государственное издательство
«ФИЗКУЛЬТУРА И СПОРТ»
МОСКВА I960

РЕДКОЛЛЕГИЯ:
В. В. Архангельский, А. М. Волков, В. Е. Гермая (редактор),
>/, /:'. Киселев, Н. И. Коваль, А. А. Клыков, Б. С. Орешкин,
Г. И. Попеско, Д. А. Самарин (зам. редактора), Ю. А. Смирнов,
X. Н. Херсонский.

Анатолий Якжин
СНОВА ЖИЗНЬ
десь проходила оборона.
И эта мирная река
Хранит еще металла тонны
Под слоем ила и песка.
Здесь были вражеские танки,
Взревев, переправлялись вброд;
Здесь мессершмитты наизнанку
Перевернули хлябь болот.
Следы внезапных артналетов
Видны на вековых дубах;
Сравнял прибрежные высоты,
Себя закапывая, враг...
...Но жизнь берет свое — и снова
Родная тихая река
Укрыта рощею дубовой —
Поднялся строй молодняка.
И снова в пестром оперенье
Над мелководьем кулики,
И снова тянут уток звенья
В полете бреющем с реки;
Опять снуют в ней шересперы,
Гоняя поверху плотву;
Гуляют стаи красноперок,
Кув1ыинки в заводях цветут.
1*

Вновь коротают рыболовы
Тут летом ночи у костра.
И соловьи поют им снова,
И светит ясная заря...
Мы отстояли край наш вольный,
Тебя — родимая земля,
Лесов и рек твоих раздолье
И в даль зовущие поля!
Здесь проходила оборона...
Здесь птичьи песни нам звенят
О жизни, к миру возрожденной
Бессмертным подвигом солдат.
Ленинград
И. Денисов
ВОЛЖСКИЕ БЫЛИ
1. ИДИЛЛИЯ РЫБНОЙ ЛОВЛИ И КАК ЭТА ИДИЛЛИЯ ОЦЕНИВАЕТСЯ
ПОСТОРОННИМИ
I.
рыбной ловле есть особая, даже
исключительная прелесть, которую понять
в силах только тот, кто страстно
влюблен в это дело.
Сидит, например, человек на берегу
реки или озера, сидит час, другой —
целые сутки! — и все смотрит и смотрит
на спокойные, словно застывшие поплавки. И все внимание этого
человека,вся его сосредоточенность,собранность направлены именно
на эти вот простые, мертвые пробки от винных бутылок. И если
долго не бывает поклевок, долго и глухо — однообразно торча?*
они перед глазами, человек тоже становится и скучным, и
утомительно однообразным, как эти пробки, как пень или коряга.
Но вот поплавок дрогнул. Вздрогнул и человек. Вздрогнула
ветка, трава под ногами... Поплавок качнулся, тронулся, пошел
ко дну. Человек мгновенно подался вперед, рука его схватила
удилище... рывок! — и леса напружинилась; удилище выгнулось,
бултыхнулось что-то в воде, высоко и трепетно взлетело в воздух,
ударилось о землю, забилось и — все ожило: зашумели кусты,
камыш, осока, по воде взволнованно пошли расходящиеся круги,
настороженно вскликнул кулик...
Ожил и человек. Он ребячливо радостен, и хотя вокруг нет ни
души и ему именно это и надо, в то же время ему страшно хотелось
4

бы, чтобы кто-нибудь, хоть как-нибудь, но увидел его в данный
момент.
Но это только момент. Вскоре он воровато оглядывается,
досадливо морщится на ребят, плывущих в лодке, осторожно
закидывает удочку и снова врастает в покой...
Какая это великолепная бессловесная идиллия!
II.
Одним из таких «запойных» рыболовов является и мой друг —
Григорий.
Это — далеко не молодой, очень степенный, медлительный,
страдающий одышкой человек. Он — мастер переплетного дела,
этому обучает школьников, горд этой работой, любит ее, но
говорить без устали может только о рыбалке. И сколько удовольствия,
сколько радости дает ему воспоминание о каком-нибудь удачном
выходе, о вываживании язя или голавля килограмма эдак в два,
который сорвался...
Мы с ним видимся редко — раз в месяц, может в два,— но
всякая встреча начинается и кончается примерно одинаково.
— Здравствуй, здравствуй,— говорит он и улыбается.
Улыбается той приветливой и в то же время недоумевающей улыбкой
человека, который хотя и рад тебя видеть, но в чем-то ты ему
помешал. Это уже не впервые, и мне все ясно. На лежанке, за печкой,
спит жена его, она работает в родильном, сейчас отдыхает.
Григорий все свободное время уделяет своим снастям, крючкам, она
за это ворчит на него, и он делает все украдкой.— Ну, проходи,
проходи, рыбачок...
Доставая из комода папиросы «Беломор», он осторожно
заглядывает за печку и тихо говорит:
— А я только сейчас перебирал свое хозяйство... Весна, зуд
на душе, пока ловить-то нельзя — хоть посмотрю маленько.
Приобрел что-нибудь нового, нет? А я вот крючечков достал —
маленьких, тоненьких, на леща... Хочешь взглянуть?
Он закуривает, тянется к маленькому чемоданчику и снова
заглядывает за печь.
— Иссякает, иссякает хозяйство мое,— говорит он, и так же,
как всякий раз, снова раскладывает передо мной несколько
крючков, блесен и лесок — Вот видишь, только и осталось...
— Хватит с тебя! — раздается ворчливый голос из-за печки,
и Григорий вздрагивает.— Для тех пескарей, что таскаешь, и этого
много.
Жена поднимается, она еще сравнительно молодая, свежая,
энергичная, со смешливым взглядом. Григорий смущенно
опускает глаза.
— Что ж,— говорит он сокрушенно,— и пескарь — рыба...
— Ры-ба...— Она смотрит на меня, на Григория и усмехается.—
5

Эх, вы — рыбаки! Тихо помешанные люди вы, и пользы от вас
никакой и вреда тоже...
Григорий некоторое время сидит в замешательстве. Но азарт
рыболова постепенно овладевает им, робость перед женой проходит,
и мы около часа занимаемся воспоминаниями о лучших своих
удачах. Конечно, все преувеличиваем, привираем, но это почти
закономерно: когда человек вспоминает о прошлых днях, все уловы и
поимки крупной рыбы у него как-то сливаются и получается такое
впечатление, что вся эта рыба поймана почти в один день и без
особого труда. Это своего рода галлюцинация.
— Да! — говорит он уже возбужденно,— тридцать денечков
осталось до ловли. Скоро уж, скоро.
2, АКСЕН
...На воде, меж кувшинок и линевой травки, строго стоят
поплавки. Они словно замерли. Словно вросли в опрокинутое небо.
Вот уже с полчаса мы сидим удивленные и молчаливые: не
единой поклевки! — тогда как до этого мы то и дело таскали
плотиц, окуней и красноперок, шутили, смеялись и так косноязычно
выражали свои радости по поводу только что запущенного третьего
искусственного спутника земли, что даже бакенщик, молчаливый
и угрюмый Аксен, не мог скрыть своей редкой и скупой улыбки.
И для нас прекращение клева так странно, тем более, что рыба и по
дну и в полводы ходит все так же, если не кучнее, что мы пожимаем
плечами.
— Да что это, черт побери! — выходя наконец из терпения,
говорит Григорий. Он нервно перезакидывает удочку.
— А это, скажу, не в пробыток: гроза будет,— басом вставляет
Аксен. Он сидит на траве, чуть в сторонке, и, посасывая трубку,
наблюдает за нами.
День весенний, теплый, ясный. Гроз еще не было, и это смущает
меня.
— Почему же гроза? — спрашиваю.— Вроде бы рано.
— Кому рано, а кому нет,— философски спокойным тоном
продолжает Аксен.— Одни сундуками уже в небо кидаются да еще
и с собаками, а другим даже мячик не в пору. Кому какая сила дана.
Н-да... Вот, примечай,— кивает он в сторону плеса.— Это старое
русло. Волга когда-то была здесь. Тут всегда ветерок, вроде бы
ропот. Вроде, мол, старушка-то на новую Волгу в обиде, а
правильней — в зависти: разлилась, разгулялась, мол, молодушка,
расхвалилась, мол, морями, да заливами, а я вот тут кисни. Н-да,
капризничает Старица. Ропщет. И всегда так. И в любую погоду.
А вот сейчас — тишина. Зря никогда не бывает так. Гроза или буря.
— Так, может быть, буря?
— Не-ет... Буря, когда оно — тихо, и все... А вот коли рыба
не клюет, да осока в рост поднимается,— чуешь, земля-то
почмокивает? — гроза. Беспременно гроза.
6

Волга вошла уже в межень. Она не шумит, не бормочет. Плеск
ее маленьких волн хоть и звонок, но тих; как будто она
рассказывает берегам о той поре своей юности — бурной, хмельной, озорно-
вато-веселой, за проделки которой ей вроде бы и стыдно и все же
приятно. Большая, спокойная, ровная, она осторожно качает на
зыбях расплавленное солнце, улыбается ему тысячами брызг —
ярких и светлых — и на сливах у дамб мурлычит какую-то тихую,
нежную песню...
Вокруг — тишина; та удивительно чуткая, настороженная
тишина, какая бывает на Волге лишь в раннее утро. Гудят пароходы,
но далеко и редко; ритмично и скупо скрипят у затонов домкраты;
печатая лапки на свежем песке, в разнобой, словно жалуясь, пищат
кулички... И все-таки тихо. Так тихо, что слышно, как чмокает
грязь и из неё вылупаются свежие, голенькие, здоровые ростки
прибрежной осоки.
— Д-да... Это — гроза,— продолжает Аксен.— А град, когда —
трава в разные стороны — ив лежку»— вроде, мол, меньше побьет,
Вот. Ну, что ж, пойти сети убрать что ли... А вы тут сидите. Сидите!
Коль гроза — верное дело. Самая крупная рыба берет. Особо перед
тем, как хряснет. Страшновато немножко, но ничего. Испытаете
короткую радость.
Помолчав, он некоторое время смотрит на Волгу, на горизонт
над кромкой заволжского леса, где только вчера и впервые прошла
новая русская планета Земли, и, лениво поднявшись, в развалку
уходит к своему посту. Густая, свеже-зеленая, ещё молодая трава
покорно ложится под тяжелыми ступнями ног его, долго не
поднимаясь.
— Ну как, в самом деле будет гроза? — спрашиваю я Григория.
— Да ведь... черт ее знает. Так вроде бы неоткуда.— Он
задумчиво провожает удаляющуюся фигуру Аксена.— А впрочем...
мудреный мужик. Всю жизнь здесь, на Волге. И жилка такая в
нем есть, словно барометр — чует. Подождем — увидим...
Солнце поднимается выше и выше. Выше поднимается и чистое
ничем незапятнанное небо. Спокойная, словно присмиревшая Волга
уже не качает, а осторожно, как бы боясь расплескать
расплавленный слиток отраженного солнца, держит его на поголубевшей
глади воды. Рядом, у самого уха, покачивая ветку, между желтых,
клейких, чуть распустившихся почек, которые так хорошо и сладко
пахнут, беспокойно шумит мохнатый шмель.
Я закрываю глаза. Тишина. Марево... Воздух чистый, он млеет
от запаха, и мной, как всегда, овладевает странное, полусонное,
полузабывчйвое состояние... Далеко-далеко — где-то в городе —
играет гармонист; в звуки его иногда умолкающей гармоники
врезаются гудки пароходов. Справа, от Сормова, редко и глухо
доносится грохот железа. Но все это — большое, внушительное — как-то
заглушается гуденьем шмеля возле уха...
Проходит какое-то время, я не сплю, но нахожусь в том
полусонном забытьи, какое овладевает человеком, лежащим под солнцем
7

среди травы и кустов — сочных, свежих, пряно-душистых,
набирающих силу и рост,— когда мысли и чувства человека, обогретые
лаской весны, уходят куда-то внутрь и, кроме ленивого кошачьего
удовольствия, тебе ничего не надо. И от весны, и от тепла, от этой
особой, необычайной тишины вместе со звуками гармоники, лязгом
железа и визгом лебедок, сила и шум которых заглушаются гудением
шмеля возле уха, особенно от слов — пусть не ласковых, но
искренних, но верных — молчаливого и грубоватого Аксена о сундуках
с собаками, заброшенных в небо,— так хорошо, так мило, что я
лежу будто не на земле, а на травянистых, душистых, невесомых
облаках и плыву и качаюсь...
Но человек обладает своего рода инстинктом. Когда на него
пристально смотрят сзади и особенно сбоку, он обязательно
обернется. Нечто вроде этого взгляда ощутил и я. И когда, помимо
воли своей, открыл глаза, я удивился: вдали, на горизонте, над
Сормовым, поднималась туча. Она была еще низко, но темная,
с фиолетовым отливом, и казалась зловещей.
— Видал? — почти с испугом проговорил Григорий, глядя
то на тучу, то на меня. Он, вероятно, давно уже смотрел в том
направлении, но сущность, значимость этого явления понял только
сейчас.— Аксена, брат, не обманешь, нет. Мудрый старик... А
туча-то, тучища-то, а!..
— Может быть,— в будку?
— Не-ет... Не уйду. Коль Аксен уж сказал, не уйду.
Низом, задирая листья кувшинок, быстро прошел ветерок.
Зашумела осока, беспокойно зашевелился жидкий красноватый
тальник. Вода потускнела. Потом набежал еще ветерок, еще и
сильнее и продолжительней. Поднятые листья кувшинок
опрокинулись, затрепетали своей белой обратной стороной и от них
побежала рябь по всей поверхности плеса. Вдали, где-то за
Сормовом, глухо заворчало. Маленький, худенький серячок-куличок
настороженно посмотрел в нашу сторону и быстро, как бы
отряхивая мокрые крылья, полетел прочь.
Потом ветер внезапно стих. Большая, сизая, обагренная
солнцем, словно лава с пеплом и дымом, медленно, внушительно
надвинулась туча. Иногда в густоте ее — темной, с седоватыми космами —
глухо рокотало что-то, лопалось, предупредительно ворчливо
вздыхало. Вместе с тучами и гулом, прямо на нас, из-за Сормова
надвинулись сумерки.
— Гляди, гляди,— задыхавшимся от радости голосом, тихо
простонал Григорий.— Гляди, потянуло...
И действительно, у Григория взяло. И взяла, безусловно,
огромная рыба.— И лесу, и указку, и кончик удилища потянуло
вниз, в сторону,— потянуло спокойно, неодолимо.
Григорий засек, попытался сдержать. Но удилище гнуло,
гнуло и гнуло. Загудела, забрюзжала леса.. —Дзинь!..— и
взволнованный, чуть побледневший Григорий долго и безумно смотрел
на обломанный кончик удилища...
8

Наступила тишина — большая, глубокая,
величественно-жуткая, словно замерло все. Но через какой-то момент — и тучу, и
землю, и Волгу перехлестнуло яркое, ослепительное,
зигзагообразное; сильный, порывистый ветер сверху вниз ударил в воду,
отбросил мои удилища и — хряснул гром...
— Вот это да! Важно...— приходя, наконец, в себя, проговорил
Григорий.
А я глядел на тучу, на космы ее и, завороженный тишиной и
надвигавшимися сумерками, думал: «Эх, Аксен, Аксен, какая ты
умница! И не мне бы, а тебе писать книги о красоте и прелести
нашей русской заволжской природы. Какая сила, какое
проникновение в суть мелочей, так тесно и глубоко связанных с великими
свершениями в жизни...»
3. БЕЗДЕЛИЦА
Ночь мы проводили обычно у костра, на берегу, но сегодня
холодно, сыро, особенно после сильного проливного дождя, и мы
отправились в будку к Аксену.
Здесь, как обычно, мы растопляем печку, варим уху и кипятим
тот несравненный обворожительный чай, который так хорошо, так
живительно пахнет смородинной веткой. Здесь мы вспоминаем
былое— то, что связано с Волгой, с рыбалкой, что всегда и
неугасимо тлеет в каждом хоть раз подержавшем на удочке сильно
сопротивлявшуюся рыбу. Здесь мы и мечтаем, мечтаем о том
удивительном недалеком будущем, когда человек полетит не только на
Луну, но и на Марс и на Венеру. Особенно об этих полетах хорошо
говорит Аксен,— у него в уголке, над кроватью, целая груда книг
и журналов «Знание — сила». Все свободное время он занимается
ими — и нам очень странно, что этот молчаливый и угрюмый
человек так умело и так поэтично расписывает действительность
недалекого будущего. И пожалуй, больше всего мы пошли к нему
на ночевку только поэтому.
Но когда мы вошли в будку и осторожно по чистому полу
прошли к боковому столику, на котором под белой салфеточкой стоял
новенький, поблескивающий лаком приемник «Родина», нам стало
ясно: сегодняшний вечер испорчен,— Аксен сидел на своей лежанке
и нервно, без цели, листал какой-то журнал.
В переднем углу, у стола, привалившись к стене, в вольной и
небрежной позе сидел Николай Мокшанин. Это был закоренелый
браконьер, и Аксен так ненавидел его, что от внутренней злобы
не только мрачнел больше обычного, но даже чернел. И хотя
Мокшанин все это видел и знал, он оставался спокоен. Худой,
сутуловатый, с белесыми пустоватыми глазами, он часто заглядывал в
окно, на улицу, где поблескивал вороненый бок легковой машины,
которую, когда мы подходили к будке, как-то не заметили. Из-под
нижней отвисшей губы виднелись его редкие гниловатые зубы,
сквозь которые иногда он удивительно ловко, через стол, цикал
9

слюну на самую середину пола. Был он в шляпе, пальто и
хромовых сапогах.
Рядом, прямо на полу (табурет был один, да и тот под Мокшани-
ным) сидели еще двое. Оба они были сравнительно молодые,
прилично не по-рыбацки одеты, но такие небрежные, нагловатые и от
пьянства должно быть настолько опухшие, что на круглых,
широких лицах их, кроме узеньких щелочек глаз, ничего не было
видно. Оба они курили дорогие папиросы, сонно и презрительно
глядя в пустующий зев нетопленной сегодня печи.
И Мокшанин и эти двое прибыли, видимо, давно,— на столе
стояла уже пустая бутылка, валялись объедки колбасы и сыра,
а в лужах и ошметках грязи у ног их, разительно выделяясь на
чистом надраенном полу, разбросано бесконечное количество
седоватого пепла и изжеванных окурков...
Тихо, осторожно мы прошли в сторону, сложили рюкзаки и,
стараясь быть незамеченными, присели на полу, возле самой
стенки. Здесь по обычаю, несговариваясь, вынули свои сигареты и тоже
закурили.
Григорий стал совать обгорелую спичку в обратную сторону
коробки, долго при этом смотрел на свежие, чистые половицы, на
окурки вокруг, потом призадумался, какое-то время держал
коробку марки «Родопи» и вдруг — со злобой и неистовством —
оставшиеся сигареты опрокинул в ладонь, сунул в карман, а пустой
коробок поставил между мной и собой вместо пепельницы.
— Вот так! — сказал он умышленно громко.
Один из парней, сидящий у ног Мокшанина, кисло посмотрел
на этот коробок, на меня, на Григория и, еще недокурив своей
длинной, толстой папиросы, дальше обычного отбросил ее в сторону.
Аксен как-то разом проследил и за нами и за парнями, в глазах
его промелькнула короткая улыбка, но она тут же сменилась
жестокостью и гневом.
— А хамить-то, молодой человек, я бы все же не советовал,—
проговорил он глухо.— Здесь не помойная яма.
Наступила тишина, и довольно долгая.
— До чего же все-таки изменилась наша Волга, вялым,
сонливым голосом проговорил Мокшанин.— Бывало где-нибудь в
омуток бросишь толовую шашечку и — целый ботник. А рыбешка-
то, а!—Тут и язи, и голавли килограммчика по три, и стерлядка,—
да какая — в аршин! — а иногда и осетр. А теперь...
— А теперь я б... стрелял этих гадов! —раздался вдруг
сильный, взволнованный голос из-за печки, с лежанки. Обернувшись,
я увидел крепкую, здоровую фигуру Андрея Петровича Родина,
полковника в отставке. Он был не у дел, сильно контужен и
последнее время увлекался рыбалкой. Здесь, как он выражался,
приводил в порядок растрепанные батальоны нервов. Привалившись
к стене, он сидел в уголке и злыми, блестящими глазами смотрел
в сторону Мокшанина. Туда, за печку, мало проникало света,
лицо его от этого казалось бледным, и только резко и отчетливо
10

виднелись глаза, да чернел его длинный и широкий шрам от глаза
до подбородка.— Ясно? — стрелял бы,— повторил он с той же
энергией.— Чтоб ни одного гада, ни одной подлой личности не
было на нашей реке. Суровый, суровый закон нужен. И добьемся,
добьемся такого закона, неправда! — всю эту нечисть выведем на
чистую воду.
Не поворачивая головы, Мокшанин покосился в сторону
полковника.
— Это ты ошибаешься, господин полковник,— сказал он
суховато.— Расстрелы у нас отменены, а за такие дела, как, скажем
наши, их вроде бы и не было.
— А зря. Не мешало б! — выкрикнул Родин.
— Может и зря, это дело не наше,— тем же недобрым тоном
продолжал Мокшанин.— А что касается таких вот строптивых,
как, скажем, ты, то... Заволжье место глухое, случается и один ты
бываешь... Так что...
— Ты мне не грози!—выкрикнул вдруг полковник и сразу
поднялся,— высокий, широкоплечий. Губы его покоробило,
задергало тиком левое веко и сильнее обычного побагровел шрам.—
Да я тебя, цуцик, вместе со всей твоей поганью...— И он так
двинул печку, что она пошатнулась.
— Да зря вы, товарищ полковник,— примирительно
заговорил Аксен.— Печку ведь только сломаете да нервы истреплете, а
они,—он кивнул в сторону Мокшанина и его приятелей,— не стоят
ни того, ни другого.— Полковник некоторое время глядел на
Мокшанина, потом чуть успокоился и снова присел в угол, к стенке.
И я еще долго видел, как часто и сильно тиком дергалось его веко.
Потом он улегся.— Вот вы, гражданин Мокшанин,— вы извините,
что гражданином вас обзываю, товарищем-то называть как-то не
хочется, да, извините,— вот вы, гражданин Мокшанин, о рыбке
речь завели: мало, мол, стало. Верно, мало. И об этом говорят и об
этом пишут. А чего пишут-то? Фельетончики, забаву какую-то.
Посмех какой-то. Рыба, мол, того, плачет и рыдает, только, мол,
плачу ее никто не внимает. Ну и смеются, конечно. А смеяться-то
не над чем. Плакать надо. Злобиться и так кричать надо, чтоб это и
там, в самом Кремле набатом откликнулось. О вас, браконьерах,
о вас, любителях дарового, общенародного, надо кричать.
— Ну это ты, Аксен, загибаешь. Рыбку мы перевесть не могли.
Подумаешь, шашечку бросим, другую...
— Во-первых, не шашечку и не другую ты на этой машине
привез, а добрую сотню. Это уж точно. А потом не ты тут один.
Я вас видел, да, видел. Во-вторых, браконьерные артели имеются —
настоящие, узаконенные: подрывники наши, госпароходские.
Пришвартуется эдакий буксиряк где-нибудь возле Яра, толу баржу —
притом государственного, нужного — и ухают молодцы от зари до
зари. Под видом углубления фарватера, а здесь глубина двадцать
метров. Рыбы тонну наглушат и на базар ее на водку себе. А тонн

эдак двадцать низом, под днищем уносит. В протух. Это уж самое
страшное.
— М-да... Может быть,— согласился Мокшанин.
И тут я заметил, что насколько сухо он говорил с полковником,
настолько мягко, наигранно ласково с Аксеном.— Но вот'у тебя-то
здесь рыбка имеется. Это я знаю. Может быть... шашечку дашь
опустить?
— Да ведь... рыбка имеется. Как чай, не быть. Токмо я на два
километра даже тех вот узаконенных не подпускаю, а не то что
каких-то Мокшаниных. И это ты знаешь.
— А... мэжет, так, потихонечку... И мы бы с уловом и тебе бы
уха.
— Ну что ж. Действуй. Руки тебе связать не могу. И кричать
тоже не буду, как, скажем, полковник. Только... Здесь хотя и
Заволжье и место глухое, как ты говоришь, а — даже на машине
своей от меня никуда не уедешь. Нет.
Мокшанин усмехнулся.
— М-да... Это верно. Добрый старик ты, а — страшноват. Он
вздохнул и снова улыбнулся.— Ладно уж, договоримся. Как только
утро и — шасть. Даже следа не оставим. Ну, а сейчас... рассказал
бы Аксен какую-нибудь сказку, али глупость, ну про косметику
там чго ли. А то ведь ночь-то долга. Тоска несусветная, а тут еще
и человек такой страшный за печкой...
Полковник за печкой резко повернулся, но промолчал.
— Тоску я твою понимаю, конечно,— тихо, без злобы,
продолжал Аксен.— Можно сказать —чую. Вернее так. Наш работяга-
волгарь попроще, конечно, городских-то. Особливо тонкокожих.
У них прыщик вскочил где-нибудь на задней части, так они с ним
всех ученых обславят. А я вот намедни почти с полфунта мяса
отхватил на лапе, залепил глиной и — амба. Ничего, зажило. Без
всяких фельшерей. Оно, конечно, я не против больницы, наоборот.
Ну, если там баба родит, ногу отхватило, аль кишка выпадать
вздумала. То дело другое. А что касаемо с чирьем сладить...
— Чирий чирью разница,— вставил Мокшанин.
— Знамо! Ра-азница... Не хочется работать, вот он и
выдумывает: то чирий, то еще что, а сам от этой безработной болезни деньгу
зашибает, да такую, что у него и машинка вроде «Победы», и гараж,
и приятели с такими похмельными мордашками, что их только бы
на выставку...
— Ну, ну... ты это брось,— все также улыбаясь, перебил
Мокшанин.— Машинка моя мне честно досталась. Ну, а что касается
этих приятелей, то... ничего не скажу: морды у них точно...
настоящие морды.
Оба парня вскинули глаза на Мокшанина, долго, очевидно
соображая: что, мол, это — шутка или обида? — смотрели на него
и, поняв, вероятно, по-своему,— так улыбнулись, что их лица с
заплывшими глазами стали похожи на огромные шары грибов-
дождевиков.
12

— Да, наш трудолюб-волгарь этого не терпит,— в прежнем
спокойном тоне продолжал Аксен.— В страдную пору — в
навигацию значит — не о чирьях думают. На то зима будет. Я вот так
поприкидываю: уж коли хочешь жить да сытым быть, всякое
горе надо на потом откладывать. Я вот тебе случай один
расскажу...
— Как мужик свою смерть откладывал? — усмехнувшись
заметил Мокшанин.
— Не...— не чувствуя иронии, продолжал Аксен.— Так,
безделицу одну.
Он вынул огромный кисет с махоркой и стал набивать им
трубку.
— Вот. Давненько это было. В те поры нас еще не зачинали.
В соседней деревне... Мы ведь с ним земляки,— обратился он
ко мне и к Григорию в сторону, за печку: — слышишь товарищ
полковник? — из одной деревни мы, и даже черезсоседи, если так
можно сказать... Да. Так вот... в соседней деревне,— начал он,
снова обращаясь к Мокшанину,— в Березяках, если ты не забыл
еще, жил некий мужик по прозвищу Василка Казачкин.
Здоровенный был этот Василка, что руки, что ноги — куда нам! — и даже
нашему полковнику...— Бывало пойдет в лес, возьмет кряжик,
который и пятерым нам не в силу, вскинет на плечо и вот эдак верст
восемь, да по снежку, али по дождичку, и с песней. Идет себе ни
шатко, ни валко. А песни он певал длинные и заунывные... Домик
его на краю деревни был, возле околицы, где и по сю пору три ветлы
стоят. Маленький такой, вроде омшанника... Жил он один, вроде
как бобыль, и была у него лошаденка — хилая, некудышняя. Вроде
козы Поликарповны. Помнишь такую, нет?—Де, уж чай. Ты ведь,
кроме базарных, никого и не помнишь, да и знать-то не хочешь...
Да, и звал он ее козочкой. А держал, сказывают, он ее так, для
модели. Сам за нее управлялся. Бывало поедет за снопами али за
сеном, намечет возище — трактору впору,— цикнет эдак языком,
стукнет ласково по крупу, а сам за гужи, аль вожжей подхлестнет
за сердечник и — прет. Экая сила была.
Аксен зажег спичку и долго и трудно раскуривал.
— Да хватит тебе с ним возиться, спать надо,— нетерпеливо
проговорил полковник.
— Погоди,— не унимался Аксен.— Дай убоготворить
человека-то. От безделицы мается.
Он, наконец, раздымил свою трубку и глубоко затянулся.
— Ну и что же? — сказал Мокшанин и так внушительно и
ясно кивнул парню на рюкзак, а потом на стол, что рядом с
порожней бутылкой молниеносно встала вторая, еще не початая.
— Вот я и говорю,— продолжал Аксен,— сильный был этот
Василка. Но еще сильнее была песня его. Вечером, когда со страды
полевой мужики и бабы сходились в деревню, он садился на
завалинку у своей избушки и затягивал свою любимую. И так бывало
затянет— в соседней деревне слышно...
13

— Ну это уж ты зря,— оборвал его Мокшанин, наливая водку
в кружку.— Перегнул старик... Может, опрокинешь одну?
— Нет, гражданин Мокшанин, я из честных-то рук задарма
никогда не приемлю,— Аксен проговорил это хоть и зло, но
спокойно и Мокшанин не обиделся. Он сунул кружку одному из
парней, и тот пил долго и жадно, как родниковую воду в жару.
— Ну и что? Дальше-то что? — спросил его снова Мокшанин.
— Бот услышал об этом песеннике Кульковский сын помещика.
А такой, надо сказать вертихвостка был, такой сосун крови
народной, что вспоминать даже тошно. Высокий, да худенький, одет
по-заграничному, с трубкой и все такое. Не в обиду будь сказано,
на тебя чем-то схожий (полковник за печкой фыркнул), али ты на
него, это как хошь. Н-да... узнал, значит, и повадился. Чуть не
каждый вечер приезжал. На тройке все. Слушал, ухмылялся. А
потом садился в таратайку, бросал Василке полтинник и со всего
наскока, через народ улепетывал восвояси. Дивно было, конечно,
Василке: барин, а слушает мужика. Да и песни-то ведь мужицкие...
Вот однажды он — Василка-то — и спросил его, барина-то: «Что
вам, барин, песни мои выслушивать? Вы я чай, заграничные
знаете». А барин стоит эдак, ухмыляется. «Так, говорит, и слушаю.
Надоело свое, опреснело все. Тоска меня берет. Места себе не
найду». «Это,— говорит Василка,— от безделия, ваше благородие».
Барин принасупился, озверел. «От безд ел ия,— говорит, — от чего
ли, дело не твоего ума мужицкого». Да как хватит Василку по
всей физиономии плеткой и сиганул... Долго потом не являлся.
— М-да... А потом?
— Долго ли, нет ли продолжалась вся эта церемония, нам
неизвестно. Говорят, после пожара в запечье много этих полтинников
найдено было. Но, как говорится, длинна татарская песня, а и у
нее конец имеется...Приехал этот вертихвостка,помещичий щенок-то.
как-то в жнитво, в самую страдную пору мужицкую. И не один
приехал — разного рода приятели были: военные, штатские,
дамочки тож. На трех тарантасах. И во хмелю все. Баре, они баре и
есть. Им до мужицкой страды наплевать. Да и где им понять, что
день в такое время — год кормит. Главное — удовольствие
справить. Сердце от безделья и тоски на место поставить... Вот, значит,
понаехали, а Василка-то — ясно дело — жнет. Молодой-то барин,
что завез челядь свою родокровную, туда — сюда — нет Василки!
Глянул в окно — пусто. «Как это так,— визжит,— я приехал, а
песенника нет». Ну, пошумел малость. Стекло выбил, другое. Да
ведь это все не резон. Василки-то все-таки нет. Тут ребятишки
подоспели. Цикнул на них со злобою барин, одному даже в ухо резнул.
Но ведь и от этого Василка не явится.Задача. Встал, значит,
эдаким гандибобером, на хатку Василки поглядывает. Зло эдак
смотрел. Ехидно. Как только может барин смотреть. Да... смотрел,
смотрел да и заулыбался вдруг. «Сейчас,— говорит,— здесь будет.
Вся деревня здесь будет». Встал это он на завалинку, где Василка
вечера проводил, да песни-певал, вынул трубку свою золоченую,
14

закурил, а спичку под застреху сунул. Лето в те поры было сухое,
звонкое. Перед дождями обычно такая погода стоит. Ну, соломка-то
под крышей, как порох — пых, пых! — и пошло. А от околицы-то,
на село, ветерком подавало. Вот она и взвилась. Сперва домик
Василки вспыхнул — сильно так, грохотно. А потом на другие
крыши перебросило. И завыла, заметала матушка. Мужики и бабы
с поля гуртом, как стадо разбросанное. А барин со своими отъехал
малость и скалится...
Аксен о край ладони выбил пепел из трубки, встал и все это
осторожно пересыпал в стоявшую на середине стола пепельницу.
Потом присел опять на лежанку и долго и внимательно глядел на
Мокшанина.
В будке стояла тишина. Как будто бы все задремали. Но,
оглядевшись, я заметил, что в полумраке, из-за печки поблескивал глаз
полковника, что Григорий сидел хотя и с закрытыми глазами, но
веки его вздрагивали, все суровей и Суровей становилось лицо и
под кожей, у скул, чаще и энергичнее двигались желваки. Не спали
и приятели Мокшанина. Обрюзгшие и охмелевшие, они смотрели
себе под ноги, на замусоренный окурками пол и курили все реже
и реже.
— М-да... Занятная история,— по-прежнему улыбаясь,
проговорил Мокшанин. Но чувствовалось, улыбка становилась
наигранной.— И что же?
— Что — что же? — сурово переспросил Аксен.
— Ну ты сказал, пожар там, а барин отъехал.
— А! — в глазах Аксена блеснул недобрый огонек, но
продолжал он спокойно, как сказку: — Вот, значит, отъехали и скалятся.
Да... мужики и бабы, как угорелые,— визбы.Всяк за свое. Визг,
крик. Ну и Василка примчал. Потный, эдак, взъерошенный. Токмо
уж поздно: всю уже хату охватило. А дворик, где его кобылка-то,
Козочка стояла, рушиться стал... Вот стоит эдак и делать не знает
.что. А барин сзади его плеткой. «Ты, говорит, что песенник... аль
не к тебе приехали? Что говорит, нё здрастешься? А?» Глянул
Василка на домушку свою, потом на барина. Сумрачный сделался.
А барин свое: «Да ты, собачий сын, аль безъязыкий стал? Аль не
чуешь, что с тобой барин разговаривает?» А тут как на зло мужики
подоспели и ребятишки. «Вот,— говорят, ребятки-то,—он это
самый. Чик, говорят, спичкой...» Загоготало мужичье. Да и
Василка-то узнал всю подноготную. Токмо что и сделаешь? — барин.
Он как бы бог на деревне. Хорошо ли, плохо ли,—терпи. М-да...
Долго стоял Василка вроде как ошарашенный. А барин опять: «Я,
говорит, с тоски можно сказать задыхаюсь. Места себе найти не
могу.. А ты — нате-ка, и дома не соизволишь быть». «Уйди, барин,—
сумрачно сказал Василка,— до греха недалеко. Не трави мою душу».
А барин раз его в ухо. «Это, говорит, как уйти? Я-то? Барин-то
твой?» И еще в ухо. И еще. Почернел Василка, повернулся лицом
к своему барину и—хвать за шиворот, да и в полымя! Токмо ноги
засверкали... Ахнули мужики. Таратайки барские загрохотали к полю.
15

— А потом... Ну, а потом? — явно нетерпеливо переспросил
Мокшанин.
Аксен мельком взглянул на Мокшанина и в глазах его—только
в глазах — промелькнула улыбка.
— Да ведь... что уж потом. Известно: к утру от деревни одни
головешки остались.
— А Василка?
— Василка-то? — Василка так и сгинул с тех пор. Всю ночь
до рассвета он сидел возле головней своей хаты, потом рано, раньше
всех, ушел на жнитво и жал там, жал до тех пор, как приехали
жандармы и уволокли его... А какую, говорят, он песню всю дорогу
пел! Жандармы, что везли его, и те, говорят, слезины пускали.
Да, сильный был человек.
— Веселая история,— проговорил Мокшанин и встал.—А
конец-то несколько фальшив у тебя, Аксен. Не верится как-то, что
Василка после такого горя, да еще после убийства человека, жать
пошел.
— Не верится, не надо,— безразлично ответил Аксен.
— Ну как же, сам посуди: он прекрасно знает, что завтра
его возьмут и посадят. И все-таки идет.
— И жнет,— перебивает Аксен.— Таких людей понимать надо.
Си-ла! Это ведь не какой-нибудь Мокшанин...
Мокшанин хмыкнул и криво улыбнулся. Потом он прямо в
упор посмотрел на своих дружков, одними глазами указал на
дверь и вышел. И эти оба — осовелые и полусонные — вяло
поднялись и явно с неохотой тронулись вслед за ним. Вскоре загудела
машина, и темный вороненый.бок ее рванулся за угол...
Аксен торжественно улыбнулся.
— Ну вот, теперь можно и закурить,— сказал он.
— Ха! — гаркнул полковник и встал.— Вот это да, вот это
Аксен! Выпроводил... Ловко ты его. Одной небылицей, присказкой,
а! — И он вышел из-за печки.
— Это не , небылица, полковник. Это все правда,— скромно
проговорил Аксен.— И Мокшанину об этом кое-что ведомо. Ведь
барину-то Кульковскому он как бы сродни.
— Как? — изумился полковник.
— Да так. Он как бы внуком доводится, барину-то. Бабка его,
Мокшаниха-то, дочкой вроде приходится тому сосунку-то
Кульковскому. Пригулыш.
— Да ну? Вот оно что. То-то что-то похожее есть, да и ты вроде
намеки давал. Так, так, так... Но, погоди, здесь тоже что-то
недосказано. Ну, а — Василка?
— Василка-то...— Аксен вздохнул.— Василка-то мне дедом
доводится... Эх, вымести что ль всю эту гадость.— Аксен взял веник
и долго и старательно выметал окурки и ошметки грязи.
Горький

Е. Г. Кублицкии
ВОЗМЕЗДИЕ
f& анним июньским утром Тихон
Михайлович Сазонов выехал на своей
голубой плоскодонке поудить окуней.
Красива Западная Двина в июне,
особенно тихим, солнечным утром, как это
было теперь, когда обильная роса
блестела на прибрежных - кустах, а
соловей не кончил еще свои ночные трели.
Работая в колхозе счетоводом, Тихон Михайлович почти все
свое свободное время отдавал любимому занятию — ужению, к
которому пристрастился еще с детских лет. Он родился и вырос
около Двины, все свои 68 лет прожил в деревне. На десятки
километров вверх и вниз по реке знал он каждый омут, перекат, знал
где и какая рыба обитает.
Сегодня он ехал к устью речки Селки, правому притоку Двины,
где водились крупные окуни и щуки. Предвкушая удачную ловлю
и радуясь хорошей погоде, Тихон Михайлович настроен был весьма
благодушно.
Вдруг из воды, как подброшенные, выпрыгнули мелкие рыбешки,
а через секунду раздался глухой взрыв. Сазонов насторожился:
взрыв был за поворотом реки, примерно в том месте, куда он
направлялся рыбачить.
Прибавив ходу, Тихон Михайлович через две-три минуты увидел,
как какой-то долговязый мужчина в лодке орудовал сачком на его
любимом месте в устье речки Селки.
Боль и злость охватили Сазонова: боль за тысячи погубленных
мальков и без того обедневшей рыбой реки; злость за пропавшую
утреннюю зарю, на которую он с таким усердием и надеждой
собирался еще вчера с вечера, на негодяя, который умышленно
и безнаказанно губит народное добро, отравляет людям радость
и отдых.
Тихон Михайлович твердо решил наказать преступника —
губителя рыбы.
Приблизившись, Сазонов узнал в нем Андрюху Почкина, по
прозвищу «рыбья смерть». Жил Почкин в пяти километрах от
Сазонова, вниз по реке, в деревне Островенки. Здоровый белобрысый
детина, примерно лет 35, числился колхозником, однако в колхозе
почти не работал, а занимался незаконным ловом рыбы. Почкин
часто в пьяном виде хвастался, что «рыбка знает, к кому плыть в
руки», и что недаром ему — Почкину дали прозвище «рыбья смерть».
С ранней весны и до поздней осени орудовал Андрюха на всех
близлежащих водоемах: ружье и острога, сплошные заколы и забеги,
2 Заказ № 3872
17

морды и сети — все применялось им для добычи рыбы на рынок.
Но вот к своему незаконному арсеналу орудий лова он добавил
еще и взрывчатку!
— Что, старик, хлебало разинул, подбирай рыбу с половины, а
то течением унесет! — крикнул Андрюха Тихону Михайловичу.
Около берега плавали кверху брюшком сотни оглушенных
мальков, на прибрежной траве, выброшенные взрывом, также
блестели крохотные рыбешки.
— Тебе эта рыбка боком вылезет, изверг проклятый! — сказал
Сазонов, еле сдерживая гнев.
— Ишь ты, герой нашелся! Что ты рыбу годовал или с кладовой
я у тебя ее стащил? Подбирай и не тявкай, хрыч старый! —
огрызнулся Андрюха, выхватывая сачком из воды очередную жертву.
Тихон Михайлович переехал реку, ширина которой здесь не
превышала 130—150 метров, на другом берегу стояли и наблюдали
за происходящим две женщины, пасшие колхозный скот.
Поздоровавшись, Сазонов спросил, знают ли они человека,
который глушил рыбу. Колхозницы ответили, что Андрея Почкина
они знают хорошо, как жителя деревни Островенки, что в трех
километрах от их деревни часто видели его на реке с сеткой и иногда
покупали у него рыбу. Вот и сегодня утром, проезжая мимо них,
он обещал им дать по рыбине, если они будут только молчать.
Колхозницы сказали, что сначала, когда раздался взрыв, они
очень испугались, а теперь интересуются, что же будет дальше,
и ожидают обещанного.
Сазонов присел на бугорок, достал очки, общую тетрадь, в
которую он заносил свои уловы рыбы, карманные часы марки «Павел
Буре» — подарок брата — партизана гражданской войны.
— Вы, уважаемые гражданки, будете свидетелями того, как
этот негодяй глушил рыбу,— сказал Сазонов, обращаясь к
колхозницам. Женщины переглянулись, а затем одна из них более
пожилая несмело возразила, что им некогда «ходить по судам».
Тихон Михайлович спокойно, однако твердо сказал, что
гражданская совесть обязывает их не покрывать преступника, а, наоборот,
изобличить его, и что поэтому они должны будут рассказать на
суде все, что видели сейчас и что еще знают об Андрее Почкине.
Колхозницы на эти слова Тихона Михайловича возражать не стали,
видимо, согласившись с ним.
Акт с указанием свидетелей, преступника, места, времени и
способа совершения преступления был составлен в течение 10—15
минут и подписан тремя лицами.
Чуя недоброе, Почкин подъехал к берегу и стал предлагать
всем рыбу, просить «замять дело» и не давать ему дальнейшего хода.
Заметив, что его просьба не имеет успеха, «рыбья смерть» стал
угрожать колхозницам, что он припомнит им этот случай. После
таких слов Андрюхи женщины с жаром заявили Сазонову, что они
на суде расскажут все, что знают о глушении рыбы и припомнят
еще кое-что о его проделках.
18

Несложное расследование дела о браконьерстве Почкина было
закончено милицией за четыре дня с изъятием лодки, ружья и всех
других незаконных орудий ловли. Ряд допрошенных свидетелей
вскрыл целую серию преступных действий Почкина при добывании
рыбы и полностью изобличил его в браконьерстве.
Суд по рассмотрению дела Почкина был назначен на
одиннадцатый день после совершения им преступления при большой
аудитории граждан, так как в этот день рассматривалось несколько дел
гражданского порядка.
Председательствующий решил рассматривать дело Андрея
Почкина первым с участием общественного обвинителя.
Судом был установлен ряд неопровержимых фактов
хищнической и вредительской деятельности Почкина на местных водоемах.
Проходящие по делу свидетели показали, что у Почкина почти в
любое время года была продажная рыба и что он вел разгульный
образ жизни. Согласно характеристики правления колхоза, Почкин
относился к общественному труду в колхозе недобросовестно,
вырабатывал в год не более 100—120 трудодней, систематически
пьянствовал.
В начале судебного процесса Почкин держался довольно
развязно и смело, но под неопровержимыми уликами свидетелей «пал
духом» и полностью признал себя виновным в хищническом
истреблении рыбы. На вопрос председателя суда, знал ли он о том, что
рыбные богатства страны являются общенародной, т. е.
государственной собственностью, Почкин ответил, что рыбу считал
«ничьей» и принадлежащей тому, кто ее добудет. На вопрос, почему же
он тогда упрашивал Сазонова и колхозниц на берегу реки
«замять дело», предлагая рыбу, если считал ее своей,— хрипло
проговорил, что не хотел «сидеть».
В судебном зале раздался неодобрительный смех.
Было также установлено, что взрывчатку Почкин добыл у
рабочих-подрывников по расчистке фарватера реки от наносов и мелей.
Общественный обвинитель активный член секции охотников
и рыболовов Сокольский Павел Иванович рассказал, какой
огромный вред приносят браконьеры рыбным запасам государства
глушением, травлением и другим незаконным ловом и несоблюдением
сроков ловли. Присутствующие слушали очень внимательно.
— Браконьер — это тот же расхититель социалистической
собственности, которая священна и неприкосновенна,— говорил
обвинитель.— Браконьер даже хуже расхитителя, он ворует
будущие богатства. Миллиарды загубленных рыб — это миллионы
рублей, украденных у государства,— это омрачение радости и отдыха
сотен тысяч трудящихся — настоящих любителей и ценителей
родной природы. Это не меньшее зло, чем хулиганство. Потерян*
ные радость и отдых нельзя оценить даже суммой денег, настолько
они дороги трудовому народу. Я прошу суд беспощадно, со всей
строгостью закона наказывать осквернителей и губителей нашей
родной природы! — закончил Сокольский.,
2*
19

На основании статьи 125 Уголовного Кодекса Белорусской
ССР Народный суд приговорил Почкина Андрея Маркиановича к
одному году лишения свободы с конфискацией орудий лова.
Приговор был встречен одобрительными возгласами и дружными
аплодисментами слушателей. Областной суд приговор Народного
суда оставил в силе.
В адрес администрации технического участка по расчистке
фарватера реки судом было вынесено частное определение с указанием
на преступную бесконтрольность по расходованию взрывчатых
веществ рабочими-подрывниками не по назначению и с требованием
установления строгого контроля. Администрация сообщила, что
строжайшие меры контроля за расходованием взрывчатки строго
по назначению приняты.
БССР, Витебская обл., гор. Сура ж
ОТ РЕДАКЦИИ
Редакция альманаха обратилась к народному судье тов. Кублицкому Е. Г.
(БССР, Витебская обл., гор. Сураж) с просьбой дать материал о суде над
браконьерами. Публикуемый очерк является ответом тов. Кублицкого Е. Г. на нашу
просьбу. В очерке описан фактический случай и сохранены подлинные фамилии
действующих лиц.
Редакция опубликовывает данный материал в качестве примера борьбы
советской общественности с браконьерством Акт, составленный работниками
колхоза, застигшими на месте преступления браконьера Почкина, привел
последнего на скамью подсудимых,— и преступник понес заслуженное наказание. Ни
уговоры, ни запугивание не остановили честных советских людей в выполнении
гражданского долга: защиты социалистической собственности, охраны богатств и
красоты природы родного края.
Редакция надеется, что этот случай лишний раз напомнит
рыболовам-спортсменам и всем читателям нашего альманаха об их первейшей и святейшей
обязанности: не проходить мимо обнаруженного преступления, всеми доступными
и законными средствами бороться со всеми видами браконьерства, помня о том,
что один хапуга-хищник омрачает отдых тысяч советских трудящихся,
расхищает народное добро и часто за один день может нанести такой ущерб нашим
природным богатствам, для возмещения которого потребуются годы.
Анатолий Вагин
ТАЙМЕНЬ
когда-то был в Саянах,
Где Кизир в порогах рвется.
Там с тайменем-великаном
Довелось мне побороться.
Он гулял в начале плеса,
За порогами, под сливом.
Я с высокого утеса
Видел хвост его красивый,
Видел пятнышки по телу,
Видел сплюснутое «рыло» —•
20

И подумал: «Будет дело!»
Но уменья не хватило.
Взяв на первом же забросе,
Он загреб хвостищем воду,
Леску всю с катушки сбросил
И свечой взметнулся с ходу.
Не помог мой спиннинг лучший,
Не сдержал катушку палец...
Был под стать реке могучей
Сын ее — таймень-красавец.
Он ушел в свои просторы,
Унося блесну с собою.
Показалось мне, что горы
Усмехнулись надо мною...
Не был я давно в Сибири,
Не видал давно Саяны...
Жив ли крестник мой в Кизире?
Или нет уж великана?
Антон Пришелец
НА РЫБАЛКЕ
етним вечером за городом,
Где над речкой ни души,
Где поднялись остроперые
Молодые камыши,—
Сядь на зелени откоса,
Шляпу скинь и осмотрись,
Городскую папиросу
По-рыбацки закури.
Ходит рыба,
Звонким плеском
Нарушая тишину.
Брось серебряную леску
С хлебным зернышком ко дну.
Брось —
И с глаз не отпускай
Неподвижный поплавок.
Теплый, тихий луч заката
Через речку упадет.
Осторожные щурята
Проскользнут под ним.
И вот:
Над водою, над осокой,
21

На упругом волоске,
Высоко взметнулся окунь —
И упал к твоей руке.
Ты растроган,
Ты взволнован,
Радость светится лучом:
Нет для сердца рыболова
Большей радости ни в чем!
Так начнется,
Рыбка к рыбке.
Ничего, что щуку ждешь,
Ждешь леща,
А по ошибке
Попадает дерзкий ерш.
Пусть и он, как окунь верткий,
Из руки скользнет — в ведерко.
Летним вечером на речке —
Гладь... кувшинки... облака...
Разбегаются колечки
С голубого поплавка.
Жди удачи, рыболов:
В это время —
Самый клев!
В. Завьялов
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ УДИЛЬЩИКА
родился под рязанским небом, на реке
Мокше. Места эти, пожалуй, ничем не
знамениты: земля неплодородная, лесов
больших мало, речонка пустяковая и
люди самые обычные. То ли дело здесь,
в Сибири, тайга, Обь, Енисей, Лена! —
так басил мужчина с черной окладистой
бородой.
Несмотря на то, что этот разговор состоялся лет двадцать назад
в вагоне поезда, который мчал нас из Новосибирска в Москву, мне
он хорошо запомнился: так была несправедлива характеристика
моего родного края.
Бородач отзывался о реке Мокше, возле которой я провел
детство, точно о большом ручье. Летом, действительно, река оставляет
куда меньшее впечатление, чем Волга. Но в моей памяти она
осталась могучей рекой, особенно в дни половодий. Сын рыбака, я
каждую весну подолгу катался на лодке по безбрежным водным
22

просторам, а по утрам часами просиживал на высоком обрывистом
берегу реки, ожидая возвращения отца с рыбной ловли. Детским
острым взглядом я обнаруживал его ботник на таком расстоянии,
когда он казался еле заметной точкой. Сколько тревог приходилось
пережить в ветряные дни! Было из-за чего поволноваться: легкие
лодки рыбаков ныряли по высоким волнам, точно водяные жуки.
Сердце замирало, когда ботник исчезал в водяной впадине, так как
белые барашки, игравшие на хребтах волн, почти совсем закрывали
рыбака. В эти секунды мне казалось, что отец тонул, и дрожь
пробирала все тело. Но как только лодочка выскакивала на гребень
волны, радостное настроение охватывало меня и я кричал:
— Плыви, отец, плыви быстрей!...
Еще в те годы мы с ребятами научились отлично управлять
лодками и бороться с ветром, если он внезапно заставал нас на
воде. Первая самостоятельно вытащенная на самодельную удочку
верхометка ( так у нас называют уклеек) сделала меня заядлым
рыболовом, а чирок, убитый из одноствольной шомполки,
купленной отцом за восемь рублей, бесповоротно приобщили меня к
охотничьему спорту.
Река Мокша, окружающие ее леса, луга и поля были для меня
целым миром. Я с увлечением занимался рыбалкой и научился
хорошо плавать. Отцепить крючок или переплыть на противоположный
берег и вернуться обратно,— мог ли не гордиться такими
достижениями малыш, когда он только что совершал первые шаги к
сознательной жизни?
Но особенно колоритны на Мокше рыбаки. Некоторых из тех,
кого я знал, уже нет в живых, но жизнь идет, и новые люди бережно
несут с собой хорошие традиции прошлого.
О некоторых рыбаках старшего поколения я и хочу рассказать.
С детских лет в моей памяти остались образы двух старичков-
рыболовов. Оба они маленького роста, издали их можно принять
за подростков.
Кузьма, как звали соседи одного из них, имел мелкие черты
лица, острый носик, загнутый, как у ястреба, живые, немного
слезящиеся глаза и маленькую бородку клинышком. На рыбалку
он ездил в крохотной лодчонке, которую не без оснований
называли «душегубкой». Как дед Кузьма на ней плавал, сам бог
ведал. Мы, дети, не раз пытались воспользоваться его душегубкой,
но она всегда переворачивалась вверх дном, и нам приходилось
купаться...
Степан был прямой противоположностью Кузьмы: крупные
черты лица, нос внушительных размеров красно-синего цвета и
белая борода во всю грудь.
Старики отличались друг от друга и по способу добывания
рыбы: Кузьма охотился, в основном, на сомов, и поэтому его
звали «сомятником»; Степан же с большим искусством умел ловить
язей, за что его величали «язятником». Если Кузьма ни разу не
ходил на рыбалку пешком, то Степан, наоборот, лодками никогда
23

не пользовался, лишь при крайней необходимости, например,
когда нужно было переправиться через реку. Забросит дед Степан
за плечи кузовок с продуктами, пару коротких удилищ и зашагает
вдоль реки к излюбленным местам. Оба рыболова прекрасно знали
места: Кузьма — где сомы водятся, а Степан — где язи жируют.
Кстати сказать, они и разговаривали совершенно по-разному.
Кузьма говорил быстро, чистым приятным голосом, а Степан умел
калякать, как выражались в ту пору местные женщины, только не
спеша. Голос у него был совсем тихий с хрипотцой, за что ребята
звали его между собой «дед-хрипунок».
Я с большим интересом слушал этих стариков. Особенно занятно
рассказывал дед Степан. Некоторых рыб он называл по-чудному.
Слово «сом» он произносил «чом», а «судак» — «чудак». Старческий
голос его немного напоминал скрип дергача, но как приятно было
в тихую вечернюю пору на берегу любимой реки, у огня, послушать
этого старика, речь которого лилась, как песня птицы. Иной раз в
рассказах Степана бывальщина смешивалась с фантазией...
— Дедушка, почему вы ловите только язей?— как-то спросил я
его, когда мы встретились на рыбалке.
— Э-э, брат, это сказка длинная. Каждому народу написано,
чем он должен заниматься... Видно, звезда моя такова.
Этот ответ мне, конечно, был непонятен: кто ему написал на роду
и при чем тут звезды? Но я не стал уточнять влияния звезд на
рыбалку и спросил о другом.
— Дедушка, а почему вы не ловите сомов, ведь они больше язей?
Дед посмотрел на меня старческими глазами и, обращаясь, как
к взрослому, ответил:
— Пробовал ловить, малец, да бросил. Не повезло мне на чомах.
Был я вот, как и ты, очень заядлый рыбак. Лет шестьдесят тому
назад я поехал рыбачить на Вад. Знаешь такую речку?
— Не знаю, дедушка,— чистосердечно ответил я.
— Какой же ты рыбак, коли не знаешь этой реки! Ну, это не
беда. У тебя вся жизнь впереди. Еще узнаешь многое и на Вад
сходишь. Если на лодке поплывешь в район, то уж обязательно
посмотри, как Вад впадает в Мокшу. Рыбная эта река. Она протекает
по лесам. Столетние дубы падают в нее и веками лежат на дне.
А какие там омуты рыбные. Много лещей и чомов водится. Вот я
туда и махнул...
Дед задумался. Видимо, впечатления далеких лет всплыли в
памяти таким ярким потоком, что он сразу не смог с ними
справиться и решить, как же дальше вести рассказ.
— Сделал мне кузнец крючки чомовые,— продолжал старик.
— Свил я из суровых ниток тонки, лески, значит, подстать
крючкам. Получилась снасть знатная. На такую снасть можно вытащить
не только чома, но и самого черта, только бы зацепился как следует.
Горяч я был в молодые годы, горяч... Хотел сразу выхватить чома
пудов на пять. Я уже бывал на Ваду и знал, где чомы водятся.
Поймал язя фунта на два и поставил его, как живца. Хорошему
24

чому нужна и приманка хорошая. Погода стояла отменная. День был
жаркий. Невдалеке от меня слышу перезвон кос — мужики сено
косили.
Дед набил трубочку махоркой, прикурил и затянулся. Глаза
его заблестели как-то по-особенному, и мне показалось, что он
совсем помолодел. Только скрипучий старческий голос, да белая
борода говорили о том, что передо мной сидит глубокий старик.
— Не прошло и часа, как язя схватил чом. Шест с жерлицей
пошел в воду. «Вот это рыбища»,— порадовался я. Схватил удилище
и сгоряча решил сразу же тащить чома на берег. Положил тонок
на плечо и попер по-бурлацки свою рыбину за собой. Чом сначала
шел спокойно, но, когда увидал, что его хотят выволочь на берег,
заупрямился, и я ничего не мог с ним сделать. Только дал я ему
послабление, он развернулся и поволок меня в воду. Не успел я и
охнуть, как оказался по шейку в реке.
Горяч я был в молодые годы, горяч... Мне бы бросить жерлицу,
нет, не тут-то было! Чом, наверное, затопил бы меня, если бы не
кусты над водой. Я ухватился одной рукой за куст, а второй
потянул рыбу к себе. Но чом не хотел мне поддаваться... Все же подвел
я его к берегу и вижу, как он тяжело дышит: зябры так и ходят.
И появилась у меня тут блудная мысль: сесть на неё верхом,
подсунуть под зябры кулаки и вытащить на песок. Так я и сделал...
и по сей день не могу простить себе этой глупости...
Лицо старика помрачнело, брови нахмурились. Он долго
молчал и, видимо, не хотел дальше рассказывать.
Я нетерпеливо тормошил его:
— А что же дальше-то, дедушка?
— Дальше, брат, было худо,— мрачно сказал старик.— Когда
я допустил такую оплошку, чом мне так сжал своими зябрами
кулаки, что я заорал караул... Мужики с сенокоса подоспели и
помогли вытащить его. Больше трех пудов был! После этого случая
я и решил, что не судьба мне ловить чомов. Только годов пятьдесят
спустя снова попробовал счастья вон на том берегу. Поставил
жерлицу на ночь. Утром иду проверять, и вижу что-то большое сидит.
Подвожу — чом. Только было я его согнулся подхватить под
зябры, а он, как совьется в дугу и плесой меня — раз по шее... Я чуть
не нырнул в воду... В этот момент крючок выпал у него изо рта,
и чом ушел. И слава богу, что отцепился... Таковы дела... Я теперь
не занимаюсь чомами, а ты, небось, думаешь, что не знаю, где они
и водятся. Смотри: вон там живут под колодой два крупных, а вот
здесь, в этом яру, водятся молодые. На этом вот мысу можно
поймать на жерлицу хорошего чудака... Я уже стар стал. С язями и то
с трудом справляюсь, где уж мне чомами заниматься...
Нет, не вера в судьбу поразила меня в этом рассказе деда.
Богатый опыт старика, знание повадок рыб, уменье отыскать
места их жировок и стоянок в разные времена года — вот что мне
было непонятно в детстве. Казалось, разве можно познать жизнь
существ, укрытых водой от глаз человека?
25

Gjiqbho угадывая мои мысли, дед Степан наставительно произнес:
— Ты запомни эти места и убедишься, что я не ошибаюсь.
Сам-то присматривайся к рыбе и воде. Рыбы, как и люди, разные
бывают. Лещ и чом любят хорошие омуты с корягами, язь и подуст
придерживаются на быстринках, а вот шпер (так у нас называют
жереха) — на самых мелких перекатах гоняет пескарей и верхо-
меток. Рыбаку вее нужно знать, без этого лучше не браться за
удочку. Пошел вон на болото и бросай — вода есть, а чего же больше
для крючка с леской нужно? Для неумелых рыбаков лучшего места
не сыскать...
Я не стал спрашивать старика о Кузьме-сомятнике, которого
сом однажды тоже чуть не утопил вместе с «душегубкой»: Степан
объяснил бы все дело судьбой. Народ поговаривал, что дед Кузьма
за свою долгую жизнь перетаскал сомов бесчисленное множество.
Я часто с берега наблюдал, как он объезжал омуты с «квоком».
Кузьма говорил ребятам, что в летние месяцы по зорям сомы
выходят на квок, надеясь полакомиться лягушкой, и поэтому он
пользовался своим приспособлением точно так же, как охотник
манком.
Я хорошо запомнил этих стариков и всегда удивлялся их
поразительному знанию всех тонкостей рыболовного дела. Кузьма
и Степан никогда не были промысловиками, они были лишь
скромными любителями. Но какие это были любители!...
Позже, когда деда Степана уже не было в живых, я проверил
места, которые он мне показал, и убедился в правоте его слов.
Л. Салай
Под ногами речной песок,
На песке узелок лежит.
Солнца луч за волну задел
И рассыпался сотней огней...
Разбежались круги по воде —
От играющих окуней...
Гсокорь серебрится росой,
Свесив гибкие ветви к реке.
Ни души Лишь мальчишка босой
Держит удочку в смуглой руке
И, сощурясь, на поплавок
Молчаливо, с надеждой глядит.
Пермь
26

О. Шадрин
НА СВИЯГЕ
(Из записок рыболова-любителя)
I
ывает: вздыхаешь о летней рыбалке
Под музыку первой весенней капели,
Когда свои снежные полушалки
Снимают пригретые солнышком ели.
А после... то некогда, то непогода,
И смотришь: промчалось короткое лето...
Вдруг в эту субботу приятель с завода
Врывается: «Эй, рыболовище, где ты?
Махнем на Свиягу! Как в детстве когда-то,
Штаны можно будет вот так закатать,
Зайти в голубую струю переката
И, ну, пескарей на крючок подсекать»...
II
В три яруса ясные летние дали:
Далекий — что край темно-синей косынки;
Другой, будто шторой из легкой вуали,
Завешан нарядной сиреневой дымкой;
А ближний бросается к нам под колеса
Звенящими рельсами, полем овсяным,
Тропинкой — с повозкой, с парнишкой курносым,
С вихрящимся ветром и запахом пряным.
На убыли теплое красное лето:
Сухая стерня, да ржаные суслоны,
Да свежий чувашский табак по кисетам...
И осенью близкой запахло в вагоне.
III
Но вот Албаба! Небольшой полустанок
В единственном домике вся его служба.
К реке, на простор — от станков и вагранок!
Да здравствует наша рыбацкая дружба!
В крутых берегах с тальниковым покровом
Свияга несет свои светлые воды;
Нахмурил ей ветер свинцовые брови —
Вот будет рыбалка! Была бы погода...
Горят августовские краски заката
27

На мелкой серебряной зыби речной...
Привет вам, веселый напев перекатов
И омутов синих холодный покой!
IV
Приземистый дом под рябиной кудлатой
Глядит на Свиягу зрачками окошек.
Пусть он не особо большой и богатый,
Но все же уютный, но все же хороший.
Хозяйка в нем — теща дружка-рыболова,
Высокая, ладная русская баба.
Такая в карман не полезет за словом,
Ее не увидишь ни жалкой, ни слабой.
За стол потащила нас прямо с порога,
Грибы подала, молоко, простоквашу,
Ворчит по привычке ни нежно, ни строго
На сына, на дочь, на нашествие наше.
Потом от стола заспешила куда-то.
— Дела! — Кушаком подвязала фуфайку.
— Пора мне на ферму. Простите, ребята...
Максимыч, ты — что же? Гостей угощай-ка!
V
Случалось вам спать на большом сеновале,
На свежем, душистом ромашковом сене
Без простынь, без форточек и одеяла,
На зло сквознякам, вопреки гигиене?
Кому не случалось, вы этим же летом,
Пожалуйста, случай удобный найдите...
То хор петушиный — еще до рассвета,
То звонких пичужек польются сюиты,
Калитка, пропев, распахнется без стука,
Потом молоко зазвенит о подойник...
Под эти обычные мирные звуки
Так дремлется сладко, так спится спокойно.
VI
Когда мы проснулись, горячее солнце
Висело на вербе, на самой вершинке,
Глядело на нас в полумесяц оконца,
В лучах его бойко плясали пылинкк.
Максимыч с утра нам овсишка напарил:
— На зерна берёт сейчас всякая бель.
Вы только валяйте туда, к крутояру.
А на ночь и я запишусь к вам в артель.
На донки до света клюют там сомята.
Другой раз такой попадется, как зверь!

Ну ладно, до сумерек, значит, ребята,—
Пора старику на конюшню теперь.—
VII
Рыбачить в проводку занятное дело.
Тут надо внимательным быть и проворным.
Язи да подлещики бойко и смело
Хватают тугие, набухшие зерна.
Едва поплавок на струе спотыкнется,
В глазах рыболова застынет улыбка —
Подсечка... И вот уже весело бьется
На тонкой лесе серебристая рыбка.
Устанется за день. Гудит поясница,
Рука тяжелеет, немеет плечо.
Оглянешься, видишь счастливые лица
И сам бы стоял тут еще и еще.
VIII
Темнеет. Борис из воды вынимает
Садок самодельный с живым серебром:
— Пожалуй, пора. Вон и батька шагает.—
Мы встретили ночь с шалашом и костром.
Висит над огнем котелок закопченный.
Как звездочки, икры летят в вышину.
Оглянешься: лес рядом черный-пречерный...
Молчим мы, боясь напугать тишину.
Присели к огню и Максимыч с Васяткой.
— Ишь, булькает! Знать начала закипать...
Старик повернулся ко мне: — Все в порядке,
Теперь не грешно и язык почесать.
IX
В хорошие дни довелось повстречаться,—
Видал: поднимается наше село!
А были дела!.. Нелегко разобраться,
Тем паче, сейчас все быльем поросло.
Нам страсть не везло с председателем, парень,
То вор, то пьянчужка. А дело-то — пшик...
Теперь по-другому. Нашелся хозяин,
Приехал из города: дельный мужик!
Машины свои теперь. Трудимся дружно,
И хлеб стал родиться. Скотина добрей.
Скостили налоги. Чего еще нужно?
Вот разве что избы срубить поскорей.—
Старик от костра прикурил самокрутку,
Уху помешал...— Ничего, заживем!
Здоровье вот только шалит не на шутку...
Ну что ж, вечерять, ребятишки, начнем?

X
ыболовом я стал неожиданно. Шел как-
то от приятеля, угостившего меня ухой
собственного приготовления,
остановился на дороге и подумал: «До чего хороша
уха! Хватит, как суслику, дома сидеть!
Буду сам рыбку ловить...»
За два месяца до отпуска меня
охватил спортивный зуд. Я совершил набег на магазины и запасся
снастями лет на десять. Из удочек в коридоре вырос целый лес,
чемодан ломился от всевозможных блесен, жилок, поплавков. А на
те крючки, что я приобрел, можно было изловить все от пескаря
до акулы.
30
Он свой дождевик разостлал на отаве,
Лопух на него, на лопух — котелок.
А — ну, подвигайтесь. Ушица наславу,—
И выложил хлеба помятый кусок.
Уха на реке! В наилучшей столовой
Еды аппетитней не сыщешь во век:
С дымком, да с росой... От приварка такого
Становится лучше, добрей человек!
Ни звука в округе. И вдруг тонко-тонко
Во тьме у реки колокольчик: динь-динь...
Мы все повскакали и бросились к донкам,—
На месте остался Максимыч один.
Поспешно, на ощупь, проверили снасти...
Вдруг слышим, Васятка: — Вот он дурачок!
А в голосе столько волненья и счастья.—
Соменок едва уместился в сачок.
XI
Ночь летняя, точно хорошая сказка —
Прислушался, вник, а ее уже нет.
Бледнеют и тают вчерашние краски,
Как серая кошка, крадется рассвет.
А утром — на поезд. Пора за работу.
И вновь завели свою песню колеса...
Легко на душе: ни тоски, ни заботы.
До будущей встречи свияжские плесы!
г. Зеленодольск (Татарская АССР)
В. Козлов
РОЖДЕНИЕ СПИННИНГИСТА

Изучив всю доступную литературу, я убедился, что у меня все
есть, кроме маленького походного примуса и портативного котелка
с крышкой.
— Без примуса и котелка,— подтвердил продавец,— на озере,
конечно, делать нечего... Уж поверьте старому специалисту.
Я, разумеется, поверил...
Наступил долгожданный отпуск. И вот я со своим старым
приятелем Анатолием отправился в Дятлово — живописный край озер
и рощ. «Щука — лещ! Щука — лещ!» — весело приговаривали
колеса, а в моем воображении рисовалась заманчивая картина первой
рыбалки. Забрасываю я в озеро блесну и чувствую, как громадная
щука схватила ее. Подвожу добычу к лодке, и на зависть бывалым
рыболовам ловко бросаю ее на дно...
Над темным глубоким озером колыхался голубоватый туман,
когда мы спустили в воду какие-то скользкие, поросшие мохом
посудины. В неподвижных камышах, воткнувших коричневые
шишки в белесое небо, таилась утренняя тишина. Стайка
крошечных рыбешек дремала в осоке, их прозрачные плавники еле заметно
шевелились. Солнце еще не взошло, но над остроконечными
макушками сосен ввысь и вширь уже разливалось нежно-желтое пламя.
В прибрежных кустах тоненько пискнула птица, колокольчиком
прозвенела другая и звонкий утренний концерт начался. Две
крупные утки просвистели крыльями над головой и шлепнулись
где-то за камышами.
Анатолий — худой и длинный, с обожженными на солнце
скулами и большим облупленным носом считался в Дятлове заядлым
рыболовом. Он исходил в округе все озера и реки. Шрамы и
ссадины на руках свидетельствовали о былых его схватках с
крупными обитателями речных и озерных глубин. Прошлым летом у
него взял на лягушечью лапку здоровенный сом. Единоборство
было отчаянным. Победил сом: он легко порвал леску, да еще на
прощанье крепко смазал хвостом Анатолия по щеке.
Когда мы добрались до середины озера, из-за леса выкатилось
солнце. Голубоватый туман скоро растаял, и хмурая озерная гладь
сразу посветлела, заулыбалась. Анатолий, ловко махнув удилищем,
забросил блесну метров на тридцать от лодки. Я тоже изловчился
и изо всей силы мотнул спиннингом. Что-то просвистело возле уха.
Я дернул головой. Кепка моя шлепнулась в воду и довольно быстро
пошла ко дну, а вместе с ней — три блесны и два грузила,
запрятанные, по совету Анатолия, под подкладку.
Анатолий, не переставая крутить катушку, покосился на меня
и проворчал:
— Рыбачишко!
Новый бросок принес новое огорчение. Катушка сердито
фыркнула, и на ней образовался какой-то бесформенный клубок из
жилки. Пока я трудолюбиво сидел над «морскими узлами», мой
челн отнесло к берегу, и оттуда я с грустью увидел, как Анатолий
бросил на дно лодки первую щуку.
31

Проклятая жилка не распутывалась. А приятель скоро снова
подвел к лодке рыбу. Скажу откровенно: мне хотелось кричать
«караул», будто меня обокрали!
Наконец я справился с леской и выбрался на середину озера.
Блесна засвистела и булькнула метрах в десяти от лодки. Я
раскрыл глаза, предусмотрительно зажмуренные в момент броска,
и гордо посмотрел на приятеля. Тот одобрительно улыбнулся и
махнул рукой:
— Крути!
— Что крутить?
— Да ты что, с луны свалился? Катушку крути!
После десяти витков жилка натянулась. У меня сладко заныло
сердце: «Взяла!»
Но щука оказалась на диво упрямой. Вместо того, чтобы мирно
плыть ко мне, она потащила лодку к себе.
— Толя! — на всякий случай крикнул я.— Схватила! Видать
здоровая! Как бревно!...
— Что верно, то верно...— засмеялся приятель.— Бревно и
есть!...
Не поверив Анатолию, я с сердцем дернул жилку. Она тут же
лопнула и вместе с блесной досталась какой-то подводной коряге...
Анатолий же, словно поддразнивая меня, изредка потаскивал
рыбу и приговаривал:
— А ты не унывай! Как-никак, ведь первый раз на озере...
«Ну ладно, пусть он знает об этом...— горестно размышлял
я.— А вот откуда щукам-то известно?»
Часа через два, голодный и вконец измученный, я еле
уговорил Анатолия прибиться к берегу и перекусить.
В лодке у него шевелили жабрами и шлепали хвостом крупные
рыбы. «Ладно,— подумал я,— зато у меня есть хороший примус
и котелок...»
Однако восторгов со стороны Анатолия не последовало. Более
того, он спросил с усмешкой:
— Ты зачем столько игрушек приволок с собой?
— Для ухи...
— Вот оно что-о-о? Ну, если для ухи, тогда другое дело. На,
вари! — Анатолий схватил живую еще щуку за жабры и бросил мне.
Рядом с этой рыбиной мой котелок действительно казался
детской игрушкой. А на крохотном примусе я смог бы сварить только
щучий глаз. Обругав про себя продавца, который всучил мне эти
бирюльки, я запихал их в мешок, с глаз подальше...
— А я-то понадеялся на тебя,— ехидно вставил Анатолий.—
Думал, такую уху организуем!
Закинув руки за головы, мы лежали на пахучей траве и жевали
черствый хлеб. Рядом попискивали маленькие птички, трещал
кузнечик. Где-то в камышах всплескивала рыба. Небольшая
стрекоза бесцеремонно уселась Анатолию прямо на облупленный нос
Он щелчком сшиб ее и поднялся на ноги.
32

— Эх, есть тут одна щучка...— задумчиво сказал Анатолий,
когда мы отталкивались горячими от солнца шестами.— Вот бы
поймать ее! Ведь три раза обвела меня вокруг пальца! Хитра!
— Это тебя-то обвела?
— Запросто. Только зацепишь на блесну окуня, она тут как
тут. Нынче опять окунька срезала!..
Солнце коснулось края озера, и вода из синей стала зеленой.
На высоких сосновых стволах, подступивших к самому берегу,
заполыхал закат.
И вот когда я, наверно, в тысячный раз забросил блесну, щука,
наконец, схватила ее. Усталость, отчаяние — все как рукой сняло!
Не дыша я подсек рыбу. Метрах в пяти она подняла бурун и,
сверкнув светлым брюхом, снова ушла в глубину, вероятно,
устыдившись того, что так опрометчиво попалась на крючок новичку. Я изо
всех сил закрутил ручку катушки: моя долгожданная добыча была
где-то рядом! Вот бы взять ее! И только я подумал об этом, как
из воды показалась щучья голова. Но какая это была голова!
От радостного изумления я чуть было не выпал из лодки: во рту
огромной щуки рядом с моей блесной сидел ржавый тройник с
обрывком жилки! «Та самая, хитрая, про которую Анатолий
говорил!» — захлебываясь от счастья, подумал я.
— Тащи! —заорал издали приятель.—Уйдет! Да бери за жабры!
Намотав жилку на руку, я подвел попавшую впросак щуку
вплотную к лодке, вцепился ей пальцами в жабры и кое-как
перевалил живое полено через низкий борт. Хотелось петь и плясать!
Отдышавшись, я снова забросил блесну и сейчас же услыхал
за спиной громкий всплеск. Моя щука, решив, что в воде все же
лучше, чем на свежем воздухе, прыгнула в озеро.
Ни капельки не раздумывая, вслед за ней ринулся и я. Дважды
выскальзывала она из моих рук, и дважды я ее снова подхватывал.
Мой большой палец в пылу схватки угодил щуке в пасть, и она
крепко прихватила его. Я взвыл от боли, но рыбину все же не
выпустил.
Забравшись с помощью Анатолия в лодку, я первым делом
снял резиновый сапог, вылил из него воду и засунул туда щуку
головой, а на скользкий ребристый хвост наступил пяткой. И только
теперь я был спокоен!..
Поздно вечером мы возвращались домой, загребая голыми
ступнями теплую, мягкую пыль, слушали резкие крики дергачей и
любовались отблесками зари. Там, где скрылось солнце, все еще
играли розовые сполохи, обещая назавтра солнечный день.
Дома я гордо выложил на стол свою рыбину и трех
подаренных мне Анатолием щук и, не моргнув, заявил, что еще столько же
сорвалось с блесны...
Только после этого я почувствовал, что во мне родился настоящий
спиннингист!..
83

Виктор Куликов
СЧАСТЬЕ
з-под пешни с хрустальным звоном,
Искрясь, летит алмазный лед,
А над заснеженным затоном
Рассвет малиновый плывет.
Луга, поля и перелески
Пушистым убраны ковром,
На ивах инея подвески
Блестят ажурным серебром.
Морозный воздух чист и колок,
Но в дымке даль едва видна...
Укол невидимых иголок
Накрасил щеки докрасна.
В добротных валенках и шубе
Любой мне холод нипочем,
Когда играет в водной глуби
Блесна, сверкая серебром.
И от рассвета до заката
Над лункой высидеть готов,
Чтоб вспыхнул окунь полосатый
Живым рубином плавников.
В снегу он выгнется упруго
И от мороза, в полусне,
Раскроет пестрым полукругом
Колючий веер на спине.
А я ликую, как мальчишка,
В душе моей цветет весна;
Как будто с этим окунишком
Я счастье выудил со дна.
В. Литвинова
КАК Я ПОЛЮБИЛА РЫБАЛКУ
се мы знаем, что Север богат лесами,
озерами, реками. В лесу можно
встретить медведя, белку, зайца, можно
увидеть токующего глухаря. В озерах
множество рыбы: щука, окунь, лещ, сиг,
налим... И часто, в особенности летом,
на озере или реке можно увидеть
рыболова с удочками или со спиннингом в руках. Каждый из чувства
соперничества старается поймать рыбы побольше. Как приятно смот-
34

реть на улыбающееся лицо рыболова, идущего домой с тяжелым
пестерем за плечами. Но все ли понимают прелесть рыбалки?
Приехали мы на Север из Ленинграда и поселились в
Архангельской области на ст. Кодино. До этого времени я не увлекалась
ловлей рыбы. Правда, в детстве я ходила на рыбалку с братом, но
и тогда ловля меня не интересовала. Я рвала полевые цветы, сидела
на берегу и читала книги. Одним словом, любовалась природой —
и только.
Но, сейчас...
Мой муж, Петя, страстный охотник и рыболов со студенческой
скамьи института. Вот и решил он привить мне любовь к рыбалке.
Началось это с маленьких прогулок. Первый раз пришли мы на
речку ранним июньским вечером. Солнце ласково грело берега,
кудрявые кусты купали свои ветви в зеленоватой воде реки Кодино.
Во время купания у противоположного берега мы заметили
расходящиеся по воде круги. У Пети в кармане была леска с крючком.
Быстро накопали червей около старой бани, сломали длинный
прут и снарядили удочку. Петя забросил леску в омуток, а я стала
наблюдать за ловлей. Когда Петя поймал несколько окуней, мне
стало завидно. Я отобрала у него удочку. Стою, затаив дыхание,
пристально смотрю на поплавок. И вдруг рука у меня дрогнула:
поплавок косо уходил в воду... Я дернула быстрым рывком
удочку— увы!.. На крючке не было ни червяка, ни рыбы. Я стала
торопить Петю, чтобы он быстрее наживил червяка на крючок.
Вот все готово, заброс...
На этот раз я вовремя дернула удочку, и окунь барахтался в
траве, тяжело дыша своими жабрами. Эта первая, пойманная мною
рыба была для меня большой радостью. Меня охватило
невыразимое волнение, когда я взяла в руки трепещущего шероховатого
окунька. Наша ловля продолжалась дотемна. Я так была увлечена
ловлей, что не хотелось уходить. Идя домой со связкой рыбы,
мне было приятно поделиться своей радостью с каждым встречным
и даже немного похвастаться. Многие женщины, увидев нас,
спрашивали с любопытством: — «Ну, как улов?» —«Как видите!» — и
с торжествующей улыбкой я показывала им связку окуньков.
С этого дня я решила серьезно заняться рыбалкой.
В следующее воскресенье мы пошли на Окуневое озеро. В нем
водится также и щука. Взяли с собою удочки и спиннинг. Погода
была теплая, солнечная. Красиво в это время на озере. В воде
вырисовывались отражения кустарников и маленьких елочек, росших
у берега. Хорошо было дышать ароматным, смолистым воздухом,
купаться в прохладной воде. Кругом озера — лес: береза, сосна,
ель, кустарники.
Недалеко за озером по пригоркам растет ароматная земляника,
а болотистые низины засыпаны желтым ковром морошки. Все бы
хорошо, да комары не дают покоя. Сильно мешают они и рыбалке.
Но в наших краях трудно найти противокомариные средства, в
аптеке они редко бывают.
35

Выбрали место для ловли. Петя показал мне, как правильно
обращаться со спиннингом. Забрасывать блесну я научилась,
конечно, не сразу. Только после нескольких забросов стала
действовать смелее. Вот Петя плавно размахивает спиннингом и далеко
забрасывает блесну. Затем постепенно крутит катушку, наматывая
леску. Вдруг вижу: спиннинг немного изогнулся, да и леска что-то
туго наматывается. Я увидела на поверхности большую щуку.
Пойманная на блесну, она борется, плещется в воде. Оказывается,
не так просто вытащить ее. Для этого нужен опыт, мастерство. Мне
так захотелось поймать такую же щуку! Я снова забрала у Пети
спиннинг и отошла от этого места,— а то, думаю, эта щука и
других напугала... Забросив блесну подальше, медленно наматываю
леску на катушку. Блесну дернуло... Зацеп? Нет, не похоже! И вот
я чувствую, как пойманная щука извивается, сопротивляется,
шлепая хвостом по воде, делая рывки. Вытащить ее я не смогла.
Удилище гнется, наклоняется в воду, мне стало страшно, я закричала,
позвала на помощь Петю. Петя взял из моих рук спиннинг,
поставил катушку на тормоз, дернул леску, и через несколько минут
щука лежала на земле,— «Вот как надо действовать»,— говорит
он, улыбаясь.— «Что ж, буду учиться!» Несколько раз я
забрасывала блесну до тех пор, пока не вытащила щуку собственноручно.
Теперь я радовалась, восторженно кричала, хотя щука была
маленькой. Отцепила ее и положила в пестерь. С этого момента я
еще больше полюбила рыбалку и теперь меня постоянно тянуло на
озеро. Петя смеется, говорит: «Научил тебя ловить, а сам теперь
стою без спиннинга да смотрю». И в самом деле! Сейчас спиннингом
я владею не хуже заправского рыболова, могу кое с кем и
посоревноваться! Когда войдешь в азарт ловли, то забываешь обо всем,
только и хлещешь спиннингом, смотришь на воду и не замечаешь
даже комаров.
Особенно интересная ловля, которая надолго осталась в памяти,
была на Кармозере. Это озеро расположено от нашего поселка в
восьми километрах. Пришли мы вечером, ночевали в избушке.
Ночью пошел сильный дождь, подул ветер. Я не могла заснуть,
все думала; такая погода не благоприятствует хорошему улову.
Рано утром встали и направились к лодке, которая стояла в кустах
у берега. Было -прохладно, продолжал дуть ветер. На восходе
появились розовато-желтые солнечные лучи. Солнце то
проглядывало, то пряталось за облака, кругом было влажно от прошедшего
дождя, воздух свежий, дышалось легко. Гребли по очереди. Было
трудно плыть, так как ветер дул навстречу. Волны набегали друг
на друга, ударяясь о борт лодки, становилось страшновато. Вокруг
озера полосой тянулся лес, невысокий тростник окаймлял берега —
это обиталище жирных крякв. Вода в озере студеная, голубовато-
белесая, но осенняя — ненадежная. Погода снова начала меняться.
Волны играли все больше и больше. Наконец солнце совсем
спряталось за темные тучи, и начал капать нудный дождик. Это нас
не пугало, и мы решили объехать все озеро. Дождь, то переставал,
36

