жт^ш
I,I,I,I,
НАРОДНАЯ
НАРОДНАЯ
НАРОДНАЯ
НАРОДНАЯ ХРИСТОІАШ
ХРИСТОІАШ
ХРИСТОІАШ
ХРИСТОІАШ
КОІЫТОВЪ
и его
СТИХОТВОРЕНТЯ ,
ООСТАВИЛЪ
ООСТАВИЛЪ
ООСТАВИЛЪ
ООСТАВИЛЪ
П. И . Вейнбергъ.
ИЗДАНІЕ
ИЗДАНІЕ
ИЗДАНІЕ
ИЗДАНІЕ РЕДАКЦІИ
РЕДАКЦІИ
РЕДАКЦІИ
РЕДАКЦІИ ЖУРНАЛА
ЖУРНАЛА
ЖУРНАЛА
ЖУРНАЛА
«ДООУГЬ.й двло . .
Большая
Большая
Большая
Большая Под
Под
Под
Под ыічгскаи,
ыічгскаи,
ыічгскаи,
ыічгскаи, д.д.д .д . NoNoNoNo 89.
89.
89.
89.
1884.
ft.ft.ft.ft.
тттт
щ*
щ*
щ*
щ*
?3
?3
?3
?3
•­**
•­**
•­**
•­**

*Ax
*Ax
*Ax
*Ax **■*>.
**■*>.
**■*>.
**■*>.
.
.
.
.

«<"
«<"
«<"
«<" \S
\S
\S
\S
\J\J\J\J
AIM ВАСШВІЧЪ
КОІЬЦОВЪ
и ЕГО
СТИХОТВОРЕНІЯ_
СОСТАВИЛЪ
СОСТАВИЛЪ
СОСТАВИЛЪ
СОСТАВИЛЪ
П. И. Вейнбергъ.
ПЗДАНІЕ
ПЗДАНІЕ
ПЗДАНІЕ
ПЗДАНІЕ ГЕДАКЦІИ
ГЕДАКЦІИ
ГЕДАКЦІИ
ГЕДАКЦІИ ЖУРНАЛА
ЖУРНАЛА
ЖУРНАЛА
ЖУРНАЛА
„ДОСУГЪ Н ДФЛО".
­­ ^ ^дйуг..
­ ­ ^^дйуг..
­ ­ ^ ^дйуг..
­ ­ ^^дйуг..
д?м­с
САНКТПЕТЕРБУРГЪ
Типографія Товарищества «Общественная Подьза>, Бол. Подъяческая. д . N° 39.
1884.

Дозволено цензурою. С . ­Петербург*, 27 февраля 1884 года.
/«Г
ал>ч
Анатонмна \
чижа
2007084266
2007084266
2007084266
2007084266

. ,>,/':"/■:'■ ::■' '
.
ЕшшіщиШі
Àëåêñ?é Васильевич!. Кольцовъ.

ÀËÅÊÑ?É
ÀËÅÊÑ?É
ÀËÅÊÑ?É
ÀËÅÊÑ?É ВАОИЛЬЕВИЧЪ
ВАОИЛЬЕВИЧЪ
ВАОИЛЬЕВИЧЪ
ВАОИЛЬЕВИЧЪ КОЛЬЦОБЪ.
КОЛЬЦОБЪ.
КОЛЬЦОБЪ.
КОЛЬЦОБЪ.
Русскій народъ ù?äðî íàä?ëåíú отъ Бога великими способностями:
здравымъ и êð?ïêèìú умомъ, силою воли, сердечною добротою, у ì?íüåìú
выносить самыя тяжелыя невзгоды и доходить до ö?ëè, не смотря на
самыя сильныя препятствія. Неудивительно поэтому, что изърусскаго
народа вышло и выходитъ много такихъ ä?ÿòåëåé на ïîíðèù? воен­
номъ, гражданскому ученомъ, какими въ ïðàâ? гордиться всякая стра­
на.. Правда, что большая часть этихъ людей родится и воспитывается
въ образованномъ îáùåñòâ? и поэтому съ самыхъ первыхъ дней своей
жизни получаетъ отъ людей средства развивать и óêð?ïëÿòü ò? силы
и способности, которыми наградилъ ихъ Богъ. Но не мало видимъ
мы въ Россіи и такихъ ïðèì?ðîâú, что ÷åëîâ?êú съ ò?ìè или дру­
гими âðîæä?ïíûìè способностями выходитъ на ñâ?òú въ простомъ
íàðîä?, который не ïðîñâ?ùåíú ученьемъ, ãä? ìíîã3? смотрятъ на
ученье даже враждебно и ãä?, ñë?äîâàòåëüíî, этому ÷åëîâ?êó трудно,
очень трудно пробивать ñåá? дорогу. Но природа беретъ свое, и въ
этомъ ñëó÷à? русскому ÷åäîâ?êó помогаетъ его сила воли, его вы­
носливость, его благородная стойкость. Вотъ почему наша ро­
дина ìîæ?òú назвать å?ñêîëüêî славныхъ именъ такихъ людей,
которые, выйдя изъ самаго простаго сословія и окруженные самою
неблагопріятною и тяжелою обстановкой, вышли на предназначенную
имъ природою дорогу только благодаря ò?ìú свойствамъ, о кото­

6666
рыхъ только­что сказано, и áîë?å или ìåí?å, смотря по своимъ спо­
собностям*, прославились на ней. Одинъ изъ нашихъ лучшихъ писа­
телей, Николай Àëåêñ?åâè÷ú Некрасовъ, которому всегда былъ
дорогъ русскій народъ и который написалъ о немъ много прекрас­
ныхъ стиховъ, не даромъ сказалъ:
Не бездарна та природа,
Не погибъ еще тотъ край,
Ãä? выходить изъ народа
Столько сильныхъ, то н знай...
Онъ же, писавшій свои сочиненія въ то время, когда наши
крестьяне еще не были освобождены, и сердечно æ?ëàâø3é этого
освобожденія, какъ желали его âñ? лучшіе русскіе люди, — онъ же
сказалъ:
Лишь Богъ номогъ бы русской груди
Вздохнуть пошире, ïîâîëüí?é,
Покажетъ Русь, что есть въ ней люди,
Что есть грядущее у ней!..
Теперь, когда великое ä?ëî освобожденія крестьянъ совершилось
державною волей покойнаго Государя Александра II, число русскихъ
ä?ÿòåëåé, выходящихъ изъ простаго народа, будетъ, конечно, увели­
чиваться все больше и больше; но и при прежнихъ условіяхъ, повто­
ряем^ ихъ было не мало, хотя не âñ? принадлежали собственно къ
сосювію крестьянскому...
Къ числу такихъ людей принадлежалъ писатель Àëåêñ?é Ва­
сильевичъ Кольцовъ. Къ несчастію, судьба остановила его на пол­
пути въ то время, когда данныя ему Богоиъ дарованія только­что
начали развертываться во всей своей ñèë?.
Кольцовъ родился въ Âîðîíåæ? въ 1808 году и былъ сынъ
прасола. Прасолами называются торговцы, покупающіе мясо и рыбу,
преимущественно соленую, а также торгующіе скотомъ — баранами,

7777
которыхъ они лродаютъ на салотопенные заводы, быками и т. п .
Прасальшй промыслъ ïðîöâ?òàäú въ нашихъ степцыхъ губерніяхъ
въ то время, когда губерніи эти, особенно степи, столь удобныя для
гонки скота, были мало заселены; а когда началось çàñåëåí3?, сталъ
падать этотъ промыселъ и ñîâñ?ìú почти прекратился öîñë? того,
какъ совершилось въ Россіи освобожденіе крестьянъ, т. е. ïîñë?
1861 года, потому что освобожденные крестьяне, получившіе землю
въ свою собственность, начали ä?ëàòü очень болыпія распашки и,
ñë?äîâàòåëüíî, уничтожать ò? степи, по которымъ до ò?õú поръ
свободно перегонялись громадныя стада прасоловъ.
Отецъ поэта Кольцова былъ, по своимъ торговымъ оборотамъ,
однимъ изъ самыхъ видныхъ прасоловъ; но при этомъ онъ былъ
÷åëîâ?êú ñîâñ?ìú необразованный, óì?âø3é только читать и писать
и находившій, что учиться ñë?äó?òú только тому, безъ чего нельзя
обойтись въ такой, íàïðèì?ðú, òîðãîâë?, какую онъ велъ, т. е . чи­
тать и писать, да первыя четыре правила àðè?ìåòèêè. Оттого онъ
и взядъ своего сына изъ ó?çäíàãî училища очень скоро, черезъ пол­
тора года ïîñë? поступленія туда, взялъ для того, чтобы мальчикъ
помогалъ ему въ òîðãîâä?. Заступиться за него въ его ñåìü? было
некому. Его мать была женщина добрая и не глупая, но ñîâñ?ìú
безграмотная и притомъ, какъ водится въ купеческомъ быту, ни­
какой своей воли въ семейныхъ ä?ëàõú не èì?âøàÿ, ò?ìú áîë?å
что ея мужъ былъ ÷åëîâ?êú крутой и перечить ñåá? не позволялъ
никому. Àëåêñ?þ было въ это время всего десять ë?òú, и горько
было ему разставаться съ училищемъ, ãä? хоть учили и плохо, но
ãä? онъ все­таки узналъ такія вещи, о которыхъ въ его ñåìü? не
èì?ëè и понятія, а главное — пристрастился къ ÷ò?í3þ. Читать ему
приходилось однако только зимою; все ë?òî проводилъ онъ въ
степи, наблюдая за отцовскими баранами, среди í?â?æåñòâåííûõú
пастуховъ, часто страдая отъ непогоды, застигавшей его и заста­
влявшей ночевать подъ открытымъ небомъ. Да и зимою читать могъ

8888
онъ только урывками, оттого что отецъ часто поеылалъ его съ
прикащиками покупать и продавать товаръ. Горько, очень горько
было на äóø? у á?äíàãî мальчика съ большимъ âðîæä?âíûìú
умомъ, огромными способностями, мягкимъ, впечатлительнымъ ñ?ðä-
ценъ и непреодолимымъ желаніемъ учиться. Но учиться не пришлось
ему ни теперь, ни ïîñë?; такъ онъ и остался на всю жизнь необра­
зованнымъ ÷åëîâ?êîìú... Все ученье, ïîñë? выхода изъ училища,
ограничилось чтеніемъ — да и то урывками — разныхъ книгъ. Но
чтеніе только тогда приноситъ истинную пользу, когда оно ä?ëà?òñÿ
съ разборомъ, когда читаются ä?ëüíûÿ и полезныя книги, когда
читающимъ мальчикомъ или юношей руководитъ разумный и ñâ?äó-
щій ÷åëîâ?êú. У Кольцова такого руководителя не было и быть не
могло при той îáñòàíîâê?, въ которой онъ жилъ; притомъ, откуда
ему было брать книги, когда âñ?, среди которыхъ онъ вращался,
ñìîòð?ëè на всякую книгу, какъ на вещь ненужную и даже вредную,
и когда, стало быть, о ÷?ìú нибудь, мало­мальски похожемъ на
библіотеку, у нихъ не могло быть и помину. Нашелся между знако­
мыми его отца только одинъ купецъ, у котораго почему­то было не
мало книгъ и который èì?ëú сына, тоже страстно любившаго читать.
Съ этимъ сыномъ, своимъ ровесникомъ, сошелся молодой Кольцовъ,
и они вдвоемъ стали жадно пожирать очутившуюся въ ихъ распоря­
женіи библіотеку. Правда, что эти книги были ñîâñ?ìú не такого
рода, чтобы развивать умъ и обогащать его познаніями; но такъ какъ
îí? состояли большею частью изъ волшебныхъ сказокъ и сочиненій,
ãä? разсказывались небывалыя приключенія, то ä?éñòâîâàëè на
воображеніе Кольцова, и безъ того богатое, и на его сердце, и въ
этомъ отношеніи приносили свою долю пользы. Подъ ихъ вліяніемъ
онъ ä?ëàëñÿ больше и больше — ò?ìú, чтб мы называемъ поэтомъ,
т. е . ÷åëîâ?êîìú; который ñï?ñîáåíú ясно понимать, что ä?ëàåòñÿ
въ его собственномъ и чужомъ ñ?ðäö?, способенъ сочувствовать всему
прекрасному и благородному, отыскивать это прекрасное и благо­

