснению похотливых и
агрессивных импульсов, но последние со¬
храняют сильные «заряды психической
энергии» и поэтому способны «форсиро¬
вать» границу сознательного в форме шу¬
ток и острот.
Согласно учению Фрейда, между здоро¬
вой психикой и функциональными психи¬
ческими заболеваниями нет четкой разгра¬
ничительной линии. Как в здоровых, так и
в больных психически людях происходит
непрерывная борьба между бессознатель¬
ным и сознательным, и от последствий этой
борьбы в меньшей или большей степени
страдает каждый. Те, кто страдает боль¬
ше, — невротики, страдающие меньше —
люди, которые «умеют» избежать неврозов
или просто приспособиться к своим невро¬
тическим симптомам. До сих пор, до
1905 года, Фрейд ограничивался только
этими гипотетическими констатациями, но
еще не развил на основе своей теории вы¬
теснения «всеобъемлющих» принципов

ЗИГМУНД ФРЕЙД И ЕГО УЧЕНИЕ
115
своего учения. Последние 34 года своей
жизни Фрейд посвятил главным образом
разработке этого «философского обрамле¬
ния» своей теории вытеснения и шести
способов его обхода. Он назвал свою фило¬
софию «метапсихологией».
3.	Метапсихология
Создавая свою метапсихологию, Фрейд
еще более отчетливо, чем раньше, сознавал
ненаучный характер своего мышления. Так,
Л один из полетов своей фантазии он вдруг
останавливается, чтобы сказать: «Неопре¬
деленность всех наших рассуждений о том,
что мы называем метапсихолотией, объяс¬
няется, конечно, тем фактом, что мы ни¬
чего не знаем о возбудительном процессе,
который происходит в составных элементах
психических систем, и не считаем себя
вправе выдвигать какие-либо гипотезы по
этому вопросу. Мы, следовательно, опе¬
рируем все время с большой неизвестной
величиной, которую мы вынуждены пере¬
носить в каждую нашу новую формулу»
(«Beyond the Pleasure Principle». New York,
1950, p. 37). Но и выдав самому себе «сви¬
детельство о бедности», расписавшись в
собственной некомпетентности, Фрейд, тем
не менее, не отказался от попыток создать
свою всеохватывающую систему психоло¬
гии.
Фрейд различает три аспекта психологи¬
ческого процесса: топографический, дина¬
мический и экономический. Под топогра¬
фией Фрейд понимает карту двух психиче¬
ских систем и описание их составных
элементов; под динамикой—движение пси¬
хических процессов между обеими система¬
ми; и под экономикой — распределение и
обмен «зарядов психической энергии».
Понятие психической топографии, то
есть деления психики на две сферы, созна¬
тельного и бессознательного, с находящим¬
ся в промежутке между ними цензором-
стражем, сознанием, Фрейд ввел в психо¬
аналитический обиход еще в своей книге
«Толкование сновидений». Теперь он делает
попытку подкрепить эту графическую схе¬
му аналогией с анатомическим строением
головного мозга. Подобно тому, как кора
покрывает мозг, сознательное охватывает
собой бессознательное. И также, подоб¬
но коре, сознательное отгорожено от
внешнего мира толстым костяным чере¬
пом, но между корой, или сознательным, и
внутренней частью мозга, или бессозна¬
тельным, такой перегородки нет. Таким об¬
разом, сознательное и кора гораздо больше
подвержены внутренним, чем внешним
раздражениям. По сути дела, внутренние
стимулы, идущие от бессознательного, во
всех отношениях главенствуют и играют
решающую роль в формировании созна¬
тельного. Органы чувств являются для со¬
знательного и коры лишь маленькими от¬
верстиями или щелями, выходящими во
внешний мир и пропускающими внутрь
лишь крохотные его фрагменты. Органы
чувств, говорит Фрейд, «можно сравнить
с усиками насекомого, которое все время
высовывает их, пытаясь осторожно ощу¬
пать внешний мир, и потом пугливо пря¬
чет обратно». Больше того, по Фрейду,
органы чувств вообще служат не средства¬
ми восприятия внешнего мира, а еще одним
щитом, ограждающим от него кору и созна¬
тельное и занимающим в этом отношении
второе место после черепа по своему зна¬
чению. Фрейд утверждает, что в то время,
как череп и эти усики — органы чувств—
защищают кору и, по аналогии, сознатель¬
ное от внешнего мира, «глубинная часть
не может отгораживаться от сознательного
никакими подобными щитами; раздраже¬
ния, возникающие в более глубоких сдоях
(то есть в бессознательном), поступают в
другую систему (то есть в сознательное)
непосредственно и в количественно неиз¬
менном виде».
Из всего этого Фрейд делает вывод, что
сознание человека формируется не чув¬
ственным опытом, полученным в процес-
се его социальной жизни, а влечениями и
вытесненными импульсами бессознатель¬
ного. Это самое важное в учении Фрейда,
поэтому предоставим слово ему самому:
«В результате того, что воспринимающий
стимулы слой коры не имеет никакой за¬
щитной перегородки от раздражений, по¬
ступающих изнутри, эти последние стиму¬
лы имеют, должно быть, преобладающее
значение... Самым обильным источником
этих внутренних раздражений является
то, что мы называем «влечениями» орга¬
низма— представителями всех сил, рож¬
дающихся в человеческом организме и пе¬
редающихся в психический аппарат»
(Ibid., pp. 27, 43), Что касается восприя¬
тия внешнего мира, то Фрейд зачеркивает
миллионы лет эволюции животного мира и
человечества и низводит человека до уров¬
ня насекомого с усиками вместо органов
чувств. Итак, построенная на совершенно
ложной концепции аналогия с корой голов¬
ного мозга и органами чувств —* вот что
является для Фрейда решающим «доказа¬
тельством» того, что сознание формирует*'
ся врожденными влечениями.
Фрейдовская «топотрафия психических
процессов»— это, следовательно, схема,
согласно которой сознательное отгорожено
от внешнего мира и не отгорожено от глу¬
бинной сферы, или бессознательного,
вследствие чего инстинкты, приходящие
из этой сферы, игр адат в психике главную
роль. По описанию Фрейда, бессознательное
состоит из влечений и вытесненных им¬
пульсов, мыслей, эмоций и желаний, рож¬

116
ГАРРИ К. УЭЛЛС
денных этими влечениями. Фрейд разде¬
ляет влечения на две группы: группу
«эго», иначе агрессивных инстинктов, или
инстинктов смерти, и группу «эрос», то
есть половых инстинктов, или инстинк¬
тов жизни. Первая включает все бессозна¬
тельные побуждения и тенденции, толкаю¬
щие человеческий организм к возврату в
состояние неорганической материи. Ко
второй относятся все бессознательные по¬
буждения и тенденции, ведущие к возоб¬
новлению жизни. В качестве примеров ин¬
стинкта смерти Фрейд называет садизм и
мазохизм, то есть агрессивные, насиль¬
ственные действия индивида над другими
или самим собой. Эротическая любовь яв¬
ляется, конечно, примером инстинкта
жизни.
Бессознательное состоит, следовательно,
из инстинктов этих двух типов и из их вы¬
тесненных проявлений. В бессознатель¬
ном нет ничего рационального; оно совер¬
шенно иррационально. Единственным
принципом является принцип наслажде¬
ния и боли, не стоящий ни в какой связи
с внешней реальностью. Фрейд утверждает,
что этот иррациональный, поставленный
вверх ногами сказочный мир и есть «пси¬
хическая реальность», а доводить ее до со¬
знания является функцией системы со¬
знательного. Следовательно, тем, что фор¬
мирует сознание, доминирует над ним и
составляет его содержание, является не
внешний мир, не объективная реальность,
а только психическая реальность.
«Динамический» и «экономический»
аспекты фрейдовского «психического про¬
цесса» связаны с вытеснением. Согласно
теории вытеснения, между системами бес¬
сознательного и сознательного находится
бдительный цензор. Фрейд не смог найти в
анатомии головного мозга чего-либо похо¬
жего на этого цензора и потому решил в
этом случае обойтись без аналотии. В своих
позднейших работах он называет этого
цензора «сверх-Я» («супер-эго»), а бес¬
сознательное переименовывает в «оно»
(«ид»). «Супер-эго» есть идеал, созданный
сознающим «эго» («Я») из юридических,
этических, моральных и религиозных тре¬
бований и запретов, налагаемых обществом.
В ранних работах Фрейда это называлось
просто «сознанием». В свете требований
«сверх-Я» просто «Я» вытесняет инстинк¬
тивные импульсы, могущие угрожать
идеалу.
Просто «Я», или сфера сознательного,
представляет разум и свет в противопо¬
ложность «оно», или сфере бессознатель¬
ного, представляющим иррациональность и
тьму, непознанное и в основном непозна¬
ваемое. Я-сознательное находится под
впечатлением, будто оно реагирует на
внешний мир соответственно тому, что на¬
зывается «принципом реальности», но,
утверждает Фрейд, это иллюзия и самооб¬
ман. Я-сознательное, при всем его рас¬
судке и знаниях, в действительности лишь
выполняет замаскированные приказания
оно-бессознательного. «Нашей жизнью
двигают невидимые и не поддающиеся
контролю силы»,— писал Фрейд, указывая
также, что Я-сознательное «находит¬
ся в таком же отношении к оно-бессозна-
тельному, как всадник к лошади, посколь¬
ку он вынужден все время сдерживать и
укрощать ее превосходящую силу» («The
Ego and the Id», London, 1950, pp.
27—30).
Главная роль человеческого сознания
только по видимости заключается в
познании внешнего мира, по существу же,
учит Фрейд, она сводится к непрерывной
и всегда кончающейся поражением созна¬
ния борьбе с влечениями и возникающи¬
ми на их основе вытесненными импульса¬
ми и эмоциями. Ценой цивилизации с ее
предписаниями, которые запрещают удов¬
летворение сексуальных и человекоубий-
ственных влечений и тем самым неиз¬
бежно создают вытесненные влечения,
сохраняющие свои «заряды психической
энергии», является невроз. В результате
люди, живущие в цивилизованном обще¬
стве, все в большей или меньшей степени
невротики.
Главной функцией общества является
вызвать с помощью цензорского аппарата
«сверх-Я» вытеснение живущих в чело¬
веке звериных влечений убивать и на¬
силовать. Только таким путем общество
и может существовать. Но, с точки зрения
Фрейда, существование общества всегда
является злом для человека, в нем живу¬
щего, и чем более развитым и усовершен¬
ствованным является это общество, тем
больше зла несет оно человеку. Чем циви¬
лизованней общество, тем большего по¬
давления влечений оно требует, а чем
больше подавляются влечения, тем боль¬
ше кошмарных сновидений, грубых шу¬
ток, неприятных обмолвок и болезненных
неврозов. Отсюда подразумеваемый вывод:
человек должен примириться с пороками
капиталистической социальной системы,
поскольку всякое более цивилизованное
общество лишь потребовало бы еще боль¬
шего вытеснения и потому сделало бы
участь людей еще более горькой. Един¬
ственное, на что остается надеяться,—
это на полное уничтожение общества, когда
над человеком перестали бы висеть вся¬
кие заповеди и законы, когда бы не было
больше недремлющего цензора «сверх-Я»,
а следовательно, и вытеснения. Тогда от¬
крылся бы широкий простор для ничем не
сдерживаемого удовлетворения сексуаль¬
ных и агрессивных влечений человека.

ЗИГМУНД ФРЕЙД И ЕГО УЧЕНИЕ
117
Динамический фактор «психического
процесса» в понимании Фрейда, то есть
вытеснение, ведет к цинично-безнадежному
взгляду на человека. Чем более обществен¬
ным становится это животное!, тем больше
страдает оно от вытеснения и различных
реакций, им вызываемых. Правда, у
Фрейда есть про запас одна возможность и
компенсация. Некоторым редким индиви¬
дам удается «сублимировать» вытесненные
влечения в форме искусства и наук.
Явление сублимации связано с «эконо¬
мическим» аспектом фрейдовского «психи¬
ческого процесса». Под сублимацией он
понимает способность передавать «заряды
психической энергии», вложенные в ин¬
стинкты и в их вытесненные импульсы,
другим импульсам, мыслям и желаниям, с
зарядами которых они соединяются. Фрейд
представлял себе «психическую энергию»
как чисто количественную силу, которая
может передаваться любому элементу бес¬
сознательного и даже элементам сознатель¬
ного, поскольку они являются выражени¬
ем вытесненных бессознательных импуль¬
сов или желаний. Так, если человек пода¬
вил в себе эротическую любовь к своей
матери и если психическая энергия, заклю¬
ченная в этом вытесненном чувстве, смо¬
жет быть передана и соединена, например,
с бессознательным, вытесненным в детстве
интересом к сексуальным вопросам, а обе
эти энергии в силу случайного сцепления
жизненных обстоятельств, в свою очередь,
смогут переключиться на интерес к иссле¬
дованию природы, то из такого человека
может выйти ученый. Более сложный ва¬
риант такого процесса сублимации, или
переключения отвергаемой инстинктивной
энергии на социально приемлемую и по¬
лезную деятельность, был описан Фрейдом
в своем психоанализе личности Леонардо
да Винчи.
Фрейд никогда фактически не пытался
объяснить, что он понимает под «психиче¬
ской энергией», этим основным стержнем
всей его системы, являющейся, как мы ви¬
дели, чисто логическим построением. Эта
«психическая энергия» так до конца и
осталась, следовательно, простой гипоте¬
зой, выведенной Фрейдом, может быть, по
аналогии с физической энергией или же с
мистической «жизненной силой» псевдо¬
научного виталистического учения в био¬
логии. Другим источником для Фрейда бы¬
ла философия Шопенгауэра, а также фило¬
софия Фехнера. Но без этой гипотезы о
существовании «психической энергии» как
чисто количественной силы, вложенной в
инстинкты и в их подавленные проявле¬
ния, психоанализ Фрейда лишился бы
всякого динамического элемента. «Мы не
сможем продвинуться вперед, не предполо¬
жив существования способной переме-
ща/гься энергии такого рода»,— писал
Фрейд (Ibid., р. 62). Только основываясь
на предположении, что все, что выталки¬
вается из сферы сознательного, сохраняет
свои «заряды психической энергии»,
Фрейд пришел к другому предположению,
а именно, что сновидения, неврозы,
обмолвки, перенесение эмоций, шутки й
свободные ассоциации являются «посыль¬
ными» бессознательного. Без «психической
энергии» нельзя было бы вывести и гипо¬
тезу о существовании самого этого бессоз¬
нательного, поскольку, по Фрейду, оно яв¬
ляется вместилищем всех тех импульсов,
мыслей и желаний, которые, будучи изгна¬
ны из сферы сознательного, как предосу¬
дительные в глазах «сверх-Я», сохраня¬
ют свои психические заряды и поэтому мо¬
гут пробиваться обратно в сферу сознатель¬
ного в форме сновидений, неврозов и т. п.
Под влиянием мифотворчества, которым
он. увлекся, разрабатывая свой психоана¬
лиз и особенно свою метапсихологию,
Фрейд и сам стал циником. Он дошел в кон¬
це концов до того, что мог сказать следую¬
щее: «Во . всяком случае, я могу, не оби¬
жаясь, выслушивать тех критиков, кото¬
рые утверждают, что, если вдуматься в
цели цивилизации и посмотреть, какими
средствами она пользуется, то нельзя бу¬
дет не придти к выводу, что вся эта шту¬
ка не стоит затрачиваемых на нее усилий
и что она может лишь породить в конце
концов такое положение вещей, которое
для любого человека станет невыносимым...
Поэтому стоит мне вообразить себя в роли
пророка перед моими собратьями-людьми,
как мужество мне изменяет, и я заранее
готов просить у них извинения в том, что
не могу им сообщить ничего для них уте¬
шительного» («Civilization and Its Discon¬
tents», pp. 142—143).
Так былая вера Фрейда-ученого в силу
человеческого знания выродилась в откро¬
венный цинизм фрейда-мифотворца.
4.	«Прикладной психоанализ»
Между тем семинар, которым руководил
Фрейд, вырос в Венское психоаналитиче¬
ское общество, а в Цюрихе (Швейцария)
возникло такое же общество под руковод¬
ством К. Г. Юнга. «После того, как психо¬
анализ был предан официальной анафе¬
ме, — писал Фрейд, — аналитики начали
объединяться («Ап Auto-Biographical Stu¬
dy», p. 91). Поскольку научные и меди¬
цинские круги с презрением и насмешкой
относились к фрейдистам, они решили ор¬
ганизовать свои ассоциации.
В 1908 году Венское и Цюрихское пси¬
хоаналитические общества, вместе с по¬
следователями Фрейда из других стран, в
числе которых был А. А. Брилл из Соеди-

118
ГАРРИ К. УЭЛЛС
венных Штатов, собрались в Зальцбурге
на собрание, которое если не по назва¬
нию, то фактически явилось первым меж¬
дународным психоаналитическим конгрес¬
сом; с тех пор такие конгрессы стали со¬
зываться ежегодно и созываются вплоть до
настоящего времени. На первом конгрессе
в Зальцбурге было положено начало изда¬
нию «Психоаналитического ежегодника»,
Печатного органа, который до 1941 года
всегда был в услугам Фрейда.
Около этого времени Брилл начал пере¬
водить произведения Фрейда на англий¬
ский язык и таким образом занес психо¬
анализ в Соединенные Штаты. В 1909 году
Фрейд сам посетил Америку по приглаше¬
нию президента университета Кларка,
Стэнли Холла, и прочел там цикл из пяти
лекций для ведущих американских фи¬
зиологов, клинических врачей и не®роло*
гов. Впервые за все время пс-ихоанализ
приобрел респектабельность, которую он к
тому времени еще не сумел завоевать в
Европе. Видный профессор Гарвардского
университета Дж. Дж. Путнэм взял уче¬
ние Фрейда под свою горячую защиту и
тем самым положил многообещающее на¬
чало карьере Фрейда в Америке, Так с са¬
мого начала психоанализ нашел в Соеди¬
ненных Штатах «вторую родину». Психо¬
логия инстинктов Уильяма Джемса, мож¬
но скаэаяъ, заранее проложила путь для
триумфального вступления фрейдизма на
американскую почву.
После первой мировой войны увлечение
фрейдизмом охватило весь мир. На книж¬
ный рынок хлынул настоящий поток фрей¬
дистской литературы. Учение Фрейда вы¬
шло теперь далеко за рамки психологии и
психопатологии и стало претендовав на
роль всеобщей «жизненной философии».
Психоанализ стал получать приложение
почти ко всем областям, включая литера¬
туру и искусство, экономику, политику,
антропологию, рабочий, национальный,
расовый и женский вопросы, религию
и т. д. В последние годы своей жизни
Фрейд и сам посвятил немало времени то¬
му, что он назвал «прикладным психоана¬
лизом».
В ряде своих книг и статей Фрейд «пу¬
тем с-мелого обобщения», по его собствен*
ным словам, распространил свою теорию
вытеснения «на весь человеческий род в
?елом» («Collected Papers». Vol. V, p. 302),
данными из этих книг были; «Леонардо
да Винчи. Опыт изучения психосексуаль¬
ности» (1910); «Тотем и табу» (1913) и
«Моисей и монотеизм» (1939). В этих
книгах и в ряде более мелких работ он
попробовал распространить принципы пси¬
хоаналитического учения на многие дру¬
гие отрасли человеческого знания. С по¬
зиций своей доктрины он рассуждает иа
такие темы, как происхождение общества,
морали и религии, развивает свои соб¬
ственные теории истории, национального
вопроса, женского вопроса, искусства,
трактует вопрос о происхождении и при¬
чинах войн и многие другие проблемы.
В рамках настоящей статьи мы можем
лишь коротко охарактеризовать его взгля¬
ды по некоторым из этих вопросов.
В двух своих книгах, «Тотем и табу»
и «Моисей и монотеизм», Фрейд развил
психоаналитическую теорию происхожде¬
ния общества, морали и религии. В осно¬
ву своих взглядов он кладет любые этно¬
логические теории, которые кажутся ему
подходящими для его целей, даже если не¬
которые из них уже потеряли кредит сре¬
ди самих этнологов. В оправдание такого
«метода» он пишет: «Однако самое глав¬
ное, что я не этнолог, а психоаналитик.
И я считаю, что имею полное право выби¬
рать из данных этнологий то, что годится
для моей аналитической работы» («Moses
and Monotheism», New York, 1949,
pp. 207—‘208). И вот, заимствуя лишь то,
что ему годилось, Фрейд построил свою
теорию происхождения общества, морали
и религии.
Он сам характеризует свою теорию кай
«гипотетический взгляд, который может
показаться фантазией, но который имеет
то преимущество, что он устанавливает
несомненную взаимосвязь между группа¬
ми явлений, которые до сих пор считались
разобщенными» («Totem and Taboo», New
York, 1952, p. 141). Фрейд начинает с
утверждений, что доисторический чело¬
век жил первобытной ордой, организован¬
ной на началах патриархата. «Порядок там
был такой, что жестокий и ревнивый отец
дерзкал всех женщин для себя, а сыновей,
когда они вырастали, прогонял... И вот
однажды изгнанные из орды братья объ¬
единились, убили и съели своего отца и
таким образом положили конец патриар¬
хальной орде... Они были дикари и людо¬
еды, поэтому нет ничего удивительного,
что они не только убили, но и съели свою
жертву... Тотемическое пиршество, кото¬
рое, возможно, является коллективным
пиршеством древнейшего происхождения в
историй человечества, можно рассматри¬
вать поэтому как сценическое воплоще¬
ние и «юбилейное» празднество в память
этого преступного деяния, которое явилось
началом столь многих вещей —социаль¬
ной организации, моральных запретов и
религии» (Ibid., pp. 141“***142).
«В начале было дело»,*—цитирует
Фрейд Гете, но оказывается, что этим де¬
лом было подлое и отвратительное отце¬
убийство. Убийство патриарха-отца пове¬
ло, по Фрейду, к созданию общества на
основе социального контракта; сыновья,

ЗИГМУНД ФРЕЙД И ЕГО УЧЕНИЕ
119
все сводные братья, поняли, что судьба
отца неизбежно постигнет и сыновей, если
они не заключат взаимный пакт, запре¬
щающий убийство ж брак в пределах кла¬
на. Таким образом, утверждает Фрейд,
фундаментом, на котором возникла обще¬
ственная организация, были два мораль¬
ных запрета, принятые после совершения
отцеубийства. Итак, мораль и общество
явились, по учению Фрейда, плодом отце¬
убийства.
В основе этой «теории» лежит фрейдов¬
ская гипотеза о развитии индивида муж¬
ского пола. Согласно этой гипотезе, маль¬
чики, достигая определенного возраста,
«влюбляются» в своих матерей и начи¬
нают ненавидеть, хотя в то же время и по¬
читать, своих отцов. Отец становится со¬
перником сына, и тот ревнует его к своей
матери. Это все тот же пресловутый «Эди¬
пов комплекс» Фрейда. В результате сын
хочет смерти отца, но вытесняет это свое
желание, которое после этого уходит в
сферу бессознательного, полностью сохра¬
няя свой «заряд психической энергии».
Будущее мальчика зависит в большой ме¬
ре от того, удастся ли ему отвести энер¬
гию этого бессознательного желания от¬
цовской смерти в сторону социально дозво¬
ленных целей. Но во всех случаях это вы¬
тесненное желание пробивает себе путь в
сферу сознательного как более или менее
замаскированное чувство вины, проявляю¬
щееся в сновидениях или неврозах.
Религию Фрейд трактует как массовое
чувство вины, обусловленное совершенным
в доисторические времена преступлением
отцеубийства. Убитого родоначального от¬
ца люди перевоплощают потом в бога, а
«первородный грех» есть запечатленное
воспоминание об убийстве бога-отца. Тоте-
мическое пиршество и христианское при¬
частие одинаково являются ритуальным
сценическим воплощением убийства и
съедения родоначальника, Фрейд называет
это «научным мифом об отце первобыт¬
ной орды».
«Современное общество,—писал Фрейд,—*
основано на том, что люди сознают себя со¬
участниками общего преступления; рели¬
гия основана на их чувстве вины и рас¬
каянии в содеянном; мораль же основана
частью на требованиях этого общества,
частью на покаянии, какого требует чув¬
ство вины» (Ibid., р. 146).
«Эдипов комплекс», отношения мужско¬
го индивида к своему отцу, является, по
Фрейду, тем первоисточником, из которого
возникли общество, мораль и религия.
Итак, их происхождение и развитие пи в
коей мере ие связаны ни с процессом тру¬
да, ни с теми взаимоотношениями, в какие
люди вступают между собой на основе того
или иного способа добывания пищи, оде¬
жды и крова. Нет, настаивает Фрейд, «ре¬
лигия, мораль и общество все берут нача¬
ло в Эдиповом комплексе» (Ibid., р. 156).
Прилагая свой психоанализ к «челове¬
ческому роду в целом»,. Фрейд предпола¬
гает существование «коллективной психи¬
ки, в которой психические процессы раз¬
виваются точно так же, как в психике
индивида» (Ibid., р. 157). Таким образом,
чувство вины, возникшее из факта убий¬
ства родоначального отца, сохранялось в
течение многих тысячелетий как вытес¬
ненная «память человечества», заряжен*
ная мощным «психическим зарядом». Это
чувство вины существует и в каждом ин¬
дивиде каждого поколения как наслед¬
ственное вытесненное воспоминание, тая¬
щееся в глубинах бессознательного. В лю¬
бом человеке, следовательно, с незапамят¬
ных времен и вплоть до сего дня сидит
врожденный от природы «Эдипов ком¬
плекс», вытесненная память о первород¬
ном грехе отцеубийства и людоедства.
Таким образом, согласно учению Фрей¬
да, характер как всего человеческого ро¬
да, так и отдельного индивида, ее пред¬
ставителя, в большой мере определился
как результат «Эдипова комплекса». Этот
комплекс не только вызвал к жизни обще¬
ство, мораль и религию, но и двигает всей
историей. Движущая сила истории, по
Фрейду,— это «Эдипов комплекс».
Исторический процесс является в основ¬
ном результатом влияния великих лично¬
стей, утверждает Фрейд, а они потому мо¬
гут приобретать столь огромный вес И
влияние, что у масс есть потребность под¬
чиняться авторитету отца-заместителя,
«У пас нет абсолютно никаких сомнений в
отношении причин, почему великие люди
добиваются 'Власти над людьми. Мы знаем,
что огромное большинство людей испыты¬
вает жгучую потребность в авторитетах,
перед которыми они могли бы преклонять¬
ся, которым могли бы подчиняться и ко¬
торые, являясь, действительно подчиняют
их своей власти и подчас даже дурно обра¬
щаются с ними. Мы знаем из психологии
индивида, откуда идет эта потребность
масс. Она идет от тоски по отцу, которая
живет в каждом из нас с Детских Лет, По
тому самому отцу, в победе над которым
хвастается герой легенды. А теперь нам
начинает становиться ясно, что все черты
характера, которыми мы наделяем великую
личность, являются отцовскими чертами и
что в Этом отцеподобии и заключается до
сих пор ускользавшая от нас сущность ве¬
ликой личности... Им следует восхищать¬
ся, в него мояьно верить, но его нельзя
также и не побаиваться» («Moses and Mo¬
notheism», pp. 172*-“173).
Отвергая и отбрасывая прочь все до¬
стижения исторической науки, Фрейд хо¬

120
ГАРРИ К. УЭЛЛС
чет восстановить в правах изжившую себя
теорию великих личностей и толпы, изо¬
бражая дело так, будто культ «великих
личностей» является исторической неиз¬
бежностью, предопределенной «Эдиповым
комплексом», сидящим в психике челове¬
чества и каждого отдельного индивида. От
этой «теории истории», по Фрейду, никуда
не уйти, ибо она заложена в самой струк¬
туре врожденного психического аппарата
человека.
- В открытом письме Альберту Эйнштей¬
ну, написанном в 1932 году, в ответ на
его предложение высказаться в защиту ми¬
ра Фрейд говорит о войне следующее:
«Кажется, что это вещь вполне естествен¬
ная; несомненно, она имеет под собой здо¬
ровую биологическую основу и фактиче¬
ски ее вряд ли можно избежать» («Colle¬
cted Papers». Vol. V, p. 285). А далее он
подводит под войну еще и другую, психо¬
логическую основу в виде врожденного
агрессивного инстинкта, инстинкта к раз¬
рушению и человекоистреблению. Именно
этот инстинкт породил войны, инквизи¬
цию и т. п. в прошлом, и он лее является
причиной, по которой войны будет «вряд
ли можно избежать» в будущем. Фрейд го¬
ворит об «инстинкте ненависти и разру¬
шения, который дополняет усилия поджи¬
гателей войны» (Ibid., р. 280).
Фрейд коротко изложил Эйнштейну свою
теорию инстинктов: «Согласно нашей ги¬
потезе, есть только два рода человеческих
инстинктов: те, которые направлены к
предохранению и соединению... и те, кото¬
рые направлены к разрушению и челове¬
коистреблению; эти последние мы объеди¬
няем под общим названием агрессивного,
или разрушительного, инстинкта. Чисто
умозрительным путем мы пришли к пред¬
положению, что этот (последний) инстинкт
работает в каждом живом существе и ста¬
рается толкать его к разрушению и при¬
ведению всего живущего в его первоначаль¬
ное состояние неодушевленной материи. Та¬
ким образом, он вполне серьезно заслужи¬
вает названия инстинкта смерти...» (Ibid.,
pp. 280—282). Но, изложив эту фан¬
тастическую теорию или, как он сам на¬
зывает ее, «нашу мифологическую теорию
инстинктов» (Ibid., р. 283), он спешит
оправдаться перед Эйнштейном: «Вам по¬
кажется, может быть, что наши теории
являются чем-то вроде мифологии, притом,
как это имеет место в данном случае, да¬
же отнюдь не привлекательной мифоло¬
гии? Но разве не становится в конечном
счете чем-то вроде мифологии, такой же,
как эта, всякая наука? Разве нельзя в
настоящее время сказать то же самое о ва¬
шей собственной науке, физике?» (Ibid.,
р> 283). Итак, поскольку, по мнению
Фрейда, все науки— это мифология, он на¬
ходит и для себя простительным то, что
он построил мифологическую психологию,
оправдывающую войну. Не общественный
строй на некоторых стадиях его развития
и при наличии некоторых условий повинен
в войнах, нет, их виной скорее человече¬
ские влечения, особенно влечения «не¬
культурных» масс.
Сам Фрейд был противником войны и
'считал себя пацифистом. Вся беда в том,
говорит он, что среди людей слишком мало
пацифистов, и не без вполне основатель¬
ной на это причины. Пацифист, утверж¬
дал Фрейд в этом же письме Эйнштейну,—
это человек, который отказался от удов¬
летворения своих влечений, подавил в
себе их импульсы и заменил их культур¬
ными целями. Но массы остаются некуль¬
турными и попрелшему действуют так, как
подсказывают им их влечения, помогая
тем самым сознательным поджигателям
войны. «Идеальным положением вещей,—
пишет Фрейд,— было бы сообщество лю¬
дей, подчинивших свою инстинктивную
жизнь диктатуре разума... Но, по всей ве¬
роятности, это утопическая надежда... В
сознании вырисовывается безрадостная
картина мельниц, которые мелют зерно так
медленно, что люди могут умереть с голо¬
да прежде, чем дождутся муки» (Ibid.,
pp. 284—285).
Рядом с этими заявлениями можно
поставить только фрейдовские доводы в
поддержку доктрины биологической непол¬
ноценности женщины и превосходства
мужчины. Вместо того, чтобы искать объ¬
яснений. приниженного положения жен¬
щины в тех условиях, которые возникают
на определенных этапах развития обще¬
ства, в факте их угнетения и эксплуата¬
ции меньшинством, правящими классами
собственников, Фрейд объясняет его анато¬
мическим «недостатком», якобы имеющим¬
ся у женщин и якобы признаваемом обо¬
ими полами. Молодые девушки, говорит он,
объясняют отсутствие у них мужских ор¬
ганов кастрацией в наказание за грехи, и
если они хотят нормального развития в них
«женственности», они должны примирить*
ся со своим приниженным и пассивным
положением. Фрейд рассуждает о «психо¬
логических последствиях анатомического
различия между полами» и перечисляет
отрицательные «черты характера, которые
во все времена критики находили в жен¬
щинах, а именно, что у них меньше, чем
у мужчин, развито чувство справедливо¬
сти, что они с меньшей охотой покоряются
великим жизненным необходимостям, что
в своих суждениях они чаще поддаются
влиянию чувства симпатии или враждеб¬
ности» («Collected Papers». Vol. V,
pp. 196—197). Здесь Фрейд опять чув¬
ствует себя несколько неловко и потому

ЗИГМУНД ФРЕЙД И ЕГО УЧЕНИЕ
121
спешит прибавить: «Мы не можем позво¬
лить себе воздержаться от такого вывода
только потому, что с ним не согласны фе¬
министы, которым хочется заставить нас
считать оба пола совершенно равными по
своему положению и ценности» (Ibid.,
р. 197).
Искусство, наука, культура вообще —
все это, по Фрейду, результат вытеснения
влечений и последующего успешного пере¬
ключения сексуальной энергии на интел¬
лектуальную творческую деятельность.
Единственная объективная оценка и кри¬
тика искусства должна, по его мнению,
сводиться только к такому патографиче¬
скому анализу, какой он сам произвел над
Леонардо да Винчи.
Фрейд до конца своей жизни продолжал
заниматься этим мифотворчеством. В 1939
году, когда ему было 83 года, он опубли¬
ковал свою последнюю книгу «Моисей и
монотеизм». В ней он выступил с утвер¬
ждением, что Моисей был египтянин, а не
еврей и что он был воплощением перво¬
бытного отца, убитым израильтянами. По¬
каявшись потом, евреи сделали его своим
богом. Таково, по Фрейду, происхождение
монотеизма.
Фрейд, которому было 40 лет, когда он
«открыл» психоанализ, отдал все осталь¬
ные 43 года своей жизни дальнейшей раз¬
работке своего учения и «приложению» его
«к человеческому роду в целом». За эти
годы он сумел привлечь на свою сторону
многих последователей, хотя отступников,
изменивших его учению, было тоже нема¬
ло. В числе этих последних оказались Аль¬
фред Адлер и Еарл Г. Юнг, которые отошли
от Фрейда и создали собственные варианты
его теории. Но в последние годы жизни
Фрейда лагерь последователей психоанали¬
тического учения стал, можно сказать, все¬
мирным, и Фрейд руководил им с усердием
догматика.
В 1938 году, когда Фрейд был уже бли¬
зок к смерти, в Австрию вторглись наци¬
сты, конфисковавшие вскоре все имущество
Фрейда, включая собственное издательство,
библиотеку и все состояние. Но, что было
важнее всего, его лишили права выезда
за границу, отобрав у него паспорт. Теперь
он жил в гетто как пленник Гитлера. Ме¬
ждународная психоаналитическая органи¬
зация стала добиваться для него свободы.
Нацисты потребовали выкупа, и тогда
одна из пациенток и поклонниц Фрейда,
принцесса Мария Бонапарт, уплатила
четверть миллиона шиллингов за его осво¬
бождение. Фрейд выехал с семьей в Лондон,
где и провел последний год своей жизни.
Четыре его сестры, оставшиеся в Вене, бы¬
ли умерщвлены нацистами в газовых ка¬
мерах. 23 сентября 1939 года Фрейд
умер.
5.	Заключение
Фрейд дал две разные оценки своей жиз¬
ни и деятельности. В первой из них он ста¬
вил себя очень высоко, проводя прямую
линию: Коперник — Дарвин — Фрейд. Во
второй же он открыто называл себя не уче¬
ным, а авантюристом.
Там, где он причислял себя к гениям
человечества, он развивал тезис, что наука
нанесла три серьезные раны самолюбию
человечества. Первая рана, «космологиче¬
ская», была нанесена Коперником, доказав¬
шим, что Земля, а следовательно, и чело¬
век, не есть центр Вселенной. Вторую,
«биологическую», рану причинил Дарвин,
показавший, что человек не есть что-то со¬
вершенно исключительное, сотворенное
волей божией, а просто высшее животное.
И, наконец, третью, «психологическую»,
рану нанес Фрейд, «доказавший», что со¬
знательное не является хозяином в соб¬
ственном доме, а подчиняется бессознатель¬
ному с его влечениями, особенно сек¬
суальным и агрессивным, и их вытеснен¬
ными проявлениями (см. Ibid. Vol. IV. Pa¬
per XX, pp. 350—355).
Для «доказательства» своего положения,
что сознательное определяется бессозна¬
тельным, Фрейд ссылается на некоторые
явления, которым психология, оперирую¬
щая только сознанием, как таковым, не мо¬
жет дать объяснения. Главные из этих яв¬
лений — это гипноз, сновидения и невроз.
Теперь является доказанным фактом, что
подобные явления психической жизни не¬
доступны пониманию в рамках «чистой
психологии». Только физиология высшей
нервной деятельности может раскрыть вну¬
треннюю природу гипноза, сновидений и
неврозов. Павлов заложил эксперименталь¬
ную основу для понимания нервного меха¬
низма, обусловливающего каждое из этих
явлений и сводящегося к основным про¬
цессам раздражения и торможения. Физио¬
логия головного мозга доказала, что пер¬
вые два явления, гипноз и сновидения,
тесно связаны со сном, иррадиацией тормо¬
жения через кору и в низшие отделы го¬
ловного мозга. Павлов показал, что гипноз
есть частичное торможение или частичный
сон, во время которого отдельные области
коры захватываются торможением, а дру¬
гие нет, в зависимости от типа гипноза.
Он проделал огромную работу по изучению
этого явления путем проведения опытов,
которые теперь вполне можно повторить,
собрал множество фактов и сформулировал
ряд законов, касающихся функционирова¬
ния мозгового аппарата в состоянии гипно¬
за. Что касается сновидений, то учение о
высшей нервной деятельности рассматри¬
вает их как явление, зависящее от различ¬
ных могущих возникнуть условий в коре

122
ГАРРИ К. УЭЛЛС
и других областях головного мозга во вре¬
мя сна. Сон есть торможение, и когда тор¬
можение иррадиирует через кору, позади
могут остаться ограниченные зоны раздра¬
жения, или же такие зоны могут возник¬
нуть позже как результат действия сти¬
мулов (раздражителей), идущих из внеш¬
ней среды или от органов тела, таких, как
желудок, мочевой пузырь, кишки, сердце,
легкие. Возбуждающая деятельность орга¬
нов чувств во время сна может приводить
к ассоциированным раздражениям. Часто
сновидения связаны с памятью о событиях,
которые спящий видел или о которых он
слышал или читал. Они могут быть даже
связаны с прежними раздражениями, ко¬
торые в свое время вообще не достигли
сознания. Последнее объясняется тем фак¬
том, что следы, как их называл Павлов,
всех импульсов, идущих от органов чувств,
сохраняются на некоторое время в клетках
коры головного мозга. Павлов продемон¬
стрировал этот факт, искусственно вы¬
звав условные рефлексы на такие следы.
Хаотический и фантастический зачастую
характер сновидений, когда ассоциируются
воспоминания, которые в бодрствующем
состоянии никогда бы не были поставлены
в связь между собой, объясняется тем, что
зоны частичного раздражения рассеяны во
время сна по самым различным областям
головного мозга. Перескакивание с одного
предмета на другой, столь характерное для
сновидений, объясняется той же причиной.
Часто имеющая место яркая образность сно¬
видений объясняется тем, что высшая
область мозга, абстрактная, языковая си¬
стема высшей нервной деятельности, пер¬
вой захватывается иррадиирующим сон¬
ным торможением и последней расторма¬
живается, вследствие чего в начале сна и
перед пробуждением, когда является боль¬
шинство сновидений, «главным конструк¬
тором» их служит находящийся за верхним
отделом полушарий нижний отдел, относя¬
щийся непосредственно к впечатлениям.
Многое еще остается выяснить в отноше¬
нии механизма возникновения сновидений,
.но прочная база уже заложена, и ее доста¬
точно для того, чтобы навсегда развенчать
любую спекулятивную систему, построен¬
ную на толковании снов как символов ка-
ких-то импульсов, заложенных в бессозна¬
тельном.
По какому пути шел Фрейд, мы уже
знаем. Он взял сновидения, как таковые,
всерьез вообразил, что они являются про¬
дуктом психической деятельности, незави-
чшмой от созна-ния, и с помощью так назы¬
ваемого искусства толкования
принялся интерпретировать характер и
смысл этой психической деятельности. Всю
разницу между этими двумя концепциями
о происхождении сновидений можно проде¬
монстрировать хотя бы на таком примере.
Согласно физиологическому учению Павло¬
ва, если во время сна нос вдруг освобо¬
ждается от слизи, то дыхание становится
легче и спящему может присниться, что
он свободно летит по воздуху. По Фрейду
же, всякие воздушные полеты во сне —
это символы, означающие только одно:
«стремление совершить половой акт»
(«Leonadro da Vinci», p. 106).
Механизм возникновения неврозов пав¬
ловское физиологическое учение также ста¬
вит в связь с процессами раздражения и
торможения. Павлов характеризует неврозы
как хронические перенапряжения высшей
нервной деятельности и нарушения нор¬
мальных взаимосвязей между первой и вто¬
рой сигнальными системами. Был открыт
и описан целый ряд частных явлений, как,
например, хронический частичный сон при
разлитии торможения на кору головного
мозга, изолированные патологические пунк¬
ты в коре и т. п. Уже проделана работа,
вполне достаточная для установления исти¬
ны, что все формы неврозов и психозов
имеют под собой патофизиологическую
основу. Терапевтические методы, включая
различные формы лечения сном, тоже осно¬
ваны в первую очередь на данных физиоло¬
гического учения. В этой области также
остается еще многое сделать, но опять-таки
имеется уже вполне достаточно проверен¬
ных данных, чтобы можно было смело ска¬
зать, что физиологическая причина невро¬
зов наконец найдена. Таким образом, диаг¬
ностика и терапия неврозов теперь полно¬
стью возвратились в сферу компетенции
медицинской науки.
Мы знаем также, по какому пути шел
Фрейд и в этой области. Он взял, как тако¬
вые, признаки психических заболева¬
ний, фантазии, мании, навязчивые идеи
и т. п. и начал строить чисто психологиче¬
ские теории в объяснение этих явлений.
Павлов же добрался до физиологической су¬
ти дела, установив, что все эти признаки,
или симптомы, психических болезней явля¬
ются результатом хронических расстройств
корковых процессов.
Фрейд сам не раз говорил, что его психо¬
анализ—только «временный заместитель»,
роль которого ограничивается периодом,
пока не будет открыта физиологическая
основа функциональных психических рас¬
стройств, поэтому теперь, когда это откры¬
тие сделано, мифические теории Фрейда,
даже согласно его собственным заявлениям,
заслуживают только того, чтобы их окон¬
чательно сдать на слом. В этой связи уме¬
стно напомнить еще раз о второй, «само¬
критичной», оценке, какую Фрейд себе
давал. Так, он писал одному из своих дру¬
зей: «Вы часто возносите меня слишком
высоко. Потому что фактически я не уче¬

ЗИГМУНД ФРЕЙД И ЕГО УЧЕНИЕ
123
ный, не наблюдатель, не экспериментатор
и не мыслитель. По своему темпераменту я
не кто иной, как конки стадо р,—
авантюрист, если вам угодно перевести это
слово, — обладающий любознательностью,
смелостью и упорством в достижешш цели,
какие отличают этот тип людей. Такие
люди в случае удачи, если они действитель¬
но сумеют открыть что-нибудь, могут до¬
биться славы; в противном случае их вы¬
кидывают на свалку. И это не совсем не¬
справедливо» (Письмо Фрейда Вильгельму
Флиссу от 1 февраля 1900 г. Цит. по книге
«Ernest Jones. The Life and Work of Sigmund
Freud». Vol. I. New York, 1953, p. 384).
Фрейд начал как ученый, но сделался аван¬
тюристом в науке. Всю свою авантюру в об¬
ласти психологии и психопатологии он
основал, исключительно пользуясь незнани¬
ем тогдашней наукой физиологической при¬
роды трех явлений: гипноза, сновидений и
неврозов. Однако уже в то время, когда
Фрейд строил свои спекулятивные теории,
Павлов и его сотрудники, работая в лабо¬
раториях и клиниках, постепенно открыва¬
ли все больше и больше фактов и законов
высшей нервной деятельности, обнимавших
и указанные три явления психической
жизни. Наука о деятельности мозга нако¬
нец создана, и теперь не осталось больше
места ни для новых спекуляций, ни для
серьезного отношения к мифическим тео¬
риям, разработанным Фрейдом для объясне¬
ния психических явлений.
Биография Фрейда — это рассказ о фор¬
мировании псевдоученого. Из подававшего
надежды молодого анатома нервной систе¬
мы, которому антисемитизм преградил путь
к научной деятельности, а потом из спо¬
собного врача-невролога, работавшего в
неврологической клинике, Фрейд превра¬
тился в конечном счете в «толкователя
снов» и в сочинителя мифов. Применяя
свои теории ко многим другим областям, он,
по существу, объективно преграждал путь
к знанию, которое только и может сделать
человека свободным.
Все это он делал, блуждая мыслью в
сферах, где фактически никакой научный
прогресс не был возможен до того, как
были заложены основы физиологии голов¬
ного мозга. Вначале спекуляции Фрейда
ограничивались областями, непознанность
которых наукой была объективным фактом,
однако впоследствии Фрейд стал пользо¬
ваться своей мифической психологией для
«ниспровержения» установленных науч¬
ных истин во многих других областях чело¬
веческого знания.
Американский психолог Уильям Джемс,
также создавший теорию инстинктов как
теорию о неизменной природе человека,
сказал Фрейду в 1909 году, когда тот при¬
был с визитом в Америку: «Будущее пси¬
хологии — в ваших руках» (ДИТ- п0 JL0.
же книге Эрнеста Джонса. Vol. II, p.^orj.
Джемс, можно сказать, проложил фрейдов¬
ской психологии влечений дорогу в Аме¬
рику.
Павлов правильно отозвался о психоло¬
гах типа Джемса или Фрейда: «Несомненно,
это особенная порода людей, это особенная
область, где мысль настоящая не имеет
хода, а постоянно закапывается черт знает
во что... Эти господа никогда не проверяют
реальный смысл слов, они не умеют кон¬
кретно охватывать слова... Это действи¬
тельно есть особенная склонность играть
словами, не сообразуясь с действительно¬
стью» («Избранные произведения». Гос-
политиздат. 1951, стр. 539). А играть сло¬
вами, не сообразуясь с действительно¬
стью,— это и есть мифотворчество, состав¬
ляющее суть всякой идеалистической фило¬
софии.
Фрейд создал свою систему на эклекти¬
ческом философском материале, заимство¬
ванном у Фехнера, Шопенгауэра, гедони¬
стов, виталистов, телеологов и прочих.
Однако его общая философская концепция
может быть охарактеризована как неокан¬
тианство. Эммануил Еант всегда был его
любимым философом, и в трудах Фрейда
можно найти много ссылок на этого про¬
славленного немецкого агностика. Но даже
и без этих ссылок мы легко распознали бы
во Фрейде вульгарного кантианца.
Если Еант занимался формами восприя¬
тия и мышления, создающими, по его фило¬
софии, мир чувственного опыта, то Фрейд
посвятил себя так называемым инстинктив¬
ным формам бессознательной психической
жизни, которые, по его мнению, играют го¬
раздо более важную роль в формировании
субъективного мира человека. Человек, по
теории Фрейда, не знает внешнего мира,
каким он является в объективной действи¬
тельности, он знает только свои собствен¬
ные реакции на этот мир. А реагирует он
на него проявлениями своих влечений и
их вытесненных импульсов, а также ощу¬
щениями наслаждения ж боли. Таким обра¬
зом, настоящим создателем мира для каж¬
дого человека является, по Фрейду, бессо¬
знательное. Вместе с Еантом он согласен
допустить существование «вещи в себе»,
но считает, что она никогда не может быть
познана. Фрейд писал, например: «Задачи
науки можно считать ясно ограниченными,
если не требовать от нее большего, чем по¬
каза, как мир может представляться нам,
в зависимости от специфического характера
нашей организации... Проблема, что пред¬
ставляет собой мир безотносительно от на¬
шего аппарата психических восприятий,—
это пустая абстракция, не имеющая ни¬
какого практического интереса» («The
Future of an Illusion», New York, 1953,

124
ГАРРИ К. УЭЛЛС
pp. 98—99). А это самый настоящий субъ¬
ективный идеализм. Человек создает свой
мир из собственных впечатлений о нем, а
наука есть только описание и систематиза¬
ция этих впечатлений. Фрейд сводит всю
науку, все человеческие знания к чистой
феноменологии. В этом смысле
весьма показательно цитированное выше
место из письма Фрейда Эйнштейну, где он
говорит, что физика, как и психология, в
конечном счете есть не что иное, как мифо¬
логия — сумма предположений для объяс¬
нения человеческих представлений.
В ряде случаев Фрейд прямо связывает
психоанализ с философией Канта. В одном
месте он пишет, например: «Психоаналити¬
ческая гипотеза бессознательной психиче¬
ской деятельности представляется нам, с
одной стороны, дальнейшим развитием того
первобытного анимизма, согласно которому
люди переносили, отражали свое собствен¬
ное сознание на все, что они видели вокруг
себя, а с другой — продолжением начатого
Кантом корректирования наших взглядов
на внешние восприятия. Как Кант преду¬
преждал нас не забывать, что наше вос¬
приятие субъективно и не должно считать¬
ся идентичным воспринимаемому, но
фактически навсегда остающемуся недо¬
ступным для раскрытия, непознаваемому
явлению, точно так же и психоанализ тре¬
бует от нас не ставить сознательные вос¬
приятия на место бессознательного психи¬
ческого процесса, который является объ¬
ектом его изучения» («Collected Papers».
Vol. IV, p. 104).
Основной философский тезис Фрейда,
проходящий через все его работы, заклю¬
чается в том, что психическая жизнь детер¬
минирует реальность, а бессознательное с
его влечениями и их вытесненными про¬
явлениями детерминирует психическую
жизнь. По сути дела, это новейший вари¬
ант берклианского идеализма, основанный
на неокантианской теории инстинктов.
Сходство фрейдизма с психологической фи¬
лософией Уильяма Джемса бросается в гла¬
за. Неважно, что один из них называет
вместилище инстинктов «черным ходом»,
а другой «бессознательным», важно то, что
у обоих, у Джемса и у Фрейда, инстинкты
детерминируют психическую деятельность
и последняя играет главную роль в форми¬
ровании мира субъекта. Фрейд для услож¬
нения дела добавляет лишь «психодинами¬
ку» вытеснения. Но, как подчеркивал
Ленин, все подобные философские системы
представляют собой в основе не что иное,
как субъективный идеализм, доведенный до
солипсизма, а все подобные философы явля¬
ются лакеями поповщины. Правда, Фрейд
был атеистом, и его философия привела его
скорее к мифологии, чем к теологии.
Фрейд не собирался, конечно, стать
псевдоученым, но как только он повернул¬
ся спиной к тому, что Павлов называл
«господин Факт», вся логика его жизни
неотвратимо повела его все дальше и даль¬
ше в дебри диких фантазий и спекуляций.
И то мифотворчество, каким он занимался,
было на пользу лишь капиталистическому
классу, который на нынешнем этапе в
огромной степени заинтересован в сохране¬
ния и дальнейшем укоренении всякого мра¬
кобесия, всякого невежества и предрассуд¬
ков в области социальных наук.
Нет никакого противоречия в том факте,
что центром психоанализа стали сейчас
Соединенные Штаты, страна, являющаяся
также центром капиталистического мира.
Как отмечал главный пропагандист учения
Фрейда в Америке, А. А. Брилл, в этой
стране, «с появлением на сцене психоана¬
лиза были заново переписаны чуть не все
дисциплины, относящиеся к области духов¬
ного» (см. Предисловие Брилла к книге
Freud. «Leonardo da Vinci», New York,
1947, p. 4). Бесспорно, психоанализ за¬
воевал господствующее место в амери¬
канской психологии и психиатрии и
играет также очень важную роль во всей
идеологической надстройке американско¬
го империализма. Однако и в США он
встречает противников. Эксперименталь¬
ная психология и научная психиатрия
имеют и в США прочные традиции и в на¬
стоящее время активно сражаются с фрей¬
дизмом.
В этой борьбе важную роль играют ра¬
боты Павлова. Он заложил основу, необхо¬
димую для того, чтобы разгадать наконец
загадку человеческого мозга как органа
психической деятельности. Многое еще
остается сделать, но тайны больше не су¬
ществует. Открыт путь для дальнейшей
объективной экспериментальной работы, в
результате которой выяснится во всех де¬
талях, каким образом стимулы из внешней
среды могут превращаться в сознательные
акты. Прошло время, когда психология
только описывала явления и выводила чи¬
сто спекулятивные теории. Наука больше
не бессильна перед проблемой деятельности
мозга. Ученые вооружены теперь теорией,
методом и знанием многих законов и на¬
копленных фактов, а это позволяет им идти
все время вперед, к исчерпывающему по¬
ниманию самого сложного органа из всей
живой материи. Учение о высшей нерв¬
ной деятельности выбивает всякую поч¬
ву из-под ног лженаучного психологизиро¬
вания.
Но психоанализ в США и борьба, которая
там ведется против него,— это другая
большая и важная тема, нуждающаяся в
специальном рассмотрении.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
И ПУБЛИКАЦИИ
Проблема происхождения и ранних форм
религии
1
Одно из необходимых условий научного
исследования любой области явлений со¬
стоит в установлении системы основных
понятий. Это относится и к изучению исто¬
рии религии — одного из отстающих
участков нашей этнографической науки.
Особенно отстает изучение ранних форм ре¬
лигии. В буржуазной науке накоплен
очень большой фактический материал, не¬
плохо исследованы отдельные проблемы,
отдельные явления первобытной религии,
но нет удовлетворительных обобщений, ка¬
сающихся религии в целом и ее ранних
стадий. В марксистской науке прочно уста¬
новлены общие положения, касающиеся
сущности, происхождения и развития ре¬
лигии, но сравнительно мало исследованы
ее формы, особенно ранние. Это отставание
во многом зависит от неразработанности
самой системы понятий, относящихся к
этой области знания.
Ведь чтобы разобраться в том хаотиче¬
ском нагромождении разнообразнейших ре¬
лигиозных представлений и не менее раз¬
нообразных обрядов, какое рисуется при
общем взгляде на историю религии, необхо¬
димо прежде всего попытаться внести в
этот хаос какую-то систему, распределить
весь подлежащий изучению фактический
материал по категориям и группам. Иначе
говоря, одной из первых и насущных за¬
дач, стоящих перед исследователями исто¬
рии религии, является научная классифи¬
кация религиозных явлений.
Но по каким же признакам следует про¬
водить такую классификацию? Какие еди¬
ницы могут служить ее рубриками?
В специальной литературе, посвященной
описанию религиозных верований и обря¬
дов, можно встретить разные приемы их
группировки и, соответственно, разные ка¬
тегории, тем или иным образом отражаю¬
щие научные взгляды авторов, которые их
применяют. Но трудно найти в научной ли¬
тературе теоретически обоснованную и ло¬
гически выдержанную систему классифи¬
кации религиозных явлений.
Такая система, однако, решительно необ¬
ходима, причем не только для целей чисто
формальной разбивки фактического мате¬
риала на группы для удобства описания.
Нет, настоящая научная классификация
должна дать больше: она должна подвести
исследователя к пониманию самой сущно¬
сти и происхождения тех явлений, которые
он изучает. А для этого классификация
должна опираться на систему таких поня¬
тий, которые отражают существенные чер¬
ты изучаемого явления.
Мы знаем, что религия, говоря словами
Энгельса, есть фантастическое отражение в
головах людей тех внешних сил, которые
господствуют над ними в их повседневной
жизни. Мы знаем также, что религия как
вера в сверхъестественное порождена бес¬
силием человека перед стихиями внешней
природы и стихийными силами общества.
Эти положения стали азбучными в мар¬
ксистской науке. Но ведь мало признавать
их правильность. Задача науки — пока¬
зать, какие внешние силы, господствую¬
щие над человеком, в каких именно рели¬
гиозных представлениях отражаются; ка¬
кие конкретные формы это отражение при¬
нимает в каждом отдельном случае; какова
земная основа тех или иных форм религи¬
озных верований, каков их материальный
корень. А чтобы все это исследовать,
опять-таки необходимо найти принцип
распределения религиозных верований и
обрядов по определенным группам, найти
пригодную для этого единицу классифика¬
ции. Конечно, зависимость тут двухсто¬
ронняя: сама выработка научной класси¬
фикации здесь, как и во всех случаях, воз¬
можна лишь на основе конкретных иссле¬
дований.
2
Совершенно ясно, что единицей класси¬
фикации не могут быть индивидуальные
религии, распространенные в какой-нибудь
стране или у одного определенного народа,
такие, как индуизм, конфуцианство, дао¬
сизм, шинтоизм, иудаизм и т. п. Не могут
ими быть и широко распространенные, так

126
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
называемые «мировые», религии, как хри¬
стианство, ислам, буддизм. Еаясдая из этих
«мировых» религий, хотя и распространив¬
шаяся по многим странам и разветвившая¬
ся (особенно христианство) на множество
церквей, толков и сект, не перестает, одна¬
ко, j)HTb отдельной, индивидуальной рели¬
гией. Каждая из них возникла исторически
один раз в одном определенном месте. Еди¬
ницами же классификации могут быть
только видовые, а не единичные понятия.
Так как религия есть лишь отражение
реальных человеческих отношений, то
ясно, что определенным формам обществен¬
ного строя должны соответствовать и по¬
рожденные ими формы религиозных веро¬
ваний и обрядов. Поэтому самым простым
и естественным принципом систематики
верований и обрядов представляется рас¬
пределение их по тем стадиям общественно¬
го развития, с которыми они связаны и
которыми они порождены. В самом деле,
мы знаем, что есть религии, характерные
для первобытно-общинного строя, есть ре¬
лигии, связанные с рабовладельческим, с
феодальным общественным строем; есть и
типично капиталистические религии (по¬
следнее признают даже буржуазные уче¬
ные, как, например, Макс Вебер. См. его
«Протестантская этика и дух капитализ¬
ма»). Однако дело тут сложнее, чем это
может показаться на первый взгляд. Во-
первых, распределить формы религии по
социально-экономическим формациям мож¬
но лишь условно, приблизительно. Во-вто-
рых, и такое распределение может быть
достигнуто лишь после кропотливого ис¬
следования конкретного материала и после
его предварительной систематизации по ка-
ким-то иным рубрикам. В-третьих, нако¬
нец, изучение фактов показывает, что
свести все разнообразие религиозных веро¬
ваний и обрядов даже в пределах одной
определенной социально-экономической
формации к одной-единственной форме
невозможно. В частности, для решения
проблемы происхождения религии особен¬
но важны те древнейшие религиозные об¬
ряды и представления, которые свойствен¬
ны первобытно-общинному строю, а они
как раз оказываются настолько разнооб¬
разными, что пытаться рассматривать их
все как проявление какой-то одной формы
религии значило бы производить грубое
насилие над фактами.
Очевидно поэтому, что должно суще¬
ствовать какое-то более дробное деление,
более детальная классификация интере¬
сующих нас явлений.
Один из наиболее употребительных
приемов классификации явлений религии
основывается на группировке их по ви¬
дам почитаемых предметов. Широко упо¬
требляются понятия: «культ природы»,
«культ неба», «культ солнца», «культ
грома и молнии», «культ воды», «культ
огня», «культ быка», «культ коня»,
«культ змеи», «культ дуба», «культ ме¬
ча», «культ камней», «культ близнецов»
и т. п. Такие понятия, конечно, вполне за¬
конны, и применение их в определенных
случаях бывает полезно: они вполне при¬
годны и для описания религии одного оп¬
ределенного народа; пригодны и для широ¬
ких сравнительно-этнографических ис¬
следований. Однако пользоваться подобны¬
ми понятиями для систематизации фактов
общей истории религии едва ли возможно.
Ведь, во-первых, у нас получилось бы то¬
гда неопределенное, почти бесконечное мно¬
жество отдельных «культов», особенно если
под «культом» разуметь не только настоя¬
щее поклонение данному предмету, но и
всякое приписывание ему сверхъестествен¬
ных свойств. Во-вторых, что еще важнее,
конкретное исследование показывает, что
группировка верований по предметам по¬
клонения не затрагивает их наиболее суще¬
ственной стороны и потому получается в
значительной мере искусственной.
В самом деле, что такое, например,
«культ огня»? Под это понятие подойдут
довольно разнообразные явления: и почи¬
тание домашнего очага в семейно-родовых
культах многих древних и современных
народов; и государственный культ Весты в
древнем Риме; и огнепоклонство маздеи-
стов; и культ Агни — бога-посредника в
политеистической религии Индии ведиче¬
ского периода; и обряды тотема огня у
некоторых австралийских племен; и при¬
менение огня в знахарской практике мно¬
гих народов, и пр., и пр. Что же общего
между этими совершенно различными фор¬
мами религиозных верований и обрядов,
сложившихся на разных ступенях истори¬
ческого развития, в разных условиях, да и
по самому содержанию не похожих друг на
друга? Общим является лишь то, что во
всех этих верованиях фигурирует в той
или иной форме огонь; но выступает
он в весьма различных проявлениях: то
как средоточие семейной жизни, домашний
очаг, то как губительная стихия, то как
очищающая и врачующая сила и пр. Дру¬
гой пример— «культ солнца». Под это по¬
нятие опять-таки подходят самые различ¬
ные формы верований и обрядов: и госу¬
дарственная религия солнца у древних
инков Перу или государственный культ
солнечной богини Аматерасу у японцев; и
культ солнца как племенного покровителя
у индейских племен североамериканских
прерий; и магические обряды тотема солн¬
ца у австралийцев; и крестьянские обряды
в честь весеннего и летнего солнца у зем¬
ледельческих народов Европы, где образ
солнечного божества рисуется в виде опло¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
127
дотворителя земли и сплетается с олицетво¬
рением возрождающейся растительности,
и пр. Невозможно, разумеется, рассматри¬
вать все эти в корне различные верования
и обряды как проявление какой-то единой
формы религии.
Что же вообще следует считать «формой
религии», если можно условно назвать так
искомую единицу классификации, которую
мы должны положить в основу группиров¬
ки религиозных верований и обрядов? 1.
Едва ли целесообразно рассматривать в
качестве специфических «форм религии»
такие категории, как анимизм, магия, фе¬
тишизм, хотя некоторые исследователи и
пользовались этими понятиями именно в
таком смысле. Однако что такое анимизм?
Это вера в духов и в душу, то есть в раз¬
личные нематериальные, «духовные» су¬
щества. Эдуард Тэйлор, введший впервые
понятие «анимизм» в науку, понимал его
как первоначальную стадию развития ре¬
лигии вообще; но, с другой стороны, он же
пытался проследить дальнейшее развитие
анимистических представлений в мировоз¬
зрении высококультурных народов. Под
влиянием взглядов Тэйлора широко рас¬
пространилось мнение о том, что анимизм
составляет действительно раннюю (или
первую) стадию религии. Термин этот про¬
ник даже в официальные документы. Так,
например, в английской демографической
статистике принято называть суммарно
«анимистами» всех тех обитателей колони¬
альных стран, которые придерживаются
своих племенных культов и не обращены
ни в христианство, ни в ислам, буддизм,
индуизм и др. Однако даже поверхностное
знакомство с историей религий показывает,
что анимистические представления, то есть
вера в души и в духов, присутствуют во
всех без исключения религиях, начиная от
самых примитивных и вплоть до наиболее
1 Термин «форма религии» может вызвать
ряд возражений, и его действительно нель¬
зя считать особенно удачным. Один из су¬
щественных его недостатков — некоторая
двусмысленность самого понятия «форма».
Ведь религия в целом рассматривается
марксистской наукой как одна из форм об¬
щественного сознания. Кроме того, упо¬
требление термина «форма религии» может
подать повод к упреку в формальном (или
формалистическом) подходе к изучению
религии. Однако, отдавая себе полный от¬
чет в некотором неудобстве термина «фор¬
ма религии», мы все же сохраняем его
здесь, просто за неимением лучшего. Дру¬
гие термины — «вид», «разновидность»,
«тип», «элемент» религии и т. п. — были
бы еще менее пригодны. Употребляя тер¬
мин «форма религии», надо лишь постоянно
помнить об условности принятого здесь его
значения.
развитых «мировых» религий. Мало того,
отнюдь нельзя сказать, чтобы анимистиче¬
ские верования были наиболее характерны
для ранних стадий развития религии, а на
поздних стадиях сохранялись бы лишь как
пережиток, как это предполагают сторон¬
ники «анимистической теории». Скорее на¬
оборот: именно в религиях наиболее отста¬
лых народов, как, например, австралийцев,
анимистические верования играют подчи¬
ненную роль. Кроме ■того, еще можно спо¬
рить о том, все ли относимые сюда обычно
представления являются действительно
анимистическими, то есть представлениями
о «духовных», нематериальных суще¬
ствах. Зато как раз в «высших» религиях
типа христианства или буддизма выработа¬
лись действительно чисто анимистические
представления: идея о чисто нематериаль¬
ной душе человека, о бесплотных духах-
ангелах, демонах и пр.
А из всего этого следует, что анимизм
никак нельзя рассматривать как опреде¬
ленную форму религии. Напротив, это не¬
отделимая составная часть всякой религии,
в особенности наиболее сложных и разви¬
тых религий.
Больше того. Необычайно широкий тер¬
мин «анимизм» покрывает, если присмо¬
треться ближе, весьма разнообразные
представления. Они разнообразны не толь¬
ко по степени развитости, но и по проис¬
хождению. Конкретное изучение религий
разных народов показывает, что анимисти¬
ческие образы связываются с совершенно
различными сторонами человеческой жиз¬
ни, с разными формами общественных от¬
ношений; нетрудно обнаружить, что и са¬
мые корни разных анимистических пред¬
ставлений оказываются весьма неодинако¬
выми: ведь одно дело, например, шаман¬
ские духи (в верованиях народов Северной
Азии и др.), которые являются не чем
иным, как олицетворениями болезней, либо
образами, возникающими в процессе ша¬
манских камланий; другое дело — образы
духов, связанные с практикой тайных
союзов Меланезии, Западной Африки и др.;
третье дело — олицетворения явлений при¬
роды, порожденные безотчетным страхом
суеверного человека перед ее грозными сти¬
хиями,— разные водяные, лешие, горные
духи и пр. Совершенно очевидно, что эти
различные образы религиозной фантазии
имеют разное происхождение и разное зна¬
чение. Рассматривать их все как проявле¬
ния одной и той же формы религии — зна¬
чит закрывать перед собой всякую воз¬
можность объективной классификации яв¬
лений и тем более всякую возможность
правильного их понимания.
Почти то же следует сказать о понятии
«магия». Магию пытались не раз рас¬
сматривать как определенную форму рели-

128
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
гиж. Другие ученые, напротив, старались
отмежевать магию от религии. Однако по¬
нятие «магия», подобно понятию «ани¬
мизм», есть лишь общее, чрезвычайно
абстрактное обозначение весьма разнооб¬
разных обрядов и представлений. И эти
обряды и представления различаются не
только по степени сложности, не только по
содержанию, но опять-таки и по про¬
исхождению:	обряды лечебной магии
(знахарства) явно связаны своими корнями
с народной медициной, обряды промысловой
магии — с техникой охотничьего и рыбо¬
ловного промысла, обряды военной магии—
с враждебными отношениями между племе¬
нами и т. д. С другой стороны, магические
обряды и поверья, как и анимистические,
известны на всех ступенях общественного
развития как у отсталых, так и у самых
развитых народов. Совершенно ясно, что
пытаться соединить вместе все виды магии
и сконструировать из них какую-то особую
форму религии — дело совершенно безна¬
дежное и бесцельное. Беспредметным яв¬
ляется поэтому и задаваемый нередко во¬
прос: древнее ли магия, чем другие формы
религиозных верований? Изучение факти¬
ческого материала показывает, что есть
глубоко древние и есть, напротив, сравни¬
тельно очень поздние виды магии.
Наконец, и о понятии «фетишизм» при¬
ходится высказать такие же соображения.
Это понятие тоже не раз пытались сделать
обозначением определенной формы религии
(по мнению некоторых — самой ранней).
Но что такое фетишизм? Приписывание
сверхъестественных свойств неодушевлен¬
ным предметам (иногда, впрочем, и оду¬
шевленным) и поклонение им. Но в какой
же религии нет подобных явлений? Они
есть во всех религиях, у любого народа, на¬
чиная от самых отсталых и до самых куль¬
турных. Классической страной фетишизма
считается обычно Западная Африка, насе¬
ление которой поклоняется многочислен¬
ным и самым разнообразным по виду фети¬
шам. Но, по существу, такими же фетиша¬
ми являются и «чуринги» и прочие свя¬
щенные предметы австралийцев, связанные
с их тотемическими верованиями, и лич¬
ные «духи-покровители» североамерикан¬
ских индейцев, воплощенные в тех или
иных материальных предметах. Ничем, по
существу, не отличаются от тех же афри¬
канских фетишей и священные предметы
«высших» религий: чудотворные иконы и
мощи христианства, черный камень в мек-
канской Каабе для мусульман, святыни
Лхасы для буддистов и пр. Все это, по
существу, фетиши. Но они связаны с совер¬
шенно различными формами религии — от
австралийского тотемизма до сотериологи-
чеекого христианского вероучения. Да и в
самой Западной Африке, на своей «роди¬
не», фетиши имеют неодинаковое зна¬
чение, связанное с разными формами ре¬
лигии: и с семейно-родовыми, и с племен¬
ными, и со знахарством, и с шаманизмом,
и с другими.
Значит, и понятие «фетишизм» на по¬
верку оказывается довольно абстрактным
обозначением сходных лишь формально
явлений, присутствующих в самых раз¬
личных формах религии и на всех стади¬
ях ее развития. Значит, и вопрос о том,
представляет ли фетишизм самую раннюю
или сравнительно позднюю форму рели¬
гии, теряет, по существу, всякий смысл.
3
Чтобы систематика религиозных верова¬
ний и обрядов носила не абстрактный и
искусственный характер, чтобы она вела
исследователя к пониманию самой сущно¬
сти и происхождения религии и отдельных
ее форм, систематика эта должна опирать¬
ся, как уже говорилось выше, на суще¬
ственные признаки изучаемого пред¬
мета; она должна считаться с естествен¬
ной и объективной группировкой явле¬
ний, с их реальными историческими свя¬
зями.
А конкретное исследование показывает^
что отдельные религиозные верования cy-j
ществуют не в безвоздушном пространстве;]
что они, во-первых, бывают определенным
образом связаны между собой; во-вторых,
что они всегда бывают связаны с опреде¬
ленными обрядами, то есть с культовой
(либо магической) практикой; что они,
в-третьих,— и это самое существенное —
всегда бывают связаны с определенными
видами деятельности людей и (или) с опре¬
деленным типом общественных отношений.
Вне этих реальных связей верования не
существуют и не могут существовать.
Если мы в отдельных случаях не можем
положительно указать, с каким именно
видом человеческой деятельности, с какой
стороной жизни людей, с какой формой от¬
ношений между людьми связано данное ве¬
рование, то это просто значит, что мы не
располагаем достаточно полными о нем
сведениями, и только.
А раз определенные верования, как и
всякие иные формы общественного созна¬
ния, оказываются реально связанными с
какой-то определенной стороной матери¬
ального бытия людей, то элементарное
требование марксистского метода учит рас¬
сматривать первое как отражение (притом
как искаженное, фантастическое отраже¬
ние) второго. Иначе говоря, любая форма
религиозных верований не может быть не
чем иным, кроме как искаженным отра¬
жением какой-то определенной стороны ма¬
териального бытия людей.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
129
И вот «формой религии» мы и
будем называть определенную со¬
вокупность связанных меж¬
ду собой верований и обря¬
дов, искаженно отражающих
определенный тип обще¬
ственных отношений или
определенный вид человече¬
ской деятельности.
Эта формула может показаться несколь¬
ко отвлеченной и недостаточно ясной, но
в дальнейшем будут приведены наглядные
примеры, которые должны сделать ее бо¬
лее конкретной и понятной. »
4
Вопрос о том, какая именно форма ре¬
лигии является наиболее древней, самой
первоначальной,— вопрос, не раз ставив¬
шийся в литературе,— методологически
неправилен. Формы религии никогда не раз¬
виваются сами по себе, одна из другой, как
представляют это себе многие ученые-идеа¬
листы и эволюционисты. Развивается зем¬
ная основа религиозных верований, и из¬
менения ее порождают новые и новые фор¬
мы верований. При этом разные формы ре¬
лигии могут существовать и существуют
и одновременно, в одном и том же обще¬
стве, у одного и того же народа. Они могут
смешиваться и сливаться между собой, а
могут существовать и порознь, независи¬
мо друг от друга. Почему? Да потому, что
разные стороны сложного общественного
бытия находят себе отражение в разных
явлениях общественкого сознания, в том
числе и в разных формах религии.
Один из простейших, наиболее извест¬
ных примеров — факты так называемого
двоеверия. Последнее иногда понимают не¬
сколько упрощенно: в том смысле, что,
дескать, данный определенный народ «фор¬
мально» или «номинально» исповедует, до¬
пустим, православие либо ислам, «в дей¬
ствительности» же придерживается своих
прежних, дохристианских или домусуль-
манских, верований. Такое понимание пра¬
вильно лишь частично. Обычно даже «фор¬
мально» принятая народом религия, ска¬
жем, христианская, в какой-то мере входит
в его быт, отражает по крайней мере опре¬
деленные стороны его жизни, например, от¬
ношения между крестьянской общиной и
внешним миром, классовые отношения;
внутренний же быт общины в его разных
проявлениях чаще бывает в таких случаях
связан со старыми верованиями.
Более глубокое исследование религии от¬
дельных народов, даже не затронутых мис¬
сионерской пропагандой и целиком сохра¬
нивших свои традиционные верования, по¬
казывает обычно, что эти верования до¬
вольно разнообразны и что они естествен¬
но распадаются на определенные группы,
иногда даже слабо связанные между со¬
бою. Возьмем конкретные примеры.
У народов нижнего Амура и Сахалина,
особенно у гиляков, до недавнего времени
господствующую форму религии составлял
родовой культ, принявший своеобразную
форму культа родового медведя (так ярко
описанного у гиляков Штернбергом); в
этом культе необычайно ярко отразился
своеобразный родовой уклад быта гиляков
и их соседей. Но рядом с ним, однако со¬
вершенно отдельно, существовало шаман¬
ство, игравшее гораздо более скромную
роль в духовной жизни народа; в нем otj
разились другие стороны материальной
жизни людей, прежде всего борьба с бо¬
лезнями.
У племен Австралии преобладающей
формой религии был еще недавно тоте¬
мизм, отражающий раннеродовое устрой¬
ство австралийских охотничьих общин;
отдельно от него существовала вера во
вредоносную магию — «порчу», в которой
своеобразно преломилась межплеменная
рознь; существовало также знахарство —
лечебная магия, связанная с народной ме¬
дициной; особая группа обрядов и веро¬
ваний сопровождала возрастные ини¬
циации: эти обряды и верования у одних
племен — центральноавстралийских —
были связаны с тотемизмом, у других —
юго-восточных — почти не были с ним
связаны; были также верования, связан¬
ные с погребальными обрядами, представ¬
ления о загробной жизни, опять-таки не
имевшие прямого отношения ни к тотемиз¬
му, ни к другим перечисленным выше
формам верований. Все эти формы рели¬
гии отражали искаженным образом разные
стороны общественного бытия австралий¬
ских племен.
Нет необходимости приводить дальней¬
шие примеры; число их можно увеличить
неограниченно.
Уже один пример австралийцев доста¬
точно ясно показывает, что — как уже
сказано выше — нельзя ставить вопрос:
какая из форм верований является «перво¬
начальной»? Разумеется, среди форм ве¬
рований есть более древние (наблюдаемые
преимущественно у самых отсталых наро¬
дов) и более поздние (их мы встречаем у
народов сравнительно развитых). Но эта
их относительная древность, этот различ¬
ный их исторический возраст может опре¬
деляться только разным историческим воз¬
растом породившей их земной основы, то
есть степенью древности того типа обще¬
ственных отношений или того вида чело¬
веческой деятельности, с которым данная
форма религии связана, который в ней от¬
ражен.
Едва ли можно спрашивать, беря в
пример тех же австралийцев, что древнее
9. «Вопросы философии» № 6.