то вновь начинал шелестеть по серым волнам. Теперь уже лодкой
управлял Петядак как сердитые волны отбрасывали ее и мы могли
перевернуться. Я забрасывала спиннинг. Несмотря на плохую
погоду, мы поймали пять небольших щук. Пришли к берегу,
развели костер, погрелись, подкрепились, набрали брусники и
направились обратно. Теперь нам легче было плыть, так как ветер стал
попутным. Натянули парус и поплыли с такой скоростью, что только
мелькали берега, а волны хлюпали и журчали, разрезаемые
острым носом лодки. Но вот опять пошел сильный облажной дождь.
Ветер рвал парус; лодку наклоняло то в одну, то в другую сторону.
Петя, как я узнала после, сильно переживал, а вдруг вырвет парус,
и лодка опрокинется! До берега далеко, вода очень холодная, озеро
глубокое. Мне он ничего об этом тогда не говорил. Только все
спрашивал:
— Не боишься?
— Нет, что ты!
Показался из-за мыса поселок — значит немного осталось плыть
И вот мы на берегу. К счастью, и дождь перестал, выглянуло красное
вечернее солнце. Решили идти лесом, так ближе. Домой пришли
ночью.
Быстро промелькнула осень, но и зимой наша ловля
продолжалась.
В один из выходных дней мы отправились на лыжах к Талоб-
озеру. Взяли с собой снасти для подледного лова. Хорошо
скользить на лыжах ранним зимним утром! Старые мохнатые ели с
белыми шапками на широких лапах быстро бегут назад. Справа и
слева вдоль лыжни тянется хмурый лес.
Пришли на озеро. Прикинули, где находится яма, вымеренная
еще с осени. Петя продолбил пешней лунку. Это для меня. За
другую принялся отступя пятнадцать-двадцать шагов. Я размотала
леску, вытащила из бокового кармана коробочку с червями,
сохраняемые нами в комнате, в кадочке с землей. Наживив червяка
на крючок, я приступила к ловле, изредка подергивая леску. Вот
поплавок погрузился в воду: «Клюнуло!» — думаю про себя.
Быстро дернув леску, я ощутила тугую тяжесть сопротивляющейся
рыбы, но, перебирая леску руками, заметила, что она идет
чересчур легко. Конечно, на крючке не оказалось ни червяка, ни рыбы.
Вторично наживив червяка, опустила его в воду. Наблюдаю за
поклевкой. Опять поплавок погрузился в воду. Я дернула леску
и вытащила небольшого окунька. Окуни попадались стандартные
с четверть величиной. Петя тоже бойко ловил. Становилось
холоднее, хотя зимнее солнце и показывало полдень. Морозец
пощипывал щеки, руки, да и вся я немного продрогла, стоя на одном месте.
Решили немного размяться, покататься на лыжах. А кругом
разливалась терпкая морозная чистота погожего зимнего дня! Так
хорошо было скользить по сверкающим сугробам! Быстро
нагревшись при катании, мы опять приступили к ловле. Клевать стало
все реже и реже, и мы смотали снасти. Этот день на зимней рыбалке
37

доставил нам огромное удовольствие, и мы возвратились домой
счастливые и радостные. А как приятно кушать вкусное блюдо,
приготовленное из свежих окуньков!
Сейчас я скучаю о рыбалке, так как у нас появился сынок —
будущий «рыбачок». И когда Петя уходит на озеро, то мне
приходится сидеть дома с сыном одной. Я вспоминаю свои рыболовные
приключения и думаю: «Вот Петя сейчас забрасывает удочки,
ловит...»
Но, не стоит расстраиваться! С двухмесячным Павликом мы
уже катались на лодке, а сейчас ему восемь месяцев. И когда
настанет лето, то непременно все втроем мы будем ходить на рыбалку.
В заключение мне хочется пожелать рыболовам, рыбачкам и
«рыбачатам» самых больших успехов. Главное — надо больше
вовлечь в рыбалку девушек и женщин. А то часто, не понимая
прелести рыбалки, они не отпускают своих супругов, а нередко
и скандалят с ними на этой почве. Я на себе прочувствовала, что
рыбалка — удел не только мужчин! Нам, женщинам, она еще
больше необходима. Ведь на ней отдыхаешь, закаляешь организм
на свежем, чистом воздухе. Хорошо, ах, как хорошо чувствуешь
себя после рыбалки!
Архангельская обл.
Убаюкал речную осоку
Говорливой струей перекат.
В тихой заводи, в плесе широком
Отразился вишневый закат.
Вечер шепчет знакомые сказки
Для меня, соловья и реки.
Затерялись, запутались в ряске
Перяные мои поплавки.
В тишине на заветном местечке —
У куста на крутом берегу —
Я сижу и мгновенье подсечки,
Как большую судьбу, стерегу.
Виктор Куликов
У РЕКИ
т речного притихшего плеса
На низину туман перебрел...
Всем березам в зеленые косы
Вечер алую зорю заплел.
Хоть с черемухи белая пена
Спелым цветом опала с ветвей —
За коленом выводит колено,
Захмелев от весны, соловей.
38

А душой, словно вольная птица,
В поднебесье парю и пою...
Хорошо на реке возвратиться,
В отзвеневшую юность свою!
г. Буй
А. Шахов
ВСТРЕЧА С МОСКОВСКИМИ РЫБОЛОВАМИ
знав, что Ирина Свешникова
собирается приехать в лес писать этюды,
Кирилл Лосев предложил ей пойти на
следующий день на реку, где бывает много
рыболовов и где она, как художница,
может найти много интересного.
Девушка согласилась.
На следующее утро они встретились и пошли туда, куда
уговорились.
Еще издали их поразило необыкновенное скопление людей
за мысом. Это оказались рыболовы.
На дороге, поблизости от реки, стояло несколько десятков
машин. По тропе к мысу все время подходили новые люди. С
пешнями, рюкзаком за спиной и с чемоданчиком или ведром в руке,
они, боясь опоздать, обгоняли друг друга.
Кирилл и Ирина свернули на эту тропу. Художница с
любопытством рассматривала рыболовов. Кого тут не было!
Железнодорожники, военные, работники связи — всех их легко было
определить по форме, рабочие в замасленной одежде и люди каких-то
других профессий — в пальто, шубах, плащах... Вот прошел
дородный человек в новой бекеше. Спутник, обращаясь к нему, назвал
его «товарищ генерал-лейтенант». Позади спешили трое в
ватниках, оказавшиеся электромонтерами. Потом Ирина увидела двух
писателей, актера Художественного театра и довольно известного
певца. Она не была с ним знакома, но знала его в лицо. Затем
показались две женщины, пожилая, в ушанке и старом пальто, и
молодая, в белом легком полушубке. У молодой пешня была с
ярко-красной ручкой.
Позади них, переломившись от ишиаса пополам, тащился старик
с длинной седой бородой. Не выдержала рыбацкая душа — выползла
из тёплой квартиры на холодную реку.
Лица рыболовов выражали нетерпение, разговоры шли в
приподнятом тоне. Без конца слышались возгласы:
— Кажется, опоздали, черт возьми! Вчера бы приехать!
— Да, опоздали! Хотя бы парочку судаков поймать.
89

— Из-за парочки мараться не стоит.
— Ну и денек! Золотой! Солнышко как пригревает! Сегодня
обловимся.
Сбегая с крутого берега, любители ужения рассыпались по
реке, долбили пешнями лед, толщиной в метр. Ледяные брызги
сверкают на солнце. Пешня с каждой минутой все глубже уходит
в лед. Рыболову становится жарко. Полушубок долой! И шапка
уже валяется на льду. Удар, еще удар, и вот в лунке бьет фонтан,
выбрасываются черпалкой, похожей на шумовку, льдинки, в воду
торопливо опускается блесна, привязанная на длинной леске к
маленькому удилищу. Спустя несколько секунд рыболов коротким
движением поднимает блесну вверх, после чего она, играя, как
рыбка, снова падает и, не доходя до дна сантиметров на двадцать,
застывает на три-пять секунд. В эти мгновения хищная рыба и
хватает ее.
Но далеко не всегда бывает так. Блесна, двигаясь, без конца
сверкает в воде. Рыбы или нет поблизости, или она не обращает
на блесну внимания. Но вот какой-нибудь счастливец неожиданно
чувствует удар по блесне, подсекает и начинает тянуть рыбку.
Удильщики, зорко следящие друг за другом, весело и хором кричат:
— Сойди! Сойди! Сойди!
Рыба иногда действительно сходит с крючка. Рыболов
плюет, бранится, а затем длинно объясняет, почему постигла его
неудача. Над ним подтрунивают, вдали кто-то озорно свистит,
слышится едкая острота.
— Ну вас! — восклицает неудачливый рыболов и улыбается,
стараясь скрыть досаду.
От дружного смеха огромной толпы сотрясается воздух.
Такое скопище любителей ужения объяснялось не только
воскресеньем, теплым днем, но главным образом хорошим клевом,
который обычно начинается за неделю-две до ледохода, когда рыба,
теряя сонливость, выходит из ям и в поисках пищи передвигается
по реке. Этого момента рыболовы ждут с нетерпением: можно и
поудить всласть, и загореть на весеннем солнце, и прочистить
легкие от бензинового смрада, которым полны московские улицы.
В пятницу среди рыболовов прошел слух, и этот слух в субботу
подтвердила «Вечерняя Москва»: начался хороший клев. Один из
любителей, как сообщала газета, поймал за день девятнадцать, а
другой четырнадцать судаков. И в воскресенье любители
подледной ловли двинулись из Москвы кто куда.
Ирина и Кирилл обошли рыболовов, растянувшихся по реке
на километр. Одни из них ловили на блесну судаков, другие, так
называемые «мотылыцики», нагнувшись над лункой и не отводя глаз
от поплавка, выхватывали из воды «бибику» — рыбок, величиной
с палец. Удочки у мотылыциков, как игрушечные: удилище длиною
тридцать-сорок сантиметров, леска тоньше конского волоса,
поплавок с горошину, крючок-невидимка, на крючке красный червяк-
мотыль, личинка комара. Вдоль берега расположились «щуколовы»,
40

ловившие щук на жерлицы. Поодаль от них сидели «мормышники»
и на мормышку-блесну величиной с клопа вытаскивали из лунок
окуней и ершей.
Охотники за судаками относились к «мотылыцикам» и «мормыш-
никам» с пренебрежением: ловить мелочь или, подобно «щуколо-
вам», дожидаться, пока рыба сама сядет на крючок, было не в их
духе. Они сидели на глубоких местах и ждали судаков. Не беда,
если нет поклёвки. Можно переменить место и прорубить новую
лунку. Но может случиться, что и на десятой лунке не повезет,
вот тогда рыболов заскучает и с завистью посмотрит на «мормыш-
ников», которые то и дело тянут из реки окуней. «Не заняться ли
и мне этим делом,— думает он, и вдруг... «стукнуло», то есть рыба
схватила блесну, и удар-стук передался по леске в сердце рыболова.
Перед тем неподвижный, полузастывший, он вдруг срывается со
своего чемоданчика, рукавицы разлетаются в стороны, пальцы
торопливо хватают леску и, будто отмеривая на метры, тянут ее из
глубины. Наконец показывается судак. К рыболову со всех сторон
сбегаются соседи, с поспешностью рубят вокруг него лунки, кто-то
вытаскивает крупную рыбу, другую... К счастливым лункам бегут
уже отовсюду. Одни бранятся из-за места, другие весело шутят.
Вокруг беспрерывные удары пешен, по льду, не смолкая, катится
гул.
От шума, криков и стука рыба уходит.
Через полчаса рыболовы опять разбредаются по реке...
Такого зрелища Ирина еще никогда не видела и наблюдала
его с большим любопытством.
Вот она увидела спускающегося бегом с высокого берега в
распахнутой шубе человека лет сорока, с бронзовым от загара,
сухощавым бритым лицом. Вбежав в толпу, он, улыбаясь во весь рот,
громко спросил:
— Где тот судак, который хочет посмотреть Москву?
— А, сам Егор Павлович пришел?
— Калмыков явился — теперь рыба держись! — послышались
приветливые крики.
— Весело берет? — спрашивал Егор Павлович, не переставая
улыбаться.— Стучит?
— Молчит. Ни одной потычки... И надежды мало.
— Неправда, будет брать.
— Непохоже,— уныло сказал один из неудачников.
— А ты молока взял? — спросил его Калмыков.
— Взял. Хочешь позавтракать? Налью кружку.
— Я не к тому. Ты молочка в лунку влей, тогда судак ц полезет
на блесну. Голодный он.
Так, продолжая шутить, веселый рыбак поровнялся с Ириной и,
лукаво взглянув на нее, спросил:
— И вы, гражданочка, хотите поудить рыбку?
— Нет. Ловить будет вот он.— Свешникова показала на
Кирилла,— а я хочу работать. Вы разрешите мне писать ваш портрет?
41

Егор Павлович сразу понравился Ирине.
— Так вы, выходит, художница? — спросил он, прорубая
лунку,— это мне сегодня повезет. Такой соседке каждый обрадуется:
здешние судаки художницами не избалованы и обязательно будут
заглядываться на вас, а я в это время их крючком за нос. Сейчас
сена вам принесу, на нем способнее и теплее сидеть.
— Спасибо. У меня стул есть.
— Если так, примащивайтесь вот тут. А ваш товарищ пусть
пойдет к тем кустам, там хорошо клюют окуни.
— Нет уж! — засмеялся Кирилл в ответ на лукаво-добродушную
улыбку Егора Павловича.— Зачем же мне идти куда-то, когда около
такой соседки,— вы же сказали,— рыба сама полезет на крючок.
— Гм!.. Не знаю, как ловите, а соображаете не плохо. А ну,
покажите, что у вас За снасть.
Калмыков повертел в руках удочку Кирилла, покачал головой.
— Этим инструментом только блох ловить. Возьмите-ка мою
запасную.
Егор Павлович сел на ведро около лунки. Ирина принялась
писать. На полотне постепенно появлялся Калмыков и его соседи.
Кирилл, продолбив поблизости от Ирины лунку, опустил в
нее блесну.
Егор Павлович, щурясь от солнца и балагуря, старался услужить
художнице. Когда подул холодный ветер, он снял с себя шубу и
попытался накинуть девушке на плечи. Ирина отказалась.
Рыба не ловилась. Не только Кирилл, но и Калмыков,
считавшийся одним из лучших рыболовов, сидели без толку.
Егор Павлович был спокоен, но его неудачу переживала Ирина.
Когда вдали трое удильщиков почти одновременно вытащили по
большой рыбине и к ним ринулась толпа, Свешникова посоветовала
ему пойти туда же.
— Так я и: побежал! — засмеялся Калмыков.— Да меня
теперь клещами от вас не оторвешь. Не горюйте — и мы будем с
добычей. Нехорошо, что я малость запоздал — дернуло одного
заказчика прийти ко мне на примерку с самого утра. Да
придирчивый! Ну, и проваландался я с ним. Я ему так, а он...
Не успев договорить, он дернул вверх короткое удилище и вслед
за этим вытащил крупного окуня. Девушка обрадовалась, как
ребенок. Вскоре Егор Павлович поймал большого судака —
килограмма на четыре, и, хлопая руками, пустился в пляс.
Смотря на него с улыбкой, Ирина положила палитру и кисть
на лед. Кирилл тоже засмотрелся на Калмыкова и вдруг резко
взмахнул удилищем, потом потянул руками леску, а еще через
несколько секунд громко и с необыкновенным огорчением
воскликнул:
— Сошел! Ух, такой, что с трудом со дна поднял! Должно
быть, с полпуда.
— Хватай выше! Пуда на два,— весело подмигнул Егор
Павлович Ирине.— Ловятся маленькие, а сходят всегда большие.
42-

Изучая Егора Павловича, Ирина вглядывалась в его лицо.
Рыболов не переставал шутить и смеяться.
Он поймал еще судака и от радости громко захохотал, но,
встретившись с завистливым взглядом Кирилла, замолк и, переживая
его неудачи, как свои, подошел к нему и дал несколько полезных
советов.
Лосев вскоре поймал щуку. Калмыков успокоился и
возвратился на свое место.
Подергивая удочкой, он не переставал балагурить даже если рыба
срывалась с крючка. «До чего легкий и симпатичный человек»,—
думала о нем Свешникова. Но ей хотелось найти в нем что-то более
значительное. Егор Павлович тем временем рассказывал, как он
после Отечественной войны, став инвалидом, беззаветно отдался
рыбацкой страсти. Хотя он не рыболов, а портной-надомник, но
рыбной ловле отдает времени больше, чем работе. Жена этим
недовольна и года два назад поставила вопрос ребром: «Я или рыба».
Ирина с живостью спросила:
— Что же вы ей ответили?
— Рыба.
Художница опустила кисть и новыми глазами посмотрела на
рыболова.
— И жена ушла от вас?
— Зачем же ей уводить? Это она меня на пушку брала. Да...
Разговор тогда у нас был серьезный. Хотелось ей поставить на...
Он запнулся. Улыбка исчезла с его лица. Большими взмахами
рук он стал вытаскивать*из лунки натянувшуюся длинную леску.
И вот в прозрачной воде показалась голова судака. Еще мгновенье,
и рыба будет подпрыгивать на льду, но судак раскрыл пасть,
блесна скользнула между зубами и заболталась в воздухе. Рыба,
скрывшись под водой, попыталась в тесной лунке принять горизонтальное
положение. Егор Павлович мгновенно опустил в воду руку до плеча
и выбросил на лед огромного судака.
Рука от холода покраснела, с рукава шубы струилась вода, а
Калмыков счастливыми глазами смотрел то на рыбу, то на
художницу.
— Он взглянул на меня, и я почему-то ему не понравился,
хотел было уйти, да не вышло,— похохатывал Егор Павлович.
— Ну и судачина! Должно быть, это тот самый, которого не
мог поднять со дна ваш товарищ.
И Калмыков опять весело подмигнул Ирине.
— Вы пошли бы на дачу посушить рукав— посоветовала ему
Ирина.
— Если сушиться, когда же рыбу ловить?
И Егор Павлович вновь сел у лунки. Ирина заметила, что если
Калмыков ощущал на удочке рыбу, лицо его мгновенно делалось
напряженным. Когда рыба оказывалась на льду, напряжение
исчезало и он, опять улыбающийся, громко восклицал: «Есть!»
Вынув из пасти блесну, рыболов отталкивал судака ногой и только
43

после этого поднимал глаза на Ирину. В них сверкала радость.
Вот это сверкание,— ради чего люди и живут,— подумала
художница,— ей удалось передать на холст.
После полудня этюд, в котором Егор Павлович с
торжествующим видом наклонялся над рыбой, был закончен. Посмотрев на свой
портрет, рыболов недоверчиво покачал головой:
— У меня такие счастливые глаза?
— Да.
— А не обманываете? — И, не дожидаясь ответа, он
воскликнул: — За эту картину всех своих семь судаков отдал бы.
Простившись с рыболовом, приглашавшим поехать поздней
весной куда-нибудь на рыбалку, молодые люди пошли на станцию.
Лосев нес на ивовом пруте две рыбины и был очень доволен. Ирина
находилась тоже в приподнятом настроении.
— Думаю о надписи под этим этюдом,— сказала она.—
«Искатели маленьких радостей»,— это будет хорошо? Посоветуйте,
в чем мне завтра приехать — в ботах или сапогах? Какая сегодня
замечательная погода! Вы ощущаете, как с юга идет тепло?
Лосев улыбнулся: сколько мыслей и без всяких переходрв!
О, женщины! Он собрался обстоятельно ответить, но девушка,
уже позабыв, о чем спрашивала, резко прыгнула через лужу,
пробежала немного вперед, остановилась и восхищенными глазами
обвела лес. От удачи, от весеннего дня в ее сердце растекалось
светлое чувство. Ей хотелось помолчать и полностью отдаться
пробуждающейся жизни леса...
Евг. Пермяк
БАЛКУНЧИК
Крыму, между поселками Планерское и
Щебетовка, перегородили плотиной
балку, и получился отличный ставок.
Прослышав, что в этом водоеме
водится рыба, мы отправились попытать
счастье.
Беседуя о том о сем и, конечно, о
крупной рыбе, мы дошли до ставка. Тишина. Ни души... Некому
даже задать обычные вопросы: как клюет, на что берет и какая
водится рыба.
Вдруг в кустах мелькнула полосатая тельняшка.
— Здравствуйте, товарищ капитан,— окликнул мой спутник
паренька лет двенадцати.
— Здравствуйте,— ответил тот.
Познакомились. Отрекомендовались друг другу. Он назвался
временным помощником пастуха.
44

— В каникулы дяде помогаю скот пасти, да вот рыбачу.
— И удачно? — спросил мой товарищ.
— Еще бы. Тут рыбу не переловишь.
— А какая здесь рыба?
— Балкунчики,— ответил мальчик.
— Балкунчики? — переспросил я.
— Да. Жирные прежирные балкуны. Даже на чистой воде
жарить можно.
Мы переглянулись. Ни один из нас не только не видал рыбы
с таким названием, но и не слыхал о ней. А сознаться не хотелось.
Рыбачья гордость не позволяла. Тогда мы пошли в обход. Мой
товарищ спросил.
— Крупные балкуны попадаются?
— Не очень. Зато помногу. Сейчас увидите. Я вершу
вытаскивать буду.
Тут наш знакомый запустил руку по самую шею в воду и
вытащил конец бечевы, к которой, как оказалось, была привязана
верша.
— Теперь смотрите! — крикнул он и рывком вытащил вершу,
сооруженную из проволочного каркаса, обтянутого мелкой
металлической сеткой.
В верше кишмя кишела рыба. Мы увидели типичных для всех
прудов мира карасей.
— Это и есть балкунчики? — спросил мой товарищ.
— Ну, конечно,— с гордостью ответил удачливый рыбак,
выбирая крупных карасей и с торопливой бережностью выкидывая
в пруд мелочь.
— Это же караси! — сказали мы с товарищем в один голос.
— Не-ет! — возразил мальчик.— В том пруду караси — это
караси. Потому что они самородные, а в этом саженые.
Дедушкины.
— Чьи, чьи? — переспросил я.
— Дедушкины,— повторил мальчик.— У нас недавно этот
прудок запрудили. При мне. Пустой он был. Лягушье в нём жило,
да ужи. А дедушка Балкун... Он умер тем летом... Дедушка
Балкун в ведре пятнадцать икряных карасей принес. Золотых.
И пустил. От тех карасей балкунчики стали нарождаться.
Тысячами пошли. Успевай только закидывать. На удочку с того берега
балкуны хорошо берут. На красного ч(ервя. Подождите, как солнце
станет садиться, тогда и начинайте. Без тридцати балкунов не
уйдете.
Разговаривая с нами, мальчик погрузил вершу обратно в воду,
деловито спрятал на дно конец бечевы, затем стал объяснять свой
уход:
— Стадо надо проверить. Пока...
Мой спутник подал ему руку и, почтительно наклонив голову,
сказал:
— Прощай, товарищ Балкунчик!
45

— А меня Колей зовут,— запротестовал мальчик.— Зачем же
вы меня называете Балкунчиком?
— Затем, что ты стоишь этого,— ответил мой друг.— Рыбу
охраняешь. Мелочь в пруду оставляешь. Славу дедушки Балкуна
бережешь...
Мальчонка в ответ на это потупился. Покраснел. Видимо,
понял, о чем идет речь, и сказал:
— Спасибо вам!
Тельняшка мелькнула и скрылась в кустах...
...Поздно вечером мой товарищ возвращался с большим уловом
балкунов. И я, не прикоснувшись к удилищу, уносил своего, так
счастливо пойманного «балкунчика», ставшего теперь этим
маленьким рассказом о старике, прославившем свое имя пятнадцатью
карасями, бескорыстно пущенными в безыменный прудок для
внуков и раздумия.
Коктебель
Н. Петров
В ГЛУБИНЕ
усклый блеск рассеянного света,
Быстрых рыб бесшумный хоровод...
Здесь, в костюм резиновый одетый,
Я плыву в глубинах мглистых вод.
Словно перенесся в царство сказки!
Сжав приклад подводного ружья,
Сквозь стекло моей прозрачной маски
Мир необычайный вижу я!
Водоросли движутся лениво...
Стая рыб застыла подо мной,—
В полутьме глубокого залива
Нерушим их призрачный покой...
Этот мир теперь забыть не в силах!
По ночам все чаще снится мне:
Водоросли движутся лениво,
Солнца свет струится в глубине...
И теперь я говорю знакомым,
Что опять вернусь на глубину,
Но ружье свое оставлю дома,—
Фотоаппарат с собой возьму!
Ленинград
46

М. и Ф. Сажаны
НОЧНЫЕ ХИЩНИКИ
Посвящается
Хазби Агубекировичу Есиеву*
алетевший ветерок погнал косяки
мелкой ряби по просторной глади залива.
Весело заплясали на воде поплавки.
Ягудин наблюдал за их игрой,
раздумывая о недавнем событии, которое
произошло в его жизни.
На этот раз с работы его выгнали:
не уволили, как с ним бывало в других автоколоннах, а сняли с
позором, не допустив к очередному рейсу. Как они шумели, эти
профсоюзные деятели! И пьяница Тимофей Ягудин, и машину
гробит, людей искалечить может! Правда, предлагали все же
«исправиться», но — на другой работе. А он плевать хотел на всех
исправителей! Что ему? Вольная птица! Вот надумал пока уехать
подальше, к сестре, в этот городок, тихие улицы которого
выходили к заливу Рыбинского водохранилища, прозванного здесь
за свою необъятность — «морем». От водки (этого зеленого змия-
искусителя) по возможности решил воздерживаться, а там — что
будет...
Сестре, не столько обрадованной, сколько удивленной его
внезапным приездом, Ягудин рассказал, что ему дали отпуск для
поправки здоровья, которое в последнее время стало почему-то
заметно сдавать. Та, глядя на его лицо, обрюзгшее раньше времени,
чистосердечно поверила этому объяснению.
Да и можно ли было не поверить? С тех пор, как они виделись
последний раз, прошло без малого четыре года. Тимофей за это
время заметно изменился. Его черные, когда-то густые кудри
повылезли; лицо пожелтело, по крупному носу пошли красные
лапки прожилок. Весь он ссутулился, обмяк. До чего же доводит
человека неумеренная работа! Хорошо еще, что нашлись добрые
люди, которые сочувственно отнеслись к здоровью ее родимого
братца, дав ему возможность отдохнуть.
* Хазби Агубекирович Есиев — известный среди работников сельского
хозяйства инженер-новатор, работавший в области овощеводства защищенного
грунта. Им написана книга «Парники с электродным обогревом» (1954 г.), брошюра
«Опыт электродного обогрева парников и теплиц» (1955 г.), ряд статей в сборниках
и журналах. Оригинальные работы X. А. Есиева отражены в книге «Кемерово»
(1957 г.). В 1958 году Есиев скончался от рака печени. Некролог о его смерти
напечатан в журнале «Сад и огород» (№ 12, 1958 г ). X. А. Есиев — осетин по
национальности — всей душой любил русскую природу и ее богатства. Рассказ
«Ночные хищники», в основу которого лег подлинный случай, написан по его совету.
47

Первые дни Ягудин бесцельно бродил по улицам, удерживаясь
от соблазна зайти в раскрытые двери единственной в городе
пивнушки, выкрашенной в манящий цвет голубой волны.
Как-то в предвечерний час прогуливаясь по берегу залива,
остановился он вблизи старичка-рыболова, колдующего над
веером удочек и от нечего делать стал смотреть. Клев, видимо, был
хорош: старичок время от времени бойко вытаскивал из воды,
полосатых щетинистых окуньков. В душе Ягудина загорелся огонек
охотничьего азарта. На следующий день он купил в магазине три
желтых бамбуковых удилища, лески и крючков про запас, накопал
червей в огороде и, преисполненный надежд, поспешил к заливу.
С этого дня рыбная ловля стала его увлечением.
Ягудин окинул взглядом поплавки и насторожился: «Клюет!»
Поплавок дрогнул и замер.
Окончательно очнувшись от размышлений, Ягудин оцепенел
в ожидании, не ощущая, как пальцы, помимо воли, крепко сжали
легкое удилище. Глаза больше не видели ничего, кроме этого
маленького красного поплавка, лежащего на воде.
А он забился мелкой дрожью, окунулся раз, еще раз и, внезапно
увлекаемый невидимой рыбой, исчез под водой. Ягудин резко
рванул удилище кверху и из воды, крутясь и изворачиваясь,
выплеснуло серебристое тельце рыбы.
— Знатный гольян,— прозвучал за его спиной насмешливый
голос.
Занятый рыбой и спутавшейся леской Ягудин оглянулся не
сразу, а когда повернул голову, то увидел прямо перед собой
незнакомца — паренька, как ему показалось на первый взгляд.
Вглядевшись пристальней, он понял, однако, что этому рыжеватому
пареньку — небольшого роста и щуплому на вид — лет уже немало.
— Знатный гольян,— повторил с улыбкой незнакомец, ступая
вперед и быстрым взглядом оценивая дневной улов Ягудина, весь
уместившийся в узком жестяном бидоне.
— Ежели к такому улову да еще килограмм свинины
прибавить — эх, и уха бы получилась! — добавил он.
Усмешка светилась в глазах незнакомца, но тон, каким были
произнесены последние слова,— бесшабашный и веселый — ничуть
не задел рыбацкого самолюбия Ягудина. Возникло только чувство
досады, что спокойное его одиночество было нарушено.
Незнакомец не спеша снял с плеча видавший виды пиджак,
бросил его на песок и сел, расставив ноги в пыльных сапогах.
По всему было видно, что скоро уходить он не собирался.
«Принесла нелегкая»,— подумал Ягудин. Он нагнулся над
удочками, стоящими у кромки воды, и стал без особой надобности
поправлять их.
— Люблю после работы помолчать с умным человеком,— спо-
48

койно сказал незнакомец.— Ты не обижайся, что я вот так,— он
развел руками, как бы извиняясь за свою навязчивость.— Вижу
страдаешь... Рыбка плавает... Жалко мне стало, я и подошел.
Угадывая иронию в словах непрошенного гостя, Ягудин все же
решился поддержать разговор:
— Кого жалко?
— Рыбку, конечно! Мелочь ловишь, а ей еще долго гулять бы
надо.
«Хитрый мужик!» — подумал Ягудин, промолчав.
— А ты, видать, приезжий? — спросил незнакомец, не
дождавшись ответа.
— Приезжий,— буркнул Ягудин.
— Ладно, извиняюсь если что.— Незнакомец поднялся и
подошел вплотную, протягивая руку: — Суханов. Иван. Вон там
живу,— кивнул он головой через залив на виднеющиеся крыши
деревни.
— В Ручьях? —спросил Ягудин, пожимая протянутую руку.
— В Ручьях.
— А меня — Тимофей.
Так они познакомились.
Случайное знакомство ни к чему не обязывало, и Ягудин,
возвращаясь в сумерках в сестрин дом, не думал об очередной встрече
с Сухановым. Но на другой день, вернее — в следующий вечерний
час, на том же месте, они увиделись вновь. Встречи стали
повторяться, и Ягудин мало-помалу привык к своему новому знакомому.
Иван Суханов, как он о себе рассказал, работал электромонтером
в городе, куда ежедневно ходил из деревни. Возвращаясь с работы,
он делал небольшой крюк от лодочной перевозочной станции,
присаживался около Ягудина, который торчал, по его убеждению, на
самом безрыбном месте и, посидев с полчаса, уходил.
Говорили они мало. Да и все разговоры Суханов неизменно
сводил к одному предмету — рыбе. У Ивана, если он поймал щуку,
а ой их лавливал немало, то весу в ней было столько, что рукой три
дня шевельнуть не мог. Если леща, то лещ был... «Вон с тот пенек»!
Ягудин внимательно слушал и не верил. Тем не менее,
красочные рассказы Суханова о невиданных судаках и щуках, о
сомах — такой величины и силы, что лодку тащат за собой на крючке
получше всякого мотора,— стали постепенно колебать его неверие.
Собственные уловы, служившие постоянным объектом насмешливых
высказываний Суханова, уже перестали приносить ему былое
удовлетворение.
«Допустим, что Иван наполовину врет,— думал Ягудин,— но
и то...» И живописные картины богатого улова будоражили его
воображение.
Как-то раз при встрече, стараясь казаться равнодушным,
Ягудин сказал Суханову о том, что неплохо бы порыбалить на тех
местах, где плавают такие крупные судаки и щуки, о которых он ему так
правдиво рассказывал. Ягудин был даже несколько удивлен и оза-
3 Заказ № £872
49

дачен, что Иван, не отнекиваясь, сразу согласился. Это вышло
настолько буднично и просто, что сомнения в правдивости рыбацких
рассказов Суханова были поколеблены окончательно. Если Ягудин
еще и сомневался в чем-то, то это были сомнения до первой
поклевки, как говорят рыболовы.
— Только знаешь, Тимофей...— медленно начал Суханов,
искоса поглядывая на Ягудина,— дело такое... что удочкой, или еще
чем в тех местах рыбу не взять.
— Чем же? — недоуменно спросил Ягудин.
— А подумай сам: рыба-то какая — разве ее удочкой
возьмешь? — не отвечая на вопрос, тихо и убедительно говорил Иван.
— Чем же? — еще раз спросил Ягудин, не вникая в смысл
рассуждений Суханова.
Тот быстро глянул в глаза Ягудина и не то серьезно, не то шутя
бросил:
— Острогой!
— Остро-гой?—раздельно повторил Ягудин.— Острогой же того,
с сомненьем усмехнулся он,— запрещено. Слыхал я, что можно рыбы
очень много погубить и покалечить зазря. Да и не знаю, как —
острогой? Не пробовал ни разу,— докончил он неуверенно, не
отказываясь от предложения Суханова, но и не настаивая на нем.
Эта неуверенность не ускользнула от цепкого взгляда Суханова,
уговаривать же он не стал.
— Как хочешь, Тимофей,— сказал он, поднимаясь.— Вообще-
то, конечно, острогой запрещено, но я недавно таких судачков
принес, какие мимо твоей удочки и не плавали!
Суханов затоптал окурок, кивнул головой на прощанье и не
спеша пошел к перевозу.
«Нет, опасно! Вдруг узнают? — думал Ягудин, оставшись в
одиночестве.— А если не узнают? Попробовать разве? Рискнуть!»
С этими мыслями он уходил от залива.
На следующий вечер Ягудин был почти уверен, что Суханов
возобновит вчерашний разговор, но тот, казалось, совершенно
забыл о нем. Сидя на своем потертом пиджаке, Суханов с глубоким
вниманием следил за поплавками.
— Клюет,— пробурчал он, протягивая руку к удочке.
Ягудин в ответ небрежно махнул рукой, подсел поближе и,
криво улыбнувшись, предложил:
— Знаешь, Иван, давай попробуем?
— Чего попробуем? — спокойно спросил Суханов.
— Острогой.
— Так ты ж не хотел?
— Да вот — надумал.
— Ну что ж — давай,— согласился Суханов.— Только скажу:
дело это тихое, что б ни одна душа...— Он посмотрел на
обеспокоенное лицо Ягудина и беззаботно докончил: — А судаков таких
добудем, что всю жизнь помнить будешь!
Они заговорщически засмеялись.
60

Чтобы окончательно успокоиться и выяснить все до конца,
Ягудин решился спросить:
— Только, Иван, если ты из-за меня —то, может быть, и не надо?
— Почему из-за тебя,— сказал Суханов..Мне все равно
напарник сейчас нужен. Да и тебе рыбкой настоящей побаловаться
не мешает.
— А если нас поймают?
— Кому мы нужны,— небрежно ответил Суханов.
— А вдруг! Тогда что?
— «Вдруг» только в кино бывает. Инспектор ночью дрыхнет —
его с постели за ноги не стащишь.
Опасения и сомнения Ягудина были развеяны. Расставаясь,
условились, что в ближайшую подходящую ночку они осуществят
свои намерения.
Прошло несколько дней.
В этот вечер окунь брал как никогда. Ягудин едва успевал
насаживать приманку и забрасывать удочки. Его жестяной бидон
был полон, да и на кукане уже сидело с десяток окуньков из тех,
какие у истинных любителей рыбной ловли носят название
«ровненьких». Самолюбие Ягудина было удовлетворено вполне. Он и
думать забыл обо всем, когда появился Суханов.
— Рыбка ничего сегодня,— сказал, здороваясь и улыбаясь
от удовольствия, Ягудин.
— Ночь будет хорошая,— отрывисто отвечал ему Суханов,
оглядывая горизонт, затянутый сизой пеленой облаков.— Значит,
собирайся, Тимофей, сегодня выходим. Я домой схожу,— возьму что
надо, лодку пригоню. А ты сматывай удочки и часика через полтора
будь у того мыска. (Он показал рукой). Телогрейку захвати на
всякий случай. Сапоги резиновые есть? Нет? Рыбак! Ну, ладно, возьму
для тебя.
— А для рыбы чего? — спросил Ягудин.
— Это моя печаль. Значит договорились? Давай! — Он
подтолкнул рукой Ягудина и быстро зашагал к перевозу.
«Как все неожиданно»,— думал Ягудин, сматывая удочки.
На одной оказался маленький окунишко. Он снял его с крючка,
подержал на ладони и, широко размахнувшись, кинул рыбу далеко
в воду.
Дома Ягудин отдал улов сестре, торопясь поел, взял телогрейку,
сунул в карман кусок хлеба и, испытывая возбуждение от
предстоящих ночных событий, вышел на улицу.
На месте встречи Суханова с лодкой еще не было. В ожидании
Ягудин присел на камень, задумался. Он понимал, что ему не
следовало бы принимать участие в этом темном деле, на которое его
соблазнил Иван. Только отшумели былые неприятности, как он вновь
вступает на извилистую тропинку сомнительных поступков. «Может
уйти, пока не поздно? А что — поздно? Один раз попробую — и
все»,— малодушно убеждал себя Ягудин. Вспомнилось ему
последнее собрание рабочих автоколонны. Но, странное дело, злости и
3*
51

обиды к ним уже не осталось. Видно, рыбная ловля да свежий
воздух подействовали успокаивающе. Водки и то в рот ни разу не
брал: не тянет. «Так что же делать?»...
— Жив, Тимофей? — окликнул его знакомый голос.
— Живой,— очнувшись, отозвался Ягудин, поднимая голову.
Прямо перед ним, вдоль берега, бесшумно скользила лодка.
Сильным гребком весел Суханов повернул лодку и она, шурша
днищем, въехала носом в прибрежный песок.
Ягудин, гоня прочь беспокойные мысли, торопливо подошел,
бросил в лодку телогрейку, уперся руками в нос, лодка двинулась,
и он, оставляя все свои сомнения на берегу, вскочил в нее.
Суханов греб сильными рывками, откидываясь телом назад.
Рядом на скамье, у борта, лежала его телогрейка, на вытянутых
ногах поблескивали резиновые сапоги. Такие же сапоги лежали
на корме, куда прошел Ягудин.
— Надень,— сказал Суханов.
Вдоль борта, высунувшись тонкими хлыстами, лежали две
удочки.
— А это зачем? — спросил Ягудин.
— Чтобы люди видели,— усмехнулся Суханов — Сядь на
весла, разомнись. Скоро в море выйдем.
Они поменялись местами.
Суханов, закуривая папиросу, стал негромко рассказывать:
— Я судачьи места здесь знаю. Там судаков сила бывает.
Косяками ходят. Успевай поворачиваться. Левее немного поверни. Так,
хорошо. То место, куда идем, еще кое-кто знает, да острогой
опасаются. У нас тут речка текла, небольшая. Как море сделали — ее
затопило, почитай всю. Вот мы туда и идем, где речка была. Места
там глубокие, метров десять будет, а где берега речки были —
помельче. Там кустов, пней да коряг всяких столько, что рыбе
привольно: жирует себе все лето...
— Судак жирует?
— Судак. Да и всякой рыбы полно.
Ягудин, работая веслами, без привычки быстро выдохся.
Суханов, докурив папиросу, сменил его.
— А подсачек? — вспомнил Ягудин.
— У меня не уйдет,— усмехнулся Суханов.
Через час они были на том месте, где, по словам Ивана, когда-
то текла речка. С трех сторон ровная гладь воды сливалась с
темнеющим небом, лишь с одной — в свете потухающей зари — чернела
неровная полоса берега.
Было тихо.
— Шабаш,— сказал Суханов и бросил весла.— Отдохнем.
— А что отдыхать? Начнем, пожалуй! — нетерпеливо ответил
Ягудин.
— Сейчас нельзя: светло еще, да и пароход пройти должен.
Увидеть могут.
— Да уж темно почти!
52

— А фонарь? — сказал Суханов, разжевывая хлеб.
Его неторопливые, почти ленивые движения, будили в душе
Ягудина чувство томительного ожидания. «Долго как»,— думал он,
глядя на поставленные Сухановым удочки, которые бесцельно
торчали по бортам лодки.
Время шло. Незаметно сгустились сумерки. Донесся шум
долгожданного парохода. Оба повернули головы: однотрубный
пассажирский пароход, светясь зажженными огнями, быстро,
приближался. Они молча следили за ним, пока он проходил мимо. Вскоре
огоньки его потускнели и растворились в темноте наступившей
ночи.
Суханов положил удочки на прежнее место — у борта, сел на
весла и направил лодку к «тому месту». Он греб тихо, без плеска.
Струи воды, бегущие вдоль бортов, были уже не светлыми и
звонкими, как днем, а темными и, как показалось Ягудину, тяжелыми.
Наконец Суханов перестал грести и убрал весла. Лодка
продолжала бесшумно скользить по воде.
— Здесь,— проговорил он тихо.
В отдалении вставала темная полоса лесистого берега. На фоне
неба можно было различить отдельные верхушки деревьев,
поднимающиеся над сплошной изломанной линией леса. Ягудин
выжидающе посмотрел на Ивана и не узнал его. Кто-то незнакомый,
чужой сидел перед ним; в темноте лицо Суханова приобрело новое
выражение — злое, настороженное...
— Теперь не шуметь. Бери фонарь. Садись здесь.
Суханов, придерживаясь за плечи Ягудина, показал ему, как
держать фонарь, оперся на колено и, взяв острогу, скомандовал:
— Свети!
«Началось!» — промелькнуло в душе Ягудина и дрожащими
пальцами он нажал кнопку фонаря.
Невесомый столб света молнией пронзил черную воду и осветил:
лежащий на дне вывороченный пень с узловатыми корнями,
торчащие рядом ветви кустарника, спутанные зеленые водоросли.
Вглядевшись, Ягудин увидел, что водоросли слабо шевелятся по
течению. Лодка еле заметно двигалась. Картина захламленного
дна постепенно менялась. Минуты ожидания были для Ягудина
напряженными.
В колодце света показался окунь, другой, третий, какая-то
серебристая мелочь. Рыбы крутились, то пропадая, то вновь
появляясь почти у поверхности воды. Ягудин подумал, что может без
труда достать их рукой.
Неожиданно рыбы исчезли. Мелькнула длинная тень, блеснуло
зеркало чешуи, и Ягудин отчетливо увидел зеленовато-серую спину
и темные полосы на боках. «Судак!» — рука, держащая фонарь,
дрогнула. Судак, шевеля хвостом и плавниками, медленно поднимался.
Ягудин хорошо видел его неподвижные круглые глаза,
прикованные к слепящему свету. Он нетерпеливо глянул через, плечо на
Суханова.
53

Тот с холодной усмешкой опустил острогу в воду, замер
нацеливаясь и — с силой ударил. Рыба рванулась—в воде появились
кровавые разводы. В следующее мгновенье, толкнув ногой Ягудина,
Суханов с плеском вырвал из воды острогу с бьющимся на конце
судаком и резким движением сбросил его на дно лодки. Рыба,
судорожно изогнувшись, шлепнула раз-другой хвостом и затихла.
«Килограмма полтора,— прикинул в уме Ягудин.— Для
начала — неплохо».
— Фонарь держи! — хрипло окрикнул его Суханов, и он,
спохватившись, поправил руку.
Суханов тяжело дышал над его головой. У Ягудина стали
затекать ноги, согнутые в коленях. Он старался не шевелиться, чтобы
не вызвать раздражения Ивана. Молчали. Казалось, лодка стоит,
а освещенная часть подводного мира — движется. В прозрачном
свете фонаря медленно проплывала обросшая водорослями
разлапистая почерневшая коряга. Суханов, издав горловой рыкающий
звук, яростно пустил острогу, и Ягудин увидел, что на ее конце
метнулась большая рыба. Лодку дернуло, и он, едва не выронив
фонарь, схватился свободной рукой за борт. Его напарник,
упершись коленями в борт накренившейся лодки, крепко вцепился в
острогу, которая так и ходила в его руках. Он повернул оскаленное
лицо к Ягудину, придушенно приказал:
— Фонарь гаси! Фонарь! — и выпустил острогу из рук.
Плеснув, она исчезла под водой. Вслед за ней, скользя в руках
Суханова, устремилась тонкая змейка бечевы.
— Не уйдешь... сволочь! —вздрагивающим от волнения
голосом бормотал Суханов, перебирая бечеву.
Бечева натянулась, и он, с трудом выбирая, стал наматывать
ее на руку. Смертельно раненная рыба быстро слабела. Суханов
подался вперед, захватил показавшийся из воды конец остроги,
подтянул его, присел и, сильно откинувшись корпусом, тяжело
выбросил из воды к ногам Ягудина крупного судака.
У Ягудина захватило дыхание: таких больших судаков видеть
ему еще не приходилось. Рыба, истекая кровью, без движения
лежала у его ног. Ягудин схватил ее, и, не обращая внимания, что
глубоко уколол ладонь о колючие лучи спинного плавника, с
жадностью приподнял.
— Вот это да-а...— восхищенно пробормотал он, чувствуя
приятную тяжесть добычи. — Килограмм шесть, а то и семь
будет!
— Знай наших,— порывисто ответил Суханов. Руки и ноги
его дрожали.— Утром обмоем это дело!
— Обмоем,— восторженно захихикал Ягудин, поглаживая
судака окровавленной рукой.
Ночная охота продолжалась.
После того, как в лодке появился третий — совсем маленький—
судачок, удача изменила им. Рыба исчезла. Напрасно они терпеливо
ждали: лодка двигалась, время шло, а рыбы не было.
54

Суханов, чертыхаясь, решил сменить место. Он приказал Ягудину
грести ближе к берегу. Тот, целиком полагаясь на его охотничье
чутье, молча подчинился.
Гребя, Ягудин то и дело поглядывал на большого судака. «Себе
попрошу»,— эта мысль неотступно возвращалась к нему. «Даст»,—
убеждал он себя. Однако твердой уверенности в том, что Иван
отдаст этого судака ему, все же не было. Поэтому он старательно,
на всякий случай, заискивал перед Сухановым, решив ни в чем ему
не прекословить.
На новом месте они приготовились, ожидая добычу. Свет фонаря
выхватывал из темной воды илистое дно с кустами, водорослями,
гнилыми пнями — все, кроме рыбы.
— Околела она, что ли? — сказал обозлешю Суханов.— Давай,
греби обратно! Левее!
Они вновь сменили место.
Время летело незаметно.
Ягудину стало холодно. Ныло уставшее тело, болела проколотая
судачьим плавником рука. Он посмотрел на Суханова. Тот
нетерпеливо барабанил пальцами по остроге. Рыбы не было.
— Пожалуй — все! — сказал, наконец, Суханов и выпрямился,
оглядываясь по сторонам.
Брезжил рассвет. Короткая летняя ночь подходила к концу.
«Надо сматываться»,— подумал Суханов и, бросив острогу,присел
на скамью. Он почувствовал усталость. Мокрые штаны прилипли к
коленям. «Ксгда промочил?» — думал он, ощупывая озябшие ноги.
Суханов поднял голову и еще раз внимательно осмотрел
горизонт.
«Светает... Нарвешься еще!» — Впервые так подумал он, и
неприятное чувство, похожее на озноб, стало вытеснять
лихорадочное состояние, владевшее им в течение ночи.
— Надо сматываться,— повторил он вслух,—обращаясь к
Ягудину.
— А что — пора? — спросил тот, глядя на рыбу в лодке.
— Нам теперь обратно нельзя: светает,— сказал Суханов.—
Надо к тетке подаваться. Она в Погорелках живет. Речкой пойдем.
Посидим только немного.
— Ну что ж,— покорно согласился Ягудин.
Его мало интересовало — куда они сейчас поплывут или, как
говорит Иван, «пойдут». Хоть и мала добыча лежала в лодке, но
часть ее все же бесспорно принадлежала ему — Ягудину. «Даст
или не даст он ему большого?» — этот вопрос беспокоил его больше
других.
Они безмолвно сидели, отдыхая. Каждый думал о своем.
— Ты уж этого — второго — судачка уступи мне,— наконеп,
не вытерпев, просительно сказал Ягудин и, боясь отказа, торопливо
докончил: — Я же впервой, а тебе что — ты ведь и не таких брал!
«Таких» брать Суханову не приходилось. Но самолюбие его
было задето.
65

— Можешь считать его своим! Мне наплевать,— стараясь
казаться равнодушным, отрывисто бросил он, в душе злясь на себя
за проявленную слабость.
Какой-то неясный, глухой звук родился в воздухе и пропал.
Суханов встрепенулся, мгновенно вытянул шею и замер недвижно:
«Показалось... Нет, опять!» Он сдержал дыхание, вслушиваясь.
До него донесся слабый, приглушенный расстоянием, звук
работающего мотора. Суханов вздрогнул всем телом. Он хорошо знал этот
звук: в такой ранний предрассветный час он мог принадлежать
только моторной лодке инспектора рыбнадзора. «Вдоль берега
идет»,— определил он холодея.
— Бери весла! — заорал он на оторопевшего Ягудина.— Греби!
Ошарашенный его внезапным грубым окриком, Ягудин, не
раздумывая, схватил весла.
— Быстрей греби, тюлень! — возбужденно заторопил Суханов.
— Что? Что? —спрашивал Ягудин, изо всех сил налегая на
весла.
— Инспектор!
Весло выскочило из руки Ягудина, нос лодки повело в сторону.
— Эх! — Стиснув кулаки, Суханов оттолкнул Ягудина, сел
на его место.
Ягудин, слабея, опустился на дно лодки. Страх сковал его т§ло.
Глядя умоляющими глазами на злое и бледное лицо Суханова, он
бессмысленно спрашивал:
— Где? Где? Где — инспектор?
— Слышишь...— придушенно ответил тот, с остервенением
загребая веслами.
Ягудин приподнялся, но ничего не услышал: самым громким
звуком был стук его собственного сердца.
Лодка стремительно неслась к приближающемуся берегу.
Ближе, ближе...
Ягудин мысленно помогал Суханову грести, внутренне
напрягаясь каждый раз, когда тот, тяжело дыша, откидывался назад.
«Скорей! Скорей!» — молча молил он Суханова.
Наконец по обеим сторонам лодки появились поросшие
кустарником и березняком крутые откосы. Это были берега спасительной
речки, и лодка, бороздя воду, вошла в ее широкое устье. В это же
самое время Ягудин явственно услышал шум работающего мотора.
То усиливаясь, то затихая, он быстро нарастал.
— Греби! — бросил весла Суханов,—быстрей! Быстрей!
прошипел он, уступая место Ягудину.
— Не возьмешь,— процедил он сквозь зубы, садясь на корточки.
«Откуда инспектор? Он же должен спать!» — лихорадочно
думал Ягудин, гребя из последних сил, которые с каждым рывком
покидали его ноющие, непослушные руки.
Мотор застучал отчетливо, где-то недалеко, за поворотом, у
входа в устье.
«Все! За нами идет...» — холодный пот выступил на лбу Суханова.
56

— Давай к берегу! Правее держи, черт! — с ненавистью глядя
на посеревшее от страха лицо Ягудина, прохрипел он.
Лодка неровными толчками пошла вдоль берега, густо
поросшего ольхой. Суханов, быстро нагнувшись, с ожесточением
швырнул первую рыбу из лодки на берег — в непроходимые кусты
ольшаника. Ягудин широко раскрытыми глазами бессмысленно
смотрел на него, механически двигая веслами.
— Шевелись, утроба! — оскалил зубы Суханов.
Второй судак, выскользнув из его рук, плеснул вводу. Суханов
рванулся за ним, к борту, протягивая руку, но стук мотора за
поворотом остановил его, как выстрел. Он, сильно качнув лодку,
метнулся назад, схватил последнего —самого крупного судака, того —
второго, отвел руки для броска — но тут сжавшееся сердце Ягудина
больше не выдержало. Он бросил весла, вскочил подброшенный
жадностью, и дрожащими руками вцепился в Суханова:
— Не дам! Мой!
— А-а-а! — Суханов рванулся в сторону, выпустил рыбу из
рук и резко толкнул Ягудина в грудь.
Тот тяжело плюхнулся на дно лодки, больно стукнувшись
головой о скамью.
«Его» судак, упущенный Сухановым, с глухим звуком упал
поперек борта, качнулся и, скользнув, исчез под водой. Ягудин
успел еще увидеть, что он появился за кормой, белея светлым
брюхом, как из-за поворота с гулом вынырнула моторная лодка. В ней
был «он» — инспектор.
Лицо Ягудина исказилось:
— Бежим!
— А лодка? — огрызнулся Суханов, не отрывая глаз от
стремительно приближающейся моторки инспектора: «Сто метров,
пятьдесят, двадцать...» — Амба,— еле слышно сказал он и сел на корму.
Стало тихо: инспектор выключил мотор. Его лодка, скользя
по инерции, сокращала разделявшие их метры.
Инспектор выпрямился во весь рост. Под наброшенным на плечи
старым пальто зеленела гимнастерка, туго — по старой памяти —
подпоясанная солдатским ремнем. Немолодое, худощавое лицо, с
прямым взглядом темных глаз, было хорошо знакомо Суханову.
Ягудин видел его впервые.
«Так вот он какой...» Все страхи панического бегства, все
пережитое за эту ночь: усталость, жадность, боль кровоточащей руки —
все хмелем жестокого озлобления кинулось Ягудину в голову.
Он вскочил, схватил острогу и, резко замахнувшись, пронзительно
взвизгнул на всю речку, со страхом и ненавистью глядя в лицо
инспектора:
— Убью!
Инспектор, не двигаясь, молча и осуждающе смотрел на него.
Силу почувствовал Ягудин в этом взгляде. Всем своим
существом он ощутил внезапно, что инспектор не одинок, что за его плечами
стоят те люди, которые строили это гигантское водохранилище и
67

которые разводят и ловят в нем рыбу,— ловят, а не истребляют,
как ночные хищники. Ноги Ягудина подкосились. Он швырнул
острогу и бессильно опустился на мокрое дно лодки. Острога с
плеском упала в воду. За ней по борту послушно заскользила
крепко привязанная бечева.
— Ну, Иван, вот и встретились,— сказал, наконец, инспектор,
глядя на Суханова.
В утренней тишине голос его прозвучал обыденно и ровно.
Суханов дернулся всем телом.
— Из-за этого влип! — злобно ответил он, кивнув на Ягудина.
Тот, жалкий, с посеревшим лицом, безучастно смотрел поверх
деревьев, где бледными красками расцветала заря наступающего
дня.
В. Юреико
ИЗ ФРОНТОВЫХ ВОСПОМИНАНИЙ
(Венгерские записи)
1. ПЕРВОЕ РАНЕНИЕ
инут через десять пути, петляя между
деревьями, автомашины вышли на берег
озера. Здесь был домик с псарней и
высокой штакетной оградой. От берега
в глубь озера вел дощатый помост, у
которого Скиба заметил затопленную
лодку.
Машины, не останавливаясь, обогнули озеро и вышли на опушку
леса. Вплотную к лесу примыкало кукурузное поле. Выяснив, что
батарея вышла на огневой рубеж, Скиба решил обследовать
охотничий домик и затопленную лодку. Если случалось быть у
водоема, то Скибу как батарейного повара и завзятого рыболова всегда
волновал один и тот же вопрос: как с наименьшей затратой времени
поймать нужное количество рыбы. Именно — нужное. Скиба был
страстным рыболовом, но лишнего не ловил никогда.
Обследуя чердак псарника, Скиба обнаружил ворох удилищ.
Многие из них были оснащены. Отобрав те, на которых были лесы
с крючками, Скиба расставил их с хлебной насадкой. Прошло с
полчаса, а поклевок нет. Пришлось оставить удилища у воды,
вернуться к кухне и приступить к варке обычного супа. Но
заброшенная в воду снасть страстному рыболову не давала покоя, и он
обратился к шоферу.
— Сходы пэрэвирь удки. Може там що нэбудь ё.
Шофер нехотя встал с ящика, на котором сидел, и лениво
побрел к берегу. По всему было видно, что он не рыболов.
58

Через некоторое время он возвратился и молча сел на старое
место.
— Ну як? Нэма ничого? — сгорая от любопытства, спросил
повар.
Шофер посмотрел на озеро, перевел взгляд на повара и
проговорил с усмешкой:
— Пустое занятие. В этом озере нет и никогда не было рыбы.
Вот разве раньше жабы водились, да и тех немцы да итальянцы
повыловили.
— Ну, а на крючках що нэбудь осталось? — нетерпеливо
перебил его повар.
— Все цело. На всех семи крючках тесто есть. Ты, вот, Скиба,
чем бросать его в озеро, лучше сварил бы галушки,—съязвил
шофер.
— Постой, постой,— скильки ты кажеш удок в води? — снова
перебил повар.
— Семь.
— Як сим? — удивился Скиба,— та яж закидав висим... А ну
подывысь тут на вогонь, на воду, а я мыгом сбигаю.
Еще издали Скиба увидел почти у середины озера торчащую
из воды палку. Бегло сосчитав свои снасти, он убедился, что эта
палка и есть его удилище. Чуть приподнявшись, оно как бы
поклонилось повару и легло на воду. Скиба молча с отчаянием смотрел
на него. Он не сомневался, что на крючке надежно засеклась
крупная рыба Поразмыслив, Скиба бросился к помосту и вскоре,
выгребая обломком доски, в низко сидящей лодке он уже подплывал
к ныряющему концу удилища. Из первой попытки схватить его
ничего не вышло,— удилище скрылось под лодкой. Резко
обернувшись, Скиба перегнулся через другой борт и успел ухватиться за
конец удочки, еще не вышедшей из воды. Выбирая ее, Скиба понял,
что засеклась действительно крупная рыба, по всей вероятности
сазан, и справиться с ним будет не легко. Между тем лодка почти
до краев наполнилась водой. Надо было срочно плыть к берегу.
Но удерживать добычу и гнать залитую лодку обломком доски
Скиба не смог.
С берега за поваром наблюдала группа бойцов и каждый по-
своему относился к терпящему бедствие повару.
— Снимай быстрее сапоги да плыви к берегу! — кричал один.
— Не поддавайся панике! Мы тебе поможем,— кричал другой.
Но практически ничего путного никто придумать не мог. Выход
из затруднительного положения попытался найти сам Скиба. Он
бросил удилище в воду, снял с ноги сапог и стал им вычерпывать
воду из лодки. Привлеченные шумом, на берегу появились офицеры
с командиром полка во главе. На вопрос его: что здесь
происходит? — несколько голосов ответило хором:
— Скиба ловит рыбу.
— Он, кажется, терпит кораблекрушение,— пошутил кто-то
из офицеров.
59

— Неужели нечем помочь ему? А ну-ка, принесите телефонный
кабель,— распорядился подполковник,— а сам принялся очищать
от веток толстый ствол куста, оставив только небольшую вилочку
у вершины. Принесенный кабель он привязал одним концом к
комлю куста, а другим к короткой палочке. На метр ниже палочки к
тому же кабелю подполковник привязал еще небольшой чурбачок.
Если заложить чурбачок в вилку куста, потянуть за палочку и
отпустить ее, то быстро выпрямляющийся ствол куста метнет
чурбачок с кабелем в озеро. Пока шли приготовления на берегу, Скиба
отлил из лодки воду, снова выловил удилище, положил его на
сидение и для надежности сел на него. Но' вот метательный аппарат на
боевом взводе. Подполковник подал команду, и чурбачок,
рассекая воздух, упал в воду, не долетев до цели метров пять. Скиба стал
подгребать к чурбаку. Ему часто приходилось бросать доску в
лодку и брать в руки удилище: рыба, сидящая на крючке, была
неутомима. Прошло не мало времени, пока повару удалось добраться до
плавающего чурбака. Он выловил его и укрепил кабель в носовом
кольце лодки, едва удерживая удилище одной рукой.
— А тэпэр тяните,— крикнул Скиба.
Но снова наполнившаяся водой лодка шла очень медленно. Стоя
по колени в воде и размахивая удилищем, Скиба вываживал
добычу.
— Да тяни ты его в лодку,—доносился чей-то голос,— и дело
с концом!
— Я кий ты й мудрый хлопче, це тоби нэ який-небудь голавчик,
а мабуть сам пан короп с пуд, або бильше,— бормочет Скиба.
Лодка уперлась днищем в песок и стала. Леса резко ослабла.
Теряя равновесие, Скиба отступил на шаг, но под ноги ему попал
катавшийся по дну лодки сапог, и повар под общий хохот упал
спиной в воду. В тот же момент сазан, проскочив у самого борта лодки,
выбросился на мель. Повар вскочил на ноги и бросился грудью на
сазана. Обхватив обеими руками и крепко прижимая к себе рыбу,
Скиба закричал:
— Братци, тягнить мэнэ на бэрэг.
Двое дюжих бойцов подхватили повара под руки и вынесли
на берег. Сазан яростно колотил Скибу хвостом, но, только отойдя
метров на пять от воды, повар разжал руки. Падая, сазан зацепился
пилой спинного плавника за старую гимнастерку, разорвал ее и
вычертил кровавую полосу на животе Скибы. Несколько бойцов
бросились усмирять бьющуюся рыбу,
— Ну вот, Скиба, теперь и ты имеешь ранение, причем
полученное не в спину, а в живот. Это тоже понимать надо, а вообще-то
ты задал мне задачу! — говорил санинструктор, разукрашивая
живот повара йодом. Как же мне теперь назвать твое ранение?
— Обийдэцця и бэз названия,— возразил Скиба,— вэлыке
дило — царапына на пузи.
Надо заметить, что Скиба страстно мечтал о подвиге, как и
каждый солдат, идущий в бой. Терпеливо .ожидая случая отличить-
60

сл, он добросовестно нес обязанности повара, будучи глубоко
убежденным, что кухня так же важна на войне, как и боепитание.
«Хорошо и во время накормленный солдат выполнит любое задание»,—
рассуждал Скиба. И ради всего этого он был готов на большие
жертвы, чем царапина на животе. Часто ему, как повару, приходилось
проявлять немалую изобретательность, за что сначала его
прозвали «мудрым коком», а потом «мудрым рыболовом». Сам Скиба
любил при случае рассказать какой и сколько рыбы он выловил,
но как, чем и при каких обстоятельствах,— все это он считал
маловажными деталями рассказа. А рассказать было о чем.
Однажды случилось так, что батарея, переезжая на новое
танкоопасное место, попала под пулеметный обстрел немецких
штурмовиков. Из личного состава не пострадал никто, но в мотор
автомобиля, возящего кухню, попала бронебойная пуля. И повреждение-
то пустяковое, а ехать нельзя. Командир батареи приказал
повару пересесть в любую машину, захватив с собой продуктов на
одни сутки. Новый рубеж батарея заняла у излучины неширокой
реки, теряющейся в порослях мелколесья. Единственная дорога
вела к водяной мельнице. Сама мельница была построена на
плотине. Шлюз и рабочее колесо находились между берегом и
мельницей под деревянным настилом, по которому носили мешки с
зерном и мукой. Плотина уходила от мельницы к противоположному
берегу, образуя острый угол. Между ней и берегом был пролом,
по всей вероятности образовавшийся от взрыва. Колесо и шлюз
тоже были взорваны, и вода с шумом неслась в пролом. Все эти
данные убедили Скибу в безопасности. Осмотрев пролом, он убедился,
что будет кормить батарейцев за ужином жареной щукой. Захватив
с собой моток тонкого телефонного кабеля, Скиба, следуя своей
привычке, отправился выбирать место ловли. Но он забыл о
предосторожности. Выстрел, раздавшийся с противоположного берега,
и пропевшая над ухом пуля вернули его к действительности.
Укрывшись за штабелем кряжей, он стал обдумывать создавшееся
положение. Попасть под пулю ради спортивного интереса было бы
глупо. Но и уйти, не попытав счастья в таком хорошем месте,
значит, отступить, струсить. «Нет, я его перехитрю» — решил
рыболов.— «Буду вытаскивать рыбу из-под самого носа фрица».
Но каким образом? Забросить блесну на небольшое расстояние от
берега с открытого места, стоя во весь рост, не представляло
больших трудов. А из укрытия ее не забросишь! Прикрепляя блесну к
кабелю, Скиба с сожалением думал о том, что в далекие времена,
когда еще не было огнестрельного оружия, можно было свободно
ловить рыбу и подразнивать противника через реку. Что мог
сделать враг, находясь на другом берегу реки,— копьем или мечом?
Вот, разве лучник... А ведь были же у них самострелы! Натянул
тетиву, положил стрелу... А, что если попробовать?
Кусок кабеля, подходящая палка — и лук готов... Привязав
свободный конец кабеля к средине лука, Скиба решил пустить
пробную стрелу без блесны. Стрела хорошо занесла кабель, но
61

когда он стал выбирать его, то заметил, что течение прибило его
к берегу. Штабель кряжей — надежное укрытие, но неудобное
место для ловли. Выглядывая из-за штабеля, Скиба заметил другой
такой же, но стоявший ближе к воде. Повар осторожно
перебрался к нему и с нового места запустил стрелу с блесной. Прут-
стрела, держась на поверхности воды, не давала блесне лечь на
дно. То медленно выбирая кабель, то отпуская его, Скиба не
выводил стрелу из потока. Вода уносила её за пролом. Прошло минут
сорок — никакого намека на поклевку. Но* вот, слегка потравливая
кабель, Скиба увидел, что стрела вдруг стала торчком и быстро
исчезла под водой. Вслед за тем последовал сильный рывок.
Выбирая кабель, Скиба понял по силе сопротивления, что добыча
крупная. Снасть была надежной, и повар, не давая опомниться добыче,
плавно, но быстро стал вываживать ее. Метрах в пяти от берега
хищница выскочила из воды во весь свой почти метровый рост.
Извиваясь и подпрыгивая, щука сама избегала зацепов и благополучно
была подтянута к кряжам. Следующая добыча была значительно
меньшей. Третья схватила блесну на второй проводке. Видимо,
начался жор. Четвертая щука была немногим меньше первой, но
сопротивление оказала за всех, до нее пойманных. В доброе время
Скиба дал бы ей «погулять», а рыбацкому сердцу потешиться.
Спустя час батарейцы встречали рыбака удивленно-радостными
возгласами. На плечах у него было импровизированное коромысло
из толстого сука, с концов его свисало восемь больших щук.
2. „КОРОП ДЗЭРКАЛЬНЫЙ"
Вспаханное поле упиралось в неширокую речку. В начале
поля стояла венгерская деревня. У ее Украины реку перегораживала
плотина с мостом и шлюзом. Ниже по течению реки было еще три
плотины. Расстояние между ними — метров по сто пятьдесят.
Противоположный берег — луговой, широкий, местами поросший
купами кустарника.
Километрах в пяти луг упирался в обрывистую возвышенность,
повторяющую извилистую линию реки. По всей вероятности, когда-
то луг был дном ее, а возвышенность — берегом. По верхней
кромке возвышенности тянулась бурая полоса — окопы вражеской
обороны. Возвышаясь метров на пятнадцать над лугом, оборона
противника была мало уязвима, а весь луг, переправы, деревня
и опушка леса хорошо пристреляны. Батарея должна была занять
оборону вдоль опушки леса. Но сделать это можно было только с
наступлением темноты. В наступивших сумерках бойцы
перебрались на самый край опушки, откуда и вели наблюдение за
противником.
Батарейный повар тоже вел свои наблюдения. Река для него
представляла собой не только водный рубеж, который надо
оборонять или форсировать. Всякий раз глядя на воду, он доставал из
заднего кармана брюк бумажник, в котором строго по номерам и
62

видам хранились, прикрепленные к картонкам, рыболовные крючки
и блесны с двойничками. Пользоваться ими приходилось очень
редко. И вот теперь, оглядывая местность, он пришел к выводу, что
плотины и шлюзы сделаны были только для того, чтобы разводить
рыбу. Воображению стали рисоваться заманчивые картины рыбной
ловли, а возбужденное обоняние уже улавливало запах ухи. Но
наступившая ночь и приготовление к завтраку следующего дня
отвлекли внимание повара от реки. Кончив работу, он лег спать.
С наступлением темноты батарея заняла оборону.
В два часа ночи четыре наших бойца, возвращаясь из разведки
и уже поднимаясь на насыпь плотины, услышали топот солдатских
каблуков по настилу моста. Разведчики отползли к кустам и
залегли. Вскоре на насыпи показались восемь силуэтов. Чувствуя себя
уже вне опасности, немцы заговорили между собой. Четыре
автоматных очереди смели вражеских солдат в воду. Раздались крики
раненых. Автоматная стрельба и два разрыва ручных гранат
разбудили немецкую оборону. Взвилась и закачалась на парашютике
вражеская осветительная ракета. Захлопали минометы. Десяток
мин разорвался по берегам и в воде. В наступившей затем тишине
наши разведчики благополучно возвратились на батарею.
Минометный обстрел разбудил Скибу. Громыхая посудой в
кузове автомобиля, он лихорадочно искал пустой мешок. Но вот
мешок найден. Часовой, видя, что повар направляется к реке,
удивленно окликнул его.
— Скиба! — куда ты идешь в такую темень?
— Та рыбу збырать... Не сгинуты — ж ей! Цэ ж фриц для нас
старався, глушив,— ответив Скиба, быстро удаляясь.
Думая об одной лишь ухе, которую он сварит на завтрак, и
о том, какой эффект произведет она на батарейцев, Скиба вбежал на
насыпь.
«Осмотрю сначала левую сторону, а возвращаясь, и правую»,—
подумал он. Внимательно всматриваясь в поверхность воды, он
скоро дошел до моста шлюза. Щит шлюза был приподнят, и вода с
легким журчанием стекала по дну деревянного лотка в реку. Скиба
спустился под настил моста и, ухватившись правой рукой за раму
шлюза, стал левой водить по поверхности воды. Вдруг он
натолкнулся на какой-то предмет. Короткие пальцы рыболова не смогли
обхватить широкого основания хвоста большой, слабо
сопротивлявшейся рыбы. Сердце повара учащенно билось от ощущения
удачи и страха, что рыба может вырваться. Судорожно сжимая
пальцы, Скиба решил рывком выбросить добычу на настил моста.
Но по мере того, как тело рыбы выходило из воды, оно обретало
весомость, его движения становились порывистее, и повар с ужасом
почувствовал, что хвост медленно выскальзывает из пальцев.
Скиба стал перехватывать рыбу пониже и... совсем выпустил
добычу. Тогда, ухватившись левой рукой за распорку рамы, он стал
шарить в воде правой. Прошло не больше минуты и пальцы его,
кользнув по телу рыбы, попали ей под жаберную крышку. Эта рыба
63

была меньше первой и мертва, потому так легко и досталась.
«Сойдет»,— решил Скиба, выбросив ее на настил, и принялся с еще
большей горячностью обшаривать воду. Вот рука его снова коснулась
чего-то твердого. Резкое движение:— и голова рыбы зажата
пальцами. Чтобы не упустить добычу, Скиба пытался понемногу
перехватывать ее. Но фактически он все дальше отталкивал рыбу от
себя и вскоре повис над водой так, что уже вытянутой рукой не
смог подтянуть свое тело к бревну, в которое упирался ногами.
Рыба выскальзывала из правой руки, а пальцы левой выпускали
подпорку. Еще мгновение, и Скиба окунулся с головой в воду.
Встав на ноги, он выпрямился. Воды было по пояс. Теперь уже
не было нужды опасаться вымокнуть. Свободно передвигаясь под
настилом моста и обследуя сточную щель, Скиба выловил и
выбросил на настил еще девять рыб разной величины и выбрался из воды.
Выколачивая дробь зубами, присев на корточки, он стал поспешно
складывать свой улов.
Скиба взял за голову последнего, в килограмм весом,
зеркального карпа и собирался уже бросить его в мешок, когда характерный
звук взводимого автоматного затвора заставил его резко обернуться.
— Ты кто? — холодея от неожиданности спросил повар.
Перед ним молча стоял человек, наводя на него автомат.
— Так — цэ ж фриц,— тихо проговорил Скиба и понял, что
он один на один с врагом.
Выходит, что ловишь рыбу — не лови ворон! Вот теперь самого
выловили и «языком» доставят к немцам... Скибу бросило в жар.
Нет, не выйдет. Лучше смерть. И все еще держа одной рукой карпа
за голову, он ткнул им немца в лицо, а другой схватил ствол
автомата и прижал его к животу врага. Немец отпрянул. В ту же
секунду Скиба нанес ему сильный удар в кадык. Немец рухнул, выпустив
автомат. Схватив его за правую руку, Скиба выкрутил ее с такой
силой, что немец перевернулся на живот. Придавив коленом шею
противника к земле, Скибе удалось вывернуть за спину и левую
руку врага. Связать бы, но чем? Кроме пояса со своих брюк, повар
ничего не нашел. Все произошло так быстро, что только теперь,
когда противник был связан, Скиба понял, какой опасности он
только что избежал. Осмотревшись, он подобрал карпа, сунул
его в мешок, потом помог немцу встать на ноги. Повернув его
лицом к лесу, Скиба скомандовал:
— Шагом марш!
Вскидывая мешок через плечо, он почувствовал, как поползли
вниз брюки, лишенные ремня. Придерживая их и мешок одной
рукой, шагая за немцем и подталкивая противника в спину стволом
его же автомата, Скиба вслух подумал:
— Чого — ж цэ вин нэ стриляв? Нэвжэ нэ справный?
Размышления его прервал окрик часового.
— Стой! Кто идет!
— Та цэ — ж я,— оторопев отвечал повар.— Я — Скиба з
рыбою.
64

— А кто еще с тобой?
— Кто со мною? — ответил повар вопросом на вопрос, снова
обретая свой шутливый тон.— Та цэ - ж той, як иого... сам короп
дзеркальный — сам фрыц нахальный. Послухай, Грицай, а чи е у
тэбэ хвынарик?
— Есть,— ответил часовой,— а на что тебе?
— А ты присвиты сюды.
— Нельзя брат. Передовая близко. Противник тебе так при-
светит — не обрадуешься.
— Ну, казала Настя — як удасця,— возразил повар. Чи вин
мэни прысвитэ, чи ни, а я иому вже прысвитыв. Послухай, Гры-
цайчику, дай мэни хвынарик. Я хоть подывлюся, чого цэ вин нэ
стриляв,— молил часового Скиба.
— Да кто? — теряя терпение спросил тот.
— Та звисно кто — автомат, оцього ж фрица.
— Где ж ты его взял? — наконец начиная соображать, в чем
дело, спросил часовой.
— Та звисно дэ, пиймав на грэбли. Знаешь що — одвэды ты
иого швыдче до комбата, бо вже свитае, а мэни ще рыбу чистыть та
юшку варыть.
— Хорошо, положи его на землю,— указывая на пленного,
сказал часовой,— а сам иди, чисти свою рыбу.
И только, когда уха была сварена и роздана, рассматривая
трофейный автомат, Скиба увидел, что помог ему выйти
победителем перекосившийся патрон.
г. Краснодар
Максам Наимович
НИ ПУХА НИ ПЕРА!
не знаю другой такой категории людей,
на которую изливалось бы столько желчи
и насмешек. Можно даже подумать, что
рыболовы для того только существуют
на этом свете, чтобы юмористы и
карикатуристы могли добывать себе на хлеб
При этом необходимо подчеркнуть, что
любители острить на счет несчастных рыболовов проявляют
удивительное невежество и страдают полным отсутствием воображения.
Если какой-либо наш собрат по наивности заговорит в
обыкновенном обществе о своих рыболовных успехах, его сейчас же прервут:
— Хорошо еще, что есть магазины, где можно купить рыбу!
Это, или что-нибудь подобное, вы можете услышать и от
продавца овощей, и от профессора, и от домашней хозяйки. Я не собираюсь
мстить за все издевательства над нашим братом, накопившиеся за
десятилетия. Только удивляюсь, как за столько лет не придумано
65

ничего нового. Впрочем, есть и другой вариант. Любезный,
воспитанный человек скажет:
— Ужение рыбы? Все это очень мило. Но у меня не хватает
терпения целый день торчать на одном месте из-за нескольких
рыбешек...
Друзья мои, рыболовы, не трудитесь кого-либо убеждать. Пользы
от этого не будет. В глазах остальной части человечества вы
навсегда отмечены клеймом чудачества.
Каждый имеет свои слабости и увлечения. Один
коллекционирует почтовые марки или этикетки папиросных коробок, другой
не пропустит ни одного футбольного матча или состязания
боксеров, кто-то не может жить без танцевальной музыки и кино, а
другой покупает книги, которые не читает. Ваши друзья могут
переживать ход за ходом напряженную борьбу между Ботвинником и
Смысловым, ходить за грибами или собирать радиоприемник, который
никогда не будет работать. И каждый, где угодно, может свободно
говорить о своих вкусах и занятиях. Никому и в голову не придет
посмеиваться над ними. А рыболову отказано в этом самом
элементарном праве. Его не считают ни настоящим спортсменом, ни
уважаемым болельщиком. Всякое его слово встречается как заведомая
ложь.
В силу этих обстоятельств рыболов оказывается человеком,
отлученным от нормальной личной жизни обыкновенных людей,—
его, как тень, преследуют недоверие и насмешки. А это,
естественно, выработало у рыболова особый характер. Он привыкает
скрывать от коллег и начальников, от знакомых и родных свое
пристрастие к любимому спорту, скрывает даже дома от семьи, во избежание
ссор. Он говорит о рыбной ловле только с посвященными, т. е.
такими же одержимыми этой страстью. Вот почему рыболовы
находятся как бы на особенном положении, и в их сокровенные тайны не
может проникнуть ни один посторонний человек.
Самым бесправным является столичный рыболов. Он лишен
маленьких тенистых дворов, в которых всегда можно накопать
сколько угодно червей, не может добежать до ближайшего луга
или поля, чтобы наловить кузнечиков, каждая пиявка или сверчок
является для него драгоценностью, которой надо запастись заранее.
Все это он должен купить в соответствующей упаковке.
Маленькие магазинчики, где продается насадка, представляют
собой своеобразное агентство. Там можно получить самую точную
информацию о каждом улове за истекшую неделю.
Суббота. Солнце садится между домами, словно хочет нырнуть
в людской поток, заполнивший улицы. С Витоши * тянет
предвечерним холодком. Магазинчик переполнен. В других местах
покупатель толкается, доказывает, что кто-то лезет без очереди, торопится
заплатить и скорее уйти. В рыболовных магазинах обычаи
совершенно другие. Тут ты должен быть спокоен, нетороплив, да и зачем
* Витоша — гора близ Софии.
66

тебе спешить? Ведь тебе надо еще окончательно решить, куда
поехать.
Вот на прилавок облокотился пожилой мужчина. Следуя
литературному шаблону, мы должны добавить — мужчина с
поседевшей шевелюрой. На этот раз шаблон был бы в пользу нашего героя,
но увы, несколько волос, прилипших к его темени, как бы они не
были седы, трудно назвать шевелюрой. Он держит в руках блесну,
внимательно рассматривая ее, и пробует, как вертится маленькая
серебряная ложечка. Десятки глаз следят за каждым его движением,
и каждый рыболов по-своему оценивает достоинства и недостатки
блесны. Конечно, все знают, что пожилой мужчина ее не купит.
Но это уже совершенно другое дело.
— Дай мне один пакет червей. Навозных,— наконец говорит
он, положив на прилавок блесну. И небрежно добавляет: — На
всякий случай. В прошлое воскресенье я вытащил в Локатнике *
очень приличную марену. Мирона-усача. На сыр.
Новость была сенсационной, но встретили ее внешне спокойно.
— А точнее где? — спросил кто-то.
— Пройдя вперед по линии железной дороги. Пробовал ловить
на червя,— ничего. Решил попробовать на сыр. И вдруг...
— Здесь продают нейлоновые нитки для бус?
Молодая женщина с перекинутой через плечо сумочкой
почувствовала себя как-то неловко среди стольких мужчин, встретивших
ее явно враждебным молчанием и неодобрительными взглядами.
Давайте будем справедливы. Где угодно в другом месте эти
мужчины, конечно, проявили бы все качества кавалеров. Но здесь?
Простите! Даже если бы сюда вошла сама Афродита купить нейлоновую
леску для бус из медных ракушек, она была бы встречена таким же
враждебным молчанием.
Не говоря ни слова, все ожидают, пока продавец отмерит
полметра лески. Интересный разговор уже безнадежно прерван. Но
тут приходят новые люди. Каждый, покупая насадку, начинает
что-нибудь рассказывать. Многие заходят и просто так: услышать
что-нибудь, увидеться с друзьями, чтобы выбрать маршрут для
завтрашнего выезда. Знаете, какое огромное количество червей,
пиявок, сверчков, кузнечиков, гусениц, мотыля, лягушат, личинок
продается каждую субботу? Может быть все рыбье население
водохранилища могло бы питаться всем этим несколько дней.
Наконец наступает раннее утро. Еще затемно трамваи
выбрасывают у вокзала десятки и сотни рыболовов. Их не трудно сразу
отличить от толпы остальных пассажиров, не только потому, что они
вооружены жезлами своего сословия — удочками, но и по
особенной торжественно-спокойной осанке, по вдохновению, написанному
на лице. Большинство уехало еще в субботу после обеда или на
ночь, многие поедут на автобусах к Панчереву и водохранилищу.
* Здесь и дальше в рассказе упоминаются окрестности Софии,— Ред.
67

