Классификация наук. Книга 3. - Кедров Б.М.

Б. М. КЕДРОВ. КЛАССИФИКАЦИЯ НАУК. КНИГА 3
Введение. Маркс о единой науке будущего и о единстве естественных и общественных наук
2. Метод К. Маркса и единство наук в XIX в.
3. Проблема единства современных наук в свете метода К. Маркса
2. От частичной диалектики к ее полноте. От сегодняшнего дня к завтрашнему
3. Общая схема изменений структуры науки в историческом аспекте
Глава II. Теоретический синтез как методологическая основа современной классификации наук и перспектив ее развития. Его типология
2. Внутридисциплинарный «интимный» синтез
5. Типологические таблицы процессов теоретического синтеза наук. О науке будущего
Глава III. Диалектика взаимодействия наук. Области их комплексообразования. Объектно-методологический аспект
2. Ряды и сферы объектов, требующих комплексного исследования
3. О комплексном научном подходе как конкретизации диалектического метода
Глава IV. Полная система современных наук и принцип ее построения. Объектно-субъектный аспект
Глава V. Циклическая форма общей классификации наук. Системный подход к изучению взаимосвязи наук. Структурный аспект
3. Приложение системно-структурного подхода к анализу классификации наук
Глава VI. Взаимосвязи наук и их изменения в ходе развития. Лидирующие науки. Генетический аспект
3. Вопрос о лидерстве в марксистской общественной науке
4. Взаимодействие философских, естественных, общественно-исторических и технических наук при периодизации истории естествознания
5. Применение системно-генетического подхода к анализу развития науки
2. Биология и ее соотношение с химией и физикой
3. Соотношение геологии с другими отраслями естествознания. Геологическая форма движения в связи с иными его формами
4. Кибернетика: ее объект и место в общей системе наук
Глава II. Структура естествознания в его связи с техникой. Научно-технический аспект
3. Взаимодействие естественных наук с техническими в ходе изучения связей между естествознанием и техникой
Глава III. Науки фундаментальные и прикладные. Науки, изучающие общество и технику. Теоретико-практический аспект
2. Метод раскрытия взаимосвязей между фундаментальными и прикладными науками
3. К соотношению общественных и технических наук
Глава IV. Классификация наук о человеке и обществе. Гуманитарный аспект
2. Пограничные области и связи общественно-исторических наук с другими основными группами наук
3. Структура марксистского учения. Внутренняя классификация его составных частей
4. Периодизация как своеобразная «структура» исторического процесса и науки о нем
5. Классификация объектов искусствоведения и литературоведения
6. Место психологии в общей системе наук
7. Интегративная роль философии как общей науки
Глава V. Соотношение естественных и общественных наук в их общей системе. Прогностический аспект
2. Специфика естественных и общественных наук
3. От разобщения естественных и общественных наук к их единству. Стыковые, промежуточные и раздвоенные науки
Некоторые практические выводы из анализа проблемы классификации наук
Author: Кедров Б.М.
Tags: наука науковедение классификация
Year: 1985
Similar
Классификация наук. Книга 1.
Классификация наук. Книга 2.
Принцип партийности и естествознание
Философия науки
Text
                    КЛАССИФИКАЦИЯ
НАУК

АКАДЕМИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК при ЦК КПСС
Б.М.КЕДРОВ
КЛАССИФИКАЦИЯ
НАУК
прогноз
К. Маркса
о науке будущего
МОСКВА «МЫСЛЬ» 1985

ББК 72
КЗЗ
РЕДАКЦИИ НАУЧНОЙ и УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
АОН при ЦК КПСС
Рецензент —
доктор философских наук
А. Д. УРСУЛ
Под общей редакцией
доктора философских наук,
профессора Н. В. ПИЛИПЕНКО
© Издательство «Мысль». 1985
к
0302030700-173
004 (01)-85
13-84

ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга завершает трилогию, посвященную клас-
сификации наук. Первая книга — «Энгельс и его пред-
шественники» (1961 г.) — была обращена к прошлому;
она была связана с именем Ф. Энгельса, создателя пер-
вой марксистской классификации наук. Вторая книга —
«От Ленина до наших дней» (1965 г.) —обращена к со-
временной эпохе и связана с идеями В. И. Ленина. Дан-
ная третья книга — «Маркс о науке будущего» — обра-
щена в своей тенденции к грядущему прогрессу челове-
чества, когда должен будет осуществиться прогноз
К. Маркса о единой науке будущего.
Эта книга писалась в течение 15 лет и была законче-
на в 1980 г. По сути дела она представляет собой итог
и обобщение всех проделанных автором исследований
в данной области.
В процессе рецензирования и редактирования руко-
писи возникали вопросы, которые могут возникнуть и у
ее читателей, а потому я считаю нужным уже заранее
ответить на них. Первый вопрос — длительность подго-
товки книги. Первые две части трилогии писались в по-
рядке анализа и обобщения уже известной литературы.
В отличие от этого данная, заключительная книга три-
логии целиком создавалась заново как изложение ре-
зультатов собственного исследования автора, а потому
она неизбежно носит отпечаток его личных воззрений,
опирающихся на общие принципы марксизма-лениниз-
ма.
Вся книга написана в конструктивном (позитивном)
плане и не касается полемических моментов, связанных
с различной трактовкой структуры марксистско-ленин-
ской философии, а также отрыва биологии от матема-
тики, статистики, кибернетики, физики и химии, кото-
рым занимались в свое время так называемые агробио-
логи.
Предварительно все основные главы книги были об-
суждены со специалистами устно (на совещаниях) и в
печати (в виде статей) и неизменно встречали одобре-
ние. В этих обсуждениях принимали участие представи-
тели общественных, естественных и технических наук,

историки, философы, искусствоведы, правоведы, психо-
логи, причем не только советские, но и ученые Чехосло-
вакии, ГДР, Болгарии, Венгрии, Польши и других соци-
алистических стран.
Автор вполне отдает себе отчет в том, что по тем
или другим вопросам могут быть какие-то иные вариан-
ты решения проблемы, а потому он будет приветство-
вать любое конкретное обсуждение своей работы и кри-
тические замечания, в особенности если они будут со-
провождаться попытками найти другие варианты пред-
ложенных им решений.
Второй вопрос касается схем, приведенных в книге.
Поскольку вся книга посвящена современной классифи-
кации наук, т. е. связям между ними, такие схемы ока-
зались совершенно необходимыми. При практически ог-
ромном множестве отдельных научных дисциплин и их
ответвлений, а также при наличии десятков вновь воз-
никших аспектов их взаимных связей и переходов ис-
пользование простых и ясных схем, которыми опериро-
вали в XIX и даже первой половине XX века, совершен-
но недостаточно. Новые же схемы, адекватные совре-
менному состоянию вопроса, в силу чрезвычайной слож-
ности требуют внимательного их изучения и понимания,
ибо они составляют главное содержание всей книги,
ведь речь в ней идет о том, как реализуется прогноз
Маркса, высказанный еще в 40-х годах XIX века, в ус-
ловиях второй половины XX века, особенно в условиях
НТР.
Данное издание делится на две части. Первая
часть — общая, в которой проблема классификации на-
ук берется в целом, как проблема связи всех наук. Вто-
рая часть — специальная, в которой берутся отдельные
группы наук и некоторые отдельные науки с точки зре-
ния их положения в общей классификации наук и их
взаимоотношения между собой. При этом выделяются
различные стороны или аспекты рассматриваемой проб-
лемы — общего и специального характера. В первой, об-
щей части рассматриваются следующие аспекты разби-
раемой проблемы: исторический, логический, объектно-
методологический, объектно-субъективный, структурный
и генетический. Во второй, специальной части разбира-
ются другие аспекты той же проблемы, касающиеся
отдельных групп наук и их соотношений.

Ссылки в тексте делаются на труды классиков марк-
сизма-ленинизма: под цифрой «1» значится: Маркс К.,
Энгельс Ф. Сочинения (указываются тома и страницы);
под цифрой «2» — Ленин В. И. Полное собрание сочине-
ний (указываются тома и страницы). Ссылки на осталь-
ные источники делаются подстрочно.
Автор выражает благодарность Т. М. Гавриловой и
М. В. Куликовой за большую помощь, оказанную ими
при подготовке рукописи к печати.

ВВЕДЕНИЕ
МАРКС О ЕДИНОЙ НАУКЕ БУДУЩЕГО
И О ЕДИНСТВЕ ЕСТЕСТВЕННЫХ
И ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК
В качестве общего введения к данной работе для нас
важно рассмотреть, во-первых, как из единства природы
и общества, единства, реализуемого через промышлен-
ность, т. е. через производственно-трудовую деятель-
ность человека, вытекает неизбежность образования
единой науки будущего; во-вторых, каким образом ме-
тод К. Маркса обусловливал единство и взаимосвязь
естественных, общественных, а также технических наук
в прошлом веке; в-третьих, как это обеспечивает метод
К. Маркса в условиях современного развития всего на-
учного знания.
1. Карл Маркс о единой науке будущего
Природа и человек. Промышленность как связующее
звено между ними. В 1844 г. К. Маркс работал над ос-
тавшимся незаконченным и неопубликованным иссле-
дованием, которому позднее, уже в наше время, работ-
ники Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС
дали название «Экономическо-философские рукописи
1844 года». Большое место в них занимает вопрос о вза-
имоотношении между человеком (обществом) и приро-
дой через посредство промышленности, а отсюда и о со-
отношении соответствующих отраслей научного знания,
прежде всего естественных и общественных наук.
Уже в простейшем трудовом акте и в процессе вос-
становления рабочим своей рабочей силы выступает не-
раздельность природы и общественного человека.
К. Маркс отмечал: «Рабочий ничего не может создать
без природы, без внешнего чувственного мира. Это —
тот материал, на котором осуществляется его труд, в
котором развертывается его трудовая деятельность, из
которого и с помощью которого труд производит свои
продукты.

Но подобно тому как природа дает труду средства к
жизни в том смысле, что без предметов, к которым труд
прилагается, невозможна жизнь труда, так, с другой
стороны, природа же доставляет средства к жизни и в
более узком смысле, т. е. средства физического сущест-
вования самого рабочего» (1, 42, с. 89).
В более широком смысле: «Человек живет природой.
Это значит, что природа есть его тело... Что физическая
и духовная жизнь человека неразрывно связана с при-
родой, означает не что иное, как то, что природа нераз-
рывно связана с самой собой, ибо человек есть часть
природы» (1, 42, с. 92).
Мысль о нераздельном единстве общественного че-
ловека с природой, когда природа выступает как «оче-
ловеченная», а человек — как ее часть, высказывается
К. Марксом в различной связи и в разных вариантах,
причем человек выступает неизменно в качестве общест-
венного человека. «Человеческая сущность природы,—
отмечал К. Маркс,— существует только для общественно-
го человека; ибо только в обществе природа является
для человека звеном, связывающим человека с челове-
ком...» (1, 42, с. 118). И далее: «...только в обществе
природа выступает как основа его (человека. — Б. К.)
собственного человеческого бытия. Только в обществе
его природное бытие является для него его человече-
ским бытием и природа становится для него человеком.
Таким образом, общество есть законченное сущностное
единство человека с природой, подлинное воскресение
природы, осуществленный натурализм человека и осу-
ществленный гуманизм природы» (1, 42, с. 118). И еще
дальше: «Прежде всего следует избегать того, чтобы
снова противопоставлять «общество», как абстракцию,
индивиду. Индивид есть общественное существо. По-
этому всякое проявление его жизни... является прояв-
лением и утверждением общественной жизни» (1, 42,
с. 119).
Эту мысль К. Маркс развивает, говоря, что для «со-
циалистического человека» вся всемирная история есть
не что иное, как порождение человека человеческим
трудом, становление природы для человека: «...для со-
циалистического человека существенная реальность че-
ловека и природы приобрела практический, чувствен-
ный, наглядный характер, причем человек наглядно

стал для человека бытием природы, а природа наглядно
стала для него бытием человека...» (1, 42, с. 127).
Итак, мы видим, как тесно переплетаются у К. Марк-
са два основных начала — человек и природа, переходя
друг в друга. Покажем это еще на одном отрывке из
тех же «Экономическо-философских рукописей 1844 го-
да»:
«Человек является непосредственно природным су-
ществом. В качестве природного существа, притом жи-
вого природного существа, он, с одной стороны, наделен
природными силами, жизненными силами, являясь дея-
тельным природным существом; эти силы существуют в
нем в виде задатков и способностей, в виде влечений; а
с другой стороны, в качестве природного, телесного, чув-
ственного, предметного существа он, подобно животным
и растениям, является страдающим, обусловленным и
ограниченным существом, т. е. предметы его влечений
существуют вне его, как не зависящие от него предме-
ты; но эти предметы суть предметы его потребностей;
это — необходимые, существенные для проявления и
утверждения его сущностных сил предметы» (1, 42,
с. 162—163).
Прогноз К. Маркса. Переходим теперь к выяснению
главного прогноза К. Маркса. Проследим общий ход его
мысли. Речь идет о промышленности в связи с всеоб-
щим культурным историческим движением человечест-
ва. Обыкновенную материальную промышленность, по
словам К. Маркса, «в такой же мере можно рассмат-
ривать как часть вышеуказанного всеобщего движения,
в какой само это движение можно рассматривать как
особую часть промышленности, так как вся человече-
ская деятельность была до сих пор трудом, т. е. про-
мышленностью...» (1, 42, с. 123). Каково же место
здесь естествознания как реальной науки? Каково его
взаимоотношение с философией?
«Естественные науки, — продолжает К. Маркс, — раз-
вернули колоссальную деятельность и накопили непре-
рывно растущий материал. Но философия осталась для
них столь же чуждой, как и они оставались чужды фило-
софии... Налицо была воля к объединению, способность
же отсутствовала» (1, 42, с. 123—124). Естествознание
даже в историографии принималось во внимание лишь
между прочим, как фактор просвещения и полезности,

как перечень отдельных великих открытий. «Но зато
тем более практически естествознание посредством про-
мышленности ворвалось в человеческую жизнь, преобра-
зовало ее и подготовило человеческую эмансипацию...
Промышленность является действительным историче-
ским отношением природы, а следовательно, и естество-
знания к человеку. Поэтому... понятна станет и челове-
ческая сущность природы, или природная сущность че-
ловека; в результате этого естествознание утратит свое
абстрактно материальное или, вернее, идеалистическое
направление и станет основой человеческой науки, по-
добно тому как оно уже теперь... стало основой действи-
тельно человеческой жизни, а принимать одну основу
для жизни, другую для науки — это значит с самого на-
чала допускать ложь» (1, 42, с. 124).
Здесь видно, как Маркс последовательно и неуклон-
но подводит к выводу о нераздельном единстве челове-
ка и природы, когда одновременно через посредство
промышленности (т. е. производственной деятельности
людей) раскрывается человеческая сущность природы,
или природная сущность человека. Обе сущности нераз-
дельны: это лишь различные стороны слитного единства
человека и природы, выступающего практически в виде
промышленности.
Но отсюда логически вытекает следующее. Во-пер-
вых, что и науки, изучающие пока что раздельно либо
одну только природу (естествознание), либо одно лишь
человеческое общество (общественные науки), не могут
бесконечно расчленять аналитически на части по суще-
ству единый объект. Во-вторых, со временем здесь дол-
жен осуществиться теоретический синтез, способный
охватить в единстве оба основных аспекта научного зна-
ния — и естественные и общественные науки. Практиче-
ски через промышленность естествознание уже ворва-
лось в человеческую, следовательно, общественную
жизнь, внеся в нее глубокие преобразования.
Подходя к главному, заключительному выводу,
К. Маркс продолжает: «Становящаяся в человеческой
истории — этом акте возникновения человеческого об-
щества — природа является действительной природой
человека; поэтому природа, какой она становится...
благодаря промышленности, есть истинная антрополо-
гическая природа» (1, 42, с. 124).

Очевидно, что взаимосвязь человека с природой
нельзя изображать односторонне, как его способность
изменять ее любым образом, без учета обратного дей-
ствия природы на человека. Человек не просто берет от
природы все то, что ему нужно, но сам продолжает все
время оставаться частью природы. Такое взаимоотно-
шение между ним и природой, видимо, будет существо-
вать всегда. Отсюда К. Маркс делает свой прогноз:
«Наука является действительной наукой лишь в том
случае, если она... исходит из природы... Сама история
является действительной частью истории природы, ста-
новления природы человеком. Впоследствии естество-
знание включит в себя науку о человеке в такой же ме-
ре, в какой наука о человеке включит в себя естество-
знание: это будет одна наука» (1, 42, с. 124).
Таков был прогноз К. Маркса для науки будущего,
вытекавший из анализа всего предшествовавшего раз-
вития научного познания. Некоторые признаки, свиде-
тельствовавшие о том, что почва для осуществления это-
го прогноза готовится уже в настоящее (т. е. в его) вре-
мя, отметил сам К. Маркс, и в еще большей мере это
можно сделать сегодня.
2. Метод К. Маркса и единство наук в XIX в.
Единство наук у К. Маркса. Вопрос о единстве науч-
ного знания, в том числе о единстве естественных, об-
щественных и технических наук, занимает в трудах
К. Маркса важное место. Согласно учению марксизма,
в основе единства наук лежит объективная связь явле-
ний. Такой взгляд дает ключ к раскрытию единства со-
временных нам наук. Рассмотрим, как ставился этот во-
прос К. Марксом и как он стоит в настоящее время.
Созданный К. Марксом научный метод и открытие
основных законов материалистической диалектики дали
возможность уже в XIX в. обосновать единство наук.
Действуя во всех областях внешнего мира и его позна-
ния человеком, эти законы обусловливают глубокую
связь между естественными, общественными и техниче-
скими науками.
Диалектический метод К. Маркса имеет всеобщее
значение и может применяться к любой отрасли зна-

ния, на любой ступени изучения предмета. Разумеется,
в зависимости от специфики изучаемого предмета тре-
буется его конкретизация. Однако общая его основа, об-
щее его значение проявляются во всех случаях. Это об-
стоятельство в высшей степени способствует связыванию
воедино всех наук. Ведь если все в мире пронизано ис-
торизмом, то в сущности должна была бы существовать
только одна наука — история, охватывающая собой и
учение о природе и учение о человеке. Отсюда именно
и следовало бы, что со временем все науки — и естест-
венные и общественные — должны будут слиться в од-
ну единую науку.
Единство наук было конкретно раскрыто в отноше-
нии двух крупнейших разделов знания — естественных
и общественных наук. Положение о единстве мира, ко-
торое заключено в его материальности, служило здесь
исходным пунктом.
Из признания единства природы и общества следует,
что нужно раскрыть возникновение общественной орга-
низации из тех условий, которые существуют в природе.
В «Немецкой идеологии» указывается: «Первая предпо-
сылка всякой человеческой истории — это, конечно, су-
ществование живых человеческих индивидов. Поэтому
первый конкретный факт, который подлежит констати-
рованию, — телесная организация этих индивидов и об-
условленное ею отношение их к остальной природе. Мы
здесь не можем, разумеется, углубляться ни в изучение
физических свойств самих людей, ни в изучение природ-
ных условий — геологических, оро-гидрографических,
климатических и иных отношений, которые они застают.
Всякая историография должна исходить из этих при-
родных основ и тех их видоизменений, которым они,
благодаря деятельности людей, подвергаются в ходе ис-
тории» (1, 3, с. 19).
Из единства всего мира, расчлененного на различ-
ные области, вытекает единство наук, изучающих каж-
дую из областей мира в отдельности. Единство естест-
венных и общественных наук определяется, согласно
учению К. Маркса, также и тем, что общественное раз-
витие представляет собой столь же закономерный, де-
терминированно обусловленный процесс, как и развитие
природы. Следовательно, задача науки и здесь и там —
открыть закономерности развития изучаемого предмета.

В соответствии с этим К. Маркс сравнивал развитие
экономической общественной формации с естественноис-
торическим процессом. Отсюда конечную цель своего
труда он видел в открытии «экономического закона
движения современного общества...» (см. 1, 23, с. 10).
Однако общность естественных и общественных на-
ук ограничивается лишь тем, что изучаемые процессы в
том и другом случае закономерны, детерминированы и
что они носят характер диалектических изменений. Вме-
сте с тем их закономерности специфичны для каждой
области явлений. Более того, внутри самой природы,
равно как и внутри общества, закономерности одной
стадии или формы развития отличны от закономерно-
стей других стадий или форм.
К. Маркс приводит выдержки из рецензии, в кото-
рой, по его словам, удачно очерчен диалектический ме-
тод, примененный в «Капитале». В рецензии, в частно-
сти, говорится: «...как только жизнь пережила данный
период развития, вышла из данной стадии и вступила в
другую, она начинает управляться уже другими закона-
ми. Словом, экономическая жизнь представляет нам в
этом случае явление, совершенно аналогичное тому, что
мы наблюдаем в других разрядах биологических явле-
ний...» (см. 1, 23, с. 20). Но это еще не означает, что
можно рассматривать законы общественных наук как
вполне однородные с законами естествознания, напри-
мер физики и химии.
Связь между обеими группами или комплексами на-
ук — естественными и общественными — устанавливает-
ся через технические науки, а значит, через технику,
технологию. «Технология, — указывал К. Маркс в «Ка-
питале», — вскрывает активное отношение человека к
природе, непосредственный процесс производства его
жизни, а вместе с тем и его общественных условий жиз-
ни и проистекающих из них духовных представлений»
(1, 23, с. 383). Этим определяется в общей системе на-
ук особое место технических наук как стоящих в этой
системе между науками, изучающими природу, и нау-
ками, изучающими общество.
Говоря о связи общества с природой, К. Маркс осо-
бо выделяет трудовую деятельность человека, без кото-
рой вообще не существует общественной жизни и благо-
даря которой возник сам человек как общественное и

мыслящее существо. «Труд есть прежде всего процесс,
совершающийся между человеком и природой, процесс,
в котором человек своей собственной деятельностью
опосредствует, регулирует и контролирует обмен ве-
ществ между собой и природой. Веществу природы он
сам противостоит как сила природы... Воздействуя... на
внешнюю природу и изменяя ее, он в то же время из-
меняет свою собственную природу» (1, 23, с. 188).
В современных условиях для понимания связи меж-
ду общественными и естественными факторами исклю-
чительно важно учитывать производственную деятель-
ность человека. Как известно, промышленность есть дей-
ствительное историческое отношение природы, а следо-
вательно, и естествознания к человеку. Но раскрыть
единство наук (имеется в виду прежде всего связь наук
естественных и общественных) стало возможным только
тогда, когда общественные науки были подняты в своем
развитии на уровень естественных наук. Это и сделал
К. Маркс. Он доказал, что в общественно-историческом
развитии действуют такие же законы, как и в развитии
природы. Эти законы могут быть изучены с такой же
научной точностью, с какой законы природы изучаются
естествознанием. Благодаря этому раскрывались общ-
ность и единство наук (в смысле открытия законов не
только природы, но и общества).
Более того, созданный К. Марксом совместно с
Ф. Энгельсом исторический материализм дал ключ к по-
ниманию взаимосвязи самих общественных наук между
собой, следовательно, к построению системы обществен-
ных наук. Общность наук о природе и наук об общест-
ве К. Маркс и Ф. Энгельс обнаружили в их историзме,
в том, что и там и тут имеет место единый мировой
процесс развития (см. 1, 3, с. 16), в результате которого
создается все сущее, все вещи и явления, их связи и от-
ношения, словом, все, что нас окружает и познается
нами. Это непрерывное движение, изменение, это раз-
витие составляет то, что объединяет собой различные
группы наук, придает им характер внутреннего единст-
ва при всем качественном многообразии их объектов и
в то же время составляет существеннейшую черту са-
мой материалистической диалектики. Ведь со времен
Гераклита привыкли характеризовать диалектику фор-
мулой «все течет, все изменяется».

К. Маркс писал в «Нищете философии» по этому по-
воду: «Все существующее, все живущее на земле или
под водой существует, живет лишь в силу какого-ни-
будь движения. Так, движение истории создает общест-
венные отношения, движение промышленности дает нам
промышленные продукты и т. д.» (1, 4, с. 131).
Немногим раньше в «Немецкой идеологии» была
развита мысль о единстве наук. К. Маркс и Ф. Энгельс
писали: «Мы знаем только одну единственную науку,
науку истории. Историю можно рассматривать с двух
сторон, ее можно разделить на историю природы и ис-
торию людей. Однако обе эти стороны неразрывно свя-
заны; до тех пор, пока существуют люди, история при-
роды и история людей взаимно обусловливают друг
друга» (1, 3, с. 16). История природы, таким образом,
и есть естествознание.
Характеризуя историю как единственную науку,
К. Маркс и Ф. Энгельс опирались на тот факт, что к се-
редине XIX в. исторический метод (шире — диалектиче-
ский метод в целом) начал все глубже проникать не
только в естественные науки, но и — благодаря возник-
новению марксизма — в общественные науки. Наличие
этого общего для них метода познания и являлось важ-
нейшей предпосылкой для возможности их последую-
щего объединения в одну науку. Тем самым признава-
лось, что диалектико-материалистическая философия
призвана стать объединяющим, «интегративным» фак-
тором в общем движении всего научного знания с по-
следующим его превращением в единую науку буду-
щего.
Но законно может встать вопрос: где же технические
и вообще прикладные науки? Почему Маркс, говоря о
слиянии естественных наук с общественными, даже не
упомянул их? Ведь технические науки не относятся ни
к тем, ни к другим. Это — верно. Но они в равной сте-
пени связаны и с теми, и с другими. Более того, техни-
ческие науки являются одним из самых важных связую-
щих звеньев между естествознанием и общественными
науками. Ведь техника состоит из двух нераздельно
слитых моментов. Первый — это использование объек-
тивных законов природы, познанных естествознанием.
Второй — это практические цели, имеющиеся у общест-
ва, изучение которых входит в задачу общественных

наук, особенно экономических (конкретной экономики
и др.).
Вот почему при единении естествознания с общест-
венными науками в одну науку находящиеся между ни-
ми и входящие фактически в них технические науки не-
избежно должны оказаться внутри этого объединения.
Таков общий характер грандиозной работы, проде-
ланной К. Марксом и направленной на раскрытие вну-
треннего единства наук. Основу общей системы науч-
ного знания составила идея развития мира, идущего от
низшего к высшему, от простого к сложному, и вместе
с тем идея единства мира.
3. Проблема единства современных наук
в свете метода К. Маркса
Метод естествознания и его значение для современ-
ных общественных наук. Вопрос о науковедении. За го-
ды, истекшие после смерти К. Маркса, наука сделала
громадный скачок вперед во всех областях. Поэтому
вполне понятно, что сегодня по-новому стоит вопрос о
единстве всего научного знания. Тем не менее научный
метод, созданный К. Марксом и Ф. Энгельсом, разрабо-
танный дальше В. И. Лениным применительно к совре-
менным историческим условиям, сохраняет свое значе-
ние и в настоящее время. В этом можно убедиться при
рассмотрении конкретных задач, связанных с изучением
взаимных связей между различными науками в их ны-
нешнем состоянии, в том числе между науками общест-
венными, с одной стороны, и науками естественно-тех-
ническими — с другой.
В свое время В. И. Ленин писал о том, какое силь-
ное воздействие на обществоведение оказывают естест-
венные науки (см. 2, 25, с. 41). Такое воздействие есте-
ствознания на учение об обществе, отмеченное В. И. Ле-
ниным, усилилось в XX в. Оно как раз и представляет
собой тенденцию к объединению тех и других наук, что
и предвидел в свое время К. Маркс.
В наше время эта тенденция стала действовать с
еще большей силой, связывая между собой все основ-
ные группы наук. В материалах XXV и XXVI съездов
КПСС подчеркнута необходимость тесной взаимосвязи

общественных, естественных и технических наук1. Ре-
шение этой задачи еще дальше продвигает современную
науку по пути к единой науке будущего, предсказанной
К. Марксом.
На XXV съезде КПСС отмечалось, что «новые воз-
можности для плодотворных исследований как обще-
теоретического, фундаментального, так и прикладного
характера открываются на стыке различных наук, в
частности естественных и общественных»2. Это являет-
ся прямым развитием предыдущего положения о необ-
ходимости усиления взаимосвязи между основными
группами наук.
Таково общее направление исторического развития
всего современного научного знания и его классифика-
ции. При его анализе первое, что сразу же бросается в
глаза исследователю, сравнивающему общий характер
развития наук в прошлом веке и в нашем веке, это то,
что сегодня тенденция к интеграции наук выступает не-
сравненно сильнее, чем это было во времена К. Маркса.
Конечно, тенденция к их дифференциации не только не
ослабла, но стала, пожалуй, еще сильнее, чем это было
раньше. Такой резко выраженной специализации, тако-
го глубокого расчленения науки на отдельные отрасли,
какие наблюдаются в наше время, история науки еще
не знала. Но в этой продолжающейся ее дифференциа-
ции имеется одна существенная особенность.
В XIX в., а тем более в предшествующие эпохи диф-
ференциация науки приводила к разобщению между
различными ее отраслями. Происходило отпочковыва-
ние одних наук от других, их взаимное размежевание.
Ряд отраслей знания, которые до тех пор зависели от
ранее возникших фундаментальных наук, становились
на путь самостоятельного развития. Но уже в конце
XIX в. стала обнаруживаться другая черта в продол-
жавшемся процессе дифференциации науки: начали по-
являться новые научные дисциплины, способствующие
своим появлением образованию «мостов» между ранее
разобщенными науками. Такого рода «мосты» возника-
ли либо в виде переходных или промежуточных дисцип-
лин, в которых соединялись черты двух или более раз-
1 См.: Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976, с. 213; Мате-
риалы XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 144.
2 Материалы XXV съезда КПСС, с. 72.

деленных до тех пор наук, либо в виде наук общего
характера, пронизывавших собой как общим стержнем
другие науки, не связанные, казалось бы, между собой.
В результате этого дифференциация наук в совре-
менных условиях порой не только не приводит к их
дальнейшему разобщению, а как раз, наоборот, способ-
ствует их взаимному цементированию, заполнению раз-
делявших их прежде пропастей, короче говоря, их ин-
теграции. Это пример одного из моментов диалектики,
когда одна из противоречивых тенденций развития ока-
зывается в единстве со своей противоположностью, бо-
лее того — прямо ее обусловливает и стимулирует.
Однако разобщение наук далеко еще не преодолено,
а на отдельных участках научного знания оно иногда
даже усиливается. И несмотря на это, тенденция к ин-
теграции, к синтезу наук становится не только все бо-
лее заметной в наше время, но и доминирующей. Веду-
щее значение приобретают теперь именно те направле-
ния, которые предполагают взаимодействие различных
наук между собой, образование своего рода их комп-
лексных групп, «стыковку» между науками, еще недав-
но казавшимися совершенно чуждыми одна другой.
Все это говорит о том, что в настоящее время един-
ство наук раскрывается несравненно глубже и охваты-
вает несравненно более широкую сферу научного зна-
ния, чем это было во времена Маркса. Поэтому и его
научный метод сегодня приобретает такое большое зна-
чение для решения задач, встающих на пути раскрытия
единства наук.
В области естественных наук процесс их интеграции
начался гораздо раньше и пошел значительно дальше и
глубже, нежели в области общественных наук. Объяс-
няется это, по-видимому, тем, что в естествознании в си-
лу относительной простоты1 (по сравнению с общест-
венными науками) изучаемого объекта все отношения
между самими предметами исследования и соответствен-
но между естественными науками выступают более
отчетливо, чем при анализе жизни общества, в том чис-
ле и духовной жизни человека. Вот почему в естество-
знании уже в конце XIX в. стал ясно вырисовываться
1 Здесь простота понимается в том смысле, что природа пред-
ставляет более низкую ступень развития материи по сравнению с
человеческим обществом.

путь к образованию новых наук промежуточного или
переходного типа, играющих роль связующих звеньев
между ранее разобщенными фундаментальными естест-
венными науками, такими, как физика, химия, биология,
геология и др.
Новые, «стыковые» науки, заполнившие собой ранее
существовавшие «рвы» между основными отраслями
естествознания, сделались важнейшими «точками роста»
всего естественнонаучного знания. Раньше главное вни-
мание ученых обращалось на те проблемы, которые воз-
никали внутри каждой науки, обособленной от других
наук. Теперь же в центр внимания естествоиспытателей
выдвинулось то, на что раньше не обращали почти ни-
какого внимания. В результате этого выработался но-
вый, по существу глубоко диалектический взгляд на
взаимосвязь наук, на их взаимное проникновение друг
в друга.
В естественных науках этот новый взгляд получил
уже сравнительно полное развитие и стал узаконенным.
Напротив, его проникновение в область общественных
наук осуществлялось с запозданием, не встречая сочув-
ствия и понимания со стороны многих ученых, а иногда
вызывая явно отрицательное отношение к себе. Это сви-
детельствовало об известном отставании гуманитарных
наук от естественных в части применения новых, прог-
рессивных методов научного познания, конкретных и
действенных способов ликвидации былой разобщенно-
сти между науками. В связи с этим возникли трудно-
сти при изучении общественных явлений, поскольку ни
одно из них не может быть отнесено целиком к какой-
либо одной из фундаментальных гуманитарных наук,
возникших более или менее давно и ставших традицион-
ными в системе наук о человеке и человеческом обще-
стве. Это касается и самой науки, представляющей со-
бой чрезвычайно сложный и многогранный социальный
институт.
Нередко, когда речь заходила об изучении какого-
нибудь социального явления, ставился вопрос: к какой
категории социальных явлений его следует отнести, дру-
гими словами, какая общественная наука должна его
изучать? В естествознании такая постановка вопроса
все больше утрачивает свою правомерность и обосно-
ванность. Когда возникает вопрос об изучении, скажем,

явлений жизни, эту задачу относят уже не к одной био-
логии, как было в прошлом веке, а к целому ряду взаи-
модействующих между собой наук.
Следовательно, один объект природы — жизнь —
изучается не одной какой-либо наукой, имеющей на это
якобы монопольное право, а целым комплексом взаимо-
действующих между собой наук, в котором, как прави-
ло, одна какая-нибудь наука выступает в роли ведущей,
задающей тон. Только в итоге такого комплексного
изучения жизненных явлений можно проникнуть в их
сущность, понять и объяснить жизнь, овладеть закона-
ми, которые управляют ее процессами.
Нечто подобное выявляется и в области обществен-
ных наук. Все настойчивее обнаруживается необходи-
мость отказаться от традиционного (во многом уже
устаревшего) подхода к социальным явлениям, соглас-
но которому та или другая общественная наука может
и должна якобы изучаться изолированно от остальных
гуманитарных наук. Здесь с такой же необходимостью
и с такой же силой, как и в естественных науках, вста-
ла задача — изучать определенное явление как единое
целое, т. е. изучать его соответствующим комплексом
взаимосвязанных между собой наук.
В самом деле, то социальное явление, которое име-
нуется наукой, будучи весьма многообразным, стоит в
столь же разнообразных отношениях с другими соци-
альными явлениями и само имеет множество проявлений
и сущностей. Вот почему изучение науки как социаль-
ного явления возможно и необходимо вести в разнооб-
разных аспектах, со многих сторон. Так, это социальное
явление исследуют и философия, и логика, и социоло-
гия, когда речь идет о логике научного познания, о со-
держании научного знания и о месте науки в системе
общественных отношений. Но это же явление изучает
и история, когда вопрос ставится в разрезе развития
науки в связи с историей всего общества, с историей
его культуры, как духовной, так и материальной.
Наука может стать и уже стала предметом экономи-
ческого изучения, когда она берется в связи с экономи-
кой, с материальным производством, с техникой и про-
изводительными силами общества. Здесь особенно ва-
жен вопрос о возможности и конкретных способах пла-
нирования науки. А с этим в свою очередь связаны

задачи прогнозирования ее развития, а также пробле-
мы управления и организации науки, ее финансирова-
ния, подготовки для нее новых кадров и т. д. Этим оп-
ределяются такие разрезы изучения науки, в которых
она выступает как весьма существенный элемент госу-
дарственного организма, как государственное дело, ка-
ким наука стала в СССР с самого начала возникнове-
ния социалистического государства с его плановым
началом, а вместе с тем не только как сфера научного
исследования, но и как сфера народного образования,
обучения и воспитания будущих ее деятелей.
Кроме того, наука может быть предметом изучения
не только педагогических, но и психологических наук.
Сам ход ее поступательного движения связан со слож-
нейшей деятельностью человеческой психики, человече-
ского интеллекта, которые достигают наивысшего свое-
го напряжения в творческой деятельности ученого, осо-
бенно в момент совершения научного открытия. Но и в
повседневной научной работе эта сторона, связанная с
деятельностью отдельных ученых, представляет исклю-
чительно важный элемент науки и подлежит глубокому
и всестороннему изучению. К сожалению, до сих пор
этого систематически не делалось, и лишь теперь при-
ступают к проведению таких исследований.
Немалое значение имеет также выяснение мотива-
ции в деятельности ученого (например, того, каким пу-
тем приходит он к осознанию необходимости выбора то-
го или иного научного направления, к постановке изуча-
емой им конкретной научной проблемы). В данном слу-
чае это область приложения не только психологии науч-
ной деятельности, но и конкретно-социологических ис-
следований применительно к изучению процесса разви-
тия науки.
Существуют и другие аспекты исследования науки
как социального института, как формы познания мира
человеком. Ее мировоззренческий аспект изучает фило-
софия, которая имеет своим предметом также и обще-
методологическую сторону.
Именно потому, что наука представляет собой столь
многообразное и многостороннее социальное явление,
ее определение в виде однозначной формулы невозмож-
но, ибо оно охватывает не всю науку, а лишь какую-то
одну ее сторону. Отсюда появление двух таких, каза-

лось бы, разнопорядковых определений: «наука есть
форма общественного сознания» и «наука есть непосред-
ственная производительная сила общества». В действи-
тельности же каждое из этих определений отражает
лишь одну сторону предмета исследования (в данном
случае науки) и не может претендовать на его полную
характеристику.
В принципе оба определения верны, особенно если
учесть, что первое из них касается главным образом
общественных наук, причем тех, которые связаны с изу-
чением структуры современного общества, его базиса и
его надстройки, а второе — относится в первую очередь
к естественным и в особенности к техническим (при-
кладным) наукам, непосредственно связанным с произ-
водством, техникой, производительными силами обще-
ства.
Сказанное свидетельствует о том, что сепаратное
изучение науки отдельными отраслями общественных
наук, в их изоляции друг от друга, не может, на наш
взгляд, привести к истинному познанию данного соци-
ального явления, а значит, и к овладению этим явлени-
ем в интересах развития общества. Только совместное
изучение науки как единого комплекса, как особого
предмета исследования многими (если не всеми) обще-
ственными науками, в их теснейшем взаимодействии
между собой способно дать положительный результат в
решении указанной задачи.
Долгое время задача комплексного исследования да-
же не осознавалась многими учеными. Только сравни-
тельно недавно было положено начало комплексному
изучению самой науки. В ряде стран оно вылилось в
попытку создать особую «науку о науке» (США, Анг-
лия) или новую отрасль научного знания, именуемую
«наукознанием» (Польша) или «науковедением»
(СССР). На наш взгляд, речь должна идти не о созда-
нии какой-то новой, самостоятельной науки о науках,
а о взаимодействии всех наук между собой в целях все-
стороннего, комплексного изучения науки как единого
предмета исследования.
Формы и механизм подобного взаимодействия раз-
ных наук при изучении одного и того же предмета с
различных его сторон еще недостаточно разработаны и
недостаточно изучены. Общественным наукам еще пред-

стоит решить задачу внедрения в исследования комп-
лексного метода. Такого рода задачи, но в более про-
стых ситуациях уже решались в естественных науках.
Для последних же не новинка изучать процессы взаи-
модействия наук при комплексном исследовании жизни,
например, нашей планеты или космоса.
В результате взаимодействия наук рождаются мно-
гие новые частные естественнонаучные дисциплины. Но
главное тут — взаимодействие ранее разобщенных меж-
ду собой наук, выработка определенных приемов и спо-
собов разрешения трудностей, а нередко и преодоления
серьезных противоречий. Они возникают оттого, что ме-
тоды одной науки, приложенные к изучению данного
объекта, приводят, видимо, к результатам, не совмести-
мым с теми, что дают методы другой науки, приложен-
ные к изучению того же объекта.
Что дают естественные науки общественным? Вопрос
о социологии. Некоторые представители общественных
наук предпочитают до сих пор в значительной своей
части изучать явления все еще по старинке, в их изо-
ляции, в отнесении их либо к одной, либо к другой, ли-
бо к третьей науке и т. д., но не рассматривают их как
предмет целостного исследования, комплексного изуче-
ния, требующего органического единства и взаимодей-
ствия различных наук в целях совместного изучения
данного предмета и синтезирования воедино всех ре-
зультатов, полученных различными способами и прие-
мами. Поэтому гуманитарным наукам есть определен-
ный смысл в данном отношении поучиться кое-чему у
естественных наук. И в этом нет для них ничего, что
лишило бы их специфических особенностей. Речь идет
отнюдь не о механическом «сведении» общественных
наук к методам естествознания и математики. Все дело
в том, чтобы применить к общественным наукам более
полно научный метод К. Маркса, из которого логически
и практически вытекает задача осуществления полного
единства современных наук, что уже давно имеет место
в естествознании.
Такое единство наук раскрывается как раз в самом
процессе комплексного изучения сложных социальных
явлений, в процессе теснейшего органического взаимо-
действия наук, исследующих один и тот же объект с его
различных сторон.

Сказанное относится, разумеется, не только к науке
(как социальному явлению), но и к бесчисленному мно-
жеству других социальных явлений, практически ко
всем социальным явлениям вообще. Все они составляют
лишь различные проявления одного и того же объекта—
единого человеческого общества, нераздельно связанно-
го с окружающей его природой, которую человек по-
знает и использует в своих практических интересах и
целях.
Назовем, например, такие социальные объекты ис-
следования, как население страны, семья, личность че-
ловека, жизнь города, жизнь деревни и т. д. Подобные
явления можно изучать лишь комплексно, их нельзя
брать абстрактно, делая предметом изучения лишь од-
ной какой-либо общественной науки. Может показаться
что, скажем, проблема преступности есть проблема чи-
сто юридическая. Между тем для своего изучения она
требует участия не только правовой науки, но и целого
ряда других общественных наук, начиная с экономиче-
ских и кончая философскими, в том числе наукой о мо-
рали (этикой), и др. Немалое значение имеют здесь
изучение семейных отношений, постановки дела воспи-
тания и народного (школьного) образования, вопрос об
использовании свободного времени (досуга) и т. д. и т. п.
В общественных науках по сравнению с естественны-
ми еще существует, на наш взгляд, недостаточное ис-
пользование в исследованиях комплексного метода, т. е.
недостаточное умение реализовать на деле их внутрен-
нее единство. Причина этого коренится не только в уме-
нии, знании ученых, занимающихся исследованием со-
временного общества, но и в объективном характере са-
мого предмета исследования (общества), который обла-
дает неизмеримо большей сложностью по сравнению со
сколь угодно сложными объектами природы. Однако
необходимость достижения единства наук и их макси-
мально полного взаимопроникновения стала осознавать-
ся и в общественных науках как остро назревшая. По-
этому именно сейчас со всей силой следует подчеркнуть
громадное творческое значение научного метода
К. Маркса для ее осуществления.
Разумеется, стремление к комплексному изучению
социальных явлений находит так или иначе выход в
науку и занимает в ней все более видное место. Вся со-

временная социология с ее конкретно-социологическими
исследованиями, которые предполагают именно целост-
ный или комплексный подход к изучению любого соци-
ального явления, не укладывается в рамки традицион-
ных наук, нередко продолжающих изучать современные
социальные процессы по старинке, посредством приемов,
характерных для обособленных между собой наук. Раз-
витие социологии у нас как раз и обусловлено тем, что
она восполняет те пробелы, которые возникают в ре-
зультате сохраняющегося обособления гуманитарных
наук друг от друга. При этом социология сама может
вступать в комплекс с другими науками.
Говоря о социологии, отметим, что ее быстрое раз-
витие отчасти связано с проникновением количествен-
ных, математических методов в область изучения соци-
альных явлений. Однако не всегда к этому явлению от-
носились одобрительно, так же как и к позднейшему
проникновению в общественные науки кибернетических
методов. Ученым, которые сторонились и боялись рас-
пространения математики и кибернетики в сфере их на-
ук, вероятно, казалось, что с этим связано принижение,
а возможно, и отрицание качественного, например эко-
номического, анализа. Их, видимо, пугала опасность
сведения социально-экономических отношений к чисто
количественным, математическим, т. е. опасность меха-
ницизма. На него часто ссылаются и те, кто боится
внедрения в сферу их науки новых методов, пришедших
из других областей научного знания.
Такое явление наблюдается и в естественных науках,
а не только в общественных. Известны, например, слу-
чаи из прошлого, когда некоторые биологи-антигенети-
ки, выдавая себя за «самых передовых», боролись про-
тив того, чтобы явления жизни, в особенности же явле-
ния наследственности, изучались методами физики, хи-
мии, кибернетики, математики. Они называли «механи-
цизмом» всякую попытку истолковать сущность жизни
иными способами, чем те, которые были приняты в их
узкой области.
Историю борьбы против новых методов изучения яв-
лений природы необходимо учитывать не только в есте-
ствознании, но и в общественных науках, дабы не вы-
давать за передовое то, что на деле тянет науку назад
и мешает ее прогрессивному развитию.

Вследствие все той же относительно большей про-
стоты у явлений природы использование в естествозна-
нии математических методов в целях выработки соответ-
ствующего способа систематического исследования изу-
чаемых объектов началось гораздо раньше, чем в обще-
ственных науках. Да и внутри самого естествознания
последовательность проникновения этого способа в раз-
личные отрасли науки определялась в конечном счете
усложнением самого предмета исследования. Ф. Энгельс
в «Диалектике природы» писал: «Применение матема-
тики: в механике твердых тел абсолютное, в механике
газов приблизительное, в механике жидкостей уже труд-
нее; в физике больше в виде попыток и относительно;
в химии простейшие уравнения первой степени; в биоло-
гии = 0» (1, 20, с. 587).
С тех пор наука сделала гигантский бросок вперед,
раскрыв широко двери для математики во все без иск-
лючения области естествознания и все настойчивее тре-
буя распространения математических и кибернетических
методов на изучение социальных процессов.
В настоящее время кроме социологии математиче-
ские методы проникли в область экономики (конкретной
экономики в особенности) и в целый ряд областей дру-
гих общественных наук. Но все же в целом весь этот
процесс находится пока еще в стадии своего становле-
ния. Поэтому использование в общественных науках
громадного опыта естественных наук в этом отношении
может принести огромную пользу для общего прогрес-
са научного знания.
Известно высказывание самого К. Маркса (его при-
водит Лафарг в своих воспоминаниях) о важности про-
никновения математики в ту или иную отрасль знания1.
С этим связан переход ее на более высокую ступень по-
знания — ступень количественных исследований. Но пра-
вильно поставленные количественные исследования не
отвергают качественных, они целиком опираются на эти
последние, являясь их логическим развитием. Поэтому
со взглядами К. Маркса согласуется то, что происходит
в настоящее время не только в естественных, но и в об-
щественных науках по части их математизации. Напро-
1 См.: Лафарг П. Воспоминания о Марксе. — Воспоминания о
Марксе и Энгельсе. М., 1956, с. 66.

тив, взглядам К. Маркса и его методу в корне противо-
речат попытки помешать процессу математизации тех
или иных разделов научного знания, процессу проник-
новения в них математических и кибернетических ме-
тодов исследования.
Разумеется, нельзя и переоценивать значение коли-
чественных методов в общественных науках, особенно
если они применяются бездумно, лишь бы производить
какие-то измерения и вычисления. Количественные ис-
следования только в том случае приобретают научную
значимость, когда они нераздельно связаны с качествен-
ным анализом изучаемых явлений, следовательно, когда
количественная (измеримая) сторона изучаемого пред-
мета берется в связи с его качественной стороной. Не
случайно Ф. Энгельс в «Диалектике природы» предосте-
регал от бездумного применения математики, говоря,
что привычка вычислять может иногда отучить мыслить
(см. 1, 20, с. 422).
Отмеченный процесс математизации научного знания
представляет собой вместе с тем яркое свидетельство
единства науки. Один и тот же общий метод оказывает-
ся применимым к исследованию качественно совершенно
различных объектов благодаря наличию у них общей
стороны, которая может быть изучена и отражена мате-
матическими способами или же методом кибернетики.
Например, процессы управления и самоуправления, об-
наруживаемые у биологических явлений и изучаемые ес-
тественными науками, вместе с тем присущи обществен-
ным явлениям, присущи человеческой деятельности,
включая психические явления, связанные с духовной
деятельностью отдельных людей. В технических устрой-
ствах, особенно в кибернетических машинах, эти про-
цессы находят свое техническое воплощение и оформле-
ние в результате сознательной деятельности людей (изо-
бретателей). Кибернетика, пронизывая в определенной
мере область общественных и технических наук, а также
значительную часть естествознания, способствует тем
самым интеграции наук.
Что дают естествознанию общественные науки? Роль
философии. Сказанное выше еще в большей степени от-
носится к научной философии, к марксистской диалек-
тике. Диалектика, как показал К. Маркс, является нау-
кой о наиболее общих законах всякого развития, совер-

шающегося и в природе, и в обществе, и в нашем мыш-
лении. В результате этого философия, пронизывающая
своим методом все отрасли научного знания, оказывает-
ся связующим началом по отношению ко всем осталь-
ным наукам. Она не стоит над ними в качестве «науки
наук», какой в прошлом была натурфилософия по от-
ношению к естествознанию и социология по отношению
к общественным наукам, а соотносится с ними как об-
щее с частным и особенным. Общее и частное повсюду
составляют внутреннее диалектическое единство, и соот-
ветственно этому такое же внутреннее единство состав-
ляют философия и все частные науки.
Одной из важнейших задач философии в прошлом
была выработка общей картины мира, раскрытие един-
ства этой картины, в котором отражалось бы единство
самого мира. Теперь же эту задачу решает не одна фи-
лософия сама по себе, а весь комплекс наук, в который,
разумеется, входит и философия. Но она входит сюда
отнюдь не в качестве заменителя остальных, т. е. част-
ных, наук. При этом специально за философией сохра-
няется функция разработки общеметодологических и
мировоззренческих проблем или сторон, которые выдви-
гаются любыми частными науками в процессе изучения
любого предмета исследования — природы, общества
или нашей собственной мыслительной деятельности, рав-
но как и любой стыковой, стоящей между ними обла-
стью знания. Тем самым философия выступает в каче-
стве объединяющего начала во всем комплексе совре-
менных наук.
И если в методологическом отношении современным
общественным наукам есть чему учиться у естествен-
ных, то все частные науки (и естественные и обществен-
ные) могут и должны учиться у философии тому, как
надо ставить и решать наиболее общие, наиболее важ-
ные проблемы методологического и мировоззренческого
характера, встающие в ходе собственного развития част-
ных наук. Для этого сама философия должна быть на
высоте понимания таких проблем и быть способной пра-
вильно их улавливать, формулировать, исследовать.
При решении вопросов, касающихся взаимоотноше-
ния философии и естественных наук, возможны две
крайние точки зрения. Одна из них состоит в том, что
в предмет изучения философии пытаются включать за-

коны природы, которые должно изучать естествознание.
Это иногда представляют как «диалектику природы».
При этом философия по сути дела исчезает, а словом
«философия» именуется общетеоретическая область
естествознания и его отраслей: физики, биологии, ма-
тематики и др.
Другая крайность выражена в призыве отгородить
философию (частично или даже полностью) от частных
наук и объявить «сциентизмом» не только проявления
первой крайности, но вообще всякую попытку связать
как-либо философию с естественными и даже гумани-
тарными науками.
С методологической точки зрения обе крайности ос-
нованы на одностороннем, а потому неверном решении
вопроса о диалектике общего и отдельного: в первом
случае общее (философия) ошибочно подменяется от-
дельным (частными науками) и сводится к нему, а во вто-
ром, напротив, общее неоправданно противопоставляет-
ся частному, чем нарушается единство науки. В том и в
другом случае нет ничего похожего на постановку дан-
ного вопроса К. Марксом.
Однако не только философия является серьезным
подспорьем для частных наук, но и общественные нау-
ки в целом могут и должны дать много важного для
естественных наук, и этим последним есть чему учиться
у первых. Прежде всего это касается понимания соци-
альной роли и социальных функций науки, ее места в
жизни современного общества. Само по себе естество-
знание, имеющее дело с явлениями природы, существу-
ющими вне и независимо от человека, в определенной
мере абстрагируется от социальных проблем. Например,
нередко и от такого острейшего для современной жизни,
поистине «проклятого вопроса», как вопрос: а не могут
ли достижения науки, оказавшись в руках человеконе-
навистников, быть использованы не для блага людей, а
во вред им?
Ни один ученый, ни один исследователь, ищущий но-
вые истины, открывающий новые законы природы, син-
тезирующий новые вещества, словом, проникающий в
новые ее тайны, не может и не должен уходить от этого
вопроса, как и от других социальных проблем, связан-
ных с прогрессом современного естествознания. Уж
слишком очевидна прямая связь этого прогресса с раз-

витием всего современного общества, чтобы можно бы-
ло абстрагироваться от нее.
Но чтобы относиться к таким вопросам вполне соз-
нательно, необходима помощь общественных наук, опи-
рающихся на метод К. Маркса, который как раз и дает
ключ к пониманию особенностей развития науки и места
ученого. Общественные науки, развивающие идеи марк-
сизма применительно к современным условиям жизни
общества, дают возможность ученым нашего века по-
нять с позиций научного метода К. Маркса социальную
сторону их собственной деятельности, разобраться в
сложных, иногда чрезвычайно запутанных проблемах
современной общественной жизни. Марксистские обще-
ственные науки дают представителям естественных наук
ориентацию в соответствии с общественными идеалами,
помогают им выработать оценочные критерии, способст-
вующие укреплению позиций социалистического гума-
низма и защите этих позиций.
Здесь имеется множество различных аспектов: не
только политический и идеологический, но и аксиологи-
ческий (ценностный), моральный (этический), эстетиче-
ский и др. Если углубиться в рассмотрение морального
аспекта, то можно обнаружить живую диалектическую
связь между понятиями правды, истины, ценности, доб-
ра, полезности, красоты и соответственно между поня-
тиями лжи, заблуждения, ущербности, зла, уродства и
т. д. В реальной жизни обычно наблюдаются их проти-
воречивые сочетания и переходы, понять которые быва-
ет нелегко.
Таким образом, в общем комплексе взаимосвязанных
наук, составляющем их единство, отношения между ес-
тественными и общественными науками взаимны: тем и
другим есть чему учиться друг у друга и есть в чем по-
могать друг другу. Это можно продемонстрировать на
примере изучения современной научно-технической ре-
волюции. Ее анализ невозможно ограничить лишь рам-
ками собственно технических и естественнонаучных
проблем. Социальный разрез играет здесь не менее важ-
ную роль, чем естественно-технический. Стимулы дви-
жения самой этой революции, ее социальные последст-
вия, характер и формы взаимодействия науки и техники
в современных условиях, наконец, упоминавшийся уже
выше вопрос о целях, в каких используют те или иные

группы людей и целые государства достигаемые в ходе
этой революции результаты, требуют комплексного ис-
следования, в котором все науки — и естественные, и
технические, и общественные — выступают в единстве,
в теснейшем взаимодействии между собой.
Все это еще и еще раз показывает, что единство
наук в настоящее время — это не отвлеченная проблема
чисто познавательного характера, а один из самых жи-
вотрепещущих вопросов, выдвигаемых развитием совре-
менной науки и всего человечества.
Выступая, например, в более частных случаях, этот
вопрос демонстрирует конкретно (иногда на узких уча-
стках науки и техники) свое громадное значение. Так,
кибернетика дает множество примеров того, как ранее
совершенно разобщенные отрасли знания и человече-
ской деятельности начинают приходить в теснейшее вза-
имодействие и органически переплетаются между собой.
Такими отраслями являются, например, технические
науки, с одной стороны, и физиология человеческого
мозга, равно как и вся сфера психической деятельности
человека, — с другой. На подобной основе возникла та-
кая промежуточная, стыковая научная отрасль, как био-
ника, в которой скрещиваются между собой биология и
техника. Так иногда весьма своеобразно и неожиданно,
даже причудливо проявляется то тут то там единство
наук.
На этом фоне совершенно неприемлемы идеи, на-
правленные к разобщению и противопоставлению есте-
ственных и общественных наук на том или ином участке
научного знания. Еще совсем недавно отстаивалось мне-
ние, будто существует только одна статистика, а имен-
но социально-экономическая, и что никакой другой,
дескать, статистики нет и вообще быть не может. Ут-
верждалось при этом, что математическая и физическая
статистика — это не статистика.
Разумеется, подобный разрыв статистики на абсо-
лютно разобщенные и противопоставленные друг дру-
гу науки — общественную и математическую (физиче-
скую) — ни на чем, на наш взгляд, кроме недоразуме-
ния, не основан. Наличие общей теоретической основы
у той и другой статистик вовсе не означает отрицания
качественной специфики у социально-экономической
статистики, как это ошибочно казалось некоторым ее

представителям. Напротив, признать разрыв между
обеими статистиками означало бы отказаться от един-
ства общественных и естественных наук, проявить не-
понимание того, что здесь имеется конкретное их един-
ство в многообразии, но не абстрактное единство, пол-
ностью обезличивающее отдельные науки, стирающее
всякие грани между ними, растворяющее одни в других.
В географической науке проводилась линия на раз-
деление экономической географии и физической. Един-
ство науки и здесь должно пониматься конкретно, как
единство в качественном многообразии, а не абстракт-
но, как стирание различий между отдельными науками.
Научный метод К. Маркса, направленный на то, что-
бы в новых исторических условиях по-новому ставить и
решать общую проблему единства наук, сохраняет, та-
ким образом, все свое актуальное значение в наши дни
и может действенно помочь современным ученым в этом
важном деле. С позиций этого замечательного «инстру-
мента» научного познания, созданного К. Марксом, и в
аспекте сделанного на его основе прогноза о единой
науке будущего мы проанализируем процессы, происхо-
дящие в современных науках (особенно в области их
классификации) и направленные неуклонно по пути под-
готовки почвы для того, чтобы прогноз Маркса мог осу-
ществиться.

Впоследствии естествознание
включит в себя науку о человеке
в такой же мере, в какой наука о
человеке включит в себя естество-
знание: это будет одна наука (1,
42, с. 124).
К. Маркс
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Общие вопросы
классификации наук.
От принципа функциональности
к принципу субстратности

Глава I
ОСНОВНАЯ ТЕНДЕНЦИЯ ЭВОЛЮЦИИ
КЛАССИФИКАЦИИ НАУК
Прежде всего попытаемся охватить в самых общих
чертах проблему классификации наук на протяжении
всей истории научного познания, совершившего путь
развития от древности через современность и в перспек-
тиве к будущему. Проблема классификации наук — это
проблема связи между науками и вместе с тем пробле-
ма структуры всего научного знания. Чтобы правильно
вскрыть основную тенденцию ее развития, необходимо
взглянуть на нее с исторической точки зрения. Тогда мы
обнаружим утрату прежней простоты и стройности в об-
щей классификации наук, во всей структуре научного
знания и появление существенно новых моментов, про-
тиворечащих тем основам, на которые опиралось все
строение научного знания еще в сравнительно недавнем
прошлом.
Эти моменты усиливаются из года в год, и создается
впечатление, что в настоящее время наука находится
на распутьи: прежние взгляды на ее общую структуру
начали ломаться, однако пока не настолько сильно, что-
бы уступить место новым взглядам, а новые взгляды
стали вступать в силу, но все же не настолько решитель-
но, чтобы вытеснить заметным образом старые. Старое
и новое сосуществуют пока бок о бок, пытаясь найти
какой-то контакт или компромисс. Так, это нередко на-
блюдается накануне коренного, революционного пере-
ворота, разрушающего крутым образом старое и про-
кладывающего решительно дорогу новому. Но осознание
подобного переходного состояния наступает лишь впо-
следствии, когда революционный переворот уже совер-
шится и становится понятно, как шла его эволюционная
подготовка.
Здесь мы не собираемся давать картину развития
науки во всей ее сложности, а попытаемся только пре-
дельно жестко выявить главную тенденцию ее развития
как системы научного знания. Разумеется, в реальной

действительности различные тенденции могут сосущест-
вовать и переплетаться между собой при наличии у
каждой из них особого удельного веса. Однако нас ин-
тересует пока их жесткое определение именно как тен-
денций, независимо от степени их развития, а не как ха-
рактеристика состояния наук и их классификация в тот
или иной исторический момент.
Если мы поймем в общих чертах тенденцию движе-
ния науки и вместе с ней классификации наук сегодня
по сравнению с тем, куда она эволюционировала вчера,
то мы тогда сможем сознательно направить силы и вни-
мание на то, чтобы помочь ей завтра достичь нужной
ступени развития. Вот почему, как и везде, здесь необ-
ходим исторический подход. В этой фактически вводной
главе вкратце охвачены все основные вопросы совре-
менной классификации наук в ее марксистском толкова-
нии с учетом ее перспектив.
1. От формальных построений к диалектическим.
От вчерашнего дня к сегодняшнему
Основной тенденцией эволюции прежних классифи-
каций наук, начиная с эпохи Возрождения, когда воз-
никло естествознание как наука, и вплоть до современ-
ности, было движение от формальных их построений,
вскрывавших лишь внешние связи между науками и со-
ответственно между их объектами, к раскрытию их
внутренних связей. Этому отвечало в качестве предва-
рительной предпосылки движение от разобщенности на-
ук к их связанности между собой, хотя эта связанность
первоначально и выступала как простое их соположение.
В дальнейшем эволюция всей данной проблемы приве-
ла к проникновению сюда идеи развития и всеобщей
связи наук (соответственно их объектов). Главным про-
явлением этого было более полное преодоление былой
их разобщенности путем обнаружения органических пе-
реходов между различными науками (соответственно
их объектами). Сначала такие переходы выявлялись
между смежными и вообще близкими между собой нау-
ками, расположенными в их общем иерархическом ря-
ду, затем между все более и более удаленными.

С методологической точки зрения эволюция пробле-
мы классификации наук имела направленность от ана-
лиза (аналитического расчленения наук) к синтезу (син-
тетическому их соединению), причем ко все более воз-
растающему по силе и степени синтезу, осуществляемо-
му на основе предшествующего анализа, но преодоле-
вающему односторонность последнего. Это выражалось
в усилении интегративных тенденций в области разра-
ботки классификации наук. Важно, однако, подчеркнуть,
что последовательность операций в методологическом
отношении сохранялась все же более или менее устой-
чивой: сначала — анализ, затем — после него и на его
основе, но как его преодоление — синтез.
Рассмотрим пять аспектов эволюции рассматривае-
мой проблемы и в соответствии с ними различные фа-
зы ее эволюции, памятуя, что речь идет все время не о
детальном ее рассмотрении, но лишь об основной ее
тенденции.
От дифференциации наук к их интеграции. Когда в
эпоху Возрождения началась дифференциация наук,
т. е. возникновение отдельных отраслей научного зна-
ния, то этот процесс явился ярким выражением того,
что познание человека вступило в аналитическую ста-
дию своего развития. Интегративные тенденции в науке
практически сначала отсутствовали почти полностью.
Важно было исследовать частности, а для этого требо-
валось прежде всего вырывать их из общей связи. Од-
нако во избежание того, чтобы все научное знание не
рассыпалось на отдельные, ничем не связанные между
собой отрасли, подобно бусинкам при разрыве нити, уже
в XVII в. стали предлагаться общие классификации
наук с целью объединить их в одно целое. Однако ни-
какой внутренне необходимой связи между науками
при этом не раскрывалось: науки просто «прикладыва-
лись» одна к другой довольно случайно. Поэтому и пе-
реходов между ними не могло быть обнаружено.
Так в принципе обстояло дело до середины и даже
до конца третьей четверти XIX в. В этих условиях про-
должавшаяся нараставшими темпами дифференциация
наук, их дробление на все более и более мелкие разде-
лы и подразделы были тенденцией не только противо-
положной их интеграции, но и тенденцией, затрудняв-
шей и осложнявшей ее. И чем больше появлялось но-

вых наук и чем дробнее становилась их собственная
структура, тем труднее и сложнее было их объединение
в единую систему при создании общей классификации.
Это происходило так потому, что в мышлении уче-
ных того времени господствовал односторонне толкуе-
мый аналитический метод, который при его абсолюти-
зации неизбежно приводил к метафизическому (в смысле
антидиалектическому) способу мышления. В таком слу-
чае подлинно синтетический охват всего множества от-
раслей разветвившегося специализированного научного
знания практически оказывался невозможным. Синтез
наук по необходимости принимал характер внешним об-
разом осуществленного их складывания «в общий
ящик». Вследствие этого тенденция к их интеграции не
могла реализовываться в достаточно заметной степени,
несмотря на то что потребность в ее осуществлении да-
вала себя знать со все нарастающей силой.
Начиная с середины XIX в. благодаря возникнове-
нию марксизма и его философии тенденция к интегра-
ции наук впервые обрела возможность из простого до-
полнения к противоположной ей тенденции (дифферен-
циации) приобрести самодовлеющее значение, перестать
носить подчиненный характер. Более того, из подчинен-
ной она все быстрее и все полнее становилась домини-
рующей, господствующей. Обе противоположные тен-
денции как бы поменялись с этих пор своими местами.
Раньше интеграция наук выступала лишь как стремле-
ние к простому (в каких-то общих рамках) удержанию
всех отраслей раздробившегося, дифференцировавшего-
ся научного знания. Теперь же дальнейшая дифферен-
циация наук выступила лишь как подготовка их под-
линной интеграции, их действительного теоретического
синтеза. Более того, нараставшая интеграция наук ста-
ла, как увидим ниже, осуществляться через дальней-
шую их дифференциацию и благодаря ей.
Объяснялось это тем, что в марксизме и его диалек-
тике анализ и синтез уже не выступают как абстрактно
противопоставленные друг другу методы познания, но
как слитые органически воедино и способные не только
дополнять друг друга, но и, взаимно обусловливая друг
друга, переходить один в другой. При этом анализ ста-
новится подчиненным моментом синтеза и поглощается
им в качестве своей предпосылки, тогда как синтез не-

престанно опирается на анализ в ходе своего осущест-
вления. Это будет видно на материале того, как инте-
грация наук (синтез) осуществляется посредством даль-
нейшей дифференциации (аналитического процесса их
раздробления).
От координации наук к их субординации. Вопрос о
тенденции к дифференциации и интеграции наук кон-
кретизируется в вопросе о соотношении двух противо-
положных принципов построения классификации наук:
принципа координации (внешнего соположения) наук
и принципа их субординации (внутреннего их соподчи-
нения). Первый принцип господствовал в системах
аналитического характера и отвечал односторонне по-
нятой дифференциации наук; второй — в системах син-
тетического характера и отвечал интеграции наук, опи-
рающейся на их продолжающуюся дифференциацию.
В первом случае мы имеем дело с формальной логикой,
во втором — с диалектической.
В основе движения (тенденции) от координации на-
ук к их субординации лежит отказ от идеи неизменно-
сти вещей и явлений природы. Но идея развития пред-
полагает во всяком случае два признака, имеющих иск-
лючительно большое значение для проблемы классифи-
кации наук. Во-первых, признание генетической связи
высших ступеней с низшими, из которых эти высшие
возникли и развились. Отсюда иерархический ряд наук
выступает как восходящий от низшего к высшему, от
простого к сложному, отражая принцип развития. При
этом низшее выступает в высшем как подчиненное, по-
бочное, «снятое», превзойденное этим высшим.
Во-вторых, идея развития неминуемо приводит к
признанию того, что между смежными членами иерархи-
ческого ряда наук должны быть обязательно переходы,
переходные области, так как сам процесс развития, бу-
дучи связным, не может происходить иначе как только
путем переходов от одного к другому. Принцип коорди-
нации, основанный на внешнем соположении наук, до-
пускает образование между смежными (по ряду) наука-
ми резких разрывов и даже непереходимых пропастей.
Напротив, принцип субординации по самому своему су-
ществу влечет за собой «наведение мостов», через кото-
рые осуществляются переходы между науками и их об-
щая взаимная связь.

В результате осуществляется органическое внутрен-
нее единство между всеми науками, выражаемое диа-
лектически понятой их классификацией. Здесь важен
отказ от рассмотрения внешних связей между науками
и признание наличия между ними внутренне обуслов-
ленных переходов.
От субъективности к объективности в обосновании
связи наук. В неразрывности с обеими предыдущими
тенденциями действует в эволюции классификаций наук
тенденция, направленная от субъективной трактовки
обоснования их классификаций к его объективной трак-
товке. Раньше в качестве основы, на которой строилась
система умений и знаний, в том числе и научных, вы-
бирались особенности проявления человеческого ин-
теллекта (психики), например память (отсюда — исто-
рия), разум (отсюда — наука), воображение (отсюда —
искусство). Но постепенно, шаг за шагом в качестве
обоснования классификации наук стали выдвигаться
связи самих явлений объективного мира. Поэтому по-
следовательность в расположении наук, т. е. отраслей
человеческого знания в их общей классификации, стала
все чаще выводиться из последовательности располо-
жения вещей и явлений как в природе, так и в жизни
человека.
Однако сами эти вещи и явления рассматривались
как внешне соположенные между собой, а потому су-
щественно нового сама по себе тенденция от субъ-
ективности к объективности еще не вносила в дело
классификационных построений отраслей научного зна-
ния.
Принципиально новым было открытие, сделанное
Ф. Энгельсом: «Классификация наук, из которых каж-
дая анализирует отдельную форму движения или ряд
связанных между собой и переходящих друг в друга
форм движения, является вместе с тем классификацией,
расположением, согласно внутренне присущей им после-
довательности, самих этих форм движения, и в этом
именно и заключается ее значение» (1, 20, с. 564—565).
Подобно тому как отдельная наука отражает отдель-
ную форму движения материи в качестве своего пред-
мета (объекта), так связь наук (их классификация) от-
ражает общую взаимосвязь всех форм движения мате-
рии. Поэтому переходы между науками должны быть

не искусственными (на манер гегелевских конструкций),
а естественными, выражая непосредственность перехо-
дов между самими объектами.
Здесь конкретизировалось общее положение марк-
систской диалектики о том, что в познании субъективное
(в том числе и сама наука) есть отражение объектив-
ного. Однако наряду с науками, имеющими дело с от-
дельными формами движения материи (например, наря-
ду с физикой, химией и биологией), существуют и такие
науки, которые имеют дело лишь с теми или иными
сторонами реальных объектов, выделенными в самосто-
ятельный предмет при помощи нашего абстрагирующе-
го мышления и превращенными в особого рода абстрак-
ции и понятия. Такова математика, таковы отчасти все
вообще математизированные науки.
Но в конечном счете, хотя бы и опосредованно, у
всех у них основанием служат вещи и явления внешне-
го мира, стороны которых и подвергаются обработке
нашей абстрагирующей мыслью. Непосредственным
предметом таких абстрактных наук становятся не ма-
териальные предметы, а научные понятия, отражающие
их стороны. Общим способом построения марксистской
классификации наук, разработанной Ф. Энгельсом со-
гласно принципам развития, и явился способ восхожде-
ния от абстрактного (от математики и далее механики)
к конкретному (к физике, химии, биологии и истории).
В таком способе восхождения как раз и конкретизиру-
ется общий принцип развития в качестве одного из ос-
новных принципов диалектики.
От изолированности наук к междисциплинарности.
Со второй половины XIX в. как результат всех преды-
дущих тенденций в эволюции наук и их классификации
началось постепенное заполнение прежних пробелов и
разрывов между различными, и прежде всего смежными
по их иерархическому ряду, науками. В связи с этим об-
наружилась новая тенденция — от изолированности на-
ук к возникновению наук промежуточного, или переход-
ного, характера, образующих собой связующие звенья
(«мосты») между ранее разорванными и внешне сопо-
ложенными одна возле другой науками. Основой для
вновь возникавших междисциплинарных отраслей на-
учного знания служили объективные переходы между
различными формами движения материи. В неорганиче-

ской природе такие переходы были обнаружены благо-
даря открытию процессов взаимного превращения раз-
личных форм энергии. Переход же между неорганиче-
ской и органической природой был отражен в гипотезе
Ф. Энгельса о химическом происхождении жизни на
Земле. В связи с этим Энгельс выдвинул идею о биоло-
гической форме движущейся материи (организм). На-
конец, переход между ней и общественной формой дви-
жущейся материи (историей) Энгельс осветил в трудо-
вой теории антропогенеза (см. 1, 20, с. 356—357, 486—
487, 563—564).
В естествознании впервые один из переходов между
ранее разорванными науками был обусловлен открыти-
ем спектрального анализа. Это была первая промежу-
точная, или, как иногда говорят, междисциплинарная,
отрасль науки, связавшая собой физику (оптику), химию
и астрономию. На этой основе возникла астрофизика и
в какой-то степени астрохимия.
В общем появление наук промежуточного характера
может иметь место, когда метод одной науки в качестве
нового средства исследования применяется к изучению
предмета другой науки. Так в наше время возникла ра-
диоастрономия как часть современной астрофизики.
Вскоре после создания спектрального анализа воз-
никла химическая термодинамика, соединившая химию
с ранее уже связанными между собой механикой и уче-
нием о теплоте (в виде термодинамики). Затем к ним
присоединилось учение о разбавленных растворах и
электрохимия, в результате чего появилась физическая
химия. Последняя связала между собой ранее обособ-
ленные друг от друга физику и химию.
Такой процесс заполнения (путем переходов) разры-
вов между науками продолжался и позднее, причем во
все нарастающих масштабах. В итоге вновь возникав-
шие междисциплинарные направления выступали как
«цементирующие» ранее разобщенные основные науки
вроде физики и химии. Тем самым придавалась все
большая связанность всему научному знанию, что спо-
собствовало процессу его интеграции. Иначе говоря,
дальнейшая дифференциация наук (появление множе-
ства промежуточных, междисциплинарных научных от-
раслей) прямо выливалась в их более глубокую инте-
грацию, так что эта последняя совершалась уже непо-

средственно через свою противоположность — продол-
жающуюся дифференциацию наук.
Междисциплинарные отрасли науки возникали не
только в форме заполнения разрывов между ранее раз-
общенными, изолированными науками, но и в форме
возникновения таких наук, которые пронизывают собой
как стержнем многие другие отрасли научного знания.
Такова кибернетика, пронизывающая собой науки, име-
ющие дело с управляемыми и самоуправляющимися си-
стемами (жизнь, общество, техника).
От одно линейности к разветвленности в изображе-
нии классификации наук. Такая тенденция в эволюции
классификаций наук касается их графического построе-
ния и выражения. Однолинейная форма на первый
взгляд лучше других способна выразить процесс вос-
хождения от низшего к высшему, от простого к слож-
ному, а в общем случае — от абстрактного к конкретно-
му. Так, Ф. Энгельс составил иерархический ряд наук:
математика — механика — физика — химия — биология
(см. 1, 20, с. 343). Однако в дальнейшем сюда потребо-
валось внести существенные коррективы.
Прежде всего на каждой ступени развития природы
мы наблюдаем, что этот процесс совершался отнюдь не
однолинейно, а раздваивался на две противоположные
ветви — обе прогрессивного характера. Одна из них в
перспективе имела тенденцию выйти за рамки сущест-
вующей качественной ступени и перейти на более вы-
сокую ступень. Другая же, будучи тоже прогрессивной,
такую тенденцию не обнаруживала и развертывалась
лишь в пределах уже достигнутой ступени развития,
т. е. в пределах существующего качества. Первую ветвь
развития мы называем перспективной, вторую — непер-
спективной. Так, это имеет место в области неорганиче-
ской и органической природы.
На такие две ветви процесс развития природы раз-
дваивается начиная с химии: органическая химия через
биохимию и биоорганическую химию и химию биополи-
меров ведет к биологии, прежде всего молекулярной
биологии, которая изучает жизнь на самом ее низком
(молекулярном) уровне. Неорганическая химия через
физико-химический анализ многокомпонентных систем и
геохимию ведет к геологии и всему комплексу геолого-
минералогических наук. В этой поляризации химии на

две основные ее ветви отражается процесс раздвоения
развития самой природы начиная уже с образования
первых молекул и даже еще раньше — на атомном уров-
не, поскольку атомы углерода оказываются потенциаль-
ными носителями свойств живого, что и обнаруживает-
ся в ходе возникновения и последующего усложнения
его соединений. В соответствии с этим нами было вы-
двинуто наряду с биологической формой движения ма-
терии понятие геологической формы1, что подчеркивало
наличие факта раздвоения всего процесса развития
природы на живую и неживую.
Такое раздвоение не случайное явление, оно с необ-
ходимостью вытекает из самого диалектического харак-
тера всякого процесса развития. Как известно, движу-
щим началом развития, его внутренним источником и
стимулом является раздвоение единого на противоречи-
вые части, стороны или тенденции. Уже в силу одного
этого процесс развития природы не может не обнару-
жить своей диалектичности в смысле тенденции к раз-
двоению на отмеченные выше две основные свои ветви.
При этом ветвь неорганической природы выступает как
условие и предпосылка возникновения и дальнейшего
совершенствования ветви органической природы. По-
следняя может успешно развиваться только при нали-
чии первой и на ее основе. Поэтому здесь нет строгой
симметричности.
Раздвоение процесса развития обнаруживается и на
более высоких ступенях самой органической природы
начиная с протистов (одноклеточных): одна ветвь ведет
к животным, которых изучает зоология, другая — к
растениям, их изучает ботаника. Обе ветви прогрессив-
ны, но перспективной является лишь первая. Вторая же
в известном отношении является условием и предпо-
сылкой прогресса первой ветви.
Так происходит на всех ступенях развития живой
природы вплоть до выхода процесса развития за пре-
делы собственно природы и перехода в область челове-
ческой истории (через антропогенез). Здесь на уровне
высокоразвитых человеко- и обезьяноподобных существ,
1 См.: Кедров Б. М. О соотношении форм движения материи в
природе. — Философские проблемы современного естествознания.
Труды Всесоюзного совещания по философским вопросам естество-
знания. М., 1959, с. 137—211.

ныне вымерших, произошла дивергенция процесса раз-
вития, в результате чего одна его ветвь (перспективная)
привела к современному человеку, другая (неперспек-
тивная) — к современным приматам. Вместе с челове-
ком возникла надорганическая природа.
Раздвоение процесса развития имеет место и на бо-
лее низких его ступенях — в доорганической природе, и
прежде всего в области физических объектов. Здесь раз-
двоение единого принимает форму членения физического
объекта на два «мира» — макроявлений и микроявлений.
Движение макротел изучает с внешней его стороны
обычная (классическая) механика, а движение микро-
частиц — квантовая механика. Природу же самих мак-
ротел изучает классическая физика, в том числе моле-
кулярная, а эволюцию микрочастиц — от кварков и суб-
кварков, далее элементарных частиц и атомных ядер и
вплоть до атомов и молекул — субатомная и атомная
физика.
Подобная дивергенция продолжается в области хи-
мии; здесь она приводит к раздвоению на химию обыч-
ных (низкомолекулярных) соединений и на макрохи-
мию, химию высокомолекулярных и высокополимерных
соединений, коллоидную химию и т. д.
Таким образом, в структуру современной науки на
смену прежней однолинейности пришла ярко выражен-
ная разветвленность в отношениях между науками. Та-
кую двойственность отмечал и Ф. Энгельс (см. 1, 20,
с. 566). Однако, очевидно, в целях достижения большей
стройности предложенной им классификации наук он
учитывал в ней, на наш взгляд, лишь одни перспектив-
ные ветви развития природы. Физика же микроявлений
в его время вообще еще не возникла в современном ее
понимании.
Наряду с раздвоенностью процесса развития выяви-
лась еще особая черта взаимосвязи наук, отражающая
особенности связей и переходов между самими форма-
ми движения. С возникновением кибернетики в середи-
не XX в. обнаружилось, что она как бы пронизывает со-
бой целый ряд наук (биологические, общественные — и
вообще гуманитарные, — технические), отражая общую
для их объектов сторону, которую мы предложили рас-
сматривать как особую кибернетическую форму движе-
ния. Эта их сторона, выражающаяся в процессах управ-

ления и самоуправления, носит столь же абстрактный
характер, как и механическая форма движения в случае
макротел, квантовомеханическая — микротел и термо-
динамическая сторона — в случае теплового движения.
Здесь мы наблюдаем еще один вид раздвоения форм
движения материи на абстрактные, представляющие
лишь одну какую-либо сторону у реальных тел и про-
цессов природы, и на конкретные, представляющие в це-
лом те или иные материальные объекты природы.
В итоге общая классификация наук приобретает иск-
лючительно сложный разветвленный характер, сменив-
ший былую ее простоту и однолинейность. В сущности
сейчас она представляет собой переплетение всех наук,
их сеть, где самые отдаленные друг от друга науки мо-
гут обнаруживать прямую стыковку, как это видно,
например, в случае бионики, связавшей собой биологию
и технику.
Такова основная тенденция в эволюции классифика-
ции наук, четко проявившая себя вплоть до современ-
ности. Переходим теперь к новейшей ее тенденции, ко-
торая в настоящее время лишь зарождается и которой
суждено развернуться в будущем — близком и более
отдаленном. Она рассматривается далее в ее перспек-
тивном аспекте.
2. От частичной диалектики к ее полноте.
От сегодняшнего дня к завтрашнему
Основной тенденцией в эволюции современных клас-
сификаций наук начиная примерно с середины XX в.,
т. е. с момента полного развертывания научно-техниче-
ской революции, стало движение ко все более широко-
му и последовательному распространению диалектики
на самые основы классификации наук и вообще на все
ее звенья и детали. Несмотря на то что принципы раз-
вития и всеобщей связи вместе с принципом объектив-
ности (теории отражения) достаточно глубоко проникли
сюда уже давно, тем не менее в самой структуре науч-
ного знания, в его классификации еще сильны и дают
себя знать его родимые пятна, свидетельствующие о его
рождении в период господства односторонне-аналити-
ческого метода исследования.

В XVI—XVIII вв. все научное знание аналитически
было расчленено на ряд основных (фундаментальных)
отраслей, резко обособленных между собой, как это и
вытекало из аналитического метода. При этом анализ
повлек за собой два следствия: первое — членение зна-
ния на его отдельные отрасли, т. е. узкую специализа-
цию, второе — образование между этими отраслями рез-
ких разрывов, т. е. полное обособление одной специаль-
ности от другой. Последующее развитие науки в сторо-
ну материалистической диалектики частично преодоле-
ло или, точнее сказать, стало преодолевать эти следст-
вия односторонне примененного анализа; первое следст-
вие, однако, осталось в сущности незатронутым, и весь
научный прогресс совершался и совершается пока до
сих пор в рамках прежних отдельных наук. Преодолено
лишь второе следствие благодаря возникновению меж-
дисциплинарного знания, включая кибернетику и пере-
ходные науки. Встает вопрос: не наметилась ли уже в
настоящее время тенденция к преодолению и первого
следствия, к которому привело одностороннее примене-
ние анализа? На наш взгляд, такая тенденция, особен-
но за последние лет 30, не только наметилась, но и на-
чинает проявляться и действовать с каждым днем все
сильнее. Она явилась прямым продолжением и разви-
тием той, которая действовала уже ранее и о которой
речь шла выше.
Рассмотрим шесть аспектов эволюции рассматри-
ваемой проблемы и ее тенденций в настоящее время,
частично уже вполне выявившихся во второй половине
нашего века, частично еще только начавших себя про-
являть.
От замкнутости наук к их взаимодействию. В прош-
лом внутренняя связь наук обнаруживалась как возник-
новение переходных «мостов» между разобщенными ра-
нее науками или же целыми областями наук. Но за
пределами этих «мостов», т. е. за пределами междисци-
плинарных областей научного знания, каждая фунда-
ментальная наука продолжала заниматься своим соб-
ственным предметом — своей специфической формой
движения или же специфической стороной предмета
изучения, отгораживаясь от других наук. Исключение
составлял марксизм как целостное учение. Такое поло-
жение вещей сложилось еще при господстве аналитиче-

ского подхода: каждая наука имела свой отдельный
предмет, которым занималась только она одна и только
им одним, не вмешиваясь в дела других наук, не допу-
ская их в свою область. Так, астрономия занималась
небесными телами, химия — превращениями веществ,
биология — явлениями жизнедеятельности, геология —
земной корой, политическая экономия — производствен-
ными отношениями, экономическим фундаментом обще-
ства и т. д. Но уже появление междисциплинарных от-
раслей науки внесло сюда серьезные коррективы: в аст-
рофизике соединились при изучении общего для них
круга явлений физика и астрономия; в физической хи-
мии — физика и химия; в геохимии — геология и химия;
в биохимии — биология и химия; в биогеохимии — био-
логия, геология, химия.
Однако, повторяем, за пределами таких «мостов» са-
ми научные «берега», соединяемые этими «мостами»,
оставались по-прежнему обособленными друг от друга,
замкнутыми в себе.
Впервые необходимость выйти из такой замкнутости
и вступить во взаимодействие друг с другом возникает
перед науками тогда, когда один и тот же предмет
(объект) требуется изучить одновременно с разных его
сторон, причем каждая из них изучается особой наукой.
Так, это имело место, когда встала задача изучить яв-
ления жизни на самом низком, элементарном ее уров-
не — молекулярном. Оказалось, что в таком случае
должны вступить в теснейшее взаимодействие кроме
биологии химия, физика, кибернетика с примыкающими
к ним междисциплинарными направлениями: биохими-
ей, биоорганической химией, химией биополимеров, био-
физикой, биокибернетикой.
Таким способом приводятся во взаимный контакт
различные науки, остающиеся в основном обособлен-
ными одна от другой и замкнутыми по-прежнему в себе.
Это происходит при одновременном изучении не только
жизни, но и других объектов природы, например мантии
земной коры или космоса. Всем этим делается сущест-
венный шаг в сторону преодоления замкнутости наук и
включения их в общее исследование природных вещей и
процессов. При этом объединяющим их началом, вызы-
вающим необходимость и возможность их взаимодей-
ствия, служит именно изучаемый ими общий для них

объект. Это означает, что принцип объективности не
только продолжает действовать, но и усиливается в
громадной степени, оказывая влияние на саму структу-
ру современного научного знания, его классификацию.
В итоге начинает вырисовываться новый методологи-
ческий подход, действующий пока что наряду с преж-
ним. Когда одной науке соответствовал один предмет и
одному этому предмету соответствовала лишь одна эта
наука, то отношение между ними — наукой и предме-
том — было строго однозначным. Теперь же все чаще
обнаруживается, что один предмет1 должен изучаться
одновременно многими науками; одна наука должна
иметь дело не с одним, ее «собственным», предметом, а
со многими другими. Иными словами, между науками
и изучаемыми ими предметами отношения существенно
меняются и оказываются не однозначными, а много-
значными: одному предмету отвечает сразу много наук,
и одна наука отвечает сразу многим различным предме-
там. Объясняется это обстоятельство, в частности, тем,
что объективный процесс развития (т. е. восхождение
высшего из низшего, сложного из простого) совершает-
ся так, что низшая форма движения материи (в качест-
ве подчиненной, «побочной», превзойденной высшей и,
следовательно, «снятой») присутствует во всех более
высоких, выросших из нее более сложных формах. По-
этому изучение высшей ступени развития природы (как
в генетическом, так и в структурном отношении) невоз-
можно без одновременного изучения присутствующего
в этой высшей ступени превзойденного ею остатка пред-
шествующей низшей ступени.
Сказанное об изучении природных объектов, осуще-
ствляющемся путем взаимодействия наук, касается ис-
следования также и социальных явлений. Так, изучение,
например, явлений преступности малолетних и раскры-
тие причин такого рода остро негативных социальных
явлений невозможно одной какой-либо отраслью обще-
ственных наук или несколькими, но разобщенными об-
щественными науками. Только в их теснейшем взаимо-
действии могут быть познаны эти явления, правильно
вскрыты их причины и найдены действенные практиче-
1 Под предметом в данном случае мы понимаем объект иссле-
дования.

ские пути и способы их искоренения. В данном случае
с правовыми науками должны быть связаны экономи-
ческие науки, изучающие материальные условия жизни
малолетних; педагогические, изучающие дело школы, их
воспитания и обучения; социологические, изучающие об-
раз жизни подростков; этические, изучающие вопрос с его
моральной стороны; философские, изучающие идейную,
идеологическую сторону вопроса, активную роль пере-
дового общественного сознания в жизни общества, пути
выработки высокой сознательности у развитого члена
социалистического общества; психологические, изучаю-
щие психику подрастающего поколения, и т. д. и т. п.
Короче говоря, необходимо органическое взаимодейст-
вие всех без исключения гуманитарных наук, включая
общественные, а также, возможно, и некоторые биоло-
гические, например генетику.
От одноаспектности наук к их комплексности. Даль-
нейший шаг в том же направлении, определяемый уг-
лублением взаимодействия наук, состоит в том, что во
взаимодействие вступают не только науки одного об-
щего профиля, например представленные только естест-
вознанием или только гуманитарным знанием, но науки
всех профилей. Вместе с тем их связь усиливается и
доходит до образования некоторых слитных комплексов.
Вырабатывается новый, комплексный метод исследова-
ния, представляющий собой дальнейшее развитие и со-
вершенствование метода материалистической диалекти-
ки.
На XXVI съезде КПСС была поставлена задача
«усилить взаимодействие общественных, естественных и
технических наук...»1. Такая задача как раз и пред-
усматривает преодоление одноаспектности при изучении
любых природных и социальных объектов и необходи-
мости их комплексного исследования. Простая связь на-
ук служит первой и важнейшей предпосылкой к их бу-
дущему слиянию, т. е. к образованию принципиально
новых наук, основанных на нераздельном, многоаспект-
ном изучении одного объекта многими науками, нахо-
дящимися в непрерывном и многообразном взаимодей-
ствии. В пределах естествознания именно такой принци-
1 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 144; см. также: Материалы
XXV съезда КПСС, с. 213.

пиально новой наукой комплексного характера стала
молекулярная биология. В области общественных наук
такой же комплексной наукой призвана быть по замыс-
лу научная социология.
Между тем назревает все больше и больше необхо-
димость создания принципиально новых наук еще более
широкого, всеохватывающего характера. При этом и
здесь тенденция от одноаспектности к комплексности
порождается самим изучаемым объектом. Другими сло-
вами, принцип объективности и здесь действует и про-
является в полной мере и с нарастающей силой.
Комплексность в научном исследовании — это не про-
стое сложение методов различных наук вместе, не про-
стое следование синтеза за анализом, а слияние наук
воедино при изучении общего для них объекта. Это пер-
вые шаги по направлению к будущей единой науке, о
которой писал К. Маркс, это «зародыш» принципиаль-
но новых научных отраслей и направлений, предметом
которых является не один какой-либо аспект природ-
ных или общественных явлений, а именно весь изучае-
мый объект в его целостности и конкретности, во взаи-
мосвязи всех его сторон и аспектов.
Что же составляет отличительные признаки комп-
лексных наук и самого комплексного метода исследо-
вания? Одним из них является более полное, чем до
сих пор, проникновение анализа в синтез и синтеза в
анализ. Раньше, уже после того, как материалистиче-
ская диалектика частично только начала проникать в
область научного знания, последовательность ступеней
познания была такова: сначала посредством анализа
изучаемый предмет (объект) расчленялся на различные
части (стороны, моменты, аспекты и т. д.), и все они
исследовались порознь, как отдельные частности. Но
этот процесс осуществлялся уже отнюдь не в односто-
роннем порядке, а с учетом наличия между ними внут-
ренней связи, искусственно нарушенной на стадии ана-
лиза. В дальнейшем же не упускалась из виду необхо-
димость отыскать нарушенные связи и путем синтеза
восстановить изучаемый предмет (объект) в его исход-
ной целостности и конкретности.
Но так дело обстояло до появления комплексного ме-
тода. Теперь же этот метод требует полного включения
анализа в процесс синтеза, с тем чтобы анализ не пред-

шествовал синтезу, а сопутствовал ему, давая возмож-
ность все время держать перед глазами целое и каж-
дый шаг анализа проверять синтезом, а каждый шаг
синтеза подготовлять анализом по ходу всего исследо-
вания.
Что же получалось раньше? Сначала накапливался
огромный аналитически разобщенный материал из со-
вершенно различных областей знания, а затем приходил,
как говорится, гений и, синтезируя, объединял весь этот
материал, открывая новый закон природы или созда-
вая новую теорию. Д. И. Менделеев отмечал, что от-
крытие периодического закона вытекло из слияния вое-
дино следующих четырех научных направлений, по ко-
торым с разных сторон раскрывались взаимные связи
между химическими элементами: изоморфизм; удель-
ные объемы; пределы соединений (шире — валентность
элементов); отношения в атомных весах химически
сходных элементов1.
Теперь же не придется так долго ждать появления
очередного гения: синтетический охват и обобщение на-
капливаемого материала частного характера должны
будут осуществляться в ходе самого комплексного ис-
следования. Разумеется, такое исследование предпола-
гает активное участие в нем теоретически и творчески
мыслящих ученых, способных осуществлять теоретиче-
ский синтез и управлять его ходом. Но все дело в том,
что такой ученый должен вступать в действие не после
того, как будет завершено аналитическое исследование,
а с самого его начала и до конца.
От сепаратизма к глобальности в научном развитии.
Теперь мы можем проследить общую основную тенден-
цию в эволюции структуры современного научного зна-
ния, а следовательно, ее выражения в области класси-
фикации современных наук. Эволюция эта, коротко го-
воря, имеет направленность от разобщенности наук к их
слитному единству. В ее основе лежит строго объектив-
ный принцип: если предмет (объект исследования) един,
то и изучающие его науки должны быть схвачены в
единстве, соответствующем единству общего для них
предмета (объекта).
Сначала эта тенденция проявилась в образовании
1 См.: Менделеев Д. И. Периодический закон. М., 1958.

междисциплинарных отраслей знания, цементирующих
собой фундаментальные науки; затем в виде взаимо-
действия между различными науками, изучающими
один и тот же объект одновременно с разных сторон;
потом в виде усиления этого взаимодействия вплоть до
возникновения комплексного метода исследования и как
его результата — комплексных наук, изучающих один и
тот же объект в пределах отдельной научной отрасли,
ее профиля. Наконец, дальнейшая эволюция все в том
же направлении приводит к тому, что взаимодействие
наук и их комплексность достигают всеобщих, или гло-
бальных, масштабов. Теперь это распространяется на
такие объекты, которые носят всеобъемлющий, универ-
сальный характер. Такой глобальный характер самого
объекта сообщает здесь такой же глобальный характер
взаимосвязи наук, а значит, и их классификации.
Образцом подобного объекта может служить НТР
как поистине глобальное явление современной истори-
ческой эпохи. Оно глобально потому, что включает стра-
ны различных мировых систем, а также развивающиеся
страны, хотя по-разному проявляется в них; охватыва-
ет все стороны жизни современного человека — и мате-
риальную и духовную, все науки, все виды искусства
(хотя и в меньшей степени), все отрасли народного хо-
зяйства, весь быт современных людей. Научно-техниче-
ская революция исключает поэтому сепаратное ее ис-
следование какой-либо одной наукой или одной группой
наук, а требует одновременного ее изучения всеми нау-
ками вообще без исключения. Вместе с тем нет, напри-
мер, необходимости в возникновении какой-то принци-
пиально новой науки об НТР.
Речь идет о таком всестороннем ее изучении, когда
надо одновременно исходить из наличия всех ее состав-
ных частей, причем суть дела должна была бы заклю-
чаться в установлении их правильного взаимного свя-
зывания применительно именно к данному и только
данному специфическому объекту глобального характе-
ра. Иначе говоря, в глобальной совокупности всех наук
требуется выделять те науки и их разделы, которые
призваны здесь играть ведущую, определяющую роль,
например экономические науки, или скажем уже —
конкретная экономика, поскольку НТР есть прежде все-
го качественное преобразование общей структуры про-

изводительных сил общества. При этом, как и в случае
любой науки, главная научная задача состоит в том,
чтобы проникнуть в сущность изучаемого явления, отыс-
кать внутреннюю закономерность его функционирова-
ния, его развития.
Глобальными проблемами являются также: изучение
космоса, экономические проблемы, связанные с изучени-
ем внешней среды человека; проблема здоровья и дол-
голетия людей, их пропитания и др. В решении призва-
ны (с разными акцентами в каждом конкретном слу-
чае) принимать участие все науки без исключения: и
естественно-математические, и гуманитарные, и техни-
ческие (вообще прикладные).
Остановимся на тех глобальных проблемах, которые
касаются самой науки. Первая проблема — изучение са-
мой науки как социального явления. Ее решает прин-
ципиально новое научное направление, именуемое, на-
пример, у нас науковедением, в англосаксонских
странах — Science of science (наука о науке), в стра-
нах немецкого языка — Wissenschaft der Wissenschaft
(наука науки). Вполне понятно, что по самой сути нау-
коведение охватывает все существующие науки в их
связи с практикой, особенно с техникой, с учетом эконо-
мических, социальных, культурных, политических, идео-
логических условий их функционирования и развития;
в том числе учитывается действие психологического
фактора, поскольку науку двигают люди, психический
склад которых играет не последнюю роль в осуществле-
нии научного прогресса.
Другими словами, в области науковедения склады-
вается такая же глобальная картина, как и при изуче-
нии НТР, хотя акценты в первом случае ставятся не-
сколько иначе, нежели во втором. Но и здесь мы имеем
налицо все компоненты, образующие собой науковеде-
ние, и все дело заключается лишь в раскрытии специ-
фики взаимодействия между ними, их слияния в еди-
ный глобальный комплекс с целью раскрыть внутрен-
нюю закономерность изучаемого явления. Мы считаем
точку зрения, гласящую, что отыскание законов разви-
тия науки является будто бы чем-то излишним, ненуж-
ным и что, следовательно, надо ограничиться описа-
тельной и сугубо практической стороной дела, глубоко
ошибочной. Такая точка зрения свидетельствует лишь

о непонимании теоретического содержания науковеде-
ния как подлинно научной дисциплины.
Другая проблема — изучение научного и техническо-
го творчества, выливающегося в форму научных от-
крытий и технических изобретений, а также художест-
венного и социального творчества. Это тоже глобаль-
ная проблема, подобная тем, которые касаются изуче-
ния НТР и науковедения. Но здесь главный акцент де-
лается уже на познавательно-психологической и логиче-
ской сторонах вопроса, а также на биографических дан-
ных об ученом, изобретателе, писателе, художнике, на
условиях и обстановке, в которых готовилось и развер-
нулось их творчество.
Теперь, когда в центр современного научного иссле-
дования стали выдвигаться отдельные глобальные проб-
лемы, требующие глобального же взаимодействия всех
наук, осталось в сущности сделать «только» один круп-
ный, серьезный шаг в том же направлении, чтобы вста-
ла задача о слиянии всех наук в единую науку. Но сде-
лать этот шаг можно и нужно будет лишь тогда, когда
осуществится должным образом его необходимая под-
готовка.
От функциональности к субстратности. Взглянем
теперь на общий исходный принцип построения почти
всех основных наук, а значит, их классификации в наше
время. В основе их структуры, как это сложилось с са-
мого начала их возникновения (т. е. с XVI—XVII вв.),
лежит признак функциональности. Науки выделялись и
продолжают, как правило, выделяться до сих пор не по
объекту (т. е. не по субстрату, или носителю движения
свойств и функций), а по формам движения (т. е. по
функции, по специфике движения) или же по отдель-
ным сторонам изучаемого предмета. Правда, Ф. Энгельс
построил свою классификацию наук по формам движе-
ния (функционально), но вместе с тем попытался под-
вести под нее субстратную основу (см. 1, 20, с. 558—
571). Однако между функциональностью и субстратно-
стью в общем отношения неоднозначны. Например, ато-
мы могут одновременно служить объектом и физики
(атомной) и химии; точно так же молекулы могут быть
предметом и химии и физики (молекулярной). Жизнь,
живой организм составляет предмет и биологии, и хи-
мии, и физики, и кибернетики.

Ту же картину мы видим и в развитии общества. От-
дельный предмет (объект) в качестве ступени историче-
ского движения (та или иная социально-экономическая
формация, взятая как целое) должен изучаться сово-
купностью всех общественных наук, и прежде всего тех,
которые имеют дело с экономическим базисом, полити-
ческой и духовно-идеологической надстройками.
Встает вопрос: будет ли в дальнейшем в качестве
основного сохраняться деление наук, а значит, их клас-
сификация по функциональному признаку, или же нач-
нется переход к их построению по субстратному приз-
наку? В первом случае существующие ныне фундамен-
тальные науки будут до конца определять собой основ-
ное деление (основную структуру) всего научного зна-
ния, причем связи и взаимодействия между ними будут
все время усиливаться. Во втором случае такая тенден-
ция в ходе дальнейшего движения современных наук
явится только предпосылкой к коренной перестройке
всей прежней структуры научного знания вплоть до ее
основ путем качественного ее преобразования из струк-
туры, определяемой в конечном счете функционально, в
структуру, определяемую прежде всего субстратным
признаком. Мы убеждены в том, что случится второе.
Пока трудно сказать конкретно, каким образом это
должно будет происходить, а тем более когда и как
быстро. Важно отметить, что такова главная тенденция
в эволюции научного знания и его общей архитектони-
ке, а значит, и классификации наук.
Но не следует, конечно, рисовать себе дело так, буд-
то внутри науки исчезнет вообще всякая специализа-
ция, соответствующая различным формам движения ма-
терии или сторонам изучаемого предмета, сложившаяся
на функциональном уровне развития наук. Иначе гово-
ря, что не будет ни химиков, ни биологов, ни экономи-
стов, ни историков, ни психологов. Субстратный уро-
вень, как более сложный и высокий, отнюдь не предпо-
лагает какую-либо обезличку при изучении с разных
сторон того или иного объекта (субстрата). Он исклю-
чает только былой сепаратизм специальностей, когда
одна из них не знала и не ведала, что делает другая
при изучении одного целого (объекта, субстрата), так
что теперь все они должны суммироваться в ходе сов-
местного исследования одного объекта (субстрата).

Подобно тому как отдельные органы в живом орга-
низме функционируют специализированным образом,
подчиняясь общему процессу жизнедеятельности всего
организма в целом, так должны быть подчинены раз-
личные отрасли целостного научного знания при изуче-
нии различных сторон того или иного объекта (субст-
рата) объединенному знанию о нем.
От множественности наук к единой науке. Хорошо
известно, что мир един и что его единство заключено в
материальности его бытия. Бытие же, будучи первич-
ным, определяет собой сознание как вторичное.
Единство мира, заключенное в его материальности,
предполагает, что материя выступает в бесконечном
множестве своих видов, форм и проявлений. Значит,
она являет собой единство в многообразии. Отсюда сле-
дует, что субстратный подход к изучению мира должен
быть логически доведен до конца: отдельные глобаль-
ные проблемы должны быть сами приведены во взаим-
ную связь между собой и образовать единую универ-
сально-глобальную проблему, объектом разработки ко-
торой будет весь мир как единство в многообразии.
Речь идет в данном случае об универсальной связи ве-
щей и явлений мира.
В итоге получается соотношение: один всеглобаль-
ный объект, или субстрат (единый мир как единство в
многообразии), изучается одной всеглобально единой
наукой с множеством ее внутренних подразделений,
охваченных единством всего научного знания.
Как видим, здесь двояко выступает закон отрицания.
Во-первых, имеет место возврат к исходному однознач-
ному соотношению: один объект (предмет) — одна нау-
ка, но возврат этот совершается на иной, более высокой
основе. Во-вторых, отрицание отрицания проявляется в
том, что началом всего научного знания было возникно-
вение в античности единой недифференцированной нау-
ки под эгидой философии (натурфилософии). На выс-
шей ступени развития должен будет проявиться как бы
возврат к единой науке, но, разумеется, в более глубо-
ком и содержательном ее понимании.
Идея о том, что со временем все науки сольются в
единую науку, как сказано выше, была высказана
К. Марксом. Это предвидение Маркса блестяще под-

тверждается всем ходом эволюции современного научного
знания, его структуры и классификации наук, что ярко
проявляется в ее основной тенденции, особенно за по-
следние 30 лет.
От одномерности к многомерности в изображении
классификации наук. Обсуждение вопроса о графичес-
ком изображении будущей структуры единой науки и
ее классификации в настоящее время было бы прежде-
временным, поскольку пока еще не ясно в деталях вза-
имоотношение между целым и его внутренними частями,
а главное — между самими этими частями внутри це-
лого при условии, что они потеряют свою былую изоли-
рованность и сепаратность и даже былую самостоятель-
ность. Единственное, что можно утверждать, так это то,
что при постановке и решении такой задачи придется
отказаться не только от одномерности, но и от двумер-
ности (развертывания в плоскости, в табличной форме)
изображения связей между науками. Если раньше раз-
витие в данной области шло от однолинейности к ди-
вергентности и вообще к разветвленности линий, изо-
бражающих взаимосвязи между науками, вплоть до
сетеобразности в представлении об общей структуре на-
учного знания, то будущая классификация наук потре-
бует перехода к многомерности в этом отношении. Ос-
нову современной их классификации мы до сих пор вы-
Схема 1
«Треугольник наук» и его объективная основа
(правильнее психологию ставить ближе к философии)

ражали1 замкнутым «треугольником наук», в вершинах
которого стоят естественные, общественные и философ-
ские науки (см. схему 1). Будущая же классификация
наук выступит, очевидно, в виде объемного многомер-
ного образа, внутри которого названный «треугольник
наук» составит как бы внутренний скелет.
3. Общая схема изменений структуры науки
в историческом аспекте
Для того чтобы нагляднее изобразить те изменения,
которые претерпела наука на всем протяжении своего
существования по части ее структуры и классификации,
представим ее в виде своеобразного «луча света». Это,
конечно, только образ, но он поможет нам понять, как
менялась общая структура научного знания и его клас-
сификация. Наша задача — схематически показать, ка-
кова была в общих чертах основная тенденция в исто-
рическом развитии структуры всего научного знания,
классификации всех наук вообще, изобразив эту тенден-
цию в форме некоторого графического и, разумеется,
совершенно условного образа (см. схему 2).
Итак, представим себе, что наука — это «луч света»,
входящий через «окно познания» (а). Первоначально
это был сплошной «диффузный» поток «света», в ко-
тором нельзя было различить каких-либо составляю-
щих его компонентов. О них можно было только
догадываться и натурфилософствовать. Это была не-
расчлененная наука, носившая натурфилософский ха-
рактер (А). Со временем внутри этой единой, нерас-
члененной науки стали зарождаться будущие отдельные
науки: математика, механика, астрономия и др.
В эпоху Возрождения этот «луч» как бы преломился
через «призму анализа», или «призму дифференциации»
(b), и как бы распался на отдельные фундаментальные
науки (В), вышедшие из первоначально единой науки
(А)
Возникшие отдельные отрасли научного знания по-
началу включают в себя и их техническое примене-
ние. Однако в конце XVIII в. в процессе продолжаю-
щейся дифференциации наук началось отпочкование
прикладного знания от теоретического. Механизм этого
1 См.: Кедров Б. М. Классификация наук, т. II. От Ленина до
наших дней. М., 1965, с. 466—484.

отпочкования мы образно представили как «ножницы
отщепления» (с). В результате стали возникать особые
технические науки (С) в качестве отраслей научно-тех-
нического знания.
К середине XIX в. процесс односторонней дифферен-
циации наук в основном исчерпал себя. До этого момен-
та в научном движении дифференциация наук была без-
условно доминирующей, а связывание наук (их инте-
грация) осуществлялось лишь путем их внешнего сопо-
ложения. К концу первой половины XIX в. положение
стало меняться коренным образом. Доминирующей ста-
Схе м а 2
Общая схема дифференциации и интеграции наук
новится тенденция к интеграции наук, причем сама эта
интеграция начинает осуществляться через продолжа-
ющуюся их дифференциацию. Другими словами, свя-
зывание наук происходит благодаря появлению новых
наук переходного, или промежуточного, характера. Эти
новые науки перекидывают как бы мосты между ранее
уже возникшими фундаментальными науками, которые

до тех пор были изолированными друг от друга. Это
наглядный пример диалектического единства противопо-
ложностей и перехода в «свою противоположность»:
интеграция наук реализуется путем дальнейшей их диф-
ференциации. Напомним одно замечательное предвиде-
ние Ф. Энгельса.
В «Диалектике природы» он охарактеризовал состо-
яние дел в физике и химии накануне возникновения фи-
зической химии, которая перекинула мост между обеи-
ми этими науками. Касаясь явления, происходящего на
грани между физикой и химией, Ф. Энгельс подчерки-
вал, что физик заявляет, что это касается скорее хи-
мии, «а химики в этом же случае заявляют, что это ка-
сается уже более физики. Таким образом, и те и другие
заявляют о своей некомпетентности в месте соприкосно-
вения науки о молекулах и науки об атомах, между
тем как именно здесь надо ожидать наибольших резуль-
татов» (см. 1, 20, с. 607). Энгельс оказался прав: его
предвидение осуществилось несколько лет спустя благо-
даря рождению физической химии, стоящей на грани
между физикой и химией. С этих пор изоляция обеих
наук друг от друга была ликвидирована.
Началу процесса истинной интеграции наук поло-
жили два великих открытия, сделанных в сороковых
годах XIX в.: возникновение марксизма и открытие за-
кона сохранения и превращения энергии. Начало этого
процесса представлено как прохождение ранее возник-
ших фундаментальных наук через «кольцо синтеза» (d)
с последующим образованием переходных, или проме-
жуточных, наук (D). В результате разрывы между фун-
даментальными науками оказались заполненными.
К таким промежуточным наукам можно отнести астро-
физику, химическую термодинамику, биохимию и др.
Так продолжалось примерно до середины XX в.
С этого момента картина дальнейшего научного
движения начинает круто меняться. Под влиянием НТР
параллельное, хотя и взаимосвязанное развитие «чис-
тых» и прикладных наук нарушается, и все они начи-
нают как бы переплетаться между собой, приходя в
тесное взаимодействие. Через это взаимодействие про-
цесс интеграции поднимается на более высокую ступень,
появляются особого типа науки — «стержневого» и меж-
дисциплинарного характера. Такова, например, кибер-

нетика, которая пронизывает целый ряд конкретных на-
ук: биологических, общественных, технических. Тем са-
мым она их связывает между собой теснейшим обра-
зом. Если раньше промежуточные и переходные науки
подобно мостам соединяли собой смежные науки в их
общем иерархическом ряду, то теперь соединяются меж-
ду собой далеко стоящие друг от друга науки, такие,
например, как биология и техника, благодаря возник-
новению бионики.
На схеме это представлено как включение ранее от-
дельных наук в «переплет их взаимодействий» (е), в
результате чего и появляются междисциплинарные на-
правления, подобные кибернетике (Е).
Дальнейшее усиление взаимосвязи и взаимодейст-
вия наук направлено к еще большему синтезу всех на-
ук, к их взаимному проникновению, к образованию из
них своего рода комплексов на основе выработки комп-
лексного метода исследования (f). Этот метод является
частным случаем общего диалектического метода, в ко-
тором органически соединяются анализ и синтез, индук-
ция и дедукция, исторический и логический подходы.
В результате возникают принципиально новые науки и
научные дисциплины (F), основу которых составляет
теснейший синтез ранее возникших отдельных наук.
В будущем этот «узел» наук (F), в котором отдельные
науки все больше должны будут проникать друг в дру-
га, как раз и превратится в ту единую науку, о которой
писал К. Маркс. На схеме это представлено так, что,
выходя из «комплексного узла», науки проходят через
«соединительную линзу» (g) и как бы фокусируются.
Отдельные научные направления (G) в ней не будут
уничтожены или стерты, но сохранятся в качестве прев-
зойденных единой наукой и подчиненных ей. Эта стадия
высшей, или полной, интеграции наук завершит собой
весь предшествующий, пройденный ими путь познания.
Теперь обратимся к нижней строчке на схеме 2, где
показано соотношение между науками и их объектами.
Для нерасчлененной (на начальном этапе развития) нау-
ки, которая, будучи единой, претендовала на то, чтобы
выразить в столь же нерасчлененном виде весь мир,
приведена формула:
(1) — [I],
(а)

т. е. одна диффузно-нерасчлененная наука имеет своим
объектом один единый мир, тоже воспринимаемый диф-
фузно. Скобки как раз и указывают на эту их диффуз-
ность. Соответственно с этим основу, на которой строи-
лась тогда наука, назовем принципом диффузности.
Процесс дифференциации наук первоначально про-
шел две стадии. Первая стадия — расщепление на фун-
даментальные науки. Вторая стадия — отпочкование
первых прикладных наук.
На обеих стадиях односторонней дифференциации
наук и на начальной стадии их интеграции (до середи-
ны нашего века) для каждой отдельной науки из об-
щего числа п наук существует соотношение
1 — I...(повторено n раз), (b)
т. е. каждая наука имеет свой особый объект (пред-
мет), который она монопольно изучает. Так биология
изучала жизнь, и только она одна это делала; геоло-
гия — земную кору, и только она одна, и т. д. Очевид-
но, что соотношение 1 — I по числу наук повторяется
п раз.
Такой принцип построения наук мы назвали функ-
циональным: каждая наука избирает своим объектом
(предметом) какую-то особую форму движения, или
функцию материи, или сторону изучаемого объекта и
занимается ею, не касаясь других форм движения, функ-
ций или сторон. На начальной стадии интеграции наук
(до середины XX в.) этот принцип функциональности
постепенно начал ослабевать, но все же продолжал со-
хранять свое доминирующее положение.
С середины нашего века под влиянием прежде всего
НТР коренным образом стало изменяться прежнее про-
стое, однозначное соотношение между наукой и ее объ-
ектом (предметом). Переплетение (взаимодействие)
наук, а тем более их комплексообразование выдвинуло
на первый план сам объект изучения. Все его стороны,
свойства и проявления, все формы движения и прояв-
ляющиеся в нем функции материи надлежало теперь
изучать не порознь, не разобщенно различными наука-
ми, а одновременно, в их синтетическом объединении.
Вместе с тем каждая отдельная наука в силу такого
комплексного подхода к объекту вынуждена иметь дело
не с одним объектом, как раньше («своим» предметом),

а со многими самыми различными объектами, которые
мы обозначили буквой Q. Практически таких объектов
может быть бесконечное множество (∞). Поэтому фор-
мулой для соотношения между науками и их объекта-
ми в современных условиях будет служить следующая:
т. е. ныне несколько наук (n) одновременно изучают
один и тот же объект с разных сторон, а одна и та же
наука имеет дело со многими (Q) объектами. Очевид-
но, что такое может быть повторено ∞ раз по числу
изучаемых объектов.
Такое соотношение между науками и их объектами,
когда один объект изучается многими разными наука-
ми со всех его сторон, мы назвали принципом субстрат-
ности в противоположность прежнему принципу функ-
циональности: здесь в центре исследования все время
находится один объект в качестве субстрата всех прису-
щих ему функций, свойств и форм движения. Однако
его изучение осуществляется до поры до времени в со-
четании с прежним принципом функциональности.
Наконец, в будущем одна единая наука будет гло-
бально изучать весь мир, имея внутри себя структур-
ные подразделения, полностью подчиненные ей и высту-
пающие в качестве остаточного явления от прежде са-
мостоятельных и раздельных отраслей научного знания.
Это можно попытаться выразить формулой:
Здесь Ʃn показывает, что единая наука будущего удер-
живает в себе прежние отрасли знания в превзойденном
виде. В этой будущей единой науке ее основу составит
принцип субстратности, но с подчиненным ему принци-
пом функциональности, поскольку эта единая наука
будущего сохранит в себе остатки прежних отраслей
научного знания. Такое построение науки назовем прин-
ципом глобального единства.
Так, уподобив науку некоторому придуманному на-
ми «лучу света», мы попытались схематически предста-
вить тенденцию основного хода исторического движе-
ния науки от далекого прошлого через современность к
сравнительно отдаленному будущему.
(d)
(с)

Глава II
ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ СИНТЕЗ
КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА
СОВРЕМЕННОЙ КЛАССИФИКАЦИИ НАУК
И ПЕРСПЕКТИВ ЕЕ РАЗВИТИЯ.
ЕГО ТИПОЛОГИЯ
В предыдущей главе говорилось вкратце о том, ка-
кую громадную методологическую роль в современной
классификации наук играет теоретический синтез, под-
чиняющий и включающий в себя анализ. Во второй гла-
ве мы проследим это положение более конкретно. Наша
задача состоит, в частности, в том, чтобы выяснить,
каким образом синтез наук сегодня прокладывает ме-
тодологический путь к высшему синтезу наук будуще-
го1. Мы исходим из того, что проблема теоретического
синтеза неразрывно связана с проблемами классифи-
кации наук, их дифференциации и интеграции и вместе
с тем захватывает не только междисциплинарные взаи-
мосвязи разных наук, но и внутридисциплинарные про-
цессы, направленные на теоретическое связывание пер-
воначально разрозненного эмпирического материала.
Такое рассмотрение мы будем проводить путем разра-
ботки общей типологии процессов теоретического синте-
за. При этом важно учитывать не только общую связь
всех наук, называя ее внешним синтезом (по отношению
к отдельным наукам и их основным группам), но и
связь наук внутри основных их разделов, т. е. в преде-
лах естественных, общественных и технических наук, а
также внутри отдельных наук как связь их отраслей и
подразделений. Но сначала кратко изложим общий ис-
торический взгляд на соотношения между анализом и
синтезом, менявшиеся в ходе развития наук и их клас-
сификации.
1 См.: Кедров Б. М. О синтезе наук. — Вопросы философии,
1973, № 3, с. 77-90.

1. Место синтеза
в диалектическом процессе научного познания
Под теоретическим синтезом в области науки имеют-
ся в виду процессы самого различного характера, на-
правленные к объединению и связыванию ранее разоб-
щенных отраслей или элементов научного знания. Обыч-
но синтез (S) предполагает предшествующий ему ана-
лиз (А) в качестве своей необходимой исторической и
познавательной (логической) предпосылки:
А→ S. (1)
Характер анализа (А) и форма перехода от А к S,
следовательно, и характер самого синтеза (S) могут
быть существенно различны. Суть же дела заключается
в том, что в начале процесса познания предмет иссле-
дования предстает перед мысленным взором наблюда-
теля как нечто непосредственно данное, нерасчлененное,
хаотически целое (С). Для того чтобы познать этот
предмет, исследователь вынужден расчленить его на ча-
сти, выделить из него отдельные его стороны, короче го-
воря, подвергнуть его анализу (А). При этом искусст-
венно (мысленно или физически) нарушаются и даже
разрываются естественные связи, придающие изучаемо-
му предмету внутреннюю цельность и обусловливающие
единство всех его сторон.
В таком случае синтез (S) выступает как восста-
новление (мысленное или физическое) нарушенных на
стадии анализа связей, как соединение ранее расчленен-
ного, разъединенного, как связывание того, что перед
тем было разделено. Такое восстановление предмета в
его исходной целостности и конкретности есть в извест-
ном смысле возврат на заключительной стадии позна-
ния к его начальной стадии.
Но если первоначально предмет исследования высту-
пал как нечто хаотическое целое, как непосредственно
данное, нерасчлененное, то теперь, при его синтетиче-
ском воссоздании, он выступает как раскрытие внутрен-
него единства многообразия его сторон, т. е. как нечто
опосредованное предшествующим исследованием. Такой
возврат, происходящий на более высокой (заключитель-
5*

ной) стадии познания к исходному пункту познания,
схематически можно выразить следующим образом:
Здесь пунктир показывает относительный возврат к
исходному пункту всего познавательного процесса.
После достижения стадии синтеза (S) исследования
аналитического характера (А) продолжаются и даль-
ше, но уже в качестве подчиненного момента по отно-
шению к S.
Таким образом, синтез возникает как диалектическое
отрицание предшествующего ему аналитического рас-
членения исходного целостного предмета, как восста-
новление его внутреннего единства. Для синтеза в каче-
стве исходной предпосылки необходимо наличие разъ-
единенных предшествующим анализом элементов, кото-
рые в реальной действительности существуют не как
разобщенные между собой, а, напротив, как взаимосвя-
занные. Задача синтеза поэтому есть задача связывания
воедино этих разобщенных пока еще между собой эле-
ментов, но такое их связывание, которое целиком опи-
рается на данные проведенного уже перед тем анализа
и полностью соответствует реальным связям, присущим
изучаемому предмету (объекту).
В. И. Ленин видел в таком диалектическом единстве
анализа и синтеза как единстве противоположностей
один из существенных элементов самой диалектики.
Этот ее элемент он сформулировал так: «...соединение
анализа и синтеза, — разборка отдельных частей и со-
вокупность, суммирование этих частей вместе» (2, 29,
с. 202).
В истории научного знания процесс движения от С
к А (первое отрицание) и от А к S (второе отрицание,
или отрицание отрицания) совершается диалектически,
причем в самых различных формах и проявлениях. Мы
начнем с выяснения основных типов теоретического син-
теза в естествознании и связанных с этим синтезом дру-
гих познавательных процессов.
Рассмотрим теперь различные типы теоретического
синтеза и их соотношение с другими родственными ему
понятиями. Понятию синтеза отвечает, как мы уже ви-
дели, понятие соединения, связывания того, что перед
(2)

тем было разъединено, разобщено. До известной степе-
ни понятию синтеза соответствует понятие системати-
зации, приведения каких-либо элементов в систему.
В выражении (2) первая стадия (С) может быть
охарактеризована как отсутствие системы (хаотиче-
ская и в этом смысле бессистемная целостность пред-
мета).
Для второй стадии (А) характерна формальная, или
искусственная, систематизация, без раскрытия внутрен-
него, действительного единства предмета исследования,
когда его разобщенные элементы лишь прикладываются
один к другому внешним образом, искусственно.
Наконец, третья стадия (S) выступит как такая, на
которой раскрывается внутреннее единство предмета, и
это его единство дает возможность создать естествен-
ную, а потому диалектическую по своему существу си-
стему. Соответственно этому определяется понятие
классификации наук — формальной (искусственной),
отвечающей стадии А, и естественной (диалектической),
отвечающей стадии S.
Другими понятиями, прямо связанными с соотноше-
нием анализа и синтеза в их применении к научному
знанию, служат дифференциация и интеграция наук.
Оба этих понятия касаются взаимоотношения между от-
дельными науками или между более или менее обособ-
ленными отраслями отдельной науки. Так, если процесс
систематизации научного знания (равно как и его син-
теза) охватывает любые науки, независимо от того,
происходит ли этот процесс внутри их или между ними,
то дифференциация и интеграция наук предполагают
лишь те процессы, которые совершаются или между уже
сложившимися науками, или путем возникновения но-
вых наук, или путем их отделения (отпочкования) от
ранее возникших наук.
Интеграция наук (I) есть конкретное выражение
синтеза наук как междисциплинарного процесса их сли-
яния воедино, их взаимного связывания.
Дифференциация наук (D) есть процесс возникнове-
ния новых наук или их отраслей. Она может совершать-
ся либо как предшествующая интеграции наук, либо как
сопутствующая их интеграции. В первом случае в ре-
зультате D происходит дальнейшее разобщение наук, во
втором случае, напротив, благодаря D и через посред-

ство D достигаются объединение и связывание наук,
т. е. их синтез (S).
В обоих этих случаях движение от D к I или к даль-
нейшей I через D можно выразить по аналогии с выра-
жением (1) следующим образом:
D → I.
(3)
Если учесть, что первоначальное, нерасчлененное
знание выступает в форме единой, недифференцирован-
ной науки (U), находящейся под эгидой философии, и
что только потом оно подвергается дифференциации
(D), то по аналогии с выражением (2) можно запи-
сать:
(4)
Здесь пунктир имеет тот же смысл, что и в выраже-
нии (2), указывая, что в известном смысле I представ-
ляет собой возврат к исходному единству всего челове-
ческого знания (U), но совершающийся на более высо-
кой ступени познания.
Что касается типологии самих процессов теоретиче-
ского синтеза естественнонаучного знания, то она мо-
жет быть проведена прежде всего на основе двух неза-
висимых между собой признаков. Это область научного
знания, охваченная данным синтезом, и диалектический
характер самого данного синтеза. В первом случае со-
ответствующий индекс ставится внизу символа S, во
втором — вверху.
Первый параметр имеет следующие градации: син-
тез внешнего порядка (Sex), в котором основные группы
наук — естествознание, общественные и технические
науки — фигурируют в качестве компонентов одни на-
ряду с другими (например, естественные науки наряду
с общественными и техническими); синтез внутреннего
порядка (Sin), который не выходит за рамки отдель-
ных групп наук, например собственно естествознания
(включая сюда и математические науки, например ма-
тематику и кибернетику). Этот внутренний синтез мо-
жет быть либо межотраслевым (Sinb), который касает-
ся взаимосвязи между отдельными науками, например
естественными (включая математические), либо внутри-

дисциплинарным «интимным» (Sint), который соверша-
ется в рамках одной, отдельно взятой, науки.
Второй параметр касается диалектически противоре-
чивого характера самого синтеза как объединения не
просто различных между собой элементов, а прямых
противоположностей. Отсюда вытекает следующая гра-
дация этого признака: синтез противоположностей част-
ного (отдельного) и общего (Sp/g), путем которого свя-
зываются между собой науки более общего и менее об-
щего (более частного) характера, подобно математике
и естественным наукам; синтез противоположностей
низшей и высшей (Si/s) ступеней познания, когда в ис-
тории объекта или в истории его познания высшая сту-
пень исторически и логически возникает из низшей; син-
тез как достижение единства противоположностей
(So/u) в более обобщенном виде, не связанного обяза-
тельно с обоими указанными выше проявлениями этого
единства1. Все эти градации и сама типология процес-
сов теоретического синтеза (S) носят до некоторой сте-
пени условный характер и редко проявляются в чистом
виде. Между отдельными типами S нет резких границ,
а, напротив, существуют многочисленные переходы, пе-
ресечения и наложения.
Однако общий характер синтеза, а именно то, каким
путем, каким способом он осуществляется в каждом
конкретном случае (т. е. каков его специфический ме-
ханизм), зависит в первую очередь от его основного ти-
па, как это будет показано ниже.
Добавим, что в случае первого параметра речь идет
в сущности о различном порядке деления наук на клас-
сы: в результате первого деления образуются основные
группы фундаментальных наук — естественных, общест-
венных (гуманитарных) и философских, а также таких
наук, как технические (прикладные) и математические.
Второе деление проводится в рамках каждой из этих
групп на отдельные фундаментальные науки, приклад-
ные (технические) дисциплины и отрасли математиче-
ского знания. Наконец, третье деление приводит к вы-
1 Под единством противоположностей здесь может подразуме-
ваться взаимосвязь противоречивых сторон объекта (например, его
устойчивости и изменчивости) или человеческой деятельности (абст-
рактно-теоретической и производственно-практической).