130
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
у них: тотемизм ли, или погребальный
культ, или вера в «порчу», или знахар¬
ство, или верования, связанные с посвяти¬
тельными обрядами? Так как межплемен¬
ная рознь, вероятно, так же стара, как и
раннеродовое устройство австралийцев, то
и порожденные тем и другим формы ве¬
рований — вера в «порчу» и тотемизм —
могут иметь примерно одинаковый исто¬
рический возраст; то же надо сказать о
знахарстве, связанном по происхождению
с практикой народной медицины. Можно,
пожалуй, допустить, что система возраст¬
ных инициаций и связанные с ними ре¬
лигиозные представления не так древни,
как другие названные выше формы обря¬
дов и верований, ибо лежащее в основе
их возрастно-половое расслоение, как осо¬
бая форма разделения труда, может быть,
сложилось относительно поздно. Но, во
всяком случае, совершенно неправильно
было бы ставить вопрос: развился ли то¬
темизм из веры во вредоносную магию или,
наоборот, эта последняя из тотемизма? Или
то и другое — из веры в посмертное суще^
ствование души? Или система инициа¬
ций — из тотемизма либо из погребального
культа и т. д.? Каждая из названных выше
форм религии имеет свои собственные ма¬
териальные корни в разных сторонах об¬
щественного бытия, и выводить одну фор¬
му религии из другой принципиально не¬
правильно.
Вот почему нельзя не признать пороч¬
ной ту идею имманентного развития рели¬
гии, которая так широко распространена
в буржуазной науке и которая оказала, к
сожалению, известное влияние и на совет¬
скую науку. Даже теперь у нас нередко
спрашивают: что развилось из чего: тоте¬
мизм из анимизма, или анимизм из тоте¬
мизма, или шаманизм из тотемизма, или
тотемизм из фетишизма и т. п.? На такие
вопросы ответить невозможно, так как они
поставлены неправильно.
Однако можно и должно ставить вопрос
об относительном историческом возрасте
каждой отдельной формы религии. К числу
древнейших ее форм, возникших, быть мо¬
жет, еще в мустьерскую эпоху, а во вся¬
ком случае, не позже эпохи верхнего па¬
леолита, относятся, судя по всем данным,
как раз те, которые мы наблюдаем у наи¬
более отсталых из теперешних народов, в
первую очередь у наилучше изученных в
этом отношении австралийцев, те, кото¬
рые были коротко перечислены выше.
Остановимся теперь несколько подробнее
на некоторых из этих древнейших форм
верований. Изучение сущности и проис¬
хождения каждой из них в значительной
мере конкретизирует и решение общего во¬
проса — о происхождении религии. О бо¬
лее поздних же ее формах будет сказано
дальше.
5
Одной из глубоко древних форм религии
является, несомненно, тотемизм. Тер¬
мин это г происходит от алгонкинского
(оджибуейского) слова «тотем», «ототем»
(«его род»), впервые употребленного в
европейской литературе в конце XVIII ве¬
ка. После работ Мак-Леннана (1869) и
Фрэзера (1887) термин «тотемизм» вошел
в широкое употребление в науке. Под этим
понятием принято разуметь, говоря крат¬
ко, веру в сверхъестественное родство,
якобы существующее между определенной
группой людей и определенным видом ма¬
териальных предметов, чаще всего живот¬
ных, реже растений и пр. Эта группа лю¬
дей — примитивный род, либо еще более
примитивная фратрия. Род носит имя ка¬
кого-нибудь животного (растения): это его
«тотем». Люди данного рода считают себя
связанными каким-то особым родством с
тотемом; его не «почитают» (тотемизм не
есть «культ» тотемов), но считают «от¬
цом», «старшим братом» и пр.; это вы¬
ражается в запрете убивать тотемическое
животное, употреблять его в пищу; выра¬
жается в вере в магическую взаимозави¬
симость между людьми рода и их тоте¬
мом, в магических обрядах «размножения»
тотема, в мифах о происхождении рода от
тотема и пр.
Эта столь странная, по крайней мере
на первый взгляд, форма религии, есте¬
ственно, привлекла к себе внимание мно¬
гих исследователей. Объяснить ее казалось
очень трудно. Предлагались одна за дру¬
гой разные теории, количество которых
сейчас превышает пятьдесят. В 1910 го¬
ду вышла четырехтомная работа того же
Фрэзера «Тотемизм и экзогамия», где со¬
брано множество фактов, касающихся то¬
темизма. На страницах интернационально¬
го этнографического журнала «Антропос»
развернулась многолетняя (1914—1922)
дискуссия по «проблеме тотемизма», в ко¬
торой приняли участие выдающиеся уче¬
ные разных стран. Среди разных малоубе¬
дительных теорий, в большинстве наду¬
манных, искусственных, были представле¬
ны и более серьезные соображения, во
многом прояснившие проблему и прибли¬
зившие ее решение; такими можно счи¬
тать, например, взгляды английского псто-
рика-семитолога Робертсона Смита (1884),
фламандского этнографа Арнольда ван-Ген-
непа (1911, 1920), французского филосо-
фа-социолога Эмиля Дюркгейма (1900,
1912), немецкого этнографа Бернгарда Ан^
кермана (1915), хотя, конечно, в теориях
этих, как и других, буржуазных ученых
было много неверного, порой даже реакци¬
онного. Исследования советских ученых
еще дальше продвинули изучение пробле¬
мы, и ее теперь можно считать близкой

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
131
к разрешению. Мало того: тотемизм, ка¬
завшийся долгое время одной из самых за¬
гадочных и трудных для объяснения форм
религии, становится, напротив, одной из
самых ясных, а корни его вполне очевид¬
ными.
Распространение тотемизма среди раз¬
ных народов земного шара, теперь или в
прошлом, довольно хорошо установлено.
Можно считать доказанным, что на опре¬
деленной, и притом ранней, ступени исто¬
рического развития тотемизм в той или
иной форме был знаком всем народам; пе¬
режитки его обнаруживаются и у народов
более высокого уровня развития. «Класси¬
ческой» страной тотемизма признана Ав¬
стралия. Именно изучение австралийского
материала и позволило исследователям по¬
нять самую суть тотемизма как религии.
Тотемизм есть не что иное, как рели¬
гия раннеродового общества, искаженно от¬
ражающая эту примитивную форму обще¬
ственного строя. Первобытные охотничьи
общины представляли собой группы, по¬
строенные по принципу кровного родства.
Сами производственные отношения прини¬
мают здесь форму кровно родственных; под
них подгоняются и межплеменные отноше¬
ния: для австралийца даже человек, при¬
надлежащий к совсем чужому и отдален¬
ному племени, оказывается при встрече,
после должных расспросов, или «отцом»,
или «братом матери», или «старшим бра¬
том» и т. п., а женщина из того же отда¬
ленного племени может оказаться его
«женой», либо «сестрой», «дочерью се¬
стры» и т. п. Сами термины эти, означаю¬
щие для нас отношения чисто индивиду¬
ального родства, для австралийца суть
обозначения групповых отношений, при¬
надлежности к определенным возрастным
и половым подразделениям определенных
родов (фратрий). Все связи между людьми
определяются этими отношениями. И вот
этот единственно доступный первобытно¬
му сознанию тип общественных отноше¬
ний человек переносит и на внешнюю
природу. Земля, на которой живет, кочует,
охотится данный род, земля с обитающи¬
ми на ней животными и растениями ри¬
суется сознанию первобытного охотника
по образу и подобию тех же кровно род¬
ственных отношений. Тесная связь рода
со своей территорией, с ее животным и
растительным миром осознается как кров¬
ное родство с ними. Такова материальная
и психологическая почва, на которой вы¬
росли тотемические верования.
Само именование отдельных родов
(а первоначально фратрий) по ' живот¬
ным — обычай, вполне понятный в усло¬
виях охотничьего быта. Возможно, что
каждый род получал обозначение по жи¬
вотному или растению, чаще встречающе¬
муся на его территории; подобные факты
засвидетельствованы. Впрочем, едва ли
можно считать их необходимым условием
для появления животных кличек: послед¬
ние могли иметь и случайное происхожде¬
ние. Факт обозначения рода по определен¬
ному животному (растению) не мог, конеч¬
но, сам по себе быть причиной возникнове¬
ния тотемических верований, как предпо¬
лагали некоторые старые исследователи
(Эндрю Лэнг, Сидней Хартланд и др.); но в
тех общих условиях, социальных и психо¬
логических, о которых было сказано выше,
именование одного рода по одному живот¬
ному, другого по другому могло действи¬
тельно осознаваться людьми как знак осо¬
бой таинственной связи, соединяющей
именно данный род с данным видом жи¬
вотного. Отсюда и тотемические запреты
и вера в магическую власть членов рода
над тотемом, в происхождение от него,
и т. д.
Тотемические верования направлены в
первую очередь на предметы материально¬
го мира — на те или иные виды живот¬
ных или прочие предметы природы. Но то¬
темизм нельзя считать почитанием или
культом животных, культом природы: то¬
тему не поклоняются как божеству, а счи¬
тают его как бы родственником, Мало то¬
го, изучение тотемических верований тех
же австралийцев показывает, что само то-
темическое животное не является ни един¬
ственным, ни даже главным предметом то¬
темических представлений: эти представ¬
ления охватывают прежде всего опреде¬
ленную территорию — область кочевания
данного рода и особенно ее «священный»
центр; к последнему приурочены тайные
тотемические предания, мифы рода, а в
этих мифах говорится о тотемических
«предках», полуживотных, полулюдях, о
их странствованиях, подвигах; в тех же
центрах хранятся священные тотемиче¬
ские реликвии («чуринги»); с ними свя¬
зана и вера в воплощение тотемических
«душ»; около них исполняются магиче¬
ские обряды и т. д. Во всей этой сложной
системе представлений и обрядов само то-
темическое животное отступает на второй
план. На первый план выдвигаются фан¬
тастические образы тотемических «пред¬
ков». Перед нами не что иное, как м и-
фологизация тотемических пред¬
ставлений, первоначально направленных
на предметы реального мира. Так рожда¬
ются анимистические образы — тотемиче¬
ских «предков», тотемических «душ», во¬
площающихся в живых людях, и пр. Ве¬
роятно, это один из древнейших источни¬
ков анимистических представлений.
В тотемизме настолько ясно видна его
земная основа, его социальная сторона —р
человеческий коллектив, род, как субъект
тотемических представлений,— что некото¬
рые этнографы склонны даже относить то¬

132
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
темизм вообще не к явлениям религии, а
к ^формам общественного строя (Гольден¬
вейзер, Лоуи и др.). Эта точка зрения на¬
шла себе сторонников и среди советских
ученых; некоторые из них говорили даже
о «тотемическом обществе» как особой
стадии общественного развития. Эта точка
зрения ошибочна, но самое появление ее
говорит о том, насколько бросается в глаза
социальная основа тотемизма. Однако
этот факт вовсе не составляет особенности
тотемизма: любая форма религии без
исключения всегда имеет свою социаль¬
ную базу; в тотемизме она только более
отчетливо видна. Вот почему можно счи¬
тать, что тотемизм не только не самая за¬
гадочная из форм религии, как представ¬
ляется многим буржуазным ученым, а, на¬
против, одна из наиболее ясных для по¬
нимания.
Так как основа тотемизма — раннеродо¬
вая организация — является исторически
преходящей формой общественных отноше¬
ний и рано уступает свое место высшим
формам, то и опирающийся на эту основу
тотемизм вместе с ней и распадается. Раз¬
витому роду тотемические представления
несвойственны, адекватные ему формы ре¬
лигии—культ родовых покровителей,
культ предков. У всех известных нам на¬
родов, кроме австралийцев, тотемизм или
отсутствует, или встречается лишь в виде
пережитков. Пережитки эти довольно раз¬
нообразны, в зависимости от конкретных
исторических условий: у некоторых наро¬
дов, где сложился крепкий материнский
род и племенной строй, как у индейцев
Северной Америки (особенно восточных и
центральных областей, а также северо-
западного побережья), от тотемизма оста¬
лась главным образом его внешняя фор¬
ма — названия фратрий и родов по живот¬
ным, тотемические эмблемы, местами ми¬
фы о происхождении родов от тотемов; соб¬
ственно же религиозные верования при¬
няли здесь другие формы, лишь частично
связавшиеся с пережитками тотемизма
(например, культ личных духов-покрови-
телей, культ родовых святынь). У других
народов, сохранивших охотничий быт, но
перешедших к более поздним формам родо¬
вого строя, например, у народов Северной
Азии, от собственно тотемизма остались
лишь слабые следы, зато развился культ
животных (например, медведя), культ про¬
мысловых «хозяев», уже не связанный с
родовой организацией. Таким образом, то¬
темизм, одна из древнейших форм рели¬
гии, раньше всех других ее форм и исче¬
зает. Однако отдаленные отголоски тоте¬
мических представлений, но уже совершен¬
но переосмысленные, можно найти и в со¬
временных религиях — в христианстве, в
иудаизме и др.
6
Вера во вредоносную магию
(«порча», черная магия, колдовство) яв¬
ляется, вероятно, не менее древней формой
религии, чем тотемизм. В литературе она
хорошо известна и многократно описыва¬
лась. Но было немало споров о том, мож¬
но ли причислять вредоносную магию, и
магию вообще, к области религии. Многие
ученые, главным образом прямые или
скрытые защитники религии, стараются
отмежевать магию, особенно черную, от
религии, даже противопоставить друг дру¬
гу эти две области верований (католиче¬
ская школа В. Шмидта, Карл Бет, фран¬
цузская школа Дюркгейма и др.). Однаки
эти попытки несостоятельны. Ведь магия,
как уже говорилось, составляет неотде¬
лимую часть любой религии. Но вредонос¬
ная магия — вера в «порчу»— действи¬
тельно наиболее резко выделяется среди
всех других форм верований.
Вредоносная магия сравнительно хоро¬
шо изучена у многих народов, в том числе
и у самых отсталых, как австралийцы,
папуасы, и у более развитых, как малай¬
цы, полинезийцы. Она обстоятельно изуче¬
на и у народов Европы: вспомним хотя
бы известную работу Альфреда Лемана
«Иллюстрированная история суеверий и
волшебства» или богатую по материалу
книгу Зелигмана «Der bose Blick». Очень
ценны исследования русских авторов, по¬
священные заговорам, в том числе вредо¬
носным:	работы Ветухова, Познанского
и др.
Внимательное изучение собранного бо¬
гатого материала позволяет без особого
труда вскрыть корни этой формы верова¬
ний.
Первоначальной основой ее является,
несомненно, межплеменная (или межродо¬
вая) рознь. Вера в способность человека
нанести особым, таинственным путем
вред другому человеку порождена смутным
чувством страха. Страха перед кем? Пе¬
ред тем, кому приписывается эта способ¬
ность. Кому же она приписывается? Ко¬
нечно, действительному или воображаемо¬
му врагу. А кто же враг? В первобытном
обществе прежде всего чужеплеменник.
Чрезвычайно наглядно и убедительно вид¬
но это из материалов австралийской этно¬
графии.
У австралийцев довольно часты были
враждебные столкновения между племена¬
ми или подразделениями этих племен (так
называемыми «локальными группами»).
Они проявлялись обычно не в открытых
кровопролитных сражениях, а в нападе¬
ниях врасплох, из засады. Хотя эти враж¬
дебные столкновения отнюдь не были по¬
вседневным явлением, как некоторые ду¬
мают, однако они порождали постоянное

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ГЗЗ
чувство настороженности, опасения перед
неожиданным нападением врага. И вот это¬
му неведомому врагу приписывались и
всякие несчастия, постигавшие членов ро¬
да, всякие болезни, а также и смерть ко¬
го-либо из членов рода. Все это счита¬
лось результатом колдовства. Любая
смерть, кроме смерти в бою, объяснялась
австралийцами действием колдовства. Кто
именно виновник, это определялось обыч¬
но гаданием. Гадание указывало, в какой
стороне обитает племя, повинное в слу¬
чившемся несчастии. Туда и направлял¬
ся обычно отряд мстителей, старавшийся
убить кого-либо из враждебного племени;
кого именно, это был вопрос второстепен¬
ный, ибо дело шло тут, по существу, не о
личных, а о групповых отношениях. Нече¬
го и говорить, что каждый такой акт ме¬
сти лишь усиливал межплеменную рознь,
то есть укреплял ту самую почву, на ко¬
торой процветала вера во вредоносную ма¬
гию, в «порчу».
Что именно в межплеменной вражде на¬
до искать первичные корни веры в «пор¬
чу», это подтверждается всеми известными
фактами. Во-первых, очень характерно,
что подозрение во вредоносной магии воз¬
никало гораздо чаще, чем она действитель¬
но практиковалась. Каждая смерть, каж¬
дая болезнь влекла за собой такое подо¬
зрение. На самом же деле обряды вредо¬
носной магии совершались чрезвычайно
редко, уже по одному тому, что это было
очень опасным делом, опасным для самого
действующего лица: ведь достаточно бы¬
ло подвергнуться подозрению в колдовстве,
и подозреваемому грозила смерть даже от
соплеменников, ибо племенные традиции
австралийцев резко осуждали практику
колдовства. Отсюда видно лишний раз,
что именно безотчетный страх перед неве¬
домым врагом породил веру в колдовство;
этот страх, а не совершавшиеся на самом
деле обряды, лежит тут в основе.
Во-вторых, о том же свидетельствует и
такой факт: по сообщению многих наблю¬
дателей, у австралийцев обычно не было
колдунов, специализировавшихся на обря¬
дах насылания «порчи», хотя были знаха¬
ри-врачеватели, были «делатели пого¬
ды»— вызыватели дождя. Считалось, что
обряды вредоносной магии может совершать
всякий.
В-третьих, что еще более интересно, по
сообщению тех лее наблюдателей, австра¬
лиец обычно не верил в свою собствен¬
ную способность насылать на кого-либо
«порчу», но зато никто не сомневался в
наличии такой способности у других лю¬
дей, в частности у людей враждебного
племени. Этот факт опять-таки убеждает
в правильности сделанного выше вывода.
Наконец, если нужно еще подтвержде¬
ние этого вывода, то можно привести еще
один знаменательный факт: из всех при¬
емов вредоносного колдовства у австра¬
лийцев распространены были только те,
которые не требуют близкого соприкосно¬
вения колдуна с жертвой. У них совсем
отсутствовала «контактная» магия (на
первый взгляд самый примитивный, а в
действительности поздний ее вид), слабо
развита «парциальная», а господствует
главным образом «инициальная» («начи¬
нательная») магия, в виде прицеливания
во врага магической палочкой или косточ¬
кой издали, обычно на большом расстоя¬
нии.
Все сказанное подтверждается и дан¬
ными, правда, более разрозненными, о дру^-
гих отсталых народах:	папуасах Новой
Гвинеи, племенах бассейна Амазонки и др.
Межплеменная рознь и на гораздо более
поздней ступени общественного развития
сохраняет свое значение (хотя теперь уже
второстепенное) как почва для веры в
злую магию. Даже у народов Европы до
недавнего времени сохранялось представ¬
ление, что самые сильные колдуны — это
люди какого-нибудь соседнего народа.
У русских в старину самыми опасными
колдунами считались, например, финны,
карелы, у карел — лопари, у лопарей —
шведы. У всех народов Европы существо¬
вало такое же суеверно-боязливое отно¬
шение к цыганам, как к колдунам и кол¬
дуньям: причиной тут является опять-
таки та же племенная (этническая, куль¬
турная) рознь.
Но уже на рубеже первобытно-общин¬
ного и классового строя наряду с межпле¬
менными противоречиями и внутренние
противоречия общины начинают играть
все возрастающую роль в развитии веры
в «порчу». У народов более развитых, чем
австралийцы и папуасы, есть обычно про¬
фессионалы-колдуны, которым приписы¬
вается способность насылать «порчу» и на
своих соплеменников. Вера в эту их спо¬
собность есть опять-таки порождение без¬
отчетного страха, на этот раз страха перед
загадочными свойствами некоторых выде¬
ляющихся в общине лиц. Ведь люди, счи¬
тающиеся колдунами, обычно действитель¬
но обладают особыми психическими каче¬
ствами, возбуждающими удивление и бо¬
язнь. Но подозрение в колдовстве, как по¬
казывают многочисленные свидетельства,
относящиеся к самым различным народам,
часто ложится и на людей, ни в чем не по¬
винных; оно является лишь своеобразным
проявлением внутриобщинных конфликтов,
имеющих вполне материальные корни. На
этой поздней ступени развития и сами
обряды насылания «порчи», если они дей¬
ствительно совершаются, делаются гораздо
более разнообразными, и среди них на пер¬
вое^ место выступают обряды «контакт¬
ной» и «парциальной» магии, для кото¬

131
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
рых необходимым условием является бо¬
лее близкое соприкосновение между колду¬
ном и его жертвой (колдовское зелье — от¬
рава, колдование над одеждой, обрезками
волос, ногтей, вынутым из земли следом
и пр.).
Практика вредоносной магии была, по¬
видимому, одним из главных источников
возникновения образов злых ду¬
хов, хотя, конечно, отнюдь не един¬
ственным источником. Эта категория ани¬
мистических представлений, лишь по ви¬
димости^ однородная, состоит на самом де¬
ле из образов довольно пестрого происхож¬
дения. В числе прочих видов злых ду¬
хов немалую роль играют те, которые
родились как олицетворения веры в
«порчу». Нетрудно привести наглядные
примеры.
Байнинги, живущие в северо-восточной
части острова Новая Британия (Мелане¬
зия), верят в мифическую змею «а-хам-
ки», которая будто бы пожирает испраж¬
нения людей и этим причиняет им смерть;
этого духа-змею байнинги боятся больше
всего. Ясно, что этот мифологический об¬
раз есть олицетворение страха перед кол¬
довством, он как бы заменяет собой чело-
века-колдуна, насылающего «порчу» ана¬
логичным способом. Обитатели Тробриан-
довых островов, там же, в Меланезии, верат
в антропоморфных духов «таува-у», вы¬
зывающих болезни. Повидимому, генезис
их тот же самый.
Немецкий этнограф Конрад Прейс пытал¬
ся усмотреть во всех вообще образах духов
и богов не что иное, как олицетворение
колдовских сил, первоначально исходив¬
ших от людей. Это, конечно, односторон¬
ний и в такой форме неправильный взгляд,
ибо свести все разнообразные представле¬
ния о богах и духах к олицетворению кол¬
довства, разумеется, нельзя. Но доля исти¬
ны в теории Прейса есть: среди анимисти¬
ческих образов, в частности образов злых
духов, есть и такие, которые олицетворя¬
ют силу вредоносной магии. Как известно,
роль дьявола в средневековых европейских
поверьях, поддерживавшихся особенно ка¬
толической церковью, свелась в основном
именно к этому. Христианский дьявол —
это прежде всего вдохновитель деятель¬
ности всех колдунов и ведьм, насылающих
«порчу».
Из сказанного вполне понятно, почему
вера во вредоносную магию, хотя и заро¬
дилась, подобно тотемизму, в незапамят¬
ной древности, но в противоположность
тотемизму оказалась чрезвычайно устойчи¬
вой. Вместе со своей материальной базой —
межнациональными, а особенно классовы¬
ми и внутриклассовыми противоречия¬
ми антагонистического • общественного
строя — вера в «порчу» дожила до на¬
ших дней и еще сейчас оказывается одной
из самых живучих форм суеверий среди
любого народа (вера в «сглаз», в силу
проклятия и пр.).
7
Следует ли рассматривать и лечеб¬
ную магию, или знахарство, как
одну из форм религии, и притом как само¬
стоятельную форму? Вопрос далеко не
праздный, ибо лечебная магия имеет, по
крайней мере на первый взгляд, мало об¬
щего с собственно религией, будучи зато
теснейшим образом связана с народной ме¬
дициной. Эта последняя связь не подлежит,
конечно, никакому сомнению. Однако она
нисколько не мешает тому, что область ле¬
чебной магии пронизана с начала и до кон¬
ца верой в сверхъестественное; на почве ее
рождаются и чисто религиозные образы —
богов и святых-целителей, поклонение
чудотворным иконам, мощам и прочим
средствам чудодейственного врачевания.
Народная медицина есть корень лечебной
магии, и сама по себе она стоит, конечно,
вне области религии; но выросшая на этом
корне лечебная магия, то есть собственно
знахарство, и все порожденные ею аними¬
стические образы составляют доподлинную
религию.
' Но имеем ли мы здесь дело с особой, са¬
мостоятельной формой религии? Несомнен¬
но, да. Перед нами совокупность обрядов и
суеверных представлений, теснейшим об¬
разом связанных друг с другом и, напро¬
тив, слабо связанных со всякими другими
религиозно-магическими представлениями и
обрядами. Лечебные обряды и суеверные
представления имеют свое, вполне ясное и
самостоятельное происхождение. Развитие
лечебной магии протекает, конечно, не обо¬
собленно, а переплетаясь с другими религи¬
озно-магическими верованиями и обряда¬
ми, однако с самого начала и до самого кон¬
ца можно проследить линию развития прак¬
тики лечебной магии и относящихся к ней
поверий.
Но прежде всего необходимо привести до¬
статочно убедительные доказательства то¬
го, что лечебная магия действительно коре¬
нится в народной медицине, а не ведет
свое происхождение от каких-либо иных ре¬
лигиозно-магических представлений.
Этнографический материал показывает,
что у всех народов земли, начиная от са¬
мых отсталых и до наиболее культурных,
магическую (шарлатанскую) медицину не
всегда легко отделить от практики приме¬
нения рациональных народных лечебных
средств. У любого народа Можно обнаружить
и то и другое, причем разграничить при¬
емы рациональные, с одной стороны, и су¬
еверно-магические — с другой, далеко не
всегда удается.
Убедительный пример ранней формы на¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
135
родной медицины — лечебная практика
андаманцев, одного из наиболее отсталых
народов земли. Исследовавший андаманцев
А.	Р. Браун подробно описал применяемые
ими лечебные средства, которые он назы¬
вает «магическими». Однако многие из этих
средств являются, повидимому, вполне
здравыми: прикладывание к ране белой
глины, смазывание груди при плеврите ра¬
стопленным пчелиным воском. и другие по¬
добные приемы, видимо, основанные на
стихийном опыте народа, могут быть дей¬
ствительно полезными; но наряду с ними
есть и средства, польза которых по мень¬
шей степени сомнительна, и такие, кото¬
рым приписываются уже вполне фантасти¬
ческие свойства, например, отгонять злых
духов; такое свойство приписывается тому
же пчелиному воску. У андаманцев были
особые специалисты-знахари, «око-джуму»,
однако знание лечебных средств не сосре¬
доточивалось целиком в их руках, их знал
в той или иной мере и каждый человек.
У австралийцев размежевание средств
народной медицины и знахарско-магиче¬
ских средств зашло дальше. При этом, что
особенно интересно, рациональные средства
лечения — употребление разных трав, мас¬
саж, натирание жиром, припарки, перевяз¬
ки и пр.— считаются доступными всем и
каждому; знахари же профессионалы редко
ими пользуются, они чаще употребляют чи¬
сто магические, или шарлатанские, при¬
емы: высасывают из тела пациента какие-
то магические «камни», впускают в боль¬
ного колдовские «кристаллы», гипнотизи¬
руют и пр.
Можно думать, что именно появление
особой группы профессионалов-знахарей
ускорило дифференциацию средств лече¬
ния-— деление их на средства собственно
народной медицины и шарлатанско-магиче¬
ские знахарские приемы.
Знахарская практика — один из самых
устойчивых, мало меняющихся видов чело¬
веческой деятельности: она знакома всем
народам и существует на всех ступенях
общественного развития. Даже в наши дни
научная медицина, еще не одержавшая
окончательной победы над болезнями, не
может вытеснить знахарства — особенно
там, где врачей мало. Ввиду устойчивости
своей материальной основы лечебная магия
и сама оказывается чрезвычайно косной:
приемы знахарского лечения почти одни и
те же у австралийцев и у народов Европы.
Эта форма обрядов и верований на всех сту¬
пенях развития остается тесно связанной
со своей основой — народной медициной —
и не может от нее оторваться.
Однако^, помимо чисто магических пред¬
ставлений, на этой почве вырастают и
анимистические образы. Появлению их
благоприятствует монополизация знахар¬
ской практики в руках специалистов-про-
фессионалов, а еще больше сплетение зна¬
харства с более сложной формой религиоз¬
ных обрядов и представлений — с шаман^
ством. На почве знахарской и шаманской
практики в эпоху разложения первобытно¬
общинного строя и в раннеклассовом обще¬
стве рождаются образы духов п богов-це-
лителей. Такие боги, олицетворения сил
лечебной магии известны в верованиях
многих народов:	таков был у ацтеков
Иштлилтон, бог-целитель, у черкесов на
Кавказе бог Тлепш (он же — бог кузнецов:
кузница была местом совершения лечеб¬
ных обрядов); таков у древних греков бог
Асклепий, у римлян Эскулап. Таковы в
христианской религии «святые-целители»
с очень узкой специализацией каждого из
них, занимающие очень видное место, на¬
пример, в бытовом православии, в особен¬
ности в русской дореволюционной деревне.
Таким образом, и знахарская практика
содействовала пополнению пантеона богов
и духов в самых различных религиях.
8
Видное место в истории религии зани¬
мает так называемый «погребаль¬
ный к у л ь т», то есть совокупность об¬
рядов и верований, связанных с умершими.
Этой стороне религии уделяли и уделяют
особое внимание все этнографы, археологи,
историки религии. Она засвидетельствова¬
на едва ли не древнейшими памятниками:
захоронения мустьерской и позднейших
эпох; о ней собран огромный этнографиче¬
ский материал, почти по всем народам зем¬
ного шара. Многие историки религии (Спен¬
сер, 10. Липперт, Г. Кунов, В. Вундт,
М. Н. Покровский и др.) рассматривали
именно эту форму обрядов и верований как
самую первичную, древнейшую, пытались
вывести из нее и все остальные формы ре¬
лигии.
Погребальный культ требует поэтому
особо тщательного рассмотрения, что невоз¬
можно в рамйах настоящей статьи. Здесь
достаточно сказать кратко лишь одно: ши¬
роко распространенное и в старой и в но¬
вой литературе объяснение происхождения
погребальных обрядов верой в душу и в ее
загробное существование, либо верой в
сверхъестественные свойства покойника
представляется мало убедительным. Про¬
стейшие способы обращения с умершим,
засвидетельствованные хотя бы неандер¬
тальскими захоронениями, конечно, гораздо
древнее, чем всякие суеверные представ¬
ления. Они восходят к более примитивному
источнику — к простым полуинстинктив-
ным действиям, вызванным двойственными
побуждениями: с одной стороны, стремле¬
нием избавиться от гниющего трупа (ин¬

136
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
стинкт опрятности, свойственный и многим
животным), с другой стороны, стремлением
сохранить его вблизи себя (инстинкт со¬
циальной привязанности, тоже свойствен¬
ный животным, в частности высшим, осо¬
бенно обезьянам). Эти элементарные, сами
по себе вполне естественные побуждения
вовсе не нуждаются для своего объяснения
в гипотезе, предполагающей существование
суеверных представлений о душе умершего
и пр., якобы руководивших первобытным
человеком в его действиях в отношении
покойников. Наша привычка усматривать
в этих действиях непременно результат
каких-то религиозно-магических верова¬
ний, суеверий есть лишь непреодоленное
наследие идеалистической точки зрения,
побуждающей некоторых ученых видеть
везде и во всем религию. Ведь есть же
теории — и они пользуются широким рас¬
пространением,— выводящие именно из ре¬
лигиозно-магических верований, например,
земледелие, скотоводство, даже ношение
одежды, изготовление каменных орудий, не
говоря уже об изобразительном искусстве,
фольклоре и пр. Наша советская наука пре¬
одолела идеалистическую точку зрения во
всех этих вопросах. В вопросе же о проис¬
хождении погребальных обрядов эти воз¬
зрения до сих пор не опровергнуты.
Но если практика погребения умерших
и древнейшие погребальные обычаи вы¬
росли первоначально отнюдь не на почве
суеверных представлений, если они гораз¬
до древнее, чем все такие представления,
то, напротив, на почве погребальных обы¬
чаев с течением времени выросло огромное
множество религиозно-магических пред¬
ставлений, хорошо описанных в этногра¬
фической литературе. На происхождение и
развитие представлений, связанных с су¬
еверным отношением к умершим (вера в
«живого мертвеца», в разные привидения,
вампиров-упырей, в душу умершего, загроб¬
ный мир и пр.), оказывали влияние самые
различные условия общественной жизни.
Исследование этих представлений состав¬
ляет очень сложную и трудную, но крайне
интересную задачу науки.
9
Размеры статьи не позволяют осветить
здесь даже и кратко другие формы религи¬
озно-магических верований и обрядов,
возникших еще в первобытно-общинную
эпоху, но получивших дальнейшее разви¬
тие в более поздние эпохи человеческой
истории. Сюда можно отнести, например,
обряды эротической (любовной) магии, ко¬
ренившейся первоначально в полуинстинк-
тивных действиях человека, направленных
на привлечение к себе лица противополож¬
ного пола. Эти обряды обнаруживают
необычайную устойчивость и в позднейшие
эпохи, вплоть до наших дней (обряды
«привораживания» и т. п.), в связи с
устойчивостью их социальной базы —■
взаимоотношений между полами при опре¬
деленных исторических формах брака. Без
рассмотрения придется оставить и комплекс
обрядов и верований, связанных с систе¬
мой возрастных инициаций (обычаи «по¬
священия» или принятия в полноправные
члены племени) в первобытном обществе,
хотя этот комплекс является одним из важ¬
ных источников рождения образа племенно¬
го бога, древнейшего из видов богов вооб¬
ще. Проследить генезис и развитие образа
племенного бога, вскрыть материальные
корни и составные части этого образа —
благодарная задача, но это задача особого
исследования.
Специального рассмотрения требуют тем
более те формы религии, которые склады¬
вались на позднейших этапах развития
первобытно-общинного строя или в ходе его
разложения. В рамках настоящей статьи
можно лишь кратко упомянуть о них. К
числу таких сравнительно поздних форм
религии, однако отражающих еще те или
иные явления первобытного родоплеменно¬
го строя, хотя бы и последней его стадии,
можно отнести:
родовые и с е м е й н ы е к у ль т ы,
как идеологическое отражение развитого
родового строя на двух его основных эта¬
пах: материнского рода и патриархального
рода; при этом материнскому роду соответ¬
ствует в большинстве случаев культ родо¬
вых и семейных покровителей и «святынь»
(фетишей), а патриархальному роду —
культ семейно-родовых предков; наилучше
изучена именно эта последняя форма (на¬
роды Африки, народы античного мира, Ин¬
дии, Китая и др.); напротив, культы, свой¬
ственные материнскому роду, изучены
слабо;
промысловые культы, то есть
обряды и верования, связанные с охот¬
ничьим, рыболовным и другими промысла¬
ми на стадии, когда эти промыслы в зна¬
чительной мере индивидуализируются, пе¬
рерастают родовую форму; из этих культов
наилучше изучен (советскими этнографа¬
ми) культ «хозяев» природы у охотничьих
народов Северной Азии;
шаманизм — форма религии, воз¬
никшая примерно на той же ступени исто¬
рического развития и давно привлекавшая
к себе внимание исследователей, однако
остающаяся до сих пор наиболее трудной
для понимания; распространен у тех же
народов Северной Азии, также у индейцев
Северной Америки и (в менее выраженных
формах) у многих народов других частей
света;
культ личных духов-покро¬
вителей («нагуализм»), генетически

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
137
связанный с тотемизмом, но отражающий
уже процесс распада родовых связей (осо¬
бенно развит у индейцев Северной Амери¬
ки, хорошо изучен американскими этногра¬
фами);
тайные союзы, рассматриваемые
обычно как форма социальной организации,
но одновременно составляющие и специфи¬
ческую форму религии, со своими харак¬
терными верованиями и обрядами; наибо¬
лее ярко выражена эта «религиозная» сто¬
рона тайных союзов у тех же народов Се¬
верной Америки;
обожествление вождей, раз¬
вившееся на этапе разложения первобытно¬
общинного строя и наиболее хорошо изве¬
стное у народов Океании (особенно Поли¬
незии), Африки, а в более поздних, моди¬
фицированных формах — в Юго-Восточной
Азии и в других странах; сюда входит как
сакрализация власти вождя, короля, царя
и пр., их табуация, так и почитание умер¬
ших носителей этого сана; данная форма
религии привлекала к себе внимание мно¬
гих исследователей, особенно буржуазных,
но они, ставя факты на голову, делали из
этих явлений вывод о религиозном проис¬
хождении светской власти;
земледельческие (или земле¬
дельческо-скотоводческие) культы сель¬
ских О'бщйл, развивающиеся на заре клас¬
сового общества, как идеологическое отра¬
жение быта соседской земельной общины с
ее хозяйственными интересами: культы
местных деревенских патронов, одновре¬
менно являющихся покровителями земледе¬
лия и других хозяйственных занятий; при¬
меры — Полинезия, Индонезия, Индия,
древние греки, древние славяне, народы
Кавказа и др.; это одна из наименее изу¬
ченных форм религии, обычно не выделяе¬
мая даже как ее особая форма;
культ племенных богов, как
идеологическое отражение и закрепление
развитого племенного строя на грани его
перехода к раннеклассовому строю; генети¬
чески восходит к древним обрядам и веро¬
ваниям, связанным с возрастными инициа¬
циями; культ племенного бога наиболее
выражен у некоторых народов Восточной
Африки, у народов древнего Востока; образ
племенного бога-воителя в процессе обра¬
зования племенных союзов и примитивных
государств перерастает в образ верховного
божества политеистического пантеона
(древний Египет, Вавилон, Ассирия и др.)
или в образ единого бога-творца (древние
евреи).
Перечисленные (наиболее важные) фор¬
мы религии первобытно-общинного строя и
эпохи его разложения никогда не суще¬
ствовали, конечно, изолированно друг от
друга, как некие вещи в себе. Они всегда
переплетались одна с другой, иногда сли¬
вались до невозможности их разграничить.
Они развивались и переходили одна в дру¬
гую, но не в порядке имманентного само¬
развития, как представляют себе дело бур¬
жуазные исследователи-идеалисты, а вме¬
сте с историческим развитием их матери¬
альной базы. Конечно, унаследованные от
более ранних эпох религиозные представле¬
ния могут сохраняться, переосмысляясь и
вплетаясь в более поздние и сложные фор¬
мы религии.
Изучение таких последовательных изме¬
нений религиозных идей вполне законно, и
нужно. Например, благодарную задачу
представляет исследование того, какие пе¬
режитки древних и древнейших религиоз¬
ных верований и ритуалов отложились,
скажем, в христианской религии: в ней
ведь можно обнаружить и следы тотемизма
(конечно, очень слабые), и знахарско-вра-
чевальные обряды и поверья (мощи, чу¬
дотворные иконы, святые-целители), и пе¬
режитки шаманизма (в некоторых сектах),
и земледельческие	обряды (молебны о
дожде, культ Ильи-громовника), и культ
личных духов-покровителей (вера в анге-
лов-хранителей), и погребальный культ с
развитыми представлениями о душе и за¬
гробной жизни, и многое другое. Но объяс¬
нять само возникновение каждой опреде¬
ленной формы религии вошедшими в нее
пережитками более ранних представлений
было бы методологичесжи неправильно.
Если взять в пример то же христианство,
то его возникновение как определенной ре¬
лигии объясняется отнюдь не комбинацией
перечисленных выше пережитков древних
верований, а теми социально-политически¬
ми условиями, которые сложились в Рим¬
ской империи в первые .века нашей эры, и
теми процессами в общественной идеоло¬
гии, которые сами были отражением этих
условий. Точно так же и всякая другая,
будь то примитивная или развитая, форма
религии имеет свои корни не в предше¬
ствующих ей религиозных представлениях
(хотя бы они и влились в эту новую фор¬
му), а в тех условиях материальной жизни
людей, которые ее породили, которые в ней
отразились.
Разобранные выше понятия — обозначе¬
ния отдельных форм религии,— конечно,
условны. Но эти обозначения все же не
просто формальная разбивка материала. Их
познавательное значение, как уже гово¬
рилось вначале, гораздо больше. Выше бы¬
ла сделана попытка показать на конкрет¬
ных примерах, что анализ исторически
сложившихся форм религии во всей их спе¬
цифике подводит исследователя к понима¬
нию материальных корней каждой из этих
форм. Правда, изучены они неравномер¬
но,— одни лучше, другие хуже; матери¬
альные корни некоторых форм религии со¬

138
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
вершенно ясны, другие необходимо еще в
этом отношении более глубоко исследовать.
Как бы то ни было, но конкретно-историче-
ское или конкретно-этнографическое изу¬
чение отдельных форм религии ведет к бо¬
лее полному и всестороннему пониманию и
общего хода истории развития религии. Оно
конкретизирует и общее понимание сущно¬
сти и происхождения религии.
С. А. ТОКАРЕВ
«Кто мыслит абстрактно?»
От редсищии
Среди произведений немецкой классической философии вряд ли найдется еще
одно, отличающееся столь же живой, остроумной, художественной формой, как пуб¬
ликуемая ниже небольшая статья Гегеля «Кто мыслит абстрактно?». И хотя по сти¬
лю и манере изложения статья напоминает скорее произведения Гельвеция и Дид¬
ро, ее содержание посвящено пояснению одной из центральных идей гегелевской
диалектики — идеи конкретности истины.
Мыслить абстрактно, тощими, односторонними определениями легче легкого, го¬
ворит Гегель, вся трудность состоит в том, чтобы мыслить конкретно, чтобы в форме
и с помощью абстракций понять истинное существо того или иного предмета или
явления. Выработка односторонних абстрактных определений лишь один из моментов
в постижении явления в единстве его многообразия, в его сущности и специфично¬
сти, в его конкретности. Действительное, содержательное мышление по самой своей
природе, по цели и задаче конкретно. Путь, на котором возможно достижение такого
конкретного понимания, может состоять в рассмотрении истории, процесса возник¬
новения и развития созерцаемого явления, в раскрытии тех многоразличных условий
его существования, которые в своей совокупности определили его настоящее состоя¬
ние. Метафизическое же, в том числе обывательское, мышление ограничивается одно¬
бокими абстракциями, односторонними определениями, а поэтому и скользит по по¬
верхности явлений, неизбежно является субъективным.
Рисуя несколько ярких картинок из жизни, Гегель тонко иронизирует над по¬
добной субъективностью «абстрактного» мышления базарной торговки, и австрийско¬
го офицера, и разных людей из толпы, глазеющих на казнь убийцы.
Таков смысл этой небольшой статьи Гегеля. Прочитанная материалистически,
она поможет проникнуть в сокровищницу гегелевской логики, понять «рациональное
зерно» гегелевской диалектики.
Статья «Кто мыслит абстрактно?» написана Гегелем в Берлине, в последние
годы жизни. Публикуемый текст взят из XX тома Сочинений Гегеля издания Глок-
нера (Штутгарт, 1930, отдел «Краткие статьи», стр. 445—450). Перевод с немецкого
сделан Э. В. Ильенковым.
Мыслить? Абстрактно? — Sauve qui
peut! — Спасайся кто может! — Я уже за¬
ранее слышу подобный вопль подкуплен¬
ного врагом доносчика, который непремен¬
но раскричится на эту статью за то, что
в ней речь идет-де о «метафизике». Ведь
«метафизика» (как и «абстрактно» и да¬
же чуть ли не «мыслить»)— это пугающее
слово, от которого каждый так или иначе
бежит прочь, как от чумы.
Это сказано, однако, вовсе не с тем злым
умыслом, который имелся бы в виду, если
бы здесь и впрямь намеревались объяс¬
нять, что значит «мыслить» и что такое
«абстрактно». Для света нет ничего бо¬
лее невыносимого, нежели объяснения.
Мне и самому делается страшно, едва кто-
нибудь начинает объяснять,— ведь если
потребуется, я и сам уж как-нибудь сумею
понять. Но пугаться не стоит,— здесь, на¬
оборот, доказывается, что какие бы то ни
было объяснения на этот счет совершен¬
но излишни: именно потому, что свет пре¬
красно знает, что такое «абстрактное», он
его и избегает. Ведь нельзя ни желать, ни
ненавидеть то, о чем не имеешь ни ма¬
лейшего представления. Кроме того, автор
вовсе не намеревается примирить свет с
мышлением или с «абстрактным» при по¬
мощи хитрости, состоящей в том, чтобы
сначала тайком, под покрывалом светской
беседы, протащить мышление и «абстракт¬
нее» в общество, не вызвав при этом от¬
вращения, а потом, незаметно для общества
оказавшись внутри него, открыть этого,
некогда чуждого, гостя (а именно «аб¬
страктное») в том, кого общество уже дав¬
но принимает и признает под каким-то дру¬
гим именем как хорошего знакомого.
Такая сцена узнавания, посредством ко¬
торой общество против воли своей должно
было бы воспринять поучение, заключала
бы в себе явный просчет: она одновремен¬
но должна была бы и сконфузить присут¬
ствующих и прославить ее постановщика.
Так что смущение одних и тщеславие дру¬
гого скорее вызвали бы обратный эффект.
Общество с негодованием оттолкнуло бы
поучение, за которое приходится платить
тая дорого.
Но и без того выполнение этого замысла
уже заранее испорчено. Ведь для того, что¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
139
бы провести его в жизнь, требуется сохра¬
нять в тайне решение загадки. А оно уже
дано в заголовке статьи. Так не следовало
поступать, если уж замышлял описанную
выше хитрость, а нужно было поступить на
манер того министра в комедии, который на
протяжении всей пьесы разгуливает по
сцене в сюртуке и лишь в самом конце
расстегивает его, обнаруживая на своей
груди блистающую Звезду Мудрости. Кро¬
ме того, расстегивание метафизического
сюртука выглядело бы далеко не так при¬
влекательно, как расстегивание министер¬
ского. То, что в данном случае предстало
бы перед глазами, было бы всего-навсего
парой слов, а вся соль шутки свелась бы
к простому указанию на тот факт, что
само общество давным-давно обладает этой
вещью. Этим не было бы добыто ничего,
кроме названия, тогда как Звезда минист¬
ра означает нечто весьма реальное — ко¬
шель с деньгами.
Итак, установлено, что в добропорядоч¬
ном обществе каждый из присутствующих
прекрасно знает, что значит «мыслить» и
что такое «абстрактно», а именно в та¬
ком обществе мы и находимся. Вопрос,
стало быть, заключается только в том,
чтобы показать на того, КТО мыслит аб¬
страктно.
Мы уже говорили, что нам чуждо на¬
мерение примирять общество с этими ве¬
щами, заставлять его возиться с чем-то
тяжелым и трудным и упрекать за легко¬
мысленное пренебрежение тем, что прили¬
чествует рангу и положению существа, на¬
деленного разумом. Намерение наше заклю¬
чается скорее в том, чтобы примирить об¬
щество с самим собой, поскольку оно, с од¬
ной стороны, пренебрегает абстрактным
мышлением, не испытывая каких-либо
угрызений совести, а с другой стороны, все
же питает к нему, по крайней мере в ду¬
ше, известное почтение как к чему-то воз¬
вышенному, поскольку оно избегает его не
потому, что считает слишком ничтожным,
а потому, что считает его чем-то чересчур
высоким и значительным; поскольку оно
избегает его не потому, что мнит чем-то
слишком обыкновенным и пошлым, а пото¬
му, что почитает его за нечто чересчур
аристократическое, или, наоборот, потому,
что оно кажется ему чем-то экстравагант¬
ным, espece, особенностью, которой не при¬
нято выделяться в обычном обществе, осо¬
бенностью, которая не столько выделяет,
подобно новому наряду, сколько ставит вне
рядов общества или делает смешным, как
лохмотья, или же богатое, но чрезмерно
расфранченное и старомодное облачение.
Кто мыслит абстрактно? Необразован¬
ный человек, а вовсе не образованный. По¬
рядочное общество не мыслит абстрактно
по той причине, что это слишком легко, по
той причине, что это слишком неблагород¬
но (неблагородно не в смысле принадлеж¬
ности к известным сословиям), и не из
надменного важничания перед тем, чего оно
само не в силах делать, а по причине вну¬
треннего ничтожества и пустоты этого за¬
нятия.
Почтение к абстрактному мышлению и
предубеждение против него столь глубо¬
ки, что тонкие носы наверняка начнут здесь
морщиться в предвкушении юмора или са¬
тиры. И поскольку обладатели этих но¬
сов читают утренние газеты и знают, что
за сатиру установлена премия, они ска¬
жут, что я мог бы претендовать на эту
премию гораздо успешнее, чем я это де¬
лаю, когда излагаю свою затею сразу и без
хитростей.
Я приведу лишь примеры, подтверждато¬
щие мое утверждение, из которых каждый
сможет убедиться в его справедливости.
Ведут на казнь убийцу. Для обычной
публики он убийца, и только. Дамы, при¬
сутствующие при этом, может статься,
отметят, что он сильный, красивый, инте¬
ресный мужчина. Публика найдет это за¬
мечание предосудительным: «Как? убийца
красив? как можно думать столь дурно, как
можно называть убийцу красивым? сами,
должно быть, не намного лучше!» «Это —
проявление нравственной испорченности,
царящей в высшем свете»,— прибавит,
может быть, священник, привыкший за¬
глядывать в глубину вещей и сердец.
По-иному поступит знаток людей. Он
рассмотрит ход событий, сформировавший
этого преступника, откроет в истории его
жизни, в его воспитании влияния дурных
отношений между отцом и матерью, обна¬
ружит, что некогда этот человек за легкую
провинность был наказан с чрезмерной су¬
ровостью, которая ожесточила его против
гражданского порядка, вызвала с его сто¬
роны противодействие, поставившее его вне
общества и в конце концов сделавшее путь
преступления единственно возможным для
него способом самосохранения.
Упомянутая публика, случись ей это
услышать, непременно скажет: «Он хочет
оправдать убийцу!»
Однако мне вспоминается, как в дни мо¬
ей молодости некий бургомистр жаловался
на сочинителей, которые дошли-де до того,
что пытаются потрясать основы христиан¬
ства и правопорядка. Один из них даже
защищает самоубийство! Подумать страш¬
но! Из дальнейших разъяснений выясни¬
лось, что бургомистр имел в виду «Стра¬
дания молодого Вертера».
Это и называется мыслить абстракт¬
но — не видеть в убийце ничего сверх то¬
го абстрактного, что он убийца, устраняя
в нем посредством этого простого качества

140
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
все прочие качества человеческого су¬
щества.
Совсем иное — сентиментальное, изы¬
сканное светское общество Лейпцига. Оно
осыпало цветами и увивало венками колесо
и привязанного к нему преступника. Это
опять-таки абстракция, хотя и прямо про¬
тивоположная. Христиане любят выклады¬
вать крест розами, или, скорее, розы кре¬
стом, сочетать розы и крест. Крест есть
очень давно превращенная в святыню ви¬
селица, колесо. Он утратил свое односто¬
роннее значение орудия бесчестящей казни
и совмещает, напротив, в одном образе выс¬
шее страдание и глубочайшее унижение с
радостнейшим блаженством, с божественной
честью. Крест же лейпцигцев, увитый фи¬
алками и чайными розами, есть примире¬
ние в стиле Коцебу, способ неопрятного
лобызания сентиментальности с дрянью.
Еще по-иному, как мне довелось слы¬
шать, устранила абстракцию «убийцы» и
воскресила его честь некая старушка из
богадельни. Отрубленная голова лежала на
эшафоте, и светило солнце. «Ведь это так
прекрасно,—воскликнула она,—милосерд¬
ное солнце господнее освещает голову
Биндера!» 4. «Ты не стоишь того, чтобы
тебя солнце озаряло»,— говорят озорнику,
на которого сердятся. Старушка же увиде¬
ла, что голова убийцы освещается солн¬
цем, а стало быть, достойна того. Она воз¬
несла его с плахи эшафота в лоно солнеч¬
ного милосердия бога и осуществила при¬
мирение не с помощью фиалок и своего
сентиментального тщеславия, а тем, что в
величественном сиянии солнца увидела его
приобщенным к благодати.
«Эй, старая, ты торгуешь тухлыми яй¬
цами»,— сказала покупательница торгов¬
ке. «Что? — вспылила та,— мои яйца
тухлые?! Сама ты тухлая! Ты мне смеешь
говорить такое про мой товар! Ты? У ко¬
торой отца вши заели, а мамаша якша¬
лась с французами? Ты, у которой бабка
померла в богадельне? Ишь, целую просты¬
ню на свой платок извела! Известно, не¬
бось, откуда у тебя все эти шляпки да
тряпки! Если бы не офицеры, такие, как
ты, не щеголяли бы в нарядах! Порядоч-
ные-то женщины больше за домом смотрят,
а таким, как ты, самое место в каталаж¬
ке! Заштопай лучше дырки-то на чул-
1 Гегель выделяет имя казненного, желая,
видимо, подчеркнуть, что старушка назва¬
ла его по имени, а не «убийцей».— Ред.
вах!» Короче, она не может допустить в
покупательнице ни зернышка хорошего.
Она и мыслит абстрактно — подытожи¬
вает в покупательнице все, начиная с шля¬
пок, кончая простынями, с головы до пят,
вкупе с папашей и всей остальной род¬
ней,— исключительно в свете того пре¬
ступления, что та нашла ее яйца тухлыми.
Все оказывается окрашенным в цвет этих
тухлых яиц, тогда как те офицеры, о кото¬
рых говорит торговка (если они вообще
имеют сюда какое-либо отношение, что
весьма сомнительно), предпочли бы заме¬
тить совсем иные вещи...
Если взять теперь слугу, так нигде
слуге не живется хуже, чем у человека
низкого звания, с малым достатком. И на¬
оборот, тем лучше, чем благороднее его
господин. Обыкновенный человек и тут
мыслит абстрактнее, он важничает перед
слугой и относится к нему только как к
слуге; он крепко держится за этот един¬
ственный предикат. Лучше всего живется
слуге у француза. Аристократ фамильярен
со слугой, а француз ему даже добрый
приятель. Слуга, когда они находятся
вдвоем с хозяином, во всю разглаголь¬
ствует, как это явствует из «Жак и его
хозяин» Дидро, а хозяин при этом лишь
нюхает табак да поглядывает на часы, ни
в чем его не стесняя. Аристократ знает,
что слуга не только «слуга», что ему,
кроме всего прочего, известны все город¬
ские новости, знакомы девушки, да и
затеи его голову посещают частенько со¬
всем неплохие. Обо всем этом он слугу
расспрашивает, и тот должен отвечать на
все, что интересует его господина. У хозяи-
на-фра.нцуза слуга смеет даже рассуждать,
смеет иметь и отстаивать собственные мне¬
ния, и, когда хозяину что-нибудь от него
нужно, он не станет просто приказывать,
а постарается сначала втолковать свое
мнение, да еще и ласково заверит, что луч¬
ше этого мнения и быть не может.
То же самое различие и среди военных.
У австрийцев положено бить солдата, и
солдат поэтому — каналья. Ибо тот, кто
обладает лишь пассивным правом быть би¬
тым, и есть каналья. Рядовой солдат и
имеет в глазах офицера значение абстракт¬
ной отвлеченности некоторого должен¬
ствующего быть битым субъекта, с кото¬
рым господин в мундире и с темляком
вынужден возиться, хотя это занятие хуже
горькой редьки.
Г. Ф. В. ГЕГЕЛЬ

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
О характере надстройки антагонистического
общества
ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ НАДСТРОЙКИ
Великие основоположники марксизма-
ленинизма были беспощадны к любым по¬
пыткам втиснуть сложные проблемы обще¬
ственного устройства в заранее данные, вы¬
мученные в кабинетной тиши умозритель¬
ные конструкции, абстрактные логические
схемы. Нигде и никогда не изображали они
надстройку антагонистического общества
как область безмятежного господства экс¬
плуататорского класса. Надстройка любой
антагонистической формации была в их по¬
нимании результатом и ареной ожесточен¬
ной классовой борьбы, творением породив¬
шего ее антагонистического базиса.
В письме Ф. Энгельса Блоху от 21 —
22 сентября 1890 года говорилось: «Эконо¬
мическое положение, это — базис, но на ход
исторической борьбы оказывают также
влияние и во многих случаях определяют
преимущественно форму ее различные
моменты надстройки:	политические
формы классовой борьбы и ее
результаты (разрядка моя.—Г. Н.) —
конституции, установленные победившим
классом после одержанной победы, и т. п.,
правовые формы и даже отражение всех
этих действительных битв в мозгу участни¬
ков, политические, юридические, философ¬
ские теории, религиозные воззрения и их
дальнейшее развитие в систему догм. Тут
имеется налицо взаимодействие всех этих
моментов, в котором, в конце концов, эко¬
номическое движение как необходимое про¬
кладывает себе дорогу сквозь бесконечное
множество случайностей... В противном слу¬
чае применять теорию к любому историче¬
скому периоду было бы легче, чем решать
самое простое уравнение первой
степени» (К- Маркс и Ф. Энгельс.
Избранные произведения, т. II. Госполит-
издат. 1949, стр. 467—468).
Классики марксизма относили политиче¬
скую классовую борьбу к надстройке. К со¬
жалению, в нашей литературе на страни¬
цах газет и журналов утвердилось за по¬
следние годы неправильное, далекое от мар¬
ксистского толкование понятия надстройки
антагонистического общества. Надстройка
антагонистического общества изображается
как нечто монолитное и однородное, ли¬
шенное каких бы то ни было внутренних
противоречий, как своего рода неприступ¬
ная крепость эксплуататорского класса,
которую можно снести лишь во время рево¬
люционного штурма, но в которую невоз¬
можно проникнуть в предреволюционную
эпоху.
С пониманием надстройки антагонистиче¬
ской формации, как единого, монолитного
целого, связано и другое ошибочное поло¬
жение, отстаиваемое многими авторами, о
том, что в надстройку якобы входят только
реакционные взгляды и теории господствую¬
щего класса. Исходя из этого, многие авто¬
ры выводили за пределы надстройки пере¬
довую русскую литературу XIX — начала
XX века.
Если полагать, что надстройка капитали¬
стического общества однородна, монолитна
и что в «ей представлены только реакцион¬
ные взгляды господствующего класса, то не¬
понятно следующее:
1) Как такая надстройка могла быть по¬
рождена антагонистическим базисом, глу¬
бокая внутренняя противоречивость которо¬
го проявляется в классовой борьбе — движу¬
щей силе истории? Возможно ли, чтобы
классовая борьба буржуазии и пролета¬
риата, разгорающаяся в базисе, не продол¬
жалась в надстройке?
2) Как быть с идейно-политическим раз¬
ложением господствующего класса, о кото¬
ром писали еще Маркс и Энгельс: «...В те
периоды, когда классовая борьба прибли¬
жается к развязке... небольшая часть гос¬
подствующего класса отрекается от него и
примыкает к революционному классу, к то¬
му классу, которому принадлежит будущее...
Теперь часть буржуазии переходит к проле¬
тариату, именно — часть буржуа-идеологов,
которые возвысились до теоретического по¬
нимания всего хода исторического движе¬
ния» («Манифест Коммунистической пар¬
тии». М. 1955, стр. 43—44).
Это было написано более ста лет тому
назад. С тех пор процесс духовного раз¬
ложения буржуазного общества неизмери¬
мо возрос. Правда, можно возразить, что
речь идет о людях, порвавших с буржуазией
и перешедших в ряды пролетариата. Но раз¬
ве не предшествует этому переходу острая
борьба в буржуазном лагере, мучительный
раскол среди буржуазной интеллигенции?
Ведь невозможно представить этот разрыв

142
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
со своим классом как молниеносный рево¬
люционный акт, как дело одного дня.
Противоречивый характер развития лите¬
ратуры в буржуазном обществе и противо¬
речия в творчестве отдельных писателей от¬
мечали классики марксизма-ленинизма.
Энгельс писал о противоречивом творческом
пути О. Бальзака, который «...принужден
был идти против своих собственных классо¬
вых симпатий и политических предрассуд¬
ков... видел неизбежность падения своих
излюбленных аристократов и описывал их
как людей, не заслуживающих лучшей уча¬
сти... видел настоящих людей будущего
там, где их единственно и можно было най¬
ти» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,
т. XXVIII, стр. 28—29). Повидимому, по¬
скольку Бальзак показал упадок дворянства
и становление нового, капиталистического
общества, следовало бы включить его твор¬
чество в надстройку этого общества. Из¬
вестно, что «Человеческая комедия» была
огромнейшим реалистическим полотном,
на котором Бальзак запечатлел всю
историю буржуазной Франции с 1816 по
1848 год. Но в то же время «Человеческая
комедия» была летописью преступлений ну-
сингенов, тафферов и гобсеков, страстным
обвинительным актом против буржуазии,
ее моральных устоев и политических идеа¬
лов, ее неистощимой алчности и духовной
опустошенности. Если согласиться со сто¬
ронниками той точки зрения, согласно ко¬
торой в надстройке капиталистического об¬
щества представлены взгляды и интересы
одной лишь буржуазии, то творчество ве¬
личайшего французского писателя следует
вынести за пределы этой надстройки.
Такие же трудности появляются при изу¬
чении творчества крупнейших русских
художников и писателей.
Советский искусствовед Г. Недошивин со¬
вершенно справедливо замечает, что «ис¬
кусство Баженова, являясь народным, не
перестает быть дворянским». Он пишет, что
противоречивым было творчество и других
художников,— идеи крестьянской демокра¬
тии, ярко выраженные у Крамского или Пе¬
рова, у Венецианова и его круга, были еще
робки, пребывая в стадии зарождения
(см. Г. Н. Недошивин «Очерки теории
искусства», изд. «Искусство». М. 1953,
стр. 112).
Известны глубокие противоречия в твор¬
честве Жуковского, Достоевского, не гово¬
ря уже о Л. Н. Толстом.
Чем более глубокие социально-экономиче¬
ские потрясения переживает капиталисти¬
ческая система, чем выше размах между¬
народного революционного движения, тем
сильнее духовный разлад в среде буржуаз¬
ной интеллигенции, тем острее противоре¬
чия в идеологической надстройке.
Луи Арагон в своей яркой речи на Вто¬
ром Всесоюзном съезде советских писате¬
лей показал, как во время революционных
потрясений, в годы, когда растет сознатель¬
ное вмешательство народных масс в судь¬
бы своей родины, усиливаются прогрессив¬
ные течения в литературе, новые веяния
врываются в творчество писателей, дале¬
ких от революции. Он отметил растущее
проникновение в современную французскую
литературу метода социалистического реа¬
лизма (см. «Литературная газета» № 161
от 30 декабря 1954 года, речь Л. Арагона).
Литературовед И. Сергиевский совершен¬
но правильно писал: «Можно привести нема¬
ло фактов, когда борьба реакционной куль¬
туры, крепостнической или буржуазной, с
одной стороны, и культуры народно-демо¬
кратической — с другой, развертывается в
рамках одного литературного направления,
творчества одного писателя, даже одного
литературного памятника. И если исследо¬
ватель видит свою задачу только в том, что¬
бы накрепко «привязать» любого историче¬
ского деятеля, любого, скажем, писателя к
той или иной из двух культур, он волей-не¬
волей становится на путь схематизма» («Ли¬
тературная газета» от 23 ноября 1954 года).
Над этими словами не мешало бы заду¬
маться сторонникам теории одноклассово-
сти надстройки.
3)	Как расценивать деятельность пред¬
ставителей коммунистических и рабочих
партий в буржуазных парламентах? Разве
они отстаивают интересы трудящихся не
внутри политической надстройки капитали¬
стического общества? Буржуазия не может
преградить доступ в парламент, в поли¬
тическую надстройку демократическим си¬
лам нации. Тем более она не в состоянии
изобрести тюремные решетки для прогрес¬
сивных идей и политических лозунгов.
Повседневно и повсечасно, со все нара¬
стающей силой врываются в современную
надстройку капиталистического общества
передовые взгляды прогрессивных общест¬
венных сил, революционные воззрения про¬
летариата, внося смятение и разлад в идео¬
логию правящего класса, ускоряя ее рас¬
пад и гниение; классовая борьба проле¬
тариата потрясает политические устои
буржуазного общества, оказывает серьез¬
нейшее воздействие на политические учре¬
ждения надстройки.
Нет никаких оснований считать надстрой¬
ку капиталистического общества областью,
в которой представлены в чистом виде ин¬
тересы и взгляды только реакционной бур¬
жуазии.
И. В. Сталин в работе «Марксизм и во¬
просы языкознания» не показал, что нуж¬
но понимать под классовым характером
надстройки, как согласовать проводимую
им мысль, что надстройка призвана слу¬
жить интересам господствующего класса,
с содержащимся в той же работе утвер¬
ждением, что надстройка — это взгляды все¬
го общества и соответствующие им учреж¬
дения. Это нечеткое высказывание привело
комментаторов упомянутой работы И. В.
Сталина к далеко идущим выводам об
одноклассовости надстройки антагонисти¬
ческого общества, о том, что в ней пред¬
ставлены взгляды только господствующего
класса, привело к созданию неправильной
в самой своей основе концепции о над¬
стройке.
Чем отличается эта концепция? Во-пер¬
вых, пренебрежительным отношением к
трудам классиков марксизма-ленинизма, во-
вторых, игнорированием конкретной исто¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
143
рической обстановки, нежеланием сопоста¬
вить свои умозаключения с реальным по¬
ложением, создавшимся в капиталистиче¬
ском лагере.
Нельзя отождествлять вторую половину
XX века с началом XIX века. И там а здесь
мы видим капиталистический строй, и там
и здесь — господство буржуазии, но как ве¬
лико различие между этими эпохами, как
возросла роль трудящихся масс в полити¬
ческой жизни буржуазных государств Бур¬
жуазное государство не есть нечто навсе¬
гда данное и навеки застывшее. Оно посто¬
янно изменяется, и к этим переменам ве¬
дет классовая борьба трудящихся масс.
Следовательно, говоря о классовости над¬
стройки антагонистического общества, необ¬
ходимо учитывать, какой класс руководил
созданием этой надстройки и захватал в
ней командные позиции, какой обществен¬
ный строй она представляет. Но классо¬
вость не означает одноклассовости, не озна¬
чает того, что в надстройке представле¬
ны взгляды одного лишь господствующего
класса, с которыми-де всегда в полной гар¬
монии находятся соответствующие полити¬
ческие учреждения.
Классовый характер надстройки антаго¬
нистического общества означает, что она
является ареной острой классовой борьбы,
местом столкновения различных классов,
общественных групп и возглавляющих т
политических партий. Антагонистический ха¬
рактер этой надстройки, глубокая внутрен¬
няя противоречивость являются ее главной
отличительной чертой. Характер противо¬
речий, их острота и методы разрешения
зависят от конкретных условий историче¬
ского развития данной страны и междуна¬
родного положения.
* * *
Противоречивый характер надстройки
определяется прежде всего противоречиво
стью создающего ее базиса.
В базисе заложены материальные основы
классовой борьбы, идущей в обществе, в
его идеологической и политической над¬
стройке. Базис антагонистического обще¬
ства формирует надстройку через классо¬
вую борьбу, в классовых битвах и револю¬
циях.
Надстройка капиталистического общества
формировалась не сразу, не в один день.
Французскому народу понадобилось пройти
через революционные битвы нескольких
десятилетий, через целый ряд буржуазных
революций (1789—1794, 1830, 1848), чтобы
возвести здание буржуазной республики.
Ленин писал, что буржуазно-демократиче¬
ская революция во Франции была заверше¬
на лишь 1871 годом, годом великого вы¬
ступления парижского пролетариата.
Долог и сложен был путь капиталистиче¬
ских преобразований в Германии, где пере¬
плетались задачи буржуазно-демократиче-
ских преобразований и национального вос¬
соединения, боролись два направления: ре¬
волюционно-демократическое и реакцион¬
ное, юнкерски-буржуазное.
В создании надстройки принимали уча¬
стие все классы нового общества и даже
старые, гибнущие классы и общественные
группы: будучи не в состоянии сохранить,
уберечь от разрушения свой дряхлый строй,
они старались, перетащить обломки его в
новое общество, куда-нибудь их приткнуть,
приспособить, прилепить к новому зданию.
Задача их облегчалась в ряде случаев
наличием общих экономических и политиче¬
ских интересов с отдельными фракциями
буржуазии, сплетением этих интересов в
новом обществе, их роднила с буржуазией
ненависть к трудящимся массам.
Достаточно вспомнить английскую буржу¬
азную революцию XVII века, проходившую
под знаком блокирования буржуазии с но¬
вым дворянством. Известно, что этот трога¬
тельный союз дворянского герба и торговой
рекламы Сити наложил свою печать на всю
последующую историю Англии. Вспомним
серию монархий, через которые шло преоб¬
разование дворянско-монархической Фран¬
ции в буржуазно-республиканскую. Маркс
превосходно показал, как сочетались бур¬
жуазные, частнособственнические интере¬
сы с монархическими симпатиями легитими¬
стов и орлеанистов. В Германии буржуа¬
зия десятилетиями пресмыкалась перед юн¬
керским сапогом, благоговейно трепетала,
заслышав далекую музыку шпор.
Но главное не в этом компромиссе между
господствующими классами, а в том, что
огромную, в известном смысле решающую
роль в формировании надстройки капита¬
листического общества играли народные
массы — рабочие и крестьяне. Убедительно
подтверждает это история Франции — стра¬
ны, в которой, по характеристике Ленина,
историческая борьба классов в XIX веке
доходила каждый раз до решительного
конца, где наиболее резко определялись
политические формы, в которых двигалась
эта борьба.
Кто нанес в конце XVIII века смертель¬
ную рану французскому феодализму? Го¬
родская беднота и крестьянство. Это они
двигали революцию вперед, диктовали
свою волю якобинскому Конвенту. Рабочий
класс, а не буржуазия, завоевал и отстоял
французскую республику, не допустил рес¬
таврации монархии. Более того, «по мере
увеличивающейся решительности и само¬
стоятельности выступлений пролетариата
и демократически буржуазных... элемеи-
тов — французская буржуазия вся была
переделана в республиканскую, пере¬
воспитана, переобучена, перерождена»
(В. И. Ленин. Соч., т. 17, стр. 368)\
Еще в XIX веке пролетариат становится
защитником республиканских, демократиче¬
ских традиций в капиталистических стра¬
нах (чартизм, революции 1848—1849 годов
в Европе). Но, борясь за республику, про¬
летариат стремился приспособить ее к сво¬
им интересам, сделать ее подлинно демо¬
кратической.
Возросшая роль трудящихся масс ярко
сказалась на надстройке сбросивших тяж¬
кое ярмо колониализма стран Азии и Афри¬
ки. Эти страны, как говорил на VIII Всеки¬
тайском съезде Коммунистической партии
Китая А. И. Микоян, ищут новых самостоя¬
тельных путей, соответствующих особен¬

144
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
ностям их исторического и национального
развития. В условиях национально-освобо¬
дительного движения окрепли демократиче¬
ские слои буржуазии, буржуазной интелли¬
генции. В борьбе против колониализма
выросли демократические силы нации, вы¬
росла политическая сознательность трудя¬
щихся масс.
Прогрессивные силы этих стран (Индии,
Бирмы, Индонезии, Египта и некоторых
других) опираются на дружескую помощь
социалистического лагеря. Они смело пре¬
одолевают ожесточенное сопротивление им¬
периалистической буржуазии, борются за
создание независимой национальной эко¬
номики, за дальнейшую демократизацию
политического строя, за мир во всем мире.
Надстройка буржуазного общества про¬
тиворечива потому, что в ней сталкиваются
интересы самых различных общественных
сил. Ведь породивший надстройку базис —
это совокупность всех производственных
отношений капиталистического общества.
В капиталистическом обществе сплошь и
рядом сохраняются различные социально-
экономические напластования, обществен¬
ные группы, оставшиеся от прошлых эпох
(вспомним о том, какую серьезную роль
играли пережитки рабства на юге США
после гражданской войны, когда страна
переживала период бурного развития ка¬
питализма). Эти общественные группы,
вовлеченные в орбиту капиталистического
развития, сохраняют свои специфические
особенности; их взгляды и представления
не могут не получить своего отражения в
надстройке.
Сложную и противоречивую обществен¬
ную роль играет при капитализме кресть¬
янство. Над ним тяготеют суеверия и пред¬
рассудки прошлых лет, его свободную по¬
литическую инициативу сковывает, ограни¬
чивает экономическая зависимость от бур¬
жуазии, но в то же время объективяые за¬
коны истории ведут его к единым дей¬
ствиям с революционным пролетариатом.
Неоднородна и буржуазия, распадающая¬
ся на различные фракции, группировки и
течения, соперничающие между собою, от¬
стаивающие свои корыстные интересы. Та¬
кова природа этого класса, высшим жизнен¬
ным принципом которого является безжа¬
лостная конкурентная борьба. Когда речь
идет о коренных интересах классового гос¬
подства, реакционная буржуазия выступает
против трудящихся единым фронтом. Одна¬
ко борьба за рынки и высокие прибыли
ведет к неизбежным разногласиям и столк¬
новениям в лагере господствующего класса
как на международной арене, так и внут¬
ри капиталистических стран.
В. И. Ленин убедительно показал разли¬
чие политических целей и интересов от¬
дельных течений и групп, сложившихся в
лагере русской буржуазии. «Буржуазия,—
писал он,— бывает разных слоев, которым
свойственны разные исторические возмож¬
ности. Верхам буржуазии и богатой бур¬
жуазной интеллигенции: адвокатам, профес¬
сорам, журналистам, депутатам и т. д.
почти всегда свойственно тяготеть к союзу
с Пуришкевичами. С ними связывают эту
буржуазию тысячи экономических нитей.
Напротив, крестьянская буржуазия и но¬
вая, «крестьянского звания», интеллигенция
тысячами нитей связана с массами бес¬
правного, забитого, темного, голодного кре¬
стьянства и по всем условиям своей жизни
враждебна всякой пуришкевичевщине, вся¬
кому союзу с ней» (В. И. Ленин. Соч.,
т. 18, стр. 488—489).
Говоря о буржуазии, нужно видеть не
только общие интересы частных собствен¬
ников, но и то, что различает банкира и
мелкого рантье, хозяина металлургическо¬
го завода и владельца слесарной мастер¬
ской, крупного землевладельца и небогато¬
го фермера, нужно различать крупную и
среднюю буржуазию и мелкобуржуазные
слои.
Правильная оценка различных слоев бур¬
жуазии позволила китайским коммунистам
изолировать компрадорскую буржуазию
и добиться поддержки со стороны нацио¬
нальной буржуазии.
Итак, противоречивость надстройки ка¬
питалистического общества обусловливает¬
ся неоднородностью этого общества, нали¬
чием различных течений в рядах господ¬
ствующего класса и революционной дея¬
тельностью пролетариата, объединяющего
демократические силы нации, отстаиваю¬
щего демократические требования в борьбе
с реакцией.
Для понимания противоречивого харак¬
тера надстройки антагонистического обще¬
ства нужно рассматривать ее конкретно¬
исторически, в развитии. Нужно говорить
об определенном периоде истории, опреде¬
ленных классах и их отношении к отдель¬
ным частям надстройки.
Энгельс писал, что нужно различать две
стадии — восходящую и нисходящую — в
развитии антагонистической формации.
Одно дело — восходящая стадия, когда не
исчерпаны еще революционные возможно¬
сти господствующего класса, когда он не
успел еще разоблачить себя перед массами
и его идеология выступает как идеология
всего общества. Значительная часть трудя¬
щихся классов, находясь под сильным идей¬
ным воздействием буржуазии, не осознав
своих классовых интересов и не выйдя еще
на дорогу самостоятельной борьбы, помо¬
гает буржуазии в укреплении новой над¬
стройки.
Другое дело — нисходящая стадия, ко-
гда, например, буржуазия утвердилась у
власти, когда ее действительные цели уже
не прикрываются антифеодальными ло¬
зунгами и рабочий класс освобождается
от буржуазного влияния, вооружается сво¬
ей, социалистической идеологией. Шаг за
шагом завоевывает эта передовая идеоло¬
гия все новые позиции в сознании трудя¬
щихся масс, а надстройка буржуазного об¬
щества перестает быть единым целым, бур¬
жуазия одну за другой теряет свои команд¬
ные позиции в общественном сознании. Ни¬
сходящее развитие капитализма принимает
ускоренный, катастрофический характер в
эпоху империализма.
Глубокая противоречивость делает от¬
дельные части буржуазной надстройки бо¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
145
лее уязвимыми, подрывает их обществен¬
ные позиции. Характерной чертой современ¬
ности является ослабление в ряде стран
позиций буржуазии в такой важной части
надстройки, как парламент.
Коммунистические партии ведут актив¬
ную парламентскую деятельность, не сли¬
ваясь с буржуазным парламентом, не ста¬
новясь на путь реформизма. Они использу¬
ют капиталистическую надстройку для
борьбы за социалистическую надстройку.
Элементы, составные части новой, социали¬
стической надстройки: пролетарская пар¬
тия, профсоюзы и другие рабочие органи¬
зации, пролетарские издательства, театры,
газеты и журналы, школы и курсы — разви¬
ваются в капиталистическом обществе, це¬
ментируются воедино социалистической
идеологией. Они ведут неустанную борьбу
за социализм среди широчайших масс тру¬
дящихся. Возможны два пути создания
единой социалистической надстройки: на¬
сильственное свержение политического гос¬
подства буржуазии и революционное разру¬
шение старой политической надстройки там,
где буржуазия оказывает вооруженное со¬
противление, и другой путь, предпочтитель¬
ный,— мирное завоевание руководящей ро¬
ли рабочим классом и революционное пре¬
образование старой надстройки в социали¬
стическую в странах с соответствующими
возможностями.
* * *
В отчетном докладе ЦК КПСС, в высту¬
плениях делегатов и решениях XX съезда
КПСС получила глубокое теоретическое
обоснование проблема мирного перехода к
социализму, мирного революционного пре¬
образования буржуазной парламентской
республики.
Н. С. Хрущев говорил на съезде, что «ра¬
бочий класс, объединяя вокруг себя тру¬
дящееся крестьянство, интеллигенцию, все
патриотические силы и давая решительный
отпор оппортунистическим элементам, не
способным отказаться от политики согла¬
шательства с капиталистами и помещиками,
имеет возможность нанести поражение ре¬
акционным, антинародным силам, завое¬
вать прочное большинство в парламенте
и превратить его из органа буржуазной де¬
мократии в орудие действительной народ¬
ной воли. В таком случае это традицион¬
ное для многих высокоразвитых капитали¬
стических стран учреждение может стать
органом подлинной демократии, демокра¬
тии для трудящихся».
В условиях все возрастающей мощи со¬
циалистического лагеря, сплочения всех
прогрессивных сил капиталистического об¬
щества вокруг революционного пролетариа¬
та реальной стала возможность мирного
осуществления переворота в надстройке,
замены надстройки капиталистического об¬
щества социалистической надстройкой. Сле¬
довательно, еще большее значение приоб¬
ретает революционная деятельность проле¬
тариата внутри надстройки капиталистиче¬
ского общества.
Через максимальное развитие буржуаз¬
ной демократии лежит путь к высшей
,10. «Вопросы философии» № 6.
форме демократии — демократии пролетар¬
ской, социалистической.
Пролетариат отстаивает революционный
парламентаризм, борется за действующий,
а не болтающий бесплодно парламент, за
народное представительство в этом парла¬
менте, за его социалистическое будущее.
Революционный парламентаризм, борьба,
которую коммунисты ведут в политической
надстройке, помогают усилению их влияния
в массах, ослабляют политические позиции
буржуазии.
Ведя борьбу внутри политической над¬
стройки за ее революционное преобразова¬
ние, коммунисты руководствуются ленин¬
скими принципами, требующими учитывать
своеобразие условий исторического разви¬
тия данного государства, реальное соотно¬
шение классовых сил в стране, характер¬
ные особенности движения данной страны
к социализму.
Многолетний революционный опыт и
творческие искания, решения XX съезда
КПСС помогли итальянским коммунистам
придти к правильным выводам о пути Ита¬
лии к социализму. «Путь Италии к социа¬
лизму,— говорится в заявлении руководства
Итальянской коммунистической партии,—
лежит через претворение в жизнь респуб¬
ликанской конституции, одобренной пред¬
ставителями всей страны. Цель этой кон¬
ституции — гарантировать завоеванные сво¬
боды, оградить наш народ от возможности
возрождения реакции и создать основы для
глубоких социальных преобразований, кото¬
рые одни только могут обеспечить прогресс
экономической и культурной жизни всей
страны и развитие свободных институтов»
(газета «Правда» от 3 апреля 1956 года).
Правильный путь движения к социализму
указывают своему народу французские
коммунисты, возглавляющие национальное
демократическое движение в стране. Они
еще в 1936 г., когда Народный фронт одер¬
жал во Франции свои первые победы, разъ¬
ясняли рабочему классу и народу, что
демократия не исчерпала своих возможно¬
стей и что Народный фронт является в
этом отношении новым прогрессом. В после¬
дующие годы они призывали рабочий
класс и народ Франции к борьбе за подлин¬
ную демократию, в которой должны играть
определяющую роль рабочий класс и его
организации. Они борются за совместные
действия с социалистами, за создание еди¬
ного пролетарского фронта и вовлечение
в широкое движение за Народный фронт
трудящегося крестьянства, всех трудящих¬
ся и мелкой буржуазии, за победу над
реакцией и создание в парламенте устой¬
чивого демократического большинства, спо¬
собного добиться эффективного изменения
политики Франции в соответствии с про¬
грессивными чаяниями французского на¬
рода.
Учитывая своеобразие обстановки, сло¬
жившейся в стране, Коммунистическая пар¬
тия Великобритании опубликовала своп
программу «Путь Британии к социализму'-,
в которой говорится, что народ Британии
может превратить капиталистическую де¬
мократию в подлинно народную демокра¬

146
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
тию, преобразовав парламент, возникший в
результате исторической борьбы Британии
за демократию, в орудие воли огромного
большинства британского народа (см. жур¬
нал «Большевик» № 3, 1951, стр. 57).
Своим путем идет к социализму великий
китайский народ, много нового внесут в
теорию построения социализма другие
страны освобожденного Востока. Но общей
для всех стран закономерностью является
неуклонное движение к социализму, кото¬
рый завоевывается в непримиримой классо¬
вой борьбе с эксплуататорами, под руковод¬
ством рабочего класса.
Понимание надстройки капитализма, как
монолитного, непротиворечивого целого, как
неприступной цитадели старого мира ведет
к ограничению масштабов революционного
действия пролетариата, ведет к дезориен¬
тации многомиллионной армии борцов за
социализм.
Пролетариат — ведущая сила современ¬
ного общественного развития, выражающая
и отстаивающая интересы всего человече¬
ства. Новая общественная роль пролета¬
риата, победившего на значительной части
земного шара, претворяющего в ряде стран
в жизнь великие социалистические идеалы
и завоевывающего ведущие позиции в дру¬
гих странах, является решающим условием
революционного преобразования капитали¬
стической надстройки в социалистическую.
Г. М. НОВАК (Нальчик)
К ВОПРОСУ О СУЩНОСТИ НАДСТРОЙКИ
В данной статье рассматривается один
вопрос из области трактовки сущности над¬
стройки, вопрос, который получил неверное
решение в нашей литературе, но который
имеет принципиально важное теоретическое
и практическое значение. Речь идет о том,
как понимать надстройку классового обще¬
ства, например, капиталистического. Если
говорить более конкретно, то суть вопроса
выглядит так: входят ли в надстройку бур¬
жуазного общества идеи и учреждения
негосподствующего класса — пролетариата,
или к этой надстройке можно отнести
только те идеи, партии и учреждения, ко¬
торые непосредственно служат интересам
господствующего класса?
В журнале «Вопросы философии» № 2 за
1950 год М. Д. Каммари вполне опреде¬
ленно высказался в том смысле, что над¬
стройка, элементы надстройки создаются
только господствующим классом, а идеи и
учреждения негосподствующего класса в
надстройку не входят. М. Д. Каммари счи¬
тает, что мировоззрение пролетариата,
марксизм-ленинизм, и коммунистические
партии, возникающие еще при капитализме,
становятся надстроечными только после
победы социалистической революции. Эти
же свои мысли М. Д. Каммари затем раз¬
вил в учебном пособии «Исторический ма¬
териализм» (1954 год) в главе IV, автором
которой он является.
В 1952 году вышла книга Г. Ф. Алек¬
сандрова «Труды И. В. Сталина о языко¬
знании и вопросы исторического материа¬
лизма». Вот как высказался автор по инте¬
ресующему нас вопросу: «...марксизм вклю¬
чает в надстройку не все идеи и учрежде¬
ния, имеющиеся в обществе. Марксизм
относит к надстройке данного общества
лишь те идеи и учреждения, которые обслу¬
живают господствующий в обществе класс»
(стр. 184).
Во второй половине 1954 года вышла в
свет монография Г. Е. Глезермана: «Базис
и надстройка в советском обществе».
Г. Е. Глезерман, по существу, тоже не
включает идеологию и учреждения проле¬
тариата при капитализме в надстройку.
Хотя вообще чувствуется, что этот важный
и острый вопрос он старается обойти, но
иногда у него проскальзывают мысли, даю¬
щие основание считать его солидарным с
вышеуказанными авторами.
Сравнительно быстрое и прочное проник¬
новение в литературу этой ошибочной точ¬
ки зрения можно объяснить ссылками ее
творцов и популяризаторов на два извест¬
ных положения о надстройке, получивших
широкое распространение во время дискус¬
сии по вопросам языкознания, положения,
поверхностное истолкование которых дей¬
ствительно легко может убедить в истинно¬
сти критикуемой трактовки сущности над¬
стройки.
Вот эти положения: а) надстройка укреп¬
ляет свой базис; б) с гибелью базиса
гибнет и его надстройка.
Если говорить о надстройке в целом, то
это правильные, марксистские положения.
История всех общественно-экономических
формаций показывает, как надстройка каж¬
дого общественного строя — будь то рабо¬
владельческое общество, феодализм, капи¬
тализм или социализм — в целом активно
укрепляет свой базис через соответствующие
политические, юридические и другие учреж¬
дения, обслуживает его идеологически.
Марксизм, кроме того, утверждает, что каж¬
дому базису соответствует своя специфиче¬
ская надстройка, то есть свои идеологиче¬
ские отношения свои юридические и по¬
литические элементы общества, что со сме¬
ной базиса меняется и надстройка. Пра¬
вильность двух вышеуказанных положений,
на которые опираются критикуемые нами
товарищи, не может вызывать сомнения.
Но из сказанного совершенно не выте¬
кает, что эти положения, характеризующие
надстройку в целом, могут быть одинако¬
во приемлемы для каждой из составляю¬
щих ее частей. Известно, что диалектиче¬
ский материализм выдвинул и отстаивает
принцип конкретности истины. Это, в част¬
ности, значит, что то, что можно сказать
о целом, не всегда можно сказать о его ча¬
сти. Например, если мы говорим, что завод
выполнил производственный план за такой-
то период, то это вовсе не значит, что
все рабочие и даже все цехи этого завода
выполнили свой план за данный период
времени. Но можно ли сказать, что те цехи

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
147
и те рабочие нашего завода, которые
не выполнили своих планов, не имеют ни¬
какого отношения к заводу, так как в
целом завод план выполнил? Всякому
здравомыслящему ясно, что сказать этого
нельзя.
А вот при трактовке сущности надстрой¬
ки классового, в частности капиталистиче¬
ского, общества критикуемые товарищи
пренебрегли диалектическим принципом
конкретности истины и рассуждали так, что
коль в целом надстройка над капиталисти¬
ческим базисом укрепляет свой базис, зна¬
чит, компартия в буржуазном обществе
не входит в надстройку, ибо она борется
за ликвидацию капиталистического базиса,
то есть капиталистических производствен¬
ных отношений. И далее. Коль гибнут ба¬
зис капитализма и его надстройка и на
смену им приходят социалистический базис
с социалистической надстройкой, то, рас¬
суждают критикуемые товарищи, это вто¬
рой аргумент в пользу той точки зрения,
что компартия не может быть частью капи¬
талистической надстройки, ибо она
не гибнет с ликвидацией капитализма, а
продолжает успешно существовать при но¬
вом, социалистическом базисе.
Ясно, что у сторонников критикуемой
точки зрения была неправильной, недиалек¬
тической исходная методологическая пози¬
ция. Диалектический материализм учит,
что отдельные особенности целого, особен¬
ности совокупности элементов не обяза¬
тельно должны быть присущи всем состав¬
ляющим эту совокупность элементам.
Из того, что надстройка, например, над¬
стройка над капиталистическим базисом,
укрепляет свой базис, вовсе не следует, что
в нее не входят взгляды и учреждения
других классов, кроме класса капитали¬
стов. Надстройка укрепляет позиции того
класса, идеология и учреждения которого
в данный момент господствуют, ибо они
определяют характер надстройки, так как
отражают господствующие в данном обще¬
стве производственные отношения.
Между прочим, Ф. Энгельс понимал
надстройку не так, как понимают ее отдель¬
ные товарищи. Вот что он писал: «...вся
прежняя история (за исключением перво¬
бытного состояния) была историей борьбы
классов... эти борющиеся друг с другом
общественные классы являются в каждый
данный момент продуктом отношений про¬
изводства и обмена, словом — экономи¬
ческих отношений своей эпохи; следо¬
вательно... экономическая структура об¬
щества каждой данной эпохи образует ту
реальную основу, которою и объясняется в
последнем счете вся надстройка правовых
и политических учреждений, равно как ре¬
лигиозных, философских и других воззре¬
ний каждого данного исторического перио¬
да» («Анти-Дюринг». 1945., стр. 26), то
есть Энгельс все воззрения, свойственные
данной эпохе, а не только господствующие,
относит к надстройке, точно так же рас¬
сматривает он и политические учреждения
(партии). Позже, в письме к И. Блоху от
21—22 сентября 1890 г., Ф. Энгельс еще раз
проводит эту же мысль.
Поскольку производственные отношения
органически связывают воедино все классы
общества, то и порождаемая этими произ¬
водственными отношениями надстройка
включает в себя идеологию и организации
всех классов единого общества. Относитель¬
но идеологических элементов надстройки
В. И. Ленин писал: «...Общественные отно¬
шения делятся на материальные и идеоло¬
гические. Последние представляют собой
лишь надстройку над первыми» (Соч., т. I,
стр. 134) Значит, если материальные, то
есть производственные, отношения состав¬
ляют базис общества, то в надстройку вхо¬
дят идеологические отношения; именно
отношения, а не какая-то одна идеологиче¬
ская сторона. Отношения могут быть только
между двумя и большим количеством явле¬
ний. В надстройку входит вся совокупность
идеологических сторон данного общества,
поскольку базис включает в себя всю сово¬
купность явлений, составляющую то, что
получило название производственных отно¬
шений общества.
Идеология любого класса есть прежде
всего отражение его экономического поло¬
жения, того места в системе производ¬
ственных отношений, которое занимает этот
класс. И поскольку в классовом обществе
производственные отношения выражают
собой экономические связи, то нельзя
идеологию одного класса считать не свя¬
занной с идеологией другого класса. Харак¬
тер связи идеологий различных классов
определяется сущностью их экономических
связей. Если эти экономические связи
неантагонистические, то и связь идеологий
классов неантагонистическая, и наоборот.
Но так или иначе, в классовом обществе
идеологии различных классов диалектически
связаны между собой.
При капитализме буржуа и пролетарии
тесно связаны между собой общей эконо¬
микой, общим базисом. Надстройка над ка¬
питалистическим базисом отражает эту
связь. Поэтому нет никаких оснований
трактовать надстройку классового обще¬
ства как порождение только одного како¬
го-либо класса. В надстройку над капита¬
листическим базисом, помимо идеологии и
учреждений буржуазии, входят также
идеология пролетариата и организации про¬
летариата (партии, профсоюзы и др.).
Другое дело, чья идеология и чьи учреж¬
дения господствуют в капиталистической
надстройке.
Возникающие в ходе развития формации
экономические изменения сопровождаются
соответствующими изменениями в надстрой¬
ке. Обострение экономических противоре¬
чий капитализма обусловливает рост проти¬
воречий между реакционной идеологией
буржуазии и передовой идеологией рабоче¬
го класса. Последняя приобретает все боль¬
шее влияние в народе, поскольку она ука¬
зывает выход из того тупика, в который
1 В. И. Ленин относил к надстройке, ра¬
зумеется, не только идеологию, а также и
юридические и политические элементы об¬
щества (см., например, Соч., т. I, стр. 424,
первую сноску).

