Вина и мотивы преступного поведения - Скляров С.В.

Author: Скляров С.В.

Tags: общая часть уголовного права государство и право юридические науки право уголовное право уголовный процесс преступное поведение

ISBN: 5-94201-374-8

Year: 2004

Similar

Механика преступного насилия

Налоговые преступления и преступность

Личность преступника

Социализм не порождает преступности

Text

АССОЦИАЦИЯ ЮРИДИЧЕСКИЙ ЦЕНТР
Теория и практика уголовного права
и уголовного процесса
С. В. Скляров
ВИНА И МОТИВЫ
ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ
Санкт-Петербург
Издательство Р. Асланова
«Юридический центр Пресс»
2004
УДК 343.2
ББК 67.408
С43
Редакционная коллегия серии
«Теория и практика уголовного права и уголовного процесса»
|f*. М. Асланов\(отъ ред ),А. И. Бойцов (отв ред.),
Н. И. Мацнев (отв. ред.), Б В. Волженкин, Ю. Н. Волков,
Ю. В. Голик, И. Э. Звечаровский, В. С. Комиссаров, В П. Коняхин,
А. И Коробеев, Л. Л. Кругликов, С. Ф. Милюков, М. Г. Миненок,
А. Н. Попов, М. Н. Становский, А. П. Стуканов, А. Н. Тарбагаев,
А. В. Федоров, А. А. Эксархопуло '
Рецензенты:
И. Э. Звечаровский, доктор юридических наук, профессор,
первый проректор Российской правовой академии
Министерства юстиции Российской Федерации
А. Л. Репецкая, доктор юридических наук, профессор,
заведующая кафедрой уголовного права и криминологии
Байкальского государственного университета экономики и права
Скляров С. В.
С43 Вина и мотивы преступного поведения. — СПб.: Издательство
Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. —326 с.
ISBN 5-94201-374-8
В работе рассматривается концепция вины, существующая в уголовном
праве России, раскрываются проблемы законодательной регламентации ее форм,
предлагается принципиально новый подход к пониманию мотивов преступного
поведения, их классификации, к определению места и роли мотивов в процессе
мотивации поведения Показывается влияние мотивов преступного поведения на
определение формы, объема и степени вины лица, совершившего преступление.
Раскрывается значение формы и степени вины, мотивов преступного поведения
для квалификации преступлений, дифференциации и индивидуализации уголовной
ответственности
Работа адресована научным работникам, юристам-практикам, а также пре-
подавателям, аспирантам и студентам юридических вузов.
ББК 67 408
© С. В. Скляров, 2004
© Изд-во Р. Асланова «Юридический
центр Пресс», 2004
ISBN 5-94201-374-8
ASSOCIATION YURIDICHESKY CENTER
Theory and Practice of Criminal Law
and Criminal Procedure
S. V. Sklyarov
GUILT AND MOTIVES
OF THE CRIME
Saint Petersburg
R. Aslanov Publishing House
“ Yuridichesky Center Press”
2004
УДК 343.2
ББК 67.408
С43
Editorial Board of the Series
“Theory and Practice of Criminal Law and Criminal Procedure”
IR M. Aslano^fmanaging editor), A. 1. Boitsov (managingeditor),
N. 1. Matsnev (managing editor), В. V. Volzhenkin, Yu. N. Volkov,
Yu. V. Golik, I. E. Zvecharovsky, V. S. Komissarov, V. P. Konyakhin,
A. I. Korobeev, L. L. Kruglikov, S. E Mityukov, M. G Minenok,
A. N. Popov, M. N. Stanovsky, A. P. Stukanov, A. N. Tarbagaev,
A. V. Fedorov, A. A. Eksarkhopoulo
Reviewers:
Doctor of Law, professor, First Pro-Rector of Russian Law
Academy ofthe Ministry of Justice ofthe Russian Federation I. E Zvecharovsky
Doctor ofLaw, professor, Head of the Department of Criminal Law
and Criminology ofBaikalsky State University of Economics
andLawA. L. Repetskaya
S.V. Sklyarov
C43 Guilt and Motives of the Crime. — St. Petersburg: R. Aslanov Publishing
House “Yuridichesky Center Press”, 2004. — 326 p.
ISBN5-94201-374-8
The work deals with the conception of guilt that exists in criminal law of Russia,
expounds the problems legislative regulation of its forms, offers a principally new
approach to the understanding of the motives of criminal behavior, their classification,
to the definition of place and role of the motives in the process of the motivation of
behavior, shows the influence of the motives of criminal behavior on the definition of
the form, scope and degree of guilt of a person who committed crime, expounds the
meaning of the form and degree of guilt, the motives of criminal behavior in order to
classify crime, to differentiate and to individualize criminal responsibility.
The work is addressed to researchers, practitioners as well as to professors, post-
graduates, and students of law schools.
ББК 67.408
© S. V Sklyarov, 2004
© R. Aslanov Publishing House
“Yuridichesky Center Press”, 2004
ISBN5-94201-374-8
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава I. Понятие вины и проблемы законодательной
регламентации ее форм.................................. 7
§ 1. Понятие вины в уголовном праве России.... -
§ 2. Проблемы законодательной регламентации
умышленной формы вины......................... 22
§ 3. Проблемы законодательной регламентации
неосторожной формы вины........................ 39
Глава II. Мотивы преступного поведения................. 50
§ 1. Соотношение понятий преступления
и преступного поведения........................ -
§ 2. Понятие мотива преступного поведения..... 57
§ 3. Соотношение понятий мотивации поведения
и мотива поведения............................. 91
§ 4. Классификация мотивов преступного
поведения......................................108
Глава III. Значение мотивов преступного поведения
для определения формы, объема и степени
вины лица, совершившего преступление..................136
§ 1. Значение мотивов преступного поведения
для определения формы и объема вины.............-
§ 2. Степень вины и критерии ее определения...154
§ 3. Влияние мотивов преступного поведения
на определение степени вины...............167
6
Глава IV. Значение формы и степени вины для
дифференциации и индивидуализации уголовной
ответственности....................................179
§ 1. Значение формы вины для дифференциации
уголовной ответственности и квалификации
преступлений...................................180
§ 2. Дифференциация уголовной ответственности
и квалификация преступлений с двумя формами
вины...........................................202
§ 3. Значение степени вины для дифференциации
и индивидуализации уголовной
ответственности................................218
Глава V. Значение мотивов преступного поведения
для дифференциации и индивидуализации
уголовной ответственности.....................233
§ 1. Значение потребности для дифференциации
и индивидуализации уголовной
ответственности................................-
§ 2. Значение субъективной причины выбора
преступного пути достижения цели для
дифференциации и индивидуализации уголовной
ответственности................................282
§ 3. Значение субъективной причины выбора способа
совершения преступления и объекта
посягательства для дифференциации
и индивидуализации уголовной
ответственности........................302
Приложения.........................................317
Глава I
ПОНЯТИЕ ВИНЫ И ПРОБЛЕМЫ
ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ
ЕЕ ФОРМ
§ 1. Понятие вины в уголовном праве России
Современный Уголовный кодекс Российской Федерации, как,
впрочем, и ранее действовавшие уголовные кодексы, не содержит
понятия вины. Традиционно для российского законодательства вина
определялась и определяется посредством раскрытия в законе ее
конкретных форм. В то же время, прежде чем описывать формы ка-
кого-либо явления, необходимо определить его понятие и сущность.
В теории уголовного права большинство авторов выделяют две
основные концепции вины: оценочную и психологическую.1 От-
дельные исследователи в качестве одной из основных концепций
вины, помимо названных выше, рассматривают также теорию опас-
ного состояния.2 При этом единства мнений в том, что понимать под
той или иной концепцией вины, нет.
Теория опасного состояния трактуется В. В. Лунеевым как «ос-
нова противоправного превентивного наказания».3 Фактическую
базу теории опасного состояния составляет наделение личности пре-
1 См., например: Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 1. Л., 1968.
С. 406-407; Советское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Г. А. Криге-
ра и др. М., 1988. С. 124; Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред.
Н. Ф. Кузнецовой и др. М., 1993. С. 155; Назаренко Г. В. Русское уголовное право.
Общая часть: Курс лекций. М., 2000. С. 85.
2 См., например: Лунеев В. В. Субъективное вменение. М., 2000. С. 10-12; Нерсе-
сян В. А. Ответственность за неосторожные преступления. СПб., 2002. С. 10.
3 Лунеев В. В. Указ. соч. С. 11.
8
Глава 1
ступника общественной опасностью. Однако трудно себе предста-
вить утверждение ученых и практиков о том, что если лицо имеет
непогашенную и неснятую судимость, то оно, безусловно, виновно в
совершенном им деянии. Вместе с тем не следует забывать и тот
факт, что различные аспекты характеристики личности преступника
могут влиять на степень его вины в совершенном преступлении. От-
рицание этоТо позволило бы поставить знак равенства между пре-
ступником, впервые совершившим, например, кражу, и лицом, про-
фессионально промышляющим хищениями.
Представления юристов об оценочной концепции вины можно
разделить на две группы. В первом случае оценочная теория вины
трактуется как оценка судом всех объективных и субъективных об-
стоятельств, связанных с преступлением.4 Во втором — под виной
понимается морально-политическая оценка действий преступника с
точки зрения классовых позиций.5 Мысли об оценочной концепции
вины можно найти в трудах А. Я. Вышинского,6 Б. С. Маньковско-
го,7 Б. С. Утевского8 * 10 и других ученых. Следует отметить, что ука-
занные сторонники оценочной концепции вины рассматривали ее
как раз с классовых позиций, утверждая, что вина имеет место толь-
ко тогда, когда поведение лица заслуживает осуждения с точки зре-
9
ния социалистического закона.
Позже сторонники психологической концепции, критикуя оце-
ночную теорию вины, стали понимать ее более широко — как при-
сущую буржуазному законодательству теорию, в соответствии с
которой вина рассматривается не как реально существующее
психическое отношение лица к совершаемому им общественно
опасному деянию, а как оценка судом всей совокупности объектив-
ных и субъективных обстоятельств, связанных с преступлением?0
4 См., например: Советское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред.
Г. А. Кригера и др. М., 1988. С. 124; Уголовное право. Общая часть: Учебник для ву-
зов/ Под ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамовой. М., 1997. С. 183.
8 См., например: Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 1. Л., 1968.
С. 406-407; Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и др.
М., 1993. С. 155; Назаренко Г. В. Указ. соч. С. 85.
8 Вышинский А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1946.
7 Маньковский Б. С. Проблема ответственности в уголовном праве. М., 1949.
8 Утевский Б. С. Вина всоаетском уголовном праве. М., 1950.
’ Маньковский Б. С. Указ. соч. С. 115.
10 См., например: Советское уголовное праао. Общая часть: Учебник / Под ред.
Г. А. Кригера и др. М., 1988. С. 124.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 9
Ученые, придерживающиеся психологической концепции вины,
которая является господствующей в современном отечественном
уголовном праве, также не едины в своих подходах к определению
ее понятия.
Так, А. В. Наумов понимает вину как психическое отношение
лица к совершенному им общественно опасному деянию и его по-
следствиям в форме умысла или неосторожности.11 Авторы учебни-
ка по Общей части уголовного права понимают под виной запре-
щенное уголовным законом психическое, в форме умысла или
неосторожности, отношение лица к совершаемому им общественно
опасному деянию и его последствиям.12 Как психическое отношение
лица к совершаемому им общественно опасному деянию, преду-
смотренному уголовным законом, и его последствиям определяют
вину авторы более современного учебника по уголовному праву.13 14
В. В. Лунеев определяет вину как психическое отношение лица к
совершаемому им общественно опасному деянию, его общественно
опасным последствиям и другим юридически значимым обстоятель-
14
ствам совершения преступления.
Более сложное определение вины дает В. А. Якушин: вина есть
психическое отношение лица к совершаемому им общественно
опасному и уголовно-противоправному деянию, выраженное в оп-
ределенных законом формах, раскрывающих связь интеллектуаль-
ных, волевых и чувственных процессов психики лица с деянием и
являющихся в силу этого основанием для субъективного вменения,
квалификации содеянного и определения пределов уголовной ответ-
ственности. 15
Из приведенных выше определений вины можно выделить три
момента, их объединяющих: первый — вина представляет собой
психическое отношение лица к определенным объективным явлени-
ям; второй — вина представляет собой психическое отношение лица
11 Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 2000.
С. 223.
12 Советское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Г. А. Кригера и др. М.,
1988. С. 125.
13 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред.
Б. В. Здравомыслова. М., 2000. С. 157.
14 Лунеев В. В. Указ. соч. С. 12.
13 Якушин В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти,
1988. С. 122.
10
Глава 1
не только к совершаемому им деянию, но и к его последствиям; тре-
тий — лицо сознает общественную опасность совершаемого им дея-
ния и его последствий. Включение в устоявшуюся формулу вины
иных признаков либо является недоразумением (например, запре-
щенное уголовным законом психическое отношение), поскольку ни
один закон не может запретить относиться определенным образом к
явлениям реальной действительности, включая свои действия и их
последствия, либо раскрывает частные нюансы конкретного престу-
пления (например, психическое отношение к обстоятельствам,
имеющим юридическое значение), по сути, являющиеся элементами
более широкого явления — деяния, или подробно описывает сущ-
ность психического отношения лица к деянию и его последствиям,
что, скорее, имеет ценность для науки, но не для формального и чет-
кого подхода к изложению законодательных формул.
Прежде всего следует отметить, что сторонники психологиче-
ского понимания вины определяют последнюю как психическое от-
ношение лица к совершаемому им деянию и его последствиям. Ме-
жду тем, как правильно подмечает В. В. Лунеев, отечественная
уголовно-правовая наука, законодательство и судебная практика
фактически не отказались от оценочных элементов виновности.16 И
такое положение представляется абсолютно справедливым.
На протяжении значительной части советского периода разви-
тия России в теории уголовного права господствовала точка зрения
о том, что определение вины как оценки судом степени осознания
лицом характера и содержания совершаемых им действий и их по-
следствий присуща исключительно буржуазному праву. Такая пози-
ция была выработана теоретиками советского уголовного права в
ходе длительной дискуссии, имевшей место в 50-е годы прошлого
века. Основным аргументом служило то, что, в отличие от буржуаз-
ных судов, советский суд не оценивает степень вины, а выясняет ее
реальное содержание, таким образом достигая истины по уголовно-
му делу. Подобные подходы были традиционны для того времени,
когда советская правовая система, «стоявшая на страже интересов
как потерпевших, так и лиц, совершивших преступление», противо-
поставлялась правовым системам капиталистических стран, исполь-
18 Лунеев В. В. Указ. соч. С. 12.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 11
зующих в качестве инструмента «угнетения народа» объективное
вменение.
Переосмысление в настоящее время советских ценностей и ин-
теграция России в современную систему сосуществования незави-
симых государств с различными политическими и правовыми сис-
темами, формами государственного устройства, казалось бы,
должны были послужить основой для пересмотра устоявшихся по-
зиций по тем или иным правовым вопросам, включая понятие вины
в уголовном и других отраслях права. Однако с принятием нового
УК РФ ситуация с определением понятия вины и ее форм не изме-
нилась и фактически, не считая незначительных уточнений, осталась
на уровне положений УК РСФСР 1960 г.
Вина — понятие абстрактное. Этот термин существует для от-
ражения субъективных процессов, происходивших в сознании лица
в момент совершения им преступных, а также иных любых дейст-
вий, тем или иным образом нарушающих установленные правила
поведения, как урегулированного, так и неурегулированного норма-
ми права. Однако данные субъективные процессы напрямую не на-
блюдаемы, их нельзя измерить какими-либо приборами. Ни один
юрист или психолог, а в большинстве случаев и лицо, привлекаемое
к уголовной ответственности, не могут абсолютно точно раскрыть
их содержание. Вину как нечто субъективное можно определить ис-
ключительно путем анализа и оценки объективных обстоятельств
совершенного лицом правонарушения. Поэтому достижение истины
при исследовании субъективных свойств совершенного действия
является относительным и целиком зависит, с одной стороны, от
совокупности объективных фактов, собранных и в установленном
порядке зафиксированных в качестве доказательств, и от самого
правоприменителя, его опыта, знаний, субъективных особенно-
стей — с другой.
Исходя из изложенного, можно сделать только один вывод; ви-
на, как, впрочем, и множество иных явлений, тем или иным образом
отраженных в уголовном законодательстве, — понятие оценочное.
И оценка вины зависит от лица, представляющего правосудие и уча-
ствующего в оценке собранных по конкретному уголовному делу
доказательств.
Таким образом, вину можно определить как оценку правопри-
менителем субъективных особенностей совершения преступления.
12
Глава I
Остается одно — вычленить ту часть субъективного, которая имеет
значение для квалификации преступления и индивидуализации уго-
ловной ответственности лица, его совершившего, и которая подле-
жит оценке правоприменителем для полной реализации принципа
справедливости, закрепленного в Конституции РФ и УК РФ.
Второе, что объединяет определения вины, формулируемые
сторонниками психологической концепции, — то, что лицо опреде-
ленным образом относится не только к деянию, но и к его последст-
виям. При этом, исходя из законодательных формул вины, описы-
вающих ее отдельные проявления, отношение лица к последствиям
своего деяния выражается как в предвидении им последствий со-
вершаемого деяния, так и в так называемом «волевом» отношении к
этим последствиям. Традиционно теоретики, придерживающиеся
психологической концепции вины, раскрывая ее содержание, выде-
ляют два момента: интеллектуальный и волевой. При этом интел-
лектуальный момент включает в себя сознание виновным характера
своих действий и предвидение им последствий своих действий, а
волевой — определенные характеристики волеизъявления лица: же-
лание последствий, сознательное допущение, безразличное отно-
шение к ним, расчет на предотвращение последствий, что прямо вы-
текает из законодательного изложения форм вины.
В то же время определение вины в уголовном праве должно со-
ответствовать психологическому пониманию волевого поведения
человека. С этой точки зрения выделение в формах вины так назы-
ваемых «интеллектуального» и «волевого» моментов является ис-
кусственным. Воля и сознание в поведенческом акте неразделимы и
вытекают одно из другого. Не может быть такого, чтобы субъект
совершал волевые действия неосознанно, так как основной характе-
ристикой последних является осознание лицом преследуемой цели и
возможности контроля за ходом разворачивающихся внешних и
внутренних процессов. Сознание представляет собой высшую функ-
цию мозга, заключавшуюся в обобщенном и целенаправленном от-
ражении действительности, в предварительном мысленном по-
строении действий и предвидении их результатов, в регулировании
и самоконтроле поведения человека. Воля обозначает, прежде все-
го, возможность свободного выбора при конфликте желаний, спо-
собность в самодетерминации и саморегуляции человеком своей
деятельности. Таким образом, желание, сознательное допущение
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 13
либо безразличное отношение к последствиям при умышленной
форме вины и легкомысленный расчет на предотвращение последст-
вий своих действий, либо то, что лицо при непредвидении последст-
вий должно было и могло их предвидеть, лишь определенным обра-
зом характеризуют произвольность регуляции активности человека,
но не содержание его воли. Воля в данном случае проявляется в том,
что человек осознанно совершает определенные действия и предви-
дит возможные последствия своих действий.
С другой стороны, выделение в вине интеллектуального и воле-
вого моментов не прослеживается в законодательном определении
ее форм. Если изложение в ст. 25 УК РФ умышленной формы вины
позволяет четко выделить интеллектуальный и волевой моменты
умысла, то в законодательном определении преступного легкомыс-
лия частично отсутствует интеллектуальный момент, поскольку ни-
чего не говорится о сознании лицом характера своих действий. При
описании небрежности законодатель полностью игнорирует волевой
момент, так как формула «должен был и мог предвидеть», безуслов-
но, относится к интеллектуальному моменту. Это позволяет сделать
вывод, что схема, в которой присутствуют интеллектуальный и во-
левой моменты вины, не воспринята законодателем и не использует-
ся при применении уголовного закона. Противоположные мнения по
данной проблеме можно обнаружить и в научных трудах. Одни ав-
торы полагают, что при преступном легкомыслии и преступной не-
брежности лицо не осознает общественную опасность своих дейст-
вий (бездействия),17 другие — считают, что осознание общественной
опасности имеет место только при преступном легкомыслии,18 тре-
тьи — высказывают мнение, что лицо сознает общественную опас-
ность совершаемых действий как при преступном легкомыслии, так
17 См., например: Чучаев А. И. Безопасность железнодорожного, водного и’воздушно-
го транспорта. Саратов, 1988. С. 78; Трухин А. М. Интеллектуальные критерии разгра-
ничения форм вины в советском уголовном праве // Вестник Моск, ун-та. Сер. «Пра-
во». 1976. № 1. С. 78; Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления
и ее установление. Воронеж, 1974. С. 64; Угрехелидзе М. Г. Проблема неосторожной
вины в уголовном праве. Тбилиси, 1976. С. 65-68.
18 См., например: Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным призна-
кам. СПб., 2003. С. 112-113; Гринберг М. С. Преступное невежество // Правоведение.
1989. № 5. С. 77; Нерсесян В. А. Некоторые проблемы неосторожной формы вины И
Сов. гос-во и право. 1989. № 3. С. 111; Утевский Б. С. Указ. соч. С. 271.
14
Глава!
и при преступной небрежности.18 19 Это еще раз подтверждает неудач-
ность законодательных формулировок умысла и неосторожности.
Установление формы вины на практике осложняется наличием
в уголовном законодательстве материальных и формальных со-
ставов преступлений, хотя такое деление, как отмечают некоторые
ученые, небесспорно.20
Под преступлением с материальным составом понимается дея-
ние, при описании которого в статье УК указаны не только признаки
действия или бездействия, но и его материальные пбследствия, при
наступлении которых данное преступление считается оконченным.
К формальным составам преступления относятся деяния, которые
признаются оконченными вне зависимости от наступления каких-
либо материальных последствий. Однако при совершении преступ-
ления с формальным составом вред общественным отношениям
также причиняется, в то же время причиненный вред не носит мате-
риального характера.
Как выяснить, желало лицо или допускало наступление послед-
ствия своего действия (бездействия), либо рассчитывало на их пре-
дотвращение при совершении преступления с формальным соста-
вом, если для признания его виновным, а преступления —
оконченным, наступления этих последствий в формальных составах
не требуется и возможные последствия не входят в предмет доказы-
вания? Например, представляется, что совершение государственной
измены возможно как с прямым, так и с косвенным умыслом. В од-
ном случае лицо прямо желало причинить ущерб государственной
безопасности России, во втором — относилось к этим последствиям
безразлично, интересуясь исключительно размером материального
вознаграждения. Однако в практике применения уголовного закона
ограничиваются констатацией того, что преступник совершал дей-
18 Миньковский Г. М., Петелин Б. Я. О понятии вины и проблемах ее доказывания //
Гос-во и право. 1992. Ns 5. С. 58; Лунеев В. В. Указ. соч. С. 48; Волков Б. С. Детерми-
нистическая природа преступного поведения. Казань, 1975. С. 39, 61; Keawuc В.Е.,
Махмудов Ш. Д. Ответственность за неосторожность. Душанбе, 1975. С. 18-19; Кери-
мов Д. 4. Психология и право И Гос-во и право. 1992. № 12. С. 15.
20 См., например: Трайнин 4. Н. Общее учение о составе преступления. М., 1957; Куз-
нецова Н. Ф. Значение преступных последствий. М., 1958; Прохоров В. Д. Преступле-
ние и ответственность. Л., 1984; Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о
преступлении. Учебник для вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М.,
1999.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм
15
ствия умышленно без определения конкретного вида умысла, так
как неясно, наступления каких именно последствий своих действий
должно желать (допускать, безразлично относиться) лицо. Между
тем конкретный вид умышленной вины, безусловно, должен влиять
на размер назначаемого наказания.
В теории уголовного права существует целый спектр мнений о
содержании субъективной стороны формальных составов преступ-
лений и возможности их совершения с неосторожной формой ви-
ны.21 В большинстве случаев авторы монографий, учебников по
Особенной части уголовного права и комментариев к УК РФ счита-
ют, что преступления с формальными составами могут совершаться
исключительно с прямым умыслом, и предлагают руководствовать-
ся следующей формулой определения вины: лицо сознавало, что со-
вершает определенные действия, и желало их совершить.22 Такие
рекомендации являются неприемлемыми, более того, несоответст-
вующими положениям уголовного закона, так как желание либо до-
пущение в умышленной форме вины законодатель относит исклю-
чительно к последствиям, а не к самим действиям. Этот факт
подчеркивали и другие ученые.23 Поэтому высказывание о том, что
все преступления с формальными составами совершаются с прямым
умыслом, не соответствует действительности.
Кроме того, такой подход к определению вины в преступлениях
с формальными составами вызывает недоумение и по другой причи-
не — психически здоровый человек, совершая волевые действия,
21 См., например: Никифоров Б. С. Субъективная сторона в формальных преступле-
ниях // Сов. гос-во и право. 1971. Ns 3; Трофимов Н. И. К проблеме неосторожной ви-
ны в формальных составах преступлений // Проблемы эффективности повышения
борьбы с преступностью. Иркутск, 1983; Лунеев В. В. Субъективное вменение. М.,
2000. С. 41; Утевский Б. С. Указ. соч. С. 237-239; Ткаченко В. Вина: понятие, виды //
Teise-Право. Вильнюс, 1989. Т. 22. С. 26.
22 См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. 2-е изд.,
изм. и доп. / Под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1997; Комментарий к Уго-
ловному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. В. Наумов. М., 1996; Уголовное
право. Особенная часть: Учебник / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М.,
2001; Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Отв. ред. Б. В. Здравомы-
слов. М., 1996; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник/
Под ред. Г. Н. Борзенкова, В. С. Комиссарова. М., 1997; Уголовное право. Особенная
часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 1998; Лунеев В. В. Субъективное вменение.
М„ 2000. С. 39.
33 См., например: Иванов Н. Умысел в уголовном праве России // Российская юстиция.
1995. №12.
16
Глава I
всегда желает их совершить, а если лицо не желает их совершения,
но все-таки совершает, это, скорее, свидетельствует о его психиче-
ской неполноценности и полной невменяемости.
Также можно поставить под сомнение вывод о невозможности
совершения преступлений с формальными составами с неосторож-
ной формой вины. Судебно-следственная практика свидетельствует
об обратном- Например, составы преступлений, предусмотренные
ч. 1 ст. 217, ч. 5 ст. 228 УК РФ, большинство юристов относят к
формальным, в то же время допуская совершение данных преступ-
лений с неосторожной формой вины.24
Попытка разрешения проблемы определения формы вины и ее
конкретного вида в формальных составах преступлений была пред-
принята в УК РФ 1996 г. В понятие умышленной вины, помимо
осознания лицом характера своего действия (бездействия) и предви-
дения последствий этого действия (бездействия), включается также
предвидение лицом неизбежности или возможности наступления
данных последствий. Представляется, что такая формулировка, по
сути, не дала ничего нового по сравнению с прежним уголовным
законом. При привлечении лица к уголовной ответственности за со-
вершение преступления с формальным составом по-прежнему необ-
ходимо устанавливать, желало ли оно, или только допускало, либо
безразлично относилось к последствиям своего действия (бездейст-
вия).
Третий момент, общий для всех понятий вины, раскрываемых
сторонниками психологической концепции, заключается в том, что
лицо определенным образом относится не просто к деянию, которое
оно совершает, и его последствиям, а к общественно опасному дея-
нию и его общественно опасным последствиям, т. е. сознает, как
указано в соответствующих статьях УК РФ, общественную опас-
ность совершаемого им действия (бездействия) и предвидит общест-
венно опасные последствия своих действий.
Традиционно в теории уголовного права общественно опасным
деянием признается действие или бездействие, посягающее на охра-
няемые уголовным законом общественные отношения, причиняю-
щее им вред или ставящее их в опасность причинения такого вре-
24 См., например, соответствующие разделы приведенных в сносках настоящей рабо-
ты комментариев к УК РФ и учебников по Особенной части уголовного права.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм
17
да.25 Отсюда следует, что если определенный вид общественных от-
ношений не взят под охрану уголовным законом, то какую бы цен-
ность данные общественные отношения ни представляли, в случае
их нарушения действия лица не могут быть признаны общественно
опасными. Таким образом, признак общественной опасности при-
сущ не всем деяниям, объективно причиняющим вред обществен-
ным интересам, а только тем, которые запрещены уголовным зако-
ном под угрозой наказания. Поэтому, как отмечают некоторые
исследователи, общественная опасность деяния напрямую зависит
от воли законодателя, который признает деяние общественно опас-
ным и устанавливает за него уголовную ответственность, отображая
объективно существующую действительность.26 Такое утверждение
во многом справедливо, учитывая многочисленные примеры декри-
минализации и криминализации отдельных действий, произошед-
ших в последние годы.
Включение в понятие вины осознания общественной опасности
своих действий (бездействия) в большей степени объективно, так
как лицо может и не осознавать общественно опасный характер со-
вершаемого деяния, хотя оно относится к числу уголовно наказуе-
мых поступков, и, наоборот, лицо может сознавать, что его действия
и последствия этих действий создают опасность для общественных
интересов, в то время как они не признаются законодателем пре-
ступными. По данным А. Ф. Зелинского, 82% опрошенных им пре-
ступников отрицали осознание общественной опасности своих пре-
ступных действий.27 И, для того чтобы привлечь к уголовной
ответственности таких лиц, правоохранительным органам придется
представить убедительные доказательства обратного, поскольку ви-
на, а значит, и осознание лицом общественной опасности своего
25 См., например: Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М., 1969; Фефе-
лов П. А Механизм уголовно-правовой охраны (основные методологические пробле-
мы). М., 1992; Ковалев М. И. Понятие преступления в советском уголовном праве.
Свердловск, 1987; Ляпунов Ю. И. Общественная опасность деяния как универсальная
категория советского уголовного права. М., 1989; Махоткин В. П. Общественная
опасность преступления. М., 1991.
25 Карпушин М. П., Курляндский Б. Н. Уголовная ответственность и состав преступле-
ния. М„ 1974. С. 96-97.
27 Зелинский 4. Ф. Криминологические и уголовно-правовые аспекты неосознаваемой
психической деятельности // Сов. гос-во и право. 1984. № 9. С. 56.
18
Глава I
деяния при ее умышленной форме являются обязательными усло-
виями признания действий лица преступными.
Также необходимо отметить следующее: если уголовно-
противоправное деяние признается общественно опасным, то можно
сделать вывод о том, что правомерные действия лица общественно
безопасны, т. е. общественно полезны или общественно нейтральны.
А это значит, что при совершении лицом преступления всегда на-
рушается общественная безопасность, а при совершении им право-
мерных действий общественная безопасность не нарушается. В то
же время закон связывает нарушение общественной безопасности с
определенными видами преступлений, предусмотренными в главе
24 УК РФ. Объект посягательства в данном случае позволяет отгра-
ничить данные преступления от иных преступных деяний, посягаю-
щих на охраняемые уголовным законом общественные отношения.
Рассуждая далее, можно сделать, казалось бы, абсурдный, но на са-
мом деле соответствующий системе построения Особенной части
УК РФ вывод: преступления, предусмотренные в иных (помимо гла-
вы 24) главах УК РФ, не нарушают общественную безопасность, а
значит, не являются общественно опасными.
Попытки отойти от осознания лицом общественной опасности
совершаемого им деяния предпринимались в отдельных проектах
УК РФ в середине 90-х годов прошлого века. В частности, предлага-
лось заменить признак «общественная опасность» признаком «про-
тивоправность», «вредность», что было бы более верным, исходя из
указанных выше соображений. Однако такие предложения, к сожа-
лению, не были восприняты законодателем при обсуждении нового
уголовного закона России, что оставило институт вины на прежних
и, как представляется, устаревших позициях.
Говоря о сознании лицом общественной опасности своих дейст-
вий (бездействия) и их последствий, нельзя обойти вниманием и тот
факт, что в УК РФ имеются нормы, предусматривающие уголовную
ответственность только в тех случаях, когда результатом действия
(бездействия) виновного являются определенные законом последст-
вия (например, ст. 167, 171-173, 176, 180, 185, 196, 197, 201, 285,
286 УК РФ и др.). В данных статьях наделение в целом деяния при-
знаком общественной опасности зависит только от наступления или
ненаступления последствий, определенных законодателем. Поэтому
утверждение, что на момент совершения лицом действия (бездейст-
Понятие вины и проблемы законодательная регламентации ее форм
19
вия) в указанных случаях оно осознавало его общественно опасный
характер, абсолютно неверно, так как, если указанные в норме по-
следствия еще не наступили, содеянное не может быть признано
преступлением. Например, лицо занимается незаконным предпри-
нимательством, однако это занятие еще не привело его к получению
дохода в крупном размере или к причинению крупного ущерба ин-
тересам граждан, организаций, государства. Должен ли он сознавать
общественную опасность своих действий? С одной стороны, не
должен, так как его действия не являются преступными, с другой —
должен сознавать, так как если наступят указанные в законе послед-
ствия, все его действия будут признаны преступными, а значит,
придется доказывать, что лицо сознавало на момент совершения их
общественно опасный характер, хотя до наступления последствий
они преступными не являлись.
В УК РСФСР 1960 г. возможность привлечения лица к уголов-
ной ответственности была, например, также обусловлена фактом
привлечения его ранее за подобное правонарушение к администра-
тивной ответственности (ст. 162, 1621, 1624, 166, 197, 2001 УК
РСФСР и др.). Возникала интересная с точки зрения института вины
ситуация: если человек привлекался ранее к административной от-
ветственности за незаконную охоту и незаконно охотился вновь, то
он должен был сознавать общественно опасный характер своих дей-
ствий, а его товарищ по охоте, совершающий те же самые действия,
но ранее не привлекавшийся к административной ответственности,
вообще преступления не совершал, и его действия не носили обще-
ственно опасный характер. Действия одни, но по отношению к од-
ному субъекту они общественно опасны, а по отношению к друго-
му — нет. Исключили же административную преюдицию из УК РФ
отнюдь не потому, что она вступала в противоречие с институтом
вины, а в силу неэффективности в ряде случаев этого института, а
также в связи с тем, что юридическая природа административного
правонарушения от его повторного совершения не меняется — оно
остается административным проступком.28
а См., например: Котин В. Ответственность за незаконное предпринимательство //
Законность. 1995. Ns 4; Тотьев К. Уголовная ответственность за монополистическую
деятельность // Хозяйство и право. 1988. № 5, 6; Якубов А. Е. Время совершения пре-
ступления и обратная сила уголовного закона, устраняющего преступность деяния //
Вестник Моск, ун-та. Сер. 11: «Право». 1997. №3.
20
Глава!
Из всего сказанного можно сделать только один вывод: между
законодательным изложением института вины и диспозицией от-
дельных статей Особенной части УК РФ существовало и существует
противоречие, которое требует устранения. Преодолеть противоре-
чие можно двумя способами. Первый — сложный и фактически не-
реальный — изменить диспозицию указанных статей Особенной
части УК РФ, второй — наверное, более простой — признак обще-
ственной опасности при определении психического отношения лица
к своему действию (бездействию) необходимо заменить на другой,
общий для всех правонарушений.
На первый взгляд для этого наиболее подходит признак проти-
воправности, тем более что понятие вины в административном за-
конодательстве включает в себя сознание лицом противоправного
характера своего действия или бездействия (ст. 2.2 Кодекса РФ об
административных правонарушениях). Заслуживают пристального
внимания достаточно убедительные доводы, приводимые в пользу
~ 29
признака противоправности на страницах юридической печати.
Вместе с тем при возможном использовании признака противоправ-
ности в формуле вины могут возникнуть некоторые вопросы. Какая
противоправность имеется в виду: уголовная, административная,
дисциплинарная, гражданская? Уже отмечалось, что значительное
число норм Особенной части УК РФ описывает действия, не нару-
шающие нормы уголовного права, а признающиеся преступлением
только в случае наступления определенных последствий. Если лицо,
совершая определенные действия, не сознает их противоправности,
но сознает, что они нарушают определенные правила поведения
(например, предупреждая возможное хищение, устанавливает в соб-
ственном гараже устройство, способное причинить вред злоумыш-
ленникам), должно ли оно привлекаться к уголовной ответственно-
сти?
Включение признака противоправности в понятие вины также
не позволит привести ее формы к единому знаменателю — идентич-
ности их элементов. При неосторожной форме вины лицо зачастую
не осознает противоправность своего действия (бездействия), так
как оно объективно может и не нарушать закон в силу его отсутст-
вия, поскольку детально регламентировать общественные отноше-
59 См., например: Лунеев В. В. Указ. соч. С. 34-36.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 21
ния во всех областях жизни невозможно. В то же время в указанной
ситуации лицо сознает, что его действия хотя и не противоправны,
но могут нанести вред окружающим, поэтому необходимо соблю-
дать меры предосторожности, которые оно не соблюдает, в ре-
зультате чего причиняется вред охраняемым уголовным законом
общественным отношениям. Поэтому для привлечения лица к уго-
ловной ответственности достаточно установить, что оно, совершая
преступление, сознавало, что его действия нарушают определенные
правила поведения, либо то, что виновный пренебрегает мерами
предосторожности при совершении действий, могущих нанести вред
окружающим.
Подводя итог изложенному, вину предлагается определить как
оценку судом степени осознания лицом характера и содержания со-
вершаемых им действий и их последствий. Если же попытаться дать
более подробное определение понятия вины, то оно, как представля-
ется, должно звучать следующим образом: вина есть оценка судом
степени осознания лицом факта, что его действия (бездействие) на-
рушают правила поведения либо что оно пренебрегает мерами пре-
досторожности при совершении действий (бездействия), могущих
нанести вред окружающим, и степени предвидения им либо наличия
возможности такого предвидения причинения вреда охраняемым
уголовным законом интересам.
Безусловно, практическую ценность определение вины будет
иметь только в том случае, если его закрепить в уголовном законе.
При существующих в теории уголовного права подходах к опреде-
лению вины законодательно оформить ее понятие практически не-
возможно, так как устоявшееся определение вины как психического
отношения лица к деянию и его последствиям слишком абстрактно и
заслуживает внимания лишь в плане научного исследования данной
проблематики. Принимая во внимание изложенную выше концеп-
цию вины, а также то, что в соответствии со ст. 85 УПК РФ
доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств
в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК
РФ, в число которых входят виновность лица в совершении пре-
ступления и форма его вины, ч. 1 ст. 24 УК РФ можно было бы
изложить в следующей редакции, считая ч. 1 и 2 указанной статьи
соответственно ч. 2 и 3:
22
Глава I
1. Под виной в настоящем Кодексе понимается степень
осознания лицом характера и содержания совершаемых им
действий (бездействия) и их последствий, определяемая су-
дом на основе собранных, проверенных и оцененных доказа-
тельств в порядке, установленном Уголовно-процессуальным
кодексом Российской Федерации.
§ 2. Проблемы законодательной регламентации
умышленной формы вины /
Традиционно в теории уголовного права выделятся два основ-
ных вида умысла: прямой и косвенный (эвентуальный). Если ранее
деление умысла на прямой и косвенный не находило прямого отра-
жения в уголовном законе и являлось прерогативой ученых и прак-
тиков, то в УК РФ 1996 г. такое разделение официально закреплено
в ст. 25: при совершении преступления с прямым умыслом лицо
осознает общественную опасность своих действий (бездействия),
предвидит возможность или неизбежность наступления обществен-
но опасных последствий и желает их наступления; при косвенном
умысле лицо также осознает общественную опасность своих дейст-
вий (бездействия), предвидит возможность наступления обществен-
но опасных последствий, не желает, но сознательно допускает эти
последствия либо относится к ним безразлично.
Основное отличие умышленной формы вины от неосторожной,
исходя из норм УК РФ, заключается, с одной стороны, в том, что
при неосторожной форме вины частично отсутствует интеллекту-
альный момент: сознание лицом характера своих действий; с дру-
гой — в так называемом «волевом» моменте: при умысле лицо же-
лает (прямой умысел), допускает или безразлично относится к
последствиям своих действий (косвенный умысел), при неосторож-
ности лицо без достаточных к тому оснований самонадеянно рас-
считывает на предотвращение последствий своих действий (легко-
мыслие), либо волевой момент вообще отсутствует в формуле вины
(небрежность).
В предыдущем параграфе настоящей работы уже отмечались
неудачность законодательных формулировок умысла и неосторож-
ности, выражающаяся в отсутствии четкой системы изложения
форм вины, связанная с выделением в формах вины интеллектуаль-
ного и волевого моментов, многочисленные дискуссионные вопросы
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 23
и трудности, возникающие при практическом применении норм УК
РФ. По сути, формулы волевого момента вины, изложенные в УК
РФ, определяют степень осознания лицом характера своих действий
и степень предвидения лицом общественно вредных последствий
своих действий. Поэтому было предложено отказаться от волевого
момента вины, и в пользу этого решения приведены соответствую-
щие аргументы.
Необходимо отметить, что подобное решение при формулиро-
вании умышленной формы вины имело место в так называемой тео-
рии представления, сторонники которой утверждали, что для харак-
теристики умысла достаточно установить, что лицо сознавало
основные характеристики своих действий и представляло их воз-
можные последствия. Подавляющее большинство советских крими-
налистов первой половины XX в. критично отнеслись к вышена-
званной теории, называя ее «образчиком бесплодного формально-
догматического метода буржуазной юриспруденции, стремящейся
при помощи формально-юридических конструкций расширить сфе-
ру действий, признаваемых умышленными, ограничивая требования,
предъявляемые к умыслу, одним только предвидением последствий
и не требуя сочетания в умысле интеллектуального и волевого мо-
ментов».30
Между тем сторонники теории предвидения не исключали волю
из оснований правового упрека в виновности,31 а первичная теория
деления умысла на прямой (dolus directus) и непрямой (dolus indirec-
tus) отождествляла умышленность с сознательностью при непрямом
умысле — «виновный сознавал, что делает, а потому и умышлял на
32
сознанное».
Безусловно, воля всегда присутствует в сознательном поведении
человека и проявляется в том, что лицо осознает преследуемую
цель, возможность контроля за своими действиями, предвидит воз-
можные последствия своих действий. Указание на волевое поведе-
ние лица прежде всего заложено в институте вменяемости. Можно
утверждать, что действия вменяемого лица — это всегда волевые
действия, при которых оно осознает характер своих действий и их
См., например: Утевский Б. С. Указ. соч. С. 188-189.
j’Там же.
2 См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая: В 2 т. Т. 1. М.,
1994. С. 243-244.
24
Глава!
возможный результат. Предпринятая в настоящем исследовании по-
пытка обосновать возможность формулирования формы вины без
выделения волевого момента в их дефинициях направлена не на от-
рицание присутствия у лица желания или иного отношения к по-
следствиям своих действий (бездействия), а на преодоление, с одной
стороны, бессистемности изложения форм вины в современном уго-
ловном закойодательстве, заключающейся в частичном или полном
отсутствии интеллектуального и волевого моментов при изложении
формул вины, с другой — известных трудностей, ймеющих место
при квалификации преступлений с формальными составами.
Конечно, в результате такого подхода часть преступлений дей-
ствительно может перейти из разряда неосторожных в разряд
умышленных, но, как показывает проведенное автором интервьюи-
рование судей, следователей органов внутренних дел и прокурату-
ры, специалистов в области уголовного права, большинство респон-
дентов полагают, что некоторые преступления, относимые УК РФ к
категории неосторожных (ст. 143, 216, ч. 2 ст. 217, ст. 263, 264, 266-
268 и др.), в ряде случаев должны расцениваться как умышленные
преступления, но квалифицировать содеянное по статьям, преду-
сматривающим уголовную ответственность против личности, неце-
лесообразно.
Исходя из предлагаемой концепции вины, связанной с исключе-
нием волевого момента из формулы вины, необходимо провести
разграничение между умыслом и неосторожностью по иным крите-
риям.
Умысел с точки зрения этимологии этого слова представляет
собой заранее обдуманное намерение, подготовку преступления с
осознанием его последствий.33 Намерение — это предположение
сделать что-нибудь, желание, замысел (намеренный — сделанный
сознательно).34 Учитывая этимологическое значение употребляемых
законодателем терминов, можно сделать единственно верный вывод:
если лицо, совершая какие-либо действия, полностью осознает их
цель, характер, предполагаемый результат и его возможные послед-
ствия, то оно действует умышленно. Таким образом, облекая дан-
33 См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и
фразеологических выражений. Российская академия наук. Институт русского языка
им. В. В. Виноградова. 4-е изд., доп. М„ 1999. С. 833.
34 Там же. С. 386.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 25
ный вывод в соответствующую формулу, можно заключить, что ли-
цо действует умышленно в том случае, если сознает характер своих
действий (бездействия) и предвидит их возможные последствия.
Статья 25 УК РФ закрепляет правило, в соответствии с которым
преступление признается совершенным умышленно, если лицо
осознавало общественную опасность своих действий (бездействия) и
предвидело возможность или неизбежность наступления общест-
венно опасных последствий.
Таким образом, из законодательного определения умысла прямо
вытекает, что сознание лицом характера совершаемых им действий
(бездействия) заключается в сознании их общественной опасности.
Неудачность такой конструкции уже подчеркивалась в настоящей
работе при определении понятия вины, так как:
— наделение общественной опасностью тех или иных действий
напрямую зависит от законодателя, устанавливающего уголовно-
правовой запрет, в то же время не все общественно опасные деяния
признаны законодателем преступлениями, и не все преступления
можно признать общественно опасными;
— большинство преступников при совершении уголовно-
противоправных действий не осознают их общественную опасность,
что подтверждено конкретными исследованиями;
— термин «общественная опасность», по сути, является анто-
нимом термина «общественная безопасность», отсюда общественно
опасное деяние всегда нарушает общественную безопасность, кото-
рая по смыслу УК РФ представляет собой самостоятельный объект
преступления; принимая во внимание распределение преступлений
по разделам и главам УК РФ, можно заключить, что деяние, не пося-
гающее на общественную безопасность, не является по своей сути
общественно опасным;
— в УК РФ имеют место преступления, признаваемые таковыми
только в случае наступления определенных последствий; при насту-
плении данных последствий действия, совершаемые лицом, призна-
ются общественно опасными, а при ненаступлении те же самые дей-
ствия уже не обладают признаками общественной опасности, что
неверно по существу;
— об осознании общественной опасности совершаемых лицом
действий законодатель упоминает лишь при описании умышленной
формы вины, в то время как применительно к неосторожной форме
26
Глава I
вины умалчивает, что именно должен сознавать преступник; таким
образом, нарушается система построения отдельных форм вины.35
В теории уголовного права осознание лицом общественной
опасности совершаемых им действий (бездействия), как правило,
раскрывается через предвидение лицом возможности причинения
вреда охраняемым уголовным законом общественным отношени-
ям.36 Между тем такая позиция фактически стирает различие между
сознанием характера совершаемых действий и предвидением лицом
их последствий, так как сознание лицом общественной опасности
своих действий, по сути, в этом случае либо выступает элементом
предвидения вредных последствий деяния, либо полностью с ним
отождествляется.
В юридической литературе также нередко отмечается, что про-
тивоправность есть юридическое выражение общественной опасно-
сти.37 Отсюда следует, что осознание лицом общественной опасно-
сти своих действий фактически предполагает сознание их
противоправности. Однако в реальности, как совершенно справед-
ливо отмечает В. В. Лунеев, четкий и понятный термин «противо-
правность» подменяется неопределенным и ситуационно-
оценочным — «общественная опасность».38 Замена признака созна-
ния общественной опасности на сознание противоправности — это,
по мнению В. В. Лунеева, реальный путь к преодолению имеющихся
элементов объективного вменения.39
Ярким примером использования признака противоправности
для характеристики осознания лицом характера совершаемого им
деяния является Кодекс РФ об административных правонарушени-
35 См. Приложение 1 к настоящей работе.
” См., например: Утевский Б. С. Указ. соч. С. 190-195; Дегвль П. С., Котов Д. П.
Указ. соч. С. 85; Нерсесян В. А. Ответственность за неосторожные преступления.
СПб., 2002. С. 27-29; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации.
2-е изд., изм. и доп. / Под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1997; Уголовное
право. Общая часть. М.: Изд-во Моск, ун-та, 1993. С. 157-158; Никифоров Б. С. Субъ-
ективная сторона в «формальных» преступлениях // Сов. гос-ао и право. 1971. № 3.
С. 118.
37 См., например: Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 1. Л., 1968.
С. 413-414; Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному
праву. М., 1961. С. 350.
** Лунеев В. В. Указ. соч. С. 35.
39 Там же.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 27
в ст. 2.2 которого прямо говорится о сознании лицом противо-
правности своего действия (бездействия). Такое положение сущест-
вовало и в прежнем КоАП РСФСР, что не мешало правопримените-
лю применять на практике его нормы, несмотря на опасения, что
правонарушители, ссылаясь на незнание закона, будут избегать от-
ветственности. Однако если попытаться увидеть систему построения
вины в административном законодательстве с четким присутствием
всех ее элементов при умысле и неосторожности, можно также убе-
диться в ее отсутствии. По сути, КоАП РФ копирует описание форм
вины из УК РФ, заменяя признак «осознание общественной опасно-
сти» на признак «сознание противоправности». Это приводит к то-
му, что такой важный элемент вины, как сознание лицом характера
совершаемых им действий, полностью отсутствует при описании
признаков неосторожной формы вины.
В то же время, если формула «сознавал противоправность» ус-
пешно применяется в административном законодательстве, то ис-
пользование этого признака в УК РФ вызывает определенные во-
просы. Так, замена термина «общественная опасность» термином
«противоправность» неизбежно поставит перед правоприменителем
вопрос о его содержании. Если противоправность есть юридическое
выражение общественной опасности, а признак «общественная опас-
ность» присущ исключительно преступлению, то и речь должна ид-
ти об уголовной противоправности. Однако уже упоминалось, что в
современном уголовном законодательстве некоторые действия при-
знаются преступлением лишь при наступлении определенных зако-
ном последствий. В качестве примера можно привести ст. 264 УК
РФ. Какую противоправность (уголовную, административную) сво-
их действий в момент их совершения должен сознавать водитель
транспортного средства, превысивший допустимую скорость, что в
итоге привело к гибели человека? Поскольку мы говорим о преступ-
лении (общественно опасном деянии) и об уголовно-правовой вине,
то и виновный в данной ситуации должен сознавать уголовную про-
тивоправность. Но если последствие в виде смерти не наступило, то
он, как того требует КоАП РФ, должен сознавать административную
противоправность. Конечно, в любом случае виновный сознает, что
нарушает правила дорожного движения, а это значит, что, включив
* Далее — КоАП РФ.
28
Глава 1
сознание противоправности в понятие вины в УК РФ, мы тем самым
будем допускать возможность сознания лицом любой противоправ-
ности, что опять же влечет за собой неопределенность и расплывча-
тость понятия уголовно-правовой вины и не соответствует понятию
преступления как общественно опасного деяния.
Еще более интересный пример можно привести в связи с внесе-
нием Федеральным законом № 133-ФЗ от 31 октября 2002 г. в КоАП
РФ изменений, связанных с криминализацией ненасильственных
хищений путем уменьшения размера мелкого хищения до одного
минимального размера оплаты труда. Допустим, лицо не знало о
принятии данного Закона и совершило кражу на сумму, равную че-
тырем минимальным размерам оплаты труда, сознавая при этом, что
совершает административное правонарушение. Привлечение его к
уголовной ответственности за содеянное потребует значительных
усилий по доказыванию, что данное лицо сознавало общественную
опасность своих действий либо их уголовную противоправность.
Вместе с тем замена признака «общественная опасность» при-
знаком «противоправность» не решит проблему формирования чет-
кой системы вины в УК РФ, так как сознание противоправности
деяния не может выступать элементом неосторожной формы вины в
силу невозможности детально регламентировать общественные от-
ношения во всех областях жизни.
Таким образом, включение в умысел признака «осознание об-
щественной опасности» либо «сознание противоправности» не со-
всем удачно с точки зрения имеющихся и могущих при таком под-
ходе появиться проблем применения уголовного закона, а также с
позиции построения единой системы вины в уголовном законода-
тельстве. Неизбежно возникает вопрос: какую терминологию при
описании сознания лицом характера совершаемых им действий сле-
дует использовать при построении формул уголовно-правовой вины,
чтобы данный признак являлся общим как для умышленной, так и
для неосторожной формы вины?
Представляется, что указанных проблем можно избежать, при-
менив в формуле вины термин, который бы указывал на то, что лицо
сознает факт нарушения им определенных правил поведения. При
этом не имеет значения, закреплены ли эти правила законом, либо
они присутствуют лишь в нормах морали или обычая.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 29
Каждый совершающий преступление, даже если он не осознает
общественной опасности своих действий, не сознает их противо-
правности, в любом случае понимает, что его действия негативно
оцениваются окружающими, обществом, государством, он сознает,
что делает что-то «нехорошее», то, что не принято делать, сознает,
что его действия нарушают определенные правила поведения, что
большая часть людей не ведет себя подобным образом. Сознание
лицом, что его действия (бездействие) нарушают определенные пра-
вила поведения, по сути, представляет универсальную формулу ви-
ны в части необходимости установления осознания преступником
характера совершаемых действий. Осознание лицом нарушения пра-
вил поведения может включать в себя:
— осознание общественной опасности совершаемых дейст-
вий — при совершении преступлений, затрагивающих интересы
множества лиц (например, терроризм, диверсия, развязывание аг-
рессивной войны, геноцид и др.);
— осознание уголовной противоправности совершаемых дейст-
вий — при совершении явных, общеизвестных преступлений (на-
пример, убийство, изнасилование, причинение вреда здоровью
и др.);
— осознание административной противоправности совершае-
мых действий — при совершении преступлений, которые состоят из
действий, нарушающих административное законодательство, и по-
следствий, при наступлении которых деяние в целом признается
преступлением (например, незаконная охота, незаконная порубка
деревьев и кустарников, нарушение правил дорожного движения и
эксплуатации транспортных средств и др.);
— осознание лицом, что его действия нарушают нормы трудо-
вого законодательства, — при совершении преступлений, которые
состоят из действий, нарушающих трудовое законодательство, и по-
следствий, при наступлении которых деяние в целом признается
преступлением (например, нарушение правил охраны труда);
— осознание гражданской противоправности совершаемых дей-
ствий — при совершении преступлений, которые состоят из дейст-
вий, нарушающих гражданское законодательство, и последствий,
при наступлении которых деяние в целом признается преступлением
(например, нарушение авторских и смежных прав, нарушение изо-
30
Глава I
бретательских и патентных прав, незаконное использование товар-
ного знака и др.);
— осознание конституционной противоправности — при со-
вершении преступлений, нарушающих конституционные права гра-
ждан;
— осознание лицом, что его действия нарушают нормы морали
— при совершении преступлений, основу которых составляют амо-
ральные действия (например, развратные действия, подмена ребен-
ка, разглашение тайны усыновления и др.); *
— осознание лицом, что его действия не одобряются обществом
в целом, т. е. нарушают какие-то правила поведения, — в тех случа-
ях, когда виновный не осознает противоправности, общественной
опасности, аморальности своих действий, но понимает, что совер-
шает социально не одобряемые действия.
Приведенный перечень содержания осознания лицом характера
совершаемых им действий (бездействия), безусловно, является при-
мерным и неполным, так как можно найти и иные составляющие,
укладывающиеся в рамки предложенной формулы сознания лицом
факта, что его действия нарушают правила поведения, в зависимо-
сти от типа совершаемого преступления и уровня развития виновно-
го. Этот факт и свидетельствует об универсальности предложенной
формулы сознания.
Лицо, совершающее преступление, должно осознавать, что со-
вершаемые им действия (бездействие) нарушают правила поведе-
ния, принятые обществом в целом и отраженные в правовых нормах,
нормах морали или обычая, так как любая социальная группа может
иметь свои собственные неписаные правила поведения, нормы мо-
рали, обычаи. Поведение лица может соответствовать правилам по-
ведения какой-либо социальной группы, но противоречить обще-
принятым правилам поведения.
К числу общепринятых правил поведения можно отнести и спе-
циальные правила, имеющие место в отдельных производственных
сферах, поскольку данные правила также одобрены обществом в
лице законодательных органов или органов исполнительной власти.
При этом, если лицо работает в определенной производственной
сфере и сознает, что своими действиями нарушает специальные пра-
вила поведения, речь идет об осознании им административной про-
тивоправности своих действий или об осознании нарушения им
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 31
норм по охране труда и техники безопасности. Если же лицо не зна-
комо со специальными правилами поведения, то при нарушении им
этих специальных правил можно говорить об осознании виновным,
что он совершает социально не одобряемые действия (нарушает об-
щепринятые правила поведения) либо его действия представляют
опасность для окружающих.
В то же время включение в легальное определение форм вины
термина «общепринятые правила» нецелесообразно, поскольку все-
гда можно представить указанное словосочетание в ином контексте,
например, утверждая, что сугубо специальные правила поведения не
относятся к общепринятым и распространяются лишь на определен-
ную категорию лиц. Отсутствие в законе указания на осознание ви-
новным нарушения им правил поведения, принятых обществом в
целом, будет компенсироваться другой составной частью вины —
предвидением им вредных последствий своего поведения.
Поэтому формулу умышленной вины в части осознания лицом
характера совершаемых им действий (бездействия) можно было из-
ложить следующим образом: преступление признается совершен-
ным с прямым умыслом, если лицо осознавало, что его действия
(бездействие) нарушают правила поведения...
Рассуждая о неприемлемости применения формулы сознания
лицом общественной опасности совершаемых им действий (бездей-
ствия), необходимо рассмотреть вопрос о возможности использова-
ния термина «общественная опасность» для определения характера
последствий. Основным разграничением преступления от иных пра-
вонарушений является, как было установлено выше, не характер со-
вершаемых виновным действий, а характер последствий, наступив-
ших или могущих наступить в результате действий лица. При этом
возможны два варианта описания характера последствий действий
лица: первый — формально-определенный, второй — оценочный.
Формально-определенный вариант описания последствий при со-
вершении лицом преступления следует из позиции, в соответствии с
которой термин «общественная опасность» предлагается заменить
термином «противоправность». В этом случае описание характера
последствий действий лица при совершении им преступления вы-
глядит как «предвидение причинения вреда охраняемым уголовным
законом интересам». При втором варианте речь идет о предвидении
лицом общественно опасных последствий своих действий.
32
Глава I
Общественная опасность последствий поведения лица заключа-
ется в причинении вреда охраняемым уголовным законом интере-
сам, поэтому при доказывании правоприменителем факта, что лицо
предвидело общественно опасный характер своих действий, всегда
придется доказывать, что оно предвидело, что его действия причи-
нили или могли причинить вред охраняемым уголовным законом
интересам. Таким образом, общественно опасные последствия пове-
дения всегда причиняют вред охраняемым уголовным законом ин-
тересам. А всегда ли причинение вреда охраняемый уголовным за-
коном интересам свидетельствует об общественной опасности
последствий действий лица? Представляется, что на данный вопрос
следует ответить отрицательно.
Охраняемые уголовным законом интересы представляют собой
не что иное, как различные виды объекта преступления, т. е. опреде-
ленные общественные отношения, охраняемые уголовным законом,
общий перечень которых изложен в ст. 2 УК РФ. По признаку видо-
вого (группового) объекта построены главы Особенной части УК
РФ. Нередко в УК РФ можно встретить преступления, имеющие су-
губо «личный» характер, когда говорится об общественно опасных
последствиях, т. е. о нарушении общественных интересов говорить
можно с большой натяжкой. Не случайно уголовное дело по факту
совершения некоторых преступлений против личности может быть
возбуждено исключительно по заявлению потерпевшего и по его же
заявлению может быть прекращено (побои, оскорбление). Поэтому
подобные преступления не влекут за собой общественно опасных
последствий, но в то же время нарушают интересы, охраняемые уго-
ловным законом.
Рассуждая о предвидении лицом, что его действия причиняют
или могут причинить вред охраняемым уголовным законом интере-
сам, следует остановиться на вопросе о характере такого вреда.
Вред, наступивший в результате совершения лицом преступления,
делится на два вида. Первый — материальный вред, когда действия
преступника влекут за собой «видимые» изменения в объективной
действительности (смерть, причинение вреда здоровью, материаль-
ный ущерб и т. п.). Такая разновидность вреда является неотъемле-
мым признаком преступлений с материальными составами. Второй
вид вреда, причиняемый преступником, касается нарушения им об-
щественных отношений — некой взаимосвязи между людьми, уре-
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 33
гулированной нормами права, в нашем случае — уголовного. Сле-
дует отметить, что при совершении любого преступления (с фор-
мальным либо материальным составом) всегда причиняется вред
объекту преступления — общественным отношениям в определен-
ной сфере, иначе говоря, охраняемым уголовным законом интере-
сам. Материального же (видимого) вреда может и не быть. Это об-
стоятельство и обусловливает существование в уголовном праве
преступлений с материальными и формальными составами. Для того
чтобы найти универсальную, т. е. подходящую к преступлениям как
с материальными, так и с формальными составами, формулу вины,
необходимо принять во внимание второй вид вреда, который имеет
место при совершении любого преступления. Такой подход позво-
лит признать, что преступления с формальными составами могут
совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Это позво-
лит избежать многочисленных дискуссий о субъективной стороне
преступлений с формальными составами.41
Осознание лицом факта, что его действия нарушают определен-
ные правила поведения, является одним из обязательных элементов
умышленной формы вины. Поскольку в настоящем исследовании
предлагается отказаться от формулирования волевого момента ви-
ны, деление умысла на прямой и косвенный следует производить по
второму обязательному элементу умышленной формы вины — по
степени предвидения лицом последствий своих действий.
Прежде всего необходимо отметить, что в действующем УК РФ
законодатель предпринял попытку раскрыть степень предвидения
лицом последствий своих действий (бездействия), включив в поня-
тие умышленной формы вины предвидение лицом неизбежности
или возможности наступления данных последствий. Однако сочета-
ние новых критериев определения степени предвидения лицом по-
следствий своих действий и традиционных, составляющих волевой
момент вины, критериев нельзя признать удачным.
Исходя из содержания ст. 25 УК РФ, можно сделать вывод, что
при прямом умысле лицо при желании наступления определенных
последствий может предвидеть как неизбежность, так и возмож-
ность их наступления. Таким образом, возможны две формулы
прямого умысла:
41 См. § 1 главы I настоящей работы.
2 Зак 3514
34
Глава I
1) лицо предвидит неизбежность наступления последствий сво-
их действий и желает их наступления;
2) лицо предвидит возможность наступления последствий сво-
их действий и желает их наступления.
Следует отметить, что в теории уголовного права нет единства
мнений по вопросу о том, существует ли при прямом умысле только
лишь неизбежность предвидения лицом последствий своих дейст-
вий, либо наряду с неизбежностью может иметь место и возмож-
42
ность такого предвидения. /
Для определения указанных разновидностей прямого умысла
прежде всего необходимо уяснить сущность терминов «неизбеж-
ность» и «возможность», раскрыть, что означает желание наступле-
ния последствий.
С точки зрения этимологии, неизбежность — это то, чего невоз-
можно избегнуть, что нельзя предотвратить.42 43 Возможность — это
то, что может произойти; то, что допускается; средство, условие,
обстоятельство, необходимое для осуществления чего-нибудь.44 Же-
лание в психологии означает отражающее потребность пережива-
ние, перешедшее в действенную мысль о возможности чем-либо об-
ладать или что-либо осуществить. Желание обостряет осознание
цели будущего действия и построения его плана. Желание характе-
ризуется достаточно отчетливой осознанностью потребности.45
Следовательно, желание лица наступления конкретных послед-
ствий своих действий означает, прежде всего, осознание им кон-
кретной цели поведения. В теории же уголовного права и практике
его применения под желанием лица наступления определенных по-
следствий фактически понимается предвидение им неизбежности их
наступления в силу того, что виновный совершает все, по его мне-
нию, необходимые действия для наступления конкретных желаемых
42 См, например: Дагель П. С., Котов Д. П. Указ. соч. С. 95-108; Кузнецова Н. Ф.
Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по
советскому уголовному праву. М., 1958. С. 137; Демидов Ю. А. Умысел и его виды по
советскому уголовному праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1964; Макашви-
ли В. Г. Волевой и интеллектуальный элементы умысла И Сов. гос-во и право. 1966.
№ 7. С. 107; Утевский Б. С. Указ. соч. С. 202-203; Курс советского уголовного права.
(Часть Общая). Т. 1. Л., 1968. С. 419-420.
3 См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 406.
44 Там же. С. 92.
45 Психология: Словарь / Под общ. ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. 2-е изд.,
испр. и доп. М., 1990. С. 115.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 35
им последствий. Не случайно, например, при разграничении убийст-
ва и причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосто-
рожности смерть потерпевшего, а также разграничении покушения
на убийство и причинения вреда здоровью Пленум Верховного Суда
Российской Федерации предлагает учитывать, в частности, способ и
орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных
повреждений.46 Учет указанных обстоятельств позволяет установить
отнюдь не осознание преступником определенной потребности, ле-
жащей в основе его действий, а сознание им того, что совершаемые
действия должны повлечь за собой смерть потерпевшего, т. е. созна-
ние достаточности совершаемых действий для наступления кон-
кретного последствия, что означает предвидение лицом неизбежно-
сти его наступления.
Таким образом, с точки зрения действующей уголовно-правовой
теории желание наступления определенных последствий идентично
предвидению неизбежности наступления данных последствий. По-
этому если убрать из формулы вины волевую составляющую прямо-
го умысла, то ничего не изменится, а институт вины станет более
понятным, так как будет иметь четкую систему построения.
Аргумент, согласно которому преступник всегда может сослать-
ся на то, что результат его действий не представлялся ему неизбеж-
ным, а только вероятным, можно отбросить, так как речь в данном
случае идет не об объективной оценке обстоятельств совершенного
преступления, а о мотивировке, т. е. попытке лица объяснить свои
действия, выставив себя в более выгодном свете, и тем самым избе-
жать заслуженной ответственности. Кроме того, не следует отбра-
сывать и здравый смысл в оценке общеизвестных вещей. Если лицо,
столкнувшее потерпевшего с 20-го этажа, утверждает, что не пред-
видело неизбежности его смерти, то либо оно лукавит, либо страда-
ет расстройством психики, что не позволяет ему адекватно оцени-
вать свои действия.
Неизбежность наступления последствий означает, что в резуль-
тате совершения определенных действий при обычных условиях
наступает конкретное последствие (либо несколько последствий в
w О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ) см.: Постановление
Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. № 1 // Бюлле-
тень Верховного Суда РФ. 1999. № 3.
36
Глава I
альтернативе), являющееся закономерным итогом этих действий.
В то же время имеют место ситуации, когда, например, большая до-
за яда в силу особенностей организма потерпевшего не оказывает
ожидаемого преступником действия, а это свидетельствует лишь о
совершенном покушении на убийство, но не о том, что в данной си-
туации лицо предвидит лишь возможность наступления смерти,
иначе его действия следовало бы квалифицировать по фактически
наступившим последствиям как причинение вреда здоровью.
Интересный пример приводит в своем исследовании
А. Н. Трайнин, когда с целью убийства одного из рабочих, ремонти-
рующих здание на уровне девятого этажа, преступник подрезает ка-
нат кабины, в которой помимо него находится еще один рабочий.
В результате наступает гибель обоих.47 Совершенно верно в данном
случае утверждение, что преступник действовал с прямым умыслом
на убийство двух лиц, так как предвидел неизбежность наступления
их смерти. Хотя виновный утверждает, что желал убить одного ра-
бочего, а смерть второго лишь допускал, формально это свидетель-
ствует, что указанное преступление в отношении одного рабочего
совершалось с прямым умыслом, а в отношении другого — с кос-
венным. Однако такой подход к оценке действий преступника пред-
ставляется неверным, поскольку, если бы рабочим в результате под-
резания каната по счастливой случайности был причинен вред
здоровью, то действия виновного мы должны были квалифициро-
вать как покушение на убийство и как причинение вреда здоровью
по фактически наступившим последствиям, что не отражало бы
опасности совершенного преступления.
Подводя итог, можно утверждать, что включение законодателем
в формулу прямого умысла предвидения лицом возможности насту-
пления последствий своих действий противоречит существу его во-
левого момента — желания наступления последствий, так как воз-
можность — это то, что допускается, но не желается.
Предвидение возможности наступления последствий своих дей-
ствий при косвенном умысле, как следует из диспозиции ч. 3 ст. 25
УК РФ, соотносится законодателем с сознательным допущением
лицом этих последствий либо с безразличным к ним отношением.
Как уже указывалось, возможность — это то, что допускается. Та-
47 Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления. М., 1957. С. 201.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 37
ким образом, если лицо предвидит возможность наступления вред-
ных последствий своих действий, то оно тем самым допускает эти
последствия. В отличие от предвидения неизбежности наступления
последствий, когда лицо сознает достаточность совершаемых дейст-
вий для наступления конкретного последствия, при предвидении
возможности наступления последствий лицо предвидит лишь абст-
рактную возможность наступления какого-либо последствия в аль-
тернативе с другими могущими наступить последствиями. В цель
поведения лица в этом случае не включено конкретное последствие
(ряд конкретных последствий в альтернативе) его действий. Цель
поведения носит абстрактный характер. По существу, при предвиде-
нии лицом возможности наступления последствий своих действий
невозможно назвать его умысел как определенный, при котором ви-
новный предвидит конкретное последствие. Косвенный умысел все-
гда характеризуется либо альтернативностью возможных последст-
вий, либо их неопределенностью.
Безразличное отношение лица к последствиям своих действий,
включенное законодателем в формулу косвенного умысла, носит
иной оттенок характеристики субъективных процессов, протекаю-
щих в его сознании. Так, этимологическое значение слова «безраз-
личный» определяется как равнодушный, безучастный либо не
имеющий существенного значения, не представляющий существен-
ного интереса.48 Отсюда характеристика отношения лица к послед-
ствиям своих действий как безразличного скорее отражает эмоцио-
нальное состояние психики субъекта, но не его волю.
Безразличное, равнодушное отношение к последствиям своих
действий может быть как при желании лицом их наступления (осо-
бенно явно это проявляется при альтернативном умысле, когда для
виновного не представляет существенного интереса, какое именно
из желаемых последствий наступит), так и при допущении лицом
возможности наступления последствий. Фактически безразличное
отношение лица к последствиям своих действий характеризует в ка-
кой-то мере степень желания или допущения этих последствий.
Следовательно, как при прямом, так и при косвенном умысле воз-
можно усмотреть безразличное отношение лица к последствиям сво-
его поведения, а значит, безразличное отношение к последствиям не
48 См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 42.
38
Глава I
может служить единственным критерием для разграничения прямо-
го и косвенного умысла.
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
— включение в формулу умысла сознания лицом общественной
опасности своих действий неудачно с точки зрения системности по-
строения института вины, более целесообразно говорить о сознании
лицом, что его действия (бездействие) нарушают определенные пра-
вила поведения;
— формулу «предвидело наступление общественно опасных по-
следствий» целесообразно заменить на «предвидело причинение
вреда охраняемым уголовным законом интересам», что позволит
унифицировать подходы к определению субъективной стороны в
преступлениях с материальными и формальными составами;
— с одной стороны, предвидение возможности наступления по-
следствий при прямом умысле не совпадает по содержанию с жела-
нием их наступления; с другой — желание наступления последст-
вий идентично по своему содержанию предвидению неизбежности
их наступления;
— допущение последствий при косвенном умысле полностью
совпадает по содержанию с предвидением возможности их наступ-
ления; в то же время безразличное отношение к последствиям мо-
жет иметь место как при предвидении неизбежности их наступле-
ния, так и при предвидении лицом такой возможности.
Учитывая сделанные выводы, предлагается ст. 25 УК РФ изло-
жить в следующей редакции:
Статья 25. Преступление, совершенное умышленно
1. Преступлением, совершенным умышленно, признается
деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом.
2. Преступление признается совершенным с прямым
умыслом, если лицо осознавало, что его действия (бездейст-
вие) нарушают правила поведения, и предвидело неизбеж-
ность причинения вреда охраняемым настоящим Кодексом
правам и интересам.
3. Преступление признается совершенным с косвенным
умыслом, если лицо осознавало, что его действия (бездейст-
вие) нарушают правила поведения, и предвидело возможность
причинения вреда охраняемым настоящим Кодексом правам и
интересам.