делению разделов внутри отдельных фундаментальных
и других наук, например к подразделению биологии на
протистологию, ботанику, зоологию и т. д.
2. Внутридисциплинарный «интимный» синтез
Первичным теоретическим синтезом является откры-
тие закона или создание теории. Мы начнем с тех по-
знавательных процессов, которые происходят внутри
отдельных наук и которые связаны поэтому с «интимны-
ми» синтезами внутреннего порядка (Sint). Простейшим
из них может служить любой переход от разрозненных
эмпирических данных к их обобщению путем создания
новой теории или открытия нового закона. Следователь-
но, здесь имеет место разрешение противоречия между
частным (р), т. е. отдельными фактами, и общим (S),
т. е. их теоретическим обобщением в виде теорий, гипо-
тез, понятий, принципов, законов. Синтез этого рода по-
лучит символ Sintp/g. Его можно, в частности, для ти-
пического случая обозначить как Spl, т. е. Synthese par
la loi (синтез «через закон»).
Создание любой теории, как и открытие любого за-
кона природы, причем тем в большей степени, чем ши-
ре область явлений, охваченная данной теорией или дан-
ным законом, ведет нередко не только к внутридисцип-
линарному синтезу (Sint), но и к междисциплинарному
синтезу (Sinb). Говоря словами Ф. Энгельса, «форма
всеобщности в природе — это закон...» (см. 1, 20, с. 549).
Поэтому открытию всякого закона сопутствует объеди-
нение и связывание ранее разобщенного фактического
материала, его теоретическое обобщение, следователь-
но, его теоретический синтез.
Так именно и совершалось развитие всех наук. Закон
сохранения и превращения энергии, открытый Р. Май-
ером (1845 г.), способствовал тому, что дотоле разроз-
ненный материал, касавшийся фактов взаимных пере-
ходов различных форм движения («сил природы») друг
в друга, их соотношений между собой, был приведен в
органическую связь, к внутреннему единству, в резуль-
тате чего в области физики и пограничных с нею облас-
тях знания был достигнут грандиозный теоретический
синтез.

Точно так же создание химической атомистики
Дж. Дальтоном (1803 г.) привело к осуществлению не
менее грандиозного теоретического синтеза в области
химии, под знаком которого химическая наука развива-
лась в течение всего XIX в. При этом на основе теоре-
тического синтеза в химии стало возможно осуществле-
ние экспериментального (лабораторного) химического
синтеза, который получил мощное развитие в середине
и второй половине XIX в.
Одним из самых ярких проявлений теоретического
синтеза в науке может служить открытие периодическо-
го закона химических элементов Д. И. Менделеева.
Этим синтезом были охвачены «четыре стороны дела»
(изоморфизм, удельный объем, валентность, атомный
вес), отмеченные Менделеевым, о которых уже говори-
лось.
В биологии XIX в. теоретический синтез был достиг-
нут благодаря созданию клеточной теории Т. Шванном
и М. Я. Шлейденом (1838—1839 гг.) и в особенности
эволюционной теории — Ч. Дарвином (1859 г.).
В XX в. теоретический синтез «через закон» (Spl)
получил еще большее развитие. В физике он выступил
в частном принципе относительности в теории А. Эйн-
штейна (1905 г.), в теории спонтанного радиоактивного
распада Э. Резерфорда и Ф. Содди (1902 г.), в теории
квантов М. Планка (1900 г.) и многих других. В биоло-
гии XX в. не менее грандиозный синтез связан с хромо-
сомной теорией наследственности Т. Моргана (1909 г.),
а позднее — с открытиями физико-химической генетики
и молекулярной биологии. Такого рода синтетические
обобщения в современном естествознании подходят под
тип Sintp/g и, в частности, под тип Spl.
Среди других типов теоретического синтеза этот тип
может считаться первичным (исходным), а потому про-
стейшим и самым распространенным.
Развитие первичного теоретического синтеза высту-
пает как расширение теории или закона. Как известно,
в ходе своего развития научное познание никогда не
останавливается на достигнутой ступени, а движется
неуклонно вперед; оно переходит от познания сущно-
сти одного, менее глубокого порядка к познанию сущ-
ности другого, более глубокого порядка, и так без
конца.

В силу этого закон природы, открытый в порядке
первичного теоретического синтеза, или научная теория,
родившаяся в том же порядке, получают дальнейшее
углубление и развитие в виде открытия новых, более
широких законов природы, одним из аспектов которых
оказывается тот закон, который был открыт прежде в
порядке первичного «интимного» (внутридисциплинар-
ного) синтеза (Sint). Точно так же путем расширения
рамок первичной теории происходит охват новой теори-
ей более широкого круга явлений, причем прежняя тео-
рия по своему содержанию оказывается как бы вклю-
ченной в новую теорию на правах ее частного или же
предельного случая.
Подобное соотношение между прежним, более узким
и новым, более широким знанием выражено в физике
Н. Бором в виде принципа соответствия1. Поэтому мож-
но сказать, что переход от более низкой (i) к более вы-
сокой (s) ступени познания осуществляется в данном
случае посредством определенного типа «интимного»
теоретического синтеза (Sinti/s). В частности, можно
принять, что здесь имеет место Sppc, т. е. S. par le prin-
cipe de la correspondance (синтез «через принцип соот-
ветствия»).
В XIX в. образцом такого синтеза явилась, напри-
мер, электродинамика Дж. К. Максвелла (1865 г.), в
которой прежняя теория электромагнетизма была рас-
ширена и охватила область световых явлений. Точно
так же молекулярно-кинетическая теория газов явилась
расширением классической термодинамики с захватом
области физической статистики, так что законы термо-
динамики идеальных газов могли рассматриваться те-
перь как предельный случай, в который переходит фи-
зико-статистическое (молекулярно-кинетическое) выра-
жение этих же законов.
Аналогичным образом обстоит дело с релятивистски-
ми и квантовыми формулами. Так, из частного принци-
па теории относительности А. Эйнштейн вывел обобщен-
ный фундаментальный закон сохранения и взаимосвязи
массы (m) и энергии (Е) : Е = mс2, где с есть скорость
света. Этот закон оправдывается, например, при ядер-
1 См.: Кузнецов И. В. Принцип соответствия в современной фи-
зике и его философское значение. М., 1948.

но-физических процессах. При больших же массах и
малых скоростях формулы теории относительности пе-
реходят в формулы классической механики; соответст-
венно этому закон взаимосвязи массы и энергии за
пределами ядерной и вообще атомной физики превра-
щается в классические выражения принципов сохране-
ния массы и сохранения энергии, независимых одно от
другого.
Развитие менделеевского периодического закона в
XX в. также являет собой подобного рода расширение
и углубление ранее открытого закона, в данном случае
превращение его из чисто химического в физический
закон. Здесь сказывается синтез «через принцип соот-
ветствия» (Sppc), причем превращение периодического
закона в физический сопровождалось «интимным» син-
тезом (Sint) благодаря охвату новым содержанием это-
го закона таких физических открытий, как лучи Рентге-
на, радиоактивность, электрон, атомное ядро и др. Та-
кой синтетический охват произошел в результате откры-
тия Г. Мозли порядкового номера, открытия явления
изотопии Ф. Содди и правила сдвига К. Фаянсом,
Ф. Содди и Б. Расселом. Позднейший теоретический
синтез (связывание всех перечисленных выше физиче-
ских открытий, понятий и теорий с планковской кванто-
вой теорией) был осуществлен в атомной модели
Н. Бором.
В конце первой четверти XX в. еще более грандиоз-
ный теоретический синтез был начат в физике благода-
ря созданию квантовой механики, о чем речь пойдет
ниже.
Особое место в истории науки и ее структуры зани-
мает синтетическое разрешение борьбы конкурирующих
теорий. Этот случай представляет особый интерес при
характеристике различных типов внутридисциплинарно-
го «интимного» синтеза (Sint), имеющих диалектический
характер.
Диалектика есть учение о единстве противоположно-
стей. Такое их единство выступает дважды и по-разно-
му. В первый раз (как только человек с ним встречает-
ся) оно существует для него непосредственно в самой
действительности как живое, реальное противоречие.
В реальном мире противоположности сосуществуют вме-
сте и выступают в своем нераздельном единстве. Но че-

ловек не может сразу, непосредственно воспринять,
раскрыть живое единство противоположностей, а начи-
нает с того, что пытается расчленить их единство на
противоречивые части, подвергнуть их анализу, с тем
чтобы получить возможность познать части, или сторо-
ны, противоречия порознь, в обособлении и даже в про-
тивопоставлении. Но делается это только для того,
чтобы затем найти способ связать снова то, что было
перед тем разделено на части. Синтез и здесь следует
за анализом и воссоздает изучаемый предмет в его ис-
ходной целостности и конкретности, но уже не как нечто
непосредственно данное, а как возрождение из ранее
разобщенных и порознь изученных своих противоречи-
вых частей. Так, единство противоположностей высту-
пает перед мысленным взором человека второй раз,
причем выступает как завершающий пункт познания,
тогда как первый раз оно выступало как его исходный
пункт. «Раздвоение единого и познание противоречивых
частей его... есть суть... диалектики» (см. 2, 29,
с. 316), — писал В. И. Ленин.
Так, если предмет (W) представляет собой живое
противоречие в форме нераздельного единства двух про-
тивоположных сторон (V и V), то познание заключен-
ного в этом предмете противоречия (W) начинается с
расчленения его на обе противоречивые его стороны (V
и V). Каждая из них исследуется сначала в отдельно-
сти, вне связи с другой. В результате такого односто-
роннего исследования неизбежно возникают искажения
самой изучаемой стороны: в нее привносятся чуждые,
несвойственные ей черты.
В дальнейшем рано или поздно наступает такой мо-
мент, когда познание переходит от изолированного рас-
смотрения обеих сторон противоречия к раскрытию их
взаимосвязи. В итоге преодолеваются былые искажения
и односторонности в толковании каждой из обеих сто-
рон противоречия, а сам предмет выступает теперь как
внутренне цельный, свободный от всего, что было при-
внесено субъектом в процессе исследования данного
предмета; короче говоря, он выступает как единство (u)
противоположностей (о).
Такой тип «интимного» синтеза можно обозначить
как Spo, т. е. S. par l'opposition (синтез «через противо-

положность»). Этот тип в общем будет иметь символ
Sinto/u.
Конкретные факты свидетельствуют о том, что раз-
витие естествознания очень часто и вполне закономерно
совершается в плоскости «интимного» синтеза «через
противоположность» (Spo). Именно это имеет место в
истории различных научных теорий, которые касаются
одного и того же объекта. Любой объект всегда внут-
ренне противоречив, образуя единство противоположно-
стей. Но так как их единство не может быть отражено
человеческим познанием сразу и непосредственно, то
вначале возникают две крайние, диаметрально противо-
положные теории об одном и том же объекте природы.
Обе они могут возникнуть одновременно или же после-
довательно одна за другой, и обе они, будучи односто-
ронними, содержат в себе лишь часть истины. Но воз-
никнув так или иначе, они приходят в резкое, неприми-
римое противоречие между собой, и между их сторон-
никами начинается острейшая борьба. Возможны при
этом такие ситуации, что та или другая из односторон-
них теорий, конкурирующих между собой, одержит вре-
менную победу и возьмет верх над своей соперницей.
Но такая победа всегда оказывается в истории науки
временной и преходящей: ведь у каждой из борющих-
ся теорий была своя доля истины, а потому истинная
теория должна обязательно учесть и отразить со-
бой обе противоположные стороны изучаемого объек-
та природы в их действительной внутренней взаимо-
связи.
По этой-то причине рано или поздно борьба между
двумя конкурирующими односторонними теориями за-
вершается в конце концов тем, что обе они терпят кру-
шение и сменяются новой теорией, в которой преодоле-
вается крайность и односторонность обеих предыдущих
теорий. Поэтому такая новая теория всегда носит диа-
лектический характер, даже если ее авторы и не упо-
требляют диалектической терминологии, как это мы ви-
дим, например, у Дарвина и Менделеева, Эйнштейна и
Луи де Бройля. Диалектика таких синтетических тео-
рий заключена не в словах, не в формулировках, а в су-
ществе дела, поскольку в них отражено реальное про-
тиворечие, заключенное в объекте природы в виде един-
ства противоположных сторон.

Например, современную квантовую электродинами-
ку нельзя рассматривать как простое сочетание пер-
воначальных взаимопротивоположных теорий — корпу-
скулярной и волновой. Точно так же дарвиновское уче-
ние нельзя изобразить как простое сложение катастро-
фистской теории Кювье и плоскоэволюционной теории
Ламарка. Аналогично этому бутлеровская теория хими-
ческого строения органических соединений возникла не
как примирение между теорией радикалов и теорией
типов в органической химии, из которых первая (теория
радикалов) учитывала момент постоянства химичес-
ких связей между атомами в органической молекуле,
а вторая (теория типов) — противоположный момент
изменчивости (реакционной способности) тех же свя-
зей.
Точно так же борьба между концепциями дискретно-
сти (прерывности) и континуальности (непрерывности),
развернувшаяся в физике и химии XIX в., разрешилась
в XX в. диалектически — созданием новых физических и
химических теорий, где прерывность и непрерывность,
корпускулярность и волнообразность, атомистичность и
переменность состава в химических соединениях не про-
тивостоят друг другу, как это было в теориях XIX в., а
сливаются воедино и переходят друг в друга. Эту диа-
лектику научного познания выразил В. И. Ленин, давая
материалистическое толкование гегелевского сопостав-
ления категорий (определений) непрерывности и дис-
кретности. Слова Гегеля: «...ни одно из этих определений,
взятое отдельно, не истинно, а истинно лишь их единст-
во. Таково истинно диалектическое рассмотрение их, так
же как их истинный результат» — он резюмировал так:
«Wahrhafte Dialektik» (Истинная диалектика. — Ред.)
(см. 2, 29, с. 106).
Приведенные выше рассуждения являются конкрети-
зацией выражения (2), в котором отражено общее диа-
лектически противоречивое движение познания человека
к истине. Ставя исходное, еще не расчлененное (а пото-
му не познанное еще в своей сущности) противоречие W
в квадратные скобки, можно попытаться выразить про-
цесс познания следующим образом:
(5)

Здесь пунктирная стрелка изображает тот же самый
возврат к исходному пункту познания, как и в выраже-
ниях (2) и (4).
Рассмотрим теперь процесс обобщения «интимного»
(внутридисциплинарного) синтеза. Все предыдущие слу-
чаи такого синтеза (Sint) могут быть объединены в од-
ном общем выражении, если обозначить исходное состо-
яние данной отдельной естественной науки (р) или ее
отрасли через nр, а конечное, возникшее из этого исход-
ного ее состояния, через Np.
Под nр может подразумеваться либо собранный фак-
тический материал, подлежащий затем обобщению, ли-
бо исходная (ограниченная) форма закона или теории
при движении познания в сторону их расширения или
углубления, либо, наконец, две конкурирующие теории,
противоположность которых еще не преодолена более
высоким теоретическим синтезом.
Под Np может подразумеваться либо первичный тео-
ретический синтез, воплотившийся в открытом законе
природы или в созданной научной теории; либо расши-
ренные согласно принципу соответствия новые законы и
теории науки, которые включают в себя в качестве пре-
дельных или частных случаев законы и теории, найден-
ные путем первичного синтеза; либо новая, синтетиче-
ская теория, которая диалектически преодолевает мета-
физические черты и односторонности обеих противопо-
ложных первичных теорий.
На этой основе обобщенная формула для всех типов
«интимного» (внутридисциплинарного) синтеза (Sint)
будет иметь следующий вид:
Разумеется, на достижении Np процесс познания не
останавливается, так что под NP надо понимать беско-
нечный ряд сменяющихся все более полных, широких и
содержательных выражений для характеристики позна-
ния изучаемого предмета. По сути дела формула (6) в
ее развернутом виде может служить выражением дви-
жения познания к абсолютной истине через бесчислен-
ный ряд относительных истин.
nр → Np.
(6)

3. Внутренний межотраслевой синтез
Движение наук от их дифференциации к их интегра-
ции. От рассмотрения процесса синтетического объеди-
нения научного знания внутри отдельной науки путем
ее перехода от nр к Np обратимся к разбору процессов
теоретического синтеза, которые происходят в рамках
всей данной основной группы наук, например всего есте-
ствознания в целом (включая и математические науки).
В этом случае внутренний межотраслевой синтез (Sinb)
протекает как взаимное связывание отдельных наук
между собой посредством самых различных способов.
Наиболее общей его формой будет классификация, или
систематизация, по типу (4).
Для более глубокого понимания проблемы класси-
фикации наук в ее формальной (искусственной) и диа-
лектической (естественной) трактовке следует прежде
всего учесть тот факт, что процесс развития познания
и деятельности людей, идущий от анализа к синтезу, за-
хватил и область самой науки. Как уже было сказано
выше, первоначально научное знание зародилось в фор-
ме единой, нерасчлененной, недифференцированной нау-
ки (U), стоявшей под эгидой натурфилософии. Это был
абстрактный, натурфилософский взгляд на мир, не опи-
равшийся на знание законов каких-либо конкретных яв-
лений природы и общества.
Уже в конце античности — в так называемый после-
классический (александрийский) период — наметилась
первая дифференциация наук (D). Но только в эпоху
Возрождения она получила достаточное развитие: из
прежде единой, нерасчлененной науки (U) сначала вы-
делилась группа математических наук (математика, ме-
ханика и астрономия, последняя в качестве механики
небесных тел). В XVII в. отпочковались физика и хи-
мия, в XVIII — начале XIX в. — геология и биология, в
XIX в. — антропология.
Можно изобразить классификацию наук в первой по-
ловине XIX в. следующим образом:
математика | механика | физика | химия | биология | социология (7)
Вертикальные линии показывают, что в то время
науки резко разделялись между собой и лишь прилага-
лись одна к другой внешним образом. Поэтому в основе

их классификации, начиная от Ф. Бэкона и французских
энциклопедистов и кончая О. Контом, лежал принцип
координации. Это была та стадия научного развития,
когда тенденция к аналитическому расчленению науки,
к дифференциации наук (D) явно преобладала над тен-
денцией к синтетическому их объединению, к их инте-
грации (I).
Во второй половине XIX в. положение в науке нача-
ло изменяться: тенденция к синтезу наук, к их интегра-
ции стала проявляться все сильнее и резче; в XX в. она
стала уже доминирующей. Подобно тому как более вы-
сокие формы движения (s) развиваются («выводятся»)
из более низких (i), так и отвечающие им науки «деду-
цировались» одни из других. В основе такой диалекти-
ко-материалистической классификации наук лежал
принцип субординации, или соподчиненности между
науками. Связь наук (7) можно представить уже иначе,
причем на месте прежних резких разграничительных
линий между науками будут стоять переходы (изобра-
жены точками):
математика... механика... физика... химия... биология... история. (8)
В конце XIX, а особенно в XX в. эти намеченные
(частью гипотетически) переходы стали реализовывать-
ся. Переход между физикой и химией составила физи-
ческая химия (особенно электрохимия и химическая
термодинамика), переходную область между химией и
биологией заполнила биохимия, между химией и геоло-
гией — геохимия. Чем дальше шел прогресс естествозна-
ния, тем полнее заполнялись промежуточные области
между основными, или фундаментальными, науками,
тем сильнее продолжающаяся дифференциация наук
(D) приводила к их синтетическому объединению, к их
интеграции (I). Объяснялось это тем, что новые меж-
дисциплинарные отрасли естественнонаучного знания
возникали на месте ранее пустовавших промежуточных
областей между основными науками и этим самым свя-
зывали их.
Прогресс науки и техники привел к созданию мно-
жества новых наук и научных дисциплин, стоящих на
грани между ранее разобщенными областями знания.
Это показывает, что в области классификации наук со-
вершается общий диалектический процесс развития,
6—956

идущий от первоначально нерасчлененного знания (С)
к его аналитическому членению (А) на различные обо-
собленные между собой отрасли науки (т. е. к диффе-
ренциации наук) и далее к синтетическому воссоедине-
нию (S) всего научного знания в единую систему нау-
ки (т. е. к интеграции наук). При этом дальнейшая диф-
ференциация наук в современных условиях приводит не
к их разобщению, как это было раньше, а, напротив, к
их интеграции.
Так еще и еще раз дает себя знать диалектика, ко-
торая учит, что при определенных условиях противопо-
ложности переходят друг в друга: (D) приводит к уг-
лублению (I).
Сказанное здесь как раз и резюмируется в формулах
(3) и (4).
Выделим теперь «цементацию» наук. В соответствии
с тем что отказ от формальной классификации наук,
представленной выражением (7), в пользу диалектиче-
ской, представленной выражением (8), касается прежде
всего характера переходов между двумя смежными нау-
ками в их общем иерархическом ряду, мы начнем рас-
смотрение межотраслевого синтеза наук (Sinb) именно
с этого пункта. С логической точки зрения этот случай
соответствует до известной степени случаю «интимного»
синтеза (Sinto/u), где речь идет о переходе от изолиро-
ванных сторон живого противоречия (о) к их единст-
ву (u).
«Цементация» смежных наук есть процесс «наведе-
ния мостов» между ранее разобщенными науками. На-
пример, поскольку закон сохранения и превращения
энергии показал, что химическая и физическая формы
движения (энергии) способны взаимно переходить друг
в друга, постольку должна была возникнуть особая
междисциплинарная отрасль научного знания, изучаю-
щая специально этот их переход, его механизм, его за-
кономерность, формы его протекания и условия его осу-
ществления.
Такая переходная наука, связывающая внутренним
образом дотоле разобщенные между собой физику и хи-
мию, действительно возникла в 70-х годах (химическая
термодинамика, начало которой положено Дж. У. Гибб-
сом, Я. Г. Вант-Гоффом и др.) и в 80-х годах (теория
электролитической диссоциации, созданная С. А. Аррени-

усом, химическая, или гидратная, теория растворов,
обоснованная Д. И. Менделеевым). Это и была физиче-
ская химия.
В XX в. выяснилось, что физика граничит с химией
не в одном, а по крайней мере в двух пунктах, если рас-
сматривать дискретные виды материи в их последова-
тельности по восходящей линии развития. Во-первых,
при переходе от простых, элементарных физических
объектов к химическим как сравнительно более слож-
ным. Во-вторых, при переходе от химических объектов,
относительно простых, к физическим, сравнительно бо-
лее сложным и высоким.
Второй переход отражен классической физической
химией. Первый же стал предметом возникшей (уже в
XX в.) химической физики.
Так произошла двойная «цементация» физики с хи-
мией за счет возникновения двух переходных между ни-
ми наук.
Точно так же на рубеже XIX и XX вв. возникла био-
химия в качестве переходной науки, связывающей дото-
ле разобщенные биологию и химию. Главная цель био-
химии — осуществление биосинтеза. Такую именно зада-
чу перед химией ставил еще Ф. Энгельс. В настоящее
время благодаря прежде всего молекулярной биологии
и биоорганической химии, изучающей биополимеры, их
свойства, строение и способы их лабораторного синтеза,
наука вплотную приблизилась к решению этой задачи.
Так происходит дальнейшая «цементация» химии с био-
логией.
Аналогичным образом возникла в XX в. геохимия
(А. Е. Ферсман, Ф. У. Кларк, В. М. Гольдшмидт и др.)
как переходная наука между химией и геологией. Затем
процесс «цементации» естественных наук поднимается
на следующий уровень, на котором компонентами «це-
ментации» становятся сами переходные науки. Так, в
XX в. возникла биогеохимия (В. И. Вернадский), кото-
рая связала между собой биохимию и геохимию, а че-
рез них — химию, геологию и биологию. Это, так ска-
зать, «цементация» наук второго порядка. Примером
«цементации» еще более высокого порядка может слу-
жить молекулярная биология.
Во всех этих случаях межотраслевой синтез наук
(Sinb) протекает так, что от изолированных между со-

бой наук (о) совершается переход к их единству (u).
Поэтому этот тип синтеза может быть выражен форму-
лой Sinb. Как типичный случай может быть назван Spc,
т. е. S. par la cementation (синтез «через цементацию»).
Условно образование таких переходных наук (nаb)
между исходными (nа) и (nb) будем обозначать так:
nа ↔ nb. (9)
Теперь обратимся к «фундаментации» наук. Рас-
смотренные выше переходные науки представляют собой
частный случай общего рода промежуточных наук, воз-
никающих на грани или на стыке двух или более наук,
ранее разобщенных между собой. Другим типом проме-
жуточных наук могут служить науки, возникающие в ре-
зультате распространения метода одних наук на изуче-
ние объекта других. Такая возможность связана с тем,
что все объекты природы, представляющие собой более
высокие ступени развития материи, исторически возник-
ли из объектов, являющихся более низкими ступенями
развития, и структурно содержат в себе эти последние в
превзойденном («снятом») виде.
Вот почему к исследованию биологических объектов
оказываются применимыми физические и химические
методы, так же как и к геологическим объектам. В свою
очередь к изучению химических объектов оказываются
приложимыми методы физики.
Подобное проникновение в сферу «высшей» науки
(ps) методов «низшей» науки (рi) всегда означало гро-
мадный прогресс наук, так как благодаря этому удава-
лось раскрыть генетические и структурные отношения
между теми и другими науками. Тем самым осущест-
влялся своеобразным путем все тот же теоретический
синтез естественнонаучного знания. Иногда раскрытие
отмеченных генетических и структурных связей между
«низшей» (рi) и «высшей» (ps) науками характеризу-
ется словом «сводится»: высшее сводится к низшему,
сложное — к простому.
Это слово имеет два совершенно различных значе-
ния: оно употребляется либо в смысле механицизма —
как сведение качества к количеству, целого к сумме его
частей, и тогда вкладываемое в него содержание анти-
научно, принципиально неверно; либо в смысле раскры-
тия генезиса и структуры высшей формы, исходя из уче-

та особенностей низшей формы (исходя из рi при объ-
яснении ps), и тогда оно вполне научно и правильно.
Именно так его употреблял В. И. Ленин в книге «Ма-
териализм и эмпириокритицизм», говоря, например, о
сведении химического сродства к электричеству (см. 2,
18, с. 265).
Раскрытие отмеченных связей между рi и ps может
быть охарактеризовано как обоснование ps с помощью
рi, как «фундаментация» ps посредством рi. Так, Ф. Эн-
гельс указывал на «физико-химическое обоснование...
явлений жизни...» (см. 1, 20, с. 391).
Одним из первых ярких примеров процесса «фунда-
ментации» одних наук другими послужило возникнове-
ние астрофизики в 60-х годах XIX в. (Р. Бунзен,
Г. Кирхгоф). Это произошло в результате использова-
ния нового физического метода — спектрального анали-
за — в изучении астрономических объектов. Так, физика
осуществила «фундаментацию» астрономии, положив в
этом пункте естествознания начало теоретическому син-
тезу.
Аналогичным образом физические методы были при-
менены позднее к изучению нашей планеты, что приве-
ло к возникновению геофизики, стоящей на грани физи-
ки с геологией. Приложение физических методов к изу-
чению явлений жизни положило начало биофизике, сто-
ящей между физикой и биологией.
В связи с этим достаточно вспомнить то, как шло
внедрение в химию и биологию только двух физических
методов исследования — электронного микроскопа и ме-
тода «меченых атомов» (радиоактивных изотопов), что-
бы понять, каким громадным стимулом научного прог-
ресса, в том числе и теоретического синтеза, служит в
наше время физика.
Если образование переходных наук мы выразили
формулой (9), то образование перекрестных наук, воз-
никающих в результате экстраполяции метода одной
науки на другую, мы выразим так:
na.nb. (10)
В данном случае символом теоретического синтеза
может служить Sinti/s, а самый синтез может быть опре-
делен как Spf, т. е. S. par la fondamentation (синтез «че-
рез фундаментацию»).

С этой точки зрения по-новому освещается давний
спор о том, был ли М. В. Ломоносов основоположником
физической химии в современном ее понимании. Разуме-
ется, учение о превращении энергии в XVIII в. еще не
возникло, так что тогда отсутствовало представление о
переходных науках, выраженное формулой (9). Это оз-
начает, что никакой мысли у Ломоносова о физической
химии в современном ее понимании как переходной нау-
ке не было и быть не могло. Но в том смысле, какой
вложен в формулу (10), когда методы физики применя-
ются к изучению химических явлений, можно было го-
ворить о физической химии даже уже в XVIII в., что и
делал Ломоносов. Но это не стоит ни в какой связи (кро-
ме чисто терминологической) с той физической химией,
которая впервые в истории науки возникла в 70—80-х
годах XIX в. и с которой имеют дело современные уче-
ные.
Особое место занимает «стержнизация» наук (или
«пивотация»: от французского слова «pivot» — стер-
жень). Так мы будем называть процесс пронизывания
частных наук более общими, абстрактными (математи-
ческими) науками, которые отражают какую-то общую
сторону (количественную, общую структуру, процессы
управления и самоуправления и др.). Соответствующая
общая (абстрактная) наука выступает поэтому как
«стержень», который пронизывает собой частные естест-
венные науки.
Роль такого «стержня» играет уже издавна матема-
тика, которая применяется во всех других науках и как
метод исследования, и как способ выражения достигну-
тых результатов, а в последнее время и как прием по-
строения математических гипотез в поисках новых
истин. В середине XX в. аналогичную роль стала играть
кибернетика, предметом которой служат процессы уп-
равления и самоуправления.
Для того чтобы оправдать характеристику синтеза
«через стержнизацию» (Spp, т. е. S. par la pivotation),
вспомним первичный синтез «через закон» (Spl): откры-
тие закона определенного круга явлений сходно с обна-
ружением внутреннего стержня (сущности) этих явле-
ний, который как бы пронизывает их и составляет об-
щую сторону. В этом (но только в этом) отношении син-
тез «через стержнизацию» аналогичен синтезу «через

закон». Поэтому его символ мы можем записать так:
Sinbp/g.
Теперь в дополнение к промежуточным (перекрест-
ным) наукам, возникающим путем наложения одних
частных, естественных наук на другие, можно предста-
вить образование перекрестных наук между более об-
щими (математическими) науками (ng) и частными
(естественными) науками (пр). Формулой таких пере-
крестных наук будет:
ng∙np. (11)
Типичным примером таких промежуточных наук мо-
гут служить биоматематика, возникшая на грани меж-
ду биологией и математикой, и биокибернетика, образо-
вавшаяся на стыке между биологией и кибернетикой.
Все это — своеобразные пути теоретического синтеза
наук, способы их взаимного связывания.
Этим мы заканчиваем рассмотрение процессов внут-
реннего теоретического синтеза (Sin).
4. Внешний синтез
Речь пойдет теперь о месте отдельных основных
групп наук в общей классификации всего научного зна-
ния. В соответствии с тем, что существуют три основ-
ные, взаимосвязанные между собой области действи-
тельности — природа, общество и мышление, все науч-
ное знание делится прежде всего на соответствующие
им три главные отрасли: науки о природе — естествозна-
ние, науки об обществе — социально-экономические, на-
уки о мышлении, о человеческом духе — психологиче-
ские и частично философские, когда речь идет об изуче-
нии наиболее общих законов развития мышления.
Важнейшую черту или, лучше сказать, самую суть
марксистской философии составляет общая наука — ма-
териалистическая диалектика, которая охватывает свои-
ми всеобщими законами движения все три названные
выше основные области мира, а значит, и три главные
группы наук, отвечающие этим трем областям мира.
В итоге мы получаем «треугольник наук», в котором
находит свое наиболее общее выражение внешний, меж-

дисциплинарный синтез (Sex) всех наук вообще (см.
схему 1).
На рисунке видим, что внешний синтез наук (Sex),
в котором в качестве обязательного компонента участ-
вуют как целое естествознание, общественные (гумани-
тарные), технические, математические и философские
науки, означает прежде всего раскрытие и углубление
общей связи всех наук, в том числе естественных наук
с другими науками, по пяти основным направлениям:
с общественными науками, а через них с самой общест-
венной жизнью во всех ее проявлениях и разветвлени-
ях; с техническими науками, а через них с техникой, с
производственной практикой человека; с философией,
с материалистической диалектикой, а через нее с миро-
воззрением и методом мышления людей; с математикой
и вообще математическими и математизированными
науками; с психологией и теми гуманитарными наука-
ми, которые, строго говоря, нельзя отнести к общест-
венным. При этом мы обнаруживаем новые формы и ва-
рианты возникновения промежуточных и переходных
наук, без участия которых ныне не может осуществить-
ся никакой теоретический синтез наук.
Например, между биологией и техникой возникла в
XX в. бионика в качестве перекрестной науки, задача
которой состоит в том, чтобы найти способы техническо-
го освоения результатов совершенствования живых ор-
ганизмов в процессе их длительного эволюционного
развития. Все это углубляет и делает еще более раз-
ветвленным и детализированным внешний, теоретиче-
ский синтез наук.
В дальнейшем мы рассмотрим под углом зрения
внешнего синтеза (Sex) взаимосвязи между естествозна-
нием и другими отраслями научного знания и человече-
ской деятельности.
Начнем с взаимоотношения между естественными и
общественными науками. Основным связующим звеном
между естествознанием и социальными, в особенности
экономическими, науками служат технические науки.
Они неразрывно связаны с естествознанием, так как
ставят своей задачей практическое использование зако-
нов природы, познанных естественными науками. По-
знание же этих законов составляет главную задачу
естествознания. Но технические науки связаны — столь

же нераздельно — с общественно-экономическими нау-
ками, так как цели, ради которых в технике использу-
ются законы природы, черпаются из интересов и запро-
сов общественно-исторической практики.
Эту двойную связь техники (и технических наук) и
с естествознанием (с познанием законов природы) и с
общественной жизнью, которая определяет цели чело-
веческой практики, отмечали и К. Маркс в «Капитале»
и В. И. Ленин в «Философских тетрадях» (см. 1, 23,
с. 497; 2, 29, с. 170).
Таким образом, внешний синтез (Sex) естественных
наук с общественными осуществляется прежде всего че-
рез технические науки, включая тем самым в свою ор-
биту все три группы наук: естественные, общественные
и технические. О соотношении естествознания с техни-
кой мы скажем ниже. Пока же рассмотрим некоторые
случаи прямой связи и переходов между естествозна-
нием и общественными науками.
Рассмотрим отражение более высоких и сложных
ступеней развития мира в общем иерархическом ряде
наук, представленном выражением (8). Здесь за биоло-
гией следует история:
...биология... история (12)
Связь между ними опосредствована переходной на-
учной дисциплиной, в основе которой лежит трудовая
теория антропогенеза, созданная Ф. Энгельсом. Эта тео-
рия обусловливает переход процесса развития со ступе-
ни природы на ступень человека как мыслящего и соци-
ального существа. Благодаря этой теории была найдена
важнейшая объективная основа для того, чтобы органи-
чески и вместе с тем диалектически связать две основ-
ные отрасли научного знания — естественнонаучное и
гуманитарное знания. Тем самым выполнялась задача
общего теоретического синтеза всех наук вообще.
Говоря о применении математики, кибернетики и
других аналогичных наук в области конкретных наук,
в их число нужно безусловно включать также и общест-
венные, и технические, и психологические науки. Кибер-
нетика пронизывает собой, осуществляя этим синтез
«через стержнизацию» (Spp), не только современную
биологию (особенно молекулярную биологию), но и тех-

нические науки, социальные науки и психологию (см.
схему 3).
Схема 3
Место кибернетики (К) в общей системе наук
В несколько видоизмененном виде здесь изображена
часть «треугольника наук», управляемые и самоуправ-
ляемые процессы (область объекта) и изучающие их
науки (область наук). Изучаемые процессы представ-
лены в виде геометрического круга, а наука, их изучаю-
щая, — кибернетика — пронизывает соответствующий
ряд наук.
В еще большей степени этот синтез «через стержни-
зацию» осуществляет современная математика с ее
представлениями о структурах и моделях различных си-
стем, с приложениями ее методов исследования к эко-
номическим наукам, к «конкретной социологии», к линг-
вистике, психологии и другим гуманитарным наукам.
Особо следует отметить науки, возникшие еще ранее
на стыке между общественными и естественными нау-
ками. Это статистика и география, которые носят двоя-
кий характер: либо социально-экономический, либо фи-
зический.

Все такого рода процессы можно было бы назвать
синтезом через связь с гуманитарными науками: Sph,
т. е. S. par les humanites. Поскольку трудовая теория
антропогенеза свидетельствует о том, что здесь имеет
место переход от более низкой ступени развития (i) к
более высокой (s), постольку формулой данного синте-
за может служить Sexi/s.
Остановимся теперь на взаимоотношениях между ес-
тествознанием и техническими науками в их историче-
ском развитии. Раздвоение единого на противоречивые
стороны можно обнаружить в истории самого человека и
всей его цивилизации. Человек возник из своего обезь-
яноподобного предка благодаря трудовой деятельности.
Однако на первых этапах человек не выделял еще себя
из природы и продолжал долгое время быть ее частью,
сливаться с нею. Его первобытная техника, его первые
орудия труда были взяты им из природы в готовом виде.
Но с развитием мозга его сознание стало постепенно ус-
ложняться, его речь становилась связной, и он начал
выделять себя из природы и противопоставлять ей. Про-
шли многие тысячелетия, прежде чем стала зарождать-
ся наука, научное познание явлений природы. Такое
познание было направлено на поиск и открытие зако-
нов природы с целью овладения ими и применения в че-
ловеческой практике. Пока производство и техника бы-
ли еще слабо развиты, можно было обходиться тем, что
человек достигал в своей практической деятельности
стихийно, по методу «проб и ошибок», т. е. чисто эмпи-
рически, на ощупь.
Когда же для дальнейшего производственного и тех-
нического прогресса эмпиризм оказался недостаточным
и потребовалось сознательное использование законов
природы на практике, производство и техника своими
потребностями вызвали к жизни науку как обособлен-
ное от них самих знание законов природы. Это произо-
шло в эпоху Возрождения. Однако на этой ранней ста-
дии наука была еще очень слаба. Ее главной и первой
задачей был сбор необходимого фактического материа-
ла для последующего его теоретического обобщения. Ак-
тивно помогать технике только что родившаяся наука
была еще не в состоянии. Она только училась обособ-
лять свой предмет от обыденной практической деятель-
ности человека. Короче говоря, наука шла далеко поза-

ди техники в своем развитии. Но она имела внутренние
возможности к быстрому развитию, к тому, чтобы до-
гнать и перегнать по темпам и масштабам своего разви-
тия технику и производство. В XVIII в. это была пока
только тенденция. Поэтому паровая машина практиче-
ски была изобретена без серьезной помощи со стороны
науки, но лишь благодаря веками испытанному методу
«проб и ошибок».
В XIX в. естествознание развилось уже настолько,
что, оставаясь обособленной от практики областью тео-
ретической деятельности людей, оно активно помогало
развитию техники и производства. Это ярко видно на
примере таких наук, как термодинамика, которая ре-
шала задачу повышения КПД парового двигателя,
и органическая химия, осуществившая синтез многочис-
ленных практически важных веществ для анилинокра-
сочной, фармацевтической и парфюмерной промышлен-
ности.
Поэтому можно сказать, что в XIX в. наука догнала
и поравнялась с практикой в своем развитии и что на
нее стали заметно уже опираться техника и производст-
во. Это дало основание К. Марксу назвать науку непо-
средственной производительной силой общества (см. 1,
46, ч. II, с. 215).
Но все же наука тогда продолжала оставаться отде-
ленной от практики, от производства, подобно тому как
вообще умственный труд был резко обособлен от физи-
ческого. Только на рубеже XIX и XX вв. в связи с «но-
вейшей революцией в естествознании», как назвал ее
В. И. Ленин, физика осуществила прорыв в микрокос-
мос, открыв радиоактивность и радий, электрон и лучи
Рентгена, кванты и фотоны, а затем закон взаимосвязи
и нераздельности массы и энергии (закон Эйнштейна).
Тем самым физика проложила путь для современной
техники и производства в такую неизвестную дотоле об-
ласть сил и веществ природы, куда без помощи науки
сама по себе практика человека проникнуть бы не
смогла.
На основе опережающей роли науки по отношению к
производству и технике в середине нашего века нача-
лась современная научно-техническая революция
(НТР), ярким проявлением которой было не только
техническое овладение атомной энергией, но и широкое

развитие автоматизации и кибернетики, ракетной тех-
ники, молекулярной биологии и бионики, макрохимии
и лазерной техники. Но самым важным и главным при-
знаком НТР явилось органическое слияние научного
прогресса с техническим, когда прогресс естествознания
стимулирует и вызывает прогресс техники, а последний
воздействует сильнейшим образом на развитие естество-
знания. А это становится одной из основ ликвидации
противоречий между умственным и физическим трудом.
В итоге мы видим в перспективе устранение векового
противопоставления науки и практики и их слияние в
общий социальный прогресс, где наука и техника, ес-
тествознание и производство оказываются лишь раз-
личными сторонами единого исторического движения.
Другими словами, и здесь торжествует диалектика с ее
учением о единстве противоположностей.
Таким образом, достигается еще более полный тео-
ретический синтез естественных и технических наук,
который можно было бы охарактеризовать как Spt, т. е.
S. par la technique (синтез «через связь с техникой» и
техническими науками). В таком случае, учитывая, что
в основе синтеза Spt лежит единство противоположно-
стей теории и практики, выражением синтеза служит
СИМВОЛ Sexo/u.
Действительно, в своей основе современная НТР
есть глубоко синтетический процесс, и этот свой харак-
тер она сообщает самой науке, облегчая теоретический
синтез всего научного знания.
Обратимся теперь к выяснению взаимоотношений
между естествознанием и философией в историческом
развитии. Если взаимоотношения между ними рассмат-
ривать в свете общего движения человеческого позна-
ния, представленного выражениями (2) и (4), то мож-
но выделить три различных их типа, каждый из которых
будет соответствовать трем членам (или стадиям) б
формулах (2) и (4). В дальнейшем в порядке рециди-
вов постоянно повторялись формы, исторически давно
уже пройденные самой наукой.
Первый тип. Сначала (в античности) философия и
естествознание были нераздельно слиты в единую не
дифференцированную еще науку. Это была натурфило-
софская стадия. Философия как бы поглощала тогда
в себе зачатки естественнонаучных знаний, окрашивая их

в свой цвет — цвет умозрительных учений. В дальнейшем
эта форма возникала не раз, причем наивысший расцвет
она получила в классической немецкой философии кон-
ца XVIII — начала XIX в. (от Канта до Гегеля). Позд-
нее в порядке эпигонства возникали различного рода не-
научные натурфилософские системы, что представлено,
например, в «Лекциях по философии природы» В. Ост-
вальда.
Известны и современные попытки придумать своеоб-
разную марксистскую натурфилософию (особую «диа-
лектику природы») в качестве самостоятельной фило-
софской дисциплины, включив в ее предмет наиболее
общие законы естествознания (например, закон сохра-
нения и превращения энергии и др.). Однако всякая
попытка возродить натурфилософию в любом ее виде об-
речена на провал и является шагом назад.
Лозунгом натурфилософии являются выражения:
«философия — наука наук», «наука над науками», «ца-
рица наук».
Второй тип. На стадии анализа (в эпоху Возрожде-
ния и позднее), вылившегося в одностороннюю диффе-
ренциацию наук, началось отпочкование частных наук
(сначала естественно-математических, затем обществен-
ных и, наконец, — уже в наше время — психологии и
формальной логики) от прежде единой науки, а значит,
и от философии. Этот безусловно прогрессивный про-
цесс привел, однако, к тому, что при господстве одно-
сторонне аналитического (и метафизического) подхода
между естествознанием и философией возник резкий
разрыв, и они стали противопоставляться друг другу как
совершенно чуждые. Это была позитивистская стадия.
Наиболее яркое свое выражение она достигла в XIX в.
у О. Конта и его последователей и у английских пози-
тивистов.
В известной степени это было прямой реакцией на
безудержную натурфилософскую спекуляцию немецких
философов-идеалистов в начале XIX в., содержавшую,
однако, сильную струю диалектики. Подобно тому как
натурфилософские концепции постоянно возрождаются
вновь и вновь, то же самое происходит и с концепциями
позитивизма, которые возрождаются ныне в форме раз-
личных течений неопозитивизма. Бесперспективность
такого рода течений очевидна.

Лозунгами позитивизма являются призывы: «Долой
философию!», «Философию за борт!», «Наука сама себе
философия!» Особенно резко неопозитивисты выступили
против диалектического материализма.
Очевидно, оба рассмотренных крайних толкования
взаимоотношений между философией и естествознани-
ем — натурфилософское и позитивистское — ни в какой
степени не могут способствовать теоретическому синтезу
современного научного знания. Оба они решают дан-
ную проблему совершенно недиалектически, сугубо од-
носторонне, подменяя единство противоположностей
общей и частной наук либо абсолютизированием роли
философии, либо ее отбрасыванием, т. е. метафизиче-
ским разрывом между нею и частными науками.
Третий тип. Марксистско-ленинская философия (ди-
алектика) дает единственно правильное решение про-
блемы, рассматривая взаимоотношение между филосо-
фией и естествознанием в духе единства противополож-
ностей общего и отдельного. При таком подходе фило-
софия как наука о наиболее общих законах всякого
движения, происходящего в природе, обществе и мыш-
лении, образует стержень для всех вообще отраслей че-
ловеческого знания и человеческого умения. Она прони-
зывает собой все эти отрасли целиком, поэтому отпа-
дает необходимость создания каких-либо особых, проме-
жуточных наук между философией и частными наука-
ми. Любая научная дисциплина, любая ее теоретиче-
ская проблема, любой ее закон или принцип, любой ме-
тод научного исследования могут стать при определен-
ных условиях предметом философского рассмотрения.
Вот почему мы полагаем, что в принципе не может
быть никакой обособленной философской области ес-
тествознания или какой-нибудь другой частной науки,
которая бы играла роль своеобразной промежуточной,
самостоятельно существующей научной дисциплины,
как на этом настаивают современные позитивисты или
сторонники «диалектики природы».
То, что именуют «философскими вопросами естест-
вознания» или «философией естествознания», в действи-
тельности есть лишь, как нам представляется, способ
рассмотрения предмета и метода данной отрасли знания
и ее проблем с философской точки зрения. При таком
подходе философия (речь идет, конечно, о марксистско-

ленинской философии) действительно пронизывает со-
бой все вообще научное знание, составляя его стер-
жень. По этой причине она выступает как самый мощ-
ный действенный инструмент связывания воедино всех
его отраслей, следовательно, и как важнейший инстру-
мент теоретического синтеза наук.
Синтез, осуществляемый при участии философии,
можно охарактеризовать как Spph, т. е. S. par la philo-
sophie (синтез «через связь с философией»). Его выра-
жением будет служить символ Sexp/g (диалектика соот-
ношения наук как общей науки (ng) и частного, пред-
ставленного всеми частными науками (nр), включая и
естествознание).
Коротко скажем о взаимоотношении общественных
наук и психологии, исторической науки и философии
(исторический материализм). В первом случае в качест-
ве связующего звена между учением об обществе и пси-
хологией возникла промежуточная наука — социальная
психология. Во втором случае, на наш взгляд, создает-
ся иногда неправильное истолкование взаимосвязи меж-
ду историческим материализмом и исторической наукой:
исторический материализм имеет будто бы своим пред-
метом общесоциологические (общеисторические) законы
общественного развития, на долю же исторической нау-
ки достается изучение лишь одних фактов истории, без
возможности их теоретического обобщения и объяс-
нения. Обобщить и объяснить историко-эмпирический
материал истории можно лишь путем выведения из него
общих законов общественно-исторического развития,
путем оперирования этими законами. Когда это зара-
нее включено в компетенцию исключительно историче-
ского материализма и изъято из ведения исторической
науки, последняя волей-неволей низводится на уровень
описательной науки, основанной на фактологическом
подходе к предмету изучения.
В свою очередь исторический материализм в качест-
ве философского учения, получив в свою сферу обшир-
ный конкретный исторический материал, не свойствен-
ный ему как философскому учению и относящийся к
частной науке (к истории), может утратить присущий
ему общефилософский, методологический характер и в
какой-то мере приобрести черты частной науки. Но, по-
вторяем, это наша личная точка зрения.

5. Типологические таблицы процессов
теоретического синтеза наук. О науке будущего
Разберем общую типологию процессов теоретическо-
го синтеза и связанных с ним промежуточных наук.
С этой целью сопоставим между собой полученные вы-
ше характеристики и формулы различных типов теоре-
тического синтеза, как того, который совершается внут-
ри различных групп наук (Sin), так и того, который
связывает одни их группы с другими отраслями научно-
го знания (Sex).
За основу мы выбрали два независимых параметра
теоретического синтеза наук: область его распростране-
ния и его черты, обусловленные переходом к нему от
ранее разобщенных моментов — наук, сторон предмета,
ступеней познания. В итоге сведения всех полученных
характеристик и формул различных типов теоретиче-
ского синтеза мы приходим к табличной форме (см.
таблицу 1), где по вертикали указан первый параметр,
по горизонтали — второй параметр теоретического син-
теза. Вместе с тем здесь выражается синтетический
взгляд на типологию процессов теоретического синтеза
наук. Благодаря этому сама она выступает как своеоб-
разный теоретический синтез второго порядка.
Обратим внимание на формулу Sexp/g (см. табли-
цу 1). По своему существу эта формула выражает со-
бой процесс теоретического синтеза, ведущего к образо-
ванию одной единой науки будущего. В самом деле,
в ней выражена та тенденция в развитии всех частных
наук, которая направлена к их объединению под инте-
гративным действием философии как общей науки. Дру-
гими словами, сфера применения этой формулы не огра-
ничивается лишь областью естествознания, а распрост-
раняется на все науки вообще, является выражением
основных путей развития современного научного знания
и превращения его в науку будущего.
В такой же мере эта тенденция находит свое отра-
жение в двух других формулах внешнего синтеза. Обоб-
щенно их можно представить как выражающие общий
синтез одних частных наук через другие частные же
науки — общественных через естественные или техниче-
ские, технических через общественные или естественные.
Во всех этих случаях внешний синтез наук в его полной

развернутой форме как раз и раскрывает, на наш
взгляд, характер будущей единой науки, о которой пи-
сал Маркс.
Далее мы видели, что непременным элементом всех
видов междисциплинарного синтеза — как внутреннего
(Sint), так и внешнего (Sex) — оказывались промежу-
точные науки (nab), посредством которых нередко
осуществлялся или углублялся сам теоретический син-
тез.
В общем случае образование промежуточной науки
(nab), связующей подобно мосту две дотоле обособлен-
ные, разъединенные науки (nа) и (nb), может быть
представлено следующим образом:
nа | nb → nanabnb. (13)
Здесь вертикальная черта, как и в случае выраже-
ния (7), обозначает прежнее резкое разделение наук.
Типы промежуточных наук характеризуются в зависи-
мости от двух характеристик: каковы исходные науки,
между которыми возникает данная промежуточная нау-
ка (общие и частные или же только частные — низшие и
высшие); каким способом образуется данная промежу-
точная наука: путем наложения исходных наук друг на
друга, т. е. их перекрещивания (перекрестные науки),
или же путем раскрытия перехода между исходными
науками как отражения реального перехода между са-
мими их объектами (переходные науки). Так как в ре-
альной жизни не может осуществиться переход между
объектами общей (ng) и частной (nр) науки, соответст-
вующее место в таблице 2 оказывается пустым.
Надо заметить, что приведенная выше типология,
охватывающая также и образование промежуточных на-
ук, рассматривается нами отнюдь не как исчерпываю-
щая или единственно возможная. Она ограничена ис-
ключительно выбранными параметрами синтеза, кото-
рые и отражены в таблице 1. При выборе иных пара-
метров возникла бы другая типология.
Это же касается и типологии образования промежу-
точных наук, основанной на выборе соответствующих
параметров (см. таблицу 2). При иных параметрах и
здесь возможна другая типология.
При рассмотрении обеих таблиц ясно выступает диа-
лектический характер всех типов теоретического синте-

за и промежуточных наук. Каждый тип теоретического
синтеза (см. таблицу 1), равно как и любое их соотно-
шение (по вертикали или по горизонтали), является вы-
ражением той или иной особенности материалистиче-
ской диалектики, той или иной ее стороны (сути) или ее
принципа. Это прежде всего касается ее ядра — учения
о единстве противоположностей. Движение познания от
анализа к синтезу с последующим соединением анализа
и синтеза является конкретизацией положения о проти-
воречивом характере процесса познания, идущего от
разъединенных противоположностей к раскрытию их
единства. Этот же процесс характерен и для теоретиче-
ского синтеза всего научного знания.
При характеристике этого синтеза все его парамет-
ры, представленные в таблице 1 по горизонтали, явля-
ются по сути дела различными выражениями единства
противоположностей, связывание которых как раз и до-
стигается путем теоретического синтеза. Сюда относятся
такие противоположности, как общее (g) и частное
(р), высшее (s) и низшее (i), как и в общем случае

движение от разобщенных противоположностей (о) к их
единству (u).
С особой силой принцип единства противоположно-
стей выступает в случае преодоления разрыва между
конкурирующими теориями при «интимном» синтезе
внутри науки (Spc), при внешнем синтезе науки с прак-
тикой, с техникой (Spt) и общим синтезом всего научно-
го знания путем его пронизывания единой диалектикой,
подобно тому как общее диалектически пронизывает со-
бой частное (Spph).
Принцип развития — в его объективном применении
к изучению всего внешнего мира и в его субъективном
понимании применительно к процессу познания — так-
же проходит красной нитью через весь теоретический
синтез наук. В самом деле, здесь учитывается движение
от низшего к высшему как самого объекта, так и позна-
ния этого объекта человеком. Особенно важным оказы-
вается учет развития форм движения материи, что при-
водит к образованию переходных наук, лежащих в ос-
нове междисциплинарного синтеза, как внутреннего
(Spc), так и внешнего (Sph), а также последующего
развития научной теории или закона согласно принци-
пу соответствия (Sppc).
При этом переходы между стадиями развития объек-
та (соответственно стадиям его познания) выступают
как переходы от одного качества к другому, следова-
тельно, как скачкообразные переходы, опосредуемые в
научном знании в форме междисциплинарных переход-
ных наук.
Наконец, весь теоретический синтез науки в целом
и во всех своих частях протекает как процесс внутренне-
го связывания всеми возможными путями и способами
дотоле разъединенного знания. Главным ключом к по-
становке и решению такого рода задачи является прин-
цип всеобщей связи. Отсюда та исключительно важная,
иногда решающая роль промежуточных (связующих,
стыковых) наук, которые выступают в форме либо пере-
ходных, либо перекрестных наук.
Проследим теперь, каким образом конкретизируются
представления о процессах анализа и синтеза в разви-
тии науки. Наиболее общая схема движения познания от
стадии анализа (A) к стадии синтеза (S) была выра-
жена в формулах (1) и (2). Но это лишь начальная

схема, в которой не нашли своего отражения детали
хода познания. В действительности дело обстоит гораз-
до сложнее. Стадия анализа не возникает сразу в своей
развитой форме, а первоначально выступает в зачаточ-
ном состоянии (а). Особенность этого зачаточного со-
стояния — в полном отрыве анализа от синтеза, в отсут-
ствии даже элементов (зачатков) синтеза..
Когда анализ достигает развитой формы (А), то он
уже начинает дополняться зачаточными приемами син-
теза (s), которые служат целям проверки правильности
его результатов. Поэтому на стадии А присутствующие
элементы синтеза выступают как полностью подчинен-
ные господствующему анализу.
Позднее, когда синтез получает достаточное развитие,
он поначалу еще не сливается с анализом в единый по-
знавательный, мыслительный процесс, а некоторое вре-
мя остается как бы внешне соположенным с анализом,
от односторонней эгиды которого он уже успел освобо-
диться, но еще не приобрел доминирующего положения
в науке. Это состояние можно обозначить так: A + S.
Наконец, на стадии высшего синтеза развитый ана-
лиз (А) становится в подчиненное отношение к синтезу,
который на этот раз занял господствующее положение.
Заключим в квадратные скобки тот прием, или ме-
тод, который играет на данном этапе развития науки
подчиненную роль. Тогда вместо формул (1) и (2) полу-
чатся следующие выражения:
Здесь строчные буквы а и s обозначают элементар-
ные (зачаточные) формы анализа и синтеза, а фигур-
ной скобкой сверху охватываются те стадии, которые в
формулах (1) и (2) выступают схематически как стадии
анализа (А) и синтеза (S). В выражениях (14) и (15)
они детализируются, как это вообще имеет место при
раскрытии скобок.
Заметим, что по достижении развитого анализа
(A [s]) начинает уже отчасти обнаруживаться единство
(14)
(15)

и взаимодействие анализа и синтеза, хотя оно выступа-
ет здесь еще очень слабо. Например, имея в виду преж-
де всего аналитическую химию, Ф. Энгельс писал (по-
метка на полях): «Химия, в которой преобладающей
формой исследования является анализ, ничего не стоит
без его противоположности — синтеза» (см. 1, 20, с. 542).
Далее, на начальной стадии синтеза анализ все еще
остается предшествующим этапом исследования, кото-
рый подготовляет последующий за ним синтез. Но лишь
на стадии высшего анализа синтез органически слива-
ется с ним и осуществляется уже с его помощью как
через свою противоположность. Одновременно с этим
анализ, будучи подчиненным моментом по отношению к
высшему синтезу, осуществляется через подчиняющий
его себе синтез.
Итак, анализ в истории науки представляет собой не
какую-то однородную стадию познания, а некоторую
цепь последовательных звеньев, свидетельствующих о
его собственном развитии от зачаточной формы (а) к
развитой форме, доминирующей над элементами синте-
за (A[s]), далее к форме сосуществования с достаточ-
но развитым синтезом (A+S) и, наконец, к форме под-
чинений высшему синтезу (S[A]). Эту цепь можно запи-
сать так:
а → A[s] → (A+S) → S[A]. (16)
Соответственно этому и синтез в истории науки вы-
ступает не как некоторая внутренне цельная, однород-
ная стадия познания, а как цепь последовательных
звеньев, говорящая о собственном развитии от элемен-
тов [s], подчиненных анализу, через развитую форму
сосуществования с анализом к его высшей форме, в ко-
торой анализ выступает в качестве подчиненного мо-
мента:
A[s] → (А + S) → S[A]. (17)
Как видим, развитие обоих методов идет во взаимной
связи, так что развитые и высшие их формы определя-
ются как подчиняющие себе свою противоположность,
как доминирующие по отношению к ней.
Аналогичная картина предстает перед нами и в слу-
чае рассмотрения развития науки с точки зрения соот-
ношения двух противоположных тенденций — к диффе-

ренциации (D) и к интеграции (I), что схематически
выражено в формулах (3) и (4). Здесь точно так же
процесс дифференциации наук вначале имел зачаточ-
ную форму (d). Затем достиг развитой формы (D), при
которой уже появились элементы интеграции наук (i),
носившие пока еще сугубо подчиненный характер. Да-
лее, интеграция наук достигла развитой формы, но как
бы сосуществовала наряду с продолжающейся диффе-
ренциацией наук. Наконец, на высшей стадии сам про-
цесс интеграции наук стал происходить посредством их
дальнейшей дифференциации, которая приобрела под-
чиненный характер по отношению к их интеграции, как
господствующей теперь тенденции в современной науке.
Все это можно по аналогии с формулой (15) выразить
так:
Какова же диалектика современного теоретического
синтеза? В условиях современной науки и наиболее от-
четливо при сознательном применении марксистского
диалектического метода высший теоретический синтез
осуществляется на основе его полного единства с ана-
лизом. В. И. Ленин рассматривал «соединение анализа и
синтеза» в качестве особого элемента диалектики (см.
2,29, с. 202).
Следовательно, на этой (высшей) стадии в ходе на-
учного познания уже не происходит такого резкого обо-
собления стадии анализа (А) от стадии синтеза (S), как
это имело место в прошлом в истории науки и как это
выражено в формулах (1) и (2) или соответственно в
формулах (14) и (15).
Конкретно это означает, что теперь благодаря созна-
тельно применяемой диалектике при осуществлении за-
дачи аналитического порядка не упускается из виду ис-
ходная цельность предмета изучения, т. е. необходи-
мость все время помнить о том, что речь идет лишь об
аналитическом вычленении связей внутри единого объ-
екта, а не о том, чтобы разорвать этот объект на изоли-
рованные самостоятельные части, на обособленные меж-
ду собой куски целого.
(18)

Это условие можно выразить формулой A{S}, где фи-
гурные скобки (парантезы) означают, что при прове-
дении анализа не забывают о синтезе различных сто-
рон или моментов изучаемого объекта.
В свою очередь то же самое условие в отношении
синтеза можно выразить так: S{A}. Фигурные скобки
указывают здесь, что синтез современного научного зна-
ния осуществляется не просто как связывание разъеди-
ненных путем анализа частей, но так, что сам дальней-
ший анализ осуществляется в ходе начавшегося уже
синтеза, а синтез продолжается благодаря сопутствую-
щему ему анализу и прямо через этот анализ.
Поэтому формула высшего синтеза S[A] в выраже-
ниях (14) — (17) раскрывается как последовательное со-
четание обоих типов единства и взаимодействия между
А и S, как переход от A{S} к S{A}:
(19)
Стрелка здесь указывает, что в самом процессе выс-
шего синтеза (S [А]) можно условно выделить две
взаимосвязанные стадии, между которыми нет резкой
грани: одну, преимущественно аналитическую, подгото-
вительную (A{S}), и вторую, преимущественно синтети-
ческую, заключительную (S{A}). Первую можно было
бы назвать способом исследования, вторую — способом
изложения. Стадия исследования, которую мы обозначи-
ли через A{S}, отличается от изложения (идеального от-
ражения действительного движения), которое обозначе-
но нами как S{A}. Лишь после завершения первой ста-
дии может быть осуществлен переход на вторую стадию.
Именно эта последовательность и отражена при помощи
стрелки в формуле (19).
К. Маркс характеризовал метод восхождения от аб-
страктного к конкретному как воспроизводящий в иде-
альном виде реальное движение предмета, сопоставляя
два метода: первый — аналитический, представляющий
собой восхождение от исходного конкретного к абстракт-
ному, и второй — синтетический, представляющий собой
восхождение от абстрактного к конкретному (см. 1, 12,
с. 727).
Вывод таков: в истории наук существовала стадия,
когда господствовал односторонний анализ, только после

достаточно полного развития которого стал возможен
переход к теоретическому синтезу; восхождение посред-
ством анализа от исходного конкретного (х) к абстракт-
ному (а) предшествует в истории науки последующему
обратному восхождению посредством синтеза от абст-
рактного (а) к конкретному (х); ограничение первым
методом есть ошибка, второй же метод есть правильный.
Соответственно этому начинает раскрываться по-но-
вому выражение (2):
Формула (21) выражает внутреннюю диалектику
процесса современного теоретического синтеза и перс-
пектив его дальнейшего развития. В ней объединены та-
кие его характеристики, которые связывают его (1) с
анализом, (2) с соотношением способа исследования и
способа изложения и (3) с восхождением мысли от ϰ
к α и от α к ϰ.
Таким образом, материалистическая диалектика ока-
зывается на деле (независимо от того, осознается это
или нет самими учеными) истинной душой современно-
го и в перспективе будущего теоретического синтеза на-
учного знания и вместе с тем важнейшим методологиче-
ским инструментом этого синтеза, что и нашло свое от-
(20)
Здесь стадии анализа в истории науки соответствует
восхождение от х к а, стадии синтеза — восхождение
от а к х. Очевидно, что во втором случае синтез подра-
зумевается как подчиняющий себе анализ согласно фор-
муле S [А].
Выражение (20) можно переписать иначе, примени-
тельно к процессу познания, совершающемуся как еди-
ный процесс в условиях современной и в особенности
будущей науки:
(21)

ражение в сводных таблицах 1 и 2 и в формулах
(14) — (21).
6. Разбор трех критических возражений
Далеко не все авторы согласны с изложенным выше
пониманием теоретического синтеза и его диалектики.
Эту главу мы закончим поэтому анализом основных воз-
ражений, направленных по существу против изложенно-
го выше понимания процесса теоретического синтеза.
Первое возражение основывается на том, что суть
всякого развития, ядро его диалектики состоит в том,
что совершается непримиримая борьба между новым и
старым, в результате которой новое одерживает реши-
тельную победу над старым, сокрушая его в корне и
сметая его на своем пути. Поэтому ни о каком возврате
к старому, хотя бы неполном, частичном, не может быть
в этом случае и речи, поскольку, дескать, такой возврат
означал бы некое примирение нового со старым, некую
уступку старому со стороны нового. С этой точки зрения
отвергается и сам закон отрицания отрицания в качестве
одного из основных законов диалектики. Ему противопо-
ставляется закон поступательного движения по восходя-
щей линии, который будто бы включает в себя и все то
рациональное, что вкладывается в закон отрицания от-
рицания.
Процесс теоретического синтеза, представленный фор-
мулой (2), есть именно выражение диалектического от-
рицания отрицания: здесь предмет исследования высту-
пает как исходное в смысле целостного, конкретного, но
еще не познанного, не дифференцированного, хаотиче-
ского (С). Посредством анализа (А) он подвергается
затем расчленению на свои абстрактные части и пред-
стает в его абстрактном виде как состоящий из этих ча-
стей. Тем самым нарушаются исходные цельность и
конкретность предмета исследования, и он претерпевает
свое первое отрицание. Наконец, вторым его отрицанием,
которым снимаются те нарушения его внутреннего един-
ства, которые были вызваны анализом, является синтез
(S) как полное (без остатка) восстановление цельности
и конкретности предмета в его исходном виде. Такое
восстановление того, что было дано первоначально как

нечто непосредственное, теперь уже в опосредованном
виде и выступает теперь как кажущийся возврат к ста-
рому, к исходному пункту. Ничего похожего на «прими-
рение» между новым и старым, на какие-то «уступки»
старому здесь, конечно, нет. Теоретический синтез пока-
зывает только, что путь к истине не носит прямолиней-
ного характера.
Путь человеческого познания к истине исключитель-
но сложен и противоречив. В. И. Ленин писал: «Движе-
ние познания к объекту всегда может идти лишь диа-
лектически: отойти, чтобы вернее попасть — reculer
pour mieux sauter (savoir?) (отступить, чтобы лучше
прыгнуть (познать?). — Ред.). Линии сходящиеся и рас-
ходящиеся: круги, касающиеся один другого. Knoten-
punkt (Узловой пункт. — Ред.) = практика человека и че-
ловеческой истории» (2, 29, с. 252).
Движение познания к истине (к объекту) через ана-
лиз и синтез с обратным ходом к исходной цельности и
конкретности предмета изучения является прямым под-
тверждением приведенной ленинской мысли: то, что
В. И. Ленин поясняет словами «отойти, чтобы вернее
попасть», как раз и представляет собой анализ как по-
знавательный прием. Ведь нарушение цельности предме-
та, его внутренних связей и его единства (т. е. «отход»
посредством анализа) имеет своей конечной задачей по-
знание как раз того самого, от чего совершается «от-
ход». Анализ дает возможность осуществить необходи-
мый разбег, чтобы затем «прыгнуть» вперед и вместе с
тем назад, к исходному предмету, который предстает
уже как конечный пункт познания. Синтез и есть такой
прыжок, есть такое попадание в цель, где осуществля-
ется конечный пункт познания (конечный для данного
витка спирали всего человеческого познания).
Второе возражение касается понимания природы са-
мого синтеза. Внешне оно не направлено против утверж-
дения, что синтез следует за анализом, однако сам син-
тез низводится до уровня анализа и трактуется как про-
стое сложение разрозненных между собой результатов
проведенного анализа, как чисто внешнее соединение
разъединенных ранее частей или сторон изучаемого
предмета. Соответственно этому и понимается теорети-
ческий синтез в науке, в естествознании. Синтез с такой
точки зрения — это вовсе не восстановление (мысленное

или физическое) предмета изучения в его исходной це-
лостности и конкретности, а простое складывание вместе
различных сторон, полученных в результате сепаратного
изучения тех или иных отдельных аспектов данного
предмета.
Такой прием не раскрывает ни в коей мере единст-
ва, а ставит противоположности рядом, дополняет одну
другой, не задумываясь даже о поисках более глубокой,
внутренней взаимосвязи между противоположностями,
о раскрытии действительных переходов, переливов
между ними, их взаимопроникновения друг в друга
и т. д.
Третье возражение носит существенно отличный от
обоих предыдущих характер. Оно основано на отрица-
нии наличия в истории науки более или менее обособ-
ленной аналитической стадии, в ходе которой получает
развитие анализ в одностороннем порядке. При этом
процесс теоретического мышления, согласно которому
анализ предшествует синтезу («сначала анализ, а потом
синтез»), в третьем возражении именуется «односто-
ронне формальным» и отвергается с порога.
Такое суждение направлено против самой основы из-
ложенных нами взглядов, выраженных в формулах (1)
и (2). Аргументация в связи с этим приводится следую-
щая: части целого (его абстрактные моменты) выделя-
ются путем анализа именно в той объективно обоснован-
ной последовательности, которая выражает их генетиче-
ски прослеживаемую связь, их сцепление между собой,
т. е. их синтетическое единство.
Все это, конечно, совершенно верно, так как речь
идет именно о том, чтобы с помощью анализа вскрыть
реальные связи между частями изучаемого предмета,
а также между ним и остальными предметами. Только
не следовало бы, пожалуй, говорить о синтетическом
единстве частей целого до того, как они были выделены
абстрактно, аналитически из их единства.
Когда речь заходит о том, что каждый шаг анализа
непосредственно представляет собой шаг по пути синте-
за, по пути выявления связи между частями целого и
что поэтому анализ и синтез — это не два разных, рас-
падающихся во времени акта, а один и тот же акт мыш-
ления в своих внутренне неразрывных аспектах, такая
аргументация кажется нам не вполне точной.

В подтверждение этого ссылаются порой на науку.
Заявляют, что, дескать, в науке дело ведь не обстоит
так (хотя такое очень часто и случается): сначала без-
думно аналитически разлагается целое, а потом исход-
ное целое опять собирается из этих разрозненных ча-
стей. Согласно этим соображениям анализ и синтез не
протекают изолированно друг от друга, но анализ при
этом совпадает с синтезом, вернее, совершается через
него, через свою собственную противоположность в
каждом акте мышления (осмысления).
Во всей этой аргументации по сути дела смешаны
две существенно различные формы познавательного ана-
лиза, в которых осуществлялся анализ в истории науки.
Одна форма сложилась на более ранней стадии, еще до
того, как вообще стал возможен теоретический синтез;
в этом случае анализ проводился в сугубо односторон-
нем порядке, без какой-либо прямой связи с синтезом.
Другая форма возникает на более высокой стадии по-
знания, уже после того, как возник теоретический син-
тез, и даже после того, как он занял доминирующее по-
ложение в науке. Именно к этой второй форме анализа
(и только к ней) и можно отнести приведенные выше
характеристики соотношения анализа и синтеза. Но их
же никак нельзя отнести к первой, более ранней форме
«чистого» анализа, а значит, их нельзя рассматривать
как универсальные, всеобщие.
Известно, что в течение по крайней мере трех столе-
тий (с XVI по XVIII, начало XIX в.) научное познание
двигалось в рамках только или преимущественно толь-
ко анализа. Не расчленив сначала целого на части,
нельзя было узнать того, как это целое существует, жи-
вет и функционирует. Однако такое аналитическое рас-
членение сначала осуществляется само по себе, без
всякого отношения к последующему синтезу, хотя исто-
рически и логически анализ и на этой своей ранней
стадии есть лишь подготовка будущего синтеза, т. е.
осуществляется так или иначе в связи с будущим син-
тезом.
Это подтверждает история всей науки, в том числе и
естествознания, которую нельзя игнорировать. В самом
деле, прежде чем приступить к теоретическому и лабо-
раторному синтезу в химии, химики по крайней мере в
течение полутораста лет были заняты решением чисто

аналитической задачи: узнать, из каких элементарных
составных частей состоят химически сложные вещества.
Практически никакого самостоятельного синтеза в хи-
мии в то время провести было невозможно. Это было
односторонне проводимое расчленение веществ на со-
ставные части, а элементы зачинавшегося тогда синтеза
позволяли в целях проверки осуществить обратное их
воссоединение, но и только. Таким образом, элементы
синтеза были подчинены тогда полностью задачам ана-
лиза. Что же касается предшествовавшего этому более
чем тысячелетнего развития донаучной химии в виде
алхимии, то, хотя аналитические задачи ставились уже
и тогда, они не могли быть решены в то время даже в
узкоодностороннем плане.
В. И. Ленин подчеркивал, говоря о единстве проти-
воположностей (значит, с нашей точки зрения, и о един-
стве анализа и синтеза): «Правильность этой стороны
содержания диалектики должна быть проверена истори-
ей науки» (2, 29, с. 316).
О том же свидетельствует и биология. Анатомия рас-
тений, животных и человека возникла первоначально
вне прямой связи с их физиологией, так как прежде чем
устанавливать, как функционирует живой организм,
следовало выяснить, как он построен, каковы его внут-
ренние органы (части) и как связаны они между собой.
Такую аналитическую задачу можно было ставить и ре-
шать лишь путем анатомирования мертвых тел. И опять-
таки эту задачу невозможно уподобить бездумному ана-
литическому разложению целого на части.
Аналогичные процессы происходят и в сфере самого
познания: в то время, когда в науке господствует одно-
сторонний анализ, вся проблема систематизации (клас-
сификации) научного знания решается в плоскости од-
ностороннего анализа. Соответственно этому в науке
доминирует тенденция к односторонней дифференциа-
ции наук, к их разобщению между собой. Поэтому ин-
теграция наук носит пока еще сугубо подчиненный
по отношению к их дифференциации характер: нау-
ки лишь прикладываются внешним образом одна к
Другой.
Все эти процессы, в основе которых лежал, как пра-
вило, односторонний анализ, возводимый нередко в аб-
солют, были четко отделены во времени от того момен-

та, который наступил позднее, когда анализ слился с
синтезом воедино.
Ничего формально одностороннего, недиалектическо-
го в таком представлении нет. Напротив, недиалектично
было бы представлять дело так, будто ученые, еще не
научившиеся как следует проводить аналитические опе-
рации, уже с первых же шагов науки стали оперировать
и высшим теоретическим синтезом. Вся история науки
показывает ненаучность такого представления о смене
стадии анализа стадией синтеза, когда синтез выступает
уже как включающий в себя и анализ (в его второй
форме). И это вовсе не какое-то печальное недоразуме-
ние, которое могло бы не случиться, а глубокая законо-
мерность процесса развития всего человеческого позна-
ния, двигающегося по пути к истине. Именно так поста-
вил вопрос В. И. Ленин, когда привел следующую цита-
ту из Гегеля: «Что составляет всегда затруднение, так
это — мышление, потому что оно связанные в действи-
тельности моменты предмета рассматривает в их разде-
лении друг от друга». По этому поводу Ленин записал
на полях: «верно!» (см. 2, 29, с. 232). Затем он дал
свою трактовку отмеченного Гегелем затруднения: «Мы
не можем представить, выразить, смерить, изобразить
движения, не прервав непрерывного, не упростив, угру-
бив, не разделив, не омертвив живого. Изображение
движения мыслью есть всегда огрубление, омертвле-
ние, — и не только мыслью, но и ощущением, и не толь-
ко движения, но и всякого понятия.
И в этом суть диалектики. Эту-то суть и выра-
жает формула: единство, тождество противоположно-
стей» (2, 29, с. 233). Закономерность здесь такова, что
научное познание движется от анализа к синтезу, т. е.
путем предварительной остановки движущегося, омерт-
вления живого, прерывания непрерывного, разделения
целого.
Ф. Энгельс отмечал, что старый, метафизический ме-
тод исследования мышления (а он возник в результате
абсолютизирования односторонне проводимого анализа)
имел в свое время великое историческое оправдание:
«Надо было исследовать предметы, прежде чем можно
было приступить к исследованию процессов. Надо сна-
чала знать, что такое данный предмет, чтобы можно
было заняться теми изменениями, которые с ним проис-

ходят. Так именно и обстояло дело в естественных нау-
ках. Старая метафизика, считавшая предметы закончен-
ными, выросла из такого естествознания, которое изуча-
ло предметы неживой и живой природы как нечто за-
конченное» (1, 21, с. 303).
Откуда же росло представление о законченности
предметов? Какова была его методологическая предпо-
сылка? Что составляло основу «такого естествознания»?
Ответ на все эти вопросы только один: все это принес с
собой анализ, односторонне утвердившийся в естество-
знании того времени.
Именно такой ответ дает Ф. Энгельс в «Анти-Дюрин-
ге», где сказано, что задача естествознания и истори-
ческого исследования состоит прежде всего в том, что-
бы ради познания частностей вырывать их из их ес-
тественной и исторической связи и исследовать каждую
в отдельности. Так, по Энгельсу, и развивалось естество-
знание начиная со второй половины XV в. и до начала
XIX в. Основным условием его успехов за этот период
Энгельс, как известно, считал именно разложение при-
роды на ее отдельные части, разделение ее различных
процессов и предметов на определенные классы, иссле-
дование внутреннего строения органических тел по их
многообразным анатомическим формам, следовательно,
то, что именуется в науке анализом. Но тот же способ
изучения (т. е. аналитический) «оставил нам вместе с
тем и привычку рассматривать вещи и процессы при-
роды в их обособленности, вне их великой общей связи,
и в силу этого — не в движении, а в неподвижном со-
стоянии, не как существенно изменчивые, а как вечно
неизменные, не живыми, а мертвыми. Перенесенный
Бэконом и Локком из естествознания в философию,
этот способ понимания создал специфическую ограни-
ченность последних столетий — метафизический способ
мышления» (1, 20, с. 20—21).
Таким образом, анализ и синтез не всегда совпадали
друг с другом, не всегда были в истории науки одним и
тем же единым актом мышления в своих внутренне не-
разрывных аспектах, как утверждают наши оппоненты;
напротив, в течение достаточно длительного времени,
которое предшествовало их единению, они действитель-
но выступали (в виде первой формы анализа) как два
разных, распадавшихся во времени акта

Если проводить какие-то параллели, то можно ска-
зать, что анализ подобен разборке неизвестного еще ме-
ханизма с целью овладеть процессом его изготовления.
Для этого нужно разобрать его до конца, до каждого
отдельного его колесика и винтика, с тем чтобы изгото-
вить все эти детали в отдельности, а затем собрать их
вместе.
Так обостоит дело с первой формой анализа.
Что же касается второй его формы, то она реализу-
ется именно так, как утверждают некоторые наши фи-
лософы. На стадии доминирования синтеза в науке тео-
ретический анализ с самого начала производится с ос-
торожностью — чтобы не разорвать связи между отдель-
ными элементами исследуемого целого, а как раз нао-
борот, чтобы выявить их и проследить. «Неосторожный»
же анализ (утративший образ целого как свою исход-
ную предпосылку и цель) всегда рискует разрознить
предмет на такие составные части, которые для этого
целого совершенно неспецифичны и из которых поэто-
му снова собрать целое невозможно, так же как невоз-
можно, разрезав тело на куски, снова склеить их в
живое тело.
То, что здесь названо «неосторожным» анализом,
господствовало в науке в течение более трехсот лет и
явилось единственно возможной предпосылкой для по-
следующего развития естествознания. Если бы чересчур
осторожный ученый того времени смог бы внять призы-
ву не прибегать к «неосторожному» анализу, то, вероят-
но, мы вообще не имели бы сегодня никакой науки.
Но когда после длительного господства анализа в
науке осуществился наконец переход к теоретическому
синтезу, то анализ передвинулся на второй план в про-
цессе познания и стал играть подчиненную роль.
Однако и в то время, когда анализ был «неосторож-
ным», он тем не менее, разрывая естественные связи
внутри изучаемых вещей и между ними, способствовал
своими приемами познанию разрываемых связей. Ибо
для того чтобы узнать, как завязан узел, надо непре-
менно научиться его развязывать. Точно так же для
того чтобы познать, как связаны, сцеплены, соединены
вещи, надо научиться их развязывать, расцеплять, разъ-
единять. Иного пути познания связей, кроме этого, ис-
тория науки не знает.

Когда же анализ становится подчиненным по отно-
шению к господствующему синтезу, т. е. когда он при-
нимает свою вторую форму, действительно можно вес-
ти анализ так, чтобы не упускать из виду исследуемое
целое как исходную предпосылку. Очевидно, характери-
стики анализа и синтеза существенно зависят от того,
какая имеется в виду форма анализа — первая или вто-
рая. Не выяснив этого, нельзя давать каких-либо общих
определений анализа и синтеза, пригодных для всех
случаев жизни.

Глава III
ДИАЛЕКТИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ НАУК.
ОБЛАСТИ ИХ КОМПЛЕКСООБРАЗОВАНИЯ.
ОБЪЕКТНО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
После того как мы рассмотрели в историческом ас-
пекте развитие классификации наук (см. гл. I) и в ло-
гическом аспекте проблему теоретического синтеза как
методологическую основу современной классификации
наук (см. гл. II), обратимся к более подробному анали-
зу научного метода, соответствующего достигнутому
ныне уровню научного познания и его объективной ос-
нове. Речь идет о том методе, на который опираются
сегодня процессы интеграции наук.
Как уже было сказано в предыдущих главах, этот
метод является конкретизацией, дальнейшим развитием
и совершенствованием общего диалектического метода
научного познания применительно к особой ситуации,
сложившейся в условиях происходящих ныне процессов
взаимодействия наук и их комплексообразования. По-
этому недостаточно ограничиться ссылкой на общеиз-
вестные положения (принципы и законы) материали-
стической диалектики как логики и теории познания,
а необходимо разрабатывать дальше весь арсенал ее по-
нятий и категорий, методологических приемов и логиче-
ских операций с той целью, чтобы получить возмож-
ность конкретно ставить и решать задачи познаватель-
ного характера, вытекающие из современного уровня
научного знания.
Такой подход, выступающий как конкретный вариант
общего метода диалектики, можно именовать комплекс-
ным. Его особенность в том, что предметом его прило-
жения является данный объект исследования во всей его
целостности и конкретности, в единстве всех его сторон,
свойств и проявлений, во всей глубине и полноте его
сущности. Для того чтобы яснее понять суть и особен-
ность комплексного подхода познания, напомним корот-
ко то, о чем говорилось в гл. I, а именно о соотношении
между методом отдельной науки и ее предметом.

1. Необходимость комплексного подхода
как конкретизации и развития всеобщего метода
материалистической диалектики
Взаимодействие тел как их движение. Прежде всего
отметим, что взаимосвязь наук отражает собой взаимо-
связь форм и видов движущейся материи, иначе говоря,
связи, присущие объектам, изучаемым различными нау-
ками.
Само движение Ф. Энгельс в общем случае опреде-
лял как «способ существования материи» (см. 1, 20,
с. 59). Раскрывая более конкретно суть этого определе-
ния, он связывал понятие движения с понятием взаимо-
действия: «В том обстоятельстве, что эти тела находятся
во взаимной связи, уже заключено то, что они воздей-
ствуют друг на друга, и это их взаимное воздействие
друг на друга и есть именно движение. Уже здесь обна-
руживается, что материя немыслима без движения»;
«Вся доступная нам природа образует некую систему,
некую совокупную связь тел... начиная от звезды и кон-
чая атомом...» (см. 1, 20, с. 392). Тут Энгельс добавлял
еще и частицы гипотетического эфира, подразумевая
под этим предполагавшиеся им субатомные частицы ма-
терии, из которых состоят сами атомы.
Комплексный метод исследования, о котором идет
речь, как раз и исходит из наличия взаимодействия, ко-
торое существует как между различными объектами
(внешнее), так и между составными частями, сторона-
ми и элементами внутри отдельных объектов (внутрен-
нее), причем то и другое — внешнее и внутреннее — не-
разрывно связаны между собой. Именно такого рода
взаимодействие и легло в качестве объективной основы
в фундамент комплексного метода познания. Знамена-
тельно то, что Ф. Энгельс указал на такую объектив-
ную основу, которая в наше время вызвала необходи-
мость создания адекватного ей метода исследования.
Как уже говорилось, проблема взаимодействия наук
приобрела исключительную актуальность. Если раньше
при упоминании о их взаимодействии имелись в виду
главным образом смежные (по их иерархическому ряду)
науки, например физика и химия или же геология и био-
логия, то теперь говорят о взаимодействии всех наук во-
обще и в особенности о науках, далеко отстоящих одна

от другой в их общем ряду. Усиление взаимосвязи об-
щественных, естественных и технических наук — магист-
ральная линия развития всей современной науки, ее ве-
дущая тенденция.
Эту тенденцию в развитии современной науки в свое
время отметил В. И. Ленин, добавив, что данный вопрос
касается и «философских предпосылок и выводов естест-
вознания...» (2, 25, с. 41), а следовательно, гуманитар-
ных и естественных наук. Тогда же в «Философских тет-
радях» В. И. Ленин поставил вопрос о связи естество-
знания с техникой, следовательно, с техническими нау-
ками.
Таким образом, уже в начале XX в. вопрос о взаимо-
связи названных наук стоял на повестке дня научного
развития. Однако сегодня он приобрел существенно но-
вое звучание. Речь идет теперь не просто о количествен-
ном расширении числа вступивших во взаимодействие
наук и не просто о том, что начинают взаимосвязывать-
ся далеко отстоящие между собой отрасли научного зна-
ния, как, например, в случае бионики (биология, техни-
ка, кибернетика). Сегодня речь идет о глубоком, корен-
ном, качественном изменении в самой структуре совре-
менного научного знания, о полном перевороте в мето-
дологии науки, о том, что начинает ломаться веками
утвердившееся членение науки на отдельные ее отрасли
и зарождается принципиально новый подход к самой
основе того, что именуется наукой.
В прошлом существовало строго однозначное соот-
ношение между каждой наукой и соответствующим ей
предметом. Одна наука имела только один строго опре-
деленный предмет или объект исследования и владела
им монопольно, другие науки в ее сферу не вмешива-
лись. И обратно: каждый предмет (объект) изучался
лишь одной определенной наукой, и только ею.
Принципиально новая ситуация возникла начиная
примерно с середины XX в. Объект выступил теперь не
отдельными, относительно обособленными своими сторо-
нами, а именно как единое целое. Поэтому его изучение
уже не могло вестись только аналитически, потребова-
лось единство анализа и синтеза.
Это означало, что все науки без исключения, имею-
щие отношение к данному объекту, должны были изу-
чать его одновременно с разных сторон, но так, чтобы

все время исходить из его целостности, учитывать не-
раздельность и взаимовлияние всех его аспектов и про-
явлений. Другими словами, встала задача изучать еди-
ный объект путем взаимодействия всех наук, имеющих
к нему отношение.
Так была поставлена задача в рамках пока еще од-
них только естественных наук; так она была решена,
например, в случае изучения сущности жизни, и в осо-
бенности наследственности. Можно сказать, что физико-
химическая генетика и молекулярная биология были
первыми или одними из первых детищ качественно но-
вого подхода к современному научному исследованию.
За ними шло изучение мантии земной коры и в особен-
ности космонавтика. Здесь в общее взаимодействие на-
ук включились и технические и гуманитарные науки, на-
пример психология.
Такая же задача стоит и в области общественных
наук, однако в силу сложности их объекта осуществить
ее труднее.
Во всем этом можно видеть начало осуществления
прогноза К. Маркса, что со временем будет существо-
вать одна единая наука (см. 1, 42, с. 124), разумеется
с ее внутренними подразделениями, но без их обособ-
ления в совершенно самостоятельные, изолированные
научные отрасли. Эти мысли К. Маркса фактически и
лежат в самом фундаменте наблюдаемого нами ныне
сближения наук, и прежде всего общественных с естест-
венными, а также с техническими, и их все усиливаю-
щегося взаимодействия.
Материалистическая диалектика как научный метод
предполагает осуществление всестороннего охвата изу-
чаемого объекта, для чего и потребовалось единство
анализа и синтеза. Диалектика во всем ее содержании
всякий раз начинает выступать на передний план, как
только мы задаемся вопросом: что именно мы хотим
раскрыть посредством взаимодействия наук?
Отвечая на этот вопрос, начнем с того, что укажем
на единство противоположностей как ядро диалектики.
Именно оно здесь и выступает все время, однако каж-
дый раз своеобразно, по-особенному, когда мы пытаемся
ответить на поставленный вопрос: для чего необходимо
взаимодействие наук в том или ином конкретном слу-
чае? В этом направлении действует и упомянутое един-

ство анализа и синтеза как единство противоположных
способов познания.
К числу диалектических противоположностей, играю-
щих особо важную роль в интересующем нас вопросе,
относятся противоположность материального и идеаль-
ного. Обычно, как это и принято в гносеологии, их рас-
сматривают в аспекте их противопоставления: матери-
альное — первично, идеальное — вторично.
В. И. Ленин показал относительность такого их про-
тивопоставления, его ограниченность лишь рамками гно-
сеологии, за пределами которой оно теряет свой абсо-
лютный характер. Обнаруживаются не только их единст-
во и взаимообусловленность, но и их переход друг в дру-
га. «Мысль, — писал В. И. Ленин, — о превращении иде-
ального в реальное глубока: очень важна для истории.
Но и в личной жизни человека видно, что тут много
правды. Против вульгарного материализма. NB. Раз-
личие идеального от материального тоже не безусловно,
не uberschwenglich» (2, 29, с. 104). Здесь В. И. Ленин
имеет в виду то же, что и К. Маркс, когда говорил, что
идеи, овладевшие массами, становятся материальной си-
лой (см. 1, 1, с. 422).
Тем не менее объекты (процессы), где наблюдаются
подобного рода превращения, изучаются обычно разны-
ми науками: одни из них изучают материальную, или
реальную, сторону таких объектов (процессов), дру-
гие — идеальную. Поэтому и требуется взаимодействие
обоего рода наук для правильного познания данных
объектов (процессов).
Для более подробного разбора этого вопроса выбе-
рем две группы проблем.
Первая группа проблем. Типичным образцом такого
рода объектов (процессов) служит сама наука. Ее роль
в развитии всех сторон современного общества огромна,
и она возрастает быстрыми темпами, во многом опреде-
ляя собой общее историческое движение. Между тем по-
нимание сущности науки не вполне еще ясно, и прежде
всего правильное понимание соотношения материальной
и идеальной ее сторон.
Долгое время бытовало определение науки как фор-
мы общественного сознания, т. е. как чего-то только
идеального. Затем оно сменилось диаметрально проти-
воположным определением: наука есть непосредствен-

ная производительная сила общества, т. е. есть нечто
вполне материальное. Первое определение касалось в
большей мере общественных наук, второе — естествен-
но-математических и технических. Поэтому и изучалась
сама наука то теми, то другими отраслями знания, а
между обоими ее определениями ставилось раздели-
тельное «или — или». Но легко показать, что у науки
есть своя и материальная и идеальная сторона, так что
во всяком случае вместо «или — или» надо было бы по-
ставить «и — и». Но этого мало.
Наука не есть нечто застывшее, неподвижное, ста-
тическое. Она есть динамический процесс, постоянное
движение, причем очень сложное, диалектически проти-
воречивое. И суть этого процесса, суть самой науки со-
стоит в непрестанном взаимном превращении материаль-
ного (реального) в идеальное. В начале познания мате-
риальное (скажем, природа), говоря образными слова-
ми К. Маркса, «пересаживается» в человеческую голову
и преобразуется в ней в идеальное, т. е. в понятия, об-
разы, теории, гипотезы, принципы и т. д. (см. 1, 23,
с. 21). Это и есть, собственно говоря, процесс познания.
Но на этом процесс не заканчивается, этим он лишь на-
чинается. Познанные законы природы, т. е. естествозна-
ние, затем вновь материализуются, превращаются об-
ратно из идеального в материальное, воплощаясь в ве-
щественные технические и производственные устройст-
ва — конструкции, технологические рецепты, установки
и т. д. Без этого наука не имела бы социального смысла
и назначения, не имела бы своей конечной цели.
Следовательно, наука есть по сути дела относительно
замкнутый, постоянно повторяющийся своеобразный
цикл, одну ветвь которого составляет превращение
(в марксовом смысле) материального в идеальное,
а другую (в ленинском смысле) — идеального в мате-
риальное (реальное).
Для того чтобы познать этот процесс и овладеть им,
необходимо взаимодействие всех наук, и прежде всего
общественных, естественных и технических. Без этого
невозможно познать сущности того, что называют нау-
кой, невозможно правильное решение задачи управле-
ния ею, ее планирования и организации.
Этим и вызвано образование науковедения как но-
вой, комплексной отрасли знания, объектом которой слу-

жит сама наука. Цель науковедения — организовать, на-
ладить, осуществить взаимодействие всех наук, изучав-
ших ранее науку порознь с разных ее сторон, причем в
центре внимания стоят науки, ранее разобщенно изучав-
шие ту или другую ветвь единого цикла превращений,
каким является наука, т. е. ее идеального и материаль-
ного аспектов.
Близким к рассмотренному единству противополож-
ностей материального и идеального, вернее, его частным
случаем служит диалектическое единство теории и прак-
тики: оно выступает, в частности, как единство науки и
производства, познавательной и общественно-историче-
ской, практической деятельности человека. Примат при-
надлежит практике, но теория активна и оказывает об-
ратное воздействие на породившую ее практику. Здесь
имеет место конкретизация и детализация того, что было
уже сказано по поводу науки, особенно второй ветви
составляющего ее цикла. Этот цикл мы развернем в це-
почку: наука — техника — производство. Приведенная
цепочка представляет собой процесс материализации
идеального, превращения его в реальное, материальное.
Процесс идет от научного открытия через техниче-
ское изобретение (начальное звено материализации иде-
ального) к внедрению в массовое производство (заклю-
чительное звено этого единого процесса). Особенность
механизма передачи знания по цепи заключена в том,
что активным фактором здесь должна являться не одна
только наука, но и техника, а в особенности само про-
изводство. Оно должно по сути как бы впитывать, вса-
сывать, вбирать в себя все новейшее, что дают наука
и техника.
Между тем картина здесь не совсем удовлетвори-
тельная. «Узким местом» в этой цепочке является за-
ключительное, решающее ее звено — внедрение в массо-
вое производство. Последнее нередко не только просто
пассивно, но порой оказывает сопротивление тому, что-
бы вводить научно-технические новинки.
В нашей стране в 20-х годах встала задача макси-
мально приблизить науку к нуждам социалистической
практики. И был тогда дан лозунг: «Наука, лицом к
производству!»
Для решения насущнейшей задачи — обеспечения
бесперебойного функционирования цепочки «наука —

техника — производство» необходимо теснейшее взаимо-
действие всех наук, изучающих каждое отдельное звено
этой цепочки, — естественных, технических и общест-
венных.
Итак, диалектика выступает здесь в аспекте взаимо-
отношения теории и практики как единство противопо-
ложностей при условии, что практика все время высту-
пает в качестве примата, а теория обнаруживает все-
возрастающую способность оказывать обратное актив-
ное воздействие на практику.
Мы подошли к еще одной исключительно важной
стороне материалистической диалектики, проникающей
в самые глубинные процессы современности. Имеется в
виду раскрытие причинно-следственных связей в жизни
современного общества.
Возьмем такое поистине глобальное во всех отноше-
ниях явление в жизни современного человечества, как
научно-техническая революция (НТР). Можно смело
сказать, что сегодня нет такой научной отрасли, кото-
рая не занималась бы той или иной стороной НТР.
Она, НТР, коснулась всех без исключения аспектов сов-
ременного общества, а потому любая наука так или ина-
че ее касается. Но комплексное изучение всего процес-
са НТР во всей его целостности и конкретности еще как
следует не налажено. Однако здесь, как, может быть,
нигде в такой степени, необходимо теснейшее, живое,
органическое взаимодействие общественных, естествен-
ных и технических наук, без чего невозможно понять ни
истоков НТР, ни ее сущности, ни ее перспектив и тен-
денций.
Совершенно очевидно, что, говоря об НТР, мы име-
ем в виду слияние революционного переворота в естест-
вознании с таким же революционным переворотом, про-
исходящим в технике, в единый революционный истори-
ческий процесс, захватывающий собой и естествознание
и технику в их взаимосвязи.
Но где коренятся причины, породившие этот гигант-
ский процесс? Они кроются не в самих по себе естест-
венных науках и технике, а в развитии всего современ-
ного общества, и прежде всего в его экономике. Совре-
менный капитализм надеялся с помощью НТР преодо-
леть присущие ему глубочайшие антагонизмы, создать
некое сверхиндустриальное общество. Но на деле он

лишь углубил и обострил присущие ему противоречия и
антагонизмы.
Социалистические страны видят в НТР надежный
рычаг не только для построения материально-техниче-
ской базы будущего коммунистического общества, но и
для коренного духовного и социального преобразования
всей жизни народов. Различные социально-экономиче-
ские факторы стимулируют развертывание НТР в раз-
вивающихся странах.
Поэтому без активнейшего содействия со стороны
общественных наук одни естественные и технические
науки не смогли бы разобраться в том, что породило и
что стимулирует полосу грандиозных революционных
переворотов, совершающихся в них.
Это касается понимания сущности самой НТР, кото-
рая состоит в коренном и глубоком преобразовании
всей структуры, всей системы производительных сил об-
щества, включая самого человека-производителя. Пос-
леднее особенно ярко выступает в автоматизации и ки-
бернетизации процессов производства. Чтобы понять эту
сущность НТР, необходимо обеспечить полное взаимо-
действие общественных, естественных и технических
наук, включая и такие, как кибернетика и системные ис-
следования.
То же, и, может быть, в еще большей степени, каса-
ется социальных последствий НТР в странах с различ-
ным социально-экономическим строем. Как уже было
сказано, эти последствия носят прямо противоположный
характер в странах капитализма и странах социализма.
Одна и та же причина — НТР — порождает диаметраль-
но противоположные следствия, действуя по-разному в
противоположных социально-экономических условиях.
Причина и следствие диалектически меняются свои-
ми местами: социально-экономические условия (причи-
на) порождают НТР (следствие), стимулируют ее раз-
витие, а та в свою очередь, становясь сама причиной из-
менений в социальной жизни общества, порождает как
следствие при капитализме в конечном счете нараста-
ние затруднений в его движении, а при социализме спо-
собствует его прогрессу. Для понимания этих сложных
отношений между причиной п следствием обязательно
необходима взаимосвязь наук.

Другим, более частным аспектом диалектики при-
чинно-следственных связей может служить проблема
экологии, или, как иногда говорят, социальной экологии.
Речь идет в данном случае не только о защите окружаю-
щей среды от вредных последствий НТР и не просто об
охране природы, а о защите прежде всего здоровья и
нормальной жизни самого человека от этих последствий.
Хотя здесь речь идет о последствиях НТР как при-
чины, непосредственно действующей на органическую и
неорганическую природу, тем не менее социальный ас-
пект экологической проблемы чрезвычайно важен. И не
только потому, что человек, на которого как на живое
существо оказывают вредное воздействие негативные
последствия НТР, но и потому, что борьба с ними, их
предупреждение, их ликвидация могут быть осуществле-
ны лишь в государственных масштабах, в порядке борь-
бы всего общества за свое здоровье, за свое сохранение
в будущем.
Экологическая проблема касается не только естест-
венных наук, но и технических, а также и общественных
наук, в том числе экономических и государственно-пра-
вовых, поскольку речь идет о сознательном регулирова-
нии со стороны государства деятельности производствен-
ных предприятий и различного рода учреждений.
Здесь, как и в общем случае, общественные науки,
касающиеся НТР, позволяют выяснить причины нега-
тивных явлений и найти пути к борьбе против их след-
ствий.
Мы рассмотрели группу проблем, связанных с НТР,
решение которых требует взаимодействия наук, чтобы
комплексно рассмотреть в единстве такие противопо-
ложности, как материальное и идеальное, теория и
практика, причина и следствие. Подобное рассмотрение
названных категорий как раз и осуществляется посред-
ством материалистической диалектики. При этом на пе-
редний план выступала по преимуществу материальная
сторона изучаемой действительности.
Вторая группа проблем. Переходим к другой группе
проблем, рассмотрение которых также требует взаимо-
действия всех наук, но которые больше относятся к сфе-
ре духовной, интеллектуальной деятельности человека,
хотя и связаны теснейшим образом с его материальной,
практической деятельностью.

Первой такой проблемой можно назвать классифика-
цию наук. Она требует взаимосвязи всех без исключе-
ния наук, ибо каждая из них должна найти свое место
в их общей системе. Ясно и то, какую громадную роль
играет в разработке этой проблемы материалистическая
диалектика, охватывающая собой всю совокупность на-
ук в качестве общего научного метода. Системный ана-
лиз в марксистском понимании также имеет здесь важ-
ное значение в качестве важнейшей стороны, момента
диалектического метода.
Классификация наук (или их система) охватывает
собой только фундаментальные науки, причем в развер-
нутом виде лишь естественные науки. Прикладные нау-
ки, в том числе технические, сельскохозяйственные, ме-
дицинские, редко включаются в такую классификацию,
а если и включаются, то обычно в качестве простых
практических применений соответствующих фундамен-
тальных наук. Не беря здесь этой достаточно широкой
проблемы во всем ее объеме, остановимся лишь на том
принципе, который лежит в основе взаимосвязи естест-
венных, технических и общественных наук. Таким прин-
ципом служит (см. гл. IV) учет возрастания субъектив-
ного момента в содержании научного знания по мере
перехода от естественных наук к техническим и далее к
общественным. По своей форме научное знание носит
субъективный характер, ибо выражается и резюмирует-
ся в виде понятий, которые, как и ощущения, суть субъ-
ективные образы объективного мира. Это значит, что
здесь речь идет о диалектике субъективного и объектив-
ного в научном познании, об их единстве как единстве
противоположностей, когда приматом (первичным) яв-
ляется объект (отображаемое), а производным (вторич-
ным) — субъект (отражение). Речь же будет идти об их
«пропорции» в содержании той или иной науки.
Первый класс — науки естественные. У них должно
быть элиминировано, удалено из содержания все, чего
нет в самом объекте и не соответствует объекту, а обус-
ловлено вкусами и интересами субъекта. Законы науки
должны быть совершенно независимыми от исследова-
теля и свободными от всякой искусственности.
Во втором классе (технические науки) кроме объек-
тивного момента, например понятия закона науки, выве-
денного естествознанием и составляющего основу тех-

ники, присутствует также и момент чисто субъективно-
го характера. Это та цель, ради которой познанный за-
кон природы применяется человеком в своих интересах,
используется на практике. Таким образом, здесь субъ-
ективный момент не есть нечто случайно привнесен-
ное субъектом, а составляет один из краеугольных
камней всей техники и соответственно технических
наук.
Поскольку эти цели определяются в конечном счете
запросами общественно-исторической практики, потреб-
ностями производства, человеческого общества, техника,
технические науки оказываются стоящими между ес-
тествознанием и общественными науками как промежу-
точная между ними область знания. В технике искус-
ственный момент выдвигается уже на передний план,
хотя он подлежал полной элиминации в случае наук
естественных. Так, химия создает синтетический морозо-
устойчивый каучук, которого нет в природе.
Наконец, в третьем классе — в общественных нау-
ках — субъективный момент органически входит во все
их содержание, поскольку их объектом служит сам че-
ловек как социальный субъект, человеческое общество
как взаимодействие людей.
Так последовательно нарастает удельный вес субъ-
ективного момента в содержании научного знания при
переходе от естественных наук к техническим (технике),
а от них — к наукам общественным. Но разумеется, объ-
ективный момент при этом отнюдь не ущемляется, а, на-
против, приобретает новое звучание, особенно тогда,
когда сам субъект истории — человечество — становится
объектом исследования.
Здесь мы видим диалектику субъективного и объек-
тивного (при примате последнего) как единства проти-
воположностей, причем активная роль неизменно при-
надлежит субъекту.
Говоря о классификации или о взаимосвязи наук,
особо следует выделить науки абстрактного характера,
отражающие лишь отдельные стороны изучаемых объ-
ектов, например количественные и пространственные
отношения вещей, их некоторые общие структурные свя-
зи и характеристики, их системные отношения или же
процессы управления и моделирования. В таком случае
мы приходим к соотношению и взаимосвязи, с одной

стороны, наук конкретного типа (общественных, естест-
венных, технических), а с другой — наук абстрактного
типа (математики, кибернетики, системного анализа, мо-
делирования). Эти последние пронизывают и тем самым
способствуют объединению первых.
Диалектика абстрактного и конкретного пересекается
здесь с диалектикой формы и содержания, причем пред-
метом абстрактных наук нередко оказывается форма
объекта при ее отвлечении от его содержания.
Исключительно важное место в науке занимает ана-
лиз всех видов творческой деятельности человека. Твор-
чество научное, художественное, техническое, творчество
новых социальных форм представляет собой высшее про-
явление сущности человеческого интеллекта. Отдельным
актом творческого процесса служит научное откры-
тие, техническое изобретение, создание художественного
или литературного произведения.
Изучение этого вида высшей интеллектуальной дея-
тельности человека требует общего взаимодействия всех
наук, в особенности же логики и психологии, а также
истории науки и техники, истории литературы и искусст-
ва и т. д., не говоря уже об анализе идейных и соци-
альных условий развития человеческой мысли и челове-
ческой деятельности.
Диалектика выдвигает здесь проблему соотношения
необходимого и случайного. Необходимость выступает
как скрытая и часто замаскированная всякого рода слу-
чайностями действительная тенденция творческих про-
цессов при их известной общности между собой и вместе
с тем при всей специфике и неповторимости протекания
любого творческого процесса в каждой из областей че-
ловеческой деятельности. Здесь же дает себя знать диа-
лектика свободы творчества и необходимости, обуслов-
ливающей его.
С особенной же силой при анализе творческих про-
цессов выступают категории диалектической логики —
единичного, особенного и всеобщего, которые позволя-
ют, во-первых, вскрыть три стороны (аспекта), в кото-
рых развертываются изучаемые процессы, а во-вторых,
три основные ступени, которые они проходят в своем
движении к конечному результату, следовательно, их
внутренний механизм. Это опять-таки дает возможность
осуществить материалистическая диалектика, привлекая

к данному исследованию всю совокупность взаимодейст-
вующих наук.
В связи с этим назовем еще одну важную проблему,
которая также предполагает взаимодействие всех наук
и в основе которой лежит та же диалектика случайного
и необходимого. Это проблема соотношения историче-
ского и логического. В истории мы видим единство слу-
чайного и необходимого, когда случайность выступает
как форма проявления необходимости и как дополнение
к ней. В логике же необходимость очищается от слу-
чайности и выступает в своем чистом виде как строгая
последовательность ступеней движения, подчиненная оп-
ределенной закономерности.
С какой бы стороны мы ни подходили к анализу дан-
ной проблемы, в ней вскрывается прежде всего единство
тех или иных противоречивых сторон действительности,
позволяющее понять, ради чего необходимо в каждом
данном случае взаимодействие наук, прежде всего об-
щественных, естественных и технических.
Материалистическая диалектика служит при этом
надежным общенаучным методом в ходе рассуждений,
и ее собственная дальнейшая разработка, ее конкрети-
зация и обогащение новыми данными предполагают не-
обходимость теоретического обобщения всего того, что
дает сегодня взаимодействие наук, их единство, вопло-
щенное в комплексном методе исследования.
Здесь на первый план выдвигается соотношение об-
щего и отдельного. Первое представлено материалисти-
ческой диалектикой как общей наукой, второе — частны-
ми науками.
Когда-то В. И. Ленин отметил, имея в виду диалек-
тику, что «продолжение дела Гегеля и Маркса должно
состоять в диалектической обработке истории че-
ловеческой мысли, науки и техники» (2, 29, с. 131). Та-
кое продолжение облегчается в высшей степени тем, что
сами науки — фундаментальные и прикладные — приво-
дятся в теснейшее взаимодействие между собой, обнару-
живая взаимосвязь, общность и единство.
Требование времени — призыв к усилению взаимосвя-
зи различных наук, в том числе и прежде всего общест-
венных и естественных, а также технических, когда ма-
териалистическая диалектика призвана всемерно содей-
ствовать этому усилению их взаимосвязи. Если же

представить себе, как это иногда пытаются сделать,
диалектику разорванной на части — на диалектику при-
роды, диалектику общества и диалектику человеческой
мысли, то в структурном отношении это получилось бы
на манер того, как еще в домарксистской философии
создавались философия природы, философия истории и
духа и философия мышления, наука логики. В итоге ди-
алектика и вся ее теория должны были бы выступить
в виде суммы трех раздельных диалектик, разобщенных
между собой примерно так же, как раньше разобщались
общественные, естественные и философские науки, не
говоря уже о науках прикладных.
В этом вопросе мы должны следовать К. Марксу,
Ф. Энгельсу и В. И. Ленину, которые рассматривали
диалектику синтетически, как науку о наиболее общих
законах и объективного мира, и его отражения в нашем
сознании, а не раздельно применительно к каждой от-
дельной области действительности.
Путь разработки материалистической диалектики,
а тем более ее общей теории должен исходить из того,
что взаимодействие наук, в особенности же обществен-
ных, естественных и технических, стало реальным и могу-
чим фактором всего современного научного движения,
выражающим одну из самых насущных потребностей
современности. Материалистическая диалектика состав-
ляет душу этого взаимодействия, подобно тому как она
составляет живую душу всего марксистского учения.
2. Ряды и сферы объектов,
требующих комплексного исследования
Понятия: «ступень развития материи» и «ступень ее
познания». Как известно, Ф. Энгельс установил иерар-
хический ряд по принципу восхождения от простого к
сложному не только для форм движения, но и для дис-
кретных видов самой материи, играющих роль носите-
лей, или субстратов, соответствующих форм ее движе-
ния.
В «Диалектике природы» Ф. Энгельс писал, что та-
кие дискретные части различных ступеней «являются
различными узловыми точками, которые обусловливают
различные качественные формы существования всеоб-

щей материи...» (1, 20, с. 608—609). Согласно последо-
вательности возрастания размеров этих дискретных ча-
стей различных степеней выстраивается следующий ряд:
атомы [гипотетического] эфира — химические атомы —
— [земные] массы — небесные тела (1)
Подобно тому как в основе иерархического ряда наук
у Ф. Энгельса лежал диалектический принцип развития,
так этот же самый принцип составлял основу соответст-
вующего ряда материальных объектов — дискретных ви-
дов материи (1).
В выражении (1) представлен объективный процесс
развития материи начиная с предположительной дис-
кретной формы («частиц эфира») и далее ко все более
сложным и крупным в области неорганической приро-
ды формам. Для органической природы получилась
бы особая ветвь, берущая начало в простейших углерод-
содержащих молекулах и далее идущая через белковые
образования, органическую клетку к многоклеточным
организмам и заканчивающаяся человеком.
Но Ф. Энгельс учитывал и другой, а именно субъек-
тивный аспект рассматриваемой им проблемы. Этот ас-
пект состоял в раскрытии того, как познается наукой
восходящий ряд дискретных видов материи — ступеней,
проходимых ею в процессе ее развития. Этот познава-
тельный путь оказывался прямо противоположным тому
пути, по которому объективно проходил процесс разви-
тия материи, процесс усложнения ее дискретных форм.
Однако в ходе изучения структуры материи научное по-
знание проходило те же самые последовательные сту-
пени, которые указаны в выражении (1), но только в
обратном порядке. Так, Энгельс описывает операцию,
когда «любое неживое тело делят на все меньшие части-
цы...» (см. 1, 20, с. 386). В итоге получается ряд (см. 1,
20, с. 392):
небесные тела — земные массы — молекулы —
— атомы (или «частицы эфира») (2)
Эфирные частицы стоят здесь условно, в предположе-
нии, что атомы когда-либо в будущем удастся разде-
лить на более мелкие материальные частицы.
Сейчас нам важно подчеркнуть, что выражение (2) в
сущности есть то же самое исходное выражение (1),

имеющее лишь обратный порядок. Процедура деления
тела на части есть поэтому не что иное, как способ по-
знания объективной структуры материи, а тем самым и
ступеней, проходимых ею в процессе своего усложнения
и развития. В своей основе оба выражения (1) и (2)
совпадают, так что в итоге выражение (2) приводит к
выражению (1), более того, оно есть способ познания
того, что содержится в выражении (1).
Таким образом, в конечном счете субъективный мо-
мент, представленный в (2), полностью элиминируется,
и остается лишь одна объективная сторона дела, отра-
женная в (1). Здесь нам важно отметить, как в ходе по-
знания взаимодействуют оба момента — объективный и
субъективный, — с тем чтобы в конечном результате
через субъективный момент в науке утвердился и очис-
тился момент объективный.
Такие же мысли высказаны и в трудах В. И. Лени-
на. В сущности те же, что и у Ф. Энгельса, дискретные
образования материи В. И. Ленин рассматривал в «Ма-
териализме и эмпириокритицизме» с тем лишь отличи-
ем, что тогда были уже открыты электрон и фотон, ко-
торые у Ф. Энгельса фактически фигурировали в ка-
честве гипотетических «частиц эфира». В. И. Ленин, бо-
рясь против махизма и махистской субъективно-идеали-
стической теории познания, интересовался прежде всего
теоретико-познавательной и вместе с тем субъективной
стороной вопроса, давая ей объективную трактовку с
последовательно материалистических позиций. Поэтому
дискретные образования материи он рассматривал как
«вехи познания природы». Он писал, что ««сущность»
вещей или «субстанция» тоже относительны; они выра-
жают только углубление человеческого познания объек-
тов, и если вчера это углубление не шло дальше атома,
сегодня — дальше электрона и эфира (электромагнит-
ного поля. — Б. К.), то диалектический материализм на-
стаивает на временном, относительном, приблизитель-
ном характере всех этих вех познания природы про-
грессирующей наукой человека» (2, 18, с. 277).
Позднее в «Философских тетрадях» В. И. Ленин
обобщил это положение, распространив его на сущности
всех изучаемых наукой вещей: «Мысль человека беско-
нечно углубляется от явления к сущности, от сущности
первого, так сказать, порядка, к сущности второго по-

рядка и т. д. без конца» (2, 29, с. 227). В. И. Ленин в
связи с изучением диалектики конечного и бесконечного,
их единства поставил задачу применить эту диалектику
«к атомам versus электроны (по отношению к электро-
нам. — Б. К). Вообще бесконечность материи вглубь...»
(см. 2, 29, с. 100). Здесь у В. И. Ленина подчеркнут
объективный момент в структуре материи.
В итоге мы видим то же самое соотношение между
объективным и субъективным в процессе познания с по-
следующей элиминацией субъективного и удержанием
в «чистом» виде объективного.
То, что Ф. Энгельс именовал «дискретными частями
различных ступеней» или «различными узловыми точ-
ками», В. И. Ленин именно это же определил как «вехи
познания» или сущности различных порядков, раскры-
ваемых последовательно в процессе научного познания.
Речь идет об одном и том же — о ступенях усложнения
строения материи в ходе ее развития (Ф. Энгельс) и о
познании именно их же в ходе движения человеческой
мысли в глубь материи (В. И. Ленин). Ф. Энгельс со-
ставил картину объективного развития материи, идуще-
го от простого к сложному, от низшего к высшему.
В. И. Ленин подошел к этой же структуре материи с
другой стороны, с точки зрения ее познания субъектом,
мысль которого двигается по тем самым ступеням
в глубь материи, но только в обратном порядке по от-
ношению к тем ступеням, по которым в свое время про-
ходило объективно развитие самой материи.
Поэтому В. И. Ленина особо интересует вопрос о той
относительной границе, которую достигает в данный мо-
мент наука, двигаясь по бесконечному пути, ведущему в
глубь материи. «Физический» идеализм пытался объя-
вить «исчезновением материи» переход от прежде до-
стигнутой познанием ступени развития материи к сле-
дующей, ранее еще неизвестной. Показывая полную
вздорность подобных утверждений, В. И. Ленин писал:
«Исчез вчерашний предел нашего знания бесконечно
малых частиц материи, — следовательно, заключает
идеалистический философ, — исчезла материя (а мысль
осталась)» (2, 18, с. 300). В другом месте у В. И. Лени-
на сказано: ««Материя исчезает» — это значит исчезает
тот предел, до которого мы знали материю до сих пор,
наше знание идет глубже...» (2, 18, с. 275).

В итоге марксистской философией было выработано
новое, совершенно точное понятие «ступень развития»
(усложнения) материи и вместе с тем ступени (этапы)
ее познания наукой. Тем не менее, хотя это понятие бы-
ло давно уже введено в научный обиход, ему дано те-
перь другое название, что создает впечатление, будто
введено какое-то новое понятие. Между тем речь идет
по сути дела лишь о чисто терминологической стороне
вопроса, о смене одного термина другим. Так, теперь
стали говорить об уровнях структурной организации ма-
терии, о «концепции ее уровней», что полностью совпа-
дает с прежним понятием «ступень развития» (услож-
нения) материи.
В частности, была попытка дать диалектическую ин-
терпретацию структуры материи. В связи с этим утверж-
далось, что эта концепция «уровней» содержит ряд но-
вых идей по сравнению с классическими трудами Ф.Эн-
гельса по данному вопросу1. Со своей стороны мы счи-
таем, что переименование термина «ступень» в термин
«уровень» ничего принципиально нового не вносит в
науку, а потому будем по-прежнему пользоваться поня-
тием, введенным Ф. Энгельсом и В. И. Лениным, обога-
щая его всем тем, что дала наука XX в.
Ряды и сферы объектов и их комплексное исследова-
ние. Кроме отдельных форм движения и их веществен-
ных носителей Ф. Энгельс выделял также целые мате-
риальные образования чрезвычайно сложного характе-
ра, исследование которых в качестве целостных систем
требовало применения всестороннего, по существу комп-
лексного подхода.
В других наших работах2 мы уже разбирали мысль
Ф. Энгельса о том, как можно двояко рассматривать
соотношение между какими-либо двумя крайне различ-
ными вещами, например каким-нибудь метеоритом и
каким-нибудь человеком (см. 1, 20, с. 547). В одном слу-
чае они просто сопоставляются непосредственно друг с
другом, и тогда между ними обнаруживается очень ма-
ло общего. В другом случае оба они включаются в об-
щий ряд развивающихся предметов и процессов внеш-
1 Вижье Ж. П. К вопросу о теории поведения индивидуальных
микрообъектов. — Вопросы философии, 1956, № 6, с. 91—106.
2 См.: Кедров Б. М. Классификация наук, т. I. Энгельс и его
предшественники. М., 1961, с. 359—361.

него мира, что позволяет заполнить промежуточными
звеньями прежний разрыв между обеими до крайности
различными вещами — метеоритом и человеком.
Представим такое заполнение этого ряда схематически.
Здесь представлена универсальная связь явлений с
точки зрения принципа развития, позволяющая связать
камень (А) и человека (С) в единый ряд последова-
тельными переходами (см. схему 4).
Можно сказать, что само исходное, заданное нам
сопоставление двух конкретных вещей — камня и чело-
века — мы рассмотрели с комплексных позиций, просле-
див сначала движение по линии АВ от конкретного
(камня) к абстрактному (доорганической природе, изу-
чаемой физикой и химией), а затем — по линии ВС
от этого абстрактного к другому конкретному (чело-
веку).
Окружающий нас мир и наш собственный, человече-
ский мир можно представить в виде концентрически рас-
положенных сфер, которые изучаются комплексно раз-
личными науками, причем взаимосвязь этих наук так-
же можно изобразить соответствующими концентриче-
скими кругами. Предельно широкую, безграничную сфе-
ру представляет вся Вселенная, которую изучает космо-
логия. Внутри ее выделяется наша галактика, т. е. наш
мировой остров, состоящий из большого скопления

звезд, которые изучаются звездной астрономией. Внут-
ри нашей галактики выделяется наша солнечная систе-
ма, которую изучает, включая все ее планеты и Луну,
астрономия солнечной системы. На нашей планете, Зем-
ле, выделяется ее кора и связанные с нею три сферы —
атмосфера, гидросфера и литосфера, которую изучает
геология, и особо — поверхностная сфера планеты, ко-
торую изучает география. Внутри этой последней выде-
ляется биосфера во всех трех сферах земной коры, т. е.
сфера жизненных явлений, которая изучается биологи-
ей, фито- и зоогеографией, а внутри биосферы развер-
нулся мир человека — ноосфера, которую изучает весь
комплекс гуманитарных наук.
Схематически такое взаимоотношение между сфера-
ми объекта, с одной стороны, и комплексно изучающи-
ми эти сферы науками — с другой, можно представить
следующим образом, где, по обыкновению, слева изо-
бражена структура объекта, а справа — структура изу-
Схема 5
Последовательно расположенные сферы объекта
и комплексное изучение
чающих его наук (см. схему 5). Римские цифры указы-
вают последовательность расположения сфер в объекте
и соответственно наук в их общей системе. Каждая из
отмеченных семи сфер представляет собой сложные
комплексы различных явлений, а потому их полное изу-
чение возможно лишь с помощью комплексного науч-

ного метода, в котором сегодня конкретизируется об-
щий диалектический метод на современном этапе его
развития.
3. О комплексном научном подходе
как конкретизации диалектического метода
Общий ход развития научных методов. В истории по-
знания методы научного исследования постоянно ус-
ложнялись и разнообразились в процессе развития са-
мой науки и по мере ее развития. Задачу разработки
нужного для науки метода выполняла, как правило,
прогрессивная философия своего времени. Дело обстоя-
ло обычно так, что сначала в практике конкретной на-
учно-исследовательской работы начинал применяться
новый метод, практикуемый пока что не в его общей,
логически обоснованной форме, а как некоторый част-
ный прием, разработанный и используемый лишь для
решения данной конкретной задачи. Но поскольку в та-
ком методе были кровно заинтересованы многие другие
отрасли научного знания и поскольку выработка этого
метода каждый раз заново применительно к решению
все новых однотипных задач была нерациональным
расходованием научных сил, то на помощь частным
наукам призывалась философия в качестве общей нау-
ки. Философия содействовала разработке нового метода
исследования в его общем виде и этим давала возмож-
ность всем частным наукам применять его в любой об-
ласти исследования. Тем самым философия выполняла
свою методологическую функцию, присущую ей как об-
щей науке.
Так было в XVII в., когда полным ходом шло разви-
тие экспериментального естествознания, а в связи с ним
эмпирического способа исследования. На этой основе
был разработан логический метод индукции, согласно
которому осуществляется переход от частного к обще-
му. Осуществлять это было исключительно важно имен-
но в ходе экспериментальных исследований, когда стоит
задача, во-первых, правильно организовать и провести
эксперименты, а во-вторых, правильно обобщить их ре-
зультаты, сделать из них умозаключения относительно
причин изучаемых явлений.