148
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
пришла капиталистическая система хозяй¬
ства, дает теоретическое обоснование необ¬
ходимости и неизбежности перехода к со¬
циализму. Растет влияние коммунистиче¬
ских и рабочих партий, укрепляется их по¬
зиция в представительных органах буржу¬
азного государства (парламентах).
Пути перехода от капитализма к социа¬
лизму, как учит марксизм-ленинизм, скла¬
дываются не совсем одинаково в разных
странах. Своеобразия этих путей обуслов¬
лены исторически сложившимися для каж¬
дой страны внутренними и внешними усло¬
виями. XX съезд КПСС выдвинул вопрос
о возможности парламентского пути для
перехода к социализму. Идеология и пар¬
тии пролетариата из негосподствующих в
надстройке могут мирным путем превра¬
титься в господствующие и затем посред¬
ством проведения соответствующих социа¬
листических преобразований в экономике
создать социалистический базис. Так воз¬
никает новый общественный строй в стране.
Такова объективная диалектика содержа¬
ния и изменения надстройки буржуазного
общества. Ясно, что в нее входят не только
идеология и учреждения господствующего
класса, но также и идеология и учрежде¬
ния других классов общества. Значит, над¬
стройка не есть «чистое» явление, как
пытаются представить ее отдельные това¬
рищи. Вообще всем тем, кто увлекается
разговорами о «чистых» явлениях, полез¬
но напомнить следующее высказывание
В. И. Ленина: «Чистых» явлений ни в при¬
роде, ни в обществе нет и быть не может —
об этом учит именно диалектика Маркса,
показывающая нам, что самое понятие чи¬
стоты есть некоторая узость, однобокость
человеческого познания, не охватывающего
предмет до конца во всей его сложности»
(Соч., т. 21, стр. 210).
Теперь рассмотрим второе положение, на
которое опираются сторонники «чистой»
надстройки, положение о том, что с ги¬
белью базиса исчезает и его надстройка.
Это правильное марксистское положение
также не по-марксистски понимается при¬
верженцами критикуемой точки зрения. Они
представляют себе исчезновение надстроек
как абсолютное, то есть так, что с заменой
старой надстройки другой, новой надстрой¬
кой, новая не включает в себя ничего от
старой. Но такое понимание развития ни¬
чего общего не имеет с диалектикой. Диа¬
лектика учит, что переход в новое качество
совершенно не означает того, что пройден¬
ная фаза абсолютно исчезает, уступая ме¬
сто новому. В природе и обществе ничего
не происходит бесследно, каждая новая
ступень развития связана с предшествую¬
щей. Именно об этом и говорит такой закон
диалектического материализма, как закон
отрицания отрицания.
Интерес к диалектическому закону отри¬
цания отрицания определяется, между про¬
чим, тем, что в понимание его входит трак¬
товка самого факта отрицания. Эта трак¬
товка очень важна для объяснения опреде¬
ленных моментов в процессе развития и
особенно переломных моментов.
Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге» указывает,
что для каждого вида предметов, пред¬
ставлений и понятий существует свой осо¬
бый вид отрицания, такого отрицания, при
котором получается развитие. «В диалек¬
тике,— пишет Ф. Энгельс,— отрицать не
значит просто сказать «нет», или объявить
вещь несуществующей, или уничтожить ее
любым способом» (Ф. Энгельс «Анти-
Дюринг», стр. 133).
Для развития характерно то, что новое,
последующее обязательно впитывает в се¬
бя все, что есть положительного в старом,
предшествующем, и вместе с тем, разу¬
меется, отбрасывает из старого то, что
не соответствует обстоятельствам нового,
что не обеспечивает больше поступатель¬
ного развития. В. И. Ленин писал: «Не го¬
лое отрицание, не зряшное отрицание,
не скептическое отрицание, колеба¬
ние, сомнение характерно и существенно в
диалектике,— которая, несомненно, содер¬
жит в себе элемент отрицания и притом,
как важнейший свой элемент,— нет, а отри¬
цание, как момент связи, как момент разви¬
тия, с удержанием положительного, т. е. без
всяких колебаний, без всякой эклектики»
(«Философские тетради», стр. 197).
Значит, закон отрицания отрицания, кро¬
ме прочего, отражает ту особенность разви¬
тия, что удержание положительного яв¬
ляется необходимой стороной развития.
Следовательно, ликвидация старой над¬
стройки и замена ее новой не означает от¬
сутствия преемственности. Новая надстрой¬
ка впитывает в себя положительное от ста¬
рой надстройки.
* * *
Выше была рассмотрена теоретическая
сторона вопроса о том, почему марксистская
идеология и коммунистическая партия вхо¬
дят в надстройку над капиталистическим
базисом.
Но, помимо принципиального, теоретиче¬
ского значения, вопрос этот имеет огром¬
ный практический смысл. Практическая
сторона данного вопроса состоит в том,
что марксистское решение его является
теоретическим обоснованием тактики ком¬
мунистических и рабочих партий зарубеж¬
ных капиталистических государств на
современном этапе истории.
Очень ответственные и серьезные задачи
стоят перед коммунистическими и рабочи¬
ми партиями в странах, где еще держится
власть капитала. Эти задачи состоят глав¬
ным образом в необходимости борьбы за
влияние в массах, в необходимости борьбы
за демократические свободы народа и на¬
циональный суверенитет. Для осуществле¬
ния этих задач указанные партии исполь¬
зуют и буржуазные парламенты, чтобы по¬
средством их сплачивать вокруг себя широ¬
кие массы трудящихся, отстаивать политику
мира, национальный суверенитет и права
трудового народа.
Если же отрицать надстроечный харак¬
тер взглядов и учреждений рабочего клас¬
са в условиях капиталистического обще¬
ства, то можно придти к выводу, исклю¬
чающему возможность участия в буржуаз¬
ных парламентах и других легальных орга¬
нах представителей коммунистических пар¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
149
тий, поскольку эти органы суть элементы
надстройки буржуазного общества.
Сама действительность жестоко осуждает
тех, кто вопреки фактам (деятельность
компартий во Франции, Италии и др.), буд¬
то не видя их, отрицает принадлежность
компартии к надстройке буржуазного об¬
щества. Просто удивительно, что вопреки
широкоизвестным фактам, вразрез с тео¬
рией марксизма, в нашей литературе утвер¬
дилась в корне ошибочная и вредная точка
зрения на характер надстройки. Имея в
виду даже только это обстоятельство, ста¬
новится ясно, почему XX съезд КПСС по¬
ставил вопрос о необходимости решительной
борьбы с догматизмом и начетничеством в
общественных науках, о необходимости
связи нашей идеологической работы с
жизнью.
Мнение, будто в капиталистическом об¬
ществе марксистское мировоззрение и ком¬
мунистические партии не входят в над¬
стройку, в какой-то мере льет воду на
мельницу философствующих апологетов
буржуазии, пытающихся представить мар¬
ксизм и коммунистическое движение ли¬
шенными экономической базы, являющими¬
ся результатом случайных, субъективных, а
не закономерных, объективных причин.
Ошибочная концепция о ненадстроечном
характере компартии при капитализме не
только не помогает, а даже мешает разо¬
блачению буржуазной апологетики. В са¬
мом деле, как можно утверждать, что нали¬
чие компартии в буржуазном обществе
вытекает из внутренней сущности произ¬
водственных отношений, если она не входит
в надстройку? Ясно, что эта ошибочная
концепция сковывает возможности пропа¬
гандистов и теоретических работников; от¬
каз от нее позволит убедительнее развивать
и пропагандировать то марксистское поло¬
жение, что в каждой капиталистической
стране коммунистическое движение органи¬
чески вытекает из внутренней сущности
капиталистического способа производства,
что оно имеет своей основой противоречия
этого способа производства.
* * *
В статье затронута всего лишь одна
проблема надстройки, представляющая,
бесспорно, важный момент, от решения ко¬
торого зависит толкование ряда других
смежных вопросов.
В частности, большой интерес и теорети¬
ческую значимость представляют вопросы
взаимосвязи различных элементов над¬
стройки. К сожалению, размеры статьи не
позволяют подробно остановиться на этих
вопросах. В статье также обойден вопрос
о характере социалистической надстройки
на различных исторических этапах развития
советского общества, который должен быть
предметом специального изучения.
В.	М. КОВАЛГИН (Минск)

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Всесоюзное координационное совещание
по вопросам философии в Институте
философии АН СССР*
Доклад П. Н. Федосеева
В исторических решениях XX съезда пар¬
тии намечена грандиозная программа даль¬
нейшей борьбы за построение коммунистиче¬
ского общества в нашей стране, за упроче¬
ние мира во всем мире и за торжество идей
марксизма-ленинизма.
Для нас, философов, особенно важно под¬
черкнуть, что в решениях съезда дано глу¬
бокое обобщение и творческое развитие тео¬
рии и практики коммунизма. Творческое
применение ленинизма к анализу междуна¬
родной обстановки, мирового коммунистиче¬
ского и рабочего движения привело к важ¬
нейшим, принципиальным выводам по ко¬
ренным вопросам современного обществен¬
ного развития.
На съезде получил дальнейшее развитие
и вопрос о построении социализма в СССР
и постепенном переходе к коммунизму.
Большое внимание было уделено и такому
принципиальному теоретическому и практи¬
ческому вопросу, как соотношение патрио¬
тизма и интернационализма.
Для дальнейшего развития нашей страны,
как и всей мировой системы социализма,
громадное научно-теоретическое и практи¬
ческое значение имеет постановка на съезде
вопроса о роли народных масс, партии и
личностей.
Не только коммунисты нашей страны и
все трудящиеся Советского Союза и не
только братские коммунистические и рабо¬
чие партии за рубежом, но и широчайшие
народные массы всего мира горячо одобрили
решения XX съезда партии, оценивая съезд
как крупнейшее событие нашего времени.
Работники всех участков общественных
наук, в том числе и философы, немало ду¬
* Всесоюзное координационное совещание
философов проходило с 28 по 30 июня
1956 года в Институте философии АН
СССР. В работе этого совещания приняли
участие представители философских учреж¬
дений Академий наук союзных республик
и философских кафедр высших учебных
заведений. С докладом по вопросу о за¬
дачах научно-исследовательской работы в
области философии, вытекающих из реше¬
ний XX съезда КПСС, выступил директор
Института философии, член-корреспондент
АН СССР П. Н. Федосеев. Доклад публи¬
куется в сокращенном виде.
мали над тем, каким образом устранить те
недостатки и крупные ошибки, преодолеть
то отставание, которое было подвергнуто
острой и справедливой критике на XX съезде
партии.
Главный вывод, который следует из реше¬
ний съезда относительно общественных
наук и, в частности, философии, заключает¬
ся в том, что необходимо повести решитель¬
ную борьбу с догматизмом и начетничест¬
вом, против отрыва от жизни, сосредоточить
усилия на творческой, самостоятельной раз¬
работке актуальных вопросов общественной
науки.
Неправильно было бы перечеркивать всю
прежнюю работу советских философов,
нельзя игнорировать проведенную работу
по пропаганде марксистско-ленинской фи¬
лософии и разоблачению чуждых идеологи¬
ческих взглядов и влияний. Но бесспорно
то, что с состоянием философской науки
дело обстоит явно неблагополучно и мы в
большом долгу перед народом. ,
На съезде, а также в последующее время
в печати было обстоятельно раскрыто, что
догматизм, отрыв общественных наук от
жизни в значительной мере были связаны
с культом личности. Разумеется, монополия
одного лица на решение философских вопро¬
сов не могла не сказаться отрицательно на
состоянии философской мысли. В области
философии культ личности сказался, в част¬
ности, в том, что большая часть работ носи¬
ла популяризаторский, комментаторский ха¬
рактер.	ч
Отрыв от жизни, от практики проявлялся
в том, что теоретические работники, фило¬
софы скользили по поверхности, не углуб¬
лялись в сущность происходящих процессов.
Но самый худший вид отрыва теории от
практики состоял в том, что философы
нередко брали отдельные факты из жизни
и неправильно их обобщали. Теоретические
работники писали или говорили одно, а
жизнь развивалась иначе. Такой отрыв тео¬
рии от практики особенно нетерпим, осо¬
бенно губителен для творческой мысли. Он
приводил, в частности, к лакировке дей¬
ствительности, к затушевыванию трудно¬
стей и противоречий в развитии социалисти¬
ческого общества.
Крайне слабая разработка ленинского
философского наследства — этот серьезный
порок в работе философов — также связана

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
151
с культом личности. Усилия теоретических
работников были направлены главным обра¬
зом на комментирование работ Сталина, а
разработка ленинского этапа философии
оставалась в тени. Многие проблемы диа¬
лектического материализма, поставленные в
трудах В. И. Ленина и требовавшие даль¬
нейшей разработки, долгие годы оставались
в забвении.
Ошибки, допущенные в области диа¬
лектического материализма,
могли возникнуть именно потому, что фи¬
лософы недостаточно изучали и разрабаты¬
вали ленинское философское наследство.
Мы обеднили диалектику и в ряде случаев
привносили немало неправильных толкова¬
ний, которые в той или иной мере коснулись
всех законов диалектики.
Возьмем закон единства и борьбы проти¬
воположностей. До недавнего времени у нас
имело широкое распространение такое мне¬
ние, будто нет единства противоположно¬
стей. Эта ошибочная точка зрения получила
отражение* и на страницах журнала «Во¬
просы философии». Считали, что единство,
тождество противоположностей — это пере¬
житок гегельянства.
Сторонники этой точки зрения стали
утверждать, будто понятие «единства» за¬
тушевывает классовую борьбу — основную
движущую силу истории. Но этот довод, ко¬
нечно, не выдерживает критики. Разве без
единства противоположностей была когда-
нибудь классовая борьба? Классы суще¬
ствуют внутри антагонистического обще¬
ства, и именно поэтому между ними про¬
исходит борьба, которая ведет к ликвида¬
ции данного единства противоположностей.
Формула, в которой говорится лишь о
борьбе, без единства и взаимопроникнове¬
ния противоположностей, не только огруб¬
ляет и упрощает действительность, но и
ведет к неправильным выводам в понимании
очень важных вопросов.
Наша обязанность заключается в том,
чтобы раскритиковать попытки отрицания
единства противоположностей, показать,
какие неправильные выводы из них выте¬
кают. Вместе с тем следует предотвратить
толкования и противоположного порядка, а
именно, преувеличение роли единства, тож¬
дества противоположностей и забвение
остроты борьбы между противоположностя¬
ми. Надо ло-настоящему взяться за разра¬
ботку закона единства и борьбы противо¬
положностей на основе данных науки и
современной общественной жизни.
После высказываний Сталина о том, что
происходит постепенное накопление элемен¬
тов нового качества и постепенное отмира¬
ние элементов старого качества, у нас по¬
явились неправильные толкования закона
перехода количественных изменений в каче¬
ственные, которые, по существу, ведут к
отрицанию момента скачка в развитии. Не¬
которые философы стали рассуждать о не¬
прерывной прерывности, непрерывных скач¬
ках и отрицать прерывность в развитии.
В результате стали ограничительно трак¬
товать действие этого закона и вместе с тем
допускать определенное стирание граней
между количественными и качественными
изменениями. Но при такой точке зрения
можно вообще перестать видеть различие
между коренными, качественными измене¬
ниями и несущественными изменениями.
Поэтому следует серьезно заняться раз¬
работкой закона перехода количественных
изменений в качественные и преодолеть
те неправильные толкования, которые за
последние годы получили распростра¬
нение.
Надо также основательно заняться вопро¬
сом о законе отрицания отрицания. Извест¬
но, что, поскольку этот закон не вошел в
схему работы Сталина «О диалектическом
и историческом материализме» и самого по¬
нятия отрицания отрицания в ней не было,
из практики преподавания и научной работы
этот закон был исключен.
До сих пор еще не преодолена неправиль¬
ная точка зрения, будто признание этого за¬
кона есть дань гегельянщине и что закон
отрицания отрицания осужден классиками
марксизма-ленинизма. На самом деле закон
отрицания отрицания выражает очень важ¬
ные стороны развития.
Иногда говорят, что закон отрицания от¬
рицания покрывается понятием поступатель¬
ного развития или понятием развития от
низшего к высшему. Это не совсем так.
Дело в том, что в общей форме поступа¬
тельное развитие признают и эволюциони¬
сты. Они не отрицают того, что в целом
развитие идет от низшего к высшему. Но за¬
кон отрицания отрицания подчеркивает и
выражает не только эту сторону объектив¬
ных процессов. Он выражает момент разви¬
тия через борьбу противоположностей, диа¬
лектический характер отрицания, и учет
этого момента очень важен для правиль¬
ного понимания процесса развития.
Категории материалистической диалекти¬
ки нами также не разрабатывались, посколь¬
ку не вошли в схему работы Сталина. А это
крайне обеднило диалектический материа¬
лизм. По той же причине была «снята» и
разработка проблем диалектической логики,
как якобы гегельянской конструкции. При
этом многие стали утверждать, что когда
Энгельс и Ленин говорили о диалектической
логике, они имели в виду не логику мар¬
ксизма, а марксистское учение вообще.
Перед нами стоит задача преодолеть эти
ошибочные взгляды и выполнить указания
Ленина о разработке диалектики как фило¬
софской науки.
Есть необходимость остановиться также
на некоторых вопросах исторического
материализма. Следует напомнить,
что в понимании исторического материализ¬
ма, его предмета и проблематики было не¬
мало кривотолков.
С одной стороны, мы допускали расшире¬
ние предмета исторического материализма
за счет вопросов текущей политики, упуская
в то же время некоторые важные общесо¬
циологические вопросы. Это привело к не¬
которому обособлению исторического мате¬
риализма от диалектического материализма.
В изложении и преподавании историческо¬
го материализма не чувствовалось его орга¬
нической связи с диалектическим материа¬
лизмом. При изложении и разработке про¬
блем исторического материализма не ис¬
пользовалось в достаточной мере все богат¬

152
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
ство законов, категорий диалектического
материализма. Получила известное распро¬
странение точка зрения, согласно которой
исторический материализм—это, собственно,
не философия. Подобная точка зрения яви¬
лась результатом разрыва между диалекти¬
ческим материализмом и историческим ма¬
териализмом, непонимания их единства.
Следует коснуться и понимания закона
обязательного соответствия производствен¬
ных отношений характеру производительных
сил.
Во-первых, нельзя признать совершенной
формулировку этого закона. Если понятие
«обязательный» относится к закону, то тогда
не следует его специально подчеркивать,
ибо всякий закон обязателен в том смысле,
что выражает необходимые, «обязательно»
повторяющиеся, существенные связи. Если
же речь идет об «обязательности» в самом
соответствии, то очень часто в истории это
соответствие нарушалось.
Наряду с понятием «обязательное соответ¬
ствие» получило распространение понятие
«полное соответствие», которое будто бы
появляется на определенной стадии обще¬
ственного развития. Но понятие «полное
соответствие» не только не раскрывает
марксистского понимания связей произво¬
дительных сил и производственных отноше¬
ний, но и находится в прямом противоречии
с положениями диалектики о том, что вся¬
кое развитие идет через противоречия.
Ленин неоднократно говорил, что полного
соответствия нет даже в простейших явле¬
ниях природы. Такого соответствия не
может быть ни в развитии природы, ни в раз¬
витии общества. Поэтому и в этот вопрос
необходимо внести определенную ясность и
всерьез заняться разработкой вопроса о
диалектике производительных сил и произ¬
водственных отношений.
В нашей печати, в частности в «Вопросах
философии», уже отмечалось, что и в связи
с проблемами базиса и надстройки было^до-
пущено немало неправильных суждений и
прямой путаницы. Так, заявляли, что с
ликвидацией старого базиса ликвидируется
вся старая надстройка. Утверждение о
«ликвидации всей старой надстройки» не
отражает марксистского понимания взаи¬
мосвязи базиса и надстройки. Это понятие
не соответствует тем фактам, которые знает
история.
Как известно, Маркс иначе определял со¬
отношение между базисом и надстройкой.
Он писал, что с изменением экономического
базиса более или менее быстро
происходит переворот во всей старой
надстройке. Это совершенно точная форму¬
ла, ибо история показывает, что дело про¬
исходит именно так.
Если мы будем исходить из указания Ста¬
лина о том, что с ликвидацией старого ^ба¬
зиса ликвидируется вся старая надстройка,
то вступим в противоречие с объективным
ходом вещей, запутаемся в теории и не пой¬
мем нужд практики.
В самом деле, как можно ставить вопрос
об использовании парламентской системы,
о возможности превращения парламента из
органа угнетения народа в орган подлин¬
ной демократии, служащий интересам наро¬
да, если мы утверждаем необходимость
ликвидации всей старой надстройки, в том
числе и парламентской системы. Ясно, что
эта формула находится в прямом противо¬
речии с фактами жизни и с потребностями
общественного развития. Я не говорю уже
о том, что эта формула внесла большую
путаницу в понимание нашего отношения
к культурному наследию прошлого. Она
толкала, по существу, к нигилистическому
отношению к этому наследию.
Всем известно, что социалистическая ре¬
волюция разбивает старый государственный
аппарат. Слом буржуазной государственной
машины неизбежен в тех странах, где капи¬
тализм имеет громадный военно-политиче¬
ский аппарат. Но это не тождественно поня¬
тию ликвидации всей старой надстройки,
всех политических учреждений, © том числе
парламента, муниципалитетов и т. п.
Перед нами стоит также задача органи¬
зации серьезной исследовательской работы
по вопросам теории государства, как социа¬
листического, так и буржуазного. Некото¬
рые представления и догмы должны быть
пересмотрены, определенные положения тре¬
буют конкретизации на основе данных опы¬
та, практики.
Возьмем вопросы социалистического госу¬
дарства. Жизненно важным является тезис
о необходимости укрепления социалистиче¬
ского государства. Это соответствует нуж¬
дам развития социалистического общества
при переходе к коммунизму. Но нельзя не
видеть того, что необходимость укрепления
социалистического государства нередко реа¬
лизовалась через раздувание государствен¬
ного аппарата, непомерную централизацию
управления. За последние два — три года
проводится большое сокращение аппарата,
но он все еще велик и недостаточно гибок.
Партия осуществляет приближение органов
управления к практической работе путем
децентрализации и совершенствования ап¬
парата, но и в этом отношении еще пред¬
стоят громадные задачи.
На XX съезде партии, как и в предше¬
ствовавших решениях Центрального Коми¬
тета КПСС, было со всей прямотой сказано
о серьезных недостатках в работе государ¬
ственного аппарата по руководству хозяй¬
ственными процессами. Этим в значитель¬
ной степени объяснялось отставание в обла¬
сти сельского хозяйства и в техническом
прогрессе в ряде отраслей промышленности.
Отсюда понятно, какое огромное значение
ныне приобретает последовательное осуще¬
ствление ленинского понимания задач
укрепления социалистического государства.
Первостепенное значение имеет разверты¬
вание социалистической демократии и ис¬
пользование всех тех мер и форм привлече¬
ния масс к управлению государством, кото¬
рые в свое время были предначертаны
Лениным. Наш учитель и вождь особо под¬
черкивал, что строительство социализма
невозможно без привлечения широчайших
масс к делу управления государством и все¬
мерного развертывания их политической
активности и творческой инициативы. Дан¬
ная задача определяет направление и про¬
блематику теоретической работы в области
государственного строительства.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
153
В отношении теории буржуазного госу¬
дарства нам также предстоит осуществить
исправление допущенных ошибок и обеспе¬
чить дальнейшую творческую разработку
проблем на основе основополагающих ленин¬
ских указаний и данных нового историче¬
ского опыта.
Хорошо известна постановка Лениным во¬
проса о закономерности перерастания моно¬
полистического капитализма в государствен¬
но-монополистический капитализм при импе¬
риализме.
В этой закономерной тенденции огосудар¬
ствления хозяйства, развития государствен¬
но-монополистического капитализма Ленин
усматривал дальнейшее углубление противо¬
речия между процессом производства, нося¬
щим общественный характер и требующим
планомерного руководства, и частной фор¬
мой присвоения, которая в условиях монопо¬
листического капитализма вступает в особо
вопиющий конфликт с характером произ¬
водства.
Между тем в беседе с английским писа¬
телем Г. Уэллсом Сталин высказал тот
взгляд, что хозяйственные функции буржуаз¬
ного государства сводятся к собиранию на¬
логов. В этой беседе Сталин прямо заявил,
что хозяйство в собственном смысле мало
касается капиталистического государства.
Это, конечно, не соответствует действитель¬
ности. Разве милитаризация экономики ка¬
питализма осуществляется помимо буржу¬
азного государства? Разве наступление
монополистического капитала на жизнен¬
ный уровень трудящихся идет помимо госу¬
дарства? Разве факты не говорят о том,
что вывоз капитала, а также товаров в зна¬
чительной степени осуществляется через
механизм буржуазного государства?
Но известно, что из факта усиления роли
буржуазного государства реформисты дела¬
ли и делают вывод, что современное бур¬
жуазное государство будто бы стало орга¬
ном преобразования хозяйства в духе со¬
циализма.
Следует разоблачать эти ошибочные и
вредные взгляды.
Вопросы исторического материализма ши¬
роко отражены в основной проблеме пяти¬
летнего плана института — «Закономерно¬
сти возникновения и развития социалисти¬
ческого общества».
Ныне, когда социализм превратился в ми¬
ровую систему, изучение закономерностей
возникновения и развития этой новой обще¬
ственно-экономической формации приобре¬
тает первостепенное значение. Именно на
этой базе и в этой связи нужно дальше раз¬
рабатывать теорию исторического материа¬
лизма, в том числе и основные категории
исторического материализма.
Вместе с тем изучение этой общей про¬
блемы дает нам возможность заняться
разработкой актуальных вопросов современ¬
ности: о движущих силах и идеологии на¬
ционально-освободительных движений, о
формах и методах классовой борьбы в со¬
временных капиталистических странах.
Прежде эти вопросы слабо освещались в
научной и в педагогической работе. Между
тем их разработка имеет исключительно
важное значение. Нельзя не видеть того,
что и в понимание движущих сил и в пони¬
мание идеологии национально-освободи¬
тельных движений жизнь вносит очень мно¬
го нового, своеобразного. Многое из того,
что раньше мы огульно отрицали, надо
пересмотреть в свете новых фактов и новых
явлений действительности.
Марксистам понятно, что единственно^ пра¬
вильной, подлинно научной идеологией яв¬
ляется социалистическая идеология, осно¬
ванная на марксистско-ленинском учении.
Но народы колониальных стран, а также
различные слои населения капиталистиче¬
ских стран идут к новой жизни, пробивают¬
ся к социализму под покровом многих ста¬
рых, ненаучных воззрений и своеобразных
идеологических представлений. И с этим
нельзя не считаться.
В области исторического материализма
следует отметить как особую задачу необ¬
ходимость более широкой и конкретной раз¬
работки этических проблем. Учитывая их
важность для дела коммунистического вос¬
питания народа, нам, видимо, следует вне¬
сти известные коррективы в планы, еще бо¬
лее расширить научно-исследовательскую
работу по вопросам морали.
Я не буду говорить о тех общеизвестных
недостатках, которые были присущи разра¬
ботке вопросов истории философии.
Они выразились прежде всего в нигилисти¬
ческом отношении к предшествующей мар¬
ксизму философии. Вкратце остановлюсь на
том, что нам необходимо предпринять при
разработке вопросов истории философии.
В последние годы мы стали выезжать на
международные конгрессы, встречаться с за¬
рубежными философами. В результате этих
поездок мы стали особенно сильно ощущать,
что в трактовке проблем новейшего периода
философии идет острая идеологическая
борьба. Необходимо усилить исследование
философских течений этого периода.
Изучение философии XIX и XX вв., осо¬
бенно истории развития и распространения
марксистской философии, представляет сей¬
час для нас центральную задачу в области
истории философии.
В плане разработки историко-философских
проблем особенно важно изучение истории
философии народов Востока, которое у нас
также поставлено слабо. Это крайне важно
для уяснения некоторых течений современ¬
ной идеологии Востока, которые во многом
исходят из древних философских учений
восточных стран.
Следует особенно резко подчеркнуть не¬
удовлетворительное положение с разработ¬
кой философских вопросов есте¬
ствознания. Надо прямо сказать, что
имелось нарушение известных ленинских
указаний о союзе философов с естество¬
испытателями. У нас, как известно, возник
даже некоторый разлад между философами
и естествоиспытателями, который отрица¬
тельно сказывается на нашей работе, тор¬
мозит ее.
Нет надобности говорить о том, какие
важнейшие философские проблемы выдви¬
нуло развитие современного естествознания,
в частности открытия в области так назы¬
ваемых элементарных частиц, их взаимо-
превращаемости. Необходимо подчеркнуть,

154
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
что на Западе все вопросы, связанные с
философией естествознания, трактуются
очень оживленно и остро.
Следует при этом отметить, что предста¬
вители различных идеалистических течений
действуют с большим знанием современных
достижений науки, пытаясь использовать их
для подкрепления позиций идеализма. Они
стремятся привлечь на свою сторону и есте¬
ствоиспытателей, запутывают их в свои сети
на различных конгрессах, вовлекают в свои
организации, обрабатывают их в своем духе.
У нас же философским вопросам естество¬
знания уделяется мало внимания.
Мы должны выполнить завет Ленина об.
укреплении союза философов с естество¬
испытателями.
В 1957 году намечается провести со¬
вместно с естественниками всесоюзное со¬
вещание по философским вопросам есте¬
ствознания. В центре внимания совещания
будут находиться философские вопросы фи¬
зики и биологии. Беря ограниченный круг
вопросов, но основательно подготовившись
к выступлениям, философы на этом совеща¬
нии должны принять активное участие в
эбсуждении философских вопросов естество¬
знания. Необходимо подвергнуть глубокой
критике попытки реакционных буржуазных
философов использовать достижения совре¬
менного естествознания для подкрепления
позиций идеализма.
Нам надо также крепить связь со
всеми отраслями общественных
наук.
Нельзя философам упрощенно понимать
практику. Мы должны обобщать не только
данные непосредственных впечатлений, жи¬
вого созерцания, но также и то, что дается
естествознанием и общественными науками.
Мы очень плохо вникаем в вопросы эконо¬
мики, права, истории, по-настоящему не
пользуемся данными отдельных отраслей
общественных наук. Между тем совершенно
очевидно, что творческое развитие филосо¬
фии возможно только на базе обобщения
конкретных данных естественных и обще¬
ственных наук.
В Институте философии созданы новые
секторы, возникли новые разделы работы.
Создан сектор психологии. Перед
работниками сектора психологии стоит
немало актуальных философских вопросов,
требующих разрешения. Известно, что в
понимании психологии, ее предмета и задач
имеются различные точки зрения. Есть точ¬
ка зрения, которая, по существу, отождест¬
вляет психическое с физиологическим, пси¬
хику с нервными процессами, не видит ка¬
чественных особенностей психического.
С другой стороны, иногда психологи допус¬
кают смешение психологии с историческим
материализмом, берутся решать вопросы
развития форм общественного сознания.
В ближайший период во вновь созданном
секторе психологии будут разрабатываться
вопросы психологии познания и формирова¬
ния психики человека в связи с потребно¬
стями и задачами коммунистического вос¬
питания.
Создан также сектор эстетики. Сре¬
ди многих неотложных и актуальных задач
особую важность приобретает подготовка
программ и учебников по вопросам эсте¬
тики.
Следует вплотную заняться разработкой
вопросов социалистического реализма. Изве¬
стно, что были попытки «ниспровергнуть»
понятие социалистического реализма, отка¬
заться от этого понятия как выражения
определенного художественного метода. Та¬
кие попытки мы должны решительно осу¬
дить.
Вместе с тем нередко допускалось и упро¬
щенчество в понимании социалистического
реализма, выразившееся в трактовке метода
социалистического реализма как некоего
шаблона, как совокупности творческих ре¬
цептов. Такая трактовка социалистического
реализма ориентирует художников на тра¬
фарет и может засушить литературу и искус¬
ство. Между тем задача заключается в том,
чтобы, пользуясь методом социалистического
реализма, дать простор самому широкому
разнообразию форм, жанров, видов искус¬
ства, ибо только на этом пути может разви¬
ваться, преуспевать и процветать социали¬
стическое искусство.
В Институте философии создан и сектор
атеизма. Его важнейшими задачами
являются изучение процесса преодоления
религиозных пережитков в СССР и критика
современных религиозно-философских кон¬
цепций. Надо сказать, что этот последний
участок у нас не «обстрелян», хотя в зару¬
бежной жизни он занимает очень большое
место. Следует разобрать и обстоятельно,
вдумчиво раскритиковать современные ре¬
лигиозно-философские концепции. Именно
это прежде всего и требуется от философов,
участвующих в пропаганде научного ате¬
изма.
Изучение и критика современ¬
ной зарубежной идеалистиче¬
ской философии должны стать не¬
отъемлемой частью всех разделов нашей
науки — и диалектического материализма, и
исторического материализма, и этики, и эсте¬
тики.
Теперь всем ясно, что и в этой области
у нас допускалось упрощенчество. Мы не
учитывали, что в зарубежной философии
происходит дифференциация и нельзя одной
черной краской рисовать различные фило¬
софские течения за рубежом. Между ними
обостряются противоречия, и наша задача —
изучать эти противоречия, учитывать их с
тем, чтобы в борьбе за мир и прогресс, за
передовое мировоззрение поддерживать и
активизировать философов, становящихся в
оппозицию к реакционным направлениям и
тянущихся к силам прогресса.
Главное заключается в том, чтобы свя¬
зать критику реакционной фи¬
лософии с положительной раз¬
работкой научных проблем. Пока
у нас эти участки обособлены. Надо ликви¬
дировать этот разрыв, ибо он необоснован
и вреден для дела.
Разоблачение зарубежных реакционных
течений должно строиться на основе глубо¬
кого изучения взглядов противника. И еще
надо обратить внимание на то, что за рубе¬
жом выходит очень много книг, посвящен¬
ных критике марксизма и критике социа¬
листического строя, в частности, в Совет¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
155
ском Союзе. У нас эти работы слабо ра¬
зоблачаются. Между тем они имеют широ¬
кое хождение за рубежом, и закрывать
глаза на это мы не имеем права. Надо да¬
вать отпор критикам марксизма и социа¬
лизма, убедительно показывать фальшь этих
книг и книжонок, распространяющих кле¬
вету о странах социалистического лагеря.
Нельзя всерьез говорить о связи фи¬
лософии с практикой, если мы не
имеем даже учебников, по которым люди
учились бы философии, учились тому, как
следует связывать философию с жизнью.
После указания XX съезда партии о необ¬
ходимости создать учебник по осно¬
вам марксистской философии
выделена группа научных работников, кото¬
рой вменено в обязанность подготовить ма¬
кет учебника. Нельзя более мириться с от¬
сутствием учебника. Надо приложить все
усилия, чтобы в самые сжатые сроки учеб¬
ник был подготовлен и выпущен в свет, а
в последующем, при переизданиях улучшать
его.
Потребуется также более полный учеб¬
ник по диалектическому и исто¬
рическому материализму в двух
частях. Работа над этим учебником также
ведется интенсивно, особенно в МГУ. Надо
полагать, что в следующем году такой учеб¬
ник будет подготовлен.
Об учебном пособии по исто¬
рии философии. Первый том истории
философии находится в производстве и,
видимо, выйдет в свет к концу 1956 года.
Вслед за тем выйдет второй том. Но плохо
обстоит дело с последующими двумя тома¬
ми истории философии. Это история мар¬
ксистской философии и зарубежной фило¬
софии второй половины XIX в. и XX в.
Здесь еще предстоит большая исследова¬
тельская работа. Она начата и ведется, но
надо прямо сказать, что дело это не бли¬
жайших месяцев, а ближайших двух — трех
лет.
Подготовляется учебник по эсте¬
тике, который намечено выпустить в
1957 году. Готовится также учебное пособие
по истории эстетики. Дело это но¬
вое, и пока трудно определить точный срок
выхода этой книги. Предполагается подго¬
товить также учебное пособие по
этике. Содержательная книга по этике
явилась бы важным подспорьем для препо¬
давателей средних и высших учебных за¬
ведений. Такая книга могла бы оказать
большую помощь в коммунистическом во¬
спитании молодежи.
Сейчас стоит вопрос о серьезном повы¬
шении уровня всех наших научных работ.
Поэтому вопросы организации
научной работы приобретают перво¬
степенное значение.
Требует реорганизации наше издательское
дело и в центре и на местах. Мы все еще не
можем похвалиться тем, что наши рукописи
хорошо готовятся к печати. И факт остается
фактом: для того, чтобы издать книгу по
философии, сейчас требуются в лучшем слу¬
чае два — три года. Ныне действующая
система прохождения рукописей по фило¬
софии, так же как и по другим обществен¬
ным наукам, стала нетерпимым тормозом.
Если мы не добьемся решительного пере¬
смотра этой системы, ликвидации многосту¬
пенчатости в обсуждении и рецензировании
работ, мы не сумеем всерьез сдвинуть с ме¬
ста нашу науку.
У нас имеется лишь одно издательство —
Госполитиздат,— которое призвано обслу¬
живать все области общественных наук.
Есть еще небольшая редакционная группа
в Академиздате. Философская литература
в основном выпускается в свет лишь этими
издательствами. Понятно, что без расшире¬
ния в центре издательской базы по обще¬
ственным наукам и без серьезного развер¬
тывания издательского дела на местах, в
союзных республиках и в крупных городах,
нельзя ожидать крутого поворота и широ¬
кого размаха в философской работе в бли¬
жайшем будущем.
Заслуживает внимания и вопрос о фило¬
софской периодике. Имеется лишь один
журнал, «Вопросы философии», где мо¬
гут публиковаться специальные статьи по
вопросам философии, но и он выходит 6 раз
в год.
Нельзя всерьез развернуть творческую ди¬
скуссию и обмен мнениями, наладить ши¬
рокую информацию о выходящей литерату¬
ре, о научно-исследовательской и педагогиче¬
ской работе в области философии в СССР
и в странах народной демократии, если жур¬
нал выходит один раз в два месяца. Не¬
сомненно, журнал надо издавать ежеме¬
сячно и сделать его более оперативным,
действенным. Тогда можно будет быстрее
отзываться на вопросы, выдвигаемые раз¬
витием общественных наук и естествозна¬
ния.
Вместе с тем следует больше публиковать
материалов по философии в существующих
научных журналах, таких, как «Природа»,
и в толстых литературных журналах.
Надо подумать и о журналах на местах.
Почему бы в некоторых наших союзных
республиках не иметь философских журна¬
лов или хотя бы общих журналов по обще¬
ственным наукам?
Назрел вопрос о значительном расшире¬
нии философской работы в союзных рес¬
публиках. При этом следует иметь в виду
не только расширение разработки проблем
истории общественно-политической и фило¬
софской мысли народов нашей страны.
В союзных республиках можно было бы про¬
вести большую работу по изучению исто¬
рии и современного состояния зарубежной
философии, развернуть критику идеализма
по всем важнейшим разделам философской
науки. Разве на Украине или в Белоруссия
нельзя организовать серьезное изучение со¬
временного состояния и истории философии
славянских стран, таких, как Польша, Чехо¬
словакия, Болгария, Югославия? Разве в
Прибалтике нельзя организовать серьезное
изучение философии ряда стран запада и
севера Европы?
А восточная философия? Почему бы в
среднеазиатских республиках и в Закавказье
широким фронтом не организовать обстоя¬
тельное изучение истории философии и со¬
временного ее состояния на Востоке? Это—
огромной важности дело, и его надо осу
ществить.

156
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Пора наконец философам перейти к кон¬
кретным социологическим ис¬
следованиям, о которых у нас гово¬
рилось немало. Нами предпринята попытка
организовать на Урале совместно с ураль¬
скими философами изучение проблемы
подъема культурно-технического уровня ра¬
бочего класса. Есть все основания полагать,
что эта работа пойдет успешно. Вообще во¬
прос о конкретных социологических иссле¬
дованиях должен стать предметом очень
внимательного рассмотрения. В его решении
должны принять деятельное, творческое уча¬
стие философы из союзных республик и
крупных промышленных, научных центров,
где с наибольшим успехом могут вестись
подобные исследования.
Министерству высшего образования со¬
вместно с философами следовало бы об¬
стоятельно обсудить вопрос о расширении
и улучшении научной работы на кафедрах
философии вузов. У нас немало преподава¬
телей, способных плодотворно вести науч¬
но-исследовательскую работу. Министерство
должно создать для этого соответствующие
условия, практиковать творческие отпуска
преподавателям для завершения научных
исследований, лучшие из которых могут
быть защищены как докторские диссерта¬
ции.
За последнее время приобрел особую
остроту вопрос о подготовке фило¬
софских кадров. На первый взгляд у
нас имеется избыток философских кадров.
Но это только видимость. На самом деле у
нас кадров не хватает. Это мы чувствуем
как по уровню и масштабу исследователь¬
ской работы, по 'нашему журналу, так и по
состоянию преподавания философии. Даль¬
нейшее развитие философской мысли в со¬
юзных республиках во многом упирается в
вопрос о кадрах, о повышении их квалифи¬
кации. Поэтому надо идти не по пути свер¬
тывания подготовки философских кадров,
а по пути коренного ее улучшения.
Сейчас обсуждается вопрос о реорганиза¬
ции философского образования. Есть ряд
проектов. Нам кажется, что главное здесь—
это поставить подготовку философских кад¬
ров на прочную базу естественно-научных
знаний и знания общественных наук. Без
этого мы не сможем преодолеть отставание
в области философии. Но для подготовки
квалифицированных кадров философов по¬
требуется больше времени. На это надо
пойти. Нельзя готовить философов на базе
знаний, полученных в средней школе.
Вопросы планирования и коор¬
динации научной работы имеют
большое значение, однако нам не нужно
увлекаться формальными приемами коорди¬
нации, которые, по существу, ведут к бю¬
рократизму. Едва ли есть надобность, что¬
бы где-то утверждались все планы и темы
научной работы в области философии. Ко¬
нечно, надо избегать дублирования работы,
ненужных повторений. Это не означает, что
должна быть установлена монополия одного
автора на ту или иную тему. Если на одну
и ту же тему будут написаны две хорошие
работы, то от этого наука может только
выиграть. Чем глубже будет идти разработ¬
ка философских вопросов, тем меньше будет
повторений. Но для этого следует реши¬
тельно отказаться от догматизма и начет¬
ничества. В этом случае одна работа будет
дополнять другую, и читатель получит воз¬
можность выбора и широкого обсуждения
проблемы.
Следует подчеркнуть еще один момент в
планировании и координации работы. Учиты¬
вая, что долгие годы делался крен в сто¬
рону подготовки популярных работ по мар¬
ксистской философии, а крупных исследова¬
ний было издано мало, надо повернуть вни¬
мание философов в сторону создания работ
глубокого исследовательского характера.
Они должны занимать все больше и больше
места в планах.
Нельзя не коснуться еще одного серьез¬
ного недостатка. Это вопрос охарактере
нашей критики, в частности критики
в области философской литературы. Мы не
можем жить без принципиальной критики,
без борьбы мнений. Но эта борьба должна
осуществляться не административными
окриками, а подлинно научными методами.
К сожалению, у нас очень часто критика
подменялась именно окриками, «разносом»
без разбора дела по существу. Главное
внимание обращалось зачастую не на то,
как автор если не исследовал, то хотя бы
популяризировал ту или иную проблему, а
на изыскание того, за что можно уцепиться
и подвергнуть автора критике. Очень часто
в целом полезные брошюры, статьи, содер¬
жащие отдельные ошибки и недостатки,
мы «разносили» и тем самым обедняли
себя.
Конечно, мы не можем стать на путь пе¬
чатания негодных работ. Не к этому сво¬
дятся наши призывы, а к тому, чтобы со¬
здать возможности для подготовки серьез¬
ных, содержательных трудов и творческого
их обсуждения. Можно было бы кое-что пе¬
реработать и переиздать из вышедшего в
прошлые годы. Нельзя создать сразу полно¬
ценную философскую литературу, не опи¬
раясь на то, что было сделано в этой обла¬
сти раньше, без переработки и переиздания
имеющихся хороших работ. Но этим, конеч¬
но, нельзя ограничиться, надо дать широ¬
кую возможность печататься молодым, ра¬
стущим кадрам.
В области философии перед нами стоит
очень большая задача преодоления до кон¬
ца последствий культа личности. Культ лич¬
ности нанес значительный ущерб как делу
партийного и государственного строитель¬
ства, руководству хозяйством, так и нашей
научной, идеологической работе.
Делаются первые шаги по критическому
разбору допущенных ошибок и уяснению
путей подъема философской мысли. Но ра¬
бота эта идет медленно. Мы должны об¬
суждать эти вопросы впредь с большей
активностью, последовательно, обстоятельно
разрабатывать новые вопросы, вести не¬
уклонную борьбу против всяких отступле¬
ний от марксизма.
Надо не ждать, когда нам скажут о на¬
зревшей необходимости изучения и освеще¬
ния той или иной проблемы, а самим пра¬
вильно ориентироваться в жизни, творчески
подходить к ней. Мы должны все решитель¬
нее преодолевать догматизм и становиться

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
157
на путь творческой работы, творческого об¬
общения практики социализма.
Разумеется, развитие теории—дело не
одиночек. Было бы неправильно поднимать
вопрос о самостоятельной творческой рабо¬
те вне связи с прикупами коллективности.
И в этом вопросе XX съезд КПСС еще раз
показал, что коллективная мудрость пар¬
тии успешно решает крупнейшие современ¬
ные международные вопросы, коренные во¬
просы общественного развития.
Перед нами, как никогда прежде, стоят
очень большие и ответственные задачи. От
нас требуется, чтобы мы, вместе с мар¬
ксистами зарубежных стран, в тесном содру¬
жестве с ними, двигали вперед философскую
науку. А это значит, что мы должны вни¬
мательно изучать все те вопросы, которые
ставятся развитием современной обществен¬
ной жизни, опытом строительства социализ¬
ма, классовой борьбой в капиталистических
странах, опытом национально-освободитель¬
ного движения, а также развитием всех
наук. Именно в этой органической связи с
практикой — основа основ творческой рабо¬
ты в области философии.
Прения по докладу П. Н. Федосеева
В прениях, которые развернулись по до¬
кладу П. Н. Федосеева, единодушно отме¬
чалось, что критика в адрес философов, ко¬
торая имела место на XX съезде партии,
является принципиальной и целиком пра¬
вильной.
В выступлениях на совещании говори¬
лось, что одной из причин серьезного от¬
ставания философской науки был культ
личности И. В. Сталина; этот культ во мно¬
гом способствовал распространению догма¬
тизма, цитатничества и т. п. Некоторые
философы прямо-таки специализировались
на комментаторской работе к трудам
И. В. Сталина, на неумеренном возвеличи¬
вании и прославлении их, недооценивая
ленинский этап в развитии марксистской
философской мысли. Ведь не является сек¬
ретом тот факт, что, как отмечалось на со¬
вещании, находились философы, которые
пытались раннюю и малоизвестную в свое
время работу И. В. Сталина «Анархизм
или социализм?» поставить выше классиче¬
ской работы В. И. Ленина «Материализм
и эмпириокритицизм»!
Как отмечал в своем выступлении тов.
Скочелас (Минск), в прошлом очень
часто философы пытались связать свои ра¬
боты главным образом с высказываниями
И. В. Сталина, а не с жизнью, что при¬
водило к канонизации философской науки,
к ее отрыву от практики. Этот серьезный
недостаток, говорил тов. Скочелас, чув¬
ствуется в какой-то мере и в настоящее
время; еще и сейчас мы не можем часто
аыйти за пределы старых традиций, при¬
шедших в противоречие с жизнью.
М. Г. Ярошевский (Куляб) сказал,
что в качестве практического вывода из ре¬
шений XX съезда партии надо сделать сле¬
дующее: восстановить полностью ленинское
учение о философии и в первую очередь
ленинский принцип партийности философии
в его настоящем виде. Декларации по по¬
воду партийности, сказал тов. Ярошевский,
и в прошлом были очень часты, но по су¬
ществу этот принцип нарушался.
На совещании отмечалось также, что
большой ущерб культ личности нанес раз¬
работке марксистской истории фило-
с о ф и и. Формула И. В. Сталина о немец¬
кой классической философии как «аристо¬
кратической реакции» на французский ма¬
териализм и французскую буржуазную ре¬
волюцию ориентировала историков филосо¬
фии на принижение этого важного периода
истории философии, на нигилистическое от¬
ношение к немецкой классической филосо¬
фии, послужившей одним из источников
марксизма. Невнимание к зарубежной фи¬
лософии, имевшее место в прошлом, на¬
несло ущерб нашей историко-философ¬
ской науке. Об этом говорил в сво¬
ем выступлении на совещании М. Т. И о в-
ч у к и другие. М. Т. Иовчук отметил также,
что одним из последствий культа личности
является неразработанность истории мар¬
ксистско-ленинской философии. Нами, ска¬
зал он, не созданы серьезные труды о ленин¬
ском этапе в философии марксизма, работы
о развитии диалектического материализма
зарубежными марксистами, передовыми
учеными современности, что связано с не¬
правильным представлением, будто фило¬
софию марксизма в нашу эпоху развивал
только И. В. Сталин, каждое выступление
которого считалось вершиной философской
мысли. Вопреки ленинским указаниям при¬
нижалось значение философского наследия
Г. В. Плеханова. В пятилетнем плане Ин¬
ститута философии АН СССР и институтов
философии академий наук союзных респуб¬
лик необходимо предусмотреть создание
трудов по истории марксистской философии,
которые помогут преодолеть влияние куль¬
та личности в этой области науки. Особое
внимание вся философская общественность
должна обратить на подготовку в ближай¬
шие годы двух томов «Истории философии»,
посвященных истории философии марксизма
и борьбе с ее противниками за истекшее
столетие. М. Т. Иовчук сказал, что на ра¬
боту над этим трудом, макет которого был
предстазлен1 еще в 1950 году, пагубное влия¬
ние оказала конъюнктурщина, в чем по¬
винен, в частности, авторский коллектив, а
также руководство Института философии и
прежде всего его бывший директор акад.
Г. Ф. Александров.
Общее мнение совещания сводилось к
тому, что борьба с отрицательными послед¬
ствиями культа личности, имеющими место
в области философии, должна стать важ-
нейшей составной частью той программы
работ, которую должны осуществить фи¬
лософы, отвечая делом на важнейшие ре¬
шения XX съезда партии. Эта борьба
должна вестись конкретно, а не в виде

158
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
общих разговоров, то есть она должна быть
тесно связанной с положительной научной
работой, с постановкой и решением ряда
новых проблем, выдвигаемых жизнью, раз¬
витием естествознания и общественных
наук, а также внутренними потребностями
развития самой философской науки; она
должна осуществляться спокойно, без
ненужной трескотни и излишней, чуждой
самому характеру этой работы сенсацион¬
ности, способной действовать лишь на эмо¬
ции людей, но не помогать успешному раз¬
витию этого большого и важного дела.
* * *
На совещании был поставлен ряд тео¬
ретических проблем, по которым завязалась
дискуссия. Не представляется возможным,
к сожалению, дать полный обзор этой дис¬
куссии, поэтому мы остановимся лишь на
обсуждении самых основных проблем на¬
шей науки.
A. Г. X а р че в поддержал мысль доклад¬
чика о необходимости установления более
тесной связи между проблемами диалекти¬
ческого и исторического материализма; он
отметил, что у нас часто в курсе историче¬
ского материализма отсутствует анализ диа¬
лектики общественного развития.
B. П. Чертков в своем выступлении
согласился с докладчиком в том, что дей¬
ствительно необходимо по-новому, глубоко
разработать вопрос о законе единства и
борьбы противоположностей, который часто
неправильно трактовался в прошлых рабо¬
тах наших философов. Он подчеркнул в
этой связи, что многие наши философы не
решались говорить о противоречивости раз¬
вития советской жизни, извращенно пони¬
мая действительные требования патрио¬
тизма и партийности.
Он указал также на необходимость раз¬
работки общих методологических вопросов
диалектического материализма, раскрываю¬
щих связь законов диалектики. Необходимо
создать такие монографические работы, в
которых обсуждались бы темы общего по¬
рядка (например, «Диалектика как наука»,
«Диалектика как метод познания» и т. д.).
Следует больше уделять внимания, сказал
далее тов. Чертков, разработке логически
стройной системы диалектического мате¬
риализма.
Е. П. Ситковский поддержал это
предложение В. П. Черткова; он призвал
философов к разработке систематического
курса диалектической логики, построенной
на основе принципа совпадения диалекти¬
ки, логики и теории познания, принципа
движения логической науки от абстрактного
к конкретному, принципа единства логики и
теории познания. Тов. Ситковский указал в
этой связи на недопустимость отрицания не¬
которыми философами диалектической логи¬
ки и игнорирования гениальных идей
В. И. Ленина, содержащихся в «Философ¬
ских тетрадях».
В. Ф. Голосов (Красноярск) призвал
советских философов обратить самое серь¬
езное внимание на исследование вопросов
методологии построения марксистской исто¬
рии философии. Он полагает, что до сих
пор история философии оторвана от мате¬
риалистического базиса и те труды, которые
напечатаны, стоят не на очень твердом диа-
л екти ко- м ате р и а л и сти чес ко м	ф у н д а ме нте.
История философии, говорил тов. Голосов,
должна предстать как естественно-историче¬
ский процесс; принцип развития должен не
прилагаться, а выводиться из исследования
развития философской мысли.
О важности исследования методологии
построения истории философии, диалекти¬
ческих законов исторического развития фи¬
лософии говорил в своем выступлении на
совещании и Е. П. Ситковский. Он ска¬
зал, в частности, что при разработке диа*
лектико-материалистической истории фило¬
софии необходимо опираться на историю
познания, на историю всей практики чело¬
века и на диалектико-материалистическую
логику, потому что история философии
должна быть прежде всего историей мате¬
риализма, диалектики и логики. При этом,
не отрицая значения эмпирической истории
философии, которая строится на основе
описания различных философских систем,
выступавших в историческом развитии, мы
должны заботиться о создании настоящей,
научной истории философии, построенной
на основе единства исторического и логи¬
ческого, о создании истории философии^ ко¬
торая есть в то же время и логика.
На совещании был поднят также вопрос
о том, что наша философская наука еще
слабо участвует в той огромной воспита¬
тельной работе, которую проводит Комму¬
нистическая партия.
М. Г. Ярошевский в своем выступ¬
лении говорил о том, что надо больше под¬
нимать вопросов, которые волнуют совет¬
ских людей, в частности, нашу молодежь,
отвечать на них ярче, красочнее, избегать
шаблонов и сухого цитатничества в этом
деле. Только тогда мы сможем активно
влиять на воспитание молодежи. О необхо¬
димости более активного участия в эти¬
ческом воспитании нашего народа говорил
на совещании и А. Г. Харчев (Ленин¬
град); он указал, в частности, на необхо¬
димость усиления борьбы с пережитками
прошлого в сознании людей. Об этом же
говорил в своем выступлении и М. Т. Иов¬
чук. Он подверг критике отрыв философ¬
ской науки от практики идеологической
борьбы Коммунистической партии и прак¬
тики культурного строительства. Институты
философии АН СССР и Академий наук со¬
юзных республик, говорил он, не создали
и даже не планируют создания обобщающих
научных трудов и монографий о закономер¬
ностях развития социалистической культу¬
ры, о процессах борьбы социалистической
идеологии против буржуазной идеологии и
ее пережитков, о сущности и формах ком¬
мунистического воспитания.
Философски осмыслить и осветить слож¬
ные и противоречивые процессы в идеоло¬
гической сфере общественной жизни, ко¬
торая является специфическим объектом
исследования прежде всего философов, —
наша прямая обязанность.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
159
» * *
На совещании отмечалось, что в связи с
выдающимися открытиями современного
естествознания большая и ответственная
задача встает перед марксистской филосо¬
фией в разработке философских вопросов
естественных наук, в теоретическом анали¬
зе и обобщении новых принципов методоло¬
гии естественно-научного исследования.
Однако этой необычайно важной задаче
философского исследования в последнее
время уделялось мало внимания; и этот
факт был отмечен в некоторых (правда,
весьма и весьма немногочисленных) выступ¬
лениях на координационном совещании.
Подробно на этом вопросе остановился
М. Э. Омельяновский, который сказал,
что хотя советские философы и естество¬
испытатели проделали за последнее время
известную работу по материалистическому
обобщению достижений современного есте¬
ствознания и разоблачению идеалистических
извращений в естественных науках, но эта
работа совсем недостаточна, так как она
не отвечает возросшим требованиям науки
и практики. Многие философы явно отста¬
ли от достижений современного естествозна¬
ния, и поэтому их работы не удовлетворя¬
ют естествоиспытателей.
Это, в частности, способствовало появле¬
нию у некоторых естествоиспытателей ни¬
гилистических настроений по отношению к
философии; наши естественно-научные жур¬
налы почти совсем перестали печатать
статьи по философским проблемам своей
науки. Распространившаяся в последние го¬
ды в литературе по вопросам естествозна¬
ния практика умолчания о философски
трудных вопросах современной науки, гово¬
рил далее тов. Омельяковский, имеет сво¬
им следствием тот факт, что отдельные
естествоиспытатели начинают ставить во¬
прос о пересмотре некоторых основных по¬
ложений диалектического материализма,
пришедших якобы в столкновение с новей¬
шими достижениями естественных наук;
и эту негодную попытку оправдывают не
чем иным, как творческим характером мар¬
ксистской диалектики. Так, предлагается
устранить «расхождение» между принци¬
пом причинности и современной (якобы
индетерминистской) физикой; выдвигается
вздорная идея о том, что материя может
якобы существовать вне пространства. И
все это преподносится как «точка зрения»
новейшей физики, как последнее слово на¬
уки.
М. Э. Омельяновский призвал наших фи¬
лософов разоблачать эти идеалистические
выверты, давать глубокое материалистиче¬
ское истолкование новым и новейшим дан¬
ным науки, вооружать естествоиспытателей
теорией и методом диалектического мате¬
риализма, избегая вместе с тем некоррект*
ного, нетоварищеского тона, наклеивания
«ярлыков», бездоказательных обвинений
и т. д. Однако для этого, сказал он, фило¬
софы должны глубже овладеть достиже¬
ниями современной науки, ликвидировать
догматическое понимание марксизма.
Набор цитат из произведений И. В. Ста¬
лина вместо глубокого исследования вопро¬
са, менторство философов по отношению к
естествоиспытателям, философский, если
можно так выразиться, окрик, а то и фи¬
лософская дубинка, которые под именем
критики идеализма направлялись против
естествоиспытателей, осмелившихся сказать
что-либо неугодное философу-ментору,—все
это и многое другое, сказал М. Э. Омелья¬
новский, явилось результатом процветания
культа личности; культ личности приводил
к тому, что мы, философы, плохо учились
(и даже не учились) помогать естество¬
испытателям искать в диалектическом мате¬
риализме ответы на философские вопросы,
которые ставятся продолжающейся револю¬
цией в естествознании, то есть мы не вы¬
полняли заветов В. И. Ленина. Не менее
вредным, сказал далее тов. Омельяновский,
оказался и практиковавшийся философами
«потребительский» подход к достижениям
современного естествознания, когда авторы
книг и статей по диалектическому материа¬
лизму довольствовались лишь приведением
отдельных примеров из области естествозна¬
ния, нередко давая им одностороннее тол¬
кование (см., например, книгу «Диалекти¬
ческий материализм» под редакцией Г. Ф.
Александрова), вместо того, чтобы вос¬
пользоваться достижениями естественных
наук для дальнейшей разработки диалек¬
тического материализма.
Большим недостатком нашей работы по
изучению философских вопросов со¬
временного естествознания, который от¬
метил в своем выступлении М. Э. Омелья¬
новский, является также и то, что мы мало
следим за борьбой зарубежных философов-
материалистов и передовых естествоиспыта¬
телей против идеализма в естествознании,
не оказываем своевременной поддержки
прогрессивным или колеблющимся элемен¬
там среди философов и естествоиспытате*
лей за рубежом, вообще принимаем недо¬
статочно активное участие в той острой
идеологической борьбе, которая разверну¬
лась в области философских вопросов есте¬
ствознания в зарубежной науке.
На совещании справедливо отмечалось в
этой связи, что критика современной бур¬
жуазной философии не должна быть «спе¬
циальностью» лишь некоторых философов;
каждый философ обязан в процессе поло¬
жительной работы над теми или иными
проблемами постоянно обращаться к ана¬
лизу точек зрения, которые имеют место
в мировой науке, давать острую и прин¬
ципиальную критику идеалистических из¬
вращений науки в зарубежной буржуазной
философии. Только в этом случае эта кри*
тика будет конкретной, убедительной,
чуждой крикливых сентенций и грубой бра¬
ни; только тогда эта критика будет по-
настоящему острой и партийной.
М. Э. Омельяновский перечислил в за¬
ключение те конкретные вопросы, по кото¬
рым будет идти разработка философских
проблем естествознания в соответствии с
перспективным планом научно-исследова¬
тельской работы Института философии
АН СССР на 1956—1960 годы. Центральное
место, сказал он, должно быть отведено
ленинскому этапу в развитии марксистской

leo
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
философии, показу плодотворной роли
ленинских идей в развитии современного
естествознания. Это тем более необходимо
сделать, сказал М. Э. Омельяновский, что
за последние годы в советской философ¬
ской литературе не появилось ни одной
фундаментальной работы, в которой пока¬
зывалось бы значение трудов В. И. Ленина
для различных естественных наук и всего
естествознания в целом. Между тем забве¬
ние некоторыми естествоиспытателями
ленинских указаний приводит к грубым
ошибкам как в методах научного исследо¬
вания, так и в философских выводах. Труды
В.	И. Ленина — огромная творческая сила,
и она должна быть полностью использована
советскими учеными.
Все эти и многие другие задачи, стоящие
сейчас перед нашей наукой в области иссле¬
дования философских вопросов естество¬
знания, требуют глубокого осмысления и
конкретной деловой работы философов в
тесном союзе с естествоиспытателями.
О необходимости более тесной связи фи¬
лософии с психологией говорил в своем
выступлении на совещании член-корреспон¬
дент АН СССР С. Л. Рубинштейн.
Вне этой связи, сказал он, невозможна пло¬
дотворная работа как в области психоло¬
гии, где имеется очень много философских
проблем, так и в области философии (тео¬
рия познания, критика некоторых современ¬
ных буржуазных течений в философии, свя¬
занных так или иначе, как, например,
прагматизм, с определенными направления¬
ми в области психологической науки и т. д.).
В нашей партийной печати в последнее
время обращалось внимание на известное
отставание психология, на то, что она еще
мало связана с практикой. Причина этого
ненормального положения, говорил тов.
Рубинштейн, заключается в отставании
психологической теории. За последние
годы здесь можно было наблюдать постоян¬
ные шарахания, шатания мысли, и именно
в решении философских проблем психоло¬
гии. (От вульгарного «социологизма» в пе¬
риод, предшествующий Павловской сессии,
когда некоторыми психологами делались
попытки, по существу, подменить историче¬
ский материализм психологизированной со¬
циологией, к вульгарному «физиологизму»,
который пытался растворить психологию в
физиологии, отрицать специфическое в пси¬
хологических закономерностях, т. е. от
диалектического вернуться к вульгарному
материализму. Дело доходило даже до того,
что термин «сознание» некоторые психоло¬
ги предлагали заменить термином «вторая
сигнальная система».) Далее тов. Рубин¬
штейн говорил о вредности пренебрежи¬
тельного отношения ряда философов к пси¬
хологической науке, недооценки ее научной
и практической ценности, ибо эта в сущ¬
ности еще очень молодая наука уже
раскрыла ряд закономерностей сознания,
что имеет существенное значение для по¬
вышения производительности труда, для ре¬
шения вопросов воспитания и обучения лю¬
дей, для обороны нашей страны.
Задача философов — помочь психологам
в разработке подлинно марксистской психо¬
логической теории, так как если практика
еще мало получает от психологов, говорил
тов. Рубинштейн, то причина этого заклю¬
чается в недостаточной разработанности
основ общей психологии, отсутствии экспе¬
риментальных и теоретических исследований
основных теоретических проблем психоло¬
гической науки.
* * *
Весьма большое значение приобретают
сейчас вопросы организации научной рабо¬
ты в области философии. Не случайно
поэтому эти вопросы также находились в
центре внимания совещания.
С сообщением о состоянии и за¬
дачах координационной дея¬
тельности выступил заместитель дирек¬
тора Института философии АН СССР
А. Ф. Окулов, который сообщил, что
координация научной работы осуществля¬
лась путем обмена планами научной рабо¬
ты (при этом ставилась задача избежать
дублирования в работе), путем регулярного
проведения координационных совещаний, на
которых определялись общие задачи науч¬
но-исследовательской работы и делались от¬
дельные рекомендации философским учре¬
ждениям страны, а также путем написа-,
ния совместных трудов.
С отдельными философскими учреждения¬
ми и кафедрами, говорил А. Ф. Окулов,
налажены хорошие связи (например, с
МГУ, ЛГУ и др.), однако нельзя сказать;
что разобщенность в работе философских
учреждений и особенно кафедр вузов уже
преодолена. Далее А. Ф. Окулов говорил
о большом росте философских кадров в
союзных республиках. Этот рост находит
свое проявление, в частности, и в том, что
здесь все больше начинают ставить новых
интересных проблем; однако недостаток
работы большинства философских учрежде¬
ний союзных республик — обращение глав¬
ным образом к историко-философской
проблематике, причем почти совсем нет
сдвига в изучении зарубежной философии.
Между тем, говорил далее А. Ф. Окулов,
почему бы на Украине не заняться иссле¬
дованием философии славянских стран, а
в среднеазиатских республиках, напри¬
мер,— философией зарубежного Востока
и т. д. Крайне мало занимаются здесь
также критикой современной буржуазной
философии.
Выступивший далее замдиректора Ин¬
ститута философии АН УССР тов.
Емельяненко сообщил, что выдвигае¬
мые перед философами Украины задачи
требуют значительного роста философских
кадров. В связи с этим вопрос о работе
Института философии АН УССР ставился
в Президиуме ЦК КПУ, который принял
меры к тому, чтобы на протяжении
1956—1960 годов число научных работников
института увеличить примерно в два раза.
Решен также вопрос об издании на
Украине философского журнала. Тов.
Емельяненко говорил о том, что у нас до
сих пор еще нет настоящей координации
в работе и что Институт философии АН
СССР недостаточно обеспечивает ее.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
161
Об отсутствии настоящей организацион¬
ной помощи со стороны Института фило¬
софии, которая часто подменяется обилием
заседаний, бюрократической волокитой, го¬
ворил также тов. Г о л ос о в (Красноярский
педагогический институт). Тов. Голосов вы¬
разил, в частности, свое неудовольствие
сообщением, сделанным на совещании
А. Ф. Окуловым, который должен был бы
ответить, как Институт философии орга¬
низационно собирается решать вопро¬
сы, поставленные в докладе П. Н. Федо¬
сеева'; вместо же этого он просто повторил
то, что было сказано в докладе.
Тов. Руткевич (Уральский универси¬
тет) отметил, что сейчас, после XX съезда
КПСС, созданы предпосылки для бурного
развертывания работы. в области филосо¬
фии, предпосылки, которых не было на про¬
тяжении многих лет. Необходимо втянуть
резервы, чтобы полностью использовать эти
предпосылки, и такими резервами могут
быть преподаватели вузов, которые должны
шире включаться в научно-исследователь¬
скую работу. Однако, чтобы сделать это, го¬
ворил далее тов. Руткевич, надо, чтобы ко¬
ординация работы, которая до последнего
времени вообще отсутствовала, стала реаль¬
ностью. Тов. Руткевич считает необходимым
внести известные изменения в структуру Ин¬
ститута философии АН СССР, создать ячей¬
ки института в крупных городах РСФСР.
Тов. С е в я н (сектор философии АН
Армянской ССР) предложил в целях наи¬
более полного охвата всей разнообразной
тематики марксистской философии специа¬
лизировать каждое философское учрежде¬
ние, определить его тематический про*
филь.
П. Н. Федосеев в своем заключитель¬
ном слове, касаясь вопросов координации
работы в области философии, отметил, что
некоторые философы, выступавшие на сове¬
щании, не совсем правильно представляют
себе роль Института философии, который
должен якобы все спланировать, скоордини¬
ровать и т. д., то есть быть своеобразным
«философским Госпланом», каким-то «фило¬
софским министерством», тогда как на са¬
мом деле институт должен скоординировать
лишь ведущие проблемы философской
науки, а также оказывать всемерную по¬
мощь (в организационной, издательской
и т. д. области) философским учреждениям
и кафедрам периферии.
В выступлении на координационном сове¬
щании поднимался также вопрос об из¬
дании философской литерату-
р ы. Ряд ораторов говорил о необходимости
улучшения этой важной стороны научно-
исследовательской работы, которая самым
существенным образом влияет на общее ее
состояние. Было отмечено, что в последние
годы в связи с отрицательными послед¬
ствиями культа личности рядовые фило¬
софские работники, по существу, потеряли
всякую возможность выступать в печати.
Такое ненормальное положение весьма и
весьма отрицательно сказалось на общем
состоянии науки, так как чрезмерное суже¬
ние круга «печатающихся» философов не
могло не оказаться одной из причин догма¬
тизма, монополизации науки и т. д.; почти
11.	«Вопросы философии» № 6.
всякая научная критика в адрес этих мо¬
нополистов в этих условиях, по существу,
не могла появиться в печати. В связи с
этим на совещании был поставлен вопрос
о необходимости подготовки философских
изданий в ряде крупных городов нашей
страны и о некоторой реорганизации «Во¬
просов философии», которые должны стать
ежемесячным журналом.
Были высказаны предложения о созда¬
нии журналов, которые были бы посвящены
специально исследованию философских про¬
блем современного естествознания, истории
философии, логике, эстетике и т. д. Извест¬
но, что статьи в «Вопросах философии» за¬
частую имеют слишком общий характер, а
в таких «отраслевых» журналах можно бы¬
ло бы наряду с постановкой общих вопро¬
сов углубиться в детали, представляющие
большой интерес для представителей от¬
дельных наук.
На совещании говорилось о необходимо¬
сти улучшения информации о выходящих за
рубежом книгах, о создании реферативного
журнала по философии и т. д. Во многих
выступлениях на совещании единодушно
отмечалось, что пора наконец по-деловому
решить и такой жизненно важный для на¬
шей науки вопрос, как вопрос об обеспече¬
нии философских работников периферии
необходимой для их научной работы ино¬
странной литературой.
Отсутствие широкого обмена мнениями в
печати привело, в частности, и к тем труд¬
ностям, которые имеются в создании на¬
стоящего научного учебника по марксист¬
ской философии.
Как отмечал на совещании М. Н. Рут¬
кевич, нам надо больше издавать разных
(в которых чувствовалась бы индивидуаль¬
ная творческая манера ученого-марксиста)
курсов лекций по философии. Только
тогда и можно будет создать хороший
учебник, который вберет в себя все ценное,
что имеется в этих печатных курсах лек¬
ций. В то же время надо вынести, наконец,
на страницы «Вопросов философии» обсу¬
ждение структуры, внутренней логики курса
диалектического и исторического материа¬
лизма.
На совещании отмечалось также, что у
нас в последнее время сложилось .непра¬
вильное понимание роли редактора в изда¬
нии книг, в частности по философии. Мно¬
гие редакторы вместо помощи авторам за¬
нимались тем, что подгоняли их книги под
известные стандарты, выбрасывая все то,
что в какой-то мере отличает одного автора
от другого, урезая зачастую всякую свежую,
творческую мысль. На совещании говори¬
лось о том, что надо покончить с этим не¬
правильным пониманием функций редакто¬
ра, что надо максимально сократить тот
пока еще слишком долгий и полный вся¬
ких подводных камней путь, который прохо¬
дит книга, прежде чем она выйдет (основа¬
тельно постарев за это время) из печати.
Вместе с тем нельзя, конечно, шарахаться
в другую сторону и полностью игнорировать
ту положительную роль, которую в соот¬
ветствующих условиях может выполнить ин¬
ститут издательских редакторов.
В выступлениях на совещании затрат-

