„ФИЗКУЛЬТУРА If СПОРТ
МОСКВА•1О08

6—39-2
Р 93
Редкол лег и я
В. В. Архангельский (отв. редактор),
Я. Е. Киселев, А. А. Клыков, Н. И. Коваль,
Б. С Орешкин, Г. И. Попеско, Д. А. Самарин (зам.
отв. редактора), Ю. А. Смирнов
Рыболов-спортсмен
Альманах М 28
Редактор Я. Д. Оченкова
Художник А. /7. Ерасов
Художественный редактор О. И. Айзман
Технический редактор 3 Д. Гусева
Корректор Л. В. Чернова
А00879. Сдано в набор 11/III—68 г. Подписано к печати 23 IX—68 г.
Формат 60x90V,«. Печ. л. 16. Уч.-нзд. л. 17,68. Бул. л. 8.
Бумага типографская № 3. Тираж 100.000. Цена 68 коп. Зак. 5100
Издательство «Физкультура и спорт* Комитета по печати при Совете
Министров СССР. Москва. К-6. Каляевская ул„ 27.
Тип. нзд-ва газ «Коммунар». г. Тула. ул. Ф. Энгельса. 150.
6-9-2
Тем. план 1968 г. ЛЬ 11

Стихи,
рассказы,
очерки

И. Полуянов
ЗА СИНЕЙ ПТИЦЕЙ
Глаз сомкнуть соловьи не дают. На задах избы —
лесок; проку от него — веники в баню ломать. Соловьев же там
сила несметная: раскатывают, щелкают, трелят; друг перед
дружкой жару поддают! До сна ли?
На стропилах ждут сдачи в заготпушиину распяленные
лисьи и заячьи шкуры. Окно заслонено березой со скворечней.
Пахнет нагретым тесом... Все, как год назад! Опять я
попросился на чердак для ночлега. У дымоходной трубы излажен
топчан с пружинным матрацем. Хозяйка, Валентина Васильевна,
зовет его финским: фронт в войну был рядом, матрац и попал в
деревню трофеем. Убродишься, бывало, за день — славно
спится под шум березы и поскрипывание бревен: по ночам бревна
вздыхают, как дед с бабой на печи,— у них ломит старые
кости. Старые-старые бревна старой-старой избы лесничего
Александра Александровича...
По приезде сюда я всегда ночую на чердаке. Ну как вы,
старые бревна? И они отвечают — без слов, одними вздохами.
Сейчас на бревна ласточки налепили гнезд. На рассвете
Александр Александрович всегда растворяет ворота сеновала,
чтобы ласточки не опоздали с кормом для птенцов. Потом он
позовет собак к миске. Хозяйка выйдет ображать скот. И будет
лежать матовая роса на лужке, шмель завозится и загудит, и
пойдет по изгороди кошка...
Свет заслонен березой.
Глухо, темно, и пахнет тесом, и скрипят бревна.
Двери на сеновал заперты.
Ночь, а соловьи так и хлещут, и хлещут, и жарко дышат
черемухи...
Не дают мне соловьи покоя. И я ухожу. Ухожу на Пажу-ре-
ку. Не тороплюсь: вся ночь моя, все соловьи...
Прнонежье — страна древняя, рубеж, где руны
карело-финского эпоса «Калевалы» в веках соседствовали с русскими
былинами о богатырях, со сказками и преданиями. Давно не живы
карелы-рунопевцы. На погостах Сойда-озера на вечном покое
теперь бородатые сказители былин — под сенью деревянных,
рубленных топором церквушек. Заколочены церквушки, зарос к
4

ним след крапивой и лопухами... И где-то на болоте гниет
днище корабля — не остов ли фрегата петровских времен? Бывал
на Онего-озере Петр Великий, поэт Г. Р. Державин посещал
Вытегру, Михаил Пришвин за своим чудо-колобком спешил в
городок, про который говаривали: «Повенец — всему свету
конец».
Кто хоть раз наезжал в Прионежье, снова потянется к
синему разливу озера, подобному морю, к ручьям, где плещется
форель, к лесам. В Прионежье, пожалуй, и уцелели кондовые
дремучие хвойники. Оторопь берет, когда попадаешь в
нетронутую чащу: тихо, до звона в ушах тихо, паутина оплела сучья,
вывороченные бурей пни, будто кикиморы, таращатся из
тусклого мрака, и по колени вязнут ноги во мхах... Такой лес
подступает к седой от пены порожистой Хмелевице.
Я в этом лесу был: привал делали мы тогда в заброшенной
избе у Лук-озера. Явились под вечер, глядь — медведь на
лужке пасется, травку щиплет. По преданию в Лук-озере водится
гигантская щука. Рыбаки говорят — с лодку, во страшилище!
Да, рыбаки народ ненадежный: соврут, не дорого возьмут.
Медведь же на лужке — истинная правда.
Корб-ручей, Та-река, Аж-ручей — довелось мне поскитаться
по глухому безлюдью. И все мало, мало...
Не видел я еще рисунков Бесова Мыса, высеченных на
скалах древним художником. И в Лук-озеро не забрасывал
удочек— торопился по другим делам. И не слушал таинственную
синюю птицу. Который год ее ищу, найти не могу: птичка со
спинки синяя, хвост синий, родом из Сибири, в последние годы
расселилась на северо-западе страны, до Лапландии.
А если так, смею ли я говорить: мне открывалось
Прионежье? Нет, не подыскал пока ключей к его воротам, не
приискал заветных слов.
Старый, верный Вяйиямёйнен
Не нашел три нужных слова,—
В Туонеле их не добыл он
И в жилищах Маны мрачных.
Чтобы добыть заветные слова, герою «Калевалы» пришлось
для похода заказать у кузнеца сапоги из железа и железную
рубашку.
Были б железные сапоги, вдоль и поперек и я б обошел
Прионежье!
Луга, перелески. Прохладой напирает с озера; над ним,
скрытым в лесах, желтая заря и белесое облако, длинное, как
бы расплющенное,— таких облаков не бывает над сушей. В
воздухе наплыв прозрачного тумана — смесь холода и знобкой
сырости,— в безветрии он достигает высоких пригорков, вытес-
5

няя под защиту елей и сосен духоту распаренных трав и
влажных листьев.
Пора перволетья. Нарождаются в Прионежье белые ночи,
кадит сосна пыльцой, и черемуховый цвет бьют последние
заморозки.
Роса выступила, авось обойдется без утренника.
Я узнаю знакомые пбженки, остожья, и возникает острое
пронзительное чувство, будто ступаю на порог близкого мне
дома. Постучишься и спросят:
— Кто там?
— Свой, отоприте!
И надеюсь —откроют, и боюсь — вдруг от дверей повернешь
назад? Забыли, стал ты чужой, нет ходу за порог...
Нагромождение бурелома, черемуха, смородинник по
крутым берегам. Камни и камни. Гранитные валуны, россыпь
гальки. В реке больше камней, чем воды. Вьется Пажа лесным
ущельем, моет черные в лишаях мха глыбы, разбивается на
бегучие струи на перекатах. Что ни поворот у реки, то омут:
опрокинутые вниз вершинами ели, кряжистый сосняк, мертвые
остовы погибших на корню деревьев. Непроглядны зеркала
омутов, отразивших сумерки суземные, нетревожим их покой.
Навевает были-нёбыли суземье, на скороговорку
перекладывает их Пажа-река, колокольцами заливаясь у каменных
запруд. Ничуть обоих не смущает, что дрему глухомани то и дела
разгоняют гудки лесиромхозовской узкоколейки и на омуты
ложится отражение не одних елей, но и сдвоенлый след
реактивного самолета, мчащегося в неоглядной выси.
Перекат болтливо перемывает камушки, и капли росы
чикают по листьям. Поэтому больно резнул по ушам этот
внезапный свист, заставивший меня отступить в кусты.
На росчисти показалась семейка выдр: буро-седая мать »
трое выдрят, вертлявых и коротколапых. Юлят малыши в
траве, возню подняли, задирают друг дружку. Один выдренок
вывернулся из общей свалки, вытянул хвост и на брюхе ныром па
откосу: «бух!» — омут разошелся кругами. Второй выдренок
скользнул вниз на животе, третий... Трава росистая, мех у выдр
гладкий — отличное скольжение. Раз такое дело, мать тоже
припала на брюхо — соблазнилась взапуски с маленькими
позабавиться — и шлепнулась в омут! Остались на берегу мятая
трава и узкие в ней желобки — лотки, по которым звери, как
на салазках с горы, скатывались в омут.
Покинув укрытие в кустах, я приблизился к берегу. Трогаю
сломанные, помятые былинки. Ледяная роса жжет ладони. В
глазах все стоит выдра-мать, как она поводила плоской, с
раскосыми глазами головой, длинный мощный хвост ее почему-то
напоминал хвост кенгуру, усы были сивые, жесткие, а спина
6

поднималась горбом, когда старуха, сморщив нос, свистела на
проказливых детей.
Чудится мне: чуть скрипнула потайная дверь в укромный
лесной мир, приотворилась на малую щелку: кто там?..
Стучат издали колеса по рельсам: проходят утренние поезда.
Словно соль, траву пересыпал иней. Мороз. Ольхи
съежились, с листьев каплет. Черемухи на просвет прозрачны, как
кружева, и будто дым темный, хвоя сосен — залутались в ней
волокна тумана.
На перелОхме ночи умолкли соловьи. Но и без них что
творится в сером, не проспавшемся утре! Дятел дубасит по
сушине, выбивает каленую дробь. Дикий голубь — витютень —
воркует-заплетается: «Микита-дитя, под кустом сижу, капусту
крошу — тут». Бекасы блеют. На сиплый хрип срываются кукушки,
кажется, с каждой березы, с каждого сучка «ку-ку» да «ку-ку»...
«Пой!» — просил кукушку старый Вяйнямёйнеи в «Кале-
вале»:
«Пои ты утром, пой ты на ночь.
Ты кукуй в часы полудня,
Чтоб поляны украшались,
Чтоб леса здесь красовались.
Чтобы взморье богатело
И весь край был полон хлебом».
Дрозды и пеночки, зарянки и синицы — в общем хоре:
отыми-ка из него голос синей птицы? Вот, то-то!.. Не знаю ее, не
слыхал. А чего не знаешь — попробуй найди! «Пойди туда, сам
не знаю куда, найди то, сам не знаю что...» Как в сказке —
задачу сам себе задал.
Трава смерзлась, царапает сапоги. Желтые шары купальниц
жестко стучат по голенищам. По сухой тропке тороплюсь в лес
Холод разделил запахи, они отстаиваются, каждый порознь:
роса на земле пахнет горницей, где просыхают вымытые полы;
смолистая хвоя — печью, где сложены еловые дрова...
Одна птичка дает о себе знать, надоедает, плаксиво,
неотступно спрашивая у речных излук: «Витю видел?.. Витю
видел?..» На ее грудке словно клюква раздавлена. Эта птица —
чечевица.
Знакомству с Пажой я обязан Ефимушке. Седые пряди
лезут к нему на уши, бородка белая, неизменно он с посохом,
спина сутулится — обличье у Ефимушки деревенского деда,
который зимними вечерами собирает детвору на стариковские
байки. И по правде Ефимушка непрочь приукрасить собственные
лесные похождения, тихо так, раздумчиво, при этом смаргивая
под очками: неужто не веришь, милок?
Редкое счастье между тем выпало Ефимушке — стать со
временем вровень. Прожита им жизнь необыкновенная. В граж-
7

данскую войну мальчишкой-сиротой бежал на юг, прибился к
Чапаевской дивизии и чудом спасся при налете белоказаков.
Он же и один из первых авиаторов Севера; когда-то о нем
песни складывали. В Испании воевал. Дважды тяжело ранен в
Великую Отечественную войну: в последний раз под Берлином
был сбит самолет, на котором он летел,— и опять чудом
спасся... Ефимушка хранит фотографию, где снят с Лениным, когда
был кремлевским курсантом. Видел Горького, с Циолковским
встречался. С поэтом Багрицким хаживал по северным лесам...
По тем лесам-суземьям, которые он сейчас в своих
былях-небылях наделяет живой душой, чуткой и трепетной, как песня.
Бурливый поток разливается на плесы и суживается,
исчезая под нагромождением валежин и сучьев, оставленных
паводком, чтобы вынырнуть, успокоиться в заводи омута и снова
затеряться— уже в грудах замшелых валунов... И так — без
конца! Надо же, форель — чудо горных рек — обручилась на
житье с этой речонкой: есть места — без разбега Пажу
перескочишь.
С риском выкупаться я закидываю удочку с камней и топ-
ляков-колодин в омуты и на быстрину.
Первые забросы — что они принесут? Есть в Паже щуки-го-
лубое перо. Однажды они упорно клевали на червя; их острые,
как иглы, зубы перекусывали поводки. Раззявив широкую
пасть, словно в ухмылке, вытащенная наполовину из воды щука
била плашмя хвостом, как лопатой, затем торпедой уносилась
в заросли; уносилась, а от нее отлетал обрывок лески. На
донки, поставленные осенью на ночь, садились ленивые жирные
налимы-голованы. Садились они прочно, по-хозяйски. Помимо
щук и налимов полно в омутах гольянов — они мелки, берут
численностью и порой сплошь устилают дно — шевелятся,
повиливают — черные, скользкие. Полное впечатление, что ожили,
шевелятся мхи, подводные черные травы.
Тонкая леска уходит в таинственную, чреватую всякими
сюрпризами и неожиданностями темную глубину. Тонкая-тонкая
леска — она соединяет меня с подводным миром, где, как
бархат, дрожит, струится ворсом ил, где ползают в соломенных
домиках поручейники, сонно шевелит жабрами налим и скалит
зубы пучеглазая щука, где форели прячутся в корневищах
деревьев и в нишах под берегом, промытых течением.
Иней растопило в росу. Стекленеет согретый воздух: в
затишках он густой, с желтоватым отливом, как мед. Разомлела
и отсвечивает хвоя, всеми порами задышали мхи. В таком
воздухе, теплом и влажном, вязнут лучи солнца. Один уперся в
росную каплю, пьет ее, палит и жжет, и капля сверкает, вот-вот
потухнет. Второй коснулся коры березы и растекся в лужицу...
Под березами распустились ландыши. Тьма их тьмущая.
8

Начинается ландыш весной с зеленой воронки листьев на
голой холодной земле. Эта воронка будто запасает впрок для
корня влагу и тепло; она мала, на нее можно наступить и не
заметить. Со временем листья развертываются в две, редко в три
зеленые и узкие ладони — тонкие, нежные, как девичьи.
Сложенные ковшичком, они в назначенный срок выпускают
граненый стебель с белыми, скромно потупленными колокольчиками:
так мы держим ладони, когда выпускаем птицу из клетки —
лети на вольную волю! Белым колокольчикам не звенеть. Но
хрупкую, словно отлитую из фарфора, маленькую лесную
звонницу хранят ладони от ветра.
Гремит поток в камнях, взбивает хлопья пены.
Выплеснулась из омута рыба: по бокам черные и оранжевые
крапины, как у ночного мотылька,— выпорхнула форель из
омута легко, как бабочка; выпорхнула — на ландыши посмотреть!
Хожу от омута к омуту. Продираюсь сквозь кусты, то с
удилищем застряну, то леску зацеплю за что-нибудь, то крючок.
Обрывисты берега: того гляди, кубарем полетишь на камни.
Глухи, как пещеры, прогалины под нависью хвои и частым
сплетением сучьев. Не проникает свет в пещеры, обиталище змей:
плечами передернешь от неожиданности, когда какая-нибудь
гадюка, аспидно-черная, в мелкой чешуе, выскользнет из-под
самых ног...
Клюет форель в глубоких омутах и странно так: по минуте
мусолит червяка. Терпение иссякнет, прежде чем поплавок
кончит приплясывать и пойдет ко дну; леска сливается с
потемками омута, и я часто подсекаю раньше времени, и рыба
срывается.
Становится жарко, а форель ледяная, от нее немеют пальцы.
Старые ели все одинаковы: не подступись — щетинят сучья.
Грузными лапами оттирают лесную молодь: на пятаке земли,
занятом деревом, как ведьмин круг очерчен — ничье семя не
прорастет. За век свой ель родит миллионы семян, каждое
оснащено крылом. Матушка-ель будто напутствует: много-много
вас, дальше, дальше улетайте, не пущу на пятак. Редкое
еловое дитятко укоренится под материнским деревом.
На береговом выступе, я помню, красовалась эта
ель-вековуха, одна, открытая всем ветрам. Пока сильны были корни,
стояла, но под старость одряхлела — и вывернуло ее
предзимней бурей. Был бы молодой подрост, он принял бы на себя
порывы шквального ветра и уберег старое дерево...
Обломанную при ударе оземь вершину унесло в омут.
Грязные от высохшей глины, уныло свисают не раскрытые шишки
над водой. Я удилищем подтянул хвойную лапу, обломил и
раскрошил шишку. Ссыпал на ладонь семена и подбросил их. На
одном крыле, а далеко летят, вот что значит матушкин наказ.
И у дурных матерей бывают послушные дети!
9

На вылазках, подобных сегодняшней на Пажу-реку,
научаешься ценить простые вещи: как хлеб и соль, как огонь костра
и глоток студеной воды.
С черемух сыплется белая пороша. Шумит ветер в вершинах
деревьев. Он сухой, знойный, обжигал бы жаром, но не
достигает земли—у подножий елей синяя мглистая тень и
распускаются белые ландыши.
Через соловьев и ландыши, выдр, которые по-ребячьи
катались взапуски с берега, и форелей, выпархивавших огромными
бабочками из омута, через порошу черемух открывается мне
эта земля, впуская за порог. И, кажется, я нахожу слово, одно,
заветное: родная эта земля! Слово «родная» хором, но каждая
на свой лад, выговаривают утром птицы.
Тонкие нити солнечных лучей уже отлого тянутся сквозь
хвою, тонкие и тугие, как струны. Еловые лапы, раскачиваясь,
обрывают их, и сумеречней, все глуше делается на Паже.
Звонче заливаются перекаты, проникновенней пахнет водой и
распаренной за день смородиной.
На омуте —белая рябь. Как снег идет, падает, осыпается
черемуховый цвет.
Вот ветер утих, а пороша не унимается: на омуте белая
рябь.
Папоротники готовятся к ночи. Им дорога темень. Под
солнцем они сворачивают резные перистые листья. Мало того что
днем острая оконечность листа бывает закручена плотной
спиралью, как потревоженная гусеница,— зубчатые резные перья
тоже скручиваются, каждое порознь. Воздух осмеркся, и
распрямляются папоротники: по ночам растут, на день
сворачиваются гусеницей.
Мне пора. Прощай, Пажа!
А ведь опять не видел, не слышал я синюю птицу...
Пылища: всю дорогу поднял автобус и волочит за собой.
Пыль серая, мелкая, как пудра, липкая и горячая — она
забила автобус. Шофер притормозил у колодца, вылил на пол ведер
пять воды — иначе дышать было нечем.
За окнами автобуса проплывают поля, деревушки с
гумнами и вешалами, где осенью подсушивают снопы. Поля — камень
на камне...
На погостах деревянные часовенки и низкие церкви, избам
под стать. В городах у каменных церквей купола похожи на
луковицы или на репку. Здесь в Прионежье древние
деревянные церквушки увенчаны куполами-шишками —
продолговатыми, округлыми и шероховатыми, с тугой чешуей маковками.
Ведь надо же было плотникам из многих-многих дощечек
собрать церковную главку — подогнать дощечки гладко, плотно —
10

так, чтобы получилась в точности шышечная чешуя! Трудились
предки, не ленились, весело работали!
Мы с лесничим едем в делянки.
Обширны угодья лесничества, но приметные деревья
Александру Александровичу известны в лицо: от единственного
вяза, с географической точностью отметившего крайнюю северную
границу распространения этой породы деревьев, до той елки,
из которой вышло семь кубометров древесины...
Александр Александрович говорит, что плохо лесопункты
соблюдают правила: то у них недоруб, то переруб, делянки не
убраны, захламлены — вот бы таких деляг в газете продернуть.
Вся жизнь лесничего — лес: срублен — новый разведи; не
срублен — делянки нарежь, проследи за порядком.
Умоляет Валентина Васильевна: давай уедем. Лес и лес —
чего хорошего? Пожалей хоть ребенка! Детства у дочки Ка-
тюшки нет. Что за общество день-деньской — два пса да кот
Тришка.
Захолустье все-таки дикое, она права...
За рабочим поселком на реке Самине начинаются старые
делянки. Километр за километром — одиночные дуплистые
осины, остальной лес сведен. Что до осины, то она на складе гниет,
сплавляешь — тонет. Понять лесорубов можно, простить нельзя.
Осины разбрасывают тучи семян, захватывая пустующие
площади. Где шумел прибойно сосновый бор, где ратью высился
ельник, там заведется осинник, лес пустой, против срубленного.
Выйдя на росстани из автобуса, который свернул по
деревянной дороге-мостовой вправо на лесосеки, мы до полудня
ходим по делянкам. Не то плохо, что лес сведен, лысые пустоши
на месте боров и рощ,— новые боры не хуже прежних вырастут,
дай лишь срок, примени лишь умение. Плохо, что много
древесины зря гибнет! Вон воз опрокинулся на повороте и не поднят,
бревна гниют, достались червям; вон пни высоки —вроде бы и
невелик промах, но с тысяч пней наберется не одна сотня
кубометров, годных в дело; а вот и черные гари кострищ, где
сжигались порубочные остатки; горы сучьев, вершинника...
Делянки пересечены лежневыми дорогами, они ровны, как
железнодорожное полотно: вместо рельсов деревянные брусья, чтобы
лесовозному грузовику с прицепом пройти,— взят на прокладку
лежневки дорогой строевой лес. Разобрать бы эти дороги, раз
по ним больше не ездят, дрова — и то польза!
Александр Александрович делает пометки на карте: где
вести посадки леса саженцами из питомника, где можно обойтись
посевом семян.
— А за безобразия будем штрафовать, за каждый пенек,
черт возьми!
— А много это?
— Как пенек, так полтинник.
11

Ого, накладно порядки нарушать!
Я не жалею, что напросился вместе с лесничим принимать
лесосеки. И, думается мне, никуда, как ни проси жена,
Александр Александрович не тронется с места: его призвание здесь!
Попался вдруг мне на глаза цветок: жесткие листья,
стебель в ощетиненных волосках, цветы пурпурные — окопник. Не
мало, знать, окопов покопано на земле нашей, если в честь их
цветок назван!
Были окопы и в глуши Прионежья.
Недавно в таежной Оште случайно нашли поле боя.
Простреленные каски, россыпи спекшихся с землей ржавых гильз. По
окопам скелеты, сжимающие автоматы. Сражались воины до
последнего патрона, пали в бою до единого. Кто они, откуда
эти безымянные герои?..
К обеду, усталые, измученные зноем, мы выходим к мосту
через Снежницу. Костер, чай—привычный бродяжий уют.
Снежница — сестра Пажи. Камней тут поменьше, да и
речка поуже и мельче, и нет засилия папоротников. Зато у
Снежницы все права были называться трущобной: на ней и лосиные
водопои, и осенью глухари прилетали клевать гальку, и подолгу
не разглаживались птичьи тройчатки следов на серых мхах.
Деревья с противоположных берегов смыкались, обнявшись,—
одна ель шаталась и другую качала. Путалась, блуждала
Снежница, закладывая крутые повороты и излуки, не желая
расстаться с напитанной запахами смолы хвойной тенью. Не за то
ли ей дано имя — Снежница, что зимой вровень с берегами
заметали ее сугробы? Под их толщей пульсировала она живая,
кое-где промерзая до дна...
Теперь жара, сушь. И нет ни леса, ни тени. Все пни да пни.
Стрекозы крыльями дребезжат. Лупит стеклянные глаза
лягушка с камня — темечко отсвечивает на солнце, как корона.
— Рыба круги пустила,— говорит Александр
Александрович,— и крупная!
— А не лягушка? — усмехаюсь я.
Сомневаюсь: где быть тут рыбе? Лес на берегах вырублен,
река захламлена сучьями, хвоей — не водой пахнет, пахнет
гнилой размокшей древесиной.
Впрочем, леска с собой, черви в жестянке. Удилище
рябиновое вырезать минутное дело, но... кустика не осталось,
сплошная вырубка...
Как бы то ни было, но я спускаюсь к омуту. Отчего не
попытать счастья? Едва насадка у воды — цоп! Опомниться не
успеваю— крутой бурун, брызги, как дробь, разлетаются, леска
бритвой врезается в воду. Взмах удилища — и на берегу
бьется хариус. Молодец! Вот это удалой прыжок, вот это хватка!
И собой хорош: спина черная, с зеленоватым отливом, сереб-
12

ряная чешуя усеяна точками, радужный спинной плавник в
лиловом крапе.
В Прионежье хариус известен как рыба-кузнец: все камни
по реке носом отюкает, собирая улиток, личинок поручейника и
прочих насекомых. Стремительнее, чем тень птицы, хариус
проносится против течения. Выскочит из воды, поймает бабочку
или комара и мгновенно упадет на дно за камень. И стоит, стоит
там как на часах... У него есть и второе прозвище: «часовой».
А уж проворен: возьмет трехсотграммовый хариус насадку —
и водит, рвется с крючка, будто килограммовая щука.
Александр Александрович — скулы обострились, глаза
горят — кричит:
— Погодите, я сейчас к вам спущусь, удилище только найду!
Страх его берет, как бы я не ушел с одним хариусом от
Снежницы. Рыболов и охотник он не мне чета. Зимой
Александр Александрович волков на лыжах загоняет. Скажи кому,
не поверят, но раз за день двух взял, измотав погоней, чтобы
подпустили на выстрел. И у него в душе голос живет: «Мало...
мало!» Леса сажает и бережет, работа нужная, а ему — мало,
все-таки мало, как старому баюну Ефимушке: покорял голубой
воздушный океан с высоты, на какую орлы не забираются,
землю широко-широко выглядел. Мало! И выдумал себе Ефимуш-
ка заповеданный лес, муравьища, как пирамиды, пасеку на
полянке, пчел золотых с гуденьем-струнами. У него ли, у Ефи-
мушки, жизнь не плескалась через край,— нет, все мало, мало!
Следующий омут я выбираю прекрасный: камни сперли
течение, бьет с гряды на глубину тугая струя. Но клева нет, омут
пуст.
А что там, на самом дне, темнеет? Палка? Топляк,
вероятно... Соразмеряя длину лески и неуклюжего своего удилища с
направлением струи потока, я осторожно вывожу горстку червей
на крючке к быстрине. И по омуту бьет молния!
Подсечка... Лишнее это, лишнее — хариус сам себя
подсекает на крючке. Ох хитер — палкой прикинулся.
Вновь забрасываю удочку. Встаю на колени, за пень жмусь:
осторожен хариус, заподозрит неладное — век не клюнет.
Не за поплавком слежу, в омут гляжу: скоро ли опять его
потемки озарит серебряная молния?
Кричи над ухом, синяя, самая синяя-рассиняя птица,—
бровью не поведу!
В Вытегре я обращаюсь за помощью к охотникам, любителям
рыбалки,— родственные же души, поймут — показать,
рассказать про синюю птицу. А они в один голос: обратитесь к
Смирнову; он электромонтер подстанции в поселке Белоусово. Найти
его легко, живет на улице Гагарина,—как увидишь медведя
во дворе, стало быть, это дом Смирнова. Сходи, непременно
13

сходи, у него музей лесных диковинок собран, одних птичьих
чучел не одна сотня.
— Медведь,— спрашиваю,— живой или тоже чучело?
— Живой,— отвечают,— вместо собаки на цепи. Целые
представления детишкам показывает — цирк, просто цирк!
И я отправляюсь к Смирнову прямо на работу.
Бетонные башни шлюзов. Гидростанция. Нефтеналивные
суда, баржи с рудой, пассажирские теплоходы...— в каких-то
сорока километрах рядом с Пажой! Кричат чайки, грудью
пикируют к воде. Напахивает угольным чадом. Ветер-свежак
надувает облака и гонит волну— ветер дальних странствий. Вол-
го-Балт! Хочешь, садись на пароход — и кати в Ленинград.
Хочешь — в Москву или Астрахань, где цветут лотосы. Дорога
открыта — голубая-голубая дорога.
На полстанции — ровное гудение бесчисленных проводов;
трансформаторы, гроздья изоляторов...
Гулкий диспетчерский зал. Пульт, микрофоны и телефоны
на столе, напротив во всю стену схема линий передач и
энергоузлов. Сам бог-громовержец Зевс на Олимпе позавидовал бы
этому сухощавому, с порывистыми движениями и
интеллигентным лицом человеку в спортивной куртке, который встал и
отрекомендовался:
— Смирнов.
Подумаешь... Зевс с молниями в руках! Молнии —
безделица в сравнении с силой исполинской, тысячекиловаттной мощью,
которая течет по проводам к подстанции, преобразуется и
посылается дальше — к Ленинграду, в Пудож и Череповец,
которая двигает гигантскими прокатными станами и заставляет
работать картофелемойку где-нибудь на колхозной ферме,
открывает и закрывает стальные ворота шлюзов и светит в избе, где
живет лесничий Александр Александрович...
Смирнов негромко отдает команды, колдует над
разноцветными кнопками, принимает рапорты с линии.
Нет, присочинили, что у него на дому сотни чучел. Есть
чучела, однако главное в коллекции Смирнова — яйца, гнезда,
шкурки птиц. Самой малости не хватает, а то бы весь птичий
мир нашего лесного Севера был на дому. Для науки
соответственно обработанная шкурка, снабженная классификационной
карточкой, гораздо важнее чучела. Куда с ним? На комод
разве поставить для красы.
Смирнов пишет книгу. К рабочему-электрику обращаются
за справками ученые-орнитологи из Москвы и Ленинграда —
увлечение переросло в серьезное, нужное дело.
Пополнение коллекции идет необычно. Волго-Балтийский
канал, с водохранилищами, Белым и Онежским озерами,
находится на перелетных путях. Тайна ориентации птиц при
межконтинентальных их кочевьях до сих пор не раскрыта. Где у них
14

компас? Как работает? Поэтому тем более интересна одна
деталь. Над подстанцией силовые магнитные поля резко
отклоняются от нормы: напряжение же в сети колоссальное. И
крылатые навигаторы, особенно мелкие — пеночки, горихвостки,
жаворонки,—сбиваются с курса. Перелеты преимущественно
совершаются по ночам, вот почему птицы, заблудившись, часто
с лету ударяются в провода—ими буквально со всех сторон
опутана подстанция.
— Кошки это первыми открыли,— говорит Смирнов.— Не
успей я весной или осенью обойти территорию подстанции, не
успей я собрать погибших за ночь птиц,— перышка разбойники
не оставят. Захаживают сюда и лисицы, ласки, горностаи; они
тоже кормятся на даровщинку.
— Надо медведя позвать на управу,— предлагаю я.
Смирнов смеется:
— Здоров бродяга, такой сторож —дома замки ни к чему.
Беда, жрать горазд: четыре кило овсянки в день — чистое
разорение!
У Смирнова кончается смена. Мы выходим вместе.
Солнце желтым шаром висит над каналом: желтое-желтое —
в белом знойном небе. Белая слепящая рябь переливается у
закованного в камень берега, и солнце похоже на ромашку. В
кустарнике знакомо высвистывает красногрудка: «Витю
видел?..»— точь-в-точь, как на Паже. Пахнет цветами и большой
водой, бетоном и луговым разнотравьем.
Юркнула в листву спугнутая нами с тропы еще какая-то
птичка: синий хвост, синяя спинка. Смирнов тоже увидал ее.
Уж не залетная ли сибирская гостья? Не успел я
рассмотреть толком: мелькнула — пропала. Искал ее в дебрях суземья
на Паже и Снежнице, но здесь?..
Шагают лугом ажурные вышки высоковольтных передач,
лязгнули вдалеке створы шлюза, впуская очередной корабль, и
дымы судов стелются, и на той стороне канала в зелени садов
разбежались по горе каменные строения города.
— Между прочим, эту птаху зовут синехвосткой,— тихо
говорит Смирнов, словно бы озабоченный чем-то.— Довольно
обыкновенная птица. Тоже надо бы ее добыть при удобном
случае для коллекции...
Вот и все. Видел я синюю птицу.
А спросят в городе: где пропадал? Скажу, форель удил. Не
будешь же распространяться, что синяя птица —вовсе не синяя,
а просто синехвостка, к тому же довольно обыкновенная...
г. Вологда

Б. Смирнов
ЛОСОСЬ
Тяжелым, чуточку горбатым
На миг он показался мне...
Он рвался к дальним перекатам
По глубине и быстрине.
Прыжок морского исполина —
Борьба за жизнь, а не игра:
Осилит путь в верховья длинный —
Мальками закипит икра.
Дожди отпляшут и поземки,
И вот, маршрута не тая,
Покинет реку молодь семги,
Уйдет в заморские края.
Потом ей будет путь сюда же,
Где рев воды и круговерть.
Икра в такие ж ямки ляжет,
И снова жизнь осилит смерть!
* * *
Опять тайга задремала,
Укрывшись густою синью.
Врезались в небо алое
Елей темные клинья.
Ивняк густой и упругий
Ровной стеной за нами
Вытянул ветви-руки
И тоже до зорьки замер.
А зорька... Да это значит —
Сижки, подъязки, налимы,
Удачи и неудачи,
Мгновенья неповторимые...
* * *
Мы сойдем на разъезде Черном
И, удобней надев рюкзаки,
Пробираться будем упорно
К отдаленным истокам реки.
То крутою тропой, то покатой,
Под назойливый звон комаров,
К тем местам, где белит перекаты
Сильных хариусов серебро...
г. Инта, Коми АССР

Б. Орешкин
В ПОИСКАХ РЫБОЛОВНОГО
ЭЛЬДОРАДО
Нам чертовски надоела городская жизнь со всеми
ее удобствами. Мы были по горло сыты автомобильным угаром,
толчеей в метро и магнитофонными записями соседей. Нас не
прельщали более ни театральные афиши, ни голубой экран
телевизора.
Мы стали раздражительны и сварливы. Моя жена первая
заметила это и сказала:
— Вам пора ехать на рыбалку.
Я тотчас позвонил друзьям и радостно сообщил, что у меня
все в порядке. Они заверили меня, что в ближайшие дни тоже
надеются на благоприятное решение своих вышестоящих
инстанций.
Итак, главная трудность была позади. Начался период
сборов. Каждую субботу мы собирались у кого-нибудь из нас
дома, расстилали на столе карту и начинали обсуждать маршрут.
Хозяйка готовила закуску.
Изучать карты и выбирать маршрут, если делать это с
толком,— большое удовольствие. Особенно, если хозяйка дома
умеет хорошо готовить. Мы, например, обсуждали маршрут целый
день. И нисколько не жалеем о затраченном времени.
Как-то мы сидели у Ивана и уточняли некоторые детали
предстоящей поездки. Карту на столе заменила белоснежная
скатерть, и аромат отварной картошки и селедки как нельзя
лучше гармонировал с картиной бивачной жизни, которая уже
витала в нашем воображении.
— Нет ничего вкуснее отварной картошки,— заметил
Миша, намазывая на хлеб дефицитную красную икру.
— Картошка — это вещь! — согласился я, следуя его
примеру. Иван тоже с похвалой отозвался о картошке, заметив в
то же время, и весьма справедливо, что в походе мы еще
успеем насладиться ею, а пока он рекомендует обратить внимание и
на другие блюда. При этом он, как и полагается радушному
хозяину, положил мне и Мише по изрядной порции заливного из
судака.
Миша очень любил рыбу. И отлично умел ее готовить. Но
сам не ловил. Такой человек — настоящий клад для компании
рыболовов. Правда, он довольно скептически смотрел на наши
«рыболовные» способности. Нам стоило не малого труда не
допустить, чтобы он переметнулся в другую компанию рыболовов.
17

— Мне все равно, куда ехать,— сказал Иван, вновь
разворачивая карту.— Лишь бы была вода и рыба, да?
— Воды сколько угодно, а вот рыбы...— огорченно
заметил я.
— Настоящие рыболовы,— строго произнес Миша,— при
всех условиях никогда не остаются без улова. Я, как известно,
не рыболов. Но в детстве ловил. И довольно успешно. По
крайней мере, наш кот Васька ни разу не был обманут в своих
надеждах. А я знаю не мало московских котов,— тут он
покосился на любимицу хозяйки Мурку,— которые даже не вылезают
из-под кровати, когда хозяин возвращается с рыбалки...
Миша знал себе цену и поэтому обращался с нами
довольно бесцеремонно.
Но ничто не могло испортить наше радужное настроение. В
мечтах мы уже видели тихую заводь реки, сосновый лес над
крутым берегом, заливные луга с ромашками. Ах, как нам
хотелось найти такое местечко! Пусть небольшое, пусть не очень
рыбное, но только без ржавых банок, разбросанных бутылок и
прочей дряни. И чтобы речка не пахла нефтью. И не было
вокруг ни одного гитариста в кедах и с грязным платком на шее.
— Есть, есть еще нетронутые места,— горячо говорил
Иван.— Мы найдем их! Надо только идти налегке,
по-походному, да? Не понравилось место — рюкзак на плечо и дальше.
Главное ничего лишнего с собой не брать.
Мы твердо условились взять котелок, чайник, палатку. Ну,
а из еды каждый сам что-нибудь захватит.
Я не очень надеялся на своих друзей. Поэтому и взял с
собой три килограмма пшена, столько же рису и лапши, четыре
пачки сахару, колбасу, добрый кусок шпигу и десять банок
консервов. Этого нам должно было хватить на первые несколько
дней.
Поразмыслив, я взял также надувной матрац, одеяло и
маленькую подушечку. Ведь теперь у меня не было фронтовой
шинели, которая, как известно, с успехом заменяла эти три вещи.
Пришлось также взять плащ на случай плохой погоды. Жена
настояла, чтобы я взял теплое белье и свитер.
Рюкзак мой неимоверно раздулся. Я с трудом дотащил его
до такси, и мы с шофером едва втиснули его в багажник.
Удочки, сумку с рыболовными принадлежностями и авоську с
домашними пирожками я держал при себе.
Первое, что я сделал на вокзале, это отыскал свободную
скамейку и поставил на нее свой рюкзак. Он сразу дал мне
почувствовать, кто из нас двоих главный. Должен сознаться,
что и в дальнейшем он всегда отдыхал на скамейках, а я
суетился вокруг и устраивал его поудобнее. Судя по всему, он был
доволен началом нашего отпуска.
Вытирая со лба пот, я с тревогой поджидал своих друзей.
18

Как-то они отнесутся к моему рюкзаку? Ведь мы условились
идти налегке. Но вот из метро, окруженный толпой зевак,
шатаясь, вышел Иван. Он нес два рюкзака. И только один из них
несколько уступал по размерам моему. Затем среди пассажиров
замаячил оранжевый рюкзак явно иностранного
происхождения. Под ним мы заметили Мишу. Минут десять мы стояли у
скамейки, занятой нашими рюкзаками, и не могли
отдышаться. Затем, так и не сказав ничего друг другу, с деланной
бодростью ухватились за свои рюкзаки и поволокли их к
поезду.
...Вышний Волочок когда-то был раем для рыболовов. Здесь
куда ни пойдешь обязательно упрешься или в канал, или в
реку, или в озеро. Но берега их пустынны. Ни одного рыболова.
Даже никогда не унывающие мальчишки не сидели на берегах
древнего канала со своими удочками-хворостинами.
— При Петре I тут, возможно, и была рыба,—
резюмировал Иван.— Но сейчас ее нет. Пойдем к озеру, да?
В озере рыба была. Больше того, рыбы было много. Ерши,
окуни, плотва, даже лещи и щуки тихо плавали у самого
берега, мерно покачиваясь среди тины и рыжей вонючей пены.
— Опять сточные воды в озеро спустили,— равнодушно
объяснил нам парень лет двадцати, красивший на берегу
моторную лодку.
В подавленном настроении покинули мы Вышний Волочок и
в тот же день на попутной машине добрались до села Подол,
к Мстинской плотине. Пейзаж хоть куда! Маленькая
деревянная пристань, сосны, березы вокруг. В селе — магазин и чайная.
Невдалеке — дом отдыха. На другой стороне реки — еще один.
И сама река симпатичная: выше плогины глубокие плесы,
ниже — пенистая круговерть воды в омуте, полусгнившие сваи не
существующей уже мельницы, заросли цветущей черемухи по
берегам. Чем не Эльдорадо?
Но едва мы выбрали укромное местечко на берегу,
разобрали рюкзаки и поставили палатку, как в тихом вечериом
сумраке раздалось однообразное бряканье гитарных струн. Через
несколько минут нас окружила любопытствующая толпа
отдыхающих. Потом пришли двое мальчишек. Вслед за ними —
женщина с пустым ведром. Мы принимали гостей до одиннадцати
часов вечера. Последним явился традиционный пастух с
длинным кнутом. Подивившись минут пять на оранжевую палатку
и помолчав, он удалился.
Наступила первая ночь. Долго сидели мы у нашего первого
костра, ели первую в этом сезоне уху из первого улова. С
рассветом закинули донные удочки, наладили спиннинги.
В девять часов река начала оживать. На голубой лодке,
энергично работая веслами, проехал мимо нас к плотине
загорелый лысый мужчина с удочками. Затем показалась еще лод-
19

ка. Сидевшие в ней особы кокетливо окунали весла в воду и
беспричинно хихикали. Лодка колыхалась из стороны в сторону.
Мы с Иваном тихо ругались. А снизу, от дома отдыха, как
морской десант, лихо неслись все новые и новые лодки.
— Нет, это явно не то Эльдорадо, которое мы ищем,—
сказал я — Предлагаю сматывать удочки.
Голосования не потребовалось. И вот мы снова в поезде.
Снова тащим на спинах чудовищные рюкзаки, ищем попутные
машины. Дальше и дальше влечет нас голубая мечта. Здесь уже
нет домов отдыха. Исчезли не только сельпо и чайные, но даже
телефонные столбы и километровые указатели. Леспромхозов-
ская машина завезла нас в самую глушь. Где-то рядом, по
рассказам местных жителей, и должна быть та река, которую мы
ищем.
Последний переход. Сухие сосновые иглы и белый курчавый
мох хрустят под ногами. Жаркий, прокаленный солнцем,
смолистый воздух. Уже нет сил идти. И вдруг словно дверь
распахнулась в совсем другой мир. Лес разом кончился, и перед нами
открылась наконец река наших грез. По покатому изумрудному
лугу сбежали мы к ее излучине. Справа — тихая заводь,
слева — сосновый лес на крутом берегу, а на той стороне —
заливные луга с ромашками. И ни души вокруг. Только одинокий
дом лесника стоит на опушке.
Речка не широка. Едва мы доплыли до ее середины, как
дощатая лодка лесника наполовину наполнилась водой.
— Ничего, крикнула нам вдогонку жена лесника,— у моего
мужика точно рассчитано: как до краев наполнится, так
аккурат и на берегу будете!
И верно: не успев окончательно погрузиться в воду, лодка
ткнулась носом в песок. Мы перевернули ее, вылили воду и,
толкнув хорошенько, переправили ее тем же манером назад.
Луг опьянил нас медовым ароматом. Мы шли и смеялись от
счастья — так было хорошо и привольно. За поворотом реки, у
куста, стоял человек с удочкой. Рядом с ним — бидон. Из
бидона торчали рыбьи хвосты. Человек опустил наживку в воду
у самого берега между листьев кувшинки и вынул окуня.
Поправил червя на крючке, снова опустил и снова — окунь. Когда в
бидоне уже не осталось места, человек отдал нам банку с
червями, попрощался и ушел, оставив нас с открытыми от
удивления ртами.
Ах, что это была за рыбалка! Через час Миша объявил
забастовку:— Идите сами чистить свою рыбу. С меня довольно.
Настоящие рыболовы должны уметь сдерживать свои мелкие
страсти. Знал бы, ни за что вместе с вами не поехал.
Мы уталили рыболовный голод. Нам уже не хотелось удить.
Слишком просто, слишком доверчиво брали насадку не только
жадные окуни, но и крупные подъязки, густера, подлещики.
20

Бросив удочки, мы легли на траву у палатки. Начинало
смеркаться. Мы принялись чаевничать.
И тут на нас со всей силой навалился хоть и знакомый, но
всегда страшный по своей лютости враг. Мы мужественно
отбивались, но, в конце концов, вынуждены были отойти на заранее
подготовленные позиции. Выкурив из палатки уже проникшие
туда передовые отряды противника, мы наглухо застегнули
дверь и блаженно растянулись на надувных матрацах. Что
делать! Роз без шипов не бывает. И даже в этом райском уголке,
в этом рыболовном Эльдорадо, во множестве водились комары
и мошки...
Вы, конечно, спросите: где находится эта благословенная
речка? Извольте. Доехать туда совсем не трудно. Надо взять
билет на поезд до станции... l4o зачем я буду лишать вас
удовольствия самим разыскать ваше рыболовное Эльдорадо?

Анатолий Вагин
ЯЛМА
Искони русской землею,
В самой середке Мещёры,
То широка непомерно,
То, как канавка, узка,
Мимо нечастых селений
К синим рязанским озерам
Катит кофейные воды
Тихая Ялма-река.
В желтых веснушках кувшинок
Плесы ее и заливы.
Вдоль берегов, словно косы,
Ленты тугих тростников.
Глянешь на Ялму с пригорка —
Вырвется слово «Красиво!»,
Эхо ему отзовется
В дебрях густых сосняков.
Шустрые тропки сбегают
К смирным волнам перекатов.
Спустишься вниз по тропинке
С удочкой, с легким ведром —
Видишь: не только красива
Ялма, еще и богата,
Струи речные играют
Ярким живым серебром.
Ждешь с замиранием сердца
Сладких мгновений подсечки.
Слышится голос кукушки.
Шепчутся травы в лугах.
Катит спокойные воды
Славная русская речка...
Жаль, что приходится редко
Быть на ее берегах.
г. Мытищи,
Московская обл.

П. Стефаров
НА ПЛОТУ
Над нами теплое августовское небо. Среди
необъятных лугов, уставленных стогами сена, течет Десна. Мы плывем
на плоту. Денис Семенович гонит его откуда-то из глубины
брянских лесов в древний городок Новгород-Северский, а я,
странствующий рыболов, только вчера напросился к нему в
попутчики. Денис принял меня тепло, радушно. Он сам еще с
детства заядлый удильщик. Чем ближе присматриваюсь к нему,
тем больше убеждаюсь в чистоте его бескорыстной души, в
прямом, сдержанно-твердом характере. Семенович кряжистый,
широкоплечий, с задумчивыми черными глазами. Прокаленное на
солнце продолговатое лицо Дениса, обрамленное седой, коротко
подстриженной бородкой, кажется вырубленным из мореного
дуба.
Полдень. От горизонта до горизонта небо закрыто
жемчужными клубами кучевых облаков, но стоит появиться солнцу —
и на землю льется благодатное тепло. На плоту дощатый
шалаш, возле которого лежит на козлах широкая, пахнущая
смолой доска,— это стол; мы сидим, обедаем.
— Ну, как ушица? — спрашивает Денис.
— Бесподобное блюдо.
— Еще бы! Ведь свежий судачок-то не просто в воде, а в
бульоне из ершей да с репчатым лучком варился.
Доев уху из алюминиевой чашки, плотогон вытирает
полотенцем усы, расстегивает ворот рубахи, сыто покряхтывает.
— Ты вот говоришь рыбалка — дело любительское. Не
перечу. Однако прямо скажу — рыболов рыболову рознь. Одни,
например, обзаводятся удочками ради приятного
времяпрепровождения. Другие первостепенным в рыбалке считают добычу, улов.
А вот у меня, друг ты мой, все не так, как у других, получается.
Чтобы позоревать с удочкой на реке, я готов переносить любые
тяготы. И в то же время большому улову не особо радуюсь.
Взял на уху — хорошо! А если на жарево остается, то лучшего
и желать не надо. Спроси меня: почему я плоты гоняю? Из-за
заработка? Нет! — крутит головой Денис.— Директор
леспромхоза давно говорит: «Семеныч, ты уже в летах, хватит на
сплаве трудиться. Выбирай себе другую работу по плечу. В обиде
не оставим». Но я даже и разговор об этом вести не хочу. Не
могу на такое согласиться. Плот для меня будто дом родной. И
река, и зеленые леса, и луга расстилаются. А прежде всего,—
пристукивает кулаком по столу мой собеседник,— удочки
всегда под руками. Когда хочу, тогда и рыбачу.
23

Увлекшись разговором, мы не замечаем, как за прибрежным
бором река круто поворачивает влево. Впереди показывается
клинообразная песчаная полоса.
— Эй-эй! — кричит Денис— Плот на косу гонит!
Схватив длинный шест, он подбегает к краю плота и,
натужно упираясь шестом в вязкое дно, отпихивает его на
стрежень. Я спешу к нему на помощь. Течение все ближе подбивает
плывущую ленту бревен к косе. Выбиваясь из последних сил,
мы противостоим его напору. Лицо Дениса багровеет, руки
дрожат, на шее набухают вены. Только теперь я понимаю, что
значит труд плотогона. Наконец, у края плота перед нами
одна за другой появляются воронки. А через несколько минут,
благополучно миновав косу, мы спокойно плывем посреди
русла.
— У-фф! — облегченно вздыхает Денис, вытирая ладонью
катившийся со лба пот.— Чуть-чуть не проворонили. Могли так
взгромоздиться, что не всякий буксир стащил бы.
Перед вечером небо разъясняется. Неохватная голубизна!
Лишь там, куда скатывается солнце, словно далекие хребты
гор, виднеются сгрудившиеся золотисто-розовые облака.
Воздух теплый и необычно прозрачный. На реке тишина,
нарушаемая только всплеском рыб. Опасность позади.
Сидя на березовом чурбаке, Денис Семенович то и дело
взмахивает легкой удочкой. Он ловит живцов-уклеек для
наживки кружков на судаков, а я упражняюсь со спиннингом.
Посылаю блесну под один берег, под другой. Сначала веду ее около
дна, потом поднимаю и веду вполводы лесенкой. Десять
забросов, но пусто. Еще взмах. Верчу катушку. И вдруг, как всегда,
нежданно-негаданно кто-то стук по блесне. Удар сильный,
уверенный, а вслед за ним отчаянный рывок в сторону.
— Взяла!
— Смотри, чтобы не сорвалась! — усмехается плотогон,
снимая с крючка очередную уклейку.
Несколько минут напряженной борьбы, и я беру в подсачек
порядочную щуку-черноспинницу.
— Есть почин!
— Вот и хорошо! — говорит Денис, не отрывая глаз от
поплавка.— Не зря же я толкую тебе, что плывущий по реке
плот—первейшее место для рыбалки. Возле него не только
днем, но ночью всякая рыба держится.
Через полчаса меня радует еще одна щука, а Денис
Семенович, кончив удить уклеек, принимается хлопотать по
хозяйству: колет на ночь, дрова, пришивает к ватнику оторвавшуюся
пуговицу, стелит постель в шалаше. Затем берет зимнюю
удочку, оснащенную невзрачной на вид тускло-зеркальной блесной.
— Неужели сейчас на эту снасть можно поймать
что-нибудь? — спрашиваю я.
24

— А почему бы нет! — пожимает плечами Денис.— Теперь
на закате сам знаешь, как окунь хватает. А где он? Известно,
там,— топает он сапогом по бревну,— под плотом за
мелочишкой шныряет.
Переставив чурбак на средину плота, Семенович садится
поудобнее и опускает блесну в широкую щель промеж бревен.
Сначала он слегка дергает удочку вверх, потом постукивает по
ней указательным пальцем, словно сбивая пепел с папироски.
То же самое делает раз, второй... Рывок... Леска дрожит, ходит
из стороны в сторону, а через минуту на плоту трепыхается с
рукавицу величиной красноперый окунь.
К наступлению сумерек Денис Семенович вылавливает еще
четырех. У меня хваток больше нет. Перевалив быстротечный
перекат, мы выходим на тиховодье огромного омута.
— Тут на прикол станем,— говорит Семенович.— Часов до
двенадцати вздремнем и тронемся дальше.
— А почему только до двенадцати? — любопытствую я.
— Во-первых, потому, что к той поре луна взойдет, светло
плыть будет. А во-вторых, с полуночи клев судака начинается.
С трудом подгоняем плот к берегу и привязываем канатом к
старой раките. Забираемся в шалаш и на душистом сеие вскоре
забываемся глубоким сном. Но не успел я разоспаться, как,
слышу, плотогон тычет под бок:
— Андреич, пора!
Над миром простирается тихая ночь. Ни звука, ни шелеста.
Все вокруг выглядит таинственным. Над лугами плывет туман.
Поднявшийся в зенит ущербленный месяц вдоль реки
расстилает ровную, как стрела, играющую зыбью золотую дорожку.
Плот плывет прямо по ней, но кажется, что мы стоим на месте,
а плывут берега.
На воде прохладно, зябко. Я разжигаю костер, а Денис
Семенович настраивает удочки. Снасть его отличается надежной
прочностью. Это гибкое березовое удилище, на вершинке
которого прикреплен колокольчик. На зеленоватой жилке большой
пробковый поплавок, немного ниже — грузило и маленький с
очень острыми крючками тройничок.
В свете луны и костра медвежья фигура Дениса Семеновича
напоминает колдуна-волшебника. Двигается он медлительно,
словно совершает обряд ведомого только ему
священнодействия. Осторожно вылавливая в ведре и насаживая на тройники
нежных уклеек, Семенович шепчет в усы: «Теперь, на исходе
лета, судак хорошо берет только часа за три до восхода
солнца. Живца надо так пускать, чтобы поближе ко дну плавал. При
ловле ни стука, ни гомона. Должна быть полная тишина».
Вскоре закидываем удочки. По бревнам ступаем тихо,
изредка перешептываемся. Едва успеваем наполнить кружки
чаем, как раздается мелодичный звон бубенчика.
25

— Есть!
— Шшш!—шепчет Денис.
Колокольчик динькает еще раз и, нарушая ночную тишину,
заливается неугомонным звоном. Подбегаем. Одно из удилищ,
пружиня, хлещет тонким концом по воде. Сразу видать, что на
тройнике буйствует крупная, сильная рыба.
— Подсачек! — командует плотогон.
Короткий, но упорный поединок. Надрывный звон
бубенчика, тяжелые, гулкие всплески, сопение и невнятный шеотот
Дениса Семеновича — все это приводит меня в трепет. Но вот
борьба окончена, и мы любуемся судаком, приятно холодящим
руки. Крепкотелый, колючий, с рисунком на крутых боках, он
кажется вылитым из потускневшего серебра.
— Силен пострел! — расплывается в сдержанной улыбке
суровое лицо Дениса.
Пока мы продолжаем затянувшееся чаепитие, начинает
светлеть восток. Пролетая, кричит невидимая цапля. Со свистом
проносится стайка крякуш. Далеко-далеко поют петухи, в
седом тумане на лугах звонко, раскатисто ржут сытые кони. Ночь
уходит. Мир пробуждается. Мы плывем навстречу заре.
г. Сумы
М. и Ф. Сажины
КРИК В МОРЕ
Старшему товарищу, участнику
Великой Отечественной войны, гвардии
полковнику в отставке Б. А. Юсупову посвящаем
этот рассказ.
Смеркалось.
Спокойствием и сырой прохладой веяло с моря. Сады и
палисадники разбежались по низкому и ровному берегу. Волны
лениво перекатывались через песчаную косу и устремлялись в
протоку на краю поселка. Они шуршали камышом и,
умиротворенно затихая, исчезали. Пахло тиной, дымом и цветущими
яблонями.
Кое-где засветились окна, но вечерняя тишина еще не
наступила: стрекотал мотор у рыболовецкого причала, весело
шумели ребятишки, перекликались женщины.
У протоки стоял побеленный дом, окруженный
штакетником. Под тремя окнами —кусты акации, сирень, сквозь щели в
26

ставнях на молодые свеже-зеленые листья падали узкие
полоски света.
В доме было трое.
— Я Сережу не пущу! Не пущу! — срываясь на крик,
быстро говорила маленькая сухощавая женщина с темным лицом,
одетая в поношенное пестрое платье. Ее худые вздрагивающие
пальцы торопливо перебирали бахромчатый край занавески у
двери в другую комнату. Она все порывалась уйти туда,
показав тем самым, что разговор окончен, но почему-то не могла
оторвать руки от занавески. Черные, окруженные мелкими
морщинками глаза с болью и страхом смотрели на мужа.
Тот, наклонив косматую голову на короткой шее, грузно
сидел за столом. Перед ним стояла пустая бутылка и тарелка с
остатками пищи. Цепко держа одной рукой стакан с водкой,
другой — вилку с желтым куском сала, он исподлобья
посмотрел на жену. Потом медленно перевел взгляд и, не мигая,
уставился на сына.
Сергей приехал на побывку к родителям из города, где
оканчивал в этом году среднюю школу. Длинный и худой, с
круглой головой, с коротко остриженными волосами, он
неловко сидел на краешке дивана с высокой деревянной спинкой.
Сергей тяжело переносил скандал, назревавший в семье со дня
его приезда и вспыхнувший в этот вечерний час. Черными, как
у матери, глазами он с неприязнью смотрел на пьяного отца,
по-сыновьи жалея мать, слабую и добрую женщину.
— Так как же, Сергей? — спросил, понижая голос, отец.
И, не дожидаясь ответа, заговорил:— Решай: май-то на носу.
Сейчас белуги не взять—как праздник справлять будем? Ты
погостил и уехал, а нам... жить.
Мать вздрогнула, когда он выговорил последнее слово:
«жить».
Сережа, сжав губы, слушал, не зная, что ответить.
— Тебе денег на водку не хватает, Прокофий,— мать
стремительно подошла к столу.— На водку! А сына тебе не жаль?..
Не надо нам икры! Сам воруешь и Сережу туда же? Не дам! —
отчаянно закончила она, кинулась к сыну и, обняв его, крепко
прижала к себе. Сережа вскочил и, с усилием отнимая горячие
руки матери, повернулся к отцу: бледный, готовый, казалось,
теперь на все.
— Черт с вами! — стукнул кулаком по столу Прокофий,
тяжело поднимаясь.— А ты, ты...— он задохнулся, сверля
опухшими глазками сына, такого самостоятельного и непонятного,
п, сжимая потные кулаки, шагнул в его сторону. В ставни
громко постучали. Все вздрогнули от неожиданности и повернулись
к окну.
— Кого дьявол несет? — прошипел Прокофий, не испытывая
желания видеть сейчас кого-нибудь.
27

Снова постучали. Мать оправила платье, провела ладонью
по лицу, по растрепавшимся волосам, тяжело вздохнула и
медленно вышла из комнаты. Сережа топтался на месте, не зная,
куда себя деть. Он старался не глядеть на отца. Прокофий
торопливо убирал со стола.
Было слышно, как в коридоре загремел засов, а минуту
спустя в комнату вслед за матерью, слегка ссутулясь в широких
плечах, шагнул незнакомец высокого роста. Он был одет в
серую тужурку из шинельного сукна. На ногах — подвернутые
резиновые сапоги, на голове — коричневая, когда-то красивая,
а теперь помятая и выгоревшая на солнце велюровая шляпа.
— Добрый вечер,— сказал он, снимая шляпу и вежливо
наклоняя лобастую голову. Пригладил ладонью жидкие
седеющие волосы, пытаясь прикрыть круглую, как блюдечко, лысину,
и повернул скуластое загоревшее лицо — с довольно крупным,
но не широким носом и глубоко посаженными глазами под
черными бровями — к Прокофию.
— Бойцов,— назвался он,— делая ударение на «о».—
Разрешите оставить у вас резиновую лодку и кое-какую снасть. На
ночь. Завтра, после работы, заберу.
— А вы откуда? — спросил Прокофий, прицеливаясь
взглядом. В его охрипшем голосе звучала беспокойная нотка.— И
почему ко мне?
Бойцов объяснил, что в этих местах недавно, работает на
аэродроме, про который они, конечно, слыхали, и что после
работы любит рыбачить. Домой он доберется, а лодку возить
каждый раз — просто неудобно. Их дом — у протоки,
крайний — поэтому обратился сюда. Вот и все.
— Какое у тебя звание-то? — поинтересовался Прокофий.
догадываясь, что этот высокий, старше его по возрасту,
немногословный и вежливый гость с аэродрома — военный и, должно
быть, не из рядовых.
— Рыболов,— уклончиво ответил Бойцов.
Прокофий знал, что военные с аэродрома частенько
приезжают на рыбалку в их места. Народ веселый, шумный, но ему.
тайно браконьерствующему по ночам, опасаться их не
приходилось. Сначала внезапный приход Бойцова смутил его, и, не
остыв от ссоры с женой и сыном, он был раздражён. Сейчас,
несмотря на опьянение, он сообразил, что появление Бойцова
само-собой прекратило скандал, даже выручило его из
создавшегося положения. Отказывать пришельцу в пустяшной
просьбе причин не было. Более того: может быть, пригодится когда
или угостит... Прокофий подошел к Бойцову, протянул руку.
— Ты море любишь?
— Люблю,— серьезно ответил Бойцов.
— И оно тебя любит... Любит и к себе заберет!
Когда-нибудь...— осклабился Прокофий,—А я море не люблю. И оно
28

меня тоже. Значит, я не утону,— хвастливо заявил он,— море
меня обязательно выбросит.
Гость промолчал.
Клавдия Михайловна, так звали мать, посветив фонарем,
проводила Бойцова в сарай, где он аккуратно разложил на
дровах резиновую лодку, короткие алюминиевые весла-лопатки и
удочку в чехле. Затем он достал из емкого рюкзака тяжелый
целлофановый пакет, наполненный рыбой, и предложил хозяйке
половину вечернего улова на ужин. Клавдия Михайловна
отказалась, но Бойцов, говоря, что ему рыбы все равно много и что
ловит он для удовольствия, убедил ее взять трех небольших
серебристых лещей, добавив к ним одного крупного бурого с
золотым отливом.
Простившись с нежданным гостем, Клавдия Михайловна с
рыбой в ведерке вошла в дом. Глубокая обида на мужа и
давняя горечь в душе не рассеялись, и, показывая Прокофию рыбу,
она с упреком бросила:
— Видишь, как люди живут. Удовольствие получают!
Прокофий искоса глянул, хмыкнул и вышел хлопнув дверью.
Несмотря на поздний час, он решил идти в море,— может быть,
белуга попадется. Спотыкаясь в темноте, кляня бога и черта,
Прокофий через огород прошел к протоке, перетащил в лодку
тяжелую сегь и вернулся в дом, надеясь уговорить Сергея.
Одному грести и ставить сеть трудно да хлопотно. Звать
кого-нибудь на помощь — нельзя. Дело темное.
Мать с сыном был.и на кухне. Клавдия Михайловна, ловко
очищая леща теркой, что-то тихо рассказывала. Заслышав
шаги Прокофия, умолкла.
— Ну? — угрюмо буркнул Прокофий, обращаясь к Сергею.
— Не пойду! — сказал тот, прямо глядя ему в глаза.
Мать ласково смотрела на сына: как вырос, повзрослел! В
июне школу окончит, а там... Она вздохнула: все впереди у него.
— Тьфу! — плюнул Прокофий и грязно выругался.—
Погоди же... Вернусь...— Он прошел в комнату, вылил остатки
водки в рот, сгреб с тарелки кусок хлеба и, громко топая
сапогами, ушел из дому. Стало тихо.
— Вот как я живу, сынок,— заплакала Клавдия
Михайловна, уткнув смуглое лицо в жесткое плечо Сережи. Смущенный
неловкостью и жалостью к матери, он не знал, что делать, и,
едва касаясь, гладил ее густые седеющие волосы. Худенькая
опина ее вздрагивала. Она говорила:
— В бригаде отец зарабатывает хорошо. Я тоже без дела
не сижу: то в приемке, то на засоле. Дом на мне. Но ему все
мало: по ночам сети на белугу, севрюгу ставит. Мясо, икру
продает. Пьет много. Живет как паразит. Дружки-приятели
завелись, даже из Анапы за икрой приезжали. Вон куда махнул!
Уж я ли ему ни говорила — все нипочем. Хоть бы поймали его
29

да проучили хорошенько при всем честном народе. Горько мне.
сынок! Сил моих нет...— Она всхлипнула и, вытирая фартуком
мокрые глаза, призналась сыну: — Чужак он стал для меня.
На следующий день перед заходом солнца Бойцов, сидя в
своей верткой надувной лодке, преодолевая северное течение
моря и слабый, но настойчивый ветерок, гнавший рябь в
противоположную сторону, миновал наконец мелкую прибрежную
полосу и выгреб к вчерашнему месту ловли, где, по словам
здешних жителей, было ямистое дно. Заякорив лодку и
подождав, пока не перестало ее сносить и поворачивать течением, он
промерил шнуром глубину и стал неторопливо и
сосредоточенно налаживать удочку.
У Бойцова была всегда одна удочка. Ловлю двумя и более
он не признавал, считая, что спортивный интерес при этом
подменяется жадностью: лишь бы улов побольше. Трехколенное
бамбуковое удилище, окрашенное в зеленый цвет и покрытое
сверху лаком, служило ему уже много лет всюду, куда
забрасывала его военная служба.
Бойцов перевел по леске поплавок с красной головкой,
насадил на крючок четырех червей и, широко взмахнув, плавно
забросил удочку. Достал пачку «Беломора», закурил и,
наслаждаясь отдыхом после рабочего дня, осмотрелся.
Слева низкой зеленой полосой уходил вдаль берег. Справа
до горизонта колыхался морской простор. Бойцов взглянул на
уходящее в воду тусклое солнце, желтеющее сквозь серую
облачную пелену, которая быстро затягивала небо: «Часик
посидеть успею»,— подумал он.
Ветер, слабый вначале, усиливался. Лодка плавно
поднималась и опускалась на волнах. На поверхности воды безмятежно
повторял их движение красный глазок поплавка. Бойцов
терпеливо ждал поклевки. Вынув из кармана флягу, сверток с
едой, он стал закусывать, запивая бутерброд холодным
сладким чаем.
Наконец поплавок задергался, окунулся, но Бойцов
оставался спокойным: так бойко лещ не берет. Он не ошибся.
Насадка была объедена, а в воде блеснули узкие стрелки — это
сельдь. Поправил наживку, снова закинул. Клюнуло сразу.
Одну за другой Бойцов извлек из воды несколько мелких
худых селедочек. Снимая рыбу с крючка и каждый раз тихо
приговаривая «Тебя-то мне и не надо», он бросал ее обратно в воду.
Попробовал ловить на горох и хлебные шарики. Один раз
поплавок чуть-чуть шевельнулся и сразу исчез в темной зоде.
Леску повело в сторону. Рука дрогнула, подсечка, но это опять
оказался не лещ: серовато-бурый головастый бычок, выпучив
глаза и разинув рот, трепетал на его широкой ладони. «Тебя
мне тоже не надо»,— проворчал Бойцов и, так же как пластун-
30

цов, выпустил рыбку в воду. Лещи здесь водились. Вчера
Бойцов убедился в этом. Сегодня лещ не брал.
А ветер тем временем крепчал, волнение усилилось. Вода
стала мутной. Низкая пелена туч заволокла все небо. Солнце
уже скрылось. Потемнело. «Пожалуй, будет шторм».— подумал
Бойцов, озабоченно поглядывая на далекий берег, и начал
торопливо собираться в обратный путь.
Надувная резиновая лодка с плоским дном и без руля —
плохая посудина в открытом море, когда волны качают ее,
поворачивая то одним, то другим боком, ежеминутно сбивая с
курса. Бойцов, равномерно гребя короткими веслами, не терял
спокойствия. «Рыбалка сегодня не удалась—бывает.- Шторм
пройдет и-и... Раз—лещ! Два—лещ!»,— отсчитывал он такт,
делая частые взмахи веслами. Порой ему казалось, что лодка,
скользя с волны на волну, не движется к берегу. Однако он
знал, что это не так. Ритмично работая руками, Бойцов
приговаривал: «Раз—лещ! Два—лещ! Три (волна повернула лодку
боком) —э-э, это уже не лещ, а подлещик»,— рассуждал он
сам с собой, выправляя лодку.
Направление ветра резко изменилось: все чаще лодку
разворачивало боком к волнам. «Главное, хватило бы сил. А не то
унесет. И-и... Раз —лещ! Два —лещ!» —он упорно греб,
чувствуя, как спина становится мокрой.
Сумерки сгущались. На берегу, в поселке, кое-где
замерцали электрические огоньки. Несмотря на то что порывы ветра
изредка доносили оттуда звуки радио — такие домашние и
успокаивающие,— Бойцов уже понял, что к устью протоки ему не
попасть. Лодку сносило в сторону. Впрочем, где-то совсем
близко должны быть прибрежные мели. Там он сможет вброд дойти
до берега, буксируя за собой лодку на бечеве.
Ветер брызгал в лицо каплями солоноватой воды, освежая
разгоряченные лоб и щеки. Бойцов снял тужурку, свернул ее и
положил под себя. И хотя плечи и руки ломило от усталости
и все тело просило отдыха, он вновь взял весла и начал
энергично грести: «Раз — лещ! Два (лодку повернуло) —
подлещик! Три — лещ! Раз — снова подлещик...» — отсчитывал он.
Так было веселее, но «подлещики» стали попадаться все чаще.
Прямо по курсу что-то зачернело. Вглядываясь, он
различил лодку, двигающуюся от берега ему навстречу. Срезая
гребни волн, лодка приближалась. В ней было двое: один греб,
другой неподвижно сидел на корме. По-видимому, люди спешили
ему на выручку. Теперь можно перевести дыхание. Бойцов
перестал грести. Он устало разогнул потную спину, сложил весла
и расслабил ноющие мышцы рук. Одежда на нем была сырая.
По дну лодки перекатывалась вода, повторяя движение волн.
Тужурка, на которой он сидел, намокла. Все это сейчас не
имело никакого значения: помощь близка.
31

Но — то ли его снесло в сторону, то ли ветер мешал
спасителям— их лодка проходила мимо, направляясь в открытое
море. Гребец откидывался назад всем телом, налегая на весла, а
второй, сгорбившись на корме, мерцал огоньком папиросы.
— Э-гей! — крикнул Бойцов, размахивая рукой.
Его услыхали, перестали грести. В потемках Бойцов
различил светлые пятна лиц, которые двигались вверх-вниз вместе с
танцующей на волнах лодкой.
— Это ты, начальник? — донеслось оттуда. Бойцов узнал
голос Прокофия.—Давай, давай! Немного осталось.
Бойцов понял, что не к нему торопились эти люди. Что-то
более важное гнало их сейчас в штормующее море.
— Куда вы? Шторм! — беспокоясь за них, закричал он.
В лодке, по-видимому, совещались. Гребец, наклонясь
вперед и жестикулируя руками, что-то говорил Прокофию. Но...
Бойцов увидел, как гребец, ритмично наклоняясь, вновь
заработал веслами. С удаляющейся лодки Прокофий закричал:
— Счастливо-о-о!
Счастливого, однако, было мало.
Натруженные руки успели чуть отдохнуть, а лодку тем
временем еще дальше отнесло в сторону от поселка, огоньки
которого весело искрились в темноте. Делать нечего: Бойцов взял
весла и, борясь с ветром и волнами, упорно погнал лодку к
берегу.
«Странные люди,— думал он.— Прокофий этот... Вчера был
пьян. Жена — какая-то измученная, глаза заплаканные.
Наверное, плохо живут между собой... Сын, видно, скромный пар-
шишка, неловко себя чувствовал, когда я появился. Куда это
Прокофий в такую погоду да на ночь? Кто с ним второй?
Может быть, сын? Или выручать кого спешат? Тогда почему
вдвоем и не на катере?..»
После тяжелой борьбы со стихией, отнявшей последние
силы, Бойцов выбрался наконец на мелководье, где волны
основательно перемешали воду с песком и илом. По грудь в
холодной воде, тяжело ступая по спасительному дну и волоча за
собой лодку, он побрел к прибрежным плавням.
Всю дальнюю дорогу к поселку по извилистой, невидимой в
ночной темноте стежке его сопровождал неумолчный гул
расходившегося моря. Студеный ветер пронизывал насквозь. В
сапогах хлюпала вода. Чтобы согреться, Бойцов старался идти
быстрее. Мысли беспокойно возвращались к Прокофию и его
спутник>\ «Может быть, они уже дома? Времени-то прошло
много».
С растущим чувством тревоги он с трудом добрался
наконец до дома Прокофия. Взглянув на серое, без кровинки, с
большими и печальными глазами лицо Клавдии Михайловны,
Бойцов понял: случилась беда.
32

— Что я наделала! — металась по комнате Клавдия
Михайловна.— Прокофий уговорил... Клялся нам, что в последний
раз. Шторм, говорит. Сеть надо снимать. Унесет ее. Пропадет,
а мы люди небогатые. Сережа согласился: так и быть, сказал,
помогу в последний раз. Отпустила я его,— зарыдала Клавдия
Михайловна,— Спасите Сережу... Сына...
Бойцов опрометью бросился из дома поднимать людей.
Море безжалостно кидало лодку из стороны в сторону.
Сергей, упираясь ногами в тугую мокрую сеть, которая
занимала всю кормовую часть, греб, выбиваясь из последних сил. На
сети, блестя белым брюхом, лежала полутораметровая белуга.
Щелью зиял ее огромный, во всю ширину головы, рот. От
непрерывной качки круглое туловище рыбы сползло к ногам
Сережи.
Спиной к спине сына, намертво вцепившись пальцами в
борта, на корточках сидел Прокофий. Под ним плескалась вода.
Он с ужасом отмечал, что ее становилось все больше. Когда
лодка поднималась на гребень волны, в кромешной тьме
мельтешили огни родного поселка.
— Жми, Серега, жми! Не то погибнем! — не поворачивая
головы, сдавленным голосом подгонял Прокофий.
— Не могу больше,— выдохнул Сережа.— Замени.
С трудом удерживаясь на согнутых ногах, цепляясь за
скользкие борта и друг за друга, поменялись местами.
Прокофий торопливо заработал тяжелыми веслами, но сил его
хватило ненадолго.
— Садись ты,— вскоре прохрипел он.
Сережа молча полез на его место. Лодка накренилась, и
через борт полилась вода.
— Потонем! — взвизгнул Прокофий, опускаясь на дно.—
Равняй, сучий сын! — злобная ругань обрушилась на
парнишку.
Сережа, налегая на весла, с трудом повернул лодку носом к
крутой волне. Положение было тяжелое. Измученный качкой,
мокрый с головы до ног, чувствуя, как все мышцы ноют от
усталости, Сергей сознавал, что до берега им так не добраться.
— Отец,— обратился он, не поворачивая головы и всем
телом наваливаясь на весла,— лодку заливает!
Прокофий вздрогнул и стал суетливо вычерпывать воду
ладонями.
— Это не поможет! — сказал Сережа.— Давай выбросим
сеть и рыбу!
Прокофий сопел, не отвечая.
— Сеть и рыбу — за борт!—усиливая голос, с
придыханием повторил Сережа.— Легче будет!
2 Заказ 5100
33

— А это видел! — круглый кулак Прокофия, задевая ухо,
заплясал перед лицом Сережи.
Держась за плечи сына, Прокофий перелез через скамью,
плюхнулся на сеть, схватил белугу за короткий заостренный
нос, стараясь приподнять ее.
— Щенок! Выбросить два пуда мяса и бидон зернистой
икры? Это же деньги. А про сеть — и не заикайся. Ишь ты...— он
снова выругался и принялся опять выплескивать воду.
Сережа с отвращением смотрел на него. Этот враждебный,
чужой человек был его отцом. Крутая в.олна, резко поддав в
борт, повернула лодку.
— Утонем! —отчаянно крикнул он в бледное и мокрое лицо
Прокофия.
— Не ори! — прошипел Прокофий, вытягивая короткую шею
и настороженно вслушиваясь.
Со стороны берега до них донесся звук бригадной сирены,
извещающий об опасности и созывающий людей.
У причала, в ослепительном свете прожектора, толпилось
все взрослое население поселка.
Посланный катер сразу же, вблизи берега, сбило и
захлестнуло волной. Мотор смолк. Судно беспомощно закрутилось в
водовороте крутых волн. Моториста, рыбака и Бойцова,
находившихся на нем, пришлось спасать. Лишь после многих
неудачных попыток с трудом удалось забросить им веревку. Те,
кто был на берегу, привычно ухватили ее конец, потянули, и
море с гулом и плеском выбросило катер с людьми на песок.
Посоветовавшись, спустили двухвесельную лодку, а в ней—
двух добровольцев из рыболовецкой бригады. Они усердно
гребли, стараясь скорее миновать прибойную полосу.
Урча .мотором и пронзая тьму лучами фар, подъехала
грузовая автомашина с длинным прицепом. По приказу командира
после его телефонного разговора с Бойцовым, прибыли солдаты
и был прислан крытый штормовой катер. Солдаты откинули
борта, подвели трап и с деловитой молчаливостью, подчиняясь
кратким распоряжениям юного лейтенанта, принялись сгружать
катер.
В стороне, у складских сараев, стояла группа женщин. Они
вполголоса обсуждали случившееся, высказывая всевозможные
предположения. Клавдии Михайловны среди них не было.
Спотыкаясь в темноте, она медленно брела вдоль берега у
самой кромки набегающей воды. Море швыряло в нее
холодные россыпи брызг. Ветер трепал слипшиеся волосы, хлестал
по ногам мокрой юбкой.
— Сережа-а-а!—жалобно кричала она в черноту
бушующего моря и, замерев на месте, напряженно вслушивалась.
Она не знала, что лодка перевернулась, что сын и Прокофий,
34

напрягая последние силы, держались за уходящий в глубину
киль. Ей все казалось, что сквозь шум она слышит родной
голос сына.
— Сережа-а... Я зде-е-есь!
У причала громко застучал мотор катера. Призрачный
огонек надежды затеплился в душе Клавдии Михайловны. Она
ждала, до боли в глазах всматриваясь в кромешную тьму.
С лодки, где находились два рыбака-добровольца, взвилась
осветительная ракета. Потом другая, третья. Описывая низкую
дугу, они указывали направление военному катеру.
— Сережа-a-al — вновь позвала Клавдия Михайловна.
Море ответило глухим ревом.
...Когда, оступаясь на каждом шагу, она подошла к
освещенному причалу, то увидела большую толпу рыбаков, женщин,
солдат. Даже маленькие ребятишки толкались тут. Ее
заметили, говор сразу затих. Одно море продолжало неистовствовать.
Бойцов быстро подошел к ней и что-то сказал, но она не рас*
слышала. Люди, тесня и подталкивая друг друга,
расступились. Прямо перед ней вверх черным смоленым дном лежала
лодка. У лодки, дрожа, топтался босыми ногами Прокофий.
Одеревеневшими пальцами он придерживал сползающее с
плеч чье-то чужое пальто. Круглое лицо Прокофия
сморщилось и посинело от холода, челюсть судорожно дергалась.
Клавдия Михайловна быстро огляделась: сына не было...
Она еще раз обвела взглядом сумрачные лица людей. Сережи
среди них не было!.. Все тягостно молчали, виновато отводя
глаза.
Грохот волн и вой ветра внезапно пропали. Для Клавдии
Михайловны наступила звенящая тишина. Ноги ее
подкосились и, валясь на бок, она тяжело осела на крепкие руки Бой-
цова.
2'

Семен Гордеев
У БЛИЖНИХ ПЕРЕПРАВ
В застывшей лодке на заре проснулось
Стальное сердце.
Застучал мотор,
И выгнулась волна, и вновь качнулась,
И вырвалась за нами на простор.
Уже прохладней и безлюдней стало
На берегу у ближних переправ.
Листва в безветренные дни устало
Слетает с веток, ярко отпылав.
Мы заплываем в буйство жарких красок.
И раскрывается с обоих берегов,
Как дивные страницы русских сказок,
Осенняя мозаика лесов.
Глуши мотор!
Трехлапый якорь — в тину!
Костер рыбацкий будет нынче впрок.
Пусть впишется в осеннюю картину
Танцующий над пламенем дымок.
К полудню замурлыкает пред нами
Уха в ведре.
Навар пахуч! Хорош!
И в нем всплывут — то окунек, то ерш,
Засветят красноперки плавниками.
Пусть на одежде цепких трав колючки,
Как пчелы, золотятся при огне...
Покажется, что подобрели тучки
И замерли в небесной глубине...
О, золотые руки мастерицы,
Дарящей нам осеннюю красу!
Березки, будто костяные спицы,
Белеют среди яворов в лесу.
Я этот лес, что охрой и багрянцем
Еще в дни детства улыбнулся мне,
Пронес в душе,
Как книги в школьном ранце,
Как хлеб в мешке солдатском на войне...
г. Киев