С этой целью были введены три дополнявших друг
друга логических приема, из которых складывался сам
метод индукции, — присутствия, отсутствия и сопутст-
вующих изменений. Позднее к ним был добавлен чет-
вертый прием — постоянного остатка.
Параллельно с индукцией для наук математических
и математизированных был разработан тогда же диа-
метрально противоположный логический метод дедук-
ции, согласно которому осуществляется переход в об-
ратном направлении — от общего к частному — в поряд-
ке выводного знания.
Оба этих метода — индукции и дедукции — были раз-
работаны применительно к потребностям развивающе-
гося научного знания при господстве аналитической ста-
дии познания, а потому они были фактически расчлене-
ны между собой и противопоставлены друг другу лишь
внешним образом.
Начиная с середины XVIII в. и до конца первой
трети XIX в. в естествознание начала входить идея раз-
вития, представленная прежде всего космогонической
гипотезой И. Канта и атомно-кинетической гипотезой
М. В. Ломоносова, а затем и зародышами других эво-
люционных концепций конца XVIII в. Откликаясь на
эти новые методологические запросы естествознания
(отчасти уже назревшие, но главное — намечавшиеся
все отчетливее в перспективе), немецкая классическая
философия от Канта до Гегеля разработала идеалисти-
ческую диалектику, основу которой составили принцип
историзма и всеобщей связи, принцип внутренней про-
тиворечивости как само движение. Однако, поскольку
эта диалектика была развита в предельно абстрактной
форме и на почве идеализма, естествоиспытатели не мог-
ли воспринять ее в своем большинстве. К тому же идеа-
листическая диалектика, будучи враждебна материализ-
му, в том числе и атомистике как его конкретному ес-
тественнонаучному виду, органически сочеталась у Кан-
та, Шеллинга и Гегеля с динамической теорией, отри-
цавшей дискретность материи. Между тем с первых лет
XIX в. в химию и физику широкой волной хлынули и
утвердились идеи атомистики, что еще сильнее подры-
вало доверие естествоиспытателей к диалектике Гегеля.
Только в конце первой половины XIX в. благодаря
великому открытию диалектического материализма, сде-

данному К. Марксом и Ф. Энгельсом, диалектика была
приведена в органическое единство с материализмом и
впервые приобрела характер подлинно всеобщего науч-
ного метода. Наступившая эпоха трех великих естест-
веннонаучных открытий (закон сохранения и превраще-
ния энергии, дарвинизм, клеточная теория), а также ве-
ликих открытий К. Маркса в политической экономии и
других общественных науках показала все огромное
значение созданного научно-диалектического метода.
Лежащие в его основе принципы развития (историзма)
и единства (всеобщей, универсальной, закономерной
связи явлений мира), основные законы диалектики и ее
категории, особенно парные, позволяли проникать в
сущность изучаемых процессов, раскрывать их законы.
Метод восхождения от абстрактного к конкретному, ло-
гически адекватный принципу развития, давал возмож-
ность воспроизводить в систематически последователь-
ном виде результаты предшествующего научного иссле-
дования. Ранее разобщенные между собой методы ин-
дукции и дедукции, анализа и синтеза, а также исто-
рического и логического рассмотрения выступили те-
перь в их внутреннем, органическом единстве.
К сожалению, буржуазные естествоиспытатели, бу-
дучи заражены в своем большинстве предрассудками
так называемого «образованного общества», были пред-
убеждены против марксизма как идеологии революци-
онного пролетариата, а потому не приняли сознательно
материалистическую диалектику в качестве общенауч-
ного метода и пользовались им только стихийно, поми-
мо собственной воли, а потому непоследовательно и бес-
сознательно.
Огромное значение имело то обстоятельство, что на-
учно-диалектический метод сочетался у К. Маркса и
Ф. Энгельса с практикой пролетарской борьбы и рево-
люционно-критической деятельности, причем эта прак-
тика выступала и как конечная цель приложения теории
и метода и как критерий проверки их правильности.
На рубеже XIX и XX вв. капитализм вступил в свою
высшую стадию — империализм, а все человечество вме-
сте с этим в эпоху империализма и пролетарских рево-
люций, в эпоху социализма и борьбы за победу комму-
низма. Одновременно в естествознании началась новей-
шая революция, а вместе с нею возник и методологиче-

ский его кризис. В этих условиях потребовалось даль-
нейшее углубление научно-диалектического метода, его
конкретизация применительно к новым условиям об-
щественно-исторического движения человечества, а так-
же к новому уровню и характеру научного развития.
Эту задачу выполнил В. И. Ленин начиная с сере-
дины 90-х годов XIX в. Новая историческая эпоха со
всей остротой выдвинула задачу дальнейшей разработки
научно-диалектического метода по линии дифференци-
рованного изучения различных типов противоречий,
прежде всего антагонистических и неантагонистических,
определяющих собой различные стратегические и такти-
ческие линии поведения рабочего класса и его партии в
те или иные периоды революционного движения, различ-
ные формы протекания революционных скачков, сбли-
жения скачков разных порядков в единый процесс пере-
растания одного скачка в другой, т. е. скачок как пере-
ход сразу к высшей фазе, минуя промежуточную. При
этом в еще большей степени выдвинулась революцион-
но-практическая направленность диалектико-материа-
листического метода, нежели это было в середине и
второй половине XIX в.
Новейшая революция в естествознании в свою оче-
редь выдвинула перед этим методом новые сложнейшие
задачи, с которыми ему надлежало сладить. Эти задачи
вытекали прежде всего из того обстоятельства, что раз-
вернувшаяся в естествознании революция подрывала
тысячелетиями укоренявшуюся веру в качественную
тождественность макро- и микрообъектов и их различие
только по масштабу, только количественное. Сначала
рушилась вера в исчерпаемость якобы «последних» час-
тиц материи, затем — в их механическую, чувственную
наглядность, а далее — в их существование в виде мате-
риальных образований, тогда как приходилось признать
также их виртуальное существование (возможное, пре-
вращающееся в действительное при определенных усло-
виях и выступающее как их «рождение», или «аннигиля-
ция»).
Кризис физики и всего естествознания поставил на
очередь рассмотрение такого типа противоречия, когда
прогресс науки порождает попятные движения: револю-
ционные тенденции вызывают реакционные поползно-
вения.

Все эти новые моменты призван был отразить ленин-
ский этап развития материалистической диалектики в
первой половине XX в. Последующие события в науч-
ном движении связаны с дальнейшей разработкой этого
этапа с целью поднять диалектический метод на еще
более высокий уровень, отвечающий современным зада-
чам научного движения.
О характере и сущности комплексного научного под-
хода. Как было сказано выше, этот подход мыслится с
самого начала как конкретный случай общего диалек-
тического метода. Поэтому он неизбежно должен опери-
ровать теми же категориями и опираться на те же ос-
новные законы и принципы, что и метод диалектики.
Весь вопрос лишь в том конкретном механизме взаимо-
действия категорий, законов и принципов диалектики,
который должен складываться при изучении одного
объекта одновременно с разных сторон разными наука-
ми, применяющими свои специфические методы научно-
го познания. Речь идет, следовательно, о том, каким об-
разом в результате такого сложного взаимодействия
складывается и вырабатывается целостная картина
(т. е. целостное отображение в научном представлении)
изучаемого предмета.
Мы, разумеется, не ставим здесь перед собой задачи
подробной разработки комплексного подхода, а хотим
лишь отметить некоторые его черты или особенности,
которыми он должен обладать, дабы быть в состоянии
выполнить вставшую перед современной наукой важней-
шую задачу познавательного характера. Выделим не-
сколько пунктов, или аспектов, признаков, которые
должны быть ему присущи и о которых отчасти уже го-
ворилось в предыдущих двух главах и в начале этой
главы. Перечислим сначала их коротко, а затем развер-
нем каждый из них подробнее.
Итак, для комплексного подхода характерны: це-
лостное рассмотрение; выделение главного фактора (мо-
мента, уровня, стороны и т. д.) и группировка вокруг
него остальных; выявление высшей ступени развития
данного объекта и ее соотношения с присутствующими в
нем низшими ступенями, характера их стыковки и вза-
имных переходов; раскрытие взаимосвязи внутренней
стороны изучаемого объекта с его внешней стороной;
нерасторжимость общего и частного при движении от

частного к общему и от общего к частному при получе-
нии и обосновании теоретических выводов и постро-
ений.
Рассмотрим теперь каждый из этих пяти признаков
в отдельности.
Целостное рассмотрение объекта — это первое, на что
следует обратить внимание, когда речь заходит о комп-
лексном подходе к научному исследованию. Такое рас-
смотрение предполагает, что объект изучения постоян-
но удерживается в поле внимания исследователей как
целостное образование, без его разрыва на части, без
разобщения его сторон между собой, без отделения од-
них от других. Однако это вовсе не означает, что объект
изучения должен рассматриваться как нечто лишенное
вообще всякого внутреннего подразделения на различ-
ные аспекты, стороны и моменты. Такое подразделение
целого объекта существует объективно, подобно тому
как в организме живого человека существует целая си-
стема взаимосвязанных и взаимодействующих органов,
а сама жизнедеятельность представляет собой совокуп-
ность самых различных физических (энергетических),
химических (процессов обмена веществ), кибернетиче-
ских, механических и других процессов, из которых об-
разуются более сложные биологические (физиологиче-
ские) процессы, именуемые жизнедеятельностью. Между
тем изучение живого организма исключает его анатоми-
рование (расчленение на части), как это делается стру-
пом, равно как и обособление каких-либо сторон или
процессов жизнедеятельности от самого организма. За-
дача состоит именно в том, чтобы уметь учесть, просле-
дить и изучить все эти стороны и процессы, функциони-
рование всех органов живого организма без нарушения
его целостности.
Для решения такого рода задач должна быть разви-
та в высокой степени сила абстракции, способность мыс-
ленным взором проникать в связь частей, не выделяя их
из целого, не вырывая их из него, не изолируя их от це-
лого и друг от друга.
Следовательно, в данном случае приходится опери-
ровать категориями целого и части, отдавая примат ка-
тегории целого. В методологическом отношении речь
идет о сопряженном применении синтеза и анализа, при-
чем и здесь примат отдается синтезу, тогда как анализ

осуществляется попутно, как включенный в синтез и
подчиненный синтезу прием (см. гл. II). Именно син-
тетический охват изучаемого объекта, без предваритель-
ного его аналитического расчленения на отдельные его
стороны и части прежде всего обеспечивает его комп-
лексное исследование.
Особый случай того же порядка обычно составляет
мысленное выделение с помощью абстракции различ-
ных сторон изучаемого объекта в особый предмет рас-
смотрения. Речь идет о выделении количественной сто-
роны объекта (результатов измерения его свойств), про-
странственных форм и отношений, структурных связей
и т. д., что составляет предмет математики; о раскрытии
взаимоотношений между системами и их элементами,
что составляет предмет системного анализа; о выделе-
нии процессов управления и самоуправления, что состав-
ляет предмет кибернетики.
Если с помощью абстракции все эти и им подобные
стороны реальных объектов могли быть мысленно вы-
членены из целостного объекта и представлены в виде
самостоятельного предмета той или иной общей абст-
рактной (математической или математизированной)
науки, то теперь стоит задача с помощью той же абст-
ракции включить обратно эти ранее абстрагированные
от самого объекта стороны в его целостность и рассмат-
ривать их не сами по себе, а именно как его собствен-
ные стороны, неотделимые от него самого. В данном
случае дело касается единства категорий абстрактного
и конкретного.
Выделение главного фактора (момента, уровня, сто-
роны и т. д.) и группировка вокруг него всех остальных
представляют существенный элемент и вместе с тем
признак комплексного научного подхода. В общей сово-
купности взаимосвязанных и взаимодействующих фак-
торов (моментов, аспектов, сторон и т. д.) надлежит
отыскать и проследить определяющий, от которого зави-
сят другие, определяемые им, выступающие в качестве
подчиненного ему как главному и решающему. В более
широком смысле речь идет о выявлении детерминисти-
ческих связей и отношений между различными фактора-
ми, действующими внутри и вне изучаемого объекта, а в
более узком и конкретном смысле — о выявлении при-
чинно-следственных связей и отношений. Поэтому на

первый план выступает взаимодействие таких катего-
рий, как причина и следствие. Обе эти категории «рабо-
тают» в данном случае двояко. Во-первых, как перехо-
дящие одна в другую, когда причина становится следст-
вием, а следствие — причиной и обратно, так что обе они
постоянно меняются как бы своими местами, проявляя
себя как моменты общего их взаимодействия. Во-вторых,
как образующие бесконечную цепь причинно-следствен-
ных связей, каждое мысленно представленное отдель-
ное звено которых есть не что иное, как связь отдель-
ной причины с отдельным следствием в данном кон-
кретном случае.
Подобно тому как в предыдущем случае возмож-
ность целостного изучения объекта достигается особого
рода сочетанием таких логических приемов, как синтез
и анализ (при примате первого из них), так в данном
случае имеет место специфическое сочетание таких ло-
гических приемов, как субординация и координация
(при примате первого из них). Субординация (соподчи-
нение) предполагает наличие соотношения не только
между главным и подчиненными ему факторами, но и
вообще между факторами разного уровня или порядка.
Координация (соположение) предполагает взаимоотно-
шения между однопорядковыми факторами, которые мо-
гут действовать параллельно одни с другими, не пере-
секаясь между собой и лишь соприкасаясь друг с дру-
гом или, возможно, накладываясь друг на друга. Во
всех подобных ситуациях вопрос о соотношении между
субординацией и координацией имеет весьма важное зна-
чение.
Выявление высшей ступени развития данного объек-
та и ее соотношения с присутствующими в нем низшими
ступенями, характера их стыковки и взаимных перехо-
дов составляет исключительно важную черту, вернее
сказать, основу всего комплексного подхода исследова-
ния. Именно эта задача занимает больше всего места
при практическом осуществлении комплексного взаимо-
действия различных научных методов, т. е. различных
наук, при изучении одного общего объекта. При реше-
нии такого рода задач главное внимание нередко прихо-
дится сосредоточивать на тех пунктах исследования, где
одна ступень развития (высшая) соприкасается с дру-
гой (низшей), возникая из нее, образуя стыковку с еще

более высокой и переходя в нее. Именно в таких пунк-
тах метод одной науки особенно глубоко и тонко пере-
плетается с методом другой науки.
Особенно усложняющим обстоятельством здесь мо-
жет оказаться степень развития низшей и высшей сту-
пеней материи, представленных в данном объекте. Мо-
жет случиться так, что низшая ступень уже получила
свое развитие в полном объеме и кажется доминирую-
щей, тогда как высшая ступень еще только начинает
формироваться, а потому представлена пока лишь свои-
ми зачаточными, зародышевыми элементами. Однако
тенденции перспективного развития этих ее зачатков и
зародышей настолько сильны и неодолимы, что при
сравнительной оценке приходится исходить не только и
не столько из учета достигнутого уровня развития той и
другой ступени, сколько из силы и неодолимости тен-
денций их развития.
В связи с этим интересен вопрос о соотношении ка-
тегорий структуры и генезиса. Наличная структура
(строение) изучаемого объекта есть результат всего его
предшествующего развития — генезиса (происхожде-
ния). Ситуация здесь такова, что нередко крупные,
макроскопического масштаба, объекты, визуально на-
блюдаемые, обнаруживают свою структуру непосредст-
венно. Однако эволюционные изменения протекают в
них столь медленно во времени, что не поддаются (или
практически почти не поддаются) непосредственному
наблюдению. В таком случае гипотетически приходится
строить цепь предшествующих состояний данного объ-
екта, которая в итоге должна была привести к его сов-
ременному строению. Здесь структура объекта дает
ключ к раскрытию его генезиса.
В других случаях, и это имеет место у чрезвычайно
мелких, микроскопического масштаба, объектов, их
структура не поддается визуальному наблюдению, зато
процессы их изменений и превращений протекают неред-
ко чрезвычайно быстро во времени, позволяя прослежи-
вать в деталях генезис наблюдаемого их состояния.
В таком случае из характера генезиса их наличного со-
стояния (т. е. из совершившихся в них изменениях и
превращениях) делается вывод о их возможной струк-
туре, так что здесь уже генезис объекта играет роль
ключа к раскрытию его структуры. Во всяком случае

выяснение генезиса и структуры выступает в обоих слу-
чаях в качестве двух взаимообусловливающих друг дру-
га приемов комплексного изучения того или иного объ-
екта.
Раскрытие взаимосвязи внутренней стороны иссле-
дуемого объекта с его внешней стороной играет также
существенную роль в комплексном подходе, преломля-
ясь через предыдущие три его аспекта. Здесь выступают
как сопряженные с категориями внутреннего и внеш-
него общие категории диалектики: сущность и явление,
содержание и форма, необходимость и случайность. Во
всех этих парных категориях диалектики отражены раз-
личные аспекты и оттенки соотношения между глубин-
ной стороной изучаемого объекта и его поверхностной
стороной, в которой и через которую проявляет себя эта
его глубинная сторона. Здесь имеет место дополнение
не только одной категории другой, ей парной, в преде-
лах каждой названной их пары, но и дополнение каж-
дой их пары всеми остальными их парами. В частности,
такое исследование позволяет выяснять по внешним про-
явлениям (свойствам, признакам, функциям) изучае-
мого объекта его внутреннее строение, которое как раз
и должно проявлять себя вовне именно таким образом.
Наконец, нерасторжимость общего и частного при
движении от частного к общему и от общего к частному
при получении и обосновании теоретических выводов и
построений является также существенной чертой комп-
лексного подхода, как и всего диалектического метода
вообще. Движение мысли от частного к общему (к ин-
дуктивному заключению и обобщению) не только не
отрывается и не противопоставляется обратному дви-
жению от общего к частному (к дедуктивному выводу),
а органически сочетается с ним и дополняется им на
каждом шагу комплексного исследования. Дедукция каж-
дый раз служит проверкой правильности проведенной
индукции, а индукция — предпосылкой для возможности
осуществления последующей дедукции. Категории об-
щего и частного и логические приемы индукции и де-
дукции выступают здесь в их диалектическом единстве.
Само собой разумеется, что, поскольку комплексный
подход есть лишь конкретный вариант общего диалекти-
ческого метода научного познания, в нем находят свое
применение все категории, все основные законы и прин-

ципы материалистической диалектики. Так, принцип
развития и принцип всеобщей связи выступают во всех
приведенных выше аспектах комплексного подхода, рав-
но как и законы перехода количества в качество и об-
ратно, единства и борьбы противоположностей, отрица-
ния отрицания.
Пути и способы разработки комплексного подхода.
Теперь, когда мы в первом приближении обрисовали об-
щий характер комплексного подхода, попробуем наме-
тить в самых общих чертах пути и способы его разра-
ботки как логического аппарата современного научного
исследования. Для этого необходимо рассмотреть вари-
анты активного применения комплексного подхода в раз-
личных случаях научного исследования. «Новые воз-
можности для плодотворных исследований как обще-
теоретического, фундаментального, так и прикладного
характера открываются на стыке различных наук, в ча-
стности естественных и общественных. Их следует ис-
пользовать в полной мере»1. Это направление научно-
методологических исследований было подтверждено
XXVI съездом КПСС2.
Для изучения и логического обобщения того, как
происходит подобного рода взаимодействие основных
групп наук, прежде всего надлежит обратить внимание
на разработку проблем глобального характера. В этом
случае со всей четкостью выявляются специфика и раз-
личия протекания соответствующих процессов в странах
социализма и капитализма, а также в развивающихся
странах.
Такими глобальными проблемами являются, напри-
мер, проблемы научно-технической революции и ее соци-
альных аспектов. В решениях XXV съезда КПСС ука-
зано на необходимость «всемерно развивать исследова-
ния по проблемам научно-технической революции...»3.
А на XXVI съезде КПСС отмечено, что «больше внима-
ния требуют социальные последствия научно-техниче-
ской революции»4.
По самому своему существу такие исследования
предполагают взаимодействие трех основных групп на-
1 Материалы XXV съезда КПСС, с. 72; см. также с. 213.
2 См.: Материалы XXVI съезда КПСС, с. 144.
3 Материалы XXV съезда КПСС, с. 214.
4 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 78.

ук — общественных, естественных и технических, а пото-
му развитие этих исследований и изучение применяемого
на практике научного подхода их проведения могут дать
прекрасный материал для логических обобщений, необхо-
димых при разработке комплексного метода в его общей
форме.
То же самое может быть сказано и в отношении изу-
чения различных видов творческой деятельности челове-
ка — научной, технико-изобретательской, художествен-
ной и т. д., поскольку и здесь мы встречаем прежде все-
го взаимодействие тех же трех основных групп наук.
Хорошим материалом для логической разработки комп-
лексного научного подхода могут послужить результаты
всестороннего анализа истории различных научных от-
крытий, технических изобретений, литературно-поэтиче-
ских и художественных произведений. Такой же мате-
риал для той же цели, несомненно, дадут результаты
комплексного изучения самой науки как социального ин-
ститута, закономерностей ее развития и ее систематиза-
ции, ее связей с производством и другими социальными
институтами, чем занимается науковедение.
Столь же ценен для логической разработки комп-
лексного подхода в его общем виде анализ того, как изу-
чаются экологические проблемы и как в ходе их иссле-
дования осуществляется взаимодействие наук, прежде
всего трех основных их групп. То же относится и к про-
блемам освоения космоса человеком.
Во всех этих и других аналогичных случаях требу-
ется анализировать изучаемый материал в тех аспектах,
о которых говорилось в предыдущем разделе данного
параграфа, где речь шла о характере и сущности комп-
лексного подхода.
Кроме глобальных проблем мирового масштаба, по-
добных названным выше, в исследовании которых взаи-
модействуют все три основные группы наук, большую
роль в логической разработке комплексного подхода
призваны сыграть более частные, более специальные
проблемы; в их исследовании принимают активное сов-
местное участие различные научные отрасли и научные
дисциплины, входящие в одну из этих трех основных
групп наук. Так, все естественные науки, включая мате-
матику и кибернетику, взаимодействуя между собой в
комплексном порядке, изучают на молекулярном уровне

сущность жизни и ее важнейшие функции, свойства и
проявления, в том числе свойство наследственности. По-
этому выяснение научных приемов и способов, которыми
оперируют молекулярная биология и связанная с нею
физико-химическая генетика, и логическое обобщение
Этих их приемов и способов научного исследования мо-
гут дать ценнейший материал для построения общего
комплексного подхода.
Комплексное изучение осуществляется и в отношении
некоторых социальных явлений, чем занимается кон-
кретная социология. В ее рамках призваны взаимодей-
ствовать между собой различные отрасли общественных
наук.
Короче говоря, путь к выработке комплексного под-
хода в его общем виде лежит через логическое обобще-
ние взаимодействия наук в их различном сочетании, с
тем чтобы путем абстрагирования извлечь из этого фак-
тического материала логически сформулированные при-
емы оперирования комплексным подходом как спосо-
бом научного познания на современном его уровне, как
одним из воплощений диалектического метода.
Мы отлично сознаем, насколько неполно нами оха-
рактеризован выше комплексный подход к научному ис-
следованию, равно как и пути и способы его разработ-
ки. Вернее сказать, мы смогли наметить лишь самые
общие контуры того и другого, показывающие, в каком
направлении, по нашему мнению, предстоит вести раз-
работку этого подхода. Но это большая и достаточно
самостоятельная работа, далеко выходящая за пределы
нашей темы и требующая особого исследования.
Нам же важно было показать, что особенность изу-
чаемого объекта, его субстратность, определила собой и
вытекающий отсюда комплексный подход его изучения
при сохранении целостности и мысленном учете различ-
ных сторон и аспектов в их динамическом взаимоотно-
шении между собой. Поэтому всю данную главу мы и
охарактеризовали с точки зрения изложенного в ней
объектно-методологического аспекта разбираемой нами
проблемы.

Глава IV
ПОЛНАЯ СИСТЕМА СОВРЕМЕННЫХ НАУК
И ПРИНЦИП ЕЕ ПОСТРОЕНИЯ.
ОБЪЕКТНО-СУБЪЕКТНЫЙ АСПЕКТ
До сравнительно недавнего времени, как правило,
строились системы теоретических, фундаментальных на-
ук, причем главным образом естественных и математи-
ческих. Хуже обстояло дело с классификацией общест-
венных и вообще гуманитарных наук и еще гораздо ху-
же с классификацией прикладных (практических), и
прежде всего технических, наук. Между тем задача по-
строения полной системы наук предполагает охват всех
наук вообще, в том числе прикладных, практических. Но
для решения такой задачи необходимо выработать еди-
ный, общий для всех наук принцип, который давал бы
возможность включать их в полную систему или клас-
сификацию. После этого мы смогли бы проследить, как
реализуется этот принцип при рассмотрении трех основ-
ных сторон всей совокупности человеческих знаний,
причем за основу в данном случае нам придется брать
не отдельные науки и научные дисциплины, а некоторые
их группы, с тем чтобы определять последовательный
порядок их расположения и взаимосвязь между собой,
выраженную посредством установленного нами общего
принципа построения этой полной системы.
1. Принцип построения полной системы наук
и способ ее изображения
Три основные стороны человеческого знания и возра-
стание в них момента субъективности. Уже сравнитель-
но давно1 делались попытки представить общую систе-
му наук как вытекающую из ответов на три последова-
тельно задаваемых вопроса: что изучается? (предмет-
ный подход); как, какими способами изучается? (подход
с точки зрения метода); зачем, ради чего, с какой целью
1 См.: Кедров Б. М. Классификация наук, т. II. От Ленина до
наших дней.

изучается? (подход со стороны учета практических при-
ложений).
В результате ответов на эти вопросы раскрываются
три различные стороны полной системы научного зна-
ния: объектно-предметная, методологически-исследова-
тельская и практически-целевая. Связь между этими
тремя сторонами определяется последовательным нара-
станием удельного веса субъективного момента при пе-
реходе от одной стороны к другой. Это и есть, по наше-
му мнению, общий принцип, лежащий в основе полной
системы научного знания и объединяющий все науки в
одно целое.
Рассмотрим этот принцип подробнее. Всякое научное
знание может быть исследовано под углом его содержа-
ния и его формы. Содержание выражается через объ-
ект, или предмет, познания либо использования, фор-
ма — в том, каким образом этот объект, или предмет,
отражается в сознании (мышлении) человека (субъек-
та), как он исследуется или же применяется человеком
(субъектом) на практике. Таким образом, в характери-
стике каждой науки, точнее, каждого класса наук про-
является определенное соотношение (или единство) двух
противоположных моментов: объективного и субъектив-
ного, выступающих как соотношение (или единство) со-
держания и формы научного знания. Поэтому весь дан-
ный аспект классификации наук мы и назвали объект-
но-субъектным. При этом определяющим, детермини-
рующим моментом является объективный, воплощенный
в содержании человеческого знания.
Образующиеся три основных класса наук едины в
смысле опоры на определенную объективную основу,
играющую роль детерминанты, но различны по удель-
ному весу и характеру субъективного момента. Соответ-
ственно этому классы наук различаются: или по объек-
ту (предмету) изучения; или по методу исследования;
или по способу практического приложения полученных
результатов познания. При этом наблюдается последо-
вательное нарастание удельного веса и роли субъектив-
ного момента при переходе от наук одной группы к нау-
кам других групп. Так, в классе наук, характеризую-
щихся по объекту (предмету), субъективный момент
сведен к необходимому минимуму. В следующем их
классе, характеризующемся по методу, субъективный

метод выступает уже более заметным образом, будучи
направлен на то, чтобы подвергать изучаемый объект
(предмет) особого рода обработке — физической или
мысленной (с помощью абстракции, дабы выявить инте-
ресующую исследователя структуру или сторону этого
объекта). Наконец, в случае практических наук субъек-
тивный момент уже органически входит в конечный ре-
зультат и не подлежит элиминации из самого содержа-
ния сделанных технических изобретений или других
практических достижений.
Наука как субъективный образ объективного мира.
Говоря о науке, о научном познании, следует отметить,
что из результатов научного познания путем проверки,
путем практики последовательно устраняется все, что
могло быть привнесено самим исследователем от само-
го себя в процессе проведенного исследования, познание
очищается от всего, что не соответствует объективной
действительности и что является субъективистским по
своему происхождению. Содержание проверенного на
практике научного знания поднимается, таким образом,
на уровень объективной истины.
Однако надо подчеркнуть, что все же, несмотря на
это, момент субъективности органически присутствует и
не может не присутствовать во всех процессах образо-
вания научных понятий, теорий и концепций, ибо все это
суть субъективные теоретически обобщенные образы
объективного мира. Такова и сама наука. Субъектив-
ный момент, присущий всякому образу как отражению
внешнего мира в сознании субъекта, нельзя элиминиро-
вать по самому своему существу. Это означало бы лик-
видацию самого образа, самого отражения, т. е. подме-
ну его объектом, сведение духовного, идеального непо-
средственно к материальному в духе вульгарного мате-
риализма или грубого онтологизма.
В. И. Ленин в работе «Материализм и эмпириокрити-
цизм» по поводу ощущений писал, что «ощущения, т. е.
образы внешнего мира, существуют в нас, порождаемые
действием вещей на наши органы чувств» (2, 18, с. 88).
Эту же мысль Ленин повторяет неоднократно (см. 2, 18,
с. 103, 130). Он дает следующее определениие: «Ощуще-
ние есть субъективный образ объективного мира, мира
an und fur sich» (в себе и для себя. — Б. К) (2, 18,
с. 120).

Научные понятия, по нашему мнению, тоже суть
субъективные образы внешнего, объективного мира, но
лишь выражаемые в более абстрактной, более обобщен-
ной форме в силу того, что в них отражаются не отдель-
ные явления — вещи и процессы внешнего мира, а их
сущность, раскрываемая и познаваемая с помощью абст-
рактного мышления. Короче говоря, когда речь идет о
научных понятиях, субъективное в них выступает как
форма отражения внешнего мира, а объективное — как
его содержание. В «Философских тетрадях» В. И. Ленин
подчеркивал: «Тут действительно, объективно три чле-
на: 1) природа; 2) познание человека, = мозг челове-
ка (как высший продукт той же природы) и 3) форма
отражения природы в познании человека, эта форма и
есть понятия, законы, категории etc. Человек не может
охватить = отразить = отобразить природы всей, пол-
ностью, ее ,,непосредственной дельности", он может
лишь вечно приближаться к этому, создавая абстрак-
ции, понятия, законы, научную картину мира и т. д. и
т. п.» (2, 29, с. 164).
Как нельзя разорвать форму и содержание вообще,
разрушить их диалектическое единство, так и в процессе
научного познания, т. е. отражения внешнего мира в со-
знании человека, нельзя разорвать оба присущих это-
му процессу нераздельно взаимосвязанных момента —
объективный (определяющий) и субъективный (опре-
деляемый). Первый выступает как примат по отно-
шению ко второму, зависимому и производному от пер-
вого.
В. И. Ленин в «Философских тетрадях» отмечает:
«В теоретической идее (в области теории) субъективное
понятие (познание?) как общее и само по себе лишен-
ное определенности противостоит объективному миру, из
коего оно почерпает определенное содержание и напол-
нение» (2, 29, с. 194).
Подробнее соотношение обоих моментов в понятиях
объективного и субъективного Ленин раскрывает так:
«Логические понятия субъективны, пока остаются
„абстрактными", в своей абстрактной форме, но в тоже
время выражают и вещи в себе. Природа и конкретна
и абстрактна, и явление и суть, и мгновение и отно-
шение. Человеческие понятия субъективны в своей
абстрактности, оторванности, но объективны в целом,

в процессе, в итоге, в тенденции, в источнике» (2, 29,
с. 190).
Разумеется, это субъективное, органически слитое с
самой формой научного знания и совершенно неотдели-
мое от него самого, не имеет ничего общего с тем слу-
чайным, субъективистским, что иногда произвольно
включается сюда самим субъектом (исследователем).
Символика и геометрическое построение. Соответст-
венно сказанному выше полную систему наук можно
построить на основе единого принципа — соотношения
объективного и субъективного моментов при последова-
тельном возрастании субъективного момента. Введем
для обозначения трех основных сторон (моментов) на-
учного знания следующие символы: О — момент объек-
та (предмета), М — момент метода, П — момент прак-
тики. Символ О будет обозначать также объективный
момент в характеристике научного знания, содержание
этого последнего. Символ С — соответственно субъек-
тивный момент, форму выражения научного знания или
его применения. Простейшая, нерасчлененная формула
первого класса наук будет выглядеть так: О, Со, где
индекс о указывает, что субъективный момент С здесь
целиком обусловлен тем, что в научных представлениях
отражается своеобразно изучаемый объект.
Столь же простейшая, нерасчлененная формула вто-
рого класса наук будет записана так: (O′, См, где ин-
декс м обозначает, что субъективный момент С в дан-
ном случае обусловлен применяемым методом исследо-
вания. А так как объект (предмет) О поставлен в ходе
исследования в особые, искусственные (эксперименталь-
ные) условия, мы его обозначим О′.
Наконец, простейшая, нерасчлененная формула
третьего класса наук запишется так: Ос, Сп, где ин-
декс п показывает то, что субъективный момент С во-
площен в применяемом способе практического исполь-
зования результатов научного познания. А так как объ-
ект (предмет) О поставлен в ходе его практического ис-
пользования в особые, искусственные (производственно-
технические) условия, то мы его обозначим в данном
случае Ос″. Индекс с у О″ указывает на то, что в объ-
ект (предмет) практических (прикладных) наук (техни-
ческих и др.) входит реализованная цель в качестве
субъективного момента.

Итак, в простейшем случае мы имеем: а) О, Со;
б) (О′, См; в) Ос″, Сп. При этом:
(1)
где знак < показывает, что в члене, стоящем справа,
увеличивается удельный вес субъективного фактора.
Иначе говоря, удельный вес субъективного момента
возрастает при переходе от первого класса наук ко вто-
рому и от второго к третьему. В выражении (1) как раз
и представлен общий принцип построения полной систе-
мы наук.
Обратимся теперь к графическому изображению этой
полной системы наук. При наличии трех переменных
(О, М и П) такая полная система наук может быть в
принципе построена в качестве трехмерной (объемной,
кубической) модели, где на оси X откладываются объ-
екты (предметы) различных наук в определенной после-
довательности, на оси Y — методы исследования этих
объектов (предметов), а на оси Z — практические при-
ложения научных результатов. Однако ни в одном слу-
чае мы не наблюдаем расположения всех наук в один
линейный ряд; наблюдаются разветвления рядов, обра-
зования многочисленных промежуточных (стыковых) и
переходных наук. Поэтому табличные и объемные моде-
ли для выражения полной системы наук практически
оказываются малопригодными для графического выра-
жения. Тем не менее мы можем попытаться условно
рассматривать каждую из трех сторон полной системы
современных наук (каждую из трех координатных осей
ее объемного геометрического образа) в качестве от-
дельного измерения взаимосвязей наук (см. схему 6).
Здесь за центр всей координатной системы принята точ-
ка о, обозначающая сам по себе объект (предмет) науч-
ного познания и практического использования результа-
тов его познания. Возрастание расстояния точки О, См
до центра о (ось Y (М)) по сравнению с точкой О, Со
(ось X (Об)) и Ос, Сп (ось Z (П)) по сравнению с точ-
кой О, См показывает увеличение удельного веса субъ-
ективного фактора, что представлено выражением (1).
В дальнейшем более подробно рассмотрим каждый
из трех основных классов наук.

2. Различение наук
по объекту (предмету), методу
и практическому применению
Первый класс наук. Начнем с естественных наук.
Науки о природе представляют собой тот простейший
неразвернутый случай первого класса наук, который
выражается формулой О, Со, или первую группу наук
этого класса. Повторим еще раз применительно к данно-
му случаю, что в итоге естественнонаучного познания из
его содержания должно быть полностью элиминировано
все привнесенное от самого исследователя (субъекта) в
процессе познания, в ходе научного открытия; закон при-
роды или естественнонаучная теория только в том слу-
чае оказываются правильными, если они объективны по
содержанию. Однако элиминировать полностью субъек-
тивный момент можно и должно лишь в отношении со-
держания научного познания, но не его формы, посколь-
ку последняя несет на себе неизбежный отпечаток позна-
вательного процесса. Иначе говоря, результаты естест-
веннонаучного познания строго объективны по содержа-
нию и субъективны по форме своего выражения. К этой
же первой группе первого класса наук примыкают ма-
тематические и абстрактно-математизированные науки,
относящиеся к числу таких наук, которые различаются
между собой по своему объекту (предмету).
Переходим к общественным наукам. Науки об об-
ществе составляют уже более сложный и более развер-
нутый случай первого класса наук. Разумеется, все
субъективистски навязанное здесь также элиминирует-
ся, как и в случае естественных наук, т. е. в смысле уст-
ранения всего случайно привнесенного самим субъектом
(исследователем). Но в отличие от естествознания в об-
щественные науки в условиях современного буржуазно-
го общества вносится гораздо больше извращений в ду-
хе идеологии экономически и политически господствую-
щих классов, нежели это делается в науках о природе.
Влияние буржуазной идеологии, буржуазного мировоз-
зрения оказывается в качестве субъективистски классо-
вого фактора и на общетеоретические, идеологические
положения естествознания, но на толкование обществен-
ных явлений по вполне понятным причинам оно оказы-
вается в неизмеримо большей степени, причем фронталь-

но, распространяясь на все законы общественной жиз-
ни и социально-исторического развития.
В работе «Марксизм и ревизионизм» В. И. Ленин пи-
сал, что естественно-исторические теории, задевавшие
старые предрассудки теологии, вызывали и вызывают
до сих пор самую бешеную борьбу. Учение же К. Марк-
са, которое доказывает неизбежную — в силу экономиче-
ского развития — замену современного капиталистиче-
ского строя новыми порядками, должно было с боя
брать каждый свой шаг на жизненном пути. «Нечего го-
ворить о буржуазной науке и философии, по-казенному
преподаваемых казенными профессорами для оглупле-
ния подрастающей молодежи из имущих классов и для
«натаскивания» ее на врагов внешних и внутренних»
(2, 17, с. 17).
Буржуазное мировоззрение приходит в вопиющее
противоречие с принципом научной объективности и на
каждом шагу изменяет этому последнему в пользу клас-
сового субъективизма, нередко настолько сильного и на-
столько глубоко проникающего в ту или иную область
обществознания, что лишает ее всякой научности вооб-
ще и превращает в некую псевдонауку или антинауку.
Такова, например, так называемая советология, таков и
весь современный антикоммунизм.
В дальнейшем, говоря об общественных науках, мы
имеем в виду подлинные, т. е. марксистско-ленинские,
общественные науки. В этой науке принцип партийно-
сти органически и гармонически сочетается с принципом
объективности. В такой науке субъективный момент
удерживается не только в качестве понятийной формы
объективного содержания, как это имеет место в случае
естествознания, но и как указание на субъект истории,
на субъект социального развития и социальных отно-
шений, который органически входит в сам объект об-
щественных наук. Ф. Энгельс отмечал, что «в истории
общества действуют люди, одаренные сознанием, посту-
пающие обдуманно или под влиянием страсти, стремя-
щиеся к определенным целям...
Каков бы ни был ход истории, люди делают ее так:
каждый преследует свои собственные, сознательно по-
ставленные цели, а общий итог... это именно и есть ис-
тория» (1, 21, с. 306).
Следовательно, объект здесь отличен от природного:

в него как его органическая часть входит сам человек,
сам субъект. В силу этого символ объекта обществен-
ных наук обозначим ©, где О — знак объекта, С — знак
субъекта. Таким образом, при данных обстоятельствах
субъективное выступает в двояком виде: во-первых, как
заключенное в объекте, во-вторых, как форма объектив-
ного содержания. Отсюда формула общественных наук
будет такова: ©, С©.
Нам осталось сказать про предмет наук о мышлении.
Вместе с общественными науками они составляют гума-
нитарные науки, т. е. науки о человеке. Но в отличие от
собственно общественных наук они имеют своим пред-
метом, строго говоря, не сам по себе объект, например
в виде общественных отношений, но объект, отраженный
в общественном или же индивидуальном сознании че-
ловека (субъекта). Предмет этих наук поэтому можно
выразить через ОхС. Это означает, что объект О вы-
ступает здесь как отраженный в сознании субъекта С
(общественного или индивидуального). Отсюда форму-
ла этих наук запишется так: ОхС, Сохс.
Мы можем теперь нанести (см. схему 6) на ось X (Об)
полученные две новые точки, памятуя, что при движе-
нии слева направо возрастает удельный вес субъектив-
ного момента или субъективного фактора в последова-
тельном образовании групп наук их первого класса
(см. схему 7).
Аналогично тому, как было составлено выражение
(1), мы можем записать:
Это показывает, что удельный вес субъективного момен-
та растет при переходе от О к © и далее к ОхС.
До сих пор мы говорили о частных науках и их груп-
пах, входящих в первый класс. Являясь в отличие от
всех остальных (частных) наук наукой общей, материа-
листическая диалектика имеет своим объектом (предме-
том) не какую-либо одну область исследования, а про-
низывающие все эти области (природы, общества и
мышления) наиболее общие законы всякого движения,
всякого развития. Поэтому по отношению ко всем ос-
(2)

тальным наукам — фундаментальным и прикладным —
материалистическая диалектика выступает в качестве
интегративного фактора, способствующего их взаимо-
действию и их взаимосвязыванию между собой. Диалек-
Схема 7
Последовательный рост удельного веса субъективного
момента у разных групп наук их первого класса

тика, будучи логикой и теорией познания материализма,
рассматривает как в общей форме, так и применитель-
но к любой конкретной ситуации гносеологический во-
прос об отношении субъекта к объекту (С/О), об общем
методе научного познания (М), о связи с практикой
(П) и т. д. При этом марксистско-ленинская философия
действует не в отрыве от частных наук, не обособляясь
от них, а в полном единстве с ними, воплощая этим един-
ство противоположностей общего и отдельного.
Законы материалистической диалектики не что иное,
как «наиболее общие законы» «всякого движения»
(см. 1, 20, с. 384, 582), совершающегося в природе О,
обществе © и человеческом мышлении ОxС, т. е. как во
внешнем мире, так и в его отражении в сознании чело-
века. Эти наиболее общие законы действительности мы
изобразим символом {О©ОxС}, откуда для самой диа-
лектики получим: {O©OxС}, С{O©OxС}, где С{O©OxС}
обозначает систему категорий и принципов диалектики.
А так как «диалектика и есть теория познания (Геге-
ля и) марксизма» (2, 29, с. 321), то это их относитель-
ное совпадение можно выразить так:
{O©OxС}, С{O©OxС} ≡ С/О, (3)
где ≡ — знак тождества, а С/О — символ основного
гносеологического вопроса отношения субъекта к объ-
екту.
Предмет материалистической диалектики не может
быть помещен на оси X (О) первого класса наук (см.
схему 7), так как в силу того, что диалектика, как и
научная философия вообще, есть наука общая, она в
обобщенном виде подразумевает не частные законы ли-
бо природы (О), либо общества (©), либо мышления
(ОхС), но общие законы для всех этих трех областей од-
новременно. Поэтому в полной системе наук (см. схе-
му 6) для диалектической философии следовало бы от-
крыть особое, причем единственное место, может быть
в форме внутреннего подразделения оси Х(О) на ряд
частных наук первого их класса и на их суммарный
охват диалектикой (философией).
Второй класс наук. Это науки, различающиеся по ме-
тоду исследования, который в конечном счете опреде-
ляется природой изучаемого объекта (предмета), но в
который дополнительно вкраплена известная доля субъ-

ективного момента. Ибо речь тут идет не просто об объ-
екте (предмете), существующем вне и независимо от
нашего сознания, а о примененных нами приемах и спо-
собах его изучения, т. е. о том, каким образом он после-
довательно, шаг за шагом фиксируется в нашем созна-
нии. Следовательно, при данном объективном моменте О
момент субъективный представлен здесь как См; его
влияние сравнительно мало, и он элиминируется при
итоговом анализе всего достигнутого знания. Индекс м
указывает на то, что субъективный момент привносится
временно, путем применения определенного метода М.
Классификация наук по методу исследования М про-
изводится, как правило, внутри фундаментальных на-
ук. Нередко на первый план выдвигается тот или иной
метод, например анализ. Таковы анатомия (растений,
животных, человека), аналитическая химия (качествен-
ный и количественный анализ) и др. Таковы поздние
науки, возникшие на основе синтеза (физиология, ор-
ганический синтез и т. д.). Таковы науки, появившиеся
в связи с применением определенного физического при-
бора (например, микроскопа), — микробиология и др.
Таковы же и науки, изучающие отдельные стороны или
органы объекта, — гистология, химия поверхностных яв-
лений и др.
Уже говорилось, что соотношение между объектом
(предметом) О и методом его изучения М примерно до
XX в. было однозначным: каждая наука имела свой от-
дельный О, и он изучался ею монопольно, изолированно
от прочих наук, с помощью присущего ей метода М,
адекватного данному объекту:
1 М → 1 О. (4)
Положение изменилось коренным образом: теперь
любой объект О изучается одновременно несколькими
н (науками) в их взаимодействии между собой, следо-
вательно, при одновременном применении нМ методов.
С другой стороны, каждый метод М (соответственно
каждая наука) прилагается теперь к изучению не одно-
го объекта О, а к О объектов:
(5)

Соотношение (5) выражает сущность комплексного
подхода, о котором уже говорилось: различные стороны
объекта О изучаются не изолированно одна от другой,
а совместно, в их реальной взаимосвязи и взаимообус-
ловленности. Теперь все чаще возникают науки целост-
ного (комплексного) характера, в которых органически
сочетаются методы различных наук, призванные дать
в своей совокупности единый, целостный образ изучае-
мого объекта (предмета). Если мы снова воспользуемся
нашей полной системой наук, то теперь на оси Y(M),
которую для удобства мы изобразим в горизонтальном
виде, отложатся следующие группы наук второго класса:
Здесь субъективный момент нарастает при мысленном
движении слева направо (см. также нижнюю строку
выражения (2)).
Теперь мы можем обратиться к математике и ко
всей связанной с ней группой абстрактно-математизиро-
ванных наук, таких, как, например, кибернетика. Мате-
матика в известном смысле относится к числу наук пер-
вого класса, характеризуясь определенным объектом
(предметом), точнее сказать, некоторой абстрактно вы-
деленной стороной этого объекта. Проявляя свой абст-
рактный характер, математика отвлекается от качест-
венного содержания и вообще от вещественной опреде-
ленности изучаемых объектов природы и общественной
жизни. В XIX в. ее можно было определить как науку
об абстрактно вычлененной количественной стороне и
пространственной форме изучаемых предметов. В XX в.
это определение расширилось, и математика охватила
те стороны предметов, которые можно выразить в общем
учении о структурах.
В разрезе общего ряда взаимосвязанных наук мате-
матика должна предшествовать естественным, а тем бо-
лее общественным наукам, которые изучают целостный
объект (предмет) природы или общественной жизни, по-
скольку в области математических абстракций объект
изучения выступает лишь одной своей абстрактно выде-
ленной стороной. Но с точки зрения возрастания субъ-
ективной роли исследователя и его абстрагирующего
мышления математика должна быть помещена между

естественными и общественными науками, с одной сто-
роны, и науками, характеризуемыми по методу исследо-
вания, — с другой.
В полной системе элементов (см. схему 6) для нее,
строго говоря, должна быть выделена особая (четвер-
тая) координата t, занимающая промежуточное положе-
ние между абсциссой X (О) и ординатой Y(M). В са-
мом деле: абстрактное выделение какой-либо из сторон
изучаемого объекта и ее изучение сходно с теми позна-
вательно-методологическими приемами, с помощью ко-
торых и посредством которых определяются науки, ха-
рактеризующиеся тем или иным научным методом. Это
обстоятельство сближает математику и математизиро-
ванные науки со вторым классом наук.
Однако вместе с тем эти науки имеют свой собствен-
ный, специфический для каждой из них предмет, пред-
ставляющий собой общую сторону у ряда объектов при-
роды (О), общественной жизни (©) или духовной дея-
тельности человека (ОxС). Это обстоятельство сближа-
ет математику и математизированные науки с науками
первого класса.
Обозначим абстрактное выделение этими науками
той или иной стороны объектов природы, общества и
мышления как заключение этих объектов в вертикаль-
ные прямые скобки: |О©ОxС|, C|О©ОxС| —такова форму-
ла этих наук. Для самой математики эта формула обыч-
но может быть сокращена так: |О|, С, |О|, для кибер-
нетики же, напротив, необходимо не только учитывать
полную формулу, но и принимать во внимание компо-
нент техники.
Третий класс наук. Его составляют прикладные,
практические, в том числе технические, науки. Здесь
субъективный момент при сохранении детерминирующе-
го значения объективного момента возрастает в наи-
большей степени при определении практической значи-
мости научных достижений, практической целенаправ-
ленности научных исследований. Если при выработке и
применении метода исследования субъективный момент
носит как бы преходящий, временный характер (по-
скольку он элиминируется в окончательном результате
познания), то в практических науках он органически
входит в качестве реализованной цели в конечный ре-
зультат. Все практические, прикладные науки основаны

на сочетании объективного момента (законы природы)
и субъективного момента (цели технического использо-
вания этих законов в интересах человека).
Сочетание объективного и субъективного моментов
в самой технике как объекте технических наук В. И. Ле-
нин раскрыл в «Философских тетрадях». Он писал:
«Законы внешнего мира, природы, подразделяемые на
механические к химические (это очень важ-
но), суть основы целесообразной деятельности человека.
Человек в своей практической деятельности имеет
перед собой объективный мир, зависит от него, им опре-
деляет свою деятельность...
2 формы объективного процесса: природа (ме-
ханическая и химическая) и целеполагающая деятель-
ность человека. Соотношение этих форм...
На деле цели человека порождены объективным ми-
ром и предполагают его, — находят его как данное, на-
личное» (2, 29, с. 169—171).
Отсюда при анализе техники две ее стороны или свя-
зи: техника и объективный мир; техника и цели (см. 2,
29, с. 170).
Эту двойственность объекта (предмета) практиче-
ских, прикладных наук (в том числе технических) и вы-
ражает формула Ос, Сп, указывающая, что субъектив-
ный момент выступает здесь двояко: во-первых, как
цель с, реализованная в объекте (предмете) техники или
другой прикладной науки, во-вторых, как особый ха-
рактер формы наших знаний Сп, где индекс п указывает
на практический характер науки. Кроме техники механи-
ческой и химической существует, как известно, техника
физическая, например энергетическая, и вообще техника
неорганическая. Затем имеется техника органическая —
сельскохозяйственная (агротехника, зоотехника, техника
использования микроорганизмов) и, наконец, область
медицины и здравоохранения. Мы уже не говорим о тех-
нике различных отраслей народного хозяйства (транс-
порта, строительства и др.), о чем речь будет идти во
II части нашей книги.
Для практических отраслей общественных наук и
наук о мышлении и духовной деятельности человека
имеем соответственно формулы: ©с″Сп и ОxСс″, Сп. По-
лучаем последовательное возрастание удельного веса
субъективного фактора при переходе от практических

наук Оc″, Сп к наукам ©с″, Сп и далее к наукам
ОхСc″, Сп.
До сих пор мы строго придерживались рамок трех
вопросов: что, как, зачем изучается? Ответы на эти во-
просы позволили нам выделить три основных класса на-
ук и рассмотреть их в объектно-субъектном аспекте с
позиций единого общего принципа построения полной
системы наук. Но можно поставить еще и другие вопро-
сы. Например, следующие: кто, где, когда, почему, при
каких условиях проводил исследования, делал открытия,
осуществлял обобщения и т. д.? Ответы на такие вопро-
сы очень важны и интересны, но не для разработки
классификации наук, а для изучения истории науки, и в
особенности научного и технического творчества, что вы-
ходит за пределы нашей темы.

Глава V
ЦИКЛИЧЕСКАЯ ФОРМА ОБЩЕЙ
КЛАССИФИКАЦИИ НАУК.
СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ
ВЗАИМОСВЯЗИ НАУК.
СТРУКТУРНЫЙ АСПЕКТ
После того как проблема классификации наук была
рассмотрена сначала в историческом и логическом, а за-
тем в объектно-методологическом и объектно-субъект-
ном аспектах, нам предстоит проанализировать ее еще
в двух взаимосвязанных аспектах — структурном и гене-
тическом.
В данной главе разбираются три круга вопросов.
Один касается метода восхождения от абстрактного к
конкретному в применении к структурной взаимосвязи
наук, второй — рассмотрения различных вариантов цик-
лической формы системы наук, представляющей собой
как бы ряд концентрических кругов, выражающих раз-
личную степень общности или же абстрактности охва-
тываемых ими отраслей научного знания и их групп.
Третий круг вопросов касается применения системно-
структурного подхода к анализу проблемы классифика-
ции наук.
1. Ряд наук, составленный согласно методу
восхождения от абстрактного к конкретному
и замыкающийся в круг
Гегелевская трактовка метода восхождения от абст-
рактного к конкретному и ее ленинская оценка. Харак-
теризуя названный метод, Гегель писал в «Науке логи-
ки»: «...познание катится вперед от содержания к содер-
жанию... результат содержит в себе свое начало...»
И далее, «каждый шаг вперед в поступательном движе-
нии, каждое дальнейшее определение, удаляясь от не-
определенного начала, представляет собой также и воз-

вратное приближение к последнему и... то, что на пер-
вый взгляд может казаться разным, — идущее назад
обоснование начала и идущее вперед дальнейшее его
определение, — совпадает воедино и есть одно и то же».
Метод образует, «таким образом, некоторый круг...»1.
«В силу указанной природы метода, — отмечал далее
Гегель, — наука являет себя как некоторый завитый в
себя круг, в начало которого (в простое основание) опо-
средствование вплетает обратно его конец; при этом круг
этот есть круг кругов; ибо каждый отдельный член, как
одушевленный методом, есть рефлексия в себя, которая,
возвращаясь в начало, вместе с тем есть начало некото-
рого нового члена. Фрагменты этой цепи суть отдельные
науки, из коих каждая имеет некоторое предыдущее и
некоторое последующее, — или, говоря точнее, каждая
отдельная наука имеет только предыдущую и пока-
зывает свою последующую в самом своем заключе-
нии»2.
В. И. Ленин высоко оценил эти мысли и высказыва-
ния Гегеля. В «Философских тетрадях» он выписал ге-
гелевское рассуждение по поводу того, что познание
движется (катится вперед) «от содержания к содержа-
нию», и в качестве резюме записал: «Этот отрывок
очень недурно подводит своего рода итог тому, что та-
кое диалектика» (2, 29, с. 212). По поводу дальнейших
выписанных высказываний Гегеля В. И. Ленин записы-
вает на полях: «Наука есть круг кругов» (см. 2, 29,
с. 214). Когда Гегель сравнивает историю философии с
кругом и пишет, что «у этого круга по краям большое
множество кругов», В. И. Ленин замечает: «Очень глу-
бокое верное сравнение!! Каждый оттенок мысли = круг
на великом круге (спирали) развития человеческой мыс-
ли вообще» (2, 29, с. 221).
Далее В. И. Ленин отмечает, что «познание в виде
ряда кругов представляет и Гегель (см. Логику) — и...
враг гегелевщины (коей он не понял!) Paul Volkmann...»
(см. 2, 29, с. 321). Со своей стороны В. И. Ленин наме-
чает «„круги" в философии...» (см. 2, 29, с. 321). Вслед
за тем он пишет: «Познание человека не есть (respec-
1 Гегель. Соч., т. VI. М., 1939, с. 315, 316.
2 Там же, с. 318.

tive не идет по) прямая линия, а кривая линия, беско-
нечно приближающаяся к ряду кругов, к спирали» (2,
29, с. 322).
Когда речь идет о развивающемся познании, о его
движении к истине, отдельные круги на великом круге
развития человеческой мысли вообще выступают как
соединенные между собой в общую спираль, как пере-
ходящие один в другой. Но нас будет интересовать воз-
можность применения образа науки как круга кругов
к выражению ее внутренней структуры, т. е. структур-
ных связей между различными ее элементами и час-
тями.
Охват объективного и субъективного моментов по-
знания на основе принципа восхождения от абстрактно-
го к конкретному. Прежде всего оговоримся, что в дан-
ном случае особенно важное значение имеет вопрос о
соотношении тех связей между науками, которые выра-
жают объективные зависимости между самими предме-
тами, которые изучаются науками, и теми зависимостя-
ми, которые возникают между науками в процессе по-
знания этих предметов и которые по этой причине су-
ществуют в голове ученых как абстрактный, субъектив-
ный образ определенных сторон внешнего мира. Если не
учитывать подобного рода соотношений, нельзя правиль-
но классифицировать различные отрасли фундаменталь-
ных наук, которые имеют задачей изучение одного и то-
го же предмета, но с разных его сторон или с разной
степенью глубины, как это имеет место при соотноше-
нии между экспериментальной (эмпирической) частью
той или иной науки и теоретической частью той же
науки. То же касается наук абстрактно-математических
и наук конкретных. Наша задача: во-первых, сформули-
ровать и разобрать выдвигаемый нами общий принцип
классификации наук, объединяющий в себе оба момен-
та — объективный и познавательный (субъективный);
во-вторых, на его основе рассмотреть предложенную
нами циклическую схему наук, в которой были бы уч-
тены оба отмеченных выше момента.
Итак, наша задача найти способ, каким можно было
бы объединить на основе некоторого общего принципа
объективный момент с познавательным (субъективным)
моментом, возникающим в процессе развития самих
наук.

Таким достаточно широким и общим принципом, в
котором находит свое адекватное выражение принцип
историзма, мы считаем принцип восхождения от абст-
рактного к конкретному. В данном случае понятия
«абстрактное» и «конкретное» не совпадают с тем же их
содержанием, которое обычно в них вкладывается.
Абстрактное выступает здесь как неразвитое, бедное со-
держанием, лишенное почти всех своих определений,
которые присутствуют лишь в их зародыше, имплицит-
но. Отсюда абстрактное совпадает с зачаточным, заро-
дышевым, подобно понятию клеточки в биологии. На-
против, конкретное выступает здесь как развитое, бога-
тое содержанием, успевшее уже развернуть присущие
ему определения, которые потому и выступают у него в
явном виде; поэтому конкретное совпадает с «развитым
телом» в биологии.
Сказанное относится прежде всего к объектам (пред-
метам) внешнего мира, которые служат предметом изу-
чения их различными науками. В этом случае процесс
развития, совершающийся в природе или обществе,
можно представить как движение от неразвитых, зача-
точных форм предмета (его «клеточки») к развитым его
формам (к «развитому телу»). В таком случае речь
идет о том, что движение совершается от чего-то низ-
шего, более простого, каким всегда является неразвитая
форма предмета, к чему-то высшему, более сложному,
каким является его развитая форма. Поэтому можно го-
ворить именно о «восхождении» в смысле перехода от
одного, более низкого уровня процесса (или предме-
та) к его более высокому уровню. В этом смысле в
дальнейшем и будет употребляться термин «восхож-
дение».
Этот термин может быть столь же успешно применен
и к изучению самого процесса познания, в том числе в
том его аспекте, который имеет место в классификации
наук. Здесь абстрактное выступает как более отвлечен-
ное, как лишенное тех определений, которые присущи
конкретному и которые придают ему характерную для
него содержательность. Благодаря этому одними и теми
же понятиями «абстрактное» и «конкретное» удается
охватить две существенно отличные между собой обла-
сти, представленные в любой классификации наук,—
объективную и познавательную (субъективную). Обе эти

области соотносятся между собой как предмет и его от-
ражение, а потому они не отвергают одна другую, но в
конечном счете совпадают одна с другой. Однако по
форме здесь имеются весьма существенные различия, ко-
торые нельзя игнорировать, иначе неизбежно вульгар-
ное отождествление одного с другим.
Примером наук, которые основаны на учете объек-
тивного момента в развитии наук, могут служить естест-
венные науки, начиная с физики и кончая биологией и
стоящей на грани между естествознанием и историей об-
щества антропологией. При построении каждой из этих
наук и всей их совокупности в целом действует тот
принцип, что низшее, более простое (и в этом смысле
абстрактное) кладется в начало данной науки или их
совокупности, а высшее, более сложное (и в этом смыс-
ле конкретное) представлено как возникающее из этого
начала (абстрактного), как производное, как развивше-
еся из него.
Примером наук, которые основаны на учете процес-
са познания (субъективного момента) в развитии наук,
могут служить логика (математическая, формальная),
математика и абстрактно-математизированные науки.
Существенной их чертой является отвлечение от непо-
средственно чувственных данных. Движение («восхож-
дение») внутри этого класса наук можно представить
себе как переход от одной области знания, лишенной со-
держательных определений, к другим, где такие опреде-
ления последовательно возникают и включаются в рас-
смотрение, т. е. учитываются при последовательном
движении нашей мысли от абстрактного к конккрет-
ному в пределах указанной области научного зна-
ния.
Образование ряда наук в порядке восхождения от
абстрактного к конкретному. Поставим в самом начале
общего ряда наук логику в качестве самой абстрактной
науки. Через математическую логику проследим теперь
в процессе движения нашей мысли переход от области
логики к наиболее абстрактным и общим разделам ма-
тематики. Затем от них к более конкретным ее же раз-
делам, в которых фигурируют понятия величины, числа,
функции и т. д., как это видно, например, в теории чи-
сел, анализе бесконечно малых, теории вероятности и
т. д, Наконец, дальнейшей конкретизацией можно было

бы считать включение признака пространства (прост-
ранственных отношений), благодаря чему осуществляет-
ся переход к таким разделам математики, как геомет-
рия и топология. Мы не ставим в данном случае задачу
дать классификацию математических наук, но ограни-
чиваемся исключительно тем, чтобы пояснить принцип
«восхождения» применительно к логико-математиче-
ским наукам.
Почти во всех прежних и современных классифика-
циях наук математика стоит либо на первом месте, либо
на одном из первых мест. За нею обычно следуют ме-
ханика и физика, причем осуществляется фактически
переход от той области науки, которая оперирует лишь
понятиями и абстракциями, к той, которая (подобно
физике) оперирует в своем экспериментальном исследо-
вании конкретными, чувственно осязаемыми вещами.
Механика стоит на стыке между обеими областями нау-
ки, причем иногда она рассматривается как наиболее
конкретная часть математики (так это было у О. Конта)
или же как наиболее абстрактная часть естествознания
(так это было у Ф. Энгельса). Однако детали перехода
от одной области наук к другой при этом не раскрыва-
лись.
Для того чтобы раскрыть такие детали, рассмотрим
простейший случай, каковым может служить при дан-
ных условиях переход от математики к классической
механике. Этот случай соответствует состоянию науч-
ного знания XVIII — начала XIX в. Последовательная
конкретизация предмета научного изучения может быть
представлена следующим образом: сначала были вве-
дены определения (или признаки), касающиеся вели-
чин, чисел и т. д.; после этого были введены определе-
ния, связанные с пространственными отношениями, что
повлекло переход к геометрии и топологии. Но прост-
ранство есть одна из двух основных форм всякого бы-
тия. Другой, столь же основной формой служит время.
Пока временные отношения не включались в рассмотре-
ние, все наши абстракции оставались в пределах мате-
матики. Но как только после пространства мы в поряд-
ке движения от абстрактного к конкретному включили
в наше рассмотрение время, так сейчас же из области
математики мы перешли в область классической меха-
ники.

Дальнейшее движение в том же направлении связа-
но с включением еще одного важного определения, ка-
сающегося свойства массы: когда к пространству было
подключено только одно время, мы попали в наиболее
абстрактную часть механики — кинематику, которую
именуют «геометрией движения». Когда же затем было
подключено свойство массы, т. е. когда механически
движущееся тело стало рассматриваться как наделен-
ное массой, мы вышли из области кинематики и вступи-
ли в область динамики как более конкретную область
классической механики. Последующее включение мо-
мента механического равновесия приводит нас в еще
более конкретный раздел механики — статику.
Последующее движение («восхождение») все в том
же направлении от абстрактного к конкретному приво-
дит от механики к физике. Это происходит тогда, когда
наряду с чисто количественными определениями форм
бытия и механических свойств тел включается в рас-
смотрение качественная характеристика предмета изуче-
ния, от которой классическая механика отвлекается
(абстрагируется) по самому своему существу. С этого
момента процесс дальнейшего «восхождения» становит-
ся зависимым уже не от того, какие определения и при-
знаки мы включаем в наше рассмотрение, а от того, ка-
кие определения и признаки возникают в процессе объ-
ективного развития самих изучаемых науками объектов
(предметов).
Мы обращаем внимание на то, что в ходе всего от-
резка движения мысли от математики к механике и от
механики к физике действовал один и тот же общий
принцип восхождения, поскольку во всех пунктах этого
восхождения и на всех его этапах переходы от одной
ступени к следующей совершались однотипным спосо-
бом — путем обогащения предмета исследования (пред-
мета науки) все новыми и новыми определениями и
признаками. При этом в рамках математики и при пере-
ходе от нее к механике, а затем и в рамках механики
процесс «восхождения» совершался как происходящий в
нашем собственном мышлении (в нашем познании). На-
чиная же с физики (после перехода к ней от механики)
процесс «восхождения» совершался уже как происходя-
щий в самой объективной действительности (в приро-
де). Таким образом, именно в пункте перехода от ма-

тематики к физике через механику сошлись оба момента
взаимосвязи между науками — объективный и познава-
тельный (субъективный).
Если теперь с позиции принципа «восхождения>
представить, как завершается общий ряд наук, то вооб-
ще можно было сказать, что в его конце стоят естество-
знание и гуманитарные науки. Последние подразделяют-
ся на общественные науки и науки о психической дея-
тельности человека. Поэтому общий ряд наук можно
в сжатом виде представить так: логика, математика,
естествознание, обществоведение, психология. Здесь
эти науки показаны без связующих (переходных)
звеньев, которые существуют между каждой парой
смежных групп наук. Так, между логикой и математи-
кой стоит математическая логика; между математикой и
естествознанием стоит группа абстрактно-математизи-
рованных наук, к числу которых относятся не только
механика (классическая) но и квантовая механика,
термодинамика и отчасти кибернетика (отчасти потому,
что она связана, кроме того, с гуманитарными и техни-
ческими науками). Между естествознанием и общест-
венными науками стоят технические науки.
Весь этот ряд основных и промежуточных групп наук
строится на основе принципа «восхождения». Благодаря
этому принципу удается органически объединить ту
часть единого ряда наук, которая базируется на позна-
вательной (субъективной) стороне дела, с той, которая
базируется на объективной его стороне. Но этим не ис-
черпывается приложение принципа «восхождения» к про-
блеме классификации наук. С особой силой значение
этого принципа обнаруживается при разборе вопроса о
линейности и нелинейности конкретных форм класси-
фикации наук.
Замыкание в круг линейного ряда наук. Любая ли-
нейная схема классификации наук обладает тем сущест-
венным недостатком, что переходы в каждом звене об-
щей цепи наук существуют в обе стороны, в крайних же
ее звеньях (в начале и конце общего ряда наук) таких
двусторонних связей нет — связи здесь сугубо односто-
ронние. Тем самым науки, стоящие по краям общего
ряда наук, оказываются в неодинаковом положении по
сравнению со всеми остальными науками. Такую «не-
равноправность» наук можно устранить с помощью об-

ращения к замкнутым, в том числе циклическим, схе-
мам. Однако самым трудным в этом случае является
вопрос о том, как замкнуть линейный ряд в круг и как
это обосновать исходя из общего принципа «восхожде-
ния». Для этого необходимо тщательно проанализиро-
вать особенности составленного выше общего ряда наук
и детальнее выяснить характер обоих его пунктов — на-
чального и конечного.
В начале ряда наук поставлена логика. За ней сле-
дует математика, с которой логика связана через мате-
матическую логику, и т. д. Завершается же общий ряд
наук областью гуманитарных наук. Но сама группа гу-
манитарных наук включает в себя, во-первых, все об-
щественные науки, во-вторых, те науки, которые изу-
чают личность самого человека, его психическую жизнь
(психология), его мышление. Такое дифференцирован-
ное рассмотрение всей группы гуманитарных наук дает
возможность отыскать в заключительном звене всей
цепи определенный контакт с ее первоначальным зве-
ном.
В самом деле, анализируя различные схемы класси-
фикации наук, которые выдвигались начиная с XIX в.,
можно обнаружить, что в одних из них логика стоит в
самом конце общего ряда наук, после психологии, в дру-
гих же, напротив, в самом его начале, перед математи-
кой. Из сопоставления этих схем между собой вытекает
вывод, что у логики существует как бы двоякая связь с
другими науками: можно допустить, что она одновре-
менно связана с математикой, стоящей обычно в начале
общего ряда наук, и с психологией, стоящей обычно в
конце ряда наук. Однако в линейных схемах невозмож-
но выразить правильно эту двустороннюю связь логики
с другими науками, а потому и получается так, что в
одних случаях она стоит в начале ряда, в других — в
его конце. Если допустить, что логика обладает отмечен-
ной выше двусторонностью в своих отношениях к дру-
гим наукам, то отсюда открывается возможность имен-
но на логике замкнуть общий ряд наук: логика в этом
случае соединит в себе и начало и конец прежнего ли-
нейного ряда наук. Если же после этого «выпрямить»
схему, превратив ее снова в линейный ряд, то предо-
ставляется возможность разорвать круг наук в одном
из двух мест: либо между логикой и психологией,

и тогда логика окажется перед математикой; либо меж-
ду логикой и математикой, и тогда впереди будет сто-
ять математика, а логика окажется в конце ряда, после
психологии.
Объяснение того, почему логика обладает по мень-
шей мере двойной связью (и с математикой, и с психо-
логией), сводится к следующему: двигаясь от физики к
математике (через абстрактно-математизированные нау-
ки, в том числе и механику) и далее от математики
(через математическую логику) к логике, мы приходим
в конце концов к области познания наиболее общих от-
ношений между предметами (и процессами) мира, на-
пример их структурных отношений. Эти общие отноше-
ния абстрагируются нами сначала от их качественного,
вещественного, материального содержания (таким со-
держанием занимается физика и все естествознание),
затем от фактора времени (который учитывается еще
механикой), потом от пространственной формы бытия
(которую изучает геометрия и топология), далее от ко-
личественной, числовой стороны вещей и их отношений,
в результате чего мы приходим ко все более и более
абстрактным отделам математики.
В итоге всего этого мысленного движения мы прихо-
дим, наконец, к логике, которая в данном случае высту-
пает как результат операции последовательного абстра-
гирования от всего конкретного содержания и всех
конкретных форм изучаемых явлений и которая по этой
причине неизбежно оказывается связанной с математи-
кой. При этом логика может быть определена как логи-
ка операции абстрагирования (выделения) субъектом
определенных общих сторон изучаемого объекта, а пред-
метом ее становятся наиболее общие отношения объек-
тов — вещей и процессов — мира.
К той же логике (в смысле ее законов, категорий,
приемов и правил) мы приходим, двигаясь мысленно в
прямо противоположном направлении — от биологии
(изучающей жизнь) к физиологии человека (изучающей
его высшую нервную деятельность, его мозг, органы
чувств и речи) и, наконец, к логике (изучающей законы
правильного человеческого мышления, точнее, мышле-
ния, ведущего к истине). Если будем двигаться от об-
щественных наук через социальную психологию, мы
придем к той же логике.

В результате мы приходим к логике, предметом кото-
рой оказывается процесс мышления, протекающий в
мозгу человека как мыслящего существа (субъекта).
Короче говоря, двигаясь от изучения живых существ
вообще к изучению высших из них (с их способностью
ощущать и мыслить), а также к изучению социальных
условий протекания мыслительной деятельности у лю-
дей, переходим от изучения совокупности психических
процессов к изучению сложнейших и высших из них,
представленных процессами мышления и познания. Сле-
довательно, логика, к которой мы приходим в итоге
движения от жизни к мышлению, может быть опреде-
лена как логика познавательной деятельности человека,
направленной на любой объект. Ее предметом в таком
Схема 8
Образование циклической системы наук из их линейного ряда

случае являются результаты мыслительной деятельно-
сти человека, и здесь она связана с психологией.
Таким образом, логика в ее связи с математикой
выступает субъективно, как способ исследования, спо-
соб абстрагирования определенных сторон действитель-
ного мира, а в ее связи с психологией — как объект ис-
следования, как сторона самого предмета изучения —
мышления. Значит, оба аспекта логики — объективный и
субъективный — не только не разорваны между собой,
но и составляют внутренне единую науку, причем ос-
новой субъективной логики (логики мышления) являет-
ся объективная логика (логика вещей). Такое соотноше-
ние субъективной логики с объективной означает, что в
рассмотренных двух случаях (переход к логике от ма-
тематики и переход к ней от психологии) фактически
речь идет о том, что к одной и той же науке (логике)
мы приходим с двух противоположных сторон: в одном
случае — двигаясь к ней от анализа связей между явле-
ниями внешнего мира, в другом — от анализа связей
между явлениями, происходящими в мышлении челове-
ка. Значит, это лишь две разные стороны одной и той
же науки, которая примыкает этими своими сторонами
к двум другим наукам: одной стороной к математике,
другой — к психологии.
Концепция двух противоположных сторон логики —
объективной и субъективной — и их внутреннего един-
ства объясняет возможность определенным образом
«замкнуть» в круг обычный линейный ряд наук (см.
схему 8).
2. Циклические формы классификации наук
Различные циклические схемы взаимосвязи наук.
Выше мы рассмотрели один возможный случай образо-
вания «круга наук» из их линейного ряда. Возможны и
другие варианты циклической формы выражения взаи-
мосвязи науки. Речь идет при этом о возможности вы-
ражения в них специфических для современной науки
процессов интеграции и синтеза научного знания. Такие
процессы могут быть отражены в известной степени в
любой схеме классификации наук, в том числе и ли-
нейной. Однако циклическая схема позволяет это сде-

лать более полно, поскольку сам по себе синтез всегда
есть в определенном смысле слова «замыкание» в неко-
тором внутреннем единстве ранее разобщенного мате-
риала, т. е. соединение в одно ранее расчлененных меж-
ду собой элементов чего-то целого.
Путь взаимного связывания наук, классификация
которых выражена в виде циклической схемы, может
состоять в их охвате более общей наукой. Такое связы-
вание может иметь достаточно широкий характер, охва-
тывая все науки, как это наблюдается, например, в слу-
чае математики, которая имеет своим предметом соответ-
ствующую сторону (количественную, пространственную
или же общеструктурную) любых объектов, включая
и мысленные построения. В силу этого для математики
создается положение, при котором она играет двойную
роль. Как особая наука она занимает вполне опре-
деленное место в общей системе научного знания. Вме-
сте с тем она охватывает и объединяет собой все ос-
тальные науки (одни в большей, другие в меньшей сте-
Схема 9
Замыкание в круг общего ряда наук, расположенных
в порядке восхождения от абстрактного к конкретному

пени), служа для них методом исследования, научного
поиска и открытия, а также способом изложения достиг-
нутых результатов.
В еще большей мере это относится к математиче-
ской логике, стоящей на стыке между математикой и ло-
гикой. В циклической схеме такая двойная роль мате-
матики может быть показана графически в виде внут-
реннего круга, охватывающего остальные частные науки
(см. схему 9). Связывание наук благодаря одной об-
щей науке может быть распространено не на все нау-
ки, а на какую-то определенную их часть. Так, кибер-
нетика охватывает собой только те науки, в предмет
которых входят самоуправляемые процессы. Сюда отно-
сится вся область живой природы (биология), все об-
щественные и вообще гуманитарные науки и все техни-
ческие науки, поскольку сама техника органически
включает в себя момент управления человеком природ-
ными процессами, поставленными на службу обществу.
Вместе с тем кибернетика неразрывно связана с мате-
матикой, являясь частью абстрактно-математизирован-
ных наук.
Кроме частных наук, таких, как математика и ки-
бернетика, которые обладают сравнительно более об-
щим характером, нежели естественные и общественные
(и вообще гуманитарные) науки, существует одна-един-
ственная наука общего характера, которая может быть
сопоставлена именно как общая со всеми частными
науками вообще, независимо от степени их общности.
Это философия, представленная диалектикой, которая
включает в себя логику и теорию познания. Изучение
наиболее общих законов движения, развития, где бы
оно ни происходило — в природе, обществе или в мыш-
лении, и делает философию общей наукой. Она исследу-
ет и раскрывает не какую-либо частную сторону у пред-
метов других наук, как это мы видим у математики и
кибернетики, а самую общую для них всех, которая и
объединяет их друг с другом без всякого ограничения.
Поскольку логика есть наука о законах правильно-
го, точнее, ведущего к истине мышления, ее законы,
принципы и приемы обладают той же самой степенью
общности, как и те законы, принципы и приемы, кото-
рые составляют предмет диалектики. Независимо от
специфики изучаемого предмета, от глубины и полноты

его изучения логика применяет свои всеобщие приемы
и методы, которые лишь конкретизируют соответствен-
но особенности изучаемого предмета.
Превращение линейного ряда наук в систему кон-
центрических кругов (циклов) можно изобразить графи-
чески.
Циклическая система с вписанным в нее «треуголь-
ником наук». Особым вариантом циклической системы
наук может служить треугольная их схема, основанная
на том же принципе «восхождения» (развития). Один
(«верхний») угол этого треугольника составляет ес-
тествознание (Е), изучающее природу, которая пред-
ставлена неорганической природой, затем органической
и высшими животными, которые обладают зачатками
психики. Через зоопсихологию и физиологию высшей
нервной деятельности совершается переход к человеку.
Но человек выступает в истории двояко: как существо
социальное и как существо мыслящее. Хотя оба прояв-
ления сущности человека нераздельны и взаимообуслов-
ливают друг друга, тем не менее они изучаются разны-
ми, но внутренне связанными между собой науками:
общественными (О) и науками о мышлении, составляю-
щими часть философии (Ф). Обе эти гуманитарные об-
ласти знания представлены в «треугольнике наук» двумя
«нижними» его углами; соединительная черта между
ними образует основание треугольника. Процесс «вос-
хождения» (развития) может быть представлен как дви-
жение сверху вниз по данному треугольнику.
Если мы впишем этот треугольник в круг (см. схе-
му 10), то получим другой вариант циклической схемы.
При этом весь круг разделится на три дуги, соединяю-
щие вершины вписанного треугольника. Дуга ЕО будет
выражать область технических наук, стоящих между ес-
тественными и общественными науками. Дуга ЕФ бу-
дет представлять область перехода от естествознания
через абстрактно-математизированные науки (механику
и др.) к математике (М), а от нее через математическую
логику к логике как части философии. Философия же
будет представлена не только вершиной Ф (наукой о
мышлении), но и общим кругом, охватывающим все
науки вообще (диалектикой как методологической ос-
новой). Наконец, дуга ОФ представит собой область ис-
следования духовной деятельности человека и жизни

общества, которые изучает языкознание, социальная
психология и др.
В особом положении оказывается в таком случае
психология (П), которая связана одновременно со все-
ми тремя основными группами наук: естественными,
философскими и социальными. Поэтому ее место долж-
но быть определено в данном случае не на самом круге
наук, скажем, между общественными науками и логи-
кой, т. е. среди остальных гуманитарных наук, но внут-
ри общего круга наук, т. е. внутри их треугольника. Это
вызвано тем, что психология связана с естествознанием
через зоопсихологию и учение о высшей нервной дея-
тельности, с общественными науками — через социаль-
ную психологию, языкознание и другие социальные нау-
ки, с философией — через логику как учение о мышле-
нии и его законах. Философия (логика) изучает мышле-
ние со стороны его всеобщих законов, как оно при всех
условиях протекает в человеческом мышлении, ищущем
и открывающем истину. Психология же изучает тот же
процесс, но не в его всеобщей форме, а в тех конкрет-
ных, сугубо частных условиях, в каких он протекает в
голове отдельного человека.
Многочисленные дискуссии вокруг определения пред-
мета психологии и самой психологии как науки были в
значительной степени обусловлены тем, что выбиралась
одна какая-либо ее связь с той или иной группой наук
и игнорировались или умалялись другие ее связи, не
менее существенные и определяющие. Так, долгое вре-
мя психология включалась в философию, поскольку и
там и здесь речь шла о мышлении человека. Нередко
психология включалась и включается в состав общест-
венных наук, так как человек есть существо социаль-
ное, и все его поведение, вся его психика должны детер-
минироваться социальными условиями. При этом сти-
рался момент, изучаемый психологией личности. Нако-
нец, делались попытки, особенно под влиянием чрезмер-
ного подчеркивания учения о высшей нервной деятель-
ности, растворить психологию в этом учении и тем са-
мым стереть различие между ней как гуманитарной
наукой и науками естественными (физиологией).
На наш взгляд, лишь одновременный учет всех отме-
ченных трех решающих связей психологии (П) с естест-
вознанием (Е), социальными науками (О) и филосо-

фией (Ф) может правильно решить вопрос о предмете
психологии и о ее месте в общей системе наук, как об
этом говорится во второй части книги. В разбираемой
циклической системе психология находится на пересече-
нии трех хорд, идущих от вершин Е, О и Ф через точ-
ку П, причем соответствующая точка их пересечения
(П) лежит ближе всего к вершине Ф, несколько даль-
ше отстоит от точки О и дальше всего от точки Е,
Схема 10
«Треугольник наук», вписанный в круг

поскольку, повторяем, психология есть прежде всего
гуманитарная, но не естественная наука (см. схе-
му 10).
Идею о циклической форме классификации наук не-
зависимо от нас выдвинул Ж. Пиаже в труде «Введение
в генетическую эпистемологию» (1950). Такая эпистемо-
логия в отличие от обычной рассматривает знание не
статически, а динамически, со стороны «механизмов»
его возрастания. «Замыкающее звено» всей цепи наук
Пиаже видит в психологии (в ее связи с социологией).
Психология выступает у него как принципиально исход-
ный пункт и основа всей системы наук, но не в том
смысле, что она стоит в начале всего их ряда или над
ним, а в том смысле, что она как бы пронизывает собой
и связывает собой воедино все науки.
Теперь попытаемся на основе циклической схемы,
изображенной на схеме 10, перейти к другой. Для этого
образуем внутренние и внешние концентрические круги.
Так, для кибернетики надо найти такое место в системе
наук, чтобы она одновременно могла охватить в качест-
ве абстрактно-математизированной науки следующие
науки: биологию (Б), общественные науки (О), психоло-
гию (П) и технические науки (Т). На схеме 11 внутри
«треугольника наук» помещен круг кибернетики (К),
который касается в двух точках двух сторон этого тре-
угольника — ЕО и ЕФ. Первая точка — это технические
науки (Т), которые лежат на дуге ЕО, вторая точка —
это математика, которая лежит на дуге ЕФ. На схе-
ме 11 это отображено так, что точки Т на дуге ЕО и на
стороне ЕО объединены вместе. То же в отношении то-
чек М на дуге ЕФ и на стороне ЕФ — они точно так же
объединены вместе. Так же обстоит дело с точкой О,
лежащей на круге К и образующей левый нижний угол
треугольника. Наконец, точка Б, изображающая часть
естествознания, показана как лежащая на круге К. Это
и означает, что кибернетика охватывает собой биоло-
гию (Б), технические (Т), общественные науки (О) и
психологию (П).
В качестве более широкого круга, охватывающего
все частные науки, выступает диалектика (Д) как ос-
новной стержень философии (Ф), что показано так, что
точка Ф и точка Д объединены вместе, как совпадаю-
щие одна с другой.

Наконец, как всеобъемлющий круг наук выступает
единая наука будущего (Н) (см. схему 11).
В дальнейшем вопрос о структурном аспекте клас-
сификации наук мы рассмотрим с точки зрения систем-
ного анализа.
Схема 11
Циклическая система наук,
состоящая из концентрических кругов

3. Приложение системно-структурного подхода
к анализу классификации наук
Исходные положения и символика. Попробуем те-
перь подойти к классификации наук с точки зрения спо-
соба системных исследований. Под системой мы пони-
маем определенную совокупность элементов (вещей,
свойств, признаков, понятий, словом, любых дискрет-
ных образований материального или духовного харак-
тера), находящихся в определенной взаимосвязи, кото-
рая придает данной совокупности целостный характер.
Системным анализом назовем такой способ рассмотре-
ния данной системы, при котором состояние, свойства
и особенности ее могут быть выведены из состояния,
свойств и особенностей ее элементов и знания закона
связи между ними, причем и элементы, и закон связи
известны.
Другими словами, задача системного анализа со-
стоит в том, чтобы построить изучаемую систему из ее
элементов, исходя из знания того, как они связывают-
ся между собой.
Будем рассматривать всю науку, т. е. всю совокуп-
ность взаимосвязанных между собой ее отдельных от-
раслей и их группу, как нечто единое целое, т. е. как од-
ну большую систему S (без индекса), а входящие в
нее основные группы наук — как большие подсистемы S
(с соответствующими индексами). Отдельные же отрас-
ли знания (науки) будем называть малыми системами
(или элементами) и обозначать строчными буквами s
с соответствующими цифровыми индексами (s1, s2 и
т. д.). Такая символика позволит нам рассматривать
анализируемые системы, их подсистемы и элементы в
обобщенном виде.
Гегель в принципе не был против употребления сим-
волов вообще, но он возражал против символики в тех
случаях, когда она использовалась в качестве удобно-
го средства „обойтись без того, чтобы охватить, ука-
зать, оправдать определения понятий". В таком именно
их определении, т. е. в раскрытии их содержания, он
видел задачу философии. Это обстоятельство отметил
В. И. Ленин в «Философских тетрадях» (см. 2, 29,
с. 108).

Помня об этом, воспользуемся аппаратом символов
как сокращениями слов. Выразим сооотношение между
большой системой S и ее большими подсистемами S1,
S2, ..., Sn как
S = {S1, S2, S3,...,Sn}, (1)
где фигурные скобки указывают на определенный ха-
рактер связи (на ее тип), соединяющей все подсистемы
в единую систему.
Далее, для отдельной большой подсистемы S1 напи-
шем:
S1 = [s1′, s1″, s1‴,...,S1n], (2)
где квадратные скобки указывают также на определен-
ный тип связи, соединяющей все элементы (отдельные
отрасли данной группы наук) в единую большую под-
систему.
С этой точки зрения рассмотрим всю науку как си-
стему S, образованную непосредственно из ряда боль-
ших систем (S1) и опосредствованно из множества эле-
ментов (s):
S = {S1 = [s1′, s1″, s1‴,...,S1n],
(3)
S2 = [s2′, s2″, s2‴,...,S2n]...Sn}.
Наука как предмет системно-структурного анализа.
Если принять, что наука есть система взаимосвязанных
между собой подсистем и элементов, то возникают
прежде всего три вопроса: каковы ее большие подси-
стемы, каковы ее элементы, каковы связи между боль-
шими подсистемами и внутри их между их элемента-
ми? Как все вместе обусловливает целостность и внут-
реннее единство всей науки как единой системы?
Большие подсистемы носят предметный характер:
они охватывают собой основные группы наук в качест-
ве главных отраслей знания. Элементы науки могут
быть различными в зависимости от того, какая конкрет-
ная сторона выбрана для их рассмотрения. Как уже го-
ворилось, таких сторон можно назвать три: предметная,
когда учитывается объект научного познания; методо-
логическая, когда учитывается способ, каким познает-
ся истина; субъективно-целевая, когда учитывается ко-

нечная практическая цель, ради которой предпринима-
ется научное исследование. Это те три стороны, с ко-
торых может анализироваться наука.
Предметная сторона науки выражена в ряде наук,
характер которых определяется в первую очередь при-
родой самого предмета исследования. В этом случае
под наукой следовало бы понимать систему естествен-
но-математических и гуманитарных наук. В зависимо-
сти от того, как членится сам предмет изучения (объ-
ект исследования), соответствующие науки могут быть
более широкими и общими и более узкими и частными.
Обозначим естественно-математические науки че-
рез S с индексом nat (Snat). В свою очередь они чле-
нятся на более мелкие подсистемы (или элементы): ма-
тематику (Ма), механику (Me), астрономию (As), фи-
зику (Ph), химию (Ch), биологию (Bi), геологию (Ge)
и др. Между этими научными отраслями стоят переход-
ные, или промежуточные, науки (междисциплинарные
направления). К числу наук, стоящих между естествен-
но-математическими и гуманитарными, а также техни-
ческими науками, относится кибернетика.
Гуманитарные науки тоже подразделяются на раз-
личные более мелкие подсистемы; одни из них касают-
ся общества — социальные или социально-экономиче-
ские науки (Soc), другие — духовной жизни человека —
психологические (Psy) и отчасти философские (Phi)
науки. В свою очередь социальные науки подразделя-
ются далее на исторические, включающие археологию и
этнографию, и другие.
Согласно формуле (1), можно представить науку как
систему, образованную из подсистем различной степени
общности, вплоть до отдельных наук и их подразделе-
ний.
Методологическая сторона науки. В предыдущем
случае речь шла о чисто объективных признаках, при-
сущих самому предмету исследования. Все субъектив-
ное, зависящее хотя бы в малейшей степени от наблю-
дателя, здесь элиминировалось. Методологическая же
сторона науки выражена в ряде научных дисциплин,
каждая из которых представляет собой некоторую сту-
пень познания одного и того же предмета (объекта).
При этом мы сосредоточиваем внимание на внутренней
структуре научного знания, которая включает в себя

все ступени познания, идущего к истине, открывающе-
го ее и овладевающего ею. Диалектический путь позна-
ния истины, познания объективной реальности идет от
живого созерцания к абстрактному мышлению и от не-
го к практике.
Непосредственное созерцание, абстрактное мышле-
ние и практика — это такие ступени познания, которые
зависят от самого субъекта. Однако в конечном счете
они определяются также объективной природой самого
предмета, его внутренней сущностью, которая скрыта
от непосредственного восприятия и которую способно
уловить лишь абстрактное мышление, а также ее внеш-
ним проявлением, которое улавливается чувственным
познанием.
Субъективно-целевая сторона науки. Вопрос о том,
каким образом познается предмет, включает в себя уже
не только объективный, но и субъективный момент, но
этот момент носит здесь еще вполне подчиненный ха-
рактер. Что же касается практики, то в ней субъектив-
ный момент выступает еще более заметно, ибо цель,
которую человек преследует в своей практической дея-
тельности, связана с его собственными интересами, вы-
текает из его потребностей. Но и эта цель в конечном
счете определяется объектом, его законами, его харак-
тером, так что и здесь объект в конечном счете оказы-
вается детерминирующим фактором.
?та целевая (практическая) сторона науки выраже-
на опять-таки последовательным рядом научных отрас-
лей и дисциплин, приближающих человека от стадии
познания истины самой по себе к стадии практического
использования результатов познания. Как уже говори-
лось выше, это в еще большей степени, чем в предыду-
щем случае, предполагает участие заинтересованного в
этом деле субъекта. Если ближайшая цель науки —
познание истины, то ее конечная цель — использование
этой истины (знания о ней) на практике, для удовлет-
ворения интересов человека общества.
При достижении поставленной практической цели
имеется своя последовательность: сначала речь идет о
чистых, или фундаментальных, науках, которые соответ-
ствуют первой (предметной) стороне науки.
Следующей ступенью к достижению поставленной
практической цели служит подсистема прикладных на-

ук, где впервые выявляется практическая направлен-
ность научного знания и ставится вопрос о том, для ка-
ких целей могло бы быть использовано достигнутое
знание. Прикладные науки обозначим через S с индек-
сом app (Sapp).
Дальше следуют технические науки, ставящие своей
задачей выяснение не только того, для каких целей мо-
жет быть использовано полученное знание, но и того,
каким путем, какими средствами оно может быть осу-
ществлено. Речь идет здесь о техническом освоении
знаний, о техническом изобретении соответствующих
способов их использования, что мы обозначим через S
с индексом tec (Stec).
Как уже говорилось, технические науки занимают
промежуточное место между социальными и естествен-
ными, так как цели, которые они ставят перед собой,
определяются социальными отношениями, а их дости-
жимость — природными законами. Гегель писал: «Та-
ким образом, механическая или химическая техника по
своему характеру, состоящему в том, что она опреде-
лена извне, сама собой отдает себя на службу отноше-
нию цели...»1
В. И. Ленин, перелагая на язык материализма при-
веденную выше мысль Гегеля, записал: «ТЕХНИКА
МЕХАНИЧЕСКАЯ И ХИМИЧЕСКАЯ потому и слу-
жит целям человека, что ее характер (суть) состоит
в определении ее внешними условиями (законами при-
роды)» (2, 29, с. 170). Тут же В. И. Ленин провел со-
поставления, указывающие на положение технических
наук (изучающих технику) между естествознанием
(изучающим природу, объективный мир) и обществен-
ными науками (изучающими цели человека, его об-
щественно-историческую практику).
Звеном, замыкающим данную цепь движения чело-
века к осуществлению своих практических целей, слу-
жит само производство, промышленность, где техниче-
ски освоенное знание получает массовое внедрение и
тем самым служит удовлетворению потребностей чело-
века. Наука (в данном случае естествознание) в этом
ее перевоплощенном, овеществленном виде выступает
как достигнутая практическая цель. Поскольку это осу-
1 Гегель. Соч., т. VI, с. 197.

ществляется в процессе производства, введем соответ-
ственно обозначение данной (конечной) стадии через S
с индексом pro (Spro).
Особенностью разбираемой связи науки с техникой
и производством является то, что здесь раскрывается
еще одна, причем самая сложная и важная ее функ-
ция — производственно-практическая. Разумеется, нау-
ка всегда служила и служит практике: практикой она
была порождена с самого начала, практикой она дви-
гается вперед в своем развитии, на практике проверя-
ется правильность достигнутого наукой и в практике
реализуются ее результаты.
В современных условиях в сферу объектов природы,
используемых в производстве, вступают такие объекты,
с которыми человек до сих пор не имел дела и которые
поэтому требуют предварительного всестороннего чи-
сто научного их изучения для того, чтобы в дальнейшем
был бы найден путь для их использования. Так было
в случае овладения атомной энергией, затем в случае
кибернетики, космонавтики, лазерной техники и т. д.
Производственно-практическая функция науки есть
прямое выражение того факта, что в современном об-
ществе наука все более превращается в непосредствен-
ную производительную силу. Эта функция сходна с дей-
ствием бурового инструмента, просверливающего отвер-
стие в горной породе и тем самым прокладывающего
путь для человека. Разбираемую функцию науки можно
назвать «буровой» в отличие от прогностической, кото-
рая образно сравнивается с компасом.
Связь между всеми четырьмя большими подсисте-
мами носит исторический и вместе с тем структурный и
логический характер. Речь идет о последовательности
развития мысли и действий человека, направленных
сначала на поиски и раскрытие истины, а затем на ов-
ладение ею и применение ее для удовлетворения прак-
тических потребностей человека, его интересов, его
целей.
Более конкретно и более детально речь может идти
о движении мысли и действий человека от чистой (фун-
даментальной) науки (в данном случае естествозна-
ния — Snat) к прикладному знанию (Sapp), далее к тех-
ническому изобретению и освоению достигнутого зна-
ния законов природы и свойств ее тел (Stec) и к про-

Данная формула позволяет, причем достаточно полно
для первого подхода к постановке и решению данной
проблемы, отразить науку всесторонне — как по ее спе-
цифическому содержанию, так и по ее особому месту в
жизни и развитии общества. Стрелка под первой скоб-
кой указывает и здесь направление развития мыслей и
действий человека от поисков истины (Snat) через ряд
промежуточных ступеней (Sapp, Stec) к овеществлению
познанной истины в производстве (Spro).
В формуле (4) наука рассматривается фактически
как динамическая система, поскольку в ее основе лежит
представление о движении мысли и о действии человека
от одной стадии к другой, т. е. о движении человека к
достижению определенной практической цели. Это ка-
сается науки на современном этапе ее развития, когда
она выступает в достаточно зрелой и развитой форме,
развернув все свои главные функции.
Приведенные рассуждения имеют прямое отношение
к современной социально-экономической жизни. На по-
следних съездах КПСС уделялось серьезное внимание
проблемам связей между наукой, техникой и производ-
ством. Так, в 1971 г. на XXIV съезде КПСС говорилось:
«Свою роль наука может успешно выполнять, если обес-
печивается быстрое осуществление всего комплекса ра-
бот — от научных исследований и технических решений
до внедрения результатов их в производство»1. Было
найдено узкое место в этом комплексе работ: «Если
проанализировать все звенья сложной цепи, соединяю-
щей науку с производством, то нетрудно увидеть, что
наиболее слабыми являются звенья, связанные с прак-
тической реализацией достижений науки, с их внедрени-
ем в массовое производство»2.
На XXV съезде КПСС вновь подчеркивалось: «Во
многих отраслях — несмотря на то, что вопрос этот
ставился неоднократно, ставился настойчиво, — узким
местом и сегодня остается внедрение в производство
1 Материалы XXIV съезда КПСС. М., 1971, с. 141.
2 Там же, с. 56.
(4)
изводственному внедрению достижений науки и техни-
ки (Spro):

достижений науки и техники1. При этом пояснялось:
«Практическое внедрение новых научных идей — это се-
годня не менее важная задача, чем их разработка.
Сказанное, конечно, нельзя понимать как снижение
интереса к фундаментальной науке... полноводный по-
ток научно-технического прогресса иссякнет, если его
не будут постоянно питать фундаментальные исследова-
ния»2. В связи с этим указывалось на необходимость
«создать условия, которые в полной мере способство-
вали бы скорейшему прохождению новых идей по
всей цепи — от изобретения до массового производст-
ва...»3.
Эти положения получили дальнейшее развитие на
XXVI съезде КПСС. На этом съезде поставлена важ-
ная задача — вывести все отрасли народного хозяйства
на передовые рубежи науки и техники, в связи с чем
вновь и вновь подчеркивалось, что «решающий, наибо-
лее острый участок сегодня — внедрение научных от-
крытий и изобретений... тесная интеграция науки с
производством — настоятельное требование современ-
ной эпохи...
Основа основ научно-технического прогресса — это
развитие науки»4.
Таким образом, сама жизнь упорно и настойчиво
требует изучения и налаживания в целях оптимально
эффективного управления прежде всего цепочки из трех
звеньев, которые мы обозначили как Snat, Stec и Spro.
Между Snat и Stec мы поставили в качестве переходного
звена прикладное знание (Sapp). Формула (4) как раз
и показывает ту сторону современной науки, где отра-
жено в динамике движение от фундаментальных наук,
делающих открытия, к производству, где они внедря-
ются.
Но мы можем выразить науку как большую систе-
му более полно, подходя к ней с системно-структурной
стороны. В этом случае речь идет о том, чтобы через
взаимосвязь ее больших подсистем отобразить класси-
1 Материалы XXV съезда КПСС, с. 39.
2 Там же, с. 48.
3 Там же, с. 48—49.
4 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 43—44.

фикацию наук. Употребляя уже принятую символику,
можем записать:
где вертикально поставленная стрелка под первой скоб-
кой указывает, что связь наук здесь показана как пере-
ход от общего (Sphi) к частному (Snat) и др., а переход
от Snat через Stec к Ssoc — как восхождение от абстракт-
ного к конкретному. Кружок же, стоящий под второй
скобкой, показывает, что через психологию (Spsy) про-
исходило замыкание всей системы в цикл, о чем гово-
рилось выше.
Выражение (5) можно упростить, если Ssoc и Spsy
объединить в одну большую подсистему гуманитарных
наук (Shum), куда отчасти войдет и философия, а тех-
нические науки представить как пересечение Snat и
Shum, поставив между ними знак ОхО (это и означает,
что Stec рассматриваются как возникшие на стыке меж-
ду Snat, Shum, Ssoc):
(5)
(6)
(7)
Формулы (5) и (6) являются выражением системно-
структурного подхода к классификации наук, к изуче-
нию взаимосвязи прежде всего между естественными,
общественными (вообще гуманитарными) и техническими
науками в соотношении с марксистской философией.
Если мы возьмем лишь одни фундаментальные нау-
ки, причем только Snat и Ssoc, то, раскрывая структуру
тех и других системным способом, получим:
где вертикальная стрелка указывает на то, что струк-
турная связь между науками определяется в случае

Snat восхождением от абстрактного к конкретному, а
начиная с sme — от низшего к высшему, в случае же
Ssoc та же стрелка означает движение от суммарного
подхода (shi, что означает историческую науку) к одно-
аспектному структурному подходу (sek, что означает
экономическую науку, spo — науку о государстве и пра-
ве, sid — науку о формах общественного сознания, об
идеологии). При этом переходы от sek к spo и далее к
sid выражают движение вверх по структуре общест-
ва — от идеологического базиса к политической и юри-
дической надстройке и далее к идеологической над-
стройке. Стрелка над второй квадратной скобкой ука-
зывает переход от Snat(sbi) к Ssoc(shi) через переходную
область трудовой теории антропогенеза и антропологию,
обозначенную знаком ОхО (переходная область). Так,
между sph и Sch — это физическая химия и химическая
физика, между sch и sbi — это биохимия и биоорганиче-
ская химия, между sch и sge — это геохимия.
Кибернетика (scy) в качестве особо стоящей в си-
стеме науки и пронизывающей собой такие науки, как
sbio и ssoc, а также stec, может быть изображена в фор-
муле (8) в виде длинной черты, проведенной сверху
над sbi и над всей Ssoc:
В формуле (8) знак 0X0, стоящий между Snat и
Ssoc, означает, во-первых, антропологию и теорию ант-
ропогенеза (Sant), объясняющие переход от естествен-
ного к общественному вообще и происхождению челове-
ка в частности; во-вторых, область наложения или сов-
мещения Snat и Ssoc, в результате чего возникают тех-
ника и технические науки (Stec).
Из сказанного выше мы видим, что системно-струк-
турный подход к классификации наук мало что прибав-
ляет к тому, что было уже сказано раньше. Наша за-
дача в данном случае состояла в том, чтобы показать,
что в принципе системный способ исследования вполне
может быть применен и к анализу структуры науки как
большой системы и тем самым включить ее изучение в
общее русло системных исследований.
(8)

Глава VI
ВЗАИМОСВЯЗИ НАУК И ИХ ИЗМЕНЕНИЯ
В ХОДЕ РАЗВИТИЯ.
ЛИДИРУЮЩИЕ НАУКИ.
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
До сих пор, говоря о взаимосвязи наук, мы имели в
виду ее структурный аспект, выражаемый прежде всего
в классификации, в общей системе всего научного зна-
ния. Речь шла о том, как исторически изменялась сама
эта система, какие превращения во времени претерпева-
ли классификационные построения в области науки и
лежавшие в основе этих построений принципы. По-
скольку классификация наук есть их связь, то законно
поставить вопрос и о том, как по-разному связывались
и соотносились между собой науки в самом процессе их
собственного развития, каково было соотношение меж-
ду науками, изучавшими сам процесс их развития. Ко-
роче говоря, встает вопрос о генетическом аспекте взаи-
мосвязи наук. В этом случае предметом рассмотрения
служат не сами по себе объекты внешнего мира — при-
рода, общество и связующая их техника, но процесс их
научного познания.
Этот аспект взаимосвязи наук мы рассмотрим с точ-
ки зрения смены лидерства наук в ходе их развития,
т. е. какие группы наук и отдельные отрасли научного
знания в то или иное время вырывались вперед и воз-
главляли все научное движение, оказывая решающее
влияние на его остальные отрасли.
Рассмотрим пять вопросов: какие группы наук име-
ли лидерство на протяжении всей человеческой истории
в глобальном масштабе; как менялись лидеры внутри
естествознания на протяжении всей его истории, вклю-
чая и перспективы его дальнейшего развития; каковы
были ведущие отрасли марксистской общественной нау-
ки с момента ее возникновения; какие науки разраба-
тывали общую периодизацию научного знания и лежа-
щие в ее основе принципы; как может быть применен
системно-генетический подход к анализу истории науки.

1. Смена глобальных лидеров
в ходе научного познания
Как известно, научное знание зародилось в древно-
сти в форме натурфилософии как единой философской
науки. Естественно, что лидером тогдашней совокуп-
ной науки была философия, под эгидой которой и раз-
вивалось зарождавшееся научное знание. В средние ве-
ка на лидерство в развитии наук стал претендовать ка-
толицизм, если говорить о странах Западной Европы.
Под эгидой теологии науки фактически перестали быть
подлинными науками, а превратились в придаток рели-
гиозного мировоззрения. Научный прогресс в его эпи-
зодической форме продолжался лишь на Ближнем Во-
стоке и в Средней Азии, главным образом у арабо-
язычных народов.
В эпоху Возрождения в странах Западной Европы
возникает подлинная наука в виде естествознания. Она
стремится эмансипироваться от теологии, порвать с ре-
лигиозным мировоззрением и стать на самостоятельный
путь своего развития. Необходимость этого была про-
диктована прежде всего запросами материального про-
изводства и техники, потребностями становящейся про-
мышленности. «Когда после темной ночи средневе-
ковья, — писал Ф. Энгельс, — вдруг вновь возрождают-
ся с неожиданной силой науки, начинающие разви-
ваться с чудесной быстротой, то этим чудом мы опять-таки
обязаны производству» (1, 20, с. 501). Ф. Энгельс пере-
числяет те отрасли знания, которые получили в то вре-
мя развитие: сюда относятся собирание фактов меха-
нического, химического и физического характера, кон-
струирование новых инструментов и разработка нового
экспериментального метода исследования явлений при-
роды, затем географические открытия, доставившие ма-
териал по метеорологии, зоологии, ботанике, физиоло-
гии человека. И это все — в дополнение к ранее возник-
шим уже математике, механике и астрономии.
Следовательно, речь идет о естественных науках, ко-
торые с этого момента в своей совокупности становят-
ся лидером всего научного движения. Ф. Энгельс пи-
сал по этому поводу: «В то же время параллельно с
ростом среднего класса происходило гигантское разви-
тие науки. Стали вновь изучаться астрономия, механи-

ка, физика, анатомия, физиология. Буржуазии для раз-
вития ее промышленности нужна была наука, которая
исследовала бы свойства физических тел и формы про-
явления сил природы. До того же времени наука была
смиренной служанкой церкви и ей не позволено было
выходить за рамки, установленные верой; по этой при-
чине она была чем угодно, только не наукой. Теперь
наука восстала против церкви; буржуазия нуждалась
в науке и приняла участие в этом восстании» (1, 22,
с. 307).
Таким образом, естествознание стало лидером сово-
купного научного движения и в смысле его связи с про-
изводством (промышленностью и техникой), и в смысле
идеологическом, т. е. как в материальном, так и в ду-
ховном аспектах. От естествознания шел ток к зарож-
давшимся общественным наукам уже в XVII в. через
весь XVIII в. вплоть до XIX в. включительно. В. И. Ле-
нин писал: «Вопиющая неправда, будто идея естествен-
ного закона в политической экономии потерпела круше-
ние, будто о ней «неприлично говорить». Как раз на-
оборот. Именно «ток от естествознания к обществове-
дению» подкреплял, подкрепляет и делает неизбежной
эту идею» (2, 25, с. 41—42).
Не случайно XIX век получил наименование века
пара и дарвинизма. Этим подчеркивалось лидерство ес-
тествознания, проявившееся в успехах паровой техники,
в развитии теории эволюции. В конце XIX в. и на рубе-
же XIX и XX вв. стали говорить о веке электричества,
вкладывая сюда оба момента — практический и тео-
ретический (подразумевалась связь с электротехникой
и электрификацией, с одной стороны, и электрической
теорией материи — с другой).
Но уже с середины XIX в. стали вырываться вперед
общественные науки, впервые обретя научную форму в
результате создания марксистского учения. «Ток» от
естественных наук к общественным проявился в XIX в.
в том, что наука (естествознание) стала втягиваться не-
посредственно в процесс общественного производства.
Будучи применена практически к производственному
процессу прежде всего в крупномашинной промышлен-
ности, а также в сельском хозяйстве и медицине, сама
наука все больше обретала общественный характер.
Она выступала теперь как своего рода потенциальная

производительная сила общества. Реализуясь в про-
изводстве, которое использует ее достижения, она посте-
пенно превращалась в непосредственную производи-
тельную силу общества. Тем самым естествознание ак-
тивно вступало в сферу общественно-производственной
деятельности, подчиняясь ей и развиваясь в ее фарвате-
ре. В «Капитале» К. Маркс писал: «В качестве машины
средство труда приобретает такую материальную форму
существования, которая обусловливает замену челове-
ческой силы силами природы и эмпирических рутинных
приемов — сознательным применением естествознания»
(1, 23, с. 397).
Наука, по словам Маркса, лишь тогда способна дей-
ствительно достаточно серьезно использоваться на
практике, когда производительные силы общества уже
четко выявили свой общественный характер и труд стал
обобществленным: «...только этот обобществленный
труд способен применить к непосредственному процес-
су производства всеобщие продукты человеческого раз-
вития, как математику и т. д. ...» (1, 49, с. 79). Так ток
от естествознания к общественной науке превращался
в ток прямо противоположного направления, когда изу-
чалось превращение самого естествознания в сущест-
венный элемент общественного производства.
Процесс выдвижения общественных наук вперед и
занятие ими главенствующего положения в науке осо-
бенно ускорились после победы Великой Октябрьской
социалистической революции, которую предвидел марк-
сизм. Влияние общественных наук возросло до такой
степени, что они постепенно стали превращаться в ли-
дера всего научного движения. Если раньше ток шел к
ним от естествознания, то после возникновения марк-
сизма со все нарастающей силой такой же ток начал
идти от них к естествознанию и технике. Это видно на
примере того, как ставилась и реализовывалась
В. И. Лениным задача электрификации нашей страны
в целях создания материально-технической базы соци-
алистического, а в перспективе и коммунистического
общества. Наука коммунизма показывает пути развития
естественных и технических наук, которые ставятся на
службу марксистской социальной науке.
В настоящее время марксистские общественные нау-
ки в полной мере отвечают роли лидера всего научного

движения. Это обнаруживается, например, в ходе ис-
следования такого глобального явления современной
эпохи, как научно-техническая революция (НТР). На
первый взгляд речь идет в данном случае о слиянии
в единый исторический процесс двух революций — од-
ной, совершающейся в естествознании, другой — в тех-
нике, но в действительности здесь на первый план вы-
ступают факторы социально-экономического характера,
ибо в своей сущности в НТР мы имеем дело с корен-
ной перестройкой всей структуры производительных сил
общества. Предпосылки и последствия НТР тоже в
первую очередь носят не естественнонаучный и не тех-
нический, а экономический и социальный характер.
Выдвижение общественных наук на роль лидера со-
временного научного движения сказывается и в повы-
шенном к ним интересе. Это проявляется, в частности,
в том, что желание молодежи учиться в гуманитарном
вузе за последние десятилетия стало значительно обго-
нять тягу к техническому вузу. В дальнейшем лидерст-
во общественных наук в общем научном движении, ви-
димо, не только не ослабеет, но и будет, несомненно,
усиливаться и укрепляться по мере того, как будут раз-
виваться социальные события. Именно для того, чтобы
понимать их причины, правильно ориентироваться в
тенденциях современного исторического развития об-
щества, и требуется в первую очередь знать законы об-
щественной жизни и уметь с их помощью разбираться
в текущей обстановке.
Итак, резюмируя последовательную смену глобаль-
ных лидеров в научном движении, можно составить сле-
дующую цепочку: философия — естествознание — об-
щественные науки.
Мы умышленно исключили отсюда религию, по-
скольку, как было уже сказано, ее роль была негатив-
ной, тормозящей научное движение, тогда как здесь уч-
тены лидеры лишь прогрессивного характера.
Говоря о марксистской общественной науке как ли-
дере всего современного научного движения, мы вклю-
чаем в нее и марксистскую философскую науку, вхо-
дящую в качестве одной из трех составных частей в об-
щее марксистское учение.
Как видим, последовательность в ряду основных
лидеров наук отвечает строению общей классификации

наук: сначала идет в качестве общей науки философия,
затем — частные науки в порядке движения от общего
к частному, причем частные науки следуют в последо-
вательности восхождения от низшего к высшему — от
наук о природе к наукам об обществе.
Итак, в ходе развития мировой человеческой мысли
по-разному складывались связи и отношения между
основными группами научного знания на различных
этапах этого процесса.
В дальнейшем мы рассмотрим вопрос о научном ли-
дерстве применительно к внутренним подразделениям
естествознания и общественной науки. Иными словами,
мы исследуем то, как те или иные отрасли естествозна-
ния играли роль лидера в различное время по отноше-
нию к другим естественным наукам. А затем далее в
отношении общественных наук важно определить, какие
из них в какое время лидировали в области марксист-
ского учения.
2. Лидеры в развитии естествознания
При рассмотрении вопроса о лидерах среди естест-
венных наук на различных этапах их истории нас бу-
дет интересовать, как в ходе движения научной мысли
менялись связи и взаимоотношения между различными
отраслями естествознания в зависимости от того, ка-
кая или какие из них на определенный отрезок времени
становились лидером этой области знания. Поскольку
же, повторяем, классификация наук есть отражение их
связей, то в результате удастся раскрыть генетический
аспект всей интересующей нас проблемы. Попутно мы
затронем связь лидера естествознания с соответствую-
щей отраслью техники, а следовательно, и с соответст-
вующей группой технических наук.
Одна из закономерностей развития естественных на-
ук. В развитии естествознания можно отметить одну
важную закономерность: оно движется вперед не
сплошным ровным фронтом, а выдвигая вперед попе-
ременно то одну, то другую из своих областей в ка-
честве ведущей, влияющей существенным образом на
другие и на его развитие в целом. Такая отрасль нау-
ки, выдвинувшаяся вперед в данный период развития
науки и определяющая собой развитие всех остальных

ее отраслей, становится на время лидером всего науч-
ного прогресса. Она накладывает свой отпечаток на
другие, связанные с нею отрасли науки, сообщает им
свои масштабы и критерии, передает выработанные ею
понятия, словом, ведет их за собой и прокладывает
путь для их дальнейшего развития.
Опыт истории науки, истории естествознания пока-
зывает, что после того, как данная отрасль научного
знания выполнит свою функцию лидера всего научного
движения, она уступает эту функцию другим отраслям
науки, причем не одной какой-либо из них, а целому их
комплексу, целой их группе. В итоге одиночный лидер
сменяется групповым. По-видимому, роль одиночного
лидера как раз и состоит в том, чтобы проложить путь
для дальнейшего движения вперед всем остальным от-
раслям науки, взятым вместе, всему естествознанию в
целом. Одиночный лидер научного движения становит-
ся, таким образом, своеобразным трамплином для ос-
тальных наук: получая необходимый разбег благодаря
его предшествующему развитию, стоя как бы на его
плечах, они затем вырываются вперед и двигаются
дальше уже самостоятельно.
Однако через какое-то время наступает такой мо-
мент, когда ситуация повторяется: снова возникает не-
обходимость в том, чтобы одна из отраслей науки вы-
двинулась резко вперед в качестве лидера и проложила
бы путь для дальнейшего движения всем остальным.
По выполнении же этой ее функции вновь происходит
смена одиночного лидера групповым, но уже на го-
раздо более высокой ступени научного развития.
Первая черта, свойственная общей закономерности
научного развития, — возникновение научного лидера и
смена одиночного лидера групповым, а группового —
одиночным, что придает своеобразный характер всему
процессу развития науки, развития естествознания.
Вторая черта той же закономерности состоит в том,
что происходит неуклонное ускорение процесса разви-
тия науки, а значит, и процесса перехода ее с одной
ступени на другую, более высокую. Соответственно это-
му ускоряется и смена лидеров в ее развитии. Это оз-
начает, что отрезки времени лидерствования одной от-
расли науки или группы отраслей неуклонно сокраща-
ются, что все быстрее происходит переход от очередно-

го одиночного лидера к сменяющему его групповому
лидеру и потом от этого группового — к новому оди-
ночному.
Третья черта той же закономерности заключается в
том, что выдвижение одиночного лидера, т. е. опреде-
ленной отрасли науки в качестве ведущей по отноше-
нию ко всем остальным естественным наукам, происхо-
дит не случайно, а детерминируется двумя взаимосвя-
занными и взаимодействующими факторами. Во-первых,
потребностями техники и вообще материальной общест-
венно-исторической практики людей. Во-вторых, внут-
ренней логикой развития самого научного познания, по-
требностями развития самого естествознания. Именно
совпадение запросов практики и самой науки опреде-
ляет, какая именно отрасль науки и в какой именно
исторический период становится узловой, ведущей, де-
терминирующей движение всего естествознания, всех
его отраслей на данный отрезок времени.
Обратим внимание на тот факт, что в процессе по-
знания явлений природы всегда существует потребность
объяснять более сложные явления, связанные с более
сложными, более развитыми объектами природы, стоя-
щими на более высоких ступенях ее развития, исходя
из наиболее простых явлений, связанных с наименее
сложными, развитыми явлениями природы, стоящими
на самых низких ступенях ее развития. В идеале по-
знание человека стремится найти простые, элементар-
ные (при данных условиях и для данного уровня зна-
ний) формы внешнего мира (природы), с помощью
которых можно объяснить (понять) остальные явле-
ния природы.
В пределах каждой отрасли знания существуют наи-
более простые, элементарные формы изучаемого пред-
мета, которые в силу абстрактного характера выступа-
ют как «клеточки» этого предмета. Если такая «кле-
точка» найдена, то уже можно ставить практическую
задачу, как из нее в ходе последующего движения изу-
чаемого предмета (и соответственно тех понятий, в ко-
торых этот предмет отображается) возникают более
сложные его формы.
Именно так по сути дела ставится вопрос по отно-
шению ко всему естествознанию в целом. Для того
чтобы объяснить и понять, исследовать объекты приро-

ды различного уровня сложности и развития, необхо-
димо отыскать то, что лежит в их основе. Ее изучение
будет способствовать общему прогрессу науки, а та ее
отрасль, которая эту основу изучает, сделается на вре-
мя лидером всего естествознания.
Обратимся к истории естествознания с момента его
возникновения в качестве самостоятельной системати-
ческой науки и до конца XIX в. Затем посмотрим, что
происходило в XX в. вплоть до настоящего времени, а
после этого попытаемся наметить (разумеется, весьма
осторожно и условно) некоторые возможные перспекти-
вы. При этом будем все время помнить, что основные
вехи времени органически и закономерно связаны меж-
ду собой, настоящее есть закономерное продолжение
прошлого, а будущее — столь же закономерное продол-
жение настоящего и прошлого. Отсюда — возможность
прогнозирования, основанного на точном учете и обоб-
щении того, что дала история науки и что дает анализ
ее современного состояния.
Смена лидеров в истории естествознания (до конца
XIX в.). Первым лидером возникшего в качестве само-
стоятельной науки естествознания была механика. Ее
выдвижение в XVII—XVIII вв. в роли лидера всего
естествознания, которому она придала механический
характер, было строго закономерно. Оно вытекало из
отмеченного выше совпадения обоих факторов научно-
го движения — материального (потребности техники и
производства) и идеального (внутренней логики самого
научного познания).
Производственная практика и техника в то время
целиком опирались прежде всего на широкое использо-
вание механического движения, способов его передачи
(рычаги, блоки и т. д.), механических инструментов и
таких сложных механических устройств, как часы и
мельница. Ручной труд, мускульная сила человека и
животных, а также использование стихийных «сил»
природы (вода, ветер) — все это делало необходимым
(с точки зрения интересов техники и производства того
времени) всестороннее изучение именно механических
явлений, механического движения, открытие его зако-
нов. Военное дело (например, артиллерия) требовало
выяснения законов движения тяжелых тел (например,
снаряда).