г а
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 39
§ 3. Проблемы законодательной регламентации
неосторожной формы вины
Основные различия неосторожной и умышленной форм вины,
исходя из их законодательного описания (ст. 25, 26 УК РФ), сводят-
ся к следующему:
1) при неосторожной форме вины в виде легкомыслия лицо:
— не осознает характера своих действий (бездействия);
— не желает, не допускает наступления общественно опасных
последствий своих действий (бездействия), но, предвидя возмож-
ность их наступления, самонадеянно без достаточных к тому осно-
ваний рассчитывает на предотвращение этих последствий;
2) при неосторожной форме вины в виде небрежности лицо:
— не осознает характера своих действий (бездействия) и не
предвидит возможности их наступления, хотя при необходимой
внимательности и предусмотрительности должно было и могло
предвидеть эти последствия;
— какое-либо отношение лица к характеру своих действий (без-
действия) и к возможным последствиям полностью отсутствует.49
Прежде всего обращают на себя внимание некоторые небес-
спорные моменты в законодательном определении неосторожной
формы вины. Так, при легкомыслии лицо предвидит возможность
наступления общественно опасных последствий своих действий
(бездействия), но при этом не сознает характера своих действий
(бездействия). Между тем, как уже отмечалось, осознание лицом
общественной опасности совершаемых им действий (бездействия)
при умысле в теории уголовного права, как правило, раскрывается
через предвидение лицом возможности причинения вреда охраняе-
мым уголовным законом общественным отношениям50 и либо вы-
ступает элементом предвидения вредных последствий деяния, либо
полностью с ним отождествляется. Такая позиция представляется
абсолютно обоснованной с позиции психологии поведения: если
48 См. Приложение 1 к настоящей работе.
” См., например: Утевский Б. С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 190-
195; Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установле-
ние. Воронеж, 1974. С. 85; Нерсесян В. А. Ответственность за неосторожные преступ-
ления. СПб., 2002. С. 27-29; Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъектив-
ным признакам. СПб., 2003. С. 79-80; Комментарий к Уголовному кодексу Российской
Федерации. 2-е изд., изм. и доп. / Под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1997.
40
Глава I
лицо, совершая какие-либо действия, предвидит их вредные послед-
ствия, значит, оно сознает вредность совершаемых им действий.
Другими словами, если лицо предвидит возможность наступления
общественно опасных последствий своих действий (бездействия), то
оно, безусловно, сознает их общественно опасный характер. Данный
вывод можно полностью отнести и к легкомыслию. Поэтому, не-
смотря на четко определенную законом формулу легкомыслия, во-
прос о содержании неосторожной формы вины не лишен дискусси-
онное™ и по-разному трактуется в теории уголовного права: одни
криминалисты считают, что при легкомыслии лицо не может осоз-
навать общественно опасный характер своих действий (бездейст-
вия)51, другие полагают, что такое осознание всегда имеет место и
является обязательным признаком так называемого «интеллектуаль-
ного» момента данного вида вины.52
Вместе с тем ученые, отрицающие возможность осознания пре-
ступником общественно опасного характера своих действий при
легкомыслии, тем не менее, отмечают, что лицо в этом случае все-
таки сознает фактические признаки совершаемого им действия (без-
действия).53 Однако признание этого факта означает и согласие с
тем, что виновный сознает, что его действия (бездействие) могут
привести к общественно опасным последствиям, следовательно, он
51 См., например: Угрехелидзе М. Г. Проблема неосторожной вины в уголовном праве.
Тбилиси, 1976. С. 65; Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М., 1978. С. 10; Да-
гель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Во-
ронеж, 1974. С. 129-130; Трухин А. М. Неосторожность как форма вины: Автореф.
дис. ... канд. юрид. наук. М., 1984. С. 13; Чучаев А. И. Безопасность железнодорожно-
го, водного и воздушного транспорта. Саратов, 1988. С. 77-78; Дьери К. Учение о
вине в социалистическом уголовном праве // Современные тенденции развития со-
циалистического уголовного права. М., 1983.
“ См., например: Утевский Б. С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 267-
268; Филановский И. Г. Социально-психологическое отношение субъекта к преступле-
нию. Л., 1970. С. 134; Гоинберг М. С. Субъект преступления и субъективный критерий
неосторожности (вопросы специальной вменяемости) И Правоведение. 1986. № 3.
С. 64-65; Макашвили В. Г. Уголовная ответственность за неосторожность. М., 1957.
С. 51; Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву.
М., 1961. С. 369; Портнов И. Отграничение косвенного умысла от преступной само-
надеянности И Соц. законность. 1977. № 9. С. 46; Якушин В. А. Субъективное вмене-
ние и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998. С. 144-145; Нерсесян В. А.
Ответственность за неосторожные преступления. СПб., 2002. С. 84; Рерог А. И. Ква-
лификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 112-113; Луне-
ев В. В. Субъективное вменение. М., 2000. С. 43-45.
53 См., например: Даеель П. С., КотовД. П. Указ. соч. С. 128.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 41s
сознает не только фактические признаки действий (бездействия), но
И их социальную сущность — вредность для охраняемых уголовным
законом правоотношений, сознает, что его действия нарушают оп-
ределенные правила поведения. При этом преступник не может в
такой ситуации считать свои действия (бездействие) правомерными,
общественно полезными, как утверждают некоторые авторы,54 так
Хак, сознавая нарушение своими действиями определенных правил
поведения, лицо тем самым сознает их вредность.
Необходимо отметить, что позиция, в соответствии с которой
лицо при легкомыслии (а ранее — при самонадеянности) не сознает
вредный (общественно опасный) характер своих действий (бездей-
ствия), имела место в научных трудах, изданных более полутора де-
сятков лет назад. В современных исследованиях вины осознание ли- 4
цом общественной опасности (вредности) своих действий
(бездействия) преподносится, скорее, как аксиома. Думается, это
справедливо, так как сторонники неосознания лицом общественной
опасности своих действий (бездействия) отталкивались от законода-
тельной формулы легкомыслия (самонадеянности), в которой и в
прежних УК, и в ныне действующем УК РФ не указано, что именно
должен сознавать преступник, совершая неосторожное преступле-
ние, не принимая во внимание, что при легкомыслии, как прямо сле-
дует из уголовного закона, лицо всегда предвидит общественно
опасные последствия своих действий (бездействия). Однако отсут-
ствие системы построения форм вины, унифицированного подхода к
определению ее форм в УК РФ является скорее недостатком дейст-
вующего уголовного закона, чем его преимуществом, и не может
повлиять на однозначный вывод об осознании лицом характера со-
вершаемых им действий (бездействия) при любой форме вины.
Таким образом, при легкомыслии лицо всегда осознает вредный
характер совершаемых им действий (бездействия), поскольку осоз-
нает «отрицательное значение возможных последствий».55 О том,
что легкомыслие фактически относится к умышленной форме вины,
свидетельствуют, в частности, работы отдельных авторов, предла-
гающих в понятие легкомыслия (ст. 26 УК РФ) включать осознание
мТам жа. С. 130.
* Тяжлова И. М. Неосторожныа преступления с использованием источников повы-
шенной опасности. СПб., 2002. С. 22.
42
Глава I
лицом общественно опасного характера своих действий (бездейст-
вия).56 Однако указание в уголовном законе на осознание лицом об-
щественно опасного характера своих действий (бездействия) при
легкомыслии представляется нецелесообразным.57 Наиболее прием-
лемо указание на осознание лицом, что его действия (бездействие)
нарушают определенные правила поведения, как и при умышленной
форме вины.
Исходя из изложенного, косвенный умысел отличается от неос-
торожной вины в форме легкомыслия исключительно тем, что при
последней — лицо самонадеянно без достаточных к тому оснований
рассчитывает на предотвращение последствий совершаемых им дей-
ствий (бездействия), поскольку как при косвенном умысле, так и при
легкомыслии лицо осознает, что его действия (бездействие) нару-
шают определенные правила поведения, и предвидит возможность
причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам.
В то же время при косвенном умысле, так же, как и при легко-
4 мыслии, лицо может самонадеянно рассчитывать на предотвраще-
ние преступных последствий совершаемых им действий (бездейст-
вия), рассчитывать на то, что последствия вообще почему-либо не
наступят, или на определенные обстоятельства, создающие некото-
а рую вероятность предотвращения последствий. Поэтому в качестве
основного признака, позволяющего разграничить косвенный умысел
от легкомыслия, в теории уголовного права и правоприменительной
* практике фактически используется степень уверенности лица в на-
- дежде на ненаступление вредных последствий совершаемых им дей-
i ствий (бездействия).58 Не случайно в теории уголовного права лег-
г \комыслие относится к личностным качествам лица, проявляющего
самоуверенность.59 * Отсюда следует, что два субъекта, совершив
схожие действия, повлекшие аналогичные последствия, но с разной
“ См., например: Лунеев В. В. Указ. соч. С. 48; Нерсесян В. А. Неосторожная форма
вины: проблемы и решения И Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Мата-
риалы международной научно-практической конференции. М., 2004. С. 163.
" 7 Аргументы, подтверждающие нецелесообразность включения в формулу вины при-
знака осознания лицом общественной опасности своих действий (бездействия) были
изложены при рассмотрении умышленной формы вины в § 2 главы I настоящей рабо-
ты.
58 См., например: Дагель П. С., Котов Д. П. Указ. соч. С. 135.
58 См., например: Макашвили В. Г. О разграничении эвентуального умысла и самона-
деянности И Правоведение. 1965. № 2. С. 167; Нерсесян В. А. Ответственность за
неосторожные преступления. СПб., 2002. С. 97.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 43
степенью уверенности (которая зависит, прежде всего, от их общего
развития), рассчитывали на их предотвращение, будут привлечены к
уголовной ответственности за совершенно разные (в смысле формы
вины) преступления.
Между тем в уголовном законодательстве некоторых стран под
неосторожностью понимают неосмотрительность, имеющую место,
когда лицо не соблюдает меры предосторожности, не учитывает (не
предвидит) последствия своего поведения.60 Такой подход представ-
ляется справедливым с позиции этимологического значения слова
«неосторожность». Так, в толковом словаре русского языка «неосто-
рожный» означает опрометчивый, поспешный, недостаточно проду-
манный, невнимательный, а «неосторожный проступок» — совер-
шенный без внимания к его возможным последствиям.61
Таким образом, неосторожная форма вины имеет место при по-
ведении, которое может причинить вред общественно значимым ин-
тересам, его субъект также осознает его цель, характер, но в отличие
от умысла не предполагает иного результата своих действий (без-|
действия), помимо того, на который рассчитывает, и не предвидит
возможности наступления общественно опасных последствий. При
неосторожной форме вины лицо предвидит последствия своего по-
ведения, но лишь нейтральные или полезные, на его взгляд, послед-
ствия, может быть, даже общественно вредные, но не общественно
опасные (уголовно наказуемые), которые предвидит лицо при
умышленном совершении действий (бездействия).
Нередко ученые-криминалисты, проводя различие между кос-
венным умыслом и легкомыслием, утверждают, что при легкомыс-
лии расчет лица на предотвращение вредных последствий своего
деяния означает отсутствие у лица одобрительного отношения к на-
ступлению этих последствий, нежелание их, стремление избежать
их наступления.62 Между тем стремление, с точки зрения психоло-
гии, означает осознанную потребность, т. е. определенное желание.63
Трудно представить себе водителя, который, желая избежать причи-
нения вреда другим участникам дорожного движения, постоянно
* См., например: Уголовный кодекс Швейцарии. М., 2000. С. 9.
1 См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 409.
62 См., например: Рарог А. И. Указ. соч. С. 115; Нерсесян В. А. Ответственность за
неосторожные преступления. СПб., 2002. С. 98-99.
” Подробнее см. § 2 главы II настоящей работы.
44
Глава I
нарушает правила этого движения. Скорее, наоборот, можно утвер-
ждать, что лицо, стремящееся избежать каких-то последствий, не бу-
дет совершать никаких действий, могущих привести к этим последст-
виям. А уж если лицо совершило какие-то действия, которые могут
или обязательно повлекут вредные последствия, а затем совершает
какие-то действия, направленные на предотвращение данных послед-
ствий, речь скорее должна идти о деятельном раскаянии при умыш-
ленном преступлении, но не о преступном легкомыслии.
Действительно, лицо при совершении преступления по легко-
мыслию не желает наступления вредных последствий своих дейст-
вий (бездействия), однако это однозначно указывает лишь на отсут-
ствие у лица прямого умысла, поскольку при косвенном умысле
виновный также может не одобрять последствия, хотя и допускать
их наступления, либо безразлично к ним относится. Уже упомина-
лось о том, что этимологическое значение слова «безразличный»
определяется как равнодушный, безучастный либо не имеющий су-
щественного значения, не представляющий существенного интере-
са.64 Так, водитель, который рассчитывает, что пешеход успеет пе-
ребежать улицу; турист, разжегший костер в лесу и
рассчитывающий, что его погасят другие члены туристской группы,
и т. д.65 в той или иной мере безразлично относятся к возможным
вредным последствиям своих действий, безразлично относятся к
чужому здоровью и безопасности, к сохранению окружающей при-
родной среды, а значит, совершают умышленное преступление. По-
этому при легкомыслии также можно обнаружить безразличное от-
ношение лица к возможному наступлению вредных последствий
своего деяния.
Исходя из изложенного, необходимо заметить, что легкомыслие
не вписывается в критерии неосторожной формы вины. Поэтому
вызывает определенное сомнение правильность отнесения легко-
мыслия (во всяком случае, того, что под ним понимается) к неосто-
рожной вине. Думается, что неосторожность должна отличаться от
умысла, прежде всего, не предвидением лицом общественно опас-
ных последствий своих действий (бездействия). Если лицо предви-
дит возможность наступления общественно опасных последствий и
84 См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 42.
®* Да гель П. С., Котов Д. П. Указ. соч. С. 134.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 45
таким образом осознает общественную опасность совершаемых им
действий (бездействия), однако рассчитывает на их предотвращение,
то, независимо от степени уверенности такого расчета и его основа-
ний, содеянное надлежит расценивать как умышленное преступле-
ние. Расчет лица на ненаступление общественно опасных последст-
вий своих действий (бездействия) должен учитываться при
индивидуализации уголовной ответственности в рамках умышлен-
ной формы вины.
При решении вопроса вины указанным выше образом косвен-
ный умысел мог бы состоять из трех разновидностей, определяемых
по так называемому «волевому» моменту:
— лицо сознательно допускает возможность наступления обще-
ственно опасных последствий;
— лицо безразлично относится к возможности наступления об-
щественно опасных последствий;
— лицо без достаточных к тому оснований рассчитывает на
предотвращение общественно опасных последствий.
Указанное понимание умышленной формы вины позволило бы
снять продолжающуюся дискуссию о формах вины при совершении
преступлений с формальными составами. Кстати, указанная дискус-
сия также косвенно свидетельствует о небесспорном соотношении
умысла и неосторожности в современном уголовном праве. С одной
стороны, сторонники того, что преступления с формальными соста-
вами могут совершаться исключительно с прямым умыслом, в своих
же работах пишут о совершении ряда таких преступлений с неосто-
рожной формой вины в виде легкомыслия,66 с другой — авторы, ко-
торые утверждают, что преступления с формальными составами мо-
гут совершать по неосторожности, под последней также понимают
исключительно легкомыслие, но не небрежность.67 Это свидетельст-
вует, что легкомыслие находится гораздо ближе к умыслу, чем к не-
брежности. Конечно, следуя логике, необходимо признать, что со-
вершение преступлений с формальными составами возможно
Исключительно с умышленной формой вины, так как в этих случаях
" Подробнее см. § 1 главы I настоящей работы.
v См., например: Нерсесян В. А. 1) Ответственность за неосторожные преступления.
СПб., 2002. С. 87-91; 2) Неосторожная форма вины: проблемы и решения // Уголов-
ное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы международной научно-
практической конференции. М., 2004. С. 163.
46
Глава I
сами по себе действия представляют достаточную опасность, чтобы
признать их уголовно наказуемыми. Тем более, что, совершая дей-
ствия, составляющие объективную сторону преступлений с фор-
мальными составами, лицо практически во всех случаях осознает их
противоправность. Однако, исходя из законодательного понимания
легкомыслия, можно сделать вывод о том, что преступления с фор-
* мальным составом все-таки могут совершаться с неосторожной
формой вины в виде легкомыслия, так как при последнем лицо
предвидит возможность наступления вредных последствий, а зна-
чит, сознает, что его действия нарушают определенные правила по-
ведения.
Например, лицо незаконно добывает котиков в открытом море
(ч. 2 ст. 256 УК РФ), самонадеянно рассчитывая, что его знакомые,
как было ими обещано ранее, должны привезти соответствующее
. разрешение, а в итоге — не привозят; или лицо, распространяя све-
дения, подрывающие репутацию потерпевшего (ст. 129 УК РФ), со-
мневается, что распространяемые сведения подлинные, но самона-
деянно рассчитывает, что получены они из достоверного источника,
который ранее никогда не подводил, а в итоге — сведения не соот-
ветствуют действительности. Какая форма вины имеется у преступ-
J ника в указанных случаях? Исходя из обстоятельств дела, — неосто-
рожная, в виде легкомыслия. Клевета, совершенная по
неосторожности? Фактически — да, исходя из содержания ст. 26 УК
РФ. Логически такое решение явно неверно. А значит, то, что зако-
нодатель понимает под легкомыслием, является частью умышлен-
ной вины, но не неосторожной.
Мнение о том, что необходимо «иметь возможность привлече-
ния к уголовной ответственности за неосторожные действия на мо-
„ 68
мент их совершения, независимо от наступления последствии»,
представляется небесспорным ввиду указанного выше этимологиче-
ского значения словосочетания «неосторожный проступок».
Если то, что законодатель понимает под легкомыслием, в боль-
шей степени вписывается в критерии умышленной вины, законо-
мерно возникает вопрос, что относить к неосторожности? В уголов-
ном законе неосторожная форма вины раскрывается также через
понятие небрежности. Слово «небрежный», с точки зрения русского
®® Нерсесян В. А Ответственность за неосторожные преступления. СПб., 2002. С. 89.
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 47
языка, обозначает относящийся невнимательно к своим обязанно-
стям, пренебрежительный.69 В то же время ограничивать неосто-
рожную форму вины одной лишь небрежностью представляется не-
целесообразным ввиду того, что при совершении преступления по
неосторожности в одном случае, лицо может осознавать, что его
действия (бездействие) нарушают определенные правила поведения,
в другом — что оно пренебрегает мерами предосторожности, пре-
небрежительно относится к своим обязанностям, в то же время его
действия носят правомерный характер.
Например, проезжая перекресток на красный свет светофора,
водитель, безусловно, сознает, что его действия нарушают опреде-
ленные правила поведения (в данном конкретном случае — правила
дорожного движения). В другом случае водитель, двигаясь на ма-
шине назад, не нарушает никаких правил, так как такие действия не
запрещены, но в то же время сознает, что его действия могут причи-
нить вред окружающим, так как ограничена обзорность и кто-то
может оказаться на пути, поэтому при совершении таких действиях
необходимо повышенное внимание.
Поэтому наряду с неосторожностью необходимо использовать
иной термин для обозначения двух разновидностей неосторожной
формы вины:
— когда лицо сознает, что его действия (бездействие) нарушают
определенные правила поведения, но не предвидит возможности
наступления вредных последствий;
— когда лицо сознает, что пренебрегает мерами предосторож-
ности, и также не предвидит возможности наступления вредных
последствий.
Представляется, что в первом из указанных случаев применим
термин «небрежность». Для обозначения второй разновидности не-
осторожной формы вины можно было использовать слово «неос-
мотрительность», этимологическое значение которого состоит в том,
что лицо не предусматривает возможную опасность, действует оп-
70
рометчиво.
Таким образом, неосторожная форма вины могла бы быть пред-
ставлена неосмотрительностью и небрежностью, общим признаком * 70
" См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 401.
70 Там же. С. 463-464.
48
Глава I
которых было бы не предвидение лицом возможности наступления
вредных последствий своих действий (бездействия), притом что оно
должно было и могло их предвидеть. А различие заключалось бы в
том, что при небрежности лицо осознавало, что его действия (без-
действие) нарушают определенные правила поведения (в том числе
и нормы права, но не уголовного характера), а при неосмотритель-
ности сознавало, что пренебрегает мерами предосторожности при
совершении правомерных действий (бездействия), могущих нанести
вред окружающим. *
Конечно, в результате такого подхода часть преступлений мо-
жет перейти из разряда неосторожных в разряд умышленных, но,
как показывает проведенное автором интервьюирование судей, сле-
дователей прокуратуры, прокуроров и их заместителей, специали-
стов-правоведов, большинство респондентов полагают, что некото-
рые преступления, относимые УК РФ к категории неосторожных
(ст. 143, 216, ч. 2 ст. 217, ст. 263, 264, 266-268 и др.), в ряде случаев
должны расцениваться как умышленные преступления, но квалифи-
цировать содеянное по статьям, предусматривающим уголовную
ответственность против личности, нецелесообразно, а в отдельных
случаях — невозможно.
Поэтому при восприятии законодателем предложенного подхо-
да к определению форм вины, при регламентации уголовной ответ-
ственности за преступления, подпадающие на сегодняшний день в
разряд неосторожных, необходимо дифференцировать ответствен-
ность за них в зависимости от формы вины. Например, установить
уголовную ответственность за умышленное нарушение правил до-
рожного движения и эксплуатации транспортных средств с косвен-
ным умыслом в отношении возможности наступления общественно
опасных последствий, расширив при этом круг данных последствий,
в то же время сохранив существующую ст. 264 УК РФ. Представля-
ется, что такой подход будет соответствовать сущности неосторож-
ного правонарушения и принципу справедливости.
Не случайно при описании разновидностей неосторожной фор-
мы вины акцент делается на том, что лицо обязательно должно соз-
навать характер совершаемых им действий (бездействия). Так как
при существующей законодательной формуле небрежности, отсут-
ствует, как уже отмечалось, общая система построения форм вины,
нарушается принцип субъективного вменения. На это совершенно
Понятие вины и проблемы законодательной регламентации ее форм 49
справедливо обращают внимание в своих научных трудах специали-
сты в области уголовного права, предлагая решить проблему путем
включения в УК РФ указания на то, что лицо и при неосторожной
форме вины должен осознавать характер своих действий (бездейст-
вия).71
Учитывая сделанные выводы, предлагается ст. 26 УК РФ изло-
жить в следующей редакции:
Статья 26. Преступление, совершенное по неосторож-
ности
1. Преступлением, совершенным по неосторожности, при-
знается деяние, совершенное по небрежности или неосмотри-
тельности.
2. Преступление признается совершенным по небрежно-
сти, если лицо осознавало, что его действия (бездействие) на-
рушают правила поведения, не предвидело возможности при-
чинения вреда охраняемым настоящим Кодексом правам и
интересам, хотя по обстоятельствам дела должно было и мог-
ло предвидеть такую возможность.
3. Преступление признается совершенным по неосмотри-
тельности, если лицо осознавало, что пренебрегает мерами
предосторожности при совершении правомерных действий
(бездействия), могущих нанести вред окружающим, не пред-
видело возможности причинения вреда охраняемым настоя-
щим Кодексом правам и интересам, хотя при необходимой
внимательности и предусмотрительности должно было и мог-
ло предвидеть такую возможность.
71 См., например: Квашис В. Е. Преступная неосторожность. (Социально-правовые и
криминологические проблемы). Владивосток, 1986. С. 29; Лунеев В. В. Указ. соч.
С. 47-48; Нерсесян В. А. Неосторожная форма вины: проблемы и решения // Уголов-
ное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы международной научно-
практической конференции. М., 2004. С. 163-165.
Глава II *
МОТИВЫ ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ
§ 1. Соотношение понятий преступления
и преступного поведения
Под поведением в психологии понимается присущее живым
существам взаимодействие с окружающей средой, опосредствован-
ное их внешней (двигательной) и внутренней (психической) актив-
ностью. Другими словами, жизнь человека представляет собой не-
прерывный поток активности, и этот поток включает в себя не
только разного рода действия, но и переживания — психическую
активность в виде восприятий, мыслей, чувств и представлений. При
этом психическая активность присутствует всегда, даже если она и
недоступна внешнему наблюдению и не производит каких-либо не-
посредственных изменений во внешнем мире.
В рамках рассматриваемой проблемы невозможно ограничиться
делением активности на внутреннюю и внешнюю, различать виды
активности только по тому, исчерпываются ли они переживанием
или включают также реальные действия. Активности следует разде-
лить на произвольную и непроизвольную в зависимости от их соот-
ветствия «интенции переживающего или действующего субъекта, от
контроля их целесообразности и коррекции (или возможности такой
коррекции)».72
При произвольной активности человеком осознается преследуе-
мая цель и возможность контроля за ходом разворачивающихся
процессов, как внешних, так и внутренних. Произвольная актив-
72 Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. Т. 1. М„ 1986. С. 12-13.
Мотивы преступного поведения
51
ность всегда проходит на фоне более или менее отчетливых ожида-
ний предполагаемого результата деятельности или возможных по-
следствий такого результата. Наиболее явно эти ожидания выступа-
ют в волевых действиях, однако они прослеживаются и в сугубо
импульсивных реакциях (например, при аффектах).
Среди единиц произвольного поведения необходимо различать
действия73 и навыки. Действия — это произвольная, преднамерен-
ная, опосредствованная активность, направленная на достижение
осознаваемой цели. Одной из основных характеристик действия яв-
ляется его рефлексивность, т. е. самопознание субъектом внутрен-
них психических актов и состояний. Человек до и во время действия
может оценивать намеченную цель с точки зрения перспектив успе-
ха, корректировать ее, чувствовать себя ответственным за возмож-
ные результаты, продумывать их последствия для себя и окружаю-
щих, осознавать, как они в действительности воспринимаются и
оцениваются другими индивидами. Напротив, устоявшиеся способы
действия (навыки, привычки), сформированные путем повторения,
характеризуются высокой степенью освоения и отсутствием поэле-
ментной сознательной регуляции и контроля. Но даже когда волевые
действия автоматизируются до уровня навыков, ожидания предпо-
лагаемого результата или его последствий продолжают играть свою
роль в регуляции активности. Лишенные рефлексивности, они, од-
нако, восстанавливают ее при нарушении протекания деятельности.
Непроизвольными являются единицы активности, представ-
ляющие собой биологически рефлекторные реакции. Объединяет
непроизвольные действия одно — отсутствие сознательных намере-
ний и плана их осуществления. Такие действия могут носить адап-
тивный характер (например, мигание, отдергивание руки при воз-
действии болевого раздражителя) и неадаптивный (например,
хаотичные движения в ситуациях помрачения сознания). Отсутствие
сознательных намерений при непроизвольной активности совсем не
означает, что подобная активность беспричинна, нецелесообразна и
71 «Действия» в психологии понимаются более широко, чем в уголовном праве Рос-
сии. Понятие «действия» объединяет в себе как случаи, когда человек делает что-то
для получения какого-либо результата в итоге, так и случаи, когда человек специаль-
но не делает что-то, что должен был сделать, для получения какого-либо результата
(так называемое «бездействие»), С точки зрения психологии человек всегда «дейст-
вует» либо активно, либо пассивно.
52
Глава 11
не поддается объяснению. Ее объяснение связано с ответом на во-
прос: почему, по какой причине произошло данное действие? Ис-
кать же мотивацию и ставить вопрос: зачем, с какой целью соверша-
лись действия, имеет смысл только применительно к произвольным
74
единицам активности.
Таким образом, в рамках рассматриваемой в настоящей работе
проблемы интерес для исследования представляет произвольное по-
ведение человека, т. е. взаимодействие человека с окружающей сре-
дой, опосредствованное его внешней и внутренней активностью,
при котором человеком осознается преследуемая цель и возмож-
ность контроля за ходом разворачивающихся внутренних и внешних
процессов.
Активность человека можно различать также и по тому, на-
сколько она нормативна или индивидуальна, т. е. отклоняется от
правил, привычного поведения. Нормативная активность — это по-
ведение человека, соответствующее правилам, существующим в оп-
ределенном социуме. Человек, как правило, ведет себя так же, как
все в его социальной группе. В принципе, почти к любым жизнен-
ным ситуациям применимы правила поведения, обязательные в дан-
ной субкультуре и восходящие к ее традициям. Индивидуальная ак-
тивность — это поведение человека, отклоняющееся от правил,
привычного поведения.
Однако следует помнить, что деление активности человека на
нормативную и индивидуальную имеет относительный характер.
Одна и та же единица поведения может быть нормативна по отно-
шению к правилам, существующим в определенной социальной
группе, но в то же время может быть индивидуальна в отношении
правил поведения, существующих в обществе. В рамках настоящего
исследования интерес представляет нормативная или индивидуаль-
ная активность человека с точки зрения ее соответствия нормам
права либо нормам морали, обычаям, существующим в обществе в
целом, а не в отдельно взятой социальной группе.
Деление поведения человека на нормативное и индивидуальное
применимо, как правило, к его внешней активности, так как именно
по реальным действиям человека можно сделать вывод, насколько
74 Хекхаузен X. Указ. соч. С. 13; Тульчинский Г. Л. Разум, воля, успех: О философии
поступка. Л., 1990. С. 11-12.
Мотивы преступного поведения
53
его поведение отклоняется или соответствует общепринятым нор-
мам. Мысли человека, его желания и стремления, какими бы кра-
мольными они ни были, не наказуемы, и никто без анализа внешней
активности человека (физической, вербальной) не может определить
содержание внутренней активности и ее соответствие или несоот-
ветствие каким-то правилам. По крайней мере, думать мы можем о
чем угодно и как нам хочется, однако наши реальные действия
должны соответствовать нормам того общества, членами которого
мы являемся.
Исходя из вышесказанного, индивидуальную активность чело-
века можно разделить на две группы:
— противоправная активность, т. е. отклоняющаяся от правил,
изложенных в законах данного общества;
— активность, отклоняющаяся от иных, не правовых норм, су-
ществующих в обществе (норм морали, обычаев и т. д.).
Противоправную активность можно условно в интересах на-
стоящего исследования разделить на две группы:
— индивидуальное поведение, внешне выражающееся в дейст-
виях, нарушающих нормы уголовного права;
— индивидуальное поведение, внешне выражающееся в дейст-
виях, нарушающих иные нормы права.
Однако индивидуальное произвольное поведение человека,
внешне выражающееся в действиях, нарушающих нормы уголовно-
го права, нельзя механически приравнивать к индивидуальному
преступному поведению. Границы произвольной активности в об-
ласти правового регулирования общественных отношений более су-
жены. Во-первых, здесь речь идет только о действиях человека, о
его внешней произвольной активности. Во-вторых, несколько по-
иному, чем в психологии, трактуется понятие произвольности пове-
дения — человек должен осознавать не только преследуемую цель и
возможность контроля за ходом внутренних и внешних процессов,
но и социальную значимость своих действий и ответственность за
их совершение.
Можно выделить следующие правовые критерии отнесения дей-
ствия к сознательному и ответственному:
— человек по возрасту и своему психическому состоянию дол-
жен отдавать себе отчет в своих действиях (бездействии) и руково-
дить ими;
54
Глава II
— человек должен осознавать основные физические и социаль-
ные качества своих действий;
— человек должен предвидеть возможные последствия своих
действий или, по крайней мере, должны существовать объективные
и субъективные возможности такого предвидения.
Между тем указанных критериев для привлечения человека к
уголовной ответственности недостаточно, так как преступными по
действующему УК РФ могут быть признаны действия, обладающие
признаком общественной опасности, т. е. причинившие значитель-
ный ущерб общественным отношениям, охраняемым уголовным за-
коном, либо создавшие реальную угрозу причинения такого вреда.
Так, в силу ст. 14 УК РФ «не является преступлением действие (без-
действие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо дея-
ния, но в силу малозначительности не представляющее обществен-
ной опасности».
Общественная опасность действия (бездействия) традиционно
трактуется в уголовном праве как способность деяния причинить
значительный вред общественным отношениям. Федеральным зако-
ном от 25 июня 1998 г. из ч. 2 ст. 14 УК РФ были исключены слова,
раскрывающие понятие общественной опасности. В прежней редак-
ции ст. 14 УК РФ звучала следующим образом: «не является престу-
плением действие (бездействие), хотя формально и содержащее при-
знаки какого-либо деяния, но в силу малозначительности не
представляющее общественной опасности, т. е. не причинившее
вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу
или государству».
Представляется, что изменение редакции ст. 14 УК РФ можно
оценить в двух аспектах. С одной стороны, изменения были совер-
шенно оправданы и справедливы, так как отсутствие факта причи-
нения вреда либо создания угрозы причинения вреда личности, об-
ществу или государству свидетельствует об отсутствии в действиях
человека не только признаков преступления, но и признаков любого
другого правонарушения, так как все нарушения норм права причи-
няют или создают угрозу причинения вреда охраняемым законом
интересам, а отнесение того или иного правонарушения к граждан-
скому деликту, административному проступку либо преступлению
зависит от характера и степени причиненного общественному отно-
шению вреда.
Мотивы преступного поведения
55
Вместе с тем указание в уголовном законе на критерии отграни-
чения преступления и иного правонарушения все-таки необходимо.
И с этой точки зрения следовало бы не исключать из ст. 14 УК РФ
слова о причинении вреда или создании угрозы причинения вреда
личности, обществу или государству, а определить характер и сте-
пень такого вреда оценочным понятием, известным уголовному пра-
ву, например таким, как «значительность».
Таким образом, преступное поведение можно определить как
произвольное индивидуальное поведение, внешне выражающееся в
действиях (бездействии), нарушающих нормы уголовного закона,
причиняющих значительный вред либо создающих угрозу причине-
ния значительного вреда личности, обществу или государству, со-
вершаемых лицом, имеющим возможность в силу своего возраста и
психического состояния отдавать отчет в своих действиях и руково-
дить ими, сознающим основные физические и социальные качества
своих действий, предвидящим возможные последствия своих дейст-
вий либо имеющим реальную возможность их предвидения исходя
из объективных обстоятельств и своих субъективных качеств.
Понятие преступного поведения характеризуется рядом призна-
ков (составляющих), часть из которых раскрывает его психологиче-
скую сущность, а часть — правовую.
К психологическим признакам (составляющим) индивидуально-
го преступного поведения относятся:
— поведение как совокупность внутренней и внешней активно-
сти человека;
— произвольность поведения, т. е. осознание человеком пресле-
дуемой цели и возможности контроля за ходом разворачивающихся
процессов, как внешних, так и внутренних;
— индивидуальность как свойство определенной, самостоя-
тельной, отдельно существующей личности;
— индивидуальность как свойство поведения, отклоняющегося
от существующих в обществе правил.
К правовым относятся признаки, характеризующие не преступ-
ное поведение в целом, а действие, в котором это поведение внешне
проявляется, и субъективные особенности человека, который это
Действие совершает.
Такое действие характеризуется тем, что оно:
56
Глава II
— нарушает нормы уголовного закона, т. е. признаки этого дей-
ствия формально описаны в нормах УК РФ;
— причиняет значительный вред либо создает угрозу причине-
ния значительного вреда личности, обществу или государству.
Признаки, характеризующие субъективные особенности челове-
ка, заключаются в том, что указанное выше действие совершается
лицом:
— имеющим возможность в силу своего возраста и психическо-
го состояния отдавать отчет в своих действиях п руководить ими,
т. е. совершается субъектом преступления;
— сознающим основные физические и социальные качества
своих действий, предвидящим возможные последствия своих дейст-
вий либо имеющим реальную возможность их предвидения, исходя
из объективных обстоятельств и субъективных качеств, т. е. с пози-
ции уголовного закона совершается виновно.
Под преступлением уголовный закон понимает виновно совер-
шенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным зако-
ном под угрозой наказания (ст. 14 УК РФ). Хотя такое понятие пре-
ступления не содержит некоторых перечисленных выше признаков
(например, субъекта преступления), являющихся обязательными для
любого преступления, можно сделать вывод, что преступление явля-
ется лишь внешним проявлением преступного поведения, его ос-
новной, но не единственной, частью. В уголовном праве речь идет
только о действии (бездействии) человека, о его внешней произ-
вольной активности. Следовательно, упрощенно преступное поведе-
ние можно представить как произвольное индивидуальное поведе-
ние человека, внешне выражающееся в совершении им
преступления.
Таким образом, преступление является одной из разновидностей
внешнего проявления произвольного поведения человека (см. При-
ложение 2). Выделение преступления как особой категории произ-
вольного поведения в отдельную группу обусловлено существова-
нием в обществе определенных норм (как морали, так и права). По
мере развития общества претерпевают изменения и указанные нор-
мы, в результате чего один вид произвольного поведения, ранее
признававшийся преступным, попадает в разряд правомерного, дру-
гой же, считавшийся правомерным, становится уголовно противо-
правным. Однако произвольное поведение, признававшееся пре-
Мотивы преступного поведения
57
ступным, но впоследствии получившее статус правомерного, или
считавшееся правомерным, но в результате криминализации став-
шее уголовно-противоправным, объективно продолжает существо-
вать, и мотивы его совершения остаются прежними. Например, не
так давно скупка и перепродажа товаров с целью наживы (спекуля-
ция) согласно УК РСФСР представляла собой преступное деяние, в
основе совершения которого лежали материальные потребности че-
ловека. Законодатель исключил из УК РСФСР соответствующую
статью отнюдь ие потому, что подобные действия перестали иметь
место в обществе. Спекуляция, во всяком случае то, что под ней по-
нималось, реально существует и в настоящее время и совершается
ради удовлетворения тех же материальных потребностей, хотя уже и
не является уголовно наказуемой.
В связи с этим можно предположить, что общие понятия моти-
вов преступного поведения и мотивов нормативного произвольного
поведения не имеют принципиальных различий. Оценка мотивов
поведения как мотивов преступления зависит, прежде всего, от того,
признается ли обществом данное поведение преступным или право-
мерным и сознает ли это субъект, совершающий данное деяние. По-
этому представляется невозможным чисто правовое определение
мотивов преступного поведения. Рассмотрение вопроса о сущности
мотивов преступного поведения должно осуществляться только при
психологическом анализе произвольного поведения в целом.
Среди юристов распространено мнение о том, что правовое по-
нимание мотива в силу известных особенностей поведения индиви-
да, связанных с нарушением норм права, отличается от понимания
мотива в психологии мотивации. Однако такая позиция может при-
вести к неверному пониманию сущности мотива поведения, а в ито-
ге — к абсурду, «ибо любая научная отрасль может отстаивать свое
право на единственно верное объяснение одного и того же явле-
ния».75
§ 2. Понятие мотива преступного поведения
Действие индивидуально постольку, поскольку оно не опреде-
ляется всецело ситуацией. Всегда существуют различия между
пИванов Н. Мотив преступления — удовольствие? // Советская юстиция. 1993. № 3.
58
Глава 11
людьми, действующими в одинаковых условиях, что требует ответа
на вопрос о мотивах, о том нечто, что побуждает, толкает или за-
ставляет людей поступать в данной ситуации так, а не иначе.
В то же время нельзя недооценивать роль ситуации в детерми-
нации поведения человека. Если рассматривать действия (или их
результаты) как следствия, то в простейшем случае их причины
можно отнести либо к ситуации, либо к личности. В связи с этим как
в психологии, философии, так и в юридической науке можно выде-
лить три основных подхода к объяснению поведения человека. Сле-
дует отметить, что в психологии и философии существует гораздо
больше направлений по объяснению поведения человека. Однако
все эти направления, на первый взгляд абсолютно различные и не-
повторимые, в конечном счете, в той или иной мере сводятся к трем
основным подходам к объяснению поведения человека.
Первый подход заключается в объяснении поведения с точки
зрения теории свойств. В этом случае причины поведения сводятся
исключительно к личности, точнее, к индивидуальным диспозициям
действующего субъекта: свойствам, факторам, привычкам и другим
индивидуальным особенностям личности.76 Наиболее наглядно это
видно на примере классификации темпераментов. Люди, характери-
зующиеся различными темпераментами, как правило, в одних и тех
же условиях действуют по-разному. Или, например, пословица «ум-
ный в гору не пойдет, умный гору обойдет» свидетельствует об
обыденном объяснении поведения человека в этом случае с позиции
индивидуальных качеств личности.
Конечно, при таком подходе характеристики ситуации в качест-
ве возможных причин действий (бездействия) полностью не игнори-
руются. Ситуации отводится роль импульса к действию, катализато-
ра соответствующей диспозиции. Из множества личностных
диспозиций актуализируется та, которая настроена на данную си-
туацию. Наблюдаемое поведение связывается со свойствами, обо-
значающимися, например, как «готовность помочь» или «задири-
стость», которым приписывается характер мотива, и предполагается, 78
78 См., например: Рудик Г. А. Психология. М., 1962. С. 103; Харазишвили Б. В. Вопро-
сы мотива поведения преступника в советском праве. Тбилиси, 1963. С. 44; Джекеба-
ев У. С., Рахимов Т. Г., Судакова Р. Н. Мотивация преступления и уголовная ответст-
венность. Алма-Ата, 1987. С. 58; Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах
преступности в СССР. М., 1961. С. 58-59.
Мотивы преступного поведения
59
что соответствующие индивиды стремятся проявить такое поведе-
~ 77
ние всякий раз, когда для этого предоставляется возможность.
Объяснение поведения с позиции теории свойств породило дру-
гой подход к поиску возможных причин поведения человека. Уяз-
вимым местом теории свойств является допускаемая однородность
поведения по отношению к ситуациям. Но ведь люди изначально не
делятся на «плохих» и «хороших», они становятся таковыми лишь в
определенных ситуациях. В сходных ситуациях поведение одного
человека не так однотипно, как можно было ожидать при предполо-
жении, что действие целиком основывается на ситуационной актуа-
лизации уже имеющихся диспозиций.
Сторонники второго подхода к объяснению поведения человека
локализуют основные его причины уже не в личности, а в ситуаци-
онных факторах, особенностях ситуации.78 Их интерес направлен на
выявление причин, обусловливающих изменение поведения во вре-
мени: приспособление живого существа к меняющимся ситуацион-
ным условиям. В этом случае индивидуальные различия остаются
вне сферы внимания, действие изменяется во времени вследствие
накопления опыта. Несмотря на односторонность локализации при-
чин поведения при таком подходе ситуационизм продолжает суще-
ствовать не только в обыденном сознании, но и в профессиональ-
ном. Например, 49% опрошенных автором осужденных при ответе
на вопрос: что явилось мотивом совершения ими преступления,
ссылались на особенности сложившейся ситуации, 21% опрошенных
судей считают, что мотивом преступления может являться опреде-
ленный стимул, другими словами, какой-то внешний раздражитель.
Третий подход к объяснению поведения представляет собой
синтез, преодолевающий крайности теории свойств и ситуациониз-
ма. Его последователи считают, что поведение обусловлено как
личностными, так и ситуационными факторами и является результа-
том взаимовлияния индивидуальных диспозиций и особенностей 77 *
77Хекхаузен X. Указ. соч. С. 94.
п См., например: Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1981. С. 300; Ас-
молов А. Г. Деятельность и установка. М., 1979. С. 59; Бирюков Б. В., Тихомиров О. К.
Послесловие // Козелецкий Ю. Психологическая теория решений. М., 1979. С. 484;
Брайнин Я. М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном пра-
ве. М., 1963. С. 231; Хекхаузен X. Указ. соч. С. 19-26; Ковалев В. И. Мотивы поведе-
ния и деятельности. М„ 1988. С. 48.
60
Глава II
актуальной ситуации. При дисперсионном анализе результатов кон-
кретных экспериментов было установлено, что значительно большая
доля дисперсии поведения объясняется взаимодействием между
личностью и ситуацией.
Однако статистическое взаимодействие личностных и ситуаци-
онных переменных не опровергает ни теорию свойств, ни ситуацио-
низм. Подтверждено, что, хотя и в гораздо меньшем числе случаев,
поведение может объясняться как чисто личностными факторами,
так и ситуационными.79 /
Личностные диспозиции и особенности ситуации не противо-
стоят друг другу как внешнее и внутреннее, они взаимодействуют,
влияют друг на друга и на само поведение. В результате возникает
циклический процесс непрерывного взаимодействия и преобразова-
ния, в котором субъект, деятельность и ситуация обусловливают
друг друга: действие влияет на ситуационные переменные, которые
меняют личностные переменные, что меняет само действие и т. д.
Несмотря на разнообразие подходов к объяснению поведения
человека проблема мотивации сводится к поиску ответа на вопрос:
почему человек поступает так или иначе.80 Трудность состоит в том,
что в схему поведения приходится вводить понятия мотива и моти-
вации, которые представляют собой нечто вымышленное, научную
объяснительную ценность которых еще необходимо выявить и дока-
зать.
X. Хекхаузен отмечает, что «в действительности никаких моти-
вов не существует».81 Мотив и мотивация напрямую не наблюдаемы
и тем самым недоступны непосредственному познанию. В этом
смысле они не могут быть представлены как реальные факты дейст-
вительности, поэтому являются условными, облегчающими понима-
ние, вспомогательными конструктами нашего мышления (гипотети-
ческими конструктами). Гипотетический конструкт нельзя выдумать
и произвольно поместить в мир, его познавательная ценность опре-
деляется не чем иным, как в первую очередь его местом. Промежу-
точное положение гипотетического конструкта между исходными
условиями ситуации и индивидуальными особенностями субъекта, с
78ХекхеузенX. Указ. соч. С. 28-29.
80 Нюттен Ж. Мотивация // Экспериментальная психология. Вып. 5. М., 1975. С. 20.
81 Хекхеузен X. Указ. соч. С. 37.
Мотивы преступного поведения
61
одной стороны, и последующими наблюдаемыми явлениями в са-
мом поведении — с другой, позволяет выявить схему объяснения
действия.
Значение мотива как гипотетического конструкта сводится к
объединению связей, обнаруживаемых между исходными условия-
ми ситуации и последующим действием, к фиксации устойчивых
индивидуальных особенностей людей. Таким образом, мотив играет
роль объяснительного понятия, особенности наличной ситуации
рассматриваются как мотивирующие поведение переменные, актуа-
лизирующие устойчивые мотивы человека. Такая актуализация
представляет собой процесс двустороннего взаимодействия между
характеристиками ситуации и мотивами субъекта (см. Приложе-
ние 4).
Принимая во внимание, что мотив и мотивация рассматривают-
ся как гипотетические конструкты, используемые для объяснения
индивидуальных различий в поведении людей, а также то обстоя-
тельство, что в психологии, философии, криминологии существует
множество различных концепций объяснения поведения человека,
необходимо выделить основные положения, лежащие в основе ис-
следования мотивов поведения человека в настоящей работе.
Определение мотива возможно только посредством уяснения
его роли в процессе регуляции деятельности. Мотив представляет
собой гипотетический конструкт, т. е. некое психическое образова-
ние, выполняющее определенные функции в процессе инициации
поведения человека. Понятие мотива невозможно отождествить с
уже имеющимися конкретными психологическими понятиями, так
как мотивационное значение может иметь обширный круг ценност-
ных диспозиций субъекта.82
Выделяются три основных функции мотива: побуждающая, на-
правляющая и регулирующая. Термин «мотив» является производ-
83
ным от латинского «двигать, толкать, приводить в движение», по-
этому не вызывает сомнения, что основная функция мотива —
в Хекхаузен X. Указ. соч. С. 33; Асеев В. Г. О формах мотивационно-ценностного от-
ношения к действительности // Материалы 4-го Всесоюзного съезда Общества пси-
хологов. Тбилиси, 1971; Ковалев В. И., Дружинин В. Н. Мотивационная сфера лично-
сти и ее динамика в процессе профессиональной подготовки // Психологический
Журнал. 1982. Т. 3. № 6.
° Словарь иностранных слов. М., 1941. С. 431.
62
Глава И
функция побуждения активности человека. При этом мотив не толь-
ко побуждает к совершению какого-либо действия (бездействия), но
и является источником возникновения определенных психических
процессов, в своей совокупности определяемых как мотивация.84
Направляющая функция мотива заключается в постановке чело-
веком цели действия (бездействия) и определении пути ее достиже-
ния. Мотив «становится фактором, направляющим деятельность, так
же, как обозначенная на карте дорога указывает направление пеше-
ходу, помогая решить, пойдет ли он влево или вправо на ближайшем
перекрестке...»85
Наделение мотива регулирующей функцией обусловлено тради-
ционным закреплением за ним определенной роли в регуляции по-
ведения: во-первых, мотив непосредственно влияет на процесс про-
текания внутренней активности человека, побуждая и направляя ее,
и, во-вторых, мотив оказывает воздействие на поведение человека.
Мотив присутствует и до начала внешних действий, и во время их
совершения, и только после достижения человеком поставленной
цели его сменяет другой мотив, более актуальный. Если же мотив
перестает быть актуальным до или во время совершения действий,
то они теряют значимость для субъекта и прекращаются.
В рамках изучения мотивов поведения человека необходимо от-
ветить на следующие вопросы:
— почему человеку присуща произвольная активность, что
служит источником возникновения как внутренней активности
(в том числе и процесса мотивации), так и внешней — реального
поведения человека;
— почему в одних и тех же объективных ситуациях для дости-
жения сходных целей разные люди избирают различные типы
поведения (в том числе правомерные и неправомерные);
— почему в рамках одного и того же типа поведения люди из-
бирают различную его форму, различные способы действия (или
бездействия), различные конкретные средства достижения цели?
Исходя из поставленных вопросов, можно сделать вывод, что
понятие мотива будет более плодотворным, если разложить изна-
чально целостный конструкт «мотив» на более частные, связанные
м Хекхаузен X. Указ. соч. С. 39.
м Обуховский К. Психология влечений человека. М., 1971. С. 7.
Мотивы преступного поведения
63
друг с другом конструкты. Это позволит лучше объяснить особен-
ности целенаправленности действии индивида.
Мотивы формируются в процессе индивидуального развития
как относительно устойчивые оценочные диспозиции. В связи с
этим люди различаются по индивидуальным проявлениям тех или
иных мотивов, у разных людей возможны различные иерархии мо-
тивов.
Поведение человека в конкретной ситуации мотивируется не
любыми или всеми возможными его мотивами, а тем наиболее
сильным мотивом в их иерархии, который при данных условиях
ближе всех связан с перспективой достижения соответствующего
целевого состояния. Такой мотив активируется, становится дейст-
венным. При этом одновременно могут активироваться и другие мо-
тивы, соподчиненные ему или находящиеся с ним в конфликте.
Под мотивацией понимается побуждение к действию опреде-
ленным мотивом.87 Мотивация мыслится как процесс и как резуль-
тат этого процесса. В первом виде мотивация представляет собой
процесс выбора между различными возможными действиями, про-
цесс, регулирующий, направляющий действие на достижение спе-
цифических для данного мотива целевых состояний и поддержи-
вающий эту направленность. Результатом данного процесса
выступает не сама деятельность человека. Деятельность складывает-
ся из отдельных функциональных компонентов — восприятия,
мышления, научения, воспроизведения знаний, речи или моторной
активности, а они, в свою очередь, обладают собственным накоп-
ленным в ходе жизни запасом возможностей (умений, навыков, зна-
ний). От мотивации зависит, как и в каком направлении будут ис-
пользованы различные функциональные способности. Поэтому
представляется целесообразным введение нового гипотетического
конструкта для определения результата процесса мотивации. Дру-
гими словами, необходимо выделить такое психическое образова-
ние, которое являлось бы итогом процесса мотивации и отражало бы
в себе все основные элементы, входящие в структуру мотивации
(потребность, мотив, цель, конкретный способ реализации задуман-
ного). Таким гипотетическим конструктом, обозначающим указан-
*Хекхеузен X. Указ. соч. С. 38.
” Там же. С. 35.
64
Глава II
ное психическое образование, по мнению ряда психологов, мог бы
выступать термин «побуждение».88
Мотивация не является единым процессом, равномерно от нача-
ла и до конца пронизывающим поведенческий акт. Она складывает-
ся из разнородных процессов, осуществляющих функцию саморегу-
ляции на отдельных фазах поведенческого акта: процесса осознания
потребности и постановки общей цели поведения, процесса актуали-
зации мотива и выбора типа поведения, процесса выбора конкретно-
го объекта и (или) конкретного способа поведения. Безусловно, ука-
занные процессы являются гипотетическими, так как объективно
выявить их границы невозможно.
Мотив является центральным звеном мотивации поведения и
участвует в ней до тех пор, пока:
— индивид не достигнет целевого состояния;
— либо не приблизится к целевому состоянию настолько, на-
сколько позволят условия ситуации;
— либо целевое состояние не перестанет угрожающе отдалять-
ся;
— либо изменившиеся условия ситуации не сделают другой мо-
тив более насущным, в результате чего последний актуализируется
89
и станет доминирующим.
Мотивация объясняет целенаправленность поведения, которая
особенно бросается в глаза, когда один и тот же человек пытается
достичь одну и ту же цель совершенно различными способами. В
случае, когда непосредственная попытка достижения цели наталки-
вается на преграду7, избирается другой путь.
Таким образом, суть мотивации заключается в выборе между
различными возможностями, и основная нагрузка при ответе на во-
прос: почему происходит такой выбор, ложится именно на понятие
мотива как основного элемента мотивации.
Проведенное автором анкетирование судей показало, что 21%
опрошенных считают мотивом преступления интерес; 23 — цель, к
достижению которой стремится человек; 19 — желание, ради удов-
“ См., например- Иванников В. А. Психологические механизмы волевой регуляции.
М., 1991. С. 110-115; Вилюнас В. К. Теория деятельности и проблема мотивации И
А. Н. Леонтьев и современная психология. М., 1983; Патяева Е. Ю. Ситуативное раз-
витие и уровни мотивации // Вести. Моск, ун-та. Сер. 14: «Психология». 1983. № 4.
м Хекхаузен X. Указ. соч. С. 34.
Мотивы преступного поведения
65
летворения которого человек совершает преступление; 14 — чувст-
ва; 7 — то, чем человек объясняет себе свои поступки; 5 — стимул;
7% — то, что лежит в основе выбора человеком того или иного пути
удовлетворения своего желания. Такой разброс мнений объясняется,
прежде всего, отсутствием единого понимания мотивов поведения в
теории уголовного права и криминологии.
До недавнего времени в психологической литературе, посвя-
щенной проблеме мотивации (а в юридической литературе и в на-
стоящее время), под мотивом понималось побуждение к действию.90
И это не случайно, ведь основной функцией мотива является побуж-
дение поведения. Между тем, по данным современной психологии,
актуально переживаемый мотив как стремление к чему-либо непо-
средственно поведение не побуждает.91 Функция побуждения пове-
дения составляет сущность мотива, но лишь как потенция, как го-
товность к действию. Потенциальные же мотивы становятся реально
действующими при определенных условиях.
По поводу использования термина «побуждение» как синонима
мотива X. Хекхаузен писал в своей работе: «Если на заре научных
исследований, а в обыденной речи и сегодня, понятие мотива обо-
значало осознанное побуждение к действию, рефлексию его замыс-
ла, то позднее профессионалы от такого понимания отказались. Ведь
действие оказывается мотивированным, в смысле его целенаправ-
ленности, даже не сопровождаясь сознательным намерением субъ-
екта или даже когда вообще трудно себе представить какое-либо
намерение. Должно существовать нечто, что позволяет выбрать ме-
жду различными вариантами действия, что “запускает” действие,
направляет, регулирует и доводит его до конца, после чего начина-
ется новая последовательность действий, в которой снова можно
Q2
усмотреть уже другую целенаправленность».
* См., например: Ковалев В. И. Мотивы поведения и деятельности. М., 1988. С. 64;
Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирование личности. М., 1976. С. 31-38;
Ивошев К. Е. Типология личности и мотивация преступного поведения. Горький, 1974.
С. 66; Механизм преступного поведения. М., 1981. С. 45-47; Волков Б. С. Мотивы пре-
ступлений. Казань, 1982. С. 6; Криминальная мотивация. М„ 1986. С. 13; Тарару-
хин С. А. Преступное поведение. М., 1974. С. 57; Кузнецова Н. Ф. Проблемы кримино-
логической детерминации. М., 1984. С. 57; Кудрявцев В. Н. Генезис преступления.
Опыт криминологического моделирования. М., 1998. С. 37; Якушин В. А.
Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998. С. 177.
о Иванников В. А. Психологические механизмы волевой регуляции. М., 1991. С. 112.
Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. Т. 1. М., 1986. С. 36.
3 Зак .1514
66
Глава II
Нередко мотивы обозначаются как влечения, желания, стремле-
ния, интересы.93 * Но последние в современной трактовке означают
фактически не вид мотива, а лишь этапы возникновения, становле-
„ 94
ния и развития существующей мотивации.
Вызывает сомнение отождествление мотива с эмоциями.95
Эмоции, являясь непосредственными переживаниями, сопровож-
дающими отдельные жизненно важные ситуации, имеют кратковре-
менное действие. Эмоции выражают оценочное отношение к отра-
жаемым явлениям и оказывают определенное влияние на степень
выраженности мотива, но содержательная сторона мотива не меня-
ется под их воздействием.96 Например, человек становится свидете-
лем насилия в отношении близкого ему человека и в состоянии
сильного душевного волнения, вызванного действиями насильника,
лишает последнего жизни. На первый взгляд может показаться, что
поведение человека в данном случае побуждалось лишь его эмоция-
ми, возникшими при виде насилия. На самом же деле мотивами его
поведения могут являться, допустим, месть, пресечение противо-
правных действий, т. е. такие психические явления, которые выра-
жают содержательную сторону мотивации.
В некоторых случаях эмоции становятся потребностью и приоб-
ретают мотивационное значение. Речь идет о стремлении отдельных
людей к переживаниям тревоги, риска и т. п. Например, 4% опро-
шенных автором осужденных к лишению свободы за совершение
преступлений против жизни и здоровья личности, за совершение
изнасилования и хулиганства на вопрос: почему Вы для удовлетво-
рения своего желания избрали именно преступный путь, а не право-
83 См., например; Филановский И. Г. Социально-психологическое отношение субъекта
к преступлению. Л., 1970. С. 46; Тарарухин С. А. Установление мотива и квалифика-
ция преступлений. Киев, 1977. С. 14; Лунеев В. В. Мотивация преступного поведения.
М., 1991. С. 48; Волков Б. С. Указ. соч. С. 11; Ковалев А. Г. Психология личности. М.,
1970. С. 102; Станкевич Л. П. Проблемы целостности личности, М., 1987. С. 107; Ме-
ханизм преступного поведения. М., 1981. С. 54-56.
84 Психология. Словарь. М., 1990. С. 52, 115, 146, 386.
83 См., например: Тарарухин С. А. Установление мотива и квалификация преступле-
ний. Киев, 1977. С. 10; Рудик Г. А. Указ. соч. С. 103; Харазишвили Б. В. Вопросы моти-
ва поведения преступника в советском праве. Тбилиси, 1963. С. 44; Вилюнас В. К.
Психология эмоциональных явлений. М., 1976. С. 104.
86 Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М., 1981; Ковалев В. И. Указ. соч. С. 50; Зе-
линский А. Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков,
1986. С. 54.
Мотивы преступного поведения
67
мерные действия, ответили: «Захотелось “пощекотать нервы”». В
сущности, это указывает на искаженную личностную интерпрета-
цию потребности к самовыражению личности, а не на то, что дан-
ные эмоции послужили мотивом поведения субъекта.
В качестве мотивов не могут выступать и чувства,97 поскольку
последние представляют собой одну из основных форм переживания
человеком своего отношения к предметам и явлениям действитель-
ности. В отличие от ситуативных эмоций, отражающих субъектив-
ное значение предметов в конкретных сложившихся условиях, чув-
ства обладают относительной устойчивостью и являются
субъективной формой существования потребностей.
Чувства в отличие от мотивов не побуждают сами по себе к дей-
ствиям, они являются лишь определенной формой существования
мотивов. Мотивы становятся реальными побуждениями, только став
предметом устойчивых чувств.98
Представляется неправомерным ставить знак равенства между
мотивом и психическим состоянием человека.99 Психическое со-
стояние — это не что иное, как обобщенная характеристика эмоцио-
нальных аспектов психики человека в определенный отрезок време-
ни. К психическим состояниям относятся проявление чувств
(настроения, аффекты, тревога и т. д.), проявления внимания (сосре-
доточенность, рассеянность), воли (решительность, растерянность,
собранность), мышления (сомнения), воображения (грезы), проявле-
ние индивидуальных психических свойств (вспыльчивость, несдер-
жанность) и т. д.
w См., например: Джекебаев У. С., Рахимов Г. Г., Судакова Р. Н. Мотивация
преступления и уголовная ответственность. Алма-Ата, 1987. С. 58; Волков Б. С. Указ,
соч. С. 11; Котов Д. П. Мотивы преступлений и их доказывание. Воронеж, 1975. С. 10;
Брайнин Я. М. Основания уголовной ответственности и важнейшие вопросы учения о
составе преступления в советском уголовном праве: Автореф. дис. ... докт. юрид.
наук. Харьков, 1963. С. 27; Власов В. П. Мотивы, цели и умысел при совершении хули-
ганских действий И Вопросы борьбы с преступностью. 1975. Вып. 23. С. 123; Тарару-
хин С. А. Установление мотива и квалификация преступлений. Киев, 1977. С. 10; Лу-
неве В. В. Указ. соч. С. 48; Механизм преступного поведения. М., 1981. С. 52-53;
Наумов А. В. Мотивы убийств. Волгоград, 1969. С. 83-89.
* Психология. Словарь. М., 1990. С. 445-446.
* См., например: Джекебаев У. С., Рахимов Т. Г., Судакова Р. Н. Указ. соч. С. 40-41;
Тузов А. П. Мотивация противоправного поведения несовершеннолетних. Киев, 1982.
С. 67; Асеев В. Г. Проблемы мотивации и личность И Теоретические проблемы психо-
логии. М., 1974. С. 150-151; Загородников Н. И. Преступления против жизни по совет-
скому уголовному праву. М., 1961. С. 72.
68
Глава II
Мотивы побуждают поведение при различных психических со-
стояниях человека. Термин «психическое состояние» используется
для условного выделения в психике индивида относительно-
статического момента. Психические состояния обычно кратковре-
менны, мотивы же могут направлять поведение человека в течение
100
длительного времени.
Вызывает сомнения отождествление мотива со стимулом к оп-
ределенному поведению, т. е. с внешним воздействием на индивида,
или с предметом потребности.100 101 Внешняя мотивация здесь отсутст-
вует, поэтому стимулы могут лишь содействовать изменению моти-
вации, обусловливать динамику психических состояний индивида и
являться причиной смены одного психического состояния другим,
но сами мотивами быть не могут. С другой стороны, не все потреб-
ности предметны. Например, при удовлетворении эстетической по-
требности действия могут представлять ценность сами по себе.
В юридической литературе можно встретить точку зрения, оп-
ределяющую антиобщественную установку как единственную пред-
посылку правонарушения.102 * Между тем установка представляет со-
бой субъективные ориентации индивида как члена социальной
группы (или общества) на те или иные ценности, предписывающие
ему определенные социально принятые способы поведения. Други-
ми словами, установка — это занятая личностью позиция, а не мо-
103
тивы поведения.
К. Обуховский понимает под мотивом формулировку (мыслен-
ную, устную или письменную). По его мнению, если человек не
сформулировал мотив совершенного или совершаемого действия, не
создал мотив, одобренный им, это практически означает только то,
100 Психология. Словарь. М., 1990. С. 302.
101 См., например: Брайнин Я. М. Уголовная ответственность и ее основание в совет-
ском уголовном праве. М., 1963. С. 231; Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики.
М., 1981. С. 300; Асмолов А. Г. Деятельность и установка. М., 1979. С. 59; Бирю-
ков Б. В., Тихомиров О. К. Послесловие И Козелецкий Ю. Психологическая теория
решений. М., 1979. С. 484.
102 См., например: Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах преступности в
СССР. М., 1961. С. 58-59; Миньковский Г. М. и др. Деятельность органов расследова-
ния, прокурора и суда по предупреждению преступлений. М., 1962. С. 13-14; Вопросы
предупреждения преступности. М., 1965. С. 85-86.
Ковалев В. И. Указ. соч. С. 51; Психология. Словарь. М., 1990. С. 419.
Мотивы преступного поведения
69
что он не имел мотива действия и, следовательно, действие его было
104
неосознанным, немотивированным.
Этой позиции близка точка зрения А. А. Ковалкина и Д. Н. Ко-
това, определяющих мотив как «осознанное и оцененное побужде-
ние, принятое лицом в качестве идеального основания и оправдания
105
преступления».
Однако большинство психологов и философов, изучающих про-
блемы личности, полагают, что подлинные мотивы поведения осоз-
наются далеко не полностью и не всегда, во всяком случае во время
совершения действий.104 * 106 Содержательная сторона мотива не всегда
адекватно отражается в сознании, а иногда и вовсе в нем не фикси-
руется. Для того чтобы обеспечить внутренний душевный комфорт,
люди предпочитают не замечать подлинных мотивов своего поведе-
ния, объясняя его себе и другим (т. е. формулируя) «благородными»
побуждениями. Нетрудно заметить, что в приведенных понятиях
мотив подменяется мотивировкой, что не одно и то же. Человек ино-
гда склонен оправдывать или неверно объяснять мотивы своих по-
ступков.
Такое не совсем верное понимание мотива поведения присутст-
вует и у практических работников. Так, например, 7% опрошенных
автором настоящей книги судей считают мотивом то, чем человек
объясняет себе свои поступки. Хотя аналогичного понимания моти-
ва придерживаются всего 6% осужденных к лишению свободы за
совершение различных преступлений.
Часто мотив понимается как осознанная потребность, побуж-
дающая человека действовать для ее удовлетворения.107 Однако све-
104 Обуховский К. Психология влечений человека. М., 1971. С. 17-19.
10в Ковалкин А. А., Котов Д. Н. Мотивы хулиганства // Вопросы борьбы с преступно-
стью. 1973. Вып. 18. С. 41.
См., например: Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М„ 1977.
С. 201; Якобсон И. М. Психологические проблемы мотивации поведения человека. М.,
1969. С. 208; Спиркин А. Г. Сознание и самосознание. М., 1972. С. 121; Боров-
скийМ.И. Детерминизм и нравственное поведение личности. Минск, 1974. С. ISO-
151; Арлычев А. Н. Саморегуляция, деятельность, сознание. СПб., 1992. С. 84-93.
107 См., например: Котов Д. П. Указ. соч. С. 7-8, 11; Волков Б. С. Указ. соч. С. 11;
Тарарухин С. А. Установление мотива и квалификация преступлений. Киев, 1977.
С. 6-7; Наумов А. В. Мотивы убийств. Волгоград, 1969. С. 13; КикнадзеД. А. Потреб-
ность, поведение, воспитание. М., 1969. С. 48; Кудрявцев В. Н. Причинность в крими-
нологии. М., 1968. С. 134; Филановский И. Г. Указ. соч. С. 37; Механизм преступного
Поведения. М., 1981. С. 47-51; Лунеев В. В. Указ. соч. С. 48; Лейкина Н. С. Личность
преступника и уголовная ответственность. М., 1975. С. 16.
70
Глава II
дение понятия мотива к одной лишь потребности не может в полной
мере объяснить поведение человека. Эту же мысль можно встретить
в некоторых монографиях, посвященных данной проблеме.108
Интересна позиция Н. Иванова, который, основываясь на ре-
зультатах психофизиологических исследований, понимает под мо-
тивом удовольствие, которое лежит в основе любого поведенческого
акта. По его мнению, человек действует в большинстве случаев во
имя получения удовольствия.109 В то же время сведение мотива по-
ведения к удовольствию, получаемому в результате определенного
поведения, фактически определяет мотив как функциональную по-
требность, при удовлетворении которой человек не стремится к ка-
кому-то опредмеченному результату, а совершает действия ради са-
мих действий, получая от этого удовольствие. Однако
функциональные потребности не исчерпывают всей массы потреб-
ностей, большинство которых являются предметными.
Говоря о мотивах поведения, мы всегда имеем в виду конкрет-
ные поступки индивида, реально существующие в объективном ми-
ре. Но поведение человека как внешнее выражение субъективного
обладает индивидуальными особенностями, определенными черта-
ми, отличающими поведение одного субъекта поведения от другого,
даже если в основе действий обоих лежит одна и та же потребность.
Закономерно возникает вопрос: почему поведение разных людей так
различно даже в том случае, когда они действуют ради удовлетворе-
ния одной и той же потребности? «Вполне очевидно, что сущность
проблемы заключается не в содержании потребностей, а в форме и
средствах их удовлетворения»,110 хотя потребность, безусловно, иг-
рает не последнюю роль в инициации поведения человека. Поэтому,
думается, что в понятие мотива кроме осознанной потребности не-
обходимо включать и другие психические явления, которые в своей
совокупности выступают в качестве субъективных причин конкрет-
ного поведения индивида.
Рассмотрев основные подходы к определению понятия мотива
поведения, существующие как в психологии, так и в криминологии
1“ См., например: Иванников В. А. Указ. соч. С. 114; Волков Б. С. Указ. соч. С. 10;
Харазишвили Б. В. Указ. соч. С. 37-38.
1“ Иванов Н. Мотив преступления — удовольствие? // Советская юстиция. 1993. № 3.
1,0 Тарарухин С. А. Установление мотива и квалификация преступлений. Киев, 1977.
С. 9.
Мотивы преступного поведения 71
и теории уголовного права, попытаемся ответить на ранее постав-
ленные в настоящей работе вопросы:
— почему человеку присуща произвольная активность и что
служит источником возникновения данной активности;
— почему для достижения одних и тех же целей разные люди
избирают различные типы поведения;
— почему в рамках одного и того же типа поведения, направ-
ленного к достижению сходных целей, люди избирают различные
конкретные средства достижения цели?
Не вызывает сомнения, что источником любой человеческой ак-
тивности выступают потребности, являющиеся первопричинами по-
ведения.111 В психологической литературе существует довольно об-
ширный круг определений потребностей живого организма. В
настоящей работе под потребностью понимается состояние индиви-
да, создаваемое испытываемой им нуждой в объектах, необходимых
для его существования и развития, и выступающее источником его
активности.112
Потребность характеризуется единством субъективного и объ-
ективного. Хотя потребность есть внутреннее состояние индивида,
она всегда направлена на определенные объекты внешнего мира.
Потребность выступает как жизненная задача, которая должна быть
решена субъектом для его существования или развития.
Потребности присущи любому живому организму. Все живот-
ные имеют потребности в пище, воде, в обеспечении кислородом, в
продолжении рода. Но животным в отличие от человека эти потреб-
ности заданы природой в фиксированном виде. Диапазон же по-
требностей человека по сравнению с животными более широк. Это
связано, в первую очередь, с его жизнью в обществе, с более высо-
ким уровнем развития. Конечно, человеку, как и любому организму,
присущи органические потребности, которые занимают немаловаж-
111 См., например: Обуховский К. Указ. соч. С. 60-75; Тульчинский Г. Л. Указ. соч.
С. 19-25; Вилюнас В. К. Психологические механизмы биологической мотивации. М.,
1986. С. 48-56; Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирования личности. М., 1976.
С. 39-50; Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977. С. 119-127;
Лунеев В. В. Указ. соч. С. 28; Зелинский Л. Ф. Указ. соч. С. 41; Криминальная мотива-
ция. М., 1986. С. 28-29; Механизм преступного поведения. М., 1981. С. 47-54; вал-
кое Б. С. Указ. соч. С. 11; Тузов А. П. Указ. соч. С. 9; Дубинин Н. П„ Карпец И. И., Куд-
рявцев В. Н. Генетика, поведение, ответственность. М., 1989. С. 211-219.
12 Психология. Словарь. М., 1990. С. 287.
72
Глава II
ное место в иерархии человеческих потребностей. В ряде случаев
органические потребности могут превалировать над социальными.
Например, в истории цивилизованного человеческого общества из-
вестны случаи людоедства, когда потребность в пище затмевала все
другие социальные потребности. В то же время можно привести ряд
фактов, когда люди жертвовали своей жизнью, отказывали себе в
пище ради общественно значимой цели.
Выступление органических и социальных потребностей в каче-
стве основных источников активности человека зависит от степени
осознанности им общественных интересов, от степени внутреннего
принятия человеком этих интересов. Говорить же о том, что удовле-
творение органических потребностей является лишь условием для
социальной деятельности человека, не совсем верно. Современное
общество еще не дошло до того этапа духовного развития, когда со-
циальные потребности занимают главенствующее положение по от-
ношению к органическим. Поэтому в качестве первопричин общест-
венно значимого поведения человека могут выступать как
органические, так и социальные потребности.
Необходимо сказать, что потребности выступают в качестве ис-
точников не только физической активности человека, но и, глав-
ным образом, источником психической активности, т. е. потреб-
ность выступает не только первопричиной последующего
поведения субъекта, но и причиной начала развития процесса мо-
тивации. При этом связь между потребностью и конечным пове-
дением человека осуществляется через целую сеть психических
образований, в своей совокупности и динамике представляющих
процесс мотивации.
Потребность выступает в качестве первопричины деятельности
человека только в случае ее осознания: только поняв, в чем он нуж-
дается, что ему нужно, определив объект своей потребности, инди-
вид проявляет активность (внутреннюю, а затем при определенных
условиях — внешнюю). Определив объект потребности, субъект тем
самым формирует общую цель своих действий, которая впоследст-
вии в процессе мотивации будет конкретизирована, будут определе-
ны способы достижения данной конкретизированной цели. Следует
отметить, что «объектом-целью мотивации человека часто оказыва-
ется не уже существующий материальный объект (к примеру, пища
Мотивы преступного поведения 73
Или сексуальный партнер), а определенный уровень исполнения или
результата, достичь которого собирается человек...»113
< Процесс осознания индивидом потребности можно представить
следующим образом. Сначала у человека возникает влечение —
психическое состояние, выражающее неосознанную или недоста-
точно осознанную потребность. В дальнейшем представленная во
влечении потребность либо не осознается и угасает, либо осознает-
ся, превращаясь в конкретное желание, мечту, интерес, стремление к
цели и т. д. Психическое состояние, выражающее неосознанную или
недостаточно осознанную потребность, может иметь относительно
длительные временные рамки, если потребность актуализируется
при отсутствии в окружении соответствующего ей предмета. В этом
случае формируется специфическое состояние мотивационной уста-
новки, означающее потенциальную готовность к активной реакции
при появлении предмета потребности. Когда такой предмет появля-
ется, к нему возникает эмоциональное отношение, которое, собст-
венно, открывает субъекту потребностную значимость предмета
(в виде положительной или отрицательной оценки) и побуждает на-
править на него активность.114
Влечения, желания, интересы не являются видами мотива, а, как
уже упоминалось, представляют собой определенные этапы разви-
тия мотивации. Под желанием в данном случае следует понимать
отражающее потребность переживание, перешедшее в действенную
мысль о возможности чем-либо обладать или что-либо осуществить.
Интерес представляет собой форму проявления познавательной по-
требности, обеспечивающей направленность личности на осознание
целей деятельности и тем самым способствующей ориентировке,
ознакомлению с новыми фактами, более полному и глубокому от-
ражению действительности. При возникновении интереса объект
становится эмоционально привлекательным для человека. Интерес в
Динамике своего развития может превращаться в склонность как
проявление потребности в осуществлении деятельности, вызываю-
щей интерес.115
Нюттен Ж. Указ. соч. С. 36.
114 Вилюнас В. К. Психологические механизмы мотивации человека. М., 1990. С. 6-7.
115 Психология. Словарь. М., 1990. С. 115,146.
74
Глава II
В юридической литературе распространено мнение о том, что
причинами преступного поведения являются в большинстве своем
потребности патологические, извращенные.116 Думается, что по-
требности всегда нейтральны с точки зрения их социальной полез-
ности или антисоциальности и неправомерно разделять их на полез-
ные и вредные. Например, желание иметь деньги, быть материально
обеспеченным присуще большинству людей. Один для удовлетво-
рения такой материальной потребности перейдет на другую работу,
где ему обещают более высокую зарплату и квартйру, другой — со-
вершит кражу. Но в обоих случаях первопричиной поведения будет
выступать одна и та же потребность.
То же самое можно сказать и о хулиганских действиях, в основе
которых лежат, на наш взгляд, абсолютно нейтральные потребности.
Например, потребность проявить себя, показать окружающим свою
удаль у одного лица может вылиться, скажем, в прыжок с моста в
воду на глазах у окружающих, у другого — в хулиганство. Или по-
требность выразить показное пренебрежение к обществу у одного
человека проявится в открытой критике общества, неучастии в вы-
борах, хождении по улицам города босиком и т. п., у другого — в
действиях, грубо нарушающих общественный порядок.
Подтверждением вышесказанного может служить тот факт, что
21% из общего числа опрошенных автором осужденных, отбываю-
щих наказание за совершение кражи, при ответе на вопрос: ради
удовлетворения какого желания Вы совершили преступление, ука-
зали на желание нормально жить, иметь материальное благополу-
чие; 14% — хотели таким образом поправить семейный бюджет,
иметь достаток в семье. При ответе на аналогичный вопрос судей
применительно к конкретному уголовному делу, которое они рас-
сматривали, 25% указали, что осужденный за кражу действовал ра-
ди желания накормить себя и свою семью, 12,5% — ради желания
хорошо жить.
Выдвигая тезис о том, что только осознанная потребность вы-
ступает в качестве первопричины поведения человека, необходимо
1” См., например: ФилановскиП И. Г. Указ. соч. С. 45; Тарарухин С. А. Установление
мотива и квалификация преступлений. Киев, 1977. С. 19; Волков Б. С. Указ. соч.
С. 14-15; Кузнецова Н. Ф. Указ. соч. С. 57; Власов В. П. Указ. соч. С. 124; Дааель
П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж,
1974. С. 183.
Мотивы преступного поведения 75
указать, что в научной литературе, как психологической, так и юри-
дической, можно встретить и мнение о том, что причинами поведе-
ния человека могут выступать не только субъективные, но и объек-
тивные факторы.117 Например, совершение действий в результате
предъявления к человеку социальных требований, которые должен
выполнять каждый независимо от его желания,118 иными словами,
когда индивид, не имея потребности в определенном поведении,
все-таки совершает эти действия в силу каких-то внешних причин.
Конечно, было бы идеально, если бы, например, общественный
долг полностью совпадал с потребностями, имеющимися у человека.
Но такое идеальное сочетание встречается не так уж и часто. Дума-
ется, что сторонники указанной позиции подменяют реальное поло-
жение дел идеальными представлениями и именно поэтому сущест-
вует точка зрения о том, что объективно заданная необходимость
может выступать в качестве внешней причины поведения человека
при отсутствии у него при этом потребностей к совершению данных
общественно полезных действий.119
Может показаться, что при крайнем проявлении физического
насилия и принуждения внешнее воздействие может выступать при-
чиной поведения человека. Но даже телесное наказание и пытка
предполагают создание в сознании мотивационной структуры —
определенных интересов и конкретных целей, принимаемых созна-
тельно. Подвергаясь физическому насилию, человек делает свобод-
ный выбор приоритетов — принять требования или отвергнуть их.
«Физическое принуждение может сделать действия казуально не-
возможными, но не может сделать их казуально необходимыми».120
Можно ограничить свободу человека, заключить его в камеру, поса-
дить на цепь, замуровать в стену, лишить, наконец, жизни. Все это
лишь делает невозможными определенные его поступки. Но ни одна
мера физического принуждения никогда и никого не заставила еще
См., например: Лунеев В. В. Указ. соч. С. 59-60; Тарарухин С. А Установление
Мотива и квалификация преступлений. Киев, 1977. С. 7; Волков Б. С. Указ. соч. С. 11;
Теоретические проблемы психологии личности. М., 1974. С. 137-141; Леонтьев А Н.
Деятельность. Сознание. Личность. М„ 1975. С. 13.
* Тарарухин С. А Установление мотива и квалификация преступлений. Киев, 1977.
С. 7.
2* * Лунеев В. В. Указ. соч. С. 59.
” Вригт Г.-Х. фон. Логико-философские исследования. М., 1986. С. 175.