Но все же основная армия собирается здесь, на вокзале. И сколько
сложных психологических противоречий раскрывается здесь, об
этом обыкновенные люди не имеют и понятия.
Обычно каждый отправляющийся на вокзал с рюкзаком за
плечами заранее знает, куда он поедет. Но вот наш герой еще не
выбрал места. С вечера он разговаривал с друзьями, наслушался
разных рассказов о Локатнике и твердо решил — поеду в Локатник.
Даже договорился с целой компанией обо всех подробностях
выезда. Но вот сейчас мимб него проходят те же самые знакомые, с
которыми он говорил вчера, здороваются с ним, заговаривают о
рыбалке, и уже оказывается, что никто из них не сумасшедший,
чтобы слезать в Локатнике. Художник X. поймал в прошлое
воскресенье около Елисейны восемь сомиков на обыкновенного
земляного червя. Вот теперь и дилемма! Что же делать? Герой терпеливо
занимает очередь к билетной кассе и начинает прислушиваться к
разговору стоящих впереди рыбаков. Нет, это просто глупость
искать рыбу у Елисейны. Для чего тащиться такую даль? Искрицкая
река всегда дарит черных марен. В случае клева можно спуститься
ниже по течению. От Своге до Церово, пожалуй, наловишь
килограмма два.
— Пустое дело! — гремит внушительный бас перед нашим
рыболовом.— Самое верное — это у Зверино.
«Нет, каждый кулик свое болото хвалит!» — думает наш герой.—
«Если уж решил к Локатнику — туда и поеду!»
В это время впереди у кассы прозвучал тот же внушительный
бас: «Один билет до Черепиша».
Не успев опомниться от предательства баса, наш герой
оказывается перед окошечком и на вопросительный взгляд кассира,
заявляет каким-то чужим голосом:
— Один до Елисейны...
Настоящий рыболов имеет богатый опыт в путешествиях на
утренних воскресных поездах. Мимо него спешат вспотевшие
мужчины с чемоданами, ошеломленные старушки тащат громадные
узлы и кошелки, пронзительно свистит автокар с багажом, жалобно
плачет ребенок, потерявший свою мать, а та в это время рвет на себе
волосы в одном из вагонов. И в этом хаосе единственные, кто
сохраняет полное спокойствие, это рыболовы. Они очень хорошо
знают, что бесполезно сейчас искать места в купе, что строгая надпись
«На платформах стоять запрещено» сегодня не имеет никакой силы,
что в последний момент к составу прицепят еще два товарных
вагона. И поэтому они не принимают участия в жестокой толкотне —
место в конце концов все равно найдется.
Так и бывает. Как всегда, вагоны обнаруживают свою
изумительную способность вмещать пассажиров в три раза больше, чем
могло бы в них вместиться. И поезд выползает со столичного
вокзала, словно длинная подвижная связка консервных банок,
лопнувших от страшного внутреннего напряжения. Его тамбуры и
буферы обвешаны пестрыми гроздьями людей и мешков. От Своге эти
68

гроздья понемногу спадают. На станции Левиште вместе с другими
выходят наш герой и внушительный бас.
Странные капризы судьбы! Сидит на берегу рыболов и по всему
его виду легко догадаться, что не первый год бродит он по рекам
с удочкой в руках. Место выбрано отлично. От яростной быстрины
река переходит в тихую, затененную нависающими ивами глубокую
заводь. На дне ее покоятся два крючка с умело нанизанными
пиявкой и кузнечиком. Нет никакого сомнения, что эта заводь является
обиталищем крупных марен и сомов. Однако проходит два-три
часа, и ни одной поклевки.
В это время приближается молодой человек, одетый весьма
легкомысленно с точки зрения рыболовной моды: пестрая рубаха
в красных и зеленых квадратах, светлые штаны и ярко-желтые
ботинки. Совершенно новенький, с иголочки туалет, словно
предназначен специально для того, чтобы пугать рыбу. Вызывающе
блестят ботинки, тщательно заутюженная складка на брюках
разрезает раскаленный воздух. Очевидно молодой мужчина еще не
лазил испачканными червями пальцами в карманы, не месил
толстую прибрежную грязь, не проваливался в предательские лужи,
не хлестал его дождь. Одним словом, он еще не приобрел внешних
признаков рыболовного опыта. «Новичок»,— с первого взгляда
не без иронии определяет опытный рыболов.
Новичку тоже понравилось место. Кое-чему он все-таки
научился из рыболовной этики, поэтому располагается на десять метров
ниже коллеги. При первом же забросе два крючка с червями
описывают какую-то непостижимую уму троекторию и вонзаются в
спину пестрой рубахи.
Видно, что новичок успел привыкнуть к подобным уловам,
потому что без особого волнения он начинает заниматься
вытаскиванием крючков. Это, конечно, работа не из легких. Он загибает руки
назад, пробует дотянуться до невидимого острия и, наконец,
разозлившись, сильно дергает. Крючки отцепляются, но к ним пристали
разноцветные нитки. Теперь нужно снова надевать червей, потому
что старые остались раздавленными где-то на рубахе.
Новый заброс, и на этот раз крючки плавно опускаются на...
ветку, нависшую над водой. Еще пятнадцать минут уходит на
распутывание и насадку новых червей. Наконец неудачник
догадывается укоротить леску, и вот на реке появляется невероятно огромный
поплавок, пестрый, как рубашка его обладателя. «Не видать тебе
рыбы, как своих ушей!» — злорадно думает сосед.— «С таким
поплавком долгонько тебе придется ждать».
Поплавок, отнесенный течением, останавливается совсем
близко у берега, на мелководье. Новичок спокойно садится, закуривает
сигарету и, по примеру своего собрата, приготавливается к долгому
ожиданию. Но едва он два-три раза затянулся, как поплавок
отскочил к середине реки, кончик удилища начал нервно пульсировать
и угрожающе сгибаться. Ошеломленный рыболов вскочил,
испуганно ослабил натяжение лески, потом сильно дернул. Удилище согну-
69

лось в дугу, но выдержало напряжение. Вопреки всем правилам,
рыба не сорвалась с крючка. Вода запенилась, брызги с шумом
полетели во все стороны, а новичок-рыболов совсем растерялся.
Это длилось какие-то секунды. В конце концов он пришел в себя
и с большими усилиями вытащил на берег марену примерно на
килограмм. Как она зацепилась за такие маленькие крючочки?
Почему предпочла червей другим прекрасным приманкам? Как
решилась схватить наживку на таком мелководье и не испугалась
огромного поплавка? Все это останется тайной для нашего старого
рыболова, который, с разъедающей сердце завистью, наблюдал
за неуклюжей борьбой новичка с мареной.
Через некоторое время и его леска наконец вздрогнула. Рыболов
с трепещущим сердцем подождал повторения поклевки, схватил
удилище и с великолепным мастерством вытащил на берег,., пескаря.
До самого вечера оба рыболова не уходили с реки. Больше они
в этот день уже ничего не поймали. На обратном пути новичок
обогнал незнакомого коллегу.
— Неважный клев сегодня,— сказал он сочувственно. — Не
повезло!
Другой смотрит ему вслед с завистью, оглядывает марену,
висящую на руке счастливчика, и гневно думает о несправедливости
рыболовной судьбы.
Станции снова оживают. Счастливцы повесили кошелки на
плечи — им нечего стесняться. Все оживлены, шумно обсуждают
успехи и неудачи дня. История с мареной, которую поймал новичок,
быстро облетает всех.
Вот подходит поезд. В темноте начинается штурм. Карабкаясь
через головы, рюкзаки, узлы, оберегая только удочки и кошелки
с уловом, каждый кое-как забирается в вагон. И когда вечером в
Софии поезда один за другим начинают высыпать пассажиров, вы
можете опять увидеть армию рыболовов. После долгой езды, стоя
на одной ноге, измятые, с оборванными пуговицами, но
счастливые, люди бодро шагают через площадь. Завтра они снова перейдут
на свое полулегальное положение — до следующего воскресенья...
Ни пуха ни пера!
Перевели с болгарского
В. Потемкина и Б. Хромушкия

ПО ВОДНЫМ ПРОСТОРАМ НАШЕЙ РОДИНЫ
В. Дурново
РЕКА СПОРТСМЕНСКАЯ
Есть много разновидностей
рыболовов, и в каждую такую
разновидность входят люди со
своим особым характером.
...спиннингисты — народ
деятельный, неспокойный,
бродячий,— они сродни охотникам.
А удильщики — это больше
созерцатели, поэты, почти
сказочники.
/<, Паустовский
I
ороша в разгар знойного лета прохлада
изумрудной лесной тени, а еще лучше
она у журчащей воды, где-нибудь на
берегу быстрой хрустально-прозрачной
речки.
Уже второй раз какая-то рыбина
пробует сбить у меня насадку. Конечно,
голавль. Иногда в жаркий полдень они прячутся здесь на быс-
тринке, в тени нависших над водой кустов. Мы с Данилой
давно их подстерегаем, но пока не очень удачно: осторожны,
хитры, будто играючи, сбивают насадку.
71

— Эй, гражданин с удильником! Какого еще черта вы прилипли
там к моей машине?
Голос откуда-то неподалеку, из-за кустов. Я поднялся на бугор.
В заливчике неуклюже путаются с бреднем в редкой куге два
рослых парня. Их командир, очевидно, хозяин бредня и стоящего
поблизости «Москвича», обросший рыжей шерстью, неприглядный,
жирный дядя в голубых трусах, повернулся к машине, около
которой с длинным удилищем и закинутой за плечи сумкой стоит,
конечно, мой Данила.
Он обернулся на «любезный» окрик и тут же заметил меня.
— Товарищ начальник, возьми и ты на заметку номерок
машины этих браконьеров с сетью, пока они не потравили все покосы
и не обезрыбили речку. Я пойду дальше.
Так превратил меня Данила в неизвестного начальника. Но
дальше идти ему не понадобилось. Наш, выработанный практикой,
прием — брать нарушителей на заметку и во избежание
осложнений расходиться, не задерживаясь, в разные стороны, теперь не
понадобился. Струхнувший владелец мелкоячейкового бредня
стремился к мировой.
Тогда мой Данила, хитро прищурившись, сменил гневна
милость: дал браконьерам дружеский совет отправиться на Черное
озеро, здесь же совсем близко в лесу. Там нет никаких запретов и
гарантирован улов первосортных линей — хоть на полный
багажник.
— Конечно, вязко там, но вы не смущайтесь,— интимничает
Данила,— там есть плотики. С них смело заводите свой бреденёк.
Век благодарны будете.
Ах, Данила-Данила! Он предательски направил браконьеров
в такие непролазные подводные карчи, откуда бредня не выдерешь
и где вдобавок линей никогда не водилось.
Дружба наша с Данилой не древняя, всего ей года три с чем-то,
но стоят они десяти. Как это часто бывает, мы во многом различны,
а кое-чем дополняем друг друга: он меня, того не подозревая,
молодым задором, я его, почти безуспешно, жизненным опытом.
Данила, не окончив десятилетки, пошел кочегарить на
хлебозавод и готовился куда-то по пищевой специальности. Я пенсионер,
но скидки на возраст брать не люблю.
В рыбалке нас роднит прежде всего особая активность нашего
спорта и любовь к природе, а сама рыба расценивается как трофей.
Конечно, кому не приятна у реки ушица из только что пойманной
рыбешки, приправленная дымком! Прав Паустовский: «... только
в рыбалке, постоянно общаясь с русской природой, познаешь и
полюбишь ее затаенную прелесть и еще крепче полюбишь нашу
прекрасную страну».
Рыболовным спортом Данила увлечен фанатически, и, считая
своим долгом охранять рыбные богатства, он воюет с браконьерами
всеми доступными способами, не стесняя себя какими*то там
правовыми нормами.
7Z

Браньконьеров Данила в глаза величает грабителями
народного достояния. Много раз рвал он в клочья скрытно поставленные
вентеря и сети. Подростков, любителей разбрасывать по реке корм
с одурманивающими рыбу снадобьями, серьезно побеседовав с ними,
гнал от реки. На Пушкинском рынке в марте вытряхнул у мародера
наземь полную корзину окуньков и щурят с мизинец величиной,
незаконно вычерпанных через прорубь при заморе рыбы. В апреле —
там же указал коменданту рынка на каких-то молодцов,
торговавших подстреленными в нерест щуками и изодранными острогой
язями.
— Это мелочь, пустяки! — горячился Данила.— Главные
губители рыбы восседают в кабинетах некоторых фабрик по берегам
рек. Забирая из реки чистую воду, они возвращают ее реке
до того запакощенной, что сразу или постепенно, но все живое
в воде неминуемо дохнет.
Прав Данила. За примером недалеко идти. Около Пушкино
в Учу из-под Кудринской и Ивантеевской плотин фабрики спускают
такую цветистую отраву, что глазам не веришь. Прав он, когда
кричит:
— Ухватить бы мудрых хозяйственников за шиворот и окунуть
разок с головой в это сусло, небось, сразу бы поняли, кто рыбу
морит.
Высмеивал Данила и удильщиков мелкой рыбешки.
Снисходительно относился к горожанам, благодушествующим в ленивой
дрёме над веером закинутых удочек.
— Рыболову-спортсмену,— убеждал таких Данила,— не к
лицу таскаться за добычей с дюжиной удилищ. Идти за рыбой следует
налегке. Коли рыболов изучил рыбьи повадки, хоть одним ухом
слыхал, какая рыба водится в облюбованной им речке, ему уже не
составит труда, внимательно приглядываясь к воде и берегам,
почти безошибочно определять, какая рыба, в каком месте, в любое
время дня и года, при той или иной погоде, какую именно возьмет
насадку. Лови ее на ходу. Распугав ловлей, не задерживайся,
крадись берегом дальше, где рыба еще не напугана тобой.
Здесь сказался в Даниле родич охотнику — спиннингист, а это
народ, как опять метко определил Паустовский, неспокойный,
бродячий, деятельный. Однако мы с Данилой обожаем природу не
меньше любого удильщика,— следовательно, совмещаем в себе
и того и другого.
Где же течет эта расчудесная речка, на которой можно проверить
активную ловлю? Мы с Данилой наткнулись на такую и крепко
полюбили ее. Сидя на месте, в ней ничего порядочного не выловишь,
зато нашим спортивным способом — полную сумку. Она,
собственно, и научила нас настоящей спортивной ловле эта чудесная речка,
где по редкому разнообразию водных условий всякая рыба нашла
место для своего существования. Стремительные быстрины то и дело
сменяются тихими бочагами, омуты чередуются с перекатами,
чистое зеркало стреженя часто окаймлено рамкой прибрежных зарослей
73

лопушков с кувшинками и белыми лилиями. Осока здесь и там
уступает место густым зарослям темно-малахитовой куги с
застрявшими по руслу кустами — островками, у корней которых обязательно
ютится всякая хорошая рыба.
А коли разная рыба в этих местах водится, то ее, различную по
повадкам, и ловить можно круглые сутки, но не сидя, как уже
говорилось, на одном месте, а в поисках ее,— на ходу.
Конечно, и снасть для лова нужна здесь особенная, портативная,
годная на всякую рыбу. Мы с Данилой оснастили каждый по одному
четырехметровому, складному, бамбуковому удилищу с достаточно
упругим концом, крепкими соединительными трубками, пропускными
кольцами и двумя расположенными рядом у рукоятки мотовильца-
ми для лес различной толщины.
Лесы жилковые, по тридцать метров; на одном мотовильце
толщиной 0,5— для крупной рыбы, на другом приблизительно
толщиной в -0,20—0,25.
В сумке запас крючков всяких размеров, уже привязанных
к поводкам, с готовыми петельками или колечками для
прикрепления к лесе. Там же различного размера поплавки из куги,
свинцовая лента и скользящие грузила.
Где же, наконец, эта расчудесная таинственная река, где
дачники и горе-рыболовы ловят пустяки, но где всякая рыба водится,
только сумей поймать ее, где она пока еще систематически не
отравляется, где по художественным достоинствам и разнообразию
природы лучшего места желать нечего, откуда, пройдя по извилинам
реки 4—5 километров, рыболов-удильщик возвращается с хорошим
уловом, вдоволь насладившийся любимым спортом.
Река эта совсем близко от Москвы. Это ...
II
... АКСАКОВСКАЯ ВОРЯ
Каждый настоящий рыболов в
душе поэт и знаток родной
природы, носитель великих
поэтических народных традиций.
К. Паустовский
Та веселая красавица Воря, с именем которой связаны мрачные
воспоминания о борьбе Петра с царевной Софьей и о казни у с. Го-
лыгина бояр Хованских, организаторов заговора против Петра,
но вместе с тем и та Воря, берега которой в Абрамцеве при
Аксакове и позже посетила целая плеяда известных писателей и
художников: Гоголь, Тургенев, Загоскин, Репин, Васнецов, Поленов,
Коровин, Нестеров, Врубель, Серов и др.
Со времен Аксакова, за 100 лет рыбы в Воре, конечно,
поубавилось. Но и теперь в среднем и нижнем течении всякой рыбой,
особенно голавлем, она не бедна.
74

А водятся в облюбованном нами районе Вори ерш, пескарь,
плотва до 400 г, белый карась до 250 г, такой же елец (однажды
пойман в 0,5 кг), того же веса подлещик, лещ до 2 кг, язь чаще
встречается до 700 г, но изредка попадались и по 2 кг, окунь от 100 до
200 г, как редкость — 0,5 кг; щука до 4 кг и, наконец, голавль
до 5 кг.
При ловле желателен запас разнообразной наживки. В Воре
рыба часто меняет вкус, капризна на еду. Следует иметь что-либо
из следующего: мякиш хлеба или черное и белое тесто, сдобренное
анисовым маслом, мелкие навозные черви, выползки, ручейники и
мотыль. Для голавля и язя — майские и иные жуки, бабочки,
стрекозы, кузнечики, оводы, шмели, лягушата и пр.
Москвичу для спортивной экскурсии по Воре дня заглаза хватит.
Пятичасовая электричка с Ярославского вокзала мигом домчит
до Пушкино и уже в 6 часов утра первый отходящий автобус довезет
его до села Лепешки (излюбленное место дачников-рыболовов и
художников). От Лепешек до Вори полтора километра. К 7 часам
с минутами удильщик — на берегу реки. Пятнадцать часов ловли.
В 10 часов вечера он садится в Лепешках на обратный пушкинский
автобус и к 12 часам ночи выходит из электрички в Москве.
Для начала мы будем говорить только о районе Вори от Лепешек
и на 4 километра вниз по течению реки. Мною с Данилой изучены
здесь каждая яма, перекат, быстринка, омут, бочаг и заводь. Здесь
на протяжении четырех километров мы можем указать ловцу, где
какая рыба водится, где мы ее много раз находили и удачно ловили.
До чего же беспокойный человек этот Данила. Он и здесь
проявил инициативу. Предложил разбить эти 4 километра реки на
отдельные отрезки и дать им названия.
— Даже щенята и городские тупики,— настаивал Данила,—
носят какие-то клички, а тут ведь красавица — рыбная река!
Для наглядности вычертил он даже приблизительный план
этого района реки с обозначением пунктов.
75

Итак от остановки автобуса к Лепешкам тропа по правому
берегу речушки Талицы ведет к берегу Вори. По ту сторону реки
стоят, выстроившись в ряд, огромные густые старые липы,
памятники существовавшей когда-то богатой усадьбы. Их зеленая куща
видна издалека.
— Может быть, когда-то в задумчивые вечерние сумерки, когда
по лугам стелятся росные туманы, глядела с балкона усадьбы на
дремлющую красавицу Ворю девушка, хозяйская дочка с
русалочьими глазами... Улыбалась чему-то и ловила в отражении вод
мерцание первых робких звезд или мысленно бежала по серебряной
водной дорожке молодого лунного серпика навстречу таинственному
чудесному будущему...
Так фантазировал я, сидя как-то вечером на полянке под
липами в ожидании пушкинского автобуса,— его, сверкающего
фарами, можно было увидеть отсюда.
Однако Данила по обыкновению запротестовал:
— Нет, сидела на балкончике не иначе как пышка
замоскворецкая, дочка купецкая, с глазами не русалочьими, а волжской воблы.
— Данила,— взмолился я,— нельзя же.без разбора хаять все
прошлое. А вдруг жил здесь или гостил кто-нибудь из славной
Аксаковской плеяды?
Но каяться вслух мой друг не любит, и только молчание его я
мог принять за скромный признак раскаяния.
Прошлое утонуло во времени. Теперь летом у старых лип —
пляж массового молодежного купания, шумного, веселого.
Начнем свою рыболовную экскурсию, уйдем подальше от шума
правым берегом, вниз по течению.
III
ОМУТ ОБМАНЧИВЫХ НАДЕЖД И ЕРШОВЫЙ ДЬЯКОН
Даже короткий, как проблеск,
день стоит целого года жизни в
асфальтовой духоте городов.
/С. Паустовский
Он почти рядом этот злосчастный омут, здесь же в ста шагах.
Лет пять назад в него с трамплина на крутом обрыве прыгали
смелые пловцы. Теперь он в забросе. Вода треплет в нем застрявший
корнями куст. Я заметил как-то возле него стаю крупных голавлей
и указал Даниле.
— Если суметь незаметно сползти с обрыва,— решил Данила,
и с верхнего края отпустить по струе метров на восемь, к корням
кустика, в полводы, кисточку навозных червей, или кусок
выползка...
— Жука или стрекозу,— поправил я.
76

— Пожалуй, и кузнечика не плохо,— дополнил Данила,— то
можно их подцепить.— И, сползая, Данила так незадачливо
сорвался, что едва не угодил в омут. Конечно, голавли исчезли.
Отсюда название места «Обманчивые надежды». Однако позже
мы иногда вылавливали здесь средних голавлей, но только
вечером, в сумерки, пробуя разную наживку и всегда рискуя
плюхнуться с обрыва в воду.
Дальше почти с километр тянется довольно однообразная лента
Вори с чистой струей посередке и заросшая лопушками, ряской,
кугой и осокой по краям.
Удочка оснащена на мелкую рыбу. По чистой струе в проводку
па ручейника, опарыша и навозного червя брал здесь елец, по
правому берегу донимал ерш, изредка у травы встречался мелкий
окунь; по левому берегу в полводы на хлеб и мотыль хорошо бралась
77

средняя плотва. Здесь обычно сидят дачники и подростки,
удильщики ершей и плотвы. Слева же, при условии незаметного подхода,
осторожно забрасывая тонкую снасть, через кусты, между
лопушками, на бабочку, овода, синюю стрекозу или большую муху,
случалось, брались хорошие язи. Здесь одна из излюбленных их
стоянок.
Там же, на левом берегу, не доходя до высокого песчаного
обрыва с кондовым сосновым лесом, в Ворю впадает пустячный
родничок с нависшими над водой длинными ветвями кустов. Здесь на
легкую оснастку с мелким крючком, или даже с двумя можно
наловить без счета ершей, пескарей, окуньков. Изредка может
схватить насадку крупный, до 300 граммов елец.
Как-то в этих местах в лиловые сумерки уходящего дня
наткнулись мы с Данилой на силуэт странного удильщика.
В резиновых сапогах, стоя в воде, пухлая фигура в широком
плаще, в шляпе котелком, с выпущенными из-под полей патлами
волос, едва управлялась, ежеминутно снимая с крючка ладной
удочки какую-то мелкую рыбешку.
— Ерши дамочку одолели,— определил на глазок Данила, но
тут же опроверг себя.— Ошибся. То не баба, а дьякон.— И закрепил
за участком кличку — «Ершовый дьякон».
И все же ошибся Данила. Позже выяснилось, рыбачила там
постоянно, невзирая на погоду, какая-то пожилая со странностями
одинокая дачница — любительница жареных пескарей.
IV
ОСТРОВ СОКРОВИЩ И ПРИЮТ КАРАСЯ
Вот мы и у высокого песчаного обрыва с мачтовым лесом. Здесь
часто сидят художники, набрасывая свои этюды с натуры.
Воря здесь разливается небольшим плёсом с кустистым
продолговатым островом на середке.
На закате пылают алым золотом стволы сосен, червонной
россыпью сверкает песчаный обрыв под ними. Потемневший плёс
искрится бликами отражений, а остров, прячась в сумрак,
заволакивается росяной фатой.
Если прокрасться без шума на остров вброд или на лодке (иное
лето здесь чья-то стоит), то можно добраться до нависших над водой
кустов, под которыми постоянно разгуливают стайки одномерных
голавлей граммов по 400—500. Но хорошо ловятся они только тогда,
когда удильщик абсолютно скрыт или в сумерки в забродку.при
умелых забросах под самые кусты. Данила, не страшась холодной
воды, однажды осенью добился здесь рекордного улова на черных
тараканов и сверчков, которых набрал у себя в кочегарке.
Другой рыбы у этого «Острова сокровищ» нет.
Дальше на протяжении почти километра, до самого поворота к
востоку, река не очень живописна, но населена местами пестро и
78

густо, той же встречавшейся раньше некрупной рыбой. У левого
берега вначале держится елец на быстрине и подъязок в лопушках.
Дальше шагов двести — полумертвая зона,— берет одна плотва.
Был раньше окунь, но года два, как исчез. Зато плотва в этой зоне
почему-то лучше, чем где-либо ловится на мормышку с «кивком».
Правый берег — с тем же населением. Только в конце мы
вступаем в «Приют карася».
Перед поворотом реки влево, в затишье, у зарослей речной гре-
чишки и лопушков нами обнаружен белый карась одномерок
граммов на 200—250. Берет он со дна на мотыля и навозного червя,
иногда с большими промежутками, видимо подходит стаями.
Чуть ниже, на грани трав, берет на живца средний окунь,
в ограниченном районе, там, где при производстве мелиоративных
работ берег сильно изрыла землечерпалка.
Там же водится щука до 2 килограммов. Обычно, покончив с
карасями, мы быстро меняем для этого участка лески (на более
толстые), крючки, грузила, поплавки.
Дальше с полкилометра Воря разбивается на ежегодно
меняющие русло, отдельные, быстрые, шумливые протоки, разделенные
густой кугой и зарослью тальника.
В отделившемся глухом заливчике одной из проток, среди
завала сушняка, Данила однажды поймал руками полуметровуюдощую,
как палка, щуку. Попала она в беду, вероятно, еще весной и почти
подыхала с голода.
V
ЛУННАЯ СОНАТА И ЛОГОВО ТАИНСТВЕННОЙ РЫБЫ
Сколько бы раз в жизни я ни
закидывал удочки в такие вот
затишливые воды, всегда я
испытывал острое ощущение
приближения чего-то таинственного,
что скрывалось в этих речных
глубинах.
/С. Паустовский
Километра через два с лишним мы подходим к огромному омуту,
пристанищу хорошей рыбы.
Омут беспокоен и сказочно чудесен в лунную ночь. До того
чудесен, что даже Данилу, этого как будто затаившегося в себе
дикаря в вопросах лирики, заставил-таки раскрыться.
Дело было так. Соблазненные таинственным чмоканьем каких-то
рыбин в зарослях куги, а главное, завороженные лунной
дорожкой в зеркале глубокого омута, решили мы с Данилой раскинуться
лдесь ночным лагерем, проще говоря, заночевать.
— Жаль, нет с нами писателя, расчудесного рыбачка
Паустовского...— изрек, вздыхая, Данила,— он сумел бы изобразить
>ту лунную ночь на Воре-краса вице лучше самого Гоголя с его
Днепром.
79

А ночь и впрямь могла заворожить даже самого холодного
человека, не то что Данилу, который как здесь выяснилось...
Впрочем, обо всем по порядку.
Еще на подходе к этому сказочному омуту Данила, да-да Данила,
понадергал с корнями где-то в сыром овраге охапку крупных
бирюзовых незабудок. Я таких фокусов никогда раньше за ним не
замечал. К чему бы это? И вот теперь, когда мы расположились
на отдых, набрали ворох сушняка, развели костер и согрели чаек,
мой Данила, выбирая из охапки в букет самые крупные незабудки,
раскрыл мне впервые свое девственное прекрасное сердце. Кто она?
Там же в Пушкино и живет, где-то учится, только через год кончает
институт. Они решили еще один длинный год за версту обходить
ЗАГС Так лучше. Да, оказывается, Данила умеет держать себя
в узде и не поступать «рассудку вопреки». Ей он отвезет эти цветы.
80

Тогда впервые увидели мы омут в лунную ночь, и он нас
очаровал. Назвали «Лунной сонатой». Немного вздремнули, а встав на
заре, осмотрелись.
Правый берег, заросший чернолесьем, с единственной, старой,
лапчатой елью, сырой, с ржавыми родниками,— неприветлив.
Зато левый, где мы ночевали, с высоким глинистым обрывом, за
которым раскинулся луг, окаймленный над обрывом мелким
кустарником,— очарователен.
Головная часть омута тоже в кустарнике. Дальше чистый овал
воды, в котором бурный вливающийся поток, постепенно утихая,
заворачивает, наконец, в центре омута медленным водоворотом и,
совершив хороводный круг, спокойно уходит дальше вниз, к
стенке куги. Тут где-то вода снова находит узкий коридор для прорыва
и шумно мчится через тесную лазейку, по которой решаются
проплывать в оба конца только голавли.
Этот омут богат всякой рыбой. Прижилась тут у нижнего края
и щука, а в центре ямы несколько лет как начал изредка ловиться
спустившийся из Красноармейской запруды неплохой лещ.
Начали мы ловлю, как обычно, с легкой оснасткой наших
удочек и с ходу. На левом берегу, в куге, у вливающегося потока,
наловили мелких голавлей, рядом у куста — средних окуней и
ершей.
Так обуживали мы на ходу весь левый край омута, пока не
услыхали звонкие всплески в нижней его части. Била жирующая
щука. С тех пор мы всегда здесь быстро переоснащали удилища
на крупную рыбу, навязывали стальные поводки, мелкие тройники,
наживляли пескарей, выползков или кучки червей на щуку.
Двух щук в 3 и 4 килограмма с немногим мы с Данилой взяли на
живца у самой стенки куги, все время перемещая приманку
вертикально и вдоль заросли.
Однажды, завтракая, уселись мы на глинистом обрыве, и
Данила неожиданно так ткнул меня в бок, что кусок застрял в горле.
Ткнул неспроста. В центре омута, где быстрина переходила в
медленный водоворот, стояла стая бурых клиньев с темными хвостами
и багрового отлива боковыми плавниками.
—- Голавли...— придушенным шепотом прохрипел Данила, и
мы, не шевелясь, забыв про еду, впились в стаю глазами.
Мысль зреет мгновенно, но не новая.
— Спустить с головной части омута, от куста, по течению, без
грузила стрекозу метров на 20—30, под самый рыбий нос...—
соображаю я вслух и в спешке напрямик съезжаю с обрыва к кусту.
— Чисто! — кричит, потешаясь, Данила.— Всех распугал!
Не беда. Немного погодя голавли снова вышли. К их
возвращению стрекоза подплыла к рыбьим носам, но ни одна рыбина до нее
не дотронулась.
Оказывается их отпугивали щучий куговый поплавок и, может
быть, слишком толстая жилковая леса.
4 Заказ № 3872
81

Первого голавля в два с половиной килограмма мы поймали
здесь таким приемом на овода, насаженного на крючок № 8 со
стальным незаметным поводком и с микроскопическим поплавком.
Позже использовали и спиннинг, так как убедились, что в
омуте сидят у дна голавли раза в два крупнее пойманных.
В пасмурные дни при неудобном ветре ловили мы иногда и с
правого сырого берега на быстринке ельцов и голавлей, отпуская
лесу с наживкой от берега на излом поворота быстряка к центру.
Легкое грузильце в центре водоворота опускалось почти до дна.
Здесь не мало взяли мы за лето крупных голавлей, избравши^
водоворот своей основной стоянкой.
Но этот же чудесный плес с таинственным омутом зародил в
нас однажды и ребячье фантастическое подозрение. Данила
серьезно поверил в то, что таинственный омут таит в себе какую-то
колоссальную рыбину.
Одним поздним вечером нас встревожил слишком яростный
жор. Чей? Не ясно. Один из самых тяжелых и хлестких ударов в
центре омута сочли мы спросонья чудовищным. Туман брызг
поднялся радужным облаком, а крутая волна докатилась до самого
берега.
Только поэтому, как исключение из правил, в следующую ловлю
закинули мы на ночь на середину омута три заранее заготовленные
донки, наживленные плотвой, цыплячьими кишками и кистью
выползков, все на крупных тройниках.
Утром при проверке плотва оказалась нетронутой, кисть
выползков перетащенной далеко в сторону, а в донку с кишками, как
выразился проверявший снасть Данила, какая-то сила так крепко
вцепилась, что кто кого держал на натянутом, как струна, шнуре,
сказать трудно. По его же словам, неразгаданная силища спокойно
без рывков утянула за собой весь шнур.
Незримое всегда порождает таинственное.
— Данила,— неосторожно упрекнул я друга,— бойся, как
огня, охотничьих рассказов. Выползков, вероятно, затащили раки,
а тройник с цыплячьими кишками вернее всего кружил,
зацепившись в водовороте за какой-нибудь затонувший проплывающий
карч.
Данила недолго дулся. Тем более, что я все-таки согласился:
кроме лирического названия омута «Лунная соната», недурно
зазвучит и трагическое — «Логово таинственной рыбы».
Иногда мы нарочно удлиняли свои рыбацкие экскурсии до
суток, чтобы увидеть две зори и ночь. Горожанину это непонятно.
Он никогда не слышал голоса пробуждающейся и засыпающей
природы, далекого села, колхоза.
Над водой плывет легкий утренний пар, всплески и круги рябят
ее зеркало. Вышла на жор рыба. В лесу попробовала со сна
прокуковать кукушка и захлебнулась. Прохрипел свое трррт—тррр...
первый дергач-коростель. _По некошеной густой росной траве
заколыхалась непонятная тропка — то бег коростеля, днем незаметный.
82

Где-то далеко за лесом затявкали собаки. Запели вторые петухи,
позолотели верхушки сосен...
А ночь? Первые робко мерцающие звезды, обильные росы —
предвестники погожего дня. Посвистывание проголодавшихся
совок, поздние концерты лягушек по болотам, последний крик выпи.
А фосфоресцирующий блеск белых лилий на почерневшей воде
тихих бочагов, среди блюдечек лопушков? А всплеск еще ненасытив-
шейся прожорливой щуки?... Беда, конечно, если вы не запаслись
диметилфталатом или гвоздичным маслом — комары вам дадут
знать о себе.
И еще как-то раз в отступление от наших правил на том же
омуте под обрывом забросили мы на утренней зорьке донки метров
на пятнадцать. На кучки навозных мелких червей неожиданно
попались два хороших леща, один из которых весил около двух с
половиной килограммов.
Но сидеть сиднем, ждать без конца нового клева мы отказались.
Скучно и гадательно,— авось да небось?.. Пошли дальше.
VI
ЩУЧЬИ ДЖУНГЛИ, ОНИ ЖЕ —ЗОНА ВЗРЫВОВ
...Каждый, кто принадлежит к
«великому племени рыболовов»
(Гайдар), меня, конечно, поймет.
К. Паустовский,
Дальше на протяжении километра Воря превращается во что-то
очень неспокойное, ежегодно меняющееся, часто неприглядное,
какие-то топи с затонувшими деревьями, торчащими из воды
сучьями и корягами в зацвелых тиховодинах, коротенькие узкие быст-
ряки среди куги, застоявшиеся ямы с мелкими щучками, ужами,
лягушками. Тут, конечно, не на ершей или плотву охота, а
переснаряжайся на щурят отвесным блеснением или на живца у коряг и
карчей. Ставим стальные поводки, грузильца, тройнички,
наживляем здешних же ершей. Попадаются щурята до килограмма и только
один раз околсГдвух.
На левом берегу у дуплистого, подгнившего развесистого дерева
веснами бывает хороший клев голавля на майского жука. Летом
рыба здесь почему-то исключительно капризна на еду.
Этот отдаленный, глухой участок «Джунглей» — излюбленное
место мародеров с толом. Здесь, далеко от глаз, эти разбойники и
по сей день, случается, творят свои гнусные дела. Необходимо
дознаться, откуда достают они тол, кто их снабжает?
Здесь однажды дали мы с ДаниЛой им хороший бой, посрамили,
но, кажется, кто-то взял мародеров под свое крыло, и дело заглохло.
Места же назвали мы «Зоной взрывов». О том, как поймали
громил, речь впереди..
4*
83

Где-то здесь же в «Джунглях», на правом берегу, в июльское
пекло сделали мы с Данилой привал в тени трогательно-правильной и
чистой, как в парке, аллеи, кажется, ясеня. Осталась она, как
безымянная память о человеке, когда-то ее посадившем. Такая тайна
часто рождает вымышленную члегенду, всегда немного ^печальную.
Кто-то для кого-то насадил эту чудесную алдею. Кто-то позже
под ее сенью впервые перед кем-то обнажил свою душу, но был
плохо понят и при странных обстоятельствах утонул в Воре. Время
унесло эту тайну, как осенний лист по ветру. Обрывки ее рассказал нам,
а может быть, тут же и выдумал, встретившийся у реки рыбачок —
сельский учитель. Время сотрет с лица земли и сомнительную
легенду, и учителя, и аллею. Последней бурей уже вырваны с корнем
два дерева, да три пня раньше торчали.
Мы воспользовались с благодарностью тенью этой аллеи, а
спустя год, проходя мимо, встретили расположившуюся там же раз-
84

веселую компанию студентов, справлявшую прощальный
«мальчишник» перед разъездом по назначениям. Тогда же в этих местах
посчастливилось нам выхватить самых крупных щучек, часть
которых мы подарили студентам на уху.
Дальше наш путь идет к последнему и, пожалуй, самому
заманчивому отрезку нашей экскурсии — в царство голавля.
ГОЛАВЛИНЫЙ ЗАПОВЕДНИК
Достаточно пробыть на берегу реки одни
сутки, чтобы увидеть множество
замечательных вещей Их никогда не увидит горожанин.
К* Паустовский.
Вот мы и подошли к нему. Наши удилища оснащены лесой 0,5
с утонченным поводком и крючком № 8. Грузильце легкое, в
зависимости от течения, поплавки, если и потребуются, то обязательно
малозаметные, без окраски, куговые. Противник рйдом — зоркий,
сторожкий.
Прячьтесь искуснее, крадитесь за кустами,— вы увидите красав"
цев или в быстринах, или в узких протоках, или под кустами,
или в заводях,— их здесь много. Но обмануть их всюду одинаково
нелегко. Приемлемы все голавлиные насадки, испробуйте их на
незаметной снасти. Рыба берет круглые сутки. Лучшая ловля все же
поздними вечерами в забродку, под кустами.
Ой, вода на быстрине холодна, ноги стынут, особенно весной и
осенью! Разыщите редкую Данилову патентованную насадку —
черных тараканов, сверчков или темных жуков — хватка
феноменальная.
Осенью, да и летом, особенно ночью на лягушонка, идет самый
крупный голавль. Летом на перекатах, быстрых бродах хорош и
спиннинг. Отпускайте метров на 10—15 мелкие вращающиеся
блесны с алой шелковинкой на тройнике, почти без грузила. Бывает
удачен и заброс с легким всплеском блесны.
В тихих, ступенчатых, глинистых подмоинах попадается и язь,
но все же мы в царстве голавля от 100 граммов до 5 килограммов.
«Заповедник» начинается с крутого поворота Вори вправо. На
загибе слева глинистый подмыв обрыва, а справа — сплошные
нависшие над неглубокой водой кусты.
Слева в воде сорвавшиеся глыбы. Кой-где среди них ленточки
редкой куги и осочки. Дно — уступами со скачущим переменным
течением.
Присмотревшись к удобным для заброса местам в воде, надо
крадучись сползти с обрыва на одну из глыб и аккуратным забросом
пустить подальше от себя приманку в приглянувшееся еще сверху
глубокое место, в полводы, или у дна.
Тут почти всюду по глинистым коридорам шныряют голавли
исех возрастов.
86

Если решили заночевать в этом районе, то на ночь следует
обязательно расставить «закидни» — донки, с наживленными на
крючки №8 лягушатами, которых в ближайших болотцах сколько угодно.
В этих меЪгах прекрасный массив леса справа вплотную
подходит к Воре, а на ближайших полях осенью шумят жнейки
^комбайны. Летом доносится с приречных заливных лугов мерный свист кос,
перекликаются косцы, кричат перепела, храпят коростели-дергачи,
в лесу свистят иволги... В этих же местах лучшие участки
плодородной поймы отводятся под кукурузу.
В один пригожий день и случилось здесь громкое дело, когда
друг Данила объявил смертный бой «не взирая на лица»
застигнутым нами на месте разбоя браконьерам с толом.
Вероятно, с того момента я полюбил еще крепче этого чудесного
парня, который в делах\справедливости и чести не жалел головы и
все свои действия оправдывал гражданским долгом. Для него
всегда было ясным, что на одних детских уговорах, запугивании вовсе
не страшными циркулярами сверху при беспробудной спячке
низовой рыбнадзорной администрации, без боя каждого честного
рыболова-спортсмена с бандой браконьеров не на жизнь, а на смерть
не убережешь и тех мизерных остатков рыбных богатств, которые еще
каким-то чудом сохранились в некоторых из наших водоемов.
В тот осенний день под живительную музыку жнеек и комбайнов
мы удивительно удачно охотились в «заповеднике» на крупных
голавлей. Прячась среди кустов, выслеживали мелькавшую в
быстрине рыбу, и тут, где-то совсем недалеко, грохнул взрыв.
Звук знакомый, лопающийся, вырвавшийся из глуби вод. Вслед
.за ним — всплески испуганной рыбешки. Смолкли комбайны. Полная
тишина. Все замерло...
^ Мы вздрогнули, обернулись на грохот и увидели: там, над
гущей заросзлей «Щучьих джунглей», с треском взвился высоченный
фонтан — столб какой-то замусоренной воды с клочьями корней,
обломками сучьев, растерзанной кугой, осокой...
Данила побледнел, как мел, на ходу дернул меня за рукав и
кинулся в «Зону». Я побежал вслед, но приотстал. А когда вышел на
полянку у небольшого бочага, то увидел, что в нем, путаясь среди
взъерошенного взрывом хлама, какой-то тип лет под тридцать
рыскал в поисках трофеев взрыва. Другой, подстать ему, но постарше,
снимал форменку," очевидно собираясь заняться тем же.
Данила стоял рядом и,< как бы готовясь к смертельному прыжку,
так зло, колюче и угрожающе впился глазами в браконьеров, что и
мне стало не по себе, натворит сейчас дел, наломает дров мой друг
Данила.
— Как улов, рыбачки-работяги? — только всего и проскрипел
он сквозь зубы.
— Надо б лучше да некуда. Видишь, нет ни хрена. Зря материал
истрачен. Пойдем искать омуток подобычлевее.
Данила шагнул к воде и, указывая на искрящийся под^солнцем^
бисер всплывшего убитого взрывом малька,— а он лежал на воде
86

сплошной пеленой,—сдерживая ярость, внятно и негромко
спросил:
— А эта молодь-недомерок, значит, не в счет? Псу под хвост?
Загублены тонны будущей прекрасной крупной рыбы...
Тот, что возился в воде, усмехнувшись, огрызнулся:
— А тебе какая печаль?
Не отстал и второй, который раздевался и уже лез в воду:
— Тоже, подумаешь, рыбнадзор объявился. Проходи со своей
удой-хворостой мимо, нам уловом с тобой пока делиться не из чего,—
и поплыл под куст.
Данилу как судорогой передернуло, но он снова сдержался.
Лотом молча поднял с травы одежку — форменку мародера и,
быстро шагая,к Лепешкам, издали крикнул:
— За одеждой зайдете, мародеры, в Лепешинский сельсовет.
Там все обсудим. За мной гнаться не советую,— сказал и исчез в.
зарослях
Браконьеры вылезли из воды, посмотрели ему вслед.
— Ну и подлец объявился. Невезенье...— пожаловался
оставшийся без одежды.— А вы чего уставились? —Это уже ко мне.—
Я вам не плакат. Шагайте себе мимо!
Шагать мимо я вовсе не собирался. Борьба только еще началась.
— Пока составлю вам компанию. Это на случай, если не явитесь
в сельсовет, провожу тогда до дома.
Мародеры о чем-то не очень дружелюбно пошептались, стали
укорять друг друга.
— Тоже- умник. Разве в таком деле берут с собой документы?
Теперь влип еще с одежонкой... Уехали твои бумажки. Одевайся в
мое, иди в сельсовет, сам себя выручай. Я посижу пока голяком...
В сельсовете председатель долго кряхтел, чесал затылок и
морщился, прежде чем решиться дать ход заявлению Данилы,
подкрепленному моим свидетельским показанием.
Пойманный с поличным мародер, ничего не отрицая, дать свою
подпись под протоколом все же отказался.
С первым автобусом мы с Данилой вернулись в Пушкино.
Побольше бы таких рыболовов-спортсменов, таких прекрасной
души парней, как друг мой Данила! Только тогда борьба с
браконьерством сдвинется с мертвой точки и битва будет выиграна.
Не надо удивляться, если завтра Данила сделается общественным
инспектором рыбнадзора" и, подобрав бригаду таких же бойцов-
рыбачков, пойдет уже не в одиночку, а широким фронтом против
браконьеров-мародеров всех мастей, грабящих рыбные богатства
наших водоемов.
Что же касается реки-красавицы Вори, где спортсмен,
предпочитающий активный, инициативный прием ловли, найдет полное
удовлетворение своих запросов и выловит рыбы несравненно больше, чем
другими способами, то таких еще «неразгаданных» рек всюду много.
У нас с Данилой уже намечены в плане для экскурсий пока две.
11а одной в омутах зажились сомята, почти никому не попадающиеся
87

на крючок. В другой восхищаются рыболовы обильными уловами
недомерка-окунька, а крупные до двух килограммов «деды» еще
ждут своих ловцов.
Об этих речках мало говорят. Пренебрегают такими «речонками».
Напрасно. Любите окружающую нас природу, присматривайтесь
к ней получше и помните, что много в ней чудесных, еще
нераскрытых уголков. Они рядом с нами — только мы часто не замечаем их и
проходим мимо.
г. Пушкино (Москов. обл )
Л. Самарцев
ПИСЬМА С ДОНА
О „СОРНОЙ" РЫБЕ, ТОВАРНОМ САЗАНЧИКЕ И БРАКОНЬЕРАХ
Дону, как и во многих реках нашей
страны, издревле обитает рыбка-синец
(синьга, сопа). Это — плоская, как
лепешка, сухая и костлявая рыбка,
похожая на белоглазку. По
литературным сведениям, синец выростает до 45 см,
но у нас за последние 50 лет не
встречался «мощнее» 15 см. В сети эта рыбка попадает в ничтожном
количестве. Как вид, она потеряла всякое значение. Статистика
промысловых уловов относит ее к группе малоценной мелочи.
Не в почете синец и у нашего брата-удильщика. Да и какой тут
может быть почет, за какие качества? На крючок синец попадается,
как говорится, раз в год по .обещанию и ничем не привлекателен.
Иные даже названия такого не знают — синец, не отличают его от
подлещика, густеры, белоглазки.
Словом... Словом шли годы и десятилетия, и синец ни у кого
никакого интереса не возбуждал. Если же иной раз попадался в сеть
или на крючок, то вызывал ироническое замечание: кошачья
радость...
Но вот осенью 1954 года синец вдруг стал на Дону знаменитой
рыбой, причем прочно вошел в словарь местного населения под
названием — синьга. В следующие два года слава синьги еще больше
поднялась, за нею стали охотиться не менее усердно, чем за сазаном.
Что же случилось, какими своими качествами синьга
неожиданно вызвала такой повышенный интерес?
Случилось то, чего многие не ожидали, но чего следовало
ожидать. Достаточно было этой «кошачьей радости» попасть в иные,
более благоприятные условия существования, как за два года она
стала достигать 30—40 см роста, а по жирности и вкусовым качествам
не уступала знаменитому рыбцу. При первом «ознакомлении» с
такой синьгой даже не верилось, что это наш худосочный синец.
88

— Вполне гастрономическая штука,— заключил на наших
глазах страстный удильщик Иван Яковлевич Егоров, разделавшись с
добрым куском синьги и вытирая облитые жиром пальцы.— Жаль,
что только в Цимлянском море ловится.
И действительно: в то время как в Дону, ниже Цимлянской
плотины, по-прежнему кое-где плавал тот же тщедушный синец, еще
больще отощавщий и измельчавший от оскуднения кормовых
запасов, синьга выше плотины буйно размножилась, росла и жирнела.
Причина ясна: плотина задерживает львиную долю кормовых
запасов, которые прежде сносило течением в Азовское море.
Концентрация зоопланктона и трехгодичный запрет облова
водохранилища (с 1952) создали там для синьги новые благоприятные условия
существования. Скудное стадо этой рыбешки, которую даже иные
ученые пренебрежительно называли малоценной и «сорной»
рыбой*,— быстро размножилось. Синьга стала конкурировать с
лещом, обогнала по жирности рыбца. «Сорный» синец стал ценной
промысловой рыбой, что подтвердилось уловами 1953—1955 годов.
— Вот замечательно! — воспламенится яцой
рыболов-спортсмен, москвич, ленинградец, горковчанин, прочитав это
сообщение.— Надоев очередной отпуск махнуть на Цимлянское море,
половить синьгу.
Но тут мы вынуждены разочаровать вас товарищи рыболовы.
Такой синьги, а тем более в большом количестве, снова уже нет в
водохранилище. Теперь даже в промысловые орудия лова она
попадается все меньше и мельче. Но, что же случилось? Изменилось
одно из условий ее существования: трехлетний запрет облова давно
кончился.
Теперь «просторы степного моря бороздят сотни самоходных
судов рыболовецкого флота»,— торжествует газета «Вечерний
Ростов» (от 17 ноября 1958 г.), не учитывая горького опыта прошлого
или не понимая значения происходящего. А ведь понять пора бы.
Трудно ли обезрыбить крошечное Цимлянское море, если мелкоячей-
ными неводами опустошили Азовское, изрядно уменьшили 'запасы
Каспия и других? Для этого достаточно потерять чувство меры в
добыче. В таком случае при современных способах и орудиях лова
совсем не хитро в 2—3 года полностью «обловить», вернее опустошить
любой внутренний, закрытый, водоем страны.
* *
*
Летом 1955 года Рогожкинский рыбхоз выпустил в Дон 180
миллионов мальков леща, судака и сазана — почти вдвое больше
задания. Это был первый вклад в запасы рыбы Азовского моря за счет
искусственного разведения. Но выпустили не. всех мальков, имев-
* Например, в кн «Промысловые рыбы СССР» бывшего Министерства
рыбной промышленности (Пищепромиздат, 1949 год).
89

шихея в нерестово-выростном пруду. Аздонрыбвод* дал указание:
задержать часть сазанчиков, вырастить 186 тысяч штук до «товар*
ного размера» в 200—225 граммов и осенью сдать их рыбцеху.
Работники рыбхоза недоумевали и возмущались: с каких это пор
сазанчик в 200 граммов стал товарной рыбой? и можно ли в
условиях рыбхоза, без специальной подкормки успешно выращивать
сазанчиков? Как избежать заболачивания пруда, если держать там
воду до осени?
Однако «товарная» продукция была уже где-то запланирована,
кому-то обещана. Пришлось задержать в пруду полмиллиона
мальков сазана, а с ними остались до десяти миллионов лещиков. Иначе,
при существующей технике спуска, и не могло быть; не особенно
отличаясь друг от друга по росту, они и скатывались вместе, а не по
породам. А пруд в основном лещевый.
Стали «выращивать», то есть ждать. Летний зной усиливался,
вода в пруду испарялась, начала зеленеть. Появились признаки
замора рыбы от недостатка кислорода, и хотя насосная станция
подавала свежую воду, все же дело кончилось неважно. Осенью,
когда нельзя было больше ждать, _решили сдать рыбу. Тогда
обнаружилось, что лещики почти все погибли, сазанчиков осталось
процентов сорок, а средняя «мощность» их всего 136 граммов.
Такую «товарную» продукцию не хотел принимать даже рыбцех,
не отличающийся особой разборчивостью. Работники рыбхоза
с ног сбились, пока им удалось сбыть часть сазанчиков на зарыбле-
ние Веселовского и других водохранилищ, другую — рыбцеху.
Остальных 17 тысяч штук пришлось-таки выпустить. «Купцов»
на них не нашлось.
— И то добре, утешали себя работники рыбхоза,— хоть часть
пошла в Азовское море.
Впоследствии, однако, выяснилось, что в море скатились далеко
не все. Сазанчиков, попавших при выпуске сначала в ерик Лагут-
ник, тотчас же стали ловить там сетями некоторые жители
прибрежных хуторов. Хуторян, конечно, не интересовали полграммовые
мальки леща, выпущенные рыбхозом в начале лета. В то время
их не заинтересовал бы и крохотный малек сазана. Другое дело
осенью тысячи сазанчиков по 125—150 граммов. На таких нашлось
не мало «любителей»...
Рассказывая об этом «подвиге» хуторян, спортсмен-удильщик,
работник Пединститута Николай Иванович Дериглазов
возмущался:
— Безобразие! Когда только выведутся такие хапуги! —
Немного остыв, он добавил с горечью: — Впрочем, чего ждать от них, если
сами деятели рыбной промышленности в погоне за фальшивыми
центнерами поощряют колхозы ловить малявку. Иример, надо
сказать , малопедагогический...
* Тогда искусственным рыборазведением занимался Аздонрыбвод, теперь
для этого существует специальный Комбинат рыбоводства.
90

Чувствуя, что приятель готов снова распалиться, теперь уже по
поводу бездумного злоупотребления приловом недомерков и
молоди, мы вернули его внимание к сазанчикам:
— А что сделали ваши институтские удильщики, когда
наткнулись на браконьеров?
Николай Иванович досадливо махнул рукой:
— Ничего особенного. Подняли, конечно, крик на весь ерик,
пригрозили позвать инспектора, отобрать снасти. Хуторяне
смотали сети и до вечера не появлялись на ерике. Но кто поручится, что
с понедельника они не возобновили лов?
Нашу беседу до этого молча слушал другой удильщик Николай
Пчелкин, но тут, видимо, не выдержал.
— Вот так и получается,— наливаясь краской гнева, сказал
он.— Рыбхозы искусственно выводят рыбу, чтобы восстановить
запасы, а хапуги, не гнушаясь, ловят сетями мальков! На]днях,
на утренней заре, я столкнулся с подобными ловцами на наплавном
мосту через Дон. Разумеется, стал протестовать, меня поддержали
другие удильщики, но браконьеры продолжали орудовать
черпаками с мулежной сетью и жаловаться... Они, видите ли, в ту ночь
мало наловили мальков, всего по четверти мешка, тогда как другие
по полмешка захватили и еще затемно понесли улов на рынок.
Рассказ Пчелкина возродил перед глазами знакомую картину
торговли молодью рыбы на рынках Рбстова, Таганрога,
Новочеркасска. Спекулянтки, почти всегда одни и те же, стоят там
ежедневно, выложив перед собой десятки «кучек» подлещиков, таранушек,
уклеек, сазанчиков, судачков, красноперок, карасей, линей — и
предлагают их покупателям. Величиной эти мальки обычно с палец,
иногда чуть крупнее или мельче. Удильщики, да и не только они, не
раз выступали в газетах, требуя запретить преступный лов и
продажу такой молоди. Но воз и ныне там. Да и может ли быть иначе,
если даже начальник Аздонрыбвода, обманывая себя и других,
кивает на то, что в тех «кучках» почти сплошь «сорная» рыба?
— Понятно,— многозначительно буркнул Дериглазов, когда
замолк Пчелкин.— Это они продают для кошек! Так говорят
спекулянтки. Кошачий' корм выдумали, паразиты. Впрочем, чему же
тут удивляться, если наши рыбохозяйственные деятели выдумали
теорию «сорной рыбы». Добытчикам этак вольготнее: лови хоть мо-
лявку, лишь бы центнеры натянуть для плана. Отвечать же за нее
не надо — ведь она «сорная»...
Ох уж эта теория... Сколько рыбы, особенно молоди разных
пород, загубили и еще губят у нас промысловики, прикрываясь
теорией «сорной» рыбы? Вот еще один из наглядных примеров*.
В Веселовском водохранилище (на Маныче) водился серебряный
карась — весьма плодовитая, быстрорастущая и жирная рыба. По
своим биологическим и другим особенностям она могла с успехом
* Заимствован из корреспонденции «Серебряный карась» доцента
Ростовского Пединститута И. Ивановой (обл. газ. «Молот» от 14 июня 1957 г)
91

размножиться здесь и стать постоянным объектом промысла. К
этому, собственно, дело и шло. В результате некоторого ослабления
сетевого лова в годы войны карась развился до промысловых
размеров, а весной 1947 года дал огромный приплод. Насколько велика
была его численность, можно судить по промыслу. Только в 1948—
1949 годах было добыто свыше 13 ООО центнеров этой рыбы. В течение
ряда лет промысел в водохранилище базировался только^ на карасе.
Что же дальше? Дальше, как сообщает автор, напрасно
умалчивая о персонах руководителей отлова, «по ошибочным
заключениям эта ценная рыба была признана сорной и с большой
поспешностью почти полностью уничтожена». Следует отметить, что
основная tyacca карася была изъята из водоема в молодом возрасте,
когда он еще давал самый большой прирост... «Сейчас
серебряный карась в уловах встречается единицами».
...Когда мы собрались расходиться, Дериглазов намекнул:
— Надо бы сообщить начальнику Аздонрыбвода, как хуторяне
орудовали-в ерике. Путь хоть охрану ставят там, когда выпускают
сазанчиков.
Перед концом второго сезона рыбоводства на Дону Николай
Иванович при встрече спросил:
— Ну как, сообщили?
— Сообщил.
— И что?
— Ничего... Начальник с восторогом толковал, будто
двухсотграммовые жареные сазанчики вкуснее цыпленка. Мол, это — прямо
деликатес, вполне товарная рыба...
Николай Иванович недоверчиво и зло посмотрел на меня.
— А охранять будут или нет?
— Нет, просто в Рогожкино больше не выращивают товарного
сазанчика. Решили заниматься этим только на Усть-Койсугском
опытном рыбхозе.
— Гм,— улыбнулся приятель.— Это куда умнее. На опытном
рыбхозе, может, и вырастят товарных. А если нет, то. рыба все же
прямо в Дон попадет, а не в ерик.
* *
*
Ошибочно было бы утверждать, что идея выращивания
товарного сазанчика в нерестово-выростных прудах рыбхозов вообще
порочна. Об этом свидетельствует другой опыт, проведенный на
Узякском рыбхозе. Кратко он выглядит так.
В конце апреля 1958 года Комбинат искусственного рыбоводства
запустил в северный лещево-судачный пруд 70 тысяч мальков
средним весом по 24 грамма. В отличие от опыта 1955 года, это были
не дикие донские сазанчики, а гибриды амурского сазана с
культивированным карпом.
Раздавались предостерегающие голоса: мол, смотрите,
сазанчики поедят икру лещей и судаков, загубят основное дело, да и сами
не выживут. Но комбинат рискнул. И не ошибся.
92

В июне, когда суали спускать из пруда мальков леща и судака,
их оказалось во много раз больше, чем в 1957 году. Значит, икру
основных пород гибрид не уничтожил. Более того: сами сазанчики
достигли к тому времени веса в 450—500 граммов, и поэтому никак
не могли «проскочить» через спусковые «ворота» (шандоры) вместе
с полграммовыми лещиками и судачками.
Разумеется, какая-то часть гибрида погибла в пруду
(закономерным считается отход до 11%), другую — выловили хапуги из
ближайших хуторов, и это, несомненно, печально. Тем на менее, когда
в конце августа обловили пруд, то сохранившаяся часть составила
250 центнеров при среднем весе сазанчиков 750—800^ граммов.
Отдельные экземпляры «дотянули» даже до 1350 граммов!
После облова, в первые дни сентября, воду из пруда спустили.
Это дало возможность своевременно расчистить и обработать дно
водоема, предупредить его зарастание и заболачивание,
подготовить к следующему рыбоводному сезону.
Опыт удался. Комбинат дал населению 250 центнеров
действительно товарной рыбы и получил на этом до 90 тысяч рублей чистого
дохода.
*
Большую и важную задачу призваны решать донские рыбхозы.
Когда все они вступят в строй, научатся хорошо работать, давать
ежегодно не только товарных сазанчиков, но, главное, миллиарды
мальков основных пород — их продукция будет существенным
вкладом в рыбные запасы.
— Миллиарды мальков! — восторженно воскликнул как-то
один из удильщиков, прослышав о такой цифре. Ему, очевидно, было
неизвестно, что прежний естественный нерест на Дону давал
ежегодно десятки миллиардов мальков.
Именно поэтому ошибочно думать, что рыбхозы полностью
решат проблему воспроизводства по всем породам рыб. Одного
искусственного рыбоводства для этого далеко недостаточно. Чтобы
возродить былые запасы Азовского моря, необходимо, кроме того,
выполнить еще, по крайней мере, два обязательных требования:
резко улучшить условия естественного нереста, для этого на Дону
сделано еще очень мало, и немедленно устранить многочисленные
пороки самого промысла.
Непозволительно живуча вредная привычка расценивать рыбу
как продукт самородный, даровой, неисчерпаемый. Многие
консервативные руководители добывающих организаций все еще считают,
что их обязанность только ретиво ловить рыбу, а запасы, мол, пусть
создает кто-нибудь другой, если эти запасы не пополняются сами
собой. Такие добытчики, а их, к сожалению, не мало, ничего не
делают для мелиорации нерестилищ и спасения молоди из
пересыхающих водоемов. Это беззаботные иждивенцы реки,
вычерпывающие из нее и из моря недомерков и молодь.
93

Много еще сил и энергии надо затратить рыбохозяйственной
науке и советской общественнрсти, чтобы заставить добытчиков
перейти от дикого промысла к культурному хозяйству на водоемах.
Можно, однако, не сомневаться, что и эта задача будет решена.
Когда, же мальки, выращенные рыбхозами, соединятся с мощным
потоком мальков от естественного нереста, а промысел избавится
от порочных привычек и научится разумно хозяйничать в наших
водах, Азовское море вновь приобретет славу богатейшего рыбного
бассейна.
Ростов-на-Дону
П. Стефаров
В ГЛУШИ ПОЛЕССКИХ БОЛОТ
С УДОЧКОЙ НА ТРЯСИНАХ
тоял июнь. Начинался сенокос. С утра
до полудня мы пробирались на дощанике
по узкой извилистой протоке. Вокруг
простиралась непомерная ширь болот.
— Видишь, какое комариное царство
у нас,— вздохнул мой спутник, Яков,
не спеша пошевеливая веслом.— Эх!
Поскорей бы осушить эти топи. Каналы прорыть, поля возделать,
вот уж было бы раздолье.
Яков Долгунец — высокий плечистый мужчина средних лет.
У него длинные жилистые руки, русая раскудрявившаяся бородка.
Он коренной полещук, горячо, почти ревностно влюбленный в свое-
родное Полесье.
Мы люди разных возрастов и профессий. Однако у нас одна
общая страсть. Яков Фомич и я — неугомонные рыболовы.
Где-то в междуречье Припяти и Случа, за лесным островом —
Ведьмин горб,— есть заглохшее озеро. По утверждению Долгунца,
там заповедное местечко еще никем не ловленных карасей, окуней,
щук. А если это так, то нам не страшно и адово пекло.
В жгучих лучах полуденного солнца небо дышало зноем. Веками
непросыхавшая топь издавала одуряющие запахи прели, всюду
стояла пустынная непробудная тишь.
Бескрайние, непролазные топи постепенно сменились редким,
чахлым криволесьем. На островках-грудках стали попадаться
одинокие белокорые березки, кривые сосенки, белесо-серебристые
шапки ивняков. И'вдруг в глубине равнины, словно выросший из-
под земли, показался темно-зеленый шатер, подернутый голубой
дымкой.
94

— Ведьмин горб! — затаенным полушепотом произнес Яков.
Поворот-другой, третий. И на высоком всхолмье, напоминая
живописный терем, нас торжественно встретил вековой лес.
Нос плоскодонки мягко толкнулся в травянистый берег.
Разминая онемевшие ноги, мы взяли с собой походный багаж,
поднялись на крутой взгорок. Тут было прохладно, тенисто, духмяно.
Под сенью раскидистых ветвей дубов и сосен дымилась зеленоватая
сутемь.
— Ого! — удивился я.— Здесь даже чья-то избушка на курьих
ножках.
— Это хибарка моего деда,— усмехнулся Яков.— Когда он
был жив, то каждое лето на Ведьмином горбу горе мыкал. Корье
драл, рыбу ловил, на уток охотился.
Полусгнившая, покрытая обветшалым камышом, без окон,
избушка заросла крапивой, густо оплелась вьюнком-березкой.
Подходим к ее открытым настежь дверям, а навстречу нам вылетают две
испуганные глазастые совы. До чего же это неповторимо, сказочно,
дико. Чудилось, что мы забрели куда-то в неведомый уголок седой
старины, где не хватало лишь мифической бабы-Яги или бородатого,
похожего на врубелевского «Пана»-лешего.
Прежде чем снарядиться на вечерний клев, мы разложили костер,
привели наше жилье в порядок, напились чаю.
— Ну что ж!— сказал Фомич, вытирая ладонью вспотевший
лоб.— Почаевали и хватит. Пора браться за дело.
Я стал налаживать удочки, а он занялся приготовлением насадки
на карасей. Смешав мякиш хлеба с клейкой, сваренной в «мундире»
картошкой, Долгунец капнул туда несколько капель конопляного
масла, добавил распушенной ваты и принялся все это разминать
в руках. Исподволь наблюдая за его действиями, я заметил.
— Ловко придумано...
— Что придумано?
— В насадку вату подмешивать.
— А то как же,— кротко ухмыльнулся Яков.— Приманка,
перемешанная с ватой, в воде не размокает, да и с крючка ее сорвать
не так-то просто.
Когда колобок, пронизанный тончайшими волоконцами, был
готов к употреблению, я настроил удочки. Длинные можжевеловые
шестики, оснащенные шпульками, капроновой леской и крупными
крючками, вполне годились для ловли щук.
— Неужели на карасей такая прочная снасть требуется? —
недоуменно пожал я плечами.
— Смотря какие караси и где их ловить приходится,—
многозначительно подмигнул Фомич, направляясьв хибарку.
Недолго пошарив там, он вынес четыре широких, сухих тесины,
видимо не один год пролежавших под крышей. С обоих концов доски
были округлены — там и здесь пробуравлены дырки.
— А это что за приспособление? — поинтересовался я.
95

— Ну как тебе сказать,— в раздумье почесал Долгунец в
затылке.— Болотные лыжи, что ли... А по-нашему просто ходни. Без
них на трясинах погибнуть можно.
Связав доски попарно длинными бечевками, мы взяли удочки
и, волоча за собой ходни, спустились с косогора. Вокруг
простиралась все та же заболоченная ширь с редкими деревцами. Далеко-
далеко на горизонте синели леса, а в полверсте виднелись круглые,
будто налитые ртутью, чаши-полыньи.
Метров триста брели мы по пояс в шелестящей гуще пушиц, осок
и ситников. Затем земля заколыхалась мягко взбитой периной.
Волна лезвистой осоки оборвалась сразу. Перед нами расстилался
ярко-зеленый ковер мелкотравья, усыпанный лазурными, в ноготь,
незабудками и украшенный серебристыми султанами перистого
рогоза.
— Осторожно! — предупредил меня Долгунец.— Здесь уже
озеро.
Взяв доску, он положил ее на зыбучую трясину и уверенно
шагнул вперед. Потом подтянул вторую, перебросил дальше. И так,
перекидывая одну доску за другой, Яков Фомич пошел по ним к
полынье, как по настилу. Я последовал за ним.
Наконец, отливая синью каленой стали, перед нами открылось
зеркальцо полыньи. До воды оставалось еще больше двух метров,
но ближе уже не подступиться. Торфяной плав слишком тонок,
предательски зыбится под ногами. Стоя на ходнях, одеваю на
крючок маслянистый шарик насадки и с бьющимся сердцем забрасываю
удочку. «Неужто в самом деле есть что-нибудь живое в этих черных
подземных водах?» — подумалось мне.
Не прошло трех-четырех минут, как стоявший неподалеку
Долгунец дал резкий взмах удилищем. Оно гибко спружинило. Леска
бритвой начала резать воду.
— Ага! Попалось что-то! — обрадованно прошипел Яков,
быстро-быстро подкручивая миниатюрную катушку.
Не долго сопротивляясь, огромный карась оказался на' краю
плава и, лежа на боку, словно сам поплыл по травке к ногам
рыболова.
В тот же миг, мелькнув красным наконечником, перяной
поплавок моей удочки нырнул в подводье. Я сделал подсечку и ощутил
на крючке тяжелую упористую рыбину. Я допустил ошибку,
промедлил, и засекшийся карась, забрав всю леску, ушел под плав
и вскоре уже гулял где-то у меня под ногами.
— Эх! — удрученно крякнул Фомич.— Проворонил малость.
Его надо было моментально брать на шпульку. Под плав не пускать.
Понимаешь...
— Что же делать? — И только теперь я по достоинству оценил,
пусть грубую, зато надежную снасть моего друга.
Вытянув удилище вперед, начинаю то подматывать, то отпускать
леску. Несколько минут отчаянной борьбы, и прямо из-под травы
выволакиваю карася. Нет! Не просто карася, а сущего великана.
96

Никогда прежде не встречал я, чтобы представители этой
незавидной рыбьей породы достигали такого размера и столь
неотразимого изящества. В нем все было красиво, кругло, чеканно. И
рубчатые шевелившиеся лепестки плавников и луноподобные жаберные
крышки. Да и сам он круглый, как бы вылитый из бронзы тяжелый
диск, казался закованным в латы из золотых червонцев.
Клев начался с первого заброса. Брал исключительно крупный
карась. Клевал беспрерывно, крепко, взаглот. Пожалуй, большая
часть времени уходила не на ожидание поклевок, а на вываживание
рыб. Незабываемая прелесть ужения заключалась не только в
безудержном клеве, но и в мастерстве, выдержке и собранности в работе
с удочкой. Надо было действовать осторожно, осмотрительно и в то
же время уверенно, быстро. Малейшая оплошность грозила потерей
лески и даже купанием в неведомой болотной бездне.
До заката солнца, не считая срывов и одного оборванного крючка,
мы взяли девятнадцать карасей. Да какие караси — загляденье!
Отдельные экземпляры весили до двух килограммов. Это ли не
добыча!
Между тем продолжать ловлю не хватало терпения, так как нас,
в буквальном смысле, заедали комары. Сперва они вились вокруг
нас дрожащими фонтанчиками, потом заклубились целыми тучами.
Одежда, лицо, руки покрывались сплошным шевелившимся
коричневым налетом. Отбиться от них не представлялось никакой
возможности.
— Сматывай удочки! — крикнул Долгунец.— Не ровен час,
съедят проклятые.
С богатым уловом, еще засветло, мы возвратились на лесной
остров. Опять вспыхнул трескучий костерок. А вокруг, во всем
неповторимом великолепии разгорался тихий летний вечер.
— Ну как, уху заварим? — спросил я.
— Нет! — категорически возразил Фомич.— Карась для ухи
не годится. А вот если испечь его да преподнести к сметане — дело
другое...
Пока я собирал дрова, Долгунец, как бы священнодействуя,
готовил ужин. Выпотрошив двух отборных карасей, он, не очищая
чешую, промыл их в чистой воде и начинил мелко нарубленной
картошкой, морковкой и луком. Все это новоявленный шеф-повар
совершал не торопясь, аккуратно, ловко, с каким-то
воодушевлением. Бережно завернув рыб в мокрые холщовые тряпки, Яков
положил их в горячую землю под костер, засыпал золою и
по-хозяйски распорядился.
— А ну-ка, подкинь дровец посуше!
Часа через полтора на разостланной клеенке, дымя
возбуждающим аппетит парком, испеченные в золе караси лежали, словно
живые. Тут же возвышалась горка ломтиков добротного, черного хлеба
и стояла объемистая крынка с густой белоснежной сметаной.
— Прошу на ужин! — с сияющим видом, потирая ладонь о
ладонь, воскликнул Долгунец.
97

Немало у ночных костров пробовал я рыбацких и охотничьих
блюд. Спору нет, что хороши: и духмяная волжская уха и
зажаренная на вертеле жирная степная перепелка. Однако то, чем угощал
меня Яков Фомич в этот памятный вечер, поистине было
непревзойденным совершенством рыбацкой кухни.
Сытно поужинав, Долгунец как-то сразу обмяк. Закурив
папироску, он отправился в хибарку на отдых, а я вышел на открытый
взлобок косогора. На западе догорала заря. На востоке в сине-
фиолетовых сумерках, словно объятая сном, показалась огромйая
луна. Над просторами болот дымились туманы, где-то далеко-
далеко протяжно загудел гудок паровоза.
„КРОЙОДИЛИЦА"
После мертвецки крепкого, но короткого сна поднимаюсь еще
до рассвета. Рядом, распластавшись на сухом камышовнике, сладко
всхрапывает Долгунец, за дверью хибарки клубится сизая завеса
тумана. Зябко поеживаясь, выхожу наружу. Ни ветерка, ни
дуновенья. Где-то на болотах, заглушая надрывно-раскатистое
кваканье лягушек, будто в пустые бочки, ухают выпи. Кричат утки,
пронзительно, поросячьим визгом, перекликаются пастушки.
Вскоре стало светать. Молочно-белесая цгла заколыхалась.
Тихо-тихо зашелестела листва на деревьях, вниз посыпались
крупные холодные капли. Лесной островок пробуждался. Среди
неоглядных топей он казался подлинным оазисом кипучей жизни зверьков
и птиц.
На старой покосившейся сосне звонко, словно стуча молотком
в золотую наковальню, закуковала кукушка, заквохтали дрозды,
хлопотливо забарабанил дятел. Неподалеку в орешнике воровато
прошмыгнул каким-то чудом оказавшийся тут заяц, под кучей
валежника сердито зафыркал хорек.
Когда совсем развиднелось, из чернеющего проема дверей
высунулась богатырская фигура Якова Фомича.
— А ты что?.. Спать-то разве не ложился? — спросил он с
удивленным видом.
— Почему не ложился. Спали рядом бок о бок.
— Ишь ты! — зевнул Долгунец, натужно потягиваясь.— Стало
быть, крепко меня, так сказать, придавило.
— Пожалуй верно, что придавило,— усмехнулся я.— Не зря
ведь зарю прозевали.
— Заря нам не в корысть,— спокойно отмахнулся Фомич,
принявшись раздувать костер.— В сильный туман рыба плохо клюет.
Вот если бы денек пасмурный с небольшим-ветерком — дело иное.
За завтраком приняли решение плыть на Щучью полынью.
Обрисовав эту неведомую мне болотную прорву в самых заманчивых
красках, Яков Фомич предупреждающе заметил.
— Смотри! Добраться туда не легко. Зато уж окуней и щук там
годами никто не ловит.
93

Захватив с собою спиннинг и пару удочек, уселись в лодку.
Голубая стежка протоки огибала лесной остров и, извиваясь,
уходила куда-то в дремучую глушь болот. По горизонту еще
расстилались клочья тумана, солнце скрывалось за прозрачными барашками
облаков.
Куда ни глянь, травы, кусты и опять травы. Отливая росной
сизью, они чудились волнами взыгравшего, но вдруг застывшего
моря. Проплыв километра два, свернули влево. Переправились
через озерцо — дальше податься некуда. Впереди непролазная стена
тростников и куги.
— Тут грядинка не так-то широкая.— Успокаивающе вздохнул
Долгунец.— Как-нибудь переберемся.
Слезаем с дощаника. Ноги до колен погружаются в бурую
застоявшуюся жижу. Перекинув через плечо веревку, Яков Фомич,
пыхтя и крякая, полез напролом сквозь оплетенную паутиной гущу.
Я подключился на помощь сзади.
Часа через полтора, выбиваясь из последних сил, выволакиваем
лодку на озерцо. Оно словно обрамлено в узорную золоченую оправу
из буйно цветущих кубышек. За ним, отсвечивая синевой неба,
виднелось целое кружево точно таких же озер-бочажков.
Озерки неглубокие, вода чистая. В ее толще сновали стайки
мелких, будто овес, рыбешек, резвились жуки-плавунцы, водолюбы
и прочая водяная живность. По пути нам встречались водяные
курочки, лысухи, чомги. Почти в каждой заводинке попадались
утиные выводки.
Но вот за гривой высоких, напоминающих молодой лес,
тростников показалось большое серповидное плесо. Это щучья полынья.
Ее взыгравшая рябью гладь отливала синеющей чернотой, а
зыбучие затравяневшие берега казались обшитыми изумрудно-зеленым
бархатом.
Итак, мы очутились на противоположном берегу того же
заглохшего озера, на котором вчера ловили карасей. Пробившись через
каемку телореза, лодка толкнулась в травянистую бровку. Когда-то,
много веков назад, возможно, был тут высокий обрывистый берег,
а теперь осталась лишь взгорбившаяся полоска суши. Прямо от
бровки начиналась непроглядная глубь с редкой порослью
кувшинок и стрелолиста.
— Удобное место для спиннинга! — обрадовался я.
— Ну вот и бросай тут,— участливо отозвался Фомич.— А меня
вон тот уголок привлекает,— махнул он рукою в сторону
тростниковой гривки.
Пока Долгунец налаживал удочки, я собрал спиннинг, прицепил
блестящую блесну-вертушку. Не резкий привычный взмах, и,
описав крутую дугу, блесна упала метров за сорок. Начинаю подсчет—
раз, два, три, четыре... Груз лег на дно примерно на двадцатой
секунде — стало быть глубина не меньше десяти метров.
С захватывающим трепетом ожидания, то ускоряя, то замедляя
ход приманки, подкручивал я катушку. В голове пойманной птицей
99

билась одна и та же мысль. «Кто^ Какой таинственный обитатель
этих девственных глубин соблазнится первым моей зеркальной
железкой?»
Настороженно втянув голову в плечи, Яков Фомич отложил
удочки в сторону и с неослабевающим вниманием уставился на
выбегавшую из воды жилку. Блесна подходила все ближе и ближе.
Вот где-то среди водорослей мелькнул уже ее проблеск. И вдруг
с молниеносной быстротой из глубины метнулась неясная
полосатая тень. Знакомый тугой толчок. Удилище гибко спружинило,
затрещала поставленная на тормоз катушка. Не успел я и глазом
моргнуть, как Яков Фомич пробкой вылетел из лодки.
— Щука!
— Окунь!
Попробовал вывести его с ходу, но не тут-то было. Прочно сев
на тройник, рыбина сильно, упористо тянула в глубину.
Сопротивление яростное — значит хороша рыба. Не показываясь на
поверхность, полосатый разбойник воевал где-то у самого дна. Однако
силы оказались не одинаковы, поединок неравен. Вскоре, взъерошив
колючий гребень гармошкой, на траве трепыхался тяжелый горбач,
одетый в твердый зеленовато-серый панцирь.
Второй заброс оказался холостым. На третьем опять под берегом
взял окунь. Забыв про свою снасть, Долгунец топтался рядом.
Я хорошо знал, что раньше заядлый удильщик, он к ловле рыбы
спиннингом проявлял полное равнодушие. Но на этот раз в
страстной душе моего компаньона творилось что-то непонятное. Заметно
волнуясь, Яков пристально следил за каждым забросом.
Вытянув еще одного красноперого горбача, снова посылаю
блесну на середину заводи. Кладу ее на дно и лесенкой веду к
берегу. Вдруг резкий удар едва не выбил спиннинг с рук.
— Щука!
— Да ну! —1 прошипел Фомич.
С полминуты ни малейшего движения. Казалось, тройник
наскочил на какой-то топляк. Затем туго натянутая леса с нажимом
пошла вправо. «Ну,— думаю,— снасть не подведет. Только бы не
сорвалась».
Начал действовать уверенно, но осторожно. По ходу
чувствовалось, что щука внушительной величины — стало быть шутки с
ней плохи. Пройдя метров двадцать, она сделала бешеный рывок,
катушка взвизгнула, больно ударив ручками по пальцам. В тот
же миг среди гребешков муаровой ряби взыграл бурун. Из воды
высунулась огромная пасть, как бы пытаясь «выплюнуть»
застрявшую в ней блесну,
— Ого-о какое страшилище! — испуганно пролепетал Яков.
И тут же, будто задыхаясь, глухо захрипел.— Она... Крокоди-
лица!.. Эта злодейка у моего деда пеньковые переметы тут рвала.
Диких уток ловила. Сам видел...
Щука стремительно ринулась в глубину, затем изогнутым
бревном выхватилась в воздух. Мелькнув белесым брюхом, она развер-
100

нулась во всю длину и, взметнув фонтан брызг, плюхнулась в озеро.
Ее брусковатое пружинисто-гибкое тело почти достигало
человеческого роста. Была ли это та самая «крокодилица», о которой говорил
Долгунец, или другое подобное чудовище, кто знает. Однако стало
очевидным, что бороться с ней — дело почти безнадежное. А может
быть... И я упорно принялся вываживать ее, не давая ни минуты
покоя.
Время летело незаметно. Напряженная схватка длилась уже
около часа. Положение спасла длинная в 0,7 мм капроновая леска.
Она позволяла щуке ходить на больших кругах, тем самым смягчйя
страшную силу ее внезапных рывков и ударов. Хищница
неоднократно выбрасывалась «свечкой», уходила вглубь, металась из
стороны в сторону. Но, как бы ни был могуч и неукротим этот подводный
исполин, его резвость заметно ослабевала. Наконец, дав несколько
круговых разворотов, утомленная рыбина затихла, колодой
всплыла на поверхность, легла на бок.
— Тяни... Бери на себя!—шипел Долгунец, размахивая ба-
гориком.
Стронутая с места, щука опять пропала в глубине и тяжело
подалась к берегу. Пригнувшись в ожидающей позе, оцепенел Яков,
я метр за метром выбирал леску. И тут случилось то, что трудно
когда-либо себе простить. Естественное стремление поскорее
овладеть добычей на этот раз затмило трезвую предусмотрительность.
Понадеявшись на прочность снасти, я перестал обращать внимание
на незначительные толчки. Первый рывок обошелся благополучно —
второй тоже. И вдруг удар неожиданной силы. Изогнутое в дугу
удилище треснуло, оборванная леса со свистом выскочила из воды.
Все кончено.
— Ушла! — в испуге вытаращив глаза, простонал Долгунец.
Бессмысленно глядя на поломанный спиннинг, я устало сел
на траву. Наступил момент, когда мысли погрузились в какое-то
странное забытье. Не было ни злости, ни отчаяния. Перед глазами
мерещились то страшная разинутая пасть щуки, то ее исполинское
черно-бронзовое, похожее на торпеду, тело. Казалось, не я упустил
это чудовище, а оно меня наконец-то освободило из своего плена.
— Чего же ты раньше не говорил, что здесь водятся такие
черти?— с кислой усмешкой спросил я Фомича.
— Эх! — раздосадованно махнул он рукою.—Зачем говорить
то, в чем могут усомниться другие. Лучше уж раз самому посмотреть,
чем сто раз слышать.
Вскоре раскинув удочки, мы молча сидели в лодке. День
означался тихий, неясный. Небо все гуще и гуще заволакивалось серо-
пепельными облаками.
Неожиданно у Якова Фомича клюнул окунь. У меня тоже. После
всех пережитых волнений и тревог отходчивое рыбацкое сердце
успокоилось. Все перенесло, перетерпело и опять наполнялось
несказанной радостью скитальческого счастья.
101