Это, конечно, не означает, что все производство и
вся техника того времени исчерпывались применением
механического движения и механических орудий и кон-
струкций. Дело в том, что в развитии механики кровно
и непосредственно была заинтересована производствен-
ная практика людей того времени.
В XVII в. возникла навязчивая идея — сводить более
сложные формы движения в природе обязательно к ме-
ханическому, которое якобы исчерпывает их без ос-
татка. Такое «сведение» высшего к низшему, сложного
к простому, качества к количеству составило существо
так называемого механицизма, отголоски которого до-
шли до наших дней. Однако подобный «механицизм» не
был ничем оправдан — это было неправомерной экстра-
поляцией тех несомненных успехов, которые принесла
с собой механика в бытность свою лидером естествозна-
ния. Но за эту экстраполяцию, за это явное преувеличе-
ние ее собственных возможностей сама механика, ра-
зумеется, не несет никакой ответственности, как не от-
вечает кибернетика за то, что в наши дни некоторые ее
чересчур рьяные поклонники объявили ее способной за-
менить даже самого человека с его умственной деятель-
ностью.
Успехи механики в XVII и XVIII вв. были связаны
с тем, что она призывала изучать реальную сторону
реальных процессов природы, а именно их механиче-
скую сторону, и давала в руки ученых способы и сред-
ства осуществлять такую задачу.
Средневековые схоласты, провозгласившие в свое
время учение о скрытых качествах и всякого рода таин-
ственных и неуловимых субстанциях, мешали изучать
действительные вещи и их свойства, не давали возмож-
ности двигаться человеку вперед в познании природы,
ее явлений и предметов. Механика впервые дала воз-
можность не на словах, а на деле раскрывать и позна-
вать реальные стороны реальных вещей. Этим впервые
ставились на ноги все отрасли естественнонаучного зна-
ния, поскольку во всех объектах природы, как бы слож-
ны они ни были, имеется механическая сторона, и, сле-
довательно, их движение включает в себя так или ина-
че механическое движение.
Основываясь на законах гидродинамики, У. Гарвей
в XVII в. описал большой и малый круги кровообраще-

ния у высших животных и тем заложил основы научной
физиологии. Открытие механического движения крови
в животном организме и механизма этого движения со-
вершило переворот в данной отрасли науки. Точно так
же, применяя весы как чисто механическое устройство
(прибор) и вводя его в практику химических исследо-
ваний, М. В. Ломоносов и Дж. Блэк заложили основы
весового химического анализа и проложили путь для
создания газовой (пневматической) химии и последую-
щего открытия новых газообразных элементов, включая
кислород. Это привело к революции в химии конца
XVIII в. (крушение ложной теории флогистона и созда-
ние кислородной теории А. Л. Лавуазье).
Так, в первом периоде развития естествознания внут-
ри естественных наук сложились определенные взаимо-
отношения и связи, определяемые тем, что все естест-
вознание развивалось тогда под эгидой механики в ка-
честве своего лидера.
К началу XIX в. механика выполнила свою функ-
цию первого одиночного лидера естествознания. Теперь,
развивая полученный от нее мощный толчок, рванулись
вперед прежде всего химия (атомистика Дж. Дальтона)
и биология (эволюционное учение Ж. Б. Ламарка), за-
тем геология (Ч. Лайель), органическая химия (начи-
ная с синтеза Ф. Велера), электрохимия (Г. Дэви,
В. В. Петров, особенно М. Фарадей).
Во второй трети XIX в. совершаются три великих
открытия в естествознании: клеточная теория
(М. Я. Шлейден и Т. Шванн), закон сохранения и пре-
вращения энергии (Ю. Р. Майер) и эволюционная тео-
рия в биологии (Ч. Дарвин). Естествознание утрачива-
ет свой первоначальный «механический» характер. Его
лидером становится теперь вся совокупность его глав-
ных отраслей, в первую очередь химия, физика и био-
логия. В соответствии с этим коренным образом изме-
няются связи и отношения внутри естествознания меж-
ду всеми его отраслями. И так продолжается почти до
самого конца прошлого века.
Под знаком нового группового лидера идет научное
развитие и в последней трети XIX в., начиная с созда-
ния А. М. Бутлеровым теории химического строения
органических соединений и открытия Д. И. Менделее-
вым периодического закона и кончая открытиями в об-

ласти биологии (Г. И. Мендель), физики (Дж. К. Макс-
велл, Г. Р. Герц и др.) и созданием физической химии.
Срок одиночного лидерствования механики можно
считать равным двумстам годам, срок же для сменив-
шего механику в XIX в. группового лидера оказался
вдвое меньше, около ста лет. Это свидетельствовало о
том, что процесс научного движения за это время уско-
рился по меньшей мере вдвое, если не больше.
Здесь нет возможности более подробно проследить
взаимодействие обоего рода факторов при выдвижении
вперед всего комплекса естественных наук в XIX в.
Укажем лишь на то, что к концу XIX в. все явственнее
стала назревать необходимость проникновения физики
в глубь атома, который до тех пор оставался не преодо-
ленным еще наукой нижним пределом разложения ве-
щества: физика и химия пока дошли до атома и хими-
ческого элемента и остановились на пороге по пути к
их внутренним сферам, т. е. на пороге микромира.
Повторение цикла развития науки в XX веке. В са-
мом конце XIX в. в физике, а через нее и во всем есте-
ствознании началась «новейшая революция», как ее на-
звал В. И. Ленин. Суть ее состояла в том, что наука пе-
решагнула порог, на котором она остановилась в
XIX в., — порог микромира. Открытия лучей Рентгена,
радиоактивности, электрона и радия положили начало
коренному перевороту во взглядах на материю и ее
строение, на ее считавшиеся неделимыми (мельчайши-
ми) частицы (атомы). Атомы оказались делимыми и
сложными по своему внутреннему строению, а химиче-
ские элементы — взаимопревращаемыми.
Все эти и последовавшие в начале XX в. новые от-
крытия (теория квантов, измерение давления света, тео-
рия радиоактивного распада, теория относительности с
законом неразрывной связи массы и энергии вплоть до
создания Н. Бором квантовой модели атома) носили
четко выраженный физический характер.
Физика (точнее сказать, атомная и субатомная фи-
зика) сделалась на этот раз очередным одиночным ли-
дером естествознания. Ее прогресс стал накладывать
свой отпечаток на все другие отрасли науки — химию
(учение о химической связи и о химическом сродстве),
макрофизику, астрономию, геологию, биологию. Доста-
точно назвать только два физических метода, вошедшие

в биологические исследования и вызвавшие здесь глу-
бокий переворот, чтобы понять, что в первой половине
XX в., особенно во второй его четверти, физика дейст-
вительно стала лидером всего естествознания, в том
числе и по отношению к биологии.
Речь идет о создании электронного микроскопа и
введении способа «меченых атомов» (радиоактивных
изотопов, в том числе легких элементов). Оба этих фи-
зических метода дали возможность перевести биологи-
ческие исследования с клеточного уровня, на котором
они велись в XIX в., на субклеточный, а затем и моле-
кулярный, открывая тем самым пути для изучения са-
мых тонких, интимных сторон процессов жизнедеятель-
ности.
Выдвижение микрофизики (атомной и субатомной)
в качестве очередного одиночного лидера было продик-
товано совпадением запросов обоих факторов развития
науки, о которых говорилось выше, — материального
(практики) и идеального (внутренней логики развития
самого познания). По сути дела на рубеже XIX и
XX вв. стали складываться предпосылки грядущей на-
учно-технической революции, первым проявлением ко-
торой было практическое освоение атомной энергии в
начале 40-х годов нашего века. Для того чтобы решить
такого рода задачу, необходимо было предварительное
широкое (фронтальное) изучение вновь открытого яв-
ления природы (радиоактивности), а затем и вообще
ядерных превращений. Физика, и именно ядерная фи-
зика, взяла на себя выполнение этой задачи, в реше-
нии которой была кровно заинтересована сама практи-
ка — она столкнулась с фактом существования нового
мощного источника энергии, но без помощи физики
(науки) не могла даже и мечтать подойти к его практи-
ческому использованию.
Вместе с тем к этому вела логика развития самого
научного познания: после открытия периодического за-
кона химических элементов и создания теории электро-
литической диссоциации с ее центральным понятием
иона (электрозаряженного осколка молекулы) наука
вплотную подошла к тому, чтобы от сущности одного
порядка, когда познавались атомы и молекулы, перейти
к сущности следующего, более глубокого порядка, про-
никнув в глубь атомов, в их внутренние сферы. Благо-

даря этому только и могла быть раскрыта физическая
причина найденной Менделеевым периодичности свойств
химических элементов. Атомная и субатомная (в том
числе и в особенности ядерная) физика стала, таким
образом, узловым пунктом, в котором сошлись запросы
практики и логики развития самой науки.
Все более сложные образования материи — физиче-
ские, химические, геологические, биологические —
должны были возникать генетически и состоять струк-
турно из простейших, элементарных физических видов
материи. Их объяснение и их понимание на современ-
ном уровне могло быть достигнуто только на основе
соответствующих физических представлений. На новый
лад в XX в. повторилась та же ситуация, какая сложи-
лась в естествознании XVII и XVIII вв., когда механи-
ка претендовала на то, чтобы давать ключ к истолкова-
нию и изучению всех более сложных явлений природы.
Только на этот раз в качестве простейших форм движе-
ния материи выступили уже не макромеханические, а
квантовомеханические и ядерно-физические.
В итоге внутри естествознания сложилась новая си-
туация по части связей и взаимоотношений между его
отраслями, которые на этот раз развивались под эги-
дой физики, ставшей на полвека лидером всего естест-
вознания. В дальнейшем эта ситуация вновь подверг-
лась глубокому изменению.
При решении задач практического освоения «атом-
ной энергии» потребовалось создание быстродействую-
щих вычислительных устройств, так что зарождение
ядерной энергетики в свою очередь стало стимулиро-
вать создание электронно-вычислительной техники, от-
куда и выросла кибернетика. Сначала все это было
лишь в зачаточной фазе, и только к концу 40-х годов
нашего века, т. е. к его середине, произошли события,
которые получили наименование научно-технической
революции. Это было связано опять-таки с тем, что
ранее существовавший и действовавший одиночный ли-
дер в развитии естествознания — микрофизика — сме-
нился групповым. Это дало себя знать как быстрый
рывок вперед целого комплекса естественных и техни-
ческих наук и привело к коренному перевороту в науке
и технике.
Таким образом, второй цикл развития завершился:

одиночный лидер (микрофизика) сменился снова груп-
повым. Причем на этот раз продолжительность лидер-
ствования физики оказалась в два раза меньше, нежели
продолжительность лидерствования предшествующего
ей группового лидера: у физики оно продолжалось при-
мерно полвека, тогда как в XIX в. группа естественных
наук лидерствовала почти сто лет.
Современное положение с лидерством в естество-
знании. Подобно тому как на плечах механики вырва-
лись вперед и стали быстро развиваться химия, физика,
геология и биология в XIX в., так в настоящее время
на плечах физики вырвались вперед и стали разви-
ваться еще быстрее, чем это было в XIX в., связанные
с физикой отрасли естествознания и техники наших
дней. Это развитие проходило и проходит буквально на
наших глазах. Прежде всего следует назвать автомати-
зацию и кибернетизацию как производственных про-
цессов, так и многих других сторон жизни и деятель-
ности современного человека. Эти новые отрасли науки
и техники представляют собой главный стержень всей
научно-технической революции (НТР), подобно тому
как в XVIII в. изобретение рабочих машин (прядиль-
ного, ткацкого, токарного и других станков) представ-
ляло самую суть технической революции того вре-
мени.
Наряду с важнейшими направлениями НТР — ав-
томатизацией и кибернетизацией производственных про-
цессов выступают энергетика, макрохимия, космонавти-
ка (ракетная техника), а также молекулярная биоло-
гия и физико-химическая генетика, расшифровавшая
структуру материальных носителей наследственности
(ДНК). Несомненно, что и сама физика является по-
прежнему одним из важнейших участников общего на-
учно-технического движения. Речь идет о той же мик-
рофизике, ищущей решение задач о закономерностях
атомного ядра и элементарных частиц, о физике твер-
дого тела (полупроводниковой технике), о квантовой
электронике (лазерной технике) и т. д.
Особенность научно-технического прогресса в наше
время состоит в том, что все его направления находят-
ся в тесном и постоянном взаимодействии между собой,
влияют одно на другое, переходят одно в другое. Все
они в конце концов были индуцированы успехами мик-

рофизики первой половины XX в., но сегодня приобрели
самостоятельное значение и развиваются своими собст-
венными путями. Они уже вышли из-под непосредствен-
ной опеки физики, но все еще продолжают опираться
на ее достижения. Это можно показать на примере ки-
бернетики и космонавтики. Для них характерен комп-
лексный характер, переплетение самых различных и,
казалось бы, далеких одно от другого научных и тех-
нических направлений, включая учет закономерностей
психической деятельности самого человека.
В последние годы выявились многие новые пробле-
мы науки и практики, для решения которых важно не
только отмеченное выше комплексное исследование и
взаимодействие всех наук и отраслей техники, но и вы-
движение вперед (в качестве ведущей) определенной
отрасли естествознания, которая, по-видимому, в бли-
жайшее время будет призвана стать во главе всего на-
учно-технического движения, его новым одиночным ли-
дером. Если учесть постоянное ускорение темпов разви-
тия науки и сокращение сроков лидерствования (оди-
ночного и группового), то надо признать, что в скором
времени должен будет, по всей вероятности, истечь
срок ныне действующего группового лидерствования
кибернетики, макрохимии, космонавтики и других веду-
щих сейчас отраслей науки и техники.
Физика, как уже говорилось, лидерствовала в тече-
ние полувека (до середины XX в.). Если сокращение
вдвое каждый раз срока лидерствования является за-
кономерным явлением или по крайней мере устойчи-
вым правилом, то ныне лидерствующая группа наук
должна будет смениться новым лидером. Так это будет
или не так, покажет ближайшее будущее. А пока от-
метим, что все чаще в среде ученых, в том числе и со-
ветских ученых, раздаются голоса, что уже в самое бли-
жайшее время лидером естествознания должна стать
биология, а именно молекулярная биология и связан-
ные с нею междисциплинарные отрасли науки, равно
как и близкие к ней генетика и другие разделы науки
о живом.
Прежде чем говорить о грядущем лидере естество-
знания, обратим внимание на то, что в появлении оди-
ночных лидеров есть своя последовательность, своя ло-
гика. Сначала механика изучала простейшую сторону

всякого макропроцесса, абстракцию от действительных
вещей и явлений мира. Затем микрофизика уже имела
дело с более конкретным предметом, самым элементар-
ным из известных пока нам, но неизмеримо более
сложным, нежели предмет макромеханики. Если про-
должить эту линию дальше, то можно, очевидно, ска-
зать, что теперь пришла очередь найти простейшие фор-
мы у еще более сложного предмета природы — живого
тела. Предмет, изучаемый каждым из перечисленных
одиночных лидеров, становится все сложнее и сложнее,
но каждый раз задача выдвигается методологически
одна и та же — найти простейшую, элементарную фор-
му этого предмета.
Попытка прогнозирования на ближайшее будущее.
Для того чтобы проверить обоснованность высказанно-
го мнения относительно того, что надо ожидать вскоре
выдвижения биологии (молекулярной биологии) в ка-
честве лидера всего естествознания, нужно обратиться,
как это делалось и раньше, к выяснению того, совпа-
дают ли оба фактора научного развития (материаль-
ный и идеальный) в этом именно пункте современного
естествознания.
НТР в последние десятилетия развивалась столь
бурными темпами, что внесла в жизнь человека и
окружающую его среду весьма существенные измене-
ния. Часть (если не большинство) из них нельзя было
вовремя предвидеть. Для того чтобы изучить, как по-
влияют на потомство современного человека (ближай-
шее и особенно более отдаленное) часто ничем не конт-
ролируемые загрязнения среды отходами и отбросами
производства, опытных испытаний химического, физиче-
ского и биологического характера, необходимы строго
продуманные и многолетние исследования и наблюде-
ния. Между тем темпы развития самой НТР способны
опередить любые исследования, внося все новые, ранее
непредвиденные и неучтенные факторы, существенно
меняющие, а подчас и резко ухудшающие экологиче-
ские условия жизни человека.
Несомненно, что причина загрязнения среды (атмо-
сферы, гидросферы и почвы) кроется не в самой по се-
бе НТР, но в ее неумелом, неумном, некультурном, од-
ностороннем проведении без обеспечения наперед воз-
можности стопроцентной утилизации всех отходов (под-

час очень ценных) данного производственного про-
цесса.
Экологические исследования требуют максимально-
го развития с расчетом на далекие сроки, причем тре-
буется изучать широким фронтом жизнедеятельность
организма самого человека, живущего в различных ус-
ловиях. В особенности необходимо резко повысить эф-
фективность научных и научно-практических исследова-
ний новых форм тяжелых заболеваний, которые грозят
принять эпидемические масштабы. Медицина пока ока-
зывается бессильной в деле профилактики и ранней
диагностики многих видов рака, точнее, заболеваний
типа рака (сколько их?), так как весь вопрос о причи-
нах этих болезней (об их возбудителях) и способах
лечения находится пока еще лишь в стадии изучения.
Здесь требуется ускорение в изменении положения ве-
щей. Этого требуют жизнь, практика, решительная
борьба за здоровье и за саму жизнь человека. Изуче-
ние возбудителей болезни и их действия на человече-
ский организм предполагает проведение исследования
именно на молекулярном уровне, с тем чтобы исходя
из простейших форм живого можно было затем пере-
ходить к более сложным системам.
Многие отрасли современной техники со своей сто-
роны заинтересованы в том, чтобы как можно шире ис-
пользовать в производственных процессах биохимиче-
ские методы, позволяющие строить технологию произ-
водства на более рациональной и экономически более
эффективной основе. Здесь опять-таки на первый план
выдвигаются простейшие живые формы (микроорга-
низмы), с помощью которых осуществляются соответ-
ствующие процессы. В частности, все большее значение
приобретает вопрос об искусственном биосинтезе в
связи с общей проблемой изготовления синтетической
пищи, сначала для животных, а затем и для человека.
История химии была историей последовательной
эмансипации зависимости химических производств от
сельского хозяйства с его неизбежной сезонностью и вся-
кого рода колебаниями, свойственными ему.
Еще в конце XVIII в. встала задача эмансипировать
производство неорганических веществ от добычи их в
естественных условиях. На этой основе возникла хими-
ческая атомистика начала XIX в., решившая данную

задачу. Затем встала задача эмансипировать от сельско-
го хозяйства (от возделывания марены и других расте-
ний) производство красителей, фармацевтических и
парфюмерных продуктов. Это решили органическая хи-
мия и органический синтез в середине и второй полови-
не XIX в. В XX в. встала задача эмансипировать точно
таким же способом получение полимеров, таких, как
каучук, от естественных условий (когда каучуконосы
возделываются на плантациях), и она была решена
благодаря развитию химии полимеров.
В настоящее время все настойчивее встает задача
начать эмансипацию производства продуктов питания
от сельского хозяйства, от возделывания растений на
полях и огородах и разведения домашнего скота, так
как только промышленное производство может обеспе-
чить достаточный объем продукции и бесперебойность
ее получения. Речь идет о предстоящей биологизации
производства и других сторон жизни современных лю-
дей, что стимулирует особенно быстрыми темпами и в
больших масштабах исследования явлений жизни вооб-
ще и на их молекулярном (низшем, простейшем) уров-
не в особенности.
Исключительный интерес с точки зрения практики
представляет техническое освоение результатов дли-
тельной биологической эволюции, в ходе которой при-
рода стихийно находила оптимальные решения самых
разнообразных задач. Раскрывая структуру того или
иного биологического органа как физического аппарата,
бионика, например, стремится найти пути и средства
перевода на рельсы технических устройств результатов
биологической революции. При этом на первый план
выдвигаются закономерности биологической эволюции,
направленной, в частности, в сторону постоянного со-
вершенствования живых существ и их органов, по-
скольку их развитие идет от менее совершенных форм
ко все более и более совершенным.
Все это говорит о том, что, с одной стороны, логи-
ка самого научного развития ведет к тому, чтобы вслед
за раскрытием простейших форм в неорганической при-
роде (атомная и субатомная физика) приступить
вплотную к раскрытию простейших форм органической
природы (молекулярная биология). Вместе с тем имен-
но сейчас в переходе от неживой природы к живой ока-

зывается остро заинтересованной и сама человеческая
практика. Поэтому есть все основания ожидать, что в
ближайшее время действительно начнется выдвижение
биологии (а именно молекулярной биологии) в качестве
очередного лидера естествознания, ибо в ней, как в уз-
ловом пункте, сходятся в настоящее время оба рода
факторов научного развития — материальный и иде-
альный.
В результате этого, если, разумеется, биология на
какой-то срок действительно станет лидером современ-
ного и будущего естествознания, снова круто изменятся
все связи и взаимоотношения между естественными
науками, попавшими на этот раз под эгиду биологии.
Если попытаться строить более долгосрочные прог-
нозы, то можно допустить, что вслед за молекулярной
биологией должна будет выдвинуться вперед психоло-
гическая наука. Это обусловлено возрастанием роли
психических факторов в развитии всего человечества,
в частности колоссальными психическими перегрузками,
вызванными лавинообразно нарастающим объемом ин-
формации («информационный взрыв»), которую долж-
ны перерабатывать и усваивать сегодня не только
взрослые люди, но и дети, подростки (школьники).
Освобождение человеческого мозга от монотонных
(поддающихся формализации) операций ставит задачу
рационального и полного развития и использования
творческих способностей человека, в том числе и его
творческой деятельности, в области науки, техники, ли-
тературы, искусства.
Однако выдвижение такого рода проблем в качест-
ве ведущих может быть успешно решено только после
того, как будут решены коренные биологические про-
блемы, касающиеся реальной охраны жизни и здо-
ровья людей, строителей нового общества. Во всяком
случае выдвижение психологии как возможного в бу-
дущем лидера естественных наук — свидетельство то-
го, что и здесь гуманитарное знание может оказаться
ведущим и определяющим по отношению к знанию ес-
тественнонаучному.
Если ныне лидирующую группу естественных и тех-
нических наук (кибернетика, атомная энергетика, кос-
монавтика и др.) сменит возможный ближайший оди-
ночный лидер (молекулярная биология), то в таком

случае со временем молекулярную биологию сменит
новый групповой лидер, а его — следующий за ним оди-
ночный лидер, каковым, по предположению, может
стать психология.
Обратим внимание на одну чрезвычайно важную
особенность в изменении характера одиночного лиди-
рования в развитии естествознания по мере достижения
все более высоких и сложных ступеней познания. Так,
механика лидировала, почти не испытывая обратного
воздействия со стороны ведомых ею отраслей естест-
вознания по причине их крайне слабого развития в
XVII и даже в XVIII в. Лидирование микрофизики в
XX в. уже совершалось так, что смежные отрасли есте-
ствознания вступали с нею в определенное взаимодей-
ствие, образуя целый ряд междисциплинарных научных
направлений. Например, между микрофизикой и хими-
ей возникла химическая физика (сверх ранее уже сло-
жившейся физической химии), между физикой и биоло-
гией — биофизика и т. д.
В еще большей степени это коснется молекулярной
биологии, в случае если она в ближайшее время станет
лидером естествознания. Судя по темпам развития нау-
ки, срок ее лидерствования может быть ограничен не-
многим более десятилетия. Но в течение этого и всего
последующего времени проблемы молекулярной биоло-
гии по самой своей сути не могут быть обособлены хо-
тя бы в малейшей степени от смежных с нею междис-
циплинарных отраслей естествознания, а через них и с
основными его отраслями, между которыми и ею ока-
зались перекинутыми переходные «мосты» в виде био-
химии, биоорганической химии (химии биополимеров),
биофизики, биомеханики, биокибернетики (и вообще
биоматематики) и др.
В таком случае понятие одиночного лидера начинает
сближаться с понятием группового лидера, и смена од-
ного другим потеряет свою прежнюю четкость и опре-
деленность. Вероятно, правильнее было бы тогда гово-
рить не об одиночном лидерствовании какой-то одной
научной отрасли, а о выдвижении (в качестве узловой
и ведущей) определенной проблемы, в изучении которой
направляющую роль может играть какая-то одна опре-
деленная отрасль знания (например, молекулярная
биология), но выступающая лишь в теснейшем взаимо-

действии со всеми остальными, связанными с нею от-
раслями знания.
Если это будет так, то изменится весь характер
развития естествознания, который довольно ясно прояв-
лял себя до сих пор на протяжении почти четырехсот
лет. При ускоряющемся темпе его развития четко вы-
делились два последовательных цикла — от одиночного
лидера к групповому (первый цикл) и от группового
снова к одиночному, а от него снова к групповому (вто-
рой цикл). Но возможно, что с известными отклонения-
ми от этой четкой линии в развитии науки в ближай-
шие годы выделится и третий, еще более короткий и не
столь резко выраженный цикл. При этом одиночный
лидер снова перейдет в групповой, после чего в смене
узловых, ведущих проблем наступит изменение и вы-
явится какая-то иная закономерность, которая уже сей-
час дает о себе знать в нарастании комплексности науч-
ного исследования и выражается, в частности, в союзе
не только разных отраслей естествознания, но и естест-
венных и общественных наук.
Так в ходе развития естествознания, в процессе сме-
ны его лидеров менялись связи и взаимоотношения
между различными естественными науками. Если под-
ключить сюда психологию, примыкающую к ним через
зоопсихологию, и учение о высшей нервной деятельно-
сти, то составится следующая цепочка одиночных лиде-
ров: механика — физика — биология — психология.
Эта цепочка свидетельствует о том, что последова-
тельность расположения наук в генетическом аспекте
их связей совпадает с их последовательностью в иерар-
хическом ряду классифицируемых наук согласно струк-
турному аспекту их взаимосвязи.
3. Вопрос о лидерстве
в марксистской общественной науке
При рассмотрении марксизма как общественной
науки будем по-прежнему подразумевать в качестве од-
ной из его составных частей марксистскую филосо-
фию — диалектический материализм, распространенный
также и на объяснение общественных явлений (истори-
ческий материализм).

В статье «О некоторых особенностях исторического
развития марксизма» В. И. Ленин писал, что в опре-
деленный исторический период задачи ближайшего и
непосредственного действия изменяются очень резко,
подобно тому как меняется конкретная социально-по-
литическая обстановка. «...Следовательно, — подчерки-
вал В. И. Ленин, — и в марксизме, как живой доктрине,
не могли не выдвигаться на первый план различные
стороны его» (2, 20, с. 85).
В работе «Наши упразднители» В. И. Ленин рас-
крыл и показал, какие именно стороны (или части)
марксизма на протяжении всей его истории, последова-
тельно сменяясь одни другими, выдвигались на первый
план, становились в этом отношении на время лидером
развития всей марксистской мысли. Главным фактором
этого выдвижения была сложившаяся в данный мо-
мент, на данный отрезок времени историческая обста-
новка. В. И. Ленин писал: «При богатстве и разносто-
ронности идейного содержания марксизма ничего нет
удивительного в том, что в России, как и в других стра-
нах, различные исторические периоды выдвигают осо-
бенно вперед то одну, то другую сторону марксизма.
В Германии до 1848 года особенно выдвигалось фило-
софское формирование марксизма, в 1848 году — поли-
тические идеи марксизма, в 50-ые и 60-ые годы — эко-
номическое учение Маркса» (2, 20, с. 128).
В начале 70-х годов (на опыте Парижской коммуны
1871 г.) в марксизме снова выдвинулись политические
идеи марксизма и учение о пролетарской диктатуре как
государстве переходного типа (при переходе от капита-
лизма к социализму). Во второй половине 70-х годов
встала задача общей систематизации марксистского
учения. В «Анти-Дюринге» были охвачены все три со-
ставные части марксизма в их взаимосвязи: философия,
политическая экономия и социализм.
После смерти К. Маркса (в 80-х и 90-х годах) вновь
выдвинулись вперед философские идеи марксизма,
подытоживающие развитие этого учения. При этом
главное внимание Ф. Энгельс уделяет историческому
материализму.
В XIX в. в марксизме выдвигалось вперед либо все
его учение в целом, представленное тремя его составны-
ми частями, либо по очереди та или иная из его со-

ставных частей в зависимости от конкретной историче-
ской обстановки.
«В России, — подчеркивал В. И. Ленин, — до рево-
люции (1905—1907 гг. — Б. К.) особенно выдвинулось
применение экономического учения Маркса к нашей
действительности, во время революции — марксистская
политика, после революции — марксистская философия.
Это не значит, что позволительно когда бы то ни было
игнорировать одну из сторон марксизма; это значит
только, что не от субъективных желаний, а от совокуп-
ности исторических условий зависит преобладание ин-
тереса к той или другой стороне» (2, 20, с. 128).
В. И. Ленин поясняет, откуда в годы реакции по-
сле первой русской революции появился в марксизме
интерес к философии: «Время общественной и полити-
ческой реакции, время «перевариванья» богатых уроков
революции является не случайно тем временем, когда
основные теоретические, и в том числе философские,
вопросы для всякого живого направления выдвигаются
на одно из первых мест... Поэтому философская «раз-
борка» именно для передового класса России была не-
обходима, и нет ничего странного в том, что эта запоз-
давшая «разборка» наступила после того, как этот пе-
редовой класс вполне созрел во время недавних вели-
ких (революционных. — Б. К.) событий для своей са-
мостоятельной исторической роли... Европа дала мате-
риал для «освежения» философской мысли, а отстав-
шая Россия во время вынужденного затишья 1908—
1910 гг. особенно «жадно» бросилась на этот материал»
(2, 20, с. 128—129).
Это было написано в начале 1911 г. Мы можем и
здесь развить дальше ленинскую мысль. Преимущест-
венный интерес к марксистской философии, к диа-
лектическому материализму, продолжал оставаться в
центре марксистского учения, когда в России начался
подъем революционного движения, а летом 1914 г.
вспыхнула первая мировая война. Война носила ярко
выраженный захватнический, империалистический ха-
рактер, однако она таила в себе тенденцию превратить-
ся в свою противоположность — перерасти из войны им-
периалистической в войну гражданскую, освободитель-
ную. В этих условиях существенно изменялся весь ха-
рактер работы с выдвинувшейся вперед марксистской

философией. Речь шла теперь не просто о «переварива-
нии» опыта минувшей революции, а о подготовке к но-
вой приближавшейся и назревавшей, грядущей револю-
ции. Для этого необходимо было дальше разработать
могучее философское средство марксизма — революци-
онную диалектику, выступающую как «живая душа»
всего марксистского учения. Такую задачу и выполнил
В. И. Ленин в своих «Философских тетрадях» и других
работах тех лет.
В 1916 г. выдвигается вперед экономический анализ
империализма как высшей стадии капитализма. Этот
анализ также был дан В. И. Лениным. В самый канун
второй русской революции и в ее начале встала задача
разработки политического учения марксизма — учения
о государстве и революции с ее центральным вопросом
о государственной власти. Вполне понятно, что вместе с
тем во второй русской революции первостепенное ме-
сто заняла политика марксизма.
Сравнивая то, как рождались лидеры в развитии
естествознания и техники и как выдвигались вперед в
марксизме его различные стороны, мы можем обнару-
жить, что во втором случае смена акцентов на те или
иные стороны марксизма происходила несравненно
быстрее, особенно в годы крутых революционных пере-
ломов истории, нежели мы это видели в случае смены
лидеров естествознания. Лидеры естествознания сохра-
няли свое ведущее положение десятилетиями и даже
дольше. Объясняется это тем, что в естествознании и
технике переход от одной фазы их развития к следую-
щей занимает сравнительно длительный отрезок време-
ни, даже когда речь идет о революциях в науке и тех-
нике. История же общества, особенно политическая,
движется несравненно более быстрыми темпами, осо-
бенно в периоды социальных революций, и здесь смена
исторической обстановки совершается иногда головокру-
жительно быстро и круто. Этим и объясняется то, что
как ответная реакция марксизма на эти изменения со-
вершается сравнительно быстрое выдвижение в нем то
одной, то другой его стороны в качестве ведущей.
Это происходило так и после победы Великой Ок-
тябрьской социалистической революции 1917 г.
В работе «Очередные задачи Советской власти»
В. И, Ленин развил общее положение о ведущем или

решающем звене в исторической цепи событий: «Надо
уметь найти в каждый особый момент то особое звено
цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы
удержать всю цепь и подготовить прочно переход к
следующему звену...» (2, 36, с. 205). Это положение
прямо перекликается с тем, что В. И. Ленин писал
раньше о выдвижении вперед той или иной стороны
марксизма в зависимости от исторической ситуации.
Как утверждал В. И. Ленин, сначала надо было
убедить Россию, потом — отвоевать ее у эксплуатато-
ров, а только после этого главной, центральной задачей
становится задача управления. «Мы, — подчеркивал
Ленин, — должны теперь Россией управлять. И все
своеобразие переживаемого момента, вся трудность со-
стоит в том, чтобы понять особенности перехода от
главной задачи убеждения народа и военного подавле-
ния эксплуататоров к главной задаче управления» (2,
36, с. 172—173).
Что касается общественных явлений и их познания
после завоевания власти пролетариатом, то в области
управления можно выделить по меньшей мере три за-
дачи, если брать вопрос в самых крупных масштабах:
первая — управление государством, вторая — управле-
ние экономикой, третья — управление наукой и вообще
духовным богатством народа, его сознанием. Проблема
управления общественным процессом встала со всей
остротой тогда, когда большевики еще только собира-
лись брать власть в свои руки. Напомним в связи с
этим работу В. И. Ленина «Удержат ли большевики
государственную власть?» (2, 34, с. 287—333).
Первое, что было необходимо для удержания вла-
сти, — это создание нового, социалистического государ-
ства и связанное с этим создание армии, способной за-
щитить государство диктатуры пролетариата. С этой
самой первой и неотложной задачей большевики бле-
стяще справились, как это и предвидел В. И. Ленин.
Второй задачей, вставшей перед победившей социа-
листической революцией, было управление экономикой.
Вспомним НЭП, восстановительный период, план
ГОЭЛРО и первые пятилетние планы. Большевики до-
бились решения и этой сложной задачи путем индуст-
риализации страны и осуществления ленинского коопе-
ративного плана в области сельского хозяйства. Соот-

ветствующие задачи в области развития естественных
наук решались тогда через управление в области тех-
нического прогресса и в области общественного разви-
тия. Впервые сознательно большевики во главе с
В. И. Лениным стали ставить и решать эти задачи в
отношении естествознания уже в апреле 1918 г., когда
В. И. Ленин сделал «Набросок плана научно-техниче-
ских работ» Академии наук в связи с общим развитием
народного хозяйства страны (см. 2, 36, с. 228—231).
Что же нового появилось в этом отношении в по-
следние десятилетия? Современная научно-техническая
революция связывает собой различные ветви научно-
технического и социального прогресса. Как одно из наи-
более типичных ее проявлений возникла новая нау-
ка — кибернетика, раскрывающая общие законы управ-
ления и самоуправления. В итоге назрело решение
третьей задачи в управлении социальными процессами.
Задача управления наукой и научно-технической ре-
волюцией сейчас одно из наиболее важных дел, не усту-
пающих по сложности проблеме управления государст-
венной машиной и проблеме управления экономикой.
Надо ясно осознать, что задачи управления перенесены
сейчас и в сферу самой науки, техники, всего научно-
технического прогресса, развития научно-технической
революции. Указание, сделанное XXIV съездом КПСС,
о необходимости овладения НТР как раз и предполага-
ет решение задачи управления ею. Надо научиться
овладевать не только уже готовыми, достигнутыми ре-
зультатами НТР, но и самим процессом ее дальнейшего
движения, а это значит, надо научиться управлять ею.
Третья стадия развития задач есть высшая форма уп-
равления, объединяющая в себе управление и теми про-
цессами, которые происходят в связи с овладением за-
конами природы, и теми, которые обусловлены общест-
венным развитием. С этой стадией как раз и связана
необходимость теснейшего взаимодействия обществен-
ных, естественных и технических наук друг с другом.
Если рассматривать шире эту третью стадию в раз-
витии проблемы управления, то здесь возникают зада-
чи, связанные с возрастанием субъективного фактора в
общественном развитии — высокой сознательности лю-
дей, их организованности и дисциплинированности, их
ответственности перед социалистическим обществом.

Речь идет об искоренении из нашей жизни таких анти-
социалистических явлений, как бюрократизм, угодни-
чество, чинопочитание, национализм, карьеризм, стяжа-
тельство, взяточничество, алкоголизм и т. д. и т. п. За-
дача состоит в том, чтобы управлять процессом раз-
вития сознания и сознательности народных масс с целью
неуклонного роста культуры народа и искоренения
как остатков и пережитков прошлого, так и анти-
подов социалистической этики.
«Учиться работать — эту задачу Советская власть
должна поставить перед народом во всем ее объеме»
(2, 36, с. 189). В. И. Ленин отмечал также, что при на-
личии взяточничества, при одной его возможности «нет
речи о политике. Тут еще нет даже подступа к полити-
ке...» (2, 44, с. 174).
По сути дела В. И. Ленин ставил задачу научиться
управлять духовной жизнью народа, его сознанием.
Такая задача со всей остротой была поставлена на
XXVI съезде КПСС, на ноябрьском (1982 г.) и июнь-
ском (1983 г.) Пленумах ЦК КПСС.
Таким образом, в том, как ставилась и ставится те-
перь задача управления в ходе строительства будущего
коммунистического общества, находят свое отражение
все те же три основные составные части марксизма, в
которых отражается, во-первых, экономический базис
(фундамент) общества, во-вторых, политическая над-
стройка над этим базисом, представленная прежде все-
го государством и политической партией, в-третьих, раз-
личные формы общественного сознания, образующие
идеологическую надстройку общественного здания.
Именно в рамках каждой из этих трех структурных эле-
ментов общественной системы и соответственно в каж-
дой из трех составных частей марксизма в свое время
по-своему вставала и решалась задача управления
страной, ставшей на путь социализма.
4. Взаимодействие философских, естественных,
общественно-исторических и технических наук
при периодизации истории естествознания
Три основных периода и источник их появления. Пе-
риодизация истории естествознания определяется дву-

мя моментами: с одной стороны, внутренней законо-
мерностью или логикой развития самого естественнона-
учного знания, а с другой стороны, зависимостью естест-
вознания от общего развития социально-экономических
отношений и характера классовой борьбы, оказываю-
щих влияние на науку непосредственно и через смеж-
ные с нею области — философию и технику. Этот дву-
сторонний аспект развития естествознания мы уже от-
мечали выше, когда речь шла о смене лидеров в про-
цессе движения естественнонаучного знания, и увидим
также, как возникали узловые проблемы, или ведущие
звенья, в истории естествознания.
В статье «Положение Англии. Восемнадцатый век»
Ф. Энгельс писал: «Восемнадцатый век собрал воеди-
но результаты прошлой истории, которые до того вы-
ступали лишь разрозненно и в форме случайности, и
показал их необходимость и внутреннее сцепление. Бес-
численные хаотичные данные познания были упорядо-
чены, выделены и приведены в причинную связь; зна-
ние стало наукой, и науки приблизились к своему за-
вершению, т. е. сомкнулись, с одной стороны, с фило-
софией, с другой — с практикой... познание природы
получило свою научную форму...» (1, 1, с. 599).
Такое двустороннее «смыкание» познания природы
в своей общетеоретической части — с философией, а в
своей прикладной направленности — с общественно-ис-
торической практикой как раз и лежит в основе возник-
шего отсюда взаимодействия фактически всех наук или
всех основных групп наук, с позиций которого и с по-
мощью которого можно изучать и понять процесс раз-
вития естествознания и его периодизацию.
Подойдем к рассмотрению этого вопроса в последо-
вательности участвующих в данном взаимодействии на-
ук или их основных групп. Начнем с философии, кото-
рая представлена в данном случае марксистской диа-
лектической логикой.
С точки зрения внутренней логики науки закономер-
ность развития естественнонаучного познания выража-
ется его общим ходом (см. гл. I, II), который направ-
лен от непосредственного созерцания природы через ее
анализ к воссозданию целого на основе познанных ча-
стностей, к его синтезу. Этим трем ступеням отвечают
три основных периода в истории естествознания:

I. Наивно-диалектический, или натурфилософский,
период первоначально единой, нерасчлененной науки.
II. Метафизический, механистический, собиратель-
ный и аналитический период односторонней дифферен-
циации наук.
III. Последовательно-диалектический период высше-
го теоретического синтеза и завершенной интеграции
наук.
Так обстоит дело, если подходить к данному вопро-
су лишь со стороны внутренней логики развития науки.
При этом большое значение имеет вопрос о перехо-
де от одной ступени к другой. Такой переход соверша-
ется в результате разрешения противоречия между со-
держанием и формой естественнонаучного мышления,
т. е. между фактическим, объективным содержанием
естественнонаучных открытий и субъективным истолко-
ванием этих открытий самими учеными.
Развитие содержания предшествует изменению фор-
мы, так что форма отстает от содержания. Отсюда
между формой и содержанием происходит борьба, ко-
торая разрешается отбрасыванием старой формы, при-
ведением формы в соответствие с новым, уже изменив-
шимся содержанием.
Однако естествознание не ограничено пределами чи-
стого познания природы, а органически переплетается
с практикой, которая служит стимулом, критерием и
конечной целью познания. В более широком смысле
путь познания природы идет от эмпирического наблю-
дения через абстрактно-теоретическое осмысление все-
го наблюдаемого и эмпирически устанавливаемого к
практической деятельности, к использованию того, что
было открыто в технике, промышленности, производст-
ве. Именно в силу этого естествознание неразрывно
связано как с философией, так и с техникой, а через
них — с развитием всего общества, с борьбой клас-
сов.
Добавим, что внутренняя логика развития науки о
природе определяется более детально ходом развития
познания от более простых объектов (форм движения и
их закономерностей) к более сложным. Простота име-
ет как объективное значение (в смысле соответствия
низшим ступеням развития природы), так и субъектив-
ное значение (в смысле большей доступности их для

познания человеком). Развитие содержания науки о
природе начиналось с наиболее простых, доступных для
познания форм движущейся материи и шло в сторону
исследования более сложных форм, труднее познавае-
мых. Этим определялось последовательное развитие
различных отраслей естествознания и применение их
результатов в технике.
Соответственно этому внутри естествознания в оп-
ределенные его периоды доминирующую роль приобре-
тали те или иные последовательно развивавшиеся его
отрасли. Механика, выдвинувшаяся в метафизический
период, дала ему второе название: «механическое есте-
ствознание». В XIX в. химия и макрофизика, а затем и
биология родили название «век пара, век Дарвина».
В XX в. учение об электричестве, затем квантовая и
ядерная (субатомная) физика определили общий ха-
рактер новейшего естествознания. Развитие происходит
таким образом, что все возникшие уже ранее отрасли
естествознания продолжали развиваться, но на первый
план выдвигались те отрасли, которые только еще воз-
никали в общем ходе познания природы в качестве его
«точек роста», а потому выступали как новая ступень
в истории всего естествознания.
При постановке и изучении такого рода вопросов
мы имеем дело с взаимодействием марксистской фило-
софии, представленной диалектической логикой и теори-
ей познания и естествознанием, представленным всеми
его отраслями. В дальнейшем речь пойдет о более
сложном и многостороннем взаимодействии наук, на-
правленном на изучение внешних факторов развития
естествознания.
Четыре промежуточных периода и причины их по-
явления. Включим теперь в рассмотрение факторы ис-
торико-общественного характера — экономические, тех-
нические и идеологические. Среди них прежде всего
развитие производительных сил и развитие техники оп-
ределяют исторические сроки перехода от одного пе-
риода в естествознании к другому, а тем самым грани-
цы каждого периода. Особенности классовой борьбы,
которую ведет буржуазия, способствуют закреплению
старой формы в области естествознания, когда ее кон-
фликт с содержанием уже назрел. «Но история имеет
свой собственный ход, — писал Ф. Энгельс, — и сколь

бы диалектически этот ход ни совершался в конечном
счете, все же диалектике нередко приходится довольно
долго дожидаться истории» (1, 20, с. 430).
Исторически в силу причин, лежащих вне науки и
тормозивших ее переход от одной ступени к другой, эти
переходы были задержаны и превратились в самостоя-
тельные промежуточные периоды. Так, переход от жи-
вого созерцания природы к ее анализу был задержан в
эпоху феодализма (господство религиозной идеологии
и отсутствие достаточных стимулов технического про-
гресса), что привело к застою и схоластике в науке.
Переход к диалектическому исследованию природы
был осложнен в эпоху промышленного капитализма в
силу идейно-политической и философской реакции по-
литически победившей буржуазии, что привело к обра-
зованию еще двух промежуточных периодов: к стихий-
но-диалектическому, к периоду эволюционных учений в
XIX в., а также к новейшей революции и кризису есте-
ствознания в XX в.
После победы Великой Октябрьской социалистиче-
ской революции в нашей стране, а затем победы социа-
лизма в ряде других стран начался выход естествозна-
ния из его кризиса в условиях продолжавшейся новей-
шей революции в естествознании, которая переросла в
середине XX в. в научно-техническую революцию. По-
этому выделяется еще один промежуточный период —
период новейшей революции естествознания и ликвида-
ции кризиса в нем, период, сосуществующий (начиная
с 20-х годов XX в.) с продолжающимся в странах ка-
питализма предыдущим периодом.
По нашему подсчету, получается семь периодов со
специфическими для каждого из них чертами. Посколь-
ку естествознание как наука возникло лишь в эпоху
Возрождения, два первых периода по существу являют-
ся донаучными, а пять последних — научными:
Донаучные периоды:
I. Наивно-диалектический, или натурфилософский
(основной), — VI в. до н. э. — IV в.
II. Застойно-схоластический (промежуточный) —
V—XV вв.
Научные периоды:
III. Метафизический (основной) — конец XV —
XVIII в.

IV. Стихийно-диалектический (промежуточный) —
XIX в. (до конца 90-х годов).
V. Новейшая революция и кризис естествознания
(промежуточный) — XX в. (с конца 90-х годов XIX в.).
VI. Новейшая революция в естествознании и выход
его из кризиса.
VII. Последовательно-диалектический (основной) —
будущее.
В силу зависимости развития естествознания от раз-
вития всего общества все эти периоды в конечном сче-
те совпадают и не могут не совпадать (разумеется, бо-
лее или менее точно) с основными периодами истории.
Каждый период соответствует или определенной об-
щественно-экономической формации в целом, или же
отдельной ее стадии:
I период — рабовладельческому строю (антично-
сти);
II — феодальному строю (средневековью);
III — смене феодализма капитализмом (новое вре-
мя — от крестьянских войн XVI в. до Великой француз-
ской буржуазной революции конца XVIII в.), соответ-
ственно — торговой и мануфактурной стадии капита-
лизма, развившегося в недрах феодального строя;
IV — капиталистическому строю (победившему фео-
дализм и господствующему), соответственно — его про-
мышленной стадии;
V — высшей стадии капитализма — империализму;
VI — социалистическому строю (победившему в од-
ной стране, а затем и в ряде других стран);
VII — коммунистическому строю, победившему во
всем мире.
Каждый отдельный из этих семи периодов характе-
ризуется следующими тремя чертами: во-первых, мето-
дом познания природы, формой мышления естествоис-
пытателей; во-вторых, глубиной проникновения позна-
ния в природу, характером содержания достигнутой
ступени познания; в-третьих, соотношением между ме-
тодом и содержанием науки, наличием или отсутствием
соответствия между ними. Эти черты выражаются в
форме основного противоречия, действующего на про-
тяжении всего данного периода.
Характер этих противоречий в буржуазном естест-
вознании. Для III периода таким противоречием была

неспособность метафизики порвать полностью с теоло-
гией, против которой выступило революционное с мо-
мента его возникновения естествознание. Для IV пе-
риода таким противоречием была неспособность уче-
ных порвать с устаревшей метафизикой, когда она
стала тормозом развития науки. Адекватный метод по-
этому мог проникать в науку лишь стихийно, в резуль-
тате бесконечных блужданий теоретической мысли.
Для V периода таким противоречием служит неспо-
собность буржуазных ученых подняться до диалекти-
ческого материализма, их частичный отказ от мате-
риализма в пользу идеализма, порождающий кризис
естествознания под влиянием не регресса, а прогресса
в содержании самой науки: реакционные поползнове-
ния в философии порождаются самим прогрессом, са-
мой революцией в естествознании.
Корни этих противоречий лежат в сфере экономиче-
ских и социально-политических отношений буржуазно-
го общества. Точно так же корни того, что на первый
план в ходе развития естествознания выдвигается та
или иная его отрасль или проблема, лежат в сфере тех-
нических потребностей общества. Характеристика каж-
дого отдельного периода должна быть дана на основе
учета не только внутренней логики, но и внешних ус-
ловий развития науки.
При изучении проблемы периодизации истории есте-
ствознания во всем ее объеме и во всех ее разрезах вы-
ступает необходимость взаимодействия всех основных
групп наук, и прежде всего наук естественных, общест-
венных и технических. Только в этом случае может быть
правильно решен вопрос не только о выделении опре-
деленных, сменяющихся один другим периодов, но и
о выяснении причин появления одного периода и смены
его другим и о соответствии между периодами в исто-
рии науки и периодами в истории общества, в его эко-
номическом, технико-производственном и идеологиче-
ском развитии.
Периодизация истории отдельных отраслей естество-
знания определяется в конечном счете исходя из общей
закономерности и периодизации всего естествознания.
Но точные границы периодов здесь могут в общем не
совпадать. Например, переход от III периода к IV на-
чался в математике на рубеже XVII—XVIII вв. (поня-

тие переменной величины), в механике — в середине
XVIII в. (гипотеза Канта), следовательно, еще внутри
III периода, в химии — в начале XIX в. (атомистика),
в геологии — 30-е годы XIX в. (теория медленного раз-
вития земли), в физике — 40-е годы XIX в. (теория
превращения энергии), в биологии — 30—50-е годы
(клеточная теория, дарвинизм), следовательно, уже
внутри IV периода, позднее в химии (периодический
закон) и в учении об электричестве и оптике (электро-
магнитная теория света) — уже на исходе IV периода,
в порядке подготовки V. В это же время происходит
стирание прежней резкой грани между физикой и хи-
мией, их взаимное проникновение, образование физиче-
ской химии в конце XIX в. как основы всего дальней-
шего прогресса обеих наук в XX в. Наконец, коренная
ломка понятий классической механики (массы, прост-
ранства и времени) и физико-химических наук (атом,
химический элемент) наступает лишь в XX в., следова-
тельно, уже внутри V и VI периодов. Но общая после-
довательность в истории отдельных отраслей та же,
что и во всем естествознании.
5. Применение системно-генетического подхода
к анализу развития науки
Исходные положения и символика. Продолжим то,
о чем говорилось в конце предыдущей главы. Структур-
ный подход предполагает в ряде случаев наличие гото-
вых, не подвергающихся в ходе анализа дальнейшим
изменениям элементов с готовыми взаимными их свя-
зями. Если впоследствии меняются элементы или их
взаимные связи, то для вновь возникшей системы при-
ходится заново проводить такой же анализ, как и для
предыдущей системы. Это позволяет оперировать спо-
собом анализа, аналогичным комбинаторному. Попыта-
емся показать, что такому анализу может быть под-
вергнута система, состоящая из непрерывно изменяю-
щихся элементов, связи между которыми также изме-
няются, но по неизменным законам. В соответствии с
этим возникает необходимость сочетания структурного
и генетического подходов к системному исследованию
изучаемого предмета. Для создания и совершенствова-
ния подобного способа большую методологическую по-

мощь может оказать учение о развитии, которое было
разработано К. Марксом, Ф. Энгельсом и В. И. Лени-
ным.
Способ, сочетающий в себе структурный и генетиче-
ский подходы, может быть применен и к истории нау-
ки как сложной развивающейся системе. Назовем его
системно-генетическим.
Далее, назовем формальным (или абстрактным) та-
кой подход, который отвлекается от процесса разви-
тия и сводится к фиксированию различных состояний
системы как готовых данных. В этом случае можно
сравнивать то, что было раньше, с тем, что уже насту-
пило, но нельзя проследить, как из одного возникает
другое, нельзя вскрыть сам механизм превращения од-
ного в другое. Различные состояния системы сополага-
ются одно рядом с другим, но не выводятся одно из
другого.
Между тем в тех случаях, когда речь идет о разви-
вающихся объектах, которые можно представить себе
в виде систем, формальный подход оказывается бес-
сильным. Самое большое, что он может, это дать внеш-
нее сопоставление результатов движения, но не сам
его ход, т. е. не само движение. Решение таких задач
возможно только на основе принципа историзма, кото-
рый является стержнем диалектической логики. Но ис-
тория есть связь во времени отдельных фаз развиваю-
щегося предмета, чем она и отличается от соположе-
ния различных форм, которые представляют собой раз-
деленные в пространстве различные фазы развития оп-
ределенного вида предметов. В этом смысле связь
сосуществующих форм в пространстве («история в
пространстве») в принципе соответствует связи после-
довательно возникающих фаз, или ступеней, разви-
тия данного предмета во времени («история во вре-
мени»).
Таким образом, принцип историзма получает более
широкую трактовку, предполагая соответствие между
процессом развития во времени (генетическим его ас-
пектом) и взаимосвязью сосуществующих форм внутри
некоторого целостного образования (структурный его
аспект).
В «Лекциях по истории философии» Гегель писал:
«...истинная диалектика ничего не оставляет в своем

предмете, и он поэтому недостаточен не только с одной
стороны, а распадается целиком»1.
В связи с диалектическим пониманием развития
В. И. Ленин подчеркнул в «Философских тетрадях»
взаимосвязь двух принципов диалектики — принципа
развития и принципа единства: «Кроме того всеобщий
принцип развития надо соединить, связать, совместить
с всеобщим принципом единства мира, природы,
движения, материи etc.» (2, 29, с. 229).
Обычно структурный подход исходит прежде всего
из принципа единства, причем система трактуется как
внутренне единое, целостное образование, как резуль-
тат предшествующего развития, зафиксированный в ка-
кой-то определенный момент времени. Поэтому можно
и нужно уметь взглянуть на каждую данную систему
с точки зрения ее возникновения и развития, совмещая
тем самым принцип единства (структурный подход) с
принципом развития (генетический подход).
При обоих подходах — структурном и генетиче-
ском — можно пользоваться символикой, которая по-
зволяет рассматривать анализируемые системы и их
элементы в их определенной связи, соединяющей все
подсистемы в единую систему.
Условимся теперь ставить прямую черту над симво-
лами S и s в тех случаях, когда речь идет об изменяю-
щейся системе (S) или изменяющейся подсистеме (s)
при сохранении закона связывания подсистем в данную
систему. В ходе развития может произойти увеличение
числа подсистем за счет появления новых (например,
путем деления одной подсистемы на несколько новых)
или же, напротив, уменьшение их числа за счет исчез-
новения одной или нескольких прежних подсистем.
Представим себе, что некоторая система S, находясь
в состоянии изменения и развития, последовательно
проходит различные стадии или фазы.
Допустим, что в некоторый начальный (первый) мо-
мент эта система может быть выражена как ее фаза
sI в следующий (второй) момент — как ее же фаза sII,
затем — как ее фаза sIII и т. д. Примем теперь, что
большая система S, находящаяся также в состоянии
4 Гегель. Соч., т. IX, М., 1932, с. 233,

изменения и развития, образована совокупностью по-
следовательных фаз, которые одну за другой проходит
одна и та же развивающаяся система, причем каждая
ее фаза играет роль отдельного элемента (подсистемы)
большой системы S. Тогда получим:
(1)
Выражение (1) означает, что под большой системой
в данном случае понимаются все последовательные со-
стояния какой-либо развивающейся системы от ее на-
чального до ее конечного состояния включительно.
Допустим, что закон изменения данной большой си-
стемы на протяжении всего разбираемого нами процес-
са развития остается неизменным.
Каким же образом связываются между собой две
последовательные (смежные) фазы в данном процессе
развития подсистемы, например sI и sII? Очевидно, ес-
ли за это время не произошло коренного изменения в
самом развивающемся предмете, то можно предполо-
жить, что последующая фаза sII содержит в себе осно-
ву предшествующей фазы sI, но уже претерпевшей не-
которое изменение.
Соответственно этому в тех пределах, в каких пред-
мет не испытывает качественного изменения, большую
систему S можно представить как совокупность малых
систем (подсистем), связанных между собой, согласно
формуле (1), в последовательный ряд изменений данно-
го предмета.
Анализ науки как развивающейся системы. Для то-
го чтобы показать, как можно оперировать в данном
случае системным подходом, представим одну из боль-
ших подсистем, т. е. одну из главных отраслей науч-
ного знания, в виде развивающейся во времени. При
этом отдельными ее элементами будут уже не какие-
то ее структурные компоненты, а фазы, последователь-
но проходимые в процессе всего ее развития. В качест-
ве примера возьмем философию.
Философия зародилась в древности и, будучи тогда
единой наукой, включала в себя зачатки всех осталь-
ных знаний. Обозначим эту начальную ее фазу как
SIphi. В конце античности наметилось отпочкование от

этой единой философской науки первой группы наук —
математических (математики, механики и астрономии),
что обозначим символом SIIphi. В эпоху Возрождения
этот процесс усилился, и в XVI—XVII вв. отпочкование
этой группы наук завершилось, что выразим так: SIIIphi.
Во второй половине XVII в. отпочковались физика и
химия, что обозначим как SIVphi, а в XVIII—XIX вв.—
геология и биология, что обозначим как SVphi. В XIX в.
произошло отпочкование антропологии и социально-
экономических, исторических наук, что выразим так:
SVIphi.
Наконец, уже в XX в. от прежней философии отпоч-
ковались частные науки о психике, о мышлении чело-
века — психология и формальная логика (последняя
слилась с математической логикой, которая с самого
своего возникновения стояла уже вне философии). Это
состояние философии можно изобразить символом
SVIIphi.
В итоге, согласно формуле (1):
Здесь современная передовая философия выступает
как итог ее предшествующего развития, как обобщен-
ный вывод из всей ее предыдущей истории. Но форму-
лу (2) можно рассматривать и как историю философии
(Sphi), как единую подсистему философской науки, кото-
рая в свою очередь выступает как подсистема всего на-
учного знания.
Каков же тип связи между подсистемами, заключен-
ными здесь в квадратные скобки? Во-первых, происхо-
дит постоянное отпочкование от прежде единого науч-
ного знания, представленного философией, частных на-
ук. Обозначим такой тип связи многоточием (...), стоя-
щим под первой квадратной скобкой. Во-вторых, со-
вершалось не только сужение объема предмета фило-
софии в результате отпочкования постороннего для са-
мой философии материала частных наук, но и расши-
рение ее собственного предмета за счет включения в
него новых проблем диалектики, логики и теории по-
знания. Обозначим это знаком «больше» (>), ставя
его под второй квадратной скобкой.
(2)

Закономерность, с какой совершался и совершается
процесс развития философии, мы принимаем постоян-
ной, выражая это указанными двумя индексами, стоя-
щими под квадратными скобками (... и >). Однако в
ходе развития философии менялся и тип связи между
последовательно возникающими ее фазами. Чтобы бо-
лее строго отобразить это в формуле, следует ставить
черту (—) и над самими квадратными скобками, выра-
жающими тип связи между фазами развития филосо-
фии.
Так или иначе, но не только история философии, но
и сама философия как подсистема науки рассматрива-
ется в данном случае не как нечто статическое, данное,
но как обобщенная совокупность всех пройденных ею
ступеней развития, включая и ту, какую философия до-
стигла в настоящее время.
Процесс отпочкования от философии (Spni) сначала
естественных наук (Snat), затем общественных (Ssoc) и,
наконец, психологии (Spsy) можно представить как рас-
ширение и увеличение общего числа элементов (подси-
стем) у науки в целом как большой развивающейся
системы S:
В итоге получаем для истории философии как осо-
бой подсистемы науки, находящейся в состоянии раз-
вития и изменения, следующее выражение:
(3)
(предшествующие фазы соответствующих подсистем
Snat, Ssoc и Spsy включились в соответствующие фазы
философии Sphi). Формулы (3) и (4) выражают раз-
личным образом один и тот же процесс.
Ускоренное и опережающее развитие науки. Наука
растет ускоренным образом не по арифметической, а
по геометрической прогрессии. Не будем касаться здесь
того, по каким именно параметрам можно судить о ее
ускоренном развитии, но примем это как факт. Наука,

представляющая собой в значительной степени духов-
ный элемент человеческой деятельности, способна, ви-
димо, развиваться быстрее по сравнению с такими от-
раслями, как техника и особенно производство. Ведь
идеи и мысли могут рождаться быстрее, нежели проек-
тироваться и строиться технические конструкции, а тем
более капитальные промышленные предприятия, на что
всегда требуется гораздо больше времени и средств.
Представим теперь развивающуюся систему S, куда
входит как подсистема естествознание (Snat) наряду с
техникой (Stec) и производством (Spro). В этой системе
подсистема Snat развивается быстрее, чем подсистема
Stec, a Stec быстрее, чем подсистема Spro. Прикладные
науки Sapp здесь особо выделяться не будут.
В таком случае большая система S выступит как
совокупность отмеченных выше трех подсистем. Тип
связи между ними (и под первой скобкой) обозначим
символом «меньше» (<), который указывает, что тем-
пы развития Spro меньше темпов развития Stec, а эти
последние — меньше темпов развития Snat:
Формула (5) фиксирует то, что естествознание
(Snat), обладая сравнительно более высокими темпами
развития, имеет тенденцию догонять и перегонять в
конце концов и по своему уровню технику и производ-
ство, т. е. общественно-историческую практику челове-
чества. Это можно обозначить стрелкой под второй
квадратной скобкой, направленной от Snat к Stec и
Sрrо:
В дальнейшем две подсистемы — технику и произ-
водство, сохраняя их обозначения, будем рассматри-
вать вместе как единую технико-производственную
практику.
Итак, формулы (5) и (6) суть выражения для уско-
ренного и опережающего развития естествознания
(5)
(6)

(науки) по отношению к технике и производству как
единой практике.
Для того чтобы закономерность такого развития
науки представить, так сказать, в развернутом виде,
запишем формулу (6) в виде рядов последовательных
фаз для всех звеньев системы-цепочки, состоящей из
Spro, Stec и Snat:
(7)
Каждая строчка в выражении, заключенном в скоб-
ки, отражает определенный этап в развитии отношения
между естествознанием (Snat), техникой (Stec) и произ-
водством (Spro). На первоначальном этапе, когда чело-
век только что возник, наука отсутствовала. Это выра-
жается в том, что SInat равнялось нулю, тогда как SIItec
Spro были уже величинами положительными, хотя и
весьма незначительными.
В античную эпоху наука начала зарождаться в ее
философской форме. Она включала в себя и зачатки ес-
тественнонаучных знаний, но активной помощи практи-
ке оказывать не могла, да и практика пока не нужда-
лась в ее помощи. Это можно выразить так, что техни-
ка и производство пошли уже заметно вперед, а наука
сильно оторвана от них:
(8)
Здесь вертикальная черта указывает на отрыв зна-
ний о природе от практики, а знак SIInat, заключенный
в круглые скобки с индексом phi, — на то, что знания
о природе входили тогда в общую философскую науку.
В эпоху Возрождения естествознание начинает обо-
собляться в самостоятельную отрасль знания и быстро
развивается под действием запросов остро заинтересо-
ванной на этот раз в его развитии практики. Но оно
все же остается еще далеко позади быстро развиваю-

щихся техники и производства, накапливая пока лишь
факты и приводя в систему то, что практика уже успела
осуществить сама по методу «проб и ошибок» (эмпири-
чески). Это их соотношение можно выразить так:
Здесь последовательность символов означает сте-
пень развития практики (Spro, Stec), с одной стороны, и
науки (естествознания) (Snat) — с другой, а стрелка
под SIIInat указывает на тенденцию науки догонять
практику.
Такое соотношение сохранялось примерно до конца
XVIII в. (до первой технической революции, до изо-
бретения рабочих машин и парового двигателя).
В XIX в. естествознание обрело уже столь большую
скорость своего развития, что берется за решение науч-
ных проблем, которые выдвигает перед ним практика.
Так, термодинамика начиная с С. Карно возникает
и развивается в прямой связи с необходимостью повы-
сить КПД паровой машины. Наука (естествознание)
на этом этапе, можно считать, догоняет в своем разви-
тии технику и производство и начинает идти вровень с
ними, что можно выразить так:
(10)
(9)
Здесь помещение Snat под символами SIVpro, SIVtec оз-
начает, что наука уже догнала практику в своем раз-
витии, а стрелка внизу — что она имеет тенденцию пе-
регонять практику.
Наконец, если взять XX в., особенно вторую его по-
ловину, то все яснее становится тот факт, что наука
(естествознание) стала опережать практику в своем
развитии, что она ставит такие проблемы и задачи, ко-
торые еще не возникали в практической (технико-про-
изводственной) деятельности человека. Возможность их
включения в практику целиком зависит от того, на-
сколько наука сумеет эти проблемы предварительно

исследовать (пример с использованием атомной энергии
и др.). Это можно записать так: SVnat, SVpro, SVtec, где
стрелка под SVnat подчеркивает тенденцию науки уси-
ливать все более быстрые темпы своего развития, про-
кладывая все более перспективные направления для
техники и производства.
Именно такое опережение наукой (естествознанием)
техники и производства в своем развитии составляет
существенную особенность научно-технической револю-
ции наших дней в отличие от предшествующих револю-
ций в науке и технике.
Суммирование пройденного пути. Зададимся вопро-
сом: как следует рассматривать современное состояние
науки, ее структуру, ее понятийный аппарат, методы ис-
следования, применяемые ею? Очевидно, что все это
нельзя оторвать от ранее пройденного ею пути, ибо ее
настоящее есть лишь обобщенный результат развития.
Возьмем для примера современную химию (Sch) как
подсистему естествознания (Snat). Все содержание хи-
мии, все ее теории, понятия, законы, приемы исследова-
ния вещества и т. д. создавались исторически, в строго
определенной последовательности; с каждым шагом хи-
мии вперед новое знание приплюсовывалось к прежне-
му, требуя при этом нередко коренной перестройки
прежнего знания, но вместе с тем сохраняя все то, что
и раньше соответствовало объективной действительно-
сти и представляло собой частицу объективной истины.
Каждый раз, достигнув более высокой ступени свое-
го развития, химия опиралась на весь свой предшест-
вующий путь и давала толкование ему с точки зрения
более высокой ступени своего развития, только что до-
стигнутой ею. Ее логика, логика ее построения, оказы-
валась не чем иным как обобщением всего ее пути,
всей ее истории, но только очищенной от случайного,
наносного, постороннего и представленного в стройном,
последовательном виде.
Допустим, что SIch обозначает химические знания в
древности; SIIch — алхимию средневековья; SIIIch — ят-
рохимию (иатрохимия) эпохи Возрождения; SIVch —
начало становления химии_как науки (Р. Бойль) во
второй половине XVII в.; SVch — завершение этого про-

цесса (А. Л. Лавуазье) во второй половине XVIII в.;
SVIch — создание химической атомистики (Дж. Даль-
тон) в начале XIX в. и ее развитие (И. Я. Берцелиус и
др.); SVIIch — возникновение и развитие органической
химии (Ю. Либих, Ш. Ф. Жерар и другие химики в
первой половине и середине XIX в.); SVIIIch — создание
теории химического строения (А. М. Бутлеров);
SIXch — открытие периодического закона химических
элементов (Д. И. Менделеев); SXch — возникновение
физической химии в 80-х годах XIX в. (Я. X. Вант-
Гофф, С. А. Аррениус, Дж. У. Гиббс, Д. И. Менделеев
и др.); SXIch — рождение коллоидной химии, а затем
химии высокомолекулярных и высокополимерных со-
единений (рубеж XIX и XX вв.); SXIIch — создание хи-
мической физики, а затем квантовой химии (XX в.)
вплоть до современной химии Skch.
Суммируя все эти ступени, или фазы, развития хи-
мии, можно представить картину этой науки как разви-
вающейся системы знаний, которая теперь (Sch) может
быть охарактеризована как обобщенный итог всего раз-
вития вплоть до сего дня (эту обобщенность обозна-
чим знаком 0 под первой скобкой):
Формула (8) относится к одной из подсистем раз-
вивающегося естествознания (Snat). Аналогичным об-
разом могут быть построены формулы других входя-
щих в него подсистем, равно как и подсистемы других
подсистем большой развивающейся системы S. Во
всех таких формулах современное знание надо рассмат-
ривать как итог, включающий в себя в строго опреде-
ленном логическом порядке (обобщенно) весь свой
предшествующий путь развития.
Здесь конкретизируется положение Гегеля о харак-
тере поступательного движения человеческого позна-
ния: «...познание катится вперед от содержания к со-
держанию. Прежде всего это поступательное движение
характеризуется тем, что оно начинает с простых оп-
ределенностей и что последующие определенности ста-
новятся все богаче и конкретнее. Ибо результат содер-
(11)

жит в себе свое начало, и дальнейшее движение этого
начала обогатило его (начало) новой определен-
ностью. Всеобщее составляет основу; поэтому поступа-
тельное движение не должно быть понимаемо как те-
чение от некоторого другого к некоторому другому.
В абсолютном методе сохраняется в своем инобытии,
всеобщее — в своем обособлении, в суждении и реаль-
ности; на каждой ступени дальнейшего определения
всеобщее поднимает выше всю массу своего предыдуще-
го содержания и не только ничего не теряет вследствие
своего диалектического поступательного движения, не
только ничего не оставляет позади себя, но уносит с
собой все приобретенное и обогащается и уплотняется
внутри себя»1.
С точки зрения системного анализа развивающихся
систем, в том числе и науки как системы, приведенный
выше отрывок из «Науки логики» Гегеля, подводящий
итог тому, что такое диалектика, как раз и представ-
лен формулой (8).
Таким образом, диалектический принцип историзма,
впервые разработанный Гегелем, а затем переведенный
на рельсы материализма К. Марксом, Ф. Энгельсом и
В. И. Лениным, служит основой для рассмотрения нау-
ки как развивающейся системы, в которой резюмирует-
ся весь предшествующий путь ее развития.
Сказанным выше мы хотели показать применение
системных исследований не только к изучению систем-
но-структурных связей у относительно постоянных эле-
ментов, неизменных в рамках проводимого исследования,
но и к изучению развивающихся систем с изменчивыми
элементами, роль которых играют стадии, или фазы,
процесса развития, а системой является весь этот про-
цесс в целом.
1 Гегель. Соч., т. VI, с. 315.

Резюме первой части
Резюмируя приведенный нами анализ проблемы
классификации наук, взятой в ее целостном охвате, мы
видели несколько различных ее аспектов, под углом
зрения которых рассмотрели данную проблему с раз-
ных сторон.
1. Прежде всего — и это вполне попятно — был
прослежен исторический аспект проблемы от ее зарож-
дения в далеком прошлом через ее современное состоя-
ние к предсказанной К. Марксом будущей единой нау-
ке. Такой целостный взгляд на всю ее историю как
связный, внутренне противоречивый процесс позво-
ляет вскрыть основную его закономерность, состоя-
щую в борьбе двух противоположных тенденций —
дифференциации и интеграции наук. В ходе развития
вторая тенденция из подчиненной становится домини-
рующей, принимая различные, но все более отчетливо
выраженные формы и получая полное воплощение лишь
в перспективе — в единой науке будущего.
2. Вслед за историческим и в порядке его развития
и углубления прослеживается логический аспект, по-
зволяющий проследить, во-первых, типы связей между
науками, например их «цементирование», «стержниза-
цию» (пронизывание); во-вторых, те области (объек-
ты), на которые эти связи распространяются, например
внутридисциплинарные и междисциплинарные. Общей
же основой их рассмотрения служит изменчивое соот-
ношение между такими логическими методами позна-
ния, как анализ и синтез. Причем синтез из ранее под-
чиненного превращается в доминирующий и определя-
ет собой общий характер классификации современных
наук, выступая как одно из проявлений высшего теоре-
тического синтеза.
3. В случае объектно-методологического аспекта в
центр рассмотрения выдвигаются объекты комплексно-
го исследования, сведенные в иерархические ряды или
же в концентрические сферы, благодаря которым и че-
рез которые раскрывается своеобразие взаимосвязей
между науками, изучающими эти объекты, их ряды и
сферы. Поэтому во главу угла здесь ставится задача
всесторонней разработки нового комплексного подхода
исследования, в котором как его ядро конкретизирует-

ся диалектический метод научного познания. Следова-
тельно, данный аспект позволяет раскрыть соотношение
между особого рода объектом и соответствующим ему
особым методом его изучения.
4. В целях показа путей и способов создания все-
охватывающей системы всех наук вообще (теоретиче-
ских и практических) выдвинут объектно-субъектный
аспект. Он учитывает, во-первых, своеобразие и осо-
бенность субъективного момента, присутствующего в
той или иной форме, в той или иной степени в каждой
науке, в ее понятийном аппарате. Во-вторых, нараста-
ние этого субъективного момента (или фактора) при
переходе от конкретных наук к абстрактным, от естест-
венных к гуманитарным, от предметных наук к наукам
о методе и в особенности от теоретических к практиче-
ским, прежде всего техническим, наукам. Обе отмечен-
ные стороны, касающиеся различной роли субъектив-
ного момента (фактора) в различных науках, служат
принципом их взаимосвязи в единую систему.
5. Важен также структурный аспект, при котором
учитывается характерное (в том числе табличное и
графическое) классификационное построение современ-
ных наук, равно как и тенденции возможных изменений
и преобразований их построения в будущем.
6. Наконец, выделен генетический аспект, при ко-
тором учитывается то, каким образом в различные ис-
торические эпохи складываются взаимосвязи и соотно-
шения между науками и в какую сторону они меняют-
ся в ходе дальнейшего научного движения, а также
взаимосвязи между науками, изучающими историче-
ский процесс развития наук и его периодизацию.
Все эти аспекты в совокупности и во взаимном на-
ложении друг на друга позволяют воспринять класси-
фикацию современных наук целостно и динамично —
как итог всего предшествующего научного развития,
как выражение достигнутого уровня и в свете перспек-
тив дальнейшего прогресса науки.

Мы знаем только одну единствен-
ную науку, науку истории. Исто-
рию можно рассматривать с двух
сторон, ее можно разделить на
историю природы и историю лю-
дей. Однако обе эти стороны не-
разрывно связаны... (1, 3, с. 16).
К. Маркс, Ф. Энгельс
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Отдельные науки
в их общей системе.
Характер изучаемых
ими законов.
Соотношение естественных
и общественных наук

Глава I
ОТДЕЛЬНЫЕ ЕСТЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
В ИХ ВЗАИМНОЙ СВЯЗИ.
ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫЙ АСПЕКТ
Переходим от рассмотрения философии как общей
науки к естественным, т. е. частным, наукам. Прежде
чем приступить к анализу того нового, что появилось
в классификации всей совокупности естественных наук
за XX в., обратимся к отдельным отраслям естествозна-
ния и их взаимоотношениям. При этом особое внима-
ние будет уделено методу восхождения от абстрактного
к конкретному в его применении к изучению взаимосвя-
зи и переходов между отдельными естественными нау-
ками, а также их внутреннего подразделения. Отдельно
будет рассмотрен вопрос о двух особых формах движе-
ния, представление о которых нами было введено в
целях придания большей завершенности и цельности
системе всех естественных наук, равно как и общей си-
стеме естественных, общественных и технических наук.
1. Соотношение между современной физикой
и химией. Применение к ним понятия
элементарности в связи с методом восхождения
от абстрактного к конкретному
Охват физикой предмета химии. Начнем с рассмот-
рения вопроса о соотношении физики и химии, вызвав-
шем в XX в. большие дискуссии о том, «поглощает» ли
сегодня и поглотит ли завтра физика химию? Эти дис-
куссии были вызваны тем, что предмет химии — обра-
зование молекул из атомов — оказался охваченным фи-
зикой с двух сторон: «сверху» — со стороны молекуляр-
ной физики (физики I) через физическую химию и
«снизу» — со стороны атомной и субатомной физики
(физики II) через химическую физику.
Современное естествознание подтверждает противо-
речивый характер развития как самой природы, так и

ее познания человеком. Учение о противоречии состав-
ляет основу всей диалектики. Ф. Энгельс подчеркивал
это положение, формулируя в качестве одного из глав-
ных его законов взаимное проникновение полярных
противоположностей и превращение их друг в друга,
когда они доведены до крайностей. В. И. Ленин по
этому же поводу говорил о единстве и борьбе противо-
положностей как ядре диалектики.
Противоречивое развитие наук выливается, в част-
ности, в форму такой их дифференциации, которая вы-
ражается в образовании расходящихся ветвей науки
и охвате этими ветвями другой науки. Это как раз име-
ет место в случае современной физики (см. схему 12).
На схеме 12 показано, что та физика, которую
Ф. Энгельс предвидел в виде субатомной науки, или
физики «частиц эфира» (см. 1, 20, с. 391—392), т. е.
физика II, сейчас существует наряду с классической
физикой (I), являющейся в значительной степени моле-
кулярной. Химия же попала как бы в окружение физи-
ки, что дает иногда повод утверждать, будто химия
скоро совсем будет «поглощена» физикой. На наш
взгляд, эти опасения неосновательны, потому что хи-
мия, находясь в «окружении» физики, по-прежнему со-
храняет свою специфику. Если рассмотреть соответст-
вующий основной ряд уровней структурной организа-
ции материи, как он представляется нам, то становится
ясным, что для химии отводится совершенно определен-
ный участок, охватывающий процессы образования мо-
Схема 12
«Раздвоение» современной физики и «охват» ею химии

лекул из атомов. Во времена К. Маркса и Ф. Энгельса
этот ряд был более коротким. Раньше Ф. Энгельс оп-
ределял химию как науку об атомах, о движении ато-
мов, как физику атомов. Сегодня же и физика занима-
ется атомами.
Восхождение от абстрактного к конкретному в об-
ласти физики и химии. Как же ответить на вопрос о
разграничении этих вдвойне смежных наук, который
неизбежно возникает, когда мы говорим об отношении
современной физики к химии? Ответ заключается в
специфическом проявлении в области естествознания,
и в частности в области физики и химии, общенаучного
метода, именуемого методом «восхождения» от абст-
рактного к конкретному. Классический образец приме-
нения этого метода — «Капитал» К. Маркса. Такой ме-
тод дает возможность правильно понять соотношение
смежных наук в их едином ряду: предмет каждой нау-
ки имеет свою исходную, элементарную форму — «кле-
точку», которая в процессе своего развития достигает
зрелой стадии («развитого тела») и становится исход-
ной формой для следующей науки, образуя собой «кле-
точку» предмета этой другой науки. То, как образуется
предмет современных физики и химии и любой из их от-
раслей, показано на схеме 13.
Схема 13
Восхождение от абстрактного [А] к конкретному {К}

Обратимся к ядерной физике. Она изучает ядерные
реакции, в том числе те, которые показывают, как из
элементарных частиц (нуклонов — п) образуются атом-
ные ядра (N). С точки зрения ядерной физики ядро —
сложная система («развитое тело»). Но у М. Бора,
бывшего одним из создателей атомной физики, ядро
было готовой исходной формой (вместе с электроном —
е-). Иначе говоря, для Бора это была элементарная
«клеточка», отправляясь от которой он приходил к это-
му как сложному, «развитому телу».
В атомной физике атомы с их электронной оболоч-
кой — конечная ступень развития объекта. Выяснением
структуры атомной оболочки завершились исследова-
ния, которые проводили физики, начиная с Бора, за-
нимавшиеся строением атомов. Напротив, у химиков
атомы — исходные кирпичики, мельчайшие частички
химических элементов, из которых строятся моле-
кулы.
Таким образом, один и тот же атом по отношению
к одному звену в общем ряду структурных уровней яв-
ляется завершающим моментом процесса развития, а
по отношению к другому звену — исходным. Такой ме-
тод рассмотрения любых объектов природы, представ-
ляющих собой процесс развития от исходных, наибо-
лее простых форм к наиболее сложным, позволяет про-
следить порядок взаимного сцепления наук, механизм
образования промежуточных, междисциплинарных об-
ластей, общих для двух разных наук, где объект при-
роды изучается смежными науками одновременно, но
с разных его сторон.
Стало быть, мы снова наблюдаем своеобразное
«раздвоение» единого объекта природы на его противо-
речивые моменты и их взаимное проникновение друг в
друга. В данном случае это моменты, выраженные ка-
тегориями абстрактного (в смысле зачаточного, нераз-
витого) и конкретного (в смысле развившегося, развер-
нувшегося). Так, один и тот же атом выступает как
конкретное (в указанном смысле) по отношению к сво-
им исходным структурным элементам, из которых он
непосредственно возникает, и одновременно как абст-
рактное (также в указанном смысле) по отношению к
молекулярным структурам, возникающим из него хи-
мически.

Тот факт, что атомы изучает не только химия, но и
субатомная физика (II), никак не может служить до-
водом, будто бы химия поглощается физикой. И химия
и физика исследуют атомы, но в разной связи, с раз-
ных сторон, рассматривая их в одном случае как завер-
шающие процесс предшествующего движения, а в дру-
гом — как начинающие процесс последующего движе-
ния.
То же самое касается и молекул. Но в этом случае
химия и физика меняются своими местами: для моле-
кулярной физики (I) молекулы есть «клеточка» (абст-
рактное), для химии же они суть «развитое тело»
(конкретное).
Переходим к более подробному рассмотрению мето-
да восхождения от абстрактного к конкретному и свя-
занному с ним понятию элементарности в физике и хи-
мии.
Роль понятий элемента и элементарности в связы-
вании физических и химических наук. Продолжая раз-
вивать положения о трехфазном ходе научного позна-
ния, высказанные в первых двух главах этой книги, об-
ратимся к выяснению того, как эти положения «рабо-
тают» там, где связываются физические и химические
науки. Рассмотрим с этой точки зрения понятие эле-
ментарности в его историческом и логическом разрезах.
Понятие элемента в химии претерпело свою длитель-
ную эволюцию, пройдя три основные стадии — натур-
философскую, аналитическую и синтетическую. Подоб-
ную эволюцию проделало и понятие элементарности в
истории физики. Натурфилософская его стадия харак-
теризуется сопоставлением этого понятия со структу-
рой звукового языка, аналитическая — с поисками по-
следних частиц материи в качестве ее «первокирпичи-
ков», синтетическая — с установлением закономерного
ряда последовательных дискретных образований ве-
щества, каждое из которых имеет свою исходную (и в
этом смысле элементарную) форму. Именно это послед-
нее толкование понятия элементарности неразрывно
связано с развитием современной физики.
В истории химии аналитическая трактовка понятия
элемента также была связана с представлением о по-
следнем, абсолютно непереходимом пределе химиче-
ского анализа (элемент как далее неразложимое веще-

ство). Синтетическая же его трактовка — с представле-
нием о всеобщей закономерной связи, выраженной в
Периодической системе элементов (элемент как вид
атомов, занимающий в этой системе определенное место).
В этом случае элемент выступает как отдельное звено в
общей цепи всех элементов, как отдельная ступень в об-
щей лестнице развития вещества как видов атомов. В из-
вестном смысле понятие элементарности в современной
физике отвечает учению периодичности в химии и свя-
занному с ним понятию химического элемента. Когда
речь идет о принципе элементарности, то имеется в ви-
ду метод построения современных наук о веществе в со-
ответствии с тем, как в общих чертах совершается объ-
ективно процесс развития (усложнения) их предмета —
вещества. Поэтому понятие элементарности следует
разбирать не вне развития (усложнения) изучаемого
объекта (вещества), а только в связи с этим процессом
и на его фоне.
В итоге мы приходим к установлению определенно-
го соотношения (единства) между логическим и исто-
рическим, причем историческое понимается двояко:
и как история предмета (объективный разрез), и как
история его познания, т. е. как история науки (субъек-
тивный разрез). В качестве предмета рассматриваются
различные дискретные виды вещества и формы его
развития (усложнения), причем понятие элементарно-
сти имеет более широкий смысл, выходящий за рамки
учения о веществе.
Несколько слов о символике. Понятие элементарно-
сти обозначим как П с индексом (Пd обозначает диф-
фузионный (размытый) характер, Па — аналитический,
Пs — синтетический).
Прежде всего отметим различные понятия элемен-
тарности. Оно, как и понятие элемента, возникло у
древних мыслителей в связи с учением о стихиях, или
первоначалах, всех вещей. Предполагается, что понятие
элемента связывало натурфилософские воззрения древ-
них с их лингвистическими представлениями: вещи воз-
никают из элементов подобно тому, как складываются
слова из букв алфавита. В качестве примера приводи-
лись буквы латинского алфавита, следующие в нем од-
на за другой: 1, m, n («эль», «эм», «эн»), откуда, по
предположению, и произошло само слово «элемент».

Здесь мы не выходим из рамок диффузного (размыто-
го) понятия элементарности (Пd), независимо от того,
понимаются ли под элементами вещественные стихии,
соответственно «корни» вещей (воздух, вода, огонь,
земля), или коренные качества противоположного ха-
рактера (теплое — холодное, влажное — сухое), или же
мельчайшие неделимые частицы (атомы). Точно так
же мы остаемся в рамках Пd, допуская, что элементы
сами абсолютно (предельно) просты или же носят
сложный характер, что они способны превращаться
друг в друга или же не способны к этому, что мельчай-
шие частицы материи носят качественный характер
или же лишены этого.
Интерес к Пd обусловлен тем, что оно в силу свое-
го зачаточного, неразвитого характера содержит в се-
бе зародыши позднейших естественнонаучных пред-
ставлений об элементах и элементарности.
Понятие элементарности употребляется часто в
смысле изложения какого-либо вопроса предельно
упрощенно, без ухода в специальные области. В истории
же науки в понятие элементарности вкладывалось
обычно другое содержание: элементарность абсолютно
противопоставлялась сложности, связываясь с пред-
ставлением о первичных кирпичиках мироздания, о по-
следних гранях познания. Таковыми считались атомы:
они признавались абсолютно простыми, далее недели-
мыми, неразрушимыми, непревращаемыми частицами
материи и в этом смысле элементарными.
Подобное представление об абсолютной элементар-
ности берет свое начало еще от древнегреческих натур-
философов и атомистов. Позднее его подхватили меха-
нисты XVII и XVIII вв. Элементарность понимается в
данном случае чисто аналитически: какое-либо при-
родное тело начинают мысленно или физически делить
или разлагать на части и доходят до предела, который
уже оказывается невозможным перешагнуть. Если при
этом имеют в виду механическую делимость, то таким
пределом является атом, если же химическую разла-
гаемость, то — химический элемент. В итоге в порядке
обобщения родилось Па (понятие аналитической эле-
ментарности), которое просуществовало фактически до
самого конца XIX в., хотя оно и было подорвано пред-
шествующими физическими и химическими открытиями.

Понимание элементарности в духе Па ныне отверга-
ется как приводящее к метафизическому взгляду на
материю и ее структуру, на природу ее элементарных
видов, включая виды вещества.
Наконец, понятие элементарности употребляется в
науке и как выражающее начальную ступень в разви-
тии изучаемого предмета, а потому простейшую его
форму, не подлежащую дальнейшему членению в рам-
ках изучения данного процесса. Элементарное само
оказывается сложным, так что элементарность вовсе не
противостоит сложности. Но так как развитие на каж-
дом отдельном, конечном его отрезке идет от простого
к сложному, от низшего к высшему, от неразвитого
(зачаточного) к развитому (созревшему), то под эле-
ментарным понимается исходный пункт развития дан-
ного предмета, самая простая, самая низшая, самая не-
развитая (зачаточная) его форма.
В известной степени такой взгляд высказал еще
Д. И. Менделеев: «Греческое атом = индивидуума на ла-
тинском языке — по сумме и смыслу слов, но истори-
чески этим двум словам придан разный смысл. Инди-
видуум механически и геометрически делим и только в
определенном, реальном смысле неделим. Земля, солн-
це, человек, муха суть индивидуумы, хотя геометриче-
ски делимы. Так, атомы современных естествоиспыта-
телей, неделимые в химическом смысле, составляют те
единицы, с которыми имеют дело при рассмотрении ес-
тественных явлений, вещества, подобно тому как при
рассмотрении людских отношений человек есть недели-
мая единица, или, как в астрономии, единицею служат
светила, планеты, звезды... Естествоиспытатели нового
времени, держась атомистического учения, заимствова-
ли от древних философов лишь слово, форму, но не су-
щество их атомных понятий»1.
Очень верно отмечено здесь, что индивидуум (и в
этом смысле элементарное, исходное образование) вы-
ступает как единица, которой в дальнейшем оперируют
как чем-то целым, хотя в действительности это целое
может быть разделено и разложено на части. Но стоит
только такое деление или разложение осуществить,
1 Менделеев Д. И. Периодический закон, с. 598.

как мы оказываемся уже за пределами данной области
природы и соответствующей ей науки.
Так мы приходим к Пs (понятию элементарности
как синтетическому представлению), учитывающему ме-
сто, которое должна занять и занимает реально эле-
ментарная (исходная, простейшая) форма изучаемого
предмета во всем процессе развития — от начала до
конца, во всех его связях и отношениях с прочими объ-
ектами.
Такое понимание элементарности, выраженное в Пs,
противопоставляется нами понятиям Пd и Па как прой-
денным этапам в развитии физики и превзойденным ее
современным уровнем.
«Подкоп» под Па начался во второй половине XIX в.
Крушение же его произошло в самом конце XIX в. под
влиянием открытия лучей Рентгена, радиоактивности и
электрона. Эти открытия вызвали коренную поломку
Па и в особенности представления об атомах как по-
следних частицах материи, абсолютно простых, неде-
лимых и неразрушимых. Элементарность в смысле Па
означает абсолютную простоту. Соответственно этому
атомы мыслились как сплошные шарики вещества, ли-
шенные внутренней структуры и поэтому не поддающи-
еся дальнейшему разложению и разделению на части.
Рентгеновские лучи и электрон доказали сложность и
делимость атомной оболочки, радиоактивность — раз-
рушимость и превращаемость атомного ядра, хотя са-
мо ядро было открыто позднее.
Это означало, что в конце XIX в. физика проникла
в глубь атома, причем сразу в обе его главные сферы:
наружную (внешнюю) — электронную оболочку и цент-
ральную (внутреннюю) — атомное ядро, убедительно
доказав, что атомы разрушимы, а химические элемен-
ты превращаемы. В результате Па было отвергнуто, что
означало разрушение старого, метафизического взгля-
да на атомы. «Разрушимость атома, неисчерпаемость,
его, изменчивость всех форм материи и ее движения
всегда были опорой диалектического материализма»
(2, 18, с. 298), —писал В. И. Ленин.
Уже в начале XX в. четко определились два проти-
воположных вывода из факта крушения метафизиче-
ского понятия атома, крушения Па в его применении к
атомам и химическим элементам.

Первый вывод делали физики и философы, которые
не принимали диалектики и не хотели расставаться с
Па. Разумеется, после открытия электрона и радиоак-
тивности Па оказалось совершенно несостоятельным в
применении к атомам и химическим элементам. Одна-
ко физики и философы, не изжившие прежних мета-
физических воззрений, сочли, что доказано лишь то,
что атом сложен и разрушим, а в отношении электрона
(не говоря уже о фотоне) этого сказать будто бы нель-
зя. Более того, по их мнению, можно было объявить,
что последней частицей материи, абсолютно простой и
неразрушимой, является электрон.
С этой точки зрения ошибка предшествующих уче-
ных состояла не в том, что признавались какие-то по-
следние, абсолютно простые и неизменные частицы ма-
терии, а только в том, что не те частицы, какие следо-
вало бы, принимались за таковые, надо было бы счи-
тать таковыми электроны, а не атомы.
Отсюда вытекало, что новую физическую картину
мира надо строить на тех же принципиальных, методо-
логических основах, что и прежнюю, но в качестве ее
фундамента рассматривать уже не атомы, а электроны.
Позднее (после 1911 г.) в этом качестве выступал уже
не только электрон, но и протон, а затем и другие эле-
ментарные частицы, открытые физикой.
Другой принципиально противоположный вывод из
факта крушения старого, метафизического понятия
атома сделал В. И. Ленин. Для него суть дела состоя-
ла не в замене одной частицы (атома) другой (элект-
роном) в качестве якобы абсолютно последней, простой
и неделимой, а в коренном разрушении самого Па. От-
сюда следовало, что нет никаких абсолютно простых,
последних и неизменных частиц, «субстанций» и «эле-
ментов» мироздания.
Суть дела вовсе не в том, что на место атомов вста-
ли электроны, а в отказе от признания, что в природе
вообще существуют какие-либо частицы с теми призна-
ками, которые раньше приписывались атомам. Короче
говоря, суть дела состояла в отказе от метафизических
взглядов на строение материи. «Признание, — отметил
В. И. Ленин, — каких-либо неизменных элементов, «не-
изменной сущности вещей» и т. п. не есть материализм,
а есть метафизический, т. е. антидиалектический мате-

риализм. Поэтому И. Дицген подчеркивал, что «объ-
ект науки бесконечен», что неизмеримым, непознавае-
мым до конца, неисчерпаемым является не только бес-
конечное, но и «самый маленький атом», ибо «природа
во всех своих частях без начала и без конца»...» (2, 18,
с. 275—276). И дальше: «Никакой другой «неизменно-
сти», никакой другой «сущности», никакой «абсолютной
субстанции» в том смысле, в каком разрисовала эти
понятия праздная профессорская философия, для Марк-
са и Энгельса не существует. «Сущность» вещей или
«субстанция» тоже относительны; они выражают толь-
ко углубление человеческого познания объектов, и если
вчера это углубление не шло дальше атома, сегодня —
дальше электрона и эфира (электромагнитного поля. —
Б. К.), то диалектический материализм настаивает на
временном, относительном, приблизительном характере
всех этих вех познания природы прогрессирующей нау-
кой человека. Электрон так же неисчерпаем, как и
атом, природа бесконечна...» (2, 18, с. 277).
В «Философских тетрадях», проводя свое прежнее
сопоставление между атомом и электроном, В. И. Ле-
нин подводил под него более широкую методологиче-
скую основу, вытекавшую из положения о диалектике
конечного и бесконечного.
Атом, электрон и т. д. суть лишь конечные звенья
в бесконечной цепи последовательно усложняющихся и
развивающихся видов и форм материи. Такова общая
концепция В. И. Ленина. Ее общая методологическая
суть выражена в ленинской записи: «Связь (всех ча-
стей) бесконечного прогресса» (см. 2, 29, с. 103).
С этих позиций В. И. Ленин характеризует натур-
философское представление о превращаемости вещест-
ва, о его элементарных формах (т. е. о Па). Среди
древнегреческих мыслителей «превращение одни пони-
мают в смысле наличности мелких качественно-опреде-
ленных частиц и роста (respective уменьшения) [соеди-
нения и разъединения] их. Другое понимание (Герак-
лит) — превращение одного в другое» (2, 29, с. 241).
В. И. Ленин подметил, таким образом, в натурфило-
софии древних (т. е. в Пd) зародыш обеих позднейших
концепций — абсолютно неделимых частиц (т. е. Па)
и частиц разрушимых, текучих, взаимопревращаемых
(т. е. Пs).

Таковы были два диаметрально противоположных в
методологическом отношении вывода из физических от-
крытий, сделанных на рубеже XIX и XX вв.
Ряд физических наук с включением химии. Началь-
ный и конечный пункты процесса усложнения вещест-
ва. До сих пор речь шла о понятии элементарности и
его эволюции от Пd к Па и от Па к ns. Теперь же мы
обратим внимание на саму идею об элементарности
как принципе построения современных физических и
химических наук. В порядке конкретизации схемы 14
получаем картину однотипного построения физических
наук о веществе (включая химию). В квадратные скоб-
ки, как и раньше, в каждом случае заключена «кле-
точка» объекта данной i-й науки, которой соответству-
ет Ai. В фигурных скобках стоит «развитое тело» (Кi).
В круглых же скобках над стрелкой указаны микро-
объекты, между которыми происходит взаимодействие
при переходе от Ai к Кi (см. схему 14).
Схема 14
«Ступенчатый» способ восхождения от элементарного [Аi]
к развитому {Ki}

На схеме 14 показано, во-первых, что каждая нау-
ка охватывает определенный «отрезок» развития
(усложнения) вещества, начинающегося гипотетически-
ми субэлементарными образованиями и завершающего-
ся макротелами, представленными в виде агрегатных
состояний. Во-вторых, что каждый вид частиц (каждая
ступень развития вещества), например атом (А), слу-
жит одновременно завершающим звеном по отношению
к предшествующему «отрезку» развития вещества, шед-
шего от [е-, N], и открывающим новый «отрезок» раз-
вития по направлению к М.
В первом случае атом выступает как сложное обра-
зование, построенное из е- и х и стоящее в конце пути
развития. Так именно и рассматривал Н. Бор атомы,
структуру оболочки которых он выяснял («строил») на
основании Периодической системы элементов1.
Во втором случае атомы (А) выступают как исход-
ные целые единицы, из которых возникают, складыва-
ются и на которые распадаются молекулы (М). Оба
случая, в которых фигурирует А то в роли [А], то в
роли {К}, можно записать так: [е-, N] → {А ∫ → {М},
где присутствие фигурной скобки у А слева означает,
что в данной связи, в данном отношении А выступает
как конечная ступень предшествующего образованию А
развития, идущего в порядке взаимодействия между
его структурными элементами (е- и N); напротив, на-
личие квадратной скобки справа означает, что в этой
уже другой связи, в другом отношении, с другой сторо-
ны тот же самый А выступает в качестве исходного
пункта («клеточки») дальнейшего развития, приводя-
щего к образованию молекул (М) в результате взаимо-
действия атомов между собой (А, А).
Разумеется, в образовании химической связи между
атомами, как и связи между молекулами, участвуют
электроны е- как структурные элементы атомов. Но
это не отменяет того положения, что в качестве исход-
ных единиц, из коих образуется А, выступают е- и N,
а в качестве исходных единиц, из коих образуются М,
выступают атомы А.
На схеме 14 микрообъекты, символы которых за-
1 См : Бор Н. Три статьи о спектрах и строении атомов. М.—Пг.,
1923, с. 76-147.

ключены в квадратные скобки, могут и должны рас-
сматриваться как «элементы» в рамках каждого от-
дельного «отрезка» универсального развития (услож-
нения) вещества. Они выступают одновременно и как
исходные пункты генезиса образования более сложного
объекта, из коих он возникает, и как его структурные
элементы, из коих он построен.
Применение к данному случаю общего понятия эле-
ментарного как общего принципа построения физико-
химических наук позволяет понять, почему один и тот
же вещественный микрообъект (скажем, А или М) мо-
жет быть одновременно предметом изучения двух наук,
занимающих смежные места в общем ряду естествен-
ных наук, например физики и химии. Так, в свое вре-
мя Ф. Энгельс определял, что химия есть «наука о
движении атомов», а физика есть «теория молекуляр-
ного движения...» (см. 1, 20, с. 391). Для того чтобы
подчеркнуть связь и переходы между этими науками,
он называл физику «механикой молекул», химию —
«физикой атомов» (см. 1, 20, с. 66). Значило ли это,
что тем самым физика не должна была заниматься
атомами, а химия — молекулами? Ни в коем случае.
Молекула уже во времена Ф. Энгельса была предме-
том одновременно и физики и химии, но только с той
разницей, что в химии она выступала как конечный
пункт усложнения вещества, т. е. как отраженная в
{К}, а в физике — как исходный пункт молекулярных
явлений, с которыми имела дело молекулярная физика,
как та единица, из которой возникали и строились агре-
гатные состояния вещества, т. е. как отраженная в [А].
Точно так же позднее атом стал предметом атомной
физики, оставаясь по-прежнему предметом химии.
Вопрос о переходных науках, в частности между
физикой и химией (физическая химия, химическая фи-
зика), касается более детального механизма перехода
между различными формами движения материи и со-
ответственно перехода от рассмотрения атома (а)
атомной физикой, как отраженного в форме К, к рас-
смотрению того же а химией, как отраженного в форме
[А]. То же относится к переходу от рассмотрения мо-
лекулы (m) химией, как отраженной в форме К, к рас-
смотрению той же m молекулярной физикой, как отра-
женной в форме [А].

Раскрытие структуры химических наук. Выше (см.
схемы 13 и 14) химия была показана как наука, изу-
чающая образование молекул из атомов и превращение
молекул, связанных с движением, взаимодействием и
перегруппировками атомов. Но таким образом химия
могла и должна была рассматриваться тогда, когда
она была включена вместе с физическими науками в
общий ряд наук о веществе. Теперь же мы попытаем-
ся выделить ее из этого ряда и рассмотреть саму по
себе со всеми основными ее подразделениями.
Прежде всего вся химия в целом, точнее, общая хи-
мия понималась как учение о химических элементах.
Д. И. Менделеев писал: «...поныне кругозор химиков
ограничивается понятием об элементах, как о последних
гранях научного анализа и химию, в современном ее
состоянии, можно поэтому назвать учением об элемен-
тах...»1.
Исходя из понятия элемента Е, которое опирается
на оба пункта универсального развития вещества (ис-
ходный [А] и конечный К), можно определить химию
сегодня как учение об элементах и их соединениях.
Этим будет схвачено главное — пункты [А] и К и вме-
сте с тем указан основной характер перехода от [А] к
К через образование химической связи, соединяющей
элементы между собой.
Переходя к неорганической химии, можно сказать,
что различные ее разделы посвящены прежде всего
химии отдельных элементов, например химии бора и
его соединений, химии кремния и его соединений и т. д.
Совершенно очевидно, что каждый такой раздел неор-
ганической химии построен по тому же принципу:
[А] → К.
В собственно неорганическую химию входят два
больших ее раздела: химия комплексных соединений и
учение о физико-химическом анализе. Первая с момен-
та ее создания благодаря трудам А. Вернера (конец
XIX в.) определялась как химия соединений первого
порядка и возникающих из них (путем комплексообра-
зования) соединений второго и более высшего порядка.
Учение о физико-химическом анализе, созданное
Н. С. Курнаковым на рубеже XIX и XX вв., определя-
1 Менделеев Д. Основы химии, ч. II. СПб., 1871, с. 942.

ется как учение о компонентах и возникающих из них
(путем их взаимного растворения или сплавления) мно-
гокомпонентных систем.
Как видим, в обоих этих случаях определение соот-
ветствующего раздела неорганической химии строится
на основе принципа, указывающего исходный пункт
усложнения вещества, отраженный в [А] и играющий
роль «элемента» для данной отрасли химического зна-
ния, и конечный пункт этого усложнения, отраженный в К.
В органической химии мы обнаруживаем, что здесь
долгое время господствовало чисто аналитическое опре-
деление ее предмета как химии углерода и его соеди-
нений. Однако в 60—70-х годах XIX в. друг К. Маркса
и Ф. Энгельса К. Шорлеммер показал, что простейши-
ми органическими соединениями должны считаться уг-
леводороды, а среди них — парафиновый ряд (насы-
щенные углеводороды жирного ряда). Это «клеточка»
всех более сложных органических соединений, которые
образуются из парафинов посредством прежде всего ре-
акций галогенизирования и последующего металептиче-
ского замещения галогена на другие функциональные
группы атомов.
Давая определение органической химии, Шорлем-
мер писал: «Углеводороды суть не только наиболее
простые углеродистые соединения; с теоретической точ-
ки зрения они также наиболее важные, потому что все
другие соединения углерода получаются из углеводоро-
дов путем постановки других элементов на место водо-
рода... Следовательно, большинство соединений угле-
рода содержит водород или углеводородный остаток, от
которого эти соединения теоретически производятся.
Поэтому ту часть нашей науки, которую обычно на-
зывают органической химией, мы определяем как хи-
мию углеводородов и их производных»1. Это определе-
ние можно считать классическим в смысле его построе-
ния согласно формуле: [А] → К.
Соответственно этому химию высокополимерных со-
единений (химию полимеров) можно определить как
химию исходного мономера (играющего роль [А]) и об-
разующихся из него полимерных соединений различной
степени сложности и различной структуры (К) путем
1 Шорлеммер К. Возникновение и развитие органической химии.
М., 1937, с. 122.

полимеризации. Если речь идет о биополимерах, на-
пример о нуклеиновых кислотах и белках (протеинах),
то картина усложняется тем, что в качестве исходных
мономеров выступают в случае белков определенные
виды аминокислот, комбинирующиеся различным об-
разом, а в случае нуклеиновых кислот — нуклеотиды,
из которых как из некоторых единиц строятся соответ-
ствующие биомолекулы.
Аналогично и коллоидную химию можно определить
как химию коллоидной частицы (мицеллы) и образо-
ванных из таких частиц коллоидных растворов (си-
стем).
Сказанное выше о химических науках можно све-
сти в общую таблицу (см. таблицу 3).
Продолжая ветвь развития природного вещества,
представленную неорганической химией, мы приходим
в область геолого-минералогических наук (см. схе-
му 15).
Напротив, продолжая ветвь развития природного
вещества, представленную органической химией и осо-
бенно биоорганической химией, придем в область био-
логических наук.
Такого же рода схему (см. схему 15) можно постро-
ить и для биологических наук, основу которой состав-
ляет ряд:
биополимеры → протоплазма, клеточное ядро →
→ клетка → многоклеточный организм
Понятие элементарности (Пs) «работает» не только
в пределах одних лишь физики и химии, но и охваты-
вает все естественные науки, изучающие вещества на

различных стадиях его развития и усложнения, обнару-
живая себя в качестве общеметодологического принци-
па всего естествознания и одной из основ связи его от-
раслей.
На схеме 16 показано место химических наук в об-
щей системе всего современного естествознания при их
взаимодействии с другими его отраслями. Здесь отра-
жено внутреннее деление химии на две ее основные
ветви — неорганическую и органическую химии, выте-
кающее из факта раздвоения развития всей природы на
неживую и живую.
Схема 16
Место химии во всей системе взаимодействующих с нею
и ее подразделениями естественных наук
Итак, мы рассмотрели понятие элементарности в ка-
честве общего принципа в трех аспектах эволюционно-
го развития (Пd, Па и Пs). Этот принцип касается, во-
первых, построения (структуры) отдельных наук и, во-
вторых, механизма связывания (сцепления, контакти-
рования) отдельных наук, уже ранее построенных по

принципу элементарности в общий ряд переходящих
друг в друга как предметов этих наук, так и самих на-
ук. Как частный случай этого общего принципа можно
рассматривать принцип элементарности в применении
к познанию различных ступеней и форм усложнения
вещества.
2. Биология и ее соотношение
с химией и физикой
Вопрос о сущности жизни в свете соотношения био-
логии с другими отраслями естествознания. Проблема
«сводимости». Как и в любой отрасли научного знания,
в биологии исследование явлений жизни проводится
прежде всего своими методами. Однако, учитывая спе-
цифику этих методов, их отличие от методов физики,
химии, математики, а тем более общественных наук,
необходимо видеть то общее, что объединяет данную
науку (биологию) со всеми остальными отраслями ес-
тествознания, и не только естествознания, но и других
наук. Речь идет о тех ступенях, которые проходит про-
цесс познания жизни, о тех тенденциях, которые обна-
руживаются на различных этапах развития биологиче-
ской науки в ее сопоставлении с другими отраслями
знания.
Если обособить какую-нибудь отрасль естествозна-
ния, например биологию, от смежных с нею наук, в
частности от физики и химии, и попытаться решать тео-
ретические вопросы биологии, игнорируя то общее, что
объединяет ее с другими отраслями знания, то в ре-
зультате не увидим полной картины явлений жизни,
более того, можно получить искаженное представление,
не дающее правильного ответа на основные вопросы,
которые интересуют естествознание. Уже в силу того,
что изолируется какая-нибудь область явлений от ос-
тальных областей, нельзя раскрыть ее сущность, по-
нять ее специфичность. Достичь этого можно только в
ее сопоставлении с тем общим, что присуще всем от-
раслям научного знания.
Неоднократно возникали споры между представи-
телями различных направлений в биологии и других
науках по вопросу о том, что такое сущность жизни и
как она познается.

Одна точка зрения сводится примерно к следующе-
му: раз жизнь носит биологический характер, то ее
сущность и лежащие в основе ее законы не могут быть
иными, как только биологическими.
Казалось бы, раз изучаются биологические явления,
то и сущность их должна быть тоже биологической. На
самом же деле в науке мы сталкиваемся с гораздо бо-
лее сложными ситуациями, которые порой не уклады-
ваются в наши сложившиеся представления. Задумы-
ваясь глубже над вопросом, что такое сущность био-
логических явлений, мы обнаружим, что представление
о ней как о какой-то ограниченной и замкнутой в себе
субстанции не соответствует действительности. Сам
характер сущности предполагает выявление взаимодей-
ствия, соотношения, взаимосвязи явлений, а не их огра-
ничение, изоляцию.
Мы исходим из того тезиса, что сущность любых
явлений — это взаимосвязи, которые предполагают вы-
ход за пределы данного круга явлений. Поэтому ут-
верждение, что сущность биологических явлений мо-
жет носить только биологический характер, принципи-
ально неверно.
Приведем пример из области физики. Вопрос о сущ-
ности теплоты в течение нескольких веков был предме-
том многих споров между учеными. Одни считали, что
сущность тепловых явлений может заключаться только
в самой теплоте. Если можно так выразиться, сущ-
ностью теплоты может быть только ее «тепловая» сущ-
ность. На этой почве в XVIII в. возникла концепция
теплорода, своеобразной тепловой субстанции, как ве-
щественного носителя тепловых явлений. Концепция
теплорода была в то время исторически необходимой,
и она просуществовала в науке вплоть до открытия за-
кона сохранения и превращения энергии.
Согласно другой точке зрения, сущность теплоты со-
ставляет не какая-то особая тепловая субстанция, а
механическое движение частиц материи. Такое призна-
ние означало, что специфика явлений не замкнута сама
в себе, а предполагает выход за пределы данного кру-
га явлений в смежные с ними области процессов при-
роды.
Когда был открыт закон сохранения и превращения
энергии, то в связи с ним и на его основе возникли ме-

ханическая теория теплоты, а затем кинетическая тео-
рия газов. Учение о превращении энергии, понимаемое
в широком смысле, показало, что сущностью теплоты
является механическое движение молекул, которые, об-
разуя данное тело, движутся хаотически. Значит, рас-
суждения о том, что сущность может быть и должна
быть того же порядка, как и данное явление, были оп-
ровергнуты развитием самой науки, а старое учение о
теплороде рухнуло в своей основе. В настоящее время
представление о сущности тепловой (или термодинами-
ческой) формы движения расширено еще больше, по-
скольку ее материальным носителем оказались стати-
стические совокупности не только молекул, но и других
частиц материи (атомов, электронов и т. д.).
В химии и биологии повторилась та же ситуация,
что и в учении о теплоте. Так, в химии долгое время
развивалось учение о химическом сродстве как причи-
не химических явлений. Но тут получалась та же са-
мая тавтология, как и в случае теплорода, с тем лишь
отличием, что речь шла не о «субстанции», а о «силе».
В XX в. научный ответ дала физика: она раскрыла
сущность химического сродства и показала, что эта
сущность заключена в электрической природе материи,
в электронном строении атомов. Было выяснено, что
существуют наружные (валентные) электроны, взаи-
модействием которых обусловливаются химические про-
цессы.
Значит, и здесь сложилась такая же картина: снача-
ла сущность химических процессов ограничивалась
рамками только одной химии, а затем оказалось, что
эта их сущность лежит по сути дела вне химии, в про-
цессе взаимодействия химической и физических форм
движения.
По этому поводу В. И. Ленин отмечал: «С каждым
днем становится вероятнее, что химическое сродство
сводится к электрическим процессам» (2, 18, с. 265).
Подобно тому как сущность теплоты раскрылась в
ее связи с другой (а именно механической) формой
движения, т. е. путем выхода за пределы собственно
тепловой формы движения, так и сущность химизма
раскрывается в его связи с электрическими процесса-
ми, т. е. опять-таки путем выхода за пределы собст-
венно химического движения как такового.

Может показаться, что такого рода «выходы» рав-
носильны «сведению» высшей формы движения к низ-
шей, качества к количеству в духе механицизма. Раз
сущность более сложной формы движения ищется по
линии связи ее с более простой формой движения, то
уже одно это и есть будто бы доказательство механи-
стической концепции «сведения». В данном случае речь
идет о слове «сводится». В русском языке оно имеет
два диаметрально противоположных значения. Механи-
сты употребляют его в смысле отрицания качественной
специфики высшей формы движения, полного ее ис-
черпания свойствами и законами низшей формы.
В этом случае выражения: качество сводится к коли-
честву, высшее к низшему, целое к сумме своих час-
тей — означают перечеркивание качества, растворение
высшего в низшем, целого в его частях. На такой мето-
дологически ложной основе складывается механисти-
ческая концепция «сведения».
Совершенно отличный смысл в то же самое слово
вкладывается при установлении структурных и генети-
ческих связей между высшим и низшим. Высшее не ис-
черпывается низшим, но сводится к нему в структурном
и генетическом отношении.
Выше мы привели высказывание В. И. Ленина о
том, что химическое сродство сводится к электрическим
процессам, где слово «сводится» было употреблено в
смысле «объясняется», «вызывается», «обусловливает-
ся».
В другом месте у В. И. Ленина встречается анало-
гичное же выражение. Говоря о том, что Август Риги
отгораживается от позитивистских и утилитаристских
тенденций и признает новую теорию дальнейшим ша-
гом в познании объективной реальности, В. И. Ленин
приводит слова этого физика по поводу новой физиче-
ской теории, утверждающего, что она «приходит к со-
вершенно новым посылкам относительно строения ве-
сомой материи и стремится свести все явления внеш-
него мира к одному общему происхождению» (см. 2,
18, с. 278). Здесь слово «свести» употреблено в генети-
ческом смысле: установить общее происхождение на-
блюдаемых явлений.
В структурном и генетическом смысле жизнь «сво-
дится» к химии и физике, поскольку биологическое дви-

жение возникает из химического и физического, хотя и
не исчерпывается ими в качественном отношении. Ниче-
го механистического в этом признании нет.
Отсюда следует вывод: не надо поддаваться гипно-
зу слова «сводится», которое якобы уже само по себе
свидетельствует о механицизме. В каждом случае нуж-
но разобраться конкретно, что именно имеется в виду:
отрицание ли специфики, качественного своеобразия
живого, и тогда это действительно механицизм, или же
признание структурной и генетической связи высшей
формы движения (биологической) с низшими (химиче-
ской и физическими), и тогда это прогресс науки, про-
никновение в подлинную сущность жизни, в ее физико-
химическую основу.
Итак, мы столкнулись с двояким пониманием сущ-
ности явлений: одно — узкое, заведомо ограничиваю-
щее сущность лишь замкнутыми рамками данного кру-
га явлений (или формы движения), другое — широкое,
на наш взгляд, единственно правильное, видящее взаи-
модействие различных форм движения, их закономер-
ную связь, причем не в виде внешнего соположения од-
них форм движения рядом с другими, а в виде их суб-
ординации или выведения, развития высших из низ-
ших, сложных из простых. Отсюда исходным пунктом
для понимания сущности высшей формы движения ока-
зываются низшие формы, из которых исторически или
генетически выводится и развивается эта высшая фор-
ма и из которых она структурно образуется.
Такова общая закономерность во взаимосвязях меж-
ду различными областями природы, а потому и основа
для выявления исторических параллелей в развитии
таких наук, как физика, химия и биология. Все это
имеет прямое отношение к вопросу о классификации
естественных наук, поскольку раскрытие сущности
жизни как взаимодействия различных форм движения
в природе позволяет раскрыть и то, как оно отражается
во взаимодействии наук, изучающих эти формы дви-
жения.
Химия и биология. Проблема происхождения жизни
на Земле. Анализ этой проблемы требует взаимодейст-
вия не только химии и биологии, как это было во вре-
мена Ф. Энгельса, но и физики, а также кибернетики и
космологии. К тому же исследование П. Н. Лебедевым

давления света привело к возрождению в 1908 г. идеи
о заносе зародышей жизни на Землю с других небес-
ных тел. Для нашего рассмотрения важен тот факт,
что анализ проблемы происхождения жизни требует
взаимодействия самых различных естественных наук,
где особо важное место занимает молекулярная биоло-
гия, которая сама есть результат сложного взаимодей-
ствия различных наук, в том числе не только естест-
венных, но и биоматематики и биокибернетики.
В тот период, когда Ф. Энгельс высказывал свои
взгляды, они не оказали какого-либо влияния на тог-
дашних естествоиспытателей. Можно признать, что эти
взгляды положительно оценил и воспринял лишь хи-
мик-органик К. Шорлеммер, материалист-диалектик.
К тому же незавершенная «Диалектика природы»
Ф. Энгельса впервые была издана в СССР только в
1925 г.
С конца XIX в. и до начала 20-х годов XX в. раз-
работка интересующей нас проблемы шла своим ходом.
Развитие биологических наук, в особенности физиоло-
гии и микробиологии, физики, химии (особенно органи-
ческой), перерастающей в химию высокомолекулярных
соединений, а также химии каталитической открывало
возможности детализировать концепцию химического
происхождения жизни из веществ неживой природы.
Здесь особо следует отметить попытку химика-орга-
ника и биохимика Э. Фишера найти решение задачи
средствами сложного органического синтеза. Ему уда-
лось получить полипептид, состоящий из 18 молекул
аминокислот. Однако такой путь химического синтеза
не привел к получению протеинов (белков), а тем бо-
лее к синтезу живого или жизнеспособного белка.
Противоположным путем шли биологи и физиологи,
в частности Э. Геккель и М. Ферворн. Развитие науки
того времени еще не позволяло вплотную подойти к по-
иску экспериментальных путей решения проблемы. Од-
нако Геккелю удалось обосновать стройную гипотезу
химической эволюции, предшествующей биологической.
Будучи дарвинистом, он развил материалистический и
вместе с тем эволюционный взгляд на происхождение
и сущность жизни, на закономерности ее возникнове-
ния и исторического развития. В. И. Ленин писал: «Бу-
ря, которую вызвали во всех цивилизованных странах

«Мировые загадки» Э. Геккеля, замечательно рельефно
обнаружила партийность философии в современном об-
ществе, с одной стороны, и настоящее общественное
значение борьбы материализма с идеализмом и агно-
стицизмом, с другой» (2, 18, с. 370).
С иных философских позиций подошел к той же
проблеме противник материализма М. Ферворн, кото-
рый также присоединился к гипотезе химического про-
исхождения жизни. Он писал, что в условиях раскален-
ной Земли могли возникать цианистые соединения. Они
вступали в реакции с другими органическими вещест-
вами. При остывании Земли образовалась вода с рас-
творенными в ней солями и газами. В воде продолжа-
лись различные химические реакции, которые привели
к возникновению белков, веществ, которые, по мнению
Ферворна, уже представляли собой первое еще не диф-
ференцированное живое вещество, совершенно однород-
ное, но дискретное. Ферворн понимал, что арена перво-
го появления живого вещества и господствующие на
ней условия пока не известны, но эволюционное учение
знакомит с дальнейшей судьбой живого вещества до
настоящего времени. При объяснении путей перехода
химической эволюции в биологическую Ферворн вво-
дит понятие «биоген», содержание которого носило
идеалистический характер.
Характеризуя содержание изданной в 1903 г. в Иене
книги М. Ферворна «Биогенная гипотеза», В. И. Ленин
писал: «Превращение химического в жизненное — вот,
видимо, в чем суть. Чтобы свободнее двигаться в этом
новом, еще темном, гипотетическом, долой ,,материа-
лизм", долой „связывающие" старые идеи („молеку-
ла"), назовем по-новому (биоген), чтобы вольнее ис-
кать новых знаний!» (2, 29, с. 354).
Мы не будем здесь подробно излагать различные
гипотезы возникновения жизни на Земле химическим
путем. Укажем на гипотезу, выдвинутую с позиций
диалектического материализма А. И. Опариным в на-
чале 20-х годов XX в., которую он развивал вплоть до
1980 г. В ее центре стояло понятие коацервата — хими-
ческого соединения, промежуточного между неоргани-
ческим и белковым веществом. Отличной от нее была
гипотеза Дж. Б. С. Холдейна, который опирался не
только на биохимию, но и на генетику, а также на ма-

тематическое обоснование эволюционного процесса, эн-
зимологию, космическую биологию и на другие отрас-
ли естествознания. Это еще и еще раз свидетельствует
о том, что рассмотрение проблемы происхождения жиз-
ни требует взаимодействия различных наук и научных
направлений.
Во всяком случае сегодня решение проблемы биоге-
неза на Земле предполагает синтез во всяком случае
трех различных ее аспектов — субстратного, энергетиче-
ского и информационно-кибернетического — при усло-
вии, что первое (субстратное) играет определяющую
роль.
Сопоставляя современные направления в разработ-
ке проблемы происхождения и сущности жизни — суб-
стратное, энергетическое и информационное (киберне-
тическое), можно охарактеризовать их с философских
позиций. Каждое из них отражает преимущественно
одну определенную сторону реальности, хотя все ее
стороны в действительности неразрывно связаны меж-
ду собой и образуют одно целое.
Жизнь представляет собой качественно особый вид,
особое состояние и особую ступень развития движущей-
ся материи. Субстратное направление делает ударение
на вещественной основе жизни, на ее материальном
субстрате. Учитывая современные данные биоорганиче-
ской химии, биохимии и молекулярной биологии, мож-
но видоизменить сегодня определение жизни, данное
Ф. Энгельсом (см. 1, 20, с. 82, 616, 635), следующим об-
разом: жизнь есть способ существования биополимеров,
и прежде всего протеинов (белков) и нуклеиновых кис-
лот (курсив наш. — Б. К.).
Химическая структура этих биополимеров должна
объяснить их свойства и функции подобно тому, как в
общем случае химия решает проблему соотношения
между свойствами и строением (структурой) вещества.
Однако при всей важности и фундаментальности суб-
стратного подхода (направления) он должен быть до-
полнен и соединен с энергетическим и информационны-
ми подходами (направлениями), ибо оба этих подхода
раскрывают механизм действия той формы движения,
которая представляет собой способ существования ма-
териального субстрата (т. е. биополимеров).
Жизнь, или биологическая ступень развития дви-

жущейся материи, как раз и включает в себя физиче-
ские (энергетические) и кибернетические (информаци-
онные) аспекты. И это обстоятельство не только не
противоречит взглядам Ф. Энгельса, но и прямо выте-
кает из его понимания жизни как способа существова-
ния ее материального субстрата, представляющего со-
бой «самосовершающийся процесс, внутренне прису-
щий, прирожденный своему носителю...» (1, 20, с. 83).
Подобно тому как нельзя рассматривать раздельно ма-
терию и движение в какой угодно ситуации, так и в
данном случае нельзя и невозможно рассматривать раз-
дельно материальный субстрат живого и биологическое
движение как способ существования этого субстрата,
как особую форму движения, в которой воплощены и
энергетическая (термодинамическая) и информацион-
ная ( кибернетическая) ее стороны.
Это открывает путь к теоретическому синтезу, в ко-
тором будут органически соединены все три подхода
(направления), взятые в их рациональном содержа-
нии и освобожденные от всякого налета односторонно-
сти.
В последнее время сделана попытка ввести в химию
основные понятия дарвинизма, т. е. эволюционного уче-
ния, созданного в рамках биологии, для того, чтобы от-
ветить на вопрос: как произошел переход от неживого
к живому? В результате возникло эволюционное на-
правление внутри самой химии, захватившее, в частно-
сти, учение о катализе («эволюционный катализ»). Со-
гласно теории саморазвития открытых каталистических
систем, существует определенная закономерность хи-
мической эволюции и ее перехода в биологическую бла-
годаря процессу саморазвития открытых каталистиче-
ских систем. В итоге углубляющегося теоретического
синтеза химии и биологии наука все ближе подходит к
решению извечной задачи искусственного получения
живого белка и тем самым к объяснению проблемы
биогенеза на Земле.
Физика и биология. Параллельные и встречные дви-
жения. Физика — наука о наиболее общих формах бы-
тия и типах закономерных связей в природе, о наибо-
лее простых и элементарных видах материи и формах
движения. Биология — наука о наиболее сложных и
дифференцированных объектах природы, достигающих

в своем поступательном движении той высшей границы,
где процесс развития выходит за рамки собственно при-
роды и вступает в более высокую, качественно отлич-
ную от природы, хотя и тесно связанную с ней об-
ласть человеческой истории. Физика и биология зани-
мают как бы крайние места в цепи наук о природе:
физика выражает низшую (из ныне известных) точку
развития материи, природы, биология — высшую
(в рамках собственно природы). Поэтому взаимоотно-
шения между обеими этими науками и соответственно
между обеими точками развития природы, материи не
могут не представлять исключительно большого инте-
реса с точки зрения классификации современных есте-
ственных наук.
В связи с этим мы рассмотрим два вопроса. Во-пер-
вых, это параллели в научных революциях, которые
протекали в физике и биологии XIX в. и которые про-
текают в XX в. Во-вторых, это биофизика как междис-
циплинарная наука, возникшая в точке встречного дви-
жения физики и биологии, ее место в системе современ-
ного научного знания и ее роль в стимулировании раз-
вития современной теоретической биологии.
При этом мы будем учитывать три аспекта каждой
естественной науки — эмпирический, теоретический и
методологический.
Революция в естествознании XIX в. была вызвана
прежде всего тремя великими открытиями, благодаря
которым в науку о природе вошла идея всеобщей свя-
зи и развития. Одно из этих открытий было сделано в
физике, два других — в биологии.
Методологическая же их основа была общей. И в
физике, и в биологии были найдены в XIX в. те дис-
кретные микрообразования, из которых строились
структурно и возникали генетически более сложные —
неживые и живые — тела природы. В физике была от-
крыта молекула как мельчайшая частица вещества, со-
стоящая из атомов, которыми занималась химия. Моле-
кулярное учение явилось прямым развитием учения о
превращении энергии (молекулярно-кинетическая тео-
рия газов). Новая эпоха начинается в физике с моле-
кулярной теории, которая по существу выражает лишь
другую сторону этого процесса, — с открытия взаимно-
го превращения форм движения (см. 1, 20, с. 608).