76
Глава II
непосредственно сделать что-то. Человек только сам решает, делать
ему это или нет.121
Интересный факт: из 42% опрошенных автором осужденных,
указавших на какие-то внешние обстоятельства как мотивы совер-
шения ими преступления, 83% признали, что действовали ради
удовлетворения своего желания.
Таким образом, в качестве непосредственных причин любого
поведения человека могут выступать только внутренние психиче-
ские явления как результат взаимодействия личностных факторов и
объективных условий ситуации. Основной из таких причин, в пер-
вую очередь, является активированная потребность. Если к человеку
предъявляется определенное социальное требование (нравственное,
моральное, правовое) совершить или же отказаться от совершения
каких-либо действий, то субъективные причины реального осущест-
вления такого требования можно разделить на две группы.
Во-первых, когда у человека имеется осознанная потребность,
соответствующая предъявленному ему социальному требованию и
являющаяся источником его активности.
Во-вторых, когда актуализируется потребность, хотя и не соот-
ветствующая по своему содержанию предъявляемому требованию,
но в то же время выступающая в качестве субъективной причины
совершения (или несовершения) им действий, вытекающих из дан-
ного требования.
Например, не секрет, что граждан, не нарушающих запрета, со-
держащегося в уголовно-правовых нормах, можно разделить на две
группы. Одну — составляют люди, которые не совершают преступ-
лений в силу сознания ими того, что подобные действия противоре-
чат интересам общества, а значит и их личным интересам. В другую
группу входят люди, не совершающие преступлений именно в ре-
зультате страха перед возможностью наступления определенных
негативных последствий, которые могут наступить при совершении
ими уголовно-противоправных действий: привлечение к уголовной
ответственности и назначение наказания, осуждение со стороны ок-
ружающих, потеря доверия и т. д.
Или, например, в случае развода один, оставив жену с малолет-
ним ребенком, будет добровольно выплачивать ей денежные средст-
121 Тульчинский Г. Л. Указ. соч. С. 23-24.
Мотивы преступного поведения 77
ва на содержание ребенка только потому, что у него имеется по-
требность заботиться о своем ребенке, окрашенная, скажем, чувст-
вом любви к нему и в то же время чувством вины перед ним. Дру-
гой— в такой же ситуации также будет выплачивать денежные
средства, но уже по другой причине. Он может это делать, удовле-
творяя, например, такие свои потребности: спокойно жить, чтобы не
было неприятностей с правоохранительными органами, чтобы не
было никакого вмешательства со стороны бывшей супруги в его
жизнь, или потребность поддержать о себе хорошее мнение окру-
жающих, выглядеть честным, благородным человеком в глазах со-
служивцев, друзей и т. д. В обоих случаях человека, внешне испол-
няющего свой общественный долг, толкают на это, в первую
очередь, актуальные потребности, даже и не совпадающие по со-
держанию с предъявляемым к нему социальным требованием. По-
этому непосредственной причиной поведения человека выступает
потребность, а не объективно заданная необходимость.
Говоря о потребностях как о первопричинах поведения челове-
ка, необходимо сказать и о том, что в основе конкретных действий
индивида может лежать не только одна-единственная потребность,
но и их совокупность. Детерминация конкретного поведения не-
сколькими потребностями происходит тогда, когда потребности,
имеющиеся у человека, сопоставимы друг с другом в данной ситуа-
ции, когда, совершая какой-либо поступок, человек может удовле-
творить сразу же несколько своих потребностей одновременно. В
данном случае наличие нескольких сопоставимых осознанных по-
требностей у индивида только укрепляет его решимость совершить
какие-то конкретные действия.
Например, подросток, совершая кражу, действует для удовле-
творения не только своих материальных потребностей, но и потреб-
ности духовной, потребности выделиться, показать своим друзьям,
на что он способен, какой он «смелый», потребности иметь автори-
тет, быть лидером среди товарищей. Однако, даже если поведение
инициируется несколькими потребностями, одна из них всегда явля-
ется доминирующей, другими словами, при ее отсутствии поведение
бы не началось.
Таким образом, в основе произвольной активности человека ле-
жат осознанные потребности, определяющие общую цель в виде ма-
териального объекта или уровня исполнения или результата, к дос-
78
Глава II
тижению которого стремится человек, и побуждающие его действо-
вать для достижения этой цели.
Как уже отмечалось, потребности с точки зрения их социальной
полезности или антисоциальности всегда нейтральны. Но тогда воз-
никает закономерный вопрос: почему один человек удовлетворяет
свои потребности одним способом, другой же для удовлетворения
тех же потребностей действует прямо противоположным образом,
один совершает правомерные поступки, другой — преступление?
Ю. М. Антонян, анализируя в своей работе мотивы убийств, пи-
сал: «Итак, хулиганские побуждения — это стремление в вызываю-
щей форме проявить себя, выразить пренебрежение к обществу и
его установлениям ... Но в вызывающей форме можно проявить се-
бя, отнюдь не преступая уголовный закон (например, манерами,
одеждой). То же самое можно сказать и о пренебрежении к общест-
ву, формы и способы которого столь многообразны, что перечис-
лить их попросту невозможно. Возникает вопрос, почему в одних
случаях, желая проявить себя в общественно нежелательной форме,
один человек использует нецензурные выражения в общественных
местах, а другой может лишить кого-то жизни?»122
Вернемся к примеру с удовлетворением материальных потреб-
ностей. Один человек для их удовлетворения попытается найти себе
высокооплачиваемую работу, открыть собственное дело, работать
по совместительству и т. д., другой — совершит неправомерные
действия, например кражу. Можно предположить, что существует
определенное психическое образование, побуждающее человека из-
брать тот или иной тип поведения в рамках удовлетворения своих
потребностей, т. е. ввести в процесс мотивации гипотетический кон-
структ, объясняющий такой выбор.
Рассматривая процесс индивидуализации способов удовлетво-
рения потребностей, К. Обуховский выделяет три фактора, опреде-
ляющих ход индивидуализации: конкретизацию, ментализацию и
социализацию. Конкретизация способов удовлетворения потребно-
стей заключается в том, что человек в ходе повседневной практики
отбирает и закрепляет ограниченное число наиболее эффективных
способов удовлетворения определенной потребности. Ментализация
основывается на отражении в сознании содержания потребности и
122 Антонян Ю. М. Психология убийства. М., 1997. С. 269.
Мотивы преступного поведения 79
делает возможным сознательное участие человека в конкретизации
способов удовлетворения потребностей. Социализация способов
удовлетворения потребностей основывается на подчинении их опре-
деленным ценностям культуры, в рамках которой течет наша жизнь.
Конкретизация, ментализация и социализация определяют то, что
123
можно назвать индивидуальным стилем жизни.
В целом положительно относясь к точке зрения К. Обуховского,
все же следует заметить, что такая позиция не разрешает основной
проблемы мотивации: почему человек поступает так или иначе?
Речь скорее идет о процессе формирования индивидуальных осо-
бенностей поведения отдельно взятого человека, а не о процессе мо-
тивации конкретного поведения. Для непосредственной инициации
поведения человека недостаточно наличия осознанной потребности,
должно существовать нечто, что позволяет выбрать между различ-
ными вариантами действия.123 124
Итак, лицо осознает и начинает переживать имеющуюся у него
потребность, тем самым определяя общую цель поведения, т. е.
представление о том, что ему необходимо иметь, что ему необходи-
мо сделать, чтобы удовлетворить свою потребность. В случае актуа-
лизации материальной потребности эта общая цель проявляется,
скажем, в виде желания иметь определенные материальные блага
или желания иметь деньги для их приобретения. В дальнейшем пе-
ред человеком неизбежно встает вопрос, каким образом осущест-
вить это желание? И он вынужден, оценив собственные возможно-
сти и возможности ситуации, предполагаемые последствия своего
поведения, определить и принять определенный способ удовлетво-
рения своей потребности, наиболее эффективный, по его мнению, в
сложившихся обстоятельствах, и тем самым конкретизировать об-
щую цель поведения. Иначе желание останется неудовлетворенным
или его удовлетворение будет отложено на более поздний срок, до
стечения благоприятных внешних обстоятельств или принятия ре-
шения действовать при любых обстоятельствах, т. е. до выбора ин-
дивидом определенного пути удовлетворения имеющейся у него по-
требности. Например, человек решает совершить кражу, тем самым
он конкретизирует поставленную перед собой общую цель — иметь
123 Подробнее см.: Обуховский К. Указ. соч. С. 81-84.
124 Хекхеузен X. Указ. соч. С. 36.
80
Глава II
деньги. Теперь эта цель выглядит уже другим образом — неправо-
мерно изъять деньги у другого человека и обратить их в свою поль-
зу.
Из опрошенных автором осужденных, отбывающих наказание в
виде лишения свободы за совершение кражи, 46% при ответе на во-
прос о мотивах совершенного ими преступления указали не на же-
лание, ради удовлетворения которого они совершали преступление,
а на то, что лежало в основе выбора пути удовлетворения данного
желания. Из них 42% считали мотивом совершенного ими преступ-
ления тяжелые жизненные обстоятельства, 25% — наличие благо-
приятной ситуации для совершения преступления, 17% — соверши-
ли кражу, так как не видели другого выхода из сложившейся
ситуации, и соответственно по 4% осужденных полагали мотивом
совершения ими кражи возможность быстрого достижения цели или
наличие наглядного примера.
Приведенные данные свидетельствуют, что в основе выбора че-
ловеком того или иного пути достижения поставленной цели лежат
определенные обстоятельства, прошедшие через сознание человека
и предопределяющие создание в сознании человека мотивационной
структуры, т. е. вылившиеся в статическое на данный момент пси-
хическое образование, суть которого есть представление человека о
наиболее эффективном способе достижения цели в данной ситуа-
ции.
Таким образом, выделенные в качестве гипотетического конст-
рукта психические образования выполняют в процессе мотивации
следующие функции: определяют тип поведения человека, побуж-
дают его действовать определенным образом для удовлетворения
переживаемой им потребности, для достижения поставленной перед
собой цели. Такие образования конкретно опредмечивают имею-
щуюся у человека осознанную потребность и тем самым играют су-
щественную роль в процессе мотивации.
Психические образования, позволяющие выбрать между раз-
личными вариантами действия, возникают на основе сложившихся у
человека взглядов на мир, представлений о добре и зле и т. д., дру-
гими словами, на основе его внутренних установок, системы его
ценностных ориентаций. Они формируются у человека в процессе
становления личности и характеризуются относительной устойчиво-
стью во времени, находясь в потенциальном состоянии. Конечно,
Мотивы преступного поведения
81
при изменении мировоззрения человека, при принятии им новых
жизненных принципов (что вполне возможно) меняются и указан-
ные психические образования.
Процесс актуализации устойчивых психических образований,
лежащих в основе выбора человеком пути удовлетворения своих
потребностей, протекает всегда во взаимосвязи с внешними факто-
рами, конкретной жизненной ситуацией. Например, законопослуш-
ный гражданин, никогда ранее не совершавший серьезных правона-
рушений, а тем более преступления, находит на улице дипломат с
крупной суммой денег и присваивает их. Представляется, что значи-
тельное число законопослушных граждан, исходя из сегодняшних
условий нашей жизни, поступили бы точно так же, даже сознавая,
что подобные действия являются наказуемыми. Это означает,
во-первых, что человек подсознательно потенциально был готов к
совершению противоправных действий при наличии определенных
благоприятных внешних условий и, во-вторых, что сложившаяся
ситуация, будучи осознанной человеком, послужила решающим ус-
ловием для совершения им неправомерных действий. Потенциаль-
ная готовность человека при взаимодействии с внешними фактора-
ми стала актуальной в данной ситуации и послужила субъективной
причиной его поведения. Это означает, что у человека в сознании
была какая-то «червоточинка», было что-то негативное, если его
жизненные принципы позволили ему совершить антисоциальные
действия. Другой же человек даже в самой тяжелой жизненной си-
туации в соответствии со своей жизненной позицией не изберет ан-
тисоциальный (а тем более — неправомерный) путь достижения по-
ставленной перед собой цели, даже если его потребность не будет
удовлетворена.
Примером может служить авиакатастрофа, произошедшая
12 октября 1972 г., когда самолет, совершавший чартерный рейс из
Монтевидео в Сантьяго, потерял управление и на высоте трех тысяч
метров врезался в одну из горных вершин Анд. На борту самолета
находилось 45 пассажиров. Многие погибли сразу при ударе, не-
сколько человек замерзли позже. 16 оставшихся в живых продержа-
лись 72 дня и были спасены. Позже выяснилось, что когда найден-
ные среди обломков самолета продукты иссякли и шансов выжить
не осталось, спасшиеся решили расчленить и съесть замерзшие тела
Погибших. Примечателен тот факт, что один из шестнадцати вы-
82
Глава II
живших так и не поступился своими принципами и не последовал
примеру своих товарищей. Он голодал и находился при смерти, ко-
гда самолет был обнаружен спасателями.
Говорить о том, что введенные в структуру поведения человека
в качестве гипотетических конструктов, позволяющих объяснить
выбор индивидом пути удовлетворения имеющейся у него потреб-
ности, устойчивые психические образования, приводящие к совер-
шению преступления, обладают общественной опасностью, было бы
неправильным, так как в этом случае механически переносились бы
свойства и характеристики действия человека на субъективные при-
чины этого действия. Между тем внешние формулировки содержа-
ния рассматриваемых психических образований (не было другого
выхода, тяжелые жизненные обстоятельства и т. д.) в равной степе-
ни можно относить как к нормативному, так и к индивидуальному
поведению. Однако, как отмечалось, при произвольном поведении
индивид всегда осознает основные свойства своих действий, отчет-
ливо предвидит предполагаемый результат. При совершении право-
мерных действий человек осознает их нейтральность либо полез-
ность по отношению к другим членам общества. Соответственно
при совершении противоправных действий он осознает их негатив-
ный, антисоциальный характер. И если человек при осознании об-
щественной вредности своих действий все-таки их совершает, зна-
чит, устойчивые психические образования, лежавшие в основе
выбора индивидом формы удовлетворения своей потребности, каче-
ственно отличаются от подобных психических образований, веду-
щих к совершению общественно нейтрального или общественно по-
лезного действия, даже при внешнем одинаковом формулировании.
Представляется, что такое качественное отличие можно условно
сформулировать как антисоциальность устойчивых психических
образований, так как в итоге они приводят к индивидуальному пове-
дению, совершению человеком либо правонарушения, либо амо-
ральных действий.
Таким образом, устойчивые психические образования, детерми-
нирующие антисоциальное поведение лица, в большинстве случаев
антисоциальны по своей сути, так как человек осознает, что избирает
тип поведения, не одобряемый обществом. Основанием для наделе-
ния свойством антисоциальности устойчивых психических образова-
ний, побуждающих индивида избрать антисоциальный путь удовле-
Мотивы преступного поведения 83
творения своих потребностей, на наш взгляд, служат два условия.
Во-первых, общество должно признавать данное поведение антисо-
циальным путем закрепления этого в нормах морали и других соци-
альных нормах, либо неправомерным — путем указания об этом в
законе. И, во-вторых, сам человек должен осознавать, что избран-
ный им тип поведения является антисоциальным.
Конечно, можно оспорить утверждение, что все действия, на-
рушающие закон, являются антисоциальными по своему содержа-
нию. Настоящая работа не имеет цели исследовать данную пробле-
му и поэтому принимается за аксиому то, что любое противоправное
поведение обладает определенной степенью антисоциальности. От-
сюда отсутствие одного из указанных выше условий не позволяет
говорить об антисоциальности устойчивых психических образова-
ний, лежащих в основе выбора человеком того или иного пути дос-
тижения цели. Например, при ошибочном представлении лица о
том, что содеянное им является преступным, в то время как в дейст-
вительности законодатель его таковым не признает, имеет место так
называемое мнимое преступление, и уголовная ответственность в
этом случае исключается. Соответственно и устойчивые психиче-
ские образования, послужившие причиной избрания человеком та-
кого типа поведения, не могут быть признаны антисоциальными.
Если человек считает свое поведение правомерным, тогда как на
самом деле оно является преступным, уголовная ответственность за
содеянное, как представляется, также не должна наступать. Не слу-
чайно в проекте УК РФ, опубликованном в «Российской газете»
25 января 1995 г., прямо предусматривалось освобождение от уго-
ловной ответственности лица, которое, совершая предусмотренное
уголовным законом деяние, не осознавало и не могло по обстоятель-
ствам дела осознавать его противоправность. Хотя данное положе-
ние и не было принято, построив логическую цепочку, такой же вы-
вод можно сделать при анализе ст. 14 и 25 УК РФ, в которых
определяется преступление и раскрывается понятие умышленной
формы вины. Для привлечения человека к уголовной ответственно-
сти за совершение умышленного преступления, в первую очередь,
необходимо установить, что он сознавал общественно опасный ха-
рактер своего действия (бездействия). Общественная опасность дея-
ния согласно ст. 14 УК РФ является обязательным признаком пре-
ступления, и именно по данному признаку преступление
84
Глава II
отграничивается от иных правонарушений. Следовательно, лицо,
сознающее общественную опасность своего действия (бездействия),
тем самым сознает, что оно совершает преступление. Преступление
представляет собой уголовно-противоправное деяние, т. е. запре-
щенное уголовным законом под угрозой наказания (ст. 14 УК РФ), а
значит, лицо, совершая преступление, должно осознавать его проти-
воправный характер. Если же человек не осознает противоправности
содеянного, другими словами, общественной опасности своего дей-
ствия (бездействия), то уголовная ответственность исключается и,
соответственно, устойчивые психические образования, лежавшие в
основе выбора данного типа поведения, нельзя считать антисоци-
альными.
Как уже отмечалось, какими бы оправдывающими ни были
внешние обстоятельства совершения преступления, лицо переступа-
ет запретную черту, избирает неправомерный тип поведения, в пер-
вую очередь, потому, что его ценностные ориентации позволяют
ему это сделать. Закон не допускает совершения преступления в лю-
бых случаях. Каждый из нас в сложной жизненной ситуации или
ситуации, благоприятной для совершения правонарушения, неиз-
бежно встанет перед выбором средств удовлетворения своих по-
требностей. И если чашу весов перетянет преступный способ выхода
из данной ситуации, то психические образования, послужившие
причиной выбора неправомерного пути удовлетворения потребно-
сти, по своей сути будут антисоциальны, конечно, при наличии рас-
смотренных выше условий.
Таким образом, в основе выбора человеком того или иного типа
поведения в рамках удовлетворения одной и той же потребности
(или потребностей) лежит относительно устойчивое психическое
образование, присутствующее у него в потенциальном состоянии,
сформировавшееся на основе его ценностных ориентаций, социаль-
ных установок, мировоззрения и актуализировавшееся в результате
взаимодействия с объективными условиями ситуации. При преступ-
ном поведении лица, при условии осознания им этого факта, такое
психическое образование характеризуется определенной степенью
антисоциальности.
При установлении субъективных причин поведения, в том числе
преступного, всегда имеются в виду конкретные действия (бездей-
ствие) человека, реально существовавшие в объективном мире. Но
Мотивы преступного поведения 85
для объяснения именно конкретного, определенного поведения че-
ловека недостаточно выявить осознанную потребность, явившуюся
источником активности личности, и актуализированное устойчивое
психическое образование, лежащее в основе выбора лицом опреде-
ленного типа поведения.
Допустим, X совершает из мести убийство У путем его отравле-
ния. Что побудило X совершить данное преступление? Во-первых,
осознанная потребность отомстить У. Во-вторых, актуализирован-
ное устойчивое психическое образование, побудившее X избрать
преступный способ мести — убийство. А затем закономерно возни-
кает вопрос: почему X совершил убийство У путем отравления, а не
с помощью огнестрельного оружия, ножа или путем удушения и
т. д.? Казалось бы, ответ на этот вопрос прост: X отравил У, потому
что решил отомстить ему. Но таким образом ответить на поставлен-
ный вопрос просто невозможно или, во всяком случае, такой ответ
не представляет какой-либо исследовательской ценности. Поэтому
не совсем верно было бы утверждать, что X именно отравил У, по-
тому что решил отомстить ему. В данном случае более правильным
было бы утверждение, что X совершил убийство У, потому что хо-
тел отомстить последнему. А вот почему он избрал способом убий-
ства именно отравление..?
Вернемся к примеру с материальными потребностями. Предпо-
ложим, что А взломал двери в квартире Б и совершил кражу его ве-
щей. Что лежало в основе действий А? Во-первых, осознанная по-
требность в виде желания иметь деньги или определенные вещи. Во-
вторых, актуализированное психическое образование, побудившее А
избрать неправомерный путь удовлетворения своей потребности. Но
почему А похитил вещи именно у Б, почему А именно взломал
дверь в квартире, а не проник в нее, допустим, через форточку?
Из приведенных примеров можно сделать вывод о том, что в
обоих случаях вымышленные преступники чем-то мотивировали
свои конкретные действия в рамках избранного ими типа поведения.
Например, А проник в квартиру именно к Б, так как знал, что Б хра-
нит дома много ценных вещей, что его подолгу не бывает дома, а
проник в квартиру путем взлома дверей, потому что, скажем, не знал
другого способа осуществления задуманного, так как Б жил на
третьем этаже и проникнуть в квартиру через форточку было невоз-
можно и т. д.
86
Глава II
Таким образом, причины выбора конкретного объекта посяга-
тельства, конкретных средств, конкретного способа совершения
преступления отличны и от осознанных потребностей, и от устойчи-
вых психических образований, лежащих в основе выбора человеком
того или иного типа поведения. Для объяснения конкретного пове-
дения требуется введение еще одного гипотетического конструк-
та— определенных психических образований, лежащих в основе
выбора конкретного объекта и конкретного способа поведения.
Представляется, что психические образования, являющиеся
причиной направленности поведения на конкретный объект125 и
конкретным способом, не присутствуют у человека в потенциальном
состоянии, а всегда возникают в каждой конкретной ситуации, т. е.
характеризуются ситуативностью в отличие от устойчивых психиче-
ских образований, находящихся в потенциальном состоянии и в ре-
зультате актуализации выступающих в качестве непосредственной
причины выбора человеком определенного типа поведения.
Возникновение ситуативных психических образований, лежа-
щих в основе выбора конкретного объекта и конкретного способа
поведения, является следствием взаимодействия объективных усло-
вий ситуации, с одной стороны, и определенных субъективных фак-
торов — навыков, умений, опыта, профессии человека, знаний о
среде и своих возможностях, — с другой. Выделенные ситуативные
психические образования целиком привязаны к определенному мо-
менту в жизни человека, но, тем не менее, сходные образования мо-
гут возникать и на протяжении длительного времени при повто-
ряющихся тождественных актах поведения в объективных условиях
ситуации, несущественно отличающихся друг от друга.
Например, преступник, обладая определенными знаниями и
опытом, используя благоприятное стечение обстоятельств, на про-
тяжении длительного времени действует одним и тем же способом:
подсыпает сильнодействующее снотворное в пищу потерпевших, а
затем совершает хищение находящихся при них вещей.
Рассматриваемые ситуативные психические образования не
только являются внутренней причиной выбора человеком конкрет-
125 Здесь и далее понимается с точки зрения психологии как фрагмент реальности, на
которую направлена активность взаимосвязанного с ней субъекта (жертва, потерпев-
ший, здание, квартира, транспортное средство, имущество и т. д.).
Мотивы преступного поведения
87
ного объекта и конкретного способа действия (бездействия), но и
позволяют четко определить конечную цель поведения. Так, при со-
вершении человеком кражи этапы конкретизации цели поведения
можно представить следующим образом:
— общая цель, определяемая осознанной потребностью, —
иметь деньги, хорошо жить и т. д.;
— конкретизированная в результате актуализации устойчивого
психического образования, лежащего в основе выбора типа поведе-
ния, общая цель — тайно изъять деньги у другого человека и обра-
тить их в свою пользу;
— конкретная конечная цель действий, допустим, такая — про-
никнуть путем взлома дверей в квартиру Б в его отсутствие и выне-
сти оттуда ценные вещи.
Следует уточнить, что ситуативные психические образования не
обязательно в каждом конкретном случае лежат в основе выбора
человеком одновременно и конкретного объекта и конкретного спо-
соба поведения. Лицо уже при осознании потребности и постановке
общей цели может знать объект будущего поведения. Так, 27% осу-
жденных к лишению свободы за совершение различных преступле-
ний изначально при принятии решения об удовлетворении своей
потребности путем совершения уголовно-противоправных действий
знали, кто будет потерпевшим от будущего преступления. Напри-
мер, заранее знали, кто будет потерпевшим, 37,5% осужденных, от-
бывающих наказание за совершение убийства при отягчающих об-
стоятельствах, 41 — за совершение убийства без отягчающих и
смягчающих обстоятельств, 30 — за причинение тяжких телесных
повреждений, 67 — за грабеж, 33 — за вымогательство. Заранее зна-
ли объект будущего преступления 33% осужденных за присвоение,
растрату или хищение государственного имущества путем злоупот-
ребления своим служебным положением, 100% осужденных за неза-
конные действия с наркотическими средствами (ст. 228 УК РФ).
Осужденные за получение взятки должностные лица в 50% случаев
заранее знали, кто будет взяткодателем. Таким образом, возникшие
ситуативные психические образования явились причиной выбора
лишь конкретного способа поведения, так как объект поведения был
известен заранее.
В других ситуациях конкретный способ поведения может быть
Изначально заложен в устойчивом психическом образовании, лежа-
88
Глава II
щем в основе выбора того или иного типа поведения, или в самой
осознанной потребности, выступившей источником активности че-
ловека. Например, существуют преступления, совершение которых
иными конкретными способами просто невозможно: изнасилование;
посев или выращивание запрещенных к возделыванию растений,
содержащих наркотические вещества, неисполнение приказа и др. В
указанных случаях ситуативные психические образования лежат в
основе выбора конкретного объекта поведения, а способ известен
виновному заранее. *
Необходимо отметить, что ситуативные психические образова-
ния, инициирующие выбор конкретного объекта и (или) конкретно-
го способа поведения, как правило, нейтральны по своему содержа-
нию. Причинами выбора человеком конкретных средств, конкрет-
ного способа и конкретного объекта как правомерного, так и
неправомерного поведения могут выступать одни и те же психиче-
ские образования. Например, врач совершает ряд убийств скальпе-
лем, потому что имеет медицинское образование и использует этот
инструмент в процессе профессиональной деятельности, знает, как с
ним обращаться, и имеет его в своем распоряжении. Но в другой
ситуации, когда, допустим, потребовалось разделать тушку поро-
сенка, он мог бы использовать для этого тот же скальпель по тем же
самым указанным выше причинам.
Думается, что среди ситуативных психических образований все
же можно выделить определенную часть, обладающую определен-
ной степенью антисоциальности. Например, преступник выбирает
тот или иной способ совершения убийства именно для того, чтобы
причинить особые страдания жертве.
В отличие от устойчивых психических образований, лежащих в
основе выбора человеком того или иного пути удовлетворения
имеющейся у него потребности, которые характеризуются как анти-
социальные в зависимости от оценки индивидом и обществом ха-
рактера действия, ситуативные психические образования относятся
к антисоциальным или общественно нейтральным вне зависимости
от наделения указанными свойствами внешних действий человека.
Содержание ситуативных психических образований (независимо от
того, является поведение человека нормативным или индивидуаль-
ным) в одних случаях может быть нейтральным, а в других — мо-
жет не соответствовать общечеловеческим нормам морали, когда
Мотивы преступного поведения 89
выбор конкретного объекта или конкретного способа действия про-
исходит по соображениям, не одобряемым обществом. Поэтому ус-
ловиями наделения того или иного ситуативного психического обра-
зования свойством антисоциальности, на наш взгляд, являются:
<— признание обществом в целом определенных причин выбора
конкретного объекта и конкретного способа поведения антисоци-
альными;
— осознание самим человеком, что данный выбор сделан им по
антисоциальным причинам.
При отсутствии хотя бы одного из этих условий ситуативные
психические образования, явившиеся непосредственной причиной
Выбора человеком конкретного объекта и (или) конкретного способа
поведения, необходимо определять как нейтральные.
Таким образом, в основе выбора человеком конкретного объекта
и (или) конкретного способа действия (бездействия) в рамках из-
бранного им типа поведения лежит ситуативное психическое обра-
зование, возникающее в результате взаимодействия объективных
условий ситуации и определенных субъективных факторов: навы-
ков, умений, опыта, профессии, знаний о среде и своих возможно-
стях, и позволяющее четко определить конкретную цель поведения.
С учетом проведенного анализа можно сделать вывод о том, что
субъективными причинами поведения человека являются:
осознанная потребность (потребности), определяющая общую
цель, к достижению которой стремится лицо, и выступающая источ-
ником возникновения процесса мотивации и источником физиче-
ской активности индивида для достижения этой цели;
устойчивое психическое образование, присутствующее у чело-
века в потенциальном состоянии, которое в результате актуализации
побуждает его конкретизировать общую цель и выбрать тот или
иной тип поведения в рамках удовлетворения одной и той же по-
требности (или потребностей);
ситуативное психическое образование, возникающее в ре-
зультате взаимодействия субъективных особенностей личности и
объективных условий ситуации, побуждающее человека выбрать
конкретный объект и (или) конкретный способ действия (бездейст-
вия) в рамках избранного им типа поведения и четко определить ко-
нечную цель поведения.
90
Глава II
Какую из указанных выше непосредственных причин поведения
считать мотивом? Как уже отмечалось, изучение мотивации отно-
сится к вопросу о том, почему человек поступает так или иначе,126
что позволяет ему выбрать между различными вариантами дейст-
вия?127 Поскольку мотив является центральным звеном мотивации,
сам термин «мотивация» произошел от термина «мотив», следова-
тельно, решение проблемы выбора между различными возможно-
стями следует искать именно в мотиве. Поэтому под непосредствен-
ным мотивом поведения следует понимать устойчивое психическое
образование, которое, будучи актуализированным, побуждает чело-
века конкретизировать общую цель и выбрать тот или иной тип по-
ведения в рамках удовлетворения одной и той же потребности (по-
требностей).
Но наряду с определенным выше мотивом в основе произволь-
ной активности человека лежат также осознанные потребности, вы-
ступающие ее источником, и ситуативные психические образования,
побуждающие человека выбрать конкретный объект и (или) кон-
кретный способ действия (бездействия) в рамках избранного им ти-
па поведения. При отсутствии данных субъективных причин реаль-
ные действия не начнутся, т. е. поведение попросту невозможно.
Между тем во многих научных исследованиях, психологических и
криминологических, упоминается о существовании нескольких
уровней мотивов, побуждающих одно и то же поведение.128 Поэтому
представляется целесообразным понимать мотив в узком и широком
смыслах этого слова, что наиболее полно отражало бы непосредст-
венные причины конкретного поведения человека.
Роль мотива в узком смысле сводится к выбору человеком того
или иного пути удовлетворения имеющейся у него потребности. Ус-
ловно мотив в узком смысле слова можно обозначить как ориенти-
рующий, так как он побуждает человека произвести выбор между
125 Нюттен Ж. Указ. соч. С. 20.
127 Хекхаузен X. Указ. соч. С. 36.
128 См., например: Хекхаузен X. Указ. соч. С. 38; Леонтьев А. Н. Проблемы развития
психики. М., 1965. С. 509; Щербаков А. И. Волевые процессы и свойства личности. Л.,
1963. С. 20-21; Кикнадзе Д. Н. Потребности, поведение, воспитание. М., 1968. С. 35;
Филановский И. Г. Указ. соч. С. 42; Ядов В. А. О диспозиционной регуляции социаль-
ного поведения личности // Методологические проблемы социальной психологии. М-.
1975. С. 89-105; Зелинский А. Ф. Указ. соч. С. 45-49.
Мотивы преступного поведения
91
различными вариантами действия, ориентирует его на определен-
ный тип поведения.
В понятие мотива в широком смысле должны включаться наря-
ду с ориентирующим мотивом также осознанные потребности, ко-
торые можно назвать целевыми мотивами, так как именно они опре-
деляют содержание конечной цели поведения, и ситуативные
психические образования, лежащие в основе выбора лицом конкрет-
ного объекта и (или) конкретного способа поведения, которые мож-
но обозначить как технические мотивы, поскольку указанные обра-
зования позволяют человеку технически осуществить поведение в
рамках избранного типа для удовлетворения актуализированной по-
требности.
Таким образом, конкретное поведение человека (в том числе
преступное) побуждают мотивы трех порядков:
целевой мотив, представляющий собой осознанную потреб-
ность (потребности), определяющую общую цель поведения, к дос-
тижению которой стремится человек, и выступающую источником
возникновения процесса мотивации и источником физической ак-
тивности индивида для достижения этой цели;
ориентирующий мотив (мотив в узком смысле слова), пред-
ставляющий собой устойчивое психическое образование, присутст-
вующее у человека в потенциальном состоянии, которое в результа-
те актуализации побуждает его конкретизировать общую цель и
выбрать тот или иной тип поведения в рамках удовлетворения одной
и той же потребности (потребностей);
технический мотив, представляющий собой ситуативное пси-
хическое образование, возникающее в результате взаимодействия
субъективных особенностей личности и объективных условий си-
туации, побуждающее человека выбрать конкретный объект и (или)
конкретный способ действия (бездействия) в рамках избранного им
типа поведения и четко определить конечную цель поведения.
§ 3. Соотношение понятий мотивации поведения
и мотива поведения
Термин «мотивация» как в психологической, так и юридической
Литературе традиционно понимается в статическом и динамическом
Аспектах. Во-первых, понятие мотивации употребляется для харак-
92
Глава II
теристики совокупности мотивов, свойственных лицу в той или
иной форме поведения, и, во-вторых, этим термином обозначается
процесс формирования и возникновения мотива поведения.128 129 Одна-
ко такое определение мотивации вызывает определенные сомнения.
Если встать на позицию понимания мотивации как системы моти-
вов, то логически следует, что понятия мотивации и мотива тожде-
ственны. Подтверждением тому служат определения мотивации,
даваемые некоторыми авторами. Так, например, Н. Ф. Кузнецова
понимает под мотивацией «комплекс мотивов (реже один мотив),
который, как побуждение, предметно актуализированное на дости-
жение определенных целей посредством совершения конкретных
действий (бездействия), выступает причиной поведения лица».130
В. Э. Мильман считает, что понятия мотива и мотивации служат
«синонимом и заменителем всей побудительной сферы деятельно-
сти».131
Между тем мотивация как явление выходит за пределы мотива,
который является основным элементом, но не исчерпывает ее со-
держания. С одной стороны, процесс мотивации не прекращается со
становлением мотива, а с другой — в процессе мотивации также
участвуют осознанные человеком потребности, целеобразование,
выбор человеком средств достижения цели, конкретного объекта
поведения, чувства, эмоции и т. д. Конечно, мотивацию можно рас-
сматривать также в статике, но и в этом случае она не сводится к
совокупности доминирующих мотивов человека, а представляет со-
бой совокупность определенных психических явлений (потребно-
стей, мотива в узком смысле слова, целей, чувств и т. д.), являющих-
128 См., например: Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирование личности. М.,
1976; Бобнева М. И. Социальные нормы и регуляция поведения. М., 1975; Леонть-
ев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975; Ковалев В. И. Мотивы поведе-
ния и деятельности. М., 1988; Платонов К. К. Структура и развитие личности. М.,
1988; Тульчинский Г. П. Разум, воля, успех: О философии поступка. Л., 1990; Меха-
низм преступного поведения. М., 1981: Криминальная мотивация. М., 1986; Пете-
лин Б. Я. Мотивация преступного поведения И Сов. гос-во и право. 1980. № 4; Кузне-
цова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации. М., 1984; Лунеев В. В-
Мотивация преступного поведения. М., 1991; Тарарухин С. А. Преступное поведение.
М., 1974; Тузов А. П. Мотивация противоправного поведения несовершеннолетних.
Киев, 1982.
130 Кузнецова Н. Ф. Мотивация преступлений и тенденции ее изменения И Вопросы
советской криминологии. М., 1976. Ч. 2. С. 3.
131 Мильман В. Э. Побудительные тенденции в структуре деятельности И Вопросы
Психологии. 1982. № 13. С. 7.
Мотивы преступного поведения
93
ся элементами мотивации и в своей динамике и взаимосвязи
образующих процесс мотивации. Термин «мотивация» обозначает
всю совокупность психических образований и процессов, «побуж-
дающих и направляющих поведение на жизненно важные условия и
предметы, определяющих пристрастность, избирательность и
конечную целенаправленность психического отражения и
регулируемой им активности».132
Большинство криминологов понимают мотивацию в динамиче-
ском аспекте как процесс формирования и возникновения мотива
поведения.133 Такое определение мотивации не отражает в полной
мере внутренний аспект направленной деятельности человека, всю
совокупность психических явлений, которые в своей динамике и
взаимосвязи образуют процесс мотивации. По сути, мотивация в
этом случае сводится к процессу формирования личности, в резуль-
тате которого у человека возникает определенная система мотивов
(в узком смысле слова), находящихся в потенциальном состоянии.
Так, В. Н. Кудрявцев исключает из процесса мотивации плани-
рование конкретного поступка, этапами которого являются выбор
цели, объекта, способов и средств достижения цели, принятие реше-
ний, и относит его к самостоятельному блоку генезиса преступле-
ния.134
Можно усмотреть определенные противоречия в позиции неко-
торых сторонников указанной точки зрения. Например, Б. Я. Пете-
лин, представляя мотивацию в виде процесса формирования и воз-
никновения мотива, в то же время включает в структуру мотивации
преступной деятельности наряду с общим мотивом деятельности
также промежуточные и конечные цели поведения, а кроме того, и
сами действия правонарушителя,135 что явно выходит за рамки
процесса формирования мотива.
1И Вилюнас В. К. Психологические механизмы биологической мотивации. М., 1986.
С.3.
93 См., например: Филимонов В. Д. Криминологические основы уголовного права.
Томск, 1981. С. 115; Механизм преступного поведения. М., 1981. С. 39; Кузнецо-
ве Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации. М., 1984. С. 57; Криминальная
мотивация. М., 1986. С. 15-19; Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт
криминологического моделирования. М., 1986. С. 38-42.
Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования.
МЬ.1986. С. 93-115.
Механизм преступного поведения. М., 1981. С. 39, 66.
94
Глава 11
Наряду с этим можно встретить и слишком широкое определе-
ние мотивации.136 Так, например, В. В. Лунеев включает в процесс
мотивации не только мотив, цель, выбор путей достижения цели,
прогнозирование возможных результатов и другие элементы, но и
анализ преступных последствий, выработку защитного мотива.137
Анализ преступных последствий является, скорее, элементом про-
цесса научения, представляющего собой один из видов получения
знаний, имеющего место после достижения целевого состояния, т. е.
после окончания действий. В процессе научения^ усваивается опыт
практической и теоретической деятельности, который закрепляется
в виде знаний, умений или навыков. Выработка защитного мотива
представляет собой один из этапов мотивировки — рационального
объяснения субъектом причин поведения посредством указания на
социально приемлемые для него и его референтной группы обстоя-
тельства, побудившие к выбору данного поведения.
Под мотивацией в настоящей работе понимается побуждение к
действию (бездействию) определенными мотивами. Общая схема
структуры мотивации представлена в Приложении 5 к настоящей
работе. Из приведенной схемы видно, что структура мотивации сла-
гается из двух основных блоков: процесса мотивации и его резуль-
тата.
Процесс мотивации состоит из трех стадий:
— процесса осознания потребности (актуализации целевого мо-
тива);
— процесса выбора типа поведения (актуализации ориенти-
рующего мотива);
— процесса выбора конкретного объекта и (или) конкретного
способа поведения (возникновения технического мотива).
Таким образом, место мотивов в структуре мотивации опреде-
ляется их ролью на каждой из указанных стадий процесса мотива-
ции.
Первая стадия процесса мотивации заключается в осознании
лицом потребности и определении им общей цели поведения. Как
138 См., например: Ломав Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психоло-
гии. М., 1984. С. 216; Шадриков В. Д. Психологический анализ деятельности. М„ 1979.
С. 43; Тарарухин С. А. Установление мотива и квалификация преступлений. Киев,
1977. С. 26-45.
137 Лунеев В. В. Указ. соч. С. 28.
Мотивы преступного поведения
95
уже говорилось, потребности выступают источником как физиче-
ской активности человека (первопричиной его дальнейших действий
(бездействия) для удовлетворения данных потребностей), так и пси-
хической активности, т. е. именно с осознания человеком потребно-
сти начинается процесс мотивации. При этом потребность может
выступать в качестве первопричины поведения человека только в
случае ее осознания, другими словами, понимания человеком, в чем
он нуждается. Если потребность, представленная во влечении, в
дальнейшем не осознается, то она угасает и никоим образом не
влияет на последующее поведение.
В связи с этим вызывает сомнения позиция некоторых авторов,
заключающаяся в том, что потребности, лежащие в основе поведе-
ния субъекта, не всегда осознаются им в качестве побудителя к дей-
ствию.138 Если человек не понимает, не осознает, в чем он нуждает-
ся, как он может действовать ради удовлетворения своих нужд?
Осознание потребности предполагает постановку общей цели пове-
дения в виде материального предмета потребности или определен-
ного уровня исполнения или результата, к которому стремится субъ-
ект. Отсутствие такой цели не позволяет говорить о волевом
поведении, которое всегда характеризуется целенаправленностью.
Конечно, вполне возможна ситуация, когда человек не в полной ме-
ре осознает потребности, явившиеся причиной его поведения. Как
правило, это происходит при импульсивных действиях индивида. Но
и в этом случае речь идет лишь о неполностью осознанной потреб-
ности, а не о неосознанной вообще.
В то же время необходимо отметить, что осознанная потреб-
ность не всегда выступает в качестве первопричины активности че-
ловека. В зависимости от того значения, которое придает потребно-
сти человек, она либо становится побудительной силой его
психической и физической активности, либо просто остается в соз-
нании лица как не имеющая актуального значения.
Осознанная потребность существует в сознании индивида не
сама по себе. Она воплощается в конкретном желании, мечте, инте-
ресе, стремлении к цели и т. д. На эмоциональном уровне потребно-
”*См., например: Криминальная мотивация. М., 1986. С. 140; Ратинов А. Р. Психоло-
гия личности преступника: ценностно-нормативный подход И Личность преступника
как объект психологического исследования, м., 1979. С. 18.
96
Глава II
сти существуют в виде чувств и эмоций. Чувства обладают относи-
тельной устойчивостью и представляют собой переживание челове-
ком осознанной потребности. Разные по своему значению потребно-
сти вызывают различные по силе чувства. Чем больше значит
потребность для человека, тем сильнее чувство, являющееся субъек-
тивной формой переживания этой потребности. Связь между по-
требностями и чувствами является двусторонней, поэтому чем
сильнее чувство, тем значимее становится потребность. Этот про-
цесс взаимного влияния потребности и чувства, возникшего на ее
основе, достигает критической точки в своем развитии, когда чело-
век встает перед альтернативой: либо удовлетворить имеющуюся у
него потребность способами, которые позволяют использовать его
нравственные начала, либо «глушить» данную потребность и чувст-
во путем удовлетворения других, менее значимых, потребностей,
для реализации которых у индивида имеется реальная возможность,
Если же актуализированная потребность настолько сильна, что по-
давить ее не удается, то либо наступает эмоциональный кризис, ли-
бо происходит удовлетворение потребности любыми способами.
Однако осознанная потребность изначально не содержит в себе при-
знаков противоправности. В дальнейшем, при значительном расхо-
ждении потребности с возможностями ее удовлетворения, могут
появиться отрицательные внутренние переживания в качестве одной
из предпосылок противоправного поведения.
Эмоции, в отличие от чувств, относительно кратковременны и
сопровождают отдельные жизненно важные для человека ситуации,
отражая оценочное отношение к объективным явлениям в конкрет-
ной ситуации. Эмоции всегда функционально обусловлены актуаль-
ными потребностями человека в зависимости от ситуаций, в кото-
рых оказывается субъект, и от различной степени информи-
рованности о возможностях удовлетворения своих потребностей. В
то же время «эмоция усиливает потребность: экспериментально по-
казано, что страх боли усиливает свою боль», — пишет
П. В. Симонов.139 В зависимости от субъективной значимости осоз-
нанной потребности и реальных возможностей ее удовлетворения У
человека возникает эмоциональная напряженность, характеризую*
щаяся оценочным отношением человека к результату действия. При 138
138 Симонов П. В. Мозг принимает решение И Наука и жизнь. 1974. № 11. С. 60.
Мотивы преступного поведения 97
невозможности удовлетворения субъективно значимых потребно-
стей эмоции в дальнейшем могут приобретать форму аффективных
реакций, подсознательно влияющих на поведение лица.* 140
На процесс осознания потребности значительное влияние ока-
зывает конкретная жизненная ситуация, в которую включен субъект.
В результате взаимодействия личности и ситуации, в которой она
оказывается, и происходит актуализация той или иной потребности.
Если влияние ситуации достаточно сильное, потребность осознается
и в зависимости от ее значимости для человека реализуется или не
реализуется в его как внутренней, так и внешней активности. На-
пример, несовершеннолетний, попадая под влияние взрослого че-
ловека и видя в нем идеальный объект для подражания, стремится
вести себя подобным образом. И если этот человек представляет со-
бой криминогенную личность, нередко подобное подражание при-
водит к совершению подростком неправомерных действий.
В основе поведения лица может лежать не только одна, но и не-
сколько осознанных потребностей. Такая ситуация возможна, когда
потребности, имеющиеся у индивида, определенным образом сопос-
тавимы и могут быть удовлетворены, хотя бы частично, одними и
теми же действиями. Но следует отметить, что одна из потребно-
стей, являющихся первопричинами поведения человека, всегда бу-
дет доминирующей над остальными при совершении конкретных
действий. При отсутствии ее человек не стал бы совершать данные
действия лишь для удовлетворения другой потребности, имеющей
для него меньшую значимость. Если же потребности несопостави-
мы, то в сознании индивида происходит их борьба, в которой побе-
ждает потребность, в данный момент наиболее значимая для лица и
для удовлетворения которой у человека имеются реальные
возможности.
Наряду с осознанием потребности происходит формирование
общей цели будущего поведения по удовлетворению этой потребно-
сти. По сути, процесс осознания потребности и процесс целеобразо-
вания невозможно разделить. Осознавая имеющуюся у него потреб-
40 Подробнее см.: Овчинникова В. О. О некоторых путях экспериментального иссле-
дования мотивации человека, открываемых концепцией деятельности И А. Н. Леонть-
ев и современная психология. М., 1983. С. 201; Навнко Н. И. Психическая напряжен-
ность. М., 1976. С. 27; Вилюнас В. К. Психологические механизмы мотивации
Человека. М., 1990. С. 105-108; Криминальная мотивация. М., 1986. С. 129-134.
4 Зак. 3514
98
Глава II
ность, субъект начинает понимать, что ему нужно для удовлетворе-
ния данной потребности. В конечном итоге это и составляет содер-
жание общей цели, которую ставит перед собой человек.
Вторая стадия процесса мотивации представляет собой процесс
выбора человеком того или иного пути удовлетворения своих по-
требностей. В основе выбора типа поведения лежит собственно мо-
тив (обозначенный в настоящей работе как ориентирующий), т. е.
устойчивое психическое образование, изучение которого позволяет
ответить на вопрос: почему человек избирает для удовлетворения
имеющихся у него потребностей путь совершения преступления, а
не правомерные действия?
Как уже указывалось, потребности с точки зрения их социаль-
ной полезности или антисоциальности всегда нейтральны, а спосо-
бы, избираемые для удовлетворения потребностей в условиях соци-
ального общежития, могут либо согласовываться с правилами
морали, существующими в обществе, либо расходиться с ними. Вы-
бор же способа удовлетворения потребностей зависит от находя-
щихся в потенциальном состоянии «ориентирующих» мотивов, а
также от объективных условий ситуации и определенных субъек-
тивных факторов, под влиянием которых потенциальные «ориенти-
рующие» мотивы становятся «реально действующими».
Ориентирующие мотивы характеризуются относительной ус-
тойчивостью и формируются у человека вместе со становлением
личности. В свете присущей личности системы ценностных ориен-
таций и конкретных социальных установок формируются опреде-
ленное восприятие и оценка окружающих человека объективных
явлений и вместе с тем потенциальная готовность действовать соот-
ветствующим образом в тех или иных объективных условиях ситуа-
ции. Именно ценностные ориентации лежат в основе содержания
совершаемых индивидом поступков, как социально позитивных, со-
циально нейтральных, так и социально вредных.141
Ценностные ориентации тесно связаны с мировоззрением чело-
века, т. е. с системой его взглядов и убеждений. Мировоззрение оп-
ределяет основную направленность личности. Искаженное миропо-
нимание, которое существенно расходится с мировоззрением и
141 Ретинов А. Р. Психология личности преступника: ценностно-нормативный подход
Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979. С. 3-33.
Мотивы преступного поведения 99
моралью общества, ведет к образованию у человека потенциальных
причин, под влиянием которых субъект избирает неправомерный
способ удовлетворения своих потребностей.
. Актуализация конкретного ориентирующего мотива, сущест-
вующего в потенциальном состоянии у человека, происходит в ре-
зультате его взаимодействия с объективными условиями ситуации.
В таком взаимодействии участвуют как субъективные факторы (не-
посредственно сами мотивы, находящиеся в потенциальном состоя-
нии, ценностные ориентации, мировоззрение, на основании которых
формируются ориентирующие мотивы), так и объективные условия
(нахождение в определенной социальной группе, конкретная жиз-
ненная ситуация и др.).
В процессе взаимодействия субъективных факторов и объек-
тивных условий человек оценивает собственные возможности,
предполагаемые результаты, прогнозирует последствия своих дей-
ствий, вырабатывает уверенность в том, что путь совершения пре-
ступления (или какой-либо другой) является в данной ситуации наи-
более подходящим для удовлетворения имеющейся у него
потребности, что является одним из субъективных условий актуали-
зации ориентирующего мотива. «Преступный путь выбирается пра-
вонарушителем только тогда, когда он в рамках усвоенной системы
ценностей представляется ему более коротким, экономным, скорым
и выгодным по сравнению с правомерными путями достижения тех
же целей».142
Преступный способ удовлетворения потребностей обычно вы-
бирается человеком там, где есть объективные условия, способст-
вующие совершению преступления. Объективная действительность
может влиять на актуализацию ориентирующего мотива или непо-
средственно перед совершением преступления, или задолго до него.
При актуализации ориентирующего мотива, явившегося субъектив-
ной причиной совершения лицом неправомерных действий, при
влиянии объективных условий непосредственно перед совершением
.преступления, процесс мотивации, как правило, «свернут» во време-
ни, преступление совершается непреднамеренно. Человек оценивает
сложившуюся ситуацию, и, если имеется реальная возможность со-
вершить преступление (например, воспользовавшись отсутствием
'в Лунеев В. В. Указ. соч. С. 77.
100
Глава II
собственника, совершить кражу) или человек не видит иного спосо-
ба удовлетворения своей потребности в данных условиях (например,
когда муж застает свою жену с другим мужчиной), потенциально
существующий ориентирующий мотив становится «реально дейст-
вующим».
Во втором случае, когда конкретная жизненная ситуация влияет
на актуализацию ориентирующего мотива задолго до совершения
преступления, процесс мотивации является длительным, все его
элементы полностью осознаются человеком, что* говорит о предна-
меренном совершении преступления. Например, человек, включен-
ный в определенную социальную группу, в которой каждый инди-
вид оценивается в связи с его материальными возможностями,
вследствие того, что все остальные члены данной группы приобрели
себе определенные престижные вещи в отличие от него, начинает
ощущать дискомфорт. Человек чувствует себя ущемленным и начи-
нает искать способы удовлетворения своей потребности выглядеть
не хуже других. И если отсутствует возможность правомерными пу-
тями удовлетворить данную потребность или удовлетворение по-
требности такими путями будет растянуто во времени, субъект из-
бирает неправомерный тип поведения, если это позволяют ему его
ценностные ориентации.
Но надо помнить, что ситуация всегда вызывает тот или иной
поступок, лишь преломляясь через психику человека. Если человек
действовал виновно, значит, даже самая неблагоприятная ситуация
давала ему возможность выбора варианта поведения, но он в силу
своих социальных качеств выбрал преступный путь разрешения
этой ситуации.143
Актуализация ориентирующего мотива, выбор типа поведения
приводят к конкретизации общей цели, сформированной лицом в
процессе осознания им своих потребностей. В конкретизированную
цель включается не только материальный предмет потребности или
уровень исполнения либо результата, но и путь достижения данной
цели в виде определенного типа поведения. Например, у человека
имеется потребность самоутверждения и, соответственно, общая
цель — самоутвердиться в глазах окружающих. При актуализации
143 Волженкин Б. В. Непосредственная причина преступления И Вопросы изучения
преступности и борьбы с нею. М„ 1975. С. 160-162.
Мотивы преступного поведения
101
ориентирующего мотива конкретизированная общая цель может вы-
глядеть следующим образом: самоутвердиться путем совершения
действий, выражающих явное пренебрежение к обществу, совер-
шить действия, не одобряемые обществом, показать окружающим
свою «сильную» личность и таким образом удовлетворить потреб-
ность самоутверждения.
Третьей заключительной стадией процесса мотивации является
процесс выбора конкретного объекта и (или) конкретного способа
поведения (процесс возникновения технического мотива). Техниче-
ские мотивы, в отличие от ориентирующих, не присутствуют у че-
ловека в потенциальном состоянии, а возникают в каждом конкрет-
ном случае. Процесс мотивации не заканчивается с выбором типа
поведения в рамках удовлетворения определенной потребности, так
как всякое поведение, правомерное и неправомерное, всегда суще-
ствует в объективном мире в виде конкретных действий (бездейст-
вия). Способы хищений, орудия убийств, непосредственные объекты
посягательств и т. д. могут быть самыми различными в зависимости
от навыков, умений, опыта, профессии лица, с одной стороны, и
объективных условий ситуации — с другой. Возникновение техни-
ческого мотива есть результат взаимодействия указанных выше
субъективных факторов и объективных условий. Кроме того, в неко-
торых случаях на процесс возникновения технического мотива ока-
зывают влияние ценностные ориентации, социальные установки и
мировоззрение человека. Это происходит при становлении социаль-
но полезного технического мотива или мотива, характеризующегося
определенной степенью антисоциальности.
Технические мотивы могут инициировать выбор лицом как не-
посредственного объекта поведения, так и конкретных средств и
способов поведения. При возникновении технического мотива об-
щая цель, конкретизированная субъектом при определении им типа
Своего дальнейшего поведения, будет иметь законченный вид. Чело-
век точно будет знать, какие конкретные действия он совершит и
Для чего, что является непременным условием для окончания про-
цесса мотивации и начала физической активности человека?
Стадии процесса мотивации не существуют отдельно друг от
’Фуга, не вытекают одна из другой, а как бы наслаиваются одна на
’Фугую. На процесс осознания потребности наслаивается процесс
актуализации ориентирующего мотива, а затем и выбор человеком
102
Глава II
конкретного объекта и (или) способа поведения. Образуется некая
мотивационная пирамида, в основании которой лежит потребность.
Рассматривая стадии процесса мотивации, необходимо остано-
виться на понятии установки. Традиционно в психологической ли-
тературе установка понимается как готовность человека к соверше-
нию определенной деятельности, направленной на удовлетворение
его актуальной потребности.144 Из общего понятия установки можно
выделить понятие мотивационной установки как специфического
состояния человека, возникающего при актуализации потребности,
но до появления соответствующего ей объекта.145 * Мотивационные
установки проявляются на разных уровнях организации деятельно-
сти, на различных этапах развития мотивации и, соответственно,
обладают определенными особенностями, в частности по своему
содержанию.
На первой стадии процесса мотивации мотивационная установ-
ка представляет собой начальную фазу актуализации потребности,
заключающуюся в наличии у человека неосознанной или не полно-
стью осознанной потребности. В данном случае специфическое со-
стояние мотивационной установки формируется у человека при от-
сутствии в окружении соответствующего актуализирующейся
потребности предмета. Когда такой предмет появляется, к нему воз-
никает эмоциональное отношение, открывающее субъекту потреб-
ностную значимость предмета в виде положительной или отрица-
тельной оценки и побуждающее направить на него активность.
Формирование мотивационной установки на второй стадии
процесса мотивации происходит, когда между этапом актуализации
ориентирующего мотива и выбором конкретного способа его реали-
зации и конкретного объекта поведения имеется значительный вре-
менной промежуток. Человек осознает, в чем он нуждается, избира-
ет тип поведения в рамках удовлетворения данной потребности и
потенциально готов к активной реакции при благоприятно склады-
вающихся объективных условиях ситуации, которые во взаимодей-
144 Узнадзе Д. Н. Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси, 1961-
С. 170; Асмолов А. Г. Деятельность и установка. М., 1979. С. 53; Магун В. С. Потреб-
ности и психология социальной деятельности личности. Л., 1983. С. 106.
145 Вилюнас В. К. Психологические механизмы биологической мотивации. М., 1986.
С. 100.
14в Вилюнас В. К. Психологические механизмы мотивации человека. М., 1990. С. 6-7.
Мотивы преступного поведения
103
ствии с определенными субъективными факторами становятся при-
чинами возникновения технического мотива, лежащего в основе вы-
бора лицом конкретного объекта и (или) способа поведения.
На третьей стадии процесса мотивации мотивационная установ-
ка может иметь место в том случае, если человек, определив кон-
кретный объект и конкретные средства поведения, в силу фактиче-
ского отсутствия последних не может реально начать действовать.
Например, вооруженный преступник с целью убийства выжидает в
засаде определенного человека. При данных обстоятельствах ука-
занное лицо находится в состоянии готовности к определенным дей-
ствиям и в отношении определенного объекта. До появления объек-
та готовность является потенциальной, тогда как после появления
она оказывается в центре внимания субъекта и актуально пережива-
ется в виде эмоционального побуждения.147
Мотивация как результат представляет собой побуждение к
конкретному поведению. Наличия у человека осознанного мотива
недостаточно для инициации конкретного поведения в силу, напри-
мер, отсутствия средств достижения предмета потребности, недос-
татка физических сил. В процессе мотивации участвуют такие обра-
зования, как потребности, мотивы в узком смысле, ценностные
ориентации, личные особенности человека, эмоциональные пережи-
вания и т. д., образующие в динамике и взаимосвязи определенные
стадии процесса мотивации. Но если в силу каких-то причин про-
цесс, например осознания потребностей, ценообразования, выбора
конкретного способа осуществления задуманного и др., становится
невозможным, то деятельность не начинается и мотив остается в
потенциальном состоянии. Другими словами, если процесс мотива-
ции завершен не будет, не будет сформировано побуждение к кон-
кретному поведению, то мотивы, имеющиеся у человека, так и не
будут реализованы.
Результатом процесса мотивации выступает не сама деятель-
ность человека как нечто функциональное. От мотивации зависит,
как и в каком направлении будут использованы различные функ-
циональные способности.148 Поэтому необходимо выделить такое
147 Вилюнас В. К. Психологические механизмы биологической мотивации. М., 1986.
С. 97-98.
44Хекхаузен X. Указ. соч. С. 35.
104
Глава II
психическое образование, которое бы как гипотетический конструкт
обозначало итог процесса мотивации и отражало бы в себе и по-
требность, и сформировавшиеся на ее основе мотивы, и цели, и кон-
кретный способ реализации задуманного, т. е. все основные элемен-
ты, входящие в структуру процесса мотивации. Наиболее подходит
для этого термин «побуждение».
В настоящей работе под побуждением понимается психическое
образование, сформированное в процессе мотивации и отражающее
все его основные элементы, которое непосредственно инициирует
конкретную деятельность лица и поддерживает ее по ходу осущест-
вления. Побуждение по сравнению с мотивами обладает следующи-
ми отличительными чертами:
— побуждение является закономерным итогом процесса моти-
вации, тогда как мотивы выступают в качестве определенного
структурного элемента процесса мотивации;
— побуждение отражает все основные элементы, входящие в
структуру мотивации (потребности, мотивы, цель, конкретный спо-
соб поведения и т. д.);
— побуждение является необходимым и достаточным условием
для начала и поддержания конкретной деятельности человека до
достижения намеченной цели. Побуждение сопровождает деятель-
ность человека от ее начала до завершения и постоянно подкрепляет
решимость субъекта действовать и довести до конца задуманное,
тогда как мотивы выступают или источником психической и физи-
ческой активности человека (целевой), или в качестве субъективной
причины выбора того или иного пути удовлетворения потребности
(ориентирующий), либо лежат в основе выбора конкретного объекта
и (или) конкретного способа поведения (технический);
— побуждение создается в каждом конкретном случае и нико-
гда не хранится в памяти человека. Даже при совершении однород-
ных или тождественных действий (бездействия) побуждение будет
каждый раз вновь формироваться или быстро как привычное, или в
результате развернутого осознаваемого процесса.
Содержание побуждения определяется содержанием потребно-
сти, выступающей источником активности человека. Не случайно,
например, в п. «з» и «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ в качестве отягчающих
обстоятельств указаны корыстные и хулиганские побуждения, сви-
детельствующие о том, что в основе действий преступника лежат,
Мотивы преступного поведения 105
соответственно, материальные потребности и потребность самоут-
верждения. Характер же побуждения (его нейтральность, социаль-
ная полезность или антисоциальность) полностью зависит от харак-
тера ориентирующего мотива, лежащего в основе выбора человеком
того или иного типа поведения. Если ориентирующий мотив харак-
теризуется определенной степенью антисоциальности, что внешне
выражается в совершении человеком неправомерных или амораль-
ных действий (бездействия), то и побуждение в этом случае также
будет антисоциальным.
Пониманию мотивации как внутреннего действия по созданию
побуждения, в основе которого лежат осознанные потребности, про-
тиворечат на первый взгляд такие обычные факты, как импульсив-
ные реакции человека на раздражители из внешней или внутренней
среды. Импульсивные действия человека характеризуются малой
степенью осознанности, и поэтому при их изучении возникает во-
прос: строится ли мотивация таких действий на иных принципах,
чем мотивация волевого поведения, или все же возможно объясне-
ние этих случаев с позиции потребностного подхода к формирова-
нию побуждения?
Представляется, что импульсивное поведение человека следует
рассматривать как частные случаи общего принципа мотивации по-
ведения, когда часть элементов мотивационного действия «снимает-
ся» в силу простоты отношений «среда — организм», когда сигнал
из внешней или внутренней среды несет в себе информацию о необ-
ходимости поведения, его направленности, возможности успеха,
Времени его начала и т. д.149 Отсюда и происходит деление мотива-
ции преступлений на ситуативную и преднамеренную.150
Ситуативная мотивация в значительной мере определяется кон-
кретной ситуацией и психическим состоянием субъекта. Ситуация в
этих случаях обычно носит экстремальный характер, а психическое
состояние лица характеризуется высокой степенью отрицательной
эмоциональности. Актуализация потребности и ее удовлетворение
могут сливаться во времени. Ситуативная мотивация характеризует-
ся скоротечностью и свернутостью во времени. Стадии мотивации
’** Иванников В. А. Указ. соч. С. 116.
1,0 См., например: Криминальная мотивация. М., 1986. С. 141-142; Лунввв В. В. Указ,
соч. С. 28.
106
Глава II
как бы «смазываются». В этих условиях мотивация кажется сведен-
ной к действию внешнего раздражителя, автоматически вызываю-
щего ответную реакцию субъекта. Но при повторе аналогичной си-
туации, например при оборонительном поведении, происходит
опережение реальных событий среды (условный рефлекс) или пре-
кращение реакции, если угроза невелика.151 Это говорит о том, что
личностные условия мотивации здесь представлены в достаточной
степени в виде стереотипов поведения, привычек, навыков, опыта,
выработка которых происходит под контролем сознания. Напротив,
преднамеренная мотивация всегда глубоко осмыслена, все ее эле-
менты осознаются субъектом в полной мере.
Интересен вопрос о характере мотивации при совершении неос-
торожных преступлений. Представляется, что любое преступление,
в том числе и неосторожное, представляет собой осознанный (или,
во всяком случае, в определенной степени осознанный) волевой акт.
Поэтому при совершении неосторожного преступления, как и
умышленного, у человека присутствует побуждение к конкретному
действию, сформировавшееся в процессе мотивации. Субъективны-
ми причинами поведения лица в этом случае также выступают целе-
вые, ориентирующие и технические мотивы.
Разница между мотивацией умышленного и мотивацией неосто-
рожного преступления заключается в том, что при неосторожных
преступлениях конкретизированная общая цель включает в себя ли-
бо нейтральные, либо социально полезные возможные последствия
поведения. Но и в этом случае ориентирующий мотив будет иметь
некоторую степень антисоциальности, так как выбранные человеком
на его основе пути достижения цели будут предусматривать совер-
шение не обязательно уголовно-противоправных действий, но в лю-
бом случае — действий, нарушающих определенные правила пове-
дения (правовые или нравственные), например, совершение
действий, нарушающих правила дорожного движения, служебные
обязанности, правила обращения с определенной техникой или пра-
вила поведения общения с другими людьми и т. д.
Думается, что при совершении неосторожного преступления че-
ловек всегда в какой-то мере сознает, что его поведение потенци-
ально создает возможность наступления вредных последствий, при
151 Иванников В. А. Указ. соч. С. 117.
Мотивы преступного поведения 107
принятии им решения действовать и при прогнозировании результа-
тов своих действий. Иначе будет отсутствовать психическое отно-
шение лица к последствиям своего поведения, т. е. субъективное
основание его привлечения к уголовной ответственности за содеян-
ное.
При неосторожных преступлениях мотивация может быть
«двойной», особенно наглядно это просматривается при совершении
лицом преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ (нарушение
правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств).
При совершении таких преступлений поведение человека внешне
выглядит как единый акт: нарушение правил дорожного движения и
в итоге наезд на пешехода. Однако на самом деле поведение водите-
ля можно разделить на два различных по своему характеру и моти-
вации действия. Например, человек желает не опоздать на работу
(целевой мотив), ради этого он превышает скорость, таким образом
избирая в соответствии со своими ценностными ориентациями не-
правомерный тип поведения, направленный на удовлетворение дан-
ной потребности (ориентирующий мотив). Превышает скорость, а не
едет по более короткой дороге, так как считает данный способ един-
ственно возможным в сложившейся ситуации, поскольку, допустим,
более короткий путь закрыт из-за ремонта дороги (технический мо-
тив). Действия лица в данном случае направлены на достижение
нейтрального, даже можно сказать общественно полезного, резуль-
тата — вовремя приехать на работу. Но когда поведением водителя
создается аварийная ситуация, то он начинает действовать с целью
предотвращения возможных вредных последствий (тормозит, пыта-
ется объехать неожиданное препятствие и т. д.). В основе таких дей-
ствий водителя будет лежать побуждение, сформированное на осно-
ве потребности, например, самосохранения и других подобных.
Таким образом, последующие действия лица также будут мотивиро-
ваны. Но если первая мотивация была относительно растянута во
времени, полностью осознана человеком, то вторая — характеризу-
ется свернутостью, скоротечностью. Человек в сложившейся обста-
новке должен немедленно принять решение и действовать.
«Двойная» мотивация присуща не всем неосторожным преступ-
лениям, а только тем, при совершении которых лицо своими дейст-
виями, противоправными или аморальными, но не уголовно нака-
зуемыми, создает экстремальную ситуацию и пытается
108
Глава II
предотвратить наступление общественно опасных последствий, ко-
торые как раз и являются уголовно наказуемыми.
Следует отметить, что изложенная в настоящем разделе струк-
тура мотивации является условной и отражает лишь какой-то опре-
деленный момент произвольной активности человека. На самом де-
ле в сознании человека может существовать одновременно
множество мотиваций, направленных к удовлетворению различных
потребностей и постоянно сменяющих друг друга. Именно этим, в
частности, и объясняется сложность изучения поведения человека.
§ 4. Классификация мотивов
преступного поведения
Немало споров в юридической литературе вызывает проблема
классификации мотивов преступления.152 153
Прежде чем непосредственно приступить к классификации мо-
тивов индивидуального преступного поведения, необходимо опре-
делить цель такой классификации. В зависимости от цели изучения
мотивов она может быть различной: психологической, уголовно-
правовой, криминологической, криминалистической и т. д. В науч-
ных работах последних лет, посвященных мотивации преступного
поведения, классификация мотивов (или мотиваций, что, в принци-
пе, одно и то же, так как под ними авторы понимают совокупность
доминирующих мотивов) производилась по их содержанию и имеет
в основном криминологическое значение. 1ак, например,
В. В. Лунеев разделяет всю совокупность криминальных мотиваций
на пять видов:
— политическую:
— корыстную;
— насильственно-эгоистическую;
— анархическо-индивидуалистическую;
152 См., например: Филановский И. Г. Указ. соч. С. 57-63; Тарарухин С. А. Установле-
ние мотива и квалификация преступлений. Киев, 1977. С. 16-26; Волков Б. С. Указ,
соч. С. 34-38; Харазишвили Б. В. Указ. соч. С. 50-52; Дагель П. С., Котов Д. П. Указ,
соч. С. 194-199; Криминальная мотивация. М„ 1986. С. 37-43; Джекебаев У. С., Ра-
химов Т. Г., Судакова Р. Н. Указ. соч. С. 21-22; Лунввв В. В. Указ. соч. С. 184-19T,
Зелинский А. Ф. Указ. соч. С. 52-68; Кузнецова Н. Ф. Указ. соч. С. 60-61.
153 См., например: Кузнецова Н. Ф. Указ. соч. С. 60; Криминальная мотивация. М.,
1986. С. 40-41; Лунеев В. В. Указ. соч. С. 186-187; Волков Б. С. Указ. соч. С. 38.
Мотивы преступного поведения 109
— легкомысленно безответственную.154
Такая классификация преступной мотивации призвана, в первую
очередь, способствовать уяснению особенностей личности преступ-
ника, дать возможность анализа распространенности и динамики
мотивации преступления в общесоциальном масштабе, позволить
избрать наиболее эффективные меры предупреждения преступле-
ний.
Между тем в юридической литературе предпринимаются также
попытки психологической и уголовно-правовой классификации мо-
тивов преступлений.155 Например, Б. В. Харазишвили делит все мо-
тивы преступлений на две группы:
1) мотивы, связанные с идейными явлениями, которые, в свою
очередь, подразделяются на общесоциальные мотивы (морально-
политические, эстетические и религиозные) и мотивы личного ха-
рактера (низменные мотивы — эгоизм, корысть; ненизменные моти-
вы, связанные с настроениями, аффективные и др.);
2) мотивы предметного характера, выражающие заинтересован-
ность предметами.156
В основу такой классификации положена психологическая суть
поведения преступника и преследуется цель отнести поведение пре-
ступника к тому или иному роду. По мнению Б. В. Харазишвили,
там, где идет речь о классификации мотивов, там же подразумевает-
ся и соответствующее поведение, поскольку мотивы не существуют
без поведения.17
И. Н. Даньшин классифицирует мотивы с учетом цели и харак-
тера преступных действий на мотивы убийств, хулиганства, спеку-
ляции и других преступлений.158
П. С. Дагель в зависимости от правовой, моральной и политиче-
ской оценки делит мотивы преступного поведения на:
** Дунаев В. В. Указ. соч. С. 186-187.
См., например: Джекебаев У. С., Рахимов Т. Г., Судакова Р. Н. Указ. соч. С. 21-22;
Даньшин И. Н. О значении мотива преступления при изучении и предупреждении
преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. 1989. Вып. 10. С. 70; Волков Б. С.
Указ. соч. С. 40-42; Дааель П. С., Котов Д. П. Указ. соч. С. 197-198; Филановский И. Г.
Указ. соч. С. 63; Харазишвили Б. В. Указ. соч. С. 59-63; Тарарухин С. А. Установление
•«Пива и квалификация преступлений. Киев, 1977. С. 21-26; Тузов А. П. Указ. соч.
71-72.
Харазишвили Б. В. Указ. соч. С. 59-63.
,и Там же. С. 58-59.
Даньшин И. Н. Указ. соч. С. 70.
по
Глава II
1) «низменные», общественно опасные мотивы (политические,
религиозные и личные «низменные» мотивы, такие, как корысть,
месть, зависть и др.);
2) общественно нейтральные мотивы (увлеченность, обида,
стыд и др.);
3) общественно положительные мотивы (ложно понятые инте-
ресы государства, научный интерес, родственные чувства, защита
личных или общественных интересов от общественно опасного по-
сягательства и др.).159 *’
Очень близка к этой системе классификация мотивов, данная
Б. С. Волковым, в основе которой положено социально-психоло-
гическое содержание и нравственно-этическая оценка мотивов.160
У. С. Джекебаев предложил рассматривать в качестве основы
классификации мотивов единый критерий — общественную опас-
ность преступления и разделить мотивы преступлений на следую-
щие группы:
1) антисоциальные, т. е. те, которые являются внутренними при-
чинами совершения лицом тяжких преступлений;
2) асоциальные (приведшие к совершению хулиганства, халат-
ности и других менее тяжких преступлений);
3) псевдосоциальные, т. е. влияние интересов, ценностей от-
дельных социальных групп (ложнотоварищеская мотивация, пре-
ступления против правосудия);
4) протосоциальные (мотивы совершения преступлений в со-
стоянии необходимой обороны, сильного душевного волнения).161
Не обсуждая частные недостатки той или иной классификации
мотивов преступного поведения, что неоднократно делалось в науч-
ных трудах, следует все же остановиться на одном из них — общем
для всех. Проанализировав приведенные выше классификации мо-
тивов, можно сделать вывод, что, хотя формально в основу указан-
ных классификаций положены различные критерии (психологиче-
ская суть поведения, цель и характер преступных действий,
правовая, моральная и политическая оценки мотивов, общественная
опасность преступлений), фактически же относя мотивы преступле-
1“ Да гель П. С., КотовД. П. Указ. соч. С. 197-198.
1“ Волков Б. С. Указ. соч. С. 40-42.
1,1 Джекебаев У. С., Рахимов Т. Г., Судакова Р. Н. Указ. соч. С. 21.
Мотивы преступного поведения
111
ний к той или иной группе, все авторы использовали для этого еди-
ное основание — социальную оценку действий, совершенных пре-
ступником, и последствий этих действий.
Социальная же оценка преступления всегда дается в зависимо-
сти от его содержания, от важности объекта посягательства, от раз-
мера причиненного ущерба, т. е. в зависимости от определенных
объективных факторов. Например, выделяя политические мотивы,
авторы фактически имеют в виду особо опасные государственные
преступления, посягающие на государственный строй страны и со-
вершаемые, как правило, по политическим мотивам. Или выделение
корыстных мотивов фактически ограничивается определенной груп-
пой преступлений против собственности. Кроме того, классифици-
руя мотивы преступлений, авторы исходят из содержания потребно-
стей, лежащих в основе действий лица, хотя сущность собственно
мотивов поведения заключается в возможности выбора человеком
между различными вариантами действия, направленного на удовле-
творение одной и той же потребности.
Уголовно-правовая классификация мотивов должна быть не
только связана с квалификацией преступлений в тех случаях, когда
мотив входит в число обязательных признаков основного или ква-
лифицированного составов преступления, но и, главным образом,
преследовать цели индивидуализации ответственности за совершен-
ное преступление, в частности, способствовать решению вопроса о
возможности освобождения от уголовной ответственности или нака-
зания, а в противном случае — об определении меры уголовного
наказания. Приведенные же выше классификации мотивов преступ-
лений невозможно практически использовать для решения вопроса
об индивидуализации ответственности лица, совершившего престу-
пление. Например, установление факта, что корыстные побуждения
лежали в основе хищения, никоим образом не влияет на размер на-
казания, назначаемого виновному.
Непригодность указанных классификаций мотивов для решения
вопроса об индивидуализации ответственности за совершенное пре-
ступление объясняется, в первую очередь, тем, что мотивы наделя-
ются той или иной степенью антисоциальности, признаются
Нейтральными или общественно положительными в зависимости от
Характера преступных действий виновного, характера наступивших
Последствий, социальной оценки содержания этих преступных дей-
112
Глава II
ствий и их последствий, т. е. от каких-то объективных факторов без
всякого учета каких-либо субъективных моментов. Например, поли-
тический мотив преступления считается антисоциальным (или об-
щественно опасным) только потому, что приводит к совершению
посягательства на жизнь государственного или общественного дея-
теля, государственной измены и других преступлений против основ
конституционного строя и безопасности государства, признаваемых
обществом особо тяжкими. Нетрудно заметить, что происходит
смещение объективных признаков самого преступления (в данном
случае — общественной опасности) на субъективные причины со-
вершения человеком данного преступления, когда презюмируется
зависимость степени антисоциальности (или общественной опасно-
сти) мотива от характера и степени общественной опасности совер-
шенного по этому мотиву преступления, что, конечно же, недопус-
тимо. Мотив с высокой степенью антисоциальности может быть
причиной совершения преступления небольшой тяжести, а мотив,
характеризующийся небольшой степенью антисоциальности, может
лежать в основе особо тяжкого преступления.
Таким образом, при наделении мотивов признаком антисоци-
альности следует учитывать не только то, что поведение лица явля-
ется преступным и оно осознает это, но и особенности взаимодейст-
вия определенных субъективных факторов с объективными
условиями ситуации, в результате которого актуализируется (или
возникает) мотив, лежащий в основе данного преступного поведе-
ния человека. В связи с этим необходимо отметить и тот факт, что
невозможно построить чисто уголовно-правовую классификацию
мотивов индивидуального преступного поведения. Думается, что
любая классификация мотивов индивидуального преступного пове-
дения, какие бы цели она ни преследовала, во-первых, должна иметь
в своей основе определенные психологические критерии и, во-
вторых, должна в какой-то мере обладать признаками и уголовно-
правовой, и криминологической, и пенитенциарной классификации
мотивов. Безусловно, что в зависимости от поставленной перед ис-
следователем цели построенная им система мотивов индивидуаль-
ного преступного поведения должна нести в себе определенную
смысловую нагрузку, основное значение.
Кроме того, большинство криминологов, классифицируя моти-
вы или мотивации индивидуального преступного поведения, факта-

Мотивы преступного поведения 113
чески берут за основу содержание потребностей человека.162 По-
требности же (в настоящей работе — целевые мотивы) не исчерпы-
вают всех видов мотивов.
Представляется, что классификация мотивов индивидуального
преступного поведения должна отвечать следующим требованиям:
— отражать процесс формирования у человека мотивов, лежа-
щих в основе совершенных им преступных действий (бездействия),
что важно для теоретического изучения различных видов мотивов;
— отражать взаимосвязь субъективных и объективных причин
актуализации или возникновения мотива, что позволит отнести раз-
личные мотивы индивидуального преступного поведения к ней-
тральным или антисоциальным и дифференцировать их внутри этих
групп;
— отражать роль мотивов в процессе мотивации преступного
поведения;
— иметь определенное уголовно-правовое, криминологическое
и пенитенциарное значение.
Исходя из предложенного в § 2 настоящей главы понимания мо-
тивов поведения человека в широком смысле, мотивы индивидуаль-
ного преступного поведения делятся на три группы: целевые, ориен-
тирующие и технические, что и является первоначальной
классификацией субъективных причин конкретного преступного
поведения, отражающей роль мотивов различных уровней в процес-
се его мотивации. В свою очередь, в каждой группе указанных выше
мотивов можно выделить их определенные совокупности.
Под целевыми мотивами в настоящей работе понимаются осоз-
нанные потребности, выступающие в качестве первоисточника по-
ведения человека. Классификация потребностей человека в крими-
нологии традиционно заключается в делении их на примитивные,
низшие, извращенные, и на высшие, социально положительные, по-
требности.163 При этом биологические потребности, ревность, месть,
корысть, самоутверждение и другие, приведшие к совершению пре-
1,2 См., например: Лунеев В. В. Указ. соч. С. 186-187; Кузнецова Н. Ф. Указ. соч. С. 60;
{Ьиминальная мотивация. М., 1986. С. 40-41.
” См., например: Механизм преступного поведения. М., 1981. С. 48-49; Кузнецо-
•аН. Ф. Указ. соч. С. 57; Криминальная мотивация. М., 1986. С. 41; Тенчов Э. С., Яв-
ауновская Т. М. Корыстная мотивация преступлений И Современные проблемы пра-
воведения. Кемерово, 1994. С.135-136; Филановский И. Г. Указ. соч. С. 36.