9999
родное тамъ, ãä? äðóã3?, обыкновенные люди его не çàì?÷àþòú,
способенъ âèä?òü, что есть хорошаго и â?ëèêàãî въ ïðèðîä?, допол­
нять и скрашивать все это своимъ воображеніемъ — и передавать
âñ? эти îùóù?ï3ÿ на áóìàã? такимъ языкомъ, который трогаетъ
сердце и заставляетъ читающаго испытывать то­же, что испытывалъ
поэтъ, когда сочинялъ. Поэтомъ можетъ быть и тотъ писатель, кото­
рый пишетъ прозой; но обыкновенно принято называть поэтами ò?õú,
кто пишетъ стихами. Для этого, êðîì? врожденной способности,
нужно и óì?íüå, знаніе особой науки, которая называется стихо­
сложеніеиъ. Кольцовъ ïîêàì?ñòú былъ поэтомъ только въ äóø?, но
еще не писалъ стиховъ, даже не читалъ чужихъ. Это ïîñë?äíåå слу­
чилось уже тогда, когда ему было ë?òú четырнадцать.
Онъ случайно купилъ на ðûíê? сочиненія одного русскаго стихо­
творца Дмитриева. Дмитріевъ писалъ стихи ëåãê3? и звучные, и они
очень понравились Кольцову, такъ что онъ попробовалъ самъ писать
ихъ. Но, конечно, па первыхъ порахъ это давалось ему съ болыпимъ
трудомъ, потому что, во­первыхъ, онъ и понятія не èì?ëú о прави­
лахъ стихосложенія, а во­вторыхъ — былъ слишкомъ молодъ и,
ñë?äîâàòåëüíî, не пережилъ еще ничего такого, что можетъ послу­
жить содержаніемъ для стихотворенія, — ни сильнаго горя, ни силь­
ной радости, ни вообще сильнаго потрясенія. Да и на счетъ другихъ
людей не могъ писать онъ, потому что, по молодости ë?òú и своей
домашней îáñòàíîâê?, еще ñîâñ?ìú не зналъ жизни. Но такъ какъ
способность поэта была врождена Кольцову, то онъ не могъ побороть
свою страсть писать стихи и, не смотря на âñ? препятствія, âñ?
трудности, продолжалъ сочинять какъ могъ и что могъ, а еще
больше — читать стихи другихъ русскихъ писателей. Въ "это время
былъ въ ñëàâ? нашъ великій поэтъ Нушкинъ; Кольцову удалось
ïð3îáð?ñòè, между прочимъ, и его сочиненія, изъ которыхъ онъ
извлекъ громадную­ пользу для своего ума. Въ то­же время онъ
èì?ëú счастіе найти ñåá? íàä?æíàãî и хорошаго руководителя въ

10101010
одномъ молодомъ ÷?ëîâ?ê?, Серебрянскомъ, который èì?ëú очень
ñâ?òëûé умъ и благородное сердце, былъ хорошо образовать ,и ,цо
всему этому могъ давать Кольцову, съ которымъ онъ сдружился,
полезные ñîâ?òû на ñ÷?òú его стихотворства. И ä?éñòâèòåëüíî, эти
ñîâ?òû во многомъ способствовали тому, что Кольцовъ все больше и
больше выходилъ на свою дорогу, все больше и больше становился
поэтомъ не только въ äóø?, но и на словахъ, на áóìàã?, хотя пока
еще ничего не печаталъ.
И все это онъ ä?ëàëú въ то самое время, когда отъ него требо­
вались занятія ñîâñ?ìú иного рода, когда ему попрежнему прихо­
дилось и гонять по степямъ барановъ своего отца, и вести базарную
торговлю, и погружаться въ самые мелкіе, грошевые разсчеты! Всего
этого требовалъ отъ него отецъ, и все безропотно исполнялъ онъ во
первыхъ потому, что былъ покорный сынъ, во вторыхъ потому, что
по своимъ молодымъ ë?òàìú не могъ еще заняться самостоятельно
÷?ìú нибудь такимъ, что давало бы ему возможность жить. Однимъ
только это ремесло прасола было пріятно молодому Кольцову: онъ
полюбилъ широкое раздолье степей, по которымъ ему приходилось
странствовать, и съ наслажденіемъ проводилъ дни и ночи среди
этой природы, которую âïîñë?äñòâ3è времени такъ прекрасно опи­
салъ въ своихъ стихахъ. Принесли ему эти занятія и пользу въ томъ
отношеніи, что, сходясь съ простымъ народомъ, онъ узналъ много
русскихъ ï?ñåíú, между которыми есть очень хорошія по своей за­
душевности и которыя въ ïîñë?äñòâ3è времени, когда онъсамъ сталъ
сочинять ï?ñíè, очень пригодились ему; узналъ онъ хорошо и нагаъ
народъ, какъ и народъ узналъ его, — полюбилъ его отъ всей души и
заслужилъ его любовь. Куда бы ни ïð3?çæàëú Кольцовъ — это уже
въ то время, когла онъ вышелъ изъ ä?òñêèõú ë?òú — въ какой бы
äåðåâí? ни останавливался, âåçä? ïð3?çäú его былъ въ пору, âåçä?
принимали его какъ желаннаго гостя. Уже много ë?òú спустя ïîñë?
смерти его окрестные крестьяне все разсказывали и вспоминали Але­

11111111
êñ?ÿ Васильевича, называя его «ласковымъ> и «славнымъ*, и сер­
дечно æàë?ëè о его ранней êîí÷èí?.
Всего этого было однако мало, чтобы Кольцовъ чувствовал* себя
довольными не такой у него былъ умъ и не такая душа, чтобъ до­
вольствоваться такой жизнью. Онъ самъ, въ своихъ стихахъ разска­
залъ намъ, какъ жилось ему въ эти молодые годы.
Свучно и нерадостно
Я провелъ â?êú юности:
Жидъ въ степи съ коровами,
Грусть въ лугахъ разгуливалъ,
По полямъ съ лошадкою
Одпнъ горе ыыкалъ;
Дикаремъ — степнино ю
Домой въ городъ ?çæèâàëú
За ä?ëàìè крайними,
Чаще­жъ за отцовскими
Мудрыми ñîâ?òàìè;
И въ такпхъ занятіяхъ
Двадцать ë?òú ударило...
А какъ ударило двадцать ë?òú, случилось одно ä?ëî, отъ ко­
тораго пришлось сильно пострадать Кольцову. Въ äîì? ихъ между при­
слугою росла ä?âóøêà, Дуняша, находившаяся при сестрахъ Кольцова;
она была êð?ïîñòíîþ его отца, потому что въ то время и чиновники,
и духовенство, и купечество могли èì?òü êð?ïîñòíûõú, которыхъ они
или покупали на имя знакомыхъ дворянъ, или откупали у ïîì?ùè-
ковъ на тотъ или другой срокъ. Дуняша, выросши, ñä?ëàëàñü такою
красавицей и притомъ была ä?âóøêà такая умная и съ такимъ хо­
рошимъ сердцемъ, что молодой Кольцовъ страстно полюбилъ ее. Она
îòâ?÷àëà ему ò?ìú же; но старикъ Кольцовъ узналъ объ этомъ и
ð?øèëñÿ сейчасъ же разлучить влюбленныхъ, чтобъ они какъ ни­
будь тайно не îáâ?í÷àëèñü. Онъ прочилъ для сына какую нибудь

12121212
богатую íåâ?ñòó изъ купеческаго дома, а не á?äíóþ крестьянку. И
вотъ однажды, въ то время, когда á?äíûé Àëåêñ?é Васильевичъ
ó?õàëú по торговымъ ä?ëàìú въ степи на довольно продолжительный
срокъ, старикъ продалъ Дуняшу и ?ÿ мать одному изъ донскихъ по­
ì?ùèêîâú, часто бывавшихъ въ Âîðîíåæ?, а новый хозяинъ увезъ
ее къ ñåá? въ деревню. Кольцовъ, возвратясь домой, уже не засталъ
своей возлюбленной. Куда она скрылась — этого ему не говорили. Онъ
ïðèø?ëú въ отчаяніе, çàáîë?ëú горячкой и чуть не умеръ; а когда
âûçäîðîâ?ëú, то ïîëåò?ëú въ степи разыскивать Дуняшу. Найти ему
ея не удалось, а удалось только узнать, что á?äíóþ ä?âóøêó насиль­
но, какъ êð?ïîñòíóþ, выдали за казака въ какой­то ñòàíèö?. Одни
говорятъ, что она тамъ зачахла и скоро умерла; другіе же óâ?ðÿ-
ютъ, что она ïîñë? свыклась со своею судьбою, жила покойно и
счастливо съ мужемъ и уже ïîñë? смерти Кольцова ã3ð3?çæàëà въ
Воронежъ. Но такъ или иначе, а молодые люди все­таки были раз­
лучены, а эта разлука, вся эта любовь были первою и сильною при­
чиною того, что Кольцовъ съ этихъ поръ сталъ писать стихи ï? съ
голоса чужихъ стихотворцевъ, у которыхъ онъ учился, а такъ, какъ
онъ самъ чувствовалъ, потому что теперь въ первый разъ самъ ис­
пыталъ сильное душевное потрясеніе. Стихи его ä?ëàëèñü все áîë?å
и áîë?å èçâ?ñòíûìè въ Âîðîíåæ?, ãä? между молодежью было въ
эту пору довольно много образованныхъ людей; отецъ и мать тоже
не ì?øàëè ему въ этомъ занятіи, потому что изъ­за него онъ не
только не пренебрегалъ своими торговыми ä?.3àìè, но даже сталъ
правою рукою отца. Притомъ же старикъ Кольцовъ былъ ÷åëîâ?êú
очень практически, изъ всего старавшійся и óì?âø3é извлечь поль­
зу. Когда онъ óâèä?ëú, что его сына только ради стиховъ его узна­
ли и полюбили даже такіе важные люди, какъ губернатора онъ по­
думалъ: «Пусть пишетъ, это намъ на руку, можно будетъ, стало быть,
черезъ его важныхъ доброжелателей, разныя наши ä?ëèøêè устра­
ивать». А у старика Кольцова, êðîì? ä?ëú торговыхъ, было много