Клеточная теория показала, что живые организмы
построены из клеток и что они возникают из клетки в
своем онтогенетическом развитии (эмбриология). Дар-
виновское учение раскрыло эволюционный процесс
происхождения сложных организмов из простейших.
Составляя общий ряд дискретных образований ма-
терии (начиная от звездной системы и кончая гипоте-
тическими тогда субатомными частичками), Ф. Энгельс
отметил, что между земными массами и молекулами
мы встречаем в органическом мире клетку в качестве
промежуточного звена. «Эти промежуточные звенья
доказывают только, — пояснил он, — что в природе
нет скачков именно потому, что она слагается сплошь
из скачков» (1, 20, с. 586).
Важно подчеркнуть, что и здесь дискретный микро-
объект биологии — клетка — оказался сопоставленным
непосредственно с дискретным микрообъектом физи-
ки — молекулой.
Такие параллели и такие сближения производились
в естествознании и позднее. Когда Д. И. Менделеев
открыл периодический закон и на его основе построил
естественную систему химических элементов, Крукс в
речи «О происхождении химических элементов», уже
одно название которой указывало на связь с работой
Ч. Дарвина «О происхождении видов», выдвинул идею
«неорганического дарвинизма»: периодический закон
был истолкован Круксом как закон развития химиче-
ских элементов, что и было доказано физикой XX в.
Однако в XIX в. такие воззрения не могли получить
еще экспериментального физического обоснования и
оставались в сфере гипотетических построений. Анало-
гично этому революция в области биологии в XIX в.
не могла идти дальше идей дарвинизма, а если гово-
рить о проникновении в глубь живой материи, то не
могла проникнуть ниже клеточного уровня ее органи-
зации. В ее субклеточной области господствовала до
конца XIX в. идея непрерывности, континуальности.
Вот почему экспериментальное открытие Менделем за-
конов наследственности в то время не могло привлечь
к себе внимания широкого круга биологов. Еще мень-
шее впечатление произвело эмпирическое выделение
дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК) из веществ
клеточного ядра (1868 г.): ведь ее роль в процессах

жизнедеятельности долгое время оставалась нераскры-
той.
На рубеже XIX и XX вв. революция в естествозна-
нии, которую В. И. Ленин назвал «новейшей», пере-
шагнула предел знания дискретных микрообразований
материи, достигнутый наукой в XIX в. Это коснулось
прежде всего физики, которая впервые проникла в
глубь атома, причем сразу в обе его главные сферы —
электронную оболочку и ядро. В результате стала рас-
крываться более глубокая сущность физических явле-
ний. Решающую роль играло при этом открытие новых
физических дискретных микрообъектов, более мелких,
нежели атом: электрон, квант света (фотон), ядро,
протон. Идея дискретности стала проникать в глубь
физики, где раньше доминирующее положение занима-
ла идея непрерывности. Под знаком сочетания обеих
этих идей возникла в 20-х годах XX в. квантовая меха-
ника, воплотившая в себе новый этап новейшей рево-
люции в физике и во всем естествознании.
Одновременно с проникновением физики в глубь
материи, в сторону открытия более мелких, чем атомы,
микрочастиц, физика и химия двигались в прямо про-
тивоположном направлении, в сторону открытия мик-
рочастиц, более крупных, чем обычные молекулы (кол-
лоидные частицы, мицеллы, позднее — частицы высоко-
полимерных и высокомолекулярных соединений).
Как и революция в физике XX в., новейшая револю-
ция в биологии, совпавшая с ней во времени, началась
с попытки биологов проникнуть на более глубокий, а
именно субклеточный уровень протекания процессов
жизнедеятельности. В первую очередь это касалось
свойства наследственности и выразилось в попытках
раскрыть внутренний механизм ее функционирования.
Речь шла о раскрытии более глубокой сущности изу-
чаемых явлений. На передний план, как и в физике,
выдвинулась общая идея дискретности. В физике она
пронизала собой учение об электричестве (понятие
электрона), учение о свете (понятие фотона), все уче-
ние о микромире (универсальная постоянная Планка),
позднее — ядерную физику (понятие атомного ядра и
его структурных частей). В целом она составила стер-
жень всей субатомной физики, родившейся из новей-
шей революции в естествознании.

Как раз в те самые годы, когда развертывалась но-
вейшая революция в физике (рубеж XIX и XX вв.),
идея дискретности ворвалась в биологию, в ее учение
о наследственности (генетика). При этом выдвигается
идея особого наследственного вещества как матери-
ального субстрата свойства наследственности. Де Фриз
создает теорию мутаций, согласно которой наследст-
венные изменения происходят как прерывистые, скачко-
образные процессы. Рождается понятие гена как дис-
кретного носителя наследственности. В этой обстановке
вновь «открывается» Мендель с его законами наслед-
ственности. Другими словами, эти законы получают
трактовку в общем русле начавшейся революции в био-
логии. Наконец, Морган создает хромосомную теорию
наследственности.
Важно заметить, что как в физике, так и в биоло-
гии новые, революционизирующие науку открытия на
первых порах были истолкованы неправильно некото-
рыми идеалистически мыслившими учеными. Эти уче-
ные пытались изобразить новейшую революцию в фи-
зике как крушение материализма, как отказ от атом-
но-молекулярного учения; аналогично этому новейшую
революцию в биологии — как крушение дарвинизма
и материализма. Разумеется, истинное содержание но-
вых физических и биологических открытий и теорий не
имело ничего общего с попытками извратить его в ду-
хе реакционной философии. Со временем они потерпе-
ли фиаско и были отброшены в ходе развития самого
естествознания. Мы не будем здесь подробнее останав-
ливаться на такого рода явлениях. Для нас сейчас
важно отметить, что и в этом отношении наблюдается
известный параллелизм в развитии физики и биологии
начиная с рубежа XIX и XX вв.
Итак, можно утверждать, что проникновение идеи
дискретности в область генетики на рубеже XIX и
XX вв. вызвало революцию в биологии. Ее глубокое
сходство в методологическом отношении с одновремен-
но протекавшей революцией в физике свидетельствует
о том, что речь шла не о простом, случайном совпаде-
нии двух независимо совершавшихся событий и не о
внешней аналогии между ними, а о едином процессе
революционного преобразования всего естествознания,
захватившем обе основные его отрасли, изучающие не-

живую и живую природу и органически связанные меж-
ду собой.
Существенное различие между ними заключалось в
том, что объект биологии, будучи гораздо более слож-
ным по сравнению с объектом физики, не мог быть
раскрыт и изучен в дискретном аспекте своего корен-
ного свойства наследственности столь же быстро и все-
сторонне, как это удалось в отношении свойств и
структуры физического микрообъекта. Более того,
средствами одной классической биологии, без активной
помощи со стороны физики и химии (но это еще невоз-
можно было делать в начале XX в.) решить такого ро-
да задачу вообще было нельзя. Но все же необходимо
указать на ту громадную роль, какую сыграли в раз-
витии биологии XX в. достижения физики. Приведем
только два известных примера: изобретение электрон-
ного микроскопа и разработка метода «меченых ато-
мов» (радиоактивных изотопов), чтобы понять, как
мог осуществиться позднее переход при изучении био-
логических явлений с клеточного уровня на субклеточ-
ный, а затем и на молекулярный. Огромное значение
имело, конечно, исследование структуры и свойств
биополимеров, в частности ДНК, физическими и хими-
ческими способами.
Как только чисто биологическое направление в по-
иске и исследовании дискретных вещественных носите-
лей свойства наследственности и механизма их функ-
ционирования смогло прочно опереться на встречное
ему физико-химическое, а затем и биокибернетическое
направление, мысль ученых, остававшаяся до тех пор
в сфере гипотетических построений, вошла в круг экс-
периментально проверенных и точно обоснованных по-
ложений.
Одним из наиболее ярких моментов этого научного
движения явилась дешифровка генетического кода, за-
ключенного в молекулу ДНК. Тем самым в большей
степени, нежели в XIX в. (когда была открыта клет-
ка) и нежели в первой половине XX в. (когда были
открыты коллоидные частицы и частицы высокополи-
мерных и высокомолекулярных соединений), заполнил-
ся участок дискретных форм микрообразований мате-
рии между молекулами обычных низкомолекулярных
соединений, с одной стороны, и клеткой — с другой.

Таким образом, революция в биологии XX в. вступила
в новый, более высокий этап своего развития.
Сравнительный анализ революций в физике и био-
логии, протекавших в XIX в., и новейшей революции в
них, протекающей в XX в., показал внутреннее единст-
во и глубокую взаимосвязь обеих основных отраслей
естествознания. Это позволяет глубже раскрыть и пол-
нее представить связь между физикой и биологией и
их соотношение в общей системе естественных наук, в
их классификации.
Биофизика и ее место в системе современного есте-
ствознания. Обратимся теперь к вопросу о характере
биофизики как междисциплинарной науки, связываю-
щей собой физику и биологию, и о ее месте в системе
современных естественных наук. Известны два типа
наук: основные, или фундаментальные, отрасли естест-
вознания (А) и междисциплинарные, или промежуточ-
ные, его отрасли (В). К фундаментальным наукам (А)
относятся такие, предметом которых служат основные
формы движения материи в природе или же соответст-
вующие им материальные образования в качестве «но-
сителей» (субстрата) этих форм движения. История ес-
тествознания знает следующие пять фундаментальных
наук такого характера: механику, физику, химию, гео-
логию, биологию.
Каждая из них представляет собой некоторую сово-
купность или подсистему взаимосвязанных между со-
бой наук (научных дисциплин), изучающих либо раз-
личные стороны и проявления данного объекта приро-
ды, либо различные ступени или формы его развития.
Поэтому вместо «физика», «геология», «химия» и т. д.
часто говорят «физические науки», «химические науки»,
«геологические науки» и т. д.
До 40-х и даже еще до 60-х годов XIX в. фундамен-
тальные науки были почти полностью изолированы
друг от друга и лишь внешним образом соприкасались
одна с другой. Во второй половине XIX в. и особенно в
XX в. ранее пустовавшие промежуточные области меж-
ду фундаментальными науками стали заполняться
вновь возникавшими междисциплинарными отраслями
естествознания (В).
Такие междисциплинарные, или промежуточные,
науки возникают двояким образом. Во-первых, на сты-

ке двух фундаментальных наук, соприкасающихся
между собой непосредственно в их общем иерархичес-
ком ряду. Эти науки изучают взаимные переходы двух
смежных форм движения материи, из которых одна
форма (высшая) возникает из другой (низшей) в про-
цессе развития природы. Их можно назвать переходны-
ми науками первого рода (ВI). Во-вторых, между бо-
лее отдаленными одна от другой фундаментальными
науками, которые исследуют превращение низшей фор-
мы движения в высшую не непосредственно, а через
необходимое промежуточное звено. Поскольку переход
от данной низшей формы движения в высшую совер-
шается, то эта высшая форма все же содержит в себе
в превзойденном виде в качестве своей стороны или
основы (или, лучше сказать, своего «момента») исход-
ную более простую, низшую форму, из которой она
возникла, пройдя через опосредствующее звено. С по-
мощью науки, изучающей данную низшую форму дви-
жения, нужно изучать соответствующую сторону (ос-
нову или «момент») высшей формы. Очевидно, что этот
признак является общим и для переходных наук. На-
пример, физическая химия позволяет изучать физиче-
скими методами физическую же сторону химических
процессов, а биохимия — химическими методами хими-
ческую сторону биологических процессов и т. д.
Точно так же биофизика изучает физическими ме-
тодами физическую сторону биологических процессов,
подобно тому как геофизика изучает физическими ме-
тодами физическую сторону процессов, совершающихся
на нашей планете. В соответствии с этим такие меж-
дисциплинарные отрасли естествознания, как биофизи-
ка и геофизика, могут быть названы переходными нау-
ками второго рода (ВII).
Говоря о применении методов одной науки к изу-
чению предмета другой науки, мы в данном случае под-
разумеваем не просто использование, скажем, физичес-
кого прибора (например, микроскопа в биологии) или
химического реактива, но именно изучение физической
или химической стороны в качестве превзойденной
формы движения, сохранившейся в превзойденном
(«снятом») виде внутри более сложной формы движе-
ния. Применение микроскопа в биологии еще само по
себе не создало биофизики, как не создало астрофизи-

ки изобретение телескопа, как не создало биохимии ис-
пользование химических реактивов в анатомии при
всей важности этих открытий и изобретений для про-
гресса соответствующих отраслей естествознания.
Попытаемся представить графически взаимосвязь
основных и междисциплинарных отраслей естествозна-
ния, причем механику (A1) будем рассматривать как
включенную в физику (А2). Заметим, что физические (А2)
и химические (А3) формы движения материи можно
считать составляющими доорганическую природу (диф-
ференциация природы на неживую и живую еще не на-
чалась, а лишь подготавливается). Биологическая фор-
Схема 17
Схематическая основа общей системы естественных наук
ма движения составит органическую природу, а гео-
логическая — неорганическую. Их существование сви-
детельствует о том, что на стадии, когда возникает
жизнь, происходит дивергенция: развитие природы раз-
дваивается на две ветви — органическую и неорганиче-
скую, причем вторая становится условием для сущест-
вования и развития первой. Соответственно этому мы
можем представить иерархический ряд четырех фунда-
ментальных естественных наук — физики (А2), химии
(А3), геологии (А4) и биологии (А5) графически (см.
схему 17).
Переходные науки первого рода — физическая хи-
мия (ВI23), геохимия (ВI34) и биохимия (BI35) — зай-

мут промежуточное положение между смежными фун-
даментальными науками (см. схему 18).
Схема 18
Место промежуточных наук обоих родов в общей системе
естественных наук
Переходные же науки второго рода — геофизика
(ВII24) и биофизика (ВII25) — займут более отдаленные
места (их связи с фундаментальными науками изобра-
жены прерывистыми линиями),

На тесном взаимодействии таких междисциплинар-
ных наук, как биофизика (ВII25), биохимия (I35)
и биокибернетика, при активном участии ряда отраслей
собственно биологической науки (А5) — генетики, цито-
логии, микробиологии, вирусологии и др., а также в
особенности такого раздела химической науки (А3),
как биоорганическая химия, следовательно, на стыке
прежде всего трех фундаментальных наук — физики,
химии и биологии — сложилась особая отрасль есте-
ствознания — молекулярная биология.
Изучение физической и химической сторон процес-
сов жизни на молекулярном уровне дало возможность
раскрыть физико-химическое обоснование наиболее об-
щих и существенных проявлений жизни. Ф. Энгельс
писал, что «физико-химическое обоснование прочих
(т. е. кроме механических. — Б. К.) явлений жизни все
еще находится почти в самой начальной стадии своего
развития» (1, 20, с. 391). Теперь положение вещей в
этом отношении изменилось коренным образом. Огром-
ную роль здесь сыграла биофизика.
В настоящее время можно подойти к биологической
науке с точки зрения изучаемых ею уровней развития
жизни, переходя от самого низкого — молекулярного
(предмет молекулярной биологии) ко все более и бо-
лее высоким — субклеточному, клеточному (предмет
цитологии), надклеточному, организменному и т. д.
Биофизика как переходная наука второго рода вклю-
чается в изучение каждого из этих уровней развития
жизни, причем ее роль неуклонно возрастает по мере
движения от более высоких уровней к более низким.
Объясняется это тем, что, чем ниже уровень развития
жизни, тем сильнее дают себя знать более простые и
низшие формы движения материи — физические и хи-
мические — по сравнению с более сложной и высокой —
биологической его формой.
Таково место биофизики в системе современных
естественных наук. Мы оставили в стороне вопросы о
радиобиологии, цитохимии, космической биологии
и др., ограничившись основными точками на классифи-
кационной карте современного естественнонаучного
знания.
Можно отметить сходство между образованием меж-
дисциплинарных наук на двух ветвях естествознания,

изучающих органическую и неорганическую природу.
Как между физикой и геологией возникла переходная
наука второго рода — геофизика (ВII24), так между
той же физикой и биологией возникла переходная на-
ука второго же рода — биофизика (ВII25). Такую же
симметрию обнаруживают и переходные области между
химией и геологией, с одной стороны, химией и биоло-
гией — с другой. В первом случае имеем переходную
науку первого рода — геохимию (ВI34), во втором —
переходную науку опять-таки первого рода — биохимию
(ВI35). Об этом подробнее говорится в следующем
разделе этой главы. Здесь же мы отметим, что подоб-
ная симметричность дает дополнительное доказатель-
ство того, что место биофизики в общей системе есте-
ственных наук может считаться достаточно твердо
установленным.
Сам характер биофизики и ее место в системе есте-
ственнонаучного знания свидетельствуют о глубоком
взаимопроникновении современных естественных наук
как типичном проявлении общей тенденции развития
всего современного научного знания к его внутреннему
единству.
Обратимся теперь к соотношению между биофизи-
кой и теоретической биологией. Напомним, что каждая
наука с момента ее становления (мы имеем в виду
здесь естественные науки) исторически проходит три
основные стадии. Первую стадию (I) составляет эм-
пирическое исследование, на котором можно было бы
строить все здание данной науки. Вторую стадию (II)
составляет теоретическое обобщение и объяснение на-
копленного уже эмпирического материала. Одновремен-
но продолжается экспериментальное исследование, все
в большей степени направляемое соответствующими
теоретическими представлениями (например, проверка
выдвинутых гипотез). Высшим пунктом этой стадии
является раскрытие прогностических возможностей со-
ответствующей теории, гипотезы, закона. Наконец,
третья стадия (III) наступает тогда, когда возникает
потребность и необходимость в специальном изучении
конкретных (частных) методов исследования, приме-
няемых в данной частной отрасли научного знания, в
осмыслении того, какими способами и средствами до-
стигается здесь истина.

Все эти методы, способы и средства познания опре-
деляются в конечном счете природой и характером
самого изучаемого предмета, с чем непосредственно
связана задача логического и методологического обос-
нования данной науки. Другими словами, на первых
двух стадиях своего развития наука обращена почти
исключительно в сторону своего объекта, в сторону его
познания; на третьей же стадии она начинает обра-
щаться также и к себе самой, в сторону специального
рассмотрения применяемых ею познавательных част-
ных приемов и способов (методов). Но разумеется, и
на этой, третьей стадии продолжается (еще более пол-
ное и углубленное) развитие эмпирических и теорети-
ческих исследований в пределах соответствующей от-
расли научного знания.
В каждой отрасли естественнонаучного знания мож-
но выделить три стороны, или три аспекта, в которых
отражаются соответствующие уровни познания изучае-
мого предмета: эмпирический (Е, е), теоретический
(Т, t) и методологический (М, m).
В неразвитой, а подчас лишь в зародышевой фор-
ме теоретические и методологические исследования
возникают уже на эмпирической стадии развития дан-
ной науки, а методологические исследования (в более
явной форме) — на ее теоретической стадии. Иначе го-
воря, каких-либо резких разграничительных линий меж-
ду тремя последовательными стадиями научного раз-
вития не существует (см. таблицу 4).
Заметим теперь, что, чем проще сам предмет иссле-
дования, т. е. чем ниже стоит он на лестнице развития
природы, тем раньше, легче и быстрее достигается бо-
лее высокая стадия развития данной отрасли научного
знания. Напротив, чем он сложнее, чем более высокое
место занимает он на названной лестнице, тем, как
правило, труднее и медленнее эта стадия достигается.
Так, пока в XVI—XVII вв. биология и геология нахо-
дились еще на нулевой стадии, физика и химия всту-
пили уже в первую стадию, а механика и астрономия —
во вторую. Что же касается математики, не являющей-
ся естественной наукой, то она уже вступала тогда в
третью стадию, вплотную ставя проблему своего обос-
нования как науки.
В XX в. образование таких междисциплинарных от-

раслей научного знания, как биохимия, биоорганиче-
ская химия и в особенности биофизика, не говоря уже
о биокибернетике, способствовало формированию и
дальнейшему развитию теоретической биологии, а в
настоящий момент способствует разработке методоло-
гического аспекта биологической науки, изучающей
наиболее простые, низшие уровни биологической орга-
низации материи. Именно биофизика, непосредственно
связывающая биологию и физику, стимулирует разра-
ботку в современной биологии ее теоретического и ме-
тодологического аспектов. В основе последнего лежат
методологические принципы физического знания и фи-
зического исследования.
Мы не можем входить здесь в подробное рассмот-
рение вопроса о содержании, которое вкладывается се-
годня в понятие теоретической биологии, равно как и
в понятие методологического аспекта современной био-
логии, тем более что по этому вопросу среди самих
биологов нет еще достаточной ясности и единства мне-
ний. Несомненно, однако, что вместе с раскрытием свя-
зи и взаимодействия между физикой и биологией физи-
ко-теоретические представления начинают входить в

саму трактовку биологических процессов, в том числе
и прежде всего самых элементарных, составляющих
предмет молекулярной биологии.
Что же касается специально методологических прин-
ципов биофизики, то в качестве примера здесь можно
привести следующий: на область биологии уже распро-
страняется принцип дополнительности, первоначально
возникший, как известно, в современной физике —
в рамках ее квантовомеханических представлений.
Для общей проблемы классификации наук, и преж-
де всего естественных, важно отметить, что биофизика
связала собой два основных пункта их общего иерар-
хического восходящего ряда — начальный (физика,
главным образом субатомная) и конечный, выходящий
за пределы собственно природы (биология, главным
образом молекулярная). В обоих случаях речь идет по
преимуществу о низших ступенях развития и в области
физических процессов и в области явлений жизни. Это
позволяет наметить как бы общий стержень для по-
строения классификации современных естественных
наук.
3. Соотношение геологии с другими отраслями
естествознания.
Геологическая форма движения
в связи с иными его формами
Общее понятие формы движения материи в приро-
де. Прежде чем говорить о геологической форме дви-
жения, необходимо ответить на вопрос: что такое фор-
ма движения вообще, основная форма движения в осо-
бенности? Этот вопрос мы будем рассматривать в раз-
резе естествознания.
Во времена Ф. Энгельса под формой движения ма-
терии подразумевался специфический способ существо-
вания каждого качественно определенного объекта.
Форма движения, по тогдашним представлениям, выра-
жала собой именно качественную определенность соот-
ветствующего ей материального объекта, который обыч-
но назывался ее материальным носителем, субстратом
или содержанием. Связь с этим объектом или его ка-
кой-либо стороной являлась определяющим признаком
любой формы движения.

Считалось, что подобно тому, как всякий материаль-
ный объект обладает специфической для него внутрен-
ней структурой, так и присущая ему форма движения
отражает эту структуру. В известном смысле форма
движения рассматривалась как структура объекта, т.е.
взаимосвязь образующих его элементов. Поэтому фор-
ма движения могла быть охарактеризована как тип
взаимодействия структурных элементов, образующих
данный объект.
Таким образом, определяющими признаками поня-
тия «форма движения» могли служить: ее связь с
определенным видом материи (материальным объек-
том), способом бытия которого или его определенной
стороной она считалась; ее связь с внутренней струк-
турой этого материального объекта и с типом взаимо-
действия между элементами, образующими ее объект
и его структуру.
В XIX в. понятие формы движения было очень огра-
ниченным. Сюда относились: механическая, физиче-
ская (тепловая, электромагнитная), химическая, био-
логическая формы движения, а также особые формы
движения, связанные с человеком. В XX в. в учении
о формах движения сделан большой шаг вперед по
сравнению с XIX в. Произошли существенные измене-
ния прежде всего в трех направлениях: во-первых, были
открыты новые физические формы движения — ядерно-
физическая и квантовомеханическая. Во-вторых, формы
движения дифференцировались на две группы, из ко-
торых одну группу составили формы движения, не свя-
занные с качественно определенным материальным
(вещественным) носителем, а связанные лишь с опре-
деленной системой природных тел; другую же группу
составили формы движения, однозначно связанные с
качественно определенными вещественными их носите-
лями, как это имеет место, например, в случае ядерно-
физической формы движения. В-третьих, оказалось, что
одной и той же формой движения могут обладать ка-
чественно различные дискретные виды материи и в
свою очередь один и тот же качественно определен-
ный вид материи может одновременно проявлять раз-
личные формы движения, откуда проистекает необхо-
димость применения комплексного метода исследова-
ния.

Основа понятия формы движения, введенного Ф. Эн-
гельсом, сохранилась. С соответствующими уточнения-
ми оно продолжает «работать» в современной науке.
По сути дела оно выражает качественную специфику
определенного круга явлений природы и ее различных
форм движений, отличающих его от любого другого
их круга.
Понятие основных форм движения охватывает со-
бой чрезвычайно широкие области явлений, на которые
непосредственно распадается вся природа и которые
исчерпывают собой все совершающиеся в ней процес-
сы. Основных форм движения немного, им отвечают
основные разделы всего естествознания.
С точки зрения изложенного выше толкования по-
нятия формы движения попытаемся ответить на вопрос,
составляют ли геологические процессы особую, а имен-
но геологическую форму движения и как она соотно-
сится с другими его формами и соответственно как со-
относится геология с остальными естественными на-
уками.
Сущность и специфика геологической формы дви-
жения. Рассмотрим прежде всего раздвоение природы
на живую и неживую и соответственно всего естество-
знания на органическое и неорганическое. Именно та-
кое ее раздвоение служит исходным пунктом для отве-
та на поставленный выше вопрос. О чем говорит факт
явной и неоспоримой поляризации всей материи на две
противоположные формы, или тенденции, развития —
на неживую и живую природу? На первый взгляд ка-
жется очевидным, что неживой является вся область
природы, где отсутствует жизнь. Однако если мы имеем
дело с протопланетным облаком, из которого со време-
нем должна будет возникнуть планета, а на ней —
жизнь, то это облако в потенции будет заключать в се-
бе и будущую жизнь. Этого нельзя сказать о каком-
либо чисто геологическом образовании, в химический
состав которого не входят атомы углерода: оно не со-
держит в себе никакой возможности для возникновения
из него жизни. Более того, оно представляет отрицание
живого.
Итак, в первом случае мы имеем дело с предбиоло-
гическим состоянием материи, которая не успела еще
дифференцироваться, раздвоиться на неживую и живую

природу. Во втором случае речь идет о совершившем-
ся уже ответвлении процесса развития, которое уже не
может само привести в дальнейшем к возникновению
жизни.
Хотя и в том и в другом случае органическая жизнь
отсутствует, тем не менее здесь есть существенное раз-
личие. Но в одном случае ее пока еще нет, а в другом
нет и в дальнейшем не может быть перехода к ней в
пределах данной ветви развития природы. Первый слу-
чай мы назовем доорганической природой, второй —
неорганической природой.
Предпосылки для возникновения жизни зарождают-
ся внутри химии в связи с процессом дифференциации
химического вещества. Углеродистые (органические)
соединения начиная с простейших углеводородов ведут
к образованию белков. Уже на Солнце обнаружены
свободные радикалы, или дегидрированные углеводо-
родные соединения типа С—С и С—Н, которые пред-
ставляют собой зародыши всех более сложных органи-
ческих соединений. Поэтому звезды и туманности впол-
не можно отнести к области доорганической природы.
Но вместе с тем процесс дифференциации химиче-
ского вещества приводит к образованию неорганических
(минеральных) соединений, в состав которых входят
атомы всех элементов, кроме углерода (мы умышленно
отвлекаемся здесь от углекислых солей, карбидов ме-
таллов и других неорганических соединений, молекулы
которых содержат по одному атому углерода). Эти со-
единения (уже в пределах химии) исключают возник-
новение из них живого, а поэтому являются неорганиче-
скими.
В цепи последовательно усложняющихся звеньев
развития материи геология (и вообще неорганическая
природа) отнюдь не занимает места между химией
(органической) и биологией, ибо жизнь не возникает
из мертвого камня, или минерала.
Начиная с химии процесс развития, который до тех
пор шел на стадии доорганической природы, поляри-
зуется на ветвь органической и на ветвь неорганиче-
ской природы. Первая ветвь развития, выйдя за преде-
лы химии, вступает в область биологии, вторая ветвь,
также выйдя за пределы химии, вступает в область гео-
логии.

Следовательно, мы получаем две внешне симметрич-
ные, но отнюдь не равноценные ветви развития приро-
ды с того момента, когда этот процесс в том и другом
случае выходит за пределы химии (т. е. собственно хи-
мических явлений). Обе ветви развития природы имеют
определенные различия.
Во-первых, жизнь не может возникнуть, если неор-
ганическая природа не развилась в достаточной степе-
ни, ибо неорганическая природа служит условием для
возникновения жизни, вещественной ее опорой и необ-
ходимым моментом самого процесса жизнедеятельности.
Напротив, неорганическая природа может возникнуть и
развиться без всяких признаков живого и даже без
его появления в будущем. Если же жизнь возникает,
то она возникает во взаимодействии с неорганической
природой, внося в нее существенные изменения.
Во-вторых, процесс развития природы, идущий по
той и другой ее ветви, является прогрессивным, направ-
ленным от низшего к высшему, от простого к сложно-
му. Однако в случае живой природы он приводит к
выходу за пределы собственно природы и переходу на
качественно новую, более высокую ступень развития
(в данном случае — на ступень человеческой истории).
Напротив, в случае неживой природы процесс разви-
тия не имеет перспективы и ограничен рамками лишь
данной качественно определенной области природы.
Первую ветвь мы назовем поэтому перспективной (вы-
водящей за пределы неживой природы), вторую — не-
перспективной (невыводящей за ее пределы).
Такого типа различие наблюдается и внутри самой
живой природы; лишь ветвь, представленная животным
миром, является выходящей за пределы данного уровня
природы, тогда как другая ветвь, представленная рас-
тительным миром, является невыводящей за эти преде-
лы. Того же рода различие обнаруживается и на более
высокой ступени развития высших животных, когда из
одного и того же предка образовался, с одной сторо-
ны, человек, а с другой — современные человекообраз-
ные обезьяны.
Но «невыводящий» характер той или иной ветви
развития природы отнюдь не означает, что эта ветвь
носит не восходящий (прогрессивный), а нисходящий
(регрессивный) характер.

В-третьих, процесс обмена веществ (движение ато-
мов), сопровождающийся энергетическими процессами,
протекает прямо противоположным образом в живой и
неживой природе. Органический обмен веществ являет-
ся необходимым условием существования живого тела:
пока этот обмен совершается, организм живет, функ-
ционирует, сохраняется как таковой. Нарушение, а тем
более прекращение этого обмена влечет за собой
смерть с последующим распадом, разрушением мерт-
вого тела. Неорганический обмен веществ, совершаю-
щийся при химических превращениях, напротив, влечет
за собой разрушение неорганического вещества (на-
пример, окисление, вымывание или растворение и т.д.).
Только при отсутствии этого обмена неорганическое
вещество сохраняется в устойчивом виде.
Таким образом, отмеченные три признака свиде-
тельствуют о противоположности обеих ветвей развития
природы: то, что присуще одной из них, отсутствует или
отрицается у другой, и наоборот.
Сопоставляя живую и неживую природу, мы видим,
что вся первая охватывается одной формой движения
(биологической). Спрашивается: почему другая не
может также целиком охватываться такой формой дви-
жения, как геологическая, признаки которой будут ины-
ми по сравнению с первой? В самом деле: если жизнь
определяется как способ существования белков и дру-
гих органических тел типа ДНК, РНК, липидов и др.
со специфическим для них обменом веществ, то поче-
му геологическая форма движения не может быть опре-
делена как способ существования минеральных и во-
обще неорганических веществ в пределах отдельного
космического тела? Такое определение нам представ-
ляется вполне естественным и логичным.
Жизнь как более высокая и сложная форма дви-
жущейся материи возникла химическим путем из до-
органической материи, лишенной признаков жизни.
Здесь надо сделать два замечания. С одной стороны,
всякая более высокая и сложная форма движения
возникает из более низких и простых его форм в про-
цессе их развития и усложнения. Отсюда — генетическая
связь высшей формы движения с низшей. Во-вторых,
возникнув исторически из более простых форм движе-
ния, высшая его форма не отбрасывает их полностью,

а, напротив, включает их в себя как подчиненные себе,
как превзойденные собой (т. е. в их «снятом» виде).
Отсюда — структурная связь высшей формы движения
с низшими.
По поводу биологической формы движения Энгельс
писал, что организм представляет собой высший синтез
механики, физики и химии (см. 1, 20, с. 566), в силу
которого разделить их невозможно. Каждая из этих
составляющих отражает лишь сторону или момент
единого нераздельного целого, каким является жизнь,
живой организм.
В неживой природе мы наблюдаем иного рода син-
тез тех же более простых форм движения (механиче-
ской, физической и химической), но столь же нераздель-
ный, как и в случае живой природы. Разница в том,
что в случае органической жизни вещественной основой
отмеченного синтеза служат высшие, сложнейшие орга-
нические вещества, а в случае геологического движения
вещественной основой синтеза тех же самых простых
форм движения служат неорганические вещества. Сле-
довательно, в зависимости от того, на какой веществен-
ной основе — органической или неорганической — про-
исходит синтез одних и тех же форм движения (меха-
нической, физической и химической), в одном случае
образуется биологическая форма движения, в другом —
геологическая.
То, что в геологических процессах не наблюдается
простого наложения механического движения на фи-
зическое, а физического — на химическое, простого их
сопутствования друг другу, простой их суммы, а имеет
место такое их взаимодействие, которое равносильно
их синтезу, в основном не отрицается. Но если синтез
механики, физики и химии на основе органического
вещества служит указанием к признанию особой био-
логической формы движения, то почему, спрашивается,
их же синтез, но только на другой вещественной осно-
ве — неорганической — не может и не должен служить
указанием к необходимости выделить особую геологи-
ческую форму движения?
Различие вещественной основы у того и другого
синтеза налагает отпечаток и на характер самого син-
теза. Та нераздельность механики, физики и химии, ко-
торую Ф. Энгельс отмечал у организма, выступает

иначе в случае геологической формы движения. Став
подчиненными (или «побочными», по выражению Эн-
гельса) внутри этой более сложной формы движения,
механическое, физическое и химическое движения про-
являют значительно больше относительной самостоя-
тельности и независимости как от высшей формы дви-
жения, так и друг от друга в случае геологических
процессов по сравнению с биологическими процессами.
В процессе жизнедеятельности часто трудно выде-
лить химический процесс в его чистом виде, отделив
его от основного биологического процесса, которому
он подчинен, и от физического, с которым он нераздель-
но связан. Напротив, в геологическом процессе доволь-
но часто можно (в абстракции) представить действие
одного лишь механического фактора (например, в гео-
тектонике) или физического (например, в радиогеоло-
гии) либо одного химического (например, в процессе
минералообразования, при взаимодействии водных раст-
воров с горными породами). Известно, например, что
Д. Джоли пытался представить всю эволюцию Земли,
исходя только из одного физического фактора — радио-
активного распада. Этот фактор играет большую, мож-
но сказать, решающую роль в гипотезе О. Ю. Шмидта
по данному вопросу, является как бы мостом при пере-
ходе от космогонической стороны этой гипотезы к вы-
водам, следующим из нее в отношении геологии.
Таким образом, особенностью синтеза механики,
физики и химии, который происходит на вещественной
основе неорганических образований, является менее
тесная слитность элементов данного вида синтеза. Эта
его особенность и породила представление о том, что
будто геологическое движение есть простой комплекс
механического, физического и химического движений,
не дающий будто ничего качественно нового по срав-
нению с более простыми формами движения, взятыми
в отдельности.
Однако синтез не перестает быть синтезом, ведущим
к качественно новым формам бытия материи, от того
что он не протекает в виде полного слияния исходных
своих компонентов в нераздельно слитое целое. Обра-
зование электронной оболочки вокруг атомного ядра —
это несомненный синтез, в результате которого обра-
зуется атом, качественно отличный от исходных свобод-

ных электронов и атомного ядра. Вместе с тем движе-
ние электронов внутри атома сохраняет свою относи-
тельную самостоятельность и независимость. В еще
большей степени это касается соединения атомов в мо-
лекулу.
Отмеченные особенности синтеза механики, физики
и химии, происходящие на различной вещественной
основе, дают ключ к пониманию истории некоторых
концепций в биологии и геологии. В силу того что спе-
цифика биологической формы движения, ее целостность
выступают необычно сильно, а ее обусловленность фи-
зическим и химическим движением и ее происхожде-
ние (генезис) несколько завуалированы, то издавна в
биологии получали и получают распространение кон-
цепции, которые отрывают биологическое движение от
физико-химического, абсолютизируют его автономность,
его качественное своеобразие и превращают его в не-
кое «жизненное начало». Например, «жизненная сила»
виталистов и неовиталистов, момент целостности у хо-
листов, психическое начало и теологизм у психоламар-
кистов и т. д. Поэтому в биологии безусловно прогрес-
сивным было и остается до сих пор раскрытие генетиче-
ской и структурной связи биологической формы движе-
ния с физико-химическими его формами. Обязательное
условие — предупреждать всякого рода механицизм,
всякое сведение к более простым формам движения.
Напротив, в силу менее полного, глубокого и тес-
ного переплетения механики, физики и химии в случае
геологического движения относительная самостоятель-
ность этих более простых форм движения издавна вуа-
лировала специфику геологической формы движения,
ее несводимость к ним, лежащий в ее основе их син-
тез. Уже в ранний период становления геологии как
науки (XVIII в.) возникли две противоположные кон-
цепции, каждая из которых за основной фактор всех
геологических процессов вообще принимала либо физи-
ческий фактор — действие тепла (вулканисты или плу-
тонисты), либо химический фактор — действие воды как
растворителя при образовании осадочных пород (непту-
нисты).
Позднее геологические концепции часто возникали
именно на основе расчлененной трактовки механики,
физики и химии (с преимущественным или исключи-

тельным выделением одной из них, при нарушении
всего синтеза, а значит, и специфики самой геологиче-
ской формы движения). Поэтому в таких условиях про-
грессивным в геологии оказывалось и оказывается по-
ныне подчеркивание качественного своеобразия геологи-
ческого движения по сравнению с механическим, физи-
ческим и химическим, его целостный характер, несво-
димость его ни к одной из этих более простых форм
движения в отдельности, ни ко всей сумме их, вместе
взятых. Но опять-таки все это лишь при условии учета
генетических и структурных связей геологического дви-
жения с более простыми формами движения.
Но геологическая форма движения не есть просто
синтез механики, физики и химии, а такой синтез, ко-
торый осуществляется в пределах всей нашей планеты
(соответственно — в пределах любого космического те-
ла, на котором возникают неорганические образования).
Носителями геологической формы движения являются
не только отдельные локально или регионально взятые
участки Земли, не только отдельные горные породы
и т. д., но и все вещество Земли, образующее глобаль-
но единую систему. Такая единая система предполагает,
во-первых, единство и взаимодействие основных сфер
ее коры, на которые дифференцировалось ее вещество
по признаку агрегатности его состояния (атмо-, гидро- и
литосфера); в-третьих, взаимодействие физико-географи-
ческих и биологических факторов на ее поверхности.
Глобальный характер процессов, совершающихся
во всей нашей планете, равно как взаимосвязь между
отдельными ее целостными участниками (ядро, мантия,
кора), обнаруживает синтетический характер геологи-
ческих движений так же, как и синтез механики, фи-
зики и химии. Различие в том, что в одном случае
взаимодействуют и синтезируются различные формы
движения, в другом же случае — различные целостно
рассматриваемые массы неорганического вещества, на
которые членится Земля.
Так, некоторых смущает первая часть сложных
слов, означающих отношение к Земле, ее изучению,
«гео...», которая якобы придает названию «геологиче-
ская форма движения» узкоземной, специфически ин-
дивидуальный, но не всеобщий характер. Между тем
для понимания сущности формы движения существен-

ным является именно ее всеобщий характер, независи-
мо от того индивидуального космического тела, на ко-
торое эта форма движения может действовать.
С тех пор как на Луне побывали американские кос-
монавты и советский луноход, доставившие на Землю
образцы лунных пород, для науки открылась возмож-
ность проследить действие одних и тех же общих гео-
логических законов в условиях другого небесного тела
(Луны). В результате можно будет убедиться как в
общности этих законов, так и в специфичности их дей-
ствия в иных, отличных от Земли, условиях.
Но значит ли это, что вместо геологии придется со-
здавать какую-то принципиально новую науку — «селе-
нологию»— по типу геологии? Разумеется, это было бы
так, если бы геология ограничивалась лишь описанием
истории Земли как строго индивидуального процесса и
не устанавливала бы никаких общих законов образо-
вания и эволюции планетной коры. Геология, однако,
имеет дело не только с индивидуальными процессами
развития нашей планеты, но и с общими закономерно-
стями, лежащими в их основе, а потому, несмотря на
свое явно «земное» происхождение, она переросла рам-
ки той планеты, на которой родилась. По этому пово-
ду можно сделать следующее замечание.
«Гео» в данном случае уже утратило свой перво-
начальный этимологический смысл и отнюдь не указы-
вает на то, что речь идет только о каких-то специфичес-
ки земных процессах. В этом отношении термин «гео-
логия» приближается к термину «геометрия», где «гео...»
указывает лишь на его происхождение от греческого
слова «гео» (Земля), но вовсе не ограничивается при-
менением к учению только планеты Земля. Термин
«геология» также все больше приобретает тот смысл,
что речь идет о Земле как одной из планет, история
которой подчиняется некоторым всеобщим законам
природы, которые (лишь в их различном проявлении)
действуют на любом другом небесном теле, где процесс
развития природы вступил в стадию неорганических
образований, т. е. химических соединений всех элемен-
тов (при необязательном участии углерода). «Земля»
(«гео») обозначает в этом случае скорее вещество пла-
неты (как говорили раньше об окисях многих метал-
лов, называя их «землями»), нежели собственное имя

нашей планеты. Во всяком случае нет никакого основа-
ния опасаться слишком ограничительной трактовки по-
нятия «геологическая форма движения» и заменять его
каким-либо другим понятием (например, «планетарная
форма движения»).
По мере развития и усложнения форм движения и
перехода от более простых, низших к более сложным,
высшим происходит нарастание индивидуализации (или
дифференциации), в силу чего объекты развития утра-
чивают все больше и больше свой первоначальный, не-
индивидуализированный характер, какой они проявляют
на стадии субатомной физики (особенно у элементар-
ных частиц, хотя и там нельзя говорить об их полном
тождестве). Индивидуализация процесса развития за-
метно сказывается уже в геологических явлениях, силь-
нее — в биологических, еще сильнее — в явлениях, свя-
занных с человеком, и наиболее сильно — в жизни всего
общества. Но и здесь существуют и действуют общие
законы развития, и никакая индивидуализация объек-
та развития не может их ни отменить, ни изменить. Она
только вуалирует их, так что требуется специфически
проведенное исследование, с тем чтобы обнаружить эти
общие законы за внешней оболочкой индивидуализиро-
ванных явлений.
Характеризуя сущность и специфику геологической
формы движения со стороны участвующих в ее осуще-
ствлении физических и химических факторов, можно
сказать следующее: геологическая форма движения
предполагает образование неорганической (неживой)
природы из доорганической несколькими путями. Во-
первых, путем дифференциации всей массы вещества
данного космического тела на большие взаимодей-
ствующие между собой области (ядро, мантия, кора).
Во-вторых, путем физической дифференциации веще-
ства оболочки космического тела на основе трех агре-
гатных состояний вещества (твердое — литосфера, жид-
кое — гидросфера, газообразное — атмосфера). В-тре-
тьих, путем химической дифференциации выступающе-
го на поверхность вещества литосферы космического
тела на неорганическое (безуглеродистые соединения)
и органическое (углеродистые соединения).
В конкретных случаях на тех или иных космических
телах в действительности может быть представлена в

развитом виде лишь одна из ветвей этого последнего
типа дифференциации (неорганическое вещество) и не
развиться другая (органическое вещество). Таким обра-
зом, для геологического движения существенна диффе-
ренциация вещества как по его физическому состоянию,
так и по его химическому составу в пределах отдельно-
го космического тела как целого.
Короче говоря, геологическую природу, или геоло-
гическую «жизнь» природы, можно действительно опре-
делить как способ существования минерального и во-
обще неорганического вещества отдельного космическо-
го тела как целого.
Имеется еще одно важное отличие геологического
движения от физического и химического. Материаль-
ными носителями последних служат микрочастицы ма-
терии (элементарные частицы, атомные ядра, атомы,
ионы, молекулы), тогда как материальным носителем
геологического движения служат макромассы веще-
ства, начиная от отдельных земных тел, например мине-
ралов и горных пород, и кончая крупными участками
нашей планеты вплоть до всей планеты в целом. Оче-
видно, в силу этого некоторые геологи считают, что
одним из признаков геологического метода служат ви-
зуальные наблюдения, а это возможно в том случае,
когда протекающий процесс носит макроскопический
характер.
Возникает, естественно, вопрос: если действительно
существует геологическая форма движения как ветвь
развития природы, которая ведет к неорганическим об-
разованиям, то почему же Ф. Энгельс при составлении
классификации наук не ввел понятие «геологическая
форма движения материи» и не включил его в общий
ряд основных форм движения материи в природе? Ведь
геологическое движение было хорошо известно уже во
времена Ф. Энгельса (в отличие, например, от субатом-
ного).
Подходя с формальной точки зрения к этому вопро-
су, можно было бы заключить, что Ф. Энгельс просто
не относил геологическую форму движения к числу
основных, а классификацию наук он строил, исходя
только из основных форм движения. Это верно, но
только отчасти, а главное, это все же по существу ни-
чего не объясняет. Ведь включал же Ф. Энгельс в свою

классификацию наук кристаллографию, хотя никакой
особой кристаллографической формы движения он не
выделял.
В данном случае, как нам кажется, это объясняется
тем, что Энгельс исходил из учета лишь тех форм
движения материи, которые являются «выводящими»
за пределы каждой качественно определенной формы
движения, и не учитывал тех форм движения, которые
не выводят процесса развития за эти пределы.
Обозначим буквами А, В, С, Д (без индексов) фор-
мы движения, приводящие к переходу с низшей ступе-
ни на качественно новую, высшую ступень, а Вo, Сo, До
(с индексом о) — как не приводящие к такому перехо-
ду. Например, если А означает доорганическую приро-
ду, то В и Вo — ее расчленение на органическую и не-
органическую, С и Со — расчленение живой природы
на животный и растительный мир, Д и До — две вет-
ви, исходящие от общего предка человека и современ-
ных высших обезьян. Прерывистая горизонтальная
линия указывает, что все «невыводящие» за пределы
существующего уже качества формы элиминируются,
с тем чтобы представить в виде линейного ряда общий
прогрессивный ряд сменяющих друг друга форм дви-
жения в порядке перехода от низшего к высшему, от
простого к сложному. Вертикальная курсивная линия
показывает качественную грань между человеком и
остальной природой (см. схему 19).
В итоге элиминирования ветвей (Вo, Сo, До), отхо-
дящих в сторону от магистральной линии развития,
получается ряд (А—В—С—Д), составляющий основу
того ряда наук, который был разработан в трудах
Ф. Энгельса.
Прерывистые наклонные линии указывают на то,
что одна ветвь («невыводящая» процесс развития за
пределы данного качества) служит условием, или
предпосылкой, или опорой для другой, более прогрес-
сивной и перспективной ветви развития. Так, неживая
(геологическая) природа (Вo) служит условием для
возникновения живой природы (В), растения (Сo)
служат пищей для травоядных животных, а эти послед-
ние — пищей для плотоядных.
Так именно и трактовал геологию Ф. Энгельс; он
считал историю Земли (предмет геологии) предпосыл-

кой для возникновения органической природы (см. 1,
20, с. 355—357, 564). Ставя в скобки «невыводящие»
за пределы данного качества формы, служащие усло-
вием для возникновения форм, «выводящих» процесс
развития за эти пределы, получим следующий сумми-
Схема 19
Вычленение «перспективной» линии развития
рованный ряд форм: А—(Вo)—В—(Сo)—С—(До)—Д.
Формы, обозначенные индексированными буквами
и взятые в скобки, представляют собой с точки зрения
магистральной линии прогрессивного и перспективного
развития материи ответвления в сторону от этой линии
и играют в этой связи не роль особой ступени всего
развития в целом, а роль условий (или предпосылок)
для возникновения более высокой его ступени.
Можно предположить, что по этой причине Ф. Эн-
гельс составлял линейный ряд основных форм движе-
ния и соответствующих им наук и не включил сюда
геологическое движение в качестве особой формы дви-
жения. Однако исходная идея Ф. Энгельса о раздвое-
нии (дивергенции) природы в ходе ее развития логиче-
ски приводит, на наш взгляд, к необходимости рас-

смотрения всех форм движения в их взаимосвязи (а не
только составляющих абстрактно выделенный линейный
ряд форм, «выводящих» за пределы данного качества).
Отсюда, по нашему мнению, становится неизбежным
выделение геологического движения как самостоятель-
ной, качественно своеобразной формы движения.
Однако очевидно, что трактовка геологического дви-
жения как особой формы движения и даже как одной
из основных форм движения не только не исключает
его трактовки как необходимого условия для возник-
новения жизни, а прямо предполагает это, и наоборот:
считать геологическую природу опорой для живой при-
роды — значит признать существование в ней особой
формы движения, качественно отличной от биологиче-
ской природы, но неразрывно связанной с этой послед-
ней.
Структурный и генетический подход к геологии.
Структурный подход предполагает выяснение того, как
построен ныне существующий сложный объект природы,
каким образом, какими силами взаимодействия и в ка-
ком порядке связываются в настоящее время его струк-
турные элементы. Генетический подход означает рас-
крытие (часто лишь гипотетическое) того, как истори-
чески зародился и развился изучаемый объект приро-
ды, каким путем и в силу каких причин он достиг
современного, т. е. развитого, своего состояния с при-
сущей ему внутренней структурой.
Оба подхода, или способа, рассмотрения предмета
исследования должны приводить к совпадающим меж-
ду собой результатам. В самом деле, геологи хорошо
знают, какую огромную познавательную и практическую
роль играет историческая геология при исследовании
и объяснении строения земной коры в ходе ее локаль-
ного изучения. Нередко генетический подход дает
здесь ключ к решению проблем структурного харак-
тера.
Оба подхода выступают весьма своеобразно при рас-
смотрении геологического движения как специфическо-
го синтеза механики, физики и химии. Наличие такого
синтеза предполагает, что внутри геологического дви-
жения (как более высокой и сложной формы движе-
ния) продолжают действовать и функционировать в их
взаимосвязи исходные для него более простые формы

движения (механическое, физическое, химическое). Это
обстоятельство позволяет абстрактно вычленять и до
известной степени изолировать каждую из них в от-
дельности и рассматривать ее в связи не с другими
простыми формами движения, а лишь с геологическим
движением как высшим по отношению к ним. Такой
структурный анализ подчиненных ей более простых
форм движения особенно эффективен в том случае, ког-
да невозможно прямое (визуальное) геологическое ис-
следование (например, ядра Земли). Здесь чисто гео-
логические способы исследования заменяются геофизи-
ческими, которые направлены к тому, чтобы раскрыть
физическую сторону геологических процессов и объ-
ектов.
Заметим, что в данном случае речь идет не о пере-
ходе физических форм движения в геологическую, но
лишь о физической стороне как подчиненной и суще-
ствующей внутри геологической формы движения в
качестве ее структурного момента. Следовательно, фи-
зическое движение здесь рассматривается как уже су-
ществующее внутри геологического движения как более
сложного и высокого.
То же в известной мере можно сказать и о геохи-
мических исследованиях, когда они направлены на вы-
яснение, например, химического состава различных ми-
нералов, горных пород и вообще вещества всего косми-
ческого тела и на открытие законов распределения в
нем отдельных химических элементов. В этом случае
задачи геохимии не выходят за пределы структурного
подхода.
Так как в основе геологических процессов лежит
синтез механики, физики и химии, такое «структурное»
рассмотрение взаимосвязи геологического движения с
перечисленными более простыми формами движения
совершенно необходимо. Внедрение физических и хими-
ческих методов в геологию важно оценивать поэтому
как громадный прогресс самой геологической науки,
позволяющий глубже и полнее раскрыть самое суще-
ство изучаемого ею объекта природы, его специфику и
законы.
Но кроме чисто структурного разреза соотношения
геологической формы движения с более простыми его
формами осуществляется и генетический его разрез,

когда рассматривается реальный переход механической,
физической и в особенности химической форм движения
в геологическую в процессе возникновения и развития
всей неорганической природы. Этот генетический раз-
рез можно видеть и на примере многих переходных
наук (например, физической химии, биохимии и др.),
в том числе и геохимии. Для геохимии особенно харак-
терно не просто проведение химического анализа неор-
ганических (минеральных, горных и т. п.) образований,
а рассмотрение того, как химическим путем из химиче-
ских (поликомпонентных) систем возникли минералы,
горные породы и т. д. в ходе исторического развития
всей неорганической природы.
Это типичный случай генетического рассмотрения
проблем с точки зрения реального перехода, совершив-
шегося в прошлой истории Земли и совершающегося
ныне, при переходе одной, более простой формы дви-
жения (химической) в другую, более сложную (геоло-
гическую) .
Соответственно этому промежуточные, пограничные
или стыковые науки бывают двух родов. Во-первых,
науки, которые изучают лишь какую-либо одну сторо-
ну у более сложной формы движения, соответствую-
щую более простой форме, но не раскрывают при этом
самого процесса перехода низшей формы движения в
высшую. И во-вторых, науки, которые изучают и рас-
крывают сам процесс такого перехода, его внутренний
механизм, его закономерность. Эти последние науки мы
называем поэтому переходными.
В геофизике и отчасти в биофизике мы встречаем-
ся с промежуточными науками первого типа, в физиче-
ской химии — по преимуществу с науками второго ти-
па. В геохимии и биохимии оба типа наук как бы со-
вмещены: здесь изучаются как отдельные стороны выс-
ших форм движения, так и переходы низшей формы
движения в высшую.
Генетический подход в соединении со структурным
придает всякой науке необходимую ей законченность,
преодолевает неизбежную статическую ограниченность
ее концепций, возникающих на базе одностороннего
структурного подхода.
Заметим, что подобно тому как частица «гео...» в
названии «геология» потеряла свое первоначальное

значение (применительно только к изучению планеты
Земля), так это в еще большей степени касается назва-
ний таких промежуточных наук, как «геохимия» и «гео-
физика». Поэтому вряд ли целесообразно заменять на-
звание «геохимия» более широким — «космохимия».
В таком случае вместо «геометрия» следовало бы го-
ворить «космометрия», когда речь шла бы о простран-
ственных формах и отношениях во Вселенной. Космо-
химия есть по сути дела геохимия, распространенная
и на другие космические тела, кроме Земли.
Говоря о геохимии, можно отметить два противо-
положных и как бы встречных направления, по кото-
рым ныне развиваются исследования в области, пере-
ходной между химией и геологией. Одно направление
идет от химии в сторону изучения и создания все более
и более сложных неорганических систем, лежащих на
общем пути перехода от химической формы движения
к геологической. Меняя физические условия (прежде
всего температуру и давление) и химические концент-
рации компонентов, химики осуществляют в малых (ла-
бораторных) масштабах те неорганические синтезы
(например, искусственное получение минералов), кото-
рые реально осуществлялись на Земле в процессе ми-
нералообразования, образования горных пород (петро-
генезиса) и т. д.
Другое направление идет от геологии к химии. Оно
проявляется всюду, где геологи применяют химический
анализ в целях изучения химического состава изучае-
мого неорганического вещества, начиная с использова-
ния соляной кислоты в качестве реактива на присут-
ствие карбонатных солей.
Двигаясь от химии к геологии (т. е. от простого к
сложному), естествоиспытатели воспроизводят так или
иначе путь поступательного развития самой природы,
идущий по восходящей линии. Двигаясь же от геоло-
гии к химии (т. е. в обратном направлении — от слож-
ного к простому), они воспроизводят путь распада
сложных веществ и их систем на более простые эле-
менты. В геохимии оба направления сходятся, смыкают-
ся и переходят друг в друга.
Более сложно, но в принципе подобным же обра-
зом осуществляется (встречное) движение исследова-
ний на границе между биологией и химией. Здесь хими-

ки двигаются от химии к биологии, синтезируют от-
дельные звенья белковых молекул и их систем, пытаясь
приблизиться к синтезу самого белка. Напротив, био-
логи двигаются от биологии к химии, раскрывая хими-
ческую сторону процессов жизни. В биохимии оба этих
направления в известной мере сходятся и переходят
друг в друга, хотя их сближение здесь пока еще и не
достигло такой же степени, как в случае геохимии.
Место геологической формы движения в общем ряду
форм движения. Выше уже говорилось в общих чертах
о соотношении геологической формы движения (т. е.
неорганической природы) с механической, физической
и химической формами, с одной стороны (т. е. с доор-
ганической природой), и с биологической формой дви-
жения — с другой (т. е. с органической природой). Да-
лее, речь шла о дифференциации вещества Земли —
физической (по его агрегатному состоянию) и химиче-
ской (по его химическому составу). Наконец, была
рассмотрена связь геологии с химией через геохимию
и отчасти с физикой через геофизику. Теперь предстоит
более детально выяснить место геологического движе-
ния в общем ряду основных форм движения в приро-
де и соответственно место геологии в общей системе
естествознания. При этом классификация наук, как это
обычно принято делать в таких случаях, будет рассмот-
рена как отражение взаимосвязанных форм движения
и их взаимных переходов друг в друга.
Покажем сначала соотношение более сложных форм
движения в разрезе их связи с химической, а затем
с физической стороной этих форм движения.
В пределах химии разветвление природы (по хими-
ческому составу вещества) начинается с того, что об-
разуются углеродистые соединения (изучаемые органи-
ческой химией) и соединения всех остальных химиче-
ских элементов (изучаемые неорганической химией).
Усложнение органических соединений приводит к
высокополимерным и вообще высокомолекулярным со-
единениям, которые изучаются соответствующей от-
раслью химии. Наиболее сложными из них являются
белковые вещества, которыми занимаются белковая
химия как часть биохимии, а также нуклеиновые кис-
лоты. Дальше уже совершается переход непосредствен-
но в область биологии.

Усложнение неорганических соединений ведет к об-
разованию сложных, поликомпонентных систем, кото-
рые составляют главный предмет физико-химического
анализа. Именно через этот раздел химии и химической
термодинамики намечается переход от химии к геохи-
мии и далее к геологии. В самом деле, какой бы кос-
могонической гипотезы, касающейся происхождения
планет, ни придерживаться («холодного» или «горячего»
их происхождения), несомненно, что на нашей планете
существовали и существуют массы расплавленного ве-
щества, представляющие собой гигантские химические
поликомпонентные системы. По мере их охлаждения
(и других физических факторов) происходит кристал-
лизация из них различных минералов и горных пород.
Этот процесс совершается по законам физико-химиче-
ского анализа, видоизмененным в соответствии с мас-
штабами самих явлений, которые совершаются в ходе
развития Земли.
Таков в общих чертах химический аспект взаимо-
отношений между различными формами движения. Это
соотношение можно дополнить непосредственными свя-
зями между геологической и биологической формами
движения. Их изучение входит в предмет особой про-
межуточной науки — почвоведения, стоящей ближе к
биологии, чем к геологии, и связанной непосредственно
с биохимией. Почвоведение является именно промежу-
точной между геологией и биологией наукой, посколь-
ку оно учитывает взаимодействие факторов обоего ро-
да — биологических и геологических.
Наконец, необходимо указать на взаимосвязь между
самими промежуточными науками (геохимией и биохи-
мией), которая отражена в биогеохимии и в которой
представлена связь всех трех наук: химии, биологии и
геологии (см. схему 20).
В пределах молекулярной физики столь ясно вы-
раженного раздвоения форм движения (и соответствен-
но наук) на две внешне симметричные ветви не наблю-
дается. Вся молекулярная физика с ее учением об аг-
регатных состояниях вещества отражает по сути дела
те физические формы, в которых реализуется суще-
ствование неорганического вещества и которые лежат
в основе трех основных сфер земной коры. Через эти
физические формы, или состояния, вещества (особенно

через кристаллическое его состояние) осуществляется
переход от физики к геологии (включая гидрогеологию
и метеорологию).
Жизнь не могла бы осуществиться ни в одной из
этих форм. Одни из них (твердые) не обеспечивают
необходимой для процессов жизнедеятельности подвиж-
ности, лабильности, другие (флюидные), наоборот, не
обеспечивают никакой устойчивости, никакой опреде-
Схема 20
Соотношение геологии с химией и биологией
ленности. Только на более высокой ступени развития
физических форм движения возникает вторая ветвь
физических форм существования вещества, которая как
бы сочетает в себе в определенной пропорции лабиль-
ность, подвижность флюидной (текучей) формы с устой-
чивостью и прочностью кристаллической (твердой) фор-
мы. Эта ветвь представлена учением о коллоидах,
о коллоидном состоянии вещества.
Хотя и существуют многие неорганические коллои-
ды, равно как и белки могут находиться в кристалли-
ческом виде, однако в общем и целом первая ветвь
физических форм соответствует ветви неорганической
природы, а вторая — ветви живой природы. Поэтому
можно сказать, что в первом случае идет речь о физи-

ческих формах существования неорганических (минера-
лого-геологических) образований, а во втором случае —
о физических формах существования белковых (органи-
ческих) образований.
Обе ветви, будучи выражением раздвоения физиче-
ских форм или состояний вещества, могут быть рас-
смотрены и со стороны их вещественного химического
содержания. В этом случае образуется кристаллохимия
как переход между кристаллографией и химией и кол-
лоидная химия как переход между химией и учением
о коллоидном состоянии вещества. Можно обнаружить
и прямой переход между физикой и кристаллографией
(кристаллооптика).
Между физикой и геологией стоит геофизика, из-
учающая с физической стороны Землю как отдельное
космическое тело. Поскольку химия непосредственно не
проникла еще своими методами в самую глубь земной
коры, не говоря уже о ядре Земли, связь геохимии с
геофизикой в настоящее время еще весьма слаба.
Между физикой и биологией стоит, как уже говори-
лось выше, биофизика, изучающая с физической сторо-
ны жизнь как биологическую форму движения. В про-
тивоположность предыдущему случаю (т. е. взаимоотно-
шению между геофизикой и геохимией) связь между
биофизикой и биохимией очень тесная. По сути дела
биофизика выросла из биохимии и отпочковалась от
нее (подобно тому, как учение о коллоидах выросло и
отпочковалось в свое время от физической химии).
Однако в одном отношении биофизика сходна с гео-
физикой, занимая в общей системе естественных наук
аналогичное (или симметричное) место. В развитии
природы непосредственного перехода от физики к гео-
логии, минуя химию, не могло совершиться. Биофизика
изучает не переход между физической и биологической
формами движения, а лишь физическую сторону биоло-
гических процессов, в том числе и физическую сторону
перехода от химии к биологии. В биохимии такой пере-
ход осуществится экспериментально. Связь же между
биофизикой и геофизикой практически отсутствует во-
все, так что еще рано говорить о создании биогеофизи-
ки, которая в этом комплексе наук играла бы такую
же роль, какую играет биогеохимия в комплексе био-
логических, геологических и химических наук.

Физический аспект соотношения высших форм дви-
жения в природе можно поэтому представить, учитывая
и связь между физикой и химией, а тем самым и меж-
ду химией, с одной стороны, а также биологией и гео-
логией, с другой стороны (см. схему 21). Вместе с тем
Схема 21
Соотношение геологии с химией, биологией и физикой
мы здесь учитываем еще одно непосредственное отно-
шение между геологией и биологией, в котором, однако,
химия не принимает такого же большого участия, как
в случае почвоведения. Речь идет о палеонтологии, кото-
рая стоит ближе к геологии, чем к биологии, но имеет
большое значение не только для геологии, но и для
биологии, особенно в смысле обоснования ее эволюци-
онной теории, и в частности биогенетического закона.
Для того чтобы иметь полное представление о мес-
те геологии среди остальных естественных наук (исклю-
чая астрономию, которой мы здесь не касаемся), необ-
ходимо оба аспекта, химический (дополненный биоло-
гическим) и физический, сопоставить друг с другом
(см. схемы 20, 21).
Отметим, что мы до конца стремились выдержать
исходную мысль о раздвоении природы в своем разви-
тии на две ветви — неорганическую и органическую. Мы
пытались показать, что выступающая внешне на схеме
симметричность обеих этих ветвей при всем их каче-

ственном различии имеет глубокое основание, она вы-
ступает также и в структуре самих естественных наук
(основных, промежуточных и переходных), отражая на-
личие указанных двух ветвей, по которым раздваи-
вается, поляризуется и совершается дальше особыми
путями процесс развития всей природы в целом. Это
обстоятельство, на наш взгляд, свидетельствует о том,
что геология имеет в качестве объекта изучения свою
качественно особую форму движения, которая играет
по отношению ко всей неорганической (неживой) при-
роде такую же важную роль, какую играет биологиче-
ская форма движения по отношению ко всей органиче-
ской (живой) природе, а физическая и химическая фор-
мы движения — по отношению ко всей доорганической
(еще не ожившей) природе.
Взаимосвязь наук, отражающая взаимосвязь форм
движения, распространяется, таким образом, и на
основное содержание каждой науки, и прежде всего на
ее основное понятие. Для физики таким основным по-
нятием служит понятие «форма энергии», для химии —
понятие «химический элемент», для биологии — понятие
«вид». В геологии, по-видимому, таким основным поня-
тием является понятие «геологическая формация». Как
нам кажется, всесторонний анализ возникновения и
развития этого понятия, его содержания, его связей с
другими геологическими понятиями, а главное, с точки
зрения его отношения к понятию «геологическая
форма движения» будет способствовать более глубокой
разработке общетеоретических и философско-логиче-
ских основ геологической науки.
4. Кибернетика: ее объект и место
в общей системе наук
Формы движения (общие и частные). Рассмотрение
вопроса о кибернетике правильнее было бы отнести к
гл. II, где говорится о технике и технических науках
как связующем звене между естественными, обществен-
ными и вообще гуманитарными науками. Это потому,
что кибернетика не принадлежит к собственно есте-
ственным наукам, но охватывает собой кроме области
живой природы (биологии) область техники, где она

и возникла, а главное, область социальных и психиче-
ских явлений (гуманитарных наук). Поэтому с логиче-
ской точки зрения вопрос о кибернетике и ее объекте
правильнее было бы рассмотреть там, где речь идет о
взаимосвязи между естественными и гуманитарными
науками, а через технику — и техническими науками.
Тем не менее оказалось удобнее разобрать этот вопрос
именно здесь после раздела о геологии и геологическом
движении, во-первых, потому, что и в данном случае
речь идет о раздвоении наук на две (но только другого
рода) полярные ветви — абстрактные и конкретные, а
во-вторых, о выдвижении положения еще об одной са-
мостоятельной форме движения (кибернетической).
В связи с этим обратимся к понятию формы движе-
ния как центральному при анализе любого конкретного
движения или системы движений. Если можно так вы-
разиться, это понятие характеризует внутреннюю струк-
туру самого движения, подобно тому как понятие дис-
кретного вида материи характеризует структуру мате-
рии.
Прежде чем показать, какие признаки связываются
с понятием формы движения в настоящее время, важ-
но отметить, что некоторые формы движения, подобно
макромеханическому и тепловому, не связаны с каче-
ственно определенными носителями, как связано, на-
пример, биологическое движение. Так, макромеханиче-
ское движение могут производить совершенно различ-
ные в качественном отношении тела; необходимо толь-
ко, чтобы они были макроскопических масштабов. Ана-
логично этому совершается и тепловое движение: оно во-
все не является следствием одного молекулярного дви-
жения. Ведь в природе существует не только молеку-
лярный газ, но и фотонный, электронный, атомарный.
Каждый такой газ представляет собой физическую си-
стему (коллектив) микрочастиц. Общим признаком
служит здесь наличие элементарного беспорядка огром-
ного множества микрочастиц, в силу чего их движение
носит хаотический характер.
Точно так же и квантовомеханическое движение
предполагает такую форму, которая свойственна сово-
купностям (ансамблям) совершенно различных микро-
объектов. Свойства этих микрообъектов обнаруживают
их особую корпускулярно-волновую природу, хотя они

и характеризуются некоторыми общими для них при-
знаками. Однако по своему качественному содержанию
они могут сильно отличаться друг от друга. Будем от-
личать такого рода формы движения от других его
форм, которые подобно биологической или геологиче-
ской формам движения связаны с качественно определен-
ным носителем. Так, если речь идет о ядерно-физиче-
ской форме движения, то тем самым имеется в виду
тот конкретный ее материальный носитель, который
присущ именно этой форме движения. Таким ее носите-
лем служит, очевидно, атомное ядро.
Точно так же когда говорят о физике элементарных
частиц, то подразумевают совершенно определенную
форму движения материи и вполне определенный ее
носитель — элементарные частицы.
Соответственно этому все формы движения можно
разделить на две основные группы. В первую войдут
формы, которые мы назовем общими, или абстрактны-
ми, во вторую — называемые частными, или конкретны-
ми. Первые определяются по функциональному призна-
ку — общему способу их функционирования при раз-
личии их вещественного носителя, вторые — по субстан-
циональному признаку — специфической природе их
носителей.
Существенно то, что тела могут находиться одно-
временно и независимо одно от другого в различных
формах движения. Например, какое-нибудь тело в при-
роде может совершать механическое движение и одно-
временно, независимо от этого тепловое движение.
Сами науки, изучающие формы движения или их
стороны, могут характеризоваться тем, как они рас-
сматривают соотношение между формой и содержанием
изучаемого ими предмета. (Под содержанием мы по-
нимаем качественную, вещественную определенность
предметного носителя данной формы движения.)
Здесь возможны такие варианты. Один предпола-
гает максимальную независимость формы от содержа-
ния, как это имеет место в математике, которая изучает
общие формы и количественные отношения вещей и
процессов вне зависимости от содержания. Другой
представляют те науки, где наблюдается однозначная
связь между формой движения и конкретным видом
материи как ее носителя. Между этими двумя крайни-

ми случаями стоят общие формы движения: они пред-
полагают разное, но не любое содержание, причем из-
учающие их науки занимают промежуточное место меж-
ду математикой и естественными науками, а также
общественными науками.
Поэтому, исходя из этого промежуточного их поло-
жения, можно понять, почему в науках, изучающих об-
щие формы движения, находят наиболее полное приме-
нение математические методы исследования и почему
эти науки оказываются наиболее математизирован-
ными.
Не означает ли тот факт, что на определенном от-
резке времени шло бурное развитие кибернетики как
науки, что открыта новая форма движения, характер-
ной особенностью которой являются процессы управ-
ления, совершающиеся вполне независимо от качествен-
ного (вещественного) характера самих управляемых и
самоуправляющихся процессов? Другими словами, не
имеем ли мы дело с новой общей формой движения, а
именно кибернетической, которая этой своей общностью,
или абстрактностью, сходна с другими формами дви-
жения, входящими в их первую группу? На этот во-
прос мы даем положительный ответ, и вот из каких
соображений.
Кибернетика как наука. О кибернетической форме
движения. Рассмотрим предмет кибернетики с точки
зрения категории движения. С этой категорией связан
предмет почти всех наук: естественные науки изучают
формы движения в природе; общественные науки из-
учают социальные формы движения; диалектический
материализм — общие законы всякого движения вооб-
ще; логика имеет дело с законами движения мысли.
С этой точки зрения кибернетика выступает в новом
свете. Как бы ее ни определять, несомненно, что она
изучает движущиеся системы и выделяет в их движе-
нии процессы управления. Если нет движения, то нет
и не может быть управления. Понятие управления пред-
полагает ряд взаимосвязанных и взаимодействующих
между собой движений, направленных определенным
образом. Поэтому, хотим мы или не хотим, мы вынуж-
дены при определении предмета кибернетики, а значит,
и самой кибернетики как науки обратиться к рассмот-
рению категории движения.

В данном случае рассмотрение этой категории при-
водит нас к необходимости ответить на вопрос о том,
что надо понимать под формой движения.
Во-первых, под формой движения понимается каче-
ственно определенный тип изменения, который харак-
теризуется определенными признаками у всех тех яв-
лений, которые охватываются этой формой движения.
Так, кибернетическим движением охватывается опре-
деленная группа явлений, начиная с первых же ступе-
ней живой природы и до высшей ступени развития ма-
терии — общественной жизни, включая технику, и мыш-
ления.
Во-вторых, подчинение этих явлений некоторым об-
щим законам, которые обусловливают собой внутрен-
нее единство самих этих явлений и соответственно
внутреннее единство всей данной формы движения.
В-третьих, наличие у данной формы движения спе-
цифической связи с определенным материальным носи-
телем, который выступает либо как качественно опре-
деленный вид материи или же как группа определен-
ного типа материальных систем, которые имеют каче-
ственно различное вещественное содержание.
В-четвертых, основу каждой формы движения со-
ставляет определенного рода взаимодействие между
теми структурными элементами, которые образуют со-
бой в своей совокупности материальный носитель рас-
сматриваемой формы движения. Характер этого взаи-
модействия как раз и обусловливает собой внутреннюю
структуру самого движения, находящую свое выражение
в том, что называют качественной определенностью
различного рода движений. Сказанное о характере
взаимодействия элементов, образующих данную систе-
му, особенно ясно проявляется в случае общих форм
движения и их различения между собой.
Исходя из сказанного, можно под формой движе-
ния понимать особый вид движения, образованный
определенного рода взаимодействием тел. Имеющий до-
статочно широкую область действия, он охватывает яв-
ления, которые обладают внутренним единством и под-
чиняются одним и тем же общим для них законам.
Вкратце же каждую форму движения можно опре-
делить как особый способ существования и изменения
соответствующего материального носителя.

Все отмеченные выше признаки присутствуют и у
той формы движения, которую можно, по нашему
мнению, с полным основанием назвать кибернетической.
Здесь имеет место определенная группа сходных про-
цессов, имеющих четко выраженный общий признак —
управление. При этом, повторяем еще раз, имеется со-
вершенно определенная область явлений, относящихся
к высшим ступеням развития материи, которую обра-
зуют явления биологические и социальные, мышление,
как особый тип движения, и техника.
Далее существуют определенные законы, которым
подчиняются все эти процессы (законы управления,
законы информации, закон обратной связи) и которыми
обусловливается внутреннее единство всей данной груп-
пы явлений и создается общая основа для всех кибер-
нетических процессов.
Наконец, имеется совершенно определенный мате-
риальный носитель, определенное устройство, каким
является живой организм, общество, человеческий мозг,
созданные человеком машины, весьма различные по
своему качественному содержанию, поскольку они по-
строены из различного материала.
Таким образом, с нашей точки зрения, есть все
основания говорить о том, что существует особая об-
щая форма движения, четвертая по счету, если считать
микромеханическое, макромеханическое и тепловое
движения, которые были открыты раньше. Особенность
кибернетической формы движения заключается в том,
что она соответствует высшим ступеням развития ма-
терии, тогда как другие общие формы движения — теп-
ловая, макромеханическая и микромеханическая — со-
ответствуют низшим его ступеням. Кибернетическая
форма движения, соответствующая ряду высших форм
движения, по мере усложнения самих материальных
носителей, которые она охватывает, сама усложняется,
развивается и совершенствуется.
Но у нее есть и свои некоторые особенности. Преж-
де всего она не действует непосредственно на наши
органы чувств в отличие от механической или тепловой.
Это значит, что ее можно воспринимать посредством
абстрактного мышления, посредством измерения и по-
строения соответствующих моделей и т. д. Но это во-
все не означает, что такого рода движение не обра-

зует особой формы движения. Ведь и квантовомехани-
ческая форма движения также не воспринимается не-
посредственно чувственно, не говоря уже о мышлении.
Введение общего понятия кибернетической формы
движения не означает, что отбрасывается вопрос о
специфике каждой из высших форм движения (жизнь,
общество, мышление), которые действуют наряду с ки-
бернетической формой движения и отнюдь не исчерпы-
ваются ею. Это, в частности, важно помнить при ана-
лизе соотношения между социальной и биологической
формами движения. Совершенно ясно, что если кибер-
нетическая форма движения обладает признаком общ-
ности, каким обладают, например, макромеханическая,
тепловая и квантовомеханическая, и вместе с тем своим
специфическим признаком (управление), то, признав
его, мы вместе с тем исключаем возможность отожде-
ствить ее с какой-либо другой формой движения.
Обращаясь к общему иерархическому ряду наук,
можно обнаружить, что, по мере того как совершается
переход от наук, изучающих относительно более прос-
тые объекты или более общие отношения между ними,
к наукам, изучающим более сложные и развитые объ-
екты и более конкретные виды материи, тем заметнее
и резче выступает зависимость данной формы движе-
ния от характера ее материального носителя.
У общих форм движения эта связь распространяет-
ся лишь на характер общей структуры объекта: учи-
тывается не конкретный материал, из которого образо-
вана данная система, а только тип связи между эле-
ментами данной системы. При переходе же к частным
формам движения обнаруживается, что такая относи-
тельная безразличность формы движения к конкрет-
ному материалу, из которого построена данная систе-
ма, исчезает, и тем быстрее и полнее, чем выше сту-
пень развития природы.
В области человеческой истории такого рода зави-
симость выступает более резко и явно. Это касается и
общих форм движения, которые соотносятся с опреде-
ленными частными формами: по мере перехода от про-
стых, менее развитых материальных объектов к более
сложным и развитым простые общие формы движения
будут уступать место более высоким общим же его
формам. Так, кибернетическое движение, будучи наи-

более сложным из всех общих форм движения, по не-
обходимости проявляется лишь на самых высоких сту-
пенях развития природы (в области явлений жизни),
а еще полнее и своеобразнее — в человеческом обще-
стве, где процессы управления осуществляются путем
сознательной целенаправленной деятельности людей.
Сопоставление кибернетики с другими общими фор-
мами движения. Рассмотрим характер действия кибер-
нетических устройств, в частности машин-автоматов.
Их существенная черта — наличие в них определенной
системы управления. Всякое управление предполагает
строгую упорядоченность совершающихся в данной си-
стеме процессов. Задача ставится так, чтобы из всех
возможных при данных условиях направлений движе-
ния было выбрано одно, строго определенное и чтобы
весь процесс протекал бы по этому одному, заранее на-
меченному направлению. Сопоставляя кибернетические
процессы с тепловыми, мы видим, что управляемая си-
стема переходит из наиболее вероятностного состояния,
в котором она оказывается, будучи предоставлена сама
себе, в наименее вероятностное, с тем чтобы она могла
совершать динамически обусловленный процесс управ-
ления. В случае же теплового движения она самопроиз-
вольно принимает свое наиболее вероятностное состоя-
ние в смысле хаотической совокупности частиц. Следо-
вательно, здесь имеет место связь противоположного
характера, а потому область кибернетики можно опре-
делить как область антиэнтропийных процессов. Тепло-
вое (хаотическое) движение, относительно несложное,
соответствует сравнительно низким структурным уров-
ням материи, между тем как кибернетическое движение
предполагает достаточно высокие уровни структурной
организации материи. На более низких ее уровнях не
смогло бы проявиться и функционировать управляемое
и самоуправляемое движение.
Общее положение, что в основе каждой формы дви-
жения лежит определенного рода, специфическое имен-
но для данной его формы взаимодействие, ясно высту-
пает на примере теплового и кибернетического движе-
ния. Для теплового (хаотического) движения это дав-
но известно. Для кибернетического же движения суще-
ственно наличие особого взаимодействия между цент-
ром, или органом, управления (А) и управляемой

частью системы (В). Связь здесь не только прямая,
идущая от А к В, но и обратная, несущая поток ин-
формации от В к А. А это и означает наличие взаимо-
действия между А и В.
Различие общих и частных форм движения нельзя
видеть в том, что первые вообще не связаны с опреде-
ленной структурой материи, тогда как у вторых такая
связь существует. Однако в случае общих форм дви-
жения их связь с определенной материальной структу-
рой не выступает столь же явно, как в случае частных
форм. Характерно, что одни из общих форм движения
воспринимаются в их качественном проявлении непо-
средственно нашими органами чувств (макромеханиче-
ская, тепловая); другие же, напротив, непосредственно
не действуют на наши чувства (микромеханическая, ки-
бернетическая). По этой причине первые становятся
предметом изучения и их использования уже на ранних
ступенях истории. Вторые же, напротив, потребовали
для своего открытия очень высокого уровня развития
науки, а потому стали предметом научного исследования
значительно позднее первых (вторая и третья четверти
XX в.). Качественная сторона квантовомеханического
и кибернетического движения (в отличие от теплового
движения) раскрывалась сложным путем, через изуче-
ние их количественной стороны с помощью мощных из-
мерительных приборов, математического аппарата и
такого познавательного инструмента, как логика тео-
ретического мышления.
Из того обстоятельства, что тепловая и макромеха-
ническая формы движения воспринимаются человеком
непосредственно чувственно его органами, следует
важный вывод, имевший решающее значение для исто-
рии всей человеческой цивилизации и для процесса
возникновения самого человека. Дело в том, что по
своему содержанию тот труд, благодаря которому наш
обезьяноподобный предок превратился в человека, в
своей основе носил макромеханический характер. Позд-
нее к нему присоединилось практическое использование
огня (теплового движения), что привело к величайшему
изобретению способа искусственного получения огня
путем превращения макромеханического движения (тре-
ния) в тепловое. Так оказались связаны между собой
две главные формы движения, с которых человек на-

чал практически осваивать различные формы движе-
ния и овладевать ими.
Этот процесс завершился в XVIII в. созданием па-
рового двигателя (паровой машины), в котором проис-
ходит обратное превращение тепла в механическое дви-
жение. Теоретическое осмысление и обоснование этого
изобретения привело в XIX в. к появлению новых на-
учных дисциплин — механической теории тепла, на
основе которой было сделано открытие закона сохра-
нения и превращения энергии и далее — открытие тер-
модинамики и кинетической теории газов и других со-
стояний вещества.
Вся техническая революция XVIII в. и основанная
на ней промышленная революция того времени в своей
сущности состояла в том, что рука рабочего, произво-
дившего трудовые операции, была заменена механиче-
скими устройствами — разнообразными станками. Исто-
рия как бы повторилась, но на неизмеримо более высо-
кой основе. Ведь сначала благодаря первичным трудо-
вым операциям рука обезьяны развилась в руку чело-
века. При этом человеческая рука в силу тех же опе-
раций способствовала развитию языка (речи) и мозга
(мышления) наших далеких предков. Рука выступила
поэтому одновременно и как учитель и как слуга моз-
га. В XVIII — начале XIX в. механическое устройство
(станок, машина) вытеснило руку из непосредственно
производственных (трудовых) процессов при обработ-
ке предмета труда. К. Маркс писал в «Капитале», что
«механическое приспособление заменяет не какое-либо
особенное орудие, а самую человеческую руку, которая
создает определенную форму, направляя, подводя ре-
зец и т. д. к материалу труда, например к железу»
(1, 23, с. 396).
Обобщая это положение, К. Маркс писал далее:
«В качестве машины средство труда приобретает такую
материальную форму существования, которая обуслов-
ливает замену человеческой силы силами природы и
эмпирических рутинных приемов — сознательным при-
менением естествознания» (1, 23, с. 397).
Таким образом, если с формирования руки как ору-
дия труда началось становление человека в процессе
антропогенеза, то с момента передачи ее функций ма-
шине начался революционный переворот в технике,

приведший к созданию крупного машинного производ-
ства. И все это явилось в конечном счете следствием
того, что механическое и тепловое движение могли быть
восприняты непосредственно органами чувств человека.
Но если технический переворот XVIII в. освободил
руку человека от непосредственной обработки предмета
труда, оставив за ней только управление машиной, то
логически следовало ожидать, что в дальнейшем про-
изойдет аналогичное же освобождение человеческого
мозга от выполнения монотонных, поддающихся фор-
мализации и алгоритмизации производственно-трудовых
операций. Так было и в далеком прошлом, когда за
формированием и развитием руки человека следовали
формирование и развитие его мозга. Теперь же следо-
вало ожидать, что за освобождением его руки после-
дует освобождение его мозга. Так это и произошло в
XX в. в ходе современной научно-технической револю-
ции. Но в отличие от технической революции XVIII в.
основной формой движения, участвующей в процессе
автоматизации производства (благодаря этому процес-
су и происходит освобождение мозга), выступает кибер-
нетическая его форма. С ее практическим использова-
нием неразрывно связано применение электроники, ко-
торая опирается на такую форму движения, которая
присуща микрочастицам (электронам, фотонам). Но
ни кибернетическое, ни микромеханическое движение
недоступны для непосредственного восприятия нашими
органами чувств. Поэтому их открытие, а тем более их
сознательное техническое использование могли быть
осуществлены лишь на очень высокой ступени научного
и технического прогресса, которая была достигнута
лишь к середине XX в.
Анализ кибернетики и самого кибернетического дви-
жения привел к рассмотрению общего вопроса о соот-
ношении между общественными, естественными и тех-
ническими науками, поскольку кибернетика выступает
как их общее связующее звено. Тем самым продолжен
тот анализ, который был начат в первой части нашей
работы. Вместе с тем мы подошли к более детальному
рассмотрению взаимосвязи между естественными и
техническими науками, о чем речь будет идти в следую-
щей главе, и между общественными и техническими нау-
ками, чему посвящена глава III второй части работы.

Глава II
СТРУКТУРА ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
В ЕГО СВЯЗИ С ТЕХНИКОЙ.
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Переходя от отдельных естественных наук к есте-
ствознанию как целому, мы в первую очередь рассмот-
рим то новое, что внес в классификацию их собствен-
ный прогресс в XX в. Этот вопрос мы рассмотрим по
отношению ко всему естествознанию, к его современной
структуре, а также по отношению к некоторым новым
сторонам проблемы единства мира. Покажем, как че-
рез эти стороны своеобразно связываются между со-
бой различные отрасли естествознания и как это об-
стоятельство сообщает еще один аспект общей класси-
фикации наук. Вопрос о выдвижении узловых проблем
в рамках отдельных естественных наук будет рассмот-
рен, во-первых, с точки зрения внутренней логики раз-
вития самого естественнонаучного познания, во-вторых,
с точки зрения запросов и требований, идущих со сто-
роны техники. В связи с этим будет проанализировано
изменение во взаимоотношении между естествознанием
и техникой, происходящее в условиях научно-техниче-
ской революции.
1. Новое в структуре естествознания
и в классификации естественных наук в целом
Об открытиях и предвидениях Ф. Энгельса. Для то-
го чтобы яснее стало то новое, что возникло в класси-
фикации естественных наук после Ф. Энгельса и осо-
бенно начиная с середины XX в., нужно вкратце напо-
мнить основное из сделанного им в данной области.
В середине прошлого века позитивистская филосо-
фия нашла свое выражение в иерархическом ряду на-
ук, где они просто прикладывались одна к другой, со-
гласно формальному принципу координации, в поряд-
ке их внешнего расположения, от простого к сложному.
Между науками мыслились тогда резкие разграничи-

тельные линии, которые разрывали единое научное зна-
ние на отдельные куски. Схематически это можно было
изобразить так (разграничительные линии обозначены
вертикальной чертой):
математика | механика | физика | химия | биология | социология... (1)
Суть идеи Ф. Энгельса состояла в том, что нет та-
ких резких разграничительных линий, что как в самой
природе, так и в сфере научного познания все взаимо-
связано друг с другом, переходит от одного к другому,
все развивается, восходит от низшего к высшему.
Ф. Энгельс, раскрыв диалектику всеобщего хода
развития наук, преодолел искусственно возведенные
стенки между науками: там, где ранее признавались
разрывы и перегородки, он увидел связи и переходы,
обнаружив единую линию развития всей природы и со-
ответственно единую систему естествознания, подчиняю-
щуюся принципу субординации, принципам развития и
всеобщей связи. Это легло в основу новой классифика-
ции наук, где центральное внимание Ф. Энгельс пере-
нес как раз на связи (переходы обозначены отточием)
между науками:
математика... механика... физика... химия... биология... история... (2)
Вопрос взаимосвязи наук почти полностью выпадал
из поля зрения прежних исследователей. Ф. Энгельс
же раскрыл здесь диалектику самой природы и диалек-
тику ее познания человеком.
Весь этот ряд представляет схематически процесс
развития, характер которого в разных частях ряда не-
одинаков. В начале ряда (математика... механика...)
речь идет о развитии человеческой мысли, познающей
некоторые стороны внешнего мира, от абстрактного
(простейшего) к конкретному (более сложному). Дру-
гая часть ряда (...механика...физика...химия...биоло-
гия...история) выражает процесс развития самой при-
роды и далее общества в порядке восхождения от более
простых форм движения материи к более сложным его
формам. При этом механика выступает в качестве уз-
лового пункта, соединяющего обе части ряда.
Добавим, что в обоих рядах (1) и (2) речь идет
только о фундаментальных науках. Переходы в ряду
(2) заполнялись постепенно. Сначала (еще до Ф. Эн-

гельса) заполнился переход между физикой (учением
о теплоте) и механикой. Здесь в связи с открытием за-
кона сохранения и превращения энергии встали: меха-
ническая теория тепла, термодинамика и молекулярно-
кинетическая теория газов. Переход между физикой и
химией, который предполагался Энгельсом, реализо-
вался в виде создания физической химии в 70—80-х го-
дах XIX в., особенно благодаря созданию химической
термодинамики и теории электролитической диссоциа-
ции как главной теории электрохимии. Переход между
химией и биологией, также предсказанный Ф. Энгель-
сом, осуществился в результате рождения биохимии
на рубеже XIX и XX вв. и разработки энгельсовской
гипотезы о происхождении жизни. Наконец, переход
между биологией и исторической наукой был осуще-
ствлен еще самим Ф. Энгельсом в трудовой теории ан-
тропогенеза, а также отчасти благодаря появлению
еще раньше антропологии, опосредствующей переход
между биологией и социологией человека (см. 1, 20,
с. 66, 486, 607 и др.).
Связывая различные естественные науки с соответ-
ствующими им формами движения материи в природе,
Ф. Энгельс в свою очередь связывал сами эти формы
движения с соответствующими им дискретными видами
материи в качестве их носителей (субстратов).
При этом Ф. Энгельс исходил из общего положения
диалектического материализма о неразрывности мате-
рии и движения, о их качественной соотнесенности друг
другу, вытекающей из того, что движение есть общий
способ существования материи. На этой основе можно
понять особенности отдельных наук: каждая из них, по
Энгельсу, изучает особую форму движения и соответ-
ствующий ей дискретный вид материи, способом суще-
ствования которого она является, или же изучает ряд
переходящих друг в друга форм движения материи
(см. 1, 20, с. 66, 564—565, 567).
Другими словами, согласно Энгельсу, те или иные
макротела или микрочастицы материи являются специ-
фическими носителями той или иной формы движения.
Значит, если движение в общем случае есть способ су-
ществования материи, то для каждого специфического
вида материи способом его существования будет специ-
фическая форма движения. Например, механическое

движение связано с массами, физическое — с молеку-
лами, химическое — с атомами, биологическое — с бел-
ками.
Таковы были важнейшие открытия, сделанные
Ф. Энгельсом, и некоторые его предвидения на их осно-
ве. Но вопрос далеко не исчерпывается сказанным.
Истинный смысл многих идей и высказываний Ф. Эн-
гельса раскрывается лишь в свете позднейшего разви-
тия естествознания, в связи с чем сегодня встает во-
прос об отношении к научному наследию Ф. Энгельса,
о понимании истинного значения этого наследия с точ-
ки зрения современной науки.
Научное наследие Ф. Энгельса и современность.
Рассмотрим подробнее связь между такими науками,
как механика, физика, химия, биология, и между дис-
кретными видами материи, которые изучаются этими
науками. Что здесь интересно с точки зрения совре-
менного естествознания?
Во-первых, здесь дан ряд последовательных уровней
структурной организации материи. Ф. Энгельс назы-
вал их ступенями, «различными узловыми точками, ко-
торые обусловливают различные качественные формы
существования всеобщей материи...» (см. 1, 20, с. 608—
609). По существу же они выражают собой то, что в
современном естествознании именуется «уровнями
структурной организации материи».
Во-вторых, от атомов пока только намечен переход
к белкам, но «атомы обладают сложным составом», и
уже во времена Энгельса они считались сложными и
делимыми частицами. Уже тогда предполагалось суще-
ствование структурных частиц атома, которые тогда
еще не были известны и которые Энгельс условно на-
зывал «частицами эфира». Причем считалось, что эти
частицы могут оказаться материальными носителями
определенных физических явлений (см. 1, 20, с. 585
и др.).
Говоря о дискретных материальных частицах как
носителях теплового и светового излучения, а также
как составных элементах атомов, Ф. Энгельс тем самым
как бы предвосхитил открытие электрона, сделанное
два года спустя после его смерти. Исходя из этого,
можно, по нашему мнению, предположить, что наряду

с молекулярной физикой (физика I) Ф. Энгельс пред-
видел субатомную физику (физика II).
Ф. Энгельс на основе общего положения диалектики
предполагал, что атом неисчерпаем. В. И. Ленин, мож-
но сказать, распространил данное положение диалек-
тики на электрон и, продолжая мысль Ф. Энгельса,
написал: «Электрон так же неисчерпаем, как и атом,
природа бесконечна...» (2, 18, с. 277). Здесь наблюдает-
ся прямая перекличка между идеями Ф. Энгельса и
В. И. Ленина.
В-третьих, Ф. Энгельс, по нашему мнению, факти-
чески предугадал, что, начиная от атомов, процесс раз-
вития природы как бы подразделяется на две ветви:
одна через образование молекул ведет к неживой при-
роде, представленной мертвыми телами, другая через
образование белков ведет к живой природе.
В-четвертых, Ф. Энгельс впервые дал субстанциаль-
ное определение жизни как способа существования бел-
ков (см. 1, 20, с. 83), как химии белков. Такое пред-
ставление о сущности жизни, о ее вещественной специ-
фической основе в принципе сохраняется и сегодня.
Из него вытекает современное определение жизни. Но
так как наука XX в. шагнула далеко вперед и наряду
с белками открыла небелковые биополимерные веще-
ства, играющие существенную роль в процессах жиз-
недеятельности (такие, как нуклеиновые кислоты), то
определение жизни, данное Ф. Энгельсом, в настоящее
время, естественно, расширилось и продолжает расши-
ряться. Ныне жизнь, по нашему мнению, можно опреде-
лить как химизм биополимеров, как способ их суще-
ствования.
В-пятых, исходя из того что жизнь имеет веществен-
ную основу, Ф. Энгельс пришел к выводу, что такое
конкретное биологическое свойство, как ощущение,
должно иметь свой специфический материальный носи-
тель в виде особого вида белков.
«Ощущение, — подчеркивал он, — связано необходи-
мым образом... с некоторыми, до сих пор не установ-
ленными более точно, белковыми телами» (1, 20, с. 81).
Позднее, опираясь на труды К. Маркса и Ф. Эн-
гельса, В. И. Ленин писал, что «ощущение, мысль, со-
знание есть высший продукт особым образом организо-
ванной материи» (2, 18, с. 50).

Отсюда мы можем сделать общий вывод, что спе-
цифические биологические свойства живого должны,
согласно Ф. Энгельсу и В. И. Ленину, иметь специфи-
ческого носителя. Это положение, с нашей точки зре-
ния, может быть распространено и на такое биологи-
ческое свойство, как наследственность. Вспомним, как
в недавнем прошлом ученые-генетики отстаивали поло-
жение о том, что наследственность имеет свой специ-
фический материальный носитель, и как это положение
подтвердилось теперь экспериментально, самой практи-
кой.
Положение о том, что ощущение как свойство вы-
сокоорганизованной живой материи имеет материаль-
ный субстрат, есть положение материализма, и науке
предстоит найти этих носителей экспериментально.
И действительно, в принципе только так и можно было
ставить этот вопрос, чтобы найти конкретное объясне-
ние, почему различные материальные тела, образо-
ванные одними и теми же частицами (атомами или
электронами), обнаруживают различные свойства —
наличие способности к ощущению или же ее отсут-
ствие. Но если речь идет об одних и тех же частицах,
то такое объяснение можно найти лишь в различной
структуре тел, образованных этими частицами.
Так развивалась указанная основная идея от Ф. Эн-
гельса к В. И. Ленину и от В. И. Ленина к современ-
ной науке, так она подтверждается в настоящее время.
Это подтверждение не менее ярко, чем подтверждение
мысли Ф. Энгельса о неисчерпаемости электрона.
Чем же объясняется общность взглядов Ф. Энгельса
и В. И. Ленина даже по частным вопросам, по кото-
рым, казалось бы, трудно было выработать общую
точку зрения без живого, непосредственного общения
друг с другом?
По нашему мнению, здесь две причины. Во-первых,
тем, что душа марксизма — материалистическая диа-
лектика в равной степени творчески разрабатывалась
и применялась и В. И. Лениным и Ф. Энгельсом. Во-
вторых, тем, что стержнем, пронизывающим все их ра-
боты, был принцип партийности, требующий последова-
тельной и беспощадной борьбы против всех и всяче-
ских реакционных воззрений. В. И. Ленин не случайно
в труде «Материализм и эмпириокритицизм» с особой

силой подчеркивал, что данный принцип полностью со-
храняет свое значение и теперь, как это было и во вре-
мена К. Маркса и Ф. Энгельса.
Различные типы «раздвоения» наук на их противо-
речивые области. Продолжим анализ структуры совре-
менного естествознания под углом выявления того, как
совершается поляризация его ветвей и областей под
воздействием закона единства и борьбы противополож-
ностей. В результате в различных аспектах происходит
Схема 22
«Раздвоение» наук по масштабам их объектов
как бы «раздвоение» или «расщепление» наук на про-
тивоположные части.
Весьма важным и интересным является «расщепле-
ние» современных наук по масштабам объектов, кото-
рые они изучают (см. схему 22). Во времена Ф. Энгель-
са такого «расщепления» еще не было. Даже в физике
микрочастицам (молекулам) и макротелам приписыва-
лись механические закономерности одного и того же
типа. Классическая механика сохранилась прежней,
т. е. механикой макротел; квантовая механика сохра-
нилась прежней, т. е. механикой микротел (квантовая
механика не является механикой в старом смысле это-
го слова). В физике новым было «расщепление» физи-
ки на физику макрообъектов (I) и физику микрообъ-

ектов (II). Это произошло в результате достройки фи-
зики «снизу».
В химии низкомолекулярные объекты были извест-
ны уже давно, а химия высокомолекулярных соедине-
ний в конце XIX в. еще только намечалась. Поэтому в
химии достройка шла «сверху», т. е. по линии образо-
вания макрохимии, которая сейчас представляет собой
передовой участок всей современной химической науки.
Вместе с тем именно этот ее участок прямо смыкается
с современной биологией, именно здесь осуществляется
переход от макромолекулярной химии к молекулярному
уровню процессов, совершающихся в живой природе,
т. е. к области молекулярной биологии и субклеточной
биологии. В свою очередь в биологии достройка идет
прежде всего «снизу», где раскрываются все более и
более низкие уровни структурной организации живой
Схема 23
«Раздвоение» природы на живую и неживую
материи, которые смыкаются с областью химии.
Это последнее обстоятельство особенно интересно
потому, что дальнейший прогресс естествознания по-
зволит полнее и глубже раскрыть те реальные перехо-
ды в развитии природы, которые Ф. Энгельс мог только
наметить в общих чертах. Как мы знаем теперь, это
полностью вписывается в ход основной линии развития
современной науки.
Другого рода «раздвоение» наук отвечает раздвое-
нию самой развивающейся природы на неживую и жи-
вую (см. схему 23). В XIX в. уже были известны две

основные ветви развития природы, которые признаются
и современным естествознанием. Как же идет даль-
нейшее развитие природы и соответственно какова суб-
ординация соответствующих естественных наук? Мы
видим две расходящиеся линии. Одна — «перспектив-
ная», которая идет к биологическим процессам и выво-
дит процесс развития за пределы круга биологических
явлений, поднимая его на более высокий уровень, т. е.
к человеческому обществу. Другая — «неперспективная»,
которая не выводит процесс развития за рамки своего
круга явлений, она приводит к геологическим процес-
сам, где и заканчивается. Но эта вторая линия есть
предпосылка и условие того, чтобы могла существовать
и прогрессировать первая его линия.
Подобное «раздвоение» повторяется дальше, когда
живая природа вслед за одноклеточными (протистами)
поляризуется на животный и растительный мир. Одна-
ко ветвь развития, представленная растениями, является
неперспективной, а та, которая представлена животны-
ми, — перспективной. Но мир растений — это предпо-
сылка и условие развития животного мира, в частно-
сти, и потому, что растения составляют пищу для тра-
воядных животных, а последние — пищу для плотояд-
ных и всеядных. В ходе дальнейшего развития от об-
щих предков возникли современные приматы и чело-
век.
Из общей картины раздвоения ветвей развития при-
роды, их дивергенции (см. схему 23) как ее следствие
и ее отражение вытекает современная классификация
естественных наук по формам движения. Сначала вы-
делим только основные науки (см. схему 24).
Здесь показан всего лишь основной «скелет» совре-
менной структуры естественных наук и их соотношение
с гуманитарными. Если развернуть ту часть, что ка-
сается физики и химии, то увидим, что химия окажет-
ся «окруженной» физикой II и физикой I, а как пере-
ходные между ними выступят химическая физика и
физическая химия:
физика II... физическая химия... химия... химическая
физика... физика I (3)
Попытаемся далее развернуть схему современной
структуры естественных наук в их соотношении с гума-

нитарными введением в нее переходных и промежуточ-
ных наук (см. схему 25), обозначив их строчными бук-
вами латинского алфавита.
Показанный ход деления наук является одним из
примеров того, как отражается диалектика противоре-
Схема 24
Классификация основных
естественных наук по формам движения
Схема 25
Общая структура современных естественных наук
(включая переходные и промежуточные)
(c) — биофизика (i) — почвоведение
(d) — геофизика (j) — антропология
(e) — биохимия (к) — зоопсихология (с
(f) — геохимия учение о высшей
(g) — биогеохимия нервной деятельно-
(h) — палеонтология сти)

чивого развития самого объекта (природы) в современ-
ной науке.
До сих пор речь шла о развитии природы. С пере-
ходом к области, касающейся человека, происходит то
же «раздвоение» наук, но уже совершенно другого ха-
рактера. Речь идет о социальных науках и психологии.
Теперь попытаемся представить себе общую систему
современных наук, которая бы включала в себя в раз-
вернутом виде всю группу абстрактно-математизирован-
ных наук. Как мы видели выше, такая группа наук,
стоящая между математикой и собственно естествозна-
нием, у Ф. Энгельса была представлена одной механи-
кой (классической механикой, или макромеханикой).
В настоящее время в нее входят еще и другие (анало-
гичного же типа) науки. Строго говоря, для схематиче-
ского изображения всей системы наук потребовалось
бы прибегнуть к объемному образу типа пирамиды, по-
скольку надо учитывать «раздвоенный» характер наук.
Однако мы попытаемся построить плоскостное изобра-
жение.
Схема 26
«Раздвоение» наук по степени их абстрактности

Вначале представим схему уже разобранного нами
ряда конкретных наук (физика, химия, геология, био-
логия, социальные науки). Далее вообразим, что кон-
кретные науки как бы «надстраиваются» путем добав-
ления к ним «сверху» и «снизу» абстрактно-математи-
зированных наук. «Сверху» — термодинамика, стати-
стика и кибернетика, «снизу» — квантовая механика,
макромеханика. Слева математика как наиболее абст-
рактная наука. В итоге получаем графическое изобра-
жение (см. схему 26). Каждая из абстрактно-матема-
тизированных наук изучает особые типы связей внутри
определенных систем и общие свойства этих систем,
вследствие чего такие науки легко поддаются матема-
тизированию и образуют мост от естественных наук к
чисто математическим.
В итоге получается следующий ряд:
абстрактно- естествознание
математика... математизированные...в собственном смысле (4)
науки слова
Математика здесь выражает наиболее высокую сте-
пень абстракции. Движение же познания идет от аб-
страктного ко все более и более конкретному через та-
кие науки, как механика, термодинамика, кибернетика,
квантовая механика. Это движение имеет свою внут-
реннюю логику.
Абстрактно-математизированные науки четко раз-
деляются на науки, изучающие динамические законо-
мерности и процессы (механика, термодинамика, кибер-
нетика), и на науки, исследующие статистические зако-
номерности и процессы (статистика, квантовая меха-
ника). В итоге вырисовывается строгая картина взаи-
модействия естественных наук с науками, которые на-
ходятся на грани между естествознанием и математи-
кой.
Кибернетика по праву занимает свое место: она
раскрывает общие закономерности процессов управле-
ния, в особенности тех, которые протекают в системах
самоуправляемых.
Сопоставляя построенные схемы наших попыток
классификации наук (см. схемы 24, 25) с начальной
схемой Ф. Энгельса (см. формулу (2)), мы видим, как
она усложнилась, развилась и разветвилась, но основа
ее сохранилась. Таким образом, Ф. Энгельс сумел пра-

вильно нащупать важнейшие связи между современ-
ными ему естественными науками и, исходя из этого,
на многие десятилетия вперед увидеть тенденции их
дальнейшего развития, которые сегодня выступают
перед нами как уже реализованные.
2. Способы взаимосвязи различных наук
Общий случай «сцепления» наук при восхождении
от абстрактного к конкретному. Ранее были рассмот-
рены такие способы связи наук воедино, как их «це-
ментация» через образование между ними промежуточ-
ных дисциплин и как их стержнизация через пронизы-
вание их абстрактно-математизированными науками,
подобными кибернетике.
Остановимся на таком способе связи, когда послед-
нее (высшее) звено одной науки одновременно высту-
пает как начальное (низшее) звено следующей по их
общему ряду. Каждая наука в таком ряду как бы «за-
цепляется» за следующую за ней и связывается с нею.
Способ восхождения от абстрактного к конкретному
был рассмотрен выше в его приложении к частному
случаю связывания физики с химией. Теперь же мы
вернемся к нему и разберем его в общем виде, как он
фактически принят в современной науке. Показанный
с такой стороны, этот способ содержит в себе общую
идею о развитии предмета, изучаемого данной наукой.
Причем эта идея выражается в логической форме как
построение системы данной естественной науки, начи-
ная с наиболее простой (абстрактной) формы, или сту-
пени, развития ее предмета и заканчивая наиболее
сложной (конкретной) формой, или ступенью, его раз-
вития. Здесь признаки абстрактности и конкретности
носят объективный характер. Абстрактное (А) отра-
жает зачаточное, зародышевое, неразвитое, низшее,
простейшее, с которого начинается данный процесс
развития, направленный от низшего к высшему, от про-
стого к сложному по восходящей линии. В таком слу-
чае конкретное (К) отражает созревшее, развитое, выс-
шее, сложнейшее в рамках данного же процесса раз-
вития.
Абстрактное (А) выступает как отражение своего
рода «клеточки» или того исходного пункта процесса,

из которого последовательно, шаг за шагом вырастают
все более высокие формы развивающегося предмета,
параллельно чему развертываются присущие ему и
скрытые в нем противоречия (соответственно их заро-
дыши). В развернутой форме эти противоречия харак-
теризуют конечный пункт данного процесса, его выс-
шую ступень, которую отражает конкретное К.
Таким образом, для характеристики данного процес-
са развития необходимо знать, во-первых, исходный
его пункт — абстрактное (А); во-вторых, конечный его
пункт — конкретное (К); в-третьих, способ перехода
(восхождения) от абстрактного (А) к конкретному
(К). Сам же процесс восхождения, отражающий собой
процесс развития, представлен формулой А → К, где
стрелка обозначает переход (восхождение) от абстракт-
ного (А) к конкретному (К).
Говоря о методе восхождения от абстрактного к
конкретному как о правильном в научном отношении,
К. Маркс писал: «Конкретное потому конкретно, что
оно есть синтез многих определений, следовательно,
единство многообразного. В мышлении оно поэтому вы-
ступает как процесс синтеза, как результат, а не как
исходный пункт, хотя оно представляет собой действи-
тельный исходный пункт и, вследствие этого, также
исходный пункт созерцания и представления... метод
восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь
способ, при помощи которого мышление усваивает себе
конкретное, воспроизводит его как духовно конкретное.
Однако это ни в коем случае не есть процесс возник-
новения самого конкретного» (1, 12, с. 727).
Рассмотрев движение изучаемого объекта, К. Маркс
поясняет: «В этом отношении ход абстрактного мышле-
ния, восходящего от простейшего к сложному, соответ-
ствует действительному историческому процессу» (1, 12,
с. 728—729).
Так, это имеет место при формировании структуры
любой естественной или математической науки, причем
в случае естественных наук формула А → К означает
соответствие реальному процессу развития (от «кле-
точки» до «развитого тела»), а в случае математических
наук — процессу развития (движения) нашей собствен-
ной мысли от исходных (предельно абстрактных) по-
ложений — аксиом, постулатов, принципов — к после-

довательному развертыванию (выведению дедуктивным
путем) всего содержания данной науки.
Интересующий нас метод касается прежде всего
исходного пункта развития, т. е. той «клеточки», с ко-
торой начинается весь данный процесс развития. Воз-
можность такого подхода к структурному построению
науки и к ее систематическому изложению обусловле-
на всеобщей применимостью и распространенностью ме-
тода восхождения от абстрактного (А) к конкретному
(К).
Всякое научное построение должно быть логически
правильно обосновано. Во-первых, должен быть выде-
лен исходный пункт (А) всего изложения, который со-
ответствовал бы источнику реального процесса данного,
изучаемого нами предмета. В «Философских тетрадях»
В. И. Ленин, приведя слова Гегеля: «То, что есть
первое в науке, должно было оказаться и исторически
первым», отметил: «Звучит весьма материалистично!»
(см. 2, 29, с. 95).
Во-вторых, должен быть раскрыт внутренний меха-
низм, посредством которого из этого абстрактного (А)
выводятся последовательно более конкретные катего-
рии, обогащенные содержанием, вплоть до наиболее
богатой и конкретной (К), которой и замыкается дан-
ный процесс.
В-третьих, исходная точка развития, «клеточка» раз-
вивающегося предмета А вовсе не мыслится абсолют-
но простой, далее не поддающейся анализу. В общем
случае по отношению к другим вещам и процессам она
оказывается сложной, представляющей собой продукт
длительного предшествующего развития каких-то дру-
гих предметов, качественно отличных от данного пред-
мета. Однако в пределах рассматриваемого процесса,
взятого во всем его объеме (от начала до конца), эта
«клеточка» выступает относительно как самое простое,
самое низшее и неразвитое, относящееся целиком к
данному предмету в качестве его исходной, простейшей
формы.
В связи с этим и понятие элементарности трактует-
ся как нечто относительное, существующее в специфи-
ческом своем проявлении в рамках любой области на-
учного знания, но никак не в духе каких-то абсолютно
простых, последних и неизменных образований. Само

представление об элементарности есть допущение та-
кого структурного построения науки и ее изложения,
которое предполагает выделение как бы некоторых ко-
нечных «отрезков» универсального процесса развития
материи относительно завершенного характера, при-
чем таких «отрезков», у которых есть и определенное
начало (исходный пункт) и определенное завершение
(конечный пункт). Именно к таким «отрезкам» и может
быть применен метод восхождения от абстрактного (А)
к конкретному (К), а процесс развития в границах каж-
дого такого «отрезка» может быть отражен формулой
А → К.
Предметом каждой науки служит тот или иной «от-
резок» пути развития, взятый весь в целом — от его
начала (отраженного в А) до его завершения (отра-
женного в К).
Рассмотрим теперь развернутый ступенчатый ряд
восхождений от абстрактного к конкретному. До сих
пор речь шла об отдельных «отрезках» в схеме всеоб-
щего развития, которые рассматривались в рамках от-
дельных естественных наук, прежде всего физики и хи-
мии. При этом важно показать, каким образом «сцеп-
ляются» между собой все «отрезки» в схеме всеобщего
развития природы, выступая в виде своеобразного сту-
пенчатого ряда.
Начнем условно с того «отрезка», который стоит
ниже данного на «лестнице» развития. Назовем его
первым «отрезком». Его развитие будет протекать в
направлении от простого к сложному, от низшего к
высшему и отражаться той же формулой восхождения,
что и данное. Но разумеется, здесь будет своя особая
«клеточка», свое специфическое «развитое тело», свой
своеобразный путь превращения первой во второе. По-
этому у соответствующих символов поставим индекс
1. В итоге формула восхождения в данном случае бу-
дет выглядеть так: А1 → К1. Следующий за ним «от-
резок» в схеме всеобщего развития, к которому он не-
посредственно примыкает (назовем его вторым, ин-
декc 2), будет выражаться формулой А2 → К2, где
индекс 2 обозначает специфику всех соответствующих
стадий и переходов, свойственных именно этому второ-
му «отрезку», и только ему одному.

Теперь мы подходим к вопросу: каким образом
верхний конец первого «отрезка» в схеме всеобщего
развития смыкается с концом второго «отрезка»? Иначе
говоря, в каком соотношении между собой находятся
K1 и А2?
Ответ на этот вопрос на первый взгляд покажется
парадоксальным: оба они оказываются одним и тем
же, общим звеном для обоих «отрезков» всей цепи
развития, с той лишь разницей, что Ki обращено назад,
к уже завершенному в данном пункте «отрезку» раз-
вития, а А2 — вперед, к только что еще начинающемуся,
новому «отрезку» того же общего процесса развития,
причем в том же самом пункте, в котором завершился
предшествующий этап развития, так что K1=A2.
Таким образом, два смежных «отрезка» схемы все-
общего хода развития сходятся именно в данном узло-
вом пункте: то, чем кончается предшествующий «отре-
зок» развития, есть вместе с тем то, с чего начинается
новый его «отрезок», в который и переходит завершив-
шийся уже предшествующий процесс. Достигая своего
кульминационного пункта, один «отрезок» процесса
развития выходит за свои собственные рамки и вступает
в новую область, где, естественно, развитие должно,
продолжаясь дальше, начинаться опять-таки с самых
зародышевых своих форм. Можно сказать, что «разви-
тое тело», возникшее в результате предшествующего
«отрезка», оказывается вместе с тем «клеточкой» для
последующего «отрезка».
Аналогично дело обстоит и при образовании кон-
такта между концом второго «отрезка» схемы всеоб-
щего развития и началом третьего его «отрезка». Здесь
они совпадают точно так же, как и в только что рас-
смотренном случае: К2=А3.
Так «работают» рассмотренный метод восхождения
от абстрактного (А) к конкретному (К) и связанное с
ним представление об элементарности при раскрытии
взаимных контактов и переходов между смежными
«отрезками» схемы всеобщего развития и соответствен-
но между смежными науками.
Теперь можно построить расширенный ступенчатый
ряд восхождений от абстрактного (А — образ «клеточ-
ки») к конкретному (К — образ «развитого тела»), при-
чем цифровые индексы будут обозначать различные

науки, располагающиеся последовательно в их общем
иерархическом (классификационном) ряду (см. схему
27).
Таким образом, здесь знак прямоугольника — это
«узловые пункты» развития, которые выступают в ка-
честве исходного («клеточного») по отношению к сле-
Схема 27
Общий ступенчатый ряд восхождений от абстрактного [Ai]
к конкретному {Ki}
дующему «отрезку» схемы всеобщего развития и в ка-
честве завершающего («развитого тела») по отноше-
нию к предыдущему «отрезку». Любая i-я наука из-
учает два таких «узловых пункта», но лишь одну сто-
рону каждого из них: Ai у одного «пункта» и Ki
у другого. Главное — направленность на изучение пере-
хода от Ai (у одного узлового пункта) к Ki (у другого)
согласно формуле: Ai→Ki.
М. Я. Шлейден писал: «Каждая клетка ведет двой-
ную жизнь: одну — вполне самостоятельную, относя-
щуюся к ее собственному развитию, и другую — зави-
симую, поскольку клетка становится составляющей
частью растения»1. Рассуждая по аналогии, можно
сказать, что в общем случае всякий «узловой пункт» в
процессе развития, как и всякий элемент (речь идет о
вещественных элементах), как и «клетка», ведет двой-
ственную жизнь: одну, связанную с его собственным
развитием, другую, связанную с тем, что он становится
1 Цит. по: Шванн Т. Микроскопические исследования о соответ-
ствии в структуре и росте животных и растений. М.—Л., 1939,
с. 411.

составной частью возникшей из него сложной системы.
О том, что клетка ведет себя в генетическом и струк-
турном отношении как вещественный элемент, в свое
время писал Ф. Энгельс. Он говорил об открытии клет-
ки как открытии «той единицы, из размножения и диф-
ференциации которой развивается все тело растения и
животного» (1, 21, с. 304). В этом смысле понятие эле-
ментарности имеет чрезвычайно широкое значение и
приложение, далеко выходящее за рамки собственно
физики и химии.
Руководствуясь рассмотренным методом восхожде-
ния от абстрактного (А) к конкретному (К), попытаем-
ся наглядно представить, как в ходе исследования
усложняется предмет естественных наук (см. схему 28),
где опять видим «узловые пункты» схемы всеобщего
процесса развития природы.
В дальнейшем будут рассмотрены и другие особые
способы связи (или сцепления) различных естествен-
ных наук в их общий ряд.
Раскрытие трех сторон вещества как один из наибо-
лее конкретных способов связи естественных наук меж-
ду собой. Выше говорилось о более общем способе
связи наук в соответствии с принципом восхождения от
абстрактного к конкретному. Теперь обратимся к вы-
яснению более детального механизма того процесса
сцепления одной науки с другой, смежной с нею, где
один и тот же объект или одно и то же его состояние
выступает как высшая стадия усложнения (развития)
для одной науки и как низшая стадия — для другой.
Иначе говоря, как «развитое тело» для первой науки и
одновременно с этим как исходная «клеточка» для
второй. При этом речь будет идти лишь о тех есте-
ственных науках, предметом которых служат различ-
ные виды вещества.
Любое вещество — самое простое и самое сложное —
в процессе его исследования раскрывает прежде всего
три разные, но взаимосвязанные между собой стороны:
свойства, состав и строение. В какой же последова-
тельности и какими методами раскрываются эти три
стороны вещества, а главное, как все это способствова-
ло выработке еще одного приема связывания одних
естественных наук с другими?
Мы уже говорили о трех стадиях всякого, в том чис-

ле и естественнонаучного, познания: непосредственное
созерцание, анализ и синтез. В применении к познанию
вещества эти три стадии как раз и конкретизируются
как последовательное раскрытие свойств, состава и
Схема 28
Общая схема классификации современных естественных наук,
построенная по методу восхождения от А (светлый квадрат)
к К (заштрихованный квадрат). Последовательные «отрезки»
общего процесса развития обозначены буквами
а, b, с, d, e, f, g, h, i, j — последовательные «отрезки» схемы
всеобщего процесса развития;
квадраты — «узловые пункты» процесса развития
наук, где заштрихованная часть —
конкретное, незаштрихованная — аб-
страктное.
строения изучаемого объекта (вещества) с образова-
нием попарно образуемых сочетаний: свойства — состав;
состав — строение; свойства — строение.
Свойства представляют собой прежде всего внеш-
ние проявления вещества, а потому они познаются

раньше всего. С их установления начинается процесс
познания каждого отдельного вида вещества, причем
достигается это путем непосредственного созерцания,
или наблюдения. По мере того как накапливаются дан-
ные об отдельных свойствах изучаемого вида веще-
ства, подготавливается возможность приступить к пере-
ходу на более высокий уровень исследования — к рас-
крытию тех вещественных носителей, которые лежат
в основе изученных свойств в качестве их материаль-
ного субстрата. В изучении вещества этот более высо-
кий уровень научного исследования характеризуется
преобладанием аналитических методов исследования.
Хотя строение вещества, как более сложная задача,
еще не раскрыто, но материальные носители выявлен-
ных ранее свойств уже найдены и аналитически вычле-
нены. В этих условиях единственно возможная задача
науки состоит в том, чтобы объяснить наличие тех или
иных свойств у объектов природы исходя из их состава,
т. е. из наличия в них определенных компонентов как
носителей их свойств. В связи с этим в пределах данной
отрасли знания встает первая проблема, которую мы
обозначим (1) и которую можно записать так: «свой-
ство — состав». Она связывает между собой две пер-
вые по времени их открытия стороны вещества. Про-
гресс науки не останавливается на открытии материаль-
ных носителей свойств. Он идет дальше, к выяснению
природы и структуры найденных носителей, их строе-
ния, что достигается путем теоретического синтеза.
Открытие строения вещества совершается по мень-
шей мере в ходе двух этапов. На первом (более низ-
ком) уровне исследования на основе представления о
строении вещества объясняется его состав. Так возни-
кает следующая проблема (2): «состав — строение»,
которая связывает вторую и третью (по времени их
раскрытия) стороны вещества.
На завершающем (более высоком) уровне исследо-
вания вещества наука возвращается вновь к своему
исходному пункту — к свойствам вещества, поскольку
при решении проблемы (1) они не могли получить
еще достаточно полного и глубокого объяснения. Те-
перь возникает новая (самая важная и самая слож-
ная) проблема (3), связывающая первую (по време-
ни открытия) сторону вещества с третьей его сторо-

ной. Эта проблема может быть сформулирована сле-
дующим образом: «свойства — строение». Тем самым
в пределах данной отрасли знания при изучении дан-
ного вида вещества впервые замыкается цикл исследо-
вания. В итоге с помощью представлений о строении
вещества (о его внутренней, скрытой сущности) полу-
чают объяснение свойства вещества (то, что относится
к области связанных с этим веществом явлений).
Все это показывает, что движение исследования,
совершавшееся в рамках трех отмеченных категорий —
«свойство», «состав», «строение», есть (применительно
к данному кругу объектов природы, т. е. к исследуемым
видам вещества) движение познания от явления к
сущности. Вслед за первым циклом этого движения
идет второй, связанный с проникновением в более
глубокие сферы вещества, так что с началом нового
цикла совершается переход от менее глубокой сущ-
ности к более глубокой.
Если в процессе раскрытия и изучения состава ве-
щества преобладали аналитические методы исследова-
ния, то при раскрытии внутреннего строения вещества
преобладают синтетические методы, способствующие
восстановлению внутреннего единства изучаемого пред-
мета, нарушенного в процессе предшествовавшего ана-
лиза.
Связывая последовательно все три основные сто-
роны вещества, выражаемые тремя категориями —
«свойство», «состав», «строение», получим некоторый
познавательный треугольник. Этот треугольник вместе
с тем выражает и три основные проблемы, каждая из
которых попарно связывает отдельные стороны веще-
ства между собой в целях объяснения одной его сторо-
ны другой стороной (более глубокой) (см. схему 29).
Здесь нумерация сторон треугольника соответствует
последовательному возникновению трех основных про-
блем, а его вершины выражают последовательно рас-
крываемые стороны вещества (или последовательную
выработку соответствующих им понятий). Таким обра-
зом, «свойство», «состав» и «строение» представляют
собой не только три важнейшие стороны вещества, но
вместе с тем и три основных уровня его исследования.
Посмотрим, как же «работает» данная схема при-
менительно к истории науки о веществе. Сначала раз-

берем эту историю до 90-х годов XIX в., когда все уче-
ние о веществе практически сводилось к химии, а за-
тем дальнейшее развитие науки о веществе в XX в.
Лавуазье верно истолковал открытие кислорода и
объяснил появление кислотных свойств присутствием
Схема 29
Взаимосвязь трех сторон вещества
этого элемента в химическом строении неметаллов. От-
сюда и само название — «кислород», т. е. химический
элемент, родящий кислоту, вызывающий кислые свой-
ства. Так впервые в истории науки была правильно
поставлена и отчасти решена (конечно, лишь в первом
приближении) проблема «свойство — состав» (1) при-
менительно к учению о веществе.
Дальтон связал с представлениями о дискретном,
атомистическом строении материи открытые химиками
эмпирические законы химического состава сложных
веществ («стехиометрические законы»). Тем самым
была решена проблема «состав — строение» (2), по-
ставленная еще Ломоносовым.
Движение исследования в глубь вещества на этом
не остановилось. Были открыты органические соедине-
ния, свойства которых различны, тогда как их химиче-
ский состав одинаков, — изомеры. Для объяснения но-
вых фактов необходимо было связать свойства веще-
ства непосредственно с его строением и показать, что
различие свойств вызывается различным расположе-
нием одних и тех же атомов внутри молекулы, а зна-
чит, различными связями между ними. В теории хими-

ческого строения А. М. Бутлерова нашла отражение
проблема «свойство — строение» (3), ставшая с тех
пор основной проблемой не только органической хи-
мии, но и всей химии вообще.
Первый цикл исследований вещества в химии за-
мкнулся; начался новый их цикл, касающийся уже бо-
лее глубокого уровня исследования вещества, уровня
химических элементов и их атомов.
С открытием Д. М. Менделеевым периодического
закона элементов было начато проникновение в глубь
самих атомов и их видов (химических элементов). Пер-
вая статья Менделеева с сообщением о сделанном от-
крытии называлась «Соотношение свойств с атомным
весом элементов». Здесь речь шла о закономерной за-
висимости между свойствами химических элементов
(атомов). Раскрытая зависимость стала с тех пор ру-
ководящей нитью дальнейшего движения науки в глубь
атомов и химических элементов. Но во время Менде-
леева состав, а тем более строение атомов не были еще
известны. Поэтому приходилось по необходимости огра-
ничиваться областью изучения лишь таких свойств
атомов, как, например, атомный вес.
В конце XIX в. был открыт электрон в качестве
общей составной части всех атомов (Дж. Дж. Томсон);
тем самым возникла проблема «свойство — состав» (1).
Например, такое коренное химическое свойство, как
валентность, получило объяснение с точки зрения понятия
валентных электронов. Но это было вместе с тем и
проблемой «состав — строение» (2), поскольку состав
атомов указывал уже прямо на их электронное строе-
ние, т. е. строение их атомной оболочки. Решающая
проблема «свойство — строение» (3) встала здесь бла-
годаря работам Н. Бора, причем путеводной нитью ре-
шения этой проблемы послужила менделеевская Пе-
риодическая система элементов. Одна из главных ра-
бот Н. Бора — «Строение атомов в связи с физическими
и химическими свойствами элементов» — была прямо
посвящена связи свойств атомов с их строением.
Когда цикл исследований, посвященных атому, был
завершен, особенно после создания квантовой механи-
ки, наука двинулась дальше в глубь вещества, в глубь
атомного ядра. Свойства атомного ядра (масса, заряд,
стабильность или радиоактивность, спин и т. д.) были

открыты до того, как был выяснен его состав. Вернее
сказать, состав ядра вплоть до открытия нейтрона уче-
ные представляли себе неправильно. Сейчас же, после
открытия нейтрона проблема «свойство — состав» (1)
встала и в области ядерной физики. Вопрос о строении
атомного ядра еще не выяснен до сих пор, а потому
проблема «состав — строение» (2) и особенно, конеч-
но, проблема «свойство — строение» (3) не получили
еще своего решения. Даже их постановка порой остает-
ся не вполне ясной. Цикл такого рода исследований
хотя уже начат, но еще не получил полного развития.
В еще большей степени это касается элементарных
частиц. Тут сама проблема усложняется и видоизме-
няется, поскольку понятия «состав» и «строение» в их
общепринятом значении к этим частицам, по-видимому,
неприменимы.
Заметим, что граница между химией и физикой
была перейдена при раскрытии состава атома, т. е.
после открытия электрона. Дальнейшее движение в
глубь вещества совершалось уже в пределах физики.
Названные выше три проблемы применительно к ато-
мам ставились поэтому так, что требовалось объяснить
химические свойства атомов и элементов на основании
представлений о физических частицах, которыми об-
условлены состав и строение атомов. Значит, речь шла
о выяснении физических материальных носителей у хи-
мических свойств. Так образовался новый стык между
двумя смежными науками в общей системе естество-
знания — химией и физикой, углубилось и расширилось
их взаимодействие при решении общей задачи,
касающейся познания атомов и химических элемен-
тов.
Теперь представим общую картину движения науки
в глубь материи (см. схему 30). Подобно тому как в
третьей четверти прошлого века замкнулся цикл ис-
следований вещества на его молекулярном уровне (L),
так в первой трети XX в. подобный же цикл замкнулся
на более глубоком, атомарном уровне (К). При этом,
как было сказано выше, процесс исследования веще-
ства вышел за рамки химии и перешел в область фи-
зики, а именно атомной физики. В этой области про-
цесс исследования продолжался дальше в глубь мате-
рии.