П. Маринин
РЫБЫ ЛЕКШМОЗЕРА
етские годы я провел в деревне на берегу
Лекшмозера. В Архангельской области —
это одно из самых красивых мест. Озеро
имеет в длину шестнадцать, а в ширину
до восьми километров. Глубина местами
достигает 35—40 метров. Дно чистое,
песчаное, иногда с мелким камнем, и
поэтому не заболачивается. Озеро, как поясом, окаймлено
камышом, который в непогоду служит убежищем для утиных выводков
и рыбьей молоди. По берегам растет смешанный лес, богатый дичью,
ягодами и грибами. Вода чистая и прозрачная.
В хорошие летние вечера, особенно перед заходом солнца, на
озере можно наблюдать чудесную картину: сверкая серебристой
чешуей, играют стаи молоди. В это время поверхность воды
непрерывно вспыхивает тысячами отблесков. В озере много окуня,
который иногда достигает веса в три килограмма, есть плотва, сиг,
налим, щука, густера и многие другие рыбы.
Необходимо отдать должное жителям деревень около Лекшм-
озера. Большинство из них исстари занимается промысловым
рыболовством. У их неводов такие ячейки, что мелкая рыба не
задерживается. Во время нереста они не ловят. К тому же в озере
достаточно пищи. Это сказывается благотворно — рыба не
переводится.
Весной разливаются впадающие в озеро многочисленные речки.
В них появляется несметное количество мальков. Недели через
две они «скатываются» в озеро. Теплым июльским вечером около
берегов можно видеть сплошной ход мальков, которых местные
жители называют «иголочками».
У рыболова это озеро оставляет неизгладимое впечатление.
Не удивительно, что летом здесь можно встретить спортсменов,
приехавших в отпуск из многих городов страны. Ловят здесь
главным образом на донную удочку, иногда — на поплавочную и на
дорожку. Спиннинг применяют редко. В двух-трех километрах от
берега, редко — ближе, ставят лодку и ловят на глубине 7—10
метров. Весной и до половины лета удят и вблизи берега. На
коротком — метровом удильнике намотана леска сечением 0,3—0,4 мм.
На ее конце — конусообразное грузило весом 40—50 граммов —
меньшее при сильной волне не удерживается на месте.
Лучшей наживкой для окуня считается' кусочек плотвы. Им
наживляют самый нижний или два нижних крючка, а верхний —
обычно червем: на него клюет крупная плотва. Поклевка бывает
резкой, удилище сильно, пригибается к воде: крупный окунь не
102

хочет отрываться от дна. Бывает и одновременная поклевка двух
крупных окуней.
На поплавочную удочку ловят около камышей, где клюет
непрерывно, однако главным образом мелкая плотва и густера. Здесь
временами в большом количестве появляется и крупный окунь.
Самое лучшее время ловли — со второй полбвины июля и до конца
августа.
Многие с успехом ловят на дорожку, обычно — вдвоем. Один
на веслах ведет лодку, а второй — ловит. На дорожку мне нередко
приводилось ловить крупных окуней и щук.
...Рассвет застал меня и приятеля у восточного берега озера,
примерно в трех километрах от деревни. В двухстах метрах от нас
вдоль берега тянулись камыши. Глубина — около двух метров.
На дне чередовались светлые и темные пятна: песок и травяная
поросль. Ветер — слабый, западный. Приведя в порядок дорожку,
приятель сказал, чтобы я вел лодку вдоль берега, а сам стал
опускать шнур. Не успел он сдать и 25 метров, как подсек крупного
окуня. Когда отъехали метров 30 — новая поклевка. Лодка делала
полукруг в 300—400 метров, поклевки следовали одна за другой.
Однако, когда солнце поднялось, поклевки как-то сразу
прекратились. Мы потеряли несколько блесен — иногда клевали щуки весом
до 12 килограммов.
Вблизи Лекшмозера много небольших рыбных озер, на которых
спортсмены бывают редко. Около Каргополя расположено большое
судоходное озеро Лаче, из которого вытекает Онега. СЛекшмозе-
ром оно связано маленькой речкой Лекшма. Здесь также можно
успешно ловить удочкой, на дорожку и спиннингом.
В. Хабаров
ПЯТЬ ЩУК
ерно-Источинский пруд — одно из
любимых мест отдыха металлургов и
горняков Нижнего Тагила. Пруд —
огромен, лежит высоко в горах. Вода в нем
кажется черной. Окружающие его горы
очень красивы, покрыты густым лесом.
Особенно красива и величественна гора
Белая. На некоторых каменных вершинах ничего не растет.
До пруда мы добираемся по узкоколейной железной дороге или
автотранспортом. Для спортсменов здесь созданы хорошие условия.
На живописном месте построен просторный и благоустроенный Дом
рыболова-спортсмена. Мы его часто называем «лесной гостиницей».
103

Здесь можно отдыхать всей семьей. Многие металлурги и горняки
приезжают сюда на отпуск. У «лесной гостиницы» много лодок. Еще
не было, пожалуй, ни одного случая, чтобы кто-нибудь уезжал
отсюда недовольным.
Пруд богат рыбой. В нем водится окунь, чебак, сорожка, налим,
щука, ерш. Нередко клюет язь и зеркальный карп. Общественные
организации и сами спортсмены строго следят за соблюдением
правил ловли. Поэтому браконьеров здесь не встретишь. 1
Я люблю ловить щук на дорожку. Крупнее восьмисот граммов
еще ловить не доводилось, но и меньше четырехсот за все время не
было ни одной. Знакомый мне рыболов поймал щуку на
восемнадцать килограммов.
Однажды мне удалось выманить из дома своего «самого главного
противника» — жену. Признаться, я даже удивился, что уговоры,
наконец, подействовали. Как это удалось, сейчас ни я, ни она уже не
помним. По узкоколейной дороге мы благополучно добрались до
«лесной гостиницы» и взяли лодку. Дело было за полдень. На одном
из островков пообедали.
Когда отъехали от островка, я решил: отдам дорожку жене —
вдруг увлечется. Показал ей, как нужно распускать снасть, и сел
за весла. В это время мы подъезжали к щучьим местам. Не успел
я закончить инструктаж, как жена закричала:
— Ой, рыба! Ой, рыба!
Я посмотрел tfa жену и удивился: она побледнела, леску тянет
почти инстинктивно. Дорожку надо сразу же укладывать на дно
лодки, я ей об этом кричу, а она не слышит. В результате жена
накрутила леску на руки, на голову и даже на шею. Конечно, смешно
на это смотреть, но сдерживался. Несколько раз хотелось помочь
ей, но не стал: пусть сама вываживает первую рыбу. Как это не
удивительно, щука оказалась в лодке.
Только тут жена обратилась ко мне за помощью — вытащить
крючок из пасти хищника ей не удалось. Добыча оказалась не
малой — весила более трех килограммов. Ловля так увлекла жену, что
она сказала:
— Греби скорее, еще поймаю.
Действительно, вскоре попалась еще одна щука. На лице жены
я опять увидел испуг, однако он очень скоро перешел в радость.
Она опять перепутала леску, но со щукой справилась быстрее.
Правда, эта щука была значительно меньше.
Тут я сказал, что ловлю надо кончать -г- пора варить уху.
Однако жена не соглашалась.
— Смотри, какая хорошая погода,— говорила она, а в голосе
чувствовалась просьба. И правда, было тихо и тепло. На небе — ни
облачка. Мне пришлось согласиться с ней.
Мы несколько раз объехали все хорошие места, но щуки не
интересовались дорожкой. Наконец, решили поменяться местами. Но
едва жена встала, как тут же сильно вскрикнула и чуть было не
упала за борт. Только чудом лодка не перевернулась. На дорожке
104

ходила третья щука, и жена стала вытаскивать ее уже спокойно,
соблюдая все мои советы.
После этого я уже не возражал, что будем ловить еще полчаса.
Она поймала четвертую щуку, а затем — восемьсотграммового
щуренка. Тут я не выдержал и шутя сказал:
— Товарищ инженер-экономист! Не жадничайте й нё нарушайте
правил спортивной ловли рыбы!
В «лесную гостиницу» мы вернулись, когда уже стемнело. Оба
остались очень довольны — она новыми впечатлениями, я тем, что
одержал победу над «самым главным противником».
Свердловская обл.
С. Никшип
ЖЕРЕХ-ХАШАМ
аннее утро сияющего мая в полупустыне
Казахстана. На автомобиле-вездеходе
едем по пыльной, накатанной дороге
вдоль берега Сыр-Дарьи. Автомобиль
то мчится по гладкому, как асфальт,
«такрыру» — огромному голому пятну-
дну высохшей солончаковой лужи, то
подскакивает по кочкам, выбегающим и на дорогу. Вас бросает и
бьет, но зато в кочках сверкают цветы: маленькие низкие тюльпаны
канареечно-желтого и оранжевого цвета, стайки голубых ирисов и
цветущце колючие кустики с листвою полынного цвета, покрытые
лилово-розовыми цветами, похожими на вереск. Вот по дороге, вся
обвалявшись в пыли, ползет небольшая земляная черепаха. Берем
ее. Она прячет голову и ногилз свой коробчатый щит, но скоро их
высовывает снова и, мотая головой и ногами, старается освободиться.
Выскакивают и прячутся суслики, в воздухе реют мелкие
хищники. Утро светлеет и становится жарче. На горизонте появляются
стайки быстрых птиц, величиною с голубя. Как гигантские ласточки,
они проносятся на бреющем полете стая за стаей — от Сыр-Дарьи
в пустыню. Мы останавливаемся и ждем. Вот стайка птиц проходит
над машиной. Они летят низко, и ясно видны черные брюшки и
подкрылья. Это-чернобрюхие рябки, летящие с водопоя к себе домой,
в пустыню, к гнездам.
Когда вы осенью убиваете эту птицу и берете ее за ножки, иногда
из клюва струйкой выливается более чем полстакана воды —
дневной запас рябка до вечернего водопоя.
Мы стремимся к озерам, густою сетью раскинувшимся по
берегам Сыр-Дарьи. Кругом просторно, ровно и пусто. Только
глинобитные могильные памятники дают ориентир. Вот целое кладбище
105

с группой памятников, иногда довольно крупных, напоминающих
маленькие мечети.
Последний поворот, и всюду заголубели озера, удивительно
чистых тонов от голубого до синего и фиолетового, дивно
контрастирующих с желто-оранжевыми красками пустыни и
прошлогодних камышей. Озера, как правило, плоски и мелки от берега и
непригодны для ловли спиннингом без лодки. Близ берегов бродят
всевозможные кулики, а на середине темными силуэтами мирно
сидят на воде разнообразные утки.
Врезаемся в камыш и подъезжаем к протоке между двух озер.
Чистая вода течет стремительно, как в реке. Спиннинг налажен
и заброшен.' Что-то будет на новом месте? С первого заброса сразу
попадается жерех, в полкило весом.
«Дело будет...»,«Уха будет!..» — гомонят товарищи, но напрасно
снова и снова я посылаю блесну, заходя в воду в высоких сапогах:
больше поклевок нет.
Верхом на ослике, в лисьей традиционной шапке, подъезжает
старый казах. Он не говорит по-русски, только улыбается, сияя
морщинками, машет руками. Он явно бракует выбранное нами место
и показывает вдаль, стремясь объяснить, что там рыбы больше.
Как-никак мы поняли, что на восток, у какой-то недалекой деревни
есть хорошее рыбное место. Поблагодарив казаха, мы едем в
указанном им направлении. Действительно скоро показалось
жилье: у ^глинобитных домиков маленькие бахчи, защищенные от
песка наклонной стенкой срезанного камыша.
Заходам в первый дом. Это дом учителя физики и математики.
Он отлично говорит по-русски, в его доме чистота и прохлада. В
большой комнате — ковры, одеяла, сложенные стопкой подушки
у стен, сундуки. Учитель объясняет, что у деревни, в протоке между
озер, есть хороший рыбный омут. Тут была когда-то дамба. Ее
размыло в паводок, и в глубине у дамбы много всяких рыб.
Мы нетерпеливо мчимся к указанному месту. В узкой протоке
между остатками дамбы несется чистая синяя вода и, пенясь, падает
в глубокий, весь в струях и водоворотах, плес. Справа и слева
протока успокаивается и мирно голубеет в камышах.
С мыска дамбы Делаю первый недальний заброс спиннинга.
Десяток оборотов катушки, удар передается в руку. Рука сама
подсекает, и какая-то рыба заходила на трещотке.
Подматываю лесу, вывожу рыбу: это обычный жерех. Я подвожу
его к отмели, он невелик — с килограмм, и товарищ берет его
руками (конечно, ни багра, ни подсачка нет).
Дальше все развернулось, как в приятном рыболовном сне:
заброс в пену, короткий путь блесны, удар, подсечка — и вывод рыбы
на отмель. Шли^одни жерехи. От килограмма до трех-четырех.
Но вот, после очередной подводки, в воде замелькала довольно
крупная рыба, вся сияющая серебром и киноварью. Подвожу. Она
взбурлила воду красным, как пламя, хвостом и упорно пошла в
глубину, изгибая мой легкий одноручный спиннинг. Неужели язь?
106

Подвожу ярко раскрашенного красавца к берегу. Это
трехкилограммовый жерех, но все его плавники ярко-красного, киноварного
цвета. Хвост красный, хотя и не столь яркий. Нижняя губа, как
подмазанная губной помадой, тоже цвета чистой киновари.
Вспоминаю атлас промысловых рыб СССР: это красногубый
аральский жерех — «хашам». Только в книге написано, что
красные цвета не ярки, а о красном хвосте не сказано. Но это явно он,
в весеннем наряде!
«Ну и ловля! — говорит один из товарищей, сажая на кукан
очередного «красногубого».— Вы их, как из садка, таскаете...»
Обычно я не гонюсь за количеством рыбы; на седьмой-восьмой
они начинают терять индивидуальность поимки, да обычно больше
и не надо. Но здесь мне захотелось поставить личный рекорд ловли
жерехов. Я продолжал ловить, хотя солнце начало припекать.
Жерехи шли: чаще обычные, реже — красногубые.
Подошли молодые казахи и с любопытством смотрели на новый
для них способ ловли. Ловля шла все с того же мыса. Нас
собралось уже пять человек. Но жерехи шли.
— Где купить такую удочку? — спросили юноши-колхозники.
— В городе,— ответил я,— но можно сделать и самому: в ваших
озерах и на самодельную снасть можно не плохо ловить.
Объясняю, как сделать удилище с кольцами и простую
деревянную катушку. Речь заходит о блеснах и леске. Дарю ребятам то и
другое. Они убегают. Скоро подходит очень старый казах. Он долго
смотрит на ловлю. Дарим блесну и ему. «Байкал» сияет на солнце.
Старик уносит его не без удовольствия, покачивая перед собой.
На будущий год, если мы попадем сюда, возможно, встретим и
здесь спиннингистов. Приятно пропагандировать любимый спорт.
После двадцать четвертого жереха я почувствовал, что стало жарко
и хочется есть.
В воде проплыла змея песочного цвета, мы пугаем ее, но напрасно:
она ныряет в норку в дамбе. Дамба была перевязана камышом
поперек, камыш сгнил в земле, и в дамбе образовались длинные норы.
Перед завтраком купаемся в прохладной воде, нагретой в заводях.
— Ставьте ногу вот в эту ямку,— говорит товарищ,— я здесь
выходил из воды, очень удобно.
Прежде чем cyHyjb ногу в ямку, заглядываю туда и... встречаю
холодный взгляд какой-то змеи.
— Спасибо,— отвечаю я,— обойдемся без вашей ямки, вы
посмотрите, кто там сидит.
О прелестях завтрака в просторах у неведомых озер, на души-
стом ветре с ароматом степей, можно не говорить: это и так ясно
любому рыболову.
На горизонте маячит вербдюд. Ишак, пасущийся в степи,
кричит не очень благозвучно, но явно по-весеннему.
Над камышами проносятся утки. По отмелям гомонят кулики.
Жерехи сотрясают кукан в мелкой заводи. Очень хорошо в
Казахстане.
107

Д. Чичерин
В ЗАПОЛЯРЬЕ
оезд, громыхая колесами, мчится среди
погруженных в зимний сон бескрайних
лесов, болот и озер Карелии. Гудки
паровоза гулко разносятся над белым
царством. Позади остался окутанный
предрассветной мглой Беломорск, мелькнула
за окнами станция Прлярный круг. Уже
одиннадцатый час утра, а рассвет еще не наступил...
— Быбает ли здесь вообще день? — усомнились мы.
Оказывается, бывает. Примерно через час между сопками
показалось огромное красное светило, знаменующее собой
наступление короткого полярного дня. Однако подняться выше оно так и
не смогло и часа через четыре снова зашло. День кончился.
Паровоз, отфыркивающийся клубами белого пара, продолжает свой
путь. На станции Ручьи, не доезжая Кандалакши, наш поезд
сворачивает по ветке к западу. Еще несколько часов, и мы на месте
назначения. Многодневный путь окончен. Утром я увидел, что
поселок наш стоит в центре довольно большой равнины. С одной
стороны она обрамлена излучиной речки, со всех других — стиснута
скалистыми, поросшими лесом сопками. Все вокруг покоилось под
толстым слоем снега. Казалось, что находишься в кратере
гигантского вулкана. Поневоле возникал вопрос,— чем заниматься в
свободное время, в чем найти развлечение. Для меня, горожанина,
обстановка была непривычной. Ни охотником, ни рыболовом я не был,
да, честно говоря, и не помышлял об этом. Когда наступило лето и
некоторые мои товарищи взялись за ружья и удочки, я был одним
из тех, кто при встрече с рыболовами и охотниками не упустит
случая пустить в ход всем известные шуточки.
Прошел год со времени моего приезда. Однажды, в конце марта,
мой товарищ Миша Фатихов предложил мне прогуляться в
выходной день на лыжах. Страстный зимний удильщик, он посоветовал мне
захватить с собой снасти для подледной ловли. Я согласился.
Почему бы и не взять их? Поскольку я не гмел ни малейшего
представления о зимнем ужении, он дал мне в качестве учебного пособия
книгу Кунилова. Желая во что бы то ни стало вовлечь меня в
славную семью рыболовов, он пожертвовал ради этого частью своего
рыболовного инвентаря. В качестве безвозмездного дара дал он мне
пожелтевшую от времени «жилку» с полдюжиной узлов на ней и
самодельную блесну со ржавым крючком. Я, конечно, не мог тогда по
достоинству оценить этот действительно великодушный акт... Но
теперь преисполнен самой искренней благодарности.
108

День выдался на редкость хороший. Пригревало солнце,
заливая лучами снежную гладь озера. Обрадованные приближением
весны, весело щебетали птички. Где-то на противоположном берегу
и густом ельнике, выделявшемся темной стеной на фоне неба,
готовились к брачному периоду тетерева, проверяй свои голоса. Прямой
линией поперек озера протянулся след лося. Мы пересеклиозеро
и вошли в устье небольшой речки. Характерные следы, оставленные
мохнатыми ножками белых куропаток, говорили о недавнем их
пребывании здесь. Миша доверил мне нести увесистую пешню,
которая изрядно натерла мне плечо.
Выбрав место, мы прорубили лунки в довольно толстом льду.
По окончании работы я насадил на крючок блесны кусочек мяса и
опустил ее в лунку. Встряхнув раза два удильником, я решил, что
рыба уже пообедала и не нуждается в моей подачке. Чтобы не
ставить себя в неравное положение с сытой рыбой, я достал пару
бутербродов и с удовольствием скушал их.
Окончив трапезу, раскрыл газету «Moscow Nevs». На глаза мне
попалась изошутка о рыболовах «Васк to reality».— «Возвращение
к действительности». Незадачливый рыболов сидит у лунки.
Клева нет. Но удача приходит не сразу. Не успел рыболов открыть
глаза, как произошло необычное. Рыба начала наперебой хватать
блесну. Уже целая куча рыбы лежит вокруг рыболова, а вскоре его
уже совсем не стало видно. И как всегда бывает в таких случаях,
в самый разгар клева подошедший сосед по лунке испортил всю
ловлю. «Проснись, солнце уже село — пошли домой».
Переворачивая газету, я не выпускал из рук удильник. Вдруг — резкий
толчок! Не помню, как я отбросил в сторону газету вместе с
рукавицами, как, путаясь в лесе, стал ее лихорадочно вытаскивать.
Перед мысленным взором у меня пронеслись все породы рыб, которых
я знал, какая из них попалась?
Но вот в лунке показалось что-то серое с зеленоватым оттенком.
«Форель»,— подумал я, но это оказался всего-навсего небольшой
щуренок. От радости я громко закричал Мише о пойманной рыбе.
Любопытство и волнение, испытанные при поимке рыбы, закрались
в мою душу и... остались там навсегда. Больше в тот день я ничего
не поймал. Однако желание попытать счастье еще раз меня не
покинуло. В следующий выходной день был предпринят более дальний
поход. Дул холодный северный ветерок, подымавший поземку.
Безрезультатно обошли мы несколько озер, и только перед заходом
солнца, когда погода улучшилась, нам удалось, наконец, поймать
две кумжи весом по килограмму каждая.
Так началась моя рыболовная карьера. Одним из наиболее
памятных событий явилась для меня поездка в глухой и
труднодоступный район недалеко от бывшей Государственной границы.
Собралось человек двенадцать рыболовов-энтузиастов нашего
спортивного общества. Преодолевая броды, крутые спуски и невероятные
подъемы с резкими разворотами, машина-вездеход пробивалась
вперед. Наконец мы добрались до озера. Окруженное со всех сторон
109

зеленым заслоном леса, озеро имело очаровательный вид. Был
полный штиль. Тени от прибрежных деревьев и валунов четко
вырисовывались на гладкой поверхности воды. Стайка уток взлетела и
скрылась за лесом. Все пригорки были усыпаны грибами, а низинки
имели темно-голубоватый вид от сплошь заливавшей их
перезревшей черники.
Мы разбрелись по берегу, подыскивая удобные места для ловли.
Я выбрал место в протоке между островком и довольно крутым
берегом. Соблазнило меня дерево, упавшее в воду так, что его вершина
выступала из воды. Намереваясь устроиться подальше от берега,
осторожно ступая по стволу, я начал продвигаться к вершине. В
правой руке у меня были удочки и подсачек, в левой — походная
"сумка и баночка с мальками. Полпути было уже пройдено, когда
кора со ствола соскользнула и я неожиданно «оседлал» дерево.
Холодная вода не замедлила устремиться в мои сапоги, намочила
брюки. С трудом я развернулся, опираясь на удочки, и
выкарабкался на берег. Начало было не из приятных. Пришлось спешно, куда
попало закинуть удочки, наживленные кусочками мальков, и
заняться костром. Однако не успел я подобрать и нескольких
хворостин,1 как заметил, что поплавки всех трех удочек почти
одновременно запрыгали и скрылись под водой. Через минуту три солидных
окуня лежали у меня в подсачке. Наживляю крючки, закидываю и...
снова поплавки под водой! Снимаю еще трех окуней. Но мокрая
одежда все сильнее дает о себе зн^ть. Не обращая больше внимания
на беснующиеся поплавки, разжег костер и развесил сушиться
куртку и сапоги. А окуни словно пошли на меня в атаку. Одну удочку
я отложил, на второй же рыба запутала лесу вокруг утонувшего
дерева. Я потянул лесу и оборвал ее выше поплавка. Поплавок
нырнул, затем вышел на поверхность и ... отправился к
противоположному берегу.' Я продолжал ловлю одной удочкой. Подсачек,
куда я складывал рыбу; становился все тяжелее и тяжелее.
Увлекшись ловлей, я позабыл и о костре, и о куртке, за что и поплатился
несколькими дырками, прожженными в ней. Начал надевать сапоги,
один надел, а другой, к моему удивлению, не налезал. Оказалось,
что под действием высокой температуры сапог покоробился, сжался,
носок у него причудливо загнулся вверх. Вот уж поистине беда не
приходит одна!
Приближался вечер, довольно поздний летом в этих краях,
а клев не ослабевал. Неожиданно я заметил, что оборванный
поплавок, влекомый неведомой рыбой, плывет обратно ко мне.
Недалеко от берега он остановился. В прибрежных зарослях я обнаружил
старенький плотик и, воспользовавшись им, тихонько подплыл
к поплавку. Рыба не уходила. Видимо, сильно утомленная, она уже
не могла двигаться. Поднял лесу, и трехсотграммовый окунь бульк-
нулся в воду. Я не сожалел об этом. Этот великомученик достоин
вернуться в родную стихию. Вероятно, ему до конца дней своих
будет о чем рассказывать потомству.
С наступлением сумерек клев прекратился. К нашему огорчению,
ПО

он не возобновился и утром. Хмурые холодные тучи заволокли небо,
установилась гнетущая преддождевая тишь. Я решил, что рыба
будет лучше брать йа червяка, и выпросил у товарища, ловившего
рядом в глубоководном заливе форель, одного червячка. Как раз
в этот момент мимо берега проходила стая окуней. Я подбросил им
приманку. Сначала окуни ринулись к ней, но... ни один из них не
взял. Спокойно они поплыли дальше. На этом примере я воочию
убедился в том, как сильно влияние погоды на поведение рыб.
Никому из моих товарищей в это утро не удалось ничего поймать. Тем
не менее мы не были огорчены: пойманной накануне вечером рыбы
вполне хватило для ухи и для жаркого.
Много раз и зимой, и летом бродил я с ружьем и удочкой по этому
живописному краю. И всегда, намечая новый маршрут, с радостью
предвкушал удовольствие побывать в еще не изведанных, новых для
меня местах. Приобретая свой собственный опыт, перенимая опыт
товарищей, живо интересуясь охотничьей и рыболовной
литературой, я получил немалые знания в этом увлекательном виде отдыха
и спорта. Уже через два года мой улов далеко не ограничивался
единственной рыбкой, пойманной мною в первый раз. Но, в конце
концов, дело не в количестве пойманной рыбы. Куда важнее та
польза и то наслаждение, которые приносит человеку рыбалка,
ночевки на свежем воздухе, длительные прогулки по лесу и берегам
рек и озер.
После трех лет, проведенных мною в Заполярье, меня по работе
перевели «с милого севера в сторону южную» — в Среднюю Азию.
Но благодарную память об этом суровом, величественном крае я
сохраняю до сих пор. Единственное, о чем я сожалею — это даром
потраченный первый год моего пребывания там, когда я, по
незнанию, не интересовался еще ни охотой, ни рыбной ловлей, ни
природой вообще.
Всем, кому придется поехать в Заполярье, я посоветую —
непременно запасайтесь рыболовными снастями и ружьем.Вы
получите незабываемые впечатления.
В. Пронин
НА КУДЕ
илометрах в двадцати от города
Иркутска в «Сибирскую Волгу» —Ангару
впадает небольшая, но быстроводная речка
Куда. Она имеет протяженность 250—
280 километров и протекает по
Бурятскому национальному округу и
Иркутскому району области. Замысловато
течет Куда: то тихой спокойной лентой раскинется среди нарядно-
ярких, благоухающих лугов, то звонким ручейком пробьется среди

густых зарослей лозняка, ольшаника, дикой малины и смородины,
то весело заговорит на перекатах, разбрасывая в стороны
серебряные «монеты» брызг, то прямо перед вами, как из-под земли,
появится в виде трех-четырех извилистых рукавов, бегущих в разных
направлениях — попробуй разбери, где начало, где конец. Да и
само название реки имеет воспросительное значение — «Куда?»
Рассказывают, что в старые времена крестьяне, высланные
в Сибирь из центральных областей России, в поисках счастья
колесили по бесконечным просторам бывшей Иркутской губернии и,
встречаясь друг с другом, на вопрос: «Ты куда едешь», отвечали:
«Куда? — А туда, куда течет Куда», т. е. в неопределенном
направлении.
Но как люди находят, в конце концов, свое счастье, так и река
Куда имеет свое начало и свой конец.
Она вытекает из горных озер Тыидыр-Куля, затерянных в
глухой тайге, далеко за центром Бурятского национального
округа, Усть-Ордой, почти в трехстах километрах от Иркутска.
Глядя на узенький, всего 2—3 метра шириной, ручеек, с трудом
пробирающийся среди огромных валунов, трудно поверить, что
это начало жизни быстрой, шириной до пятидесяти-ста метров и
достигающей глубины 3—6 метров реки. Куда прокладывает свой
путь по бескрайним степям, Небольшим перелескам и зачастую по
глухой нехоженой тайге, где хозяйничает медведь да страшно
ревут по утрам и ночам дикие козлы-гураны.
Куда впадает в Ангару в районе Урика, небольшого, но
красивого села, с огромной белой церковью, далеко видной с почти
постоянного спутника Куды — старого Якутского тракта. Урик —
место последнего пристанища первых русских «вольнодумцев» —
Декабристов, где покоятся их благородные останки. По реке
расположено большое, тянущееся на несколько километров село Хо-
мутово. Несколько в стороне за Усть-Ордой — совхоз Базой,
небольшой бурятский улус — Байдуг и другие населенные пункты.
В реке водится много рыбы: здесь и хищница пресных вод —
щука и ночной непоседа-налим, и полосатый разбойник-окунь,
и шустрая плотва, называемая местными жителями «сорожкой»,
ельцы, речной бычок, или, как его именуют местные жители, «бо-
бырь». Да он впрямь похож на «бобыря» или вернее бобыля, любит
одиночество и зачастую диву даешься, глядя на эту небольшую,
но головастую рыбешку, которая попалась на крючок в глубокой
яме, В период весеннего половодья проскакивают из Ангары в
верховья Куды стайки шустрых хариусов и ленков, изредка
заходит поживиться и «хозяин» ангарских глубин — таймень —
хищник, достигающий иногда огромных размеров. Разогнав более
мелкую хищную братию, он, насытившись, возвращается в Ангару.
Лучшим местом ловли рыбы считается мельница в районе
совхоза Базой. Там в июне — июле на искусственную мушку не плохо
берет хариус и ленок, а с мая по сентябрь, почти под самыми
мельничными колесами, на навозного червя берут окуни. Весной сразу
112

же после половодья ловится щука, лучшей насадкой для которой
служит пескарь. На кузнечика попадается елец и плотва. Совхоз
Ьазой находится в ста километрах от Иркутска по Якутскому
тракту, где ходят автобусы и попутные машины, да и сто километров
и Сибири не считается большим расстоянием.
Неплохим местом ловли является и район села Хомутово,
в 18 километрах от Иркутска, где за западной окраиной села в
густых зарослях лозняка, у слияния реки Куды с круглым, блюд-
цеобразным луговым озером^ под развесистой ольхой в глубокой
яме очень хорошо, в особенности в конце мая и до конца июня,
на любого червя мертвой хваткой берет окунь (червей необходимо
привозить с собой, в районе села их найти трудно), активно
бросаются на живца или блесну крупные щуки, а в начале мая и
поздней осенью на донные удочки, наживленные кусочками сырой
печенки или мяса «с душком», идет массовая ловля налима. Донные
удочки для ловли налима весьма примитивны: небольшое удилище
в 2—2,5 метра с успехом можно заменить прутом, вырезанным из
лозняка; 1,5—2-метровая жилка толщиной в 0,7—0,8 мм; крючок
средней величины — вот и вся снасть. Поплавка и грузика не
требуется.
Наживленная удОчка своим толстым концом крепко втыкается
в берег, под нависшими кустами. Другой конец в согнутом виде
втыкается в дно реки; леска также лежит на дне. Глядя на
закинутые удочки, создается впечатление стоящих в воде коромысел.
Заглотав наживку, налим выдергивает из дна реки конец
удилища, которое, распрямляясь, производит подсечку. Налим то
натягивая, то спуская пружинящее удилище, не имеет возможности
забиться в нору или под коряги. Так он и будет находиться в воде
до прибытия рыболова.
Мне лично много раз преходилось заниматься ловлей налима
на Куде такими донными удочками. Они себя полностью
оправдывают.
Н. Шпагин
ПРИЕЗЖАЙТЕ В НОВОАЗОВСК
етом 1958 года мне довелось отдыхать
в поселке Новоазовск, Ждановского
района (бывшая Буденновка). Это селение
раскинулось на берегу огромного
мелкого залива Азовского моря, на пологом
холме, который неожиданно обрывается
отвесной глиняной стеной, высотой с
трехэтажный дом. С уступа глазам открывается вид, достойный
кисти художника. Внизу плещется, переливается и сверкает в
лучах солнца мягкое, красивое море. Слева, в морской дымке, едва
5 Заказ № 3872
113

видно уходящую вдаль песчаную гряду и ряд домиков рыбацкого
селения. Справа залив окаймляется длинным мысом, на берегу
которого расположены различные колхозные сооружения. На
прибрежном песке видны лодки разных размеров и конструкций.
Небольшие парусники и катера стоят недалеко от берега на рейде.
Вниз к пляжу зигзагообразно спускаются лесенки.
На пляже всегда много народа. Здесь люди разных
профессий: начиная от металлурга или шахтера и кончая престарелым
почтенным профессором. Сюда зачастую приезжают не только из
близлежащих городов — Сталино, Жданова, Таганрога, но и из
Москвы, Ленинграда, Тулы, Орла и других мест нашей страны.
Новоазовск славится всегда чистым синим небом, хорошим
пляжем, жаркими солнечными днями и лечебными грязями.
Море мелкое на много метров вперед. Поэтому здесь
большинство отдыхающих приезжают с детьми. Новоазовск — отличное
место, где можно прекрасно отдохнуть и серьезно подлечиться.
Кроме того, в Новоазовске очень хорошо проведет свой
отпуск и чудесно отдохнет настоящий рыболов-спортсмен. Мест для
ловли рыбы здесь много.
Через поселок протекает небольшая, но очень богатая рыбой
речка Еланчик, впадающая в Морской залив. На Еланчике можно
ловить и речную и морскую рыбу. Плотва, язь, сазан, окунь, щука,
чехонь, лещ, тарань, рыбец, бычок, сельдь — обычные трофеи
здешних рыболовов. Иногда, особенно когда дует «низовка» (ветер
со стороны моря), хорошо ловится тарань и плотва с небольшого
деревянного настила у старого железобетонного моста,
разрушенного фашистами во время войны.
В «низовку» река изменяет своей обычной привычке и течет
с моря, нагоняя сюда морскую рыбу. В это время, особенно если
погода устойчивая, отличный клев.
В «низовку» же та же тарань очень хорошо ловится ближе к
морю — по берегу реки, на так называемом «островке» и на многих
других местах. В конце августа и в начале сентября не плохо
ловится сазан. Клюет он преимущественно на крупного червя, иногда
на хлеб или пареную кукурузу.
Многие рыболовы успешно ловят и прямо в море. Для этого
ими изготовляется складной высокий стул, примерно в 1,5 м
высотой. И так как море здесь мелкое, этот стул позволяет ловить
не стоя в воде (так как долгое пребывание в воде крайне неприятно),
а сидя на скамье. Заходят примерно на 50—100 метров в море,
усаживаются и начинают ловлю. Попадается чаще всего плотва,
тарань, чехонь.
Ловят обычно на самые простые снасти, главным образом, на
поплавочную удочку с мелким крючком и легким грузилом.
Приманкой чаще используют червя, которого добыть здесь в сухие
дни не так-то легко. Находят его только у реки, в сырых местах.
Плотва, тарань и многие другие рыбы очень хорошо ловятся на
черный «московский» хлеб, особенно на хлеб, смешанный с варе-
114

пым картофелем, а также на мясо ракушки, которую нетрудно
добыть со дна реки.
Хороших лещей, крупной морской тарани, ставрид и других
крупных рыб вы можете наловить на расположенной в семи
километрах от Новоазовска, на так называемой «стрелке». Она
представляет собою .длинную, узкую песчаную косу, которая вдается
и море на несколько километров. В начале «стрелки»
расположено небольшое рыболовецкое село. Здесь же стоит маяк,
предупреждающий морские транспорты о мели. За маяком идут сплопшые
пески с большими примесями ракушек. Вдоль «стрелки»
расположено несколько соленых озерков, поросших зеленой
растительностью. Здесь зачастую можно встретить множество чаек
различных видов, цапель и других птиц. Вот где настоящие «птичьи
базары»!
Отправляясь туда, надо заготовить побольше червей, так как
там их не найдешь; необходимо также взять с собой немного пресной
воды от жажды. Наконец надо приготовить своеобразную удочку,
для чего отрежьте кусок жилки 0,4—0,5 мм сечением и длиной
примерно в 20 м. На конце привяжите груз в 20—40 г. Потом
возьмите 2 пробки от бутылок, сделайте в них по центру небольшие
отверстия и наденьте их на -леску через свободный конец. Первую
пробку заклините на леске на расстоянии примерно 1 м от груза;
вторую — примерно через полтора метра от перэой. Между
пробками расположите 3—4 средних крючка на коротких поводках.
Конец удочки заделайте петлей, которая не должна затягиваться
и легко бы надевалась на указательный палец.
Такой удочкой ловят чаще всего с глубокой стороны «стрелки»,
по всей ее длине. В штиль или при малом южном ветре здесь очень
хороший клев. «Стрелка» изобилует также и различной дичью.
Охота на нее открывается здесь во второй половине августа. Гуси,
утки, кулики и множество других птиц обитают на небольших
соленых озерках и болотцах, где зачастую можно увидеть
искусственные укрытия охотников.
Приезжайте к нам в Новоазовск, дорогие товарищи! Вы не
пожалеете!
г. Сталино

ИЗ РЫБОЛОВНОЙ ПРАКТИКИ
С. С. Щенников
О ЛОВЛЕ ЛУФАРЯ
1957 году я проводил очередной отпуск
на Кавказе и занимался там спортивной
рыбной ловлей.
Вообразите себе мою радость и
восторг, когда мне, чисто случайно,
довелось обнаружить на черноморском
побережье рыбу, ловля которой со
спортивной точки зрения гораздо интереснее, чем ловля таких
хищников, как щука, жерех и т. п. Достаточно сказать, что средний
экземпляр этой рыбы легко рвет жилковую леску толщиной 0,5
миллиметра.
Здесь я хочу рассказать о том, как я обнаружил эту рыбу,
как она ловится спиннингом, поделиться своим опытом ловли и
сообщить все, что мне удалось узнать об этой рыбе по приезде
домой. С ранней весны я стал думать о том, где провести отпуск, чтобы
можно было половить спиннингом.
.Я мечтал об озере Селигер, где ловятся огромные щуки, а
Леонид Алексеевич Витенеев, мой сослуживец, страстный рыболов
и постоянный компаньон по подмосковным рыбалкам, 'склонял меня
к поездке на Черноморское побережье.
116

Много рыб водится в Черном море — более 100 видов, а
спиннингом, по существу говоря, ловить почти нечего. Я колебался.
Леонид Алексеевич рассказывал мне замечательные истории
о ловле закидными донными удочками представителей морской
фауны. Его рассказы возымели действие,— я изменил свой
первоначальный план и, вместо озера Селигер, согласился поехать на
Кавказ вместе с Леонидом Алексеевичем. Об этом я впоследствии не
жалел.
Больше всего нас привлекала Абхазия — страна высоких гор,
стремительных рек и самого теплого моря.
В середине августа мы поездом выехали в Адлер, чтобы
оттуда автобусом добраться до мыса Пицунды, который издавна
славится своими рыбными богатствами. Здесь можно удить по
морскому берегу и в озере Инкит, которое прежде соединялось
с морем и теперь ;богато всякой рыбой.
По приезде на мыс Пицунда мы немедленно приступили к
рыбной ловле. Ловили с морского дна и провели на берегу почти сутки.
Результаты оказались - плачевными: Леонид Алексеевич поймал
четырех морских ершей весом граммов по 200, я — ничего.
Я обратил внимание на то,' что рыбу с берега ловили только
приезжие курортники, которых очень легко отличить от местных
жителей: одеты они большей частью в пижамы и носят темные очки.
Местные рыболовы хоть и не ловили рыбу, все же приходили на
берег, наблюдали за морем и интересовались нашим уловом.
Я разговорился с одним из местных .рыболовов и познакомился
с ним поближе. Он оказался сторожем из овощного совхоза и
неплохо знал местные условия ловли. Его рассказ для нас был мало
утешителен. Выходило, что август месяц на Черном море у берегов
Кавказа считается не рыболовным. Поэтому местные рыболовы
в это время рыбу не ловят. Он сказал, что есть даже правило:
месяц, в кот9ром отсутствует буква «Р», считается на Кавказе не
рыболовным.
Однако наблюдения за морем подтверждали рассуждения
совхозного сторожа не полностью. С ним можно было согласиться,
только в части донных рыб. В верхних слоях воды и у самой
поверхности, наоборот, царило большое оживление. Мы очень часто
видели, как на поверхности появлялись косяки нерестящейся
хамсы и как она пожиралась ставридой. Повсюду сновали
рыболовецкие суда. Это были сейнеры, которые ловили ставриду
кошельковыми неводами и сдавали ее ближайшему рыбозаводу в поселке
Летзава. Пелагической * рыбы было много, но она держалась
далеко от берега. Ставные невода, которых много стояло в
заливе около берега, давали незначительные уловы. Мы видели,
как рыболовы вынимали из них по утрам всего по нескольку
ставрид средней величины. Для нас пелагические рыбы оказались не-
* Пелагическая рыба — это рыба, обитающая у поверхности и в верхних
слоях воды и по образу жизни не связанная с дном.
117

досягаемыми, так как в Пицунде невозможно достать лодку.
Нужно было что-то делать, но мы не видели выхода из создавшегося
положения. Случай\ свел нас с другим местным раболовом. Это
произошло в акрыфарте *.
За соседним столиком сидел человек и с восхищением
смотрел на наши клееные спиннинги, оснащенные катушками
заводского производства. Он первый заговорил с нами.
— Товарищи,— сказал он,— что же это вы попусту тратите
здесь время? С такими снастями, как у вас, можно ловить
хорошую рыбу.
Мы насторожились и поняли, что сейчас может быть дан
совет, который необходим нам уже давно. Так оно и получилось.
— Ехали бы вы на Бзыбь,— продолжал он,— там можете взять
белорыбицу, лосося,,голавля, форель. А ловить начинайте в устье —
это самое хорошее место.
Совет рыболова получил немедленное подтверждение, как
только мы вышли на улицу: несколько человек несли только что
пойманных, очень больших рыб,— таких мы никогда не видели.
На наш вопрос, как называется рыба, некоторые говорили, что
это белорыбица, другие добросовестно признавались, что не знают
названия рыбы.
Рыбы немедленно появились на пицунденском базаре: они
были очень эффектны и раскупались нарасхват. Рыбу везли с
Бзыби. Добраться до нее не составляло для нас труда. Мы сели
в автобус, идущий из Пицунды в Новую Гагру, и, проехав
километров восемь, сошли на остановке «Цитрусовый совхоз». Пройдя
роскошным тропическим парком и плантациями лимонных и
мандариновых деревьев, мы вышли к устью Бзыби на левый ее берег.
В парке нам опять повстречались рыболовы с теми же рыбами в
руках. Тут же мы сняли квартиру у служащих совхоза ц к вечеру
переехали на новое место жительства, распрощавшись с Пицундой.
Бзыбь берет начало из ледников Бзыбского хребта с очень
большой высоты. В верхнем течении реки прекрасные альпийские
- луга и пастбища; ниже река течет в узких, глухих ущельях,
поросших лесом. Здесь река быстро падает к морю; течение ее очень
бурное и стремительное. Только в восьми километрах от устья
Бзыбь выходит на равнину, течет более спокойно и впадает в море
выше мыса Пицунда.
Утром, чуть только рассвело, мы были на берегу и
старательно забрасывали различные блесны, но тщетно — поклевок не было.
Домой вернулись с пустыми руками. Через 20—30 минут, следом
за нами, пришли спиннингисты, оставшиеся после нас на берегу,
и принесли очень крупных рыб, больше тех, которых продавали
на базаре в Пицунде.
Позднее мы заметили, что рыба делает стремительные,
опустошающие налеты на обитателей морского мелководья, прилегаю-
* Акрыфарты — столовая по-абхазски.
118

щего к устью реки Бзыбь совершенно неожиданно, и установить
сколько-нибудь точно время, когда появляется хищник, нам
капалось невозможным: нападение производилось в самое различное
время и длилось всего 5—6 минут. Так было и в первый день нашего
лова: хищник появился сейчас же после того, как мы ушли с моря
домой.
Весь следующий день провели мы в устье реки, и терпение
наше было вознаграждено: вернувшись домой, мы восторженно
держали в руках пойманных рыб, правда, не очень крупных. После
этого мы целыми днями стали пропадать в устье Бзыби.
Так же как и в Пицунде, никто толком не мог сказать, как
называется рыба, которую мы ловили. Ясно, это была не
белорыбица. Одни называли ее лиферой, другие — луфёрой. Некоторых
название рыбы вообще не интересовало. Они говорили, «рыба
съедобная и вкусная, а остальное неважно». Мальчишки прозвали
рыбу морским ястребом. Это название рыба безусловно оправдала
стремительностью и жадностью, с какой" она нападала на
добычу.
Настоящее название рыбы я узнал уже в Москве.
Правильное название ее «луфарь».
Все залюбовались пойманной рыбой. В понятии московских
рыболовов, даже профессионалов, она была огромна: длиной
немного меньше метра, весом около 4 кг; это был крупный
экземпляр,— обычная длина рядового луфаря была 600—700 мм с весом
1,8—2,5 кг. Попадались и мелкие луфари длиной около 400 мм
с весом 400—900 г. Они также приводили в восторг только что
приехавших рыболовов. Мы в первый день сфотографировались
держа в руке по маленькому луфарику.
Так же как и у всем хорошо известных морских рыб пеламиды
и ставриды, тело луфаря имеет безупречную обтекаемую форму.
Но луфарь совсем не похож на этих рыб. С первого взгляда видно,
что эта рыба очень сильная. Луфарь скорее похож на судака.
Тело луфаря удлиненное и несколько сжатое; хвостовой
стебель высокий; брюхо сжато с боков и образует тупой край, что
говорит а вместительном желудке. Голова сразу обличает
страшного хищника; рот большой с выдвинутой вперед нижней
челюстью; зубы неровные, очень сильные, расположены широко,
некоторые из них представляют собой настоящие клыки.
Кость челюстей и жаберных крышек очень толстая и
твердая. Жаберные крышки гладкие, без шипов и зазубрин, поэтому
пойманного луфаря удобно брать за голову, не боясь поранить
руку. Само собой разумеется, если палец попадет в рот, то
сильное ранение руки будет гарантировано. Брюшные плавники
расположены на груди под грудными; около анального плавника
имеются короткие колючки и один колючий луч. Спинных
плавников два, как у судака: передний значительно короче заднего; он
образован колючими лучами и очень острый. Можно предположить,
что луфарь обрезает им лески наподобие того, как это делает ино-
119

гда сазан. Иначе непонятно, как это небольшой луфарь ухитряется
рвать леску толщиной 0,5—0*6 миллиметра.
Луфарь стайная рыба, держащаяся всегда у поверхности.
Пелагические свойства луфаря выражены очень сильно. Даже сен
на крючок, рыба не уходит в глубину, а сопротивляется в
верхних слоях воды. При большом волнении рыбы, как правило,
опускаются на глубину, где волнение не чувствуется. Луфарь
представляет исключение: он остается на поверхности, маневрируя в волнах.
Несколько раз мне пришлось наблюдать изумительную ловкость
и силу луфаря.
Погода все время стояла на редкость хорошая, и все же
иногда ловить было невозможно. Нередко поднималась большая тлна
и полоса действия прибоя расширялась настолько, что закинуть
блесну на нужное расстояние не удавалось. Чаще это бывало к
вечеру, Солнце к этому времени спускалось уже низко к воде и
просвечивало насквозь волны, набегающие на берег. Это давало
возможность хорошо просматривать волну.
В волне, которая уже оторвалась от следующих за ней волн
и шла по песку, готовая рухнуть, появлялись крупные луфари.
Они уверенно маневрировали в толще воды, поднимаясь от
основания волны почти до гребня, и успевали покинуть волну в самый
последний момент, когда она уже рушилась на грунт. Движение
луфарей были легки и стремительны, со стороны казалось, что
они движутся в спокойной воде.
Стая луфарей появлялась всегда со стороны Гагр и шла вдоль
берега под очень острым углом к берегу, постепенно приближаясь
к нему. На своем пути луфари то и дело нападают на косяки более
мелкой рыбы.
Очевидно, луфарь крайне прожорлив и истребляет рыбы
гораздо больше, чем это необходимо для его питания. За стаей
луфарей после нападения на косяк остается след из крови и кусков
рыбы. Прежде чем проглотить рыбу, луфарь рвет ее зубами.
Возможно, что одну рыбу хватают сразу два луфаря и разрывают ее
на куски. Спасаясь от луфарей, такие рыбы, как лобан,
выбрасываются из воды, но луфарь продолжает преследовать жертву и
в воздухе, делая большие прыжки. Несколько раз мы видели,
как луфарь хватает в врздухе рыбу величиной почти в
половину ее длины. При потрошении пойманных луфарей больших,
заглотанных рыб в желудках у них не оказывалось. Желудки были
наполнены мелкими рыбешками, похожими на хамсу, и кусками
изодранных крупных рыб. Содержимое желудка всегда было в
сильно переваренном виде, и желудки были не очень заполнены.
Вследствие очень высокой температуры воды в верхнем слое
(29°—30° С), переваривание происходило чрезвычайно интенсивно.
Таким образом, рыба все время была как бы голодна и
находилась в возбужденном состоянии.
При каждом нападении на косяк стая луфарей задерживалась
на короткий промежуток времени, измеряемый несколькими секун-
120

дами. Несмотря на эти задержки, луфари продвигаются вдоль
берега стремительно, замеченная в.отдалении, на расстоянии 1,5—
2 км, стая луфарей оказывалась у устья Бзыби через 3—4 минуты.
Здесь вследствие большого скопления рыб луфари задерживаются,
делают страшные опустошения в рыбном царстве и многие из них
в свою очередь сами делаются добычей спиннингистов, которые с
самого раннего утра сидят на берегу и внимательно следят за
морем.
Для спиннингиста очень важно уметь заранее замечать
подход луфарей. Это, во-первых, избавит от бесцельных, холостых
забросов, очень неприятно действующих на психику и
изнурительных на палящем солнце; спиннингист сможет экономить силы,
которые потребуются в решающие минуты. Во-вторых, позволит
правильно определять наиболее целесообразный момент начала
забросов. Если упустить одну-две минуты, то можно с уверенностью
сказать, что останешься с пустыми руками. Спиннингисты,
опоздавшие с забросами, мечутся по берегу как угорелые, но
безрезультатно. В-третьих, даст возможность предугадать точку на
берегу, к которой луфари подойдут наиболее близко. Таким
образом спиннингист сможет точно и быстро метнуть блесну в
самую гущу луфарей. Спиннингист находится на берегу не один, и
если он быстро не займет наивыгоднейшую позицию, то ее займет
другой.
Верным признаком, по которому можно обнаружить стаю
луфарей на расстоянии, являются морские птицы. Вот они
спокойно сидят на берегу или плавают на волнах и вдруг, все сразу,
как по команде, поднимаются и летят в сторону Гагр. Птицы-
собираются в одной точке над морем и начинают помогать луфарям
истреблять несчастных рыб. Птицы хватают,рыб на лету, когда
они выбрасываются из воды, спасаясь от луфарей, и
выхватывают их из воды, падая для этого камнем в воду. Все это
сопровождается страшными криками. Голоса у морских птиц очень
неприятные. Конечно, птицы нападают на стаи мелких рыб не
обязательно, когда рыбы преследуются луфарями. Отличительной
особенностью присутствия луфарей является то, что птицы,
собравшись в одной точке, затем очень быстро начинают перемещаться
вдоль берега по направлению к устью Бзыби. В этом случае можно
безошибочно сказать, что к устью идет луфарь. Птицы никогда
не пытаются напасть на самих луфарей,— для них они слишком
велики, и первый спинной'плавник у луфаря настолько остр, что
птица легко может распороть об него себе брюхо.
Подход луфарей определяется также по странному'
поведению морской рыбы' сарган, которая известна у местных жителей
еще под названием морской иглы.
Туловище саргана очень длинное, веретенообразное, почти
круглого сечения. Продолжением туловища является щучья
голова с сильно вытянутыми челюстями клювообразной формы.
Плавающий сарган действительно очень похож на большую иглу или
121

скорее даже на стрелу, но, схваченный за середину туловища и
вынутый из воды, под действием собственного веса
складывается вдвое,— такой он гибкий. и тонкий. Крупный сарган имеет
в длину около 0,5 метра, а весит всего-навсего не более 100
граммов.
Мальчишки, когда в их руки попадает несколько сарганов,
хватают их за головы и дерутся ими, как плетками. Удар
получается довольно внушительный и, что очень нравится мальчишкам,
звонкий.
Пойманные нами или выкинутые на берег волной сарганы
были покрыты икрой; мы застали нерест саргана. Он нерестился
в море прямо против устья реки, почти у самого берега, на
глубине 10—12 метров. Нужно заметить, что понятия о глубинах на
реках и в море разные: на средней реке в редком омуте можно найти
глубину в 12 метров; на море такая глубина считается
мелководьем. У черноморского кавказского побережья имеются места, где
стометровые глубины подходят к самому берегу.
Луфари с особенной жадностью преследовали нерестящихся
сарганов, заставляя их подниматься со дна к поверхности и
выбрасываться из воды. Выбрасывались они совершенно вертикально,
делая свечку; при этом под действием собственного веса
складывались почти вдвое, образуя в воздухе как бы серебряные дужки.
Этих серебряных дужек появлялось над водой сразу очень много,
и они всегда были безошибочными признаками подхода луфарей.
После появления дужек немедленно появлялись и сами луфари.
Они тоже выбрасывались из воды, хватая сарганов в воздухе.
Расправа с сарганом происходила у нас на глазах. Очень часто,
спасаясь от луфарей, сарганы выбрасывались на берег.
Другая рыба, истребляемая луфарем не менее охотно,— это*
лобан *. Однако выбросы ее из воды не могут служить признаком
подхода луфаря: лобан очень бойкая рыба и все время резвится
у поверхности. Сарган же никогда по своей воле днем не
появляется у поверхности. Он избегает волн и сильного света,
поднимаясь к поверхности только в штилевые темные, безлунные
ночи.
В тихую погоду, когда почти нет волн, чаще это бывает
ранним утром, стаю луфарей очень легко заметить: луфари идут под
самой поверхностью воды, держа спинные плавники над водой, а
временами показывая и черную спину. Перед стаей спокойная вода
покрывается характерной рябью — это плещется атакуемая лу-
фарями рыба.
Если иметь сильный полевой бинокль и в внимательно вести
наблюдение с левого берега реки, который довольно высок, то
стаю можно обнаружить со значительного расстояния.
После обнаружения стаи спиннингист должен немедленно
выбрать наивыгоднейшую на его взгляд позицию и приготовиться к
Рыба из семейства кефалевых.
122

забросам. Луфари идут очень быстро и, после того как их
удалось обнаружить, почти моментально подходят к устью; здесь
они задерживаются и начинают питаться, истребляя все живое.
Увлекшись охотой, луфари выбрасываются из воды,
производя сильные всплески; брызги при этом летят в разные стороны.
Такие всплески продолжаются от одной до полутора минут. Затем
они прекращаются и через очень небольшой промежуток времени
возобновляются; это повторяется несколько раз. Общее время
пребывания стаи луфарей у устья как уже было сказано выше
составляет 5—6 минут. В это время спиннингист должен проявить.
максимум умения, ловкости и, пожалуй, выносливости: нужно
сделать как можно больше прицельных забросов. Труд
вознаграждается немедленно. Если блесна попала в гущу питающихся луфарей,
то поклевка будет обязательно. В этот момент луфарь хватает
все, что попадается перед глазами и движется.
Блесну следует стараться вести в верхних слоях воды,
почти у самой поверхности. Когда море спокойно, это не сложно.
Волнение затрудняет маневрирование блесной. При волнении в
два балла спиннинговая ловля делается малоэффективной, а при
трех баллах практически невозможной. При волнении очень
трудно правильно рассчитать глубину проводки блесны: с одной
стороны, ее нельзя сильно заглублять,— она уйдет из поля зрения
луфарей; с другой — нельзя допускать, чтобы блесна вышла на
поверхность; она станет шлепаться с волны на волну и перестанет
играть. Если волнение было значительным, то блесна, вышедшая
на поверхность, подхватывалась волной и выбрасывалась на берег
с такой скоростью, что спиннингист не успевал выбирать леску.
В этом случае незадачливый спиннингист получал в руки блесну,
в то время как в воде оставалась петля из лески длиной метров в
30—40.,
У большинства спиннингистов дела шли очень хорошо: они
то и дело выбрасывали на берег крупных луфарей. Через
несколько минут весь берег бывал усеян рыбами.
Нужно сказать, спиннингисты не возились с пойманными "лу-
фарями; насколько они подвижны и ловки в воде, настолько
беспомощны на берегу. Подбросившись в воздух два-три раза,
луфарь далее остается неподвижно лежать на берегу. Я ни разу не
видел, чтобы луфарю удалось уйти с берега в воду самому.
Правда, было несколько случаев, когда пойманных луфарей
подхватывала волна и уносила в море.
При некотором навыке и ловкости спиннинговая ловля
луфарей делается очень добычливой. Наилучшие результаты у меня
на глазах достигли два спиннингиста: местный житель и
приехавший к нему погостить товарищ. Они, работая двумя
спиннингами — одноручным и двуручным, за один день поймали 26
крупных луфарей. Луфарь в этот день подходил к устью два раза. Наши
дела шли неважно: попадались большей частью небольшие луфари;
в лучшем случае^ удавалось вывести средний экземпляр. Подво-
123

дили лески толщиной 0,5 миллиметра; они были явно слабы и
обрывались очень часто. Купить более толстые не удалось,— в
ближайшем спортивном магазине в Гаграх их не оказалось. Достать на
Кавказе необходимое рыболовное снаряжение в магазинах
невозможно. Местные рыболовы-любители широко применяют поэтому
самодельные блесны, катушки, не говоря уже об удилищах,
которые изготавливаются из бамбука, в изобилии растущего на мысе
Пецунда. Покупаются только лески.
Привезенных нами из Москвы блесен заводского изготовления
хватило ненадолго. Когда они^ кончились, наш хозяин, у которого
мы снимали комнату, заправский рыболов и опытный охотник,
стал снабжать нас самодельными блеснами. К ним пришлось
прибегнуть почти всем спиннингистам, как местным, так и приезжим.
Больше других блесен принималась блесна, известная под
названием инженера Сабунаева, трехгранная призма, оснащенная с
одного конца тройным крючком, а с другого — карабином. Из
жести сгибают длинную трехгранную коробочку и заливают ее
свинцом или тройником. Блесна весит 50—60 граммов и забрасывается
без груза. Луфарь не разборчив к блеснам, как я уже сказал,
хватает все, что попадается перед глазами. Однако лучшие результаты
дает все же самодельная блесна, напоминающая по форме и цвету
рыбу сарган; делается блесна из хромированных колпаков
автомобильных колес марок «Москвич», «Победа» и «Волга». Эти колпаки
мальчишки находят по обочинам шоссе Гагра — Пецунда, где
проезжает много автолихачей. Блесна представляет собой
обыкновенную, ложкообразную, сильно удлиненную, колеблющуюся блесну.
Она забрасывается с грузом на коротком поводке.
Я был свидетелем поимки очень большого числа луфарей. Из
десяти пойманных экземпляров в среднем только у одного крючок
находился во рту; остальные были зацеплены за рот шщ за
жаберную крышку с наружной стороны. Это убедительно говорит
о том, что луфарь хватает блесну большей частью поперек. Поэтому
ни на какие самозасекания рассчитывать не приходится: крючки
впиваются в рыбу только в результате сделанной подсечки.
Подсечка должна делаться немедленно, как только почувствуется
поклевка; иначе, ощутив во рту металлический, твердый, несъедобный
предмет, рыба его сейчас же выпустит/ изо рта. Малейшее
промедление недопустимо.
Подсечка должна быть также очень сильной и размашистой
(широкой). Луфаря нужно повернуть головой к себе и сразу его
выводить. Если не удалось этого сделать в первый момент, то в
следующий сопротивление рыбы возрастает настолько, что повернуть
ее уже не удается, и дело кончается сходом рыбы или обрывом
лески.
Первоначально я ощущал поклевку как зацеп, а затем,
после своевременно сделанной подсечки, следовал сильный удар по
лесе. Это луфарь старался освободиться от впившихся крючков,
кидаясь в сторону. Очень часто при этом он выбрасывался из воды.
124

Пробовал я и несколько медлить с подсечкой после ощущения
поклевки. В этих случаях я неизменно выводил пустую блесну.
Спиннингист, удилище и леса должны противостоять удару
и выдержать его. Обычная тактика спиннингового лова
заключается в том, что в целях ослабления силы первого броска рыбы
спиннингист сдает леску с заторможенной катушки, спасая этим
лесу от разрыва, и иногда, на сравнительно тонкую деску,
вываживает очень крупную рыбу. Такая тактика совершенно не пригодна
для луфаря.
Тройной крючок в подавляющем большинстве случаев
цепляет луфаря только одним острием и из-за твердости костей
головы острие входит в тело на незначительную глубину, так что
бородка почти всегда остается наружу. Если ослабить леску или
позволить рыбе ходить на кругах, она сойдет с крючка
немедленно. Луфаря нужно тянуть к себе как можно сильнее и быстрее,
даже идя на риск оборвать леску; поэтому луфаря ловят на очень
мощные лески. Хорошие результаты дают лески толщиной 0,7—
0,8 миллиметра. Более толстые лески затрудняют заброс. Толстая
леска сильно парусит. Забрасывать блесну приходится почти всегда
против ветра, который к вечеру нередко дует с силой в 3—4 балла.
Мы чувствовали, что в стаях луфарей есть очень крупные
экземпляры, вывести которых спиннингистам не удавалось даже при
наличии мощных лесок. Правда, это было редко, но несколько раз
луфари ухитрялись обрывать лески толщиной 0,8 миллиметра.
Чтобы оборвать такую леску, нужно развить усилие более 20
килограммов. По приезде в Москву из литературы я узнал, что попадаются
луфари весом более 13 килограммов. Такой великан может развить
усилие до 50 килограммов *. Здесь уместно сказать несколько слов
об остальных деталях спиннингового снаряжения, потребного для
ловли луфарей (о лесе и блесне уже сказано).
Катушка должна быть прочной и большого диаметра;
последнее увеличит скорость выбирания лесы. Не следует иметь на
катушке большой запас лески. Берите почти столько, насколько вы
в состоянии забросить, прибавив 3—4 метра, чтобы луфарь не
вырвал удилище из рук. Удилище необходимо иметь очень
прочное, и желательно, чтобы оно было жестким и длинным. Длинное
удилище позволит в критические моменты, когда леска по той
или иной причине начнет сильно ослабевать, увеличить скорость
вываживания рыбы простым отводом удилища назад. Этот маневр
нужно держать про запас и применять его только тогда, когда
леса сильно ослабнет и её не удается натянуть, работая только
катушкой. Иногда случалось, что вытянутый спиннингистом на
поверхность луфарь подхватывался волной и быстро несся ею к
берегу. В этом случае и маневр удилищем оказывался
недостаточным: приходилось бежать задом в глубь берега, сохраняя так леску
, * Считают, что при испуге на короткое время рыба может развить усилие,
равное учетверенному весу.
125

в натянутом состоянии. Случались курьезы: смотришь—справа
или слева от тебя спиннингист падает кверху ногами; это он
споткнулся о бревно или корягу, выкинутую на берег морским прибоем.
Чтобы не бегать задом и не спотыкаться о коряги, некоторые
бросают спиннинг и выбирают леску руками. Такой способ быстрой
выводки луфаря имеет свои недостатки: леска скапливается на
берегу, и уходит много времени на ее намотку на катушку. Это
в лучшем случае, но очень часто леска запутывается, и тогда
считайте, что подход луфаря для вас пропал. Кфоме того, леска сильно
режет руки, в особенности, если луфарь попался большой.
Местные рыболовы применяют очень толстые бамбуковые
удилища, похожие скорее на палки, чем на удилища,— настолько
толстый у них конец, к которому крепится тюльпан *.
Крючки применяются только тройные большого размера.
Желательно иметь крючки белого цвета. Тонкие синие крючки,
которыми оснащаются покупные блесны, не выдерживают тяжести
луфаря и очень часто обламываются. Я нередко после рывка
выводил пустую блесну, у которой на тройнике не хватало одного
острия.
Кроме спортивного интереса, ловля луфаря спиннингом
является и серьезным подспорьем в домашнем хозяйстве.
Представьте себе радость матери, которой пятнадцатилетний сынишка
притаскивает трех рыб весом в среднем по два килограмма каждая,
причем это повторяется на протяжении длительного периода.
Луфарь очень вкусная рыба; мясо мускулистое и в то же время
мягкое и нежное; жирность умеренная. Мясо луфаря не имеет
запаха, свойственного многим жирным рыбам. Специфический
кислотный привкус, присущий таким морским рыбам, как пеламида
и ставрида, у луфаря значительно ослаблен, и остаток его придает
мясу вкус деликатеса. Костей мало, ^ они легко отделяются от
мякоти. В основном это кости позвоночника. Цвет мяса белый,
с легким розовым оттенком.
Местное население употребляет луфаря в пищу в вареном,
жареном и копченом видах. Семьи, живущие у самого моря, умеют
его солить и затем вялить. В таком виде его сохраняют впрок.
Рыболовы, промышляющие рыбой, ходко сбывают луфаря на
рынках в Гагре и Пецунде. Покупатели отдают предпочтение лу-
фарю перед другой рыбой.
Успешная спортивная ловля в устье Бзыби привлекла
внимание профессиональных рыбаков. Ежедневно из Гагры и Пецун-
ды навстречу друг другу выходило по моторному баркасу. Рыбаки
обследовали прибрежную полосу в надежде наткнуться на косяк
ценной рыбы.
На баркасах4 были команды по пять-шесть человек. Люди
часами терпеливо ждали появления луфарей и внимательно следили
за спиннингистами: как только кому-нибудь удавалось выбра-
сить на берег луфаря, рыбаки с баркасов немедленно делали за-
* Первое кольцо на конце спиннингового удилища.
126

меты легкими неводами. Каждый замет давал рыбакам двадцать,
а то и тридцать луфарей.
К концу августа сшшнинговый лов луфаря стал ухудшаться.
Зата вдоль морского берега стал понемногу брать бычок на
закидные донные удочки. Через несколько дней я поймал
небольшую рыбку, покрытую красными пятнашками, как радужная
форель. Мальчишки очень обрадовались и авторитетно заявили, что
скоро будет хорошо ловиться барабуля. Половить барабулю нам
не пришлось. Десятого сентября мы уехали в Москву.
Правильное название рыбы я нашел в Большой Советской
Энциклопедии. После этого я легко нашел литературу о луфарях,
она оказалась скудной.
Вот что удалось узнать из литературы: луфарь — хищная,
очень прожорливая рыба. Она истребляет рыбы гораздо больше,
чем нужно для ее питания. Пищей луфарей служат сардина,
анчоус, мелкая кефаль, скумбрия, сельдь и др, Помимо рыб, луфарь
питается различными ракообразными, моллюсками, червями.
Молодь луфаря, как и взрослые особи, очень прожорлива: поедает
мелкую рыбу, личинок, моллюсков, рачков, червей. Луфари
водятся в теплых морях Атлантического, Индийского и Тихого
океанов и бассейна Средиземного моря.
В СССР луфарь встречается в Черном море, откуда весной
через Босфор проходит в Мраморное море для нереста. В Черном
море нерест, по-видимому, не происходит. В Атлантическом
океане массовый нерест бывает в некотором отдалении от берегов.
Обычно луфарь держится в прибрежной зоне.
Луфарь появляется в том или ином районе подчас
громадными стаями, преследуя косяки других рыб, являющихся его
добычей. Исчезает так же внезапно, как появляется, и не
встречается в данном районе до следующего года. Случается, однако,
что луфарь не появляется по нескольку лет в тех районах, куда
заходил ранее. У берегов Африки луфарь встречается на
протяжении всего года — в разных районах, в разное время. В Крыму
отмечен подход луфаря к берегам Карадага в ноябре месяце.
А. Сериков
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
— спиннингист. Зовут меня Петро
Иванович Рыбас. Работаю я... Ну, это не
так уж важно. Если случится бывать
в нашем городке, заходите ко мне в
гости. Дом мой найти очень просто — хоть
в центре, хоть на окраине спросите:
«Где живет Рыба?» (Это меня из «Ры-
баса» в «Рыбу» перекрестили) и каждый вам объяснит. Если же меня
дома не окажется, найти можно только на речке или на озере.
127

Примерные места, где я бываю, известны. Вам придется пройти
всего километров десять-пятнадцать, и мы обязательно увидимся.
Вы можете подумать, что сейчас я начну безбожно
хвастаться своим успехами, так признаюсь заранее, что фортуна не
баловала меня баснословными уловами. Ни разу мне не везло, но
и пустым возвращался я домой очень редко.
Лавливал я во всякую погоду и на опыте убедился, что лучше
всего для рыбалки дождливый осенний день. Вода легонько
плещется, рыбка рыбака не видит, а ветерок и дождик забросам не
очень мешают. И вот именно в такую погоду со мной произошел
один такой случай, о котором я и хочу вам рассказать.
Осень в том году перестоялась. Давным-давно урожай с
полей собрали, ветер с деревьев сорвал листья, дачники с
гамаками, яблоками в авоськах; банками солений и варений уехали
в город. И забыли уже о них, и ошметки разной бумаги, что
дачники всюду поразбросали, ветер позагонял в кусты, подмел,—
а зимы все нет. Пора снегу по колено быть, завтра-декабрь,— а
тут дожди и дожди.
За последний месяц земля так раскисла, что хоть море по ней
перекати — мокрее не станет. С веток каплет, с проводов тоже,
машины и крыши домов блестят, простуженные вороны хрипло
каркают. Даже солнце потемнело от сырости, и с него тоже каплет,
как с мокрой вороны. А к холодному дождю — свирепый ветер.
Вот такая примерно стояла тогда погодка: гриппозная.
А настоящим рыбакам, особенно спиннингистам,— ничего,
подходит она. Только не «самозванцам», конечно. Отличить их 9т
«настоящих» рыбаков очень просто: перед выходным днем «настоящий»
и во сне ногами перебирает и руками машет. И если в воскресенье
будут камни с неба сыпаться, все равно он будет на рыбалке...
А «самозванец» спит, как суслик. И не дай бог, если прогноз
пообещает для Москвы «моросящие осадки»! «Самозванец», будь он
хоть на Камчатке, целый день просидит в комнате, попивая чаек
около горячей печки и читая что-нибудь теплое — вроде «Летних
дней» Паустовского или «Мещорской стороны», да еще будет
подсмеиваться над «дураками», которых на речку понесло.
Почему ценны для спиннингиста именно последние дни осени?
Да ведь за ними — длинный-длинный перерыв до весны. Зима!
И если спиннингист не переключается на подледный лов, ему
остается только перебирать и ремонтировать снасти, да предаваться
воспоминаниям или безбожно врать об успехах во всех прошедших
рыболовных сезонах. А потом в эти последние дни берут щуки-
пудовики, и берут так азартно и безбоязненно, что даже самый
разнесчастный неудачник не вернется домой без улова. Вот в чем
дело!
Я рыбачок не первой статьи, а причисляю себя к настоящим
спиннингистам: ведь ни единого свободного дня я не просидел дома,
какая бы погода ни была на дворе! Наверное, из-за этого и мои
домашние причисляют меня к непутевым людям. По их разумению,
128

между спиннингистом и непутевым человеком нет никакой
разницы. Представляете?
Не помню я такого случая, чтобы они отпустили меня на
рыбалку ну хотя бы молча, без какого-либо напутствия. Ругаются!
И по моей сознательности бьют.
Обычно начинает жена:
— У всех мужья, как мужья: с женами в кино ходят, в гости,
в театры, а у меня муж рыболов... И как же это я не доглядела...
В общем, ничего оригинального. А мамаша, родная моя, не
теща,— ей подпевает. Но, между прочим, рыбку обе они едят за
четверых...
Я, конечно, человек чуткий и отзывчивый, но когда дело
касается рыбалки,— убеждать, слезы лить бесполезно.
Один раз ко мне чуть было не применили высшую меру
воздействия: комплект удочек и спиннинговое удилище хотели пустить
на растопку. Но не на таковского напали: я твердо сказал,
что куплю восемь удочек и два спиннинговых удилища. Клин
клином, вот как! К этому я еще кое-что добавил, но это уже дело
семейное, разносить по свету не надо!
Да... Глянул я, значит, в окно в тот знаменательный день,
о котором рассказываю,— прекрасная осенняя погодка с дождиком
и ветерком — и объявил своим домашним:
— Через полчаса выезжаю на рыбалку. Прошу обеспечить
завтраком здесь и обедом на речке.
Наскоро позавтракал, выслушав вторую часть напутствия:
— Петро! — это жена сказала.— Сиди дома. Какой дурак
(извините, конечно, но из песни слова не выкинешь!)—какой
дурак в такую погоду будет переться на речку?! Совсем
безголовому надо быть!..— и чай в стакане мне на стол бросила. Да так,
что и не расплескала даже! Вот, что значит привычка и опыт...
— А и правда, Петя. Почитал бы лучше. Вечерком в кино
сходили бы. Тоже удовольствие: под дождем, по грязи,—
поддержала жену мама.
Но увидали они, что их советы не действуют, и жена заявила
категорически:
— Вот что. Если ты простудишься и будешь валяться, ни
какой черт за тобой ухаживать не будет. Так и знай,— и, хлопнув
дверью, удалилась.
— Да, Петенька,— ввязалась мама.— Послушал бы разумных
советов, тебе же лучше будет,— и тоже вышла.
Молча допил я чай, запихнул в карман обед, надел плащ,
забрал снасти, вывел велосипед, уселся, нажал на педали и...
побежала под колесами дорога. Полетели в сторону брызги. Луж
очень много, объезжать каждую — дело долгое, да и недосуг.
Сразу за городком — ровные ряды колхозной молодой сосны,
за ней неясная серо-синяя стена соснового бора Красный жуток.
В бору, рядом с прямой дорогой, разбитой колесами телеги
машин,— узенькая вертлявая дорожка, вымытая дождем. Велосипед
129

летит по ней, как по асфальту, только мокрые стволы
мелькают. Километра три проехал бором, и между соснами заяснели
просветы, сквозь сетку дождя тускло заблестела Ворскла. В
наших местах она не широкая — всего метров от сорока до ста.
Течет то под горой, то отходит от нее; берега то обрывистые, то
пологие, с длинными песчаными косами; то река степь прорезает,1 то
в лесу, как в коридоре, течет — очень она живописная у нас.
Поставил велосипед под развесистой вербой, как под душем.
Сегодня ему придется мокнуть в одиночестве, никто больше не
приедет: кто занят, кто болен, а о «самозванцах» от рыбной ловли
и говорить не приходится — а вдруг гриппок подхватят?
Осенью Ворскла не совсем приветлива, ойа даже хмурая.
Но стоит закурить, осмотреться — и все становится на свое место:
с того берега машет хлыстами знакомый куст, здоровается, на душе
сразу же теплеет. Все по-старому, только вода поднялась и на
низких местах затопила осоку.
Вот так осматриваясь, собираю я спиннинг. Блесну какую
нацепить? Давай-ка белую «Трофимовку»... Так-с... Заброс под
тот знакомый куст, из-под которого иногда лавливаЛ щук. Удачно!
Подматываю... Через полдесятка оборотов катушки — рывок!
Подсекаю!... Сорвалась... Речка здесь узкая, и я хорошо вижу, как
тусклой стрелой рыбина мелькнула в сторону. Хоть и рябь по воде
от дождя и ветра,— рыбу все равно видно. Быстренько следующий
заброс — и опять берет...
Вот уж началось! И сейчас, как вспомню, дрожь
пробирает.
Почти ни один заброс не пропадал впустую. Брала рыба
неаккуратно, часто не засекалась. Иногда одна и та же налетала
раз по пять-шесть, пока не возьмет: видно, как она заплывает,
хватает, промахивается, уходит; следующий заброс она опять с
той стороны, куда ушла, летит, снова берет, засекается. Раз взяла
даже на захлестнутую блесну; довел ее до берега, она пасть раскрыла,
повернулась и ушла.
В щучьей неаккуратности был виноват и я, конечно. Да и кто
бы мог не волноваться, попав на такой необыкновенный, можно
сказать — потрясающий клев! Иногда вовремя не подтормозишь
катушку — и вот тебе «борода» свисает. Вытаскиваешь блесну,
начинаешь распутывать... А тут и дождь, и руки мерзнут, и
нетерпение. Кому из спиннингистов это не знакомо.
Спешка! Да еще этот дождь с ветерком. Ловить он помогает,
но я близорук здорово и ношу очки* Дождь, с ветром не только
делает рябь по воде, но и заливает мне стекла. А щуке все равно,
ей нет дела до того, чистые стекла у ваших очков или забрызганы
дождем. Я даже заметил, что берут щуки чаще в то время, когда
из-за забрызганных стекол вам ничегошеньки не видно. Вы
почувствовали, что она взяла, подсекли. Подвели ее к берегу, и, пока
стараетесь увидеть, где же разбойница? — она "делает сальто...
В лучшем случае вам остается блесна со следами щучьих зубов и
130

надежда, что в следующий раз рыба возьмет, когда у ваших очков
будут чистые стекла. -
Бее же, несмотря на многочисленные сходы, улов был очень
обильным. Первых щук я аккуратно укладывал в рюкзак,
следующих складывал около него, а потом стал бросать просто на берег,
где поймал.
Дождь все сеялся. Поблескивал влажный от дождя
велосипед. Около него стоял мокрый рюкзак и изредка пошевеливался,
берег раскис донельзя и по нему, из рыжей травы, то здесь, то там
вдруг подпрыгнет и перевернется серебристо-зеленая рыбина.
Перевернется и шлепнет!.. Где вы, неверящие друзья-приятели?!
Как на грех — ни единого зрителя-свидетеля.
Наконец, я устал, азарт прошел. Вижу, что поймал очень
неплохо, побил все наши местные рекорды. Пора сматывать удочки.
Начал собирать улов. И что интересно — ловились только щуки
и все почти одинаковые — около двух килограммов каждая. Снес
их всех к велосипеду, вытряхнул уложенных в рюкзак,
подсчитал...
— Ба-а-атюшки!.. Тридцать одна щука, пуда три, не меньше!
Да кто же мне поверит, что все это я один, и только за сегодня,
и только спиннингом? Улов по нашим местам баснословный,
невероятный... Ай да я! Неслыханно, невиданно! И не поверят друзья,
черти канцелярские, души чернильные. Даже если увидят, все
равно... Сами врать привыкли... Эх-х, одно расстройство...
Ну, ладно, все равно домой пора, и улов везти надо. Не
выбрасывать же часть, чтоб было более правдоподобно?
Долго я укладывал и увязывал рыбу, зато на улице и дома
был вознагражден изумленными и восхищенными взглядами.
Взгляды, правда, были предназначены не мне, а букету хвостов,
торчавшему из рюкзака, да штабелю на багажнике. И все равно, я
скромно, но с достоинством сиял. Жена, правда, сразу,
спохватилась и подозрительно спросила, сколько денег я брал на речку?
Но в этот день я всем все простил, даже ей!
Конечно, приятели нюхом все учуяли, и человека четыре
зашли на огонек. Улов им показала жена. Они собственноручно
пересчитали, взвешивая в руках каждую щуку; заокали, замдакали,
прикинули общий вес, безбожно приуменьшив, конечно.
Обстоятельный рассказ с отступлениями — ив лирику и в теорию — я
продолжал уже за столом. Как они слушали!.. Я чувствовал,
что их сердца сжимались и трепетали, я видел на их лицах
изумление, смешанное с печалью, сожалением и сокрушением: такая
была возможность ухватить счастье за хвост и — упустили!..
Вначале все верили каждому моему слову, а когда я.
окончил рассказ и тарелки опустели... Как все-таки хорошо Остап
Вышня понимал психологию приятелей охотника и рыболова!
Помните его рассказ об охоте на диких кабанов? Там друзья
хозяина съели дикого кабана, которого он убил, а потом стали
интересоваться, почем свинина на базаре? Примерно то же получилось
131

и у меня. Егор Кузьмич начал задавать вопросы с подковыркой,
а остальные... Еще губы за столом вытереть не успели, а уже начали
улыбаться так это многозначительно, понимающе...
Есть люди от природы недоверчивые, это я могу понять. Не
веришь — ничего не поделаешь, такой уж ты уродился, но зачем
же подковыривать?..
На этом можно было бы и окончить мои воспоминания об
одном выдающемся случае на рыбалке. Но мне хочется рассказать
и о следующем дне. Он также выдался свободный, я, конечно, был
на рыбалке...
Спать я лег сразу после ухода товарищей, и всю ночь мне
снились щуки: зубастые пасти, скользкие брусковатые тела, круто
изогнутые хвосты. Проснулся, погодка вчерашняя! От радости
я подпрыгнул на кровати и сделал на ней парочку кувырков через
голову. И тут мне сразу же не повезло — заглянула в спальню
жена. Наверное, мои гимнастические упражнения показались ей
несколько странными, и я согнан был с супружеского ложа с
позором...
Всю дорогу к Ворскле я обдумывал план мести недоверчивым
друзьям: наловлю не меньше вчерашнего и уделю каждому из
них по две приличной щуке. Пусть чувствуют! Покупными никто
так не разбрасывается! А этому чертовому Кузьмичу полдесятка
отвалю, как лучшему другу... Я им заткну рты щуками!..
Пока я ехал на вчерашнее место, дождь перестал, небо
просветлело, гора за Ворсклой из серой сделалась темно-синей.
Первый заброс под тот самый куст — пусто. Второй, третий, заброс —
тоже ничего; четвертый, пятый, десятый — нет, и — все. Мертво!
А ветерок заметно сильнеет, прямо на глазах кренится к северу,
берег стягивает, и кольца спиннинга начинают обмерзать... Полу-
сотый, сотый заброс... И на мелком месте, и на глубине, и под
осоку, и под кусты, и поперек, и вдоль речки; перепробовал весь
запас блесен: ничегошеньки нет, кроме отвратительных скользких
водорослей.
Устал я, замерз, надоело. Решил сделать еще один, самый
далекий и самый глубокий заброс, на широчайшем бездонном омуте
и отправляться домой. Забросил... Подматываю. Вижу — бле-
сенка уже светится. Еще чуть — она около берега, а за ней,
метрах в трех, будто кто медленно поворачивает большое, тусклое
зеркало... Сначала я ничего не понял. Катушку крутить перестал,
блесна легла на песочек около моих ног. Потом только дошло:
да это же щука! И — какая! Зеркало,— это ее бок. Крокодилица ж
ты моя, желанная!.. Залпом сделал я полдесятка забросов в ту
сторону, куда ущла эта диковинная рыбина. Не взяла!..
Огляделря, пошел к велосипеду, что стоял под вербой. Сегодня
с вербы не капало: в небе сделалась какая-то перестройка, и Bejep
пахнет снегом. Низко над землей тянули гуси на юг, летели совсем
близко, каждое перышко было видно, и переговаривались с такой
тревогой, что даже меня не заметили. Проводив взглядом гусей
132

и пожелав им счастливого пути, я разобрал спиннинг, спрятал
и чехол и отправился домой.
Вы не подумайте, что домой возвращался я в плохом настроении.
Я не жалел: вчерашнего улова еще на неделю хватит. Но я все думал
о сегодняшней щуке: свидание с ней обязательно должно состояться
в следующем году.
И вот сейчас я жду отпуска. И пока мне ничего не остается,
как вновь и вновь, как говорят, поднимать из глубин памяти тот
случай. Хотя,— какое там «поднимать»! Он и не опускался никогда,
так и стоит перед глазами, ни на минуту о нем забыть не могу...
Да, пока что, мой удел — воспоминания. Но дождусь отпуска,
три недели просижу около того омута. Водорослями, лягушками
питаться буду, если харчей не хватит, но та щука обязательно
станет моей!..
М. Турков
ЗА ТРЕСКОЙ
упа — поселок городского типа,
расположенный на берегу Чупйнского
залива Кандалакшской губы Белого моря.
Здесь имеется леспромхоз, рыбозавод,
ведется добыча керамического сырья и
слюды.
Чупинский залив тянется на 3Q—35
километров. В заливе множество живописных, заросших лесом,
скалистых островов. Вот здесь нам и предстояла ловля трески.
Я, моя жена Валя, брат Василий и племянник Толя — все со
спиннингами и рюкзаками погрузились в лодку. Взревел мотор,
и вот мы уже мчимся в направлении к острову Котков. Прибыв на
место, разбиваем бивуак и готовим снасти.
Тишина... Лишь мерно шумит прибой. Мы стоим очарованные,
жадно вдыхая морской воздух, насыщенный соленой влагой и
запахом хвои. Толя и Валя увлеклись морошкой. Мы с братом,
оснастив лески самодельными, тяжелыми латунными блеснами
типа «Норич», сели в лодку и направились к возвышающейся почти
отвесно прибрежной скале. Чтобы не мешать забросам, один из
нас расположился на носу лодки, другой — на корме.
Наживив, вернее сказать замаскировав якорьки блесен морскими
червями, напоминающими наших выползков, мы начали ловлю.
Поклевок долго не было. Я уже начал было соблазнять Василия
переменить место, как вдруг знакомое каждому рыболову короткое
слово «есть» заставило вздрогнуть мое сердце: у брата что-то
попалось. Я отложил спиннинг и приготовился помочь вытащить добычу.
133

Это была треска весом килограмма на два. Теперь я стал тщательно
следовать всем приемам брата. Результат сказался быстро: с
первого же заброса на глубине 20—30 метров я почувствовал тупой
удар. Довольно бурно сопротивляясь на глубине, треска, когда
ее удается поднять-на поверхность, быстро теряет силы. Втащить
ее в лодку не представляет особого труда.
Поймав штук тридцать рыбин, мы решили подъехать к месту
стоянки, чтобы сварить уху из печени трески и испробовать это
знаменитое рыбацкое кушанье; По веселой улыбке наших
береговых товарищей мы поняли, что и они с уловом. Действительно,
полакомившись морошкой, они вернулись к бивуаку и, обнаружив
наше отсутствие, не долго думая, оснастили свои спиннинги и стали
ловить прямо с берега. И не напрасно. Пять рыб весом от одного
до двух килограммов каждая свидетельствовали об этом. Вскоре
мы сидели у пылающего костра и наслаждались ухой, действительно
очень вкусной.
Насытившись и отдохнув, мы решили перед обратной дорогой
снова попытать счастья под тем же утесом. Здесь, в течение одного
часа, кроме трески, нам удалось поймать трех зубаток. До этого
мне не приходилось ловить зубаток не только на спиннинг, но и
каким-либо другим способом. Борьба с ней оказалась
увлекательной.
Обычная, довольно мягкая поклевка. Легкий толчок, затем
внезапная сильная натяжка. После подсечки я тут же вынужден
был изо всех силы сжать в руках удилище. Лодка наша стояла без
якоря. «Нажим» зубатки был так силен, что она сдвинулась с места
и тихо пошла за рыбой. Так продолжалось несколько мгновений.
Затем зубатка как будто сдалась и неохотно пошла ко мне.
Недалеко от лодки она сделала такой рывок, что удилище выскользнуло
из рук и упало в воду. К счастью, я успел его подхватить вовремя.
При вываживании она продолжала делать резкие рывки, но я уже
подводил ее к лодке, а брат приготовил багорчик. Упорно не
сдававшаяся хищница,наконец, оказалась в лодке. Два крючка насквозь
прокололи ее хрящеватую нижнюю челюсть снизу. Вес зубатки
оказался не более трех килограммов. А какую она показала силу,
как упорно боролась!
МногФ еще раз бывали мы на этом месте, но, кроме трески,
ничего поймать уже не удавалось. Интересная, высокоспортивная
ловля зубатки на спиннинг не повторилась.