В. Козлов
НА ОГНЕННОМ ОЗЕРЕ
В этом году мне снова удалось провести отпуск на
севере, в окрестностях старинного русского села Лальска. Кра«
сивое, большое, с белой церковью и колокольней, окаймленное с
одной стороны светлой речкой с ласковым названием Лала, оно
раскинулось среди пышных лугов и пряных душистых болот.
Прямо к селу подступает могучий сосновый бор, гордость
лальских жителей. Пройдя через него, можно выйти на Краса-
вино, откуда с высокого косогора открывается чудесный вид на
широкую реку Лузу. Не стесняясь, вбирает она в себя мелкие
речушки — Неглу, Крутиху, Лалу — и выходит на просторы
северной тайги сильной и полноводной. Есть в окрестностях
Лальска и глубокие лесные озера, богатые рыбой, только трудно
добираться до них по лесным болотам.
Живет в селе мой старый знакомый, лучший рыболов в
округе— Трофимыч. Работает он объездчиком в местном
лесничестве. Иногда по неделе из леса не возвращается, так и
ночует в дальних делянках.
В каждый свой приезд я беру у него снасти, приманки и все
рыбацкое снаряжение. Так было и на этот раз.
— А, отпускник явился,— обрадовался Трофимыч, увидев
меня.— Заходи, заходи. Я тебе нынче сюрприз приготовил —
целое озеро! Хватит тебе все по рекам, да по рекам рыбачить,
пора привыкать к нашим северным озерам. Сегодня отдыхай, а
завтра в путь, дорога предстоит дальняя.
На другой день с утра мы начали укладывать рюкзаки. Внук
Трофимыча Петька усердно помогал нам.
— Поеду с вами на озеро,— вдруг заявил он.
— Нельзя тебе, мал еще, устанешь,— отмахнулся Трофимыч.
Но Петька не отступил. Очень уж хотелось ему хоть немного
побыть настоящим рыболовом — ночевать в лесу у костра, а
главное, половить красивыми Трофимычевыми кружками.
— Не устану, пройду хоть сколько,— твердо сказал он.
— Ишь ты, какой прыткий! Ну, ладно, собирайся. Только
чтобы не хныкать, не то живо назад отправлю.
Обрадованный Петька взвалил на плечи рюкзак и, выйдя
первым за ограду, гордо зашагал впереди нас.
— Шустрый больно,— ворчал Трофимыч.
Километров тридцать пришлось нам проехать в тряском
вагончике лесной узкоколейки, проложенной к дальним леспром-
хозовским делянкам. Маленький паровичок, натуженно пыхтя
на подъемах, увозил нас все дальше в лес. На поворотах он рас-
37

качивался, а на остановках тоненько вскрикивал. Лесорубы
выходили из леса, втискивались в вагон, молча курили.
От конечной остановки мы тронулись в путь по тропинке,
известной только одному Трофимычу.
Жаркое августовское солнце не проникало под своды густых,
разлапистых елей, пахло сыростью, смолой, болотными травами.
Невидимая лесная мошка беспощадно обжигала лицо и руки.
Тропинка петляла в лесу, обходя топкие сырые места. Но с
каждым шагом идти становилось все труднее. Ноги засасывал
зыбкий пружинистый мох. Петька мужественно переносил все
трудности дороги. Видно было, что он устал, хотя и старался не
подавать виду.
— Может быть, сделаем привал? — предложил я
Трофимычу.
— Нет, отдыхать некогда. Засветло надо до места
добраться, а то стемнеет, тогда здесь ноги не вытащишь. Да скоро на
место придем. Вот уж Горелая падь начинается, а от нее до
озера версты три, не больше.
Настаивать было бесполезно, и мы молча продолжали путь.
Вскоре за низким сосняком блеснуло зеркало лесного озера.
Петька повеселел и зашагал быстрее. Тропинка привела на
берег к большому рыбацкому шалашу, покрытому хвоей,
прижатой березовыми жердями. С трех сторон шалаш загораживал
от всех ветров низкий густой кустарник. За ним, в сторону леса,
открывалась широкая зеленая луговина. Трава была скошена и
сложена в стог, аккуратно обнесенный изгородью.
Сбросив рюкзаки, мы с Петькой забрались в шалаш и в
изнеможении повалились на свежее душистое сено. Ноги гудели,
приятная усталость разливалась по всему телу.
Трофимыч долго что-то ворчал, собирая остатки сухих дров,
разбросанных незадачливыми рыболовами.
— Ну, вот и все,— сказал он, присаживаясь около
шалаша.— Красота-то какая. Воздух будто настоен смолой. И
свежесть необъяснимая...
Место было действительно красивым. Озеро, имеющее
форму большого круглого ковша, до краев наполненного темной
коричневой водой, казалось бездонным. У берегов оно густо
заросло камышом и ряской, за которыми покачивались на
волнах чашечки белых лилий и кувшинок.
Берег был мшистым, мягким, низкие сосны подходили прямо
к воде. Ближе к лесу на сухих кочках, словно рассыпанная,
алела крупная брусника, а поодаль высвечивала голубика,
поместному— пьяника или гонобобель.
Немного отдохнув, мы пошли знакомиться с озером, а
заодно наловить рыбы на уху. На ближнем берегу отыскали тихий
заливчик и закинули удочки. До темноты нам удалось поймать
несколько крупных темнобоких окуней. Когда мы вернулись к
38

шалашу, уже стемнело. Над озером опустилась чуткая тишина.
Только изредка слышались сильные всплески в прибрежных
камышах.
У берегов заклубился сизый густой туман. Крупная светлая
луна поднялась над зубчатой кромкой леса.
— Роса будет холодная,— сказал Трофимыч, втаскивая сено
в шалаш.— Видите, луна-то какая светлая. Теперь —спать.
Утром рано подниму, озеро на восходе гореть будет.
— Как это гореть? — заинтересовался Петька.
—Так вот, огнем,— глухо отозвался Трофимыч,— утром
увидишь.
Прозрачная ночная тишина неудержимо наплывала на
озеро, отодвигая вдаль все шумы и шорохи леса. Только где-то
вдали глухо бубнил козодой. Тени прибрежных сосен тянулись,
ползли, окунаясь в черную воду. И вдруг что-то большое,
темное упало в ближние кусты, а через минуту раздалось гулкое
уханье. Филин — решили мы.
— Вот пугнуть бы его,— говорит Петька—Из ружья бы
пальнуть.
— Незачем,—возражает Трофимыч,—не мешает он. Чего
будоражить лес...
Петька глубже зарылся в свежее, пахучее сено и заснул. Я
разгреб палочкой пылающие угли и подложил сухих веток.
Костер ярко вспыхнул, языки пламени вырвались вверх, и я
увидел, как большие серые тени заплясали в густом сосняке.
Трофимыч наматывал на кружки лески, проверял крючки.
— Не бросай больше сучьев,— сказал он, щурясь от яркого
света.— Полыхает только, а толку никакого. Лучше поди
принеси два-три пня березовых — на всю ночь хватит. И тепло, и
комара в шалаше не будет. Да и огонь не так заметен, кому
ночью светить-то...
Я пошел к лесу за сухими кряжистыми пнями. Словно
затухающие уголья, бледно светили осиновые гнилушки. Из
ближних кустов с шумом вылетела испуганная ночная птица.
Скрывшись в сосняке, она сердито закричала и захлопала крыльями.
Когда я вернулся к костру, Трофимыч лежал, прикрывшись
плащом, и смотрел на озеро.
— Принес, значит,— прошептал он, критически оглядывая
мою ношу.— Ну вот, теперь до утра хватит.— Ночь-то сейчас
длинна ли... Ложись, утром подыму рано.
— А вы почему не спите?
— Да так, видно, я уж отоспал свое. Лежу вот и думаю, как
все-таки странно жизнь на земле устроена. Вот возьми хоть это
озеро. Кажись, мертвое оно, а ведь и там, под водой, своя
жизнь. Живности разной и растений всяких пропасть. Из рыбы
здесь только щука да окунь, других я не лавливал. И вот ведь
как ведется: в озерах рыба, в лесах зверь да птица, а над
39

всем — человек. Человек — главное, он всему голова, потому как
с понятием... Верно, а?
— Верно,— говорю я и стараюсь доказать, объяснить Тро-
фимычу, что все в природе закономерно.
— То-то же, все закономерно,— соглашается Трофимыч,— а
каждому в жизни свое...
Положив березовые пни в костер, я забрался в шалаш и
зарылся в сено. Засыпая, слышал, как разговаривал сам с собой
Трофимыч. Но спать долго не пришлось. Костер догорел, и
утренняя прохлада пробралась в шалаш. Сквозь сон я
услышал знакомый голос, хотя еще не мог понять, где нахожусь.
— Вставай,— толкал меня в бок Трофимыч.— Пора. Глянь-
ка на озеро-то. Жалеть будешь, если проспишь такую красоту.
Я быстро поднялся, вылез из шалаша и взглянул на озеро.
Изумительнее этой картины представить трудно...
Вставало свежее утро. Все вокруг было наполнено легким
неощутимым светом и ласковой прозрачной тишиной, которая
вот-вот должна была наполниться многообразием шумов и
шорохов просыпающегося леса. Солнце чуть-чуть поднялось и
позолотило темные вершины сосен. Потом небо на востоке
засветилось более ярко. Легкие облака тоже загорелись. Седой пар
отрывался от воды и поднимался над озером. Само озеро
горело бордово-рубиновым пламенем. Чашечки лилий, яркими
звездами вкрапленные в ткань озера, ожили. Они излучали мягкий
свет, словно их подсвечивали изнутри. Розоватые лепестки
их, еще покрытые капельками росы, слегка вздрагивая,
опускались на горящую поверхность воды. Прибрежные камыши
курились красным дымком, а полукруглые листья кувшинок
золотым ожерельем обрамляли озеро. На середине его вода, тихо
колыхаясь, становилась огненно-бурой, затем вдруг вспыхивала
всеми цветами радуги, и казалось, что какие-то упругие
водяные кольца сжимают и затягивают в глубину бушующее
пламя...
— Красота-то какая,— прошептал Трофимыч, неслышно
положив мне руку на плечо.— Чувствуешь, как играет озеро?..
Я стоял зачарованный, вбирая в себя всю прелесть и
свежесть лесного утра, стараясь понять таинственность
захватившей все мое существо картины. Неожиданно я бросился к
шалашу: жаль, если Петька не увидит такой красоты. Он
проснулся, мгновенно выскочил из шалаша и, взглянув на полыхающее
в разливе утренней зари еще не проснувшееся озеро, так и
застыл на месте.
— Ух ты, горит-то как!—удивленно выдохнул он.— Точно
горит. А пламя-то, пламя, как живое. И камыши горят, и вода.
Как же это...
Трофимыч молчал, нежно лаская узловатыми пальцами
колючую ветку сосны.
40

На противоположной стороне озера клубился багровый
туман, окутывая седые камыши и кустарники. Постепенно его
покрывало становилось легким, прозрачным и, превращаясь в
голубоватую дымку, исчезало.
Лес ожил: запели птицы.
— Ну, теперь за дело,—скомандовал Трофимыч.— Ловите
живцов, пока волн нет, иначе клева не будет.
Мы с Петькой устроились в тихом заливчике и быстро
наловили десятка два некрупных окуней. Трофимыч возился в
лодке, оказавшейся на озере,— поначалу мы ее и не заметили,
проверял кружки, устанавливал глубину отпуска, раскладывал их
по бортам в строгом порядке.
— Если восточный ветер потянет, щука пойдет,— сказал он,
внимательно всматриваясь в синеющую даль неба.—Тодько бы
живец не заснул. А пока надо держать его поглубже в воде.
Я опустил садок в воду и стал помогать Трофимычу. Когда
все было готово, мы выбрались на берег.
— Подождем большой волны, тогда все кружки на глубину
выбросим,— предупредил Трофимыч.—В тихую погоду щука
на отмелях стоит, но взять ее здесь нельзя — заросли мешают,
кружки на такой воде двигаться не будут, живцы тогда сразу
уснут или запутаются.
Мы с Петькой наскоро ремонтировали плот, с которого
предстояло рыбачить. Лодка на всем озере была одна, поэтому в
удобных заливчиках в разных концах озера были привязаны
самодельные березовые плоты, крепко схваченные
металлическими скобами и покрытые дощатым настилом. На каждом из
них лежало по два выстроганных шеста и широкие короткие
весла. Плыть на таком плоту было удобно —он устойчив.
Трофимыч тем временем сварил чай из душистых
смородиновых листьев и позвал нас Ветер усиливался, на отмелях
пошла крупная волна, зашелестели, задвигались камыши.
— Пора,—заявил Трофимыч.— Неси сюда садок и промерь
глубину по средней линии в заливе. Заходить будем навстречу
волне — так удобнее.
Дед на лодке, а мы с Петькой на плоту вышли в залив.
Осторожно насадив живцов, расставили кружки в две линии,
метрах в двадцати один от другого.
— Следи за той линией, а здесь я,—приказал Трофимыч,—
Да лихо не дергай, вываживай, пока рыба не устанет. Щука
здесь крупная может взять, а она хитрая и сильная, через плот
может в воду выпрыгнуть.
Кружки, покачиваясь на волнах, медленно плыли в конец
залива. Ни один не перевернулся — рыба не брала.
На отмели, в камышах, часто слышались всплески.
— Это щука,—насторожился Трофимыч.— На отмелях
кормится. Попугать ее нужно, чтобы выгнать на глубину.
41

Он поплыл на лодке по одной стороне залива, а мы с
Петькой по другой. Наш плот прокладывал в камышах широкую
дорогу, с хрустом подминая траву и озерную зелень. Шестами
мы ударяли по воде, стараясь наделать больше шума.
Расчет деда был точен. Не успели мы объехать залив и
вернуться на середину нашей дорожки, как один из кружков
перевернулся и быстро закрутился, уходя в сторону. Петька первым
заметил его движение.
— Взяла,— закричал он так, что услышал даже Трофимыч.
Мы налегли на шесты, но к середине залива глубина стала
больше, пришлось подгребать веслами. Зайдя против волны, я
поймал багориком кружок, взял в руку леску и сразу
почувствовал резкий рывок. Осторожно вываживая, я подвел рыбу к
плоту. Петька держал подсачек наготове, но мне никак не
удавалось вывести ее на поверхность. Рыба то рывком уходила в
сторону, то забивалась под плот. Боясь оборвать леску, я
сматывал ее с кружка и давал слабину. Наконец рывки стали
слабее— рыба устала. Я осторожно снова подвел ее к краю плота,
и Петька взял подсачеком. Это была щука. На Петьку она
наводила страх своими выпученными глазами, и он выбросил ее
из подсачека на плот.
— Оглуши ее колотушкой, иначе выпрыгнет,— крикнул
Трофимыч,—отдыхает она.
Клев начался. Мы видели, что Трофимыч давно уже
вываживает какую-то крупную рыбу, нырнувшую в камыши и
запутавшую там леску.
— Ишь, плутовка,—сердился он,— не упрячешься, коли
попала!
Он ловко на лодке врезался в камыши, вывел рыбу и взял
ее в подсачек. К общему удивлению, это был большой темный
окунь.
—■ Не постеснялся жадюга, на своего собрата клюнул,—
возмущался Трофимыч, извлекая из его широкой пасти
маленького измятого окунька.
Еще два наших кружка оказались счастливыми. Петька, как
опытный рыболов, подсачеком выбросил щук на плот. Удача
сопутствовала нам.
— Живо подъезжай,— крикнул нам Трофимыч, указывая
на последний кружок, который все время спокойно стоял в
заливчике, а теперь перевернулся и, раскручиваясь, уходил в
сторону.
Мы были далеко, и поэтому, когда наш плот подплыл к
кружку и я багориком зацепил леску, она легко пошла из воды.
Рыба сошла.
— Опоздали. Горе вы рыболовы,— смеялся над нами
Трофимыч.—А как таскала... Щука, видать, крупная.
42

— Ну и пусть, не жалко,— сказал Петька.— Всех не
переловишь. У нас уже целых четыре...
Для первого раза для нас такой улов был большой удачей.
Уставшие и довольные мы вышли на берег. И опять у нашего
шалаша заструился синий дымок, закипел чайник, вкусно
запахло ухой.
Домой возвращаться не хотелось. Петька лежал на
душистом сене, подложив руки под голову, и не отрываясь смотрел
в далекое голубое небо. Смотрел, как таяли вдали пушистые
белые облака, как проносились над озером черные острокрылые
стрижи, и о чем-то напряженно думал.
Сегодня можно было легко разгадать все Петькины думы...
А думал он о том, как расскажет вечером своим
друзьям-мальчишкам про огненное озеро, про настоящую утреннюю рыбалку.
г. Красноярск
П. Сигунов
РОЖДЕНИЕ ПОЛЯРНОЙ НОЧИ
Ленки! Речные цветы, подводные радуги Сибири! Не
много мне довелось любоваться их яркой пестрой красотой. Все
таймени да хариусы, а ленки попадались лишь случайно. И
потому я очень обрадовался, когда летчики взяли меня с собой за
ленками. Не на лодке, не на оленях, а на гидросамолете!
...Двукрылая зеленая «Аннушка», покачиваясь и вздрагивая,
тихо плыла над пологими холмистыми горами. Тускло
поблескивали внизу озера, серыми струями извивались реки, брызгами
сверкали водопады. Лиственницы желтели на фоне белого
оленьего мха, как золотые крупинки в кусках белого кварца.
Мы летели над пустынными безлюдными местами уже
третий час. Летели ловить удочками рыбу.
«Аннушка» высадила нас в самом верховье горной реки Ко-
чечумы, что впадает в Нижнюю Тунгуску. Высадила и улетела.
Мы остались вчетвером — пилот Виноградов, бортмеханик
Козлов, геолог Беляков и я.
Поставив палатку, мы взяли свои спиннинги, удочки и
разбрелись по берегу.
Я направился к мелкому быстрому ручейку, впадающему в
Кочечуму. Едва подошел к его устью, как в глубину бросились
какие-то большие рыбы. Я закинул блесну, но поклевок не
последовало.
«Что это за рыбы? —гадал я.—На тайменей не похожи:
43

слишком осторожны и пугливы. На хариусов тоже — слишком
пестрые. Значит, они самые — голубчики-ленки!»
Долго мне пришлось ждать, пока стая неведомых рыб снова
подплыла к берегу. Я сделал два заброса и вытащил двух
ленков. Оставил их на галечниковой косе, а сам пошел дальше.
Над рекой серым туманом нависли сумерки. Рыба больше
не брала. Далеко-далеко над палаткой извивалась голубая
струйка дыма. Значит, товарищи уже вернулись. Я торопливо
направился к лагерю. Навстречу мне тяжело поднялась с земли
громадная птица. Это был орлан-белохвост. Он держал в
лапах...
Не веря своим глазам, я бегом бросился к косе. Так и есть!
Хищник одного моего ленка сожрал, а второго унес в когтях.
Разочарованный я возвратился в лагерь.
Из палатки аппетитно тянуло наваристой ухой и печеной
картошкой.
— Наконец-то! А мы ждем тебя не дождемся! —обрадован-
но воскликнул Виноградов.
Беляков хлопотал у железной печки, раскаленной докрасна.
Он готовил печень налима.
Козлов занимался приготовлением ленковой икры. Он
вытащил из нее желтые пленки, потом, когда икра стала чистой, по«
сыпал ее солью и перцем.
— Через пять минут будет готова к употреблению,—
заявил он.
— Значит, пора за струганину браться,— сказал
Виноградов.—Петро, поди принеси мороженого ленка, да потолще.
Я вышел из палатки. Под брезентом было штук десять
рыбин, крупных, упитанных, в ярких малиновых пятнах.
Выходит, один я опозорился на рыбалке!
Виноградов рассек рыбацким ножом широкую круглую
спину ленка, содрал с него кожу и начал строгать, как дети
строгают палки. Наполнив миску хрустящей розовой стружкой, он
посыпал ее мелконарезанным чесноком. Потом достал из
рюкзака три куриных яйца.
— Специально прихватил! — хитро подмигнул он. Затем
разбил яйца в чашку, добавил туда уксусу, горчицы, соли,
сахара и все разболтал ножом.
— Вот и готов майонез для струганины! Виктор, ты что там
прилип к печке? Давай скорей ужинать.
— Подождите немного!
Наконец, расстелив лохматые оленьи шкуры, мы уселись
поудобней в кружок. Жарко потрескивала печка. На шкурах было
тепло и мягко. Уху мы хлебали из общей миски, как это было
принято в больших крестьянских семьях. Казалось, что мы
знаем друг друга давно, хотя познакомились лишь утром.
— Да-а, плохо рыбка нынче брала,—вздохнул Виногра-
44

дов.— Опоздали маленько. Вот если б дня на три раньше
прилетели— отвели бы душу, как положено. А нынче весь ленок
удрал в глубокие ямы. Шуга, пожалуй, ночью пойдет.
— Пожалуй,— согласился Козлов.
— А у тебя как дела? — спросил Виноградов.
— Всего двух удалось поймать, да и тех орел уволок.
— А ты на какую блесну ловил-то?
— На белый «байкальчик».
— Ах, черт! И как это я не предупредил, что ленок осенью
лучше всего ловится на маленькую желтую «ложечку». Ну
ладно, не унывай! Я тебе своих ленков подарю. Надо ж гостинец в
Ленинград привезти. А в следующий раз будешь знать, что
ленки не таймени, за каждой железкой не бросаются. Всегда носи
набор разноцветных блесен. Вот посмотри мои.
Он вынул из рюкзака объемистую железную банку и
высыпал на шкуру все свои «сокровища». При тусклом дрожащем
пламени свечки они сияли, как игрушки на новогодней елке. А
мы, наверное, были похожи на малых детишек, забавляющихся
безделушками. Только некому было над нами смеяться. Беляков
и Козлов с головой забились в меховые мешки.
— Но лично я не люблю ловить ленков на блесны,—
продолжал Виноградов.— Интересней всего на мушку. Хочешь, подарю
тебе самую хорошую ленковую мушку, которая пользуется
большой популярностью у наших летчиков?
Он протянул мне черного лохматого жука, вырезанного из
легкой мелкопористой резины и обмотанного щетинками рыжих
волос.
Долго мы беседовали о северной рыбалке. Вокруг трубы
вихристыми струйками дрожал горячий воздух. Спать не
хотелось. Я настроил спиннинг и пошел к реке.
— Подожди,— остановил меня Виноградов.— Возьми лучше
мышь. Ночью ленки на блесны берут плохо. А на мышь —
только бросай!
Он подал мне черный мячик, грубо сделанный все из той же
пористой резины и оснащенный острым тройником. Неужели и
вправду ленки ловятся на этот глупый шарик?
Ночь была темная. Лишь от инея, покрывшего лиственницы,
исходило едва уловимое белое сияние. Над рекой клубился пар
и слышался какой-то тревожный тихий неземной шелест. Я
нагнулся пониже — поверхность воды стала видна лучше. В
середине реки она была блестящая, а у берега — шершавая,
матовая. Я пригляделся внимательней и понял, что шуршат
тоненькие-тоненькие, только что родившиеся льдинки.
Вдруг мимо моих ног пробежал маленький темный зверек.
За ним второй, третий. Не останавливаясь, они бросились в реку
и поплыли. Тут же раздался сильный всплеск. Я скорее бросил
свой черный резиновый шарик в воду. Ничего не было видно,
45

кроме тускло мерцающего сияния льдинок. Опять раздался
всплеск, и я почувствовал, как спиннинг мой согнулся под
тяжестью большой рыбы. Это был ленок.
Речка от льдинок шелестела все громче и громче. Хрупкие
льдинки становились толще и неуклюжее; от темной гальки
извилистыми языками уходили вдаль синие забереги.
А маленькие зверьки бежали и бежали в реку. Над ними
бесшумно, как тени, проносились полярные совы.
Когда стало невозможно удить, потому что вся река
покрылась «салом», я взял своих трех ленков, которые уже успели за-
коленеть на морозе, и пошел к палатке.
Виноградов сидел у печки на шкуре,
— Вы что не спите?
~ Да разве уснешь! Посмотри, какая красота вокруг?
И действительно — было очень красиво. По небу
переливались голубые фосфорические огни северного сияния. Но мне не
терпелось узнать, что за зверьки прыгали в реку. Я выбрал
самого пузатого ленка, разрезал его и вытащил восемь
обыкновенных мышей. Зачем они, глупые, бросались в воду?
Подождали бы немножко — и спокойно перешли бы по льду.
Река шумела раскатисто, натужно. И вдруг стихла...
— Все! — сказал Виноградов и немного спустя добавил: —
Торопится река куда-то по камням и болотам, прыгает через
пороги и водопады, а ударит мороз — и конец...
г. Ленинград
В. Гарновский
БЕЗ СВИДЕТЕЛЕЙ
Как обычно в субботу, вагоны пригородного поезда
были заполнены рыболовами. Кругом разговаривали, смеялись,
шутили.
Петр Васильевич только прислушивался: знакомых не было,
а с незнакомыми он не мастер был заводить разговор первым.
Да и настроение было не то: постоянный его спутник и друг
инженер Колосов заболел и, видимо, не скоро еще поедет на
рыбалку.
Беседа все же завязалась. Начал ее сидевший рядом с
Петром Васильевичем плотный дядя в зеленом добротном пиджаке
и такого же цвета фетровой шляпе.
— А вы куда путь держите? — осведомился незнакомец.—
Наверное, как и все, на Пертинку?
46

— Нет, подальше,— ответил нехотя Петр Васильевич.—
Есть у меня любимое место.
— Если это не секрет, может быть, скажете, куда?
— На Синенькое озеро.
— Что-то не слыхал о таком.
— Мало кто его знает. От станции до озера добрых десять
километров...
— Пешком?
— Конечно. Но не расстояние отпугивает рыболовов от
Синенького, а дорога.
— Плохая?
— Болото. Торфяник. В сырую пору года, пожалуй, и не
захочешь туда добираться. А теперь ничего. Два часа ходу
тропой, но при комарах...
— Видимо, рыбное это озеро, что вы на него ходите?
— Ничего, ловить можно — и удочкой, и спиннингом, и
кружками. Есть там лещи, язи, не говоря уже об окунях и
плотве.
— Скажите на милость! И с хорошими уловами
возвращаетесь?
— Всяко бывает. Но я люблю это озеро. В лесу, в глуши.
Только и есть жилья, что лесничья сторожка. И главное, почти
всегда там удильщиков нет. До деревень далеко...
— Послушайте, а как там... с плавучими средствами, ну
понимаете, есть ли там лодки, плоты? Или прямо с берега?
— Нет, с берега нельзя. Торфяное болото. И водной
растительности у берегов много. А лодки есть у лесника. Есть и
плоты, только плохонькие.
— Может быть, я вам составлю компанию? А? Будем
знакомы. Снегирев. Нет, нет, десяти километров я не боюсь.
Рыболовная страсть и не так далеко заведет. Обратно не торопясь
пойдем, с отдыхом. Как? Согласны?
— Что ж! Можно! Я сегодня без товарища. Только на
дорогу не обижаться. И на клев — это не от меня зависит!
— Что вы, что вы! Я же рыболов не молодой. Все понимаю!
Вышли на предпоследней от районного городка станции.
Солнце только что село—небо чистое, золотистое — быть
завтра вёдру.
И почти сразу же за небольшим пристанционным поселком
спустились к болоту, заросшему мхом, и пошли по едва
заметной тропе. После шума в вагоне, после грохота колес тишина
показалась особенно желанной. По болоту уже тянулись
волокна раннего тумана, где-то на краю его поскрипывали дергачи.
И даже комариный писк не мешал. Да и какой без комара
летний вечер на севере!
Шли молча — впереди Петр Васильевич, а за ним Снегирев,
47

старавшийся ступать туда, куда становилась нога Петра
Васильевича. И он был прав — сверни с тропки на полшага, и нога
уйдет в ржавую грязь между кочками.
Скоро и дергачей стало не слышно. Тишина, тишина до
звона в ушах.
— Не собьемся в тумане? — спросил Снегирев, которому
вдруг захотелось спать: так бы и присел на кочке.
— Нет,—коротко бросил Петр Васильевич и, помолчав,
добавил:— Не в первый раз иду. На язвеннике отдохнем с
четверть часа.
— Язвенник? Это что такое?
— Сухая островина среди болота. У нас барсуков язвецами
называют, по-старинному. Так вот на островине у них норы...
И опять замолчал.
Так дошли и до язвенника, присели на валежину, закурили.
— Жуткое место,—заметил Снегирев.— Сказочное. Ели-то,
ели какие громадины! Мох свисает волокнами. А темень под
елями какая!
— Н-да. Тут бы Рерих такую картину нарисовал,—ответил
Петр Васильевич.
— Рерих? Это... ах да, вспомнил, художник такой... Да, да!
Признаюсь, так бы тут на сухом местечке и прилег подремать.
— Комары не дадут. И, кроме того, до зари надо на озере
быть. Еще километров пять. Пошли! Да и рюкзак же у вас... Вы
что, на неделю собрались?
— Нет, почему на неделю? Просто не люблю без запаса
ходить...
И опять молча зашагали по тропинке, ведущей к
Синенькому озеру.
Петр Васильевич постучал в окно лесничьей сторожки. В
стеклах уже отражалось пока еще слабое зарево утренней зари.
Снегирев с наслаждением опустился на ступеньку крыльца и
позевывал до боли за ушами.
Наконец оконце раскрылось, старушечий голос испуганно
спросил:
— Кто это? Ты, что ли, Константин, вернулся? А?
— Марфа Никоновна,—вполголоса отозвался Петр
Васильевич.— Это я, Курков. А Константин Васильевич где? То-то,
я вижу, собак нет.
— Кто-кто?.. Петр Васильевич, что ли?.. А я испугалась.
Одна дома. Нету, нету Костеньки. Уехал еще третьего дня с
Машей и дочками в колхоз — помогать на сенокосе: ишь погодка-
то какая добрая! Ты удить, что ли?
— Да, порыбачить. С товарищем я. Нам бы лодки, Никонов-
на, взять.
48

— Заходите, я самоварчик поставлю, молоко есть, только
вечерошнее, думаю, не скисло, простоквашка, яишенка...
— Это потом, Никоновна. Нам бы лодки. На зорьку
торопимся. Совсем светло становится.
— Лодку бери; знаешь, где она.
— А что, разве одна только лодка?
— Одна, батюшка, одна. На малой Костенька уехал.
Снегирев досадливо поморщился, слушая этот разговор.
— Неужели с одной придется удить? — спросил он у Петра
Васильевича.
— Придется,—ответил тот, поднимая с земли связку
удилищ.—Да вы не беспокойтесь, эта лодка человек десять
поднимет. Ее Константин по старой саперной привычке понтоном
называет.
Часов в десять утра Петр Васильевич сказал:
— Шабаш! Можно сделать до вечера перерыв. Поудили
вдоволь.
— Уже перерыв? Не рано ли? Я бы с удовольствием еще
часик-другой посидел.
— Клевать плохо стало. Отошла зорька, сами знаете.
Впрочем, вот что мы сделаем. Вы посидите еще с удочками, но меня
перед этим подкиньте вон к тому мыску. Там за мысом
земляничные лужайки есть, надо малость жену и детишек чудесной
ягодой побаловать. Наберу стаканов десять, потом вас окликну,
поедем к Никоновне— уху варить. Идет?
— Согласен!—и Снегирев с готовностью поднял свои
удочки.
Бережно неся корзиночку с земляникой, Петр Васильевич
вышел на берег озера и стал оглядываться. Где же лодка?
Она оказалась неподалеку. Но Снегирев не сидел в ней, а
стоял и размахивал руками, будто сеял что-то. Потом
наклонился к воде, вымыл руки, достал из рюкзака что-то белое и
начал черпать этим «что-то» из воды.
— Что это... чем же он занят? — пробормотал Петр
Васильевич, отступая за куст, И вдруг понял:
— Ах, мерзавец! То-то он о второй лодке беспокоился! Ведь
это он рыбе отраву разбрасывал. Так и есть. Ишь сачком
снулую плотву вычерпывает. Ну и компаньона я себе нажил!
Хотел было спугнуть его, но спохватился.
— Пусть сеанс закончит. Черт с ним! Теперь эту рыбу не
оживишь все равно. Вот мерзавец!
Дождавшись, когда Снегирев сложил и спрятал в рюкзак
подсачек, а затем засунул туда же порядочную сумку с
отравленной рыбой, Петр Васильевич вышел из-за куста и закричал:
— Пора кончать рыбалку. Давайте лодку сюда!
49

...Ехали вдоль берега к избушке лесника, едва видной
отсюда. Стояла полуденная жара. Трещали крылышками стрекозы.
Снегирев хвастался:
— Зря вы ушли за земляникой! А у меня клевало бешено!
С пуд, наверное, добыл. И все крупная плотва, есть и подъязки.
А вы по ягодке, по ягодке — ну что за удовольствие-
Неожиданно Петр Васильевич повернул к болотистому
берегу и, когда причалил, сказал Снегиреву:
— На минутку вам надо выйти из лодки. Да, на минутку.
Снегирев повиновался. Едва он вышел, Петр Васильевич
резко оттолкнул лодку подальше от берега и заговорил:
— Рыбку травить сюда приехали, гражданин-хапуга? Не
знал я, кого сюда вел. Не беспокойтесь — больше вам здесь не
бывать. Я предупрежу лесника.
— Что такое? — багровея, закричал Снегирев.— Какая
отрава?
— Настоящая,— ответил Петр Васильевич, развязывая сне-
гиревский рюкзак,—Вот — сверху банка с отравой. А вот и
мешок с отравленной рыбой. Остальное мало интересно —
бутылка коньяку, пакеты с едой. Жаль, не знаю вашего адреса —
попало бы вам за такое рыболовство...
— Aral Не знаете? И не узнаете! И зря вы из себя
защитника природы строите! Ишь, какие сантименты разводить
вздумал! Кто это видел, что я рыбу травил? Вы один. Значит, дело
без свидетелей. Бросьте вы все это. Рыбой я с вами поделюсь...
— Без свидетелей? — Петр Васильевич пытался говорить
спокойно, хотя хотелось кричать.— Юридически правильно!
Без свидетелей. Ну так вот, место суда на этот раз — на озере
Синеньком, на лодке, а под ней восьмиметровая глубина.
Запомните это...
— Что это значит? Не пугайте. Не боюсь!
— Не кричите, подсудимый. Я — судья и судебный
исполнитель. Так вот, приговариваю вас к позору, лишению добычи и
средств ловли. Приговор привожу в исполнение.
Он встал, банку с отравой и мешок с рыбой положил на дно
лодки, затем поднял тяжелый рюкзак и швырнул его за борт.
Туда же полетели и переломленные удилища.
— Нахал, свинья, мерзавец1 — кричал Снегирев, бегая по
зыбкому берегу.— В суд на вас подам! В моем рюкзаке кроме
рыбы и прочего плащ, фотоаппарат... В суд!
— Дело происходило без свидетелей! — ответил Петр
Васильевич и налег на весла. Потом добавил:—Заодно уж:
прогуляйтесь отсюда до станции — не десять, а все пятнадцать
километров. Это вам полезно. Для размышлений.
г. Боровичи,
Новгородская обл.

Иван Прокопенко
ИСПОРЧЕННОЕ НАСТРОЕНИЕ
Иван Иванович повесил на гвоздь бинокль, флотскую,
фуражку с крабом и форменный темно-синий китель.
Посмотрел на потускневшие латунные пуговицы с якорями — надо бы
подраить. Засовывая под подушку пистолет, подумал, что
сейчас умоется и с удовольствием растянется на раскладушке —
после целого дня езды на мотоцикле ломило все кости, резало
глаза, словно в них насыпало песку.
Намылив лицо и голову, он услышал, что кто-то ворвался в
кухню:
— Иван Иванович! Наконец-то... Десять раз прибегал!
Скорее, в Доме культуры слет передовиков...
Иван Иванович приоткрыл глаза: рядом стоял
запыхавшийся Саша Левченко.
— Подожди, Саша, уши у меня в мыле, не слышу...
Через минуту, растираясь мохнатым полотенцем, он слушал
культмассовика и отрицательно качал головой: нет, не могу,
очень устал. У Саши лицо стало страдальческим, казалось, он
вот-вот заплачет.
— Вечер отдыха... Так надеялись...
— Н-ну, ладно,— сказал Иван Иванович, с сожалением
взглянув на раскладушку.
Оглушительное радостное «спасибо» Саша выкрикнул, уже
выбежав за дверь.
В Доме культуры, как говорится, негде было курочке
клюнуть. Похоже, что собрались не только передовики района.
Саша Левченко после выступления пятилетней девочки,
которую он назвал «самой старой участницей самодеятельности»,
объявил номер «самого молодого» артиста, невольно напомнив
Ивану Ивановичу, что ему уже за сорок.
По залу прошел возглас недоумения. Очевидно, кое-кто в
роли нарушителя уже встречался с инспектором на реке или
озере, а тут вдруг...
— Покажи, как ты сети снимаешь! — крикнул бородатый
дед из задних рядов.
— Э, не мешай,— одернул его молодой казах, известный
чабан района.— Не хочешь смотреть — уходи!..
На фоне голубого занавеса в глубине сцены стоял столик с
атрибутами Ивана Ивановича.
Фокусы следовали один за другим: исчезла на глазах у
зрителей черная палочка, будучи завернутой в газету; «ловились»
в воздухе монеты, папиросы и спички. Наконец, фокусник раз-
51

резал на две части пятиметровую ленту, выстрелил в нее из
пистолета — взлетел фонтанчик конфетти, и целая лента
полетела в зал. Под взрыв аплодисментов инспектор ушел за
кулисы. Закрылся занавес. К рампе вышел, шелестя клешем, Саша.
Град просьб и требований обрушился на него.
— Пусть объяснит хоть один фокус!
— Зови, зови ревизора! Пусть расскажет, как он нам
голову морочил!
Приоткрыв занавес, Саша позвал Ивана Ивановича. Он
вышел.
— Вы хотите узнать секрет фокусов? Пожалуйста! В наше
время есть еще люди, желающие деньги получать без труда.
Их, конечно, интересует, как это сделать. Прошу внимательно
следить за мной.
Иван Иванович показал пустую банку, поднял ее вверх
дном, постучал по ней.
— Это делается так. Протяните вверх руку... Вот так...
Поймайте полтинник... — в руках Иван Ивановича появилась
монета,— и бросьте его в банку.— Резким движением он бросил
на дно «пойманную» монету, потом кинул еще, еще... — Затем
спокойно забирайте деньги,— он набрал полную горсть монет,—
и прячьте в кошелек. Вот так, легко и просто, любой, не
желающий зарабатывать деньги трудом, может «обогатиться» по
моему совету...
Теперь уже не было слышно выкриков. В зале искрились
сотни глаз, застыли в улыбках опаленные лица трактористов,
животноводов, знакомых и незнакомых односельчан Ивана
Ивановича. И снова раздались веселые хлопки.
Всего полчаса назад инспектор чувствовал себя разбитым
и утомленным после езды по участку. Но сейчас благодарность
зрителей, их веселый смех как бы сняли тяжелый груз
усталости с его плеч. Он оглядел участников самодеятельности.
Готовясь выйти на сцену, щупленькая девушка рассматривала
себя в зеркале. Репетируя, самозабвенно отбивал чечетку
паренек в матроске. Гримировались исполнители скетча. Кивнув
всем на прощание и оставив за кулисами свой реквизит на
попечение Саши, инспектор вышел через запасной выход. Было еще
светло. Над горизонтом, как кусок раскаленной жести,
виднелся краешек закатившегося солнца.
Ивану Ивановичу захотелось побыть одному. Он
направился к окраине села. Перед глазами широко распахнулся Урал,
заливший все низкое левобережье. Деревья стояли по пояс в
весенней воде, отражаясь в ней. Над ними горланили грачи,
устраивая гнезда. На этом берегу, на луговине, играли дети. Чуть
стороной с удочками в руках и связками серебристых
подлещиков возвращались домой два паренька лет по четырнадцати.
52

«На протоке рыбачили,— подумал Иван Иванович.— Пойду
и я туда, посижу, отдохну...»
Выйдя на берег, Иван Иванович долго стоял, любуясь
рекой. Дышалось легко. Он подумал о трудностях своей службы,
о том, как подчас, забывая о сне и отдыхе, идет по следам
браконьеров, равнодушный к таким прекрасным местам. Затем
высоким берегом инспектор направился к протоке. Там на
небольшом бугорке он присел отдохнуть и, взглянув вниз,
встретился глазами с незнакомым человеком.
— Что будем делать, инспектор? — негромко, но со злостью
сказал стоящий под яром седоголовый лет шестидесяти
мужчина. Он держал конец перекинутой через протоку сети. На
противоположном берегу ему помогал молодой парень в
телогрейке и стеганых брюках. За плечами у него висела двустволка.
Рядом со стариком был мальчик. Оказавшись застигнутыми
врасплох, браконьеры застыли. Инспектор молчал.
— Марш домой! — нервно приказал рыболов мальчику.—
Матери ни слова!
Парнишка ушел.
— Павлик, отпусти конец,— обратился старый к напарнику
и как попало выбрал, складывая на песок, сеть, полную рыбы.
Знали браконьеры, где ее ставить. По узкой протоке в залив
рыба косяками шла на нерест.
Иван Иванович, придерживаясь за кусты тальника,
спустился к протоке.
— Ну что будем делать, ревизор? Чего молчишь? — снова
спросил седовласый.
«Что же тебе ответить, станичник? — подумал Иван
Иванович.— Там, в клубе, собрались рабочие люди для обмена
опытом. Молодежь отдает свое свободное время, чтобы украсить их
досуг. А ты... воруешь».
Да и самому Ивану Ивановичу выдалась редкая минута
отдыха, а тут — на тебе! Снова, хочешь не хочешь, а приступай,
как говорится, к исполнению служебных обязанностей.
— Ты что, ждешь, когда я на выпивку позову? — с
издевкой процедил нарушитель.
— Ваша фамилия? — коротко спросил Иван Иванович.
— Игнатов.
— А вашего товарища?
— Спроси его сам! Пашка, держи сапоги! — крикнул
Игнатов, бросая их через протоку. Затем он снял с себя брюки,
скомкал их и бросил вслед за сапогами.
— Можно простудиться,— спокойно заметил Иван
Иванович, разгадав намерение Игнатова уйти через протоку на ту
сторону.
Игнатов подошел к воде и, присев на корточки, стал мыть
руки, явно с целью проверить, насколько она холодна. Весенняя
53

вода леденила. Он поднялся, сунул озябшие руки под мышки,
немного помолчал, о чем-то раздумывая. Раздетый до кальсон,
бородатый, седой, он походил сейчас на пирата.
С бухарской стороны Урала крались сумерки.
— Пашка, бросай все обратно.
Вещи упали у ног Игнатова. Не торопясь, он оделся. Потом
подошел к Ивану Ивановичу.
— Ну, что прикажешь делать?
— Мне кажется, вы сами знаете, что в этих случаях
полагается делать.
Игнатов с ехидством взглянул на инспектора:
— Так, значит, согласно вашим правилам, я должен взять
рыбу, сеть и отнести к вам в инспекцию! Снять шапочку,
поклониться и просить вас наложить на меня побольше штраф. А
после этого написать в газету, что я, Игнатов, попался, так
сказать, на ловле рыбы, меня оштрафовали... Больше я этого
делать не буду... Учитесь, мол, у меня, я исправился! Берегите
рыбные запасы! Так? — И, сменив тон, он зло
отрубил:—Уходи отсюда сейчас же, иначе утопим, как щенка.
— Я заставлю вас повиноваться закону! — уверенно сказал
инспектор.
— Пашка, ты слышишь, что он говорит?!—с еще большей
злостью крикнул Игнатов и вдруг, расправив плечи,
повелительно рявкнул: — Чего, дурак, стоишь?! Зачем у тебя ружье в
руках?
Раздался выстрел. С яра посыпался сбитый дробью песок.
— Ах, вот как?! —Иван Иванович быстро сунул руку в
карман пиджака и одновременно вспомнил: пистолет-то лежит
дома под подушкой... Но что это? Рука нащупала другой... И,
выхватив его, он подскочил вплотную к Игнатову:—Стрелять
буду!
Теперь Пашка не мог стрелять без риска попасть в
Игнатова. Зато инспектор после выстрела Пашки получил право
стрелять в браконьеров без предупреждения — это отлично
понимали его противники. Мгновение постояв в нерешительности,
Пашка, пригнувшись, бросился в сторону леса. Игнатов упал
на колени.
— Пощади! — прохрипел он.— Из-за какой-то рыбешки
отнять жизнь...
— А вы разве не хотели отнять мою жизнь? — спросил
инспектор.
— Пожалей старого... Все, что скажешь, сделаю.
Инспектор положил пистолет в карман.
— Соберите сеть!
Дрожащими руками Игнатов бросил снасть в мешок и
вопросительно посмотрел на Ивана Ивановича.
— Поднимайтесь на яр!..
54

Не спеша выбрались наверх и пошли по тропинке — старик
впереди, инспектор сзади. Мирно загорались огни в домах и на
улицах. Равномерно стучал движок на электростанции. А двое
шли и думали каждый о своем.
Случай с Игнатовым заставил Ивана Ивановича вспомнить
фронт, боевые схватки с немцами, службу в разведке. Там не
раз его жизнь была на волоске... Но там в него стреляли
фашисты! А здесь?
Вот они подошли к памятнику Чапаеву, установленному на
месте его трагической гибели у крутого уральского яра.
Легендарный начдив четко вырисовывался на фоне неба с
отброшенной назад буркой.
«Эх, Василий Иванович,— думал инспектор,— прошлое, с
которым ты воевал, давно кануло в вечность! Но еще до сих
пор кое-кто из-за личной наживы готов убить человека».
Молчание прервал нарушитель.
— Зайдем ко мне на чаек.
— Ну, что вы! С какой стати беспокоить домашних?
— Слушай, инспектор, отпусти. Ты все-таки человек... За
одну сетешку и ведет! — внезапно выпалил Игнатов кому-то из
встречных.— Чебака не дают поймать!—завопил он на всю
улицу, желая этим привлечь внимание и вызвать сочувствие
прохожих. Но люди не останавливались.
— Слушай,— снова понизив голос, заговорил Игнатов.—
Ты сегодня хорошо выкрутился. Но все равно подслежу.
Сгниешь где-нибудь в омуте... Отпусти лучше. Ведь, кроме штрафа,
ты мне ничего не сделаешь. А я и не такое видывал.
«Да, к сожалению, он прав, помимо штрафа, ничего больше
не сделаешь»,— подумал Иван Иванович. А штраф остановит
только честного человека,, случайно взявшего в руки сеть».
Пришли в милицию.
— О, привет рыбнадзор! — встретил Ивана Ивановича
дежурный сержант Ахметов.— Как профессор, нарядился!
Рассказывали, ты сейчас в клубе здорово выступил...
— А ты чего, Игонин? — обратился он к браконьеру.
— Как вы назвали его фамилию? — спросил инспектор.
— Игонин. А что?
—■ А не все равно Игнатов или Игонин? — вмешался
седоголовый.
— М-да!..
Иван Иванович достал из стола бланки протоколов — здесь,
в милиции, у него было свое рабочее место — и начал писать,
— Как фамилия Пашки? — спросил он.
— Ты что? Какого Пашки?
— Того, который вместе с вами устанавливал сеть.
— Вот нахал бессовестный!
55

— Не оскорбляй рыбинспектора! — строго остановил Ахме-
тов.
— Не могу, товарищ милиционер, не могу! Нахалку шьет.
— Хорошо, мы найдем и Пашку,—уверенно сказал Иван
Иванович.
— Судились раньше?
— Нет.
— Как нет?! Ты ж сидел за кражу колхозного
зерна,—заметил дежурный.
Игонин замолчал.
— Зачитать протокол? — спросил инспектор.
— Я грамотный, могу сам.
Злые, хитрые глаза Игонина забегали по строкам. Макнув
перо, он в графе «Фамилия свидетелей» написал: «Нет». А
дойдя до слов: «Нарушители угрожали инспектору убийством. По
требованию Игонина второй из них произвел выстрел из
охотничьего ружья»,— вокочил.
— Ты сам в нас хотел стрелять!
Иван Иванович достал из кармана пистолет, нажал курок!
Раздался выстрел, похожий на щелчок пастушьего кнута, из
ствола посыпалось разноцветное конфетти.
Дежурный расхохотался, глядя на пистолет фокусника.
— Вот это, я понимаю, концерт! Ха-ха-ха!
Игонин плюнул, выругался и выбежал на улицу.
А на другое утро чуть свет Пашка пришел к Ивану
Ивановичу на квартиру:
— Простите... Я только помог потянуть за бечевку...
Охотился на полуострове. Меня Игонин подозвал... И тут вы
застали нас... Я растерялся...
Пашка покорно подписал протокол. Иван Иванович
удовлетворенно вздохнул: теперь уже дело не ограничится штрафом.
г. Уральск

стихи
НАШИХ
ЧИТАТЕЛЕЙ
А. Касаткин
СОЛНЦЕ КОСИТ ИЗ-ЗА ТУЧИ...
Солнце косит из-за тучи.
Позёмка юлит, как лиса.
Зимою нет отдыха лучше,
Чем с речкой — глаза в глаза.
Сижу возле пары лунок,
Лес бредит на том берегу,
Все больше закат латунный
Стынет на тихом бегу.
А воздух звеняще-чистый,
И липнут губы к нему,
Радужно-серебристый
Лежит мой улов на снегу...
Ю. Некрасов
ПОДЕРНУЛАСЬ ДАЛЬ ГОЛУБОЮ
ЗАВЕСОЙ...
Подернулась даль голубою завесой,
Покинув убежище, солнце встает.
Царит тишина над просторами леса.
Весеннее утро разбег свой берет.
Застыл сторожок неподвижно над лункой.
Молчит населенье подводных миров.
И все ж не знаком я с уныньем и скукой
И сколько угодно сидеть так готов.
Мне жалко людей, что рассвет не встречали,
Не ведали прелести дымной ухи,
Навстречу дождю и пурге не шагали
За счастьем рыбацким по тропам глухим...
57

...Пора уходить. Вечереть начинает.
Сползает за горы тускнеющий шар.
Колючий морозец слегка донимает.
В кристаллы собрался полуденный пар.
И пусть я поймал только кошке на ужин.
Надолго в душе сохраню этот день.
Мне голову чувство приятное кружит:
Я нынче на радость природы глядел.
г. Каслил
Челябинская об а,
Н. Веселова
ЖЕНА
Мой муж —заядлый рыболов!
Скажу вам по секрету:
Он с удочкой сидеть готов
Все дни зимой и летом.
Сперва рыбалку я всерьез
Не принимала, видно.
Потом... потом, друзья, до слез
Мне сделалось обидно.
И стала я, как шмель, гудеть:
— Теряешь столько времени.
У речки могут день сидеть
Одни лишь шизофреники.
То — очень ласковой была,
То — становилась дерзкой.
Травила хлоркой мотыля,
Рвала на части лески.
От злости прямо волком выть
Порой была готова...
Поверьте: очень трудно быть
Женою рыболова!
Но убедить нельзя его,
Напрасны труд, старания!
Сказал: «Посмотрим, кто кого
По части воспитания».
И продолжает жарить жмых,
Готовить сам мормышки.
Обидно, что клюют на них
Плотвички и ершишки.

И вот однажды — в выходной —
Сказал он мне с улыбкой:
— Жена, быть может, ты со мной
Удить поедешь рыбку?
...Когда живого окунька
Сама с крючка сняла я,
Тогда и душу рыбака
Прекрасно поняла я.
Теперь варю сама пшено,
Мну тесто на приманку,
— Ходи, рыбак, спокойно, но...
Со мною на рыбалку!
г. Георгиу-Деж.
Воронежская обл.
А. Тишкова
НА РЫБАЛКЕ
Солнце в озеро бросает серебро,
Рыболов задумчиво любуется:
Будто падают монеты на ребро
И вода от них едва волнуется...
Озадаченный краснеет поплавок —
За монетами нырять не собирается.
А в осоке лягушиный говорок
То замолкнет, то опять переливается.
БАБЬЕ ЛЕТО
Я любовалась далью...
К воде паучки спускались.
Волга литою сталью
В форме своей колыхалась.
Торчала тупая осока
Вдоль берега щеткой длинной.
Солнце стояло высоко,
Сверкая лесой паутинной.
Будто бы бабье лето
С белыми облачками
Было в фату одето
С шутливыми паучками.
г. ЛысКово,
Горъковская обл.

Ю. Огнивцев
ЛЕЩ
..•Не клюет. Упорно не клюет. Даже ершей нет.
Белый поплавок с красной точкой на вершинке, словно впаянный
в воду, неподвижно застыл в середине лунки. Вторую лунку я
просверлил рядом и пытаюсь ловить в ней на мормышку:
кладу ее на дно, встряхиваю, медленно приподнимаю, чуть
покачивая сторожком.
Сколько раз повторил уже эти движения? Триста?
Четыреста? Больше?..
То, что у меня не клюет,— дело привычное: рыболов я еще
липовый. Но ведь и ни у кого не клюет. В ярких лучах
мартовского солнца повсюду видны рыболовы. Одни стоят, другие
ходят, а некоторые уже собираются в кружки и выкладывают
свою нехитрую снедь на чемоданы.
— Михаил Григорьевич! — кричу я своему товарищу,—
может, перекусим до оживления клева?
— Нет. Рано еще. Подождем немного.
Подождем так подождем. Я упорно сижу у своих лунок и не
хочу их менять. Утром на удочке поплавок дважды резко
погружался в воду, но подсечка ничего не давала: наверное, леску
задевала проходящая рыба. Может быть, она снова сюда
подойдет? Меняю мотыля, нацепив на мормышку целую гирлянду
свежих. Снова опускаю мормышку на дно и повторяю свои
бесконечные движения. Почему же не клюет? Погода отличная:
тепло, тихо, солнечно. Какой-то рыболов из молодых даже снял
с себя рубашку и загорает на вешнем солнышке.
Рука действует уже механически. Кладу мормышку на дно,
а затем начинаю медленно поднимать. Кивок слегка сгибается
и вдруг почему-то распрямляется и идет вверх. Резко подсекаю
и, почувствовав живую тяжесть, с ужасом думаю, что сейчас
леска лопнет. Спешно сдаю леску, притормаживая пальцами.
Рыба останавливается, и я начинаю осторожно подтягивать ее
к лунке. И, только выбрав почти всю леску, замечаю, что рыба
снова уходит в сторону. Опять сдаю леску. Шапка падает на
лед. Опрокидываю коробку с мотылем и, елозя на коленях
вокруг лунки, давлю его.
Наконец мне удается подтянуть рыбину. Заглядываю в
лунку и вижу большой открытый рот, а в углу его жалкую
маленькую белую мормышку.
— Ребята, помогите!.. Багорик!
Со всех сторон ко мне спешат рыболовы. Первым прибегает
60

рослый мужчина в болотных сапогах и в бекеше. Еще на бегу
он кричит:
— Держи его, шляпа! —и с ходу падает на колени у лунки.
— Где он?
— Да вот держу!
— Ага, вижу.
Багорик скользит в лунку, следует небольшая возня.
— Ну как, зацепил?
— Зацепил за жабру, да не лезет, проклятый!
Вокруг меня уже человек десять. Кто-то отбрасывает в
сторону мой ящик, двое или трое наваливаются мне на плечи.
Несколько человек начинают подрубать лунку.
Решительный рыболов в распахнутом полушубке, видихмо,
уже основательно «поддавший» в ожидании клева,
расталкивает толпу, вырывает у меня удочку, резко дергает ее вверх и
обрывает леску. Отбросив удочку в сторону, он падает на
колени и запускает руку в лунку.
— Часы-то, дурила, сними!
— А черт с ними...
Решительные действия рыболова влияют на окружающих, и
все безмолвно признают его авторитет.
— Здоровый, дьявол,— не лезет... Вот я его сейчас...
Он вытаскивает руку из лунки и перехватывает багорик у
мужчины, подбежавшего первым и зацепившего рыбу.
Рыболов тянет изо всех сил: из лунки вылетает жабра
здоровенного леща.
— Оборвал, балда!
— Гоните его от лунки!
Мужчина в бекеше плюет на лед и с яростью смотрит на
выскочку — тот незаметно исчезает за рыбацкими спинами.
У меня опускается сердце. Неужели упустил? Быстро на
четвереньках подбираюсь к лунке, разгребаю руками лед и
заглядываю в нее. О, счастье! Лещ надежно заклинился в нижней
части лунки.
— Ну как, сидит?
— Не ушел?
— Да, здесь пока.
Рыбацкие страсти разгораются:
— Не давай никому тащить. Действуй сам!
— Ребята! Не мешайте человеку. Пусть уж сам упускает.
— Да оттолкните хозяина от лунки: он, видать, неопытный —
упустит!
— Не тащи совсем. Зацепи и держи.
Советы сыплются со всех сторон. Я протягиваю руку, беру
один из десятка протянутых мне багориков и вновь зацепляю
леща. Рыболовы снова начинают подрубать лунку.
61

И вот лещ на льду. Он еще пошевеливает хвостом шириною
в четверть.
— На какую же леску ты его вытянул?
— Да на ноль пятнадцать.
— Вот счастье человеку!
Хорошая все-таки штука рыбалка.
Виктор Агапов
ТЕЧЕТ ВОЛГА
Летом главным для Юры были рыбалка, плавание,
гребля. Все это объединялось одним словом — Волга. Тогда, в
середине тридцатых годов, не было на реке гигантских плотин.
Она была уже, а течение быстрее. Расположенный чуть выше
Саратова Зеленый остров был любимым местом здешних
рыболовов. Приезжали сюда на день-два, иногда на неделю.
Рыбачил Юра с отцом и его друзьями. Вся их немногочисленная
компания обычно добиралась до места рыбалки на «Самаре» —
лодке монтера Василия Григорьевича.
Нелегко было плыть на веслах против течения. Поэтому
«Самара» держалась поближе к берегу. Когда весла задевали дно,
Василий Григорьевич говорил:
— Легче.
Там, где берег был открытый, лодку тянули бечевой. Юра и
сын монтера Гена с завистью смотрели на обгоняющие
«Самару» моторные лодки. В то время их было еще мало.
При попутном ветре шли под парусом. Генка надувал щеки
и дул в парус, чтобы лодка шла быстрее. Взрослые
посмеивались над ним. Иногда рыболовы прицеплялись к идущему вверх
каравану, что было непросто. Ведь только издали кажется, что
караван ползет как черепаха. А вблизи не так. Пыхтя, буксир
бил плицами колес по воде, поднимая крутые волны, мешающие
спокойно приблизиться к баржам. Зевать нельзя, иначе либо
промажешь, либо разобьешься.
За кормой последней баржи полно рыболовов. Они
закусывали, рассказывали необыкновенные истории. Загорелый
жилистый старик, сидя в лодке, говорил густым басом:
— Вытащили мы ее в Собачьей дыре на берег. Ужас!
Аршина четыре длиной. На башке мох растет. Вот щука. Но сразу
уснула. Видно, от старости.
Волга текла, переливая свои желтовато-зеленоватые волны.
Юра лежал на носу лодки, опустив руку за борт. Вода журчала
усыпляюще. Солнце припекало голую спину, а ветерок охлаж-
62

дал. Караван плыл по самому стрежню. Берега так далеко, что
людей было еле видно.
Показался высокий яр села Пристанного. Но «Самара» шла
дальше, к Балакову. Наконец, решили причалить к берегу.
Василий Григорьевич, показывая на небольшой заливчик, сказал:
— Рыбное место!
На берегу поставили палатку, набрали хворост, подготовили
снасти. Там, где поглубже, забросили на ночь закидушки с
колокольчиками, а потом разбрелись с удочками. Рыба играла,
оставляя круги на тихой воде. Незаметно подкрались сумерки.
Рыболовы вернулись к костру. Подбросили сушняка в огонь. В
золу зарыли картошку, заварили уху, чай с шиповником.
— Огонь для человека многое значит,— говорил отец Юры
Михаил Андреевич, прикуривая от уголька.— В девятьсот
шестнадцатом, когда я на германском фронте был, костры
запрещались. Неделями сидели в сырых окопах. Мерзли. Тогда о таких
кострах только мечтали.
— А пожар в двадцатом году помнишь? — спросил Василий
Григорьевич.
— Как не помнить. Весь наш район у Соколовых гор
выгорел. Мать прибежала, кричит: «Тушить иди!». А я не мог. В
карауле был, склады охранял. Только на другой день пришел. От
дома осталась лишь печка. Мать копалась в головешках, возле
нее сидел кот Тишка с обгорелым хвостом... Вот с этим
богатством,— усмехнулся Михаил Андреевич,— и начали мы новую
жизнь. Обняв ребят, он продолжал:
— У вас не то, что было у нас. Вам ли не жить! Когда мне
было одиннадцать, я уже у мебельщика в учениках работал.
Ребята внимательно слушали рассказы отцов. Комары
кусали голые ноги. Чтобы отпугнуть комаров, в костер
подбрасывали траву. Сначала он дымил, потом снова вспыхивал ярким
пламенем, и сноп искр летел в темное небо. Взрослые запели
свои любимые песни: про бродягу, что бежал с Сахалина, про
Стеньку Разина. Вдали показался сверкающий огнями пароход.
Навстречу ему плыл другой. Как раз напротив рыболовов они
встретились и обменялись гудками. Эхо раскатилось по
волжскому простору.
Мальчишки, хорошо выспавшись в теплой, уютной палатке,
встали рано, вместе с солнцем, когда его лучи, будто
любопытные всезнайки, проникли в палатку. После завтрака ребятам
захотелось половить самим, без взрослых. Выклянчили лодку
и... Течение в заливе было слабое, и поэтому она легко вышла
на его середину. Бросив якорь и положив весла в лодку, ребята
закинули удочки. Но клева не было. Тогда они отправились в
дальний конец залива. Но и здесь ни одной поклевки. Гена встал
на корму и только закинул свою снасть, как поплавок сразу
ушел под воду.
63

— Клюет! — закричал Юра.
Гена изо всех сил дернул вверх удилище, но леску что-то
держало, и он, потеряв равновесие, плюхнулся в воду. Юра
бросился к корме, чтобы помочь. Лодка накренилась, и лежавшие
в ней весла свалились за борт. В месте, где Гена упал,
плавало удилище да лопались пузыри. Но вот он вынырнул,
хотел что-то сказать, но снова пошел ко дну. Юра нырнул за
ним. Гена крепко ухватился за Юру. Тот, крикнув «Пусти1»,
нахлебался воды. Ребята барахтались в воде до тех пор, пока
подоспевшие вплавь родители не вытащили их за шиворот, как
котят. Уже в лодке, отдышавшись, Юра увидел огромные,
испуганно смотревшие вокруг глаза Гены и сказал:
— А ты глаза опять не отмыл.
Гена улыбнулся:
— Мыла не было.
Михаил Андреевич подобрал весла, Василий Григорьевич
отцепил леску от коряги и сердито проворчал:
— Сопляки. Вам не в заливе на лодке плавать, а дома в
корыте.
Во второй половине дня вымыли лодку, высушили и
уложили снасти. Убрали в рюкзак улов — полтора десятка лещей,
щук и крупных окуней, переложенных мокрой травой, и
отчалили.
К Саратову подплывали уже вечером. Теперь «Самара» шла
по течению на самой середине. Слегка загребая веслами, Юра
и Гена горланили припевки:
— Между гор, между бараков,
Жигули вы, Жигули,
Городок стоит Саратов,
До чего ж вы довели...
— Ишь, певуны. Вам бы еще гармошку с колокольчиками.
Саратовскую,— усмехнулся Юрин отец.
Когда «Самара» подплыла к городу, уже совсем стемнело.
Вдоль берега тянулась цепочка огоньков. Вот и знакомый
причал, выложенный булыжником, у крутого Бабушкина взвоза.
...С тех пор прошло тридцать два года. Щемящее чувство
Родины неудержимо влекло Юрия Михайловича в Саратов. Уже
давно нет отца, он погиб в сорок втором на фронте. Василий
Григорьевич на пенсии. Геннадий женился, работает, как и отец
когда-то, монтером. У него двое мальчишек, таких же загорелых
и вихрастых, как были Юрка и Генка...
Город стал огромный, с новыми большими домами,
скверами. Возле Бабушкина взвоза построили новую двухъярусную
набережную, от которой через Волгу к городу Энгельсу
перекинут широкий мост.
Воспоминания далекого детства нахлынули на Юрия. Захо-
64

телось побывать в тех местах, где рыбачили они с отцом. В
порту Юрий взял билет до Балакова. Теплоход на подводных
крыльях летел словно по воздуху. Вот высокий яр Пристанного
и знаменитая Собачья дыра, буквально забитая разноцветными
моторными лодками, с которых рыболовы забрасывали удочки
и закидушки.
«Сколько их! — изумленно подумал Юрий, проносясь мимо
на серебристом «Метеоре». Наконец и Балаково. Нет, не узнать
прежнего места. Огромная железобетонная плотина пересекла
котлован. Башенные краны, точно руки великанов, поднимали и
опускали грузы. Тысячи людей, сотни автомашин... Масштабы
стройки поразили. Но не было чувства грусти по давно
ушедшему прошлому. Юрий заметил парнишку, удившего с
пристани, и подошел к нему. Постоял, посмотрел, а потом попросил
удочку. Сколько езжено по стране, в каких только местах не
приходилось ему ловить рыбу, но, видно, ничего нет дороже
родных мест и вот такой немудреной ребячьей удочки из
простого орехового прута. Юрий дождался поклевки, вытащил
небольшую густерку и тогда только, удовлетворенный,
направился к пристани.
Обратно в Саратов Юрий плыл на трехпалубном теплоходе.
Сосед по каюте, которого звали Владимиром Мамедовичем,
возвращался из командировки. Выкладывая на стол ароматные
яблоки, он говорил:
— Этот анис я бы назвал «Волжским букетом». Очень
сочные и вкусные яблоки. Ешьте, пожалуйста.
Они сидели у раскрытого окна. С кормы доносилась музыка.
Юрий смотрел на уплывающие назад берега. Там, недалеко от
воды, горел костер, стояла палатка. Двое мальчишек сидели в
лодке с удочками. Взрослые копошились у костра, наверно, уху
готовили. Юрию даже почудилось, что он ощутил ее запах.
— Да, настоящая уха только на рыбалке,— словно угадав
его мысли, произнес Владимир Мамедович.
— А вы разве тоже из великого племени рыболовов?
— Как же. Я в Саратове с сорок третьего года. А кто на
Волге живет — все рыболовы! Прислали меня сюда из Баку газ
добывать.
— Вас с юга на Волгу, а меня с севера на юг... Как все в
жизни перемешивается.
— Правильно перемешивается! Посмотри на Волгу. Какая
широкая. Сколько воды собрала, сколько силы. А что было бы,
если бы не текла она, не перемешивалась, как ты говоришь?
Болото! Кому оно нужно? Пусть течет Волга. Пусть все
перемешивается. Это необходимо.
Теплоход прибыл в Саратов рано утром. Легкий туман
поднимался от воды. Солнце еще не встало, но город уже
отчетливо вырисовывался громадой зданий, вытянувшихся вдоль бе-
3 Заказ 5Ю0
65

рега от Соколовых гор до Увека. Юрий вздохнул всей грудью.
Несмотря на короткий сон, он чувствовал необыкновенную
бодрость и прилив сил.
Поднявшись на высокий берег, он долго смотрел на Волгу.
Г. Богушевич
ЗОЛОТЫЕ БЛЕСНЫ
День добрый, рыболовы! Что, не клюет? Не может
быть! Я отсюда всегда с рыбой ухожу. Разрешите рядом лунку
пробью. Спасибо! Попробуем, поблесним...
Вот и первый мой окунек. Вылезай, вылезай, красноперый...
Та-ак. Теперь и закурить можно. Какая блесна у меня?
Обыкновенная, с крючком. Цвет интересный, говорите? Золотом
отсвечивает? У меня из-за этих блесен домашняя баталия была.
Ой-ей-ей...
Старуха меня едва от рыбалки не отлучила. А все из-за попа
нашего конопатого. Говоришь, верующим рыбачить не
запрещено? И во время поста рыбу есть можно? Пес его знает. Я за
всю жизнь постился лишь во время войны. Гитлеровцы наш
отряд к болоту прижали, так неделю клюквой питался. А со
старухой как вышло? Расскажу, расскажу, ты только слушай, да
блесну свою подергивай.
Как-то прислал мне племянник спиннинг и блесен набор.
Летчик он, в разные страны летает, вот и купил мне
заграничный подарок. Ох, и брались же окуни на те блесны! В речке
нашей коряги зацепистые. К началу щучьего жора стал я
бедствовать блеснами. Одна осталась. Вскоре и ее зацепил за что-
то. А другие блесны щуки брать не захотели...
Сижу я однажды в хате, скучаю и... Глянул в красный угол,
а там у моей старухи икона старинная (от бабки ее осталась),
богатая... Оклад золоченый, а может, из чистого золота, пробу
не искал. Да-а. Наш батюшка старуху мою, бывало, в пример
всем ставил. В престольный праздник к нам с дьяконом кадить
в избу приходил. Старая моя хоть со мною и в партизанах была,
но набожной осталась.
Глянул, значит, я на икону божьей матери и обрадовался.
Дождался, когда жена моя куда-то по своим делам
отправилась, взял ножницы и аккуратненько с обеих сторон ризу-то и
укоротил. Блесны получились лучше заграничных. Вечером
несколько щук принес. Старая моя возрадовалась, любит она
фаршированную щучку.
Пошло у нас в хате как по-писаному. Я щук беру на «свя-
66

тые» блесны, старуха не нарадуется. Даже сама просит: «Сходи
на реку». Я еще один заем у божьей матери взял на новые
блесны. Рушником прикрыл изъян, а сам думаю: что будет, что
будет?
Подошел Спас. Батюшка с дьяконом, как всегда, пришли в
мою хату. Я обычно уходил от этого копчения кадильного, а тут
радикулит обострился, сижу на печи, поясницу грею. Отпели,
что положено. Батюшка подошел к иконе рушник поправить...
Да как отпрыгнет! Увидал, что оклад почти под чистую срезан.
«Богохульство!» — завопил он. Старуха бросилась к моему
спиннингу, разглядела на блесне узор — да за ухват. Я
полушубок на лысину натянул. А она кричит: «Вот почему ты
столько рыбы таскал? Матерь божью обокрал».
Дьякон обтер бороду —за моим же столом щуку
фаршированную доедал — и говорит:
— Ты, Андрей Егорыч, над чувствами верующих
измываешься, государством это не поощряется.
Я не выдержал и ответил:
— Ты, дьяче, у меня же рыбу трескаешь и меня с
государством поссорить хочешь? Мне государство за пролитую в боях
кровь орден боевой вручило да три медали. В своей хате я
хозяин, и ты меня не кори. Я в ваш храм не хожу, икон ваших не
трогаю, а со старухой сам разберусь.
Батюшка, отдышавшись от первого крика, снова забубнил:
— Проклинаю чрево, что вкушало рыбу, пойманную ризой
оскверненной. И руки блудные, что эту пищу готовили!
Моя бабка ухват бросила и напустилась на попа:
— Ты что это, долгогривый, мои руки клянешь? Мало я на
твоем огороде мозолей набила? А щук этих сколько твоей
матушке перетаскала? Твое чрево их и проглотило. Вот и клянешь
сейчас свое брюхо ненасытное.
Батюшка схватил свою справу да бежать, дьякон за ним...
Ты чего хохочешь? Вот и поклевку прозевал из-за тебя...
Тут на свою хозяйку в атаку пошел:
— Так вот, значит, как? Я из-за рыбалки радикулит
схватил, а рыбку попадья съела?
— Не злись, Егорыч, больше этого не будет.
Об иконе забыла; правда, немного повздыхала, когда в
сундук ее прятала. С попом так и не помирилась. А щук моих
жарит и варит за мое почтение... Стой, стой!.. А ну, лезь из лунки,
зубастая. Вот я и щучку поймал, ребята!
г. Минск
3*

сомы,
ЩУКИ
И РЫБОЛОВЫ..
ОТ РЕДАКЦИИ
Уважаемые читатели!
Мы получаем много рассказов и очерков о поимке
сомов и щук гигантских размеров. Некоторые авторы
сообщают об этом, не скупясь на краски и восклицательные
знаки, так, что порой бывает трудно разобраться: где
вымысел, где правда... В качестве примера мы
предлагаем вам прочесть такой рассказ одного из наших
авторов...
Я. Шаповал
КАК СОМА ПОЙМАЛИ
Мучная пыль густо лежит на деревянных ларях, на
грубой резьбе дубовых перил и крутых ступенях лестницы,
ведущей на чердак, где летучие мыши и домовые. Воздух тут
шершавый, как мешковина. Им трудно дышать. Потом, правда,
привыкаешь. Все же это сытный хлебный воздух.
Мы с Павликом сидим на огромных кулях с пшеницей и
смотрим, как трудятся серые мельники. Над ними на дубовой
балке висит шахтерская лампа. Светит она тускло, так что лиц
не разглядишь.
Я уже хочу спать. Время позднее, а наша очередь еще не
подошла. Дядя Остап иногда подходит к нам. Мы с Павликом
скучными голосами спрашиваем, когда же наконец будет
смолото и наше зерно. Дядя Остап велит терпеть и ждать, коль
сами напросились ехать на мельницу. Потом он уходит к
нашему возу задавать лошадям овса. Мы остаемся дремать на
мешках.
К нам подсаживается бородатый дед. Мы его знаем. Это дед
Ерема, мельничный сторож. Он любит поговорить с нами. У
него теплые мягкие руки, пахнущие мукой и махоркой. Дед
принес нам в картузе сочные груши. Мы смачно чавкаем, а дед
Ерема рассказывает нам вполголоса про нечистую силу и
японскую войну.
Особенно любит дед поговорить о нечистой силе. Он
вспоминает всякие необъяснимые происшествия на мельнице, и
причину им находит в кознях тутошних чертей.
68

После дедовых рассказов становится боязно. Кажется, из
чердачного люка высунется сейчас обсыпанный мукой
свиноподобный черт и ехидно хрюкнет:
— Здравствуйте, безбожники!
Черт в моем воображении похож на обезьяну, виденную в
Киеве в зверинце. Морда у него — поросячья, на голове рога и
козлиная борода. Словом, это классический деревенский черт,
каких полно на всех старых мельницах.
За стенами мельницы бушует вода, в которой крутятся
колеса, насаженные на длинную железную ось, проходящую
внутрь мельницы, где на оси сидят еще колеса, но уже зубастые,
и крутят жернова.
Дед Ерем а говорит, что эту ось поставил помещик Кали-
новский еще до японской войны. Мельничная нечисть
восстала против железной оси (почему нечистой силе не
понравилось железо, дед не объяснил) и стала чинить
всякие пакости.
Павлику надоело слушать о нечистоплотных шутках чертей,
и он перебил дедову речь.
— А рыба тут есть?
Дед с трудом слезает с любимого конька, крякая и без
нужды переспрашивая:
— Рыба? Про рыбу, значит?.. Рыба тут была. Тут кормное
место. Мука, зерно, хоть помалу, а в воду падало, поэтому
всякая малявка сюда спешила. А за малявкой щука шла, судак,
окунь... А в ямах, ниже шлюзов, сомы стояли... Здоровенные
сомы! Одного сома поймал тогдашний сторож Явтух Черный.
Боролся он с тем сомом, как Иаков с богом, и не мог побороть.
Тут как раз ехали мужики с хлебом, ну и, узнав «про такое
дело», кинулись помогать. Впятером вытащили страшилище на
берег и прибили оглоблей. Здо-о-ровый был сом[ Пудов на
«...надцать». Теперь такие сомы не водятся.
Мы слушаем, позабыв о грушах. Вот бы нам такого сома!
Дед Ерема подсовывает под себя руки. Так ему удобнее сидегь.
Молча следит за снующими мельниками.
Мы хотим услышать о чудо-рыбах еще что-нибудь и
пристаем к нему с вопросами:
— А правда, что сом любит жареного горобца?
— Любит. И заднюю левую ногу жабы, поджаренную на
нутряном сале.
Мы восхищаемся.
— Дедушка, а вы ловили сомов?
— А как же! Ловил! Один раз сом меня поймал...
— Как?!
— А так. Сильный был сом! Я на берегу держусь за куст и
тяну его, а он в воде за сучок зацепился и тянет меня. Так и
пересилил меня! Выкупал, как щенка.
69

Дед тихо смеется, поглядывая на нас. В это время к нам
подходит один из рабочих.
— Слезьте, мальчики.
Мы слезаем с мешков. Рабочий берет один мешок и уходит.
Дед Ерема куда-то исчезает, и мы с Павликом остаемся одни.
Павлик трогает меня за плечо.
— Айда!
Я иду за ним. Мы пробираемся между сваленными кулями,
удаляясь от тусклого источника света, и скоро попадаем в
такой мрак, о котором только в сказке можно услыхать. Чтобы не
расквасить нос, я вытягиваю вперед обе руки и следую за
Павликом. Он двигается медленно, осторожно переставляя ноги.
Откуда-то веет сырым воздухом. Мы поворачиваем за дощатую
стенку и видим серый дверной проем. Дверь открыта. Мы
выходим на крыльцо. Несколько ступенек ведут к мостику,
переброшенному над водосбросом. Там, под ветхими досками, гудит
вода. Мы спускаемся на мостки и осторожно перебираемся на
плотину. Отсюда видим черную стену мельницы, а на ее фоне
изгибающиеся белые водяные струи. Из-за угла мельницы
выглядывает полная луна. На воде искрятся блики. Внизу под
нами крутятся воронки. Вода черная, страшная, и я с ужасом
представляю себе, как из этой прорвы глядит на нас черное
усатое чудовище.
К сомам я питаю страх и любопытство. Возможно, виною
этому одно курьезное событие.
Однажды в день моего рождения дядя Остап привез
пойманного им возле мельницы крупного сома. Когда мама
выложила гостинец на кухонный стол, сом был еще живой и чавкал
широченной пастью. В порыве любви ко всему живому я решил
облегчить положение рыбы и налил ей в рот крепкого горячего
чая прямо из носика чайника. Сом сначала выпучил глаза, а
потом взвился! Полупудовая рыба запрыгала по столу, сшибая
посуду. Потом свалилась на пол и холодным липким хвостом
ударила меня по ногам. Я упал и разбил чайник. На шум
прибежала мама. Она пыталась схватить пляшущего сома, а он
выскальзывал из ее рук как намыленный. Затем пришел отец.
Он попробовал ловить сома за усы и один ус оторвал. Я стоял
на табурете (не помню, как я влез на него) и наблюдал, как в
сонном кошмаре, за конвульсиями страшилища.
На банкете сом присутствовал в жареном виде, но и здесь
повел себя бунтарски: дядя Остап, взяв кусок сомятины, уже
опускал его на тарелку, как вдруг он выскользнул, прыгнул и
шлепнулся на пол.
— Клята рыба! — взгремел дядя Остап.— С крючка не
сорвалась, а с вилки сумела.
С того дня часто в снах моих черно-зеленые сомы
набрасывались на меня, разевая усатые пасти. Я вопил и просыпался...
70

Уже далеко за полночь. От сырого воздуха меня слегка
знобит, и я предлагаю брату пойти к нашему возу. Там в соломе
теплее. Мы направляемся к мостику, как откуда-то с низовья
вдруг доносится крик:
— Сюда! Люди, сюда!
Кто-то во все горло зовет на помощь. Нас обдает морозом.
Страшно, когда ночью кричит-зовет на помощь человек.
Мы прислушиваемся. Крик повторяется, визгливый,
исступленный. Мы бросаемся к мельнице и кричим изо всех сил:
— Там человек тонет!
Мельник и все, кто был возле ларей, оборачиваются на наши
вопли.
— Там кто-то упал в воду! Кричит, людей зовет!..
Дед Ерема, Антон из сельсовета, Ефим Карась и еще три
или четыре человека поспешно выходят наружу. Мы за ними.
— Люди! Сюда!
Люди бегут на крик, мы тоже. У излучины канала в свете
луны обозначается черная человеческая фигура. Она
барахтается на мелководье и кричит охрипшим от натуги голосом
однообразное «Люди! Сюда!».
Все в недоумении останавливаются, вглядываясь в
барахтающегося человека.
— Может, он пьяный? — говорит кто-то.
Тут человек, подняв голову и увидев пришедших спасителей,
хрипит:
— Скорее, помогите.
И тут же ноги его взлетают вверх. Из воды,
раскидывая снопы брызг, поднимается широкая черная лопата н бьет
по воде, а человек снова возится, орет, ругается скверными
словами.
Я ничего не могу понять. Зато старшие вдруг, как были, в
сапогах и серяках, опрометью кидаются к человеку.
— Мешок дай! Мешок дай! — верещит дед Ерема.
Мы с Павликом не знаем, к кому он обращается. Может, и
к нам. Беспомощно оглядываемся, но мешка нигде нет. А на
мелководье поднимается такая война, что брызги долетают
до нас.
— Давай мешок! — кричит уже Антон злым, отчаянным
голосом. А где тот мешок взять?! Один из борющихся
выпрямляется и стаскивает с себя куртку. Взмахнув ею, как петух
крылом, он накидывает ее на кого-то или на что-то. После этого все,
пыхтя и сопя, направляются на берег. Дядьки идут так тесно,
что наступают на пятки друг другу. Они волокут что-то
непонятное и страшное. Это — громадная рыба — сом! Его относят
подальше от воды за кусты лозняка и кидают на траву.
Утомленная рыба, выпущенная из рук, вытягивается. Она—черная,
с лунными бликами на мокрой спине, чавкает, как свинья.
71

Вдруг, набравшись сил, взмахнув хвостом, шлепает кого-то по
голенищу, начинает бросаться из стороны в сторону.
Мы с Павликом отскакиваем подальше и смотрим во все
глаза на пойманное чудище. Когда-нибудь расскажем о
сегодняшней ночи. Нам, быть может, и не поверят.
Над кустами и темными вербами от мельницы разносится
могучий зов:
— Павло! Ярослав!
Зовет дядя Остап.
— Иди сюда! — голосим мы.
Люди стоят вокруг рыбы, а пострадавший рассказывает, как
он, зачем-то отлучившись от своего воза и проходя мимо отмели,
увидел ворочающегося сома.
— Застудишься!—перебивает его речь Антон.— Пойди на
мельницу, перемени одежду.
Пришедший за нами дядя Остап, увидев сома, вкусно
крякает.
— Хорош! Не поверил бы, не увидав! Одначе, хлопцы,
мешки на возу. Будем ехать.
По дороге Павлик с жаром доказывает, что если батя даст
ему хорошую снасть, он вытащит точно такого же, а то и
большего сома. Дядя посмеивается. А я молчу. Думаю о
мельничных омутах, о рыбах-великанах. Пытаюсь вообразить, как они
шевелят могучими плавниками во тьме глубоких ям, как они
там живут по сто лет...
г. Киев
Другие авторы предпочитают «документальный жанр»,
клянутся, что ничуть не погрешили против истины, приводят имена
очевидцев и точные даты описываемых ими событий, даже
присылают нам фотографии...
«На востоке Тульской области, близ города большой
химии — Новомосковска, расположилось Иван-озеро, из которого
вытекает небольшая речка Шат...»
В этой реке автор ловил сазанов в 1953 году:
«...Семнадцатого августа, примерно около десяти часов дня,
одно из моих удилищ так заголосило, что мы не сразу поняли,
кто это так визжит...»
Далее описывается борьба рыболовов с гигантской рыбой и
в итоге:
«...Последовал резкий рывок. Часть лески тотчас соскочила
с катушки и обернулась вокруг станины. Катушку заперло! Еще
рывок, треск сломанного удилища (спиннинга.— Ред.) и... обры*
вок лески 0,8 мм.
72

— Финита ла комедиа! — произнес мой приятель,
отсалютовав подсачеком...
...В конце недели я пошел на базар, чтобы купить пшеницы
для привады. В мясном ряду меня привлекла изрядная толпа
народа. Ну, раз люди смотрят,— значит, и мне надо. Подошел,
протолкался. Смотрю, поперек прилавка лежит что-то грязно-
бронзовое, напоминающее не то мину, не то авиационную
бомбу. Спрашиваю, что это такое. Отвечают, сазан!..
Подошел вплотную, надел очки. Батюшки! И впрямь сазан...
— А сколько в нем? — поинтересовался я.
— Весу — 28 килограммов, а росту—170 сантиметров,—
последовал точный ответ.
— М-да... Всего-то на 12 сантиметров меньше меня!..
...Было у него во рту полдюжины крючков, и тянулось за ним
метров сто лески. Лесочка-то, стало быть, моя... Но ведь не
скажешь об этом — смеяться будут. Обошел я эту «рыбку» еще
раз кругом, полюбовался на чешуйки размером с донышко
стакана...»
(77. Крылов. «Последний сазан», г. Тула).
«Я хочу рассказать об одном небольшом, очень глубоком
бочаге, что образует Конка чуть выше территории дома отдыха
(имени Остапа Вишни) у так называемого Косаревского
острова (недалеко от Херсона).
Бочаг этот славится не только сазанами-богатырями, словно
закованными в бронзовую кольчугу, метровыми щуками,
широкими, как поднос, лещами, но и... легендарным сомом.
Многие — и местные колхозники, и приезжие отдыхающие —
видели, как он выворачивался в предвечерние часы на поверхность.
— Как теленок,— рассказывает один.
— Как лошадь,— поправляет другой.
— Не менее центнера,— мечтательно зажмуривается
третий».
Автору удается поймать сома.
«Сом завесил 36 килограммов. Все были уверены, что это
именно тот сом, что выворачивался на бочаге, но за день до
моего отъезда чудище снова видели у Косаревского острова.
— Как теленок,— говорит один.
— Как лошадь,— поправляет другой...»
(77. Филимонов. «Оправданный убыток», г. Киев).
«В двух метрах от лодки из глубины медленно поднималось
что-то огромное, черное. Мгновение — забурлила вода. На
поверхность омута вывернулся замшелый, окутанный илистой
73

взбаламученной водой топляк... Какие-то концы веревок с комля
свисают... Чшш-хх-хшш — будто дышит колода... Что за
чертовщина!.. Шумный вздох живого существа и... яростно бьющий по
воде хвост. Во все стороны высоко полетели брызги...
Рыболовы обомлели: — Co-ом! — заорали в голос. И
растерялись. Вот так рыбеху зацепили1 Двухметровую!..
Дальше, сами понимаете, борьба и т. д. В результате:
46 килограммов 800 граммов — таков вес пойманного сома.
Блесна — двухсаитиметровая «Уралка» кустарного
производства.
Капроновая леска сечением... 0,7 мм.
Добротный клееный спиннинг, изготовленный умелыми
руками рыболова (в сердцевину которого загнан
трехмиллиметровый стальной прут).
Место схватки — Селенгушский омут (село Селенгуши в
полутора километрах от него) на реке Меша в тридцати кило-
метрах от Казани».
Остается добавить, что рыболовом был С. А. Волков,
возраст — 75 лет.
(А. Ханжин. «Схватка на Селенгушском омуте», г. Казань).
Показали мы все эти материалы нашим художникам. Вот
как они реагировали на прочитанное.
Рисунки О. Марковича

А рассказы и очерки все продолжают поступать...
Задумались мы: что делать? Вроде бы и не грех напечатать,
порадовать рыболовов: еще не оскудели, мол, наши реки и озера, вот
какая в них рыба встречается! С другой стороны — вдруг
найдется какой-нибудь очень-очень «серьезный» читатель, обвинит
нас в «гигантомании» да еще скажет:
— Так в жизни не бывает!
Как же нам все-таки быть? Печатать или не печатать такие
материалы? Что вы нам посоветуете, уважаемые читатели?