Однако в отношении следующего уровня исследова-
ний вещества — ядерно-физического уровня (I) дело
обстоит так, что твердо установленным может считать-
ся в настоящее время только состав атомных ядер из
нуклонов (протонов и нейтронов). Что же касается их
распределения внутри ядра и распределения связей
Схема 30
Взаимосвязь трех сторон вещества на различных микроуровнях
между ними, т. е. того, что может быть названо струк-
турой ядра, то, как было уже сказано, этот вопрос
еще не получил своего ответа.
Поэтому для ядерно-физического уровня (I) мы
обозначим неизвестное еще строение ядра буквой х.
Соответственно этому проблемы «состав — строение»
(2) и «строение — свойство» (3) в отношении атомного
ядра остаются пока открытыми: они поставлены, но до
конца еще не решены. Поэтому соответствующие линии
между углами нашего «познавательного треугольника»
мы изобразим прерывистыми линиями (см. схему 30).
Еще более глубокий уровень исследования — иссле-

дования на уровне элементарных частиц (I). Здесь
твердо известно существование более ста видов эле-
ментарных частиц с их различными свойствами. Во-
прос о «составе» частиц и в особенности о их внутрен-
нем строении еще не выяснен. Но сам факт существо-
вания у них какого-то сложного, по-видимому слоисто-
го, строения установлен экспериментально.
В связи с тем что «состав» и «строение» элементар-
ных частиц еще не выяснены, соответствующие их сто-
роны мы обозначим, как и раньше, буквами х, а соеди-
нительные черты, остающиеся пока чисто гипотетиче-
скими, изобразим опять-таки прерывистыми линиями.
Наконец, в последнее время все чаще стала выдви-
гаться идея о существовании еще более мелких частиц
материи (кварков), из которых, по предположению,
образуются сами элементарные частицы. Однако здесь
пока все находится в состоянии гипотетических построе-
ний. Поэтому можно предположительно выделить (под
знаком вопроса) еще более глубокое исследование ве-
щества на уровне гипотетических кварков (Н). Причем
даже свойства этих частиц (кварков) остаются пока
неизвестными, равно как и само их существование.
Поэтому буквой х приходится обозначать уже первую
сторону данного гипотетического вида вещества, не
говоря уже о двух остальных.
В результате составляется следующая картина со-
стояния вопроса на данный момент в той области на-
уки о веществе, где исследование идет по направлению
в глубь материи (см. схему 30).
Кроме движения в глубь вещества, в сторону более
простых образований материи, одновременно шло дви-
жение научного познания в сторону изучения более
сложных ее образований, в основе которых лежат бо-
лее крупные, нежели обычные молекулы, частицы ве-
щества. И в этом направлении, так же как и в предыду-
щем случае, движение познания совершается в рамках
тех же трех категорий: «свойство», «состав», «строе-
ние», причем и здесь возникают последовательно те же
три проблемы, из которых решающей и ведущей оказы-
вается неизменно проблема «строение — свойство» (3).
В этом плане развивалась в XX в. химия высокополи-
мерных, высокомолекулярных соединений. Для их из-
учения и практического овладения их синтезом сегодня

(так же, как и в случае низкомолекулярных органиче-
ских соединений) стоит задача раскрыть связь между
их свойствами и строением, что позволяет создать син-
тетическим путем вещества с наперед заданными свой-
ствами.
Уровень исследования вещества, на котором иссле-
дуются высокополимерные, высокомолекулярные соеди-
нения, может быть назван макрохимическим. Двигаясь
еще дальше по этому же направлению, в сторону еще
более сложных и крупных частиц органического веще-
ства (биополимеров), наука приходит к области, по-
граничной между химией и биологией; эта область по-
лучила название молекулярной биологии. Сюда, в ча-
стности, относится физико-химическая, или корпуску-
лярная, генетика. Вместе с этим процесс научного раз-
вития выходит за границы собственно учения о веще-
стве и переходит в область учения о жизни и о таких
фундаментальных ее свойствах, как наследственность.
В процессе дальнейшего углубления исследования
явлений жизни по-новому встал вопрос о специфиче-
ских вещественных носителях определенных свойств
живых существ (способности к обмену веществ, измен-
чивости и др.), в том числе наследственности, на кото-
рой мы сейчас и остановимся. Как биологическое свой-
ство наследственность была открыта уже давно и из-
учена чисто биологическими методами, но ее материаль-
ная основа долгое время не была выяснена. Вопрос о
том, имеются ли у нее свои вещественные носители,
оставался открытым. Однако ученые настойчиво пыта-
лись найти их, исходя из того предположения, что
подобно тому как у химических свойств в качестве ма-
териальных носителей оказались атомы, а у физических
свойств (например, связанных с тепловыми явления-
ми) — молекулы, а затем и другие физические части-
цы — атомы, электроны, фотоны и т. д., то и наслед-
ственность также должна иметь свои специфические
вещественные носители.
Ключ к разгадке сущности любых явлений и свойств
жизни лежит не только в биологии, но и в химии и
связанном с нею комплексе других наук. Практически
это выражается в признании того, что материальными
носителями тех или иных биологических свойств и про-
цессов являются частицы особых веществ (биополиме-

ров), обладающие чрезвычайно сложной структурой.
Когда в этих частицах и в их внутренней структуре,
т. е. в расположении атомов и атомных групп, проис-
ходят определенного рода изменения, то это проявляет-
ся как физико-химическая сторона или основа соответ-
ствующих биологических явлений и свойств. Следова-
тельно, здесь необходим теснейший контакт между
всеми науками, изучающими явления жизни с различ-
ных ее сторон и на различных ее уровнях, и прежде
всего, конечно, контакт между биологией и химией.
Биология исследует явления жизни на более высоких
уровнях структурной организации материи: на клеточ-
ном, организменном и выше. А на более низких уров-
нях — субклеточном и особенно молекулярном — явле-
ния жизни исследуются не только биологией, но и хи-
мией и физикой, причем тем в большей мере, чем бо-
лее низким является уровень, на котором исследуются
явления жизни. Если биолог подходит к жизни как бы
с суммарной точки зрения, то химик и физик интере-
суются скрытой, «интимной» стороной биологических
явлений. Химик и физик изучают их не с точки зрения
организма как целого и не с точки зрения взаимодей-
ствия многих организмов, а с точки зрения внутреннего
механизма протекания химических реакций между ча-
стицами материи, из которых складывается вещество
живых существ или отдельных их частей, органов, кле-
ток. Кибернетику же интересует вообще не то, из чего
состоит данный биологический объект, а то, как он
построен, какова связь между элементами, образующи-
ми данную систему, какова способность данной систе-
мы к самоуправлению.
Но ни один подход, взятый отдельно от других,—
ни биологический, ни физический, ни химический, ни
математический или кибернетический — не в состоянии
полностью раскрыть сущность явлений жизни, а потому
не может решить задачу синтеза знаний, касающихся
жизни. Для достижения этой цели нужен специальный
метод, который бы помогал связывать различные и не-
редко прямо противоположные стороны исследуемых
явлений, синтезировать то, что было вычленено из еди-
ного целого. Таким общим методом служит диалекти-
ческий метод познания, который соответствует совре-
менному уровню развития естествознания, в том числе

и биологии. Он дает ключ к решению задачи, подобной
той, которая нас сейчас занимает.
Особое место в прогрессе науки принадлежит объяс-
нению свойства наследственности с биохимической и
физико-химической точек зрения. Проведение экспери-
ментальных исследований биологических процессов на
молекулярном уровне, открытие и изучение, хотя еще
далеко не полное, материальных носителей способности
живых существ передавать своему потомству присущие
им свойства, приближение к решению задач искус-
ственного синтеза живого белка — все это и многое
другое знаменует подлинную революцию в биологии и
смежных с нею областях науки — биохимии, биофизи-
ке, биокибернетике.
Вместе с тем встает задача более широкого методо-
логического характера — связать новейшие области
молекулярной биологии, биохимии и биофизики, области
кибернетических и математических исследований жизни
с другими отраслями естествознания.
В области учения о наследственности как бы столк-
нулись два встречных движения научного исследования:
одно развивалось в рамках учения о веществе и приве-
ло к постановке вопроса о структуре высокополимер-
ных, высокомолекулярных соединений вплоть до таких,
как белковые вещества и нуклеиновые кислоты. В ре-
зультате этого некоторые биологические явления, в ча-
стности связанные с наследственностью и изменчи-
востью, выступили как своего рода биологические свой-
ства, физико-химическое объяснение которых лежит в
структуре нуклеиновых кислот.
Другое направление научного движения шло от био-
логии к поискам более глубоких материальных причин
явлений жизни, к предположению о существовании ка-
ких-то еще неизвестных вещественных носителей опре-
деленных биологических свойств, среди них в особен-
ности свойства наследственности. В середине XX в.
оба этих движения научного исследования, направлен-
ного на один и тот же объект природы, сошлись, обра-
зуя этим новый контакт между химией и биологией.
Если на рубеже нашего и прошлого веков открытие
электрона вывело процесс исследования вещества из
области химии в область физики, то в свою очередь
исследование материальных носителей свойства наслед-

ственности выводит процесс познания вещества из об-
ласти химии в область биологии, или, лучше сказать,
в область биохимии и биоорганической химии (химии
биополимеров). Речь идет при этом о решении одних
и тех же по сути дела проблем, но на разных уровнях
структурной организации материи. Если раньше они
решались физикой и химией на атомарном и молекуляр-
ном уровнях, то теперь они решаются на уровне высо-
комолекулярных соединений и биополимеров.
Приведенные выше схемы «познавательного треуголь-
ника» относились к исследованию вещества (его
свойств, состава и строения), изучаемого на молеку-
лярном уровне структурной организации неорганиче-
ской материи и на более низких ее уровнях. Если для
атомарного уровня исследования вещества (К) свойства
относились к области химии, состав же и строение —
к области физики, то на более высоком уровне (N) хи-
мия на этот раз охватывает состав и строение, а свой-
ства относятся уже к области биологии.
Промежуточный же между уровнями L и N макро-
химический уровень (М) лежит целиком в области хи-
мии. В итоге получается следующая картина состояния
данного вопроса в настоящее время (см. схему 31).
Здесь видна общая закономерность движения на-
учного познания: подобно тому как за химическими
свойствами атомов и элементов (уровень К) стоят фи-
зические структурные частицы, объясняющие эти свой-
ства, так за биологическим свойством наследственности
(уровень N) стоят химические структуры, в частности
структуры частиц нуклеиновых кислот, которыми объяс-
няются данные свойства и процессы жизни. Следова-
тельно, и в случае явлений наследственности в своеоб-
разной форме возникает та же общая проблема «строе-
ние — свойство» (3), которая возникла и решалась при
исследовании низких уровней организации неорганиче-
ской материи в пределах учения о веществе.
Так проявляется в данной области науки взаимо-
связь ее отраслей в результате проникновения физико-
химических и математических методов в биологию и
открытия материальных носителей такого биологиче-
ского свойства, как наследственность.
Механизм связывания смежных естественных наук
в общий ряд состоит здесь в том, что одни науки, от-

вечающие более высоким уровням развития природы,
изучают свойства данных природных объектов, а дру-
гие, отвечающие более низким ступеням той же лест-
ницы, также изучают состав и строение этих же объ-
ектов. Таким способом и связывается биология с хи-
мией, а химия с физикой.
Схема 31
Взаимосвязь трех сторон вещества с учетом
биологических процессов
До сих пор мы говорили о той ветви естествознания,
которая представлена цепочкой из трех наук: физика
(субатомная) — химия — биология (молекулярная). Об-
ратимся теперь к другой его ветви, которую можно
представить цепочкой тоже из нескольких наук:
химия (неорганическая) — физико-химия — макрофизи-
ка — кристаллография — минералогия — петрография.
Последние две входят в состав геолого-минералогиче-
ских наук. По этой цепочке можно проследить контакт
между макрофизикой и химией (неорганической), с од-
ной стороны, и всей группой геологических наук (вклю-
чая кристаллографию) — с другой. В качестве связую-
щего звена выступает здесь физико-химический анализ

(фха), основанный на широком использовании пробле-
мы (1) («свойство — состав»). Но если обычно эта про-
блема предполагает объяснение того, каким образом
химический состав вещества вызывает у него появле-
ние определенных свойств, то в случае фха речь идет
о закономерной зависимости между изменением свойств
какой-либо сложной, многокомпонентной системы и из-
менением ее химического состава. Это как раз и выра-
жает проблема «состав — свойство», которой опери-
руют в фха, в отличие от препаративного химического
анализа, с помощью которого сложные вещества рас-
членяются на отдельные составные части, выделяя их
в чистом виде. При фха судят о перемене состава по
изменению суммарных свойств всей системы в целом,
без разделения ее на составные части. Поэтому, строго
говоря, здесь правильнее было бы сказать, что речь
идет не об анализе в обычном его понимании, а о син-
тезе, который включает в себя и анализ в качестве
своего подчиненного момента. Не случайно, что фха
позволяет получать вещества с наперед заданными
свойствами.
Вместе с тем фха позволяет понять физико-химиче-
скую сторону таких геологических и геохимических про-
цессов, как образование изверженных и осадочных по-
род и истории поверхностных слоев земной коры, и тем
самым связать физику и химию с геологией. Коротко
мы запишем все это в виде схемы 32.
Схема 32
Связь физики и химии с геологией

Если в область фха входит изучение системы «со-
став — свойство», то микроструктуру образующихся
систем, их строение исследуют и определяют физико-
химические науки, а образуемые этими же системами
кристаллические, минеральные и петрографические про-
дукты и их системы становятся предметом исследова-
ния геолого-минералогических наук.
В дальнейшем мы остановимся на еще более деталь-
ном рассмотрении взаимосвязи наук, основанной на
общности типа строения некоторых вещественных обра-
зований, в особенности многих дискретных видов мате-
рии, играющих роль «клеточки» в науках о веществе.
Установление общности ядерной структуры объектов
некоторых естественных наук. Продолжая ту же линию
разбора различных способов «сцепления» естественных
наук между собой, рассмотрим теперь еще один особый
случай взаимоотношений между различными отраслями
естествознания, обусловленный тем, что многие изучае-
мые ими материальные образования макро- и микро-
масштабов построены по ядерно-оболочечному или ядер-
но-слоистому типу. Такого рода общность структур об-
наружена у самых разнообразных, хотя и не у всех без
исключения природных объектов, от самых больших из
познанных нами до наименьших.
Для этих структур характерно в общем случае такое
строение, при котором объект природы обнаруживает в
себе две существенно различные сферы или области:
внутреннюю, центральную и внешнюю, периферийную,
т. е. ядро и оболочку. В зависимости от конкретного
характера данного объекта и его структурных частей
(от их «природы») они имеют тот или иной вид, обла-
дают теми или иными конкретными свойствами и про-
явлениями. Важно отметить общий тип самой струк-
туры, предполагающий расчленение или раздвоение
единого материального образования на две противопо-
ложные в известном смысле сферы — ядро и оболочку.
А науку интересует не только то, что специфично для
отдельных видов материи или форм ее движения, но и
то, что является для них общим. Структурная же общ-
ность объектов природы влечет за собой общность
наук, изучающих эти объекты.
Взаимосвязь ядра и оболочки в структуре разного
рода материальных образований отражает общее соот-

ношение между противоположными сторонами изучае-
мых объектов. Подобно тому как в общем случае про-
тивоположности нераздельны и диалектически перехо-
дят друг в друга, так нераздельны и взаимосвязаны
между собой ядро и оболочка во многих материальных
системах. Наука, проникая в структуру различных по
своим масштабам и своему качественному содержа-
нию объектов природы, обнаруживает общность типа
их строения, а значит, единство природы, единство
мира.
Сопоставим с этой точки зрения данные различных
отраслей естествознания. Впервые ядерное строение
материальных систем было обнаружено в астрономии
(гелиоцентрическая система Коперника). Учение Ко-
перника, основная идея которого состояла в открытии
того, что центром окружающего нас мира служит Солн-
це, а не Земля, явилось революционным актом, кото-
рый ознаменовал начало освобождения естествознания
от теологии. Таким образом, суть сделанного открытия
заключалась именно в выяснении того, что является
ядром мироздания по крайней мере в части нашего
участка Вселенной. Спустя 300 лет ядерное строение
было обнаружено в биологии благодаря открытию кле-
точного ядра и цитоплазмы и выяснению их роли в
жизнедеятельности организмов. Собственно говоря,
ячеистое строение растительных тканей было обнару-
жено еще в середине XVII в. Р. Гуком. Но это откры-
тие долгое время оставалось на уровне чисто эмпири-
ческого наблюдения, так как тогда еще не была выяс-
нена роль клеточного ядра в процессах жизнедея-
тельности. Когда же это было сделано, то тем самым
было положено начало первому из трех великих от-
крытий в естествознании XIX в., о которых писал
Ф. Энгельс.
В области химии «ядерное строение» некоторых
сложных молекул было установлено во второй полови-
не XIX в. — сначала в органической химии (бензольное
кольцо и другие «ядра» в ароматических углеводоро-
дах и их производных), а затем в неорганической хи-
мии (в комплексных молекулах с их центральным
атомом).
Идея о ядерно-планетарном строении атома возник-
ла после открытия электрона и особенно после откры-

тия атомного ядра. Утвердилась она в физике не сразу.
Первоначально была выдвинута статическая модель
атома. Идея ядерно-планетарного строения атома под-
сказывала физикам совершенно иную структуру и на-
талкивала их на мысль искать в атоме центральную
его часть, подобную центральному светилу солнечной
системы. После того как Резерфорд экспериментально
доказал существование в атоме центрального ядра,
обнаружилось все значение идеи о планетарно-ядерном
строении многих объектов природы.
Строение атома не является, конечно, полным подо-
бием системы классически взаимодействующих сил, и
квантовая механика прекрасно это доказала, раскрыв
противоречивый, корпускулярно-волновой характер
микрочастиц. Тем не менее общность и единство ядерно-
планетарного строения макро- и микрообъектов (звезд-
ного, космического, мира и атомного мира) послужили
путеводной нитью при изучении строения атома.
Взаимоотношения между ядром и оболочкой в те-
лах могут быть самые различные в зависимости от то-
го, какова природа данной системы тел. В атомном
мире и в космосе оболочку образуют движущиеся во-
круг ядра тела — «планеты». В органической клетке
движение цитоплазмы вокруг клеточного ядра, рассмот-
ренное даже с чисто внешней стороны, не является
столь же свободным, поскольку цитоплазма образует
некоторый сплошной слой, заключенный к тому же в
твердую внешнюю оболочку (клеточные стенки). Еще
меньше похожа на строение движущегося роя планет и
спутников структура Земли: центральное ядро плотно
облегается твердой мантией, переходящей на перифе-
рии в лито-, гидро- и атмосферы. Однако и здесь тип
строения тот же: ядро и оболочка.
В последнее время такой же тип структуры многих
материальных образований в природе получил под-
тверждение при дальнейшем движении познания как
в сторону макрообъектов, так и в сторону микрообъек-
тов. Так были обнаружены центральные ядра у ряда
галактик, причем установлено, что эти ядра играют
исключительную роль в развитии галактик. Например,
большинство явлений нестационарного характера, про-
исходящих в галактиках, особенно в сверхгигантах (на-
пример, истечение нейтрального водорода из центра

галактики), может трактоваться как следствие актив-
ной деятельности их ядер. О роли последних свиде-
тельствует и тот факт, что «спиральные рукава» у га-
лактик берут начало от самих ядер. Можно предпола-
гать, что более подробное выяснение роли ядер галак-
тик поможет астрономам раскрыть истинную генетиче-
скую структуру космических образований.
Что же касается микрочастиц, то первые элементар-
ные частицы, открытые наукой, долгое время считались
совершенно простыми, можно сказать, физическими
точками, лишенными внутренней структуры, т. е. та-
кими, какими раньше считались атомы. Подобные
воззрения не имели основания: ведь все, что считалось
раньше абсолютно простым, неделимым, неизменным,
оказывалось рано или поздно сложным, делимым, из-
менчивым. Почему же для элементарных частиц надо
было ждать исключения? В самом деле, атомы счита-
лись простыми потому, в частности, что долгое время
не удавалось установить их разрушимость и превра-
щаемость. Когда же это было доказано, то отсюда по-
следовал вывод о сложной структуре атомов. А в от-
ношении элементарных частиц уже сравнительно давно
были обнаружены их разрушимость и взаимная превра-
щаемость. Поэтому явно не логично было считать их
какими-то совершенно простыми «кирпичиками» миро-
здания. Напротив, весь процесс физики говорил в поль-
зу справедливости ленинского предвидения о неисчер-
паемости электрона и других элементарных частиц.
Когда физикам удалось проникнуть в глубь элемен-
тарных частиц, то выяснилось, что они не только из-
менчивы, способны превращаться друг в друга, но и
обладают, по-видимому, чрезвычайно сложной и весьма
своеобразной структурой. По имеющимся пока непол-
ным данным, эта структура во многом не похожа на
ту, с какой привыкли иметь дело химики и физики,
изучающие строение материи и ее частиц. Но все же
обнаруживается и нечто общее, что присуще структу-
рам самых различных природных объектов.
Проникновение в глубь элементарных частиц уже в
первом приближении раскрыло неожиданную картину
их внутренней «структуры». Оказалось, что, например,
нуклон «состоит» из маленького центрального «ядрыш-
ка» («керна»), одетого как бы в «шубу», образованную

различными сферами, или оболочками. Но в отличие
от всего, что до сих пор было известно в науке о струк-
туре материальных систем, эти сферы, или оболочки,
состоят не из готовых, уже сформированных частиц
материи, а только из возможных, виртуальных, кото-
рые могут стать действительными (т. е. «родиться») при
наличии определенных для этого физических условий.
Физика давно знакома с понятием виртуальности
(например, понятие виртуальной силы), но можно ска-
зать, что только сейчас впервые ей приходится строить
структуры действительно существующих, сформировав-
шихся уже микрочастиц из так называемого вир-
туального материала. Это похоже отчасти на такой па-
радоксальный случай, как если бы пришлось строить
кирпичную стену прямо из необоженной глины, причем
так, чтобы каждый раз образовывался отдельный кир-
пич в момент, когда его «вынимают» из выстроенной
уже стены.
Еще раз подтверждается огромное познавательное,
а значит, и философское значение идеи о ядерном
строении тех или иных объектов природы. Если некото-
рые физики долго отстаивали взгляд на элементарные
частицы как на якобы лишенные внутренней структуры
и представляющие собой точечные образования, то од-
новременно ими же самими подготавливалась как бы
почва для преодоления ограниченной концепции точеч-
ного, а значит, конечного, исчерпаемого характера
элементарных частиц.
Конечно, далеко еще не все ясно в том, как «по-
строены» эти частицы, как взаимодействуют между
собой отдельные их сферы («шуба» и «керн»). Однако
сам тип их структуры уже обнаружился достаточно
определенно. Это именно тип ядерно-оболочечного
строения частиц, хотя и не повторяющий структуру бо-
лее сложных объектов природы. Мы вовсе не утверж-
даем, что все без исключения объекты природы имеют
ядерно-планетарное или ядерно-слоистое строение. Мы
говорим лишь о том, что по крайней мере многие ее
объекты, как микро-, так и макромасштабов, имеют та-
кого рода строение. Однако наряду с ними встречаются
в природе и такие материальные образования, у кото-
рых подобная структура отсутствует или же предпола-
гается, что она отсутствует. Например, в случае атом-

ных ядер еще не установлено, имеется ли здесь лишь
оболочечная структура, а если это так, то что играет
роль центрального образования внутри ядер и суще-
ствует ли в них вообще такое центральное образование.
В простейших молекулах таких органических и не-
многовалентный атом (углерода в первом случае, азо-
та — во втором). Но при увеличении числа многова-
лентных атомов, например при образовании открытой
цепи из атомов углерода, сходство строения молекулы
со строением ядерно-оболочечного характера исчезает.
Поэтому в отношении многих сложных молекул (орга-
нических и неорганических), по-видимому, вообще
нельзя говорить об их ядерной структуре. Это относит-
ся полностью к агрегатным состояниям вещества (к га-
зам, жидкостям и т. д.), не говоря уже о физических
полях и «вакууме».
Точно так же лишь в случае простейших живых
организмов (протоза), состоящих из одной-единствен-
ной клетки, можно утверждать, что они, подобно клет-
ке, имеют ядерное строение. Многоклеточным же орга-
низмам, очевидно, не присуще такое строение.
Вообще, как нам кажется, есть некоторая законо-
мерность в том, что если исходный элемент системы
обладает ядерно-оболочечной структурой, то в ряде
случаев его развитие и усложнение, а вместе с тем раз-
витие и усложнение всей данной системы приводят к
возникновению более дифференцированных систем, для
которых такая структура уже не является характерной
или же отсутствует вовсе. Возникает интересный во-
прос о соотношении между объектами природы, обла-
дающими ядерно-оболочечной структурой и лишенны-
ми таковой, и соответственно между изучающими их
науками.
Во всех случаях, когда обнаруживалось существова-
ние центрального ядра при изучении того или иного
органических веществ, как метан СН4
или
аммиак NH3
, роль ядра молекулы играет

объекта природы, значение этого ядра для данного
объекта неизменно оказывалось принципиально важ-
ным, а нередко даже решающим. Это касается не толь-
ко функционирования данного объекта как уже сло-
жившейся системы, но и его генезиса, его происхож-
дения.
Так, согласно космогонической гипотезе Канта и
Лапласа, образование центрального светила солнечной
системы шло параллельно образованию планет на пе-
риферии вращающейся туманной массы, определяя со-
бой возникновение всей будущей системы космических
тел. Согласно современным воззрениям, материал для
образования планет нашей системы возник в резуль-
тате вещественного излучения Солнца, игравшего уже
с самого начала роль будущего центрального светила
в возникавшей солнечной системе.
Роль клеточного ядра и его компонентов (нуклеи-
новых кислот) исключительно важна во всех процессах
жизнедеятельности, особенно в таких, как процессы
биосинтеза и наследственность.
Атомное ядро с его зарядом и массой образует
основу всей структуры атома. Если атом полностью
ионизирован, т. е. лишен всех своих электронов, то од-
но нацело «раздетое» ядро способно последовательно,
один за другим присоединять к себе электроны из
окружающей среды и довести такую постройку до за-
конченного атома.
Подобная картина обнаруживается и в области био-
органической химии. Когда синтетически получается
основное ядро или костяк некоторого сложного биоор-
ганического соединения, то к нему уже в силу прису-
щей ему способности как бы сами собой «достраивают-
ся» периферические, наружные части молекулы, обра-
зуя готовую молекулу соответствующего вещества. Не-
что похожее, хотя и в другом роде, можно наблюдать
в области химии растворов и коллоидной химии. Моле-
кула растворенного вещества или ее электрически за-
ряженный осколок (ион) окружаются оболочкой моле-
кул растворителя (например, гидратной оболочкой в
случае водных растворов). Частицы образующегося
сольвата могут достигать сравнительно больших раз-
меров. Особенно велики мицеллы, с которыми имеет
дело коллоидная химия.

Принципиальное методологическое значение рас-
смотренного вопроса о единстве или общности типа
структур многих объектов природы состоит в том, что
здесь ярко обнаруживается единство мира, заключенное
в его материальности, т. е. тот факт, что образую-
щая их материя едина во многих своих разнообраз-
ных проявлениях. Как и во времена создания книги
В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»,
естествознание ведет к тому же самому выводу о «един-
стве материи», причем уже не только в смысле наличия
у различных объектов природы общих составных ча-
стей, но и в смысле общности типа строения данных
объектов из своих частей.
Познавательное значение рассмотренного вопроса
заключается прежде всего в том, что наличие единой
структуры у многих объектов природы позволяет делать
предположительные заключения о возможной структу-
ре еще не изученных объектов, которые сначала обна-
руживают лишь первые намеки на сложное внутреннее
ядерно-оболочечное строение. Этим существенно облег-
чается движение познания от известного к неизвестно-
му. Так было в начале XX в. в отношении атома, так
это наблюдается в настоящее время в отношении эле-
ментарных частиц. В подобных случаях обычно говорят
об умозаключениях по аналогии. В действительности
правильнее было бы сказать, что речь идет об умоза-
ключениях, основанных на раскрытии единства мате-
рии — единства структуры многих, хотя далеко не всех,
объектов природы.
Важно при этом подчеркнуть, что вопрос ставится
не отвлеченно, когда признается, что все объекты при-
роды имеют вообще какое-то внутреннее строение, а
вполне конкретно, поскольку утверждается или предпо-
лагается, что их строение носит вполне определенный
ядерно-оболочечный характер. Именно эта конкретность
в представлении о структуре изучаемых объектов при-
роды и придает методологическую и познавательную
действенность идее о ядерно-оболочечном строении объ-
ектов природы. Под воздействием этой идеи внимание
исследователей направляется прежде всего на выясне-
ние того, имеется ли в данном конкретном случае пред-
полагаемый тип структуры, а если имеется, то какова
«природа» обоих главных ее компонентов — ядра и

оболочки — и каков характер их взаимодействия.
В более общем смысле движению науки в глубь из-
учаемого объекта природы (путем раскрытия его-струк-
туры) соответствует движение научного познания от
явлений к сущности, от «внешней» стороны изучаемого
объекта к его «внутренней» стороне. Это не значит,
конечно, что оболочка в структуре объекта есть явле-
ние, а ядро — сущность. Как и всякая вещь, и оболоч-
ка и ядро имеют свое явление и свою сущность. Одна-
ко в самом процессе углубления в изучаемый объект
природы от его «внешней» стороны к его «внутренней»
стороне обнаруживается нечто общее. В одном случае
сначала изучается явление, а затем раскрывается его
сущность. В другом случае сначала познание охваты-
вает объект в целом, еще не раскрывая его внутренней
структуры, затем проникает в его наружную оболочку,
наконец достигает его внутреннего, центрального ядра
и начинает далее проникать в глубь самого этого ядра.
Таким образом, в известном смысле можно при-
знать, что в движении научного познания от целого
объекта природы к его оболочке, а затем к его ядру
специфическим образом конкретизируется общий путь
человеческого познания от явлений к сущности и от
сущности менее глубокой к сущности более глубокой,
о чем писал В. И. Ленин, раскрывая диалектику науч-
ного познания (см. 2, 29, с. 203).
В итоге раскрывается еще один аспект взаимосвязи
естественных наук, отражающий единство и однотип-
ность строения изучаемых ими объектов природы.
Так познавательно мы проследили различные спосо-
бы связи и «сцепления» тех или иных естественных
наук. Сначала это наиболее общий способ, вытекающий
из метода восхождения от абстрактного к конкретному,
когда «развитое тело» одной науки совмещается с
«клеточкой» другой науки. Затем более детализирован-
ный способ, раскрывающий сам механизм «сцепления»
двух смежных наук, из коих одна изучает свойства, а
другая — состав и строение одного и того же объекта,
выступающего одновременно как «клеточка» для пер-
вой науки и как «развитое тело» для второй. Наконец,
еще более детализированный способ, вскрывающий общ-
ность типа строения у объектов разных наук, в част-
ности у тех объектов, которые выступают как «клеточ-

ка» для одних наук и как «развитое тело» для других.
В дальнейшем в процесс взаимодействия естествен-
ных наук мы включаем технические науки и технику,
в результате чего расширяется круг взаимодействую-
щих наук и факторов их развития и связи.
3. Взаимодействие естественных наук
с техническими в ходе изучения связей
между естествознанием и техникой
Два рода факторов возникновения «узловых пунк-
тов» в развитии науки. «Точка роста» науки. Взаимо-
связь между естественными и техническими науками
раскрывается прежде всего при изучении процесса воз-
никновения «узловых проблем» и «точек роста» в раз-
витии науки. По другому поводу, касаясь характера
общественно-исторических явлений, В. И. Ленин писал:
«Надо уметь найти в каждый особый момент то особое
звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться,
чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно пере-
ход к следующему звену...» (2, 36, с. 205). Это общее
положение марксизма может быть распространено и на
развитие науки, развитие естествознания.
Вначале такие «узловые пункты» (или «ведущие
звенья») складывались в науке стихийно, помимо воли
и сознания ученых, самих естествоиспытателей, разра-
батывавших «пункты» (и «звенья») научного движе-
ния. Но в современных условиях, в условиях развитого
социалистического общества, этот процесс совершается
уже не стихийно, а осознанно, по заранее запланиро-
ванному пути. А для этого нужно уметь прогнозировать
дальнейший ход научного развития.
Развитие наук, в том числе естественных, совершает-
ся своеобразно. Прежде всего бросается в глаза, что
науки развиваются крайне неравномерно во всех отно-
шениях. Здесь нет единого фронтального движения на-
учного познания к истине, когда по раз установившему-
ся порядку за возникшими ранее науками следуют
возникшие позднее, и этот порядок сохраняется устой-
чивым и постоянным в течение достаточно длительного
времени. Напротив, движение научного познания напо-
минает скорее бег наперегонки, когда вперед вырывает-
ся то одна, то другая отрасль науки или внутри от-

дельной научной дисциплины то одна, то другая ее
проблема становится ведущей.
Начинается с того, что на отдельном участке есте-
ствознания делается крупное открытие, которое оказы-
вается перспективным для этой его отрасли, становит-
ся так называемой «точкой роста». Открытие привле-
кает к себе внимание ученых, особенно молодых энту-
зиастов науки, талантливых исследователей. Благодаря
их трудам вновь возникшее направление быстро разви-
вается, охватывает иногда всю данную область науки
и превращается в стержневую, или узловую, проблему,
разработка которой определяет дальнейший прогресс
целой научной отрасли.
Таким было, например, открытие А. Беккерелем яв-
ления радиоактивности, из которого как из новой «точ-
ки роста» выросла затем ядерная физика. Таким же
по сути дела было эмпирическое открытие кислорода
Дж. Пристли и К. Шееле, которое легло в основу кис-
лородной теории А. Лавуазье, вызвавшей химическую
революцию в конце XVIII в.
Задача ученых заключается, в частности, в том, что-
бы вовремя обнаружить и активно поддержать заро-
дившуюся или пока еще только наметившуюся новую
«точку роста» в науке и всячески стимулировать ее
дальнейшее развитие. В соответствии с этим прогнози-
рование развития науки в современных условиях (как
на близкие сроки, так и долгосрочное) обязательно
предполагает своевременное обнаружение «точек рос-
та» в различных отраслях науки — как в тех, что уже
возникли и в скором времени получат достаточно пол-
ное и заметное развитие, так и в тех, которые, со-
гласно существующим предположениям, должны за-
родиться в ближайшем или более отдаленном буду-
щем.
В связи с этим встает необходимость разработки
некоторых общих приемов поиска «точек научного рос-
та». Неоценимую помощь здесь может оказать история
науки, история естествознания. Подвергнутая марксист-
скому анализу, изученная с позиций диалектической
логики и материалистического понимания общества,
история естественных наук позволяет вскрыть некото-
рые закономерные зависимости и найти ключ к поста-
новке и решению интересующего нас вопроса. Короче

говоря, встает вопрос: каковы были узловые проблемы
в истории науки?
История любой отрасли естествознания показывает,
что в различные эпохи на первый план по каким-либо
причинам выдвигаются строго определенные проблемы,
которые и оказывают решающее влияние на все ее раз-
витие в течение достаточно длительного времени —
иногда в течение нескольких десятилетий, а иногда —
одного или даже двух веков. Вспомним, таковы были
в XVII и XVIII вв. проблемы изучения механического
движения. Таковы были проблемы атомистики в химии
и проблема превращения энергии в физике (XIX в.).
Таковы были проблемы развития (эволюции) органи-
ческой природы, и прежде всего органических видов в
биологии (XIX в.), особенно после появления работы
Дарвина о происхождении видов (1859), или же про-
блема строения электронной оболочки атома и пробле-
ма атомного ядра и атомной энергии в физике (первая
половина XX в.) и т. д.
Возникнув, эти проблемы становились центром вни-
мания и средоточия сил ученых на протяжении многих
десятилетий, передавались как бы по наследству от
старшего поколения естествоиспытателей младшим по-
колениям, превращались в общий стержень для всех
или для большинства основных научных направлений
в пределах данной отрасли естествознания, а иногда
даже в пределах всего естествознания в целом.
До тех пор пока такой узловой проблемы в той или
иной области науки и не возникало, эта область оста-
валась лишенной своего центрального пункта, своей
сердцевины. Но рано или поздно наступал момент, ког-
да и здесь делалось решающее открытие, а затем фор-
мулировалась центральная для данной науки или ее
отрасли проблема, которая превращалась затем в ве-
дущее звено всей цепи последующего движения данной
области научного знания.
Можно сослаться на следующие исторические фак-
ты. В учении о веществе решающим обычно станови-
лось открытие, благодаря которому выявлялась дис-
кретная форма вещества данного вида. Такую роль в
химии сыграло уже упоминавшееся открытие атомного
веса и закона простых кратных отношений, сделанное
Дальтоном. В результате в химии утвердилось понятие

атома как дискретного вида вещества (мельчайшей ча-
стицы химического элемента). В макрофизике такую
же роль сыграло открытие молекулы, легшее в основу
молекулярно-кинетической теории газов и слившееся
позднее (в 1860 г.) с химическим учением об атоме в
единое атомно-молекулярное учение. Но в учении об
электричестве вплоть до самого конца XIX в. не было
сделано столь же значительного открытия. Сравнивая
в историческом разрезе это учение с химией, Ф. Энгельс
писал в 1882 г.: «Открытие гальванического тока про-
изошло приблизительно на 25 лет позже открытия кис-
лорода и имеет для учения об электричестве по мень-
шей мере такое же значение, как открытие кислорода
для химии. И тем не менее, какое огромное различие
наблюдается еще и в наше время между этими двумя
областями! В химии, особенно благодаря дальтонов-
скому открытию атомных весов, мы находим порядок,
относительную устойчивость однажды достигнутых ре-
зультатов и систематический, почти планомерный на-
тиск на еще не завоеванные области, сравнимый с пра-
вильной осадой какой-нибудь крепости» (1, 20, с. 433).
Все это произошло благодаря химической атомистике,
ставшей узловой проблемой химии XIX в.
Отметив далее состояние разброда в учении тех лет
об электричестве, которое не давало возможности вы-
вести какую-либо всеобъемлющую теорию (по нашей
терминологии — узловую проблему), Энгельс высказал
замечательный прогноз: «И в самом деле, в области
электричества еще только предстоит сделать открытие,
подобное открытию Дальтона, открытие, дающее всей
науке средоточие, а исследованию — прочную основу»
(1, 20, с. 434). В связи с этим Энгельс поставил во-
прос о том, «что собственно движется в электрически
заряженных телах» (1, 20, с. 438), другими словами,
«что является собственно вещественным субстратом
электрического движения, что собственно за вещь
вызывает своим движением электрические явления»
(1, 20, с. 439).
Вскоре прогноз Ф. Энгельса блестяще подтвердился.
В 1897 г. Дж. Дж. Томсон открыл электрон — дискрет-
ную частицу отрицательного электричества, и с тех пор
учение об электричестве развивается на такой же в об-
щем атомистической основе, на какой в XIX в. разви-

валась вся химия. Открытие электрона позволило вы-
яснить, что является собственно вещественным субст-
ратом электрического движения, и благодаря этому
открытию определилась узловая проблема в данной об-
ласти физической науки.
Что же дало Ф. Энгельсу силу предвидения, позво-
лившую ему предсказать неизбежность возникновения
в области учения об электричестве такой узловой про-
блемы, которая помогла устранить здесь состояние раз-
брода, подвести под это учение прочный фундамент?
Очевидно, Ф. Энгельс руководствовался не проведением
простой параллели и не внешней аналогией между хи-
мией и учением об электричестве, а какими-то более
глубокими соображениями. Какими же именно?
Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим конкрет-
но, что именно определяет характер и время возник-
новения узловых пунктов, играющих роль ведущего
русла в развитии науки.
Причины возникновения узловых пунктов в разви-
тии науки, характер и время их возникновения опреде-
ляются прежде всего взаимодействием двух главных
факторов, один из которых выступает как внутренний
по отношению к развитию самой науки, а другой — как
внешний по отношению к ее развитию. Вместе с тем
речь идет о взаимодействии и самих наук, изучающих
эти разные факторы и их влияние один на другой.
Начнем с характеристики первого фактора. Это
внутренняя логика движения естественнонаучного по-
знания. Ведь совершенно очевидно, что узловая про-
блема той или другой науки должна быть подготовлена
и вызвана к жизни всем ходом ее предшествующего
развития. Иначе говоря, внутренняя логика развития
самой науки должна сделать постановку такой про-
блемы не только возможной, но и необходимой и даже
неизбежной. Поэтому узловая проблема возникает как
очередная степень, которой достигло развитие данной
науки и на которую наука должна подняться в ходе
движения вперед. И пока такой подъем познания не
осуществится, успешное прогрессивное развитие данной
научной отрасли сильно затруднено.
При этом может создаться такое положение, когда
в учении, например, об электричестве, по образному
выражению Ф. Энгельса, «мы имеем перед собой хао-

тическую груду старых, ненадежных экспериментов,
не получивших ни окончательного подтверждения, ни
окончательного опровержения, какое-то неуверенное
блуждание во мраке, не связанные друг с другом ис-
следования и опыты многих отдельных ученых, атакую-
щих неизвестную область вразброд, подобно орде ко-
чевых наездников» (1, 20, с. 433—434).
Узловая проблема с этой точки зрения возникает
как логически подготовленная ступень научного по-
знания, которую нельзя миновать и вступление на ко-
торую должно оказать организующее и централизую-
щее воздействие на весь ход дальнейшего развития
данной отрасли науки.
Как уже говорилось, в древности наука была недиф-
ференцированной и находилась под эгидой философии.
В конце эпохи античности, в ее так называемый после-
классический период, логика развития познания вплот-
ную подвела ученых к тому, что из дотоле единой на-
уки стали выделяться отдельные дисциплины в каче-
стве самостоятельных отраслей научного знания. Это
означало, что уже тогда мог начаться процесс диффе-
ренциации наук.
Реально дело сложилось так, что дальнейшее дви-
жение научного познания в русле первоначальной на-
турфилософии исчерпало свои возможности и стало
вырываться за рамки прежней нерасчлененной науки.
Однако назревший переход к дифференциации наук в
то время еще не смог осуществиться в заметных мас-
штабах, а стал реализовываться лишь в эпоху Возрож-
дения, т. е. спустя более чем тысячелетие. Почему же
так случилось? Чем была вызвана задержка осуще-
ствления логически вполне подготовленного процесса?
Чтобы ответить на поставленный вопрос, необходи-
мо принять во внимание второй фактор, активно уча-
ствующий в развитии науки и носящий по отношению
к ней внешний характер. Таким фактором являются за-
просы общественно-исторической практики, потребности
техники и материального производства. Ф. Энгельс от-
мечал, что если техника зависит от состояния науки,
«то в гораздо большей мере наука зависит от состояния
и потребностей техники. Если у общества появляется
техническая потребность, то это продвигает науку впе-
ред больше, чем десяток университетов» (1, 39, с. 174),

ибо техника и производство выступают как материаль-
ные стимулы, как движущие силы развития естество-
знания.
Вот почему и в древности, и в средние века в За-
падной Европе, пока отсутствовали достаточно мощные
материальные стимулы для научного развития, наука
не могла в своем развитии подняться на следующую,
уже подготовленную, более высокую ступень. Ростки
начавшегося было процесса дифференциации наук были
как бы законсервированы, и весь этот процесс остано-
вился на самой начальной стадии. В целом для запад-
ноевропейского средневековья (до эпохи Возрождения)
было характерно почти полное отсутствие заметных
стимулов технического, а следовательно, и естествен-
нонаучного прогресса. Сильнейший консерватизм как
в технике, так и в науке сочетался с господством рели-
гиозного мировоззрения, в результате чего средневе-
ковая наука в Западной Европе превратилась в слу-
жанку богословия.
Отдельные проблески и взлеты передовой научной
мысли средневековья на Ближнем и Среднем Востоке
(в арабоязычных странах и в Закавказье) только рез-
че оттеняли общий относительно застойный характер
науки и техники того времени.
В эпоху Возрождения появились наконец стимулы
для развития науки и техники, вызванные бурно расту-
щими потребностями техники и производства и зарож-
дением буржуазного общества. «Когда после темной
ночи средневековья вдруг вновь возрождаются с неожи-
данной силой науки, начинающие развиваться с чудес-
ной быстротой, — писал Ф. Энгельс, — то этим чудом
мы опять-таки обязаны производству» (1, 20, с. 501).
Тут произошло как бы чудо, сходное с легендой о
принце, который разбудил спящую красавицу и вернул
ей жизнь. Дело в том, что на фоне общего подъема
научного знания процесс его дифференциации, прерван-
ный на тысячелетие, но логически уже задолго и вполне
подготовленный, вдруг стал быстро развертываться
примерно с того самого пункта, на котором он когда-то
был остановлен. От некогда единой, недифференциро-
ванной науки сначала отпочковалась группа математи-
ческих наук (математика, механика земных тел и аст-
рономия как механика небесных тел), затем в XVII в. —

физика и химия, еще позднее — биология, геология, а
уже в XIX в. — антропология.
Значит, возможна такая ситуация, когда развитие
познания уже подвело к более высокой ступени, а тех-
ника и вообще материальная практика еще не успела
выдвинуть тех своих запросов, которые стимулировали
бы переход науки на эту более высокую ступень.
Ф. Энгельс отмечал, что «процесс, совершающийся
при добывании огня трением, носит еще односторонний
характер. Здесь механическое движение превращается
в теплоту. Чтобы завершить этот процесс, надо добить-
ся его обращения — превращения теплоты в механиче-
ское движение. Только тогда диалектика процесса по-
лучает надлежащее удовлетворение, и процесс исчерпы-
вается в круговороте — по крайней мере для начала.
Но, — предупреждал далее Ф. Энгельс, — история имеет
свой собственный ход, и сколь бы диалектически этот
ход ни совершался в конечном счете, все же диалекти-
ке нередко приходится довольно долго дожидаться ис-
тории» (1, 20, с. 430).
Диалектика процесса познания, вплотную подошед-
шая к решению проблемы дифференциации наук, при-
нуждена была, как мы видели, дожидаться истории це-
лое тысячелетие. Говоря о взаимодействии обоих фак-
торов возникновения узловых проблем в науке, можно
заключить: та или иная проблема может стать узловой
для данной научной отрасли и определить развитие по-
следней на более или менее длительный отрезок вре-
мени, если одновременно существуют по крайней мере
два следующих условия.
Во-первых, предшествующее развитие самой науки
логически должно подвести в данный момент времени
к постановке именно такой проблемы, от решения ко-
торой зависит весь последующий прогресс этой науки.
Во-вторых, одновременно эта же проблема должна
отвечать «социальному заказу», потребностям сложив-
шейся общественно-исторической практики, техники.
По поводу вызревания новых отношений в лоне су-
ществующих К. Маркс писал, что «человечество ставит
себе всегда только такие задачи, которые оно может
разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всег-
да оказывается, что сама задача возникает лишь тогда,
когда материальные условия ее решения уже имеются

налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе
становления» (см. 1, 13, с. 7).
Теперь можно более точно определить, что следует
понимать под узловой проблемой в науке. Это такая
проблема, к необходимости постановки и решения ко-
торой одновременно приводят оба фактора (или аспек-
та) научного движения: один — идеальный, выражаю-
щий внутреннюю логику развития научного познания;
другой — материальный, выражающий назревшие по-
требности техники, запросы производства. Образно го-
воря, в узловой проблеме как бы сходятся (завязы-
ваются в узел) две стороны единого научного процесса,
из которых одна (внутренняя логика движения научной
мысли) исследуется диалектикой как логикой и теорией
познания (диалектической логикой), другая (движущие
силы развития науки, ее конечные цели и связи с прак-
тикой) исследуется диалектикой как материалистиче-
ским объяснением истории. Поэтому всесторонний марк-
систский анализ узловых проблем в науке, их генезиса
и механизма возникновения предполагает одновремен-
ное применение во взаимосвязи и метода диалектиче-
ского материализма и метода исторического материа-
лизма, философии и истории естествознания.
В. И. Ленин подчеркивал: «Движение познания /с
объекту всегда может идти лишь диалектически... Ли-
нии сходящиеся и расходящиеся: круги, касающиеся
один другого. Knotenpunkt (Узловой пункт. — Ред.) =
= практика человека и человеческой истории» (2, 29,
с. 252).
В узловой научной проблеме как раз и конкретизи-
руется подобный узловой пункт, возникающий там, где
линии развития науки, выражающие в динамике раз-
личные ее стороны, приходят в соприкосновение и взаи-
модействуют между собой, как бы касаются и пересе-
кают друг друга.
Попытаемся в нашей абстракции представить услов-
но развитие науки в виде двух линий. Допустим, одна
из них выражает внутреннюю логику движения науч-
ного познания, другая — воздействие на науку мате-
риальной практики. Если в какой-то отрезок времени
окажется, что обе линии упираются в одну и ту же
общую для обеих проблему, то это будет означать, что
в решении именно этой проблемы одновременно заин-

тересованы и сама наука и человеческая практика.
Дальнейшее движение познания, направленное в глубь
изучаемого предмета, становится зависимым от того,
как скоро будет решена данная проблема. От этого же
в свою очередь оказывается зависимым удовлетворение
остро назревших запросов производства и техники. Вы-
ходит так, словно обе линии сошлись в одном пункте
научного движения, который (движущие силы развития
науки, ее конечные цели и связи с практикой) иссле-
дуется диалектикой как материалистическим объясне-
нием истории. Поэтому всесторонний марксистский
анализ узловых проблем в науке, их генезиса и меха-
низма возникновения предполагает одновременное при-
менение во взаимосвязи и метода диалектического ма-
териализма и метода исторического материализма, фи-
лософии и истории естествознания.
В 30-х и 40-х годах XX в. узловым пунктом в физике
стали проблема атомного ядра, проблемы внутриядер-
ной (атомной) энергии. К этому вела логика самого
познания структуры материи, когда вслед за атомом
была раскрыта структура его электронной оболочки и
законы ее функционирования, что предполагало необ-
ходимость проникновения в сущность строения атом-
ного ядра. Вместе с тем запросы техники настоятельно
требовали разработки способов практического исполь-
зования атомной энергии. Налицо было «пересечение»
обеих линий развития данной отрасли физической на-
уки.
Взаимодействие названных выше наук с особенной
силой обнаруживается при прогнозировании узловых
проблем, которые должны возникнуть в ходе дальней-
шего развития естествознания. Прогнозирование по
сути такая операция, которая позволяет предположи-
тельно экстраполировать в будущее то, что история
науки устанавливает на основании изучения прошлого
как нечто закономерное, устойчивое, повторяющееся.
Это положение относится и к прогнозированию процес-
са возникновения новых узловых проблем или путей
развития, возникших ранее. Здесь прошлое и настоя-
щее обеих линий предшествующего научного развития,
выражающих условно две его стороны: внутреннюю
(логику) и внешнюю (связь с практикой, с техникой).
Решающим звеном для такого прогнозирования яв-

ляется предположительный учет возможности и необ-
ходимости «пересечения» (взаимного наложения) в
будущем обеих отмеченных сторон («линий») научного
движения: его внутренней (или собственной) логики и
запросов человеческой практики (материального про-
изводства и техники).
Для современной субатомной физики одной из уз-
ловых проблем стала проблема элементарных частиц
(их природы, систематики), их общего закона, дол-
женствующего охватить все их виды и разновидности
(как это было сделано Менделеевым в отношении хи-
мических элементов). Говоря иначе, микрофизика ждет
своего Менделеева. Постановка и настойчивый поиск
решения проблем структуры материи вызваны необхо-
димостью для самого научного познания еще более
углубиться в сущность микрообъектов природы (сле-
дующих за атомным ядром). Благодаря этому, воз-
можно, продвинется вперед и познание структуры са-
мого атомного ядра. В конечном счете такое научное
продвижение вперед вызвано потребностью в более
полном и оптимально эффективном практическом ис-
пользовании внутриядерной (атомной) энергии.
Для современной химии макромолекул такой же по
типу узловой проблемой становится (или, вероятно,
станет в ближайшее время) проблема синтетического
изготовления искусственных пищевых продуктов. Ана-
логично в XIX в. узловой проблемой всей органической
химии была задача преодолеть зависимость в получе-
нии красителей, лекарственных и парфюмерных веществ
от сельскохозяйственного производства, а в первой
половине XX в. — задача химического синтеза полиме-
ров. Соответственно этому логика химических исследо-
ваний двигалась от выяснения природы и структуры
сравнительно более простых органических веществ
(в частности, ароматических) к выяснению природы и
структуры, а главное, способов получения все более и
более сложных веществ (особенно полимеров) с раз-
личными заданными свойствами и далее — биополиме-
ров.
В современной биологии все яснее вырисовывается
перспектива раскрытия природы и структуры простей-
ших форм, ее самых основных, элементарных проявле-
ний. В связи с этим в качестве узлового пункта высту-

пает весь комплекс научных проблем, объединяемых
молекулярной биологией, включая ее стержневое, цент-
ральное направление — физико-химическую генетику.
Связь современной макрохимии, и прежде всего химии
биополимеров, с учением о сущности и происхождении
жизни и о ее материальных носителях определяет сего-
дня развитие химии и биологии, в чем кровно заинте-
ресованы непосредственно такие отрасли производства,
как сельское хозяйство и медицина, не говоря уже о
технике (бионике) и о производственных процессах
(биохимическая технология).
Итак, анализ механизма возникновения узловых
проблем в науке, проведенный на материале истории
естествознания, показывает, что, чем точнее и полнее
выражены отмеченные два фактора (или две стороны)
научного движения и характер их взаимодействия меж-
ду собой (их совмещение, наложение или пересечение),
тем обоснованнее будет прогнозирование узловых про-
блем в ходе развития естествознания. В свою очередь
это позволит более успешно планировать развитие на-
уки, что приобретает особое значение в условиях все
убыстряющегося процесса научно-технической револю-
ции.
Решение такого рода задач предполагает теснейшее
взаимодействие между естествознанием и техникой,
между естественными и техническими науками. Техни-
ческие науки призваны выявить линию современного
развития техники и технологии, их потребности и за-
просы, приходящие в соприкосновение с тем, что до-
стигнуто в результате прогресса естественных наук.
А те и другие вместе, в их совместном исследовании
того узлового пункта, где сходятся обе их линии со-
временного и перспективного движения, должны вы-
явить возможность и необходимость постановки соот-
ветствующих проблем и их решения. При этом логика
движения естественнонаучного познания должна вы-
явить, что постановка и решение соответствующей уз-
ловой проблемы возможны, что она подготовлена в на-
учном отношении. Технические же науки выявляют,
что в решении этой проблемы заинтересована прак-
тика.
Так осуществляется взаимодействие естественных и
технических наук в процессе изучения одной и той же

узловой проблемы, связывающей их между собой.
В дальнейшем мы еще подробнее рассмотрим взаимо-
действие между обеими этими группами наук в ходе
их исторического развития.
Связь естественных и технических наук при изуче-
нии взаимодействия между естествознанием и техникой
в различные исторические эпохи. Революции в науке и
технике совершались и раньше. В естествознании, на-
пример, они были вызваны открытием Коперника, кис-
лородной теорией Лавуазье, учением Дарвина, проник-
новением физики в атом. В XVIII в. произошла техни-
ческая революция и связанный с нею промышленный
переворот. Однако эти перевороты в науке и технике
не сливались еще в единый процесс, а лишь совпадали
между собой во времени и стимулировали один другой.
Так, открытие закона сохранения и превращения энер-
гии, а затем создание термодинамики и кинетической
теории газов были вызваны в конечном счете потреб-
ностями технической энергетики того времени.
В наши дни оба переворота в развитии естество-
знания и техники слились вместе и образовали единый
процесс научно-технической революции (НТР).
В прошлом дело обстояло так, что текущие, уже
вполне определившиеся задачи и потребности техники
влекли за собой выдвижение теоретических задач, свя-
занных с открытием новых законов природы или созда-
нием новых естественнонаучных теорий. В настоящее
время открытие новых законов природы или создание
новых естественнонаучных теорий часто становится
необходимой предпосылкой для возможности появления
принципиально новых отраслей техники. Может пока-
заться, что будто сейчас определяющая роль в научно-
техническом развитии перешла от техники, от произ-
водства и вообще от практики к науке, к теории самой
по себе.
Но это не так. Детерминирующим в конечном счете
фактором научно-технического развития по-прежнему
остаются техника, производство, потребности промыш-
ленности, практики. Но формы воздействия практики
на теорию, производства и техники на естествознание
в настоящее время существенно изменились.
Ныне общественно-историческая, производственная
практика и техника нередко ставят перед наукой зада-

чи перспективного, стратегического характера не столь
конкретно, как раньше, а в более общем виде. Напри-
мер, возникает необходимость отыскания новых источ-
ников энергии. Однако где и как они могут быть най-
дены, практика не всегда может подсказать, предостав-
ляя это решать самой науке. Если же в результате
чисто теоретического, казалось бы, далекого от повсе-
дневной практики исследования делается открытие,
могущее быть использовано в перспективе как новый
источник энергии, то потребности практики и техники
побуждают ученых заняться теоретической и экспери-
ментальной разработкой именно данного вопроса. Так
было, например, с историей открытия радиоактивности
и радия, равно как и с разработкой специального прин-
ципа относительности, из коего вытекло фундаменталь-
ное соотношение (Е = mс2), лежащее в основе всей
ядерной энергетики.
Различия во взаимодействии между наукой и тех-
никой в прошлом и в настоящем объясняются многими
обстоятельствами, в частности тем, что объекты приро-
ды, используемые в технике, производстве, промышлен-
ности, стали теперь неизмеримо сложнее и стоят как
бы дальше по своим масштабам от самого человека,
нежели те, которыми люди оперировали в XIX в., не
говоря уже о более ранних эпохах.
Для того чтобы на практике использовать простей-
шие законы механического движения, человеку не тре-
бовалось предварительно открывать и теоретически
формулировать эти законы. Он мог чисто эмпирически
приноравливаться к их действию, например бросая ка-
мень или пуская стрелу, применяя колесо или ворот.
Теоретические отрасли науки, поскольку они уже
возникали, первоначально шли целиком за практикой,
обобщая и подытоживая опытный материал, накоплен-
ный людьми в процессе их производственно-технической
деятельности.
В наши дни соотношение науки и техники измени-
лось, так как теперь объектом их изучения и исполь-
зования становятся сложнейшие процессы и предметы
природы, с которыми человек, как правило, не сталки-
вается непосредственно в своей повседневной практи-
ческой деятельности. Поэтому никакими приемами
«проб и ошибок» (т. е. путем чисто эмпирического по-

иска нужного решения) невозможно было бы создать
атомные реакторы, космические ракеты или кибернети-
ческие (электронно-вычислительные и прочие) устрой-
ства и машины.
Для постановки и решения такого рода технических
задач обязательным условием является предваритель-
ное изучение не только самих процессов природы и
открытие их законов, но и всевозможных условий их
действия. Вот почему в настоящее время потребности
самой практики требуют, чтобы наука опережала тех-
нику в своем развитии. Только в этом случае она смо-
жет выполнить свою общественную функцию — служить
практике, промышленности в качестве особого рода
теоретического орудия.
Речь идет о том, чтобы каждый данный (более или
менее узкий) участок явлений природы изучался не
выборочно (т. е. с точки зрения только того, какие
именно вещи и явления смогут найти в дальнейшем
техническое применение по заранее составленному
предположению), а последовательно, систематически,
полно и всесторонне (так сказать, фронтально) в рам-
ках данного участка явлений природы.
Итак, произошел как бы «обмен местами» между
наукой и техникой в ходе их исторического развития.
Это доказывает сравнительный анализ взаимоотноше-
ний, существовавших между естествознанием и техни-
кой в разные эпохи. Такой анализ может быть прове-
ден на основе хронологической и объемной характери-
стики их взаимоотношений. Начнем с хронологической
их характеристики, которая направлена на определение
того «места» в общем ходе научно-технического про-
гресса, которое занимает естествознание относительно
техники, а техника — относительно естествознания. Схе-
матически этот вопрос сводится к определению того, кто
является лидером (кто идет впереди) — наука (Н) или
техника (Т). С этой точки зрения можно условно выде-
лить три разных исторических типа.
Первый тип. Наука отстает от техники в своем раз-
витии, идет следом за техникой и решает лишь такие
задачи, которые уже нашли свое применение в технике
(XVII—XVIII вв.):
Т ← Н... (а)
Второй тип. Наука начинает догонять технику, на-

чинает идти вровень с нею, решая задачи, которые
только еще получают техническую реализацию, вопло-
щаются в новые способы и средства производственного
процесса (XIX в.):
Третий тип. Наука все решительнее и резче начинает
опережать технику в своем развитии, ставя и решая
такие задачи, которые лишь впоследствии, на основе
предварительного научного исследования и теоретиче-
ского решения, находят выход в практику, в производ-
ство:
С этого момента наука в полной мере начинает
развертывать свою функцию прокладывания путей для
развития техники. На этой основе возникает представ-
ление о современной науке как явлении, способном
рождать новую технику, новые ее отрасли. Хотя в ко-
нечном счете наука и сейчас (как и всегда) порождает-
ся потребностями техники, производства, но она обна-
руживает все с нарастающей силой свою активную роль,
свою способность оказывать обратное воздействие на
порождающую ее практику (производство, технику).
Пока наука идет за техникой, подытоживая и обоб-
щая ее результаты, она выполняет в основном лишь
пассивную роль по отношению к практике, хотя эле-
менты активного воздействия имели место уже в есте-
ствознании XIX в. и даже еще раньше. Но как только
наука в своем развитии вырывается вперед техники,
она становится не только компасом, показывающим
пути развития техники, но и своеобразным буровым
сверлом, реально прокладывающим («пробуравливаю-
щим») путь для технического прогресса.
Ученый, ищущий пути к раскрытию сущности изучае-
мых явлений, к созданию новых естественнонаучных
теорий или к открытию новых законов природы, субъ-
ективно может и не воспринимать свои искания как
конкретный ответ на какие-то практические запросы
техники, ибо в данный момент никто в точной форме
таких запросов перед ним поставить не может по при-
чине полнейшей новизны или малой изученности дан-
ного круга явлений.
(b)
(с)

В таких случаях практика ориентирует ученых не
на решение каких-то строго определенных и уже четко
сформулированных задач, а на то, чтобы сначала по-
лучить необходимое знание (безотносительно к его
практической значимости) все более широких и все
более глубоких областей материального движения в
природе. Среди огромного множества изученных наукой
объектов и процессов природы, не могущих получить
практического применения в ближайшее обозримое
время, обнаруживаются случайно и такие объекты и
процессы, для которых уже сейчас или в скором буду-
щем могут появиться сферы практического применения.
Отсюда и возникает отмеченное выше представле-
ние о том, что будто бы в современных условиях наука
и техника поменялись своими местами: из определяю-
щего фактора, каким была техника в прошлом, она
стала теперь будто бы фактором, производным от на-
уки, а наука из производственного превратилась, де-
скать, в детерминирующий фактор по отношению к
развитию техники.
В действительности же «обмен местами» между
наукой и техникой произошел, но совсем не в этом
смысле: наука из фактора, отстававшего (с хронологи-
ческой точки зрения) от развития техники, преврати-
лась в фактор, опережающий развитие техники. Но та-
кая перестановка основных компонентов общего науч-
но-технического движения не означает, что определяю-
щая роль вообще перешла будто бы от техники к на-
уке. Напротив, сама по себе перемена в соотношении
науки и техники вызвана потребностями техники, кото-
рая вместе с тем по-прежнему осталась детерминирую-
щим (в конечном счете) фактором всего развития в
целом. Однако, чтобы науке была обеспечена возмож-
ность в полной мере осуществлять свою функцию об-
служивания техники (теоретически и эксперименталь-
но), встала необходимость предоставить науке все не-
обходимые условия для опережения самой техники.
Если бы естествознание не «научилось» опережать
технику, прогресс современного производства не только
бы резко замедлился, но во многих отношениях и во-
обще стал бы невозможным. В этом и состоит, по
нашему убеждению, отмеченное «перевертывание» отно-
шений между наукой и техникой.

Сказанное касается и второго, объемного аспекта
взаимоотношений между наукой и техникой в совре-
менном обществе. В прошлом, когда наука шла за
техникой, сначала накапливался большой объем опыт-
ного материала в области науки, а затем этот мате-
риал сводился, сжимался и как бы конденсировался в
форме той или иной теории или гипотезы, того или
иного научного принципа, закона или понятия.
По мере того как наука и техника стали «меняться»
своими местами, в общем научно-техническом движе-
нии складывалась существенно новая ситуация: сна-
чала широким фронтом исследуется определенный уча-
сток явлений природы в рамках «чистой» науки, а затем
из этого участка выделяется, как бы «фокусируется»,
определенный пункт («точка роста»), который откры-
вает дверь в область практического применения одного
из найденных теоретических или экспериментальных
решений изучаемой научной проблемы.
Если представить себе геометрическую модель со-
отношений между наукой и техникой, то в прошлом
(XIX в.) это соотношение выглядело бы как конус, по-
ставленный на основание (см. схему 33 а), а теперь
(XX в.) — как конус, поставленный на вершину (см.
схему 33 b).
Раньше (в XIX в. и до него) было характерным на-
капливание обширного опытного материала в области
техники, после чего этот материал «сжимался» в той
или иной теории. Примером может быть открытие за-
кона сохранения и превращения энергии, явившееся
результатом обобщения практического использования
преобразования энергии в паровых машинах (см. схе-
му 33 а).
В настоящее же время при фронтальном исследова-
нии, казалось бы, «неактуальных» научных проблем
(овал справа) часто внезапно обнаруживается «точка
роста», дающая начало многочисленным направлениям
практического использования данного открытия. Так,
фронтальное изучение явлений квантовой оптики откры-
ло возможности технического использования лазеров
(схема 33 b). Схему 33 b можно «наполнить» историей
других открытий и изобретений. Например, верхний
овал включит в себя фронтальное изучение ядерно-фи-
зических явлений начиная с естественной радиоактив-

ности. «Точка роста» с идущей от нее стрелкой вниз
покажет открытие реакции деления тяжелого ядра и
ее цепного характера, далее следует техническое ис-
пользование ядерной энергии.
Таким образом, механизм взаимодействия между
наукой и техникой в современную эпоху (см. схему
33 b) таков, что успех поступательного движения науч-
но-технической революции целиком зависит от того,
Схема 33
Схематическое изображение прошлого
и современного соотношения между наукой и техникой
насколько полно и всесторонне будет изучен объект
природы (его свойства и проявления, его законы, сущ-
ность, связи и отношения с другими объектами приро-
ды, условия действия его законов и т. д.). При этом
нельзя рассчитывать на то, что большинство или хотя
бы многие из процессов, изученных теоретически и экс-
периментально, найдут сейчас или даже в скором вре-
мени какое-либо практическое применение.
Более того, если научные исследования будут ориен-
тироваться на удовлетворение по преимуществу задач,
выдвигаемых повседневной практикой, то переход к

фронтальному изучению всего данного круга явлений с
целью нахождения оптимального решения той или иной
технической задачи окажется невозможным. А без это-
го успешный прогресс всего научно-технического разви-
тия в каждом конкретном случае ставится под вопрос,
и само оно вводится в жесткие рамки, заранее ограни-
чивающие его возможности и перспективы. Такие рамки
налагает на него требование ориентироваться не на
будущее, а только на одно текущее. Вследствие этого
рамки неизбежно превращаются в шоры, закрывающие
новые, пока неизвестные, еще неоткрытые перспектив-
ные, стратегические направления, от создания и раз-
вития которых, как это может выясниться уже в бли-
жайшем будущем, зависит дальнейшее научно-техни-
ческое развитие.
Чтобы не быть застигнутыми врасплох и не ока-
заться в хвосте научно-технической революции, необхо-
димо обеспечить широкое взаимодействие естественных
наук, идущих впереди, с техническими науками. Такое
их взаимодействие предполагает стимулирующее воз-
действие техники на естествознание, толкающее его
вперед, заставляющее его опережать технику.
Только в результате фронтального изучения всего
данного участка явлений природы достигается возмож-
ность обнаружить и не пропустить ту сторону объекта,
которая как раз и приобретает в будущем важное
практическое значение.
При полном и всестороннем изучении какой-либо
области явлений природы и их законов конкретный
практический выход для того или иного явления может
быть найден совершенно случайно и неожиданно для
самого исследователя, который отнюдь не ставил перед
собой какой-либо заранее определенной технической за-
дачи. Такая возможность заключена в самом механиз-
ме взаимодействия между наукой и техникой: в совре-
менных условиях техника стимулирует не какое-либо
частное исследование, направленное на вполне опреде-
ленную цель, а общее изучение всей, ранее еще все-
сторонне не изученной области явлений, где возможно,
а иногда даже вероятно обнаружение нового источни-
ка для какого-либо важного (еще неизвестно, какого
именно в его конкретном виде) практического решения.
Все это свидетельствует о том, что здесь, как и везде,

но по-своему, по-особенному случайность (способ на-
хождения практического выхода для данного конкрет-
ного явления или процесса) есть лишь форма проявле-
ния и дополнения необходимости (назревших или на-
зревающих потребностей современной техники, произ-
водства).
Вот почему развивать современную технику — зна-
чит, в частности, предельно расширять «чисто» науч-
ные (теоретические и экспериментальные) исследова-
ния, непосредственно не ориентированные на какое-ли-
бо определенное практическое решение. Однако со
временем они должны давать возможность из всех из-
ученных сторон объекта выбирать затем то, что может
быть практически реализовано. Ставя и совместно ре-
шая такого рода задачи, естествознание и техника,
естественные и технические науки вступают в тесней-
шее взаимодействие, помогающее находить их связи и
соотношения также и с классификационной точки зре-
ния.
Выработка «картины мира» и важнейшие направле-
ния современного естествознания в его связи с техникой
и техническими науками. Почти все основные направ-
ления современного естествознания неразрывно связа-
ны с той или иной областью техники. Их слияние на-
столько тесно и органично, что порой невозможно, го-
воря о современных науке и технике, определить, где
кончается наука и начинается техника и, наоборот, где
кончается техника и начинается наука. Примерами мо-
гут служить ядерная физика и атомная энергетика, ки-
бернетика и автоматика, вся область космических ис-
следований, бионика и многие другие.
Но хотя здесь нигде нет резких границ между тео-
ретической и практической сторонами решаемой про-
блемы, все же можно попытаться выделить как отно-
сительно самостоятельный процесс революцию в совре-
менном естествознании и найти некоторые важные чер-
ты, характеризующие современный ее этап.
В книге В. И. Ленина «Материализм и эмпириокри-
тицизм» отмечено, что «картина мира есть картина то-
го, как материя движется и как «материя мыслит»»
(см. 2, 18, с. 375). В настоящее время в связи с расши-
рением познания эту формулу можно детализировать
следующим образом. Говоря о движении материи, важ-

но учитывать и те направления, в каких происходит
дальнейшее расширение нашего познания природы.
Во-первых, оно развивается в сторону все более и бо-
лее мелких (микроскопических) видов и форм материи
(т. е. по линии дальнейшего проникновения нашего по-
знания в глубь материи, в область микромира), во-
вторых, в сторону раздвижения первоначальных рамок
познания мира, ограниченных земными масштабами, в
результате проникновения человека все дальше и даль-
ше в космос.
Вместе с тем самостоятельное и чрезвычайно важ-
ное значение приобретает сегодня тот особый вид дви-
жущейся материи, который именуется жизнью.
В соответствии с этим приведенная выше общая
формула может звучать в настоящее время так: совре-
менная картина мира есть картина того, как материя
движется и в малом и в большом, как она живет и как
она мыслит. В итоге получаются четыре аспекта ее
изучения: движение материи в микромире; движение ее
в макрокосмосе; ее жизнедеятельность; ее мышление.
Изучение движения материи в микромире выступает
сегодня как проблема атомного ядра (его строения и
его законов) и как проблема элементарных частиц
(и физических полей). Достижение ядерного и более
глубокого уровня структурной организации материи
стимулируется потребностями новой (атомной) энерге-
тики, стремлением полнее и экономнее получать ядер-
ную энергию, находить оптимальные решения ее техни-
ческого использования. Важно учесть то обстоятель-
ство, что движение в глубь атомного ядра, с которого
началась «новейшая революция в естествознании»,
лишь в 1942 г. впервые привело к техническому выходу
в виде первых практически действующих атомных реак-
торов.
Изучение атомного ядра и особенно элементарных
частиц раскрывает перед современными физиками но-
вую область физических явлений, качественно отличную
от явлений, совершающихся на других уровнях струк-
турной организации материи. Самое представление о
структуре и взаимном превращении («рождении» и
«аннигиляции») элементарных частиц, которое, воз-
можно, ляжет в основу их общей системы (и единой
теории поля), оказывается совершенно необычным не

только с точки зрения обыденного (здравого) смысла,
но и с точки зрения господствующих сегодня сложней-
ших представлений квантовой механики и теории отно-
сительности. Новые концепции неизбежно должны бу-
дут казаться противоречащими уже принятым, а потому
парадоксальными, несовместимыми с существующим
(считающимся «нормальным») способом мышления.
Изучение движения материи в макромире выступает
сейчас прежде всего как проблема изучения и освое-
ния космоса, как все расширяющееся проникновение
человека в космическое пространство: сначала — около-
земное, затем — в пределах ближайших к Земле небес-
ных тел, потом и более отдаленных от нее планет сол-
нечной системы, а в перспективе — за ее пределами.
Пока еще полностью не раскрыты важнейшие прак-
тические возможности для этого направления в науке
и технике. Отдельные практические выходы, например
в области связи (телевидения) или в области изучения
метеорологических и геологических явлений на Земле,
по-видимому, не составляют еще самого главного в
смысле технических возможностей, которые сулит че-
ловечеству вся эта новая область познания.
Вместе с тем со времени запуска первого советского
искусственного спутника Земли (1957 г.) прошло срав-
нительно немного времени, а успехи здесь поистине
огромны.
Изучение явлений жизни на молекулярном и суб-
клеточном уровнях стало возможным в результате успе-
хов физики, химии, а также применения математики и
кибернетики к той области естествознания, где еще так
недавно, казалось, безраздельно господствовали чисто
биологические (классические) методы исследования.
Если физика в XX в. в основном двигалась по ни-
сходящей линии развития материи — от сложного к
простому (от атомов в их глубины), то химия, напро-
тив, в основном двигалась как бы по восходящей линии
развития материи — от более простого к более слож-
ному, от атомов и молекул обычных низкомолекулярных
соединений к макромолекулам. Развитие новых обла-
стей химии стимулировалось практическими потреб-
ностями техники и производства, заинтересованных в
изготовлении целого ряда сложных органических ве-
ществ (каучук, пластмассы, искусственное волокно

и др.). Техника толкала мысль химиков к раскрытию
химической структуры этих веществ с целью получе-
ния их в виде синтетических продуктов, которые снача-
ла воспроизводят свойства естественных веществ, а
затем превосходят их.
Продолжая развивать свое магистральное направле-
ние, химия вплотную подошла к изучению материаль-
ных носителей наследственности и в этой связи к рас-
крытию, а в дальнейшем и овладению процессами не
только наследственности, но и биосинтеза. Тем самым
химия стала подготавливать осуществление того диа-
лектического скачка от неживого к живому, о котором
писал Ф. Энгельс как о важнейшей задаче химии и
всего естествознания (см. 1, 20, с. 564, 571).
Практические выходы здесь еще не определились
конкретно, хотя в перспективе общее направление уже
четко выявилось. Это некоторые области медицины
(в частности, борьба против рака), область селекции в
сельском хозяйстве (задачи управления наследствен-
ностью) и область синтетического изготовления пита-
тельных веществ (пищевых продуктов).
Вместе с тем важно учитывать то обстоятельство,
что там, где лишь сравнительно недавно были сделаны
первые шаги в научно-исследовательской работе и со-
зданы первые теоретические (в значительной степени
еще гипотетические) представления, нельзя ждать бы-
стрых и эффективных выходов в практику.
Упрекать современную молекулярную биологию в
том, что у нее еще сравнительно мала отдача народ-
ному хозяйству, было бы равносильно тому, как тре-
бовать от ядерной физики в начале 30-х годов, чтобы
она указала конкретные решения технической задачи
использования атомной энергии.
Необходимым условием для последующего практи-
ческого использования достижений современной биоло-
гии является фронтальное исследование всего округа
соответствующих явлений (наследственности, изменчи-
вости, биосинтеза и др.).
Изучение вопроса, как материя мыслит, в плане
его производственно-технической значимости связано с
тем, что научно-техническая революция выдвигает за-
дачу автоматизации производственных процессов. Со-
ответственно этому функция управления, которую до

сих пор выполнял сам человек (человеческий мозг
прежде всего), постепенно передается управляющим и
самоуправляющимся устройствам. Такая передача со-
ставляет важнейшую черту НТР. В определенном смыс-
ле она подобна тому явлению технической революции
XVIII в., когда была осуществлена передача «рабочим
машинам» производственных функций, которые до тех
пор выполняла рука человека.
Изучение того, «как материя мыслит», составляет
задачу целого комплекса наук: физиологии высшей
нервной деятельности, кибернетики, логики как науки
о законах мышления, психологии и др.
Таким образом, участвуя в выработке современной
«картины мира», естественные науки вступают в тес-
нейшее взаимодействие не только между собой, но и
со всеми техническими, а также другими науками. По-
этому еще полнее и глубже раскрываются связи и
взаимоотношения между ними, помогая тем самым в
разработке их общей классификации.
Добавим, что разработка новых направлений в на-
уке и технике вовсе не означает, что отбрасываются
все старые пути и средства научной и технической
деятельности. Они, конечно, сохраняются для выпол-
нения практических задач текущего порядка, подобно
тому как лопата сохраняет свое значение при наличии
трактора, а велосипед — при наличии автомобиля.
Важно только иметь в виду, что важнейшие по объ-
ему и значимости задачи науки и техники сегодня
должны решаться принципиально иными путями и спо-
собами, нежели они решались в XIX в. и даже в на-
чале нашего века.
Проблема естественного и искусственного как ключ
к раскрытию соотношения между естествознанием и
техникой, техническими науками. Естественное мы рас-
сматриваем как то, что существует в природе само по
себе, независимо от человека и его действий, направлен-
ных к достижению определенных целей, т. е. от его
вмешательства в течение природных процессов, в суще-
ствующие связи между вещами природы. Искусствен-
ное же — это то, что человек создает для своих потреб-
ностей, в своих интересах, что он совершенствует и
приспособляет к своим нуждам и что в такой видоиз-
мененной им форме в самой природе не существует.

Естественное — область задач естествознания. Искус-
ственное — это в принципе область задачи техники, тех-
нических наук (в широком смысле). Устанавливая, как
соотносятся между собой естественное и искусственное,
мы предполагаем выяснить соотношение и взаимосвязь
между естествознанием, с одной стороны, техникой и
техническими науками — с другой.
Когда естественные науки изучают предметы приро-
ды и открывают ее законы, искусственное (в нашем
понимании) должно быть полностью элиминировано.
Речь идет о том, что все проистекающее от наперед
привнесенного самим исследователем (субъектом), все
желаемое им, отвечающее его интересам, подлежит ис-
ключению и не должно ни в малейшей степени влиять
на окончательный результат исследования. Здесь может
быть только одно: познание истины. А истина есть
объективное знание, знание того, что существует вне
и независимо от человека, отражаясь в его сознании.
Искусственные системы природных вещей и явлений
несовершенны, недостаточны, односторонни, так как
при создании таких систем их создатели по собствен-
ному расчету приняли во внимание лишь некоторые
стороны или признаки систематизируемых объектов.
При этом они не смогли или не сумели либо же не
захотели учесть всю совокупность их сторон и призна-
ков. Напротив, естественные системы тем и отличаются
от искусственных, что в их основе заложены не отдель-
ные признаки или стороны систематизируемых объек-
тов вообще.
Это касается и познания законов природы. Если
ученый, открывший тот или иной из этих законов,
вздумает внести в них нечто сугубо от своих желаний
и намерений, то в итоге его исследование утратит объ-
ективность и открытый им закон перестанет быть за-
коном. Вот почему всегда так тщательно проверяется
строгая повторяемость проявления открытых законов,
дабы убедиться в их подлинности, их независимости от
тех, кто их открыл и обнародовал.
В естественности, строгой объективности открывае-
мых законов природы заинтересована и сама техника,
поскольку именно она использует и применяет эти за-
коны в практических интересах человека. Ведь если в
познанный закон природы примешается нечто посторон-

нее, нечто не присущее этому закону объективно, то
это привнесенное (лишь мысленно) не может быть
адекватно использовано в техническом устройстве или
техническом процессе. Таким образом, соответствую-
щий технологический процесс или соответствующая
техническая конструкция не будут действовать ожидае-
мым образом, если при создании в их основу было по-
ложено нечто не существующее в действительности;
т. е., другими словами, если законом природы мы со-
чтем то, что таковым не является. История попыток
создания perpetuum mobile (вечного двигателя) являет-
ся свидетельством этого. Случаи подобного рода имели
место и в области других наук, где нередко желаемое
принималось за действительное, что неизменно завер-
шалось полным фиаско.
Таким образом, успешность создания искусственно-
го целиком зависит от того, как естественное (освобож-
денное от всего искусственного) было предварительно
установлено и доказано в его «чистом» виде. Только
благодаря создавшейся таким образом объективной
основе техника получает возможность идти дальше
того, что существует в самой природе в естественных
условиях. Естественное ограничено в природе опреде-
ленными рамками, которые складываются под воздей-
ствием природных условий. Например, каучуконосные
растения произрастают исключительно в жарких стра-
нах. Выделяемый ими каучук не обладает морозоустой-
чивостью. Однако человеческая деятельность разверты-
вается и в условиях сильных холодов. И вот то, чего
не создала природа, химик приготавливает искусствен-
ным путем: зная законы и способы образования высо-
кополимерных соединений, опираясь на эти законы и
используя эти способы, он варьирует в нужном на-
правлении условия протекания реакции полимеризации
и получает нужный ему синтетический каучук, причем
с наперед заданными свойствами, в том числе и свой-
ством морозоустойчивости.
Аналогично поступает физик, специалист по ядерной
физике. Зная законы ядерных взаимодействий и пути
протекания ядерных реакций, он искусственно «синте-
зирует» сверхтяжелые элементы (трансураны), несу-
ществующие на Земле в естественных условиях.
Во всех такого рода случаях существенно сочетание

естественного (познание самих по себе законов при-
роды как таковых) с последующим использованием его
в создании искусственного (в техническом и техноло-
гическом смысле), причем такого искусственного, ко-
торое по своим свойствам может превосходить есте-
ственное, существующее в обычных природных усло-
виях.
Важным вопросом в этом отношении является осво-
бождение человека от необходимости получать необхо-
димые для промышленности сырье и продукты путем
возделывания сельскохозяйственных культур, что ста-
вит его в зависимость не только от трудоемких земле-
дельческих операций, но и от случайной изменчивости
погодных и вообще климатических условий. Есте-
ственное выступает здесь как препятствие для разви-
тия народного хозяйства. Это препятствие преодоле-
вается искусственным (техникой и технологией) путем,
а именно изобретением способов синтетического изго-
товления соответствующего сырья и продуктов. В ре-
зультате процесс «изымается» из полевых условий и
переносится в фабрично-заводские условия, где искус-
ственное как бы вытесняет естественное, одновременно
опираясь на него. Так было с изготовлением искусствен-
ных красителей (ализарин, индиго и др.), фармацев-
тических препаратов, парфюмерных изделий, изготов-
ленных химическим путем. Так в будущем, по всей
вероятности, будет обстоять дело с пищевыми продук-
тами, и тогда в принципе могут быть сняты такие ост-
рые проблемы, как неурожай и голод.
Прослеживая отмеченное выше соотношение между
естественным и искусственным, мы получаем возмож-
ность выяснить и соотношение между науками, кото-
рые изучают то и другое. При этом, на наш взгляд,
заслуживает внимания следующее: обязательным усло-
вием успешного выполнения естественным (законы при-
роды) его роли предпосылки создания искусственного
(техники) является «очищение» от всего ложного
(искусственного). Основная цель и задача искусствен-
ного (техники) — это, опираясь целиком на естествен-
ное (законы природы) и отталкиваясь от него, в опре-
деленном смысле превзойти естественное (свойства при-
родных вещей и явлений), причем сделать это в инте-
ресах человека.

Глава III
НАУКИ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ
И ПРИКЛАДНЫЕ. НАУКИ,
ИЗУЧАЮЩИЕ ОБЩЕСТВО И ТЕХНИКУ.
ТЕОРЕТИКО-ПРАКТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
В предыдущей главе отчасти уже был рассмотрен
вопрос о технических науках с той их стороны, которой
они примыкают к естественным и математическим на-
укам. Речь шла о практическом их аспекте — о выходе
в область производства, промышленности, сельского
хозяйства, медицины и т. д. В данной главе будет рас-
ширен анализ связи наук с распространением его на
соотношение фундаментального и прикладного знания.
При этом особое внимание уделено взаимосвязи между
общественными и техническими науками в аспекте из-
учения вопроса о месте техники в системе обществен-
ных институтов. В ходе этого разбора конкретизируют-
ся положения, касающиеся субъективного момента в
техническом и общественно-научном знании.
1. Соотношение фундаментальных
и прикладных наук
Различные толкования понятия «фундаментальный».
С некоторых пор высказывается мысль, что выражение
«фундаментальные науки» относится будто бы только
к естественным наукам, в которых заложен фундамент
всего научного знания вообще. К. Маркс в своих под-
готовительных работах к «Капиталу» выдвинул поло-
жение, что естественные науки «образуют основу вся-
кого знания...» (см. 1, 47, с. 556).
Это совершенно верно, если иметь в виду линию
развития у всего мира. Ведь сначала развивалась при-
рода, а затем ее развитие, достигнув наивысшего пунк-
та в пределах собственно природы, вышло за эти ее
пределы и вступило в область человеческой истории,
в область истории общества и человеческого духа и,
следовательно, в область мышления. Природа сыграла

роль того фундамента, из которого выросло и на кото-
рый опирается общество.
С этой исторической точки зрения неорганическое
естествознание, представленное физикой и химией, вы-
ступает как основа или как фундамент органического
естествознания (биология), поэтому тщетны попытки
виталистов и других оторвать биологию от ее физико-
химических и, добавим, ее математико-кибернетических
основ. Еще Ф. Энгельс в «Диалектике природы» указы-
вал на «физико-химическое обоснование прочих явле-
ний жизни...» (1, 20, с. 391) (кроме связанных с меха-
ническим движением), видя в этом их обосновании не-
обходимое условие для прогресса биологии как учения
об органических формах движения. Здесь под обосно-
ванием имеется в виду раскрытие генезиса более вы-
сокой формы движения и выяснение ее связи с более
низкими формами, из которых она исторически возник-
ла. В этом именно смысле К. Маркс в письме Ф. Лас-
салю от 16 января 1861 г. отмечал, что работа Дарвина
«Происхождение видов путем естественного отбора»
годится ему, Марксу, «как естественнонаучная основа
понимания исторической борьбы классов» (1, 30, с. 475).
Короче говоря, под фундаментальными, или основ-
ными, науками, дающими обоснование наукам о более
сложных формах движения и объектах изучения, не-
редко понимаются науки, стоящие «впереди» других в
общем классификационном ряду наук, воплощающих
в себе теоретическое знание. При этом имеется в виду
то, что в самой действительности в ходе поступатель-
ного развития объекта одни формы движения (простые)
предшествуют другим (более сложным) и служат для
них исходным пунктом, а тем самым их основой (фун-
даментом).
Кроме такого объективно-генетического смысла, ко-
торый придается термину «фундаментальный» в при-
менении к наукам, ему свойствен и иной смысл, кото-
рый предполагает рассмотрение взаимосвязей между
науками в их структурном отношении. В таком случае
под фундаментальными науками понимаются: матема-
тика, астрономия, физика, химия, геология, биология,
история, философия и т. д., которые издавна с самого
начала составили краеугольные камни всего научного
знания.

Начиная с середины прошлого века и отчасти еще
раньше между фундаментальными отраслями научного
знания стали возникать науки промежуточного (или
переходного) типа, которые именуются междисципли-
нарными направлениями в науке. Они возникали и
продолжают возникать на стыке фундаментальных
наук. Одной из первых таких междисциплинарных на-
учных отраслей стала (вторая половина XIX в.) астро-
физика, стоящая на грани между физикой и астроно-
мией как двумя фундаментальными науками.
В наше время возникло множество междисциплинар-
ных направлений в науке, например биокибернетика на
стыке между биологией и кибернетикой. Возникают
междисциплинарные направления и между гуманитар-
ными и естественными науками, например зоопсихоло-
гия на стыке между зоологией и психологией, эконо-
мическая география на стыке между географией и эко-
номическими науками и др.
Признак фундаментальности в этом случае предпо-
лагает учет таких взаимоотношений между науками,
при которых одни науки выступают как основные, дру-
гие же — как связующие собой две или даже больше
основных наук, т. е. как образующие своеобразные
мосты между ними.
В последнее время тот же термин «фундаменталь-
ный» все чаще связывается еще с одним соотношением
между науками. В этом случае одни науки выступают
как теоретическое знание, как «чистые науки», а дру-
гие — как прикладное, практическое знание, как «науки
прикладные».
В предыдущих случаях признак фундаментальности
связывался с тем, что из одних объектов исторически
возникают, происходят другие, более сложные объек-
ты, или же с тем, что одни науки возникают на стыке
между другими.
В данном же случае этот признак выражает тот
факт, что одни науки (теоретические) имеют свои прак-
тические приложения, свой выход в область человече-
ской практики и благодаря этому ложатся в основу
других наук, изучающих именно это их практическое
приложение к жизни, к общественно-исторической дея-
тельности людей. Очевидно, что здесь существенно са-
мо по себе приложение теоретического знания к прак-

тике независимо от того, к какой именно области дей-
ствительности это знание относится: к области позна-
ния природы, познания общества или познания нашего
собственного мышления. В каждой из этих трех основ-
ных областей знания имеются собственно теоретические
науки и приложения к материально-производственной
или революционно-критической либо к какой-либо иной
практической деятельности людей. Следовательно, в
последнем случае признак фундаментальности толкует-
ся в смысле теоретического знания, выступающего как
фундаментальное по отношению к прикладному зна-
нию, к практическому применению полученных теорети-
ческих знаний.
Термин «фундаментальные науки» употребляется
все чаще, когда рассматриваются «основные успехи
фундаментальных и прикладных наук» и подвергаются
критике такие научные работники, которые отрываются
«как от непосредственных практических нужд страны,
так и от действительных интересов развития фундамен-
тальных отраслей наук», когда встает вопрос о необхо-
димости «всемерно развивать фундаментальные и при-
кладные научные исследования...». На XXIV съезде
КПСС было подчеркнуто, в частности, требование осу-
ществить «более решительный поворот общественных
наук в сторону разработки проблем, актуальных для
настоящего и будущего...»1.
Очевидно, что в данной связи выражение «фунда-
ментальные науки» употреблено в смысле их сопостав-
ления с прикладными науками, причем оно распро-
страняется не только на естествознание, но и на об-
ласть общественных и вообще гуманитарных наук.
На XXV съезде КПСС указывалось на важность
скорейшего практического освоения достижений науки.
Это, конечно, «нельзя понимать как снижение интереса
к фундаментальной науке. Правильно говорится: нет
ничего более практичного, чем хорошая теория. Мы
прекрасно знаем, что полноводный поток научно-техни-
ческого прогресса иссякнет, если его не будут постоян-
но питать фундаментальные исследования»2. Очень важ-
1 См.: Материалы XXIV съезда КПСС, с. 86, 87, 244, 86—87.
2 Материалы XXV съезда КПСС, с. 48.

ная роль науки в развитии нашего общества была под-
черкнута и на XXVI съезде КПСС: «Страна крайне
нуждается в том, чтобы усилия «большой науки», на-
ряду с разработкой теоретических проблем, в большей
мере были сосредоточены на решении ключевых народ-
нохозяйственных вопросов, на открытиях, способных
внести подлинно революционные изменения в производ-
ство»1.
В дальнейшем признак фундаментальности мы будем
понимать исключительно в смысле сопоставления тео-
ретического знания с прикладным, практическим.
Философская характеристика различий между фун-
даментальными и прикладными науками. В общефило-
софском плане вопрос о соотношении теории и практи-
ки, лежащий в основе соотношения этих двух типов
наук, поставлен классиками марксизма-ленинизма в ря-
де произведений, например в тезисах К. Маркса о
Фейербахе, в философских сочинениях Ф. Энгельса,
в трудах В. И. Ленина.
В «Философских тетрадях» В. И. Ленина сформу-
лировано общее положение, подчеркивающее, что тео-
ретическое знание имеет практическую направленность
и что только через практику человек приходит к объ-
ективной истине: «От живого созерцания к абстрактно-
му мышлению и от него к практике — таков диалекти-
ческий путь познания истины, познания объективной
реальности» (2, 29, с. 152—153).
Разрабатывая и применяя материалистическую диа-
лектику как логику и теорию познания, В. И. Ленин в
«Философских тетрадях» изложил общие основы совре-
менных марксистских представлений о прикладных
науках: во-первых, в связи и сопоставлении с фунда-
ментальными (теоретическими) науками; во-вторых,
со всей общественно-исторической практикой.
Практическая деятельность людей, будучи по своему
существу деятельностью целенаправленной, предполага-
ет всегда наличие определенной цели, к достижению ко-
торой стремится человек, и для этого применяет опре-
деленные средства. Прикладные науки как раз и ставят
своей задачей нахождение подобных средств. Субъек-
тивный момент играет в них существенную, можно ска-
1 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 42—43.

зать, первостепенную роль. Их задача состоит в том,
чтобы найти пути и способы использования познанных
фундаментальной наукой законов объективного мира
(природы и общества) в интересах достижения постав-
ленных людьми целей. В их число, например, входят и
те, которые ставит перед собой рабочий класс, стре-
мящийся свергнуть господство эксплуататоров и по-
строить бесклассовое общество.
Субъективный момент в прикладных науках отра-
жен именно в постановке определенных целей и в вы-
работке соответствующих средств (способов, приемов
и вообще практических действий) для их достижения.
Однако действие законов природы и общества не за-
висит от тех целей, которые ставит перед собой человек
и которых он хочет достигнуть, опираясь на познанные
им законы внешнего мира. Одни и те же силы природы
и законы могут быть использованы в различных и даже
прямо противоположных целях. Хорошо известно, на-
пример, что атомную энергию можно употреблять и на
благо человечеству, к чему стремятся все миролюбивые
страны и народы, и во вред ему, о чем мечтают импе-
риалисты, лелеющие агрессивные планы уничтожения
миллионных масс людей с помощью атомного и термо-
ядерного оружия.
Но если субъективный фактор в его сочетании с
познанными объективными законами природы и обще-
ства играет большую роль в прикладных науках, то в
фундаментальных (естественных и общественных) он,
напротив, элиминируется в той степени, в какой есте-
ствознание и общественные науки ставят перед собой
задачу познать законы внешнего мира независимо от
того, какими бы их хотел видеть человек и как бы он
хотел их использовать в своих интересах. Подобно тому
как сам мир познается человеком в качестве объектив-
ной реальности (существующей вне и независимо от
нас, данной нам в ощущениях и лишь отражаемой на-
шим сознанием), так и законы этого внешнего мира
рассматриваются нами как строго объективные, суще-
ствующие вне нас и независимо от нас.
Попытки привнести в законы внешнего мира нечто
субъективное, желаемое нами не дают возможности
говорить о правильном познании соответствующих за-
конов и их правильном использовании на практике.

Человек, думающий, что он открыл какой-то новый
закон природы, а на самом деле «придумавший» этот
«закон», при использовании его на практике тотчас же
сталкивается с несоответствием между тем, что вы-
дается им за «закон» природы, и средством, которое он
хотел бы создать на основе этого «закона», короче го-
воря, такое средство откажет, и цель не сможет быть
достигнута, так как этот «закон» не «сработает», как
должен был бы «сработать» действительный закон
природы, будучи строго объективным, а следователь-
но, полностью очищенным от всяких привходящих
субъективных моментов.
Здесь обнаруживается весьма существенное, можно
сказать, коренное различие между фундаментальными
и прикладными науками. Первые ставят своей задачей
полное элиминирование субъективного момента, для
того чтобы познать объективные законы внешнего ми-
ра и условия их действия. Вторые же, напротив, де-
лают акцент на субъективном моменте (на цели и сред-
стве для ее достижения), но связывают возможность
его реализации с познанием объективных законов
внешнего мира и условий их действия.
С этим различием между науками обоего типа
связано еще одно обстоятельство. Дело в том, что фун-
даментальные науки стремятся в ходе своих исследова-
ний устранить все искусственное из своих исследова-
ний, устранить все искусственное из своих теоретиче-
ских построений и добиться максимальной естествен-
ности. Так, в области классификации объектов приро-
ды (биологических видов, химических элементов и т.д.)
искусственность служит указанием на несовершенство
данной системы и на необходимость ее замены есте-
ственной системой. Так это и сделал в свое время
Д. И. Менделеев, противопоставив всем искусственным
системам своих предшественников созданную им есте-
ственную систему элементов.
Но как только из области фундаментальных наук
мы переходим в область практического применения их
результатов, то естественности или стихийности проте-
кания тех или иных процессов мы противопоставляем
сознательно направляемые и управляемые процессы,
которые в области техники и производства получили
название искусственных (само слово «технический» и

значит «искусственный»). В технике в целях направ-
ления данного процесса в нужную сторону создаются
необходимые для этого условия его протекания с тем
расчетом, чтобы он реализовался в соответствии с по-
ставленными задачами. Но так как в технике дело ка-
сается практического использования объективных за-
конов природы, то признаки «естественности» и «искус-
ственности» оказываются в технике столь же нераздель-
но связанными между собой, как и признаки «фунда-
ментального» и «прикладного» характера наук.
В толковании соотношения между субъективным и
объективным факторами обнаруживаются философские
крайности. Так, для вульгарного материализма харак-
терно принижение и даже отрицание роли человеческого
сознания, роли научных абстракций и теоретического
мышления вообще. Исходя из того что мышление есть
отражение внешнего мира в сознании человека, они
делают вывод, что оно будто бы не содержит в себе
ничего, кроме самого внешнего мира, и на этом основа-
нии вместо диалектики как науки о наиболее общих
законах всякого движения, развития, происходящего в
природе, обществе и мышлении, они предлагают гово-
рить лишь об общих законах развития природы и об-
щества. Тем самым, по мнению вульгарных материали-
стов, получалось, что этим будет сказано все необхо-
димое и о самом мышлении, раз оно есть лишь отра-
жение внешнего мира. А то, что такое отражение про-
исходит по особым законам субъективной диалектики
(диалектики познания), что оно, это отражение, орга-
нически включает в себя момент творческого преобра-
зования мира, а не является пассивным его созерца-
нием, вульгарных материалистов не интересует.
Вообще говоря, проблема соотношения материи и
сознания, природы и духа, объекта и субъекта, физиче-
ского и психического, бытия и сознания, материи
и мышления не есть проблема только гносеологическая,
которая касается лишь вопроса о том, что тут первич-
но, а что вторично. Эта проблема охватывает собой
весь практически необъятный круг вопросов, касаю-
щихся всей жизни и деятельности человеческого обще-
ства, в том числе и весь круг вопросов, в которых на-
ходят свое отражение взаимоотношения между челове-
ком и природой.

Говоря о противопоставлении материи духу, мате-
риализма идеализму, В. И. Ленин отмечал: «Что это
противопоставление не должно быть «чрезмерным»,
преувеличенным, метафизическим, это бесспорно (и в
подчеркивании этого состоит большая заслуга диалек-
тического материалиста Дицгена). Пределы абсолютной
необходимости и абсолютной истинности этого относи-
тельного противопоставления суть именно те пределы,
которые определяют направление гносеологических ис-
следований. За этими пределами оперировать с проти-
воположностью материи и духа, физического и психи-
ческого, как с абсолютной противоположностью, было
бы громадной ошибкой» (2, 18, с. 259).
Это же положение В. И. Ленин подчеркивает и раз-
вивает дальше в «Философских тетрадях»: «Мысль о
превращении идеального в реальное глубока: очень
важна для истории. Но и в личной жизни человека
видно, что тут много правды. Против вульгарного ма-
териализма. NB. Различие идеального от материального
тоже не безусловно, не uberschwenglich» (2, 29, с. 104),
т. е. не чрезмерно, не преувеличено, не безмерно. Когда
Г. В. Плеханов1 заявил, что будто бы расстояние спо-
собности к ощущению и мышлению «от так называемых
физических качеств живого организма безмерно вели-
ко», В. И. Ленин подчеркнул у Г. В. Плеханова это за-
мечание и записал на полях книги: «не безмерно (хотя
мы еще не знаем этой "меры")» (см. 2, 29, с. 543).
Но если вульгарный материализм представляет со-
бой на практике философское оправдание слепого под-
чинения обстоятельствам, отрицание активной роли
субъективного фактора, то другая философская край-
ность, прямо противоположная вульгарно-материали-
стической точке зрения, состоит в явном преувеличении
роли субъективного фактора, в попытке приписать ему
способность изменять по своему усмотрению законы
внешнего мира и даже отменять одни, неугодные чело-
веку законы и создавать другие, угодные ему. В этом
сказывается попытка подвести философскую основу
под волюнтаризм.
1 Речь идет о книге Г. В. Плеханова «Н. Г. Чернышевский»
(СПб., 1910) и замечаниях к ней В. И. Ленина.

Несостоятельность волюнтаризма в отношении зако-
нов природы доказана всей многовековой практикой
развития техники и производства, так что попытки изо-
бретать в области неживой и живой природы какие-то
новые «законы» не могут вызвать к себе никакого до-
верия.
Что же касается «создания» по воле и желанию лю-
дей новых законов общественно-экономического разви-
тия, то такая точка зрения была подвергнута справед-
ливой критике и отвергнута как ошибочная, противоре-
чащая марксистско-ленинскому учению и самой прак-
тике строительства социалистического общества.
Что же касается известного высказывания К. Марк-
са, что идеи, овладевшие массами, становятся мате-
риальной силой (см. 1, 1, с. 422), то в нем проявляется
активная, действенная роль сознания: оно направляет
практические действия людей на достижение намечен-
ной цели и способствует ее достижению. В «Философ-
ских тетрадях» В. И. Ленин писал: «...мир не удовлет-
воряет человека, и человек своим действием решает из-
менить его» (2, 29, с. 195). В этой ленинской формули-
ровке нашло свою конкретизацию упомянутое положе-
ние К. Маркса. Отсюда следует, что задача философов
не только объяснить мир, но и изменить его. Это живой
пример того, как идеальное превращается в материаль-
ное.
Следовательно, если процесс познания (отражения)
внешнего мира есть с философской точки зрения про-
цесс преобразования материального в идеальное в го-
лове человека, то в процессе практической деятельности
людей идеальное превращается в материальное, овеще-
ствляется в производственном процессе или становится
материальной силой в лице революционных масс, вооду-
шевленных новыми идеями и осознавших их реальную
значимость и осуществимость.
Марксистское учение, будучи строго научным, нано-
сит сокрушительный удар по антинаучным крайностям
в вопросе о роли субъективного фактора в жизни обще-
ства — по вульгарному материализму и всем разновид-
ностям идеализма, по волюнтаризму и субъективизму.
Три вопроса при определении места наук в системе
их классификации. Изложенный выше и, казалось бы,
весьма отвлеченный на первый взгляд вопрос, относя-

щийся к разряду чисто философских, на самом деле
при ближайшем его рассмотрении имеет прямое прак-
тическое значение и непосредственно касается интере-
сующего нас сейчас соотношения фундаментальных
(в смысле теоретических) и прикладных наук.
Дело в том, что классификация наук в широком ее
понимании включает в себя не только теоретическое
научное знание, но и знание прикладное. Однако обыч-
но в большинстве случаев авторы того или иного ва-
рианта классификации наук ограничиваются только
основными теоретическими (фундаментальными) на-
уками и не касаются прикладных. По такому принципу
строили иерархический ряд наук, например, О. Конт и
его последователи, Г. Спенсер и его сторонники, равно
как и авторы многих других классификаций.
Создавая свою классификацию наук, Ф. Энгельс
каждую науку сопоставлял с определенной формой
движения материи или рядом таких форм, переходящих
одна в другую. Это объясняется тем, что для разработ-
ки всей классификации наук в целом можно было рас-
смотреть прежде всего ряд фундаментальных (теорети-
ческих) наук в качестве исходных, составляющих стер-
жень системы всех наук вообще.
Анализируя данную проблему в целом, мы уже по-
казали (см. гл. IV, часть I), что всякая классифика-
ция, или система наук, строится на основе ответов на
три главных вопроса: что познается? как познается?
для чего, для каких целей познается? Ответ на первый
вопрос ложится в основу классификации наук по объ-
ективному (предметному) признаку, т. е. соответствен-
но характеру самого изучаемого объекта. Ответ на вто-
рой вопрос составляет краеугольный камень классифи-
кации наук по методологическому (познавательному)
признаку, отвечающему характеру применяемых при
изучении данного объекта приемов, средств и методов
его познания. Ответ на третий вопрос дает возможность
классифицировать науки по субъективному признаку,
т. е. сообразно практической значимости получаемых
результатов, позволяя учитывать их целевое назначе-
ние.
Рассмотрим теперь все эти три вопроса с той сторо-
ны, которая была затронута уже выше в связи с со-
отношением субъекта и объекта, говоря конкретнее,

в связи с вопросом о переходе идеального в материаль-
ное.
Когда ставится вопрос, что изучается, ответ на него
предполагает полное отвлечение от всего субъективного,
которое так или иначе зависит от человека и челове-
чества, навеяно его целями, интересами, желаниями,
стремлениями. Задача же здесь познать данный объект
таким, каким он существует вне и независимо от субъ-
екта. Следовательно, в данном случае важно суметь
устранить из поля зрения все привходящее (не прису-
щее самому объекту) и привнесенное лишь исследова-
телем. Это и достигается в итоге научного познания,
находя свое выражение и закрепление в научных поня-
тиях. В этих понятиях содержание объективно, но фор-
ма субъективна, поскольку понятия существуют лишь
в нашей голове. Вопреки утверждениям объективных
идеалистов, приписывающих им только объективное
существование, «логические понятия субъективны, пока
остаются "абстрактными", в своей абстрактной форме,
но в то же время выражают и вещи в себе. Природа
и конкретна и абстрактна, и явление и суть, и мгнове-
ние и отношение. Человеческие понятия субъективны
в своей абстрактности, оторванности, но объективны в
целом, в процессе, в итоге, в тенденции, в источнике»
(2, 29, с. 190).
Если мы имеем тело с понятийным выражением со-
держания какого-либо закона науки, например закона
всемирного тяготения или неразрывной взаимосвязи и
соотносительности массы и энергии, то соответствующее
научное понятие как раз и резюмирует собой богат-
ство того, что было показано в процессе открытия дан-
ного закона.
Когда же возникает вопрос, как изучается, т. е. с
помощью каких приемов и средств познания дости-
гается раскрытие истины (скажем, нахождение нового
закона природы или общества), то в ответе на этот
вопрос кроме объективного присутствует и субъектив-
ный момент. Речь идет о характеристике того пути, ка-
ким движется человеческое познание к истине, того
способа, каким оно эту истину постигает.
Разумеется, и здесь на первом плане остается объ-
ективный момент, т. е. содержание познания, так как
сам метод познания в конечном счете определяется ха-

рактером познаваемого объекта. В самом деле, субъек-
тивная диалектика (диалектика познания) есть лишь
отражение объективной диалектики (диалектики при-
роды и общества), а потому определяется ею. Можно
сказать, что метод изучения есть само содержание по-
знания в его развитии, в его движении, резюмируемое
наукой в форме научных понятий. Однако здесь нет
простого, механического совпадения субъекта (процес-
са познания) с объектом (предметом познания). Такое
совпадение достигается лишь в итоге процесса позна-
ния, когда уже постигается в достаточной степени объ-
ективная истина. В самом же процессе познания обна-
руживается диалектическое своеобразие, отличающее
процесс познания (субъективный момент) от познавае-
мого объекта. Во всяком объекте такие противополож-
ности, как явление и сущность, даны всегда в их внут-
реннем и нераздельном единстве, в их взаимопроникно-
вении друг в друга. Нет сущности, которая бы не яв-
лялась, и нет явления, которое бы не имело своей скры-
той стороны в виде сущности и само бы не было явлени-
ем этой сущности. «...Сущность является. Явление су-
щественно» (2, 29, с. 227), — отмечал В. И. Ленин.
То же касается и таких сторон объективной дей-
ствительности, которые отражаются в категориях внеш-
него и внутреннего, случайного и необходимого, формы
и содержания, количества и качества и целого ряда
других категорий диалектики. Все стороны объективно-
го мира существуют в единстве и взаимообусловлен-
ности, и нет одной стороны без другой, как нет положи-
тельного без отрицательного и т. д. Между тем в про-
цессе познания единство противоположных сторон рас-
крывается не сразу. Сначала познание устремляется на
изучение одной стороны живого противоречия. Затем
оно направляется к другой, противоположной стороне
и движется от явлений к сущности, от качественной
стороны к количественной, от внешнего к внутреннему
и т. д. Только после этого оно приходит к раскрытию
единства противоположностей. Поэтому категории диа-
лектики выступают как последовательно возникающие
ступени познания, проходя которые мысль человека
приближается к раскрытию истины, субъект (позна-
ние) движется к объекту и в конце концов совпадает с
объектом.

В этом закономерном движении познания, которое
в конечном счете детерминируется природой самого по-
знаваемого объекта, заключен диалектический метод
познания. В соответствии с ним классификация наук
может быть осуществлена в зависимости от ступени по-
знания, достигнутой той или иной наукой или научной
дисциплиной. Так, во-первых, существуют науки, кото-
рые находятся еще на стадии эмпирического знания,
когда отвечающая эмпирии теория не получила в них
достаточного развития. Во-вторых, существуют науки,
теоретическая основа которых давно уже получила пол-
ное развитие как обобщение и объяснение собранных
фактов. В-третьих, существуют науки систематические
или описательные, которые стоят как бы посредине
между двумя названными.
В ходе познания наблюдается, что науки, стоявшие
ранее на более низких ступенях развития, поднимаются
шаг за шагом на более высокие, из неточных или не
вполне точных становятся точными, раскрывая последо-
вательно свойственные развитой науке ее познаватель-
ные и производственно-практические функции. Харак-
теристика места отдельных наук в общей их системе с
этой (методологической) стороны как раз и отвечает
на вопрос, как происходит процесс познания.
При выяснении методологической стороны вопроса
наряду с определяющим, объективным моментом вы-
ступает (уже как подчиненный) и субъективный мо-
мент, который при ответе на третий вопрос: «Для чего
познается данный предмет, для какой цели он может
быть использован человеком?» — выдвигается на пер-
вый план. Цель — это стержень субъективной, практи-
ческой деятельности человека, хотя и она в конечном
счете определяется также объектом и его законами.
В противном случае цель может оказаться нереальной,
недостижимой. Только те цели достижимы, которые
основываются на точном соответствии объективным за-
конам природы или общества.
С этим связано марксистское понимание свободы
как познанной необходимости. Зная объективную необ-
ходимость процесса, можно со знанием дела направ-
лять свою практическую деятельность в определенную
сторону для достижения сознательно поставленной цели.
Науки, которые отвечают на первые два вопроса:

«Что познается?» и «Как познается?» — относятся к
основным фундаментальным наукам. Науки, отвечаю-
щие на третий вопрос: «Для чего познается?» — отно-
сятся, как правило, к прикладным наукам. При опре-
деляющем значении объективного момента во всех трех
случаях мы видим постоянное нарастание роли субъ-
ективного момента в процессе перехода от наук первой
группы (что познается?) к наукам второй группы (как
познается?) и в особенности к наукам третьей группы
(для чего познается?).
Если теперь подойти к характеристике гуманитар-
ных и естественных наук с точки зрения того, как они
отвечают на поставленные выше три вопроса, то легко
можно обнаружить, что как те, так и другие имеют
свои отрасли, которые отвечают лишь на первые два
вопроса (что познается? и как познается?). Это озна-
чает, что как в те, так и в другие входят науки, кото-
рые с равным правом должны быть и могут быть от-
несены к числу фундаментальных. Такова среди гума-
нитарных наук политическая экономия. Ее задача —
познать законы экономического развития общества.
В предисловии к 1-му изданию «Капитала» К. Маркс
подчеркивал, что конечной целью его «сочинения яв-
ляется открытие экономического закона движения со-
временного общества...» (1, 23, с. 10).
В послесловии ко 2-му изданию «Капитала»
К. Маркс приводит выдержку из петербургского «Вест-
ника Европы» из статьи, «посвященной исключительно
методу «Капитала»...». «Для Маркса, — отмечалось в
этой статье, — важно только одно: найти закон тех яв-
лений, исследованием которых он занимается... Раз он
открыл этот закон, он рассматривает подробнее послед-
ствия, в которых закон проявляется в общественной
жизни...» (см. 1, 23, с. 19, 20).
Но ведь в принципе точно такая же конечная цель —
отыскать законы соответствующего круга явлений —
стоит перед любой фундаментальной наукой, так что в
этом отношении общественные науки, в том числе и
политическая экономия, по существу ничем не отли-
чаются от естественных наук.
Отсюда та параллель между учением К. Маркса и
учением Ч. Дарвина, о которой говорил Ф. Энгельс
(см. 1, 19, с. 348) и которую развил дальше В. И. Ле-

нин в работе «Что такое «друзья народа» и как они
воюют против социал-демократов?» (см. 2, 1, с. 139).
Ф. Энгельс и В. И. Ленин по сути дела сопоставляли
две фундаментальные науки, пронизанные принципом
развития: научную биологию с лежащим в ее основе
дарвинизмом и марксистскую политическую экономию.
Но в то время как в учении Ч. Дарвина диалектика
была представлена лишь в ее стихийной, неосознанной
форме, в учении К. Маркса она выступает как науч-
ный метод, сознательно положенный К. Марксом в его
основу. Тем самым фундаментальный характер полити-
ческой экономии, разработанной в «Капитале», прояв-
ляется более рельефно и последовательно, чем фунда-
ментальный характер биологической науки в трудах
Дарвина.
Среди гуманитарных наук, так же как и среди
естественных, имеются и такие, которые отвечают на
третий вопрос: «Для чего, для каких целей может быть
использовано познанное нами?» Это такие отрасли зна-
ния, которые касаются определенных практических от-
раслей человеческой деятельности, например хозяй-
ственной (конкретная экономика), воспитательной и
народнообразовательной (педагогика), инженерно-тех-
нической (инженерная психология, техническая эстети-
ка) и др. Здесь на первый план выступают конкретные
практические цели и задачи, ради достижения которых
и функционируют соответствующие отрасли гуманитар-
ных наук.
Итак, мы попытались, пока в порядке первой по-
становки проблемы, ответить на вопрос о том, только
ли одни естественные науки могут претендовать на
право именоваться фундаментальными. В дальнейшем
будет продолжен разбор путем более глубокого выяс-
нения связи между фундаментальными (общетеоретиче-
скими) и прикладными (практическими) науками, рас-
смотрения ее в свете общего метода марксизма — мето-
да восхождения от абстрактного (представленного в
данном случае теоретическими отраслями знания) к
конкретному (представленному все более и более близ-
кими к человеческой практике отраслями знания).
С этой точки зрения можно, как нам кажется, опре-
делить место фундаментальных и прикладных наук
(как естественных, так и общественных) в общей си-

стеме научного знания. При этом важно более деталь-
но остановиться на одной определенной отрасли зна-
ния, чтобы показать, как «работает» предложенный
нами метод анализа. Разумеется, возможны еще и
другие основания для характеристики фундаментальных
наук и их определяющих признаков.
2. Метод раскрытия взаимосвязей
между фундаментальными и прикладными науками
Анализ проблемы в свете метода восхождения от
абстрактного к конкретному. Движение познания от
теории к практике соответствует нарастанию момента
субъективности в деятельности человека при сохране-
нии объективного момента в качестве исходного, опре-
деляющего собой весь процесс его познавательной и
практической деятельности. В. И. Ленин ставил в один
ряд субъективное и конкретное: «Богаче всего самое
конкретное и самое субъективное» (2, 29, с. 212).
Теоретическое знание всегда абстрактно в диалек-
тическом смысле, оно складывается из целого ряда
абстракций, которые образуются в процессе научного
познания и ведут исследователя к объективной истине.
Однако только через практическую деятельность чело-
век приходит к этой истине, проверяя на практике
соответствие своих теоретических знаний реальной дей-
ствительности.
Сказанное можно представить так, что познание
человека, двигаясь в целом от живого созерцания к
абстрактному мышлению и от него к практике, совер-
шает при этом как бы восхождение от абстрактного к
конкретному. Самая суть марксистского диалектическо-
го метода и заключена в таком именно восхождении,
как об этом свидетельствуют К. Маркс в «Капитале» и
В. И. Ленин в «Философских тетрадях».
Попытаемся применить этот метод к анализу вопро-
са о соотношении фундаментальных и прикладных на-
ук, чтобы показать, что их соотношение как раз и
строится на основе восхождения от абстрактного к
конкретному. Для примера выберем соотношение меж-
ду естественными, техническими и общественными (на-
пример, экономическими) науками.
Рассмотрим сначала экономические и естественные

науки. Каждая естественная наука так или иначе учи-
тывает две стороны исследования. Первая заключена в
объективных законах изучаемого предмета. Другая вы-
ражена как выявление практической значимости полу-
чаемых результатов и возможности их практического
использования, т. е. речь идет о выходе фундаменталь-
ных исследований в практику.
Хотя фундаментальные исследования преследуют
цель выявить в «чистом» виде искомую закономерность
природы, тем не менее у самого исследователя никогда
не должна выпадать из поля зрения конечная направ-
ленность любого фундаментального исследования на
то, чтобы дать что-то ценное для практики. Если такая
направленность отсутствует, создаются большие труд-
ности на пути практической реализации достижений
науки. В материалах XXVI съезда КПСС подчеркнуто:
«Решающий, наиболее острый участок сегодня — вне-
дрение научных открытий и изобретений. Научно-иссле-
довательские и проектно-конструкторские работы сле-
дует теснее сомкнуть — экономически и организацион-
но — с производством»1.
Поэтому «тесная интеграция науки с производ-
ством — настоятельное требование современной эпохи»2.
Среди отраслей естествознания и математики мы
различаем науки теоретические, фундаментальные и
науки прикладные, практические в соответствии с их
основной направленностью. Первые — ставят задачу
познать изучаемый предмет, найти его законы, вторые —
ищут способы, как применить на практике знание, ко-
торое получено теоретическими науками.
Так, издавна существует «чистая» и прикладная
химия, «чистая» и прикладная математика, механика,
физика и т. д. Однако все чаще возникают такие на-
уки, в которых теоретическая и прикладная стороны
исследования слиты воедино и не разделяются на обо-
собленные дисциплины. Например, ядерная физика на-
чиная с 1939 г., когда было открыто деление тяжелого
ядра и установлен цепной характер этой реакции, стала
развиваться таким образом, что теоретическая и про-
изводственно-практическая стороны разрабатываются
1 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 43.
2 Там же, с, 44.