114
Глава 11
отупления, выделяются в качестве деформированных, извращенных
потребностей, удовлетворение которых «ведет к социальным и лич-
ным бедствиям и несчастьям».164
Отнесение указанных потребностей к деформированным и из-
вращенным происходит от того, что, во-первых, не делается разгра-
ничения между понятием потребности и понятиями чувства и эмо-
ции. Несомненно, например, что ревность является только чувством,
испытываемым одним человеком по отношению к другому, и пред-
ставляет собой определенную форму существования потребности,
форму переживания человеком своего отношения к предметам и яв-
лениям действительности, но само чувство ревности мотивом не яв-
ляется.
Во-вторых, наделение потребностей низменными, антисоциаль-
ными свойствами происходит в зависимости от характера после-
дующих действий человека по удовлетворению данных потребно-
стей. Например, стремление к накопительству, стремление обладать
дорогими вещами также, по мнению указанных авторов, попадают в
разряд антисоциальных потребностей и представляют собой с этиче-
ской точки зрения отрицательные свойства человека.165 Хотя на са-
мом деле указанные потребности присущи любому нормальному
человеку и отнесение их к антисоциальным происходит только в
зависимости от способа удовлетворения данных потребностей.
В-третьих, сторонники выделения в системе потребностей, су-
ществующей у человека, определенной группы извращенных, анти-
социальных, изначально относят определенные виды потребностей к
примитивным, низшим. Но невозможно, например, назвать биоло-
гические потребности низшими, животными и отводить им менее
значимую роль, чем, допустим, потребностям социальным. Биоло-
гические потребности направлены на поддержание жизнедеятельно-
сти индивида, без них просто невозможно существование человека
как живого организма. Биологические потребности также во многих
случаях выступают в качестве мотива социально значимого поведе-
ния человека. И неправомерно было бы утверждать, что потребно-
сти в пище, сне и т. д. менее важны для человека и для общества в
184 Филановский И. Г. Указ. соч. С. 36.
185 См., например: Криминальная мотивация. М., 1986. С. 41; Кузнецова Н.Ф. Указ. соч.
С. 65-67.
Мотивы преступного поведения 115
целом, чем, например, потребность принимать участие в политиче-
ской жизни государства.
Представляется невозможным выделить из всей совокупности
потребностей человека группу наиболее важных, значимых или
группу антисоциальных потребностей. Любые потребности индиви-
да обладают определенной ценностью и с точки зрения их социаль-
ной полезности или антисоциальности всегда нейтральны. Поэтому
классификация потребностей человека возможна только по их со-
держанию. Данная позиция вполне подтверждается в исследованиях
криминологов, посвященных проблеме мотивов. По сути, большин-
ство классификаций мотивов, приводимых в юридической литерату-
ре и изложенных в настоящей работе, представляют собой не что
иное, как классификацию потребностей человека по их содержанию.
Это также указывает на некоторый изъян таких классификаций, так
как сводить мотивы только к потребностям не совсем верно.
В психологической литературе существуют самые разнообраз-
ные подходы к классификации потребностей человека в зависимо-
сти от их содержания. Но в основном они сводятся к двум направле-
ниям.
Одни исследователи пытаются составить исчерпывающий пере-
чень потребностей человека.166 Подобные классификации потребно-
стей, как правило, произвольны и в них отсутствуют четко выделен-
ные принципы. При этом каждый автор называет свое число
основных потребностей. Например, у Маслоу их 15, у Мак-
Даугола — 18, у Меррей и Пьерона — 20.167 В связи с этим справед-
ливым представляется мнение П. В. Симонова о том, что перечисле-
ние и классификация всех потребностей человека — дело совершен-
но бесплодное, так как потребности динамичны и постоянно
трансформируются друг в друга.168 Суть потребностей — объектив-
ное противоречие реального и необходимого, существующего и
должного, и таких противоречий в силу неисчерпаемости матери-
'** См., например: Гараи Л. Историко-материалистический подход к проблеме специ-
фических человеческих потребностей И Вопр. психологии. 1966. Ns 3. С. 61; Акофф Р„
Эмери Ф. О целеустремленных системах. М., 1974; Обуховский К. Указ. соч. С. 75-81;
ПьвронА. Потребности//Экспериментальная психология. М., 1970.
” Тульчинский Г. А. Указ. соч. С. 22; Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М., 1981.
С. 149; Пьерон А. Указ. соч. С. 27.
w Симонов П. В. Мотивированный мозг. М., 1987. С. 83; Симонов П. В., Ершов П. М.
Темперамент. Характер. Личность. М., 1984. С. 23.
116
Глава 11
альнои действительности существует бесконечное множество, по-
169
стоянно находящееся в развитии.
Сторонники другого подхода пытаются выявить среди всей со-
вокупности существующих потребностей определенные однородные
группы.* 170 Например, П. В. Симонов, придерживаясь именно такого
подхода к классификации потребностей, разбивает их на следующие
группы:
1) биологические и продиктованные ими материальные потреб-
ности в пище, одежде, жилище, технике, необходимой для создания
материальных благ, в средствах защиты от вредных воздействий, в
обеспечении своего индивидуального и видового существования;
2) социальные потребности в узком смысле слова. К ним отно-
сятся потребности принадлежать социальной группе, занимать в
этой группе определенное место, пользоваться вниманием окру-
жающих и др.;
3) идеальные (духовные, культурные) потребности познания ок-
ружающего мира и своего места в нем, познания смысла и назначе-
ния своего существования, эстетическая потребность и др.171
С другой стороны, все потребности можно разделить на функ-
циональные и предметные. К функциональным относятся потребно-
сти, побуждающие человека к достижению определенного уровня
исполнения или результата, например, потребность в общении, эсте-
тическая потребность, потребность в самоутверждении и т. д. Пред-
метные потребности характеризуются наличием определенного ма-
териального объекта, выступающего в качестве предмета
потребности, например, потребности в пище, одежде и т. д.
Следует отметить, что приведенные классификации потребно-
стей скорее имеют психологическое (криминологическое) значение,
чем уголовно-правовое. Поскольку все потребности человека ней-
тральны с позиции их социальности или антисоциальности, деление
потребностей на группы по содержанию будет иметь уголовно-
правовое значение только в том случае, когда они выступают как
целевые мотивы в качестве обязательных признаков основного или
Тульчинский Г. Л. Указ. соч. С. 21-22.
170 См., например: Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М., 1981. С. 150-160; Вилю-
нас В. К. Психологические механизмы биологической мотивации. М., 1986. С. 10б-
ll 0; ГримакЛ. П. Резервы человеческой психики. М., 1989. С. 164.
171 Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М., 1981. С. 150-151.
Мотивы преступного поведения
117
квалифицированного составов преступления или в качестве обстоя-
тельств, смягчающих или отягчающих наказание.
Между тем в действующем УК РФ нет ни одной нормы, в кото-
рой бы прямо указывалось на потребность, лежавшую в основе пре-
ступных действий (бездействия) лица. Однако анализ уголовно-
правовых норм позволяет выделить определенные виды потребно-
стей, хотя прямо и не указанные в уголовном законе, но логически
вытекающие из его содержания. Можно выделить следующие груп-
пы уголовно-правовых норм, так или иначе указывающих на по-
требности, явившиеся субъективными причинами преступного по-
ведения:
— совершение преступления в состоянии аффекта (ст. 107, 113
УК РФ);
— совершение преступления при защите от общественно опас-
ного посягательства с превышением пределов необходимой обороны
(п. «ж» ст. 61; ст. 108, 114 УК РФ);
— совершение преступления из корыстных побуждений, коры-
стной заинтересованности, либо с корыстной целью (п. «з» ч. 2
ст. 105, п. «з» ч. 2 ст. 126, ст. 1451, 153-155, 158-164, 170, 181, ч. 3
ст. 183; п. «з» ч. 2 ст. 206; ст. 2152, ч. 2 ст. 2282, ст. 245, 285, 292, 325
УК РФ);
— совершение преступления из хулиганских побуждений
(п. «и» ч. 2 ст. 105, п. «д» ч. 2 ст. 111, п. «д» ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 115,
ч. 2 ст. 116, ч. 2 ст. 167, ст. 213, 2152, 245 УК РФ);
— совершение преступления на почве кровной мести (п. «л» ч. 2
ст. 105 УК РФ);
— совершение преступления по мотиву национальной, расовой,
религиозной ненависти или вражды (п. «е» ст. 63, п. «л» ч. 2 ст. 105,
п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «з» ч. 2 ст. 117, п. «б» ч. 2
ст. 244 УК РФ);
— совершение преступления по мотиву мести за правомерные
Действия других лиц (п. «е» ст. 63, ст. 277, 317, 321 УК РФ);
— совершение преступления в отношении лица или его близких
Д связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности
Или выполнением общественного долга (п. «ж» ст. 63, п. «б» ч. 2
Ст. 105, п. «а» ч. 2 ст. 111, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 117,
ст. 295, 296, 298, 318, 319, ч. 2 ст. 321, ст. 334, 336 УК РФ);

118
Глава II
— совершение преступления из личной заинтересованности
(ст. 137,1451, 170, 181, 196,1991, 201,202, 285,292, 325 УК РФ);
— совершение преступления из низменных побуждений
(ст. 153, 155 УК РФ);
— совершение преступления по мотиву сострадания (п. «д»
ст. 61 УК РФ).
Таким образом, законодатель, формулируя нормы уголовного
закона, использует потребности в качестве обязательного признака
состава преступления или указывает на них какова обстоятельства,
учитывающиеся при назначении наказания, в весьма ограниченных
случаях. Более того, отсутствует единая основа и логика включения
тех или иных потребностей в нормы уголовного законодательства: в
одних случаях идет прямое указание на содержание потребностей
(корысть, хулиганские побуждения, месть и т. д.); в других — ука-
зывается их социальная оценка (низменность), хотя потребности
всегда нейтральны по своему содержанию; в третьих — очерчивает-
ся определенный круг потребностей путем указания на личную за-
интересованность, хотя все потребности имеют личностный смысл.
Поэтому построение системы потребностей, так или иначе отражен-
ных в нормах уголовного закона, ввиду указанных выше причин
представляется нецелесообразным, да и, по сути, невозможным.
Поскольку потребности всегда нейтральны и имеются в своем
большинстве у каждого человека, представляет интерес способ их
удовлетворения. Именно поэтому рассмотрение вопроса о класси-
фикации ориентирующих мотивов преступного поведения (мотивов
в узком смысле слова) имеет принципиальное значение для уголов-
ного права и криминологии. Изучение различных видов ориенти-
рующего мотива позволит ответить на вопрос: почему человек со-
вершает данное преступление?
Проведенные автором интервьюирование и анкетирование лиц,
осужденных к лишению свободы за совершение различных престу-
плений, позволили выявить определенные виды ориентирующего
мотива преступного поведения. Осужденным предлагалось ответить
на вопрос: почему Вы для удовлетворения своего желания избрали
именно преступный путь, а не правомерные действия? В результате
выяснилось:
8% респондентов избрали преступный путь удовлетворения
своего желания, потому что хотели самоутвердиться таким образом;
Мотивы преступного поведения 119
9% — потому что сложилась благоприятная ситуация для со-
вершения преступления;
3% — по привычке;
5% — хотели продемонстрировать свою «смелость»;
7% — хотели как можно быстрее добиться цели;
24% — не видели другого выхода из сложившейся ситуации;
4% — избрали преступный путь удовлетворения желания, по-
тому что захотелось «пощекотать» нервы;
11% — под влиянием друзей;
11% осужденных толкнули на это тяжелые жизненные обстоя-
тельства;
2% — избрали преступный путь, потому что им этого хоте-
лось;
13% опрошенных ответили: «Что пришло в голову, то и сделал»;
3% — не смогли объяснить свой выбор.
Уже упоминалось о том, что все ориентирующие мотивы, побу-
ждающие избрать преступный путь удовлетворения потребности, по
своей природе антисоциальны при наличии двух условий: общество
должно признавать данный тип поведения антисоциальным и сам
человек должен это осознавать. Представляется, что в основу клас-
сификации ориентирующих мотивов преступного поведения должна
быть положена степень их антисоциальности.
Степень антисоциальности ориентирующих мотивов зависит не
от характера последующих действий человека, а, в первую очередь,
от условий формирования личности, ее ценностных ориентаций,
мировоззрения и т. д. Думается, что реально определить степень ан-
тисоциальности того или иного мотива можно только в связи с кон-
кретной жизненной ситуацией, в которой актуализируется имею-
щийся у человека в потенциальном состоянии «ориентирующий»
мотив. Наделение ориентирующих мотивов определенной степенью
антисоциальности должно зависеть от характера взаимодействия
объективных условий ситуации и потенциальных мотивов, в резуль-
тате которого один из ориентирующих мотивов становится «реально
Действующим», а также от содержания объективных условий ситуа-
ции.
В связи с изложенным ориентирующие мотивы можно условно
Разбить на три группы:
— мотивы с высокой степенью антисоциальности;

120
Глава 11
— мотивы со средней степенью антисоциальности;
— мотивы с низкой степенью антисоциальности.
Прежде чем перейти к непосредственному рассмотрению ука-
занных групп ориентирующих мотивов, необходимо отметить сле-
дующее. Для того чтобы не «выдумывать» какие-то новые опреде-
ления мотивов и отталкиваться от существующих формулировок,
при описании конкретного вида мотива в настоящей работе исполь-
зуются термины, на первый взгляд характеризующие не внутренние
процессы человека, а какие-то внешние условия^ (тяжелые жизнен-
ные обстоятельства, условия конкретной ситуации и т. д.), хотя мо-
тивы по существу представляют собой определенные психические
явления. Однако следует помнить, что и в указанных случаях речь
идет не о каких-то внешних обстоятельствах, толкнувших человека
на совершение преступления, а о том психическом образовании,
возникшем у человека в результате взаимодействия указанных
внешних условий с определенными внутренними (психическими)
факторами, другими словами — о субъективном восприятии, оцен-
ке, анализе человеком данных объективных обстоятельств.
Под ориентирующими мотивами с высокой степенью антисоци-
альности следует понимать такие мотивы, актуализация которых
происходит, как правило, при незначительном влиянии объективных
условий ситуации преступного удовлетворения потребности. По
нашему мнению, к ним относятся:
— хулиганские мотивы (побуждающие человека избрать пре-
ступный тип поведения в результате желания таким образом само-
утвердиться, продемонстрировать свою «смелость», «удаль», пока-
зать свое превосходство над окружающими и т. д.);
— функциональные мотивы (когда человек избирает преступ-
ный тип поведения в результате желания «пощекотать нервы», по-
лучить «острые ощущения» или потому, что ему просто захотелось
удовлетворить имеющуюся у него потребность преступным спосо-
бом);
— случаи, когда лицо достигает поставленной перед собой цели
привычным путем, являющимся преступным.
Суть хулиганских ориентирующих мотивов заключается в том,
что лицо избирает преступный путь удовлетворения своих потреб-
ностей, потому что ему, грубо говоря, наплевать на всех остальных
членов общества, на законы, которые действуют в этом обществе,
Мотивы преступного поведения
121
или потому, что он стремится таким образом показать свое превос-
ходство над окружающими, продемонстрировать свою «удаль». При
этом хулиганский ориентирующий мотив и осознанная потребность,
явившаяся источником активности человека, могут совпадать по
своему содержанию (например, при удовлетворении потребности
самоутверждения), что внешне выражается в совершении лицом ху-
лиганства или убийства из хулиганских побуждений.
Но может быть и другая ситуация, когда хулиганский ориенти-
рующий мотив и потребность по своему содержанию не совпадают.
Такое сочетание целевого и ориентирующего мотивов находит
внешнее выражение уже в совершении других преступлений. Хули-
ганский ориентирующий мотив может присутствовать практически
в любых преступлениях. Например, совершается кража, тем самым
лицо удовлетворяет свои материальные потребности, а избирает
преступный путь удовлетворения данных потребностей только по-
тому, что пренебрежительно относится к обществу в целом, к зако-
нам, по которым это общество живет, к нормам морали, или потому,
что, совершая кражу, демонстрирует таким образом свою «удаль»,
«смелость» и т. п. людям, которые его окружают.
v Так, 8% опрошенных лиц, осужденных за совершение кражи,
указали, что преступный путь удовлетворения потребности был из-
бран ими в силу желания «пощекотать нервы». Из опрошенных лиц,
осужденных за совершение разбойного нападения, соответственно,
по 12,5% указали, что избрали преступный путь удовлетворения по-
требности в силу желания самоутвердиться или продемонстрировать
свою «смелость».
Выбор типа поведения при актуализации функционального ори-
ентирующего мотива имеет место в случаях, когда субъект удовле-
творяет свои потребности преступным способом потому, что полу-
чает удовольствие от самого процесса активности, от содержания
Этого процесса, так называемое функциональное удовольствие.
О наличии функционального ориентирующего мотива свидетельст-
вует тот факт, что лицо избирает преступный тип поведения в ре-
зультате желания «пощекотать нервы», получить «острые ощуще-
вйя» или потому, что ему просто захотелось удовлетворить
Имеющуюся у него потребность именно преступным способом. Так,
Ввпример, из опрошенных лиц, осужденных за совершение разбой-
!*°г° нападения, 6% указали, что избрали преступный путь удовле-
122
Глава 11
творения потребности, потому что им захотелось «пощекотать нер-
вы».
Следует отметить, что в психологии мотивации традиционно
выделяются функциональные потребности, отличающиеся способ-
ностью побуждать субъекта к определенным целям и одновременно
побуждать человека к совершению «приятных» ему движений.172
Причем речь здесь идет о совершенно здоровых в психическом от-
ношении людях. Представляется правомерным применение понятия
функциональности не только к потребностям, но^и к другим уров-
ням мотивов человека.
В качестве иллюстрации можно привести следующий пример.
Сотрудниками уголовного розыска г. Иркутска в октябре 1998 г. бы-
ла задержана группа преступников, которая состояла из трех слуша-
телей Восточно-Сибирского института МВД России, четырех сту-
дентов юридического факультета Иркутского государственного
университета, студента юридического факультета Русско-
Азиатского университета и студента Иркутского государственного
технического университета. Данные лица, представляясь сотрудни-
ками милиции, путем обмана изымали у торговцев наркотиками
денежные средства. Интересно, что большинство участников данной
группы были из вполне благополучных семей — руководителя од-
ного из подразделений УВД Иркутской области, начальника ИТУ,
главврача городской больницы и т. д. Один из участников группы
был сыном одного из самых обеспеченных людей г. Иркутска и во-
обще не испытывал никаких материальных затруднений — жил в
собственной (купленной отцом) четырехкомнатной квартире, ездил
в купленном для него джипе Nissan Patrol, работал (будучи студен-
том 3-го курса) юристом в крупной фирме отца, недавно вернулся из
Японии, где проходил стажировку.173 Почему этот человек, казалось,
имеющий все, что ему хотелось, пошел на совершение преступле-
ния? Представляется, что данный случай является типичным приме-
ром актуализации функционального ориентирующего мотива, когда
лицо избирает преступный путь удовлетворения какой-то своей по-
требности в силу желания «пощекотать себе нервы», получить ост-
172 Подробнее о функциональном удовольствии и функциональных потребностях см/
Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. Т. 2. М., 1986. С. 274-275; Вилюнас В. К-
Психологические механизмы биологической мотивации. М., 1986. С. 107-109.
173 Иркутск стал сбольшой дорогой» ... даже для юристов И «А + С». 1998. 30 окт.
Мотивы преступного поведения
123
рые ощущения даже ценой нарушения прав и интересов других гра-
ждан и общества в целом.
Удовлетворение потребностей привычным путем имеет место
при устоявшихся способах действия индивида, которые фиксируют-
ся в его сознании как наиболее эффективные. Человек, по сути, ста-
новится ориентированным на определенные способы удовлетворе-
ния определенных потребностей в конкретной ситуации. Как
правило, выбор преступного типа поведения как привычного на-
блюдается в рецидивной преступности. Например, 80% осужденных
из общего количества опрошенных, указавших на привычку, лежав-
шую в основе выбора ими преступного способа удовлетворения по-
требности, ранее были судимы, при этом из них 75% — были суди-
мы за преступления, аналогичные тем, за совершение которых они
отбывают наказание в настоящее время. Но можно встретить ориен-
тирующий мотив в виде привычки и у осужденных, ранее вообще не
привлекавшихся к уголовной ответственности. Думается, что это,
прежде всего, указывает на существование латентной преступности.
Так, один из анкетируемых, осужденный за нарушение уставных
правил взаимоотношений между военнослужащими (ст. 335 УК РФ),
совершил преступление, чтобы добиться уважения и порядка, а из-
брал преступный путь достижения цели, так как и раньше также
применял насилие ради удовлетворения тех же потребностей, хотя к
уголовной ответственности за это не привлекался.
Представляется, что к ориентирующим мотивам с высокой сте-
пенью антисоциальности, кроме тех, актуализация которых проис-
ходит при незначительном влиянии объективных условий ситуации
преступного удовлетворения потребности, также относятся ориен-
тирующие мотивы. Такие мотивы из потенциальных перешли в «ре-
ально действующие» при решающем воздействии объективных об-
стоятельств ситуации, ставя окружающих преступника людей в
определенные неблагоприятные условия, в силу которых невозмож-
но, допустим, реально контролировать состояние своего или вверен-
ного имущества. Например, совершение преступления в условиях
общественного бедствия или в отношении лица, находящегося в
беспомощном состоянии, когда при отсутствии данных обстоя-
тельств человек не пошел бы на совершение преступления. Поэтому
тот факт, что актуализация ориентирующего мотива происходит
именно в силу ситуации преступного удовлетворения потребности,
124
Глава II
когда потерпевший или другие лица не в состоянии оказать сопро-
тивление или пресечь действия преступника и последний использует
данное обстоятельство для совершения противоправных действий,
позволяет говорить о высокой степени антисоциальности такого
ориентирующего мотива.
Ориентирующий мотив со средней степенью антисоциальности
представляет собой устойчивое психическое образование, лежащее в
основе выбора лицом преступного типа поведения, актуализация
которого происходит в результате почти равноценного влияния
субъективных факторов и объективных условий ситуации. Думает-
ся, что к ориентирующим мотивам со средней степенью антисоци-
альности относятся мотивы, побуждающие человека избрать пре-
ступный тип поведения в результате неумения найти выход из
сложившейся жизненной ситуации, в результате желания как можно
быстрее добиться удовлетворения своих потребностей, в силу кон-
формности человека, в силу благоприятно сложившейся для совер-
шения преступления объективной ситуации, а также когда виновный
удовлетворяет потребность первым «пришедшим ему в голову» спо-
собом.
Неумение найти выход из сложившейся жизненной ситуации
как ориентирующий мотив присутствует в тех случаях, когда в ре-
зультате объективных обстоятельств у человека актуализируется
определенная потребность, удовлетворить которую в данных усло-
виях, по его мнению, можно только путем совершения преступле-
ния. Человек в силу небольшого жизненного опыта, особенностей
характера, отсутствия определенных знаний видит единственный
путь разрешения имеющей значение для него жизненной ситуации.
Он сознает, что этот путь является преступным, но другого выхода
найти не может. Такой ориентирующий мотив, как показывает про-
веденное анкетирование, встречается наиболее часто (в 24% случа-
ев) по сравнению с другими мотивами у лиц в возрасте от 18 до
25 лет (38%) и в возрасте от 26 до 35 лет (46%). При этом 98% ука-
занных лиц имеют среднее и среднее специальное образование.
Как правило, такая жизненная ситуация ставит в опасность ка-
кие-то личные интересы человека, и он выбирает: либо поступиться
своими интересами, либо совершить преступление, так как другого
выхода не видит. Например, преступление совершается, чтобы под-
держать свой авторитет среди членов определенной социальной
Мотивы преступного поведения
125
группы, в которую входит преступник. Или виновный совершает
преступление по просьбе любимого человека, боясь в противном
случае потерять его, преследуя изначально положительную цель —
сохранить любовь. Но в силу отсутствия жизненного опыта лицо не
видит иного способа достижения поставленной перед собой цели в
данной ситуации и совершает преступление, если это позволяют ему
его ценностные ориентации, нравственные принципы.
Желание быстрого удовлетворения потребностей заключается в
том, что у человека имеется возможность удовлетворения своих по-
требностей законным путем, но в силу объективных условий ситуа-
ции у лица возникает чувство необходимости более быстрого удов-
летворения имеющихся у него потребностей и для этого избирается
путь совершения преступления как более эффективный. Например,
один из осужденных, принимавший участие в анкетировании, отбы-
вающий наказание за кражу шести бутылок водки, указал, что со-
вершил данное преступление ради желания выпить, так как нахо-
дился в похмельном состоянии, а избрал преступный способ
удовлетворения своей потребности в силу желания как можно быст-
рее достигнуть цели.
Конформность как ориентирующий мотив означает податли-
вость человека реальному или воображаемому мнению группы, про-
являющуюся в изменении его поведения и установок в соответствии
с первоначально не разделявшейся им позицией большинства.
«Представители конформного типа — это люди своей среды. Их
главное качество, главное жизненное правило — жить “как все”, ду-
мать, поступать “как все”, стараться, чтобы все у них было “как у
всех” — от одежды и домашней обстановки до мировоззрения и су-
ждений по животрепещущим вопросам. Но под “всеми” всегда под-
разумевается привычное непосредственное окружение. От него они
не хотят ни в чем отстать, но и не любят выделяться ... Попав в дур-
ную среду, они постепенно усваивают все ее обычаи и привычки,
манеры и поведение, как бы это ни противоречило всему предыду-
щему в их жизни и как бы пагубно ни было».174
В этом случае человек совершает преступление в результате де-
монстративного подчинения мнению группы с целью заслужить
174 Личка А. Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л., 1983. С. 178-
179.
126
Глава II
одобрение или избежать порицания либо в результате внутреннего
принятия позиции окружающих, оцениваемой как более обоснован-
ная и объективная, нежели собственная точка зрения. Чаще всего
конформное поведение наблюдается у людей молодого возраста.
Так, из общего количества осужденных, указавших на влияние дру-
зей как причину выбора ими преступного пути удовлетворения сво-
его желания, 54% — находились в возрасте от 18 до 25 лет, 37% —
от 26 до 35 лет.
Ориентирующий мотив со средней степенью* антисоциальное™
присутствует и в том случае, когда человек избирает преступный
тип поведения в силу благоприятно складывающейся для соверше-
ния преступления объективной ситуации. Условия такой ситуации
провоцируют внутреннюю борьбу соблазна совершить неправомер-
ные действия и жизненных принципов, ценностных ориентаций ин-
дивида. Приведем пример.
Кириков, осужденный Верхнекамским районным судом Киров-
ской области за кражу чужого имущества, проезжая в вечернее
время на велосипеде по улице, заметил на подоконнике открытого
окна сверток, в котором находились: чайный сервиз, набор рюмок,
комплект постельного белья. Убедившись, что его никто не видит,
Кириков, воспользовавшись ситуацией, завладел указанным имуще-
ns
ством.
Объективные условия данной ситуации складывались благопри-
ятно для совершения преступления и можно предположить, что в
основе выбора Кириковым пути удовлетворения имеющейся у него
материальной потребности лежал ориентирующий мотив со средней
степенью антисоциальности, актуализировавшийся в результате
равноценного влияния объективных условий ситуации и определен-
ных субъективных факторов — ценностных ориентаций, жизненных
принципов, позволивших ему совершить преступление.
Как указывалось, 13% опрошенных осужденных указали, что
избрали преступный путь достижения цели, так как сделали первое,
что «пришло им в голову». Такой специфический вид ориентирую-
щего мотива имеет место в ситуациях, когда виновный находится в
179 Кража вещей с подоконника открытого окна без вторжения в жилое помещение не
образует состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 144 УК: Извлечение из
Постановления Президиума Кировского облсуда от 03.06.1992 II Бюллетень Верхов-
ного Суда Российской Федерации. 1993. № 4. С. 14-15.
Мотивы преступного поведения
127
определенном психическом или физиологическом состоянии. Не-
редко осужденные указывали на нервный стресс или сильное чувст-
во обиды, т. е. на определенное эмоциональное состояние, либо на
состояние опьянения (физиологическое состояние организма) как на
причины выбора преступного способа удовлетворения потребности.
В таких ситуациях процесс мотивации находится в определенной
зависимости от психического или физиологического состояния че-
ловека. Он знает, что избранный им путь достижения цели является
преступным, но в тот момент или особо не задумывается об этом,
или отбрасывает данную мысль как ненужную, т. е. снимаются ка-
кие-то внутренние «тормоза». Как правило, это проявляется при со-
вершении внешне агрессивных действий. Так, 98% осужденных,
указавших на эту причину выбора ими преступного способа дейст-
вий, отбывали наказание за совершение умышленного убийства,
причинение тяжких телесных повреждений и умышленное уничто-
жение чужого имущества.
Ориентирующие мотивы с низкой степенью антисоциальности
имеют место в случаях, когда решающую роль в их актуализации
играет конкретная жизненная ситуация, в которой виновный ставит-
ся в неблагоприятные для него условия, в отличие от ориентирую-
щих мотивов с высокой степенью антисоциальности, при актуализа-
ции которых в неблагоприятные условия ставится потерпевший.
Конечно же, при решающем воздействии объективных условий си-
туации на актуализацию ориентирующего мотива внутренние при-
чины становления мотива «реально действующим» также имеют
определенное значение, иначе при отсутствии необходимых психи-
ческих условий никакие внешние обстоятельства не смогли бы по-
влиять на выбор способа удовлетворения индивидом своих потреб-
ностей. Такие ориентирующие мотивы выступают причинами
выбора лицом преступного пути удовлетворения имеющихся у него
потребностей при совершении им преступления при превышении
пределов необходимой обороны, в состоянии сильного душевного
волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего,
при совершении преступления в связи с тяжелыми личными, семей-
ными обстоятельствами, в силу физического или психического при-
нуждения, материальной, служебной или иной зависимости и т. п.
К ориентирующим мотивам с низкой степенью антисоциальности
Можно отнести и мотив сострадания.
128
Глава II
Помимо выбора типа поведения в рамках имеющейся у человека
потребности, ему также необходимо определить: каким конкретно
образом он будет действовать, против кого будет направлено пре-
ступление, если его объект заранее не известен. В основе такой кон-
кретизации лежит технический мотив, возникающий в объективных
условиях конкретной ситуации в результате взаимодействия по-
следних с Определенными субъективными качествами человека: его
опытом, навыками, профессией и т. д.
Технические мотивы как ситуативные психические образования,
инициирующие конкретное поведение лица, в большинстве своем
нейтральны. Выбор непосредственного объекта преступления,
средств и способов его совершения происходит по тем же нейтраль-
ным причинам, что и выбор средств совершения правомерных дей-
ствий, поэтому в основу классификации технических мотивов долж-
ны быть положены их содержание и особенности возникновения.
В зависимости от содержания технические мотивы можно раз-
делить на две группы:
— мотивы, инициирующие выбор непосредственного объекта
преступления;
— мотивы, инициирующие выбор конкретных средств, способа,
пути совершения преступления.
Так, 73% опрошенных автором осужденных при принятии ими
решения об удовлетворении своего желания путем совершения пре-
ступления не знали, кто будет потерпевшим (или объектом) будуще-
го преступления. Из них:
74% — остановили свой выбор именно на этом человеке (или
объекте) вследствие случайного стечения обстоятельств;
3% — действовали «по наводке»;
6% — потому что потерпевший им «не понравился»;
6% — действовали по требованию других соучастников;
11% — совершили преступление против данного человека, так
как им не понравилось его поведение («сам напросился»).
Попытка выяснить в процессе интервьюирования и анкетирова-
ния осужденных, почему для совершения преступления они избрали
именно такой способ действий, а не другой, дала следующие резуль-
таты:
4% осужденных избрали конкретный способ совершения пре-
ступления в силу наличия определенного опыта;
Мотивы преступного поведения
129
11 % — не знали другого способа осуществления задуманного;
23% — были уверены, что данный способ является наиболее
подходящим в данной ситуации;
19% — считали, что было невозможно действовать другим спо-
собом;
22% — считали, что отсутствовала возможность выбора другого
способа действий;
3% — хотели таким образом причинить боль потерпевшему;
13% — использовали то, что было под рукой;
1% — действовали по примеру других;
1% — ответили, что им именно таким способом захотелось со-
вершить преступление;
3% — затруднились ответить.
С другой стороны, технические мотивы можно разделить иа две
группы в зависимости от особенностей их возникновения. Первая
группа включает в себя технические мотивы, возникающие, главным
образом, в силу субъективных факторов при незначительном влия-
нии внешних условий. К таким мотивам относятся следующие:
1. При выборе человеком конкретного способа поведения:
— наличие определенного опыта, навыков, знаний;
— незнание другого способа осуществления задуманного;
— уверенность в том, что именно данный способ лучше всего
подходит для совершения преступления;
— желание причинить боль потерпевшему;
— желание действовать именно таким способом.
2. При выборе человеком конкретного объекта поведения:
— предварительная «наводка»;
— неадекватное отношение к внешности, национальности, со-
циальному положению и т. д. или к поведению потерпевшего.
Например, лицо совершает убийство путем отравления, выбрав
такой способ лишения жизни потерпевшего именно потому, что
имеет медицинское образование и знает, какое вещество можно ис-
Мюльзовать для отравления, чтобы имитировать, допустим, смерть в
результате сердечного приступа и избежать таким образом ответст-
венности за содеянное.
Во вторую группу входят технические мотивы, возникающие
при решающем влиянии объективных условий ситуации при незна-
5 Зак 3514
130
Глава 11
читальной роли субъективных причин. К таким мотивам относятся
следующие:
1. При выборе человеком конкретного способа поведения:
— невозможность действовать другим способом в силу физиче-
ского или психического состояния виновного и объективных усло-
вий ситуации;
— отсутствие в данной ситуации возможности выбора другого
способа действий;
— использование того, что было под рукой; *
— пример других соучастников.
2. При выборе человеком конкретного объекта поведения:
— случайное стечение обстоятельств;
— требование других соучастников;
— малолетний, престарелый возраст потерпевшего, его беспо-
мощное состояние, материальная, служебная или иная зависимость
от преступника.
Например, преступник при совершении кражи проникает в
квартиру именно путем взлома двери, а не через форточку или бал-
кон, потому что у него повреждена нога и он в силу этого объектив-
ного обстоятельства не может действовать другим способом. Отсут-
ствие возможности выбора способа совершения преступления имеет
место при незначительном временном промежутке между формиро-
ванием умысла и непосредственными действиями лица, например
при совершении убийства при превышении пределов необходимой
обороны.
Выше отмечалось, что технические мотивы в большинстве сво-
ем нейтральны. И все же среди них можно выделить мотивы с нега-
тивным, антисоциальным содержанием. Антисоциальные техниче-
ские мотивы имеют место в случае, когда они возникают
преимущественно в силу субъективных факторов при незначитель-
ном влиянии объективных условий ситуации, а также мотивы, воз-
никающие при решающем воздействии объективных условий ситуа-
ции, значительно облегчающих совершение преступления. При этом
причины возникновения таких технических мотивов должны изна-
чально противоречить нормам общечеловеческой морали и негатив-
но оцениваться обществом в целом, и сам человек должен осозна-
вать, что выбор конкретного объекта или конкретного способа
поведения сделан им по антисоциальным причинам.
Мотивы преступного поведения 131
К таким причинам возникновения антисоциального техническо-
го мотива, инициирующего выбор лицом конкретного способа со-
вершения преступления, можно отнести:
— негативный опыт;
— желание причинить потерпевшему боль (особые мучения и
страдания);
— желание действовать именно таким способом.
Прежний опыт человека как причина возникновения техниче-
ского мотива в смысле его нейтральности или антисоциальности
можно разделить на позитивный и негативный. При позитивном
опыте человек ранее использовал данный конкретный способ при
совершении им правомерных действий. Например, лесник, в совер-
шенстве владеющий топором и ранее неоднократно использовавший
его в процессе своей профессиональной деятельности, совершает
умышленное убийство именно топором, так как имеет определен-
ный опыт обращения с данным орудием.
Негативный опыт имеет место в случае, когда виновный ранее
неоднократно использовал данный способ при совершении непра-
вомерных или, во всяком случае, аморальных действий. Это позво-
ляет говорить об антисоциальности такого технического мотива.
Так, в профессиональной преступности нередки случаи специализа-
ции, когда, например, лицо совершает квартирные кражи опреде-
ленным способом (допустим, путем взлома), имея определенный
Негативный опыт.
Желание причинить боль потерпевшему лежит в основе возник-
новения технического мотива в случаях, когда виновный избирает
конкретный способ совершения преступления, потому что послед-
ний, по его мнению, причинит потерпевшему большие страдания,
чем любой другой из возможных. Например, преступник дает жерт-
ве медленно действующий яд, желая тем самым причинить ей осо-
бые страдания.
Технический мотив обладает признаком антисоциальности и в
lex случаях, когда виновный избирает конкретный способ соверше-
ния преступления в силу желания действовать именно таким спосо-
бом. Например, лицо решает совершить убийство. У него есть воз-
можность осуществить задуманное различными способами: путем
Отравления, с помощью огнестрельного оружия, ножа и т. д. Но из-
бирает он в качестве орудия совершения убийства имеющуюся у
132
Глава II
него саблю, так как желает испытать ее в действии и познать чувст-
во, возникающее при использовании данного оружия. В такой си-
туации человек получает определенное функциональное удовольст-
вие от совершения преступления именно таким способом.
В основе выбора виновным конкретного объекта преступного
поведения также могут лежать антисоциальные технические моти-
вы. К таким мотивам, по мнению автора, относятся:
— предварительная «наводка»;
— неадекватное отношение к правомерному ^поведению потер-
певшего;
— неадекватное отношение к национальности потерпевшего,
его внешности;
— неадекватное положение к социальному или служебному по-
ложению потерпевшего;
— малолетний, престарелый возраст потерпевшего, его беспо-
мощное состояние;
— материальная, служебная или иная зависимость потерпевше-
го от преступника.
Например, совершено разбойное нападение. Потерпевшим явля-
ется лицо азербайджанской национальности. Преступник, действуя
ради удовлетворения своих материальных потребностей, избрал
объектом преступления указанное лицо только потому, что питает
негативные чувства к представителям данной национальности. Или
преступление направлено против малолетнего только потому, чтобы
облегчить таким образом его совершение. Предварительная «навод-
ка» свидетельствует о преднамеренной, заранее спланированной
преступной деятельности лица, что говорит об антисоциальности
технического мотива, лежащего в основе выбора конкретного объ-
екта посягательства.
В заключение можно сделать следующие выводы.
1. Мотивы индивидуального преступного поведения делятся на
три группы: целевые, ориентирующие и технические.
2. Потребности, выступая в качестве целевых мотивов поведе-
ния человека, всегда нейтральны с точки зрения их социальной по-
лезности или антисоциальности.
В зависимости от содержания потребности можно разбить на
следующие группы: биологические и продиктованные ими матери-
Мотивы преступного поведения
133
альные потребности, социальные и идеальные потребности или
функциональные и предметные.
Большинство классификаций мотивов (мотиваций), приводимых
в юридической литературе, представляет собой не что иное, как
классификацию потребностей человека по их содержанию.
Законодатель, формулируя нормы уголовного закона, использу-
ет потребности в качестве обязательного признака состава преступ-
ления или указывает на них как на обстоятельства, учитывающиеся
при назначении наказания, в весьма ограниченных случаях. Отсут-
ствуют единая основа и логика включения тех или иных потребно-
стей в нормы уголовного законодательства. Поэтому построить сис-
тему потребностей, так или иначе отраженных в нормах уголовного
закона, в настоящее время невозможно.
3. Ориентирующие мотивы, побуждающие избрать преступный
тип поведения, по своей природе антисоциальны. В связи с этим
ориентирующие мотивы можно разбить на три группы.
А. Мотивы с высокой степенью антисоциальности:
— хулиганские (мотивы, побуждающие человека избрать пре-
ступный тип поведения в результате желания самоутвердиться, про-
демонстрировать свою «смелость», «удаль», показать свое превос-
ходство над окружающими и т. д.);
— функциональные мотивы (когда человек избирает преступ-
ный тип поведения в результате желания «пощекотать нервы», по-
лучить «острые ощущения» или потому, что ему просто захотелось
удовлетворить имеющуюся у него потребность преступным спосо-
бом);
— избрание преступного типа поведения как привычного;
— избрание преступного типа поведения в связи с объективны-
ми обстоятельствами ситуации, которые ставят окружающих в не-
благоприятные условия (общественное бедствие, беспомощное со-
стояние потерпевшего или его зависимость от виновного и т. д.).
Б. Мотивы со средней степенью антисоциальности:
— неумение найти выход из сложившейся ситуации;
— желание как можно быстрее добиться цели;
* — избрание преступного типа поведения в силу конформности
виновного;
134
Глава II
— избрание преступного типа поведения в силу благоприятно
складывающейся для совершения преступления объективной ситуа-
ции;
— удовлетворение потребности первым «пришедшим в голову»
способом.
В. Мотивы с низкой степенью антисоциальности:
— избрание преступного типа поведения в силу стечения тяже-
лых личных или семейных обстоятельств;
— избрание преступного типа поведения в 'силу физического
или психического принуждения;
— избрание преступного типа поведения в силу материальной,
служебной или иной зависимости;
— избрание преступного типа поведения по мотиву сострада-
ния;
— при совершении преступления с превышением пределов не-
обходимой обороны;
— при совершении преступления в состоянии сильного душев-
ного волнения, вызванного неправомерными действиями
потерпевшего.
4. Технические мотивы в большинстве своем нейтральны. В ос-
нову их классификации могут быть положены их содержание и осо-
бенности возникновения.
В зависимости от содержания технические мотивы делятся на:
— мотивы, инициирующие выбор лицом конкретного объекта
поведения;
— мотивы, инициирующие выбор лицом конкретного способа
поведения.
В зависимости от особенностей возникновения «технические»
мотивы можно разделить на:
— возникающие главным образом в силу субъективных факто-
ров при незначительном влиянии объективных условий;
— возникающие при решающем влиянии объективных условий
ситуации при незначительной роли субъективных причин.
При нейтральности технических мотивов все же можно выде-
лить мотивы с антисоциальным содержанием, возникающие пре-
имущественно в силу субъективных причин или при решающем
воздействии объективных условий ситуации, значительно облег-
Мотивы преступного поведения
135
чающих совершение преступления. К таким мотивам относятся сле-
дующие:
А. При выборе конкретного способа поведения:
— наличие негативного опыта;
— желание причинить потерпевшему особые мучения и страда-
ния;
— желание действовать именно таким способом.
Б. При выборе конкретного объекта поведения:
— предварительная «наводка»;
— неадекватное отношение к правомерному поведению потер-
певшего;
— неадекватное отношение к национальности потерпевшего,
его внешности;
— неадекватное отношение к социальному или служебному по-
ложению потерпевшего;
— малолетний, престарелый возраст потерпевшего, его беспо-
мощное состояние;
— материальная, служебная или иная зависимость потерпевше-
го.
Глава III
ЗНАЧЕНИЕ МОТИВОВ ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ
ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ФОРМЫ, ОБЪЕМА И СТЕПЕНИ
ВИНЫ ЛИЦА, СОВЕРШИВШЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЕ
§ 1. Значение мотивов преступного поведения
для определения формы и объема вины
Исходя из психологического понимания мотивов преступного
поведения, выше в настоящей работе было предложено их деление
на три уровня, а именно:
— целевые мотивы (осознанные потребности, определяющие
общую цель, к достижению которой стремится лицо, и выступаю-
щие источником возникновения процесса мотивации и источником
физической активности индивида для достижения этой цели);
— ориентирующие мотивы (устойчивые психические образова-
ния, присутствующие у лица в потенциальном состоянии, которое в
результате актуализации побуждает его конкретизировать общую
цель и выбрать тот или иной тип поведения в рамках удовлетворе-
ния одной и той же потребности (потребностей));
— технические мотивы (ситуативные психические образования,
возникающие в результате взаимодействия субъективных особенно-
стей личности и объективных условий ситуации, побуждающие ли-
цо выбрать конкретный объект и (или) конкретный способ действия
(бездействия) в рамках избранного им типа поведения и четко опре-
делить конечную цель поведения).
Выяснение потребности, лежавшей в основе преступного пове-
дения лица в отдельных случаях позволяет определить форму вины,
с которой преступление было совершено. Осознанные потребности
Значение мотивов преступного поведения для определения...137
формируют общую конечную цель поведения человека, они опреде-
ляют ее содержание и содержание сформированного в процессе мо-
тивации побуждения к действию. Например, материальные потреб-
ности приводят к формированию корыстной цели или корыстных
побуждений, потребность самоутверждения — к хулиганским побу-
ждениям и т. д. При установлении потребности преступного поведе-
ния (конечной цели, побуждения) необходимо соотнести ее содер-
жание с реально наступившими последствиями. В случае
совпадения содержания потребности и содержания наступивших
вредных последствий налицо умышленная форма вины. Если со-
держание потребности не совпадает с содержанием вредных послед-
ствий, то в отношении данных последствий будет иметь место не-
осторожная вина. Проиллюстрируем это на примере.
Попов, являясь начальником отдела ФСБ, в своем служебном
кабинете вместе с подчиненными Коневым, Савиным и Юрьевым
распивал спиртные напитки. После этого Попов достал из сейфа
вверенный ему по службе пистолет ПМ и предложил Коневу прове-
рить свою морально-волевую готовность к экстремальным ситуа-
циям путем ведения стрельбы по мишени, установленной на его го-
лове. Конев поставил на свою голову чашку, в которую Попов с
расстояния 2-3 метров произвел выстрел, но промахнулся. Через
некоторое время Попов вновь предложил Коневу занять то же по-
ложение, с чем последний согласился. Попов принял положение с
упором локтем о стол и произвел второй выстрел в направлении
Конева, в результате которого Коневу был причинен тяжкий вред
здоровью в виде пулевого ранения черепа с повреждением правой
теменной кости и вещества головного мозга, по поводу чего Конев
60 суток находился на стационарном лечении.
Приведенные действия Попова органы следствия и суд первой
инстанции квалифицировали как умышленное причинение тяжкого
вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенное из хули-
ганских побуждений, т. е. по п. «д» ч. 2 ст. 111 УК РФ. Военным
судом округа действия Попова были переквалифицированы с ч. 2
ст. 111 на ч. 1 этой же статьи УКРФ как умышленное причинение
тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека. Военная
коллегия Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело
По протесту председателя коллегии, не согласилась с юридической
оценкой действий Попова и переквалифицировала их со ст. 111 на
138
Глава III
ч. 1 cm. 118 УК РФ — причинение тяжкого вреда здоровью по не-
осторожности.
Квалифицируя действия осужденного как умышленное причине-
ние тяжкого вреда здоровью, указывается в определении коллегии,
суды исходили из того, что Попов, употребивший значительное ко-
личество водки, при производстве выстрела из пистолета в чашку
высотой 7^8 сантиметров, стоявшую на голове Конева, если и не
желал причинения тяжкого вреда здоровью, то сознательно допус-
кал наступление таких последствий либо относился к ним безраз-
лично, т. е. преступление совершил с косвенным умыслом. Между
тем такой вывод не основан на материалах дела.
В судебном заседании установлено, что между Поповым и
Коневым неприязненных отношений не было. Во время распития
спиртных напитков обстановка носила дружеский характер, а мо-
тивом действий Попова явилось его желание проверить мораль-
но-волевые качества Конева. Последний в ответ на предложение
Попова добровольно встал у стены и поставил себе на голову в ка-
честве мишени чайную чашку, в которую Попов, в положении стоя,
выстрелил, но промахнулся, после чего из этого же пистолета в
сторону Конева произвел выстрел Юрьев. Вслед за этим Попов
вновь предложил Коневу встать у стены, но уже чашку держать в
руке, на что тот ответил отказом и по своему желанию установил
чашку на своей голове. После этого Попов с упором локтем о стол с
расстояния 2-3 метров произвел выстрел, в результате которого
Конев был ранен в правую теменную область головы. Попов после
случившегося сразу же стал оказывать помощь потерпевшему и о
происшедшем сообщил командованию.
По утверждению Попова, он обладает хорошими навыками в
стрельбе и ранее неоднократно в пьяном состоянии без промаха
стрелял по мишеням, установленным на головах людей. Потерпев-
ший Конев и свидетель Савин подтвердили эти обстоятельства.
Конев, кроме того, показал, что, соглашаясь с предложением Попо-
ва, он рассчитывал на навыки Попова в стрельбе.
При таких обстоятельствах, указывается далее в протесте,
вывод суда о том, что Попов, желая указанным выше способом
проверить морально-волевые качества своего подчиненного, созна-
тельно допускал причинение тяжкого вреда здоровью Коневу либо
безразлично относился к таким последствиям, является необосно-
Значение мотивов преступного поведения для определения... 139
ванным. Напротив, исследованные судом доказательства под-
тверждают, что Попов, производя повторный выстрел из писто-
лета с близкого расстояния в чашку, установленную на голове Ко-
нева, безусловно, предвидел возможность наступления
общественно опасных последствий своих действий, но без доста-
точных к тому оснований самонадеянно рассчитывал на предот-
вращение этих последствий, т. е. действовал неосторожно. В связи
с этим его действия надлежало квалифицировать не по ст. 111 УК
РФ, а по ч. 1 ст. 118 того же УК.176
В приведенном примере Окружным военным судом было ис-
ключено из приговора квалифицирующее обстоятельство «из хули-
ганских побуждений», так как целевым мотивом действий осужден-
ного являлось желание проверить морально-волевые качества
потерпевшего. Однако совершенные виновным действия во испол-
нение имеющегося у него желания повлекли иные последствия, не
охватывавшиеся этим желанием. Таким образом, содержание по-
требности не совпадало с содержанием объективно наступивших
вредных последствий, поэтому деяние, совершенное Поповым, было
признано неосторожным преступлением.
Другой пример из судебной практики.
Военным судом Находкинского гарнизона старший лейтенант
Филеня был осужден по ст. 111, ч. 4, УКРФ за умышленное причи-
нение тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторож-
ности смерть потерпевшего. Согласно приговору Филеня в ходе
ссоры нанес Белькову три удара кулаками в лоб, грудь и челюсть,
после чего Бельков упал и ударился головой о землю, получив череп-
но-мозговую травму, от которой в тот же вечер скончался.
Однако из материалов дела следует, что Филеня, нанося удары
Белькову, не желал наступления тяжких последствий для здоровья
потерпевшего и не предвидел возможности их наступления, хотя
при определенной внимательности мог и должен был их предви-
деть. Как усматривается из заключения комиссионной судебно-
Косвенный умысел на причинение тяжкого вреда здоровью предполагает не только
Предвидение возможности наступления общественно опасных последствий, но и без-
различное отношение к таким последствиям (по материалам Определения Военной
коллегии Верховного Суда Российской Федерации по делу Попова В. С. от 12 августа
1999 г. Ns 4H-0214) // Информационно-правовая система «КонсультантПлюс. Судеб-
ная практика». Документ Ns 8363 (ARB).
140
Глава III
медицинской экспертизы, выводы которой суд обоснованно поло-
жил в основу приговора, нанесенные Филеней удары сами по себе не
причинили тяжкий вред здоровью и не явились непосредственной
причиной смерти потерпевшего, скончавшегося от полученной при
падении травмы черепа.
По делу установлено, что Бельков и Филеня знакомы не были,
конфликт между ними был скоротечным по времени, возник по не-
значительному поводу и по инициативе потерпевшего. Увидев, что
Бельков упал и, ударившись головой о землю, потерял сознание, Фи-
леня, как показали сослуживцы, испугался содеянного и попытался
оказать помощь потерпевшему.
С учетом изложенного военный суд Тихоокеанского флота,
рассмотрев дело в кассационном порядке, переквалифицировал со-
деянное Филеней со ст. 111, ч. 4, УК Российской Федерации на
ст. 109, ч. 1, УК Российской Федерации и в соответствии с п. 7 «в»
Постановления Государственной Думы Федерального Собрания
Российской Федерации от 24 декабря 1997 года «Об объявлении ам-
нистии» прекратил в отношении него уголовное дело.177
В рассматриваемой ситуации одним из аргументов суда при
квалификации действий осужденного с ч. 4 ст. 111 УК РФ на ч. 1
ст. 109 УК РФ послужило то, что Филеня не имел «серьезного» мо-
тива для причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью. Об
этом, в частности, свидетельствуют следующие факты: скоротеч-
ность конфликта, незначительный повод для него, осужденный и
потерпевший ранее были не знакомы, осужденный после проис-
шедшего попытался оказать помощь потерпевшему. Поэтому в от-
ношении последствия в виде смерти потерпевшего у осужденного
была неосторожная форма вины.
Следует отметить, что решение вопроса о форме вины лица, со-
вершившего преступление, не может быть основано исключительно
на анализе содержания его целевого мотива. Для определения фор-
мы вины необходимо учитывать и представление лица о возможных
результатах его поведения, прогнозирование им последствий совер-
шаемого деяния, степень предвидения данных последствий. Только
177 Обзор судебной работы военных судов гарнизонов и объединений за 1 полугодие
1999 года // Информационно-правовая система «КонсультантПлюс. Судебная практи-
ка». Документ № 9084 (ARB).
Значение мотивов преступного поведения для определения...141
полное и тщательное изучение всех обстоятельств совершения пре-
ступления может открыть истинную картину о форме вины лица.
Установление содержания целевого мотива и его соотношения с на-
ступившими последствиями будет лишь еще одним подтверждением
правильности принятия решения о форме вины лица и квалифика-
ции его действий.
Установление содержания целевого мотива также может влиять
на объем вины лица в рамках одной из ее форм, в частности, при
решении вопроса о том, состояло ли содеянное из различных пре-
ступлений или являлось продолжаемым преступлением.
Так, по приговору Бежицкого районного суда г. Брянска 26 мая
1998 г. Романченко осужден по ч. 1 ст. 111 и п. «в» ч. 3 ст. 111 УК
РФ. Он признан виновным в умышленном причинении Воронцову
тяжкого вреда здоровью; опасного для его жизни, и неоднократном
причинении тяжкого вреда его здоровью.
23 февраля 1998 г. около 21 час. 30 мин. в доме культуры
«Юность» г. Брянска Романченко встретил Воронцова, с которым
находился в неприязненных отношениях. Между ними произошла
очередная ссора, во время которой Романченко ударил Воронцова
складным ножом в живот, но потерпевший этого удара не почув-
ствовал, и они разошлись. Примерно через полчаса в фойе Роман-
ченко подошел к Воронцову, и между ними вновь произошла ссора.
Воронцов первым толкнул Романченко, а последний в ответ на это
дважды ударил потерпевшего ножом в живот, причинив ему тяж-
кий вред здоровью.
Судебная коллегия Брянского областного суда 19 июня 1998 г.
приговор оставила без изменения. Председатель Брянского обла-
стного суда в протесте поставил вопрос об изменении судебных
решений, исключении указания об осуждении Романченко по п.
«в» ч. 3 ст. 111 УК РФ. Президиум Брянского областного суда
протест оставил без удовлетворения. Судебная коллегия по уго-
ловным делам Верховного Суда Российской Федерации 18 октяб-
ря 2001 г. удовлетворила аналогичный протест заместителя
Председателя Верховного Суда Российской Федерации, указав
следующее.
Правовая оценка судом действий Романченко не соответству-
ет установленным фактическим обстоятельствам дела. В обосно-
вание своего решения о виновности Романченко в неоднократном