162
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
вался также вопрос о работе журнала «Во¬
просы философии». Ответственный секре¬
тарь журнала М. И. Сидоров, высту¬
пая по поручению редколлегии, сказал, что
за последнее время журнал значительно
увеличил количество публикуемых статей.
Вместе с тем, несмотря на некоторое улуч¬
шение, качество этих статей все еше весьма
низкое. Главным недостатком большинства
статей, поступающих в редакцию, является
отсутствие новых, свежих мыслей, творче¬
ского подхода к разрабатываемым пробле¬
мам. И здесь уж вряд ли виноваты редакто¬
ры, которым, говорил тов. Сидоров, прихо¬
дится иногда очень и очень много работать
с авторами, чтобы улучшить их статьи, сде¬
лать их более целеустремленными и инте¬
ресными. Редакция «Вопросов философии»
в последнее время пошла на то, чтобы ма¬
ксимально сократить редактирование ста¬
тей, но, к сожалению, это зависит не только
от редакции, но главным образом от авто¬
ров, так как очень часто присылаются сырые,
недоработанные статьи. Тов. Сидоров гово¬
рил также о том, что серьезно мешает ра¬
боте журнала «Вопросы философии» плохая
работа некоторых членов редколлегии, ко¬
торые почти совсем не бывают в редакции.
Надо, говорил он, сделать редколлегию бо¬
лее работоспособной, боевой; надо также
расширить авторский актив, шире вовлекая
в него молодежь, решительно повысить тео¬
ретический уровень статей, больше давая
(в пределах, разумеется, марксистского ми¬
ровоззрения, марксистской философии) твор¬
ческой свободы мысли. Наряду с этим, ска¬
зал в заключение тов. Сидоров, наши опыт¬
ные философы, «лидеры» должны учить мо¬
лодежь делом, личным примером творческой
научно-исследовательской работе; для этого
они должны чаще выступать в печати со
статьями, в которых бы по-новому стави¬
лись и решались актуальные проблемы на¬
шей науки.
Итоги работы координационного совеща¬
ния были подведены в принятых им «Пред¬
ложениях», в которых намечается, в частно¬
сти, взять для постоянной координации на
1956—1957 годы следующие проблемы:
история философии народов СССР; форми¬
рование и развитие социалистических наций
и их социалистических культур; диалекти¬
ческий материализм и современное естество¬
знание. Совещание сочло необходимым так¬
же провести теоретическую конференцию по
вопросу о формах перехода от капитализма
к социализму, конференцию о противоречиях
в развитии социалистического способа про¬
изводства, а также научную сессию по исто¬
рии философии народов Кавказа.
Совещание приняло предложения По
улучшению публикации философской ли¬
тературы; оно решило просить Президиум
АН СССР разрешить Отделению экономиче¬
ских, философских И правовых наук АН
СССР возобновить издание «Известий...»
этого отделения, разрешить ежемесячное из¬
дание журнала «Вопросы философии», а
также выпуск периодических философских
изданий или «Ученых записок» в ряде со¬
юзных республик и крупнейших универси¬
тетских центрах РСФСР. Совещание реко¬
мендовало развивать в то же время публи¬
цистическую деятельность и в существую¬
щих журналах, таких, как «Природа» и
другие.
В «Предложениях координационного со¬
вещания» -высказано пожелание о расшире¬
нии издательской базы в Академиях н,аук
союзных республик с целью обеспечения
своевременной публикации работ по фило¬
софии.
Совещание решило просить РИСО АН
СССР принять меры к пересмотру суще¬
ствующей системы прохождения рукописей
научных работ в Издательстве АН СССР
в сторону ее упрощения, устранения из¬
лишнего рецензирования и редактирования
работ, предоставления большей самостоя¬
тельности институтам в решении вопроса
о пригодности работ к опубликованию, а
также всемерного повышения ответственно¬
сти авторов за качество рукописей.
Совещание признало необходимым еще
более укреплять связь между философски¬
ми академическими учреждениями и фило¬
софскими кафедрами вузов; оно решило
просить Министерство высшего образова¬
ния СССР оказать содействие философским
кафедрам вузов в издании курсов лекций
по философии, увеличить число часов на
историю философии на гуманитарных фа¬
культетах вузов. Совещание рекомендовало
журналу «Вопросы философии» шире осве¬
щать вопросы о системе преподавания фи¬
лософии, о программах вузовских курсов по
философии, проводить по этим вопросам ши¬
рокие дискуссии; оно рекомендовало также
Институту философии АН СССР шире при¬
влекать к участию в издании коллективных
трудов, в создании философской библио¬
теки классиков и подготовке учебников и
учебных пособий философов-преподавате-
лей вузов.
И. Ф.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
163
На третьей сессии Пакистанского Философского
Конгресса
В апреле этого года состоялась третья
сессия Пакистанского Философского Кон¬
гресса, в работе которой приняла участие
делегация советских ученых в составе ака¬
демика АН УССР М. Э. Омельяновского,
члена-корреспондента АН Узбеке /.ой ССР
И. М. Мумииова и доцента К. М. Фролова.
Пакистанский Философский Конгресс —
общество; объединяющее философов Па¬
кистана. Он имеет свой Исполнительный
комитет, состоящий из видных ученых
страны, который ежегодно организует сес¬
сию Конгресса, издает ее труды и вообще
направляет работу философов Пакистана.
Всего в работе третьей сессии принимало
участие около двухсот человек. Помимо
советской делегации, на сессию прибыли
представители из Индии, Ирана, США и
Канады. Наша делегация, как и философы
других стран, участвовала в работе
сессии по приглашению руководства Кон¬
гресса.
После довольно утомительного путеше¬
ствия самолетом (мы пролетели над тремя
странами света, множеством государств
Европы, Африки и Азии, побывали в столи¬
цах шести стра.н) и поездом наша делега¬
ция 11 апреля прибыла в г. Пешавар, где
проходила сессия.
Руководители и участники сессии встре¬
тили нас исключительно радушно. Особен¬
но хочется отметить доброжелательность
руководства Конгресса и в первую очередь
сердечность президента Конгресса профес¬
сора М. М. Шарифа. Хотя мы и опоздали
к открытию сессии, тем не менее маши до¬
клады были немедленно включены в про¬
грамму ее работы.
Сессия открылась чтением Корана и
приветственными речами. Вся ее деловая
работа проходила на пленарных заседани¬
ях, н,а заседаниях четырех секций: 1) логи¬
ки и метафизики, 2) психологии и воспита¬
ния, 3) морали и социальной философии,
4)	философии религии — и симпозиумах на
темы: «Природа и цель», «Логика и пози¬
тивизм». Кроме того, участники сессии вы¬
ступали с публичными лекциями. Совет¬
ские представители выступили с доклада¬
ми на темы: «Детерминизм и квантовая
механика» (М. Э. Омельяновский), «Изу¬
чение истории философии в Узбекской
ССР» (И. М. Мумииов), «О материалисти¬
ческом понимании процесса общественного
развития» (К- М. Фролов). Стоит отме¬
тить, что наши доклады, прочитанные на
пленарных заседаниях в переполненной
аудитории, были выслушаны с большим вни¬
манием и интересом. Вице-канцлер Пеша¬
варского университета профессор физики
доктор М. Разиудин Сиддики в своем вы¬
ступлении по докладу М. Э. Омельяновско¬
го, поблагодарив докладчика, подчеркнул,
что тема доклада была весьма сложной, и
остановился на некоторых ее существенных
пунктах. Доклад К. М. Фролова вызвал
много вопросов, показавших, что слушате¬
ли серьезно думают над новыми для них
положениями. Председательствующий про¬
фессор Г. М. Аелам отметил ценность до¬
клада, до одновременно заявил, что он
придерживается концепции ислама по во¬
просам, поставленным докладчиком. Много
вопросов вызвал также доклад И. М. Муми-
нова.
Кроме докладов, на сессии была про¬
читана переводчиком делегации А. В. Ва-
люженичем публичная лекция на тему
«О системе высшего образования в СССР»,
вызвавшая большой интерес.
С большим вниманием и интересом была
прослушана в Пенджабском университете
(г. Лахор) лекция К. М. Фролова на ту же
тему, что и его доклад на сессии Кон¬
гресса. Лекция была организована Пенд¬
жабской литературной лигой в Лахоре. На
лекции председательствовал министр про¬
свещения Западного Пакистана Сардар
Абдул Гамид Хан Дасти. В этой лекции
К- М. Фролов подверг, в частности, крити¬
ке выступление американского профессора
П. Шилпа, участника сессии Конгресса,
имевшее место в том же Пенджабском уни¬
верситете незадолго до лекции К- М. Фро¬
лова. Американский профессор отстаивал
необходимость создания мирового прави¬
тельства, которое, по его мнению, могло
бы спасти человечество от войн; он утвер¬
ждал также, что «национальный суверени¬
тет является величайшим препятствием на
пути к миру» и что «суверенитет, повиди¬
мому, создает международную анархию».
В лекции К. М. Фролова было показано,
что подобные утверждения в корне проти¬
воречат интересам и устремлениям наро¬
дов. Особенно несовместимы такие взгляды
с интересами колониальных и зависимых
стран, народы которых борются за свою
независимость, за уничтожение системы
колониализма. Все народы имеют право на
самостоятельность; каждая страна может
сама управлять своей собственной судьбой
и быть независимой.
Воля свободных и суверенных наций мо¬
жет предотвратить войну. Война в совре¬
менных условиях не является неизбежной.
Народы могут сорвать происки поджигате¬
лей новой войны и обеспечить запрещение
производства и применения ядерного ору¬
жия. Именно поэтому необходимо отверг¬
нуть ложное утверждение, будто бы нацио¬
нальный суверенитет препятствует миру во
всем мйре.
Критика утверждений проф. Шилпа вы¬
звала весьма положительную реакцию ау¬
дитории, лекция не раз прерывалась апло¬
дисментами. Дружными аплодисментами
встретили слушатели заявление лектора о
том, что решающая роль народных масс в
истории подтверждается, кроме всего про¬
чего, успехами национально-освободитель¬
ного движения, в результате которого на¬

164
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
роды ряда стран, в том числе и Пакистана,
получили возможность создать самостоя¬
тельные государства.
Основные положения лекции были опуб¬
ликованы в газете «Пакистан тайме»; в
этой же газете вместе с соответствующими
снимками было помещено приветственное
выступление руководителя советской деле¬
гации М. Э. Омельяновского и описана це¬
ремония преподнесения в подарок Пенд¬
жабскому университету изданий Институ¬
та философии и других книг на русском
языке и ответного подарка советским деле¬
гатам — трудов пакистанских ученых, фи¬
лософов и религиозных деятелей.
Доклады философов, приглашенных из
других стран, на пленарных заседаниях сес¬
сии не читались. На нас произвело большое
впечатление темпераментное выступление с
приветствием, обращенным к сессия, индий¬
ского философа профессора Б. Л. Атрейа.
Он призвал философов «сойти с башни из
слоновой кости», служить народу, бороться
за мир во всем мире; он ратовал за сбли¬
жение философов всех стран. Нельзя согла¬
ситься лишь с призывом проф. Атрейа к то¬
му, чтобы представители всех философских
течений непротивленчески относились к
своим идейным противникам. Интересы
науки, как и ответственность философов пе¬
ред обществом, требуют, чтобы научные фи¬
лософские воззрения развивались, а реак¬
ционные взгляды, противоречащие научно¬
му познанию, подвергались критике.
С публичной лекцией, посвященной Эйн¬
штейну, выступил перед участниками сес¬
сии профессор философии доктор
П. Шоп (США).
О философских воззрениях, наиболее
распространенных в Пакистане, и пробле¬
мах, ныне разрабатываемых пакистански¬
ми философами, могут дать известное пред¬
ставление доклады членов Философского
Конгресса, прочитанные на его третьей сес¬
сии. Пакистанские философы просили нас
хотя бы в письмах к ним или в печати по¬
дробнее высказать наше мнение об их вы¬
ступлениях (на самой сессии в связи с на¬
шим опозданием и ограниченными из-за не¬
достатка времени возможностями дискуссии
мы не смогли этого полностью сделать:
сессия начала свою работу 10 и закончила
12 апреля). Сейчас мы с удовольствием вы¬
полняем их просьбу, надеясь, что эти стро¬
ки будут ими прочитаны.
Ряд докладов пакистанских философов
был посвящен большим и важным вопро¬
сам общественной жизни и философии.
Многие доклады касались истории ислама
и сущности мусульманского мировоззре¬
ния. Философские вопросы естествознания
не нашли своего отражения на третьей сес¬
сии Конгресса в докладах и выступлениях
пакистанских ученых; это относится также
к деятельности первой и второй сессий.
Как нам сказал один профессор физики, в
Пакистане еще не уделяется должного вни¬
мания развитию естественных наук и ис¬
следованию общих закономерностей разви¬
тия природы, что не может, разумеется, не
сказаться отрицательно на состоянии фи¬
лософской мысли в стране в целом.
Вопросы, поставленные пакистанскими
философами в докладах и сообщениях на
сессии, решались с позиций идеализма и
религиозной философии ислама. Очень по¬
казательна в этом отношения речь гене¬
рального президента сессии профессора
Гави Мохаммеда Аслама, декана фа¬
культета психологии в Карачи, на тему
«Основы мира». Для общей характеристики
философских взглядов проф. Аслама не-
безинтересен эпизод, имевший место во вре¬
мя одной из наших встреч с пакистанскими
учеными. В беседе за чашкой чая у проф.
М. Р. Сиддики проф. Аслам презентовал
одному из нас Коран и заметил при этом:
«Вот мой диалектический материализм».
Проф. Аслам совершенно справедливо
укавал в своей речи, что тема! мира1, хотя
и является в основном предметом высказы¬
ваний глав государств и политических дея¬
телей, не может быть запретной для фило¬
софов и вообще для специалистов любой
отрасли общественной науки. «Тема эта
приобрела такую важность и получила
столь большие размах и значение,— сказал
проф. Аслам,— что почти каждый испыты¬
вает потребность что-либо предпринять в
этом отношении... При рассмотрении про¬
блемы войны и мира необходимо не только
объединить мудрость философа и социолога,
но и многое сделать сверх того».
Касаясь значения войн в истории разви¬
тия человечества, проф. Аслам не рассмат¬
ривает, к сожалению, вопроса о причинах
войл, коренящихся в эксплуататорском
строе антагонистических обществ. А такого
рода анализ мог бы многое прояснить; он
показал бы, в частности, почему проекты
мира Руссо, Бенггама, Канта и других вы¬
дающихся умов, о которых говорил в своей
речи профессор, не принесли практических
результатов.
Интересны соображения проф. Аслама
о деятельности таких институтов мира, как
Лига наций и Организация Объединенных
Наций. По его словам, правда, которой учат
эти институты, «еще очень далека от пол¬
ного успеха, но тот факт, что успеха можно
достичь, не вызывает сомнения».
«Человек не собирается быть неоплакан¬
ной и невоспетой жертвой физических сил,
окружающих его, которым его собственная
любознательность дала волю»,— говорит
проф. Аслам, и с этим нельзя не согла¬
ситься.
Рассматривая деятельность Лиги наций
и Организации Объединенных Нащий, проф.
Аслам указывает, что «Лига наций распа¬
лась из-за моральной опустошенности. Объ¬
единенные нации, повидимому, не являются
настолько объединенными, насколько это
необходимо».
Нам думается, что Лига наций распалась
потому, что была плохим инструментом ми¬
ра. Объединенные нации действительно не
объединены настолько, насколько это необ¬
ходимо. Так, например, Китайская Народ¬
ная Республика — государство с 600-мил¬
лионным населением — благодаря политике
реакционных кругов США не представлена
в ООН, что, конечно, сказывается отрица¬
тельно на авторитете Организации Объ¬
единенных Наций и ослабляет ее.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
165
Говоря о деятельности сторонников мира,
справедливо подчеркивая, что к ним при¬
надлежат люди, относящиеся к самым раз¬
личным группам, придерживающиеся раз¬
ной идеологии, проф. Аслам останавливает¬
ся прежде всего на проектах мира тех
групп, которые объединены теми или иными
религиозными убеждениями. В этой связи
он особо рассматривает характерные черты
проекта мира, который, по его мнению, мог¬
ли бы предложить последователи ислама.
Проблема войны и мира рассматривает¬
ся Г. М. Асламом главным образом в пси¬
хологическом плане. «Если войны намина¬
ются в умах людей, значит, именно в умах
людей должна быть создана защита мира».
Психологи, по его мнению, могут внести
большой вклад в разработку проблемы
мира.
Однако проф. Аслам, видимо, сам с не¬
которым пессимизмом относится к дей¬
ственности такого способа защиты мира.
Он говорит, что те знания, касающиеся про¬
блемы мира, которые могут быть даны пси¬
хологами, «будут иметь ценность только как
инструмент, как орудие. Но на вопрос, мож¬
но ли будет когда-либо использовать это
орудие, психологи не могут даль ответа. Ис¬
пользование психологического и любого дру¬
гого орудия, с помощью которого можно до¬
биться мира, зависит от других людей, от
людей, которые обладают большой властью
в группах, ими руководимых». Проф. Аслам
предлагает для прогресса «науки о мире»
объединить идеологические группы — и ре¬
лигиозные и нерелигиозные — во всем мире,
создав соответствующую организацию. Го¬
воря о характере и задачах этой органи¬
зации, Г. М. Аслам заявил: «Я хотел бы
видеть эту организацию появившейся на
свет с помощью доброй воли и любви к ми¬
ру отдельных людей, которые добровольно
посвятили бы свое время и деньги делу
интеллектуальной трактовки проблемы ми¬
ра. Я не верю, что нельзя найти таких лю¬
дей и такие группы. Если их нельзя найти,
тогда, увы, наши надежды на мир обречены
на гибель».
Жаль, что в своей речи проф. Аслам не
сказал о великой роли народа в борьбе за
мир и с этой позиции не проанализировал
международную обстановку за последние
годы. Рост и увеличение размаха движения
народов за мир, за запрещение ядерного и
другого оружия массового уничтожения,
деятельность Всемирного Совета Мира,
борьба за мир Советского и других миро¬
любивых государств привели к известному
ослаблению международной напряженно¬
сти. Прекращение войны в Корее и Вьет¬
наме и многие другие известные факты яс¬
но свидетельствуют об этом. Деятельность
народа в борьбе за мир, против войны при¬
обретает тем более решающее значение,
что в нашу эпоху рядом с мировой капи¬
талистической системой существует мировая
социалистическая система. Кроме социали¬
стических государств, против войны высту¬
пает большая rpiynna других миролюбивых
государств; многие раньше находившиеся
под пятой колониализма народы создали
сейчас свои суверенные государства,, и, на¬
конец, в самих капиталистических странах
выросли силы, борющиеся за мир. В этих
условиях войны не являются фатальными,
и их можно предотвратить.
На третьей сессии Пакистанского Фило¬
софского Конгресса президент секции логи¬
ки и метафизики проф. доктор Г о в и н д а
Хандра Дев выбрал темой своей речи
вопрос о философии будущего. По его мне¬
нию, «наш век враждебен философии» и
«в наше время философия вообще занимает
небольшой уголок в каком-то тупике науки».
Если иметь в виду современный позити¬
визм — его основные принципы и результа¬
ты,— то проф. Дев, несомненно, прав. Но
проф. Дев ничего не говорит о диалектиче¬
ском материализме, хотя и почитает его
представителей, как он не один раз заверял
в беседах с нами. Диалектический материа¬
лизм и есть научная философия современ¬
ности, преодолевшая коренной недостаток
прежних философских систем — оторван¬
ность от жизни, созерцательность старого,
метафизического материализма, антинауч'
■ные спекуляции идеализма, неправомерное
возвышение им умозрительных построений
над науками — и утвердившаяся как инстру¬
мент научного познания, как метод, прохо¬
дящий через все науки о природе и обще¬
стве и обогащающий свое содержание с
развитием этих наук, как философия, связы¬
вающая в высшем синтезе все достижения
в истории человеческой мысли.
«В счастливом союзе науки и филосо¬
фии,— говорит проф. Дев,— я вижу будущее
человека, который иначе может превратить¬
ся в прах под тяжестью смертоносного ору¬
дия разрушения, подобного атомному ору¬
жию». В единстве науки и философии, по
мнению проф. Дева, заключается будущее
человека, который «знает, как летать в воз¬
духе, подобно птице, и плавать в воде, по¬
добно рыбе, но не знает, как жить на земле».
Нам понятны эти [устремления проф. Де¬
ва, ищущего философию, связывающую выс¬
шие духовные запросы человека1 с положи¬
тельным знанием наук и с практическими
задачами развития общества, равно дале¬
кую и от стоящей над науками старой фило¬
софии и от противника единой философии —
современного позитивизма. Мы находим та¬
кую философию в диалектическом и истори¬
ческом материализме.
Проф. Дев, безусловно, прав, когда гово¬
рит, что величайшие философы мира почти
вое были синтетическими мыслителями. Он
причисляет к ним Аристотеля, Спинозу, Кан¬
та, Гегеля и многих других. Мы хотим доба¬
вить к этим высокочтимым именам еще име¬
на величайших философов Маркса, Энгельса
и Ленина, давших в своих трудах наиболее
полное и научное выражение той синтетиче¬
ской тенденции развития философской мыс¬
ли, о которой говорит проф. Дев.
По словам проф. Дева, философия буду¬
щего должна характеризоваться соедине¬
нием: 1) интеллекта и интуиции, то есть,
как говорит Дев, соединением науки и рели¬
гии, 2) соединением материализма и спири¬
туализма, 3) соединением материалистиче¬
ского и спиритуалистического отношения к
жизни. В соответствии с этими своими взгля¬
дами проф. Дев осветил в своем докладе
некоторые моменты в истории философии,

166
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
анализируя «конфликты» между «чувством и
разумом», «материей и духом», утверждая,
что для чувства действительность есть изме¬
нение и процесс, а для разума — устойчи¬
вость и постоянство.
Проф. Дев всячески подчеркивал в своем
докладе, что нет действительной пропасти
между чувством и разумом, между материей
и духом. Сущность духа —постоянство, сущ¬
ность материи — изменение; синтез чувства
л разума через интуицию означает, что дей¬
ствительность столь же материальна, сколь
и духовна, столь изменчива, сколь и постоян¬
на,— таков лейтмотив утверждений проф.
Дева. И потому, с его точки зрения, «чтобы
иметь верную перспективу действительности,
мы не только должны одухотворить мате¬
рию, но и материализовать дух».
Г. X. Дев пробует дать определение мате¬
рии, но делает это в аспекте давно опроверг¬
нутого оствальдовского энергетизма. Мате¬
рия, заявляет проф. Дев, есть не что иное,
как «энергия, действующая в различных на¬
правлениях». При этом он ссылается на
современную науку, утверждая, © частности,
что теория относительности, «соединив вме¬
сте пространство и время, сняла последний
признак прочности материи. Если время,
как она доказывает, есть четвертое измере¬
ние пространства, то так называемый устой¬
чивый мир вещей автоматически сводится к
бесконечной цепи событий и перестает быть
прочным».
Идеалистическими являются взгляды
проф. Дева на теорию познания. Ссылаясь
на Бергсона, он утверждает, что чувства и
разум ограничены в своих возможностях, и
призывает верить в сверхлогическую интуи¬
цию. «Сверхлогическая интуиция,— заявляет
проф. Дев,— сохраняет великолепие чувств и
разума, но не имеет их недостатков».
Крайней архаичностью веет от попыток
проф. Дева1 и других пакистанских филосо¬
фов примирить науку с религией, разум и
веру. Восхваляя интуицию, Г. X. Дев заяв¬
ляет: «Обладая объективностью, она согла¬
суется с чувством; обладая необходимостью,
она согласуется с разумом. Но, имея одно¬
временно эти две черты, она превосходит
чувство и разум. Интеллект и интуиция, ра¬
зум и вера, наука и религия сочетаются к
взаимному удовлетворению и выгоде».
Мы воспроизвели только основные идеи
речи проф. Дева; в ней много не лишенных
интереса соображений и верных мыслей, на
которых мы не имеем возможности остано¬
виться. Ограничимся лишь некоторыми заме¬
чаниями в связи с основными идеями этой
речи.
Проф. Дев не отличает метафизического
материализма от материализма диалектиче¬
ского. То, что говорит проф. Дев о преуве¬
личениях материализма, о недостатках не
ввязанного с разумом чувственного опыта,
об односторонности логики Аристотеля и о
многом другом, совершенно правильно, но
вое это не относится к диалектическому ма¬
териализму. Диалектический материализм
синтезирует в высшем единстве чувство,
разум и практику, и это позволяет ему раз¬
решить те коллизии, которые возникают,
когда человек имеет Дело с действительным
мяром, и которые, как верно говорит проф.
Дев, не могут разрешить ни старая фило¬
софия, ни современный позитивизм. Следует
иметь в виду, что диалектический материа¬
лизм не усматривает пропасти между мате¬
рией и духом. Противопоставление материи
духу, бытия мышлению не должно быть
преувеличенным, метафизическим. Гносеоло¬
гическое противопоставление материи духу,
материализма идеализму существует и об
этом забывать нельзя, но оно существует
лишь в пределах основного вопроса фило¬
софии: что является первичным, материя
или дух. Мышление — функция мозга, а
мозг — высший продукт материи; нельзя
поэтому ни отделять мышление, дух от ма¬
терии, ни отождествлять их. Абсолютное
противопоставление материи духу, бытия
мышлению за пределами основного вопроса
философии противоречит данным науки и
является глубоко ошибочным. Эти идеи о
соотношении материи и духа были высказа¬
ны Лениным в его знаменитой книге «Мате*
риализм и эмпириокритицизм».
В этом труде В. И. Ленин вслед за
Марксом и Энгельсом убедительно доказы¬
вает несостоятельность всяких попыток при¬
мирить материализм с идеализмом. Нам
думается, что серьезное ознакомление фи¬
лософов Пакистана с диалектическим мате¬
риализмом и, в частности, глубокое изуче¬
ние труда В. И. Ленина «Материализм и
эмпириокритицизм» помогло бы им уяснить
многие философские проблемы. Мы не пред¬
лагаем тем или другим философам, с кото¬
рыми мы беседовали в Пакистане, принять
диалектический материализм как некую но¬
вую священную книгу, но мы хотим, чтобы
они познакомились с нашей философией,
так сказать, из первых рук, и тогда наши
дискуссии, несомненно, будут более плодо¬
творными и более обоснованными. Напри¬
мер, при достаточном знакомстве с диалек¬
тическим материализмом наш оппонент в
дискуссии, состоявшейся в Даккском уни¬
верситете, несомненно, не утверждал бы, что
новая физика опровергла якобы материа¬
лизм, так как она разложила атом, поста¬
вила на его место электрон и другие «эле¬
ментарные» частицы и т. д. Наш оппонент
не знал, что, с точки зрения диалектического
материализма, материя не сводится к ато¬
мам (это точка зрения старого, механиче¬
ского материализма). В. И. Ленин в своем
труде «Материализм и эмпириокритицизм»
указывал, что «электрон так же неисчерпа¬
ем, как и атом», и разоблачил идеалистиче¬
ские утверждения об «исчезновении мате¬
рии». Материя — это философское понятие
для обозначения объективной реальности,
существующей независимо от человеческого
сознания и отражаемой в нем. Она неисчер¬
паема и бесконечна во всех своих проявле¬
ниях, и поэтому открытие электрона и дру¬
гих частиц современной физикой только
лишний раз подтверждает диалектический
материализм. К сожалению, и в программах
по общественным наукам, принятых в выс¬
ших учебных заведениях Пакистана, имена
Маркса, Энгельса, Ленина фигурируют как
имена представителей только экономической
науки и политических деятелей; о них как
о философах даже не упоминается, что, не¬
сомненно, является большим упущением.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
167
Характеризуя воззрения философов Паки¬
стана, нельзя не. сказать об Икбале, хотя
наши заметки меньше всего могут претендо¬
вать на какой-либо полный разбор его
взглядов. Мохаммед Икбал (1873—1938),
выдающийся поэт и философ, сочетает свои
философские взгляды с исламом. Он круп¬
ный политический деятель, и его называют
«духовным отцом Пакистана». Икбал пер¬
вый выдвинул идею разделения Индии на
два государства с образованием Исламской
Республики Пакистан. В 1932 году Икбал
был представителем Индии на Конференции
круглого стола в Лондоне, посвященной
выработке индийской конституции. Он автор
гимна «Наша Индия».
Философская концепция Икбала является
наиболее ярким воплощением философской
мысли Пакистана. В своей философии он
исходит из Корана. Мир, по Икбалу, сотво¬
рен богом и находится в постоянном изме¬
нении. К 'богу Икбал апеллирует как к выс¬
шей справедливости и подчиняет идее бога
свою теорию личности как высшей формы
бытия, теорию жизни как действия и теорию
общества. По Икбалу, кто может прибли¬
зиться к богу, <не растворяясь в нем, но ра¬
створяя его в себе, тот и есть наиболее со¬
вершенный человек. Человеческое «.я» долж¬
но бороться, чтобы победить и тем самым
приблизиться к богу — самому свободному
индивидууму. «Вечность жизни заключена в
борьбе»,— говорит Икбал. Через напряже¬
ние личность достигает бессмертия, побеж¬
дает пространство и время. Отношение бога
и человека, с точки зрения философии Икба¬
ла, прекрасно выражено в одном из его про¬
никновенных стихотворений:
Ты создал мрак ночной,— а я зажег
очаг.
Ты глыбы взгромоздил, — я изобрел
рычаг,
Ты ветви распростер,— я сделал гибкий
лук,
Ты глину сотворил,— а я гончарный
круг.
Ты змеям роздал яд,— лекарство
я нашел,
Ты цепи гор воздвиг,— а я на них
взошел,
Пустыня создал ты,— я насадил сады.
Да, без моих трудов мертвы твои
труды!
(Стихотворение «Творец и человек».
Перевод С. Северцева.)
Основной лозунг идеального общества и
государства, по Икбалу,— это «равенство,
солидарность и свобода». Икбал — против¬
ник частной собственности, создающей «ко¬
ролей и нищих»; все принадлежит богу и,
значит, обществу и государству, основан¬
ным на принципах Корана,— такова важ¬
нейшая социальная идея Икбала.
Как явствует из сказанного, Икбал высту¬
пает с философских позиций идеализма, хо¬
тя в его философии много реалистических
элементов. Он возражает против материа¬
лизма, но он не ведет активного похода
против марксизма и советской системы, как
это ему приписывает определенная часть
пакистанской прессы.
Для характеристики взглядов Икбала по¬
казательна его поэма, посвященная Ленину,
в которой выражены благородные чувства
этого большого человека.
В поэме говорится о том, что якобы после
смерти Ленин встретился лицом к лицу с
божеством, которого он не признавал при
жизни, и вынужден бьуг убедиться в суще¬
ствовании бога. И Ленин опрашивает: «Чей
это бог? Голодающих ли крестьян? Или бог
Востока, который служит европейцам? Или
бог Запада, который служит всесильному
доллару?»
Ленин обращается к богу со словами:
«Ты всемогущ, о господин,
но в твоем мире
жребий несчастного рабочего
очень тяжел.
Когда же этот корабль капитализма
пойдет ко дну?
Твой мир ждет дня расплаты».
На эти слова отвечают ангелы, которые
обращаются к богу:
«О божественный живописец,
посмотри, твоя картина
все еще несовершенна,
человечество все еще опутывают
сетями лжи
бродяги, эксплуататоры и монахи.
В твоем мире все еще остается
старый порядок».
(Подстрочный перевод с английского
С. М. Кедровой.)
Бог находит справедливыми слова Ленина
и приказывает ангелам сжечь урожай на
полях, которые «не кормили земледельца»,
приказывает «дать силу, воробью для борь¬
бы с соколом» и «разбить хрупкое здание
(glass house) современной цивилизации».
Творчество Икбала, его стихотворения и
поэмы, написанные на урду, фарси и пен¬
джаби, ожидают еще своего исследования.
Нам подарили собрание произведений Икба¬
ла; мы передали этот дар в Институт фи¬
лософии Академии наук СССР, который
займется глубоким изучением жизни и дея¬
тельности этого выдающегося человека, лю¬
бившего свой народ, воспевшего Индию и
ее борьбу за свободу.
* * *
Мы хотим всячески подчеркнуть, что, не¬
смотря на расхождения по принципиальным
философским вопросам, по которым мы дис¬
кутировали и с участниками сессии и с дру¬
гими представителями интеллигенции Паки¬
стана (а встреч с ними у нас было немало),
никто не допустил какого бы то ни было
некорректного высказывания против нашего
мировоззрения и нашей идеологии. Более
того, многие из них, в том числе и те, кто не
разделял наших философских воззрений, го¬
ворили о своем глубоком уважении к диа¬
лектическому материализму.
Мы думаем, что нам удалось вызвать из¬
вестный интерес к диалектическому и исто¬
рическому материализму у пакистанских
ученых, тем более, что многие из них при
встречах с нами, надо полагать, впервые

168
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
слушали живое марксистское слово и впер¬
вые встретились с советскими философами.
Само собой разумеется, решающее значение
имело при этом следующее обстоятельство:
не могло не привлечь пристального внима¬
ния интеллигенции Пакистана! мировоззре¬
ние народа, построившего социализм и со¬
здавшего могучее Советское государство,
одной из основ политики которого является
уважение независимости других государств
и народов.
Читателей журнала «Вопросы философии»
интересуют прежде всего, конечно, философ¬
ские идеи, господствующие в Пакистане.
Но нам представляется, что для читателей
небезинтересны и наши впечатления об
этой солнечной стране, в которой нам до¬
велось пробыть две недели, хотя мы и от¬
даем себе отчет в неполноте и калейдо-
скопичности этих впечатлений.
Нашей делегации доставило большую ра¬
дость, что пакистанцы проявили глубокий ин¬
терес ко всем сторонам жизни в Советском
Союзе и достижениям советского народа в
области народного хозяйства и культуры.
Мы знакомились с работой Пешаварского,
Пенджабского, Даккского университетов,
были в университете в Карачи и некоторых
научно-исследовательских учреждениях, по¬
сетили ряд средних учебных заведений, вы¬
ступали на приемах, которые были органи¬
зованы в честь советской делегации филосо¬
фов, были в гостях у профессоров, препода¬
вателей и различных общественных деяте¬
лей, беседовали с очень многими людьми,
представителями самых различных обще¬
ственных слоев, и всюду ощущали искреннее
стремление узнать побольше о советских
людях, о том, как они живут, о наших заво¬
дах и колхозах, о нашей философии, о на¬
шей системе образования, о Московском
университете и т. д., и т. п. Стоит только
перечислить вопросы, на которые нам прихо¬
дилось отвечать, чтобы представить себе все
разнообразие этих интересов. Нас расспра¬
шивали о нашем отношении к религии и,
в частности, к исламу, о том, как у нас в
школах и вузах обстоит дело с преподава¬
нием богословия, как оплачивается труд в
СССР, о смысле жизни, о культе личности,
о проблеме Кашмира!, о судьбах Вселенной,
о загро-бной жизни, о любви и семье в Со¬
ветском Союзе, об основах советского строя
и советской демократии, о том, как при¬
ехать учиться в СССР, о связи диалектиче¬
ского материализма с естествознанием, о
познаваемости мира, о работах академика
Лысенко, о сознании и интуиции, о неореа¬
лизме и других течениях в современной фи¬
лософии Запада, о постановке философско¬
го образования в СССР и о многом дру¬
гом.
Мы не тешили себя тем, что наши слу¬
шатели во всем соглашались с нами, осо¬
бенно по вопросам, относящимся к мировоз¬
зрению. Но интерес был огромный, слова
наши буквально впитывались, и реакция на
них была самая живая и непосредственная.
Помнится, при осмотре одного художествен¬
ного музея в Карачи, который создал пре¬
красный художник, интересующийся в то
же время философией, Файзул Рамин, нам
довелось беседовать с самим художником
и его семьей о смысле бытия, о сущности
жизни. Мы разошлись во взглядах на эти
вопросы с нашим гостеприимным хозяином,
но для нас осталось несомненным, что ши¬
рокие слои пакистанского народа глубоко
интересует жизнь советских людей, их
взгляды и стремления.
Прощаясь с нами, пакистанцы говорили,
что они сохранят память о наших встречах,
и мы чувствовали, что это было сказано от
всего сердца: с нами делились впечатления¬
ми о встречах с советскими учеными и дея¬
телями искусства, которые были до нас в
Пакистане, просили передать, чтобы наши
артисты посещали не только Карачи, но и
другие города Пакистана, чтобы в Пакистан
почаще приезжали советские музыканты и
артисты, просили передать привет советским
деятелям науки и искусства, советской мо¬
лодежи и многое другое — всего не переска¬
жешь.
В Пакистане любят и ценят русскую ли¬
тературу и музыку, особенно классическую,
знают Пушкина, Толстого, Достоевского,
Горького; к сожалению, современных совет¬
ских писателей знают мало.
Трудно в небольшой статье, да еще в фи¬
лософском журнале, описать наши впечат¬
ления. Возможно, что найдутся и такие чи¬
татели, которые скажут, что в таком журна¬
ле не место писать об этом. Но ведь встречи
нашей делегации с философами Пакистана,
наши беседы с замечательными представи¬
телями пакистанского народа — все это
дает нам, советским философам, новую ду¬
ховную пищу. В Пакистане мы почувство¬
вали как-то особенно остро, что звание со¬
ветского философа обязывает ко многому,
что быть представителем нашей философ¬
ской науки — это великая радость и вели¬
кая честь; мы и старались в меру своих сил
оправдать это высокое звание. Именно по¬
этому мы и решили кратко сказать о своих
впечатлениях в настоящем сообщении.
Особое впечатление произвела на нас бе¬
седа с сотрудниками Института культуры
ислама. Весьма почтенные люди тепло встре¬
тили нас; раввермулся большой разговор,
главным образом по вопросам религии и
философии. Мы воочию увидели здесь, как
свободолюбивые, демократические идеи вы¬
ступают в своеобразном переплетении с ре¬
лигиозными представлениями. Мы убедились
лишний раз в том, что разногласия по во¬
просам мировоззрения людей разных стран
с различным социально-экономическим
устройством и политическим строем не ис¬
ключают того, что они вместе могут вести
борьбу за мир, за демократические инсти¬
туты, за прогресс, против войны, колониа¬
лизма и других язв современной капита¬
листической цивилизации.
В первый же день нашей поездки в Пеша¬
вар севший к нам в вагон скромный паки¬
станский интеллигент сказал нам слова, ко¬
торые нас глубоко тронули: «Микоян про¬
тянул руку дружбы пакистанскому народу,
и мы приветствуем вас, советских людей».
Хочется, чтобы читатели журнала «Вопросы
философии» знали о сердечности и госте¬
приимстве наших пакистанских друзей, о
том внимании, каким они нас окружали, об
их заботах, чтобы наше пребывание в Паки¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
169
стане прошло с пользой и было для нас
приятно. Заботливое внимание профессора
Саадат Али Хана, дружеские объятия про¬
фессора Дева, пытливые глаза молодежи,
трогательное гостеприимство хозяек, кото¬
рые угощали нас, поучительные дискуссий,
которые мы вели с видными деятелями
науки,— все это лишь отдельные штрихи на¬
шего приятного пребывания в Пакистане.
Большое духовное наслаждение доставило
нам ознакомление с памятниками древней
культуры Пакистана, с удивительными ста¬
ринными зданиями его городов, с живо¬
писным Шалимарским садом, каких немного
на свете, с величественной гробницей Джа-
хангира в Лахоре, с музеями, в которых
собраны чудесные, тончайшие по исполни¬
тельскому мастерству миниатюры и древ¬
ние, исключительно выразительные камен¬
ные и бронзовые статуи. Очень жаль лишь,
что из-за недостатка времени нам при¬
шлось знакомиться со всем этим чрезвы¬
чайно бегло.
Удивительна и разнообразна природа Па¬
кистана. На его территории встречаешь
бесплодные пустыни и тучные, приносящие
до трех урожаев в год земли в благодатных
долинах рек Инда и Ганга, одно название
которых вызывает волнующие мысли о вели¬
чественном историческом прошлом народов,
населяющих эту землю. Пролетая над стра¬
ной самолетом или пересекая Западный Па¬
кистан с юга на север поездом, можно лишь
поражаться нескончаемой смене ландшафтов
и пейзажей.
Во всех уголках Пакистана иностранцу
бросаются в глаза резкие контрасты. Наря¬
ду со строящимися современными промыш¬
ленными предприятиями и энергетическими
станциями вы увидите жалкую, с допотоп¬
ным оборудованием мастерскую ремеслен¬
ника и примитивные способы обработки зем¬
ли с помощью деревянного плуга. В городах
рядом с просторными асфальтированными
магистралями, на которых расположены со¬
временные многоэтажные здания и множе¬
ство роскошных магазинов, запутанным ла¬
биринтом причудливо петляют кривые и
узкие улички и переулки с типичными вос¬
точными шумными и многолюдными база¬
рами. На улицах городов одновременно с
множеством бешено мчащихся автомашин
самых разнообразных марок, как бы пред¬
намеренно собранных со всего мира, вели¬
чественно вышагивают верблюды, буйволы
лениво тянут тяжелые повозки с огромными
деревянными колесами, какие в Европе мож¬
но увидеть, пожалуй, только в музеях.
В шум городов врываются то резкие гудки
автомобильных сигналов, то душераздираю¬
щие крики ослов. Юрко снуют во всех на¬
правлениях своеобразные повозки пакистан¬
ских извозчиков — тонги. Самое неизгла¬
димое впечатление производит трудолюби¬
вый и талантливый пакистанский народ.
Во всех его делах и помыслах ощу¬
щается непреодолимое стремление к свобо¬
де, законная гордость своей страной, лишь
недавно превратившейся в самостоятельное
государство. Пакистанский народ, как и все
простые люди на свете, желает жить в мире
с другими народами. Он самоотверженно
трудится над тем, чтобы постоянно укрепля¬
лись самостоятельность и независимость
его родины, чтобы без помех возрастало ее
благосостояние и развивалась культура.
Советским людям близки и понятны
стремления пакистанского и других народов
к миру, свободе и счастью.
* * *
Поездка небольшой группы советских фи¬
лософов в Пакистан, наше участие в третьей
сессии Пакистанского Философского Кон¬
гресса и личное общение с многочисленными
представителями интеллигенции этой стра¬
ны убедительно доказывают, насколько по¬
лезны и поучительны взаимные 'посещения и
встречи работников науки, людей интеллек¬
туального труда из разных стран. Несмотря
на серьезные различия, порой непримири¬
мые противоречия во взглядах, взаимный
обмен мнениями, оживленные дискуссии,
безусловно, расширяют кругозор, обогащают
каждого из участников этих встреч. Помимо
разногласий, как правило, находится и что-
то общее, сближающее участников подобных
международных научных собраний. Мы
очень рады, что все пакистанские ученые и
интеллигенты, с которыми нам посчастли¬
вилось встречаться, так же как и советские
люди, озабочены вопросами мирного сосу¬
ществования народов, общественного про¬
гресса, постоянного и непрерывного эконо¬
мического и духовного развития.
М. Э. ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ,
И. М. МУМИНОВ,
К. М. ФРОЛОВ

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Обсуждение «Очерков по истории философской
и общественно-политической мысли народов СССР»
на Всесоюзном координационном совещании
Большое место в работе координационно¬
го совещания заняло обсуждение коллек¬
тивного труда «Очерки по истории фило¬
софской и общественно-политической мысли
народов СССР» *.
От имени редакции «'Очерков» с вступи¬
тельным словом выступил зав. сектором
истории философии Института философии
АН СССР А. Н. Маслин, который при¬
звал участников обсуждения обстоятельно
и всесторонне, с пользой для дела проана¬
лизировать все крупнейшие недостатки это¬
го труда, выявить его слабые стороны и
оценить достоинства с тем, чтобы после
обсуждения подготовить значительно улуч¬
шенное второе издание. А. Н. Маслин ска¬
зал далее, что при создании этого труда
авторы ставили цель показать передовые
течения философской мысли в России и их
борьбу против идеализма, показать преем¬
ственность в истории философской мысли
нашей страны (особенно в области разви¬
тия материалистических традиций), рас¬
крыть связи философии с передовой обще¬
ственно-политической мыслью, эстетически¬
ми учениями, важнейшими открытиями и
достижениями отечественного естествозна¬
ния, исследовать исторические связи пере¬
довых течений философской мысли различ¬
ных народов.
Авторы, сказал А. Н. Маслин, стремились
преодолеть схематизм, свойственный неко¬
торым ранее вышедшим трудам по истории
русской философии, известную недооценку
связи русской философии с зарубежной, а
также преодолеть серьезный недостаток, вы¬
ражающийся подчас в замалчивании исто¬
рической ограниченности мировоззрения ря¬
да русских мыслителей. Вместе с тем авто¬
ры не упускали и главного — показа ориги¬
нального характера русской философии и
философии других народов СССР. Решение
этой задачи приобретает тем более важное
•«Очерки по истории фило¬
софской и обществен»о-полити-
ческой мысли народов СССР». Под
редакцией Г. С. Васецкого, М. Т. Иовчука,
А. Н. Маслина, А. Ф. Окулова, 3. В. Смир¬
новой, И. Я- Щипанова. Академия наук
СССР. Институт философии. Московский
ордена Ленина государственный универси¬
тет имени М. В. Ломоносова. Кафедра исто¬
рии русской философия. Т. I, 590 стр. 1955 г.
Т. II, 895 стр. 1956 г. Москва. Изд. АН СССР.
значение, подчеркнул А. Н. Маслин, что
до сих пор за рубежом не иссякает мутный
поток буржуазной историко-философской
литературы, где подвергаются фальсифика¬
ции прогрессивные традиции философской
и общественно-политической мысли наро¬
дов СССР.
А.	Н. Маслин полагает, что выход в свет
«Очерков» является известным положитель¬
ным результатом; в них сделана серьезная
попытка марксистско-ленинского анализа
истории философской и общественно-поли¬
тической мысли народов нашей страны.
А.	Н. Маслин остановился и еа недостат¬
ках «Очерков». Он отметил, что, раскрывая
(в основном, по его мнению, удачно) цель¬
ную картину преемственного развития ма¬
териализма в России, авторы не во всех
случаях и не всегда убедительно (а в ряде
случаев совершенно неубедительно) пока¬
зывают своеобразие философского мировоз¬
зрения тех или иных мыслителей, не всегда
выясняют то новое в их философских взгля¬
дах, что создавало дальнейшее движение
материализма вперед.
В «Очерках», сказал далее А. Н. Маслин,
дается несколько одностороннее освещение
истории философии: нет систематического
изложения истории идеалистической фило¬
софии, борьбы материализма с идеализмом
на всех стадиях их существования. В ряде
случаев имеется схематизм, многие мысли¬
тели охарактеризованы крайне однообразно
и т. д. В «Очерках», сказал А. Н. Маслин,
изложение идет главным образом по лицам
и совершенно недостаточно показывается
развитие основных философских понятий и
категорий. Авторы не всегда конкретно и
убедительно прослеживают влияние идей
западноевропейской философии на русскую,
а также не всегда ясно и полно показыва¬
ют и воздействие русских мыслителей на
общественную мысль и науку других наро¬
дов.
А.	Н. Маслии призвал всех участвующих
в обсуждении акцентировать внимание на
недостатках «Очерков», которых трудно
было избежать в первом издании, с тем,
чтобы авторский коллектив мог исправить
их при подготовке этого труда ко второму
изданию.
Затем развернулось обсуждение «Очер¬
ков», в ходе которого были отмечены как
положительные, так и отрицательные их

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
стороны, пр'ичем основное внимание было
уделено недостаткам, хотя большинство
выступавших положительно оценило выход
в свет «Очерков», считая их определенным
успехом наших историков философии.
Об этом говорили в своих выступлениях
И. Я. Дьяков (Благовещенск-на-Аму¬
ре),	К. Бейсембиев	(Алма-Ата),
Ш.	В. Хидашели	(Тбилиси),
М. В.	Яковлев (Москва),	М. Т. Иов¬
чук	(Москва), Б. А. Чагин (Ленин¬
град), В., Г. Баскаков (Москва),
М. Н. Руткевич (Свердловск) и дру¬
гие. М. Н. Руткевич сказал, в частности,
что одним из положительных моментов
«Очерков» является то, что здесь сделана
первая, пусть во многом неудачная, попыт¬
ка объединить историю философии русского
народа с историей философской мысли
других народов, населяющих нашу страну,
что здесь красной нитью проводится мысль
о зависимости передовой философской и
общественно-политической мысли от рево¬
люционно-освободительного движения на¬
родов нашей страны; дай анализ борьбы за
материализм против идеализма в русском
естествознании. Положительным в «Очер¬
ках», сказал далее М. Н. Руткевич, являет¬
ся и то, что здесь больше, чем в предшест¬
вующей литературе, уделено внимания
истории русской философии периода 70-х
годов прошлого века — революционным на¬
родникам; некоторые главы «Очерков»
представляют интерес еще и потому, что
в них публикуются архивные документы и
выдержки из малоизвестных изданий на
языках народов СССР.
Отмечая положительное в «Очерках»,
сказал М. Н. Руткевич, решающее внима¬
ние следует, однако, уделить минусам этой
книги с тем, чтобы их можно было устра¬
нить во втором издании.
В ходе обсуждения «Очерков» было от¬
мечено большое количество весьма серьез¬
ных недостатков, из которых многие отно¬
сятся к числу основных, методологических.
Надо сказать, что обсуждению этих вопро¬
сов было уделено много внимания. И этот
интерес к методологии истори-
к о-ф илософского исследова¬
ния не является случайным.
Основным методологическим вопросом,
вокруг которого завязалась оживленная дис¬
куссия, был вопрос о предмете исто¬
рии философии. Выступивший на
совещании В. К. Чал о ян (Ереван) за¬
явил, что определение предмета истории
философии, из которого исходят авторы
«Очерков» (формула А. А. Жданова), яв¬
ляется неверным, так как оно сводит исто¬
рию философии к истории материализма и,
следовательно, выбрасывает из истории
философии всю историю идеализма, тогда
как без знания истории идеализма нет це¬
лостной истории философии, нет правиль¬
ного представления и о самой истории ма¬
териализма. Тов. Чалоян полагает, что исто¬
рия ф|илософии есть процесс не только
борьбы материализма и идеализма, но и
процесс «восхождения одного за другим я
обогащения одного направления за счет до¬
бытых результатов другого направления».
Одним из основных недостатков «Очер¬
ков», который отмечался почти всеми участ¬
никами обсуждения, является почти полное
отсутствие анализа истории идеалистиче¬
ских философских оистем (славянофилов,
русского неокантианства и пр., в борьбе
с которыми и формировалась, ширилась и
крепла материалистическая традиция в Рос¬
сии) и в связи с этим попытка представить
историю философии как историю материа¬
лизма исключительно.
Как отмечал в своем выступлении тов.
Вилыницкий в «Очерках», например,
при анализе развития русского естествозна¬
ния, эта борьба материализма с идеализмом,
по существу, снимается; создается ложное
представление о каком-то «едином потоке
материализма» в русском естествознании.
Так, на стр. 419 второго тома «Очерков»
пишется, что «в условиях, когда многие фи¬
зики отстаивали идеализм, твердые мате¬
риалистические позиции русских физиков,
их строгая научность усиливали материа¬
листический лагерь». И далее (стр. 420);
«Отстаивая и творчески применяя принципы
материалистической философии, русские
физики принимали активное участие в борь¬
бе с идеализмом и мистикой в пауке». Со¬
здается ошибочное впечатление, говорил
тов. Вильницкий, что в развитии отечествен¬
ной физики не было борьбы материализма
и идеализма: все русские физики были
якобы по своим философским убеждениям
материалистами в противоположность зару¬
бежным физикам, которые отстаивали идеа¬
лизм и мистику.
Однако предполагает ли формула
А.	А. Жданова такое одностороннее освеще¬
ние истории философии? Как показал в
своих выступлениях ряд участников обсуж¬
дения (М. Н. Руткевич и др.), даже в
рамках этой формулы необходимо более
глубокое, чем в «Очерках», освещение борь¬
бы материализма против идеализма на
основе анализа исторического развития
идеализма, в борьбе с которым формиро¬
вался материализм.
Критикуя точку зрения, высказанную в
процессе обсуждения «Очерков» В. К. Ча-
лояном, М. Т. Иовчук сказал, что в
плохом состоянии историко-философской
науки виновата не столько формула
А.	А. Жданова, сколько неудовлетворитель¬
ная работа самих историков философии,
связанная с пагубным влиянием культа лич¬
ности. Хотя определение А. А. Жданова,
сказал далее М. Т. Иовчук, и не является
безупречным, так как оно, по его мнению,
оставляет в стороне историю идеализма,
не подчеркивает того, что борьба материа¬
лизма с идеализмом была взаимной, что
были направления идеализма, внесшие цен¬
ный вклад в развитие философии,— в основ¬
ном это определение верно схватывает суть
дела. Это определение было направлено в
первую очередь против объективизма, непра¬
вильного понимания истории философии как
«филиации идей», как простого роста фило¬
софского знания, без борьбы партий в фило¬
софии. С другой стороны, оно ориентирует
не на эмпирически слепое изложение всего,
что было в истории философии, а на выясне¬

172
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ние генеральной линии ее исторического
развития.
Авторы и редакторы «Очерков», подчерк¬
нул М. Т. Иовчук, следовали взглядам на
историю философии, развитым в трудах
В.	И. Ленина; было обращено серьезное
внимание на критику русскими материали¬
стами таких идеалистических течений, как
схоластика, кантианство, гегельянство, по¬
зитивизм и другие, но критическое рассмот¬
рение идеализма в самой России было дано
очень бегло и часто поверхностно. В этом,
сказал М. Т. Иовчук, слабая сторона
«Очерков».
На совещании были попытки дать опре¬
деление предмета истории философии, от¬
личное от определения А. А. Жданова.
М. Т. Иовчук сказал, что, уточняя опреде¬
ление А. А. Жданова, необходимо рассмат¬
ривать историю философии прежде всего
как историю возникновения и развития
материализма и идеализма и их взаимной
борьбы. В. К. Ч а л о я н предложил опре¬
делить предмет истории философии как
«зарождение, возникновение и развитие на¬
уки о всеобщих законах природы, общества
и человеческого мышления».
Тов. Чалоян предложил свою схему,
отражающую, по его мнению, общее направ¬
ление процесса развития философской мы¬
сли. Он считает, что как идеалистическая,
так и материалистическая философия имеют
свои, обусловленные существующей истори¬
ческой действительностью, этапы восхожде¬
ния и упадка, что когда мы имеем дело с
восходящим классом, то его материалисти¬
ческая философия переживает расцвет, а
идеализм «исходящего клаоса — упадок.
Следовательно, говорил тов. Чалоян, в той
или иной стране бывает эра господства ма¬
териализма и бывает эра господства идеа¬
лизма, но никогда не бывает материализма
и идеализма на двух параллельных рельсах.
Характер борьбы и определяется тем, что
одно направление терпит поражение и идет
к гибели, а другое побеждает и становится
доминирующим началом в идеологии.
Выступавшие на совещании товарищи
выразили свое несогласие с точкой зрения
тов. Чалояна по вопросу о предмете мар¬
ксистской истории философии. Вместе с тем
было отмечено (в выступлении М. В. Яков¬
лева и других), что одним из недостатков
«Очерков» является слабая разработка ме¬
тодологических вопросов, отсутствие настоя¬
щей критики буржуазных историко-фило¬
софских концепций и т. д. Было отмечено
также, что предмет истории философии
народов СССР трактуется в «Очерках»
слишком расплывчато. Так, М. Н. Руткевич,
обращая внимание на этот недостаток, го¬
ворил, что в «Очерки» под видом философ¬
ской и общественно-политической мысли
включается все что угодно. Как отметил
тов. Яковлев, в «Очерках» доминирую¬
щее значение имеет анализ истории полити¬
ческой мысли, экономических учений, изло¬
жение естественнонаучных теорий, а исто¬
рия собственно философской мысли за¬
нимает здесь непропорционально малое ме¬
сто. Ш. В. X и д а ш е л и (Тбилиси) высту¬
пил против того, чтобы исходить при изло¬
жении истории философии из понятия миро¬
воззрения вообще; по его мнению, филосо¬
фия и мировоззрение не одно и то же: одно
дело — стихийное решение основного вопро¬
са философии, который в какой-то мере
решается каждым человеком, а другое —
осознанное формулирование этого решения
в виде философской концепции.
Тов. Вильницкий отметил в своем
выступлении, что авторы иногда сбиваются
на известное отождествление философии и,
например, естествознания, излагая под ви¬
дом философских вопросов то, что относит¬
ся к естественным наукам (в частности к
физике). В некоторых выступлениях говори¬
лось также, что в «Очерках» очень часто
aiBTOpbi занимаются простым эмпирическим
изложением естественнонаучного материа¬
ла (см., например, в гл. 6 и 12 первого тома
и др.).
Тов. Вильницкий обратил внимание на то,
что анализ философских взглядов естество¬
испытателей осуществляется в «Очерках»
часто в отрыве от их естественнонаучных
трудов, их философские воззрения вычле¬
няются не из этих трудов, а' выводятся из
тех или иных высказываний, в том числе
и высказываний помимо этих работ. В этом
случае, по существу, к ним подходят не
как к естествоиспытателям, а как к фило¬
софам. Такой подход, сказал тов. Вильниц¬
кий, неприемлем.
Другим, не менее важным методологиче¬
ским вопросом, который был поднят при об¬
суждении «Очерков», явился вопрос о
преемственности в развитии
философской и общест ве нно-по-
л ит и ческой мысли народов СССР,
вопрос о ее связях с передовыми направле¬
ниями за рубежом.
A. Н. Маслин в своем вступительном
слове сказал, что авторы «Очерков» стре¬
мились показать, что передовая русская фи¬
лософская мысль испытала на себе влияние
прогрессивных течений западноевропейской
философии и социологии. Однако, как ука¬
зал ряд выступавших, все это очень часто
сводится к простым декларациям. Причем
чувствуется, отмечал тов. Вильницкий,
что упоминания о влиянии западноевро¬
пейской философии на русскую вставлены
в некоторых разделах уже после написа¬
ния «Очерков» и поэтому не связаны орга¬
нически с общим ходом изложения мате¬
риала.
Тов. Галактионов (Ленинград) от¬
метил, что материалистическая традиция по¬
дана в «Очерках» чисто внешне: никакой
связи между мыслителями, по существу, не
устанавливается, и вопрос о преемственно¬
сти сведен тем самым к временной последо¬
вательности различных мыслителей. Все это
приводит к тому, говорил тов. Галактионов,
что философия в России теряет в изложении
авторов «Очерков» свое движение. С этим,
однако, не согласились И. Я. Дьяков,
В.	Г. Баскаков, В. Н. Ермуратский
и другие.
B. К. Чалоян отметил, что авторы
избегают говорить о том, что в тот или иной
определенный период (времени русская фило¬
софия или же философия других народов

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
173
СССР испытала на себе то или иное влия¬
ние зарубежной философии. Игнорируя эти
факты, сказал он, мы становимся тем са¬
мым на путь отрицания преемственности в
развитии всеобщей истории философии,
складывающейся из взаимодействия фи¬
лософии различных стран. Этот факт
отмечался и другими выступавшими
(тт. С. А. Покровским, М. В. Яковлевым и
другими). Один из авторов «Очерков»,
М. Т. Иовчук, признал этот недоста¬
ток; он сказал, что надо исторически по¬
дойти к этому вопросу, ибо книга создава¬
лась в порядке ликвидации буржуазных
концепций космополитического порядка, но
при этом «перегнули палку». У нас, ска¬
зал тов. Иовчук, ие было никакого игнори¬
рования западноевропейской мысли, не бы¬
ло никакого «квасного патриотизма», но не
было также должной настойчивости и по¬
следовательности в том, чтобы показать
идейную связь нашей философской мысли
с философской мыслью друлих народов.
Этот же недостаток отметил в своем
вступительном слове и тов. Маслив,
который вместе с тем выразил свое несогла¬
сие с оценкой, данной в этой связи работам
по истории русской философии (в том чис¬
ле и «Очеркам») в передовой статье жур¬
нала «Вопросы истории» (№ 9 за 1955 год).
Он сказал, в частности, что в этой статье
не отмечено ни одного достоинства этих
работ, что это рецидив старой разносной
критики.
Выступивший на совещании тов. Кац¬
ман (журнал «Вопросы истории») от¬
метил, что в передовой статье «Вопросов
истории» имеются правильные замечания,
что в ней отмечено именно то, что признал
в своем вступительном слове и А. Н. Мас¬
лин. Тов. Кацман сказал, что он согласен
с тов. Маслиным в том, что «Очерки» име¬
ют свои достоинства, <ню нельзя отрицать
тот факт, что в них действительно не пока¬
зано влияние передовой западноевропейской
мысли на развитие философской и общест¬
венно-политической мысли народов СССР
(не показано, например, влияние идей
французской буржуазной революции на
Радищева; при изложении взглядов Герце¬
на и Огарева в «Очерках» отмечается лишь
то, что они критиковали на Западе, а то
положительное, что ими было воспринято
оттуда, не раскрыто, и т. д., и т. п.).
В.	Г. Баскаков говорил о том, что в
нашей печати в последнее время намети¬
лась серьезная опасность принижения
самостоятельности и оригинальности рус¬
ской философской мысли; некоторые фило¬
софы шарахнулись в другую крайность, ста¬
ли перечеркивать русскую философскую
мысль, зачеркивать все труды, которые
прежде были и которые отражают преж¬
ний взгляд на историю передовой общест¬
венной мысли нашей страны, занялись
огульным охаиванием их.
Он подчеркнул в своем выступлении, что
такие советские философы, как Васецкий,
Иовчук, Кружков, Щипанов и другие, про¬
делали большую работу и что эту работу
не следует зачеркивать, что «Очерки» на¬
писаны ими на основе ленинской методоло¬
гии и проникнуты духом коммунистиче¬
ской партийности.
Тов. Баскаков отметил и недостатки
«Очерков»; он считает, что в них слабо по¬
казано, в частности, влияние передозой рус¬
ской мысли на зарубежную. Что касается
влияния Запада на передовую русскую
общественную мысль, то, по мнению тов.
Баскакова, это влияние хотя и слабо, но все
же показано.
Другим отмеченным в процессе обсужде¬
ния «Очерков» недостатком является из¬
вестный схематизм, шаблонность в изло¬
жении взглядов мыслителей; отдельные
мыслители в изложении авторов «Очерков»
становятся похожими друг на друга. Об
этом говорили в своих выступлениях
тт. Руткевич, Галактионов, Пли-
м а к и другие. Они отмечали, что способ
исследования или изложения материала,
который применен в «Очерках», сводится
в основном к следующему: берется опреде¬
ленный круг философских вопросов, а даль¬
ше по этой схеме, примерно одинаковой
для всех мыслителей, подбираются более
или менее удачные и подходящие цитаты;
после заполнения такой «анкеты» анализ
философских взглядов мыслителя считает¬
ся законченным. При таком методе иссле¬
дования, говорил Е. Г. Плимак в своем вы¬
ступлении, приложенном к стенограмме
координационного совещания, от абсолютно¬
го однообразия в изложении философских
взглядов русских мыслителей спасает лишь
одно — именно то, что все они носили раз¬
ные фамилии, имели различные биографии
и излагали свои идеи разным языком, в
разной форме. Так поступают, например,
авторы глав о просветителях XVIII века, о
Радищеве, декабристах и т. д. В изложении
авторов «Очерков», говорил тов. Плимак,
Огарев, например, ничем не отличается от
Герцена и т. д. Товарищи, выступавшие про¬
тив схематизма, требовали показывать спе¬
цифику взглядов каждого мыслителя, вскры¬
вая логику его рассуждений, логику разви¬
тия его взглядоз в целом.
Б. А. Ч а г и н (Ленинград) отметил, что
в «Очерках», по существу, нет истории по¬
ступательного развития философской мысли
народов СССР, а даны лишь отдельные
фигуры и их описание; он высказал, в част¬
ности, очень ценное замечание по адресу
«Очерков», сказав, что здесь очень мало
внимания уделяется анализу вопросов гно¬
сеологии и метода (этого совсем нет, к со¬
жалению, в главах, посвященных изложе¬
нию истории русского естествознания).
В.	Г. Баскаков подчеркнул недопу¬
стимость требований, чтобы все было све¬
дено к гносеологии, хотя таких «требований»
вообще никто из выступавших не предъяв¬
лял к авторам «Очерков».
Много внимания вопросу о логичности,
связности, цельности изложения истории
философии уделил в своем выступлении
В.	К. Чалоян; он сказал, что связности,
цельности нет, в частности, в «Очерках», где
истории философии отдельных народов
СССР не связаны не только между собой,
но и с русской философией. Исключение, по
его мнению, представляет в первом томе

174
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
лишь изложение истории философии наро-
дав Средней Азии. Тов. Чалоян говорил, что
надо было показать специфику развития
философии народов СССР: ведь философия
народов Средней Азии в ее историческом
развитии отличается от философии, скажем,
народов Закавказья, а последняя—от рус¬
ской и т. д., что находит свое объяснение в
специфике исторического развития этих на¬
родов. Вместе с тем надо было бы показать,
как с развитием истории шаг за шагом про¬
исходит сближение, объединение историче¬
ских судеб этих народов (а следовательно,
и их культур, в том числе и философии) во¬
круг истории русского народа и в конце
концов образуется единая история народов
СССР. Этот процесс объединения начался у
одних народов очень рано, у других —позд¬
нее; задача авторов «Очерков», говорил да¬
лее тов. Чалоян, и должна была состоять в
раскрытии отражения этого процесса в исто¬
рии философии, его внутренней логики, об¬
условленной логикой исторического обще¬
ственно-экономического и политического раз¬
вития народов СССР. Однако в «Очерках»
этот процесс, по существу, не показан.
(Причиной этого, может быть, было и то,
что многие авторы, писавшие эти главы,
иногда даже не знали общего плана книги,
о чем сообщил Ш. В. Хидашели.)
В этой связи на совещании был отмечен
другой существенный недостаток «Очерков»:
в них излагается в основном история рус¬
ской философии ,и крайне слабо освещает¬
ся философия других народов СССР (в пер¬
вом томе ей уделяется всего 81 стр., во вто¬
ром— 293 стр.). Как отметил тов. Ча¬
лоян, и то, что дано здесь, выглядит как
простое приложение к истории русской фи¬
лософии; по существу, сказал он, «Очерки»
представляют собой в этом отношении
лишь новое издание выпущенной в 1952 году
книги «Из истории русской философии».
Этот недостаток «Очерков» отмечали также
тов. Ермуратский (Кишинев), Хидашели
(Тбилиси), Бейсем'биев (Алма-Ата) и дру¬
гие. Тов. Бейсембиев, в частности,
сказал, что ссылка авторов на ограниченное
количество разработанных материалов по
истории философии народов СССР не яв¬
ляется правильной, так как они не исполь¬
зовали даже того, что уже есть (например,
докторскую диссертацию о Навои, работы
об Авиценне и пр.). По мнению тов. Бей-
сембиева, в «Очерках» недостаточно пока¬
зано влияние передовой русской философии
(особенно философии революционных де¬
мократов) на философскую мысль других
народов СССР. Тов. Яковлев сказал,
что в «Очерках» не показана также связь
философии народов СССР с философской
мыслью других стран (например, Средней
Азии и Закавказья в раннефеодальный пе¬
риод, с философией Ирана, Индии, араб¬
ских стран).
Недостаточное внимание, уделяемое в
«Очерках» исследованию истории философии
нерусских народов СССР, отрицательно ска¬
залось и на периодизации истории философ¬
ской и общественно-политической мысли
народов СССР. Как отметил в своем вы¬
ступлении тов. Чалоян, ничем не оправ¬
дано начало изложения «Очерков» с изло¬
жения истории русской философии IX века
(с философии периода феодализма), так как
создается впечатление, что до этого периода
другие народы СССР якобы также не имели
никакой философской культуры, что не со¬
ответствует исторической действительности.
Это положение тов. Чалояна поддержал
один из редакторов, М. Т. Иовчук, ко¬
торый сказал, что действительно надо начи¬
нать изложение истории философской и об¬
щественно-политической мысли народов
СССР не с IX, а с III—IV веков, когда еще
не сложился русский народ и русская куль¬
тура, но уже была развита культура (в том
числе и философская) в Грузии, Армении,
Средней Азии.
Многие участники обсуждения говорили
о необходимости улучшения анализа со¬
циально-исторических предпосылок разви¬
тия философии народов СССР; данные в
«Очерках» краткие введения часто носят
чисто декларативный, формальный харак¬
тер и плохо связаны с последующим из¬
ложением. В процессе обсуждения было
отмечено также, что одним из больших не¬
достатков «Очерков» является то, что они
слабо направлены против буржуазных
фальсификаций истории философской и об¬
щественно-политической мысли народов
СССР. Так, Ю. Ф. Карякин говорил
о том, что совершенно неудовлетворитель¬
ным является тот факт, что этому вопросу
в «Очерках» отведено всего 8 страниц по¬
следней главы, тогда как борьба с буржу¬
азными фальсификациями должна прони¬
зывать все положительное изложение. Вме¬
сте с тем надо избавиться и от такого, став¬
шего «привычным» для некоторых историков
русской философии способа «борьбы» с
фальсификаторами, когда вместо того, что¬
бы противопоставить извращенному анали¬
зу отдельных (часто весьма сложных и за¬
путанных) фактов из истории русской фило¬
софии научное, марксистское объяснение их,
идут по пути замалчивания этих фактов,
давая возможность фальсификаторам и
дальше спекулировать на них.
Таковы те недостатки, которые были от¬
мечены в ходе обсуждения «Очерков» на
координационном совещании. Сосредоточив
главное внимание на выяснении этих недо¬
статков, совещание отнюдь не игнорирова¬
ло все действительно положительное и
ценное, что имеется в первых двух томах
«Очерков». Фиксируя недостатки «Очер¬
ков», можно наметить конкретный путь их
улучшения, так как, только отмечая и пре¬
одолевая недостатки, можно успешно дви¬
гаться в науке.
Выступая с заключительным словом,
А.	Н. Маслин отметил, что обсуждение
«Очерков» в подавляющем большинстве
выступлений было интересным и содержа¬
тельным, что критические замечания, сде¬
ланные в ходе этого обсуждения, будут
внимательно изучены авторами.
Ф. Т.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
№
Новый труд по истории философской и общественно-
политической мысли народов СССР
«Очерки по истории философской и общественно-политической мысли народов СССР».
Под редакцией Г. С. Васецкого, М. Т. Иовчука, А. Н. Маслина, А. Ф. Окулова,
3. В. Смирновой, И. Я. Щипанова. Академия наук СССР. Институт философии. Москов¬
ский ордена Ленина государственный университет имени' М. В. Ломоносова. Кафедра
истории русской философии. Т. I, 590 стр. 1955 г.; Т. II, 895 стр. 1956 г. Москва.
Изд. АН СССР.
Вышедший недавно из печати коллектив¬
ный труд «Очерки по истории философской
и общественно-политической мысли народов
СССР» является первой попыткой дать
сводное изложение истории передовой фи¬
лософской мысли народов нашей Родины с
позиций марксизма-ленинизма. В этом тру¬
де обобщены итоги той большой работы,
которую провели в этой отрасли советские
философы и историки в послевоенные годы.
Институт философии АН СССР привлек к
работе над «Очерками» большой коллектив
советских философов, в том числе ученых,
работающих в союзных республиках.
«Очерки», безусловно, принесут пользу
всем изучающим историю отечественной
философии. Впервые история русской фило¬
софской и общественной мысли излагается
в неразрывной связи с историей философ¬
ской мысли народов нашей страны. В «Очер¬
ках» содержатся главы, посвященные исто¬
рии философской и общественно-политиче¬
ской мысли на Украине, в Белоруссии, в
Молдавии, в Прибалтике, в Закавказье и в
Средней Азии. Здесь не только говорится о
плодотворном влиянии теорий передовых
русских философов на демократическую
мысль народов СССР, но и раскрывается
идейная общность прогрессивной философ¬
ской и общественной мысли различных на¬
родов нашей страны, вытекающая из общ¬
ности социально-политических условий, из
совместной борьбы против самодержавия и
крепостничества. Большинство читателей
впервые познакомится с мировоззрением
ряда почти неизвестных до последнего вре¬
мени прогрессивных мыслителей, замалчи¬
ваемых буржуазными историками. За¬
метим здесь же, что при последующем
издании «Очерков» представляется необхо¬
димым дополнить эти главы разделами о
яркой и своеобразной философской и обще¬
ственной мысли татарского и башкирского
народов.
«Очерки» убедительно показывают, что
революционно-демократическую идеологию
нельзя считать достоянием только одного
русского народа, и в то же время говорят
о значении русской революционно-демокра¬
тической мысли для развития передовой
революционной идеологии других народов
СССР. Через все главы обоих томов крас¬
ной нитью проводится идея о зависимости
передовой философской и общественной
мысли от революционного освободитель¬
ного движения народов СССР. В книге
разоблачаются клеветнические утвержде¬
ния дворянских и буржуазных историков
философии России, а также современных
реакционных буржуазных философов
(Томпкинса, Хейэра и др.), игнорирующих
материалистическую традицию передовых
направлений русской общественной мысли,
и убедительно раскрывается прогрессивная
роль выдающихся мыслителей народов
СССР.
Впервые более или менее полно и об¬
стоятельно дан в рецензируемом издании
анализ борьбы за материализм, против
идеализма в русской физике, химии, биоло¬
гии XIX века, а также (к сожалению, слиш¬
ком кратко) в астрономии второй половины
XIX века. В этих главах дан краткий очерк
мировоззрения не только корифеев русской
науки второй половины XIX века, но и та¬
ких ученых, как И. А. Двигубский,
М. А. Максимович, П. Ф. Горянинов,
К. Ф. Рулье, М. В. Остроградский и другие,
мировоззрение которых до последнего вре¬
мени оставалось почти не изученным.
Хорошо, что авторы «Очерков» не огра¬
ничились изложением взглядов только фи-
лософов-материалистов, а включили в из¬
дание главу о русских просветителях
XVIII века, раздел о взглядах Чаадаева,
Станкевича и Грановского. Впервые в кни¬
гу по истории русской философской и обще¬
ственной мысли включены глава о мировоз¬
зрении В. В. Берви-Флеровского, а также
глава о взглядах революционных народни¬
ков 60—70-х годов XIX века, где справед¬
ливо критикуется имевшееся у части наших
философов и историков нигилистическое от¬
ношение к этой важной странице истории
русской общественной мысли.
Некоторые главы «Очерков» представ¬
ляют собой переработку уже опубликован¬
ных в печати материалов, иногда (как, на¬
пример, б главах о Радищеве и декабри¬
стах) с повторением их недостатков. Одна¬
ко подавляющее большинство глав содер¬
жит новые материалы; в некоторых очер¬
ках публикуются архивные документы или
выдержки из малоизвестных изданий на
языках народов СССР.
Второй том «Очерков» оказался, на наш
взгляд, более удачным, чем первый. Чув¬
ствуется, что авторский коллектив пытался
избежать здесь некоторых ошибок и недо¬
статков, присущих первому тому, хотя, как
мы -увидим, далеко не везде это удалось.
Необходимо, однако, отметить и суще¬
ственные недостатки «Очерков». В извест¬
ной мере эти недостатки являются общими
для многих трудов по истории философии
народов СССР, вышедших в последнее вре¬
мя. В данной рецензии невозможно, конеч¬
но, подробно рассмотреть достоинства и
недостатки всех 33 глав «Очерков». Поэтому
мы остановимся только «а некоторых, наи¬