совместно. При этом нельзя было отделить то, что могло
бы быть целиком отнесено к чистой теории, от того, что
носит производственно-практический характер: теория
непосредственно переходит в практику. То же самое
можно сказать о кибернетике, о космонавтике и неко-
торых других науках, возникших в середине и второй
половине XX в.
Так или иначе, но каждой фундаментальной науке
соответствует (либо внутри единой науки, либо как
отпочковавшаяся от нее) практическая дисциплина.
Переход от «чисто» научного, фундаментального иссле-
дования к выяснению возможности практического при-
ложения полученных теоретических знаний есть пере-
ход от абстрактного к конкретному.
Этот процесс совершается и дальше, когда от есте-
ственных наук мы переходим к техническим наукам,
которые имеют своей главной целью изобретение и по-
строение тех или иных конструкций и механизмов,
разработку технологических приемов и рецептов и т.д.,
причем основу этих технических наук составляет прак-
тическое использование полученных фундаментальными
науками результатов. Если задача прикладной части
естественных наук — указать возможность практическо-
го использования найденного путем фундаментального
исследования результата, так сказать, указать принцип
решения задачи, дать основную идею, то соответствую-
щие технические науки берут на себя практическое
выполнение этой идеи или этого принципа. Скажем,
от прикладной химии осуществляется переход к хими-
ческой технологии и к таким технико-производственным
отраслям знания, как учение о металлургических про-
цессах, учение о красителях и т. д. Химия, включая
прикладную, изучает практически важные химические
процессы в рамках лабораторных условий с переходом
к полузаводским установкам. Когда же речь заходит
о внедрении в производство разработанного химическо-
го способа, дающего нужный продукт, включаются те
отрасли практического знания, которые изучают проте-
кание химических процессов в условиях массового
производства. Этот переход является дальнейшим вос-
хождением от абстрактного к конкретному.
Среди технических наук мы встречаем, таким обра-
зом, науки, которые соответствуют определенным фун-

даментальным естественным наукам, причем между
этими техническими и фундаментальными науками сто-
ят прикладные естественные науки, связующие теорию
с практикой и служащие как бы мостом между фунда-
ментальными и техническими науками. Так, химии со-
ответствует химическая технология, физике — энергети-
ка и ряд других технических наук, геологии — горное
дело, биологии — сельскохозяйственные и медицинские
науки и т. д.
Процесс восхождения от абстрактного к конкретному
может осуществляться не только в естественных, но и
в общественных науках. С производством связаны
здесь прежде всего экономические науки. Среди них
фундаментальной является политическая экономия.
Практическая ее направленность обнаруживается в том,
что она подводит исследовательскую мысль к открытию
законов экономического развития, которые вопло-
щаются в таких практически важных экономических
науках, как конкретная экономика, наука об организа-
ции производства, размещении производительных сил
и т. д. Перечисленные науки имеют прикладной харак-
тер. Таким образом, если политическая экономия —
наука фундаментальная, то в названных выше науках
мы видим переход от теории к практике в порядке
восхождения от абстрактного к конкретному.
Дальнейшее восхождение в том же направлении
приводит нас к области технических наук, но, если
можно так выразиться, с другой их стороны. При дви-
жении от естественных наук к техническим мы при-
шли к таким техническим наукам, каждая из которых
связана с определенной фундаментальной естественной
наукой. При движении же от экономических наук, из-
учающих отдельные отрасли народного хозяйства (кон-
кретная экономика), мы приходим уже к таким техни-
ческим наукам, которые связаны с соответствующими
отраслями народного хозяйства, например к наукам,
связанным со строительным делом, с транспортом, со
средствами связи и т. д.
Техника, свойственная отдельным отраслям народ-
ного хозяйства, а также ряду отраслей промышлен-
ности, носит комплексный характер. Например, область
машиностроения и машиноведения включает в себя не
только практическую механику, но и химическую тех-

нологию (металловедение и вообще материаловедение)
и техническую физику. Следовательно, технические
науки, касающиеся машиностроения и машиноведения,
должны быть определенным образом связаны между
собой, взаимодействовать друг с другом.
Науки, изучающие и разрабатывающие технику
транспорта (наземного, водного, подводного, воздушного,
космического), также носят комплексный характер. Их
объединение продиктовано общими целями, которые
ставит перед ними изучение современных процессов
передвижения людей и грузов, и эти цели вытекают не
из отдельно взятых знаний о законах природы, а из
потребностей экономического развития страны.
Мы уже не говорим о многих других технических
науках, где естественные науки (как правило, приклад-
ные отрасли) участвуют в их взаимодействии опять-
таки потому, что они объединяются на основе целей,
поставленных человеком.
В итоге же все вообще технические науки связаны
между собой и образуют нечто целое независимо от
того, совершается ли восхождение от абстрактного к
конкретному со стороны естественных фундаменталь-
ных наук или же со стороны общественных фундамен-
тальных наук.
Детализация общей схемы классификации наук.
Сказанное выше можно изобразить в виде схемы, ко-
торая выразит более дифференцированно ту часть об-
щей классификации наук, где представлено соотношение
между естественными, техническими и общественными
науками (например, экономической). Будем по-преж-
нему исходить из нашей классификации наук, пред-
ставленной в виде «треугольника наук». Между есте-
ственными науками и общественными науками в каче-
стве промежуточных помещены технические науки,
соединяющие в себе некоторые признаки и первых и
вторых. Если выделить из основного «треугольника
наук» только три названные выше группы наук, то по-
лучится следующий ряд, где в естественные науки
включены и математические науки, а общественные
представлены только одними экономическими науками:
естественн ые экономические
и математические...технические науки...науки как часть
науки общественных наук

Воспользуемся в целях детализации этого ряда наук
методом восхождения от абстрактного к конкретному
и представим графически изображение двустороннего
восхождения от абстрактного к конкретному в рассмат-
риваемой нами области человеческих знаний и деятель-
ности (см. схему 34).
Схема 34
Схема восхождения от фундаментального знания
через прикладное к техническому
Стрелки на схеме показывают направление движе-
ния научного познания и деятельности человека от тео-
рии к практике, от абстрактного к конкретному. В об-
ласти технических наук встречные стрелки указывают
на взаимодействие между всеми техническими науками,
соответствующими как отраслям фундаментального
естественнонаучного знания (Те), так и отраслям на-
родного хозяйства (Тэ).
С помощью схемы 34 можно попытаться наглядно
представить сходство и различия между фундаменталь-
ными (теоретическими) и прикладными науками. Пер-
вые имеют целью давать знание любых законов из-
учаемого объекта, причем лишь некоторые из них могут
быть сегодня практически использованы в народном
хозяйстве и найти техническое применение. Связь же
фундаментальных (теоретических) наук с практикой
носит опосредованный характер. Вторые (прикладные
науки), напротив, имеют своей задачей указать прин-

ципиальные пути для использования на практике зна-
ния, полученного теоретическими науками. Поэтому их
связь с практикой более непосредственная, сближаю-
щая их с науками техническими.
Короче говоря, всякая прикладная наука должна
давать в результате своих исследований определенный
народнохозяйственный эффект, тогда как фундамен-
тальная наука не должна и не может этого сделать в
каждом отдельном случае. Она призвана изучать до-
статочно глубоко и конкретно определенный круг яв-
лений, как бы фронтально рассматривая его, ничего
не пропуская, с тем чтобы отыскать здесь «точку рос-
та», имеющую не только познавательное, но и практи-
ческое значение.
Например, в результате почти полувековых ядерно-
физических исследований в конце 30-х годов, как уже
говорилось, была открыта реакция деления тяжелого
ядра. Именно это открытие явилось исходным пунктом
для всего последующего бурного развития не только
самой ядерной физики, но и всей атомной энергетики.
Между тем огромное количество физических исследова-
ний, которые велись до этого момента (как теоретиче-
ских, так и экспериментальных), сами по себе не полу-
чили практической реализации. Они не могли претендо-
вать на роль основных звеньев в общем, фронтальном
исследовании всей цепи ядерных процессов, явившись
подготовкой для решающего открытия.
Таким образом, движение научного познания от аб-
страктного (теоретического знания) к конкретному
(прикладному знанию) совершается так, что из необъ-
ятного множества результатов, получаемых фундамен-
тальными науками, выделяется одно или несколько
взаимосвязанных открытий, которые оправдывают все
предшествующие затраты на развитие фундаменталь-
ных исследований в данной области по последующим
практическим выходам.
Однако в жизни и здесь есть свои детальные пере-
ходы и механизмы, способствующие как можно более
быстрому и конкретному «нащупыванию» возможных
выходов в практику тех исследований, которые ведутся
в рамках фундаментальных наук. Сюда относятся так
называемые фундаментальные научные исследования
целевого назначения. Такого рода исследования хотя и

осуществляются в рамках фундаментальных наук, но
проводятся с целевым, практическим расчетом. Тем са-
мым, оставаясь фундаментальными, они призваны отве-
чать на вполне определенные практические, производ-
ственные и технические запросы.
Но функцию и назначение таких исследований мож-
но представить себе несколько шире и усматривать их
в том, чтобы искать и находить все возможные каналы,
которые могли бы связывать фундаментальное исследо-
вание с живой практикой. Можно представить, что уже
на первом этапе восхождения научного знания от аб-
страктного к конкретному между Еф (фундаменталь-
ные естественные науки) и Еп (прикладные естествен-
ные науки) образуется связующее звено в виде фунда-
ментальных научных исследований целевого назначе-
ния, область которых можно было бы обозначить так:
Еф/п.
В таком случае само начало указанного восхожде-
ния можно было бы изобразить следующим образом:
Еф → Еф/п → Еп.
Здесь мы видим, как с помощью данной формулы
конкретизируется положение о превращении науки в
непосредственную производительную силу общества.
Фундаментальное и прикладное знание в области
гуманитарных наук. В области гуманитарных наук, кро-
ме приведенного выше примера, касающегося экономи-
ческих наук, соотношение между фундаментальны-
ми и прикладными исследованиями выступает всюду,
но по-разному, в зависимости от характера самих
наук.
Прежде всего назовем само учение марксизма в
целом. Как об этом будет подробно сказано в следую-
щей главе, марксизм представляет целый комплекс
взаимосвязанных фундаментальных наук, образующих
единую, внутренне цельную систему научных взглядов.
Его практическая, революционная направленность и в
этом смысле его действенный характер заложены в са-
мой его основе. Марксизм — такая революционная тео-
рия, которая органически и нераздельно слита с рево-
люционной практикой, с практической борьбой рабочего
класса во всем мире за победу коммунизма. Теория и
практика здесь едины: одного нет без другого. Марк-

систско-ленинская теория не просто связана с политикой
коммунистических и рабочих партий, но составляет на-
учную основу этой политики, ее теоретический фунда-
мент. Именно в этой нераздельности революционной
теории и революционной практики и состоит главная
особенность марксистско-ленинского учения как фун-
даментальной науки.
Образцом такого единения теории и практики, на-
уки и политики являются документы и материалы
международных Совещаний коммунистических и рабо-
чих партий, решения партийных съездов. В них марк-
систско-ленинская теория выступает как обобщение
практики борьбы за коммунизм в нашей стране и во
всем мире, как верный ориентир, освещающий даль-
нейшее практическое движение нашего общества по
этому пути. Практика же выступает как неисчерпае-
мый источник обогащения революционной теории, как
самое мощное движение человечества в современную
эпоху. Каждая из составных частей марксизма пред-
ставляет собой особую фундаментальную науку, имею-
щую свой практический выход. Таким выходом в целом
и в каждом отдельном случае становится (в широком
смысле) связь с политикой нашей партии и государ-
ства, со стратегией и тактикой рабочего движения,
с практикой социалистического и коммунистического
строительства.
Об экономических науках, в том числе о политиче-
ской экономии, уже говорилось в связи с конкретной
экономикой и техникой различных отраслей народного
хозяйства, с организацией производства. Одним из важ-
нейших вопросов является вопрос о связи экономики с
политикой как основе жизни и развития всего нашего
общества, его экономического и материально-техниче-
ского базиса.
В. И. Ленин еще в первые годы Советской вла-
сти определил направление дальнейшего развития на-
шей страны по пути к социализму, включая новую
экономическую политику. С тех пор связь экономи-
ческих наук с политикой нашей партии и Советско-
го государства стала краеугольным камнем в жизни
нашей страны, нашего народа. Конкретным воплоще-
нием этой связи экономики с политикой служат пяти-
летние планы развития народного хозяйства СССР,

Марксистско-ленинская философия, будучи фунда-
ментальной наукой, также неразрывно связана с поли-
тикой нашей партии и нашего государства, хотя форма
этой связи у нее другая, нежели у экономических наук.
Здесь речь идет о роли философии в формировании
общественного сознания, научного мировоззрения, о ро-
сте духовной культуры советских людей, об их идеоло-
гических запросах и потребностях. Поэтому связь фи-
лософии с политикой выступает здесь в форме опреде-
ленной идеологической направленности всей работы в
области духовной жизни нашего народа, партийности
как принципа всей идейной жизни в нашей стране.
Ленинский принцип партийности философии, требую-
щий последовательного проведения линии воинствую-
щего материализма и беспощадной борьбы против лю-
бых отступлений от него в сторону реакционной фило-
софии, является специфическим для философии выра-
жением ее связи с политикой, с практикой борьбы ра-
бочего класса.
Как фундаментальная наука философия имеет кон-
кретные выходы в практику, особые практические цели,
прикладную сторону, которая выступает как задача
воспитания советских людей в духе марксистско-ленин-
ского мировоззрения и определяет направление прак-
тической работы в этой области. В частности, важный
практический выход имеет такой раздел философской
науки, как научный атеизм с его конкретными задача-
ми борьбы против религиозных воззрений и особенно
с задачами воспитания масс советского народа, в том
числе молодежи, в духе материалистического взгляда
на мир. Аналогичное положение имеется и с этикой,
с воспитанием советских людей в духе требований ком-
мунистической морали.
В области социологии связь с политикой выступает
еще более явно. Порой это даже заслоняет собой фун-
даментальный характер самой социологической науки.
Эмпирические данные иногда не получают необходимо-
го теоретического обобщения и объяснения, в результа-
те чего зачастую дело сводится лишь к констатации
фактов, хотя и это является немаловажным делом.
Прикладные исследования и выходы в практику
особенно наглядны в науке о государстве и праве как
фундаментальной науке. Ее теоретические исследова-

ния, как правило, получают практический резонанс,
будучи связаны с такими вопросами, как вопрос о со-
блюдении законности, международное право, вопросы
дальнейшего развития социалистической демократии
и др. Вместе с тем несомненно, что учение о государ-
стве, как это много раз подчеркивал В. И. Ленин, за-
нимает одно из важнейших мест в марксизме, ибо это
вопрос о политической надстройке общества, и он стоит
в самом центре учения о социалистической революции.
Филология (языкознание) — фундаментальная на-
ука. Она имеет практические выходы в повседневную
жизнь, участвуя активно в деле подъема общего куль-
турного уровня советского народа. Особо важную при-
кладную роль она сыграла при создании письменности
многих советских народов и народностей, которые до
Великой Октябрьской социалистической революции ее
не имели.
Психология, будучи фундаментальной наукой, так-
же имеет множество практических выходов, где она
выступает уже в качестве ряда прикладных наук. Од-
ной из таких прикладных наук является педагогическая
психология, которая имеет дальнейший выход в об-
ласть педагогических наук. Последние являются при-
кладными, так как ставят чисто практическую цель —
изучать и совершенствовать процесс обучения и воспи-
тания молодого поколения.
Несомненно, сферой прикладной психологии являет-
ся инженерная психология и вообще психология, ка-
сающаяся отдельных профессий. На грани с медициной
и психиатрией, изучающей патологию человеческой
психики, способы профилактики и лечения психических
заболеваний, стоят медицинская психология и патопси-
хология.
История как фундаментальная наука тоже может
иметь свои практические выходы, свою прикладную
часть. Это особенно ясно видно на примере истории
КПСС. Связь с революционной практикой коммунисти-
ческого движения в нашей стране и во всем мире от-
крывает постоянные выходы из области чисто историче-
ского исследования в самые животрепещущие области
современной действительности. Важно, чтобы ученые —
историки партии в своих исследованиях поднимались
на высокий уровень теоретического обобщения, а не

пребывали на уровне чисто описательного обобщения.
В дальнейшем на примере еще одной исторической
дисциплины мы постараемся проследить отмеченную
выше взаимосвязь между теоретическим (фундаменталь-
ным) аспектом изучения определенного круга явлений
и прикладным (практическим) аспектом его изучения
и практического использования (применения) резуль-
татов этого изучения.
История естествознания и техники и практическое
науковедение. История естествознания и техники, не-
сомненно, является частью исторической науки, а по-
тому мы относим ее к фундаментальным отраслям на-
ук. Она имеет практический выход и свою прикладную
сторону, именуемую практическим науковедением.
До недавнего времени история науки и техники рас-
сматривалась как сугубо эмпирическая наука. Ее за-
дачи сводились к описанию прошлого развития и на-
уки и техники. Такое направление исследования в зна-
чительной мере присуще многим разделам исторической
науки. Теоретический же аспект исторических исследо-
ваний в этом случае становится предметом историческо-
го материализма как части философской науки.
Перед советскими историками науки и техники
встала задача поднять эту отрасль исторической науки
от уровня эмпирического, описательного до уровня тео-
ретического, который, разумеется, как и в случае лю-
бой другой науки, должен опираться на прочный эмпи-
рический фундамент. Вопрос состоит в том, чтобы
установить связь прошлого (чем занимается всякая
история) с настоящим и будущим: знать прошлое, что-
бы ориентироваться в настоящем и предвидеть буду-
щее — такая задача была выдвинута советскими истори-
ками науки и техники. Под этим знаком был проведен
XIII Международный конгресс по истории науки (Мо-
сква, 1971 г.).
Но что означает этот девиз? В чем его суть? Ведь,
как известно, прошлое нельзя изменить ни в лучшую,
ни в худшую сторону. Оно свершилось, и поправить
его невозможно. Его можно только изучать и объяс-
нять. Это изучение прошлого имеет огромное значе-
ние для настоящего и будущего, так как сегодня и
завтра закономерно продолжается та же нить истори-
ческого движения человеческого общества, которая реа-

лизовалась вчера. Зная закономерность и тенденции
этого движения в прошлом, есть основания понять их
в настоящем и предвидеть в будущем, осуществляя как
бы проецирование этого хода движения вперед.
Требования в этом отношении со стороны самой
практики громадны. Давно уже прошло то время, ког-
да наука была уделом узких групп университетских и
академических работников. Сейчас она стала делом
государственной важности. Поэтому назрели актуаль-
ные проблемы организации, управления и планирова-
ния науки, которые невозможно правильно ставить и
рационально решать без опоры на объективные основы,
каковыми как раз и служат законы ее развития, управ-
ления, организации и планирования.
Попытки отыскать эмпирические приемы для реше-
ния такого рода задач в области управления развитием
науки и техники оказываются лишь частными и далеко
не полно удовлетворяют назревшую потребность обще-
ства. При количественно-статистическом подходе, по-
зволяющем строить соответствующие «кривые» разви-
тия науки на основе числового выражения тех или
иных ее параметров, прогнозирование сводится к экс-
траполяции полученных «кривых» для ближайшего и
более отдаленного будущего.
Однако метод экстраполяции оказывается непригод-
ным во всех тех случаях, когда надо учитывать два
существенных обстоятельства. Во-первых, принци-
пиальное различие и даже прямую противоположность
социальных условий, в которых происходит развитие
науки и техники в разных странах. Во-вторых, учиты-
вать коренные, качественные изменения, совершающие-
ся во все нарастающем масштабе как внутри науки и
техники, так и в самой организации научных исследо-
ваний, в постановке научной информации и т. д. Науч-
но-техническая революция ни в какой мере не есть
простой количественный рост: это непрерывная цепь
глубоких, радикальных преобразований и переворотов
в данной области человеческой деятельности.
Между тем метод экстраполяции в принципе исхо-
дит из ложного (хотя и молчаливо принятого) допу-
щения, что действуют и продолжают действовать те
же самые факторы, которые легли в основу составле-
ния той или иной «кривой» роста науки. Прогностиче-

ские возможности у такого метода ограничены, причем
ограничены теми рамками, в которых можно считать
сохраняющимися факторы и параметры развития науки,
известные нам в настоящее время. За этими рамками
метод экстраполяции утрачивает свою силу, а при по-
пытке его применения приводит к явно абсурдным вы-
водам.
Другой путь прогнозирования науки и техники за-
ключается в выработке усредненного мнения многих
групп специалистов, что позволяет составить как бы
сценарий будущего движения науки. Разумеется, каж-
дый отдельный специалист может высказать односто-
ронне преувеличенную или преуменьшенную оценку
того или иного направления в науке или технике. Но
все такого рода односторонние отклонения при сумми-
ровании мнения большого числа специалистов нивели-
руются, взаимно погашая друг друга. В итоге выявляет-
ся, таким образом, истинная картина будущего науки,
где крайности будут элиминированы и выступит дей-
ствительная линия развития науки. Это достигается
посредством последующей корректировки той, еще не-
достаточно уточненной картины будущего движения
науки, которая вырабатывается на первых порах.
В конце концов на место личных мнений отдельных
специалистов становится коллективное, или «усреднен-
ное», мнение всей массы специалистов как чего-то це-
лого.
Но и этот метод оказывается уязвимым, поскольку
при таком подходе новые, неизвестные еще направле-
ния научного и технического прогресса не могут быть
своевременно выявлены и уточнены. На первый план
будут выдвигаться направления, которые уже оформи-
лись, стали общепризнанными, узаконенными. Прин-
ципиально же новые, подлинно революционные на-
правления в этом случае либо не будут представлены
вовсе, либо будут представлены отдельными энтузиа-
стами, которых «усредненное» мнение всего коллекти-
ва специалистов может и не поддержать. В итоге мне-
ние этих одиночек-энтузиастов окажется «элиминиро-
ванным» при окончательной корректировке общей кар-
тины дальнейшего развития науки и техники. Вспо-
мним: разве до открытия радиоактивности мог кто-ли-
бо из серьезных ученых и даже из числа научных фан-

тастов предвидеть обнаружение атомной энергии и
возможности ее практического использования? Разве
при жизни Циолковского многие специалисты разде-
ляли его идею межпланетных полетов?
Кроме рассмотренных приемов прогнозирования в
области науки существует еще один, подлинно науч-
ный, опирающийся на строго объективную основу диа-
лектической методологии. Это метод, базирующийся на
знании законов развития изучаемого предмета, т. е. са-
мой науки и техники. Зная законы развития науки и
техники и условия их действия при различных обстоя-
тельствах, можно строить научно обоснованные прогно-
зы — как ближайшие, так и долгосрочные. Всякое про-
гнозирование должно опираться на знание законов то-
го предмета, относительно которого строятся прогнозы.
Скажем, знание законов небесной механики позволило
предсказывать не только солнечные и лунные затме-
ния, но и существование ранее неизвестных планет сол-
нечной системы (например, предсказание существова-
ния планеты Нептун астрономом Леверрье на основа-
нии законов ньютоновской механики). Так и точные
прогнозы в области науки возможны только в силу
знания законов развития науки, а также различных
условий, при которых эти законы действуют в той или
иной форме.
Вот почему практическая потребность общества в
решении задач прогнозирования науки и техники в це-
лях их планирования и управления ими настоятельно
требует открытия законов развития науки и техники
и овладения этими законами в прикладных, науковед-
ческих целях. В случае положительного ответа на эти
запросы общества возможно гигантское ускорение даль-
нейшего научно-технического прогресса путем нахож-
дения оптимальных решений в отношении встающих
перед наукой и техникой как очередных, так и более
отдаленных проблем.
Но, спрашивается, где и как следует искать ответ
на вопрос: каковы законы развития науки и техники?
Очевидно, эти законы, возникнув в свое время вместе
с самой наукой и техникой, уже достаточно четко про-
явились в своем действии в течение всего прошлого
времени. В новых исторических условиях они продол-
жают действовать и определяют ход современного на-

учно-технического движения. А если так, то, предвидя
грядущие общественно-экономические условия, в кото-
рых будут развиваться наука и техника, можно пред-
видеть и то, как будут действовать в будущем сами
эти законы, определяя собой, как и прежде, главные
тенденции и революционные перевороты в области на-
уки и техники.
Значит, для того чтобы открыть те или иные законы
и овладеть ими, имеется только один-единственный
путь: изучение истории науки и техники с целью объ-
яснения событий и переломных эпох в их истории, воз-
никновения в них ведущих направлений и узловых про-
блем. Только реальная жизнь, реальная действитель-
ность позволяет отыскать скрытые за ее внешней обо-
лочкой необходимые связи явлений, их законы.
Говоря о законах естествознания и техники, мы
имеем в виду прежде всего те законы, которыми детер-
минируются движущие силы развития науки независи-
мо от той формы, в какой выступает в ту или иную
историческую эпоху взаимосвязь между наукой и тех-
никой. Затем мы имеем в виду внутреннюю логику их
развития, присущую им их собственную диалектику,
которая определяет последовательность ступеней, про-
ходимых научным познанием при изучении данного
предмета исследования. Наконец, мы имеем в виду
психологию творческой деятельности ученых и изобре-
тателей, которые создают науку и технику, отвечая на
назревшие вопросы, выдвигаемые перед ними обще-
ством, его практическими потребностями.
Таким образом, речь идет о сложном и внутренне
неоднородном комплексе научных дисциплин, законо-
мерное взаимодействие которых включает в себя то,
что можно было бы назвать законом или закономер-
ностью развития науки и техники. Их история высту-
пает с этой точки зрения как обращенная к современ-
ности и будущему, как изучающая все три вехи вре-
мени в их внутренней связи: прошлое, настоящее и
будущее. Основная цель при этом — не простое описа-
ние и изложение исторических событий в их хроноло-
гической последовательности и не одностороннее их
освещение либо в разрезе стимулов развития науки и
техники, либо в разрезе их внутренней логики, либо в
разрезе психологии научного творчества и технического

изобретательства. Речь идет об открытии законов раз-
вития науки и техники, подобно тому как такая же
точно задача в принципе стоит перед любой фундамен-
тальной наукой.
Прикладная цель подобных исследований будет за-
ключаться в том, чтобы реализовать полученное теоре-
тическое знание на практике, при постановке и решении
задач управления, организации и планировании науки
и техники. Это входит в прикладную часть науковеде-
ния. Поэтому можно сказать, что если под науковеде-
нием и техниковедением в широком смысле этого сло-
ва понимать всю совокупность или весь комплекс науч-
ных дисциплин, предметом изучения которых служат
наука и техника, то история науки и техники (в ука-
занном выше ее понимании, как обращенная к совре-
менности) выступит как фундаментальная часть науко-
ведения и техниковедения, а практические проблемы
управления наукой и техникой и их прогнозирования
(планирования) — как ее прикладная часть.
Так переплетаются теснейшим образом теоретиче-
ская часть науки с практической, фундаментальная с
прикладной. Историческое фундаментальное исследова-
ние дает возможность отыскивать объективные законы
развития естествознания и техники. Эти законы, как и
в других аналогичных случаях, могут и должны быть
использованы для решения практических задач, напри-
мер для организации, планирования и управления даль-
нейшим развитием естествознания и техники в нашей
стране в соответствии с требованиями современной на-
учно-технической революции. Таким образом, историче-
ская наука, позволяя находить законы исторического
движения, дает в руки советского человека возможность
практически овладевать сложнейшими процессами, со-
вершающимися в настоящее время.
Все сказанное выше свидетельствует о том, что вер-
сия, гласящая, будто фундаментальными могут быть
только естественные и математические науки, является
несостоятельной и ее можно рассматривать в опреде-
ленном смысле как следствие непонимания природы
научного знания вообще. Общественные, гуманитарные
науки обладают не менее фундаментальным характе-
ром, чем науки естественные и математические. Они
имеют свои прикладные разделы и реальные выходы

в живую практику строительства нового общества в
нашей стране.
3. К соотношению общественных
и технических наук
Общее и особенное у общественных и технических
наук. Вопрос о взаимоотношении наук общественных и
технических широк и многогранен. При анализе этой
проблемы приходится учитывать промежуточное поло-
жение технических наук в общей системе наук между
науками общественными и естественными.
В основе общей взаимосвязи наук лежит принцип
объективности. При этом объект научного познания
рассматривается исторически, со стороны его измене-
ния и развития. Также исторически рассматривается и
сам ход познания.
Отсюда вытекает другой принцип, лежащий в основе
взаимосвязи всех наук, — принцип историзма. Он необ-
ходим как в рассмотрении эволюции самого предмета
познания, так и в трактовке движения от абстрактного
к конкретному, обусловливающего взаимодействие и
связь между «чистой», фундаментальной наукой и сфе-
рой прикладных знаний, например между обществен-
ными и техническими науками.
Принцип историзма — исходное положение, непо-
средственно сочетающееся с принципом объективности.
Когда речь идет об абстрактном в области теоретиче-
ских наук, изучаемый объект выступает как зачаточ-
ный, зародышевый, ключевой момент, ведущий к кон-
кретному. Когда мы подходим к классификации наук
вообще и технических в частности, мы видим двоякое
действие принципа историзма: во-первых, как восхож-
дение от низшего к высшему, что имеет место в чело-
веческой истории; во-вторых, как движение от объек-
тивного к субъективному. Такое соотношение объектив-
ного и субъективного при сохранении первого в каче-
стве базы всего движения представляется в данном
случае (в области технических наук) ключевым вопро-
сом.
Не надо думать, будто нарастание субъективного
момента идет за счет умаления объективного момента,
путем его утраты или вытеснения. Наоборот, объектив-

ное будет сохраняться всегда в качестве критерия.
Субъективное же имеет два плана: гносеологический,
когда мы говорим, что теория есть отражение объектив-
ной реальности, и практический, когда субъективно то,
что связано с целенаправленной деятельностью челове-
ка. Указанные два аспекта позволяют составить общую
основу для классификации наук вообще, технических
в частности, и определить их взаимные соотношения.
Постараемся теперь выяснить, как возникает связь
между общественными и естественными науками, вле-
кущая за собой и область технических наук. Кроме
того, важно разобраться в том, как от абстрактного
исходного пункта (фундаментальных наук) мы прихо-
дим к техническим наукам, где объекты и законы при-
роды нераздельно слиты с их использованием челове-
ком в определенных практических целях.
Технические науки не есть нечто однородное; в не-
которых из них преобладает элемент, характеризующий
их отношение к естественным наукам, в других — эле-
мент, определяющий их отношение к наукам обществен-
ным. Связи между отдельными науками в общем виде
схематически можно представить себе как линию, у ко-
торой один конец занимают общественные науки, дру-
гой — естественные, а где-то посредине стоят техниче-
ские науки, связывающие те и другие, опосредующие
переход между ними.
Если мы проследим переход от общественных наук
или от естественных наук к техническим наукам, то
обнаружим нарастание субъективного момента, влия-
ние практики и ее потребностей. Но чтобы понять, ка-
ким образом через технику, технологию устанавливает-
ся прямая связь между обеими областями внешнего
мира — природой и обществом, нужно учесть, что сам
труд есть прежде всего процесс, совершающийся между
человеком и природой. Это относится и ко всей произ-
водственной, практической деятельности человека.
К. Маркс писал, что «технология вскрывает активное
отношение человека к природе, непосредственный про-
цесс производства его жизни, а вместе с тем и его
общественных условий жизни и проистекающих из них
духовных представлений» (см. 1, 23, с. 383).
В технике, в производстве неразрывно переплетают-
ся друг с другом природа и общество, выступая во

взаимной связи, во взаимодействии. Промышленность
есть действительное историческое отношение природы
к человеку. «...«Единство человека с природой», — писа-
ли К. Маркс и Ф. Энгельс, — всегда имело место в
промышленности, видоизменяясь в каждую эпоху в за-
висимости от большего или меньшего развития про-
мышленности...» (1, 3, с. 43). Но, говоря о промышлен-
ности как о том, что опосредствует и соединяет челове-
ка с природой, а природу с человеком, К. Маркс имел
в виду и всю технику.
Отсюда проистекает особая роль технических наук,
отражающих непосредственную связь между науками
естественными, изучающими природу, и науками со-
циальными, изучающими человеческое общество. Тех-
нические науки являются в полном смысле слова про-
межуточными по отношению к обеим основным груп-
пам наук. В самом деле, любая отрасль промышленной
или сельскохозяйственной техники, равно как и меди-
цины, опирается на объективные законы соответствую-
щего круга явлений природы — неживой или живой.
В этом отношении технические науки предполагают в
качестве обязательной предпосылки своего развития и
совершенствования прогресс естественных наук.
В условиях развитого социализма применение науки
становится решающим фактором роста производитель-
ных сил общества. Само естествознание приобретает
социальное значение, становится в ранг важнейших
социальных явлений современности, ибо прогресс на-
уки и техники позволяет наиболее эффективным спосо-
бом использовать природные ресурсы, совершенство-
вать технологию производства, развивать в интересах
народа промышленность и сельское хозяйство, сред-
ства сообщения и связи, всю материальную базу духов-
ной культуры общества. Применение науки в производ-
стве становится решающим условием мощного роста
производительных сил, производительности обществен-
ного труда, благосостояния советских людей.
Но развитие техники и технических наук не огра-
ничивается тем, что используются достижения есте-
ствознания. Технические науки отличаются от есте-
ственных наук тем, что на первое место ставят спосо-
бы и приемы практического использования законов
природы, открытых естествознанием, а равно сил и ве-

ществ природы, изученных им. Если в естественных
науках речь идет о том, чтобы познать явления при-
роды такими, какими они есть в самой природе, то в
технических науках эти же явления рассматриваются
со стороны возможностей, путей и способов их прак-
тического (технического) использования для удовле-
творения потребностей человека.
Для решения практической, технической задачи не-
достаточно знать, какими признаками обладают из-
ученные явления природы и каким законам они под-
чинены. Необходимо еще суметь поставить эти явле-
ния в такие созданные нами искусственные условия,
чтобы они выполняли роль или функцию, в которой об-
щество заинтересовано. Для этого необходимо, чтобы
действие соответствующих законов отвечало человече-
ским интересам, короче говоря, чтобы законы природы
«работали» на человека. В определении этих искус-
ственных условий, необходимых для каждого данного
случая, и состоит задача техники. Недаром, как мы
уже говорили, само слово «технический» означает в
переводе с древнегреческого «искусственный».
Отсюда и вытекает специальная проблема созна-
тельного соединения науки с производством, проблема
нахождения наиболее верных, надежных, рациональ-
ных путей и способов такого соединения.
В технических науках, как и в самой технике, пере-
крещиваются, таким образом, два разных, но нераз-
дельных момента: один из них представляет собой
данные природы, изучаемые естествознанием, другой —
данные, касающиеся потребностей человека, запросов
общественного производства, составляющие объект из-
учения общественных наук.
В «Философских тетрадях» В. И. Ленин отметил две
формы объективного процесса, выступающие в области
техники: во-первых, природа с ее законами и, во-вто-
рых, целеполагающая деятельность человека (см. 2, 29,
с. 170). В технике раскрывается соотношение обеих
этих форм единого объективного процесса, состоящего
в использовании законов природы человеком в своих
практических интересах. Для того чтобы эта целепола-
гающая деятельность давала максимальный эффект,
она должна основываться не только на чисто техниче-
ских решениях в области применения науки в произ-

водстве. Она обязана также исходить из глубоко обос-
нованных прогнозов относительно своевременности, до-
пустимости тех или иных технических решений с точки
зрения сохранения нужных пропорций различных от-
раслей производства, целесообразности предусматри-
ваемых размеров затрат материальных средств, труда
и т. д. Из объективного требования развития производ-
ства и вытекает, в частности, вся сумма задач, стоящих
перед марксистской общественной наукой, и в первую
очередь экономической.
Это свидетельствует о том, что технические науки
являются не просто промежуточными по отношению к
естественным и общественным наукам: они органически
связывают воедино эти области человеческого знания,
исходя из материальных интересов общественного раз-
вития.

Глава IV
КЛАССИФИКАЦИЯ НАУК О ЧЕЛОВЕКЕ
И ОБЩЕСТВЕ. ГУМАНИТАРНЫЙ АСПЕКТ
После того как было рассмотрено соотношение меж-
ду фундаментальными и прикладными науками, вклю-
чая те, которые образуют связующее звено между есте-
ственными и общественными науками в виде техниче-
ских наук, обратимся к выяснению структуры гумани-
тарного знания. Всю его область можно условно под-
разделить на две группы наук: общественно-историче-
ские науки и науки психологические. В соответствии с
этим сначала рассматриваются общественно-историче-
ские науки, причем особо выделяется марксизм как наука,
его структура и его место в общей системе научного
знания. Вслед за тем разбирается общая структура наук
об искусстве и литературе с точки зрения характеристи-
ки их объекта и способа его отражения. В заключение
анализируется вопрос о месте психологии в общей клас-
сификации наук и ее взаимосвязи с остальными от-
раслями научного знания, а также о роли философии
как общей науки в решении проблемы классификации
наук.
1. Общая структура
общественно-исторических наук
Основная дихотомическая схема. Мы начнем с выяс-
нения общего каркаса или основной схемы взаимоот-
ношений между главными группами и подгруппами
общественно-исторических наук.
По своему существу все они являются исторически-
ми, поскольку по необходимости должны рассматривать
свой предмет — человеческое общество или отдельные
его стороны и связи — в его изменении и развитии,
следовательно, исторически. Маркс и Энгельс, говоря
о переходе от природы к обществу, выражали этот пе-
реход так, что вслед за естествознанием (историей
природы) ставили историю человечества. Слова Марк-

са о том, что существует одна-единственная наука и что
этой наукой является история, означают, что обе исто-
рии — природы и общества — нераздельны.
Понимаемая в таком широком смысле история охва-
тывает все общественные науки, а если к ним присо-
единить философию и психологию, то все вообще гума-
нитарные науки. Возникает вопрос: какова их внутрен-
няя структура, их взаимосвязь? Без выяснения этого
вопроса трудно, а иногда и невозможно разобраться
во многих методологических проблемах исторических
наук, в том числе и в их классификации.
Прежде всего все общественные науки разделяются
на две основные группы. Одну из них составляет исто-
рия в собственном, или узком, смысле слова. Это граж-
данская история, включающая в себя историю различ-
ных эпох и периодов различных стран и народов.
В итоге из всех этих отдельных историй складывается
единая всемирная история всего человеческого обще-
ства.
Что существенно и характерно для предмета этой
группы наук, которые в дальнейшем мы будем назы-
вать собственно историческими (группа а)? Существен-
но и характерно то, что они рассматривают в каждом
случае человеческое общество как нечто целое, единое,
без членения на отдельные его стороны, аспекты или
связи. Берется ли отдельная историческая эпоха, на-
пример древность, или отдельная часть света, страна
или отдельные народы, — во всех этих случаях в рамках
данной эпохи или страны или же части света общество
рассматривается как единое целое, во взаимосвязи и
взаимодействии всех его сторон, причем так, что те
его стороны, которые играли по отношению к другим
его сторонам более крупную роль, получают и соот-
ветственное отражение в историческом их освещении,
т. е. в исторической науке.
Другую группу (группу b) общественных наук об-
разуют те науки, предметом которых служит не все
общество в целом, а только отдельные его структур-
ные элементы, аспекты или стороны. Для этой группы
наук характерен прием вычленения из всей совокуп-
ности общественных отношений и связей определенных
их сторон и изучение их в абстрактном виде — в смысле
изоляции от других сторон, которые в данном разрезе

либо оказываются несущественными, либо берутся лишь
в той связи, в какой они стоят по отношению к выде-
ленной стороне общественных явлений. Науки, входя-
щие в эту группу, можно было бы назвать структурны-
ми. Их предметом являются в первую очередь различ-
ные этажи общественного здания: экономический ба-
зис, государственно-политическая надстройка, идеоло-
гические надстройки. Эти науки объединим в подгруп-
пу b1.
Далее в эту же вторую группу входят другие науки
структурного характера, которые изучают либо мате-
риальную, либо духовную сторону общественной жизни
(производственный процесс, технику и т. д., культуру,
язык, науку и т. д.), но предмет которых не входит ни
в базис, ни в надстройку, ни в какую-либо область, про-
межуточную между базисом и надстройками. Объеди-
ним такие науки в подгруппу b2.
Легко заметить, что в обеих рассмотренных группах
наук метод марксистского анализа выступает по-раз-
ному, конкретизируясь в первой группе как генетиче-
ский, или исторический, а во второй — как структур-
ный. Но было бы неправильно полагать, что будто для
первой группы наук исключается структурный подход,
а для второй — исторический. В действительности и для
тех и для других характерны оба названных подхода в
их единстве и взаимообусловленности, с тем, однако,
важным различием, что в этом их единстве в первом
случае доминирует исторический подход, во втором —
структурный.
В самом деле, было бы совершенно невозможно из-
лагать историю как некоторый суммарный, нерасчле-
ненный процесс, где все слито в одно целое, неразличи-
мое в своих частях. Точно так же было бы невозмож-
но излагать теорию явлений, касающихся какой-либо
одной или нескольких структурных сторон общества,
при полном отвлечении от их истории и от истории все-
го общества в целом. В первом случае получилось бы
чисто эмпирическое описание событий в их хронологи-
ческой последовательности, во втором случае — фор-
мальное, если не сказать догматическое изложение ма-
териала, касающегося свойств и строения отдельных
элементов общественной жизни вне их развития, а
значит, без возможности определить их действитель-

ную сущность и их место в общественной жизни. По-
этому с полным основанием можно сказать, что в исто-
рической группе общественных наук исторический ме-
тод предполагает структурный и опирается на него, а
в структурной группе структурный метод в свою оче-
редь предполагает исторический и опирается на него.
Более того, существует целая группа наук, в кото-
рых оба метода — исторический и структурный — пред-
ставлены на равных основаниях и не могут мыслиться
один без другого даже в абстракции. Это группа, так
сказать, стыковых наук, подобных истории государ-
ства, истории производства, истории партии, истории
культуры и т. д. В этих стыковых науках рассматри-
вается история отдельных элементов структуры обще-
ства, а потому по самой сути дела оба подхода, или
метода, действуют здесь в их нераздельной и взаимной
обусловленности: с помощью структурного подхода вы-
деляется данный элемент, который и сохраняется в
центре исследования на всем его протяжении, а с по-
мощью исторического подхода этот элемент трактуется
как находящийся в постоянном изменении, в процессе
своего развития, как проходящий определенные стадии,
или ступени, своего развития.
Наконец, среди наук последней группы выделяются
стыковые науки, изучающие историю самих обществен-
ных наук и других наук, находящихся с ними в зако-
номерных отношениях (естественных, технических).
В этих стыковых науках особенно рельефно выступает
их комплексный характер: речь здесь идет об истории
познания того или иного предмета, который сам рас-
сматривается в его историческом развитии.
Графически выразить все эти сложные взаимоотно-
шения между различными общественными науками, и
прежде всего между основными двумя их группами и
промежуточной группой стыковых, очень трудно. Это
можно сделать только схематически. Но сделать это
тем не менее необходимо, так как иначе еще труднее
определить взаимоотношения между отдельными обще-
ственными науками и их связь с науками, выходящими
за их пределы (естественными и техническими). В еще
большей степени эти трудности возрастают, когда речь
заходит об определении места отдельных общественных
наук во всей их системе: здесь без графического по-

строения общей схемы всех общественных наук обой-
тись никак нельзя.
При построении общей схемы, выражающей взаимо-
связь общественных наук, надо исходить прежде всего
из наличия двух рассмотренных выше подходов к пред-
мету изучения, т. е. к обществу. Но прежде чем начать
строить графическое изображение взаимосвязи главных
групп и подгрупп общественно-исторических наук, по-
пытаемся выразить эту их связь в виде дихотомической
схемы их деления (см. схему 35). В ее основе лежит
Схема 35
Основная схема дихотомического деления
общественно-исторических наук
дихотомическое деление признаков их объектов, при-
чем признак первой группы наук мы обозначим буквой
А, признак второй группы — буквой В.
Табличное изображение предыдущей схемы. Теперь
мы можем перейти к табличному изображению основ-
ной схемы взаимосвязи общественно-исторических наук.
Выше уже говорилось о двух главных подходах (или
методах) к изучению общества. При составлении «таб-
лицы социальных наук» оба упомянутых подхода мо-

гут составить два разреза, или два направления, в та-
кой таблице. При ее построении примем за основу
систему прямоугольных координат, как это вообще
принято делать в подобных случаях. По оси абсцисс
(т. е. по горизонтальному направлению) будут ставить-
ся науки, выделяемые с помощью генетического (исто-
рического) подхода, а по оси ординат (т. е. по верти-
Схема 36
Каркас графического изображения взаимосвязи
общественно-исторических наук
кальному направлению) будут ставиться науки, выде-
ляемые посредством структурного подхода. Тогда на
пересечении обоих направлений будут образовываться
стыковые науки, для которых характерно и существен-
но одновременное применение обоих подходов.
Основу «таблицы наук», которая получится в резуль-
тате такого способа, можно представить следующим
образом (см. схему 36).
Можно сказать, что если вертикальное направле-
ние выражает структурный подход, а горизонтальное —
исторический, то стыковые науки находятся на диаго-
нальном разрезе системы, который выражает совмеще-
ние обоих основных подходов.
Но пока мы еще не имеем «таблицы социальных

наук», выражающей их систему, так как мы еще не за-
несли в эту таблицу ни одной конкретной науки. Пока
это еще только графическая схема, выражающая осно-
ву или принцип построения упомянутой таблицы.
Для того чтобы составить классификацию обществен-
но-исторических наук, необходимо осуществить их де-
ление на более дробные классы, нежели мы это сде-
лали сейчас: мы произвели только их первое деление
на три группы — две основные и одну промежуточную,
стыковую, стоящую между ними, — по признаку того
метода, посредством которого образуются сами эти
группы.
По каким же признакам выделяются отдельные об-
щественные науки в каждой из указанных выше основ-
ных их групп? Попытаемся ответить на этот вопрос
применительно сначала к историческим наукам, потом —
структурным и, наконец, к стыковым, или промежуточ-
ным.
Исторические науки подразделяются на две основ-
ные подгруппы по двум главным признакам: хроноло-
гическому и национально-географическому. Последнее
обстоятельство объясняет прочную, традиционно сло-
жившуюся связь между историей и географией.
Как правило, оба признака в исторической науке
учитываются одновременно, так как в большинстве
случаев речь идет не о совокупной, или всемирной,
истории, а об истории определенных стран или народов
и определенного исторического периода или эпохи.
Структурные науки подразделяются на две подгруп-
пы, как уже было сказано выше, по признаку их от-
ношения к базису и надстройкам: во-первых, b1 из-
учающие базис или ту или иную надстройку, во-вторых,
b2, изучающие такие общественные явления, которые
не относятся ни к базисным, ни к надстроечным, ни к
промежуточным между ними, поскольку лежат в иной
плоскости, нежели базис и надстройки.
Соответственно сказанному в первую подгруппу b1
входят: политическая экономия, учение о государстве
и праве, юридические и политические науки, в том чис-
ле учение о партии, и, наконец, науки об идеологиче-
ской надстройке, например науки об атеизме и религии.
Во вторую подгруппу b2, очевидно, входят все остальные
структурные науки, изучающие ту или иную сторону

Схема 37
Основа таблицы взаимосвязей общественно-исторических наук
общественной жизни, тот или иной ее структурный
элемент, не входящие ни в базис, ни в надстройку и не
лежащие между базисом и надстройкой. Сюда относят-
ся учение о производственном процессе и о технике,
языкознание и т.д.

В свою очередь перекрестным образом все струк-
турные науки подразделяются на изучающие мате-
риальную сторону жизни общества и на изучающие его
духовную сторону или же изучающие явления, в кото-
рых обе названные стороны выступают во взаимодей-
ствии и переплетении между собой. С этой точки зре-
ния каждая из двух главных подгрупп (b1 и b2) под-
разделяется дальше по названному признаку: в под-
группе b1 выделяется та ее часть (b1′), которая
включает политэкономию, а в подгруппе b2 тоже опре-
деленная ее часть (b2′), которая изучает производ-
ственные процессы, технику и т. п. Обе они (b1′ и b2′)
составляют общую подгруппу b1 — подгруппу наук, из-
учающих материальную сторону жизни общества.
Точно так же в подгруппе b1 выделяется другая ее
часть, которая изучает духовные (идеальные) процес-
сы в жизни общества (b1″). To же самое в под-
группе b2: науки b2″ изучают духовные явления. Обе
они (b1″ и b2″) образуют подгруппу наук b″, которые
изучают идеальную (духовную) сторону общества (см.
схему 37).
Кроме того, существуют науки, изучающие обще-
ственные явления, в которых обе стороны представле-
ны одновременно, как переплетающиеся между собой
(в первой подгруппе сюда относятся политические на-
уки, в том числе учение о партии, во второй — науки,
предметом которых являются, например, процессы
взаимодействия между материальной и духовной куль-
турами общества). С такой позиции может быть най-
дено решение спорных вопросов о месте и характере
таких наук, как социально-экономическая статистика,
экономическая и политическая география и т. п.
Стыковые историко-структурные науки. Подход к
выработке основ таблицы общественных наук. Область
стыковых общественных наук, в которых сочетаются
оба главных метода научного исследования — структур-
ный и исторический (генетический), определяется из
сказанного выше. Сюда относится история любого
структурного элемента общества (например, история
государства, история партии, история экономических
отношений и т. д.) как во всемирном масштабе, так и
в пределах отдельных стран или исторических эпох.
В зависимости от того, насколько сильно представлен

в той или иной истории элемент общегражданской
истории, на фоне которого прослеживается данный
исторический процесс, совершающийся с данным опре-
деленным структурным элементом общества, история
этого элемента может сближаться, а иногда и почти
сливаться с общегражданской историей, как это на-
блюдается, например, в случае истории партии, сливаю-
щейся подчас с историей самой страны, где эта партия
занимает ведущее положение (такова история КПСС).
С другой стороны, если превалирует сам по себе
структурный элемент, изучаемый данной наукой, то его
история может оказаться органической частью науки
о самом данном предмете, входить в него в качестве
его составной части, как это имеет место, например,
в случае учения о государстве и праве или об эконо-
мических формациях предшествующих исторических
эпох.
К числу стыковых наук относятся также две науки,
входящие в число исторических наук, но стоящие не-
сколько особняком, — археология и этнография. О по-
следней будет сказано немного ниже. Археология же
изучает историю материальной культуры специфиче-
скими для нее способами (раскопки и др.), так что она
относится к стыковым наукам. Однако, поскольку здесь
четко выделяются исторические эпохи (древность, от-
части средние века) и доисторические эпохи, археоло-
гия, будучи по сути дела стыковой наукой, сливается
с историей вообще.
Далее. Когда национально-географический признак,
лежащий в основе соответствующего подразделения
исторических наук, начинает сам выдвигаться на перед-
ний план, в результате этого путем перехода из обла-
сти истории в одну из смежных с нею областей науки
могут возникнуть следующие науки (или же совер-
шиться переход в их область): во-первых, этнография
(как часть исторической науки, носящая на себе отпе-
чаток структурного элемента общества, касающегося
жизни отдельных народов); во-вторых, география (как
комплексная наука, распадающаяся на 1) экономиче-
скую географию, политическую географию, примыкаю-
щие к соответствующим структурным наукам, и 2) фи-
зическую географию, биогеографию, входящие в есте-
ствознание). Через этнографию и географию народов

происходит соприкосновение исторической науки с ан-
тропологией (как естественной наукой) и с демогра-
фией, а тем самым социальной статистикой (как
структурными науками и отчасти как стыковыми на-
уками).
Вопрос о структуре общественных наук не будет
рассмотрен вполне, если не учесть, что эти науки
имеют теснейшую связь с другими областями челове-
ческого знания, с другими научными областями —
естествознанием и техническими науками (причем под
последними понимаются в широком смысле слова все
прикладные науки, в основе которых лежит практиче-
ское использование тех или иных явлений природы ве-
ществ, форм движений или их свойств). Кроме того,
следует учесть, что к числу общественных наук отно-
сятся и практические приложения теоретических зна-
ний, касающихся общественных явлений, о чем уже го-
ворилось в предыдущей (III) главе и будет еще сказа-
но в главе V.
Поскольку человеческое общество возникло и суще-
ствует в постоянном взаимодействии с природой, по-
стольку, естественно, в области общественных наук
возникают вопросы, а нередко и целые научные дис-
циплины, связанные с изучением этих пограничных
явлений, лежащих на стыке общественных явлений и
явлений природы. Сюда относится прежде всего уче-
ние о технике, которое одновременно включает в себя
технические науки и вместе с тем такие стороны, кото-
рые составляют предмет изучения их экономическими
науками. Об этом уже говорилось в предыдущей гла-
ве (гл. III).
Обратим еще раз внимание на то, что в общей си-
стеме общественных наук важное место занимает та
часть исторической науки, которая изучает историю
самих общественных наук, в том числе и историогра-
фия. У разных наук имеются в этом отношении свои
особенности: в гуманитарные науки органически входит
их история; например, неотъемлемую часть политиче-
ской экономии составляет ее история, подобно тому
как история философии составляет органическую часть
самой философии.
Итак, общественные науки можно разделить на две
основные группы в зависимости от того, каким образом

они рассматривают, изучают и трактуют объект своего
исследования, т. е. общественную жизнь. Обозначим по-
прежнему буквой А те науки, которые изучают обще-
ство как целое, не вычленяя из него отдельные его
стороны или структурные элементы, например полити-
ческую надстройку, экономический базис и т. д., или
материальную и духовную деятельность людей и т. д.
Как уже было сказано, эту группу общественных наук
представляют собственно исторические науки, и преж-
де всего общегражданская история. Ее членение осу-
ществляется либо по хронологическому признаку (под-
группа a1) — на отдельные исторические эпохи, либо
по национально-географическому признаку (подгруппа
а2) — на историю отдельных стран и народов, либо на
основе сочетания обоих признаков (подгруппа а1,2).
Вторую группу общественных наук по-прежнему
обозначим буквой В. Сюда войдут науки, изучающие
отдельные структурные стороны жизни и строения об-
щества: во-первых, науки о базисе и надстройках — по-
литической и идеологической (подгруппа b1), во-вто-
рых, сложный комплекс наук о таких явлениях, как
язык, техника, наука и т. д. (подгруппа b2). Здесь чле-
нение общественных наук проводится соответственно
внутреннему строению и организации самого общества.
Как уже говорилось выше, все такие науки рассмат-
ривают свой объект тоже исторически.
Напомним еще раз, что в свою очередь общеграж-
данская история не может обходиться без помощи тех
общественных наук, которые изучают отдельные сто-
роны или структурные элементы общественной жизни
(т. е. входят в группу В); она не может развиваться
без взаимодействия с ними. В результате этого взаимо-
действия образовались особые научные дисциплины (от-
несем их к промежуточной группе АВ), стоящие на
грани между обеими основными группами обществен-
ных наук, где как бы налагаются исторические науки
(группа А) и те, которые изучают отдельные струк-
турные стороны жизни и строения общества (груп-
па В).
Два основных подхода, или разреза, общественных
наук (А — исторический и В — структурный) отраже-
ны на схеме 36. Сочетание обоих основных подходов
дает разрез А/В — структурно-исторический (историче-

ское развитие отдельных сторон, или структурных эле-
ментов, жизни общества, например история экономики,
история материальной и духовной культуры и др.)-
2. Пограничные области и связи
общественно-исторических наук
с другими основными группами наук
Область соприкосновения с естествознанием и техни-
кой. Вопрос об их истории. На грани естественно-техни-
ческих и общественных наук стоит история естествозна-
ния и техники. Она не входит в собственно естествозна-
ние и технику, а вместе с тем не вполне входит и в
«чисто» исторические науки; она оказывается как бы
на грани между общественно-историческими и есте-
ственно-техническими науками. Историки говорят, что
это скорее естествознание и техника, а естественники и
техники — что это скорее история, т. е. историческая,
следовательно, гуманитарная наука. В итоге науки,
связывающие собой историю с естествознанием и тех-
никой, попадают в какое-то неопределенное положение.
И это характерно вообще для многих стыковых наук.
Происходит так потому, что разработка истории
естественных и технических наук требует соединения
по меньшей мере двух специальностей: историк науки
и техники должен быть, во-первых, историком, а во-
вторых, специалистом по избранной им отрасли есте-
ствознания и техники, историю которой он изучает.
Не может быть историка химии, который сам не был
бы настоящим химиком.
Разберем, какие встают вопросы, относящиеся к
содержанию таких пограничных наук. Несомненно, что
история естествознания и техники есть часть всей исто-
рии. Не может быть достаточно полного анализа исто-
рического процесса, если не учтена история науки и
техники. В исторической литературе XIX век нередко
характеризуется как век пара и Дарвина, XX век —
как век атомной энергии, кибернетики и космонавтики.
Этим дается характеристика той или иной историче-
ской эпохи с одной ее стороны, а именно с научно-
технической, которая, конечно, не является исчерпы-
вающей характеристикой эпохи. Например, важнейшее

содержание XX в. составляет коммунизм. Известное
ленинское определение гласит: коммунизм есть Совет-
ская власть плюс электрификация всей страны. Следо-
вательно, здесь выделяются два момента: социально-
политический (Советская власть) и научно-технико-
экономический (электрификация всей страны).
Нельзя упускать из виду этого органического соче-
тания обоих моментов в ленинской формуле, опреде-
ляющей коммунизм, а значит, и самую суть всей со-
временной исторической эпохи.
Своеобразным преломлением приведенной ленин-
ской формулы применительно к условиям наших дней
явилось положение, выдвинутое на XXIV съезде КПСС
и гласящее, что перед нами стоит «задача историче-
ской важности: органически соединить достижения на-
учно-технической революции с преимуществами социа-
листической системы хозяйства...»1. Здесь, как мы ви-
дим, то же самое соединение двух моментов — социаль-
но-экономического и научно-технического, которое в
сущности было характерно и для ленинской формулы
лишь в несколько ином их сочетании. Это же поло-
жение было подтверждено снова и снова в решениях
XXV и XXVI съездов КПСС2.
В современную эпоху наука и техника буквально
врываются и в политику, и в экономику, и во все об-
щественные отношения, так что в практической жизни
нашей страны при решении общественно-экономических
и даже сугубо политических задач в области партий-
ной работы вопросы науки и техники в современных
условиях занимают все больше и больше места.
Заметим еще, что если сама по себе специальность
истории естествознания и техники сложна, то надо
учесть дополнительные трудности, которые возникают,
когда речь идет о Востоке или о древности. Речь идет,
таким образом, об историках с «удвоенным» и даже
«утроенным» профилем.
Так стоит вопрос о пограничных исторических на-
уках и научных дисциплинах, к которым относится исто-
рия естествознания и техники. Если же учесть, что
1 Материалы XXIV съезда КПСС, с. 57.
2 См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 170; Материалы
XXVI съезда КПСС, с. 136—143.

естествознание (и вообще науку) и технику можно
отнести к элементам подгруппы b2 структурного харак-
тера, то их история вполне может быть включена в
число стыковых структурно-исторических наук, пред-
ставленных на схеме 36 диагональным направлением
(аспектом).
Исторический материализм как философское учение.
Особо следует рассмотреть структурные отношения
между историческими и вообще общественными наука-
ми и философией, и в первую очередь с историческим
материализмом как философской наукой, которая пря-
мо относится к познанию любых общественных, исто-
рических явлений. Очевидно, что любая наука вообще,
если это подлинная наука, а не скопище фактов, не
свалка эмпирического материала, изучает и явления и
сущность своего предмета, следовательно, имеет дело
и с фактами и с их законами, причем открытие этих
законов составляет важнейшую задачу всякой науки.
Другими словами, всякая подлинная наука имеет свою
описательную, эмпирическую и свою «объяснительную»,
теоретическую части в их нераздельном единстве и
взаимосвязи. Не случайно Маркс отмечал в «Капитале»:
«...если бы форма проявления и сущность вещей непо-
средственно совпадали, то всякая наука была бы из-
лишня...» (1, 25, ч. II, с. 384). Раскрытие сущности
вещей, познание их законов и составляют главную за-
дачу всякой науки. В этом отношении марксизм резко
противопоставляет свою позицию неокантианцам и по-
зитивистам, которые отрывают у исторических наук их
эмпирическую, описательную часть от их теоретической
части. Это делал Конт, это делали неокантианцы, это
делают их нынешние последователи из числа современ-
ных идеалистов, агностиков и субъективистов. Все они
объявляют историю не подлинной наукой, а лишь со-
бранием исторических фактов и описанием исторических
событий.
Признавая историю подлинной наукой, марксизм
видит ее задачу не только в том, чтобы собрать факты,
но и в том прежде всего, чтобы их объяснять на основе
открываемых самой же исторической наукой законов
исторического развития человеческого общества. Все-
мирная история общества и есть по сути дела такая
наука о законах исторического развития человечества,

среди которых со времен Маркса и Энгельса на пер-
вом месте для классового антагонистического общества
стоит закон классовой борьбы как движущего начала
всего исторического прогресса. Это один из основных
законов человеческой истории; он составляет предмет
самой исторической науки, хотя и другие науки, конеч-
но, имеют с ним дело. Имеет дело с ним и историче-
ский материализм.
Будучи, по мнению В. И. Ленина, углублением и
развитием философского материализма, доведением его
«до конца», распространением его познания природы
на познание человеческого общества (см. 2, 23, с. 44),
исторический материализм не занимается самостоя-
тельно открытием и изучением частных законов разви-
тия и жизни общества. Но являясь их методологией, он
активно помогает в этом частным общественно-истори-
ческим наукам. Его задача, на что неоднократно указы-
вали основоположники марксизма и их продолжатель
Ленин, состоит в том, чтобы давать одновременно
диалектико-материалистическое объяснение истории,
раскрывать и обосновывать материалистическое пони-
мание общественных явлений независимо от того, к
какой области жизни общества они относятся.
Основные принципы исторического материализма
Маркс сформулировал в следующих положениях: «Спо-
соб производства материальной жизни обусловливает
социальный, политический и духовный процессы жизни
вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, на-
оборот, их общественное бытие определяет их созна-
ние» (1, 13, с. 7). И далее: нельзя судить об эпохе
социальной революции по ее сознанию. «Наоборот, это
сознание надо объяснить из противоречий материаль-
ной жизни...» (1, 13, с. 7).
Другими словами, исторический материализм тре-
бует рассматривать материальную и идеальную стороны
исторического движения общества, объективные и субъ-
ективные факторы этого движения при условии, что
материальное, объективное берется за примат, а идеаль-
ное, духовное, субъективное — за производное. Сами же
эти стороны и факторы исторического движения и их
законы изучаются частными общественно-историческими
науками.
Эту же мысль подчеркивал и Ленин: «Общественное

сознание отражает общественное бытие — вот в чем со-
стоит учение Маркса... Сознание вообще отражает бы-
тие, — это общее положение всего материализма. Не ви-
деть его прямой и неразрывной связи с положением
исторического материализма: общественное сознание
отражает общественное бытие — невозможно» (2, 18,
с. 343). И далее: «Материализм вообще признает объ-
ективно реальное бытие (материю), независимое от
сознания, от ощущения, от опыта и т. д. человечества.
Материализм исторический признает общественное бы-
тие независимым от общественного сознания человече-
ства. Сознание и там и тут есть только отражение бы-
тия... В этой философии марксизма, вылитой из одного
куска стали, нельзя вынуть ни одной основной посыл-
ки...» (2, 18, с. 346). Именно в признании того, что ис-
ходным положением исторического материализма яв-
ляется утверждение зависимости общественного созна-
ния от общественного бытия, а его глубинным прин-
ципом выступает диалектика производительных сил и
производственных отношений, и заключается его фило-
софский характер, указывающий на то, что он есть фи-
лософская наука, органически входящая в марксистско-
ленинскую философию.
Но если Ленин писал, что из охарактеризованной
им философии марксизма, включающей и исторический
материализм, нельзя вынуть ни одной основной посыл-
ки, то в равной мере в нее нельзя и вставить ничего,
что по сути дела должно относиться к предмету част-
ных наук об обществе.
3. Структура марксистского учения.
Внутренняя классификация его составных частей
Три составные части марксизма. Первые две из них.
Создавая «Анти-Дюринг» (1876—1878 гг.) как энцикло-
педию марксизма, Ф. Энгельс разделил все марксист-
ское учение на три части: 1) философию, 2) политиче-
скую экономию и 3) социализм (см. 1, 20). В. И. Ле-
нин, опираясь фактически на это деление, сформулиро-
вал положение о трех составных частях марксизма,
обосновав его в статье «Три источника и три составных

части марксизма» (1913). С тех пор произошли суще-
ственные коренные изменения в мировом историческом
развитии общества: социализм из великого учения, ка-
ким он был во время Маркса и Энгельса, воплотился
в жизнь благодаря возникновению реальной коммуни-
стической формации в виде ее первой фазы — социализ-
ма. Ныне в СССР эта фаза достигла стадии зрелого,
или развитого, социализма. Третью составную часть
марксизма обычно именуют научным коммунизмом
или учением о коммунизме.
Вопрос об этой составной части марксизма в ее со-
временном понимании мы осветим ниже. Сейчас же нас
в первую очередь интересует то, чем и как определи-
лась у Энгельса и была затем подтверждена Лениным
общая структура всего марксистского учения в целом.
Как известно, структура любой науки отражает собой
структуру изучаемого ею объекта. Это вытекает из об-
щих принципов диалектики как логики и теории позна-
ния материализма. Предметом марксистского учения
служит реальная действительность, и прежде всего
общество, его внутренняя организация и строение, за-
кономерности его функционирования.
В здании общественной постройки можно выделить
как бы три этажа (или структурных «среза») — два
крайних и один средний: основу общества составляет
его экономический базис или фундамент, представляю-
щий собой совокупность производственных отношений;
на нем вырастает государственно-политическая над-
стройка общества, а еще выше — его идеологические
надстройки (см. схему 38 а). Такова в основных чертах
структура объекта, который изучает марксизм.
В предисловии «К критике политической экономии»
(1859 г.) Маркс писал, что совокупность «производ-
ственных отношений составляет экономическую струк-
туру общества, реальный базис, на котором возвышает-
ся юридическая и политическая надстройка и которому
соответствуют определенные формы общественного со-
знания» (1, 13, с. 6—7). Следовательно, Маркс вскрыл
здесь, так сказать, трехслойное строение общества: эко-
номический базис; юридическая и политическая над-
стройка; область форм общественного сознания. Когда
наступает эпоха социальной революции, то «с измене-
нием экономической основы более или менее быстро

происходит переворот во всей громадной надстройке»
(1, 13, с. 7).
Ту же трехслойность строения общественного здания
отмечал и Энгельс в работе «Людвиг Фейербах и ко-
нец классической немецкой философии» (1886 г.):
«...государство, политический строй, является подчинен-
ным, а гражданское общество, царство экономических
отношений, — решающим элементом», «...государство и
государственное право определяются экономическими
отношениями...» (1, 21, с. 310, 311). «Идеологии еще
более высокого порядка, то есть еще более удаляющие-
ся от материальной экономической основы, принимают
форму философии и религии. Здесь связь представле-
ний с их материальными условиями существования все
более запутывается, все более затемняется промежуточ-
ными звеньями» (1, 21, с. 312).
Именно эту трехслойную структуру объекта своего
изучения и отразила структура самого марксизма, к
которой мы теперь и обратимся. Заметим при этом, что
структура марксизма как науки лишь в общем и целом,
но отнюдь не во всех деталях отвечает структуре ее
объекта (см. схему 38 6). При этом сначала рассмот-
рим, как стоял этот вопрос в принципе во времена Эн-
гельса и Ленина в отношении первых двух составных
частей марксизма, а затем — как он стоял в отношении
его третьей части тогда и как он стоит в наше время.
Если Энгельс и Ленин начинают с философии (с ма-
териалистической диалектики), ставя ее на первое
место, то это, по-видимому, делается по той причине,
что марксистская философия выражает собой не толь-
ко некоторую область (причем высшую) идеологической
надстройки, но и научное мировоззрение пролетариата,
с позиции которого должны анализироваться все вооб-
ще теоретические и практические вопросы рабочего
движения, т. е. революционной теории и революцион-
ной практики. Вместе с тем, как уже говорилось выше,
марксистская диалектика есть учение о наиболее общих
законах всякого развития, совершающегося как во
внешнем мире, так и в нашем мышлении. Естественно
было поэтому поставить философию на первое место
среди остальных составных частей марксизма. Так по-
ступает Ленин и при изложении своей статьи «Карл
Маркс».

За философией столь же естественно следует поли-
тическая экономия, отражающая закономерность эконо-
мического развития общества в ее марксистском осве-
щении. Это фундамент марксистского учения, отра-
жающий базис всего общественного здания.
О третьей составной части марксизма. В качестве
таковой у Энгельса и Ленина выступает социализм.
Создавая «Анти-Дюринг», Энгельс включил сюда кроме
исторического очерка и очерка теории следующие во-
просы: производство, распределение, государство,
семья, воспитание. Ленин в соответствии со взглядами
Энгельса в качестве третьей составной части марксиз-
ма рассматривал (в работе «Три источника и три со-
ставных части марксизма» в 1913 г.) учение о классо-
вой борьбе как основе всего общественно-исторического
развития и его движущей силе, о той общественной
силе, которая способна стать творцом нового обще-
Схема 38
Соотношение структур объекта (а) и науки (б)

ства. В раздел «Социализм» статьи «Карл Маркс»
Ленин включал (в 1914 г.) в более развернутом и кон-
кретизированном виде такие вопросы, как учение о
диктатуре пролетариата, вопрос о соединении промыш-
ленности с земледелием на почве сознательного прило-
жения науки и комбинации коллективного труда, про-
блема больших городов и скученности в них населе-
Схема 39
Место марксизма в общей системе наук
(I, II, III — три составные части марксизма)
ния, вопрос о новых формах семьи, проблема воспита-
ния и др. Особое место занимают здесь вопросы о на-
циональности и о государстве, об отношении к мелко-
му крестьянству. Словом, третья составная часть марк-
сизма охватывает громадный круг вопросов, связанных
с задачами социальной революции, направленной на
свержение капиталистического строя.
Схематически место марксизма в общей системе на-
учного знания можно выразить так, как это сделано на
схеме 39, где римскими цифрами обозначены три его
составные части (см. схему 39). Здесь области маркси-

стского учения, включая диалектику, изображены рам-
кой и скобкой.
Рассмотрим теперь коротко, как стоит сегодня во-
прос о характере научного коммунизма. В связи с воз-
никновением социализма как первой (низшей) фазы
коммунизма встал вопрос о том, не следует ли в на-
стоящее время под третьей составной частью марксиз-
ма понимать все учение о коммунистической формации,
следовательно, о господствующей при социализме фи-
лософии марксизма, о политической экономии социа-
лизма и о социалистическом государстве, о револю-
ционном рабочем и национально-освободительном дви-
жении, о строительстве нового общества и научно-тех-
нической революции и др.
Однако в этом случае, очевидно, одна третья со-
ставная часть марксизма по своему объему совпадает
со всем марксистским учением в целом, так как она
включает в себя и философию (первую его составную
часть) и политическую экономию (вторую его часть).
Поэтому во избежание логической ошибки, когда одна
часть фактически отождествляется с целым, необходимо
придерживаться прежнего взгляда на характер третьей
составной части марксизма, независимо от того, будет
ли она по-старому именоваться социализмом (или на-
учным социализмом) или по-новому научным комму-
низмом или учением о коммунизме.
4. Периодизация как своеобразная «структура»
исторического процесса и науки о нем
Социально-экономическая формация как основа марк-
систской периодизации. Выше мы говорили по преиму-
ществу о науках, входящих в группу В и названных
нами структурными, причем в большей мере из них о
входящих в подгруппу b1. Теперь же мы обратимся к
наукам генетическим, или собственно историческим, об-
разующим группу А, и прежде всего подгруппу а1 Как
уже было сказано выше, они не лишены своего соб-
ственного структурного аспекта, подобно тому как на-
укам, входящим в группу В, органически присущ
историзм.
То, что мы в данном случае понимаем под структу-

рой исторического процесса и науки о нем, может быть
выражено понятием исторического периода. Ведь вся-
кий достаточно крупный исторический процесс, совер-
шающийся в развитии общества, распадается на ряд
последовательных, более или менее самостоятельных
периодов с достаточно выраженными для каждого из
них характерными чертами и признаками.
Такова общая постановка разбираемого вопроса.
Попытаемся конкретизировать это применительно ко
всей истории человеческого общества. Обычно ее под-
разделяют на древнейшую, древность (включая антич-
ность), средневековье, новое время и новейшее время
(современность). Спрашивается: что же лежит в основе
подобной периодизации?
Здесь мы подходим к одному из величайших откры-
тий Маркса, сформулировавшего понятие социально-
экономической формации как одного из фундаменталь-
ных понятий всего марксистского учения. В работе
«К критике политической экономии» Маркс подвел к
раскрытию содержания этого понятия и вслед за тем
писал: «Ни одна общественная формация не погибает
раньше, чем разовьются все производительные силы,
для которых она дает достаточно простора, и новые
более высокие производственные отношения никогда не
появляются раньше, чем созреют материальные условия
их существования в недрах самого старого общества...
В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и
современный, буржуазный, способы производства мож-
но обозначить, как прогрессивные эпохи экономической
общественной формации. Буржуазные производственные
отношения являются последней антагонистической фор-
мой общественного процесса производства... буржуаз-
ной общественной формацией завершается предыстория
человеческого общества» (1, 13, с. 7—8).
В этих словах Маркса дан методологический ключ
к решению всей проблемы периодизации истории обще-
ства и науки о ней.
Каждый исторический период обусловлен господ-
ством определенного способа производства, который
присущ данной социально-экономической формации и
обусловливает весь соответствующий строй общества:
первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный,
капиталистический или же социалистический. Граница-

ми каждого периода служат переходы от одной со-
циально-экономической формации к другой, следующей
за ней в ходе прогрессивного развития общества. Такие
переходы, как отмечал Маркс, совершаются посред-
ством социальных революций, которые Маркс называл
локомотивами истории.
Так с помощью представления о социально-эконо-
мической формации Маркс углубил характеристику
основных периодов истории человеческого общества и
точно указал на сущность каждого из этих периодов.
Тем самым он дал возможность перейти от чисто хро-
нологической (временной, поверхностной) характери-
стики этих периодов к сущностной, глубинной их ха-
рактеристике.
Это открытие Маркса высоко оценил В. И. Ленин,
поставив его в один ряд с созданием эволюционного
учения Дарвином.
В работе «Что такое «друзья народа» и как они
воюют против социал-демократов?» В. И. Ленин при-
вел известное высказывание Маркса. «Моя точка зре-
ния состоит в том, — говорит Маркс, — что я смотрю на
развитие экономической общественной формации как на
естественно-исторический процесс» (см. 2, 1, с. 133).
Далее Ленин раскрывает глубокий смысл этого вы-
сказывания Маркса: «Как Дарвин положил конец воз-
зрению на виды животных и растений, как на ничем не
связанные, случайные, «богом созданные» и неизменяе-
мые, и впервые поставил биологию на вполне научную
почву, установив изменяемость видов и преемственность
между ними, — так и Маркс положил конец воззрению
на общество, как на механический агрегат индивидов,
допускающий всякие изменения по воле начальства
(или, все равно, по воле общества и правительства),
возникающий и изменяющийся случайно, и впервые по-
ставил социологию на научную почву, установив поня-
тие общественно-экономической формации, как сово-
купности данных производственных отношений, уста-
новив, что развитие таких формаций есть естественно-
исторический процесс» (2, 1, с. 139).
Сопоставление биологических видов с социально-
экономическими формациями имеет глубочайший смысл.
Те и другие, развиваясь исторически, образуют собой
генетические связи и последовательные линии развития

как в живой природе (Дарвин), так и в истории обще-
ства (Маркс). Подобные связи и линии развития в том
и другом случае составляют основу подлинно научной
классификации наук, изучающих в одном случае жи-
вую природу, а в другом — развитие общества. В са-
мом деле, эволюционный взгляд на живую природу с
позиций дарвинизма позволяет раскрыть взаимную
связь, а значит, и классификацию различных биологи-
ческих наук, каждая из которых изучает либо опреде-
ленную ступень в развитии живой природы, либо ту
или другую сторону жизни и ее функции. Так, напри-
мер, в единую генетическую систему связываются раз-
делы ботаники, изучающие низшие и высшие расте-
ния, и разделы зоологии, начиная от протистологии,
учения о беспозвоночных (бесхордовых), и далее пере-
ходя к наукам о позвоночных (хордовых), таким, как
ихтиология (наука о рыбах), орнитология (наука о
птицах) и т. д. вплоть до антропологии (наука о чело-
веке как биологическом существе). Низшие ступени
этой эволюции представлены такими науками, как
бактериология и микробиология. Науками, образующи-
ми своеобразную параллель между онтогенезом и фи-
логенезом, могут служить эмбриология и палеонтоло-
гия. Все эти науки, опираясь на общее для них учение
Дарвина, образуют единую естественную систему, т. е.
их научную классификацию. То, что сделал Маркс для
общественно-исторических наук, как раз и может быть
выражено словами, что он представил развитие чело-
веческого общества как естественноисторический про-
цесс, каждая ступень или сторона которого становится
предметом отдельной общественно-исторической науки.
Все такие науки в их совокупности и взаимной связи
образуют естественную систему, имя которой — марк-
сизм-ленинизм. Такая их взаимосвязь, такая их есте-
ственная система и лежит в основе их общей маркси-
стской классификации.
К сказанному следует добавить, что редко можно
найти примеры существования той или иной социаль-
но-экономической формации в ее чистом, абстрактном
виде. Обычно при господстве определенного строя
имеют место остаточные явления и пережитки, сохра-
нившиеся от предыдущего строя и даже от более ран-
них строев. Так, В. И. Ленин отмечал после Октябрь-

ской революции 1917 г., что у нас при наличии форми-
рующегося социалистического строя имеют место оста-
точные явления (он их называл «укладами») патриар-
хально-родовых, феодальных и капиталистических от-
ношений. И еще одно замечание. На II конгрессе Ко-
минтерна Ленин выдвинул положение, что при победе
социализма в одной или нескольких передовых странах
при поддержке со стороны этих стран отсталые страны
могут подняться непосредственно от докапиталистиче-
ских формаций к социализму, минуя капитализм (см. 2,
41, с. 246). Последующая мировая история полностью
подтвердила правильность этого ленинского предви-
дения.
Таким образом, реальная историческая наука, из-
учающая развитие общества в различные периоды и в
различных странах, опирается на краеугольное поло-
жение Маркса о социально-экономических формациях
и вместе с тем учитывает всегда конкретно-исторические
ситуации, складывающиеся в ходе развития общества.
Детализация разбираемой проблемы. До сих пор мы
говорили о делении исторического процесса на крупные
периоды как на основные его «структурные» звенья.
В свою очередь каждый такой период распадается на
несколько последовательных этапов; в общем случае
таких этапов может быть три: 1) начальный, когда
черты предшествующего периода еще полностью не ис-
чезли; 2) развитой, или классический, и 3) завершаю-
щий, когда в недрах данного периода уже появляются
некоторые зачатки следующего за ним.
Это обстоятельство необходимо всегда учитывать
при обсуждении вопроса о классификации общественно-
исторических наук. Ибо если их предмет находится в
постоянном изменении, а в пределах отдельных перио-
дов своего развития проходит последовательные этапы,
то это не может не отразиться и на взаимосвязи этих
наук, на их классификации. Рассмотрим, к примеру,
период феодализма в истории человечества. Тут можно
выделить три последовательных этапа: 1) ранний фео-
дализм, 2) созревший феодализм, 3) поздний феодализм
и начало его разложения.
Однако такая характеристика была бы слишком
поверхностной, не раскрывающей саму суть процессов,
происходящих внутри феодального общества. Как из-

вестно, в области экономики этого общества на перед-
нем плане стоят земельные отношения, а именно отно-
шения между феодалом (владельцем земли) и крестья-
нами, которым он за определенное вознаграждение (рен-
ту) отдает землю внаем. Весь вопрос в экономической
природе этого вознаграждения. На низшей ступени
феодальной экономики это отработочная рента, бар-
щина. Крестьянин часть своего рабочего времени тру-
дится на полях феодала. Это неразвитая форма
ренты.
По мере развития феодальных отношений она пере-
ходит в более развитую форму продуктовой ренты —
оброк. В этом случае крестьянин платит за данную
ему в аренду землю выращенными или изготовленными
своим трудом продуктами. Это способствует развитию
домашнего ремесла.
Наконец, высшей формой ренты является денежная
ее форма, когда крестьянин или ремесленник платит
феодалу за землю деньгами. Точно так же зависимый
от феодала ремесленник оплачивает деньгами свою
зависимость.
Очевидно, что эта последняя, высшая форма ренты
предполагает развитие товарно-денежных отношений,
а это связано с зарождением в рамках феодализма
капиталистической экономики, что ведет к разложению
феодализма.
Подобный анализ со всей глубиной проведен Марк-
сом в третьем томе «Капитала», что позволяет понять
и проследить экономическую эволюцию феодализма, а
значит, и основных его этапов.
Аналогичным образом марксизм позволяет просле-
дить эволюцию капитализма и его экономики. Ранний
его этап представлен торговым и мануфактурным ка-
питализмом, который складывается и развивается еще
в недрах феодального общества. Следующим этапом
капитализма является крупнопромышленный капита-
лизм. Это этап развившегося, продолжающего подни-
маться капитализма. Его исчерпывающему анализу по-
священ весь Марксов «Капитал». Наконец, последним
этапом развития капитализма является монополистиче-
ский капитализм, или империализм.
Капитализм, продолжая все быстрее развиваться,
утрачивает теперь свой прогрессивный характер и ста-

новится загнивающим. Он двигается уже не по восхо-
дящей линии своего развития, а по нисходящей.
И вместе с тем он создает предпосылки для будущего
социалистического способа производства. Анализу это-
го его этапа посвящен труд В. И. Ленина «Империа-
лизм, как высшая стадия капитализма».
Следует подчеркнуть, что отмеченные выше этапы
феодализма и капитализма могут и должны рассмат-
риваться в рамках соответствующего основного перио-
да, последовательные ступени развития которого они
собой представляют.
Такой более детализированный подход к предмету
общественно-исторических наук необходим уже по той
причине, что характер эволюции их предмета не мо-
жет не отразиться на их собственном развитии как
наук. Это обстоятельство нужно также учитывать при
рассмотрении границ между смежными историческими
периодами. Такими границами между ними оказываются
не какие-либо одноактные события, а длительные пере-
ходные полосы в истории человечества. Так, переход от
феодализма к капитализму в мировой истории занял
почти триста лет. Он возник в начале XVI в. в форме
крестьянских войн в Германии, которые завершились
их поражением. Затем, в середине XVII в. английская
буржуазия одержала победу во время революции, но
пошла на компромисс с аристократией. Наконец, Ве-
ликая буржуазная революция во Франции в конце
XVIII в. привела к утверждению капитализма в миро-
вом масштабе.
Точно так же переход от капитализма к социализ-
му, начавшийся в 1917 г., захватив сначала одну стра-
ну, превратился затем в мировую систему социализма.
Подобно тому как границы между различными
историческими периодами, а значит, и социально-эконо-
мическими формациями не являются резкими, а пред-
ставляют собой длительные революционные переходы,
так и науки, предметом которых служат общественно-
исторические процессы мирового значения, не разде-
ляются резкими границами, а связываются между со-
бой диалектическими переходами.
Все это налагает весьма своеобразный отпечаток на
марксистско-ленинскую классификацию общественно-
исторических наук. При этом, как уже было сказано

выше, «структурным» моментом при решении такого
рода задачи является периодизация этих наук.
Конкретизация поставленного вопроса. До сих пор
речь шла о периодизации самих собственно историче-
ских наук в зависимости от периодизации развития их
предмета. Важность такого подхода мы обнаружим сей-
час же, как только обратимся к анализу истории како-
го-либо общественного явления (института) и изучаю-
щей его науки. При этом общими принципами для вы-
деления в данном случае последовательных периодов
служит периодизация гражданской истории человече-
ства. Например, для такого социального явления, как
вся наука, этот принцип позволяет на первых порах вы-
делить такие основные периоды в истории науки, как
наука о древности (включая античность), наука средне-
вековья, нового времени и т. д. За этими временными
характеристиками скрываются, очевидно, лежащие в их
основе социально-экономические формации: рабовла-
дельческая, феодальная и т. д.
Однако в таком случае не раскрывается своеобраз-
ная особенность каждого периода в истории науки.
Между тем всякая периодизация предполагает рассмот-
рение изучаемого исторического процесса с точки
зрения присущей ему внутренней природы. Подходя с
такой точки зрения к данному вопросу, в основу харак-
теристики уже выделенных выше периодов в истории
науки мы можем положить метод мышления самих
ученых, который господствовал в течение того или
иного периода. Так, для античной науки (первого пе-
риода) был типичен натурфилософский подход, когда
все научное недифференцированное знание развивалось
под эгидой философии. Для западноевропейского фео-
дализма (второй период) в условиях господства рим-
ско-католической церкви, когда наука была смиренной
служанкой богословия, был характерен схоластический
подход с его вербализмом как критерием истины. На-
чиная с эпохи Возрождения революционная по тому
времени буржуазия, нуждающаяся в науке, дает науке
эмпирическое, практическое направление; однако в силу
особых исторических и познавательных условий господ-
ствующим вскоре становится метафизический метод
мышления ученых, и это распространяется на весь пер-
вый, ранний этап развития капитализма. На следующем

этапе крупнопромышленного капитализма диалектика
врывается в самую науку, но в силу того, что сама
буржуазия переходит на реакционные идеологические
позиции, диалектика может развиваться лишь стихий-
но, в недрах буржуазной науки.
Только марксизм как теория революционного проле-
тариата впервые создает на научной основе учение об
обществе и его диалектике. Наконец, в условиях импе-
риализма даже буржуазное естествознание вступает в
период глубокого методологического кризиса, в то вре-
мя как наука в странах социалистического содруже-
ства бурно развивается на основе сознательного при-
менения материалистической диалектики как господ-
ствующего мировоззрения в этих странах.
Таким образом, мы имеем в истории науки следую-
щие специфические для нее периоды, основы и времен-
ные рамки которых определяются соответствующими
социально-экономическими формациями, а в случае ка-
питализма — этапами его развития:
1) натурфилософский;
2) схоластический;
3) эмпирический, метафизический;
4) теоретический, стихийно-диалектический;
5) методологического кризиса в странах империа-
лизма;
6) сознательно-диалектический в странах социа-
лизма.
Однако сказанным не исчерпывается конкретизация
поставленного вопроса. Ведь сама наука расчленяется
на различные разделы, подразделы и дисциплины, и
все они имеют также более или менее длительную
историю. И хотя последовательные периоды и этапы в
их развитии в общих чертах совпадают с периодами и
этапами всей науки, а в конечном счете и с самими
социально-экономическими формациями, тем не менее
каждая научная отрасль вносит свой собственный мо-
мент в характеристику переживаемых ею периодов.
Все это особенно необходимо учитывать, когда
речь идет о периодизации и классификации обществен-
но-исторических наук. Так, уже появление марксизма
в середине XIX в. вызвало глубочайшие изменения во
взглядах на классификацию общественных наук. По-
явились такие науки, как марксистская политическая

экономия капитализма, марксистское учение о бур-
жуазном государстве и др. Эти по сути дела новые
науки потребовали по-новому раскрыть взаимные связи
между всеми общественно-историческими науками во-
обще. Огромную роль в этом отношении сыграла клас-
сическая работа В. И. Ленина «Государство и револю-
ция», написанная в канун социалистической революции
в России.
Исключительно важное значение имело рождение
новой, социалистической формации в развитии обще-
ства, положившее начало новой исторической эпохе.
На передний план научного движения в области по-
знания общества и его закономерностей стали теперь
выдвигаться как политическая экономия социализма,
так и история и теория Советского государства и тому
подобное. Это вносило все новые и новые крутые из-
менения во взаимосвязь общественно-исторических наук,
в их классификацию. При этом исторические периоды
и этапы мирового общественного движения, будучи от-
ражены в виде периодов и этапов развития соответ-
ственных общественных наук, по-прежнему, но еще с
большей силой продолжали выступать в качестве
«структурных» звеньев самих этих наук.
В итоге классификация общественно-исторических
наук оказывалась гораздо более сложной, нежели в
случае естественных и технических наук. Объясняется
это тем, что их предмет был существенно более слож-
ным по сравнению с последними, а главное, тем, что он
сам все время находился в состоянии непрестанного
поступательного развития, восходя от более низких
своих ступеней к более высоким. Это мы видим особен-
но ярко на примере перехода от капиталистической
формации к социалистической.
До сих пор речь шла о науке в целом. Причем осно-
вой для ее периодизации нам служил метод мышления
ученых и те последствия, к каким он приводил в случае
невозможности для ученых последовательно его при-
держиваться, как это имело и имеет место в случае
методологического кризиса естествознания в странах
капитализма. Теперь же зададимся вопросом: как об-
стоит дело с периодизацией отдельных отраслей науч-
ного знания? Конечно, при решении такого вопроса
необходимо учитывать и общие рамки, в которых про-

текает любой исторический процесс, иначе говоря,
периодизацию, связанную со сменой социально-эконо-
мических формаций, — это во-первых, а во-вторых, пе-
риодизацию истории всей науки, связанную со сменой
методов мышления ученых.
Однако для отдельных отраслей научного знания на
первый план выдвигается качественное своеобразие их
собственного предмета. И это налагает отпечаток на
периодизацию истории каждой отрасли науки. Возьмем,
к примеру, химию. Первый, натурфилософский период
развития науки в античной химии выступает в виде
учения о стихиях и абстрактной атомистики. Зародыши
химии здесь еще слиты с зародышами физики. Второй
период выступает в виде алхимии с ее чудодействен-
ным философским камнем, который связывает ее с
общим религиозным духом того времени. С начала
эпохи Возрождения возникает медицинская химия
(иатрохимия), а со второй половины XVII в. зарож-
дается научная химия в форме аналитической химии.
Метафизическому периоду развития науки отвечает
ложная теория флогистона, свергнутая лишь в конце
XVIII в. в результате первой революции в химии. Да-
лее следует период химической атомистики, который
завершается открытием периодического закона и воз-
никновением физической химии, связавшей между со-
бой физику и химию. Последующий период в развитии
химии связан, с одной стороны, с проникновением на-
уки в глубь атома («новейшая революция в естество-
знании», по Ленину), а с другой стороны, с переходом
химии к изучению все более и более сложных и круп-
ных молекул (полимерных и высокомолекулярных со-
единений, бицелл, коллоидных частиц).
Однако легко видеть, что эта более конкретизиро-
ванная периодизация истории отдельной науки пол-
ностью вписывается в общие рамки периодизации всей
гражданской истории (по формациям общества) и пе-
риодизации всей науки по методу мышления ученых.
Более того, она не просто вписывается, но находит свое
обоснование и уточнение в установлении связи между
историей химии с общегражданской историей и исто-
рией всей науки. При этом сама история химии трак-
туется как конкретная общественно-историческая на-
ука. Поясним сказанное.

Мы говорили о трех формах земельной ренты, смена
которых легла в основу периодизации истории западно-
европейского феодализма. История алхимии находит
свое объяснение в эволюции форм земельной ренты.
Вместе с отработочной рентой и развитием ремесел
получает стимул, так сказать, ремесленное и практи-
ческое направление в алхимии. Оно продолжает разви-
ваться и позднее, связываясь с металлургией, производ-
ством красок и особенно лекарственных средств (иат-
рохимия). Именно это направление, будучи собиратель-
ным, накапливая опытный материал, и приводит к по-
следующему возникновению научной химии.
Однако задолго до этого переход феодализма к де-
нежной ренте, порождая острую заинтересованность в
золоте, вызывает погоню за ним. Жажда золота при-
водит к способам искусственного его изготовления. Это
порождает другое — тупиковое — направление в алхи-
мии («золотоискательская алхимия»).
Как видим, экономическая наука дает возможность
выяснить существенные особенности протекания исто-
рико-научного процесса. Тем самым раскрываются
теснейшие связи между экономической наукой, с одной
стороны, и историей науки как науки — с другой.
В результате можно проследить взаимосвязи между
различными «структурными» звеньями в общей системе
общественно-исторических наук, а значит, и в их
классификации.
Здесь нам важно было показать, что для этой груп-
пы наук принцип периодизации и принцип классифика-
ции нераздельно связаны между собой, поскольку пе-
риодизация представляет своеобразную «структуру»
исторического процесса и науки о нем.
5. Классификация объектов искусствоведения
и литературоведения
Соотношение между научным и художественным по-
знанием. В. И. Ленин разработал общую теорию мате-
риалистической диалектики как логики и теории по-
знания, как логического обобщения истории всей чело-
веческой мысли. Эта теория развита В. И. Лениным
так, что ее можно распространить на весь процесс по-

знания, процесс отражения в его различных проявле-
ниях. Прежде всего это область науки, где диалектика
выражена в форме научных понятий. Кроме того, это
также область литературы и искусства, где она выра-
жена в форме художественных образов. В самом деле:
наука и искусство отображают одну и ту же объектив-
ную реальность, ее движение, но отображают ее по-раз-
ному. В науке имеют дело со способом выражения дви-
жения посредством научных абстракций — понятий,
между тем как в искусстве речь идет о выражении
движения посредством образов. Последнее касается и
сферы кино и телевидения как специфических видов
искусства. В этой связи рассмотрим некоторые аспекты
ленинских идей, дающие возможность осветить ряд
методологических вопросов, касающихся искусства и
его изобразительных средств.
Ограничимся вопросом о различии соотношения
общего и отдельного в науке и искусстве. По поводу
диалектики общего и отдельного известное ленинское
высказывание гласит: «...отдельное не существует ина-
че как в той связи, которая ведет к общему. Общее
существует лишь в отдельном, через отдельное» (2, 29,
с. 318). Здесь выражена диалектика общего и отдель-
ного, их взаимосвязь и взаимопроникновение, посколь-
ку они составляют единство противоположностей. Это
относится в равной степени и к науке, которая выра-
жает познанную ею истину в форме понятий, и к искус-
ству (включая литературу), которое выражает ту же
истину в форме художественного образа. Но при всем
том между диалектикой понятий и диалектикой обра-
зов, отображающих лишь с разных сторон и в разных
формах одну и ту же истину, имеется существенное
различие. Наука выражает диалектическую связь меж-
ду общим и отдельным или — шире — между всеобщим,
особенным и единичным в форме всеобщего (понятия).
Искусство же (включая художественную литературу)
выражает ту же диалектическую связь между всеоб-
щим, особенным и единичным, но только в форме еди-
ничного.
В самом деле, чтобы достичь полноты и чистоты
отображения изучаемого объекта и присущей ему зако-
номерности, наука стремится максимально элиминиро-
вать все случайное, индивидуальное, неповторимое,

единичное, присущее отдельным изучаемым ею предме-
там, и посредством обобщения схватить и выразить
лишь всеобщее как момент универсальной связи яв-
лений мира, как момент общей закономерности вещей
и процессов. Но при этом черты особенности и единич-
ности наукой не отбрасываются, а как бы включаются
имплицитно в признаки всеобщего. Здесь речь идет о
диалектико-логическом обобщении, которое существен-
но отличается от формально-логического; последнее ис-
пользуется в формализованных областях знания.
Попытаемся показать это различие на следующем
простом примере. Когда употребляется понятие «чело-
век» как всеобщее, т. е. как человек «вообще», то мож-
но поступить двояко. С формальной точки зрения это
понятие образуется путем только отбрасывания, элими-
нирования всех единичных признаков отдельных людей,
а также всех их особенных признаков (национальных,
расовых, классовых, половых, возрастных, профессио-
нальных и др.). Все, что останется после такой опера-
ции обеднения общего понятия, и составит понятие «че-
ловек» в его формально-логической трактовке.
Диалектическая логика, напротив, отвлекаясь от
особенных и единичных признаков отдельных людей и
их групп, не отбрасывает эти признаки, а включает их
в общее понятие «человек». Понятие «человек» охваты-
вает собой мужчин и женщин, и взрослых и детей,
представителей всех народов и рас и т. д. Благодаря
этому здесь имеет место диалектическое единство все-
общего, особенного и единичного, но в форме всеобще-
го, признаки которого в явном виде только и присут-
ствуют в соответствующем определении данного по-
нятия.
Конспектируя «Науку логики» Гегеля, В. И. Ленин
написал: «Прекрасная формула: "Не только абстракт-
но всеобщее, но всеобщее такое, которое воплощает в
себе богатство особенного, индивидуального, отдельно-
го" (все богатство особого и отдельного!)!! Tres bien!»
(Очень хорошо! — Ред.) (см. 2, 29, с. 90).
Конечно, формальный логик может придраться и
спросить: как же это всеобщее может включать в себя
все богатство особенного и единичного, когда при его
определении как понятия указываются лишь признаки
всеобщего? Но указанное диалектическое единство трех

отмеченных сторон действительности выступает в дан-
ном случае именно в форме всеобщего, но по своему
содержанию понимается и применяется так, как его
охарактеризовал В. И. Ленин, разбирая формулу Ге-
геля.
Когда же речь заходит об искусстве, то положение
вещей меняется существенно: если понятие есть выра-
жение указанного единства в той форме, которая от-
влекается полностью от особенности и единичности, то
художественный образ, напротив, есть такое выраже-
ние того же единства, где общее и особенное, типичное
выступает в форме единичного, например в форме дан-
ного конкретного человека, а не человека «вообще».
Только в том случае художественный образ правдив,
художественно верен, только тогда он живет на полот-
не, в музыке или на экране, когда он свободен от вся-
кой абстрактности, всякого штампа. Короче говоря,
когда моменты всеобщего и особенного в нем не даны
в голом виде, а органически слиты в единичном и вы-
ступают только через единичное, индивидуальное, со-
ставляя подлинно живой образ. Малейшее нарушение
требования всякого искусства — давать диалектическое
единство всеобщего, особенного и единичного в форме
единичного — приводит к мертвому схематизму, к поте-
ре ощущения живой жизни. Ибо общее, как писал
В. И. Ленин, существует, а значит, и проявляется толь-
ко в отдельном и только через отдельное (см. 2, 29,
с. 318).
Этот вопрос приобретает особую значимость в связи
с попыткой показать наглядно в виде образов диалек-
тику и ее законы. Но ведь само по себе всеобщее, бу-
дучи абстрактным, не может быть воспроизведено в
художественной форме непосредственно. Диалектика
же есть наиболее общая наука, а ее законы суть наи-
более общие законы всякого движения, где бы оно ни
происходило. Таким образом, поставленный вопрос не
может быть решен просто и однозначно.
Между тем задача ставилась и решалась иногда
чрезвычайно упрощенно: дело сводилось к тому, чтобы
привести наглядные примеры в форме образов к тем
или иным «чертам» или законам диалектики. Так, что-
бы продемонстрировать закон перехода количества в
качество, приводятся примеры химического взрыва или

горения, извержения вулкана и т. д. и т. п. Точно так
же для демонстрации закона борьбы и единства про-
тивоположностей приводят порой примеры поедания
хищником других животных, примеры притяжения и
отталкивания намагниченных или наэлектризованных
тел, примеры революций и т. д. и т. п.
Но если мы вообразим себя на месте зрителя, слу-
шателя или читателя, то, разумеется, не увидим в этом
пока никаких законов диалектики, поскольку перед
нами только некоторые единичные явления природы или
же события общественной жизни. Конечно, в этих явле-
ниях и событиях скрыты какие-то общие причины, об-
щие законы, общие связи. Но сами по себе эти общие
причины, законы и связи не поддаются наглядному,
чувственному изображению. Мы видим на экране, на-
пример, только взрыв динамита или извержение вулка-
на, но не видим закона перехода количества в каче-
ство как общего.
Точно так же мы видим поедание кролика волком
или стрельбу из орудий, но не видим ни борьбы, ни
единства противоположностей.
Только в порядке обобщения зритель, слушатель
или читатель мог бы прийти к тому выводу, что за
увиденным, услышанным или прочитанным скрыт какой-
то закон. Что же получается в итоге? Стремясь объяс-
нить диалектику и ее законы на некоторых отдельных
примерах, мы невольно начинаем сводить всю диалек-
тику со всеми ее законами к сумме этих примеров, к
набору иллюстраций, подменяя общее внутренне не
связанными между собой отдельными вещами и явле-
ниями. Это в корне противоречит самому духу диалек-
тики, ее существу, не разрешающему подменять истин-
ное познание искусственным подбором, по нашему вку-
су, случайных примеров. Видимо, поэтому в качестве
первого «элемента диалектики» В. И. Ленин отметил:
«1) объективность рассмотрения (не примеры, не
отступления, а вещь сама в себе)» (2, 29, с. 202).
В. И. Ленин выступал против того, чтобы тождество
противоположностей бралось «как сумма примеров...
а не как закон познания (и закон объективного
мира)» (2, 29, с. 316).
Из сказанного следует, что нельзя упрощенно ре-
шать задачу непосредственно наглядного объяснения

диалектики и ее законов. Очевидно, что для этой цели
требуется строго учитывать, что общее можно раскрыть
только в отдельном и через отдельное, но не путем
простого перечисления ничем не связанных между со-
бой и случайно подобранных примеров, а путем рас-
крытия внутренней сущности показываемого круга яв-
лений и событий, проникновения в их смысл, в их взаим-
ные связи.
Соотношение различных видов искусств, включая
литературу. Всякое искусство в своей основе предпола-
гает выражение движения специфически художествен-
ными средствами, причем движение понимается здесь
не просто как механическое перемещение, а в самом
широком смысле, как всякий процесс вообще, как вся-
кое изменение и развитие. Если одни виды искусства,
такие, как живопись или скульптура, фиксируют толь-
ко один какой-то момент движения, то другие виды
искусства, в том числе телевидение и кино, создают
образ живого, совершающегося во времени, а не за-
стывшего движения. Следовательно, речь именно о том,
чтобы выразить средствами художественного образа
движение, происходящее либо в природе, либо в обще-
ственной жизни, либо, наконец, в сфере нашей соб-
ственной духовной, мыслительной деятельности.
В отличие от традиционных форм искусства, воз-
никших еще в древности (живопись, ваяние, музыка,
литература и др.)» кино и телевидение родились срав-
нительно недавно, вслед за фотографией, которая в
форме художественной фотографии с полным основа-
нием может быть отнесена к новым видам искусства,
появившимся в течение последних ста с лишним лет.
Кино является прямым ее продолжением. Возникает
вопрос: как относятся новые виды искусства, особенно
такие, как кино и телевидение, которые иногда опреде-
ляются как синтетические или комплексные виды искус-
ства, к традиционным, классическим его видам.
Более ста лет назад философствующий химик
М. Э. Шеврель выпустил в Париже в 1866 г. первый
том своей «Истории химических знаний», где коснулся
классификации наук вообще, и не только наук, но и
различных видов литературы и искусства. Сегодня его
«естественная классификация» выглядит довольно наив-
но. Однако она представляет для нас интерес с той

стороны, как подходил к данному вопросу естествоис-
пытатель накануне появления новых, «синтетических»
видов искусства. В приложении к названной книге го-
ворится об абстракциях, рассмотренных относительно
искусств и художественной литературы, причем выде-
ляются два круга вопросов, касающихся отношений
между человеком и искусством и между человеком и
литературой.
Искусства различаются, по Шеврелю, в соответствии
с тем, на какие органы чувств они оказывают воздей-
ствие и оказывают ли это воздействие одноактно или
же меняясь последовательно в течение довольно дли-
тельного времени. В итоге получается следующая схе-
ма, в которой искусства разделены на три группы. Пер-
вая — искусства, говорящие глазам (скульптура, живо-
пись, архитектура), причем каждое из них действует
одноактно. Вторая — искусства, говорящие ушам (музы-
ка, действующая только последовательно во времени).
Третья — искусства, говорящие духу (поэзия, действую-
щая постепенно, но так, что память может представить
ее одноактно). Художественная литература подразде-
ляется по видам и жанрам. Но здесь совсем выпал
вопрос о характере взаимодействия между художником
(творцом произведения искусства или его исполните-
лем) и аудиторией.
Если не касаться содержательной стороны искусства
и литературы, а ограничиться лишь учетом характера
тех средств, какими оно воздействует на аудиторию,
то можно дать более конкретную классификацию раз-
личных видов искусства и литературы. При этом вы-
делим три основных признака.
Во-первых, каким способом доводится образ, со-
зданный в данном виде искусства, до аудитории? Он
может доводиться непосредственно как зрительный
или звуковой образ, т. е. как то, что можно увидеть
или услышать непосредственно или же опосредованно,
в форме той или иной символики, каковой служит зна-
ковая запись, например буквенная, цифровая, нотная
и т. д., которую надо уметь читать и смысл которой
раскрывается лишь в процессе этого чтения.
Во-вторых, в какой связи с аудиторией находится
данный художник — конкретный создатель или испол-
нитель произведения искусства — в момент, когда оно

доводится до аудитории? Соответствующий представи-
тель искусства или литературы может иметь в этот
момент живой, непосредственный контакт с аудиторией,
или же такой непосредственной обратной связи у него
с ней нет, а реакция аудитории доходит до него опо-
средованно, через рецензии.
В-третьих, каков характер самого образа, который
адресуется аудитории? Образ может быть статическим,
и тогда он обязательно зрительный, но он может быть
и динамическим, развертывающимся во времени, и в
таком случае он может быть зрительным, звуковым или
зрительно-звуковым.
Добавим, что часто, хотя и не всегда, посредником
между создателем того или иного произведения искус-
ства и аудиторией оказывается исполнитель, который
и доводит это произведение искусства до аудитории,
воздействуя на нее непосредственно. Живой, непосред-
ственный контакт между создателем художественного
произведения и аудиторией часто невозможен. Однако
аудитория воспринимает это произведение в отсутствие
его создателя и даже тогда, когда его уже нет в жи-
вых.
Соответственно отмеченным трем признакам можно
составить следующую схему, охватывающую основные
виды искусства, включая и художественную литературу
(см. схему 40).
Здесь радио включено в число искусств в том смыс-
ле, что артист воздействует на невидимую для него
аудиторию только своим голосом. Там же, где дви-
жения тела являются интерпретацией музыки (балет),
искусство становится зрительно-звуковым. Разумеется,
все такие подразделения весьма условны. Следует так-
же учитывать, что нередко создатель произведения
искусства может быть сам его исполнителем.
Искусства, именуемые комплексными или синтетиче-
скими (например, киноискусство), являются результа-
том творчества не одного лица, а целого коллектива,
выполняющего различные функции, причем только при
их взаимодействии создается само художественное
произведение (например, кинокартина). Если хотя бы
одно звено из этого взаимодействующего ряда выпадет,
цель не будет достигнута. Сюда, как известно, кроме
киносценариста, кинорежиссера и киноартистов, отно-

сятся и кинооператор и киномонтажер, без которых
также невозможно создание кинокартины. Таким об-
разом, в кино осуществляется взаимодействие таких
«структурных элементов», которые связывают кино и
с театром, и с художественной фотографией, и с дра-
матургией.
Дальнейшим развитием этого синтетического вида
искусства, на наш взгляд, является телевидение. Оно,
видимо, в большей степени приближает художника
(артиста, оратора) к аудитории, нежели это достигает-
ся в кино, хотя и здесь он остается лишенным обратной
связи со своими слушателями и зрителями и не в со-
стоянии корректировать свое выступление в соответ-
ствии с реакцией на него со стороны аудитории. Сама
же аудитория воспринимает художника, выступающего
по телевидению, как живое общение с ним в отличие
от кино, где мысль о таком общении исключена с са-
мого начала, поскольку кинокартина снята и воспро-
изводится на экране как готовая, законченная. На-
против, при телепередаче аудитория чувствует, что она
наблюдает не готовый, заснятый уже результат, а сам
процесс исполнения, или импровизацию.
Особенность таких видов искусства, как телевидение,
состоит, в частности, в том, что художник (артист), не
видя перед собой аудитории, сам должен все время
мысленно воображать ее и вызывать в себе чувство
отсутствующей обратной связи с нею, дабы корректи-
ровать свое выступление так, словно он видит и слы-
шит реакцию аудитории на свое выступление. Как нам
кажется, в будущем телеартистами будут становиться
как раз те, у кого такая способность или, лучше ска-
зать, такой талант будут развиты в достаточно боль-
шой степени.
Приведенная выше схема при всей ее неполноте все
же дает известное представление о том месте, какое
занимают кино и телевидение в общей системе различ-
ных видов искусства, которые характеризуются спо-
собностью присущими каждому из них средствами пе-
редавать и изображать движение с помощью соответ-
ствующих образов и приемов общения художника (ар-
тиста) с аудиторией.

6. Место психологии в общей системе наук
Соотношение психологии с другими науками. Будем
по-прежнему исходить из предложенного нами «тре-
угольника наук», три вершины которого занимают есте-
ственные науки, общественные науки и философия, вклю-
чающая в себя и диалектику, охватывающую все науки
вообще, все отрасли знания (см. схему 41). Психология
как наука связана со всеми отраслями научного знания
и человеческой деятельности, поскольку она есть учение
о психике человека, а человек является центральной
фигурой в любой его познавательной (вообще духов-
ной) и практической деятельности. Без человека не
может осуществиться ни один познавательный процесс,
ни один акт практического характера ни в сфере на-
уки, ни в любой другой сфере духовной деятельности,
ни в сфере материальной практики. Прежде всего
психология связана одновременно со всеми основными
группами наук, т. е. с тремя основными разделами
научного знания — общественными, естественными на-
уками и философией.
С естественными науками она связана прежде всего
через физиологию органов чувств человека и высших
животных, в особенности через учение о высшей нерв-
ной деятельности; на стыке между нею и естествозна-
нием здесь стоит зоопсихология.
С общественными науками психология связана
теснейшим образом уже в силу того, что сам человек
есть существо общественное, а потому его личностные
свойства и высшие психические функции неизбежно
преломляются через призму общественных отношений
и сами являются как бы локализацией этих отношений
в отдельном человеческом индивидууме, их концентри-
рованным воплощением и выражением в его психике.
На стыке психологии с общественными науками возни-
кает комплексная дисциплина — социальная психоло-
гия.
Социальная психология включает в себя психологи-
ческие аспекты любой социальной деятельности лю-
дей — психологию масс и массовых движений, инженер-
ную психологию, психологию научного и художествен-
ного творчества (так сказать, психологию науки и
искусства), психологию речевого общения между людь-

Схема 41
Точки соприкосновения психологии с другими науками
в их общей системе
ми и т. д. и т. п. Однако из нее могут быть выделены
в качестве самостоятельных прикладных разделов пси-
хологии такие ее разделы, как психолингвистика, юри-
дическая и отдельно криминалистическая и судебная
психология, военная психология и др.
С материалистической философией психология свя-
зана теснейшим образом. Философия изучает наиболее

общие законы человеческого мышления. Психология
же изучает высшие функции психики, которые дают
философии материал для изучения диалектики как
логики и теории познания, для разработки марксист-
ско-ленинской теории отражения.
Далее, психология имеет теснейшую связь с педа-
гогикой как с прикладной общественной наукой, на
грани с которой она образует педагогическую психоло-
гию. С нею неразрывно связана возрастная психоло-
гия, прежде всего детская и подростковая, как разделы
самой психологической науки.
Особенно многочисленные пересечения у психологии
имеются с областью производственно-практической дея-
тельности, с техникой, медициной и т. д. Здесь возни-
кают такие направления, как психология труда, инже-
нерная психология с ее профессиональными подразде-
лениями, медицинская психология, патопсихология.
С общеабстрактными науками, в том числе и с ки-
бернетикой, психология образует стыковую область
психокибернетики, а с математикой — область матема-
тической психологии.
Как органическая часть всей психологической науки
выступает психология научно-технического, литератур-
но-художественного и социального творчества. Психо-
логия творчества как наивысшая сфера интеллектуаль-
ной деятельности человека предполагает в самом слож-
ном переплетении осуществление тех же контактов,
которые отмечены выше для всей психологической на-
уки. Но особенно интересен в данном случае контакт
между психологией и философией, для которой область
творчества представляет важное поле исследования.
Центральное положение психологии в системе наук
и ее непосредственное соприкосновение со всеми без
исключения основными и промежуточными науками
объясняет то обстоятельство, что иногда психология
трактуется не всесторонне, с учетом всех ее связей и
пересечений с другими науками, а односторонне, с пре-
имущественным подчеркиванием одной какой-либо из
ее связей и пересечений. Так, долгое время она рас-
сматривалась как составная часть философии (идеали-
стической). Когда же физиологи изучили и объяснили
низшие психические функции, то психология была при-
соединена к физиологии. Поскольку же человек — су-

щество социальное, его психика могла рассматриваться
как социальное явление, и тогда на первый план есте-
ственно выдвигалась социальная психология.
Аналогичным образом преимущественное место мог-
ли занимать педагогическая или медицинская психоло-
гия, инженерная психология, психокибернетика.
При правильном подходе к самой психологии как
самостоятельной науке, не допускающем ее сведения к
одной из ее связей с другими науками, подобная одно-
сторонность в ее трактовке преодолевается.
Психология и философия (диалектическая логика).
Психология и философия имеют дело с человече-
ским мышлением, но изучают его по-разному: психоло-
гия — как частная наука, философия — как наука об-
щая.
И та и другая, подобно любой науке вообще, стре-
мятся постичь истину. Но частные науки, в том числе
и психология, постигают истину отдельных вещей и яв-
лений, тогда как философия ставит задачу найти и из-
учать общие пути раскрытия и постижения истины во-
обще. Иначе говоря, диалектика, совпадая с логикой
и теорией познания, рассматривает истину как соответ-
ствие наших мыслей, понятий, представлений объектив-
ной материальной действительности. В такой общей
форме вопрос об истине не возникает ни перед одной
частной наукой, в том числе перед психологией. В «Фи-
лософских тетрадях» В. И. Ленин записал: «Не психо-
логия, не феноменология духа, а логика = вопрос об ис-
тине» (2, 29, с. 156).
Это можно пояснить на анализе научного и техниче-
ского творчества. Диалектическая логика, прослеживая
ход какого-либо научного открытия, например нового
закона природы, показывает, что в его начале стоит
накопление отдельных фактов (единичное), которые
соединяются затем в группы или классы (особенное),
а те в свою очередь приводятся во внутреннюю связь,
сводятся к единству, в качестве какового выступает
закон (всеобщее). Таков общий путь раскрытия истины
в данном случае. При этом логика в качестве общей
науки совершенно отвлекается от того, как именно
протекал или мог протекать этот процесс в голове от-
дельного ученого, какие присущие этому ученому стро-
го индивидуальные черты, свойства, привычки и т. д.

способствовали ходу данного открытия, а какие, на-
против, мешали ему, заслоняли путь к достижению
конечного результата и т. д. От всего этого логика аб-
страгируется.
Напротив, психология ставит этот же вопрос об от-
крытии данного закона природы не абстрактно, с точки
зрения прохождения общих ступеней научного позна-
ния, как это делает диалектическая логика, а конкрет-
но, с точки зрения того, как данный процесс протекал
в голове (в сознании, в уме) данного ученого, в данное
время, в данной конкретной обстановке и т. д. Если в
коллективном сознании ученых того или иного времени
по той или иной причине возникло некоторое препят-
ствие (познавательно-психологический барьер) на пути
от ступени особенного к ступени всеобщего (т. е. к от-
крытию нового закона), то психология выясняет харак-
тер этого барьера и источник его образования, а в свя-
зи с этим и специфический механизм его преодоления
данным ученым.
Вместе с тем психологию интересуют, однако, и те
логические ступени научного познания, которыми за-
нимается логика. Но в отличие от логики она рассмат-
ривает их через призму личностной психологии ученого
или изобретателя. На этом примере мы видим и то об-
щее, что присуще логике как философской науке и пси-
хологии, и то особенное, что различает их. Можно
сказать, что первая в абстрактном виде выделяет в
процессе познания, в том числе в процессе научного
творчества, «чистую» (логическую) необходимость, тог-
да как вторая рассматривает эту необходимость кон-
кретно, в единстве с сугубо случайной формой проте-
кания таких процессов у отдельных индивидуумов или
их групп, причем нередко центр внимания переносит-
ся именно на форму протекания этих процессов.
7. Интегративная роль философии как общей науки
В число гуманитарных наук обычно включают и фи-
лософию (в дальнейшем мы будем говорить только
о научной философии, т. е. философии марксизма).
Подобное включение основывается на том, что фило-
софия выступает как диалектика, включающая в себя

логику и теорию познания материализма, а значит, и
общие законы человеческого мышления, ведущего к
истине. Особенностью философии по отношению ко
всем частным наукам является то, что она представ-
ляет собой общую науку. Она изучает наиболее общие
законы объективного мира, природы и общества и его
отражения в сознании человека (мышления). Подчер-
киваем: именно наиболее общие законы всякого дви-
жения, всякого развития, где бы оно ни происходило.
Между тем все без исключения частные науки изучают
каждая лишь ту или иную частную область научного
познания.
Именно в силу своей общности философия призва-
на играть и играет на деле решающую интегративную
роль в органическом связывании всех частных наук
между собой, а значит, и в разработке их марксистской
классификации. Особое значение при этом имеет то
обстоятельство, что философия является внутренне
цельной, монолитной, нерасчленяемой. Из нее нельзя
вынуть ни одной существенной части, как предупреж-
дал В. И. Ленин, а всякая попытка такого рода при-
водит к отходу от марксизма-ленинизма.
Покажем теперь, как выполняет философия свою
интегративную роль по отношению к другим наукам.
Как известно, диалектика есть учение о развитии в его
наиболее полном понимании, без внесения каких-либо
ограничений и упрощений. В применении к науке прин-
цип развития выступает двояко: и как принцип разви-
тия изучаемого предмета (объекта), и как принцип
развития познания, двигающегося от субъекта к объек-
ту в целях овладения истиной. В «Философских тет-
радях» В. И. Ленин, давая материалистическое толко-
вание гегелевской «Логике», показал общность хода
всех наук, независимо от того, какой объект они изуча-
ют. Он писал, что познание в непосредственных явле-
ниях (бытии) открывает их сущность (закон причины
и т. д.). Таков, писал Ленин, общий ход всей науки
вообще: и естествознания, и политической экономии,
и истории как науки. Благодаря тому что философия
раскрывает общность хода развития всех наук, она
позволяет органически их связывать между собой, вы-
полняя свою интегративную функцию, и это можно
проследить в ряде других аспектов. Так, в тех же «Фи-

лософских тетрадях» Ленин подчеркивал, что путь поз-
нания объективной реальности, познания истины в об-
щем случае таков: от живого созерцания к абстракт-
ному мышлению и от него — к практике. Этот путь
также и вообще всех наук, для которых практика яв-
ляется не только источником познания, но и критерием
его истинности.
Как мы показали выше, принцип развития в каче-
стве основного имеет особо важное значение для объ-
единения в целостную систему всех общественно-исто-
рических наук, а потому он и лежит в основе их клас-
сификации, которая в сущности представляет собой
выражение «генетической» связи между этими наука-
ми. Но разумеется, этот принцип имеет и более общее
значение для разработки всей системы современного
научного знания, т. е. классификации всех наук вообще.
В марксистской диалектике от принципа развития
неотделим принцип всеобщей связи, принцип единства
изучаемого объекта, в котором отражается цельность
самого объекта, органическая связь и взаимодействие
всех его частей, сторон, аспектов и функций. В тех же
«Философских тетрадях» Ленин подчеркивал, что прин-
цип развития нужно совместить, соединить с принци-
пом единства мира, материи, природы, а значит, и с
принципом всеобщей связи. Еще Энгельс рассматривал
диалектику как науку о связи, имея в виду указанный
принцип. Мы можем говорить в первом приближении
о закономерной связи между вещами, сосуществующи-
ми в пространстве, иначе говоря, взятыми в определен-
ный момент времени. Но с равным правом можно го-
ворить о связи во времени между последовательно
возникающими ступенями в ходе развития одного и
того же объекта, как мы это видели на примере об-
щественно-исторических наук и их объектов. Это озна-
чает, что и само по себе развитие можно рассматри-
вать как особый тип связи, «связи во времени».
Всеобщая, или универсальная, связь явлений, лежа-
щая в основе мирового процесса, имеет бесчисленное
множество различных форм своего проявления. Каж-
дая из таких форм может служить предметом изучения
той или иной отрасли научного знания, той или иной
научной дисциплины. Связываться между собой объек-
ты и соответственно изучающие их науки могут или

непосредственно, как бы примыкая друг к другу в об-
щей системе вещей и понятий о вещах, или же опосре-
дованно, через более или менее большой ряд промежу-
точных звеньев, как мы это видим на примере бионики.
Связь может быть диалектически противоречивой, как
противоречивы общее и отдельное. Например, связы-
ваться могут отдельные объекты и соответственно нау-
ки о них через посредство раскрытия у них общей сто-
роны, благодаря наличию которой все они как бы про-
низываются особой наукой об этой их общей стороне.
Сама интегративная функция диалектики (философии)
являет собой яркий пример подобного единства проти-
воположностей общего и отдельного. В этом случае
четко выявляется ядро диалектики, которое Ленин оп-
ределил как учение о единстве противоположностей.
Принцип связи в качестве одного из принципов
диалектики имеет особенно важное значение для всей
разбираемой нами проблемы о классификации наук.
В самом деле, ведь само понятие «классификация на-
ук» есть лишь иное, более специализированное назва-
ние для обозначения именно связи наук. В своей «Диа-
лектике природы», закладывая первые основы марк-
систской классификации наук, Энгельс так и назвал
поставленную им задачу: «связь наук». В те времена
эта связь казалась сравнительно простой и даже одно-
линейной. В настоящее время она неизмеримо услож-
нилась, утратила первоначальную простоту и линей-
ность, а число точек соприкосновения между различ-
ными науками, равно как и число самих наук, возросло
в огромной степени. Образовалось множество новых
связей между науками, для изучения которых необхо-
димо прибегать теперь к выявлению все новых и новых
аспектов и разрезов для того, чтобы под их углом раз-
бираться в общей совокупности современных наук.
В таком случае для исследователей принцип связи и
единства, который дает им в руки диалектика, оказы-
вает неоценимую услугу.
Особенно важную роль принцип единства играет
в современных науках и их классификации потому,
что, как уже говорилось выше, прежний, функциональ-
ный подход все чаще и все полнее сменяется субстрат-
ным. В случае последнего самые различные науки,
изучающие одновременно один и тот же объект, долж-

ны приходить в теснейшее взаимодействие между со-
бой и этим своим взаимодействием, этой своей взаимо-
связью отражать и выражать внутреннее единство са-
мого изучаемого ими объекта. Тут невозможно обойтись
без помощи диалектики, которая лежит в самой осно-
ве комплексного метода исследования.
Как мы видели выше, формальные классификации
наук основывались на принципе координации, т. е.
внешнего соположения наук друг с другом. Впервые
этот формальный принцип вытеснила марксистская
диалектика, заменив его принципом субординации, т. е.
развития, выведения высших форм из низших. В таком
случае на место прежнего внешнего расположения на-
ук рядом друг с другом пришло представление о пере-
ходах одних наук в другие, об их «переливах» друг в
друга, об образовании между ними промежуточных
переходных областей (или «мостов»). Это одна из
наиболее характерных особенностей всей системы со-
временных наук, всей их классификации.
Построению подобной классификации наук и в этом
отношении способствует марксистская диалектика, по-
скольку она в качестве одного из своих основных прин-
ципов выдвигает требование проведения самого деталь-
ного, самого тонкого и всестороннего перехода одного
в другое, в том числе и превращение в свою противо-
положность.
В случае, когда подобное превращение в противо-
положность совершается неодноактно, а последователь-
но одно за другим в ходе одного и того же процесса
развития, мы имеем дело с «отрицанием отрицания».
Это особенно важно при изучении «генетических» свя-
зей между развивающимися объектами и соответствен-
но между науками о них, а значит, и для обществен-
но-исторических наук. В «Анти-Дюринге» Энгельс при-
вел пример того, как человеческое общество двигалось
противоречиво, через ряд последовательных отрицаний,
проходя ряд социально-экономических формаций. Раз-
витие началось с неантагонистической формации —
первобытного коммунизма, или патриархально-родово-
го строя. Затем в порядке его отрицания общество
прошло через антагонистические формации — рабовла-
дельческую, феодальную — и вступило в капиталисти-
ческую, за которой Энгельс вместе с Марксом предуга-

дал, что как отрицание отрицания наступит коммунизм
в современном смысле слова в качестве неантагонисти-
ческой формации. Гениальное предвидение Маркса
и Энгельса, как мы знаем, начинает уже осущест-
вляться.
Таким образом, принцип отрицания отрицания поз-
воляет связать в единую генетическую цепь всю исто-
рию человеческого общества, связать между собой
отдельные ее «структурные» звенья (социально-эконо-
мические формации), а значит, изучающие их обще-
ственно-исторические науки. Приведем другой пример.
Функционирование науки в современном обществе, осо-
бенно в условиях научно-технической революции, осу-
ществляется глубоко противоречиво, через постоянные
взаимные превращения материальной и идеальной сто-
рон. Сначала, как говорил Маркс, материальное в ходе
научного познания пересаживается в голову человека,
превращаясь там в идеальное, т. е. в научные понятия,
теории, принципы, законы, гипотезы. Назовем это пер-
вым отрицанием, которое осуществляется в ходе науч-
ного познания. Но познание внешнего мира — это не
самоцель, а лишь исходная ступень для того, чтобы
познанные законы объективного мира и научные тео-
рии превратить в руководство материальным действи-
ем, воплотить слова в материальную действительность.
В сфере производственно-технической деятельности
речь идет о воплощении познанных законов и научных
теорий в технических устройствах полузаводских и за-
водских установок, всякого рода аппаратов, конструк-
ций и т. д. В сфере социальной практики познанные
законы развития общества воплощаются в материаль-
ную силу, указывая путь к революционным действиям
прогрессивных классов общества.
Подобное обращение результатов научного позна-
ния к производственной и революционной практике мо-
жет рассматриваться как второе отрицание, т. е. диа-
лектическое отрицание отрицания в ходе общественно-
исторического развития.
Здесь мы видим вновь и вновь, как марксистско-
ленинская диалектика, раскрывая в глубокой внутрен-
ней связи различного рода процессы в жизни общества,
различные его взаимосвязанные и даже переходящие
друг в друга стороны, тем самым позволяет установить

взаимную связь соответствующих общественно-истори-
ческих наук, а значит, разработать их современную
марксистско-ленинскую классификацию.
Говоря о материалистической диалектике как вклю-
чающей в себя теорию познания, мы не можем не кос-
нуться, хотя бы коротко, борьбы между материализмом
и идеализмом, а также вопроса о периодизации всей
науки вообще, согласно смене методов мышления уче-
ных. Диалектика связывает эту смену с общим ходом
научного познания, идущего от первоначального, нерас-
члененного целого к его расчленению на части путем
анализа и к последующему возвращению к исходному
предмету в его целостности и конкретности путем син-
теза. Этому общему ходу соответствуют и основные
методы мышления ученых: натурфилософский, метафи-
зический и диалектический. Однако в силу конкретных
исторических условий переход от одного метода к дру-
гому нередко происходит противоречиво и с сильной
задержкой. Диалектика объясняет это обстоятельство,
учитывая особенности классового (буржуазного) обще-
ства, в недрах которого развивается наука. Ленин по-
казал, что основное противоречие естествознания XIX в.
переросло на рубеже XIX и XX вв., в условиях насту-
пившего империализма, в глубокий философский кри-
зис науки, ибо империализм, как писал Ленин, принес
реакцию по всем линиям.
Суть кризиса состояла в том, что буржуазная реак-
ция попыталась использовать «новейшую революцию
в естествознании» в целях изгнания из науки матери-
ализма и замены его идеализмом и агностицизмом.
Поэтому последний период в развитии химии, о кото-
ром шла речь в четвертом разделе этой главы, нельзя
понять, если не учитывать попытку реакционных фило-
софов изгнать из химии и физики само понятие «мате-
рия» и все атомно-молекулярное учение, заменив это
всякого рода махистскими вымыслами или же чистой
энергетикой. Это и создало кризис в химии и физике.
Выход из него, как предсказывал Ленин, мог быть
один: переход самих ученых с позиций стихийной диа-
лектики и метафизического материализма на позиции
сознательного диалектического материализма, что вело
к признанию реальности материи и ее дискретных ви-
дов — молекул, атомов, электронов и др. Это предска-

зание Ленина полностью осуществилось в условиях по-
бедившего социализма.
Для разработки классификации наук и ее обосно-
вания исключительно важно то ленинское положение,
что человеческое сознание есть лишь отражение объ-
ективной реальности. Отсюда следует, что методологи-
ческий и гносеологический ключ для такой классифи-
кации дает изучение реальных связей и переходов
между различными объектами, которые изучаются со-
временной наукой, ибо связи и переходы между наука-
ми, следовательно, классификация наук есть не более
как отражение в нашем мышлении связей и переходов
между самими объектами, включая их различные сто-
роны и аспекты, которые изучаются современными нау-
ками, подлежащими классификации.
Мы далеко не полностью раскрыли всю поистине
неисчерпаемую роль философии марксизма как инте-
гративного фактора в системе современного научного
знания. Но из всего сказанного выше совершенно оче-
видно, что без помощи диалектики как логики и теории
познания невозможно решить сегодня проблемы клас-
сификации наук, а тем более выяснить перспективы ее
дальнейшего развития, а следовательно, и перспективы
полного осуществления прогноза Маркса о единой нау-
ке будущего.