13131313
и тяжебныхъ ä?ëú, да í?êîòîðûÿ изъ нихъ были и не ñîâñ?ìú чи­
стыя. Вотъ почему и нужно было ему покровительство вліятеіьныхъ
лицъ.
Но молодому Кольцову все­таки тяжело жилось въ Âîðîâåæ?;
его тянуло въ столицы — Петербургъ и Москву, ãä? жили наши то­
гдапшіе лучшіе сочинители, ãä? вообще жизнь была ñîâñ?ìú иная и
ãä?, ñë?äîâàòåëüíî, онъ могъ найти для своего ума гораздо больше
пищи, ÷?ìú въ Âîðîíåæ?. Случай ему помогъ. Въ 1831 г. отецъ
послалъ его по своимъ торговымъ ä?ëàìú въ Москву. Въ это время
въ Ìîñêâ? былъ уже у Кольцова знакомый и покровитель — Станке­
вичъ, сынъ одного воронежскаго ïîì?ùèêà, ÷?ëîâ?êú весьма умный
и образованный. Станкевичъ не задолго до того ïð3?çæàëú на ë?òî
въ Воронежъ, тамъ узналъ Кольцова, прочелъ его стихи и нашедъ
í?êîòîðûÿ изъ нихъ очень хорошими. Теперь, ïð3?õàâú въ Москву,
Кольцовъ отыскадъ Станкевича, а тотъ цознакомилъ его съ í?ñêîëü-
кими тамошними писателями и, благодаря этому, два­три стихотворе­
нія Кольцова въ первый разъ появились въ печати. Это очень обод­
рило ихъ сочинителя, потому что показало ему, что, значить, стихи
его настолько хороши, что ихъ не отказываются даже печатать ò?
люди, которые понимаютъ толкъ въ этомъ ä?ë?. Но на этотъ разъ
èî?çäêà Кольцова въ Москву продолжалась очень не долго; ò?ìú не
ìåí?å, она его еще áîë?å разохотила къ жизни въ ñòîëèö?.
,
Чрезъ пять ë?òú, именно въ 1S36 г. ему представилась воз­
можность побывать въ Ïåòåðáóðã? и Ìîñêâ?. Отецъ охотно отпу­
скадъ его туда; онъ окончательно óá?äèëñÿ, что отъ стиховъ сына
вышелъ нрокъ, что его знаютъ не въ одномъ Âîðîíåæ?, и поэтому
думалъ, что глупо было бы не воспользоваться такимъ случаемъ и
не Похлопотать черезъ столичныхъ знакомыхъ сына о тяжебныхъ
ä?ëàõú, которыя велись старикомъ въ петербургскихъ присутствен­
ныхъ ì?ñòàõú. Молодой же Кольцовъ хотя и ?õàëú собственно по
торговымъ и тяжебньшъ ä?ëàìú отца, но, кахъ мы уже объяснили,

14141414
èì?ëú и другую ö?ëü— обогащать свой умъ. Въ эту вторую ïî?çä-
ь­у Кольцовъ познакомился сперва въ Ìîñêâ?, а потомъ въ Петер­
áóðã? съ нашими лучшими писателями; âñ? принимали его очень
радушно, ласкали его и обращались съ нимъ какъ съ настоящимъ
писателемъ, потому что въ это время, сверхъ ò?õú двухъ­трехъ
стихотвореній его, о которыхъ мы уже упоминали, появилось въ пе­
чати еще десятка два другихъ, и притомъ очень хорошихъ. Даже
такой великій поэтъ, какъ Пушкинъ, приеялъ его очень радушно;
особенное же участіе âñòð?òèëú онъ со стороны Жуковснаго, тоже
èçâ?ñòíàãî нашего сочинителя и который въ то время былъ воспи­
тателемъ Íàñë?äíèêà Престола, Великаго Князя Александра Нико­
лаевича. Находясь постоянно между этими людьми, слыша ихъ ð?÷è,
онъ все больше и больше чувствовалъ разницу между этой жизнью и
тою, которую приходилось ему вести въ Âîðîíåæ?.
Ïîñë? этого онъ ?çäèëú въ столицу еще два раза — въ 1838 г.
и въ 1 840 г. Въ прозіежутокъ между этими путешествіями онъ пи­
салъ къ своимъ новымъ знакомымъ въ Москву и Петербургъ пись­
ма, изъ которыхъ многія èçâ?ñòíû намъ и по которымъ видно, ка­
кой образъ жизни велъ онъ у себя дома и каково было у него на
äóø?. Въ одномъ ïèñüì? опъ писалъ: «Батенька два ì?ñÿöà въ Мо­
ñêâ?— продаетъ быковъ. Дома я одинъ. Ä?ëú много, покупаю сви­
ней, станов лю на вивный заводъ, на барду; въ ðîù? рублю дрова,
осенью пахалъ землю; на скорую руку ?çæó въ села; дома по ä?ëàìú
хлопочу съ зори до полночи». Въ другомъ ïèñüì?, писанномъ ско­
ро ïîñë? возвращенія домой въ 1838 г., онъ говорилъ: «Въ Воро­
нежъ я ïð3?õàëú хорошо; но въ Âîðîíåæ? жить ìí? противу преж­
няго вдвое хуже: скучно, грустно, бездомно въ немъ. И все какъ­ то
кажется тоже, а не то. Ä?ëà коммерціи безъ меня разстроились по­
рядочно, новыхъ непріятностей куча; что день — то горе, что шагъ —
то напасть. Но слава Богу, какъ­то я âñ? ихъ переношу òåðï?ëè-
во....Благодарю васъ, благодарю âì?ñò? и âñ?õú нашихъ друзей. Вы

15151515
и они много для меня ñä?ëàëè, о, слишкомъ, слишкомъ много! Эти
ïîñë?äí3å два ì?ñÿöà стоили для меня няти ë?òú воронежской жи­
зни. Я теперь гляжу на себя и не узнаю. Словесностью занимаюсь
мало, читаю не много — некогда; въ ãîëîâ? дрянь такая набита, что
хочется плюнуть... Плавай, голубчикъ, во всякой âîä?, ãä? велятъ
ä?ëà житейскія; ныряй и въ òèí?, когда надобно нырять; гнись въ
дугу и стой прямо въ одно время. И все это я ä?ëàþ теперь даже
съ охотою....»
Еъ этому присоединились еще дурныя ä?ëà. О нихъ онъ вотъ
что писалъ одному изъ своихъ пріятелей въ Петербурга: «Íûí?øí3é
годъ, по нашей òîðãîâë?, былъ весьма äóð?íú. У насъ много рога­
таго скота упало, т. е . подохло, а капитала своего мы èì?ëè самую
малость, торговали на чужой, пользуясь äîâ?ð3åìú. Скотъ подохъ,
деньги, на него употребленныя, пропали, а îí? были чужія. Люди
не виноваты, что у насъ скотъ подохъ: деньги надо заплатить, а за­
платить íå÷?ìú. Что вы прикажете тутъ ä?ëàòü! Будь ихъ немного —
тысяча, другая, третья — я бы тотчасъ нашелся, какъ горю посо­
бить, а то ихъ до двадцати! Какъ перевернуться? Какъ эту ð?êó
перейти, не захлебнуться? Вотъ мое настоящее горе! Конечно, Богъ
не безъ милости, ÷åëîâ?êú не безъ ãð?õà. . .
И я бы отъ этого ãð?õà
хоть бы ускользнулъ изъ города; но что будетъ со старикомъ­отцомъ?
Положимъ, можно забыться, и для этого на время ó?õàòü, да не
пускаютъ проклятые кредиторы! . . Вотъ ä?ëà-òî какія состроила
ìí? судьба! И что ни будетъ — я покорюсь пмъ!..»
Въ другомъ ïèñüì? á?äíûé Кольцовъ опять жаловался такъ:
«Хлопоты, ä?ëà, непріятности — вотъ мои друзья, товарищи, со­
служивцы. Богъ знаетъ, когда они отъ меня отстанутъ: съ ними я
хожу, лежу, и ?ìú, и сплю. Досадно, мочи â?òú! А помочь горю
í?÷?ìú! Да, въ настоящемъ мы горюемъ, въ будущемъ ждемъ луч­
шаго, приходитъ будущее и — хуже стараго въ седмь седмерицъ...
За что ни возьмись — валится все изъ рукъ, хоть плачь! Что ку­

16161616
шшь, думаешь барышъ, анъ í?òú — убытокъ да убытокъ! Сказать
вамъ откровенно? Этотъ чортовъ убытокъ ужъ какъ нехорошъ.
Жуешь, жуешь — никакъ не проглотишь, такъ въ ãëîòê? и стано­
вится! Ледащій малый этотъ убытокъ, чортъ съ нимъ ñîâñ?ìú!>
Въ добавокъ ко всему этому Кольцова поразило тяжкое душев­
ное горе: умеръ его другъ Серебрянскій, о которомъ мы уже выше
разсказывали. Живя въ Ïåòåðáóðã?, онъ схватилъ тамъ чахотку,
и доктора ïîñîâ?òîâàëè ему отправиться на родину, въ теплый
климатъ. Кольцовъ помогъ ему для этого деньгами, но áîë?çíü
взяла свое, и á?äíûé Серебрянскій скоро скончался въ самыхъ
öâ?òóùèõú ë?òàõú. Объ этой ïîò?ð? Кольцовъ писалъ въ Москву
такъ: «Лишился я ÷åëîâ?êà, котораго любилъ столько ë?òú душою
и котораго потерю горько оплакиваю... Нужда и горе сокрушили
ò?ëî страдальца. Грустно думать: былъ í?êîãäà, недавно даже, ми­
лый ÷åëîâ?êú — и í?òú его, и не увидишь никогда, и все кругомъ
тебя молчитъ... Не было еще ìó÷èòåëüâ?å въ жизни моей со­
стоя нія...»
Смерть Серебрянскаго была для Кольцова ò?ìú áîë?å тяжела,
что на ðîäèí? не было у него теперь ни одного ÷åëîâ?êà по äóø?.
По крайней ì?ð?, такъ надо полагать по одному его письму, ãä?
онъ говорилъ: «Çä?ñü кругомъ меня татаринъ на òàòàðèí?, жидъ
на æàä?... За писанія мои терплю одни оскорбленія. Всякій под­
лецъ такъ на меня и ë?çåòú, дескать, ïèñàê?-òî и крылья ошибить...>
Èì?ëú онъ было â?ðíàãî друга въ одной изъ своихъ сестеръ, но и
она, по разнымъ обстоятельствамъ, не только разошлась съ нимъ, но
ñä?ëàëàñü даже его заклятымъ врагомъ... И, не смотря на все это,
онъ, по своей êð?ïêîé, здоровой äóø?, по своему большому и ñâ?ò-
лому уму, не терялъ бодрости. Когда одинъ изъ его столичныхъ
пріятелей уцрекалъ его въ ïèñüì?, что онъ упалъ духомъ, онъ пи­
салъ въ îòâ?òú: «Í?òú, духомъ я не упалъ и á?ä? моей я смотрю
въ глаза прямо и грудь не скрыта передъ ней. Я не á?ãó, а стою и

17
жду бури; сломить — упаду; выдержу — пойду впередъ. Но í?
стану передъ ней на êîë?íè, не буду слезно молить о ïîùàä? и
бабой выть; í?òú, этого не будетъ! Я русскій ÷åëîâ?êú! шапку
снимемъ передъ грозой, а въ ñåðäö? кровь не остановимъ; холодъ
по ò?ëó пустимъ, но въ ò?ë? не удержимъ. Еще осилимъ сказать:
ІУбирайся, откуда пришла!> Тряхнемъ стариной, будетъ лучше...
Í?òú, духомъ я не упалъ и не упаду, ðàçâ? мощь èçì?íèòú, ðàçâ?
(тъ íàïðÿæ?íüÿ силы ò?ëî лопнетъ, тогда — конецъ!..>
И ä?éñòâèòåëüíî, ò?ëî не выдержало, не сравнялось силою съ
ідухомъ...
Въ 1840 году онъ въ ïîñë?äí3é разъ ñú?çäèëú въ Москву и
Петербургъ, снова îòâ?äàëú тамошней жизни въ кругу близкихъ
ему по уму и сердцу людей, — и еще òÿæåë?å стало у него на äóø?
при мысли, что опять надо ?õàòü домой. Написалъ онъ­было отцу,
просилъ у него äåí?ãú, думая, что старикъ âûä?ëèòú и дастъ этимъ
возможность навсегда поселиться въ ñòîëèö? и свободно заняться
своимъ любимымъ ä?ëîìú, т. е . писатель ствомъ, но старикъ отка­
залъ íà-îòð?çú . Онъ написалъ сыну: «Я слышалъ, что ты хочешь
остаться въ Ïèòåð? — съ Богомъ, въ святой часъ. Влагословеніе
дамъ, а больше ничего». Нечего было ä?ëàòü. «Еслибъ вы знали, —
писалъ Кольцовъ изъ Москвы въ Петербургъ своему другу, — какъ
не хочется ?õàòü домой; такъ холодомъ и обдаетъ при мысли ?õàòü
туда, а ?õàòü — необходимость, æ?ë?çíûé законъ».
Âñë?äñòâ3å этой необходимости онъ и вернулся. Вотъ тутъ и
началась для него истинно каторжная жизнь. Независимо отъ всего
того, что ему приходилось òåðï?òü въ Âîðîíåæ? до сихъ поръ и
о чемъ мы уже разсказывали, начались у него еще враждебныя отно­
шенія съ отцомъ. Старикъ уже съ í?êîòîðàãî времени недоброже­
лательно поглядывалъ на сына. Онъ разсчитывалъ­быдо ÷åð?çú него
и черезъ его столичныхъ ïð3ÿò?ëåé устроить разныя свои ä?ëà и
очень поправить свои обстоятельства. Åðîì? того, видя, что сына
кольцовъ.
2