142
Глава III
причинении Воронцову тяжкого вреда здоровью суд указал, что
подсудимый умышленно причинил потерпевшему тяжкий вред здо-
ровью, после чего каждый из них занимался своими делами. Лишь
через полчаса при новой встрече между ними вновь произошел кон-
фликт, во время которого Романченко дважды ударил Воронцова
ножом в живот. В итоге потерпевшему причинены три проникаю-
щих ранения в живот через длительный промежуток времени, при
этом каждый раз умысел осужденного был направлен на умышлен-
ное причинение тяжкого вреда здоровью. Однако с данным выводом
суда согласиться нельзя.
По смыслу п. «в» ч. 3 ст. 111 УК РФ как неоднократные следу-
ет квалифицировать действия виновного, который не менее двух
раз умышленно причинил потерпевшему тяжкий вред здоровью при
отсутствии единого умысла на их совершение. По делу установле-
но, что между Романченко и Воронцовым длительное время суще-
ствовала неприязнь и по этой причине Романченко причинил Ворон-
цову тяжкий вред здоровью, находясь в одном месте в доме
культуры, и через 30 минут, будучи в другом, действуя с единым
умыслом и по одному мотиву. Разрыв во времени между первым и
вторым действиями Романченко, приведшими к единому преступ-
ному результату, при отсутствии других данных не может свиде-
тельствовать о возникновении в каждом случае нового умысла на
причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью и не образует
признака неоднократности.
Подтверждая правильность выводов суда в этой части, касса-
ционная и надзорная инстанции также не опровергли имеющихся в
деле доказательств и не привели убедительных доводов о наличии в
действиях осужденного признака неоднократности совершения
преступления.
Поскольку преступное деяние совершено Романченко в отноше-
нии одного и того же лица в течение непродолжительного времени,
по единому мотиву, его действия охватывались единым умыслом и
свидетельствуют о едином продолжаемом преступлении.
В данном случае оба эпизода содеянного подлежат переква-
лификации с п. «в» ч. 3 ст. 111 и ч. 1 ст. 111 УК РФ на ч. 1
ст. 111 УК РФ как единое продолжаемое преступление: умыш-
ленное причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью, опас-
Значение мотивов преступного поведения для определения...143
ного для жизни, совокупностью совершенных осужденным дейст-
. 178
вии.
Поскольку содержание целевого мотива преступного поведения
в отдельных случаях выступает в качестве обязательного признака
основного состава преступления либо в качестве квалифицирующе-
го обстоятельства, правильное его установление может влиять на
определение объема вины лица в плане квалификации его действий
по тем или иным статьям Особенной части УК РФ. Приведем при-
мер.
По приговору Брянского областного суда 3 апреля 1998 г. Ко-
валев осужден по ч. 3 ст. 30, п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст.
213 УК РФ. Он признан виновным в совершении покушения на
убийство из хулиганских побуждений и хулиганства с применени-
ем оружия.
31 октября 1997 г. Ковалев в нетрезвом состоянии после незна-
чительного конфликта с Быконя взял двуствольное охотничье ру-
жье и около 19 час. пришел к его дому. Увидев Быконя (стоявшего
спиной к окну), он из хулиганских побуждений с целью убийства
произвел в него два выстрела сквозь окно, после чего ушел домой. В
результате Ковалев причинил легкий вред здоровью Быконя и Зино-
ровой (которая находилась в доме вне пределов видимости Ковалева
и пострадала в связи с рассеиванием дробовых зарядов), а также
повредил окно в доме.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Рос-
сийской Федерации 2 июля 1998 г. приговор оставила без измене-
ния. Заместитель Председателя Верховного Суда Российской
Федерации в протесте поставил вопрос о переквалификации дей-
ствий осужденного с ч. 3 ст. 30, п. «и» ч. 2 ст. 105 УКРФ на ч. 3
ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ, а с ч. 3 ст. 213 УК РФ на ст. 115 УК
РФ. В случае переквалификации действий виновного с ч. 3 ст. 213
УК РФ на ст. 115 УК РФ автор протеста просил отменить при-
1П Действия осужденного, совершенные в отношении одного и того же лица в течение
непродолжительного периода времени, с единым умыслом, по единому мотиву, пере-
квалифицированы в порядке надзора с ч. 1 ст. 111 и п. <в» ч. 3 ст. 111 УК РФ на ч. 1
ст. 111 УК РФ: Извлечение из Определения Верховного Суда Российской Федерации
от 18.10.2001 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. № 4. С. 9-
Ю.
144
Глава III
говор по ст. 115 УК РФ на основании п. 6 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР
(за примирением потерпевшей с обвиняемым) и дело прекратить.
Президиум Верховного Суда Российской Федераии 3 июля
2002 г. удовлетворил протест, указав следующее. Вина Ковалева в
совершении покушения на лишение жизни Быконя подтверждена
доказательствами. Вместе с тем судебные решения подлежат из-
менению, поскольку вывод суда о совершении Ковалевым преступле-
ний из хулиганских побуждений ошибочен.
В соответствии с законом по ч. 3 ст. 30, п. «и» ч. 2 ст. 105 УК
РФ следует квалифицировать покушение на убийство, совершенное
по причине явного неуважения к обществу и общепринятым нормам
морали, когда поведение виновного является открытым вызовом
общественному порядку и обусловлено желанием противопоста-
вить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежитель-
ное к ним отношение. Вывод о хулиганских побуждениях Ковале-
ва суд сделал в приговоре, исходя из того, что он после
конфликта с Быконя в темное время суток тайком пробрался к
его дому и дважды произвел выстрелы в потерпевшего из ружья,
когда тот появился в окне. Согласно показаниям подсудимого он
совершил эти действия в связи с тем, что Быконя в ходе конфликта
нанес ему удары по лицу.
Судом установлено, что в день совершения преступления у Ко-
валева с потерпевшим Быконя дважды возникали конфликты, оче-
видцев того, как он произвел выстрелы в Быконя, не было, виновный
принес извинения за содеянное, потерпевший в стадии следствия
просил никого не привлекать к ответственности.
Изложенное свидетельствует о том, что в действиях Ковалева
отсутствуют признаки грубого нарушения общественного порядка,
явного неуважения к обществу и пренебрежения к общественным
интересам. Поэтому совершенное им следует переквалифициро-
вать на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УКРФ как покушение на причинение
смерти другому человеку.
В связи с отсутствием у Ковалева хулиганских побуждений к
совершению преступлений его действия в отношении потерпевшей
Зиноровой подлежат переквалификации с ч. 3 ст. 213 УК РФ на
ст. 115 УК РФ, а с учетом того, что она простила его и просила в
отношении него дела не возбуждать, приговор в этой части под-
лежит отмене, а дело — прекращению производством на основании
Значение мотивов преступного поведения для определения... 145
п. 6 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР (за примирением потерпевшей с обви-
няемым).179
Ориентирующие мотивы (мотивы в узком смысле этого слова),
как уже упоминалось, обладают определенной степенью антисоци-
альности, так как лицо ради достижения поставленной перед собой
цели (удовлетворения потребности) избирает определенный тип по-
ведения, сознавая, что тем самым нарушает определенные правила
поведения, в результате чего неизбежно или возможно будет причи-
нен вред охраняемым законом общественным отношениям либо
возникнет опасность причинения такого вреда.
Если лицо сознательно нарушает установленные правила пове-
дения, которые прямо запрещены уголовным законом вне зависимо-
сти от наступления или ненаступления последствий, его действия
всегда будут характеризоваться умышленной виной.
Так, например, Евсеев в квартире распивал спиртные напитки
со знакомыми и родственниками, среди которых была Стародубце-
ва. Вспомнив, что его знакомая Дегтянникова ранее получила ожоги
от воспламенения спирта по вине Стародубцевой и находилась на
лечении в больнице, Евсеев из неприязни, имея умысел на совершение
убийства, легковоспламеняющимся нитролаком облил Стародубце-
ву и поджег спичкой. От полученных ожогов в мучениях и страда-
ниях потерпевшая скончалась. Пермским областным судом 4 апреля
1997 г. Евсеев был осужден по п. «г», «д» ст. 102 УК РСФСР.
В кассационной жалобе адвокат просил приговор в отношении
Евсеева изменить, переквалифицировать его действия с п. «г», «д»
ст. 102 УК РСФСР на ч. 2 ст. 108 УК РСФСР и смягчить наказа-
ние, считая, что у осужденного не было умысла на убийство по-
терпевшей, а имелось желание лишь напугать ее. По мнению адво-
ката, Евсеев в силу малого жизненного опыта (рождения
1979 года) и имеющегося у него заболевания не предполагал, что его
действия могут повлечь смерть потерпевшей.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации 20 августа 1997 г. приговор изменила: исключила из
1П Отсутствие у виновного хулиганских побуждений к совершению преступлений яви-
лось основанием для переквалификации содеянного им с ч. 3 ст. 30, п. «и» ч. 2 ст. 105
на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ и с ч. 3 ст. 213 на ст. 115 УК РФ: Извлечение из По-
становления Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 03.07.2002 //
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. № 11. С. 6-7.
146
Глава III
него осуждение Евсеева по п. «д» ст. 102 УК РСФСР, указав сле-
дующее.
Вывод суда о виновности Евсеева в умышленном убийстве Ста-
родубцевой основан на доказательствах, всесторонне и полно ис-
следованных судом и получивших соответствующую оценку в при-
говоре. В жалобе адвокат не оспаривал того, что Евсеев облил
Стародубцеву нитролаком и поджег, в результате чего она сконча-
лась от полученных ожогов. Однако доводы о том, что Евсеев не
имел умысла на убийство потерпевшей, хотел тоЛько напугать ее и
не предполагал, что его действия могут привести к смерти потер-
певшей, противоречат доказательствам. Вина Евсеева в соверше-
нии преступления доказана его показаниями, из которых видно, что
он вылил на потерпевшую нитролак и поджег, отчего одежда на
потерпевшей загорелась. Эти показания объективно подтвержде-
ны другими доказательствами, в частности, показаниями свидете-
лей Ахметзянова, Дегтянниковой, Кадровой и других, протоколом
осмотра места происшествия, заключением судебно-медицинского
эксперта о причине смерти потерпевшей, поэтому судом обосно-
ванно признаны правдивыми.
Согласно заключению судебно-медицинского эксперта смерть
Стародубцевой наступила от термических ожогов лица, передне-
боковых поверхностей шеи, туловища, верхних конечностей, обоих
бедер, промежности, ожога верхних дыхательных путей, ожога
около 60% поверхности тела. С доводом адвоката о том, что Ев-
сеев в силу своего состояния здоровья не понимал, что, обливая по-
терпевшую краской и поджигая ее, может причинить смерть, со-
гласиться нельзя. Как видно из заключения эксперта-психиатра,
Евсеев, совершая преступление, мог отдавать себе отчет в своих
действиях и руководить ими. Преступление совершил во вменяемом
состоянии.
Ссылка в жалобе адвоката на то, что Евсеев не имел умысла
на убийство Стародубцевой, необоснованна, поскольку он, обливая
потерпевшую нитролаком и поджигая ее, сознавал общественно
опасный характер своих действий, предвидел общественно опасные
последствия — смерть потерпевшей.
При таких обстоятельствах, с учетом характера и способа
совершения преступления, избранного Евсеевым, суд обоснованно
пришел к выводу, что виновный убил потерпевшую с особой жеста-
Значение мотивов преступного поведения для определения... 147
костью, и правильно квалифицировал его действия по п. «г» ст. 102
УКРСФСР.
Оснований для переквалификации действий Евсеева на ч. 2
ст. 108 УК РСФСР не имеется. Вместе с тем осуждение его по п.
«д» ст. 102 УК РСФСР ошибочно. Как видно из материалов дела,
Евсеев совершил преступление в отношении одного конкретного
лица. Его действия не представляли реальной опасности для жизни
многих людей, как указано об этом в приговоре. При таких обстоя-
тельствах из приговора следует исключить осуждение Евсеева по
п. «д»ст. 102 УКРСФСР.™3
В приведенном примере Судебная коллегия по уголовным де-
лам Российской Федерации аргументировала свое решение созна-
тельным избранием виновным типа преступного поведения, выра-
зившегося в явном нарушении уголовно-правового запрета.
Целевым мотивом поведения Евсеева, как видно из материалов дела,
послужила месть потерпевшей за ранее совершенные ею неправо-
мерные действия. Для реализации осознанной потребности осуж-
денным был выбран незаконный, более того, заведомо преступный
способ. Поэтому, конечно, в отношении смерти потерпевшей у Ев-
сеева имелась умышленная форма вины. В то же время избранный
виновным преступный путь реализации желания отомстить не пред-
полагал нанесения вреда иным лицам, и поскольку его действия ре-
ально не представляли опасности для жизни других лиц, суд право-
мерно исключил из приговора осуждение Евсеева по п. «д» ст. 102
УК РСФСР (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
В случае осознания лицом, что избранный им тип поведения для
удовлетворения актуализированной потребности нарушает установ-
ленные правила поведения, но не нормы уголовного закона, форма
вины лица может быть как умышленной, так и неосторожной в зави-
симости от предвидения или непредвидения им возможности при-
чинения вреда охраняемым уголовным законом интересам. Приве-
дем пример.
Пролетарским районным народным судом Москвы Мерзликин
осужден по ч. 1 ст. 108 УК РСФСР. Он признан виновным в причи-
180 С учетом характера действий и способа, избранного для совершения преступле-
ния, суд обоснованно признал лицо виновным в умышленном убийстве: Извлечение
из Определения Верховного Суда Российской Федерации от 20.08.1997 // Бюллетень
Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 5. С. 5.
148
Глава III
нении Клепиковой умышленного тяжкого телесного повреждения,
выразившегося в неизгладимом обезображении ее лица.
22 июня 1990 г., находясь в гостях у Клепиковой, Мерзликин по-
сле употребления спиртных напитков поссорился с ней. Во время
ссоры в тот момент, когда потерпевшая поднесла фарфоровую
чашку ко рту, чтобы напиться, он ударил ее рукой по лицу. Этой
чашкой Клепиковой было причинено повреждение глаза. Само ране-
ние глаза судебно-медицинским экспертом отнесено к менее тяж-
ким телесным повреждениям. Однако ранение глазного яблока по-
влекло стойкие изменения глаза в виде снижения остроты зрения,
травматического рубца роговицы, травматической афалии (от-
сутствие хрусталика), вторичной субкомпенсированной глаукомы,
секторального истончения сетчатки, что, как признал суд, привело
к неизгладимому обезображению лица потерпевшей.
Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского
суда приговор народного суда оставила без изменения. Президиум
Московского городского суда оставил без удовлетворения протест
заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федера-
ции, в котором был поставлен вопрос об изменении приговора на-
родного суда и определения судебной коллегии городского суда: пе-
реквалификации действий осужденного на ч. 1 ст. 114 УК,
предусматривающую ответственность за неосторожное тяжкое
телесное повреждение. При этом президиум Московского городско-
го суда в нарушение требований ст. 351, 381 УПК ничем не обосно-
вал принятое решение.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации 28 октября 1993 г. протест удовлетворила, указав
следующее. Как видно из материалов дела, Мерзликин вину в причи-
нении умышленного тяжкого телесного повреждения не признал.
Он умышленно ударил потерпевшую рукой по лицу, но по отноше-
нию к наступившим последствиям — ранению глаза — его действия
носили неосторожный характер. Нанося потерпевшей удар по лицу,
Мерзликин не предвидел наступления столь тяжких последствий,
хотя должен был и мог их предвидеть.181
181 В тех случаях, когда действия виновного совершаются умышленно и в результате
их потерпевшему причиняются телесные повреждения с последствиями, указанными
в ч. 1 ст. 108 УК, которые виновный не предвидел, хотя мог и должен был их предви-
деть, его действия должны квалифицироваться по ч. 1 ст. 114 УК: Извлечение из Оп-
Значение мотивов преступного поведения для определения...
149
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Рос-
сийской Федерации мотивировала изменение приговора и признание
неосторожности в отношении наступивших последствий тем, что
хотя осужденный избрал тип поведения, явно противоречащий об-
щепринятым правилам поведения (умышленно ударил потерпевшую
по лицу), тем не менее, не предвидел, что в результате его действий
может быть причинен вред охраняемым уголовным законом интере-
сам, хотя должен был и мог предвидеть.
Если же по обстоятельствам дела лицо не могло и не должно
было предвидеть возможности причинения вреда охраняемым уго-
ловным законом интересам, хотя и сознавало, что избранный им тип
поведения нарушает определенные правила поведения, то уголовная
ответственность исключается. Проиллюстрируем это на примере.
По приговору Хлевенского районного суда Липецкой области
Федотповский признан виновным в нарушении Правил дорожного
движения, повлекшем по неосторожности смерть человека, при
следующих обстоятельствах. 19 ноября 2000 г. около 16 час.
30 мин. в состоянии алкогольного опьянения Федотповский возвра-
щался с полевых работ на управляемом им комбайне вместе с нахо-
дившимся на подножке Журавлевым. Зная о неисправности тормозной
системы, Федотповский на спуске не выбрал скорость, обеспечивавшую
безопасность движения, не справился с управлением комбайна, в ре-
зультате чего комбайн опрокинулся, придавил Журавлева и тот от
полученных повреждений на месте происшествия скончался. Своими
действиями Федотповский допустил нарушение п. 1.5; 2.3.1; 2.7; 10.1
Правил дорожного движения Российской Федерации.
Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Феде-
рации в протесте поставил вопрос об отмене приговора и прекра-
щении дела по п. 2 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР за отсутствием состава
преступления в действиях Федотовского. Президиум Липецкого об-
ластного суда 22 марта 2002 г. удовлетворил протест, указав сле-
дующее.
Федотповский признал вину в части допущенных им нарушений
Правил дорожного движения, повлекших опрокидывание комбайна.
Относительно смерти Журавлева он пояснил, что не знал о нахож-
ределения Верховного Суда Российской Федерации от 28.10.1993 // Бюллетень Вер-
ховного Суда Российской Федерации. 1994. № 5. С. 5-6.
150
Глава III
дении на подножке комбайна потерпевшего, поскольку тот запрыг-
нул на нее без его ведома и ему это не было видно из кабины. Он
следил за дорогой и «все время смотрел вперед».
Нарушение Федотовским Правил дорожного движения, по-
влекшее аварию, доказано материалами дела. Однако его действия,
связанные с причинением по неосторожности Журавлеву смерти,
судом исследованы неполно. Так, не выяснено, не применимы ли в
отношении него положения ч. 1 ст. 28 УК РФ, предусматриваю-
щей, что деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его
совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло
осознавать общественной опасности своих действий.
Как видно из приговора, суд не установил, что Федотовский
знал о следовании с ним на подножке комбайна Журавлева, и исклю-
чил из его обвинения нарушение п. 22.8 Правил дорожного движе-
ния, предусматривающего запрет на перевозку людей вне кабины
автомобиля, трактора и других транспортных средств.
Как показал в ходе предварительного следствия свидетель
Гришин, конструкция комбайна с затемненными стеклами его ка-
бины такова, что Федотовский не располагал возможностью уви-
деть из кабины запрыгнувшего на подножку комбайна Журавлева.
По словам свидетеля Журагина, он ехал на машине за Федотовским
и видел, как тот перед спуском с плотины приостановил комбайн,
«видимо, переключал скорость», и как в это время на подножку
сзади кабины прыгнул Журавлев. При съезде комбайн перевернулся.
При изложенных обстоятельствах Федотовский не мог осозна-
вать, что в результате допущенных им нарушений Правил дорож-
ного движения может пострадать Журавлев, и в его действиях
отсутствует состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 264
УКРФ.182
Мотивы, лежащие в основе выбора конкретного объекта и (или)
конкретного способа действия (бездействия) в рамках избранного
лицом типа поведения, как указывалось выше, могут быть как ней-
тральными, так и антисоциальными. Причины возникновения анти-
социальных технических мотивов изначально противоречат нормам
182 Приговор отменен в связи с необоснованным признанием лица виновным в нару-
шении правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности смерть человека:
Извлечение из постановления Липецкого областного суда от 22.03.2002 // Бюллетень
Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 4. С. 15-16.
Значение мотивов преступного поведения для определения... 151
общечеловеческой морали, что осознает преступник. При установ-
лении антисоциальных технических мотивов в поведении лица,
совершившего преступление, содеянное всегда будет характери-
зоваться умышленной виной вне зависимости от того, предусмот-
рены ли эти мотивы в качестве квалифицирующих обстоятельств,
обстоятельств, отягчающих наказание, либо они не упомянуты в
УК РФ.
Так, Воронежским областным судом Прокофьева и Соколова
осуждены по ст. 17 и ст. 103 УК, а Фролов — по ст. 103 УК. В кас-
сационном протесте и. о. прокурора области поставил вопрос об
отмене приговора в отношении Прокофьевой, Фролова и Соколовой,
направлении дела на новое рассмотрение, ссылаясь на то, что суд
необоснованно переквалифицировал действия осужденных со
ст. 102 на ст. 103 УК. По мнению прокурора, способ и метод убий-
ства Филякиной свидетельствуют об особой жестокости совер-
шенного убийства: разработанный осужденными план убийства
потерпевшей заведомо был рассчитан на глумление и издеватель-
ство над жертвой; издевательства над потерпевшей до наступ-
ления ее смерти продолжались длительное время; по отношению к
ней был проявлен и исключительный цинизм.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации, рассмотрев 18 ноября 1993 г. дело по кассацион-
ному протесту прокурора области, по кассационным жалобам
осужденных и потерпевшей — матери погибшей, дело направила на
новое рассмотрение, указав следующее.
Как видно из материалов дела, органы предварительного след-
ствия Прокофьевой, Фролову и Соколовой предъявили обвинение в
умышленном убийстве Филякиной с особой жестокостью. Переква-
лифицировав действия осужденных на ст. 103 УК, Воронежский
областной суд указал в приговоре, что по делу отсутствуют дока-
зательства, подтверждающие наличие у них умысла на убийство
(Филякиной с особой жестокостью. При этом судом не были учте-
ны обстоятельства, которые существенно могли повлиять на вы-
воды суда. Из предъявленного Прокофьевой, Фролову и Соколовой
обвинения следует, что особая жестокость совершенного ими
убийства выразилась в способе и методе убийства Филякиной, в
причинении ей особых страданий, мучений.
152
Глава III
Как установлено судом и отражено в приговоре, после приня-
тия плана убийства Филякиной виновные вывезли потерпевшую в
лес, где Фролов показал ей нож, а Прокофьева объявила, что она
будет убита. После этого потерпевшая была связана принесенной
для этой цели веревкой. При свете зажженных свечей Прокофьева
ввела Филякиной внутривенно реланиум, Фролов выкопал яму и, раз-
вязав Филякину, подвел ее к яме. Филякина просила не убивать ее,
обещала не заявлять на них в милицию, но Прокофьева объявила,
что ее нельзя оставлять в живых. Фролов подвел Филякину к яме и
нанес ей удар ножом в левую половину груди, целясь в сердце. После
проникающего ранения груди Филякина пыталась убежать, но Фро-
лов догнал ее, опять подвел к яме. Потерпевшая вновь стала про-
сить не убивать ее, вызвать машину скорой помощи, но Прокофье-
ва требовала добить Филякину, однако Фролов отказался. Тогда
Прокофьева вручила лопату Соколовой, так как последняя отказа-
лась брать нож, и Соколова несколько раз ею ударила Филякину по
голове, а затем лопату передала Прокофьевой. Последняя потребо-
вала, чтобы Филякина легла в яму. Когда потерпевшая это сделала,
Прокофьева приказала, чтобы Филякина перевернулась лицом вниз,
и нанесла ей несколько ударов острием металлической лопаты по
голове и шее. Убедившись, что Филякина мертва, Прокофьева со-
общила об этом Соколовой и Фролову, и последний закопал потер-
певшую.
Изложив в приговоре приведенные обстоятельства убийства
потерпевшей, суд не указал причину, по которой он не признал, что
потерпевшей причинялись особые страдания, и почему приведенные
судом обстоятельства не свидетельствуют об умысле на убийство
с особой жестокостью.
Как показала на предварительном следствии и в суде Прокофь-
ева, перед совершением убийства Филякиной она говорила, что
«выпустит из нее кровь по капле». По словам осужденных, после
нанесения потерпевшей ножевого ранения у нее была истерика, свя-
занная со страхом; она сидела на корточках, обнаженная до пояса,
вырытая яма находилась в полутора метрах, потерпевшая просила
о помощи.
Судом не дано оценки этим обстоятельствам при обсуждении
вопроса о наличии у виновных умысла на убийство потерпевшей с
особой жестокостью. При новом рассмотрении суду необходимо
Значение мотивов преступного поведения для определения...153
дать всестороннюю оценку приведенным обстоятельствам, пра-
вильно решить вопрос о квалификации действий осужденных.183
Как видно из приведенного примера, основным аргументом
прокурора при принесении кассационного протеста послужило то,
что разработанный осужденными план убийства потерпевшей заве-
домо был рассчитан на глумление и издевательство над жертвой.
Таким образом, осужденные избрали способ совершения преступле-
ния по причине желания причинить потерпевшей особые мучения и
страдания. Как отметила Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда Российской Федерации, особая жестокость выра-
зилась в способе и методе совершенного убийства. При таких об-
стоятельствах в отношении совершения убийства с особой жестоко-
стью была умышленная форма вины.
Если лицо избирает способ совершения преступления не в силу
возникшего антисоциального технического мотива и если такой мо-
тив указан в качестве квалифицирующего признака преступления
или отягчающего обстоятельства, то такие обстоятельства не могут
быть вменены потерпевшему в силу того, что его отношение к этим
обстоятельствам может быть в виде неосторожности или вообще
лежать за рамками вины. Приведем пример.
Квалифицируя действия осужденного по п. «г» ст. 102 УК
РСФСР, суд сослался в приговоре на множественность телесных
повреждений и на наличие на теле прижизненных ожогов.
Между тем сама по себе множественность телесных повреж-
дений не может свидетельствовать об особой жестокости. По-
терпевшему было нанесено шесть ударов по голове. Процесс нане-
сения ударов был стремительным и направлен на лишение жизни, а
не на причинение особых мучений и страданий, смерть наступи-
ла от открытой черепно-мозговой травмы.
Что касается имевшихся на теле потерпевшего прижизненных
ожогов, то по этому поводу осужденный пояснил, что, считая по-
терпевшего мертвым и желая скрыть совершенное, он поджег по-
мещение. Очаг пожара находился в другой комнате. Согласно за-
ключению судебно-медицинского эксперта, после полученной
Понятие особой жестокости убийстве связывается как со способом убийства, так и
с другими обстоятельствами, свидетельствующими о проявлении виновным этой жес-
токости: Извлечение из Определения Верховного Суда Российской Федерации от
18.11.1993 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. № 8. С. 6-7.
154
Глава III
травмы головы потерпевший находился в бессознательном состоя-
нии^
В указанном случае изменение приговора суда первой инстан-
ции произошло в силу того, что осужденный специально не избирал
способ убийства, направленный на причинение жертве особых му-
чений и страданий. А значит, не имел умысла на убийство с особой
жестокостью.
Подводя итог, можно отметить, что мотивы различных уровней
в той или иной степени могут оказывать влияние на определение
формы и объема вины. По крайней мере их реальное установление
может значительно облегчить процесс квалификации совершенного
преступления.
§ 2. Степень вины и критерии ее определения
Употребление словосочетания «степень вины» можно встре-
тить: в научных работах, посвященных различным проблемам уго-
ловного права, уголовного процесса, административного права, гра-
жданско-процессуального права;185 в различных законодательных
актах;186 постановлениях и определениях Конституционного Суда
164 Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации Ns 2011п95
по делу Надеева В. С. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Феде-
рации за 1 квартал 1996 г. И Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.
1996. №10. С. 6.
165 См., например: Нерсесян В. Уголовная ответственность сопричинителей вреда по
неосторожности // Российская юстиция. 1999. № 10; Мальцев В. Малозначительность
деяния в уголовном праве И Законность. 1999. № 1; Кореневский Ю. Расследование
причинения вреда здоровью медицинскими работниками И Законность. 1998. № 4;
Овсянников И., Галкин А. Вероятное и достоверное в обвинительном приговоре II
Российская юстиция. 2000. № 9; Овсянников И. Логика доказывания в уголовном про-
цессе И Российская юстиция. 1998. № 9; Щепалов С. Курьезы статьи 446 ГПК РФ в
пользу мошенников и аферистов И Российская юстиция. 2003. № 10; Папелишвили Г.
Административно-процессуальная защита прав и свобод граждан И Законность. 2003.
№10; Потапова Н. Л. Основание возбуждения уголовного дела при расследовании
преступных нарушений правил охраны труда // Российский следователь. 2003. № 2;
Трофимов С. Особенности установления субъективной стороны преступлений в сфе-
ре использования транспорта // Транспортное право. 2001. № 2.
См., например: ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации; ст. 229, 230,
245 Трудового кодекса Российской Федерации; ст. 43 Кодекса внутреннего водного
транспорта Российской Федерации; ст. 313 Кодекса торгового мореплавания Россий-
ской Федерации; ст. 129 Воздушного кодекса Российской Федерации.
Значение мотивов преступного поведения для определения... 155
Российской Федерации;187 разъяснениях Пленума Верховного Суда
Российской Федерации;188 в решениях по конкретным делам высших
судебных инстанций России189 и т. д. Следует отметить, что Кодекс
РСФСР об административных правонарушениях в ст. 33 «Общие
правила наложения взыскания за административное правонаруше-
ние» также указывал на необходимость установления степени вины.
В то же время, несмотря на постоянное использование термина
«степень вины» как научными, так и практическими работниками,
научного обоснования данного феномена, по крайней мере в рамках
уголовного права, до настоящего момента не проводилось. Авторы
учебников по уголовному праву, комментариев к УК РФ не ставят
вопроса о степенях вины. Нет упоминания о степени вины и в стать-
ях УК РФ. Наиболее подробно о степенях вины в целом и о степенях
неосторожности писал в своей работе профессор Б. С. Утевский.190
Однако и он, отмечая неразработанность данной проблемы в теории
1,7 См., например: постановления Конституционного Суда Российской Федерации:
№ 18-П от 06.12.2003 II Российская газета. 2003.12 дек. № 257; №3-П от 19.03.2003//
Российская газета. 2003. 2 впр. № 61; Определение Конституционного Суда Россий-
ской Федерации Ns 349-0 от 05.11.2003 II Информационно-правовая система «Кон-
сультантПлюс. ВерсияПроф.
1(9 См., например: О практике применения судами законодательства об ответствен-
ности за экологические правонарушения: Постановление Пленума Верховного Суда
Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. № 14 // Бюллетень Верховного Суда Рос-
сийской Федерации. 1999. № 1; О судебном приговоре: Постановление Пленума Вер-
ховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 г. Ns 1 // Бюллетень Верхов-
ного Суда Российской Федерации. 1996. № 7.
См., например: Приговор опротестован вследствие неправильной квалификации
содеянного и чрезмерной мягкости наказания: Информация о деле И Законность.
1997. Ns 11; Определение № 77-096-19 по делу Мхитаряна, Саюрова и др.; Судебная
(фактика по применению УК РСФСР и УПК РСФСР И Бюллетень Верховного Суда
Российской Федерации. 1997. Ns 8; С работника железнодорожного транспорта, осу-
жденного за нарушение правил безопасности движения, причиненный им транс-
портному предприятию материальный ущерб мог быть взыскан с учетом степени его
ины и материального положения (ст. 123 КЗоТ РФ): Извлечение из Определения
верховного Суда Российской Федерации от 29 января 1996 г. И Бюллетень Верховно-
Io Суда Российской Федерации. 1996. Ns 11; Постановление Президиума Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации № 7325/03 от 26 августа 2003 г. // Вестник
высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2004. № 1; Определение
№ 6-кп002-6сп по делу Садовничего: Обзор судебной практики Верховного Суда
Российской Федерации за третий квартал 2002 года // Бюллетень Верховного Суда
Российской Федерации. 2003. № 3; Обзор законодательства и судебной практики
верховного Суда Российской Федерации за четвертый квартал 2002 года И Бюлле-
тень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. Ns 7.
< Утевский Б. С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 94-103, 296-299.
156
Глава III
уголовного права, лишь констатировал частое использование данно-
го термина в судебных решениях, не пытался определить, что же
понимается (должно пониматься) под степенью вины и каковы кри-
терии ее определения.
Рассуждая о понятии «степень вины», необходимо соотнести
данный термин с общим определением вины, предложенным в на-
стоящей работе. «Вина — это степень осознания лицом характера и
содержания совершаемых им действий (бездействия) и их последст-
вий, определяемая судом на основе собранных, проверенных и оце-
ненных доказательств в порядке, установленном Уголовно-
процессуальным кодексом РФ».
При определении понятия вины употребляется словосочетание
«степень осознания лицом характера и содержания совершаемых им
действий (бездействия) и их последствий». Можно ли сказать, что
понятие степени вины полностью совпадает по содержанию с поня-
тием вины. Если — да, то степень вины будет зависеть от общего
развития личности виновного, его жизненного опыта, приобретен-
ных знаний, т. е. от каких-то субъективных качеств преступника.
Таким образом, два лица, совершившие одинаковые преступления
при одних и тех же обстоятельствах (например, нарушение правил
дорожного движения, выразившееся в превышении скорости движе-
ния на обледенелой дороге и повлекшее по неосторожности смерть
потерпевшего), наказаны будут по-разному в зависимости, напри-
мер, от стажа вождения автомашины, уровня профессионализма
Тот, кто был более опытным водителем и не раз управлял машиной
в условиях гололеда, должен получить большее наказание, так как
степень осознания возможных последствий была у него выше. Тот
же, кто имел небольшой водительский стаж и в должной мере не
осознавал коварство зимней дороги, получит меньшее наказание.
Такой подход вызывает определенные сомнения ввиду наруше-
ния в данной ситуации принципа справедливости, в соответствии с
которым наказание должно соответствовать не только личности ви-
новного, но и характеру и степени общественной опасности престу-
пления, обстоятельствам его совершения (ст. 6 УК РФ).191 Следова-
181 Абсолютное большинство судей, прокуроров и следователей, опрошенных автором
в процессе подготовки настоящего исследования, посчитали, что в данной ситуации
назначение указанным лицам различного наказания на основании величины опыта
вождения автомобилем было бы несправедливым.
Значение мотивов преступного поведения для определения...
157
тельно, понятие степени вины шире, чем указанное выше понятие
вины, поскольку в первое должны включаться не только степень
осознания лицом характера и содержания совершаемых им действий
(бездействия) и их последствий, но и иные обстоятельства (объек-
тивные и субъективные) содеянного, которые осознавал преступник
или должен был и мог осознавать.
По степени осознания лицом характера и содержания совер-
шаемых им действий (бездействия) и их последствий определяются
формы и виды вины. Таким образом, степень вины, во-первых, зави-
сит от ее формы: при умысле она, безусловно, больше, чем при не-
осторожности.
Во-вторых, на степень вины влияют ее разновидности в рамках
одной и той же формы:
— лицо осознает, что его действия (бездействие) нарушают пра-
вила поведения и предвидит неизбежность причинения вреда охра-
няемым уголовным законом интересам (прямой умысел), — степень
вины высокая;
— лицо осознает, что его действия (бездействие) нарушают пра-
вила поведения и предвидит возможность причинения вреда охра-
няемым уголовным законом интересам (косвенный умысел), — сте-
пень вины меньше, чем при прямом умысле;
— лицо осознает, что его действия (бездействие) нарушают пра-
вила поведения, не предвидит возможности причинения вреда охра-
няемым уголовным законом интересам, хотя по обстоятельствам
дела должно было и могло предвидеть такую возможность (небреж-
ность), — степень вины меньше, чем при умысле;
— лицо осознает, что пренебрегает мерами предосторожности
при совершении правомерных действий (бездействия), могущих на-
нести вред окружающим, не предвидит возможности причинения
вреда охраняемым уголовным законом интересам, хотя при необхо-
димой внимательности и предусмотрительности должно было и
могло предвидеть такую возможность (неосмотрительность), — сте-
пень вины меньше, чем при небрежности.
Если определять степень вины неким общепринятым символом,
например, «X» (чем больше «X», тем выше вина), то неосмотри-
тельность можно обозначить одним X, небрежность — XX, косвен-
ный умысел — XXX, прямой умысел — ХХХХ.
158
Глава III
Степень вины также зависит от отношения преступника к по-
следствиям своих действий (бездействия) при умышленной форме
вины. Хотя в предыдущих разделах работы предлагалось отказаться
от так называемого «волевого» момента вины, тем не менее, этот
отказ целесообразен при решении вопросов квалификации преступ-
лений. В данном случае речь идет об индивидуализации уголовной
ответственности, поэтому непосредственное отношение лица к по-
следствиям в определенных случаях может оказать значительное воз-
действие на принятие судом решения об определении меры наказа-
ния. Таким образом, степень вины зависит от того, желало ли лицо
наступления определенных последствий, допускало их, легкомыслен-
но рассчитывало на их предотвращение, либо безразлично к ним от-
носилось. Распределение вины по степеням с использованием ука-
занного выше символа дает следующую картину:
X — лицо легкомысленно рассчитывает на предотвращение по-
следствий своих действий (бездействия). При этом в расчет прини-
маются конкретные реальные обстоятельства (объективные или
субъективные), которые действительно могут предотвратить насту-
пление вредных последствий (в действующем УК РФ — легкомыс-
лие);
XX — лицо также легкомысленно рассчитывает на предотвра-
щение последствий, однако факторы, которые принимаются им во
внимание, носят абстрактный характер и не могут реально повлиять
на предотвращение последствий (на основании действующего УК
РФ подобные случаи в практике относят к косвенному умыслу);
XXX — лицо допускает наступление вредных последствий либо
безразлично к ним относится;
ХХХХ — лицо желает наступления конкретных вредных по-
следствий своих действий (бездействия).
При умышленной форме вины определение ее степени зависит
также от процесса формирования умысла. Можно утверждать, что
если лицо совершает преступление с заранее обдуманным умыслом
(преднамеренность), то степень его вины повышается, чем если бы
лицо действовало под влиянием внезапно возникшего умысла (не-
преднамеренно). Поводы для формирования умысла также оказыва-
ют влияние на определение степени вины лица, совершившего пре-
ступление. Реальная причина совершения преступных действий,
например при супружеской измене, уменьшает вину, если же при-
Значение мотивов преступного поведения для определения... 159
чина была надуманной, т. е. в реальности ее не существовало, и лицо
имело возможность убедиться в этом, то вина в содеянном увеличи-
вается.
Степень вины при неосторожной форме может определяться в
зависимости от степени предвидения возможности причинения вре-
да охраняемым уголовным законом интересам, насколько лицо
должно и могло было предвидеть возможность наступления вред-
ных последствий своего поведения. Деление неосторожной вины на
определенные виды по степени тяжести (легкая, средняя, грубая)
присутствовало в русском уголовном праве еще в XIX в. Царское
уложение о наказаниях 1885 г. тяжесть неосторожности ставило в
зависимость от обстоятельств совершенного деяния:
— когда преступник по званию своему или другим обстоятель-
ствам обязан был действовать с особенной осмотрительностью (гру-
бая неосторожность);
— когда деяние было не противозаконным, а вредные последст-
вия его не могли быть легко им предвидены, либо когда лицо с из-
лишним рвением выполняло возложенные на него обязанности
(средняя неосторожность);
— когда по обстоятельствам дела нельзя было ожидать и пред-
полагать вредных последствий (легкая неосторожность).192
С. Трофимов, например, предлагает при квалификации транс-
портных преступлений для определения степени неосторожности
выяснять следующие обстоятельства:
— являлся ли субъект должностным лицом либо лицом, испол-
няющим определенные профессиональные обязанности;
— имеются ли прямые запреты в законодательных или иных
нормативных актах (либо в должностной инструкции) на соверше-
ние деяния, находящегося в причинной связи с наступившими не-
благоприятными последствиями;
— располагаемое время от восприятия сложившейся обстановки
до момента совершения необходимых действий по предотвращению
опасных последствий;
\ — наличие сопутствующих ситуативных факторов (эмоцио-
нальный стресс, усталость, перегруженность информацией);
Цит. по: Утевский Б. С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 297.
160
Глава III
— подготовленность и профессиональный опыт лица, совер-
шившего правонарушение.193
Существенную роль в определении степени неосторожности мо-
гут играть юридические ошибки, когда лицо заблуждается относи-
тельно неправомерности своих действий либо когда лицо предвидит
наступление последствий, но не осознает их вредный характер, хотя
должен был и мог сознавать (например, при мнимой обороне). В
юридической литературе в качестве разновидностей неосторожной
формы вины выделялись также: *
— волевая небрежность, когда лицо, оказавшись в некой ава-
рийной ситуации, требующей принятия правильного решения для
предотвращения вредных последствий, не находит этого решения,
хотя существовали объективные и субъективные предпосылки для
того, чтобы найти правильное решение;
— преступное невежество, когда лицо осуществляет деятель-
ность, требующую специальных познаний, причиняет вред, который
он по своему невежеству не предвидел (незаконное врачевание).194
Безусловно, степень вины зависит также и от мотивов преступ-
ного поведения лица. Поскольку потребности с точки зрения их со-
циальной полезности или социальной вредности всегда нейтральны
по своему содержанию, основной акцент при определении степени
вины необходимо делать на установлении степени антисоциально-
сти мотива, лежащего в основе выбора лицом преступного пути
удовлетворения имеющейся у него потребности, а также определе-
нии, являлся ли мотив, лежавший в основе выбора лицом конкрет-
ного способа или конкретного объекта поведения, антисоциальным.
Чем выше степень антисоциальности ориентирующего мотива, тем
выше степень вины. Степень вины также увеличивается, если тех-
нический мотив поведения обладает свойством антисоциальности.
Таким образом, используя для определения степени вины сис-
тему символов, о которой говорилось выше, можно установить сле-
дующие степени вины в зависимости от степени антисоциальности
ориентирующего мотива и социальности либо антисоциальности
технического мотива поведения:
183 Трофимов С. Указ. соч. С. 23.
1М Подробнее о правовой неосторожности, волевой небрежности, преступном неве-
жестве см.: Дааель П. С., КотовД. П. Субъективная сторона преступления и ее уста-
новление. Воронеж, 1974. С. 149-156.
Значение мотивов преступного поведения для определения...161
ХХХХХ — ориентирующий мотив характеризуется высокой
степенью антисоциальности, технический мотив по своему содер-
жанию также антисоциален;
ХХХХ — ориентирующий мотив характеризуется высокой сте-
пенью антисоциальности, технический мотив по своему содержанию
нейтрален;
ХХХХ — ориентирующий мотив характеризуется средней сте-
пенью антисоциальности, технический мотив по своему содержанию
также антисоциален;
XXX — ориентирующий мотив характеризуется средней степе-
нью антисоциальности, технический мотив по своему содержанию
нейтрален;
XX — ориентирующий мотив характеризуется низкой степенью
антисоциальности, технический мотив по своему содержанию также
антисоциален;
X — ориентирующий мотив характеризуется низкой степенью
антисоциальности, технический мотив по своему содержанию ней-
трален.
На степень вины также оказывают влияние эмоциональное со-
стояние лица в момент совершения им преступления и источники
его возникновения. Не случайно в УК РФ имеют место привилеги-
рованные по признаку эмоционального состояния виновного соста-
вы преступлений (ст. 107, 113). В случае если лицо, совершая пре-
ступление, находилось в состоянии аффекта либо сильного
душевного волнения, вызванного неправомерными действиями по-
терпевшего либо другими объективными обстоятельствами, ставя-
щими виновного в неблагоприятные условия, нарушающими его
законные права и интересы, то это уменьшает его вину и влечет за
собой квалификацию действий лица по специальным привилегиро-
•ванным нормам, либо учитывается судом в качестве смягчающего
обстоятельства.
При этом, если формализовать определение степени вины с ис-
пользованием специальных символов, аффект или состояние силь-
ного душевного волнения в указанных случаях должны индексиро-
ваться символом «-X» с отрицательным значением, наглядно
указывающим на уменьшение вины. Безусловно, наличие у лица
аффекта или состояния сильного душевного волнения, вызванных
неблагоприятными для него обстоятельствами, должны влиять на
«Зак 3514
162
Глава III
степень вины в зависимости от конкретного вида данных обстоя-
тельств, явившихся источником специфического эмоционального
состояния виновного в момент совершения преступления. Представ-
ляется, что степень вины, например, будет несколько выше, если
аффект был вызван тяжким оскорблением по сравнению с тем, если
бы аффект был вызван длительной психотравмирующей ситуацией,
возникшей в связи с систематическим противоправным или амо-
ральным поведением потерпевшего.
Уменьшение степени вины также может происходить в силу на-
личия у лица в момент совершения преступления иных психических
состояний, а также может быть обусловлено психическими особен-
ностями личности. К первым можно отнести нервно-психическое
напряжение, потерю ориентации, растерянность в экстремальных
ситуациях, ко вторым — например, отставание подростка в психи-
195
ческом развитии, различные неврозы и т. д.
Как уже упоминалось, степень вины зависит не только от субъ-
ективных обстоятельств совершения преступления, но и от объек-
тивных, к числу которых можно отнести следующие.
Прежде всего необходимо отметить, что на степень вины влия-
ют объективные условия ситуации, в которой совершается преступ-
ление. Данные обстоятельства отражены в действующем УК РФ в
качестве обязательных признаков привилегированных составов,
квалифицирующих признаков либо в качестве обстоятельств, смяг-
чающих или отягчающих наказание.195 196 Если при конструировании
привилегированных или квалифицированных составов преступле-
ний степень вины уже заложена в законодательной конструкции и
выражается в более мягкой или более суровой санкции, то отягчаю-
щие или смягчающие обстоятельства, установленные судом, могут
значительно повлиять на назначаемое наказание.
Следует отметить, что не все смягчающие и отягчающие нака-
зание обстоятельства влияют именно на степень вины лица, совер-
шившего преступление, а только те, которые характеризуют объек-
тивные условия ситуации, в которой совершается преступление.
195 Подробнее см.: Ситковская О. Д. Психологический комментарий к Уголовному
кодексу Российской Федерации. М., 1999. С. 42-43.
196 О влиянии смягчающих и отягчающих обстоятельств на степень вины писала еще в
1950 г. Т. Л. Сергеева (см.: Сергеева Т. Л. Вопросы виновности и вины в практике
Верховного Суда СССР по уголовным делам. М., 1950).
Значение мотивов преступного поведения для определения...
163
Например, несовершеннолетие виновного, беременность, наличие
малолетних детей, явка с повинной не уменьшают степень вины, а
лишь смягчают наказание. Непосредственно же на уменьшение сте-
пени вины влияет совершение преступления в силу тяжелых жиз-
ненных обстоятельств, физической или психической зависимости и
т. д. — совершение преступления в условиях ситуаций, ставящих
преступника в неблагоприятное положение. Сказанное относится и к
рецидиву преступлений как отягчающему наказание обстоятельству,
которое влияет на размер назначенного наказания, но не увеличива-
ет степень вины лица в совершении конкретного преступления. Ос-
тальные отягчающие обстоятельства влияют в той или иной мере на
степень вины в сторону ее увеличения.
Помимо отягчающих и смягчающих наказание обстоятельств на
степень вины влияет конкретная роль лица при групповом соверше-
нии преступления. Если соучастие в преступлении выразилось в со-
исполнительстве, то степень вины должна определяться в зависимо-
сти от того, кто был инициатором его совершения, присутствовали
ли в действиях лица элементы вовлечения, подстрекательства к со-
вершению преступления другого исполнителя, элементы организа-
торства и т. д. В случае установления факта, что один из исполните-
лей выполнял не только объективную сторону преступления, но и
при этом вовлекал другого в преступную деятельность, либо играл
роль организатора, то его вина в совершении преступления увели-
чивается. Конкретные действия исполнителей при совершении
преступления также дают основания для увеличения или умень-
шения их вины. Например, при совершении кражи чужого иму-
щества один из исполнителей проникал в квартиру и изымал
имущество, а другой, находясь непосредственно на месте совер-
шения преступления, обеспечивал тайность его изъятия. Думает-
ся, что у лица, который осуществлял проникновение, степень ви-
ны будет выше, чем у его соучастника, обеспечивавшего тайность
совершения преступления.
При совершении преступления со сложной формой соучастия
степень вины лица зависит от того, являлся ли он организатором,
Исполнителем, пособником или подстрекателем. Традиционно счи-
тается, что действия организатора преступления обладают большей
Общественной опасностью, чем действия иных соучастников пре-
ступления. Поэтому степень вины лица, организовавшего соверше-
164
Глава III
ние преступления, при прочих равных условиях будет несколько
выше, чем вина исполнителя, подстрекателя или пособника. Степень
вины непосредственного исполнителя преступления выше, чем вина
подстрекателя и пособника.
В то же время при определении степени вины соучастников сле-
дует обращать внимание и на другие субъективные и объективные
обстоятельства совершения преступления: форму вины, отношение
к последствиям, процесс возникновения умысла, мотивы, смягчаю-
щие и отягчающие обстоятельства, поскольку последние могут уве-
личить вину исполнителя по сравнению с организатором либо вину
пособника по сравнению с исполнителем.
Определенную роль могут сыграть сущность и характер самого
совершенного преступления. Например, при убийстве по найму за-
казчик, выполнявший роль подстрекателя, должен нести если не
большую, то равную с исполнителем ответственность, поскольку его
вина будет соизмеримой с виной непосредственного исполнителя
преступления.
Представляется, что вина потерпевшего также может влиять на
степень вины лица, совершившего преступление. К исследованию
вины потерпевшего и исследованию ее уголовно-правового значе-
ния в последние десятилетия обращались многие криминалисты. И
все они отмечали необходимость учета вины потерпевшего при при-
влечении лица, совершившего в отношении него преступление, к
уголовной ответственности и ее индивидуализации.197 Как правило,
под виной потерпевшего понимается сознательное отрицательное
отношение потерпевшего к социальным ценностям и нормативам,
которое выражается в его поведении.198 Ученые, проводившие ис-
следования в данной области, предлагали включить в уголовное за-
197 См., например: Дагель П. Вина потерпевшего в уголовном праве // Советская юс-
тиция. 1967. № 6; Кузнецова Н. Уголовное значение «вины потерпевшего» // Совет-
ская юстиция. 1967. № 17; Репецкая А. Л. Виновное поведение потерпевшего и прин-
цип справедливости в уголовной политике. Иркутск, 1994; Рыбальская В. Я. Вина
потерпевшего и уголовная ответственность (по материалам уголовных дел о преступ-
лениях несовершеннолетних) // Проблемы совершенствования эффективности борь-
бы с преступностью. Иркутск, 1983; Ривман Д. В. Уголовно-правовое значение лично-
сти и поведения потерпевшего от преступления // Проблемы совершенствования
борьбы с преступностью. Иркутск, 1985.
198 Репецкая А. Л. Указ. соч. С. 94.
Значение мотивов преступного поведения для определения...165
конодательство норму, согласно которой грубая вина потерпевшего
должна влиять на степень вины субъекта преступления.199
Действительно, при совершении потерпевшим противоправных
или аморальных действий, неосторожное или умышленное провоци-
рование лица на совершение преступления дифференциацию уго-
ловной ответственности необходимо производить с учетом этих об-
стоятельств. В зависимости от того, совершал ли потерпевший
преступление, административное правонарушение, дисциплинарный
проступок, нарушал нормы гражданского права или совершал не
противоправные, но аморальные действия, в зависимости от того,
явились ли подобные действия потерпевшего причиной совершения
лицом преступления в отношении него, обусловили ли совершение
преступления или укрепили умысел виновного, должен решаться
вопрос об уменьшении степени его вины.
Используя для определения степени вины систему символов,
можно установить следующие степени уменьшения вины лица, со-
вершившего преступление, в зависимости от вины потерпевшего:
1-я группа:
- X — потерпевший совершал аморальные действия (бездейст-
вие);
- XX — потерпевший совершал дисциплинарный проступок или
нарушал нормы гражданского законодательства;
- XXX — потерпевший совершал административное правона-
рушение;
-ХХХХ — потерпевший совершал преступление.
2-я группа:
- X — действия (бездействие) потерпевшего способствовали ук-
реплению решимости лица совершить преступление при ранее воз-
никшем умысле;
- XX — действия (бездействие) потерпевшего обусловили со-
вершение преступления, но не находились в прямой связи с ним;
- XXX — действия (бездействие) потерпевшего явились непо-
средственной причиной совершения в отношении него преступле-
ния.
*--------------------------
* Кузнецова Н. Уголовное значение «вины потерпевшего» // Советская юстиция.
1967. № 17. С. 17.
166
Глава 111
3-я группа:
-X — потерпевший по неосторожности совершил противоправ-
ные или аморальные действия;
-XX — потерпевший умышленно совершил противоправные
или аморальные действия.
В таких ситуациях обязательным условием уменьшения вины
лица, совершившего преступление, должна быть вина потерпевшего
(умышленная или неосторожная). В случае если потерпевший со-
вершал противоправные или аморальные действия -невиновно, то
вопрос об уменьшении степени вины лица, совершившего преступ-
ление, должен решать в зависимости от того, насколько виновный
мог сознавать тот факт, что потерпевший совершает какие-то дейст-
вия невиновно.
Необходимо сказать, что вообще все указанные обстоятельства
должны пройти через сознание преступника, а не просто объективно
существовать. Если сам преступник не осознавал и не мог осозна-
вать наличие и характер обстоятельств, которые могли бы повлиять
на степень его вины, то такие обстоятельства не должны учитывать-
ся судом при решении вопроса об индивидуализации уголовной от-
200
ветственности.
Рассмотрев критерии определения степени вины, можно попы-
таться дать ее понятие. Как отмечалось, большинство теоретиков
уголовного права не пытались в своих работах дать определение
степени вины. А те, кто предпринимал попытки определить ее поня-
тие, отталкивались от доминирующей в уголовном праве психоло-
гической концепции вины. Так, например, Ю. А. Красиков опреде-
ляет степень вины как «количественное выражение отрицательного
отношения лица к интересам личности и общества, показатель ис-
~ 201
кажения его ценностных ориентации ...»
Как и непосредственно вина, ее степень определяется судом, так
как именно этот орган ставит окончательную точку в признании ли-
ца виновным в совершении преступления путем вынесения обвини-
тельного приговора и о применении к виновному лицу соответст-
вующих мер уголовно-правового характера. Поэтому степень вины
200 См. таблицу с примерным перечнем обстоятельств, могущих оказать влияние на
степень вины в Приложении 6 к настоящей работе.
201 Красиков Ю. А. Назначение наказания: обусловленность и критерии индивидуали-
зации. Учебное пособие. М., 1991. С. 47.
Значение мотивов преступного поведения для определения...
167
внешне выражается в квалификации преступления, а также мотиви-
рованном и обоснованном с учетом обстоятельств совершения пре-
ступления выборе судом конкретного вида и размера наказания в
рамках санкции статьи или ее части, по которой квалифицируется
совершенное лицом деяние.
С другой стороны, с позиции русского языка степень — это раз-
ряд, категория, употребление слова «степень» означает сравнение
какого-либо явления, его свойств и характеристик, с другим подоб-
202
ным явлением.
Отсюда степень вины — определяемая судом с учетом обстоя-
тельств совершения преступления величина вины конкретного лица
в совершении конкретного преступления по сравнению с виной в
причинении вреда тем же охраняемым уголовным законом интере-
сам при иных обстоятельствах, выражающаяся в выборе судом кон-
кретного вида и размера наказания в рамках санкции статьи или ее
части, по которой квалифицируется совершенное лицом деяние.
§ 3. Влияние мотивов преступного поведения
на определение степени вины
Как уже упоминалось, степень вины напрямую зависит от моти-
вов преступного поведения лица. Не случайно ст. 73 УПК РФ отно-
сит к обстоятельствам, подлежащим доказыванию, не только винов-
ность лица в совершении преступления, форму вины, но и мотивы
его поведения.
В действующем уголовном законе влияние мотивов преступного
поведения лица на степень его вины осуществляется несколькими
путями.
1. Мотив того или иного уровня предусмотрен в качестве при-
знака основного состава преступления, в результате чего содеянное
переходит на иной качественный уровень по сравнению с базовым
преступлением путем изменения объекта преступления и ужесточе-
ния наказания за его совершение.
2. Мотив предусмотрен в качестве признака основного состава
преступления и позволяет отграничивать преступление от иных пра-
вонарушений.
202 См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 766.
168
Глава III
3. Мотивами конкретного преступления могут быть любые мо-
тивы за исключением определенного, указанного в законе, в резуль-
тате чего преступления имеют иное содержание.
4. Мотив предусмотрен в качестве квалифицирующего признака
состава преступления.
5. Мотив предусмотрен в качестве признака привилегированно-
го состава преступления.
6. Мотив предусмотрен в качестве смягчающего или отягчаю-
щего обстоятельства. *
7. Когда мотив не предусмотрен в статьях УК РФ, но право-
применитель, используя возможность признания любого обстоя-
тельства смягчающим ответственность либо используя возможности
ст. 60 УК РФ, учитывает мотив при назначении наказания.
В первом случае, когда мотив предусмотрен в качестве признака
основного состава преступления, в результате чего содеянное пере-
ходит на иной качественный уровень путем изменения объекта пре-
ступления и ужесточения наказания за его совершение, речь идет о
наличии в УК РФ ряда статей, предусматривающих более суровую
ответственность за преступления в отношении определенной кате-
гории лиц при условии совершения в отношении них преступления с
определенными мотивами и целями. При этом объект указанных
преступлений по сравнению с базовой нормой становится дополни-
тельным, а на первое место в охране выходят общественные отно-
шения из иной социальной сферы. Таким образом, преступление
имеет иной характер, иное наказание и относится к иной категории.
При классификации подобных преступлений следует исходить из
содержания основной статьи, по которой бы квалифицировались
действия лица при отсутствии у него указанных в законе мотивов.
В первую очередь такой основной нормой является ч. 1 ст. 105
УК РФ, предусматривающая ответственность за убийство, совер-
шенное без смягчающих и отягчающих обстоятельств. При совер-
шении убийства определенного законом лица и при наличии у ви-
новного указанных в законе мотивов действия последнего
квалифицируются по иным статьям, расположенным в других гла-
вах: ст. 277, 295, 317 УК РФ. Например, убийство государственного
деятеля в целях прекращения его политической деятельности или из
мести за такую деятельность квалифицируется по ст. 277 УК РФ И
наказывается более строго, чем если бы государственного деятеля
Значение мотивов преступного поведения для определения...
169
умышленно лишили жизни на почве неприязненных личных отно-
шений и действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 105 УК РФ.
Также в качестве основных и коррелирующих им норм по ука-
занным выше основаниям можно выделить:
— основные нормы: ч. 1 ст. 111, ч. 1 ст. 112, ч. 1 ст. 115, ч. 1
ст. 116, ст. 119 УК РФ; коррелирующие нормы: ст. 296,318, 321,334
УК РФ;
— основная норма: ч. 1 ст. 129 УК РФ; коррелирующая норма:
ст. 298 УК РФ;
— основная норма: ч. 1 ст. 130 УК РФ; коррелирующие нормы:
ст. 319, 336 УК РФ.
При построении данных норм законодатель указывает на моти-
вы преступного поведения, используя следующие термины: «в целях
прекращения государственной или иной политической деятельно-
сти», «из мести за такую деятельность», «в целях воспрепятствова-
ния законной деятельности», «в связи с деятельностью», «в связи с
исполнением должностных обязанностей».203
Казалось бы, при использовании законодателем однотипных
мотивов поведения при построении коррелирующих норм послед-
ние должны влиять на уголовную ответственность, по сравнению с
аналогичными нормами с теми же мотивами, но имеющими иной
объект, в одном направлении — в сторону ее увеличения. На деле,
как это ни парадоксально, использование одного и того же мотива в
качестве признака состава преступления, предусмотренного корре-
лирующей нормой, в одном случае отягчает уголовную ответствен-
ность, в другом — фактически смягчает.
Например, причинение тяжкого вреда здоровью в связи с ис-
полнением потерпевшим служебного долга предусмотрено не толь-
ко в указанных коррелирующих нормах, имеющих иной основной
объект, чем базовая норма (ч. 4 ст. 296, ч. 2 ст. 318, ч. 3 ст. 321,
п. «в» ч. 2 ст. 334 УК РФ), но и в самой базовой норме в качестве
квалифицирующего обстоятельства без изменения основного объек-
*“ В сложившейся судебно-следственной практике термин «в связи с деятельностью»
понимается как с целью воспрепятствования правомерному осуществлению данным
Лицом своей служебной деятельности либо по мотивам мести за такую деятельность,
(см., например: О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ): Постанов-
ление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. № 1 //
бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. № 3).
170
Глава 111
та (п. «а» ч. 2 ст. 111 УК РФ). При сравнении санкций ч. 2 ст. 111 УК
РФ (лишение свободы на срок от трех до десяти лет) с санкциями
ч. 4 ст. 296 УК РФ (лишение свободы на срок от пяти до десяти лет),
ч. 2 ст. 318 УК РФ (лишение свободы на срок от пяти до десяти лет),
ч. 3 ст. 321 УК РФ (лишение свободы на срок от пяти до двенадцати
лет) коррелирующие нормы действительно устанавливают более
суровую ответственность за аналогичные преступления в отноше-
нии определенной категории лиц. В то же время ч. 2 ст. 334 УК РФ
предусматривает более мягкую санкцию, причем./Существенно (ли-
шение свободы на срок от трех до восьми лет), даже по сравнению с
ч. 2 ст. 111 УК РФ, хотя, судя по квалифицирующим признакам ч. 2
ст. 334 УК РФ, сравнение более корректно проводить с ч. 3 или даже
с ч. 4 ст. 111 УК РФ. Следовательно, использование законодателем
коррелирующей нормы при определенном мотиве и ином объекте
преследовало цель смягчить уголовную ответственность в данном
случае за причинение тяжкого вреда здоровью военнослужащим
своему начальнику по мотивам мести за исполнением им своих слу-
жебных обязанностей, по сравнению с аналогичным преступлением,
но совершенным в гражданском учреждении.
Такой подход к дифференциации уголовной ответственности
представляется неоправданным, не имеющим никаких оснований,
поэтому санкцию ч. 2 ст. 334 УК РФ необходимо сделать суровее
санкции ч. 2 ст. 111 УК РФ.
Вторую группу норм, в которых мотив использован как средст-
во дифференциации ответственности, представляют статьи УК РФ,
закрепляющие мотив в качестве признака основного состава престу-
пления, что позволяет отграничивать преступление от иных право-
нарушений. В этом случае речь идет об изменении свойств вины:
например, при наличии определенного мотива вина из администра-
тивной перерастает в уголовную. Так, незаконное усыновление бу-
дет являться преступлением, если оно совершено, в частности, из
корыстных побуждений (ст. 154 УК РФ). Если же корыстные побу-
ждения либо неоднократность совершения подобных действий от-
сутствуют, содеянное является административным правонарушени-
ем (ст. 5.37 Кодекса РФ об административных правонарушениях). К
таким нормам следует отнести также: ст. 1451, 153, 155, 181, 201,
202, 2152, 285, 292, 320, 325 УК РФ.
Значение мотивов преступного поведения для определения... 171
Законодатель при отграничении уголовной и иной ответствен-
ности использует в УК РФ следующие мотивы поведения (либо сло-
восочетания, указывающие на мотивы): «корыстная или иная личная
заинтересованность», «корыстные или иные низменные побужде-
ния», «цель извлечения выгод и преимуществ для себя или других
лиц», «корыстные или хулиганские побуждения», «цель воспрепят-
ствовать служебной деятельности».
Однако всего лишь три преступления, предусмотренные указан-
ными выше нормами, при отсутствии соответствующего мотива рас-
сматриваются как административные правонарушения (ст. 154, 155,
320 УК РФ, соответственно ст. 5.37, 13.14, 17.13 Кодекса РФ об ад-
министративных правонарушениях). В остальных случаях при от-
сутствии указанного в законе мотива можно говорить при определен-
ных обстоятельствах лишь о дисциплинарном проступке (ст. 1451, 201,
285 УК РФ), либо отсутствии в действиях лица признаков правонару-
шения (ст. 153, 181, 202, 2152, 292, 325 УК РФ). Вызывает вопрос, по-
чему, например, за подделку документов, печатей, штампов установле-
на как уголовная (ст. 327 УК РФ), так и административная
ответственность (ст. 19.23 Кодекса РФ об административных правона-
рушениях), а за похищение, уничтожение, повреждение документов,
штампов, печатей — только уголовная, да и то при наличии корыстной
или иной личной заинтересованности, при отсутствии данных моти-
вов — это всего лишь аморальные действия.
Приведенные факты свидетельствуют об отсутствии единой
системы построения отраслей права. Небесспорным является вопрос
об отсутствии в Кодексе РФ об административных правонарушени-
ях таких составов, как подмена ребенка при отсутствии корыстных и
иных низменных побуждений, подделка пробирного клейма при от-
сутствии корыстной заинтересованности, приведение в негодность
объектов жизнеобеспечения при отсутствии корыстных или хули-
ганских побуждений и т. д. Получается, если лицо приводит в не-
годность объекты электросвязи, скажем, из мести, или подменяет
ребенка из «благородных» побуждений, никакой ответственности не
предусмотрено, так как содеянное попадает в разряд аморальных
проступков, не урегулированных нормами права.
Представляется, что система права должна основываться, преж-
де всего, на соответствии и взаимосвязи ее отраслей. Должна быть
разработана некая «пошаговая» основа построения различных от-
172
Глава III
раслей права: при определенных обстоятельствах конкретные дейст-
вия являются преступлением, при других обстоятельствах — адми-
нистративным правонарушением, при их отсутствии — дисципли-
нарным проступком или гражданско-правовым деликтом. Если мы
пытаемся урегулировать некие общественные отношения, то они
должны быть урегулированы на всех уровнях системы права, а не на
каком-то одном. Указанными обстоятельствами должны выступать
как объективные, так и субъективные обстоятельства, влияющие на
степень вины лица, т. е. непосредственно связанные с определенным
правонарушением и осознанные лицом в момент его совершения.
Третья группа норм сформулирована законодателем методом
исключения определенного мотива, в результате чего имеют место
преступления с иным содержанием по сравнению с другими, в кото-
рых этот (исключенный) мотив служит признаком основного соста-
ва. В современном УК РФ имеет место только одна норма, постро-
енная по этому правилу, — ст. 166 УК РФ, предусматривающая
ответственность за неправомерное завладение автомобилем или
иным транспортным средством без цели хищения. Термин «без цели
хищения» фактически подразумевает отсутствие у лица корыстного
мотива — стремления обогатиться за счет, например, продажи авто-
мобиля или его частей, так как отсутствует цель обратить это иму-
щество в свою пользу или пользу других лиц.
В четвертой группе норм мотив предусмотрен в качестве квали-
фицирующего признака состава преступления, что влечет за собой
увеличение степени вины и ужесточение уголовной ответственно-
сти. Нормы, в которых в качестве квалифицирующего признака фи-
гурирует мотив, можно разделить на три вида в зависимости от его
уровня.
Целевой мотив в качестве квалифицирующего признака закреп-
лен в следующих статьях УК РФ:
— корыстные побуждения или корыстная заинтересован-
ность — п. «з» ч. 2 ст. 105, п. «з» ч. 2 ст. 126, ч. 2 ст. 183, п. «з» ч. 2
ст. 206, ч. 2 ст. 2282;
— хулиганские побуждения — п. «и» ч. 2 ст. 105, п. «д» ч. 2
ст. 111, п. «д» ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 115, ч. 2 ст. 116, ч. 2 ст. 167;
— месть за осуществление лицом служебной деятельности или
выполнение общественного долга — п. «б» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 2
ст. 111, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 117;
Значение мотивов преступного поведения для определения... 173
— кровная месть — п. «л» ч. 2 ст. 105;
— мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или
вражды — п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112,
п. «з» ч. 2 ст. 117, п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ.
Следует отметить, что набор потребностей, используемых зако-
нодателем при конструировании квалифицированных составов пре-
ступлений, с одной стороны, крайне ограничен, с друтой — отлича-
ется бессистемностью. Бессистемность, в частности, проявляется в
том, что часть мотивов, указанных выше и содержащихся в ч. 2
ст. 105 УК РФ, дублируется в ст. 111, 112, 117 УК РФ (мотив нацио-
нальной, расовой, религиозной ненависти или вражды; месть за
осуществление лицом служебной деятельности или выполнение об-
щественного долга), часть — в ст. 111, 112, 115, 116 УК РФ (хули-
ганские побуждения), другие не дублируются вообще (корыстные
побуждения, кровная месть). Закономерно и обоснованно возникают
вопросы: почему корыстные побуждения и кровная месть не явля-
ются квалифицирующими признаками причинения вреда здоровью,
побоев и истязания; почему хулиганские побуждения не являются
квалифицирующим признаком истязания; почему мотивы нацио-
нальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, мести за
осуществление лицом служебной деятельности или выполнением
общественного долга не являются квалифицирующими признаками
причинения легкого вреда здоровью, побоев и истязания?
Сомнительно, что, например, совершение убийства из корыст-
ных побуждений отягчает ответственность, а причинение тяжкого
вреда здоровью из тех же побуждений никак не влияет на степень
вины лица. Можно возразить, что причинение вреда здоровью явля-
ется конструктивным признаком разбоя, поэтому и необходимость в
подобном квалифицирующем обстоятельстве в составах причинения
вреда здоровью отпадает. Однако корыстные побуждения трактуют-
ся на практике как желание преступника не только завладеть каким-
либо имуществом, но и избавиться от материальных затрат. В по-
следнем случае степень вины лица возрастает, но в уголовном зако-
не это обстоятельство не находит должного отражения.
В связи с изменением диспозиции ст. 213 УК РФ Федеральным
законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ хулиганские побуждения как
квалифицирующие обстоятельства были добавлены в ст. 115, 116,
167 УК РФ. В то же время истязание, представляющее собой причи-
174
Глава III
нение физических или психических страданий путем систематиче-
ского нанесения побоев либо иными насильственными действиями,
включая причинение легкого вреда здоровью, оставлено законодате-
лем без внимания. Таким образом, если побои причиняются из хули-
ганских побуждений — налицо повышенная уголовная ответствен-
ность, если побои образуют истязания, то хулиганские побуждения
на степень вины лица, по мнению законодателя, никак не влияют и
не влекут за собой повышенной уголовной ответственности.
Такое положение представляется небесспорным. Поэтому необ-
ходимо указать в качестве квалифицирующих признаков корыстные
побуждения в ст. 111, 112, 115-117 УК РФ, хулиганские побужде-
ния— в ст. 117 УК РФ, месть за осуществление лицом служебной
деятельности или выполнением общественного долга — в ст. 115,
116 УК РФ, кровную месть — в ст. Ill, 112, 115-117, мотив нацио-
нальной, расовой, религиозной ненависти или вражды — в ст. 115,
116 УК РФ. Это позволит учитывать степень вины лица при совер-
шении преступлений, предусмотренных указанными статьями уго-
ловного закона.
Ориентирующий мотив представляет собой собственно мотив
поведения, мотив в узком смысле этого слова. Между тем этот мо-
тив не заложен в нормах уголовного законодательства России, хотя
именно он определяет в целом антисоциальность побуждений, ве-
дущих к совершению человеком преступных действий (бездейст-
вия). Хотя при квалификации отдельных преступлений ориенти-
рующий мотив фактически используется правоприменителем или
может быть использован во избежание ошибок при квалификации.
Так же как и ориентирующий мотив, мотив выбора способа со-
вершения преступления или объекта посягательства прямо не отра-
жен в нормах УК РФ. Однако квалифицирующие признаки отдель-
ных преступлений в той или иной степени отражают именно
технические мотивы преступного поведения. Представляется, что к
таким квалифицирующим признакам следует отнести:
— совершение преступления с особой жестокостью, издеватель-
ством или мучениями для потерпевшего — п. «д» ч. 2 ст. 105, п. «б»
ч. 2 ст. 111, п. «в» ч. 2 ст. 112, п. «д» ч. 2 ст. 117, п. «в» ч. 2 ст. 131,
п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ;
— совершение преступления в отношении беспомощного лица
либо лица, находящегося в зависимости от виновного, — п. «в» ч. 2
Значение мотивов преступного поведения для определения...
175
ст. 105 УК РФ, п. «б» ч. 2 ст. 111, п. «в» ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 302 УК
РФ.204
В пятой группе норм мотив является признаком привилегиро-
ванного состава преступления. Следует отметить, что в УК РФ не
существует статей с привилегированными составами преступлений,
в которых прямо бы указывалось на мотив как обязательный при-
знак данных преступлений. В то же время к преступлениям с приви-
легированными составами, где мотив играет существенную роль при
их квалификации, хотя и не указан законодателем в соответствую-
щих нормах, можно отнести убийство, причинение тяжкого или сред-
ней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта или при превышении
пределов необходимой обороны (ст. 107, 108, 113, 114 УК РФ). Специ-
фическая мотивация лица при совершении указанных преступлений
позволит говорить о специфических внутренних причинах ее возник-
новения, т. е. о мотивах, при неустановлении которых или при уста-
новлении каких-то иных мотивов совершенное преступление не мо-
жет быть квалифицировано по указанным статьям.205
Влияние мотива на степень вины лица осуществляется посред-
ством включения его в перечни смягчающих и отягчающих обстоя-
тельств. Логично предположить, что отражение мотивов преступно-
го поведения в рассмотренных выше нормах Особенной части УК
РФ в качестве признака основного, квалифицированного или приви-
легированного состава преступления должно оказывать влияние на
содержание перечней смягчающих и отягчающих обстоятельств.
При совершении одного преступления указанный в качестве его
квалифицирующего признака в уголовном законе мотив преступно-
го поведения встречается в реальной жизни достаточно часто, при
совершении другого — крайне редко. Поэтому во втором случае не-
целесообразно утяжелять статью УК дополнительной частью с ука-
занием в ней мотива в качестве квалифицирующего обстоятельства.
Для таких случаев мотив должен быть учтен при формировании пе-
речня отягчающих обстоятельств.
204 Более подробно значение ориентирующих и технических мотивов для квалифика-
ции и индивидуализации уголовной ответственности рассматривается в главе V на-
стоящей работы.
205 Подробнее о мотивах преступлений, совершенных в состоянии аффекта и необхо-
димой обороны, см. главу V настоящей работы.
176
Глава III
Реально ситуация выглядит несколько по-иному. Если рассмот-
реть ст. 61 и ст. 63 УК РФ на предмет отражения в них всех мотивов
поведения, учтенных в нормах Особенной части УК РФ, то некото-
рых из мотивов мы не обнаружим. В перечне смягчающих обстоя-
тельств отражено только совершение преступления при превышении
пределов необходимой обороны, совершение же преступления в со-
стоянии аффекта или сильного душевного волнения упущено. Одна-
ко применительно к перечню смягчающих обстоятельств это попра-
вимо, поскольку данный перечень является открытым и суд в
соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ может учесть в качестве смягчаю-
щих и обстоятельства, не предусмотренные законом.
Сложнее обстоит дело с перечнем отягчающих обстоятельств
ввиду его закрытости. Принимая решение о закрытости перечня
отягчающих обстоятельств, законодатель должен был максимально
отразить в нем, в частности, обстоятельства, фигурирующие в каче-
стве квалифицирующих признаков составов преступлений или при-
знаков основных составов, в результате чего содеянное переходит на
иной качественный уровень по сравнению с базовым преступлением
путем изменения объекта преступления и ужесточения наказания за
его совершение либо позволяет отграничивать преступление от
иных правонарушений. Между тем не все мотивы преступного по-
ведения, использованные при построении норм Особенной части УК
РФ, заложены законодателем в перечень отягчающих обстоятельств.
Для полной картины необходимо выявить частоту использования
законодателем мотивов того или иного уровня в нормах Особенной
части УК РФ:
— мотивы, указывающие на связь совершенного преступления
со служебной деятельностью потерпевшего либо выполнением им
общественного долга, используются в 15 статьях Особенной части
УК РФ;
— «корыстные побуждения, заинтересованность, цели» факти-
чески используются в 15 статьях Особенной части УК РФ;
— «личная заинтересованность» используется в 6 статьях Осо-
бенной части УК РФ;
— «низменные побуждения» используются в 2 статьях Особен-
ной части УК РФ;
— «хулиганские побуждения» используются в 7 статьях Осо-
бенной части УК РФ;
Значение мотивов преступного поведения для определения... 177
— «кровная месть» используется в 1 статье Особенной части УК
РФ;
— «мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или
вражды» используется в 5 статьях Особенной части УК РФ;
— «совершение преступления с особой жестокостью, издева-
тельством или мучениями для потерпевшего» используется в
6 статьях Особенной части УК РФ;
— «совершение преступления в отношении беспомощного лица
либо лица, находящегося в зависимости от виновного» используется
в 4 статьях Особенной части УК РФ.
Как видно, «совершение преступления в отношении беспомощ-
ного лица либо лица, находящегося в зависимости от виновного»,
например, можно обнаружить всего в 4 статьях Особенной части УК
РФ, тем не менее, этот признак включен в перечень отягчающих об-
стоятельств. «Корыстные побуждения, заинтересованность, цели» и
«хулиганские побуждения» используются законодателем соответст-
венно в 15 и 7 статьях УК РФ, но в перечне отягчающих обстоя-
тельств они не значатся. Хотя частота использования указанных об-
стоятельств в нормах Особенной части УК РФ свидетельствует, что
законодатель придает им особое значение при решении вопроса об
ужесточении ответственности за совершенное правонарушение. Со-
мнительно, что совершение, например, изнасилования из корыстных
или из хулиганских побуждений не должно влечь более суровую
ответственность, по сравнению с тем, как если бы оно было совер-
шено с целью удовлетворения половой страсти.
Целесообразность включения иных мотивов преступного пове-
дения, использованных при построении Особенной части УК РФ,
необходимо оценить. Включение в перечень отягчающих обстоя-
тельств кровной мести в настоящее время вряд ли целесообразно
ввиду того, что этот мотив упоминается всего лишь в одной норме
Особенной части УК РФ (п. «л» ч. 2 ст. 105), т. е. законодатель не
придает ему решающего значения при квалификации преступлений
против личности. Кровная месть на практике встречается крайне
редко, это относится в большей степени к южным районам европей-
ской части России, по мере развития общества этот пережиток также
со временем уйдет в небытие.
Личная заинтересованность и низменные побуждения встреча-
ются в статьях Особенной части УК РФ чаще, чем кровная месть,
178
Глава III
в 6 и 2 раза соответственно. Между тем включение этих мотивов
преступного поведения лица в перечень отягчающих обстоятельств
представляется нецелесообразным. Совершая преступление, лицо
всегда лично заинтересовано в его совершении. ,Даже если внешне
похоже, что виновный действовал в чужих интересах, мотивами его
поведения будут его собственные потребности, поскольку именно
они лежат, в основе активности человека, а интерес с позиции психо-
логии представляет собой форму существования потребностей.
Включение в перечень отягчающих обстоятельств низменных побу-
ждений также вряд ли оправданно, так как любые побуждения, при-
ведшие к совершению преступления, можно назвать низменными,
т. е. аморальными. Вряд ли кто-то будет оспаривать тот факт, что
любые преступления относятся к разряду аморального поведения,
т. е. не одобряемого обществом.
Учитывая изложенное, представляется необходимым признать
отягчающими обстоятельствами корыстные и хулиганские побуж-
дения и включить в перечень этих обстоятельств.
И еще один существующий в УК РФ способ влияния мотивов
на степень вины и соответственно на индивидуализацию уголовной
ответственности представляет собой использование правопримени-
телем возможности признания любого обстоятельства смягчающим
ответственность и использование им возможностей ст. 60 УК РФ
для учета мотивов преступного поведения при назначении наказа-
ния, разумеется, при их реальном установлении. В этом случае на
степень вины оказывает влияние степень антисоциальности ориен-
тирующего мотива либо признание технического мотива антисоци-
альным. Чем выше степень антисоциальности ориентирующего мо-
тива, тем выше степень вины лица. Антисоциальный технический
мотив также увеличивает вину на одну ступеньку. К сожалению,
невозможно предусмотреть все ориентирующие и антисоциальные
технические мотивы преступного поведения в перечне смягчающих
и отягчающих обстоятельств. Поэтому надо отражать в перечне их
группу (например, ориентирующие мотивы с высокой степенью ан-
тисоциальности) либо дать легальную возможность правопримени-
телю при необходимости учитывать мотивы преступного поведения
при определении степени вины лица и индивидуализации уголовной
ответственности.
Глава IV
ЗНАЧЕНИЕ ФОРМЫ И СТЕПЕНИ ВИНЫ
ДЛЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ И ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ
УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Устоявшегося понятия дифференциации уголовной ответствен-
ности в юридической литературе не существует. Отдельные авторы,
проводившие исследования в этой области, дают собственные, не
совпадающие в целом или частично определения данного поня-
тия.206 В целях настоящей работы под дифференциацией уголовной
ответственности в этом и следующих параграфах будет пониматься
установление законодателем уголовной ответственности и типового
наказания за различные преступления, а также правил определения
меры ответственности за совершенное преступление.207 Таким обра-
зом, дифференциация ответственности выражается в наличии в УК
РФ множества видов преступлений, расположенных в различных
главах, квалифицированных и привилегированных составов престу-
плений, отягчающих и смягчающих обстоятельств, правил назначе-
ния наказания, оснований для освобождения от уголовной ответст-
венности и т. д.
** См., например: Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Дифференциация ответствен-
ности в уголовном праве. СПб., 2003; Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация
уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М., 1998; Коро-
бов П. В. Понятие дифференциации уголовной ответственности // Дифференциация
формы и содержания в уголовном судопроизводстве. Ярославль, 1995; Кригер Г. А.
Дифференциация оснований и пределов уголовной ответственности // Совершенст-
вование мер борьбы с преступностью в условиях научно-технической революции. М.,
1980; Гальперин И. М. Дифференциация уголовной ответственности и эффективность
наказания // Сов. гос-во и право. 1983. № 3, и др.
207 Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Указ. соч. С. 62; Лесниевски-Костарева Т. А.
Указ. соч. С. 26.
180
Глава IV
Индивидуализация уголовной ответственности представляет со-
бой реализацию правоприменителем заложенной в УК РФ законода-
телем дифференциации уголовной ответственности. Составной ча-
стью индивидуализации уголовной ответственности выступают
процессы квалификации преступлений и индивидуализации наказа-
ния. Другими словами, дифференциация уголовной ответственности
означает то,, «как устроен уголовный закон», а индивидуализация —
«как закон реализуется».
§ 1. Значение формы вины для дифференциации
уголовной ответственности
и квалификации преступлений
Влияние форм вины на дифференциацию уголовной ответст-
венности в действующем УК РФ осуществляется путем:
1) установления различных мер наказания за совершение умыш-
ленных и неосторожных преступлений;
2) закрепления в Особенной части УК РФ статей, предусматри-
вающих ответственность только за умышленные преступления,
только за неосторожные преступления либо за преступления, кото-
рые могут быть совершены как умышленно, так и неосторожно;
3) отнесения преступлений к различным категориям в зависимо-
сти от формы вины;
4) установления особой ответственности за преступления со
смешанной формой вины.
Прежде всего дифференциация уголовной ответственности в за-
висимости от форм вины выражается в установлении различных мер
наказания за совершение умышленных и неосторожных преступле-
ний. Например, максимальный срок лишения свободы за соверше-
ние неосторожного преступления составляет 5 лет (ч. 3 ст. 109 УК
РФ), за совершение умышленного преступления — пожизненное
лишение свободы (ч. 2 ст. 105 УК РФ). Максимальный штраф при
совершении преступления по неосторожности составляет 80 тысяч
рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужден-
ного за период до 6 месяцев (например, ст. 118 УК РФ), при совер-
шении умышленного преступления — до 1 млн рублей или в разме-
ре заработной платы или иного дохода осужденного за период до
5 лет (например, ч. 4 ст. 162 УК РФ). При этом если сравнивать со-
Значение формы и степени вины для дифференциации... 181
держание совершаемых умышленно или по неосторожности престу-
плений, за которые в законе предусмотрен одинаковый вид наказа-
ния, то за совершение преступления, например, против жизни и здо-
ровья с неосторожной формой вины сроки лишения свободы
предусмотрены значительно более низкие, чем за умышленные не-
насильственные преступления, например против собственности.
Как правило, в санкциях статей, предусматривающих ответст-
венность за неосторожные преступления, нижний предел конкретно-
го вида наказания не указывается, в статьях же, предусматривающих
ответственность за умышленное преступление, минимальное нака-
зание ограничено. Некоторые виды наказаний (например, пожиз-
ненное лишение свободы) вообще не применяются к неосторожным
преступлениям.
Дифференциация ответственности за умышленные и неосто-
рожные преступления выражается также в делении преступлений на
различные категории (ст. 15 УК РФ). При существовании четырех
категорий преступлений неосторожные преступления относятся
только к первым двум — преступлениям небольшой и средней тя-
жести. Для умышленных преступлений критериями отнесения их к
различным категориям служат размеры максимального лишения
свободы, которое можно назначить за их совершение, распределяе-
мые на четыре периода: до двух лет, свыше двух до пяти лет, свыше
пяти до десяти лет, свыше десяти лет. Для неосторожных преступ-
лений существует два таких периода: до двух лет и свыше двух лет.
Наглядно проявляется дифференциация отнесения умышленных и
неосторожных преступлений к различным категориям.
В зависимости от того, к какой категории относится совершен-
ное лицом преступление, законом установлены различные правила
индивидуализации уголовной ответственности при назначении нака-
зания, освобождении от отбывания наказания и освобождении от
уголовной ответственности.
Дифференциация уголовной ответственности за умышленные и
неосторожные преступления выражается в существовании института
рецидива (ст. 18 УК РФ). Рецидивом признается совершение только
умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее
совершенное умышленное преступление, что влияет на назначение
наказания.
182
Глава IV
Установление возраста уголовной ответственности также явля-
ется средством дифференциации ответственности за умышленные и
неосторожные преступления, так как снижение возраста уголовной
ответственности в законе установлено только за ряд умышленных
преступлений (ст. 20 УК РФ). За совершение преступления по неос-
торожности ответственность наступает исключительно с 16-летнего
возраста.
Регламентация института неоконченного преступления также
свидетельствует о дифференциации уголовной ответственности в
зависимости от форм и видов вины. К ответственности за неокон-
ченное преступление можно привлечь только при условии наличия у
лица вины в форме умысла. Более того, судебная практика и теория
уголовного права путем анализа норм главы 6 УК РФ правомерно
считают (исходя из существующего состояния института вины в УК
РФ), что ответственность за неоконченное преступление возможна
только при наличии вины с прямым умыслом. Институт неокончен-
ного преступления также дифференцирует уголовную ответствен-
ность за приготовление к преступлению в зависимости от его кате-
гории: привлечь лицо к ответственности возможно только за
приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлению.
Дифференциация уголовной ответственности с учетом формы
вины проявляется: в построении института соучастия в преступле-
нии (глава 7 УК РФ), которое возможно исключительно при совер-
шении умышленного преступления; в правилах назначения осуж-
денным к лишению свободы вида исправительного учреждения
(ст. 58 УК РФ).
Влияние формы вины на дифференциацию уголовной ответст-
венности также воплощается в наличии в УК РФ статей, предусмат-
ривающих ответственность только за умышленные преступления,
только за неосторожные преступления либо за преступления, кото-
рые могут быть совершены как умышленно, так и неосторожно.
Указание на форму вины, при которой совершается преступление,
осуществляется несколькими способами:
— путем прямого указания в статьях Особенной части УК РФ
формы вины;
— путем указания целей или мотивов преступного поведения;
— путем законодательного определения совокупности однород-
ных преступлений;
Значение формы и степени вины для дифференциации...
183
— путем использования в диспозиции статей Особенной части
УК РФ терминов, подразумевающих совершение данного преступ-
ления с определенной формой вины;
— путем сочетания в одной норме указанных выше признаков.
Прямое указание в законе на форму вины при совершении кон-
кретного преступления имеет место в 65 статьях Особенной части
УК РФ. Причем только 10 из них прямо указывают на умышленную
форму вины, 55 — закрепляют неосторожное отношение лица к по-
следствиям своих действий.
Гораздо чаще в УК РФ встречаются нормы, в которых в качест-
ве обязательных признаков основного состава преступления фигу-
рирует мотив или цель преступного поведения. В таких случаях речь
может идти исключительно об умышленной форме вины при совер-
шении указанных преступлений. Это объясняется тем, что при неос-
торожном совершении преступления (а неосторожность в настоящее
время определяется отношением виновного к последствиям своих
действий) лицо, конечно, тоже имеет определенные мотивы и цели,
однако последние охватывают лишь наступление нейтральных, мо-
жет быть даже общественно полезных, но, во всяком случае, не уго-
ловно наказуемых последствий. Поэтому если в статье Особенной
части УК РФ имеется указание на мотив или цель преступного пове-
дения, то можно сделать однозначный вывод об умышленном харак-
тере данного преступления.
Мотивы и цели, закрепленные законодателем в нормах Особен-
ной части УК РФ в качестве признаков тех или иных составов пре-
ступлений, следует разделить на несколько разновидностей, кото-
рые, впрочем, не влияют на решение вопроса о характере вины лица.
Мотивы, как уже упоминалось ранее, делятся на определенные
уровни, которые в той или иной мере представлены в статьях Осо-
бенной части УК РФ. Присутствие в составе преступления мотива
любого уровня в качестве обязательного признака преступления
свидетельствует о его умышленности.
Цели преступного поведения, закрепленные в отдельных стать-
ях Особенной части УК РФ, можно разделить на два вида: мотива-
ционные цели и цели действия. Мотивационные цели преступного
поведения характеризуют содержание потребности поведения. На-
пример, корыстная цель прямо указывает на материальные потреб-
ности, лежащие в основе действия лица, цель мести — на потреб-
184
Глава IV
ность причинить зло за причиненное зло, обиду. Содержание целей
действия не характеризует потребности поведения, а указывает на
другие действия, которые должны совершить или сам виновный или
иные лица под влиянием совершенного виновным преступления. По
сути, цели действия представляют собой промежуточные этапы по-
ведения, а не его конечный результат, вытекающий из содержания
потребностей лица, лежащих в основе его поведения. Например,
цель понуждения государства, организации или гражданина совер-
шить какое-либо действие при захвате заложников не, раскрывает
содержания мотивов преступного поведения, так как указывает не
на конечный результат, к которому стремится лицо (получить мате-
риальную выгоду и т. д.), а на промежуточный результат, который
ляжет в основу исполнения изначальной потребности виновного.
Тем не менее и мотивационные цели и цели действия указывают на
умышленный характер закрепленного в той или иной статье Осо-
бенной части УК РФ преступления.
В Особенной части УК РФ имеется 25 норм, в которых указыва-
ется на мотивы поведения, 10 норм, содержащих мотивационные
цели, 27 норм, предусматривающих преступления, обязательными
признаками состава которых выступают цели действия.
При анализе норм УК РФ вывод о форме вины, с которой может
быть совершено конкретное преступление, можно сделать на осно-
вании использованных законодателем терминов, указывающих на
сознательное совершение лицом действий (бездействия). Такие нор-
мы можно разделить на следующие группы:
— нормы, в которых указывается на осознание лицом опреде-
ленных фактов, являющихся признаком преступления;
— нормы, в которых указывается на совершение преступления с
применением насилия или каких-либо угроз;
— нормы, описывающие признаки преступлений с
использованием слов, этимологическое содержание которых прямо
указывает на осознание лицом характера совершаемых им действий
и предвидение последствий, т. е. на умышленную форму вины.
Нормы, в которых указывается на осознание лицом определен-
ных фактов, являющихся признаком преступления, можно разделить
на две разновидности в зависимости от употребляемых терминов. В
ст. 121, ч. 2 ст. 122, ст. 195 УК РФ говорится о знании виновным о
существенных фактах как условии привлечения его к уголовной от-
Значение формы и степени вины для дифференциации... 185 .
ветственности, например о наличии у него венерического заболева-
ния (ст. 121 УК РФ). В других статьях УК РФ законодатель исполь-
зует термин «заведомость» для характеристики основного состава
преступления. В данном случае во внимание необходимо принимать
именно основные составы преступлений, так как указание на заве-
домость знания в качестве квалифицирующего признака не влияет
на установление формы вины в основном составе. Всего в Особен-
ной части УК РФ содержится 30 подобных норм. Например, заведо-
мое оставление лица в опасности (ст. 125 УК РФ).
Необходимо отметить, что использование законодателем ука-
занных терминов при существующем законодательном делении ви-
ны на формы позволяет с уверенностью сказать, что данные престу-
пления не могут быть совершены по небрежности. Неосторожная же
форма вины в виде легкомыслия наряду с прямым и косвенным
умыслом, как считает большинство авторов комментариев к УК РФ
и учебников по Особенной части уголовного права, может иметь
место в этих случаях. В то же время при восприятии законодателем
изложенной в настоящей работе концепции вины, когда то, что мы
именуем легкомыслием, будет относится к умыслу, а неосторож-
ность будет иметь место при непредвидении лицом вредных послед-
ствий своих действий, употребление этих терминов в нормах Осо-
бенной части УК РФ будет однозначно указывать на умышленную
форму вины. Такой подход представляется более верным, так как
само значение слов «заведомость», «знание» предполагает осозна-
ние лицом характера совершаемых им действий, а значит — умыш-
ленную форму вины. И только потому, что легкомыслие отнесено в
УК РФ к неосторожной форме вины, допускается подобное небес-
спорное толкование уголовного закона.
Представляется, что нормы, в которых указывается на соверше-
ние преступления с применением насилия либо различных по со-
держанию угроз, однозначно свидетельствуют об умышленной фор-
ме вины лица, так как применение насилия или высказывание угроз
всегда сопровождается сознательным намерением лица и четко оп-
ределенной целью, ради достижения которой насилие либо угрозы
используются. В УК РФ существует порядка 51 статьи и их части,
Описывающих признаки преступлений, совершаемых с применением
насилия или угроз (за исключением убийств, причинения вреда здо-
ровью, побоев и истязания). Из указанных норм 35 — предусматри-
186
Глава IV
вают сочетание насилия и угроз, 8 — только угрозы разнообразного
содержания, 8 — говорят только о применении насилия. Нередко
сочетание применения насилия и угроз происходит при описании
квалифицированных составов преступлений. Например, ст. 179 УК
РФ предусматривает ответственность за принуждение к совершению
сделки или отказу от нее под определенными видами угроз (ч. 1).
В п. «б» ч. 2 указанной статьи то же деяние сочетается с применени-
ем насилия.
Следующая группа норм, при анализе который можно сделать
однозначный вывод о форме вины, характеризуется использованием
законодателем при описании преступления слов, этимологическое
содержание которых прямо указывает на осознание лицом характера
совершаемых им действий и предвидение последствий, т. е. на
умышленную форму вины. В Особенной части УК РФ содержится
значительное число подобных статей. К ним можно отнести, напри-
мер, незаконное производство аборта (ч. 1 ст. 123 УК РФ); оскорб-
ление (ст. 130 УК РФ); фальсификацию избирательных документов
(ст. 142 УК РФ) и т. д. Построение указанных норм и термины, ис-
пользованные законодателем для описания преступлений, свиде-
тельствуют об умышленной форме вины в их составе. Напротив,
содержание ст. 224 УК РФ (небрежное хранение огнестрельного
оружия), ст. 293 УК РФ (халатность) прямо указывает на неосто-
рожную форму вины при совершении данных преступлений.
Также в Особенной части УК РФ имеют место нормы, соче-
тающие в себе ряд признаков, указанных выше, на основании кото-
рых можно сделать вывод о содержании вины. Например, в ч. 1
ст. 105 УК РФ прямо говорится об умышленном лишении жизни, а в
ч. 2 указанной статьи описываются квалифицированные составы
убийства с указанием на мотивы и цели.
Как уже упоминалось, в теории уголовного права существует
позиция, в соответствии с которой все преступления с так называе-
мыми формальными составами совершаются с умышленной формой
вины.208 В то же время при комментировании УК РФ подавляющее
большинство авторов допускают совершение преступлений с фор-
208 См., например: Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источни-
ки уголовного права: Сравнительно-правовой анализ законодательства России и
стран Содружества Независимых Государств. СПб., 2003. С. 123-124.
Значение формы и степени вины для дифференциации...187
мальными составами с неосторожной формой вины в виде преступ-
ного легкомыслия. Данный факт свидетельствует о несовершенстве
института вины, поэтому до его соответствующей корректировки
говорить об отнесении преступлений к умышленным и неосторож-
ным на основании конструкции их составов бессмысленно, так как,
исходя из законодательного описания легкомыслия, ряд преступле-
ний с формальными составами могут совершаться как с умышлен-
ной, так и с неосторожной формами вины. К ним можно отнести
преступления, предусмотренные: ст. НО, 121, 122, ч. 1 ст. 215, ч. 1
ст. 217, ст. 2282, ст. 252, 271, 283, 2851, 2852, 310, 311, 322, ч. 1
ст. 340, ч. 1 ст. 341 УК РФ.
Из всего сказанного можно сделать только один вывод; диффе-
ренциация уголовной ответственности за умышленные и неосто-
рожные преступления в плане закрепления в Особенной части УК
РФ статей, предусматривающих ответственность за умышленные и
неосторожные преступления, проведена бессистемно, что влечет за
собой различное толкование норм Особенной части УК РФ и в итоге
приводит к судебно-следственным ошибкам. Изначально при приня-
тии ныне действующего УК РФ законодателем была предпринята
попытка четко установить критерии дифференциации уголовной
ответственности по формам вины. В результате этого в ч. 2 ст. 24
УК РФ было закреплено правило, в соответствии с которым деяние,
совершенное по неосторожности, признавалось преступлением
только в том случае, когда это специально предусмотрено соответ-
ствующей статьей Особенной части УК РФ. Однако это правило ре-
ально действовало с 1 января 1997 г. по 26 июня 1998 г. в силу того,
что в результате отсутствия системы построения норм Особенной
части УК РФ ряд преступлений, ранее признававшихся неосторож-
ными, перешли в разряд умышленных, так как законодатель «забыл»
сделать указание в соответствующих статьях УК РФ на неосторож-
ную форму вины, а в результате при применении уголовного закона
в этой части возникли известные проблемы.
При устранении данной проблемы законодатель пошел по лег-
кому пути: изменил содержание ч. 2 ст. 24 УК РФ, которое с 27 ию-
ня 1998 г. (дня официального опубликования Федерального закона)
Стало звучать по-иному: деяние, совершенное только по неосторож-
ности, признается преступлением лишь в случае, когда это специ-
ально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части
188
Глава IV
УК РФ. С переставлением наречия «только» в другую часть предло-
жения полностью изменилась и концепция дифференциации уго-
ловной ответственности за умышленные и неосторожные преступ-
ления. Теперь если в статье Особенной части УК РФ не упоминается
форма вины, то преступление может быть совершено как с умыш-
ленной, так и с неосторожной формой вины. В то же время и уче-
ные-юристы и практические работники продолжают руководство-
ваться здравым смыслом и по косвенным признакам, заложенным в
нормах УК РФ (что было сделано выше), путем системного анализа
Особенной части, признают определенные преступления исключи-
тельно умышленными или неосторожными, хотя формально закон
дает право признавать их и теми и другими одновременно.
Также при признании возможности совершения одного и того
же деяния как с умыслом, так и с неосторожностью сводится на нет
влияние вины лица на индивидуализацию уголовной ответственно-
сти, хотя принцип вины является одним из основных принципов
уголовного права. Суд может назначить наказание за совершенное
(умышленное или неосторожное) преступление лишь в пределах од-
ной и той же санкции соответствующей статьи. Представляется, что
такое влияние вины на индивидуализацию наказания недостаточно.
Ответственность за умышленные и неосторожные преступления
должна быть установлена в различных статьях УК РФ и предусмат-
ривать возможность применения различных мер наказания. Напри-
мер, умышленное и неосторожное причинение тяжкого вреда здоро-
вью предусмотрено различными статьями. И если в первом случае
максимальное наказание составляет 15 лет лишения свободы, то во
втором — 1 год. Налицо разница между умышленным и неосторож-
ным деянием, совпадающим по всем остальным признакам. Так по-
чему же за умышленное разглашение сведений, составляющих госу-
дарственную тайну, должно назначаться такое же наказание, как за
совершение данного преступления по неосторожности?
Помимо этого преступление, предусмотренное одной статьей
(частью статьи) УК РФ, может одновременно относиться к различ-
ным категориям, так как при категоризации преступлений использу-
ется не только максимальный вид наказания, но и форма вины.
Выходом из сложившейся ситуации, как представляется, являет-
ся возврат к прежнему содержанию ч. 2 ст. 24 УК РФ и последова-
тельная корректировка статей Особенной части УК РФ. Только та-
Значение формы и степени вины для дифференциации... 189
ким способом можно четко и ясно довести до правоприменителя и
всех граждан смысл нормативных требований уголовного закона и
тем самым должным образом дифференцировать уголовную ответ-
ственность за умышленные и неосторожные преступления. Коррек-
тировка норм Особенной части УК РФ должна осуществляться в
двух направлениях:
— четкое указание во всех существующих статьях на форму ви-
ны;
— дополнение УК РФ новыми статьями (статей — частями)
аналогичного содержания с существующими, но предусматриваю-
щими ответственность за совершение аналогичного преступления с
иной формой вины и влекущими за собой применение иных, более
суровых или более мягких, мер уголовно-правового воздействия.
Сказанное можно проиллюстрировать следующими примерами.
В ст. 285 УК РФ обязательным признаком злоупотребления должно-
стными полномочиями является существенное нарушение прав и
законных интересов граждан, организаций, интересов общества
или государства. Традиционно считается, что данное преступле-
ние совершается с прямым или косвенным умыслом. Однако по-
скольку в законе не указана форма вины должностного лица в от-
ношении нарушения прав и интересов, являющегося
последствием его неправомерных действий, то в силу ч. 2 ст. 24
УК РФ это отношение может быть как в форме умысла, так и в фор-
ме неосторожности. Поэтому ч. 1 ст. 285 УК РФ необходимо изло-
жить следующим образом:
...умышленное существенное нарушение прав и законных
интересов граждан или организаций путем использования
должностным лицом своих служебных полномочий.
В этом случае никаких сомнений у правоприменителя по по-
воду объективной стороны указанного преступления возникать не
будет.
В ч. 3 ст. 285 УК РФ предусмотрен квалифицирующий признак
рассматриваемого преступления — тяжкие последствия, к которым
относятся, в частности, крупные аварии, длительная остановка
транспорта или производственного процесса, дезорганизация работы
учреждения, предприятия, нанесение государству материального
190
Глава IV
ущерба в особо крупных размерах, причинение смерти или тяжких
телесных повреждений хотя бы одному человеку и т. п.209 Форма
вины в разъяснениях высших судебных инстанций в отношении
тяжких последствий не указывается. В результате одни авторы пола-
гают, что в отношении этих последствий должна быть неосторожная
форма вины,210 другие — умышленная.211
Для того чтобы избежать ненужных дискуссий, законодателю
следует четко определить в ч. 3 ст. 285 УК РФ форму вины в отно-
шении последствий. Исходя из санкций указанной Йормы, представ-
ляется, что в отношении тяжких последствий должна быть неосто-
рожная форма вины. Сторонники умысла в отношении тяжких
последствий при злоупотреблении служебными полномочиями ар-
гументируют свою позицию тем, что тяжкие последствия представ-
ляют собой разновидность существенного нарушения прав и закон-
ных интересов граждан, организаций, общества, государства; что
допущение неосторожной вины в составе злоупотребления должно-
стными полномочиями стирает грань между этим преступлением и
халатностью.212
Однако приводимые аргументы небесспорны, так как, во-
первых, тяжкие последствия являются самостоятельным последст-
вием злоупотребления должностными полномочиями и вменение
ч. 3 ст. 285 УК РФ возможно только в случае установления не толь-
ко этих последствий, но и существенного нарушения прав и закон-
ных интересов граждан, организаций, общества, государства. Иначе,
если даже последствие будет признано тяжким, а существенного
нарушения прав и интересов не установлено, состава преступления,
предусмотренного ст. 285 УК РФ, в действиях должностного лица
не будет.
209 См., например: О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или
служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности
и должностном подлоге: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта
1990 г. Ns 4 с изменениями, внесенными Постановлением Пленума Верховного Суда
Российской Федерации от 10 февраля 2000 г. № 6 // Бюллетень Верховного Суда
СССР. 1990. № 3; Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. № 4.
210 См., например: Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Россий-
ской Федерации: В 2 т. Т. 2. Н. Новгород, 1996. С. 273.
211 См., например: Валженкин Б. В. Служебные преступления. М., 2000. С. 149-150.
212 Там же.
Значение формы и степени вины для дифференциации... 191
Во-вторых, исходя из сравнения санкций статей, предусматри-
вающих преступления против личности, против основ конституци-
онного строя и безопасности государства, фактически во всех случа-
ях наступления тяжких последствий потребуется квалификация по
совокупности данных статей и ч. 3 ст. 285 УК РФ.
В-третьих, в УК РФ имеется множество статей, предусматри-
вающих ответственность за умышленные преступления, квалифици-
рующим признаком которых выступают тяжкие последствия (ч. 4
ст.111, ч. 3 ст. 131, ч. 2 ст. 167, ч. 2, 3 ст. 215 УК РФ и др.). Во всех
этих статья в законе прямо указывается на неосторожное отношение
лица к данным последствиям.
В-четвертых, утверждая, что в отношении тяжких последствий
может быть только умышленная форма вины, и предлагая квалифи-
цировать умышленное лишение жизни или причинение тяжкого
вреда здоровью по совокупности преступлений, предусмотренных
ч. 3 ст. 285 и ст. 105 (111) УК РФ, сторонники такой позиции не упо-
минают о квалификации действий должностного лица, если они по-
влекли по неосторожности смерть потерпевшего или причинение
ему тяжкого вреда здоровью. Сравнивая санкции ст. 109 и ч. 2
ст. 285 УК РФ, логично предположить, что подобные последствия
также относятся к тяжким, а значит, в отношении них может иметь
место и неосторожная форма вины. Поэтому в ч. 3 ст. 285 УК РФ
необходимо указать на неосторожное отношение лица к тяжким по-
следствиям злоупотребления им своими должностными полномо-
чиями.
L Рассуждая о проблемах дифференциации уголовной ответствен-
ости за злоупотребление служебными полномочиями, нельзя оста-
вить без внимания еще один вопрос. Если должностное лицо, зло-
употребляя своими полномочиями, умышленно лишает жизни
гражданина или причиняет ему тяжкий вред здоровью, содеянное
должно квалифицироваться по совокупности ст. 105 (111) и соответ-
ствующей части ст. 285 УК РФ. А в том случае, если должностное
Лицо желает или допускает наступления иных последствий — при-
чинения особо крупного имущественного ущерба, крупную аварию,
Дезорганизацию работы предприятия и т.д., — по совокупности с
какими статьями должны квалифицироваться его действия? По со-
вокупности со ст. 167 УК РФ? Но в последней отсутствует квалифи-
цирующий признак «с причинением особо крупного ущерба», а ука-
192
Глава IV
занные в ч. 2 последствия характеризуются неосторожной формой
вины. По совокупности со ст. 281 УК РФ? Но в ней имеют место
специфические цели совершения преступления. Поэтому представ-
ляется целесообразным дополнить ст. 285 УК РФ ч. 4 следующего
содержания:
...деяния, предусмотренные частями первой или второй
настоящей статьи, сопряженные с убийством, умышленным
причинением тяжкого вреда здоровью, умышленным причине-
нием ущерба в особо крупном размере или уг^ышленным при-
чинением иных тяжких последствий.
Санкцию приведенной нормы изложить так, чтобы убийство без
отягчающих обстоятельств полностью охватывалось ч. 4 ст. 285 УК
РФ, а квалифицированное убийство требовало дополнительной ква-
лификации по ч. 2 ст. 105 УК РФ. Сказанное можно полностью от-
нести и к ряду экологических преступлений, предусмотренных
ст. 246-252, 254 УК РФ.
Влияние форм вины на дифференциацию уголовной ответст-
венности в действующем УК РФ осуществляется также путем отне-
сения преступлений к различным категориям (ст. 15 УК РФ). Тя-
жесть преступлений, в свою очередь, оказывает влияние на
назначение наказания (ст. 60, 69, 70, 73 УК РФ), вид исправительно-
го учреждения и режим отбывания наказания в виде лишения свобо-
ды (ст. 58 УК РФ), на освобождение от уголовной ответственности и
наказания (ст. 79, 80, 83 УК РФ), снятие судимости (ст. 86 УК РФ),
установление рецидива (ст. 18 УК РФ).
В ряде случаев законодатель при дифференциации уголовной
ответственности устанавливает ответственность за преступления с
двумя формами вины. При этом наказание, как правило, предусмот-
рено гораздо выше, чем если бы квалификация осуществлялась по
совокупности преступлений. Так, максимальное наказание за умыш-
ленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосто-
рожности причинение смерти потерпевшему, составляет 15 лет ли-
шения свободы; за причинение смерти по неосторожности (ч. 1
ст. 109 УК РФ) — 2 года лишения свободы; умышленное причине-
ние тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 111 УК РФ) — 8 лет лишения
свободы. Таким образом, при квалификации содеянного по совокуп-