НАША
УХА
Рисунок О. Марковича
Рисунок /О. Макаренко
Без слов...
Рисунок Ю. Макаренко, тема Л. Барбарина

Рисунок Ю. Макаренко
Рисунок Ю. Макаренко
тема В. Лебедева

Д. Баталов
ВСЯКОЕ ДЕЛО ЗНАТЬ НАДО
Я сидел на берегу с Павликом и, забросив удочку,
смотрел не отрывая глаз на поплавок.
Он стоял неподвижно с деревянным равнодушием, изредка
вздрагивая, когда стрекозы задевали его своими крылышками.
Каждый раз при этом Павлик нервно вскрикивал, а я,
выдергивая леску из воды, убеждался в том, что побелевший
червяк по-прежнему висит на крючке, как плохо надетый чулок.
Поплевав на него, я снова с шумом забрасывал леску в воду.
Сидевший рядом в лодке старик сердито косился на меня.
Мы видели, как он вытаскивал из воды одну рыбу за другой, и
чувство зависти постепенно закрадывалось в наши сердца.
Наконец, не выдержав, Павлик вежливо обратился к нему:
— Скажите, пожалуйста, на что вы ловите?
— На тесто,— сердито буркнул сосед.
— Видишь,— шепнул мне сынишка.— На червяка не клюет.
Пойдем за тестом.
Через час мы снова сидели рядышком и с напряжением
следили за поплавком. Наш деревянный упрямец стоял как штык
и не обращал никакого внимания на нас и на наше тесто. А
сосед по-прежнему доставал из воды рыбку за рыбкой.
— Так он всю ее выловит,— сказал мне Павлик. И снова не
выдержав, как можно тише, с льстивыми нотками в голосе,
пропищал, обращаясь к соседу:
— Скажите, пожалуйста, а на что вы сейчас ловите?
Рыболов, окинув нас недовольным взглядом, сплюнул за
борт.
— На муху,— и пробурчал кому-то:— Вот привязались, ры-
боловы-ы!..
Из лодки показалась морда лохматой дворняжки. Подняв
одно ухо, она презрительно посмотрела на нас.
— Пойдем, Павлик,— сказал я сыну.— Видишь, мы
мешаем... Завтра наловим мух и... пойдет дело...
Утром, выловив всех мух в комнате, чему была очень рада
жена, мы снова сидели на берегу. Соседа не было. И мы
надеялись, что весь его улов будет у нас
Но... рыба по-прежнему не клевала. Мухи в банке возились
и жужжали, словно подсмеиваясь над нами.
Сзади послышался голос:
— Ну что, бедолаги, не берет?
Это был наш сосед.
— Не клюет,— со слезами простонал Павлик.
78

— А скажите, пожалуйста,—с хитрой усмешкой спросил
сосед,— на что вы ловите?
— На муху.
— Вот чудак народ, да кто же в эту пору ловит на муху?
На опарыша надо ловить-то.
— А вы же сказали вчера — на муху!
— Так то вчера, а утром рыба опарыша хватает. Так-то...—
заключил он и, сев в лодку, начал разматывать удочку.
— Пап, а пап,— пристал ко мне Павлик,— купим опарыша.
Я знаю где.
И днем мы, купив белых червей, снова появились на берегу.
Рыболов еще сидел в своей лодке и, увидев нас, крикнул:
— Ну как, ракушками запаслись?
— Какими ракушками? — чуя недоброе, заволновался я.
— Ракушками, чтоб рыбу ловить...
Я не выдержал:
— Да что она, рыба-то ваша: то добывай ей червей, то
ракушку, то мушку, то черт знает что еще — хоть всю провизию
сажай на один крючок, а она будет выбирать, что ей по вкусу!
Рыболов с сожалением посмотрел на меня:
— Всякое дело знать надо, мил человек. А рыбка-то не
хуже тебя знает, что ей надо, и напрасно ты разошелся. Утром-то
небось чай с булочками пьешь, а днем супчиком да котлетками
балуешься,— и, отвернувшись, наживил ракушку на крючок,
смачно поплевал и... забыл про нас.
Я сконфуженно свернул удочку и, со злобой выбросив
червей в воду, направился домой. Павлик, тихонько всхлипывая,
поплелся за мной.
Вслед нам тявкала лохматая дворняжка.
г. Киев.
ЮМОРЕСКИ
М. Лихачев
ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ПРАВИЛ
— Почему рыболовы всегда преувеличивают свои
уловы?
— Не всегда. Вчера я поймал шесть килограммов рыбы, а
сказал — пять...
— Преуменьшил? Почему?
— Среди моих слушателей был рыбинспектор...
79

ничья
— Схватка была решительной! На одном конце мет<
ровая щука, на другом — я. Силы были почти равные.
— Ну и каков же результат поединка?
— Ничья. Лопнула леска...
РЫБОЛОВ НА РАСПУТЬЕ
— Одно из двух: или
беру развод. Отвечай! Ну?
— Погоди, я думаю.
— Чего же тут думать?
— Думаю, куда завтра лучше
банье озеро или на реку Каменку...
г. Алма-Ата
В. Маркевич
ЗОЛОТАЯ РЫБКА
прекращай рыбачить, или я
поехать за сазанами: на Ка-
Один из московских рыболовов поймал золотую
рыбку. Та предложила выполнить любую его просьбу, лишь бы он
отпустил ее в воду.
— Я хочу избавиться от соседей и жить по-человечески,—
заявил рыболов.
— Хорошо, я выполню твою просьбу,— ответила золотая
рыбка,— я переселю их в отдельную квартиру.
А. Челноков
ИЗ «СЛОВАРЯ» РЫБОЛОВА
Анисовое масло — мечта некоторых рыболовов.
Мечты, как известно, в продажу не поступают.
Верблюд — рыболов, направляющийся в предвыходной день
на рыбалку.
80

Дорога — понятие растяжимое. На рыбалку — одной длины,
с рыбалки — в два раза длиннее.
Ерш — козел отпущения для неудачников: насадку объедает
и другой рыбе подходить мешает.
Зубы — важнейшая часть нашего организма. Если бы их не
было, чем бы рыболовам «обжимать» грузило на леске и
откусывать концы ее при связывании узлом?
Тряпка — принадлежность для вытирания мокрых рук.
Опытные рыболовы используют с этой целью собственные
брюки.
г. Вильнюс

По водным
просторам
нашей
Родины

А. Князев
ВЕТЛУГА В НАШИ ДНИ
О красавице Ветлуге много написано. Но я проплыл
почти по всей этой реке на лодке, катере, пароходе, сейчас
живу в раскинувшемся на ее берегу поселке Варнавино и поэтому
думаю, что могу рассказать о ней кое-что новое.
Для любителя-рыболова Ветлуга, ее старицы и озера —
настоящая рыбная кладовая. В смешанных лесах, что растут в
этих местах, много грибов (белых, рыжиков, груздей), не
меньше и ягод: смородины, калины, черники, брусники, малины. Не
оскудела и фауна, встречаются лоси, медведи, куницы, выдры,
бобры, глухари, тетерева. Всего не перечтешь... Поветлужье —
привольный, богатый лесной край. Весной, когда спадет вода,
на берегах Ветлуги полно рыболовов. Можно встретить и
старого и малого. В реке водятся очень крупные сомы, судаки,
щуки. Здесь, на Ветлуге, я впервые увидел пойманного любителем-
рыболовом леща-великана. Попадаются жерехи-великаны, но
самая распространенная по всей реке рыба — это язь. Любой
мальчишка может похвастаться, что выуживал килограммовых
язей. Однако крупные язи — редкость. Ветлуга богата
густерой, налимом, окунем, плотвой, подустом, изредка попадаются
голавль и чехонь.
В озерах (кроме Нелидово) есть желтый карась, а в озерах
Алешино и Бурчага ловятся крупные темные лини.
В летние дни на Ветлуге много лодок и плотов с приезжими
рыболовами и туристами из Москвы, Ленинграда и других мест.
Большинство из них, не зная, где и на что ловят местные
рыболовы, остаются без уловов и порой жалуются на безрыбье
Ветлуги.
Мне хочется разубедить их в этом. Рыбы в реке и сейчас
много. Однако нужно учитывать следующие обстоятельства.
Судак начинает хорошо брать живца лишь со второй
половины мая и до августа. Ловят его донными удочками со
скользящим грузилом, с прочной леской и крючками № 8—12.
Наживкой могут быть мелкие щурята, пескари, плотвицы. С конца
августа до ледостава ловятся щука и крупный окунь (особенно
хорошо с 25 августа по 10 сентября) на глубинные тяжелые
блесны чаще всего в отвес с лодки, пущенной по течению не-
83

далеко от берега. При повторном заезде плывут ближе к
фарватеру реки.
Лещ на Ветлуге с весны лучше всего клюет на короеда и
земляного червя, а к концу июня — на горох, опарыша, белое
тесто, пареный овес, вермишель, рожки, хлеб. Горох,
предварительно замоченный, обычно парят как овес, но добавляют соль
и соду.
Леща, язя, синца можно успешно ловить и в период бес-
клевья на личинки ручейника.
С весны и до ледостава как на реке, так в озерах и старицах
плотву ловят на заваренную манную крупу. Готовят ее
следующим образом. Нужное количество крупы замешивают на
молоке или воде. Затем полученную массу кладут в сложенную
вдвое марлю или капроновый мешочек и опускают на 2—4 мин.
в кипящую воду. После охлаждения получается вязкая
(клейкая) каша, готовая для насадки.
Язь на Ветлуге предпочтение отдает короеду. Ветлуга —
река сплавная. В верховьях до поселка Голыши (3 км от станции
Шарья Северной железной дороги) — молевой сплав, а ниже
буксиры тянут плоты. Поэтому, вероятно, к короеду и привыкли
многие карповые рыбы и хорошо клюют на него.
Ловят на Ветлуге одной удочкой, которую постоянно держат
в руке. Длина удочки для ловли с берега и лодки не меньше
4—5 м. Леска 0,3—0,4 мм, крючок № 6—7, грузило скользящее
с ограничителем из небольшой дробинки, укрепленной выше
крючка на 30—35 см. На вершине удочки пружинный кивок-
сигнализатор с пробкой для лучшей видимости. Крючок, как
правило, один.
Теперь о наиболее интересных местах ловли. Чтобы попасть
в наши ветлужские места, надо доехать до станции Ветлужская
Горьковской железной дороги, откуда до Варнавина 37 км
автобусом. Кроме того, ежедневно курсируют пассажирские суда
«Лебедь» и «Беркут». Не доезжая 15 км до Варнавина,
раскинулось дачное село Макарий, где можно хорошо устроиться как
с жильем, так и с питанием. Село на самом берегу Ветлуги,
тут же километров на пять протянулась старица с лесными
озерами.
Чуть ближе к райцентру Варнавино расположено старинное
село Богородское. Река здесь с глубокой рыбной ямой, где
водятся отменные язи и лещи. За рекой — озеро Нелидово, а
рядом Коротеево с крупными окунями.
В райцентре нет смысла останавливаться, хотя и тут есть
большая старица, поблизости озера: Нелидово, Лебяжье,
Подкова и Малое Глухое. Лучше проехать 4 км за Варнавино в
деревню Михаленино. Это большой населенный пункт. Здесь, под
горой, устье Лапшанги со знаменитой сомовьей, судаковой, ле-
щевой и язевой ямой, самой глубокой на Ветлуге. В Михале-
84

иине для любителя рыбалки с берега много удобных и
доступных мест.
Прекраснейшие Шабанов и Баклыков яры несколько выше
по течению. Здесь ловят крупных лещей, язей и окуней. Чтобы
попасть в эти места, надо проехать 12—14 км по реке с Миха-
ленинского рейда, но лучше из Варнавина. Остановка в
поселке Камешник, что на берегу реки. Поселок маленький,
магазина нет.
Кто любит дебри, глушь, тому надо проехать еще выше по
воде или на машине 20—25 км в Елевую Заводь. Впрочем, в век
моторов проехать и тут можно без особых хлопот.
Выше — на Мурью, Волосово — нет надобности забираться,
но места там превосходные. Туда с Ветлужской можно ехать
на «Лебеде» без пересадки.
пос. Варнав ино,
Горьковская обл.
В. Протопопов
КОЛЬСКАЯ КУМЖА
Кольский полуостров. Неоглядная тундра. Сплошь
озера, речки, протоки. Летом с самолета озера кажутся
осколками зеркала, разбросанными среди сопок. Здесь более тысячи
больших и малых озер, и почти во всех — форель, кумжа,
палия, голец, сиг, хариус. Это дальние и близкие родственники
знаменитой семги. Во многих водоемах обитают и другие,
широко распространенные в средней полосе породы рыб. Окуни-
горбачи. Килограммовым экземпляром местных рыболовов не
удивишь. Пяти-шестикилограммовые щуки здесь далеко не
редкость. А по вкусовым качествам они не идут ни в какое
сравнение со своими среднерусскими родственницами: мясо мягкое,
сочное и совершенно без запаха тины. Нет ни одного не промер-
заемого до дна озера, в котором бы не жили налимы. В озерах
южной части полуострова много плотвы.
Почти во все реки и речки, впадающие в Баренцево и Белое
моря, с весны до поздней осени заходит на нерест жемчужина
Кольских рек семга. Но не будем дразнить воображение
рыболовов описанием повадок этой замечательной во всех
отношениях рыбы. На Кольском полуострове лов семги запрещен
законом повсеместно. В реках и озерах, где проходит семга,
запрещается ловля любой породы рыб. Поэтому, чтобы
не попасть в число нарушителей этого строгого закона, нович-
85

кам перед выходом в тундру надо обязательно
проконсультироваться в Мурманской инспекции рыбоохраны.
Но даже с учетом этих ограничений Кольская тундра для
рыболова-спортсмена — настоящее раздолье: красота природы,
разнообразие интереснейших в спортивном отношении пород
рыб...
Экономика Мурманской области развивается очень
быстрыми темпами. Каждый год на Кольском полуострове вырастают
новые промышленные предприятия, строятся
гидроэлектростанции, рабочие поселки и города. В 1963 году началось
строительство дороги от пригорода Мурманска — поселка Колы — к
будущему каскаду Серебрянских ГЭС. 116 км новой дороги
пройдут по первозданной тундровой целине. На сорок девятом
километре трасса вплотную подходит к озеру Канент-Явр
длиной 15 км. Между дорогой и озером—два домика базы
флотского коллектива рыболовов-спортсменов. В этом озере
встречаются голец, палия, окунь, налим, реже — кумжа и щука.
Через 10 км дорога выходит к мосту через полноводную Те-
риберку. В озерах бассейна этой реки обитают форель, кумжа,
голец, палия, окунь, щука и налим.
Примерно на 85 км по обе стороны дороги начинаются озера
и протоки бассейна красивой речушки Эйнг — одного из левых
притоков реки Воронья. Этот район славится хариусом и сигом,
солидными окунями-горбачами и щукой. Но зато налима,
кумжу, гольца вы здесь не встретите.
А на 115-м км дорога круто сбегает к деревянному мосту через
красавицу Воронью и, поднявшись на ее высокий правый берег,
под прямым углом поворачивает на север к Баренцеву морю.
Воронья — одна из крупных и быстрых рек Кольского
полуострова. От устья речки Серебрянка (что на 5—6 км выше
моста, пока единственного на всем течении от Лов-Озера до
Баренцева моря) ее широкий плес до Большого падуна сплошь
покрыт белыми барашками многочисленных перекатов и
бурунов. Берега высокие и каменистые. На отдельных участках
каменистые кручи сменяются песчаными осыпями, образующими
яркие бело-желтые косы и пляжи. Оба берега густо поросли
березой, ивняком, сосенками и елью. Кое-где попадаются густые,
непролазные ракитовые заросли, подступающие вплотную к
воде, и отдельные тонкоствольные рябинки. Местами
встречаются неширокие заливные луга с высокой, по пояс,
сочной травой.
На правом берегу реки дорога проходит через поселок Се-
ребрянский и новую «столицу» строителей дороги и каскада
Серебрянских ГЭС — поселок Туманный.
За несколько дней до субботы мы договорились об
очередном выезде в тундру. Решили ехать по новой дороге в сторону
86

реки Воронья. Точного плана не было, предстояло обойти
несколько озер.
Проехав 71 км, мы вышли из машины. Июньская полночь
здесь — явление относительное. За вершинами северных сопок
в густой золотистой дымке багрянилось незаходящее солнце.
Оно только коснулось краем своего медно-красного диска линии
горизонта и опять стало медленно подниматься, по мере
подъема теряя багрянец и приобретая все более золотой и яркий цвет.
Ночи не было. Воздух почти недвижим. Небольшой морозец
тонким льдом сковал лужи.
Осмотрелись кругом. Снега в тундре осталось мало — только
на северных склонах сопок и лощинах. Лыжи оставили в
машине и пешком тронулись вниз к озеру, обходя языки
ноздреватого серого снега.
Подошли к первому озеру. Срубили шесты и осторожно па
одному сошли на лед, уже покрытый трещинами, но еще
достаточно прочный. Просверлили несколько лунок в разных местах.
Везде мелко: меньше метра до дна. Поставили удочки, наживив
крючки красными навозными червями и белыми опарышами.
На червя в это время хорошо берут окунь, кумжа, хариус,
иногда щука. Опарышем соблазняются палия, голец и сиг. Налим
с одинаковым успехом клюет и на червя, и на опарыша.
Ждали с нетерпением первой поклевки. Но прошло тридцать
минут, а поплавки недвижимы. Сменили места. Тот же
результат. Единогласно решили идти на другое озеро.
Третий час ночи. Солнце поднялось выше. Стало теплее. Мы
шли по невысокой гряде, поросшей сравнительно густым
березняком. Березки еще голые, хотя почки набухли и готовы вот-
вот лопнуть.
Мы медленно поднялись по отлогому склону сопки, с
вершины которой открылся чудесный пейзаж. На севере, примерно
в километре от нас, простиралось большое озеро (покрытое
посеревшим весенним льдом), переходящее в открытую протоку,
которая, разделяясь на два рукава, соединяла целую цепь озер.
Справа от сопки, на которой мы стояли, было второе большое
озеро.
Пелена облаков, натекающая со стороны Баренцева моря,,
постепенно заволакивала небосвод. Облака тонкие, и солнечные
лучи, проходящие сквозь них, как бы излучали мягкий,
матовый свет.
Куда же идти? Глаза разбегались. Решили спуститься по
пологому северному склону к ближайшему озеру. Наст был
очень слабый: то и дело проваливались по колено. Вот где
пригодились бы лыжи! Спустившись на лед и выбрав место у
мыска, просверлили несколько лунок. Картина та же: глубина не
больше 2 м, и поклевок нет. В восточной части озера заметили
протоку, по которой вышли к другому озеру с небольшим залив-
87

чиком, уже освободившимся ото льда. Острый мысок,
образованный берегом озера и вытекающим ручьем, негусто порос
невысокими кустистыми березками. Ни лыжни, ни тропинки.
Не видно кострищ. Ни одной срубленной ветки по берегу
насколько хватает глаз.
Борис, уже собравший свой спиннинг, отошел влево на
открытое от берез место и спокойно сделал первый заброс.
Невская катушка, послушная в его опытной руке, без «бороды»
сбрасывает 60 м полумиллиметровой лески, и блесна уходит в
воду почти у кромки льда. Быстрая подмотка (глубина-то
неизвестна). Когда блесне до берега оставалось не более 10 м,
Борис присел и почему-то прошептал:
— Кумжа!
Быстрая подмотка не дала блесне идти у дна, и осторожные
хищники только проводили ее почти до самого берега.
Теперь уже все внимательно следили за вторым забросом
Бориса молча, затаив дыхание. Проводка блесны более
медленная, с остановками. И вот Борис сделал резкую подсечку.
— Есть!
Но исключительно упорная рыба не собиралась разделять с
нами торжество этой минуты. Стремительно меняя направление,
она настойчиво уходила от берега. Полагаясь на прочность
лески, Борис с усилием вращал катушку, стремясь развернуть
рыбу. Вскоре это ему удалось сделать. Последовал новый бросок
в сторону и вверх. На поверхности показался мощный почти
черный хвостовой плавник с прямым обрубом — безошибочная
визитная карточка кумжи. Снова бросок в сторону и в глубину.
Борис поднял конец удилища и энергично подматывал леску.
Рыба начала делать кульбиты почти у самой поверхности воды,
свои коронные «свечи». Это ее излюбленный и очень красивый
прием: стремительно разогнавшись в воде, она резко меняла
направление хода с одноврехМенным крутым подъемом и как из
катапульты вылетала из воды с раскрытой пастью. Но и этот
прием не спас ее: тройник надежно засел в пасти.
Захватывающая борьба подошла к концу. Подмотка последних
метров лески, плавный вымах удилищем спиннинга по ходу
обессилевшей рыбы — и долгожданный трофей на берегу.
Почти трехкилограммовый золотисто-бронзовый самец, как
леопард, покрытый темно-серыми вперемежку с красными
пятнами, вызвал всеобщее восхищение. Бережно опустив рыбу в
талую воду (лужицу) между кочками, Борис снова забросил
блесну в то же место. Представление повторилось, и второй кум-
жач, чуть меньше первого, попал в тот же водоем. Три кумжы
на пять спиннииговых забросов! Было отчего взволноваться.
Мы выстроились на мыске на расстоянии, достаточном,
чтобы не мешать друг другу. Блесны, разные по цвету и форме,
одна за другой полетели к кромке льда.
88

Не успел я сделать первый заброс, как Василий Тимофеевич
уже вывел отчаянно сопротивляющуюся кумжу. У меня же
желанного стука-хватки все не было. Я менял направление
забросов, уменьшал скорость проводки, чередовал медленную
проводку с быстрой, наконец, сменил блесну, но безрезультатно.
Вскоре прекратились поклевки и у моих товарищей. Решили
сделать перерыв и развести костер.
После завтрака снова взялись за спиннинги. У Александра
Сергеевича с собой спиннинга не было, и я передал ему свой. Не
успел он сделать и десяти забросов, как на его лице
напряженное внимание сменилось торжествующей улыбкой. Боясь
схода, Саша крикнул мне:
— Помоги вывести! У меня сойдет!
Сходов действительно было много. И, несмотря на желание
дать ему до конца прочувствовать борьбу с кумжой, я
поспешил на помощь. Скоро первый северный Сашин трофей был у
него в руках!
— Теперь твоя очередь,— сказал он, возвращая мне
спиннинг.
Я перешел на самый край мыска, ближе к протоке, с
твердым намерением «хлестать» воду до тех пор, пока не поймаю
хотя бы одну рыбу.
На одном из забросов я почувствовал резкую хватку.
Подсек, но поздно, блесна приближалась к берегу без
дополнительного сопротивления, которое так хотелось бы ощутить. Очень
жаль. Но подсечка должна быть немедленной и резкой. При
новом забросе блесну опустил на дно, рискуя зацепиться. Как
только начал подмотку, почувствовал толчок, но не сильный.
Возможно, зацеп за камень, но я подсек. Хотя блесна шла
свободно, я продолжал медленно вращать катушку. Снова такой
же толчок, и снова после подсечки блесна свободно подавалась
вперед. Когда до берега оставалось около 80 м, на фоне
каменистого дна обозначился расплывчатый от ряби силуэт рыбы
и немного впереди блесна. Чуть замедлил подмотку, как
рыба, идущая за блесной, также замедлила ход. Всем своим
существом я напряженно ожидал ее резкого рывка вперед, к
блесне. Но рыба сохраняла прежнюю дистанцию. Стоило
прекратить подмотку и опустить блесну на дно, как кумжа
стремительно подалась вперед. И опять, не доходя нескольких
сантиметров до блесны, мгновенно остановилась. Легонько подняв
блесну со дна, повел ее дальше. Кумжа продолжала двигаться
за ней на том же расстоянии. У самого берега я снова опустил
блесну на дно. Рыба опять стремительно бросилась к приманке
и опять резко остановилась. Волнение трудно передать. Рядом,
буквально в 2 м от ног, развернувшись вдоль берега и вяло
шевеля мощным хвостом, стояла двухкилограммовая
кумжа и не желала брать приманку.
89

Я быстро сменил блесну. Борис же снял блесну и к
заводному кольцу прикрепил грузило-поплавок. На крючок насадил
кисточку червей «ароматичных», редких в тундре навозников.
Кумжа, по-прежнему не обращая внимания на приманку, медленно
развернулась и как бы растворилась в воде.
Что же ей надо?
От волнения пересохло во рту. Дрожащими пальцами, не
замечая холода, я очистил ото льда кольца спиннинга и сделал
новый заброс. Блесну старался вести как можно ближе ко дну.
Неожиданно ощутив резкую хватку, я мгновенно сделал
подсечку. Последовало несколько коротких, но энергичных
толчков.
— Есть! — радостно закричал я и выбросил на мшистый
берег красавицу кумжу.
На этой рыбалке я узнал много нового о повадках кумжи.
Мне доводилось читать о чрезвычайной осторожности этих рыб.
Но характер сегодняшней ловли — многократные поклевки
вблизи берега на одном и том же месте на глазах снующих и
шумящих рыболовов — удивил меня. Более того, при одном из
забросов метрах в двадцати от берега у Бориса взяла кумжа.
Одолев упорное сопротивление, он подвел ее почти к самому
берегу. Выбившись из сил, кумжа покорно шла на прочной
леске. Уже было видно всю рыбину, белесый длинный шрам на ее
левом боку. И вот, когда рыболов уже в душе поздравил себя с
очередной кумжой, та, собрав остаток сил, сделала последний
рывок и освободилась от тройника. Борис даже в лице
изменился после такой неудачи.
Вскоре после схода рыбы со спиннинга Бориса я увидел,
что мою блесну преследовала кумжа, держась на почтительном
расстоянии. Недалеко от берега кумжа развернулась вдоль него
и остановилась (между прочим, щуки при выходе за блесной
останавливаются, как правило, головой к берегу). Но что это?
Вдоль левого бока белесый шрам. Неужели это та же рыба,
которая несколько минут назад сошла у Бориса? Ну, конечно,
она: с верхней губы свисал продолговатый лоскуток кожи —
свежий след схода с тройника. Постояв какое-то время
неподвижно, медленно перебирая грудными плавниками и лениво
шевеля широким хвостом, кумжа не спеша, как бы не желая
расставаться с нами, ушла в глубину. Но не прошло и минуты,
как она снова появилась и снова не взяла блесну. Итак более
десятка раз. И все-таки она не удержалась от соблазна.
Инстинкт хищника преодолел осторожность. Когда до берега
оставалось около метра и блесна, переваливаясь с боку на бок,
коснулась дна, рыба молниеносно бросилась к приманке. На
этот раз кумжа прочно села на все три крючка якоря.
Почему же кумжа в одних случаях при малейшем движении
на берегу мгновенно уходит в глубину, не реагируя ни на какие
90

приманки, а в других, даже счастливо избавившись от острого
тройника, продолжает упорно преследовать блесну и брать ее
у самых ног рыболова?
Видимо, решающим фактором здесь является
физиологический процесс, происходящий в организме рыбы. После
освобождения водоема ото льда с каждым днем увеличивается
степень насыщения воды кислородом, усиливается интенсивность
ультрафиолетовых лучей, повышается температура воды — все
это благотворно влияет на организм рыбы после долгой зимней
полуспячки. У рыбы усиливается аппетит, а следовательно, и
инстинкт хищника. При виде пищи или движущейся приманки
кумжа забывает об осторожности. Вероятно, Леонид Павлович
Сабанеев именно из-за этой поистине щучьей агрессивности и
называет ее «красной щукой».
В шесть часов вечера начали собираться в обратный путь.
Подсчитали улов. Одиннадцать рыб средним весом 1 кг 700 г —
I кг 800 г каждая на пять человек. Борис и Василий Тимофеевич
разложили рыбу на пять равных долей. Борис показывал на
долю, а Саша, встав спиной к рыбе, называл того, кому ее
передать. Так мы всегда делили свои трофеи.
Удовлетворенная рыбацкая страсть, приятная усталость от
пребывания в течение почти целых суток на свежем воздухе
делали нас счастливейшими из людей. Отличная зарядка на
следующую трудовую неделю!
Ю. Белов
ЧЕЛЯБИНСКАЯ ЭПОПЕЯ
Озеро Смолино, что расположено в черте города
Челябинска, не привлекало внимания рыболовов. Только
прекрасные пляжи да спортивные состязания на воде манили на
Смолино, а о рыбалке никогда и разговора не было. Считали, что
в озере рыба жить не может — вода соленая.
Все началось с идеи заселить Смолино рыбой. Вскоре
запустили карпа, а когда он прижился, возник рыбоколхоз.
Наступила зима 1953 года. Выросшего карпа нужно было
отлавливать, но хозяева, оберегая свое чадо, даже не разрешали
вырубать на озере проруби. И вот награда за «бдительность».
Весной голубые волны выбросили на берег задохнувшуюся
рыбу. Печально было смотреть на эту картину. Полупудовые
карпы валялись на берегу, колыхались на прибрежной волне. Ве-
91

селилось лишь воронье, справляя лихие поминки. С той поры
снова стали считать, что в Смолине рыбы нет.
Шли годы. По-прежнему берега Смолина были
многолюдны, но рыболовов не было. Правда, по камышистым берегам
детишки ловили гольянов. И вот однажды юный рыболов
прибежал домой в страшном волнении и взахлеб рассказал отцу,
что у него какая-то огромная рыба оборвала крючок.
— В Смолине рыба? — удивился отец.—Это тебе
показалось. Зацепил, наверное, за камышину...
— Нет! Я спину видел. Она, как пила.
Отец задумался. Пожалуй, стоит проверить.
Стоял август. Мальчишки то один, то другой каждый день
приносили обрывки лесок, поломанные и разогнутые крючки,
изуродованные удилища.
Интерес к неизвестной рыбе все возрастал. И один опытный
рыболов не вытерпел. Собрал ребят и говорит:
— Ну, друзья, ведите меня туда, где диковинная рыба
хулиганит.
Мальчишки привели его к густым камышовым зарослям и,
указав на круглое, как блюдце, окошко чистой воды, хором
заявили:
— Здесь.
Ребятня занялась ловлей гольянов, а рыболов долго
наблюдал за камышами. Потом он взял удочку у своего сына, насадил
на крючок крупного червя, закинул и, подавая ее мальчугану,
велел внимательно следить за поплавком, а сам пошел вдоль
берега.
С трепетом малыш принял удочку и стал ждать. Время шло,
ребята весело вытаскивали шустрых гольянов и нанизывали их
на тонкие прутики, а у сынишки рыболова дела шли плохо.
Блестящий пластмассовый поплавок превратился в посадочную
площадку для стрекоз. Мальчик больше не мог сидеть без
дела и, воткнув удилище в берег, убежал к друзьям. Вернувшийся
через некоторое время рыболов увидел, что удилище плавает
в камышах, а его владелец возится со своей шумной компанией.
Пришлось рыболову самому лезть в воду за удирающим
удилищем. Поймать его особого труда не составило. Труднее
пришлось, когда стал выбираться на берег. На крючке сидела,
несомненно, крупная рыба и тянула в глубину. Немало пришлось
повозиться, чтобы вывести добычу из камышей. И когда до
берега осталось каких-то два-три метра и рыба вышла на
мелководье, даже у бывалого рыболова задрожали руки.
— Это же карп! Самый настоящий.
Карп крепко закусил хоть и небольшой, но кованый крючок,
и рыболов не давал ему сделать потяжку, то отпускал его, то
подтягивал. И ведь измучил рыбину. У самой кромки воды
наконец овладел добычей. Карп оказался килограмма на три.
92

Весть о поимке карпа Павлом Шихановым (так звали
счастливца) быстро облетела всех рыболовов. И вот в район Су-
хомесова, в узкий и длинный смолинский залив, буйно
заросший камышом, двинулось рыбацкое ополчение. На зорьках
тихая и уютная гавань стала пестреть сотнями лодок. Пойманные
удочкой килограммовые карпы только разжигали азарт, но
крупные не попадались.
Пришла осень. Клев карпа прекратился. Смолино опустело.
Только мальчишки по-прежнему ловили гольянов. И вдруг еще
более невероятную новость принесли те же неугомонные
ребята. На их удочки взамен гольянов неожиданно стали
попадаться мелкие окуньки. Клев был настолько активным, что
мальчишки приносили домой целые связки рыбы.
Павел поспешил узнать, где ребята ловили окуня. И снова —
на Смолине. На этот раз он не пошел проверять, а решил
дождаться зимы и по первому льду отправиться на рыбалку.
Еще вчера на смолинский лед мальчишки бросали все, что
попадало под руку, и с удовольствием прислушивались к
певучему голосу тонколедья. А вот сегодня утром жители окрестных
мест стали свидетелями непривычного зрелища. На вороненом
льду появилась одинокая фигура человека, за которой с
любопытством наблюдали прохожие. Странно было видеть на
Смолине рыболова зимой.
В тот памятный день Павел принес небывалый улов.
Пятьдесят окуней. Все рыбацкое племя города было взбудоражено
этой вестью. На целую неделю смолинский лед стал местом
рыболовного паломничества. Огромное ледяное пространство
было усеяно рыболовами. В городе почти все мужчины
разговаривали только о рыбалке. На лед вышли даже те, кто вообще
никогда не держал удочки в руках. «Эпидемия» не пощадила
и женщин. Рядом с седоусым рыболовом зачастую можно было
увидеть и женщину, выводившую добычу, или шумную стайку
девчонок, хлопочущих над шустрым окуньком. Предметом
всеобщего внимания стал магазин рыболовных принадлежностей.
Буквально за неделю его прилавки опустели. У магазина
происходили баталии за мотыль. На льду было многолюдно и
шумно, как на базаре. Чего только не увидишь: палаточные городки,
пешни, ледобуры и тысячи удочек самых различных
конструкций. Смолинский лед не пустовал ни днем, ни ночью.
Небывалым оживлением рыболовов заинтересовалась даже студия
телевидения. И не было бы конца этому повальному увлечению,
если бы вдруг не грянул гром...
Узнала про смолииские уловы ближайшая рыболовецкая
артель и ночью запустила под лед свою ненасытную
восьмисотметровую лапу-невод и, вытянув десятки центнеров окуня,
спокойно удалилась. А на следующее утро рыболовов не
порадовала ни единая поклевка. Все было кончено.
93

Полетели тревожные письма во все партийные и советские
организации города. Авторы в один голос просили прекратить в
озере промысловый лов рыбы, сделать Смолино водоемом
только для рыболовов-спортсменов. Протест был настолько горячим
и убедительным, что к нему нельзя было не прислушаться. И
на промысловый лов наложили запрет, а в озеро пустили
мальков разных рыб: карпа, сига, рипуса — спортивной ловлей че-
лябинцы могут заниматься круглый год.
Отстояли рыболовы Смолино! Теперь они ревниво охраняют
его обитателей от хищнических посягательств браконьеров. На
озере проводятся соревнования по подледной ловле. В гости
приезжают рыболовы из соседних областей. Челябинские
рыболовы успешно соперничают с коллегами из Свердловска и
Кургана.
Добро пожаловать к нам в Челябинск! Смолинские зори к
вашим услугам.
г. Челябинск
Н. Богданов
«ПРОФЕССОРА»
Свой отпуск я решил провести в Гомельской области,
побывать в тех местах, где в годы Великой Отечественной
войны проходил с боями. Написал письмо заведующему почтовым
отделением города Ветка с просьбой посоветовать, где лучше
остановиться и можно ли устроиться с жильем. Офицер запаса
Леонид Павлович Леонов (мы друг друга совершенно не
знали) прислал весьма любезный ответ: «Река Беседь —
небольшая, но рыбная. Вокруг красивые грибные леса.
Замечательный воздух. Одним словом, места курортные. Приезжайте». И
мы с женой поехали. Прибыли в небольшую деревушку, в
двадцать дворов, Ново-Ивановку, что в 10—12 км от города
Ветка. Место действительно прекрасное: рядом с деревней
смешанный лес с преобладанием сосны и дуба. Исключительно
хороший, напоенный сосновой смолой воздух. Много грибов,
есть малина. И главное — вокруг торжественная тишина.
Метрах в ста пятидесяти от деревни протекает небольшая река
Беседь: быстрая, извилистая, неглубокая, с берегами, заросшими
кустарником. Впадает она в реку Сбж.
В первый день я вышел на рыбалку со спиннингом, с
набором разнообразных блесен. Посмотрел на реку, а бросать
блесну вроде бы и некуда: мелко, дно песчаное, местами поросшее
94

водорослями. Вода чистая, прозрачная, но рыбы не видно.
Отправился искать омуты, заводи. Полдня бродил по берегам
Беседи. Сотни забросов, шесть потерянных блесен. И
безрезультатно.
На следующий день взял поплавочные удочки. Так как в
песчаной местности достать червей трудно, решил ловить на
хлеб (черный и белый), сдобренный анисовым маслом. На этот
раз я был с уловом. Но с каким! Мелкие плотвички,
красноперки, уклейки... Некоторые были настолько малы, что
пришлось отпустить их в воду. То же самое на второй и третий день.
Неужели весь отпуск буду ловить уклеек и двухвершковых
плотвичек? Надо менять насадку.
Под крутым высоким берегом отыскал полоску
черноземной земли и накопал червей. Теперь уже я ловил донными
удочками. Попались несколько ершей, пять пескарей и один голав-
лик... Чем объяснить эти неудачи? Нет рыбы в реке? Но не
могли же надо мной так зло подшутить!
Однажды вечером прогуливались мы с женой по берегу
реки, любуясь живописным пейзажем. Широкий ярко-зеленый
луг, синие, в дымке, полосы дальнего леса. Изумрудно-зеленое
извивающееся ожерелье прибрежных кустов.
— Чудесно! — невольно воскликнул я.
— И чудесно и чудно! — улыбаясь, сказала жена.
— Что чудно?
— А то, что ты за неделю не принес ни одной порядочной
рыбы. А между тем рыба в реке есть. Просто ты ловить не
умеешь...
Проследив за ее взглядом, я увидел загорелого лет
тринадцати парнишку с белесыми волосами. В одной руке он держал
кривое ореховое удилище, а в другой — кукан, на котором было
пять или шесть щурят граммов по триста-четыреста... Я в
недоумении. Где же он ловил, на что?
На следующий день я постарался с ним познакомиться.
Произошел «профессиональный» разговор. Оказалось, что ловил
он обычной удочкой с пробковым поплавком довольно просто:
насаживал уклейку или плотвичку на большой крючок и пускал
по быстрому течению к донной траве, где, как всегда,
«дежурят» щуки. Они-то и хватают рыбешку.
Просто? Очень. Но не ново. Это «азбучная» истина, что
щука и окунь, как правило, стоят в траве, у коряг, камней и
нападают на зазевавшуюся рыбку. Как же я не учел этого?
Назавтра мы отправились на рыбалку вместе. В 1,5 км от деревни
был наплавной мост, по которому на автомашинах возили
зерно. Ниже моста плавали стайки плотвичек и уклеек и с
благодарностью хватали зерна, падающие в воду. Иногда в погоне
за зернами рыбки подплывали к траве и оказывались в зубах
хищных щук.
95

Сережа, так звали моего спутника, вынул из-за пазухи
кусок ржаного хлеба, накрошил его на ладонь, поплевал, помял,
скатал небольшой комочек, насадил на жало крючка и
забросил. Рыбки стремительно наскочили на хлеб. И вот первая
уклейка в руках юного рыболова. Он тут же насадил ее на
крупный крючок наискось туловища острием к голове и бросил по
течению. Большой пробковый поплавок поплыл к подводным
водорослям. Я молча наблюдал за действиями Сережи. Делал
он все быстро, ловко. Леска кончилась. Он медленно, чтобы не
сорвалась насадка, подтянул несколько метров лески к себе, а
затем снова начал понемногу отпускать. Через несколько минут
поплавок скрылся под водой. Сережа подсек, спустился с
моста на берег и вытащил щуренка. Спустя часа три на его кукане
болталось пять щурят граммов по триста-пятьсот каждый. Ведь
это же улов, а не уклейки и двухвершковые плотвички!
Полученный у «профессора» урок усвоен. На следующее
утро я ловил спиннингом и делал все так, как Сережа. К полудню
у меня — четыре щуренка, у Сережи — шесть. Несколько дней
мы рыбачили вместе. Хотя мои снасти лучше Сережиных, но
каждый раз его улов был больше моего.
Потом я увлекся грибами и два дня не был на реке. Когда я
вновь встретился с Сережей, он спросил:
— Почему вы не ходите на рыбалку?
— Жене надоели щуки.
— А вы язей ловите.
— А разве они есть здесь? — удивился я.
— Есть. Много.
— Где же?
— Повсюду, где тихо и кусты свисают над водой.
— И на что их ловят?
— На кузнечика. Нахлыстом.
Я никогда не ловил нахлыстом и, естественно, подумал, что
у меня нет ни подходящей удочки, ни лески, о чем и сказал
Сереже.
— А зачем специальная удочка и леска? — чистосердечно
удивился он.— Вы просто снимите поплавок и грузило, а леску
сделайте подлиннее, чтобы можно было закидывать из-за куста.
Утром я взял самое длинное удилище, из зеленой лески
сделал поводок и, наловив на лугу кузнечиков, пошел рыбачить
нахлыстом. До обеда я поймал восемь небольших подъязков и две
стограммовые плотвички. Но рыбалка нахлыстом у меня не
ладилась: крючок с кузнечиком не хотел далеко лететь, а сами
насекомые почему-то сразу тонули.
Сережа встретил меня на улице и вопросительно посмотрел
на кукан.
— Это все?
— А ты больше ловишь?
96

— Я редко хожу за язями, но приношу гораздо больше.
Бабушке надоедает их чистить. Вы с Павликом сходите.
— А кто это Павлик?
— Он через дом от вас живет. Хотите, я его позову?
Павлик оказался таким же белобрысым парнишкой, как и
Сережа. Мы договорились, что завтра, после того как прогонят
коров (в обязанности Павлика входило утром гнать корову в
стадо), мы пойдем за язями. Так я познакомился со вторым
«профессором» рыбной ловли в Ново-Ивановке.
Мы вышли за околицу, и я направился на луг наловить
кузнечиков.
— Куда вы? — спрашивает Павлик.
— За кузнечиками.
— Луговые кузнечики для ловли нахлыстом не годятся.
— Как? Разве кузнечики бывают разные?
— Конечно. Те, что на лугу, зеленые, жирные и тяжелые.
Они сразу тонут. На них ловят только окуней.
А те кузнечики, что водятся на сухих песчаных местах с
жухлой травой, желтые. Они на воде не тонут.
Мы направились к кладбищу. Вот и сухая поляна. Первый
же пойманный кузнечик подтвердил слова Павлика: он сухой,
пепельно-желтый, а брюшко светло-желтое. Я собирал
кузнечиков в пустую спичечную коробку, а Павлик в бутылку.
— Из коробки их трудно вынимать — выпрыгивают,—
говорил он. Из бутылки сразу больше одного не выпрыгнет.
Кустарник рос вдоль берега полосами или отдельными
группами. Я кивнул на полосы и предложил идти к ним.
— Нет, там хуже. Где много кустов, там кузнечики в воду не
прыгают, и рыба их почти не знает.
Павлик выбрал небольшую группу кустов, свесивших ветви
к самой воде. Не доходя до них метров сорок-пятьдесят, он
прошептал:
— Они хитрые. Надо подходить тихо.
Мы замедлили шаг. Пригнулись. Подражая Павлику, я
ступал осторожно. Только когда Павлик разматывал свою удочку,
я обратил внимание на его леску, сплетенную из волос
конского хвоста. Четыре верхних колена из восьми волос, следующие
четыре из шести, потом из четырех. Заканчивалась леска
двухметровым поводком из жилки 0,25 мм.
— Смотрите, как надо ловить,— сказал Павлик.
Он вытряхнул из бутылки кузнечика и бросил его через
куст. Едва кузнечик коснулся воды — всплеск, и он исчез.
Затем Павлик насадил другого кузнечика на крючок за нижнюю
часть шейки и сделал заброс. Легкий буруичик на воде—и
первый подъязок на кукане.
— Поняли? — шепотом спросил Павлик.
— Понял.
4 Заказ 5100
97

— Идите к тем кустам,— показал он удилищем на соседние
кусты.— Только не берегом, а подходите со стороны луга.
Я молча кивнул головой и ушел.
Забросы у Павлика были красивые, плавные, на всю длину
лески. У меня же так не получалось — и сноровка и леска не
те. При первом же забросе (а он был неудачный, у самого
берега) я убедился, что «сухие» желтые кузнечики действительно
не тонули. Иногда я поглядывал в сторону Павлика, изучал его
забросы.
К полудню мы закончили рыбалку. Улов по сравнению с
прошлыми у меня был астрономический — тридцать два подъязка,
большинство из них примерно граммов по семьдесят пять—сто
и пять — более крупных.
Ходить каждый день на рыбалку Павлик не мог — он
присматривал за четырехлетней сестренкой. Поэтому мы не
встречались несколько дней. Но как-то вечером он зашел ко мне.
— Завтра мамка будет мешки штопать, и я смогу пойти на
реку. Хотите, пойдем ловить крупных язей?
Я, конечно, согласился. Мы ушли за 3 км от деревни вверх
по течению. И вот место «больших язей»: река делает влево
крутую излучину, там узкая протока; у правого берега метров
на пять-семь — мелководье с чистым, как яичный желток,
песком, поросшее редкой осокой и камышом. Мы осторожно,
стараясь не шуметь, подошли к берегу.
— Смотрите на воду между камышей.
Я с напряжением смотрел в воду и вдруг почувствовал, как
по шее и затылку у меня поползли «мурашки»: стайка язей,
каждый длиной 25—30 см. медленно проплыла, сверкая
серебром чешуи. Павлик отошел от берега. Я последовал за ним.
— Приготовьтесь,— шепнул он.
Я размотал леску и насадил самого крупного кузнечика.
Осторожно мы снова подошли к воде. Язи ушли, но ждать
пришлось недолго. Показалась новая стайка. У меня лоб покрылся
испариной, задрожали руки. Сделал заброс. Легкая леска
повисла па метелках камышей. Кузнечик раскачивался как
маятник. Стайка язей проплыла дальше. Снова ожидания и
забросы, далеко не все удачные. Но к концу рыбалки восемь
отличных язей все-таки красовались у меня на кукане.
Быстро пробежали дни отпуска. Незаметно подкрался
предпоследний день. Завтра нам уезжать. Под вечер пришли мои
добрые учителя. Я был им очень благодарен. Довольно часто
мы, рыболовы, наши неудачи приписываем нехватке рыбы в
реке. Однако местные жители подсказывают нам и дают «ключ», с
помощью которого открывается путь к успехам.
Мы сидели во дворе на разостланной плащ-накидке. Был
лимонад, конфеты, печенье. «Профессора» скромно, не торопясь
и стесняясь, угощались. Но не лакомства занимали их внима-
98

нне. Здесь же лежали мои рыболовные снасти, и мальчишки не
сводили с них глаз. В районном центре, в Ветке, очень бедный
выбор рыболовных принадлежностей. До Гомеля 80 км. Где же
ребятам достать хорошие крючки и лески?
Сереже я подарил спиннинговую катушку, двойники,
тройники, леску 0,5 и 0,8 мм. Павлику достались кованые крючки
jYe 3—7, леска 0,15 и 0,30 мм и одно бамбуковое удилище.
Ребята, крепко сжимая в руках подарки, вопросительно смотрели
на меня: а не раздумаю ли, не возьму ли назад столь желанные
и недоступные им вещи?
Нет, милые мои «профессора», все это ваше! И, чтобы скорее
успокоить, я предложил им отнести все домой, а лотом пройтись
по высокому берегу реки. Они мгновенно исчезли и не
вернулись.
На прогулку мы пошли с женой одни. Большое с легким
малиновым оттенком солнце опускалось за дальний лес. Весь
горизонт золотился, предвещая на завтра ясный, солнечный день.
Воздух был прозрачным. Пахло смолой. Стояла тишина.
— Как чудесно,— проговорил я и искоса посмотрел на
жену, не скажет ли она: «И чудесно и чудно» — как в первые дни
нашего отдыха. Нет, не сказала.
Последний вечер на Беседи. Почему Беседь? Не потому ли,
что она быстрая, извилистая, и вода ее, омывая песчаные
берега, струясь меж кустами и тростником, словно беседует,
шепчется с ними? Или потому, что быстрые мелкие серебристые
волны бегут, журчат, переливаются, горят искорками живых
глаз. Так и хочется поговорить, побеседовать с ними.
Пришли попрощаться мои юные друзья. Я прижал их к себе.
— Милые мои ребята! Счастливое у вас детство. Но какою
ценой оно завоевано? Двадцать лет назад здесь, на Соже, шли
ожесточенные бои за освобождение Белоруссии, Гомеля, вашей
родной деревни. Многие люди пролили здесь свою кровь и
отдали жизнь. Любите свою Родину, как любили ее они. Учитесь,
и хорошо учитесь!
Ребята притихли. Над широким лугом поднималась
вечерняя дымка тумана, окрашенного золотом заката. Снижаясь над
лугом, тянулись стайки диких уток...
— До свидания, Беседь! Милая, быстрая, вечно шепчущая,
что-то рассказывающая река. Мы еще встретимся!
г. Тула

Г. Малютин
ПЕРВОЛЕДЬЕ НА ОЗЕРЕ РУДНОМ
Первым из автобуса выпрыгнул парнишка в потертой,
не по росту большой телогрейке. Он поскользнулся в темноте,
но справился, не упал, и на подошвах съехал, как на лыжах, в
пушистый снег кювета. За ним с воронеными ледобурами
наперевес спрыгнули человек пять летчиков в комбинезонах и
рыжих с подпалинами унтах — настоящий рыболовный десант. Я
задержался в дверях, дожидаясь Бориса. Наконец, мы вышли,
и автобус покатил с холма вниз, к мигающей ранними
огоньками Вязовке. Пока Борис приспосабливал к пешне веревку,
чтобы удобнее было тащить ее по снегу, парнишка и летчики
исчезли в темноте, только скрип снега под их ногами слышался
отчетливо, как будто они были совсем рядом.
К озеру Рудному, о котором не знает только редкий рыбо-
лов-оренбуржец, мы вышли уже на рассвете. Берега озера
смутно обозначались узкой каймой талов и камыша.
— Пойдем на старое место? — спросил я.
— Конечно,— ответил Борис, поправляя сползавшую лямку
рюкзака.— Лучше нашего места на всем озере не найдешь.
Только бы конкуренты не помешали.— И он кивнул на парнишку
и летчиков, которые гуськом шли по льду.
— Успокойся. Они нам не конкуренты. Это — поплавочники.
Озеро Рудное огибало широкой дугой совершенно
безлесный холм, на южном каменистом склоне которого из-за
крутизны снег не держался. Придерживаясь за гибкие побеги
тальника, мы спустились на лед. Из-за поворота, куда ушли
рыболовы, слышались частые удары пешни. «Бум-бум-бум» —
весело и гулко катилось подо льдом.
— Хорошо звучит, правда? — спросил Борис.
— Божественно,— согласился я.
Сбросив рюкзаки возле желтой, кое-где примятой первыми
буранами стены камыша, мы развернули снасти. У Бориса был
торжественно-сосредоточенный вид, как у хирурга перед
серьезной операцией.
— Ну-с, приступим,— сказал он и взмахнул пешней. Я
налег на грибок ледобура. Несколько оборотов рукоятки — ив
лунку хлынула темная вода.
Ловили мы на самодельную крупную свинцовую мормышку
с алыми шерстинками, скрывающими крючок. Магазинные
мормышки «овсинки», как правило, в условиях перволедья, когда
поклевки окуня и щуки перемежаются, малопригодны. Для них
требуется тонкая леска, которую щука легко обрывает. К тому
100

же маленькую мормышку освобождать из окуневой или щучьей
пасти хлопотно и трудно. Пока извлечешь — уйдет еще по-
осеннему бойкая окуневая стая...
Ленивое зимнее солнце нехотя поднималось из-за
горизонта. Редкие снежинки падали почти отвесно. Мы встряхивали
удильниками, ревниво наблюдая друг за другом. Каждому
хотелось первым «открыть счет». Вдруг кивок на моем удильнике
легонько вздрогнул. Леска тихо пошла к самому краю лунки,
где уже образовалась тончайшая корочка льда. Я подумал, что
мормышку «везет» рак. За последние годы в Рудном появилось
очень много раков, и, обивая насадку, они представляют
истинное бедствие для рыболовов.
Чтобы развеять сомнения, резким движением сделал
подсечку и почувствовал, что леску тянет бойкая рыба. Окунь,
настоящий красноперый «горбыль», с шумным плеском вылетел
из лунки. С секунду он лежал на снегу неподвижно, ощетинив
спинной колючий плавник и растопырив жаберные крышки.
Потом начал биться, переворачиваться с боку на бок. Снег щедро
припудрил его полосатое тело.
Второй окунь взял вполводы, третий — еще выше.
Очевидно, стая, привлеченная игрой мормышки, поднялась кверху.
В перволедье, когда окунь еще сильный, а малек бодрый,
подвижный и не успел еще осесть в глубоких омутах, где бьют
ключи, окуневые стаи в уральских озерах часто держатся
вполводы. К тому же окунь непрочь поживиться мормышом,
покрывающим подводную поверхность льда.
Борис поздравил меня с почином, вынимая крючок
мормышки из пасти ерша. Снимая очередного окуня, я пригласил его
к своей лунке, и мы вытащили несколько окуней и одного
щуренка. С запада потянул, обжигая щеки, неприятный ветерок.
С одного берега озера на другой побежали дымные струйки
поземки.
Мы договорились ловить вдоль камышей, сверлить и
рубить лунки в шахматном порядке. Борис обнаружил окуневую
стаю, когда за нами уже чернело не меньше десяти лунок, из
которых мы не вытащили ни одной рыбешки.
На червя брали плохо, поэтому решили ловить на
плавничок.
Не всякий рыболов-зимник знает, что подчас окунь берет на
оранжевый брюшной плавничок своих собратьев охотнее, чем
на червя или мотыля. Сказался ли яркий цвет или запах
насаженного на крючок мормышки плавника, а может быть, и то
и другое вместе, только окуни один за другим стали хватать
насадку.
Вдруг Борис вскочил со скамейки. Его короткий удильник
из винипласта согнулся.
— Не иначе, как щука! — крикнул он, выбирая леску.
101

— Не торопись. Боря,— посоветовал я.— С крупной щукой
надо обращаться деликатно.— Но он, заявив, что промедление
смерти подобно, принялся еще быстрее выбирать леску. В
лунке мелькнуло мраморное брюхо хищницы. Вслед затем
послышался ноющий звук лопнувшей лески.
Возле поворота, где стиснутое зарослями тальника озеро
переходило в узкий извилистый плес, на трехметровой глубине
мы обнаружили скопление отборных окуней. Брали они не
часто, но резко, уверенно, взаглот. Из каждой пробитой лунки
мы взяли по три-четыре полосатых красавца. Но упущенная
щука не давала Борису покоя. Он сменил мормышку на
самодельную мельхиоровую блесну. Мы снова вдоль талов пошли
вперед. Из-за поворота открылся обширный плес. В дальнем
конце его сидели рыболовы-поплавочники. Отсюда они
удивительно походили на стаю пингвинов. Ближе к нам, под берегом,
на охапке камыша застыл парнишка в телогрейке. Возле него
виднелась кучка со рожки.
Около зарослей камыша темнели подерлутые тонким льдом
лунки. Из долголетней практики мы знали, что щука любит
стоять под заброшенными лунками, особенно после полудня.
Поэтому стоило мне разбить лед и опустить в лунку мормышку,
как последовала характерная щучья поклевка. По тому, как
тянула и дергала рыба, я определил, что попалась
щука-травянка. В это же время метрах в пятнадцати от меня послышался
приглушенный возглас Бориса. Он согнулся над лункой и
торопливо сбрасывал леску. Дважды он подводил рыбу к лунке
и дважды отпускал ее, опасаясь за сохранность скасти. Я
поспешил к нему на помощь. Совместными усилиями, царапая
руки об острые края лунки, мы выхватили матерую щуку. Из ее
пасти торчала зеленая капроновая леска длиной около 2 м.
Изнуренная тяжелой борьбой, хищница изредка вздымала
жаберные крышки. К нам подбежал парнишка в телогрейке. Эта
щука оборвала леску на его единственной жерлице. Тройник
глубоко завяз в глотке рыбы, и мы немало помучились, пока
извлекали его. Щуке же он, по-видимому, совершенно не мешал,
иначе вряд ли она кинулась бы на блесну Бориса, Тройник и
обрывок лески вручили хозяину.
Солнце коснулось края дальних холмов. Пора было
возвращаться домой в Оренбург.
г. Оренбург

В. Очаповский
ПРИЕЗЖАЙТЕ В ГЕЛЕНДЖИК!
В последние годы на дорогах Кубани и
Черноморского побережья, провожая взглядом машины «диких» курорт*
ников, мы все чаще и чаще помимо палаток и раскладушек
видим в них и удилища. В летнее время на юге страны армия
рыболовов заметно увеличивается. Но часто рыболов-новичок
весьма смутно представляет, где и что он будет ловить. Удочка
взята на всякий случай...
Я давно ловлю рыбу на Черном море, однако, как у нас
говорят, рыболов я каботажный, на которых с пренебрежением
смотрят владельцы лодок. Они выходят в открытое море и ловят
некрупную ставриду, большей частью на самодур. Есть и
любители простых закидушек, оснащенных несколькими крючками с
наживкой. Конечно, курортнику, не имеющему знакомства с
владельцем лодки, такая ловля недоступна. Впрочем, можно взять
лодку напрокат на одной из лодочных станций и плавать на
веслах в пределах бухты. В этом случае советую взять вместо
якоря камень или другой груз на веревке, отъехать от берега не
далее 70 м и ловить под вечер или рано утром, когда не мешают
купающиеся.
В Геленджикской бухте на расстоянии 70—100 м от берега
глубина около 3—4 м и в безветренный день дно
просматривается довольно отчетливо. Вы увидите бурые полосы. Это
скалистые гряды, идущие от берега в глубину. Их густо покрывают
разрастающиеся бурые водоросли.
Между грядами расположены или ровные каменные
«дороги», или «полянки» песка. Закинув удочки па такую полянку
и опустив крючки на дно, можно ждать поклевки
бычка-кругляка, бычка-песочника или барабульки. Но ловля у каменных
гряд гораздо добычливее. Здесь берут крупные бычки или ерш-
скорнена, но главная добыча — морской карась (смарида) и
зеленухи.
Нередко после нескольких минут бесклевья вдруг
появляется стая мелких коричневатых зеленух. Они молниеносно
набрасываются на наживку и, если не срывают ее сразу, то
размочаливают. Это, конечно, раздражает рыболова. Но следует иметь
в виду, что вместе с ордой мелочи ходит и крупная рыба.
Нередко после нескольких горьких минут вдруг попадается
приличный карась или взрослая красавица зеленуха длиною
с кисть руки.
Местные жители мелких зеленух называют шакалами,
зеленух покрупнее, уже принявших свою яркую расцветку,— просто
103

зеленухами, а самых крупных представителей этого
любопытного семейства губановых — лапинами.
Для успешной ловли удочку следует оснащать двумя-тремя
поводками (один крючок на конце, а два других — сантиметрах
в трех-пяти друг от друга). Крючки должны быть небольшие,
леска 0,15—0,20. Пока мелочь атакует верхние крючки, к
нижнему подходит лапина или крупный карась. Лапина обычно
берет насадку очень осторожно. Поплавок при этом идет в
глубину довольно ровно, без подергиваний. Крупный карась тоже
берет спокойно, но сразу топит поплавок. Иногда на крючок
попадается коричневый с голубыми поперечными полосами
каменный окунь, называемый местными жителями кукушкой.
Мясо его очень вкусное.
Однако не стремитесь ловить только с лодки. Можно удить
с купальных мостков, с пристани лодочной станции или с
парапета набережной (что против ресторана «Платан», памятника
Героям Великой Отечественной войны, стадиона).
На набережной рыболовы толкутся целый день. Некоторые
ловят закидушками, но большинство — поплавочными
удочками, забрасывая крючок всего на 2—4 м от берега. Часто
вечерний клев бывает лучше утреннего.
Особенно приятно и удобно ловить с купальных мостков.
Бычков можно удить, бродя в воде у самого берега. Такая
ловля малодобычлива, да и вода в 5—6 часов утра прохладная,
но сам процесс ужения очень увлекательный. Высматриваешь
в прозрачной воде бычка и подводишь наживку прямо к его рту.
Бывает, заденешь за бок, бычок испугается и отплывет. Снова
подводишь к нему наживку. И вот он хватает ее. Тут уж не
зевай, подсекай, а то пожует-пожует, да и выплюнет.
Любопытно попробовать ловить с набережной спиннингом,
оснащенным 3—5 мормышками или крохотными блеснами.
Медленно ведя их по дну, очевидно, можно ловить бычков. Я еще не
пробовал так рыбачить. Но мне случалось вызывать поклевки
бычков, волоча по дну голый крючок.
На какую же наживку ловят в Геленджике? Чаще всего на
обычных земляных червей. Правда, в Геленджике их очень
мало. На них хорошо берет карась. Червь как насадка хорош тем,
что мелкая рыба не может стащить его с крючка. Но еще
лучше в этом отношении сухопутная улитка. На мой взгляд, это
самая долговечная наживка. Раздавливают 2—3 улитки руками
или камнем и, сняв с них оболочку, получают мясистые шарики,
которые и насаживают на крючок. Эту наживку хорошо берут
почти все виды рыб. В Геленджике достать улиток очень просто.
Обычно их набирают перед самой рыбалкой. Особенно много их
на соснах и бурьяне недалеко от лодочной пристани.
Отличная насадка — мякоть раковины мидии. Она пригодна
для ловли всех видов рыб, но ее быстро стаскивает с крючка
104

мелочь. Добывают раковины мидий у самого берега, где есть
каменные плиты, покрытые бурыми водорослями.
Креветка (по-местному — рачок или рачка)—самая
любимая всеми рыбами приманка. Применяют ее при ловле как
закидушками, так и удочками. Ловля на креветку у берега
непрактична, так как ее весьма быстро объедает мелкая рыба, а
закидушками в море и бухте с лодки всегда результативна. Креветок
можно взять у местных лодочников, которые специально
плавают по бухте с сачком за кормой, опущенным до каменных
гряд, где рачки прячутся в бурых водорослях и под камнями.
Ловить их лучше вдвоем: один ставит сачок у камня, а другой
отворачивает камень и передвигающихся толчками креветок
загоняет в сачок. Можно вести сачок на веревке вдоль скалы
или поперек гряд, но при этом следует идти довольно быстро.
Сачок желательно сделать из толстой проволоки или, что еще
лучше, корпус его сварить из металлических прутьев или
трубок. Верх корпуса — выпуклый, а сторона, обращенная ко
дну,— прямая. Сетка должна быть не больше 50—60 см.
Морская блоха (бокоплав) и морской таракан — хорошая
наживка для многих рыб. Вылавливают их у берегов бухты там,
где есть морская трава, например у лодочной пристани, где их
особенно много. Но такая наживка очень недолго держится на
крючке — ее быстро объедают крохотные карасики и зеленухи.
В бухте в районе Геленджика я никогда не встречал
водящихся в Черном море таких опасных рыб, как морской дракон и
скат-хвостокол (морской кот). Единственно, кто может
доставить неприятность,— так это морской ерш (скорпена). При
неумелом с ним обращении можно уколоться об его плавники, что
очень болезненно. Немало хлопот причиняет морская собачка —
это плоская, кофейного цвета с черными пятнами, скользкая,
зубастая рыба Обычно, схватив наживку, она устремляется под
камни — и из воды вылетает обрывок лески, или перетертой об
острые камни, или перекусанной мощными долотовидными
зубами рыбы. Если рыболов успел вывести добычу, не дав ей
скрыться в камнях, борьба еще не закончена. Бывают случаи,
когда морская собачка впивается в ногу или руку рыболова if
ранит до крови. Эта рыба несъедобна. Ее мясо упругое, как
резина,— не всякая кошка ест. Иногда среди камней у самого
берега можно встретить ярко раскрашенную маленькую рыбку
(собаку-павлина), на которую приятно посмотреть—по
голубоватому телу разбросаны белые пятнышки, а на голове
розоватый округлый мясистый гребень.
Дорогие коллеги-рыболовы, милости просим к нам на Черное
море любоваться обитателями морских глубин.
г. Краснодар

В. Барков
ЗА ЧУКОТСКИМИ ЧЕРНЫШАМИ
Утро было хмурое. Туман клочьями лежал на при-
брежлых почерневших кустах. Слабый наст не держал. Через
каждые десять-пятнадцать шагов мы с Игорем проваливались в
мокрый снег. Сначала это даже нравилось, но потом стало не до
шуток. Приходилось часто отдыхать. Перешли вброд речку Мар-
ковку. Дальше чуть заметная тропка вела по галечной косе.
Идти стало легче. Поднялись на высокий берег, густо поросший
тальником. Внизу шумела быстрая Марковка. Она уже
вскрылась, но течение, как ни старалось, никак не могло оторвать
вцепившийся в берег лед — припай.
Но вот и цель нашего похода — яма Банная. Почему именно
Банная? Наверное, потому, что на берегу росла довольно
редкая в этих местах береза. Тут заготавливали веники для бань.
Вот и пошло в народе название — Банная.
Течение р яме тихое, лед довольно толстый. Бур уходил
почти по рукоятку. Распутав леску и проверив, хорошо ли блестит
блесна, крепко ли держится на крючке кусочек красной губки,
опустил блесну на дно. И тут же после нескольких
подергиваний вытащил полукилограммового хариуса. Черный как смола,
он бешено бил хвостом по льду. Крупный хариус всегда черный.
Поэтому его и называют черныш.
Не успела блесна дойти до дна, как опять последовал резкий
удар. Хариус стремительно закружился. Перерезав о лед леску,
ушел с блесной. Быстро привязал другую, хотя руки дрожали,
не слушались. Брали исключительно черныши. Вот уже
несколько красавцев лежали на льду возле лунки. Очередной опять
оборвал леску. Решил вместо лески 0,15 взять зеленую
диаметром 0,25 мм. Игорь чертыхался у своей лунки. У него та же
история. Но стоило нам заменить лески, как клев прекратился.
Тогда я лег, очистил лунку ото льда и стал смотреть в
прозрачную воду. На дне отчетливо был виден каждый камешек.
Откуда-то стремительно вылетел хариус. В воде он казался
огромным. Не доходя сантиметров пять до блесны, резко свернул в
сторону и скрылся. Но далеко не ушел. Вертелся вокруг
блесны и... не клевал! Снова сменил леску, на бесцветную, и хариус
взял...
Из-за поворота реки показалась легкая долбленка — каюк.
— Корочей вам лыбки! — поприветствовал нас Уттыль.
— Вам тоже! — ответили мы.
Кряжистый, с вечно смеющимися глазами старик чукча был
немногословен. Окинув быстрым взглядом нашу добычу, он про-
106

плыл дальше метров на двести и разогнал каюк так, что тот
легко, почти до половины, выскочил на лед. После этого Уттыль
сел на нос каюка верхом и, упираясь ногами в снег, полностью
вытащил его из воды. Место он выбрал хорошее. За мысом —
перекат, где река делала поворот. Немного ниже — омут. Затем
он взял леску, сложенную кольцами у ног, раскрутил и забросил
блесну. Громко булькнув, она упала почти у противоположного
берега. И тут же обеими руками Уттыль начал быстро
подтягивать леску. Мы видели, как на середине реки отчаянно
сопротивлялся хариус. Но вот он уже на берегу. Мы удивленно
переглянулись.
Уттыль, как будто дразня нас, вытаскивал одного за другим
огромных чернышей. Мы с ожесточением дергали свои удочки.
Наконец, я не выдержал и подошел к Уттылю. Он, попыхивая
трубкой, вываживал очередного хариуса. На ногах у него
нерповые торбаса, такие же брюки. Кухлянка из оленьего меха, а
завершает наряд красиво вышитый бисером, отороченный
лисьим, мехом малахай. Лицо сплошь изрезано мелкими
морщинами. Из редких усов торчала неизменная длинная трубка.
— Китай там! — показал он мне на соседний мысок. Я
схватил моток лески и под саркастический смех Игоря побежал на
указанное место. Привязал сразу две блесны, раскрутил, как
Уттыль, и... блесны, описав крутую дугу, упали в 5 м от берега.
Так раз двадцать. Подвесил еще одну блесну, но результат тот
же. На смену мне пришел Игорь, и я отправился собирать
плавник для костра. Был третий час, солнце пекло, все блестело — и
снег, и река. Прямо на нас, на небольшой высоте, острый, как
накопечиик стрелы, шел косяк гусей.
— Шесть, десять, четырнадцать,— считал я.
— Мастер,—протяжно, с ударением на последний слог,
проговорил Уттыль. Пока я смотрел на гусей, он неслышными
шагами охотника подошел к костру. По-видимому, замечание его
относилось к вожаку косяка.
Я попросил Уттыля показать мне блесну. Он молча протянул
досочку, на которую была намотана леска с блесной. Ничего
примечательного. Грубая неотшлифованная отливка из свинца
длиной со спичечный коробок, неширокая, на конце — крючок
№ 5. Но зачем он привязал черный ремешок к крючку? Не в
этом ли соль? Завтра же сделаю себе такую.
— Ехать ната,— сказал Уттыль, направляясь к каюку. Он
быстро покидал рыбу в лодку, и его быстрый каюк скрылся за
поворотом. Ну что ж, и нам пора. Собрали рыбу, рюкзаки за
спину и —в дорогу. В следующее воскресенье обязательно
придем сюда с новыми блеснами — чукотскими.
пос. Маркова,
Магаданская обл.