18181818
любили и ласкали такіе люди, какъ Жуковскій, воспитатель Государя
Íàñë?äíèêà, онъ думалъ, что отъ этого сынъ самъ станетъ зиат­
нымъ ÷åëîâ?êîìú. Наконецъ, старикъ íàä?ÿëñÿ, что стихами своими
сынъ будетъ зарабатывать много ä?íåãú. А какъ óâèä?ëú, что изъ
всего этого не выходитъ денежнаго проку, такъ и еталъ коситься
на писательство, потому, что для него деньги было самое важное
на ñâ?ò?. Не даромъ Кольцовъ въ одномъ изъ своихъ писемъ такъ
юворилъ о ñòàðèê?: <Онъ купецъ, спекулянта, вышелъ изъ ничего,
â?êú рожь молотидъ на îáóõ? — такъ его грудь такъ черства, что
его на все достанетъ для своей пользы и для своей торговли>.
—
Были и другія причины неудовольствія между отцомъ и сыномъ.
Старикъ вообще быдъ самодуръ и никто въ ñåìü? не ñì?ëú ему ни
въ чемъ перечить; но сынъ Àëåêñ?é былъ не таковъ — онъ ему
не всегда уступалъ. Съ годами старикъ ä?äàëñÿ все íåäîâîëüí?å, и
вотъ, когда Кольцовъ вернулся изъ третьей ïî?çäêè въ Москву, —
тутъ­то вражда и вспыхнула ñîâñ?ìú. Усилилась она еще оттого, что
отецъ çàõîò?ëú женить сына и сталъ ему сватать íåâ?ñòó въ бога­
той купеческой ñåìü?. Но это не состоялось, ò?ìú áîë?å что Коль­
цовъ былъ влюбленъ въ другую женщину.
Не только отъ разлада съ отцомъ тяжело жилось Кольцову въ
собственной ñåìü?; — его гораздо больше мучило то, что врагомъ его
ñä?ëàñü та самая сестра, которая была до ò?õú поръ самымъ искрен­
нимъ его другомъ и которую онъ самъ очень сильно любилъ. На
счетъ причинъ этой вражды разсказываютъ различно; но какъ бы
то ни было, а ä?ëî дошло до того, что братъ и сестра не только не
говорили между собою, но когда Кольцовъ былъ уже при смерти, то
эта сестра, въ то время уже бывшая замужемъ, íàâ?ùàÿ ð?äèòå-
телей, не заходила даже въ комнату умирающаго брата, а братъ или
приказывалъ затворять у себя двери, или отворачивался къ ñò?í?.
Разъ, еще до своего замужества, но уже въ то время, когда Кольцовъ
былъ áîë?íú, она устроила такую злую штуку: у нея собрсчлось много

t­gt­gt­gt­g
гостей, и ояя çàò?ÿëè игру въ êîìíàò?, ñîñ?äíåé съ тою, ãä? 3?-
яалъ больной. Они поставили по ñåðåäèí? столъ, на него положили ä?-
вушку, покрыли простыней и начали хоромъ ï?òü â?÷íóþ память
рабу Божію Àëåêñ?þ. А онъ, несчастный, долженъ былъ слушать
это — да еще отъ ÷åëîâ?êà, который былъ ему такъ дорогь!
Çàáîë?ëú Кольцовъ âñêîð? послв возвращенія изъ столицы и
<шлъ одно время при смерти, но потомъ оправился — только не на­
долго. Áîë?çíü опять возобновилась, но еще ñèëüí?å, ÷?ìú прежде:
одно восналеніе ñë?äîâàëî за другимъ; и все больше и больше под­
рывало и разрушало и безъ того не особенно здоровую натуру его.
А ему еще въ добавокъ не давали дома никакого покоя, заставляли
òåðï?òü всякія непріятности, лишепія. Это было особенно во время
свадьбы сестры. Объ этомъ онъ вотъ что писалъ одному изъ своихъ
äð3ÿò?ëåé въ Москву: «Все начало ходить и á?ãàòü черезъ мою ком­
нату; полымоютъ то и ä?ëî, а сырость для меня убійственна. Труб­
ки, благовонія курятъ каждый день; для моихъ разстроенныхъ лег­
кихъ все это плохо. У меня опять образовалось восналеніе, сначала
въ правомъ боку, потомъ въ ë?âîìú противу сердца, довольно опа­
сное и мучительное. II çä?ñü-òî я струсилъ не на шутку. Шсколько
дней жизнь âèñ?ëà на âîëîñê?. . .
А въ эту пору у насъ вечеринки
каждый день — шумъ, крикъ, á?ãîòíÿ, двери до полночи въ моей
êîìíàò? ни минуты не стоятъ на ï?òëÿõú. Прошу í? курить — курятъ
больше; прошу не благоволить — больше; прошу не мыть половъ —
моютъ . . а Хотя потомъ и ñä?ëàëîñü í?ñêîëüêî ïîêîéí?å, но на
äóø? у больнаго было страшно тяжело... Особенно невыносима была
для него мысль, что надо навсегда разстаться съ надеждой — ïåð?-
?õàòü въ Ïåò?ðáóðãú или Москву. Онъ иисалъ туда своияъ друзьямъ:
«Ну, теперь, милые мои, пришло сказать: прощайте — на дол­
го­ли? — не знаю. Но какъ­то это слово горько отозвалось въ äóø?
моей! Но еще прощайте, и въ третій разъ прощайте! Еслибъ я былъ
женщина, хорошая бы пора плакать. > Одно время ему стало полегче;
****

aoaoaoao
онъ выходилъ изъ дому, гулялъ, — и тутъ опятъ сталъ подумывать
о томъ. о чемъ была çàâ?òíàÿ дума его: какъ бы íåðå?õàòü туда, къ
милымъ нріятелямъ. Но средства не позволяли. Въ одномъ изъ пи­
семъ, разсуждая объ этомъ, онъ зотъ что говорить: <?õàòü въ Пи­
теръ отецъ не дастъ ни гроша. Ну, положимъ, я найду туда ïð3?-
хать, у меня есть вещей рублей на триста — этого достаточно. Но
ïð3?õàâøè туда что я буду ä?ëàòü? Наняться въ прикащики —не
могу; оті. себя заниматься — не начто. Положить надежду яа мои
стишонки — что за нихъ дадутъ? И что за нихъ буду получать въ
годъ — пустяки: на сапоги, на чай, и только... Í?ñêîëüêî ï?ñåíîêú
въ годъ — дрянь. За нихъ много не дадутъ... Ìí? ñîâ?òóþòú ?õàòü.-.
Да боюсь страшно. Я, живя на ñâ?ò?, хорошаго не видалъ, или ви­
ä?ëú — да немного, да и то живя въ Ìîñêâ? и Ïèòåð?, а въ Воро­
í?æ? не помню когда. Что, если съ еорокъ ë?òú прійдется нищен­
ствовать?.. Плохо!...»
Не долго пришлось ему мучиться этимъ раздумьемъ: смерть
подходила быстрыми шагами. Печально, одиноко доживалъ несчаст­
ный свои ïîñë?äí3å дни. Не задолго до его кончины, ïîñ?òèëú его
одинъ ïðî?çæ3é писатель, бывшій уже до того знакомыиъ съ иимъ.
Въ ðàçãîâîð? Кольцовъ сказалъ ему между прочимъ: «Ìí? тутъ
тяжело. Í?òú ÷åëîâ?êà, который подарилъ бы меня хоть одной ñâ?-
жей мыслью. Çä?ñü пустыня... И баранъ прекрасное твореніе Бо­
жіе... онъ даетъ волну, мясо — онъ полезенъ... Но людямъ унижаться
до барана — быть только матеріально полезными— это какъ­то, это
какъ­то не ловко. Они смотрятъ на меня, какъ на ïîò?ðÿííàãî че­
ëîâ?êà — оттого, что я не приношу имъ волны и сала... Вогъ съ
ними! Богъ съ ними!»— Въ этомъ­же ðàçãîâîð? онъ высказалъ свою
печаль о томъ, что ему не удалось ïðîñâ?òèòü себя ученіемъ такъ,
какъ бы õîò?ëîñü. «Боже мой! — сказалъ онъ — какъ вы счастливы!...
Вы учились, а ìí?... Богъ не судилъ этого... Я такъ и умру не­
учемъ!»

■n
■n
■n
■n
Ïîñë?äí3? дни его описываютъ вотъ какъ люди, слышавшіе это
отъ родныхъ... Á?äíûé ñòðàäàë?öú ñîâñ?ìú высохъ отъ своей ужас­
ной áîë?çíè; отъ прежняго Кольцова остались îäí? живыя мощи.
Не задолго до смерти, показывая своимъ сестрамъ изсохшую руку
и указывая на ладонь, онъ сказалъ: «Посмотрите, мяса­то только
я осталось, что çä?ñü, — а то îäí? кости.» Приэтихъ словахъ круп­
ныя капли слезъ скатились по его щекамъ. 15­го октября 1842 г.
Àëåêñ?é Васильевичъ ïîæ?ëàëú ис по â?даться и причаститься Свя­
тыхъ Таинъ и пригласилъ ñ?á? своего духовника. Когда священникъ
со св. дарами вошелъ въ его комнату, больной всталъ съ постели и
упалъ ницъ, но подняться не могъ. Священникъ помогъ ему встать
и въ это время çàì?òèëú: «Çà÷?ìú ä?ëàòü сверхъ силъ!» Но уми­
рающій сказалъ: «Не говорите ìí? этого! Я понимаю, я чувствую,
Кто ïîñ?òèëú меня!" За í?ñêîëüêî минутъ до смерти онъ пилъ чай
изъ большой чашки, которою онъ очень дорожилъ, потому что она
была подарена ему одпимъ изъ его петербургскихъ друзей. Руки
его страшно тряслись, и потому его поила старая его няня, постоян­
но ухаживавшая за нимъ во время его áîë?çíè. — «Послушай, няня, —
сказалъ онъ — какая ты странная! Опять налила чай въ эту чашку.
Она велика ìí?, а главное — я слабъ и могу разбить ее, выронить!
Перелей въ стаканъ.» Чай перелили. Черезъ í?ñêîëüêî минутъ
мать и сестра, бывшія въ ñîñ?äí?é êîìíàò?, услышали крикъ няни;
îÿ? ïîñï?øèëè туда и нашли Кольцова уже бездыханнымъ. Онъ
умеръ мгновенно, держа îá?èìè руками руку няни, которая ставила
стаканъ съ чаемъ на столикъ, стоявшій тутъ же у его изголовья...»
Какъ сильна была злоба отца противъ сына, видно изъ того,
что, на другой день ïîñë? смерти, старикъ пришелъ въ лавку по­
купать парчу, бахрому, кисею и т. п. и, покупая, разговорился съ
хозяиномъ лавки, своимъ пріятелемъ, и сталъ ему разсказывать какъ
онъ íàêàíóí? â?÷åðîìú, т. е. въ тотъ самый день, когда умеръ сынъ,
весело провелъ время въ òðàêòèð?, потому что ему удалось устроит ь