176
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
более важных, как нам представляется, во¬
просах.
В рецензируемом издании недостаточно
четко проведен принцип отбора материала.
Хотя понятие «общественно-политическая
мысль» является весьма широким, думает¬
ся, что в данной работе в отличие, скажем,
от «Истории политических учений» должны
излагаться лишь такие общественно-полити¬
ческие теории, которые двигали вперед раз¬
витие философии и социологии.
Понятно, что не каждый прогрессивный
политический деятель или писатель при всей
ценности его взглядов для своего времени
и для нас являлся философом или социо¬
логом, вносил свой вклад в историю фило¬
софской мысли. История философии имеет
свой предмет, определяемый автором во
«Введении» к книге как история зарожде¬
ния, возникновения и развития научного,
материалистического мировоззрения и его
законов, история борьбы материализма про¬
тив идеализма, зарождения, возникновения
и развития диалектики в ее борьбе с мета¬
физикой (см. т. I, стр. 13). Но в отборе
и изложении материала авторы часто от¬
ступают от этого положения и пишут о дея¬
телях, взгляды которых имеют весьма и
весьма косвенное отношение к философии.
В главе двадцать девятой, например, гово¬
рится о белорусском писателе В. И. Дунине-
Марцинкевиче (XIX в.). Читатель узнает,
что в своих литературных произведениях он
сочувствовал страданиям народа, хотя и
склонялся к либерализму, ратовал за созда¬
ние школ, где бы обучение проводилось на
родном языке, а реалистические его комедии
до сих пор не сходят со сцен белорусских
театров. Указывается, что на текст его пьесы
«Сялянка» была написана музыка польским
композитором С. Монюшко (см. т. II,
стр. 654—656). Спрашивается: какое все это
имеет отношение к истории философии?
В произведениях украинского писателя
И. П. Котляревского есть интересные фи¬
лософские идеи. Но то, что сказано о нем
на стр. 188 первого тома книги, характери¬
зует его только как литератора. Непонятно,
зачем в главе десятой говорится о
Ф. В. Кречетове, о котором автор смог
сообщить только несколько биографических
фактов (см. т. I, стр. 293). Глава первая,
судя по заглавию, должна быть посвящена
истории философской и общественно-полити¬
ческой мысли древней Руси. На самом же
деле здесь говорится только об истории со¬
циально-политической мысли. Не найдет чи¬
татель философских проблем и в разделе
о Н. А. Некрасове. Здесь речь идет о со¬
циально-политических и эстетических взгля¬
дах великого поэта. Некрасов и не был фи¬
лософом, поэтому заглавие главы 23-й
«Общественно-политические и философские
взгляды Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыко¬
ва-Щедрина» не отвечает ее действи¬
тельному содержанию. Вряд ли имеет от¬
ношение к философии то, что говорится в
книге об украинском прогрессивном деяте¬
ле Иване Вышенском (см. т. I, стр. 174—
176). Количество таких примеров можно
было бы увеличить.
В силу известных особенностей историче¬
ского развития России пропаганда передо¬
вых философских идей часто велась в есте¬
ственнонаучных статьях, в литературной
критике и художественных произведениях,
и это своеобразие, безусловно, надо учиты¬
вать. Но это обстоятельство не может
оправдать наличия в книге большого коли¬
чества материала, лишь косвенно относяще¬
гося к истории философской и социологи¬
ческой мысли, что мешает четко просле¬
дить борьбу двух линий в философии, от¬
влекает от главного, приводит к ненужно¬
му обилию имен, дат, биографических фак¬
тов и т. д.
В «Очерках» рассматривается вопрос о
месте философии народов СССР, в особен¬
ности мировоззрения русских революцион¬
ных демократов, в истории мировой фило¬
софской мысли.
Авторы первого тома «Очерков», правиль¬
но отметив усвоение и критическое исполь¬
зование прогрессивными русскими филосо¬
фами всего ценного в. философской и рево¬
люционной общественной мысли Запада,
излагают конкретные взгляды русских
философов без учета влияния прогрессив¬
ных мыслителей Запада. Это замечание,
на наш взгляд, прежде всего относится к
главам о философских и социально-поли¬
тических взглядах Радищева, декабристов,
Огарева и петрашевцев. Во втором томе
этот недостаток в некоторой мере исправ¬
лен, хотя и здесь, в особенности в главах
о Добролюбове и Писареве, конкретного
анализа влияния западных прогрессивных
мыслителей читатель не найдет. Совсем
почти не показаны связи русской философ¬
ской мысли с философией зарубежного
Востока.
Однако дело не только в конкретном ана¬
лизе влияния зарубежных философов на
творчество того или иного мыслителя, хотя
такой анализ и необходим. Важнее пока¬
зать, как относилось мировоззрение выдаю¬
щихся русских философов-материалистов к
направлениям, господствовавшим в это вре¬
мя в мировой философской мысли, что не
всегда учитывается авторами «Очерков».
Так, например, при изложении философских
взглядов русских материалистов XVIII века
важно показать, в каком отношении нахо¬
дились они к метафизическому материализ¬
му. В то же время исследование нацио¬
нальных особенностей исторического разви¬
тия России объяснит своеобразные черты
мировоззрения Ломоносова или Радищева,
псзволит выяснить отличие их взглядов от
философских систем западных буржуазных
мыслителей. В большинстве глав рецензи¬
руемой книги этого глубокого исследова¬
ния нет.
Очень слабо показано и влияние русских
мыслителей на развитие зарубежной фило¬
софской и общественной мысли. Иногда об
этом влиянии вообще ничего не говорится
(например, в главе о Писареве), иногда это
декларируется в общей форме (например,
в главе о Добролюбове, см. т. II, стр. 224),
а в главе о Чернышевском дается длинный
перечень имен (см. т. II, стр. 173—174),
который ничего не дает читателю. Не лучше
ли было бы вместо этого перечня привести
яркие и убедительные высказывания А. Бе¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
177
беля*, К. Цеткин, Христо Ботева, Г. Ди¬
митрова и других общественных деятелей
о том влиянии, которое оказало на них зна¬
комство с философскими работами
Н. Г. Чернышевского!
Вообще в «Очерках» явно не хватает гла¬
вы, в которой рассматривалась бы роль
русских революционных демократов в раз¬
витии международной революционно-демо¬
кратической мысли.
Не показав места философии народов
СССР XVII—XIX веков среди других на¬
правлений мировой домарксистской филосо¬
фии, авторы книги не смогли глубоко
вскрыть и противоречий в мировоззрении
русских мыслителей, исторически обуслов¬
ленную ограниченность их взглядов. Ленин¬
ская мысль о том, что Россия ценою вели¬
чайших жертв, полувековых поисков в ы-
страдала марксизм, осталась в книге
нераскрытой, ибо как раз о поисках и за¬
блуждениях передовых мыслителей в книге
(за исключением, может быть, глав о Бе¬
линском и Герцене) говорится слишком
мало.
Наша печать неоднократно выступала
против сглаживания противоречий в миро¬
воззрении передовых мыслителей прошло¬
го и искусственного «подтягивания» их к
марксизму. «Очерки», в особенности пер¬
вый том их, не свободны от этого недостат¬
ка. Иллюстрируем это хотя бы на примере
глав о мировоззрении Радищева и декаб¬
ристов.
В главе о Радищеве ее автор М. А. Гор-
бумов замалчивает тот факт, что Радищев
признавал первый толчок в движении ма¬
терии. Далее, никак не объясняется читате¬
лю сущность двух последних частей фило¬
софского труда Радищева «О человеке, о
его смертности и бессмертии». Автор не счи¬
тает нужным показать ограниченность тео¬
рии познания Радищева (см. т. I, стр. 287).
Известное обращение Радищева в главе
«Вышний Волочок» к людям, которые носят
«имена попечителей о благе общем», то есть
к дворянам, с призывом наказать злодея-
помещика, М. А. Горбунов приводит вне
контекста и выдает за призыв к крепостным
крестьянам (см. т. I, стр. 278).
В главе о декабристах ее автор
(Г. И. Габов) затушевывает борьбу между
декабристами, в том числе и по философ¬
ским вопросам. Он исходит из предвзятого
положения, что «наиболее революционная
часть декабристов отстаивала и развивала
материалистическое мировоззрение, разра¬
ботанное руководителями и идеологами ре¬
волюционного крыла движения» (т. I,
стр. 327, см. также стр. 337). Это положе¬
ние не соответствует истине. В действитель¬
ности руководители «левого крыла движе¬
ния» Пестель и Рылеев никоим образом не
были людьми, «разрабатывавшими материа¬
листическое мировоззрение», а наиболее
видные декабристы-материалисты — П. Бо¬
рисов, Н. Крюков, И. Якушкин — никогда
1 См. публикацию Н. В. Спижарской
«Неизвестная статья А. Бебеля о Черны¬
шевском» в сборнике «Доклады и сообще¬
ния филологического факультета ЛГУ»,
вып. 1, 1949 г., стр. 94.
12.	«Вопросы философии» № 6.
не являлись руководителями движения де¬
кабристов.
Признав, что среди декабристов было не¬
мало идеалистов, автор тотчас забывает об
этом. На стр. 330 читаем:	«Декабристы
(все? — JI. К.) считали, что законы мате¬
риального мира имеют всеобщий характер,
охватывают все явления». Несколькими
абзацами ниже: «Декабристы отвергали бо¬
жественное начало жизни на земле и счи¬
тали, что жизнь является результатом осо¬
бой организации материи, определенного
способа и порядка сочетания материальных
частиц» (т. I, стр. 331). Получается, что все
декабристы были материалистами! То же
следует сказать и о рассмотрении атеизма
декабристов.
Затушеваны серьезные противоречия в
мировоззрении ряда крупных русских есте¬
ствоиспытателей, в частности А. Г. Столето¬
ва и Н. А. Умова. Замалчиваются имевшие¬
ся у них до конца жизни некоторые меха¬
нистические представления. Если поверить
автору (А. И. Компанеец), то Столетов еще
в конце XIX века раскрыл «антинаучный
реакционный характер «физического» идеа¬
лизма» (т. II, стр. 429).
Часто, говоря об ограниченности взглядов
философов народов СССР домарксистского
периода, авторы «Очерков» прибегают к
стереотипным, ничего, по сути дела, не даю¬
щим читателю фразам. Приведем несколь¬
ко примеров. «Хотя Герцен и не дошел до
признания того, что критерием истины яв¬
ляется общественно-историческая практи¬
ка, общественно-производственная деятель¬
ность людей, но он шел в этом направ¬
лении»,— читаем мы в главе о Герцене
(т. I, стр. 436), и почти теми же словами
говорят авторы очерка о Белинском: «Часто
говоря об огромной роли практики в позна¬
нии явлений мира, он не дошел до научного
понимания практики как основы познания
и критерия истины» (т. I, стр. 529) «Чав-
чавадзе не дошел до диалектической теории
развития...» — читаем во втором томе
(стр. 705). И. Франко, «...хотя и шел к мар¬
ксизму, не поднялся полностью до пони¬
мания научного социализма и путей его за¬
воевания» (т. II, стр. 602). Количество
подобных примеров можно было бы увели¬
чить. Иногда вместо раскрытия того, в чем
состояла ограниченность тех или иных тео¬
рий, эта ограниченность декларируется,
как это сделано в отношении понимания
вопросов классовой борьбы Д. И Писаре¬
вым (см. т. II, стр. 251), а А. С. Тонких про¬
сто предупреждает читателей, что Н. В. Шел-
гунов не стал историческим материалистом
(см. т. II, стр. 277—278). А ведь читателя
интересует, в чем именно «не дошел» тот
или иной философ до правильного научного
понимания вопроса, в чем конкретно прояв¬
лялась ограниченность его взглядов!
История философии народов СССР, как
и других народов, есть история борьбы
материализма против идеализма. Авторы
«Очерков» совершенно справедливо сосре¬
доточили внимание на истории материа¬
листической философии народов на¬
шей страны, однако читатель ждет, что в
каждой из глав будет показано, с какими
идеалистическими школами вели борьбу

178
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
русские философы-материалисты и их со¬
ратники. Ведь без анализа этой борьбы
нельзя глубоко и всесторонне раскрыть
взгляды выдающихся мыслителей нашей
Родины. В части глав эта задача выпол¬
нена неплохо, но в некоторых разделах
«Очерков» об этой борьбе сказано лишь в
самых общих словах. Примером может
служить раздел о Н. А. Серно-Соловьеви-
че, написанный И. Б. Володарским.
В разделе о Т. Г. Шевченко очень слабо
показана его борьба против украинских
либералов-националистов. В разделе о
Н. В. Шелгунове дан длинный перечень
имен русских и зарубежных идеалистов,
борьбу против которых вел Шелгунов:
Страхов, Соловьев, Данилевский, Гогоц-
кий, Катков, Кант и др. (см. т. II, стр. 278).
Спрашивается, что может дать это перечис¬
ление, если суть борьбы Шелгунова против
идеалистических теорий автором не рас¬
крыта. В книге содержится некоторый ма¬
териал о борьбе русских материалистов
против идеалистических систем Запада,
однако об их борьбе с русскими идеали¬
стическими школами почти ничего не ска¬
зано.
В заключительной главе второго тома,
«Историческое значение материалистиче¬
ской философии народов СССР», дается
характеристика русского идеализма (см.
Т. II, стр. 870—873), однако она дана слиш¬
ком кратко и в отрыве от истории рус¬
ского материализма, который развивался
именно в борьбе с идеалистическими тео¬
риями. Необходимо пожелать, чтобы при
переиздании «Очерков» и в других трудах
по истории отечественной философии идеа¬
листические теории рассматривались бы
более обстоятельно и подробно, что по¬
могло бы авторам дать более серьезную
И глубокую их критику,
Авторы «Очерков» стремились преодо¬
леть схематизм в изложении материала:
некоторые главы обоснованно начинаются
с изложения социально-политических взгля¬
дов мыслителя (главы о Радищеве, Герце¬
не, петрашевцах, Чернышевском и др.),
другие — с изложения философских взгля¬
дов. Однако схематизм еще в определенной
мере присутствует в «Очерках». Думается,
что давно пора отказаться от ставшей уже
трафаретной схемы изложения философ¬
ских взглядов мыслителя, при которой сна¬
чала выдвигается тезис, а потом подбира¬
ются к этому тезису цитаты из различных
произведений, высказываний и писем. Та¬
кая схема имеет место во многих гла¬
вах книги, особенно при изложении диа¬
лектики русских революционных демокра¬
тов. В то же время очень мало внимания
уделяется анализу важнейших произве¬
дений русских мыслителей. Читатель,
внимательно проштудировавший оба тома,
не сможет составить даже самого общего
представления о структуре и своеобразии
таких замечательных произведений русской
философской классики, как трактат «О че¬
ловеке, о его смертности и бессмертии»
Радищева, «Что такое жизнь?» Якушкина,
«Дилетантизм в науке» Герцена, «Антро¬
пологический принцип в философии» и
«Эстетические отношения искусства к дей¬
ствительности» Чернышевского, «Мысля¬
щий пролетариат» Писарева и других
классических трудов русских мыслителей.
А именно в силу того, что философские
произведения в большинстве глав анализи¬
руются крайне недостаточно, у читателя
создается впечатление, что взгляды различ¬
ных философов мало чем отличаются друг
от друга; исчезает неповторимое индиви¬
дуальное своеобразие каждого мыслителя.
Схематизм проявился и при характеристике
исторической обстановки в различных гла¬
вах рецензируемого труда. Понятно, что
анализ философских и социально-политиче¬
ских взглядов мыслителей народов СССР
невозможен без глубокой и обстоятельной
характеристики социально-политической
обстановки и общественной борьбы в Рос¬
сии в тот или иной период. Нельзя сказать,
что авторы сборника не занимаются этим:
в книге имеются специальные главы
(гл. 13, 18), посвященные характеристике
социально-политической обстановки, ряд
глав начинается с такой характеристики.
Однако глубокий анализ изменений в эко¬
номике, политической жизни и идеологиче¬
ской борьбе нередко подменяется перечис¬
лением крестьянских восстаний, сведениями
о росте фабрик и заводов и т. д. В некото¬
рых главах характеристика исторической
обстановки выглядит привеском, мало помо¬
гающим уяснению взглядов мыслителей.
Так, в главе о мировоззрении декабристов
целый раздел говорит об исторических пред¬
посылках движения (см. т. I, стр. 307—312).
Здесь наряду с верными положениями
есть немало явных натяжек. Говоря об
идеологических предпосылках декабризма,
автор упоминает «новый шаг в утвержде¬
нии реализма», связанный с творчеством
художника П. А. Федотова. Спрашивается,
какое влияние могла оказать его живопись
на русскую культуру первой четверти
XIX века, если П. А. Федотов родился...
в 1815 году! Прогресс техники в этот пе¬
риод автор иллюстрирует работами выда¬
ющегося русского металлурга П. П. Аносо¬
ва, умалчивая о том, что первая печатная
работа Аносова была опубликована только
в 1826 году, а исследования по металлур¬
гии, которые имеет в виду автор главы,
появились только в 1841 году и никак не
могли оказать влияния на формирование
идеологии декабристов. Странно выглядит
при характеристике исторических условий,
подготовивших декабризм, ссылка на опе¬
ру М. Глинки «Иван Сусанин», премьера
которой состоялась в конце 1836 года!
Ясно, что такое произвольное обращение
с историческими фактами мешает глубоко¬
му раскрытию идейных предпосылок дви¬
жения декабристов.
Рецензируемый двухтомник называется
«Очерки», однако, поскольку в нем после¬
довательно охватывается вся история фи¬
лософии народов СССР домарксистского
периода, мы вправе требовать от авторов
внутренней связи между главами. Эту
связь незачем искусственно искать.
В.	И. Ленин писал, что у главных направ¬
лений передовой общественной мысли Рос¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
179
сии имеется солидная материалистическая
традиция. Проследить эту традицию на
конкретном материале, показать преем¬
ственность главных направлений пере¬
довой философской и общественной мысли
России — это и значит добиться внутренней
связи между главами «Очерков».
Однако во многих главах такая связь
отсутствует. В главе о Радищеве упоми¬
нается о влиянии на него идей М. В. Ло¬
моносова (см. т. I, стр. 283). Однако в ч е м
состояло это влияние, какие идеи Ломоно¬
сова развивал Радищев, читателю остает¬
ся неизвестным. При изложении философ¬
ских взглядов Чернышевского не показано,
как развивал он философские идеи Гер¬
цена и Белинского.
Редакторы книги не всегда находят пра¬
вильные пропорции в распределении мате¬
риала. Так, анализу мировоззрения
А.	Н. Радищева уделено столько же места,
как М, А. Антоновичу, и меньше, чем
Н. П. Огареву, хотя ясно, что значение Ра¬
дищева для истории философской мысли
России выше, чем Антоновича или даже
Огарева. Неправомерно мало места уделе¬
но философским взглядам видного просве¬
тителя конца XVIII века Н. И. Новикова.
Не всегда соблюдается должная пропорция
и при изложении философских и общест¬
венно-политических взглядов того или ино¬
го мыслителя. Так, слишком бегло изложе¬
ны философские взгляды Радищева, диа¬
лектика Писарева, и, наоборот, в разделе
о Шелгунове слишком кратко говорится о
его политических и социологических взгля¬
дах, составляющих едва ли не самую инте¬
ресную сторону его мировоззрения. В главе
первой и отчасти в главе второй, посвя¬
щенных развитию общественно-политиче¬
ской и философской мысли в феодальной
Руси, истории философской мысли
фактически нет. В книге не везде прово¬
дится единый принцип отбора материала.
Чем можно, например, объяснить отсут¬
ствие в главах о Герцене, Огареве, Белин¬
ском, Писареве анализа их революционно-
демократической этики, хотя общеизвест¬
но, какое огромное воспитательное значе¬
ние имеет и сейчас этика революционных
демократов. Если авторы глав о Герцене,
Чернышевском, украинских мыслителях
середины XIX века и др. сочли нужным
уделить определенное внимание изложению
их атеистических взглядов, то кажется
странным, почему ничего не говорится об
атеизме Д. И. Писарева, одного из самых
выдающихся борцов против религии и
церкви.
Взгляды русских естествоиспытателей
изложены в книге в целом хорошо. Однако
существенным недостатком этих глав яв¬
ляется слабая связь изложения взглядов
русских естествоиспытателей-материалистов
с философским мировоззрением револю¬
ционных демократов. Например, при харак¬
теристике мировоззрения выдающегося рус¬
ского биолога 40-х годов XIX века
К. Ф. Рулье не использована статья
A. И. Герцена «Публичные чтения г-на
профессора Рулье», где Герцен дает высо¬
кую оценку его деятельности. В разделе
о Д. И. Менделееве справедливо отмечает¬
ся: «На формирование философских взгля¬
дов Менделеева оказали влияние Черны¬
шевский, Добролюбов, Писарев» (т. II,
стр. 472)\ Но какие стороны мировоззре¬
ния революционных демократов 60-х годов
оказали влияние на Менделеева, как Мен¬
делеев использовал их философские теории,
в разделе не раскрывается. Тот же упрек
можно сделать авторам разделов о
И. И. Мечникове, Н. А. Умове, А. Г. Сто¬
летове. Если в разделах о А. Г. Столетове,
Д. И. Менделееве, И. М. Сеченове,
B. О. Ковалевском, К. А. Тимирязеве хо¬
рошо показана их общественно-политиче¬
ская деятельность, то в разделе о
А.	М. Бутлерове обойдены молчанием вы¬
ступления Бутлерова в защиту равнопра¬
вия женщин, роль его при организации
Петербургских высших женских курсов.
Не упомянута даже такая яркая статья
Бутлерова, как «Русская или только Им¬
ператорская Академия Наук в Петербур¬
ге» (газета «Русь», 1882 г., № 8, стр. 16),
которая показывает его как горячего пат¬
риота, защитника чести русских ученых и
русской науки. А ведь на таких фактах как
раз и можно было бы ярко показать связь
взглядов и деятельности Бутлерова с идеями
Чернышевского, Добролюбова и Михай¬
лова.
В рецензируемой книге сказались и неко¬
торые общие недостатки нашей историче¬
ской науки. В обоих томах дается неверная
оценка национально-освободительной борь¬
бы народов Кавказа против русского ца¬
ризма в середине XIX века (см. т. 1,
стр. 17; т. II, стр. 690). Недостаточно по¬
казана роль царизма как угнетателя наро¬
дов нашей страны. Почти не используют¬
ся в книге многочисленные верные харак¬
теристики отдельных сторон мировоззрения
русских мыслителей, содержащиеся в тру¬
дах Г. В. Плеханова. Вообще роль
Г. В. Плеханова как выдающегося иссле¬
дователя истории русской философской и
общественной мысли, несмотря на наличие
у него ряда серьезных ошибок и заблу¬
ждений, в рецензируемом труде явно недо¬
оценивается.
Затрудняет работу над книгой отсут¬
ствие в ней абсолютно необходимого в та¬
ком издании именного указателя,
а также хотя бы кратких библиографиче¬
ских справок.
Л. Н. КОГАН (Свердловск)

180
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
О серьезных недостатках в освещении истории
отечественной философии
Появление «Очерков по истории фило¬
софской и общественно-политической мы¬
сли «ародов СССР», двухтомного труда, в
котором впервые в систематическом виде
представлено развитие философской и об¬
щественно-политической мысли народов
СССР с древнейших времен до распрост¬
ранения марксизма в России, привлекло
всеобщее внимание. Этот труд явился ито¬
гом многолетней исследовательской работы
большого коллектива философов в области
истории отечественной философии и, следо¬
вательно, в известном смысле отражает ее
современное состояние. Поэтому принципи¬
альный критический разбор данного труда
неизбежно должен затронуть ряд общих
вопросов историко-философской науки.
Одним из центральных вопросов истории
философии является ее периодизация,
принципы которой вытекают из материали¬
стического понимания истории. Согласно
историческому материализму, развитие об¬
щества определяется его экономической
структурой и классовыми противоречиями,
которые своеобразно отражаются в идейно¬
философской борьбе каждой исторической
эпохи. ,
В «Очерках по истории философской и
общественно-политической мысли народов
СССР» делается попытка установить пе¬
риодизацию в соответствии с указанными
принципами. Однако эти принципы прово¬
дятся непоследовательно. В большинстве
глав подлинная периодизация подменяется
чисто хронологическими соображениями.
Так поступают авторы в главах девятой,
десятой и одиннадцатой, где рассматрива¬
ются общественно-политические и философ¬
ские взгляды просветителей второй полови¬
ны XVIII века — А. Н. Радищева и декаб¬
ристов. По существу вне периодизации
оказалась философия на Украине, в Бело¬
руссии, Закавказье и Средней Азии, а
также идейная борьба в русском естество¬
знании. Глава двадцать седьмая вообще не
укладывается ни в какие рамки, поскольку
в ней освещение естествознания доведено
почему-то до 30-х годов XX века, в то вре¬
мя как философия и общественная мысль
обрываются 70-ми годами прошлого столе¬
тия.
Отсутствие четкости в периодизации объ¬
ясняется главным образом недооценкой
особенностей социально-экономического
развития России и ее национальных окра¬
ин. Авторы не считаются с тем, что фило¬
софская и общественно-политическая
мысль России и ее национальных окраин
развивалась преимущественно в пределах
феодального способа производства и что
поэтому особенно необходим тщательный
учет специфики каждого периода этой фор¬
мации. В одних главах характеристика со¬
циально-экономических отношений подме¬
няется общими теоретическими положения¬
ми и формулами марксизма. Не проводится
различия между феодализмом в его клас¬
сической форме и помещичье-крепостниче-
ским строем, между феодальной зависи¬
мостью крестьян в эпоху русского средне¬
вековья и крепостным правом XVII и в
особенности XVIII и XIX веков. В других
главах, посвященных преимущественно
идеологии раннего феодализма на Руси и
философии национальных окраин, содержит¬
ся лишь беглый перечень фактов, характе¬
ризующих не общественные отношения, а
состояние производства (земледелие, ремес¬
ло, строительная техника и т. п.).
Не менее важным для периодизации ис¬
тории отечественной философии является
вопрос о времени зарождения капитализма
и его генезисе. «Очерки» не дают ясного
ответа и на этот вопрос. Непонятно, когда
зарождаются капиталистические отноше¬
ния в России, каковы их особенности и,
главное, какое отражение они находят в
области идеологии и философской мысли
в разные периоды. Вместо характери¬
стики сущности капиталистических отноше¬
ний на разных этапах развития авторы, на¬
чиная с пятой главы, ограничиваются тра¬
фаретными сведениями о росте товарно-
денежных отношений, числе промышленных
предприятий и вольнонаемных рабочих,
пишут о непроизводительности крепостного
труда и т. д. А потому для читателя остает¬
ся неясным вопрос о национальных осо¬
бенностях русской буржуазии, о ее общест¬
венной роли и политических устремлениях
на различных стадиях развития капитализ¬
ма. Авторы не прослеживают зарождение и
борьбу двух тенденций капиталистического
развития, с которыми связаны два основных
направления общественной мысли на про¬
тяжении всего XIX столетия. Вопросы бур¬
жуазного развития в истории национальных
республик решаются в «Очерках» еще ме¬
нее удовлетворительно.
Для научной периодизации истории рус¬
ской философии и политической мысли ре¬
шающее значение имеют ленинские указа¬
ния о трех этапах освободительного
движения, возникновение которого относит¬
ся к первой четверти XIX века. В «Очер¬
ках» почему-то начало освободительной
борьбы продвинуто на последнюю треть
XVIII века (т. I, стр. 9). Ведь А. Н. Ради¬
щев, который, очевидно, имеется в виду,
в действительности лишь идейно подготов¬
ляет дворянскую революционность.
Нечетко решен в «Очерках» и вопрос о
разночинном этапе освободительного дви¬
жения.
Дело представлено таким образом, как
будто уже в 40-е годы XIX века в России
возникло революционно-демократическое
движение и сформировался соответствую¬
щий лагерь в противовес либералам (запад¬
никам), славянофилам и помещикам-крепо-
стникам. Исходя из этого, авторы тринадца¬
той, четырнадцатой, пятнадцатой, шестна¬
дцатой и семнадцатой глав всячески подчер¬
кивают борьбу Белинского, Герцена, Огаре¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
181
ва и петрашевцев против западничества,
которое объявляется реакционной силой,
стоящей на пути освободительного движения
(см. стр. 378, 379, 402, 507 и др.).
К сожалению, подобное отождествление
эпохи 60-х и 40-х годов довольно широко
распространено в нашей литературе.
А между тем непредвзятое рассмотрение
идейной борьбы в 40-е годы показывает,
что тогда еще не существовало самостоя¬
тельного революционно-демократического
лагеря. В борьбе против крепостничества и
самодержавия сложился общий антикре¬
постнический блок, левое крыло которого
представляли революционные демократы —
Белинский, Герцен и Огарев. Революцион¬
ные демократы и либералы-западники в
условиях, когда революционно-демократи¬
ческое движение только еще идейно подго¬
товлялось, были естественными союзника¬
ми перед лицом враждебного самодержав¬
но-крепостнического лагеря. Это объясняет¬
ся тем, что в 40-е годы в отличие от эпохи
60-х годов вопрос стоял не о путях и сред¬
ствах освобождения крестьян, а о ликви¬
дации крепостного права как такового.
Именно поэтому в работах Белинского и
Герцена 40-х годов центральное место за¬
нимает идея отрицания крепостничества и
самодержавия, а вопрос о революции ре¬
шается лишь в общей теоретической форме.
Важнейшим вопросом историко-философ¬
ской науки является ее предмет. Во
введении правильно утверждается, что «че¬
рез всю историю философии, в том числе
историю философской мысли народов
СССР, красной нитью проходит борьба ма¬
териализма пропив идеализма, выражаю¬
щая борьбу классов» (т. I, стр. 17). Однако,
по существу, это правильное положение ос¬
тается декларацией, так как во всех главах
история философской и общественной мыс¬
ли сведена к одностороннему освещению
материалистической философии и прогрес¬
сивных общественно-политических учений.
На протяжении обоих томов «Очерков» по¬
стоянно повторяется, что русские мысли¬
тели-материалисты боролись против раз¬
личных форм идеализма, но было бы
тщетным искать в этом обширном труде
хотя бы беглое описание того, что пред¬
ставляли собой разновидности идеализма
в России, почему и по каким проблемам
шла философская борьба. Так, авторы
лишь упоминают, но не рассматривают по
содержанию господствовавшую религиоз¬
но-идеалистическую философию, идеологию
масонства, русское вольфианство, шеллинги-
анство, гегельянство, неокантианство и по¬
зитивизм. Даже в главах тринадцатой и
восемнадцатой, где делается попытка на¬
метить основные направления идейно-фи-
лософской борьбы 40-х и 60-х годов XIX ве¬
ка, характеристика враждебных материа¬
лизму учений дается крайне поверхностно.
У читателя не создается никакого пред¬
ставления о философии славянофилов, ли¬
бералов, о взглядах таких видных идеа¬
листов, как Хомяков, Соловьев, Чичерин,
Страхов, Юркевич, и многих других.
При одностороннем подходе к истории
философии как истории материализма ав¬
торы оказываются в затруднении всякий
раз, когда перед ними встают мыс¬
лители, прогрессивные как общественные
деятели, но идеалисты в философии. А та¬
ких мыслителей немало. В этих случаях
авторы «Очерков» вынуждены либо стыд¬
ливо замалчивать идеализм во взглядах
прогрессивных деятелей и ученых, либо
оправдывать их взгляды, отыскивая в них
прогрессивность и оригинальность. В та¬
ком стиле написаны все главы, посвящен¬
ные раннему периоду в развитии отечест¬
венной философии, когда, несмотря на все
старания авторов, они не в силах отыскать
материалистические идеи.
Таким же образом рассматриваются в
«Очерках» взгляды Скарины, Павлова,
Максимовича, Филомафитского, Двигубско-
го, Щуровского, Станкевича, Грановского
и многих других.
Однако и материалистическая традиция,
которая, видимо, является главным пред¬
метом рецензируемого труда, не получила
полного и глубокого раскрытия. Преемст¬
венность в развитии материализма, так же,
как и борьба философских направлений,
лишь декларирована.
Она фактически сведена к временной по¬
следовательности мыслителей, поскольку
не устанавливается никакой связи в их
воззрениях и не раскрывается конкретно то
новое, что вносят они в материалистиче¬
скую теорию сравнительно с предшествен¬
никами и современниками.
В результате этого преемственная связь
в философии по линии Ломоносов — про¬
светители— Радищев — декабристы и в об¬
щественно-политических взглядах между
просветителями, Радищевым, декабриста¬
ми, революционными демократами и на¬
родниками в «Очерках» не раскрывается.
Авторы упрощенно решают вопрос об идей¬
ных истоках ряда материалистических уче¬
ний в России и крайне нерешительно гово¬
рят о их связи с западноевропейской фило¬
софией. В «Очерках» не показано, например,
что главным теоретическим источником фи¬
лософии революционных демократов являет¬
ся диалектика Гегеля и антропологический
материализм Фейербаха. Разве авторам
не известны многочисленные указания
В.	И. Ленина на этот счет?
Решение вопроса о связи русской
философии с западноевропей¬
ской в обоих томах рецензируемого тру¬
да сводится к многочисленным оговоркам.
Давно доказаны самостоятельность и
оригинальность русской философии. Но, тем
не менее, до сих пор считается признаком
«хорошего тона» бесконечно твердить, что
русские мыслители не были послушными
школярами, слепыми подражателями, уче¬
никами и т. д. Пора бы уж понять, что
эти заклинания просто оскорбительны для
чувства нашей национальной гордости.
Главным недостатком рецензируемой ра¬
боты является схематизм. В нашей ли¬
тературе установилась вредная традиция
излагать взгляды мыслителей-материали-
стов в соответствии со схемой, данной в ра¬
боте Сталина «О диалектическом и истори¬
ческом материализме», которая стала шаб-

182
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
лоном историко-философского исследования.
Всем представителям русской материали¬
стической философии предъявляется одна
и та же анкета, а именно:	как они
отвечали на вопрос о материальности мира,
о первичности материи и вторичности со¬
знания, о познаваемости мира и т. д. Если
к тому же у мыслителя имеются хотя бы
элементы диалектики, анкета продолжает¬
ся согласно основным чертам марксист¬
ского диалектического метода. Тем самым
подлинно научное исследование подменяет¬
ся отысканием соответствующих поло¬
жений и цитат, нередко при полном игно¬
рировании контекста.
Несостоятельность подобного анкетно-
цитатного метода заключается, во-первых,
в том, что произвольно конструируется си¬
стема мыслителя и искусственно достраи¬
ваются недостающие звенья; во-вторых,
утрачивается своеобразие взглядов мысли¬
телей, ибо их оригинальный ход рассуж¬
дения и система доказательств заменяются
схемой элементарного курса марксистской
философии; и в результате конкретно-исто¬
рический подход приносится в жертву от¬
кровенной модернизации.
Схематизм, выступающий в форме ан¬
кетно-цитатного метода, распространенный
авторами «Очерков» на историю отечест¬
венной философии в целом, приводит к то¬
му, что она теряет свое движение и пре¬
вращается в ряд повторений. Оказывается,
что все материалисты в общем одинаково
отвечают на вопрос о первичности бытия,
об объективности пространства и времени,
о познаваемости мира; все они были мате¬
риалистами «снизу» и идеалистами «свер¬
ху», не понимали практику как обществен¬
но-производственную деятельность и так
далее в таком же стиле.
А между тем каждому крупному мысли¬
телю свойственно выдвижение на первый
план в качестве основных тех или иных фи¬
лософских вопросов, своеобразный характер
их решения, оригинальный образ мышления
и аргументации и другие индивидуальные
особенности. Так, например, для Ломоносо¬
ва, охватившего в своем учении многие про¬
блемы материалистической философии, глав¬
ный интерес составляли общие закономер¬
ности движения материи и ее строения
в связи с его естественнонаучными иссле¬
дованиями. Вопросы гносеологии в трудах
Ломоносова отступали иа второй план, а со¬
циология не получила сколько-нибудь за¬
метного развития. Напротив, у просветите¬
лей второй половины XVIII века в силу
ряда особенностей эпохи на первый план
выдвигаются теория познания и социология.
То же самое с некоторыми видоизменения¬
ми можно сказать и о Радищеве.
Даже у каждого из революционных де¬
мократов, в философских воззрениях кото¬
рых имеется много общего, необходимо
выделять своеобразную проблематику и
своеобразный подход к ее решению. Белин¬
ский почти не уделяет внимания философии
природы, зато детально рассматривает во¬
просы гносеологической природы искусства
и связанные с ними общие вопросы гносео¬
логии; важное значение имела для него так¬
же проблема исторической закономерности.
В философских трудах Герцена делается
крен в сторону диалектического единства
бытия и мышления и общей методологии.
Именно с этих позиций он рассматривает
вопросы истории философии, гносеологии
и социологии, а также связь философии с
естествознанием. Опираясь на теоретиче¬
ские положения Белинского и Герцена в
борьбе против различных видов идеализма,
получивших довольно широкое распростра¬
нение в России в 50-е и 60-е годы, Черны¬
шевский центр тяжести переносит на ма¬
териальное единство мира и человека. Чер¬
нышевский жил в эпоху более развитых и
усложнившихся классовых противоречий, с
чем связано осознание им партийности
идеологии и выдвижение требования кон¬
кретно-исторического подхода. Примерно
таким же образом следовало бы подхо¬
дить к рассмотрению каждого философско¬
го учения.
Общим недостатком рецензируемого
труда является и то, что, несмотря на пред¬
принятую попытку дать системати¬
ческое изложение истории оте¬
чественной философии, в .вем отсутствует
единый стержень. «Очерки» недалеко ушли
от прежних изданий типа сборников ста¬
тей, поскольку редакторы, они же и ав¬
торы многих глав, не сумели органически
связать в единое целое многочисленные
главы, которые сохраняют характер само¬
стоятельных статей. В них много повторе¬
ний и разноречий; они далеко не равноцен¬
ны по содержанию и совершенно различны
по стилю.
Главы первая и вторая (авторы В. Н.
Вернадский и О. В. Трахтенберг), посвя¬
щенные рассмотрению общественно-полити¬
ческой и философской мысли России IX—
XVII веков, представляют собой беглый и
фрагментарный очерк истории культуры в
эпоху русского средневековья. Читатель
здесь найдет перечисление различных фак¬
тов и событий, краткое описание литера¬
турных памятников, но не получит никако¬
го представления о философии в период
раннего и развитого феодализма на Руси.
В распоряжении исследователя идеоло¬
гии этого периода имеется крайне ограни¬
ченное число источников, а это означает,
что каждый из них представляет громад¬
ную ценность и требует особенно тщатель¬
ного анализа. Однако авторы указанных
глав, пересказывая содержание литератур¬
ных памятников, ни слова не говорят
о религиозно-социологической концепции
митрополита Иллариона, о норманнской тео¬
рии летописца Нестора и ее социально-по¬
литическом содержании, о философских
взглядах и научных представлениях ерети¬
ков и Максима Грека. Они проходят мимо
русской схоластики XVI—XVII веков, опус¬
кают идеологию Новгорода и уклоняются
от выяснения стихийно-материалистических
тенденций народного творчества.
Более содержательной является глава пя¬
тая (автор О. В. Трахтенберг), в которой
содержится довольно четкая характеристи¬
ка социально-экономических сдвигов, проис¬
шедших в России в первой половине XVIII
века, а также общественно-политических и

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
183
философских взглядов передовых предста¬
вителей той эпохи — Прокоповича, Твери-
тинова, Татищева, Кантемира и Посошкова.
Глава выглядела бы значительно лучше,
если бы ее автор более определенно вы¬
сказался по поводу философской позиции
Татищева и Кантемира.
Глава шестая, где речь идет о мировоз¬
зрении Ломоносова, распадается на два
неравноценных раздела. В первом из них
(автор Г. С. Васецкий) дается поверхно¬
стное и несколько хаотическое изложение
воззрений Ломоносова в целом. Второй
(автор Б. М. Кедров) насыщен богатым
фактическим материалом, дает четкое пред¬
ставление о философском учении Ломоно¬
сова и о мировом значении его естествен¬
нонаучных работ.
Такого рода структура главы привела к
ничем не оправданным, повторениям почти
по всем вопросам философии Ломоносова^.
Глава получилась чрезвычайно растянутой
также и за счет перегрузки второй ее части
многочисленными естественно-научными
сведениями из области физики и химии.
Авторы справедливо подчеркивают, что
Ломоносов был крупнейшим естествоиспы¬
тателем. Поэтому вряд ли можно считать
обоснованным их стремление рассматривать
научные открытия русского ученого в ка¬
честве производного результата его фило¬
софии. Очевидно, следовало поступить как
раз наоборот, приняв естественнонаучные
достижения за фундамент его материали¬
стических взглядов. Показав сильные сто¬
роны Ломоносова как мыслителя, авторы
сопровождают извиняющими оговорками
недостатки его мировоззрения. Так, в главе
обходится вопрос о деизме Ломоносова, о
принятии им учения о двойственности исти¬
ны, авторы явно преувеличивают «антикре¬
постнические тенденции» в его политиче¬
ских взглядах.
Крупными недостатками страдает
глава девятая (автор И. Я. Щипанов),
в которой изложены общественно-полити¬
ческие и философские взгляды русских про¬
светителей второй половины XVIII века). По
прочтении этой главы возникает много не¬
доуменных вопросов. Прежде всего, что та¬
кое просветительство вообще и русское
просветительство XVIII века! в частности?
Какова его социальная природа? Автор
дает самые разноречивые ответы по этим
вопросам. То он ссылается на ленинскую
характеристику буржуазных просветителей
XVIII и XIX веков (см. т. I, стр. 229), на¬
зывая передовых общественных деятелей,
ученых, литераторов и философов, жив¬
ших в России во второй половине XVIII ве¬
ка, идеологами нарождающейся буржуа¬
зии, поскольку они идеализировали част¬
ную собственность и «коммерческое состоя¬
ние» (т. 1, стр. 266), то говорит о том, что
они «никогда не идеализировали буржуаз¬
ных порядков» на Западе (т. 1, стр. 273),
и признает зачаточное состояние буржуаз¬
ного уклада в России, что, очевидно, сле¬
дует понимать как признание отсутствия
почвы для появления буржуазной идеоло¬
гии. Более того, на стр. 211, 217, 227, 266 и
др. доказывается, что русские просветители
выступали в защиту крепостных крестьян,
выражая их интересы и стремления. А на
стр. 223 утверждается, что просветители
это деятели, «далекие от народа и от
истинных его запросов» И, наконец, о про¬
светителе Голицыне делается замечание,
что он «думал не о народе, а о выгодах
помещиков» (стр 223) В одном случае
автор упрекает просветителей в отсутствии
революционности (см. стр. 222, 223), в дру¬
гом— оправдывает, говоря, что они «иск¬
ренне заблуждались» (стр 222)
При оценке политической позиции и со¬
циологических воззрений русских просвети¬
телей И Я. Щипанов исходит из ошибоч¬
ного положения, что идеализм во взглядах
на общественную жизнь мешал им принять
революционные методы борьбы (см.
стр. 225). Если идти по этому пути, то при¬
дется признаггь, что до появления мате¬
риалистического понимания истории вооб¬
ще не существовало революционеров. На
недопустимость такого подхода указывал
еще В. И Ленин в замечаниях на книгу
Г. В. Плеханова «Н. Г. Чернышевский»
(см «Ленинский сборник», т. XXV, стр. 231).
Не меньшие возражения вызывает раз¬
дел о философских взглядах просветите¬
лей. Расположив в логической последова¬
тельности основные вопросы философии
просветителей и опираясь на «анкетный
метод», автор оперирует произвольно
подобранным материалом из произве¬
дений различных деятелей и уче¬
ных. Если решение какого-либо вопроса
отсутствует у одного, оно берется из сочи¬
нений другого без какого-либо учета разли¬
чий во взглядах просветителей, которые
поэтому выступают в качестве некой безли¬
кой массы.
Судя по тому, что изложено в главе,
сама философская позиция просветителей
автору, повидимому, не ясна. На стр. 229
все просветители, исключая Новикова, объ¬
являются материалистами. То же читаем и
на стр. 239, где ограниченность материа¬
лизма просветителей автор усматривает в
их идеалистическом взгляде на общество.
На стр. 253 говорится об атеистических
идеях Аничкова и Десницкого. Стр. 246,
кроме того, содержит соображения о том,
что просветители отрицали божественный
первотолчок. С другой стороны, автор обна¬
руживает у просветителей деизм, признание
бога как творца, признание свободы воли
и двойственности истины (стр. 233, 237, 238,
239, 241). Чему же после этого должен ве¬
рить читатель?
Глава десятая (автор М. А. Горбунов),
посвященная Радищеву, вызывает возраже¬
ние в двух отношениях.
Во-первых, читатель не получает опреде¬
ленного ответа на вопрос о социальной
сущности воззрений мыслителя, который в
главе то объявляется дворянским револю¬
ционером, то квалифицируется как идеолог
крестьянских масс, призывавший к народ¬
ной революции.
Во-вторых, М. А. Горбунов исходит из
того, что философским взглядам Радищева
соответствуют лишь первые две книги его
трактата, и поэтому две последующие
исключаются из рассмотрения.
В результате этой операции с тракта¬

184
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
том Радищев выступает в главе как после¬
довательный материалист, а его колебания
в решении вопроса о природе человеческо¬
го сознания и даже деизм оказываются от¬
сеченными.
Главе^ одиннадцатой, о декабристах, на¬
писанной Г. И. Габовым, как и главе о про¬
светителях, свойственен схематизм, изложе¬
ние ведется здесь без какого-либо учета
различных направлений в движении декаб¬
ристов и индивидуальных различий в реше¬
нии ими философских и политических во¬
просов.
Философским и общественно-политиче¬
ским взглядам русских революционных де¬
мократов в «Очерках» посвящены 14 из
33 глав. И это вполне оправдано, так как
русская революционно-демократическая иде¬
ология имела выдающееся значение в
идейном развитии народов СССР. Этот пе¬
риод в истории русской философии изучен
лучше, чем какой-либо другой, поэтому ав¬
торы располагали всем необходимым для
ясного и глубокого его освещения.
Однако и в этих главах подлинный науч¬
ный анализ историко-философских вопро¬
сов нередко заменяется общими рассужде¬
ниями, системой цитат. Своеобразие каж¬
дого из революционных демократов утра¬
чено, различие в постановке и решении
теоретических вопросов смазано. Второсте¬
пенные вопросы занимают много места, в
то время как многие вопросы принципиаль¬
ного характера оставлены без внимания.
В главах о революционных демократах
даже не выяснено, что такое революцион¬
ный демократизм, каково его отношение к
буржуазному демократизму, просветитель¬
ству и социал-демократизму; каков харак¬
тер связи материализма и диалектики в ми¬
ровоззрении каждого из революционных
демократов; в чем смысл многократно по¬
вторяемого утверждения, что материализм
и диалектика являются теоретической ос¬
новой революционного демократизма.
Все авторы, ссылаясь на известное поло¬
жение В. И. Ленина, высказанное в статье
«Памяти Герцена», утверждают, что рево¬
люционные демократы вплотную подошли
к диалектическому материализму и остано¬
вились перед материализмом историческим.
Но никто из них не показал, что это озна¬
чает. А между тем это ленинское положе¬
ние является исходным для раскрытия сущ¬
ности революционно-демократической фило¬
софии и выяснения ее сильных и слабых
сторон. Авторы убедительно показывают
теоретические достижения революционных
демократов в области материализма, диа¬
лектики и социологии, а недостатки и сла¬
бые стороны посредством различных огово¬
рок характеризуют как случайные и внеш¬
ние отступления, органически не связанные
с общим характером их мировоззрения.
А ведь именно «остановка» перед историче¬
ским материализмом является главной при¬
чиной всех основных недостатков револю¬
ционно-демократической философии. Авто¬
рам следовало бы раскрыть и объяснить
противоречивость философии и социологии
революционных демократов, показать, как
и почему в их мировоззрении уживались
диалектика и антропологизм, ведущий к
механицизму, догадки о влиянии производ¬
ства и классовой борьбы на общественную
жизнь и идеализм в истории, революцион¬
ность и просветительство, социализм, свя¬
занный с борьбой народных масс, и вера в
особый уклад в России.
Отсутствие подобного анализа особенно
бросается в глаза в главе о Добролюбове
(автор И. Я. Щипанов) и Писареве
(автор А. Н. Маслин). Первая из них
носит описательно-эмпирический характер.
Достаточно сказаггь, что Hai 49 страницах
текста насчитывается более 100 цитат, а
если учесть раскавыченные отрывки из со¬
чинений Добролюбова, то станет ясным, что
роль автора свелась к объединению и со¬
гласованию высказываний мыслителя. Во
второй Писарев представлен как мыслитель,
ничем не отличающийся от Чернышевского
и Добролюбова. По меньшей мере странно,
что автор нашел возможным ни словом не
обмолвиться о теории реализма Писарева.
Много серьезных упущений имеется в
главах о Герцене (авторы М. Т. Иовчук и
И. Я- Щипанов), Огареве (автор Н. Г.
Тараканов) и Белинском (авторы А. Г. На-
заркин, М. Т. Иовчук и 3. В. Смирнова).
Здесь также утрачено своеобразие каждого
из основоположников революционно-демо¬
кратической идеологии в России. Не пока¬
заны отличительные черты социализма
Герцена; его либеральные иллюзии ошибоч¬
но связываются с идеализмом во взглядах
на общество (см. т. 1, стр. 448), обеднена
теория познания, а историко-философская
концепция и вовсе не рассматривается.
«Дилетантизм в науке» авторы бездоказа¬
тельно объявляют материалистическим про¬
изведением и даже утверждают, что Герцен
никогда не стоял на позициях философского
идеализма (см. т. 1, стр. 410, 425).
Огарев изображается как двойник Гер¬
цена. Вопрос о примирении Белинского с
действительностью изложен столь бегло, что
остается непонятным для непосвященного
читателя. Не рассматривается анализ Бе¬
линским гносеологической природы реали¬
стического искусства. Письмо Белинского
к Гоголю неправильно квалифицируется ка:к
программа крестьянской демократической
революции (см. т. 1, стр. 526).
Белинский был действительно крестьян¬
ским революционером и выражал идеалы
закрепощенного народа, что подтверждает¬
ся многими его высказываниями, особенно
откровенными в переписке. Но ничего по¬
хожего на программу революции в его
письме к Гоголю, не содержится. Известно,
что Белинский говорит в нем о необходимо¬
сти отменить крепостное право и телесные
наказания, а также о соблюдении хотя бы
тех законов, которые существовали тогда
в самодержавной России.
Среди глав, посвященных революцион¬
ным демократам, выгодно выделяется
глава о Чернышевском (автор В. Е. Евгра¬
фов). Хотя ей и свойственны частично не¬
которые из указанных общих недостатков,
она написана интересно, свежо и научно¬
аргументированно. Несомненно, это луч¬
ший раздел всего труда.
С большим удовлетворением надо отме¬
тить, что в «Очерках» впервые за многие

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
185
годы в особом разделе рассматривается
идеология революционного народничества
(глава двадцать шестая, автор В. А. Фо¬
мина). Справедливым и соответствующим
ленинским указаниям является отнесение
народников к революционно-демократиче¬
скому этапу освободительного движения.
Таким образом, положено начало ломки
ставшего традиционным нигилистического
отношения к революционному народниче¬
ству. Правда, и в этой главе имеются еще,
к сожалению, некоторые пережитки не¬
исторического отношения к героям «Народ¬
ной воли». Очень жаль также, что автор
слишком робко устанавливает преемствен¬
ную связь народников с эпохой 60-х годов
(Чернышевский, Герцен, Огарев).
Большим достижением рецензируемого
труда следует признать то, что в нем впер¬
вые предпринята попытка рассмотреть
основные направления общественно-полити¬
ческой и философской мысли народов
СССР. В работе над разделами по истории
философии Украины, Белоруссии, Средней
Азии и Закавказья приняли участие нацио¬
нальные философские кадры. Авторский
коллектив собрал громадный фактический
материал и большое количество источников,
многие из которых не были известны широ¬
кой общественности. Серьезное внимание
авторы уделили вопросам взаимного влия¬
ния национальных культур и, в частности,
роли русской материалистической филосо¬
фии в развитии философской мысли наро¬
дов национальных республик.
Вместе с тем нельзя не заметить, что
история общественной и философской мыс¬
ли в ряде разделов оказалась растворенной
в истории культуры вообще. В большин¬
стве глав преобладает перечень громадно¬
го количества имен, фактов и цитат, зна¬
чительная часть которых просто излишня
в историко-философском труде. Ясно, что
по недоразумению попал в «Очерки» Богдан
Хмельницкий, а также много других писате¬
лей, поэтов, ученых и общественных деяте¬
лей, которые специально не занимались фи¬
лософией, хотя, конечно, имели определен¬
ное мировоззрение. Много бездоказательных
и противоречивых суждений содержится в
разделе о философии Сковороды, о миро¬
воззрении Скарины, Низами, Навои, Руста¬
вели и других.
Ознакомление с главами, в которых речь
идет о философии национальных республик
Советского Союза, показывает большую
плодотворную работу историков философии.
Однако ее можно рассматривать лишь как
предварительную, ибо содержащийся в
«Очерках» материал требует дальнейшего
изучения и систематизации.
В заключение следует сказать, что дать
более обстоятельный разбор всех глав
«Очерков по истории философской и обще¬
ственно-политической мысли народов
СССР» в рамках одной рецензии не пред¬
ставляется возможным. В этом труде охва'
чен широкий круг проблем историко-фило¬
софской науки; изложены взгляды сотен
мыслителей. По своему объему «Очерки»
являются самым обширным из всех иссле¬
дований, изданных Институтом философии
АН СССР за последние 20 лет.
Бесспорно, что «Очерки» представляют
собой известный шаг вперед в освещении
истории отечественной философии. Как уже
было сказано, здесь впервые в системати¬
ческом виде представлено развитие фило¬
софии с древнейших времен до XX века.
В научный оборот пущено большое количе¬
ство фактических данных и документов;
впервые сделана серьезная попытка связать
развитие философской мысли с естество¬
знанием. Иными словами, «Очерки» — это
пока лучшее, что имеется в нашей литера¬
туре по истории философии народов СССР
на сегодняшний день.
Однако нельзя умолчать, что по своему
качеству этот труд далеко еще не соответ¬
ствует возросшим требованиям науки. Он
страдает схематизмом, поверхностностью, а
также большим числом ошибочных поло¬
жений и фактических погрешностей. Поэто¬
му он нуждается в основательной перера¬
ботке. Настоятельной необходимостью яв¬
ляется решительный пересмотр отношения
к источникам, приемов исследования и спо¬
собов изложения истории философской и
общественно-политической мысли. Лишь
при этом условии возможно создание до¬
бротного пособия по истории отечественной
философии.
А.	А. ГАЛАКТИОНОВ,
П. Ф. НИКАНДРОВ,
В. П. ФЕДОТОВ (Ленинград)
О некоторых недостатках в освещении истории
философской мысли азербайджанского народа
Появление двухтомного труда по исто¬
рии философской и общественно-политиче¬
ской мысли народов СССР, в общем, являет¬
ся положительным фактом, первой попыт¬
кой предложить вниманию читателей свод¬
ный обобщающий труд по истории фило¬
софской и общественно-политической мысли
народов нашей страны. Эту инициативу
нужно приветствовать, считая указанный
двухтомник лишь началом той большой,
кропотливой работы, которую нужно про¬
делать в этом направлении.
Не ставя себе задачи разбора достоинств
и недостатков двухтомника в целом, я по¬
зволю себе сделать некоторые замечания
лишь о разделах по Азербайджану.
В «Очерках» об истории философской и
общественно-политической мысли Азербай¬
джана дается немалый материал, собран¬
ный и обобщенный авторами на основе ис¬
следований философов республики. В них
солидное место, в частности, отводится
анализу мировоззрений таких выдающихся
представителей азербайджанской культуры

186
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
прошлого, какими были Низами и М. Ф.
Ахуцдов, говорится о некоторых значитель¬
ных явлениях в истории философии Азер¬
байджана.
Говоря о недостатках, которые бросаются
в глаза в разделах «Очерков», посвящен¬
ных истории философской мысли в Азербай¬
джане, следует подчеркнуть, что в разделе
по среди езековью обзор начинается с Бах-
мадьяра (XI рек). Возникает вопрос: на¬
сколько это правильно? Где же в таком слу¬
чае целая историческая полоса в области
идеологии средневекового Азербайджана?
И разве можно считать правильным, что в
разделе ни слова не говорится об исламе
как религиозной системе? Ведь общеизвест¬
но, что распространение ислама имело серь¬
езные последствия для всей последующей
истории Азербайджана, так же как и мно¬
гих других народов, которым была навяза¬
на эта религия. Как можно объяснить в
дальнейшем суть учений асасинов, иемаи-
лизма, суфизма, шиизма и др., не рассмат¬
ривая все это в связи с догмами ислама?
Проф. А. О. Маковельский является
крупным знатоком древней философии. Им
предприняты первые исследования в об¬
ласти древней философии Азербайджана.
Тем более непонятно, почему в этом
разделе «Очерков» совершенно выпали
материалы по истории азербайджанской
философии эпохи древности и раннего
средневековья. В «Очерках» не освещены
в связи с этим важные моменты в исто¬
рии философской и общественно-полити¬
ческой мысли XIII—XVIII веков, а некото¬
рые вопросы получили одностороннее осве¬
щение.
В разделе «Очерков», посвященном
XIX веку, не совсем правильно рассматри¬
вается вопрос о влиянии русской культуры
на формирование передовой философ¬
ской мысли у народов бывших на¬
циональных окраин царской России.
XIX век вошел в историю азербайджанско¬
го народа, так же как и многих других на¬
родов, как век значительного прогресса во
многих областях материальной и духовной
жизни народа, что, несомненно, отражало
объективные прогрессивные последствия
присоединения этих народов к России
В то же время необходимо учитывать, что
выдающиеся представители культуры наро¬
да) должны были, несомненно, быть подго¬
товлены к восприятию зтого влияния усло¬
виями социально-экономической и полити¬
ческой жизни народа. Вот такая подготов¬
ленность мыслителей Азербайджана к вос¬
приятию влияния передовой философской и
общественно-политической мысли, проника)-
ющей извне, недостаточно подчеркивается в
разделе «Очерков», посвященном Азербай¬
джану.
Необходимо также отметить, что в «Очер¬
ках», как и в некоторых других работах
историков, философов, литературоведов и
других представителей общественных наук,
вышедших за последние годы, все более
или менее значительные явления в обла¬
сти науки и культуры, в особенности в об¬
ласти философии, общественно-политиче¬
ской мысли и литературы Азербайджана,
рассматриваются исключительно лишь с
точки зрения влияния русской культуры.
Конечно, это влияние необходимо показать,
ибо влияние передовой русской культуры на
развитие всех областей духовной жизни
азербайджанского народа неоспоримо. Но
нельзя рассматривать вопрос о влиянии так
упрощенно, однобоко, как это делалось до
сих пор. На этом недостатке необходимо
специально акцентировать внимание, так
как он находит свое отражение не только в
«Очерках», но и в других работах наших
философов. Взять, к примеру, Ахундова.
Что говорится о нем в «Очерках»? Что
Ахундов — крупнейший деятель XIX века,
что он в совершенстве изучал языки, позна¬
комился с Мирзой Шафи, видным предста¬
вителем азербайджанской культуры первой
половины XIX века, знал передовых людей
Грузии, Армении. Но разве может быть по¬
нята такая колоритная фигура, как Ахун¬
дов, при такой беглой, схематической ха¬
рактеристике его деятельности? Где же
нужно искать истоки творчества и мировоз¬
зрения Ахундова, который представлял со¬
бой выдающееся явление в истории
философской мысли Азербайджана? Раз¬
ве будет правильно искать эти истоки
в Грузии или Армении? Конечно, отрицать
роль Тифлиса как 'административно-куль¬
турного центра Кавказа того времени, где
Ахундов долгое время жил и испытывал
определеннее влияние, нельзя, но это не
главное. Необходимо правильно объяснить
формирование философского мировоззрения
Ахундова, показав его социальные корни
в самом Азербайджане, где жили и
боролись те социальные силы, чьи интересы
он отображал в своем творчестве.
Следует также отметить, что историче¬
ские условия развития общественно-полити¬
ческой и философской мьгели в Азербайджа¬
не XIX века изложены без учета последних
достижений историков республики. Авторы,
по существу, преподносят определенную
сумму фактов, характеризующих лишь от¬
дельные стороны исторического процесса.
Нам думается, что специалисты по исто¬
рии философии Азербайджана XIX века
должны в своей работе отрешиться от по¬
добного отношения к изучению истории на¬
рода, являющейся базой и для исследовч-
ний по философии.
Необходимо вкратце остановиться и на
ряде общих недостатков, характерных как
для указанных «Очерков», так и для всей
нашей работы в области истории филосо¬
фии Азербайджана. Начнем с того, на¬
сколько правомерно само название книга —
«Очерки по истории философской и
общественно-политической мысли народов
СССР», соответствует ли оно содержанию.
На этот вопрос можно ответить отрицатель¬
но. Судя по материалам книги, это скорее
«Очерки» о мировоззрении отдельных дея¬
телей культуры народов СССР. В книге от¬
сутствует систематизированное изложение
истории философской и общественно-поли¬
тической мысли народов СССР. Этот недо¬
статок очень характерен, он отражает по¬
ложение и направление нашей работы в об¬
ласти разработки истории философии от¬
дельных народов в целом. Ведь не секрет,

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
187
чт-о историю философской и общественно-
политической мысли очень часто наши фи¬
лософы сводят к рассмотрению мировоз¬
зрений отдельных личностей, выдающихся
представителей культуры народов. От тако¬
го упрощенческого подхода к истории фило¬
софии необходимо отказаться. Надо в це¬
лом показать эволюцию философских и
политических представлений народа, борь¬
бу философских течений в различные пе¬
риоды истории и на этом общем фоне дать
характеристику воззрений наиболее выда¬
ющихся мыслителей Азербайджана. Только
в этом случае история философии переста¬
нет быть простой схемой, суммой разроз¬
ненных сведений о мировоззрениях отдель¬
ных личностей.
Авторы «Очерков», позидимому, не совсем
верно представляют себе самую задачу со¬
здания истории философии, предмет исто¬
рии философии. Разве не этим следует объ¬
яснить тот факт, что в «Очерках» нет ясно¬
го ответа на вопрос, как отражаются усло¬
вия социально-экономической жизни народа
в области философии и идеологии вообще,
каково было положение в области культуры
в тот или иной период и на фоне каких ус¬
ловий и в каких формах протекала борьба
двух направлений — материализма с идеа:-
лизмом, прогрессивного начала с реакцион¬
ным.
Очень плохо и односторонне освещается
сущность борьбы мятериашизма против иде¬
ализма. Получается такая картина: мате¬
риалисты борются против кого-то и против
чего-то. Но кем и как представлена эта
противоположная сторона, мы не знаем и
не пытаемся исследовать. Между тем без
этого невозможно понять истинный смысл
борьбы материализма против идеализма.
Разве не ясно, что полноценная история
философской и общественно-политической
мысли может получиться лишь в том слу¬
чае, если мы будем рассматривать ее на
широком фоне истории народа, на фоне той
расстановки классовых сил, которая, несо¬
мненно, находила своих идеологов в обла¬
сти философии, одних — из материалистиче¬
ского, прогрессивного лагеря, других — из
лагеря идеалистического, реакционного.
Без этого история философии остается
абстрактной схемой, под которую мы пы¬
таемся подошать сумму наших конкретных
данных о той или иной эпохе.
Хочется остановиться еще на одном важ-
Несколько замечаний
истории философии
Во втором томе «Очерков по истории фи¬
лософской и общественно-политической мыс¬
ли народов СССР», в главе 32, имеется
раздел «Общественно-политическая и фи¬
лософская мысль в Латвии».
Авторы указанного раздела должны были
дать представление о развитии обществен¬
ной мысли латышского народа и его вкладе
в общую борьбу народов СССР за свое со¬
ном вопросе—о преемственности философ¬
ских взглядов отдельных представителей
культуры народа. В «Очерках» не везде
показана связь взглядов мыслителей Азер¬
байджана с воззрениями их философских
предшественников, не говорится и о том
влиянии, которое они оказывали на людей,
появившихся после них. Но как же можно
понять сущность общественно-политиче¬
ских и философских взглядов М. Ф. Ахун¬
дова без указания на таких выдающихся
его предшественников, какими были Низа¬
ми, Физули, Бакиханов и другие! Без вы¬
яснения преемственности нельзя понять
историческую обусловленность взглядов
этих людей. Если мы признаем влияние
предшественников на Маркса, Энгельса и
других выдающихся личностей в истордаи,
то почему нельзя =того признать в отноше¬
нии Низами, Физули, Ахундова и других
мыслителей, которые также опирались на то
ценное, что они усвоили из наследия про¬
шлого, конечно, творчески развивая это на¬
следие.
За последние годы в наших работах по
философии и литературе явно недооцени¬
вается значение философского наследия на¬
родов зарубежного Востока и влияние этогс
наследия на передовых представителей
культуры азербайджанского народа. Мы
рассматриваем философские взгляды Ахун¬
дова, Бакиханова и других мыслителей вне
связи с философским наследием народов
Востока. Мы упоминаем о том, что они бы¬
ли очень образованными людьми своего
времени, но совершенно не учитываем тот
факт, что они хорошо знали историю и язы¬
ки народов Востока, произведения отдель¬
ных представителей философии Востока.
Известно, что сам Ахундов неоднократно
ссылался в своих работах на имена выдаю*
щихся философов Запада и Востока. За
последнее время почти ничего не писали
о влиянии западноевропейской философии
на развитие философской мысли в Азер¬
байджане.
Нет сомнения, что философы Азербай¬
джана, вооруженные историческим'и реше¬
ниями XX съезда КПСС, в содружестве со
специалистами других областей науки уст-*
ранят эти недостатки и внесут свой вклад в
создание полноценной истории философ¬
ской и общественно-политической мысли на¬
родов нашей страны.
А.	Н. ГУЛИЕВ (Баку)
по поводу искажений
латышского народа
циальное освобождение. К сожалению, ав¬
торы неправильно освещают процесс раз¬
вития прогрессивной мысли в Латвии.
Взгляды видных деятелей движения младо-
латышей — Кр. Валдемара, Кр. Барона,
Кронвалда — не показаны, их имена про¬
сто перечислены. Непонятно, почему не упо¬
мянуты такие видные деятели, как Аусек-
лис и А. Пумпурс, выступавшие за само¬

188
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
стоятельное развитие латышской демократи¬
ческой культуры и этим способствовавшие
развитию латышского национального сама-
сознания, боровшиеся против порабощения
латышского народа помещиками и цариз¬
мом. Авторы также совсем упустили из виду
такого крупного теоретика латышской со¬
циал-демократии, как Я. Янсон-Браун.
Хотя в предисловии сказано, что в сбор¬
нике отразится развитие только домаркси¬
стской мысли, в данной главе нашел место
и период распространения марксизма в Лат¬
вии. Это свидетельствует о несогласован¬
ности плана данной главы с планом сборни¬
ка в целом.
Авторы сравнивают (и даже противопо¬
ставляют) прогрессивного деятеля Латвии
конца XVIII и начала XIX века Гарлиба
Меркеля с Радищевым (см. стр. 829), при
этом они игнорируют факты, опровергаю¬
щие то, что они утверждают.
Процесс формирования взглядов Радище¬
ва и Меркеля совершался в/разных усло¬
виях. Нельзя оспаривать определенного
влияния идей Радищева на Меркеля, но
все же нет оснований отрицать и тот факт,
что основным идейным источником мировоз¬
зрения Меркеля были идеи французских
просветителей (в особенности Руссо) и
классиков немецкой философии конца XVIII
и начала XIX века (в особенности Фихте).
Об этом свидетельствует сам Меркель в
книге «О Германии времени Шиллера —
Г ете».
Гарлиб Меркель, немец по происхожде¬
нию, в своей книге «Латыши» открыто
выступал против помещиков, прибалтийских
немцев. Это свидетельствует, конечно, о
большой смелости Меркеля. Но он выступал
не только против прибалтийских помещиков,
но и против крепостничества вообще, как в
России, так и в Германии. Книга «Латыши»
вышла в свет в Германии, когда в России
торжествовала реакция. О революционном
характере этой книги свидетельствует тот
факт, что она была запрещена в России до
60-х годов XIX века. Хотя Меркель и не де¬
лает выводов о необходимости вооруженного
восстания, зато крестьяне после ознакомле¬
ния с его книгой могли такой вывод сде¬
лать. Нет основания утверждать, что Мер¬
кель не видел близости революции и думал,
что господствующий класс сам освободит
крестьян.
Так же, как и Радищев, Меркель высту¬
пал против крепостничества. Он писал:
«С точки зрения права... зря надеяться при¬
нудить помещиков когда-нибудь отменить
крепостничество» (Garlibs Merkelis
«Latviesi». LVI, 1953, стр. 118); «...помещи¬
ки нарочно закрывают глаза, чтобы не ви¬
деть угрожающую опасность. В надежде,
что неотвратимая буря захватит только их
потомков, они ни на пядь не хотят отсту¬
пить от позиции, занятой с такой кричащей
несправедливостью» (там же, стр. 116).
Меркель, конечно, возлагал надежды на
царя, полагая, что он может освободить
крестьян, но было бы ошибкой не видеть и
сомнений Меркеля по данному вопросу. Он
говорит, что такой поступок царя возможен,
во вместе с тем заявляет: «Кто будет иметь
эту активную человеческую любовь, необхо¬
димую для осуществления того или лучшего
проекта? Кто сожалеет об этой кровавой
беде? Помещики? Проповедуйте волку, что
ягненок в его зубах не виновен! Может
быть, царь? Разве боги Олимпа мстят за
беду земных людей? Достигнет ли голос
плачущего человечества его ушей?»
(там же, стр. 144). Меркель обращается
поэтому к философам, требуя от них, чтобы
они доказали «жадным людям, что их поль¬
за, безопасность их самих и их детей тре¬
бует человечности» (там же, стр. 146),
Меркель был защитником равноправия
народов. Он писал, что ни один народ не
обладает ничем таким, что делало бы его
избранным по отношению к другим.
Бесспорно, мировоззрение Меркеля было
ограниченным. Но, несмотря на это, он
все же внес свой вклад в дело борьбы за
освобождение народов от угнетения вообще
и в историю прогрессивной домарксистской
мысли в частности.
Нельзя согласиться также и с трактовкой
вопроса о сущности «Нового течения».
Авторы различают в «Новом течении»
уже в начале 90-х годов два направле¬
ния — революционное и реформистское,
К последнему причисляются такие деятели,
как А. Дауге, К. Каспарсон, М. Вальтер и
др.
На стр. 843 авторы пишут, что эти деяте¬
ли «проповедовали взгляды, сходные со
взглядами русских «легальных марксистов»,
и впоследствии их учение «стало идейным
источником меньшевизма». С подобной
характеристикой взглядов А. Дауге и К. Ка-
спарсона согласиться нельзя. Пролетарской
партии тогда еще не было, но оба они были
активными пропагандистами марксизма.
Однако нелепо их взгляды сравнивать с
«легальным марксизмом». Последний уже с
самого начала был буржуазно-либеральным
течением, подвергнувшим ревизии основы
марксизма, распространявшим под флагом
марксизма неокантианство. В Латвии та¬
кие же идеи, только без вывески марксизма,
распространяла газета «Маяс Виесис». Со¬
трудники же газеты «Диенас Лапа», органа
«Нового течения», в том числе А. Дауге и
особенно Каспарсон, вели борьбу против
этой газеты на страницах своего органа.
Каопарсан ведь дал, независимо от Ленина,
сходную с ленинской характеристику «ле¬
гального марксизма». Авторы главы повери¬
ли А. Дауге, который в своих воспоминани¬
ях, опубликованных в 1927 году, хотел пока¬
зать, что он не участвовал в распростране¬
нии марксизма. Однако не только А. Дауге,
но и Каспарсон были до вступления в ряды
меньшевиков пропагандистами марксизма л
вели пропаганду марксизма с более пра¬
вильных позиций, чем Э. Вейденбаум.
Нёльзя также согласиться с утвержде¬
нием авторов главы, будто пропагандируе¬
мое А. Дау1е и Каспарсоном учение было
идейным источником меньшевизма.
Нельзя отрицать, что статьи Каспарсона и
А.	Дауге в первый период их деятельности
имели большое значение в деле распростра¬
нения марксизма в Латвии. Однако позже
Каспарсон и А. Дауге стали меньшевиками

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
189
и открыто отреклись от своих взглядов. Ав¬
торы рецензируемой главы непростительно
смешивают партийную принадлежность с
партийностью философии. Г. В. Плеханов
также в первый период своей деятельности
пропагандировал марксизм, а позже стал
меньшевиком но всем известна оценка, дан¬
ная В. И. Лениным его философским рабо¬
там. Так же следует подойти к оценке дея¬
тельности Каспарсона и А. Дауге, однако
авторы главы сочли возможным утверждать,
будто их учение послужило идейным исто¬
ком меньшевизма.
Более правильную оценку их деятельности
дает П. Дауге, старый латышский социал-
демократ, большевик, современник деятель¬
ности Каспарсона и А. Дауге: «...Как из¬
вестно, Каспарсон и А. Дауге были первы¬
ми, выступавшими с определенными мар¬
ксистскими работами,—первый как диалек¬
тик,— второй как популяризатор марксист¬
ского понимания истории. В дальнейшем
развитии оба повернулись спиной к мар¬
ксизму. Оба превратились в министров бе¬
лой Латвии и стали убежденными врагами
коммунизма» («Proletariska revolucija La-
tvija», I, 1924, М., стр. 27).
Конечно, работы Каспарсона и Дауге
имеют недостатки: абстрактность изложе¬
ния, отсутствие разъяснения классовой сущ¬
ности государства, непонимание необходи¬
мости диктатуры пролетариата и др.
Недостатки подобного рода в ту эпоху «ме¬
лись и у Розиня, Стучки, не говоря уже о
Райнисе и др. Но главное заключается в
том, что они боролись против газеты «Маяс
Виесис», пропагандирующей буржуазно¬
демократическую идеологию.
Односторонней является и характеристи¬
ка революционного латышского поэта
Э. Вейденбаума. Если судить по приведен¬
ным цитатам из работ Вейденбаума, можно
подумать, что он является последователь¬
ным марксистом. Получается, будто бы он
признавал необходимость пролетарской пар¬
тии и диктатуры пролетариата как необхо¬
димых средств для построения социализма.
На стр. 845 авторы пишут, что «в статье
«Судебные законы в их историческом раз¬
витии и их философские основы» он пока¬
зал возникновение и развитие капиталисти¬
ческого государства». Но в действитель¬
ности в этой статье он исследует сущность
судебных законов и способы их применения.
Вейденбаум не говорит здесь о классовой
структуре капиталистического общества и,
следовательно, не затрагивает вопроса о
классовом характере государственных учре¬
ждений. Он даже не останавливается на
вопросе возникновения и развития государ¬
ственных учреждений вообще. Вейденбаум
разбирает и критикует различные философ¬
ские теории права. Авторы, следовательно,
пошли по пути идеализации его взглядов.
В сущности Вейденбаум не был последо¬
вательным марксистом, но это не его вина.
Его мировоззрение являлось отражением
только возникавшего тогда рабочего движе¬
ния. В характеристике мировоззрения Вей¬
денбаума авторы «Очерков» обошли молча¬
нием все те моменты, которые свидетель¬
ствуют о незрелости его взглядов. Авторы
не используют, например, воспоминания
Э. Трейманиса о Вейденбауме. Но если^оня
считали, что некоторые положения Трейма¬
ниса сомнительны, то можно было привести
характеристику Вейденбаума, данную
П. Дауге: «Вейденбаум рано умер и не
успел вырасти стойким марксистом. В его
личности биологический материализм одер¬
жал перевес над историческим материализ¬
мом. Но с Вейденбаумом, конечно, умерла
сильная революционная личность, из кото¬
рой вырос бы великий воин свободы»
(там же, стр. 27). Авторам следовало по¬
казать историческое развитие его мировоз¬
зрения и не обходить молчанием воспомина¬
ния его друзей, в том числе марксистов-
болыиевиков.
Но, с другой стороны, нельзя примирить¬
ся с концепцией авторов, назвавших на
стр. 844 Вейденбаума революционным демо¬
кратом. Авторы характеризуют на фактиче¬
ском материале Вейденбаума как мар¬
ксиста, а называют его революционным де¬
мократом, что несовместимо с законами ло¬
гики. Ведь революционный демократ не
говорит о рабочем движении и пролетар¬
ской революции. А у Вейденбаума такие
мысли имеются. На стр. 843—844 утвер¬
ждается, что Вейденбаум был знаком с ра¬
ботами русских революционных демократов
и русских естествоиспытателей-марксистов.
Получается, что эти работы (вместе с рабо¬
тами Маркса, Энгельса и Плеханова) были
единственными источниками его мировоззре¬
ния. Однако факты показывают, что он был
знаком и с прогрессивной западноевро¬
пейской литературой (работами Лассаля
и др.).
На стр. 846 имеется поэтическая фраза:
«Приветствуя грядущую революцию, Вей¬
денбаум был активным ее борцом». Но мо¬
жет ли человек, только предвидя револю¬
цию, уже в ней участвовать? Можно гово¬
рить лишь об участии в ее идейной подго¬
товке. И о какой революции идет речь?
Ведь в 90-х годах XIX века революции
не было.
Глава не соответствует своему назначе¬
нию и в том отношении, что в ней больше
Vз занимает характеристика исторического
развития экономических и политических от¬
ношений. Это скорее краткий обзор истории
Латвии XIX века, чем история философской
и социальной мысли. При этом изложение
истории Латвии носит односторонний ха¬
рактер. Авторы, указывая на противополож¬
ность интересов немецких баронов и ла¬
тышских крестьян, забывают о том, что
главной задачей, стоявшей тогда перед де¬
мократическим движением, была борьба
против царизма, как основного врага ла¬
тышского народа вообще и латышских тру¬
дящихся в частности. На стр. 842 авторы
характеризуют буржуазный национализм
как попытку доказать бессмысленность ра¬
бочего движения. Но к этому была направ¬
лена вся буржуазная идеология и политика
вообще. Авторы так и не показали, какие
именно буржуазные группировки проповедо¬
вали национализм и в чем заключалась сущ¬
ность этой пропаганды национализма.
Между тем известно, что латышская бур¬

190
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
жуазия — ее наиболее реакционная часть ■*—
в конце XIX века проповедовала примирение
с немецкими помещиками и царизмом
вообще. Другая часть выступала за само¬
стоятельность латышской культуры.
Подход авторов к анализу идеологической
борьбы абстрактен, и поэтому его нельзя
признать марксистским. Авторам необходи¬
мо было охарактеризовать как местный на¬
ционализм, так и великодержавный шови¬
низм и показать борьбу «Нового течения»
Об освещении
Главы о народничестве нельзя признать
удачными. Авторы не только не противопо¬
ставляют, но даже и не отделяют друг от
друга разные направления народничества,
хотя они и приводят высказывания
В. И. Ленина о необходимости отличать на¬
родников 60-х и 70-х годов от народников
80^х и 90-х годов. Но ведь надо различать и
внутри каждого из этих периодов разных
идеологов народничества, нельзя брать, на¬
пример, за одну скобку противника Маркса
и Энгельса анархиста Бакунина и личных
друзей основоположников научного социа¬
лизма П. Л. Лаврова и Г. А. Лопатина.
Во втором томе сборника сказывается
общее огульно отрицательное отношение
авторов к народникам, что явилось, пови-
димоМу, результатом недостаточно глубо¬
кого усвоения ленинской оценки народни¬
чества. В. И. Ленин указывал, что политиче¬
ская программа народников была рассчита¬
на на то, «чтобы поднять крестьян¬
ство на социалистическую революцию
против основ современного об¬
щества» (Соч., т. 1, стр. 246 — 247).
В статье «Памяти Герцена» В. И. Ленин
называл их героями, а в «Что делать?» он
пишет: «Но кружку корифеев, вроде Але¬
ксеева и Мышкина, Халтурина и Желябо¬
ва, доступны политические задачи в самом
действительном, в самом практическом смы¬
сле этого слова, доступны именно потому и
постольку, поскольку их горячая проповедь
встречает отклик в стихийно пробуждаю¬
щейся массе, поскольку их кипучая энергия
подхватывается и поддерживается энергией
революционного класса» (В. И. Ленин.
Соч., т. 5, стр. 416).
Авторы приводят выдержки из «Краткого
курса», относящиеся к другому этапу раз¬
вития народничества: «У народников был
ошибочный и вредный взгляд на весь ход
истории человечества. Они не знали и не по¬
нимали законов экономического и политиче¬
ского развития общества. Они были в этом
отношении совершенно отсталыми людьми»
(«История ВКП(б). Краткий курс»,
стр. 13—14),— цитируют то место в «Крат¬
ком курсе» на стр. 13, где говорится, что
народники «тормозили развитие револю¬
ционной инициативы и активности рабочего
класса и крестьянства», я с другой сторо¬
ны, приводят из второго тома сочинений
Ленина следующий отрывок: «Постанов-
к а этих вопросов (о развитии капитализма
против этих реакционных течений. Мар¬
ксистская интеллигенция боролась не толь¬
ко против царизма, великодержавного шо¬
винизма, но и против местного национализ¬
ма латышской буржуазии, за установление
демократических порядков как в России
вообще, так в Латвии в частности.
Таковы основные недостатки данного
раздела. Он нуждается в серьезном обсуж¬
дении и переработке;
Я. Р. ЦИЕЛАВС (Рига)
народничества
в России.— A. JI.) есть крупная истори¬
ческая заслуга народничества, и вполне
естественно и понятно, что народничество,
дав (какое ни на есть) решение этим зо-
просам, замяло тем самым передовое
место среди прогрессивных течений русской
общественной мысли» (В. И. Ленин. Соч.,
т. 2, стр. 483). В. И. Ленин отмечал, что
при самом своем возникновении, в своем
первоначальном виде народническая теория
«обладала достаточной стройностью — ис¬
ходя из представления об особом укладе
народной жизни, она верила в коммунисти¬
ческие инстинкты «общинного» крестьяни¬
на...» (Соч., т. 1, стр. 257).
Далее авторы называют либеральные те¬
чения в народничестве 80-х и 90-х годов ре¬
акционными, хотя в то время либералы бы*
ли прогрессивными, поскольку они стреми¬
лись к ограничению самодержавия и пре¬
вращению абсолютистской монархии в пра¬
вовое государство.
Неверно утверждение авторов, будто на¬
родники 80-х и 90-х годов «отказались от
всякой революционной борьбы с цар¬
ским правительством». Вспомним брата
В. И. Ленина — А. И. Ульянова. Народники
продолжали борьбу против царизма, но она
не носила уже того бурного характера, как
во времена Желябова и Перовской.
Даже об эсерах, хотя, по меткому выра¬
жению Г. В. Плеханова, «их социализм был
не революционен, а революционность не
социалистична» и хотя терроризм является
неправильным методом борьбы,— даже о
них нельзя сказать, будто они «отказались
от всякой революционной борьбы с царским
правительствам». Правильно характеризуя
партию правых эсеров как партию кулац¬
кую, не следует забывать, что кулаки тогда
стремились к захвату помещичьей земли и
были против помещичьего правительства*
Вспомним, что на первом этапе политики
большевиков в деревне был выдвинут ло¬
зунг: «Вместе со всем крестьянством (т. е.
и вместе с кулаками.— A. JI.) против царя
и помещиков». А левые эсеры в октябре
1917 года боролись против Временного пра¬
вительства.
Вычеркнув ссылку на Сталина, авторы по¬
вторили его утверждение, будто «народни¬
ки заставили Халтурина заняться индиви¬
дуальным террором». Достаточно обратить¬
ся к воспоминаниям соратников Халтурина,
например, шлиссельбуржца М. Р. Попова