Значение формы и степени вины для дифференциации...
193
ности преступлений максимальное наказание может составить 10
лет лишения свободы.2’3
Вина оказывает непосредственное влияние не только на диффе-
ренциацию уголовной ответственности, но и на квалификацию пре-
ступлений в случаях, когда:
1) законом установлена ответственность за одно и то же деяние,
но совершенное при различных формах вины;
2) в УК РФ установлена ответственность за деяние, ответствен-
ность за совершение которого наступает только при определенной
законом форме вины;
3) квалификация действий лица ставится в зависимость от осоз-
нания последним формы совершения преступления;
4) лицо не доводит преступление до конца по независящим от
него причинам либо добровольно отказывается от его совершения;
5) лицо ошибается в юридических или фактических свойствах
совершаемого им деяния.
Допущение привлечения к уголовной ответственности за одно и
то же деяние, совершенное при различных формах вины, имеет ме-
сто в действующем уголовном законодательстве в двух вариантах.
В первом — закон допускает совершение деяния, предусмотренного
конкретной статьей УК РФ, как с умыслом, так и с неосторожно-
стью. Во втором — ответственность за одно и то же деяние, но
свершенное с различными формами вины, установлена в различных
статьях Особенной части УК РФ. Примерами преступлений с так
называемой альтернативной виной могут служить доведение до са-
моубийства (ст. ПО УК РФ), разглашение государственной тайны
(ст. 283 УК РФ) и т. д. Уже упоминалось, что такое решение законо-
дателя достаточно спорно, влечет за собой дискуссии в теории уго-
ловного права, разнородность практики применения таких норм, на-
рушает принципы вины, справедливости и требует корректировки
уголовного закона в этой части.
Более логичен подход, когда за деяние, совершаемое с различ-
ными формами вины, ответственность установлена в разных статьях
Особенной части УК РФ, например: убийство (ст. 105 УК РФ) и
причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ), умышлен-
м Подробнее о преступлениях с двумя формами вины см. § 2 настоящей главы.
7 Зак 3514
194
Глава IV
ное причинение тяжкого вредя здоровью (ст. 111 УК РФ) и совер-
шение того же преступления по неосторожности (ст. 118 УК РФ).
Вина оказывает непосредственное влияние на квалификацию
преступления и в том случае, если уголовная ответственность за оп-
ределенные действия возможна при условии, что эти действия со-
вершаются с определенной формой вины. Таких норм в УК РФ
большинство. Принципы квалификации подобных преступлений
выработаны практикой и базируются на правилах преодоления кон-
куренции норм. Если совершено умышленное преступление с ква-
лифицирующими признаками, но данные признаки не осознаются
виновным, содеянное квалифицируется по норме, предусматриваю-
щей основной состав данного преступления. В случае, если лицо не
осознает обязательные признаки основного состава, его действия
могут быть квалифицированы как неосторожное преступление, при
условии существования такого состава в УК РФ, либо лежать вне
зоны действия уголовного законодательства — являться админист-
ративным правонарушением, дисциплинарным проступком, граж-
данским деликтом или поведением, нарушающим иные правила не-
нормативного характера.
При совершении неосторожного преступления при отягчающих
обстоятельствах лицо должно осознавать (либо иметь возможность
такого осознания в соответствии с действующим УК РФ) как обяза-
тельные признаки основного состава преступления, так и квалифи-
цирующие обстоятельства. При неосознании квалифицирующих
признаков деяние квалифицируется по норме, описывающей при-
знаки основного состава данного преступления. Если же лицо не
осознает и не имеет возможности осознавать каких-либо обязатель-
ных признаков основного состава, то его действия также могут рас-
сматриваться как административное правонарушение, дисциплинар-
ный проступок, гражданский деликт или поведение, нарушающее
иные правила ненормативного характера. Приведем пример из су-
дебной практики.
Лушпа из личных неприязненных отношений в сторожевой буд-
ке кооператива «Горизонт» двумя выстрелами из ружья убил Кар-
пеева, помимо которого в будке находились Осинин и Ковалюк.
В судебном заседании подсудимый Лушпа пояснял, что, войдя в
сторожевую будку, он увидел сидевшего на стуле напротив входа в
трех метрах от двери Карпеева, Осинин был у двери, справа от не-
Значение формы и степени вины для дифференциации...195
го, Ковалюка он не видел (тот сидел у ограждения, где были цветы,
и в момент выстрела не мог видеть его). Карпеев вскочил со стула,
и он выстрелил в него. Он не предполагал, что причинит кому-
нибудь другому вред.
Свидетель Ковалюк пояснил, что Лушпа наставил стволы ру-
жья прямо на Карпеева и в упор произвел выстрелы ему в живот.
Свидетель Осинин пояснил, что он сидел с левой стороны от входа,
у стола, Карпеев — напротив входа, а Ковалюк — в углу с правой
стороны от входа. Обернувшись, он видел стволы ружья, а Луш-
пу — нет. В это время Карпеев вскочил со стула, и Лушпа выстре-
лил в него: первый раз — в живот, второй раз — в спину. Потом он
(Осинин) вскочил со стула и побежал заЛушпой.
Из протокола осмотра места происшествия и схемы к нему
видно, что комната, где был убит Карпеев, имела размеры 3x6 м
(6 м — длина стены, в которой расположена входная дверь). На-
против входной двери на расстоянии, согласно протоколу осмот-
ра — 3 м, исходя из схемы к протоколу — 2 м, стоял стул. Около
этого стула (где сидел Карпеев) на полу имелись пятна крови, куски
войлока. Ковалюку и Осинину ранений причинено не было.
Согласно акту судебно-медицинской экспертизы, Карпееву бы-
ли причинены слепые огнестрельные ранения живота и поясницы,
оба с признаками близкого выстрела — в пределах действия допол-
нительных факторов выстрела.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации указала, что «по смыслу закона для квалификации
умышленного убийства как совершенного способом, опасным для
жизни многих людей, необходимо установить, сознавал ли винов-
ный, осуществляя умысел на убийство определенного лица, что он
применяет такой способ причинения смерти, который опасен для
жизни не только одного человека».2'4
В качестве примера влияния вины на квалификацию действий
лица в зависимости от осознания последним формы совершения
214 Для квалификации умышленного убийства как совершенного способом, опасным
для жизни многих людей, необходимо установить, сознавал ли виновный, осуществ-
ляя умысел на убийство определенного лица, что он применяет такой способ причи-
нения смерти, который опасен для жизни не только одного человека: Извлечение из
Определения Верховного Суда Российской Федерации от 28.03.1995 И Бюллетень
Верховного Суда Российской Федерации. 1996. № 1. С. 9.
196
Глава IV
преступления можно привести сложившиеся в судебной практике
критерии разграничения тайного и открытого хищения. При этом
основную роль в этом процессе играет как раз сознание виновным,
что он действует незаметно для окружающих. Причем, если даже
собственник или третьи лица видели, что совершается хищение, од-
нако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что
действует тайно, содеянное также является тайным хищением чужо-
215
го имущества.
При совершении приготовления к преступлений или покушения
на преступление решающее значение при квалификации действий
лица в этих случаях имеет определение так называемой направлен-
ности умысла и степени его реализации. Между тем, как отмечается
в юридической литературе, единого подхода к квалификации не-
оконченных преступлений в судебной практике нет.215 216 В зависимо-
сти от характера совершаемых преступлений практикуются различ-
ные подходы к квалификации неоконченных преступлений.
В одних случаях содеянное при частичной реализации умысла и
недостижении конечной цели поведения расценивается как покуше-
ние на преступление,217 218 в других — как совокупность оконченного
218
преступления и покушения на преступление, в третьих — как
оконченное преступление.219 Такие совершенно различные подходы
215 См.: О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое: Постановление
Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. № 29 // Бюл-
летень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 2.
216 См., например: Толмачев О. Квалификация преступлений при частичной реализа-
ции умысла // Российская юстиция. 2000. № 12; Щепельков В. Ф. Квалификация пося-
гательств при частичной реализации умысла // Журнал Российского права. 2002.
№11; Назаренко Г. В., Ситникова А. И. Неоконченное преступление и его виды. М.,
2003.
217 Имея умысел на хищение двух сумок, соучастники по независящим от них причи-
нам изъяли только одну. По этому основанию их действия были квалифицированы как
покушение на грабеж (см.: Извлечение из дела Клюева и Боронина И Бюллетень Вер-
ховного Суда Российской Федерации. 1999. № 5. С. 20-21).
218 В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федера-
ции «О судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г. № 1 (Бюлле-
тень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. № 3) «убийство одного человека
и покушение на убийство другого не может рассматриваться как оконченное преступ-
ление — убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности пре-
ступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по
ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ».
218 В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федера-
ции «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» от
10 февраля 2000 г. № 6 (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000.
Значение формы и степени вины для дифференциации...
197
к оценке одного и того же явления отнюдь не способствуют единст-
ву уголовной политики, системному подходу к квалификации не-
оконченных преступлений, а, наоборот, влекут за собой судебные
ошибки.
Безусловно, единое понимание института неоконченного пре-
ступления и последовательная реализация его принципов на практи-
ке являются основой реализации принципов законности и справед-
ливости. В связи с этим ученые и практические работники
высказывают свои предложения по совершенствованию правопри-
менительной деятельности. Одни авторы полагают, что при частич-
ной реализации умысла и недостижении преступной цели действия
лица должны быть квалифицированы по совокупности двух престу-
плений: фактически совершенного (если таковое имеется) и не дове-
денного до конца по независящим причинам.220 Другие — предла-
гают более сложное решение вопроса: в зависимости от характера
совершенного лицом деяния, его формы, наличия в действиях ви-
новного квалифицирующих обстоятельств и т. д. содеянное может
быть квалифицировано как покушение, как оконченное преступле-
~ 221
ние или как совокупность преступлении.
Представляется, что высказанные в литературе мнения, так же,
как и сложившаяся судебная практика, небесспорны. В основу ре-
шения вопроса о квалификации неоконченного преступления необ-
ходимо положить принцип вины (ст. 5 УК РФ) или, иначе говоря,
принцип субъективного вменения. Именно вина, цели и мотивы ли-
ца, совершившего неоконченное преступление, должны учитываться
при квалификации его действий. Исходя из принципа субъективного
вменения, действия лица, направленные на получение преступного
результата и по независящим от него причинам не доведенные до
конца, должны квалифицироваться как покушение на преступление
№ 4) «дача взятки или незаконного вознаграждения при коммерческом подкупе, а
равно их получение должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие
функции в коммерческой или иной организации, считаются оконченными с момента
принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей»; см. также: Опреде-
ление № 38-099-28 по делу Семина // Бюллетень Верховного Суда Российской Феде-
рации. 2000. № 5. С. 12.
220 См., например: Толмачев О. Указ. соч. С. 31; Назаренко Г. В., Ситникова А. И.
Указ. соч. С. 121-126.
1 Щепельков В. Ф. Квалификация посягательств при частичной реализации умысла И
Журнал Российского права. 2002. №11.
198
Глава IV
в соответствии с его умыслом и конечными целями его преступного
поведения при условии, что умысел не был альтернативным и фак-
тически совершенные лицом действия, хотя и содержали признаки
оконченного преступления, являлись необходимыми элементами
процесса покушения, составляли его суть.
Поэтому утверждение, что квалификация действий виновного
как совокупности преступлений является универсальным подходом
«при квалификации всех видов неоконченных преступлений, по-
скольку механизм приготовления и покушения мджет включать в
себя состав иного ... оконченного преступления» , противоречит, с
одной стороны, принципу субъективного вменения, с другой —
принципу справедливости, в соответствии с которым никто не мо-
жет нести ответственность дважды за одно и то же преступление,
так как оконченное преступление в данной ситуации является со-
ставной частью покушения. Иначе при покушении на убийство и
причинении при этом потерпевшему, например, средней тяжести
вреда здоровью действия виновного должны квалифицироваться по
совокупности преступлений, предусмотренных ст. 112 и ст. 30, ч. 1
ст. 105 УК РФ, что неверно, поскольку причинение вреда здоровью
составляет суть покушения и полностью охватывается квалифика-
цией действий лица по ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ.
Исключение могут составлять случаи, когда:
— у преступника был альтернативный прямой умысел, охваты-
вавший как фактически наступившие последствия, так и более тяж-
кие, которые не наступили по независящим от него обстоятельствам;
— фактически совершенные лицом действия выходили за рамки
покушения на конкретное преступление, не являлись необходимыми
элементами процесса покушения и содержали признаки иного окон-
ченного преступления. Например, проникнув квартиру с целью со-
вершения хищения, виновный при поисках необходимого ему иму-
щества уничтожает и повреждает другое имущество, а затем, не
успев покинуть квартиру, задерживается собственником. В этом
случае содеянное в силу указанных выше причин должно квалифи-
цироваться как умышленное уничтожение или повреждение имуще-
ства при причинении значительного ущерба и покушение на кражу с
проникновением в жилище;
222 Назаренко Г. В., Ситникова А. И. Указ. соч. С. 126.
Значение формы и степени вины для дифференциации... 199
— лицо, имея умысел совершить преступление в определенном
размере, по независящим от него обстоятельствам, не доводит пре-
ступление до конца, но в его действиях содержатся признаки наибо-
лее тяжкого по размеру квалифицированного состава данного пре-
ступления. Например, лицо, покушаясь на кражу 3 млн рублей,
фактически завладевает 2 млн. В данной ситуации хищение 2 млн
рублей уже составляет кражу в особо крупном размере, и более ква-
лифицированного состава по данному признаку в ст. 158 УК РФ нет.
Поэтому виновный уже совершил наиболее максимально тяжкое
преступление, и вменять ему покушение на кражу в особо крупном
размере было бы абсурдно, поскольку фактически она уже была со-
вершена.
Во всех остальных случаях действия лица должны быть квали-
фицированы как неоконченное преступление. В этом плане можно
рекомендовать Пленуму Верховного Суда Российской Федерации
изменить свои постановления «О судебной практике по делам об
убийстве» от 27 января 1999 г. и «О судебной практике по делам о
взяточничестве и коммерческом подкупе» от 10 февраля 2000 г. в
части рекомендаций о квалификации убийства одного человека и
покушении на убийство другого при умысле на убийство двух лиц
по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ и о
признании получения взятки как оконченного преступления с мо-
мента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценно-
стей.
С позиции принципа вины и справедливости содеянное при
убийстве одного лица и покушении на жизнь другого при едином
умысле должно квалифицироваться как покушение на убийство двух
и более лиц. С учетом правил назначения наказания (ст. 66 УК РФ)
максимальное наказание при такой квалификации составит 15 лет
лишения свободы, что вполне сопоставимо с тяжестью содеянного.
А если встать на позицию Верховного Суда, то максимальное нака-
зание с учетом положений ст. 66, 69 УК РФ может составить как
минимум 22,5 года лишения свободы, тогда как при оконченном
преступлении — всего лишь 20 лет лишения свободы. Также час-
тичное получение должностным лицом предмета взятки (даже по
договоренности со взяткодателем) должно квалифицироваться как
покушение на получение взятки, за исключением случаев, когда
взятка была в крупном размере и должностное лицо получило хотя и