2222 '2
'2
'2
'2
выгодное торговое ä?ëî. А когда хозяинъ лавки спросилъ его, кому
это онъ нокупаетъ парчу, старикъ равнодушно îòâ?÷àäú: <Сыну
Àëåêñ?þ— вчерась померъ».
Въ ïîñë?äñòâ3è времени однако вражда эта ирошла. Ста­
рикъ íàâ?ùàëú могилу сына, часто плакалъ надъ нею и поста­
вилъ чугунный памятникъ. Уже много ë?òú ïîñë? смерти его*
отецъ говорилъ: «Разумная голова былъ мой Àëåêñ?é, — да Богъ
не далъ ему пожить на ñâ?ò?. Книжки его сгубили и свели въ
могилу. » Мы не должны обвинять старика за такое ìí?í3å и вообще­
за то, что онъ недоброжелательно ñìîòð?ëú на писательство сына,,
когда óâèä?ëú, что оно не приноситъ денежной выгоды: онъ былъ
÷åëîâ?êú необразованный, даже неграмотный, и иначе судить не­
могъ. Мы должны только ñîæàë?òü, что такому ÷åëîâ?êó, какъ
Кольцовъ, пришлось родиться въ такой ñåìü?, у такого отца и въ
такой обстановке
Смерть Кольцова сильно огорчила ò?õú, которые понимали, какъ
много еще онъ ñä?ëàëú бы при другихъ условіяхъ жизни; на ро­
äèí? тоже îö?íèëè его: черезъ í?ñêîëüêî времени ïîñë? смерти
тамъ поставили ему на одной изъ городскихъ площадей памятникъ.
и по его имени назвали одинъ изъ лучшихъ городскихъ бульваровъ..
Имя Кольцова до сихъ поръ произносится и долго будетъ произно­
ситься съ уваженіемъ всею образованною Россіей.
П.
Мы разсказали жизнь Кольцова; познакомимся теперь съ ег&
сочиненіями.
Всякій писатель описываетъ главнымъ образомъ то общество,,
среди котораго опъ живетъ, которое поэтому íàèáîë?å знакомо ему
и котораго интересы íàèáîë?å ему близки. Когда же онъ говоритъ

23232323
о чувствахъ душевныхъ, то это íåïðåè?ííî ò? чувства, воторыя
онъ или переживаетъ и переживалъ самъ, или которыя наблюдалъ
онъ въ близкихъ ему людяхъ.
Кольцову, какъ мы разсказывали, приходилось въ молодые годы
не разъ сходиться съ деревенскими людьми, âèä?òú ихъ житье­
бытье, знакомиться съ ихъ радостями и горемъ. Будучи самъ про­
стой ÷åëîâ?êú и по íàòóð? своей, и по рожденію, онъ не могъ не со­
чувствовать отъ души этимъ людямъ, не принимать горячо къ серд~
цу всего, что входило въ ихъ бытъ и ÷?ìú вызывалось ихъ благо­
состояніе. Отъ этого многія изъ его стихотвореній èì?þòú предме­
томъ жизнь крестьянскаго сословія.
Для крестьянина самое важное — земля. Русскій ÷åëîâ?êú не
даромъ называетъ землю матерью, кормилицею; въ çåìë? все его
богатство и на çåìëåä?ëü÷åñê3é трудъ свой призываетъ онъ благо­
словепіе Божіе, потому что только при óñï?õ? этого труда живет­
ся хорошо крестьянской ñåìü?. Кольцовъ âèä?ëú это и въ í?ñêîëü-
кихъ своихъ стихотвореніяхъ рисуетъ намъ трудовую жизнь рус­
скаго ÷åëîâ?êà, вознаграждаемую Господомъ. Одно изъ такихъ сти­
хотвореній называется <Урожай>. Тутъ Кольцовъ сперва описы­
ваетъ природу въ дождь и грозу, оттого, что, какъ всякій знаетъ,
только при дождяхъ бываетъ хорошій урожай. Сперва стелется ту­
манъ, потомъ изъ него образуются тучи, идетъ дождь, а ïîñë?
дождя— ясное солнышко, и Кольцовъ называетъ это «Божьей мило­
стью», которой сельскіе люди ожидаютъ «съ трепетомъи молитвою...»
Теперь они видятъ, что Богъ посылаетъ имъ свое благословеніе,
свою милость, и принимаются за работу.
Проходитъ í?ñêîëüêî времени — прилежаніе награждено, уро­
жай выдался отличный.
Радуется крестьянское сердце, но какъ не начинаетъ русскій
÷åëîâ?êú работать, не призвавъ на свой трудъ благословеніе Божіе^

24242424
такъ и сопровождаете онъ óñï?õú своего ä?ëà не иначе какъ бла­
годарственною молитвою. Вотъ какъ описываетъ Кольцовъ все это
стихотворнымъ языкомъ:
Урожай.
Урожай.
Урожай.
Урожай.
Краснымъ полымемъ
Заря вспыхнула;
По лицу земли
Туманъ стелится;
Ðàçãîð?ëñÿ день
Огнемъ солнечнымъ,
Подобралъ туманъ
Выше темя горъ;
Нагустплъ его
Въ тучу черную;
Туча черная
Понахмурилась,
Понахмурплась—
Что задумалась,
Словно вспомнила
Свою родину . . .
Понесутъ ее
Â?òðû буйнне
Во âñ? сторонн
Ñâ?òà á?ëàãî . . .
Оподчилася —
И расширилась,
И ударила,
И пролилася
Слезой крупною —
Проливнымъ дождемъ,
Наземную грудь,
На широкую.
И съ горы небесъ
Глядитъ солнышко,
Напилась воды
Земля досыта.
На поля, сады,
На зеленые,
Люди сельсніе
Не насмотрятся;
Люди сельскіе
Божьей малости
Ждали съ трепетомъ
И молитвою.
Ополчается
Громомъ, бурею,
Огнемъ, молніей,
Дугой радугой;
За­ одно съ весной
Пробуждаются
Ихъ çàâ?òíûÿ
Думы мирныя.

25
Дума первая:
Õë?áú изъ закрома
Насыпать въ ì?øêè,
Убирать воза.
А вторая ихъ
Была думушка:
Изъ села гужомъ
Въ­пору âû?õàòü.
Третью думушку
Какъ задумали —
Богу­Господу
Помолилися,
×?ìú-åâ?òú по полю
Âñ? ðàçú?õàëèñü,
И пошли гулять
Другъ за дружкою,
Горстью полною
Õë?áú раскидывать,
И давай пахать
Землю плугами,
Да кривой сохой
Перепахивать,
Бороны зубьемъ
Порасчесывать . . .
Посмотрю пойду,
Полюбуюся,
Что послалъ Господь
За труды людямъ:
Выше пояса
Рожь зернистая
Дремитъ колосомъ
Почти до земли;
Словно божій гость,
На âñ? стороны,
Дню веселому
Улыбается:
Â?òåðîêú по ней
Плыветъ­лоснится,
Золотой волной
Ðàçá?ãàåòñÿ . . .
Люди семьями
Принялися жать,
Косить пбдъ корень
Рожь высокую.
Въ копны часты я
Снопы сложены:
Отъ возовъ всю ночь
Скрнпитъ музыка.
На гумнахъ, âåçä?,
Какъ князья, скирды
Широко сидятъ,
Поднявъ головы.
Видитъ солпышко —
Жатва кончена:
Õîëîäí?é оно
Пошло къ осени;
Но жарка ñâ?÷à
Поселянина
Предъ иконою.
Божьей Матери.

20202020
Въ такомъ же ðîä? другое стихотвореніс Кольцова, которое на­
зывается «Ï?ñíÿ Пахаря». Çä?ñü онъ изображаетъ крестьянина,
который âû?çæàåòú на работу съ своимъ â?ðíûìú другомъ — ло­
шадью, и, обращаясь къ ней, говорить:
Ну, тащися, сивка,
Пашней десятиной,
Âûá?ëèìú æåë?çî
О сырую землю.
Красавица зорька
Въ íåá? çàãîð?ëàñü,
Изъ болыпова ë?ñà
Солнышко выходитъ,
Весело на ïàøí?:
Hyl тащися, сивка!
Я самъ другъ съ тобою,
Слуга и хозяпнъ.
Весело я лажу
Борону и соху,
Òåë?ãó готовлю,
Зерна насыпаю.
Весело гляжу я
На гумно, на скирды,
Молочуиâ?þ...
Ну! тащися, сивка!
Пашенку мы рано
Съ сивкою распашемъ,
Зерну шку сготовимъ
Колыбель святую.
Его вспоитъ, вскормитъ
Мать земля сырая;
Выйдетъ въ ïîë? травка
Ну! тащпся, совка!
Выйдетъ въ ïîë? травка —
Выростетъ и колосъ,
Станетъ ñï?òü, рядпться
Въ золотыя ткани.
Заблеститъ нашъ серпъ çä?ñü,
Зазвенятъ çä?ñü косы;
Сладокъ будетъ отдыхъ
На снопахъ тяжелыхъ!
Ну! тащися, сивка!
Накормлю досыта,
Напою водою,
Водой ключевою.
Съ тихою молитвой
Я вспашу, ïîñ?þ;
Уроди ìí?, Боже,
Õë?áú— мое богатстію!
Но если прилежаніе и порядокъ въ жизни большею частью воз­
награждаются, то ë?íü, пьянство и тому подобные пороки должны
приводить къ совершенно инынъ ïîñë?äñòâ3ÿìú. Въ нашемъ крестьян­

27272727
скомъ сословіи эти пороки, надо сказать правду, распространены
достаточно и служатъ причиною обнищанія иногихъ семей. Кольцову
конечно приходилось не разъ сталкиваться съ такими вещами, и такь
какъ онъ очень любилъ народъ, то эти вещи заставляли его горевать
и негодовать. По поводу ихъ написано его прекрасное ñòèõîòâîð?í3å
« Что ты спигиь, мужичекъ>.... Çä?ñü онъ обращается къ крестья­
нину, который когда­то былъ богатъ, а теперь îá?äí?ëú по своей
âèí?, ради ë?íè и íåðàä?í3ÿ.
Что ты сппшь, мужичекъ?
Â?äü весна на äâîð?;
Â?äü ñîñ?äè твои
Работаютъ давно.
Встань, проснись, подымись,
На себя погляди:
Что ты былъ, п что сталъ,
И что есть у тебя?
На ãóìí? — нп снопа,
Въ закромах*. — н и зерна,
На äâîð?, по òðàâ? —
Хоть шаромъ покати.
Изъ êë?òåé домовой
Соръ метлою посмелъ.
И лошадокъ, за долгъ,
По ñîñ?äÿìú развелъ.
И подъ лавкой еундукъ
Опрокинуть лежптъ;
И, погяувпгаеь, изба,
Какъ старушка, стоитъ.
Вспомни время свое.
Какъ катилось оно
По полямъ п лугамъ
Золотою ð?êîé,
Со двора и гумна
По äîðîæê? большой,
По селамъ, городамъ,
По торговымъ людямъ!
И какъ двери ему,
Растворяли âåçä?,
Ж въ почетномъ углу
Было ì?ñòî твое!
А теперь подъ окномъ
Ты съ нуждою спжишь,
И весь день на печи
Везъ проекту лежишь.
А въ поляхъ, сиротой,
Õë?áú нескошенъ стоитъ:
Â?òåðú точитъ зерно,
Птица клгоетъ его!
Что ты спишь, мужичекъ?
Â?äü ужъ ë?òî прошло,
Â?äü ужъ осень на дворъ
Черезъ прясло глядитъ.
....