С. Скорняков
МАЛЫЕ РЕЧКИ
Есть в наших краях речушки, на которые не всякий
рыболов обращает внимание. А между тем рыбалка на этих
речках не сравнима иной раз с рыбалкой на больших водоемах.
Недалеко от Ленинграда на Карельском перешейке немало
протекает таких речек. Многие из них называются Черными.
Очевидно, из-за темного цвета воды, которой они пополняются из
торфяных болот.
Заслуживает особого внимания рыболовов речка Черная,
вытекающая из Медного озера и впадающая в озеро Разлив.
Она хотя и не очень богата рыбой, но в ней весной можно с
успехом ловить прекрасных язей. Позднее в омутах перед
впадением реки в озеро ловят отнерестившегося леща. В половодье
на затопляемые низкие травянистые берега заходит на нерест
щука. К сожалению, малые водоемы в наших местах не
охраняют от браконьеров, которые в этот период охотятся за рыбой
с ружьями.
На речке Черной в 4 км от истока преграждают путь рыбе
две плотины. Выше них, где русло речки проходит по оврагам,
поросшим крупным лесом, в тени на каменных перекатах
водится хариус. Участок этот небольшой, около 6 км, но для
спортивной ловли небезынтересен, так как выловить хариуса не так-
то просто — требуется спортивное мастерство и опыт.
Весной, когда эта речка войдет в берега, я ежегодно
приезжаю сюда ловить на донки налима. Короткие белые ночи
немного отводят времени ночному хищнику для охоты. Поэтому
рыболов имеет возможность вечером насладиться пением соловья;
во всей красе увидеть на тяге вальдшнепа; над болотистой
поймой услышать токующего бекаса, а утром налюбоваться
пробуждающейся природой.
Старайтесь остановиться там, где к берегам почти вплотную
подступает густой еловый лес, где склоняющиеся с обоих
берегов старые ольхи купают свои ветви в воде. Здесь наверняка
обитает певец весны — соловей. В это время еще нет комаров,
никто и ничто вам не мешает. В блаженной тиши, напоенной
ароматом оживающей растительности, кажется, все
погружается в сон, как вдруг почти над головой, разрывая тишину,
соловей начинает свой концерт. Сначала он щелкает с паузами,
потом посвистывает, вплетая в песню все новые и новые чудесные
трели. Вы невольно замираете, боясь перевести дыхание.
Уноситесь в далекий сказочный мир, забываете про свои донные
удочки и слушаете, слушаете...
108

Когда я первый раз слушал здесь соловья, то подумал, что
такой силой голоса не может обладать маленькая птичка. По*
этому решил во что бы то ни стало увидеть певца и направился
в заросли, откуда неслись эти чарующие звуки. Но и там я
никого не смог разглядеть, хотя соловей продолжал заливаться.
Я переходил от куста к кусту, шелестя сухой прошлогодней ли^
ствой, и нечаянно наступил на сухой сучок. Раздался треск
сучка — соловей замолк. Так я и не увидел его.
Ночь прошла незаметно. Клев налима кончился, я
направился домой, когда едва-едва наметились признаки рассвета. И
вдруг на том же месте, что и вечером, возобновилось в той же
последовательности пение соловья. На этот раз я ничем не
мешал ему. Прекрасная песня лилась и лилась, пробуждая еще
спавших обитателей леса.
Осенью Черная речка по-своему хороша. В длинные темные
ночи, особенно дождливые — ведь налим лучше всего ловится в
ненастную погоду,— можно переночевать в стоге сена, откуда
имеется возможность наблюдать за неожиданными ночными
посадками на речку перелетных уток. А в стоге сена вас заставит
насторожиться шорох какого-то таинственного зверька — крота
или мыши-полевки. Но все же вы беззаботно уснете, вдыхая
аромат душистого сена.
Еще более привлекательна речка Охта, вытекающая из Сар-
женского озера и впадающая в реку Неву в черте города.
Вблизи от истока, у деревни Сарженки, она петляет среди полянок,
поросших непроходимым кустарником ольхи, черемухи и ивняка.
Ширина Охты местами не более 2—3 м, зато на реке много
омутов, в которых весной и осенью неплохо ловится некрупный
налим. А в темные осенние ночи на быстринках между омутами
нередко на те же донки, наживленные червем или выползком,
берет пеструшка форель до 300 г весом. Летом попадается
прожорливая щука.
Начинающему рыболову не обязательно иметь спиннинг и
мучиться с неизбежной «бородой». Достаточно к длинному
удилищу привязать короткую леску с тройником, наживленным
лягушкой, и, переходя от омута к омуту, тащить лягушку по
поверхности воды, и вы всегда будете с уловом.
Осенью здесь налим хорошо берет не только в омутах, но и
под крутыми берегами в любом месте. Донки должны быть не
длиннее 5 м.
Можно упомянуть еще не одну подобную речушку из малых
речек на Карельском перешейке, но не стоит утруждать
читателя. Ведь и эти две заслуживают большого внимания.
Не забывайте о малых реках!
г. Ленинград

А. Дягилев
ГОРЬКАЯ УЧАСТЬ ЛОБВЫ
Лоб —камень, ва — вода! Лобва. И действительно, в
верховье быстрой реки берега стиснуты лесистыми скалами. А
ниже несет она свои воды через зеленые луга, густые ельники и
кудрявые черемушники. Веселая речка: что ни поворот — то га-
лечный или песчаный мысок, играет в заливчиках рыбья молодь,
бегают у кромки воды серенькие трясогузки и белобокие кулики.
Во время покоса звенят на прибрежных лугах косы и песни.
Осенью гремят охотничьи выстрелы. Но, увы, это описание
необходимо уточнить. Так было лет двадцать назад... А сейчас? В
верховьях Лобвы, у Кошкаковского камня и ниже, лесорубы
Карпинского и Лобвинского леспромхозов свели на нет
живописные горные леса, украшение этих мест. По. мелеющей реке
десятилетиями гнали молевым сплавом бревна, тысячи которых
устлали дно. Река обезрыбела.
Построили в поселке Лобва гидролизный завод, очень
нужный государству. И работает он неплохо. А вот о хороших
очистных сооружениях «забыли». Черная зловонная вода потекла в
веселую речку. Сколько и куда ни писали и ни жаловались
местные жители — все напрасно. Прочитал в 8-м номере
«Уральского следопыта» за 1966 год пожелания об устройстве
государственного заповедника ради сохранения удивительной красоты
мест в верховьях Лобвы. Как это нужно, и немедленно,— не
описать!
Приехал я в родные края. И вот стою на грязном скользком
берегу обмелевшей Лобвы. Снял фуражку, как у дорогой
могилы... Что думают люди, отравляющие реки? Неужели не
понимают, что нельзя так. Нельзя! Не должно быть так! И горечь
нахлынувших чувств комком подступает к горлу, туманит глаза.
А река течет грязью и дегтем...
До каких же пор?!
г. Краснотурышас
Николай Зеленин
В ВЕРХОВЬЯХ ТАЙДОНА
В таежном Кузбассе в недалеком прошлом было
много укромных уголков, где рыболовы-любители могли
по-настоящему отвести душу. Однако год от году почитателей удочки
110

становится все больше, а рыбы в наших реках как на грех —
все меньше.
Истребляют у нас рыбу сбросами в воду вредных отходов
промышленных предприятий, подчас непродуманным сплавом
леса, да и варварскими способами ловли. Теперь в поисках
благодатных мест приходится держать путь в глухие и
малохоженые уголки, подальше от городов, «съедающих» тайгу. Вот и
забираются заядлые рыболовы, что называется, к черту на
кулички. Что поделаешь: охота пуще неволи!
Мы, трое кемеровчан, давно наслышались о диких красотах
правобережного притока нашей матушки Томи — Тайдона и
собирались провести отпуск в этом заповедном уголке. Но
обстоятельства складывались так, что каждый год мы откладывали
свою поездку. Наконец терпение лопнуло, и в один из последних
августовских дней речной катер, несмотря ни на что, уносил нас
от кемеровской набережной вверх по Томи к селу Салтымако-
во — резиденцию Тайдонского леспромхоза.
Выше поселка Крапивинского миновали глубоководное устье
долгожданного Тайдона. Под обрывистым берегом с одинокой
избушкой-раскомандировкой лесосплавщиков на мысу и невесть
кем затащенным на кручу проржавленным якорем тихо
плескалась никогда не смываемая граница светлых вод горного
Тайдона и мутно-глинистых равнинной Томи.
К острову, поросшему тальником, от подъярья еле заметно
двигались две лодки с рыболовами. Мы узнали своих земляков-
кемеровчан — хирурга Ивана Степановича Масорского,
инженера с анатомически-веселой фамилией Печень-Песенко и их
бессменного тамаду — заслуженного врача республики
Михаила Алексеевича Подгорбунского. Стало традицией, что к исходу
лета наши рыболовы-ветераны выбираются на заветный остров
и, как правило, с ними проводит отпуск такой же неугомонный
поклонник отдыха на реке мастер-металлург Кузнецкого
комбината Сергей Ионович Шабалин. У этих друзей на август
адрес точный: «Тайдон, остров на устье». Неспроста за хирургом
Подгорбунским, когда понадобилась его помощь, сюда однажды
прилетал санитарный вертолет.
На бревнах длинной косы-отражателя, как куры на насесте,
замерли удильщики. Здесь обетованное пристанище не только
поплавочников, но и спиннингистов. Они приехали из Кемерова,
Крапивинского и даже из Прокопьевска и Новокузнецка. Тут
на бездонных ямах жадно клюет крупный окунь, в заводях и
береговых курейках жирует щука, а по весне и осенью
счастливцам попадаются даже великаны-таймени.
Но это — дело случая. Все-таки излюбленные стоянки
могучих тайменей и проворных хариусов, настоящей красы наших
таежных рек, а также их непременных спутников — хитрых
ленков — находятся в верховьях Тайдона. Рыбы-аристократы пред-
111

почитают порожистые быстрины с хрустальной водой, где уже
не встретишь ни окуня, ни язя, ни щуку.
Такие сказочно-зеркальные плесы и вечно ледяные
перекаты — выше среднего течения Тайдона, за спрятанным в
таежной глухомани поселком лесозаготовителей Медвежка.
Чем дальше к истокам Тайдона, тем чаще лестница порогов,
прерываемая площадками-плесами с шдскальными ямами
десяти-, а то и пятнадцатиметровой глубины, тем прозрачнее
вода, в которой на диковинной для горной реки глубине
просматривается каждый камешек дна.
К этим нетронутым берегам мы и держали свой путь.
Решили сократить дорогу и начать подъем по Тайдону не с устья, а
от Медвежки — самого дальнего лесоучастка, за которым уже
нет населенных пунктов. Поэтому и добирались сразу до Сал-
тымакова, минуя устье Тайдона.
В Салтымакове договорились о лошадях и, став на время
всадниками, тронулись напрямую через тайгу к Медвежке. Так
мы срезали большой угол в двуречье Томи и Тайдона и
выиграли около 20 км.
Салтымаково, в недалеком прошлом село смолокуров и
углежогов, теперь осталось почти без леса. Полукольцом
отступила от села тайга. Но следом за Салтымаковом у Боровушки и
Талзаса начинаются лесные дебри: огороды в этих деревнях
запутались в сосняке, дощатые изгороди прибиты прямо к
стволам деревьев.
Проехали мы 30 км. У опустевшей Осиновки, где встретили
одного-единственного старика — пасечника и рыболова, тропа
впервые подошла к Тайдону. Сразу видно его отличие от Томи:
мужественно-суровые скалистые берега, покрытые
непроходимой чащобой, ворчливая, стремительно быстрая река.
Говорят, особенно крут ее нрав в половодье, когда она
выворачивает с корнями вековые кедры и играет
многопудовыми валунами.
Поселок Медвежка во многом оправдывает свое название.
Здесь >и вправду косолапый хозяин тайги живет по соседству:
нет-нет, да и пошаливает — корову задерет, девчат в
малиннике распугает. В поселке свои (потомственные охотники, те, что
белку с кедрача снимают, совсем не повредив шкурки, с одного
выстрела укладывают рысь. Таков и Егор Подопригора.
Украинская фамилия его под стать кряжистой фигуре. При случае он,
пожалуй, и в самом деле может подпереть наклонившуюся над
Тайдоном скалу.
Егора не пришлось долго уговаривать, он быстро согласился
составить нам компанию на рыбалке. А без проводника здесь
нельзя. По таежным буреломам и перепутанным береговым
кустарникам не пройдешь. Одна дорога —вода. Но Тайдон —
река блуждающая, распадается на несколько проток и каждый
112

год меняет свое русло. Не раз туристы, идущие на гору Таскыл,
плутали в бесчисленных протоках его, и тогда на поиски их
отправлялся Егор.
Мы отправились вверх по реке на лодке Егора — остроносой,
под стать щуке, одиннадцатиметровой «тайдонке». Должно
быть, нет лучших лодок в Сибири — легка и поворотлива. Но
больше одного сезона, от силы двух, редко выдерживает —
каменистый Тайдон быстро протирает днище.
Лодку тащила на тросе умная лошаденка Сиротка. Она
сама выбирала, на каком перекате лодаться ей на тот или иной
более проходимый берег. Все же Егор не один раз за день
поднимал хворостину и подбадривал Сиротку:
— Быстрее, родимая! А то вот поддам «овса»!
Впрочем, довольно часто мы и сами вылезали из лодки и
сообща помогали Сиротке. Местами Тайдон чуть ли не совсем
исчезал в булыжниках и приходилось тащить «тайдонку» по
голой береговой гальке.
Так, преодолевая пороги, мы, как по огромной каменной
лестнице, поднимались с плеса на плес, которые здесь по 1—1,5 км
длиной, но в большинстве своем неглубокие, в межень редко
выше пояса.
Когда покинули Медвежку, то, не успев преодолеть и 2 км по
сплошному коридору из кустов смородины и малины, мы
поспешили убедиться в богатствах Тайдона. Около устья Саянзаса,
выбрав подмоину у тальника, размотали удочки и забросили
крючки с червяками в бурунчики воды. Поплавки спокойно
поплыли вдоль берега. Вскоре они один за другим начали
стремительно исчезать под водой. Подсечки — и на берегу оказались
стройные серебристые рыбы с яркими янтарными глазами,
пунктирными черными линиями по бокам и роскошными
плавниками на спине.
Мясо хариуса исключительно нежное. Мы, кемеровчане,
впервые в своей жизни по настоянию Егора ели эту вкусную
рыбу сырой (выпотрошив и немного присолив ее) — таков,
говорят, здешний обычай при первом улове.
Хариус клюет жадно. Не успев схватить насадку под водой,
он зачастую выскакивает вслед за крючком наружу.
Еще более резкая поклевка у ленка. Кое-где у нас его
называют ускуч или кускуч. От боли, причиненной крючком, он
иногда «свечой» вылетает из воды и в воздухе распрямляется, как
стальная пружина, переливаясь на солнце радужными лилово-
красными пятнами по бокам. Затем ошалело бросается в воду и
устремляется к ближайшему омуту. Нелегко вытащить такого
«прыгуна» на берег. Но ловится он здесь превосходно—только
успевай наживку забрасывать!
Хариус и ленок хорошо клюют до самых заморозков, рыбаки-
лесовики предпочитают их ловить ранней весной или поздней
113

осенью, когда легче сохранить нежное мясо, да и рыба
безотказно идет на любую насадку.
Беспокойный Тапдон местами не замерзает даже зимой.
Хотя вскрывается он раньше Томи, в начале апреля, но уже в
марте на его теплых плесах появляются рыболовы.
На первом привале мы наслаждались не только богатым
уловом и ароматной ухой, но и августовской ночью на берегу
таежной реки в царстве горных козлов и росомах, непуганых
уток, глухарей и редких теперь на земле Кузнецкой гусей.
Поутру Егор встал раньше нас всех. Когда только и спал —
не знаем. От вечерней до утренней зорьки — рукой подать, а
он в половине пятого утра уже был на берегу. Сбрызнув лицо и
грудь с рыжеватой шевелюрой пригоршнями дымящейся
студеной воды, повел молчаливый разговор с буйным малинником,
который медленно сбрасывал в круговороты на перекате свои
перезрелые ягоды, будто просил:
— Возьмите, люди, мои дары!
Еще таежная глухомань навевала богатырские сны, и нехотя
домаргивал костер у палатки, а Егор — возмутитель
спокойствия, должно от избытка сил, прогромыхал свое «ого-го», и
следом игривое «го-го-го» долго перекатывалось по угорьям...
Внизу у реки только-только начинал рассеиваться сумрак, а над
головой уже занималась утренняя голубизна. Робко пролепетала
свой гимн новому дню первая птаха, и следом лучи пока
невидимого снизу солнца вызолотили сосны на гребне гор. А днем
по-осеннему ласковое светило из последних сил грело воздух,
насквозь пропитанный хвоей. Стволы кедра все еще пускали
слезы янтарной смолы. Ранняя золотая осень — не пора
увядания, а время щедрой зрелости.
Мы, как только вылезли из палатки, первым делом взялись
за удочки. Это вместо физзарядки. В прибрежной подмоине
стояли сонные хариусы, как будто дожидались нас. Вот на
приманку кинулся один, за ним—другой, и от безмятежного
спокойствия, что было несколько минут назад, не осталось и следа.
Однако рыбы быстро разобрались, в чем дело, и нам пришлось
идти к соседней яме.
Петр Сергеевич и в таежном путешествии никак не мог
расстаться с цивилизацией. Когда он настроил «Спидолу» и
привычный голос Левитана приветствовал страну с добрым утром,
у нас уже был готов не завтрак, а добрый обед. Рыба во всех
видах — в ухе, жареная и вяленая; ягоды — малина и
смородина, княженика и брусника, а Егор к добытым с вечера уткам
успел приготовить сковородку молоденьких опят. Такой
установился у нас порядок: плотный завтрак — днем кухарничать
некогда.
И снова в путь. Между Саянзасом и Баянзасом, у речушки
со странным названием Килька, возвышаются белые скалы об-
114

наженного известкового хребта. Может быть, со времен седой
старины, когда от Волковской штольни в Кемерове спускали по
Томи плоты с углем к Томску, сохранились тут обжиговые печи.
Лесозаготовители до сих пор понемногу пользуются ими. Под
скалами, отвесно падающими в воду, страшенная яма — Киль-
ская, самая большая и глубокая на Тайдоне, где горный поток
замирает, будто отдыхает. И здесь, лениво пошевеливая
огненными хвостами, ярусами стоят великаны-таймени.
Наверное, неспроста в названиях реки и этой богатырской
рыбы первый слог одинаков: Тай-дон, тай-мень. Мало, где
столько тайменей, как на Тайдоне.
Таймень редко клюет на червя. Если и клюнет молодой
таймень, то на пучок толстых дождевиков. Он предпочитает
лягушку, с удовольствием хватает берегового мышонка, не пропускает
зазевавшегося утенка. Искусственную мышь местные рыболовы
делают из обрывка сукна, беличьего или барсучьего хвоста, а то
просто из куска старого валенка.
Когда берет таймень, то кажется, что кто-то хочет выдернуть
удилище. Что и говорить: король таежных рек Сибири! Нам
довелось выудить с десяток метровых тайменей, а одного —
полутораметрового, на белом брюхе этого великана были кровяные
ссадины, как видно, оцарапался о камни на перекатах. К осени
начинают мелеть верховья Тайдона и таймень в поисках
глубинок скатывается к устью.
По всему Тайдону встречаются стоянки тайменя. Особенно
много собирается его в низовьях — у Рыбальских плесов под
Осиновкой, но ловить в этих местах сложно: дно Рыбальских
плесов выстлано огромными камнями-плитами, и рыба привыкла
держаться под острыми торцами этих плит.
Егор резонно заметил:
— Учти, паря, талмень — он хитрющий!
Егор так и говорит простуженным на лесосплаве и
постоянных рыбалках сиплым голосом: «талмень, таймен». А вместо
хариуса — «хайруз». «Паря» — у него любимое обращение.
Он как-то объяснял нам странные названия здешних мест:
Амурский плес, Хмельной перекат, Булычева протока, Дунькин
перекат... Ну, Красный ключ — это понятно, он под красными
скалами, или Черемуховый плес — где обилие черемухи. А
откуда Артамошкин перекат? Оказывается, когда-то в этом месте
рабочий по имени Артамон, наскочив на камень, перевернул
лодку и растерял свои немудрые пожитки. Или Булычева
протока — был такой пасечник Булычев. Много интересных историй
рассказал нам Егор.
Во всех отношениях Егор — по-таежному оригинальный,
самобытный человек. Поглядит на облако, зацепившееся за
вершину горы, прислушается к ветру, что дует по верху хребта, хотя
115

внизу ничто не шелохнется и щедрая кукушка беззаботно
расточает «ку-ку», и скажет как отрежет:
— Дож буде, паря!
Смотришь, и в самом деле: откуда-то набежит тучка в
ущелье, боязливо проскользнет первая молния, и вдруг
обрушится ливень.
Все знает Егор: бурундук кричит — к дож:дю, листья березы
шумят — тоже к дождю, туман жмется к земле — к вёдру. И по
части рыбы — он дока. С ним без улова никогда не останешься.
Самые незабываемые дни мы провели в устье Алзаса в 27 км
выше Медвежки.
Грустно было нам покидать угрюмую на первый взгляд
долину Тайдона. За месяц отдыха мы успели полюбить эти места,
отвыкли от города. Лишь обнаженный угольный пласт на дне
Черемухового плеса напомнил нам об индустрии Кузбасса. Тай-
дон по такому необычному ложу бежит между Улумандой и Ку-
чумандой. Эту реку краеведы давно пытаются связать с
именем Кучума, но едва ли сибирский хан видел уголь Тайдона.
На обратном пути один из нас уехал вперед верхом на
Сиротке, а остальные спускались в лодке на шестах. Тайдон около
устья Алзаса находится на высоте 240 м над уровнем моря, а
около Томи — 137 м, поэтому лодка стрелой летела вниз.
Управлять «тайдонкой» при помощи шеста — дело довольно
сложное— только успевай отталкиваться от скальных выступов и
нагибать голову в протоках под кустами и буреломом.
Зазеваешься — разнесет в щепки лодку и появится еще одна
памятная яма или перекат — с твоим именем.
Теперь попасть в Медвежку стало много проще. Вьючную
тропу и бревенчатую лежневку на лесных топях, по которой
летом не могли пройти ни телеги, ни грузовики, от самого Салты-
макова заменил новый тракт. Дважды в день отправляются к
среднему Тайдону автобусы. А до Салтымакова «з Кемерова на
рейсовом самолете — считанные минуты. Сложнее добраться от
Медвежки в верховья, но уж если попадете к Усть-Баянзасу и
Алзасу, на Алорию или веселую речку Ямки,— никогда не
пожалеете!
*?. Кемерово—Медвежка
Н. Бабкин
МЕСЯЦ НА ДЕСНЕ ПОД ЧЕРНИГОВОМ
Пока заводили норовистый мотор, лодку нашу
развернуло и отнесло к противоположному берегу. Наконец «Стрела»
завелась, и местный бакенщик Кузьма Лаврентьевич, поплотнее
11в

надвинув кепочку с поломанным -козырьком, лихо развернулся
по течению. Набирая скорость, мы понеслись по извилистой
речке Дубровке к давно манившей нас Десне. Вот и она. Через
полчаса мы добрались до села Верхняя Ушня. На возвышенном
правом берегу стоял небольшой, покрашенный известью,
рубленый домик — будка бакенщика. Здесь нам и предстояло
остановиться.
Пбчему-то первые дни отпуска всегда кажутся очень
длинными, именно в эти дни удается многое сделать. Так было и
теперь. В день приезда мы не только успели съездить вверх по реке
за дровами, привести в порядок наше немудреное хозяйство, но
и познакомиться с местными рыболовами. В консультантах
недостатка не было: в каждом доме — рыболов. А на
противоположном берегу, среди невысоких деревьев и кустарников,
разместился целый лагерь самодельных фанерных домиков. Как
выяснилось, любители природы и рыбной ловли ежегодно
приезжали сюда не только из Чернигова, но и из других более
отдаленных городов.
Вечером мы отправились на реку с удочками знакомиться с
новыми местами. А с утренней зарей уже плыли по заросшему
кувшинками узкому рукаву, который в километре от Ушни
расширялся и превращался в живописный с заросшими
«кустарником берегами круглый водоем диаметром 50—60 м. Местные
рыболовы здесь не ловили, так как в прошлом году в этих местах
замачивали коноплю и, по общему мнению, нельзя было ждать
хороших уловов. В этот и последующие дни ловля кружками
шла с переменным успехом. На первой рыбалке мы поймали
четыре небольшие щуки общим весом около 5 кг. Нас, москвичей,
не избалованных большими уловами, такие трофеи вполне
устраивали. Но все-таки хотелось найти что-то новое.
Было раннее прохладное утро. Село еще спало. Над
горизонтом показался оранжевый край солнца. Пелена тумана,
начавшая медленно подниматься, застала нашу лодку в основном
русле Десны. Пройдя красный знак, ограничивающий фарватер,
резко свернули к левому берегу, где проходила короткая,
мелкая, с песчаным дном протока, соединяющая Десну с какой-то
старицей. Пришлось временно расстаться с комфортом и, войдя
в прохладную воду, волоком тащить через протоку лодку. С
каждым шагом протока становилась все шире, и вскоре мы
оказались в просторном водоеме, где неплохо ловили кружками и
удочками.
Не одну зарю мы провели в этих местах. Привлекали не
только рыбалка и тишина, но и луга, заставленные стогами сена,
на вершинах которых часто можно было видеть стоящих на
одной ноге аистов. На скошенных лугах, вновь поросших цветущим
разнотравьем, всегда было приятно позавтракать, отдохнуть...
Больше четверти века прошло с момента окончания войны,
117

но следы ее и сейчас еще заметны в этих местах. Вдоль берега
остались зигзагообразные, заросшие травой окопы и ходы
сообщения. И вновь память шевелит прошлое и напоминает о том.
сколько было пролито крови, чтобы люди ныне могли свободно
жить и отдыхать на своей земле.
«Рыбачья» судьба была к нам милостива — мы
познакомились с маститым рыболовом из Чернигова Петром
Григорьевичем, который предложил совместную поездку на его «Москвиче»
на озеро Черная яма. Мы, разумеется, охотно согласились.
День был солнечным и тихим. Десна спокойно несла свои
воды, слегка покачивая привязанные у берега лодки. Мы так
привыкли к хорошей погоде, что совершенно не думали, что она
может измениться. Во второй половине дня из-за горизонта на
северо-востоке появилась свинцово-серая туча. Солнце незаметно
утратило яркость и теперь светило как бы через матовую
пленку. Птицы спрятались. Наступила гнетущая тишина. Туча,
казалось, вылезла из-за края земли, захватив рваными краями
большую часть неба. Поднялся ветер. На Десне появились
гребешки, кустарник пригнулся почти к земле. Упали первые
крупные капли дождя... А через несколько минут хлынул ливень,
который прекратился так же неожиданно, как и начался. Все
кругом заблестело, а воздух стал так прозрачен, что стоящие у
горизонта стога сена казались совсем рядом. Вокруг нас неслись
мутные потоки. Вновь появились птицы. Вдали тяжело
перекатывались глухие раскаты грома. Гроза прошла стороной. Через
час мы начали сборы на Черную Яму. Выезд наметили на
завтрашнее утро.
Озеро Черная Яма приблизительно в 17 км от Ушни. Узкое и
вытянутое, оно на первый взгляд напоминало старицу. Один его
берег зарос громадными старыми ветлами, за которыми сразу
же начинался густой смешанный лес. На другом берегу
простирался луг, поросший кустарником. Озеро хотя и не большое, но
очень уютное... А главное — по всему было видно, что здесь
редко бывают люди.
Лесник разрешил нам воспользоваться его лодкой. Кроме
нее у нас была своя резиновая надувная лодка.
Плавсредствами, таким образом, были обеспечены все. Ловили в основном
кружками. И с успехом. Попадались некрупные,
полукилограммовые, щурята. Алексей Федорович, заядлый спиннингист,
выбросил на берег полуторакилограммовую щуку. При ловле
удочкой на червя хорошо брали окунь, плотва и ерш.
По просьбе нашего младшего товарища, начинающего, но
настойчивого рыболова Леши, из всего улова сварили уху,
достоинства которой могли правильно оценить лишь те, кто ее ел.
И теперь, когда прошло около полугода, когда за окном видны
сугробы снега, мы как наяву видим ее зеленовато-янтарный цвет
и ощущаем умопомрачительный аромат.
118

Мы избороздили все озеро. Местами оно настолько было
узким, что лучи солнца почти не проникали на воду через
перепутавшиеся кроны деревьев, росших по обоим берегам. На воде
лежал сплошной зеленый ковер, усыпанный белыми лилиями
величиной с чайное блюдце. Красиво!
Не успели как следует освоиться с новыми местами, как
пролетел июль, а с ним и отпуск. Рано утром нас провожали новые
друзья. С грустью сели мы в автобус Ушня — Чернигов. До
отхода поезда оставалось несколько часов, и мы с большим
интересом осмотрели старинный город.
В. Назаров
ЛЕСНАЯ СТОРОНА
Самый крупный приток Тезы в нижнем ее течении —
лесная река Люлех. Почти на всем своем протяжении по
Палехскому и Южскому районам течет Люлех в густых смешанных
лесах. И хотя по характеру своему река эта среднерусская,
равнинная, но лесная глушь и чистая холодная вода роднят ее с
таежными реками Сибири. Весной ее берега тонут в белой
кипени цветущей черемухи. Осенью она течет в золотой и багряной
оправе деревьев и ветер гонит по голубой воде желтые и
пурпурные лодочки-листья. Леса очень красивые. В районе Волчьего
болота уцелело несколько сосен-великанов, могучие стволы
которых в три обхвата возвышаются медными колоннами на
30—35 м.
Здесь много разных ягод (черника, земляника, брусника,
вдоль берегов встречается ежевика и черная смородина) и
грибов. Есть где отдохнуть и чем заняться.
Пожалуй, одно из основных удобств Люлеха — твердые,
доступные пешим рыболовам берега.
С ранней весны до ледостава горят на берегах Люлеха
костры рыболовов, покоренных его красотой и обитающей в нем
рыбой. Пока цветет черемуха, не мало молчальников-«лещевиков»
встречают зори на глубоких и тихих заросших плесах, ожидая
осторожного клева широких черноперых лещей-«черемушни-
ков», а на самых глубоких коряжистых ямах — коротких и
толстых черно-золотистых. Ждут ямных щук кружочники да
любители ловли на щучьи «ручники» (длинные и толстые до б м
длиной удочки, оснащенные на щуку).
Осенью и ранней весной «налимщики» проводят на его
берегах длинные темные ночи. Но, пожалуй, основные рыболовы на
Люлехе — это проводочники. Мест для этого интересного и вы-
119

сокоспортивного способа ловли достаточно: перекаты между
ямами или глубокими плесами, ямы с центральной струей, ямы
с обратным течением и водоворотами... А рыба здесь всякая:
лещ, голавль, язь, жерех, щука, окунь, плотва, красноперка,—
словом, на любой вкус Но, к сожалению, здесь нередки случаи
браконьерства. Порой ловят даже сетями и вершами.
Устраивают «заколы», полностью перекрывающие реку в узких местах.
Особенно часто такие способы практикуются зимой, ранней
весной и поздней осенью, когда браконьеры (в основном местные
жители) специально выбирают период миграции рыбы на
зимовку или на нерестилища. И чем больше настоящих рыболовов-
спортсменов будет приезжать сюда, тем больше сохранится
рыбы от хищных рук браконьеров, обычно предпочитающих
действовать без свидетелей.
Добраться до Люлеха совсем нетрудно: автобус из Шуи
ежедневно делает несколько рейсов до Шуйско-Егорьевской
фабрики, откуда до Люлеха 3—4 км; а на поезде узкоколейки Шуя—
Южа можно ехать до Иваново-Ильина, что находится на самом
берегу Люлеха.
г. Шуя
А. Балашов
РЕКА ВЕСЕННИХ ГРЕЗ
Н азвание реки скромное, и звучит оно не так тепло и
музыкально, как, например, Реня, Звана или Искона. Однако
она одна из тех немногих в центральном районе рек, воду
которой можно пить, зачерпывая ее пригоршнями на искристых
перекатах.
Имя реки — Угра. Дважды перекатился через нее неистовый
шквал последней войны. И как же, наверно, горько было
расставаться с жизнью русскому солдату на живописнейших берегах
этой чудной русской реки!
Время зализало ее раны. Нависли над ней новые мосты
взамен взорванных, снова сползают с косогоров к воде околицы
восстановленных деревень, на берегах снова буйно шумят травы и
кустарники. И только коварно прячущиеся в траве ржавые
остатки густой немецкой колючки нет-нет, да и прогрызут
резиновый сапог неосмотрительного рыболова.
Угра течет на юг, навстречу солнцу. Весной вскрывается
раньше большинства рек Подмосковья, позволяя уже в конце
апреля утолить накопившуюся за долгую зиму тоску рыболова
120

по открытой воде, по ныряющему в волнах поплавку. И вот
субботним вечером, подгоняемые страстью, вы уже катите по
Варшавскому шоссе навстречу своей мечте и новому летнему
рыболовному сезону. Поля еще не обсохли после стаявшего снега, и
березовые рощи еще не накинули на себя ранней зеленой фаты.
Вы нетерпеливо посматриваете вперед, туда, где в утренней мгле
меж двумя стенами леса скоро должна показаться ажурная
арка моста, перекинутая через по-весеннему широкую и быструю
реку.
Ранней весной на Угре просторно. Если вы и встретите на
ней себе подобного, то это будет не иначе, как истинный
рыболов, которого, как и вас, не смущают ни холодная еще погода, ни
голые и неуютные прибрежные дубравы, ни скользкие и грязные
берега после спада весенних вод. Он, как и вы, стоя в жидкой
грязи, будет неутомимо гонять поплавок по кромке струи.
Отменно ловится хорошая рыба в Угре ранней весной на проводоч-
ную удочку!
К середине мая уже начинается массовое поломничество на
Угру. На реке становится тесно, особенно вблизи шоссейного
моста. Здесь обычно располагаются или наиболее нетерпеливые,
или же бедные фантазией дилетанты, а также люди, не
имеющие никакого отношения к рыбной ловле. Поэтому тут не может
быть и речи о сносной рыбалке. Истинный рыболов уходит
подальше от транспортных магистралей, затрачивая на это и силы
и время. Но, спустившись на 2—3 км вниз от моста, вы
окажетесь в одиночестве или, в крайнем случае, среди немногих ваших
собратьев по увлечению. А еще лучше, если проедете по шоссе
дальше, за Юхнов, и свернете вправо на большак к Знаменке.
Миновав мост через голубую Рессу (а что она голубая, вы
убедитесь, побывав днем у ее устья) и проехав несколько
«километров по сосновому бору, вы окажетесь на одной из заброшенных
лесных дорог, которая и приведет вас на сухой высокий и
наверняка безлюдный берег Угры.
В предрассветных сумерках вы увидите ее внизу под густой
пеленой клубящегося тумана. Когда солнце поднимется над
заречными лесистыми холмами и сдернет с нее это серое
покрывало, она откроется перед вами во всем своем великолепии и
чистоте. Прохладный утренний ветерок прибежит снизу, и
речной перекат на повороте, там, где струи его ласково лижут
мокрую прибрежную гальку, взъерошится мелкой рябью и
ослепительно заискрится.
Мало, слишком мало осталось в Подмосковье рек, из
которых не исчезли еще такие рыбы, как голавль и шереспер,
любящие простор, свет и живую, чистую воду. Печально сознавать,
что большая часть молодого поколения наших рыболовов
знакома с ними лишь понаслышке и скромно довольствуется охотой
на вездесущих окуней и щук. Да и для бывалых рыболовов они
121

остались лишь плодом сладких воспоминаний. А ведь как кра*
сивы эти рыбы, и как увлекательна ловля их!
Если вы хотите их увидеть, а возможно, и попытаться
поймать, то поезжайте на Угру. Рано поутру найдите безлюдный
перекат и терпеливо ждите со спиннинговой снастью, оснащенной
девоном на тонкой леске. Ваше время придет. Глухой и
величественный всплеск напротив известит вас об этом. Немедленно
бросайте туда девон. И с этого момента не переставайте сечь
леской перекат во всех направлениях до тех пор, пока редкие
удары шересперов совсем не прекратятся. После этого вы
можете на некоторое время покинуть перекат и отправиться
наблюдать, как шересперы неторопливо, с царственным величием
прогуливаются в тихих и глубоких плесах. Попытка поймать шерес-
пера здесь спиннингом обречена на неудачу — пока сыт, он
чрезвычайно осторожен. Но через час-два он снова вернется на
перекат.
Вы выловите за день на Угре всего двух, от силы трех
шересперов. Однако любой рыболов, даже выловивший несколько
щук, искренне вам позавидует. Конечно, все может быть и не
так, как мы предполагаем. Но мы уверены, что даже и в этом
случае вы не огорчитесь, потому что только сама возможность
побывать на Угре, побродить по ее берегам и перекатам,
поглядеть в ее чистые воды доставит вам истинное наслаждение.
И мы непременно встретимся с вами на Угре в следующий
выходной день. Правда?
Алексей Никитин
ТИХАЯ РЕЧКА ВАЗУЗА
Помните «Белую березу» Бубеннова, тихую речку Ва-
зузу, порозовевшую от человеческой крови? Четверть века
пронеслось с той поры, как отгремели на невысоких холмах
Смоленщины победоносные бои. И теперь только холмики дотов,
заросшие бурьяном, да длинный, протянувшийся вдоль всей реки,
противотанковый ров, да безымянные солдатские могилы
напоминают о буре, пронесшейся над родной стороной.
А земля вздохнула, обновилась и вновь дарит людям золотые
колосья пшеницы и снопы шелковистого льна. За речкой
поднялся новый кудрявый лес, и другие ребячьи голоса звенят на
реке, и другие руки возделывают эту скуповатую, но милую
землю, край моего детства.
Тихо льется светлая Вазуза, чередуя каменистые перекаты с
глубокими омутами, то огибая деревушку, то ныряя в непрохо-
122

димые заросли кустарника. Будто и речка уже, и воды в ней
меньше. Кажется, где тут быть рыбе, разве пескарям да ершам
раздолье! Но посидишь вечером возле омута и увидишь: то
здесь, то там мелкой россыпью брызнут по зеркальной
поверхности мальки, напуганные окунем; промчится в глубине темной
стрелой щука. А если приглядеться внимательнее, то можно
увидеть стайки крупной плотвы, затаившиеся между зарослей
кувшинок, и глазастого широколобого голавля, дремлющего под
нависшей над рекой ивой. Нет, не перевелась еще рыба в Вазу-
зе! Вода в ней светлая, прозрачная, чистая, как десятки и сотни
лет назад.
Весь свой коротенький неплановый отпуск провел я на этой
приветливой скромной реке.
Незабываемы здесь вечерние зори, когда солнце неслышно
опускается за прибрежный лес, когда спадает дневная жара и
от речки тянет пахучим туманом, напоенным теплым ароматом
осоки и водорослей. На широком заливном лугу булькает
перепел, и сгущаются прозрачные розоватые сумерки, и тишина,
тишина... какая бывает только у нас на Руси, подальше от
проезжих дорог и городской сутолоки. В такие минуты отдыхает
природа, а вместе с ней отдыхаешь и ты, будто растворяешься душой
в вечерней прохладе и скромном сиянье зари...
Незатейливые удочки закинуты в «окна» между кувшинок,
еле белеют в сумерках настороженные поплавки. Вот один из
них едва заметно вздрогнул, поплыл и круто ушел в воду... Рыба
метнулась в сторону, согнула кончик удилища. Миг — ив под-
сачеке бьется крупный полосатый окунь. Такие лучше всего
берут на небольшого пескаря. Добыть пескарей не проблема. На
любом перекате, только взмути воду ногами или палкой,
набежит их великое множество и за час натаскаешь их маленькой
удочкой, сколько надо.
На червя берет окунек помельче. Иногда попадают голавли,
ельцы, подъязки, а больше всего тревожат червя прожорливые
пучеглазые ерши. Поплавок не стоит на месте, двумя удочками
ловить лучше и не пробуйте! А в сумерках неплохо поставить
донку с колокольчиком. Место выбираешь почище, песчаное, на
выходе из омута. Наживка —тот же пескарь или голец (по
местному — лежень). Лежней здесь ловят корзиной в тине на
перекатах.
Хорошо на Вазузе! Утром, чуть займется заря, ты уже на
реке. На живца жди щуку — она здесь не редкая рыба. Только
крупного язя не пришлось мне поймать — он хитрый и
осторожный.
Как ни скромен улов, его хватает на котелок ароматной ухи.
сваренной тут же, на берегу. Иногда и домой принесешь
немного рыбы.
Добраться из Москвы до Вазузы не так уж сложно. Почти
123

любой поезд с Белорусского вокзала довезет вас до Вязьмы,
откуда утром и вечером отправляется рабочий поезд в сторону
Ржева. Минут через сорок неторопливой езды с остановками у
каждой сторожки можно сойти на станции Новодугинская.
Отсюда регулярно ходит автобус до Рябинок или Дугина — это
уже на Вазузе. Кстати, от Дугина начинается отличный лес. В
июле в нем много малины, а осенью — грибов. Лучше доехать
тем же поездом до разъезда Вазуза. Там линия железной дороги
пересекает речку и можно немедленно приступить к рыбной
ловле. А если удастся добраться до маленького старинного городка
Зубцова, стоящего на слиянии Вазузы и Волги, то рыбалка будет
еще интереснее и богаче.
Б. Букин
УРАЛ, УРАЛ-РЕКА...
В пойме Урала много озер, стариц, речек. А вокруг
леса, непролазные, заросшие ежевичником, колючим
терновником, ягоды которого здесь и поныне называют козачьим
виноградом. Есть и грибы: подосиновики, подберезовики, грузди.
Красив Урал, стремителен. Крутояры перемежаются песками,
перекаты — широкими и глубокими плесами с завалами корчей,
суводями, затонами, иногда уходящими далеко в степь. До
тридцати видов рыб водится в реке: сазан, судак, жерех, лещ, сом,
язь, голавль... Щуку местные жители и за рыбу не считают.
Мелочь, если и ловят, то осенью, для вяления, когда мухи исчезнут,
да ранней весной — тогда всякая люба, потому что первая.
Ловля рыбы здесь имеет свою специфику. Поэтому я и хочу
поделиться некоторым опытом ужения рыбы в местных
водоемах.
...На этот раз мы решили всей семьей отправиться в Красную
Луку. Она привлекала моего отца тем, что он, любитель ловли
подуста в проводку, всегда уходил отсюда с хорошей добычей.
Немеченное место — недалеко от города, редко посещаемое
рыболовами. Оно удобно и тем, что после полудня под яром была
тень, спасающая от изнуряющего зноя. Наверху к самому берегу
подходила лощина, поросшая зеленой муравой. Тут же стояла
группа серебристых тополей.
Солнце было еще высоко, когда мы пришли на место.
Навстречу нам тяжело поднимался мужчина, сгибаясь под тяжестью
рюкзака, из которого торчали сазаньи хвосты. Мы молча
переглянулись. Он недобро и презрительно посмотрел на нас и наши
124

снасти. Я наивно спросил, проводя пальцем по вздрагивающему
сазаньему хвосту:
— Это вы здесь ловили? На удочки?
— Здесь, да не про вашу честь,— ответил он и, буркнув: —
Рыбаки мне тоже,— свернул на тропинку. Надеяться, что
открыта стоянка, где жировал сазан, мы могли; на хороший улов —
едва ли: куда нам, действительно, со своими удочками. Да и
опыта не было.
Утром, когда прибрежная галька обжигает холодом ноги, я
взял свои донки-коротышки и поднялся вверх по течению, где яр
круто уходил под воду. Огляделся. Кругом валялись окурки.
Поблескивали перламутром битые ракушки. На притоптанной
небольшой площадке—отверстия от удочек. Сомнения не было:
здесь вчера ловил тот неприветливый дядя. Стремнина, ударяясь
об отвесную стену яра, отходила под небольшим углом к
фарватеру, образуя небольшую заводь. В ней вода шла ровно,
спокойно, что говорило о большой глубине. Разматывая свои
неказистые удочки, рассчитанные на мелочь, я вздрогнул: метрах в
пятнадцати, там, где кончалась тень от яра, выбросился сазан.
Потом еще. И еще. Золотые слитки рыб метили расходящимися
кругами поверхность воды. Ветерок относил белесые космы
тумана в матовый от росы тальник. Я закинул... И тут же конец
удилища дрогнул, пригнулся, застыв в таком положении на
несколько секунд. Потом выпрямился и закивал плавно, широко...
Как я вытащил рыбу — не помню. Все произошло словно в
чаду. Но это был он, мой первый сазан. Я бежал по берегу,
поскальзываясь и спотыкаясь, крепко прижав к груди обеими
руками рыбу, и торжествующе кричал:
— Поймал! Поймал!
Сейчас, спустя много лет, я иронически, но с
удовлетворением посмеиваюсь над собой: нет, пожалуй, не я поймал сазана,
а он меня и так, что не могу вырваться всю жизнь!
В Урале встречаются два вида сазанов: проходной — тот, что
поднимается в верховье с моря, и местный. Гость — серебристо-
бледного цвета, длинный, прогонистый. Свой же — цвета
червонного золота с оранжевым хвостовым плавником, горбатый,
высокий в спине, покороче. Это красавец. Он намного сильнее,
осторожнее и... жирнее проходного.
Раньше сазана было много. Ловили его легко и без
захватывающего спортивного интереса: подумаешь, сорвался, другой
схватит! Лет двадцать назад рыболовецкие колхозы Гурьевской
области не были достаточно хорошо оснащены технически, не
хватало на промыслах и людей.
Сейчас совсем другая картина. В устье Урала день и ночь с
обоих берегов десятки неводов черпают рыбу, идущую на
икромет. Если раньше сазан доходил до Оренбурга, то теперь не
каждый год добирается до Уральска. Намного меньше его стало
125

в реке. И тем почетнее трофей, когда выловишь не худого,
голодного пришельца, а буйного, гораздого на любые трюки
«хозяина».
Общепринятая насадка на сазана в мае и июне — лесные
черви, которых в здешних прибрежных лесах, заливаемых в
половодье, очень много. Позднее, если дожди выпадают редко и
червей мало, насадкой служат ракушки разных цветов: белые,
желтые, розовые, серые с чернотой, красноватые. Однако
лучшей считается комбинированная насадка: ракушка или кусочек
рыбного филе и земляной червь. В конце августа и в сентябре
хорошо ловить на хлеб, главным образом в заводях, где
несильное течение.
Вторая по «рангу» рыба в Урале —жерех. Кому не
доводилось видеть его разбойничьих налетов на мелочь, жирующую на
отмелях? Кто не любовался его мощными всплесками в суводях,
под яром? Но не так-то легко поймать эту осторожную рыбу.
Впрочем, не знаю, как на других водоемах, а на Урале ловля
жереха не так уж и сложна.
Я считаю, что жерех не разборчив в насадке. В моей
практике не было случая, чтобы он отказался от живой рыбки,
лягушонка, кузнечика, кисточки червей, колеблющейся блесны.
Вспоминается такой случай. Как-то в конце октября после
неудачной рыбалки в карьере (глубокой яме) я возвращался через
Перевалочную рощу. Дул порывистый холодный ветер,
временами накрапывал дождь. На реке ходили крутые волны. Не
помню, как я вышел на прибрежный песок. Где-то в сознании
мелькнуло: «Не оправдались мои надежды на клев синца и
подлещика на карьере. Может, здесь судак возьмет?». В этом месте
двухметровая глубина, ровное умеренное течение. Долго не
раздумывая, я наживил донку кусочком рыбы и забросил. Вскоре
леска натянулась, вершинка плавно пригнулась к воде.
Подсек — пусто. Снова забросил, и опять тут же последовала
поклевка. На этот раз я почувствовал, что в глубине
сопротивляется крупная рыба. Кто? Судак себя так не ведет. Это —
большеротый с золотистым ободком вокруг глаз жерех. Вслед
за ним вытащил еще одного и — все: поклевок больше не было.
Случайность? Еще месяц назад, даже две недели, жереха ловили
на блесну, которую забрасывали под яр, куда падали насекомые,
а в верхних слоях воды сновали уклейки. Сейчас мелюзга ушла
на тиховодье, спряталась в коряги, кузнечики пропали, и
хищнику тут стало нечего делать. На перекатах его искать столь же
бесполезно: он не гоняет малька, не бьет, не дает о себе знать.
И все-таки жерех, как оказалось, на мелких местах есть, хотя
мои трофеи в тот раз и нельзя было считать убедительным
доказательством.
Если в тихий день взглянем на реку с возвышения, то
различим желтые и темные пятна. Это подводные отмели, чередую-
126

щлеся с ямами. Иногда отмели имеют форму дуги,
параллельной берегу и резко уходящей в воду. В таких местах образуются
неглубокие ямы. Гребень отмели (гривка), спускающийся полого
к середине реки, виден отчетливо. За гривками и есть
излюбленные места жереха. Здесь он охотится за пескарями.
И вот я снова пришел сюда. Теперь со спиннингом. Был тихий
день, и рельеф дна хорошо просматривался. Сделал несколько
забросов: ни погони, ни сходов. Блесна ложилась примерно на
метр дальше гребня. Пришлось увеличить заброс с 20 м до
40—50. И только металлическая приманка коснулась воды, как
тут же последовал резкий рывок — на тихой воде появились
буруны. Так за три часа я поймал несколько жерехов.
И опять сомнение: причина удачи, возможно, в
благоприятной погоде — тихо, солнечно, и жерех вышел на отмель. Через
несколько дней я снова рыбачил в этих местах. На этот раз дул
сильный западный ветер, крутые волны ходили по Уралу,
тяжелые тучи низко висели над землей, готовые разразиться дождем
или снегом. Накануне всю ночь моросил дождь, и пески, до этого
золотые, стали серыми, мрачными. Холодно, сыро. А жерех все-
таки хватал блесну. Причем крупный — до 2—3 кг. Тогда я
сделал для себя еще одно открытие: осенью хищники не
разгуливают, как летом, а стоят на одном месте. И стоит блесне
появиться вблизи их стоянки, как один из них бросается на нее. Я
даже мысленно начертил для себя на воде круг: попал в него —
есть жерех, промахнулся — снова закидывай. Самая уловистая
блесна — среднего размера, типа «Байкал», окрашенная с
внутренней стороны суриком. Но при ловле спиннингом на песках
нужна определенная сноровка. Не следует забывать, что вы
рыбачите на мели. Сразу после заброса необходимо сделать
несколько шагов назад, чтобы быстрее выбрать провисшую из-за
ветра леску, одновременно подматывая ее на катушку. Удилище
при этом поднимают почти вертикально, так, чтобы катушка
была на уровне груди.
Люблю я ловлю удочкой, спиннингом, но все-таки нахлыст,
по-моему, самый захватывающий, увлекательный и интересный
вил ужения. При этом важно, что отпадает надобность таскать
с собой связку удилищ, основные и запасные грузила для донок,
мешочки с червями, ракушками...
Вы, конечно, не раз видели на тиховодье, в тени деревьев,
нависших над водой, неторопливо прогуливающихся язей и
голавлей Стоило взмахнуть рукой, и рыба словно таяла в глубине.
Был:. — и нет. Даже не верится, что только что неподалеку от
зл:: стояли красноперые красавцы. Поймать их на простую
удочку. п;')бснпо в августе, очень трудно. Бесполезны самые лакомые
насадки. И тогда выручает нахлыст.
Вечером перед заходом солнца торопишься в лощину, густо
поросшую травой: в низине раньше появляется роса. И кузнечи-
127

ки, крылья которых становятся волглыми, беспомощны. Теперь
уже не составляет большого труда быстро наполнить ими банку.
Через плечо — сумка для рыбы, в руке — легкое трехметровое
удилище. Вот и все снаряжение. Удобно, легко.
Пока светло, выбираешь участок (чтобы на берегу не было
кустов) с небольшими глубинами, с песочком, галькой и ждешь.
Смотришь, как, попискивая, перелетая с бугра на бугор,
устраиваются на ночлег трясогузки. За ними появляются молчаливые
к вечеру вороны. Следом — сороки. Заря вполнеба. Тишина
окутывает, будто ватой. Где-то тявкает лисица, ухает филин, бьет
крупная рыба. Легкий ветер то приносит волну терпкого
лугового настоя, то сухой жар из степи. Но вот на западе уже еле
заметно струится алая полоска. Пора. Спускаешься к воде.
Разматываешь леску и метр за метром сильно ее вытягиваешь,
чтобы не было колец, перегибов. Луговые кузнечики мелкие, и
поэтому на крючок насаживаешь несколько штук. Потом плавно
откидываешь удилище назад, выжидаешь секунду-другую,
чтобы леска вылетела на всю длину. Взмах вперед—и метрах в
девяти от тебя падает на воду насадка. Дав течению вытянуть
леску, тянешь па себя, слегка отводя в сторону.
Всходит луна, и на реку ложится золотая тропинка. В
прибрежном лесу заливаются соловьи. А рука раз за разом
посылает из-за спины леску с насадкой туда, ниже по течению, где
у самого берега возится мелочь. Еще заброс, еще... И вдруг
удар! Шарахается в стороны .мелюзга. Что-то живое и тяжелое
тянет леску. Наконец, доходит до сознания, что на крючке рыба.
Какая — догадаться нетрудно: голавль сразу выбрасывается из
воды; жерех идет в глубину; по-своему, коротко подергивая,
сопротивляется язь.
Незаметно проходит летняя ночь. Позади около трех
километров пути по завалам и кручам... Ведь при ловле нахлыстом
так: поймал одного-другого язя — и иди дальше. А тем
временем солнце кажет над лесом свое заспанное око, розовый туман
подымается над рекой. Сонь. Тишь. И усталость... В сумке
несколько язей и голавлей. Пора домой. Последняя обязательная
процедура — купание. Нехотя сбрасываешь одежду и,
помедлив, бросаешься в воду. Вроде и не было бессонной ночи,
тяжелой усталости. Посвежевший, бодрый, словно река влила в тебя
часть своей неистощимой энергии, шагаешь по дороге.
Обратный путь кажется короче, легче.
Богат Урал рыбой. Много ее в озерах, старицах, степных
речках. Добраться до любого намеченного места можно на
автобусе или машине, которые ходят теперь во все районы области.
г. Кустанай

ЗДЕСЬ
СТОИТ
ПОБЫВАТЬ
Чудское озеро. На северо-западе Европейской части России
это третье по величине озеро. Добраться до него довольно
просто: по асфальтированному шоссе на Таллин от Ленинграда до
города Гдова, что стоит на берегу озера, ходят автобусы.
Можно доехать и поездом. От города оставшиеся 20 км приходится
ехать по обычной грейдерной дороге.
И в Гдове, и в деревнях, расположенных по берегам озера,
не трудно найти временное пристанище и лодку, без которой
здесь не обойдетесь. Берега озера не крутые, глубина нарастает
постепенно, но уже на расстоянии 200—300 м от берега она
достигает 6—7 м.
Обычные поплавочные удочки тут непригодны. Поэтому у
чудских рыболовов снасть особая. Она напоминает зимнюю
удочку. Удилище делают из ствола молодой елки длиной
20—30 см, оставляя в верхней части один отходящий в сторону
сучок, который и служит удилышком. На удилище-рукоятке
прикрепляют мотовильце для лески. Такие удочки очень удобно
класть на борт лодки: рукоятка как противовес висит
вертикально, а сучок (удильник) свешивается над водой. Конечно, можно
пользоваться и коротким удилищем с катушкой. Но у местной
удочки то преимущество, что при поклевке ее рукоятка стучит о
борт лодки, то есть дает сигнал рыболову.
На такую снасть хорошо берет крупный окунь, иногда
плотва. Успех ловли во многом зависит от знания мест, где держится
рыба. Тут большую помощь окажут вам местные рыболовы,
приветливые и радушные люди, поэтому без рыбы не останетесь. А
рыбалка на широких просторах Чудского озера оставит у вас
незабываемые впечатления.
Н. Загоскин,
г. Ленинград
Урайские озера. Много на Урале хороших мест, порой,
казалось бы, и незаметных. Таковы, например, Урайские озера. На
карте их не найдете, они не велики, но много радости получит
рыболов, побывав на них. Расположены озера в 20 км от города
Серова, в пойме реки Сосьвы. От железнодорожной станции
Урай вверх и вниз по Сосьве цепочкой тянутся старицы, которые
и называют здесь озерами. Самое первое — озеро Долгое, за
ним — Гагарье, еще дальше — Оленье. Вдоль другого берега
Сосьвы еще целая группа озер-стариц: Осиновое (на берегу ко-
5 Заказ 5100
129

торого стоит Дом рыболова, где можно получить ночлег и
лодку), Светлое, Щучье, Подъельничное и другие.
В озерах водится самая разнообразная рыба. Найдется здесь
дело и поплавочнику, и спиннингисту, и любителю донных
удочек. Если не клюет на озерах, всегда можно перейти на реку, и
наоборот. Озеро Конюховское соединяется с Сосьвой короткой
протокой. На нем рыбалка особенно интересна.
В солнечные июньские дни, когда оденутся в розовые цветы
заросли шиповника на берегах и закивают на заливных
просторных лугах желтыми головками купавки, в озерах начинают
«гулять» крупные золотистые караси. На самой Сосьве в это время
хорошо берут на донки плотва и окунь, а при удаче может
порадовать рыболова и красавец язь.
На Урайских старицах ловить можно круглый год. И при
известной настойчивости вы всегда будете с уловом. Но не надо
брать с собой мешки или ведра: честным путем их здесь не
наполнишь, а нечестным... Прямо скажу — на Урале, как и везде,
таких «рыболовов» не любят. А вот отдохнуть, отвести душу
хорошей рыбалкой, полакомиться ухой с дымком—это сколько
угодно! Наши местные рыболовы примут вас с удовольствием.
А. Дягилев.
г. Красноту рьинск
Река Цна. Тем, кто любит не только разнообразие в способах
ловли, но и волнующую борьбу с речными и озерными
великанами, не обязательно ехать в Сибирь, на Север или Дальний
Восток. Крупную рыбу можно ловить и в обычных, давно всем
известных, реках и речушках Центральной России. Например, в
Цне, в районе города Шацка. Здесь в затонах, старицах и
омутах обитает немало самой разнообразной рыбы: щука, окунь,
сом, лещ, язь. сазан. Глубина реки 2—5, а в омутах — даже
10 м. В поименных озерах по берегам Цны водятся линь и
карась, но для успешной ловли их надо подобрать
соответствующую насадку — мотыль, ручейник, опарыш.
Сообщение с этим районом хорошее: от Москвы до Шацка
можно доехать автобусом, а дальше уже местным автобусом до
села Польное-Ялтуново или до села Борки. Время на дорогу —
7—8 часов. Район села Польное-Ялтуново славится не только
красивой местностью, но и отменными уловами. Здесь весной
1964 года в Цну спустили большой пруд, в котором разводили
карпов. Большой интерес представляет этот участок Цны и для
спиннингистов. Особенно хороши здесь уловы в мае, июне и
сентябре.
И. Серов
130

Река Кулой. Это самая любимая моя речка. Она небольшая.
В самых широких местах не превышает 50 м. Глубина реки
разная — омуты перемежаются с мелкими перекатами и
спокойными плесами. Вокруг много лесов, берега большей частью
высокие и крутые. На мой взгляд, места здесь очень красивые. А
главное — в реке много разной рыбы: крупные щуки, язи, окуни,
налимы и плотва. В притоках и ручьях берет на червя хариус.
Активный жор окуня и щуки здесь бывает во время цветения
шиповника и когда начинает зацветать рожь.
Ехать к реке надо через город Великий Устюг.
В. Валентович,
г. Великий Устюг,
Вологодская обл.
Река Осёнка. Не многим московским рыболовам известна
эта небольшая речушка с ласковым, поэтическим названием.
Протекает она в окрестностях Коломны и впадает в реку Север-
ку, приток Москвы-реки. Ширина Осёнки несколько метров я
только перед плотиной у деревни Подмалинка она расширяется
и превращается в большое озеро. Тут-то и водятся
окуни-горбачи весом 400—500 г. Изредка попадаются и килограммовые
экземпляры. Есть здесь и щука, которую ловят главным
образом спиннингом, а также плотва, линь, голавль и налим.
Правда, голавли в последнее время стали попадаться довольно
редко.
Местность тут чрезвычайно красивая. Берега покрыты лесом,
в котором много ягод, особенно земляники. Течение реки слабое,
глубина не более 3, а в озере — 7—8 м. Ловить можно как в
озере, так и в реке ниже плотины, где иногда удается выудить
даже карпа.
Вот уже два года я ловлю и зимой и летом на этой речке, и
ни разу еще не оставался без улова.
Добраться до Осёнки можно следующим образом:
а) на электричке с Казанского вокзала до г. Коломны, затем
па автобусе до деревни Федосьино, а оттуда до плотины 3 км
пешком;
б) на электричке с Казанского вокзала до г. Воскресенска,
потом поездом Воскресенск—Кашира до остановки «37-й
километр», далее 2 км пешком;
в) на машине по Рязанскому шоссе до г. Коломны и т. д.
Правда, (в дождливую погоду последние 2—3 км довольно
трудно преодолеть.
Е. Глинка,
пос. Малаховка,
Московская обл.
5*
131

Яропольческий бор. В 290 км от Москвы по Горьковскому
шоссе за рекой Клязьмой начинаются большие лесные массивы,
называемые Яропольческим бором. В этих малонаселенных
местах много безымянных лесных озер, как правило, не
обозначенных на карте. Некоторые из них имеют значительную глубину.
Большинство озер соединяется между собой протоками и
ручейками. Берега их покрыты лесом, дно закоряжено, и
промысловый лов здесь невозможен. Зато рыболову-удильщику здесь
раздолье. Карась, линь, красноперка, лещ, щука и окунь обитают
тут в большом количестве.
Одно из наиболее крупных озер этой группы носит название
Санхар. Ширина его — около 600 м, длина— 1,5 км. Берега
местами заросли камышом, в тихих заводях много водяных лилий.
В этом озере отлично ловятся окунь, красноперка, плотва.
Много здесь и крупных раков.
Другое интересное озеро — Юхор, где можно легко поймать
килограммового окуня. Наиболее красивым считается озеро
Кщара с сильно изрезанными берегами. Посредине его — два
острова, поросших лесом. Это озеро хорошо известно
московским рыболовам, так как тут проводились рыболовные
соревнования. Но кроме этих крупных водоемов в здешних местах, как
уже отмечалось, много небольших, безымянных озер, которые по
своим рыболовно-спортивиым достоинствам иной раз не
уступают, а даже превосходят более крупные. Вот на этих-то мелких
озерах Яропольческого бора и стоит побывать!
В. Рубцов
Окрестности Моздока. Для любителя рыбной ловли здесь не
мало привлекательных мест. В первую очередь — Терек с его
протоками и заливами, а также водохранилище у станицы Пав-
лодольской, что в 12 км от города.
На Тереке ловить удочкой можно круглый год. Лишь в
самые суровые зимы у берегов его образуются забереги. Лучший
клев обычно бывает весной и осенью.
После разлива, когда вода становится светлой, в протоках
начинают брать сазаны, усачи, подусты. Насадка — обычный
земляной червь, личинка поденки, выползки, мальки. Крупную
рыбу ловят преимущественно донками с тяжелыми свинцовыми
грузилами (300—400 г). В августе—сентябре начинает активно
брать на живца сом.
В летнее время неплохо побывать на Куре, а также на Тер-
ско-Кумском канале. Лучшее место здесь — разлив у хутора
Стряпчий (8 км от Моздока). В канале ловятся сазан, голавль,
усач, карась, сом, подуст. Интересны также заливные озера в
132

Терском лесу, две протоки в Луковском лесу, Октябрьские
озера и, наконец, Терское озеро, что находится на окраине
города.
Н. Русаков,
г. Прилуки
Беклемишевские озера. В нескольких десятках километров к
северо-западу от Читы, за Яблоновым хребтом, лежит цепь
больших и очень красивых озер. Они тянутся в широтном
направлении на 90 км.
Первое по счету с севера на юг—озеро Тасей. Длина его —
9 км, ширина — 3 км. Дно илистое, вязкое. Много водной
растительности. Главный обитатель озера — карась. Есть окунь,
щука, некрупный сом. Южнее Тасея лежит более крупное Иван-
Озеро. Рыба в нем такая же, как и в Тасее. Следующее и самое
крупное из Беклемишевских озер — Арахлей. На берегах его
почти никогда не гаснут рыбацкие костры. И не удивительно: в
холодной и прозрачной воде Арахлея водятся такие щуки,
каких, пожалуй, во всем Забайкалье нигде больше и не встретишь.
Много в озере крупного окуня. Спиннингисту тут раздолье!
Особенно хороша на Арахлее зимняя рыбалка. Из Байкала
в него завезли мальков знаменитого омуля. Неплохо прижился
амурский сазан. Так что в Арахлее обитает самая
разнообразная рыба. Надо заметить, что на всех Беклемишевских озерах, в
том числе и на Арахлее, промысловый лов запрещен. Это
большое завоевание рыболовной общественности позволило
превратить озеро в настоящий высокоспортивный водоем. Тут
регулярно проводятся соревнования рыболовов. Намечено соорудить
городок отдыха и здоровья с рыболовно-спортивными базами.
Размеры озера (длина — 20 км, ширина—14, глубина — до
50 м) позволяют заниматься парусным спортом и подводной
охотой. К озеру прокладывают асфальтированную дорогу,
строят различные сооружения по обслуживанию автотуристов.
К Беклемишевским озерам в объезд через перевалы
ежедневно ходят автобусы: Чита—Арахлей до села Преображенка;
Чита—Беклемишево. В зимнее время курсируют небольшие
пассажирские самолеты из Читы до озера Арахлей. Вышел из
самолета (а он садится прямо на лед) и, отойдя метров двести в
сторону, руби лунку.
Сосед Арахлея, озеро Шакша, на берегу которого стоит село
Беклемишево, славится обилием щуки-травянки. Берега этого
озера густо заросли камышом и водорослями. Клев здесь такой,
что опытному рыболову даже ловить неинтересно. Зато новичку
лучшего места и искать не надо.
Недалеко от Шакши расположено озеро Ундугун. Оно
небольшое, втрое меньше Арахлея, но тоже привлекает к себе ры-
133

боловов. В нем обитают сом и байкальский язь. Из Ундугуна
берет начало река Хилок, впадающая в Селенгу. Таким образом,
часть озер Беклемишевской системы сообщается с озером
Байкал.
В 15 км от Ундугуна раскинулось озеро Иргень. Часть этого
водоема и окружающие его леса являются заказником рыболов-
но-охотничьего общества Забайкальского военного округа. На
берегах его построены современные, удобные рыболовно-спор-
тивные и охотничьи базы.
Надо ли говорить, что места вокруг Беклемишевских озер и
сами озера исключительно красивы. В здешних лесах много
грибов и ягод, водятся тетерева, рябчики, глухари. Нередко
встречаются кабаны, косули, лоси.
В. Гвоздев,
г. Чита

Подводная
охота

К. Беловинцев
В ВОДАХ УГРЫ
Вот уже третий день мы боролись с комарами,
километрами и холодным встречным ветром. Наша байдарка
«Ладога» по самые борта в воде. Кроме обычного туристского
снаряжения, каждый из нас взял полный комплект подводного,
включая гидрокостюмы. Несмотря на довольно быстрое течение, шли
неходко, да, пожалуй, это и к лучшему. Река Угра и
окружающая нас природа настолько хороши, что можно любоваться ими
до бесконечности.
В начале пути все предвещало хорошую охоту: полноводная
река с редкими перекатами и теплой прозрачной водой, заросли
осоки, рдестов, элодеи, кувшинок и водяных лилий, небольшие
камышовые островки и многочисленные устья ручьев и
маленьких речек.
Километрах в шести ниже станции Угра, сразу после
переката, река делится на две длинные протоки, одна из которых,
прямая и глубокая, вскоре переходит в широкий плес. Ниже —
снова перекат. Здесь мы решили отправиться на первое свидание
с подводным миром. Первое свидание и... первое разочарование.
Нам было непонятно, почему в такой красивой реке,
изобилующей местами, которые обычно облюбовывают голавли, щуки,
язи... встречаются только редкие стайки мелкой плотвы, изредка
окуни да худые пугливые щурята.
Каждый воспринял неудачу по-своему. Один тут же
вспомнил, что его родная, бабушка провела молодые годы на этой
самой Угре и ни разу не поела досыта рыбы. Другой принялся
подробно пересказывать всем нам хорошо известные истории о
прежних встречах с крупными рыбами на Протве и Москве-реке.
Для меня утешением оказались отличные подводные
пейзажи, довольно часто встречающиеся среди зарослей кувшинок и
камышей.
На ночлег мы остановились выше села Знаменка. Выбирая
место для лагеря, неожиданно столкнулись с купающимся
лосенком. Семимесячный уродец с непомерно большой головой,
коротким туловищем и длинными тонкими ногами испугался,
увидев вылетевшую из-за поворота реки «Ладогу». С большим
трудом выбравшись на берег, прямо в густые заросли высокой
136

крапивы, будущий лесной красавец отряхнулся, фыркнул и
бесшумно исчез в непроходимой чаще кустарника.
Вечернее небо купалось в реке, окрашивая в пастельные
тона не только воду, но и прибрежные обрывы, кустарники,
деревья. Недалеко от нашей стоянки в камышовой заводи
заботливая мамаша-кряква принялась уговаривать своих детей
ложиться спать.
Перед заходом солнца мы нанесли второй визит угринскому
Нептуну. Печальная картина повторилась. Спиннинг тоже не
принес удачи. Где лее рыба?
Угрюмо пошутив по поводу новенькой коптильни, специально
изготовленной к этому походу, легли спать.
Утром мы снова плыли по живописным местам.
Стремительные перекаты, заманчивые омуты и раздольные плесы тянулись
нескончаемой чередой. Но рыбы не было...
Только на четвертый день мы нашли рыбу. Это случилось
ранним теплым утром ниже большого поворота реки на юго-
восток. Стоило нам войти в воду и проплыть не более 30 м, как
сразу поняли, что рыба здесь есть. Долголетняя практика
подводной охоты в различных водоемах выработала у каждого из
нас интуицию относительно выбора места. Тем не менее часто
бывает и так, что совершенно одинаковые с нашей точки зрения
участки водоема оказываются совсем неодинаковыми с рыбьей
«точки зрения». И хотя на каждом из них растут одни и те же
водоросли, вода имеет тот же цвет и температуру, рельеф берега
и дна тоже похож,— на одном участке рыбы сколько угодно, на
другом ее почти нет. Так было и на этот раз. Подобные места на
Угре мы уже обследовали неоднократно, однако рыбу нашли
именно здесь. Зря мы ругали Угру — коптильня все-таки
пригодилась.
После поворота Угра становится почти горной рекой.
Перекаты и стремнины следуют друг за другом. Много мелких
островков и каменистых россыпей. Местами невысокие горы и
холмы подходят вплотную к воде, и тогда река яростно штур-
лтует их, подмывая и образуя живописные обрывы. В воде и на
берегу много крупных валунов. На некоторых перекатах
совершенно ясно виден свал воды через зеленую «плотину» густых
водорослей. В редких омутах сильные водовороты.
Чуть выше устья Вори мы заметили прекрасно
оборудованную стоянку и устроили дневку. Здесь и ниже по Угре, вплоть
до впадения Рессы, водоем отличался обилием щуки. Эти серо-
зеленые речные тигры встречались везде: в траве, ка*мнях, ко-
ряжнике, а то и просто в неровностях дна. Охота на щуку не
слишком проста в основном по двум причинам. Во-первых, узкое
тело щуки отнюдь не идеальная мишень для стрельбы
навскидку; во-вторых, щука обладает хорошей реакцией. Чувствуя при-
137

ближение охотника, она напрягается и отводит хвост в сторону
градусов на тридцать. И только в тех редких случаях, когда
щука спит или отдыхает, переваривая очередную плотвицу,
охотник имеет какие-то шансы.
Здесь, у впадения Вори в Угру, нам посчастливилось
подстрелить несколько крупных щук.
Один из моих товарищей на мелком каменистом перекате
вспугнул большого голавля. По его словам, рыба весила около
5 кг. Увернувшись от встречи, голавль ушел в омут, опередив
охотника. В омуте на глубине 3,5—4 м лежали три ветвистых
дерева. С ходу, работая всем телом и сильным хвостом, голавль
начал закапываться в ил под ближайшим стволом, прикрываясь
облаком мути. Через несколько минут рыба успокоилась и не
подавала признаков жизни. Когда муть осела, охотник решил
внимательно осмотреть древесный завал, где спрятался голавль.
Сделав несколько нырков, охотник наконец обнаружил его. Он
тихо стоял, зарывшись в ил, и только верхний плавник виднелся
сквозь узкий зазор между стволами. В голавля можно было
выстрелить почти в упор, но как достать его потом? Часа полтора
охотник пытался выгнать рыбу из ее убежища, но тщетно.
Кроме красочного рассказа он ничего в лагерь не принес.
Река полна всяких неожиданностей. Немного выше устья
Вори под высоким обрывистым берегом — глубокий омут, на
дне которого, придавленный пластами глины, лежит большой
вяз. Широкая крона вяза занимает добрую половину омута.
Вода в Воре не слишком прозрачная, и темный омут производит
довольно мрачное впечатление. Я надеялся встретить здесь
какую-нибудь крупную рыбу. В этом омуте было поистине что-то
манящее, даже загадочное.
Как всегда неожиданно, встреча состоялась. Это была
крупная, старая щука. Сначала я просто ощутил пристальный
взгляд, повернулся и увидел два немигающих глаза и белый
обвод чуть выступающей нижней челюсти. Щука стояла очень
спокойно рядом с толстой веткой. Ее хвост терялся в густых
ветвях. Раздумывать было некогда. Я выстрелил. Гарпун лишь
царапнул жаберную крышку рыбы и скрылся в иле.
Последовал мгновенный бросок щуки, и ее могучее тело пронеслось
перед стеклом моей маски.
Казалось бы, чем крупнее рыба, тем легче в нее попасть. На
самом деле это далеко не так. Я думаю, что степень
возбуждения охотника пропорциональна габаритам рыбы, и,
следовательно, у большой рыбы достаточно шансов, чтобы уйти
невредимой. «Моя» щука была длиной около метра, что, как мне
кажется, вполне оправдывает мой промах.
Много прекрасных мест для подводной охоты на Угре, чуть
выше села Беляево. Особенно заманчивы каменные гряды,
встречающиеся довольно часто на плесах, ближе к крутым бере-
138

гам. Здесь среди крупных камней на глубине около 3 м
держится много различной рыбы, среди которой преобладают язь,
щука, голавль, крупная плотва и подлещики. Прозрачная вода
позволяет охотиться из засады среди камней и водорослей.
В последний день путешествия произошел случай,
заставивший нас изменить отношение к мелким заливам. Проплывая
здоль прибрежного камыша в поисках травяных щук, один из
нас заметил в зарослях узкий проход. По нему тянулся еле
приметный след мути, который обычно оставляет
встревоженная рыба. С трудом пробравшись по проходу, охотник попал в
мелкую лагуну, густо заросшую водорослями. Такие места мы
оставляли без внимания. На границе видимости мелькали
расплывчатые силуэты крупных рыб. Охотник замер в ожидании.
Не прошло и минуты, как любопытство привело рыб на
расстояние выстрела от него. Это были язи. Стая килограммовых
крепышей резвилась в теплой, прогретой солнцем воде. Выстрел,
короткая борьба — и первый язь в сетке. Остальные рыбы
мгновенно исчезли, хотя путей для отступления у них вроде бы и не
было. Только опыт и настойчивость помогли охотнику отыскать
второго язя, надежно укрывшегося в мягком иле среди
корневищ водорослей.
Поход мы закончили вблизи Юхнова.
К сожалению, мы ни разу не встретили в Угре благородных
судаков и шересперов, хотя наслышаны о них были немало.
Может быть, мы не нашли к ним правильного подхода, а может, у
них не оказалось свободного времени для встречи — это мы
обязательно выясяим в следующий раз.
В. Грибовский
ЗА КРАБАМИ
Я в отпуске. Лежу и греюсь под лучами южного
солнца. Рядом, метрах в пяти, плещется море. Оно спокойно и
величественно, на поверхности ни единой морщинки. Лишь у берега
рождается небольшая волна, но она тут же рушится и,
превращаясь в белую кайму кипящей пены, исчезает. Вокруг —
нагромождение камней. Им так тесно, что некоторые шагнули в воду
и застыли над ее поверхностью черными пятнами — то
группами, то в одиночку.
Справа, сразу же за камнями, городской пляж. Это узкая
полоска, прижатая скалами к морю. Использован каждый
клочок пляжа, каждый квадратный сантиметр земли. А около
меня спокойно и тихо. Камни не привлекают отдыхающих. По ут-
139

рам я прихожу сюда с подводным снаряжением и сразу же — в
море. Таинственный и сказочно прекрасный мир мелькает перед
стеклом маски. Ленивые движения рыб, плавное, едва
ощутимое, покачивание водорослей, спокойные, растворенные в
пространстве контуры скал, приглушенное мерцание красок.
Тишина.
Плыву осторожно, боясь нарушить спокойствие
зачарованного царства. Но вот все изменяется. Чья-то невидимая рука
словно взмахнула волшебной палочкой — и все вокруг пришло
в движение. Заискрились разноцветные камни на морских
полянах, вспыхнули краски водорослей и скал, побежали
таинственные блики. Поднимаю голову. Солнце! Оно пряталось в
розовой дымке и вот наконец вышло из своего укрытия и
опрокинуло иа землю лавину тепла и света.
Ныряю, гоняюсь за рыбами. Наконец, замерзаю, выбираюсь
на камни, в тени прячу ласты, маску и греюсь, подставляя
солнцу то один, то другой бок. Где-то рядом шуршит галька,
поворачиваюсь и вижу человека с ластами, идущего с пляжа в мою
сторону. Это мужчина лет сорока, среднего роста, загорелый.
Через минуту он уже обращается ко мне:
— Вы не разрешите мне маску на несколько минут?
Вчера, знаете ли, у своей разбил стекло. Хочу поохотиться
за крабами.
— Берите, но крабов я здесь что-то не видел.
— А вы давно в этих местах?
— Два дня.
— Ну, значит, еще увидите. Надо только захотеть. Случайно
крабы встречаются не так уж часто. Их надо искать,
запоминать, в каких местах они водятся, где и как прячутся. Тогда вы
их будете встречать много. Я первого краба тоже искал доволь^
но долго. Теперь вот нахожу.
Он берет маску и направляется к воде. Сидя на камне, я
наблюдаю за ним. Он не спеша надевает ласты, затем, окунув
в воду маску, ловким движением натягивает ее на лицо.
Оглянувшись в мою сторону, шагает в воду и сильным броском
посылает тело вперед. Уверенно и ритмично, без шума работает
он ластами. Вот он уже среди камней, метрах в пятидесяти от
берега. Его трубка, как перископ, по-прежнему спокойно и
ходко движется над поверхностью воды. Я слежу за ним с
интересом и невольной завистью. Еле уловимое движение — и он без
единого всплеска исчезает под водой. Вот это нырок! Через
некоторое время снова замечаю его трубку. Опять нырок, еще и
еще. Этот человек чувствует себя в своей стихии: все его
движения свободны и безукоризненны. Да, это искусство! Мне же
надо учиться! Я пока не могу отделаться от скованности и
угловатости движений, и не всякий нырок обходится без
предварительного шлепания ластами по воде.
140

Наконец, он направляется к берегу. Когда, осторожно
ступая ластами, выходит из воды, я вижу в обеих его руках по
крабу.
Мужчина благодарит за маску и, взяв ласты, уходит.
Надеваю маску и спешу туда, где только что были пойманы
крабы. Мелководье остается позади. Дно, покрытое моховиками
и кое-где мелкой галькой, хорошо просматривается через
пятиметровую толщу воды. Глубина постепенно увеличивается, и
очертания мелких предметов начинают расплываться. Кажется,
здесь глубина 7—8 м, и разглядеть все происходящее на дне
сверху невозможно. Видимость неважная. Медленно и плавно
работаю ластами, стараясь как можно экономнее
расходовать воздух. Поднимаюсь на поверхность и снова ныряю.
Справа от меня выступают подводные скалы, вдоль которых я
скольжу. Дно уже рядом. Песчаный пятачок между камнями, мелкая
галька. Еще движение ластами — и я хватаюсь руками за край
скалы. Оглядываюсь кругом: насколько хватает видимости —
нагромождение камней самой различной величины, формы,
цвета. Рыбы, спокойно помахивая хвостами, проплывают рядом,
поглядывая на меня. Но крабов нет. Пора наверх.
Начинаю всплывать и неожиданно вижу прямо перед собой
выпученные глаза краба. Он сидит на том самом камне, возле
которого я вертелся, и спокойно рассматривает меня. Тут же
пытаюсь схватить его, но расстояние обманчиво. Краб
немедленно приготавливается к защите, а мне уже не до него.
Стремительно несусь вверх. Легкие готовы разорваться, в ушах
невероятный шум, почти задыхаюсь. Где же поверхность?
Наконец вода расступается, и я жадно хватаю воздух.
Сделав несколько глубоких вдохов, снова ныряю. Дна
достигаю быстро, но знакомого камня здесь не оказывается.
Направляюсь в сторону скалы и замечаю тот камень, но краба нег,
С понятием, каналья! Ныряю еще раз и заглядываю под
камень. Конечно же, он там где-нибудь, но попробуй его оттуда
вытащи! Всплываю и направляюсь к берегу.
Лежа на камнях, перебираю все события дня. Первая
встреча с крабом состоялась. Теперь-то я буду более внимательным.
Однако все мои поиски в этот день оказываются безуспешными.
Утром следующего дня я снова у моря. Солнце только
начинает выкатываться из-за гор. Прохладная вода приятно
бодрит. Миновав мелководье, выбираюсь наконец на глубину.
Зорко всматриваюсь во все неровности дна, ныряю, заглядываю в
расщелины. Мелкие рыбешки неотступно следят за моими
виражами. А вот две серебристые длинные рыбы быстро скользят
и, как привидения, растворяются в зеленоватой дымке. Бросаю
взгляд на дно и вздрагиваю: большущий фиолетовый краб
спокойно пересекает поляну среди камней. Ныряю. Только бы
успеть! Быстро работаю ластами. Краб уже у скалы. Заметив
141

меня, он быстро поворачивается и направляет в мою сторону
растопыренные клешни. Инстинктивно отдергиваю руку, но тут
же пересиливаю страх, хватаю за клешню и тяну на себя. Краб
охотно отдает мне свою конечность и моментально скрывается
в норе. Опять неудача!
Ругая себя за неуклюжесть, снова начинаю поиск, и когда,
замерзший и потерявший всякую надежду, я поворачиваю к
берегу, удача посещает меня. Небольшой краб мирно сидит на
камне, сосредоточенно щиплет клешнями мох и отправляет его
в рот (впервые встречаю краба за обедом. До этого я не знал,
чем они питаются и как), не подозревая о смертельной
опасности, нависшей над ним. Ястребом бросаюсь на него, хватаю
обеими руками и не выпускаю до тех пор, пока не выбираюсь
на сушу. Очутившись на земле, он воинственно щетинится.
Правая клешня значительно больше левой, как, впрочем, и у всех
крабов, и обе направлены в мою сторону. Интересно, много ли
силы в этом грозном оружии? Подсовываю палец к клешне.
Краб охотно удовлетворяет мое любопытство. Палец, правда,
остается на месте, но под ногтем появляется синева, а на
ногте — трещина.
До обеда вылавливаю еще четырех крабов, но успех
достается «ценою крови» — руки исцарапаны, кое-где разорвана
кожа, соленая вода разъела ранки. Но зато у меня появился
огромный опыт и я сделал ряд интересных открытий.
Во-первых, понял, где чаще всего можно встретить этих
жителей моря, и теперь я спускался под воду лишь там, где много
камней, скал и меньше водорослей. Они могут сидеть рядом с
булыжником, под навесом скалы у водорослей или у входа в
какую-нибудь лазейку. Панцирь довольно хорошо маскирует их
сверху, но это для непривычного глаза. Сами они возлагают
слишком большие надежды на него, и эта самоуверенность
часто стоит им жизни.
Во-вторых, пришел к выводу, что брать краба лучше сзади,
обязательно обеими руками, прижимая клешни к туловищу. И
только после этого можно держать его одной рукой.
И, в-третьих, если краб успел цапнуть за палец, ни в коем
случае не следует выдергивать его из клешни — раздерешь
кожу. Лучше потерпеть. Тогда отделаешься простым синяком.
Обычно крабы держат недолго.
Усвоив эту теорию, я почти избавился от неприятностей.
Вечером принес домой солидный улов — одиннадцать крабов.
Хозяйка сварила их в большой кастрюле, и мы полакомились
нежным, сладковатым на вкус мясом.