Глава V
СООТНОШЕНИЕ ЕСТЕСТВЕННЫХ
И ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК
В ИХ ОБЩЕЙ СИСТЕМЕ.
ПРОГНОСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
До сих пор мы рассматривали взаимосвязь всех
наук между собой, в том числе общественных, естест-
венных и технических как объединенных в одну общую
систему. При этом мы показали, что связь естествен-
ных и общественных наук осуществляется прежде всего
и главным образом через технические науки как про-
межуточные между ними. Необходимость такого подхо-
да вытекает из требования XXVI съезда КПСС усилить
взаимосвязь между общественными, естественными и
техническими науками.
В предыдущих двух главах мы разобрали взаимо-
действие наук внутри двух основных их групп — есте-
ственных и общественных, теперь перейдем к соотноше-
нию между самими этими группами. Это позволит нам
глубже разобраться в характере общей взаимосвязи
названных выше групп наук.
Исследование связи между общественными и есте-
ственными науками, в единении которых К. Маркс ви-
дел путь к науке будущего, мы связываем с характе-
ром объективных законов, которые они изучают. Но
если при анализе философской науки нас интересовал
вопрос о соотношении между всеобщими законами как
предметом диалектики и специфическими законами
природы или общества как предметом отдельных част-
ных наук1, то теперь нас будет интересовать вопрос
о соотношении самих этих специфических законов меж-
ду собой.
Вопрос о соотношении двух групп фундаменталь-
ных наук — естественных и общественных — мы рас-
смотрим с трех сторон. Сначала выясним то сходное,
1 См. подробнее: Кедров Б. М. Классификация наук, т. I. Эн-
гельс и его предшественники, с. 250—302.

общее, что имеется между обеими областями научного
знания, что их объединяет и связывает между собой,
а затем то, что отличает их друг от друга, в чем состо-
ит специфичность каждой из них. Наконец, какие от-
расли науки и научные дисциплины возникают на их
стыке, в областях, промежуточных между ними или же
соприкасающихся с обеими группами наук одновремен-
но. В заключение мы остановимся на том, какое зна-
чение имеет для общественной практики правильное
понимание и как развитие обеих групп современных
наук — о природе и об обществе — совершается от их
прежнего разобщения в сторону установления их един-
ства.
В целом же, поскольку в слиянии наук о природе
с науками о человеческом обществе Маркс видел пути
к возникновению науки будущего, рассмотрение вза-
имоотношений между обеими группами фундаменталь-
ных наук можно назвать перспективным аспектом со-
временной классификации всего научного знания.
1. Единство и общность естественных
и общественных наук
Общность закономерного характера природы и об-
щества. Развитие общества протекает на базе дальней-
шего овладения силами и веществами природы, углуб-
ления знаний ее законов. Познание и овладение зако-
нами природы дают возможность человеку все больше
и все полнее управлять ее стихийными силами. Прак-
тическое применение науки становится одним из реша-
ющих факторов могучего роста производительных сил
общества, идущего по пути от капитализма к комму-
низму. Естественнонаучный прогресс в таких опреде-
ляющих его областях, которые связаны с электрифи-
кацией и автоматизацией производства, химизацией
важнейших отраслей народного хозяйства, радиоэлект-
роникой, космонавтикой, применением атомной энер-
гии и т. д., невозможен без глубоких теоретических
исследований.
Использование достижений естественных наук для
строительства материально-технической базы комму-
низма предполагает одновременное решение ряда круп-

ных социально-экономических проблем, составляющих
предмет общественных наук. Задачи убыстряющегося
прогресса естествознания не могут решаться, например,
вне связи с вопросами эффективности использования
в народном хозяйстве материальных и трудовых ресур-
сов, рационализации методов планирования и органи-
зации производства, размещения производительных сил
и т. д.
Для определения решающих направлений развития
естественных наук принципиальное значение имеет
обобщение практики коммунистического строительства,
исследование закономерностей перерастания развитого
социализма в коммунизм. Все эти проблемы и состав-
ляют предмет марксистской общественной науки, кото-
рая составляет научную основу руководства развитием
общества.
Отсюда понятно, что марксистское объяснение со-
отношения между науками, изучающими природу и об-
щество, раскрытие объективной основы их связи имеют
существенное значение для понимания закономерно-
стей современного исторического развития.
Мы в нашей работе исходим из того, что все под-
линные науки, независимо от качественных различий
и особенностей предмета каждой из них, едины в своей
основе: они имеют общий фундамент, благодаря кото-
рому получают право именоваться науками. Отдельные
науки изучают конкретные формы или виды проявле-
ния материи на различных ступенях их развития. Сту-
пени развития материи, составляющие природу, обра-
зуют предмет естественных наук. Более высокие сту-
пени, составляющие человеческое общество, образуют
предмет общественных наук. Это означает, что един-
ство мира, единство природы и общества заключено
в их материальности. Из единства всего мира, расчле-
ненного на различные области, вытекает и единство
наук, изучающих каждую из этих областей в отдель-
ности.
Единство мира обусловлено не только тем, что он
материален по своему содержанию, но и тем, что его
материальность предполагает закономерный, детерми-
нированный, т. е. причинно обусловленный, характер
явлений внешнего мира, изучаемых различными наука-
ми. Разумеется, каждая область внешнего мира, каж-

дый особый круг его явлений подчиняются своим спе-
цифическим законам. И законы природы существенно
отличны от законов общественной жизни. Многообра-
зие законов здесь носит качественный характер и со-
ответствует качественному многообразию самих явле-
ний, которые исследуют различные науки. Но общим
для всех объектов внешнего мира неизменно оказыва-
ется то, что все они движутся и развиваются законо-
мерно.
Таким образом, общность и единство естественных
и общественных наук определяются и тем, что обще-
ственно-историческое развитие представляет собой
столь же закономерный, детерминированный объектив-
ными законами процесс, как и развитие природы. От-
сюда задача науки — открыть и познать законы разви-
тия изучаемого предмета с целью практического овла-
дения ими в интересах общества.
В.И.Ленин писал о том, каким образом принципы
естествознания влияли на общественные науки, давая
им как бы свой масштаб и способствуя их превращению
в точную науку. Речь шла и здесь о проникновении
идеи «естественного закона» в общественные науки.
В. И. Ленин писал: «Могущественный ток к общество-
ведению от естествознания шел, как известно, не только
в эпоху Петти, но и в эпоху Маркса. Этот ток не ме-
нее, если не более, могущественным остался и для
XX века» (2, 25, с. 41). И далее: «Вопиющая неправда,
будто идея естественного закона в политической эко-
номии потерпела крушение... Как раз наоборот. Имен-
но «ток от естествознания к обществоведению» под-
креплял, подкрепляет и делает неизбежной эту идею.
Именно «материалистический историзм» окончательно
обосновал эту идею...» (2, 25, с. 41—42).
Но это и означало признание, что естествознание
и обществознание неуклонно двигались по пути к сво-
ему объединению, готовили принципиально-методологи-
ческую почву для этого их единства.
Общность природы и общества, а значит, и единст-
во наук, которые их изучают, проявляется и в том, что
в этих областях внешнего мира действуют одни и те
же основные законы диалектики в качестве наиболее
общих законов всякого движения, всякого развития.
Поскольку эти законы проявляются во всех областях

внешнего мира и его познания человеком, они объеди-
няют собой и как бы связывают воедино все области
научного знания, в том числе естественные науки с
общественными. Эти законы изучает марксистская фи-
лософия.
Марксистский взгляд по данному вопросу противо-
стоит ложным воззрениям, которые либо разрывают
между собой те и другие науки, либо отождествляют
их. Неокантианцы отрицают общность и единство всех
наук, заявляя, что исторические явления, составля-
ющие предмет истории, лишены внутренней закономер-
ности и представляют собой хаос случайных, абсолют-
но неповторимых событий. Этим история, по их мне-
нию, коренным образом отличается от всего, что
совершается в природе, где процессы подчиняются оп-
ределенным законам. В результате такого подхода нео-
кантианцы по сути дела лишают исторические дисцип-
лины статуса наук в строгом значении этого слова.
Между тем очевидно, что никаких абсолютно слу-
чайных, лишенных какой-либо внутренней закономер-
ности явлений нет и не может быть в общественной
жизни совершенно так же, как и в природе. Большая
индивидуализированность исторических событий (в от-
личие от явлений природы) свидетельствует лишь об
их большей сложности. И это общая закономерность.
Чем более развитым и сложным является объект, тем
более полно обнаруживаются у него черты индивиду-
альности. Так, у элементарных физических частиц чер-
ты индивидуальности настолько еще не развиты, что
физики говорят даже о полной тождественности всех
электронов между собой, так же как это утверждается
и в отношении других микрочастиц. Конечно, и здесь
существуют свои различия, но они настолько незначи-
тельны, что ими можно, как правило, пренебречь (ра-
зумеется, в определенной мере).
Это становится невозможным уже в пределах не-
живой природы, когда речь заходит о более сложных
материальных образованиях, возникших из элементар-
ных частиц. Например, коллоидные частицы, белковые
образования и другие сложные системы атомных групп
и молекул не могут быть отождествлены между собой
без заметной ошибки. Недопустимость этого особенно
наглядно обнаруживается в живой природе. Здесь по

мере восхождения по лестнице развития, с переходом
от одноклеточных организмов к более сложным и раз-
витым формам живой природы индивидуальность про-
является все более и более заметно. Человек и челове-
ческое общество в этом отношении составляют не ка-
кое-то исключение, а являются проявлением все той
же тенденции усиления индивидуальности, а значит,
и элемента неповторимости по мере усложнения объек-
тов развития. Нелепа поэтому попытка неокантианцев
разрывать общественные и естественные науки на том
ошибочном основании, будто в природе обнаруживает-
ся закономерная повторяемость явлений, а в обществе
ее якобы нет.
Единство законов научного познания и его движе-
ния к истине. Историчность законов природы и обще-
ства. Общность естественных и общественных наук
обнаруживается особенно ясно в общности законов их
развития, законов всякого научного познания вообще.
В «Философских тетрадях» В. И. Ленин писал, что
человеческое познание движется «от явлений к сущно-
сти и от менее глубокой к более глубокой сущности»
(2, 29, с. 203). «Понятие (познание) в бытии (в непо-
средственных явлениях) открывает сущность (закон
причины, тождества, различия etc.) — таков, — подчер-
кивал В. И. Ленин, — действительно общий ход всего
человеческого познания (всей науки) вообще. Таков ход
и естествознания и политической эконо-
мии [и истории]» (2, 29, с. 298). Следовательно, речь
идет и об естественных и об общественных науках во-
обще. И те и другие начинают с изучения соответству-
ющих явлений внешнего мира, чтобы затем раскрыть
законы этих явлений, их сущность и практически овла-
деть ими.
Законы природы и законы общества общи и едины
также и в том отношении, что тем и другим присущ
исторический характер, способность претерпевать изме-
нения в связи с развитием самого предмета исследо-
вания.
Исторический характер законов общественно-эконо-
мического развития обнаруживается сразу же при изу-
чении человеческой истории. В ходе развития общества,
с переходом от одной его стадии к другой, более вы-
сокой существовавшие ранее законы общественно-эко-

номической жизни сменяются другими, возникшими на
основе новых объективных исторических условий.
Изменчивость законов общественно-экономического
развития, их исторический характер предполагают, что
в ходе самого объективного процесса, происходящего
в обществе, одни законы переходят в другие, соответ-
ствующие новой, более высокой стадии развития об-
щества. Следовательно, исторический характер этих
законов выступает как зависимость их действия, их
проявления от условий, места и времени. Поэтому мож-
но сказать, что экономические законы являются зако-
нами историческими, т. е. возникающими и исчеза-
ющими.
Но значит ли это, что законы природы противопо-
ложны законам общества в том смысле, что являются
вечными, якобы совершенно неизменными и постоянно
действующими одним и тем же образом? Конечно, нет.
Законы природы, как и законы общества, тоже зави-
сят от условий, места и времени. Изменчивый, следо-
вательно, исторический характер законов природы об-
наруживается при рассмотрении природы в развитии.
Например, в горячих звездах, в их глубинах действуют
законы ядерной физики, которым подчиняются ядерные
реакции, совершающиеся там. Но законы химических
и молекулярно-физических явлений, не говоря уже о
законах геологических, а тем более биологических яв-
лений, еще отсутствуют, так как там не успели обра-
зоваться не только молекулы, но даже атомы. Законы
движения атомов возникают по мере того, как вместе
с охлаждением космического тела атомные ядра начи-
нают «одеваться» в электронные оболочки, а затем
атомы начинают соединяться между собой в молекулы,
а молекулы — в макротела.
Разъясняя, как надо понимать вечность законов
природы, Ф. Энгельс связывал их вечность с обязатель-
ным, закономерным обнаружением их действия при од-
них и тех же определенных условиях. Он указывал на
то, что вечные законы природы превращаются все бо-
лее и более в исторические законы. Например, вечным
законом природы является то, что вода при темпера-
туре от 0 до 100 °С существует в жидком виде, но что-
бы этот закон мог иметь силу, необходимо наличие:
1) воды, 2) данной температуры и 3) нормального

давления. На Луне, где вовсе нет воды, и на Солнце,
где имеются только составляющие ее элементы, ука-
занный закон не существует (см. 1, 20, с. 553).
Что же в таком случае означает выражение «вечные
законы природы»? Только то, что когда налицо имеют-
ся строго определенные условия, то закономерно воз-
никает данное явление: дождь, ветер, кипение или за-
мерзание воды и т. д. Без таких необходимых условий
закономерность проявиться не может, а без самого
объекта (например, воды или атмосферы) она вообще
отсутствует на данном небесном теле.
Зависимость от условий как раз и указывает на
исторический характер законов природы, на то, что при
одних условиях действуют определенные законы, а при
других условиях они отсутствуют или же отступают
на задний план, а вместо них вступают в действие
иные законы.
Переход на более высокую ступень развития при-
роды влечет за собой ограничение сферы действия за-
конов, связанных с более низкой ее ступенью. Ф. Эн-
гельс указывал, что «физиология есть, разумеется, фи-
зика и в особенности химия живого тела, но вместе
с тем она перестает быть специально химией: с одной
стороны, сфера ее действия ограничивается, но, с дру-
гой стороны, она вместе с тем поднимается здесь на
некоторую более высокую ступень» (1, 20, с. 571).
В природе существуют, конечно, и такие законы, как
всеобщий закон сохранения материи и движения (энер-
гии), который в подлинном смысле слова относится
к абсолютным законам природы, действующим всегда
и везде, при всех условиях.
Частные законы природы обладают относительным
характером в том смысле, что они действуют лишь в
определенных условиях, связанных с определенными
формами движения материи. При изменении условий,
при смене одной формы движения другой они ограни-
чивают сферу своего действия и могут даже исчезать
вовсе. Этой особенностью законов природы пытались
воспользоваться махисты для того, чтобы утвердить
свои субъективно-идеалистические взгляды. Махисты
рассуждали так: раз установлено, что законы природы
носят не абсолютно неизменный, а исторический харак-
тер, то нельзя ли перетолковать это в том смысле, что

они не объективны? И махисты спешили объявить за-
коны природы не выражением объективной закономер-
ности природы, а продуктом нашего ума. Законы вно-
сит, по их мнению, человек в природу с тем, чтобы
упорядочить ее явления.
Изменения закона нельзя вызвать искусственно, пу-
тем эксперимента. Например, возьмем разреженный
газ, далекий от критической точки, т. е. при сравни-
тельно высокой для него температуре. Кривая, выра-
жающая соотношение между давлением и объемом
данного газа при данной температуре, будет соответ-
ствовать закону Бойля — Мариотта. Если затем пони-
зить температуру газа и снова определить кривую
зависимости между давлением и объемом, то она вы-
разит тот же закон, но уже с некоторым (правда, срав-
нительно небольшим) отклонением. И чем больше мы
будем понижать температуру газа, тем эти отклоне-
ния от закона Бойля — Мариотта будут становиться
все более заметными и значительными. Наконец, если
мы перейдем критическую точку данного вещества, то
наметившийся уже до этого момента изгиб нашей кри-
вой превратится в область ее перегиба, где газ (лучше
сказать в данном случае — пар) переходит в жидкость
и образует с ней равновесную систему. Короче говоря,
выше этой области существует один газ, ниже — одна
жидкость. Чем ниже мы будем в дальнейшем опускать
температуру системы, тем эта область существования
пара и жидкости будет становиться больше и тем рез-
че будет выступать новый физический закон — закон
Ван-дер-Ваальса, который выражается уже не той кри-
вой, какой выражается закон Бойля — Мариотта, а го-
раздо более сложной, отражающей факт перехода пара
в жидкость.
Рассмотренный пример показывает, что смена одно-
го закона природы другим происходит не так, что один
закон просто сходит со сцены и уступает свое место
другому. Все гораздо сложнее: происходит именно по-
степенный переход, последовательное превращение од-
ного закона в другой. Этот процесс нельзя представить
себе в виде простого «наложения» действия одного не-
изменного закона на действие другого, столь же неиз-
менного закона. Закон, выражаемый уравнением состо-
яния Ван-дер-Ваальса, вообще говоря, не является

совершенно отличным от закона Бойля — Мариотта:
основные физические величины в обоих законах одни
и те же, равно как и общий тип закономерной связи
между ними в обоих случаях одинаков. Один закон
отличается от другого только тем, что содержит допол-
нительные члены, причем их влияние начинает сказы-
ваться лишь постепенно, по мере изменения исходных
физических условий, в которых действует закон Бойля —
Мариотта. Это означает, что, подобно тому как физи-
ческие условия могут изменяться постепенно и после-
довательно, столь же постепенно и последовательно
происходит переход одного физического закона в дру-
гой без каких-либо резких разрывов или какого-либо
обособления действия одного закона от действия дру-
гого закона.
Поэтому несостоятельна точка зрения, согласно ко-
торой смена одних законов другими совершается в по-
рядке простой утраты силы одного закона, сохраня-
ющегося якобы все время неизменным, и замены его
другим законом, столь же неизменным; или же путем
совмещения действия одного неизменного закона, ухо-
дящего со сцены и постепенно теряющего свою силу,
с действием другого закона, столь же неизменного, по-
степенно приобретающего все больший удельный вес
по сравнению с первым.
Сама идея о неизменности законов природы, о не-
способности их к постепенному преобразованию в ре-
зультате развития самого объекта противоречит прин-
ципу историзма и является недиалектической. Если
сам объект способен изменяться и развиваться, то этой
же способностью должны обладать и законы, прису-
щие ему.
Подчеркивая, что понятия закона и сущности соот-
носительны, однопорядковы друг с другом, В. И. Ленин
писал в «Философских тетрадях»: «...не только явления
преходящи, подвижны, текучи, отделены лишь услов-
ными гранями, но и сущности вещей также» (2, 29,
с. 227). Отсюда следует, что представление о неизме-
няющихся по существу законах природы, способных
лишь сокращать сферу своего действия или терять си-
лу, уступая место другим законам, не согласуется с
марксистским взглядом на законы и сущность явлений.
Вопрос об основных понятиях естественных и обще-

ственных наук. Этот вопрос непосредственно касается
соотношения общественных и естественных наук. Для
К. Маркса научным является тот подход, который еще
раньше утвердился в естествознании. Другими слова-
ми, важно было показать, что развитие общества, рас-
смотренное в плане открытий, сделанных Марксом, со-
ответствует в своей основе тому, что было открыто
естествознанием в отношении понятия развития. Поче-
му же с этой точки зрения так важно было сформули-
рованное К. Марксом понятие социально-экономиче-
ской формации? Чтобы понять значение этого научного
открытия, сопоставим понятие социально-экономической
формации с тем, что происходило в XIX в. в естествен-
ных науках.
Каждая из фундаментальных отраслей естествозна-
ния становилась подлинной наукой с того момента,
когда она устанавливала свой объект исследования
и соответственно этому вырабатывала свое основное
научное понятие. Обратимся сначала к физике. С мо-
мента, когда физика открыла свой основной объект
исследования (формы энергии, формы движения), она
стала подлинной наукой. Сейчас это общеизвестно. Но
в свое время это было великим открытием, поставив-
шим физику на научную почву, когда в физику было
введено понятие энергии в качестве ее основного по-
нятия.
Возьмем химию. Понятие химического элемента под-
вело прочную основу под химию как науку. Собствен-
но говоря, с установления этого понятия в качестве
основного началось формирование химии как подлин-
ной науки; был найден и определен ее важнейший объ-
ект. Особенно существенным оказалось то, что опреде-
ляющим признаком современного понятия химического
элемента стало место, которое занимает элемент в мен-
делеевской Периодической системе элементов. И по-
добно тому как формы энергии превращаются друг в
друга, так и позднейшие открытия в области естество-
знания доказали превращение химических элементов.
Обратимся к геологии. Когда геологи установили,
что земная кора образована определенными геологиче-
скими формациями, геология стала наукой. До этого
здесь господствовали натурфилософские концепции. Ре-
шающую роль в том, что геология стала наукой, сы-

грало понятие геологической формации в качестве ос-
новного понятия этой науки.
Назовем биологию. Здесь основным является поня-
тие биологического вида, которое легло в основу дар-
винизма. Это то главное, от чего отправляется и совре-
менная биология. Огромный мир живой природы под-
разделяется на основные группы (виды), развитие
которых и обусловливает всю органическую эволюцию
на Земле.
Мы уже говорили о том, что параллель между уче-
нием К. Маркса и учением Ч. Дарвина была проведена
в свое время Ф. Энгельсом, что В. И. Ленин в работе
«Что такое «друзья народа» и как они воюют против
социал-демократов?» также подчеркнул, что связь уче-
ния Маркса со всем естествознанием идет через Дарви-
на и состоит прежде всего в том, что открытие Марк-
сом социально-экономических формаций аналогично то-
му, что было сделано Дарвином в отношении развития
биологических видов (см. 2, 1, с. 139).
Добавим, что это аналогично тому, как в физике
были открыты основные формы движения (энергии),
в геологии — геологические формации, в химии — хими-
ческие элементы. В каждом случае это было открытие
основных видов, установление которых давало возмож-
ность той или иной естественноисторической или обще-
ственно-исторической отрасли знания становиться под-
линной наукой.
К. Маркс впервые поставил общественные науки на
прочную основу, установив понятие общественно-эконо-
мической формации. Это коренной вопрос всей маркси-
стской общественно-исторической науки.
Вопрос об основном научном понятии по сути дела
вопрос о том, можно ли признать данную науку во-
обще наукой или же превратить ее в нечто неопреде-
ленное и лишить ее важнейшей понятийной основы.
Разумеется, границы между этапами развития обще-
ства могут быть нечеткими, их характеристика — слож-
ной, смешанной, а сами эти этапы — переходными. Но
нельзя, ссылаясь на эти особенности, отказываться во-
обще от признания объекта исследования у обществен-
ной науки, от выделения определенных видов обще-
ственно-экономических формаций, от основной мысли,
что общественная наука имеет исторический характер.

Это был бы поверхностный подход к общественно-исто-
рической науке.
Продолжая сопоставление общественных и естест-
венных наук, можно отметить одну особенность разби-
раемых понятий: чем ниже ступень развития общест-
венно-исторического развития или развития материи
вообще, чем проще сам объект, тем более четко и ясно
выступают его характерные черты и признаки.
И наоборот, чем более развитым, более сложным
и дифференцированным является сам объект, тем чаще
одна ступень его развития накладывается на другую,
образуя переходные формы, а потому тем труднее най-
ти такие простые и четкие характеристики, которые
сравнительно легко устанавливаются на более низких
ступенях развития природы или общества.
То же самое касается вопроса о границах объекта.
Они выступают яснее и четче на низших ступенях раз-
вития и приобретают более сложный вид, иногда ста-
новясь «размытыми» на более высоких его ступенях.
И это связано с тем, что, чем выше ступень развития,
тем реже в чистом виде выступает та или другая ха-
рактеристика основного предмета исследования. Осо-
бенно важно все это учитывать при анализе различных
переходных форм, или стадий, развития.
Когда мы имеем такую высокую степень развития,
как человеческое общество, то здесь могут возникать
самые сложные и неожиданные пересечения признаков
различных формаций, которые не предусмотрены пятью
видами общественно-экономических формаций. В то же
время это не дает основания выдвигать еще какие-то
особые виды наряду с данными.
Теперь о границе между природой и обществом.
Само появление человека означало вступление в дей-
ствие социальных факторов. Труд создал человека. Но
вместе с тем продолжали действовать и природные
(биологические) факторы. В течение очень длительно-
го времени социальные факторы (труд, зарождение
общественных связей и отношений) оставались на за-
родышевой, неразвитой стадии и лишь постепенно пре-
вращались в доминирующие (по сравнению с природ-
ными). Здесь, по-видимому, имело место наложение
друг на друга природных и социальных факторов при

первоначальном доминировании в течение длительного
времени первых над вторыми.
По мере изменения соотношения между социальны-
ми и естественными факторами наш далекий предок
постепенно становится человеком в современном смыс-
ле этого слова. Но и позднее могли складываться вре-
менами такие ситуации, когда естественные факторы
оказывали достаточно сильное влияние на все разви-
тие человеческого общества, достигшего пока лишь
самых низких своих ступеней, на рост его производи-
тельных сил. И это обстоятельство никак нельзя игно-
рировать.
Таким образом, общность естественных и общест-
венных наук обусловливается по крайней мере следу-
ющими обстоятельствами. Во-первых, общностью самих
объектов, их материальностью, детерминированностью.
Во-вторых, общностью законов всего человеческого по-
знания, движущегося от незнания к знанию по пути
раскрытия истины и овладения ею. В-третьих, общей
способностью всех законов изменяться вместе с изме-
нением самого предмета исследования. В-четвертых,
той ролью, какую играют фундаментальные понятия
в обосновании тех и других отраслей знания в качестве
подлинных наук.
Однако установлением факта общности и единства
естественных и общественных наук не исчерпывается
их соотношение. Это последнее носит диалектический
характер, включая в себя не только их сходство, их
единство, но и их различие.
2. Специфика естественных и общественных наук
Существенное различие между законами природы и
общества при их единстве. Каждая область внешнего
мира, подчиняясь основным законам диалектики как
наиболее общим законам всякого развития, имеет вме-
сте с тем и свои собственные, специфические для нее,
частные законы. Эти законы нельзя игнорировать или
подменять другими законами, действующими в иных
областях внешнего мира, не впадая в грубую ошибку.
Сказанное относится не только к соотношению законов
природы и законов общества, но и к соотношению меж-

ду законами различных областей природы или между
законами различных общественно-экономических фор-
маций и вообще социальных явлений. Например, в жи-
вой природе действуют не только общие для всей при-
роды законы, но и законы, присущие лишь одной
живой природе. Всякая попытка подменять последние
законами физики или химии влечет за собой серьез-
ные теоретические ошибки.
Но если уже в пределах одной природы, как и в
пределах одного общества, недопустимо смешение спе-
цифических законов, то тем более это недопустимо,
когда речь идет о соотношении таких громадных об-
ластей внешнего мира, как природа, взятая в целом,
с одной стороны, и общество, взятое также в целом,—
с другой.
Хотя и в той и в другой области действуют объек-
тивные законы, исключающие какую-либо произволь-
ность, абсолютную случайность происходящих событий,
тем не менее в самом действии этих объективных за-
конов в природе и обществе обнаруживается весьма
существенное различие. Ф. Энгельс отмечал, что исто-
рия развития общества в одном пункте существенно
отличается от истории развития природы: в самой при-
роде (если не учитывать воздействия на нее человека)
действуют лишь слепые, бессознательные силы, во вза-
имодействии которых проявляются общие законы; в
истории же общества действуют люди, одаренные со-
знанием. Соответственно этому в природе нет созна-
тельно желаемой цели; наоборот, люди всегда ставят
перед собой определенные цели, так что в обществе
ничего не делается без сознательного намерения, без
желаемой цели. Но как ни важно это различие,
подчеркивал Ф. Энгельс, «оно нисколько не изменяет
того факта, что ход истории подчиняется внутренним
общим законам» (см. 1, 21, с. 305—306).
Отмеченное Ф. Энгельсом существенное различие в
действии объективных законов природы и общества
определяет качественное различие самих наук, которые
изучают эти законы, сам подход к открытию и овла-
дению ими, к их использованию в интересах практи-
ческой деятельности человека.
Игнорирование различия между действием законов
развития природы и общества ведет к ошибочным вы-

водам, искажает действительную роль человека в жиз-
ни общества и его влияние на ход исторических со-
бытий.
Тщетное стремление доказать, будто вообще не су-
ществует каких-либо качественных различий между
явлениями природы и общества, будто в обществе дей-
ствуют те же самые законы, что и в природе, харак-
терно для представителей так называемого социал-
дарвинизма. Они всячески пытаются подменить законы
классовой борьбы, лежащие в основе исторического
развития общества на стадиях антагонистических его
формаций, законами борьбы за существование и есте-
ственного отбора, действующими в живой природе.
В основе подмены общественных законов биологи-
ческими лежит сведение высшего к низшему, свойст-
венное всякому механицизму. Механицизм как методо-
логический подход характеризуется именно тем, что
стирает качественные различия между конкретными об-
ластями внешнего мира и тем самым подменяет зако-
номерности высшей ступени развития материи законо-
мерностями низшей ее ступени.
В конечном счете оба ложных решения проблемы —
неокантианская и социал-дарвинистская — преследуют
одну и ту же классовую цель, в которой кровно заин-
тересована буржуазная идеология. Эта цель состоит
в том, будто невозможно подлинно научное предвиде-
ние общественных явлений, невозможно якобы и то
изменение мира, которое ставит своей задачей марк-
систское учение, вооружающее рабочий класс ясной
программой борьбы за социализм и коммунизм. Не-
смотря на все различия между названными течениями
современной буржуазной мысли, оба они одинаково
антинаучны и реакционны. Вопреки объективным фак-
там они пытаются доказать невозможность овладения
действительными законами общественного развития, в
силу которых гибель капитализма и победа социализма
и коммунизма, как это показывает опыт истории, неиз-
бежны.
Всякая попытка отрицания особого характера дей-
ствия законов общественной жизни и отождествления
их с законами природы приводит к фатализму, к пред-
определенности всех грядущих событий, к недооценке
роли субъективного фактора в историческом развитии,

а потому может нанести огромный вред общественной
практике.
В то же время неспособность или нежелание видеть
существенное отличие действия законов природы от
действия законов человеческой истории ведет к тому,
что природе начинают приписывать разного рода свой-
ства, тенденции, присущие только человеку. Вольно
или невольно природа наделяется в этом случае спо-
собностью совершать осознанные действия — «стре-
миться» к лучшему, «желать» для себя приятного или
полезного, т. е. ставить перед собой определенные це-
ли. Но совершенно очевидно, что ни отдельные особи
и тела природы, ни целые их виды и совокупности
даже в живой природе, не говоря уж о неживой, ни
вся природа в целом не могут иметь какие-либо цели.
Допущение чего-либо подобного означает прямую
уступку идеализму.
Возможность экспериментирования и предвидения.
Их особенности. Различие между естественными и об-
щественными науками не ограничивается сказанным.
Оно выступает и во многих других отношениях. Изве-
стно, что при изучении природы широко используется
эксперимент. Изучаемое явление как бы вырывается
из его естественной связи и ставится в целях более
подробного его изучения в особые, искусственно соз-
даваемые человеком условия, где оно может протекать
как бы в чистом виде, будучи освобождено от второ-
степенных влияний. При этом, чем проще явление при-
роды, чем более простую форму движения материи
оно собой представляет, тем легче оно поддается экс-
периментальному изучению. Поэтому, хотя все области
природы поддаются экспериментальному исследованию,
в области физики и химии проведение экспериментов
дается гораздо легче и полнее, нежели в области гео-
логии и биологии, где возможность экспериментирова-
ния часто оказывается ограниченной и где нередко
приходится обходиться одними наблюдениями над сти-
хийно протекающими процессами.
Что же касается изучения общества, то здесь по-
нятие эксперимента в том его смысле и значении, как
оно употребляется в естествознании, вообще оказыва-
ется неприменимым. В самом деле, создать искусст-
венно такие условия, в которых тот или иной обще-

ственно-исторический процесс мог бы протекать, так
сказать, в чистом виде, не будучи заслонен второсте-
пенными влияниями, практически невозможно, а теоре-
тически бессмысленно. В связи с этим следует вспом-
нить слова К. Маркса о том, что «физик или наблюда-
ет процессы природы там, где они проявляются в
наиболее отчетливой форме и наименее затемняются
нарушающими их влияниями, или же, если это возмож-
но, производит эксперимент при условиях, обеспечива-
ющих ход процесса в чистом виде». Но «при анализе
экономических форм нельзя пользоваться ни микро-
скопом, ни химическими реактивами. То и другое
должна заменить сила абстракции» (см. 1, 23, с. 6).
В качестве еще одного различия между обществен-
ными и естественными науками можно привести осо-
бенности научного предвидения в области этих наук.
И те и другие науки имеют своей задачей открытие
законов изучаемого объекта с целью овладения им.
Для них одинаково имеет силу положение, что знание
законов явлений внешнего мира необходимо для того,
чтобы предвидеть дальнейшее развитие событий, под-
чиняющихся этим законам. Можно сказать поэтому,
что любая отрасль знания становится подлинной нау-
кой в той мере, в какой она оказывается в состоянии
предсказывать возможный ход событий.
В естествознании одним из древнейших примеров
этого является возможность предвидения астрономиче-
ских явлений на многие годы и десятилетия вперед.
Опираясь на законы небесной механики, астроном мо-
жет с карандашом в руке в точности предсказать, где
и когда произойдут солнечные затмения и другие не-
бесные явления. На тех же законах строятся, напри-
мер, расчеты траекторий спутников и космических ко-
раблей, запускаемых в космос.
А как обстоит дело в общественных науках? С того
момента, когда были открыты марксизмом объектив-
ные законы общественного развития, научное предви-
дение на основе познанных законов стало возможным
и в области человеческой истории. Марксизм совер-
шенно точно предсказал неизбежность пролетарской
революции, при которой произойдет слом буржуазной
государственной машины. В. И. Ленин безошибочно
предсказал возможность и неизбежность победы социа-

листической революции и построения социализма пер-
воначально в немногих или даже в одной, отдельно
взятой, стране (2, 26, с. 354).
Эти предвидения оправдались в ходе самой исто-
рии, ибо все они были строго научными — опирались
на знание и точный учет объективных законов обще-
ственного развития, которыми определяется весь ход
исторических событий на том или ином этапе мировой
истории.
Подлинно научное предвидение, основанное на все-
стороннем учете объективных условий и закономерно-
стей общественного развития, опирается на данные
огромного множества различных наук и является ре-
зультатом разносторонних и точных экономических, со-
циальных и научно-технических расчетов.
Вместе с тем нельзя не видеть различия между
характером предвидений, которые касаются явлений
природы, с одной стороны, и событий общественно-
исторического развития — с другой.
При помощи математических вычислений, включая
те расчеты, которые осуществляют счетно-вычислитель-
ные устройства, можно с наперед заданной точностью
вычислить время и место ожидаемых или планируемых
естественно-технических процессов. Но никакой каран-
даш вычислителя, никакая даже самая совершенная
кибернетическая машина не в состоянии заранее опре-
делить с такой же точностью день и место того или
иного общественно-исторического события. Законы об-
щественного развития позволяют предвидеть общий
ход и тенденции исторического развития как во всем
мире, так и в отдельных странах. Однако такие вопро-
сы, как точная дата наступления общественного явле-
ния, определяются таким множеством не поддающихся
математически точному учету факторов и влияний, что
никакие законы жизни общества не могут охватить
все эти влияния и факторы в полной мере.
Точность и неточность в науках. Нередко можно
встретить попытку делить науки на точные и неточные.
К первым относят обычно физико-математические нау-
ки (иногда же — все естественные науки вообще), ко
вторым — общественные. Само понятие точности толку-
ется при этом совершенно по-разному, а потому не мо-

жет служить строгим основанием для указанного де-
ления наук.
С одной точки зрения под точными науками подра-
зумеваются такие, которые изучают действительные
законы (это естественные науки), а под неточными —
такие, которые изучают явления, якобы лишенные ка-
кой-либо закономерности. При таком подходе, напри-
мер, исторические науки низводятся до уровня эмпи-
рических наук, или псевдонаук, что резко противоречит
тому, что есть в действительности. Так, в частности,
считают неокантианцы.
С другой точки зрения под точностью науки пони-
мается степень точности логических определений и по-
нятий, которыми оперирует та или иная отрасль зна-
ния. Однако в таком случае признак точности совпада-
ет с признаком научности, так как только то знание
может считаться научным, которое опирается на логи-
чески строгие и точные понятия. Если же таких поня-
тий данная отрасль знания еще не успела выработать,
то она, естественно, не может считаться наукой.
С третьей точки зрения под точными науками под-
разумеваются такие, которые пытаются из области
своих исследований исключить всякую случайность.
Однако избавиться от случайности и оставить для изу-
чения одну чистую необходимость не под силу ника-
кой науке. Ведь случайность не есть что-то субъ-
ективное, произвольное, а есть объективная форма су-
ществования самой необходимости. Лишить необходи-
мость присущей ей формы и изучать ее в оголенном
виде столь же невозможно, как получить плод вообще,
который был бы лишен каких-либо свойств конкрет-
ного плода — яблока, груши, сливы и т. д.
Наконец, наиболее распространенной точкой зрения
является взгляд, согласно которому точность понима-
ется в количественном смысле. Точными науки в таком
понимании становятся тогда, когда они достигли в сво-
ем развитии стадии возможности измерять изучаемый
предмет, когда свойства и закономерности этого пред-
мета могут быть выражены математическими форму-
лами и уравнениями. Очевидно, что мерой точности
каждой науки окажется в этом случае степень рас-
пространения в ней математических приемов и мето-
дов.

В смысле же точности (т. е. верности) прогнози-
рования и точности знания объективных законов меж-
ду естественными и общественными науками нет прин-
ципиальной разницы: и те и другие способны строить
на основе знания законов природы или общества да-
леко идущие прогнозы, которые, как показывает прак-
тика, оправдываются в соответствующей области дея-
тельности человека.
Дополнительные различия между законами природы
и общества. Отметим еще четыре характерные черты,
по которым различаются законы природы и законы
социально-экономического развития. Первое различие
касается фактора времени. Законы природы существу-
ют и действуют несравненно дольше, нежели законы
общественной жизни. Отсюда сравнительно быстрая
сменяемость общих социально-экономических законов
другими по сравнению с законами природы, которые
в тех же временных интервалах остаются более или
менее постоянными.
Отмеченное различие имеет громадное значение для
науки и для практической деятельности людей. Речь
идет здесь о том, что природа с ее законами образует
относительно устойчивый, весьма медленно изменя-
ющийся комплекс внешних условий существования об-
щества, его географическую среду. В рамках этой сре-
ды происходит непрестанное изменение и ускоряюще-
еся развитие человеческого общества. Сравнительный
анализ темпов и сроков развития общества в его со-
поставлении с развитием природы способствует пра-
вильному марксистскому решению вопроса о движу-
щих силах социально-экономического развития.
Второе различие касается процесса открытия тех и
других законов. В социальных науках конкретные за-
коны развития общества открываются вслед за их воз-
никновением. Так, экономические законы капитализма
могли быть открыты только тогда, когда сам капита-
лизм достиг достаточно высокой ступени своей зрело-
сти. В соответствии с этим прогнозирование новых,
неизвестных еще законов связано со знанием тех зако-
нов, которые еще не возникли, не вступили в силу,
но которые с необходимостью должны будут появить-
ся в будущем.
В области же естествознания открытие новых зако-

нов природы и их предсказание протекают иначе. Ведь
законы природы, которые познает наука, существуют
издавна, задолго до возникновения самого человече-
ства. Открывая их, наука отнюдь не всегда движется
по тем же ступеням, по каким шло развитие самой
природы. Далее, если в общественных науках прогноз
касается будущих событий, которые еще только ожи-
даются в развитии общества, то в естествознании науч-
ное предвидение затрагивает главным образом уже
давно существующие в природе, но еще не познанные
человеком закономерные связи.
Третье различие вытекает из неодинакового отноше-
ния разных классов к использованию законов приро-
ды и законов общества. В области естествознания по
сравнению с историей, политической экономией и дру-
гими общественными науками открытие и применение
новых законов нередко, но далеко не всегда проходит
более или менее спокойно. Однако это лишь в той
мере, в какой оно не ущемляет идеологических инте-
ресов реакционных классов, не приходит в противоре-
чие с их мировоззрением, с их экономическими и поли-
тическими интересами.
В отличие от законов естествознания открытие, а в
особенности применение новых законов в общественно-
экономической области всегда затрагивает кровные
интересы отживающих слоев общества, а потому всег-
да наталкивается на противодействие реакционных
сил.
Имея в виду это обстоятельство, К. Маркс писал:
«В области политической экономии свободное научное
исследование встречается не только с теми врагами,
с какими оно имеет дело в других областях. Своеоб-
разный характер материала, с которым имеет дело по-
литическая экономия, вызывает на арену борьбы про-
тив свободного научного исследования самые яростные,
самые низменные и самые отвратительные страсти че-
ловеческой души — фурий частного интереса» (1, 23,
с. 10).
Но было бы неправильно проводить слишком рез-
кую грань между общественными и естественными на-
уками в этом отношении, утверждать, что только пер-
вые партийны, а вторые якобы совершенно безразлич-
ны к идеологической борьбе общественных классовых

сил. История естествознания знает немало случаев,
когда открытие законов природы затрагивало идеоло-
гию реакционных классов, а потому протекало далеко
не так уж спокойно. Вспомним Западную Европу в
эпоху Возрождения, когда открытие законов естество-
знания подрывало господствовавшее в то время рели-
гиозно-феодальное мировоззрение.
В статье «Марксизм и ревизионизм» В. И. Ленин
подчеркивал: «Известное изречение гласит, что если
бы геометрические аксиомы задевали интересы людей,
то они наверное опровергались бы. Естественно-исто-
рические теории, задевавшие старые предрассудки тео-
логии, вызвали и вызывают до сих пор самую бешеную
борьбу» (2, 17, с. 17). Напомним пресловутые «обезь-
яньи процессы» в США, организованные мракобесами
расистами-антидарвинистами, чтобы понять, как глубо-
ко был прав В. И. Ленин, разоблачая фальшь и лице-
мерие тех, кто заявляет, будто наука в буржуазном
обществе свободна и беспартийна. Ожидание беспри-
страстной науки в обществе наемного рабства являет-
ся глупейшей наивностью.
И все же есть известное различие между тем, как
в таком обществе встречается открытие социально-эко-
номических законов и законов природы, и это надо
учитывать.
Наконец, четвертое различие связано с применяе-
мыми в естественных и общественных науках понятия-
ми. Многие из них, в том числе те, которыми оперирует
диалектика, общие. Таково, например, понятие скачка
как перерыва постепенности, как изменения качества.
Но вот понятие революции является специфическим
понятием общественных наук. Оно выражает, во-пер-
вых, коренную ломку старого в самой его основе, а не
осторожную его переделку; во-вторых, целеполагающую
деятельность людей, направленную на осуществление
этой ломки (см. 2, 44, с. 222—223). Таковы все рево-
люции вообще — социальные и политические, научные
и технические, культурные и философские, величайшая
из которых была вызвана созданием К. Марксом и
Ф. Энгельсом диалектического и исторического мате-
риализма.
Однако в природе нет сознательной целенаправлен-
ной деятельности, поэтому понятие революции здесь

вообще неприменимо. Но и в сфере общественной жиз-
ни начиная с ее становления оно не всегда и не везде
может быть применено. Допустим, вопрос по поводу
возникновения человека: что это было — революция
или просто скачок? Но дело даже не в терминах, а в
анализе причин и существа этого перехода, его внут-
реннего механизма.
Некоторые социально-экономические формации объ-
единяются между собой по общему для них признаку.
Это означает, что не все формации между собой со-
вершенно равноправны и что они не следуют одна за
другой как якобы одинаковые звенья общей цепи.
Поэтому нужно рассмотреть, какие же признаки явля-
ются общими для всех социально-экономических фор-
маций, а какие — только для некоторых из них. Явля-
ется ли при этом таким общим для них признаком
революция в качестве способа или формы перехода от
одной формации к другой? Очевидно, что не является,
потому что этот признак связан с крушением именно
антагонистической формации, господствовавшей ранее.
В этом случае переход к следующей, более прогрессив-
ной социально-экономической формации происходит че-
рез свержение старой государственной власти, смену
одной формы собственности другой. Это и является
революцией. Но тогда признак революции нельзя от-
носить к ранним формациям, когда не было еще госу-
дарства и частной собственности, а потому не могло
быть и свержения старой государственной власти. Вот
почему на поставленный выше вопрос приходится от-
ветить так, что переход от природы к человеку хотя
и был величайшим скачком в развитии объективного
мира, но все же не был революцией, как не был ею
и скачок от неживой природы к возникновению жизни
на Земле.
Таким образом, при всей общности естественных и
общественных наук как отраслей единого научного зна-
ния у них имеются весьма существенные различия,
обусловленные, как мы уже говорили, качественным
различием объектов, которые им изучаются, различием
в степени сложности тех процессов, которые соверша-
ются в этих объектах.
Важно только не преувеличивать этих различий и
не доводить их до взаимоисключающих крайностей.

Так, иногда законы природы (в противоположность
социальным законам) объявляют лишенными якобы
всякой историчности, изменчивости, а открытие этих
законов (опять-таки в прямую противоположность от-
крытию законов общественно-экономического развития)
не встречает будто бы ни при каких условиях сопро-
тивления со стороны реакционных классов.
Резкое противопоставление обеих областей действи-
тельности — природы и общества — приводит к огруб-
лению и схематизации сложных отношений между есте-
ственными и общественными науками вплоть до их
искусственного разрыва.
3. От разобщения естественных
и общественных наук к их единству.
Стыковые, промежуточные и раздвоенные науки
Отрасли знания на грани между естественными и
общественными науками. Как уже говорилось, связу-
ющим звеном между двумя основными областями
внешнего мира — природой и обществом — служит тех-
ника, рассматриваемая в самом широком смысле этого
слова: и как техника промышленная, и как техника
сельскохозяйственная (агро- и зоотехника), и как тех-
ника лечебного дела и охраны здоровья людей, или
медицина.
Но связь естественных и общественных наук не
ограничивается только областью техники, хотя здесь
она выступает наиболее сильно и непосредственно.
Сами технические науки, являясь связующим звеном
между общественными и естественными науками, в
свою очередь могут вступать в более сложное, более
опосредованное взаимодействие как с естественными,
так и с общественными науками. Это происходит пото-
му, что техника влияет на многие стороны обществен-
ной жизни, испытывая в свою очередь обратное влия-
ние с их стороны.
Взаимодействие общественных и естественных наук
не ограничивается только тем, что на их стыке обра-
зуются различного рода особые промежуточные, или
стыковые, науки, подобные техническим наукам. Это
взаимодействие может принять и другие формы. В ча-

стности, может случиться так, что наука, касающаяся
одновременно изучения и явлений природы и обще-
ственных явлений, как бы расщепляется, раздваива-
ется на более или менее самостоятельные науки: од-
ну — социально-экономическую, другую — физическую,
естественную.
Примером этому служит география, которая слиш-
ком резко, по нашему мнению, разделена на физиче-
скую и экономическую географию. Между тем именно
в области географии с особой силой должно было бы
обнаружиться единство естественных и общественных
наук, их взаимосвязь и переход одних в другие.
Физическая география имеет в настоящее время
дело не с каким-то абстрактным естественноисториче-
ским телом (поверхностью Земли), а с таким объектом
природы, в котором повсюду обнаруживается преобра-
зующая деятельность общественного человека. Поэтому
здесь никак нельзя игнорировать влияние общества на
природу, а значит, и взаимосвязь отражающих это
влияние общественных и естественных наук.
Экономическая география целиком опирается на то,
что дает физическая география, например, в части гео-
графического распределения естественных ресурсов.
Поэтому и она должна исходить из взаимосвязи обще-
ственных и естественных наук, но отнюдь не из их раз-
рыва, как это фактически иногда получается.
Такого рода состояние характерно и для статисти-
ки, которая, на наш взгляд, образно говоря, разрыва-
ется на части между общественными и естественными
науками. Здесь попытка дифференцировать область
знания, изучающую статистические закономерности
массовых случайных явлений, порой доходит до край-
ностей. Так, у некоторых представителей социально-
экономической статистики дело дошло до утвержде-
ния, будто никакой иной статистики, кроме той, кото-
рая изучается ими, нет. Но как тогда быть с физиче-
ской и математической статистикой, с такими науками,
как статистическая физика, квантовая механика и тео-
рия вероятностей?
Такого рода позиция мотивируется опасением сме-
шения между собой качественно различных явлений —
социальных и природных. Именно подобное смешение
будто бы и получится, как только будут признаны хо-

тя бы в малейшей степени общность и единство обеих
наук.
Такое опасение ни на чем не основано, кроме недо-
разумения. Ведь диалектически понимаемое единство
наук не только не исключает, но прямо предполагает,
что в него органически входит и их различие. Другими
словами, здесь имеет место не формальное, не аб-
страктное тождество, а диалектическое, конкретное
тождество, включающее в себя различие как свою про-
тивоположность.
Усиление встречных интегративных тенденций у
естественных и общественных наук. Особый интерес
для общественной практики представляет то новое, что
вносит современная жизнь во взаимоотношения между
общественными и естественными, а также техническими
науками. Этим новым является прежде всего несрав-
ненно более глубокое проникновение перечисленных
наук одна в другую. Речь идет о таком их теснейшем
переплетении между собой, когда новые социальные
проблемы возникают из решения новых естественнона-
учных и технических задач, а новые вопросы естество-
знания и техники становятся развитием и углублением
знаний общественной жизни.
Ярким примером этого взаимного сближения наук
может служить кибернетика. Родившись из непосред-
ственных запросов производственной практики, ставя-
щей задачу максимальной автоматизации производ-
ственно-технических процессов, кибернетика находит
общие законы управления различного рода процессами,
будучи в первую очередь теорией самоуправляемых
устройств.
Такие законы в силу их весьма общего характера
могут быть распространены и на другие системы, в ко-
торых имеются налицо те же элементы, что и в само-
управляемых устройствах. В этом отношении здесь
есть сходство с действием законов статистики, которые
предполагают наличие определенных совокупностей, не-
зависимо от качественного своеобразия образующих
их элементов.
Развитие кибернетики как математико-технической
науки приводит к тому, что социальные науки при ис-
следовании и решении своих собственных проблем не
могут не учитывать того, что дает в настоящее время

и даст в ближайшем будущем эта наука. Так, откры-
вающаяся сейчас возможность механического перевода
с одного языка на другой требует проведения специ-
ального анализа структуры различных языков, выяс-
нения их связи с логической структурой человеческого
мышления и т. д.
Лингвистический же анализ в свою очередь может
дать новое направление в развитии определенной отрас-
ли кибернетики. Мы уже не говорим о такой социально-
экономической проблеме, как планирование народного
хозяйства при социализме, теоретическая разработка
которой является задачей определенного комплекса со-
циально-экономических наук. Теперь в этот комплекс
все больше и больше входит кибернетика.
Процесс взаимопроникновения наук и как бы их
внутреннего переплетения проявляется и в том, что
методы одних наук получают распространение в дру-
гих науках. В результате этого предмет одной науки
начинает исследоваться с помощью методов другой.
Часто это приводит к совершенно неожиданным откры-
тиям. Более того, такое взаимодействие предмета одной
науки и методов другой науки нередко влечет за собой
появление новых направлений и новых дисциплин.
В качестве примера можно назвать бионику, воз-
никшую недавно на грани биологии и техники. Эта
совсем еще молодая отрасль научно-технического зна-
ния ставит своей задачей перенос и практическое ис-
пользование в области техники законов управления
живыми организмами. Основные принципы жизнедея-
тельности организмов бионика успешно применяет на
практике, в частности при создании малогабаритных
приборов, которые входят в состав космической элек-
тронной аппаратуры.
Рассмотрим некоторые случаи, когда проникновение
метода одних наук в другие связано и обусловлено
наличием общих сторон у различных объектов, изуча-
емых ими.
Возьмем, например, математические методы, в том
числе и статистические. Они получают распространение
не только во всех отраслях естествознания и техники,
но и в гуманитарных науках. Это связано с тем, что
все без исключения предметы и процессы в мире
имеют не только свою качественную определенность,

специфическую для каждой области явлений, но и свою
количественную определенность. В известных пределах
это и дает возможность отвлекаться от качественной
определенности вещей и явлений и сравнивать их, не-
зависимо от их качественной специфики, по некоторым
общим свойствам, проявлениям и отношениям.
Подход с такой количественной стороны к обще-
ственным, в частности к экономическим, явлениям поз-
воляет глубже понять их качественную сторону. Более
того, применение количественных, математических прие-
мов, разработанных в других областях знания и прак-
тики (в естествознании и технике), сулит экономической
науке большие возможности в смысле более точного
и всестороннего изучения экономических закономерно-
стей и открытия новых сторон явлений, которые не
поддаются изучению и даже выявлению с помощью
чисто качественного экономического анализа.
История науки, история естествознания и техники
дает богатый материал, доказывающий, что раскрытие
новых количественных сторон и отношений и вообще
проникновение математических методов в исследование
(так называемая «математизация» науки) оказывает
чрезвычайно плодотворное влияние на весь прогресс
знания, при условии, конечно, что математика не пре-
тендует на подмену собой специфического для каждой
науки качественного подхода, качественного анализа
данного круга явлений.
Иногда высказывается мнение, будто широкое при-
менение математических методов и кибернетики в эко-
номических исследованиях может привести к утрате
специфики самого марксистско-ленинского экономиче-
ского анализа, к подмене его чисто математическими
приемами. Этот довод ни на чем не основан.
Образцом того, как глубоко учитываются и разра-
батываются перспективы развития нашей страны не
только с качественной, но и с количественной стороны,
могут служить социально-экономические планы разви-
тия нашей страны. Технико-экономические показатели,
приведенные в них, представляют результат многочис-
ленных научно обоснованных расчетов, которые нельзя
было бы осуществить без всестороннего применения
математических методов к анализу экономических по-
казателей.

Ставится задача широкого применения кибернетики,
электронных счетно-решающих и управляющих уст-
ройств в промышленности, строительстве, связи и на
транспорте, в научных исследованиях, в плановых и
проектно-конструкторских расчетах, в сфере учета и
управления. Все это требует совершенствования мате-
матических и кибернетических приемов, применяемых
для количественного анализа экономических процессов,
что позволило бы найти новые стороны этих процессов,
ускользающих порой от обычных, довольно-таки при-
митивных математических приемов, которыми, к сожа-
лению, еще часто оперируют экономисты.
Проникновение математики и кибернетики в обще-
ственные науки, здоровая «математизация» этих наук,
и в первую очередь экономической науки (здоровая —
в смысле правильного сочетания математических прие-
мов с качественным экономическим анализом), послу-
жат примером того, как в современных условиях ранее
разобщенные науки двигаются к их внутреннему един-
ству, к их взаимному проникновению.
Чем дальше будет совершаться развитие современ-
ного общества по пути к коммунизму, тем полнее и
глубже будет происходить процесс органического вза-
имопроникновения социальных, технических и естест-
венных наук друг в друга, поскольку все они — только
с различных сторон и различными методами — будут
решать одни и те же общие задачи, связанные с про-
грессивным развитием общества.
Речь идет, конечно, не о том, что сотрутся всякие
грани между естественными и общественными науками,
что их предмет утратит свою специфику, а о том, что
станет невозможным и нецелесообразным развитие
каждой из них обособленно и независимо от других. По-
ступательное развитие каждой науки или группы наук
будет предполагать обязательное и самое тесное их со-
прикосновение и взаимное проникновение с другими
группами наук.
Этот путь развития научного знания можно ярко
показать как раз на примере взаимоотношения есте-
ственных и общественных наук: сама наука становится
непосредственной производительной силой. Наука и об-
щественное производство оказываются неразделимыми
сторонами производственно-технического процесса.

Сейчас это можно уже видеть на примере не только
кибернетики, но и ядерной физики, которая совершенно
неотделима от атомной (ядерной) техники, дающей
людям возможность использовать в технических целях
атомную энергию. Но при всем этом физика, как и
все естествознание, сохраняет свою специфику, состо-
ящую в открытии и познании законов природы как
существующих объективно, независимо от человека и
его практических желаний и целей.
Технические науки также сохраняют свою специфи-
ку, состоящую в открытии практических путей и спо-
собов использования в интересах общества законов
природы, открытых естествознанием. Подобно тому как
взаимодействуют друг с другом естественные и техни-
ческие науки, так связаны и общественные науки с тех-
ническими, а через них — и с естественными.
В итоге уже сейчас начинают вырисовываться об-
щие контуры науки будущего, представляющей собой
единую, внутренне цельную систему знаний, в которой
развитие любой ее части будет связано с прогрессом
всей системы знаний в целом неизмеримо более глубо-
ко и всесторонне, чем когда-либо раньше.
Мы закончим эту главу словами К. Маркса из
«Экономическо-философских рукописей 1844 года» по
поводу взаимопроникновения природы и человека бла-
годаря труду, как это рисуется «социалистическому
человеку»: «Но так как для социалистического чело-
века вся так называемая всемирная история есть не
что иное, как порождение человека человеческим тру-
дом, становление природы для человека, то у него
есть наглядное, неопровержимое доказательство свое-
го порождения самим собою, процесса своего возник-
новения... для социалистического человека существен-
ная реальность человека и природы приобрела прак-
тический, чувственный, наглядный характер, причем
человек наглядно стал для человека бытием приро-
ды, а природа наглядно стала для него бытием чело-
века...» (1, 42, с. 126—127).
Так готовилась и продолжает готовиться почва для
предсказанного К. Марксом слияния естественных и
общественных наук, включая технические науки как
их связующее звено, в одну единую науку будущего.

Резюме второй части
Резюмируя анализ отдельных основных групп наук
с точки зрения их внутренней структуры и их места
в общей классификации всех наук, можно сделать сле-
дующие краткие выводы.
1. Основным интегративным фактором по отноше-
нию ко всем частным наукам вообще является марк-
систско-ленинская философия, и прежде всего ее ядро,
ее стержень — материалистическая диалектика. Марк-
систско-ленинская философия подобно всякой науке
имеет своим предметом определенные объективные за-
коны действительности, а потому является в строгом
смысле слова наукой. Она выполняет при этом также
и общеметодологические и общемировоззренческие фун-
кции, функции некоторой формы общественного созна-
ния, существеннейшего элемента идеологической над-
стройки социалистического общества. Но в отличие от
частных наук (предмет которых составляют более или
менее широкие, но все же законы реальной дейст-
вительности, которые действуют лишь в определенных
ее областях) марксистско-ленинская философия вы-
ступает в качестве единственной науки, предмет кото-
рой составляют наиболее общие или всеобщие зако-
ны движения, развития, действующие одновременно
как во внешнем мире — природе и обществе, так и в
нашем мышлении. Именно это обстоятельство позволя-
ет марксистско-ленинской философии играть роль ин-
тегративного фактора в системе современных наук и
в их классификации, готовить почву для слияния в бу-
дущем естественных и общественных наук в единую
науку.
2. В качестве другого интегративного фактора, дей-
ствующего в том же направлении, выступают техниче-
ские и вообще прикладные, практические науки, роль
которых в жизни современного общества неуклонно и
быстро возрастает. Этому способствует бурно развер-
тывающаяся научно-техническая революция как гло-
бальное социальное явление современной исторической
эпохи. В органически слитном виде она содержит не
только естественнонаучные и технические аспекты, но
и социально-экономические и идейно-политические. НТР
означает коренную перестройку всей структуры произ-

всдительных сил общества, что оказывает прямое воз-
действие на все стороны жизни современного общества.
В этих условиях технические науки, играющие роль не
только и не просто промежуточного, но и связующего
звена между естественными и общественными науками,
способствуют все более глубокому взаимному проник-
новению обеих основных групп наук друг в друга, их
цементированию и сплавлению, что создает прочные
предпосылки для их последующего слияния в единую
науку.
3. Особенностью современного научного знания все
больше становятся два принципа, лежащие в основе
построения как его общей системы (классификации
наук), так и отдельных его отраслей и целых их
групп, — принцип объективности и принцип историзма.
Оба принципа применимы и к предмету научного по-
знания и к его отражению в сознании человека в виде
познавательного процесса. Благодаря этому оба они в
свою очередь способствуют сближению различных от-
раслей научного знания и раскрытию их внутреннего
единства, что также ведет к тому, чтобы в будущем
на этой основе возникла единая наука.
4. Объективности как принципу, лежащему в основе
всего научного знания, сопутствует субъективный мо-
мент, который необходимо присутствует во всем науч-
ном познании вообще. Научные понятия, которыми опе-
рируют ученые в своих теоретических построениях и
обобщениях, есть не что иное, как субъективные обра-
зы объективного мира: будучи субъективны по форме,
они объективны по содержанию. По мере перехода от
фундаментальных наук (через науки о методах иссле-
дования) к прикладным и техническим наукам субъ-
ективный момент в науках начинает возрастать, по-
скольку теперь учитывается уже не только то, что
исследуется, но и то, ради чего оно исследуется и при-
меняется. Именно этот субъективный момент, отража-
ющий целенаправленную деятельность человека, и ста-
новится цементирующим началом в процессе подготов-
ки единой науки будущего.
5. Принцип историзма, или развития, в применении
к процессу научного познания (особенно к способу
подытоживания и изложения достигнутых им резуль-
татов) выступает как метод восхождения от абстракт-

ного к конкретному. Этот метод в логически стройном,
обобщенном виде отражает реальный процесс развития
изучаемого предмета, идущий от низшего к высшему,
от простого к сложному, от неразвитого, зачаточного
(«клеточки») к развитому телу. С помощью такого
метода строятся и отдельные естественные науки и це-
лые их системы. С помощью такого метода строятся
системы фундаментальных и технических наук, где
первые играют роль абстрактных, вторые — конкретных.
Все движение от теоретического познания к практиче-
ской деятельности выступает как восхождение от аб-
страктного к конкретному. В итоге достигается «един-
ство теоретической идеи (познания) и практикию...»
(см. 2, 29, с. 200). При этом В. И. Ленин подчеркивал,
что «необходимо соединение познания и прак-
тики» (2, 29, с. 198). Это тоже один из существенно
важных подходов к объединению всех отраслей челове-
ческого знания — теоретического и практического — в
одну науку.
6. Исключительно важную роль в процессе внутрен-
него цементирования отдельных участков общей систе-
мы научного знания играет продолжающаяся диффе-
ренциация наук, приводящая к образованию новых
наук промежуточного, стыкового, переходного типа, но-
вых научных направлений междисциплинарного харак-
тера. Эти науки носят либо сугубо местный характер,
проявляясь на стыке двух смежных (в их общем иерар-
хическом ряду) наук и скрепляя их между собой, либо
более широкий характер, соединяя собой сразу целый
ряд наук путем их пронизывания («стержнизации»).
Все это также способствует созданию благоприятной
почвы для предельно широкого объединения всех наук
в единую науку.
7. Одной из замечательных особенностей современ-
ного научного развития явилось то, что по всем на-
правлениям и во всех аспектах со всей четкостью об-
наружился диалектический характер этого развития,
идущего через раскрытие единства противоположно-
стей. Это проявляется уже в том, что сам процесс
интеграции наук совершается через дальнейшее углуб-
ление и развертывание его противоположности — про-
цесса дифференциации наук. Доминирующий во всех
науках момент объективности дополняется противопо-

ложным ему моментом субъективности или в виде
практической целенаправленности, или (в фундамен-
тальных науках) в виде присущей познанию понятий-
ной формы. Благодаря этому здесь выступает единство
субъективной формы и объективного содержания науч-
ного познания. Подобно тому как природа в своем
развитии раздваивается на свои противоположные вет-
ви — на живую и неживую, так и отражающее ее есте-
ствознание раздваивается на органическое и неоргани-
ческое. Это позволило обосновать, по нашему мнению,
существование особой геологической формы движения.
В свою очередь все формы движения и их материаль-
ные носители (субстраты) раздваиваются на противо-
положности микро- и макрообразований. В обществен-
ных науках наблюдается раздвоение на науки, изуча-
ющие такие противоположности, как материальные и
идеальные стороны (явления, отношения) обществен-
ной жизни, как явления, имеющие отношение к базису
и надстройке, и явления, не имеющие к ним отноше-
ния. Кроме того, применение методов исследования
противоположного типа — структурного и историческо-
го (генетического).
8. Особо важным является раздвоение форм дви-
жения материи, а отсюда и изучающих их наук на
общеабстрактные и частноконкретные. Это, на наш
взгляд, позволило обосновать существование особой
кибернетической формы движения, охватывающей со-
бой область живой природы, социальной и психической
жизни человека и техники.
Таким образом, можно утверждать, что путь к еди-
ной науке будущего лежит через раскрытие противоре-
чий, присущих как изучаемому объекту, так и изуча-
ющим его наукам. Короче говоря, единая наука будуще-
го возникает из единства противоположных тенденций
движения научного познания, из единства противопо-
ложных сторон (моментов, аспектов) самого познавае-
мого мира, материи, природы, общества, человека. Сле-
довательно, здесь наука будущего понимается не как
абстрактное, обезличенное единство, стирающее всякое
различие, но как конкретное единство в многообразии,
включающее в себя все мельчайшие оттенки научного
познания, все его внутренние противоречия.

ГЛАВНЫЕ ЛИНИИ В РАЗРАБОТКЕ
КЛАССИФИКАЦИИ НАУК
(общее заключение к трилогии)
Подводя итог всей нашей трилогии, посвященной
исследованию проблемы классификации наук, мы хо-
тели бы остановиться на следующих трех моментах.
Во-первых, на кратком сопоставлении между собой
трех частей нашей работы, посвященных этой теме1.
Во-вторых, на некоторых практических соображениях,
вытекающих из итогов проведенного нами исследова-
ния. В-третьих, на главных чертах предполагаемой
единой науки будущего.
Сопоставление трех работ,
посвященных классификации наук
Такое их сопоставление произведено в разрезе трех
вех времени: прошлого (истоки проблемы), настоящего
(современное состояние) и будущего (перспективы).
Такое сопоставление связано с именами К. Маркса,
Ф. Энгельса, В. И. Ленина.
Истоки проблемы. Ф. Энгельс и его предшествен-
ники. Мы начали с истории проблемы, с ее истоков
и довели ее до конца XIX в. Эта книга была обращена
целиком к прошлому. Внутри всего этого громадного
отрезка времени нами был выделен рубеж — возникно-
вение хмарксизма в середине XIX в. До этого рубежа
включительно рассматривались домарксистские концеп-
ции, большая часть из которых строилась на принципе
координации (соположения) наук. Большинство этих
концепций были формальными и лишены идеи разви-
тия. Связи между науками трактовались тогда как
внешние. С такой точки зрения классифицируемые ве-
щи (или соответственно понятия о вещах) лишь при-
1 См.: Кедров Б. М. Классификация наук, т. I. Энгельс и его
предшественники; его же. Классификация наук, т. II. От Ленина до
наших дней, а также данное издание.

кладываются друг к другу, так что между ними по
сути дела нет внутренней связи, а потому нет и пере-
ходов.
С рождением марксизма и его диалектики в область
классификации наук вошли принцип объективности и
принцип историзма (развития). Последний конкретизи-
ровался в форме диалектико-логического принципа суб-
ординации (соподчинения) наук, в котором воплотился
метод восхождения от абстрактного к конкретному в
качестве логически адекватного метода историзма. На
такой методологической основе Ф. Энгельс построил
первую марксистскую классификацию наук, которая
получила детальную разработку прежде всего в есте-
ствознании.
Стержнем этой классификации явился по первона-
чалу принцип функциональности, согласно которому
в XIX в. строилось все естественнонаучное знание и
для которого Ф. Энгельс нашел общее выражение в
понятии «форма движения материи». Но так как, со-
гласно учению диалектического материализма, движе-
ние и материя неразрывны между собой и движение
есть способ существования материи, то отсюда следо-
вало, что каждой специфической форме движения
должен отвечать столь же специфический ее матери-
альный носитель (субстрат).
Основной удар Ф. Энгельс направил против господ-
ствовавшего в естествознании того времени сепаратиз-
ма и разобщения наук, чему как раз и соответствовал
принцип координации в их классификации. Перенос
главного внимания на переходы и связующие звенья
между науками полностью вытекал из принципа суб-
ординации, которым руководствовался Ф. Энгельс. От-
сюда его стремление к созданию внутренне целостной,
органически единой и слитной системы наук в противо-
положность составленной из внешне соположенных на-
ук. По этой линии выдвигались прогнозы Ф. Энгельса,
столь блестяще оправдавшиеся начиная с конца XIX в.
и в течение XX в.
Философско-теоретические источники классификации
наук Ф. Энгельса те же, что и у всего марксистского
учения вообще. Это принцип объективности, подготов-
ленный французским материализмом, а затем француз-
ским социализмом; принцип развития (историзма) —

немецкой классической философией, в особенности ди-
алектикой Гегеля. Разумеется, все это было подвергну-
то коренной переработке еще в ходе создания диалек-
тического материализма К. Марксом и Ф. Энгельсом.
Развитие проблемы. От Ленина до наших дней.
Продолжая разработку проблемы, мы проследили ее
развитие с конца XIX в. примерно до конца второй
трети XX в. Эта вторая часть трилогии целиком обра-
щена к настоящему, к современной исторической эпохе,
которая в марксизме представлена ленинским этапом
развития этого учения — марксизмом-ленинизмом. Со-
ответственно во всем этом историческом отрезке вре-
мени мы выделяем в качестве некоторого рубежа ко-
нец первой четверти XX в., отделяющий время жизни
и деятельности В. И. Ленина от последующих лет.
С этим рубежом по времени совпадает публикация
в 1925 г. «Диалектики природы» Ф. Энгельса, содер-
жащей его классификацию наук, что дало толчок ее
дальнейшей разработке, соответствующей уровню раз-
вития естествознания XX в.
Если В. И. Ленин сам не занимался специально
вопросами классификации наук, то он своими работами
заложил прочные основы для дальнейшей разработки
этой проблемы с позиций марксизма.
Во-первых, В. И. Ленин вскрыл существо «новейшей
революции в естествознании» и показал, что произошел
прорыв науки в микромир, изменивший прежнее соот-
ношение между формами движения материи и соответ-
ственно между их дискретными материальными носи-
телями, а значит, и между изучающими их науками.
Во-вторых, он всесторонне рассмотрел и творчески
разработал требования марксистской диалектической
логики, предъявляемые к научному познанию и прак-
тической деятельности, расширяющие и углубляющие
принципы объективности и субординации.
В-третьих, он, следуя за Ф. Энгельсом, раскрыл
структуру марксизма, указал и разобрал три его со-
ставные части. Тем самым В. И. Ленин поставил зада-
чу систематизации (классификации) не только есте-
ственных, но и общественных и вообще гуманитарных
наук, решив ее в части марксистского учения.
В-четвертых, В. И. Ленин раскрыл вслед за Ф. Эн-
гельсом роль и место научной философии по отноше-

нию к естествознанию, поставив тем самым проблему
взаимосвязи между ею и частными науками. С особен-
ной остротой и новизной эта проблема была впервые
поставлена В. И. Лениным в условиях победившей в
нашей стране социалистической революции.
В-пятых, В. И. Ленин, по нашему мнению, обосно-
вал возможность включения технических наук в общую
систему наук (см. 2, 29, с. 170). В технике как объекте
(предмете) этих наук сочетаются и то, чем занимается
естествознание, и то, чем занимаются общественные
науки.
Наконец, в-шестых, он вскрыл суть кризиса совре-
менной физики и «физического идеализма» и дал кри-
тику различным течениям субъективного идеализма и
агностицизма, а также фидеизма, паразитирующим на
прогрессе науки. Этим В. И. Ленин выковал критическое
оружие и для борьбы с теми спекулятивными, формаль-
ными концепциями классификации наук, которые опи-
рались на указанные философские учения.
Начиная с конца XIX в. и в течение первой четверти
XX в. в странах капитализма под влиянием реакции
по всей линии, которую принес с собой империализм,
получают распространение субъективизм и эклектицизм
формальных классификаций наук. В 20-х и 30-х годах
в нашей стране активизировались идеалистические тен-
денции в области классификации наук.
Но в противовес этому в СССР одновременно все
настойчивее начиная с 20-х годов стала разрабатываться
марксистская классификация наук. Сначала это были
первые, не всегда удачные опыты, а затем все более
серьезные и обоснованные. Особенно широко такие ис-
следования развернулись после весны 1956 г.; к сожа-
лению, из-за возросшего объема данной книги их ана-
лиз пришлось отложить.
Таким образом, разработка проблемы классифика-
ции наук в XX в. как бы распалась на два параллель-
ных русла. Одно — разного рода книги и статьи, докла-
ды и выступления формалистического и идеалистиче-
ского толка, другое — марксистские исследования и
разработки.
В отличие от того, что было сделано в XIX в. и да-
же в начале XX в., сегодня на основе ленинских идей
марксистская классификация наук разрабатывается и

вширь и вглубь. Она захватывает не только естествен-
ные, но и общественные (и вообще гуманитарные) и
технические (и вообще практические) науки, стремясь
создать полную систему наук. Одновременно она обра-
щается к выяснению вопроса о месте отдельных наук
в их общей системе и о их собственной (внутренней)
структуре.
Перспективы проблемы. Прогноз Маркса о науке
будущего. Эта книга обращена в значительной степени
к ожидаемому нами грядущему времени. Здесь в цент-
ре внимания стоит прогноз К. Маркса о том, что в бу-
дущем будет единая наука. Этот вопрос мы попытались
рассмотреть так, чтобы показать, куда, в каком направ-
лении развертываются сегодня основные тенденции
эволюции научного движения, эволюции всей класси-
фикации наук и каким образом они выросли, сложи-
лись и оформились. Если проследить, как развертывают-
ся эти тенденции сейчас (в виде усиления взаимосвязи
и взаимодействия наук, приводящих к их комплексооб-
разованию), то можно выяснить их перспективы в
ближайшем и более отдаленном будущем. Эти тенден-
ции таковы, что, усиливаясь, они завтра должны будут
привести к образованию единой науки, предсказанной
Марксом.
Особенностью единой науки будущего явится то, что
это будет не сплошное, не дифференцированное, не
расчлененное знание, а интегральное и всеохватывающее
знание, сохраняющее внутри себя внутреннее подразде-
ление на более или менее узкие специальности. Все
это движение современной науки к единой науке бу-
дущего прослежено в данной книге с различных сторон,
в различных аспектах. Одни аспекты касаются всей
совокупности наук, всей их системы, другие — отдель-
ных наук и их групп, локальных связей между ними.
Это дает возможность более детально и более всесто-
ронне проследить общие тенденции развития современ-
ных наук и их классификации.
Таким образом, если коротко охарактеризовать со-
отношение трех наших книг, то они, можно сказать,
выступят как нечто единое, как трилогия, в которой
последовательно отражены три вехи времени в области
классификации наук: вчера, сегодня и завтра.

Некоторые практические выводы
из анализа проблемы классификации наук
Если рассмотренная выше основная тенденция в
эволюции общей структуры современного научного зна-
ния и соответственно классификации наук вскрыта
правильно, то отсюда непосредственно вытекают суще-
ственно важные практические следствия. Эти следствия
направлены к тому, чтобы вскрытая тенденция полу-
чила свое реальное отражение: во-первых, в области
организации, планирования и управления наукой; во-
вторых, по линии подготовки научных кадров, их спе-
циализации; в-третьих и в-четвертых, в деле разработ-
ки теоретических и методологических проблем, связан-
ных с обеспечением реализации указанной тенденции;
в-пятых, в выдвижении задач по преодолению устано-
вившейся привычки мыслить и действовать в рамках
давно установившихся категорий и подходов, теперь
уже потерявших свое прежнее значение.
Вопросы организации и планирования науки и управ-
ления ею. Речь идет о том, чтобы сделать правильные
практические выводы из тех процессов, которые ка-
саются взаимодействия наук, их комплексного разви-
тия, образования ими принципиально новых научных
дисциплин многоаспектного, в особенности глобального,
характера. В организационном плане это касается со-
здания новых научно-исследовательских институтов,
различных научных центров и объединений соответ-
ствующего профиля. В своей основе здесь пока что
почти безраздельно господствуют функциональность и
сепаратизм, а принцип субстратности в охарактеризо-
ванном выше смысле сказывается на организации науки
и ее учреждений пока еще слабо. Но весьма симптома-
тична и показательна попытка в ряде случаев осуще-
ствить такой подход путем создания в Академии наук
СССР особых научных советов по тем или иным ком-
плексным проблемам с целью координации научных
исследований в соответствующих отраслях науки или
организации взаимодействия наук при изучении раз-
личных объектов. На наш взгляд, этим сделан первый
важный шаг по пути практической реализации ком-
плексного подхода. В дальнейшем будут, очевидно,
продолжаться поиски новых, более совершенных орга-

низационных форм развития науки, которые были бы
достаточно мощными и действенными, дабы быть в со-
стоянии поднимать и успешно разрабатывать сложней-
шие проблемы, вытекающие из основной тенденции в
развитии современного научного знания и его класси-
фикации.
Одна из существенно важных объективных предпо-
сылок к проведению в науке принципов субстратности,
комплексности и многоаспектности состоит в том, что-
бы разработать материально-производственный образ
или реальную вещественную модель того, как один
объект целостно исследуется с разных сторон взаимо-
действующими науками, связанными между собой в
один единый комплекс.
Задача подготовки научных кадров и их специали-
зации. В тесной связи с предыдущим вопросом стоит
кадровая проблема. Построение всего вузовского обра-
зования целиком и полностью основано в настоящее
время на принципе функциональности в разделении
наук, причем это касается не только специального выс-
шего образования, но и общего университетского.
Формирование факультетов внутри отдельного вуза,
как правило, исходит из необходимости еще более уз-
кой специализации.
Принцип субстратности (равно как и комплексно-
сти, исходящий из учета общности изучаемого или
применяемого объекта) представлен здесь случайно и
только в виде слабого зародыша, так что практически
не отражено даже то, что уже сложилось в современ-
ной практике научно-исследовательской работы, а так-
же в области техники и производства. Мы уже не го-
ворим о том, что при этом упускается из виду реаль-
ная тенденция в эволюции структуры современного на-
учного знания и всей классификации наук.
Между тем отставание в этой области строитель-
ства будущего коммунистического общества тем более
недопустимо, что требуется учитывать при подготовке
новых специалистов ожидаемые изменения как мини-
мум лет на пять вперед, а при подготовке специалистов
высокой квалификации — еще на три года вперед, по-
скольку таковы официально положенные сроки их под-
готовки.
Следовательно, уже при составлении сегодня учеб-

ных планов и программ важно точно предвидеть, ка-
ковы будут потребности и в каких именно специалистах
через пять — восемь лет, а вернее сказать, и на ближай-
шие одно-два десятилетия, когда будущие молодые
специалисты приступят к своей практической деятель-
ности и включатся в активную научную или производ-
ственную жизнь. При этом они должны будут знать и
чувствовать, что их предшествующая учеба действи-
тельно подготовила их полностью к той практической
деятельности, а главное, к тому уровню ее развития,
с которым они столкнутся, вступая в жизнь после окон-
чания своей учебы.
Чтобы реализовать это, по-видимому, необходимо
тщательно изучать основную тенденцию в эволюции
структуры и классификации современных наук с целью
выяснения перспектив этого процесса на ближайшие
две-три пятилетки и даже на более отдаленные сроки.
Успех дела зависит, на наш взгляд, от преодоления
консерватизма мышления, имеющего еще место у лю-
дей, работающих в этой области. Даже в тех случаях,
когда принципиально новые научные направления уже
вполне сложились и выявились, подобно науковеде-
нию, все же никак не удается оформить выделение
данной специальности в системе ваковского списка на-
учных дисциплин, по которым разрешено принимать к
защите кандидатские и докторские диссертации. А без
учета реально действующей тенденции в области изме-
нения общей структуры современной науки и класси-
фикации ее отраслей невозможно адекватное планиро-
вание в отношении количества и качества подготовляе-
мых молодых кадров для развития будущей науки и
производства.
Теоретические исследования. В целях разработки и
обоснования основной тенденции в эволюции современ-
ных наук и их общей структуры необходимо в обще-
философском аспекте исследовать ряд более частных
научных проблем глобального характера, к решению
которых должны быть привлечены все без исключения
науки, и в первую очередь марксистская диалектика.
В качестве первой такой проблемы, имеющей гро-
мадное философское значение, можно назвать принци-
пы классификации современных наук, вопрос о их
структуре и системе, о теоретическом синтезе всего на-

учного знания в целом. Эта проблема во всем ее объ-
еме фактически мало разработана, и лишь отчасти
(применительно к естествознанию) выполнены некото-
рые исследования. Классификация технических и —
шире — прикладных наук разработана достаточно сла-
бо. Между тем в этой области ясно сказывается нало-
жение друг на друга разнородных начал. Одно идет со
стороны естественных наук, отвечающих на вопрос, что
находит свое практическое применение (познанные
законы природы, вещества и формы движения, их
свойства и т. д.). Другое идет со стороны социально-
экономических наук (особенно конкретной экономики),
отвечающих на вопрос, где, в какой области народного
хозяйства и ради чего, с какой целью они применяются.
Классификация общественных, исторических наук
также еще мало разработана. Ее основой является со-
четание двух принципов — историко-географического
(национально-хронологического) и структурного. Со-
гласно первому, берется в целом тот или иной момент
истории — ее определенный период (отрезок времени),
согласно второму — отдельная сторона жизни обще-
ства. Поэтому первый подход можно сравнить с суб-
стратным, второй — с функциональным. Практическим
выводом для всей этой проблемы является теоретиче-
ское обоснование такой огромной области культурно-
просветительной и научной деятельности, как книжная
или библиотечная классификация. На переднем плане
здесь стоит вопрос об отношении марксизма к этой
практической классификации.
Вторая проблема, носящая философский характер,
вытекает из первой. Это вопрос о единстве мира, об
универсальной связи всех его законов, вещей и явле-
ний. Здесь фактически имеется в виду объективное
обоснование всеобщей связи наук и их классификаций,
ибо их связь и классификация есть лишь отражение
универсальной связи мировых явлений, т. е. единства
мира. При этом возникает задача вывести из характе-
ра связей явлений объективного (внешнего) мира свое-
образие различных связей между науками. Говоря о
единстве мира, важно учитывать, что оно охватывает
собой не только материальное, но и идеальное, не
только объективное как первичное, но и субъективное
как отражение объективного.

Отсюда мы приходим к третьей проблеме, которая
касается взаимодействия между науками, включая
научную марксистско-ленинскую философию в каче-
стве интегративного фактора. До сих пор рассмотре-
ние этой проблемы не поднималось до уровня глобаль-
ности. Обычно дело ограничивалось ее разбором в рам-
ках наук одного профиля, например естествознания.
В лучшем же случае дело доводилось до взаимодей-
ствия наук двух профилей, скажем биологии и техники,
в результате чего возникла бионика.
Как уже неоднократно подчеркивалось, на XXV съез-
де КПСС (1976 г.) и на XXVI съезде КПСС (1981 г.),
поставлена задача об усилении взаимодействия есте-
ственных, общественных и технических наук. В ходе
решения этой задачи научное развитие привело к воз-
можности и необходимости рассматривать взаимодей-
ствие всех вообще наук в глобальном масштабе. Это
не снимает задачи изучения и более частных взаимо-
действий, однако при условии рассмотрения их на фоне
глобального взаимодействия всех наук.
При этом особенно важно учитывать принцип диа-
лектики, гласящий, что нет простого сложения компо-
нентов без их собственного качественного изменения.
Целое не есть простая арифметическая или механиче-
ская сумма частей. Напротив, части, существуя внутри
целого и составляя его, существенно влияют друг на
друга и изменяют друг друга, создавая своим взаимо-
действием нечто качественно новое.
Необходимость развития материалистической диа-
лектики как научной методологии. Из предыдущих тео-
ретических проблем вытекает требование дальнейшей
разработки адекватного их содержанию подхода в по-
рядке углубления и конкретизации общего подхода
диалектики. Это определяется уже тем, что всякий на-
учный подход должен быть адекватен изучаемому пред-
мету, что метод и есть сам предмет, рассмотренный в
его движении и развитии, во всех его связях и отноше-
ниях, в его внутренней противоречивости и сложности.
Поскольку речь идет об эволюции структуры всего на-
учного знания, о классификации наук, постольку огром-
ную роль может сыграть тут уже давно разрабатывае-
мый системный подход, в частности метод структурного
анализа. Сама практика научной работы выдвигает

требования дальнейшего совершенствования этого мето-
да и его приложения к науке.
Теперь встает другая, не менее, а возможно, еще
более важная и сложная задача. Речь идет о разработ-
ке, вернее, создании и обосновании особого, нового,
комплексного подхода к изучаемому объекту как со-
ставного элемента диалектического метода в современ-
ном его понимании. Когда возникает задача комплекс-
ного исследования конкретного объекта, то на первый
взгляд кажется, что все дело сводится к тому, чтобы
составить организационную ячейку из специалистов
различного профиля, дать им тему, определить сроки
намеченной работы, обеспечить необходимые условия.
Но здесь отсутствует самое главное, без чего не полу-
чается оркестра из собранных музыкантов: не обеспе-
чена слаженность и стройность общей комплексной
работы и взаимное тонкое понимание друг друга и нет
дирижера, способного уловить правильно игру каждого.
Все это может дать новый, комплексный подход как
конкретизация общего диалектического метода. Такой
комплексный подход пока еще не разработан. Новое,
которое и призван учесть и отразить ожидаемый ком-
плексный подход, состоит, в частности, в том, что су-
щественно изменились взаимоотношения между анали-
зом и синтезом. За последние лет 30 произошло даль-
нейшее, достаточно сильное и резкое углубление их
единства, при котором синтетический охват целого не
нарушается ни в одном пункте и ни на один момент
исследования, тогда как анализ присутствует везде и
всегда в его подчиненной синтезу форме, как бы в
«снятом», превзойденном виде. Такая особо выражен-
ная слитность анализа и синтеза, такое глубокое их
взаимодействие и составляют один из главных призна-
ков искомого комплексного подхода.
Другим его признаком является изучение того, ка-
кую роль должны играть и какое место призваны за-
нять в общем комплексе различные науки в каждом
конкретном случае, какие из них выступают в качестве
главных, а какие в качестве побочных и в какой фор-
ме и степени побочных и т. д. и т. п. Иначе говоря,
как должны звучать отдельные инструменты в общем
слаженном оркестре, как должна вести себя первая
скрипка, каково участие дирижера, следящего за тем-

пом игры, за ее тональностью, дающего указания, ка-
кие следует делать ударения, словом, позволяющего
комплексно решать поставленную задачу.
С помощью такого комплексного подхода надлежит
безотлагательно разобрать целый ряд проблем теоре-
тического и практического характера. Назовем некото-
рые из них, тесно связанные с нашей темой. Во-пер-
вых, комплексное исследование научно-технической ре-
волюции как явления глобального с точки зрения всей
современной исторической эпохи. Во-вторых, комплекс-
ное исследование, но в аспекте науковедения: изучение
закономерности развития науки, причем тоже как гло-
бального явления. В-третьих, в том же аспекте, тем
же подходом и в тех же целях изучение научно-техни-
ческого творчества. Возможны, разумеется, многие дру-
гие, не менее важные проблемы глобального и локаль-
ного масштабов, которые должны исследоваться ком-
плексным подходом.
Познавательно-психологический барьер и его пре-
одоление. Теперь остановимся на барьере, возникаю-
щем на пути реализации основных прогрессивных тен-
денций в эволюции современных наук, их глобальной
структуры, их классификации. Такой барьер носит по-
знавательно-психологический характер. Он состоит в
давно укоренившейся привычке, твердо закрепленной
в десятках поколений ученых, делить и строить науки,
по преимуществу руководствуясь функциональным, а
не субстратным принципом.
Начиная с эпохи Возрождения и вплоть до середи-
ны нашего века, от дедов к внукам, от отцов к сы-
новьям, из поколения в поколение передавалось неиз-
менно одно и то же представление. Астроном, скажем,
и только он, должен изучать небесные тела, и только их.
Химик, и только он, должен исследовать качественные
превращения веществ, и только их. Биолог, и только
он, должен изучать жизнь, и только ее, и т. д. и т. п.
И так это продолжалось в течение нескольких столе-
тий.
Вполне понятно, какой прочной традицией должен
был стать такой взгляд на узкую специализацию уче-
ных с позиций функциональности, в какой непреодоли-
мый барьер превратились эти позиции для реализации
изложенной выше основной тенденции в эволюции со-

временных наук и их взаимоотношений, их классифи-
кации.
Выше уже говорилось, что еще до возникновения фи-
зической химии как междисциплинарной отрасли зна-
ния Ф. Энгельс писал по поводу химического действия,
вызванного электрической искрой, что и физик и химик
в силу принципа сепаратизма и функциональности счи-
тали себя некомпетентными в месте соприкосновения
обеих наук. Ф. Энгельс же предсказывал, что именно
в этом месте надо ожидать наибольших результатов.
Так это вскоре и случилось, подтвердив замечательный
прогноз Ф. Энгельса: междисциплинарные отрасли на-
уки с этого момента стали быстро заполнять собой
пустовавшие до тех пор «места соприкосновения» меж-
ду науками.
Нам важно отметить, что в данном случае был
преодолен, хотя и в ограниченных масштабах, именно
тот самый познавательно-психологический барьер, о
котором говорилось выше.
Сегодня задача его преодоления встала гораздо
шире и острее. Поскольку этого требует само объек-
тивное прогрессивное развитие, нет сомнения в том, что
в конце концов, рано или поздно, этот барьер будет
преодолен, как преодолевается всякая устаревшая тра-
диция, всякий изживший себя консерватизм. В науке
и в жизни так бывает всегда, несмотря на кажущуюся
непреодолимость возникающих на их пути барьеров по-
знавательно-психологического характера. Но это тре-
бует ломки устаревших привычек.
В середине XIX в. ни у кого из тогдашних ученых
даже не возникало мысли о том, что резко проведенный
принцип функциональности и сепаратизма наук может
вообще когда-либо устареть, утратить силу в его преж-
нем, абстрактном толковании. Широким распростране-
нием и популярностью пользовалась тогда контовская
классификация наук с лежащим в ее основе принципом
координации. И в этой идейно-методологической об-
становке только один ученый во всем мире смело и
открыто сказал о том, что научное развитие идет и
придет в будущем к единой, нераздельной науке. Этим
ученым был К. Маркс. Тогда его голос прозвучал как
голос великого пророка, наметившего перспективы на-
учного прогресса.

Теперь то будущее, которое он предсказывал, ста-
новится уже все более близким. Чем быстрее это буду-
щее приближается, тем заметнее и ощутимее становит-
ся необходимость устранения барьера, порожденного
сепаратизмом. Уже давно стоит на пути к единой на-
уке этот барьер. Общей его характеристикой, как нам
представляется, можно считать то, что ученому узкого
профиля должны казаться странными, диковинными, не-
обычными всякая иная научная деятельность и ее ор-
ганизация, всякая иная подготовка кадров, нежели
та, с которой имели дело и он сам, и все его поколе-
ние.
С этой точки зрения было бы, наверное, непонятно,
как можно отказаться от такого привычного и понят-
ного принципа, как функциональность и сепаратизм в
науке? Да и зачем, спрашивается, потребовалось бы
это делать? Не проще ли оставить все по-старому,
добавив только, что функционально подготовленные и
сепаратно работающие специалисты-ученые должны
иногда вступать от случая к случаю во взаимодействие
между собой, проводить комплексные исследования,
заниматься глобальными проблемами, изучать законо-
мерности развития их собственной науки?
По поводу аналогичных в сущности настроений, вы-
сказывавшихся в связи с открытиями новейшей физи-
ки, В. И. Ленин писал в начале XX в., что, как бы эти
открытия ни казались диковинными, странными, не-
обычными, «все это только лишнее подтверждение диа-
лектического материализма» (см. 2, 18, с. 276). Нечто
подобное можно сказать о рассматриваемом случае.
Барьер на пути реализации основной тенденции в эво-
люции наук и их классификации должен быть и будет
преодолен, как бы ни казалось диковинным, странным
и необычным то, к чему направлена эта тенденция и к
чему ведет эта эволюция.
Весь вопрос заключается в том, что когда эта тен-
денция прокладывает себе путь стихийно, когда эволю-
ция в данном направлении совершается лишь под на-
пором объективных обстоятельств, то весь процесс идет
слишком медленно и затрудненно, он сильно запазды-
вает и отстает от исторического движения в целом,
причем приходится преодолевать множество излишних
препятствий. Это происходит всегда, как показал

Ф. Энгельс, когда диалектике приходится проникать в
науку стихийным образом (см. 1, 20, с. 369).
Однако весь этот процесс может быть сокращен и
облегчен, если все, кто имеет к нему отношение, пой-
мут, что же происходит вокруг них, и сознательно на-
направят свои усилия на то, чтобы движение наук по
пути, указанному К. Марксом, совершалось бы свое-
временно, без нежелательных задержек и опозданий.
Это послужит еще одним ярким доказательством дей-
ственности диалектического материализма.
Взгляд в отдаленное будущее
Нередко возникает вопрос: какой будет предска-
занная К. Марксом единая наука будущего по своей
внутренней структуре и по своему характеру? Нельзя
представлять себе дело так, что слияние всех наук в
одну науку приведет к утрате всякой специализации,
что все отрасли научного знания совершенно исчезнут,
сольются в одно сплошное целое, что все границы и
перегородки между ними вообще исчезнут. Нельзя так-
же думать, что тогда каждый член будущего комму-
нистического общества будет настолько интеллектуаль-
но развит и совершенен, что одновременно сможет быть
и врачом, и инженером, и биологом, и математиком,
и астрономом, и экономистом, и педагогом, и архитек-
тором — словом, всем, кем угодно в любое время.
Нельзя, наконец, считать, что узкая специализация
вообще перестанет существовать и все люди в научном
отношении будут совершенно равны между собой.
Дело в том, что образование единой науки буду-
щего не означает исчезновения ее отраслей и специаль-
ностей, а, напротив, предполагает их углубление и су-
жение до возможно узких пределов, поскольку про-
гресс науки направлен в сторону ее проникновения во
все более и более сложные и трудные для исследова-
ния области объективного мира. В этих условиях нель-
зя говорить о том, что в будущем узкая специализация
в науке исчезнет или что она хотя бы ослабнет. Она
неизбежно должна будет только усиливаться и углуб-
ляться, о чем свидетельствует весь ход развития со-
временной науки. Однако в будущем эта специализация

примет иной, чем раньше, характер: исчезнет ее обособ-
ленность от всей остальной сферы научного познания,
ее замкнутость в самой себе, и вот почему.
Как уже говорилось, в древности господствовала
картина общего, представленного в виде единой, недиф-
ференцированной науки, включающей в себя естествен-
нонаучное и философское знание, где не было места
познанию отдельного (частностей), где отдельное ра-
створялось и поглощалось общим. Отрицание наступи-
ло начиная с эпохи Возрождения: общее в науке стало
вытесняться отдельным (частностями), выступающим
в форме быстро распадающегося научного познания на
множества разобщенных между собой отдельных его
отраслей — наук и научных дисциплин. Наступило гос-
подство отдельного (частностей) при игнорировании
общего. Отрицание отрицания стало проявляться в се-
редине XIX в. — и чем дальше, тем сильнее — в виде
интегративного фактора, благодаря которому начало
постепенно достигаться единство общего и отдельного
при возрастающей роли общего как примата в этом
единстве. Будущая единая наука («одна наука») осу-
ществится тогда, когда развитие и углубление единства
общего и отдельного достигнут своей высшей точки
и когда, следовательно, интегративная роль общего в
качестве примата внутри этого единства развернется
в полную мощь.
Каким же образом можно себе представить сегодня,
как это все произойдет в отдаленном завтра? Попро-
буем ответить на этот вопрос, опираясь главным обра-
зом на высказывания В. И. Ленина в «Философских
тетрадях».
Единство и общность мировоззрения, метода и ло-
гики мышления. Общей мировоззренческой и методо-
логической основой будущей единой науки явится
прежде всего совпадение материалистической теории
познания, составляющей стержень научного мировоз-
зрения, с диалектикой как фундаментом научного ме-
тода. Это их совпадение, образующее общий диалекти-
ко-материалистический базис всей науки будущего,
послужит ее объединяющим началом, прочно цементи-
рующим все ее здание. Все ее отрасли и подразделения
в равной мере будут охвачены и сцементированы этим
началом.

В. И. Ленин говорил о материалистической диалек-
тике как живой душе марксизма. В будущем она ока-
жется такой же живой душой всего человеческого по-
знания, всей науки вообще, обеспечивая собой и вопло-
щая в себе ее внутреннее единство, неразрывность всех
ее структурных элементов, как бы узки и специальны
они ни были. В. И. Ленин писал: «Диалектика и есть
теория познания (Гегеля и) марксизма: вот на какую
„сторону" дела (это не „сторона" дела, а суть дела)
не обратил внимания Плеханов, не говоря уже о других
марксистах» (2, 29, с. 321). Но если во времена
В. И. Ленина эта «суть дела» не замечалась и игнори-
ровалась даже некоторыми марксистами, то представи-
тели единой науки будущего будут принимать ее как
нечто само собой разумеющееся, как то, без чего не
может вообще быть никакой науки, никакого научного
познания.
Сказанное касается и логики, которая неотделима
от диалектики и теории познания. «В „Капитале", —
писал В. И. Ленин, — применена к одной науке логика,
диалектика и теория познания [не надо 3-х слов: это
одно и то же] материализма...» (2, 29, с. 301). Такая
логика мышления также будет общей для всей науки
будущего в целом, для каждой ее области и сколько
угодно малого ее участка.
Возникает вопрос: как будут соотноситься общая
(единая) методология всякого научного исследования,
включающая в себя логику научного мышления вооб-
ще, и частная, специальная методология той или иной
отдельной научной области? Очевидно, что и здесь
будет действовать единство общего и отдельного, о ко-
тором писал В. И. Ленин: «Значит, противоположности
(отдельное противоположно общему) тождественны:
отдельное не существует иначе как в той связи, кото-
рая ведет к общему. Общее существует лишь в отдель-
ном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или
иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторо-
на или сущность) отдельного. Всякое общее лишь при-
близительно охватывает все отдельные предметы. Вся-
кое отдельное неполно входит в общее и т. д. и т. д.»
(2, 29, с. 318).
Именно так будут соотноситься между собой в бу-
дущем общая диалектическая методология всей единой

науки в целом и специальная методология отдельных
ее отраслей и дисциплин. Например, в аспекте общей
методологии выступят в качестве всеобщего принцип
развития, принцип историзма. Но эти именно принципы
выступят во всех отдельных случаях, применительно к
каждой отдельной области знания в своей конкретной
форме, отвечающей специфике того или иного разви-
вающегося предмета и составляющей общую основу
каждого частного метода исследования.
Далее. Каждая научная отрасль, изучающая соот-
ветствующий исторический процесс природного, обще-
ственного или духовного порядка, обязательно прово-
дит своими способами разделение этого процесса на
отдельные ступени, этапы или периоды. Подобная пе-
риодизация позволяет вскрыть внутреннюю структуру
науки. В будущей единой науке и в этом отношении в
основе частной методологии всех отдельных отраслей
научного знания будет лежать один из принципов об-
щей методологии, а именно принцип отрицания отрица-
ния, согласно которому и протекают все относительно
законченные, а потому и поддающиеся периодизации
процессы.
Возьмем различные случаи соотношения между
движением («поведением») целого коллектива и дви-
жением («поведением») входящего в этот коллектив
отдельного индивида. Такое соотношение наблюдается
и в неживой и в живой природе, и в жизни общества,
и в отражении объекта в человеческом сознании. Везде
оно раскрывается в его конкретной форме посредством
специальной методологии отдельных отраслей научного
знания. Общая же методология позволяет установить,
что в основе всех этих частных соотношений лежит со-
отношение между статистической и динамической за-
кономерностями. В основе его находится общее соотно-
шение между случайностью и необходимостью, где слу-
чайность выступает как форма проявления необходи-
мости и дополнение к ней. С этими же соотношениями
связано единство исторического и логического, где
историческое выступает как единство случайного и не-
обходимого, а логическое — как необходимое, очищен-
ное от случайного как своей формы. Все это опять-та-
ки будет реализовываться в единой науке будущего на
основе того, что отдельное (частная методология) вы-

ступит как конкретизация общего (общедиалектической
методологии).
То же касается и самого метода изложения науки
в ее последовательно систематизированном виде. Об-
щая методология свидетельствует, что таким научным
методом служит метод восхождения от абстрактного к
конкретному, в котором воплощен принцип развития.
Развитие мысли, излагающей содержание науки, отра-
жает собой развитие самого изучаемого предмета от
низшего к высшему, от простого к сложному. Показав,
как действует этот метод в области одной отдельной
науки (политической экономии капитализма), В. И. Ле-
нин подчеркнул, что таким же должен быть метод из-
учения диалектики вообще (см. 2, 29, с. 318).
Таким же будет в будущем метод изложения любой
отдельной науки, достигшей в своем развитии относи-
тельной завершенности и могущей быть подвергнутой
систематической обработке и обобщению. Можно при-
вести еще немало конкретных примеров того, как в
далекой перспективе с некоторых общих методологиче-
ских и логических позиций будут ставиться и решаться
те или иные конкретные научные вопросы с помощью
специальных методологических и логических приемов
отдельных наук и их отраслей.
Такова первая черта единой науки будущего.
Место отдельного в общей мировой связи явлений.
Другой ее чертой, также связанной с диалектикой
общего и отдельного, будет полное отсутствие замыка-
ния в узкую специализацию в смысле отрыва данной
специальной отрасли науки как от смежных с нею и
вообще соприкасающихся с нею наук, так и от их со-
вокупности (их общей системы), от ясного понимания
того места, которое занимает в ней данная специаль-
ность. Узкая специализация в науке будущего сохра-
нится и даже усилится именно при наличии двух усло-
вий. Во-первых, это неразрывная связь с целым, с со-
вокупностью всех наук как единой системой. Во-вторых,
это столь же неразрывная связь с некоторыми другими
отдельными специальностями, что позволит глубже и
всестороннее понять предмет данной узкой специали-
зации.
Связь с целым (системой всех наук) выступит, на
наш взгляд, как постоянный учет того места, которое

в этом целом занимает данная специальность. Буду-
щие ее представители, обладая достаточно высокой спе-
циализацией, не упустят ни при каких обстоятельствах,
ни на каком уровне научного исследования возмож-
ности и необходимости рассматривать свое исследова-
ние не иначе как одновременно и с точки зрения
единства мира, заключенного в его материальности.
Представители любой узкой специализации будут об-
ладать вместе с тем такой широтой научных взглядов,
что смогут перманентно смотреть на предмет своего
исследования как на частичку универсальной связи
явлений мира, как на отдельное звено общей цепи
всемирных событий, как микроэлемент Вселенной.
Понять место отдельного в таком закономерном
целом означает познать это отдельное. По поводу этого
можно сказать то, что говорится в отношении причины
и следствия, которые есть «лишь моменты всемирной
взаимозависимости, связи (универсальной), взаимосцеп-
ления событий, лишь звенья в цепи развития материи...
Всесторонность и всеобъемлющий характер мировой
связи, лишь односторонне, отрывочно и неполно выра-
жаемой каузальностью» (2, 29, с. 143). В данном случае
важна мысль, что в отдельном кусочке мировой уни-
версальной закономерной связи явлений и через этот
кусочек проявляет себя и сама эта мировая связь, по-
добно тому как общая цепь событий проступает в каж-
дом из образующих ее звеньев.
Но конкретные причины и следствия, конкретные
части бесконечного прогресса, специфические звенья
мировой цепи изучаются отдельными науками и их от-
раслями. Будучи соединены в единую закономерную
связь всех явлений мира, эти причины и следствия, эти
части (звенья) бесконечной цепи вещей и событий
именно благодаря такому их соединению могут быть
изучены всесторонне и глубоко.
Но именно такое соединение отдельных звеньев в
одну бесконечную цепь позволяет и даже делает необ-
ходимым учитывать влияние не только всей этой цепи,
взятой в целом, на то или иное входящее в нее звено,
но и взаимное влияние отдельных ее звеньев друг на
друга. «Всякое отдельное тысячами переходов связано
с другого рода отдельными (вещами, явлениями, про-
цессами) и т. д.» (2, 29, с. 318). Здесь могут иметь

место самые различные случаи: прежде всего будут
взаимосвязываться науки, находящиеся в непосред-
ственном соседстве между собой (смежные в их об-
щей системе), а потому прямо соприкасающиеся одна
с другой и переходящие одна в другую. Затем речь
пойдет о науках, далеко отстоящих одна от другой и
имеющих некоторые общие для них специальные
черты, стороны или характеристики. Наконец, возмож-
ны случаи, когда взаимосвязь отдельных наук между
собой обусловлена тем, что одна наука как стержень
пронизывает собой другую или ряд других.
Особого рода взаимосвязи между отдельными на-
уками обусловлены тем, что определенные явления мо-
гут изучаться одними науками, а их сущность — дру-
гими или что сущность одного порядка изучается од-
ними науками, а сущность другого, более глубокого
порядка тех же явлений — другими науками.
Так, сущность жизни, т. е. биологических явлений,
заключена в химизме биополимеров (белков и нуклеи-
новых кислот), а сущность самого химизма — в более
глубокой физической сущности субатомных процессов,
В силу этого биология, химия и физика оказываются
взаимосвязанными сущностными отношениями, выра-
жающими звенья мировой закономерной связи вещей
и процессов.
Раскрывая «элементы диалектики», В. И. Ленин
отмечал «бесконечный процесс углубления познания
человеком вещи, явлений, процессов и т. д. от явлений
к сущности и от менее глубокой к более глубокой
сущности» и «от сосуществования к каузальности и от
одной формы связи и взаимозависимости к другой,
более глубокой, более общей» (2, 29, с. 203). В другом
месте В. И. Ленин подчеркнул то же положение:
«Мысль человека бесконечно углубляется от явления
к сущности, от сущности первого, так сказать, порядка,
к сущности второго порядка и т. д. без конца» (2, 29,
с. 227).
Соответственно этому без конца будут возникать
все новые и новые и все более сложные взаимосвязи
и взаимопереходы между отдельными звеньями миро-
вой цепи событий, а значит, и между отдельными на-
уками, изучающими эти звенья. В итоге не только ис-
чезнет всякая узкая, оторванная от других наук, за-

мкнутая в самой себе специализация, но будет устра-
нена наперед сама возможность такого замыкания в
себе и отрыва от остальных отраслей научного знания.
Более того, при всей глубине и узости отдельных
научных специальностей ученый будущего в силу вы-
сокой развитости своего интеллекта сможет овладеть
не одной определенной специальностью, а двумя, тремя
или даже их большим числом, становясь в рамках каж-
дой из них специалистом высокой квалификации.
К этому его будет принуждать необходимость исследо-
вать изучаемый предмет и вширь и вглубь, раскрывая
его всесторонние взаимосвязи с другими звеньями ми-
ровой цепи и углубляясь в его сущность. В итоге любая
сколь угодно узкая специализация всегда будет обре-
тать необходимую широту.
Такова вторая черта единой науки будущего.
Единство теории и практики, науки и жизни. Если
для науки будущего характерным будет отсутствие
замкнутой в самой себе узкой специализации, то эта
ее черта распространится и на взаимосвязь между на-
укой и живой человеческой практикой. Не будет и не
сможет возникнуть такой узкой специализации, которая
была бы оторвана не только от других наук, но и от
всего остального.
Источником науки служит практика: наука рождает-
ся из практики, из ее запросов и потребностей, и свои
конечные результаты наука реализует в сфере прак-
тики, находя им приложение и получая возможность
проверять их истинность. Практика — стимул развития
науки и критерий правильности научных достижений.
«От субъективной идеи человек идет к объективной
истине через „практику" и технику)» (2, 29, с. 183),—
писал В. И. Ленин. «Практика выше (теоретического)
познания, — подчеркивал он, — ибо она имеет не толь-
ко достоинство всеобщности, но и непосредственной
действительности» (2, 29, с. 195).
Соединение познания и практики в единой науке
будущего предполагает умение будущих ученых не
только чутко прислушиваться к голосу практики и
улавливать ее сигналы, но и самим сознательно на-
правлять свои исследования на удовлетворение нужд
общественно-исторической практики. Более того, в бу-
дущем не будет, вероятно, разного рода разрывов меж-

ду научным (теоретическим и экспериментальным) эта-
пом исследования и его практическим опробованием и
освоением. Тот ученый, который осуществит, допустим,
первый этап исследования, сам же переведет его в за-
ключительную фазу. Ученый и практик выступят, та-
ким образом, в одном лице, и это обстоятельство опять-
таки будет предупреждать и исключать возможность
замыкания в рамках узкой специализации.
С этой особенностью будущей науки будет связано
глубокое понимание общих основ творческих процессов
независимо от того, в какой сфере духовной деятель-
ности они происходят — в сфере науки или искусства,
техники или производства, общественной жизни или
человеческой психики. Несмотря на специфические
различия, творческие процессы, происходящие в этих
областях, охватываются некоторыми общими законо-
мерностями. Знание их будет помогать ученым строить
единую науку. Особенно же важное значение в данном
случае будет иметь раскрытие общности и единства
между научным творчеством и техническим изобрета-
тельством. В первом случае это проявится в виде на-
учных открытий, во втором — в виде создания новых
технических устройств и конструкций, новых способов
и форм технологических процессов.
В самом общем смысле мы имеем в виду, что уче-
ные будущего как представители единой науки будут
обладать широким кругозором, не стесненным какой-
либо ограниченностью или односторонностью, несмотря
на присущую им узкую научную специализацию. Все
основные аспекты научной деятельности будут нахо-
диться в гармоническом единстве между собой: со-
циальный аспект естественнонаучного творчества и тех-
нического изобретательства и, в свою очередь, естествен-
нонаучный (например, биологический) аспект социаль-
ных исследований. В этом смысле осуществится в бу-
дущем слияние наук о природе и наук об обществе в
одну науку с разными аспектами. Такое их слияние
как раз и предвидел К. Маркс в перспективе научного
развития.
Исчезнут тенденции однобокого развития науки в
угоду реакционным классам, господствующим в стра-
нах современного империализма. Все существо научного
познания будет направлено исключительно в интересах

и на пользу человека, во имя его здоровой жизни и
процветания. Выйдя из-под гнетущего воздействия со
стороны монополий и военщины, наука и все ее отрасли
получат могучий стимул развития.
Исчезнут такие болезненные проявления односторон-
них и тупиковых тенденций, как технократизм, абст-
рактное философствование или голое социологизатор-
ство или другие теоретические построения, рождающие-
ся на холостом ходу. Все это вытеснят полнота и гар-
моничность подлинно научного содержания науки бу-
дущего.
Такова третья черта единой науки будущего.
Вероятно, можно было бы выделить и другие ее
черты, но мы ограничимся тремя охарактеризованными
выше.
В середине XIX в. К. Маркс в общей форме выдви-
нул прогноз о единой науке будущего. В первой четвер-
ти XX в. В. И. Ленин в «Философских тетрадях» и
других своих работах, не говоря прямо о единой науке
будущего, дал возможность определить и понять важ-
нейшие ее черты. В современную эпоху на наших гла-
зах формируются практические предпосылки этой буду-
щей науки. Так марксизм-ленинизм, словно через теле-
скоп истории, позволяет разглядеть зримые черты от-
даленного будущего.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие
Введение. Маркс о единой науке будущего и о единстве
естественных и общественных наук
1. Карл Маркс о единой науке будущего ....
2. Метод К. Маркса и единство наук в XIX в.
3. Проблема единства современных наук в свете метода
К. Маркса
Часть первая
ОБЩИЕ ВОПРОСЫ КЛАССИФИКАЦИИ НАУК.
ОТ ПРИНЦИПА ФУНКЦИОНАЛЬНОСТИ К ПРИНЦИПУ
СУБСТРАТНОСТИ
Глава I. Основная тенденция эволюции классификации наук
1. От формальных построений к диалектическим. От
вчерашнего дня к сегодняшнему
2. От частичной диалектики к ее полноте. От сегодняш-
него дня к завтрашнему
3. Общая схема изменений структуры науки в истори-
ческом аспекте
Глава II. Теоретический синтез как методологическая осно-
ва современной классификации наук и перспектив
ее развития. Его типология
1. Место синтеза в диалектическом процессе научного
познания
2. Внутридисциплинарный «интимный» синтез
3. Внутренний межотраслевой синтез
4. Внешний синтез
5. Типологические таблицы процессов теоретического
синтеза наук. О науке будущего
6. Разбор трех критических возражений ....
Глава III. Диалектика взаимодействия наук. Области их
комплексообразования. Объектно-методологиче-
ский аспект
1. Необходимость комплексного подхода как конкрети-
зации и развития всеобщего метода материалистиче-
ской диалектики
2. Ряды и сферы объектов, требующих комплексного
исследования
3. О комплексном научном подходе как конкретизации
диалектического метода
5
8
12
17
36
37
47
60
66
67
72
80
87
97
107
116
117
130
137

Глава IV. Полная система современных наук и принцип ее
построения. Объектно-субъектный аспект
1. Принцип построения полной системы наук и способ
ее изображения
2. Различение наук по объекту (предмету), методу и
практическому применению
Глава V. Циклическая форма общей классификации наук.
Системный подход к изучению взаимосвязи наук.
Структурный аспект
1. Ряд наук, составленный согласно методу восхожде-
ния от абстрактного к конкретному и замыкающийся
в круг
2. Циклические формы классификации наук
3. Приложение системно-структурного подхода к анали-
зу классификации наук
Глава VI. Взаимосвязи наук и их изменения в ходе разви-
тия. Лидирующие науки. Генетический аспект
1. Смена глобальных лидеров в ходе научного познания
2. Лидеры в развитии естествознания
3. Вопрос о лидерстве в марксистской общественной
науке
4. Взаимодействие философских, естественных, общест-
венно-исторических и технических наук при периоди-
зации истории естествознания
5. Применение системно-генетического подхода к анали-
зу развития науки
Резюме первой части
Часть вторая
ОТДЕЛЬНЫЕ НАУКИ В ИХ ОБЩЕЙ СИСТЕМЕ.
ХАРАКТЕР ИЗУЧАЕМЫХ ИМИ ЗАКОНОВ.
СООТНОШЕНИЕ ЕСТЕСТВЕННЫХ И ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК
Глава I. Отдельные естественные науки в их взаимной свя-
зи. Естественнонаучный аспект
1. Соотношение между современной физикой и химией.
Применение к ним понятия элементарности в связи
с методом восхождения от абстрактного к конкрет-
ному
2. Биология и ее соотношение с химией и физикой
3. Соотношение геологии с другими отраслями естество-
знания. Геологическая форма движения в связи с
иными его формами
4. Кибернетика: ее объект и место в общей системе наук
Глава П. Структура естествознания в его связи с техникой.
Научно-технический аспект
1. Новое в структуре естествознания и в классификации
естественных наук в целом
2. Способы взаимосвязи различных наук ....
150
156
166
177
185
195
196
200
216
222
229
241
244
263
285
309
320
332

3. Взаимодействие естественных наук с техническими в
ходе изучения связей между естествознанием и тех-
никой
Глава III. Науки фундаментальные и прикладные. Науки,
изучающие общество и технику. Теоретико-прак-
тический аспект
1. Соотношение фундаментальных и прикладных наук
2. Метод раскрытия взаимосвязей между фундаменталь-
ными и прикладными науками
3. К соотношению общественных и технических наук
Глава IV. Классификация наук о человеке и обществе. Гу-
манитарный аспект
1. Общая структура общественно-исторических наук
2. Пограничные области и связи общественно-историче-
ских наук с другими основными группами наук
3. Структура марксистского учения. Внутренняя класси-
фикация его составных частей
4. Периодизация как своеобразная «структура» истори-
ческого процесса и науки о нем
5. Классификация объектов искусствоведения и литера-
туроведения
6. Место психологии в общей системе наук ....
7. Интегративная роль философии как общей науки
Глава V. Соотношение естественных и общественных наук
в их общей системе. Прогностический аспект
1. Единство и общность естественных и общественных
наук
2. Специфика естественных и общественных наук
3. От разобщения естественных и общественных наук к
их единству. Стыковые, промежуточные и раздвоенные
науки
Резюме второй части
Главные линии в разработке классификации наук (общее за-
ключение к трилогии)
Сопоставление трех работ, посвященных классификации
наук
Некоторые практические выводы из анализа проблемы
классификации наук
Взгляд в отдаленное будущее
362
390
406
423
428
440
444
449
460
470
474
482
483
495
506
513
517
522
531

Кедров Б. М.
Классификация наук. Прогноз К. Маркса о нау-
ке будущего. — М.: Мысль, 1985. — 543 с. — В над-
заг.: Акад. обществ, наук при ЦК КПСС.
В пер. 2 р. 50 к.
В книге исследуются современные тенденции развития наук, их
классификация и перспективы интеграции научного знания. В ней
сделана попытка всесторонне проанализировать взаимосвязь различ-
ных отраслей современного научного знания. Книга содержит мате-
риалы многолетних исследований автором тенденций и закономерностей
развития современной науки.
Бонифатий Михайлович Кедров
КЛАССИФИКАЦИЯ НАУК
прогноз к. Маркса
о науке будущего
Младший редактор Е. П. Кириллова
Оформление художника В А. Андросова
Художественный редактор А. Б. Николаевский
Технический редактор Т. Г. Сергеева
Корректор С. С. Новицкая
ИБ № 2591
Сдано в набор 6.03.85. Подписано в печать 08.08.85. А 04026. Формат 84Х1081/32.
Бумага типографская № 2. Литературная гарнитура. Высокая печать Усл.
печатных листов 28,56. Усл. кр.-отт. 28,77. Учетно-издательских листов 29,51.
Тираж 10 000 экз. Заказ № 956. Цена 2 р. 50 к.
Издательство «Мысль». 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15.
Московская типография № 11 Союзполиграфпрома при Государственном ко-
митете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва,
113105, Нагатинская ул., д. 1.
кзз