28282828
Âñë?äú за нею зпма
Âñ? ñîñ?äà на нихъ
Въ теплой øóá? ндетъ,
Õë?áú везутъ, продаютъ,
Путь ñí?æêîìú порошитъ,
Собпраютъ казну,
Подъ санямп хруститъ.
Бражку ковшикомъ пьютъ.
Понятно, что въ стихахъ, ãä? говорится о домовомъ, упоиинаетъ
Кольцовъ только въ шутку. Кольцовъ знаетъ,какъ знаемъ и âñ? иы,
что í?òú такихъ домовыхъ, что въ этомъ ñëó÷à? вся виаа на томъ
самомъ ÷åëîâ?ê?, который терпитъ эту нужду; онъ просто îáë?íèë-
ся, просто, по той или другой ïðè÷èí?, махнулъ на все рукой. Такъ
должны мы заключить изъ того, что Кольцовъ упрекаетъ его въ
томъ, что онъ «весь день на печи безъ просыпу лежитъ».
Видя, однако, неоднократно такіе случаи, Кольцовъ âñòð?÷àëñÿ
и съ случаями другаго рода — когда á?äíîñòü, горемыканье крестья­
нина происходили не отъ пороковъ его, а отъ того или другаго не­
счастья, или, какъ говоритъ народъ, отъ злой доли. О такихъ явле­
ніяхъ онъ говоритъ всегда съ глубокой горестью, съ теплымъ сочув­
ствіемъ къ страдающему. Вотъ íàïðèì?ðú стихи «Раздумье селя­
нина», ãä? этотъ крестьянинъ, разсуждая самъ съ собой, говоритъ:
Сяду я за столъ —
Âì?ñã? съ á?äíîñòüþ,
Да подумаю:
Далъ ìí? батюшка
Какъ на ñâ?ò? жить
Лишь одинъ талантъ —
Одинокому!
Силу êð?ïêóþ;
Í?òú у молодца
Да и ту какъ разъ
Молодой жены,
Нужда горькая
Í?òú у молодца
По чужимъ людямъ
Друга â?ðíîâà,
Всю истратила.
Золотой казны,
Сяду я за столъ —
Угла теплова,
Да подумаю:
Бороны­сохи,
Какъ на ñâ?ò? жить
Коня­пахаря . . .
Одинокому!

2<J2<J2<J2<J
Или вотъ другой крестьянинъ Лихачъ­Кудрявичъ. Везло ему
сперва въ жизни, и весело онъ ï?ëú:
Съ радости— веселья
Хмелеиъ кудри вьются;
Ни съ какой заботы
Îí? не ñ?êóòñÿ
Чего душа хочетъ —
Изъ земли родится,
Со âñ?õú сторонъ прибыль
По.) зет ъ и валится!
А потомъ стали обрушиваться на него одна á?äà за другой,
стали ñ?÷üñÿ русыя кудри отъ горя, и теперь уже ñîâñ?ìú инымъ че­
ëîâ?êîìü ïðåäñòàâëÿ?òú его намъ Кольцовъ. Вотъ îá? ï?ñíè Іихача­
Кудрявича:
Съ радости­веселья
Хмелемъ кудри вьются;
Ни съ какой заботы
Îí? не ñ?êóòñÿ.
Ихъ не гребень чешетъ
Золотая доля,
Завиваетъ въ кольца
Молодецка удаль.
Не родись богатымъ,
А родись кудрявымъ:
По щучью âåë?íüþ
Все òåá? готово.
Чего душа хочетъ —
Изъ земли родится;
Со âñ?õú сторонъ прибыль
Ползетъ и валится.
Что шутя задумалъ —
Пошла шутка въ ä?ëî;
А тряхнулъ кудрями —
Въ одинъ мпгъ ïîñï?ëî.
Не возьмутъ ãä? лоскомъ,
Возьмутъ кудри силой;
А что худо — смотришь —
По âîä? поплыло!
Любо жить на ñâ?ò?
Молодцу съ кудрями,
Весело на á?ëîìú
Съ черными бровями!

30
30
30
30
Во время да въ пору
Медомъ ð?÷è льются:
И съ утра до ночи
Ï?ñåíêè поются.
Про ò? ð?÷ï, ï?ñíè
Ä?âóøêè âñ? знаютъ —
И о кудряхъ зиму,
Ночь не спятъ, гадаютъ.
Въ золотое время
Хмелемъ кудрп вьются;
Съ горести­печали
Русьтя ñ?êóòñÿ.
Ахъ, ñ?êóòñÿ кудри!
Любитъ пхъ забота;
Полюбить забота —
Не чешетъ п гребень!
Не родись въ ñîðî÷ê?,
Не родись талантливъ:
Родись òåðà?ëèâûìú
Н на все готовымъ.
Â?åú прожить— не поле
Пройдти за сохою;
Кручину, что тучу —
Не уноситъ â?òðîìú.
Злаá?äà—небуря—
Горами качаетъ,
Ходить невидимвой,
Хубатъ безъ разбору.
Честь и слава кудрямъ!
Пусть ихъ волосъ вьется —
Съ ними все на ñâ?ò?
Ловко удается!
Í? подъ шапку горе
Ãîëîâ? кудрявой —
Разливайтесь, ï?ñíè!
Ходи, парень, браво!
Отъ ея напасти
Не уйдтн на лыжахъ;
Въ чистомъ ïîë? найдетъ,
Въ темномъ ë?ñ? сыщетъ;
Чуешь только сердцемъ:
Придетъ, сядетъ рядомъ,
Объ руку съ тобою
Нойдетъ п ïî?äåòú . . .
И щемить, и ноетъ,
Болитъ ретивое;
Все — пзъ рукъ воиъ — плохо
Í?òú ни въ чемъ удача.
То — скосило градомъ,
То — сняло пожаромъ;
Чистъ вругомъ и легоЕъ,
Никому не нуженъ . . .
Къ старикамъ на сходку
Выйдти приневолить —
Старыя лаптишки
Безъ опучъ обуешь.
II.

31313131
Кафтанишко рваный
Тпхомолкомъ станешь
На плечи натянешь,
Зачужіяплечн...
Бороду вскосматишь,
Пусть не видятъ люди
Шапку нахлобучишь.
Прожптова счастья.
Á?äíîìó ÷åëîâ?êó очень плохо живется; плохо ему и въ êð?ñòüÿí-
скомъ быту. Это испытываетъ онъ, между прочямъ, и въ своихъ
сердечныхъ ä?ëàõú; сколько свадебъ между такими людьми, которые
очень любятъ одинъ другаго, разстраивается только оттого, что же­
нихъ á?äåíú, а íåâ?ñòà богата — и наоборотъ. Сколько парней и
ä?âóøåêú ä?ëàåòñÿ несчастными только оттого, что для ихъ родите­
лей — деньги самая главная вещь! И объ этомъ читаемъ мы въ сти­
хахъ Кольцова. Íàïðèì?ðú, есть у него стихотвореніе «Косарь».
Этимъ Косаромъ представленъ именно одинъ изъ такихъ á?äíûõú
парней; онъ самъ разсказываетъ такъ свою исторію. Наружность его
вотъ какая:
У ыеня­ль плечо
На ëèö? моемъ
Кудри черныя
Шире ä?äîâà,
Кровь отцовская
Лежать скобкою,
Грудь высокая —
Въ ìîëîê? зажгла
Что работаю —
Моей матушки,
Зорю красную,
Все ìí? спорится.
Стало быть, ему бы жить да поживать; но у него большое горе
на ñåðäö?. Онъ влюбленъ въ Груню, дочь старосты, богатаго чело­
â?êà. Она также красавица —
Лице á?ëîå,
Щеки полныя,
Заря алая —
Глаза темные. . .
И она тоже любитъ косаря; — но старикъ­отецъ íàîòð?çú от­
казалъ: онъ не выдаетъ свою дочь за á?äíÿêà. Что же ð?øàåòñÿ
ñä?ëàòü á?äíÿêú? Это онъ намъ говоритъ самъ:
Я куплю ñåá?
И прости­прощай
Косу новую,
Село родное!
Отобью ее,
Не плачь, Грунюшка:
Наточу ее —
Косой вострою

зазазаза
Неïîäð?æóñüя...
Ты прости, село,
Прости, староста:
Въ нрая дальніе
Пойдетъ молодецъ.
Что виизъ по Дону.
По набережью,
Хороши стоятъ
Тамъ слободушки!
Степь раздольная
Далеко вокругъ,
Широко лежитъ,
Ковылемъ травой
Разстплается ! . .
Ахъ, ты степь моя,
Степь привольная!
Широко ты, степь,
Порасьпнулась,
Къ ыорю­Черному
Понадвинулась!
Въ гости я къ òåá?
Не одинъ пришелъ:
Я прпшелъ самъ­другъ
Съ косой вострою;
Ìí? давно гулять
По òðàâ? степной,
Вдоль и поперекъ
Съ ней õîò?ëîñÿ. . .
Раззудись плечо!
Размахнись рука!
Ты пахни въ лицо,
Â?òåðú съ полудня!
Îñâ?æï, взволнуй
Степь просторную!
Зажужжи, коса,
Засверкай кругомъ!
Зашуми, трава
Подкошенная;
Поклонись, öâ?òû,
Головой çåìë?!
Наряду съ травой
Вы засохните,
Какъ по Ãðóí? я
Сохну, молодецъ!
Нагребу копенъ,
Намечу стоговъ, —
Дастъ казачка ìí?
Денегъ пригоршни.
Я зашью казну,
Сберегу казну,
Ворочусь въ село —
Прямо къ ñòàðîñò?;
Не разжалобнлъ
Его á?äíîñòüþ —
Такъ разжалоблю
Золотой канной!..
На этомъ и. оканчивается стихотвореніе. Кодьцовъ предоста­
вляетъ своимъ читателямъ догадываться — достягъ ли á?äíûé косарь
своей ö?ëè.... Но бываютъ и не такіе случаи: бываетъ, что ä?ëî
оканчивается даже преступленіемъ. Такой конецъ изображаете Коль­
цовъ въ стихахъ «Деревенская á?äàê Тутъ олять предъ нами мо­
лодой крестьянскій парень, который

33333333
Ничего не зналъ, не â?äûâàëú,
Съ друзьями гулялъ, бражннчалъ,
По всему селу роскошничалъ.
Въ день воскресный, съ утра до ночи,
Въ õîðîâîä? è?ñíè игрывалъ;
Âì?ñò? съ ä?âïöåé-êðàñàâèöåÀ
Пляски новътя выдумывал»...
Въ эту­то ä?âóøêó онъ и влюбился, и они помолвились другъ
съ другомъ. Но явился другой жеыихъ, богаче, сынъ старосты,
!(іг И его казна íåñì?òíàÿ
Повернула все по своему...
Ä?âóøàà вышла за сына старосты, а нашъ ïàð?íü çàò?ÿëú и
сыгралъ недобрую штуку въ самый день свадьбы своей милой. Объ
этомъ своемъ преступленіи онъ разсказываетъ такъ:
Вогъ приходить полночь мертвая —
Разошлися гости пьяные,
Добры молодцы ðàçú?õàëèñü
И ворота затворплися...
Въ эту пору, для пріятеля,
Заварилъ я брагу хмельную,
?îòÐ Заигралъ свадьбу новую,
Что áåñ?äó небывалую:
Аль ни дымъ пошелъ подъ облаки,
Аль ни пламя закрутилося,
По ñîñ?äàìú — черезъ улицу—
На мою нзбушку бросилось.
Ãä? стоялъ его богатый домъ,
Ãä? была избушка á?äíàÿ:
■л­
■л­
■л­
■л­
Утромъ все съ землей сравнялося —
Только уголья ÷åðí?ëèñÿ...
Кольцовъ изображаетъ намъ печальную долю и ò?õú крестьян ­
скихъ ä?âóøåêú, которыхъ родители приневолпваютъ выходить за­
кольцовъ.
3