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
191
(«Записки землевольца»), В. О. Аптекмана
(«Земля и Воля») и других его товарищей
по работе, чтобы видеть, с каким энтузиаз¬
мом Халтурин подготавливал взрыв Зим¬
него дворца; он даже спал на динамите, от¬
чего у него постоянно болела голова. До¬
статочно обратиться к фактам, чтобы уви¬
деть неправильность утверждения авторов,
будто «Халтурин резко отрицательно отно¬
сился к индивидуальному террору» и будто
его заставили им заниматься, как это утвер¬
ждают авторы, заимствуя это положение из
«Краткого курса», вопреки историческим
данным. Да и не такой был человек Хал¬
турин, чтобы его могли заставить действо¬
вать против убеждений.
В.	И. Ленин отнюдь не был тогда против¬
ником централизованной законспирирован¬
ной партийной организованности. Он писал:
«У нас так плохо знают историю револю¬
ционного движения, что называют «народо¬
вольчеством» всякую идею о боевой центра¬
лизованной организации, объявляющей ре¬
шительную войну царизму. Но та превос¬
ходная организация, которая была у рево¬
люционеров 70-х годов и которая нам
всем должна бы была служить образцом,
создана вовсе не народовольцами, а зем¬
ле в о л ь ц а м и, расколовшимися на чер-
нопередельцев и народовольцев... И только
самое грубое непонимание марксизма (или
«понимание» его в духе «струвизма») мог¬
ло породить мнение, что возникновение
массового, стихийного рабочего движения
избавляет нас от обязанности создать
такую же хорошую, какая была у земле-
вольцев, создать еще несравненно лучшую
организацию революционеров» (В. И. Л е-
н и н. Соч., т. 5, стр. 442—443).
Приписывая народникам реакционность
там, где ее в действительности не было, ав¬
торы, с другой стороны, не останавливаются
на том, что является действительно непри¬
емлемым у народников,— на их так назы¬
ваемой субъективно-социологической точке
зрения, которая, несомненно, является зна¬
чительным шагом назад сравнительно С уче¬
ниями революционных демократов, и в осо¬
бенности на их полемике с марксизмом.
Народники не понимали творческого марк¬
сизма, учитывающего особенности развития
различных стран.
Излагая теоретические взгляды народни¬
ков, авторьт только мимоходом упоминают
Н. К. Михайловского и ничего не пишут, на¬
пример, о его работе «Что такое прогресс» и
о том, что в теории так называемой русской
субъективно-социологической школы им бы¬
ли высказаны взгляды, развитые затем в
Германии Риккертом в работе «О границах
естественнонаучного образования понятий».
Между тем для всех очевидно, что в книге
по истории русской общественной мысли
нельзя обойти труды Михайловского.
Ошибки, допущенные авторами «Очер¬
ков», в значительной мере связаны с куль¬
том личности, они явились результатом за¬
мены объективного изучения действитель¬
ности истолкованием высказываний автори¬
тетов. В изложении истории общественно-
политической и философской мысли авторам
не удалось достигнуть единства.
Так как в «Очерках» об одних мыслите¬
лях писали специалисты-философы, а о дру¬
гих — историки социальных учений, получи¬
лось, что у одних мыслителей освещены
только их гносеологические и онтологиче¬
ские взгляды, а у других — только общест¬
венно-политические воззрения. О Ломоно¬
сове, например, говорится только как о на¬
турфилософе, и совершенно оставляются в
стороже его исторические воззрения (о про¬
исхождении Руси), его историко-правовые
высказывания; о Сковороде написано только
как о политическом идеологе, как будто у
него не было своей продуманной гносеоло¬
гии.
Отмечая недостатки «Очерков», нуж¬
но все же признать, что этот коллективный
труд, несомненно, в целом заслуживает по¬
ложительной оценки. Авторы его знакомят
с развитием нашей общественной мысли,
правильно подчеркивая, что изучение исто¬
рии философии народов СССР укрепляет в
советских людях чувства дружбы к другим
народам, воспитывает их в духе советско¬
го патриотизма и пролетарского интерна¬
ционализма, в духе любви и преданности
делу социализма.
А.	М. ЛАДЫЖЕНСКИЙ
Две книга об ордене иезуитов
А.	ТОНДИ. Иезуиты. Перевод с итальянского. Издательство иностранной
литературы. 1955.
Д. Е. МИХНЕВИЧ. Очерки из истории католической реакции (иезуиты).
Издательство Академии наук СССР. 1955. Изд. 2-е.
История папства изобилует страницами,
с замечательной наглядностью иллюстри¬
рующими марксистский тезис о реакцион¬
ной роли религии и церкви в ходе обще¬
ственного развития. В особенности это от¬
носится к фактам, связанным с деятельно¬
стью и идеологией ордена иезуитов. Изуче¬
ние истории и современного состояния этой
организации представляет большой инте¬
рн, йбо дзет возможность Глубже разо¬
браться во многих вопросах религиозной
идеологии и уяснить методы реакционной
деятельности католической церкви.
Рецензируемые книги весьма различны
как по своему происхождению, так и по со¬
держанию. Они и не заменяют друг друга,
каждая из них в своем роде интересна и
полезна. Можно даже сказать, что они в
какой-то мере дополняют одна» другую, так
что есть все основания рекомендовать чи¬

192
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
тателю ознакомление с обеими книгами, хо¬
тя они и написаны, казалось бы, на одну
тему.
* * *
Автор книги «Иезуиты» 1 итальянец Али-
гиеро Тонди в течение шестнадцати лет
был членом иезуитского ордена. В апреле
1952 года сн вышел из ордена и, презрев
все гонения и угрозы иезуитов, стал на
путь антицерковнсй и демократической
борьбы. За годы своего пребывания в ор¬
дене иезуитов А Тонди окончательно убе¬
дился не только в бесчестности иезуитизма,
не только в реакционной сущности папства,
но и в несостоятельности религии в целом,
в ложности самой религиозной идеологии.
Об этом он и рассказывает в своей книге
с большой искренностью и волнением, го¬
рячо и убедительно.
Интересны сообщаемые Тонди подробно¬
сти внутреннего уклада жизни иезуитского
ордена. Автор испытал на себе гнетущее,
убивающее разум и волю действие режима,
установленного в ордене — «организации,
где задыхаются все, где личность каждого
подавлена полностью» (стр. 105). Он опи¬
сывает выразительнейшие сцены надругас
тельства над личностью, систематически
практикуемого в ордене иезуитов в отноше¬
нии младших по положению с целью воспи¬
тать в них абсолютно слепое послушание,
превратить их в безотказное орудие выпол¬
нения приказов вышестоящих по ордену
начальников.
Удушливая атмосфера, царящая в ор¬
дене иезуитов, сама по себе не могла бы,
однако, привести Тонди к разочарованию в
избранном им поприще и к атеизму, как бы
тяжела она ни была для него, если бы он
видел, что внутренний режим ордена на¬
правлен к защите и пропаганде истины; он
беспрекословно подчинялся бы ему и в
дальнейшем, как подчинялся в первые дни
вступления в орден. Но за шестнадцать
лет пребывания в ордене Тонди полностью
убедился в абсолютной несостоятельности и
ложности основных философских предпосы¬
лок иезуитизма и католицизма. Именно
это прежде всего и побудило его уйти из
ордена и стать на позиции атеизма и
марксизма. Относящийся к этому вопросу
материал, приводимый в книге, заслужи¬
вает особого рассмотрения.
Еще в ранней юности Тонди занимали
философские проблемы. Он прочитал тогда
несколько марксистских книг, но не сумел
понять всю глубину их содержания. Не бу¬
дучи в состоянии разобраться в волновав¬
ших его вопросах, юноша «поддался тому
особому психологическому настроению, ир¬
рациональному в своей основе, которое
толкает человека к вере» (стр. 32). К тому
же в период его колебаний перед вступле¬
нием в орден иезуитские деятели, обраба¬
тывавшие намеченную ими жертву, сумели
1 Часть материала этой книги публико¬
валась в свое время в виде статей в перио¬
дической прессе, как об этом сообщалось в
заметке, опубликованной в журнале «Во¬
просы философии» № 1 за 1954 год.
обмануть Тонди ложными посулами. Они
усиленно внушали ему, что именно после
вступления в орден перед ним откроются
совершенно убедительные свидетельства
истинности католического вероучения. Но
тщетно пытался Тонди на протяжении все¬
го времени своего пребывания в ордене
найти такие свидетельства. Их не оказа¬
лось.
Основным вопросом, волновавшим Тонди
при вступлении ею в орден и в течение
его пребывания з кем, был вопрос о соот¬
ношении веры и разума. Вначале он счи¬
тал, что «истины» догматического вероуче¬
ния католицизма могут быть полностью
согласованы с данными равума и, более
того, могут быть обоснованы этими данны¬
ми. В рецензируемой книге приводится ма¬
териал, показывающий, как ее автор по¬
степенно убеждался б том, что догматика
католицизма, как и всякой религии, про¬
тиворечит осноеэм здравого человеческого
смысла, противоречит разуму и науке.
Многочисленные документы, исходящие
из наиболее авторитетных инстанций като¬
лической церкви, учат тому, что вера долж¬
на быть согласована с разумом и что ме¬
жду верой и разумом не может быть
расхождения. Тонди скоро увидел, что на
деле это означает не что иное, как подчи¬
нение разума и науки слепой вере, ссы¬
лающейся на «открозение». Он цитирует
ряд высказываний католических философов
и теологов, не оставляющих никаких сомне¬
ний на этот счет. «Для того,— пишет, на¬
пример, современный католический теолог
Себастьяно Тромп,— чтобы человек подчи¬
нил р.олю откровению и разум вере, тре¬
буется предварительная как субъективная,
так и объективная уверенность в истинно¬
сти факта откровения» (стр. 36). А на чем
же основана' эта уверенность? На чем осно¬
вано требование подчинения разума вере?
Тонди приводит аргумент, которым поль¬
зуются все апологеты католицизма: чело¬
веческий	разум	способен	заблуждаться,
между тем как откровение исходит от бога,
который,	конечно,	никогда	не	ошибается
(см. стр.	179) Не	ведь как	раз	положение
о том, что католическое вероучение исходит
от бога, и требует доказательства. Все
попытки церковников доказать этот тезис
представляют собой нечто совершенно несо¬
стоятельное и по своей логической струк¬
туре удивительно	убогое	и	противоре¬
чивое.
Центральное место в христианской, и в
частности католической, аргументации, от¬
носящейся к этому вопросу, занимают ссыл¬
ки на евангелие как на исторический источ¬
ник и «богооткровенный» документ. Тонди
равбирает этот аргумент церковников и
приходит к выводу о его полной несостоя¬
тельности. Ценность евангелий как истори¬
ческих источников, свидетельствующих о
событиях начала первого века нашей эры,
весьма незначительна, ибо сами они отно¬
сятся к более позднему времени и написа¬
ны пристрастными христианскими авторами,
утверждения которых должны подвергаться
объективной проверке На евангелиях, как
и на библии в целом, воздвигнута колос¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
193
сальная система схоластических построе¬
ний, долженствующих «доказать» истин¬
ность католического вероучения. А основа
этого здания — принятое на веру утвержде¬
ние о богооткровэнности библии! Тонди пы¬
тался распугать систему, найти в ней на¬
дежную точку опоры. «Часами и часами,—
пишет он,— я слушал, читал, изучал, про¬
бираясь ощупью в лабиринте схем, общих
мест, схоластических споров... Мои учителя
говорили, рассуждали, и я терпеливо сле¬
довал за ними. И в конце пути я н© обна¬
ружил ничего. Вывод был один, он и мог
быть только один: они говорили лишь для
того, чтобы говорить. И только единствен¬
ной их заботой была эта пустопорожняя
молотьба на мельнице, приводимой в дви¬
жение их леденящим, замутненным дыха¬
нием, пережевыванием до бесконечности
одних и тех же общих мест» (стр. 193).
Тонди вскрывает причины того обстоя¬
тельства, что современная католическая
философия базируется на учении Фомы
Аквинского. В качестве служанки теологии
она привязана к пустой и ветхой догме,
противоречащей истине и жизни. Она вы¬
нуждена поэтому подделывать жизнь, со¬
знательно извращать истину, запутывать
ясные вопросы в абстрактных хитросплете¬
ниях схоластики Фома Аквинский и изуро¬
дованный схоластиками Аристотель дают
католической философии наиболее подходя¬
щий материал для затемнения человеческо¬
го сознания. И уж, конечно, церковь не мо¬
жет опираться на философию, в основе
которой лежат конкретные науки, в свою
очередь, основывающиеся на данных на¬
ших органов чувств.
При всей своей формальной эрудирован¬
ности, говорит Тонди, католические бого¬
словы и философы — «типичные невежды»
(стр. 187). Они заучили некоторую сово¬
купность схоластических абстракций и
дальше этого идти не могут. О преподава¬
телях папского Грегорианского университе¬
та Тонди говорит: «Спорить с ними невоз¬
можно. Их интеллект как бы запечатан.
Они не думают, и легко заметить, что
некоторые из них не хотят думать. Другие
же — не могут» (стр. 186). Единственное,
о чем они заботятся,— это о непоколеби¬
мости католической догматики и незыбле¬
мости того общественного строя, который
этой догматикой в настоящее время освя¬
щается и поддерживается.
Поступая в иезуитский орден, Тонди на¬
деялся узнать причины общественного
неустройства и пути его устранения.
«Я узнаю, полагал я,— пишет Тонди,—
причины несчастий человечества. Больницы,
тюрьмы, нищета, семьи без крова и без
хлеба, ужасы безработицы, кровавые тайны
преступлений, жестокость эксплуатации че¬
ловека человеком не будут больше загад¬
кой для меня» (стр. 191). Действительно,
во всех этих вопросах Тонди разобрался,
но не в католицизме он нашел на них от¬
вет, а в марксизме.
Изучение марксистской философии, кото¬
рое Тонди начал по поручению своего на¬
чальства в иезуитском ордене с целью
борьбы против марксизма, открыло ему
13.	«Вопросы философии» № 6.
глаза на сущность общественных явлении
и на сущность религии и церкви в частно¬
сти. Он увидел, что католическая церковь
является в настоящее время оплотом и
идеологической опорой империализма, а в
средние века она играла ту же роль для
феодального строя. В свете марксистской
теории Тонди увидел великую всемирно-
историческую правоту революционного про¬
летариата, ведущего человечество к социа¬
лизму, увидел реакционную роль религии
и церкви.
Марксизм дал Тонди ответ и на волно¬
вавшие его вопросы общего мировоззрения
и на животрепещущие вопросы экономики
и политики сегодняшнего дня. В марксист¬
ской теории Тонди увидел «великолепное
сооружение, совершенное в целом и в част¬
ностях, учение абсолютно научное»
(стр. 297). И после долгих лет блуждания
в дебрях лживой иезуитской схоластики он
нашел свою истинную дорогу — к марксиз¬
му и коммунизму.
Есть вопросы, пс которым взгляды Тон¬
ди еще не выкристаллизовались с достаточ¬
ной четкостью как марксистские. Некоторые
его утверждения не могут не вызвать возра¬
жений. Так, например, когда он противопо¬
ставляет современному католицизму перво¬
начальное христианство и упрекает като¬
лическую церковь в том, что она отошла от
евангелия и евангельских заветов, то при¬
ходится думать, что он еще недостаточно
глубоко вник в действительную историче¬
скую сущность евангельского учения. Тонди
неправ в своих суждениях и по некоторым
специально философским вопросам, напри¬
мер, по вопросу о понятии материи: он
ошибочно включает в содержание этого по¬
нятия и психическую деятельность челове¬
ка. Но все это не меняет основного,
чрезвычайно важного и отрадного факта:
честный человек, наталкиваемый всем хо¬
дом современной политической и идеологи¬
ческой борьбы на упорные поиски истинно¬
го мировоззрения, порывает с антинаучны¬
ми, религиозно-идеалистическими взгляда¬
ми и приходит к марксизму.
Издательство иностранной литературы
сделало полезное дело, издав на русском
языке рецензируемую книгу. Следует, одна¬
ко, предъявить ему некоторые претензии
по поводу того, как подготовлено это из¬
дание.
Книга издана в сокращенном виде. Чи¬
татель, однако, остается в неведении от¬
носительно того, какие именно разделы кни¬
ги остались ему недоступными и по каким
причинам издательство не сочло нужным
опубликовать их:	ни в предисловии
Ф. Н. Олещука, ни в редакционных приме¬
чаниях (кстати сказать, весьма скудных) об
этом ничего не говорится. Не сказано так¬
же, согласован ли с автором вопрос об
издании его книги именно в таком виде,
а этот вопрос имеет серьезное значение.
Перевод сделан с литературной стороны
неплохо, но сказывается очевидное незна¬
комство переводчиков с литературой и тер*
минологией вопроса: много терминов и имен
дано в неправильной транскрипции, а не¬
которые грубо и иногда курьезно искаже¬

194
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ны Грубая ошибка (пожалуй, уже не тер¬
минологического порядка) имеется на
стр. 289. где философские направления
субъективно-идеалистического толка причи¬
сляются к лагерю объективного идеализма.
Возможно, что здесь опечатка, но факт
искажения смысла от этого не меняется.
Редакционные примечания не всегда вно¬
сят должную ясность в трактуемые вопро¬
сы. Совершенно неверная поправка к тек¬
сту Тонди дама в редакционном примеча¬
нии на стр. 291. Тонди говорит о роли
интуиции «е познании содержания таких
явлений действительности, которые по сво¬
ей природе с трудом сводимы к терминам
и выводам логического анализа, процесса
мышления, например, любовь, аффекты,
эстетическое созерцание, страдание и т. п.».
Примечание редакции к этому месту гласит
так: «Здесь Тонди. пользуясь старой тер¬
минологией, фактически говорит о чувствен¬
ной, эмоциональной ступени познания дей¬
ствительности». Эмоциональной ступени по¬
знания не существует. Чувственная ступень
позняния включает в себя наши ощущения,
восприятия и представления, а отнюдь не
чувства радости, страха, любви или нена¬
висти, означающие внутреннее отношение
познающего субъекта к тому или иному
явлению. Автора примечания ввело в за¬
блуждение двоякое значение термина «чув¬
ство:», и он просто спутал два его различ¬
ных значения.
Предисловие Ф. Н. Олещука написано,
в общем, со знанием дела, но в нем встре¬
чаются некоторые, по меньшей мере, спор¬
ные утверждения Так, например, с нашей
точки зрения, он напрасно присоединяется
(правда, с некоторыми оговорками) к той
критике католицизма с позиций первона¬
чального «евангельского» христианства, ко-
1 Приведем замеченные нами ошибки
этого рода Вместо Фомы Кемпийского пере¬
водчик упоминает какого-то Кемтшса
(стр. 166), вместо папы Дамасия у него
фигурирует Дамасо (стр. 221), вместо Ефе-
сян — Эфессцы, вместо Колоосян — Колос-
сеяне, вместо Филимона — Филомена, вме¬
сто Иакова — Иоаким (там же). Арнольд
Брешианский именуется у переводчика
не в этой, принятой у нас форме, а бук¬
вально по-итальянски — «Арнальдо из Бре¬
шии», точно так же Иоахим Флорский
стал «Джоакино ди Фиоре» (стр. 67).
Штраус превращается в Страусса
(стр. 154), и это можно было бы счесть
опечаткой, если бы не повторилось на той
же странице. Современный венгерский ар¬
хиепископ Грэе фигурирует под именем
Гроша (стр. 320 и 323), Толедский церков¬
ный собор — под названием Толетантского
(стр. 224), Халкедонский собор — Калхе-
донского (стр 220). Под именем св. Джу¬
зеппе (стр 163) надо, видимо, понимать
не кого иного, как евангельского плотника
Иосифа. И уж, конечно, никак нельзя про¬
стить ни переводчику, ни редактору, что
они приписали Монтэкю произведение под
названием «Мудрецы». Очевидно, здесь име¬
лась в виду работа друга Монтэня Пьера
Шаррона «О мудрости» («De la sagesse»).
торая имеет место у Тонди (стр. 17)
Противопоставление первоначального хри¬
стианства современному католицизму анти¬
исторично, ибо социальные корни этих двух
явлений совершенно различны. Навряд ли
следует поддерживать у Тонди имеющиеся
еще в его мировоззрении пережитки «хри¬
стианского социализма». Общий язык с ве¬
рующими трудящимися следует искать от¬
нюдь не на почве евангелий и первоначаль¬
ного христианства, а на почве злободнев¬
ных вопросов борьбы за мирное и прогрес¬
сивное развитие общества, за социализм.
Нам представляется также неверным утвер¬
ждение авторе предисловия о том, что «ор¬
ден иезуитов, совершив на протяжении сво¬
его существования массу преступлений, про¬
лиз реки крови, не выполнил, тем не менее,
поставленной перед ним задачи» (стр. 15).
Задача же эта заключалась, как правильно
сказано непосредственно перед этим, в укре¬
плении позиций католицизма и спасении его
от крушения. Нет сомнений в том. что ор¬
ден иезуитов сыграл свою роль в укрепле¬
нии позиций папства после Реформации,
как продолжает играть эту роль и сейчас.
Другое дело, что историческая позиция пап¬
ства, как и всякой церковной организации,
в силу естественного хода общественного
прогресса неминуемо обречена на> пораже¬
ние.
* * *
Вторая из рецензируемых книг принад¬
лежит советскому автору Д. Е. М и х н е-
в и ч у, на протяжении ряда лет занимаю¬
щемуся изучением истории ордена иезуи¬
тов. Она представляет собой опыт мар¬
ксистского исследования этой истории.
Как об этом сказано на титульном ли¬
сте, книга издана в научно-популярной се¬
рии Академии наук СССР. Было бы, одна¬
ко, ошибкой полагать, что в ней просто
популяризируются итоги научной работы
других авторов. Рецензируемая книга имеет
самостоятельное научное значение, а напи¬
сана она популярно и по характеру изло¬
жения доступна каждому советскому ин¬
теллигенту. Характеристика этой книги как
научно-популярной верна именно в этом
смысле.
Автор прослеживает основные этапы исто¬
рии ордена иезуитов начиная с момента его
возникновения, то есть с 1640 года, приво¬
дя обильный и в ряде случаев малоизвест¬
ный материал, подвергая этот материал
убедительному марксистскому анализу.
В одних главах он опирается на ранее опуб¬
ликованные монографии русских и иностран¬
ных авторов, в других ему приходится са¬
мостоятельно разыскивать и интерпретиро¬
вать материал, давая свое объяснение тем
или иным явлениям истории иезуитского ор¬
дена.
Историю возникновения ордена автор дает
из основе обстоятельного освещения состоя¬
ния католической церкви в период, пред¬
шествующий Реформации. Созревание капи¬
талистических отношений в недрах феодаль¬
ного общества вызвало кризис католицизма,
являвшегося на протяжении долгих сто^
летий идеологическим оплотом и важнейшей
экономической и политической силой фео¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
195
дализма. Выражением этого кризиса яви¬
лась Реформация. Церковь долго боролась
за сохранение феодальных порядков и за
собственные привилегии, она пыталась все¬
ми силами противостоять прогрессивным
общественным движениям и уничтожить
возникшую в результате Реформации бур¬
жуазную протестантскую церковь. Органи¬
зация ордена иезуитов и явилась одним
из актов католической контрреформации.
Если доминиканцы в средние века назы¬
вали себя, применяя несложный каламбур,
«псами господними» («домини канес»), то
иезуиты могли бы с полным правом имено¬
ваться папскими псами. Устав их ордена
предусматривает полное, абсолютное, сле¬
пое повиновение всему, что прикажет Вати¬
кан. «Мы обещаем,— было сказано в уста-
ве,— всегда, немедленно и беззаветно по¬
виноваться всему, что прикажут нам ны¬
нешний и будущие папы» (рец. книга,
стр. 53).
Обязанность абсолютного повиновения бе¬
рет »а себя каждый иезуит не только в
отношении папы, но и в отношении любого
из своих начальников. В ордене существует
строжайшая иерархия, и в отношениях меж¬
ду разными ее звеньями господствует по¬
длинно железная дисциплина. Иезуит, пи¬
сал основатель ордена Ишатий Лойола,
«должен смотреть на старшего, как на са¬
мого Христа, он должен повиноваться стар¬
шему, как труп, который можно перевора¬
чивать во всех направлениях, как палка,
которая повинуется всякому движению, как
шар из воска, который можно видоизменять
и растягивать во всех направлениях, как
маленькое распятие, которое можно подни¬
мать и которое можно двигать как угодно»
(стр. 54). Во имя чего же осуществляется
такое безоговорочное повиновение? Основ¬
ная задача, которую ставил перед собой
орден иезуитов на всех этапах его суще¬
ствования, заключалась и заключается во
всемерном укреплении могущества и вла¬
сти папства. Для этого иезуиты ведут шпи¬
онскую деятельность во всем мире, для это¬
го они постоянно плетут паутину интриг,
заговоров и всевозможных тайных махи¬
наций, не останавливаясь перед подлогами,
убийствами, перед самыми гнусными пре¬
ступлениями. Для этого они занимаются и
педагогической деятельностью, стремясь
воспитать из попавших в их руки детей по¬
слушные орудия церкви.
Нет такого грязного дела, от которого
отказался бы иезуит, если оно нужно «для
вящей славы божией», то есть, по суще¬
ству, для усиления папства. Аморализм
иезуитов вошел в поговорку. В рецензируе¬
мой книге приводится много материала, по¬
казывающего те софистические ухищрения,
к которым прибегают иезуиты, чтобы оправ¬
дать свой аморализм. Основная установка
иезуитской, с позволения сказать, этики
заключается в том, что «богоугодная» цель
оправдывает любые средства, поэтому все
дозволено.
Эта, по сути дела, аморальная установ¬
ка маскируется у иезуитов латинскими тер¬
минами, учено звучащими фразами, види¬
мостью «теоретического» обоснования. Кри¬
терием моральности того или иного поступ¬
ка они объявили его «пробабильиссть».
«Суть пробабилизма,— говорит автор, в
том,что при разногласии авторитетов о до¬
зволенности или недозволенности какого-
либо поступка можно избрать любое их мне¬
ние и руководствоваться только им. Больше
того: в одних условиях допустимо основы¬
ваться на одном из противоречивых мнений, в
других же — на любом ином, даже если оно
во всем противоположно первому. В зави¬
симости от разных соображений, приспособ¬
ляясь к обстоятельствам, священник мо¬
жет спокойно простить самый тяжелый про¬
ступок одному прихожанину и наложить
свирепое церковное наказание на другого,
поступившего точно так же» (стр. 134).
Многочисленные приводимые автором эти¬
ческие рассуждения иезуитских теоретиков
Бузенбаума, Тамбурмни, Лигуори, Мулле и
других чрезвычайно выразительны по своей
удивительной беспринципности и,^ можно
сказать без преувеличения, полной бессо¬
вестности. Пробабильным, или, как пере¬
водит автор, правдоподобным \ иезуиты мо¬
гут объявить любое преступление, если это
соответствует их интересам.
Принципиальный аморализм иезуиты не
только проповедуют в теории, они прово¬
дят его и на практике. Невозможно под¬
считать количество преступлений, которы¬
ми назеки опозорила себя эта организация.
Деятельность иезуитов относится не только
к далекому прошлому, но и к недавно ми¬
нувшим дням и к нашей современности.
В XVI веке они выступали застрельщика¬
ми борьбы папства против Реформации,
пытаясь остановить ход истории и спасти от¬
жившие феодальные порядки. В период пер¬
воначального капиталистического накопле¬
ния, в кровавой истории колониальных за¬
хватов иезуиты в качестве миссионеров шли
в первых рядах конквистадоров и своими
специфическими средствами помогали им
порабощать население завоевываемых
стран, истреблять миллионы людей. Да и са¬
ми иезуиты занимались в огромных мас¬
штабах спекуляцией, вымогательством, пря¬
мым грабежом. В странах Европы иезуиты
в течение XVII и XVIII веков неустанно
плели свою сеть интриг вокруг королей и
императоров с единственной целью превра¬
тить светских властителей в послушных
исполнителей папской воли. Во многих слу¬
чаях правительства даже в странах с ка¬
толическим населением принимали решения
об изгнании ордена из страны и о запре¬
щении его деятельности. В конце концов
иезуиты так скомпрометировали себя, что
папа Климент XIV был вынужден в
1773 году распустить их орден. Однако уже
в 1814 году Пий VII восстановил его и
1 Латинский эпитет «probaibills» может
быть переведен не только как «.вероятный»
или «правдоподобный», но и как «хоро¬
ший», «порядочный», «заслуживающий одо¬
брения». Нам представляется, что в тексте
рецензируемой книги, где он систематиче¬
ски переводится как «правдоподобный»,
этому термину больше соответствовал бы
смысл «допустимый» или даже прямо «за¬
служивающий одобрения».

196
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
благословил на дальнейшую деятельность
во имя процветания католической церкви,
уже переходившей в это время на позиции
полной поддержки завоевывавшей власть
буржуазии.
Иезуиты немало поработали и в России.
В главе «Преступления иезуитов против
русского народа» автор рецензируемой кни¬
ги показывает, как. упорно старались иезуи¬
ты, начиная с времен царя Ивана IV, до¬
биться подчинения Русского государства Ва¬
тикану посредством внедрения католичества
в России. Миссия Антонио Поссевино, аван¬
тюра с марионетками иезуитов — Лжеди-
митрием I и «тушинским вором»,— последо¬
вательные попытки Рейтенфельса и других
иезуитов, проникавших на Русь, добиться
каких-нибудь успехов в указанном выше на¬
правлении проваливались одна за другой !.
Были отдельные периоды, когда иезуитам
на Руси предоставлялась известная свобо¬
да действий, например, при Павле I, но в
конце концов дело кончилось тем, что в
1820 году они были окончательно изгна¬
ны из России, после чего могли осуще¬
ствлять свои интриги в нашей стране толь¬
ко нелегальным порядком.
В Советской стране иезуиты, конечно, не
прекратили, а, наоборот, пытались усилить
свою подрывную деятельность. В любой ан¬
тисоветской авантюре, которую предприни¬
мал Ватикан, основным исполнителем вы¬
ступал всегда орден иезуитов. Подготовка
ватиканских шпионов, диверсантов и мис-
сионеров-проповедников для работы в СССР
осуществляется так называемым Восточным
институтом, комиссией «Про Руссия» и та¬
инственным учреждением под названием
«Руссикум». Вс всех этих эч>агах антисовет¬
ских провокаций иезуиты играют решаю¬
щую роль.
Активную подрывную деятельность раз¬
вернули иезуиты в странах народной демо¬
кратии2. В Чехословакии, Польше, Венгрии
и других странах с католическим населе¬
нием Ватикан в годы после второй миро¬
вой войны развернул, как известно, актив¬
ную подрывную деятельность. Главную роль
в ней играли и продолжают играть иезуи¬
ты. Таким образом, общественно-политиче¬
ская роль иезуитского ордена осталась и
в наше время прежней — роль основной опо¬
ры папства и основного исполнителя наибо¬
1 Им удалось добиться своей цели толь¬
ко в Юго-Западной Руси, где в конце
XVI века была состряпана так называе¬
мая Брестская уния, подчинившая право¬
славную церкоРь в этом крае Ватикану.
В 1946 году эта уния была расторгнута.
2 Реакционная деятельность католиче¬
ской церкви в странах народной демократии
разоблачается в книге А. Тонди «Церковь
безмолвия» (1955 г.).
лее «деликатных» дея Ватикана, требую¬
щих полной неразборчивости в средствах,
особо изощренной хитрости я цепкости, осо¬
бо яростной ненависти ко всему прогрес¬
сивному и демократическому.
Все эти вопросы нашли обстоятельное и
вполне обоснованное освещение в рецен¬
зируемой книге. По некоторым из них ав¬
тору удалось найти малоизвестный матери¬
ал, представляющий большой интерес. Это
в особенности относится к главе, посвящен¬
ной иезуитским колониям в Парагвае.
В буржуазной и клерикальной литерату¬
ре имеет хождение легенда о будто бы ком¬
мунистическом характере существовавшего
в XVII — XVIII веках в Парагвае иезуит¬
ского «государства». Распространение этой
легенды дает возможность, с одной сторо¬
ны, приукрасить одну из позорнейших стра¬
ниц истории иезуитов, с другой — оклеве¬
тать идею коммунистического устройства об¬
щества. В рецензируемой книге дана дей¬
ствительная история иезуитской авантюры
в Парагвае, длившейся целых 160 лет. Ав¬
тор на конкретном материале убедительно
показывает, что на самом деле здесь име¬
ло место ярко выраженное рабовладение,—
иезуиты превратили целую народность (ин¬
дейцев гуарани) в своих рабов, эксплуа¬
тировавшихся самым беспощадным обра¬
зом.
Вопросы собственно исторические осве¬
щены в рецензируемой книге с достаточ¬
ной полнотой и на хорошем научном уров¬
не. Приходится выразить сожаление, что
современная деятельность ордена иезуитов
не нашла в книге столь же обстоятельного
освещения. Главы, относящиеся к нашему
времени и даже к XIX веку, чересчур лако¬
ничны и в какой-то мере декларативны.
Безусловно, требует еще освещения дея¬
тельность иезуитского ордена в странах на¬
родной демократии в послевоенный период.
Для исторической науки представляет не¬
малый интерес проблема взаимоотношений
иезуитского ордена с царским правитель¬
ством в XIX веке. Известно, что в сере¬
дине XIX века между царем Николаем I
и Ватиканом был заключен конкордат, а
несколько позже между папой и царем
Александром III происходили переговоры
о заключении союза для борьбы с рево¬
люционным движением. Известно также,
что и в том и в другом случае были
ближайшим образом замешаны иезуиты.
В книге об этом говорится буквально в
двух фразах. Между тем для выяснения
этих вопросов стоило бы не только собрать
все данные, имеющиеся в исторической ли¬
тературе, но и предпринять серьезные ар¬
хивные поиски.
В заключение следует отметить хороший
литературный язык, которым написана эта
интересная книга.
И. А. КРЫВЕЛЕВ

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
197
о письмах В. Г. Белинского
В.	Г. БЕЛИНСКИЙ. Избранные письма. Том первый (1829—1839). 340 стр. Том
второй (1840—1848). 532 стр. Госполитиздат. М. 1955.
«Письма больше, чем воспоминания: на
них запеклась кровь событий, это — само
прошедшее, как оно было, задержанное и
нетленное». Эти проникновенные слова Гер¬
цена вспоминаются, когда знакомишься с
вышедшим в свет двухтомником «Избран¬
ных писем» В. Г. Белинского.
«Вся жизнь моя в письмах»,— признался
однажды Белинский. И в самом деле:	в
жизни гениального русского критика, мыс¬
лителя и революционера письма имели со¬
вершенно исключительное значение. Без
знания эпистолярного наследия Белинского
невозможно изучение его творчества, миро¬
воззрения, его политической биографии.
Письма Белинского, нередко выливавшиеся,
по его выражению, в целые «диссертации»,
явились важнейшим дополнением к его пе¬
чатным трудам. Именно в письмах критик
получал возможность «договаривать» то, что
не мог высказать открыто в своих журналь¬
ных статьях. Более того, именно в своих
письмах он мог свободно и недвусмыслен¬
но, без иносказаний, не боясь «кнутобойной
цензуры», излагать свои задушевные мы¬
сли, свои революционно-демократические
идеи, «во весь голос» оценивать политиче¬
скую жизнь и литературные явления
1 Публикация писем Белинского насчиты¬
вает вековую историю. Еще в 1855 году Гер¬
цен опубликовал в «Полярной звезде»
(№ 1) знаменитое письмо В. Г. Белинского
к Н. В. Гоголю от 15 июля 1847 года. А. Н.
Пыпин, работая над своей монографией
«Белинский, его жизнь и переписка» (СПБ.
1874—1876), собрал большое число писем
великого критика (в оригиналах и копиях).
Коллекция А. Н. Пьгпина легла в основу
трехтомного собрания писем Белинского,
изданного в ЮН году под редакцией и с
примечаниями Е. А. Ляцкого. Последний до¬
полнил пьшинский фонд публикациями пи¬
сем Белинского в периодических изданиях и
в разных историко-литературных изданиях
(1855—1914). Трехтомное собрание Е. А.
Ляцкого, содержавшее более трехсот писем
Белинского, имело крупное значение для
изучения жизни и творчества великого кри¬
тика. Но в этом издании были серьезные
недостатки. Тексты некоторых ценнейших
писем печатались по цензурным соображе¬
ниям со значительными пропусками.
Е. А. Ляцкий в своей работе над трехтом¬
ником, не пользуясь архивными материала¬
ми и имея в своем распоряжении главным
образом копии писем Белинского, допустил
текстологические неточности, неправильно
расшифровал отдельные имена и фами¬
лии, даты и пр. Методологическую беспо¬
мощность, ограниченность политического
кругозора обнаружил Е. А. Ляцкий в своих
примечаниях. В течение сорока лет, отде¬
ляющих рецензируемое издание от трехтом¬
ного собрания Е. А. Лядкого, было обна-
В настоящий двухтомник включены по¬
чти все письма Белинского, имеющие исто¬
рико-литературное и биографическое зна¬
чение (1829—1848). В рецензируемое изда¬
ние вошло 235 писем Белинского (в том
первый — 62, в том второй—173 письма)2.
В состав первого тома входят письма
J829—1839 годов, относящиеся к московско¬
му, «просветительскому» периоду жизни
Белинского.
Письма Белинского 1829—1834 годов, ад¬
ресованные главным образом его родным,
в известной степени передают атмосфе¬
ру идейного брожения, характерного для
«опального» Московского университета
этих лет, свидетельствуют о росте патрио¬
тических, революционных, антикрепостни¬
ческих настроений будущего критика, наи¬
более ярко проявившихся в написанной им
драме «Дмитрий Калинин» (1830), го¬
ворят о развитии его литературных инте¬
ресов.
Первые годы журнальной деятельности
Белинского, его работа в «Телескопе» и
«Молве» (1834—1836), к сожалению, не
нашли своего отражения в его эпистоляр¬
ном наследии. До нас дошли только два
коротеньких письма этого периода, адре¬
сованных Н. А. Полевому (№№ 21 и 22).
С осени 1836 года до весны 1838 года Бе¬
линский был лишен возможности занимать¬
ся журналистикой. Вот почему письма это¬
го времени имеют для нас особое значе¬
ние: это решающие источники для изуче¬
ния философских и политических исканий
Белинского в данный период.
На трудном пути своих исканий правиль¬
ной революционной теории Белинскому
пришлось познать горечь заблуждений,
ошибок. Большую половину первого тома
составляют 13 обширных философских пи¬
сем Белинского к М. А. Бакунину (1837—
1838), носящих полемический харак¬
тер. Письма эти отражают противоречия
духовного развития критика, подпавшего на
короткий срок под влияние субъективно-
идеалистической философии, сумевшего пре¬
одолеть «бессилие субъективных мечтаний».
ружено более 50 новых писем Белинского,
большая часть которых была опубликована
в «Литературном наследстве» (тт. 55,
56, 57).
2 Среди адресатов Белинского были его
родители, жена — М. В. Белинская (уро¬
жденная М. В. Орлова), братья и сестра;
его друг и единомышленник А. И. Герцен;
знаменитые русские писатели Н. В. Гоголь,
И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский; лите¬
раторы и общественные деятели В. П. Бот¬
кин, М. А. Бакунин, Н. В. Станкевич,
Н. А. Полевой, К. С. Аксаков, П. В. Аннен¬
ков, Н. X. Кетчер, А. А. Краевский; исто¬
рики К- Д. Кавелин, П. Н. Кудрявцев (он
же литератор); актер М. С. Щепкин и др

198
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
но пришедшего временно к еще большему
заблуждению — к «насильственному прими¬
рению с действительностью».
Белинский в своих жадных поисках исти»
ны, страдая от своих собственных заблу¬
ждений, стремился отойти от них. «Тот не
любит истины, кто не хочет для нее заблу¬
ждаться и приносить ей в жертву, как Мо¬
лоху, все, чем живешь и радуешься»,— пи¬
сал он (В. Г. Белинский. Избранные
письма. Т. 1, стр. 127. ГИХЛ. 1955).
Письма Белинского к Бакунину пред¬
ставляют собой документы своеобразной
«дружбы-борьбы» критика с «жонглером
диалектики» Бакуниным, фразером и схо¬
ластом, рабски следовавшим за филосо¬
фией Фихте и затем Гегеля.
Во второй том настоящего издания вхо¬
дят письма Белинского 1840—1848 годов,
относящиеся к петербургскому, револю¬
ционно-демократическому периоду его дея¬
тельности.
Переезд великого критика в столицу
Российской империи, в город, в котором с
особой силой проявлялись классовые про¬
тиворечия тогдашней эпохи, где николаев¬
ское самодержавие выступало в своей наи¬
более грубой, обнаженной форме, немало
способствовал его отходу от «примирения
с действительностью».
Теперь наиболее частым корреспонден¬
том Белинского становится В. П. Боткин.
В своих многочисленных письмах к нему
1840—1841 годов Белинский развивает идеи
революционной борьбы с социальным гне¬
том.
«...Все общественные основания нашего
времени требуют строжайшего пересмотра
и коренной перестройки, что и будет рано
или поздно. Пора освободиться личности
человеческой, и без того несчастной, от
гнусных оков неразумной действительно¬
сти»,— писал Белинский 15 января 1841 го¬
да (т. 2, стр. 133).
Из писем Белинского ярко вырисовыва¬
ются особенности его утопического социа¬
лизма, его отличие от большинства социа-
листов-утопистов Запада с их иллюзорны¬
ми представлениями о мирном, бескровном
«преобразовании» буржуазного строя в
социалистический. Белинский был глубоко
убежден в том, что социалистическое об¬
щество не может возникнуть «само собою,
временем, без насильственных переворотов,
без крови» (т. 2, стр. 173).
Письма великого русского мыслителя и
борца свидетельствуют о все более и более
крепнущей его вере в исторический разум
народа. Патриотизм Белинского, оплодо¬
творенный идеями революционного демо¬
кратизма, выступает с огромной силой в
его переписке 40-х годов. «...Я люблю
русского человека и верю великой будущ¬
ности России...» — писал Белинский в
1847 году К. Д- Кавелину (т. 2, стр. 364).
Лейтмотивом большинства писем Белин¬
ского данного периода явилась его непри¬
миримая критика язв крепостнического
строя, проявляющихся в экономической,
политической и культурной жизни России,
его страстное стремление к освобождению
народа от крепостного ига.
В некоторых письмах Белинского 40-х
годов мы встречаем строки, проникнутые
резкой критикой реакционных сторон не¬
мецкой идеалистической философии Шел¬
линга и Гегеля и свидетельствующие о по¬
степенном переходе критика на материали¬
стические позиции.
Вся переписка Белинского, равно как и
его сочинения, является ярким свидетель¬
ством того, что великий русский мыслитель
первой половины XIX века был замечатель*
ным диалектиком домарксовой эпохи
В 40-х годах Белинский, подобно Герцену,
понимал диалектику как «алгебру револю¬
ции». Отсюда его большое внимание к про¬
блеме отрицания старого, отживающего и
замене его новым, нарождающимся. Без
«идей отрицания» «история человечества
превратилась бы в стоячее и вонючее бо¬
лото» (т. 2, стр. 120),— писал Белинский
в 1840 году Он восторженно отзывался об
исторических деятелях, которые девизом
своей жизни провозгласили отрицание, раз¬
рушение старого и борьбу за новое, пере¬
довое, прогрессивное. «Отрицание — мой
бог. В истории мои герои — разрушители
старого — Лютер, Вольтер, энциклопеди¬
сты, террористы, Байрон («Каин») и т. п.»
(т. 2, стр. 172).
Переход Белинского к материалистиче¬
ской философии, как это видно из его пи¬
сем, был обусловлен логикой развития
жизни, теснейшим образом переплетен
с эволюцией его общественно-политических
взглядов, с его революционно-демократи¬
ческими стремлениями.
Письма Белинского говорят о том, что
он, будучи еще идеалистом, с большим ува¬
жением отзывался о некоторых классиках
материализма. Так, например, в письме к
Бакунину от 1 ноября 1837 года он писал:
«Спиноза — вот еще гигант-то!.. И Италия
имела своего Спинозу» (Джордано Бру¬
но.— Л. Я.) (т. 1, стр. 97).
Став материалистом, Белинский дал
исключительно высокую оценку знаменито¬
му материалистическому трактату Герцена
«Дилетантизм в науке» (т. 2, стр. 211).
Провозглашая материалистический прин¬
цип первичности материи и вторичности
сознания, Белинский вел беспощадную
борьбу против идеализма и поповщины,
рассматривающих способность человека
мыслить как результат действия потусто¬
ронних сил, а также против вульгарных
материалистов, стремящихся к отождест¬
влению сознания с физиологическими про¬
цессами.
Как свежо и современно звучит призыв
Белинского освободить гуманитарные и
естественные науки «от призраков транс¬
цендентализма и theologie, показать гра¬
ницы ума, в которых его деятельность
плодотворна, оторвать его навсегда от все¬
го фантастического и мистического...» (т. 2,
стр. 293). Вот эти грандиозные задачи и
должен будет, предсказывает Белинский,
осуществить «основатель новой филосо¬
фии». С огромным вниманием следя за раз¬
витием зарубежной общественно-политиче¬
ской и философской мысли, изучая буржу¬
азную философию позитивизма Огюста

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
199
Конта, Белинский отвергает претензии это¬
го кумира западноевропейской и американ¬
ской буржуазии 30—40-х годов прошлого
века стать родоначальником «новой фило¬
софии». «Конт—человек замечательный; но
чтоб он был основателем новой филосо¬
фии— далеко кулику до Петрова Дня! Для
этого нужен гений, которого нет и призна¬
ков в Конте»,— писал Белинский (т. 2,
стр. 291).
Белинский порицает Конта за механисти¬
ческое сведение законов мышления к зако¬
нам физиологии: для Конта «последняя
наука, наука наук — физиология» (т. 2,
стр. 292); «Конт не видит исторического
прогресса, живой связи, проходящей жи¬
вым нервом по живому организму истории
человечества. Из этого я вижу, что область
истории закрыта для его ограниченности»
(там же). Вот почему, заключает Белин¬
ский, Конт, который «слишком узко по¬
строен для такого широкого, многообъем¬
лющего дела», как «умственная револю¬
ция» (т. 2, сгр. 293), не способен ее совер¬
шить, не призван стать ее «зиждителем».
В этом замечательном письме Белинского
чувствуется его страстное ожидание «ум¬
ственной революции», которую суждено
будет совершить «призванному»
(там же).
Гениальный русский социолог 40-х го¬
дов прошлого века обнаружил живой ин¬
терес к тем идеям Маркса и Энгельса, с
которыми ему пришлось знакомиться (см.,
например, письмо Боткину от 6 февраля
1843 года, т. 2, стр. 212, известное письмо
Герцену от 26 января 1845 года, т. 2,
стр. 259).
В письмах Белинского читатель найдет
немало ярких, бичующих строк, направ¬
ленных в адрес апологетов «самодержавия,
православия и народности», славянофи¬
лов — «восторженных патриотов, выезжаю¬
щих вечно на междометиях или на квасу
да каше», а также дворянско-буржуазных
«западников» — безродных космополитов;
последних критик с гневом и презре¬
нием именовал: «Спокойные скептики, аб¬
страктные человеки, беспачпортные бро¬
дяги в человечестве» (см. письмо к
К. Д. Кавелину от 22 ноября 1847 года,
т. 2, стр. 364).
Ведя неустанную борьбу с самодержав¬
но-крепостническим строем, Белинский был
в то же время непримиримым врагом капи¬
тализма и буржуазии. «Горе государ¬
ству,— писал он Боткину в декабре
1847 года,— которое в руках капиталистов.
Это люди без патриотизма, без всякой
возвышенности в чувствах. Для них война
или мир значат только возвышение или
упадок фондов — далее этого они ничего
не .видят» (т. 2, стр. 373—374).
Вместе с тем Белинский, обладающий
чутьем «гениального социолога» (Плеха¬
нов), первый в России дал глубокую ха¬
рактеристику исторической роли буржуа¬
зии в развитии человечества (см. т. 2,
стр. 376, 389).
Белинский, будучи родоначальником ре¬
волюционно-демократической эстетики и
историко-литературной науки в России,
огромное внимание уделил в своей пере¬
писке этим проблемам.
В письмах 1841-—1848 годов он пропаган¬
дирует свою знаменитую «историческую и
социальную точку зрения» на литературу
и искусство, бичует ложную теорию «ис¬
кусства для искусства», характеризует
творчество писателей — русских и зарубеж¬
ных.
Огромное место в этих письмах Белин¬
ского занимают Пушкин, Лермонтов и гла¬
ва «натуральной школы» Гоголь.
В письмах Белинского содержатся инте¬
ресные высказывания о творчестве Держа¬
вина, Крылова, Грибоедова, Лажечникова,
Кольцова, Баратынского, Майкова и дру¬
гих русских поэтов и писателей. Будучи
идейным вождем, организатором и тео¬
ретиком «натуральной школы», в состав
которой входили Некрасов, Тургенев, Гер¬
цен, Гончаров, Достоевский, Григорович и
другие, Белинский в своих письмах
дал глубокую оценку их первых произве¬
дений, безошибочно предсказав крупную
роль, которую сыграют эти писатели в
развитии русской реалистической литера¬
туры.
Будучи замечательным знатоком исто¬
рии всемирной культуры и следя с огром¬
ным вниманием за развитием современной
ему зарубежной литературы и искусства,
Белинский в своих письмах охарактеризо¬
вал творчество Гомера, Софокла, Шекспи¬
ра, Вольтера, Гёте, Шиллера, Байрона,
Гейне, Купера, Диккенса, Беранже, Жорж
Санд, Виньи, Жан-Поля Рихтера, Гофмана
и других выдающихся писателей.
«Умру на журнале и в гроб велю поло¬
жить под голову книжку «Отечественных
записок». Я литератор — говорю это с бо¬
лезненным и вместе радостным и гордым
убеждением. Литературе расейской моя
жизнь и моя кровь»,— писал 14 марта
1840 года Белинский Боткину (т. 2, стр. 56).
В этих словах весь Белинский с его пла¬
менной верой в особое предназначение
великой русской литературы, искусства,
литературной критики, в которых выра¬
жается «интеллектуальное сознание обще¬
ства» (В. Г. Белинский. Полн. собр.
соч., Т. VI, стр. 272. Изд. АН СССР. 1954),
с его глубочайшей убеждённостью в благо¬
творной роли передового журнала в борь¬
бе с самодержавием и крепостничеством.
«Журналистика в наше время все: и Пуш¬
кин, и Гёте, и сам Гегель были журнали¬
сты. Журнал стоит кафедры»,— писал Бе¬
линский Боткину в 1840 году (т. 2,
стр. 25).
Письма Белинского дают богатейший
материал для изучения истории русской
журналистки 30—40-х годов. Сочинения и
письма Белинского свидетельствуют о том,
что именно он (до Чернышевского) явился
основоположником истории русской крити¬
ки и журналистики.
Известно, что подлинник письма Белин¬
ского к Гоголю (1847)—этого гениального
документа русского революционного демо¬
кратизма — не сохранился. В настоящем
двухтомнике это письмо публикуется по
наиболее достоверному тексту, напечатан¬

200
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ному в «Литературном наследстве» (т. 56.
стр. 571—581).
Размеры журнальной рецензии не дают
возможности раскрыть огромное богатстве
содержания писем Белинского.
К числу значительных достоинств перво¬
го советского издания «Избранных писем
В.	Г. Белинского», выгодно отличающих его
от трехтомного собрания под редакцией
Е. А. Ляцкого (1914), относится прежде
всего то, что в настоящем издании уточне¬
ны тексты, а также даты ряда писем; зна¬
чительная часть писем публикуется по под¬
линникам (а в случае отсутствия таковых—
по копиям, сделанным в свое время
А.	Н. Пыпиным). В рецензируемый двух¬
томник включены многие письма Белин¬
ского, найденные в 1914—1954 годах и от¬
сутствовавшие в издании Е. А. Ляцкого.
Обширное и содержательное предисловие
М. Я. Полякова «Белинский и его письма»
(т. 1, стр. V—XL) дает читателю пред¬
ставление о мировоззрении, политических
и литературно-эстетических взглядах вели¬
кого критика, об основных вехах его жиз¬
ни, характеризует его эпистолярное насле¬
дие.
Несомненную помощь читателю окажут
дельные примечания и аннотированный
именной указатель.
Подготовителями — покойным Н. И. Мор-
довченко и М. Я. Поляковым — была про¬
ведена большая и ценная текстологическая
работа над письмами Белинского. Научный
аппарат двухтомника свидетельствует о
вдумчивой и тщательной работе коммента¬
торов.
Но это ценное издание не свободно от
некоторых недочетов.
Обращает на себя внимание невключение
в настоящий двухтомник двух широко из¬
вестных писем Белинского: к его родствен¬
нику и другу Д. П. Иванову от 7 августа
1837 года и П. В. Анненкову от начала
декабря 1847 года (В. Г. Белинский.
Письма. Редакция и примечания Е. А. Ляц¬
кого. Т. I. СПБ. 1914, стр. 83—101; т. III,
стр. 313—321).
Составители мотивировали невключение
этих писем тем, что они, мол, требуют
«обширного и специального комментария
ввиду особой сложности и противоречиво¬
сти их содержания», а также тем, что
«основные »х мотивы нашли отражение в
ряде других писем» («От редакции». Т. 1,
стр. 285)>.
Игнорирование указанных писем Белин¬
ского, на наш взгляд, является упущением
составителя двухтомника; мотивировка
же, поясняющая, почему именно редак¬
ция не сочла нужным включить эти письма
в двухтомник, явно несостоятельна.
Письмо Белинского к Д. П. Иванову от
7 августа 1837 года дает яркое представле¬
ние о наметившемся к этому времени пере¬
ходе критика к «насильственному примире¬
нию с действительностью». Это письмо, как
указывалось выше, является важнейшим
источником для изучения начального этапа
«примирительной» тенденции Белинского.
Вместе с тем в этом письме мы встретим
и прогрессивные мысли Белинского. Доста¬
точно указать на поражающую своей глу¬
биной уничтожающую критику школярской,
догматической, узкой «учености вагне¬
ровской» (по имени Вагнера — одного из
героев «Фауста» Гёте.— Л. Я.), «для кото¬
рой доступна буква, а не смысл, которая
любит книгу для книги, а не как средство
для знания, которая сто раз переписывает
одну и ту же тетрадь только для удоволь¬
ствия переписывать, а не по необходимости
для знания, словом, ученость, или, лучше
сказать, ученичество или детей, или
дураков» (В. Г. Белинс кий. Письма.
Т. I, стр. 86. 1914). Это противопоставление
догматического, «вагнеровского» «учениче
ства» творческой, «фаустовской» науке про¬
звучит с огромной силой в позднейших
статьях Белинского 40-х годов, а также в
некоторых произведениях Герцена.
Что касается письма к П. В. Анненкову
от начала декабря 1847 года, то сам Бе¬
линский считал его «интересным по его
содержанию», указывая, что оно представ¬
ляет собой изложение «необыкновенно ин¬
тересных русских новостей» (В. Г. Б е-
л и не кий. Письма. Т. III, стр. 313—314.
1914). И действительно, в этом письме, в
котором Белинский красочно рассказывает
о попытке «решения» крестьянского вопро¬
са, предпринятой в 1847 году Николаем I и
верхушкой российского дворянства, чув¬
ствуется дыхание крестьянских восстаний:
«Крестьяне сильно возбуждены, спят и ви¬
дят освобождение». «Когда масса спит,
делайте, что хотите, все будет по-вашему;
но когда она проснется — не дремлите
сами, а то быть худу...» — добавляет
угрожающе Белинский в адрес напуга-нных
крепостников. «Видно по всему, что пат-
риархально-сонный быт весь изжит, и
надо взять иную дорогу» (там же, схр.
316 — 317).
Огромный интерес представляет меткая
характеристика, данная Белинским буржу¬
азному либерализму, как социально-полити¬
ческому явлению, в лице либерала С. А.
Маслова, основателя «Земледельческой га*
зеты», автора одного из проектов «освобо¬
ждения» крестьян. «Вы имеете понятие о
Маслове,— писал Белинский.— Это чело¬
век неглупый, даже очень неглупый, но пу¬
стой и ничтожный, болтун на все руки,
либерал на словах, и ничто на деле»
(там же, стр. 314).
Эта характеристика Белинского как бы
предвосхищает знаменитое определение
буржуазного либерализма, данное впослед¬
ствии Н. Г. Чернышевским, определение, с
которым, как известно, полностью солида¬
ризировался В. И. Ленин (см., например.
Н. Г. Чернышевский. Полн. собр.
соч. Т. XIII, стр. 106; В. И. Ленин. Соч.
Т. 1, стр. 263 — 264).
В этом письме Белинского читатель
встретит и некоторые мысли и суждения
критика, противоречивые по своему содер¬
жанию, ошибочные. Так, например, Белин¬
ский не совсем правильно представляет
роль Николая I в указанных попытках
«освобождения» крестьян; ошибочны оцен¬
ки Белинского, относящиеся к Т. Г. Шев¬
ченко. Вообще следует признать, что в це¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
201
лом Белинский в силу ряда причин (в от¬
личие от Чернышевского и Добролюбова)
недооценил творчество и личность велико¬
го украинского народного поэта и рево¬
люционного демократа.
Противоречивые, ошибочные суждения
Белинского, имевшие место в этих двух
письмах, обусловили, повидимому, реше¬
ние составителей не включать их в двух¬
томник. На наш взгляд, это неправиль¬
ное решение есть не что иное, как прояв¬
ление тех лакировочных тенденций, приме¬
нение которых как в практике, так и в
области теории противоречит духу марксиз-
ма-ленинизма.
В содержательном предисловии М. Я-
Полякова встречаются отдельные спорные
положения, неточности.
Нам представляется, что автор несколь¬
ко преувеличил значение так называемого
«Литературного общества 11-го нумера» на
формирование мировоззрения юного Белин¬
ского (ом. т. 1, стр. XII—XIII) ].
М. Я. Поляков пишет: «Письма к Коль-
1 Судя по вполне конкретным данным,
имеющимся в письме Белинского к его
родственникам Ивановым от 13 января
1831 года (т. 1, стр. 16), этот литературный
кружок, состоящий из шести казеннокошт¬
ных студентов, существовал не более семи
недель, повидимому, в течение октября —
ноября 1830 года. Вряд ли было бы правиль¬
но тако*й малочисленный кружок студентов
«11-го нумера», распавшийся сам собой,
рассматривать как некую организацию, в
которой «формировались взгляды юного
Белинского на жизнь, науку и литературу»
(см. т. 1, стр. XIII). Эта несколько преуве¬
личенная оценка деятельности «Литератур¬
ного общества 11-го нумера» нашла отра¬
жение в интересных в целом исследованиях
М. Я. Полякова — «Белинский в Москве»
(1829—1838). М. 1948; «Студенческие годы
Белинского»; «Литературное наследство».
Т. 56, стр. 303—436. М. 1950, а также в
«Истории Москвы». Т. III, стр. 13, 407, 418,
420, 429, 536—537. М. 1954. См. аргумен¬
тированные возражения В. С. Нечаевой в
ее исследований «Белинский. Учение в Уни¬
верситете и работа в «Телескопе» и «Мол¬
ве», стр 109—113, 435—436. Изд. АН
СССР. М. 1954.
пову, Герцену, Огареву, собранные вместе,
дают живую и волнующую картину патрио¬
тического и революционного отношения Бе¬
линского к великим русским писателям»
(стр. VIII) Возникает вопрос: как можно
«собрать вместе» письма Белин¬
ского к Кольцову и Огареву, которые, к
сожалению, полностью утрачены, да
еще создавать по ним «волнующую кар¬
тину»?
Нельзя согласиться с утверждением
М. Я. Полякова, что журналы «Репертуар
и Пантеон» и «Финский вестник» «в боль¬
шей или меньшей мере пропагандируют
идеи Белинского и Герцена (т. I,
стр. XXIV). Эти журналы не являлись про¬
водниками революционно-демократических
идей.
Белинский умер не 24 мая 1848 года, как
неточно указывается в «Предисловии»
(т. 1, стр. XL), а 26 мая (7 июня 1848 го¬
да).
Укажем на вкравшуюся в «Предисловие»
грубую опечатку, искажающую смысл ци¬
таты из известного письма Белинского к
В.	П. Боткину от 17 февраля 1847 года, ци¬
тированного нами выше: «В нем (Конте. —
J1. Я.) нет той понятности (?!), которая
необходима всему творческому...» (т.	1,
стр. XXXVI). Следует читать: «В нем нет
той полетистости, которая необходи¬
ма всему творческому...» (т. 2, стр. 291).
В неточной транскрипции дана в «Преди-
словии» фамилия поэта И. Клюшникова —
«И. Ключников» (т. 1, стр. XXVII). Отме¬
тим, что указанные опечатки нигде не ого¬
ворены; вообще списка опечаток в настоя¬
щем издании не имеется.
Жаль, что в рецензируемом издании
отсутствует краткий обзор предшествую¬
щих публикаций эпистолярного наследия
В.	Г. Белинского.
Указанные нами недостатки научного
аппарата данного двухтомника носят част¬
ный характер, и они не могут поколебать
нашего весьма положительного мнения о
большой и ценной работе, проделанной
подготовителями и комментаторами этого
замечательного двухтомника — первого со¬
ветского издания писем великого русского
мыслителя, критика и революционера
В.	Г. Белинского.
Л. Е. ЯКОБСОН
Интересная книга по теории познания
Maurice Cornforth «Dialectical
Materialism. An Introductory Cource». Volu¬
me III. The Theory of Knowledge, 240 p.
London. 1954 (Copyright New York, 1955, by
International Publishers C°). (Морис
Корнфорт «Диалектический материа¬
лизм. Вводный курс». Том III. Теория по¬
знания. 240 стр. Лондон. 1954. (Переиздано
з Нью-Йорке в 1955 году.)
Излюбленным тезисом многих современ¬
ный буржуазных философов, в частности
позитивистов и семантиков, является утвер¬
ждение, будто каждой нации свойствен
особый склад мышления и что характер фи
лософии всецело обусловлен структурой
языка данного народа. В докладе, пред¬
ставленном на второй конференции по об
щей семантике, Э. Глин, например, опреде¬
ляет французов как картезианцев, англи¬
чан и американцев — как прагматистов и
эмпириков. «Е. Т. С.», Spring, 1954, v. XI,
№ 3). «Философское мышление,—утверждает
Рудольф Экстейн,— зависит от "логической

202
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
структуры языка» («Psychological Review»,
Lancaster Ра, 1942, v. 49, Mb 2). Он уверяет,
что Немецкие идеалистические философские
системы появились благодаря немецкому
языку и не могли быть созданы на англий¬
ском языке; корни же прагматисТской фи¬
лософии он усматривает в особой природе
английского языка. Аналогичная мысль
высказана и в статье Флю «Философия и
язык» (см. «The Philosophical Quarterly» St.
Andrews, 1955, v. 5, № 18) и в работах Дру¬
гих неопозитивистов.
Цель таких высказываний — представить
диалектический материализм как специфи¬
чески русскую философию, чуждую духу и
«строю языка» других народов, в частноспи
англо-американских народов. Об этом
недвусмысленно говорит книга известного
американского экономиста и семантика
Стюарта Чейза «Могущество слов».
Чейз пытается доказать, что китайцам
чуждо понимание работ Аристотеля, Канта,
так как мышление китайцев подчиняется-де
особой, специфичной для них логике. На
этом основании он заключает:	«Русский
язык является индо-европейским языком, и
двухсторонний (two-sided) выбор с готов¬
ностью принимается говорящими на рус¬
ском языке. Этот выбор был принят также
лидерами современных китайских комму¬
нистов, ибо они ездили в Москву, чтобы
инструктироваться и учиться русскому язы¬
ку. Но 400 миллионов китайцев не были в
Москве и не изучали русский язык или ка-
кой-нибудь иной индо-европейский язык...
Во всяком случае языковые барьеры про¬
тив марксизма являются трудно преодоли¬
мыми» («St. Chase «Power of Words»
New York, 1954, p. 106—107).
Чейз, как и Экстейн и Глин, попросту вы¬
дает желаемое за действительность. Луч¬
шим опровержением их домыслов является
победоносное распространение марксистско-
ленинского мировоззрения среди народов
всего земного шара. Ярким свидетельством
повсеместного стремления к изучению и
овладению марксистской философией слу¬
жит издание учебных пособий по диалекти¬
ческому и историческому материализму во
многих капиталистических странах; среди
.этих книг привлекает внимание работа Мо¬
риса Корнфорта по теории познания диа¬
лектического материализма.
Книга представляет собой третью часть
написанного Корнфортом учебного курса по
диалектическому материализму. Она при¬
звана помочь английскому читателю в
овладении теорией познания марксистско-
ленинской философии. Круг читателей, для
которых она предназначена, обусловливает
некоторые ее специфические особенности.
Прежде всего книга Корнфорта несколько
отличается от других работ по теории по¬
знания диалектического материализма сво¬
ей проблематикой, главное внимание в ней
уделено возникновению и развитию познава¬
тельной деятельности человека и ее роли в
общественном развитии. В соответствии с
этим Корнфорт показывает генезис позна¬
ния человека начиная с ощущения, роль
общественной деятельности в развитии
психики человека, образование классовой
Идеологии, возникновение науки как формы
общественного сознания, роль революцион¬
ной практики в познании и т. д. Наряду с
основными вопросами теории познания
Корнфорт рассматривает вопросы об обще-
ственном труде и общественном сознании, о
науке и ее отношении к социальному строю,
о необходимости И свободе в человеческой
практике, о свободе личности И свободе в
обществе, о морали и т. д. Такой подход
оправдан стремлением показать читателю
капиталистических стран тесную связь по¬
ложений теории познания диалектического
материализма с жизнью, показать, что они
дают ключ к правильному, научному пони¬
манию социальных закономерностей.
Связь теории познания с практикой, с
насущными задачами социалистического
движения является характерной чертой ра¬
боты Корнфорта, которая отличается яс¬
ностью языка, доходчивостью изложения.
Иллюстративный материал книги большей
частью взят из повседневной практической
жизни. Убеждая читателя в истинности тео¬
рии познания диалектического материализ¬
ма, Корнфорт опирается на данные есте¬
ствознания.
Книга Корнфорта состоит из трех разде¬
лов: «Природа и возникновение сознания»,
«Развитие идей», «Истина и свобода».
В первом из них рассматривается взаимо¬
отношение материи и сознания (тела и ду¬
ха), показывается первичность материи и
вторичность сознания, дается марксист¬
ский анализ проблем мышления, языка и
логики. Для того, чтобы читателю, впервые
знакомящемуся с диалектическим материа¬
лизмом, было лете усвоить его положения,
например, о зависимости сознания от мате¬
рии, Корнфорт прибегает к простым приме¬
рам. Приводим один из них. «...Если вам
скажут: «вы имеете первоклассное сознание»
(«mind»), или «у вас непросвещенное
сознание», или «вы должны развить свое со¬
знание», все это рассматривается как заме¬
чания, относящиеся к некоторым вашим
обычным действиям. Если вы умерли, или
получили ушиб головы, или же деятель¬
ность вашего мозга нарушена каким-нибудь
другим путем, то эти замечания о вашем
сознании теряют смысл, так как деятель¬
ность, к которой они относятся, больше
невозможна в .связи с тем, что средства ее
осуществления уничтожены» (стр. 13—14).
«Сознание есть продукт материи»,— заклю¬
чает Корнфорт.
Появление сознания связано с эволюцией
центральной нервной системы у животных.
Ссылаясь на Ленина (Соч. Т. 1, стр. 127),
Корнфорт отмечает, что для правильного
понимания характера и происхождения
психических процессов необходимо изучение
материального субстрата психических явле¬
ний — нервных процессов. В этой связи
Корнфорт останавливается на учении Пав¬
лова о высшей нервной деятельности; он
раскрывает смысл таких понятий, как ус¬
ловный рефлекс, первая и вторая сигналь¬
ные системы и т. д., и их значение для ма¬
териалистической теории познания. Корн¬
форт правильно показывает неразрывную
связь между первой и второй сигнальными
системами:	«Вторая	сигнальная система

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
203
(речь)! возникает и функционирует только
в неразрывной связи с первой, из которой
она развилась и от которой она не может
быть отделена ни при каких обстоятель¬
ствах. Две сигнальные системы в человече¬
ском мозгу находятся в постоянном взаимо¬
действии» (стр. 25).
Первая сигнальная система, чувственное
познание у человека отличается от первой
сигнальной системы высших животных. Ведь
известно, что чувство общественного чело¬
века пронизано его мышлением. Обраще¬
ние к учению Павлова о высшей нервной
деятельности не только делает убедитель¬
ными и вескими аргументы, приводимые
Корнфортом в обоснование теории познания
диалектического материализма, но благо¬
даря этому английский читатель знакомит¬
ся также с материалистическим учением
великого русского физиолога.
Как в первой части книги, так и в по¬
следней автор показывает различие между
чувственным и логическим познанием у че¬
ловека. К сожалению, автор иногда избе¬
гает четких формулировок о том, что между
чувственным и логическим познанием име¬
ются определенные количественные и каче¬
ственные различия. Количественные разли¬
чия между ними в том, что с помощью ло¬
гического мышления человек познает гораз¬
до больше предметов и явлений и в одном
и том же предмете раскрывает намного
больше свойств, чем с помощью чувственно¬
го познания. Качественное отличие логиче¬
ского познания от чувственного в том, что
с помощью чувственного познания человек
познает внешние свойства предмета, явле¬
ния, а с помощью логического мышления он
раскрывает внутреннюю природу предмета,
его сущность, необходимые связи и опосред¬
ствования, закономерности его развития.
Корнфорт весьма убедительно показывает
читателю, что материальная действитель¬
ность первична, а ее отражение в психике
вторично, производно. Свою мысль он по¬
ясняет следующим простым примером:
«Когда предметы отражаются в зеркале, то
ми само их существование, ни характерные
их особенности не зависят от того, отра¬
жает ли эти предметы зеркало; с другой
стороны, отражение в зеркале зависит от
того, что перед ним поставлено, и в зеркале
не отражается ничего такого, что не вос¬
производило бы так или иначе характерных
особенностей того, что поставлено перед
зеркалом» (стр. 32).
Целью первых двух глав книги является
разъяснение читателям ленинского положе¬
ния, приведенного автором в качестве вы¬
вода:	«Материалистическое	устранение
«дуализма духа и тела» (то есть материа¬
листический монизм) состоит в том, что дух
не существует независимо от тела, что дух
есть вторичное, функция мозга, отражение
внешнего мира» (В. И. JT е н и н. Соч. Т. 14,
стр. 78). Для полного пояснения читателю
отношения мышления к бытию Корнфорт
приводит мысль Ленина о том, что проти¬
воположность материи и сознания имеет
абсолютное значение только в пределах
основного гносеологического вопроса: что
признать первичным и чтб — вторичным.
Способность мышления и речи, продол¬
жает автор, у человека обусловлена обще¬
ственным трудом, который является не¬
отъемлемым свойством людей в человечен
ском обществе. Только благодаря общест¬
венному труду человек выделился из цар¬
ства животных: «Эволюция человека не яв¬
ляется биологической. Что развивает чело-
века, так это его социальная организация,
его техника, его культура и познание, его
сознательное господство над самим собою и
внешним миром» (стр. 42).
Автор уделяет особое внимание, хотя и в
крайне сжатой форме, освещению процесса
отражения от восприятия до идей. Мышле¬
ние возникает на основе восприятий. Чело¬
век отличается от животных не только спо¬
собностью мышления, но и характером
своих восприятий. Как мышление, так и
восприятие у людей являются продуктом со¬
циальной среды, обусловлены обществен¬
ным трудом. Повседневная практика лю¬
дей, повседневная жизнь показывает, что
разница в навыках, в общественном поло¬
жении и образе жизни людей определяет
разницу в восприятии ими предметов. Так,
восприятие сложной машины квалифициро¬
ванным инженером отличается от восприя¬
тия ее человеком, незнакомым с такой
машиной, хотя их органы чувств мо¬
гут быть возбуждены одним и тем же
способом.
Язык, как указывает автор, будучи
средством передачи мыслей людьми, нахо¬
дится в единстве с мышлением. Наши мыс¬
ли возникают на основе языковых терминов
и фраз, формируются с их помощью. «Идеи
без языка,— пишет Корнфорт,— так же
не существуют, как и дух без тела»
(стр. 57). Но единство языка и мышления
подчеркивает автор, вовсе не означает их
тождества. Как отрыв языка от мышления,
так и их отождествление ведет к идеализму.
Для пояснения своей мысли Корнфорт при¬
водит следующий пример. Английское слово
«red» и французское слово «rouge» выража¬
ют одну и ту же идею об определенном цве¬
те. «Итак,— заключает автор,— идею нельзя
отождествлять с каким-нибудь из этих слов»
(стр. 58). К сказанному следует добавить,
что одно и то же понятие можно выразить
разными словами также и на одном и том
же языке. Понятие «труд» в английском
языке можно выразить словами «work»,
«labour» и другими. Вместе с тем одно и то
же слово может выражать разные понятия.
Словом «work» выражаются понятия
«труд», «произведение» и многие другие.
Приведенное Корифортом слово «red» так¬
же обозначает и «красное» и «сурик». Мар¬
ксистское освещение Корн фортом вопросов
языка и мышления, роли языка и мышления
в процессе познания имеет большое значе¬
ние в борьбе против идеализма, правильно
ориентирует английского читателя в оценке
многочисленных работ, написанных буржу¬
азными учеными и посвященных роли языка
и мышления в социальной жизни.
Весьма желательно, чтобы з следующих
изданиях своей книги Корнфорт более по¬
дробно остановился на вопросах взаимоот¬
ношения понятия и слова, суждения и пред¬
ложения, тем более, что распространенный
за рубежом позитивизм, исходя из ложного

204
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
тезиса о тождестве языюа и мышления,
не усматривает никакой разницы между
логическиMiH и грамматическими категория¬
ми. Хочется также в следующих изданиях
данной работы видеть более подробное
освещение основных форм чувственного и
логического познания.
«Развитие идей» — так озаглавлен вто¬
рой раздел книги Корнфорта, где рассма¬
триваются вопросы, касающиеся образова¬
ния абстрактных идей, идеологии, социаль¬
ной функции науки, роли науки в социали¬
стическом обществе и т. д.
Касаясь происхождения идей, Корнфорт
отмечает, что абстрактные идеи имеют свои
источники в объективной действительности,
в социальных взаимоотношениях людей.
Иллюзорные и мистические идеи являются
извращенным отражением действительно¬
сти. Причину возникновения их он усматри¬
вает в беспомощности людей перед стихий¬
ными силами природы и общества. «Всякая
иллюзия имеет свой источник в действи¬
тельности. Она отражает определенные
условия материальной жизни, возникает из
определенных социальных отношений, опы¬
та и деятельности. Вот почему многие
•иллюзии так устойчивы» (стр. 90).
Идеологию Корнфорт характеризует как
совокупность наиболее общих взглядов, си¬
стему абстрактных идей общества или опре¬
деленной части общества. Идеология зави¬
сит от развития материальной жизни обще¬
ства. Поэтому, как правильно замечает
Корнфорт, причины идеологического разви¬
тия в том нли ином направлении в конеч¬
ном итоге всегда следует искать не в сфе¬
ре самого идеологического развития, а в
сфере условий материальной жизни. Идео¬
логи, говорит Корнфорт, служат всегда
определенным классам, выражают классо¬
вые интересы. Корнфорт показывает отли¬
чия научной идеологии от ложной, иллю¬
зорной.
В своей книге Корнфорт подробно оста¬
навливается на характерных чертах науки,
на различиях между наукой о природе и
общественными науками, на отношении
классов к науке, ее социальной функции.
Роли науки в социалистическом обществе
Корнфорт посвящает специальную главу.
Капиталистические отношения объективно
ограничивают развитие науки, при социа¬
лизме же, отмечаел- Корнфорт, всякие огра¬
ничения развития науки устраняются, ибо
наука при социализме служит народу. При
социализме научные работники тесно со¬
трудничают с работниками производства,
вследствие чего появляется новый тип уче¬
ного. «И наука, в конце концов, превра¬
щается из привилегии отдельной социальной
группы, находящейся в союзе с эксплуата¬
торами, в общее достояние, все заботятся
о науке. А это может лишь высвобождать
огромные новые силы для научной работы
я для использования ее результатов с целью
бурного развития науки» (стр. 140).
В третьем разделе книги Корнфорта осве¬
щаются вопросы, связанные с истиной,
источником познания, со свободой и необ¬
ходимостью и т. д.
Истину Корнфорт определяет как соответ¬
ствие идей объективной действительности.
Опираясь на «Материализм и эмпириокри¬
тицизм» В. И. Ленина, Корнфорт показы¬
вает, что вопрос об истине имеет две сторо¬
ны: а) существует ли объективная истина и
б) если существует, то как она познается
нами. Согласно материалистической теории
познания, существует объективная истина,
то есть такое содержание в человеческих
представлениях, которое не зависит ни от
человека, ни от человечества. Человек по¬
знает объективную истину не целиком, не
сразу, в безусловной форме, а приблизи¬
тельно, постепенно. Поэтому истина, будучи
объективной, принимает относительную
форму. Человеческое познание двигается от
незнания к знанию, от относительной исти¬
ны к абсолютной истине.
Корнфорт критикует догматизм и эмпи¬
ризм в понимании истины, делая из этой
критики практические выводы для рабочего
движения. Догматизм, как отмечает Корн¬
форт, устанавливает общие принципы и вы¬
дает их за неизменные и окончательные
истины. Догматизм отказывается изменять
и исправлять старые принципы в свете но¬
вого опыта и новых обстоятельств. Догма¬
тизм в философии и науке может принести
огромный ущерб рабочему движению
«В рабочем движении догматизм состоит в
заучивании определенных формул и в убе¬
ждении, что всякая новая проблема может
быть разрешена простым повторением этих
формул. В результате этого,— замечает ав¬
тор,— народ не усваивает уроков опыта и
оказывается неспособным смело выдвинуть
новую политику в новых условиях»
(стр. 163). Узкий эмпиризм ограничивается
упорядочением фактов, не интересуется
раскрытием закономерностей движения, из¬
бегает обобщений и научных теорий. Эмпи¬
ризм рекомендует заниматься лишь повсе¬
дневными, «практическими» вопросами. «Та¬
ким образом, как догматизм, так и
эмпиризм приводят к одним и тем же ре¬
зультатам и способны нанести огромный
вред рабочему движению, мешая ему в по¬
исках правильного пути к достижению со¬
циализма» (стр. 163—164).
Догматическому и эмпирическому харак¬
теру буржуазной философии Корнфорт
противопоставляет критический, револю¬
ционный характер философии марксизма-
ленинизма. В книге Корнфорта показано,
что основой познания является практика че¬
ловека, материально-производственная дея¬
тельность людей. Корнфорт подробно оста¬
навливается на раскрытии понятий «прак¬
тика», «практическая деятельность», исходя
из ленинского положения о том, что «точ¬
ка зрения жизни, практики должна быть
первой и основной точкой зрения теории
познания». Корнфорт правильно указывает,
что именно общественная практика застав¬
ляет людей развивать и совершенствовать
свое познание. В специальной главе автор
рассматривает процесс познания как про¬
цесс, углубляющийся от незнания к знанию,
от поверхностного знания к глубокому зна¬
нию, от явления к сущности, от чувствен¬
ного созерцания к логическому мышлению
и от последнего к практике. Автор особенно
подчеркивает роль революционной практи¬
ки в познании, критикует агностицизм иде-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
205
а диетической философии. И в этом разделе
теоретические вопросы процесса развития
познания Корнфорт рассматривает в тесной
связи с практикой рабочего движения. Кри¬
тикуя позитивистскую философию, ограни¬
чивающую познание «чувственными данны¬
ми» и сопоставлением этих данных, автор
приходит к выводу: позитивистская фило¬
софия — самая подходящая философия для
апологетов капитализма, ибо их интересы
требуют не заглядывать вглубь обществен¬
ной жизни (см. стр. 193).
На ясном примере Корнфорт разъясняет
положение диалектики о том, что люди
могут правильно понять окружающую
действительность в том случае, если
не ограничиваются внешними данными
предметов, если раскрывают их внутреннюю
природу. Так, если судить только по внеш¬
ним данным, рабочий получает заработ¬
ную плату в соответствии со своим трудом.
При таком подходе нельзя обнаружить
разницу между заработной платой в капи¬
талистическом и социалистическом общест¬
ве. Между тем, если, не ограничиваясь
внешними данными, видимостью, вникнуть
в суть излагаемого явления, то выясняется,
что заработная плата в капиталистическом
обществе и в социалистическом обществе
выражает р1азл,ичные общественные отноше¬
ния. В капиталистическом обществе, отме¬
чает автор, заработная плата—это цена
рабочей силы трудящегося, которую он про¬
дал капиталисту; в социалистическом же
обществе, где средства производства при¬
надлежат трудящимся, заработная пла¬
та выражает предоставление рабочему
определенной доли ценностей, которые
он произвел. Из этого Корнфорт
делает следующий практический вывод:
«В то время как в капиталистическом обще¬
стве рабочие могут сохранить или повысить
свою заработную плату лишь посредством
борьбы против класса капиталистов, угро¬
зой забастовок, в социалистическом обще¬
стве они постоянно повышают свой жизнен¬
ный уровень с помощью увеличения произ¬
водства» (стр. 194).
В последних двух главах автор рассма¬
тривает категории марксистской диалекти¬
ки: необходимость и свободу, необходи¬
мость и случайность, останавливается на
вопросе о реализации свободы, о борьбе за
свободу и т. д.
В завершающем книгу заключении под¬
черкивается громадная организующая роль
марксистско-ленинской теории в развитии
человеческого общества. «Наша филосо¬
фия,— пишет Корнфорт,— вооружает нас в
борьбе против капитализма и его идеоло¬
гии, с тем чтобы взять верх над ними н
строить счастливое и славное социалистиче¬
ское будущее» (стр. 235).
Следует отметить, что в целом весьма со¬
держательная и интересная работа М. Корн¬
форта не во всех своих разделах написана
ровно. Так, в книге уделено большое место
вопросам, относящимся к историческому
материализму, и в ней лишь бегло рассмат¬
риваются некоторые из основных вопросов
марксистско-ленинской теории познания:
суждение и умозаключение как формы ло¬
гического познания, взаимоотношение логи¬
ческого и исторического в процессе позна¬
ния и т. д.
Вряд ли можно согласиться с отдельными
положениями автора. Корнфорт, например,
необоснованно усматривает разницу между
человеком и животными в том, что живот¬
ное просто распознает общее в частном,
а человек абстрагирует общее от част¬
ного (см. стр. 26). Ведь познание общего
в частном уже предполагает абстрагиро¬
вание.
Критикуя философов-идеалистов в пони¬
мании происхождения идей, автор кни¬
ги в качестве примера приводит Джона
Локка (см. стр. 28), без указания на то,
что тот в основном был материалистом, но
отступал от материализма при объяснении
происхождения знания из опыта.
Книгой Корнфорта по теории познания
завершается его трехтомный курс по диа¬
лектическому материализму, первый том
которого посвящен вопросам диалектиче¬
ского материализма, второй — историческо¬
му материализму (см. рецензию в № 5
журнала «Вопросы философии» за
1954 год). Этот курс, несомненно, окажет
большую помощь английскому читателю,
английским рабочим в изучении марксист¬
ско-ленинской философии. Как справедливо
замечает английская газета «Daily Worker»,
своим курсом по диалектическому материа¬
лизму «Морис Корнфорт оказал большую
услугу английскому рабочему движению»
(«Daily Worker», London. November 18,
1954).
В рецензии «Творческий марксизм против
вульгарного «марксизма», помещенной в
английском марксистском журнале «The
Marxist Quarterly» (см. v. 2, № 3, July,
1955), отмечается значение работы Корн-
орта в изучении марксистской теории,
ысокую оценку получила «Теория позна¬
ния» Корнфорта в американской про¬
грессивной печати. В рецензии, озаглавлен¬
ной «Философия и борьба за свободу»
(см. «Daily Worker». New York, March 2.
1955), подчеркивается тесная связь работы
Корнфорта с практической жизнью, с борь¬
бой за свободу и социализм.
Перевод на русский язык трехтомного
труда Корнфорта по диалектическому ма¬
териализму, недавно опубликованный Изда¬
тельством иностранной литературы, несо¬
мненно, будет с удовлетворением встречен
нашей философской общественностью. Рабо¬
та Корнфорта, безусловно, явится полез¬
ным пособием по диалектическому материа¬
лизму и для советского читателя, а также
поможет при создании учебника по диалек¬
тическому и историческому материализму
советским философам.
Г. А. БРУТЯН (Ереван)

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ
И ПИСЬМА
О переходе качественных изменений
в изменения количественные
Одним из основных законов материалистической диалектики является закон пе¬
рехода количественных изменений в качественные и обратно. Именно так он сформу¬
лирован Энгельсом в «Диалектике природы». Энгельс неоднократно подчеркивал, что
«отношение между качеством и количеством взаимно, что качество так же переходит
в количество, как и количество в качество, что здесь имеет место взаимодействие»
(«Диалектика природы», 1953, стр. 201).
Широко известны классические примеры перехода количественных изменений в
качественные в периодической системе Менделеева, в гомологических рядах органиче¬
ских соединений, при агрегатных и аллотропных превращениях тел. Современное есте¬
ствознание блестяще подтверждает всеобщий характер этого закона и дает множест¬
во примеров его действия.
Вместе с тем нельзя не отметить того обстоятельства, что в философской литера¬
туре, а также в преподавании философии основное внимание при изложении закона
уделяется переходу количественных изменений в качественные, а обратный процесс
освещается почему-то крайне слабо. В этой связи представляется целесообразным обра-
тить внимание на такие явления природы, в которых отчетливо выступает на первый
план именно процесс перехода качественных изменений в изменения количественные. Для
иллюстрации указанного процесса рассмотрим некоторые факты из области химии и
биохимии.
Весь путь развития химической науки отмечен усилиями исследователей найти
аддитивные свойства веществ, то есть такие характеристики молекул, которые были
бы простой суммой свойств входящих в них атомов. К числу таких аддитивных вели¬
чин относят, например, атомные объемы, суммируя которые можно получать объемы
молекул, энергию молекулы, складывающуюся из энергии связей входящих в нее ато¬
мов. Например, энергия этана Н3С—СН3 равна сумме энергии образования одной свя^
зи С—С и шести связей С—Н. Установив однажды энергию различных межатомных
связей, можно затем вычислять энергию самых разнообразных молекул, в том числе
и еще не полученных.
Изучение показателя преломления света в веществе привело к установлению еще
одной аддитивной характеристики — молекулярной рефракции, слагающейся из реф¬
ракций отдельных атомов. Такие же аддитивные свойства отмечены для парахора,
магнитной проницаемости, дипольных моментов.
Практическое значение аддитивных свойств очень велико. На их основе устанав¬
ливается в ряде случаев строение веществ. Если исследователь синтезирует соедине¬
ние, то он вычисляет значение для него каких-либо аддитивных характеристик и срав¬
нивает с экспериментальными данными, Совпадение тех и других является одним из
веских доказательств успешного проведения синтеза. Ясно, что в таких условиях же¬
лательно твердо знать, действительно ли данное свойство вещества строго аддитив¬
но, ибо в противном случае возможны серьезные ошибки.
Именно здесь и начинаются всякие неприятности. В ряде случаев количественные
характеристики веществ, вычисленные из предположения аддитивности, расходятся с
фактически полученными. Рассмотрим один из подобных примеров.
В таком классе органических соединений, как углеводороды, существуют лишь два
вида связи: углерод-углеродные и углерод-водородные. Энергия этих связей была
установлена на основе многочисленных исследований. Если теперь сравнить ее с экспе¬
риментальными величинами, то для нормальных углеводородов получается такая кар¬
тина (энергия дана в больших калориях):
Эксперимент
Вычислено
Разница
Метан СН4
Этан СчНъ
Пропан Сз#8
Бутан С4Яю
Пентан C6tf 12
348.6
579
811.6
1044.8
1277.8
342,3
576,1
810,0
1043,2
1277.8
6,3
2,9
1,6
1,6
0

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
207
Мы не продолжаем эту таблицу, поскольку для последующих членов ряда адди¬
тивность полностью соблюдается, как и для пентана. Что же касается первых членов,
то мы наблюдаем явное расхождение между опытом и теорией. Такое расхождение
привело некоторых исследователей к пессимистическому выводу о том. что даже в про¬
стейшем ряду углеводородов не соблюдается аддитивность энергии.
Данная проблема была изучена в работах В. М. Татевского путем детального
рассмотрения типов связи, существующих между атомами. Основой для решения во¬
проса явились идеи А. М. Бутлерова и В. В. Марковникова о взаимном влиянии ато¬
мов в молекулах. В соответствии со взглядами этих ученых необходимо признать, что
одна и та же связь, например, С—С, в различных соединениях не остается неизменной,
а подвергается воздействию со стороны других атомов, входящих в молекулу.
Исходя из учения о взаимном влиянии атомов, В. М. Татевский показал, что
необходимо учитывать качественное отличие связей С—С и С—Я в зависимости от
их окружения. Так, в метане связи С—Я находятся в иной обстановке по сравнению
с высшими гомологами, поскольку углерод метана не связан больше с углеродными
атомами. В этане связь С—С не взаимодействует с другими углеродными атомами.
В пропане появляется качественно новый, вторичный углеродный атом в цепочке
С—С—С. В бутане только средняя связь С—С занимает положение, характерное для
старших членов ряда.
Путем введения энергетических характеристик для связей С—С ц С—Я в зави¬
симости от их качественного своеобразия В. М. Татевскому удалось добиться хоро¬
шего совпадения теории с экспериментом при определении энергии образования угле¬
водородов. Он пришел к следующему заключению: «При правильном учете качест¬
венной специфики связей (разрядка наша,— Ю. Д.), принадлежащих к
разным типам или подтипам, оказывается, что свойства связей данного типа и данного
подтипа в большой степени сохраняются, хотя и не остаются строго тождественными
в разных молекулах» («Химическое строение углеводородов и закономерности в их фи¬
зико-химических свойствах», издание МГУ, 1953, стр. 315).
Итак, изменение качественной специфики одних и тех же связей под влиянием
окружающих атомов привело к изменению их количественной энергетической харак¬
теристики, что заставило искать новую основу для вычисления энергии соединений
по аддитивной схеме.
В качестве другого примера нарушения аддитивности можно привести молекуляр¬
ную рефракцию двух следующих непредельных соединений:
Я2С = СИ - СНа _ СЯ2 —СИ — сяа
СН3 — СН^СН—СН^ С И — ся3
Оба эти соединения состоят из одинаковых атомов и одинаковых связей. Вычис¬
ленная для них молекулярная рефракция составляет 28,74. А опыт дает для первого
из них значение 28,99 и для второго — 30,64. Итак, в первом случае аддитивная схе¬
ма дает хорошее совпадение с практикой, во втором — нет. Особенность второго соеди¬
нения заключается в том, что для него характерно новое качество: смежное располо¬
жение двойных связей. Здесь возникает так называемая сопряженная система двой“
иых связей, накладывающая характерный отпечаток на все химические и физические
свойства молекулы. Таким образом, качественный переход от системы изолированных
двойных связей к сопряженным приводит к количественному изменению молекуляр¬
ной рефракции, что химики называют экзальтацией. Нельзя в этой связи не согла¬
ситься с мнением М. В. Волькенштейна о том, что «аддитивная схема неприменима к
соединениям с большим взаимным влиянием атомов и связей» (М. В. В о л ь к е н-
штейн «Строение и физические свойства молекул», издание АН СССР, 1955, стр. 239),
Недоучитывание того, что качественные изменения ведут к изменению количествен¬
ных характеристик, послужило одной из причин ошибок теоретиков резонанса в химии.
Рассматривая строение молекулы банзола,
Н
н\А/н
II I
н/уч
н
они рассчитывали ее свойства, исходя из предположения, что в ней имеются три про¬
стых и три двойных углерод-углеродных связи. Вычисленная на этой основе энергия
образования бензола сильно отличалась от опытной. Эта разница и была названа энер¬
гией резонанса. В действительности же к бензолу неприменима аддитивная схема, ибо
в нем имеется качественно новая форма связи между углеродными атомами, отличная от
простой и двойной, поскольку здесь все С—С связи выравнены. Пои учете этого пред¬
ставление об энергии резонанса отпадает.