Я. Киселев
В ЗАЩИТУ УКЛЕЙКИ
ожно смело сказать, что добрая половина
тех, кто проводит свой досуг на берегах
рек и озер, начала свой спбртивный путь
с «победы» над уклейкой. И безразлично,
когда была впервые взята удочка — в
том ли возрасте, когда разрешается в
любом месте ходить в одних трусиках,
или в те годы, когда у человека уже есть внуки. Впрочем, и добрая
половина тех, кто придет нам на смену, тоже начнет с уклейки.
Называют ее, правда, и по-другому: верховодка, верхоплавка,
верховка, селява. На Онежском озере ее называют салагой, на
Белозере — вашколом, на Средней Волге и Каме местами — баш-
клея, щеклея, а на Днестре и Южном Буге — швия. Много у нее
и других местных названий, однако самым правильным будет
уклейка. Так эту рыбу, между прочим, называют немцы и поляки.
Вездесущая, быстрая, красивая, как живое серебро, сколько
радостей она приносит нам! И чего греха таить — даже те из нас,
кто прославился как спиннингист, имеющий на своем счету сотни
щук и жерехов, и те, кто считается непревзойденным лещатником
или сазанятником, с благодарностью вспоминают свое знакомство
с уклейкой. Да и не только вспоминают: нет-нет да и берут в руки
легкое удилище, чтобы поохотиться за ней.
Многие известные рыболовы отзываются об уклейке с большой
теплотой. Так, Л. П. Сабанеев писал: «...ловля уклейки и труднее,
и занимательнее ловли мелкой плотвы, хотя бы и вдвое большего
роста... Эта рыбка имеет для начинающих рыболовов
воспитательное значение». И правильно говорится в народной пословице:
«Всякая рыба хороша, коли на уду пошла». Высокую оценку уклейке
дает известный немецкий рыболов Макс Пипер. В одной из своих
книгой сообщает, что за границей проводятся международные
соревнования по ловле этой рыбы. Далее Макс Пипер справедливо
замечает, что уклейку нужно ценить «несколько выше, чем мы это
делаем, поскольку она является- непревзойденной для тренировочных
целей. Тот, кто научился ее ловить и не упускать ее быстрого
клева, тот может считать себя достаточно тренированным и
подготовленным к тому, чтобы заняться ловлей форелей».
К большому сожалению, некоторые рыболовы говорят об
уклейке пренебрежительно, ее считают рыбой второго сорта. Так о ней
отзываются не только невежественные люди, но даже те, кто
пишет книги, которые должны служить учебными пособиями. Другие
авторы пишут об уклейке вскользь или отводят ей одно из
последних мест. Больше того, некоторые спортсмены, решившие поделиться
135

своим опытом, вообще ничего не говорят о ней — пишут о ерше,
пескаре, даже гольяне, а об уклейке — ни слова, будто ее и не
существует в природе...
Уклейка распространена очень широко.. У нее есть несколько
разновидностей—северокавказская, закавказская, персидская и т. д.
В научной литературе описаны несколько помесей, которые живут
на юго-востоке нашей страны. Это, например, помесь персидской
уклейки с восточной быстрянкой. Впрочем, уклейка образует
помеси также с плотвой, красноперкой, голавлем и даже густерой
и лещом.
Уклейка — рыба стайная, в одиночку она не живет. Ее косяки
порой, особенно перед нерестом, достигают огромных размеров.
Так, академик Л. С. Берг писал, что в низовьях Дона в ее косяки
входит до десяти миллионов штук, которые весят многие тонны.
Уклейка — рыба небольшая, обычно длиной 15 сантиметров, а
весом — 35 граммов, иногда 17 сантиметров, а весом 50 граммов.
Правда, встречаются и более крупные, которые при вываживании
уже оказывают заметное сопротивление. Таких мне доводилось
ловить в безымянной речушке, впадающей в Истру около станции
Березки, Октябрьской железной дороги. Это были своего рода
рекордистки; более крупных мне нигде ловить не доводилось.
Наиболее крупные водятся также в Переяславском озере и озере Каф-
тино.
Нерестится уклейка в три, а иногда и в четыре и даже шесть
приемов,— начиная с середины мая, когда вода нагреется до 15—
16 градусов, и до начала июля. Обычно перерывы в нересте
бывают в 10—11 дней, а если похолодает, он затягивается и
перерывы достигают 15—20 дней. Как установили ученые, самки растут
несколько быстрее самцов. Этот разрыв увеличивается
постепенно — по мере роста рыбы. В первые годы жизни самцы не только не
отстают от самок, но даже несколько обгоняют их. С третьего же
года самцы начинают расти медленнее самок. Объясняется это,
видимо, разницей во времени наступления половой зрелости.
Уклейка мечет немного икринок — редко более десяти тысяч, а порой
еще меньше — только три тысячи. Икринки — клейкие, желтоватые
или с красноватым оттенком желтка. Уклейка прикрепляет их на
осоку, мох и другую растительность, на обнаженные корни
прибрежных кустов и деревьев. Мальки выклевываются при
температуре 20—21 градус через 75—80 часов.
Живет уклейка не более семи лет, обычно — пять. Врагов у
нее много — все хищные рыбы, особенно же, видимо, уклейку
«любит» судак. А кому не доводилось видеть, как в стаю уклеек
врезается жерех и глушит их десятками ударом мощного хвоста?
Много уклеек становятся добычей чаек. Чем же объяснить, что,
несмотря на это, уклейка — неистребима? Видимо, во-первых, тем,
что она нерестится поздно, когда уровень воды в реке или озере
уже не снижается, и икра не обсыхает на берегах. Во-вторых,
это объясняется тем, что в сравнении с другими рыбами ее меньше
136

попадает на крючок спортсмена и в сеть промысловика.
Сказывается также то, что у нее рано наступает половая зрелость — на
втором-третьем году.
Уклейка питается мелкими насекомыми, которые водятся в
воде, и теми, которые падают с воздуха. Питается она также
водорослями, планктоном, размокшими зернами, хлебом и т. д. Рыба
сугубо мирная, она все же непрочь полакомиться икрой, в том
числе своей и даже мальками. Пожалуй, можно сказать, что
уклейка прожорлива — она питается весь день, иногда даже ночью.
Однако когда она сыта, то только теребит насадку и часто
сбивает ее с крючка. Ловят эту рыбу обычно на комнатную муху,
не беда, что муха не утонет — рыба все равно схватит ее.
Можно ловить и на кусочек тонкого червя или на мотыля, годится также
муравьиное яйцо, мелкий опарыш, ручейник, хлеб и тесто.
Применять лучше нахлыстовую удочку, но годится и поплавочная —
с очень тонким поводком и маленьким поплавком — кусочком
пробки. Хорошо ловить без грузила. Отпуск лески небольшой —
уклейка рыба сугубо верховая, а крючок — самый маленький. Поклевка
почти всегда «дробная»: поплавок слегка пританцовывает и
подается из стороны в сторону. Клюет она обычно с налету, очень
быстро. Выбрать момент подсечки не легко. Лучше всего это делать,
когда поплавок резко пойдет в сторону или вглубь. Подсекать
и выводить уклейку следует осторожно — губы у нее очень тонкие
и легко обрываются. Поэтому и не удивительно; что поймать эту
рыбу сложнее, чем, скажем, окуня или плотву. Однако если
поклевка упущена и рыба засеклась сама, то вы ощутите толчки —
несмотря на малый размер, она довольно энергична. Уклейка
начинает клевать ранней весной, когда вода едва посветлеет, а
кончает глубокой осенью, перед самым ледоставом.
СТ. Аксаков в «Записках об ужении рыбы» правильно писал:
«Для нее нет особенных мест: она держится по всей реке, но я
замечал ее в большом Количестве в местах глубоких и тихих».
Уклейка любит кормиться у мостов, плотов, пристаней и т. д. Стайки
ее можно увидеть в «окнах» камышовых зарослей. Конечно, уклейка
любит чистую воду, но ее, пожалуй, чаще, чем другую рыбу, можно
увидеть у стоков, где река загрязнена промышленными
отходами.
Не удивительно, что она встречается в солоноватых водах устьев
рек и заливов. Она водится как в самых больших реках, так и в
самых маленьких, а порой — в ручьях, не избегает озер и прудов,
особенно проточных. Эта рыба любит держаться в местах со слабым
течением. Если же течения нет, она плавает вдоль берегов то в
одну, то в другую сторону. Быстро шмыгающую уклейку,
поблескивающую серебряными боками, можно легко увидеть с
обрывистого берега. Когда же поверхность воды гладкая, можно заметить
маленькие круги, хотя дождя не предвидится. То там, то тут водную
гладь слегка, но быстро кто-то бороздит. Это — «следы» уклейки.
Если ее не видно, а вы хотите привлечь ее — бросьте в воду хлеб-
137

ную корку. Обычно" она вскоре же начинает пританцевывать и
кружиться: значит, уклейки налетели и начали кормиться.
Подождите немного — пусть их соберется побольше, подойдут крупные,
и начинайте ловить. За одной и той же стайкой вы можете
охотиться изо дня в день — ведь миграций эта рыба не совершает,
всегда живет в одном полюбившемся заливе или речке. Только с
приближением холодов она уходит в глубокие места. При тихой
погоде, перед дождем, особенно утром и вечером, можно видеть,
как уклейка выпрыгивает из воды.
Нередко она приносит счастье спортсмену тогда, когда
отвернутся другие рыбы... Несколько лет назад, ранней весной — в
начале апреля, я поехал открывать сезон в низовья реки Истры.
На утренней заре я ничего не поймал, днем пробовал ловить в
самых надежных и проверенных местах, но вода была еще очень
мутная, и я не только ничего не поймал, но даже не видел ни
одной поклевки. Под вечер направился на Москву-реку, но добраться
до нее не смог — путь преградил ручей. Летом,он пересыхает, а
весной широко разливается и соединяет Истру с небольшим
озерком, вернее болотцем. Решив возвращаться домой, я присел
отдохнуть. Надежды на улов уже не осталось, и удочку в ручеек я
забросил, пожалуй, механически —даже не сменив мотыля.
Однако поплавок сразу же стал подпрыгивать, и, еще не веря в
счастье, я подсек. Это была она — моя любимица! Тотчас в воду опять
ушел крючок, теперь уже с полноценным мотылем, и опять
последовала поклевка. Потом все это многократно повторялось: ловля
продолжалась до тех пор, пока не начало темнеть. Почти полное
ведерко уклейки было мне наградой в тот день.
Почему уклейка так жадно клевала — ведь до ее нереста было
еще далеко? Видимо, потому, что вода в ручейке светлела скорее,
чем в Истре. Да и корм в ручейке, все русло которого поросло
травой, уклейка могла найти легче, чем на затопленных глинистых
берегах Истры. А может быть, она шла в озерко: оно не глубокое,
и вода в нем прогревается быстрее, чем в реке?
Почти такой же случай, но в разгар лета у меня произошел
в верховьях Волги. Два дня, а вернее двое суток, по разным
причинам мне не везло. Вечером я вышел на реку без удочек —
хотелось полюбоваться закатом. Закурив, машинально бросил
спичку в воду, и течение похватало ее. Почти в тот же момент я
заметил, что спичка делает зигзаги, будто кто-то легкими ударами
толкает ее то в одну сторону, то в другую. Я бросил еще спичку
и увидел такую же картину. Чтобы взбежать на берег и вернуться
с легкой удочкой, потребовалась одна минута. Насадив кусочек
тонкого червяка, я забросил удочку, и поплавок сразу же
затанцевал. Уже почти стемнело, когда я сказал себе, что «отвел душу»,
и направился домой. А почему в этот раз уклейка клевала так
энергично? После беседы с рыболовами, вернувшимися с
вечернего клева, все. оказалось довольно просто: в этот вечер вся рыба
ловилась очень хорошо.
138

Однажды я наблюдал интересную ловлю уклейки с моста. По
нему непрерывно ехали подводы и автомашины. Большая стая уклеек
все время плавала чуть ниже моста и подбирала с него корм.
Местный рыболов — здоровенный детица с нахлыстовой удочкой —
бегал вдоль моста, вслед за стаей уклеек. Он забрасывал крючок
с комнатной мухой, вылавливал две-три уклейки, стая
перемещалась, он — вслед за ней. Иногда стая уходила вглубь и
появлялась в нескольких саженях левее или правее рыболова, и тогда
мы, наблюдатели; помогали ему находить ее. Вскоре же я заметил,
что рыболов бросает насадку не в середину стаи, а с краю. В этом
был тактический расчет: меньше уклеек напугается исчезновением
подруги.
Хочется рассказать еще об одном достоинстве уклейки.
Еще С. Т. Аксаков подчеркнул, что эта рыба, «изжаренная в
сметане и высушенная — а еще лучше прокопченная, как сельдь,—
очень хороша». По питательности среди пресноводных рыб
соперницы у нее, пожалуй, не найдется. Ведь жиров в уклейке восемь
процентов, т. е. больше, чем у прославленного леща — у него только
шесть процентов. Не говоря уже о таких рыбах, как красноперка
и щука, в мясе' которых жира содержится всего доли процента,
уклейка более питательна, чем линь, карась, жерех, плотва, язь и т. д.
Это — не догадки поваров или гастрономов, а выводы ученых,
сделанные на основе анализов. Не случайно в народной поговорке
говорится: «Рыба мелка, да уха сладка».
Итак, друзья, уклейка — очень интересная и высокоспортивная
рыба. Отрицать это может только заскорузлый консерватор или
тот, кто в рыболовном спорте ничего не понимает.
Вс. Васильев
НА МАЛЫХ РЕКАХ
колько их, малых рек и речек, в нашей
стране!..
" Протекая около родной деревушки,
такая небольшая, приветливая
речушка навсегда остается в памяти
рыболова, порадовав его* первым пойманным
пескарем или плотичкой...
А сколько юных и несбыточных надежд оставлено на ее берегах
в стремлении поймать крупную рыбу, о которой рассказано много
наивных, но милых сердцу легенд! Разве можно это все когда-
нибудь забыть!
...Весной, когда на больших реках идет половодье, а озера
и водохранилища еще скованы льдом, я беру спиннинг и уезжаю на
139

маленькую речушку. На карте ее искать бесполезно. Она слишком
мала для масштабов карты. Но для рыболова интересна тем, что на
ней можно ловить спиннингом в необычное время.
Чуть зеленеет на пригреваемом весенним солнцем бугорке
первая травка. В лощинах и в тени еще лежит снег. На деревьях нет
ни одного листочка, Теплый весенний ветерок ласково касается
лица, и запах прошлогодней листвы смешивается со свежим,
радостным дыханием весны...
Вода в речке уже просветлела и давно в берегах. Блесна
мелькнула в воздухе вдоль берега, легла в небольшом омуточке на воду
и тронулась против течения в обратный путь к рыболову. Она
двигалась, словно играющая ожившая рыбка. Из-под берега мелькнуло
в воде что-то белое, и блесна исчезла в пасти щуки, бешено
завертевшейся с добычей в зубах, странно тянувшей ее совсем не туда,
куда хотелось уйти хищнице...
Так умудренный опытом и годами рыболов нашел на маленькой
речке ту большую рыбу, которую мечтал поймать в ранней юности.
А ведь многие рыболовы еще не знают о том, что в это время уже
можно ловить рыбу спиннингом, и почему надо ехать именно на
малые реки. Между тем, проголодавшаяся за зиму щука уже охотно
берет в них на блесну, причем обычно ловится некрупная хищница,
не нерестящаяся в этом году. А не выходит она на нерест до
трехлетнего возраста.
Бесполезно ловить весной, упорно и долго стоя на берегу
одного омутка. Три-четыре заброса блесны в разных направлениях
сразу обнаружат присутствие хищницы. А если нет, идите дальше,
лучше вниз по течению, так удобнее делать забросы. Учтите, что
речка часто бывает защищена кустами, растущими у самой воды,
а поэтому, принимая решение о своем пути, избирайте известный
и менее заросший берег.
Не думайте, что щука находится в это время только в
омутках. Нет, она охотно держится и на мелких местах, лучше
прогреваемых солнцем, да и водная растительность, служащая
ей укрытием, здесь появляется раньше, чем в глубоких
местах.
Не надо стремиться к дальним забросам блесны. Они излищни.
Часто вполне достаточно бывает заброса на 15—25 метров.
Двигаясь с ловлей по берегу, облавливайте любое приглянувшееся
местечко. Блесенки применяйте некрупные, лучше светлые —
серебряные или желтые. Хороши — «универсальная», «трофимовская» и
небольшие, но тяжелые колеблющиеся блесны типа «успех».
Последние блесенки более управляемы, и их хорошо применять в
захламленных местах и на отмелях. Ведите блесну не около дна, а в пол-
воды. Так в это время лучше.
Недолга весецняя ловля в мелких речках!... Уйдёт лишняя
вода, станет речка мелководной, густо зарастет растительностью,
и разбредется щука по укрытым местам. Можно ли тогда ловить
в этой речушке? Конечно, но уже совсем не так.
НО

Тогда вместо блесны примените живого карасика, насаженного
ча обе губы на крючок № 7—8. Метко подброшенный рыболовом
между трав, он не спеша подтягивается обратно в верхнем слое
поды. А затем снова заброс в соседнее «окно» между травами. Все
дальше и дальше по речке движется рыболов, неся в руках
длинное удилище и ведерко с живцами.
Но вот в одном из «окон», едва карасик упал в воду,
произошло внезапное движение. А затем? То, что будет затем, вы можете
испытать сами. Это довольно веселое и бурное продолжение...
Кроме карасика, можно применять некрупную живую лягушку,
насаженную на снасточку из двух крючков. Один из них
пропущен сквозь губы, а другой находится в задней лапке лягушки.
Весьма успешна бывает ловля на кусочек кишки щуки. Отрезок
кишечки, длиной около 10 сантиметров, надо надеть на
свинцовый круглый грузик, весом 20—25 граммов. К грузу прикреплена
мягкая снасточка из двух крючков. Один из них вкалывается сквозь
насадку у грузила, а второй к концу кишочки.
Техника ловли та же. Заброс и подтягивание. В чистых
омутках можно провести приманку и по дну, плавными толчками, с
паузами между ними.
Видите, сколько возможностей для рыболова таят в себе наши
малые речки! А признайтесь, что вы о них нередко забываете
совсем.
С. Бруев
УЖЕНИЕ ЛЕЩА ДНЕМ
рыболовно-рпортивной литературе
утверждается, что лещ хорошо клюет
только на утренней и вечерней зорьках
да иногда ночью. Действительно, как
правило, наилучший клев бывает в это
время суток. Я же хочу рассказать о
ловле леща днем...
Получив отпуск, я поехал на Сестру, остановился в д.
Высокое. Выбор был не случайный: в этом районе водится лещ. В трех
местах разбросал приваду. Вначале довольствовался небольшими
голавлями, окунями и подъязками.
Через пять дней на приваженных местах приступил к ловле
леи^а. Однако он не клевал, и пришлось искать причину неудач.
По рассказам места были хорошие — лещовые. На ловлю
выходил только, к зорькам и ночью. Снасть у меня не плохая. Значит,
сделано цйе, а лещ упорно не клевал. В поисках причин неудачи
прошел почти весь отпуск. Я, пожалуй, и уехал бы ни с чем, если
141

бы не случайность. Она открыла тайны Сестры, а вернее —
местного леща.
Как-то я обратил внимание на сильные всплески. Плес был
небольшим и довольно мелким, но кончался глубоким и большим
омутом. Встав за куст, росший почти у самой воды, я приготовил
снасть. Течение было слабым, но все же решил половить в
проводку. На пятом забросе почувствовал поклевку и подсек. На
крючке — крупная рыба. Вначале все шло хорошо. Однако, когда
подтянул рыбу к берегу (подсачка с собой не оказалось), она так
рванулась, что я остался без лески/Это меня не удивило: снасть на
такую рыбу не рассчитана. Но то, что я увидел, заставило
призадуматься: на крючке «сидел» лещ. Это произошло в три часа дня.
Быстро переделал снасть: привязал леску сечением 0,5 мм,
крючок № 7 и насадил три червя. На третьем забросе —
поклевка, принимаю все меры предосторожности, и у моих ног — лещ.
Потом это повторилось три раза. Такого улова на Сестре я еще
не имел.
Придя домой, попытался разобраться в том, что произошло —
почему лещ клевал днем? Не найдя удовлетворительного ответа,
решил, что это случайность, но такая,, которую надо проверить.
В оставшиеся шесть дней отпуска ловил только на этом плесе.
Клевало почти круглые сутки, но главным образом днем, примерно
с 15 до 18 часов.
На Сестре я затем бывал почти ежегодно. И всегда днем
удавалось поймать двух-трех лещей. Вначале думал, что это присуще
только Сестре. А потом...
Как-то проходя по берегу одного из заливчиков Клязьминского
водохранилища, я обратил внимание, что около зарослей травы
появляются пузырьки воздуха. Думая, что это карась роется в иле,
оснастил удочку тонкой леской и сделал заброс. Вскоре же увидел
типичную поклевку леща: поплавок чуть вздрогнул, окунулся, а
затем лег и пошел в сторону. После подсечки вывел подлещика
весом 400 граммов.
После этого я поставил еще две удочки и поймал несколько
подлещиков. Это было днем: начал ловлю в 15 часов, а закончил в 18.
Впоследствии на этот заливчик я приходил частенько. Лещ
брал на зорьках, но лучше —днем, примерно с 15 до 19 часов.
Несколько лет мне довелось ловить на Москве-реке, в районе
Рублева. Здесь лещ также хорошо клевал днем, как правило, с
16 до 18 часов. Впрочем, это могут подтвердить все рыболовы,
которые ездят в район Рублева.
Эти факты привели меня к твердому убеждению, что леща
можно успешно ловить не только на зорьках, но и днем.
Московская обл.

С. Тючкалов
УСПЕХ БЕЛОГО
оследний — самый терпеливый — лещат-
ник, смотав лески, собирался домой,
когда у омута появился Белый. Он
приехал на велосипеде. Прислонив его к
иве, росшей у самого обрыва, Белый
быстро отвязал удилище, корзинку и
стал спускаться к воде. Движения его
были торопливы.
«Ну и рыболов! — подумал лещатник.— Явился, когда солнце
уже взошло».
Однако лещатник. прекратил сборы и закурил.* Он решил
подождать и убедиться в том, что говорили об этом рыболове.
Все местные рыболовы нынче возвращались хмурыми: ни
одного леща! Можно было подумать, что омут вымер. Однако по
вечерам, когда последние лучи солнца зажигали гладь воды, лещи
появлялись и начинали игру. Через пять минут это прекращалось.
Подбросив пареной пшеницы, рыболовы разматывали удочки.
Грузила и крючки с пучками червей ложились далеко от берега,
в давно и тщательно приваженные места, но лещ не клевал.
— Не будет он в этом году брать,— говорили наиболее опытные.
Может быть, они и прекратили бы ночные бдения на берегу
омута, но однажды в полдень увидели сидевшего несколько в
стороне от лещевых мест молодого мужчину с копной белокурых волос.
— Клюет? — спросили его.
— Кончила. А вообще не плохо,— ответил белокурый.
— Что клевало-то? Плотва?
Рыболов молча вытащил из корзины увесистого леща.
— У самого берега ловит,— говорили лещатники.— Тут я
глубина-то всего метра два. Лески, как у мальчишки,— длиной
метра по три.
У Белого было только две удочки. Минут пять он сидел
неподвижно, затем стал что-то выводить. Вот на поверхность
всплыл лещ. Белый плавно, но быстро подтянул на себя, и рыба,
положенная на бок, заскользила к берегу.
Потом странный рыболов поймал несколько плотичек, еще
одного леща, подлещика и опять несколько плотичек. Затем
началась настоящая борьба... Белый встал, бамбуковое удилище
изогнулось над омутом. Рыба не отвечала на приглашение.
Наконец леска не выдержала, и удилище выпрямилось.
— Ушел? — спросил местный лещатник.
— Ушел,— приглушенно ответил Белый.— Сам виноват —
погорячился.
— А я без поклевки всю ночь просидел.
143

— Какая привада? На что ловите? — спросил Белый.
— Ясно какая — пшеница. А на крючок — пучок червей.
— Попробуйте ловить на хлебный мякиш, а лески
укоротите. Приваду сделайте из отрубей, добавив немного муки.
Местйый рыболов смущенно пожал плечами. На его глазах
Белый поймал еще одного леща.
— Клев в нынешнем году особенный,— продолжал Белый.-
В начале августа лещ обычно берет поздним вечером и очень
ранним утром, а в этом году — между семью и десятью часами утра.
С того дня фонари не горели над омутом": лещатники ловили
по утрам.
Саратовская обл.
В. Дмитровский
КАПРИЗ РАЗГАДАН
один из жарких июльских дней прошлого
года я рыбачил на реке Тьме — левом
притоке Волги, примерно в 75
километрах от ее впадения. Ничем не
выдающаяся, малоизвестная рыбакам
речушка, как говорят, сторожилы, получила
свое название потому, что здесь когда-то
рыбы было «тьма-тьмущая».
Увы! Теперь в этом обмелевшем водоеме, с вырубленными по
берегам лесами, рыбы осталось так мало, что поймать на удочку
за день 1—2 килограмма удается лишь редкому счастливцу.
Я брел по мелкогалечному дну, с засученными штанинами.
Солнце нагрело воду и казалось, что находишься не на реке, а
в какой-то своеобразной ванне... Тишина. Солнце только-только
перешагнуло зенит. На земле все разомлело от жары. Листва
прибрежных ракит обвисла. Время от времени дремотное
безмолвие нарушали разъяренные от зноя слепни, да на косогоре в сухой
траве пиликали свою несложную мелодию неугомонные кузнечики...
Недалеко от переката, на котором я остановился,
по-стариковски горбился свайный мост. За ним, метров 100 в длину и
ширину, раскинулся плес, приглубый к правому берегу, доросшему
негустыми кустами олешника. Местами кусты свесили свои ветви
над самой водой. От их жестких зелено-бурых листьев на воду
тяжко легли, словно старые медяки, темные пятна тени.
Под настилом моста по брюхо в воде сгрудилось стадо. Вода
здесь взбаламучена. В ней перемешались коровий помет и слизь
мутно-зеленых водорослей, и все это грязноватым потоком плыло
к перекату..:
Сколько я ни старался, но моя нахлыстовая удочка не
приносила мне успеха. Пойманные еще поутру несколько небольших
144

гльцов давно заснули в накалившемся от солнца металлическом
исдерке. Удивительно! Даже ельцы перестали клевать.
Ясно, что больше здесь делать нечего: нужно менять место.
Перевалив через высокую гравийную насыпь у моста, я зашагал
к прибрежным кустам олешника. Когда-то тут ловилась рыба. Но
сети, невода и тол сделали свое губительное дело. Исчезла в плесе
рыба, и этот участок реки называют «мертвым плесом».
Огибая последний куст ольхи, тропинка резко забирала
плево, уходя в поле. От воды уходить не хотелось, и я присел
под жидкую тень куста.
Сам не зная почему, ухватившись за свесившиеся над водой
обнаженные корневища ольхи, я просунул между ними голову
и стал разглядывать речное дно. И вдруг моим глазам
представилось необычное: в «мертвом плесе» была рыба! На затененном
кустом галечном дне собралось несколько десятков
черноспинных, крупных, как тихоокеанская сельдь, плотвиц.
Я осторожно отполз от берега и принялся перестраивать удочку.
На укороченную леску, с маленьким крючком, я нацепил
любимого здешними ельцами кузнечика и, пристроившись поудобнее,
стал потихоньку опускать свою снасть в окно между веток. Плотва
по-прежнему вела себя спокойно: неторопливо разгуливала по
самому дну.
На мою насадку рыба не обращала внимания. Я несколько
рай подтягивал свою удочку-коротышку к себе и снова отпускал
ее. Результат был-все тот же. Утяжелив снасть дробинкой, я стал
опускать кузнечика на дно. Плотва пугливо отплывала от
приближавшейся насадки.
После кузнечика на крючок была насажена крупная, серая
муха, которую здешние рыбаки называют «бамбеткой». Но и муха
не нашла спроса у красноглазых привередниц. Вытащив из кар-
мана-кусок хлеба, я приготовил нечто вроде червячка и укрепил
сто на крючке. Хлеб оказался такой же непривлекательной
приманкой, как и все предыдущие.
Вдруг я вспомнил, что на птицеферме откармливают цыплят
муравьиными яйцами. Вот это будет настоящий деликатес для
плотвы! Для того, чтобы и эта приманка была у меня «на
вооружении», времени потребовалось немного. Однако рыба оставалась
безразличной и к этому лакомству!
На следующее утро, все еще раздумывая о причине своей
вчерашней неудачи, я вернулся на «мертвый плес». С бьющимся от
волнения сердцем подходил я к ольховому кусту. Будто испариной,
он весь был покрыт росой, и, медленно поворачивая на ветру свои
ладошки-листья, казалось отогревал их в лучах утреннего солнца.
Склонившись над водой, я стал пристально рассматривать
речное дно. Рыбы как не бывало. С затаенной досадой я ушел на
верхний перекат. До самого полудня ельцы ловились преотлично.
И моем ведерке их было не мало. Утомленный от жары и большого
перехода, я возвращался домой. Было часа 3 или 4 пополудни,
6 Заказ №3872
145

когда я проходил мимо «мертвого плеса». Будто какая-то неведомая
сила толкала меня к тому кусту. Я не выдержал. Осторожно
подойдя к берегу, я заглянул под куст: передо мною снова была
плотва! Опять, как и вчера, чинно выстроившись в каком-то им одним
известном порядке, рыбы беззаботно пошевеливали плавниками.
Я принялся соблазнять их всеми имевшимися у меня приманками —
кузнечиками, мотылем, оларышем, хлебом. Безрезультатно. Вдруг
что-то упало мне за ворот и поползло между лопаток. Запустив руку
под рубаху, я извлек небольшого черного червячка. Он был
полураздавлен, но продолжал еще шевелиться, тычась своею крохотной
головкой между моими пальцами. Это была гусеница какого-то
насекомого, но какого — я определить не мог.
Не раздумывая, я тут же бросил гусеницу в иоду. И
странно! Не успел червячок затонуть, как одна из плотвиц, почти
вертикально поднявшись к поверхности воды, жадно схватила его и
снова опустилась "на дно.
Откуда попал мне за ворот этот лакомый для плотвы «черныш»?
Я пригнул к себе сучок ольхи и увидал на обратной стороне
некоторых листиков очень много таких же червячков. Те листья, на
которых червячки закрепились, были покрыты множеством мелких
дырочек, а всю нижнюю плоскость листа затянула тончайшая
паутинка, посредине которой словно в гамаке, покоились
многочисленные её обитатели.
Стряхнув в воду содержимое такого «гамака», я был не мало
удивлен, увидя, как плотва ринулась жадно пожирать червячков.
«Так вот, какой деликатес привлек её внимание!» —
удовлетворенный своим открытием, подумал я.
А через несколько минут мой маленький крючок, с двумя
наживленными на него крохотными гусеницами, подцепил первую
за этот день плотвицу.
Не прошло и часа, как в моем ведерке лежали 23 отличных рыбы.
Н. Таханычев
РЫБНАЯ ЛОВЛЯ НА ЛАТОРИЦЕ
аторица — приток Тиссы— быстрая,
многоводная горная река Закарпатья.
От города Мукачево до сел Быстрица,
Пасика и Сусково на реке много
удобных мест для рыбной ловли — обрывы,
перекаты, омуты. Теплый климат
Закарпатья позволяет
рыболовам-спортсменам уже с середины марта
заниматься своим любимым делом —рыбной ловлей.
Наиболее распространенные породы рыб в Латорице: усач,
сом, подуст, голавль, жерех, лещ, подлещик, плотва, окунь, щука.
146

Усач (марена) чаще других рыб становится добычей
рыболова-спортсмена. Как правило, усач обитает в местах с каменистым
дном, на перекатах. Там, где дно песчаное, глинистое или
илистое, усач бывает только в половодье, а в обычное время эти
места рыба проходит быстро, почти не задерживаясь. Под камнями
она отдыхает, ищет корм. Во время сильного половодья убач
чаще всего стоит у обрывистых берегов заводей и на дно не
опускается. В такую пору ловить его можно днем с обрыва. Усачи
бывают очень крупных размеров — свыше 10 килограммов. При
нормальном уровне воды в Латорице (1,5—2,5 метра) он ловится
ночью, но иногда попадается и днем. Хорошо ловить в темную
тихую ночь. Когда светит луна, усач почти не клюет. В пасмурную
погоду и в паводки ловится днем.
Усач — сильная, осторожная рыба. Поймать его — дело
трудное. Как правило, он клюет очень быстро. Хватает наживку за
конец, сдергивает ее и безнаказанно уходит. Особенно
назойливы «малыши». Они не раз выводили меня из терпения. Тогда я
нашел выход. На маленьком поводке, который был длиннее
основного примерно на 5—7 см, привязал крючок-малютку №3. Насадив
конец выползка на этот крючок, забросил удочку. Не прошло
10 минут, как «разбойница», безнаказанно стащившая несколько
выползков, засеклась на крючке-малютке. Я повторил эту
операцию 5—6 раз, и «малыши» исчезли.
Усач хорошо берет на крупного выползка. Для ловли его
лучше всего применять крючки № 6-^-7, снасть спиннинговую. Усач
активно берет с апреля по июнь и с сентября до осенних
заморозков.
Сом, кроме Латорицы, встречается в ее притоке — реке Вызни-
це. Обитает в глубоких омутах, ямах, захламленных ветками,
корягами, травой. На чистую воду выходит редко. Обычно сом
берет ночью. Его ловят на любую донную снасть. В качестве
насадки рекомендуют применять выползки, кишки различных птиц.
Крючки № 10—14.
Голавль хорошо берет в апреле, мае и осенью. Хуже в июне,
еще хуже в июле и августе. Как правило, берет в солнечную тихую
погоду на выползка, лягушонка, хлеб, майского жука, кузнечика;
стрекозу.
Жерех. Лучшее время года для ловли жереха — вторая
половина апреля, май, июнь. Берет он на малого выползка, гноевого
червя, а особенно хорошо — на майского жука. Крючки № 5—6.
Удилище бамбуковое. Ловится, как правило,перед заходом
солнца и до заката. Ночью почти не клюет.
Поблизости от города Мукачево есть старицы-озера, богатые
разнообразной рыбой. Хорошее озеро, например, Журавенко,
па котором мне приходилось ловить рыбу. Оно доступно для
ловли рыбы с берега поплавочной удочкой. В озерах водятся линь,
карась, окунь, щука, красноперка, плотва. Очень интересно ло-
иить линя. Лучшее время года для ловли — вторая половина
147

апреля, май, июнь. Как правило, линь начинает ловиться перед
заходом солнца, берет всю ночь — до 6—8 часов утра. Линь охот
но идет к приманке, которую можно приготовить из пшена,
перловой сечки, гречневой крупы, кукурузы, тертых сухарей. Приманку
бросают в большие просветы между зарослями, за 5—6 часов до
начала ловли.
С. Кравцов
МАРИНКА В РУЧЬЯХ КАЗАХСТАНА
больших водоемах, таких как река Или,
маринки достигают веса 10
килограммов. Обычный вес этой рыбь^не более
2 килограммов при длине до 50
сантиметров.
Маринки> красивые и сильные рыбы.
Рот у них нижний. Имеется четыре
усика. Тело маринки продолговатое, покрыто мелкой чешуей
розоватого оттенка. Икра и брюшина — ядовиты.
Нерестятся маринки весной. Для икрометания маринка
поднимается в верховья рек, заходит в мелкие речки и бесчисленные
горные ручьи. Питается маринка главным образом различными
насекомыми и мелкой рыбой.
В больших водоемах маринку ловят на донную снасть и на
спиннинг, а в горных ручьях удят со дна, на красного навозного
червя. Местное название маринки — кара-балык.
У подножия Джунгарских Ала-Тау состоялось мое первое
знакомство с маринкой.
К становищу приехали в жаркий июньский полдень, и после
взаимных представлений хозяева посоветовали сходить освежиться
на протекавший поблизости ручей. Вместе с шофером я охотно
отправился смывать дорожную пыль.
Над пустынной землей, обожженной полуденным солнцем,
висела дремотная тишина. Поросший по берегам низкорослым
кустарником горный ручей манил прохладой и чистотой своих
вод, до дна пронизанных солнечным светом. Крупные рыбы сновали
вниз и вверх по течению ручья. Скоро рыбы успокоились и стаями
поплыли против течения. Временами рыба плыла очень густо.
Вдоволь налюбовавшись ходом маринки и подивившись
изобилию ее, мы искупались и вернулись к жилью.
Имея при себе необходимые рыболовные принадлежности, мне
не терпелось поскорее поохотиться за незнакомой до этого
рыбой.
148

Ловил я без поплавка, со дна. Быстрая струя утаскивала гру-
мило и пошевеливала насадку. Прозрачная вода позволяла видеть
как к насадке одновременно бросались несколько маринок.
Наиболее проворная и крупная маринка подхватывала червя и
мгновенно следовал рывок. Подсечка, короткая борьба с рыбой, и добыча
па берегу.
Став за куст, я выудил подряд трех маринок. От моего
первоначального волнения не осталось и следа. Непуганые рыбы брали
очень жадно. Рыбалка особого умения или сноровки не требовала.
С одного места я выуживал двух-трех маринок, иных не менее
килограмма. Если рыба не брала, я пережидал, либо переходил за
другой куст.
В следующие два года, веснами, я ловил маринку в маленьком
ручье под Алма-Атой.
По дну глубокого обрывистого оврага тончайшей ниткой петлял
студеный ручей, прыгая из омутка в омуток. Трудно поверить, что
на такое маловодье забредает какая-лиЬо рыба. Однако каждую
весну на время нереста в этот ручей заходила маринка.
Здесь уловы никогда не бывали большими.
Снасть я брал легкую. Тонкий четырехметровый бамбук, леска
0,2 мм, крючок № 7, небольшое грузило. Насадка — навозные
черви. Поплавок я привязывал только при облавливании
омутков.
В поисках маринки приходилось основательно полазить по
обрывам и старательно подкрадываться к омуткам. Отсутствие
растительности по берегам ручья весьма затрудняло маскировку. Берега
ручья обрывистые, голые, утренние тени длинные, поэтому
приходилось выбирать место так, что0ы стоять «лицом к солнцу» иначе
тень на воде пугала рыбу.
Успех пришел постепенно, после основательного знакомства с
ручьем и повадками местной маринки. Ведь не сразу догадаешься
подбросить насадку на маленьком перекатике с такой тонкой струей,,
что червяк чуть ли не торчит из воды. Казалось, тут маринке не до
поживы,— ей бы поскорее проскочить опасное место. Случайно
забросив на перекат насадку и поймав крупную маринку, я никогда
не пропускал этот перекат. Почти всегда я здесь выуживал двух-
трех маринок.
К сожалению, мне не пришлось половить маринку на больших
водоемах. Но на маленьких ручьях ужение этой рыбы очень
увлекательно и спортивно.
г. Ейск

В. Романепко
УЖЕНИЕ СЫРТИ В ВОДОЕМАХ ЛАТВИЙСКОЙ ССР
не хочется поделиться опытом
спортивной ловли такой рыбы, как сырть, или,
как ее называют в Латвии,—вимбы.
Сырть * из Балтийского моря
весной, как только пройдет ледоход,
начинает входить в реки на свои
нерестилища. При ранней весне, в начале
апреля, можно успешно удить ее в нижнем течении Западной Двины
и других реках, впадающих в Балтийское море.
Лучшее место для ловли сырти — нижний бьеф плотины
гидроэлектростанции «Кегумс».
Удить рыбу у плотины разрешается с 1 мая до 1 октября по
специальным разрешениям «Латрыбводнадзора» и то не ближе 0,5 км
вниз от плотины.
Хорошее место для ловли сырти — район устья реки Огре.
Это место расположено ближе к городу Риге, на магистрали Рига —
Москва. До гор. Огре ходят автобусы.
Кроме этого, сырть хорошо берет на реках: Лиелупе (у гор.
Бауск), на Венте (у гор. Кулдиги), Гауе (у гор. Сигулда) и Салаце
(у гор. Салау-Грива). /
Лучший сезон уженья — май. В это время сырть стаями
поднимается на нерестилища в реки. Удят сырть поплавочной удочкой в
проводку, донной удочкой, с крепким 2—3-метровым удилищем,
оснащенным спиннинговой катушкой с пропускными кольцами, и
донной удочкой с коротким 0,5—1,0 метра удилищем.
На донные удочки прикрепляют звоночки, груз надо ставить
200—300 граммов, так как ловить приходится на переходах или
галечных местах с очень быстрым течением. Хорошим мерзлом и
формой груза является отливка свинца в столовую ложку, такой
груз, хорошо удерживает донку. Леской пользуются 0,5—0,8 мм
(жилкой), поводки 0,2—0,35 мм, длина поводков может быть 0,4—
0,5 м, а количество их от 2 до 4 через 0,5—0,6 м один от другого.
Чем больше поводков, тем трудней забросить донку, поэтому
рекомендую два поводка.
Наживкой служат: красный или навозный червь, выползки —
мелкими кусочками и личинки майского жука и бронзовки.
Личинок майского жука и бронзовки можно найти в
муравейниках. Личинки обычно живут в песке вокруг муравейника, а также
и в самом муравейнике (по его краям). Личинки можно заготовить
* Сырть достигает длины 50 см и веса 3 кг. Обычная длина 25—30 см, вес
300—400 г.— Прим. редакции.
150

осенью или ранней весной. Держать их надо в сухом песке или
опилках и подкармливать манной крупой и пшеничной мукой.
Сырть особенно жадно берет на личинку во второй половине
мая. Удобно то, что эту наживку не объедает мелочь (пескари,
ерши).
Товарищи рыболовы-спортсмены! Приезжайте к нам весной
удить сырть. Вы будете с хорошим уловом очень вкусной рыбы.
В. Беленовский
УЖЕНИЕ БЕЗ ГРУЗИЛА И ПОПЛАВКА
е все рыболовы имеют возможность
половить в водоемах, богатых
разнообразной и крупной рыбой. Одни, например,
проживают далеко от таких мест,
другие не располагают временем для поездок
по железной дороге на хорошие водоемы.
В местной же речушке или озере рыбы
вообще мало, и она настолько напугана многочисленными
рыболовами, что поймать ее на обыкновенную поплавочную удочку очень
трудно.
Однако и в таких водоемах можно успешно ловить рыбу,
применив описываемый мною способ ужения.
Удочкой без грузила и поплавка лучше всего ловить в затонах,
заливах, озерах, прудах. Неплохо ловить и в реках с очень слабым
течением, а также в тихих заводях быстрых рек. На быстром и даже
среднем течении ловить рыбу таким способом нельзя, так как лесу
без грузила будет сносить течением.
Удилище должно быть легкое и гибкое, лучше бамбуковое,
длиной в 2—3 м. Леса жилковая, тонкая 0,2—0,3 мм, с поводком
длиной 40—50 см и толщиной 0,1—0,2 мм. Поводок следует
окрашивать в зеленый или коричневый цвет, в зависимости от цвета
грунта дна водоема. Крючок мелкий — № 3 или 4 и обязательно
острый. Длина лесы определяется в зависимости qj места ужения:
если вам нужно забросить насадку подальше, то лесы отматываете
столько, сколько сможете ее забросить; если же у берега глубоко и
насадку далеко забрасывать не требуется, длина лесы должна быть
примерно такой же, как и удилище.
Такой удочкой с успехом можно ловить плотву,
густеру/красноперку, карася, линя, окуня, ерша, небольших язей, подлещиков и
другую не очень крупную рыбу.
Насадка применяется различная, смотря по тому, какую рыбу
вы собираетесь ловить.
Техника ужения очень проста: насадив на крючок червя,
опарыша, хлеб или пшеничное зерно, забрасываете его в намеченное
151

место, а удилище* кладете на рогульку. При слабом клеве можно
ловить на две-три удочки.
Поклевка рыбы хорошо заметна по лесе. При хорошем клепс
рыба обычно берет насадку на весу во время ее погружения, чаще
всего у самого дна. В таком случае поклевка рыбы,заметна не только
по отрезку лесы, свисающему от конца удилища к воде, но и по
самой лесе, лежащей на воде до тех пор, пока крючок с насадкой
постепенно не погрузят ее в воду. При этом вы увидите, как один
конец лесы, находящийся ближе к крючку, необыкновенно быстро
начнет погружаться в воду, а остальная леса заскользит по воде в
том же направлении. В этот момент следует быстрым, но коротким
движением руки подсечь рыбу и спокойно вытащить ее на берег.
В другом случае, чаще при слабом клеве, рыба берет насадку
со дна. Поклевку в это время вы заметите по движецдю отрезка
лесы, свисающему от конца удилища к воде; нижний конец лесы
начнет медленно уходить вперед или в сторону. Это значит, что рыба
^взяла насадку хорошо, не заметив лесы, и ее тут же надо подсечь.
* Нередко рыба делает настолько сильную потяжку или рывок,
что сгибается конец удилища. Это значит, что р]ыба заметила лесу
или накололась на крючок. В том и другом случае нужно
немедленно сделать обычную подсечку.
Если насадка с лесой опустилась на дно и поклевки не было,—
надо подождать клева со дна в течение 5—7 мин., а затем снова
перезабросить лесу. Длительное время насадку оставлять на дне не
следует, так как рыба берет ее лучше во время погружения.
В реках со слабым течением лучше ловить с легким грузиком
величиной в полдробинки, который прикрепляется на месте
соединения поводка с лесой. С таким же грузиком следует ловить и в
тех местах, где много «уклейки, которая часто обрывает насадку
сверху, не давая ей возможности опуститься глубже. Такой легкий
груз не чувствителен для рыбы, к тому же с ним гораздо легче
забрасывать лесу при ветре.
Большое влияние на клев рыбы оказывает прикормка. Она
должна быть такой же, как и насадка. Бросать ее следует
небольшими порциями, периодически, по мере ослабления клева.
В ветреную погоду места надо выбирать в затишье с
подветренной стороны: здесь лучше будут заметны поклевки и удобнее
забрасывать лесу.
Хорошим местом для ужения рыбы без грузила и поплавка
является участок залива или озера с чистым дном вблизи водяных
растений, а также тихие и глубокие заводи в реках.
Ловить можно в течение всего дня, но лучшее время — с
рассвета до 10—11 часов дня. Несколько хуже ловить вечером.
В жаркие дни сравнительно неплохо ловить рыбу на глубоких
местах в заливах, затонах и озерах, куда она обычно уходит при
значительном повышении температуры воды.
. Необходимо учесть, что при ужении с прикормкой на одном и
том же месте в течение нескольких дней там обычно скопляется
152

большое количество мелкой рыбешки, которую, как известно,
всюду преследуют хищники. Поэтому при наличии в водоеме
хищной рыбы следует одновременно ставить около себя щучьи или
окуневые поплавочные удочки с живцами. Более двух таких удочек
ставить нецелесообразно.
Положительные стороны указанного способа ловли, влияющие
на успех, заключаются в следующем.
При ловле в светлой стоячей воде на обыкновенную
поплавочную удочку насадка, как мы знаем, находится в неподвижном
состоянии, т. е. в неестественном положении, что безусловно
настораживает рыбу, а белая леса и грузило даже отпугивают ее от
насадки. Другое, более естественное положение принимает насадка
при ужении без грузила и поплавка. Например, во время ловли
рыбы на пшеницу в качестве прикормки вы бросаете в воду
несколько зерен, которые рыба смело хватает во врем'я погружения на
дно или берет их со дна. Вслед за этим на тоже место вы
забрасываете такое же зерно, насаженное на крючок.
Не замечая тонкого окрашенного поводка, рыба принимает
насадку за обыкновенное зерно, упавшее в воду, и без всякой
осторожности берет его. При этом отсутствие грузила дает ей
возможность свободно пойти в сторону, передав это движение на лесу.
Такое же естественное положение принимает насадка и в то
время, когда опускается на дно вместе с такой же прикормкой.
Поедая прикормку на дне, рыба берет и вашу насадку.
Указанным способом мне часто приходилось ловить рыбу в
таких водоемах, где рыбы очень мало, где она пуглива, где на грубую
снасть поймать ее нелегко. Однако благодаря такой легкой и
чувствительной снасти без рыбы домой я не приходил. Причем средний
улов обычно составлял 2—3 кг, не сбитая хищной или другой рыбы,
пойманной на иную снасть.
• Такой способ ужения рыбы интересен и увлекателен тем, что
при поимке на тонкую и легкую снасть хотя и небольшой рыбы,
весом в 300—400 г, большое удовольствие доставляет вываживание
ее из воды. Тонкое и гибкое удилище сильно сгибается, создавая
почти такое же ощущение, как и при вываживании крупной рыбы.
При подсечке же более крупной рыбы требуется и мастерство, так
как при отсутствии опыта тонкую лесу можно сразу же оборвав.
На такую снасть мне не редко приходилось вытаскивать
подлещиков и подъязиков весом до килограмма, а однажды удалось
вытащить без подсачка и леща в полтора килограмма.
Уместно отметить, что в надейсде поймать в тех же местах более
крупную рыбу я неоднократно пробовал ловить на более толстые
лесы, однако положительных результатов достичь не удавалось.
Эти опыты лишний раз подтверждают преимущества легкой
нечувствительной снасти перед грубой, не совершенной.
Разумеется, известные приемы и способы рыбной ловли
необходимо комбинировать и совершенствовать, а главное нужно
изыскивать НОВЬЮ. г. Воронеж
153

Н. Жаров
ЖАДНАЯ ЩУКА
днажды я поймал щуку сразу на два
кружка.
Расскажу как это было. После
длительного ненастья погода значительно
улучшилась. Спешу на Волгу в Новое Мелково
ловить судаков и щук на кружки. Вечер
застал меня в Пальне за ловлей живцов.
Стоял конец августа 1958 года. Место, где я ловил, было мне
хорошо знакомо. Здесь я не раз успешно ловил плотичек и
окуньков. Но почему же сейчас, за два часа ловли, я поймал только десять
мелких плотичек, хотя погода была чудесной. Огорченный, я выехал
из Пальни в русло Волги и неожиданно за короткое время наловил
нужных мне живцов.
Вспоминая этот случай, мне хочется дать полезный совет
начинающим рыболовам, да и не только начинающим, а и тем, кто, как
и я в тот день, выезжая на рыбную ловлю, забывают об условиях
жизни рыб, о жизни водоема со всем его растительным и животным
миром. В первой половине лета бурно развивающаяся водная
растительность привлекает к себе мельчайшие животные организмы,
населяющие водоем, а вместе с ними и рыб; здесь и надо ловить живцов.
К осени гниющие водоросли гонят рыб из травянистых заливов в
русла рек, где меньше растительности и вода не загрязнена
остатками их гниения. И тот, кто забудет это, потерпит ту же неудачу,
которую потерпел я, ловя в августе живцов в травянистой Пальне.
Наловленных живцов я поместил в сетчатое ведерко и опустил
в русло реки подальше от трав, где вода более свежая и живцы
хорошо сохраняются.
Тихое утро. Туман настолько плотен, что находящиеся в
нескольких метрах береговые кусты становятся невидимыми, и,
отъехав от берега, легко можно потеряться в тумане. Ориентируюсь
промерами глубины. В русле реки глубина достигает десяти-один-
надцати метров, а мне надо ставить кружки на скате в русло на
глубине шести-семи метров.
Другими ориентирами были звуки, доносящиеся сквозь туман
с берегов. Слева лязгает плавучий кран, нагружающий в баржи
песок, который он берет с крутого песчаного берега в устье Пальни,
с правого берега доносится шум идущих по шоссе автомашин и
частая ружейная стрельба в Чертовом болоте. Ведь сегодня первый
день осеннейг охоты на уток.-Вот это обстоятельство сильно
испортило мне ловлю. Я хотел с утра ловить по правому берегу Волги
против Пальни, где чаще всего держатся судаки, но побоялся. В
154

таком тумане можно пострадать от неудачного выстрела
разгорячившегося неосторожного охотника.
Вначале переверток не было. Но я не огорчался. Чудесная
погода, запас хороших живцов и знание этого района Волги должны
были обеспечить удачу. Полное безветрие. Кружки медленно
плывут по течению вдоль левого берега реки, приближаясь к устью
Пальни. Мечатся вспугнутые выстрелами утки и ослепленные
туманом налетают на меня и круто взмывают вверх. Туман постепенно
редеет, вырисовываются контуры плавучего крана,и деревьев,
стоящих на высоком берегу Пальни.
Промер глубины показывает, что кружки проходят над руслом
Пальни, в месте впадения ее в Волгу. Глубина увеличилась с шести
до семи-восьми метров. И вот один из кружков наклонился к воде,
перевернулся, пустил круги и начал вертеться, разматывая лесу.
Пока я подъезжал, запас лесы кончился и кружок скрылся под
водой на несколько мгновений, затем показался на поверхности
увлекаемый рыбой к середине реки.
Вот и первая пойманная щука, за ней вторая, третья, а
дальше — я потерял счет. Кружки перевертывались один за другим,
причем щуки брали так жадно, что ни одна из них не срывалась.
Перевертки меня больше не волновали. Я стал ловить
невнимательно, когда перевернулся кружок, находящийся на расстоянии
одного метра от лодки, я сразу взял его и подсек (чего делать нельзя,
если не хочешь потерять рыбу), но даже при этом щука не
сорвалась.
Вот тогда и произошел этот редкий случай, с которого я начал
Ьвой рассказ. Завтракая, я не заметил, как мою лодку отнесло
далеко от кружков и в это время перевернулся один из них. Пока я
не спеша подъезжал к нему, перевернулся второй кружок,
находящийся от него в трех-четырех метрах.
Подъехав к первому, я взял его и подсек. Почувствовав, что щука
попала, не стал ее вытаскивать и, бросив кружок на воду, подъехал
ко второму, подсек его и стал вытаскивать щуку. Так обычно
делают, когда перевертываются одновременно несколько кружков, а
место ловли не коряжисто. Недоумевая, смотрю, как брошенный на
воду кружок с подсечённой щукой сначала плавает неподвижно,
затем движется в мою сторону. У вытащенной щуки во рту
оказались два крючка. Один от первого кружка, застрявший глубоко в
горле, а другой — от второго кружка, зацепившийся за губу.
Было девять часов утра, а в лодке у меня уже десять щук. Это
килограммов семь рыбы. Хотя впереди целый день, зеркальная
гладь Волги, сияющее солнце и можно поймать еще столько же
рыбы, я собираю кружки и еду к берегу. Нельзя же быть таким
ненасытным, как только что пойманная на два кружка щука,.
155

А. Корецкий
РЕДКАЯ ПРИМАНКА
а реке Северный Донец мы, рыболовы
Донбасса, бываем не часто.
Объясняется это тем, что Северный Донец течет по
восточной окраине Донбасса и
добраться до него из центральных районов
нашего края не так легко. От города
Горловки, например, до Северного
Донца поездом нужно ехать четыре часа с двумя пересадками. Это,
конечно, не слишком удобно. Но желание половить рыбу в
проточной воде настолько сильно, что рыболов не останавливается
перед любыми трудностями.
С Северного Донца я и мой постоянный спутник Владимир
Степанович еще никогда не возвращались с пустыми руками. Обычно
нашей добычей была густера, подлещики, окуни, небольшие сомята
и голавлики. А нам, как и всем рыболовам, страстно хотелось
поймать крупную рыбу. Именно крупную! Но она не ловилась... Много
раз видели мы вблизи села Серебрянка, под обрывистым берегом
реки, крупных голавлей. Чинно прогуливаясь, они совершенно не
обращали внимания на самые соблазнительные приманки, которые
мы им подбрасывали. И чего только им не предлагали: и пареный
горох, и навозных червей, и стрекоз, и жуков, и тесто с ванилью.
Даже сыр. Но все было напрасно: крупных голавлей нам не
удавалось поймать.
Пришлось обратиться к литературе. Прочитав о том, что
крупные голавли никогда не пренебрегают плывущей по воде мышью, мы
оба вспомнили, что однажды нашли в желудке голавля мышиный
хвост. Все это натолкнуло на мысль испробовать в качестве
насадки... обыкновенную мышь. Но такая насадка на крючке — вещь
не совсем приятная. И не каждый рыболов, особенно брезгливый,
решится ее применить. Но желание поймать крупную рыбу было
слишком велико... Мы приняли «меры предосторожности» и...
решились.
Снасть наша состояла из складных бамбуковых удилищ длиной
3,5 метра, лески (жилки) 0,6 мм, поводка 0,45 мм и крючка № 12
с длинным цевьем. После каждой «зарядки» крючка мышью
тщательно мыли руки с мылом. При этом мышь мы не накалывали на
крючок, а прикрепляли ее к крючку тонким колечком из черной
резины.
Грузил мы не применяли, так как мертвая мышь хорошо тянет
сама. Не применяли мы и поплавков, так как поклейка рыбы хорошо
была видна по движению лески. Пристроившись у обрыва, за
кустами вербы, мы с товарищем забросили свои новые приманки и стали
156

ждать. На мышь брали только крупные голавли весом 1,5—2 кг.
Однажды нам удалось выловить голавля без малого 3 кг. Мышь
оказалась неотразимой приманкой. В этот день мы поймали несколько
крупных голавлей, сомика около килограмма весом и щуку.
Поклевки на мышь бывали, правда, не часто. О том, что взяла
крупная рыба, можно было судить по уверенному движению лески
против течения реки. С подсечкой мы не спешили — давали
возможность голавлю надежно взять приманку. Подсеченный, голавль
сначала проявлял большое упорство, но вскоре сдавался, и нам
удавалось подхватывать его подсачком и вытаскивать на берег.
Как-то в начале сентября мы были свидетелями интересной
сцены. Один местный рыболов, житель с. Серебрянки, ловил
голавлей нахлыстом. Приманкой у него был небольшой кусочек
шкуры суслика. Ловля производилась с лодки. На следующий
день, выпросив у местных жителей лодку, мы попробовали ловить
голавлей на эту же приманку. Результат был неплохой, но голавли
ловились не особенно крупные — от 500 г до 1 кг.
Река Северный Донец служит прекрасным местом отдыха для
трудящихся Донбасса. Весной, летом и осенью в каждую субботу
и воскресенье сюда устремляются тысячи взрослых и детей на
автомашинах и поездах, чтобы провести свой досуг на живописных,
заросших лесом берегах реки. К сожалению, наш областной Совет и
спортивные организации не уделяют должного внимания такому
важному виду спорта, как рыболовный. В ужении рыбы нет
организованности. На Северном Донце, в пределах Сталинской области, не
создано ни одной рыболовной базы. Все это тормозит развитие
рыболовного спорта. Не меньше тревожит рыболовов-любителей и
беспечное отношение некоторых руководителей промышленных
предприятий к нашим прекрасным рекам. Сточные воды отравляют
и губят, особенно зимой, очень^много рыбы. Хотите знать
конкретных виновников? Вот они: заводы Славянска, Лисичанска,
Краматорска на р. Торце и многие другие.
г. Горловка
А. Жуков
СТРАННЫЕ ЩУКИ
сентябре прошлого года я рыбачил jia
Волге — между Гавриловой Поляной и
Ширяевом. Пришел на место ловли в
три часа ночи — хотелось при свете
луны половить судака. В суводи,
недалеко от быстрины, из воды иногда
выпрыгивали мальки. Значит, за ними
охотилась какая-то хищная рыба. При первом же забросе около
блесны возник бурунчик, но рыба промахнулась. При втором
забросе, когда я уже собирался вынуть блесну из воды, почувствовал
157

хватку. Вскоре в моих руках была щука. В темноте не рассмотрел
ее и посадил на кукан.
Через несколько минут поймал судака, и когда стал сажать
его на кукан, то заметил, что щука уже уснула. Это очень удивило:
ведь я применяю кукан, на котором рыба может жить несколько
суток.
Рассветало. Я поймал еще двух щук и решил перейти на другое
место, а рыбу положить в рюкзак. Тут только рассмотрел первую
щуку и еще больше удивился: у нее, весившей около килограмма,
была голова щуки весом килограммов пять. Другие щуки,
весившие тоже окдло килограмма, были толще, но короче ее. Голова щуки
в два килограмма свободно помещалась в пасти этого урода.
Она производила странное, отталкивающее впечатление. Левый
глаз резко отличался от правого; он на несколько миллиметров
выдавался из глазной впадины, вокруг зрачка лежала широкая
белая кайма. Правый глаз — нормальный.
Я решил разрезать странную щуку, чтобы посмотреть
.внутренности, найти то, что могло бы объяснить причину уродства,
но ничего.не обнаружил. Разрезал и голову, но её строение
оказалось нормальным. И все же есть эту щуку я не решился.
В этот же день у поселка Крестового я поймал еще одну
странную щуку. Под ее жабрами я обнаружил крепкий коричневый
нарост, величиной чуть побольше лесного ореха. Попробовал давить,
но он оказался твердым и не поддавался. Я отпустил эту щуку
обратно в реку.
Куйбышевская обл.
И. Семенович
В ПОМОЩЬ СПИННИНГИСТУ
СПИННИНГОВОЕ ГРУЗИЛО СО СЪЕМНЫМИ УШКАМИ
реимущество этого грузила в том, что
съемные ушки позволяют очень быстро
присоединить поводок к блесне, при этом
не применяя заводного кольца (рис. 1).
На рис. 2 доказана форма для
отливки такого грузила. Она изготовлена
из алюминия. Углубления сделаны ша-
берЪм, отверстия для шпилек, соединяющих половинки и литник,
высверлены, конус литника сделан шабером, пазы, в которые
вкладывается конусная пластинка, пропилены плоским надфилем.
Пластинка изготовляется из дюралюминия или стали толщиной в 1 мм.
Ширина ее внизу — 3 мм, вверху — 5 мм. Бороздка для выхода
воздуха не нужна.
1158

Для проверки симметричности формы следует применять
пластилин. Кусочек его кладут в углубление, половинки формы
складывают. По полученному таким путем слепку можно иметь
представление о грузиле.
С
Ряс 1.
Размеры формы не даны, так как они зависят от того, какого
веса спортсмен хочет отливать грузила. Изготовление формы из
алюминия кропотливо, но это
вполне окупается тем, что она
будет долговечнее формы из
гипса, а отливка получается с
чистой поверхностью.
Перед заливкой свинцом
пластинку следует слегка смазать
каким-либо жиром или мылом.
После заливки сначала
вытаскивают пластинку, а затем разнив
мают форму. Проволочку для
ушек необходимо изгибать так,
чтобы ушки не выступали более
чем на 3—3,5 мм, а загнутый
кончик плотно прилегал к
задней части грузила. Проволочка
для ушек применяется сталь-
Рис. 2
ная, диаметром 0,7—0,8 мм, а длина ее зависит от длины грузила.
Для изготовления ушек можно сделать простой шаблон (рис. 1).
На рис. 3 показано, как присоединять блесну непосредственно
к грузилу, и способ крепления блесны, если применяется поводок.
159

У небольшого отрезка стальной проволоки диаметром 0,7—0,8 мм
с одного конца плоскогубцами делается ушко для грузила, а затем
на другой конец проволоки надевается блесна и пластмассовая

трубочка. Потом следует сделать ушко для тройника и надеть
грузило. Снять грузило с блесны и надеть ее на поводок — дело
нескольких секунд.
ЗАСТЕЖКА ДЛЯ СПИННИНГА И ДОННОЙ УДОЧКИ С КАТУШКОЙ
Такая застежка свободно проходит через кольца спиннинга
или донной удочки с катушкой и постоянно находится на лесе. Не
применяя заводного кольца, можно быстро сменять блесны. На
лесу донной удочки, оснащенной катушкой, можно легко
прикреплять поводки с грузилами (рис. 4).
Прочность и надежность застежки проверены на практике.
Даже при сильных зацепах не было случаев поломки или
отстегивания. Застежка состоит из стержня с ушками и спирали,
передвигающейся с небольшим трением. Стержень изготовляете^ из
стальной проволоки диаметром 0,8 мм. Е^ли используется проволока
диаметром 0,7 мм, то ушко, к которому привязывается леса,
усиливается — обматывается вокруг стержня двумя витками. Спираль
делается из латунной или мягкой железной проволоки диаметром
тоже 0,7—0,8 мм.
СПИННИНГОВОЕ ГРУЗИЛО С ДВОЙНОЙ ЗАСТЕЖКОЙ
Отливая грузила, можно сделать так, что оба^ ушка станут как
бы застежками, независимыми друг от друга (рис. 5).
Преимущество такого
грузила в том, что к леске оно
не привязывается, а
присоединяется постоянной петлей
к передней застежке. Задняя
застежка грузила также
быстро соединяется поводком.
Для изготовления
застежек используется стальная
проволока диаметром 0,7—
0,8 мм. Длина задней
застежки не должна превышать
20 мм, а диаметр переднего
ушка — 3 мм.
Поводок
ОДНОСТОРОННИЙ КАРАБИН
Предлагаемый карабин
очень прост как по
конструкции, так и в
изготовлении и достаточно прочен. Изготовляется он из полоски меди,
латуни или луженой жести толщиной 0,7—0,8 мм, длиной 18 мм и ши^
риной 3—3,5 мм. В центре высверливается отверстие диаметром^
161

1 мм, а по краям—два отверстия диаметром 2 мм. Затем полоска
сгибается и обжимается плоскогубцами на стержне диаметром
3 мм, После этого необходимо в отверстие вставить булавку,
завернуть петлю, и карабин готов. Можно делать сразу несколько
заготовок из длинной полоски.
Рис. 6
КРЕПЛЕНИЕ
КОЛОКОЛЬЧИКА К УДИЛЬНИКУ ДОНКИ
П реимущество этого
способа крепления
заключается в том, что оно
надежное и требует мало
времени. Металлическая
полоска толщиной до 1 мм и
длиной до 30 мм
изгибается так, как это показано
на рисунке и
приматывается к удильнику.
Колокольчик крепится к удильнику
несколькими способами,
показанными на рис. 7.
Рис 7.
162

Аробинка
Припаять
«Леска
СКОЛЬЗЯЩИЙ ГРУЗ-ПРИКОРМОЧНИЦА ДЛЯ ДОННОЙ УДОЧКИ
При забросе насадки донной удочки, скажем метров на 20—30,
почти нет возможности пб^бросит^ подкормку к месту, где лежат
крючки. В этом случае
может очень пригодиться при-
кормочница-груз. Это —
простейшее устройство в виде
спирали с трубочкой (рис. 8).
Для ее изготовления
берется железная оцинкованная
проволока диаметром 2 мм.
Круглогубцами делается
маленький виток, следующий
побольше и т. д. до середины,
затем витки уменьшаются.
Надо следить, чтобы
расстояния между витками были одинаковыми — по 2 мм.
Спираль должна быть длиной 65 мм, а диаметр средней части —
20 мм. Трубочка делается из жести, она должна выступать с обоих
концов по 1 мм. В этих местах трубочка припаивается к спирали.
Груз-прикормочница используется, как обычный скользящий
груз для донной удочки. На него налепляют хлеб, тесто или кашу.
Вместе с кормом груз приобретает достаточный вес и пригоден даже
при ловле на сильном течении.
а
Рис. 8
Аробинка
Рис. 9
163

ЕЩЕ ОДИН ГРУЗ-ПРИКОРМОЧНИЦА ДЛЯ ДОННОЙ
УДОЧКИ
Этот вариант груза-прлкормочницы пригоден, если
применяется жмых, отруби, размоченные сухари, опарыш, мелкие
черви и т. д. Приспособление изготовляется из двух охотничьих гильз
16-го калибра. Первая гильза обрезается до высоты 40 мм,
вторая — до высоты 32 мм. Затем большая гильза слегка
расклепывается, чтобы короткая плотно входила в нее на 12—13 мм.
Вставленные друг в друга гильзы должны иметь длину 60 мм.
По всей окружности гильз, а также на донышках сверлятся
отверстия диаметром не менее 4 мм. Если необходимо утяжелить
груз-прикормочницу, 4о вместе с кормом внутрь его следует
вложить свинцовую полоску (рис. 9).
Чтобы вложить корм, нет надобности снимать
груз-прикормочницу с лески. Приспособление желательно окрасить в
черный, темно-серый или зеленый цвета.
МОЙ СПОСОБ КРЕПЛЕНИЯ ЛЕСКИ К УДИЛИЩУ
Предлагаю вниманию читателей применяемый мною способ
крепления лески к удилищу.
Из стальной проволочки диаметром 0,7—0,8 мм
круглогубцами делается булавка-застежка. Из такой же проволочки или
толстой лески делается петелька. К кончику удилища
одновременно с петелькой прикатывается нитками отрезок толстой лески,
длиною примерно в метр. Чтобы леска не провисала, ее в
нескольких местах приматывают к удилищу. Это необходимо на тот
случай, если крупная рыба сломает кончик снасти. Конечно,
обмотку нужно предохранить от порчи. Для этого ее следует
покрыть лаком или клеем БФ-2.
К булавке-застежке привязывается леска. Я применяю два
вида застежек, оба они показаны на рис. 10. На рыбалку езжу с
запасом лесок различной толщины. После ловли лески, начиная
с крючка, сматываю на фанерки.
ПРИСПОСОБЛЕНИЕ ДЛЯ КРЕПЛЕНИЯ КАТУШКИ
Таким приспособлением я пользуюсь очень давно.
Изготовление его довольно легко, а ^поставить катушку на удилище можно
быстрее, чем кольцами. При пользовании не нужно проверять
совпадение линий пропускных колец с линией катушки, так как она
становится на постоянное место. При работе катушка не
поворачивается набок.
На передней лапке катушки нужно плоским надфилем сделать
строго посередине прорезь длиной 9 мм и шириной 4 мм. На гвоздь
164'

диаметром 2,5 мм одевается вырезанная из латуни пластинка
размером 9x40 мм, толщиной 0,5 мм. Посередине делается отверстие
диаметром 2,5 мм. Затем на гвоздь одевается ниппель от велосипедной
спицы, предварительно отрезанный так, чтобы высота его (сошляп-
Отрезок лески длиной 1мр
/толщиной 0,6-0,8мм,
примотанный к удилищу
нитками
Рис. 10
кой) составляла 5 мм. Гвоздь надо отрезать так, чтобы он выступал из
шляпки ниппеля на 1,5—2мй, и аккуратно заклепать. Сделанный так
держатель надо примотать к удилищу капроновыми или какими-
либо другими нитками в том месте, где постоянно находится катущ-
ка, и покрыть клеем БФ-2 (рис. 11).
Для крепления задней части лапки катушки применяется
обычное кольцо.
165

Рис. И
Всеволод Васильев
СКЛАДНОЙ БАГОРИК
овля рыбы спиннингом, или нахлыстом,
часто связана при смене мест с церед-
вижением рыболова вдоль берега. В этих
условиях необходимо иметь при себе
портативный складной багорик, не
связывающий рук и движений рыболова.
Простой и удобный багорик,
приспособленный для ношения на поясе, можно изготовить самому.
Описываемый багорик служит мне безотказно уже свыше 20 лет и
оказался очень удобным.
166

\И'Ч,]„„>, I
§
Состоит, он из двух основных частей:
1. Латунной трубки (1) — длиной 370 мм,
наружным диаметром 10 мм, с толщиной стенки
1 мм.
2. Стального багорика (2) — длиной 450 мм
(от овала изгиба до хвостового конца),
диаметром 6 мм.
Вся длина багорика в сложенном виде
(включая кольцо на рукоятке для подвешивания
на карабин) равна 460 мм, а при выдвижении
багорика—820 мм.
Установка деталей и сборка багорика
производятся так:
На латунную трубку (1) плотно одевается
деревянная рифленая рукоятка (3).
Для лучшего внешнего оформления ее на
латунную трубку предварительно ставится
(с пайкой) латунная шайба (4), а с торца
рукоятки свободно одевается на трубку другая
шайба (5).
На выступающий из рукоятки конец трубки
навинчивается полушарие (6) с глухим
резьбовым отверстием. Полушарие имеет кольцо,
предназначенное для поясного карабина.
На другом конце трубки ставится на резьбе
муфта (7), служащая упором для выдвинутого
багорика и местом крепления предохранителя
(8), закрывающего острие багорика при
переноске.
На муфте укреплена латунная жесткая
полоска (9), идущая вдоль трубки,
предназначенная для ношения багорика за поясом, ручкой
вниз.
Затем в трубку вставляется предварительно
изогнутый стальной багорик. На торцовой конец
его, выступающий из трубки, при снятом с
рукоятки полушарии (6) плотно одевается (с
припайкой) конусная латунная муфта (10), кожаная
круглая прокладка (11) и гаечка (12). Не еле*
дует делать кожаную прокладку плотно
прилегающей к стенке трубки, чтобы не затруднять
выдвижение багорика.
Несколько практических советов:
1. Защитите багорик от влаги. Для этого все детали его
покройте водостойким лаком, а стержень багорика предварительно
отхромируйте. Нержавеющую сталь не хромировать.
2. Для пружины предохранителя используйте негодную
часовую пружину от будильника.
'7
Рис 1
167

3. Острие багорика всегда должно быть чуть отогнуто в
наружную сторону и содержаться остро заточенным. Заточку
производить мелкозернистым брусочком.
4. Для стержня багорика можно взять сталь одной из
следующих марок Ст. 45, нержавеющая — 30 ХГСА. Закалка и отпуск
после изгиба багорика делаются обычным путем. '
5. При отсутствии нужной латунной трубки ее можно заменить
другой, например дюралевой, но она должна быть жесткой, нагар-
тованной, чтобы не изогнуться при случайном изгибе.
6. Выдвижение багорика можно производить в любом
положении, но нужно, чтобы конусная часть стержня плотно вошла в
выточку внутри муфты. Тогда багорик никогда не свернется в
сторону.
7. Для успешного овладения багориком — потренируйтесь с
ним на картошке. А вытаскивая пойманную крупную рыбу, тяните
ее параллельно стержню багра, не поднимая рыбу на нем поперек.
Г. Бала/сов
БЛЕСНЫ ДЛЯ ЛОВЛИ НАХЛЫСТОМ
роме общеизвестных приманок в виде
искусственных мушёк, мотылей,
кузнечиков и других насекомых, для ловли
рыбы нахлыстом могут быть с успехом
применены и другие, изготовленные из
гусиного пера, дерева, пластмассы,
металла.
В порядке обмена опытом я хочу поделиться с читателем
сведениями о тех приманках, которые мною применялись для ловли
рыбы в различных реках нашей страны и на которые ловилась
разнообразная рыба. При этом с наиболее хорошей стороны себя
показали следующие приманки:
1. Перьевая (рис. 1)—для жереха, чехони, язя.
Эта блесна проста в изготовлении. Для нее используется
утолщенная часть гусиного пера. Форма, размеры и составные части ее
показаны на рисунке. Она может быть изготовлена в следующих
вариантах:
а) из чистого пера с светлым оперением;
б) оклеенная серебряной фольгой (клеем БФ-2) — для ловли в
пасмурную погоду;
в) оклеенная золотистой фольгой и оснащенная перьями сойки
(двухцветными) — для ловли в солнечную погоду;
г) светящаяся — для ловли в ночное время.
169

В последнем варианте блесна изготавливается следующим
образом: на перьевую вырезку наносится слой жидкой светящейся
пасты, приготовленной путем смешения светящегося порошка
марки ФКП-озили ФКП-оз-К с прозрачным водонепроницаемым лаком,
и, когда покрытие высохнет, клеем БФ-2 приклеивается один оборот
бесцветной целлофановой пленки, после чего производится
оснастка блесны так, как показано на рисунке.
Для ловли чехони эта блесна должна быть соответственно
уменьшена в два раза, а для язей — на одну треть.
2. Двойные блесны (рис 2, 3, 4) — для жереха, судака,
голавля, щуки, окуня.
Эти блесны могут быть изготовлены в следующих вариантах:
а) двойная (рис. 2), каждая часть которой представляет собой
«Спиннер», но с особой формой выпуклости. При вращении блесны
такая выпуклость создает хорошие блики.
Форма, основные размеры и составные части блесны показаны
на рис. 2;
б) двойная «Почка» (Кидней). Эта блесна должна быть сделана
так, как показано на рис. 3. Такое расположение отдельных частей
блесны обеспечивает вращение каждой «Почки» в противоположную
сторону, чем достигается, с одной стороны, хорошая «игра» блесны,
а с другой — исключается возможность закручивания лесы;
в) двойной «Оттер». Форма и основные размеры этой блесны
показаны на рис. 4. Лопасти каждой пластинки «Оттера» должны быть
соответственно загнуты в противоположные стороны. Этим будет
достигнут тот же эффект,- что и у блесны «Почка».
Материалом для изготовления указанных вариантов двойных
блесен может служить белая жесть или листовая латунь толщиной
0,3—0,5 мм.
Рис. 1
Рис. 2
170

Цвет этих блесен для повышения уловистости существенного
значения не имеет. В основном применение того или иного цвета
блесны зависит от состояния погоды и цвета воды. Например, в
солнечную погоду и для чистой воды рекомендуется применять
блесны тусклых цветов, а для пасмурной погоды и мутноватой воды —
яркие — никелированные или начищенной латуни.
Для изготовления частей двойных блесен надо предварительно
сделать шаблоны из целлулоида или тонкого картона, а по ним
размечать и вырезать заготовки.
Рис. 3 Рис. 4
Напайку олова в местах шарниров лучше производить без
паяльника. Для этого зачищенные места осевой проволоки надо обернуть
двумя-тремя оборотами очищенной тонкой медной проволоки (так
как одно олово быстро стирается), а кончики ее подогнуть по оси.
Затем маленькой полоской олова обогнуть место напайки, после
чего смазать все это соляной кислотой (травленной в цинке) и
подержать в огне спиртовки 2—3 сек. В результате получится
аккуратная, круглой формы напайка. За неимением спиртовки ее может
заменить смоченная в одеколоне и зажженная ватка.
Шарнирные отверстия частей блесны надо делать размером в
полтора-два диаметра оси.
3. Вращающаяся рыбка — для жереха, судака, щуки, окуня
(рис 5, 6).
Эта блесна может быть из/отовлена в двух вариантах, при этом
как из листовой латуни, так и из белой жести. Размеры, форма и
оснастка блесны показаны на рисунках.
Особенностью этих блесен является то, что они при своем
вращении вокруг продольной оси, благодаря загнутым под углом на-
171

дрезам, создают иллюзию рыбки с чешуей и, вероятно, поэтому
обладают повышенной уловистостью.
4. «Девоны» — для жереха, а в светящемся варианте, в ночное
время — для судака.
«Девоны» для ловли нахлыстом должны быть некрупных
размеров и изготовлены из легких материалов. С этой целью можно
рекомендовать^ следующие материалы: плотное дерево, светлую
пластмассу, виннопласт и другие плотные, но легкие материалы.
Рис. 5 Рис.6
Для изготовления деревянных «Девонов» хорошим материалом
является жимолость, так как у нее плотная древесина и имеется
уже готовое отверстие в сердцевине.
Процесс изготовления деревянного «Девона» сводится к
следующему:
Из хорошо просушенной древесины нужно сделать заготовку,
формой и размерами, указанными на рис. 7 или 8, и покрыть
олифой. После высыхания олифы — покрасить цинковыми белилами, а
затем, когда высохнут белила, раскрасить заготовку масляными
красками, зеленой и синей, в виде мелких крапинок. Как только
краска высохнет,— приступить к оснащению блесны так, как
показано на рис. 7 или 8.
172

При; изготовлении «Девона» из светлой пластмассы или винно-
пласта покрытие заготовок белилами необязательно, достаточно
одной раскраски.
В светящемся варианте
тело «Девона» должно быть
покрыто светящейся пастой.
При этом предварительно на
теле «Девона» следует сделать
канавку глубиной 1—1,5 мм
(аналогично расположению
ленточной спирали — рис. 7),
используя для этого личной
трехгранный напильник или
круглый надфиль. Затем эту
канавку заполнить
светящейся пастой, а когда она
высохнет, — приступить к
дальнейшей оснастке блесны.
5. Деревянная рыбка
(Вампир) — для жереха,
щуки, судака, лосося (рис. 9). Рис* 7
Материалом для изготовления этой блесны может служить
древесина различных пород, и в первую очередь — ель, пихта, бук.
Выбранный материал должен быть хорошо высушен, после чего
надо сделать заготовку по размерам, указанным на рисунке. Затем
9
а
произвести разметку, разрезать ножовкой на две части и подогнать
углы каждой части точно по размерам. После этого просверлить все
отверстия и шарнирное гнездо.
Тщательно отполированная заготовка должна быть покрыта
олифой и хорошо высушена. Соединение частей блесны следует
173