34343434
мужъ за немилыхъ людей. Одна изь такихъ ä?âóøåêú у него поетъ
вотъ какую грустную ï?ñíþ:
Ахъ, çà÷?ìú меня
Отъ дружка дары
Силой выдали
Принесу съ собой:
За немидова —
На ëèö?—печаль,
Мужа стараго?
На äóø? —тоску.
Небось весело
Теперь ìàòóøê?
Утирать мои
Слезы горьвія!
Поздно, родные,
Обвинять судьбу,
Ворожить, гадать,
Сулить радости!
Небось весело
Пусть изъ­за моря
Ãëÿä?òü áàòþøê?
Корабли плывутъ,
На житье­бытье
Пущай золото
Геремычное!
На полъ сыплется:
Небось сердце въ нпхъ
Разрывается,
Какъ приду одна
На великій день;
Не рости òðàâ?
Ïîñë? осени;
Не öâ?ñòè öâ?òàìú
Зимой по ñí?ãó!
Другая тоже горюетъ, что ее «безъ ума­безъ разума замужъ вы­
дали, золотой â?êú ä?âè÷3é силой укоротали». Она говоритъ, что ея
родственники уговариваютъ å? не грустить, такъ какъ не даромъ
есть пословица «поживотся — слюбится»; но на это она имъ îòâ?-
чаетъ:
Хорошо, состарившись,
Разсуждать, ñîâ?òûâàòü
И съ собою молодость
Безъ разсчета сравнивать!
•rwoq'
У Кольцова вообще много ï?ñ?íú про любовь — не только кре­
стьянскую. И âñ? îí? грустныя, заунывныя, âåçä? у него любовь не­

35353535
счастная, какъ та, которую онъ и самъ испыталъ; âåçä? у него ð?÷ü
о ðàçëóâ? то отъ èçì?íû, то отъ препятетвій со стороны здыхъ лю­
дей, то отъ смерти. И видно, что все то, что онъ пишетъ, чувствуетъ
онъ всею душою; оттого эти ï?ñíè такъ сильно щемятъ за серд­
це и насъ, читающихъ ихъ, — щемятъ еще и потому, что многимъизъ
насъ случается, особенно въ молодые годы, переживать, испытывать
то же самое. Кому, íàïðèì?ðú, испытавшему èçì?íó любимаго суще­
ства, не будутъ близки, на кого не ïîä?éñòâóþòú сильно вотъ эти
стихи:
Жарко въ íåá? солнце ë?òíåå,
Да не ãð?åòú меня, молодца!
Сердце замерло отъ холода,
Отъ èçì?íû моей суженой!
Пала грусть­тоска тяжелая
На кручинную головушку;
Мучить душу мука смертная,
Вонъ изъ ò?ëà душа просится....
Кто изъ людей, которымъ, въ ту пору, когда они были влюбле­
ны, приходилось ïîíåâîë? разставаться другъ съ другомъ, — кто
изъ нихъ не припомнитъ со слезами этогоа рзставанья, когда будетъ
читать стихи Кольцова <Разлука>, ãä? онъ разсказываетъ ту свою
исторію, о которой мы говорили, описывая его жизнь:
На çàð? туманной юности,
Всей душой любилъ я милую,
Быдъ у ней глазахъ небесный ñâ?òú,
На ëèö? ãîð?ëú любви огонь.
Такъ начинается это стихотвореніе. Ïîñë? того онъ îïèñûâà?òú
красоту и свою любовь къ ней, а çàò?ìú вспоминаетъ разлуку:
Не забыть ìí?, какъ въ ÿîñë?äí3è разъ,
Я сказалъ ей. «прости, милая!
Такъ, знать, Богъ âåë?ëú—разстанемся;
Но когда­нибудь увидимся!»...
****

ииии
Вмиіъ огнемъ лицо все вспыхнуло,
Á?ëûìú ñí?ãîìú перекрылося,—
*Щ.
„
^
of ,шигші <гто от J .
И, рьтдая, какъ безумная,
На груди моей повиснула.
«Не ходи, постой! дай время ìí?
Шшр) Задушить грусть, печаль выплакать:
На тебя, на ясна сокола»....
Занялся духъ— слово замерло...
А тотъ, кого разлучала съ любимымъ ñóù?ñòâîìú смерть, ðàçâ?
въ состоянии будеть безъ гдубокаго сердечнаго âîëí?í3ÿ прочитагь
вотъ это:
«да
ощ\ он
Нрочилъ молодецъ,
И ò? ясныя
Прочилъ доброе,
Очи стухнули,
Не своей äóø? —
Спитъ могильнымъ сномъ
Äóø?—ä?âèö?.
Êðàñíà-ä?âèöà!
Сладко было ìí?
Òÿçêåë?é горы,
Ãëÿä?òü въ очп ей,
Òåìí?é полночи
Въ очи полныя
Легла на сердце
гг
гг
гг
гг
лллл
ОЯ..7ПОЦ
ОЯ..7ПОЦ
ОЯ..7ПОЦ
ОЯ..7ПОЦ 'Т
'Т
'Т
'Т <ГЯ
<ГЯ
<ГЯ
<ГЯ
тгтгтгтг
,,,,
....
JSS
JSS
JSS
JSS ОтЛ
ОтЛ
ОтЛ
ОтЛ
Полюбовныхъ думъ!
Дума черная!
<г?» «п/од юатадятэЕйд Çò.îï?íîï лэокыіохняп ( ип
И много, много еще подобныхъ à?ñåíú находимъ мы у Кольцова.
Но изъ ÷åëîâ?÷åñêèõú чувствъ не про одну только любовь пи­
салъ Кольцовъ. Онъ переживалъ и чувствовалъ еще многое другое
и передавалъ это словами въ своихъ стихахъ; а такъ какъ жизнь
его была такая печальная и по íàòóð? своей отзывался онъ больше
на горе, на страданіе ÷åëîâ?÷åñêîå, ÷?ìú на радость, то и âñ? почти
остальные стихи его — печальные, заунывные, безнадежные....
Въ одномъ изъ нихъ онъ скорбитъ о ò?õú людяхъ, которымъ
выпало яа долю одиночество, которыхъ ïðåñë?äóåòú злая судьба,
которые íèãä? ñåá? не находятъ ни ïðèâ?òà, ни пріюта.
—
Тутъ
Кольцовъ èì?åòú ä?ëî не только съ крестьянскимъ сословіемъ, но
и съ ÷?ëîâ?÷åñêèìú родомъ вообще. Íàïðèì?ðú, изображаетъ онъ
одного изъ такихъ á?äíÿêîâú, поющаго такъ:

37373737
Горемышный äîä?
Í?òú íïãä? ïðèâ?òà,
До ñ?äûõú волосъ любокью
Душа не ñîãð?òà.
Í?òó сплъ— усталъ я
Съ этиыъ горемъ биться;
­8А на ñâ?òú посмотришми­. J2HC
ЛСалко съ пимъ проститься! .,
^ лэошідп
лэошідп
лэошідп
лэошідп ОТР
ОТР
ОТР
ОТР
Е «оч Долл­жъ, моя доля! ,
а
Ãä? ты запропала?
До поры, до время
Въ воду камвемъ пала!....
онРдноа оа яцш оитздд ф> ощЪ мла .гтшімоі jho «ылм
Другого, такого же горемыку, представдяетъ Кольцовъ въ ту
пору, когда и въ ïðèðîä? мрачно и не весело, когда
Дуютъ â?òðû,
Â?òðí буйные.
Ходятъ тучи,
Тучитемныя...
Это состояние природы еще áîë?å усиливаетъ его грусть, и á?çú
того глубокую отъ одиночества; онъ говоритъ:
«іы,да enoqpT, оН
Въ эту пору
Непогожую
Одному жить
Сердцу холодно...
А вотъ передъ вами еще горемыка, у котораго í?òú своего прію­
та, í?òú никого роднаго, и кругомъ все чужое, íåïðèâ?òëèâîå. По­
слушайте его жалобы: '
У чужихъ людей
Все какъ связаны;
Горекъ á?ëûé õë?áú,
Чувства жаркія
Брага хмельная —
Мрутъ безъ отзыва...
Не разымчива!
Изъ души­ ль, порой
Ð?÷è вольныя —
Радость вырвется —

38383838
Злой íàñì?øêîþ
Вмигъ отрав ится,
И á?ëú-ÿñåíú день
Затуманится;
Грустью черною
Міръ îä?íåòñÿ.
И сидишь, глядишь
Улыбаючпсь;
А въ äóø? клянешь
Долю горькую!
Въ другихъ своихъ стихотвореніяхъ Кольцовъ èçîáðàæà?òú то,
что пришлось ему, какъ мы âèä?ëè, испытывать постоянно въ жиз­
ни, именно, — æ?ëàí3? вырваться на волю, зажить другою жизнью по
äóø? — и невозможность ñä?ëàòü это по ò?ìú îáñòîÿò?ëüñòâàìú, о
которыхъ мы уже разсвазывали. Íàïðèì?ðú, въ стихахъ <Дума Со­
кола* онъ говорите какъ будто отъ другаго лица, но конечно под­
ðàçóè?âàÿ себя самого:
■:>п .гік»
Долго ль буду я
Сиднемъ дома жить,
Мою молодость
Ни на что губить?
Долго ль буду я
Подъ окномъ ñèä?òü,
По äîðîã? вдаль
День и ночь ãëÿä?òü?
Иль у сокола
Крылья связаны,
Иль пути ему
Âñ? заказаны?
лояйг.тігааг)]! \
Иль боится онъ
Въ чужихъ людяхъ быть
Съ судьбой­мачихой
Самъ собою жить?
Для чего жъ на ñâ?òú
Ãäÿä?òü хочется,
Îáëåò?òü его
Душа просится?
Иль çà÷?ìú она,
Моя милая,
Çä?ñü сидитъ со мной,
Слезы льетъ ð?êîé;
Отъ меня летитъ,
Ï?ñíþ ìí? поетъ,
Все рукой манитъ,
Все съ собой зоветъ?
Í?òú, уже полпо ìí?,
Дома â?êú ñèä?òü,
По äîðîæí? вдаль,
Изъ окна ãëÿä?òü!
Со двора пойду,
Куда путь манитъ,
А жить стану тамъ—
Ãä? ужъ Богъ велитъ
....