208
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
nrpv ^™лонение 0Т аддитивнои схемы в химии является выражением того, что во
pmnmiL,	входящие	в	состав молекул атомы и связи претерпевают влияние со
окружающих атомов и групп, то есть попадают в качественно другую обста-
у, что и сказывается на их количественных характеристиках.
аука за последнее время сильно продвинулась в понимании законов хими¬
ческих превращений. При этом выяснилось, что для одной и той же химической реак¬
ции возможны качественно различные механизмы превращения. Например, присоеди¬
нение какои-либо молекулы к непредельному веществу может идти как путем непо¬
средственного соединения молекул через промежуточный активированный комплекс,
так и по цепному механизму, когда молекулы предварительно образуют ненасыщен¬
ные осколки свободные радикалы. При одних и тех же исходных и конечных про¬
дуктах в реакционной смеси могут идти качественно различные, конкурирующие про¬
цессы. При этом качественное различие этих механизмов приводит к большим разли¬
чиям в скоростях химической реакции.
Как указывает академик Н. Н. Семенов в своей работе «О некоторых проблемах
химической кинетики и реакционной способности», например, при распаде нормального
бромистого пропила С^НуВг цепкая реакция идет приблизительно в 60 раз быстрее
простого мономолекулярного распада. Для этилбромида С2НъВг скорость молекуляр¬
ного распада при атмосферном давлении в несколько раз превышает скорость цепной
реакции. Имеются случаи, когда скорости цепных реакций в миллионы и более раз
превышают скорости молекулярных реакций.
Особенно наглядно и выпукло выступает процесс перехода качественных измене¬
ний в изменения количественные в явлении катализа. Для большого числа случаев из¬
вестно, что катализатор не влияет на результат химической реакции, он воздействует
лишь ка скорость превращения. Растворы, содержащие соли железа, оказывают ката¬
литическое действие на реакцию распада перекиси водорода до кислорода и воды.
Однако скорость этого распада увеличивается в сотни тысяч раз, когда атом железа
оказывается включенным в состав сложного белкового фермента — каталазы. По со¬
временным представлениям, и в данном случае сущность процесса заключается во вза¬
имодействии молекулы перекиси водорода с железом.
1) Fe — OH + Н202 -+Fe — ООН + Я20
2) Fe—00H+H202-*Fe—0H+02+H20
Но качественно своеобразное состояние железа в белковом комплексе резко влияет на
количественную характеристику процесса Одна молекула каталазы оказывается спо¬
собной при 0° за одну минуту разложить 2 600 000 молекул перекиси водорода.
Переход качественных изменений в изменения количественные часто является
причиной столь досаждающих исследователям отклонений от установленных законо¬
мерностей.
Физическая химия подробно изучила процесс диффузии растворенных веществ.
Если имеются два сосуда, разделенные полупроницаемой перегородкой (например,
пленкой из коллодия), и в одном из этих сосудов помещен раствор более высокой
концентрации, чем в другом, то молекулы растворенного вещества постепенно будут
переходить в сосуд с пониженной концентрацией до тех пор, пока концентрация в обо¬
их сосудах не выравняется. Такова схематическая картина тех процессов, которые
обычны для неорганической природы.
Однако при изучении живых клеток выяснилось поразительное явление. В ряде
случаев процесс диффузии идет в противоположном направлении: от раствора с мень¬
шей концентрацией к раствору с большей концентрацией. Например, водяной орех
чилим накапливает в своих тканях до 14% соединения марганца М/г304 (в расчете на
золу), тогда как в окружающей воде, где он растет, имеется от 0,00002 до 0,00004
этого соединения. Академик В. И. Вернадский подчеркивал удивительную способность
организмов концентрировать в своих тканях некоторые соединения в тысячи раз боль¬
ше по сравнению с окружающей средой. Так, устрица концентрирует цинк из морской
воды в 35 000 раз, некоторые пресноводные растения концентрируют рубидий в тысячу
раз и т. д.
В чем же здесь дело? Почему в живых организмах нарушаются установленные
для неживой материи законы? Как отмечает Г. Булл, «накопление электролитов жи¬
выми клетками вообще не является простой диффузией. Концентрация внутри клет¬
ки может быть в тысячу раз больше, чем концентрация во ьнешней среде, и тем не
менее будет происходить накопление электролитов» (Г. Булл «Физическая биохи¬
мия», изд-во Иностранной литературы. М., 1949, стр. 373).
Здесь, конечно, не может быть и речи о действии каких-либо особых сил виталисти¬
ческого характера. Дело заключается в том, что оболочки клеток имеют качественно иной
характер по сравнению с неживыми мембранами типа коллодиевой пленки. Это каче¬
ственное своеобразие не носит какого-либо мистического характера, поскольку основы¬
вается на обычных физико-химических закономерностях. Но здесь вступают в силу новые
факторы. Во-первых, клеточная оболочка обладает сложной, высокоорганизованной
структурой, во-вторых, она является не пассивным фильтром, пропускающим те или нные
ионы, а активной системой, в которой идут процессы обмена веществ и энергии. По¬
глощение ионов живой клеткой не является просто диффузией, а представляет со¬

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
209
бой сложный акт взаимодействия ионов с веществом клетки. Качественное изменение
поведения живого вещества по сравнению с мертвой материеи. качественное отличие,
в частности клеточных оболочек от обычных мембран и обусловливают резкие количе¬
ственные сдвиги в процессах диффузии и распределения веществ между клеткой и
сРеД0Особая форма упорядоченности, организованности материи в тканях живых ор¬
ганизмов представляет собой качественное отличие по сравнению с неживой природои
и влияет на количественные характеристики физико-химических процессов. Известный
биохимик А. Фрей-Висслинг почти с поэтическим вдохновением говорил о значении
принципа структурности для живого: «Субстрат, с которым связана жизнь, не есть
дисперсоид с отдельными частицами, или ультрамикронами, но обладает известной
структурой. Его активные группы, управляющие метаболизмом и развитием, рас¬
положены в определенном порядке, а не перемешаны просто по законам случайности
и броуновского движения молекул... Независимые друг от друга блуждающие реак¬
тивные молекулы могут совершить организованную работу с такой же сте¬
пенью вероятности, с какой сорванные с ветвей осенними ветрами и беспомощно
носящиеся в воздухе листья могут вновь собраться для ассимиляции на свое родное
дерево» («Субмикроскопическое строение протоплазмы и ее производных», изд-во Ияо-
странной литературы, М., I960, стр. 318).
Н. >М. Сисакян в своих работах показал, что сложная и высокоорганизованная ра¬
бота ферментативных систем определяется их структурной упорядоченностью внутри
клетки. Эта качественная особенность живого может быть ярко проиллюстрирована
примером, заимствованным из исследований академика А. Л. Курганова. В живом листе
1) в гомогенной среде после разрушения структуры,
2) в живом листе.
растения осуществляется ферментативный гидролиз сахара. Если теперь взять лист
и разрушить его структуру путем растирания, то полученная бесструктурная однород¬
ная масса в течение некоторого времени также будет способна осуществлять гидро¬
лиз сахара. Однако приводимый ниже график со всей наглядностью показывает, что
перевод ферментов из одного качественного состояния (структурно-упорядоченного) в
другое (бесструктурное) резко сказывается на количественной характеристике их
свойств.
Наконец, весьма замечательным примером перехода качественных изменений в из¬
менения количественные является сам процесс деления клеток Деление не является
следствием простого накопления вещества в клетке. Например, искусственно получен¬
ные путем различных воздействий (в частности, при действии колхицина) полиплоид¬
ные клетки содержат вдвое большее по сравнению с нормой число хромосом, дости¬
гают без деления значительно больших размеров, чем нормальные клетки данного
14.	«Вопросы философии» № 6.

210
философские замётки и письма
Д . ?TefbH0, Лля деления недостаточно определенного размера клетки, а не-
оп ., 5?° ®йУтР^ннеё качественное изменение её, К&к Это к признается в настоящее
время биологами. Жизнь клетки св0ДИ1-ся йе ТолЬкб к накбпЛенйю вещества, но (пред¬
ставляет собой ряд качественных фаз. Заключительной стадией Этбго процесса и яв¬
ляется деление клетки.
В заключение еще раз необходимо подчеркнуть МысЛь Энгельса о том, что коли¬
чественные и Качественные изменения йройИкавЬт друг друга, поэтому не может бЫть
метафизического противопоставления бднйх другим. В природе обычно совершается
как процесс перехода количества в качество, так И Обратный процесс. В настоя¬
щем Сообщении мы фиксируем Внимание Ий Тех ЯвЛёйиЯх, в кОТбрых более выпукло
и отчетливо выступает второй Из ЭТиХ йрдцёссЬв. Как ейдйб, ОН моЖет проходйть в
различных формах. С оАной CtopoHbi, йЗМёнёнйё качества мо>кеТ влиять на степень
или интенсивность Той или йнбй *арак+ерйСтйки предмет, Явления, ё Другой стороны,
изменение качества может весТИ к Изменению числейноёт'й самйк этйх предметов.
ю< а. Жданов (Рдстов-на^дому)
Об одном примере перехода количественных
изменений в качественные
В учебной и популярной философской литературе, когда говорят о диалектиче¬
ском законе перехода количественных изменений в качественные, обычно приводят как
пример скачкообразного характера перехода количественных изменений в качествен¬
ные всем известный случай кипения воды. Этот пример приводят Гегель, Чернышев¬
ский, Плеханов и вслед за ними и все советские авторы, писавшие по вопросам мар¬
ксистского диалектического метода.
В последнее время, однако, случай с кипением воды в качестве примера диа¬
лектического скачкообразного перехода количественных изменений в качественные
стали брать под сомнение на том основании, что при кипении воды, с одной стороны,
нет истинного перехода в другое качество, а есть лишь смена агрегатных состояний
воды, а, с другой стороны, потому, что процесс испарения воды, совершающийся при
кипении воды, часто происходит в природе и без этого скачкообразного кипения, по¬
степенно, путем медленного, постепенного испарения. Так испаряется вода в естест¬
венных водоемах. Рассмотрим некоторые естественно-научные стороны этого неболь¬
шого, но интересного вопроса.
Древняя философия считала воду основным неразлагаемым элементом. В XVIII ве¬
ке было установлено, что вода состоит из кислорода и водорода, была определена
химическая формула воды. В XIX веке нашли, что даже самая чистая вода состоит
из молекул Н2О и ионов Н+ и ОН—. В XX веке была открыта вода другого химиче¬
ского состава, так называемая «тяжелая вода». Подробное исследование воды пока¬
зало, что если вопрос рассматривать теоретически, то в падающем дожде отсутствуют
две абсолютно тождественные капли, все капли отличаются по своим размерам и со¬
ставу. Если сравнить две капли воды в природе, то в них всегда в один и тот же мо¬
мент неразрывно находятся и элементы сходства и элементы различия. Они в одно и
то же время и сходны и различны, однородны и неоднородны, у них есть общее и
отдельное и т. д. Эти две капли воды и сходны и различны по своему химическому,
изотопному, ионному и т. д. составу.
В бесконечном процессе познания воды естествознанием открыто и постоянно
открывается весьма большое число разных видов воды. Например, морская, речная,
сзерная, болотная, питьевая, почвенная, подпочвенная, ключевая, физиологическая,
адсорбционная, кристаллизационная, гигроскопическая, мягкая, жесткая, дистиллиро¬
ванная, оптически чистая, и т. п., и т. д.
Бесконечное разнообразие видов воды объективно создает и широкое различие
в законах ее агрегатных превращений. Эти качественные переходы связаны как со
свойствами самой воды, так и с бесконечным разнообразием условий ее превраще¬
ний В обычных условиях качественные Изменения воды совершаются или в процессе
испарения и конденсации или замерзания воды и таяния льда. Кроме того, лед и пар
воды могут превращаться друг в друга, минуя жидкое состояние Лед переходит в пар
испарением (возгонкой), а пар воды превращается в Дед конденсацией (сублимацией).
Современная наука рассматривает процесс кипения как частный случай Испарения,
в котором испарение воды протекает более бурно.
Точными исследованиями агрегатных превращений воды было установлено, что
обычная вода в нормальных условиях кипит и замерзает при строго определенных
температурах. Однако очень скоро была открыта взаимосвязь кипения воды с давле¬
нием атмосферы. Если давление воздуха увеличивается, то Температура кипения по¬
вышается, а если оно уменьшается, то температура кипения воды понижается. На¬
пример, вода при атмосферном давлении, равном половине нормального, кипит не при
100°, а при 80,9°С; при давлении же воздуха в 20 атмосфер —при 211,46С.

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
211
Кроме того, скоро было замечено, что качественные изменения воды в природе*
ее агрегатные превращения, сильно зависят от количества и химической природы рас¬
творенных веществ в воде. Учением о растворах было строго доказано, что темпе¬
ратура кипения и замерзания воды в природе зависит от количества и качества рас¬
творимых в воде веществ.
Современная Наука установила» что агрегатные превращения воды зависят от ее
изотопного состава, например, тяжелая вода (НЦО) замерзает в нормальных усло¬
виях не при 0°С, а при 3*8°С и кипит не Лри 100°; а при 101,42°С.
В последнее время вскрываются все новые и новые взаимосвязи процесса агре¬
гатных превращений воды. Экспериментально установлено, что очень чистая вода
замерзает при температуре около —40°С, а вода, лишенная растворимых в обычных
условиях газов, вообще не кипит даже при более высоких температурах, чем 100°С.
Экспериментально показано, что температура замерзания воды зависит от размера
капель, и чем меньше эти размеры, тем требуется более низкая температура для ее
замерзания. Далее было установлено, что небольшие кристаллы твердых веществ,
очень близких по кристаллической структуре к структуре льда (например, кристаллы
иодистого серебра), добавленные к очень чистой вОДе, значительно повышают тем¬
пературу ее замерзания;
Следовательно, весьма простой и многократно проверенный закон, что вода ки¬
пит при 100°С и замерзает при 0°С, является законом агрегатных превращений обыч-
feoft водЫ в нормальных условиях, но он, как и всякий закон науки, лишь приблизи¬
тельно отражает все отдельные й конкретные случаи агрегатных превращений воды
ё Нрйроде.
Вода встречается в Природе в трёх агрегатных состояниях: парообразном, жидком
й Твёрдом; вСе этй трй СОСТоянйЯ йоДЫ качественно совершенно различны. ДйаЛекти-
ЧбСкйЙ материализм учит, что •качественные изменения в Природе наступают не по-
СтейеМНО, а Скачкообразно. Однако, кроме процесса кийеййя, вода и пар взаимно пре¬
вращаются в йроцёССё йСНйреНйя й конденсаций. Не является ли ЭТОТ Процесс в При¬
роде примером постепенного, не скачкообразного перехода количества в Качество и на¬
оборот? Рассмотрим этот вОпроС подробнее й реШйм его на оснований добытых есте¬
ствознанием объективных фактов исследования этого Процесса.
Согласно новым исследованиям, испарение воДы объективно всегда свяЗано С ее
конденсацией. Эти взаимосвязанные и противоположные стороны единого процесса в
природе не могут быть поняты, есЛй их рассматривать изолированно друг От Друга.
Современная Кинетическая теория жидкого Состояния вещества Я. И. Френкеля счи¬
тает, что даже внутри жидкости происходит непрерывно Процесс конденсаций й испа¬
рения. Согласно Этой теорий, тепловое движение в жидкости сОСтОит в Том, Что мо¬
лекулы беспрерывно меняют Свое месторасположение: молекула после нескольких
колебаний отрывается от положения равновесия (испаряется), затем снова присоеди¬
няется (конденсируется) #!. И. Френкель теоретически рассчитал, что в случае такой
жидкости, как вода, частица меняет свое месторасположение через каждые 10—11 или
10—12 Секунды, следовательно, в одну секунду она успевает Переместиться от 1010 до
10“ раз.
Следовательно, современная кинетическая Теория вещества рассматривает воду
в нормальном состоянии как единство процесса испарения й конденсации.
Молекулярно-кинетическая теория вещества крупного и весьма Талантливого
советского ученого Я. И. Френкеля, как и всякая истинная теория, позволяет глуб¬
же и полнее познать объективные процессы в природе. Однако все теории и наука
в целом сами по себе являются процессами бесконечного движения человеческого
поэнаиия вперед. Поэтому и теория Я. И. Френкеля неполно отражает объективные
процессы, происходящие в природной воде, — этом весьма сложном комплексе про¬
тиворечий.
Рассмотрим каплю обычной морской воды, наиболее распространенной в природе.
В каждой капле морской воды, помимо противоречия испарения и конденсации, объ¬
ективно существует много других противоречий. Например, химические процессы дис¬
социации молекул воды и ассоциации атомов в эти молекулы. Физической химией
доказано, что в любой воде происходит процесс диссоциации молекул Н20 на противо¬
положно заряженные йоты //+ и ОН—. Но эти ионы, в свою очередь, не могут суще¬
ствовать долго в воде в свободном состоянии, они беспрерывно гидратируются, деги¬
дратируются и рекомбинируются. Кроме того, в капле морской воды в реальных усло¬
виях имеется процесс растворения газов атмосферы и твердых веществ. Из физической
химии хорошо известно, что при растворении в воде обычной поваренной соли NaCl
(одной из бесконечного числа составных частей любой морской воды) она диссоции¬
руется иа противоположно заряженные иоиы Na+ и С1—, которые беспрерывно ассо¬
циируются, гидратируются й дегидратируются. Кроме всего этого, в капле мор¬
ской воды всегда присутствуют представители громадного мира микроорганизмов,
которые всегда находятся в беспрерывном изменении и постоянно нарождаются и от¬
мирают.
Наконец, современной наукой открыто, что в капле морской воды содержатся
радиоактивные элементы. В среднем один грамм морской воды содержит 2.1(Н15 г
радия и 10—8 г тория. Следовательно, в каждой капле морской воды беспрерывно
происходит процесс образования и распада химических элементов. Этот процесс, в

212
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
свою очередь, связан с процессами ионизации молекул, гидратации, дегидратации и
рекомбинации ионов. Поэтому каждая капля морской воды — постоянный и слож¬
ный процесс, в котором имеется целый ряд противоречий: испарение — конденсация,
ионизация и рекомбинация, образование — распад химических элементов, и т. д.. и т. п.
Кинетическая теория Я. И. Френкеля, применяя к весьма сложному явлению
природы научную абстракцию, рассматривает только основное, общее в бесконечном
числе видов воды и отвлекается от конкретных и неосновных свойств каждого опре¬
деленного вида воды. Такая теоретическая абстракция необходима при исследовании
сложнейших процессов природы.
Процесс испарения и конденсации воды подробно исследован естествознанием.
Установлено, что эти противоположные стороны единого процесса природы осуществля¬
ются в любых температурных условиях, встречающихся на земле. Этот противо¬
речивый процесс в основном взаимосвязан с относительной влажностью атмосферы
Здесь так же, как и при кипении воды, точно установлена определенная критическая
точка давления водяного пара, которая в молекулярной физике называется точкой на¬
сыщения, или 100% относительной влажностью воздуха. Если влажность воздуха хотя
бы на доли процента меньше 100%, то преобладает испарение над конденсацией и
вода в целом испаряется, но стоит относительной влажности повыситься на малей¬
шие доли процента выше этой критической точки, как главной стороной противоречия
становится конденсация.
Поэтому качественный переход воды от испарения к конденсации и наоборот в
природе совершается в полном соответствии с основной чертой материалистической
диалектики, согласно которой диалектический переход от недиалектического отли¬
чается «Скачком. Противоречивостью. Перерывом постепенности. Единством (тожде¬
ством) бытия и небытия» (В. И. J1 ен и н «Философские тетради», 1947, стр. 265). Только
в данном конкретном переходе от испарения воды к конденсации и наоборот критиче¬
ской или узловой точкой (физической константой), в которой количественное изменение
переходит в качественное, является точка насыщения водяного пара, или точно 100%
относительной влажности.
Конечно, эта граница скачкообразного перехода, как и всякие границы, имеет
относительный характер и находится во взаимосвязи с другими процессами природы
Эта граница зависит от физико-химических свойств самой воды и условий агрегатных
превращений. Одним словом, процесс испарения и конденсации воды в природе взаи¬
мосвязан с другими процессами и явлениями природы.
Итак, современное теоретическое и экспериментальное углубление нашего позна¬
ния объективного процесса испарения и конденсации воды полностью подтверждает,
что этот процесс происходит по законам объективной диалектики. Сама вода в при¬
роде является по своему существу единством и беспрерывной борьбой целого комп¬
лекса внутренних противоречий, из которых главным противоречием в нор¬
мальных условиях является конденсация—испарение. Вода в природе находится в
постоянном изменении, которое бесконечным числом взаимных связей переплетается с
бесчисленным множеством других противоречивых процессов природы. Наконец, все
качественные изменения воды, ее агрегатные состояния наступают в природе не посте¬
пенно, а в виде скачка, перерыва постепенности.
Таким образом, все процессы изменения, происходящие в каждой капле воды в
природе, подчинены своим специфическим объективным законам, общий характер ко¬
торых подтверждает все основные элементы марксистского диалектического метода.
Как громадное солнце отражается в малой капле воды, так и общие законы материа¬
листической диалектики господствуют в каждой малой или большой части бесконеч¬
но и вечно изменяющейся материи.
Иногда с целью популяризации диалектического материализма в нашей литера¬
туре общие законы развития объективного мира, открытые марксизмом, рассматриваются
в виде отдельных примеров, явлений и процессов, исследуемых естествознанием. В со¬
вершенно правильных попытках сознательного применения к изучению конкретных
явлений и процессов природы метода диалектического материализма отдельные есте¬
ствоиспытатели сосредоточивают внимание на какой-либо одной черте марксистской
диалектики. Этим самым вольно или невольно нарушается одно из основных положений
диалектики—о единстве и взаимосвязи всех элементов диалектики в едином процессе
движения материи и единой теории познания его человеческим обществом. Диалекти¬
ческий материализм учит, что в любом явлении и процессе природы реально сущест¬
вуют все элементы объективной диалектики.
Сознательное применение метода диалектического материализма в естествозна¬
нии состоит в том, чтобы уметь видеть в каждом конкретном процессе и явлении все
элементы диалектики, совершающейся в природе. Необходимо научиться с помощью
диалектического метода не только понимать, объяснять и обобщать уже открытые
естествознанием специфические закономерности явлений в каждой форме движения
материи, но сознательно применять наиболее общие законы движения материи к откры¬
тию новых конкретных, специфических для каждой науки законов процессов и явле¬
ний природы. Только в этом случае естествознание сможет еще полнее и глубже
понимать специфические объективные законы природы и еще лучше использовать их
в интересах развития общества.
Н. С. СМИРНОВ

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
213
Г. В. Плеханов и И. М. Сеченов
Важное место в научно-политической деятельности Плеханова занимает его борьба
с философскими противниками марксизма. Талантливые плехановские статьи конца
прошлого века содержат блестящую критику позитивистской, неокантианской и других
идеалистических концепций. Отстаивая марксистские взгляды на общественную жизнь
и природу, Плеханов не мог не выступить против гносеологических ухищрений врагов
диалектического материализма. В этой борьбе он нашел союзника в лице знаменитого
русского мыслителя И. М. Сеченова.
Руководствуясь философскими идеями русских революционных демократов, Се¬
ченов в 90-х годах публикует ряд работ, непосредственно направленных против агности¬
цизма. Идеалистической интерпретации данных физиологии органов чувств он про¬
тивопоставляет материалистическое объяснение чувствования и мысли. Используя ори¬
гинальную естественно-научную аргументацию, Сеченов доказывал, что первичным
фактором в развитии познания «всегда был и будет для нас внешний мир с его пред¬
метными связями и отношениями» (И. М. Сеченов «Предметная мысль и действи¬
тельность». Избранные философские и психологические произведения. Госполитиздат,
1947, стр. 362).
9-й съезд русских естествоиспытателей и врачей (1894 г.) был открыт программ¬
ным докладом Сеченова «О предметном мышлении с физиологической точки зрения».
Заслуживает внимания тот факт, что И. М. Сеченов счел необходимым выступить перед
аудиторией, состоявшей из представителей естественных наук и медицины, не с изло¬
жением результатов своих конкретных экспериментальных исследований (он занимался
в те годы главным образом изучением поглощения газов кровью и нервно-мышечной
физиологией), а с докладом, посвященным вопросам теории познания. Этот доклад пред¬
ставлял одно из звеньев в ряде сеченовских работ, ставивших целью защиту материали¬
стической методологии в естествознании. Реакционный лагерь спешно мобилизовал силы
для противодействия пропаганде материалистических взглядов на познавательную дея¬
тельность. В «Вопросах философии и психологии» (1894 г.) появляется статья Э. Радло-
ва «Натуралистическая теория познания (по поводу статей проф. Сеченова)», автор
которой тщетно пытался опровергнуть сеченовские выводы ссылкой на пресловутую
«специфическую энергию» органов чувств.
Совершенно иначе были встречены теоретико-познавательные работы Сеченова
русскими философами-марксистами, в частности Плехановым, одним из выдающихся
теоретиков русского марксизма.
В полемике с идеологами реакционного народничества, философская позиция ко¬
торых отличалась крайним эклектизмом, Плеханов писал: «Если г. Михайловскому угод¬
но знать, как смотрим мы на отношение наших ощущений к внешним предметам, то мы
отошлем его к статье г. Сеченова «Предметная мысль и действительность» в сборнике
«Помощь голодающим». Полагаем, что с нашим знаменитым физиологом вполне согла¬
сится г. Бельтов и всякий другой, русский или нерусский, ученик Маркса» (Соч., т. VII,
стр. 310).
Какие же сеченовские идеи Плеханов считал соответствующими взгляду маркси¬
стов на отношение наших ощущений к внешним предметам? Данный вопрос требует вы¬
яснения еще и потому, что Сеченов считал ощущения «чувственными знаками» вещей.
Ведь именно на Сеченова указывал Плеханов как на автора, у которого он воспринял
«иероглифическое» понимание чувственного познания. В нашей философской и психоло¬
гической литературе этот вопрос неоднократно обсуждался, но, на наш взгляд, получил
одностороннее освещение. Большинство авторов, справедливо отмечая противополож¬
ность философских установок Сеченова и Гельмгольца (выдвинувшего взгляд на ощу¬
щения как на иероглифы свойств предметов) и учитывая критику Лениным ошибочных
позиций Плеханова, пришло к выводу о необоснованности утверждений Плеханова от¬
носительно его идейной близости к Сеченову. Не к Сеченову, а к Гельмгольцу восходят
гносеологические взгляды Плеханова по этому вопросу — таково мнение, ставшее об¬
щепринятым. Между тем плехановские высказывания, будучи рассматриваемы в истори¬
ческом контексте, выступают в ином свете.
Влияние, оказанное сеченовскими работами на Плеханова, шло не в направлении
агностицизма, а в направлении борьбы с ним. Это вытекает уже из тех разъяснений,
которые давал тогда Плеханов сеченовским тезисам. Так, цитируя известное положение
Сеченова: «Каковы бы ни были внешние предметы сами по себе, независимо от нашего
сознания,— пусть наши впечатления от них будут лишь условными знаками,— во всяком
случае чувствуемому нами сходству и различию знаков соответствует сходство и разли-
чие^действительное»,— Плеханов поясняет его следующим образом: «Когда Михайлов¬
ский опровергнет г. Сеченова, тогда мы согласимся признать ограниченность не только
сил, но даже и прав человеческого разума» (там же, стр. 310—311). Плеханов, таким
образом, был убежден в том, что точка зрения Сеченова опровергает попытки урезать
права и силы человеческого познания.
Точно такой же смысл придавал Плеханов приведенным положениям Сеченова и
в примечаниях к первому русскому изданию «Людвига Фейербаха» Ф. Энгельса (1892 г.).
Здесь Плеханов опирается на Сеченова в своей критике агностиков — кантианцев: «На
тему о непознаваемости «вещей в себе» охотно распространяются теперь некоторые не¬

214
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
мецкие и русские «философы». Им кажется, что они высказывают при этом необыкновен¬
но глубокие истины. Но это большая ошибка». Приведя далее процитированное выше се¬
ченовское положение, Плеханов указывает: «Этого нельзя опровергнуть, а следовательно,
нельзя говорить и о непознаваемости вещей самих по себе, если бы даже кто и
вздумал говорить об этих «вещах» после того, как Гегель показал логическое про¬
исхождение этих будто бы вещей. Наши ощущения,—это своего рода иероглифы, до¬
водящие до нашего сведения то, что происходит в действительности. Иероглифы не по¬
хожи на те события, которые ими передаются. Но они могут совершенно верно
передавать как самые события, так — и это главное — те отношения, которые между
ними существуют» (см. Ф. Энгельс «Людвиг Фейербах», издание второе, М.-Л.,
1931, стр. 117—118).
Плеханов видел достоинство сеченовского подхода к решению гносеологической
проблемы в том, что: а) Сеченов признавал независимое от познающего субъекта бытие
вещей самих по себе, б) считал ощущение и мысль вторичными, производными по отно¬
шению к этим вещам, в) отклонял отождествление материи и сознания, г) доказывал
возможность совершенно верного познания предметов и процессов внешнего мира по¬
средством чувственных впечатлений и предметной мысли.
Все эти положения действительно содержались в сеченовском учении, и Плеха¬
нов использовал их в своих выступлениях против извращений марксистской филосо¬
фии ее врагами.
Неокантианцы, например, навязывали материалистам дилемму: либо признайте
«вещь в себе» как лежащий пб ту сторону чувственного и рационального познания не¬
постижимый «коррелат» умственной деятельности, либо отождествите предмет знания
с знанием о предмете. Плеханов, ссылаясь на Сеченова, доказывал, что такого рода ди¬
лемма ложна в принципе. «Нашим противникам,— замечал Плеханов,— представляется
очень хороший случай поймать нас на таком противоречии: с одной стороны, мы объяв¬
ляем кантовскую «вещь в себе» пустой абстракцией, а с другой — мы с похвалой цити¬
руем г. Сеченова, который говорит о предметах, как они существуют сами по себе, не¬
зависимо от нашего сознания. Люди понимающие, конечно, не увидят никакого проти¬
воречия;, но ведь много ли понимающих между нашими противниками?» (Соч., т. VII,
стр. 311). Плеханов полагал, что развиваемые Сеченовым представления достаточны,
чтобы опровергнуть неокантианскую критику материализма.
Он подчеркивал различие между вещами и их реальными отношениями и тем, ка¬
кими они являются нам, будучи «переведены» в нашей голове. Как дальше будет
отмечено, Плеханов не смог правильно объяснить это различие, допустив серьезную
философскую ошибку, вскрытую Лениным. Но, Подходя к идейной борьбе 90-х годов
исторически, нужно подчеркнуть, что ошибочная тенденция в гносеологических воззре¬
ниях Плеханова в тот период его философской эволюции лишь намечалась. Сила и зна¬
чительность плехановских выступлений определялись тогда другими тенденциями —
пропагандой познаваемости реального мира, критикой выпадов против материалистиче¬
ской философии и попыток ее подорвать посредством гносеологических софизмов.
Плеханов воспринял сеченовские работы как серьезную поддержку в теоретических
боях, которые вели русские марксисты с реакционной идеологией.
Против плехановского вывода о торжестве материалистического монизма в науке
XIX века выступил Н. К. Михайловский, апеллировавший к небезызвестному неокантиан¬
цу Ф. А. Ланге, который, используя противоречивость западноевропейской физиологии
органов чувств, доказывал, будто открытия и достижения физиологов так же не совме¬
стимы с материализмом, как и их теоретические блуждания (см. Ф. А. Л а н г е «Исто¬
рия материализма и критика его значения в настоящем»). В действительности конкрет¬
но-экспериментальный физиологический материал убедительно говорил о причинной за¬
висимости ощущений и друпих психических явлений от материальных процессов, от строе¬
ния и функций нервной системы. Передовые установки науки того времени (объектив¬
ность подхода к нервно-психическим фактам, стремление вовлечь их в русло детерминиз¬
ма) нашли наиболее последовательное и полное воплощение в трудах Сеченова. Эти
труды и были оценены Плехановым как свидетельство утверждения материалистическо¬
го монизма в конкретных науках.
Высмеивая Михайловского, Плеханов писал: «Если г. Бельтов ошибается, то, зна¬
чит, материалистический монизм не восторжествовал в науке Что же,— значит ученые
до сих пор объясняют природу посредством внедрения субъективного в объектив¬
ное и прочих тонкостей идеалистической натурфилософии?.. Г. Михайловский, вероят¬
но, знаком с психологическими исследованиями Сеченова. Точку зрения этого ученого
когда-то горячо оспаривал Кавелин. Мы боимся, что покойный либерал очень ошибал¬
ся. Но, может быть, г. Михайловский согласен с Кавелиным? или может быть ему
вообще требуются какие-нибудь другие разъяснения по этой части?» (Соч, т. VII,
стр. 311).
Упоминание о полемике Сеченова с Кавелиным было, разумеется, отнюдь не слу¬
чайным. Эта полемика, привлекшая в начале 70-х годов внимание широких кругов
русского общества, закончилась полной победой сеченовского материалистического
плана разработки психических фактов. Напоминая Михайловскому об этом, Плеха¬
нов подчеркивал, что спор о том, восторжествовал ли материалистический монизм
в области изучения психических явлений, уже разрешен историей русской «аучнои
мысли.

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
215
• * *
Выше было отмечено положительное значение идейно-научной связи между ^1ле^
хановым и Сеченовым. Но с Сеченовым связывал Плеханов и свой ошибочный тезис об
ощущениях как иероглифах внешних предметов. Многие исследователи упрекают Пле¬
ханова в неправомерном сближении своих взглядов с сеченовскими. По мнению этих
исследователей, Сеченов в отличие от Плеханова трактовал познавательную деятель¬
ность в полном соответствии с принципами теории отражения и ошибался лишь терми¬
нологически, употребляя вместо термина «образ» термин «знак» или «символ». Так ли
это? Об общей направленности сеченовских исследований уже говорилось. Их пафос
состоял в том, чтобы раскрыть ложь агностицизма и доказать безграничную мощь по¬
знавательных способностей человека.
Следует отметить, что И. М. Сечено® близко подошел к теории по¬
знания диалектического материализма. Однако утверждать, что Сеченов полностью стоял
на позициях этой теории,— значит отступать от исторической правды. В этом случае воз¬
никает повод для мнения, будто Плеханов исказил правильное решение вопроса о по¬
знавательной ценности ощущений, которое содержалось в сеченовских трудах. Но тогда,
заметим, иначе должно быть оценено и развитие Лениным марксистской теории позна¬
ния. Если Сеченов выдвинул идеи, полностью совпадающие с марксистским пониманием
основных проблем гносеологии, то Ленину, которому были известны эти идеи, остава¬
лось лишь их воспроизвести. Между тем, как бы ни были прогрессивны сеченовские
взгляды, им свойственна известная историческая ограниченность.
Выступая против учения, согласно которому богатство качеств внешнего мира есть
«мираж, созданный нашей нервно-психической организацией», Сеченов ставит вопрос:
«...Можно ли считать наше сознание родом зеркала, и в каких именно пределах, для
окружающей нас действительности?» («Впечатления и действительность», цит. изд.,
стр. 328). Ответ же на этот вопрос, применительно к чувственному познанию, давался
следующий: «...Такое сходство (впечатлений с действительностью.— М. Я) может быть
доказано лишь для некоторых сторон зрительных и осязательных впечатлений, именно,
для линейных очертаний, распределения и перемещений предметов
в пространстве» («Предметная мысль и действительность», цит. изд., стр. 344).
По мнению Сеченова, полностью сходны со свойствами внешнего мира те качества
ощущений, которые получили в истории философии название «первичных», и парал¬
лельны действительности так называемые «вторичные качества». О последних Сече¬
нов писал: «...Здесь отношения между предметом и его признаком, как условным зна¬
ком, то же самое, что между предметом и его именем. Будучи раз навсегда приурочено
к предмету, имя заменяет собою даже самый предмет» («Предметная мысль и действи¬
тельность», цит. изд., стр. 352—353).
Стало быть, не только терминологически, но и по существу Сеченов признавал для
некоторых видов чувственного познания действительным отношение знака и обозначае¬
мого, а не образа и отображаемого, что, конечно, не соответствует принципам теории
отражения. Нельзя считать совпадающим с этой теорией и положение Сеченова,
согласно которому «тождеству чувственных знаков от внешних
предметов должно соответствовать тождество реальностей;
сходству знаков — сходство реальностей и, наконец, разнице
знаков — разница в действительности» («Впечатления и действитель¬
ность», цит. изд., стр. 329—330). Данная формула не вызовет возражений и у сторон¬
ников иероглифизма.
Итак, в некоторых пунктах Сеченов не сумел последовательно провести понимание
чувствования и мысли как «зеркала окружающей нас действительности», хотя общее
направление и основное содержание его исследований выражало именно такое понима¬
ние. В обстановке идейно-философской борьбы 90-х годов отдельным отклонениям Сече¬
нова от такою понимания йе придавали значения ни защитники материалистической фи¬
лософии, ни ее враги. На передний план выступало главное — отстаивание Сеченовым
учения о познаваемости материального мира, критика агностицизма. Это главное и
привлекло Плеханова, использовавшего сеченовские доводы в полемике с позитивистами
и неокантианцами. Если бы Плеханов более глубоко усвоил сущность данной Марксом
и Энгельсом характеристики познавательного процесса, он должен был бы идти в на¬
правлении последовательного проведения принципов теории отражения, в направлении
развития ряда чрезвычайно ценных соображений о механизме познавательной деятель¬
ности, выдвинутых великим русским физиологом. Но у Плеханова в последующий период
наблюдается уклонение в ряде вопросов теории познания в сторону субъективизма и
агностицизма. Для уяснения изменений, которые претерпели гносеологические взгляды
Плеханова, поучительно сопоставить его примечания к первому (1892 г.— Женева) и
второму (1905 г.— Женева, 1906 г.— Россия) изданиям русского перевода «Людвига
Фейербаха» Ф. Энгельса. В примечаниях ко второму изданию Плеханов отказывается от
термина «иероглиф», отмечая, что Сеченов, говоря об ощущениях, как условных зна¬
ках, допустил терминологическую оплошность и что он, Плеханов, сам тогда «выра¬
жался еще не совсем точно и только впоследствии почувствовал все неудобства такой
неточности».
Неправильно, однако, было бы предположить, что Плеханов отказался от неудов¬
летворительного термина, так как пришел к последовательно материалистическому ре¬

216
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
шению вопроса о познаваемости мира. Такое предположение, в частности, делает непо¬
нятным, почему Ленин через три года в «Материализме и эмпириокритицизме» счел не¬
обходимым, несмотря на отказ Плеханова от термина «иероглиф», подвергнуть критике
плехановскую ошибку. Мотивы, по которым Ленин, с одной стороны, Плеханов — с дру¬
гой, признали термин «иероглиф», или «условный знак», неприемлемым для гносеологии
марксизма, различны. Ленин критикует «иероглифизм» за его агностическую направ¬
ленность. Плеханов же отказывается от термина «иероглиф» из иных соображений. «Се¬
ченов,— пишет он в примечаниях ко второму изданию «Людвига Фейербаха»,— не совсем
точно выражается.— Когда он допускает, что наши впечатления являются лишь условны¬
ми знаками вещей самих по себе, то он как будто признает, что вещи сами по себе имеют
какой-то неизвестный нам «вид», недоступный нашему сознанию. Но ведь «в и д» есть
именно только результат действия на нас вещей самих по себе: помимо этого дей¬
ствия они никакого «вида» не имеют. Поэтому противопоставлять их
«вид»,— как он существует в нашем сознании,— тому их «виду», какой они будто бы
имеют на самом деле, значит не отдавать себе отчета в том, какое понятие связывается
со словом «вид» (см. Ф. Энгельс «Людвиг Фейербах», 1931, стр. 122—123).
С точки зрения гносеологии марксизма, как показал Ленин, нельзя противопо¬
ставлять образ и предмет, так как качественная определенность образа отражает реаль¬
ную, не зависящую от воспринимающего субъекта качественную определенность вещей.
По Плеханову же, образ нельзя противопоставлять предмету в силу того, что чувствен¬
ное созерцание в своем качественном составе не имеет никакого сходства со свойствами
реальных вещей. Этот состав, с его точки зрения, определяется исключительно строением
организма, на который действуют внешние предметы, а не самими этими предметами.
Критика же Плехановым Сеченова, данная в примечаниях ко второму русскому изданию
«Людвига Фейербаха», свидетельствует, что Плеханов в 90-х годах более правильно, чем
впоследствии, истолковал принципиальный смысл гносеологических воззрений Сеченова.
В 90-х годах Плеханов выдвигал на передний план наиболее ценные стороны этих
воззрений, а именно оснащенное большим психо-физиологическим материалом учение
о том, что предметы внешнего мира существуют независимо от нашего сознания и что
они познаваемы. В 900-х годах Плеханов начинает считать «не вполне точным выраже¬
нием» Сеченова признание того, что вещи, независимо от их действия на нервную си¬
стему, обладают свойствами, сходными с содержанием ощущений. Ленин вскрыл ошибки
Плеханова в вопросах гносеологии, в частности в трактовке ощущений, и тем самым
укрепил марксистское понимание процесса познания.
Ошибки Плеханова не должны заслонить исторический смысл его борьбы за рас¬
пространение и развитие марксистской философии в России.
Враги марксизма кичились своей мнимой близостью к новейшему естествознанию,
они утверждали, будто марксистская философия устарела, будто ее выводы соответству¬
ют уровню естествознания XVIII века. Плеханов в противовес этим вымыслам доказы¬
вал, что диалектико-материалистическое мировоззрение неразрывно связано с передовой
наукой. Он видел в сеченовском учении о нервно-психической деятельности торжество
идей материалистического монизма. Сеченовские идеи служили для Плеханова ору¬
жием критики враждебных марксизму философских направлений. Анализ отношений
Плеханова к учению Сеченова показывает, что с первых же лет возникновения в России
марксизма между марксистской философией и передовым русским естествознанием
установился тесный идейный союз.
М. Г. ЯРОШЕВСКИЙ (г. Куляб)
Против догматизма
(К вопросу о физиологической основе ощущений)
В журнале «Вопросы философии» № 5 за 1955 год напечатана статья Э. А. Асра¬
тяна «Марксистско-ленинская теория отражения и учение И. П. Павлова о высшей
нервной деятельности». Автор ее отмечает наличие расхождений в высказываниях
Энгельса и Ленина по вопросу об уровне развития живой материи, на котором возни¬
кает ощущение. При этом автор признает высказывание Энгельса по данному вопросу
неправильным. Приведем соответствующую выдержку из статьи т. Асратяна: «Энгельс
высказал мысль, которая, по нашему мнению, не может быть признана правильной, во
всяком случае, не может быть принята без существенных оговорок: «Ощущение
(Empfindung.— Э. А.) связано необходимым образом не с нервами, но, конечно, с неко¬
торыми, до сих пор не установленными более точно, белковыми телами» (стр. 36).
Это мнение тов. Асратяна вызвало возражение со стороны А. С. Пиеттэ, который в
письме, опубликованном в журнале «Вопросы философии» (№ 2 за 1956 год), категори¬
чески отрицает самую постановку вопроса, предложенную Э А. Асратяном.
Итак, суть вопроса в следующем: является ли ощущение функцией именно нерв-
вой системы «, следовательно, необходимо возникает только с появлением нервной си¬
стемы или ощущение существовало еще до ее возникновения?

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
217
Прежде чем попытаться дать ответ на этот вопрос, надо предварительно решить
другой. Входит ли указанный вопрос в состав основных принципов марксистской фи¬
лософии или нет? Что ощущение вторично, а материя первична, что ощущение есть про¬
дукт особым образом организованной материи, есть отражение внешнего мира—все это,
конечно, входит в состав основных идей марксистско-ленинской философии. Но вопрос
о физиологическом аппарате ощущений есть вопрос главным образом физиологии.
В то же время он представляет большой интерес для философии и психологии.
Для философии очень важно иметь более конкретное решение вопроса о материальном
субстрате ощущений. Но ответ на этот вопрос может дать только физиология, и она в
лице И. П. Павлова и его учеников действительно дала ясное, четкое и убедительное его
решение.
Живые организмы приспосабливаются, приобретают пищу, избегают вредных
воздействий при помощи анализа окружающих условий. Такой анализ не связан обяза¬
тельно с нервной системой. Низшие виды анализа свойственны «и малодифференциро¬
ванному веществу животных без нервной системы» (И. П. Павлов «Лекции о работе
больших полушарий головного мозга», стр. 123. Изд-во АН СССР, 1949).
Низший анализ осуществляется при помощи раздражимости, которая является ос¬
новным свойством всей живой материи. Самая элементарная форма жизни, первичный
комочек белка, способный к обмену веществ, уже обладает свойством раздражимости.
Известный ученый Ж. Леб, изучая простейших, установил, что вся их жизнь, пи¬
тание, размножение связаны со свойством раздражимости. С ним связаны как поло¬
жительная реакция — приближение к раздражителю, так и отрицательная — удаление
от него. Например, инфузории «избирают» наиболее благоприятное для их жизни ме¬
сто с температурой от +24 до +28°. Все это говорит о самом настоящем анализе усло¬
вий жизни простейшими. Это, конечно, элементарный вид анализа, присущий самой
низшей ступени приспособления организмов к условиям среды; он не дает возмож¬
ности более тонкой дифференциации условий жизни, но различает полезное и вредное
для организма. Простейшие животные, а также растения, не обладающие нервной систе¬
мой и органами чувств, могут выделить из среды и реагировать только на немногие раз¬
дражители, которые непосредственно связаны с их жизнью. Некоторые растения, напри¬
мер, поворачиваются вслед за движением солнца, но они не способны отобразить такие
разнообразные свойства вещей, как звуки, формы предметов я пр.
Но есть еще высший, тончайший анализ, который сочетается одновременно и с
синтезом. Благодаря этому анализу осуществляется все более сложное, разнообразное
и точное приспособление организма к условиям существования. Этот вид анализа осу¬
ществляется только с помощью нервной системы, и с ним неразрывно связано ощуще¬
ние. Именно при помощи ощущений животные способны отражать самые разнообраз¬
ные свойства вещей, различать тончайшие нюансы в их особенностях. Это имеет
огромное значение для жизнедеятельности животных, ибо при помощи ощущений обра¬
зуются многочисленные условные рефлексы, временные связи организма с важными для
его жизни условиями среды.
Появление ощущения связано с возникновением нервной системы, а следователь¬
но, и нервного механизма, который И. П. Павлов назвал анализатором. Именно анали¬
затор и есть тот материальный субстрат, нервный механизм, при помощи которого воз¬
никает ощущение. Каждый анализатор начинается наружным воспринимающим аппа¬
ратом, рецептором, или, иначе, органом чувств. От него идет афферентный нерв в опре¬
деленный участок головного мозга.
Процесс ощущения начинается с воздействия внешнего материального предмета
на воспринимающий аппарат. Этот аппарат трансформирует возникшую в нем, благо¬
даря воздействию внешнего объекта, энергию в нервный процесс. Последний по аффе¬
рентным нервам передается в головной мозг, где и возникают образы различных воз¬
действующих на рецепторы предметов. Это значит, что ощущения как образы мате¬
риальных предметов возникают не в периферических воспринимающих нервных клет¬
ках, а только в нервных клетках головного мозга.
Ни о субъективных образах, ни о субъективных сигналах у организмов, лишенных
нервной системы, нельзя говорить, а следовательно, нельзя говорить и об их ощу¬
щениях.
Если ощущение есть субъективный образ объективного мира и возникает
в мозгу, то где же возникает этот образ у существ, не обладающих нервной
системой, например, у простейших, у инфузорий, у амеб или у растений? Кроме того,
наличие ощущения означает способность организма тонко и дифференцированно вос¬
принимать мир, что возможно только при наличии специализированных органов чувств,
приспособленных для восприятия определенных раздражений. Но, как известно, орга¬
низмы, лишенные нервной системы, не имеют и органов чувств. Возникновение и раз¬
витие органов чувств филогенетически неразрывно связано с появлением и развитием
нервной системы.
Таким образом, то или иное решение вопроса о физиологической основе ощущений
не затрагивает основ диалектического материализма. И если Энгельс ошибся по этому
вопросу, то это ни в какой мере не умаляет гениальности и величия одного из основа¬
телей марксистского мировоззрения. Ведь Энгельс решал этот вопрос в соответствии с
Йювнем развития физиологии того времени. Но тогда не было данных для его решения,
ельзя же требовать, чтобы работы Энгельса предвосхищали все будущие открытия в

2JS	ФИЛОСОФСКИ^	ЗАМЕТКИ	И	ПМ^МА
^ЙЗИОЛОГ51Й ^PFaHP8 чуре^р рпдоть до неодедовачий ОД, Ц. Павлова включи¬
тельно,
, Современная физиология достаточна убедительно говорит нам, что ощущения
неооходиадо срязанц q работой анализаторов, которцу являются частью нервной систе¬
му. это ре было известно тогда, корда жид Энгельс. Попытка отстаивать каждую
оукву, каждую частнодть в сочинениях классиков марксизма, отражающую состояние
наук, того рремени, есть догматизм, А догматизм -*»■ это серьезный тормоз для развития
HayKHl
А* Г* РУДРР (Архангельск)
Об одной неверной оценке мировоззрения
Н. И, Новикова
Историю, как нзвеетно, нельзя ни улучшать, ни ухудшать; исторические факты,
события надо брать такими, каковы они есть на самом деле. Это требование научной
методологии некоторые наши авторы предают забвению. Они приукрашивают взгляды
того или иного деятеля, обходят молчанием его елабые стороны, преувеличивают
положительные черты и в целом искажают его действительный облик. Подобным при*
мером является оевещение мировоззрения выдающегося русского просветителя Н. И. Но¬
викова в книге Г. Макогоненко «Николай Новиков и русское просвещение XVIII века».
Г. Макогоненко считает, что в своей книге он впервые дал исторически объективную
оценку Новикова, с позиций маркеизмагленинизма.
Буржуазные исследователи изображали Новикова пропагандистом мистико-рели-
гиозных учений, Макогоненко же ставит- неред собой задачу: «привлечь все действи¬
тельные документы масонства Новикова, чтобы выяснить фактическую роль, которую
играл Новиков в ордене розенкрейцеров, и тем самым разоблачить укоренившуюся ле¬
генду» (стр. 347).
Г. Макогоненко рассматривает участие Новикова в масонских организациях как
нечто случайное, we относящееся к его просветительской деятельности, всячески ослаб¬
ляет, преуменьшает его роль в масонских организациях и даже говорит о его борьбе с
масонством.
Возникновение в Москве ордена розенкрейцеров и вступление в него Новикова
Макогоненко изображает так: «После долгих иеканнй истины среди различных масон¬
ских систем и направлений в 1782 году московские масоны остановились на розенкрей¬
церстве. Розенкрейцерство в Москву аривез Иван Григорьевич Шварц, профессор
Московского университета. Во главе розенкрейцерства стали: Шварц, Н. Трубецкой,
Лопухин и другие. Новиков, познакомившись с Шварцем, становится розенкрейцером...»
(стр. 347—-348).
На самом же деле Новиков примкнул к масонам в 1775 году. Но те организации,
в которых он состоял, не удовлетворяли его. В 1781 году, когда Шварц поехал за гра¬
ницу, ему было даио поручение найти подлинны* маооио®. Документ, уполномочиваю¬
щий Шварца, был подписан руководителями (ордена, и в частности Новиковым.
Макогоненко в приведенной выше цитате излагает дело так, будто поисками
истинной масонской системы занимались <смоскорскне масоны* без участия Новикова,
В действительности же Новиков участвовал в ЭТОМ, И довольно активно,
Так же неверно утверждение, что во главе розенкрейцеров стояли «Щварц, Н. Тру¬
бецкой, Лопухин и другие». «Верховным цредстоятедем* розенкрейцеров был Шварц,
а «главным предстоятелем* т-. Нотисов, Это назначение он родучил ц Берлине по ре¬
комендации Шварца. Н. Трубецкой и Лопухин были р масонской организации подчине¬
ны Новикову.
Действительное отношение Новикова К розенкрейцерам выражено в его письме
к Ржевскому от 14/Ц 1783 года: «Совета, объяснения, наставления, откровенность и
чистосердечие, ревность и пламенное желание доставить благо нашему отечеству, чуждая
всякого корыстолюбия братская любовь нащего любезного Зрата ордена Ивана Гри¬
горьевича Щварца И также подлинные орденс^е документы, в руках его находившиеся,
дали им (то есть московским масонам. т-, в, Ц.) узреть орден в истинном его красотою
своею все превосходящем риде, и, наконец,, по незаслуженному их счастью, удостоились
они превышающего и самые реди-чайщие награждения, объятия и благословения; они
обоняют уже небесный и чистый и натуру человеческую оживляющий запах ордена;
позволили уже им утодять жажду их к цознаниям из источника Эдемского, изобильно
и непрестанно протекающего от Начала веков во все четыре конца вселенной»
(Я- Л. Барс ко в «Переписка московских масонов XVIII века», стр. 243). Он продол¬
жает далее: «Столько учинидися блаженными, W* s отечестве нащем существуют уже
епаситедьцця, истинная и единственный познания древнейшего, единого и святейшего
ордена» (там же, стр- 244),
Разве мог бороться С розенкрейцерами чедоеек, разделяющий их взгляды?
Московские розеякрейцеры были сторонниками религии, идеализма, откроеерны-
ми мистиками, врагами науки и материализма. Среди людей с подобными взглядами

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
919
вращался и Новиков, он состоял с ними в одной организации и даже занимал рукоро¬
дящее положение.
Как же решал он вопрос о богз и религии, имеаший большое значение для
масонов?
В январе 1786 года по предложению Екатерины II архиепископ Платон испытывал
Новикова в зиаиии закона божьего. Выполни» поручение, в январе 1786 года оя
докладывал: «Как пред престолом божьим, так и перед престолом твоим, воемило*
ставейшая государыня императрица, я одолжаюсь по совести и сану моему донести
тебе, что молю всещедраго бога, чтобы не только в словесной пастве, богом и тобою,
всемилостивейшая государыня, мне вверенной, но и во всем мире были христиане тако--
вые, как Новиков» (Н. Ц. Н о а и к о в. Избранные сочинения. Приложение, стр. 579).
Такой авторитетный специалист в вопросах веры, как архиепископ Платон, считал
Новикова образцовым христианином, которого должно ставить в пример другим.
В евоих трудах Новиков много раз говорит о боге как о творце мира и человека.
«...Бог нас сотворил и содержит для того, дабы нами свое величество, силу, славу и
премудрость вселенной предъязити. Мы дело рук его; а дело превозносит творителя
своего» (там же, стр. 390). Бег не только сотворил, но и «непрестанно о нас по*
мышляет, что его бдящее оно беспрестанно на нас и на наши малейшие деяния
обращено и что он в нас ежеминутно действует» (там же, стр. 389).
Неверным является утверждение тов. Макогоненко о том, что Новикову была
присуща «деистическая религиозность», что он «деист по своим воззрениям» («А. Н. Ра¬
дищев. Очерк жизни и творчества». 1949, стр. 173). Для деизма характерно признание
бога первопричиной мира, Новиков же считал, что бог ме только сотворил мир, чело¬
века, но и постоянно вмешивается в его дела,
Можно ли считать цоеле всего сказанного, что учение Новикова было направлено
против церкви, враждебно масонству? Можно ли согласиться с тем, что терминологию
масонов он использовал лишь в полемических целях, а «религиозно-масонское положе¬
ние— бог сотворил человека — для выводов, подтверждающих его просветительскую
философию, открыто направленную против масонства и церкви?» (Г. Макогоненко
«Николай Новиков и русское просвещение XVIII века», стр. 318).
Выщелриведенные данные свидетельствуют о том, что Новиков был религиозным
человеком. Нет никаких оснований считать его деистом, противником церкви. Замазы¬
вать подобные слабые стороны мировоззрения Норикова можно только софистическими
приемами, к каковым и прибегает Макогоненко.
Полагая, что мир и человек сотворены богом, Новиков призравал бессмертие ду¬
ши и загробную жизнь, Макогоненко неверно утверждает, что Новиков обходит вопрос
о загробном существовании, считая загробную жизнь само собой разумеющейся («Удо¬
стоверенный человек о вечной жизни и соаершемном блаженстве», «Уверение о велико¬
сти нашего существа и о великости тога, что определено для нас в будущей жизии».
Н. И. Н о в и ков. Избранные сочинения, стр. 402, 403). Новиков, как мы видим, совер¬
шенно ясно говорит о будущей вечной жизни и не думает обходить этот вопрос.
Макогоненко ставит перед собой задачу доказать, что Новиков не признавал бес¬
смертия в религиозно-масонском духе.
Макогоненко считает, что веру в бессмертие Новиков рассматри*
вает как двигатель новой нравственности. «В Рооеии с развернутым учением о бессмер*
тии, как двигателе новой нравственности, первым выступил Новиков. Это учение было
направлено против официальной религиозной доктрины — в этом глубоко общественный
характер разработки проблемы бессмертия» |там же, етр. 329).
Макогоненко полагает, что под бессмертием Новиков понимал бессмертие в памя¬
ти потомства и рассматривал эту идею как побудительный стимул нравственности. Одно
дело— беесмертие души, другое дело— бессмертие в памяти потомства. Бессмертие ду¬
ши, как правильно замечает тов. Макогоненко,— реакционная идея, пропитанная мисти¬
кой. Помнить евоих предков — совершенно естественное, здоровое стремление, свой¬
ственное людям. Но идею бессмертия души, как полагает Макогоненко, нельзя напол?
нить новым содержанием. В вопросе о бессмертии души Макогоненко явно пытается
обелить Новикова, замаскировать его религиозно-масонские воззрения.
Вопрос о бессмертии души имел важное общественное значение, он был как бы
водоразделом между двумя основными философскими лагерями — материализма и идеа¬
лизма. Этого вопроса не мог обойти и Радищев. На 12-й день после прибытия в далекий
Илимск он приступил ^ написанию своего трактата «О человеке, о его смерти и бессмер¬
тии». Макогоненко считает, что Радищев в этом трактате выступил как сторонник, про*
должатель взглядор Новикова и развил дальше его идею об общественной пользе тео*
рии бессмертия души.
Говоря об этом трактате, Макогоненко пишет: «Радищев своим сочинением, под¬
водя итог философской полемике, со всей убедительностью показал, что общественно
оправданная позиция Новикова в этом споре базируется иа шаткой идеалистической
основе, и в этом ее слабость, ограниченность и опасность. Это было второй общественно-
политической заслугой Радищева» («А. Н. Радищев. Очерк жизии и творчества». 1949,
стр. 182).
Мысль о том, что позиция Новикова «базируется на шаткой идеалистической
основе», правильна. Но можно ли считать правильной позицию, основа которой пороч¬
на? Впрочем, у Макогоненко все выходит последовательно: религиозно-масонская идея о

220
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
бессмертил души оправдывается, вместе с ней получает оправдание и идеализм. Более
того, Макогоненко считает, что позиция Новикова, базирующаяся на порочной идеали-
стическои основе, была такова, что перед ней «останавливается с благодарностью» Ра¬
дищев; он не только выражает Новикову благодарность за надежду на бессмертие, но
разделяет идею об общественной пользе учения о бессмертии.
Так же неверно положение Макогоненко о том, что Новиков шел «на блок с людь¬
ми, чьих воззрений он не разделял» (Г. Макогоненко «Николай Новиков...»,
стр. 445). Все вышеизложенное свидетельствует о том, что Новиков разделял основные
положения масонского учения; он не блокировался с чуждыми ему людьми, а находился
в кругу своих единомышленников.
Известно, что в годы реакции А. В. Луначарский выступил с теорией «религиоз¬
ного социализма». С каким гневом В. И. Ленин бичевал его за это, не допуская мысли
об общественном оправдании подобных воззрений! В. И. Ленин в одном из своих писем
к Горькому писал: «всякий боженька есть труположество». «Приукрасив идею бога, Вы
приукрасили цепи, коими они сковывают темных рабочих и мужиков» (Соч., т. 35,
стр. 89, 93). Признать общественно-полезное значение идеи о бессмертии души — это
значит приукрасить идею бога, значит вольно или невольно приукрасить цепи, которы¬
ми скованы трудящиеся массы. К этому фактически и пришел Макогоненко, обелял,
оправдывая религиозмо-масонские взгляды Новикова.
Новиков по своим философским воззрениям был идеалист. Он признавал бога твор¬
цом мира и человека, примат духовного начала, то есть разрешал основной вопрос фи¬
лософии с позиций идеализма. В связи с этим нельзя не остановиться на следующих
словах Макогоненко: «Борьба материализма и идеализма в современной Но¬
викову философии находила свое конкретное выражение в борьбе эмпиризма и рацио¬
нализма» («Николай Новиков...», стр. 307). В решении этого вопроса Макогоненко не
оригинален, он повторяет положения буржуазных историков философии. Неверным яв¬
ляется и утверждение И. Я- Щи панов а о том, что Новиков «колебался между материа¬
лизмом и идеализмом». Доказывая это положение, Щипанов ссылается на то, что Нови-
ков, с одной стороны, «не решался отвергать бога как творца и вседержителя вселенной»,
а с другой стороны, «в противовес церковно-религиозному учению был страстным при¬
верженцем и защитником материалистической гелиоцентрической теории неба» («Очерки
по истории философской и общественно-политической мысли народов СССР», т. I,
стр. 229).
Известно, что принадлежность философа к лагерю материализма или идеализма
определяется тем, как разрешает он основной вопрос философии, а не тем, как он раз¬
решает тот или иной частный вопрос науки, и не тем, был ли он эмпириком или
рационалистом. Утверждая, что Новиков колебался между материализмом и идеализ¬
мом, И. Я. Щилаиов улучшает, приукрашивает взгляды Новикова.
Догмы о творческом акте бога и бессмертии души имели для Новикова немало¬
важное значение. Исходя из них, он развивал свое этическое учение, занимавшее цен¬
тральное место в его философии.
Поэтому неправильным является утверждение Г. Макогоненко о том, что Но¬
виков «считал необходимым дополнить свою этическую концепцию учением о бессмер¬
тии души» («Николай Новиков...», стр. 326). Новиков не дополнял своей этической кон¬
цепции учением о бессмертии души, а выводил свои этические положения из этого
учения.
Новиков верил в разум человека и полагал, что социальные противоречия мож¬
но разрешить мирным путем. Он считал, что мораль, иаука и искусство призваны подго¬
товить человека к совершению добродетели; этим путем будут устранены пороки в об¬
ществе и даже рабские отношения, и человек заживет радостной, счастливой жизнью.
Приписывая решающую роль разуму, просвещению в деле изменения обществен¬
ных отношений, Новиков уделял большое внимание вопросам воспитания. Он считал,
что воспитание даст возможность подготовить новых людей, способных претворить в
жизнь выдвинутые им принципы «науки о человеке», воспитать людей, которые служи¬
ли бы своему отечеству и своим близким.
В истории немало противоречивых явлений. Известно, что некоторые пред¬
ставители просвещения были масонами. По своему мировоззрению Новиков принадле¬
жал к правому крылу просветителей, выступавший же в это время Радищев —к его
левому крылу.
Противоречивый, переходный характер эпохи получил отражение в мировоззре¬
нии Новикова. Прогрессивную просветительскую деятельность Новиков сочетал с про¬
пагандой религиозно-масонских, идеалистических взглядов. Этот факт надо понять, а не
замазывать, как поступают Г. П. Макогоненко и И. Я. Щипанов. Показ противоречий,
слабых сторон мировоззрения Новикова отнюдь не ослабляет, не снижает его истори¬
ческой роли, а дает возможность правильно понять его деятельность.
Новиков вошел в историю как выдающийся деятель просвещения. Советский на¬
род высоко ценит его деятельность и с полным основанием гордится замечательным
сыном русского народа.	в н МИХАЙЛОВ (Сар<то.,

ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
АВТОМАТИЗАЦИЯ ПРОИЗВОДСТВА, АТОМНАЯ ЭНЕРГИЯ
И ОБЩЕСТВО
(по страницам журнала «The Marxist Quarterly»)
Наше поколение является современником величайших научных открытий и тех¬
нических достижений, которые все шире внедряются в жизнь общества, так или иначе
затрагивая каждого. В последнее время внимание общественности как в капиталисти¬
ческом мире, так и в социалистических странах все больше привлекают вопросы, свя¬
занные с социальными последствиями автоматизации производства и мирного исполь¬
зования атомной энергии. Этим вопросам и посвящен специальный номер теоретическо¬
го журнала английских коммунистов «Марксист куортерли» («The Marxist Quarterly»,
Special number, 1956, April, Vol. 3. № 2).
В статьях, опубликованных в журнале, английские ученые-марксисты Дж. Д. Бер¬
нал, Р. Фрэнсис, Ле Кеннен и другие подробно рассматривают экономические, социаль¬
ные, политические и культурные последствия автоматизации производств'а и промыш¬
ленного применения атомной энергии. Указывая на противоположные результаты, к ко¬
торым приводит автоматизация производства в условиях капитализма и в условиях со¬
циализма, авторы статей разоблачают идеологов монополистического капитала, утверж¬
дающих, будто автоматизация производства свидетельствует о прогрессивности совре¬
менного капитализма и является благодеянием для всех членов общества. «Монополисти¬
ческий капитализм,— отмечает Р. Фрэнсис,— проводит автоматизацию производствен¬
ных процессов отнюдь не для того, чтобы поднять материальный и культурный уровень
народа». У рабочих достаточно здравого смысла, чтобы сомневаться, вопреки утверж¬
дениям платных пропагандистов, в том, будто автоматизация повлечет за собой по¬
вышение их жизненного уровня. От них «нельзя скрыть тот факт, что монополистиче¬
ский капитализм рассматривает автоматику лишь как средство увеличения прибылей»
(стр. 121). Широкие слои населения капиталистических стран, подчеркивает Ле Кеннен,
видят, как за блестящими успехами автоматизации производства и мирного использо¬
вания атомной энергии вырисовывается мрачная тень массовой безработицы и кризиса.
«Новые формы усиленной эксплуатации,— продолжает Ле Кеннен,— выдвинут
множество неотложных вопросов, и над их разрешением мы должны биться, ведя в
то же время борьбу за народное правительство, которое коренным образом разрешит эти
проблемы, установив гармонию между удовлетворением материальных и культурных
потребностей народа и максимальным использованием и развитием наивысшей техники
производства» (стр. 77). В связи с избытком рабочих рук, образующимся при введении
автоматики и использовании в производстве атомной энергии, политика коммунистов
должна быть направлена на борьбу за то, чтобы на тех предприятиях, где они вводят¬
ся, не было сокращения рабочих и резкого повышения интенсивности труда. Отсюда не¬
обходимость требования гарантированной годовой заработной платы и повышения по¬
собия по безработице. Монополистический капитализм в погоне за прибылью усиливает
эксплуатацию рабочих, разрушает немонополизированные предприятия, вовлекает стра¬
ну в колониальные войны и гонку вооружений; он таит в себе угрозу экономического
кризиса и атомной войны. Вот почему мы требуем, заявляет4 Ле Кеннен, национализации
всех монополий, которые получают максимальную прибыль за счет остального населе¬
ния, и в первую очередь за счет рабочего класса. «Человек достиг великих побед в нау¬
ке,— пишет в заключение Ле Кеннен.— ...Человеку остается разрешить проблему обще¬
ственных отношений, покончить с эксплуатацией, разрушить препятствия, которые еще
мешают ему использовать все возможности, открываемые его творческим гением. Приме¬
нение автоматики и мирное использование атомной энергии делают все более необходи¬
мым покончить с системой, которая задерживает прогресс человечества и обращает эти
достижения на ужасные разрушительные цели. Человеческая сила плюс автоматика и
атомная энергия делают возможным быстрое достижение такой жизни, о которой наши
предшественники не смели и мечтать» (стр. 83).
Большой интерес представляет статья Р. Фрэнсиса «Экономические причины и
последствия автоматизации», в которой развиваются основные положения статьи