А. Дроздов
НАД НАМИ КАСПИЙ
По географическому положению и рельефу дна
Каспийское море делится на несколько частей. Из них наиболее
интересен Северный Каспий. Начинается он от дельт Волги и
Урала. Здесь Каспий мелководен, вода сильно опреснена.
Прибрежная почва состоит из продуктов речных наносов. Южная
часть совсем иного характера: значительная глубина, а
побережье, возвышающееся местами до 200 м над водой,
образовалось в результате разрушения морем древнего каменистого
плато Усть-Урт. Разнообразие природных условий отразилось
на распределении животного и растительного мира.
Изучение Северного Каспия ведет Астраханская
гидрометеорологическая обсерватория Академии наук СССР. Я был
участником одной из экспедиций обсерватории и проводил
подводные наблюдения за рельефом дна. Экспедиция отправилась
в путь на судне «Горизонт».
В ЧЕРНЯХ
На третий день пути «Горизонт» бросил якорь в 20
милях от острова Укатный. Глубина не позволила подойти
ближе — остров сплошь окружен мелями.
Это конец волжской дельты — так называемая авандель-
та. Здесь огромные водные массы Волги кончают свой бег и
перемешиваются с соленой морской водой.
Ветра почти не было, лодка быстро летела вперед. Скоро
наше судно пропало за горизонтом, и только тоненькая
черточка мачты виднелась над водой.
— Эгей, поглядывай! — кричит начальник рейса Игорь
Егоров.
Авандельта очень мелководна — метровые глубины
тянутся иногда на много километров. То и дело попадаются
песчаные косы, покрытые сусаком и ежеголовиком. Со дна
поднимаются длинные пряди лентообразной морской травы —
рдеста. Порой их так много, что, сплетаясь, они образуют
настоящие «саргассовы» острова.
Укатный издали похож на пышную зеленую клумбу — он
сплошь покрыт камышом. Заросли высотой в два
человеческих роста стоят плотной стеной, и пробраться к острову
можно только по специально вырубленному каналу-просеке.
Полоса камыша и чакана порой достигает 100 м, поэтому судить
о размерах острова трудно.
143

Во всех направлениях Укатиый рассекают естественные
каналы — ерики. Их зеленые коридоры уводят в глубь острова
и неожиданно обрываются в тихих небольших озерцах.
С трудом проталкивая лодку сквозь живописное сплетение
царственно-прекрасных лилий, желтых кувшинок и мелких
цветов нимфейиика, мы кое-как выбираемся в култук*,
надеваем маски, ласты и бросаемся в воду.
Небольшая глубина просматривается хорошо. Я тихо
плыву, захваченный удивительно своеобразным подводным
миром. Раньше я иырял на Черном море и Азовском,
погружался в воды Байкала и Иссык-Куля, но то, что было здесь,
нельзя сравнить ни с чем.
Причудливо изогнутые пряди рдеста, фантастично
переплетаясь с темным роголистником, образуют порой
непролазные таинственные чащи. Солнечные лучи, проходя сквозь
мелкую зыбь волн, наполняют их неверными, мерцающими
бликами.
Местами заросли расступаются, дают место крохотным
песчаным полянкам. На светло-желтом песке ярко
выделяются большие темные раковины беззубок и, поменьше,
остроугольные. Эти моллюски передвигаются, упираясь в грунт
своеобразной ногой — большим мускулистым отростком, и за
ними тянется бесконечный след-канавка. Пересекаясь между
собой, следы покрывают полянки порой весьма затейливым
орнаментом.
Начинаю замечать и обитателей подводного царства. Из
пышного куста валиснерии на меня смотрит рыба-игла. Глаза
у нее слишком велики для маленькой головки и хрупкого
тельца и придают рыбе обиженный вид — думается, она вот-
вот расплачется.
Мелькает стайка стройных, как стрелки, рыбок.
Появившаяся сбоку огромная фигура моего товарища Ильи
Полякова врезается в их серебристый поток. Но крохотные рыбки не
мечутся в бестолковой панике, как это сделали бы другие.
Стая аккуратно делится на два ручейка и, миновав Илью,
снова соединяется у него за спиной. По поведению узнаю —
атерниы. Эти маленькие рыбки очень дружные.
Согласованность их движений четко отработана, они, словно
металлические опилки в магнитном поле, всегда собираются строго в
одном направлении.
Замечаю налима, притаившегося в зарослях. Чуть
подальше, поднимая муть смешным носиком-хоботком, в иле
ковыряется осетр размером с ладонь. Он так увлечем своим
занятием, что, кажется, не обращает на нас никакого внимания.
Но стоит Илье повернуть в его сторону—постреленок черной
* Морской залив.
144

молнией исчезает в траве, с теневой стороны которой
притаилась большая (чуть не с метр) щука. Она, ловко
замаскировавшись в зарослях, похожа на большое полено. Хотя щука,
уничтожая больную и раненую рыбу, является своего рода
подводным санитаром, я всегда испытываю удовольствие,
когда мне удается подстрелить ее. Ведь как она охотится? Эта
хищница близорука: хорошо видит только на расстоянии 25—
30 см. Поэтому щука выжидает. Стоит появиться в поле
зрения какой-либо рыбешке, автоматически следует рывок, как
капкан, щелкает зубастая пасть — и все кончено. Немалое
количество рыбьей молоди можно отнести на ее счет.
А мальков здесь — тьма-тьмущая! Мелкая, хорошо
прогреваемая вода, подводные джунгли морских трав, большое
количество планктона создают прекрасные условия для
выгула рыбы. Эти подводные пастбища в авандельте называются
чернями или распадами.
Мне как-то рассказывал старый механик «Горизонта» дед
Андреич, что в чернях обитает шестьдесят видов рыб. Щука,
окунь, язь, линь, карась проживают постоянно. В период
миграции сюда заходят севрюга, осетр, белуга, сельдь, вобла. А
судак, сазан, лещь, жерех, сом, чехонь на зиму залегают в
ямы. Они так и называются — ямные рыбы.
В ериках вода холоднее. Дно глинистое, заиленное —
заросли камыша отфильтровывают воду, не дают ей
нагреваться. Видимость — около 2 м. Я уже начинаю удивляться,
почему не видно сазанов. Ведь по-казахски «саз» — ил, «ан»—
животное, следовательно, сазан — рыба, предпочитающая
илистое дно. И здесь для него самые подходящие условия. Вдруг
в зеленоватом сумраке мелькает быстрая тень. Потом другая,
третья — они! Я вставляю гарпун в ружье и натягиваю
резину. Однако сазаны явно не спешат попасть на кукан и еще
вдалеке исчезают в камышах. Я пробую все известные мне
приемы подводной охоты: тихо сплавляюсь по течению,
подныриваю, подкрадываюсь из-за укрытия — никакого эффекта!
В чем дело? Сначала я никак не могу понять причину
столь странного поведения. Обыкновенно в не освоенных
подводниками водоемах рыба довольно равнодушно относится к
появлению в ее владениях двуногого существа в ластах и
маске. А ведь Каспийское море не Черное, и из племени
ластоногих мы здесь чуть ли не первые.
Чтобы выяснить, куда же деваются сазаны, я решительно
направляюсь к камышам. Раздвинув плотные стебли, от
неожиданности чуть не роняю дыхательную трубку. На меня в
упор смотрят четыре сазана. Их толстогубые физиономии
выражают страшное удивление — что, мол, этому чудаку здесь
понадобилось? Когда же дрожащими руками я начинаю
подтягивать запутавшееся в зарослях куги ружье, сазаны уже с
145

явным любопытством взирают на мои конвульсивные
движения. И только когда один из них оказывается на гарпуне,
остальные понимают: надо бежать. Наконец выясняется и
причина моих неудач: тюлень! Плывущий под водой человек
напоминает тюленя, и, естественно, рыба мгновенно спасается
от своего исконного врага. Но, спрятавшись в камышах, сквозь
которые не может пробраться зверь, сазаны чувствуют себя
в полной безопасности и уже ни на что не обращают внима
ния.
НА КУЛАЛАХ
Часов в двенадцать с ходовой рубки раздался голос
вахтенного:
— Вижу Кулалы!
Все бросились на бак: на горизонте виднелась узкая темная
полоска. Я украдкой лизнул капельку воды с планширя — уже
соленая.
Остров-Кулалы гораздо больше Укатного. Длинным и
узким серпом он на 40 км протянулся с юго-востока на северо-
запад. Вид довольно унылый: ни деревца, ни кустика, лишь
невысокие поросли пустынных солянок покрывают длинные
пологие холмы.
Берег пустынный. Выброшенные штормом бурые водоросли
пахнут рыбой и солью.
До противоположного берега всего 4 км, но идти
приходится по хрупкому раскаленному ракушечнику, который так и
лезет в кеды. Беспощадно жжет солнце. Направо, налево
насколько хватает глаз тянется черное кочковатое болото. Кочки
покрыты ядовито-желтыми и красными разводами, на жухлых
стеблях осоки проступают белые высолы.
Попытки найти какой-нибудь проход через болото успехов
не приносят. Решаем идти напрямик.
Бурчит потревоженное болото, пуская большие
сероводородные пузыри. Ноги вязнут сначала по щиколотку, потом по
колено, по бедро. И вот идем уже по пояс в горячей соленой
грязи. Аппаратуру, одежду, ружья несем в высоко поднятых руках.
Измученные, выбираемся на берег и бросаемся в волны.
Вода прозрачна. Но вид дна, как и берега, довольно
однообразный: песок, разрисованный волнами и следами
моллюсков, пронизанные ярким светом заросли бурых водорослей.
Монотонный золотисто-темно-зеленый фон оживляют лишь
нежные веточки губки-бодяги. Возле своего гнезда суетятся ко*
люшки. Часто попадаются небольшие черные раки.
Вдруг прямо на меня выскакивает стая крупных
серебристых рыб. По длинному торпедообразному телу и особому
146

скосу головы я узнаю кефаль. Самка, которую легко отличить
по более крупным размерам, в сопровождении эскорта из пяти
самцов стремительно проносится мимо меня и скрывается в
зеленоватой дымке. Преследовать их я и не думаю: когда у
кефали наступает период нереста, то рыба носится по морю,
нигде не останавливаясь. Кефаль всегда появляется и
исчезает неожиданно. Это объясняется окраской: у нее голубовато-
серая спинка и белое брюшко, которое снизу кажется
молочно-белым, и на фоне воды рыба становится совершенно
незаметной. А вот сазан окрашен по-другому: равномерный
золотисто-коричневый цвет рассекают темные поперечные полосы, что
делает его незаметным на фоне зарослей травы.
В 30-х годах из Азово-Черноморского бассейна сюда
завезли мальков кефали и камбалы (двух разновидностей —
большого грязновато-желтого калкана и камбалы глосса). Кефаль
акклиматизировалась прекрасно, нашла себе подходящую
кормовую базу, размножилась и стала теперь промысловой
рыбой. А камбала не прижилась. За все время экспедиции мне
удалось увидеть только двух маленьких глоссов. В чем тут
дело? В общих чертах природные условия Каспия сходны с
условиями Азовского и Черного морей. Когда-то они были
одним бассейном, отделившимся от мирового океана.
Ответить на этот вопрос могут только подводные
исследователи. К сожалению, ученые обходят своим вниманием
Каспий. А здесь для них много интересного. Надо подсчитать
кормовые ресурсы подводных пастбищ, определить, как их
используют рыбы. Подводники даже без специальной
подготовки смогли бы помочь составить ихтиологические карты:
наметить расселение рыб по видам, нанести пути суточных и
сезонных миграций рыбных стай, определить размещение их по
глубинам, места выгула рыбьей молоди, кормежки, нереста...
Перед учеными — непочатый край интересных и нужных
дел!
НА ВОСТОКЕ
Северо-восточная часть Каспия представляет собой
огромный мелеющий залив. По доброй воле мало кто заходит
сюда. Нам же по плану работ необходимо было забраться как
можно дальше на восток.
На море ни ветерка, но ходят ленивые тяжелые волны
мертвой зыби. Видимо, где-то прилично штормит.
По сторонам то и дело показываются блестящие, как
большие черные шары, тюленьи головы. Тюлени и раньше
попадались нам довольно часто, но здесь их особенно много. Мое
внимание привлекает небольшое стадо. Мы просим капитана
отпустить нас «за тюленями».
147

— Идите. Но только в пределах видимости,— неохотно
разрешает он.
Поляков у мотора, я на носу казанки с киноаппаратом,
скорость 20 км. Лодка вылетает на то место, где только что
паслось стадо,— тюлени моментально исчезают под водой.
Илья сбрасывает газ, и через некоторое время вокруг лодки
появляются симпатичные усатые морды с живыми карими
глазами. Недовольно фыркнув, тюлени грациозно изгибают
широкие лоснящиеся спины и снова ныряют. В прозрачной
воде хорошо видно, как стремительными поворотами они
стараются обмануть нас.
Среди крупных темных тюленей мелькают звери поменьше,
с белыми и коричневыми пятнами на голове и боках. Это
молодые тюлени зимнего выводка. До сих пор тюлень сохранил
привычки холодноводного животного (он — выходец из
Арктики) и размножается в зимнее время. К следующей зиме они
становятся такими жирными, что, убитые, даже не тонут. Здесь,
на севере Каспия, их добывают зимой со льда и со
специально снаряженных лодок — «тюлёнок». Из тюленей
вытапливают высококачественный жир, а мясо и кости перерабатывают
в муку для удобрения.
НА МАНГЫШЛАКЕ
День выдался сумрачный, неприветливый. Сильный
западный ветер гнал плотные облака. В два часа пополудни
показался Мангышлак. Каменные громады отвесных обрывов
имеют неприступный и дикий вид. Высота их порой достигает
200 м. Огромные оползни террасами спускаются к морю,
оставляя местами полосы галечных пляжей. Седые волны с
неумолкаемым рокотом обрушиваются на них. Под натиском
ветра и воли каменные великаны отступают неохотно,
оставляя после себя хаос каменных глыб. Квадратные плиты,
похожие на борта дредноутов, теснятся со всех сторон.
Выветривания придали скалам причудливые формы сказочных
чудовищ, огромных грибов, козырьков, арок.
Каменный хаос продолжается в море. Скалы уходят в
морскую глубину так же отвесно, как и поднимаются вверх.
Верхняя часть полуострова переходит в древнее плато
Усть-Урт. Простор равнины бескраен и пустыней. Ее ровную,
спокойную поверхность разрезают широкие ложбины.
Изредка встречаются плосковершинные останцы. Если глядеть с
высоты останца на покрытое белым солончаком дно впадины, то
создается впечатление, что перед тобой расстилается озеро.
Лишь кое-где темнеют зеленые заросли боялыча и серые,
словно покрытые пылью, саксаула. Вдали мягко рисуются
очертания Тюб-Карагаиа.
148

Поражают первозданные размеры и спокойное величие-
этого чрезвычайно своеобразного ландшафта...
Высадившись в небольшой бухте, мы предвкушаем
прелесть настоящего погружения. Накануне вечером Игорь
рассказал столько чудес: и глубина большущая, и вода
прозрачная, и температура отличная!
Надев маски, ласты, «идем в разведку» и... Не может быть,
чтобы жизнь зародилась в море! — мы выскакиваем словно
ошпаренные и сквозь маски мрачно глядим на Игоря. Наш
«главный начальник» растерянно поводит плечом. Потом
лицо его светлеет.
— Крошки мои,— гнусаво шамкает он, не вынимая
дыхательной трубки изо рта,— скажите мне на милость, какой
сегодня ветер?
<—- Ну и что?
— Что за дурацкая манера отвечать на вопрос вопросом?
Не «ну и что», а сгонный!
Мы все понимаем — северо-западный ветер отогнал от
берега прогретые слои воды, на их место поднялись донные,
холодные. Температура воды не выше десяти градусов.
Вот когда пригодятся наши желто-черные «Садко»! До сих
пор эти гидрокостюмы кроме лишнего веса и темы для
насмешек не представляли никакой ценности. В команде не
осталось ни одного человека, который бы не острил, что, видимо,
в Москве и ванну мы принимаем в резиновом одеянии.
Наступила наша очередь. Я надеваю акваланг, беру
фотобокс. Поляков готовится меня страховать.
Вода смыкается над головой, и я — в другом мире.
Жемчугом вспыхивают пузырьки воздуха, которые увлекает за
собой волна, разбиваясь о скалы. Солнечные лучи
бесчисленными стрелами уходят вниз и смыкаются где-то далеко подо
мной. На каменной стене играет мягкий зеленоватый свет.
Ущелья темны и таинственны. Длинная трава словно
старается поймать, утащить за собой в мрачные расселины.
Опускаюсь ниже, ниже. Цвета становятся глуше, исчезают
красные тона, появляются сине-зеленые. Сквозь мягкую дымку
проступают каменные глыбы и обломки на дне. Вот из
зеленого сумрака серыми тенями выплывают пять осетров. Они
медленно скользят над самым дном, время от времени
останавливаются, что-то ощупывая короткими усиками. У осетров
рот расположен снизу головы и напоминает мешок.
Торопливо щелкаю несколько раз фотоаппаратом.
День прошел отлично.
...Но не очень весело у нас было на судне. Скоро
Астрахань, конец экспедиции. А расставаться всегда грустно.
г. Астрахань
149

В. Жихарев
С ФОНАРЕМ ЗА РАКАМИ
Н а озере Абрау-Дюрсо, да и на других озерах и
реках, интересна подводная охота за раками. Их хорошо ловить
вечером—в другое время они прячутся. Если надеть маску,
опуститься под воду и осветить дно фонарем, то можно всюду
обнаружить ползающих раков. Ловить их просто: загонять
рукой в сачок.
Подводный фонарь легко сделать самому. Источник
света — обычная электролампочка МН-14 напряжением 6,3 в и
силой тока 0,28 а, применяемая для освещения шкалы
радиоприемника, а питание — две последовательно соединенные
батарейки для карманного фонаря КБС-Л-0,50. Корпус фонаря
вытачивают из любой доступной пластмассы (эбонита,
фторопласта) и герметизируют алюминиевыми гайками с
резиновыми прокладками. Параболический отражатель с зеркальной
поверхностью можно взять от карманного фонаря. Стекло
выпиливают из оргстекла толщиной 2—3 мм. Включают фонарь
поворотом головки винтового выключателя, а к маске крепят
стяжным винтом.
Батарейки подвешивают на поясе в герметичном корпусе
любой конструкции. Его легко сделать из листового оргстекла,
склеивая швы 3—5-процентным раствором оргстекла в
дихлорэтане либо в уксусной эссенции. Одного комплекта батареек
хватает на два часа охоты. Каркас сачка изготавляют из
проволоки и обтягивают сеткой. Сачок желательно делать с
двойным дном, чтобы раки не смогли выползти. Фонарь можно
использовать также для вечерних и ночных прогулок под водой.

Из рыболовной
практики

БЕСЕДА С УЧЕНЫМ
В нашей стране вышло уже несколько изданий учебного пособия
для высших учебных заведений члена-корреспондента Академии наук СССР
Г. В. Никольского «Экология рыб». Труд широко известного ученого издан
во многих странах мира. Г. В. Никольский потратил много сил на то,
чтобы сделать наши водоемы более рыбными.
Книгу Г. В, Никольского знают и наши рыболовы-спортсмены. По ней
они изучают образ жизни рыб.
Сам ученый — рыболов. Он любит провести зорьку с удочкой и
увлекается ловлей спиннингом. Президиум Федерации рыболовного спорта
СССР наградил его значком «Рыболов-спортсмен СССР».
Член редакционной коллегии нашего альманаха Я- Е. Киселев
обратился к ученому с просьбой ответить на несколько вопросов.
Вопрос. Некоторые наши рыболовы отрицают влияние Луны на
поведение рыб, в частности на клев рыбы. Между тем в литературе, например
в известной книге Л. П. Сабанеева «Жизнь и ловля пресноводных рыб»,
упоминается о влиянии Луиы на поведение рыб. Правильно ли это?
Ответ. Луна влияет на поведение рыб. Чем лучше освещенность
водоема, тем выше активность рыб. Луна на ущербе — и до земли доходит
мало света, в полнолуние — больше. Сказывается и место нахождения
Луны: если она у горизонта, свет на Землю падает под очень острым
углом и освещенность слабая; если же Луна в зените, свет падает прямо
и освещенность водоема повышается. Известно, что такие рыбы, как
верховна и треска, при снижении освещенности потребляют пищи значительно
меньше. Хорошее освещение помогает хищникам находить добычу.
Влияние Луны на поведение рыб заметили индийские ученые, жившие
еще до нашей эры. Они утверждали, что время нереста того или иного
вида рыб связано с фазами Луны — обычно оно приходится на полнолуние.
И это кашло свое отражение в индийских законах об охране рыбы: во
многих штатах страны ловля в полнолуние запрещена.
Однако это вовсе не значит, что (в нашей стране, например) в дни
полнолуния можно выезжать на рыбалку с полной надеждой на улов. Дело
в том, что на поведение рыбы, в частности на питание, влияет не только
га или иная фаза Луны. Имеют большое значение температура,
атмосферное даЕление и другие факторы. Это относится к рыбам внутренних
водоемов— рек, озер, прудов. Сильнее сказывается влияние Луны на поведении
морских рыб. Это и понятно — здесь играет роль не только освещенность,
но приливы и отливы, которых во внутренних водоемгх почти не бывает.
Известно, что именно в период прилива одни виды рыб нерестятся, другие
подходят к берегу в поисках корма.
Вопрос. Большинство рыболовов считает, что на активность рыб сильно
действует изменение атмосферного давления. Однако в одном из руководств
по ужению написано, чго существует и противоположное мнение, основанное
на том, что «рыба дажр при незначительном перемещении в толще воды по
вертикали испытывает гораздо большие изменения давления, чем при самых
резких барометрических скачках». В научной литературе о влиянии
атмосферного давления, по существу, нет данных. Как вы считаете?
Ответ. Изменения атмосферного давления, безусловно, отражаются на
поведении рыб, особенно если эти изменения происходят резко в сторону
падения. Рыбы в таких случаях «чувствуют себя» плохо, едят меньше
152

или совсем перестают есть. Правда, рыбы могут несколько «сгладить» это
влияние, поднимаясь к поверхности воды или опускаясь на дно. Этим и
объясняется то обстоятельство, что вы один и тот же вид рыбы ловите
в разное время в разных слоях воды.
Действительно, в научной литературе, как отечественной, так и
зарубежной, вопрос о влиянии атмосферного давления почти не освещен. Поэтому
будет очень хорошо, если рыболовы станут систематически вести
наблюдения за тем, как влияет изменение атмосферного давления на активность
рыб. Полученные данные принесут практическую помощь самим
спортсменам и могут пригодиться ихтиологам. Конечно, наблюдения надо вести
тщательно — точно указывать давление, количество и вех: пойманной рыбы
всегдг в одно и то же время суток (желательно на одном и том зле
водоеме), температуру воды и воздуха, освещенность водоема (был ли день
солнечным или пасмурным). Если давление нормальное, то это вовсе не
значит, что вам будет обеспечен улов, так как влияют и другие факторы.
Колебания атмосферного давления рыбы испытывают и зимой подо льдом.
Вопрос. Долгое время в литературе о рыбной ловле указывалось, что
хищник хватает блесну потому, что она похожа иа рыбку. Конечно, это
примитивное объяснение, хотя бы потому, что вращающаяся блесна в какой-
то мере похожа на рыбку лишь тогда, когда она лежит, скажем, на столе.
В воде же при движении она похожа на диск. Лет пять назад появилось
более правильное объяснение: хищник хватает блесну потому, что она при
движении в толще воды производит звуковые колебания, которые, как
установили ученые, похожи на шум жаберных крышек рыбы, хруст сочленений
скелета, а также иа гидродинамические явления. Своей боковой линией
хищник воспринимает эти колебания блесны как колебания, производимые
рыбой. Правильно ли это?
Ответ. Правильно. Колебательные движения, производимые какой-либо
рыбкой, хищник воспринимает боковой линией с большого расстояния.
Боковая линия —очень сложный орган. Если его искусственно разрушить, то
рыба не будет чувствовать токов воды, замечать течения, в темноте станет
натыкаться на подводные предметы. Обычно же она воспринимает боковой
линией мельчайшие токи воды, самые незначительные колебательные
движения. Это основной орган, с помощью которого рыба ориентируется при
поиске пищи. Нагоняя добычу на небольшом расстоянии, хищник видит ее
и с помощью зрения корректирует свой бросок. Ведь рыба по сравнению
с человеком и другими наземными позвоночными видит предметы с более
близкого расстояния. Это объясняется тем, что у рыб значительно выпуклей
хрусталик, чем у наземных позвоночных, К тому же вода может быть
недостаточно прозрачной. В последний момент, в непосредственной
близости от блесны, хищник может заметить обман. Бывает, что хищник иногда
следит за спиннинговой блесной до самого берега, но не хватает ее, потому
что сыт. Известно, что в некоторых реках щука не берет блесну, и
необходимо применять мертвую рыбку иа снасточке. Видимо, в этих реках вода
прозрачная и хищник замечает обман с большего расстояния, чем в других
водоемах.
Вопрос. Подводные охотники неоднократно наблюдали такую картину:
щука стоит в засаде, пропускает, как говорится, у себя под носом стайку
плотвы, а затем вдруг вылетает из засады и нападает на отставшую — ела-
бую из-за болезни или раны — рыбу. Когда же подводный охотник убивал
и вскрывал такую щуку, то оказывалось, что в ее желудке, кроме последней
рыбки, ничего не было. В этом положительное влияние хищника,
способствующего естественному отбору, локализации различных эпизоотии.
Допустим, что в каком-то водоеме основным кормом щуки является плотва.
Значит, наиболее уловистой в этом водоеме будет та блесна, которая издает
в воде колебания, похожие на те, которые издает больная или раненая
плотва. Так ли это?
Ответ. В основном это правильно. Однако необходимо учитывать и
другой фактор — защитное значение стаи. Насколько оно велико, видно из
153

такого примера В научной литературе подробно описано защитное
значение, например, стаи черноморской хамсы. Если ставрида приближается к
ней, хамса сбивается в более плотную стайку, иногда начинает двигаться
по кругу. До тех пор, пока ставриде не удастся разбить стаю, она подчас
не может схватить даже одиночных особей. Интересно, что, когда на
ставриду нападает пеламида, ставрида тоже уплотняет стаю. Тунецг более
мощный хищник, чем ставрида, тоже не может взять мелкую рыбешку, скажем,
сардину, пока стая не нарушит свой строй. Поэтому ои старается отбить
от стаи какую-то часть. Да что тунец, акула порой пасует перед хорошо
организованной стаей мелкой рыбы. В овете этих фактов очень сомнительно
широко распространенное мнение, будто жерех врезается в стаю рыбьей
мелочи, глушит ее мощными ударами хвоста, а потом подбирает. Если бы
дело обстояло так, то спиннингисты выводили бы жерехов из воды только
хвостом вперед. Подытоживая сказанное, надо заметить, что в вопросе,
который вы сейчас затронули, дело не только в том, что жертва больна или
ранена, но и в том, что она — вне стан. Правда, такими особями в наших
пресных водах в большинстве случаев и бывают больные или раненые рыбы.
Спиннингисты могут сказать, что есть универсальные блесны — уловистые во
многих водоемах. Это не исключает то, о чем мы говорили. Если форма
блесны удачна, значит, она успешно имитирует колебательные движения
рыбы, которая хотя и не является основным кормом хищника в том или
ином водоеме, но распространена очень широко; к таким рыбам относится,
например, плотва.
Вопрос. У костра после рыбалки или вечером на спортивной базе часто
згходят споры. Один рыболов утверждает, что сегодня рыба лучше клевала
на белое тесто, другой говорит, что рыбе больше нравилась пареная
овсянка или манная каша. Как доказательство они, ловившие на одном водоеме,
показывают друг другу хорошие уловы. Однако эти насадки по внешнему
виду не может отличить даже человек, а тем более рыба. Видимо, все
зависит не от самой насадки, а от добавления к ней конопляного, анисового
масла и т. д. Чем эта добавка привлекательнее для рыбы, тем лучше бчдет
улов. Но, для того чтобы узнать вкус насадки, рыба должна взять ее в рот,
попробовать, что ли... Этим и пользуется рыболов — делает подсечку.
Правилен ли мой вывод?
Ответ. С вами можно согласиться. Органы вкуса у рыбы развиты в
ротовой полости, иногда—на усиках (у налима). Обычно у рыб,
питающихся планктоном, главную роль в поисках пищи играет зрение, у
питающихся бентосом — органы вкуса и осязания. У рыб для осязания вокруг
рта, на губгх, расположено много чувствительных клеток. Однако нельзя
забывать, что для определения вкуса насадки рыбе не обязательно брать
ее в рот: она воспринимает ее и по запаху. Рыба ощущает запах даже
незначительного количества вещества, растворенного в водоеме. Какую рыбу
и какие запахи привлекают, какие запахи безразличны для нее, какие
противны ей — сказать трудно. Порой рыбу привлекают такие запахи, которые
человеку неприятны. Очень важно правильно определить дозу добавки
пахучего вещества к насадке. Во всяком случае, эта доза должна быть
незначительной; известно, чго большое количество пахучего вещества действует
отрицательно. Почему бы рыболовам в тесто или кашу в качестве
добавки не применять, например, раздавленный мотыль? Он может
привлечь рыбу.
В последние годы рыболовы стали чаще применять в качестве основной
или дополнительной насадки личинку насекомого, которого они называют
репейной молью. Конечно, рыбе она неизвестна, так как в воду попадает
лишь в редчайших случаях. Из этого следует, что рыбу привлекает не вид
личинки, а ее запах. Нельзя забывать и о цвете насадки: комочек белого
теста лучше заметен в темной воде; в светлой воде более заметен катышек
черного хлеба. На рыбалке нельзя бросать в воду помятую или раненую
рыбу —она выделяет вещества, от которых приходите панику целая стая.
Ученые многократно наблюдали, что стаи рассыпались от восприятия орга-
154

нами чувств соков, выделенных жертвой в момент поимки ее хищником.
Известно, что если в стаю плотвы или верховки капнуть сок раздавленной
рыбы того же вида или поместить помятую особь, то рыбы, державшиеся
до этого вместе, быстро рассредоточиваются. Я неоднократно видел, как
стая гольцов приходила в панику оттого, что к ней подплывал снятый с
крючка и отпущенный помятый собрат. При ловле соки рыбы могут попасть
на руки, а с них на леску или насадку, что тоже может распугать стаю.
Поэтому иа рыбалке надо чаще мыть руки.
Вопрос. Всегда ли оказывает влияние на поведение рыбы изменение
температуры воды и воздуха?
Ответ. В жизни рыб это имеет огромное значение. Как и другие
животные с непостоянной температурой тела, рыба находится в большей
зависимости от температуры окружающей воды, чем животные с постоянной
температурой. С изменением температуры воздуха и воды изменяется
интенсивность обмена веществ, а следовательно, и поведение рыбы. Конечно, надо
иметь в виду, что температура воды изменяется медленнее, чем температура
воздуха. Зимой же эти колебания не влияют на рыбу. Объясняется это
очень просто: под нижней кромкой льда температура воды всегда одна
я та же — -примерно нулевая. Чем ближе ко дну, тем выше температура,
постепенно она достигает, скажем, 4°. Если под нижней кромкой льда
температура понижается на какую-то долю градуса, то это заканчивается
увеличением толщины льда. В рыболовной литературе часто сообщают об
оптимальной — наиболее благоприятной — для нереста температуре воды,
которая имеет практическое значение: после нереста рыбе надо восполнить
потерю сил, и многие виды ее увеличивают потребление пищи. Однако
определению температуры, оптимальной для питания, почти не уделяется
внимания. Л жаль — такие данные помогли бы спортсмену при выборе им
времени отпуска, если он, конечно, знает, какая именно рыба водится в
том месте, куда он собрался поехать. Но не следует забывать, что
изменению температуры воздуха как зимой, так и летом сопутствует изменение
атмосферного давления, а лед не может предохранить рыбу от его
влияния. Поэтому может получиться так: в теплую погоду давление
неблагоприятно для рыбы и она клевать не станет, а в трескучий мороз
давление нормальное и рыба может вести себя активно.
Вопрос. В последние годы очень распространилась ловля на
мормышку пе только зимой, но и летом. Рыболовы изобрели множество
мормышек, различных по цвету и форме. Может ли это влиять иа успех
ловли?
Ответ. Большинство видов рыб очень хорошо различает цвета. Это
доказано многими научными опытами с применением условнорефлекторной
методики. Например, удавалось приучить пескаря брагь корм из чашечки
определенного цвета. Однако разнообразия цветов мормышек, на мой
взгляд, не требуется: цвет не может влиять на успех ловли. Рыболовы,
придавая мормышке тот или иной цвет, по-видимому, хотят, чтобы она
походила на то или иное насекомое. Но ведь в наших пресных водах нет
насекомых ярких цветов, они обычно темные. Даже если бы и были у нас
насекомые, скажем, золотого цвета, то для сходства с ними мормышка
должна была бы двигаться, как данное насекомое. Мы знаем: мормыш
плавает боком. Но ведь ни одна современная мормышка не похожа на
него нн формой, ни цветом. Допустим даже, что рыболовы узнают
характер движений некоторых водяных насекомых, но ведь они не смогут
имитировать эти движения. Но и это еще не все. Для полной имитации того
или иного насекомого мормышка должна иметь еще и запах его, а это
уж совсем невозможно. Поскольку мормышка должна быть заметной на
фоне воды, то, мне думается, достаточно иметь мормышки двух цветов —
светлую для темной воды и темную для светлой. Форма мормышки, может
быть, в какой-то мере и сказывается на характере колебаний, когда ею
«играют», но очень сомнительно, чтобы это отражалось иа количестве
поклевок. Главное — характер движении мормышек в воде. Одни создают
155

колебания, воспринимаемые рыбой на большом расстоянии, и созывают
много особей; колебания других мормышек воспринимаются рыбами лишь
в небольшом радиусе. Если мормышке придается большое количество
колебательных движений, то инстинкт хищных рыб, например окуня, скажется
сильнее, хотя окунь не может рассмотреть, что крутится, вертится и
прыгает у него перед глазами. Поэтому рыболову надо старатьс51 придать
мормышке такие колебания, которые привлекали бы рыбу. Это подтверждает
опыт тех удильщиков, которые ловят на мормышку без насадки. При ловле
же с насадкой имеет значение то, какие движения она проделывает: если
они естественны, присущи, например, мотылю, то поклевок будет больше.
Беседу записал
Я. Киселев
Бернард Крэх
О СПИННИНГЕ С БЕЗЫНЕРЦИОННОЙ
КАТУШКОЙ*
Ловля рыбы спиннингом с безынерционной катушкой считается
простым способом. Так оно и есть. Однако и в ловле с безынерционной
катушкой можно применять различные усовершенствования, которые
помогут рыболову не только лучше забрасывать приманку и увеличивать улов,
но и доставят ему большее удовольствие.
Конкуренция между фирмами, изготовляющими спиннинговые лески,
заставляет их выпускать только высококачественную продукцию. Но от
того, как вы намотаете леску на свою катушку, зависит срок ее службы.
Или она прослужит вам долгое время, или подведет вас в первый же
выезд.
Несколько лет назад мы все пользовались обычными катушками для
забрасывания искусственной рыбки или блесны. Как правило, новую
шпульку с леской надевали на карандаш или на какой-то другой стержень и
перематывали леску непосредственно на катушку. Многие из нас
применяют этот способ перемотки лески и на безынерционную катушку, что
неправильно. Так можно испортить даже самую лучшую леску.
Если шпулька с леской вращается на карандаше, то при каждом
обороте катушки леска перекручивается и настолько теряет прочность, ч.о
становится почти не пригодной. Леска должна сходить со шпульки и
наматываться на катушку в одном и том же направлении. Шпулька должна
быть неподвижна и обращена лицевой частью к катушке (рис. 1).
Если вы хотите, чтобы ваша катушка работала хорошо, то не
забывайте, что количество лески, намотанной на ее барабан, имеет большое
значение. На барабан безынерционной катушки надо наматывать лески
столько, чтобы она примерно на одну шестнадцатую дюйма (1,588 мм) не
доходила до края фланца. Если намотаете больше, то она будет
соскальзывать с барабана и делать «бороду», если меньше, то трение лески о край
фланца будет мешать хорошему забросу.
Немногие рыболовы понимают, что диаметр лески (или прочность ее
на разрыв) должен в какой-то мере соответствовать диаметру барабана
катушки. Приведу пример. Некоторое время я пользовался ультралегкой
* Журн. «Sport afield», март 1967 г., стр. 28.
156

Рис. 1.
катушкой с барабаном диаметром около 1,5 дюйма (дюйм=25,4 мм). Я
намотал на катушку леску прочностью G фунтов (английский фунт —453 г) и
о-футовым удилищем (около 1,5 м длиной) ловил окуня и форель.
Подсекая рыбу, я испытывал удовольствие. Только у меня не ладилось с
забрасыванием, и леска постоянно соскальзывала с барабана пушистой
«бородой», завивающейся мелкими кольцами.
Как-то случайно я купил катушку с барабаном диаметром около
2,25 дюйма и намотал на нее леску прочностью 6 фунтов. При первых же
поездках на рыбалку с новой катушкой я был удивлен — исчезла проблема
с леской. Наконец я понял: жилковая леска, как правило, остается в том
же состоянии, в котором она была намотана в последний раз. Леска на
моей крошечной ультралегкой катушке была намотана такими мелкими
тугими кольцами, что при сходе с барабана при забрасывании она
оставалась в том же состоянии. На большем же барабане было меньше колец, и
леска сходила с него пряимой.
После нескольких экспериментов я убедился, что на ультра легкие
катушки нужно наматывать леску, прочность которой 4 фунта, а еще лучше 1
или 2. А я неправильно пользовался своей снастью, поскольку такие
катушки не предназначены для 6—8-фунтовых лесок.
Теперь рассмотрим тормоз безынерционной катушки. Тормоз следует
устанавливать не больше, чем на половину прочности применяемой лески.
Это правило никогда нельзя нарушать.
Предположим, что вам надо установить тормоз на барабане, на
который намотана леска прочностью 6 фунтов. Для этого возьмите безмен,
зацепите конец лески за его крючок и тяните безмен до тех пор, пока на весах
не будет 3 фунтов при скользящем тормозе. После этого проденьте леску
сквозь кольца удилища и привяжите конец ее за крючок безмена, который
держит ваш приятель. Затем направьте удилище на него, а леску тяните на
себя (рис. 2). Весы должны показать 3 фунта при сдающем тормозе, если
удилище не согнуто. Потом начните медленно сгибать удилище и
попросите приятеля, держащего безмен, называть показании весов (рис, 3). Вы
увидите, что, когда удилище согнется в дугу, показания весов подскочат на
несколько фунтов вверх, иногда даже лопается леска. Тормоз же остается
отрегулированным на сдавание при тяговом усилии 3 фунта.
Почему же?
Кольца на удилище создают большое трение, и, когда на тормозе
катушки всего 3 фунта или даже меньше, можно запросто порвать 6-фунтовую
леску. Большинство благоразумных спиннингистов, регулируя тормоз,
устанавливают его немного меньше половины прочности лески на разрыв.
Работу почти всех тормозов можно улучшить, если поставить допол-
157

Рис. 2.
Рис. 3.
нительные фторопластовые шайбы толщиной с бумажный лист. Обычно их
вкладывают между имеющимися шайбами.
А теперь несколько слов об удилищах.
Мне приходится встречаться, разговаривать и рыбачить со многими
первоклассными рыболовами нашей страны, которые пользуются
удилищами с толстым комлем и тонкой вершинкой. Такие удилища отличаются
средней гибкостью и упругостью по всей длине. Свой выбор они объясняют
следующим.
Не так давно мы с приятелем ловили рыбу у рифов Маркизских
островов заладнее мыса Флорида. У него была окуневая удочка. Я дал ему
плавающую искусственную рыбку и сказал, что ее нужно вести быстро по
поверхности воды поперек струи, чтобы соблазнить барракуду или тарпуна •,
за которыми мы и охотились.
Все старания друга были напрасны. Тогда я дал ему свое запасное
удилище, на которое посоветовал поставить его катушку. Результаты
поразили нас Видимо, удилищем со слабой вершинкой он не мог управлять
игрой рыбки. Мое же упругое удилище не вызывало у него никаких
затруднений в обращении с приманкой, и он вскоре поймал 15-фунтовую
барракуду.
Кроме того, упругой удочкой лучше делать подсечку. Когда рыболов
подсекает слабым удилищем, вершинка гнется до тех пор, пока в усилие
подсечки не включится комлевая часть удилища, что часто бывает слишком
поздно.
Многими спиннинговыми удилищами нельзя сделать хороший заброс из-
за колец неправильных размеров. При броске леска, сходя с барабана.
* Барракуда и тарпун — большие морокие рыбы: первая — из семейства
щук, вторая — из семейства сельдевых (Прим. перев.)
158

свертывается большими петлями. Если кольцо меньше барабана катушки,
или почти равно ему, или же оно отстоит от удилища на недостаточном
расстоянии, свертывающиеся петли бьются об удилище и создают трение,
что мешает рыболову сделать дальний заброс. Для лучшего броска первое
кольцо должно быть почти таким же большим, как и барабан катушки.
Жилковая леска жесткая, и она быстро врезается в любое кольцо, если
оно сделано не из самого прочного материала. Как только на кольце
появится даже крохотная канавка, леска начинает терять счои качества. Кольца с
прорезанными на них канавками похожи на полотно ножовки и перетирают
леску при каждом броске и подматывании. При выважнвании рыбы канавки
из-за добавочного трения от согнутого удилища становятся еще глубже.
Чтобы выяснить, есть ли канавки на кольцах, надо пропустить сквозь
каждое кольцо женский нейлоновый чулок. Если на кольцах есть какие-
нибудь дефекты, то чулок зацепится.
Изношенные кольца старайтесь заменить кольцами, сделанными из кар-
болоя (углеродистый сплав вольфрамового или хромового карбида). Я купил
набор таких колец еще в 1950 году и использовал их на четырех удилищах.
За это время поймал очень много рыбы, а иа кольцах не обнаружил
дефектов. Они стоят вдвое дороже обычных колец, но окупают себя.
Когда рыболов ставит катушку на удилище и пропускает леоку сквозь
ксльца, он иногда забывает продеть леску под дужку катушки и не
замечает этого до тех пор, пока не привяжет приманку. Тогда ему приходится
отрывать леску, протягивать ее через кольца, под дужку и...
Но это легко исправить. Отверните тормозную гайку, удерживающую
берабан, снимите его, отверните дужку, поставьте барабан на место и
заверните гайку. Затем поверните ручку катушки, и дужка встанет в
правильное положение. Только не забудьте после этого проверить регулировку
тормоза.
Как я уже указывал, жилковая леска, как правило, сохраняет форму
барабана катушки. Если вы не пользовались вашей катушкой несколько
дней, то советую вам, придя на водоем, попросить вашего компаньона
взять конец лески, отойти метров на тридцать, туго натянуть ее и
некоторое время подержать в этом положении. Такое натяжение снимает все
перекручивающиеся витки на леоках от 4 до 20 фунтов прочности, что
значительно улучшает заброс.
Большинство спиннингистов при забросе с безынерционной катушки
неправильно держат леску. Они часто плотно прижимают ее к рукоятке
удилища указательным пальцем, что мешает быстро п правильно
отпускать ее при забросе приманки. Рыболов должен указательным пальцем
лишь отвести леску влево ( если он
бросает правой рукой) от центра барабана
катушки (рис. 4). Если леска смещена
влево от центра, то сГна никогда не
соскользнет. А в момент заброса нужно
только слегка отодвинуть палец, чтобы
освободить леску.
После того как леску отпустят, п^лсц
вытягивают вдоль стороны барабана.
Когда- приманка достигнет цели, пальцем
ловят леску и только после этого
поворачивают ручку катушки и закрывают
дужку. Если все выполнять в такой
последовательности, можно достичь
исключительной точности броска.
Еще один совет, который помогает
точности броска,—это подтормажнванпе
лески пальцем при приближении приманки к цели. При этом слегка
замедляется полет приманки, что дает рыболову больше времени для
решения, когда ее остановить. Спиннингисты с обычной катушкой (или муль-
159

типликатором) Чччсто спорят и доказывают, что они могут произвести
заброс точнее, чем с безынерционной катушки. Будет неверно, если
спиннингист, применяющий безынерционную катушку, будет работать пальцем,
как указано выше, при забросах с обычной катушки. Это признано всеми
опытными спиннингистами.
Многим рыболовам надоела дужка, которая всегда подводит в самый
неподходящий момент. Маленькая пружинка, срабатывающая сотни раз в
день, ломается, соскакивает со стопоров и т. д. И пока не устраните
дефекта, нельзя пользоваться катушкой.
Как только оовоите способ остановки и захвата лески пальцем в конце
заброса, проблему с дужкой можно легко разрешить. Просто надо снять
дужку с катушки. Иногда ее спиливают. Но не следует снимать ведущего
ролика или того механизма, который захватывает леску (когда ее
подматывают на барабан) и ведет ее вокруг барабана.
Ведущий ролик должен быть неподвижным. Для этого надо подложить
шайбу или две под винт, которым крепят дужку.
Стоит сиять или обрезать дужку и установить неподвижно ведущий
ролик, и рыболов сможет спокойно и без хлопот делать заброс.
Как всегда, захватите леску указательным пальцем. Другой рукой
поверните на пол-оборота барабан, что поможет леске соскользнуть с ведущего
ролика и ее будет удерживать только палец. Делайте обычный бросок, но
старайтесь поймать леску прежде, чем приманка коснется воды. Затем
слегка потяните леску назад и поверните ручку катушки. Ведущий ролик
начнет крутиться, снимет леску у вас с пальца, и она начнет
наматываться на барабан. Теперь нечему будет ломаться или изнашиваться. Очень
важно и то обстоятельство, что после некоторой практики вы убедитесь в
том, что уже можете включать катушку в работу гораздо быстрее, чем
раньше.
Иногда бывает необходимо сделать дальний заброс, чтобы достичь
намеченной цели или места, где кормится рыба. Вы можете увеличить
дальность полета приманки, если во время заброса наложите левую руку (если
вы бросаете с правой) на самую нижнюю часть рукоятки удилища, которое
скачала подадите вперед, а затем резко остановите. Помогая левой рукой,
вы почти удваиваете усилие, применяемое вами длч заброса. Такую технику
заброса можно рекомендовать женщинам-спиннингисткам и подросткам. И,
конечно, почти все рыболовы при ловле рыбы в море пользуются приемом
в две руки, но спиннингисты на пресных водоемах почти всегда
игнорируют его.
ком удилища, подматывая леску при подаче удилища вперед и выбирая
слабину. Повторяют эту операцию несколько раз подряд. Вот тогда и
появляются нежеланные петли. Подавая удилище назад или вверх, вы
должны подматывать леску по ходу действий и никогда не допускать
появления на ней слабины. Если нет слабины — нет и петель.
Многие спиннингисты
недоумевают, откуда берутся
ослабленные петли на леске (вернее,
в середине ее), намотанной на
барабан катушки. Леску можно
запутать, если открыть дужку
и сматывать леску с барабана
рукой, пока не дойдете до петли
(рис. 5). Старайтесь снимать
петли при забросе.
Рис. 5.
Такие петли чаще всего
появляются тогда, когда рыболов
управляет движениями
приманки па поверхности воды.
Многие пытаются придать ей
лучшую игру, подергивая ее кончи-
160

Петли могут появиться и в конце заброса. Бели приманка коснется воды
раньше, чем вы повернете ручку, то ослабленная в полете леска при
повороте ручки и создает петлю. Надо бросать приманку по прямой и ловить
леску пальцем до того, как приманка упадет в воду. Тогда вы избежите
появления петель.
Очень важно правильно держать удилище и катушку при подсечке
рыбы.
Если во время выважива.шя рыба стянет с катушки много лески,
следует уменьшить натяжение тормоза на барабане, ослабив гайку. Когда на
барабане остается мало лески, очень увеличивается торможение, потому что
сходящая леска скользит по краю фланца барабана и создает действительно
опасное торможение.
Рыболовы, пользующиеся мультипликэториыми катушками, обычно
тормозят катушку большим пальцем при вываживании рыбы. Опытные
спиннингисты делают то же самое и с безынерционной катушкой — только они
тормозят указательным пальцем, слегка касаясь им барабана сбоку.
Леска чаще всего рвется при внезапном рывке рыбы. Чтобы упредить
момент рывка, надо вершинку удилища направлять в сторону убегающей
рыбы. Это значительно уменьшит силу давления на удилище.
При вываживании рыбы, оказывающей
сильное сопротивление, существует только один
способ подматывания лески. Обычаю удилище
поднимают. Но, как только оно согнется в
дугу, его тут же опускают, одновременно
подматывая леску (рис 6). Эту операцию повторяют
несколько раз, пока не подведут рыбу к сачку.
Такая процедура известна под термином
«выкачивание» рыбы.
Еще один совет. Все мы рыбачим в
водоемах, где иа приманку часто цепляются
водоросли, от которых можно избавиться ударами
приманки о воду. Однако если сильно ударять
по воде, то МОЖ1НО разбить не только
пластмассовую рыбку (приманку), но и повредить
деревянную. Вместо этого рыболов должен
делать движения из стороны в сторону
параллельно поверхности воды так, чтобы приманка
не ударялась о воду, а как бы скользила по
ней. Такой прием поможет удалить почти все
водоросли и в то же время не причинит вреда приманке.
Если рыболовы при ловле с безынерционной катушкой будут следовать
приведенным советам, то они смогут вылавливать больше рыбы, лучше
обращаться со своей снастью и получать больше удовольствия от этого вида
спорта. Это все доказывает, что ловля спиииигнгом с безынерционной
катушкой не такой уж простой спорт, но заслуживает внимания рыболовов.
Перевод с английского
С Болотникова
Н. Юрченко
ИЗ ОПЫТА СПИННИНГИСТА
Такие приманки, как вращающийся девон, «трехгранка»,
«свинка», могут обеспечить успех при ловле жереха в любых условиях.
Однако, несмотря на очевидные преимущества перед другими
приманками, они все еще не получили достаточно широкого распространения.
6 Заказ 5100
161

б
Связано это, вероятно, с трудностью их изготовления (главным образом
вращающегося девона).
Предлагаемые здесь способы их изготовления просты и требуют
минимального набора слесарных инструментов.
Девон лучше всего делать из латуни толщиной 0,8—1,0 мм.
Бумажную выкройку (рис. 1,а) накладывают на металл и обводят
иглой. Затем вырубают острым зубилом, высверливают или просто
пробивают шилом щель для лопасти. Такая
последовательность действий необходима потому, что
i при довольно сильных ударах металл может
разойтись в углах щели, если ее делать на пред*
Г' ^ л г варительно вырезанной заготовке. Ширина щели
, \ J h должна быть чуть больше толщины металла, из
\ I которого собираются делать лопасти.
р Заготовки (2 штуки) вырезают ножницами
по металлу и обрабатывают напильником, после
чего их штампуют (рис 1,6).
Лопасти (2 штуки) делают в форме
трапеции, у которой большее основание равно длине
щели до штамповки (при штамповке заготовки
девона изгибаются и лопасти прочно садятся
на место, что очень удобно при пайке).
Вставленные лопасти пропаивают в щели, а заготовки
блесны с внутренней стороны лудят и
заполняют до краев оловом или свинцом.
Изготовленные таким способом обе поло-
р . витгки девона накладывают на стальной стер-»
' жеиь диаметром 1 мм (отрезок проволоки) и
по краям прочло закрепляют проволокой. Девон
сначала пропаивают хорошо нагретым паяльником в средней части, а
потом уже по краям, предварительно сняв проволоку.
После пайки стержень вынимают, лопасти обрезают до нужной
величины и девон обрабатывают напильником.
Осью может быть стальная проволокп сечением 0,4—0,6 мм.
Чтобы девон был легче, обе его половины вырезают из более тонкого
металла и не заливают оловом.
Таким же способом (с небольшими изменениями) можно сделать девон
с так называемой «свободной» оснасткой.
При ловле жереха и другой рыбы иногда необходим заброс далее
60—70 м. «Трехгранка», отлитая из олова, или «свинка» из латуни
размером 3—5 см не имеют достаточного веса для дальних забросов. Свинцовые
приманки быстро окис1яются.
Предлагаемые ниже способы изготовления этих приманок исключают
некоторые недостатки.
Выкройку для «трехгранки» делают по рис 2. Заготовку вырезают
из тонкой латуни и сгибают по пунктирным линиям. С одной стороны
отверстие плотно закрывают выгнутой металлической пластинкой,
зажимаемой плоскогубцами. С другой—в полость заливают свинец. Охлажденную
блесну обрабатывают напильником.
Выкройку для «свинки» делают по рис 3, а. Готовую металлическую
заготовку накладывают на металл, обводят плохо заточенным карандашом
и вырезают вторую заготовку, которая получается шире первой на 1—2 мм.
Толщина первой заготовки — 2—3 мм, второй —5—8 мм (рис 3,6). Первую
заготовку лудят с выпуклой стороны, вторую — изнутри и заполняют
свинцом. Затем обе заготовки складывают, пропаивают и сверлят отверстия.
Такая «свинка» уловистее, чем «свинка», просто утяжеленная свинцом.
Тройники для описанных блесен следует делать из крючков № 8—10
с высококачественным жалом.
162

Поверхность готовых блесен обрабатывают грубым напильником в раз*
ных направлениях (это в некоторой степени имитирует чешую рыбки),
серебрят, красят (см. «Рыболов-спортсмен» № 18, статья «Девон») и лудят.
Иногда после обработки поверхность блесны можно и не красить.
Применять эти приманки следует в зависимости от конкретных условий
ловли. Например, «трехгранка» дает очень спокойную игру, а «свинка» —
более резкую, поэтому при проводке вверх или поперек сильного течения
лучше использовать «трехгранку», вниз — «свинку» или девон; при
одинаковом весе наибольшую дальность заброса имеют девон и «трехгранка»,
меньшую — «свинка» и т. д.
При ловле иа всплеск можно рекомендовать прием (если вы отлично
владеете спиннингом, имеете правильно отрегулированную снасть и блесны
«свинка» или подобные ей), повышающий число хваток жереха.
Заброс делают с расчетом «положить свинку» на 3—4 м дальше
всплеска и на 1,5—2 м в сторону от него. Во время полета приманки левой
рукой, находившейся при забросе около буфера, перехватывают удилище
выше катушки, барабан которой подтормаживают, как и при забросе,
большим пальцем правой руки. Приманка без шума «кладется» на воду.
Барабан останавливают пальцами левой руки, а правой рукой
одновременно с падением блесны начинают подмотку. «Свинка» скользит выпуклой
стороной по поверхности воды. При такой проводке на протяжении 2 м
следует сделать 2—3 слабых рывка удилищем, стараясь как бы «вырвать»
блесну из воды. После этого подмотку замедляю г, чтобы дать
возможность блесне «зарыться» в воду.
Движущаяся таким образом приманка очень похожа на стремительно
убегающую по поверхности воды рыбешку. Обычно жерех хватает блесну
сразу же после погружения ее. Вести приманку по воде надо не больше
1,5—2 м, в противном случае такое движение блесны только испугает рыбу.
Также не следует делать сильно первый рывок, потому что приманка мо*
жет вылететь из воды и пролететь по меньшей мере 2—3 м, то есть
потеряется смысл данного приема.
Если при выбранной блесне указанный прием не получается, тогда надо
взять другую блесну, одинаковую по весу, но более широкую (вес
приманки считается установленным для данного удилища). Чем длиннее удилище
и меньше дальность заброса, тем более узкую приманку следует вести по
поверхности воды.
Так как при ловле жереха обычно применяют блесны не шире 2 см,
то максимальная дальность заброса при одноручном спиннинге равна
25—30 м.
6*
163

Антикинкер, оснащенный тройником, полезно ставить не только перед
девоном, ио и перед «трехгранкой» и «свинкой». Это особенно выгодно
весной и осенью, когда жерех в основном хватает идущий впереди блесны
антикинкер.
При ловле спиннингом хорошо иметь две катушки: одну с леской
диаметром 0,6 мм для ловли любой крупной рыбы (на различные блесны),
вторую —0,35 мм для ловли жереха. Смена катушек занимает немного зре-
менн.
г. Киев
П. Г. Лугинин
КРЫЛАТАЯ ИСКУССТВЕННАЯ
ПРИМАНКА «МЫШЬ»
Все началось со статьи «За ленками», опубликованной в
альманахе «Рыболов-спортсмен» № 5, в которой А. Толстиков увлекательно
рассказывает, как он на искусственную приманку «Мышь» ловил ленков. Но
эта приманка несовершенна. При каждой поимке ленка она приходит в
негодность и, как утверждает автор, ее нужно заменять новой.
Мне удалось усовершенствовать ее. На рыбалках иа реке Чумыш
(Алтайский край) я испытал несколько новых приманок такого типа. Все они,
не имея запаса плавучести, тонули, но при движении держались на
поверхности воды.
Одна из них величиной с мышь была сделана из дерева. Передняя
часть ее срезана под углом 20—30°. Снизу к ней прикреплена свинцовая
пластинка толщиной 2 мм, а сверху в задней части — два одинарных
крючка. Приманка тонула, но при вращении катушки благодаря срезу она под-
164

«шмалась на поверхность и свободно скользила. На нее я успешно ловил
шук. тайменей и ленков. Тем не менее она тоже имела недостатки.
Например, приманка иногда начинала вращаться в воде, а это нежелательно.
Чтобы она не вращалась, я приделал острый вертикальный киль на
нижней стороне ее, что навело иа мысль сделать крылатую приманку. Я
отказался от деревянного основания и сделал овальный продолговатый киль из
1—2-миллиметрового железа, затем два крыла, которые прикрепил к килю
с боков двумя алюминиевыми заклепками под углом 20—30°. В нижней
части киля прикрепил две свинцовые пластики толщиной 2 мм тремя
алюминиевыми заклепками. Этот груз всегда обеспечивает вертикальное
положение киля, а следовательно, горизонтальное положение крыльев, и
создает условия, при которых приманка в движении как бы стремится к
поверхности. При броске крылья ее, скользя по воздуху, способствуют
дальнему забросу (на 10—15 м дальше, чем с обычной блесной).
Но не только в этом преимущества крылатой приманки. При проводке
она создает небольшой бурунчик вокруг себя, и хищнику трудно
определить, что это такое. Если вращать катушку неравномерно, приманка будет
слегка подпрыгивать, создавая характерный шум, и внешне напоминать
нечто живое, движущееся по воде; а если катушку вращать с короткими
остановками, приманка в момент остановки будет тонуть, а затем сразу же
выскакивать из воды. Повторяя этот прием, можно вызвать хватку
хищника. Хотя приманка имеет профильное подобие мыши, хищник воспринимает
ее как объемную. Это происходит потому, что рыба бросается иа «Мышь»
под разными углами, и еще потому, что вода вокруг приманки волнуется.
На перекатах" течение воды удерживает приманку на поверхности без
проводкп, что позволяет пускать ее вниз по течению без заброса (правда,
запускать нужно с мыса, косы или войти в воду), так же как запускают
плавучий девон.
Таким образом можно обловить все места, до которых не долегает
приманка при забросах. Этой приманкой можно с успехом облавливать
места, заросшие водной растительностью, где траза не доходит до
поверхности воды на 5—10 см.
В Чумыше нет других хищников, кроме щуки, ленка и тайменей,
которые могли бы брать на крылатую приманку. В других реках испытать ее
мне пока не удалось. Я думаю, что крылатую приманку меньшего размера
могут брать язь и хариус, а возможно, и жерех.
КРЫЛАТОЕ ГРУЗИЛО
Нередко спиннинг оснащают грузилом и 2—3 поводками с
крючкам]? и насадкой и используют его как донную снасть.
При подмотке лески на катушку грузило некоторе время двигается по
дну. При этом иногда происходят зацепы, которые приводят к потере
грузила или обрыву всей снасти. Но зацепов можно избежать, применяя
крылатое грузило.
Крылатую приманку большого размера со снятым тройником можно с
успехом использовать в качестве крылатого грузила, которое, получив
поступательное движение, сразу отходит ото дна, поднимая всю снасть, и
сохраняет насадку целой. С крылатым грузилом можно забрасывать снасть
туда, куда с обычным забросить почти невозможно.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ
Приманки можно изготовлять 3—5 основных размеров: самые
маленькие, маленькие, средние, большие и самые большие —и применять
без карабинов.
Делают их по-разному: иногда крылья крепя г заклепками, а иногда
припаивают; свинцовые пластинки крепят только тремя алюминиевыми
165

заклепками; красят их (или совсем не красят) в черный и белый цвета;
изготовляют из черного I—2-миллиметрового железа, глянцевого железа
(можно из консервной банки), дюралюминия толщиной 1—2 мм.
Л. Борисовец,
К. Полещук
УЛОВИСТЫЕ БЛЕСНЫ
Не на каждом водоеме сразу удается не только обнаружить
рыбу, но и наловить ее. Для этого нужны опыт, сноровка и... уловистые
блесны. Мы предлагаем несколько типов самодельных уловистых блесен для
ловли спиннингом. Размеры заготовок всех блесен указаны на чертежах.
Эти блесны мы проверили на реках и озерах Волжского бассейна.
На больших реках с сильным течением вблизи перекатов, на песчаных
косах и проранах с быстриной желанная добыча спиннингиста — красавец
жерех. Ловить его советуем на блесну «Волжанка», сделанную из луженой
латуни толщиной 1,0 мм. В гипсовой формочке, отлитой в двух
спичечных коробках, в носовой части блесны приливают свинцовый шарик
диаметром 14 мм. Вес блесны 35—37 г. Дальность заброса ее 50—65 м (ближе
жерех не берет). При быстрой подмотке изгибы пластинки заставляют
блесну выпрыгивать из воды, имитируя убегающую рыбку. С этой блесной на
«бое» жереха не было лустых забросов.
Хорошо себя зарекомендовала при ловле жереха и крупного окуня
тяжелая блесна «Пирамидка», отлитая из свинца. Внутрь ее заливают
стальной стержень диаметром 0,8 мм с колечками на концах.
Для ловли судака и щуки очень уловиста блесна «Ладья» из луженой
латуни толщиной 1,0 мм. В куске свинца делают круглую лунку и легкими
ударами молотка по дубовому пуансону с закругленным концом в
заготовке блесны выколачивают вмятину, которую заливают свинцом. Вес блесны
35—37 г.
Для ловли на озерах и на реках под ярами заслуженной славой
пользуется вращающаяся блесна «Трофимовская», оснащенная грузилом-
оливкой весом 20 г, отливка которого не представляет больших трудностей.
Поводок между блесной и грузилом ставить не рекомендуется — он
часто захлестывается при забросах. Грузило, прикрепленное сразу к блесне,
устраняет эту неприятность и позволяет делать дальний и точный заброс.
При подмотке блесна хорошо вращается и привлекает рыбу. Цвет блесны
белый, на торфяных озерах — желтый.
Очень уловиста вращающаяся блесна «Капля» из алюминия толщиной
1,5 мм.
В широкой части блесны с помощью пуансона выколачивают круглую
вмятину. На эту блесну хорошо ловятся окунь, язь, голавль и мелкие
щуки.
Если вы обнаружили на реке глубокую яму с тихим течением,—ждите
сома. Ловить его советуем на блесну типа «Шторлек» из луженой латуни
толщиной 2—2,5 мм. Заброс делайте иа дно ямы. Чуть подняв блесну
рывком удилища, медленно ведите ее около дна. Сом ваш... но будьте
осторожны—это очень сильная рыба! Берите его багориком.
Во время половодья в воду иногда падают большие деревья. Между
веток лежащих в воде деревьев очень хорошо ловятся крупная красноперка,
густера, язь и чехонь на блесну «Махалка» (типа крупной мормышки),
которую отливают из свинца. Верхняя поверхность блесны из желтой латуни
166

Рис. 4,

толщиной 0,5 мм, нижняя —из свинца. Вес блесны 12—'15 г. Крепится она
к зимнему удильиику иа леске 0,2—0,3 мм.
При ловле «Махалку» опускайте в воду, и через одно-два подергивания
вы почувствуете тяжесть рыбы. На крючки «Махалки» советуем насаживать
муху, овода, кузнечика, кусочки рыбы или раковой шейки.
Описанные блесны в нашем туристском рюкзаке уже много лет и ни
разу нас не подводили.
Рис 6.
Ловля спиннингом особенно увлекательна и активна. Рекомендуем
несколько практических советов спиннингисту. В туристский поход берите
двухколенное удилище из стекловолокна длиной 1,5 м. Спиннинг оснастите
катушкой «Невская». Она очень легкая и прочная. На катушку намотайте
не больше 60—70 м лески толщиной 0,46—0,5 мм. Для ловли сома можно
брать леску 0,6—0,7 мм. Крючки для тяжелых блесен—тройники № 14г
паянные медью из проволоки, покрытой бронзой. Цевье лучше короткое.
Блесны храните в пластмассовой или деревянной коробке (в жестяных
сильно тупятся крючки). В коробке должен быть маленький оселок для
затачивания крючков.
Полировать блесны не обязательно. Лучше, если они будут матовыми,
ибо полированная поверхность ярко сверкает на солнце и отпугивает рыбу.
Никогда не бросайте спиннинг на песок. Песчинки, попадая между
барабаном и щечкой, портят катушку — она перестает вращаться. Если песок
все же пепадет в катушку, то ее промывают водой, насухо вытирают, а
ось, на которой она вращается, смазывают вазелином или тавотом.
Спиннинг храните только в тени! На солнце леска сохнет и теряет прочность.
ЩУЧЬЯ ОХОТА
Осенью рыбачили мы в Ахтубинской пойме на Шнуровом озере,
расположенном среди заливных лугов. Длина его — более 30 км, ширина —
40—60 м. Мелкие плесы сменяются глубокими бочагами, заросшими по
берегам кустарником.
168

проверить на уловистость
с небольшой отмели около
Ф 2лш
В бочагах обитают окунь, судак, щука и крупная красноперка. Как-то
в теплый и солнечный день спиннингом ни колеблющиеся блесны хорошо
ловилась щука весом 1—1,5 кг. Мы решили
блесну новой конструкции, которую забросили
кустарника, растущего у
самой воды. Поклевок не было.
Блесна играла плохо. Но,
когда я вывел ее па песчаный
берег, раздался сильный
всплеск. Откуда ни возьмись
на берег выпрыгнула щука,
•схватила ползущую по
сухому песку блесну и,
извиваясь, направилась к воде... Но
ллутовка все же попалась на
острый крючок.
Когда мы рассказали
друзьям о случившемся, они
не поверили. Как это щука из
аоды за блесной вылезла на
сухой берег? И только вечером
у костра местный рыболов объяснил нам поведение щуки:
— Это она за лягушкой так охотится. Лягушка плывет из бочага к
берегу, а щука стоит под кустом, дожидается... И если она не успевает в
воде схватить лягушку, то прыгает за ней иа берег. Хитрая, шельма...
Узнав об этой страсти щук из Шнурового озера, мы на следующий
день сделали из пятнистого маскировочного материала мягкие блесны,
похожие на лягушку. То есть к ткани, вырезанной в форме лягушки,
пришили ниткой стальной стержень с кольцами иа концах, к которым
прикрепили тройник и карабин лески. Уловы щук на эти блесны были очень
успешными.
А. Авилов
НЕКОТОРЫЕ ПРИСПОСОБЛЕНИЯ
И СНАСТОЧКИ
При ловле кружками успех во многом зависит от хорошего,
«соблазнительного» для хищника, бойкого живца. Однако летом в жаркую
логоду перевозить живцов на большие расстояния очень трудно, особенно
таких нежных, как плотва, уклейка, елец.
Незаменим по своей выносливости золотистый карась, но во многих
водоемах хищники (особенно судак) предпочитают ему плотву, голавлика,
уклейку, то есть светлую рыбку. Возможно, это объясняется тем, что
светлую рыбку хищник видит с более дальнего расстояния, чем темного
торфяного карася или ерша.
В этом случае хорошо помогает следующее несложное приспособление:
'блестящей фольгой (от конфет, чая и т. п.) обертывают тело живца,
которого прокалывают крючком под спинной плавник (рис. 1). В таком
«жилете» даже темный, самый незаметный, живец становится заметным в воде
«здалека. Если таким образом «одевать» ерша или окуня, то
предварительно надо срезать спинной плавник.
Иногда, несмотря на частую смену воды, живец засыпает. И хотя жор
рыбы продолжается, ловлю приходится бросать, так как на заснувшего
169

живца поклевок почти нет. Тогда я беру кусок двухмиллиметровой медной
или железной проволоки или обыкновенный гвоздь такой же толщины и по
длине равный 3/4 длины мертвой рыбки и ввожу его в анальное отверстие
так, чтобы другой конец оказался во рту (рис 2). После этого рыбка,
насаженная на крючок за спину, занимает нормальное положение, и, по-
Рис. 1.
Рис 2.
видимому, хищник принимает ее за живую, особенно при ветре, когда
кружки покачиваются на волне. На такую насадку так же хорошо, как и
на живую рыбку, берет судак, особенно на заре.
Так как длина живцов разная, необходимо иметь с собой набор разных
по величине отрезков проволоки. Если под руками не будет проволоки клн
гвоздей, то в какой-то мере их может заменить камушек, помещенный в
рот рыбы. Но тогда крючок приходится протыкать ближе к голове рыбки,
потому что центр тяжести ее смещается.
В подмосковных водоемах при ловле спиннингом иа живую насадку
пользуются очень простым приспособлением. Например, летом 1967 года
на Истринском водохранилище московский спиннингист А. И. Зимин ловил
судака с медленно двигавшейся или неподвижной лодки на пескаря,
которого насаживал на крупный одинарный крючок № 8—10 за обе губы att
кроме того, на два маленькая
тройника № 3 и 4, которые
втыкал под спинной плавник и
около хвостового. Поводок с
пескарем прикреплял к леске на рас*
стоянии 30—40 см от грузила,
привязанного к концу лески. При
медленной подмотке грузило шло
близко ко дну, а пескарь — почти
параллельно дну.
Большое распространение в
1967 году получила ловля окуня
на оригинальное приспособление,
напоминающее оснастку
самодура. Ловили на одинарные
крючки № 7—10 с прямым загибом, к
цевью которых ниткой или тон*
кон проволокой привязывали
пучок красных шерстинок или
отрезок отделочного шелкового
шнура красного цвета. Затем из
крышки молочной бутылки
вырезали по спирали узкую (3—■
4 мм) полоску. Обмотку, закреп»
Рис. 3.
170

ляющую шерстинки, смазывали клеем БФ-2 и туго наматывали полоску
фольги. У жала крючка н его лопаточки фольгу закрепляли тонкой
проволокой или ниткой и лакировали. Два или три таких крючка па коротких
поводках 10—12 см прикрепляли к леске спиннинга, причем последний из
них на расстоянии примерно 30 см от грузила конусообразной формы
весом 40—50 г или такого же веса спиннингового грузила, а другие — через
равные промежутки (15—20 см) друг от друга (рис. 3).
После заброса при медленной подмотке лески крючки двигались почти
параллельно дну. И окуни на такую снасточку брали гораздо охотнее, чем
на блесну.
Некоторые рыболовы вместо крупных одинарных крючков применяли
мелкие тройники, оснащенные тем же способом.
Другие вместо шерстинок привязывали к цевью тройников красные
плавники окуня, расположенные около аналыпого отверстия.
В рыболовной литературе описывались случаи ловли рыбы на
аналогичную снасть, когда к цевью крючка привязывали козью рыжую шерсть
или птичьи перышки.
Так как при проводке в нижних слоях воды всегда возможны зацепы,
поводки должны быть тоньше основной лески.
Г. Г. Шкарбун
ЛОВЛЯ ГОЛАВЛЯ В РЕКАХ
ПРИКАРПАТЬЯ
С ловлей голавля я связываю лучшие моменты рыбалки. Еще
Л. П. Сабанеев писал, что ужение голавля принадлежит к числу самых
трудных и требует в большинстве случаев основательного знания привычек
этой рыбы и немало сноровки. Оно требует активной мысли и действий
рыболова и не идет ни в какое сравнение с ловлей карпа, с поразительным
упрямством засасывающего дюжину крючков и кусок жмыха;
непривередливой щуки, для которой равны и пескарь, и полоска из блестящей жести,
и, конечно, оседлого усача—любителя мутной воды и выползка.
В Прикарпатье реки очень живописные: вдоль берегов — заросли
кустарника: там, смотришь,—перекат, а чуть дальше — тихий плес, а еще
дальше—бурная вода бьется о вековые валуны; здесь — большая глубина, а
рядом — дно как иа ладони. Лучших мест не найти голавлю, и поэтому
здесь он чувствует себя хозяином.
С нетерпением жду весны. Придирчиво осматриваю свое нехитрое
рыболовное снаряжение: острые крючки среднего размера, легкое
шестиметровое и трехметровое с катушкой удилища, поплавки (одни—скользящий,
способный удержать живца, другой — маленький, ничем не
примечательный) и, наконец, коническую нахлыстовую леску, связанную из четырех
кусков разных диаметров, последовательно уменьшающихся от 0,8 мм вверху
до 0,3 мм у крючка.
Однако хорошая снасть не главное. Ужение голавля требует сноровки,
выносливости и терпения. При ловле рыболов должен- во* время оценивать
обстановку. Например, играющего поверху голавля поплавочной снастью не
возьмешь; в мутней воде напрасно ловить его нахлыстом; в теплый
июньский день не стоит пугать его выползком.
Прошел весенний паводок. Конец марта. Река постепенно входит в свои
берега, вода с каждым днем становится светлее. По берегам еще лежит
кое-где серый лед, оставленный водой. Но рыболовный сезон открыт!
171

Беру спиннииговое удилище с леской 0,2 мм, небольшой пробковый
поплавок, крючок № 4, грузило, удерживающее поплавок в вертикальном
положении, и банку земляных червей, тепло одеваюсь и иду на реку. В это
время голавль еще ленивый — сказывается зимняя спячка. Он боится
сильной сгруи, стоит в глубоких прибрежных ямах со слабым течением. Здесь
ему легче отыскать корм. Насаживаю на крючок червя и делаю заброс.
Поклевка — первая в сезоне! Предвкушая борьбу, с волнением, попятным
только рыболову, делаю легкую подсечку, и... прожорливый пескарь
болтается на леске. Все понятно, Сдвигаю поплавок так, чтобы насадка иа
четверть не доставала дна. В начале сезона голавль идет небольшой, и
пусть это не огорчает рыболова — все впереди.
В середине апреля начинается второй период ловли голавля. Вода
чистая, течение спокойное. В этот период голазль бродит по всей реке, но
крупный предпочитает глубокие места с умеренным течением. Насадка —
живец (лучшая — вьюн, затем — гольян и пескарь). Снасть—спиннииговое
удилище с катушкой и скользящим поплавком, обеспечивающим дальность
заброса. Глубина — две трети воды. Известно, что голавль берет приманку с
хвоста, поэтому живца насаживают за хвост.
Благоприятным временем ужения голавля считают вторую половину
дня, но интенсивный жор наступает сразу после захода солнца и длится не
более часа. Клев голавля напоминает клев судака: поплавок мгновенно
исчезает, и рыба так быстро уходит в глубину против течения к середине
реки, что едва успеваешь спускать с катушки леску. Ни в коем случае
нельзя давать голавлю почувствовать сопротивление снасти. С подсечкой не
спешите. Заглатывая живца на ходу, голавль постепенно замедляет
движение — в этот момент и надо делать резкую подсечку. Вываживать следует
очень осторожно, ибо сразу после подсечки голавль резкими и
беспорядочными движениями пытается сойти с крючка.
Ловля голавля на живца продолжается до первых чисел мая. Нельзя
сказать, что летом он не берет живца. Ночью на донную удочку он клюет
до поздней осени. Днем же клев его на живца носит случайный характер.
Вторая половина апреля. Весна в полном разгаре. Земля покрывается
травой, распускаются прибрежные кусты. На каждом шагу чувствуется
пробуждение жизни. С удовольствием ощущается запах светлой воды, живого
леса, дыхание земли. Есть у весны свой особый запах.
Если вечером посмотрите на реку, то увидите всплески и круги на воде.
Это радуется весне голавль — наступает время летних лакомств. Рыболов
знает слабость голавля к насекомым. Только где их сейчас возьмешь?
Комара на крючок не насадишь, муху собьет проворная уклейка.
Есть небольшой черный жучок, величиной с ноготь мизинца,
продолговатой формы, шириной не более 5 мм. Водится он з помете (трехдневной
давности) крупного рогатого скота. Крупный голавль хорошо клюет на этого
жучка. Его не может сбить мелкий голавль, не говоря уже об уклейке или
верховодке. Насаживают жуков сразу по два на крючок поплавочной или
нахлыстовой удочки. Поплавочной снастью удобно ловить в местах с
умеренным течением. Сделав заброс как можно дальше и пустив жука впол-
воды, рыболов осторожно идет вдоль берега так, чтобы па воду не падала
тень, ибо гславль — очень осторожная рыба, даже свист удилища при
забросе отпугивает его »на расстояние, недосягаемое для снасти.
Ниже водопадов, иа перекатах, в местах, где русло реки внезапно
расширяется, где пересекаются две струи, за отдельными камнями, торчащими
из воды, можно ловить голавля только нахлыстом. Поплавочная снасть
здесь не годится, так как на быстром и беспорядочном течении поплавок не
покажет клева, возможны зацепы. Нахлыстовая снасть исключает эти
неудобства/Коническая леска, достаточно легкое шестиметровое удилище
позволяют после некоторой практики производить забросы до 15—20 м.
С появлением листьев на кустах лозы рыболов получает еще одну
прекрасную насадку. В ясный солнечный день без особого труда можно
172