производить проволокой из мягкой стали сечением 0,7—0,8 мм и
таким же сверлом сйерлить отверстия для пропуска проволоки.
При этом надо начинать соединение блесны с головной части, посл^
того как установлено зеркало.
Соединенная блесна покрывается цинковыми белилами, а когдп
они высохнут,— производят покраску масляными красками. При
этом спинка блесны окрашивается темно-зеленым цветом с
постепенным посветлением к бокам. На боках делается имитация чешуи
Рис. 9
серебряной краской. Нижняя часть блесны должна остаться белой,
и лишь в подзеркальной части окрашивается-немного в красный
цвет, но без резких линий.
Оснащение блесны тройниками надо производить после просы-
хания краски.
Ловля на эту блесну имеет необычный характер. Ее следует
отпускать по струе на расстояние несколько большее того, где
замечен всплеск рыбы или предполагается ее стоянка, а затем
производить подмотку лесы в комбинации с действиями удилища.
Сопротивление, оказываемое блесной при ее проводке, будет
сильное, так как она будет и зарываться вглубь, и выскакивать из
174

воды, и нырять в стороны. Хвостовая же часть ее, в силу неудобо-
обтекаемой формы, будет все время заноситься из одной стороны в
другую, создавая иллюзию мечущейся рыбки.'
Все размеры на рисунках даны в миллиметрах.
Кировская обл.
С. Бушу ев
БЛЕСНА ИЗ РАКУШКИ
еважное, а вернее — скверное
настроение бывает у спиннингиста, когда он
потеряет последнюю блесну. Это
случается не только с незапасливыми
молодыми спортсменами, но и с
умудренными опытом. Некоторые излишне
осторожные спин нингисты обходят богатые
рыбой, но закоряженные места, боясь зацепов. Бывалый же
спиннингист никогда не пройдет мимо такого места и, хотя
действительно «подарит» водоему несколько блесен, всегда будет с хорошим
уловом...
Случилось так, что уже на второй день отпуска, который я
проводил на старице Десны, блесен у меня не осталось. Клев же был
на редкость хорошим. Каждый всплеск рыбы заставлял переживать
утерю последней блесны. Оставалось одно — возвращаться домой.
Я сел на обрывистом берегу Десны и залюбовался этой красивой
рекой. День клонился к вечеру. Подъехал старик-рыболов
проверять жерлицы. Он согласился перевезти меня на левый берег—к
пристани. Когда старик узнал, почему я покидаю реку, в его
добрых глазах засветилась хитреца. Он молча протянул дорожку, на
которой вместо блесны была ... ракушка беззубки. Я с
нескрываемым интересом стал рассматривать его снасть. N
«До чего только не додумается русский человек»,— думал я.
Старик, видимо, понял мои мысли и сказал:
— А як же ты думав? Зализок нэ напасесся, да и -нэма тут дэ их
добуты. Ось и ловлю, як бачишь и нэ хуже других.
В доказательство он показал садок со щуками и крупными
окунями. Я от души благодарил старика за науку и,
воспользовавшись гостеприимством, провел у него несколько дней. Потом я
много раз успешно применял эту «природную блесну» на разных
водоемах. Клюет на нее любая хищная рыба.
Ракушка речной, беззубки имеет вогнутогвыпуклую форму. Ее
внутренняя поверхность отливает всеми цветами радуги. Она
довольно прочная, но отверстия для крепления на поводке все ж надо
делать осторожно: лучше прожигать проволокой или сверлить.
Речная беззубка распространена почти повсеместно, особенно много ее
175

в водоемах с песчаным дном. Это позволяет довольно быстро набрать
ракушек необходимого размера, не имеющих трещин.
Оснастка дорожки старика-рыболова показана на рис. № 1а,
К неподвижному грузилу он. крепит поводок, который свободно
проходит сквозь два отверстия. К концу поводка привязывает оди-
Рис. 1
нарный крючок. Примененная мною оснастка показана на рис.
№ 16. Короткий поводок из мягкой стальной проволоки диаметром
0,3 мм я пропускаю сквозь раковину. Затем к его концам креплю
два заводных кольца. Они необходимы для соединения с карабинчи-
ком основного поводка и для крепления тройника. При такой
оснастке продольное перемещение колеблющейся блесны-ракушки
ограничено,
г. Киев.
Я. Я. Левченко
ПОРОШОК ДЛЯ СЕРЕБРЕНИЯ БЛЕСЕН
течение длительного времени для
серебрения блесен, изготовленных из
латуни и меди, я пользуюсь специальным
порошком. Этот порошок совершенно
безвреден, прост и удобен в
употреблении и позволяет пользоваться им как в
домашних условиях, так и на водоеме.
Изготовление порошка не представляет никаких трудностей и
легко может быть осуществлено каждым желающим. Для этой цели
составляют два раствора:
Раствор 1
Вода кипяченая (50—60 градусов) 40 куб. см.
Азотнокислое серебро (ляпис) 1,2 г.
Раствор 2
Вода кипяченая (50—60 градусов) 40 куб. см.
Бромистый калий . . . - 0,8 г
176

Оба раствора смешивают, при этом раствор 2 медленно, при
постоянном помешивании, переливают в раствор 1. В полученный
раствор всыпают 15 г тиосульфата натрия (гипосульфита) и
тщательно взбалтывают до полного растворения гипосульфита и
осветления жидкости. После этого раствор выливают в тарелку и в него
всыпают коробку зубного порошка. Все тщательно перемешивается
и выставляется на солнце для полного выпаривания влаги.
Полученную массу растирают, после чего порошок готов к употреблению.
Азотнокислое серебро (ляпис) и бромистый калий можно
приобрести в аптеке, а гипосульфит в магазине фотопринадлежностей.
При отсутствии азотнокислого серебра и бромистого калия
зубной порошок можно развести отработанным гипосульфитом, в
котором содержатся соли бромистого серебра. Однако в этом случае
процесс вливания в массу отработанного гипосульфита и
выпаривания необходимо повторить два-три раза.
Серебрение блесны производят путем натирания ее порошком,
разбавленным водой до сметанообразной густоты, что практически
достигается, когда порошок набирают ваткой, слегка смоченной в
воде.
Наилучшие результаты дает серебрение хорошо
отполированных блесен. Блесны неполированные (с натуральной поверхностью)
перед серебрением необходимо предварительно вычистить мелкой
наждачной бумагой для удаления грязи. В этом случае серебрение
получается с матовым оттенком.
Изложенный Способ дает довольно прочную пленку серебра,
которой, в зависимости от интенсивности и продолжительности
колебания блесны в воде, хватает на одну-две рыбалки.
Н. Немцев
И ЕЩЕ ОДИН СПОСОБ СЕРЕБРЕНИЯ БЛЕСЕН
тот способ серебрения у нас в Киеве
называют «холодный способ серебрения».
Он легкий по своему производству
и дает очень хороший результат.
Производство его очень простое. Для
этого только требуется: 5 или
10-процентный раствор ляписа, зубной
порошок и обыкновенная мелкая поваренная соль.
Вот и вся химия этого незатейливого способа.
Практически серебрение делается так: берется немного зубного
порошка (сообразно количеству подлежащих серебрению блесен) и
к нему добавляется несколько капель раствора ляписа с таким
расчетом, чтобы получилась тестообразная, негустая масса.
7 Заказ № 3872
177

Взять хорошо очищенную и отполированную латунную или
красную блесну, нанести на нее немного этой массы и хорошенько
ее натереть ваткой на спичке. Когда блесна почернеет, тогда той же
ваткой возьмите немного соли и опять начинайте ее натирать.
При этом серебро быстро начинает выпадать и блесна становится
белой. , , . .
Для более высокого качества серебрения эту операцию можно
повторить еще раз и этого уже будет достаточно, чтобы серебрение
сохранилось на долгое время. После всей операции блесну нужно
хорошенько промыть водой, вытереть насухо тряпочкой, и вы
будете иметь прекрасную, белую посеребреную блесну.
По желанию для придания ей большего блеска можно ее слегка
потереть фетром или простым сукном,
г. Киев.
С. Ждахин
КАК ПРИМЕНЯТЬ КОНОПЛЯНЫЙ ЖМЫХ
онопляный жмых — хорошая насадка
и прикормка для язя, леща, сазана и
других рыб. Однако некоторые
спортсмены им не пользуются. Основная
причина — жмых трудно насаживать на
крючок. В книгах рекомендуют туго
защемлять квадратик жмыха между
цевьем и жалом крючка или делать шарики из разваренного жмыха
и приматывать их к крючку тонкой ниткой. Однако первый способ
очень ненадежен, а второй — кропотлив.
. При ловле в,низовьях Камы я успешно использовал как насадку
и прикормку смесь из конопляного жмыха, ржаного хлеба и
древесного угля. Приготовить ее очень просто. Надо на малом огне
костра распарить жмых в небольшом количестве воды. Еще лучше это
сделать в русской печи. Распаренный жмых следует хорошо
перемешать с мякишем свежего ржаного хлеба: на две части жмыха
одну часть хлеба. Затем, постепенно добавляя мелко растолченный
древесный уголь, сминать смесь так, чтобы получилось крутое тесто.
Угольный порошок придает насадке прочность, она хорошо
держится на крючке. Если нет жмыха, можно использовать конопляное
семя. Его надо слегка поджарить на сковородке, затем растолочь
в ступке и распарить.
Я делаю из такой смеси шарики величиной с крупную горошину.
Они надежно держатся на крючке и являются хорошей насадкой.
Для прикормки смесь кладу в мешок и на шнуре опускаю с камнем
на дно. Хранить ее следует в прохладном месте — лучше на льду,
г. Свердловск
178

В. Семенов
МОТОВИЛЬЦЕ К ДОННЫМ УДОЧКАМ
№ 10 Альманаха «Рыболов-спортсмен»
есть статья В. В. «О свойствах и сохран-'
ности жилковой лесы». В ней автор не
рекомендует иметь запас лески на мо-
товильцах донных удочек, так как
влажная и вытянутая при ловле жилковая
леса дома высыхает и сильно садится,
стягивая крючки мотовильца с такой силой, что они не выдерживают
и вырываются из-под прочной обмотки. Это большое неудобство. За
лето много раз приходится чинить мотовильца.
Каждый раз сматывать дома лесу с донных удочек и хранить ее в
бухтах, как рекомендует автор статьи, тоже неудобно, требует много
времени, особенно когда приходится ходить на рыбную ловлю часто.
В прошлом году я применил не хитрое усовершенствование.
Один из крючков мотовильца (нижний) я прикрепил к удилищу на
резинке, сложенной втрое. При стягивании лесы резинка
растягивается, и никаких хлопот больше с мотовильцами я не испытывал.
Крючки под резинку нетрудно сделать самому из латунной про-'
волоки. Для этого длинный стержень крючка, который раньше
шел под обмотку, нужно согнуть в виде сплющенного круга, чтобы
в него можно было продеть и пришить один конец резинки. Другой
конец резинки путем обмотки' крепкой ниткой прикрепляется к
удилищу. Длина резинки около 10 см.
Такое простое устройство можно рекомендовать всем любителям
ловить рыбу на донные удочки.
Г. Богданов
ПРИКОРМОЧНИЦА
ногочисленные конструкции прикормоч-
ниц, приведенные в разное время в
спортивной литературе, отличаются
обилием разного рода деталей, пружин,
винтиков, грузиков и т. д. В
некоторых прикормочницах число деталей
достигает двух-трех десятков. Большое
число деталей приводит к недостаточной надежности и
сложности в обращении..
Привожу описание прикормочницы, число деталей в которой
сведено к четырем, при абсолютной надежности и простоте в обращении.
179

- Прикормочница состоит из корпуса* (дет. 1) и откидывающейся
на петельке (дет. 3) крышки (дет. 2). Корпус может быть любой
формы и размеров, материал — жесть, кровельное железо и т. п.
Цвет — темно-коричневый, темно-зеленый, пятнистый.
Петля
02 мм
0,2-0,5 мм
Шарнирная*
f петлз
Корпус*
7
Крышка
Удерживающий
материал
Заполненный прикормкой корпус закрывается крышкой.
Крышка удерживается кусочком сахара, хлеба, льда или глины,
уложенным в зазор между корпусом и козырьком крышки. При опускании
в воду сахар, хлеб, лед или глина размягчаются или тают, крышка
отпадает и прикормка ложится на дно.
В зависимости от глубины заложения прикормки выбирается
размер и материал удерживающего кусочка. На верхней стеночке
корпуса припаивается крючок или петелька для привязывания
шнурка. В верхней части корпуса пробиваются или просверливаются
отверстия 2 мм, для выхода воды. Материал для удержания крышки
всегда имеется под рукой. Опыт практического использования
предлагаемой прикормочницы на летней и зимней рыбалке показал
целесообразность предлагаемой конструкции.
г. Ленинград
180

М. Камышев
РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ПРИМЕНЕНИЮ ПЕШЕИЬ
книге альманаха «Рыболов-спортсмен»
№ 10 были помещены чертежи и
описание лопатки (вращающего режущего
инструмента) для использования к
ледобурам, изготовленным
Всеармейским Военно-охотничьим Обществом
(состоящих из трех основных звеньев).
Ввиду того, что некоторые рыболовы-спортсмены не имеют
возможности приобрести указанные ледобуры, а тем более изготовить
их комплектно с лопаткой, как указано 6 альманахе, нами
Рекомендуемые типы пешень
Пешня №1
(вес 2,4 кг)
Пешня №2 (
(вес 2,4 кг)
Пешня №3
[вес 4,2 кг)
Пешня №4
(вес 4,5 кг)\
Пешня №5
(вес 4,2кг, без
удлинителя 2,2 кг)
Шнур
Рис 1.
предлагаются чертежи для изготовления пешень за № 1, 2, 3, 4 и 5
(см. рисунки пешень), которые в настоящее время получили
широкое применение среди рыболовов-спортсменов Московской области.
181

Все помещенные чертежи сняты с натуры и могут быть использо
ваны для изготовления пешень в любых металлообрабатывающих
мастерских.
ПЕШНЯ № 1
Состоит из пяти деталей. Лопатка (деталь 1) сконструирована так,
чтобы основную токарную операцию выполнить одновременно на
Дет.1. Иопатка
(пешня N9D п
Разрез по а-а
Фаска
Примечания}
1)Материал Сталь VlO
2) То W*4SRS
3) ОкШировать после сварки
с дещ?2 и термообработки
А) Заточку лопатки
производить только по внутреннему
КОНусу J if «
5) На лезвии не долтно быть
забоин, заусениев и зазубриЪ
В)Жало точить до максималь*
ной остроту
Рис. 2
четыре штуки. Остальные детали за № 2, 3, 4 и 5 изготовляются на
токарном станке с дальнейшей незначительной фрезерной и
слесарной обработкой.
ПЕШНЯ № 2
Вариант лопатки с дополнением зубъев (заимствована у И.
Снарского).
Г.
182

ПЕШНЯ № 3
(заимствована частично у В. Моисеева)
Состоит из четырех деталей за № 2 и 3, и деталей 1 и 5-я от
пешни №1.
Отличается от пешни № 1 утяжеленным весом и отсутствием
накидной гайки, взамен которой соедицение производится^
ввертыванием стержня (деталь 2) во втулку (деталь 3),
Дет. 4. Гайка
(пешня №1)
45
1) Гайку одеть на дет. 2 до сварки
с дет. 1
2)Материал: Сталь 45
3) Оксидировать
Рис. 3
Примечание. Вес этой пешни может быть уменьшен до 2,8 кг за счет
изменения диаметра стержня (деталь 2). Вместо диаметра равного 33 мм делать
диаметр =28, и вместо диаметра 23 делать диаметр = 18.'
ПЕШНЯ № 4
(заимствована частично у А. А. Малыгина)
Предназначается для рубки более толстого льда.
183

Дет. 3. Втулка
(пешня Щ
примечания f
/) Малое конусное
отверстие
расточить так, что
бы торец конуса
стершня дет. 2
выступал :от
торца детали
на 2,5мм (для натяга)
1 2) Материал:
-Л Г.тпль Д&
f- сталь
3) Оксидировать
Рис. 4

Дет. 2. Стержень
(пешнп №1)
Примечания:
1) Перед склепкой и сваркой
с дет I на стержень обя~
зательно одеть гайку-
дет. 4
2) Конус пригнать без качки
по дет. 3
3) Материал: Сталь 45
4) Оксидировать после сварки
в дет I и термообработки
Рис. 5

4ег. 5. Рукоятка
(пешня №1)
Рис.
б

ПЕШНЯ № 5
(заимствована у Ю. Н. Сытина)
Состоит из пяти деталей. Изменяя размеры удлинителя, можно
изменять длину и вес пешни. С удлинителем общая длина равна
1400 мм при весе 4,2 кг. Без удлинителя общая длина равна 980 мм
при весе 2,2 кг.
Дет.1. /!опатка
(пешня №1)
По а а
Канавка, ^й^^>
образующие
острие ^
зубьев
Весь контур зубьев
должен быть острым]
Шаг- ~11млъ.
При/иечаниж
U Обрабатывать из
заготовки,
указанной для пешни Л/9/
Дет 2,3,4 и 5 те те,
что и для пешни №1
Остальные размеры
взять от дет.1
пешни Л/9/
Рис. 7

Дет. 2. Стержень
(пешня №3)
Примечания: 1) Оксидировать после сварки
с дет. 1 и термообработки
2) Материал: Сталь '45
Рис. 8

Дет. 3. Втулка
(пешня №3)
Примечания:
I) Резьбовое отверстие
согласовать с резьбой
дет*2
033 >.[ 2) Материал: Сталь 45
3) Оксидировать
Рис. 9

Рис. 10

irh
Дет.1. Нож
(пешня №S)
М22
т
О д
со Р.
ю
со
«3-
ю
и
Дет. 2. Удлинитель
(пешня №5)
Примечания: т *"*Hf2
7) Материал: Сталь 45
2) Калишь ГО ,40т 45 Rs на длине ЮОлш
3) Оксидировать
Т
Примечания:
\> 1) Материал: Сталь 4$
^ 2)Оксидировать'
Рис. 11

Дет. 3. Втулка
(пешня №-3)
Дет. 4. Рукоятка
(пешня №5)
Фаска /,5x45°
Теннисяыб
мяч дет.$
Примечания*.
1) Сталь 45
2) Оксидировать
Конус пригнать
по отверстию |Т
дет.З
Рис. 12
Материал:
Берега или ясень,
Рис. 13

ОТ РЕДАКЦИИ
В связи с рядом поступивших запросов по эксплуатации ледо-'
буров, описанных в книге № 10 альманаха, помещаем
дополнительные сведения:
1) При сверлении лунок ледобур, вращаясь планетарно,
оставляет в центре лунки сердечник «А». (Смотри рисунок 13).
Вследствие этого при повторных вводах ледобура в лунку его
необходимо вращать так, чтобы лопатка вошла в кольцевое
пространство «Б», минуя торец «С» сердечника.
2) При толщине льда до 400 мм ледобуром можно сверлить, не
вынимая его из лунки и не очищая лунку от льда.
3) Необходимо помнить, что ледобур работает вращаясь по
часовой стрелке.
4) Ледобур следует вращать возможно быстрее, со скоростью
приблизительно около двух оборотов в секунду, и не нажимая сильно
на верхний грибок рукоятки.
5) Битый лед можно вынимать лопаткой ледобура, поднимая
его наклонно, так чтобы режущая кромка лопатки слегка касалась
стенки лунки.
Г. Филиппов
О ПРИКОРМКЕ
о время рыбной ловли поплавочными
удочками я пользуюсь прикормкой из
пшеницы и жмыха. Приготовление ее
несложно.
Насыпаю в кастрюлю пшеницы,
замачиваю речной водой и ставлю в
теплое место. Через 3—4 дня, не меняя
воды, начинаю варить,пщеницу на примусе.
Пшеница варится на слабом огне 25—30 минут. Когда зерна
пшеницы разбухнут и станут мягкими, я^засыпаю в кастрюлю
предварительно мелко раздробленные жмыхи. Все тщательно
перемешиваю при кипении в течение 2—3 минут, после чего содержимое
высыпаю в мешочек и даю стечь воде. Прикормку разбрасываю
небольшими порциями несколько выше от места ловли. После поимки
одной-двух крупных рыб подбрасываю новые порции прикормки в
непосредственной близости от удочек.
193

При ловле с берега на слабом течении прикормку насыпаю в
нитяную сетку и на шнуре опускаю в воду по течению выше удочек.
Прикормка пригодна в течение всего лета и осени. Она долго
сохраняет ароматный запах.
Насадку преимущественно составляют: черви, мятый хлеб, зерна
пшеницы. При такой прикормке хорошо ловятся лещ, сазан,
голавль, плотва и другие.
Оренбургская область
А. Залесский
НЕПОТОПЛЯЕМЫЙ ПНЕВМАТИЧЕСКИЙ ПЛОТ
поисках легкой, удобной для
транспортировки и дешевой надувной лодки я
натолкнулся на конструкцию
пневматической лодки, описанной в книге Ю. Мо-
ралевича «Пионерская судоверфь»,
вышедшей в издательстве «Молодая
гвардия» в 1956 году.
Основываясь на описании так называемой непотопляемой
пневматической лодки, я сконструировал очень удобный непотопляемый
пневматический плот, который стоит очень дешево и может быть
изготовлен Каждым рыболовом.
Этот плот в сложенном виде занимает очень небольшой объем и
весит всего несколько килограммов. Сборка и разборка плота
занимают очень мало времени.
Плот состоит из двух чехлов, сшитых из недорогого, грубого
материала, баскетбольных камер, в количестве 20 штук, и верхней
площадки, сшитой из- парусины, плащ-палатки или подобного
материала.
Поперечные и продольные шесты, необходимые для сборки
плота, вырубаются по приезде на место рыбалки. Площадь плота
составляет около 3 кв. метров. Такой плот рассчитан для подъема
одного человека со всем необходимым багажом. При необходимости
на нем можно плавать вдвоем, правда с меньшими удобствами. Плот
устойчив на воде, хорошо держится на волне, не переворачивается и
практически непотопляем.
Основу плота составляют два поплавка, сделанные из чехлов, в
которых находятся по 10 наполненных воздухом баскетбольных
камер. Если одна или даже две камеры во время плавания получат
повреждения и выпустят воздух, то это мало отразится на величине
подъемной силы плота, так как оставшиеся 19 или 18 камер'имеют
достаточный запас плавучести.
194

Приступая к изготовлению плота, необходимо запастись следую*
щими материалами:
1. 20 штук баскетбольных камер.
зо
25
25 25 . 25 . 25
25
25
25^
25
30
- 50
60
280
50
— 50
•40—Ч
Рис. 1
2. Три куска грубого недорогого материала шириной в 1 метр,
имеющие следующие размеры: два куска длиной по 2,8 метра и
1 кусок длиной 1,8 метра.
3. Тонкую веревку, бельевую или шторный шнур длиной 30
метров.
Длина 35 см
Длина 35 см
Рис. 2
Изготовление поплавков начинаем с разметки чехлов для
поплавков. Для чехлов берем оба куска материала по 2,8 метра длиной
и производим разметку обоих кусков согласно рис. 1.
Из обрезков материала, например из плащ-палатки, брезента и
т. п., нарезаем 20 кусочков, размером 8x3,5 eta, а также нарезаем
20 отрезков веревки длиной по 70 см каждый. Затем из этих кусочков
материала и отрезков веревки заготавливаем накладки согласно
рис. 2.
Накладки нашиваем на материал согласно разметки, которую
мы произвели. На расстоянии 40 см от края материала нашиваем
накладки крестообразно с обоих краев, остальные в два ряда.
195

После этого оба куска материала с пришитыми накладками
сшиваем вдоль так, чтобы гголучилось два чехла цилиндрической
формы. При этом на главном цродольном шве оставляем десять прорех
длиной по 2—3 см. Эти прорехи необходимы для просовывания
трубок баскетбольных камер при сборке поплавков.
Рис. 3
Расстояние между прорехами 25 см. На обоих краях каждого
чехла загибаем концы материала и прострачиваем. Затем в
образовавшийся шов протягиваем по куску веревки, с тем чтобы чехол с
обоих концов можно было затягивать, как это изображено на рис 3.
На этом заканчивается изготовление чехлов для поплавков.
Длина Z м
-170 мм
ТТЛ
I
I
I
I
I
I
о I
о I
о
Длина 2м
Рис. 4
При изготовлении верхней площадки третий кусок материала
длиной 1,8 метра загибается со всех сторон и прошивается. В
продольные стороны площадки при этом зашиваются отрезки веревки
длиной по 6 метров. На поперечных сторонах площадки делаются
отверстия, которые необходимо обметать. Эти отверстия служат для
пришнуровывания верхней площадки при сборке плота. Общий вид
готовой верхней площадки дан на рис. 4.
196

Последняя работа, которую нербходимо выполнить,— это
изготовление пробок для затыкания отверстий трубок баскетбольных
камер -после их надувания.
Примерный вид пробки и ее размеры изображены на рис. 5.
Пробки можно изготовить из плотного дерева или другого
подходящего материала. Хорошо для этой
цели подходит полистиролова»
изоляция коаксиального кабеля,
которая при нагреве на огне принимает
необходимую форму. Пробки, чтобы
предотвратить возможность их
потери, на шнурках привязывают к
трубкам камер. Пробки должны туго
входить в.трубки камер и не пропускать
воздуха. Завязывание трубок после
наполнения камер воздухом
занимает много времени и не дает
гарантии, что не будет утечки воздуха из
камер. ,Л(1
Перед сборкой плота, по приезде
на место, необходимо вырубить 7жер- Рис. 5
дей- — 2 штуки длиной 2,3 — 2,5
метра и 5 штук длиной по 1,2 метра. Толщина жердей должна
составлять 3,5—4 см.
Рис. 6
Сборку плота производим в следующем порядке:
в каждый чехол поплавка вкладываем внутрь 10 баскетбольных
камер. Трубки камер высовываются через прорехи в чехле наружу.
Затягиваем оба конца чехла шнуром и крепко завязываем. Для
197

ускорения нагнетания воздухом камер надуваем их сначала ртом, а
потом добавляем воздух спортивным насосом. Наполнять камеры
воздухом необходимо так, чтобы не оставалось свободного, места
между камерами и чехлами.
По окончании этой операции поплавки примут вид, показанный
на рис. 3.
Приготовленные жерди и поплавки связываем в плот. Поплавки
надо расположить при этом так, чтобы трубки от камер приходились
с наружной стороны плота. Общий вид собранного плота без
верхней площадки приведен на рис. 6.
Рис. 7
Верхнюю площадку пришнуровываем, сначала одну сторону, а
затем натягиваем и пришнуровываем другую сторону. На этом сборка
плота заканчивается. Его можно спустить на воду и, вооружившись
шестом, плыть, на нужное место (см. рис 7).
Для большего удобства можно на верхнюю площадку положить
еще несколько тонких жердей. Такой пневматический плот особенно
удобен на глухих лесных озерах и реках, куда невозможно подъехать
на машине.
Стоимость такого плота примерно 100—120 рублей.
г. Пушкин. Ленингр. обл.

Л. Володин
ИНТЕРЕСНАЯ НАСАДКА И УЛОВИСТАЯ БЛЕСНА
хочу рассказать об одной интересной
насадке, которая дает превосходные
уловы. Искать эту насадку следующим
образом: нужно найти место, густо заросшее
лопухами кувшинок или белых лилий.
Между лопухами, лежащими друг на
друге, вы найдете темно-красных или
коричневых червячков, крепко
присосавшихся к лопухам. Это то, что вам нужно.
Называются эти червячки речной слизняк. Собирайте их
в банку с водой, они там хорошо сохраняются. Насаживать нужно
поперек и посередине червяка. Насаженный в таком положении
червяк плавает, делая волнообразные движения, что дает хорошие
поклевки. Насадка очень крепкая. Особенно удачно ее
применение при ловле в проводку. На эту насадку хорошо берется плотва,
красноперка, окуйь и даже щурята, весом до 400 граммов.
Хочу познакомить читателей альманаха также с местной
блесной, применяемой мною и моими товарищами по рыбной ловле
спиннингом.
Блесна имеет форму удлиненной ложки с узким хвостом,
загнутым под 30ф в сторону, по линии загиба. При движении блесна
делает резкие ныряющие и в стороны движения, напоминая мечущуюся
рыбку.. Блесну лучше вести небрльшими рывками — это усиливает
ее игру. Тройник рекомендую немного опушить красной шерстью.
Для дорожки мы применяли блесну длиной 130 мм, шириной 45 мм.
После длительных поисков лучшие результаты дала блесна
следующего размера: длина 115 мм, ширина 30 мм, глубина вогнутой части
4 мм. Назвали мы эту блесну «Битюг»,
ст. Анна, Воронежской обл.
В. Тюрин
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ КИВОК ДЛЯ ЗИМНЕЙ УДОЧКИ
резвычайно прост в изготовлении и
Ш удобен в работе кивок из отрезка
заводной пружины ручных часов.
Берется отрезок пружины длиной
100—120 мм, на конце которого
припаивается пропускное кольцо из латунной
или медной проволоки. Старую пружину
можно получить у любого часовщика, а кольцо легко изготовить,
навив на вязальную спицу или другой какой-либо ^металлический
199

стержень, диаметром 2—2,5 мм, несколько витков 2-миллиметровой
проволоки.
Разрезав полученную спираль, получим нужные нам кольца.
В месте разреза кольцо припаивается к концу отрезка пружины.
Место спайки тщательно очищается от кислоты, затем кольцо и
место спайки покрывается красным лаком.
Рис. 1
Крепление кивка на удилище производится при помощи двух
отрезков резиновой трубки, один из которых с помощью клея
БФ-2 или 88 закрепляет кивок на удилище. Второй отрезок,
перемещаясь по удилищу и кивку, меняет рабочую часть кивка, что дает
возможность регулировать его грузоподъемность, которая
устанавливается в зависимости от веса мормышки.
, Вместо резиновой трубки, крепящей кивок, может быть
поставлена втулка из пластмассы или металла с направляющим
отверстием для лески или без него.
С. Гончаренко
НЕСКОЛЬКО СОВЕТОВ
ПРОСТОЙ СПОСОБ УКРЕПЛЕНИЯ ОСЛАБЕВШИХ ОБМОТОК
НА УДИЛИЩАХ
ногие рыболовы, а особенно
спиннингисты, знают, что обмотки, укрепляющие
( r^^Ml \ на УДИЛИ1Дах пропускные кольца, со вре-
^^--^Ш^/а менем ослабевают и кольца начинают
шп! хлябать и даже могут выскочить из
ft/^^^Lwv^B обмоток.
* ^^В^В^йшш Происходит это вследствие
естественного усыхания материала удилищ. С другой стороны, едва ли
кому-нибудь доставляет большое удовольствие производить эти
обмотки заново.
200

Пользуясь свойством всякой вообще нихки уменьшаться в длине
при повторных смачиваниях и высыханиях, можно применить
следующий простой способ укрепления ослабевших обмоток.
Обмотку с помощью кисточки смачивают крепким спиртом, и,
когда она высохнет, смачивание повторяют. Лак, покрывающий
обмотку, растворяется, а шелк обмотки вследствие двукратного
смачивания и высыхания, уменьшаясь в длине, притягивает к удилищу
лапки кольца, и оно перестает хлябать. Затем обмотка вновь
покрывается лаком, а через 12 часов покрывается лаком еще раз.
Когда лак совершенно высохнет, то кольцо оказывается
укрепленным на удилище так же прочно, как и при новой обмотке.
ОКСИДИРОВАНИЕ СТАЛЬНЫХ ПОВОДКОВ
Протереть стальной поводок раствором соды и три раза, с
промежутками, промазать его раствором йода.
Через сутки протереть налет тряпкой, пропитанной льняным
маслом; через 2—3 дня последнее повторить.
НЕРАЗМОКАЮЩИЙ КЛЕЙ
Столярный клей мочить в воде до мягкости, положить в льняное
масло и распустить на легком огне.
НЕРАСТВОРИМЫЙ СТОЛЯРНЫЙ КЛЕЙ
На рюмку теплого столярного клея добавлять 3—4 капли
4-процентного формалина или вместо формалина г/2 грамма хромпика;
этим клеем можно покрывать обмотки на удилищах и после
покрывать их целлулоидным лаком.
ВАРКА ПШЕННОЙ КАШИ ДЛЯ НАСАДКИ
Пшено вымыть, на стакан пшена взять два стакана воды и варить
на легком огне помешивая. Когда каша разварится, растереть
пестиком горячую в котелке. Покрыть дощечкой или тряпкой и
поставить на полтора-два часа в нежаркую духовку или печь
несколько раз, вынимая и приминая. Вывалить и пять руками или скалкой.
Хранить в прохладном и сухом месте.
ВАРКА ГОРОХА ДЛЯ НАСАДКИ
Горох брать лучше морщинистый, чем гладкий. На сутки
положить в воду, затем варить на легком огне, пока не станет давиться
в лепешку. Не вынимая из воды, в которой он варился, дать остыть
и, выбрав цельные горошины, сохранять в прохладном месте в той
же воде.
201

ПРИГОТОВЛЕНИЕ КАЗЕИНОВОГО КЛЕЯ
Положить в рюмку свежего творога, добавить туда чайную
ложку нашатырного спирта. Через 10—12 часов казеиновый клей будет
готов.
ПРИГОТОВЛЕНИЕ НИТРОЛАКА
Взять 50 частей целлулоида, 50 частей ацетона и 50 частей амил-
ацетона. После того как все это растворится, добавить 70 частей
медицинского коллодия. Затем ко всему составу добавить 10%
касторового масла. Нитролаком необходимо пользоваться при
температуре не ниже 18 градусов тепла.
РЕЦЕПТ ДЛЯ СЕРЕБРЕНИЯ БЛЕСЕН
1. Растворить ляпис в 250 граммах воды.
2. Растворить в воде поваренной соли, примерно столовую ложку
на стакан.
3. Смешать раствор ляписа с раствором соли.
4. Образовавшийся осадок (хлопья) отфильтровать и высушить.
5. Смешать: 10 частей хлористого серебра, 10 частей поваренной
соли, 20 частей питьевой соды и 10 частей мела. Смесь растереть
с хлопьями в фарфоровой ступочке, руками не трогать.
Подготовленную для серебрения блесну отшлифовать и
обезжирить, натирать смесью, разведенной до густоты сметаны.
Москва
П. Каннский
БЛЕСНА „ПИК", ИЛИ „НАХОДКА**
з любого листового металла (латунь,
железо, алюминий и т. д.) толщиной в
1 мм вырезается идущая на конус
полоска длиной в 672—7 см и шириной в
74—1 см в узкой части конуса и 1*/я см
в широкой. Рис. 1.
Указанные цифры являются
исходными и допускают некоторое
изменение их в сторону как увеличения, Так и уменьшения.
В узкой части, отступя примерно 3—4 мм от короткой стороны
полоски, сверлится дырочка диаметром Vj2<—2 мм; такая же
дырочка делается в широкой части полоски, отступя 11/2 см от
короткой ее стороны.
По пунктирам, указанным на рис. 1, концы полоски загибаются
в одну сторону, и она приобретает указанный на рис. 2 вид.
202

Рис. 3. В качестве грузка применяется свинцовая головка
(похожая на головку рыбки) с выходящей из нее проволокой длиной
8—10 см.
Рис. 4. Эта проволока просовывается в обе дырочки пластинки,
ставится бусинка, и за нею на конце проволоки делается петля, в
Рис. 1 Рис. 2
которую входит ушко тройника. Ставится карабин. Блесна готова.
Рис. 4. Если головка-грузок достаточно утолщена в нижней
части, не вращается вокруг своей оси и не закручивает лесу,— лучше
обойтись без карабина.
Рис. 3
Так как в последние годы я совершенно не пользуюсь тройником,
а применяю лишь одинарный крючок, указанная конструкция
несколько изменена: проволока, выходящая из грузка, делается
короче (4—5 см), продевается в первую дырочку и загибается (кверху)
в виде ушка, в которое входит ушко крючка, продетого через вторую
дырочку (рис. 5). Место соединения ушка проволоки с ушком крюч-
Рис. 4
ка зачищается, смазывается травленой кислотой и паяется
простейшим способом — опускается на 2—3 секунды в расплавленное
олово или третник.
В этом варианте бусинка ставится не за второй дырочкой, а за
первой, а чтобы она не сползала в сторону «хвоста» блесны,—
расстояние между нею и ушком проволоки лучше всего закрыть
обрезком красной изоляционной трубки.
Лопасть блесны, сообщающая ей вращательные движения в
воде, несколько напоминает движения грудных плавников рыбки,
203

и для большей иллюзии стоит окрашивать ее в красный или какой-
либо темный цвет. Кончик крючка можно задрапировать красной
шерстинкой.
Рис. 5
Блесна этой конструкции проста в выделке, компактна и, стало
быть, хороша в полете, обладает большой проходимостью (при
одинарном крючке гораздо меньше задевов) и уловиста, что
подтвердили три года ее применения.
г. Киев
В. Верещагин
ДЕВОН ИЗ ГИЛЬЗЫ
скусственная приманка — девон не
отличается простотой изготовления в
домашних условиях, но ряд его преимуществ
неоспорим. Вес девона при небольших его
размерах позволяет делать заброс на
значительную дальность без добавления
грузика, который отрицательно влияет
на меткость. Дальний и меткий заброс в охоте на жереха и
последующая быстрая проводка в большинстве случаев обеспечивают
верную хватку. Изготовляется девон различными способами: отливкой
в гипсовой формочке, пайкой из металлических пластинок или
клепкой, вытачиванием из различных материалов.
Мне удалось сконструировать девон из обыкновенной
стреляной гильзы: В течение двух сезонов лучшие результаты показывает
девор, сделанный из гильзы стрелкового патрона образца 1943 года.
Порядок работы по изготовлению такого девона я предлагаю
следующий:
1. На месте капсюля в дне гильзы пробить металлической
выколоткой отверстие. Выколотку можно заменить обточенным по
диаметру отверстия и закаленным гвоздем. Пробивать лучше изнутри,
вставив выколотку в дульце гильзы, так как в этом случае рваные
края (заусенцы) выступят наружу и их можно будет загладить
круглым напильничком-надфилем.
2. Донную часть гильзы напильником или на точильном камне
обработать на конус для придания девону обтекаемой формы впере-
204

Гильза
ди. Толщина гильзы у кольцевой выточки (франца) позволяет снять
фаску шириной до 5 мм с заострением у самой кромки капсюльного
гнезда.
3. В стенках гильзы ножовкой пропилить две щели под лопасти
девона. Правильно наметить место пропилки удобно так: слегка
зажать гильзу в тисочки или между
двумя параллельными брусками и,
не поворачивая ее вокруг
продольной оси, протянуть между ними.
На стенках гильзы останутся
прямые царапины, которые будут иметь
строго противоположное
начертание по бокам. Затем, на расстоянии
12—14 мм от дна гильзы (головного
среза девона), сделать карандашом
пометки на царапинах и в этой
точке, под углом приблизительно
в 45 градусов к продольной оси
гильзы, пропилить щели не более 10 мм длиной (рис. 1, а).
4. Из металлической пластинки, толщиной по ширине щелей,
сделать лопасти почкообразной формы с ушками 3x3 мм (рис. 1,6).
В ушках штопальной иглой или шилом пробить по одной дырочке
диаметром до 0,5 мм. Кромки лопастей, вставляемые в щели,
выточить так, чтобы внутрь гильзы вдавались только ушки.
</!опасть
Ушко
с дырочкой у
Загиб шпильки
Шпилька'
а
в
Рис. 1
Шпилька
Рис. 2
5. Из проволоки диаметром 0,3—0,4 мм, т. е. свободно
проходящей в дырочки ушек и достаточно прочной, изготовить две
простейшие шпильки длиною не более 34 мм (рис. 1, в) для крепления
лопастей в теле девона.
6. Сделать приспособление для заливки гильзы свинцом. По
диаметру отверстия в дне гильзы подобрать ровный и гладкий, гвоздь
для стержня сквозного продольного канала в теле девона. Забить
его в небольшой деревянный брусок с плоскопараллельными
гранями. Шляпка гвоздя заподлицо с одной гранью, а выступающий
205

конец его, длиною 40—42 мм, перпендикулярен плоскости другой
(рис. 2, а). При такой длине стержня удобнее произвести заливку
свинца. Подогнать же такой размер можно за счет толщины бруска
или обрубкой гвоздя.
Перед заливкой детали девона собрать в одно целое в таком
порядке: в щели гильзы плотно вставить лопасти и проверить
правильность их подгонки на стержне. Правильно выточенные лопасти
снаружи должны без зазоров прилегать к корпусу гильзы, а .ушки
не должны препятствовать свободному прохождению стержня и его
центровке внутри. После подгонки скрепить лопасти с гильзой при
помощи шпилек. Для этого каждую шпильку поочередно ввести
через дульце внутрь гильзы и там, как нитку в иглу, продеть в
дырочку ушка. Делать это на ощупь нельзя, гильзу следует держать
дульцем к источнику света для подсветки ее полости. Загибы вдетых
шпилек навесить за край дульца и прижать круглогубцами.
Собранный девон снова насадить на стержень, до упора головным срезом в
брусок, и положить на край горячей плиты для нагревания. Если
Рис. 3
гильзу и стержень не нагреть, олово застынет в дульце и*в полость
гильзы не попадет. Олово расплавить в баночке с литником и,
поставив девон в вертикальное положение, залить через дульце. Во время
заливки необходимо придерживать девон, чтобы он не сместился на
стержне, иначе канал пройдет не по центру. Стержень хорошо
извлекается до охлаждения девона, а поэтому сразу же после заливки
следует зажать гильзу в тисочки и, слегка поворачивая, тянуть за
брусок. Можно, удерживая концы бруска, снять девон со стержня
плоскогубцами. Нарост олова на дульце вместе с загибами шпилек
снять напильником.
Оснастить девон спиннингист может любым известным ему
способом, я же остановлюсь на простейшей оснастке: передний конец
проволочного стерженька делается глухой петелькой, а задний
снабжается карабином с шариковым бочонком. К карабину при помощи
заводного колечка присоединяется тройник. Девон при такой
оснастке упирается задним торцом в шарик карабина, а вперед свободно
сползает на поводок. Тройник можно замаскировать пучком
цветных шерстинок или перышек. Тело девона окрашивается масляными
красками, лопасти же лучше посеребрить, если они латунные, или
полудить оловом, что улучшит игру световых бликов при вращении
девона в воде. Девон готов, и его можно применять как
самостоятельную приманку и как грузик к легкой блесне.
О применении девона в качестве грузика уже был разговор на
страницах альманаха. Хочу только дополнить его одной деталью из
206

собственного опыта. Многие спиннингисты очень часто отказываются
от легких блесен из-за необходимости ставить грузик и переходят
на тяжелые. Почему? Дело в том, что гораздо удобнее сделать
хороший заброс без грузика, одной тяжелой блесной: она и летит
далеко, и положить ее в намеченный круг можно точнее и бесшумнее, и
захлестывание тройника за лесу реже и т. д. В комплекте моих
приманок немало тяжелых блесен, но как быть, если я не хочу
полностью отречься и от легких «Байкалов» до «Универсальных»?
Ответ на этот вопрос мне пришлось искать в щекотливой для рыболова
обстановке.
Было это прошлым летом. Утреннюю зорьку одного из выходных
дней я встретил на правом берегу реки Гауя, вблизи поселка Адажи.
Места эти хорошо знакомы рижским рыболовам всех уклонов и
возрастов. Короткую теплую ночь провел я у костра одного старичка-
доночника. Не нарушая ночной тишины, висели над водой пять
колокольчиков его донок с живучими мальками миноги на
тройниках. В темном зеркале затона плавали редкие звезды, в глубинах
его еще более редкие угри и налимы, за которыми безуспешно
охотился мой новый знакомый. Только дважды за ночь порадовал нас
мелодичный звоночек. Подсечь удалось одного угря, весом до
килограмма. Не густо, конечно.
Дедовы успехи не вселяли в сердце радужных надежд на исход
и моей охоты, но для рыболова все ветры становятся северными
дома, поэтому с восходом солнца я был уже далеко от ночного привала
и, без устали взмахивая спиннингом, пробирался росистым
тальником вверх по течению. Часто менял приманки, но ближе к полудню
убедился, что с таким же успехом можно мочить их в любом
колодце. Однако сдаваться рановато— в запасе вечерний клев.
Расположился я на отдых в чудесном месте: зеленый ковер в
тени старой ивы, неширокий проток между крутым берегом реки и
островком, ширь реки, сосновый лес и синее небо опрокинуты в
водной глади... Все омыто лучами полуденного солнца, объято
торжественной тишиной знойного дня. Сквозь кружево прибрежного
кустарника посмотрел я в воду протока и подскочил, словно живой лещ на
горячей сковородке. Вот это картина! Передо мною, у берега
островка, почти у самой поверхности воды, едва пошевеливая темными
плавниками, стоял косячок крупных рыбин.
Голавли! Многим рыболовам случается видеть подобное, но не
всем известно, что любая приманка не поможет, когда голавли
мирно принимают солнечные ванны. Прямо в стаю можно
подбрасывать червей, жуков и самые хитроумные блесенки, но все
«лакомства» проплывут мимо. Рыба равнодушна. Во время же кормежки
голавль очень осторожен и пуглив. Хороший способ усыпить
бдительность рыбы — войти в воду, но это не всегда просто — мне
мешала большая глубина под крутым берегом.
Как провел я остаток дня, поймут меня даже не рыболовы.
Хорошо в этой ситуации было пока одно: я наверняка знал о
наличии рыбы и что она далеко не уйдет, все остальное выглядело, как в
207

басне Крылова «Лиса и виноград». Изредка я подбирался к протоку,
осторожно выглядывал из-за куста в воду, снова и снова покидал
свой наблюдательный пункт и мучительно припоминал: «Что же
я знаю о голавлиных повадках?» План действий созревал туго, ибо
раньше мне не приходилось охотиться на этих широколобых
красавцев. Но тем острее становилось желание победить.
Ближе к вечеру, когда стая ушла в глубь омута, я оснастил
спиннинг блесной «Универсальная» с грузиком, замаскировался
чуть выше и... заброс, второй, третий . Но не тут-то было. Укрытие
мое, широкий куст в двух шагах от воды, мешал положить блесну
без «плюхов и захлестов».
«А что, если поменять местами блесну и грузик?» — мелькнула
мысль. Прикрепил блесну к лесе, затем короткий, около 25 см,
поводок,, привязанный к застежке, и, наконец, грузик. Первый же
заброс показал, что шум от падения блесны меньше, захлеста нет
вообще, так как грузик летит впереди, блесна играет так же хорошо.
Буквально на третьем или четвертом забросе резкий рывок и...
сход! Почему же рыба ушла? При такой резкой хватке она должна
бы подсечься сама. Пересмотрев оснастку, понял ошибку. Голавль
взял грузик, не имеющий крючка. И как я только не предусмотрел?
Ведь очень часто случалось мне вываживать добычу, в пасти
которой оказывался грузик с «подвохом». Оплошал, выходит, из-за
спешки и лишней нервозности, такую рыбину упустил! А уходит ведь
всегда «самая крупная»!
Извлекаю свои приманки, опять, конечно, спешу, но на этот раз
спешка пошла впрок: в целях экономии времени (пока подберешь
крючок, заводное колечко да дока все это соединишь) заменил
грузик девоном. Результат превзошел все мои ожидания. Хватка сразу
повторилась, и после непродолжительной, но шумной борьбы из
мясистой пасти первенца весом в 2 кг 300 г я вырезал тройник
девона.
А спустя полчаса, выждав, пока распуганная стая вернется на
место, я снова занял исходное положение. На этот раз удача пришла
не так скоро, уже сгустились сумерки, когда в рюкзак отправился
второй голавлик весом в 600 г ... значит, неплохо иногда поставить
грузик или девон за блесной. Во всяком случае, когда я позже
обычного вернулся домой, все сразу поняли, что на этот раз
«...уровень воды, ветер и т. д. и т. п. ...» в полнейшем соответствии. Очень
жалею, что больше в этом сезоне не удалось мне попасть в те места.
А голавли ждут, жду с нетерпением и я наступления летних дней.
г. Рига

Г. Шло пак
ХРАНЕНИЕ СТАВКИ К „САМОДУРУ4
ри ловле рыбы в Черном море (район
Сочи — Сухуми) весьма распространена
местная рыболовная снасть, получившая
название «самодур», описанная в седьмой
книге альманаха «Рыболов-спортсмен»
за 1957 г.
Основной частью «самодура»
является так называемая «ставка» — отрезок
тонкой лесы диаметром 0,15—0,3 мм с прикрепленными к ней
лужеными крючками на коротких поводках длиной 20 мм и диаметром
на 0,1 мм больше диаметра ставки. Крючки оснащаются яркими
шерстяными нитками, преимущественно красного и зеленого цвета,
Общий вид
станочка
Начало
наматывания ставки
Ставка
в собранном виде
Поводок 0,4 мм
1*2см
Ставка 0,3 мм
U2-3M
а также перышками от сойки (голубого цвета) и от цесарки
(коричневого цвета с белыми крапинками). В процессе ловли зачастую
требуется менять ставки, подбирая нужного размера крючки или
расцветку приманки. Это требует иметь в запасе по нескольку ставок,
легко сменяемых, непутающихся и, главное, с прямыми,
неизогнутыми поводками, которые при ловле рыбы должны упруго сохранять
перпендикулярное (горизонтальное) положение по отношению к
вертикальной ставке. Для этой цели рекомендую испытанную долговре-
8 Заказ № 387 2
209

менной практикой систему хранения ставок на специальных
станочках (см. рис. 1). Станочек изготовляется из неразмокающего
материала (пластмасса, бокелитовая фанера и т. д.) толщиной 2—3 мм.
Необходимые вырезы выполняются лобзиком.
Ставка наматывается по нижним прорезям «1», а крючки
зацепляются за верхний вырез «2» с натягиванием поводков по оси крючка.
Конечная петля ставки закрепляется по прорезям «3», одновременно
стягивая все крючки на станке.
Дли пользования ставкой сначала освобождается конечная
петля, через которую ставка прикрепляется к карабину ствола
«самодура», затем ставка разматывается с прорезей «1» с поштучным
освобождением крючков.К нижнему концу ставки с петлей
прикрепляется грузило обтекаемой формы, весом 100—150 г. При этом
способе рыболов избавляется от обычной затраты времени на
распутывание ставок и крючков, которые обычно наматываются на
обрезки картона или случайные болванки из пробки.
г. Сочи
Г. К. Ли
МОРМЫШКА „УСПЕХ"
ормышки всех форм и расцветок хорошо
зарекомендовали себя при подледном
лове почти всех видов наших рыб. И,
пожалуй, только на мормышку и можно
еще получить кое-какой улов в так
называемую «глухую» пору января.
К недостаткам мормышек следует
отнести трудную вязку к ним жилки непосредственно на рыбалке.
Попробуйте-ка привязать жилку сечением 0,15 или 0,2 к «дробинке»,
да еще в пургу или сильный мороз. А так как на мормышках обычно
применяются крючки самых малых размеров, то здесь возникает
другое неудобство, а именно — трудность надевания на крючок
насадки, особенно такой нежной, как мотыль.
В своей практике я при изготовлении мормышек одновременно
с крючком впаиваю в нее небольшое латунное колечко из проволоки
сечением 0,5—0,7 мм, за которое мормышка привязывается к жилке.
При этом отпадает трудная процедура пробивания
(просверливания) отверстия в мормышке. За это колечко уже значительно
легче привязать жилку (см. рис 1, а).
В дальнейшем я разработал новый вид мормышки и назвал ее
«Успех». Она отличается от своих сестер тем, что крючок и тело
мормышки не составляют единого целого, так как крючок в нее не
впаивается, а привязывается непосредственно к поводку в
горизонтально

ном положении, поводок пропускается через отверстие мормышки, и
она свободно скользит и вращается на жилке. При таком положении
крючка сделать насадку гораздо легче, так как в руке держите не
малюсенькую «дробинку» или «клопика», которые все время
выскальзывают из пальцев, а крючок на поводке. Мормышка испытана
в течение двух сезонов, и по сравнению с другими мормышками она
оказалась значительно уловистей, потому и название ей дано
«Успех» (см. рис. 1, е).
Рис. 1
Изготовляется она следующим образом: из олова или свинца
отливается нужной формы мормышка (в вертикальном сечении —
конус, прямоугольник, круг, овал), но основание у нее должно быть
обязательно круглым, так как при ловле она свободно скользит и
вращается на жилке и при другом основании, например овале,
треугольнике, крючок может не совпасть с осью основания и не
будет симметрии. Подобные мормышки также можно изготовить
из латуни, меди и других металлов. Отверстие в мормышке
сверлится, пробивается или получается при отливке при помощи
вставленной в формочку стальной тонкой иглы, которую перед заливкой
формы необходимо смазать жиром (постным маслом и т. п.), чтобы
она не припаялась к отливке. После отливки мормышку зачищают и
шлифуют (см. рис. 1, г).
Крючок нужного размера привязывается к поводку обычным
узлом, а после затяжки его жилка еще несколько раз захлестывается
по цевью крючка и окончательно затягивается с таким расчетом,
чтобы крючок висел на жилке в горизонтальном положении жалом
8*
211

кверху. Узел на крючке покрывается красной нитрокраской. В
дальнейшем после рыбалки узел рекомендуется проверять и
возобновлять окраску, так как при ловле от вращения и трения о мормышку
краска стирается, узел ослабляется и крючок может повернуться
своим жалом вниз и вбок (рис. 1, б и в).
Крючок должен иметь длинное цевье, так как при коротком
цевье он своим жалом будет упираться в тело мормышки и подсечь
рыбу будет почти невозможно. Крючки применяются одногибые,
№ 4—5, цевье 12—15 мм, сечение 0,3—0,4. Поводок пропускается
через отверстие мормышки, и на его конце завязывается незатягива-
ющаяся петля, при помощи которой поводок соединяется с петлей
основной жилки. Выше мормышки на поводок надевается красная
бисеринка. На теле мормышки, у ее основания, наносятся красной
нитрокраской два диаметрально противоположных пятнышка
размером 2—3 мм. Бисеринка и пятнышки на мормышке создают
дополнительную ее игру (см. рис. 1, д).
Такая конструкция мормышки дает еще одно важное
преимущество перед другими видами мормышек. Крючки не теряют свою
прочность при впаивании и не отламываются от блесны (мормышки), что
весьма важно при интенсивном клеве.
Н. Рябухин
ЛОДКА ИЗ АВТОМОБИЛЬНЫХ КАМЕР И БРЕЗЕНТА ИЛИ
ПРОРЕЗИНЕННОЙ ТКАНИ
а последнее время
рыболовами-любителями и охотниками изготовлено немало
конструкций надувных лодок.
Учитывая пожелания рыболовов и
охотников и рассматривая многие
конструкции лодок, изготовленные кустарным
способом, приходишь к выводу, что
все стремления сводятся к тому, чтобы лодка удовлетворяла
следующим требованиям.
1. Была бы удобной для перевозки в легковых автомобилях,
автобусах, на мотоциклах, в поездах и даже для переноски в
рюкзаках.
2. Была бы простой и дешевой в изготовлении.
3. Требовала бы наименьшей затраты времени на сборку и
разборку.
4. Была бы остойчивой на воде и безопасной для плавания.
Вот уже два года я пользуюсь надувной лодкой из
автомобильных камер и брезента. Конструкцией ее остаюсь доволен.
Предполагаемая мною лодка проста в изготовлении, легка по
весу (около 10—11 кг), удобна для перевозки на любом виде транспор-
212

та и переноске в рюкзаке, дешева в изготовлении (около 100—150
руб.), безопасна при плавании. При случайном проколе одной из
камер имеется полная зозможность держаться неограниченное
время на воде с помощью другой камеры, а следовательно, добраться до
берега, не подвергаясь никакой опасности.
Удобна лодка и для туристских походов по местам, где много
озер или рек. Брезент лодки в случае дождя может быть
использован для изготовления балагана, а при зимних рыбалках брезент
используется как защитная стенка от ветра. Большим удобством
является взаимозаменяемость камер, к тому же их можно брать и
во временное пользование «на прокат».
В комплект к лодке необходимо брать на рыбалку или охоту ве-
лоаптечку, на случай ремонта камер, и ручной насос для накачки.
Если поездка совершается на Q
автомобиле, для накачки камер
рекомендую обзавестись
прибором, служащим для накачки
камер от автомобиля ГАЗ-51.
Пользование этим прибором
очень простое. Из блока
цилиндров двигателя надо вывернуть
одну из свечей зажигания и
вместо ее ввернуть прибор.
Шланг прибора присоединить к
вентилю камеры, завести дви- Рис. 1
гатель и на малых оборотах его
произвести накачку. Следует при этом отметить, что
рекомендуемый мною прибор от автомобиля ГАЗ-51 подходит к любрй
марке автомобиля.
Для изготовления лодки требуется следующий материал.
1. Брезент 5,6 м в длину, шириной 1 м. Еще лучше
прорезиненная ткань.
2. Две автомобильные камеры (пригодны от автомобилей
ЗИЛ-355, ЗИЛ-150, МАЗ-200 и др.). Я дам описание и размеры для
камер от автомобиля ЗИЛ-150 и МАЗ-200.
3. 5 штук деревянных реек.
4. 8—10 метров бельевого (лучше шелкового или капронового)
шнура диаметром 6—8 мм.
5. Доска для изготовления весла.
6. Нитки № 10 для шитья на швейной машинке.
Порядок изготовления лодки следующий.
Полосу брезента длиной 5,6 м разрезать пополам, кромки двух
полос наложить одна на другую и прошить на швейной машинке
двойным швом. Углы полученного прямоугольника срезать, так
чтобы полотнище приобрело форму овала (рис. 1). По осевой линии
а — б, рис. 1, с каждой стороны ножницами вырезать уголок
(ширина основания 2—3 см, высота 5 см). Кромки вырезов подогнуть и
обшить на машинке. Края пйлотнища подогнуть по всему периметру
8* Заказ № 3872
213

(по пунктирной линии, рис. 1) и прошить двойным швом с таким
расчетом, чтобы кромка из двойного материала получилась около 5 см
шириной. В образовавшуюся кромку через прорези вдеть по всему
периметру шнур длиной 6,5—7 метров. Длину шнура следует
брать с таким расчетом, чтобы в растянутом положении полотна
оставались свободные петли шнура с обеих сторон по 15—20 см.
- 2000 —
-2700 2800
Рис. 2
В шести местах по периметру, как показано на рис. 2,
пришиваются к полотнищу петли-застежки 5, сшитые из обрезков брезента
или кожи.
Таким образом, полотнище 2 (рис. 2) для лодки можно считать
готовым.
Далее следует изготовить трап 3 из деревянных реек размером
15 х 40 мм в отрезе и по длине от 1500 до 2000 мм. Рейки, во
избежание увлажнения, покрасить водонепроницаемой краской. Трап
изготавливается из пяти штук реек, которые связываются между
собой брезентовым или кожаным ремнем 4 в двух местах. К рейкам
трапа, как показано на рис 2, на шнурах привязывают семь штук
деревянных палочек-застежек 6. Длина шнуров будет зависеть от
размера камер, степени накачки их и подгоняется при сборке лодки.
Сборка лодки. Сборка лодки производится в следующем порядке.
1. Разостлать на земле брезентовое полотнище 2.
2. Уложить на брезент трап 3.
214

Металличе-
ческие
наконечники с
резьбой для
соединения
050
о
R
eg
О
О
ю
еч>
/
1
3. Слегка накачать камеры 1 и уложить
их на трап 3 так, чтобы вентили для
накачки 9 были обращены вверх.
4. На верх камер (вдоль лодки)
положить две рейки 10 длиной 1400—1500 мм.
5. Подогнуть брезент наверх так, чтобы
он облегал камеры.
6. С помощью застежек-петель 5,
пришитых к полотнищу, и деревянных застежек
6 соединить брезент с трапом. Таким
образом камеры окажутся укрепленными внутри
конструкции лодки.
7. Подкачать камеры компрессором от
автомобиля или ручным насосом до
желаемого объема.
8. Равномерно вытягивая шнур 7 с обеих
боковых сторон лодки, окончательно стянуть
кромки полотнища и концы обеих петель
шнура связать между собой.
Лодка готова к использованию по
назначению. Разборка лодки производится в
обратном порядке.
После разборки брезент просушивается,
воздух из камер спускается, лодка
соответствующим образом сворачивается и
укладывается в рюкзак или мешок. Для удобства
переноски трап сворачивается на ремнях
валиком и обвязывается вместе с веслом,
шнурком или ремнем.
В комплект к лодке можно рекомендовать
как двухперое разборное весло (рис. 3), так и
весла-распашонки, применяемые на
обыкновенных деревянных лодках. В последнем
случае для помещения штырей весел с обеих
Металлическая
пластинка
Резиновое гнездо
из автопокрышек
Заклепка
Место под-
///////// брезенту
Рис. 3 Рис. 4
сторон лодки к брезенту пришиваются резиновые гнезда,
изготовить которые можно из выбракованных автомобильных покрышек,
г. Челябинск
8**

ПОДВОДНАЯ ОХОТА
А. Печатан
ОРГАНИЗАЦИЯ ПОДВОДНОГО СПОРТА В СССР
одводный спорт, который у нас еще не
давно был мечтой для очень многих, в
настоящее время стал довольно
распространенным и успешно развивается.
Уже не является редкостью
появление, например, на побережье Черного
моря человека с резиновой маской,
ластами, дыхательной трубкой и ружьем. Проведено первое
всесоюзное первенство по подводному спорту, в котором выявились и
первые чемпионы. Не мало имеется «асов» подводного спорта.
Все это стало возможным благодаря тому, что за последнее время
значительно улучшилось техническое оснащение
спортсменов-подводников. Создана материальная часть, обеспечивающая почти полную
безопасность спортсмена при условии надлежащего использования
и должного ухода sa ней.
На наших предприятиях налажено серийное производство
водолазных аппаратов на сжатом воздухе, масок, ластов, дыхательных
трубок, ружей для подводной охоты, компасов и другого
снаряжения.
216

Все больше людей различных возрастов и профессий
приобщается к подводному спорту.
В связи с этим, естественно, возникает множество вопросов.
Чаще всего спрашивают, как у нас организуется подводный спорт,
где можно обучиться пользоваться снаряжением и где можно
купить это снаряжение.
Эти и некоторые другие вопросы явятся предметом нашего
разговора.
Сейчас, когда подводный спорт получает все большую
популярность, когда в него вливается все больше и больше людей, ни в
коем случае нельзя допустить самотека в его развитии.
Без хорошо налаженной организации, без обеспечения
безопасности развитие этого вида спорта невозможно во избежание
человеческих жертв. Это условие должно быть ясно каждому, кто избрал
подводный спорт своим любимым видом спорта.
Начало массовому подводному спорту было положено в ДОСААФ,
и дальнейшее развитие его в нашей-стране будет происходить в
ДОСААФ, являющемся наиболее массовой общественной
организацией.
Люди, обладающие соответствующим здоровьем и желающие
заниматься подводным спортом, объединяются в кружках первичных
организаций ДОСААФ на предприятиях, в учреждениях и
учебных заведениях, а также в секциях при морских клубах ДОСААФ.
В зависимости от вида применяемого снаряжения и характера
выполняемых работ подводный спорт подразделяется:
на плавание и ныряние с использованием комплекта № 1,
состоящего из маски, ластов и дыхательной трубки;
на плавание под водой в комплекте № 2, который, кроме
комплекта № 1, включает также водолазный аппарат на сжатом
воздухе.
Первой ступенью является обучение лловца-нырялыцика с
использованием комплекта № 1.
Подготовка пловцов-ныряльщиков может проводиться в
первичных организациях ДОСААФ под руководством общественных
инструкторов подводного спорта.
В таких кружках первой ступени занятия с водолазными
аппаратами на сжатом воздухе не разрешаются.
Лица, прошедшие первоначальную подготовку в комплекте № 1
и желающие совершенствовать свое мастерство с использованием
водолазного аппарата, могут пройти обучение в секциях подводного
спорта морских клубов ДОСААФ. Вторая ступень — обучение
плаванию под водой в комплекте № 2, вторая ступень в подводном
спорте проводится в морских клубах ДОСААФ
инструкторами водолазного дела по специальной программе.
Водолазные аппараты в свободную продажу не поступают и
являются инвентарем морских клубов ДОСААФ для проведения
спортивной работы.
217

В научно-исследовательских организациях эти аппараты
используются только для проведения научных исследований специально
подготовленными людьми.
Спортсмены-подводники в крупных первичных организациях
ДОСААФ могут объединяться в самодеятельные клубы подводного
спорта, но при условии, что учебно-спортивная работа будет
проходить под руководством морского клуба ДОСААФ, который
выделяет для этой цели квалифицированных инструкторов.
Самодеятельные клубы могут приобретать необходимую
аппаратуру и снаряжение, которые должны регистрироваться в морском
клубе ДОСААФ.
Уже год плодотворно работает самодеятельный клуб подводного
спорта, организованный в Московском энергетическом институте.
Всю методическую работу по подводному спорту проводит ЦК
ДОСААФ СССР.
Составление программ подготовки спортсменов-подводников,
разработка правил и положений соревнований, разрядных
требований и т. д. осуществляется Управлением морской подготовки,
спасательной службы и спорта ЦК ДОСААФ СССР, которое привлекает
к этой работе Центральную секцию подводного спорта, созданную
при Центральном морском* клубе.
Спортсмены-подводники будут иметь большие возможности
совершенствовать свое мастерство в клубе подводного спорта
ДОСААФ, организованном в Алуште на побережье Черного
моря.
С целью повышения качества учебно-спортивной и воспитательной
работы, выявления и роста квалифицированных
спортсменов-подводников введена единая спортивная классификация по подводному
спорту: спортсмен-подводник 1, 2 и 3-го разрядов.
Спортивные разряды; 1, 2 и 3-й присваиваются спортсменам,
выполнившим установленные для данных разрядов нормы и
требования и сдавшим нормы комплекса ГТО; для получения 1 и 2-го
разрядов — II ступенр; 3-го разряда — I ступени.
\ Спортивные разряды присваиваются только на основании
результатов, показанных в официальных соревнованиях, которые
обслуживаются соответствующими коллегиями судей, состоящими на
учете в организациях ДОСААФ.
Первый разряд — присваивается спортсменам, имеющим общее
время подводного плавания не менее 20 часов и набравшим в
соревнованиях не ниже городского масштаба не менее 4400 очков, при
условии получения в каждом виде комплекса подводного многоборья
не менее 850 очков.
Второй разряд — присваивается спортсменам, сдавшим зачет
по практике подводного плавания по программе подготовки
подводного пловца и набравшим в любых официальных соревнованиях не
менее 4000 очков, при условии получения в каждом виде комплекса
подводного многоборья не менее 750 очков.
218

Третий разряд — присваивается спортсменам, сдавшим зачет
по теории подводного спорта в объеме программы подготовки
пловца-ныряльщика и выполнившим соответствующие нормативы.
Первый спортивный разряд присваивается республиканскими
комитетами ДОСААФ и комитетами гг. Москвы и Ленинграда.
Ходатайства о присвоении спортивных разрядов и спортивных
званий представляют соответствующие комитеты и учебные органи-
ции ДОСААФ.
Некоторые спортсмены до сих пор считают, что самой главной
принадлежностью подводного спорта является специальная воде*:
лазная аппаратура, работающая на сжатом воздухе, например, типа
«Подводник».
Это не так. Во-первых, потому, что спортсмену нет нужды
погружаться на большие глубины. С глубиной опасность возрастает
значительно быстрее, чем впечатления от погружения. Во-вторых,
это снаряжение дорогое, а пользоваться им могут только люди,
прошедшие медицинскую комиссию и специальную подготовку.
Кроме того, для наполнения баллонов аппарата воздухом, сжатым
до 150 атмосфер, требуется специальный компрессор и фильтры. Это
не всем может быть доступно.
Плавать же под водой, у ее поверхности или нырять на глубину
может всякий пловец, имеющий в своем распоряжении комплект
№ 1 — маску, ласты и дыхательную трубку. Если же имеется еще
подводное ружье и герметичная фото или кинокамера, то это все, о
чем можно мечтать.
Спортсмен-подводник, имея это простое снаряжение, невдалеке
от берега может найти заманчивые и увлекательные приключения,
богатство впечатлений и переживаний.
И пусть не смущает то обстоятельство, что простое снаряжение
позволяет нырять и находиться под водой всего лишь около минуты,
а после тренировки — несколько больше. За это время можно
нырнуть на 5—6 м, подкрасться к рыбе и выстрелить в нее или сделать
несколько интересных фотоснимков.
Снаряжение подводного охотника составляют маска, ласты,
дыхательная трубка и ружье или копье с гарпуном. Следует
помнить, что подводная охота с аппаратами, позволяющими пребывать
под водой более 2 мин., запрещена и считается браконьерством.
В подводном спорте, как ни в каком другом виде спорта, особенно
необходимы дисциплина и соблюдение правил безопасности. Вода
1путок не любит. Никогда не следует забывать, что погружение под
воду в водолазном аппарате на сжатом воздухе и даже в простейшем
снаряжении — комплекте № 1 не устраняет обычных
опасностей, связанных с этим.
Всякие погружения можно производить только после
предварительного обучения и тренировок.
Безопасность погружений под воду определяется состоянием
здоровья спортсмена, исправностью снаряжения и соблюдением
основных правил.
219

Обязательным правилом, своего рода девизом
спортсменов-подводников должно быть — «не погружаться одному». Нарушение
этого правила является причиной большинства несчастных случаев.
Никогда не следует пересиливать себя при погружении под
воду. Если самочувствие не совсем хорошее, лучше отложить
погружение.
Чтобы избежать обжима лица маской и, как следствие этого,
явлений кровососной банки, необходимо при нырянии слегка
поддувать воздух носом под маску.
Никогда не следует погружаться на большие глубины.
Удовольствия на небольших глубинах не меньше, чем на большой глубине,
зато опасность возрастает значительно быстрее, чем увеличивается
глубина.
При подъеме на поверхность, особенно быстром, никогда не
следует задерживать дыхание во избежание серьезных поражений
легких, в результате расширения находящегося в них воздуха, по мере
подъема.
Не редки случаи, когда отдельные спортсмены, увлеченные
охотой, забывают о времени и, что еще хуже, о своих товарищах на
берегу. Они далеко заходят от места погружения, озябнув, выходят
на берег погреться и, долго не возвращаясь к своим товарищам,
заставляют их не на шутку волноваться за себя.
Эти элементарные меры предосторожности и требования
дисциплины должны быть всегда в сознании каждого
спортсмена-подводника.
Необходимо сделать еще очень важное предупреждение. Не имея
возможности купить водолазный аппарат, некоторые любители
пытаются сделать его самостоятельно домашними средствами. От
этого необходимо решительно предостеречь. Не зная особенностей
дыхания под водой и целого ряда специфических тонкостей,
неспециалист этого дела может допустить ошибки, которые могут повлечь за
собой самые тяжелые последствия. Остерегайтесь самоделок. Не
пользуйтесь кислор одными ап пар атами.
Соблюдая правила безопасности и дисциплину, спортсмены-
подводники избавят себя от неприятностей и получат много
приятного и полезного от занятий подводным спортом.