200
Глава IV
не всю оговоренную сумму взятки, но в размере, превышающем
150 тыс. рублей.
Существенное значение имеет содержание вины лица при реше-
нии вопроса о добровольности его отказа от доведения преступле-
ния до конца. В соответствии со ст. 31 УК РФ добровольным отка-
зом от преступления признается прекращение лицом приготовления
к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непо-
средственно направленных на совершение преступления, если лицо
осознавало возможность доведения преступления до конца. Таким
образом, если лицо осознавало невозможность доведения преступ-
ления до конца, то отказ от преступления будет недобровольным.
Вина оказывает влияние на квалификацию содеянного при
ошибке лица в юридических или фактических свойствах совершен-
ного им деяния. Данный вопрос в теории уголовного права доста-
точно разработан,223 224 22 поэтому, не останавливаясь на описании видов
ошибок и их влиянии на квалификацию действий виновного, обра-
тимся к некоторым моментам, требующим уточнения в рамках
предлагаемой в настоящем исследовании концепции вины.
Правоведы, исследовавшие вопрос об ошибке, традиционно ут-
верждают, что неверная оценка деяния как непреступного, в то вре-
мя как оно является преступлением, не исключает умышленной ви-
ны, так как незнание закона не может оправдать лицо, совершившее
запрещенное уголовным законом деяние, таким образом разделяя
ошибку в противоправности и ошибку в общественной опасности
225
содеянного.
Такой вывод представляется небесспорным даже с позиции ус-
тоявшихся в уголовном праве понятий, используя которые можно
вывести логическую цепочку: если лицо не сознает уголовной про-
223 Подробнее см., например: Вырастайкин В. Добровольный отказ от преступления и
явка с повинной // Российская юстиция. 2001. № 9; Питецкий В. Добровольный отказ
соучастников преступления // Российская юстиция. 2000. № 10; Селезнев М. Неокон-
ченное преступление и добровольный отказ // Российская юстиция. 1997. №11.
224 См., например: Кириченко В. Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву.
М., 1952; Якушин В. А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988; Яку-
шин В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998;
Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003;
ГаухманЛ. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001.
22S Якушин В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти,
1998. С. 256-257; Рарог А. И. Указ. соч. СПб., 2003. С. 172-173; Гаухман Л. Д. Квали-
фикация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001. С. 169-170.
Значение формы и степени вины для дифференциации...
201
тивоправности, значит, оно не сознает, что совершает преступление,
следовательно, не сознает, что совершает общественно опасное дея-
ние, а значит, не сознает общественной опасности своих действий
(бездействия). Отсюда вытекает, что лицо, не сознававшее уголов-
ной противоправности деяния, не может быть привлечено к уголов-
ной ответственности в силу отсутствия вины в уголовно-правовом
смысле. Аргументами в пользу сделанного вывода могут служить
также приводимые ранее на страницах настоящей работы предложе-
ния авторов о замене признака «общественная опасность» призна-
ком «противоправность», описание с использованием данного при-
знака института вины в Кодексе РФ об административных
правонарушениях.
С учетом предлагаемой в настоящем исследовании концепции
вины вопрос об ошибке в общественной опасности содеянного от-
падает, поскольку данный признак в понятии вины отсутствует. Со-
держание ошибки в противоправности деяния должно претерпеть
определенные изменения, поскольку в соответствии с представлен-
ной концепцией вины лицо сознает, что нарушает определенные
правила поведения (как урегулированные, так и неурегулированные
нормами права, причем не только уголовного). Таким образом, лицо
может и не сознавать уголовную противоправность своего деяния,
но для привлечения к уголовной ответственности должно сознавать,
что его действия нарушают иные нормы права либо нормы морали,
нравственности и др. При неосознании индивидуальности совер-
шаемого деяния лицо может быть привлечено к уголовной ответст-
венности за неосторожное преступление, при условии, что оно соз-
навало, что пренебрегает мерами предосторожности. В этом плане
квалификация деяния лица, ошибающегося в юридических свойст-
вах совершаемых им действий (бездействия), значительно облегче-
на, чем при существующем подходе к определению понятия вины.
Не стоит забывать, что в предлагаемой концепции вины присут-
ствует и вторая сторона — предвидение лицом или возможность
предвидения, что его деянием причинен вред охраняемым уголов-
ным законом интересам. Данный признак имеет сходные черты с
признаком противоправности, но более определен по содержанию.
Представляется, что введение в формулу вины предвидения причи-
нения вреда охраняемым уголовным законом интересам является
способом преодоления элементов объективного вменения, сущест-
202
Глава IV
вующих в настоящее время и выражающихся в том, что правопри-
менитель заранее предполагает сознание лицом абстрактного при-
знака общественной опасности при привлечении его к уголовной
226
ответственности.
При непредвидении лицом причинения вреда охраняемым уго-
ловным законом интересам, но при наличии такой возможности
(объективной и субъективной), оно должно нести ответственность за
неосторожное преступление при условии осознания, что его дейст-
вия (бездействие) нарушают правила поведения илй не-нарушают,
но имеет место пренебрежение мерами предосторожности. Если же
лицо не предвидит возможности причинения вреда охраняемым уго-
ловным законом интересам, не могло и не должно было предвидеть,
налицо невиновное причинение вреда.
§ 2. Дифференциация уголовной ответственности
и квалификация преступлений
с двумя формами вины
С принятием УК РФ 1996 г. был положен конец имевшей место
в теории уголовного права дискуссии относительно возможности
существования «смешанной», «сложной», «двойной», или «раздво-
енной», форм вины путем закрепления в законе понятия преступле-
ния, совершенного с двумя формами вины (ст. 27 УК РФ). В на-
стоящее время существуют законодательные основания для
утверждения о том, что никакой третьей, занимающей промежуточ-
ное положение между умыслом и неосторожностью, формы вины не
существует. Закон прямо указывает на возможность в определенных
случаях существования двух форм вины в одном преступлении, не
смешивая данные формы между собой и не придавая им иного ста-
туса.
Из содержания ст. 27 УК РФ прямо следует, что преступление с
двумя формами вины может иметь место в тех случаях, когда в ре-
зультате совершения умышленного преступления причиняются по
неосторожности тяжкие последствия, которые по закону влекут бо-
лее строгое наказание. Такая формулировка значительно ограничила
первоначальную концепцию «двойной» вины, сторонники которой
228 Подробнее см.: Лунеев В. В. Субъективное вменение. М., 2000. С. 33-36.
Значение формы и степени вины для дифференциации...
203
широко трактовали случаи наличия такой вины. Например, счита-
лось, что признаки «смешанной» формы вины присутствуют в со-
ставах автотранспортных преступлений, «в которых отношение ви-
новного к нарушению правил безопасности движения и
эксплуатации транспортных средств может быть как умышленным,
227
так и неосторожным».
Необходимо отметить, что подобные определения «двойной»
формы вины, несмотря на четкое законодательное описание, встре-
чаются и в современных работах, вышедших в свет после вступле-
ния в силу УК РФ 1996 г.227 228 Ошибка заключается в том, что, ведя
речь о преступлении, необходимо учитывать вину в отношении
только уголовно наказуемых действий, а если действие само по себе
не подпадает под юрисдикцию уголовного закона (как в ст. 264 УК
РФ), а уголовная ответственность возможна исключительно при на-
ступлении указанных в законе последствий, то вину лица необходи-
мо устанавливать в первую очередь в отношении данных последст-
вий и, исходя из этого, определять форму вины, с которой было
совершено преступление в целом. Другое дело, что формы вины по-
строены неудачно и предполагают сознание виновным обществен-
ной опасности совершаемых им действий в тот момент, когда они
еще не являлись преступлением. Однако при реализации предлагае-
мой в настоящей работе концепции вины подобная проблема отпа-
дает полностью и окончательно, поскольку при умышленной и час-
тично неосторожной формах вины лицо должно осознавать, что
своими действиями (бездействием) нарушает правила поведения.229
Исходя из содержания ст. 27 УК РФ, преступления, в которых
возможно усмотреть две формы вины, можно разделить на следую-
щие группы. В первую входят умышленные преступления, основной
состав которых является так называемым материальным, т. е. пре-
ступление считается оконченным с момента наступления указанного
в законе последствия, являющегося обязательным признаком основ-
ного состава. В то же время в качестве квалифицирующего признака
227 Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона и ее установление. Воронеж,
1974. С. 166.
228 См., например: Иванов В. Д., Мазуков С. X. Субъективная сторона преступления.
Ростов н/Д, 1999. С. 23-24; Лукьянов В. В. Форма вины в дорожно-транспортных пра-
вонарушениях П Российская юстиция. 2002. № 12.
228 Подробнее см. главу I настоящей работы.
204
Глава IV
данного состава преступления указано другое, более тяжкое послед-
ствие, в отношении которого допускается неосторожная форма ви-
ны. Ярким примером является умышленное причинение тяжкого
вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпев-
шего (ч. 4 ст. 111 УК РФ). В данном случае основное последствие,
являющееся обязательным признаком преступления, в отношении
которого установлена умышленная форма вины, отягчается допол-
нительным последствием уже с неосторожной формой вины. Как
справедливо отмечает А. И. Рарог, квалифицирующее последствие,
как правило, причиняет вред иному объекту, чем основное послед-
ствие.230 Всего в УК РФ имеется 15 статей, предусматривающих от-
ветственность за преступления, которые, исходя из содержания ч. 2
ст. 24 и ст. 27 УК РФ, могут совершаться с двумя формами вины.
Вторая группа преступлений, совершаемых с двумя формами
вины, включает в себя преступления с так называемыми формаль-
ными составами. В данных преступлениях вина характеризуется
умыслом в отношении действий (бездействия), являющихся престу-
плениями независимо от наступления последствий, и неосторожно-
стью в отношении квалифицирующих последствий. В качестве при-
мера такого преступления можно привести изнасилование,
повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей (п. «а» ч. 3
ст. 131 УК РФ). В действующем уголовном законе можно обнару-
жить 30 статей, в которых умышленно совершенное деяние отягча-
ется последствиями, с допускаемым неосторожным к ним отноше-
нием виновного.
Также можно выделить четыре нормы (ст. 334, 335, 340, 341 УК
РФ), которые в равной степени можно отнести и к первой и ко вто-
рой группе. В данных нормах основной состав преступления может
быть как формальным, так и материальным, и одновременно имеет-
ся квалифицирующее данное преступление последствие. Например,
ч. 1 ст. 334 УК РФ предусматривает ответственность за насильст-
венные действия в отношении начальника, которые могут выра-
жаться как в причинении побоев (формальный состав), так и в при-
чинении легкого вреда здоровью (материальный состав). В п. «в»
ч. 2 указанной статьи в качестве квалифицирующего признака ука-
230 Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003.
С. 132.
Значение формы и степени вины для дифференциации...
205
заны причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью либо
иные тяжкие последствия. В силу ч. 2 ст. 24 УК РФ можно заклю-
чить, что в отношении указанных последствий может быть как
умышленная, так и неосторожная формы вины.
Необходимо отметить, что из содержания, по крайней мере, еще
18 статей УК РФ следует, что описываемые ими преступления могут
совершаться с двумя формами вины, однако такое утверждение фак-
тически противоречит ст. 27 УК РФ. В указанной статье говорится,
что преступление признается совершенным с двумя формами вины в
случае, если им причиняются тяжкие последствия, по закону влеку-
щие более строгое наказание, т. е. являющиеся признаками квали-
фицированного состава. Закономерно возникает вопрос, какие по-
следствия следует признавать тяжкими? Варианты ответа на
поставленный вопрос могут быть следующими.
Во-первых, можно определять тяжесть последствий, исходя из
отнесения данного преступления к тяжкому или особо тяжкому, ли-
бо чтобы последствие, выступающее квалифицирующим признаком,
представляло собой самостоятельное преступление соответствую-
щей категории.
Как следует из содержания ст. 15 УК РФ, для признания престу-
пления тяжким или особо тяжким необходимо, чтобы наказание в
виде лишения свободы составляло более пяти лет. Но тогда многие
преступления, относимые в теории уголовного права к преступлени-
ям с двумя формами вины, не должны признаваться таковыми. На-
пример, незаконное производство аборта, повлекшее по неосторож-
ности смерть потерпевшего либо причинение тяжкого вреда
здоровью (ч. 3 ст. 123 УК РФ), традиционно относится к преступле-
ниям с двумя формами вины.231 В то же время санкция указанной
статьи предусматривает максимальное наказание до пяти лет лише-
ния свободы, т. е. данное преступление относится к преступлениям
средней тяжести. Причинение смерти по неосторожности, указанное
в качестве квалифицирующего обстоятельства в ч. 3 ст. 123 УК РФ,
представляет собой самостоятельный состав преступления, преду-
смотренный ст. 109 УК РФ. Однако и в качестве самостоятельного
состава причинение смерти по неосторожности относится к престу-
231 См., например: Рарог А. И. Указ. соч. С.133; Нерсесян В. А. Ответственность за
неосторожные преступления. СПб., 2002 С. 48.
206
Глава IV
плениям небольшой тяжести, поскольку максимальное наказание по
ч. 1 ст. 109 УК РФ не превышает двух лет лишения свободы.
Исходя из сказанного, производство аборта, повлекшее по неос-
торожности смерть потерпевшего либо причинение тяжкого вреда
здоровью, представляет собой неосторожное преступление, а не
преступление с двумя формами вины. С одной стороны, исходя из
содержания ст. 15, 27 УК РФ, такой вывод представляется верным.
С другой — он противоречит логике построения норм уголовного
закона, поскольку незаконное производство аборту представляет
собой умышленное преступление с формальным составом. В ч. 3
ст. 123 УК РФ данное умышленное преступление отягощается по-
следствием в виде причинения по неосторожности смерти потер-
певшему. Следовательно, законодатель предусматривает различное
отношение виновного к самому деянию (производству аборта) и его
последствиям (причинению смерти) в виде умысла и неосторожно-
сти, а значит, данное преступление совершается с двумя формами
вины: с умыслом — в отношении деяния, с неосторожностью — в
отношении последствия.
Подобные рассуждения относительно форм вины в данной си-
туации возможны исключительно благодаря тому, что законодатель
прямо указал в ч. 3 ст. 123 УК РФ вину в форме неосторожности в
отношении квалифицирующего последствия. В то же время в УК РФ
имеют место нормы, в которых не указана форма вины в отношении
квалифицирующих последствий и которые в теории уголовного пра-
ва также относятся к преступлениям с двумя формами вины, напри-
мер, ч. 2 ст. 169 УК РФ, предусматривающая ответственность за
воспрепятствование законной предпринимательской и иной дея-
тельности, причинившее крупный ущерб.232 В указанном преступле-
нии, исходя из ч. 2 ст. 24 УК РФ, в отношении причинения крупного
ущерба возможны как умышленная, так и неосторожная формы ви-
ны. Максимальное наказание, предусмотренное за данное преступ-
ление, составляет лишение свободы до двух лет, что свидетельству-
ет о небольшой тяжести указанного деяния. Поскольку в ст. 27 УК
РФ говорится именно о тяжких последствиях, значит, преступление,
предусмотренное ч. 2 ст. 169 УК РФ, не может совершаться с двумя
формами вины. Для привлечения к уголовной ответственности лица
232 См., например: Рарог А. И. Указ. соч. С.133.
Значение формы и степени вины для дифференциации...
207
за воспрепятствование законной предпринимательской и иной дея-
тельности, причинившее крупный ущерб, необходимо устанавливать
умысел в отношении причинения крупного ущерба. Если же причи-
нение крупного ущерба не охватывалось умыслом лица, уголовная
ответственность за такое последствие исключается по причине, что
данное последствие не относится к тяжкому.
Данные рассуждения не лишены логики, но и они представля-
ются небесспорными, поскольку причинение ущерба в крупном раз-
мере (свыше 250 тыс. рублей — примечание к ст. 169 УК РФ) в дру-
гих статьях УК РФ (например, предусматривающих ответственность
за ненасильственные хищения) переводит совершаемые преступле-
ния в разряд тяжких, т. е. крупный ущерб является тяжким послед-
ствием и соответствующим образом наказывается. Поэтому, исходя
из системного анализа норм УК РФ, в отношении крупного ущерба
как квалифицирующего признака преступления, предусмотренного
ст. 169 УК РФ, должна быть только неосторожная форма вины. Если
же виновный умышленно действует в отношении причинения круп-
ного ущерба, то его действия надлежит дополнительно квалифици-
ровать по статье, предусматривающей преступление против собст-
венности. Но статьи, описывающей признаки подобного
преступления, в УК РФ нет. Поэтому выходом из сложившейся си-
туации является установление в уголовном законе ответственности
за умышленное причинение крупного и особо крупного ущерба (без
обмана, без злоупотребления доверием, без уничтожения или по-
вреждения чужого имущества) и квалификации соответственно лю-
бых действий, повлекших причинение такого ущерба, по совокупно-
сти с данным преступлением. Вторым вариантом может быть
указание в ч. 2 ст. 169 УК РФ на умышленное и неосторожное от-
ношение виновного к последствиям совершенного им деяния, чтобы
данная норма охватывала в том числе и умышленное причинение
крупного ущерба. В данном случае также необходимо скорректиро-
вать санкцию указанной статьи в сторону ее ужесточения.
Аргументом против определения тяжести последствий, исходя
из отнесения данного преступления к тяжкому или особо тяжкому,
можно привести недавние изменения ст. 158 УК РФ. В первоначаль-
ной редакции кража, совершенная с причинением значительного
ущерба гражданину, относилась к тяжкому преступлению, посколь-
ку ч. 2 ст. 158 УК РФ, где содержалось указанное квалифицирован-
208
Глава IV
ное последствие, предусматривала наказание в виде лишения свобо-
ды от двух до шести лет. Это означало, что причинение значитель-
ного ущерба гражданину законодатель признавал тяжким последст-
вием, следовательно, в отношении данного последствия была
возможна и неосторожная форма вины, а в целом кража с причине-
нием значительного ущерба гражданину фактически относилась к
преступлениям, могущим совершаться с двумя формами вины. Не-
смотря на нестандартность заявленного положения, оно полностью
соответствовало правоприменительной практике^ По результатам
опросов прокуроров и судей, выполненных в рамках настоящего ис-
следования, и изучения материалов опубликованной судебной прак-
тики можно сделать однозначный вывод: никто никогда не доказы-
вал умысел лица в отношении причинения значительного ущерба
гражданину. Основное внимание уделялось и уделяется доказыва-
нию значительности ущерба, а вина преступника в его причинении
презюмировалась, а значит, допускалась в том числе и неосторожная
форма вины в виде небрежности — лицо не предвидело, но могло и
должно было предвидеть. Такой подход в смысле неисследования
вопроса вины напоминает объективное вменение.233 С другой сторо-
ны, допущение неосторожности в отношении причинения значи-
тельного ущерба при хищении позволяет, конечно, при условии до-
казанности неосторожного отношения, привлекать виновных к
ответственности за хищение, причинившее значительный ущерб. В
противном случае данный квалифицирующий признак можно смело
исключать из УК РФ, поскольку значительный ущерб определяется
исходя из имущественного положения гражданина (размера зара-
ботной платы, количества иждивенцев и т. д.), а доказать, что лицо в
момент совершения, например, «карманной» кражи сознавало, что у
потерпевшего маленькая зарплата, имеются иждивенцы, фактически
невозможно.
Федеральным законом от 31 октября 2002 г. № 133-ФЗ за кражу,
совершенную с причинением значительного ущерба гражданину,
была снижена максимальная мера наказания до пяти лет лишения
свободы. В результате преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 158
УК РФ, перешло в категорию преступлений средней тяжести. Таким
образом, причинение значительного ущерба перестало быть тяжким
233 См.: Бойцов А. И. Преступления против собственности. СПб., 2002. С. 504.
Значение формы и степени вины для дифференциации...
209
последствием, и две формы вины в данном случае, исходя из содер-
жания ст. 27 УК РФ, исключаются. Правильно ли это? Нет, и еще
раз нет. Во-первых, нельзя ставить в зависимость возможность со-
вершения преступления с двумя формами вины от санкции той или
иной статьи, предусмотренной за квалифицированное последствие.
Иначе с каждым изменением закона в этой части (а у нас это проис-
ходит достаточно часто) количество преступлений с двумя формами
вины будет уменьшаться или увеличиваться, несмотря на то, что
содержание их не изменится.
Во-вторых, определение, относится ли квалифицирующее по-
следствие к тяжкому, возможно путем системного анализа норм
Особенной части УК РФ. Нередко наряду с иными тяжкими послед-
ствиями как обобщающей характеристикой в качестве квалифици-
рующих обстоятельств в той же части (пункте) статьи указываются
конкретные последствия. Например, п. «в» ч. 3 ст. 126 УК РФ сфор-
мулирован следующим образом: «повлекли по неосторожности
смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия». Отсюда следу-
ет, что законодатель к тяжким последствиям относит, в частности,
причинение по неосторожности смерти потерпевшему. Анализируя
нормы Особенной части УК РФ, можно выделить следующие по-
следствия, относимые законодателем к тяжким: причинение тяжкого
вреда здоровью (п. «а» ч. 3 ст. 1271, ч. 3 ст. 1272 УК РФ), заражение
ВИЧ-инфекцией (п. «б» ч. 3 ст. 131, п. «б» ч. 3 ст. 132 УК РФ), при-
чинение вреда здоровью человека (ч. 2 ст. 2282, ч. 2 ст. 237, ст. 246,
ч. 2 ст. 248 УК РФ), существенное изменение радиоактивного фона,
массовая гибель животных (ст. 246, 257 УК РФ), распространение
эпидемий или эпизоотий (ч. 1 ст. 248 УК РФ), уничтожение в значи-
тельных размерах кормовых запасов (ст. 257 УК РФ), вынесение не-
законного приговора суда к лишению свободы (ч. 2 ст. 305 УК РФ),
причинение средней тяжести вреда здоровью (ч. 1 ст. 349 УК РФ),
уничтожение военной техники (ч. 1 ст. 349 УК РФ).
Как видно, тяжкими в уголовном законе признаны совершенно
различные по объекту причинения вреда последствия, которые либо
предусмотрены нормами УК РФ в качестве самостоятельных соста-
вов преступлений, либо не являются таковыми. Однако такой под-
ход к определению того, является ли последствие тяжким или нет,
неприемлем, поскольку, с одной стороны, из преступлений, которые
Могут совершаться с двумя формами вины, выпадет определенная
210
Глава IV
часть, в которой в качестве квалифицирующих признаков указаны
отличные от названных выше последствия, не относящиеся к кате-
гории тяжких преступлений, например, ч. 2 ст. 169 УК, в которой в
качестве квалифицирующего последствия указан крупный ущерб.
С другой стороны, вызывает сомнение отнесение законодателем
к тяжким последствий, которые представляют самостоятельный со-
став преступления с неосторожной формой вины, не относящийся к
категории тяжких преступлений (причинение смерти, тяжкого вреда
по неосторожности). Тем более вызывает возражения отнесение к
тяжким последствий, умышленное причинение которых образует
самостоятельный состав преступления, не являющийся тяжким пре-
ступлением. Например, причинение по неосторожности средней тя-
жести вреда здоровью признается тяжким последствием отдельных
преступлений (ч. 1 ст. 349 УК РФ), а умышленное причинение сред-
ней тяжести вреда здоровью, даже совершенное при квалифици-
рующих обстоятельствах, не относится к категории тяжких преступ-
лений.
Таким образом, тяжкие последствия в Особенной части УК РФ
выступают оценочным признаком, и в зависимости от характера со-
вершенного преступления таковыми могут признаваться фактически
любые последствия, умышленное или неосторожное причинение
которых вне связи с данными преступлениями является преступле-
нием небольшой или средней тяжести либо вообще не является пре-
ступлением. Поэтому указанный способ определения, является ли
квалифицирующее последствие тяжким или нет, для решения во-
прос о возможности совершения данного преступления с двумя
формами вины не может быть рекомендован к применению.
Третьим и наиболее простым способом определения тяжести
квалифицирующих последствий может выступать следующее пра-
вило: если в статье Особенной части УК РФ прямо указывается на
тяжкие последствия как квалифицирующие обстоятельства, то неза-
висимо от размера санкций совершение данного преступления воз-
можно с двумя формами вины. Однако таких статей в УК РФ всего
тринадцать. Руководствуясь данным правилом, мы значительно су-
зим круг преступлений, совершение которых возможно с двумя
формами вины, что во многих случаях будет способствовать укло-
нению от повышенной уголовной ответственности виновных.
Значение формы и степени вины для дифференциации... 211
Подводя итог, можно согласиться с мнением профессора
В. Лукьянова, хотя и высказанным в несколько ином контексте, о
том, что ст. 27 «из текста Уголовного кодекса целесообразно исклю-
чить, чтобы она не вносила путаницу в установление субъективной
стороны значительной части составов преступлений ...»234 К сожа-
лению, автор не предлагает иного пути разрешения проблемы нали-
чия в УК РФ преступлений, совершение которых возможно с двумя
формами вины, за исключением того, чтобы признать их всех либо
умышленными, либо неосторожными. Однако такой подход не бес-
спорен в силу, прежде всего, нарушения в этом случае принципов
вины и справедливости, поскольку лицо, совершая преступление,
может по-разному относиться к последствиям своих действий: од-
ни — предвидеть, другие — нет при существующей возможности их
предвидения. Различное отношение к последствиям должно быть
учтено в рамках дифференциации и индивидуализации уголовной
ответственности. Причем учет такого отношения в рамках диффе-
ренциации уголовной ответственности должен выражаться в четком
указании в законе формы вины в отношении квалифицирующих
признаков, вменение которых возможно и при наличии неосторож-
ности.
Прежде всего необходимо изменить диспозицию ч. 2 ст. 24 УК
РФ в части допущения как умысла, так и неосторожности в статьях
Особенной части УК РФ, где нет прямого указания на форму ви-
ны.235 Следующим шагом должно быть указание во всех нормах
Особенной части на неосторожную форму вины в случаях, когда
законодатель допускает совершение данного преступления с квали-
фицирующими признаками с неосторожным отношением к послед-
ним, либо указание на умысел и на неосторожность, если допуска-
ются обе формы вины. Представляется, что изменение таким путем
уголовного закона не будет вызывать возражений в части опреде-
ленных преступлений. Например, ч. 2 ст. 1451 УК РФ изложить в
следующей редакции: «То же деяние, повлекшее по неосторожности
тяжкие последствия»; ч. 2 ст. 169 УК РФ: «Те же деяния, совершен-
ные в нарушение вступившего в законную силу судебного акта, а
234 Лукьянов В. Исключить из УК РФ статью об ответственности за преступления с
двумя формами вины И Российская юстиция. 2002. № 3. С. 58.
235 Подробнее см. § 1 главы IV настоящей работы.
212
Глава IV
равно повлекшие причинение по неосторожности крупного ущерба;
ч. 2 ст. 201 УК РФ: «То же деяние, повлекшее по неосторожности
тяжкие последствия», и т. д.
В то же время в УК РФ имеют место преступления с квалифи-
цирующими последствиями, указание на форму вины в отношении
которых может вызвать дискуссию. В первую очередь это касается
квалифицирующего признака хищения «с причинением значитель-
ного ущерба гражданину». Представляется, что данный квалифици-
рующий признак необходимо изложить в следующей редакции: «с
причинением умышленно или по неосторожности значительного
ущерба гражданину» в силу следующих причин:
— в судебно-следственной практике фактически допускается,
что лицо может не сознавать и не предвидеть, что своими действия-
ми причиняет существенный ущерб, но должно было и могло пред-
видеть. Иначе привлечь к уголовной ответственности преступника в
этом случае, исходя из принципа вины, невозможно;
— неосторожное отношение к причинению существенного
ущерба при краже фактически допускалось в силу положений ст. 27
УК РФ до внесения изменений в ст. 158 УК РФ Федеральным зако-
ном от 31 октября 2002 г. № 133-ФЗ, когда кража, причинившая су-
щественный ущерб гражданину, относилась к категории тяжких
преступлений;
— предлагаемая редакция рассматриваемого квалифицирующе-
го признака не противоречит принципу субъективного вменения,
более того, она легализует практику привлечения к уголовной ответ-
ственности лиц за хищение с причинением значительного ущерба;
— будут достигнуты цели дифференциации и индивидуализа-
ции уголовной ответственности.
В рассматриваемом случае речь идет о квалифицирующем по-
следствии, что в соответствии с существующими положениями
ст. 27 УК РФ позволяет говорить о совершении преступлений с дву-
мя формами. Однако проблема возможности совершения преступле-
ний с двумя формами вины не исчерпывается только квалифици-
рующими последствиями. Поэтому целесообразно поставить вопрос
о допустимости неосторожного отношения лица в отношении дру-
гих квалифицирующих признаков умышленных преступлений.
Необходимость установления отношения виновного к квалифи-
цирующим обстоятельствам преступлений никаких сомнений у
Значение формы и степени вины для дифференциации...
213
криминалистов не вызывает.236 В то же время на вопрос, каким
должно быть такое отношение, единого ответа в юридической лите-
ратуре и судебно-следственной практике не существует. Одни авто-
ры полагают, что в отношении квалифицирующих обстоятельств
умышленного преступления (помимо квалифицирующих последст-
вий) возможен как умысел, так и неосторожность.237 Другие счита-
ют, что отношение лица к квалифицирующим обстоятельствам мо-
жет быть исключительно в форме умысла.238 Третьи — отмечают,
что постановка вопроса об умысле и неосторожности в отношении
квалифицирующих обстоятельств некорректна, так как определение
формы вины зависит от отношения лица к последствиям деяния, по-
этому возможно говорить лишь об осознании или неосознании ква-
лифицирующих обстоятельств.239
Сторонники позиции о невозможности определения отношения
виновного к квалифицирующим обстоятельствам преступления как
умысла или неосторожности полагают, что формы вины характери-
зуют отношение лица к деянию и его последствиям в целом, что та-
кой подход не соответствует теоретическому пониманию, сущности,
законодательному описанию умысла и неосторожности, что квали-
фицирующие признаки (за исключением последствий) составляют
предмет интеллектуального момента вины, а не волевого отноше-
ния. Однако интеллектуальный момент вины включает не только
осознание виновным характера совершаемого деяния, но и предви-
дение возможности наступления вредных последствий, представ-
ляющих собой, в первую очередь, нарушение охраняемых уголов-
ным законом интересов. Было бы неверным утверждение, что лицо,
238 См., например: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М.,
2001. С. 151-155; Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее
установление. Воронеж, 1974. С. 94; Рарог А. И. Указ. соч. С. 163-170; Костаре-
ва Т. А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве. Ярославль, 1993.
С. 160.
237 См., например; Куринов Б. А Научные основы квалификации преступлений. М.,
1984. С. 129-130; Горбуза А., Сухарев Е. О вменении при умышленной вине обстоя-
тельств, допущенных по неосторожности И Советская юстиция. 1982. № 18. С. 9; Лу-
неев В. В. Субъективное вменение. М„ 2000. С. 56; Гилязев Ф. Г. Особенности вины и
значение ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993. С. 78.
238 См., например: Костарева Т. А. Указ. соч. С. 163; Кудрявцев В. Н. Указ. соч.
С. 155-156; Якушин В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве.
Тольятти, 1998. С. 276-277.
232 Дагель П. С., Котов Д. П. Указ. соч. С. 174-175; Рарог А. И. Указ. соч. С. 166-170;
Светлов А. Я. Ответственность за должностные преступления. Киев, 1978. С. 68.
214
Глава IV
совершающее изнасилование несовершеннолетней, не предвидит,
что в итоге изнасилована будет именно несовершеннолетняя, либо
лицо, совершающее убийство, не должно предвидеть, что избранный
им способ убийства создает реальную опасность для жизни и здоро-
вья других людей. Поэтому при вменении лицу квалифицирующих
обстоятельств возможно и необходимо устанавливать не только их
осознание виновным, но и предвидение возможности наступления
вреда иному объекту определенным способом. С учетом того, что в
предлагаемой в настоящем исследовании концепции/вины так назы-
ваемый «волевой» момент отсутствует, а форму вины предлагается
определять исключительно по интеллектуальному моменту, вполне
оправданно говорить об умышленном или неосторожном отношении
лица к квалифицирующим обстоятельствам в виде осознания и
предвидения причинения определенного вреда. Отношение к квали-
фицирующим обстоятельствам является составной частью вины ли-
ца в совершении конкретного преступления, поэтому в отношении
данных обстоятельств должны быть установлены те же признаки
вины, что и в отношении деяния в целом.
С другой стороны, указанный подход позволяет говорить как об
умышленном, так и неосторожном отношении лица к квалифици-
рующим обстоятельствам умышленного преступления даже с пози-
ции действующего законодательного определения форм вины, хотя
его сторонники допускают такое отношение исключительно в плане
квалифицирующих последствий. Это объясняется тем, что при неос-
торожной форме вины лицо всегда сознает основные характеристи-
ки совершаемого им деяния, а при преступном легкомыслии, как
отмечает большинство ученых, сознает общественную опасность
деяния, поскольку предвидит его общественно опасные последствия.
А значит, например, термин «заведомость», довольно часто упот-
ребляемый законодателем при построении квалифицированных со-
ставов преступлений, допускает в отношении определенного квали-
фицирующего признака легкомыслие. Как поступить в случае, если
лицо, совершая убийство женщины, знает с ее слов, что она бере-
менна от него, но думает, что потерпевшая намеренно представляет-
ся беременной для избежания смерти, легкомысленно рассчитывает
на то, что ее слова не соответствуют действительности, поскольку
при близких отношениях с ней применялись контрацептические
средства. Инкриминировать ли в этой ситуации данному лицу убий-
Значение формы и степени вины для дифференциации...
215
ство женщины, заведомо для него находившейся в состоянии бере-
менности? Представляется, что ответ на поставленный вопрос дол-
жен быть положительным.
Отношение лица к квалифицирующим обстоятельствам умыш-
ленного преступления может быть как в форме умысла, так и неос-
торожности, иначе мы рискуем не привлекать к утоловной ответст-
венности в соответствующем объеме лиц, виновных в совершении
преступления с квалифицирующими признаками, поскольку неосто-
рожность — это тоже вина, и причин для освобождения виновного
от повышенной уголовной ответственности в силу неосторожного
отношения к квалифицирующим обстоятельствам не усматривается.
По крайней мере это будет справедливым. Но для того чтобы одно-
значно решить данный вопрос либо в сторону возможности неосто-
рожного отношения к квалифицирующим признакам умышленного
преступления, либо — невозможности, необходимо в законе четко и
определенно указывать допускаемое отношение лица к тем или
иным квалифицированным признакам, причем не используя терми-
ны (типа «заведомо», «знал»), позволяющие решать вопрос о вине
альтернативно, а прямо указывать на умысел или неосторожность в
отношении квалифицирующих признаков. Например, убийство
женщины, находящейся в состоянии беременности, при умышлен-
ном или неосторожном отношении виновного к факту беременности
(п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ), изнасилование несовершеннолетней, при
умышленном или неосторожном отношении виновного к факту не-
совершеннолетия (п. «д» ч. 2 ст. 131 УК РФ), организация занятия
проституцией с использованием несовершеннолетнего, при умыш-
ленном или неосторожном отношении виновного к факту несовер-
шеннолетия (п. «в» ч. 2 ст. 241 УК РФ).
Казалось бы, определение формы вины по отношению к квали-
фицирующим последствиям и другим обстоятельствам непосредст-
венно в статьях Особенной части делает ненужным упоминание о
преступлениях с двумя формами вины в Общей части УК РФ, и
ст. 27 необходимо исключить их текста уголовного закона. Тем бо-
лее, что указанная норма сформулирована так, что можно сделать
вывод: если в отношении тяжких последствий законом предусмот-
рена умышленная форма вины, то уголовная ответственность не на-
ступает. Статья 27 УК РФ четко определяет, что уголовная ответст-
венность за тяжкие последствия, влекущие за собой более строгое
216
Глава IV
наказание, при совершении умышленного преступления наступает
только в случае, если лицо предвидело возможность их наступле-
ния, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчиты-
вало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело,
но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих
последствий.
Однако возникает вопрос о категоризации преступлений, со-
вершаемых с двумя формами вины. В действующей редакции ст. 27
УК РФ закреплено правило, в соответствии с которым преступле-
ние, совершаемое с двумя формами вины, в целом признается
умышленным. Данное правило оспаривается в научной литературе.
Одни авторы поддерживают законодательное определение,240 дру-
гие — полагают, что подобные преступления следует признавать
неосторожными.241 В соответствии с третьим подходом признается
нецелесообразным отнесение преступлений с двумя формами вины
к умышленным, поскольку в таких преступлениях содержатся два
самостоятельных состава преступления,242 умышленная форма вины
присуща по отношению к желаемым последствиям, неосторожная —
по отношению к квалифицирующим последствиям.243 244 Сторонники
последней позиции, предлагая новую редакцию ст. 27 УК РФ, ис-
ключают из нее правило о признании преступления с двумя форма-
244
ми вины в целом умышленным.
Между тем в научной литературе подчеркивалось, что призна-
ние деяния, совершенного с двумя формами вины, в целом умыш-
ленным или неосторожным необходимо для отнесения соответст-
вующего преступления к различным категориям.245 И с этим можно
согласиться. Действительно, как определить тяжесть преступления,
если оно совершено с двумя формами вины, а отсюда — рецидив,
возможность наступления уголовной ответственности за приготов-
240 См., например: Векленко С. В. Понятие, сущность, содержание и формы вины в
уголовном праве. Омск, 2002. С. 171; Рарог А. И. Указ. соч. С. 134.
241 См., например: Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. Владивосток, 1999.
С. 429; Пинаев А. 4. Особенности составов преступлений с двойной и смешанной
формой вины. Харьков, 1984. С. 20.
242 Лунеев В. В. Указ. соч. С. 56.
243 Нерсесян В. А. Указ. соч. С. 53, 56-57.
244 Там же. С. 57.
24® Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1996.
С. 228.
Значение формы и степени вины для дифференциации...
217
ление к преступлению, как назначать наказание по совокупности
преступлений, и т. д.?
Безусловно, преступление с двумя формами вины совершается и
с умыслом и с неосторожностью, поэтому одним из путей решения
данной проблемы является изменение уголовного закона в части
определения категорий преступлений (ст. 15 УК РФ) с указанием в
данной норме, помимо умышленных и неосторожных преступлений,
преступлений с двумя формами вины. Однако такой путь чреват оп-
ределенными сложностями. Например, использование рабского тру-
да без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 1272 УК РФ) наказывается
лишением свободы на срок до пяти лет и относится к категории пре-
ступлений средней тяжести. То же деяние, повлекшее по неосто-
рожности смерть потерпевшего, причинение тяжкого вреда здоро-
вью или иные тяжкие последствия (ч. 3 ст. 1272 УК РФ),
наказывается лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати
лет и в соответствии со ст. 15, 27 УК РФ относится к категории осо-
бо тяжких преступлений. Причинение смерти по неосторожности
(ч. 1 ст. 109 УК РФ) наказывается лишением свободы на срок до
двух лет и относится к преступлениям небольшой тяжести. Причи-
нение тяжкого вреда здоровью по неосторожности (ч. 1 ст. 118 УК
РФ) лишением свободы не наказывается и относится к категории
преступлений небольшой тяжести. Причинение по неосторожности
нескольким лицам вреда средней тяжести вполне может составить
тяжкие последствия, указанные в ч. 3 ст. 1272 УК РФ, но сами по
себе они преступлениями не являются.
К какой категории относить использование рабского труда, по-
влекшее: 1) по неосторожности смерть, 2) причинение по неосто-
рожности тяжкого вреда здоровью, 3) причинение по неосторожно-
сти вреда средней тяжести нескольким лицам? Логически
рассуждая, тяжесть рассматриваемого преступления в зависимости
от видов квалифицирующего последствия должна быть разной: в
случае, если в качестве квалифицирующего последствия выступает
самостоятельный состав преступления, то, видимо, — повышаться
на одну ступень; если квалифицирующее последствие не представ-
ляет самостоятельного состава преступления, то — оставаться на
Уровне основного состава. Однако реализовать указанное положение
Невозможно, во-первых, в силу чисто технических причин, во-
ьторых, ввиду нелогичности с точки зрения санкции ч. 3 ст. 1272 УК
218
Глава IV
РФ, так как наказуемые в рамках одной и той же санкции последст-
вия будут приводить к отнесению совершенного преступления к раз-
личным категориям.
Признание же преступления, совершаемого с двумя формами
вины, в целом неосторожным преступлением будет выглядеть еще
абсурднее, поскольку основной состав будет относится к более тяж-
кому преступлению, чем квалифицированный. С этой точки зрения
законодатель выбрал компромиссное решение: считать все преступ-
ления с двумя формами вины в целом умышленными. ,
При условии указания во всех нормах Особенной части УК РФ
на неосторожную форму вины в случаях, когда законодатель допус-
кает совершение данного преступления с квалифицирующими при-
знаками с неосторожным отношением к последним, либо указания
на умысел и на неосторожность, если допускаются обе формы ви-
ны, ст. 27 УК РФ предлагается изложить в следующей редакции:
Статья 27. Ответственность за преступление, совер-
шенное с двумя формами вины
Если умышленное преступление отягчается квалифици-
рующим обстоятельством, в отношении которого законом ус-
тановлена неосторожная форма вины, то в целом такое пре-
ступление признается умышленным.
§ 3. Значение степени вины для дифференциации
и индивидуализации уголовной ответственности
Как уже отмечалось, степень вины зависит от множества объек-
тивных и субъективных обстоятельств совершения преступления.246
Одни из этих обстоятельств учтены законодателем при дифферен-
циации уголовной ответственности, другие — оказывают непосред-
ственное влияние на ее индивидуализацию.
К субъективным обстоятельствам, влияющим на степень вины и
учтенным в той или иной мере законодателем при построении норм
УК РФ, следует отнести формы и виды вины, психическое состоя-
ние лица в момент совершения им преступления и мотивы поведе-
ния.
244 См. Приложение 6 к настоящей работе.
Значение формы и степени вины для дифференциации...
219
Учет законодателем форм и видов вины при дифференциации
уголовной ответственности был подробно описан в § 1 главы IV на-
стоящей работы.
Дифференциация уголовной ответственности лица по степени
вины, определяемая на основе его особого психического состояния,
выражается как в конструировании привилегированных составов
преступлений, так и в отражении психического состояния лица в
нормах Общей части УК РФ. К нормам, содержащим привилегиро-
ванные составы преступлений, относятся всего три статьи, преду-
сматривающие ответственность за совершение преступления в со-
стоянии аффекта или внезапно возникшего сильного душевного
волнения (ст. 107, 113 УК РФ) и убийство матерью новорожденного
ребенка (ст. 106 УК РФ). Кроме того, аффект, состояние сильного
душевного волнения или состояние психического расстройства, не
исключающее вменяемости, могут быть признаны смягчающими
обстоятельствами. Хотя в УК РФ 1996 г. в перечне обстоятельств,
смягчающих наказание, особые психические состояния лица в мо-
мент совершения им преступления прямо не указаны, суд может
признать их смягчающими обстоятельствами, поскольку указанный
перечень является открытым.
Состояние психического расстройства, не исключающее вме-
няемости, согласно ст. 22 УК РФ также может служить основанием
для назначения принудительных мер медицинского характера.
Мотивы поведения, оказывающие влияние на степень вины, в
рамках дифференциации уголовной ответственности учтены законо-
дателем как в качестве обязательных признаков основных и квали-
фицированных составов различных преступлений, так и в качестве
обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание. Слово «мо-
тив» употребляется законодателем лишь в нескольких статьях Осо-
бенной части УК РФ: п. «д» ст. 61, п. «е» ст. 63, п. «л» ст. 105, п. «е»
ч. 3 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «е» ч. 2 ст. 117, ст. 145, п. «б» ч. 2
ст. 244, ч. 1 ст. 2821. При этом в большинстве случаев речь идет о
мотиве национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды.
В ст. 145 УК РФ хотя и употребляется слово «мотив», но фактически
речь идет не о причинах преступного поведения лица, а о внешней
аргументации его действий.
В ряде норм законодатель использует иные термины, из кото-
рых можно сделать вполне определенные выводы о содержании мо-
220
Глава IV
тивов преступного поведения лица: побуждения, цель, заинтересо-
ванность. В некоторых случаях понимание того, что законодатель
фактически использует при дифференциации уголовной ответствен-
ности мотивы поведения, основывается на последовательном толко-
вании закона и практики его применения. Хотя в самих нормах ни-
каких терминов, хотя бы косвенно указывающих на мотивы
поведения, не имеется. Например, убийство расценивается как со-
вершенное с особой жестокостью в случае наличия у лица цели при-
чинить потерпевшему или его близким особые мучения и страда-
ния.247
К объективным обстоятельствам, влияющим на степень вины и
учтенным в той или иной мере законодателем при построении норм
УК РФ, следует отнести соучастие, условия ситуации, в которой со-
вершается преступление, социальный статус преступника, противо-
правные или аморальные действия потерпевшего.
Групповое совершение преступления влияет на квалификацию
содеянного и на назначение наказания. Прежде всего это выражает-
ся в установлении законодателем в отдельных статьях УК РФ ответ-
ственности за создание, руководство и участие в банде, преступном
сообществе. При этом любое преступление, совершенное членами
банды или преступного сообщества, требует дополнительной ква-
лификации по соответствующим статьям УК РФ. Различные формы
соучастия выступают в качестве квалифицирующих или особо ква-
лифицирующих признаков отдельных составов преступлений.
Форма соучастия влияет на отнесение совершенного преступле-
ния к той или иной категории со всеми вытекающими из этого пра-
вовыми последствиями.
Дифференциация уголовной ответственности за совершение
группового преступления также проявляется в обязывании право-
применителя учитывать при назначении наказания характер и сте-
пень фактического участия лица в совершении преступления (ст. 67
УК РФ).
Условия ситуации совершения преступления в ряде случаев яв-
ляются квалифицирующими признаками (например, совершение
убийства общеопасным способом) либо признаками привилегиро-
ванного состава преступления (например, убийство матерью ново-
247 Подробнее см. главу V настоящей работы.
Значение формы и степени вины для дифференциации...
221
рожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации).
Дифференциация уголовной ответственности в плане учета объек-
тивных обстоятельств совершения преступления заложена законода-
телем в перечнях обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказа-
ние.
Влияние социального статуса лица, совершившего преступле-
ние, на определение степени его вины выражается в дифференциа-
ции уголовной ответственности «обычного» гражданина и гражда-
нина, использующего для совершения преступления свое служебное
положение. Это проявляется, во-первых, в наличии в УК РФ норм,
предусматривающих ответственность за преступления со специаль-
ным субъектом (должностные лица, лица, выполняющие управлен-
ческие функции в коммерческих и иных организациях, военнослу-
жащие и т. д.), во-вторых, в закреплении в ряде статей в качестве
квалифицирующих признаков использование лицом своего служеб-
ного положения при совершении преступления, в-третьих, в при-
сутствии соответствующих признаков в перечне обстоятельств,
отягчающих наказание.
Противоправные или аморальные действия потерпевшего вы-
ступают в качестве обязательных признаков привилегированных
составов преступлений (например, ст. 107 УК РФ) либо заложены
законодателем в перечень смягчающих наказание обстоятельств.
Индивидуализация уголовной ответственности, как уже отмеча-
лось, представляет собой реализацию правоприменителем заложен-
ной в УК РФ дифференциации уголовной ответственности. Суд учи-
тывает степень вины лица в совершении конкретного преступления
при назначении наказания в зависимости от наличия или отсутствия
смягчающих и отягчающих обстоятельств, при освобождении от
уголовной ответственности и наказания, в том числе и от отбывания
наказания, при применении иных мер уголовно-правового характе-
ра.
В то же время не все обстоятельства, влияющие или могущие
влиять на степень вины, отражены законодателем в законе при диф-
ференциации уголовной ответственности за те или иные преступле-
ния. Возможность учета степени вины при индивидуализации уго-
ловной ответственности отсутствует в УК РФ, хотя и используется
судами при определении вида и размера мер уголовно-правового
характера в рамках рассмотрения конкретных уголовных дел.
222
Глава IV
К объективным и субъективным обстоятельствам совершения
преступления, влияющим на степень вины, но не учтенным в уго-
ловном законе при дифференциации уголовной ответственности,
можно отнести:
— процесс формирования умысла (преднамеренное и непредна-
меренное совершение преступления);
— степень долженствования и возможности предвидения насту-
пления вредных последствий при небрежности;
— мотивы поведения лица, совершившего преступление;
— присутствие в действиях соучастника элементов иных видов
соучастия;
— вину потерпевшего.
Суд при назначении наказания действует в рамках ст. 60 УК РФ,
в ч. 3 которой дано указание, что именно должно учитываться при
назначении наказания: характер и степень общественной опасности
преступления, личность виновного, обстоятельства, смягчающие и
отягчающие наказание, влияние назначенного наказания на исправ-
ление осужденного и на условия жизни его семьи.
Если перечень смягчающих обстоятельств является открытым и
суд может признать любое другое, не указанное в законе обстоя-
тельство смягчающим наказание, то перечень отягчающих обстоя-
тельств ограничен законом. Поэтому указание в ч. 3 ст. 60 УК РФ на
учет характера и степени общественной опасности преступления
фактически охватывает любые обстоятельства, могущие повлиять на
ужесточение или смягчение уголовной ответственности, в том числе
и вышеперечисленные.
Однако общественная опасность — категории объективная. Со-
мнительно ставить в зависимость степень общественной опасности
содеянного от наличия у лица, например, каких-либо иных мотивов
по сравнению с другим лицом, совершившим аналогичное преступ-
ление. Хотя мотивы, как непосредственные причины поведения че-
ловека, должны в обязательном порядке быть установлены и доказа-
ны в соответствии со ст. 73 Уголовно-процессуального кодекса РФ.
В то же время дифференциация уголовной ответственности в зави-
симости от мотивов преступного поведения проявляется лишь в тех
ситуациях, когда мотивы выступают в качестве обязательного при-
знака состава преступления либо обстоятельства, смягчающего или
отягчающего наказание. Во всех остальных случаях установление
Значение формы и степени вины для дифференциации...
223
судом мотива преступного поведения формально не может быть ис-
пользовано при индивидуализации уголовной ответственности, так
как мотивы, а в итоге — степень вины, на которую они оказывают
непосредственное влияние, не заложены законодательным средст-
вом дифференциации уголовной ответственности. То же самое мож-
но сказать и о других обстоятельствах совершения преступления,
оказывающих влияние на степень вины.
Кроме того, учет характера и степени общественной опасности
совершенного преступления при привлечении лица к уголовной от-
ветственности невозможен отдельно от субъективных признаков
преступления. Так, именно при наличии вины может идти речь об
уголовной ответственности. Объективное вменение не допускается
ни Конституцией РФ, ни действующими законодательными актами в
сфере уголовно-правового регулирования. Общественная опас-
ность — это признак деяния (действия или бездействия), сущест-
вующего в реальной действительности. Однако привлечь лицо к от-
ветственности за объективно существующее деяние можно только в
том случае, если оно преломилось в его сознании, а в этом случае и
идет речь о степени вины.
С другой стороны, исходя из предлагаемой в настоящей работе
концепции вины, основными элементами которой выступают отказ
от так называемого «волевого» момента вины, отнесения преступно-
го легкомыслия к умышленной вине, разделение неосторожной ви-
ны на виды в зависимости от осознания лицом противоправности
или правомерности своих действий (бездействия), объективно тре-
буется учет отношения лица к последствиям своих действий, осоз-
нания противоправности или правомерности совершаемых им дей-
ствий (бездействия) для определения степени вины. Иначе
правоприменитель не сможет при существующем подходе к диффе-
ренциации уголовной ответственности реализовать отдельные ню-
ансы вины при ее индивидуализации.
Поэтому в УК РФ необходимо включить норму, в которой бы
давалось понятие степени вины и указывались критерии ее опреде-
ления. Данная норма, как представляется, должна располагаться по-
сле статей, в которых даны понятие вины и описание форм. Таким
образом, в целях возможности учета правоприменителем степени
вины лица предлагается ввести в УК РФ ст. 261 следующего содер-
жания:
224
Глава IV
Статья 261. Степень вины
1. Под степенью вины в настоящем Кодексе понимается
величина вины, определяемая судом с учетом обстоятельств
совершения преступления по сравнению с виной в причинении
вреда тем же правам и интересам, охраняемым настоящим
Кодексом, но при иных обстоятельствах, выражающаяся в вы-
боре конкретного вида и размера наказания.
2. При определении степени вины учитываются отноше-
ние лица к последствиям своих действий (бездействия), моти-
вы преступного поведения, обстоятельства; уменьшающие
или увеличивающие вину.
Введение приведенной нормы позволит учитывать при индиви-
дуализации уголовной ответственности:
— имеющее место в действующем УК РФ так называемое «во-
левое отношение» лица к последствиям своих действий: желание,
допущение, безразличное отношение к последствиям своих пре-
ступных действий (бездействия), расчет (абстрактный или реаль-
ный) на предотвращение этих последствий;
— мотивы преступного поведения различных уровней;
— процесс формирования умысла, степень долженствования и
возможности предвидения последствий при неосторожной форме
вины.
С учетом сказанного также представляется необходимым внести
в ч. 3 ст. 60 УК РФ «Общие начала назначения наказания» дополне-
ния об учете при назначении наказания степени вины лица, совер-
шившего преступление.
Ранее упоминалось, что на степень вины оказывают влияние оп-
ределенные виды смягчающих и отягчающих обстоятельств. В Уго-
ловном кодексе РСФСР 1960 г. данные обстоятельства именовались
как смягчающие и отягчающие ответственность, в УК РФ они пред-
ставлены как обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.
В теории уголовного права эти обстоятельства также именовались
248
по-разному: отягчающие и смягчающие преступление, отягчаю-
249 г
щие и смягчающие наказание, отягчающие и смягчающие обще-
248 См., например: Демидов Ю. Вменение отягчающих преступление обстоятельств II
Соц. законность. 1964. № 6.
249 См., например: Кузнецова Н. Ф., Куринов Б. А. Отягчающие и смягчающие обстоя-
тельства, учитываемые при определении меры наказания И Применение наказания по
Значение формы и степени вины для дифференциации... 225
ственную опасность,* 250 влияющие на степень вины,251 влияющие на
степень и характер ответственности.252
Сторонники определения обстоятельств как отягчающих и
смягчающих ответственность, общественную опасность, наказание
подвергают критике возможность влияния этих обстоятельств на
степень вины. Основными аргументами служит то, что лишь от-
дельные обстоятельства могут влиять на степень вины, а остальные
лежат вне этого понятия, что в перечень включены обстоятельства,
характеризующие не только субъективную сторону преступления,
но и объективные признаки.253 Но не стоит забывать, что российское
уголовное право стоит на позициях субъективного вменения. Это
отражено как в Конституции РФ (ст. 49), так и в УК РФ (ст. 5). По-
этому любые обстоятельства, могущие повлиять на наказание,
должны осознаваться лицом, совершившим преступление, следова-
тельно — являться составными частями его вины и тем самым вли-
ять на ее степень.
В этом плане представляется возможным поставить вопрос об
исключении термина «общественная опасность» из УК РФ, в том
числе из понятия преступления. Ведь фактически отграничение
преступления от иных правонарушений производится не по абст-
рактному, неизвестно что обозначающему, признаку общественной
опасности деяния, а на основании того, предусмотрена ли в УК РФ
ответственность за совершение каких-либо конкретных действий.
Общеизвестно, что порой невозможно установить наличие общест-
венной опасности при совершении отдельных действий, признаю-
щихся преступными (например, оскорбление), либо действия, каза-
советскому уголовному праву. М., 1958; Васильева Я. Ю. Учет обстоятельств, отяг-
чающих наказание, по российскому уголовному законодательству. Иркутск, 2002.
250 См., например: Карпец И. И. Отягчающие и смягчающие обстоятельства в совет-
ском уголовном праве. М., 1959.
। 251 См., например: Бажанов М. И. Смягчающие и отягчающие ответственность обстоя-
тельства при назначении наказания // Вопросы государства и права. М., 1943; Иса-
ев М. М. Уголовное право. Общая часть. М., 1952; Сергеева Т. Л. Вопросы виновности
и вины в практике Верховного Суда СССР по уголовным делам. М., 1950.
252 См., например: Фаткулин Ф. Н. Общие проблемы процессуального доказывания.
Казань, 1974. С. 57-58; Научно-практический комментарий к основам уголовного су-
допроизводства Союза ССР и союзных республик. М., 1960.
3 См., например: Гаскин С. С. Отягчающие обстоятельства: уголовно-правовая ха-
рактеристика и пути совершенствования законодательной регламентации. Иркутск,
1984. С. 10; Карпец И. И. Указ. соч. С. 26; Васильева Я. Ю. Указ. соч. С. 22-23.
8 Зак 3514
226
Глава IV
лось бы, обладающие общественной опасностью, не признаются за-
коном преступными. Вполне достаточными признаками преступле-
ния могли бы быть виновность деяния и его запрещенность уголов-
ным законом под угрозой наказания.
Аргументом в пользу высказанного выше предложения может
послужить деление преступлений на категории (ст. 15 УК РФ), в ос-
нову которого формально положены характер и степень обществен-
ной опасности деяния. Хотя фактически деление преступлений на
различные категории происходит в зависимости от максимального
наказания, установленного за их совершение, и формы вины. Можно
возразить, что общественная опасность деяния как раз и выражается
в установлении в законе определенных мер наказания. Однако меры
наказания устанавливаются опять же исходя из формы вины и кон-
кретного содержания действий (бездействия) преступника.
Общественная опасность — категория объективная. Она харак-
теризует только деяние (действие или бездействие), а не преступле-
ние в целом. Поэтому если предусмотренные уголовным законом
действия совершает лицо, не достигшее возраста уголовной ответст-
венности, то общественная опасность деяния останется, но преступ-
ления как такового не будет. В связи с этим представляется небес-
спорным употребление термина «общественная опасность» в иных
нормах УК РФ. Например, принцип справедливости (ст. 6 УК РФ)
ставит в зависимость наказание от характера и степени обществен-
ной опасности преступления и обстоятельств его совершения. По-
чему-то в этом случае законодатель употребляет термин «общест-
венная опасность» применительно к преступлению, что нелогично
по существу, так как преступление — это общественно опасное дея-
ние. Во всех же других нормах общественная опасность привязана
именно к деянию. Используя общественную опасность и обстоя-
тельства совершения преступления для раскрытия принципа спра-
ведливости, законодатель нарушает принцип вины (ст. 5 УК РФ), в
соответствии с которым в отношении общественно опасных дейст-
вий (бездействия) и их общественно опасных последствий должна
быть установлена вина лица. Таким образом, действия могут быть
общественно опасными, но без вины лицо невозможно привлечь к
уголовной ответственности. Поэтому, исходя из принципа субъек-
тивного вменения, наказание должно соответствовать не только и не
столько общественной опасности преступления и обстоятельствам
Значение формы и степени вины для дифференциации...
227
его совершения, а степени осознания лицом этой общественной
опасности.
В Модельном Уголовном кодексе стран СНГ говорится о соот-
ветствии наказания тяжести совершенного преступления, что пред-
ставляется более приемлемым, поскольку тяжесть преступления
ставится в зависимость от формы вины и размера наказания, уста-
новленного за его совершение.
Общественную опасность также можно исключить и из ст. 60
УК РФ, поскольку суд при назначении наказания должен учитывать
не характер и степень общественной опасности деяния, поскольку
они уже заложены законодателем при дифференциации уголовной
ответственности за различные преступления, а степень вины.
Поэтому в целом смягчающие и отягчающие обстоятельства,
безусловно, влияют на степень вины в сторону ее уменьшения или
увеличения. Вместе с тем в установленных перечнях смягчающих и
отягчающих обстоятельств можно выделить и такие обстоятельства,
которые непосредственно не связаны с совершенным преступлени-
ем, не являются обстоятельствами его совершения. Такие обстоя-
тельства влияют на наказание вне зависимости от осознания их ли-
цом в момент совершения преступления (совершение преступления
впервые, беременность, наличие малолетних детей). Поэтому для
целей дифференциации и индивидуализации уголовной ответствен-
ности представляется целесообразным разграничить все обстоятель-
ства на обстоятельства совершения преступления, осознание кото-
рых является необходимым и достаточным условием для влияния на
характер мер уголовно-правового характера, применяемых к лицу, и
обстоятельства, непосредственно не связанные с совершенным пре-
ступлением, но признаваемые законом основанием для снисхожде-
ния или увеличения ответственности виновного.
Обстоятельства, непосредственно связанные с преступлением и
осознаваемые лицом в момент его совершения, оказывают значи-
тельное влияние именно на степень вины, поэтому должны имено-
ваться как обстоятельства, уменьшающие или увеличивающие ви-
ну.254 Другие же обстоятельства смягчают или отягчают наказание.
264 Уложение о наказаниях 1845 г. различало обстоятельства, уменьшающие вину, к
которым относились мотивы, неимение средств к пропитанию, неправомерное пове-
дение потерпевшего и т. д., и обстоятельства, уменьшающие наказание, такие, как
чистосердечное признание, явка с повинной, заслуги подсудимого и т. д. (см.: Таган-
228
Глава IV
Такой подход позволит в полной мере реализовать принцип субъек-
тивного вменения в уголовном процессе, так как обяжет правопри-
менителя не только констатировать наличие таких обстоятельств
при совершении преступления, но выявлять отношение к ним лица,
привлекающегося к уголовной ответственности. Более того, такой
подход будет полностью соответствовать логике назначения наказа-
ния и станет более понятным для обвиняемого.
С учетом сказанного указанные в ст. 61 УК РФ обстоятельства
необходимо разделить на две группы и разнести показным статьям,
например, следующим образом:
Статья 61. Обстоятельства, уменьшающие вину
1. Обстоятельствами, уменьшающими вину, признаются:
а) совершение преступления в силу стечения тяжелых
жизненных обстоятельств либо по мотиву сострадания;
б) совершение преступления в результате физического
или психического принуждения либо под влиянием матери-
альной, служебной или иной зависимости;
в) совершение преступления при нарушении условий пра-
вомерности необходимой обороны, задержания лица, совер-
шившего преступление, крайней необходимости, обоснованно-
го риска, исполнения приказа или распоряжения;
г) противоправность или аморальность поведения потер-
певшего, явившегося поводом для преступления.
2. При назначении наказания могут учитываться в качест-
ве смягчающих и обстоятельства, не предусмотренные частью
первой настоящей статьи.
Статья 611. Обстоятельства, смягчающие наказание
1. Обстоятельствами, смягчающими наказание, признают-
ся:
а) совершение впервые преступления небольшой тяжести
вследствие случайного стечения обстоятельств;
б) несовершеннолетие виновного;
в) беременность;
г) наличие малолетних детей у виновного;
д) явка с повинной, активное способствование раскрытию
преступления, изобличению других соучастников преступле-
цев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая: В 2 т. Т. 2. М„ 1994. С. 291—
299).
Значение формы и степени вины для дифференциации...
229
ния и розыску имущества, добытого в результате преступле-
ния;
е) оказание медицинской и иной помощи потерпевшему
непосредственно после совершения преступления, добро-
вольное возмещение имущественного ущерба и морального
вреда, причиненных в результате преступления, иные дейст-
вия, направленные на заглаживание вреда, причиненного по-
терпевшему.
2. При назначении наказания могут учитываться в качест-
ве смягчающих и обстоятельства, не предусмотренные частью
первой настоящей статьи.
В связи с изменением ст. 61 и дополнением УК РФ ст. 611 тре-
буется также внести изменения в ст. 62 УК РФ:
Статья 62. Назначение наказания при наличии смяг-
чающих обстоятельств
1. При наличии смягчающих обстоятельств, предусмот-
ренных пунктами «д» и «е» части первой статьи 611 настояще-
го Кодекса, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или
размер наказания не могут превышать трех четвертей макси-
мального срока или размера наиболее строгого вида наказа-
ния, предусмотренного соответствующей статьей Особенной
части настоящего Кодекса.
2. Если смягчающее обстоятельство предусмотрено соот-
ветствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса в
качестве признака преступления, оно само по себе не может
повторно учитываться при назначении наказания.
Затрагивая вопрос о разделении отягчающих обстоятельств на
обстоятельства, увеличивающие вину, и обстоятельства, отягчаю-
щие наказание, следует отметить, что Федеральным законом от
8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ из УК РФ была исключена неоднократ-
ность как вид множественности, в том числе и соответствующее
отягчающее обстоятельство. Существует множество аргументов за и
против такого решения законодателя, однако интерес представляет
лишь один. Институт неоднократности фактически не соответство-
вал принципу справедливости в том случае, если лицо за ранее со-
вершенное преступление было осуждено и отбыло назначенное на-
казание, но судимость не была снята или погашена в установленном
230
Глава IV
законом порядке. Квалифицируя вновь совершенное им аналогичное
преступление по признаку неоднократности либо применяя отяг-
чающее обстоятельство, правоприменитель фактически учитывал
ранее совершенное преступление, за которое лицо уже отбыло нака-
зание, при квалификации содеянного и назначении наказания. Тем
самым лицо несло более суровую ответственность по сравнению с
другим лицом, совершившим аналогичное преступление впервые.
Наказание во втором случае при прочих равных условиях было бы
гораздо мягче. /
Исключив из числа квалифицирующих признаков и отягчающих
обстоятельств неоднократность, а также совершение преступления
лицом, ранее два и более раз судимым за аналогичные преступле-
ния, законодатель оставил в числе отягчающих обстоятельств реци-
див преступлений, что свидетельствует о непоследовательности
принятого решения. По сути, рецидив пересекался с неоднократно-
стью, когда речь шла о повторном совершении тождественных или в
предусмотренных законом случаях однородных преступлений. По-
этому неоднократность в лице рецидива в указанных ситуациях ос-
талась в УК РФ в качестве отягчающего обстоятельства. И при на-
значении наказания за совершенное лицом умышленное
преступление будет учитываться ранее совершенное им умышлен-
ное преступление, что представляется несправедливым.
Если попытаться разделить отягчающие обстоятельства на уве-
личивающие вину, т. е. те, которые должны осознаваться лицом при
совершении преступления, связаны с совершением преступления,
являются обстоятельствами его совершения, и отягчающие наказа-
ние, то к последним можно отнести только рецидив преступлений.
Понятно, когда, исходя из принципа гуманизма, при избрании меры
наказания учитываются иные обстоятельства, позволяющие про-
явить снисхождение к виновному. Но когда иные обстоятельства
учитываются для усиления уголовной ответственности, это вызыва-
ет определенные возражения. Каждый должен нести ответствен-
ность за то, что он совершил, а не за то, что он сделал ранее и понес
заслуженное наказание. В связи с этим представляется целесообраз-
ным исключить рецидив преступлений из перечня отягчающих об-
стоятельств, ст. 63 УК назвать «Обстоятельства, увеличивающие
вину». Перечень обстоятельств, увеличивающих вину, целесообраз-
Значение формы и степени вины для дифференциации...
231
но сделать открытым по аналогии с перечнем смягчающих обстоя-
тельств.
Вопрос о характере перечня отягчающих обстоятельств доста-
точно дискуссионен, но и те ученые, придерживающиеся позиции о
его закрытости, отмечают, что фактически суд может учесть при на-
значении наказания любое обстоятельство как характеризующее
личность лица, совершившего преступление (ст. 60), принимая во
внимание характер и степень его участия в преступлении, если по-
следнее совершалось в соучастии (ст. 34 УК РФ), таким образом ле-
гально расширяя перечень отягчающих обстоятельств.* 255 На практи-
ке же суды повсеместно пользуются существующей возможностью
г- 256
признавать отягчающими оостоятельства, не указанные в законе.
Расширение перечня отягчающих обстоятельств, предлагаемое в
юридической литературе, указанную проблему не решит, так как
невозможно закрепить в законе все обстоятельства, могущие повли-
ять на ужесточение ответственности. С другой стороны, ограниче-
ние правоприменителя в признании тех или иных обстоятельств
отягчающими не будет способствовать реализации принципа инди-
видуализации уголовной ответственности.
Вместе с тем наделение суда правом признать любое обстоя-
тельство отягчающим значительно расширит так называемое судей-
ское усмотрение, поэтому необходимо найти компромиссный вари-
ант формирования их перечня. Представляется, что таким вариантом
могло бы быть разумное сочетание возможности правоприменителя
признавать обстоятельства, не указанные в законе, в качестве увели-
чивающих вину и ограничения такого права суда определенной ка-
тегорией обстоятельств.
Таким образом, в законе можно было бы указать на открытость
перечня обстоятельств, увеличивающих вину, но при этом закрепить
правила, что суд может признать обстоятельство увеличивающим
вину лишь в том случае, если оно было непосредственно связано с
совершаемым преступлением и осознавалось лицом в момент его
совершения. Такое построение перечня отягчающих обстоятельств
полностью соответствовало бы принципу вины, а также принципам
255 См., например: Васильева Я. Ю. Указ. соч. С. 47.
255 См., например’ Гаверов Г. С. Проблемы наказания несовершеннолетних преступ-
ников. Иркутск, 1986. С. 103.
232
Глава IV
справедливости и индивидуализации наказания. В связи с этим
предлагается ч. 2 ст. 63 УК РФ считать ч. 3, а ч. 2 ст. 63 УК РФ из-
ложить в следующей редакции:
2. При назначении наказания могут учитываться в качест-
ве отягчающих и обстоятельства, не предусмотренные частью
первой настоящей статьи, при условии, если эти обстоятель-
ства были связаны с преступлением и осознавались лицом в
момент его совершения.
Глава V
ЗНАЧЕНИЕ МОТИВОВ ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ
ДЛЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ И ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ
УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
§ 1. Значение потребности для дифференциации
и индивидуализации уголовной
ответственности
Анализ УК РФ позволяет выделить ряд статей, из содержания
которых можно сделать вывод о потребности, лежащей в основе по-
ведения лица, совершившего преступление. Вывод о том, что по-
требность является неотъемлемым признаком определенного пре-
ступления, можно сделать на основании:
— прямого указания законодателя на содержание потребности
путем использования терминов «побуждение», «заинтересован-
ность», «мотив», «месть», «ненависть», «вражда»;
— сущности описываемого в норме УК РФ деяния;
— использования законодателем в качестве признака преступ-
ления цели поведения.
При этом определить содержание потребности, исходя из целей,
которые ставит перед собой преступник, возможно только тогда,
когда указанные в соответствующих статьях УК РФ цели содержат
конечный результат в виде преступных последствий. Если же цель
поведения состоит только в совершении действий, направленных на
достижение преступного результата (например, организация воору-
женного мятежа в целях свержения или насильственного изменения
конституционного строя Российской Федерации (ст. 279 УК РФ);
создание устойчивой вооруженной группы в целях нападения на
234
Глава V
граждан или организации (ст. 209 УК РФ); цель сбыта (ст. 186, 228
УК РФ); подделка документа в целях его использования (ст. 327 УК
РФ); совершение преступления с целью скрыть другое преступление
или облегчить его совершение (п. «к» ст. 105 УК РФ) и т. д), то ус-
тановить содержание потребности, лежащей в основе поведения ли-
ца при анализе норм уголовного законодательства, невозможно.
Цель сбыта, например, сама по себе не указывает на потребность,
ради удовлетворения которой лицо совершает преступление. Поэто-
му в статьях Особенной части УК РФ, в диспозиции'которых не ука-
заны цели в виде определенных последствий, сформулированы пре-
ступления, причинами которых могут выступать различные
потребности.
Преступления, совершенные
в состоянии аффекта
Обязательным признаком некоторых составов преступлений яв-
ляется состояние сильного душевного волнения (аффекта) в момент
совершения преступления. В УК РФ описаны признаки двух таких
преступлений: убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107
УК РФ), причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в
состоянии аффекта (ст. 113 УК РФ).
Следует отметить, что в ст. 104, 110 УК РСФСР, а также в п. 5
ст. 38 УК РСФСР речь шла не об аффекте, а о совершении преступ-
ления в состоянии сильного душевного волнения. Термин «аффект»
появился лишь в новом УК РФ, но и здесь состояние аффекта фак-
тически приравнивается законодателем к состоянию сильного ду-
шевного волнения. Поэтому необходимо определить, однозначны ли
понятие аффекта и понятие сильного душевного волнения.
Впервые ответственность за совершение преступления в состоя-
нии сильного душевного волнения в российском праве была преду-
смотрена в Уголовном уложении 1903 г. (ст. 458). С тех пор данный
термин используется в нормах уголовного законодательства России,
в том числе и в новом УК РФ. Между тем понятия аффекта и силь-
ного душевного волнения не идентичны. В научных работах по дан-
ной проблеме указывалось, что состояние сильного душевного вол-
нения — понятие более широкое, чем понятие аффекта, так как
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
235
охватывает не только состояние аффекта, но и состояние эмоцио-
нальной напряженности.257
Недостатком прежнего уголовного законодательства, как отме-
чали многие юристы, являлась неопределенность понятия «сильное
душевное волнение». Поэтому трактовка сильного душевного вол-
нения как обстоятельства, смягчающего уголовную ответственность
(п. 5 ст. 38 УК РСФСР), и как обязательного признака соответст-
вующих составов преступлений в юридической литературе и на
практике была неоднозначной.
По мнению ученых, состояние сильного душевного волнения
как обстоятельство, смягчающее ответственность, по своей психоло-
гической природе и юридическому значению являлось более широ-
ким понятием, чем в тех случаях, когда законодатель с учетом пси-
хического состояния виновного относит некоторые составы в разряд
привилегированных, по сути, подразумевая под состоянием сильно-
го душевного волнения аффект.
В судебно-следственной практике вопрос о соотношении аф-
фекта и сильного душевного волнения решается несколько иначе.
Суд, в первую очередь, обращает внимание не на заключение соот-
ветствующей экспертизы о наличии или отсутствии аффекта, а на
обстоятельства дела, свидетельствовавшие о наличии у подсудимого
состояния сильного душевного волнения. Ярким примером может
служить дело по обвинению К. в совершении убийства.
Климова была признана виновной в умышленном убийстве Г. с
особой жестокостью. Не имея средств к существованию и воз-
2,7 По данным современной психологии, роль эмоций в процессе мотивации поведе-
ния может иметь три значения. Во-первых, эмоции обычно могут быть контролируе-
мыми человеком — могут иметь место расхождения между человеком и эмоциями и
компромиссы. Во-вторых, при действии сильных ведущих побуждений или в неожи-
данных непредвиденных субъектом ситуациях, при его затруднениях в поиске адек-
ватного выхода из них, специфические мотивационные системы в таких случаях как
бы перехватывают инициативу и пытаются навязать субъекту то или иное разреше-
ние ситуации, так называемое эмоциональное. Человек испытывает некоторое жела-
ние, в то же время понимая, что реализовывать его в данной ситуации не следует
или просто нельзя. Человек стоит перед дилеммой: поступать «как хочется» или «как
надо». Общий контроль над действиями сохраняется. В-третьих, эмоциональный
процесс может быть крайне независим от произвольной регуляции деятельности
человека, доминирует над ней, и эмоциональное разрешение ситуации происходит
буквально. Речь в таких случаях идет об аффектах. Таким образом, понятием сильно-
го душевного волнения охватываются как состояние эмоциональной напряженности,
Так и состояние аффекта.
236
Глава V
можности найти работу, она приехала из Владимирской области в
г. Москву. Вместе со своей подругой с целью занятия проституцией
сняла квартиру у Г. Он забрал у Климовой паспорт, в обращении с
ней был груб и жесток, подвергал частым побоям, понуждал к дей-
ствиям сексуального характера. Испытывая постоянный страх
перед Г., который угрожал убить ее, мать и сестру, Климова ощу-
щала себя незащищенной, а сложившуюся для нее ситуацию счита-
ла безысходной.
Вечером Г., узнав о том, что Климову разыскивают работники
милиции, стал ее избивать, затем снял с себя и с нее одежду, по-
рвав на ней нижнее белье, ударил головой о шкаф и, не обращая
внимания на ее крик, совершил насильственные действия сексуаль-
ного характера. Климова выбежала на кухню, взяла кухонный нож и
из мести, с умыслом на убийство Г., сознавая, что своими дейст-
виями причиняет особые мучения и страдания, нанесла ему множе-
ственные удары двумя кухонными ножами и двумя вилками, причи-
нив 78 колото-резаных ран лица, шеи, груди, живота, рук и ног, 28
из которых были проникающими в брюшную и грудную полость с
повреждением сердца, легких, печени и правой почки, относящихся к
тяжким телесным повреждениям по признаку опасности для жиз-
ни. От полученных ранений Г. скончался на месте происшествия.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации 9 сентября
1998 г. приговор и кассационное определение изменил, действия
Климовой переквалифицировал с п. «г» ст. 102 УК РСФСР на ч. 1
ст. 107 УКРФ, указав следующее.
... Вывод суда о совершении Климовой умышленного убийства Г.
с особой жестокостью не соответствует им же установленным
обстоятельствам преступления. Из материалов дела видно, что Г.,
часто запугивая Климову угрозами и побоями и лишая ее тем самым
возможности оказать ему реальное сопротивление, неоднократно
совершал насильственные действия сексуального характера. 13 ав-
густа 1995 г. Климова вновь подверглась циничному насилию со
стороны Г., что привело ее в состояние внезапно возникшего силь-
ного душевного волнения. Данный факт подтвержден заключением
экспертов, проводивших стационарную комплексную психолого-
психиатрическую экспертизу. Они установили, что в результате
агрессивного насилия, побоев, унижений и грубых оскорблений Кли-
мова оказалась в состоянии эмоционального напряжения, которое в
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 237
сочетании со свойственными ей личностными особенностями ха-
рактеризовалось возникновением субъективных переживаний, чув-
ства страха, тревоги, обиды, несправедливости, оскорбленного
достоинства, а также физической боли. Острое ощущение страха
и безысходности с большим нарастанием напряжения привело
Климову к нехарактерным для нее агрессивным действиям с дос-
таточно хаотичной сменой орудий нанесения ударов, понижению
способности целостного осмысления возможных последствий своих
действий.
Установленные судом обстоятельства совершения преступле-
ния, психологическое состояние Климовой непосредственно в мо-
мент совершения преступления позволяют сделать вывод о совер-
шении ею убийства Г. в состоянии внезапно возникшего сильного
душевного волнения, вызванного насилием, издевательством со
стороны потерпевшего, а также длительной психотравмирующей
ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным
и аморальным поведением потерпевшего, т. е. о совершении пре-
ступления, предусмотренного ч. 1 ст. 107 УКРФ.
Указание экспертов на то, что состояние Климовой не носило
характера «физиологического аффекта», не может в конкретном
случае повлиять на объективную правовую оценку состояния осуж-
денной в момент преступления, учитывая при этом характер пове-
дения потерпевшего, внезапность реализации умысла на убийство.
Внезапность действий Климовой, наносившей ранения потерпевше-
му в короткий промежуток времени, непосредственно после того,
как она подверглась насилию с его стороны, подтверждается, кро-
ме того, случайностью выбора ею орудий преступления (кухонные
ножи, вилки), хаотичностью наносимых ударов.25
Приведенный пример подтверждает несовершенство законода-
тельного разрешения проблем соотношения состояния сильного ду-
шевного волнения и аффекта в новом УК РФ. В названии ст. 107,
113 УК РФ прямо указано на состояние аффекта, в то же время в
диспозиции данных норм речь идет о «состоянии внезапно возник-
25а Несоответствие выводов суда обстоятельствам совершения убийства повлекло
изменение приговора и переквалификации действий виновного лица с п. «г» ст. 102
УК РСФСР на ч. 1 ст. 107 УК РФ: Извлечение из Постановления Президиума Верхов-
ного Суда Российской Федерации от 09 09 1998 // Бюллетень Верховного Суда Рос-
сийской Федерации. 1999. № 5. С. 10-11.
238
Глава V
шего сильного душевного волнения (аффекта)», хотя уже отмеча-
лось, что понятия сильного душевного волнения и аффекта не сов-
падают по содержанию.
Аффект представляет собой «исключительно сильное, быстро
возникающее и бурно протекающее кратковременное эмоциональ-
ное состояние, существенно ограничивающее течение интеллекту-
альных и волевых процессов, нарушающее целостное восприятие
окружающего и правильное понимание субъектом объективного
значения вещей... Аффективная реакция вызывает ‘>бунт подкорки”,
означающий приобретение последней той самостоятельности, при
которой ослабевается контроль со стороны коры и выявляется бур-
ное и резкое действие незаторможенных примитивных реакций».258 259
С биологической точки зрения, аффект — это универсальная за-
крепившаяся в эволюции «аварийная» реакция на экстремальную
ситуацию. Это возвращение к инстинктивному поведению, когда
механизмы развивающейся мотивации не способны обеспечить бо-
лее совершенное ее разрешение.260 По мнению И. П. Павлова, суть
аффекта — психическое состояние, наиболее связанное с инстинк-
тивной или безусловной рефлекторной деятельностью.261
Основой аффекта, как и состояния эмоциональной напряженно-
сти, выступает эмоция, но развивающаяся до аффективного состоя-
ния, «когда человек ... говорит и делает то, чего он не позволяет се-
бе в спокойном состоянии и о чем горько сожалеет, когда минует
аффект».262 Эмоция является лишь переживанием, сопровождающим
отдельные жизненно важные ситуации. Она оказывает определенное
влияние на степень выраженности мотива и становится важнейшим
условием, стимулирующим выбор преступного варианта поведения.
Между тем в юридической литературе можно встретить мнение о
том, что аффект является непосредственным мотивом преступле-
ния.263 Хотя мотив совершения преступления в состоянии аффекта
не указывается законодателем в соответствующих нормах УК РФ,
258 Сидоров Б. В. Аффект. Его уголовно-правовое и психологическое значение. Ка-
зань, 1978. С. 23-24.
2в0 Вилюнас В. К. Психологические механизмы мотивации человека. М., 1990. С. 105—
108.
281 Павлов И. П. Поли. собр. соч. Т. 3. Кн. 2. М„ 1951. С. 216-217.
282 Там же. С. 216-217.
283 См., например: Харазишвили Б. В. Вопросы мотива поведения преступника в со-
ветском праве. Тбилиси, 1963. С. 59.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 239
выяснение его необходимо для правильного ответа на вопрос: было
ли состояние аффекта у виновного?
В теории уголовного права большинство криминалистов счита-
ют, что мотивами преступлений, совершенных в состоянии аффекта,
выступают месть, обида, злоба, ревность, чувство оскорбленного
достоинства и т. д.264 Однако такие утверждения противоречат по-
требностному пониманию мотивов поведения. Выделяемые автора-
ми психические явления, выступающие, по их мнению, мотивами
преступлений, совершаемых в состоянии аффекта, являются лишь
переживаниями имеющейся у лица потребности. Чувства, как и
эмоции, относятся к категории психических образований, непосред-
ственно не побуждающих поведение, а представляющих собой оп-
ределенную форму существования потребностей. Злобу, обиду,
ревность, чувство оскорбленного достоинства невозможно объяс-
нить определенной потребностью. Например, Б. В. Сидоров пони-
мает обиду как сложное переживание, связанное с несправедливо
причиненным виновному огорчением, оскорблением, душевной бо-
лью.265 Но такое переживание может сопровождать различные по-
требности.
С. В. Бородин определяет ревность как комплекс переживаний
при действительной или подозреваемой измене любимого человека,
характеризующийся сложной психологической структурой, эмоцио-
нальными реакциями и состояниями, мучительными сомнениями,
сложными проявлениями в интеллектуальной и волевой сферах,
многообразием форм поведения, зачастую социально опасного.266
Подобное определение ревности дается и в психологических рабо-
тах.267 Таким образом, ревность — это определенное чувство, а чув-
ство — это еще не мотив. Какие же потребности лежат в основе по-
ведения человека, испытывающего чувство ревности?
Б. С. Волков понимает ревность, с одной стороны, как чувст-
во — сомнение, боязнь потери какого-то блага (расположения, вни-
мания, любви, дружбы и т. д.), с другой — как потребность —
284 См., например: Сидоров Б. В. Указ. соч. С 70-75; Бородин С. В. Преступления
против жизни. М., 1999. С. 182; Наумов А. В. Мотивы убийств. Волгоград, 1969. С. 101;
Шавгулидзе Т. Г. Аффект и уголовная ответственность. Тбилиси, 1973. С. 74.
265 Сидоров Б. В. Указ. соч. С. 71.
288 Бородин С. В. Преступления против жизни. СПб., 2003. С. 102.
287 См., например: Терентьев Е. И. Бред ревности. М., 1991. С. 7.
240
Глава V
стремление люоыми средствами удержать это олаго, одному поль-
зоваться вниманием, расположением другого лица.268 Однако по-
пытка объяснения совершения убийства в состоянии сильного ду-
шевного волнения стремлением одному пользоваться вниманием,
расположением другого лица вызывает определенные сомнения, так
как потерпевшим в этом случае нередко выступает как раз это дру-
гое лицо. Кроме того, ревность как стремление любыми способами
удержать расположение другого лица всегда питается сомнениями в
любви, дружбе, человек стремится сохранить достигнутое во взаи-
моотношениях, что свидетельствует о развернутом процессе моти-
вации поведения.
Конечно, чувство ревности возникает на основе указанного
стремления удержать расположение, внимание, любовь, дружбу
другого человека, но в то же время ревность оказывает значительное
влияние на актуализацию других потребностей, которые в большин-
стве случаев лежат в основе неправомерного поведения лица. Не
случайно многие криминалисты приходят к выводу о том, что в ос-
нове мотивации поведения преступника в состоянии аффекта лежит
месть.269 Например, А. В. Наумов указывает на то, что ревность тес-
но переплетается с местью, более того, когда ревность приводит к
общественно опасным поступкам, она принимает ярко выраженный
оттенок мести. Убийство из ревности есть частный вид проявления
мести в преступлениях против жизни, имеющий свою специфику,
которая заключается в поводе и характере отношений между ви-
новным и потерпевшим.270 Особенно наглядно это проявляется при
совершении убийства в состоянии аффекта, вызванного изменой од-
ного из супругов, — типичного случая совершения такого убийства.
Признавая желание отомстить мотивом совершения преступле-
ния в состоянии аффекта, сторонники такой позиции определяют
месть как намеренное причинение зла за причиненное зло, обиду и
т. п.271 Но такое понимание мести (несомненно, верное) как мотива
268 Волков Б. С. Мотивы преступлений. Казань, 1982. С. 59.
288 См., например: Дубовец П. А. Ответственность за телесные повреждения по со-
ветскому уголовному праву. М„ 1964. С. 90; Сукачев Л. Н. Ответственность за пре-
ступления против жизни и здоровья по советскому уголовному праву. Харьков, 1965.
С. 17; Шавгулидзе Т. Г. Указ. соч. С. 74.
270 Наумов А. В. Указ. соч. С. 84-85.
271 См., например: Бородин С. В. Указ. соч. С. 75; Наумов А. В. Указ. соч. С. 76; Сидо-
ров Б. П. Указ. соч. С. 72; Волков Б. С. Указ. соч. С. 53-54.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 241
преступления, совершенного в состоянии аффекта, фактически ис-
ключает наличие аффекта у виновного. Месть подразумевает, преж-
де всего, намеренные, т. е. в какой-то степени обдуманные, действия
лица. Состояние же аффекта характеризуется необдуманностью по-
ведения, внезапностью возникновения умысла на совершение пре-
ступления. Процесс мотивации в этом случае свернут во времени,
многие его элементы не осознаются. Ответные действия совершают-
ся мгновенно, без длительного разрыва во времени между ними и
обстоятельствами, вызвавшими их. Тогда как месть как целевой мо-
тив поведения «формируется по мере того, как человек учитывает,
оценивает, взвешивает обстоятельства, в которых он находится, и
осознает цель, которая перед ним встает».272 273 Поэтому совершенно
справедливо Я. М. Кульберг проводил различие между мотивами,
связанными с особым состоянием субъекта, и мотивами мести, рев-
ности и т. д. Л
Представляется, что при совершении убийства, причинении
тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, а также при совер-
шении иного преступления в состоянии аффекта в основе поведения
лица лежат так называемые потребности «постоянного действия».274
Такие потребности (потребность в самосохранении, потребность
устранения источника внешнего раздражения и др.), создавая посто-
янную готовность человека к ответной реакции, заставляют его от-
кликаться на любые изменения среды, потенциально несущие угрозу
существования или создающие неопределенную ситуацию, либо яв-
ляющиеся источником внешнего раздражения. Процесс мотивации
поведения, первопричинами которого выступают потребности «по-
стоянного действия», в таких случаях становится свернутым во вре-
мени, недостаточно осознается, но это не исключает ответственно-
сти субъекта, так как он остается способным сознавать характер и
направленность своих импульсивных действий и воздерживаться от
совершения преступления.
Потребности «постоянного действия» существуют в психике
человека в виде мотивационной установки как потенциальной го-
272 Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946. С. 564.
273 Кульберг Я. М. Юридическое значение мотива преступления: Дис. ... канд. юрид.
наук. М., 1943. С. 106.
274 Подробнее см.: Иванников В. А. Психологические механизмы волевой регуляции.
М„ 1991. С. 116-117.
242
Глава V
товности действовать при специфической стимуляции. Речь идет о
внешних раздражителях, побуждающих к совершению инстинктив-
ных действий без какого-либо предварительного научения, т. е.
имеющих обусловленное наследственностью мотивационное значе-
ние. Причем на этом уровне мотивации поведения отдельные дей-
ствия индивида вызываются не автоматически сами по себе раздра-
жителями, за которыми в эволюционном процессе закрепилось
значение мотивационных, а их соответствием некоторым внутрен-
ним эталонам. Действующее уголовное законодательство признает
такими раздражителями насилие, издевательство, тяжкое оскорбле-
ние, иные противоправные или аморальные действия (бездействие)
потерпевшего, а равно длительную психотравмирующую ситуацию,
возникшую в связи с систематическим противоправным или амо-
ральным поведением потерпевшего. При наличии указанных раз-
дражителей и их соответствии определенным внутренним эталонам
у человека возникает сильное и относительно кратковременное со-
стояние, тормозящее не связанные с ним психические процессы и
навязывающее тот или иной стереотипный способ «аварийного»
разрешения ситуации, сложившийся в процессе биологической эво-
люции и потому оправдывающий себя в типичных биологических
условиях. Потребности «постоянного действия» становятся «реаль-
но действующими», сознание субъекта сужается, а внимание цели-
ком поглощается внешними раздражителями и навязанными ими
действиями.
Безусловно, нельзя не признать, что при совершении преступле-
ния в состоянии аффекта у лица могут присутствовать и элементы
мести, ревности, злобы и т. п., но они сами по себе аффективного
состояния вызвать не могут, а являются лишь сопутствующими фак-
торами развития аффекта и в какой-то мере отражают его содержа-
ние. Основную же роль в этом процессе играют внешние раздражи-
тели и актуализировавшиеся на их основе потребности
«постоянного действия». Именно по этому признаку следует уста-
навливать наличие или отсутствие сильного душевного волнения у
виновного в момент совершения им преступления. Если же при ана-
лизе объективных обстоятельств выяснится, что мотивом преступ-
ления выступала иная потребность (месть, ревность и т. д.), то ква-
лификация содеянного по ст. 107, 113 УК РФ исключается.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 243
На основании изложенного представляется целесообразным ис-
ключить из диспозиции ст. 107, 113 УК РФ упоминание о сильном
душевном волнении как обязательном признаке указанных составов
преступлений, что будет полностью соответствовать психологиче-
скому понятию аффекта и позволит провести четкое разграничение
состояния обычной эмоциональной напряженности от состояния
аффекта, которое и является по смыслу закона обстоятельством,
служащим основанием для выделения соответствующих составов
преступлений в привилегированную группу.
В то же время вызывает определенные сомнения исключение
состояния сильного душевного волнения из перечня обстоятельств,
смягчающих наказание (ст. 61 УК РФ). Конечно, данный перечень
является «открытым», и суд может признать любое обстоятельство
смягчающим. Однако суть включения состояния сильного душевно-
го волнения (именно такого состояния, а не аффекта) в перечень об-
стоятельств, смягчающих наказание, заключается в наглядной де-
монстрации того, что состояние сильного душевного волнения —
понятие более широкое, чем состояние аффекта. И если первое —
лишь смягчает наказание, то второе — в определенных случаях
влияет на квалификацию содеянного.
Потребности «постоянного действия» выступают в качестве мо-
тивов только при совершении преступления в состоянии аффекта.
При совершении преступления в состоянии сильного душевного
волнения при отсутствии признаков аффекта мотивами поведения
виновного могут выступать любые потребности, за исключением
потребностей «постоянного действия».
Некоторые авторы считают, что смягчающее наказание обстоя-
тельство, предусмотренное п. «з» ст. 61 УК РФ (противоправность
или аморальность поведения потерпевшего, явившееся поводом для
преступления), пришло на смену смягчающему обстоятельству «со-
вершение преступления в состоянии сильного душевного волнения».
По их мнению, данное обстоятельство сочетается, как правило, с
возникновением у виновного аффекта, другими временными особы-
ми психическими состояниями, отставанием в психическом разви-
тии, не исключающим вменяемости.275 Однако из текста закона не-
275 См., например: Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Россий-
ской Федерации в двух томах / Под ред. П. Н. Панченко. Т. 1. Н. Новгород, 1996.
244
Глава V
возможно сделать такой вывод. Представляется, что данное смяг-
чающее обстоятельство должно применяться не только в тех случа-
ях, когда совершение преступления связано с психическим состоя-
нием виновного, но и тогда, когда потерпевший своим
противоправным или аморальным поведением провоцирует его пре-
ступные действия независимо от наличия или отсутствия у виновно-
го в момент совершения преступления состояния сильного душевно-