увидеть, даже на расстоянии, ярко-красные точки на прибрежной
растительности. Это красные жучки, по форме напоминающие всем известную
божью коровку, но крупнее се раза в полтора. Они — одно из любимых
лакомств голавля. Даже с появлением майских жуков эта насадка считается
лучшей. Конец апреля и весь май — время успешной ловли голавля на
красных жучков.
На первых майских жуков голавль клюет чуть ли не круглые сутки.
Майского жука насаживают иа крючок двумя способами. Один из них
заключается в следующем. Иглу со съемным поводком пропускают вдоль
тела жука от концов крыльев к голове. Затем жука сдвигают по поводку
и насаживают на двойник так, чтобы жала были под крыльями, а оба
цевья уходили в тело жука. Другой способ — жука насаживают на крупный
крючок с головы.
Первых жуков голавль берет смело. Его не отпугивает ни поплавок, ни
грузило, ни грубая снасть. Но через некоторое время жук, по-видимому,
начинает ему приедаться и голавль становится осторожным. Как правило,
плывущего поверху жука голавль берет только вечером, а днем — жука,
погруженного в воду. Поэтому при ловле поплавочной снастью на глубине
поплавок должен быть неярким, а грузило, напаянное вдоль стержня
крючка, спрятано в теле насекомого. Ловля голавля поплавочной удочкой иа
майского жука эффективна на средних глубинах при достаточно сильной
струе. Жука" обычно погружают вполводы.
Почти одновременно с майским жуком на листьях ольхи, на солнечной
стороне деревянных мостов появляются насекомые длиной до 4 см,
называемые местными жителями «майками». Они имеют серую окраску, узкое
длинное мясистое тело, прозрачные перепончатые крылья, сложенные вдоль
тела. В полете они напоминают стрекозу. «Майка» — исключительная
насадка для нахлыста. Единственный недостаток ее в том, что ее легко
сбивает мелкая рыба из-за отсутствия твердого покрова, как у жуков. Голавль
предпочитает «майку» любому жуку, далее майскому.
В июне рыба становится привередливой. Сказывается естественное
обилие пищи. Поэтому в первый летний месяц характерна частая смена
насадок. Например, в первой декаде июня успешно ловят голавля в глубоких
местах с прикормкой за час до начала ужения на разваренную перловую
крупу. Леска должна быть не более 0,15 мм, крючок самый мелкий,
снасть — поплавочшая.
В середине июня ловят па июньского хруща — некрупного мохнатого
жучка темно-желтого цвета. Он очень похож на майского жука, но меньше
его раза в два и появляется обычно в прибрежных местах после захода
солнца иа короткое время.
Неменьший интерес представляет ужение голавля в июне на созревшую
черешню и вишню, а в конце лета—«а сливу. Удочка без поплавка с
небольшим скользящим грузилом. Ягоду насажнзают иа двойник с помощью
иголки, так же как майского жука. Косточку не удаляют.
Хорошая насадка для нахлыста — крупный овод. Но его легко сбивает
мелочь.
Начало сенокоса — пора кузнечиков, а вместе с ними и ужения голавля
нахлыстом. Из всех способов ловли рыбы нахлыст — самый искусный.
Судите сами: просто ли забросить кузнечика против ветра, имея за спиной
высокий кустарник, причем так, чтобы вслед за бесшумно упавшим насекомым
тихо легла на воду леска? Или ловить момент для подсечки голавля, на
лету хватающего еще не упавшую на воду насадку? Летом голавль идет
на кузнечика в течение всего дня; ближе к осени — лучший клев вечером.
На крючок № 6 насаживают сразу по 2—3 кузнечика. Чтобы сохранить
насадку от мелкой рыбы, последнего кузнечика насаживают с хвоста.
Лучшими считаются кузнечики серого цвета с большими крыльями. Ловят на
них до последних чисел октября.
Весьма занимательна ловля голавля на зимнюю блесну «Луч» в сен-
173

тябре — октябре. Этот чисто спортивный способ вошел в мой арсенал со«
вершенно случайно. Как-то поздней осенью решил я испробовать удочку
с блесной. Несколько подергиваний удилищем... и полукилограммовый
голавль в садке. Вновь кидаю золотистую блесну и ясно вижу, как стая
голавлей бросается па сверкающую приманку. Мгновение — и голавль на
крючке. После этого случая я перешел к систематическому осеннему
блеснению голавля. С тех пор к осени я всегда имею спиннииговое удилище
с катушкой н леской 0,3 мм и два десятка блесен типа «Луч».
У каждого рыболоза есть своя любимая рыба, но нет лучше рыбы,
чем голавль.
г. Львов
А. Челноков
О ЛОВЛЕ ЛЕЩА В ОЗЕРАХ
Весна. Ловить рыбу на льду уже опасно—лед слабый. Ловля
на открытой воде еще не началась. В свободное время перечитываю старые
номера альманаха «Рыболов-спортсмен». В 6-й книге альманаха меня
заинтересовала статья П. Дормидонтова «Ловля леща на мормышку летом».
Ведь я уже три летних сезона ловил леща, только не в реке, как П. Дорми-
донтов, э в озере.
В 24 км от древней столицы Литвы города Тракай есть местечко
Актакальнис, раскинувшееся на берегу большого озера, в котором много
лещей и подлещиков. Поэтому летом там ежедневно можно встретить
десятки вильнюсских и каунасских рыболовов, охотящихся за лещом. Некоторые
заводские коллективы рыболовов-спортсменов держат на этом озере свои
лодки.
Большинство рыболовов приезжают сюда с ночевкой, потому что неред*
ко в день приезда улов бывает незначительным. Зато на следующий день,
разведав, где лещи берут лучше, и подсыпав с вечера прикормку, наверняка
бывают с рыбой.
Естественно, что оснастка удочек н приемы ловли в озере отличаются
от описанных Дормидонтовым, поэтому я хочу поделиться своим опытом
ужения леща в озере.
Прежде всего приезжающие на это озеро рыболовы должны знать о
перемещении лещей и подлещиков. Например, в июле их следует ловить
около трав, устьев рек и ручьев, впадающих в озеро; в конце июля —
начале августа — на глубине б—7 м; в конце августа — начале сентября — на
глубине 9—.12 м; с середины сентября и чуть ли не до ледостава —на
глубине до 17 м (самая большая глубина этого озера).
Конечно, перемещение лещей в озере не всегда происходит точно в
указанные выше сроки. Иногда в зависимости от погоды эти сроки
меняются, но значительных отклонений от приведенного графика не бывает.
Приемы ловли у всех рыболовов одинаковы. Около трав ловят
главным образом поплавочными и донными удочками. Изредка на поплавочные
удочки вместо крючка привязывают мормышку — среднюю или большую.
Докки применяют самые различные. Одни пользуются обычной донкой
с коротким гибким удилищем, закрепленным в лодке или на берегу.
Другие предпочитают не привязывать леску к удилищу, а наматывают ее на
указательный палец, утверждая, что это дает им возможность быстрее
почувствовать поклевку и произвести подсечку.
Я лично предпочитаю использовать в качестве донки обыкновенную
поплавочную удочку, оснащенную самым маленьким перьевым поплавком,
174

который устанавливают на леске так, чтобы при опускании грузила на дно
треть поплавка находилась над поверхностью воды.
При ловле на глубине более 7 м большинство рыболовов ловят
коротким удилищем с мормышкой. Лещи и подлещики в таких местах уже не
боятся подходить под лодку и охотнее берут на раскачивающуюся у дна
мормышку, чем на неподвижную насадку поплавочной удочки.
Лещ — очень осторожная и пугливая рыба. Поэтому свисающие с лодки
шнуры и лежащие на дне привязанные к ним грузы в какой-то степени
отпугивают леща. Кроме того, при вываживании пойманной рыбы нередко
леска обвивается вокруг шнуров, так как расстояние между леской и
шнуром при ловле коротким удилищем, даже если вы сидите на середине лодки,
всегда меньше 2 м.
Поэтому при ловле на глубине мы встаем на якорь так, чтобы грузы
лежали не под лодкой, а на некотором расстоянии от нее, а шнуры, идущие
с кормы и носа лодки к грузам, опускаем на дно не строго вертикально,
а под углом. Делаем это так. Сначала бросаем в воду один груз и, когда
он дойдет до дна, за борт спускаем еще 10—12 м шнура, после чего лодку
отводим от этого места на всю длину выброшенного шнура. Затем на дно
опускаем второй груз и выбрасываем 5—G м шнура, а оставшийся в лодке
конец его закрепляем и лодку отводим назад к первому грузу до тех пор,
пока не натянется закрепленный накрепко шнур второго груза. Потом
также закрепляем шнур первого груза, предварительно убрав излишнюю
слабину его. При глубине 10—15 м длина каждого шпура не менее 25 м.
Лодка, поставленная на якорь таким способом, значительно устойчивее.
При ловле лещей и подлещиков я и мой постоянный партнер пользуемся
имеющимися в продаже короткими удочками. Вместо пропускного кольца
(гюлытапа) на вершинке ставим регулируемый кивок с петелькой. Многие
рыболовы удят самодельными, но удлиненными по сравнению с зимними
удочками с обычным кивком, но с более тугой пружинкой, так как при
ловле лещей приходится пользоваться довольно тяжелыми мормышками.
Удочки мы обязательно оснащаем маленькой катушкой с леской 0,2 и
даже 0.15 мм. Чем тоньше леска, тем смелее подходят к мормышке лещи
и подлещики: Прочность этих лесок вполне достаточна, так как лещи при
быстром вываживании оказывают относительно небольшое сопротивление.
Все без исключения пользуемся подсачеком, потому что леща (подлещика)
необходимо подхватывать, как только он покажется на поверхности воды,
в противном случае он уйдет.
Леску, как правило, большинство рыболовов оснащают двумя
мормышками. Вниз стапят более тяжелую (самодельную) мормышку и
немного выше привязывают легкую. При ловле такой удочкой на глубине
поклевка лещей и подлещиков всегда обозначается подъемом мормышки,
а значит, и кивка. И если вес верхней мормышки будет равен весу
нижней или больше ее, то поклевки на нижнюю мормышку станут менее
заметными. Подсечку следует делать сразу же, как только заметите
движение кивка кверху, чтобы лещ ие успел почувствовать вес мормышки, во
рту, иначе он ее выбросит.
Ловим мы обычно на две, а то и на три удочки, причем каждый со
своей лодки. Одну удочку устанавливаем так, чтобы нижняя мормышка
касалась дна, а у второй она должна висеть в 5—7 см от дна. Удочки
в руках не держим, а кладем их в лодку так, чтобы вершинка с кивком
находилась за бортом лодки. При слабом клеве изредка манипулируем
той или иной удочкой, при хорошем клеве в этом нет необходимости.
Самая распространенная насадка — черви. Если их подержать часов
десять до рыбалки в распаренном жмыхе или растительном масле, то
число поклевок увеличится. Можно ловить и на пареный или
консервированный горох и различпые каши, сдобренные растительным маслом, которые
используем и для прикормки.
г. Вильнюс

Г. Солодков
С ЗИМНЕЙ УДОЧКОЙ ПО ТРАВАМ
Прибрежные травы — постоянный спутник тихих рек, заводей и
озер средней полосы. В течение всего лета для мирных рыб здесь и
столовая и дом, для хищников — место охоты. Нередко любители рыбной
ловли пытаются ловить рыбу в травах, но, как правило, терпения не хватает.
То ветер мешает закинуть наживку в «окно» между листьями кувшинок,
то зацепы действуют на нервы, то рыба так запутает леску за стебли трав,
что остается только одно — рвать ее.
Не раз и мы с сыном ловили рыбу в местах, заросших травой,
обычными удочками с лодки. В тихие дни это более или менее получалось, но
в ветреные ловля была трудной. А травы — заманчивые места. Даже в
жаркий полдень, когда на чистой воде поплавки стоят неподвижно, в
травах отличный клев, особенно в затененных местах.
Однажды я предложил сыну попробовать ловить по-зимнему, то есть
представить себе, чго зелень — это лед, а светлые места в ней — лунки.
К следующему выезду на наш любимый залив реки Воронеж — Пере-
нежку мы подготовили специальные миниатюрные удочки с чуткими
сторожками-пружинками. Была первая половина сентября. Шел осенний жор,
и мы надеялись, что мормышки средней величины, оклеенные сверху
матовой оловянной фольгой, привлекут окуня. Для насадки накопали
навозных червей.
Вначале мы выбирали места, где с обеих сторон лодки были «окна»
Бросив груз, мы опускали мормышки, а затем медленно, с потряхиванием,
поднимали их со дна. В первые минуты скучать не приходилось. Кивок то
и дело дергался при поклевках окуня. Но через 10—15 минут наступало
бесклевье. Приходилось поднимать груз и переезжать на другое место, на
что уходило много времени. Тогда мы решили ловить иначе. Сын сел на
корму, а я на весла. И началась работа.
Я подводил лодку кормой к «окнам», сын опускал мормышку —и
почти везде сразу же следовала поклевка. В зависимости от размера мы
с сыном делим окуней на четыре категории: самые мелкие — окунишки,
раза в два больше — окуньки, граммов на 300—400—окуни, а на полкило
и больше — окунищи. В этот раз нам попадались в основном окуньки и
окуни. Более крупных, к сожалению, поймать не удалось.
Первый выезд с зимней удочкой на рыбалку в травы закончился
успешно, без дела не сидели.
Однако одной рыбалки недостаточно, чтобы сделать вывод, что ловля
таким способом всегда успешна. Через несколько дней мы повторили свой
опыт. Погода была плохая: дул северо-восточный ветер, время от времени
моросил дождь. Перенежка со всех сторон закрыта лесом, и мы ловили
в местах с наветренной стороны, где не так сносило лодку. Успех
сопутствовал нам. Клев продолжался весь день (особенно интенсивным он был
с утра). Улов оказался отличным.
Только после третьего выезда (в начале октября) мы окончательно
убедились в успехе ловли зимней удочкой в травах.
Утро в тот день выдалось холодное, был густой туман. Пока
добирались до залива, туман немного рассеялся. Перенежка была неузнаваема.
Обычно в утренние часы на водной глади ее полно милых рыбацкому
сердцу кругов, появляющихся, когда рыба хватает упавших в воду насекомых,
но теперь все было мертво. Как будто рыба в заливе вовсе не водилась.
Вдоль берегов Перенежки стояло несколько рыбацких лодок с веерами
из удочек по бортам. По словам рыболовов, клева не было.
176

Все это, казалось, не предвещало и нам ничего доброго.
Но тревога оказалась напрасной.
Стоило опустить мормышку в воду — и дело пошло. То там, то здесь
вытаскивали мы отличных окуней и окуньков, Окуиншек не брали —
отпускали подрасти и «поумнеть».
После обеда клев несколько ослаб, но ненадолго. День прошел очень
интересно: частые поклевки, удачные подсечки, промахи, обрывы лески...
Все рыболовные эмоции пришлось испытать при ловке зимней удочкой в
травах.
А у поплавочников дело так и не наладилось. Когда, уезжая, мы
показали им свои трофеи и удочки, которыми ловили, они не поверили
своим глазам.
Мы пробовали ловить на голую мормышку и на червя без мормышки:
в обоих случаях безрезультатно. Но стоило соединить мормышку и червя
(мелкого), в этом же месте немедленно следовала хватка. Червя на
крючок мормышки насаживали, прокалывая в двух местах, что позволяло ему
свободно извиваться в воде и привлекать к себе окуней.
Теперь мы выезжаем на рыбалку без связок длинных удилищ. Наши
миниатюрные удочки в карманах, и мы знаем, что они не подведут. При
любых обстоятельствах рыба у нас будет.
г. Липецк
Э, Гирв
ИНТЕРЕСНЫЙ СПОСОБ
Впервые я ознакомился с этим способом ловли на реке Нарва.
Меня заинтересовал рыболов, сидящий в лодке приблизительно в 15 м от
берега. Движения его показались мне странными. В руках он держал
палку, которую ритмично то немного опускал в воду, то поднимал.
Каково же было мое удивление, когда минуты через две-три он
вытащил из воды палку (удилище с леской), на которой болталась какая-то
серебристая рыба. Сняв с крючка рыбу, он вновь погрузил конец палки в
воду и начал повторять те же движения. Находящиеся на берегу рыболовы
ничего определенного на мои вопросы ответить не могли, единственное, что
я узнал из разговора с ними, что сидящий в лодке человек — местный
житель.
Очередной отпуск я решил провести иа реке Нарва.
Дом, в котором я остановился, находился на самом берегу. Я. ие
откладывая разговора на утро, сразу завел с хозяином беседу о ловле
рыбы.
Иван Макарович оказался заядлым рыболовом и, узнав, что меня
интересует способ ловли, которым пользуются местные жители, охотно
пригласил меня на утреннюю рыбалку, упомянув при этом, что насадкой и
удочкой он снабдит меня.
Рано утром мы на лодке спустились вниз по реке до мест, известных
хозяину, и бросили якорь. Тут же Иван Макарович предложил выбрать
одну из трех удочек.
Любовь городского рыболова к изящной снасти ставила под сомнение
удачу, ибо удочки, оснащенные леской 0,5 мм и сделанные из можжевель*
ннка, показались мне короткими и грубыми.
После короткого инструктажа я справа, Иван Макарович слева по
177

борту лодки опустили удочки с насаженными кузнечиками в воду. И
началось... Спуск — подтяжка, снова спуск...
Вдруг по леске на конец удилища передался тупой удар, я поднял
снасть и вытащил хорошего ельца.
Через некоторое время Иван Макарович стал снимать с крючка одного
ельца за другим. К восьми часам клев прекратился. За утро мы поймали
около двух десятков рыб, среди которых были два подуста и красавец
здешних вод —хариус.
Через несколько дней я уже один ловил рыбу новым способом.
Местные жители называют этот способ «киванием».
Удилище — из можжевельника (бамбук после долгого пребывания в
воде намокает и изгибается, а таким удилищем трудно ловить). Длина его
зависит от глубины водоема, так как при ловле сначала конец удилища
погружают до дна, а затем приподнимают на 10—15 см. Леска 0,25—0,3 мм,
в полтора раза длиннее удилища. При опускании удилища в воду леску
течение вытягивает параллельно дну. Опуская и поднимая удилище,
рыболов заставляет насадку перемещаться, не дает ей опускаться на дно.
Следует заметить, что на реках с медленным течением этот способ ловли не
годится, потому что насадка будет ложиться на дно. Крючок для ловли
выбирают в зависимости от применяемой насадки. Я чаще всего ловил на
ручейников, кузнечиков, реже — личинок короедов.
Чтобы легче было определить поклевку, удилище должно быть с
тонким чувствительным концом, к которому привязывают леску.
На реке Нарва этим способом я ловил ельца, подуста, густеру, иногда
попадались хариусы, головли, язи и даже щурята и окуни.
Необходимо упомянуть о том, что якорем служат плоский камень
или отлитая из бетона плоская плита. С таким грузом легко медленно
перемещать лодку вниз по течению, слегка поднимая груз, а это дает
возможность обловить каждую яму на дне реки.
г. Кохта-Ярве
В. Рубцов
О РАСПРЕДЕЛЕНИИ РЫБ В ВОДОЕМЕ
Каждый водоем имеет свои особенности, и найти хорошее
<>рыбное» место удается лишь опытным и наблюдательным рыболовам, хорошо
изучившим жизнь рыб.
Распределение рыб в любом водоеме зависит от многих причин:
характера и рельефа дна, глубины и течения, температуры и прозрачности воды
и, наконец, от характера питания, возраста и строения тела той или иной
рыбы. Обитающие в верхних слоях или в толще воды рыбы, например
уклейка, чехонь, снеток, красноперка, плотва, имеют синеватую спинку,
серебристые бока и брюшко. Такая окраска делает их малозаметными
сверху, что отчасти спасает их от птиц, питающихся рыбой. У щуки н
окуня — коричневая или зеленоватая спинка и по бокам поперечные поло*
сы. Такая окраска делает их менее заметными среди водяных зарослей.
У рыб, обитающих около дна, окраска тела зависит от цвета дна. Так,
например, у линя и вьюна, обитающих ча илистом грунте водоема, спичка
и бока темные. Ерш, пескарь и шиповка, предпочитающие галечный или
песчаный грунт,— сероватого цвета с темными пятнами по бокам.
Однако рыбы распределяются по водоему в основном в зависимости
от характера питания. Так, рыб, населяющих озера, можно разделить на
178

несколько групп. Плотва, красноперка, густера главным образом питаются
водной растительностью. Поэтому летом они обитают на прибрежных,
заросших водной растительностью участках озер. Плотва и красноперка
преимущественно держатся в верхних и средних слоях воды, а густера,
которая питается еще и бентосом *,— около дна. Основная нища уклеи,
ряпушки и снетка — планктон **, поэтому обитают они обычно на открытых
участках озер. Кроме того, размещение упомянутых рыб зависит от
температуры воды. В самых верхних, прогретых солнцем, слоях держится
уклея, на глубине 4—6 м — снеток, около 8 м — ряпушка. Эта рыба летом
придерживается мест с температурой воды +10—15е. Лещ, сазан, карась,
ерш, линь, сиг и озерная форель питаются бентосом. Местонахождение их
связано с температурой воды и содержанием в ней кислорода. Сиг и
озерная форель обитают в водоемах северных широт. Держатся они на глуби,
не, где температура воды не поднимается выше +14—15е. Летом сиг и
форель живут и в прибрежной зоне.
Лещ, язь, крупная густера в озерах предпочитают глубокие места;
карась, сазан, линь, травяной окунь ***, мелкий лещ — прибрежные участки с
илистым дном, среди зарослей водной растительности; ерш — умеренно
заросшие участки с песчаным дном.
Озерный лосось, глубинный окунь, щука, судак, сом, налим питаются
главным образом рыбами. На прибрежных участках водоема, где довольно
мелко, держатся щуки до 3-летнего возраста, а крупные — на глубине.
Глубинный окунь выбирает места обычно около склона подводных
возвышенностей. Судак чаще всего встречается на участках с песчаным дном;
озерный лосось — в основном на открытых участках водоема; налим и
сом— в проточных озерах, причем налим — на участках водоемов с
холодной водой, а сом — с хорошо прогретой.
Осенью, когда температура воды в поверхностных слоях озера
понижается, рыбы уходят на более глубокие места, где держатся в течение всей
зимы. Линь и карась, как правило, остаются в прибрежной зоне и в
зимние месяцы.
Места скопления рыб зимой — это глубокие ямы и ложбины. Рыбы в
неглубоких или сильно заросших озерах обычно собираются около родников
или в устьях притоков, несущих свежую воду. Иногда из-за уменьшения
кислорода в воде наблюдается движение рыб по водоему в поисках более
благоприятных условий жизни. Так, например, в озерах, связанных между
собой (оз. Селигер, Пскозско-Чудский водоем и др.), рыбы перемещаются
в то озеро, где вода богаче кислородом.
Весной, по мере нагревания верхних слоев воды, рыбы постепенно
уплывают в места, где живут летом.
По характеру приспособляем ости к различным скоростям течения рыб
можчо разделить" на следующие группы:
К В реках или на участках рек с быстрым течением, чистой
прохладной водой, каменистым и галечным дном могут обитать рыбы (лосось,
форель, голец, подкаменщик, хариус), приспособленные к жизни в быстром
потоке.
2. В реках с несколько замедленным течением обитают усач, голавль,
елец, пескарь, быстрянка, подуст. Эти рыбы размещаются в реках в зави-
* Бентос—организмы, живущие на дне (моллюски, личинки
двукрылых, ручейники, различные ракообразные и др.).
** Планктон — очень мелкие организмы, живущие в толще воды.
Планктон бывает растительный (зеленые, сине-зеленые, диатомовые и другие
водоросли) и животный (дафнии, циклопы, басмины, коловратки и др.).
*** В большинстве озер различаются две экологические расы окуня.
Травяной окунь живет около берега и питается в основном личинками
различных насекомых, глубинный — живет на глубине, основная его пища —
рыба.
179

симости от характера их питания. Быстрянка, голавль, елец держатся
обычно в средних и верхних слоях воды, а усач, пескарь, подуст — около
дна.
3. В реках с медленным течением обитают лещ, плотва, густера, ерш.
уклея, сом, шиповка, язь, вьюн, судак, налим, сазан, линь. Уклея
предпочитает верхние слои воды; язь и судак — средние и придонные; лещ,
крупная густера — глубокие места реки с илистым грунтом; а сазан, линь,
карась— заводи с илистым дном, заросшие водной растительностью; пескарь,
шиповка, ерш — придонные слои воды на участках рек с песчаным дном;
сом и налим — самые глубокие участки (ямы), которые почти никогда не
покидают.
Очень интересное исследование по изучению распространения рыб в
реке Рокотна (Моравия) на участке длиной 850 м провели чехословацкие
ученые в 1964 году. Видовой состав выловленной рыбы был таким:
голавль—33,9%, подуст—14,2%, усач —7%, пескарь —20%, быстрянка —
22%. Значительно меньше оказалось уклеи, карпа, щуки, окуня, горчака.
Установили, что каждый из этих видов рыб концентрируется на
определенных участках реки (к которым он лучше приспособлен).
Так, голавль, усач в наибольшом количестве встречались в узких
местах реки с быстрым течением, каменистым и галечным грунтом; подусти
пескарь—в широких местах реки с тихим течением и галечно-песчаным
дном; быстрянка и уклея — повсеместно в верхних слоях воды; карп,
щука, окунь, горчак — в заводях, заросших водной растительностью, где
тихое течение.
По данным академика Г. В. Никольского, у некоторых рыб (елец,
быстрянка, пескарь и др.), живущих в реке, паблюдаются суточные
кормовые перемещения. Днем эти рыбы обычно держатся в русле реки и
слабо питаются. Ночью они плывут в затоны, заливы, где богатая фауна
беспозвоночных. Преследуя этих рыб, туда же плывут хищные рыбы
(судак, сом, жерех). Чехонь, которая днем держится в средних слоях воды,
ночью поднимается к самой поверхности вслед за куколками двукрылых
и бокоплавами, которыми она питается.
Осенью с понижением температуры воды размещение рыб в реке
изменяется: большинство наших речных рыб собираются в наиболее
глубоких местах и держатся там в течение всей зимы. Активно питается
только налим.
Упомянутое нами распределение рыб в водоемах характерно только
для половозрелых рыб. Молодь же почти всех видов рыб держится лсгом
на прибрежных участках водоемов, заросших водной растительностью.
Иногда упомянутое размещение рыб в водоемах может временно
нарушаться: либо в период нереста, когда рыбы собираются в местах
икрометания, либо в результате резкого изменения метеорологических или
гидрологических условий.
В. Назаров
РЫБНАЯ ЛОВЛЯ И ГРОЗА
Перед грозой рыба переставала
клевать. Она боялась грозы, затишья, когда
земля глухо дрожала от далекого грома...
К Паустовский
Что клев рыбы прекращается перед грозой, уже давно заметили
рыболовы. А вот вся ли рыба боится грозы?
Все затихло перед грозой, и от свинцовых туч, затянувших небо, та-
180

кои же свинцовой и неприветливой казалась река. Но вот иа быстром и
глубоком перекате, по обеим сторонам которого густой стеной поднялись
сизо-зеленые водоросли, тихую серую гладь воды разрезали плавники
каких-то рыб; порой в траве раздавались сильные всплески, и вновь по
поверхности воды «ходили» рыбы, гоня перед собой расходящуюся волну.
Это голавли и язи разгулялись перед грозой. В чем же причина их
странного поведения? Да в том, что перед грозой к самой воде спустились
многие кружившиеся над рекой насекомые. За ними и поднялись со дна
«любители» полакомиться. Перед грозой язи и голавли на пущенного поверху
на длинной леске кузнечика или мотылька клевали отлично. Наперебой
они бросались иа насадку, несмотря на то, что тяжелые тучи затянули
небо, мигая из глубины своей багровыми вспышками молний, и ворчание
грома порой переходило в треск. О язях и голавлях можно сказать, что
перед грозой они иногда берут насадку насекомых лучше, чем в ясный
солнечный день. А как во время грозы? Как ни странно, но именно в
грозу порой удается выловить более крупную и осторожную рыбу. Расскажу
об одном случае.
В тот день мы ловили язя иа перекатах реки Теза под селом Черн-
цы. Рыба не брала никакие насадки. С утра сильно припекало солнце, и к
полудню собралась гроза. Набежавший ветер гнал к реке пыльный вихрь.
Зашелестели узкие листья ив, и упали первые тяжелые капли теплого
дождя. Товарищ мой, быстро собрав удочки, сел в лодку и,
переправившись иа другой берег, укрылся в домике, стоящем на отшибе. Я
замешкался у удочек, а когда спохватился, дождь хлынул стеной. Пришлось
спрятаться в. кустах, с головой накрывшись плащом. Скоро пошел
крупный град. Ветер рвал кусты, а вместе с ними и мои удочки, которые я
пожалел смотать, чтобы не сорвать насадку. Удилища гнулись, дергались
лески, плясали над вспененной водой поплавки... Но вот одно из удилищ
согнулось и не распрямлялось. Оно сгибалось больше и больше,
зарываясь концом в воду. Неужели поклевка? Не обращая внимания на дождь
и град, я бросился к удочке. Схватил... На леске туго ходила какая-то
крупная рыба. А через несколько минут на берегу в мокрой траве бился
толстый желтоглазый язь. Кое-как насадив на крючок новую раковую
шейку, вновь забросил удочку, а сам, подхватив язя, пустился в кусты.
Слепящие вспышки молний следовали одна за другой, оглушительно
гремел гром. Не успел я спрятаться, как опять увидел, что конец второй
удочки склонился к воде. Пришлось снова бежать к удочкам и снова
переживать волнующие минуты борьбы с крупной рыбой. На этот раз был
двухкилограммовый голавль с широким, сизым, отороченным черной
каймой хвостом. И хоть зубы мои выбивали дробь от холода и волнения, я
ликовал. Два таких красавца! Не прошло и десяти минут, как
последовала еще одна поклевка, потом еще и еще...
Описанный случай не единичный. С той поры мне неоднократно
приходилось ловить крупную осторожную рыбу в сильные грозы, и клев
обычно бывал бурным, хотя и кратковременным. О случаях поимки
крупной не хищной рыбы в грозу рассказывали многие из моих знакомых
рыболовов. Как-то в сильную грозу с градом удалось поймать иа червя
налимов и, главное, это было в жаркую июльскую пору, когда налим обычно
спит и не клюет.
Чем же можно объяснить подобное явление? Безусловно, такой клев
рыбы связан с возрастающей электризацией воды во время грозы, которая,
видимо, и служит «стимулятором» клева. К сожалению, я не могу
правильно объяснить такое поведение рыбы. Просто я хочу посоветовать
спортсменам не считать грозы потерянным временем для рыбалки, ведь
имепио в грезу можно поймать крупную и осторожную рыбу там, где она
в хорошую погоду напугана обилием рыболовов и порой не клюет на
самые аппетитные насадки.
Но где лучше ловить во время грозы? Обычно на перекатах между
181

ямами, на выходах из ям и омутов, у старых свай, где чистое, песчаное^
глинистое или галечное дно, на глубине 2—4 м (иногда даже мельче 2 м).
Ловить нужно на дойную удочку с подвижным или глухим грузилом, но
с крючком на поводке длиной 25—30 см. Насадкой может быть
кисточка червей, отдельные крупные черви-выползки, кусочек мяса рака или
целый небольшой линючий рак, 2—3 личинки стрекозы и даже корка хлеба.
Ловить на более мелкие насадки мне не приходилось — охотиться в
грозу за мелкой рыбой вряд ли стоит, уж если мокнуть, то с надеждой
поймать крупную, борьба с которой компенсирует все неудобства.
г. Шуя
П. Лозинин
РЫБЫ ПРИАМУРЬЯ
КОСАТКИ
К осатки относятся к семейству южных сомов и распространены
в пресных водах Африки и Восточной Азии. В СССР имеется два вида
косаток: косатка-скрипун и уссурийская косатка, по-дальневосточному
«плеть», которую еще называют китайским сомом. Живут они
исключительно в бассейне реки Амур.
Косатка-скрипун и
уссурийская косатка отличаются друг
от друга внешним видом, вели-
чиной и окраской тела. Кроме
того, уссурийская косатка-плеть
живет только в реках с
проточной водой, тогда как косатка-
скрипун живет и в озерах, за л и.
ваемых водой во время разлива
рек.
Максимальный размер
косаток: косатка -скрипун обычно
достигает длины 35—40 см и веса
до 500 г; уссурийская косатка-
плеть — 60—70 см длины и веса
I кг и больше.
Внешний вид
косатки-скрипуна: туловище темного цвета,
по бокам вдоль туловища
проходят две полосы и три попереч-
ные полосы более светлые —
серого или желтоватого цвета, брюхо серое или ярко-желтое. Плавники
серовато-темные. Кисточка хвоста раздвоена.
Прогонистое тело уссурийской косатки от спинного плавника
постепенно сужается и оканчивается небольшой хвостовой кисточкой. Своей
формой ее тело напоминает плеть-нагайку, что нашло отражение в названии
этой косатки. Окраска тела со спины однородно-темная, переходящая к
брюшку в темно-зеленую, брюхо желтовато-зеленое. Плавники и хвостовая
кисточка темные с прозеленью.
Основные сходства косаток; тело без чешуи, покрытое толстым слоем
слизи; голова небольшая, во рту, расположенном в нижней части головы,
182

мелкие и острые зубы; верхний спинной и боковые плавники имеют
острую кость, наподобие трехгранного шила с зазубринами. При движении
боковыми плавниками косатка издает скрип, поэтому один из ее видов
получил дополнительное название «скрипун», хотя скрипят оба вида косаток.
Нерест кх продолжается с конца июня по август. Для икрометания
косатки выходят на мелководье (50—60 см глубины) — илисто-глинистое
или илисто-песчаное дно реки, покрытое редкой растительностью. Под
кустами осоки или водяной гречихи самцы выкапывают ямки, в которые
самки откладывают икру, а самцы, оплодотворив ее молоками, охраняют
гнезда с икрой вплоть до появления мальков.
Косатка — придонная рыба, предпочитает места реки, покрытые илом,
где она находит пищу: вьюна, гольяна, а также личинок насекомых.
Клев косатки в озерах начинается обычно с 15 мая, в реках несколько
позже и продолжается до октября. Ловят косаток в основном донными
удочками, а в озерах, глухих протоках-старицах — поплавочными. Лучшая
насадка для ловли косаток—вьюн (мелкий), земляной или навозный
червь. Берет она и на кусочки мяса пескаря или гольяна, но хуже. На
хлеб, тесто, парепые зерна косатка не клюет.
Клев косатки (в зависимости от величины) различный: крупная
жадно хватает насадку — так, что поплавок любого размера немедленно
ныряет в воду и не всплывает; мелкая тоже резко хватает насадку,
поплавок ныряет, но тут же выскакивает на поверхность. Через несколько
секунд поплавок снова погружается в воду и снова всплывает. Так может
продолжаться до тех пор, пока рыболов не снимет рыбу с крючка.
Косатки, как правило, никогда не сходят с крючка. Схватив насадку,
косатка тотчас заглатывает ее. Крючок впивается в стеики желудка или
основание языка, поэтому снять рыбу с крючка крайне трудно. Местные
рыболовы обычно поступают следующим образом: обрывают поводок и
крючок освобождают уже при чистке рыбы; вырезают крючок перочинным
ножом или вытаскивают небольшими плоскогубцами.
Снимая с крючка косатку, следует опасаться укола о кости как
боковых, так и спинного плавчнков. Они такие острые, чго можно легко
поранить руку. Слизь, покрывающая тело косатки, попадая в ранку,
вызывает сильное жжение, а при tглубоком ранении — и опухоль вокруг ранки.
Некоторые рыболовы утверждают, что если косатка расставит
колючки плавников в разные стороны, то никакая сила не сможет пригнуть их
к туловищу. Действительно, боковые плавники пригнуть трудно, однако
если пальцами колючку слегка повернуть вокруг ее оси в направлении от
головы к хвосту, то она свободно пригибается и плотно прилегает к
туловищу. Пригибается и колючка верхнего спинного плавника.
Мясо косатки без мелких костей, нежное и вкусное как жареное, гак
и вареное. Вкус его слегка напоминает вкус свежего вареного яйца.
Некоторые гастрономы утверждают, что уха из косаток вкуснее ухи из ершей.
г. Благовещенск
П. А. Шехин
ОБМЕН ОПЫТОМ
КАК НАЙТИ ОКУНЯ
Самый распространенный способ поиска окуня, который
упоминается во всех руководствах, это использовать спиннинг как дорожку,
объехать на лодке все, иа ваш взгляд, заслуживающие внимания места,
то есть провести дорожку с блесной у берега, вдоль травы, если ветре-
183

тнтся заливчик, побывать и в нем. Участки с плавающими на поверхности
воды водоросл51ми следует объезжать. Кстати, такие участки в тихую
погоду трудно обнаружить издали. Но в ветреную погоду они хорошо
заметны: там волнение воды незначительное или вовсе отсутствует.
Бакены и вехи стоят около урезов, вдоль которых тоже следует про-*
ехать ка лодке с дорожкой. А чтобы нащупать урез, необходимо заехать
на глубину и опустить груз на дно. Потом приподнять его на 1 м,
привязать к лодке и грести к берегу. Место, где лодка остановится, и будет
урезом.
Особое внимание надо обращать на закоряженные места, откуда окунь
периодически выходит кормиться на более мелкие, где охотится за
мальком.
Глубину проводки блесны при ловле дорожкой регулируют скоростью
движения лодки и весом блесны с грузилом. На глубине от 1,5 до 4 м
блесну ведут с обычным грузилом 18—20 г, а свыше 4 м грузило
утяжеляют до 30—35 г и скорость лодки уменьшают.
Если на водоеме слабый ветер или есть течение, то нужно заплыть
иа намеченное место с таким расчетом, чтобы, пустив лодку по ветру или
по течению, можно было делать забросы вправо и влево.
При обоих способах поиска окуня необходимо иметь под руками груз
или якорь на прочном шнуре для того, чтобы в нужный момент можно
было поставить лодку на якорь в том месте, где вы поймали окуня или
заметили поклевку.
Я в таких случаях сразу не вываживаю пойманного окуня, а
двигаюсь кормой вперед по направлению натянутой лески, подматывая ее на
катушку. И только достигнув места, где произошла поклевка, я
вытаскиваю из воды или окуня или пустую блесну. Шум, производимый веслами
и опусканием груза, меня не смущает: окуни этого шума не бсятся.
Если вы будете делать все наоборот, то есть сначала осторожно вы-
заживать окуня, то за это время ветерок или течение снесут лодку на
какое-то расстояние, и вы потеряете место поклевки.
Неплохо всегда иметь под руками буй — кусок пенопласта с
намотанным на него топким шнуром с легким грузом па конце. Буй выбрасывают
за борт во многих случаях. Например, при сильном ветре, когда груз не
держит и лодку сносит, а вам необходимо заметить место поклевки, или
когда вы снимаетесь с якоря, чтобы отцепить блесну, но хотите снова
встать на прежнем месте. Опустив буй на урезе, ямке, коряжнике, вы
смело можете плавать иа лодке в разных направлениях, не рискуя
потерять отмеченное место.
Наблюдая внимательно за поверхностью водоема вокруг себя, можно
заметить выпрыгивающих из воды мальков и следы на поверхности
воды преследующего мальков окуня как иа мелком месте у берега, у травы,
гак и вдали от берега на глубине.
Надо внимательно следить за поведением чаек. Если поднимется к
поверхности воды в погоне за мальками большая стая окуней, то ни одна
•из чаек не пропустит этого момента. Она сразу оповестит писком своих
подруг. Поэтому спешите туда, где услышите писк чаек,— возможно, они
обнаружили жирующего окуня.
Наконец, в поисках окуня могут помочь местные рыболовы. По их
стоянкам легко определить линию уреза, ямы, коряжистые места. Они
прекрасно знают водоем и рельеф дна. По отношению к ним необходимо
соблюдать спортивную этику — не подъезжать близко.
Можно при забросе вести отсчет времени — раз, два, три... с момента
падения блесны на воду и до опускания ее на дно, что хорошо заметно
по провисанию лески Отсчет времени дает представление о глубине и
позволяет рыболову определить рельеф дна.
Часто бывает желание заметить (запомнить) интересное место с тем,
чтобы в следующий раз снова встать там же. Для этого засекают два
184

ориентира в двух направлениях. И чем больше будет расстояние между
ориентирами в створе, тем точнее засечете место. Передние ориентиры
надо брать как можно ближе.
Вполне очевидно, что установить, е:ть ли в данном месте окунь,
можно тогда, когда он «сядет» на блесну. Иногда ощущаются его хватки за
грузила. Каждый раз, вынимая блесну из воды, проверяйте, ие висят лк
на крючках растения... Задевы за траву и коряги можно спутать с
поклевками.
Случается, что окунь сопровождает блесну, но не берет. Внимательно
следите за моментом выхода блесны на поверхность воды — не мелькнет
ли в глубине окунь или стайка их.
КАК ЗАСТАВИТЬ ОКУНЯ ВЗЯТЬ БЛЕСНУ
Поставив лодку иа якорь и сделав несколько забросов, вы
вываживаете окуня. Старайтесь следующий заброс блесны сделать в то место,,
откуда вы вытащили предыдущего окуня.
При ловле на мелком месте до 1—1,5 м трудно разнообразить
проводку блесны, приходится, подняв удилище под углом 45°, быстро вращать,
катушку. При ловле на более глубоких местах можно применять
следующие приемы ведения блеаны.
Первый — проводка блеаны около дна, что проверяют остановкой
вращения катушки с отсчетом времени до того момента, когда блесна
опустится иа дно. Если это происходит при счете один-два, то блесна идет
вблизи дна.
При пустых поклевках блесна мгновенно опускается на дно и так же
быстро поднимается. Окунь довольно часто хватает блесну в момент
подъема.
Если окунь сошел с крючка недалеко от лодки, то, не вынимая
блесны из воды, нужно сделать несколько отвесных движений вверх и вниз —
сопровождающие блесну окуни могут схватить ее или грузило, оснащенное-
двойником.
Вторым приемом пользуюсь на глубине более 4 м.
Когда блеона приближается к лодке и угол наклона лески к
поверхности воды составляет 45°, прекращайте проводку быстрым вращением
катушки. В таких случаях сопровождающие блесну окуни могут схватить
ее «вдогонку».
Третий прием — при проводке опустить блесну на дпо 3—4 раза
подряд.
Четвертый — падающая блесна. Резким движением удилища и
вращением катушки поднять блесну на 0,5 м, а затем дать ей свободно
опуститься на дно (несколько раз за время проводки).
Пятый — вращая равномерно катушку, периодически (через 5—8
оборотов) делать короткие остановки (1—1,5 сек.). Этот прием я применяю
редко, но некоторые опытные московские рыболовы пользуются
преимущественно им.
Шестой прием. Обнаружив стаю окуней, я не тороплюсь вываживать
одного подсеченного окуня, а даю ему возможность потаскать блесну или
грузило (в зависимости от того, на что он взял) несколько секунд.
Болтающуюся блесну или грузило часто хватает второй окунь.
КАК УДЕРЖАТЬ СТАЮ ОКУНЕЙ
Если вы после упорных поисков обнаружили стаю окуней и
каждый заброс приносит вам одного или двух из нчх, то следует как
можно быстрее делать очередные забросы.
185

Пойманного окуня, как правило, всегда сопровождают «товарищи» из
стаи.
Учитывая это. нужно сокращать длину каждого заброса и, дойдя до
5—7 м, переходить на отвесное блеснение зимним удилищем, оснащенным
тюльпаном и легкой катушкой. Крючок блесны обязательно наживляют
окуневым глазом. При блеснении необходимо постепенно сокращать
глубину и поднимать стаю ближе к поверхности. Чем короче будет время
между забросами, тем большая вероятность удержать стаю.
О БЛЕСНАХ И ОСНАСТКЕ
Много блесен остается на дне. Это вполне закономерно — или
вы будете с рыбой при проводке блесны около дна, но лишитесь части
своих блесен, или сохраните их, но будете без рыбы.
Настоятельно рекомендую блесну из старого английского
фирменного каталога.
Как видно из рисунка, оснастка
такой вращающейся блесны очень
проста (размеры указаны в мм).
Дешевизна и быстрота
изготовления позволяют применять разные
способы проводки в незнакомых
местах около ,дна, при которых
неизбежны частые потери блесен. Они
хорошо вращаются вместе с
двойником при любой скорости
проводки. Металлический поводок я не
ставлю. Грузила применяю двух
весов: при ловле на глубине до 4 м—
18—20 г, от 4 до 7—28—30 г. Глубже 7 м эту блесну вести очень трудно.
Многие годы я применяю двойные крючки и не вижу большой разницы
между ними и тройниками. Не пренебрегайте оснасткой грузила двойником:
нередки случаи, когда на него рыба ловится успешнее, чем на блесну.
В. Клебановский
ЛОВЛЯ ГОЛАВЛЯ НА НАСЕКОМЫХ
Реку Южный Буг, протекающую в среднем течении по
Винницкой области, во многих местах пересекают выходы гранитов.
Чистая вода, быстрое течение, а также пороги и перекаты
способствуют жизни и размножению голавля. Но, к сожалению, интенсивный лов
сетями н заморы, связанные со сбросом в реку сточных вод промышленными
предприятиями, вызвали значительное уменьшение численности голавля.
Ниже кратко расскажем о способах ловли удочкой в нашей реке.
Думаем, что они будут приемлемы и в других местах.
Обычно выбирают легкое и гибкое удилище из бамбука или
лещины. Леску длиной 10—12 м свивают на конус из жилховой лески 0,3 мм с
поводком 0,2 мм длиной 50—70 см. Чтобы обеспечить плавучесть, на леску
надевают продольно несколько поплавков из гусиных перьев или
периодически смазывают ее жиром (можно вазелином). Во втором случае
оставляют только концевой поплавок, который делает поклевку более заметной
(особенно при волне), что способствует своевременной подсечке. Крупный
186

(в зависимости от насадки) остро отточенный крючок с прямым загибом
от № 10 для майского жука до № 6 для ловли на кузнечика.
Необходимо обращать особое внимание на взаимное соответствие
отдельных частей снасти.
Многие ловят на более длинное удилище с простой не конусной леской
0.5 мм. Плавучесть и дальность заброса лески обеспечивают теми же
легкими поплавками из гусиного пера.
Для того чтобы насекомое, в частности майский жук, тонуло и плыло
в 15—20 см от поверхности или вполводы, что значительно повышает успех
ловли, иа расстоянии 20—25 см от крючка ставят дробинку № 4 или 5 или
в воде сжимают жука несколько раз: воздух, находящийся в его туловище,
выходит, жук теряет плавучесть и начинает медленно тонуть.
При ловле на белую бабочку-боярышницу или кузнечика грузило не
ставят.
Наличие поплавков, а в некоторых случаях и грузила отличает эту
ловлю от ловли нахлыстом в чистом виде, но такая снасть себя вполне
оправдывает.
Поплавки заставляют отказаться от катушки, что затрудняет
регулировку длины лески и вываживание рыбы. Но небольшую катушку можно
применять с некоторым ограничением подмотки через концевое кольцо
только до верхнего поплавка. Катушка улучшает баланс удилища в руке.
Самая успешная ловля начинается в маг, когда появляются первые
майские жуки.
Лучший способ насадки жука следующий: жесткие надкрылья
удаляют, крючок вводят у головки, жало выпускают возле анального отверстия.
Жук держится крепко и не срывается при повторных забросах.
Удобен кольцевой заброс, при котором леска немного отводится назад
и при посылке ее вперед как бы катится по воде, насадка же без излишнего
шума ложится на воду.
В начале июня начинают ловить на белых бабочек-боярышниц. Их
обычно насаживают с головки по 1—2 штуки, предварительно оборвав
часть крыльев.
После первого сенокоса (вторая-третья декады июня) практикуется
ловля на кузнечиков, которая продолжается до осени.
При поклевке голавля, от которой зачастую уходит под воду не
только крайний поплавок, следует делать размашистую подсечку. Вываживая
рыбу, леску держат между пальцами. При рывках ее немного отпускают.
Ловить можно в забродку, с берега и с лодки. Сильный ветер
заставляет иной раз ловить против течения, что ухудшает ловлю, поскольку
леска, наплывая на рыболова, провисает, и подсечка становится неверной.
Учитывая осторожность голавля, при ловле его необходимо
маскироваться. Его настораживают натяжение лески, неподвижность насадки...
Нередки случаи, когда голавль резко хватает насадку в последний
момент, то есть тогда, когда вы заканчиваете проводку, и насекомое под
действием течения быстро всплывает кверху. Здесь, по-видимому,
действует инстинкт преследования.
Летом, после цветения калины, клев до осени ослабевает. Лучшее
время ловли — утро и вечер, в мае голавли берут в течение всего дня.
Хороши поздние сумерки — время вылета жуков. Самая успешная ловля
на перекатах, в водоворотах за камнями, у обрывистых берегов, где струя
как бы жмется к берегу. Неплохо ловить в протоках, в «окнах» между
водной растительностью. Тихая заводь рядом с быстрой струей
считается излюбленной стоянкой голавля. При повышении уровня воды его можно
поймать и на затопленных берегах.
Насадки, указанные в настоящей статье, отнюдь не ограничивают
выбора рыболова. Ручейники, хлебные жуки, гусеницы и особенно стрекозы
при первом их появлении тоже приходятся по вкусу голавлю.
187

В заключение хочется отметить основное преимущество этого способа
ловли: рыболов почти все время находится в движении — идет ли он по
берегу или но воде, плывет ли на лодке.
г. Винница
В. Гвоздев
НЕОБЫЧНАЯ РЫБАЛКА
Лето 1966 года в Забайкалье было сухое и жаркое. Правда,
в первой его половине выпадали дожди, но немного, хотя были и ливни. К
концу августа реки сильно обмелели. А мелкие речки, не имеющие
постоянных источников — родников, горных ключей, болотистых марей с вечной
мерзлотой,— пересохли совсем. В сентябре вода в реках стала настолько
прозрачной, что дно просматривалось даже на глубоких ямах.
Однажды примерно в середине сентября мы с сыном поехали на
рыбалку километров за тридцать от Читы вверх по реке Читинка. Взяли с
собой по удочке. Собирались ловить хариусов в проводку на земляных
червей и нахлыстом на кузнечиков. Остановились у местечка Красивый
Крпвун. Здесь кончался длинный и шумный перекат, врываясь узким
клином в глубокую яму. А ниже Читинка, красиво извиваясь, переходила в
широкий плес и терялась в буйной зелени лесов. В этом месте левый
берег реки крутой и обрывистый; правый — пологий, поросший мелким,
непролазным кустарником. С правого берега ловить рыбу было неудобно —
над крутым обрывом свисали огромные, разлапистые ветви могучих сосен
и тополей; с левого удить приходилось только взабрсд.
Собрав удилище и расправив леску, я вошел в воду. С первых
забросов поймал трех хариусов. А потом — около часа — ни одной поклевки.
А рыба была, что подтверждали частые всплески крупных хариусов.
Ясно: рыба видела меня. Забрасывая лесу как можно дальше, я начал
медленно двигаться вниз по течению, пока вода не залилась в раструбы
высоких резиновых сапог. Ниже — еще глубже. А заманчивые всплески рыб
именно там. Но ничего не поделаешь. Пришлось идти назад. Боясь
зачерпнуть воду в сапоги (а в Забойкалье в сентябре она очень холодная),
я смотрел под ноги. И вдруг я увидел длинные узкие черные полосы-тенч.
двигающиеся за моими ногами. Я остановился. Остановились и «тени».
Двинулся я — двинулись и черные полосы. Трудно было разглядеть в
бурном потоке, что это такое, но я сразу понял: хариусы! Но почему эти
осторожные и пугливые рыбы «жались» к самым ногам?
Решение созрело мгновенно. Длинной удочкой ловить из-под ног
невозможно. Поэтому, едва передвигаясь, на ходу разомкнул удилище.
Комель и среднюю часть выбросил на берег. Оставил полутораметровую
вершнику и на ней столько же лески. И тут началось такое... Я не
успевал опускать лески — крупные черноспинникн попадались один за другим.
Но самым интересным в этой необычной рыбалке было то, что хариусы
брали наживку только тогда, когда я передвигался. Более сорока лет назад,
еще в далеком детстве, я впервые взял в руки удочку, но такого наблюдать
не приходилось. Сделав несколько «рейсов» метров по пятнадцать длиной,
я поймал десяток добрых хариусов. Хватит! Вышел из воды, снял с плеч
потяжелевшую сумку, плащ и телогрейку. После короткого отдыха, засучив
рукава рубашки выше локтей, вошел в воду в том месте, где ловил.
Захватив пригоршню гальки и крупного песка со дна, я тщательно рассмотрел их.
188

Но никаких личинок или водяных насекомых там ие было. Что же
привлекало осторожных хариусов к моим ногам?
Подошел сын с двумя увесистыми ленками (он рыбачил выше, на
своем любимом месте). Я показал ему хариусов и рассказал, каким способом
их поймал. Он недоуменно пожал плечами.
Через несколько дней после полудня мы снова пришли на это же
место. На этот раз эксперимент проводил сын. Все повторилось как по
графику. В сентябре, пока не было ветров, мы успешно применяли этот
способ в других местах. Но когда подули ветры, все кончилось. Может быть,
опытные рыболовы из других областей пользовались этим способом и
объяснят, в чем же все-таки дело?
г. Чита
Сергей Кочетковский
ПОДСЕЧКА С ГАРАНТИЕЙ
На небе ни облачка. Июльское солнце нестерпимо пе*ет. Изредка
набегает ветерок, поднимая на зеркальной глади реки легкую рябь.
Полулежа на траве, вы лениво переводите взгляд с одного поплавка
на другой и обратно. Поплавки еле видны — над водой торчат лишь
маленькие красные кончики, однако от опытного глаза не ускользает даже их
малейшее движение.
Крайний справа поплавок, слегка дрогнув, замирает, и рука уже
тянется к удилищу. Вы настораживаетесь.
Преходит томительная минута ожидания, и вдруг на ваших глазах
поплавок начинает «расти». Вот он уже «вырастает» наполовину. На
мгновение приостанавливается, будто в нерешительности. Затем снова начинает
подниматься.
Как только поплавок поднимется во весь «рост», вы немедленно
делаете резкую подсечку и ощущаете приятное чувство тяжести забившейся
на крючке рыбы.
Лещ клюет таким образом. Вначале вертикально стоящий поплавок
длиной до 150 мм слегка подрагивает—лещ пробует насадку. Потом
поплавок ложится — лещ забирает насадку. Наконец, слегка приподнявшись,
поплавок погружается под воду — лещ, заглотнув насадку, отплывает в
сторону от других рыб, которые тоже не прочь полакомиться жирным
опарышем или "вкусным тестом.
Однако при «классической» поклевке подсечка ие всегда бывает
удачной. Лещатники нервничают и начинают спорить: одни говорят, что
подсекать рыбу надо в тот момент, когда поплавок ляжет; другие
утверждают, что это необходимо делать тогда, когда поплавок пойдет «иа потоп».
Кто же из них прав? По мнению автора, празы первые и вот почему.
Лещ — рыба осторожная, поэтому, если ждать, пока поплавок погрузится
под воду, лещ может наколоться иа жало крючка и выплюнуть насадку.
Но почему же бывают сходы даже тогда, когда рыболов подсекает
леща в момент падения поплавка? Это происходит оттого, что вследствие
поверхностного натяжения (вспомните закон физики!) большой поплавок
как бы прилипает к воде и не сразу поднимается, когда лещ выплюнет
насадку.
Преимущество этого метода в том, что вы все время видите поплавок
и можете фиксировать все процессы клева по характеру вертикального
движения поплавка благодаря его высокой чувствительности.
189

Высокая чувствительность поплавка, обеспечивающая его равновесие,
зависит от размера поплавка и способа закидывания удочки. Я применяю
пенопластовый поплавок длиной 100 мм, диаметром в наиболее
утолщенной части (30—35 мм от нижнего его конца) 5 мм. Для огружения ставлю
рядом две небольшие дробинки, благодаря чему поплавок при вертикальном
положении лески опускается в воду на две трети своей длины. Закидываю
удочку с таким расчетом, чтобы леска находилась не в строго
вертикальном положении, а под углом около 85°, для чего после заброса я слегка
натягиваю леску. При этом не следует опасаться ряби и даже небольшой
волны, так как поплавок, скрывшись на мгновение, снова покажется над
водой, а во время клева будет срасти» так же уверенно, как и в гихую
погоду.
Описанный способ регулировки поплавка и подсечки леща особенно
ценен при вялом клеве, когда в течение 3—4 часов бывает всего лишь
2—3 поклевки. Лещатник, освоивший предлагаемый прием, всегда будет с
уловом.
И. М. Радостев
ЕЩЕ О ДОНКЕ
Ю. Мнлачев в статье «С донкой на Иртыше» (см. альманах
«Рыболов-спортсмен» № 25, стр. 176) пишет, что при расчете на крупную
рыбу приходится применять довольно длинную донку (от 30 до СО м).
Я своими старыми руками дальше 25—чЮ м не могу забрасывать
донку, а после нескольких забросов и 20 м для меня предел. Поэтому я
поставил перед собой цель — увеличить дальность заброса, для чего к вершине
прута длиной около 60 см прикрепил спнннинговое кольцо (тюльпан). К
грузилу донкн для удобства сбрасывания привязал шнур (тесьму), как
делают многие рыболовы, и, пропустив его через тюльпан, подтянул грузило
до кольца. Затем, прижав к пруту указательным пальцем конец шнура,
забросил донку. При этом шнур захлестнулся о тюльпан и оборвался, а
грузило полетело не в том направлении и не так уж далеко. Я понял, что гру«
зило до взмаха рукой надо удерживать на конце прута, что легко сделать,
если он будет заканчиваться вилкой.
Теперь для забрасывания донки я пользуюсь как двуручным спиннин-
говым удилищем прутом (из рябины, березы, можжевельника или
черемухи) толщиной в вершинке около 10 мм, в комле—15 мм и длиной 60—
70 мм (можно 1,0—1,1 м), оканчивающимся узкой вилкой, длина которой не
более 3 см (рис. 1). При забрасывании комлевый конец беру в правую руку,
Рис. 1.
шнур вкладываю в вилку, грузило подтягиваю вплотную к ней, а
свободный конец шнура прижимаю указательным пальцем правой руки к пруту.
Затем делаю взмах рукой и своевременно отпускаю конец шнура.
Рыболовам, не пользующимся безынерционной катушкой, вовремя
освободить шнур удается не сразу. Зато намного увеличивается дальность за-
190

ё
6 рос а. Кроме того, забрасывать донку вилкой совершенно безопасно, гак
как крючки находятся от рыболова дальше, чем обычно. Иногда при
освобождении шнура может вырваться из руки и вилка. Чтобы этого не
случилось, в комлевой части прута продевают веревку в виде петли, как у
плетки.
Грузило для донки я делаю очень просто. Расплавленный
свинец заливаю в крышку от банки сапожного крема и, поха
свинец не застыл, подготавливаю два отверстия, то есть
близко к краю втыкаю палочки, одну толщиной со спичку, а
другую— с карандаш. Затем оба отверстия обрабатываю, чтобы не
было острых граней. За большое отверстие привязываю тесьму
(удобнее, чем шнур) длиной примерно на 10 см короче прута,
а за маленькое — захлестываю леску, и грузило готово.
При ловле донками грузило часто зацепляется. Чтобы пе
терять вместе с ним крючки и часть лески, нужно перед
грузилом привязать отрезок лески диаметром тоньше основной.
Например, если основная леска 0,5 мм, то диаметр отрезка длиной
до 30 ем должен быть 0,4 или даже 0,3 мм. При таком
оснащении вполне применима поговорка: «Где тонко, там и рвется».
Удилища для донок длишой 0.8—1,0 м с мотовильцем я из-
готорляю из рябины или березы. К вершине прикрепляю (лес-
кой 0,3 мм) кольцо из стальной проволоки сечением 0,7—0,8 мм, Рис 2.
подобное заводному (рис. 2). В такое кольцо легко вводить и
выводить леску, что удобно в том случае, когда грузило падает на
несколько метров ближе, чем вы рассчитывали, то есть вы можете вывести леску и$
кольца, лишнюю намотать иа мотовильце и снова ввести ее в кольцо.
г. Горький
И. Витковский
НЫРЯЮЩИЙ ПОПЛАВОК
Рыбачу со спиннингом несколько лет, и у меня часто появлялось
желание использовать его в качестве поплавочной удочки. В какой-то
степени мне это удалось, когда я сконструировал новый поплавок, который
можно забрасывать на сравнительно далекое расстояние и ставить на
желаемую глубину.
Как-то в середине лета, в период, когда окунь и щука берут блесну
неохотно, меня пригласили на пруд за карасями. Хотя хищная рыба в этом
пруду не водилась, спиннинг я все же взял, на всякий случай. Оказалось,
что "мои удилища значительно уступают и по длине и по" оснастке
удилищам товарищей. Где мы остановились, пруд был неглубокий, берег низ*
кий, и у меня клевал мелкий карасик. У товарищей дело шло лучше — они
часто вытаскивали крупных карасей.
К вечеру я решил ловить спиннинговым удилищем, оснастив его
пустотелым поплавком из плексигласа. Насадив на крючок крупного выползка,
забросил приманку метров на двадцать от берега. К удивлению
приятелей я поймал несколько крупных карасей.
Но такая оснастка имела существенный недостаток: я мог ставить
поплавок на глубину не более полутора метров, в противном случае крючок
задевал за траву и бросок не получался. Скользящий поплавок тоже ие
помогал —его трудно было далеко забрасывать.
191

Вскоре я снова отправился за карасями. На этот раз я взял опять
спин mm г, но оснащенный поплавком новой конструкции, Я назвал его
«ныряющий». Этот поплавок можно забрасывать со спиннинга на далекое
расстояние и ставить на любую глубину.
Позже на реке Ворона я успешно ловил с ныряющим поплавком в
проводку язей. Несмотря на дальний заброс, подсечка получалась
сравнительно резкой благодаря особой конструкции поплавка, который к леске не
привязан, и при подсечке леска свободно скользит в ушке поплавка.
Ловля хищной рыбы такой снастью на живца стала более успешной
потому, что значительно уменьшились сходы рыбы. Поплавок тотчас
сигнализировал о поклевке, что позволяло делать подсечки в нужный момент.
Рыбачить с этим поплавком можно как с берега, так и с лодки.
При ловле рыбы с берега на живца пли другую насадку, когда
ныряющий поплавок забрасывали без удилища, кроме удобства заброса
обнаружили еще одну положительную особенность — при потяжке лески
насадка поднималась к поплавку.
Иногда бывает необходимо повторить заброс поплавка и вытащить
леску из воды так, чтобы не зацепить крючок и сохранить насадку. При
потяжке лески из воды руками поплавок, не скрепленный с леской, как
бы тормозится, что позволяет поднять насадку к поплавку и подтянуть ее
к берегу без осложнений.
При забросе с руки лучше применять поплавки, имеющие форму
шара или диска с некоторым запасом
грузоподъемности.
Характерная особенность
ныряющего поплавка — поднимать насадку —
сохраняется и при ловле любыми удочками.
Ныряющим поплавком с успехом могут
пользоваться любители поплавочных
удочек. Оснастив удилище пропускными
кольцами и небольшой проволочной катушкой,
можно легко делать дальние забросы
удилищем или с руки, предварительно смотав
нужное количество лески с катушки.
Ныряющий поплавок можно
применять на донной удочке, оснащенной про-
водочной катушкой и скользящим грузиг
лом. Поплавок будет своевременно
сигнализировать о поклевке, и тюльпан на
удилище не помешает вываживать пойманную
рыбу, так как ограничитель на леске
подвижной (о нем сказано ниже), а
поплавок — скользящий.
Очевидно, ныряющий поплавок
оправдает себя при ловле спиниинговой снастью
крупной рыбы (карпа, сазана, леща) в
водоемах, где необходимо делать дальний
заброс и отпускать поплавок на большую
длину.
Устройство поплавка несложное
(рис 1). Корпус делают из пенопласта
или покрашенной и покрытой нитроклеем
пробки (его можно собрать из нескольких
пробок, склеив их клеем БФ-2). По
форме он может быть в виде цилиндра,
шара, диска или сигарообразный. Стержень
деревянный (из бамбука) ставят на клей
БФ-2. Но из сталистой проволоки диа-
Рнс. 1. Ныряющий
поплавок, подготовленный к за-
6pocv:
1—корпус; 2—стержень:
3—ограничитель; 4—штырь
ограничителя: 5—ушко
стержня: 6 — мотовильце; 7 —
леска; 8—грузило;
9—узелок на леске; 10—обмотка
стержня и мотовильца
шелковой ниткой
192

метром 1.0 мм стержень лучше. Проволоку с одного конца, где загибают
ушко, лудят.
Поплавок имеет мотовильце, сделанное из той же проволоки, что и
стержень. Кусок проволоки, предназначенный для мотовнльца, пропускают
вместе со стержнем через отверстие в корпусе, после чего круглогубцами
концы проволоки мотовильца отгибают от стержня примерно иа 60°.
Стержень и мотовильце на концах корпуса скрепляют нитками и смазывают
клеем БФ-2. Вместо покраски иа проволочный стержень надевают
хлорвиниловые цветные (красные, гветло-желтые, черные, белые) трубочки
диаметром 1,5—2,0 мм (изоляция от радиопроводов). Такой стержень
застрахован от поломки, совершенно не теряет расцветки и хорошо виден на
расстоянии.
Поплавок дополняют подвижным ограничителем. Вырезают его из
того же материала, что и корпус поплавка (иногда из резины), в виде
небольшой пробочки или шарика с крупную горошину, но несколько
больше, чем отверстие тюльпана спиниингового удилища. В центре
ограничителя для лески делают сквозное отверстие. Крепят ограничитель на
леске с помощью деревянного штырька или спички. Ограничитель (из
пенопласта, пробки, резины) работает лучше, если в отверстие для лески
поставить на клей БФ-2 отрезок хлорвиниловой трубки, а штырь сделать из
бгмбука.
Назначение ограничителя — задерживать продвижение поплавка вверх,
то есть фиксировать поплавок на установленной глубине, и свободно
пропускать леску через тюльпан удилища при подмотке. Свободная
установка поплавка, дающая возможность подматывать леску без задержки, очень
важна при вываживании рыбы, так как при этом полностью используют
амортизационные свойства удилища.
Грузило для поплавка подбирают соответственно его размерам
(грузоподъемности).
Как же пользоваться ныряющим поплавком?
Придя па место, где вы предполагаете рыбачить, надо прежде всего
замерить с помощью глубиномера глубину водоема и зафиксировать ее
на леске узелком (то есть завязать на
леске отрезанный кусочек этой же лески
в узелок) или сделать соответствующую
отметку на земле. Потом по этому
размеру установить на леске ограничитель и
поплавок. Узелок следует завязывать
достаточно туго, чтобы он передвигался по
леске с усилием, то есть так, чтобы,
проходя через тюльпан, не смещался. Такой
узелок получится, если завязать его но
указанному па рис 2 способу, но
желательно облегчить прохождение узелка
через тюльпан: в этот момент необходимо
ставить удилище в одну линию с леской.
В какой последовательности ставят
поплавок на леоку и как его заряжают
для броска в воду, как наматывают
леску на мотовильце, хорошо видно на
рис. 1. Следует не забывать, что, перед
тем как наматывать леску на мотовильце,
необходимо ее сначала обернуть один раз
вокруг верхнего рожка, а потом уже
наматывать, как на обычное мотовильце.
Иногда заброшенный в воду поплавок
не срабатывает, «заедает». Происходит
это потому, что в момент броска полу- Рис. 3.
Леска
Рис 2.
7 Заказ 5100
193

Рис. 4. Ныряющий no-
плавок с корпусом из
ннтроплеикн или
плексигласа:
Т — цветные
хлорвиниловые трубочки: К —
кружки из пенопласта
или плексигласа для
герметизации и придания
корпусу жесткости; В —
булавки для скрепления
корпуса с торцовыми
пробками
у: •
Рис 5.
чается рывок, и намотанные на мотовильце
витки лески как бы сцепляются друг с
другом. В этом случае надо сделать спиннингом
несколько рывков, чтобы встряхнуть лежащий
на воде поплавок, и он сработает.
Чтобы избежать заедания лески,
необходимо:
а) укладывать леску на мотовильце
аккуратно, виток к витку, в один ряд. Если
леска на мотовильце в один ряд ие поместилась,
то так же аюкурашо наматывают второй ряд,
несильно натягивая ее;
б) заканчивая намотку лески иа
мотовильце, последний виток нужно положить
ближе к центру поплавка (точнее, у основания
стержня);
в) лучшее положение заряженного
поплавка, когда грузило после намотки лески
расположено посредине поплавка и не
отклоняет его от вертикальной линии.
Паводки к леске крепят двумя
способами. В первом случае ставят грузило с
двумя ушками. За одно ушко привязывают
леску, за другое — поводок. Наматывают леску
на мотовильце только до грузила, а
поводок длиной 20—25 см овободно свисает. Во
втором — на конце леокн привязывают
заводное кольцо (карабин), к которому
привязывают два поводка. На один ставят
грузило, на второй—крючок или снасточку
(этот поводок несколько длиннее первого).
На мотовильце наматывают оба поводка,
складывая их вместе.
Второй способ крепления я применяю,
когда ловлю на живца. Привязывая поводки,
необходимо короче обрезать концы узлов,
чтобы они не захлестывались между собой.
Заброшенный в воду поплавок тотчас
приходит в колебательное движение, как бы
ныряет (что и послужило основанием для
названия),—это с мотовильца сходит леска, а
дальше он будет работать как обычный
поплавок.
Я пользуюсь одноручным спнн'нинговым
удилищем из стекловолокна, катушка
безынерционная, леска 0,3 мм, но при легком
грузиле ставлю леску 0,22—-0.25 мм с поводком
0,15—0,20 мм. Тонкая леска значительно
увеличивает дальность заброса при том же весе
грузила.
Примерные размеры поплавков,
изготовленных из пенопласта, могут быть
следующие: цилиндрического или сигарообразного с
тупыми концами, как на рис. 1,—длина
корпуса 50-—60 мм, диаметр 25—30 мм,
грузоподъемность 12—118 г; шарообразного —
диаметр 25—30 мм, грузоподъемность 10—18 г.
Разумеется, размеры поплавков любой
формы могут изменяться.
194

Чтобы при зарядке шарового и дискового поплавков леска хорошо
укладывалась на мотовильце, необходимо на их корпусе делать выемку, куда и
укладывают с мотовильца леску (рис. 3).
Оригинальным получается поплавок, если корпус его сделать из
отмытой рентгеновской пленки, свернутой в два слоя, или тонкого листового
плексигласа. Стержень и мотозильце изготовляют из сталистой луженой
проволоки диаметром I мм. На стержень надевают цветные трубочки,
нарезанные из хлорвиниловой изоляции радиопровода. Склеивают корпус иитро-
клеем или дихлорэтаном. Торцовые пробки из плотного плексигласа или
пробки смазывают так же, как и стержень, клеем БФ-2. Этот поплавок при
небольших размерах обладает хорошей грузоподъемностью (рис. 4).
Несколько слов об устройстве глубиномера *. Берут пробку или
пенопласт и вбивают три металлические дужки (рис. 5). Через них пропускают
леску, на конце которой кренят груз. Глубиномер забрасывают со спиннинга
(или с рук) в намеченное место. Груз ложится на дно, а пробка тут же
всплывает. Стоит вам потянуть, как леска, пропущенная в дужки, под
тяжестью груза надежно зажмет пробку и не даст ей сместиться. Расстояние
от груза до пробки равно глубине водоема в месте заброса. Чем больше
пробка, тем глубиномер будет надежней работать.
г, Тамбов
А. Афанасьев
ПРЕИМУЩЕСТВА И НЕДОСТАТКИ
СПИННИНГОВЫХ БЕЗЫНЕРЦИОННЫХ
КАТУШЕК
Преимущества и недостатки спиннинговых безынерционных
катушек могут интересовать как начинающих, так и опытных спиннингистов,
которые на первый взгляд почти ке имеют преимуществ перед неопытными
коллегами при освоении новой спасти, а отсюда необоснованная и
незаслуженная критика неизвестного для них снаряжения.
Отсутствие «пар-иков» при забросе приманки — бесспорное преимущество
безынерционных катушек. Перекручивание лески иногда происходит еще до
ловли при неправильной намотке иа шпульку. В этом случае при первом
же забросе и подмотке леока оказывается перекрученной.
При ловле с тонкими лесками (диаметром менее 0,4 мм) с блесной
без грузила (или без противозакручивателя) можно перекрутить леску,
пользуясь катушкой любого типа, так как чем тоньше леска, тем легче ее
перекрутить. На безынерционных катушках, снабженных фрикционным тормозом,
сильно облегчающим вываживание рыбы, как правило, применяют более
тонкие лески.
Благодаря -отсутствию инерции шпульки можно забрасывать приманку
весом 1—2 г при леске 0,2—0,25 мм на достаточное расстояние для ловли,
например, с самопогружающимся поплавком из плексигласа в форме шара
диаметром 1,5—2 см, "заполненного на три четверти водой.
При забросе удилищем с безынерционной катушкой полету приманок
обычно мешают инерция массы лески и трение об обод шпульки катушки,
кольца на удилище и т. п.
• Жури. «Наука и жизнь», 1964, Л"з 9, стр. 136.
7*
195

Вращая ручку катушки левой рукой, мы освобождаем правую, болос
сильную и ловкую, для вываживання удилищем рыбы. Впрочем, имеются
катушки, например «Detphin» производства ГДР (была в продаже) и
«Quick supen>, у которых ручки можно переставлять с левой стороны на
правую.
Спиннингисты-новички вращают ручку катушки и откидывают лесоуло-
витель перед забросом приманки левой рукой без затруднений.
Щелчок лесоуловителя в начале подмотки лески, на который жалуются
некоторые рыболовы, отсутствует у чешской катушки фирмы ТАР. Его
можно устранить и у других катушек, если подложить кусочек резины для
смягчения удара.
На удилища с безынерционными катушками открытого типа ставят
специальные кольца большего размера, что несколько затрудняет перевозку
удилищ. Безынерционные катушки закрытого типа не требуют увеличения
диаметра колец. Подмотку лески производят правой рукой, при этом нет
щелчка лесоуловителя. Отсутствие второй, запасной, шпульки лишает
возможности быстро заменять леску.
Увеличенный размер колец вызывает сильное колебание лески при
подмотке, благодаря чему вода стряхивается с лески, что улучшает условия
ловли рыбы при минусовой температуре воздуха — не так быстро
покрываются льдом кольца на удилище.
При ловле рыбы с безынерционной катушкой в холодную погоду
удобнее ловить в перчатках: руки остаются сухими.
Безынерционная катушка открытого типа, расположенная внизу хлыс-
товатого удилища, не режет его леской и хорошо балансирует, как *ы
компенсируя излишек веса катушек этого типа.
При одной и тон же силе взмаха удилищем с безынерционной катушкой
блесна летит дальше, следовательно/ рыболов :;рн забросе затрачивает
меньше силы и меньше утомляется.
Некоторым рыболовам не нравятся катушки с зубчатыми передачами,
которые, по их млению, снижают «чуткость» при ведении приманки. Мне
же кажется, что «чуткость» зависит от удилища, толщины лески, веса,
размера и формы приманки, а не от типа катушки.
Если приманка не создает достаточного натяжения лески при
подмотке, то не исключено, что при вываживании крупной рыбы или задеве леска
врежется между слабо намотанными витками и при первом же забросе
приманка полетит с некоторым торможением. Чешская катушка фирмы ТАР.
на которой леска при подмотке укладывается как бы восьмеркой, не имеет
этого недостатка.
А. Волков
из копилки курьезов
ОБ УЛОВИСТЫХ МОРМЫШКАХ
Стоит сойтись группе рыболовов—любителей подледной ловли,
тут же заходит разговор о мормышках.
Прежде всего они начинают хвастать любимыми мормышками,
показывать их, ке выпуская из рук, сравнивать с другими и... Ну, а что такое
любимая мормышка? Это самая уловистая, и бережет се рыболов пуще
глаза.
Посмотрите на рыболова, когда он подбирает к ней леску. Его терзают
сомнения. Чтобы какой-нибудь здоровяка судак ие оторвал мормышку, ом
196

гот и в привязать со на леску потолще и попрочнее. Но, зная о плохой
элагтичмости толстой лески, рыболов не может ожидать от мормышки хи-
рошеп «игры». Да и рыба, он это понимает, сразу настораживается, увк-
дав >одетый поводок. С болью в сердце выбирает рыболов из своих
запасов леску потоньше и молит всевышнего, чтобы его мормышка не
заинтересовала пяттгкилограммовую щуку.
Непонятно, чем иная мормышка так привлекает рыбу? И с виду она
неказистая, и крючок у нее грубый — все проклянешь, пока мотыля
насадишь, и тусклая она. А начнешь рыбачить и убеждаешься, что она —чудо,
что она просто клад! Все тебе завидуют, а "ты знай потаскиваешь
горбатых.
Мне один рыболов рассказывал. Оставил он однажды в вагоне
электрички рюкзак. Ехали вдвоем с сыном. Понадеялись один па другого
и выскочили из вагона без рюкзака. Хватились, когда поезд ушел. А
вышли на остановке, где даже будки никакой не было. Словом, пропал
рюкзак. О чем же жалел рыболов? Думаете, о рюкзаке с буханкой хлеба и
кольцом краковской колбасы? Или о термосе с горячим чаем? Жалел,
попятно, но философски,— дескать, наживем еще. А вот об удочке с
уловистой мормышкой жалел без философии, по-настоящему. Чуть волосы па
себе не рвал.
Наш брат рыболов не мало теряет мормышек: то крупная рыба унесет,
то зацеп закончится обрывом лески, то еще какой-нибудь казус. И жалеть
тут особо не приходится — на то и рыбалка. Но о потерянной любимой
мормышке или блесне рыболов скорбит годами.
Не удивляйтесь, если вы услышите от рыболова: «Эх, вот была
мормышка! Как сейчас помню, в сорок девятом году сделал из царского
полтинника. По всей Чусовой слава гремела! И вот, понимаешь, оборвал!».
И далее следуют красочные, насыщенные неувядаемой скорбью
подробности.
Случаются, однако, и чудеса. О них-то и пойдет речь.
Знаете пословицу: «Что с возу упало, то пропало»? Есть и другой
вариант ее: «Что в воду упало, то пропало». Правда, она появилась, когда
еще не было аквалангов и водолазных костюмов. Но к мормышкам это
относится и сейчас в полной мере. Однако случаются чудеса.
Воспоминания о них надолго остаются в рыбацком фольклоре.
Вот два подобных происшествия.
Дело было на Обве. По соседству с моим приятелем Димой (это его
рассказ) удил пожилой мужчина в черном романовском полушубке и
великолепных оленьих унтах. У Димы мерзли ноги в резиновых сапогах,
и он изредка поглядывал иа чужие унты — все вроде теплее становилось.
Да и клевало у мужчины в унтах отменно. Все спят над лунками — у одних
совсем пусто, у других почти ничего, а он знай потаскивает: то окуня-
горбача, то подлещика, то толстую сорогу.
Все, конечно, завидуют. Интересуются, в чем секрет. Мужчина в унтах
не скрывает:
— Мормышка счастливая. Вот уже вторую зиму на нее ловлю и
всегда без отказа.
Поверили, потому что знают: существуют счастливые мормышки. И
вдруг мужчина в унтах разразился проклятиями, вскочил с ящика и начал
хлопать себя по бокам.
— В чем дело? — крикнул Дима.
— Оборвал, собака!
— Кто оборвал?
— А я знаю? Наверное, судак, собачья коовь. попался килограмма па
три. Чуть его с места стронул, а он рванул — и все. Кончилось счастье.
Мужчина в унтах, продолжая призывать все громы небесные на
голову судака, достал из ящика другую удочку. Но, должно быть, мормышка
на лей была не та. Заскучал он.
И гут Дима обратил внимание на две подполы. Неподалеку были рас-
197

ставлены артельные сети, рыбаки и приехали их проверять. Дима в шутку
сказал:
— Судак-то ваш, поди, уже в сетке сидит, запутался с испугу.
— А что ты думаешь! — воскликнул мужчина и, утопая по колени в
снегу, поспешил к рыбакам. Как и все утопающие, за соломинку ухватился.
Но самое чудное — выдержала ведь соломинка! Действительно среди рыбы
оказался судак, правда весом меньше трех килограммов, и в губе у него
поблескивала латунью та самая чудо-мормышка. Отдали ее рыбаки
счастливцу.
Вторая история произошла далеко от Обвы — на Сылве. близ Кунгура.
Покойный Семен Ларионович и его постоянный напарник Лиев'
рыбачили уже третий день.
Была у Семена Ларионовича заветная мормышка, которой он очень
дорожил, и ловил на нее не всегда, а только в тех случаях, когда клев
был особенно плохой, как в этот раз. Третий день приятели сверлили лед
в разных местах, меняли мормышки — толку чугь!
Вот тогда-то Семен Ларионович пустил в ход свою счастливую
мормышку. Поклевка последовала немедленно, но кончилась катастрофой —
рыба сошла и унесла мормышку. Отчаянию Семена Ларионовича, как
говорится, не было границ. Привязал он другую мормышку, но уже эффект не
тот. Изредка клевали одни ерши.
Лиев сидел неподалеку, он тоже не мог похвастаться уловом. Семену
Ларионовичу си, конечно, посочувствовал и тут же добавил, что помочь
ничем не может.
Но помог! И довольно оригинальным способом.
Случилась у него поклевка. Он подсек и почувствовал, что крупная
рыба попалась. Стал ее выводить. Рыба шла неохотно и, в конце концов,
после резкого рывка сорвалась. Ворча, Лиев вытащил удочку, чтобы
мотыля сменить, и увидел что-то на крючке. Поднес поближе и глазам не
поверил — Семенова мормышка! Он ее знал, потому что сам делал!
Семен Ларионович даже запрыгал от радости. Он тут же ее привязал,
но, видно, крупный окунь в этом месте был единственный и после двух
стычек с мормышками решил больше не рисковать. И друзья, смотав
удочки, побрели дальше в поисках ненадежного рыбацкого счастья.
ЗИМОЙ со спиннингом
С этим человеком я провел целый день на льду Сылвы в районе
Кунгура. А познакомились мы так. Выйдя из вагона электропоезда, я
неторопливо зашагал по едва заснеженным полям к реке, предвкушая
первую в эту осень рыбалку. Легко дышалось свежим ноябрьским воздухом.
Настоящее блаженство.
Неожиданно сзади послышались шаги. Кто-то догонял меня. Я
посторонился, чтобы пропустить пешехода, но тот сбавил шаг.
— Здорово, рыболов! — услышал я.
— Привет,— буркнул я не оглядываясь и, кажется, не очень
приветливо. Не хотелось расставаться с задумчивым настроением.
Тропинка расширились, и незнакомец оказался рядом.
Это был молодой человек с аккуратно подстриженной бородкой. На-
звавшись Андреем, он сразу завел разговор о рыбалке.
Ну, думаю, похоже, не из молчальников. Но вскоре я понял, что тема
разговора далека от обычных широко распространенных рыбацких историй,
в которых основной сюжет —вес и количество пойманной рыбы.
— Понимаете,— не торопясь говорил Андрей,— давно беспокоит меня
одна проблема...
— Выходит, и в рыбалке есть еще не решенные проблемы?
— А вы не смейтесь. Настоящая проблема. Можно ли зимой из-подо
льда ловить спиннингом?
198

— А зачем? Разве мало зимних снастей? Подергушкн, жерлицы,
донки, поплавочные, наконец...
— Правильно. Да ведь любопытно — можно или нет?
— Думаю, что нет.
— А я считаю, что можно. И уже всю технику продумал досконально.
Только обязательно нужно, чтобы течение было подо льдом. Конечно, и
для тиховодья можно что-нибудь придумать. Например, блесну с
электромоторчиком, но этим я потом ваймусь.
— К чему это?
— Как к чему? — удивился мой собеседник.— Пока лунку долбишь или
сверлишь — щука и отошла. Жди, когда еще клюнет. А вот я придумал...
— Интересно.— протянул я.
— Дело-то ие простое. Вот уже два года момент ловлю.
— Что так долго?
— Вот послушайте. Слишком много условий требуется для
осуществления моего плана. Прежде всего — теплая погода, чтобы леска не обмер»
зала. Второе — не очень толстый лед (сантиметров до десяти). Третье —
чтобы все это пришлось на выходной.
Я неопределенно хмыкнул. Пока ничего не ясно. А Андрей продолжал:
— Бывает лед подходящий и температура, так день рабочий. Дождался
выходного — мороз градусов двадцать. А вот сегодня все как по заказу.
Все-таки хорошо, когда, два выходных дня!
С последним я не мог не согласиться.
Пока шли, Андрей в зарослях тальника наломал пучок сухих палок.
— Что, уху будем варить?
— Нет, " это для дела.
Я так ничего и не понял.
Но вот мы подошли к реке. Лед, как и ожидал Андрей, оказался не
толстым, сактимегров двенадцать. Снега почти не было, лишь кое-где
виднелись небольшие белые островки. Казалось, что мы шагали по стеклянной
крыше, под которой текли темные речные струи.
Я, выбрав небольшой снежный пятачок, стал готовиться к рыбалке,
между делом бросая взгляды в сторону Андрея, который отошел метров на
тридцать к середине реки. Первым делом он собрал спиннинг — к
самодельному 30-сантиметровому удилищу приладил катушку, прикрепил к леске
грузило и блесну «Трофимовку».
Я сгорал от любопытства. Прижав удочку ящиком, чтобы рыба
ненароком не утащила ее, я направился к Андрею.
Ловко орудуя пешней, он прорубил довольно широкую лунку. Потом
выбрал из принесенного хвороста палку. Одно из жал тройника легко
воткнул в торец палки и опустил ее в прорубь. Течение подхватило палку.
За нею поползла леска, но тут же остановилась.
— Эх, слабо воткнул,— подосадовал Андрей и, взяв новую палку,
повторил всю процедуру.
На этот раз леска без задержки уходила в лунку. Андрей, сидя на
ящике, сбрасывал ее с катушки оборот за оборотом.
— Сто двадцать метров! — сказал он.
— И всю спустишь под лед?
— Нет. Метров двадцать оставлю для маневра.— В голосе Андрея
чувствовалась непоколебимая уверенность. Он, кажется, был совершенно
убежден в успехе. Меня загипнотизировала леска, которая не спеша уползала
в лунку. Представлялось, что там кто-то схватил блесну и уносил ее в
таинственную даль.
— Ну, хватит,— заявил вдруг Андрей. Зажав катушку в руке, он резко
поддернул удилищем, словно сделал подсечку. Леска сразу лее провисла.
— Вот не знаю, как освободить тройник. Вроде получилось. Пусть
блесна до дна дойдет.
— А если зацеп?
199

— Может быть. Буду тащить напролом.
Андрей не спеша начал наматывать леску. И тут произошло
неожиданное. Я увидел энергичную подсечку и услышал ликующий возглас:
— Ага! Попалась!
Через несколько минут, после обычных в таких случаях реплик,
восклицаний и суетливых движений, иа льду появилась без малого
двухкилограммовая щука. Она ио-зменному извивалась и лениво раскрывала зубастую
пасть, в углу которой висела блесна.
Это просто поразительно — поймать туку спиннингом нз-подо льда!
К великому сожалению Андрея, да и к моему тоже (и, может быть, в
большей степени, поскольку вторая щука предназначалась мне), новых
поклевок щуки не последовало, хотя мы добросовестно трудились, пока не
кончился запас хвороста.
Тогда Андрей спрятал спиннинг в рюкзак, и мы сели рядышком иа
моем островке и занялись ловлей окуней и плотвичек на мормышку,
— Как видишь, оправдалась затея? —гордо говорил Андрей, когда мы
в конце дня шли на станцию.—Можно так ловить! Только, видно, щук
здесь маловато. Да и канительно очень,—признался он.
— Всякому овощу свое время,— заявил я.
— Ну мы это еще посмотрим. Технологию надо как следует
отработать, особенно для тиховодья.
Больше мы не встретились. Но, вспоминая сегодня об этой рыбалке,
я верю, что этот неугомонный изобретатель еще что-нибудь придумал.
ДОИГРАЛСЯ...
Эту историю я услышал в вагоне поезда. У рассказчика был
оглушительный голос и раскатистый смех.
Я уже собрался перейти в соседний вагон, но тема нового рассказа
заинтересовала меня, и я, отложив книжку, остался на месте.
Незнакомец (мысленно я дал ему имя Громкий голос) говорил:
— Рыбачил я в прошлый выходной в Горюшках. Вы, наверное,
знаете, это на Сылве. По Кольцовскому тракту надо ехать. Там, у Камской
плотины, к марту уровень воды падает, пожалуй, метров до семн-восьми.
Места, я вам скажу, отменные — отбоя от ершей иет! Кроме ершен
есть, конечно, и другая рыба — щука, окунь, судак, плотва п лещ. А уж
судаки — такие, что в двадцатисантнметровую лунку с трудом пролезают.
— Ну уж,— засомневался «то-то из слушателей.
—■ Точно говорю. Сам ловил.
Слушатели Громкого голоса уважительно переглянулись. А тот
продолжал:
— Пятого марта приехал я в Горюшки, переночевал у одного
дружка, а с рассветом отправился на лед. Погода была мягкая, как раз для
ловли поплавочной удочкой, а я ее очень обожаю!
Вода в реке упала, русло обозначилось полностью, ориентироваться
было легко. Разыскал знакомое по давним рыбалкам место — хороший
омуток глубиной метра четыре. Просверлил три лунки в ряд, настроил
удочки и стал ждать.
Вскоре клев начался. Да только толку мало. Сплошь одни смутьяны
попадались на мормышку...
— Кто? — переспросил бородатый сосед.
— Брши. Их у нас теперь иначе, как смутьянами, и не зовут.
В вагоне послышался смех. Я улыбнулся, и меня позабавило это
новое прозвище ершей.
—• Снял я очередного ерша,— продолжал Громкчй голос,— забросил,
даже мотыля менять не стал. Не успел поплавок успокоиться, как кто-то
схватил так, что я еле удочку удержал. И все. Леска ослабла.
Вытаскиваю— нет мормышки.
200

Чудеса, думаю, кто бы это мог быть? Не иначе, крупный голавль.
Быстро взял другую удочку и забросил. Опять та же история. И со
второй мормышкой распрощался.
Ну, думаю, так дело не пойдет. Наказать надо разбойника. Должен
же он на блесну польститься. Быстренько настроил подергушку. Силоновая
леска 0,4 мм, блесна с тройником, на котором пучок красных, не то
фазаньих, не то петушиных, перьев. Опустил блесну в лунку. Не прошло и
минуты — поклевка! Словно в дерево врезался тройник. * Решил, зацеп. Да
только сразу же понял, что ошибаюсь,— не зацеп, поклевка.
Пришлось повозиться, но вытащил. И знаете, кого? Судака. Выволок
его па лед, а сам трясусь, не то от радости, не то от волнения. Тут,
конечно, зрители сбежались — и откуда только взялись! Тотчас начали вор.руг
меня лунки сверлить. А мне и ругаться не хочется — не могу иа судака
налюбоваться. Стал блесну доставать, а в нижней губе у него торчат
рядышком обе мои мормышки с обрывками лесок. И к чему этому толстому,
бездельнику какая-то булавочная головка с обрывком мотыля? А ведь
позарился. Ну и доигрался!
Поезд подходил к станции. За рассказчиком потянулись к выходу и
его спутники. А я попытался читать, но книга почему-то уже ие могла
меня увлечь...
г, Пермь
ИНОСТРАННЫЙ ОПЫТ
ВЫСОКОЧУВСТВИТЕЛЬНЫЙ ПОПЛАВОК
В английской рыболовной газете «Инглннг тайме» опубликована
информация о принципиально новой оснастке. Она отличается повышенной
чувствительностью.
Автор справедливо отмечает, что для
определения момента поклевки у
опытного рыболова есть много способов,
«Однако очень немногие из них могут
заметить пробу насадки крупной и осторожной
рыбой»,— пишет он. В этом случае
незаменима оснастка нового устройства. Ею
может успешно пользоваться даже
малоопытный рыболов.
На рисунке видно, что основная
леска свободно проходит сквозь скользящее
грузило. На конце се привязано
металлическое кольцо, через которое проходит
отрезок лески, длина которого зависит от
глубины водоема в том месте, где
решено ловить. Иа отрезке лески с одной
стороны зажаты два стопора-дробинки:
нижний не дает поплавку ложиться на воду, а
верхний при подсечке упирается в
кольцо. С другой стороны прикрепляют за
нижний конец тонкий и длинный
поплавок.
Применяя такую оснастку, можно
основную леску опускать (класть) на дно.
Это удобно, например, при ловле в
ветреную погоду. Автор заканчивает
Рис. !.