Я. П. Козлов
ПОДВОДНАЯ ОХОТА В РЕКАХ ЧЕРНОМОРСКОГО
ПОБЕРЕЖЬЯ КАВКАЗА
ы энтузиаст подводной охоты. Всю зиму
готовили снаряжение, изучали
существующую литературу. Наконец настал
долгожданный летний отпуск, и вы
отправились на Черноморское побережье
Кавказа. Ласковое море обещает
хорошую охоту. Вода теплая и прозрачная.
Настроение великолепное. У вас есть маска, ласты, подводное ружье
и даже, предмет зависти ваших друзей,— специальный костюм для
длительного пребывания в холодной воде.
Первые успехи подводной охоты превратили вас в такого
энтузиаста, что вы не мыслите и дня прожить без охоты на рыбу. День,
который прошел без охоты, вы считаете потерянным. Однако таких
«потерянных» дней у вас наберется немало за время отпуска.
Дело в том, что на Черноморском побережье Кавказа даже
небольшое волнение, не мешающее купанью, снижает видимость
настолько, что охота становится практически невозможной. Такие
периоды могут длиться от нескольких дней до нескольких недель.
Вы начинаете изнывать от безделья, злиться, настроение падает,
заниматься ничем не хочется. И все это из-за вашего незнания того,
что на Кавказском побережье не только море дает возможность
заниматься подводной охотой. Реки, скорее даже не реки, а
маленькие речки — вот ваше спасение.
В больших кавказских реках охотиться сложно из-за очень
сильного течения и больших глубин в омутах нижнего течения.
Большие глубины сильно затрудняют охоту. Ведь не так просто
отыскать рыбу в глубоком омуте, если время пребывания в воде
весьма ограничено ее температурой. В неглубоких же местах
крупных рек, имеющих бурное течение, охотиться просто опасно.
Иначе обстоит дело с так называемыми средними и малыми
реками Кавказа, такими, как Аше, Псезуапсе, Головинка и другие.
Исключительная прозрачность воды, сравнительно спокойное
течение и небольшие глубины делают эти реки весьма
привлекательными для подводной охоты. Прозрачность воды позволит вам не только
успешно охотиться, но и даст возможность полюбоваться видом
подводных скальных пейзажей горных рек. Если у вас, к тому же, есть
подводная фотокамера, то лучших условий для съемок, чем в горной
речке, вам не найти.
Вода в небольших горных реках Кавказа становится мутной
только после дождей в горах, когда масса земли, глины и мусора
221

уносится водой со склонов гор. После дождей вода полностью
светлеет в течение одних-двух суток. Во время дождей река несет
крупные камни, ветви деревьев, которые опасны для рыбы, особенно на
мелких перекатах. Поэтому многие породы рыб «скатываются» в
нижнее течение рек и предпочитают держаться в более или менее
глубоких омутах и ямах. После прекращения дождей рыба еще в
течение 1—3 дней держится на этих местах, а затем постепенно
продвигается вверх по течению.
Охота в горных реках имеет некоторые специфические черты.
В первую очередь это относится к температуре воды.
Водаъ реках Кавказа холодна настолько, что при первом
погружении «дух захватывает»". Если вы хотите длительное время
охотиться в горной реке не выходя на берег, то здесь будет кстати ваш
подводный резиновый костюм. Правда, охота вполне возможна и
без костюма.
На реке вы не один раз увидите людей почтенного возраста, явно
неспортивного вида, которые в течение 5—10 минут купаются в ому-
точках. Ну, а вы молоды, занимаетесь спортом и, я думаю, без
специального костюма прекрасно сможете пробыть в воде 10—15
минут. А это уже немало, если учесть, что скорость течения достаточно
велика даже в спокойных местах и что район охоты часто
ограничен десятком метров в длину и несколькими метрами в ширину.
Только не забывайте, что, охотясь без костюма, следует почаще
выходить на берег, где жаркое южное солнце моментально «зарядит»
вас теплом, необходимым для продолжения охоты. К тому же
специфика охоты в горных реках такова, что волей-неволей вам придется
чередовать пребывание в воде с прогулками по суше в поисках
рыбных мест, удобных для охоты.
Мелкая рыба будет вам встречатьря в больших количествах в
каждом омутке, в каждой промоине. Но рыба весом от 600 граммов
и выше, как правило, стаями не держится, и встретите вы ее ле
в каждом удобном для охоты месте.
На небольших омутах, которые свободно просматриваются
с одной-двух точек, вы сможете убедиться в наличии рыбы, не
погружаясь в воду.
Для этого следует лечь грудью на берег и, опустив лицо в маске
с трубкой в воду, внимательно осмотреть район предполагаемой
охоты. Вы заранее видите, где стоит рыба или видите укрытия, за
которыми она может находиться. Это избавит вас от необходимости
лишнего проплыва по холодной воде с целью предварительной
разведки.
Если же вы убедились в том, что в данном месте рыбы нет и нет
мест, где она могла бы укрыться, то отправляйтесь дальше в
поисках более подходящего места. '
Не советую вам пробираться по верхней береговой полосе,
заросшей кустарником. Вы изорвете себе платье, а десятки колючих
шипов вопьются вам в тело. Лучше всего идти по береговым россыпям
222

камней и скальным выходам, а там, где по суше идти невозможно,—
шагайте вброд.
. Не забудьте запастись обувью на толстой подметке, чтобы не
намять ступни ног и не набить мозоли, идя по неровным каменистым
россыпям речного русла. Не наступайте на крупные камни, которые
часто бывают настолько скользкими, что вы неизбежно упадете.
Не переходите реку вброд там, где течение слишком сильное. Так как
эти переходы вброд вы будете совершать десятки раз и едва ли
захотите каждый раз разуваться, необходимо, чтобы обувь
задерживала в себе как можно меньше воды. Какую бы обувь вы ни
использовали, она должна легко надеваться на ноги в мокром виде и не
менее легко сниматься с них. В наибольшей степени отвечают этим
требованиям ремешковые сандалеты из кожзаменителя, на толстой
подметке из микропористой резины.
В целях удобства и безопасности охотиться в горных реках
желательно вдвоем. Это позволяет экономить силы, дает
возможность одному из партнеров согреваться на берегу, в то время как
другой охотится. Кроме того, партнер, отдыхающий на берегу, все
время наблюдает за вами и в случае необходимости быстро придет
на помощь.
Для успешной охоты в горной реке необходимо правильно
выбирать места для охоты. Наиболее подходящими являются места, где
бурный перекат или даже небольшой водопад переходит в глубокий
омут с более слабым течением, а также те участки реки, где поток,
текущий возле скал или нависших деревьев, на большом
протяжении имеет не очень сильное течение и оканчивается впадением в
омут или переходом в мелкий перекат.
Одно правило должно быть законом на охоте в горных реках:
избегайте бурных потоков, в особенности еоли на пути потока есть
острые большие камни, пни или корни деревьев.
Что касается глубин, на которых следует искать рыбу, то здесь
многое зависит от породы рыбы, времени дня и состояния
погоды.
Основываясь на собственном опыте, могу сказать — ни в коем
случае не пренебрегайте мелкими местами, на них зачастую
попадаются самые крупные рыбы. Да и мелкие рыбки, особенно в стае,
предпочитают днем держаться на отмелях омутов.
Относительно оружия вы, по-видимому, уже сами сделали
правильный вывод: ружье нужно не очень сильное и сравнительно
короткое,— ведь наиболее часто охота будет вестись на малых
глубинах, а зачастую и ширина протоки, по которой вы будете плыть,
не превысит двух-трех метров. Наконечник для гарпуна
желательно иметь трехзубый, каленый, остро заточенный, с бородками,
препятствующими сходу рыбы. Если на охоте в море или в спокойных
реках средней полосы России умение стрелять не целясь,
«навскидку», является желательным, то на охоте в горных реках — это
основной вид стрельбы, не освоив которого нельзя рассчитывать на
успех.
223

Если в нижнем течении горных рек почти не имеет значения,
продвигаетесь вы вверх или вниз по течению, то в среднем и в верхнем
течении дело обстоит иначе. В среднем и верхнем течении
появление человека — событие настолько редкое, что рыба
настораживается, скрывается в подзоры скал и забивается под камни задолго
до того, как вы погрузились в воду. Поэтому в верховьях рек
продвигаться следует вниз по течению, бесшумно подходя к началу
омутов, ям и тиховодных струй,л*де вы собираетесь погружаться. В
разных частях реки вы встретите и различные породы рыб. В какой бы
части горной речки вы ни охотились, за исключением, пожалуй,
самого верхнего течения, повсюду вам удастся если не убить, то
увидеть усача.
Усач — рыба донная, предпочитающая среднее и слабое течение.
Проплывая какой-либо омут, изобилующий усачом, вы заметите
определенное размещение этой рыбы по течению. Самые крупные
экземпляры предпочитают держаться в наиболее быстрой струе,
проходящей от переката вдоль омута. Здесь нередко можно добыть
усача весом 1—1,5 килограмма. Там, где течение ослабевает,
держится усач помельче. Правда, иногда мелкого усача можно увидеть
там же, где и крупного, но мелкий будет стоять сбоку от основной
струи, поближе к берегу, где течение потише.
Независимо от размера, усачи любят использовать естественную
защиту от водяного напора, забиваясь под камни, заходя за подзоры
скал, мимо которых с большой скоростью идет вода.
Там, где кончается перекат, бывает не очень глубоко. В таком
месте, найдя опору для ног, следует лечь на воду, повернувшись
головой против течения, и внимательно просмотреть щели между
камнями и отверстия под большими валунами, где может
затаиться крупный усач. * j
Если в омуте есть береговые подмоины, скальные навесы или
обнаженные корни деревьев, выступающие из подмытого берега,
то нельзя оставлять их без внимания. В таких местах любит
держаться усач средних размеров.
В быстрой струе возле скалистого берега, там, где скалы, косо
спускаясь в воду, создают естественное укрытие от течения,
охотнику удается добывать отменно крупные экземпляры. Охоту в таком
месте можно вести, только убедившись в том, что на всем
протяжении потока, до места вашего предполагаемого выхода, путь
безопасен. В этом случае в самом начале формирования потока ложитесь
плашмя на воду у береговой кромки, где течения почти нет, и
внимательно посмотрите вокруг себя. Скалистое ложе реки в этом месте
обычно чисто от камней, и вашим наблюдениям ничто не мешает.
Вы часто увидите, как стоящий в струе усач не спеша уходит под
прикрытие скального подзора. Оттолкнувшись руками и ногами от
дна или берега, приблизьтесь к основной струе или даже вплывите
в нее. Поток понесет вас с большой скоростью мимо скал. В первый
раз вы даже забудете про рыбу, так сильны будут впечатления от
плавания в мощном потоке воды. Вы настолько сливаетесь с массой
224

воды, что перестаете ощущать весомость вашего тела. Вы скользите
над ровными, наклонными плитами дна, следуя без всякого усилия
малейшим изгибам русла. Если даже на вашем пути река, упираясь
в скалу, меняет направление под прямым углом, то вода мягко и
плавно сама пронесет вас рядом со скалой, даже не царапнув о
камень. Насладившись первыми впечатлениями, вы все-таки вспомните
о рыбе и, к вашему удивлению, при следующем проплыве
обнаружите усача. Не зевайте. На стрельбу отводится мгновенье, и в случае
промаха вы больше не увидите этого усача.
Плавая на быстром течении, вам вначале трудно будет заметить
серую спинку голавля, тенью скользнувшего под вами вверх по
потоку.
Серая спинка прекрасно маскирует голавля на каменистом дне.
Брюшко у голавля совершенно белое, а местные жители почему-то
называют его «чернопузом». (Может быть, это разные рыбы, не знаю.)
Мелкий голавль, или «чернопуз», как хотите, любит собираться в
большие стаи. Наиболее часто эти стаи стоят в самом начале омута
в быстрых струях воды, реже в конце омута, на самом мелком месте,
где начинается переход в следующий перекат. Обычно это бывает в
самые жаркие дни лета.
Там, где над водой нависли кусты или деревья, почти всегда
есть голавли, которые подхватывают насекомых, падающих с
деревьев. Только если наш обычный речной голавль стоит у
поверхности, поджидая пищу, то его горный собрат держится в глубине и,
несмотря на это, не пропустит ни одного насекомого, упавшего на
воду. Пулей вылетает голавль на поверхность и хватает добычу.
Учитывая особенности охоты в горной речке, скажу, что
наиболее крупных голавлей вы увидите тогда, когда будете спускаться
по течению в узком быстром потоке, с шумом падающем в омут.
Плывя по потоку, вы выгоняете из него стоящую там крупную рыбу.
Скользнув из потока в омут, вы увидите плывущего перед вами
голавля. Ой даже не плывет, а, отдавшись течению, движется вместе
с водой от вас, почти всегда оставаясь к вам головой. Двигаясь
вслед за ним, вы, доходите до отмели, и здесь картина меняется.
Голавль выходит из пассивного состояния и начинает двигаться
против течения, стремясь обойти охотника. Если в это время вы
сделаете хотя бы одно резкое движение,— все пропало. Голавль
стремглав пролетит в верховье омута, только поминай, как звали.
Плыть нужно почти не шевелясь, как неживой предмет, используя
попутное течение. Не смотрите пристально на головля, а как бы
подсматривайте за ним краешком глаза и, когда он будет достаточно
близко проходить под вами, стреляйте немедля. Если голавль
прошел вне досягаемости выстрела, выйдите из воды и повторите
проплыв.
Охота на мелких голавлей в стае проводится аналогично охоте
на крупного голавля-одиночку. Разница лишь в том, что стайку
некрупных голавлей вы обнаружите не в самой сильной струе,
впадающей в омут, а в начале омута. Поэтому можно начинать охоту,
^ 225

входя в омут в конце переката. Охотясь там, где вы увидели стаю
голавлей, можно подстрелить несколько экземпляров, раз за разом
повторяя проплыв.
При каждом проплыве вы будете замечать, что рыбы в омуте
становится все меньше и меньше. Большая часть ее ушла вверх по
перекату, меньшая затаилась в укрытиях.
Охотиться на голавля и усача можно одновременно. Если же вы
имеете желание заполучить в руки форель или лосося, то заранее
забудьте об остальных рыбах.
При подходе к выбранному месту старайтесь не шуметь и
погружайтесь в воду, как крокодил, соскальзывая с берега на животе,
опираясь на руки и ноги. Такой способ наиболее удобен при охоте
в горной речке, особенно если вы входите в воду на мелком месте.
При погружении в воду иным способом вы наверняка нашумите и
распугаете всю рыбу. Опыта ради попробуйте погрузиться в воду
на отмели, где вода доходит примерно до коленей, другим способом.
Я уверен, что это вызовет у вас смех. Ваше погружение будет
похоже на попытку лошади лечь в воду на мелком месте.
Несмотря на пристрастие форели к мелким местам, мне
приходилось встречать ее и в глубоких омутах и за выступами скал, где
идет не очень быстрый обратный поток достаточной глубины.
Поэтому искать форель надо всюду, где есть сильный поток и укрытие,
дающее возможность этой рыбе-спокойно стоять в сильной струе
воды. Форели нет только там, где вода совершенно неподвижна.
В первой половине дня форель предпочитает держаться ближе к
середине речки. Во второй половине дня подходит к берегам. Будучи
напугана, некрупная форель забивается под камни, подзоры скал и
плиты, лежащие на дне. Крупная форель мгновенно уходит из поля
зрения. Самые крупные экземпляры форели в реках Кавказа редко
весят более 1 килограмма.
Выражение «стоя за камнем», хотя оно и применяется авторами
руководств по спортивной ловле рыбы, является по меньшей мере
неточным.
Неоднократно наблюдая поведение форели в ее родной стихии, я
своими глазами убедился в том, как необоснованно это выражение.
Большую часть дня форель проводитчне за камнем, а в струе воды
рядом с камнем, в струе, настолько быстрой, что она пузырится, как
газированная вода, мешая наблюдению. Обтекая камень, струя за-
вихряется и приносит за камень и червя, и насекомых. Форель чаще
всего хватает пищу, налетая на нее на границе струи и спокойной
воды за камнем, где пища начинает опускаться на дно. Изредка,
как бы отдыхая, форель ненадолго заходит за камень, откуда
спустя некоторое время спускается немного по течению и затем снова
возвращается к своей стоянке в быстрой струе.
На охоте за такой осторожной и быстрой рыбой основную роль
будет играть ваша реакция и умение стрелять навскидку.
Проплывая по быстрой струе, перед приближением к камню,
плавным движением ласт выйдите из основной струи и проплывайте
226

мимо камня, держась со стороны слабого течения. Поровнявшись с
камнем, постарайтесь упереться в него рукой и медленно выглянуть
из-за камня, держа ружье наготове. Увидев рыбу, мгновенно
стреляйте.
Проще обстоит дело, если форель окажется не за камнем, а в
основной струе потока, несущегося мимо камня со стороны,
противоположной вам. В этом случае, придерживаясь рукой за камень,
дайте струе занести ваше тело в спокойную воду за камнем, где вам
легче удержаться.
Непрерывно наблюдайте за основной струей. Часто, завидев
посторонний предмет, выплывающий из-за камня, рыба поднимает-
ся немного против течейия и останавливается, как только потеряет
вас из виду. Поэтому, не видя рыбы в основной струе, не следует
думать, что она скрылась совсем. Пользуйтесь камнем как
маскировочным укрытием, осторожно загляните в основную струю против
течения и, если там окажется рыба, стреляйте без промедления.
Иногда форель встретится вам и на свободной воде, как говорится
«нос к носу».
В этом случае результат будет зависеть от того, кто из вас скорее
оправится от неожиданности.
Охотясь на форель', вы можете встретить и одну из самых
интересных рыб для подводного охотника — лосося.
Черноморский лосось входит в горные реки на нерест весной и
летом. Лов лосося в реках Кавказа длительное время был запрещен.
Однако в последние два года этот запрет был снят, и местные
спиннингисты успешно ловили лосося в нижнем течении крупных рек,
таких, как Бзыбь, Шахе и другие.
Лосося разрешается добывать только в нижнем течении рек, там,
где он является временным обитателем, занимающимся
уничтожением мелкой рыбешки. Здесь лосось усиленно питается, накапливая
силы, необходимые ему для путешествия к нерестилищам,
находящимся в верховьях реки. В местах же нереста лосося охота на него
категорически воспрещается, и я думаю, что вы сами активно будете1
бороться с теми, кто воровато пресекает жизнь рыбе в то время,,
когда она занята воспроизведением потомства.
Охота на лосося под водой носит, как правило, случайный
характер. Встречи с лососем бывают не часто. Повадки лосося почти
не отличаются от повадок форели, и охота на них очень схожа.
Встречается в горных реках Кавказа одна весьма интересная для
подводного охотника рыба.
Пытаясь определить ее породу, вы ошибетесь дважды: первый
раз, когда вы ее увидите в воде и воскликните: «Лосось!» —и
второй раз, когда рыба попадет к вам в руки и вы, увидев раскраску
форели, недоуменно произнесете: «Форель?!». Вы два раза ошиб-'
лись, но и дважды правы: у вас в руках редкий вид гибрида, так
называемый «лосось^форель». Это очень смелая рыба, которая не
боится человека, находящегося в воде или на берегу. Если вы
попытаетесь ловить эту рыбу на удочку, то не один раз она доведет вас до
227

белого каления, обнюхивая крючок и с невозмутимым видом отходя
в сторону.
Повадки этой рыбы весьма своеобразны. Лосось-форель не будет
стоять за камнем или в струе, поджидая добычу. Эта рыба
предпочитает активную охоту и непрерывно передвигается по водоему.
В летнюю жаркую пору вы найдете лосось-форель в омутах с
умеренным течением, где посередине проходит струя основного быстрого
потока. На омуте, где обитает лосось-форель, обязательно наличие
крутого берега с нависающими кустами и больших камней на дне,
могущих служить укрытием рыбе в случае опасности. Лосось-форель
плавает обычно в полводы со стороны крутого берега, часто
проходя под самым берегом или под скалой, выступающей в воду. Часто
эта рыба собирается стайками по 3—5 штук и, не торопясь, ходит
по одному и тому же маршруту в течение долгого времени.
Как я уже говорил, при первой встрече с человеком эта рыба
относится к нему весьма равнодушно, продолжая упорно держаться
намеченной для прогулки трассы. Если, проходя берегом горной
реки, вы увидите стайку лосось-форели, курсирующую вдоль берега,
то можете быть уверены, что хотя бы один экземпляр этой
интересной рыбы попадет к вам в садок.
Не волнуйтесь, не шумите, спокойно надевайте ласты и маску,
подготовьте ружье, но не торопитесь входить в воду. Когда рыба
пройдет от вас вверх по течению, бесшумно скользните в воду возле
самого берега и, тихо-тихо работая ногами, удерживайтесь на одном
месте лицом против течения. Если есть возможность опереться
ногами в камень или ухватиться за него рукой,— не пренебрегайте этим.
При быстром течении это единственная возможность удержаться
на месте.
Итак, ждите и смотрите вперед, ожидая появления
лосось-форели. Однако, как бы вы ни были подготовлены к этой встрече,
появление рыбы явится для вас всегда неожиданностью и на первых порах
промах по рыбе, испугавшейся вашего резкого движения, будет
"частым явлением.
Выстрелив один раз, независимо от результата, не ищите лосось-
форель в этом омуте на открытой воде. Смело плавайте по омуту
вдоль и поперек, ныряйте там, где глубина достаточна, и
внимательно смотрите на большие камни. Проплывая над некоторыми
камнями, вы обнаружите там пару любопытных глаз и не менее
любопытный нос Это лосось-форель скрылась от опасности под камень, но
неистребимое любопытство заставляет ее высунуться наружу и
посмотреть, что это за новое шумное существо появилось в ее
суверенных водах.
Если вы хороший стрелок, то можете попробовать выстрелить
по торчащей из-под камня голове лосось-форели. Но я должен вас
предупредить: если у вас с собой один наконечник,— не рискуйте им
в сомнительной надежде добыть рыбу, стреляя по такой маленькой
цели да еще в опасном (для стрелы) соседстве камня и каменистого
228

дна. Лучше выйти из воды и отправиться на поиски нового омута,
в котором рыба еще не распугана.
Вообще на охоте в горных реках стремитесь почаще менять место
охоты. Это поможет вам поддерживать правильный тепловой режим
вашего тела, и, кроме того, охотясь в разных местах реки, вы будете
добывать различные породы рыб, а количество добычи будет прямо
пропорционально числу мест, исследованных при ваших
погружениях.
На охоте в горных речках немаловажное значение получает
вопрос сохранения добытой рыбы.
Куканы для этой цели не подходят. Лучше всего иметь садок,
плетенный из прутьев, или хотя бы обычный нитяной садок.
Нарвите побольше травы, смочите ее водой из реки и складывайте туда
вашу добычу. Опускать садок с рыбой в воду ни в коем случае нельзя.
При высыхании травы ее надо слегка увлажнить, брызгая водой из
реки. Вода, испаряясь, понижает температуру травяной массы, и
рыба находится как бы в естественном холодильнике.
При смене места охоты старайтесь на новом участке найти
затененное местечко и положить туда садок с рыбой.
Если вам придется охотиться в самом нижнем течении реки,
недалеко от ее впадения в море, рекомендую вам выплывать в море по
Течению реки.
На месте впадения реки в море вы можете встретить как
пресноводную, так и морскую рыбу.
Коренные обитатели пресных вод никогда не войдут в соленую
среду, в то время как многие морские обитатели прекрасно чувствуют
себя в чуждой им пресной воде.
Охота в горных речках — это экзамен на мастерство, и спортсмен,
освоивший этот вид подводной охоты, вправе гордиться своим
званием подводного охотника.
Виктор Кирюшкин
ПЕРВЫЙ СОМ
етвертый день живем мы на берегу Усин-
ского отрога Куйбышевского моря, и нет
у нас желания двигаться дальше,
настолько хорошо в этих местах. Погода тихая,
жаркая, будто на заказ. Теплый ветерок
еле шевелит листьями деревьев, изредка
усиливая свои порывы.' Раннее утро и
вечер у нас заняты рыбалкой, а днем мы отдыхаем, купаемся бес-
счетйое число раз, благо вода куда теплее, чем на Волге, а главное
удивительно чиста. Залезая в воду, не приходится разгонять с ее
поверхности сизую пленку нефти. Здесь ее и в помине нет.
229

Свою палатку мы поставили на месте, о котором только можно
мечтать. Справа красивая бухта — бывший овраг. Она извивается
далеко в глубь берега. Берега бухты крутые, вода под ними темная.
Слева метров на двести тянется полузатопленный лес. Здесь рыбы,
пожалуй, еще больше, чем в бухте. Прямо перед палаткой песчаный
пляж. Лодка стоит у входа в бухту, где настолько глубоко, что наш
«Иртыш» причаливает, будто пароход к пристани.
Мы наслаждаемся природой и не перестаем удивляться, что
такие замечательные места по существу пустуют. Кроме лагеря
физкультурников, состоящего из пяти палаток, расположенного .за
затопленным лесом, никого не видно на добрый десяток
километров.
Освоившись с местом, мы единодушно решили, что лучших
условий для подводной охоты не сыщешь. 54 миллиарда кубометров воды,
покрывающей площадь в 6500 квадратных километров! Для нас это
настоящий «голубой континент»,такой же необъятный, как любое
море. Ведь для того, чтобы облазить под водой все доступные уголки
Куйбышевского водохранилища, не хватит человеческой жизни, как
не хватит ее и на обследование Черного или Средиземного морей, так
в чем же разница? Впрочем, мы не задавались целью объять
необъятное, а скромно ограничились отрезком .берега теплого Усинского
отрога.
Право открыть сезон подводной охоты мы единодушно
предоставили владельцу ружья, самым же удобным участком для этой цели
нам показалась бухта. Гена тотчас надел маску г ласты довольно
грубого устройства и, зарядив ружье стрелой сантиметров в
девяносто длины, полез в воду.
— Помни главное правило,— напутствовали мы Геннадия,—
плавай на такой глубине, чтобы дно было видно, рыба у дна
держится. Ныряй только тогда, когда увидишь рыбу, да не спеши
стрелять, подплывай близко, а то промахнешься.
— Сам знаю,— бурчит охотник, вставляя в рот конец
эбонитовой трубки с резиновым загубником, и, онемев с этого момента,
плюхается в воду. Он плывет вдоль берега, погрузив голову в воду.
С крутого берега, по которому тихонечко идет остальной экипаж
«Иртыша», прекрасно^видны все движения Гены. Рыба видит его не
хуже нас и преспокойно уходит подальше. Во всяком случае, Гена
проплыл полбухты, «застывал на месте, вглядывался в глубину,
подплывал к затопленным кустам, присматривался под берег, где тоже
могла затаиться рыба, но не сделал ни одного движения, по
которому мы могли бы догадаться, что он напал на след «зверя». Чем
дальше в бухту он заплывал, тем вода становилась зеленей. В лучах
просвечивающего воду солнца видно, что она насыщена мириадами
мельчайших крапинок, сливающихся в один зеленый фон.
— Вода цветет, не будет в бухте рыбы,— заметил один из нас.
— Почему не будет? — возразил другой...— Я читал, что
некоторые виды рыб питаются мелкими водорослями, от усиленного
размножения которых создается цветение воды.
230

— Разве только сорожка да золотой карась, а для остальных рыб
планктон служит кормом, лишь пока они слишком малы, чтобы
хватать другую пищу. При таком цветении воды, как здесь, вся крупная
рыба из бухты давно ушла. Водоросли попросту мешают ей
дышать, а на мальков охотиться с ружьем не станешь.
— В Советском Союзе, кажется, есть лишь одна рыба, которая
и во взрослом состоянии питается фитопланктоном.
—Мелочь какая-нибудь,— предположил я.
— Мелочь!.. С нашего леща размером.'Между прочим и формой
толстолоб (эта рыба называется толстолоб) похож на леща, только
поуже и поголовастей. Водится эта рыба в реках Китая и в Амуре, а
достигает метра длины и порядочного веса.
— И такая большая рыба глотает еле заметные водоросли? —
удивился я.— Да она их и не почувствует!
— Еще как почувствует. Эта рыба сначала отцеживает
планктонные водоросли, пропуская через жаберные тычинки, сросшиеся
в своеобразную сетку, затем спрессовывает их плоскими глоточными
зубами и только после этого глотает. У толстолоба есть еще одно
интересное свойство: испугавшись стука мотора или тени от лодки,
он выпрыгивает из воды и пролетает по воздуху несколько
метров. На Амуре бывали случаи, когда маленькие нанайские
плоскодонные лодки тонули под тяжестью вспрыгнувших в них
толстолобое. Водники частенько подбирают там толстолобое с палубы
катеров и даже пароходов.
— Вот это рыбка! — восхитился один из нас.— Почему же ее
к нам, в Куйбышевское море, не переселят? Зелени здесь полно, ешь
на здоровье да попрыгивай прямо в лодки рыбакам.
— В 1958 году с Дальнего Востока привезли 75 тысяч
годовичков толстолоба и белого амура. Их выпустили в море около Казани.
Белый амур — рыба, похожая на сазана...
— Генка нырнул, смотрите,— перебил я.— Вон круги
расходятся у пня, что из воды торчит.
Увлекшись разговором, мы стояли на месте, и Гена уплыл
довольно далеко. Мы галопом бросились к тому месту, где он скрылся
под водой, надеясь увидеть интересную сцену в прозрачной воде.
Однако, когда мы добежали до подводного охотника, тот уже
вынырнул, выдернул изо рта трубку и, задыхаясь, прохрипел:
— Держите, держите, уйдет!
— Да чего держать-то? — с двухметровой кручи наклонились
мы. Гена уже стоял по грудь в воде; обе его руки были скрыты
под водой.
*— Да разве не видите,— сома подстрелил! Ой, черт, как тянет!..
Только теперь мы догадались вглядеться в зеленоватую глубину
и увидели ружье, еле удерживаемое охотником. От ружья тянулась
вглубь тонкая бечева, привязанная к стреле. Она ходила из стороны
в сторону. Мы все разом попрыгали в воду.
Геннадий, крепко сжимая в руках ружье, медленно двигался
вдоль берега к пологому,месту. Мы принялись подавать ему советы.
231

Один из нас для перестраховки тоже схватился за ружье. Другой
дернул за бечеву, чтобы хотя бы увидеть сома, но не тут-то было.
Его так мотнуло, что он Же устоял на ногах и окунулся с головой.
В конце концов мы выволокли скользкую головастую рыбину с
маленькими глазками и шевелящимися усами на берег и оттащили
подальше от воды. Наш подводный охотник сиял, словно новенький
медный пятак. Да и было от чего сиять! Метровый сомйще лежал
на песке, поводя жабрами, разевая широкую пасть и пошевеливая
сильным хвостом. Стрела с зазубренным наконечником ударила
с такой силой, что пробила сома насквозь, почти у самой головы.
«Как это ты его?» «Там глубоко было?» «Близко он тебя
подпустил?» — набросились мы с вопросами на счастливого охотника.
Тому, что он рассказал, трудно было поверить, если бы не
лежащий на берегу сом. Оказывается, проплывая вдоль берега, Гена
видел много jpbi6bi^особенно у кустов, но все это была мелочь — со-
рожняк и густера. Мелочь подпускала его к себе буквально
вплотную, но Гена упорно выискивал более достойную цель.
Возле пня большого тополя, где глубина была всего
каких-нибудь два метра, на светлом фоне дна Гена увидел темное пятно. Из-
v за зелени вода здесь была не столь прозрачна, как у входа в бухту,
поэтому охотник подумал, что это лежит валежина. Но, когда он
проплывал над «валежиной», она шевельнулась и пошла вслед за
ним. Вначале Гена даже не заметил этого движения, но, увидев, что
«валежина» упрямо не желает от него отставать, сообразил, что это
крупная рыба. Недолго думая, он нырнул чуть ли не отвесно,
выставив перед собой ружье. Сом замер на месте, еле пошевеливая
грудными плавниками. Теперь-то Гена хорошо различал сома, который
показался ему огромным. Гена даже сознался, что у него появилось
желание удрать подобру-поздорову, пбскольку он слышал в детстве,
что сомы заглатывают людей, но, устыдясь этой мысли, пошел в
атаку, ткнул концом стрелы, торчащей из дула ружья, в сторону сома и
тут же спустил курок. Он не стал дожидаться, когда рыбина начнет
биться, а сразу же вынырнул и поспешил к берегу. Удивительнее
всего, что пораженный стрелой сом стал бешено тянуть только
тогда, когда охотник уже стоял на твердом месте и на помощь ему
пришли мы.
Слух о поимке сома-великана произвел переполох в соседйем
стане физкультурников. В наш лагерь началось паломничество
крепких, загорелых парней и девчат, одетых в трусики и купальные
костюмы. Они недоверчиво осматривали сома, тыкали пальцами в
рану, оставленную стрелой. Гена в десятый раз рассказывал все
перипетии охоты, объяснял устройство маски и ружья.
Кончилось тем, что, разрубив сома пополам, мы отдали
большую часть вместе с огромной головой физкультурникам, а хвост
оставили себе? Геннадий уверял, что соминая махалка очень
вкусна, особенно у сома собственной поимки.
232

Ю. Вьюгин
ЗА ЩУКОЙ ПОД ВОДУ
аркий полдень. Рыба забилась под
коряги, в траву, ушла в ямы. Рыболовы
давно собрали снасти — клева нет до
вечера. Река дремлет в жарком мареве,
надоедают слепни. Обычно в такое
время увидишь на реке лишь загорающих
отпускников да детей на песчаных
отмелях.
Но, оказывается, есть дело и рыболову-спортсмену на реке.
Надев маску и ласты, взяв в рот дыхательную трубку, можно с
интересом плавать и нырять. Маска дает возможность хорошо видеть
под водой, а ласты увеличивают скорость передвижения и
оставляют свободными руки.
Пользуясь маской и трубкой, человек, даже совершенно неумею-
щий плавать, очень быстро может научиться плавать и нырять.
Обычно человек может находиться под водой 30—40 секунд.
Продолжительность пребывания под водой можно продлить
тренировками зимой. Опуская лицо в воду с задержкой дыхания (один
раз в день — раз по пять), можно продлить пребывание под водой
до полутора минут.
Интерес к жизни рыб и растительному миру под водой вызвал
развитие нового, увлекательного вида спорта.
За последние годы подводный спорт стал одним из самых
популярных в нашей стране. Распространено неверное мнение о том,
что подводным спортом можно заниматься только на юге, в Черйом
море. Подводным спортом можно с успехом заниматься и в
водоемах средней полосы нашей страны.
Сочетание подводного спорта с обычной рыбалкой —
исследование рельефа дна, мест скопления рыбы, наблюдение за
повадками рыб и подводная охота оставляют незабываемые
впечатления и заставляют с нетерпением ждать следующего лета.
Наряду с увлекательностью подводный спорт дает хорошее,
всестороннее, физическое развитие.
Опыт занятия подводным спортом в реках и озерах
Ленинградской и Калининской областей показал, что можно с успехом
заниматься подводной разведкой и охотой в многочисленных
водоемах средней полосы. К сожалению^жаркий период лета очень
непродолжителен и прогреваются только верхние слои воды, да
и то в водоемах с небольшими перемещениями воды.
Прозрачность воды в среднем 2—4 м, поэтому, плавая на
поверхности, можно обследовать водоемы, ныряя при подходе к рыбе.
Нырять глубже 4 м приходится редко.
233

Подводные экскурсии по 15—20 мин. дадут очень много
впечатлений рыболову-спортсмену.
Рыба подпускает к себе на расстояние порядка одного метра,
но необходимо учитывать тот факт, что под водой предметы
кажутся более крупными и приближенными. При подходе к рыбе
следует избегать резких движений, подплывать лучше сбоку на
одной с рыбой глубине, но можно стрелять и сверху, оберегая
наконечник гарпуна от попадания в камни, галечник. Так как даже
при осторожном обращении -наконечник гарпуна быстро тупится,
следует всегда иметь с собой напильник или брусок.
Ружье для охоты в водоемах средней полосы, в отличие от ружья
для морской охоты, может быть небольшой длины, до полуметра,
а сила натяжения резин (пружин) порядка 30—40 кг.
Основной объект охоты — щука, искать которую лучше всего
в редких прибрежных травяных зарослях, на глубине до 4 м.
Встречается крупный окунь. Под затопленными корягами кустами
попадаются язи, крупная плотва. В ямах держатся лещи. Менее
сложна охота на налимов, сомов.
На подводной охоте необходимо осторожно обращаться с ружьем,
особенно в людных местах.
Подводная охота не может нанести заметный урон рыбным
богатствам. В день удается добыть две-три рыбы, а дней, годных
для подводной охоты в средней полосе, не так много.
Кроме того, по опыту охоты в Черном море и за рубежом, рыба
в местах, посещаемых подводными охотниками, очень скоро
начинает держаться на безопасной дистанции в 3—4 м, а на таком
расстоянии, даже в прозрачной воде, попасть в рыбу трудно.
При коллективных выездах нет необходимости иметь комплект
снаряжения каждому члену коллектива, достаточно 3—4 комплекта
на 10—15 человек.
Кроме основного снаряжения, спортсмену-подводнику
необходимо иметь нож, так как могут быть случаи запутывания в сети
или шнуре в водоемах с малой прозрачностью воды. Нож лучше
иметь из нержавеющей стали с ручкой, окрашенной в яркую
краску. Чехол хороший, склеенный (ацетоном) из целлулоида.
Фотографией под водой заниматься трудно из-за малой
прозрачности воды. Цветные снимки мало интересны ввиду небогатых
красок подводного мира водоемов средней полосы.
Аппаратами, дающими возможность длительного пребывания
под водой, нет необходимости пользоваться. Акваланги тяжелы
и трудны в зарядке. Да и охота в них запрещена. Кислородные
аппараты очень опасны в пользовании.
Товарищи рыболовы-спортсмены, побывайте в царстве рыб,
посмотрите своими глазами на животный и растительный мир,
посмотрите на свои лески и наживки.
234

Ник. Русаков
О ПОДВОДНОМ СПОРТЕ
ои товарищи по учению в 34-й школе
рабочей молодежи (город Ленинград)
просили меня рассказать им о том, как я
начал заниматься подводным спортом.
Чтобы исполнить их желание, я
подготовил небольшой доклад, после прочтения
которого в школьном лектории у нас
организовалась секция подводного спорта, в которую записалось
60 человек. Краткий конспект доклада вы можете прочесть ниже.
Как-то весной мне случайно попала в руки книга «Подводные
диверсанты». В ней рассказывалось о действиях итальянских,
французских и немецких солдат-подводников в период Второй
мировой войны. Эта книга послужила для меня толчком к увлечению
подводным спортом. В дальнейшем я прочитал книги Кусто, Олд-
риджа и других авторов, которые писали о водной стихии.
Через месяц я уже бегал по магазинам в надежде купить
первые необходимые принадлежности подводного спорта. Нужны были
ласты, резиновая маска со смотровым стеклом и дыхательная
трубка. Но, увы! В магазинах я ничего не нашел. Решил пойти на
крайность, то есть все делать самому. К августу месяцу у меня было
жалкое подобие ластов, маска и разборное копье для охоты за
рыбой.
Лето я провел на черноморском побережье, близ Сочи, где
теплота и прозрачность воды вполне пригодны для занятий подводным
спортом. (Оговорюсь, этим видом спорта можно заниматься и в
нашей Ленинградской области на озерах, имеющих чистую воду).
Итак, я на море. Мне сразу же захотелось надеть снаряжение и
войти в воду. Но я смущался — боялся оказаться «белой вороной».^
Но вот радость! Я увидел двоих пловцов в таком же снаряжении,
как и у меня. Ура! Не теряя ни минуты, надеваю ласты, маску;
в рот вставляю загнутую дюралевую трубку с резиновым
наконечником, конец которой должен торчать над поверхностью воды, и
впервые вхожу в море. При втором вдохе через трубку я с
отвращением почувствовал, как горько-соленая вода стала заполнять
дыхательные пути. Откашлялся, отплевался и, не теряя веры в
успех, снова погрузился в воду. Делаю одно, второе, третье дыхание,
и решаюсь посмотреть через смотровое стекло маски на дно.
Что я увидел? Это трудно описать!..
Я видел дно не глазами пловца — мутно-серым, которое видно
незащищенным глазом на два-три метра, а абсолютно явственно
увидел на дне все в приятном голубоватом оттенке. (Впоследствии
я заметил, что оттенок всех красок зависит от высоты солнца.)
235

По дну моря прыгали солнечные зайчики, такие ощутимые,
что хотелось потрогать их рукой. Они скользили по овальным
камешкам, которые, в свою очередь, тоже перемещались под действием
прибоя. Вот первое, что я смог заметить, посмотрев на дно моря,
через толщу воды в три-пять метров. Через два часа я вполне
освоился со снаряжением: свободно дышал через трубку и с радостью
обозревал дно.
После усвоения этих навыков я стал учиться нырять. С
тренировкой ныряния я совмещал добычу со дна моря раковин. Они
находились на глубине 4—10 метров, но нырять я мог только до 6.
И все-таки я доставал их великое множество. Я охотно дарил эти
сувениры всем отдыхающим. Это было приятно им и полезно мне,
в смысле тренировки. Правда, своей бескорыстной добротой я
навлек на себя гнев продавцов раковин. У них перестали их покупать,
а желающие приобрести их бесплатно обращались ко мне. Слух
о том, что я отдаю их бесплатно, быстро разошелся по пляжу.
Многие купальщики интересовались моими ощущениями под
водой. Помню, я перепугался, увидев метров за 7 приближающееся
ко мне под водой белое существо. Моим первым желанием было
всплыть на поверхность, но любопытство взяло верх над страхом,
и я остался под водой. Ко мне сквозь водоросли плыла девушка
с распущенными волосами, которые развевались в воде у нее над
спиной. Она1 меня еще не видела и поворачивала голову, ища что-то
глазами. Рядом с ней, не обращая на нее внимания, плыла стайка
каких-то мелких рыбешек. Девушка отвернула в сторону от
оказавшихся перед ней двух медуз, похожих на парашюты в голубом небе.
А стайка рыб стала отрывать от медуз кусочки студенистой массы...
Дно было усеяно подводными скалами,, обросшими зелеными
водорослями, которые, плавно покачиваясь, на короткий
промежуток открывали глазу морские раковины. Я находился в каком-
то нелепом положении по отношению к горизонту, так
как,чувство весомости под водой теряется и человек, подобно космонавту
между планетами, может спокойно находиться в любом положении.
Поверхность инстинктивно определяется по пузырькам воздуха,
которые всегда идут вверх, по солнечным стрелам, пронизывающим
воду, да по дну, если оно видно. Все эти чудесные сочетания
красоты напоминали картину И. Е. Репина «Садко». Хотелось
смотреть, еще более очаровываться и восхищаться подводным
рельефом. Но реальность требовала своего. Я еще не мог больше минуты
находиться под водой и, сделав отчаянный толчок ногами, быстро
всплыл на поверхность.
В дальнейшем я стал заниматься охотой под водой и
фотографированием. Для охоты яприменял копье, так как ружей в
продаже все не было, а для фотографии — аппарат ФЭД,
помещающийся в обыкновенную резиновую грелку, в которую я вклеил
стекло. Откровенно говоря, как в охоте, так и в фотографии, я
терпел неудачи. Пленка была недостаточной чувствительности,
и фотографии получались понятными лишь мне. Ну, а об охоте
236

вопрос особый! Собираясь охотиться, я намеревался выбирать
уединенные места, но, как ни странно, многие рыбы (как,
например: кефаль, зеленуха, морской окунь, морской черт)
совершенно не боятся купающихся и спокойно .себя чувствуют в 1,5—
2 метрах от человека. Я часто наблюдал под водой, как стая
кефали, плавая вокруг меня, проявляла скорее любопытство,
нежели страх. А какая красивая эта рыба! Вся она отливает
серебром, лишь спина имеет более темный тон. Она всегда держится
стаями и находится в постоянном движении. У местных жителей
эта рыба считается деликатесом. Охотясь за рыбой, я плыл по
поверхности с опущенным вниз лицом. При виде рыбы резко
нырял вниз и старался пронзить рыбу гарпуном. Но успех
приходил очень редко. Было трудно попасть в рыбу, ведь вода
искажает действительные размеры рыбы, и, кроме того, у меня не хватало
силы для хорошего удара, так как вода тормозит движение.
Часто бывало — попадешь в рыбу, а она оставит мне лишь
несколько чешуек на память... В общем эта охота была для меня
трепкой нервов. Но зато какая радость приходила ко мне, когда
после удачного удара сильное тело рыбы затрепещет на острие!..
Я сам дрожу не меньше рыбы (конечно, от восторга) и
судорожно стараюсь, для надежности, глубже пронзить рыбу. Такая
удача всегда праздновалась в нашей дружеской компании.
Впоследствии я познакомился с многими любителями этого
интересного спорта, что принесло мне большую пользу.
Вернувшись домой, я сразу же приступил к улучшению своег
го оборудования. Приобрел фабричные ласты, сделал подводное
ружье. Будущее лето рассчитываю встретить вполне
подготовленным к этому интересному, увлекательному спорту. Большие
возможности таит в себе подводный спорт в познании фауны моря,
развития воли, силы и эстетических чувств человека. Только
подводникам предстоит раскрыть тайны затопленных древних
городов на Черном море.
Герфрад Мантеа
ПОДВОДНАЯ КИНОСЪЕМКА С ПОВЕРХНОСТИ ВОДЫ
фильме «Купаться запрещено», который
многие кинолюбители видели,
вероятно, по телевизору или на фестивале
узкопленочных фильмов 1957 года,
есть кадры, снятые под водой. Меня
часто спрашивали, какую аппаратуру
я использовал для этих съемок.
Приближается лето; кинолюбители вновь обретают возможность
снимать то, что происходит под водой. Я хотел бы рассказать о том,
какие приспособления употребляю я для подводных съемок.
2?7

Это бокс, открытый сверху; снимать таким образом можно
лишь с поверхности воды. Это не так невыгодно, как может
показаться на первый взгляд. В самом деле, интенсивность света резко
падает с увеличением глубины. Наилучшие условия освещения
у самой поверхности воды. Нужно учесть и то, что киноаппарат
в герметичном боксе, опущенный на дно, при движении
поднимает со дна муть. Когда снимаешь с лодки камерой, находящейся
в открытом корпусе, вода остается спокойной и прозрачной.
Снимать лучше и легче, пока вода еще холодна.
Рис. 1 Рис 2
Предположим, по сценарию вам необходимо снять
погружение на большую глубину; исполнителю при этом достаточно
несколько раз проплыть в кадре сверху вниз — и создается
впечатление, что он находится на многометровой глубине.
Несколько слов о конструкции бокса. Нужно изготовить
открытый сверху ящичек из клееной фанеры. В передней стенке
у самого низа, против видоискателя и объектива, вырезать
отверстие, в которое вставляется кусок зеркального стекла. По
углам стекла нужно просверлить дырочки — это сделает вам
любой стекольщик или оптик. Затем бокс оклеивается
водонепроницаемой тканыа (например, детской клеенкой). Стекло
закрепляется по углам винтами, также с водонепроницаемой
резиновой прокладкой.
Наверху, над передней стенкой, укрепляется на шарнире
маленькая фанерная откидная палочка с просверленным в ней от-
238

верстием диаметром в 4 мм. Для большей прочности бокс обивают
сверху неширокой деревянной рамкой. Вот бокс и готов.
Подставкой для кинокамеры служит фанерная дощечка с
двумя поперечными планками. Дощечка должна легко входить в
бокс. На переднем конце этой площадки помещена еще одна
фанерная полочка с наклеенным на нее куском зеркала. Полочка
укрепляется на шарнире таким образом, чтобы при перемещении
камеры мог меняться угол наклона зеркала (см. чертеж). Чтобы
зеркало не поднималось, надо
прикрепить его к подставке
резинкой. Чем больше при помощи
винта мы будем опускать
прикрепленную к подставке зеркала
медную пластинку, тем круче будет
угол наклона зеркала к
подставке. В«нт упирается при этом в
прикрепленную к подставке Z-об-
разно изогнутую жестяную
пластину. На противоположном
конце подставки находится еще одна
жестяная пластинка. На ней
сделана отметка,
фиксирующая обычное
положение камеры; таким
образом контролируется
угол наклона зеркала.
Металлический
угольник служит упором для
камеры.
В подставке нужно
сделать отверстие
диаметром примерно 25 мм.
Снизу прикрепляется
жестяная пластинка с
отверстием меньшего
диаметра — для того,
чтобы закрепить винт штатива камеры АК 8. Две
наклеенные на подставку кожаные полоски способствуют сохранению
камерой неподвижного положения.
Установку камеры я произвожу следующим образом:
посередине проволоки длиной около 70 см делаю петлю диаметром 4 мм,
оба конца проволоки временно прикрепляю к подставке слева и
справа от камеры. Затем, сгибая по мере надобности проволоку,
прилаживаю ее так, чтобы петля находилась на равном
расстоянии от зеркала и от отверстия в верхней полочке, когда
камера находится в футляре. Фиксирую видоискателем камеры
объект на расстоянии примерно 1,5 м и затем, глядя через петлю
в проволоке, устанавливаю зеркало так, чтобы центр объекта
Рис. 3
239

отражался посередине зеркала. Боковые параллаксы не задаются,
так как объектив приходится непосредственно над зеркалом.
Остается сообщить еще лишь некоторые добавочные
сведения: камера точно установлена
тогда, когда она упирается в
металлический угольник и винт
штатива прикреплен к подставке.
Опустите бокс в воду (чтобы
облегчить погружение,
привяжите к боксу кусок железа),
определите экспозицию через
стеклянное окошечко. Прежде чем
поместить камеру с подставкой в
бокс, установите диафрагму,
взведите пружину и ввинтите
спусковой тросик длиной примерно
50 см. Вставьте камеру в бокс,
захлопните верхнюю полочку
и через отверстие в этой полочке
посмотрите на отражение объекта
съемки в зеркале. Начинайте
снимать.
Мой опыт работы с этим приспособлением вполне оправдал себя;
надеюсь, что и у вас он также окажется удачным и вы со своей
узкоплёночной камерой проникнете в новую для вас область.
Перевод с немецкого.
Ольга Хлудова
НА АЗОВСКОМ МОРЕ
уда вы едете летом?—
— На Черное море.
— А вы куда? —
— На южный берег Крыма.
— А вы?
— Мы думаем понырять у берегов
Кавказа.
Из десятка знакомых подводных спортсменов девять
собирается на Черное море. Только один нерешительно сказал, что он,
вероятно, поедет на Балтийское.
— А на Азовское не хотите поехать? —
В ответ мои друзья пожимают плечами. Никого не
привлекает мелкое и мутноватое Азовское море, особенно после того,
240

как несколько спортсменов напрасно потеряли нремя,
разыскивая прозрачную воду и богатые рыбой угодья. Л между тем.
подводный мир этого бассейна очень своеобразен и богат. Только надо
правильно выбрать район для поездки, чтобы не терять
драгоценного времени на кочевье вдоль азовских берегов.
Азовское море — самое маленькое и мелкое из наших морей.
Его средняя глубина около 6,5 метров, а наибольшая — 14
метров. Дон и Кубань выносят в него колоссальное количество
органических и минеральных веществ и опресняют своими водами
восточную часть моря, особенно Таганрогский иТемрюкский
заливы. Одновременно через Керченский пролив поступает большое
количество соленых черноморских вод. Если в Таганрогском
заливе соленость не превышает двух или трех промилле (т. е. 2—3
граммов солей на один килограмм воды), то в южных районах,
прилежащих к Керченскому проливу, соленость достигает 17,5
промилле, а в центральной части моря равна примерно 10—11
промилле. Таким образом, в различных районах Азовского моря
создались благоприятные условия для жизни самых различных
рыб как морских, так и пресноводных.
Богатая питательными веществами, пронизанная солнечным
светом, прогретая до 26—31 градуса вода, которую даже
небольшое волнение перемешивает и насыщает кислородом, является
прекрасной средой для развития громадного количества живых
организмов — фито и зоопланктона, червей, моллюсков и
ракообразных. На обильных подводных угодьях кормятся тарань и
шемая, лещ и чехонь, камбала-калкан и бычки, сазан и судак,
севрюга и осетр, и многие другие рыбы. Через Керченский
пролив весной идут в Азовское море косяки различной черноморской
рыбы: кефали, ставриды, пеламиды, саргана, луфарей, горбыля,
барабули, сельди, хамсы и т. д. Осенью косяки черноморских
пришельцев, разжиревших на богатых подводных пастбищах, уходят
обратно в Черное море.
С точки зрения подводного спортсмена, будь это охотник,
натуралист или любитель подводного фотографирования, такое
обилие и разнообразие промысловых рыб сулит много интересных
моментов. Однако далеко не все районы Азовского моря
пригодны для подводных экскурсий.
Начнем наш обзор с Геническа, крайней северо-западной
точки моря. Вода обширного и весьма мелководного Утлюкского
лимана при самом незначительном волнении становится
настолько мутной, что увидеть в ней что-либо — дело нелегкое. Надо
ожидать длительного штиля, когда взвешенные частицы ила
осядут на дно. Заросли морской травы зостеры, кишащие креветками
и мелкой рыбой, единственно оживляют однообразное, ровное
дно, курящееся илом при малейшем прикосновении.
Несколько интереснее плоский, замыкающий Утлюкский
лиман остров Бирючий, являющийся продолжением косы Федотова
и отделяемый от нее узким проливом. Остров покрыт степной
241

растительностью с редкими, кое-где разбросанными кустами лоха
и тамариска. В центральной части острова расположен
заповедник. Высокие кроны тополей, посаженных у домов кордона
заповедника, видны почти с любой точки острова. Остров окаймлен
многокилометровым пляжем из битой ракушки и ракушечного
песка. Дно у берегов полуострова, обращенных к открытому морю,
покрыто той же ракушкой. Многочисленные банки и углубления
между ними несколько оживляют подводный пейзаж. Отплыв
подальше от берега, можно встретить крупных осетров и севрюг,
камбал, бычков. Осетровые не могут служить добычей охотнику
(категорический запрет на красную рыбу!), но для любого из
подводных спортсменов могут быть интересным объектом
наблюдений. Камбалы-калканы и крупные бычки — отличные объекты
охоты.
Следует сказать несколько слов об условиях жизни на
острове. Помещение можно найти в рыбачьем поселке. Но яркий,
слепящий глаза свет, отраженный белоснежными дюнами и
пляжами, отсутствие клочка тени в жаркие часы дня, многочисленные
солончаковые участки, трава, выгорающая к икрю, и громадное
количество клещей, буквально облепляющих ноги, когда идешь
по траве, могут отпугнуть тех из подводных спортсменов, которые
хотят провести свой отпуск с комфортом.
Добираться до Бирючего можно из Геническа на попутном
дубе или суденышке рыбзавода. Второй путь — по косе Федотова.
От Геническа до Бердянска прибрежные воды довольно
мелки и дно заилено. Чем дальше на восток, к Таганрогскому
заливу, тем менее благоприятны условия для подводного спорта.
Дон выносит громадное количество мути, и видимость в
прилежащих к устью районах измеряется сантиметрами.
К сожалению, мне не прищлось лично ознакомиться с
подводными условиями в районах восточной части Азовского моря,
от Таганрогского до Темрюкского залива, но, судя по отзывам
товарищей, побывавших там, картина примерно такая же, как и
вдоль северного берега.
Значительно более благоприятны условия для подводного
спорта на побережье Керченского полуострова.
Здесь песчаные пляжи чередуются с обрывистыми,
скалистыми берегами, образованными мшанковым известняком. Большая
соленость воды при обильных кормах привлекает сюда
множество черноморской рыбы. Особенно интересен мыс Казантип, чьи
скалистые берега изрезаны многочисленными бухтами. Мыс
привязан к Керченскому полуострову плоской, наносной переймой.
На север от мыса Казантип до основания Арабатской стрелки
берега имеют тот же характер, т. е. почти отвесно обрывающиеся
в море прцбрежные утесы и кое-где бухты, усыпанные золотистым
песком. По берегу бухт и в воде разбросаны скалы.
Подводные пейзажи Азовского моря отличаются от
черноморских. Здесь совершенно ровное дно, с небольшим количеством
242

крупных камней у берега, полное отсутствие тех буйных
зарослей бурой водорбсли цистозиры, которые так характерны для
скалистых участков черноморского дна, большие участки,
поросшие морской травой^ зостерой и рдестом. Цвет воды иной, чем
в Черном море, более желто-зеленый, лишенный ясной лазури,
пронизывающей толщу черноморской воды. Видимость зависит
в большей степени не только от волнения, но и от степени
насыщения воды живыми организмами (планктоном), которыми так
богато Азовское море. Во время наибольшего развития
планктона видимость значительно ниже. Мне пришлось плавать в
районе мыса Казантип в довольно ветреные сентябрьские дни.
Видимость была около 3—4 метров в тех бухтах, куда достигало
волнение, и около 5—7 метров в зонах затишья.
Мыс Казантип обладает еще и тем достоинством, что Откуда
бы ни дул ветер, там всегда можно найти бухту с подветренной
стороны мыса, защищенную высокими скалами берега и
сохранившую прозрачность вод.
В сентябре 1958 года у Казантипа встречались
многочисленные косяки кефали и мелкой ставриды, сарганы, пеламиды,
темные горбыли, судаки, камбалы-калканы и глоссы, было очень
много скатов, морских котов и колоссальное количество
крупных, промысловых бычков. Рыбы в Азовском море, видимо еще
не знакомые с подводными охотниками, подпускали к себе почти
вплотную. Фотографировать бычков и кефаль можно было с
расстояния в 1—2 метра.
В западных бухтах мыса Казантип дно покрыто илистым
песком и у берега завалено обломками скал. В северных бухтах,
из которых одна особенно хороша своим громадным пляжем из
битой ракушки, дно покрыто довольно крупным ракушечным
песком и там, даже при волнении в три-четыре балла, вода
остается прозрачной (поднятый волнами песок быстро оседает на дно).
Рыбы здесь меньше, чем в бухтах восточной и западной
стороны мыса. Особенно много рыбы встретилось мне в так
называемой Татарской бухте (часть Казантипского залива, замкнутая
с одной стороны скалистыми холмами мыса, а с другой стороны —
плоским песчаным берегом переймы). Здесь, у переймы, дно
понижается настолько постепенно, что в 100—150 метрах от берега
глубина едва достигает 2 или 3 метров. У каменистого берега
углубление дна происходит круче. Здесь обычно стоят ставные
невода рыболовецкого колхоза. Максимальные глубины, которые
мне удалось обнаружить у мыса Казантип, были порядка 8—10
метров.
Аналогичного характера Русская бухта, примыкающая к пе-
рейме со стороны Арабатского залива.
В поселке Мысовом, расположенном на южных склонах холг
мов у переймы и на самой перейме, легко можно найти комнату
на все лето или на несколько дней. Чудесные бухты мыса,
расположенные на его северной стороне, могли бы быть идеальным
243

местом для лагеря туристов-подводников, если бы не были
лишены пресной воды. Только в очень дождливые годы можно найти
в зарослях терна крошечные полуисточники-полувыпоты. Но так
как даже самая дальняя бухта мыса находится примерно в трех
километрах от поселка, то, живя в Мысовом, можно выбирать для
посещения те бухты, в которых в данный день нет ветра и волн.
Тем, кто предпочитает отдыхать в густонаселенных
курортных местах на Южном берегу Крыма, берег Азовского моря
покажется унылым и пустынным. Действительно, здесь можно
целые дни бродить из бухты в бухту, не встретив ни одного
человека. Пейзаж здесь дик и суров. Беловатые»скалы с пятндми
оранжевых, голубых и черных лишайников, полынь и жесткая
степная трава, отсутствие деревьев (кроме отличных
лесонасаждений в нескольких километрах от мыса и небольших садов в
поселке) — вот типичный пейзаж Казантипа.
Добираться до поселка Мысовое можно на попутной машине
от железнодорожной станции Семь Колодезей (поезд Москва —
Керчь). Машины идут очень часто, а проехать 25 километров по
степной дороге одно удовольствие. На шоссе, проходящем у
железной дороги, есть остановка автобуса, курсирующего между
Керчью и Феодосией. Таким образом, если возникнет в этом
необходимость, можно за один день перебраться на Южный берег
Крыма. Это особенно важно для тех товарищей, которые ограничены
небольшим сроком для поездки и не могут терять время на то,
чтобы сидеть у моря и ждать погоды.
Ф. Брандруп
ЗА РЫБАМИ У НИХ ДОМА...
Ниже мы печатаем главы из книги румынского спортсмена-подводника
Ф. Брандрупа «За рыбами у них дома», выпущенной издательством
«Физкультура и спорт» в Бухаресте.
Книга Ф. Брандрупа представляет несомненный интерес для наших
подводных спортсменов и охотников. Публикуемые ниже главы с пользой и интересом
будут прочитаны читателями Альманаха.
* *
*
одводная охота — это спорт?
Я был более чем удивлен, когда мне
задал этот вопрос редактор одной
газеты.
Неужели такой вопрос нуждается
в ответе?! Давайте разберемся.
Есть люди, которые не считают рыбную ловлю спортом.
Возможно, они в какой-то мере правы, хотя любой вид рыбной ловли
имеет больше точек соприкосновения со спортом, чем некоторые
244

игры, которые, по моему мнению, рассматриваются как спорт
только благодаря тому, что в них происходит состязание на
первенство.
Другие не признают спортом даже охоту. Они утверждают,
что охота, так же как рыбная ловля,— только предлог для
туризма или для провождения времени на лоне природы. Можно было бы
ответить им, что, в сущности, во всякой спортивной игре с мячом
мяч является лишь предлогом для бега, прыжков, короче говоря —
для движения.
Но я не знаю никого, кто бы отрицал, что плаванье это спорт.
Напротив, все специалисты подтверждают, что плаванье — один
из самых сложных видов спорта.
В таком случае, само собой разумеется, что подводная охота,
которая сочетает плаванье со стрельбой, рыболовством и охотой,
является спортом. И очень значительным к тому же.
Полагаю, что в истории спорта нет другого вида спорта, который
распространился бы столь молниеносно во всех странах мира, как
молодая подводная охота. Поскольку цифры всегда весьма
убедительны, я не хотел бы отказываться от них: в 1939 году было всего
лишь несколько десятков страстных любителей, занимавшихся
подводной охотой в реках и морях. Теперь же их 7 500 ООО! В одной
только Франции в течение одного лета было продано свыше 250 ООО
ружей для подводной охоты.
Подводная охота ныне имеет, как и другие виды спорта, свои
утвержденные правила и законы. Создано много клубов,
объединений и союзов, большая часть которых входит в Международную
федерацию спортивного рыболовства.
Но вернемся к нашему предмету. Зададимся вопросом — какие
цели преследует любой вид спорта? Способствовать
гармоничному физическому развитию, приобретению определенных
психических навыков и одновременно дать приятный отдых.
Поскольку основой подводной охоты является плаванье, вопрос
о физическом развитии неоспорим. К плаванью на поверхности
воды присоединяется и плаванье под водой. Этот переход в
трехмерное пространство требует даже от очень опытного пловца
дополнительных знаний, способностей и уменья приспосабливаться.
И так как речь идет о трехмерном пространстве, я должен обратить
ваше внимание на то, что стрельба в водной среде весьма трудна.
Помимо того, что у охотника нет твердой точки опоры, надо помнить
еще и о рефракции воды. Прицеливание возможно лишь в том случае,
когда подводный охотник находится на одной плоскости со своей
добычей, на точно такой же глубине, как и она. Вообще
корректировка при стрельбе зависит от угла, под которым мы стреляем в
рыбу. Все это принуждает к длительной практике и тренировке.
Не следует забывать также, что во время самой охоты мы находимся
в чуждой нам среде, где можем пробыть весьма короткое время.
И это приводит нас ко второй задаче: приобретению определенных
психических навыков. Ограниченная продолжительность каждого
245

погружения в воду заставляет нас действовать очень быстро. В
этом — одна из самых привлекательных сторон подводной охоты:
ощущения подводного охотника более сконцентрированы, чем у
обычного охотника, часы или дни охоты на суше превращаются
под водой в минуты или даже в секунды. Итак, зная это, вы легко
поймете, что к подводному охотнику предъявляются самые высокие
требования в смысле проявления инициативы и быстроты реакции.
И того, кто доказывает, что в этом виде спорта не так уж
необходима смелость, я приглашаю сопутствовать мне на глубину в десять-
двенадцать метров для охоты на сома весом килограммов в
тридцать, притаившегося среди подводной растительности или
затонувших бревен!
Всякий спорт должен обеспечивать еще и отдых, давать
успокоение. Какое занятие может сделать это лучше, чем
подводная охота? Входя в воду, мы каждый раз открываем
феерические пейзажи, скрытые под поверхностью воды, покрывающей
большую часть земного шара. Подводная охота доставляет нам
огромную радость: причудливость окружения, ощущение
неизвестности, близкое соприкосновение с объектом охоты, полное
одиночество охотника, удовлетворение выигранной битвой,
гордость победы,— не говоря уже о практической стороне:
спортивной тренировке или научных открытиях, которые могут быть
сделаны в молчаливом царстве рыб...
*
...И когда я вылезаю из воды с застреленной рыбой и
растягиваюсь на солнечном берегу (не забывайте об оздоровительном
воздействии гелиотерапии!), то всякий раз прихожу к выводу,
что мой любимый вид спорта является одним из самых
прекрасных.
КОНСТРУКЦИЯ „ПОДВОДНОЙ POFATKH"
Я хочу описать одну конструкцию подводного ружья, которое
появилось недавно и, благодаря своей дешевизне и точности
стрельбы под водой, быстро привлекло внимание множества любителей.
Речь идет о «подводной пружине», или «подводной рогатке».
Рис. 1 Рис. 2
У рыболова или лыжника надо достать кусок бамбука
диаметром приблизительно в 3—4 см (рис 1) и с помощью
раскаленного гвоздя просверлить его внутри (в обоих суставах). Вместо
бамбука можно воспользоваться и деревом, обработанным на
токарном станке по образцу, показанному на рис. 2.
246

Из автомобильной камеры вырезаются две полосы резины
длиной в 80 и шириной в 3 см. В конец каждой из них
вклеивается кольцо (рис. 3). Эти резиновые полоски прикрепляются к
бамбуку (рис. 4). Кусочек стального
троса, сплетенный тонкой проволокой,
запаянной оловом, служит для
соединения колец (рис. 5). На переднем конце
бамбука круглым напильником делают
канавку (рис. 6). Теперь надо
обернуть лейкопластом сплеснение между
суставами бамбука — и подводная
пружина готова. Остается только
изготовить стрелу из стали 8 мм в диаметре
и 120 см длины. (Можно использовать
такой же толщины и длины
стальную или алюминиевую трубку, один конец которой залит
свинцом; оптимальное количество свинца должно быть
установлено пробной стрельбой под водой.) Конец стрелы заостряется на
Рис. 3
Рис. 4
Рис. 5
Рис. 6
Рис. 7
точиле, к нему крепятся одно или два металлических крылышка,
чтобы рыба не соскальзывала со стрелы (рис 7). На другом
конце стрелы выпиливается бороздка (рис. 8). Через просверленное
247

отверстие пропускается шнур, которым стрела привязывается
к этой своеобразной рогатке. Шнур наматывается на выпиленную
на бамбуке канавку (рис. 9).
Для выстрела введите стрелу с
лесой в бамбуковую трубку до
соприкосновения выпиленной в конце стрелы
канавки с металлическим тросом,
который соединяет резиновые полоски
Рис. 9 (рис. 10). Левой рукой вы держите
рукоятку, а правой (два пальца лежат
на металлическом тросе, и стрела проходит между ними)
натягиваете резиновые полоски. Прицеливаясь вдоль стрелы, вы стре-
Рис. 10
ляете, как в детстве из самострела. Стрела вылетит, сматывая
шнур с конца бамбука. Радиус действия этой «подводной рогатки»
равен приблизительно трем метрам.
ПОДВОДНЫЙ ТРАНСПОРТ
Первоначально подводный охотник довольствовался очками
или импровизированной маской и ручным гарпуном. Так же как
гарпун со временем трансформировался в нынешние подводные
ружья, так и средства передвижения под водой подверглись
развитию и усовершенствованию. Так как плыть приходится при
помощи одной руки (в другой держа ружье), подводные охотники
нашли выход в ластах, при которых свободная рука становится
чем-то вроде «трехмерного руля». С ее помощью подводный
охотник может легко изменять направление движения или глубину.
В то же время сильно упрощается приближение к рыбе, так как
плаванье с ластами не пугает рыбу, как это случается при
плаванье брассом. Кроме того, при плаванье с ластами затрачивается
значительно меньше усилий.
Позже появился стиль дельфин — настоящая революция в <
подводном плаванье. Скорость плаванья еще более возросла, а
затраты усилий при этом уменьшились. Плаванье стилем
дельфин является, в сущности, не чем иным, как превосходной
имитацией плаванья рыбы: соединенные ноги с надетыми на них
ластами имитируют движения хвоста рыбы, все тело изгибается.
Однако человек никогда не удовлетворяется тем, чем он уже
обладает, и это хорошо и естественно, ибо иначе не было бы
прогресса. Он постоянно изобретает что-нибудь более новое и более
усовершенствованное. Так родился «подводный велосипед» (рис.
11) — аппарат, снабженный педалями, с помощью которых вра-
248

щается гребной винт. Подводный велосипед—довольно тяжел,
и скорость его по сравнению с затрачиваемым усилием не
велика, поэтому он не распространен среди подводных охотников.
Рис. п
Подводное крыло (рис. 12) — другое приспособление,
помогающее подводным спортсменам проводить исследования. При
пользовании таким крылом спортсмен держится за ручки,
находящиеся по краям, и, идя на буксире у моторной лодки, меняя
угол крыла по отношению к движению лодки, может перемещаться
на глубине или на поверхности воды и менять направление,
оставаясь, однако, постоянно в зависимости от длины троса,
привязывающего «крыло» к буксиру, и от скорости буксира. Само
собой разумеется, что подводное крыло не представляет для
подводной охоты никакого интереса... Оно находит себе применение
тогда, когда мы хотим быстро обследовать большое пространство
воды, чтобы отыскать наилучшие места для охоты и т. д.
Подводный планер (рис. 13). является румынским
изобретением. Планер типа «летающее крыло» снабжен большим баллоном
со сжатым воздухом, который позволяет изменять тяжесть
аппарата. Этот планер специально сконструирован для воды и,
конечно, летать не может. Управляется он так же, как обычные
планеры. Водяной планер снабжен балластом, стало быть это аппарат
тяжелее воды. Он ведет себя в воде точно так же, как планер
в воздухе. Он двигается вперед по слегка наклонной плоскости
ко дну. Чем больше будет его тяжесть, т. е. чем больше балласт,
тем выше будет его скорость. Поскольку летающее крыло имеет
9 Заказ № 3872 олп
Рис. 12
Рис. 13

весьма высокие «летные» качества, то наш аппарат двигается с
очень небольшой потерей высоты. Таким образом, опускаясь на
глубину в 10 метров, мы проходим дистанцию приблизительно
в 150—200 метров. При желании спортсмен опустошает' с
помощью сжатого воздуха резервуары воды, расположенные внутри
Рис. 14
крыла, планер приобретает плавучесть и начинает подниматься
к поверхности. При этом аппарат проходит то же самое
расстояние, что и при погружении. Это передвижение лимитируется
имеющимся в баллоне запасом сжатого воздуха. На водном планере
можно выполнять все пилотажные фигуры планера в воздухе.
Рис. 15
Общеизвестна так называемая «торпеда Ребикова». Это
сложный самодвижущийся аппарат с осветительным устройством для
подводной фотографии (рис. 14). Фотоаппарат вмонтирован в
торпеде, гребной винт работает от маленького электромотора,
питаемого аккумуляторами, и толкает аппарат, таща за собой и
подводного фотографа.
Знаменитый французский подводный исследователь Ж. И.
Кусто изобрел подводный скутер (рис. 15). Подводный спортсмен
держится руками за оба «руля» скутера и рукояткой приводит
в действие электромотор, питаемый от помещенных внутри
фюзеляжа аккумуляторов. Мотор вращает гребной винт, который
продвигает скутер вперед. Так как тяжесть аппарата в воде равна
250

нулю, то управление им весьма просто. Его даже можно
оставлять «подвешенным» в воде, на любой глубине. Скорость скутера
равна примерно 5—6 километрам в час.
Само собой разумеется, что при пользовании любым
подводным экипажем спортсмен для дыхания под водой должен
пользоваться аквалангом.
ПОДВОДНАЯ ОХОТА В РЕКАХ И ОЗЕРАХ
На подводной охоте в озерах и реках труднее всего
различить рыбу, цвет и очень часто формы которой превосходно
приспособлены к окружающей среде. Мне понадобилось много дней
и даже недель, пока я в удовлетворительной степени натренировал
свое зрение.
Меня зачастую сопровождал мой товарищ, для которого
«тайны» пресных вод были внове, и он не видел щуку или сома,
которых я готовился застрелить с расстояния меньше двух метров.
Он асегда задавал мне один и тот же вопрос: «Как вы ее
увидели?»
Чтобы заметить рыбу, надо крайне осторожно производить
разведку и быть внимательным к мельчайшему признаку,
который может указать на ее присутствие. Конечно, эти признаки
различны для каждого вида рыбы, так же как различны и способы
охоты — приближение к рыбе, выстрел, поимка добычи.
Щуку можно встретить в трех положениях: в засаде; во время
отдыха (когда она переваривает пищу или спит); в движении.
В каждом отдельном случае надо пользоваться особым
«планом борьбы».
Щука по большей части встречается в засаде, когда она
скрывается среди водорослей или камыша, неподвижно держа
выпрямленный корпус и подняв голову выше, чем хвост. (В ее
прекрасном камуфляже в первую очередь различаешь именно хвост.)
Увидев щуку в такой позиции, можно незаметно приблизиться
к ней на расстояние в 1,5—2 метра, без риска испугать ее.
Стрелять надо по возможности в той же плоскости, в какой находится
рыба, то есть погрузившись на ту же глубину, что и она. Если
рыба все же заметила вас и покинула свое место, никогда не
пытайтесь преследовать ее, потому что тогда вы испугаете ее, и она
одним взмахом хвоста уйдет в водоросли, не дав вам даже
времени для выстрела. Оставайтесь на месте, не шевелитесь, и
тогда щука, пройдя 2—3 метра, остановится, и вы сможете снова
приблизиться к ней на расстояние выстрела.
Легче всего выследить щуку во время ее отдыха, когда она
спит или переваривает пищу, изогнувшись дугой на дне и
опустив голову ниже хвоста. В этом положении она
приспособляется к окружающей среде гораздо хуже, чем обычно: черные
полосы, ярко выделяясь, идут вдоль спины к белому брюху рыбы,
а цвет ее гораздо светлее, чем цвет окружающей растительности.
9*
251

Можно прцблизйтьсй' к ней без больших предосторожностей и
выстрелить на расстоянии ^в 20—60 сантиметров.
Трудно застрелить щуку тогда, когда она плывет: в этом
случае надо стрелять с любой позиции и как можно быстрее.
Шансы на успех здесь минимальны (учитывая узкое тело щуки и
быстроту, с которой она плавает). Тем большее удовлетворение
вы получаете, когда стрела вонзается в плывущую рыбу.
Вне зависимости от того, как вы подстрелили щуку, надо
как можро скорее схватить ее руками. Иначе щука, мясо
которой очень мягко, может развалиться (особенно, если стрела
пробила рыбу насквозь), и вы лишитесь ее. Если здесь не слишком
глубоко, можно выпустить из рук ружье (поднимете его потом)
и, освободив обе руки, заняться только подстреленной щукой.
Берегитесь ее острых зубов! Схватив рыбу, необходимо
немедленно пропустить кукан через ее пасть и жабры и лишь затем
вытаскивать из тела рыбы стрелу.
Сом — самая большая пресноводная рыба, но встретить сома
труднее всего. В дневные часы сом остается на дне, иногда в
поисках пищи плавая на ладонь выше дна. Его приспособленность
к окраске окружающей среды так же совершенна, как и у щуки.
Я видел сомов черных, как уголь, когда они находились возле
осмоленных столбов понтона, и сомов песчаного цвета, когда
плавали над, песчаным дном озера...
Сома уожно встретить в двух положениях: стоящим на месте
(в. засаде или в процессе переваривания пищи); плавающим
(зачастую над самым дном).
В каждом из этих случаев охота будет вестись совершенно
по-разному:
1. Сома можно найти неподвижным около быков моста,
понтонов, затонувших стволов деревьев или в тростнике. Во всех
этих случаях различить рыбу крайне трудно. Увидев сома,
осторожно подходите к нему на расстояние в один метр и стреляйте,
целясь как можно ближе к голове.
2. Когда сом плавает, он очень чувствителен ко всякому
колебанию воды. Надо стрелять, как только завидишь fero, потому что
иначе лишь ряд пузырей покажет вам путь, по которому скрылась
рыба...
Пронзенный стрелой сом в достаточной мере парализован,
и можно спокойно заняться его пересадкой на кукан.
Исключением являются большие экземпляры, весом свыше 15 килограммов,
которые яростно борются за свободу.
Крупные окуни, которые заслуживали бы внимания,
встречаются довольно редко. (Я говорю об экземплярах весом больше
половины килограмма.) Окуня можно увидеть и в мелкой, и в
глубокой воде. Стрелять в него несложно, потому что к нему легко
приблизиться. После того, как стрела пробила окуня, он под
ее тяжестью^ медленно опускается на дно.
Однако следует опасаться его колючего спинного плавника!
252

На судака — самую вкусную пресноводную рыбу — лучше
всего охотиться во время дождя, когда он стоит в засаде, среди
подводной растительности или в камышах, на небольшой глубине,
и хорошо виден. Для выстрела не надо пытаться подойти к нему
ближе чем на 2—3 метра. Судаки, весящие больше 2
килограммов, сильно бьются на стреле. Также остерегайтесь их
колючих спинных плавников!
Лещ производит впечатление рыбы, постоянно занятой
поисками пищи; по крайней мере, когда мы его встречаем, он всегда
движется. Так как по форме своего тела он представляет
довольно большую цель, надо стрелять как можно скорее, даже из
самых неудобных позиций и на самом большом расстоянии.
Благодаря серебристой окраске леща хорошо виднэ.
Линь имеет прозвище «свинья стоячих вод». Очевидно, эту
кличку линь получил из-за того, что он иногда остается
неподвижным на небольшом расстоянии от дна, среди подводной
растительности. Никакой шум на поверхности воды не может нарушить
его «раздумий». Все-таки обычно линь не встречается в этой
позиции. Я нашел линя в вышеописанном положении
один-единственный раз! Из-за неисправности ружья я промахнулся, но
рыба, к большому моему удивлению, осталась на месте.
Перезарядив ружье, я выстрелил снова и точно попал в цель. На воздухе
у линя золотистый цвет, но в воде он всегда кажется черным,
как тушь. По этой причине он прекрасно различим. Обычно линь
плавает на средней глубине, в большинстве случаев по три
экземпляра вместе. Необходимо стрелять быстро и точно!
Подбитый линь бешено бьется jia стреле, но сорваться не может — мясо
у него очень плотное.
Карп, безусловно, является главным объектом подводной
охоты, и не только потому, что это крупная, сильная рыба, но
еще и потому, что карп — самый хитрый и осторожный
обитатель наших пресных водоемов.
Карп почти всегда встречается плавающим на значительной
глубине (5—10 метров). Он постоянно в движении. Увидя карпа,
надо немедленно остановиться, и тогда он, влекомый
любопытством, начинает плавать вокруг. Круги, которые он описывает,
йсе суживаются и суживаются, и... если вам помогут легкие,
вы сможете выстрелить в него с расстояния 1,5—2 метра.
Экземпляры, весящие больше 5 килограммов, будут некоторое
время тащить вас за собой, пока вам удастся взять в руки добычу.
Для охоты на карпов наконечник стрелы должен быть
исключительно хорошо заострен, а толщина его не должна превышать
5 миллиметров, иначе стрела отскочит от твердой чешуи карпа
или застрянет в ней. По этим же причинам рекомендуется
стрелять в рыбу под углом, со спины, ибо тогда стрела легче
проникнет между чешуйками.
Форель. Удильщики считают форель горных речек самой
«настороженной» рыбой. Она чувствует и «видит» малейшее
253

движение на берегу. Совсем иначе ведет себя форель по отношению
к подводному ^охотнику: она позволяет приблизиться к себе на
1,5 метра, причем охотнику не приходится принимать никаких
«хитрых» мер предосторожности.
Большие экземпляры, которые стоят выстрела, обычно
находятся в более тихих, глубоких местах. Техника охоты на форель
различна в разных случаях и обусловливается профилем русла.
Запомните одно общее правило: войдя в воду, позвольте
течению нести себя, — все равно по поверхности или на средней
глубине,— до того места, где находится замеченная форель. Этот
способ дает наибольшее количество шансов быстро и наверняка
занять удобную позицию для выстрела.
На подводной охоте в горных реках в подавляющем
большинстве случаев можно стрелять незакрепленной стрелой. В
этом случае стрельба становится гораздо точнее, и к тому же
нет риска, что шнур запутается среди камней на дне. Если наша
стрела попала в форель, надо как можно скорее брать в руки
добычу, на время оставив ружье на дне.
Хариус почти всегда встречается стаями по нескольку
экземпляров. Помимо вышеописанной техники охоты на форель,
которую применяют и для хариуса, можно действовать и иначе:
лечь на живот в мелкой, глубиной в 2—3 пяди, воде и, держась
левой рукой за камень или корягу, лицом по течению воды, ждать
приближения хорошего экземпляра хариуса.
Охота на усача такая же, как на форель и хариуса. Если
вы охотитесь неподалеку от моста, то можно применить и
другую систему: привязать к мосту толстую веревку и держаться
за нее левой рукой. Действуя таким образом, можно находиться
либо на поверхности воды, либо на средней глубине, либо даже
на дне,— это зависит лишь от угла, который образует тело
охотника по отношению к течению. Таким образом, охотник
становится вроде «водяного змея». Этот способ позволяет передвигаться
направо и налево, разумеется, в зависимости от длины веревки.
Если позволить течению нести, себя, как на охоте за форелью,
лучше всего стрелять в усача прямо сверху. Хотя под этим углом
цель гораздо меньше, чем когда на нее смотришь сбоку, зато к
рыбе легче приблизиться. Иногда наконечник стрелы оказывается
в 20—30 сантиметрах от цели.
На охоте в горных речках надо запастись несколькими
наконечниками для стрелы, так как, ударяясь о скалы и камни,
наконечник деформируется и притупляется.
ПОДВОДНАЯ ОХОТА В МОРЕ
Несмотря на то, что Черное море гораздо беднее других
видами рыбы, а также и... днями, когда вода прозрачна, все же
самой приятной и захватывающей подводной охотой является
охота вдоль нашего морского берега.
254

На что можно охотиться в море?
Чаще всего мы встретим при наших подводных разведках в
море кефаль. Она всегда встречается стаями, состоящими из
экземпляров приблизительно одинакового размера. Кроме
случаев, когда появляются целые косяки кефали, эта рыба ходит
более или менее крупными семьями: по 20—30 штук, когда их
длина равна приблизительно 25 сантиметрам, по 10 — когда они
несколько крупнее, а в группах по 2—3 экземпляра находятся
самые большие кефали, называемые также лобанами — весом от 3
до 8 килограммов.
Обычно мы встречаем кефаль в одном из трех положений:
в поисках пищи спокойно «пасущейся» на дне, среди различной
подводной растительности или роющейся в песчаном дне;
плавающей на средней глубине; на больших отмелях.
Как надо действовать в каждом из этих случаев, чтобы
добиться наиболее плодотворных результатов?
1. Легче всего подойти к кефали, когда она ест. Занятая
поисками пищи, рыба эта не слишком внимательна к
приближению подводного охотника. Все* же, однако, надо применять
хорошо обдуманную тактику, когда речь идет о крупной, более
осторожной кефали. Заметив с поверхности воды рыбу, мы
погружаемся и используем каждую неровность дна, каждый камень
или водоросль, чтобы скрыть наше приближение. Тихо
подплывая, мы достигнем непосредственной близости с нашей будущей
добычей — сантиметров 25 от острия стрелы.
2. Если мы увидим на средней глубине направляющуюся к нам
группу кефали, мы должны немедленно остановиться. Рыбы
подойдут к нам на 1,5—2 метра, затем группа разделится, одни
пойдут направо от нас, другие — налево, а потом снова
сомкнутся и будут продолжать путь вместе. Надо заранее наметить
самую крупную рыбу и стрелять в нее в тот момент, когда она
окажется к нам боком. (Попытки стрелять рыбе вслед бесполезны,
кефаль плывет слишком быстро.) Стрелять надо не задерживаясь
и целиться в намеченную рыбу с упреждением. Если мы
промахнулись, то никогда не следует пытаться настигнуть группу
«серебристых стрел», потому что они слишком уж проворны!
Но у нас есть все шансы встретить их через несколько мину^
(если они шли из моря и направлялись к берегу), спокойно
разыскивающими пищу на поросшем водорослями дне, около берега.
3. Для подводного охотника стая кефали представляет собой
самое красивое зрелище. Тысячи и тысячи рыб, самые мелкие —
на поверхности, самые крупные — на дне, проходят на
минимальном расстоянии от охотника. Он в самом деле не знает, куда
раньше смотреть и в какую из них стрелять. Неоднократно охотника
берет искушение npocfo-напросто выстрелить в это скопление
рыбы, с расчетом попасть хотя бы в одну. Это серьезная ошибка.
Я бесчисленное количество раз пробовал так делать и всегда
оказывался с носом. Поэтому лучше сперва досыта наглядеться на это
255

необычайное зрелище в течение нескольких минут, а лотом,.
немного успокоившись, остановить свой выбор нд экземпляре
покрупнее и, забыв об остальной кефали, проследить за избранником и
старательно прицелиться. Только таким путем вы добьетесь
успеха!
Если у раненой кефали не поражены важные нервные центры,
то она сильно бьется на стреле, особенно если она пробита
насквозь^ Надо как можно скорее заполучить в руки добычу! Колю-
чце спинные шгавники кефали могут явиться причиной опасной
инфекции, и поэтому рекомендуется надеть на левую руку
перчатку из толстой парусины.
Луфарь, сельдь и ставрида плавают более или менее
крупными стаями. Охота на них сходна с охотой на кефаль,,но
обычно они меньше, чем кефаль. Отдельно плавающие экземпляры
встречаются редко, но охотиться на них легче, чем на кефаль такой
же величины.
Пеламида появляется спорадически, в июне и августе месяцах.
Она крайне осторожна и движется необычайно быстро. Так как
пеламида — рыба хищная, то мы часто можем ее застигнуть,
когда она, постоянно находящаяся в движении и готовая к бегству,
следует за стаями кефали, сельди и т1 д. Стрелять надо быртро
и точно. Раненая пеламида долго борется за свою свободу.
Камбала — рыба донная, и ее очень трудно различить,
потому что обычно она зарывается в песок. Если дно волнистое, с
маленькими дюнами, то прячется камбала там, где эти дюны
прерываются. Стрелять надо сверху и по возможности с
наименьшего расстояния. Большие экземпляры, весом свцше 5
килограммов, надо сперва поводить, утомить и только после этого
вытаскивать на берег.
Морской кот — также глубоководная рыба. К вечеру, на
закате солнца, эти рыбы выходят на более мелкие места возле
берега. Так как из-за слабого света видимость довольно
плохая, морского кота разглядеть очень трудно, и охота на него
происходит редко. Если вам встретится морской кот, то
предстоит прекрасная охота: немедленно пляшитеV нему и
стреляйте наискось, сверху. При приближении охотника морской кот
очень медленно меняет направление, в котором он плывет, и
поэтому занять удобную позицию для выстрела не трудно. Если
стрела достигла цели, морской кот начинает яростно бороться,
и крупный экземпляр долго тащит за собой охотника, пока не
устанет.
Во время моих морских подводных прогулок я очень редко
имел случай увидеть дельфина. Эти млекопитающие необыкновенно
пугливы и при приближении охотника очень быстро уплывают.
Если все-таки вы когда-нибудь окажетесь поблизости От дельфина
и вам удастся всадить в йего стрелу (это рекомендуется лишь
тогда, когда шнур щ ружье йе менее 30—40 метров длиной и
достаточно крепкий, чтобы выдержать натяжение в 60—70 килограммов),
256

будьте готовы к длительной борьбе. Так как дельфин дышит
легкими, то в случае ранения он вынужден всплывать на
поверхность не реже чем через каждые три минуты. Для того, чтобы
его утомить, пользуются следующим методом: держась на
расстоянии в 15—20 метров от дельфина, стараются все время
оставаться на поверхности. Если дельфин опускается прямо на дно
(что бывает редко), шнур немедленно отпускается на необходимую
длину для того, чтобы дельфин не увлек охотника под воду.
Затем шнур по возможности потихоньку подмётывается, и, когда
дельфин устанет, его подводят к берегу. Если охотнику удается
выйти на неглубокое место и встать на ноги,— все в порядке.
Тащите его на сушу и восхищайтесь внушительной величиной этой
йамой крупной добычи, которая может попасться в нашем море.
ИСТИННЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ
Карп
Все шло как обычно...
В субботу мы приехали на озеро бнагрв часа в четыре. После
более чем прохладных дней этого запоздалого лета началась
удушливая жара.
Снова муки с переноской мотора на лодку. Он даже не был
слишком тяжел, но все вместе — зной, усталость целой
недели— давало о себе знать...
Я успокоился только тогда, когда моторчик со своим
равномерным «тук-тук» повел лодку к моим излюбленным местам
подводной охоты. Разве мог я подозревать, что это обычное
начало столь долгожданных часов отдыха окажется на сей раз
прелюдией к незабываемой подводной охоте...
- ....Плыву сквозь настоящие джунгли водорослей. Тысячи
подводных растений, всевозможных оттенков, тянутся к
поверхности воды. Они обладают самыми разнообразными формами:
вот словно лежит ковер с коротким густым ворсом; там нечто вроде
пальмы растет на полянке, где тонкие, длинные водоросли
касаются своими концами водной глади. Повсюду снуют рыбки,
поблескивающие золотом в лучах послеполуденного солнца. Меня
окружает полнейшая тишина. В тени растительной «стены» я
погружаюсь. Чем глубже — тем холоднее вода. Здесь, на глубине
метров в семь, свет рассеянный и слабый. Проплываю через
заросли растений и цепь камыша. Если забыть о множестве рыбешек,
то, глядя на странный пейзаж, можно подумать, что находишься
где-нибудь' на луне. По крайней мере, я в детстве представлял
себе таким лунный пейзаж. Крутые холмы и горы растений
преграждают мне путь, заставляя подниматься к поверхности.
Несколько раз глубоко вдыхаю воздух и снова погружаюсь. Начинаю
узнавать места, где я плыву. На прошлой неделе я видел здесь
двух больших карпов. Хотя мне удалось подобраться к ним
257

довольно близко, но стрела отскочила от толстой чешуи одного
из них. Я и сейчас помню, как бешено заработала хвостом
спасавшаяся бегством рыба. На глаз я определил ее вес в 8—9
килограммов. Сегодня я снова ищу ее. Поможет ли мне мое
вошедшее среди приятелей в поговорку счастье?
Напрягая внимание, все время ныряю. Нахожусь в воде долго.
Становится холодно. Вдоль склона образованного водорослями
холма планирую ко дну. Как будто замечаю две тени — далеко,
на границе видимости. Продвигаюсь вперед как можно медленнее
и осторожнее. И впрямь, по мере приближения тени
превращаются в двух огромных карпов. Плыву над самым дном, пользуюсь
каждым кустиком, чтобы рыбы не заметили меня. Карп, который
ближе, обращен ко мне боком, другой — хвостом. Вот второй
поворачивается и, обойдя своего товарища, плывет ко мне. У меня
одна мысль — остаться как можно более неподвижным, иначе
все потеряно. Карп подплывает ко мне метра на четыре, затем
удаляется, шевеля хвостом с таким видом, словно ему скучно, и
возвращается к товарищу. Еще немного — и мне не хватит
воздуха. Я тихонько протягиваю вперед ружье, осторожно шевелю
несколько раз ластами и... стреляю. Стрела, окруженная
пузырьками воздуха, с глухим шумом ударила ближайшего карпа.
Он помчался с быстротой, о которой я не мог и подозревать.
Судорога сводит горло. Дышать больше нечем. Шнур на
заторможенной катушке на пределе. Вдруг я чувствую, что сдвигаюсь с места.
Правой рукой придерживаю катушку. Необычайное ощущение:
карп тащит меня, точно моторная лодка. Но необходимо выйти
на поверхность, необходимо глотнуть воздуха! Карп остановился
и начал кувыркаться; И тут я увидел, что стрела не пронзила
его насквозь. Усилием воли я поднырнул еще на метр, схватил
левой рукой рыбу и проткнул ее стрелой. Теперь наверх, только
наверх! Я истощен и ненасытно вдыхаю спасительный кислород.
Карп опять начинает вертеться, но на этот раз слабее. Тяну за
шнур, чтобы подтащить его к себе, но все тщетно. Он запутался
в водорослях и камыше. Я снова погружаюсь. Высвобождаю
застрявшую в водорослях стрелу, хватаю свободной рукой за
жабры, а в другой руке держу ружье. Сгибаю карпа «дугой»,
и теперь он усмирен. Смотрю, где лодка, ее отнесло ветром
метров на сто от меня. Зову жену, ее не видно, быть может, она легла
на дно лодки, загорает. В эту минуту карп вновь оживает и
выскальзывает у меня из рук. С грехом пополам мне удается
всадить в него стрелу. Й опять начинается развлечение! Я держусь
за стрелу, а карп тащит меня в глубину метров на семь. Здесь
силы опять оставляют его, я снова сгибаю его и начинаю
подниматься на поверхность. Но тут судорога сводит мне левую ногу.
Эх, дернуло же меня надеть эти новые, красивые ласты моей жены!
Выплываю наверх и зову лодку. Теперь судорога и в другой ноге.
И, в довершение всего, моя громадина опять начинает кружиться!
Карп бьет меня хвостом по маске, по голове, по рукам. Наконец
258

подходит лодка. Я хватаюсь за борт. Жена недоумевающе
смотрит на меня. Потом видит рыбу и наклоняется, чтобы вынуть
карпа из воды. Удар хвостом по руке, и целый душ воды заставляет
ее отступить. Из последних сил швыряю карпа и ружье в лодку.
Потом влезаю сам...
После вполне заслуженной сигареты мы встречаемся с
приятелем, тоже подводным охотником. Умирая от зависти, он
фотографирует меня с трофеем. В селе взвешиваем добычу: стрелка
весов показывает 10 килограммов 200 граммов...
И да будет вам известно, что второй карп был больше!
Большая щука
...Кролем, как на состязаниях, Андрей подплыл к понтону.
Мы решили, что он хочет немножко согреться или подстрелил
большую рыбу, с которой надо как можно скорее добраться до
берега. Но когда он поднялся по ступенькам, мы удивились —
ни то, ни другое! Он сорвал с головы маску, сердито разрядил
ружье и принялся хмуро шагать вдоль понтона. Мы
расспрашивали его, но это было все равно, что горох об стену лепить.
В конце концов, отмерив несколько сот метров по маленькому
понтону, он остановился перед нами и разразился речью: ч
— Вы представления не имеете о том, что я сейчас видел!
(Эффектная пауза). Щуку, наполовину запутавшуюся хвостом
в водорослях! Но какую щуку! Уж никак не меньше меня самого!
— Хорошо, хорошо, — вмешался Раду,— возможно, это
была не щука, а кит, но почему ты не стрелял в нее? Побоялся, что
она тебя съест? Ай да храбрец, нечего сказать!
Андрей пустился в подробный рассказ. Он увидел рыбу в
просвете, в нескольких метрах от зарослей тростника. Он точно
описал нам место, где находилась щука в тот момент, когда он
поплыл к берегу. На его ружье было всего лишь пять метров
шнура, да и то очень тонкого, естественно, что при этих условиях
он только лишился бы стрелы.
Раду внимательно выслушал его и, не произнося ни слова,
начал собирать снаряжение. Он вошел в воду и поплыл в
указанном направлении. Нам было очень любопытно увидеть, что
произойдет. Раду приблизился к месту, он плыл очень медленно и
оглядывался по сторонам. Вот он погружается. Мы инстинктивно
затаили дыхание. Вдруг его голова показывается на поверхности!
Он как будто растерян, оглядывается вокруг и, наконец, как
можно быстрее плывет к берегу. Еще в воде снимает маску и
кричит: «Щука> не меньше двух метров длиной! Я сперва принял ее
за затонувшее бревно! С моим шнуром стрелять в нее было бы
просто глупо. Она сердито посмотрела на меня и удрала в
водоросли!»
Андрей с издевкой крикнул ему с понтона:
— Ай да храбрец, нечего сказать!
259