39393939
А иногда нашъ поэть приходить въ совершенное îò÷àÿí3? отъ
своей доли и готовь даже покончить съ собой, — такъ ему скверно
и тяжело. Въ такомъ настрое ніи написалъ онъ стихи <Разсчетъ съ
жизнью*, ãä? обращается къ своей жизни съ вопросомъ:
Жизнь! çà÷?ìú ты собой
Обольщаешь меня? —
Потомъ припоминаетъ разныя обстоятельства, припоминаетъ какъ
«его юность öâ?ëà подъ туманомъ густыиъ>, какъ ïîò?øàëàñü надъ
нимъ «злая â?äüìà судьба>, какъ рано ïîñ?ä?äè его волосы, рано
èñ÷?çú румянецъ съ его лица, рано отъ слезъ появились на этомъ
ëèö? глубокія морщины.. . И ïîñë? этого, опять повторивъ тотъ же
вопросъ: «Жизнь, çà÷?ìú ты собой обольщаешь меня»? — съ отчая­
ніемъ восклицаетъ:
Ьслибъ силу Воіъ далъ ­
Я разбилъ бы тебя!
Но Ёольцовъ прежде всего былъ христіанинъ, глубоко â?ðóþ-
щій, и въ одномъ изъ своихъ стиховъ онъ задушевно говорить:
Спаситель, Спаситель!
Чиста моя â?ðà,
Кайъ пламя молитвы!
Поэтому для него ïðèá?æïùåìú, åäèíñòâ?ííûìú óò?ø?í3?ìú въ
ãîð?, единственною опорою было Ïðîâèä?í3?; только Оно и давало
ему силу покоряться своей ñóäüá?, не «разбить жизпи», какъ õîò?ëú
онъ въ ò?õú стихахъ, которые мы только что привели. Это истинное
христіанское чувство его мы видимъ въ стихотвореніи <Ïîñë?äíÿÿ
борьба*, ãä? онъ говорить:
Надо мною буря выла;
Громъ по небу грохоталъ,
Слабый умъ судьба страшила,
Холодъ въ душу проникалъ.

40404040
Но не палъ я отъ страданья,
. . Гордо выдержалъ ударъ,
5«è>?îûË» в .Сохраните въ äóø? желанья,
^
,
Въ ò?ë?-ñèëó, въ ñåðäö?-æàðú.
Что погибель! что спасенье!
Будь, что будетъ — все равно!
На святое Ïðîâèä?íüå
Положился я давно!
ігдвн сшьвпжто'!
JuiawjT лоп£Л'(т «гдоіі вгіар .тона.
Въ этой â?ð? í?òú ñîìí?íüÿ, ,
в вт.п$р жизнь моя полна ;
Безконечно въ ней стремленье,
еж лот shv
1
іЬщош вшоотгл гглнг
Въ ней повои и тишина...
­парте jo — Uwm лпвлділооо шт ит ÿí3?ò ,.ів"нЖ> ì?ãîðîÿ
Не грозись ты ìí? á?äîþ,
:д"Г9виі:
Не зови, судьба, на бой:
Готовъ биться я съ тобою,
Но не сладишь та со мной!
­ ащіл іи
•HHHemHqz ішЬ оі
У меня въ ä?ãà? есть сила,
У меня есть въ ñåðäö? кровь,
Цодъ креетомъ— моя могила,
На êðåñò?—øÿ любовь!
Вотъ какой былъ писатель Еольцовъ. Если даже при своей
кратковременной жизни и при ò?õú неблагопріятныхъ обстоятель­
ствах^ который окружали его съ самаго ä?òñòâà до могилы, онъ
написалъ столько хорошаго, то что бы вышло, если бы ему выпала
áîë?å счастливая доля, и если бы смерть не взяла его такъ рано....
Русскому народу онъ будетъ всегда любезенъ и дорогъ, потому что
ð?äê3é писатель былъ такъ близокъ къ народу, такъ хорошо пони­
малъ его мысли, желанія и чувства, и такъ ясно, задушевно и трога­
тельно выражалъ ихъ въ своихъ сочиненіяхъ. Нодаромъ многія ï?-
сни Кольцова поются нашимъ народомъ въ самыхъ отдаленныхъ де­
ревняхъ Русекаго царства....

41414141
Въ заключеніе приведемъ еще í?ñêîëüêî его стихотвореній.
Люди
Люди
Люди
Люди добрые,
добрые,
добрые,
добрые, скажите.
скажите.
скажите.
скажите.
Люди добрые, скажите,
Люди добрые, не скройте:
Ãä? мой милый? Вы молчите, —
Злую ль тайну вы храните?
За далекими ль горами
Онъ живетъ одннъ, тосвуя?
За степями ль, за морями
Счастливь съ новыми друзьями?
Вспомипаетъ ли порою:
Чья любовь къ нему до гроба?
Иль, забывъ меня, съ другою
Связанъ клятвой â?êîâîþ?
Иль ужъ ранняя могила
Приняла его въ объятья?
Чья жь слеза ее кропила?
Чья душа о немъ грустила?
Люди добрые, скажите,
Люди добрые, не скройте;
Ãä? мой милый? Вы молчите!
Злую тайну вы храните!
ПППП ???? сссс нннн я.я .
я.я .
Ты не пой, соловей,
Полюби ты окно
Подъ моимъ окномъ;
Äóøè-ä?âèäû;
Улети ты въ ë?ñà
Прощебепь í?æíî ей
Моей родины!
Промоютоску...
ЕОЛЬЦОВЪ.
ЕОЛЬЦОВЪ.
ЕОЛЬЦОВЪ.
ЕОЛЬЦОВЪ.

4­24­24 ­24 ­2
Ты скажи, какъ безъ ней
Сохну, вяну я,
Что трава на степи
Передъ осенью.
Безъ нея, ночью, ìí?
Ì?ñÿöú сумраченъ;
Среди дня, безъ огня
Ходить солнышво.
Безъ нея, кто меня
Приметъ ласково?
Ï?ñ
Ï?ñ
Ï?ñ
Ï?ñ
Перстенечекъ золотой,
Ненаглядный, дорогоШ
Ñâ?òëîé памятью любви
Въ очи черный гляди.
Если грустно будетъ ей —
Ты потускни, ïî÷åðí?é;
Ïîñë?äí3é
Ïîñë?äí3é
Ïîñë?äí3é
Ïîñë?äí3é
Обойми, ïîö?ëóé,
Приголубь, приласкай,
Еще разъ, ïîñêîð?é,
Ïîö?ëóé ãîðÿ÷?é.
Что печально глядишь?
Что на ñåðäö? таишь?
Не тоскуй, не горюй,
Изъ очей слезъ не лей;
Ìí? не надобно ихъ,
Ìí? не нужно тоски. . .
На чью грудь отдохнуть,
Склоню голову?
Безъ нея, на чью ð?÷ü
Улыбнуся я?
Чья ìí? ï?ñíü, чей ïðèâ?òú
Будетъ по сердцу?
Чтожъ поешь, соловей,
Подъ моимъ окномъ?
Улетай, улетай
Къ äóø?-ä?âèö?!
НННН Я.Я.Я.Я.
Если радость — èçè?íèñü,
Весь алмазомъ разгорись!
День забвенья ли придетъ,
Душа чувство изжпветъ:
Тогда, перстень золотой.
Ïî÷åðí?é ты самъ­собой!
ïîö?ëóé.
ïîö?ëóé.
ïîö?ëóé.
ïîö?ëóé.
На полгода всего
Мы разстаться должны.
Есть за Волгой село
На крутомъ берегу:
Тамъ отецъ мой живетъ,
Тамъ родимая мать
Сына въ гости зоветъ.
Я ïî?äó къ отцу,
Поклонюся родной —
И согласье возьму

43434343
Îáâ?í÷àòüñÿ съ тобой.
Мучить душу мою
Твой печальный уборъ:
Для чего ты въ него
Нарядила себя?
Разрядись, уберись
Въ свой нарядъ голубой,
И на плечи накинь
Шаль съ ноймой росписной;
Пусть пылаетъ лицо,
Какъ по утру заря,
ПППП ?ñ
?ñ
?ñ
?ñ
Я любила его
Жарче дня и огня,
Какъ другнмъ не любить
. Никогда, никогда!
Только съ нимъ лишь однимъ
Я на ñâ?ò? жила;
Ему душу мою —
Ему жизнь отдала!
Что за ночь, за луна,
Когда друга я жду!
Вся áë?äíà, холодна,
Замираю, дрожу!
Моли
Моли
Моли
Моли
Спаситель, Спаситель!
Чиста моя â?ðà,
Какъ пламя молитвы!
Пусть сіяетъ любовь
На устахъ у тебя!
Какъ ìí? мило теперь
Любоваться тобой!
Какъ весна, хороша
Ты, íåâ?ñòà моя!
Обоими жь, ïîö?ëóé
Приголубь, приласкай,
Еще разъ, ïîñêîð?é,
Ïîö?ëóé ãîðÿ÷?é!
нннн Я.Я.Я.Я.
Вотъ идетъ онъ, поетъ:
«Ãä? ты, зорька моя?>
Вотъ онъ руку беретъ,
Вотъ ö?ëóåòú меня!
«Милый другъ, погаси
Ïîö?ëóè твои!
И безъ нихъ, при òåá?,
Огнь пылаетъ въ крови.
И безъ нихъ, при òåá?,
Жжетъ румянецъ лицо,
И волнуется грудь,
И блистаютъ глаза,
Словно въ íåá? çâ?çäà!>
тттт вввв а.а .а.а .
Но, Боже, и â?ð?
Могила темна!
Что слухъ мой çàì?íèòú?

4444
4444
Потухшія очи?
Глубокое чувство
Оетывшаго сердца?
Что будетъ жизнь духа
Везъ этого сердца?
На крестъ, на могилу.
На небо, на землю,
На точку начала
И ö?ëè твореній —
Творецъ всемогущій
Накинулъ çàâ?ñó,
Наложилъ печать:
Печать та на â?êè;
Ея не расторгнуть
Міры, разрушаясь,
Огонь не растопить,
Не смоетъ вода! . . .
Прости жь ìí?, Спаситель!
Слезу моей ãð?ïøîé
Вечерней молитвы:
Во òüì? она ñâ?òèòú
Любовью къ Òåá?...
•••• ­­­ ­­ ­­
­­ ­­ ­­­
­­­­­­­
­­­­­­­~WWWWW
~WWWWW
~WWWWW
~WWWWW

ДЕШЕВЫЯ
ДЕШЕВЫЯ
ДЕШЕВЫЯ
ДЕШЕВЫЯ ИЗДАНІЯ
ИЗДАНІЯ
ИЗДАНІЯ
ИЗДАНІЯ СЪСЪСЪСЪ РАСКРАШЕННЫМИ
РАСКРАШЕННЫМИ
РАСКРАШЕННЫМИ
РАСКРАШЕННЫМИ ИИИИ ЧЕРНЫМИ
ЧЕРНЫМИ
ЧЕРНЫМИ
ЧЕРНЫМИ РИСУНКАМИ.
РИСУНКАМИ.
РИСУНКАМИ.
РИСУНКАМИ.
НАРОДЫ РОССІИ:
Великоруссы 20 к., съ перес. 25 к.—­ Малороссы 20 к., съ перес.
25 к., — Á?ëîðóññû и Поляки 20 к., съ перес. 25 к.— Латыши и Ли­
товцы 20 к., съ перес. 25 к.— Мордва и Черемисы 20 к., съ перес.
25 к— Финны, Эсты и Ливы 20 к.,съ перес. 25 к. — Волжскіе татары
20 к.,съ перес. 25 к. — Крымскіе татары 20 к.,съ перес. 25 к. — Чер­
кесы и Абхазцы 20 к., съ перес. 25 к. — Тунгузы и Юкагиры 20 к.,съ
перес. 25 к.— Якуты 20 к., съ перес. 25 к.
Война
Война
Война
Война 1877­78
1877­78
1877­78
1877­78 годовъ
годовъ
годовъ
годовъ въвъвъвъ Европейской
Европейской
Европейской
Европейской Турціи.
Турціи.
Турціи.
Турціи.
Два больдшхъ тома, съ вартинамп, планами и множествомъ ри­
сунвовъ. Ö?ïà 6 р., съ перес. 7 рублей.
Война
Война
Война
Война 1877­78
1877­78
1877­78
1877­78 годовъ
годовъ
годовъ
годовъ въвъвъвъ Азіятской
Азіятской
Азіятской
Азіятской Турціи.
Турціи.
Турціи.
Турціи.
Съ картинами планами и рисунками. Ö?íà 5 р. съ перес.

2007084266
2007084266
2007084266
2007084266