Высокочувствительный поплавок:
1 — поплавок: 2 — ос
познал леска: 3 — дробинка:
4— кольцо: 5—грузило: 6—
дробинка
201

информацию словами: «Эта оснастка позволяет рыболову заметить самую
осторожную поклевку, даже такую, при которой обычный поплавок
неподвижен».
для крупной плотвы
Есть много способов ловли плотвы, но, вероятно, лучший из
них — ловля на корку хлеба или комочек теста, которые обязательно надо
класть на дно. Как правило, эта рыба не любит сильного течения, поэтому
удить следует там, где течение медленное.
Многие рыболовы считают, что плотва хорошо берет на опарыша.
Это верно. Однако если вы хотите наловить крупной рыбы, то опарыш не
годится, надо насаживать тесто или корку хлеба. Конечно, можно и на
опарыша поймать крупную плотву, но это — случайность, в улове будет
главным образом мелочь.
Рис 2. Способы оснастки:
1 — на леске две дробинки, насадка — тесто:
2 — одна большая дообинка, насадка — кубик
из хлебной корки: 3 — длинный поводок и
добавочная дробинка для удержания на дне
хлебной корки
Если ловите на хлебную корку, то не забудьте изменить расположение
дробинок на леске. Дело в том, что корка легче воды и будет всплывать.
Поэтому дробинки надо укрепить на расстоянии 2—5 см от крючка.
Некоторые рыболовы располагают дробинки, как обычно, только добавляют
маленькую дробинку, которую укрепляют около крючка, что не дает корке
всплывать.
Перевод с английского
И. Киселева

Н. Оберемченко
НА РЫБАЛКЕ
Покупаем билеты на автобус и едем в поселок Ильский, что
раскинулся в 45 км от Краснодара. Впереди два выходных дня, полных
надежд.
Речка Иль разрезает поселок с юга на север. Как и во всех горных
речках, уровень iBоды в \ней резко колеблется. В сухое время на перекатах,
как говорят, «воробью по колено». В омутах глубиной 1—1,5 м водятся
голавль, пескарь, уклейка, изредка попадается небольшой сазан. Основной
объект нашей рыбалки — голавль. Он здесь некрупный, но ловля его
доставляет большое удовольствие мне и моему восьмилетнему сынишке
Пете, рыболову с трехлетним стажем.
Через полтора часа мы уже сидим с удочками, ловим рыбу для
традиционной ухи.
Пока варится уха, я отправляюсь добывать насадку для предстоящей
рыбалки. Здешний голавль особенно хорошо берет на личинку осы. Обойдя
два-три соседних двора, на чердаке одного из них нахожу осиное гнездо.
Выкурив ос дымом от старой фотопленки, спешу уйти от преследования
хозяев гнезда, которое оказалось крупным — более двухсот запечатанных
ячеек.
Переночевав в избе, забираем свое снаряжение и на рассвете идем к
речке. Осторожно подходим к берегу—ведь голавль пуглив. Ловим
удочкой, переделывая ее по мере надобности на поплавочную или нахлыстовую.
Раскрываю одну ячейку осиного гнезда и крючком поддеваю белое нежное
тельце личинки. Она мягкая, и ее хватает только на одну поклевку.
Плавный заброс, легкая подсечка — и голавль на прибрежной гальке. У сына —
тоже голавль. Вижу, что Петя хочет поделиться овоей радостью, но молчит,
потому что тишина—залог успеха. Одобрительно киваю ему головой.
Делаем еще несколько забросов в этот омут — и распуганная рыба
перестает клевать.
Направляемся к перекату. Нацепив поплавок, облавливаем перекат в
проводку. Наш улов пополняется четырьмя голавлями и двумя пескарями.
В омуте, над которым склонилась дикая алыча,— частые всплески
рыбы. Подходим и видим: дерево усеяно гусеницами. Насаживаем их на
крючок — и поклевки не заставляют себя ждать.
Петя, забыв про необходимость соблюдать тишину, не удержался от
радостного возгласа — на крючке у него трехсотграммовый сазан. Решаем
сделать небольшой перерыв.
Чтобы не портить деревья для костровых рогулек, я всегда ношу в
рюкзаке две прямые палки и два конусообразных наконечника из
оцинкованного железа с проволочными вилками, впаянными в узкие концы. На
вбитые в землю палки надеваю наконечники — и рогульки готовы. Весело
потрескивает костер. Мы быстро завтракаем и, не задерживаясь, двигаемся
дальше. Ловим на разную насадку.
Иа брошенного на берегу пескаря садится оса. Ладонью убиваю ее,
отрываю брюшко и голову, а грудку с крыльями насаживаю на крючок и
забрасываю в воду. Сразу же следует поклевка, и я вывожу крупного
голавля. К полудню клев ослабевает, да и у нас рыбы уже достаточно для
ухн. Останавливаемся на большой привал. Из сетки делаю раколовку,
привязываю к ней для приманки рыбку и опускаю в воду, недалеко от
берега. Приготовив уху, приглашаем к «столу» местного рыболова. Гостю
даю свою ложку, а себе мастерю рыбацкую: срезаю от вербы ветку
толщиной 2—3 см и длиной около 20—25. На расстоянии 7—8 см друг от
друга делаю два кольцеобразных надреза, которые соединяю одним про-
203

дольным разрезом, и снимаю кору. Затем ил снятом куске коры два угла
закругляю, а на противоположной стороне делаю посредине иадрез
глубиной 2—3 см. Для ручки беру палочку толщиной I см и длиной
15—20. Конец расщепляю* ножом и' вставляю сложенную по надрезу
кору. Место расщепа перевязываю ниткой, и импровизированная ложка
готова.
После обеда проверяю раколовку и вынимаю из нее двух раков.
Немного отдохнув, идем дальше. По дороге сын собирает землянику. На
насеке покупаем мед.
Перед закатом солнца выбираем место для ночевки и ставим палатку.
Иа горы и речку опускается ночь. Пламя костра отодвигает темноту. Мы
долго сидим и слушаем голос далекой Москвы.
Воскресное утро тихое и прохладное. На траве алмазами сверкают
капельки росы. Немного порыбачив, отправляемся в обратный путь, вниз по
реке. Проходим знакомые места. Сын замечает, что вокруг становится тихо,
умолкают птичьи голоса, лишь одна пичуга одиноко просит: «Пи-ить,
пи.-ить». Слышатся близкие раскаты грома. Едва успеваем забить
последний колышек, как хлынул дождь. Хорошо сидеть в палатке и слушать шум
грозы.
Гроза утихает так же быстро, как и начинается. Речка становится
мутной, уровень воды в ней повышается. Выглядывает веселое солнышко. Пока
сохнет палатка, облавливаем ближние места. Иа глубине рыба не клюет,
зато под перекатами поклевки следуют одна за другой, и мы быстро
наполняем садки.
После полудня попутным автобусом едем в поселок Ильскнй, а
вечером— домой в Краснодар.
г. Краснодар
Н. Попов
УДОБНЫЙ ПОДСАЧЕК
Подсачек предлагаемой конструкции прост в изготовлении и
сборке, удобен в обращении и при транспортировке. Он представляет собой
равносторонний треугольник (длина стороны 450 мм). По желанию
рыболова подсачек может быть сделай в форме равнобедренного треугольника
(см. рисунок).
Для изготовления подсачека берут три куска дюралюминиевого
прутка диаметром 6 мм (один длиной 550 мм, а два других —490).
Дюралюминиевый пруток можно заменить латунным или стальным. Последний
необходимо красить нитрокраской для предохранения от коррозии.
Пруток длиной 550 мм на расстоянии 28 мм с каждого конца надо
сточить напильником на половину диаметра и опилить. Посреди сточенной
масти просверлить отверстие диаметром 2,2 мм и раззенкопать его. Затем
на расстоянии 50. мм загнуть концы под углом 60°.
С двумя прутками длиной 490 мм проделывают ту же операцию, что
л с первым, но далее сгибают их под углом 150° в одну сторону, отступив
60 мм от конца, и под углом 90° в другую сторону, отступив 10 мм.
Соединяют отрезки двумя заклепками "диаметром 2 мм впотай, которые
следует расклепать так, чтобы в месте соединения прутки могли свободно
вращаться.
На готовый обод подсачека надевают капроновую сетку, сплетенную
но кругу диаметром 450 мм с размером ячеи 20—25'мм.
204

Для рукоятки / берут палку диаметром 24 мм из любого сухого и
легкого дерева (лучше всего бамбука, в который на всю длину
междоузлия -вставляют березовый шпунт, посаженный на клей БФ-2). Длина
рукоятки — 120—180 см в зависимости от места ловли (с лодки или с
берега).
Соединение обода с рукояткой показано на рисунке. В рукоятке иа
расстоянии 50 мм от конца сверлят отверстие диаметром 6.2 мм и
выбирают на это же расстояние два паза глубиной 6 мм.
Сборка подсачека очень проста. Свободные концы обода 2 вставляют
в пазы и зажимают латунной или дюралюминиевой трубкой 3 длиной
50 мм с внутренним диаметром 24 мм. Разбирают подсачек* в обратном
порядке. Свободные концы обода один по часовой, а другой против часовой
стрелки поворачивают до совмещения его с центральным прутком и обво-
рачнпают сеткой.
Перевозят подсачек в разобранном виде вместе с удочками.
г Ленинград

Н. П. Тарасов
О КУКАНЕ
В альманахе «Рыболов-спортсмен» N° 25 за 1967 год тов. Труха-
чев из Вильнюса предложил кукан для нескольких рыб. Этот кукан имеет
существенные недостатки, особенно в том случае, когда ловят с лодки.
Я спиннингист и считаю кукан необходимой принадлежностью на
рыбалке.
Чтобы посадить на такой кукан очередную (я не говорю о первой)
пойманную рыбу, надо, во-первых, вытащить его из воды в лодку или на берег
вместе с рыбой, пойманной ранее. Наверняка рыба будет биться об лодку
или землю, а жабры обжигаться кислородом воздуха, что, бесспорно,
отрицательно повлияет на ее состояние; во-вторых, если осуществлять очередную
посадку на кукан не вынимая рыбы из воды, то, видимо, придется
насаживать ее над самой водой или даже в воде возле берега или за бортом
лодки, что небезопасно для самого рыболова. Кроме того, жестко
закрепленные замки из стальной проволоки на общем кольце пе дают рыбе
возможности свободно двигаться, в результате чего она быстрее засыпает.
Я хочу предложить рыболовам, особенно спиннингистам, самодельный
кукан -на любое количество мест, у меня он рассч.гган на 25 рыб.
При ловле с лодки кукан закрепляют карабином-застежкой на тросе,
прикрепленном к сиденью (банка, лавочка и т. д.) в лодке. Все застежки
заперты, кроме первой, передвинуты по тросу к сиденью и находятся в лодке
под рукой рыболова. Конечная (или первая) застежка открыта.
Первую пойманную рыбу в лодке насаживают на застежку за нижнюю
губу, запирают и выбрасывают за борт. Затем открывают очередную
застежку. Следующую рыбу опять-таки в лодке насаживают на застежку, запирают
и" по тросу выбрасывают за борт. При этом находящуюся на кукане ранее
пойманную рыбу из воды не извлекают, до конца ловли она находится в
воде. Карабины-вертлюги позволяют рыбам свободно поворачиваться, не
беспокоя и не утомляя других.
При ловле с берега кукан крепят петлей, образуемой
карабином-застежкой и тросом, за воткнутый в грунт кол или палку. Все застежки,
кроме первой, сдвигают по тросу к петле и закрывают. Чтобы замки
не запутались, как при ловле, так и при транспортировке кукана в
рюкзаке, застежки держат закрытыми. Портативность кукана иа 25 мест
очевидна, так как в собранном виде (его сматывают на руку так же, как
леску) он помещается на ладони.
Я пользуюсь своим самодельным куканом более 10 лет. Приходилось
ловить рыбу в разных условиях, и всегда, даже в самое жаркое время,
возвращался домой со свежей рыбой, подчас с живой. Очень хорошо по
окончании ловли рыбу уложить в матерчатый мешок, еще лучше в
корзину, тщательно переложив ее жгучей крапивой.
Для изготовления кукана в домашних условиях необходимо иметь:
кусачки, круглогубцы, напильник, дрель, сверло 2,5 мм, стальной трос
диаметром 1.5—2 мм, длиной 2 м, а еще лучше полевой телефонный кабель
в хлорвиниловой изоляции, у которого 6 жилок стальных и лишь 1 медная.
Он хорош тем, что не поддается коррозии. Можно применить и
капроновый шнур. Обязательно нужен один карабин-застежка от старой полевой
сумки военного образца или рюкзака, палатки, поводка для собак; по два
драночных гвоздя длиной 60 мм на каждое место; стальная проволока
диаметром 1—1,5 мм, длиной 180 мм (более толстую проволоку применять
не следует, так как усложняется изготовление, и застежки будут очень
жесткими) и, наконец, латунная или дюралевая трубка (10 мм на один
замок).
206

Технология изготовления кукана следующая. Вначале делают
отдельные детали, а затем производят окончательную сборку. Гвозди обязательно
надо отжечь, чтобы они были мягкими. Это можно сделать в печке, на
газовой плите, примусе, паяльной лампе (в зависимости от условий), но
во всех случаях следует отжигать либо на листе кровельного железа, либо
в широкой* консервной банке сложенными в кучу (чтобы дольше
остывали). Когда гвозди остынут, их следует опилить напильником возле шляпок,
то есть удалить поперечные ребра, чтобы эта часть была гладкой, потому
что она должна вращаться в карабине. Необходимо заготовить колечки
для карабина-вертлюга. Ножовкой их нарезают из трубки по 8—10 мм
длиной и диаметрально по центру сверлят сквозное отверстие диаметром
2,5 мм н зачищают все заусеницы. Затем гвозди сгибают, как указано на
рис. а Угол изгиба от шляпки отстоит на 10 мм. Изгиб делают
произвольного радиуса, однако его крутизна должна обеспечивать свободную
вставку гвоздя шляпкой внутрь в одно из отверстий в кольце, после чего
круглогубцами с наружной стороны делают колечко диаметром 4—5 мм
(рис. б). Затем вставляют второй гвоздь в другое отверстие и также
загибают колечко. После изготовления колечек на гвоздях излишек откусывают,
и карабин-вертлюг готов. Далее стальную проволоку диаметром 1—'1,5 мм
п длиной 180 мм изгибают, продевают в кольцо карабина-вертлюга и
закручивают двумя оборотами вокруг стержня замка. Оставшийся конец
проволоки откусывают. Готовый замок с карабином показан на рисунке.
Маленький карабин-застежку наглухо крепят на один из концов троса.
Можно закрепить узлом, примоткой из проволоки, металлической гильзой
или другим способом, лишь бы соединение было надежным. Последняя
операция изготовления — нанизывание готовых замков на свободный конец
троса. Последний замок крепят наглухо на втором конце троса.

В. Трушкин
ПОДСТАВКА ДЛЯ УДИЛИЩ
Рыболовам-удильщикам приходится ловить рыбу с берега, с
лодки, с мостков. Каждый раз им надо приспосабливаться к местным
условиям, чтобы установить удилище в рабочем положении. Этого неудобства
A-A j [по душно 5 )
208

можно избежать, если сделать специальную подстчвку, устройство которой
мы кратко опишем ниже.
Приспособление состоит из струбцинки и поворотного сектора с
опорной дужкой. Струбцинка / имеет зажимной винт 7 с упорной шайбой в.
Для лучшей устойчивости на упорную шайбу и внутреннюю сторону скобы-
струбцинки наклеивают резину 2' клеем Б-88 или эпоксидной смолой.
Сверху к скобе приваривают (приклепывают) две стойки 4, между кото-
рыми "на оси 10 устанавливают поворотный сектор 3. К нему приваривают
опорную дужку (часть резиновых втулок до изгиба условно снята) из
пружинной стали диаметром 6—8 мм. Ее можно делать и из обычной
стали, но диаметром не менее 8 мм.
Перед сваркой стыков дужки заводят з шестнадцать резиновых
втулок 9, нарезанных из шланга соответствующего внутреннего диаметра, и
сдвигают их (временно) подальше от места сзарки. После сварки их
располагают, как показано на рисунке, то есть на равном расстоянии друг
от друга. Для удилищ можно сделать выемки на дужке, по это трудно
выполнить в домашних условиях.
Фиксировать поворотный сектор можно двумя способами: пальцем-
фиксатором и гайкой-барашком. Первый способ крепления дает
ступенчатую регулировку, но он более надежен, чем второй, дающий плавную
регулировку.
Фиксатором 6, грубо говоря, может быть обычный разводной шплинт.
Но если есть возможность, лучше его выточить и конец разрезать вдоль
ножовкой, как показано на рисунке. Чтобы фиксатор не потерять,
рекомендуется его привязать на цепочку или шнур.
Осью 10 сектора может быть обычная заклепка, расклепанная с таким
расчетом, чтобы сектор мог поворачиваться. Но можно повторить тот же
фиксатор 5, тогда опорная дужка будет отъемной.
Лучший материал для изготовления деталей данного приспособления —
нержавеющая сталь. За неимением се можно взять обычную сталь с
антикоррозийным покрытием или латунь.
Такое приспособление удобно крепится к борту лодки, а при ловле
с берега достаточно вбить в землю колышек и прикрепить к нему
струбцинку, предварительно застрогав для нее лыски.
Н. Кабанов
СКОЛЬЗЯЩЕЕ ПОДВЕСНОЕ ГРУЗИЛО
ДЛЯ ДОННОЙ УДОЧКИ
Для оснащения донных удочек в рыболовной практике
применяют в основном три вида грузил: «глухие», неподвижно закрепленные на
леске, скользящие (подвижные) различной формы и, наконец, подвесные,
прикрепляемые к основной леске удочки и а отдельном поводке и тоже
разные по форме.
«Глухими» грузилами пользуются реже всего, так как они имеют
много недостатков. Поклевка рыб, особенно тэких осторожных, как лещ, сазан,
при «глухих» грузилах малозаметна для рыболова, в частности на быстром
течении реки и при дальних забросах насадки, когда приходится ставить
более тяжелые грузила, преодолеть вес которых рыбе при поклевке довольно
трудно.
Оснащенная «глухим» грузилом удочка малоуловиста, потому что
209

сопротивление, оказываемое тяжелым грузилом при поклевках, часто
настораживает рыбу, и она в этих случаях обычно уходит от насадки, выбросив
ее изо рта.
Кроме того, насадка неподвижно лежит иа дне водоема, часто попадает
под коряги и камни, в придонный мусор, неровности дна и т. п., становится
малозаметной и малопривлекательной для рыб, потому что «играющую»
наладку рыба обычно берет охотнее, чем неподвижно лежащую на дне.
Скользящие и подвеоные грузила по сравнению с «глухими» имеют
некоторые преимущества, и такими грузилами рыболовы пользуются чаще
всего.
Удочки, оснащенные скользящими грузилами, гораздо чувствительнее,
и поклевка рыб бывает хорошо заметна. Поскольку леска во время
поклевки свободно проходит сквозь отверстие в грузиле, рыба, не ощущая его
тяжести, берет насадку смелее и увереннее. Однако, несмотря на это
бесспорное достоинство, скользящие грузила страдают одним недостатком,
свойственным «глухим» грузилам: насадка неподвижно лежит иа дне
водоема.
Подвесные же грузила благодаря поводку, с помощью которого они
прикрепляются к леске, удерживают насадку у дна, вследствие чего она
свободно «играет» иа течении, не теряется среди посторонних предметов,
встречающихся на дне реки. В этом основное достоинство таких грузил. Но
в то же время его поводок наглухо привязан к леске и подвесное грузило
фактически оказывается неподвижным со всеми вытекающими отсюда
отрицательными качествами, характерными для «глухих». Им недостает
чувствительности к поклевкам, свойственной скользящим грузилам.
Но существуют еще так называемые скользящие подвесные грузила,
которые, являясь, по существу, усовершенствованным подвесным грузилом, по
своему устройству и действию — принципиально новый вид грузила. Если в
обычном подвесном грузиле поводок крепят к леске глухим узлом, то в
скользящем подвесном — небольшой петлей, завязанной на поводке грузила.
Это, казалось бы незначительное, усовершенствование создает иной принцип
действия: петля позволяет такому грузилу скользить по леске при поклевках
рыбы, то есть оно становится подвижным. Кроме того, поскольку площадь
соприкосновения между петлей поводка и леской несравненно меньше, чем
между обычным скользящим грузилом и леской, слла трения и
сопротивления между петлей и леской будет совсем незначительной. А если еще
принять во внимание, что мягкий поводок устраняет жесткость соединения
грузила с леской, свойственную обычным скользящим грузилам, то
становится очевидным, что при скользящем подвесном грузиле малейшая
поклевка рыбы бывает хорошо заметна и ощутима для рыболова, а сама снасть —
более уловиста.
Изготовление скользящих подвесных грузил и оснащение ими дойных
удочек заключается в следующем. Берут небольшой отрезок лески, как и для
обычного подвесного грузила. На одном его конце привязывают грузило, а
на другсм, па расстоянии 5—10 см от грузила, завязывают небольшую
петлю диаметром не более 1,5—2 мм, оставшиеся после завязывания узлов
концы лески обрезают.
Леска для поводка должна быть примерно в два раза тоньше основной.
Это необходимо для того, чтобы в случае зацепа его можно было
сравнительно легко оборвать и тем самым сохранить в целости о:новную* леску
и крючок. Кроме того, тонкий поводок испытывает меньшее сопротивление
в воде и. следовательно, не так сильно прижимает насадку ко дну водоема.
Сквозь петлю поводка пропускают основную леску и на ее свободном конце
привязывают крючок. Затем, передвинув грузило по леске в сторону
вершины удилища на 20—30 см от крючка, на основной леске при помощи
накидного узла-петли укрепляют стопор-ограничитель (рис. I), который
стараются делать возможно меньшего размера, однако он должен быть чуть
больше петли, с помощью которой поводок соединяется с леской. В прогнв-
210

ним случае стопор пройдет сквозь петлю и грузило окажется висящим у
самого крючка.
Для стопора-ограннчлтеля лучше всего использовать кусочек пенопласта
пли натуральной пробки: он легок и в силу своей плавучести несколько
приподнимает леску, го есть не позволяет ей опускаться иа дно; в то же
tipoMH он достаточно прочен и эластичен, поэтому затянутый на нем накид-
2
Cm о пар -
Рис. 1.
нон узел-петля в известной мере амортизирует и тем самым предохраняет
леску от обрыва на узле при выважшзаннн крупной рыбы. Несколько хуже,
но вполне возможно'использовать для стопора кусочек полихлорвияилозой
или резиновой трубки, а также скатанную з рулончик изоляционную
ленту; в крайнем случае можно взять часть обыкновенной спички. Совершенно
недопустимо применять свинцовую дробинку, так как она своим весом
опускает леску с насадкой на дно. Кроме того, слабо зажатая на леске, она
вместе с поводком и грузилом сползает к крючку, а сильно зажатая — в
какой-то степени деформирует леску, отчего прочность ее уменьшается.
Если при оснащении удочки крючок привязывают не к основной леске,
а к более топкому поводку, соединенному с леской петлей, и если при этом
длина поводка будет соответствовать необходимому расстоянию от крючка
до грузила (20—30 см), то нет необходимости устанавливать иа леске
специальный стопор-ограничитель. Здесь его роль успешно выполняет
завязанный на основной леске узел-петля, с помощью которого к леске
присоединяют поводок с крючком.
И, наконец, несколько слов о форме грузила. В рыболовной практике
существуют различные формы грузил: полусферические (плоско-выпуклые),
круглые и овальные; в форме гирь, пирамид, в виде ромба и т. п. При
выборе формы следует исходить из тех требований, которые предъявляются
к грузилу, с учетом назначения и роли его в рыболовной снасти. Так, в
донной удочке грузило в возможно меньшей степени должно быть
подвержено зацепам и при минимальных размерах надежно удерживать леску с
крючком и насадкой у дна, не давать течению относить их в сторопу. Этпм
требованиям, как подтверждает опыт, больше всего отвечает грузило в виде
плоской пирамиды с прямоугольным основанием (см. рис. 1). Как и всякое
плоское грузило, пирамида удерживает лежу на месте заброса и не
позволяет крючку с насадкой перекатываться по дну. А конусообразная вершина
пирамиды в меньшей степени подвержена задепам, В целях маскировки
г])узила следует окрашивать (хотя бы приблизительно) под цвет дна
водоема, в котором вы собираетесь ловить. Донные удочки различаются по длине
удилища, месту расположения п крепления грузила и крючка на леске, а
также по количеству поводков и крючков. В этой статье речь идет об
основном и самом распространенном виде донной удочки, применяемой
обычно для ловли крупной рыбы: длина удилища—2—2,5 м (вполне
достаточная для ловли рыбы как с лодки, так и с берега); удочка оснащена
одним крючком; грузило расположено выше крючка. Рабочее положение такой
донной удочки со скользящим подвесным грузилом схематически показано
па рис. 2.
Крючок
Гоуиило
211

Рис, 2.
Многолетняя практика ловли рыбы в реках Дон, Воронеж, Оскол
подтверждает несомненное превосходство скользящих подвесных грузил
перед всеми другими их видами: донные удочки, оснащенные такими
грузилами, намного" чувствительнее к поклевкам рыбы и более уловисты.
г. Семилуки
В. Захаров
ЕЩЕ О САМОДЕЛЬНОЙ ЛОДКЕ
Пожалуй, нет для рыболова более животрепещущей проблемы,
чем проблема создаиия собственной легкой, портативной и удобной лодки.
Не случайно поэтому на страницах альманаха «Рыболов-спортсмен» время
от времени публикуются материалы разных авторов, рассказывающих о
своих конструкциях лодок.
Однако основу всех предлагаемых до сих пор конструкций составляют
волейбольные или автомобильные камеры. Это, естественно, обусловило и
общие для таких конструкций недостатки: в них нет жесткого каркаса,
надежного пола и распашных весел, размещение которых на одноместной
резиновой лодке значительно затруднено.
Отсутствие весел и связанная с этим неудобная поза рыболова при
передвижении по водоему значительно осложняют его действия,
ограничивают маневренность и радиус действия.
В данной конструкции устранены отмеченные выше недостатки и 8 то
же время сохранены* основные положительные качества надувной
резиновой лодки: лепсость, транспортабельность, доступность изготовления в
домашних условиях.
Устройство лодки видно на рисунке. Ее может легко сделать человек,
даже не знакомый с обработкой металла. Для ее изготовления нужно иметь:
несколько лыжных палок, простую дрель (годится даже из детского
слесарного набора), пилу, старые металлические детские санки, трубки, заклепки,
212

2200
бид по А В
Вид по ЛВ:
1 — верхняя обвязка; 2 — нижняя обвязка; 3 — шпангоут; Л —
доска-пол; 5 — тройник носовой; 6 — кормовая соединительная
стойка; 7 — килевая соединительная трубка; 8 — киль; 9 —
уключина; 10 — трубка полихлорвиниловая; 11 — трубка алюминиевая;
12 — планка верхней обвязки; 13 — планка нижней обвязки; 14 —
боковая планка

болты. И только носовой тройник и трубку с приваренным штырем для
уключин трудно сделать самим.
Грузоподъемность лодки позволяет плавать вдвоем, но это не совсем
удобно, учитывая ее габариты. Вес лодки — 8 кг. В разобранном виде ее
легко разметают в чехле из-под удочек и в рюкзаке. Лодка устойчива на
воде, в собранном виде ее легко переносить с места на место. Стоимость
ее складывается из цены семи лыжных дюралевых палок и ткани иа чехол
(3—4 м2). Кроме лыжных палок для ее изготовления необходим
уголковый дюралюминий (можно использовать старые детские санки). Боковые
планки шпангоута делают из листового алюминия или другого прочного
материала (гптинакс, текстолит и т. д.).
Для мягкого соединения нижней обвязки пригодны полнхлорвиииловые
трубки от лыжных палок, согнутые под нужным углом. На планку верхней
обвязки идет изогнутая часть полоза детских санок. Однако эту деталь
лучше выполнить из трубки диаметром на 1—2 мм больше наружного
диаметра лыжной палки.
Все узлы крепят болтами. Чем беднее ассортимент болтов (максимум
2—3 вида) будет использован, тем легче будет сборка. Удобны болтики с
прорезью на головке (для отвертки) диаметром 5 мм, длиной 33 и 15 мм.
Полом служат две доски длиной 50—60 см, шириной 11—12 см и толщиной
1,5—2 см. Доски крепят к шпангоутам болтами (по одному на каждом
конце). Большое значение имеет тщательная и яркая маркировка деталей: это
намного облегчит сборку лодки, особенно при плохом освещении. Вначале
собирают шпангоуты, затем вставляют планки верхней и нижней обвязки
и монтируют носовую часть, и только после этого крепят детали кормы и
киль.
Чехол лодки кроят в зависимости от ширины ткани и габаритов
каркаса. Если чехол из тонкой прорезиненной ткани, то рекомендуем после
прошивки снаружи по всей длине швов наклеить обычным резиновым клеем
узкие (4—6 мм) полоски из этой же ткани (резиной к воде). Чехол
закрепляют на каркасе шнуровкой через пришитые по краям чехла кольца
обычной веревкой. Шнуровать удобнее при вертикальном положении
каркаса.
Палки для весел подбирают иа месте, там же к штырям уключин
прибивают ремни или металлические скобы из мягкого металла для навески
весел.
Основной недостаток лодки такой конструкции — довольно
продолжительное время ее сборки: 20—30 мин. Однако человек, имеющий некоторые
навыки в обработке металла и располагающий инструментами и
материалом, может улучшить отдельные узлы и тем самым сократить время сборки
до 15—20 мин.
Три сезсна мы плавали иа своей лодке по Неруссе, Десне, Ветлуге,
Торопе, Жижицкому озеру и многим другим водоемам, и только изредка
нам приходилось подклеивать кое-где отстающие накладные полоски иа
чехле.
А. Кузьмич
НАДУВНАЯ ЛОДКА
Я хочу предложлть рыболовам самодельную лодку, которой я
пользуюсь уже несколько лет. Такую лодку может сделать каждый рыбо-»
лов. Состоит она из брезентового или прорезиненного чехла и резиновых
баллонов.
214

/ 130 см
J
воем
Рис. 1,
Рис. 4.

Чехол для лодки шьют из брезента или прорезиненного материала, из
которого выкраивают несколько деталей определенной формы (размеры
указаны на рисунках): днище (рис. 1), 2 боковины (рис. 2,а), 4 детали
(рис. 2,6) и еще 4 детали (рис. 2,в). Затем все эти детали сшивают
между собой (рис. 3). Сшитый таким образом чехол б сложенном виде имеет
форму, показанную на рис. 4, где пунктиром отмечено, как нужно
наложить днище. Положение дтшда на чехле сначала намечают мелом, а
затем пришивают, и чехол полностью готов. Остается только соединить края
и зашить, что делают после того, как поместят в него резиновую камеру.
Сшитый из брезента чехол — очень прочный и почти не пропускает воДу.
Для того чтобы полностью устранить возможность просачивания воды, надо
по швам со стороны днища наклеить узкие полоски из тонкого дерматина, а
брезент, если он окажется недостаточно плотным, можно покрыть тонким
слоем резинового клея. Но эти меры, как правило, излишни. Любой брезент,
слегка намокнув, становится водонепроницаемым.
В чехол я вкладываю резиновый баллон, изготовленный из старых,
сваренных путем вулканизации автомобильных камер машины ГАЗ-51.
Можно брать любые камеры, чем больше их объем, тем легче их надувать, но
следует помнить, что чем больше объем камер, тем они толще, а
следовательно, тяжелее. Поэтому я считаю камеры от машины ГАЗ-51 самыми
подходящими.
Камеру разрезают в одном месте и конпы заваривают. Для
накачивания воздуха вставляют вентиль или оставляют старый, но его отверстие
желательно рассверлить, чтобы было легче накачивать и спускать воздух.
Затем берут другую такую же камеру, также разрезают и соединяют с
первой, вкладывая концы одной камеры в другую, после чего их сваривают
(рис, 5). Вторая секция баллона имеет свой вентиль, и накачивают ее
отдельно. Полученный двухсекционный баллон вкладывают в чехол, который
прошивают по краю прочными нитками. Наружу выводят только вентили,
закрепляемые сверху брезента гайками, чтобы не проваливались.
Рис. 5. Рис. 6.
На чехол нашивают уключины и антабки для веревки, сделанные из
выстроченного куска брезента или старого пожарного рукава.
Итак, наша лодка готова, остается только накачать, на что уходит
5—7 минут. Общий вид накачанной лодки показан иа рис. б. В собранном
виде лодка весит 8—9 кг. Она абсолютно надежна, так как имеет две
секции, обладает хорошей плавучестью и устойчивостью. Лодка рассчитана на
одного человека. В ней можно удобно расположить все необходимое
рыбацкое хозяйство. В случае необходимости она может выдержать двух
человек.
Существует еще один вариант лодки — облегченный. Вместо
автомобильных камер вкладывают в чехол 16 волейбольных. Эта лодка весит
всего 4—5 кг, обладает той же грузоподъемностью, что и первая,
абсолютно непотопляема, потому что на ней можно плыть, еелн даже половина ка-
216

мер выйдет из строя. Такая лодка удобна при перевозках на
общественном транспорте и при дальних переносках. Надувают ее около 15 мин.
Надутые волейбольные камеры лучше всего держат воздух, когда трубки
для надувания сгибают и закрепляют зажимами. Для этой дели можно
использовать обыкновенные бельевые прищепки.
Сиденья для обоих вариантов лодки различны, хотя и
взаимозаменяемы.
Для первого варианта лодки обычно делают жесткое складное сиденье
из трех деревянных планок и толстой фанеры, скрепленных между собой
с помощью винтов с барашками (рис. 7). На продольные планки ставят
Рис. 7.
четыре откидные металлические стойки, на которые в качестве сиденья
прикрепляют насос. При переноске металлические стойки пригибают, планки
укладывают в чехол вместе с удочками, а насос и доску — в мешок с
лодкой.
Собранное сиденье ставят в
лодку. Оно легкое и быстро собирается.
На нем очень удобно сидеть, и
лодка приобретает большую
устойчивость.
В облегченном варианте
пользуются надувным сиденьем, для
чего шьют чехол из брезента,
дерматина или автобина, в который
вкладывают три волейбольные камеры и
надувают, и сиденье готово (рис 8).
Через петли на боковых сторонах
сиденья пропускают веревкуу так
как оно одновременно служит и
спасательным средством. В воде на
нем может свободно держаться
один человек.
Легкие и прочные весла делают из бамбуковых палок, распиленных с
одного конца, куда вставляют нужной формы фанерные дощечки, которые
217

крепят к палке двумя заклепками из толстой алюминиевой проволоки. Пос«
ле этого все щели на веслах тщательно шпаклюют. Затем высохшую шпак*
левку зачищают, и готовые весла красят водоустойчивой краской.
г, Минск
В. Федоровский
КОНСЕРВИРОВАНИЕ РЫБОК
ДЛЯ СНАСТОЧЕК
Заснувших небольших рыбок, чтобы очистить от слизи не
повредив чешуи, нужно осторожно обтереть мягкой тряпкой, смоченной
крепким раствором поваренной соли. Затем обмыть водой и смазать
кисточкой 15-проценткым раствором формалина (проценты везде указаны в
весовых частях).
Изогнутые рыбки лучше держатся на снасточке, и при проводке
движения их разнообразнее. Чтобы придать рыбкам желаемую форму, их
кладут иа дощечку, изгибают, втыкая по контуру толстые иголки.
В таком положении рыбок оставляют на некоторое время в прохлад-
ком, темном месте до окоченения. Затем на одни сутки их помещают в
5-процентный раствор формалина, а потом (после ополаскивания водой)
в 2-процентный раствор формалина, в котором они и хранятся.
Для сохранения натурального цвета рыбок и меньшего затвердения
тканей в 2-процентный раствор формалина можно добавить примерно 20 г
глицерина на 0,5 л раствора.
Сосуд с раствором формалина плотно закрывают и хранят в темном
месте. Если раствор, в котором хранятся рыбки, сганет мутным, его нужно
сменить.
Перед ловлей рыбок вынимают из раствора формалина и опускают на
3—4 часа в крепкий раствор поваренной соли или в нашатырный опирт
(5-процентный раствор аммиака) для удаления запаха формалина, после
чего их осторожно обтирают мягкой тряпкой и, перекладывая бумагой,
укладывают в коробку.
Чтобы чешуя рыбок блестела, их следует переложить кусочками холста
или полотна, смоченного 25—30-процентным раствором борной кислоты.
Недавно пойманных рыбок непродолжительное время можно хранить в
сухой поваренной соли, а в течение нескольких дней в льняной тряпке,
пропитанной 5-процентным раствором формалина и помещенной в плотно
закрывающуюся башу или коробку.
Консервированным рыбкам рекомендуется зашивать нитками рот: они
лучше держатся иа снасточке и выдерживают больше забросов.
О ПРИГОТОВЛЕНИИ РАСТВОРА ФОРМАЛИНА
РАЗЛИЧНОЙ КОНЦЕНТРАЦИИ
Формалин представляет собой водный раствор газа
формальдегида и обычно продается в аптеках в виде 10, 20, 25-лроцентиого
раствора и очень редко 38-процентного.
Как приготовить раствор формалина нужной концентрации, объясним на
примере.
Пример.
Сколько весовых частей 25-процентного раствора формалина и воды
нужно взять для получения 15-процентного раствора формалина?
218

Таким образом, для получения 15-процентиого раствора формалина
следует взять 15 весовых частей 25-процентного раствора формалина и 10
весовых частей воды.
Проверка. Всего раствора получится:
В 15 весовых частях 25-ироцентного раствора формалина
100-процентного формалина (формальдегида) содержится 16X0,25=3,75 весовой части.
Какой же концентрации получился раствор формалина?
15+10=25 весовых частей.
ПО ПИСЬМАМ
НАШИХ
ЧИТАТЕЛЕЙ
Несколько заслуживающих внимания предложений прислал тов. Челно*
ков А. (Вильнюс). В качестве глубомера он предлагает использовать грузило
в форме оливки со сквозным отверстием по длине (такие грузила продаются
в магазинах, торгующих рыболовными принадлежностями). На одном из
концов оливки, по торцу, делают продольный разрез глубиной 5—7 мм.
Края разреза зачищают надфелем или шкуркой. Крепят оливку-глубомер
таким образом: конец лески или поводка с крючком складывают петлей и
протягивают через продольное отверстие в олише так, чтобы крючок
поддевом лег на кромку разреза, а жало крючка свободно выходило наружу.
Затем протянугую через ка)нал петлю захлестывают за один из рожков
разреза и затягивают до устранения слабины — и удочка подготовлена для
определения глубины.
Пользоваться таким глубомером станет удобнее, если увеличить диаметр
продольного отверстия олиоки оверлом 2,5—3 мм.
Чтобы смягчить удары глубомера о дно, на закрепленную олиеку мож-
sio натянуть резиновую трубку длиной 3 см, внутренний диаметр которой
немного меньше внешнего диаметра оливки.
219

# * #
Второе предложение автора— съемное мотовильце. Изготовляют его из
отрезка стальной 2-1Миллиметровой проволоки (пригодны и старые
велосипедные спицы), на обоих концах которого загибают по кольцу для
крепления мотовильца крепкими нитками к удилищу и по крючку для намотки
лески. Такое крепление дает возможность быстро заменить одно мотовильце
другим с леской нужной толщины. Основное достоинство мотовильца: при
высыхании намотанной на него лески после ловли упругий стержень
прогибается и расстояние между крючками уменьшается, что создает нормальные
условия для хранения лески, сокращающейся при высыхании.
Третье предложение — крепление второго крючка на
леске специальным узлом, показанным на рисунке.
Подобное крепление возможно только для крючков с
плотно замкнутым колечком. Привязанный к леске этим
узлом крючок при ловле сохраняет горизонтальное
положение.
Четвертое предложение — способ крепления на леске
колокольчика, позволяющий легко снимать, надевать и
перемещать его. К дужке колокольчика припаивают или
плотно прикручивают отрезок проволоки диаметром
0.8—1,0 мм, длиной 10—12 см. На расстоянии 5—7 мм ог
дужки колокольчика провоюку наматывают (3—4
витка) на металлический стержень сечением 2—3 мм так,
чтобы ось полученной спирали была перпендикулярна
вертикальной оси колокольчик?. Затем на расстоянии
1—1,5 см от последнего витка проволоку снова обвивают
вокруг того же стержня (3—4 витка). Излишек
проволоки обрубают.
При надевании колокольчика леску сначала заводят в первую спираль,
затем делают 5—б витков вокруг прямой части проволоки, после чего заво-
Спиральки держателя
Леска Лесна
\ Обмотка лески вокруг
прямой части дертателл
Колокольчик
дят во вторую спираль. Колокольчик прочно держится :ia леске. Его можно
быстро и .гегко снимать или передвигать.
* * #
Последнее предложение — простой способ привязывания поводков к
леске. Последовательность привязывания:
1. Свободный конец поводка (к другому концу привязан крючок)
складывают вдвое, образуя незамкнутую петлю Л.
220

2. Основную леску в месте крепления
поводка складывают кольцом о.
3. Петлю поводка продевают в
кольцо лески, обертывают вокруг сложенных
вместе и образующих ее кольцо концов и
вновь продевают в кольцо лески, но в
обратном направлении, причем надо
следить за тем, чтобы она обязательно
обернулась через оба сложенных конца
лески В.
4. Конец поводка с крючком
продевают в петлю поводка и попеременным
растягиванием концов петли поводка и
кольца лески образуют узел. Оставшийся
свободный конец петли поводка обрезают
иа расстоянии 3—4 мм от узла.
При обрыве поводка оставшуюся на
леске часть его обрезают как можно
ближе к узлу (стараясь не повредить
основную леску), кольцо лески растягивают и
узел распускают. На леске не остается
никаких следов.
Об изготовлении «серебряных» мормышек в домашних условиях
сообщил тов. Куннлов А. (г. Киров).
Берут 2 части чистого олова и 3 части мелких серебряных опилок. Иа
деревянной поверхности олово горячим паяльником раскатывают по
опилкам серебра до образования кашицеобразной массы. В кусочек определенной
величины этой массы вводят крючок и паяльником придают мормышке
необходимую форму. Отверстие для лески делают топкой иглой, которую
вводят в кеостывшую массу (надо уловить момент, когда игла не расколет
хрупкую массу, а без усилий проткнет мормышку насквозь). Полученную
заготовку сначала обрабатывают надфелем и мелкой наждачной шкуркой,
а затем полируют. Мормышки, изготовленные из такого сплава, не
тускнеют, по блеску не уступают мормышкам из чистого серебра.
Этот же состав можно использовать для серебрения блесен. На
зачищенную и смазанную паяльной кислотой поверхность блесны паяльником
ровным слоем наносят подготовленную массу. Потом блесну зачищают и поли*
руют до зеркального блеска.
О хорошей насадке из мяса мидии и способе ее приготовления сообщил
тов. Грецкий А. (Магнитогорск). Эта насадка получила широкое применение
среди рыболовов Приморского края при ловле морских рыб: красноперки,
камбалы, наваги и др. Приготовить насадку несложно. Собранные на
прибрежных скалах, камнях, сооружениях, на глубине 1,5—2 м раковины
мидии величиной с 5-копеечиую монету раскладывают иа листе железа,
помещенном над костром, и нагревают, пока они не раскроются и их мясо не
приобретет желтоватый оттенок. Затем их снимают с огня, дают остыть, и
ножом мясо извлекают из раковины. Приготовленная насадка хорошо
держится на крючке, и рыба предпочитает ее многим другим.
* * *
Топ. Смертин А. (Пермь) прислал описание стеклянной малявочшшы
для ловли мальков, применяемой рыболовами Пермской области.
В горловину стеклянной банки емкостью 0,5—1 л вставляют воронку из
прозрачной клеенки (с этой целью можно использовать кусок толя и даже
221

свежесо дранной бересты). Угол конуса
45—60°, отверстие 30 мм. Края воронки
сшивают нитками или леской. Готовый
конус вставляют в банку вершиной вниз,
так, чтобы основание его возвышалось нал
горловиной банки на 30—40 мм. На
основании через каждые 20 мм делают
разрезы до линии соприкосновения конуса с
краями банки. Полупившиеся лепестки
отгибают и закрепляют шнуром.
Предварительно в одном лепестке прокалывают
отверстие, через которое пропускают конец
шнура, и только после тугой обмотки по
горловине второй обмоткой закрепляют
основание воронки на банке.
В банку (малявочницу) кладут привлекающий мальков корм: кашу,
хлеб, мотыль, опарыш — и, заполнив ее до половины водой, опускают на
шнуре на дно иа мелкое место у берега (где плавают мальки). Свободный
конец шнура привязывают к ветке дерева, склоненного над водой, или к
вершине тонкого прута, воткнутого в берег. На дне малявочница должна
лежать на боку.
* * *
Рыболовы не раз замечали, что при ловле удочкой приманка на
крючке, расположенная вблизи от прикормки, способствует увеличению
числа поклевок рыбы. По этому же принципу ycrpoeiia снасть, именуемая
«кольцовкой». Тов. Савин Д. (г. Орджоникидзе) предложил в оснастке'
донных и поплавочных удочек применять скользящее грузило-кормушку.
Изготовляют его из тонкостенной алюминиевой трубки длиной 70—80 мм с
внутренним диаметром 25—30 мм, на которой сверлят 25—30 отверстий
Свинец
Пробка
Мягкая
трубка Hafjy„<Hon
трубка
бнумрянняя
трубка
диаметром 6—7 мм (6 рядов). В один из концов трубки заливают свинец
до ближайших отверстий. При заливке внутрь трубки по центру вставляют
и закрепляют в свинце другую узенькую трубочку для лески. Второй
конец внешней трубки закрывают пробкой с отверстием в центре для
фиксации правильного положения внутренней трубочки, конец которой
должен выступать из пробки на 8—10 мм. Внутреннюю трубочку можно
сделать из полоски тонкого листового алюминия, обжав ее на гвозде или
отрезке проволоки толщиной 1,5—2 м-м. Для лучшего скольжения и
сохранности лески при изготовлении внутренней трубочки внутрь ее по всей
длине вставляют отрезок хлорвиниловой изоляции. Грузило-кормушку
желательно окрасить под цвет дна водоема. При оснащении удочки к леске,
пропущенной сквозь внутреннюю трубочку, привязывают кар.чбии-вертлюжок,
222

я к нему 1—2 поводка с крючками. Карабин является стопором,
препятствующим соскальзыванию грузил а-кормушки к крючкам. Перед ловлей
вынимают пробку и внутрь трубки закладывают кусочки подсолнечного
жмыха, слегка поджаренные на сковородке на постном масле.
Периодически в грузилочкормушку добавляют новые порции жмыха. С таким
грузилом весом 40—50 г возможны дальние забросы, конечно, в водоемах
с чистым дном.
* * *
Об интересном способе приготовления размягченной пшеницы для
насадки сообщил тов. Балашов М. (Воронеж). Стаканчик от термоса ем.
костью 0,5 л заполняют пшеницей, которую засыпают в термос и заливают
кипятком примерно на две трети колбы. Затем термос закрывают пробкой
и несколько раз встряхивают, чтобы зерно и колба быстрее прогрелись,
после чего воду сливают и термос снова (примерно на ту же высоту)
заполняют кипятком, закрывают пробкой и навинчивающимся стаканчиком.
По истечении 2 часов (не более) зерна в термосе распариваются и
становятся пригодными для насадки. Чтобы распаренные зерна имели запах,
в термос вместе с зернами пшеницы засыпают немного размельченного
жмыха.
* * *
Рыболовов-удильщиков может заинтересовать предложение тов. Реб-
риева о применении 2 крючков при ловле карпа и леща на мягкие
насадки. Автор утверждает, что при использовании 2 крючков, скрытых в
мягкой насадке («дульке»), срывов насадки и пустых поклевок не было. Крючки
в сдвоенном положении, зажатые в насадке, сохраняются только до
момента поклевки, то есть до разрушения насадки рыбой. В момент поклевки
крючки под пружинящим действием леоки раздвигаются в стороны, что
обеспечивает более верную
подсечку рыбы. При ловле с одним
крючком нередко карп, обсосав насадку,
выплевывает его, при 2
раздвигающихся крючках такая возможность
отпадает. Подготовить сдвоенные
крючки несложно. Подбирают 2
одинаковых крючка нужного размера,
обязательно с колечками. Головку
каждого крючка в 2 мм от
колечка слегка изгибают внутрь. Конец жилковой лески 0,25—0,3 мм
складывают вдвое, пропускают в колечко одного крючка и закрепляют (обмоткой) з
колечке второго. Крючки накладывают поддевами один на другой и
скрепляют в таком положении мягкой насадкой из мучного или манного теста,
хорошо размятого хлебного мякиша и т. п.
Редко можно встретить на рыбалке спортсмена, не имеющего при себе
запасных лесок, крючков, мормышек, поплавков и прочей «мелочи». Все это
надо удобно разместить, не спутать, не перемешать, не растерять. В числе
запасных принадлежностей бывают и поводки с крючками. Для их
хранения тов. Виноградов Т. (Гомель) предложил использовать прямоугольную
пластинку из листовой резины толщиной 5 мм, в которой симметрично на
длинных сторонах делают треугольные вырезы. На одной из сторон с
терца около каждого выреза пластину прокалывают шилом на глубину
8—10 мм. По другой стороне также с торца делают надрезы ножом. Жало
крючка, привязанного к поводку, вводят в огверстие сбоку выреза, а
поводок наматывают на пластинку по треугольным вырезам. Свободный
конец поводка зажимают в надрезе. Размеры пластинки произвольные. Ее с
намотанными поводками можно переносить в кармане без опасения заце-»
223

2-3 мм Вырез Надрез
пнть крючок за материю. Посредине пластинки практично наклеить
полоску чистой бумаги, на которой надо отмечать толщину намотанного
поводка н номер крючка.
:•: *
Практично предложение тов.
Малышева Н. (Новгород) о возможности
длительного и качественного сохранения червей.
Собранных червей вместе с грунтом, из
которого они взяты, автор помещает в
деревянный ящичек размером 15X10 см,
высотой 20 см. Стенки ящика должны
быть тщательно подогнаны одна к другой,
крышка плотно закрываться. В крышку
н в нижнюю часть одной из стенок
вставляют мелкоячеистую латунную сетку для
вентиляции. В таком ящике черви
сохраняются до 10 суток, не теряя своей
подвижности. Ящик удобен для хранения
червей как в домашних условиях, так и
иа рыбалке. Для удобства переноски к
верхней части ящика можно прикрепить
лямку из плотной тесьмы.
* * *
Тов. Шкамлотов С, и Елхин Ю. (г. Горький) предложили конструкцию
сжимающегося под натяжением высыхающей лески мотовильца. В
прямоугольную болванку из пенопласта длиной 15—20 ом вставляют тонкостен-
Вилки
224

ную алюминиевую трубку. В нес закладывают спиральную пружинку, а в
каждой из концов трубки — стойки вилок, выпиленных из оргстекла.
Стойку одной из них. соприкасающуюся с концом пружинки, закрепляют
заклепкой. Стойку другой вставляют в трубку и продвигают до пружинки. Леска,
намотанная после рыбалки на вилки, сокращаясь при высыхании, не теряет
качества, так как при натяжении витков на мотовильце пружинка
сжимается и устраняет его. Пенопластовую болванку можно обработать так, чтобы
она плотно прилегала к удилищу, к которому ее прикрепляют двумя
резиновыми кольцами.
* * *
О простом способе добывания мотыля зимой сообщил тов. Синельщи-
ков А. В водоем, в котором водится мотыль, опускают на дио сачок с
мелкоячеистой сеткой, насаженный на тонкий шест. Погрузив сачск в воду,
делают резкие движения им и будоражат ил, а затем медленпи и плавно
вытаскивают сачок на лед. Мотыль, находившийся в иле, цепляется за
ячейки сачка, и собрать его не трудно. Автор уточняет — за один прием
добывают до 50—60 штук крупного мотыля. Таким образим, за 4—5 раз
можно обеспечить себя насадкой на несколько рыба.-юк.
# * ♦
Прикормка рыбы — привлечение се кормом к месту ловли — широко
применяется при многих способах спортивной ловли. * Прикормку рыбы
производят по-разному. Опускают корм в водоем в специальных
кормушках, в сетчатых мешках, вмешивают в шары из глины, просто
разбрасывают иа месте ловли. Тов. Новиков С. (Киев) сообщил о своем способе
прикормки, который обеспечивает се непрерывность и бесшумность заброса
350 -400 сп__ — "1
при ловле в проводку с берега. К легкому шесту длиной 3,5—4 м
привязывают на шпагате (3 отрезка) небольшой треугольник из фанеры.
Подготовленную прикормку, вмешанную в глиняные шары, кладут на фанеру.
Затем с помощью шеста заносят над нужным местом и аккуратно
опускают на воду. Фанера наклоняется, и шары без шума падают иа дно.
Такую процедуру можно периодически повторять по мере ослабления клева,
не распугивая подошедшую к корму рыбу.
* * *
Многие рыболовы-удильщики делают для себя поплавки излюбленной
формы и окраски. Тов. Витковский И. Г. (Тамбов) описал изготовление
применяемого им поплавка, рассчитывая, что им могут заинтересоваться
8 Заказ 5100
225

другие рыболовы. Заготовку поплавка в
форме бруска 15X15 или 20X20 мм,
длиной 35—40 мм вырезают из твердого
мелкопористого пенопласта или пробки 1.
Шилом или толстой иглой с обоих торцов
прокалывают сквозное отверстие по
длине заготовки. Затем ножом и
напильником придают ей нужную форму поплавка
и зачищают шкуркой. Отверстие в
поплавке смазывают клеем БФ-2. Из сталистой
проволоки толщиной 0,7—1,0 мм и
длиной 80—120 мм делают стержень
поплавка 2, на одном конце которого загибают
колечко 3. Затем весь стержень
покрывают клеем БФ-2 и просушивают. Из
трубок хлорвиниловой изоляции нарезают
разные по длине и цвету кусочки. Затем
стержень снова смазывают клеем и, надев
на него кусочек хлорвиниловой трубочки
темного цвета 4 длиной б—8 мм,
сдвигают клеем БФ-2 и просушивают. Из тру-
продевают через отверстие в корпусе по-
' - -' плавка н нанизывают подготовленные
кусочки хлорвиниловой изоляции (желаемого
сочетания цбстов и длины). Корпус поплавка красят, просушивают и
покрывают 3—4 раза клеем БФ-2.
Тов. Маканов В. И. (Гродненская обл.) прислал описание снасти для
ловли на корки хлеба в водоемах, заросших травой. Монтируют снасть по
образцу донной удочки с грузилом на конце лески и двумя крючками на
поводках. Такая снасть отличается от донной удочки длиной поводков и
весом грузила (оно должно веонть 100—150 г)." Длина поводков зависит
от глубины водоема. Снасть применяется при ловле карпа на корку хлеба,
плавающую на поверхности воды среди родной растительности, поэтому
длина поводков должна быть такой, чтобы корки плавали свободно и не
погружались в воду.
Первый поводок привязывают к основной леске в 2,5—3 м от
грузила, длина его ориентировочно 1,5—2 м, длина второго 1—1,5 м.
Толщина основной лески — 0,5—0,7 мм, для поводков—0,3—0,35 мм. Основное
внимание необходимо уделять выбору насадки и положению крючка в
ней. Хлеб следует брать черствый, пролежавший 3—4 дня, лучше без
мякиша. Из него вырезают кубик размером 1 см1, в который
последовательно через все 4 угла проколом вводят крючок и протаскивают поводок.
226

После последнего прокола крючок поворачивают на 180° и вкалывают в
кубик так, чтобы поддев его полиостью уходил в корку. При применении
этой спасти необходимо тщательно маскироваться за растущими на
берегу кустами, за торчащим из воды тростником и т. п. Поклевка рыбы
хорошо заметна по всплеску и исчезновению приманки.
Тяжелые блесны в практике спиннингистов получили довольно
широкое применение. Многие делают их сами в домашних условиях. Однако не
всегда можно приобрести нужной толщины металл, да и обрабатывать
полоски цветного металла толщиной в 1,5—2,5 мм тяжело. Тов. Угнивеико
Ю. И. (г. Горловка) предложил оригинальный способ изготовления
тяжелых блесен из листовой латуни или меди толщиной 0,5—1,0 мм путем
склейки нескольких заготовок, вырезанных по шаблону. Одну из них,
предназначенную стать наружной выпуклой стороной будущей блесны, делают
несколько большего размера (в зависимости от величины сферы) по
сравнению с другими. Затем вырезанные заготовки (3—4 шт.) складывают
одну на другую и припасовывают на штампе легким постукиванием
тяжелого молотка, что обеспечивает плотное прилегание друг к другу всех
плоскостей заготовок. Склеивают заготовки клеем БФ-2. Склеиваемые
поверхности необходимо зачистить наждачной шкуркой до блеска,
обезжирить и дважды покрыть клеем (как указано в инструкции пользования
клеем). После этого заготовки соединяют, зажимая тугими бельевыми
прищепками, которые ставят по краям блесны плотно одну к другой. В
таком виде блесну помешают в духовой шкаф с температурой 130—150°
иа 40—45 мин. После остывания склеенные блесны обрабатывают —
выравнивают торцы, в нужных местах сверлят отверстия, полируют
поверхность. Прочность склейки вполне надежная.
•ft jj:
Тов. Ннзовцев А. (Котлас) описал способ изготовления в домашних
условиях бусинок для сииннинговых блесен из полистироля. Одну часть
размельченного полистнроля заливают двумя частями ацетона. За сутки
из этой смеси образуется вязкая, податливая масса, из которой можно
легко вылепить бусинки нужного размера и нанизать их на иголку.
Нанизанные бусинки сушат 12 часоз, тюка они не станут твердыми.
* * *
Об оригинальной зимней насадке сообщил тов. Минаков С. И.
(Уральск), Берут сырое куриное яйцо. Желток отделяют от белка и
сливают в небольшую плотно закрывающуюся склянку (например, пузырек из-
под пенициллина) с резиновой пробкой. К крючку зимней поплавочной
удочки привязывают шарик из ваты размером не более средней горошины.
На рыбалке, после подготовки лунки, крючок с ватным шариком
погружают сначала в воду, а затем в склянку с желтком. Шарик
пропитывается желтком, и приманка приобретает своеобразный оранжевый цвет.
После поимки рыбы или отсутствия поклевок в тече.ше 15—20 мин. шарик
надо снова обмакнуть в желток.
Автор утверждает, что на такую приманку ловятся плотва,
подлещики, подусты, густера. Склянку с желтком следует беречь от мороза, то
есть держать во внутреннем кармане одежды. Специфична ли такая
приманка только для водоемов Казахской ССР, пригодна ли она при ловле
на мормышку—вопросы, на которые может отаетить только
практическая проверка.
8*

У НАШИХ
ДРУЗЕЙ
Н. Попов
О ЛОВЛЕ РЫБЫ В МОНГОЛЬСКОЙ
НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКЕ
Известие о возможности провести очередной летний отпуск в
Монгольской Народной Республике я встретил с радостью. Привлекало
многое; знакомство с древней историей Монголии, с жизнью и обычаями
современных монголов, интересная охота и увлекательная рыбная ловля.
Реки Монголии имеют ярко выраженный горный характер: значительный
уклон русла, быстрое течение и большое количество порогов и перекатов. В
них обитает около 50 видов ценных пород рыбы: осетр, таймень, ленок,
хариус, сазан и другие. На озере Хубсугул успешно производится
акклиматизация байкальского омуля.
Первую половину отпуска, по совету монгольских друзей, мы провели в
санатории «Хужирт», расположенном в восточных отрогах Хангая на
территории Убурхангайского аймака (320 км западнее Улан-Батора). В 13—15 км
севернее санатория протекает река Орхон в своем верхнем течении. Беря
начало на нагорье Хангай, Орхон большей частью несет воды по
горно-холмистой местности центральной части Монголии и, собрав в себя
многочисленные реки и ручьи, впадает правым притоком в Селенгу.
Течеьие Орхона бурное, русло порожистое. Глубокие 25—30-метровые
каньоны и омуты сменяют широкие долины, где река разветвляется на
множество рукавов с небольшими перекатами и ямами.
Первое знакомство с Орхопом состоялось на другой день после приезда в
санаторий. Всей группой (13 человек) мы расположились у плеса одного из
рукавов реки.
Облачившись в резиновые сапоги и собрав снасть, я перешел протоку и
нашел перекат, ниже которого небольшая яма. Первый заброс на границу
струн и сразу же поклевка — полукилограммовый хариус! Стоя на перекате,
забросы можно было делать не маскируясь и не боясь произвести шум.
Еле успевал менять насадку, поклевки следовали одна за другой.
Солнце почти в зените — полдень. Штиль. Даже в такой одежде, как трусы,
жарко. Пора возвращаться к нашему биваку. На кукане около десятка хариусов
за 1,5—2 часа ловли — неплохая разведка возможностей Орхона. Не о таких
ли уловах мечтает московский рыболов на Истринском водохранилище?!
В лагере царило оживление — все, включая и женщин, никогда не
державших в руках удочек, увлеклись ловлей. Кроме хариусов в активе было
несколько полуторакилограммовых ленков. Уха удалась иа славу!
В первый день в Орхоне ловили на червя. Но почва в районе санатория
сухая, каменистая, и добывать червей трудно. Поэтому в последующие дни
основной насадкой были кузнечики, которых довольно много в степи и на
склонах сопок и которых ловили все накануне выезда на рыбалку.
Через несколько дней на автобусе отправились в верховья Орхона на
водопад Умаан-Цутгалан. По обочинам дороги было много сусликов, а в
стороне от нее большие орлы выслеживали добычу, сидя на вершине сопки или
паря в воздухе,
К Орхону мы выехали у Красных ворот — это глубокий узкий каньон,
промытый Орхоном в красном скалистом грунте. После небольшого подъема
сделали первую остановку. Под нами на глубине 50—60 м у самой орхоиской
воды находился минеральный источник Ууртийн-Тохой с холодной
прозрачной водой, по вкусу напоминающей наш «Нарзан» (монголы с уважением и
228

любовью относятся к Ууртини-Тохою — ни один из них не проедет мимо,
не воспользовавшись этим даром природы).
Еще час езды, и мы у другого каньона, откуда с высоты 40—45 м
любовались на красавцев тайменей, спокойно плавающих в омуте. Однако спуска
к воде не было, да и время напоминало о том,, что до водопада еще час
езды. С сожалением уселись в автобус, надеясь в ближайшие дни вернуться
к заветному омуту и испытать рыбацкое счастье.
Вскоре мы выехали на Красную речку — приток Орхона — к водопаду.
Зрелище изумительное! Поток низвергался с высоты 25—30 м, образуя внизу
огромный колодец. Вокруг стоял беспрерывный грохот. Струи воды,
разбиваясь на дне колодца в мелкие брызги, играли всеми цветами радуги.
Налюбовавшись чудесным творением природы, вернулись к Орхону, где
остановились на несколько часов. Рыболовы тотчас вооружились удочками и
спиннингами. Клев был очень активный. Брал крупный хариус и изредка ленок в
основном на кузнечика. Ловля спиннингом оказалась менее успешной. Рыба,
пойманная за полтора часа ловли, позволила повару на следующий день
заменить мясные блюда рыбными, а нам заслужить благодарность отдыхающих.
В оставшиеся дни мы трижды выезжали иа Орхон, каждый раз па новое
место. К сожалению, специального выезда за тайменями нам сделать не
удалось. А наши попытки ловить его в дневное время на блесну, хвост ленка и
мышь успеха не имели. Основной снастью оставалась удочка, насадкой —
кузнечик, а добычей — крупный хариус и ленок.
На реке Орхон очень удобна проводочная удочка с небольшой катушкой,
простой по конструкции, но с тормозом. Поклевки хариуса и ленка очень
неожиданны и резки, и тормоз-трещотка не дает леске запутываться. На
катушку наматывают около 40 м лески 0,4 мм. Меньший диаметр
нецелесообразен, так как берега здесь крутые и обрывистые и пользоваться подсачеком
или багром почти невозможно. Поэтому при выважнванин ленка 1,5—2 кг
весом зачастую приходится рассчитывать на прочность лески. Крючки № 8—
10. В 15—20 см от крючка устанавливают грузило-дробинку. Расстояние от
поплавка до крючка определяют в зависимости от глубины русла. Как
правило, у нас оно составляло 0,5 м. Поплавок должен быть ярко окрашен
(особенно верхняя часть). Ловля без поплавка и грузила также успешна,
поклевка ощущается, но требует от рыболова большего напряжения и быстро
утомляет его, потому что удилище приходится держать в руках и все время
двигаться вдоль берега. Поэтому удобно удилище с пробковой рукояткой,
сбалансированное катушкой таким образом, чтобы центр тяжести переместился
ближе к комлю Чтобы не брать с собой лишней снасти, целесообразно
использовать двуручное спиннииговое удилище.
Ленок и хариус — красивые и очень бойкие рыбы. Хариус обычно
держится небольшими стайками (5—10 штук) ниже перекатов и отдельных
камней. Самые излюбленные места — изгиб реки, граница основной струи и более
тихого течения, выступающий мыс. Мелкий ленок держится такими же
стайками, крупный — по 2—3 штуки или даже в одиночку. Места стоянок те же,
что у хариуса. Кроме того, ленок часто встречается в омутах и на глубоких
местах с сильным течением перед большими камнями. На Орхоне большой
разницы в клеве в течение дня мы не замечали. Берега его, где мы рыбачили,
безлесны, поэтому основной п*шден хариуса и ленка был крупный кузнечик.
На мелкого кузнечика ловилась более мелкая рыба. На искусственную
«сухую» мушку коричневого цвета хариус клевал слабо, а ленок совсем не
брал'. На мушки из белых и серых перьев и на «мокрую» мушку клева не
было.
Техника ловли хариуса и ленка несложная. Она зависит от места ловли.
Лучше забрасывать насадку на быстрину выше ямы так, чтобы ее сносило
течение. Если поклевок нет, нужно постепенно отпускать леску с-катушки,
изредка придерживая и подтягивая ее. Если возможно, хорошо медленно идти
за поплавком вниз по течению. После 2—3 пустых заходов следует сменить
место, так как хариус обычно энергично хватает насадку сразу же при ее по-
229

явлении. Хариус и ленок на Орхоне ие очень пугливы, однако в большинстве-
случаев после 3—4 забросов поклевки чаще были иа дальнем расстоянии от
берега. При подсечке хариус и ленок энергично сопротивлялись, поэтому
подводили их к берегу очень плавно и осторожно. Сходов почти не
наблюдалось.
Спортивная ловля хариуса и ленка на Орхоне — увлекательный и
интересный вид отдыха. Здесь она доступна даже начинающим рыболовам. Если
в начале нашего пребывания на Орхоне в группе было всего два рыболова, то
к концу все мужчины и даже часть женщин стали заядлыми спортсменами,
которые отправлялись на реку при любой погоде.
Поездки по долине Орхона оставили неизгладимое впечатление. Там мы
встречались с простыми людьми Монголии — тружениками-аратами,
дружелюбными и гостеприимными хозяевами своей свободной страны, узнали
много нового о прошлом Монголии при посещении ее древней столицы
Каракорума и буддийского монастыря^музея Эрдэни-цзу. Побывали в госхозе «Хара-
хорин», где мы увидели, как быстро и успешно развивается молодое
хозяйство. И, конечно, успешная рыбалка.
Вторую часть отпуска мы провели в доме отдыха профсоюзов «Тэрэлж».
что расположен в 63 км северо-восточнее Улан-Батора в гористо-лесистой?
местности на берегу реки Тэрэлж, берущей начало в Хэнтэйскнх горах и
впадающей в реку Тола, на которой расположена столица Монголии. В долине
реки, ее многочисленных протоках и старицах водятся утки, спускаются с гор
на водопой косули. Местность очень живописна. Склоны гор, покрытые
смешанным лесом, вплотную подступают к реке. В лесу много ягод: черемуха»
смородина, черника, малина.
Условия ловли хариуса и ленка на Тэрэлже несколько отличаются от ор-
хоиских. Удобных мест для ловли спиннингом очень мало. Обилие насекомых
и их личинок в прибрежных кустах, близость Улан-Батора с большим числом
рыболовов — все это осложняет ловлю. Рыба в Тэрэлже пугливее и
осторожнее, а ширина и глубина реки меньше, поэтому маскироваться надо
обязательно. Клев непостоянный и значительно слабее, чем иа Орхсне.
Первые попытки ловить на кузнечика не принесли успеха. После орхон-
ского клева нас уже не удовлетворяли 6—7 хариусов, которых мы выудили
за 3—4 часа. По совету отдыхающих монголов-рыболовов, мы пробовали
ловить на червя — результат тот же. Два дня пытались удить на мушек раз*
личных цветов, однако особых сдвигов не было. Мы поняли, что должна
существовать более уловистая насадка. И она нашлась. Ею оказалась личинка
ручейника, в изобилии обитающая в самой реке. Вначале мы даже не
обратили на нее внимания, потому что она в своем домике-трубочке меньше
размером (10—15 мм), чем в средней полосе нашей страны. На крупного ручейника
грязно-серого цвета хорошо брал ленок и крупный хариус. Мелкого
ручейника насаживали с головы по 2—3 штуки сразу.
С переходом на эту насадку уловы значительно возросли, хотя орхонских
нам добиться все же не удалось. Интересно, что никто из
рыболовов-монголов, отдыхающих на Тэрэлже, не применял ручейника в качестве насадки.
В 6—7 км южнее дома отдыха Тэрэлж впадает в Толу, а в 8—9 км
восточнее устья Тэрэлжа в Толу впадает другой ее приток — река Баян-Гол.
Она меньше Тэрэлжа, но рыбалка на ней гораздо интереснее.
Первый выезд на Баян-Гол показал, что улов может не уступать орхон-
скому, хотя здесь требуется умение и большая осторожность. Автобус
остановился у спуска к пойме реки на открытом месте. Мнения разделились:
некоторым место не понравилось, и поступило предложение проехать дальше вверх
по течению. Пока шли дебаты, я спустился к реке. Она оказалась мелкой —
на перекате вода едва закрывала ступлю. Под перекатом была яма в
полметра глубиной, куда я и сделал заброс. Поплавок моментально исчез.
Быстро подсек —и хариус на траве. За 10 минут — 6 крупных хариусов.
Сомневающихся не осталось — разобрав удочки, все разбрелись по берегу в поисках
удобных для ловли мест.
230

На следующий день на Баян-Гол поехали только заядлые рыболовы.
Начав ловлю в 1,5 км от устья Баян-Гола, мы постепенно спустились вниз по
течению к реке Тола. Одному из нас удалось найти яму, в которой поклевки
следовали одна за другой. Преимущественно брали ленки до килограмма
весом.
По ширине Тола в том месте, где мы ловили, напоминала Орхон. Но
по берегам, заросшим густым кустарником, было очень трудно пробираться
с удочкой. Делать забросы неудобно — кругом кусты, и дно закоряжено.
Ловля имела свои особенности. После 2—3 удачных хваток хариуса
поклевки прекращались — необходимо было искать новые места, маскироваться
и соблюдать тишину. После зацепов клев прекращался минут на пять-десять,
затем возобновлялся.
Поездка закончилась полуторачасовым ожиданием одного из «новичков».
Увлекшись ловлей, он забыл про время и не слышал наших выстрелов.
На следующий день полные впечатлений мы покидали гостеприимный
Тэгэлж. Впереди Улан-Батор и отлет на Родину.
В СЕКЦИЯХ И ФЕДЕРАЦИЯХ
Всесоюзный совет добровольных спортивных обществ профсоюзов
провел семинар-совещание председателей бюро секций спортивного
рыболовства. Его участники обменялись опытом работы: рассказали,
как у них проходят соревнования и коллективные выезды, какие
организуют мероприятия для женщин и молодежи, как работают Дома
рыболова. Мы печатаем краткую запись наиболее интересных
выступлений. Они помогут рыб о ловно-спортивному активу — председателям и
членам бюро секций, руководителям и членам президиумов
федераций — улучшить свою работу, добиться новых успехов.
Г. Овсянников,
председатель бюро секции
спортивного рыболовства
коллектива физкультуры
Коломенского завода тяжелого
станкостроения
ОСНОВА УСПЕХА
В коллективе физкультуры нашего предприятия пятнадцать
секций, в том числе секция спортивного рыболовства. Она самая молодая и
многочисленная. Бюро секции провело немало различных мероприятий,
главное из них—создание рыболовно-спортивиой базы, которая находится ча
реке Оке недалеко от нашего города
Начали с того, что в местной инспекции рыбоохраны мы добились
участка. Выбирали его коллективно, для чего пришлось несколько раз выезжать
на реку. Поэтому выбор оказался удачным —на участке много рыбы,
кругом — зелень. Затем добились запрещения промыслового лова в районе базы.
231

Это очень важно не только потому, что промысловики, как мы говорили,
«процеживали» мелочь, но и потому, что они распугивали здесь рыбу. Надо
признаться, что иа получение участка и запрет промыслового лова мы
потратили много сил и времени. Одни работники городских организаций, к
которым мы обращались, не верили в наш успех, другие оставались
безразличными. На заводе рыболовная секция тогда тоже не получала надлежащей
поддержки. Но наша настойчивость победила.
После того как открыли базу, численность рыболовно-спортивиой секции
намного возросла. Появились активисты. Сначала на базу выезжали
одиночки, потом начали выезжать коллективно. Стали проводить соревнования как
летом, так и зимой.
Что же представляет собой наша рыболовно-спортивная база? Это
оборудованный дом, где есть кровати с постельными принадлежностями, столы,
стулья, настольные игры (шахматы, шашки), радиоприемник. Каждый
приезжающий на базу может приготовить завтрак или ужии, сварить уху — к
его услугам плита и посуда. И, конечно, к услугам рыболовов лодочная
пристань н лодки. Летом два раза в сутки на базу ходят два катера —
собственность предприятия, но дирекция предоставила их в наше распоряжение.
Зимой, по субботам,—пять-семь заводских машин, в будни —одна. Проезд
на автомашинах бесплатный.
Многое на базе сделано руками рыболовов — членов секции. Например,
специальные приспособления для копчения и вяления рыбы, постройка и
ремонт лодок, причала. Весь штат базы состоит из одного человека — сторожа,
получающего зарплату из денег, собранных за пользование лодкой (тридцать
копеек в сутки). Заведующий базой работает на общественных началах.
После расширения базы должность заведующего станет штатной с зарплатой из
тех же денег, что и для сторожа.
Только за один год на базе побывало более 1600 человек, 50 из них
провели здесь отпуск с семьями. Теперь к нам приезжают рыболовы из
Электростали, Чехова, Воскресенска и даже из Москвы.
К сожалению, одно время на базу под видом новичков-рыболовов
повадились любители спиртного. Но мы быстро покончили с этим злом. Ввели
точный учет выезжающих, то есть в списках стали указывать не только
фамилию незнакомого нам рыболова, но и по чьей рекомендации он едет. Начали
назначать старшего по машине.
Однажды разговор о нашей базе зашел иа заседании партийного
комитета завода. Отметив, что она завоевала в коллективе большую популярность
(многие работники поправили свое здоровье, набирались новых сил), партком
постановил просить дирекцию предприятия выделить из своего фонда 20 тыс
рублей на строительство нового, более просторного здания, где одновременно
смогли бы разместиться около 200 человек.
Наладить работу рыболовно-спортивной базы бюро нашей секции
помогли секретари цеховых партийных комитетов, председатели цеховых комитетов
профсоюза, начальники цехов. Они принимали активное участие в
коллективных выездах, оказывали поддержку в любом интересном и полезном
начинании. Мы регулярно проводили соревнования рыболовов. Однажды в них
участвовал директор завода и занял четвертое место. После этого ему уже
неудобно было отказывать секции в средствах иа приобретение кубков,
вымпелов и памятных подарков для победителей. Больше внимания стали
уделять и другие общественные организации завода. Общими усилиями мы
быстро и хорошо подготовили базу к летнему сезону: отремонтировали дом,
лодки, инвентарь, благодаря чему своевременно и организованно открыли летний
рыболовный сезон этого года.