Мы много раз возвращались на это место с соответствующим
снаряжением, но ни разу не имели счастья еще раз повстречать
«большую щуку»!
„А если он на меня бросится..."
Июньское утро. Небо безоблачно. Жарко греет солнце. Озеро
Снагов сияет тысячами граней.
Мы все — на понтоне. Матеи входит в воду, приготовившись
к охоте. Остальные лежат на солнце, шутят, смеются...
Внезапно доносится шум. Ласты с силой бьют по воде.
Внушительным кролем к нам приближается Матей. Торопливо
взбирается на понтон и единым духом выпаливает:
— Я видел необыкновенное животное! Оно черное и, увидев
меня, пошевелило усами1 Наверное, это огромный сом!
— Ну, и почему же ты промахнулся, если он такой большой?
— Даты что, думаешь, я стрелял? Я подумал: зачем стрелять?
А если он на меня бросится?...
Наши взгляды заставили «доблестного» охотника снова
полезть в воду. На этот раз, встретив того же самого сома, он,
вероятно, решив, что лучше выдержать атаку сома, чем наши
насмешки, выстрелил... и вытащил на берег сома весом в 2,5
килограмма.
Две рыбы на одной стреле
Мы приехали утром, чтобы попытаться подстрелить сома
логово которого находилось в яме, возле берега. С лодки мы не
раз видели его там.
Меня сопровождал мой приятель, Раду, новичок в подводной
охоте. Как всякий новичок, он заявлял, что его интересует не
охота в собственном смысле слова, а плаванье под водой,
возможность смотреть, изучать, а что касается «стрельбы» — пусть
этим занимаются другие ...
Надеваем снаряжение, и вот мы в воде. Согласно получен-'
ным инструкциям, Раду плывет за мной, держась сбоку. От
места, где мы вошли в воду, до ямы сома — метров двадцать. Мы
бесшумно продвигаемся вперед. На половине дороги я
погружаюсь. Раду за иной. Добираемся до ямы: ничего! Ничего, кроме
^полосы мутной воды, почти над самым дном, возможно
вызванной поспешным бегством сома, который учуял наше приближение.
Но раз уж мы в воде, то продолжаем разведку. Одно
погружение следует за другим. Под воду еще не пробилось солнце.
Камыши, тростниковый лес, лишенные солнечных лучей,
оживляющих глубину вод, окрашены в какой-то мертвый цвет. Огибаю
«глобус» плавучих водорослей — и замираю. В трех метрах
передо мной —щука, килограмма в два весом. Вокруг нее кружится
целый рой окуней. Яркие черные полосы, идущие вдоль спины
щуки к ее белому брюху, доказывают, что она отдыхает, дремлет.
Поэтому-то окуни и разгуливают вокруг нее так бесстрашно.
260

Искосд поглядываю „на находящегося около меня Раду. Еще
немного продвигаюсь вперед и стреляю. Сквозь пузыри воздуха,
вылетающие из дула ружья, вижу бьющуюся на стреле щуку.
Быстро подтягиваю ее к себе и беру в руки. Но что это? Стрела
пронзила две рыбы! Щуку и за ней еще маленького окуня. Раду
отчаянными знаками проявляет свой восторг. Направляемся к
берегу. Там мой приятель приступает ко мне с вопросами, не
прекращающимися в течение нескольким минут. Я терпеливо
дожидаюсь момента, когда смогу прервать его. Объясняю все подряд
и, наконец, вопрос о двух рыбах, о «дублете». Один из
вертевшихся вокруг щуки окуней, вероятно, находился в момент
выстрела как р&з на линии прицела. Он был закрыт телом щуки,
и я его не видел. Стрела, пробив щуку, вонзилась и в несчастного
окуня.
Мой приятель ошеломлен тем, что он увидел и услышал. Мне
с трудом удается уговорить его не лезть тотчас же в воду, а
немножко согреться.
Между тем приходят и другие охотники нашей группы.
Растянувшись на солнце, мы подробно обсуждаем происшествие.
Вскоре у Раду не хватает терпения, и он входит в воду, все-таки
без ружья. Хотя он попросил у меня ружье, но я отказал: ведь
он не хотел охотиться! Я предугадываю, что произойдет. Через
некоторое время появляется Раду. Снимая маску, он жалобно
просит нас: «Дайте же мне ружье. Я встретил вот такую щуку,—
она не вмещается в его раскинутых руках,— и у меня нечем было
ее застрелить!»
Я дал ему ружье... И с этого утра Раду стал убежденным
подводным охотником, который, входя в воду, никогда не расстается
со своим подводным оружием.
Не существующие тут кефали
После трудного пути между острыми камнями мы добрались
до намеченного на этот день места: укромной бухточки с
чудесным пляжем. По ту сторону этого живописного уголка, на
побережье, находится Морская зоологическая станция Аджиджа.
Разбив палатку, мы приготовили снаряжение. Не забыли,
разумеется, зарядить новой пленкой фотоаппарат для подводной
съемки... Я нетерпеливо .надеваю ласты, маску, беру ружье и
начинаю разведку. Сперва обследую песчаное дно,постепенно
уходящее все глубже: никакой растительности. Я беру правее.
От берега по дну тянется, уходя далеко к горизонту, стальной
трос. Поднимаю голову над водой — возможно, это старый трос,
который когда-то использ.овался для крепления рыболовной
сети. Затем плыву над пышным садом, раскинувшимся на утесах...
Мимо меня, потрескивая, проплывает медуза.... Из-за скалы за
мной следит жирный бычок, превосходно замаскированный под
цвет окружающей среды. Я приближаюсь к нему, ион исчезает
261

под камнем, но немедленно возвращается, чтобы взглянуть на
меня, когда я делаю вид, будто плыву дальше. У этой рыбы
любопытство, кажется, пересиливает инстинкт самосохранения...
Метрах в четырех от меня медленно передвигаются несколько
десятков черных полос. Погружаюсь, чтобы присмотреться к
ним поближе, и попадаю в мирно пасущуюся стаю кефали.
Стреляю, и на острие бьется кефаль. Быстро подтаскиваю ее к себе и
направляюсь к берегу... Мои друзья в восторге: мы верим, что
день будет обилен и рыбой и фотографиями.
Несколько поодаль от нашей палатки устроились студенты
со станции. Они выбирают маленьким неводом всякую рыбешку,
иглокожих и ракообразных. Когда я выхожу на берег, один из
них, кажется старший в группе, направляется к нам. Его
интересует бокс для подводного фотографирования. Однако, увидя
ружье, он становится недоверчивым: «С ружьем вы здесь больших
дел не сделаете. Вон там,— говорит он, показывая на рыбачью
лодку, плавающую километрах в двух от нас в открытом море,—
можно застрелить лобана. Попадаются большие экземпляры,
килограмма в полтора. А здесь вы только зря время потеряете. Даже
бычков здесь нет...»
Но мы придерживались иного мнения.
Снова войдя в воду, я встретил сотни кефалей и всего лишь
в шести метрах от берега, на глубине в три четверти метра,
застрелил лобана весом в четыре килограмма.
Банка консервов
Ветер резко изменился. Волны начали набегать на правую
сторону мола возле пляжа «Модерн» в Констанце. Приходили
рыболовы с удочками, но ставрида и луфарь ловились плохо.
Вхожу в воду и плыву вдоль мола, в защищенном от ветра
уголке. Слышу какие-то крики. Поднимаю голову. Метрах в
тридцати от меня рыболов жестами показывает, что я распугиваю
рыбу. Очень жаль, но ведь я тоже на рыбной ловле. Доплываю
до конца мола. В волнуемой ветром воде ничего не видно
дальше чем на шесть метров. Вдруг... Закрываю глаза, открываю
их — и мне не верится, я словно попал в гигантскую банку
консервов: все вокруг, от поверхности до дна, во всех направлениях,
полно кефали. Они двигаются быстро. Даже не знаю, в какую
стрелять, все они как будто одинаковой величины. Намечаю
кефаль побольше и нажимаю на спуск. Снимаю рыбу со стрелы,
вешаю ее на кукан и снова заряжаю ружье...
После пятой кефали, весом в два килограмма, направляюсь
к берегу. По пути вижу в одном месте большие стаи луфарей, но
ни один рыболов не забрасывал здесь удочки. В более укрытом
от ветра месте, где вода теплее, замечаю крупных кефалей,
которые ищут на дне пищу. Делаю круг, чтобы точно запомнить
место, где находятся лобаны, и выхожу из воды.
262

Указываю место одному из моих друзей, который удит
кефаль на червяка. Он начинает вытаскивать одну рыбу за другой.
Рыболов, только что сердившийся на меня, спрашивает, где я
видел луфйрей. Говорю и ему, ион тоже начинает успешно ловить.
Теперь он, видимо, уверен, что мой спокойный проплыв не
распугал рыбу, и доволен, что на указанном мной месте поймал
гораздо больше.
Первый сом
Сотни маленьких рыбок, привлеченных, быть может, более
теплой водой у берега, резвятся, поблескивая на утреннем солнце.
В лучах света они выглядят почти прозрачными. Откуда-то
появляются пять окуней. Они плывут один за другим.
«И эти тоже на охоте, как и я»,— приходит мне в голову.
Они плывут несколько глубже рыбок. Предводитель окуней
потихоньку начинает подниматься к рыбкам. Остальные следуют за
ним, как эскадрилья, и... вдруг окуни молнией бросаются на
веселую стаю. Три окуня хватают добычу среди объятых паникой
рыбок. Двое гонятся за другой группой, которая быстрыми
скачками пытается спастись. Потом все исчезают за пределами
видимости.
Пейзаж подо мной изменился. Лес водорослей перешел в
густой ковер, устилающий дно озера. Местами ковер сменяется
песчаными полянками.
Мой маршрут ведет меня дальше, вдоль берега. Тростники
обступают меня, подобно джунглям, где вместо лиан — нити
кувшинок; тонкие нити, обвивающиеся вокруг тростника, тянутся к
свету, который с трудом проникает сквозь живой потолок
растительности. Здесь, в этом девственном подводном лесу,
проводят свое детство тысячи мальков. Они прячутся в зарослях,
играютчвокруг солнечного луча... Под ними, у корня камыша,
сидит линючий рак. В нескольких пядях от него, на дне, почти
совсем закрытый водорослями, сидит в засаде сом. Я узнаю его
лишь по усам, которые только одни и кажутся живыми во всей
рыбе. Ныряю и направляюсь к нему. В эту секунду он бросается
на несчастного рака и глотает его. Словно обрадованный своим
поступком, он, покачиваясь, как пьяный, плывет ко мне. Только
сейчас он замечает меня и, как будто сожалея, меняет
направление. В тот миг, когда он повернулся ко мне боком, я нажимаю
на спуск. Сом молниеносно, вместе со стрелой, мчится ко дну.
Дыхания не хватает, и -я поднимаюсь на поверхность. Шнур
неподвижен. Начинаю выбирать его. Вот и сом — стрела
пробила его посередине, и он почти не шевелится. Я счастлив и плыву
к берегу, где с гордостью показываю друзьям своего первого
сома.
263

* Спят ли рыбы?
Ъоздращаюсьс неудачной охоты. Море бурное. Плавая вдоль
мола у «Василе Роайнэ», я приближаюсь к берегу. В моем поле
зрения, из туманной дали, возникает серебристый силуэт. И
сейчас же меня удивляет странная поза рыбы. Приблизившись,
я вижу, что это кефаль, которая совершенно неподвижно стоит
сантиметрах в пятнадцати под поверхностью воды, кверху
брюхом, свесив хвост ко дну. Возможно, она мертва. Протягиваю к ней
кончик стрелы, но передумываю: опускаю ружье и хватаю рыбу
левой рукой. Но мертвая рыба внезапно оживает и вырывается.
Раза два она проплывает вокруг меня, словно еще опьяненная*
сном, а потом исчезает вдали. Не знаю, кто из нас двоих был
больше напуган — я, полагавший, что схватил мертвую рыбу,\
или она, так грубо пробужденная от сна или от своих
размышлений...
* *
*
Несмотря на то, что небо было затянуто свинцовыми тучами
и ветер гнал по озеру Снагов волны, я решил войти в воду. Озеро
волновалось до самого дна. Густой камыш раскачивался по
сторонам, словно лес во время грозы. Видимость становилась все хуже
и хуже..,
Среди водорослей я увидел щуренка, длиной сантиметров
в двадцать, неподвижного, чуждого окружавшему его волнению:
Растения изгибались в ритме волн, вода кидала меня, как мяч,
только щуренок словно замер, чуть повернувшись на бок. Я
приблизился к нему: глаза не были выпуклыми, как обычно бывает
у щуки в воде, черные полосы вдоль спины, исчезавшие на
белом брюхе, нарушали «камуфляж». Я толкнул его пальцем,
щуренок прыгнул вперед, повернулся и посмотрел на меня с
расстояния метра в два. Глаза его стали «щучьими», выпуклыми,
черные полосы мгновенно исчезли. Я еще несколько минут следил
за тем, как щуренок понемногу приобретал окраску окружающей
среды.
Разве эти два примера, выбранные из многих наблюдений
подобного рода, не доказывают нам, что рыбы спят? Или можно
предположить у них лишь состояние дремоты?

Ю. Н. Вьюгап
РУЖЬЕ ДЛЯ ПОДВОДНОЙ ОХОТЫ, ИЗГОТОВЛЯЕМОЕ I
СВОИМИ СИЛАМИ
ри отсутствии в продаже инвентаря для
подводного спорта спортсмены
вынуждены изготовлять снаряжение своими
силами.
В отличие от распространенных за
границей конструкций подводных ружей
предлагаемая мной конструкция
подводного ружья проста в изготовлении своими силами и удобна в
обращении.
Одним из основных преимуществ этой конструкции является
легкость заряжания, не требующая большой мускульной силы и
специальных приспособлений.
Резиновые кольца тетивы натягиваются на перо гарпуна
поочередно (2+3 кольца с силой натяжения отдельного кольца 15+30 кг),
чем достигается значительная суммарная сила (до 100 кг).
Дальность полета гарпуна легко регулируется количеством (1+3) и
толщиной тетивы.
Вторым преимуществом предлагаемой конструкции является
сведение до минимума ржавеющих деталей (трубки дюралевые,
спусковой механизм — нержавеющая сталь или латунь), что очень
важно, особенно на охоте в соленой морской воде.
Небольшая длина ружья принята из условия охоты в водоемах
с невысокой прозрачностью воды, когда дистанция для стрельбы не
больше 3 метров.
Для охоты в Черном море длину ружья и гарпуна следует
увеличить;
Для удобства пользования удлиненным ружьем посередине
длины ствола ставится вторая ручка.
Основной и наиболее трудоемкой частью ружья для подводной
охоты является трубка со спусковым механизмом.
Для крепления к рукоятке в трубке следует сделать три
поперечных пропила до середины трубки.
ДЛя участков 24 и 70 мм делаются продольные пропилы, и
трубка на этих участках разворачивается.
Заготавливаются из латуни толщиной 4 мм спусковой крючок
и зацеп.
Для их установки необходимы прорези 7x5 и 16x5 мм. Прорези
делаются сверлением отверстий с расточкой их надфилем.
Устанавливаются спусковой крючок и зацеп на осях диаметром
2,5 мм.
2G5

Прорезь шириной Змм +
4
ТТрорезь 5мм
2к
Оси заклепать ^Прорезь 7x5мм
•s м- »-
\ <ОтвЫм/щ
Qme Ф2мм
■_т,_7! ^^===ял^
Пробка I /\_ г-
Прорезь 16*5мм
Л7-
Заделка пера горпуиа
Прорезь 7,5 мм
Рис. 2

Из пластмассы или дерева твердых пород вырезается лобзиком
рукоятка.
Из такого же материала забивается в трубку пробка.
Размеры рукоятки делаются по руке.
Заготавливается направляющая трубка с продольной прорезью.
Сборка производится на болтах или шурупах.
Необходимый материал виден из чертежа, инструмент — дрель,
шлицовка, лобзик, надфиль и напильник.
Дм. Ребиков и Поль Черни
ЗАЧЕМ НУЖНА ПОДВОДНАЯ ФОТОГРАФИЯ
бжалуй, ни один вид спорта не приобрел столь
быстро такую удивительную популярность в
нашей стране и во всем мире, как подводный
спорт. Уже сейчас многие тысячи советских
людей всех возрастов, как мужчин, так и
женщин, занимаются этим спортом.
Подводный спорт очень многогранен.
Помимо подводной охоты, он включает в себя
подводный туризм, ихтиологию, археологию,
подводное фотографирование и многое другое.
Можно с уверенностью сказать, что у человека, увлекающегося подводным
спортом, подводной охотой, раньше или позже возникнет желание запечатлеть
встречающиеся ему на морскомдне красоты и для этого заняться подводной
фотографией и подводными киносъемками.
Это — особая отрасль подводного спорта и фотографии, требующая
специального, но несложного оборудования (боксы, осветительные приборы и т. п.).
Подводное фотографирование — чрезвычайно увлекательное и весьма важное,
, со всех точек зрения, занятие.
Ниже мы публикуем отрывок из книги больших знатоков подводного
фотографирования Дм. Ребикова и Поля Черни — «Руководство по подводному
фотографированию», выдержавшей на Западе несколько изданий. И хотя авторы
рассказывают главным образом о фотографировании с применением акваланга,
но и подводные охотники, пользующиеся обычной маской, могут почерпнуть из
публикуемого отрывка кое-какие полезные сведения.
... Веками, если не тысячелетиями, человек открывал все новые
и новые горизонты, бросая вызов всему неведомому. Он взбирался
на высочайшие вершины и спускался в глубочайшие недры земли.
Он покорял полярные районы, осваивал пустыни и непроходимые
джунгли. И все же океаны, моря, реки и озера, покрывающие более
двух третей нашей планеты, по которым человек плавал с
незапамятных времен, остались почти неисследованными, неведомым^.
И неудивительно, что это неведомое обладает такой притягательной
силой для естественной любознательности человека.
Но если с каждым годом будет расти число подводных
спортсменов, то «старшее поколение», улучшив свое мастерство, а также
технику оборудования, возможно, оставит охоту за рыбой и постара-
268

етСя расширить сферу своей подводной деятельности. И тогда этот
спорт, который еще сегодня многим кажется не более чем
увлекательным и полезным для здоровья времяпрепровождением, вне
всякого сомнения, внесет существенный вклад в исследование тайн
подводного мира — мира затонувших кораблей и сокровищ,
таинственной и малоизвестной флоры и фауны, неисчерпаемых
естественных химических и минеральных запасов, пищевых ресурсов и других
богатств, которые принесут огромную пользу растущему
населению земного шара.
Помимо военного и прикладного значения, подводный спорт
приобретает все большую важность для археологов, зоологов, геологов
и для многих других категорий ученых.
Новое поле исследовательской деятельности создало новую и
важную отрасль фотографирования, которая является
единственным способом запечатления чудес морских глубин. Ни письменное,
ни устное слово не может быть столь убедительно и точно, как
фотография, особенно в связи с тем, что с увеличением глубины, на
которую опускается ныряльщик, уменьшается его способность к
наблюдению.
Среднее время нахождения на глубине в 120 футов (около 36
метров) с двухбаллонным аквалангом составляет от, 12 до 20 минут,
включая время, необходимое для погружения к подъема. Даже если
бы спортсмен мог пробыть внизу несколько часов, что совершенно
исключено, нельзя охватить невооруженным глазом все, что можно
увидеть на такой глубине.
С другой стороны, фотографирование дает возможность
ныряльщику проводить неторопливые исследования, а научному работнику
помогает сделать точный критический анализ. Любая фотография
покажет большее количество деталей и оттенков, чем может заметить
фотограф во время производства снимка.
^Подводная фотография сходна с современной астрофотографией,
давно вытеснившей «звездочета» прошлых времен и посредством
пластинок и плёнки продвинувшей астрономию к таким пределам, о
которых всего несколько лет назад даже и не дерзали специалисты
в своих самых смелых мечтах.
Опыт, приобретенный в процессе развития современной
подводной фотографии и кинематографии, позволил упростить подводное
оборудование благодаря применению дистанционного управления
при производстве съемок на глубинах, находящихся вне пределов
досягаемости ныряльщика. Телевизионные камеры промышленного
производства с высокой мобильностью и собственным источником
света доступны в настоящее время для военных и научных целей.
Они не требуют дорогих и громоздких подводных колоколов,
относительно дешевы и исключают всякую опасность для жизни,
грозившую человеку при всех прежних попытках достижения
максимальных океанских глубин.
Проблемы, которые должны быть разрешены техниками,
конструирующими и производящими подобное оборудование, были
269

многочисленны и зачастую чрезвычайно сложны. Камеры и боксы,
осветительное оборудование и принадлежности должны были быть
исключительно крепкими, снабжены противоударным устройством,
не бояться коррозии, и быть легкими в обращении и пользовании.
Давление, равновесие* гидростатические качества и обтекаемость
форм — это далеко не все, что было необходимо учитывать техникам
и конструкторам в их работе. Следовало преодолеть основную
трудность—разрешить проблему освещения под водой, преодолеть
избирательное поглощение и избирательное рассеивание. Проблема
давления являлась также весьма существенным моментом, так как
дорогостоящее оборудование должно быть защищено от всяких
неожиданностей на максимальных глубинах нормального погружения.
При конструировании подводных футляров и фотоаппаратов
существуют два простых метода. Для небольших по размеру
фотокамер боксы рассчитываются на давление при максимальной
глубине в 200 футов (около 60 метров). В самом деле, любой футляр или
бокс, который не может оказать сопротивления давлению на этой
глубине, не должен использоваться для подводного
фотографирования, если не считать фотографирования на весьма
незначительных глубинах. С другой стороны, для более громоздкого
оборудования — такого, например, как профессиональные кинокамеры,
была разработана так называемая «система дыхания», автоматически
поддерживающая внутри бокса давление воздуха чуть выше
внешнего давления. Такие боксы оборудованы регуляторами давления и
перепускными клапанами, которые дают возможность воздуху выйти
для того, чтобы уравновесить давление при подъеме бокса на
поверхность.
Однако позднейшие изобретения показали, что «система
дыхания» устарела. Лучшим разрешением проблемы является бокс,
способный оказать сопротивление давлению, бокс, все прокладки
которого действуют по принципу «самозапечатывания», доказавшему
полную надежность.
Цель нашей книги—познакомить подводного спортсмена или
даже обычного «сухопутного» фотографа с основными принципами
и проблемами подводного фотографирования и помочь ему стать
разумным и удачливым фотографом в новой для него среде.
Перевод с английского

В. В. Степанцев,
ст. госинспектор Центргосрыбвода
ОХРАНА РЫБНЫХ ЗАПАСОВ —ОБЩЕНАРОДНОЕ ДЕЛО
докладе на XXI съезде КПСС о
контрольных цифрах развития народного
хозяйства СССР на 1959—1965 гг.
Н. С. Хрущев отметил, что важным
источником увеличения продовольственных
ресурсов страны является рыба и что
наряду с дальнейшим развитием
рыболовства в открытых морях и океанах надо по-хозяйски
использовать внутренние водоемы, в которых можно было бы ежегодно
получать не менее 6—8 миллионов центнеров рыбы.
Заботясь о более полном удовлетворении материальных
потребностей трудящихся Советского Союза, XXI съезд нашей партии
утвердил план вылова рыбы к концу 1965 г. в размере 46 миллионов
центнеров, что на 160% больше фактического вылова в 1958 г.
Увеличение добычи рыбы намечается достигнуть за счет освоения
новых промысловых районов в открытых морях и океанах,
широкого использования прудов, озерно-речных водоемов и созданных в
стране водохранилищ.
В выполнении поставленной задачи определенную роль должны
сыграть рыбодобывающие организации центральных районов.
271

На территории Московской, Калининской, Рязанской,
Владимирской, Брянской, Смоленской, Тульской, Калужской, Курской,
Орловской, Белгородской и Тамбовской областей имеется большое
количество рек, озер, прудов и водохранилищ. По неполным
данным, рыбохозяйственный фонд этих водоемов составляет: рек —
более 30 тысяч километров, озер — более 142 тысяч гектаров и
водохранилищ — более 77,5 тысяч гектаров.
Видовой состав рыб, населяющих эти водоемы, весьма
разнообразен. Здесь имеются такие ценные промысловые рыбы, как лещ,
судак, сазан, карп, карась, сом, жерех, щука, язь, стерлядь,
ряпушка, снеток и многие другие. Выловленная рыба в основном
доставляется потребителю в свежем виде.
Осуществлением охраны рыбных запасов, проведением
мероприятий по нйс воспроизводству и регулированием рыболовства в
водоемах перечисленных областей занимается Государственная
инспекция по охране рыбных запасов и регулированию рыболовства
центральных районов (Центргосрыбвод) с Государственными
инспекциями рыбоохраны по областям.
До 1 января 1959 г. в ведении Центргосрыбвода находились
Государственные инспекции рыбоохраны по Московской,
Калининской, Рязанской и Владимирской областям, а затем, по решению
Совета Министров РСФСР, были переданы от облисполкомов
Государственные инспекции рыбоохраны и остальных восьми областей.
Переданные инспекции были весьма маломощными, с очень
ограниченным штатом инспекторов (по одному человеку на область).
Транспортные средства или вовсе отсутствовали, или имелись в
очень небольшом количестве.
Отсутствие соответствующего штата работников рыбоохраны в
этих областях приводило к развитию хищнических способов лова
рыбы, как глушение, устройство заколов, лов рыбы в период
нереста и других нарушений. Мелиоративные работы и спасение
молоди на водоемах не проводились.
Все это привело к резкому уменьшению рыбных запасов в
водоемах. Для восстановления рыбных запасов и дальнейшего их
увеличения рядом облисполкомов были приняты решения о запрещении
промыслового лова рыбы, которые в некоторых областях действуют
и по настоящее время.
Центргоср&бводом с начала года проделана большая
организационная работа по укреплению этих инспекций: выделены
дополнительные штаты инспекторов рыбоохраны и транспортные средства,
осуществляется действенное руководство работой и повседневная
консультация. Но еще много предстоит сделать, чтобы инспекции
по-настоящему решали поставленные перед ними задачи охраны и
воспроизводства рыбных запасов.
Коммунистическая партия и Советское правительство уделяют
большое внимание вопросу охраны и воспроизводства рыбных
запасов. Об этом свидетельствует ряд постановлений, принятых
Правительством за последнее время. Так, 15 сентября 1958 г. постанов-
272

лением Совета Министров СССР за № 1045 утверждено новое
Положение об охране рыбных запасов и о регулировании рыболовства
в водоемах СССР, которым органам рыбоохраны предоставлены еще
большие права в вопросах охраны рыбных запасов и регулирования
рыболовства.
В целях улучшения охраны рыбных запасов и
регулирования рыболовства в водоемах РСФСР, а также усиления контроля за
проведением мероприятий по воспроизводству рыбных запасов и по
борьбе с загрязнением рыбохозяйственных водоемов образована
Главная государственная инспекция по охране рыбных запасов и
регулированию рыболовства при Совете Министров РСФСР (Глав-
госрыбвод при Совете Министров РСФСР).
Таким образом, органам рыбоохраны предоставлены широкие
права в части контроля за выполнением решений Правительства
по вопросам охраны и воспроизводства рыбных запасов и
регулирования рыболовства, а также по борьбе с загрязнением
рыбохозяйственных водоемов.
Одновременно на органы рыбоохраны возлагается и большая
ответственность за проведение мероприятий по рациональному
использованию водоемов и рыбных запасов.
Как бы ни были велики рыбные запасы водоемов, они оскудеют,
если наряду с выловом не заботиться по-хозяйски о воспроизводстве
промысловых рыб.
В прошлые годы рыбоводные работы на водоемах центральных
областей проводились в очень небольших масштабах, и только в
последние два года-этому вопросу стали придавать большее
значение.
В целях улучшения качественного состава ихтиофауны
водоемов, ее реконструкции и пополнения в 1957 и 1958 гг. госрыбпро-
мышленностью и научно-исследовательскими организациями,
выпущено в водоемы Московской обл;асти:
32 тыс. шт. молоди леща, 14 тыс. шт. сеголетков и 55 тыс. шт.
годовиков карпа, 127 тыс. шт. молоди серебряного карася, 200 штук
разновозрастной стерляди, 5,5 миллионов икринок судака и 300
тыс. личинок баунтовского сига.
В водоемы Калининской области:
460 тыс. шт. молоди гибрида карпа с сазаном, 320 тыс. шт.
сеголетков гибрида карпа с карасем, 2 тыс. шт. двухлеток серебряного
карася, 800 тыс. шт. сегрлетков сига, 11,99 миллиона личинок
сиговых рыб, 50 миллионов икринок снетка и 7 миллионов икринок
сига и ряпушки.
В водоемы Рязанской области:
44 производителя сазана, 220 тыс. шт. малька карпа и 44 тыс.
шт. молоди серебряного карася.
Кроме этого, на средства добровольных обществ, рыболовов и
охотников, за эти годы завезено и выпущено в водоемы Московской
области:
90 тыс. шт. двухлеток карпа и серебряного карася, 15 тыс. шт.
273

молоди леща, 163 тыс, шт. сеголетков гибрида карпа с карасем,
450 штук двухлеток и 6 тыс шт. сеголетков судака, около 6
миллионов штук личинок щуки и 112 тыс. шт. личинок угря и в водоемы
Калининской^области 41 тыс. шт. сеголетков серебряного карася.
Особенно активно участвовало в проведении рыбоводных работ
Московское добровольное общество «Рыболов-спортсмен»,
которое произвело затраты на эти цели в сумме 487 тысяч
рублей.
Однако рыбоводные работы, проведенные госрыбпромышленно-
стью и добровольными обществами в таких масштабах, не решат
проблемы восстановления и дальнейшего воспроизводства.рыбных
запасов. Масштабы этих работ необходимо резко увеличить.
Помимо осуществления мероприятий по воспроизводству
рыбных запасов, необходимо усилить их охрану. В этом направлении
сделано далеко не все. Еще имеются случаи нарушения Правил
рыболовства, применения рыболовецкими бригадами таких орудий
промысла, которые залавливают большое количество молоди.
В 1958 г. инспекторами рыбоохраны Центргосрыбвода обнаружено
14 таких случаев.
Вылов молоди наносит непоправимый ущерб рыбным запасам.
Сокращается численность промыслового стада, резко снижается
эффективность мероприятий по его воспроизводству. Следовательно,
с применением незаконных орудий лова и приловом молоди
необходимо решительно бороться. Нужно повысить ответственность
руководителей рыбодобывающих предприятий и правлений
рыболовецких артелей за обеспечение бригад и звеньев теми орудиями
лова, которые действительно нужны для промысла и которые строго
отвечают требованиям Правил рыболовства.
Еще не искоренено в наших районах такое преступление, как
браконьерство и обловы. Подавляющее большинство рыбаков
по-хозяйски относятся к рыбным запасам, строго соблюдают Правила
рыболовства. Но встречаются среди них и такие, которые непрочь
поживиться за счет государства. Немало еще людей, облавливающих
запрещенные места или промышляющих в запрещенные сроки. В
1958 г. инспекторами рыбоохраны Центргосрыбвода и
общественностью был задержан 451 человек. Грабители рыбных запасов
не стесняются использовать запрещенные орудия лова. В 1958
году работники рыбоохраны и общественные инспектора обнаружили
1686 случаев браконьерства, против 861 случая в 1957г. При этом у
нарушителей Правил рыболовства было отобрано несколько тысяч
незаконных орудий лова.
Увеличение количества открытых нарушений Правил
рыболовства объясняется резким улучшением работы государственных
инспекторов рыбоохраны и общественных инспекторов, лучшим
обеспечением их транспортными средствами и другими необходимыми
принадлежностями для работы.
Немало случаев браконьерства отмечено и в 1959 году.
Задача состоит в том, чтобы усилить борьбу с расхитителями народ-
274

ного богатства. Старания одних госинспекторов рыбоохраны
недостаточны,— это дело всей общественности.
В 1958 году общественные инспектора рыбоохраны оказали
существенную помощь Государственным инспекциям Центргосрыб-
вода. Ими вскрыто 514 случаев нарушений Правил рыболовства.
Кроме непосредственного вскрытия нарушений, общественными
инспекторами проведена большая профилактическая работа по их
предупреждению.
Несмотря на оказанную существенную помощь, общественные
инспектора, а их в 1958 году по Центргосрыбводу было 1150
человек, могли сделать значительно больше. Дело в том, что
большинство общественных инспекторов ограничиваются
всевозможными сообщениями о фактах нарушений Правил рыболовства, вместо
того чтобы самим пресечь эти нарушения непосредственно на месте.
На это, безусловно, оказывает влияние недостаточная
организаторская и разъяснительная работа Государственных инспекций
рыбоохраны. В 1958 году по Центргосрыбводу было проведено 144
инструктажа общественных инспекторов, но, видимо, этого мало,
и нам надо значительно усилить эту работу качественно и
количественно.
Активное участие в рыбоохранной работе в 1958 году принял
коллектив МДО «Рыболов-спортсмен». Было выделено 95
общественных инспекторов, которые вскрыли 92 случая нарушений
Правил рыболовства, задержав при этом 539 незаконных орудий лова.
Общественные инспектора этого общества провели 1440 человеко-
дней на водоемах. Особенно активно работали они в запретный
период, то есть в период нереста рыбы. Все общественные инспектора
были разбиты на бригады, за каждой бригадой был закреплен
определенный участок водоема.
Положительную роль имеет метод коллективных выездов
общественных инспекторов на водоемы совместно с работниками милиции.
Этот метод практикуется в Центргосрыбводе, но его необходимо
организационно улучшить.
Нужно повсеместно выявлять и строго наказывать ^х, кто
губит рыбу, ворует ее у государства. Это в первую очередь относится
к судебным органам, районным судам, которые слишком
снисходительно относятся к браконьерам. .
Инспекции рыбоохраны не встречают должной ' поддержки со
стороны прокуратуры и судебных органов и поэтому вынуждены
принимать решения о наложении на нарушителей
административных штрафов, чтобы нарушители не остались безнаказанными.
Из 19 дел, направленных в 1958 году в органы
прокуратуры, только три дела были рассмотрены нарсудами с привлечением
виновных к уголовной ответственности и приговорами их к
различным срокам исправительно-трудовых работ. Одиннадцать дел
были прекращены и возвращены органам рыбоохраны для
наложения штрафов в административном порядке и пять дел остались на
конец года в нарсудах нерассмотренными. Принятые дела к произ-
275

водству от шести месяцев до года находятся в процессе следствия и
на рассмотрении в нарсудах, и таким образом всякий эффект по
этим делам теряет свое значение.
По мере активизации работы инспекторов усилилось
сопротивление браконьеров, доходящее иногда до применения физической
силы и оружия, однако органы прокуратуры слабо реагируют на эти
происшествия.
Большое значение имеет массово-разъяснительная работа среди
населения по вопросам охраны и воспроизводства рыбных запасов.
Инспекции рыбоохраны значительно улучшили эту работу по
сравнению с прошлыми годами. Стали больше опубликовывать
материалов по этому вопросу в печати, чаще выступать по радио. Если в
1957 г. на лекциях и беседах, проводимых инспекторами,
присутствовало 3380 человек, то в 1958 г. присутствовало уже около
18 тысяч человек. Эту работу надо всемерно поощрять и
значительно усилить.
Большое значение имеет распространение в населенных
пунктах и на водоемах агитационных лозунгов и плакатов на рыбоохран-
ные темы. В 1958 году Центргосрыбводом их было
распространено и афишировано более 75 тысяч штук, и они сыграли
определенную положительную роль.
Из всех видов деятельности человека, оказывающих влияние на
рыбное хозяйство в худшую сторону, наиболее тяжелый вред
наносит загрязнение водоемов сточными водами промышленных и
коммунальных предприятий.
Наибольшему загрязнению и засорению подвергаются речные
водоемы, так как они являются основными источниками
промышленного и хозяйственно-бытового водоснабжения. •
В силу гидрологических особенностей речных водоемов
вносимые в них загрязнения распространяются на весьма большие
протяжения по течению рек. Соответственно с этим и вредное влияние
загрязнений и засорений этих водоемов распространяется в ряде
случаев на сотни километров вниз по течению рек от источников
загрязнения со всеми вытекающими последствиями для рыбных
запасов.
В связи с бурным ростом промышленности сброс неочищенных
и необезвреженных сточных вод промышленными и коммунальными
предприятиями принял такие размеры, что создается угроза не
только воспроизводству рыбных запасов, но и животноводству^
орошаемому земледелию, здоровью и отдыху населения.
Более того, химические вредные вещества и другие продукты,
сбрасываемые в водоемы со сточными водами и загрязняющие
водоемы, как правило, являются потерями ценного сырья,
промежуточной и готовой продукции производства: древесное волокно,
варочные щелока, нефтепродукты, кислоты, фенолы и многие другие
вещества.
Таким образом, загрязнение водоемов наносит двойной ущерб
народному хозяйству.
276

Придавая важное значение вопросам охраны водоемов от
загрязнения й засорения, Правительство издало ряд постановлений,
направленных на ликвидацию и предупреждение загрязнения и
засорения водоемов.
Совет Министров СССР постановлением от 15 сентября 1958 г,
№ 1045 предоставил органам рыбоохраны широкие права,
позволяющие контролировать лесную промышленность, речной флот и
другие отрасли промышленности в части их деятельности, так или
иначе оказывающей влияние на рыбохозяйственные качества водоемов,
и предъявлять им требования по предотвращению и компенсации
ущерба, наносимого рыбному хозяйству.
Имеется ряд других решений и постановлений местных
советских и партийных; органов, министерств и ведомств, изданных в
развитие постановлений Правительства и направленных на
ликвидацию загрязнения и засорения рыбохозяйственных водоемов.
Например, приказом Министра речного флота от 31 августа
1957 г. № 197 «Об очистке промышленных сточных вод и
санитарной охране водных источников» предусмотрено проектирование и
строительство устройств и приспособлений причалов в портах к при*
ему фекальных вод с судов, канализационных сетей и очистных
сооружений, оборудование судов специальными цистернами по
сбору фекальных вод, запрещено выбрасывание с судов за борт
обтирочных материалов и других отбросов, пропитанных маслами и
нефтью и т. д.
Таким образом, существующее законодательство с
исчерпывающей полнотой обеспечивает охрану водоемов, в том числе и
рыбохозяйственных, от загрязнения и засорения.
В то же время, с ростом промышленности все больше
увеличивается загрязнение водоемов, принимая для рыбного хозяйства
угрожающие размеры. Учащаются случаи гибели рыбы и ухудшение
ее товарных качеств, выходят из строя нерестилища, кормовые поля.
В чем же причины этого положения?
Прежде всего в том, что в решении любой проблемы нельзя
ограничиваться законодательными мерами без осуществления
действенного контроля за выполнением законов.
Органы Государственной санитарной инспекции, проводя
мероприятия по санитарной охране водоемов, безусловно, весьма
значительно способствуют и охране рыбных запасов от вредного
влияния промышленных стоков. Однако требования, предъявляемые
органами ГСИ к водоему как источнику хозяйственно-питьевого
водоснабжения икультурно-бытового водопользования, далеко не всегда
совпадают с требованиями к составу и свойствам воды водоема как
среде постоянного обитания рыб и кормовых объектов и,
следовательно, не совпадает оценка о допустимости сброса в водоем стоков
того или иного предприятия.
Задача органов рыбоохраны состоит в том, чтобы, наладив
действенный контроль за выполнением решений Правительства,
облисполкомов и обкомов КПСС, направленных на ликвидацию и пре-

дупреждение загрязнения и засорения рыбохозяйственных
водоемов, добиться осуществления мероприятий по озеленению
водоемов, сохранению и увеличению в них рыбных запасов.
Особо важное значение приобретает борьба с загрязнением
водоемов в центральных областях РСФСР с густонаселенными районами
и большой концентрацией промышленных и коммунальных
предприятий. На учете Центргосрыбвода, по неполным данным, имеется
более 890 промышленных предприятий, сбрасывающих
неочищенные сточные воды з водоемы.
В последнее время на строительство очистных сооружений
отпускаются огромные средства, тем не менее темпы строительства
этих сооружений отстают от темпов развития промышленности и
значительная часть сточных вод сбрасывается в водоемы городами,
жилпоселками и предприятиями без всякой очистки или в недо-
очищенном виде.
Так, например, участки рек Волги, Оки, Москвы и Клязьмы,
находящиеся в границах Московской, Калининской, Рязанской
и Владимирской областей, принимают в себя, по неполным данным,
1 394 400 кубометров неочищенных сточных вод в сутки, из них:
р. Волга —231 400 кубометров, р. Ока —91 000 кубометров,
р. Москва —700 000 кубометров и р. Клязьма —372 000 кубометров
в сутки.
Особенно сильно загрязняются водоемы Московской области.
В сточных водах содержится много нефтепродуктов, фенолов и
красителей. По неполным данным, предприятиями Московской
области и города Москвы ежесуточно выбрасывается в водоемы
около 1042 тысяч кубометров неочищенных сточных вод.
Нефтепродукты поступают в реки с предприятий при
эксплуатации технически неисправных барж, их авариях, небрежности при
разгрузке на нефтебазах и в других местах. Обводнение нефти,
доставляемой на нефтеперерабатывающий завод водным путем,
в некоторых случаях достигает 30 процентов и выше, а в
среднем 15—20 процентов. Большой вред приносят суда
пароходства, с которых выбрасывается значительное количество
обтирочных материалов и других отбросов, пропитанных маслами и
нефтью.
Загрязнение рек нефтепродуктами —огромное зло. Оседая,
нефть покрывает дно водоемов, при этом сокращается площадь
нерестилищ. Особенно губительно это сказывается на рыбной
молоди. В загрязненных нефтепродуктами водоемах она гибнет в
большом количестве.
Нельзя сказать,^что ничего не делаетсй в этом направлении.
Например, Московский нефтеперерабатывающий завод
значительно снизил содержание нефтепродуктов в сточных водах,
сбрасываемых в реку Москву тем, что в 1958 г. построил дополнительно
буферный пруд емкостью 50 тысяч кубометров. Для полной
очистки сточных вод заводу осталось построить иловые площадки при
нефтеловушках.
278

В Московской области пока нет рек, которые бы не
загрязнялись сточными водами предприятий, расположенных на их бере-
га#, но все же имеются некоторые сдвиги в строительстве очистных
сооружений. Например, Воскресенский химический комбинат
ранее сильно загрязнял реку Москву свободными кислотностями,
фтористыми соединениями и хозяйственно-фекальными сточными
водами. В настоящее время химкомбинат построил станцию
нейтрализации для промстоков и биологическую станцию для хоз-
фекальных сточных вод, в результате чего перестал оказывать
вредное влияние на реку Москву.
В период с 1952 по 1958 г. очистные сооружения построены на
32 предприятиях области. Канализация с очистными сооружениями
имеется в 7 городах: Калининграде, Кунцеве, Тушине, Костино,
Долгопрудном, Хотькове и Яхроме. Производится частичная
очистка сточных вод от механических взвесей в городах: Щелкове,
Ступине, Раменском, Загорске, Клину и Егорьевске.
Тем не менее, предприятиями, городами и жилпоселками
Московской области сбрасываются в водоемы без всякой очистки
сточные воды в количестве более 500 тысяч кубометров в сутки, что
говорит за то, что в этом направлении надо сделать еще очень много.
Для обеспечения очистки сточных вод города Москвы на 1959 г.
запланировано расширение Курьяновской станции аэрации с 655
-тысяч кубометров до 1 миллиона кубометров в сутки, на что
предусмотрено выделение средств в размере 24 миллионов рублей.
Кроме этого, в 1959 г. началось строительство новой Люберецкой
станции аэрации мощностью в 1200 тысяч кубометров в сутки на
полную биологическую очистку. На строительство этой станции
вместе с подводящими и отводящими сооружениями запланировано
на 1959 г. 57 миллионов рублей.
Ежегодно органами коммунального хозяйства взыскиваются
с предприятий за сброс неочищенных сточных вод в открытые
водоемы и городские канализации огромные суммы штрафов. В 1958 г.
только с предприятий, расположенных на территории Московской,
Владимирской и Рязанской областей, взыскано штрафов на сумму
29082 тысячи рублей.
К сожалению, в 1959 году положение не улучшилось.
В реки по-прежнему сбрасывается ежесуточно огромное количество
неочищенных сточных вод. Необходимо форсировать
строительство канализационных систем и очистных сооружений. Нельзя
мириться с тем, что отпущенные на эти цели средства осваиваются
плохо, работы выполняются небрежно и не доводятся до конца.
Государственные инспекции рыбоохраны Центргосрыбвода за
последнее годы стали уделять много внимания вопросу борьбы
с загрязнением рыбохозяйственных водоемов. По их инициативе
и по инициативе Центргосрыбвода в ряде областей
облисполкомами и обкомами КПСС приняты специальные решения, направленные
на ликвидацию загрязнения и засорения водоемов.
Инспектора рыбоохраны стали чаще бывать на промышленных
279

предприятиях, лучше контролировать ход строительства очистных
сооружений.
В 1958 г. только по Московской, Калининской, Рязанской и
Владимирской областям Государственными инспекциями
рыбоохраны проверено 239 промышленных предприятий, из них
102 предприятия подвергнуты «штрафам за спуск сточных вод
и. непринятие .необходимых мер к строительству очистных
сооружений. Особо серьезно подходили государственные инспектора к
тем предприятиям, которые имеют очистные сооружения, но
содержат их в запушенном состоянии и неправильно эксплуатируют.
В таких случаях штрафам подвергаются не только сами
предприятия, но и их руководители. В 1958 г. подвергнуты персональным
штрафам 86 директоров и главных инженеров предприятий.
Практика работы подсказала, что штрафование предприятий, то есть
перекладывание государственных средств из одного кармана ъ
другой, малоэффективно, тогда как штрафование непосредственно
самих руководителей предприятий приносит гораздо большую
пользу. В большинстве случаев после персонального штрафования
руководителей предприятий последние начинают проявлять
инициативу в строительстве и эксплуатации очистных сооружений:
изыскиваются средства, и строительные материалы, заказываются
проекты ит. д.
Работа по борьбе с загрязнением водоемов — сложная и
кропотливая работа. Ее не выполнишь только силами инспекторов
рыбоохраны и работниками Государственной санитарной инспекции.
Нужно, чтобы местные органы власти, общественные организации,
рыболовы-любители, все честные советские граждане не
проходили мимо фактов загрязнения водоемов, создавали, нетерпимую
обстановку вокруг руководителей тех предприятий, которые
нарушают сроки строительства и ввода в строй очистных сооружений,
плохо эксплуатируют сооружения, отравляют рыбу и выводят
водоемы из строя. Нужно создавать контрольные посты и рейдовые
бригады из общественности на предприятиях, которые следили
бы за строительстЁом и эксплуатацией очистных сооружений,
принимали бы необходимые меры на месте и сигнализировали о
неполадках.
Государственными инспекциями рыбоохраны через
комсомольские и другие общественные организации созданы на ряде
крупных предприятий комсоМольско-молодежные посты, которые
включились в работу по санитарной охране водоемов и оказывают
действенную помощь органам рыбоохраны в этом вопросе. Но таких
постов еще создано мало. Центргосрыбводу необходимо принять
меры к привлечению возможно большего круга общественности
к этой работе.
С целью разъяснения задач по борьбе с загрязнением водоемом
инспектора распространили на предприятиях большое количг
ство плакатов и лозунгов, призывающих к сокращению и прпфл
щению сброса неочищенных сточных вод в рыбохозяйстиеппыг
280

водоемы, к совершенствованию технологических процессов и
утилизации отходов производства.
Необходимо увеличить выпуск агитационных плакатов и
лозунгов на эти темы, больше использовать в этих вопросах такие
общедоступные средства агитации, как радио, печать, кино и
телевидение.
Только с помощью всех этих средств можно будет решить
проблему очистки водоемов от загрязнений и засорений.
Коммунистическая партия и Советское правительство
придавали и придают огромное значение делу отдыха трудящихся,
укреплению их здоровья. Все больше и больше становится в
Советском Союзе домов отдыха, санаториев и других
лечебно-культурных учреждений. Лучшие места отводятся в нашей стране для этих
целей.
В последнее время огромную популярность приобрел
рыболовный спорт как средство отдыха трудящихся. Рыболовы-любители
организуются в добровольно-спортивные коллективы и секции,
которые из года в год растут численно и укрепляются
организационно. К примеру можно назвать Московское добровольное
общество «Рыболов-спортсмен», которое превратилось в мощную
организацию, насчитывающую в своем составе более 10 тысяч членов.
Общество имеет 18 рыболовноспортивных станций с лодочным
парком около 2000 штук.
Особенно большое значение приобретает развитие рыболовного
спорта на территории наших областей, где сосредоточено более
22 процентов всего населения РСФСР, из них около 54 процентов —
городского.
Почти во всех крупных городах созданы добровольные общества
рыболовов-любителей или секции при добровольно-спортивных
обществах, обществах охотников и охраны природы.
Государственные инспекции рыбоохраны и местные Советы
депутатов трудящихся выделили для целей спортивного
рыболовства и закрепили за добровольными обществами большое
количество водоемов. Например, по Московской области, за московским
добровольным обществом «Рыболов-спортсмен», обществами
военных охотников Советской Армии, «Динамо», «Трудовые резервы»
и другими закреплено более 2000 гектаров озер и более 30
километров рек.
21 января 1959 г. Совет Министров РСФСР принял
предложение о прекращении промыслового лова рыбы на Истринском
водохранилище Московской области и канале имени Москвы с
системой водохранилищ и предложил Главгосрыбводу закрепить эти
водоемы за добровольными рыболовными обществами для
организации спортивного лова рыбы, предусмотрев в договорах
мероприятия по воспроизводству и охране рыбных запасов.
Таким образом, рыболовы-любители получат для спортивного
лова рыбы дополнительно более 7700 гектаров прекрасных водных
угодий.
Ю Заказ № 3872
281

Закрепление водоемов за рыболовно-спортивными обществами
преследует цель не только отдыха и организованного вылова рыбы
рыболовами-любителями, но и проведения этими организациями
охранных и рыбоводно-мелиоративных мероприятий для
восполнения рыбных запасов и дальнейшего их увеличения.
Для выполнения поставленных задач рыболовно-спортивные
организации, за которыми будут закреплены эти водоемы, должны
выполнить следующие работы:
завести оплодотворенной икры щуки из Астрахани в
количестве 6 миллионов штук, проинкубировать ее и выпустить мальков
в Истринское водохранилище;
завести 5 миллионов штук икры судака из озера Селигер
в то же водохранилище;
для пополнения стада судака завести из Рыбинского
водохранилища и выпустить в водохранилища канала имени Москвы 350
штук судаков-производителей;
в целях облагораживания ихтиофауны водохранилищ завести
в них амурского карася в количестве 2000 килограммов и 800 штук
разновозрастной окской стерляди.
Эти работы будут произведены под непосредственным
контролем, руководством и при практической помощи
Центргосрыбвода.
Рыбные запасы Истринского водохранилища и водохранилищ
канала имени Москвы в результате неправильной эксплуатации
их рыбзаводом «Мо.сква — Волга», резких изменений
гидрологического режима в связи со сработкой воды в весенний период во
время массового нереста рыбы, а также вылова рыбы браконьерами
сильно подорваны.
Проведенные ранее и проводимые в текущем году рыбоводные
мероприятия настолько минимальны, что не могут дать должного
эффекта по воспроизводству рыбных запасов. Поэтому встает
вопрос об организации более мощных постоянных источников
восполнения рыбных запасов.
В этих целях предложено рыболовно-спортивным
организациям приступить с 1959 г. к проведению проектно-изыскательских
работ на строительство нерестово-выростного хозяйства на базе
одного из заливов водохранилищ канала имени Москвы
мощностью не менее 1 миллиона сеголетков ценных пород рыб с вводом
в действие этого хозяйства не позднее 1962 г., а в 1960 г.
приступить к проведению проектно-изыскательских работ на
строительство рыбопитомника мощностью не менее 1 миллиона годовиков
ценных пород рыб. Такие же работы должны быть проведены и на
Истринском водохранилище.
Кроме рыбоводных работ, предусматривается проведение
работ по мелиорации нерестилищ и мест нагула молоди, спасению
молоди рыб кз отшнурованных водоемов, а также работы по
ликвидации заморных явлений.
Как временные меры в период восстановления запасов целе-
282

сообразно продумать вопрос об ограничении вылова рыбы
рыболовами-любителями и о полном запрещении всякого лова во время
нереста рыбы.
В целях борьбы с браконьерством и хищническим выловом рыбы
общества на закрепленных участках должны будут установить
постоянную охрану путем групповых выездов общественных
инспекторов на водоемы, а в преднерестовый период и период
нереста рыб направлять на каждый отведенный участок не менее
десяти общественных инспекторов для круглосуточного постоянного
дежурства на водоеме.
В качестве профилактических мер против нарушений нужно
проводить систематическую массово-разъяснительную работу среди
местного населения и членов обществ но вопросам охраны и
воспроизводства рыбных запасов и соблюдения правил рыболовства,
а также ежегодно издавать и изготовлять лозунги, плакаты и
всевозможные объявления на эти темы, вывешивая их вдоль
береговой полосы закрепленных за обществами участков, а также в
близлежащих населенных пунктах и на подъездных путях к
водоемам.
Только при проведении всего этого комплекса мероприятий
можно рассчитывать на быстрое восстановление и дальнейшее
увеличение рыбных запасов подмосковных водохранилищ.
Рыба — богатство нашей Родины. Его нужно не только беречь,
но и непрестанно умножать. Помимо борьбы с браконьерами и
загрязнением рек, необходимо широко осуществлять меры по
спасению молоди из отшнуровывающихся после паводка водоемов.
Необходимо широко развернуть работу по выпуску мальков в
реки.
Об этом должны заботиться рыбодобывающие организации,
рыболовецкие и сельскохозяйственные артели, совхозы,
поселковые и сельские Советы, добровольно-спортивные общества, на
территории которых имеются такие водоемы. К этому целесообразно
привлечь и школьные пионерские организации. Нужно сурово
осуждать тех, кто не выполняет мероприятий по спасению рыбной
молоди.
Нужно приложить немало труда, чтобы росли рыбные
богатства наших водоемов. От этого дела не должны стоять в стороне
ни одна общественная организация, ни один сознательный
гражданин города и деревни.
Большую помощь в охране рыбных запасов и спасении рыбной
молоди могут оказать комсомольцы и молодежь. Они должны
организовать дружины по охране водоемов, помогать инспекторам
рыбоохраны выявлять браконьеров, следить за тем, чтобы рыбная
молодь не погибала в отшнуровавшихся водоемах.
Увеличение запасов рыбы в водоемах обеспечит рост ее добычи.
А это позволит выполнить решение XXI съезда нашей партии
и более полно удовлетворить материальные потребности трудящихся.
ю*
газ

Д. Самарин
В ФЕДЕРАЦИИ РЫБОЛОВСТВА СССР
р! нум Совета своей федерации.
В докладе председателя президиума
Всесоюзной секции спортивного
рыболовства М. С. Кузнецова были
подведены итоги деятельности секции за
етом 1959 г. делегаты советских
рыболовов-спортсменов провели первый пле-
последние два года, отмечены отдельные достижения в развитии
и организационном укреплении спортивного рыболовства в стране,
а также указан ряд недостатков и недоделок, тормозивших
развитие массового рыболовного спорта. Секция, являясь
общественным органом при бывшем комитете физической культуры и
спорта, не смогла привлечь внимание центральных, областных и
краевых органов ДСО профсоюзов к спортивному рыболовству. ДСО
профсоюзов и ряда ведомств мало интересовались развитием
рыболовства, как одного из общедоступных видов культурного
отдыха и оздоровления трудящихся, устранились от руководства
им и не оказывали материальной помощи рыболовным секциям
на предприятиях.
Отдельные республиканские (Украинская, Белорусская,
Азербайджанская) и областные секции (Воронежская, Ивановская
Брянская), имеющие исключительно благоприятные условия для
развития рыболовного спорта, по существу бездействовали и не
смогли организовать руководства массовым спортивным
рыболовством, отдали это дело на самотек.
Пленум с большим удовлетворением отметил, что решения
ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О руководстве физической
культурой и спортом в стране» знаменуют новый этап в развитии
физической культуры и спорта, как одного из важных средств
коммунистического воспитания трудящихся и укрепления их
здоровья. Эти решения открывают большие перспективы для
вовлечения широких масс трудящихся всех возрастов и профессий
в занятия спортивным рыболовством.
Члены пленума Совета федерации рассказали о положении со
спортивным рыболовством на местах и внесли много дельных
предложений по его дальнейшему развитию. Много внимания было
уделено вопросу воспроизводства и сохранения рыболовных
богатств в наших водоемах, а также участию всей рыболовной
общественности в охране этих богатств от браконьеров, борьбе
против загрязнения и отравления водоемов отходами промышленных
предприятий. В ряде мест бригады рыболовов-общественников в
нерестовый период этой весны уже добились неплохих результа-
284

тов и сумели в значительной мере парализовать деятельность
браконьеров и любителей легкой наживы. Такой бригадный,
групповой метод охранения водоемов полностью себя оправдал и
должен получить широкое развитие в будущем.
С большим удовлетворением были выслушаны сообщения о
закреплении за организациями рыболовов отдельных водоемов или
части их*с запрещением в них промыслового лова рыбы на
длительные сроки.
Рыболовы Москвы, Ленинграда, Эстонской, Литовской и
других областей и республик уверены, что уже в ближайшие годы
они будут иметь, благодаря таким мероприятиям, благоустроенные
водоемы, изобилующие рыбой, и сумеют обеспечить силами
общественности разумное пользование ими.
Справедливые упреки были высказаны в адрес отдельных
республик и областей, до сего времени не оберегающих своих рыбных
богатств. Это в первую очередь относится к Карелии и Средней
Азии, где недальновидные работники рыбоохраны допускают
бесконтрольный вылов рыбы сетями и другими орудиями промыслового
лова.
Указывалось, что в отдельных случаях зарыбление водоемов,
проводимое по требованию организаций Рыбвода, имеет
непродуманный, а зачастую и бюрократический характер. Например, при
закреплении за Ленинградскими рыболовами озера
Комсомольского при подписании договора было выдвинуто требование о его
немедленном зарыблении, а так как в области удалось достать
только молодь орфы, ее и пустили в озеро. «Зарыбление» никому
не нужной рыбой состоялось, акт составили и договор подписали!
Наблюдаются случаи зарыбления водоемов несоответствующими
видами рыб без согласования со специалистами-ихтиологами. При
таких переселениях возможен перенос инфекционных болезней, и,
конечно, никаких полезных для дела разведения рыбы результатов
от такой «деятельности» ожидать нельзя.
Много говорилось об организационной перестройке
общественных организаций, призванных решать вопросы развития
спортивного рыболовства в стране, будущей деятельности
республиканских, областных, краевых федераций и первичных секций на
предприятии, в учреждении, учебном заведении, совхозе и
колхозе. Первичная секция должна обеспечивать занятие рыболовным
спортом всех ее членов. В ней ведется работа по воспитанию
рыболовов-спортсменов, под руководством опытных рыболовов
проводится начальное ознакомление с видами спортивного
рыболовства, проводятся коллективные выезды на водоемы, соревнования
и другие массовые мероприятия.
Пленум принял развернутое постановление — наказ вновь
избранному президиуму —по всем разделам будущей работы
федерации. Основное внимание должно быть уделено вопросу участия
профсоюзов и ведомств в развитии спортивного рыболовства, как
массового общедоступного вида оздоровления трудящихся и их
285

физического развития. Только с помощью и участием профсоюзных
организаций может быть положительно решен вопрос о массовости
в рыболовном спорте и создании материальной базы для
спортивного рыболовства — устройство рыболовных баз и остановочных
пунктов, приобретения лодок и другого инвентаря, транспорта
для коллективных выездов, закрепления водоемов по договорам
и других задач, направленных на развитие рыболовного спорта.
Я. Петров
СОРЕВНОВАНИЕ НА ВУОКСЕ
тало хорошей традицией регулярно
проводить соревнования по ловле рыбы
спиннингом между командами
Московского общества «Рыболов-спортсмен» и
Ленинградского общества охотников и
рыболовов. В 1959 году московские
рыболовы-спиннингисты не раз
обсуждали на собраниях своей секции, где и когда проводить соревнование
с ленинградцами. Надо выбрать такое место, чтобы было где
хорошо поработать и отдохнуть. — Вуокса! — Предложил
ответственный секретарь Московского общества В. А. Чистяков.
В прошлом году там проходили соревнования, и всем
понравилось. Вода в реке идет сильно. На весельных лодках придется
поработать. В Вуоксе есть судак, щука, окунь, жерех, голавль,
язь, сом. Лодок там достаточно, в районе шлюза «Гремучий» —
база ленинградских охотников и рыболовов. Подъезд на машинах
хороший.
Всех устроило это предложение, и обе стороны решили
проводить личные командные соревнования 1959 года у шлюза
«Гремучий» на реке Вуоксе, в Ленинградской области.
В полдень, накануне соревнований, москвичи прибыли в
Ленинград. На вокзале их радушно встретили представители
ленинградских рыболовов-спортсменов. Вуокса! Эта река берет начало
в Финляндии, вытекает из озера Сайма, а впадает в Ладожское
озеро. Много раз на своем 165-километровом пути воды Вуоксы
сжимаются гранитными берегами и каменными порогами. Река ревет
и бурно рвется в свое неспокойное ложе — Ладогу, образуя на
пути водопады, пороги и перекаты. А в иных местах, как бы
отдыхая, разливается в тихие спокойные озера, плеса и заводи.
Солнце давно скрылось за острыми вершинами леса, а ночи
нет. Часы показывают полночь, а светло, как днем. Река будто
спит. Вспоминаются слова песни: «Речка движется и не движется,"
вся из лунного серебра»... Небо настолько светлое, что на нем
не заметно ни одной звездочки.
286

Мало кто из соревнующихся ложился отдохнуть в эту ночь
перед соревнованиями! Всем хотелось полюбоваться красивой
рекой и не менее красивой белой ночью.
Наконец начались соревнования. Старт был дан в 3 часа утра,
финиш назначен в трех километрах от старта, на острове, в 11
часов. Главный судья соревнований еще раз уточняет границы, за
которые соревнующиеся не должны выезжать, и напоминает,
что ловля лосося запрещена. Наконец раздалась команда «по
лодкам!», и сорок лодок одновременно двинулись вверх по Вуоксе,
стараясь быстрее прибыть к заветному месту.
Москвичи в затруднительном положении — они не знают реки.
Ленинградцы дружески помогают им советами. На плесе часто
можно видеть рядом лодку москвича с красным флажком и
ленинградца с голубым флажком. Они соревнуются и помогают друг
другу.
Дружно и старательно работали обе команды. К 11 часам
усталые, но довольные все соревнующиеся прибыли на финиш.
Судейская коллегия приступила к взвешиванию улова каждого
соревнующегося. Командное первенство и переходящий приз —
кубок выиграла команда Ленинграда. Она выловила 82,8 кг рыбы
и набрала 151,3 балла. Команда МДО «Рыболов-спортсмен»
поймала 55,3 кг рыбы, набрав 88,5 балла. Все сорок человек
соревнующихся поймали 138 кг рыбы. Средний улов на одного человека —
3,4 кг. Каждый участник что-нибудь да поймал — нулей не было.
В личном соревновании первое место завоевал рабочий
московского завода Николай Петрович Лаптев. Он поймал 9,8 кг и
набрал 18,6 балла. Второе место занял рабочий ленинградского
завода Василий Ильич Ильин. Он поймал 9,5 кг и набрал 17,4 балла.
Третье место-получил москвич^— слесарь Григорий Иванович
Абакумов, получивший 16,9 балла. Все трое получили дипломы и
памятные подарки. Четвертое и пятое места заняли ленинградцы
Е. Л. ГроЗин и А. И. Овчинников. Им вручены грамоты обоих
обществ.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
М. Бабкин
О КНИГЕ Д. КОЛГАНОВА
Д. Колганов, «Как ловить рыбу удочкой», издательство
«Московский рабочий», 1958, стр. 267, тираж 100 ООО, цена 4 руб.
конце 1958 года вышла книга Д. Кол-
ганова «Как ловить рыбу удочкой»
третьим дополненным изданием
(фактически — пятым). Книга эта, конечно,
способствовала пропаганде рыболовного
спорта, поскольку наши московские
издательства не привлекали к написанию
капитальных книг по спортивному ужению рыб более
компетентных авторов и не переиздавали таких произведений, как,
например, книга Л. П. Сабанеева «Рыбы России».
Спрос на книги по ужению рыбы у нас колоссальный, а
издается их очень мало. Поэтому книги по рыболовному спорту любых
авторов быстро распродаются в громадных тиражах независимо
от их качества.
Наряду с упомянутой выше положительной ролью, которую,
сыграла книга Д. Колганова, она во многих случаях не связана
с передовой практикой и имеет много недостатков. Казалось бы,
288

что чем больше автор пишет по одному и тому же вопросу, тем
книги должны быть более совершенными. К сожалению, этого
нельзя сказать о творчестве Д. Колганова; он продолжает
преподносить главным образом устаревший материал и массу
неправильных, оторванных от жизни указаний. Украсить книгу не может
и аннотация издательства «Московский рабочий» (стр. 2): «Цель
настоящей книги — познакомить начинающего рыболова с
правилами и способами летней и зимней рыбной ловли на удочку,
жерлицы, дорожку, кружки, нахлыстом, спиннингом и др. Книга
не является законченным руководством...»
Остановимся кратко на некоторых недостатках книги,
поскольку все замечания могут занять минимум двести страниц.
На стр. 10 автор пишет: «Хорошая техника ловли и
усовершенствованные снасти дают рыболову возможность немедленно
заметить самую слабую поклевку». Многие же приведенные автором
указания не отвечают этим требованиям. Так, например, на стр.
15 он указывает: «Ошибочными следует считать распространенные
среди рыболовов названия обычных поплавочных удочек:
окуневая, плотвичная, лещовая и т. п. Устройство этих удочек таково,
что они незначительно отличаются одна от другой, поэтому их
можно применять для ловли разной рыбы». Получается так: почти
все рыболовы ошибаются, а прав только Д. Колганов, тогда как
в этом вопросе сазанятники, лещатники, язятники и др. не только
не ошибаются, а, наоборот, весьма рационально специализируют
устройство удочек по видам рыб, водоемам и их биотопам. Ведь у
нас есть и водоемы карасевые, карповые, лещовые и другие. Не
только одни удочки есть и будут: лещовые, карасевые и т. д., но
есть и будут соответствующие рыболовы-спортсмены. Рыболовы
и авторы книг по ужению рыбы, конечно желающие улучшать
свои труды и мастерство, могут достигнуть больших результатов
лишь перенимая и обобщая их передовой опыт.
На стр. 15 и 16 автор пишет:
«Удилища для поплавочной снасти могут быть разной длины
и могут выдерживать разную нагрузку. Обычная длина их
колеблется от 2,5 до 5 м, выдерживают они груз от 200 до 1200 г. Это
означает, что груз такого веса можно приподнять с пола, не сломав
удилище».
«Поплавочные удилища разделяются на четыре группы: легкие,
выдерживающие нагрузку до 200 г, предназначаются для ловли
небольших рыб..; средние — до 400 г — для ловли язя,
голавля, окуня, подуста весом 1,5—2 кг; тяжелые — до 800 г —
для крупных рыб: леща, щуки и других и особо тяжелые— 1200 г—
для ловли крупного сазана, больших щук и др.».
«Проводочные удилища бывают разной длины. Разделяются
они на легкие, выдерживающие нагрузку до 100 г, средние — до
200 г, тяжелые — до 300 г и особо тяжелые — до 400 г».
Оторванность этих указаний от практики, их шаткость и
надуманность очевидны. Как можно устанавливать максимум наг-
289

рузки: для поплавочных —1200 г, а для проводочных —400 г,
когда крупную рыбу ловят и теми и другими удочками? Кроме
того, при ужении в проводку вываживать рыбу гораздо труднее,
чем в стоячей воде. Во-вторых, что это за удилища: легкие,
средние, тяжелые и особо тяжелые? В-третьих, автор (во втором
издании своей книги) устанавливал для поплавочных удилищ
максимум грузоподъемности 800 г, а не 1200 г, как это указывается
в третьем издании. Разве кто на практике их подразделяет на
удилища грузоподъемностью до 100 г, до 200 г, до 300 г, до 400 г, до 800 г,
до 1200 г и далее? Очень сомнительно, чтобы такую
«классификацию» возможно было бы претворить в жизнь.
На стр. 24 автор указывает: «Обычно верхнюю часть
поплавков окрашивают красной либо оранжевой масляной краской или
нитролаком, а также черной краской, как более заметными в
пасмурные дни, в затемненных местах — под деревьями, мостами и
т. д...» Ведь известно, что красную и черную верхнюю часть
поплавка лучше всего видно на воде не в пасмурные дни и не в
затемненных местах, а, наоборот, в открытых местах в ясную погоду,
особенно когда светит солнце.
На стр. 26 автор пишет: «Чем меньше груз, тем незаметнее он
для рыбы, поэтому при ловле на донную удочку в местах с тихим
течением достаточно одной крупной дробинки...» Как можно
рекомендовать применять одну крупную дробинку, когда даже не
дробинка, а самая крупная картечь обычно весит всего лишь 3 г.
Попробуйте тогда с такой дробинкой произвести заброс насадки
хотя бы на 15—20 метров.
На стр. 62 автор сообщает: «Спиннинг — это
усовершенствованная удочка, состоящая из удилища, катушки, лесы, груза и
блесны». Из такого текста вытекает, что только спиннинг
усовершенствованная удочка, а все другие удочки, в том числе и
специальные, — есть неусовершенствованные орудия спортивного
ужения рыб.
На стр. 67 автор советует: «Как в первом, так и во втором
случае необходимо сменить груз, но не блесну, так как разница в
Весе блесен обычных типов очень незначительна». Думается, что
опытному спиннингисту известно, что блесны применяются
разного веса. Иногда вес тяжелой блесны превышает вес легкой в 15—
20 раз. В некоторых случаях не только не обязательно сменять
груз, но даже его и йрименять совершенно не следует.
На стр. 100 автор пишет: «Однажды на реке Деме мне удалось
поймать язя весом 1,2 кг. Желудок его был набит мелкими и
хрупкими раковинками с моллюсками — шаровками и горошницами.
В местах скопления моллюсков язь охотно берет эту
приманку. При ловле крючок вставляют между створок
раковинки».
Кишечник язя (желудка у него нет) не мог быть набит
цельными моллюсками; язь проглатывает только раздавленную пищу.
Опытный рыболов не будет вставлять крючок между створками,
290

поскольку в качестве наживки употребляется, как правило,
только мягкое тело моллюска.
О насадке конопляного жмыха автор пишет (стр. 105):
«Единственный недостаток этой насадки—неудобство насаживания на
крючок. Известен лишь один удовлетворительный способ:
квадратик жмыха туго защемляется между цевьем и жалом крючка и
закрепляется тонкой ниткой». Этот совет может только рассмешить,
а не научить даже начинающего рыболова. Жмыховую насадку
для успешного ужения наживляют на крючок совершенно
другими способами.
'Автор на стр". 135 утверждает: «Температура воды на глубоком
месте водоема в зимних условиях (подо льдом) распределяется
так: очень тонкий слой воды около самого льда имеет температуру
в 0°; с этим слоем соприкасается вода с температурой в 0,4—
0,6° тепла; чем ближе ко дну, тем выше становится температура,
достигая 4° тепла... (рис. 63)».
Известно, что температура воды в реках и озерах подо льдом
бывает разная. В реке вода имеет почти одинаковую
температуру — около 0°, в пресных озерах умеренной зоны — она бывает
у поверхности около 0°, а у дна не превышает 4°. Во всех местах
книги автор совершенно неправильно называет пруды, озера и
водохранилища закрытыми водоемами. Согласно гидрологии,
пруды, озера, водохранилища и реки надлежит называть открытыми
водоемами, а закрытыми — почвенные воды. Из числа прудов,
озер и водохранилищ могут выделяться замкнутые водоемы.
На стр. 225 автор пишет: «Нерестится щука при температуре
воды 7—10°», тогда как многие экземпляры мечут икру при
температуре 3—6°; на стр. 178 автор пишет: «язь нерестится при
температуре воды 12—15°». Однако большинство язей мечут икру при
температуре 6—10°.
На стр. 164 автор указывает, что чехонь «со дна ловится так
же, как и плотва». Чехонь имеет верхний рот, и поэтому она не
приспособлена питаться и брать насадку со дна, подобно плотве,
имеющей почти конечный рот.
На стр. 202, 203 автор пишет: «Для ловли сазана необходимо
правильно подобрать снасть. Обычно его ловят с берега на три-
четыре поплавочные удочки. На донные удочки ловят только с
лодки». Можно подумать, что для ужения сазана необходимо
правильно подбирать рыболовную снасть, д для ловли других рыб
этого делать не следует. Кроме того, сазана удят и теми, и
другими удочками как с берега, так и с лодки.
Об ужении бычка автор пишет (стр. 243): «Снасть и способ
ловли бычков как в море, так и в реке очень просты. Ловят их
обычно «закидушками» со шнуром длиной 20—30 м и больше. К
шнуру прикрепляют три-пять крючков...» Известно, что в
реках многие бычки обитают в прибрежной полосе (возле берега) и
главным образом среди камней. Поэтому «закидушкой» в этих
местах бычка никто не ловит. Бычок чаще всего сразу схватывает
291

наживку и быстро прячется в камнях. И вот попробуйте тогда его
вытащить.
На стр. 49 автор пишет: «При расстановке жерлиц их
привязывают к шестам... Обычно берется свежесрубленный орешник,
имеющий в комле 4—5 см, а в вершине —2—2,5 см...» Вместо
того, чтобы пропагандировать любовь к природе, охрану природы,
борьбу с браконьерством, автор поучает производить рубку
орешника. Сколько можно на таком кусте собрать орехов! А какой
ущерб будет нанесен государству, если рыболовы последуют
советам автора!
Стр. 246. Нельзя пропагандировать лоблю «крупной стерляди
на маленького пескаря, наживленного на переметы». Ведь
известно, что любительская ловля рыбы переметами воспрещена
повсеместно.
Стр. 208. Указывается: «У зеркального карпа чешуи почти нет»,
тогда как известно, что у него тело покрыто крупной чешуей,
расположенной полосами по спине, боковой линии и брюшку.
Стр. 225. Анальный плавник щуки назван предхвостовым.
Автор не указывает литературу, которой он пользовался,
работая над книгой.
К этой книге необходимо отнести слова рецензентов А. Лапу-
тина и М. Никольского по другой книге того же автора «Ловля рыбы
спиннингом»: «Необходимо поставить на вид автору слишком
выраженный субъективизм и тенденциозность» (См. их рецензию
в альманахе «Рыболов-спортсмен», № 7).
Еще можно привести слова тов. Твардовского А. Т. из его
речи на Внеочередном XXI съезде КПСС:
«А ведь приходится прямо сказать, что в нашей литературной
художественной продукции мы и до сих пор, иногда почти
заведомо, допускаем многие несовершенства и недоделки, то есть
допускаем то, что никак невозможно допустить в области того же
ракетостроения...» Хотя это сказано о художественной
литературе, но эти слова можно отнести и к рецензируемой книге.

СОДЕРЖАНИЕ
Анатолий Снова жизнь (стих.) 3
И. Денисов, Волжские были 4
Е. Г. Кублицкий. Возмездие : 17
Анатолий Вагин. Таймень (стих.) 20
Антон Пришелец. На рыбалке (стих.) 21
В. Завьялов. Из воспоминаний удильщика 22
Л. Салий. * * (стих.) 26
О. Шадрин. На Свияге (стих.) 27
В. Козлов. Рождение спиннингиста * . к 30
Виктор Куликов. Счастье (стих.) 34
В. Литвинова. Как я полюбила рыбалку —
Виктор Куликов. У реки (стих.) 38
A. Шахов. Встреча с московскими рыболовами 39
Евг. Пермяк. Б ал кун чи к 44
Н. Петров. В глубине (стих.) 46
М. и Ф. Сажины. Ночные хищники . .' 47
B. Юренко. Из фронтовых воспоминаний 58
Максим Наимович. «Ни пуха ни пера!» 65
По водным просторам нашей Родины
В. Дурново. Река спортсменская 71
Л. Самарцев. Письма с Дона 88
П. Стефаров. В глуши Полесских болот 94
П. Маринин. Рыбы Лекшмозера . 102
B. Хабаров. Пять щук 103
C. Никшин. Жерех-хашам # 105
Д. Чичерин. В Заполярье 108
B. Пронин. На Куде П1
Н. Шпагин. Приезжайте в Новоазовск . . • 113
Из рыболовной практики
C. С. [Ценников. О ловле луфаря 116
A. Сериков. Из воспоминаний , .... 127
М. Турков. За треской 133
JI. Киселев. В защиту уклейки 135
Вс. Васильев. На малых реках 139
С. Бруев. Ужение леща днем 141
С. Тючкалов. Успех Белого ИЗ
B. Дмитровский. Каприз разгадан 144
Н. Тиханычев. Рыбная ловля на Латорице 146
C. Кравцов. Маринка в ручьях Казахстана 148
В. Романенко. Ужение сырти в водоемах Латвийской ССР ....... 150
B. Беленовский. Ужение без грузила и поплавка 151
Я. Жаров. Жадная щука 154
Л. Корецкий. Редкая приманка 156
А. Жуков. Странные щуки 157
Я. Семенович. В помощь спиннингисту 158
Всеволод Васильев. Складной багор и к 166
Г. Валиков. Блесны для ловли нахлыстом 169
C. Бушуев. Блесна из ракушки f 175
293

J1. Я. Левченко, Порошок для серебрения блесен . 176
Я. Немцев. И еще один способ серебрения блесен 177
С. Ждахин. Как применять конопляный жмых . 178
В. Семенов. Мотовильце к донным удочкам . , 179
Г. Богданов. Прикормочница —
М. Камышев. Рекомендации по применению пешень 181
Л Филиппов. О прикормке 193
А. Зелесский. Непотопляемый пневматический плот 194
A. Володин. Интересная насадка и уловистая блесна 199
B. Тюрин. Универсальный кивок для зимней удочки —•
C. Гончаренко. Несколько советов , 200
Я. Киянский. Блесна «Пик» или «Находка» . . 202
В. Верещагин. Девон из гильзы . . 204
Г. Шлопак. Хранение ставки к «Самодуру» 209
Г. К. Ли. Мормышка «Успех» 210
Я. Рябухин. Лодка из автомобильных камер и брезента или прорезиненной
ткани .............. 212
Подводная охота
A. Печатин. Организация подводного спорта в СССР . , . 216
Я. П. Козлов. Подводная охота в реках Черноморского побережья Кавказа 221
Виктор Кирюшкин. Первый сом 229
Ю. Вьюгин. За щукой под воду 233
Ник. Русаков. О подводном спорте , , . 235
Герфрид Мантей. Подводная киносъемка с поверхности воды . . . 4 ♦ . 237
Ольга Хлудова. На Азовском море , 240
Ф. Брандруп. За рыбами у них дома , 244
Ю. Н. Вьюгин. Ружье для подводной охоты, изготовляемое своими силами. 265
Дм. Ребиков и Поль Черни. Зачем нужна подводная фотография ...*». 268
Хроника спортивной жизни
B. В. Степанцев. Охрана рыбных запасов — общенародное дело ..... 271
Д. Самарин. В федерации рыболовства СССР 284
Я. Петров. Соревнование на Вуоксе 286
Критика и библиография
М. Бабкин. О книге Д. Колганова » . , . 288

НОВЫЕ КНИГИ
В 1960 г. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
«ФИЗКУЛЬТУРА И СПОРТ» ВЫПУСКАЕТ «БИБЛИОТЕЧКУ
НАЧИНАЮЩЕГО РЫБОЛОВА». БИБЛИОТЕЧКА СОСТОИТ ИЗ ПЯТИ
НАЗВАНИЙ-
Бернштейн С. М. Ловля рыбы на кружки, 3-е
издание. 5 л., Тираж 75 тыс. экз.
Лапутин А. Я- Ловля рыбы спиннингом. 6 л.,
тираж 75 тыс. экз.
Макаров В. И. Ужение рыбы нахлыстом. 4 л.,
тираж 75 тыс. экз.
Сабунаев В. Б. Ловля рыбы удочкой. 6 л.,тираж
75 тыс. экз.
Самарин Д. А. Подледное ужение рыбы. 6 л.,
тираж 75 тыс. экз.
В книгах библиотечки рассказывается о различных
видах рыболовного спорта, о снастях, о том, какую рыбу
каким способом лучше всего ловить. Приводятся также
сведения о биологии рыб, о .способах их хранения, о
подготовке лодки и снастей к ловле.
В 1960 г г выйдет также «Настольная книга рыболова-
спортсмена» (объем 30 л., тираж ПО тыс. экз.) В книге
описывается устройство всех видов рыболовных снастей
для зимнего и летнего лова, рассказывается о видах
спортивной ловли, в том числе подводной, о водоемах нашей
страны, где можно ловить рыбу. Отдельный раздел
посвящен описанию рыб, разрешенных для спортивного лова,
и способов, которыми их эффективнее всего ловить. В
книге есть раздел, где рассказывается, как самому сделать
.или отремонтировать рыболовную снасть.
Издание богато иллюстрировано и рассчитано на
широкий круг читателей.
Для любителей, подводной ловли выпускается вторым
изданием книга известного английского писателя Д. Олд-*
риджа «Подводная охота» (объем 8 л., тираж 75 тыс. экз.).
На страницах этой книги читатель найдет описание
снаряжения: ружья, ластов, маски, дыхательной трубки,
познакомится с техникой подводных погружений.
Все перечисленные книги можно приобрести по мере
их выхода в магазинах Книготорга и через отдел «Книга-
почтой» по адресу: Москва, ул. Кирова, 6. Магазин
№ 120 Москниготорга.

«Рыболов-спортсмен», альманах № 14
Редактор В. Е. Герман
Технический редактор М. П. Манина
Художественный редактор В. Г. Петухов
Переплет и заставки художника Ф. П. Глебова
Буквицы Д. П. Мощевитина
Корректоры Р. Б. Шупикова и 3. Г. Самылкина
Изд. № 1837. Сдано в набор 18/XII—1959 г.
Подписано к печ. 29/Ш—1960 г. Формат60Х9271в.
Объем 9,25 бум. л., 18,5 печ. л., 18,39 уч.-изд. л.,
39 762 зн. в 1 п. л. А-04312. Тираж 80 000.
Цена 8 р. 35 к. Заказ № 3872
Издательство «Физкультура и спорт»
Москва, М. Гнездниковский, 3
Первая Образцовая типография имени А. А. Жданова
Московского городского Совнархоза.
Москва, Ж-54, Валовая, 28.