222
ЗА РУВЕЖОМ
Ле Кеннен а. Автор раскрывает сущность автоматики, показывает ее качественное отли¬
чие от механизации производства. Автоматика и атомная энергия, пишет он, убедитель¬
но показывают ведущую роль науки и технологий в современной промышленности; наука
в полном смысле этого слова «стала одной из основных производительных сил» совре¬
менного общества.
Ведущими странами в области автоматизации производственных процессов, про¬
должает автор, являются Соединенные Штаты и Советский Союз; однако вводится
она в них с совершенно различными целями. В Советском Союзе автоматизация вызы¬
вает всеобщее одобрение, так как способствует поднятию жизненного уровня, улуч¬
шению условий труда и сокращению рабочего дня, тогда как в странах монополистиче¬
ского капитализма она вызывает справедливое беспокойство трудящихся, неуверенность
в завтрашнем дне.
Фрэнсис подробно рассматривает экономические причины автоматизации произ¬
водства. Автоматика сулит капиталистам снижение себестоимости продукции, а следо¬
вательно, огромные прибыли. Кроме того, порождая безработицу, автоматизация про¬
изводства позволяет монополистам снижать заработную плату рабочим, бороться с их
социальными требованиями. «Без большого резерва безработных монополистический ка¬
питализм лишен своего главного оружия в борьбе с требованиями повысить заработ¬
ную плату,— отмечает Фрэнсис.— При этих условиях машины, экономящие труд, как,
например, автоматы, являются крайне выгодным делом» (стр. 122).
Правильно оценить общественные последствия автоматизации производства, пи¬
шет автор, можно лишь с позиций марксистской политической экономии. Автоматика
представляет собой очень большое повышение пропорции постоянного капитала по от¬
ношению к переменному капиталу, то есть повышение органического состава капитала.
Таким образом, автоматика сразу увеличивает норму эксплуатации, так как прибавоч-
ная стоимость будет расти, а цена рабочей силы падать. Вместе с тем. поскольку с вве¬
дением новой техники уменьшается время, необходимое для производства товара, сни¬
жается и стоимость средств жизни, а значит, увеличивается относительная прибавочная
стоимость.
Далее Фрэнсис останавливается на отдельных аспектах применения автоматики в
капиталистическом производстве. Влияние автоматизации производства на занятость
и заработную плату рабочих в известной мере объясняет сопротивление, которое ей
оказывают рабочие, борющиеся за повышение заработной платы и против безработицы.
Внедрение автоматики в учреждениях может и там повлечь за собой сокращение заня¬
тости в ближайшее время.
Серьезной социальной проблемой является также вопрос о применении труда по¬
жилых рабочих, женщин и девушек. Автоматизация производства при капитализме,
подчеркивает автор, не ведет к сокращению рабочей недели; показательно, что в Анг¬
лии, например, в более механизированных отраслях промышленности существует и бо¬
лее продолжительный рабочий день. «Автоматика углубляет противоречие между про¬
изводительными силами и потреблением в капиталистическом обществе вследствие
огромного увеличения производительности труда»,*—заключает Фрэнсис (стр. 130).
Рассматривая общие последствия автоматизации производства, Фрэнсис отме¬
чает, что она приведет к обострению неравномерности развития капиталистического
мира: ускорит начавшийся после войны процесс превращения ряда малых империа¬
листических стран в полуколонии США; некоторые ныне передовые страны отой¬
дут, возможно, на второй план. Автоматика углубит пропасть между передовыми,
индустриальными и слаборазвитыми странами капиталистического мира и в условиях
монополистического капитализма усилит тенденцию к мировому экономическому
кризису.
По существу, автоматизация производства и мирное промышленное использова¬
ние атомной энергии лишний раз свидетельствуют о том, что будущее принадлежит со¬
циалистическому обществу, ибо автоматизация является достижением общественного
труда, требующим для своего полного расцвета общественной собственности на средства
производства и общественной организации распределения и потребления продуктов
труда, организованной подготовки большого числа высококвалифицированных специали¬
стов (инженеров, ученых и техитюв); она требует планирования производства в на*
циональном масштабе, стандартизации производства, постоянно расширяющегося рын¬
ка, способного поглотить весь произведенный обществом продукт. Ни одному из этих
требований, справедливо утверждает Фрэнсис, капитализм не отвечает. «Капиталисти¬
ческое общество не способно полностью использовать автоматику и атомную энергию...
Эта революционная техника, которая для монополистов является лишь средством уве¬
личения прибавочной стоимости, сама окажется революционной общественной силой,
порождающей необходимость социальной революции» (стр. 134).
Статья Дж. Д. Бериала «Образование и наука», опубликованная в том же номере
журнала, рассматривает насущную проблему подготовки специалистов в связи с вне¬
дрением в производство автоматики и атомной энергии. Использование атомной энер¬
гии, введение электронного управления производством, открытие антибиотиков, говорит
Бернал,— это три наиболее значительные вехи общего преобразования техники и усло¬
вий жизни, которые произошли в результате применения новейших достижений науки
в производстве. Но наука, как поняли теперь капиталисты, не магазин, в котором идеи
можно купить и прибыльно их использовать. Не только основные открытия, но и их

ЗА РУБЕЖОМ
223
развитие и повседневное применение требуют руководящего и все возрастающего вме¬
шательства научной мысли.
В этой связи Бернал останавливается на положении, создавшемся с квалифици¬
рованными научными и техническими кадрами в странах социализма и в капиталисти¬
ческом мире. В Соединенных Штатах и еще в большей степени в Англии положение с
научными и техническими кадрами очень тревожно, пишет Бернал. За последние
тилетия ни один элемент культуры не вырос так, как наука, и рост ее достиг такой ста¬
дии, на которой уже нельзя довольствоваться замкнутым кругом ученых, «элитой», а
необходимо сделать науку достоянием всего народа. Однако правильному разрешению
этого вопроса препятствует существующая система образования, изменению которой
сопротивляются капиталисты. Чтобы сохранить свое ведущее положение в промышлен¬
ности и не попасть в положение бедной родственницы более развитой страны, Англии
необходимо по крайней мере учетверить свои усилия в подготовке высококвалифициро¬
ванных кадров. В настоящее время, говорит Бернал, в Англии наблюдается стремление
ограничить теоретические исследования на том основании, что страна нуждается в спе¬
циалистах, которые внедряли бы достижения науки в производство. Но это может при¬
вести лишь к остановке промышленного прогресса. Бернал приводит интересные стати¬
стические данные, говорящие об отставании Англии в подготовке специалистов для
науки и промышленности. Из 16 400 студентов, окончивших в 1954 году английские уни¬
верситеты, только 4 700 специализировались в области естественных наук (за исключе¬
нием медицины) и 1 800 по технике. В то же время в Советском Союзе окончило выс¬
шие учебные заведения свыше 200 тысяч студентов, Из которых около половины специа¬
лизировалось в области техники.
Серьезным препятствием подготовки специалистов для науки и промышленности
является низкая заработная плата преподавателей. В основе сопротивления капитали¬
стов повышению заработной Платы педагогам лежит старый принцип: образование тру¬
дящихся нужно ограничить минимумом, необходимым им для выполнения своей рабо¬
ты, и сделать его возможно болеё дешевым. Высокообразованные люди из народа, осо¬
бенно ученые, представляют опасность для всей системы. Не удивительно поэтому, от¬
мечает Бернал, что «в настоящее время дети 500 000 состоятельные семей страны со¬
ставляют около 30 процентов студентов университетов, тогда как дети 12 млн. семей, за¬
нимающихся физическим трудом, составляют лишь около 25 процентов. Другими слова¬
ми, шансы детей богатых родителей на получение университетского образования при¬
мерно в тридцать раз больше, чем у детей рабочих» (стр. 141). Несмотря на то, что это
полностью опровергнуто опытом Советского Союза, в Англии до сих пор широко про¬
пагандируется взгляд, будто люди рабочего происхождения обладают, за редким исклю¬
чением, наследственной невосприимчивостью к высшему образованию.
«Проблема нехватки ученых,— пишет Бернал,— в высшей степени искусственна
и вытекает из характера современного капиталистического производства. На прави¬
тельственной службе и в промышленности ученые распределены крайне неравномерно.
Из 3 700 ученых, занятых на правительственной службе, около 2 700, или 73%, непо¬
средственно замяты военными исследованиями, а остальные, работающие по вопросам
аэродинамики, радио и электроники, во многих случаях связаны с ними» (стр. 141).
В заключение Бернал высказывает предположение, что в ближайшем будущем
правящие круги Англии должны сделать в высшей степени трудный выбор: или идти
в ногу с наукой, рискуя своим господствующим положением в обществе, так как к
науке будет приобщен народ, или, выступив против требований науки, рисковать раз¬
рушить экономику страны и вместе с ней свое собственное богатство. «Советский Союз
и‘другие социалистические страны,— пишет Бернал,— продолжат свое продвижение
вперед. Угроза межконтинентальной войны, гораздо более реальная для нас, чем для
них, может несколько замедлить их продвижение, но не сможет его остановить. Мы уже
потеряли гораздо больше, чем они, вследствие военных приготовлений. Сейчас, однако,
поскольку не могут больше быть скрыты или полностью искажены успехи Советского
Союза, требование, чтобы мы использовали наши ресурсы так же разумно, как он,
возрастает. Среди этих ресурсов не последнее место занимают ресурсы человеческого
интеллекта, которые могут быть мобилизованы благодаря науке» (стр. 144).
Кроме разобранных выше статей, в журнале помещены две статьи, которые спе¬
циально знакомя; читателя с различными научно-техническими проблемами автоматики
и атомной энергии. С. Лилли в статье «Технические аспекты автоматики» излагает важ¬
нейшие открытия и изобретения последних лет, которые сделали возможной широкую
автоматизацию производства и использование атомной энергии в промышленных це¬
лях, что, по его мнению, знаменует собой ^овую эру человеческого прогресса. Статья
Д. Арнотта «Энергия: техническое рассмотрение» знакомит читателей, не обладающих
специальной подготовкой, с рядом проблем получения и применения атомной энергии.
Отмечая огромные возможности, которые открываются перед человечеством благодаря
использованию атомной энергии, автор напоминяет о необходимости борьбы против по¬
пытки развязать третью мировую войну. Простые люди, пишет он, «доказали, что от
являются более мощный оружием, чем водородная бомба, и с 1945 года они не раз
останавливали руку поджигателей атомной войны... Мы теперь способны влить позитив¬
ный алЕмент в эту борьбу, показав не только то, что может быть потеряно, но и то, что
может быть приобретено» (стр. 118).
И. С. БОРИСОВА

224
ЗА РУБЕЖОМ
ДВОЙНАЯ МЕРА
Внутренний мир американской науки недостаточно известен широким кругам со¬
ветской интеллигенции. Мы пользуемся случаем познакомить ее с одним из видных
представителей этой науки, физиком Ванниваром Башем.
Ваннивар Баш уже далеко не молод. Ему за 60 лет. Он успел многое свершить
и не без удовлетворения оглядывается на пройденный жизненный путь. Его заслуги
не в том, что он проложил новый путь в науке, дал свое имя новым открытиям и идейм.
Они в том, что он вел за собой большое число американских ученых и руководил их ис¬
следовательской работой. Он не столько физик-исследователь, сколько физик-организа-
тор. Свою научно-организаторскую карьеру Баш начал с того, что длительное время был
руководителем научных работ в Массачузетском технологическом институте, а
с 1932 по 1938 год — его вице-президентом. Он завоевал известность и авторитет. Его
организаторский талант был оценен правительством, и в 1940 году он был назначен
руководителем государственного ведомства Научных исследований и научного развития.
Пробыл он на своем посту до конца войны. О важности этого ведомства говорить из¬
лишне. Его марка значится на той экспериментальной атомной бомбе, полигоном для
которой были избраны города Хиросима и Нагасаки, а подопытным материалом —
тысячи беззащитных и мирных японцев. После войны Баш был назначен президентом
института Карнеджи в Вашингтоне. Можно сказать, что для американского ученого
это венец карьеры. Увенчанный лаврами, Ваннивар Баш в 1956 году вышел в отставку.
Перед нами, таким образом, известный ученый и подлинный 'американец. Это
не одиночка, замкнувшийся в стенах своего кабинета; Баш провел жизнь в тес¬
ном общении с множеством ученых, с одной стороны, с множеством практических дея¬
телей — с другой. Он имел дело с министрами, генералами, директорами промышленных
компаний и финансовых монополий. Не многие так хорошо знают ученый мир США, как
Баш. И сам он полнее, чем другие, воплощает в себе типичные черты этого мира.
Не удивительно, что Американское философское общество в. прошлом году просило
Ваннивара Баша прочитать доклад на тему о мировоззрении ученого. Баш охотно
согласился. Философы с вниманием и уважением слушали известного ученого. Его
доклад был опубликован в журнале «Атлантик» в августе 1955 года под заглавием
«Человек хочет знать». По своему характеру это как бы завет мудрого старца ученой
молодежи. Это и рассказ Баша о самом себе.
Надо отдать должное автору. Пишет он легко, с несомненным литературным та¬
лантом. Он обладает способностью просто и доходчиво излагать научные проблемы. Он
обладает и чувством юмора, этим ценным качеством, которого ие хватает многим ученым
и философам. В статье-докладе четыре раздела. Три из них — беглый обзор достижений
физики, астрономии, химии и других естественных наук. Очень бегло Баш обозревает
физику элементарных частиц. Несколько иронически говорит о погоне за новыми и но¬
выми частицами, открываемыми в ядре, и о недоступном простым смертным математи¬
ческом языке. Победы новой физики огромны, но это не умаляет в глазах Баша значе¬
ния классической физики. Напротив, разрыв между нею и новой физикой становится
все меньше, и во многих случаях одну так же трудно отличить от другой, как трудно,
по словам Баша, отличить республиканца от демократа. Математический язык новой
физики действительно недоступен массам, но ее результаты воплощаются в весьма зри¬
мых и весомых сооружениях — таких, как мощные ускорители потока частиц и грозные
термоядерные снаряды. Можно лишь сожалеть, что, торопливо про сгустив важнейшую
область знания, Баш не использовал возможности выразить свою точку зрения на мир¬
ное и на военное использование атомной энергии.
Подробнее останавливается Баш на достижениях в области космологии. Он счи¬
тает знаменательным рост согласия между учеными. Подлинная и строгая наука как
бы очистила поле исследования от скороспелых «теорий». Можно строить предположе¬
ния о «разбегающейся» Вселенной, но пока эти предположения не подтверждены науч¬
ным анализом и не приведены в соответствие с фактами, с опытам, Баш отказывает им
в научности. Он скептически относится к предположению о том, будто Вселенная обра¬
зовалась в результате феноменального единовременного взрыва. Вообще Баш решитель*
но против всяких «финалистских» и «виталистских» теорий, исходящих из сверхъесте¬
ственного «творческого» толчка в создании и развитии мира.
Это рекомендует Баша как строго принципиального ученого в области естественных
наук. Он терпимо относится к верующим ученым. Пожалуйста, как бы говорит он,
веруйте во что вам угодно, в бога или в непознаваемый, идеалистический мир, ни спо¬
рить, ни прекословить не буду, но, входя в науку, извольте оставить в гардеробе вместе
с пальто и вашу веру. В области знания Баш ни на какие сделки и компромиссы
с верой не идет. Он привык быть хозяином в своем научном доме и как хозяин ревниво
оберегает строгий научный порядок. Таков он не только в физике, но и в химии и в
биологии. Баш непреклонный дарвинист. Ему не чужда диалектика. Отмерли, утвер¬
ждает Баш, старые представления, догматические по своей сути, будто среда не оказы¬
вает никакого влияния на механизм наследственности, будто с самого начала природа
сотворила систему комплексов, способную все объяснить и все породить. Особенно вели¬
ки и знаменательны успехи биологии в результате теснейшего сближения ее с химией.
Наука об эволюции сама эволюционирует, порождая новые и новые отрасли знания,—
такие, как биохимия, электрохимия, в частности электрохимия нервной системы, и т. д.

ЗА РУБЕЖОМ
22о
Огромное накопление знаний создает новые трудности. Как уследить за этим раз¬
растающимся потоком знаний, исследований, теорий, опытов? Как соединить итоги
разнообразных открытий? Как разобраться в многочисленных противоречиях? Баш
не отчаивается. Он видит огромную и ценную помощь в новых счетных машинах, даю¬
щих возможность легко систематизировать и классифицировать, обобщать и проверять
стекающиеся со всех сторон данные.
В области естествознания Баш — прогрессивный ученый, готовый поддержать все
новое. Принципиальный враг фидеизма во всех его воплощениях и разновидностях, он
никому не поверит на слово, ничего не примет на веру. Как неумолимый судья, он тре¬
бует доказательств и тщательно проверяет документы. Блеском эффектной гипотезы
его не подкупишь.
Так в границах естествознания. Но стоит перейти за эти границы, и картина ме¬
няется. Пропустив мимо себя церемониальным маршем естественные науки, Баш резко
обрывает смотр: о всех прочих науках, социальных в первую очередь, ни слова. Воз¬
можно, Баш умолчал о других отраслях знания, потому что признает свою в них неком¬
петентность. Это свидетельствовало бы о похвальной скромности ученого... Может быть,
Баш не удостоил своим вниманием социальные науки на том основании, что отрицает
за ними возможность познания закономерностей? Будучи строгим детерминистом
в естествознании, Баш, наверное, не видит такой основы в социологии, политической эко¬
номии, философии и т. д. Пренебрежение к наукам этого рода распространено в опре¬
деленных кругах естествоиспытателей — математиков, физиков, химиков. Они склонны
отрицать прогресс знания в этих областях человеческого интеллекта. Но допустимо и
третье. То есть мы можем предположить, что такой ученый, как Баш, не отрицает важ¬
ности социальных наук, в частности, не отрицает философии (ведь и выступил он в
философском обществе), но признает за благо обойти возникающие при этом проблемы
молчком, стороной по причине некой щекотливости этих проблем из-за их тесного со¬
прикосновения с политикой. Если это так, то в общий облик Баша как ученого это
привносит новую черту.
Возникает вопрос: может ли удовлетворить ту среду, которая окружает Баша
и к которой он сам принадлежит, эта осторожная фигура умолчания? Решающая роль
в этой среде принадлежит воинствующим реакционерам, а они не выносят политики
нейтралитета ни в международных отношениях, ни в науке. Баш не может быть ней¬
тральным, если бы и захотел. Но он и не хочет быть нейтральным.
Четвертый раздел в статье Баша логически должен был быть посвящен гумани¬
тарным наукам, но Баш перепрыгивает через всю обширнейшую область социальных
отношений и переносится в область индивидуальной этики.
Что касается прикладных наук, то Баш признает социальную ценность знаний
в борьбе с болезнями, с невежеством, с перенаселением. А как обстоит дело с отвле¬
ченными науками, с тем знанием, которое не влечет за собой непосредственных мате¬
риальных выгод? Социальная ценность такого знания для Баша сомнительна.
Вопрос формулируется им так: во 'имя чего ученый ставит перед своим исследо¬
ванием общие и отвлеченные проблемы, как будто не связанные с практикой? При такой
формулировке из вопроса как бы вынуто его опасное жало. Ответ самого Баша трогает
своей непосредственностью. Ученый, мол, любит знание по той простой причине, что
«человеку свойственна странная черта: любознательность». Несомненно, Башу как
человеку образованному известна злая насмешка Мольера над теми средневековыми
учеными, которые объясняли снотворное свойство опия тем, что в нем есть «снотворная
сила». Как поступил бы Ваннивар Баш с тем «ученым», который вторгся бы в лабора¬
торию с такого рода «силами» и «свойствами»? Мы видели, как посмеялся он над вита¬
листами. Он гневно выгнал бы невежду или шарлатана-алхимика, оскорбившего честь
и достоинство научной мысли. Ну, а за пределами естествознания все дозволено. Здесь
можно «объяснять» любовь к знанию любознательностью, как своего рода извечным И
неизменным геном. Научная совесть не смущает.
Мы привели один пример, а их в статье десятки. И это понятно. Как уверяет Баш,
«место этики не в разуме человека, <а в его сердце». Хорошо, если между разумом и
сердцем не возникает разногласия. Но если сердце никак не подотчетно разуму, то от¬
падает всякая не только научная, а и логическая требовательность.
Баш сознательно устраняет логику при построении этики для ученых. Логика
опасна; она, говорит Баш, может привести к оправданию коммунистического общества,
где «свободный дух отдан на милость коммунистического государства». Откуда этот
вздор? Позволил бы себе Ваннивар Баш утверждать в науке что-либо такое, что по¬
коится не на объективном исследовании, что не проверено по точным источникам, что
не приведено в соответствие с фактами? Ведь то, что сказал Баш о коммунистическом
обществе,— обычная фразеология бульварной американской печати, которую он как
ученый, конечно, презирает.
Получается разительный контраст, словно перед нами не один, а два Баша. Один
изгоняет из мировоззрения ученого всякие элементы фидеизма, мистики, другой
широко открывает двери перед верой, перед реакционным идеализмом. Первый Баш
предпосылкой подлинного знания устанавливает цельность и единство этого знания,
второй разрывает всю умственную деятельность на две независимые друг от друга
части, на науку и практику. К своему строго научному изложению успехов научного зна-
15.	«Вопросы философии» № 6.

226
ЗА РУБЕЖОМ
ния он приделывает жалкий хвостик общих мест и благих пожеланий молодому уче¬
ному: учение, мол,— свет, неучение — тьма. Верь в науку, если не веришь в бога.
Не следует думать, что такого рода позиция вызывает раздвоение в душе Ванни-
вара Баша. Она могла бы породить и действительно порождает смущение в рядах аме¬
риканских ученых, более молодых, не столь искушенных в делах житейских. Они на де¬
ле убеждаются в том, что нельзя искусственно отделить самую отвлеченную науку от
философии и от политики и что тот ученый, который хотел бы совместить прогрессив¬
ные принципы в науке с передовыми взглядами в политике, имел бы несравненно больше
шансов выступить с изложением своих воззрений в сенатской комиссии по охране на¬
циональной безопасности, чем в американском философском обществе.
Башу не угрожает эта опасность. Он очень легко и свободно совмещает прогрес¬
сивные позиции в науке с отсталыми в политике. В докладе о науке перед философами
он почти не говорил о политике, хотя она говорила за него. Зато в том же журнале
«Атлантика (февраль 1956 года) он напечатал статью, полностью посвященную острым
политическим вопросам, в которой почти не упоминает о науке.
Статья озаглавлена «Могут ли люди жить без войны?». Самая постановка этого
вопроса свидетельствует о том, что есть такие ученые, или публицисты, или политиче¬
ские деятели, которые утверждают, что человечество не может жить без войны. Баш
с ними полемизирует. Он полагает, что народы могут обойтись и без мировой войны.
Но беда в том, что выступление Баша против войны не обладет должной последова¬
тельностью и убедительностью. Баш начинает статью с критики старого очерка амери¬
канского философа Уильяма Джемса «Моральный эквивалент войны». Полвека назад
Джемс предсказывал, что войны придут к концу, так как с развитием науки и техники
они заведут человечество в тупик бессмыслицы. Радуется этому проницательный фило¬
соф? Нет, скорбит. Ибо война, по его мнению, имеет положительную моральную сторо¬
ну. Она создает мужественные, суровые характеры и питает борьбу между народами и
людьми, без которой общество закисло бы и превратилось в стадо мирных, тупых, по¬
корных людей, «в общество учителей и клерков, потребительских союзов и благотвори¬
тельных кружков... Плевать я хочу на нашу планету в виде скотного двора!»
Крепко выражаются реакционные философы. Крепко, но не оригинально и не убе¬
дительно. С точки зрения науки, это галиматья. Как ученый, Баш мог бы это легко
показать. Но он теперь не ученый, для которого обязательна дисциплина мысли и
логика исторических фактов Да, война — это благо, (.оглашается Баш, но сокрушаться
по поводу конца войн нет оснований, потому что с концом войн не прекратятся ни
борьба, ни драки. Они лишь примут иной характер. Война, по Башу, не только благо
сама по себе, но в особенности благо для США. Если США занимают ныне, как пола¬
гает Баш, ведущее положение в «свободном» (то г(ть капиталистическом) мире, стали
могущественной державой, «дисциплинированной я мудрой», то это результат войны и
страха войны. «Война произвела также нынешнее наше великое процветание».
Если война — благо сама по себе и в особенности благо для США, то как же Отка¬
заться от войны? Что же станет с «процветанием» и со стремлением к мировому гос¬
подству? Ясно, что если бы дело было так и впредь, то Баш ничего не имел бы против
войны. По существу, он всецело за такую войну, Ki/торая принесла бы Америке победу.
Но он принадлежит к числу тех американцев, которые усомнились в победе: катастрофа
в результате новой мировой войны вполне вероятна, & победа сомнительна.
Баш вместе с тем не согласен с пессимистическим взглядом на нашу планету как
на скотный двор в случае ликвидации войн. Баш — оптимист. Он представляет себе
нашу планету как извечное капиталистическое блаженство. Останутся капиталисты,
рабочие, фермеры, ученые, и между ними будет идти жестокая, но спасительная борь¬
ба— не класса против класса («классы — это искусственные барьеры»), а вообще людей
против людей, человека против человека. Эту-то борьбу он и считает «моральным экви¬
валентом войны». Будут богатые и будут бедные, будут сильные и будут слабые. Немно¬
гие станут стремиться к власти, большинство Предпочтет скромно и покорно подчи¬
няться. И вот эта всеобщая борьба вместе с «парализующими стачками», вместе с «су¬
ровыми характерами», открывающими пальбу против стачечников, образует «идеальное
братство» людей, вдохновляемых идеалом буржуазного индивидуализма, культом кон*
куренции и насилия.
Словом, все будет так, как есть и сейчас в США. Хорошо бы только, вздыхает
Баш, чтобы не было «наглой роскоши» с одной стороны и «холопствующей нищеты», с
другой. Такова, в общем, картина капиталистической утопии, пленяющая воображение
Баша. Но какими бы мотивами ни руководствовался видный американский ученый, при¬
шедший к сознанию необходимости отказаться от войны, это важно само по себе. Отме¬
тим лкшь, что Баш не обмолвился ни единым словом о конкретной политике мира,
о всеобщем разоружении, о запрещении атомного оружия, о мирном сосуществовании
противоположных социально-экономических систем.
Мы хотели лишь показать, как вынужден раздваиваться американский ученый,
выходя из своего кабинета, из лаборатории на уличную площадь. Его политическая
статья полна вопиющих противоречий. Как затверженные догмы, он повторяет то, что
подвергнуто сомнению и даже осмеянию в самой Америке, и отнюдь не только маркси*
сч-амч. но и многими буржуазными учеными. Безграничная индивидуальная конкурен¬
ция давно стзл* мифом в стране всемогущих монополий. Не модно стало говорить о
благодетелях общества — миллионерах и миллиардерах; в моде разговоры о «народном

ЗА РУБЕЖОМ
227
капитализме». Нас уверяют, что старый капитализм, как торжество индивидуализма,
сошел с исторической сцены, а вместо него есть «новый капитализм», «демократический
капитализм». Вообще адвокаты капитализма избегают этого слова. А Ваннивар Баш
принимает на беру все, что ему подсказывают шарлатаны буржуазной публицистики.
Поражает, как он смел и бесстрашен в своем доме науки, как робок, пуглив, растерян
в чужой для него среде общественных знаний и политики.
Это не столько индивидуальное свойство Ваннивара Баша, сколько общая беда
американской науки. В. И. Ленин писал о буржуазных ученых, стоящих на позиции
естественно-исторического материализма: «...Вся обстановка, в которой живут эти люди,
отталкивает их от Маркса и Энгельса, бросает в объятия пошлой казенной философии»
(Соч., т. 14, стр. 250). Однако обстановка изменяется. Только слепцы не замечают тех
великих перемен, которые внесены в международную обстановку возникновением и
укреплением социалистического лагеря с его новыми понятиями о ходе исторического
процесса, о науке и о морали. Политика мира и дружбы народов приводит в движение
огромные силы во всем мире. Америка участвует в этом общем непреодолимом и могу¬
чем движении, как бы ни пытались реакционеры задержать его. Многие ученые старого
мира стоят на перепутье. Они пытаются охранять честную науку от притязаний воин¬
ствующей реакции. Угроза третьей мировой войны тревожит и смущает их. Марксизм
чужд им, но они против войны, за расширение научных и культурных связей со всеми
странами мира, в том числе и социалистическими.
В статьях Ваннивара Баша отражены эти настроения. Отражены и колебания, не
только его личные. Старое борется с новым в душе многих американских ученых. На
языке Баша это борьба разума с сердцем, точнее — борьба научного мышления с тра¬
диционной верой. Но и сердце не приемлет веры, когда это вера во всемогущество во¬
дородной бомбы и в блаженство братоубийственного уничтожения человечества. Подлин¬
ная наука гуманистична.
Д. И. ЗАСЛАВСКИЙ
НАРОДНЫЕ МАССЫ И ПОЛИТИКА
Никогда еще народные массы не оказывали такого глубокого влияния на полити¬
ку, как в современную эпоху, отличающуюся вовлечением в мировое развитие все но¬
вых и новых миллионов людей, их активной борьбой за социальный прогресс.
С этим бесспорным фактом не могут не считаться и идеологи империализма, со¬
ставляющие все новые и новые рецепты, призванные ослабить и нейтрализовать влия¬
ние масс на политику. Особенно характерны в этом отношении усилия буржуазной
«политической философии», претендующей на оказание практической помощи импе¬
риалистическим политикам. Наглядное представление о такого рода усилиях дает
вышедшая в 1955 году в Западной Германии книга «Политика и этика. Возможность
и пределы их синтеза», принадлежащая перу немецкого социолога Людвига Фрейн¬
да, в настоящее время профессора политических наук Чикагского университета в США
(L. Freund «Politik und Ethik. Moglichkeiten und Grenzen ihrer Synthese». Frankfurt
am Main. 1955).
В своих построениях Фрейнд исходит из того, что для нынешнего положения
в капиталистических странах характерно постоянное давление масс на буржуазных
политиков. «В отличие от образа мыслей масс в другие исторические эпохи,— пишет он
о современном образе мыслей масс,— его существенной, неотъемлемой отличительной
чертой является воздействие на политику» (стр. 41). Даже буржуазный профессор
не может не констатировать роста «политического сознания масс» (стр. 42).
Отмеченный автором факт является одним из наиболее ярких проявлений кри¬
зиса капиталистического общественного строя, основные принципы которого, как и
любого эксплуататорского строя, презюмируют отстранение народных масс от участия
в политике. Однако ход исторических событий, победа пролетариата в странах социа¬
лизма и вся совокупность экономических, политических и культурных условий в со¬
временном мире ломают этот основополагающий политический принцип и в невидан¬
ной степени обостряют кризис всей империалистической политики.
Фрейнд, правда, не видит истинных причин усиления роли народных масс в по¬
литической жизни. Объясняя это знаменательное по своему существу социальное
явление, он не идет дальше констатации некоторых пусть и существенных, но внеш¬
них сторон событий. «Всеобщее школьное образование, всеобщая воинская повин¬
ность, парламентский общественный строй, далеко шагнувшая вперед техника пропа¬
ганды, пресса, радио, прогресс охватывающих весь мир средств сообщения и между¬
народных контактов» — вот к чему Фрейнд сводит причины роста «политического со¬
знания масс» (стр. 41).
Это, однако, не мешает автору книги усмотреть в росте влиян/.я народных масс
на политику источник углубляющегося кризиса всей политики современной буржуазии.
Считая, что «этот кризис еще не зашел так далеко, чтобы оборонительная позиция
представлялась безнадежной» (стр. 250), он призывает буржуазных политиков обра¬
тить внимание на роль идеологии, на роль морального фактора в политике. «Необхо¬
димы решительные духовные усилия для того, чтобы открыть глаза нашему собствен¬
ному духовному и политическому руководству на то. что военное и экономическое обес¬

ЗА РУБЕЖОМ
печение, как бы они важны ни были, представляют собой лишь одну сторону пробле¬
мы» (стр. 250).
Фрейнд полагает, что признаваемое им усиление роли народных масс в обще¬
ственно-политической жизни капиталистических стран не колеблет положения о ре¬
шающей роли в истории «руководящих слоев», «политической элиты», ибо «толпа
всегда зависит от чьего-либо руководства» (стр. 42), поскольку-де во все исторические
эпохи существует «неизменяемая зависимость большинства от меньшинства» (ст,р. 58).
Отсюда он делает вывод, что поскольку в принципе в политике ничто не изме¬
нилось, задачи сохранения классового господства буржуазии могут быть решены
в рамках двух традиционных методов господства, характерных для любого эксплуа¬
таторского класса: насилия и обмана.
Однако особенности современной эпохи требуют, по мнению Фрейнда, более гиб¬
кого сочетания этих методов, а во многих случаях — перенесения центра тяжести на
метод идеологической обработки народных масс, призванный «вселить в души руково¬
димых новое доверие, новую «мораль», и тем самым восстановить пошатнувшийся прес¬
тиж господствующих слоев» (стр. 61).
В этой связи автор книги выдвигает широкую программу «морализации поли¬
тики». Эта программа предполагает прежде всего «внутреннюю реформу политической
элиты», создание «интеллигентной и здоровой в моральном отношении элиты, состоя¬
щей из активных политиков» (стр. 101). Другими словами, речь идет о необходимости
повышения профессиональной «квалификации» высшего чиновничества, офицерства и
политической верхушки, «обучении» всех этих людей правилам «уместного» поведения,
способного не раздражать общественное мнение.
В этой связи Фрейнд дает ряд столь же банальных, сколь наивных советов, как
можно с помощью специального «политического образования» и даже отбора на роли
вождей людей с «представительной внешностью» придавать благообразный вид поли¬
тическим и государственным деятелям (стр. 100).
Однако центральным пунктом выдвинутой Фрейндом программы является не «по¬
литическое образование элиты», не подкрашивание этой элиты под некий «народный
стиль», а «политическое народное образование» (стр. 163), под которым автор пони¬
мает дальнейшее усиление идеологической обработки народных масс.
В целях подобного рода «политического народного образования» автор и разра¬
батывает вопрос о соотношении политики и морали, всячески стремясь запутать его
и доказать «моральный характер» буржуазной политики. Исходным пунктом этих
рассуждений является отрицание классового характера морали и метафизическое при¬
знание наличия некоей «абстрактной» морали, представляющей собой внеисторическую
категорию, которой-де в основном и соответствует буржуазная политика.
Что касается очевидных для всех фактов аморализма буржуазной политики, то
автор книги пытается изобразить их как несущественные, «частные» моменты, неиз¬
бежные в любом обществе, поскольку-де общество, основанное целиком и полностью
на справедливости, является пустой, утопической мечтой марксистов, в действитель¬
ности же при любом общественном строе осуществляется «лозунг копромисса между
моральными побуждениями и материальными интересами» (стр. 271).
Подобного рода «разрешение» противоречия «между постулатами абсолютной
морали и реальностью политической целесообразности» (стр. 295), как нетрудно за¬
метить, дает возможность оправдать любые преступления буржуазных политиков.
В свое время Маркс, вскрывая глубокий аморализм буржуазии, указывал, что нет
такого преступления, на которое бы не решился капитал, если оно сулит ему большую
прибыль. Это еще в большей мере относится и к современной империалистической бур¬
жуазии, идущей на любые злодеяния ради увеличения своих прибылей и сохранения
классового господства.
Характерно, что сам Фрейнд, говоря о деятельности буржуазных политиков, вы¬
нужден признать, что «часто соображения целесообразности берут перевес над мо¬
ральными импульсами» (стр. 295).
Такую практику, несомненно, оправдывает и автор книги, выдвигающий тезис
о том, что нельзя подходить с одной моральной меркой к правительствам и народам,
и доказывающий преимущественное право правительств на аморальные действия.
Таким образом, начав с «абсолютной морали», Фрейнд в итоге скатывается к ре¬
лятивистскому отрицанию моральных критериев в политике.
К этому, по сути дела, и сводится основная идея книги Фрейнда, представляющей
собой наглядный образчик «социального знахарства» идеологов буржуазии, напуган¬
ных растущим влиянием народных масс на политику.
А. И. АБРАМОВ

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ
ЧИТАТЕЛЕЙ
О специфических особенностях сознания человека
(Ответ тов. А. И. Николаеву, г. Одесса)
Чтобы разобраться в качественном свое¬
образии человеческого сознания, необходи¬
мо, с одной стороны, выяснить связь, эле¬
менты сходства между психикой высших
животных и человека, а с другой стороны,
выяснить коренное отличие человеческого
сознания от психики животных.
Эволюция форм отражения в животном
мире подробно рассмотрена в статье
Н. Н. Ладыгиной-Котс «Развитие форм от¬
ражения в процессе эволюции организмов»
(журнал «Вопросы философии» № 4 за
1956 год), поэтому мы остановимся на этом
вопросе вкратце.
По мере усложнения взаимоотношений
животных организмов и среды, усложнения
процессов обмена веществ совершенство¬
вался и специальный физиологический аппа¬
рат реагирования животных на внешние
раздражения. У высших животных образо¬
валась центральная нервная система с го¬
ловным мозгом, являющаяся наиболее со¬
вершенным аппаратом, высшим орудием их
ориентировки во внешней среде. Способ¬
ность адекватного отражения внешней сре¬
ды выступает как условие, необходимое для
протекания самого обмена веществ, лежа¬
щего в основе жизни.
Возникновение общественно-трудовой де¬
ятельности человека привело к качественно¬
му скачку от исключительно биологически
обусловленной психической деятельности
высших животных к общественно обуслов¬
ленной, сознательной психике человека.
Это высшее социально-обусловленное про¬
явление свойства отражения у человека на¬
ходится во взаимосвязи и единстве с био¬
логически обусловленной способностью
отражения у животных. Единство и связь
выражаются в* историческом происхожде¬
нии человека и его сознания из мира живот¬
ных и в наличии общих законов высшей
нервной деятельности, действующих как в
мире животных, так и в человеческой психи¬
ке. Первая сигнальная система, присущая
а животным и человеку, свидетельствует о
сходстве психики животных и человека, по¬
казывает, что и психика высших животных
и сознание человека имеют условно-реф-
чекториую природу.
Однако, несмотря на этот момент един¬
ства, человеческая сознательная психика
(или сознание) качественно отличается от
бессознательной психической деятельности
животных. В основе всей специфики обще¬
ственной формы движения материи лежит
трудовой процесс. Он определил и специ¬
фику человеческого сознания.
Качественное отличие человеческого со¬
знания от психики животных определяется
прежде всего коренным отличием активной
трудовой, разумной деятельности людей
от пассивно-приспособительного отношения
животных к условиям внешней среды.
В своем возникновении и формировании
человеческое сознание определялось разви¬
тием трудовой деятельности человека. От¬
мечая это, Ф. Энгельс в «Диалектике при¬
роды» писал: «Как естествознание, так и
философия до сих пор совершенно пренебре¬
гали исследованием влияния деятельности
человека «а его мышление. Они знают, с
одной стороны, только природу, а с дру¬
гой — только мысль. Но существеннейшей и
ближайшей основой человеческого мышле¬
ния является как раз изменение природы
человеком, а не одна природа как таковая,
и разум человека развивался соответствен¬
но тому, как человек научался изменять
природу» (стр. 183. 1953).
Своеобразие деятельности человека по
отношению к внешнему миру (активное из¬
менение внешнего мира в труде в отличие
от пассивного приспособления животных)
нашло овое выражение в своеобразии выс¬
шей нервной деятельности человека. В про¬
цессе труда у людей возникает потреб¬
ность в обмене мыслями, в средствах обще¬
ния друг с другом, образуется специфически
человеческая, вторая сигнальная система, в
которой роль условного раздражителя
играет слово и которая служит физиологи¬
ческой основой качественного отличия со¬
знания человека от психической деятельно¬
сти высших животных. Вместе с тем, как
постоянно подчеркивал И. П. Павлов, вто¬
рая, свойственная только человеку, сигналь¬
ная система неразрывно связана с пер¬
вой сигнальной системой, присущей как че¬
ловеку, так и животным. В основе психи¬
ческой деятельности людей лежит органи¬
ческое единство и взаимодействие обеих
сигнальных систем.
Итак, материальной основой специфики
человеческого сознания являются обще¬
ственная трудовая деятельность человека и
возникший на ее основе звуковой язык.
В процессе труда развивается специфически

230
ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ЧИТАТЕЛЕИ
человеческий мозр, а вместе е мозгом совер¬
шенствуются и человеческие органы чувств.
В своеобразии сознания человека «находит
свое выражение специфика его общеетвен-
но-трудовой деятельности. Эта деятельность
изменяется в различные исторические эпо¬
хи, соответственно чему изменяется и че¬
ловеческое сознание. Поэтому сознание ка¬
ждой общественно-исторической эпохи
имеет свои специфические особенности.
В классовом антагонистическом обществе
у каждого класса имеется свое особое об¬
щественное сознание.
Но подобно тому как у производственной
деятельности людей есть всеобщие черты,
независимые от всяких общественных
форм, так и человеческому срзнарию прису¬
щи определенные черты, имеющие место
везде и всегда, во все исторические эпохи,
пока существуют люди,
Всеобщие особенности сознания» выра¬
жающие существо общественно-трудовой,
специфически человеческой деятельности и
связанные е развитием второй сигнальной
системы, имеют общечеловеческий
характер, не представляют явления над¬
строечного или классового характера д из¬
меняются вместе с развитием человеческого
мозга, значительно медленнее, чем изменя¬
ются общественные формации.
Рассмотрим теперь наиболее существен¬
ные особенности человеческого сознания.
Важнейшей особенностью человеческого
сознания является способность к абстракт¬
ному, логическому мышлению. Психика жи¬
вотных всегда узкочувственна, ибо она
опирается лишь на первую сигнальную си¬
стему, на индивидуальный опыт данной
особи, складывающийся непосредственно на
базе наследственного аппарата инстинктов,
В силу этого животные не способны к ор^-
знательному накоплению опыта и переда¬
че его последующим поколениям. В ртноше*
нии животных речь может идти лишь о не¬
которых зародышах мыслительных опера¬
ций (анализ, синтез и т. П.). которые к то¬
му же никогда не могут быть осознаны.
В отличие от высших животиых, не иду¬
щих дальше чувственного восприятия по¬
верхности явлений, у человека имеется спо¬
собность к теоретическому обобщению, к
проникновению в сущность явлений, что со¬
ставляет главную черту логического мышле¬
ния, а также способность осознания и пе¬
редачи от поколения к поколению прошло--
го опыта человечества и прежде всего про¬
изводственного опыта, благодаря чему об¬
щечеловеческий опыт постоянно возра¬
стает.
Способность человека к теоретическим,
логическим обобщениям, выраженным й
языке, делает возможной в значительной
степени замену индивидуального человече¬
ского опыта «опытом рода» -г опытом пред¬
шествующих поколений людей. Так, «обще*,
доступность» математических аксиом
ф. Энгельс объяснял именно «опытом рода».
Этот синтезированный опыт всего человече¬
ства находит свое выражение в знаниях о
явлениях окружающего мира, проверенных
на практике. Способность синтезированного
осознания опыта прошлых поколений облег¬
чает и ускоряет поступательное развитие
человеческого еоэнания в целом. Каждое
новое поколение, осознав прошлый опыт, не
ограничивается освоением, повторением уже
решенных проблем, а обогащает человече¬
ское сознание решением новых вопросов,
вносит свой собственный вклад в сокровищ¬
ницу человеческих знаний. В основе этого
процесса лежит в конечном счете неуклон¬
ное усовершенствование самого трудового
процесса — процесса производства.
С этой особенностью человеческой психи¬
ки связаны такие важные закономерности в
развитии сознания, как пр еемствен-
н q с т ь и поступательность про¬
цесса усовершенствования духовной жизни
людей.
Животные способны лишь пользоваться
готовыми предметами, необходимыми для
их существования, без предварительного
осознания цели этого использования. В от¬
личие от этого обусловленное трудом чело¬
веческое сознание целенаправленно,
Прежде чем осуществить производство ору¬
дий или использовать их для изменения
Природы, человек производит эту операцию
в своей голове, К- Маркс в «Капитале» пи¬
сал: «Паук соверщает операции, напомина¬
ющие операции ткача» И пчела постройкой
своих восковых ячеек посрамляет некоторых
людей-архитекторов, Но и самый плохой
архитектор от наилучшей пчелы, с самого
начала отличается тем, что» прежде чем
строить ячейку из воска, о.н уже построив ее
В своей голове. В конце процесса труда по¬
лучается результат, который уже в начале
этого процесса имелся в представлении ра¬
ботника, т, е. идеально». Работник отличает^
ся от пчелы тем, что он осуществляет- «свою
сознательную цель, которая как закон опре¬
деляет способ и характер его действий и
которой он должен подчинять свою волю».
Конечно, исходный пункт развития чело¬
вечества -г это не полагание цели, не пред¬
варительное осознание результатов дей¬
ствий, а само действие, ибо вначале было
дело, а затем уже его целевое осознание
Сами цели при этом порождаются отражен
нием в головах людей внешнего мира.
В основе целенаправленной трудовой обще¬
ственной деятельности человека, как: указы*
рад Ленин, ле>кат объективные законы
внешнего мира- Целенаправленность дей¬
ствий — отличительная черта человека, и по
мере развития производства целенаправ¬
ленность человеческих действий постоянно
возрастает. Это находит свое выражение в
осознании сначала узкопроизводствеинУХ,
а затем все более отдаленных последствий
действий людей,
Психика высших животных дает им воз¬
можность успешно приспосабливаться к
имеющимся в. данный момент условиям
внешней среды. Но животные не способны
предвидеть изменение этих условий.
В отличие от этого важной специфической
особенностью человеческого сознания яв¬
ляется его способность предусматривать то,
что на данном этапе развития действитель^
ности существует лишь в зародыше.
Подход человеческого ума к вещам вну¬
тренне глубоко противоречив: с одной сто¬
роны, в. нем заключена возможность пре¬
вращения абстрактного понятия в фанта-

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ЧИТАТЕЛЕЙ
231
зию, уводящую в сторону от жизни; с дру¬
гой	стороны,— способность	предвидения,
опережающего данные факты, события, ве¬
дущего вперед и необходимого в самой
строгой науке, ибо без предвидения нет
науки. Эта особенность человеческого созна¬
ния проявляется в способности к предполо¬
жениям, гипотезам. На способности чело¬
веческого сознания опережать данную сту¬
пень в развитии действительности и зи¬
ждется предвидение будущего.
Животное не способно сознательно выде¬
лить себя из себе подобных. В отличие от
животных человек выделяет себя из приро¬
ды на основе общественной практики.
Разум человека развивался соответственно
тому, как человек научался изменять при¬
роду. Развитие общественной практики и
разума человека неизбежно привело к
самосознанию человеком себя как
данного индивида, не только к выделению
человеческим индивидом себя из природы,
но и к различению себя от других людей
как определенного, целенаправленно дей¬
ствующего субъекта.
Осознание человеком данной в практике
внешней среды предшествует самосознанию;
осознание человеком непосредственных чув¬
ственно данных условий его практики необ¬
ходимо вырастает до осознания челове¬
ком самого себя как разумного существа,
своих индивидуальных действий и своего
познания. Это находит свое выражение в
специфической способности человеческого
индивида критически осмысливать, и оцени¬
вать свои действия и свое познание, а так¬
же действия и познание других людей.
В свете изложенного становится ясным,
что животные не обладают сознанием в
смысле самосознания, то есть способностью
осознания своей деятельности и своего ме¬
ста в мире и среди себе подобных. В силу
этого у животных не может ч возникнуть
проблема отношения субъекта к объекту,
являющаяся важнейшей для сознания че¬
ловека.
Благодаря способности к целенаправлен¬
ной деятельности у человека развивается
способность оценки качественной определен¬
ности процессов и продуктов труда с точки
зрения их ритма, систематичности, сораз¬
мерности и т. п., развивается эстетическое
чувство, которое у высших животных су¬
ществует лить в зародыше,
«Чувства общественного человека,— пц-
сал К- Маркс,— иные, чем у необществен-
кого; только благодаря (предметно) объек¬
тивно развернутому богатству человеческой
сущности получается богатство субъектив¬
ной человеческой чувственности, получается
музыкальное ухо, глаз, умеющий понимать
красоту формы...» («К- Маркс и Ф. Энгельс
об искусстве», стр. 43, 1937).
В способности эстетического воспраиз-
ведения действительности состоит одна из
особенностей человеческого сознания.
Целенаправленное человеческое сознание
глубоко проникает в сущность действитель¬
ности, становясь в своем содержании все
более «аналогом действительности». Пости¬
гая «меру» каждого предмета и явления,
люди действуют в процессе изменения мира,
как отмечал К. Маркс, и в соответствии с
«законами красоты». Люди стремятся в
творениях своих рук удовлетворять не толь¬
ко материальную потребность, но и специ¬
фическую эстетическую потребность, необ¬
ходимо вырастающую из возникновения и
совершенствования эстетического чувства,
отражающего меру, ритм, гармонию, сораз¬
мерность и т. п. как в природе, так и в са¬
мом процессе труда. Но в условиях господ¬
ства частной собственности происходит, как
указывал К. Маркс, «снижение чувств». Че¬
ловек, работающий на эксплуататора, тем
самым «отчуждает» от себя самое человече¬
ское — свой труд, теряет самое ценное в
себе — свободное творчество. Уничтожение
частной собственности вызывает гигант¬
ский расцвет, по выражению К. Маркса,
«человеческого в человеке». В, коммунисти¬
ческой формации эстетическое чувство лю¬
дей достигает всестороннего расцвета.
Из-за отсутствия целенаправленности в
своей психике и деятельности животные воз¬
действуют на внешний мир пассивно, по вы¬
ражению Ф. Энгельса, лишь в силу своего
Присутствия в природе. В сшщчие от этого
человеческое сознание, связанное с разум¬
ной деятельностью., обладает активностью.
Сознание выступает как стремление к из¬
менению и покорению мира.
Существо человеческого сознания заклю¬
чается в способности открывать и сознатель¬
но использовать объективные законы, что
совершенно недоступно психике животных.
Благодаря этому человек способен познать
необходимость и, действуя в соответствии
е этой познанной необходимостью, дости¬
гать свободы.
Познание объективных законов, действую¬
щих независимо от воли и сознания людей,
Неразрывно связано с использованием этих
законов в интересах людей в процессе их
материальной деятельности. З'де-сь вскры¬
вается тот факт, что сознание и материаль¬
ная деятельность людей неразрывно связа¬
ны и что вследствие этого особенности че¬
ловеческого сознания выступают как выра¬
жение особенностей материальной практики.
Именно в этом и проявляется способность
человека достигать единства теории и прак¬
тики. Подлинно научное понимание этой
особенности человеческого сознания р дея¬
тельности дает марксистская наука,
Способность познания и практического
использования людьми объективных зако¬
нов, являясь общечеловеческой, историче¬
ски изменяется; она неразрывно связана с
конкретными историческими общественными
условиями. Наивысшего развития она дости¬
гает в коммунистической формации.
И. Б. НОВИК (г. Молотов)

К юбилею Тодора Павлова
Дорогой товарищ Тодор Павлов!
Работники Института философии Академии наук СССР и журнала «Вопросы фи¬
лософии» горячо поздравляют Вас, нашего дорогого товарища и друга, славного сына
братского болгарского народа, Президента Болгарской Академии наук, в день пяти¬
десятилетия Вашей плодотворной научной, литературной и общественно-политической
деятельности.
В 1906 году вышла Ваша первая книга под символическим названием «К новой
жизни». С тех пор, на протяжении полувека, Вы сами неустанно шли по этому слав¬
ному пути и теперь активно помогаете своему народу в строительстве новой, социа¬
листической жизни.
Мы, советские философы, высоко ценим Вас, дорогой товарищ Тодор Павлов,
как видного ф и л ософ а -м арке иста, талантливого организатора научной работы, крупного
общественно-политического деятеля, неутомимого борца за мир, социализм и дружбу
народов.
Мы знаем, что на Вашем пути ученого и революционного борца-коммуниста было
немало трудностей и невзгод. Монархо-фашисты жестоко преследовали Вас, неодно¬
кратно арестовывали, бросали в тюрьмы и концентрационные лагери, подвергали бес¬
человечным пыткам. Однако все это не сломило Вашу волю и стойкость в борьбе за
великие идеи коммунизма.
Опасаясь от фашистских преследователей. Вы вынуждены были покинуть свою
Родину и искать убежища за ее пределами. Мы гордимся тем, что наша Советская
страна явилась для Вас надежным убежищем от фашистских извергов.
Мы с радостью вспоминаем годы, проведенные вместе с Вами в совместной науч¬
ной работе в нашем Институте философии. Многие из нас еще хорошо помнят Ваши
яркие, всегда интересные и содержательные лекции в Институте Красной Профессуры,
а Ваши труды по марксистско-ленинской философии мы ценим как творческие произ¬
ведения философской мысли. Ваш капитальный труд «Теория отражения» дважды из¬
дан в Советском Союзе и является крупным вкладом в литературу по вопросам мар¬
ксистско-ленинской философии.
Мы особенно ценим Вашу богатую и всестороннюю эрудицию, широкий крут
Ваших научных интересов. Наряду с трудами по многим вопросам диалектического и
исторического материализма и истории философии Вы создали солидные работы по
эстетике, литературоведению, критике, болгарской истории, педагогике. Ваша исклю¬
чительная работоспособность и плодотворность — пример неутомимой творческой дея¬
тельности ученого.
Мы знаем, что Ваша плодотворная научная работа сочетается с многогранной
государственной и общественно-политической деятельностью. Вы возглавляете центр
болгарской науки — Болгарскую Академию наук, где проявился Ваш талант организа¬
тора научной работы. Вы являетесь депутатом Народного собрания, Ваш голос зву¬
чит в защиту мира, за укрепление братского сотрудничества народов, за упрочение
болгарско-советской дружбы.
Мы очень рады, что сейчас, вступая во второе пятидесятилетие своей кипучей
научной и общественно-политической деятельности. Вы полны смелых творческих пла¬
нов и замыслов.
Мы, советские философы, горячо желаем Вам, наш дорогой друг академик Тодор
Павлов, здоровья, сил и дальнейших успехов в Вашей деятельности на благо болгар¬
ского народа.
Да щивет и здравствует славный сын болгарского народа, видный философ-мар¬
ксист и общественно-политический деятель, неутомимый борец за социализм, мир и
дружбу народов, наш верный друг и брат Тодор Павлов!
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ АКАДЕМИИ НАУК СССР
ЖУРНАЛ «ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ»

Указатель статей, помещенных в журнале
«Вопросы философии» за 1956 год
ПЕРЕДОВЫЕ
№№ Стр.
За тесную связь философии с жизнью, с практикой коммунисти¬
ческого строительства 	 1	3
XX съезд КПСС и вопросы идеологической работы	2	3
Разрабатывать теорию социалистического общества	3	3
За ленинский принцип партийности в идеологической работе ....	6	3
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
АЛЕКСЕЕВ М. Н.— О диалектической природе суждения ......	2	49
АФАНАСЬЕВ В. Г. (Челябинск) — О категориях простого и сложного	1	79
ЕФИМОВ С. Ф. (Орел) — Конкретное понятие и чувственное знание . .	3	59
КАГАНОВ В. М.— Некоторые вопросы теории познания в трудах И. М. Се¬
ченова 	..	3	74
КОПНИН П. В.— Формы мышления и их взаимосвязь	3	44
ЛЕБЕДЕВ М. П.— Материя и сознание	5	70
МАНЬКОВСКИИ Л. А.— Категории «вещь» и «отношение» в «Капитале»
К. Маркса		5	46
МОРОЧНИК С. Б. (Сталинабад) — Об абстрактных и реальных возмож¬
ностях 	5	60
СИТКОВСКИЙ Е. П.— Ленин о совпадении в диалектическом материа¬
лизме диалектики, логики и теории познания	2	77
СПИРКИН А. Г.— Происхождение категории пространства	2	91
СТАРЧЕНКО А. А.— Проблема объективной истины в теории уголовного
процесса 	 2	105
ТАВАНЕЦ П. В. — О структуре доказательства	6	69
УКРАИНЦЕВ Б. С. — Активная роль формы в общественном	развитии	.	6	58
ФЕДОРОВ Г. А.— Материалистическая диалектика о категории цели	I	63
ЧЕРКЕСОВ В. И.— Некоторые вопросы теории понятия в диалектической
логике	2	62
ЯХОТ О. О.— Об объективной природе статистических закономерностей	4	33
ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
ДЕБОРИН Г. А.— Социализм — мировая система	5	3
ЗАУЗОЛКОВ Ф. Н.— Об опыте СССР по сближению умственного и физи¬
ческого труда 	5	32
КЕЛЛЕ В. Ж., КОВАЛЬЗОН М. Я.— Категории исторического мате¬
риализма 	 4	18
КУРАКОВ И. Г.— Некоторые вопросы развития техники при	социализме	1	14
ПАВЛОВ Т. Д. (Болгария) — К вопросу о характере болгарской народно-
демократической революции	6	44
САДЫКОВ Ф. Б. (Челябинск) — Подъем культурно-технического уровня
трудящихся при социализме	2	35
СЕЛЕЗНЕВ И. А.— О возможности предотвращения войн в современ¬
ную эпоху	5	20
СОБОЛЕВ А. И.— О закономерностях перехода от капитализма к социа¬
лизму в европейских странах народной демократии 	 1	30
ТОКАРЕВ С. А, — Проблема происхождения и ранних форм	религии .	.	6	125

234
УКАЗАТЕЛЬ
№№ Стр.
ТРОФИМОВ П. С.— О взаимном влиянии и обогащении литератур и
TVMVDKn°CT:B советских социалистических наций	3	31
1УМУР-ОЧИР Д. (Монгольская Народная Республика)—О некапитали-
ттдмрг}стнЗС°М П^Г1'И	отсталых	стран	к	социализму	 1	47
И. П.—Развитие национальной государственности народов СССР	3	16
ЧЬ1 ЕМНЫХ П. С.— Разработка В. И. Лениным вопросов исторического
материализма в годы первой русской революции	2	19
ШИШКИН А. Ф.— Некоторые вопросы теории коммунистической	морали	4	3
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
БОГУСЛАВСКИЙ В. М.— «Опыты» Мишеля Монтеня	5	106
Пьер ГАССЕНДИ — Аристотелики напрасно лишили себя свободы фило¬
софствования 	4	137
ГЕГЕЛЬ Г. Ф. В. — «Кто мыслит абстрактно?»	6	138
ГИМЕЛЬШТЕЙБ Е. X. (Ленинград) — Новые материалы к «Философии
истории» Гегеля	3	190
Академик ДЕБОРИН А. М. — Материализм и диалектика в древнеиндий¬
ской философии	 1	91
ЗУБОВ В. П.— Русский рукописный учебник по логике середины XVIII века	4	154
КАРАЧИВИЕВ В. Д. (Болгария) —Борьба Димитрия Благоева за диалек¬
тический материализм	4	45
КОНЬО Жорж (Франция)—Пьер Гассенди — возобновитель эпикуреизма	3	87
КРАЕВСКИЙ Владислав (Польша) — Борьба Мариана Смолуховского
за научную атомистику	4	104
КУКАВА Т. Г. (Тбилиси) — Выдающийся грузинский мыслитель ....	2	167
ЛУКАЧ Георг (Венгрия)—Экономические взгляды Гегеля в иенекий период	5	151
МЕЛЕЩЕНКО 3. Н. (Ленинград) — О письмах немецких просветителей
XVIII и начала XIX века К. Моргенштерну, профессору Дерптского
(ныне Тартуского) университета	5	148
НАДОР Дьердь (Венгрия) —Леонардо — философ Возрождения ....	4	65
ОКУЛОВ А. Ф.— Борьба Г. В. Плеханова против неокантианской ревизии
марксизма	6	23
САЛИМОВА К. И.— Материализм Дж. Толанда  	 1	104
СИДОРОВ М. И.— Вопросы диалектики в работах русских революционе-
ров-демократов	2	118
СИДОРОВ М. И.— Раз-работка Г. В. Плехановым исторического мате¬
риализма 	 6	11
ЧАЛОЯН В. К. (Ереван) — Основные черты философии Иоанна Воротнеци	5	142
ЯН ХИН-ШУН — Теория познания	моистов . . .  	 1	130
ЭСТЕТИКА
ЛЮБОВИЧ Н. А.— К вопросу об идейных основах эстетических воззре¬
ний Лермонтова 	4	83
НАЗАРОВ Б. А., ГРИДНЕВА О. В,—К вопросу об отставании драма¬
тургии и театра	5	85
СТОЛОВИЧ Л. Н. (Тарту)—Об	эстетических	свойствах	действительности	4	73
ЩЕРБИНА В. Р. — Об эстетических	идеях	Г.	В.	Плеханова	.....	6	33
ФИЛОСОФИЯ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
Член-корр. АН СССР АСРАТЯН Э. А.—Высшие формы процесса отра¬
жения и учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности	3	98
Луи де БРОЙЛЬ (Франция)—Интерпретация волновой механики ...	6	80
ВЕРЦИНСКИЙ Андрей (Польша) — Заметки по вопросу о применении
математического метода в биологических науках	1	135
ВИЖЬЕ Ж- П. (Франция) — К вопросу о теории поведения индивидуаль¬
ных микрообъектов
ИВЛЕВ В. С. (Ленинград) — Биология и математика
Жозуэ де КАСТРО (Бразилия) — Физиология табу
Член-корр. АН СССР КОШТОЯНЦ X. С.-И. М. Сеченов - великий
русский ученый
ЛАДЫГИНА-КОТС Н. Н —Развитие форм отражения в процессе эво¬
люции организмов
МАРКОВ Н. В.—Философское значение теоретического наследия
Н. И. Лобачевского	2	132
6	91
6	76
3	192
1	117
4	94

УКАЗАТЕЛЬ
NsNs
[РОМАНЕНКО В. И.| — Борьба JI. И. Мечникова против мальтузианства,
социал-дарвинизма и расизма	5
ТЕРЛЕЦКИЙ Я. П.— О взаимопревращаемости элементарных частиц 2
ФЕДОРОВ В. К. (Ленинград) — Учение И. П. Павлова о типах высшей
нервной деятельности 	 5
ФРОЛОВ Ю. П.—Современная кибернетика и мозг человека	3
ШВАРЦМАН А. Л.— Н. Г. Чернышевский и естествознание	4
ЯРОШЕВСКИЙ М. Г. (г. Куляб) — Из истории борьбы материализма
с идеализмом в русском естествознании XIX века	 1
критика буржуазной идеологии
АРБАТОВ Ю. А. — Об эмпирической тенденции в современной буржуаз¬
ной социологии	*	5
АПТЕКЕР Герберт (США) —Уолтер Лишман и демократия	2
БАСКИН М. П., ИВАНОВ М. С.— По поводу одной концепции о взаимоот¬
ношении русской и американской культур в XIX веке	4
БЫХОВСКИЙ Б. Э.— Распредмечивание философии	2
ГОРСКИЙ Д. П., БУРХАРД А. И.— Решение неопозитивизмом основ¬
ного вопроса философии	  3
Член-корр. АН СССР ЕФИМОВ А. В.— Проблема сосуществования
различных способов производства в работах Ф. Д. Тернера . . .	5
ПОЛЕНЦ О. Э.— Вопросы парламентской демократии в современной
буржуазной теории государства	4
Гарри К. УЭЛЛС (США) — Зигмунд Фрейд и его учение	6
ЧЕПРАКОВ В. А.— Американские иллюзии и действительность ....	3
ШАФФ Адам (Польша) — «Социология знания» Маннгейма и проблема
объективной истины	4
ЭФИРОВ С. А. — Проблемы диалектики в современной буржуазной фило¬
софии 	   б
ДИСКУССИИ и обсуждения
ВИЛЕНСКАЯ Э. С.— О спорных вопросах и методах изучения идейного
наследия А. Н. Радищева	5
ГАЛАКТИОНОВ А. А., НИКАНДРОВ П. Ф. (Ленинград) — О месте
А. Н. Радищева в русском освободительном движении	3
ГОЛИНЕВИЧ П. Н.— Перенаселение и борьба за существование	....	4
Дискуссия о предмете марксистско-ленинской эстетики	3
КОВАЛГИН В. М. (Минск) — К вопросу о сущности надстройки	...	6
КОЖЕВНИКОВ А. В. (Ленинград)—О некоторых условиях возникнове¬
ния жизни на Земле	1
КРОНРОД Я. А.— К вопросу об экономических противоречиях при
социализме 	 2
КРБ1ВЕЛЕВ И. А.— К критике анимистической теории	2
ЛОТМАН Ю. М. (г. Тарту) —Был ли А. Н. Радищев дворянским рево¬
люционером? 	3
МЕДВЕДЕВ Н. В. (Ярославль) — Об основном противоречии социали¬
стического способа производства 	 4
НЕСТЕРОВ В. Г.— Философские концепции по вопросам противоречий
в живой природе	1
НОВАК Г. М. (Нальчик) — Противоречивость капиталистической над¬
стройки  	6
От редакции  	  3
ПЕРЛОВ И. С. (Одесса) — Необходим конкретный подход к вопросу о
противоречиях 	 4
ПОКРОВСКИЙ С, А.— О месте Радищева в истории русской революцион¬
ной мысли 	4
ПУЗИКОВ П. Д. (Минск) — Некоторые философские вопросы биологиче¬
ской эволюции				 .	4
СЫСОЕВ А. Ф. (Одесса)—Самообновление белка и свойство	раздражи¬
мости — важнейшие закономерности жизненных явлений	 1
СУСЛЯЕВА Е. Л.— В философском кружке	4
ТУГАРИНОВ В. П. (Ленинград) —Соотношение категорий диалектического
материализма	 3
ШУР Э. Б.— Единство противоположностей, различия и противоречия	.	.	4
ЭММЕ А. М.— Несколько замечаний по вопросу о процессе возникновения
жизни	  1
235
Стр.
100
164
95
116
145
139
203
152
56
142
123
132
129
107
137
118
120
163
160
183
173
146
149
171
183
165
157
143
141
188
164
174
179
152
172
151
169
155

236
УКАЗАТЕЛЬ
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
— История восточной и западной философии . . . .
АНИСИМОВ С. Ф., НИКИТИНА Ф. Г., ТИМОФЕЕВ В. Д.—В Ученые
записки— больше исследовательских работ
АРАБ-ОГЛЫ Э. А.—Социология и география .
рР^ТЯН Г. А. (Ереван) —Интересная книга по теории поэнания . .
БУТЕНКО А. П.— Книга о революционных преобразованиях в страна
Центральной и Юго-Восточной Европы ...........
ВИНОГРАДОВА Е. В., НИКОГОСОВ Э. В.— Китайская Народная Рее
публика (обзор философского журнала)
ГАЛАКТИОНОВ А. А., НИКАНДРОВ П. Ф., ФЕДОТОВ В. П. (Ле
нинград) —О серьезных недостатках в освещении истории отечествен
ной философии
ГОСИН И. Я. — Болгария (обзор философских журналов)
ГУБАНОВ Н. И, —О массовой научно-атеистической литературе . .
ГУЛИЕВ А. Н. (Баку) — О некоторых недостатках в освещении истори
философской мысли азербайджанского народа
ЕРМИЛОВ А. П.— Разработка проблем марксистско-ленинской философи
в Польше :
ЗАВАДСКАЯ Н. В,—К выходу в овет нового учебного пособия по мар
ксистокой философии во Франции
ЗЕИДЕЛЬ Г., ИЛЬЕНКОВ Э. В., НАУМЕНКО Л. К.— «Молодой Гегель»
ИТКИН М. И.— Германская Демократическая Республика (обзор фи
лософских журналов)
К АН Е. М. — Венгрия (обзор философских журналов)
КАРПУШИН В. А.— Журнал «Айнхайт»
КАСЬЯНОВА Е. В., ПОМОГАЕВА Е. Ф.— Борьба английских передовы
деятелей за прогрессивную идеологию
КОГАН Л. Н. (Свердловск) — Новый труд по истории философской и об
щ ественно-политической мысли народов СССР
КОЗЮРА Н. Н.— Вопросы эстетики в «Кратком словаре литературоведче
ских терминов» .
КОПНИН П. В.— Книга о категории «закона»
КРЫВЕЛЕВ И. А.— Две книги об ордене иезуитов
ЛАДЫЖЕНСКИЙ А. М.— Об освещении народничества
МЕЕРОВСКИЙ Б. В. (Москва), БОЛЬШАКОВА Т. С. (Иркутск) —Нова
книга по формальной логике
МЕЛЕЩЕНКО Ю. С., НОВИКОВ А. И. (Ленинград) — Критические заме
чания о статьях, опубликованных в «Ученых записках Уральского
государственного университета»
Обсуждение «Очерков по истории философской и общественно-политической
мысли народов СССР» на Всесоюзном координационном совещании
ПОПОВ П. С.— Опыт научного изложения логики
РУТКЕВИЧ М. Н. (Свердловск) — Больше внимания научно-популярной
литературе по философским вопросам физики
САХАРОВА Т. А.— Новое о Локке
СЕМЕНОВ Ю. Н., ТУЛЬЧИНСКИЙ М. Р.— Против историографии «боль
шого бизнеса»
СУЛЬЖЕНКО Г. Д. (Свердловск) — Марксистский труд по теории по
знания
ФРОЛОВ И. Т.— Против субъективизма и модернизации
ЦИЕЛАВС Я. Р. (Рига) — Несколько замечаний по поводу искажений
истории философии латышского народа
ШВАРЦМАН К. А.— Убедительнее раскрывать роль народных масс в ком
мунистическом строительстве	'
ШОХИН К. В. — Германская Демократическая Республика (обзор
философских журналов) .	.	.	.
ЯКОБСОН Л. Е. — О письмах В. Г. Белинского
ЯНОУШЕК Я-— Чехословакия (обзор философских журналов) . . .
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
БАЖЕНОВА А. А — О подготовке книги «Очерки истории эстетических
учений»	  •	•	• • •
Всесоюзное координационное совещание по вопросам философии в Инсти¬
туте философии АН СССР
ГЕЛАШВИЛИ А. А. (Тбилиси) — На кафедре диалектического и истори¬
ческого материализма Тбилисского государственного университета
имени Сталина	  •	-
КАРАЧИВЕЕВ В. Д. (Болгария) — К 100-летию со дня рождения Димит¬
рия Благоева	:	: :	  •
m
Стр.
1
170
4
193
4
200
6
201
2
207
4
213
6
180
2
212
3
210
6
185
1
179
1
165
5
181
2
215
2
214
1
159
3
217
6
175
2
202
2
195
6
191
6
190
3
214
4
197
6
170
Ь
175
2
198
5
185
3
222
4
205
3
202
6
187
3
207
4
209
6
197
4
212
5
201
6
150
3
230
3
232

УКАЗАТЕЛЬ
23/
№№ Стр.
К юбилею Тодора Павлова	  6	232
МИХЕЕВ В. И. — Теоретическая конференция в Берлине по проблеме
свободы . .	 4	222
МОЛОДЦОВ В. С.— Об ошибках в понимании предмета диалектического
материализма	 1	188
ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ М. Э, МУМИНОВ И. М., ФРОЛОВ К М.—На
Третьей сессии Пакистанского Философского Конгресса	6	163
О некоторых научных проблемах истории философии и общественной
мысли ....	  .	.	5	191
РУТКЕВИЧ М. Н., АРХАНГЕЛЬСКИЙ Л. М. (Свердловск) — О некоторых
вопросах работы кафедры философии в высшей школе	 3	226
СЕРГЕЕВ С. М., ИВАНОВ А. И.— Научная сессия в Институте марксизма-
ленинизма при ЦК КПСС	5	197
Сообщение о поездке в Китайскую Народную Республику	4	216
ШВАРЦМАН А. М.— Торжественное заседание, посвященное памяти Пьера
Гассенди (1592—1655)	   1	195
ШОРОХОВА Е. В.— В Институте философии АН СССР	 4	238
ШОРОХОВА Е. В.— В Институте философии АН СССР	 5	220
Новые книги	(1955 год)					 2	251
Новые книги	(1956 год)	 3	254
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
БАКРАДЗЕ К. С. (Тбилиси) — Против ненаучной и недоброжелательной
критики	2	218
ЖДАНОВ Ю. А. (Ростов-на-Дону) — О переходе качественных изменений
в изменения количественные	 6	206
ЗВОРЫКИН	А. А., КОН И.	С.— Письмо	в	редакцию	 3	253
КОНДАКОВ	Н. И.— О формальной	логике	 2	224
МЕДВЕДЕВ Н. В. (Ярославль)—Ответ Э. А. Асратяну	5	217
МИХАЙЛОВ В. Н. (Саратов) — Об одной неверной оценке мировоззрения
Н. И. Новикова	 6	218
Не настаивать на ошибках и не углублять, а преодолевать их (от редакции). 2	229
ПЕТРОВ Д. Ф. (Ярославль) —К вопросу об андрогенезе	5	216
ПИЕТТЭ А. С. (Ленинград) — Письмо в редакцию	 2	236
РОЗЕНТАЛЬ М. М.— Письмо в редакцию 	 2	237
РУДОВ А. Г. (Архангельск)—Против догматизма	6	216
СМИРНОВ Н. С.— Об одном примере перехода количественных изменений
в качественные	 6	210
ЯРОШЕВСКИЙ М. Г. (г. Куляб) —Г. В. Плеханов и И. М. Сеченов	.	.	6	213
ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
АБРАМОВ А. И. — Народные массы и политика  	 6	227
Эктор П. АГОСТИ (Аргентина)—К 150-летию со дня рождения револю¬
ционного мыслителя Аргентины	1	204
АРБАТОВ Ю. А.— «Оптимистические» потуги профессора Брайсона ...	1	209
АРКАДЬЕВ А. Г.— Альберт Эйнштейн о капитализме и социализме ...	2	248
БАУМАН Зигмунд (Польша)—Социальные исследования, но какие?	.	.	5	212
БОРИСОВА И. С.— Автоматизация производства, атомная энергия и
обществ©	  6	221
ЕФИМОВ М. Б., ФРАДКИН А. В.— На боевом посту	 1	207
ЗАЙЦЕВА М. И. — Католическая церковь «ратует» за науку	 4	226
ЗАСЛАВСКИЙ Д. И.— Двойная мера	 6	224
ИЛЬИН Н. А.— Философские вопросы обшей биологии в «Британском жур¬
нале философии науки»	 3	240
КОРОЛЕВ Е. Е.— «Злоключения антимарксизма»	 4	230
ЛАПИДУС Б. А.— Пропаганда марксизма на страницах английского про¬
грессивного журнала		 2	244
МЕЛЬВИЛЬ Ю. К., МИТРОХИН Л. Н.— «Нигилизм Джона Дьюи»	.	.	3	235
МОДРЖИНСКАЯ Е. Д.— Проблемы общественного мнения на конферен¬
ции британской социологической ассоциации	 3	250

238
УКАЗАТЕЛЬ
№№ Стр.
НАДЕЛЬ С. Н. — демократия и политическая власть монополий ...	4	228
СЕМЕНОВ В. С.— Буржуазные социологи в роли «общественных консуль¬
тантов» 	б	211
СЕМЕНОВ В. С.— Социологические общества и журналы в США ...	3	246
СЁРГИЕВ А. В. — Пропаганда и разработка вопросов философии марксиз¬
ма в KttfaftcKOfl Народной Республике . . »	1	200
ШАБАД Б. А.— Еще одна попытка «опровержения» марксизма ....	3	244
ЭФИРОВ С. А., ТРУБИЦЫН О. Н.— По страницам журнала «Ринацшта».	2	240
ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ЧИТАТЕЛЕЙ
ГЛЕЗЕРМАН Г. Е.— Соотношение сознательности и стихийности Ирй со¬
циализме	ч	4 . . . *	1	214
НОВИК И. Б. (г. Молотов) — О специфических особенностях сознания
человека	 ,	.	*	 6	229
УГРИНОВИЧ Д. М.— О переходных к социализму экономических формах.	4	233

СОДЕРЖАНИЙ
Передббая--3а ленинский принцйп партийности в идеоло¬
гической работе ....... 	 3
К столетию со дня рождения Г. В, Плеханова (1856—1956)
М. И. Сидоров — Разработка Г. В. Плехановым историче¬
ского материализма 	 11
A. Ф. Окулов — Борьба Г. В. Плеханова против неокан¬
тианской ревизии марксизма	23
B. Р. Щербина ;— Об эстетических идеях Г. В, Плеханова 33
Т. Д. Павлов (Болгария) ~ К вопросу о характере бол¬
гарской народно-демократической революции ...	44
Б. С. Украинцев — Активная роль формы в общественном
развитии	 58
П. В. Таванец — О структуре доказательства ....	69
В.	С. Ивлев (Ленинград) —' Биология и математика . .	76
Луи де Бройль (Франция) — Интерпретация волновой ме¬
ханики 	  :	80
Ж. П. Вижье (Франция) — К вопросу о теории поведе¬
ния индивидуальных микрообъектов	91
Гарри К. Уэллс (США) —Зигмунд Фрейд и его учение .	107
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ Й ПУБЛИКАЦИИ
С.	А. Токарев — Проблема происхождения и ранних форм
религии	125
Г. Ф. В. Гегель — «Кто мыслит абстрактно?» ....	138
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
О характере надстройки антагонистического общества
Г. М. Новак (Нальчик)—Противоречивость капитали¬
стической надстройки	141
В.	М. Ковалгин (Минск) — К вопросу о сущности над¬
стройки 	146
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Всесоюзное координационное совещание по вопросам фи¬
лософии в Институте философии	АН	СССР	....	150
М. Э. Омельяновский, И. М. Муминов, К. М. Фролов —
На Третьей сессии Пакистанского Философского Кон¬
гресса 	  163
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Ф. Т.— Обсуждение «Очерков по истории философской и
общественно-политической мысли народов СССР» на
Всесоюзном координационном	совещании	....	170
Л. Н. Коган (Свердловск) — Новый труд по истории фи¬
лософской и общественно-политической мысли наро¬
дов СССР	175

240
СОДЕРЖАНИЕ
А. А. Галактионов, П. Ф. Никандров, В. П. Федотов (Ле¬
нинград) — О серьезных недостатках в освещении
истории отечественной философии	180
А. Н. Гулиев (Баку) — О некоторых недостатках в осве¬
щении истории философской мысли азербайджан¬
ского народа :	185
Я. Р. Циелавс (Рига) — Несколько замечаний по поводу
искажений истории философии латышского народа 187
А.	М. Ладыженский — Об освещении народничества . .	190
И. А. Крывелев — Две книги об ордене иезуитов ....	191
Л.	Е. Якобсон — О письмах В. Г. Белинского	197
Г.	А. Брутян (Ереван) — Интересная	книга по теории
познания ;	:	: ;	  201
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
Ю. А. Жданов (Ростов-на-Дону) — О переходе качествен¬
ных изменений в изменения количественные .	.	.	206
Н. С. Смирнов — Об одном примере перехода количе¬
ственных изменений в качественные . . . . . . 210
М. Г. Ярошевский (г. Куляб) — Г. В. Плеханов и
И. М. Сеченов	2	К
3
A. Г, Рудов (Архангельск)—Против догматизма . . . 216
B. Н. Михайлов (Саратов) — Об одной неверной оценке
мировоззрения Н. И. Новикова	218
ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
И. С. Борисова — Автоматизация производства, атомная
энергия и общество	221
Д. И. Заславский — Двойная мера	224
А.	И. Абрамов — Народные массы и политика .... 227
ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ЧИТАТЕЛЕЙ
И. Б. Новик (г. Молотов) — О специфических особен¬
ностях сознания человека 	 229
К юбилею Тодора Павлова	232
Указатель статей, помещенных в журнале «Вопросы
философии» за 1956 год	233
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
М. Д, Каммари (главный редактор), А. Д. Александров, Б. М. Кедров,
В.	С Кеменов, И. В. Кузнецов, М. Б. Митин, В. С. Молодцов, М. М. Ро¬
зенталь (зам. главного редактора), М. И. Сидоров, Ц. А. Степанян,
В.	Н. Столетов, П. Н. Федосеев, Ю. П. Францев, А. Ф. Шишкин.
Адрес редакции: Москва, Г-19. Волхонка, 14, комн. 418. Телефоны: Б 8-76-32, Д 3-35-40.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
А 13562.	Подписано к печ. 22/XII 1956 г.	Тираж	50	000.
Изд. № 1237. Заказ № 2580. Формат бумаги 70X108Vie- 7,5 бум. л.— 20,55 печ. л.
Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина, Москва, ул. «Правды», 24.

ПРОДОЛЖАЕТСЯ
ПОДПИСКА
на 1957 год
на журналы Академии наук СССР
«ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИЙ»
«ВОПРОСЫ ИСТОРИИ»
«ВОПРОСЫ ЭКОНОМИКИ»
Подписка принимается в городских и
районных отделах «Союзпечати», конто¬
рах, отделениях и агентствах связи, а
также общественными уполномоченны¬
ми на пунктах подписки предприятий,
в колхозах, совхозах, МТС, учебных
заведениях и учреждениях.
Подписная цена на год
на журналы:
«Вопросы философии» — 72 рубля
«Вопросы истории» — 84 рубля
«Вопросы экономики»— 60 рублей
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»