Е. Котельников,
председатель секции
спортивного рыболовства
Харьковского завода
имени Малышева
КЛУБ — ЦЕНТР РАБОТЫ
Наш коллектив создан в 1932 году. Тогда же оборудовали базу
в селе Андреевка, что в 50 км от Харькова. Заслуга в этом принадлежит
нашим отцам — кадровым рабочим предприятия: Березинскому, Федорову, Фе-
дорченко. Литвинову и другим. База расположена в пойме Северного Донца.
Кроме того, в распоряжении рыболовов еще несколько озер, в том числе
больших — Лебяжье, Плек, Горы,—которые соединяются между собой
ериками.
Немецко-фашистские оккупанты разрушили не только наш завод, но и ры-
боловно-спортивную базу. И мы, рыболовы, сразу после изгнания
захватчиков из Харькова и его окрестностей начали восстанавливать свою базу.
Сначала построили небольшой домик, потом его расширили. На общественных
началах стали обзаводиться спортивным инвентарем.
Коллектив наш быстро увеличился, и вскоре этого помещения оказалось
мало. Поэтому в 1950 году построили новый двухэтажный дом с верандами,
балконами, кухней, кладовой для инвентаря. Каждый член секции отработал
иа строительстве базы три дня. Во всем нам помогали заводские
общественные организации и дирекция. Теперь на базе есть даже холодильник.
К нам приезжают гости и остаются довольны. Например, харьковские
художники в знак благодарности подарили нам тридцать картин, которые
сейчас украшают стены базы.
Но и этого большого дома нам уже мало, и мы строим вторую базу —
на Печенежском водохранилище. Строительные работы уже подходят к
концу. Каждый член секции рыболовов здесь тоже отработал три дня, а тот, кто
по какой-либо причине этого сделать не смог, внес три рубля.
Вблизи завода есть клуб, где мы проводим всю организационную работу.
В клубе выпускаем стенную газету. Есть карта местности вокруг наших баз;
фотовитрина, отображающая наиболее интересные эпизоды соревнований и
коллективных выездов; наглядные пособия по спортивному рыболовству. У
членов секции уже давно стало традицией по четвергам собираться в клубе.
В эти дни здесь проводят лекции, беседы, демонстрируют кинофильмы.
Желающих выступить всегда бывает много. Они делятся опытом. На таких
собраниях мы намечаем маршрут очередного коллективного выезда. Дело в том,
что мы рыбачим не только на своих базах, но и выезжаем в другие места,
например иа Оскольское водохранилище. В клубе мы устраиваем выставки
снастей, сделанных членами секции. Лучшие образцы отбираем для показа на
областных выставках, где всегда завоевываем первые места. Свои снасти мы
показывали и в коллективах других харьковских предприятий. Это
интересная пропаганда рыболовного спорта.
Традиционными стали вечера рыболовов, в программе которых концерты
художественной самодеятельности, различные лотереи, игры, кинофильмы. На
таких вечерах мы награждаем своих активистов памятными подарками —
спиннинговым удилищем, катушкой и т. д.
Коллектив активно борется с загрязнением рек и озер. На нашем заводе
построены очистные сооружения, но добиться этого нам стоило больших
трудов. Время от времени мы запускаем рыбу в водоемы, закрепленные за
базой. В прошлом году, например, в озера Лебяжье и Плек запустили мальков
233

и производителей карпа. Когда вода спадает, мы углубляем ерики так, чтобы»
рыба могла свободно проходить по ним. Осенью и весной по берегам озер
сажаем деревья и кустарники.
В коллективе подготовлено более тридцати общественных инспекторов
рыбоохраны. Они регулярно объезжают водоемы на моторных лодках и
энергично борются с браконьерством. Только за последний год они составил!?
более сорока актов, конфисковали двенадцать сетей общей длиной более
четырехсот метров, восемнадцать вентерей и пятнадцать лодок.
Ежегодно по каждому виду снастей мы проводим два первенства.
Соревнуются между собой цехи и отделы завода по ловле спиннингом, зимними,
поплавочными и донными удочками. Ценных подарков призерам не вручаем,
а награждаем их грамотами и дипломами. Лучшие рыболовы составляют
команды, участвующие в соревнованиях на первенство города и области. Они
неоднократно завоевывали переходящие кубки и вымпелы. Наши
спортсмены принимали участие и в республиканских соревнованиях.
Для выезда на водоемы нам выделяют заводские автомашины. Прибыв
на место, разбиваем палатки, устраиваем коллективный ужин... Утром же
каждый занимает облюбованное им место, где еще накануне вечером он
бросил прикормку.
В секции состоит немало молодежи, в частности детей рабочих. На
рыбалку часто выезжаем семьями (со мной, например, ездят сын и дочь). Пока
мы ловим рыбу, члены семей отдыхают. После рыбалки мы проводим время
вместе — варим уху, гуляем по лесу, купаемся. Многие члены секции
проводят отпуск на базе вместе с семьями.
А. Бажанова,
председатель Московского
женского клуба рыболовов
НЕ ОТСТАЕМ ОТ МУЖЧИН
В 1964 году собралась группа .москвичек—членов общества
«Рыболов-спортсмен», чтобы обсудить свои дела, поделиться опытом ужения. На
этом собрании решили организовать женский рыболовный клуб. Сейчас в нем
около 400 членов. О нашем клубе знают не только в Москве — он и в других
городах завоевал большой авторитет. Главная задача клуба — проведение
спортивных мероприятий (соревнований), коллективных выездов, повышение
рыболовного мастерства и, конечно, укрепление здоровья.
Члены нашего клуба — женщины разных возрастов и профессий: врачи,
учителя, инженеры, экономисты, артисты и т. д. Некоторые из них занимались
рыбной ловлей с детства, но были и такие, которые побывали на водоемах
всего 2—3 раза, но очень хотели научиться ужению. Конечно, это очень
осложняло работу правления. Требовался строго индивидуальный подход.
Необходимо было организовать занятия так, чтобы все члены клуба могли
систематически повышать свое спортивное мастерство. Для этого создали
несколько школ: спиинингнсток, удильщиц и т. д. Для женщин, уже имеющих
опыт ловли, устраивали семинары, на которых они совершенствовали свои
знания, приобретали новые навыки. Большую помощь в этом нам оказан?
мужчины — члены общества «Рыболов-спортсмен», Кроме того, мы
регулярно проводили лекции, доклады и беседы. Правление клуба считает, что
женщинам многое дали выставки рыболовных снастей.
Члены нашего клуба бывают на предприятиях и в учреждениях, где
работает много женщин. Мы помогаем рыболовным секциям коллективов
физкультуры вовлекать женщин в свои ряды, то есть создавать женские группы.
234

Правда, таких групп еще мало, но мы надеемся, что их будет больше. Это
одна из форм подготовки женщин к вступлению в члены клуба.
На рыбалку мы выезжаем круглый год. Иногда трудно бывает достать
автотранспорт. Тогда мы кооперируемся с секцией какого-либо предприятия
или учреждения. Когда и это не удается, отправляемся поездом. Следует
отметить, что после совместной рыбалки мужчины всегда говорят, что наше
присутствие способствует дисциплине на водоеме, сдерживает
сквернословие.
Как же росло наше спортивное мастерство? Первое время мы проводили
соревнования только среди членов нашего клуба — опасались, что
значительно отстаем от мужчин. Однако уже в конце 1965 года мы начали выступать
на первенствах вместе с мужчинами (на кубок общества «Рыболов-спортсмен»,
на первенство столицы, а затем в матчевых встречах с рыболовами
Владимира и Ленинграда). Выступая в числе 22 сборных команд, женщины сначала
заняли 7-е место, затем — 4-е. В прошлом году наши женщины оставили
позади себя около 200 мужчин, завоевав кубок Москвы и грамоту. Спортивные
успехи вдохновили нас.
Правление клуба уделяет большое внимание пропаганде рыболовного
спорта среди женщин. Члены правления часто выступают в газетах и
журналах со статьями, в которых рассказывают, что рыбная ловля способствует
укреплению здоровья. Мы выступаем по радио и телевидению. Подготовили
два короткометражных кинофильма, после демонстрации которых на экранах
кинотеатров страны клуб получил много писем, в основном от женщин. Они
интересуются жизнью нашего клуба, просят дать советы по рыбной ловле, по
«организации женских групп при секциях коллективов физкультуры. Наши
ряды растут.
Мы побеспокоились о том, чтобы у всех членов клуба были хорошие
снасти. Например, приобрели хорошие ледобуры. Ими можно сверлить лунки
не только быстро, но и с минимальными усилиями. Зимние удочки теперь у
ciac такие, что многие мужчины завидуют. Значительная часть этих удочек—
самодельные. Это и неудивительно — ведь при клубе был организован
кружок «Умелые руки». Занятия в нем вели умельцы мужчины. Они охотно
делились своим опытом изготовления снастей. Теперь мы сами умеем делать зимние
удочки, мормышки и многое другое. Интересно, что наши мормышки
считаются уловистыми, их хвалят многие опытные рыболовы.
Женщинам заниматься рыбной ловлей значительно труднее, чем
мужчинам. Это вовсе не потому, что некоторые считают, что рыбная ловля —
мужское занятие. Дело в том, что у женщин кроме работы или учебы,
общественных обязанностей есть еще заботы по дому. Им надо и постирать, и обед при-
готовить, и... Значит, надо так распределить свое время, чтобы его хватило
i\ на рыбалку. Правление клуба старается научить женщин, особенно
молодых, нелегкому делу — разумно распределять свое время. Этому мы
посвящаем индивидуальные и групповые занятия.
Не буду греха таить. Первое время некоторые мужчины, увидев на
водоеме женщин, делали иронические замечания, которых не слышим теперь —
ведь члены Московского женского клуба рыболовов неоднократно
доказывали на соревнованиях, что они умеют ловить рыбу ничуть не хуже, а порой
даже лучше мужчин.

А. Хансен,
член правления Таллинского
рыболовно-спортивного
клуба общества «Калев»
НАШ ОПЫТ ПРОПАГАНДЫ
Спортивное общество «Калев» обслуживает 377 тыс членов
профсоюза. Из них 91 тыс. человек состоит в коллективах физкультуры, из
которых 17 500 — рыболовы. Несмотря на то что реки и озера Эстонии не богаты
рыбой, наша организация благодаря широко развернутой
агитационно-пропагандистской работе стала подлинно массовой.
Мы начали с того, что добились разрешения на регулярный выпуск
печатного бюллетеня. Он выходит уже несколько лет и завоевал авторитет. В
бюллетене печатаются материалы о жизни клуба. Номер обычно начинается
с официального сообщения: например, с постановления ЦК КПСС и Совета
Министров СССР о дальнейшем развитии спорта в нашей стране,
методического письма Федерации рыболовного спорта СССР. Большое место в
бюллетене занимают материалы, в которых члены клуба делятся своим
практическим опытом. Рыболовы бережно хранят бюллетени — ведь они могут
пригодиться и через год, и через два.
Материалы, публикуемые в бюллетене, показывают, что мы занимаемся
рыбной ловлей ради спортивного интереса, ради своего здоровья, а не ради
улова. Один член клуба, экономист по образованию, хороший удильщик,
подсчитал, что в течение года он 39 раз выезжал на водоемы и поймал 804 рыбы,
в том числе окуни, плотва, ерши, ельцы, подлещики, язи, камбалы, караси,
лещи и угри. Оказалась, что килограмм пойманной им рыбы обошелся ему в
20 рублей. Начинающим удильщикам килограмм улова порой стоит еще
дороже. Какой же вывод напрашивается? Их три. Во-первых, надо больше
заботиться о восполнении рыбных запасов водоемов. Во-вторых, базы надо
строить ближе к городу. И в-третьих, рыболовы должны упорно
совершенствовать свое мастерство.
В одном из номеров бюллетеня была опубликована корреспонденция о
приеме новых членов клуба. Все они успешно сдали вступительный экзамен —
показали, что хорошо разбираются в правилах рыболовства, знают, как надо
охранять природу... Кроме того, каждый вступивший взял на себя
обязательство ежегодно отрабатывать ие менее 7 часов на охране водоемов,
мероприятиях по восполнению рыбных запасов и благоустройству спортивных баз.
Каждый член клуба получает памятку. Это небольшая книжка, ежегодно
переиздаваемая. В ней кратко изложены правила рыболовства в водоемах
Эстонии, приведен список спортивных, любительских и запрещенных снастей,
даны советы по ужению, освещаются вопросы организационной работы, даны
рекомендации, как составить план работы секции, провести коллективный
выезд, как подсчитать баллы на соревнованиях и т. д.
Клуб рыболовов-спортсменов работает иа основе Положения,
утвержденного Центральным советом общества «Калев». Согласно Положению, каждый
год созывается конференция членов клуба, на которой обсуждают итоги
деятельности за прошедший год и утверждают план работы на будущий год.
Решения, принятые на конференции, публикуются в бюллетене и памятке.
Поэтому их знают все члены нашего клуба.
У нас регулярно выходит богато иллюстрированная стенная газета. Ее
материалы в большинстве случаев носят, оперативный характер. Это короткие
заметки о результатах соревнований, о том, как была организована
коллективная поездка, об интересном случае на рыбалке. Обычно стенгазету выве
шивают в помещении клуба.
236

В Эстонии издается газета «Спорт». Уже второй год раз в неделю в ней
помещают «Уголок рыболова», где многие материалы посвящаются опыту
работы секций, спортивным способам ловли рыбы, разоблачению браконьеров.
Наши лучшие рыболовы часто выступают по радио. Они рассказывают о
том, как их любимый вид спорта способствует укреплению здоровья, и
приглашают в свои ряды. Это одна из наиболее действенных форм пропаганды.
Поэтому к каждому выступлению по радио рыболовы тщательно готовятся,
советуются друг с другом.
Три года назад при клубе начал работать кружок кинолюбителей.
Конечно, все подготовленные ими фильмы посвящены рыболовному спорту,
охране природных богатств Эстонии. Любительские фильмы обычно
просматриваем после собраний. Каждый месяц бывает два-три фильма. Они помогают
молодым спортсменам повышать свое мастерство, прививают любовь к
родному краю, знакомят с его наиболее интересными уголками. В клубе уже
есть своя фильмотека. В ней черно-белые и цветные ленты. Ими пользуются
не только члены нашего клуба, но и рыболовы других спортивных обществ и
туристы.
С самого начала существования клуба выпускаем фотоальбомы,
посвященные рыбной ловле. В наших рядах много фотолюбителей, лучшие снимки
которых размещены в очередных альбомах. О чем они повествуют? О всей
жизни клуба — нет ни одного участка его деятельности, не запечатленного
на фотопленке. Такие альбомы обязательно показываем новичкам, и у них
быстро складывается мнение о работе нашей организации, о людях, с
которыми предстоит им выезжать иа рыбалку.
Есть у клуба и своя фонотека. Это собрание записанных на
магнитофонную ленту наиболее интересных выступлений рыболовов. Порой бывает так: в
каком-нибудь коллективе надо провести беседу, скажем, о ловле нахлыстом.
Мастери ловли этим способом в тот день заняты, и тогда мы направляем
туда магнитофонную запись.
Спортсменам очень нравятся клубные вечера, которые мы проводим по
специально составленному плану. На этих вечерах читают лекции по
вопросам ихтиологии, делают сообщения о новых снастях... На вечерах могут
выступать все желающие поделиться своим опытом спортивного ужения.
Конечно, мы используем и другие формы пропаганды: беседы иа
предприятиях и в учреждениях, лекции врачей о лечебном значении рыбной
ловли и т. д.
И. Кириченко,
председатель секции
спортивного рыболовства
ЦС ДСО Шолдова»
СОРЕВНОВАНИЯ СТАЛИ МАССОВЫМИ
На пути развития спортивного рыболовства в Молдавии стоят
два препятствия. Одно — ограниченное количество водоемов. По существу, у
нас есть только Днестр и несколько сот прудов на колхозных и совхозных
землях. В большинстве прудов спортивная ловля запрещена. Второе —
малочисленность коллективов производственных предприятий.
Первое время на нас, рыболовов, в спортивном обществе «Молдова»
смотрели как на людей несерьезных, но мы своими делами доказали
обратное. С помощью партийных и профсоюзных организаций мы создали секции
спортивного рыболовства почти при всех коллективах физкультуры. Чтобы
237

вес секции были жизнеспособными, а их состав — постоянным, главное
внимание стали уделять соревнованиям, так как в них мы видели не только
спортивную сторону, но и оздоровительную, считали их одной из форм
отдыха трудящихся. У нас повелось так: вслед за соревнующимися на водоем
выезжают члены их семей, где они проводят время по своему усмотрению
(собирают грибы, ягоды, купаются или просто бродят по лесу). Добившись
включения соревнований в план работы коллективов физкультуры, мы
обеспечили себя транспортом.
Как правило, соревнования проходят в несколько туров — сначала на
первенство коллектива физкультуры, затем на первенство города или
района.
Главная трудность в организации соревнований — нехватка
общественных кадров: судей и инструкторов. Опыт показывает, что тем, кто работает,
трудно руководить соревнованиями — не хватает времени на подготовку.
Поэтому мы сделали так: взяли на учет всех коммунистов-пенсионеров,
увлекающихся рыбной ловлей. В райкомах партии согласились с нами, что для
таких товарищей главным общественным поручением будет руководство ры-
боловно-спортивнымн делами. Постепенно почти во все бюро рыболовпо-
спортивных секций вошли пенсионеры. Они, имея много свободного времени,
смогли улучшить работу коллективов.
Проводить соревнования должны люди, имеющие судейский опыт.
Поэтому мы провели семинар, на котором подготовили сто судей-. Занятия
проходили вечером по 20-часовой программе и закончились практикой —
слушатели семинара судили соревнования. Однако этих судей оказалось мало. Тогда
мы предложили республиканским комитетам профсоюзов провести семинар
судей по рыболовному спорту для всех методистов физкультуры. Нам пошли
навстречу, и теперь методисты знают не только как провести поездку членов
профсоюза за город или проводить производственную гимнастику, но и как
судить соревнования рыболовов. Кроме того. Центральный совет «Молдовы*
включил в план работы городских советов спортивного общества подготовку
судей по рыболовному спорту. Теперь мы можем проводить любые
соревнования.
Чтобы во всех секциях знали, что мы делаем и какие решения
принимаем, стали выпускать информационный бюллетень, в котором сообщаем о том,
какие первенства проходили, кто занял призовые места, о семинарах судей.
Много места отводим обмену опытом работы секций. Есть и критические
материалы. Например, информационный бюллетень критиковал Сорокский
городской совет спортивного Союза. Один экземпляр мы послали секретарю
горкома партии, Он вмешался в дело, Горсовет спортивного Союза изменил
свое отношение к рыболовству, и уже в следующем номере бюллетеня мы
сообщили, что положение улучшилось.
После того как спортивное рыболовство в «Молдове» завоевало права
гражданства, стало возможно проводить такие мероприятия, как
смотр-конкурс на лучшую постановку работы. По условиям этого конкурса секции-
победительницы получают средства на премирование своего актива, а
председатель городского совета спортивного общества получает путевку на одну
из рыболовио-спортнвных баз, где он неделю может отдохнуть и
ознакомиться с работой секции.
Проводимые Молдавским республиканским Советом профсоюзов
семинары председателей городских секций спортивного рыболовства и
председателей секций при коллективах физкультуры — хорошая школа нашего актива.
Мы стграемся большинство соревнований проводить заочно. Потому что,
например, республиканские соревнования требуют большой суммы денег: на
транспорт, питание и т. д. При заочных соревнованиях можно намного
сократить эти расходы, а состязания сделать более массовыми, что очень важно.
У нас разработано специальное положение о заочных соревнованиях,
которое действует уже два года.

Критика
и библиография

В. Д. Пельт
РЫБОЛОВНЫЙ ДЕД
В конце XIX —начале XX веков имя П. Г. Черкасова среди
рыболовов-любителей упоминалось очень часто. И не случайно: в те годы он
слыл автором многочисленных статей о рыбной ловле.
Имя этого популяризатора любимого вида спорта, много сделавшего
для его усовершенствования и массовости, в наши дин незаслуженно
забыто. В данной статье мы и хотим познакомить читателей с интересным
человеком, отдавшим весь свой досуг рыбной ловле, выступлениям и в печати,
и устно о новых снастях, о жизни рыб и особенностях их ловли.
БЕГУЧАЯ СНАСТЬ ПРИНОСИТ УСПЕХ
Павел Гаврилович Черкасов родился 20 октября 1854 года в
Туле, где его отец в то время занимал должность губернского прокурора.
Детство его прошло в Троицком, живописном подмосковном имении матери,
раскинувшемся на берегу Десны.
Ему было 11 лет, когда родители отправили его вместе с братом учиться
в Германию, где он провел 5 лет. Весной 1870 года юноша вернулся домой
«из немецкого школьного плена», как он писал в автобиографии, а осенью
поступил в шестой класс московского лицея.
По возвращении на родину юноша Черкасов днями просиживал с
удочкой на берегу милой Десны, но уловами похвастать не мог: усердия и
терпения было мнсго, знаний — никаких.
«Записки об уженье рыбы» С. Т. Аксакова явились первым толчком «в
сторону изучения мною своей любимой охоты»,— вспоминал он. Однако
подлинным откровением, «учебным пособием» стала другая книга. Летом
1879 года, когда Павел Гаврилович переехал в Петербург, в его руки
попала книжка француза М. Пуотевена «Друг рыболова», о которой Черкасов
писал в автобиографии: «С жаром принялся я за изучение
усовершенствованных способов уженья, основанных иа применении бегучей снасти, и сразу
оценил все выгоды применения катушки».
Прочитав книгу, он решил обзавестись настоящими снастями. В одном
из магазинов на Моховой купил легкое удилище из белого тростника,
катушку, шнур. Колец в продаже не было. Их пришлось мастерить самому.
Удочку он оснастил поплавком из гусиного пера, аршинным подлеском в один
конский волос и маленьким крючком. Это «вооружение» долго служило ему
верой и правдой.
Первый же поход на реку с усовершенствованной легкой удочкой с
катушкой принес успех. «К ужину,— вспоминал впоследствии П. Г.
Черкасов,— я возвратился с такой добычей, какой мне раньше не доводилось
приносить и после значительно более длительного пребывания на берегу Десны:
около трех десятков плотвы, да притом все «приличной», не менее как
около 1/г фунта весом. Я был совершенно удовлетворен результатом своего
первого применения «усовершенствованных снастей». Плотва ежедневно
ловилась десятками и притом такая, «какая местным удильщикам вовсе не по-
240

пздалась»... Бегучая снасть принесла первый уопех. Рыбная ловля стала
доставлять удовольствие. Павла Гавриловича пленили «тонкость» повадок
плотны и трудность ее ловли.
ЕГО СТАТЬИ ПОНРАВИЛИСЬ А. П. ЧЕХОВУ
В Петербурге в 1878 году Л. П. Сабанеев начал выпускать
журнал «Природа и охота». И дядя П. Г. Черкасова посоветовал племяннику
на страницах этого издания поделиться своими наблюдениями и первым
опытом ловли на удочку с катушкой. Через несколько дней Павел Гаврилович
послал свои «Заметки» в редакцию. Вскоре он получил письмо с
благодарностью за статью и выражением надежды, что автор станет «постоянным
сотрудником журнала». Второй материал Черкасов повез в редакцию сам; и
с того времени началось его «дружеское, хотя и довольно редкое, общение
с Сабанеевым».
В 1880 году в февральском номере сабанеевского журнала «Природа и
охота» П. Г. Черкасов выступил со статьей «Заметки об уженье рыбы»,
подписанной инициалами П. Ч. Он писал о любительской ловле вообще «и об
уженье со складным удилищем и с мулине (катушкой.— В, П.) в
особенности». Впервые в России рассказали, как применять катушку и оборудовать
удилище с кольцами. В следующих номерах журнала Черкасов описал
устройство снастей и других принадлежностей для рыбной ловли, прикормки и
насадки. В декабрьском номере журнала поместили его материал
«Производство рыболовных принадлежностей в Англии», а в следующем году
опубликовали несколько заметок, озаглавленных «Уженье отдельных пород рыбы».
С восторгом он описывал ловлю удилищем «с катушкой и скользящим по-
плаьком».
В имении Кленовка Саратовской губернии, куда в 1881 году П. Г.
Черкасов приехал работать управляющим, он испытал бегучую снасть на
ловле сазанов, которая «себя оправдала вполне». Здесь он прожил до июля
1886 года, отдавая свободное время рыбной ловле, литературной
деятельности и «практике по домашнему производству удилищ». Познакомившись с
ловлей сазанов, он рекомендовал друзьям специальные крепкие удилища с
кольцами и амортизатором из резиновой трубки, чтобы крупный сазан не
мог сокрушить снасть.
В июле 1886 года он переехал на службу в Казань. Здесь к ранее
накопленному опыту прибавился опыт рыболовства на Волге.
В «Природе и охоте» П. Г. Черкасов был самым активным автором по
вопросам любительского рыболовства. В 1882 году он опубликовал
«Воспоминание рыболова на Москве-реке», заметки о светящихся поплавках,
крючках; продолжал знакомить читателя с отдельными видами рыб и особеннос-
тяьми их уженья. Нередко его статьями открывали журнал.
А. П. Чехов в ноябрьском номере «Природы и охоты» за 1883 год
поместил свой рассказ «Он понял», а в октябре 1884 года писал из Москвы
брату И. П. Чехову: «Получаю «Природу и охоту» как сотрудник. Это
толстые книги. Читаю в них описания аквариумов, уженья рыбы и прочее.
Нового пропасть узпал. Хорошие есть статьи, вроде аксаковских. Летом
пригодятся. Если будешь на будущий год обитать в провинции, то буду высылать
тебе этот хороший журнал. Там и про голавлей найдешь, и про пескарей. У
меня он за весь год».
С уверенностью можно утверждать, что именно черкасовские статьи
привлекли внимание молодого А. П. Чехова. Л. П. Сабанеев в то время по
вопросам рыбной ловли почти не выступал.
Читатели полюбили черкасовские статьи. Они писали в журнал, что
П. Г. Черкасов обогатил рыболовную литературу многими прекрасными
статьями.
241

В «ПРИРОДЕ И ОХОТЕ»
П. Г. Черкасов охотно делился с друзьями своими
наблюдениями, опытом, искусством изготовления снастей. Из его статей в журнале
«Природа и охота» прежде всего следует отметить «Уженье нахлыстом»
(1887, № 7 и 12), «Летнее блеснение окуней» (1887, № 8), «Рыбацкая
лодка» (1888, № 3 )и многие другие.
В приписке к заметкам о щуках Павел Гаврилович вполне резонно
писал, что у начинающих рыболовов встречаются затруднения «как в
технической, так и в практической стороне уженья». Он обещал помочь добрым
советом, так как занимался этим делом более 10 лет. «Постоянно следя за
всеми усовершенствованиями и за литературой уженья и испытывая по
возможности все прочитапное на практике, я думаю, что могу во многих случаях
помочь в таких затруднениях»,— писал он. И такую помощь он
действительно оказывал постоянно.
В «Воспоминаниях рыболова иа Москве-реке» П. Г. Черкасов говорил,
что значительную часть лета провел в городе и основательно познакомился
с уженьем на Москве-реке. Ловили здесь главным образом на мотыля.
Однажды он удил с плота и поймал довольно много плотвы, ельца, подуста.
А его сосед только трех ершей да ельчика. Вот как об этом рассказывал
автор, тут же указавший на причину разницы: «Что за чудеса,— обратился
он, наконец, ко мне,—сидим мы рядом, удим на те же насадки и на
одинаковой глубине, у меня почти не клюет, а у вас клев Да клев?» — «Ничего
странного нет; у вас леса-то небось в волоса четыре?» — «В целых шесть!» —
«Ну то-то; а у меня поводок в один конский волос, да крючок такой, что
его одним мотылем весь закроешь».
У Дорогомиловского моста он ловил очень успешно. Причем, как
правило, насаживал одного крупного мотыля. Даже и сейчас полезно напомнить
его совет по сохранению мотыля при ловле в жаркую погоду: «Отобрав то
количество мотыля, которое мне кажется необходимым для предполагаемого
уженья, я завертываю его в чистую тряпочку, слегка смоченную холодною
водой, и кладу в жестяную коробку, которая, в свою очередь, завертывается
в полотенце, обильно смоченное водой, хотя бы и не очень холодной.
Благодаря этой простой предосторожности, я постоянно приносил мотыля после
б—8-часового уженья на самом припеке таким же свежим, каким взял его с
ледника. Полотенце должно быть смачиваемо вновь, как только оно станет
обсыхать».
П. Г. Черкасов рекомендовал жало багра делать граненым, чтобы оно
лучше входило в тело рыбы. Он описал телескопический багор, который
встречается в продаже до сих пор. Рекомендовал удачные конструкции
складных подсачеков. В заметке «Кое-что из моего рыболовного арсенала» он
рассказал о своей рыболовной сумке, о двух видах подставок для удилищ,
в статье «Летнее блеснение окуней» — об оригинальном способе ловли в
«окошках» среди растений на блесны с насадкой червяка. Он рекомендовал
блесну опускать между травами близко ко дну и часто подергивать ее.
Создав у себя дома небольшую мастерскую (в которой были рубанок,
фуганок, тиски, напильники, рашпили, пилы), Черкасов начал сам делать
удилища и совершенствовать их. Он пришел к выводу о преимуществе «строго
цилиндрических оправ пред усеченно-коническими, какие тогда были во
всеобщем употреблении, даже в Англии».
Говоря об изготовлении удилищ в домашних условиях, он
предупреждал против одной весьма распространенной ошибки, в которую впадают не
только неопытные любители, но даже, как это ни странно, опытные
фабриканты; ошибка эта заключается в прикреплении трубок и оправ к удилищу
посредством металлических шпеньков. Это один из наилучших способов
испортить хорошее удилище, и надо только удивляться тому, что на этих
шпеньках не чаще происходят поломки, чем они происходят в
действительности».
242

Павел Гаврилович разъяснил, как «при возможно меньшей затрате
добыть возможно лучшую лодку». Он предложил описание и чертежи простой
и удобной лодки для рыболовов, рассказал, как оборудовать ее веслами и
парусом и как ухаживать за ней.
Ловлю нахлыстом на мушку П. Г. Черкасов считал «высшею отраслью
уженья». Он подробно описал удилище для этой ловли, катушку, шнур,
способы заброса.
СОТРУДНИК ЗАРУБЕЖНЫХ ЖУРНАЛОВ
Свободно владея английским, немецким и французским языками,
П. Г. Черкасов внимательно следил за иностранной рыболовной литературой
и делился прочитанным в своих статьях. Рыболовов за рубежом, в свою
очередь, он знакомил с развитием рыболовного спорта в России.
С 1881 года он постоянно сотрудничал в английском журнале «Фишннг
газэтт^. Впоследствии он печатался в нескольких американских,
французских и немецких рыболовных и охотничьих периодических изданиях.
У него была уникальная библиотека русской и иностранной рыболовной
литературы.
В 1883 году Министерство государственных имуществ командировало
П. Г. Черкасова на международную выставку рыболовства в Лондоне. Там
он познакомился с известными английскими рыболовами, посетил фабрики,
производящие снасти. С выставки он привез несколько десятков различных
удилищ, катушек, плетеных шнуров, искусственных мушек, тысячи крючков,
сделанных лучшими английскими фабриками, и продавал по той же цене,
что платил сам,—ему хотелось «по мере сил и возможности способствовать
распространению среди товарищей по охоте усовершенствованных снастей и
способов уженья».
В 1902 году он вновь побывал в Англии, познакомился с работой одной
из лучших фабрик, выпускающей снасти и снаряжение, проследил, как
вырабатывают некоторые предложенные им приспособления. Он, например,
сконструировал простую и надежную спиннинговую катушку, названную им
«Нораб» (слово-перевертыш «барон»). Под таким же названием продавались
и оригинальные катушкодержатели. Он узиал, как делают крючки.
РЕДАКТОР-ЭНТУЗИАСТ
Имя П. Г. Черкасова тесно связано с организацией Русского
союза рыболовов-удильщиков (20 октября 1903 г.). Он был первым и
бессменным председателем союза и правления, а затем и редактором печатного
органа этого общества — журнала «Вестник русского союза
рыболовов-удильщиков» (1904—1908) *. Современники считали, что журнал — первое в России
специальное рыболовно-спортивное периодическое издание — создал
П. Г. Черкасов.
В выпуск журнала Павел Гаврилович вложил всю свою щедрую душу.
Убежденный пропагандист любимого вида спорта, редактор-энтузиаст многих
увлек своей кипучей энергией. Вся редакционно-издательская работа лежала
на его плечах. Он не только правил и редактировал статьи, но и был пере-
пнсчиксм, корректором, экспедитором. Ему приходилось самому заклеивать
бандероли с журналом и надписывать адреса подписчиков. Чертежи для
журнала делал старший сын П. Г. Черкасова, а когда в 1904 году он ушел
на войну, и это дело легло на плечи редактора.
«Вестник» выходил небольшим тиражом и, конечно, не окупал себя.
Можно было найти богатых меценатов, но редактор не хотел ставить боль-
* См. статью Вл. Пельта «Первый русский рыболовно-спортивный
журнала Альманах «Рыболов-спортсмен» JSfe 18. ФиС, 1962.
243

шое и важное дело в зависимость от чьего-то капитала. Поэтому ему
приходилось экономить на клише, машинистке, даже на марках. Он работал не
ради славы или дохода. Ни того, ни другого журнал принести не мог.
Бескорыстный редактор-труженик, издавая «Вестник», полагался только на
свою энергию и помощь энтузиастов-любителей, готовых сотрудничать в
безгонорарном журнале.
Значение черкасовского «Вестника» в истории русского рыболовного
спорта трудно переоценить: у рыболовов-любителей появилась возможность
постоянно обмениваться мыслями, опытом и наблюдениями.
СТАТЬИ ПЕРЕРАСТАЮТ в КНИГИ
Невозможно перечислить все журналы и газеты, в которых
сотрудничал П. Г. Черкасов. Назовем только наиболее интересные выступления.
В «Приволжском вестнике охоты», выходившем в Саратове, он поместил
материалы о ловле голавлей, о складном обруче для подсачеков, статью
«Руководство к уженью усовершенствованными способами». В журнале
«Охота» опубликовал интересную статью «К вопросу о применении пиявки как
насадки».
Длительным и плодотворным было его участие в вятском журнале
«Рыболов и охотник». На его страницах он делился своим опытом в статьях:
«Удилище для ловли плотвы», «К вопросу о величине отверстия у
фарфоровых колец для уженья верчением», «О переносной складывающейся лодке».
«Все о том же» (к вопросу о «тонкой» снасти) и многих других.
В журнале «Рыболов и охотник» (№ 9—10 за 1912 г.) печатались
воспоминания П. Г. Черкасова. В 1913 году редакция журнала разослала в
качестве приложения книгу П. Г. Черкасова «Сборник статей по рыболовству».
Большего труда стоило редактору журнала «Рыболов и охотник» Ф. П. Ку-
нилову уговорить Черкасова выпустить сборник, от чего Павел Гаврилович
отказывался, ссылаясь на недостаток времени, необходимого для
переработки ранее опубликованных статей. Когда наконец первая его книжка вышла
в свет, ее встретили с большим интересом. В ней кратко говорилось об
истории рыболовного спорта в России, о том, что уженье развивает умение
мастерить, воспитывает наблюдательность, любовь к природе.
Призывая изучать водоемы и их жителей, повадки рыб и места их
обитания, П. Г. Черкасов отмечал, что «разница между настоящим рыболовом-
удильщиком и любителем посидеть с удочкою» и заключается в знакомстве
«с правами водного царства». Он борется за чистоту рек, против
браконьерства.
В «Сборнике статей по рыболовству» Павел Гаврилович также
рассказал, как сделать удилище, каким должен быть крючок, о прикормке и при-
кормочницах, как исправить удилище при поломке, как хранить мотыля,
правильно подсекать рыбу, насаживать живца.
В более объемистой книге «Уженье рыбы», изданпой в 1915 году в
Петрограде, П. Г. Черкасов описал «поплавок-змей», уженье спиннингом,
способы дальнего заброса.
Основной частью усовершенствованной снасти автор считал катушку,
так как с помощью ее можно быстро удлинить или укоротить леску. Кроме
того, катушка дает возможность использовать тонкую леску, что делает
ловлю более спортивной. Поэтому П. Г. Черкасов и отводил катушке «такое
почетное место в ряду усовершенствованных снастей» и так настойчиво
рекомендовал применять ее всем удильщикам.
П. Г. Черкасов очень образно описывал жизненные случаи, рыбацкие
истории, анекдоты, перемежая их бытовыми и социальными картинками
эпохи, конструкции новых снастей из заграничных книг и журналов. Он не
упускал ни одной детали, все расталковывал так подробно, что даже самый
неопытный рыболов легко мог разобраться. Многие статьи Павел
Гаврилович дополнял доходчивыми чертежами.
244

ЧЕЛОВЕК ОДНОЙ БОЛЬШОЙ СТРАСТИ
Черкасов был неутомимым, всесторонним, «заядлым» (как бы
мы сказали теперь) рыболовом, человеком одной страсти. Ей он отдавался
полностью. Его интересовало все, что прямо или косвенно касалось жизни
рыб и их ловли, в том числе ихтиология, прудовое рыбоводство. Он был
готов проверить любую новинку, о которой читал в русской или зарубежной
литературе, и всегда спешил поделиться результатами своих опытов и
наблюдений.
Разработанные им способы уженья, снасти и приспособления быстро
входили в рыболовную практику. Благодаря ему многие стали заядлыми
«катушечниками».
П. Г. Черкасов в совершенстве знал все, что касалось уженья. Он
предложил скользящий поплавок для ловли на живца; описал поплавок-грузило
и поплавок-змей; уженье «нахлыстом с прививком»; рекомендовал свою
конструкцию прикормсчницы; учил исправлять покривившиеся удилища и
разболтавшиеся соединительные трубки: пропагандировал мало
распространенное в те годы зимнее уженье с поплавком.
П. Г. Черкасов носил потомственный титул барона. Однако титул не
помешал ему заняться «плебейским занятием», каким считали тогда уженье
рыбы. Жил он просто и скромно. Сам мастерил принадлежности для уженья
и нередко чинил снасти не только себе, но и товарищам. Он учил
малоимущего пенсионера, подрабатывающего починкой удилищ, насаживать трубки,
делать обмотки, исправлять кривизну колен.
Обедневший барон, барон-бессребреник писал статьи, выпускал журнал
и книги не ради корысти или славы, не ради дохода, а из-за любви к делу,
ради желания всячески способствовать пропаганде любимого вида спорта.
Современники отмечают чудесные душевные качества Павла
Гавриловича. К нему можно было в любое время зайти посоветоваться, позвонить по
телефону. Как писал один из рыболовов: «...все, кто хоть раз побывал у
него, всегда уходили очарованные его любезным и сердечным отношением». К
нему привыкли обращаться как к живой энциклопедии рыболовного спорта.
П. Г. Черкасов был очень интересным и симпатичным человеком,
эрудированным собеседником, простым и душевным в обращении. Честный,
порядочный во всех отношениях, он уважал людей независимо от их положения
в обществе. Между собой многие любовно называли его «рыболовный дед».
ЮБИЛЕЙНЫЕ ДНИ
Тридцатипятилетний юбилей литературной деятельности П. Г.
Черкасова, который отмечался в начале 1915 года, превратился в
своеобразный праздник всех любителей уженья. Русские рыболовы отмечали как бы
«и свой собственный юбилей товарищеского общения и прогресса
спортивного рыболовства», как писал журнал «Рыболов-охотник». Имя Черкасова
связывали с началом расцвета техники уженья, с подъемом интереса к
рыболовному спорту. Его называли «представителем и учителем всех русских
любителей-рыболовов».
Маститый рыболов-спортсмен был избран почетным членом
Московского, Вятского, Воронежского, Новочеркасского и многих дгугих рыболовных
обществ и кружков. В приветственном адресе от имени русских рыболовов-
удильщиков говорилось: «Теперь даже в глухих углах нашей необъятной
родины возникают и растут кружки рыболовов, появляются и крепнут, при
вашем близком участии, спортивные журналы, а усовершенствованные орудия
и приемы ловли получают с каждым годом все более широкое
распространение».
Журнал «Охота» в редакционной статье писал, что Павел Гаврилович с
первого же выступления своего в 1880 году на поприще тогда еще
начинавшей лишь зарождаться спортивно-рыболовной литературы сразу выдвниул-
245

ся как выдающийся удильщик-любитель, дав своему читателю не сухой
материал, а строки, дышащие«— помимо глубокого знания рыболовного дела —
таким чувством любви к делу этому самому и природе», что все стали
читать его и прислушиваться к его советам.
Вятский кружок рыболовов-любителей, возглавляемый Ф. П. Кунило-
вым, послал П. Г. Черкасову приветственный адрес, в котором говорилось:
«Издаваемый вами первый в России журнал «Вестник русского союза
рыболовов-удильщиков» объединил тогда немногочисленных интеллигентных
любителей-рыболовов, подняв рыболовный опорт на подобающую ему высоту.
Ваши статьи, вдохновенные любимым занятием и согретые ярким чувством
любви к природе, невольно увлекали своей неподдельной чарующей
искренностью и вызывали ответные чувства в нас, ваших" читателях».
За 35 лет литературно-рыболовной деятельности только в русских
журналах П. Г. Черкасов опубликовал около 300 статей и заметок, посвященных
любимому виду спорта.
ВСЕ ДЕЛАЙТЕ САМИ
Многие советы опытного рыболова своим товарищам до сих пор
не потеряли ценности. Казалось бы, простое дело — почаще проверять
привязку крючка и огружение поплавка. А насколько это предупреждает сход
крупной рыбы, насколько интереснее и добычливее делает ловлю!
Одним из первых П. Г. Черкасов предложил делать у удилищ пробковые
ручки, ибо держать «тонкий цилиндр», не «заполняющий» как следует руку,
утомительно. Резиновые наконечники для тростей он рекомендовал
использовать как «превосходный материал для «буферов» к спиннннговым
удилищам».
Пользуясь способом Павла Гавриловича, обыкновенный пробковый или
пенопластовый поплавок очень легко превратить в поплавок-грузило для
ловли поверху на насекомых. Для этого нужно только обмотать его концы
тонкими и узкими полосками свинца.
Не следует забывать и простой совет П. Г. Черкасова — «править
удилище после каждой ловли». Прежде всего кривизну надо исправлять руками
при разборке удилища, перед вкладыванием его в чехол. Каждое колено
следует вытирать досуха полотняной тряпкой. Как пишет автор, «хлопот всего
пустяки, а выгод—масса: у меня и дешевенькое удилище сохраняет
безукоризненную прямизну, которая не только приятна для глаза, но весьма важна
для успешности подсечки».
Он не советовал туго завязывать чехлы — это ведет к искривлению
удилищ. Петелька, пришитая к чехлу с удилищами, тоже предохранит их от
искривления. Прививая любовь к спортивной ловле, П. Г. Черкасов учил
начинающих, что чем тоньше снасти, тем вернее успех и тем большее нужно
мастерство при вываживании рыбы. Именно это делает рыбную ловлю
спортивной.
Хочется напомнить еще один очень простой, но для всех важный совет:
«с сачком ли вы удите или без него, всегда тщательно вываживайте рыбу.
Торопливость здесь ни к чему; вот где следует применять поговорку: «Тише
едешь — дальше будешь». Он учил товарищей по страсти: «...все в оснастке,
от крючка до катушки и удилища, стройте собственноручно».
П. Г. Черкасов внес вклад и в упорядочение рыболовной терминологии,
считая, что иностранные термины в большинстве случаев вполне можно
заменить исконно русскими словами. Он не советовал называть катушку
«рулеткой» или «мулине», «поплавок» — «наплавом», что довольно часто делали
в те годы. Термин «карабин» он заменил на «вертлюжок», вместо «патер-
ностер» предложил говорить «отвесный подпуск». Ему ие нравилось, когда
подсачек называли «черпаком», «ибо подхватить (рыбу) не то же, что
«черпать».
246

* # *
«Человек, раз серьезно увлекшийся уженьем.— писал П. Г. Черкасов,—
почти всегда остается ему верен до конца».
Примером рыболова-энтузиаста, верного до конца жизни рыболовной
страсти, ратующего за усовершенствование снастей, за изучение повадок
рыб, за наблюдательного рыболова, любящего все делать своими руками,,
всегда будет для нас Павел Гаврилович Черкасов.
В. Барков
РАССКАЗ О БОЛЬШОМ БОГАТСТВЕ*
Кнлги о жизни и разведении животных и рыб обычно
представляют интерес только для любителей или специалистов. Трудно себе
представить, чтобы книгой, скажем, о кроликах или пчелах зачитывались все круги
населения. Книга В. А. Мовчана «Жизнь рыб и их разведение» —
исключение. Пусть даже вы не рыболов, но, открыв эту книгу, не оторветесь от нее
до тех пор, пока не прочтете до конца.
Если вы и не завзятый рыболов, то, наверное, вам все же приходилось
держать в руках удочку и замечать, что рыба, пойманная осенью, хорошо
себя чувствует в ведерке с водой, а летом в том же ведерке она быстро
засыпает. Почему? Это зависит от количества кислорода, растворенного в
воде. Оказывается, при нагревании воды растворимость солей повышается, а
растворимость газов понижается. В книге даются научно обоснованные
ответы на многие вопросы о повадках рыб.
Оказывается, что успешно рыбачить может лишь тот, кто знает, как
рыба реагирует на изменения температуры воды, кислородного запаса, какой
вред причиняют углекислота, сероводород, метан, процессы- окисления...
Автор прямо не призывает читателей любить и охранять родную
природу, но он так умело рассказывает о богатствах наших водоемов, приводит
такие интересные исторические справки и примеры, что вы начинаете
гордиться лярасотой и величием наших рек и озер, возмущаться косностью
руководителей тех предприятий, которые, выбрасывая в водоемы сточные воды,
губят рыбу...
Еще в XI и XII веках арабские писатели отмечали любовь славян к
воде. В крае Ломоносова бережное отношение к водоемам вменялось в
обязанность крестьянской общине. При Петре I был подробно разработан табель
запрещений н взысканий за недопустимое отношением рекам, озерам, прудам,
влекущее за собой исчезновение рыбы. По старинным законам латыши за
осквернение воды нечистотами получали сто ударов, а за ворожбу над водой—
темницу до самой смерти. Известный русский писатель С. Т. Аксаков
говорил, что «вода для мыслящего человека драгоценность».
Наш народ издавна любит свои реки. Автор приводит примеры тех
ласкательных названий, которыми часто наделяют реки: Волга-матушка, Амур-
батюшка, сестра Кура, сынок Тотуш.
Знаток рек В. М. Лахтнн так сказал о наших реках: «Недаром так много
плавал русский народ по рекам, своим, недаром он воспевал их в своих
песнях. Воспевал и любил, любил и сживался с ними, наблюдал их как что-то-
прекрасное, живое, осмысленное, вдумывался в загадочную сложность их
явлений». И кому привелось познакомиться с этой обширной областью приро-
* В. А. Мовчан. Жизнь рыб и их разведение. Изд-во «Колос», 1966.
24?

ды, тот смело скажет: нет другого народа в мире, у которого было бы
подобное богатство.
Автор рассказывает о реках, озерах, новых морях нашей Родины,
описывает их природные особенности, дает подробную характеристику рыбных
богатств, приводит много фактов, которые делают книгу особенно
интересной. Запоминаются строки, в которых автор говорит о нерадивом отношении
к водоемам, о вреде, причиняемом неочищенными сточными водами, в
результате чего только по РСФСР более 200 рек стали безрыбными. В. А. Мов-
чан подчеркивает неоценимую роль лесов в сохранении рек от пересыхания:
«Чтобы возвратить воду рекам, нужно окружить старые русла лесами...».
Характерна забота Петра I о водоемах. В книге приводится царское
поручение князю Ромодановскому разобраться с прудами: «...да которые
скудны рыбой надобно богатыми сотворить, рыбу прибавить достаточно. Нам
памятовать должно, что озера наши превеликие сокровища, а что не всегда мы
то сокровище блюдем, то великая вина и прощать ее не должно».
В. И. Ленин постоянно заботился об охране рыбных богатств молодой
Советской Республики. Автор приводит документ*, датированный 1922 годом,
который говорит о том, как возмущался Владимир Ильич плохой охраной
рыбы в низовьях Дона: «Мне сообщили, что в результате сильного
ослабления рыбного промысла во время войны в Азовском море вновь появилась в
промысловом количестве тарань, утерявшая было вследствие хищнического
лова значение промысловой рыбы. Появилось также много молодой рыбы
осетровых пород, в том числе почти переведшейся белуги. Но, с одной
стороны, тотчас начался неудержимый, ничем не ограничиваемый, хищнический
вылов молоди осетровых рыб, который может быстро аннулировать
благоприятное влияние войны. С другой стороны, в низовьях Дона якобы
творилось, а может быть, и творится нечто невообразимое. В виде примера мне
сообщили, что даже охрана вод Донпродкома производила хищнический лов
рыбы на запретной зоне, причем за разрешение лова в запретных водах
существовал особый род таксы — от 400 до 500 миллионов рублей за одно при-
тонение.
Начальник охраны Донпродкома был отстранен от должности за
хищнический лов рыбы в низовьях Дона. Этого господина только отстранили
от должности. Нужно узнать, где он, и проверить посерьезней, достаточно ли
он наказан.
Прошу вас назначить расследование обоих дел и результаты
расследования в кратенькой записке сообщить мне через тов. Горбунова. Следует
не только припугнуть, но и как следует притянуть и почистить за эти
безобразия».
В книге В. А. Мовчана достаточно подробно освещаются вопросы
биологии рыб, строительства водоемов и ухода за ними. Читатель получает
представление о современном состоянии рыбного хозяйства.
С большой любовью автор говорит о наших водных богатствах,
которые являются не только источником огромных материальных богатств, по и
украшением родной земли. Книга вселяет чувство гордости за свою Родину,
помогает множить ряды друзей природы.
г. Долгопрудный,
Московская обл.
* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 54, стр. 317.

В. Портнов
КНИГА О ЛОВЛЕ РЫБЫ
В ВОДОХРАНИЛИЩАХ
В старину говорили: «Как не жить рыбе на сухой горе, как не
плавать орлу на дне океана, так не создать человеку моря». Ныне эта
пословица устарела. Люди научились создавать моря — обширные, глубокие,
богатые рыбой. За годы Советской власти только в Российской Федерации на
Волге, Каме, Оби, Ангаре и других реках создано около 140 водохранилищ.
Гидростроительство из года в год приобретает все больший размах и
ведется не только в интересах рационального использования водных
ресурсов. Благодаря сооружению плотин и каналов, образованию новых
водохранилищ появились новые зоны отдыха трудящихся. И не удивительно, что за
последнее время спортивное рыболовство приняло у нас массовый характер.
В литературе довольно полно описан образ жизни рыб и способы их
ловли в реках, озерах и прудах. Что же касается условий обитания рыбы и
ее ужения в водохранилищах, то на эту тему публиковались отдельные
материалы, в которых рассматривались лишь некоторые вопросы.
Большую услугу спортивному рыболовству оказало Военное
издательство Министерства обороны СССР. По инициативе Центрального совета
Всеармейского воеиио-охотничьего общества оно выпустило книгу С. М. Бернштей-
на «Ловля рыбы на водохранилищах» (М., 1967). Использовав труды иаучио-
исследовательских учреждений, опыт рыболовов-спортсменов и личные
многолетние наблюдения, автор обобщил большой материал об особенностях
искусственных водоемов, жизни рыб в них, лучших способах их ловли. Книга
читается с интересом и окажет существенную помощь любителям ужения.
В этой статье мы кратко изложим наиболее существенное из того, что
рассказал в этой книге автор о закономерностях, характерных для
гидрохимического и гидробиологического режима водохранилищ, о наиболее важных
явлениях жизни в них во всей ее сложности и взаимообусловленности со
средой обитания.
Водохранилища отличаются от рек и проточных озер, иа базе которых
создаются, тем, что значительно расширяется водная поверхность,
увеличиваются глубины, особенно вблизи плотин и по затоплепным руслам рек.
Главное отличие — это частое и довольно резкое колебание уровня воды,
вызываемое его регулированием. На водохранилищах, где стоят
гидроэлектростанции, наибольшая сработка воды падает на зимние месяцы, когда
возрастает потребность в электроэнергии и необходимость несколько освободить
водоем для приема вешних, паводковых, вод. На водохранилищах,
предназначенных для орошения, максимальный расход воды приходится на летнее
время.
В водохранилищах нет течения, но происходит постоянное движение
воды, вызываемое водосбросами. Большие, доходящие в некоторых случаях до
10—16 м, колебания уровня воды отражаются на растительном и животном
мире водохранилищ.
Формирование рыбного населения в озерах и реках относится к далекому
геологическому прошлому земли, и состав рыбного стада в этих водоемах
сохраняет относительную стабильность. Во вновь образованных
водохранилищах формирование ихтиофауны проходит в сжатые сроки, на глазах одного
поколения людей. В первые годы в них отмечались быстрый рост и хорошая
упитанность почти всех видов рыб. Со временем резко сократилось
количество жереха^ голавля, подуста и других рыб, приспособленных к
размножению в водоемах с быстрым течением. И, наоборот, судак, окунь, лещ, сазан,
плотва, размножающиеся в тихой воде, обрели благоприятную среду для
существования. Однако и они поставлены ие в одинаковые условия. Если
колебания уровня воды не влияют на размножение судака, который мечет икру
249

на глубоких местах, то это зачастую пагубно отражается на результатах
нереста щуки, окуня, леща, откладывающих икру на прибрежной
растительности. Установлено, что нерест некоторых видов рыб в водохранилищах по
времени не совпадает с нерестом тех же видов рыб в реках. Обычно он
проходит значительно позже.
В водохранилищах по сравнению с реками значительно изменяется
кормовая база. Она менее богата донной пищей — бентосом, и, наоборот, в
толщах воды образуется значительно больше зоопланктона (мелких рачков
и т. п.). Это сказывается на питании рыб, приспосабливающихся к новому
для них режиму. Если в реках рыбья молодь в течение первого месяца
жизни питается главным образом фитопланктоном (микроскопическими
водорослями), а затем переходит на питание бентосом (хирономидами —
личинками комара), то в водохранилищах молодь всех рыб уже на десятый день
начинает усиленно питаться зоопланктоном.
В реках весной рыба кормится личинками и куколками мошек. А в
водохранилищах весна для рыб — наиболее голодное время. Кишечники планкто-
иоядных рыб в это время бывают почти пусты (попадаются лишь личинки
комара). В кишечниках же донных, бентосоядных, рыб иногда встречается
мясо двухстворчатых моллюсков из раздавленных льдом раковин. Летом и
осенью рыба усиленно питается рачками и хирономидами.
Хорошие условия питания в водохранилищах для хищников — щуки,
судака, налима и окуня, потому что они круглый год питаются молодью и
мелкой рыбой.
Большинство рыб, обитающих в реках, обычно мигрирует весной и
осенью, а летом и зимой ведет оседлый образ жизни. В водохранилищах
передвижение рыб наблюдается в течение всего года. Оно вызывается многими
причинами: сбросом воды, перемещением планктона, кислородным режимом.
Рыба, реагируя на малейшее движение воды, меняет места обитания:
одни виды рыб движутся против течения, другие отходят к береговой зоне и
в заливы. При водосбросах рыба с мелководий уходит на глубины.
Миграция рыб связана и с перемещением кормовой базы, например,
планктона, который обычно переносится движущейся водой, что заставляет
рыбу часто менять места кормления.
Для водохранилищ, как и для озер, характерно температурное
расслоение воды. В летнее время ее верхние слои сильно нагреваются, и если нет
течения и ветра, они не перемешиваются с нижними. По мере увеличения
глубины температура воды постепенно снижается, а затем происходит резкий
перепад иа 3—5°. Граница разности температур называется температурным
скачком. Между температурой воды и содержанием растворенного в ней
кислорода существует тесная взаимосвязь. Верхние, прогретые в летнее время
слои воды насыщены кислородом больше, чем нижние. Причем граница
насыщенности верхних слоев кислородом всегда проходит выше температурного
скачка. В нижних слоях, где протекает температурное расслоение воды, рыба
обычно испытывает кислородное голодание и вынуждена подниматься в
верхние слои или уходить в те места, где происходит смешение воды и,
следовательно, обогащение ее кислородом.
Элементарные сведения по гидрохимии и гидробиологии, изложенные
автором в нескольких разделах книги, несомненно, помогут читателям в
рыболовной практике.
Становится, скажем, понятным, почему клев рыбы в водохранилищах по
времени суток и сезонам отличается от клева в реках. Например, клев окуня
в реках и озерах в декабре — январе бывает очень слабым, либо совсем
прекращается, а на водохранилищах, в связи с периодическими водосбросами,
наблюдается устойчивый клев окуня даже в самую глухую зимнюю пору.
Обычно рыболова тянет на то место, где он успешно рыбачил накануне. Но
зачастую даже на следующий день он рыбы там не найдет. Зная особенности
водохранилища, не трудно понять, что это явление вызвано либо
перемещением планктона, либо резким сбросом воды. В те годы, когда площади неко-
250

торых водоемов сокращаются наполовину и даже больше, рыба с
мелководья перемещается на глубокие места, где сосредоточивается на небольших
участках, и здесь бывает хороший клев.
В книге дается краткая характеристика нескольких водохранилищ
Волжского, Камского, Днепровского каскадов и некоторых других. Приводятся
данные о времени их создания, размерах, местах ловли. «Цимлянское
водохранилище,—читаем мы,—создано в 1952 году на среднем течении Дона.
Длина его 240 км, максимальная ширина 42 км. Средняя глубина 8,8 м,
максимальная— 30 м. Водохранилище принимает в себя 15 притоков. В
промысловом и биологическом отношении оно делится на четыре плеса: Верхний,
Чнрскнй, Потемкинский и Приплотинный. Уровень воды непостоянный». В-
отдельные годы при недоборе паводковых вод резко сокращается
размножение щуки, леща, сазана. Здесь обитает 39 видов рыб, из которых самые
многочисленные: лещ, щука, синец, сазан, чехонь, густера, плотва, судак. На
нижнем бьефе много жереха. Цимлянское водохранилище представляет
большой интерес для любителей уженья и с каждым годом привлекает все
больше рыболовов, не только местных, по и из других районов страны.
Из таких кратких описаний, иллюстрированных схемами, читатель
получает достаточное представление о водохранилищах различного типа,
классифицируемых по их местоположению и очертанию затоплень«>и местности:
озеровндных (таких, как Рыбинское), рекообразных (Куйбышевское),
разветвленных (Истринское).
Перед спортсменом, впервые оказавшимся на берегу водохранилища,
возникает вопрос: где искать рыбу? Ранее любимые места — старицы, омуты,
перекаты — находятся глубоко под водой, и на большом водоеме, где берега
порой скрываются за горизонтом, найти их трудно. Да и надо ли искать те
места? Они потеряли свое былое значение: ведь рыба обосновалась в новых,
удобных для нее, районах. Где же именно? Каждый вид рыбы находит
подходящую для себя среду. Водохранилище условно разбивают на три зоны:
прибрежную, переходную, глубинную.
Прибрежная зона наиболее богата растительными и животными
организмами. Глубина ее обычно не превышает 4 м. Эту зону посещает хищная
рыба, которая охотится за молодью, а также язь, плотва, линь.
Переходная зона (свал) характерна неровностью дна, точнее, резким
перепадом глубины. Это излюбленное место кормления хищной рыбы, особенно
окуня.
Глубинная зона менее богата кислородом. Обычно в летнее время здесь
рыбы очень мало.
Следовательно, летом нужно искать рыбу на мелких местах. Осенью
хищник хорошо берет на скатах старого русла реки и там, где неровное дно.
К хорошим местам ловли относятся и устья рек, впадающих в
водохранилище, а также нижний бьеф плотины.
Основной раздел «Виды рыб и способы их ловли» занимает две трети
объема книги. Изложенный в нем материал представляет интерес не только
для начинающих, но и для бывалых рыболовов. Весьма ценно, что С. М.
Бернштейн рассказ об условиях жизни и поведении в водохранилищах окуня,
щуки, судака, налима, леща и других наиболее распространенных видов рыб
дополняет описанием спортивных снастей и способов ужения, применяемых в
зависимости от сезона. Он удачно заимствовал опыт Л. П. Сабанеева, труд
которого до сих пор ие утратил своего значения прежде всего потому,
что создавался на научной основе. В данном труде рекомендации о снастях
и способах ловли рыбы излагаются во взаимосвязи с рассказом о
поведении ее.
Рекомендуемая книга не лишена недостатков. Прежде всего не совсем
удачна ее композиция. Автор не избежал чересполосицы. Книга открывается
изложением отличительных особенностей водохранилища и условий обитания
в нем рыбы. А в конце книги говорится о гидробиологии, условиях нереста
в водохранилищах, температурном режиме и, наконец, о физиологии рыбы.
251

Если бы этот материал поместить в начале книги, то он, несомненно, помог
бы читателю лучше усвоить описание спортивных способов ужения.
Досадны н другие промахи. Непонятно, зачем автор включил описание
неспортивных способов ловли. Неуместны рассуждения и о степени
активности клева в период нереста. Ведь сейчас спортсмен не ловит рыбу, когда она
нерестится, а активно участвует в охране нерестилищ. Вызывают досаду
рассказы о больших уловах, намного превышающих узаконенную у нас норму.
Режет глаз термин «дрыталка», когда идет речь о спиннинговом удилище с
катушкой и леской, оснащенной грузилом и двумя крючками.
Однако эти и некоторые другие недостатки не умаляют достоинств
книги. Большая заслуга автора в том, что он одним из первых начал освещать
животрепещущие вопросы охраны и воспроизводства рыбных запасов и
участия в этом деле спортивной общественности: этому посвящена специальная
глава.
«Деятельность спортсмена,—пишет Бернштейн,— заключается не только
в том, чтобы ловить рыбу. Он обязан активно охранять, развивать и
обогащать наши рыбные богатства».
В последние годы по всей стране получила широкое распространение
практика передачи водохранилищ, озер, прудов, участков рек в ведение
добровольных спортивных обществ. В книге рассказывается о том, как ДСО
запускают в водоемы карповые виды, судака, щуку, проводят мелиоративные
работы, уделяют большое внимание борьбе с браконьерством. Также
говорится о необходимости в первые годы образования водохранилища
устанавливать запрет на промысловую и любительскую ловлю рыбы. Рекомендуется
создавать искусственные нерестилища там, где весной происходят
значительные колебания уровня воды,
В книге отмечается, что регулирование стока больших рек значительно
ухудшило условия естественного воспроизводства рыбы. Нерестилища для
осетровых, лососевых, сельдей и других проходных видов оказались
отрезанными плотинами гидроузлов. В целях компенсации ущерба и создания
благоприятных условий для восполнения рыбных запасов построили, строят и
будут строить рыбопитомники для выращивания молоди, в гидротехнических
сооружениях устраивают рыбоходы, лифты и т. п.*. В книге автор
неоднократно замечает, что спортсмену необходимо хорошо знать особенности
жизни рыб в водохранилище не только в потребительских целях. Рыболовы,
наблюдающие и изучающие жизнь в новых водоемах, могут принести большую
пользу науке. Особое внимание следует обращать на сезонность и пути
миграции рыбы, время и места нереста различных видов, интенсивность
питания по сезснам, влияние погоды и барометрического давления, а также
другие факторы, представляющие интерес и для науки, и для спортивного
рыболовства. По мнению автора, ценные наблюдения о поведении рыб можно
собирать во время индивидуальных и особенно коллективных выездов на
водоемы. Такие наблюдения должны проводить не только активисты секций и
работники домов рыболова, но и спортсмены. Целесообразно разработать и
широко распространить единую форму учета (журнал наблюдений).
Материалы, собранные на различных водоемах, помогут повысить спортивное
мастерство рыболовов.
Не секрет, что руководители некоторых наших секций несколько
упрощенно понимают свои задачи. Они ограничиваются организацией
коллективных выездов и соревнований, помогают рыболовам осваивать лучшие
способы ужения. Это, конечно, нужно делать, но пришла пора систематически
пропагандировать ихтиологические знания, то есть вступать в контакт с учены-
* Не так давно изд-во «Наука» выпустило сборник «Поведение рыб в
зоне гидротехнических сооружений». В нем опубликованы материалы
симпозиума по вопросам конструирования, строительства и эксплуатации
рыбопропускных и рыбозащитных сооружений. Сборник предназначен для
работников гидропроектных и рыбохозяйственных организаций, но с ним не
мешает ознакомиться и нашим активистам.
252

ми. Мы нередко сетуем по поводу оскудения водоемов, и зачастую
недостаточно объективно. Это происходит от нашей неосведомленности. Так пусть
же работники научно-исследовательских учреждений и рыбоохраны
информируют общественность о достижениях ихтиологии, об осуществлении
государственных мероприятий, направленных на ликвидацию загрязнения
водоемов сточными водами промышленных и бытовых предприятий, на
восстановление и умножение рыбных богатств внутренних водоемов.
Такие мысли возникают при чтении книги «Ловля рыбы на
водохранилищах». Книга ставит новые задачи перед спортивным рыболовством.
Ю. Миленушкин,
канд. медицинских наук
КОГДА ЧЕЛОВЕК В БЕДЕ
Как бы ни был осторожен и опытен человек, он не застрахован
от неприятных случайностей, от беды. Однако если он подготовлен ко всяким
неожиданностям, то, как правило, может справиться с ними. С рыболовом
возможны несчастные случаи и на воде, и на берегу, и худо, если люди
не знают, как вести себя в таких случаях.
Если даже спортсмен считает, что с ним ничего не может случиться, то
все равно он обязан быть всегда готовым оказать помощь товарищу или
случайному спутнику, будь то на водоеме или в пути. Особенно велика
ответственность, когда люди находятся в глухих, малонаселенных или даже
безлюдных местах.
Но есть ли у рыболова такое популярное «карманное» руководство, куда
он мог бы заглянуть в случае надобности? Ясно, что статьи в журналах и
сборниках, различные специальные руководства и пособия по первой
медицинской помощи не могут удовлетворить этой потребности.
Такого издания все еще нет, и небольшая книжка Н. Федотова «Когда
человек в беде» *, по-видимому, предназначена восполнить этот пробел в
«вооружении» рыболова. Подобная книжка нужна и туристам, которые,
кстати сказать, очень часто занимаются и рыбной ловлей. Она написана просто,
доходчивости изложения помогает то, что каждая глава начинается с
описания характерного случая, происшедшего на охоте или рыбной ловле.
В книжке 14 глав, в которых рассказывается об оказании первой
помощи при самых различных несчастных случаях. В «Приложении» дается
перечень содержимого походной аптечки и краткий список использованной
литературы. И, к сожалению, совершенно нет советов для тех, кто поранился
блеснами и крючками, что случается довольно часто и подчас представляет
серьезную опасность.
Вообще данной книге следовало бы придать профилактический характер,
то есть вооружить рыболова и охотника сведениями не только о том, что
надо делать при несчастных случаях, но и как их избежать. Например,
рассказать, как должен вести себя на воде человек, не умеющий плавать (а таких
немало, особенно среди людей, постоянно живущих на Севере, где ие
приходится купаться). Что делать с утопающим? Где нужно прятаться от грозы?
Как предохраниться от обморожений и как помочь обмороженному —
отогревать его быстро или, наоборот, постепенно? На эти вопросы ответов в
книжке нет.
* Н. Федотов. Когда человек в беде. Воеииздат, 1966.
253

Редколлегия альманаха приносит извинения читателям за то.
что стихи Балонского А. А. «Лег иа дальние лощины..»,
опубликованные в № 26, приписаны другому автору.
Редколлегию ввел в заблуждение житель и/о Гагнно Горьков-
скон области Коршун А. И., который переписал эти стихи и выдат
их за свои.
ОТ РЕДАКЦИИ
Материалы, предназначенные для опубликования в альманахе
«Рыболов-спортсмен» (рассказы, стихи, очерки, путевые зарисовки,
статьи об опыте и др.), следует присылать в редакцию в одном эк.
земпляре, отпечатанными на машинке через два интервала,
обязательно с подписью автора (фамилия, имя, отчество полностью) и
почтовым адресом.
Непринятые материалы не возвращаются.
Альманах «Рыболов-спортсмен» выходит два раза в год.

СОДЕРЖАНИЕ
СТИХИ, РАССКАЗЫ, ОЧЕРКИ
//. Полуянов
Е. Смирнов
Б. Орешкин
.Анатолий Вагин
П. Стефаров
М. и Ф. Сажины
Семен Гордеев
В. Козлов
П. Сигу нов
В. Гарновский
Иван Прокопенко
Стихи наших читателей
За синей птицей
Лосось (стихи)
В поисках рыболовного Эльдорадо
Ялма (стихи)
На плоту
Крик в море
У ближних переправ (стихи)
На огненном озере
Рождение полярной ночи
Без свидетелей
Испорченное настроение
.4. Касаткин
Ю. Некрасов
Н. Веселовп
.4. Тишкова
Солнце кооит из-за тучи...
Подернулась даль голубою завесой..
Жена
На рыбалке
Бабье лето
Ю. Огнивцев Лещ
Виктор Агапов Течет Волга
Г. Богушевич Золотые блесны
Сомы, щуки и рыболовы...
Я. Шаповал Как сома поймали
Наша уха
Д. Баталов Всякое дело знать надо
М. Лихачев Исключение из правил
Ничья
Рыболов на распутье
В. Маркович Золотая рыбка
.4. Челноков Из «Словаря» рыболова
ПО ВОДНЫМ ПРОСТОРАМ НАШЕЙ РОДИНЫ
.4. Князев
В. Протопопов
Ю, Белов
И. Богданов
Г. Малютин
В. Очаповский
B. Барков
C. Скорняков
A. Дягилев
Николай Зеленин
Н. Бабкин
B. Назаров
.4. Балашов
Алексей Никитин
£. Букин
Здесь стоит побывать
Ветлуга в наши дин
Кольская кумжа
Челябинская эпопея
«Профессора»
Перволедье на озере Рудном
Приезжайте в Геленджик!
За чукотскими чернышами
Малые речки
Горькая участь Лобвы
В верховьях Тайдона
Месяц на Десне под Черниговом
Лесная сторона
Река весенних грез
Тихая речка Вазуза
Урал, Урал-река...

ПОДВОДНАЯ ОХОТА
136 К. Беловинцев В водах Угры
139 В. Грибовский За крабами
143 А. Дроздов Над нами Каспий
150 В. Жихарев С фонарем за раками
ИЗ РЫБОЛОВНОЙ ПРАКТИКИ
Беседа с ученым
О спиннинге с безынерционной катушкой
(перевод с английского)
Из опыта спиннингиста
Крылатая искусственная приманка «Мышь»
Уловистые блесны
152
156 Бернард Крэх
161
164
166
168
169
171
174
176
177
178
180
182
183
186
188
189
190
191
195
196
201
203
204
206
208
209
212
214
218
219
228
231
И. Юрченко
П. Г. Лугинин
Л. Борисове^, К. Поле-
щук
А. Авилов
Г. Г. Шкарбун
A. Челноков
Г. Солодков
Э. Гире
B. Рубцов
В. Назаров
П. Лозинин
Я, А. Шехин
В. Клебановский
В. Гвоздев
Сергей Кочетковский
И. М. Радостев
И. Витковский
А. Афанасьев
A. Волков
И. Оберемченко
N. Попов
И. П. Тарасов
B, Трушкин
И. Кабанов
В. Захаров
A. Кузьмич
B. Федоровский
По письмам наших
читателей
у наших друзей
И, Попов
Щучья охота
Некоторые приспособления и снасточки
Ловля голавля в реках Прикарпатья
О ловле леща в озерах
С зимней удочкой по травам
Интересный способ
О распределении рыб в водоеме
Рыбная ловля и гроза
Рыбы Приамурья
Обмен опытом
Ловля голавля на насекомых
Необычная рыбалка
Подсечка с гарантией
Еще о донке
Ныряющий поплавок
Преимущества и недостатки спиннинговых
безынерционных катушек
Из копилки курьезов
Иностранный опыт (перевод с английского)
На рыбалке
Удобный подсачек
О кукане
Подставка для удилищ
Скользящее подвесное грузило для донной
удочки
Еще о самодельной лодке
Надувная лодка
Консервирование рыбок для снасточек
В секциях
циях
и федера-
О ловле рыбы в Монгольской Народной
Республике
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
240 .5. Д. Пельт Рыболовный дед
247 В. Барков Рассказ о большом богатстве
249 В. Портов Книга о ловле рыбы в водохранилищах
253 Ю. Миленушкин, канд. Когда человек в беде
медицинских наук