го волнения, аффекта и других подобных факторов.
Преступления, совершенные при защите
от общественно опасного посягательства
с превышением пределов необходимой обороны
Общепризнанно, что при отражении общественно опасного по-
сягательства лицо, находящееся в состоянии необходимой обороны,
независимо от того, превышает оно или нет ее пределы, руковод-
ствуется мотивами защиты личности, своих прав или прав других
лиц, охраняемых законом интересов общества или государства. Та-
ким образом, в основе поведения лица лежит потребность защитить
личные, общественные или государственные интересы, стремление
выполнить свой долг перед обществом и государством. Между тем
любые потребности, в том числе и указанные выше, прежде чем вы-
ступить в качестве источника активности человека, должны пройти
через процесс осознания, который может быть растянутым или ско-
ротечным. В любом случае этот процесс характеризуется протяжен-
ностью во времени и не может исчисляться секундами. Однако со-
вершение преступления при превышении пределов необходимой
обороны, как отмечает, например, С. В. Бородин, всегда характери-
зуется мгновенными действиями. Если же лицо совершает убийство
через более или менее длительный промежуток времени после окон-
чания общественно опасного посягательства, оно не может расцени-
ваться как совершенное при превышении пределов необходимой
обороны.276
В основе действий лица, отражающего общественно опасное
посягательство, должны лежать такие потребности, которые бы не
С. 136-137; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общей
ред. Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева. М., 1996. С. 120-121.
i7e Бородин С. В. Указ. соч. С. 207.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
245
возникали вновь и вновь в каждом конкретном случае, а находились
в сознании человека в потенциальном состоянии, и это давало бы
возможность их мгновенной актуализации. Думается, что в основе
поведения лица, обороняющегося от общественно опасного посяга-
тельства, лежит рассмотренная выше потребность «постоянного
действия» — потребность самосохранения. При этом самосохране-
ние следует понимать не только в физическом, но и в психическом
смысле.
Реагируя на общественно опасное посягательство, направленное
непосредственно на него, человек действует, руководствуясь именно
потребностью самосохранения в физическом смысле. Как и у любо-
го животного, у человека в процессе биологической эволюции за-
крепляются в виде мотивационных установок определенные стерео-
типные механизмы сохранения своей жизни, здоровья в условиях
ситуации, угрожающей им.
Если человек отражает общественно опасное посягательство,
направленное против другого лица, в основе его действий лежит по-
требность самосохранения себя как личности. Нередко в научных
исследованиях мотивами поведения человека в подобных ситуациях
признаются стремления защитить общественные и государственные
интересы, защитить права других лиц. Думается, что такая трактов-
ка субъективных причин поведения является следствием создания в
недалеком прошлом морального образа «советского человека», бо-
рющегося со всякими нарушениями закона. Но думают ли лица,
встающие на защиту незнакомых им людей, о защите обществен-
ных, государственных интересов или о защите прав данных людей,
смогут ли они, «не кривя душой», сказать впоследствии, что дейст-
вовали, выполняя свой общественный долг? Может быть, таким об-
разом они защищают себя, чтобы «спокойно спать» и не мучиться
угрызениями совести? Любой человек в какой-то мере эгоистичен,
поэтому именно в этом следует искать ответ на вопрос о мотиве по-
ведения, направленного на защиту других лиц.
С одной стороны, потребность самосохранения себя как лично-
сти, в отличие от потребности самосохранения в физическом смыс-
ле, присуща только человеку как разумному существу и формиру-
ется в процессе развития общества. С другой стороны, потребность
самосохранения себя как личности может быть и не развита у чело-
века до того состояния, когда она характеризуется как потребность
246
Глава V
«постоянного действия». Думается, что этим фактом можно объяс-
нить поведение отдельных людей, которые, сознавая, что на их гла-
зах совершается преступление, посягающее на интересы других лиц,
не предпринимают никаких активных действий по пресечению об-
щественно опасного посягательства.
При актуализации потребности самосохранения себя как лич-
ности, так же, как и потребности самосохранения в физическом
смысле, человек мгновенно реагирует на факт общественно опасно-
го посягательства, не задумываясь, почему он так йоступает. Про-
цесс мотивации свернут во времени и полностью субъектом не осоз-
нается. Внешне же действия индивида укладываются в схему:
источник опасности — ответная реакция.
Практически значимым представляется вопрос о разграничении
преступлений, совершенных при превышении пределов необходи-
мой обороны и совершенных в состоянии аффекта. Провести раз-
граничение данных преступлений только по мотивам невозможно,
так как последние относятся к одной группе потребностей «посто-
янного действия». Так же, как и при совершении преступления в
состоянии аффекта, мотивация поведения лица при превышении
пределов необходимой обороны может быть окрашена чувствами
мести, ревности, злобы и т. п. В то же время потребность самосо-
хранения нередко выступает в качестве мотива преступления, со-
вершенного в состоянии аффекта. Совершая, например, убийство
при превышении пределов необходимой обороны, лицо нередко
находится в состоянии аффекта. Поэтому при разграничении пре-
ступлений, совершенных в состоянии аффекта и при превышении
пределов необходимой обороны, необходимо, прежде всего, уста-
навливать объективные обстоятельства содеянного.
Если будет установлено, что лицо в состоянии аффекта совер-
шило преступление при превышении пределов необходимой оборо-
ны, его действия в соответствии с правилами преодоления конку-
ренции специальных норм надлежит квалифицировать как
совершенные при превышении пределов необходимой обороны, а
при назначении наказания на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ состояние
аффекта может быть учтено в качестве смягчающего обстоятельст-
ва. Проиллюстрируем это на примере.
Сивохин осужден по ст. НО УК РСФСР. Он признан виновным
в умышленном причинении тяжких телесных повреждений, совер-
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 247
шенных в состоянии внезапно возникшего сильного душевного вол-
нения, вызванного неправомерными действиями Каширского.
Житель с. Екатеринино Никифоровского района Тамбовской
области Сивохин (1929 года рождения) увидел братьев Каширских,
Василия и Владимира, с лошадью, решил попросить Василия вспа-
хать ему огород, на что тот согласился за вознаграждение. Когда
Сивохин пришел с бутылкой водки в дом Каширских, Владимир в со-
стоянии алкогольного опьянения беспричинно, из хулиганских побу-
ждений стал к нему придираться, оскорблять нецензурно, а затем
избил руками и ногами. Повалив Сивохина на пол, он сел на него, ко-
леном ударил по лицу, ручкой кухонного ножа — по голове, вырвал
клок волос, приставлял нож к горлу и угрожал расправой. Затем
Владимир, приставив нож к спине Сивохина, повел его к выходу из
дома. Последний, опасаясь за свою жизнь, выбил из его рук нож и
нанес им Владимиру два ранения, после чего убежал и о случившемся
заявил в милицию.
Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в
протесте поставил вопрос об отмене судебных решений в отноше-
нии Сивохина и прекращении в отношении него дела за отсутстви-
ем состава преступления.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации протест удовлетворила, указав следующее. По делу
установлено, что Каширский Владимир совершил особо злостное
хулиганство в отношении Сивохина и осужден по этому приговору.
Как видно из материалов дела, он нецензурно оскорблял потерпев-
шего, без повода его избил и угрожал расправой. Сивохин, защища-
ясь, завладел приставленным к его спине ножом и нанес им удары
Каширскому. О случившемся Сивохин сообщил в милицию.
Согласно заключению эксперта, Сивохину были причинены лег-
кие телесные повреждения с кратковременным расстройством
здоровья.
Суд фактически установил, что действия бб-летнего Сивохина
были направлены на защиту своей жизни и здоровья, но дал им не-
правильную правовую оценку.
В соответствии со ст. 37 УК РФ (ст. 13 УК РСФСР) не явля-
ется преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоя-
нии необходимой обороны, т. е. при защите личности и прав оборо-
няющегося или других лиц, охраняемых законом интересов
248
Глава V
общества или государства от общественно опасного посягатель-
ства, если при этом не было допущено превышения пределов необ-
ходимой обороны.
Таким образом, Сивохин, защищая свою жизнь и здоровье от
нападения Каширского, сопряженного с насилием и с непосредст-
венной угрозой применения насилия, находился и действовал в со-
стоянии необходимой обороны и ее пределов не превысил. А поэто-
му действия Сивохина следует признать правомерными, дело в
отношении него прекратить за отсутствием в его деянии состава
277
преступления.
Следует отметить, что в УК РФ формулировка обстоятельства,
смягчающего наказание, предусмотренного п. «ж» ст. 61 УК РФ (со-
вершение преступления при нарушении условий правомерности не-
обходимой обороны), несколько изменилась по сравнению с п. 6
ст. 38 УК РСФСР (совершение преступления при защите от общест-
венно опасного посягательства, хотя и с превышением пределов не-
обходимой обороны). Нарушение условий правомерности необхо-
димой обороны охватывает не только превышение ее пределов, но и
нарушение других условий правомерности необходимой обороны,
относящихся как к защите (мотивы, объект причинения вреда), так и
к посягательству (общественная опасность, наличность, действи-
тельность).
С этой точки зрения вызывает сомнение позиция, в соответст-
вии с которой нарушение условий правомерности необходимой обо-
роны как смягчающее обстоятельство охватывает все условия пра-
вомерности необходимой обороны за исключением превышения ее
пределов.277 278 Такая трактовка условий правомерности необходимой
обороны заметно сужает сферу применения этого института, так как
фактически исключает превышение пределов необходимой обороны
из числа смягчающих обстоятельств и относит его только к двум
статьям УК РФ (ст. 108, 114).
277 Лицо, причинившее тяжкие телесные повреждения, признано действовавшим в
состоянии необходимой обороны: Извлечение из Определения Судебной коллегии по
уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 19.11.1997 // Бюллетень
Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 6. С. 12.
278 См., например: Звечаровский И. Ответственность за нарушение условий право-
мерности необходимой обороны //Законность. 1998. № 8.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 249
Преступления, совершенные из корыстных побуждений,
корыстной заинтересованности
либо с корыстной целью
В нормах УК РФ в качестве обязательного признака различных
составов преступлений наиболее часто выступает корысть. При этом
законодатель в конкретных составах определяет корысть по-разному
(корыстные побуждения, корыстная заинтересованность, корыстная
цель), и это вызывает определенные затруднения при практическом
применении таких норм.
С. И. Ожегов определяет корысть как личную выгоду, матери-
альную пользу.279 Таким образом, корысть — это, прежде всего, ма-
териальные потребности, удовлетворяя которые лицо совершает
преступление. Материальные потребности лежат в основе поведения
лица, когда последнее стремится получить какую-то материальную
ценность, которой не имеет (деньги, имущество и т. д.), а также ко-
гда стремление к материальной выгоде выражается в намерении из-
бавиться от определенных материальных затрат — уплаты долга,
платежа алиментов, возврата имущества и т. д.
Такого определения корысти придерживаются многие ученые-
криминалисты.280 281 Например, Б. С. Волков пишет, что «корысть ...
означает, что в основе побудительных причин общественно опасно-
го деяния лежит стремление получить какую-либо материальную
281
выгоду, пользу».
Материальные потребности в указанных случаях, являясь ис-
точником возникновения процесса мотивации, в совокупности с
другими его элементами ведут к образованию у лица корыстных по-
буждений.
Между тем в теории уголовного права и практике применения
УК РФ определение корыстных побуждений выходит за рамки ма-
териальных потребностей. Так, Пленум Верховного Суда Россий-
ской Федерации в п. 11 Постановления от 27 января 1999 г. № 1
279 См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и
фразеологических выражений. Российская академия наук. Институт русского языка
им. В. В. Виноградова. 4-е изд., доп. М., 1999. С. 298.
280 См., например: Тарарухин С. А. Указ. соч. С. 92; Наумов А. В. Указ. соч. С. 27; Бо-
родин С. В. Указ. соч. С. 133-134; Владимиров В. А., Ляпунов Ю. И. Ответственность
за корыстные посягательства на социалистическую собственность. М., 1980. С. 50-51.
281 Волков Б. С. Указ. соч. С. 45.
250
Глава V
«О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» разъ-
яснил, что по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство из корыстных по-
буждений) следует квалифицировать убийство, совершенное в целях
получения материальной выгоды для виновного или других лиц (де-
нег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и
т. п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества,
долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уп-
латы алиментов и др.).282
Такое определение корыстных побуждений при его широком
толковании не соответствует этимологическому понятию корысти и
лежащих в ее основе материальных потребностей в части наличия у
преступника цели извлечения материальной выгоды для других лиц,
так как в этом случае в основе действий лица могут лежать также и
нематериальные потребности.283 Фактически же к ответственности
по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ можно привлечь только преступника,
стремящегося получить материальную выгоду для себя прямым (ко-
гда добытое преступным путем имущество обращается им в свою
пользу) либо косвенным путем (когда имущество обращается в
пользу других лиц, но преступник рассчитывает в будущем полу-
чить от этих лиц какую-то материальную выгоду). Таким образом,
сфера применения норм УК РФ, предусматривающих корыстные
побуждения, корыстную цель либо корыстную заинтересованность в
качестве обязательного признака состава преступления, заметно су-
жается.
В то же время известны случаи, когда к совершению преступле-
ний, обязательным признаком которых являются корыстные моти-
вы, приводят и другие актуализированные потребности.
Например, 51% опрошенных автором лиц, осужденных за со-
вершение хищения (ст. 158-162 УК РФ), указали на материальные
потребности, лежавшие в основе их преступных действий, в виде
283 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. № 3. Позиции
Пленума Верховного Суда Российской Федерации придерживаются и ученые,
исследовавшие проблемы квалификации убийства, совершенного из корыстных
побуждений (см., например: Попов А. Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах.
СПб., 2003. С. 711).
283 В качестве примера можно привести деятельность Юрия Деточкина из художест-
венного фильма «Берегись автомобиля», когда он угонял машины у людей, живущих,
по его мнению, на деньги, заработанные нечестным путем, продавал их, а выручен-
ные от продажи деньги перечислял в детские дома.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
251
желания иметь деньги или вещи, желания обогатиться и др.; 27% —
объяснили совершение ими хищения желанием нормально жить,
иметь достаток в семье или вообще желанием выжить в сложивших-
ся для них тяжелых условиях. Желанием отомстить руководствова-
лись при совершении хищения 7% опрошенных; 5% — удовлетво-
ряли свое желание выпить; 4% — действовали за компанию, хотели
избежать конфликта со своими друзьями; соответственно по 2% оп-
рошенных совершили хищение для восстановления душевного рав-
новесия, ради интереса или для того, чтобы «пощекотать нервы».
С другой стороны, только 78% опрошенных судей, рассматри-
вавших дела о хищениях, указали на материальные потребности,
лежавшие в основе действий осужденных (жажда наживы, корысть
и т. д.); 18% — на желание нормально жить, желание прокормить
семью; 4% — указали, что в рассмотренных ими уголовных делах
виновные совершили хищение, так как хотели есть.
Наглядно видно, что в основе хищения чужого имущества, от-
несенного законодателем к корыстным преступлениям, могут ле-
жать не только материальные, но и другие потребности, что порож-
дает трудности в правоприменительной деятельности и
обусловливает существование различных взглядов на содержание, в
частности, субъективной стороны хищения.
Так, С. А. Тарарухин определяет корыстную цель при хищении
как изъятие имущества из обладания собственника и обращение его
в пользу свою или других лиц. Корыстная цель и стремления лица
при совершении им хищения, по его мнению, могут совпадать по
своему содержанию, а могут и не совпадать. И если корыстная цель
является обязательным признаком хищения, то наличие или отсут-
ствие корыстного мотива (имеется в виду стремление обогатиться)
значения для юридической квалификации не имеет.284
В. А. Владимиров и Ю. И. Ляпунов считают, что корыстная цель
при хищении — это стремление преступника стать собственником
имущества. В то же время они утверждают, что корыстная цель не
является обязательным признаком хищения, так как в ряде случаев
исполнители хищения могут руководствоваться не целью обраще-
ния похищенного имущества в свою собственность, а такими побу-
ждениями, как ложно понятые соображения товарищества, страх
284 Тарарухин С. А. Указ. соч. С. 95-S6.
252
Глава V
перед другими соучастниками, бравада. Отсутствие намерения обра-
тить имущество в свою собственность может быть учтено судом при
назначении наказания как смягчающее обстоятельство.285
И. Г. Филановский определяет корыстную цель при хищении
как цель обогащения. Кто конкретно обогатился, не имеет значения
для квалификации. Поэтому мотивы, по которым имущество было
передано другим лицам, при хищении могут быть не только корыст-
ными, но и личными, служебными и др.286
С. М. Кочои включает в корыстную цель при хищении и обога-
щение других лиц, считая, что для состава хищения не важно, кто
получит имущественную выгоду: виновный или другие лица. По его
мнению, при хищении виновный может руководствоваться не толь-
ко корыстным, но и другими мотивами, поскольку мотив и цель —
понятия различные.287
Такие позиции вызывают определенные сомнения. Мотивы по-
ведения всегда совпадают по содержанию с целью, которую ставит
перед собой человек. В цель поведения включаются, во-первых,
предмет потребности в виде материального объекта или уровня ис-
полнения или результата, достичь которого стремится субъект, и,
во-вторых, в процессе конкретизации общей цели — пути и кон-
кретные способы достижения данного объекта или результата.288
Поэтому корыстная цель подразумевает, что человек действует из
корыстных побуждений, т. е. удовлетворяет свои материальные по-
требности.
Расширенное толкование субъективной стороны хищения не-
редко приводит к судебным ошибкам. Приведем пример из судебной
практики.
Усть-Илимским городским судом Иркутской области Екимов
осужден по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР. 25 октября 1994 г. в вечернее
время он свободно пришел на территорию АООТ «ИЛПП-1», где
ранее работал, с целью кражи прицепил к автомашине «КамАЗ»
285 Владимиров В. А., Ляпунов Ю. И. Указ. соч. С. 52-53.
286 Филановский И. Г. Социально-психологическое отношение субъекта к преступле-
нию. Л., 1970. С. 110-111.
287 Кочои С. М. Ответственность за корыстные преступления против собственности.
М., 2000. С. 111-115.
288 См., например: Нюттен Ж. Мотивация // Экспериментальная психология. Вып. 5.
М., 1975. С. 36, Вилюнас В. К. Психологические механизмы мотивации человека. М.,
1990. С. 6-7.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 253
автоприцеп стоимостью 356 841 руб., принадлежащий ИЛПП-1, и
вывез его на территорию Кашинского леспромхоза, где работал в
то время, для использования в личных целях. 27 октября 1994 г. при-
цеп был найден и возвращен потерпевшим. Ущерб возмещен полно-
стью.
Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Феде-
рации в протесте поставил вопрос об изменении приговора и пере-
квалификации действий Екимова с ч. 2 ст. 144 УК РСФСР на ч. 1
ст. 148 УК РСФСР. Президиум Иркутского областного суда 15 ию-
ля 1996 г. удовлетворил протест, указав следующее.
Екимов в ходе предварительного следствия и в суде показал,
что, являясь водителем в леспромхозе, простаивал, так как необхо-
димый для работы прицеп нуждался в капитальном ремонте, денег
для которого не выделяли. Для того чтобы иметь возможность
работать, он решил перегнать прицеп с территории «ИЛПП-1»,
что и сделал. Прицеп он поставил в леспромхозе, где тот был обна-
ружен через день.
... Согласно закону хищение имеет место лишь при наличии ко-
рыстной цели и стремлении обратить похищенное имущество в
свою собственность, пользоваться и распоряжаться похищенным
имуществом, как своим собственным.
Судом установлено, что Екимов поставил прицеп на террито-
рии своего предприятия, сообщив об этом администрации, при
этом не намеревался обращать его в собственность, а собирался
работать, т. е. использовать так же, как закрепленную за ним ав-
томашину «КамАЗ», собственником которой он не являлся. Исполь-
зовать прицеп Екимов собирался также не для личных целей, а для
выполнения своей непосредственной работы, предусмотренной
трудовым договором. Он не пытался скрыть прицеп, перекрасить,
разукомплектовать его, т. е. не распоряжался им как личным иму-
ществом. Екимов, угнав прицеп, противоправно обратил его во вре-
менное пользование без согласия собственника. При таких обстоя-
тельствах в действиях Екимова содержится состав преступления,
предусмотренный ч. 1 ст. 148 УК РСФСР, т. е. неправомерное за-
владение иным ценным имуществом без цели хищения.288 289
288 Неправомерное завладение ценным имуществом (прицепом) без цели хищения
(ст. 148 УК РСФСР) необоснованно квалифицировано как кража чужого имущества
254
Глава V
Однако в иной ситуации, когда лицо завладевает имуществом,
не подпадающим под понятие транспортного средства (ст. 166 УК
РФ), при буквальном толковании норм УК РФ оно не может быть
привлечено к уголовной ответственности за свои действия по при-
чине отсутствия в законе соответствующего состава преступления.
Например, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своем
Постановлении от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по де-
лам о краже, грабеже и разбое» указал, что в тех случаях, когда не-
законное изъятие имущества совершено при хулиганстве, изнасило-
вании или других преступных действиях, необходимо
устанавливать, с какой целью лицо изъяло это имущество. Если ли-
цо преследовало корыстную цель, содеянное им в зависимости от
способа завладения имуществом должно квалифицироваться по со-
вокупности как соответствующее преступление против собственно-
сти и хулиганство, изнасилование или иное преступление.290 Таким
образом, если виновный изымает имущество из мести, хулиганских
побуждений и т. д., содеянное не представляет собой хищения.
К тому же в определении хищения (примечание к ст. 158 УК
РФ) одновременно указывается на два взаимоисключающих призна-
ка: корыстную цель и обращение чужого имущества в пользу других
лиц. Если виновный совершает хищение с целью обращения похи-
щаемого имущества в пользу других лиц, то это указывает на отсут-
ствие у него корыстной цели.
В связи с этим представляется справедливым предложение
Б. С. Никифорова, сделанное им еще в 1949 г., о том, что от трактов-
ки корыстной цели в качестве необходимого признака хищения сле-
дует отказаться.291 Это полностью соответствовало бы этимологиче-
скому понятию корысти и сложившейся правоприменительной
практике. Для привлечения виновного к ответственности за хищение
достаточно установить, что он неправомерно изымал имущество с
целью распоряжения им, как своим собственным, по своему усмот-
(ст. 144 УК РСФСР): Извлечение из постановления Президиума Иркутского областно-
го суда от 15.07.1996 И Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997.
№6.
290 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 2.
291 Никифоров Б. С. Обязательна ли корыстная цель при хищении? // Сов. гос-во и
право. 1949. № 10.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
255
рению, независимо от того, обратил ли он это имущество в свою
пользу, пользу других лиц, или распорядился им по-иному.
Собственнику все равно, с какой целью у него изымают имуще-
ство: чтобы пользоваться им в дальнейшем или чтобы, например,
уничтожить или выбросить. Если признать обязательным признаком
хищения цель распоряжения чужим имуществом по своему усмот-
рению, то случаи завладения имуществом при совершении хулиган-
ства, изнасилования и других преступлений должны квалифициро-
ваться по совокупности как хищение и соответствующее
преступление. Кроме того, не надо будет «ломать голову» над тем, с
какого момента признавать хищение оконченным преступлением: с
момента изъятия чужого имущества из обладания собственника, ли-
бо с момента обращения чужого имущества в пользу виновного или
в пользу других лиц (как это вытекает из законодательного опреде-
ления хищения), либо с момента, когда виновный получил реаль-
ную возможность распоряжаться имуществом по своему усмотре-
нию (как сложилось в теории уголовного права и практике его
применения), так как определение момента окончания хищения бу-
дет напрямую зависеть от того, достиг ли виновный поставленной
перед собой цели распоряжения имуществом по своему усмотре-
нию.
Также представляется целесообразным в преступлениях, в кото-
рых корыстные побуждения, корыстная заинтересованность имеют
значение обязательных признаков, заменить их целью извлечения
материальной выгоды для себя или других лиц. Например, п. «з» ч. 2
ст. 105 УК РФ изложить в следующей редакции:
...убийство в целях извлечения материальной выгоды для
виновного или других лиц, либо избавления от материальных
затрат, или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымо-
гательством или бандитизмом.
Современное уголовное право знает такой состав преступле-
ния, как неправомерное завладение автомобилем или иным транс-
портным средством без цели хищения (ст. 166 УК РФ). В большин-
стве случаев на практике очень сложно установить, преследовал ли
виновный корыстную цель при завладении, например, автомобилем
или нет, поэтому такие действия, даже если виновный преследовал в
действительности цель хищения, квалифицируются, как правило, по
256
Глава V
ст. 166 УК РФ. Между тем в результате совершения данного престу-
пления собственнику порой причиняется не меньший ущерб, чем
при хищении. Если же признать целью хищения цель распоряжения
чужим имуществом по усмотрению виновного, то отпадет необхо-
димость в составе неправомерного завладения имуществом без цели
его хищения. Такие действия будут квалифицироваться как хище-
ние, так как виновный при совершении данного преступления всегда
преследует цель распоряжения чужим имуществом по своему ус-
мотрению. Это позволит избежать на практике трудностей при дока-
зывании цели хищения в подобных случаях и будет справедливым
по отношению к потерпевшему.
Необходимо также отметить, что общее понятие хищения фак-
тически распространяется не только на преступления против собст-
венности. В примечании к ст. 158 УК РФ говорится, что «под хище-
нием в статьях настоящего Кодекса понимаются...» Из этого
следует, что признаки, обязательные для хищения чужого имущест-
ва (безвозмездность изъятия, корыстная цель, причинение имущест-
венного ущерба и др.) как преступления против собственности,
должны характеризовать любое иное хищение, предусмотренное
Особенной частью УК РФ (например, хищение радиоактивных ма-
териалов — ст. 221 УК РФ, хищение оружия, боеприпасов, взрывча-
тых веществ и взрывных устройств — ст. 226 УК РФ, хищение нар-
котических средств или психотропных веществ — ст. 229 УК РФ).
Однако в юридической литературе и практике применения УК РФ
такой вывод ставится под сомнение.
Например, в отдельных комментариях к УК РФ говорится о том,
что «хищение либо вымогательство наркотических средств нельзя
безоговорочно относить к числу корыстных посягательств»;292 293 что
корыстная цель «не является обязательной» при совершении хище-
ний радиоактивных материалов, оружия, боеприпасов, взрывчатых
„ 293
веществ и взрывных устройств; что мотивы и цели, которыми ру-
ководствуется лицо, совершая хищение оружия, боеприпасов,
292 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общей ред.
Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева. М., 1996. С. 528.
293 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. В. Нау-
мов. М„ 1996. С. 527, 538.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 257
взрывчатых веществ и взрывных устройств, могут быть самыми раз-
нообразными.294 *
Ни в одном из постановлений Пленума Верховного Суда Рос-
сийской Федерации и Пленума Верховного Суда СССР (как дейст-
вующих, так и утративших силу) в качестве обязательного признака
хищений оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных
устройств, наркотических средств или психотропных веществ не
называлась корыстная цель. Например, Пленум Верховного Суда
Российской Федерации в Постановлении от 27 мая 1998 г. № 9
«О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нар-
котическими средствами, психотропными, сильнодействующими и
ядовитыми веществами» указал, что «по смыслу ст. 229 УК РФ от-
ветственность за хищение наркотических средств или психотропных
веществ наступает в случаях противоправного их изъятия у юриди-
ческих и физических лиц, владеющих ими законно или незаконно, в
том числе путем сбора наркотикосодержащих растений либо их час-
тей (коробочек и стеблей мака, стеблей конопли и т. д.) с земельных
участков сельскохозяйственных и иных предприятий и с земельных
295
участков граждан, на которых выращиваются эти растения».
В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Феде-
рации от 12 марта 2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хи-
щении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов,
взрывчатых веществ и взрывных устройств» «под оконченным хи-
щением оружия, комплектующих деталей к нему, боеприпасов,
взрывчатых веществ или взрывных устройств следует понимать
противоправное завладение ими любым способом с намерением ли-
ца присвоить похищенное либо передать его другому лицу, а равно
распорядиться им по своему усмотрению иным образом».296
Во избежание противоречий между примечанием к ст. 158 УК
РФ и практикой применения статей, предусматривающих ответст-
венность за отдельные виды хищения, посягающих на иной объект,
нежели отношения собственности, С. Кочои, например, предлагает
294 Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации в
двух томах / Под ред. П. Н. Панченко. Т. 2. Н. Новгород, 1996. С. 56; см. также: Ко-
чаи С. 1)0 хищении по новому Уголовному кодексу РФ // Законность. 1997. № 12;
2) Квалификация хищений глазами практиков // Российская юстиция. 1999. № 4.
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 7.
28в Там же. 2002. № 5.
9 Зак 3514
258
Глава V
два пути: либо распространить данное в законе общее понятие хи-
щения только на преступления против собственности (как это было
в прежнем УК), либо предложить другое, действительно универ-
297
сальное, определение хищения.
Однако существует еще один вариант решения рассматриваемой
проблемы — отказаться от корыстной цели как обязательного при-
знака хищения, заменив его на цель распоряжения чужим имущест-
вом по усмотрению виновного. На такую цель хищения оружия,
боевых припасов или взрывчатых веществ указано, в соответствую-
щем Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федера-
ции.
Рассматривая уголовно-правовые нормы, в которых, так или
иначе, указывается на содержание потребности, лежащей в основе
поведения лица, необходимо остановиться на целях, преследуемых
преступником при совершении вымогательства. Хотя в законе нет
упоминания о мотивах данного преступления, ст. 163 УК РФ отне-
сена в настоящей работе к группе норм, содержащих указание на
наличие у виновного корыстной цели, так же как и при хищении.
Это обусловлено следующими причинами.
Во-первых, вымогательство обладает многими схожими черта-
ми с некоторыми формами хищения (в частности, разбоем и грабе-
жом), что нередко вызывает определенные затруднения на практике
при квалификации данного преступления. В теории уголовного пра-
ва существовали точки зрения, вполне заслуживающие внимания, в
соответствии с которыми вымогательство считалось одной из форм
хищения. Однако данная проблема была снята с принятием Закона
РФ от 1 июля 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в Уго-
ловный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР»
и нового УК РФ. Из примечания к ст. 158 УК РФ можно сделать
вполне определенный вывод о том, что вымогательство не является
формой хищения.
Во-вторых, предшествующее совершение вымогательства ранее
образовывало неоднократность хищения, так же как и предшест-
вующее совершение хищения образовывало неоднократность вымо-
гательства (примечание к ст. 158 УК РФ в редакции до принятия
Федерального закона от 8 декабря 2003 г.). *
М7 Качай С. О хищении по новому Уголовному кодексу РФ // Законность. 1997. № 12.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 259
В-третьих, большинство ученых признают, что вымогательство
всегда совершается с корыстной целью.298 Кроме того, Верховный
Суд Российской Федерации в решениях по конкретным делам также
исходит из обязательного наличия корыстной цели при
вымогательстве. Приведем пример.
Лубенец осужден по ч. 5 ст. 148 УК РСФСР (ст. 163 УКРФ) за
вымогательство, совершенное с угрозой применения насилия, по-
вторно, по предварительному сговору группой лиц, под угрозой
убийства, соединенного с насилием, опасным для жизни и здоровья
потерпевшего. В январе 1996 г Лубенец передал Качалову во вре-
менное пользование магнитофон «Осака». В процессе пользования
магнитофон пришел в негодность. Лубенец потребовал от Качало-
ва 100 000 рублей. Качалов согласился, но в установленный срок
деньги не отдал, попросив перенести срок уплаты на более позднее
время.
В конце февраля Лубенец, придя домой к Качалову, потребовал
от него новый магнитофон или 250 000 рублей и заявил, что за ка-
ждый день неуплаты сумма будет увеличиваться на 10 000 рублей.
Впоследствии Лубенец дважды приходил к Качалову и требовал за-
платить деньги, предупредив, что с 20 марта 1996 г. за каждый
день неуплаты сумма будет увеличиваться на 20 000 рублей в день,
при этом угрожал матери Качалова убийством ее сына.
В начале апреля 1996 г не установленные следствием лица тре-
бовали от Качалова отдать Лубенцу 500 000 рублей. 12 апреля
1996 г Лубенец и трое не установленных следствием лиц встрети-
ли Качалова и насильно завели его в подвал одного из домов, где Лу-
бенец предложил Качалову заплатить 1 500 000 рублей или напи-
сать расписку на эту сумму. При этом Лубенец нанес Качалову
несколько ударов в лицо, после чего ударил ногой в голову, свалил на
298 См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под
общей ред. Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева. М., 1996. С. 369; Комментарий к Уго-
ловному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. В. Наумов. М., 1996. С. 422;
Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации в
двух томах / Под ред. П. Н. Панченко. Т. 1. Н. Новгород, 1996. С. 437; Владими-
ров В. А., Ляпунов Ю. И. Ответственность за корыстные посягательства на социали-
стическую собственность. М., 1980. С. 202; Ляпунов Ю. Ответственность за вымога-
тельство// Законность. 1997. № 4; Минская В., Каледина Р. Преступления против
собственности: проблемы и перспективы законодательного регулирования // Россий-
ская юстиция. 1996. № 3.
260
Глава V
землю, продолжал наносить удары по различным частям тела. За-
тем накинув на шею Качалова петлю из провода, стал ее затяги-
вать. По приказу Лубенца один из соучастников нанес Качалову
удар по лицу режущим предметом. В результате действий Лубенца
и не установленных следствием лиц Качалову был причинен легкий
вред здоровью.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации признала квалификацию судом первой инстанции
действий Лубенца ошибочной в связи с тем, что роследний не пре-
следовал цели завладения чужим имуществом, и квалифицировала
его действия по ст. 200 УК РСФСР (самоуправство) и ст. 115 УК
РФ.299
Признание вымогательства корыстным деянием необходимо
также для его разграничения с преступлением, предусмотренным
ст. 179 УК РФ (принуждение к совершению сделки или к отказу от
ее совершения), объективная сторона которого фактически полно-
стью совпадает с объективными признаками вымогательства. Одна-
ко квалификация действий виновного по ст. 179 УК РФ возможна
только при отсутствии признаков вымогательства, на что прямо ука-
зывается в диспозиции данной статьи. Представляется, что одним из
признаков, по которому следует разграничивать рассматриваемые
составы преступлений, является как раз имущественная направ-
ленность действий преступника при вымогательстве — желание ли-
ца получить материальную выгоду без предоставления потерпевше-
му какого-либо эквивалента, т. е. безвозмездно, как при совершении
хищения.
В связи с этим представляются справедливыми предложения о
включении в состав вымогательства корыстной цели как обязатель-
ного признака данного преступления.300 Однако они требуют уточ-
нения. В отличие от хищения, в определении понятия которого
предлагается заменить корыстную цель на цель распоряжения иму-
ществом по усмотрению виновного, обязательным признаком соста-
ва вымогательства должна быть цель, свидетельствующая о стрем-
288 Самоуправные действия необоснованно квалифицированы как вымогательство:
Извлечение // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 11. С. 8-
9.
300 Минская В., Каледина Р. Преступления против собственности: проблемы и пер-
спективы законодательного регулирования // Российская юстиция. 1996. № 3.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
261
лении виновного безвозмездно изменить отношения собственности,
но не ограничивающаяся неправомерным распоряжением имущест-
вом. Это обусловлено тем, что предметом вымогательства наряду с
имуществом выступают и действия имущественного характера, ко-
торые могут быть не связаны с переходом чужого имущества в об-
ладание преступника. Включение в состав вымогательства корыст-
ной цели как обязательного признака данного преступления
значительно сузит сферу применения ст. 163 УК РФ, так как пре-
ступник при совершении вымогательства может преследовать цель
извлечения имущественной выгоды как для себя лично, так и для
других лиц. Поэтому, на наш взгляд, целесообразно признать обяза-
тельным признаком вымогательства цель безвозмездного извлече-
ния материальной выгоды для себя или других лиц и включить ее в
диспозицию ст. 163 УК РФ.
Таким образом, при привлечении лица к ответственности за
преступление, обязательным признаком которого являются корыст-
ные побуждения, корыстная цель либо корыстная заинтересован-
ность, правоприменителю необходимо доказывать наличие у него
корыстных мотивов: стремления получить материальную выгоду
для себя либо для других лиц, при условии наличия доказательств
умысла преступника в будущем получить от этих лиц какую-то ма-
териальную выгоду. В то же время представляется необходимым во
избежание сужения сферы применения УК РФ и приведения его
норм в соответствие со сложившейся правоприменительной практи-
кой заменить корыстные побуждения, корыстную цель и корыстную
заинтересованность иными признаками, характеризующими субъек-
тивную сторону соответствующих составов преступлений. А в дис-
позиции статьи УК РФ, описывающей признаки вымогательства,
указать цель совершения этого преступления для облегчения разгра-
ничения его с другими преступлениями.
Квалификация преступлений, совершенных
из хулиганских побуждений
Слово «хулиган» произошло от сходной по звучанию фамилии
ирландской семьи, поведение отдельных членов которой отличалось
намеренным буйством, бесстыдством и бесчинством. Их фамилия
стала нарицательной для обозначения подобного поведения. Этимо-
262
Глава V
логическое содержание термина «хулиганство» указывает на лежа-
щее в основе действий преступника стремление в вызывающей фор-
ме проявить себя, выразить нарочито-показное пренебрежение к
обществу, другим людям. В основе хулиганских побуждений лежит
потребность самоутверждения, потребность к проявлению собст-
венного «Я». Она может выражаться в стремлении открыто показать
свое пренебрежение к окружающим, противопоставить свое поведе-
ние правилам человеческого общежития, проявить пьяную удаль,
жестокость, показать свою «натуру», «силу», «смелбсть», продемон-
стрировать свое превосходство над другими и т. п.
Хулиганские побуждения в УК РСФСР были указаны в качестве
обязательного признака только одного состава преступления, преду-
смотренного п. «б» ст. 102 УК РСФСР (убийство). В настоящее вре-
мя круг преступлений, в которых хулиганские побуждения фигури-
руют в качестве обязательного признака основного или
квалифицированного составов, расширен (п. «и» ч. 2 ст. 105, п. «д»
ч. 2 ст. 111, п. «д» ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 115, ч. 2 ст. 116, ч. 2 ст. 167,
ст. 213, 2152, 245 УК РФ).
В ст. 213 УК РФ, предусматривающей ответственность за хули-
ганство, отсутствуют указания законодателя на мотивы этого пре-
ступления. Вследствие этого на практике при квалификации хули-
ганства допускаются ошибки, связанные с «безразмерностью»
данного состава. Как справедливо отмечает Н. Иванов, «нормы
ст. 206 УК (ст. 213 УК РФ. — Авт.) превратились в беспрецедентное
явление, “поглощающее” собой практически все преступления, вы-
зывающие трудности в процессе квалификации на практике. Термин
“хулиган” стал символом любого правонарушения, воплотив в себе
универсальное смысловое значение понятия “вор” старого россий-
ского законодательства».301 Краеугольным камнем указанной про-
блемы является вопрос о мотивах хулиганства, так как хулиганские
побуждения являются определяющими для понимания хулиганства,
хотя в законе они не названы.
Представляется, что необходимым условием привлечения лица
к уголовной ответственности за хулиганство, так же, как и за убий-
ство и другие преступления, совершаемые из хулиганских побужде-
ний, является установление факта, что виновный, совершая пре-
301 Иванов Н. Хулиганство: проблемы квалификации // Российская юстиция. 1996. № 8.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 263
ступные действия, руководствовался потребностью самоутвержде-
ния. Между тем в Постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР
от 24 декабря 1991 г. «О судебной практике по делам о хулиганстве»
сказано, что «нанесение оскорблений, побоев, причинение легких
или менее тяжких телесных повреждений и другие подобные дейст-
вия ... вызванные личными неприязненными отношениями ... когда
такие действия были сопряжены с очевидным для виновного грубым
нарушением общественного порядка и выражали явное неуважение
к обществу ... следует квалифицировать как хулиганство».302
Как замечает Н. Иванов, «по существу, высшая судебная ин-
станция своим авторитетом санкционирует нарушение принципов
квалификации преступлений, благодаря которому в качестве разгра-
ничительного критерия выступает не субъективная направленность
индивида, а место совершения деяния и (или) наличие очевид-
цев».303
При анкетировании судей, рассматривавших дела о хулиганстве,
лишь 25% опрошенных указали на хулиганские побуждения, ле-
жавшие в основе действий преступника; 50% — считают, что ви-
новный руководствовался мотивом мести; 25% — указали на рев-
ность как побудительную причину хулиганских действий.
Такие выводы, на наш взгляд, ведут к отождествлению мотивов,
лежащих в разных плоскостях человеческих отношений, к утрате
возможности разграничения преступлений против личности и обще-
ственного порядка. Именно по наличию или отсутствию у виновно-
го хулиганских побуждений, а не по внешней форме проявления тех
или иных преступных действий, следует отграничивать хулиганство
от преступлений против личности.
В связи с изложенным разъяснение Пленума Верховного Суда
РСФСР о возможности совершения хулиганства по личным мотивам
представляется неудачным. Думается, что в данном случае речь
должна идти о возможности перерастания преступлений на почве
личных отношений в хулиганство, когда личные побуждения в про-
цессе совершения преступления сменяются хулиганскими.
Следует отметить, что в судебной практике при рассмотрении
дел о хулиганстве в последние годы наметился перелом. Судебная
302 Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1992. Na 3. С. 7.
303 Иванов Н. Хулиганство: проблемы квалификации // Российская юстиция. 1996. № 8.
264
Глава V
коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Феде-
рации, рассматривая дела о хулиганстве, исходит из того, что необ-
ходимым условием квалификации содеянного по ст. 213 УК РФ яв-
ляется наличие у лица хулиганских побуждений. Приведем пример.
Маркин осужден по ч. 2 ст. 206 УК РСФСР. Он признан винов-
ным в совершении злостного хулиганства. 16 апреля 1996 г. около
20 час. во дворе дома по улице Курчатова в г. Челябинске он умыш-
ленно трижды ударил несовершеннолетнего Щеголева в грудь и по
лицу, причинив побои, и нанес удары по лицу малолетнему Романову,
причинив ему менее тяжкие телесные повреждения.
...Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации
в протесте поставил вопрос о переквалификации действий осуж-
денного с ч. 2 ст. 206 УК РСФСР на ч. 1 ст. 109 УК РСФСР и
ст. 116 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
Суда Российской Федерации 29 апреля 1997 г. протест удовлетво-
рила по следующим основаниям.
Согласно закону хулиганство — умышленное преступление, со-
вершаемое с прямым умыслом. При этом лицо сознает, что грубо
нарушает общественный порядок и выражает явное неуважение к
обществу. Однако это обстоятельство по данному делу не уста-
новлено.
Квалифицируя действия Маркина по ч. 2 ст. 206 УК РСФСР,
суд указал, что они отличались по своему содержанию особой дер-
зостью, выразившейся в причинении телесных повреждений Рома-
нову и Щеголеву, были сопряжены с очевидным для виновного гру-
бым нарушением общественного порядка и выражали явное
неуважение к обществу.
Между тем такой вывод суда противоречит материалам дела.
Как пояснил Маркин, он побил подростков не из хулиганских побуж-
дений, а в связи с их неправомерными действиями, поскольку знал,
что они разбивали стекла в окнах спортивного клуба. Эти поясне-
ния осужденного подтверждаются показаниями потерпевших Ще-
голева и Романова.
Как показал свидетель Б., он называл Маркину имена ребят,
которые бьют окна в клубе, в том числе — Щеголева и Романова.
16 апреля 1996 г он видел, как Щеголев и Романов бросали камни в
окна клуба. Свидетель С. сообщила, что Маркин говорил ей о подро-
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 265
стках, разбивавших стекла в окнах, но письменное заявление не на-
писал.
Эти обстоятельства дают основание считать, что Маркин
причинил телесные повреждения Романову и побои Щеголеву не из
хулиганских побуждений, а в связи с их неправильным поведением.
Таким образом, действия осужденного подлежат переквалифи-
кации на ч. 1 ст. 109 УК РСФСР (умышленное менее тяжкое те-
лесное повреждение) и на ст. 116 УКРФ (побои).304
Подтверждением правильности такого подхода к квалификации
хулиганства могут служить изменения, внесенные в ст. 213 и ряд
других статей УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г.
Ранее к уголовно наказуемому хулиганству относилось грубое на-
рушение общественного порядка, сопряженное с применением на-
силия либо угрозой его применения, а равно с уничтожением или
повреждением чужого имущества. При этом ст. 213 УК РФ охваты-
валось причинение легкого вреда здоровью, побоев, уничтожение
или повреждение чужого имущества, и дополнительной квалифика-
ции по статьям, предусматривающим ответственность за преступле-
ния против личности и собственности, не требовалось. В этом слу-
чае, как правило, и возникал вопрос о мотивах содеянного.
В настоящее время под хулиганством понимается грубое нару-
шение общественного порядка, совершенное с применением оружия
или предметов, используемых в качестве оружия (до внесения изме-
нений — ч. 3 ст. 213 УК РФ). Однако законодатель декриминизиро-
вал лишь грубое нарушение общественного порядка, сопровождаю-
щееся угрозой применения насилия. Хулиганство, сопряженное с
применением насилия либо уничтожением или повреждением чужо-
го имущества, перешло в разряд преступлений против личности и
против собственности путем включения квалифицирующего при-
знака «совершенные из хулиганских побуждений» в ч. 2 ст. 115, ч. 2
ст. 116, ч. 2 ст. 167 УК РФ. Таким образом, законодатель прямо ука-
зал на мотивы преступления, ранее до внесения изменений в УК РФ
квалифицировавшегося как хулиганство.
304 Действия, совершенные не из хулиганских побуждений и не сопряженные с грубым
нарушением общественного порядка, необоснованно квалифицированы как хулиган-
ство: Извлечение // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 1.
С. 5; см. также: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. № 9. С. 18;
1999 № 2. С. 17; 2000. № 2. С. 22; № 10. С. 18.
266
Глава V
В то же время проблема квалификации хулиганства, связанная с
определением его мотивов, а значит и опасность ошибочной квали-
фикации действий лица, своим поведением нарушившего общест-
венный порядок, остались, поскольку законодатель так и не указал
на мотивы хулиганства непосредственно в ст. 213 УК РФ.
Казалось бы, квалификация убийства, совершенного из хули-
ганских побуждений, представляет собой меньшую сложность, так
как на них прямо указывается в п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Кроме то-
го, Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 27 июня
1975 г. № 4 «О судебной практике по делам об умышленном убий-
стве», а позднее Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от
22 декабря 1992 г. № 15 «О судебной практике по делам об умыш-
ленных убийствах» разъясняли, что умышленное убийство, совер-
шенное виновным из ревности, мести и других побуждений, воз-
никших на почве личных отношений, независимо от места его
совершения, не должно квалифицироваться как убийство из хули-
ганских побуждений.
Вместе с тем практика рассмотрения дел об убийствах из хули-
ганских побуждений несколько отличалась от указанных выше разъ-
яснений.
Так, Пермским областным судом Якушкин был осужден за
убийство из хулиганских побуждений. Преступление было соверше-
но ночью в исправительной колонии, где он отбывал наказание. Су-
дебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, рас-
сматривая настоящее дело, указала следующее. «Как видно из
показаний Якушкина, он ранее потерпевшего Плешакова не знал.
Находясь в прогулочном дворике исправительно-трудового учреж-
дения, он толкнул Плешакова рукой в грудь, а когда потерпевший
упал, Якушкин оборвал провод и закрутил его на шее Плешакова. По
словам Якушкина, он совершил убийство с целью перевода для от-
бытия наказания в другую исправительно-трудовую колонию, что
суд правильно признал хулиганскими мотивами».305
На наш взгляд, суды при квалификации убийств из хулиганских
побуждений акцентировали внимание на том, что такие преступле-
ния совершаются без повода или с использованием незначительного
303 Лицо обоснованно осуждено за умышленное убийство из хулиганских побуждений:
Извлечение// Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1990. № 4. С. 6-7.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
267
повода как предлога для убийства, в то время как истинные целевые
мотивы убийств не соотносились с хулиганскими побуждениями,
указанными законодателем в качестве отягчающего обстоятельства.
Однако если квалификация была неверной, как тогда квалифи-
цировать действия Якушкина в приведенном выше примере — по
ч. 1 ст. 105 УК РФ? Представляется, что лишение жизни незнакомо-
го человека ради удовлетворения какой-то сугубо личной цели за-
служивает более сурового наказания.
При опросе автором лиц, осужденных за различные преступле-
ния, 17%, отвечая на вопрос: почему Вы для удовлетворения своего
желания избрали именно преступный путь, а не правомерные дейст-
вия, указали на хулиганские мотивы, такие, как: самоутверждение
(8%); демонстрация смелости (5%); желание «пощекотать нервы»
(4%).
Закономерно возникает вопрос, за какие преступления были
осуждены анкетируемые, у которых в основе выбора типа поведения
лежал хулиганский мотив? Если принять их число за 100%, то:
32% респондентов были осуждены по ст. 111 УК РФ;
по 16% — по ст. 162 и 213 УК РФ;
10% — пост. 158 УК РФ;
по 6% — по ч. 1 ст. 105 и ст. 161 УК РФ;
по 4% — по ст. 131 и 222 УК РФ;
по 3% — по ч. 2 ст. 105 и ст. 117 УК РФ.
Таким образом, процент опрошенных, осужденных за хулиган-
ство (16%), не так уж велик по сравнению с общим количеством
иных преступлений.
При выявлении же удельного веса хулиганских мотивов среди
других мотивов по конкретным составам преступлений были полу-
чены следующие результаты:
— из общего числа анкетируемых, осужденных по ст. 111 УК
РФ, 53% указали на хулиганский мотив, из них: 32% избрали пре-
ступный путь удовлетворения потребности в силу желания таким
образом самоутвердиться; 21% — хотели продемонстрировать свою
«смелость»;
— из общего числа респондентов, осужденных по ст. 162 УК
РФ, 31% указали на хулиганский мотив, из них, соответственно, по
12,5% избрали преступный путь удовлетворения потребности в силу
268
Глава V
желания самоутвердиться или желания продемонстрировать свою
«смелость»; 6% — потому, что захотелось «пощекотать нервы»;
— из общего количества опрошенных, осужденных по ст. 213
УК РФ, лишь 50% указали на хулиганский мотив, из них: 30% из-
брали преступный путь удовлетворения потребности в силу желания
самоутвердиться и, соответственно, по 10% — в силу желания про-
демонстрировать свою «смелость» или «пощекотать нервы»;
— 8% лиц, осужденных за совершение кражи, указали, что пре-
ступный путь достижения цели был избран ими вусилу желания
«пощекотать нервы»;
— из общего количества анкетируемых, осужденных по ч. 1
ст. 105 УК РФ, 11% указали на хулиганский мотив, из них, соответ-
ственно, по 5,5% избрали преступный путь удовлетворения потреб-
ности в силу желания продемонстрировать свою «смелость» и «по-
щекотать нервы»;
— из общего числа опрошенных, осужденных по ст. 161 УК РФ
(ст. 145 УК РСФСР), 50% указали на хулиганский мотив, из них,
соответственно, по 25% избрали преступный путь удовлетворения
потребности в силу желания самоутвердиться или желания проде-
монстрировать свою «смелость»;
— 12,5% осужденных, отбывающих наказание за изнасилова-
ние, определили причину выбора преступного пути достижения це-
ли как желание «пощекотать нервы»;
— 1/3 осужденных по ст. 222 УК РФ избрали преступный путь
удовлетворения потребности в силу желания самоутвердиться;
— 9% опрошенных, осужденных по ч. 2 ст. 105 УК РФ (ст. 102
УК РСФСР), желали таким образом продемонстрировать свою «сме-
лость»;
— все без исключения респонденты, осужденные по ст. 117 УК
РФ, назвали желание самоутвердиться причиной выбора ими пре-
ступного пути удовлетворения потребности.
Изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что так назы-
ваемое хулиганское содержание может быть у мотивов различных
уровней: как у потребностей, на основании которых формируются
побуждения, так и у мотивов, побуждающих человека выбрать тот
или иной тип поведения в рамках удовлетворения одной и той же
потребности. С этой точки зрения допустима ситуация, когда по-
требности имеют одно содержание, что отражается на конечной це-
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 269
ли поведения и содержании побуждения лица, а мотивы, лежащие в
основе выбора варианта поведения для удовлетворения данной по-
требности, являются по своей сути хулиганскими, побуждающими
человека избрать преступный тип поведения ради самоутверждения,
демонстрации своей «смелости», «удали», превосходства над окру-
жающими и наплевательского отношения к общепринятым ценно-
стям. В таких случаях преступник ставит личные интересы выше
общечеловеческих ценностей. Известны случаи, когда потерпевшего
лишали жизни, чтобы проверить исправность оружия. Поэтому если
правоприменитель обнаружит у лица, совершившего преступление,
хулиганские ориентирующие мотивы, то действия этого лица следу-
ет квалифицировать по части статьи УК РФ, предусматривающей
ответственность за преступление из хулиганских побуждений.
В подтверждение сказанного можно сослаться на новое Поста-
новление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от
27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве
(ст. 105 УК РФ)». В нем отсутствует указание о том, что убийство,
совершенное виновным из ревности, мести и других побуждений,
возникших на почве личных отношений, независимо от места его
совершения не должно квалифицироваться как убийство из хулиган-
ских побуждений.306
В то же время для такой квалификации убийства как совершен-
ного из хулиганских побуждений требуется корректировка уголов-
ного закона. В п. «и» ст. 105 УК РФ (а также в других нормах Осо-
бенной части УК) «хулиганские побуждения» следует заменить на
«хулиганские мотивы», чтобы под действие соответствующих ста-
тей подпадали не только случаи, когда лицо совершает преступле-
ние из потребности самоутверждения, но и случаи, когда причиной
выбора виновным преступного пути удовлетворения имеющейся у
лица иной потребности служат хулиганские мотивы другого уровня.
С другой стороны, результаты опроса осужденных показывают,
что хулиганские мотивы реально встречаются в несколько раз чаще
в иных преступлениях, чем в тех, которые указаны законодателем.
Между тем это никак не учитывается судом и никоим образом не
влияет на размер наказания, назначаемого преступнику. Поэтому
308 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. № 3.
Глава V
270
представляется целесообразным указать хулиганские мотивы в
ст. 63 УК РФ в качестве обстоятельства, отягчающего наказание.
Преступления, совершенные по мотиву мести
Месть представляет собой «намеренное причинение зла за при-
чиненное зло, обиду и т. п.».307 Мотивы мести в зависимости от их
содержания, поводов возникновения и роли в процессе привлечения
лица к уголовной ответственности можно разделить на две группы:
возникшие на почве межличностных отношений и в^связи с осуще-
ствлением потерпевшим служебной деятельности или выполнением
общественного долга.
Месть на почве межличностных отношений как квалифици-
рующее либо отягчающее наказание обстоятельство отражена в
нормах уголовного закона в двух случаях.
В первом случае мотив мести выступает в качестве обстоятель-
ства, отягчающего наказание, когда поводом ее возникновения по-
служили правомерные действия других лиц (п. «е» ст. 63 УК РФ).
Указанное отягчающее обстоятельство впервые появилось в УК РФ
1996 г., и его суть заключается в причинении виновным любого вре-
да лицам в связи с теми или иными конкретными актами их право-
мерного поведения. Если поводом для мести явилась правомерная
деятельность потерпевшего, связанная с осуществлением им слу-
жебной деятельности или выполнением общественного долга, и в
статье УК РФ, по которой квалифицируются действия виновного,
такой мотив не предусмотрен в качестве обязательного признака
основного состава или квалифицирующего обстоятельства, наказа-
ние должно назначаться с учетом отягчающего обстоятельства, со-
держащегося в п. «ж» ст. 63 УК РФ, так как совершение преступле-
ния в отношении лица или его близких в связи с осуществлением
данным лицом служебной деятельности или выполнением общест-
венного долга является частным случаем совершения преступления
в связи с правомерными действиями других лиц.
Во втором случае кровная месть как разновидность мести на
почве межличностных отношений является квалифицирующим
признаком убийства (п. «л» ст. 105 УК РФ). Кровная месть как мо-
307 Словарь современного русского литературного языка. Т. 6. М.; Л., 1957. С. 894.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 271
тив убийства близка по содержанию к «простой» мести. Кровную
месть следует отличать от «простой» мести, прежде всего, по тому,
что она является обычаем, в силу которого родственники убитого
или лицо, считающее себя обиженным, обязаны или «вправе» ли-
шить жизни обидчика.308 309 Месть представляется им как справедливое
309
возмездие за причиненное зло.
Поводом для кровной мести являются любые действия лица, ко-
торые по существующим у определенной народности обычаям при-
знаются оскорблением. При этом кровная месть выступает не пра-
вом, а обязанностью отомстить, возложенной обычаем. Если субъект
кровной мести не отомстит, то не будет пользоваться уважением у
соотечественников, от него «отворачиваются» родственники и т. д.
Субъектом убийства, совершенного на почве кровной мести, яв-
ляется определенный круг лиц, относящихся к народности, в
которой существует обычай кровной мести. Этот круг лиц, как пра-
вило, ограничен близкими родственниками. Следует отметить, что
ученые высказывают различные мнения по поводу субъекта кровной
мести. Одни — полагают, что субъектом убийства, совершенного по
мотиву кровной мести, равно как и потерпевшим от него, могут
быть исключительно лица мужского пола.310 Другие — считают, что
субъектом данного преступления могут быть любые лица независи-
мо от их половой принадлежности.311 Думается, при решении этого
вопроса следует исходить из существа обычая кровной мести, так
как у различных народов он может иметь различное содержание, а
действующий уголовный закон не ограничивает субъекта рассмат-
риваемого преступления признаками мужского пола. Для правиль-
ной квалификации преступления необходимо установить, что пре-
ступник обладает всеми признаками субъекта кровной мести,
признавал обычай кровной мести и руководствовался им при совер-
шении убийства.
Месть на почве межличностных отношений имеет значение для
квалификации не только тогда, когда лицо совершает убийство из
308 Бородин С. В. Указ. соч. С. 159.
309 Лунеев В. В. Мотивация преступного поведения. М., 1991. С. 50.
310 См., например: Сарыев Б. Ответственность за преступления против жизни. Ашха-
бад, 1973. С. 74-75; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под
общей ред. Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева. М., 1996. С. 235.
311 Бородин С. В. Указ. соч. С. 87.
Yll Гчъса Г
кровной мести. Установление факта, что поводом для возникнове-
ния данного мотива и его реализации в преступных действиях по-
служили иные межличностные отношения, связанные как с право-
мерным, так и с противоправным поведением потерпевшего,
позволяет отграничивать преступления против личности, совершае-
мые на почве личных отношений, от преступлений, совершаемых в
связи со служебной или общественной деятельностью потерпевше-
го, и от убийства на почве кровной мести.
Мотив мести в связи с осуществлением потерпевшим служеб-
ной деятельности или выполнением общественного долга указан в
трех статьях УК РФ: 277, 295, 317. В то же время данный мотив, хо-
тя прямо и не указан в законе, выступает в качестве обязательного
признака основного состава некоторых воинских преступлений
(ст. 296, 298, 318, 319, ч. 2 ст. 321, ст. 334, 336 УК РФ), является ква-
лифицирующим признаком составов преступлений, предусмотрен-
ных п. «б» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 2 ст. 111, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б»
ч. 2 ст. 117 УК РФ, а также указан в качестве отягчающего наказание
обстоятельства (п. «ж» ст. 63 УК РФ).
Хотя в большинстве из указанных выше норм говорится о со-
вершении преступления в связи с осуществлением потерпевшим
служебной деятельности или выполнением общественного долга,
вывод о том, что мотив мести является обязательным признаком
данных преступлений, подтверждается, например, разъяснениями
Пленума Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении
от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийст-
ве (ст. 105 УК РФ)», в соответствии с которыми по п. «б» ч. 2 ст. 105
УК РФ квалифицируется убийство лица или его близких, совершен-
ное с целью воспрепятствования правомерному осуществлению
данным лицом своей служебной деятельности или выполнению об-
щественного долга либо по мотивам мести за такую деятельность.312
Применение указанных выше норм возможно только в том слу-
чае, если виновный мстил за законную служебную или обществен-
ную деятельность потерпевшего. В противном случае квалификация
действий лица должна осуществляться по иным статьям (частям или
пунктам статьи) УК РФ, равно как не должно учитываться при на-
312 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. №3.
Значение мотивов преступного повеОения оля дифференциации...
273
значении ему наказания соответствующее отягчающее обстоятель-
ство. Приведем пример из судебной практики.
Заря-Лада И. оправдан в совершении преступления, предусмот-
ренного ч. 1 ст. 318 УК РФ (применение насилия в отношении пред-
ставителя власти), за отсутствием в его деянии состава преступ-
ления.
Государственный обвинитель в кассационном протесте поста-
вил вопрос об отмене приговора и направлении дела на новое рас-
смотрение. По мнению прокурора, оправдательный приговор про-
тиворечит фактическим обстоятельствам дела и имеющимся
доказательствам.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации 8 апреля 1997 г. кассационный протест оставила
без удовлетворения, а оправдательный приговор — без изменения,
указав следующее.
В суде было установлено, что Заря-Лада И., его жена, брат и
мать в легкой степени алкогольного опьянения ожидали электропо-
езд на железнодорожной станции «Ростов». В это время к ним по-
дошли работники милиции и потребовали у ЗаряЛады И. и его же-
ны документы. Поскольку документов не оказалось, работники
милиции Кочетков и Кроповой предложили супругам пройти с ними
в дежурную часть линейного отделения милиции. Заря-Лада И., его
мать, жена и брат стали просить работников милиции отпустить
их на электропоезд, однако Кочетков и Кроповой повели Заря-Ладу
И. в милицию. Тогда Заря-Лада О. потребовал отпустить брата.
Кочетков снял с пояса дубинку и замахнулся на него. В это время
ЗаряЛада И. бросился на спину Кочеткова, повалил его на землю и
удерживал до тех пор, пока ему (Заря-Ладе И.) не надели на руки
наручники.
Как видно из материалов дела, ЗаряЛада И., хотя и находился в
легкой степени алкогольного опьянения, однако ни он, ни кто-либо
из его родственников правонарушений не совершал, что подтвердил
в суде потерпевший Кочетков.
Работники милиции в нарушение положений ст. 11 Закона Рос-
сийской Федерации от 18 апреля 1991 г. «О милиции», в которой
дан исчерпывающий перечень оснований для проверки документов,
потребовал от ЗаряЛады И. и его родственников предъявить удо-
10 Зак 3514
274
Гпава V
стоверение личности, а затем пройти с ними в отдел внутренних
дел.
Потерпевший Кочетков подтвердил, что Заря-Лада И. повалил
его только после того, как он замахнулся на Заря-Ладу О. резиновой
дубинкой.
Никто из допрошенных в суде не утверждал, что Заря-Лада И.
нецензурно оскорблял работников милиции.
Ответственность же за применение насилия в отношении
представителя власти наступает тогда, когда насилие является
противодействием законной деятельности представителя власти,
в том числе и работника милиции по охране общественного поряд-
ка.
Вывод суда о невиновности Заря-Лады И. в инкриминированном
ему деянии основан на его показаниях, показаниях потерпевшего
Кочеткова, свидетелей Заря-Лады О., Заря-Лады Н., Суховой и дру-
гих доказательствах, анализ которых дан в приговоре.
Таким образом, в действиях Заря-Лады И. не усматривается
противодействия законной деятельности представителей вла-
сти — работников милиции, в связи с чем оснований для отмены
оправдательного приговора не имеется.313
Современное понимание террористического акта (ст. 277 УК
РФ), с одной стороны, более конкретно указывает на возможные це-
ли и мотивы данного преступления, а с другой — значительно огра-
ничивает сферу применения данной нормы. Это связано с тем, что в
законе упоминается конкретная государственная или политическая
деятельность конкретного человека — жертвы посягательства, кото-
рую преступник стремится прекратить или отомстить за нее. Следо-
вательно, посягательство на жизнь государственного или общест-
венного деятеля квалифицируется по ст. 277 УК РФ только в тех
случаях, когда в основе действий преступника лежал мотив мести за
его государственную или иную политическую деятельность либо
313 Ответственность за применение насилия в отношении представителя власти
(ст. 318 УК РФ) наступает только в случаях противодействия его законной деятельно-
сти: Извлечение из Определения Верховного Суда Российской Федерации от
08.04.1997 И Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 4. С. 10-
11; см. также: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по
рассмотрению уголовных дел в кассационном и надзорном порядке в 1994 г. // Бюл-
летень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. Ns 11.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 275
иные побуждения, связанные со стремлением виновного прекратить
государственную или иную политическую деятельность конкретно-
го человека.
Закономерно возникают вопросы, как квалифицировать убийст-
во государственного или общественного деятеля, например, с целью
подрыва или ослабления государственной власти, когда преступни-
ку было все равно, на какого политического деятеля совершить по-
сягательство, и данное преступление не было связано с конкретной
политической деятельностью конкретного чиновника; или, допус-
тим, совершенное с целью устранения политического противника
(безотносительно его деятельности); по найму (из корыстных побу-
ждений); из хулиганских побуждений? Какую цель преследовал за-
конодатель, выделяя в законе специальную норму, предусмат-
ривающую повышенную уголовную ответственность за убийство
государственного или общественного деятеля?
Думается, что ответ на последний вопрос прост — обеспечить
повышенную охрану лица в силу его ведущей роли в политической
жизни общества, государства и тем самым обеспечить интересы по-
следнего. Поэтому редакция ст. 277 УК РФ, сужающая ее действие,
представляется неудачной. Для того чтобы реально расширить сфе-
ру применения данной нормы, следует изменить ее редакцию и ука-
зывать не мотивы совершения террористического акта, а, напротив,
мотивы, при установлении которых убийство государственного или
общественного деятеля не может расцениваться как террористиче-
ский акт, например посягательство на жизнь государственного или
общественного деятеля за исключением посягательства на почве
личных отношений.
На наш взгляд, квалификация посягательства на жизнь сотруд-
ника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно и их
близких, исключительно при наличии у виновного цели воспрепят-
ствования законной деятельности указанных лиц либо мотива мести
за такую деятельность также сужает сферу применения ст. 317 УК
РФ по сравнению со ст. 1912 УК РСФСР.
Как следует из постановлений Пленума Верховного Суда СССР
«О применении судами законодательства об ответственности за по-
сягательства на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции,
народных дружинников, а также военнослужащих в связи с выпол-
нением ими обязанностей по охране общественного порядка» от
276
Глава V
22 сентября 1989 г, и Пленума Верховного Суда РСФСР «О судеб-
ной практике по делам о посягательстве на жизнь, здоровье и досто-
инство работников милиции, народных дружинников и военнослу-
жащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране
общественного порядка» от 24 сентября 1991 г., действия виновного
следует квалифицировать по ст. 1912 УК РСФСР, если он сознавал,
«что им совершается посягательство на жизнь ... именно работника
милиции либо народного дружинника при исполнении или в связи с
исполнением ими обязанностей по охране общественного цорядка».314
Таким образом, Верховный Суд СССР и Верховный Суд РСФСР
акцентировали внимание не на мотивах данного преступления, а на
осознании виновным факта, что он совершает посягательство на
жизнь работника милиции или народного дружинника при исполне-
нии или в связи с исполнением ими обязанностей по охране общест-
венного порядка.315
Редакция же ст. 317 УК РФ допускает квалификацию посяга-
тельства на жизнь сотрудника правоохранительного органа или во-
еннослужащего, а равно и их близких, только в случае, если винов-
ный преследовал цель воспрепятствовать законной деятельности
данных лиц либо руководствовался мотивом мести за такую дея-
тельность. Следовательно, под действие данной статьи не подпадает
убийство указанных лиц по причине того, что они являются пред-
ставителями соответствующих органов и выполняют обязанности по
охране общественного порядка и обеспечению общественной безо-
пасности.
Все вышесказанное в полной мере относится и к преступлению,
предусмотренному ст. 295 УК РФ. При описании признаков состава
этого преступления, так же, как и в ст. 317 УК РФ, законодатель ог-
раничивает сферу применения данной нормы указанием на цель
воспрепятствования законной деятельности названных лиц либо на
совершение посягательства из мести за такую деятельность.
Чтобы реализовать повышенную уголовную ответственность за
совершение преступления в отношении определенной категории
лиц, следует изменить диспозиции статей, в которых квалификация
314 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. № 6; Бюллетень Верховного Суда
РСФСР. 1991. № 12.
315 См., например: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного
Суда РСФСР по делу Гращенкова // Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1964. № 3.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
277
содеянного зависит от того, было ли совершенное преступление свя-
зано с деятельностью потерпевшего.
Возможны два варианта данных норм:
— в диспозициях статей указать не мотивы совершения данных
преступлений, а, как было предложено ранее, — мотивы, при кото-
рых содеянное не может квалифицироваться по этим статьям, т. е.
использовать метод исключения (допустим, «посягательство на
жизнь сотрудника милиции, за исключением посягательства на поч-
ве личных отношений»);
— при формулировании норм об охране жизни и здоровья, чес-
ти и достоинства определенной категории лиц указывать в соответ-
ствующих статьях УК не только на связь совершенного преступле-
ния с их деятельностью, но и на связь с занимаемым служебным или
иным положением.
Аналогичным образом необходимо решить вопрос и о содержа-
нии основного состава преступлений, предусмотренных ст. 334, 336
УК РФ, проведя четкое разграничение между преступлениями про-
тив военной службы и преступлениями против личности.
Преступления, совершенные из личной
заинтересованности либо из низменных побуждений
Анализ норм, где личная заинтересованность указана в качестве
обязательного признака субъективной стороны состава преступле-
ния, позволяет выделить две проблемы, которые могут возникнуть
при применении уголовного закона:
— неопределенность понятия термина «иная личная заинтере-
сованность»;
— неоправданное сужение сферы применения норм, содержа-
щих данный признак.
Законодатель не раскрывает понятия иной личной заинтересо-
ванности. Поэтому невозможно выделить какие-либо определенные
потребности, лежащие в основе поведения лица в таких случаях, так
как совокупность таких потребностей практически не ограничена.
Лицо, совершая любое преступление, всегда действует из каких-то
личных интересов. С точки зрения психологии, если человек не за-
интересован в совершении каких-то действий, а говоря другими
словами, не желает их совершать, то действия в итоге не будут реа-
278
Глава V
лизованы. Это аксиома, которая не зависит от содержания мотива-
ции того или иного поведения. Для того чтобы произвольная актив-
ность вылилась в реальное поведение, должны иметься определен-
ные причины, опосредствованные сознанием человека.
Таким образом, субъективные причины поведения всегда носят
личный характер. Ничто не может заставить индивида совершить те
или иные действия без его желания, при отсутствии какого-то лич-
ного интереса.
Личная заинтересованность имеет место и в те* случаях, когда
лицо совершает действия в результате предъявления ему социаль-
ных требований, которые должен выполнять каждый независимо от
его желания. Может показаться, что при крайнем проявлении физи-
ческого насилия и принуждения внешнее воздействие может высту-
пать причиной поведения человека. Но даже телесное наказание и
пытка предполагают создание в сознании мотивационной структу-
ры — определенных интересов и конкретных целей, принимаемых
сознательно. Подвергаясь физическому насилию, человек делает
свободный выбор приоритетов — принять требования или отверг-
нуть их. «Физическое принуждение может сделать действия казу-
ально невозможными, но не может сделать их казуально необходи-
мыми».316 Можно ограничить свободу человека, заключить его в
камеру, посадить на цепь, замуровать в стену, лишить, наконец,
жизни. Все это лишь делает невозможными определенные его по-
ступки. Но ни одна мера физического принуждения никогда и нико-
го не заставила еще непосредственно сделать что-то. Человек только
сам решает — делать ему это или нет.317
Если лицо совершает преступление ради удовлетворения любых
по содержанию потребностей, можно сказать, что он действует ис-
ходя из личных интересов, личной заинтересованности. Не случайно
в научных работах, комментариях к УК РФ, учебниках по уголовно-
му праву не содержится четкого определения понятия иной личной
заинтересованности. Как правило, авторы ограничиваются приведе-
нием перечня мотивов, по их мнению, составляющих суть личной
заинтересованности, либо вообще не пытаются раскрыть содержа-
316 Вригт Г.-Х. фон. Логико-философские исследования. М., 1986. С. 175.
317 Тульчинский Г. Л. Разум, воля, успех: О философии поступка. Л., 1990. С. 23-24.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
279
ние данного понятия, поскольку к иной личной заинтересованности
можно отнести фактически любые мотивы поведения человека.
Все вышесказанное в большей степени относится к нормам, в
которых обсуждаемый признак сформулирован как «иная личная
заинтересованность» либо «в личных интересах», например, ст. 137,
1451, 170, 181, 196, 1991, 201, 202, 285, 292, 325 УК РФ.
В ряде норм уголовного закона, так или иначе указывающих на
личные интересы лица, совершившего данное преступление, рас-
сматриваемый признак сформулирован более конкретно, что не по-
зволяет расширенно трактовать закон. Например, в ст. 201, 202 УК
РФ в качестве обязательного признака состава преступления преду-
смотрена цель извлечения выгод и преимуществ для виновного или
других лиц. Такое описание признаков субъективной стороны пред-
ставляется более правильным.
Указанные деяния отличаются от подобного должностного пре-
ступления (ст. 285 УК РФ) фактически только признаками субъекта.
Однако в ст. 285 УК РФ в качестве обязательного признака состава
названа корыстная или иная личная заинтересованность. Казалось
бы, поскольку корыстная или иная личная заинтересованность, с
точки зрения психологии и этимологии, понятия более широкие, чем
цель извлечения выгод и преимуществ для виновного или других
лиц, то поле ответственности субъекта должностных преступлений
также является более широким по сравнению со ст. 201 УК РФ. Од-
нако на практике и в теории уголовного права личная заинтересо-
ванность понимается как стремление лица сделать что-то для себя
лично, в своих интересах. Исходя из такой трактовки закона, дирек-
тора предприятия можно привлечь к ответственности за злоупотреб-
ление полномочиями, совершенное с целью извлечения преиму-
ществ для других лиц, однако привлечение к уголовной
ответственности за аналогичные действия должностного лица при
отсутствии или недоказанности личных интересов при буквальном
толковании УК РФ будет довольно проблематичным.
Почему внешне похожие деяния различаются еще и целями,
преследуемыми преступниками? Конечно же, не от желания законо-
дателя установить какие-то ограничения при привлечении должно-
стных лиц к уголовной ответственности. Скорее всего, речь идет о
недостатках законодательной техники. Поэтому оптимальным вари-
антом, как представляется, была бы замена корыстной или иной
280
Глава V
личной заинтересованности во всех составах преступления, где этот
признак является обязательным, на цель извлечения выгод и пре-
имуществ для виновного или других лиц. Это позволило бы избе-
жать недоразумений при реализации уголовного закона на практике.
Вместе с тем следует сказать и о неоправданном сужении сферы
применения отдельных уголовно-правовых норм, в которых указано
на «иную личную заинтересованность». Это связано с тем, что лич-
ные интересы, как уже было отмечено, хотя и присутствуют при лю-
бой мотивации поведения, но на практике данный признак трактует-
ся более узко — как совершение преступления по мотивам, не
связанным с общественными, государственными и какими-то иными
не личными интересами.
Между тем вызывает сомнения включение данного признака в
качестве обязательного в такой состав преступления, как нарушение
неприкосновенности частной жизни (ст. 137 УК РФ). В данном слу-
чае привлечение виновного к уголовной ответственности ставится в
зависимость от наличия у него корыстного мотива или иных личных
интересов. Это означает, что если незаконное собирание или рас-
пространение сведений о частной жизни лица совершается, напри-
мер, по политическим мотивам с целью дискредитировать потер-
певшего при отсутствии какой-то личной заинтересованности (в том
смысле, как она понимается в теории уголовного права и судебно-
следственной практике), то привлечение к уголовной ответственно-
сти лица в такой ситуации исключается. Представляется, что такое
положение не соответствует ст. 23, 24 Конституции РФ, так как уго-
ловно-правовая защита гражданина от вмешательства в его частную
жизнь ставится в зависимость от мотивов и целей, которые пресле-
дует лицо, совершая данные действия. Поэтому, на наш взгляд, сле-
дует исключить из диспозиции ст. 137 УК РФ слова «совершены из
корыстной или иной личной заинтересованности», оставив в качест-
ве условия привлечения лица к уголовной ответственности причи-
нение вреда правам и законным интересам граждан.
Вызывает сомнение целесообразность включения в качестве
обязательного признака некоторых составов преступлений иных
низменных побуждений (ст. 153, 155 УК РФ). «Низменный» означа-
ет подлый, бесчестный, низкий в нравственном отношении, амо-
ральный. Низменные побуждения являются оценочным признаком,
и суду необходимо устанавливать, были ли потребности, ради удов-
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 281
летворения которых лицо совершило определенные действия, под-
лыми, бесчестными. Авторы комментариев к УК РФ либо не рас-
крывают содержания термина «низменные побуждения», либо пере-
числяют мотивы, которые, на их взгляд, можно отнести к
низменным, например, зависть, месть, националистические, хули-
ганские и другие подобные побуждения.318 Исходя из этимологиче-
ского значения данного слова, к низменным можно отнести любые
побуждения, известные уголовному праву, вне зависимости от их
содержания. Поэтому указание законодателя на низменные побуж-
дения в отдельных составах преступлений не играют никакой роли
для квалификации содеянного.
Например, подмена ребенка при любых обстоятельствах уже
сама по себе является бесчестным, подлым поступком, что свиде-
тельствует о низменности мотивации поведения лица, сознающего
сущность своих действий. Нельзя представить себе мотивы подмены
ребенка, которые можно было отнести к высоконравственным. По-
этому следует исключить из диспозиции ст. 153 УК РФ иные низ-
менные побуждения, а чтобы не сужать сферу применения указан-
ной нормы, также исключить слова «из корыстных побуждений».
Статья 155 УК РФ устанавливает уголовную ответственность за
разглашение тайны усыновления (удочерения) вопреки воле усыно-
вителя, совершенное лицом, обязанным хранить факт усыновления
(удочерения) как служебную или профессиональную тайну, либо
иным лицом из корыстных или иных низменных побуждений. Из
смысла закона следует, что, для того чтобы признать подобные дей-
ствия преступлением, корыстные или иные низменные побуждения
должны быть обнаружены у иного лица, не обязанного хранить факт
усыновления (удочерения) как служебную или профессиональную
тайну.
Следует согласиться с законодателем, что в ряде случаев раз-
глашение тайны усыновления (удочерения) может произойти и по
иным, отличным от низменных мотивам. Лицо может совершить
данные действия из «благородных», на его взгляд, побуждений. Но
это обстоятельство никак не влияет на признание данных побужде-
318 См., например: Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Россий-
ской Федерации в двух томах / Под ред. П. Н. Панченко. Т. 1. Н. Новгород, 1996.
С. 388, 390.
282
Глава V
ний антисоциальными (низменными), если в целом действия лица
носят преступный характер, и не снижает аморальности и общест-
венной опасности содеянного. Учитывая «безразмерность» понятия
«низменные побуждения», чтобы избежать различных толкований
данной нормы, целесообразно отказаться от указания в ст. 155 УК
РФ на корыстные и низменные побуждения в качестве обязательно-
го признака данного состава преступления, как это и было в УК
РСФСР 1960 г.
§ 2. Значение субъективной причины выбора
преступного пути достижения цели
для дифференциации и индивидуализации
уголовной ответственности
В постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Феде-
рации нередко для характеристики субъективной стороны тех или
иных составов преступлений используется термин «мотив», который
с позиций психологии мотивации представляет собой субъективную
причину выбора лицом преступного пути достижения цели — соб-
ственно мотив поведения. И если термин «мотив» употребляется без
всякого обозначения, то логично предположить, что речь идет
именно о мотиве поведения в узком смысле этого слова, т. е. о том,
что лежит в основе выбора человеком того или иного пути достиже-
ния поставленной перед собой цели.
Между тем собственно мотив фактически не заложен в нормах
УК РФ, хотя именно он определяет в целом антисоциальность по-
буждений, ведущих к совершению человеком преступных действий
(бездействия). Остановимся на тех нормах УК РФ, которые, как
представляется, указывают на мотив поведения в узком смысле сло-
ва.
Преступления, совершенные в отношении малолетнего,
другого беззащитного или беспомощного лица либо лица,
находящегося в зависимости от виновного
УК РФ содержит ряд норм, в которых малолетний возраст, бес-
помощное или беззащитное состояние потерпевшего либо его зави-
симость от виновного признаются обстоятельством, отягчающим
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 283
наказание (п. «з» ст. 63 УК РФ), обязательным признаком основного
состава преступления (ст. 131, 132, 133 УК РФ), квалифицирующим
обстоятельством (п. «в» ч. 2 ст. 105, п. «б» ч. 2 ст. 111, п. «в» ч. 2
ст. 112, п. «г» ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 120 УК РФ). Хотя данный признак
не нов и имел место в УК РСФСР 1960 г., его видоизменение и более
широкое применение повлекли противоречивые толкования вклю-
ченных в него обстоятельств как в научной и учебной литературе,
319
так и при непосредственном применении уголовного закона.
Пункт «з» ст. 63 УК РФ предусматривает в качестве обстоятель-
ства, отягчающего наказание, совершение преступления в отноше-
нии малолетнего, другого беззащитного или беспомощного лица
либо лица, находящегося в зависимости от виновного. Традиционно
(это, в первую очередь, касается учебников по Общей части уголов-
ного права и комментариев к УК РФ) считается, что для признания
данного обстоятельства отягчающим необходимо осознание его пре-
ступником. О мотивах подобных преступлений и о том, почему дан-
ное обстоятельство признается отягчающим наказание, нигде не го-
ворится.
Между тем представляется, что одного лишь факта осознания
виновным беззащитности, беспомощности или зависимости от него
потерпевшего недостаточно для применения, например, п. «з» ст. 63
УК РФ. Прежде всего необходимо ответить на вопрос: с какой це-
лью законодатель выделил указанные обстоятельства в качестве
отягчающих? Предположим, что таким образом берутся под повы-
шенную охрану интересы малолетних, беззащитных, лиц, находя-
щихся в беспомощном состоянии или в зависимости от виновного.
Но тогда сам факт совершения преступления против данной катего-
рии лиц должен всегда отягощать содеянное, что далеко не так.
Допустим, муж из ревности совершает убийство жены, которая
не работала и находилась на его иждивении, т. е. в материальной
зависимости. Однако п. «з» ст. 63 УК РФ в подобных случаях при-
меняться не будет. Не случайно ученые-криминалисты, исследовав-
шие институт обстоятельств, отягчающих ответственность, указы-
вали на необходимость изменения редакции п. 5 ст. 39 УК РСФСР,
предусматривавшего аналогичные отягчающие обстоятельства, с
318 См„ например: Попов А. Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003.
С. 259-296.
284
Глава V
включением в него термина «с использованием».320 Для вменения
лицу данных обстоятельств важен не сам факт, против кого совер-
шается преступление, а то, что лицо, совершая преступление, ис-
пользует малолетний возраст потерпевшего, его беззащитность или
беспомощное состояние либо материальную, служебную или иную
зависимость с целью облегчить совершение преступления или рас-
считывая на. «молчание» потерпевшего. Указанные обстоятельства
оказывают решающее воздействие на актуализацию мотива. Чело-
век избирает преступный путь удовлетворения своих потребностей
именно в силу возраста потерпевшего или его зависимости от ви-
новного, а равно в силу беспомощного состояния потерпевшего. К
сожалению, при принятии нового УК РФ эти предложения об изме-
нении формулировки рассматриваемого обстоятельства учтены не
были.
В то же время, расширив сферу действия ст. 133 УК РФ по
сравнению со ст. 118 УК РСФСР 1960 г., законодатель в корне изме-
нил диспозицию статьи, описывающей признаки данного преступ-
ления, применительно к зависимости потерпевшего (потерпевшей)
от преступника. Если в ст. 118 УК РСФСР говорилось о понуждении
женщины к вступлению в половую связь или к удовлетворению по-
ловой страсти в иной форме лицом, в отношении которого женщина
являлась материально или по службе зависимой, то в ст. 133 УК РФ
сказано об использовании материальной или иной зависимости по-
терпевшего (потерпевшей). Отсюда следует, что не может квалифи-
цироваться по ст. 133 УК РФ одно лишь предложение зависимому
материально или иным образом потерпевшему (потерпевшей) всту-
пить в половую связь без реального ущемления его (ее) прав и за-
конных интересов либо угрозы совершить действия, направленные
на такое ущемление, т. е. без использования его (ее) зависимости
виновным. Аналогичные выводы можно сделать и из диспозиций
ст. 131 и 132 УК РФ.
В п. «в» ч. 2 ст. 105, п. «б» ч. 2 ст. 111, п. «в» ч. 2 ст. 112, п. «г»
ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 120 УК РФ предусмотрена ответственность за
совершение преступлений в отношении лица, заведомо для винов-
320 См., например: Гаскин С. С. Отягчающие обстоятельства: уголовно-правовая ха-
рактеристика и пути совершенствования законодательной регламентации. Иркутск,
1984. С. 58; Пономарева Н. П. Способ совершения преступления как отягчающее об-
стоятельство // Вестник Моск, ун-та. 1969. № 6. С. 61.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 285
ного находящегося в беспомощном состоянии, что порождает труд-
ности при применении указанных норм.
Так, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ на практике трактуется неодно-
значно и, как представляется, не всегда квалификация содеянного по
данной норме соответствует смыслу закона. Возьмем для сравнения
п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, в котором предусмотрена ответственность
за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в со-
стоянии беременности. Указанное преступление характеризуется
повышенной общественной опасностью, так как виновный посягает
не только на жизнь женщины, но и на жизнь будущего ребенка. По-
этому главное, что нужно установить, — это знание преступника о
беременности жертвы. Почему законодатель приравнивает опас-
ность убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в
состоянии беременности, и убийство лица, заведомо для виновного
находящегося в беспомощном состоянии? Достаточно ли знания ви-
новного о беспомощном состоянии потерпевшего для квалификации
его действий по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ?
Представляется, что беспомощное состояние потерпевшего
включено в ч. 2 ст. 105 УК РФ в силу особого цинизма действий ви-
новного. Повышенная общественная опасность данного преступле-
ния складывается на основе оценки содеянного с точки зрения нрав-
ственности. В этом смысле убийство лица, находящегося в
беспомощном состоянии, и убийство, совершенное с особой жесто-
костью, в какой-то мере однопорядковые преступления.321 Не слу-
чайно до принятия нового УК РФ убийство малолетнего ребенка, не
способного в силу возраста оказать сопротивление преступнику, в
некоторых случаях расценивалось как убийство, совершенное с осо-
бой жестокостью.
Так, Свердловским областным судом Егоров осужден по ст. 207
и п. «а», «г» ст. 102 УК РСФСР. Он признан виновным в умышлен-
ном убийстве с особой жестокостью и из корыстных побуждений
своей четырехлетней дочери и в угрозе убийством своей жене. В
середине февраля 1993 года Егоров, узнав, что жена обратилась в
суд с заявлением о расторжении брака и взыскании алиментов на
321 Подобного мнения придерживаются и другие ученые (см., например' Дементьев С.
Понятие беспомощного и бессознательного состояния И Российская юстиция. 1999.
№1).
286
Глава V
дочь и желая освободиться от материальных затрат и отом-
стить жене, решил убить свою дочь. С этой целью он забрал ре-
бенка из детского сада и в туннеле под железнодорожным полот-
ном задушил ее. Для уничтожения облил труп заранее
приготовленным горючим веществом и поджег, после чего скрылся
и домой не возвратился ... Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда Российской Федерации приговор оставила без из-
менения, указав следующее. Вывод суда о доказанности вины Егоро-
ва в умышленном убийстве из корыстных побуждений и с особой
жестокостью своей малолетней дочери и угрозе убийством жене
обоснован ... Как установлено материалами дела, Егоров убил ма-
лолетнего ребенка, в связи с этим суд правильно признал, что он
совершил убийство с особой жестокостью ... л>322
Таким образом, основной характеристикой убийства лица, заве-
домо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, явля-
ется:
— либо факт причинения потерпевшему особых психических
страданий в результате того, что, «стоя перед лицом смерти», он не
может оказать должного сопротивления преступнику (в силу мало-
летства, престарелого возраста, физических недостатков и т. д.), а
последний пользуется этим;
— либо безнравственное использование преступником психиче-
ского состояния лица (психического расстройства, возраста), в силу
которого он не может адекватно оценивать происходящее.
В большинстве ситуаций такое убийство можно определить как
убийство «убогого». Не случайно с этимологической точки зрения
слово «беспомощный» означает нуждающийся в помощи, неспособ-
ный сам делать что-нибудь для себя.323 При этом для квалификации
действий лица по п. «в» ст. 105 УК РФ (либо для применения п. «з»
ст. 63 УК РФ) важен не сам факт, против кого совершается преступ-
ление, а то, что виновный, совершая преступление, использует уже
существующее беспомощное состояние будущей жертвы с целью
322 Умышленное убийство четырехлетнего ребенка с целью освободиться от уплаты
средств на его содержание признано совершенным с особой жестокостью и из коры-
стных побуждений: Извлечение из Определения Верховного Суда Российской Феде-
рации от 31.01.1994 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994.
№11. С. 1-2.
323 Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 51.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 287
облегчить совершение преступления. Если же преступник сам при-
водит потерпевшего в беспомощное состояние для того, чтобы в
дальнейшем лишить его жизни, содеянное надлежит расценивать в
целом как единое преступление (процесс убийства) и при отсутствии
других квалифицирующих обстоятельств применять ч. 1 ст. 105 УК
РФ.
В связи с изложенным вызывает сомнение квалификация лише-
ния жизни спящего человека как убийства лица, заведомо для ви-
новного находящегося в беспомощном состоянии.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации в определении по делу Ревина указала, что «убийст-
во спящего потерпевшего путем нанесения ему трех ударов топо-
ром по голове обоснованно квалифицировано по п. «в» ч. 2 ст. 105
УК РФ как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в
беспомощном состоянии».324
По логике приведенного судебного решения, если бы преступ-
ник перед нанесением ударов разбудил жертву, а только потом со-
вершил убийство, то его действия в этом случае обладали бы мень-
шей общественной опасностью, так как подпадали под действие ч. 1
ст. 105 УК РФ. Но такой вывод, без сомнения, является абсурдным.
Убийство спящего человека в такой ситуации в какой-то мере гу-
маннее, поскольку потерпевший не испытывает страданий при ли-
шении его жизни. Поэтому еще одним из условий применения п. «в»
ч. 2 ст. 105 УК РФ является то, что беспомощное состояние лица
должно быть относительно растянутым во времени, постоянным, а
не кратковременным, которое можно без особых усилий устранить
(разбудить спящего, развязать связанного, отрезвить пьяного и т. д.).
Верховным судом Республики Татарстан Хайруллин осужден по
п. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УКРФ. Он признан виновным в умышленном
убийстве с особой жестокостью Хисматуллина, заведомо для него
находившегося в беспомощном состоянии.
Хайруллин в ходе возникшей ссоры ударил Хисматуллина в
грудь, отчего тот упал. Затем X. стал избивать его ногами, обу-
тыми в зимние сапоги, нанося удары по различным частям тела:
голове, шее, грудной клетке, животу. Свои действия он не прекра-
щал и после вмешательства подошедшего Гильмутдинова, пытав-
324 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. № 12. С. 9.
288
Глава V
шегося его успокоить и вывести из дома на улицу. Напротив, он
обеими ногами прыгнул на грудь лежащему потерпевшему. От по-
лученных телесных повреждений Хисматуллин скончался на месте
происшествия ...
Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, показа-
ниям представителя потерпевшего Хисматуллиной и свидетеля
Гильмутдинова, потерпевший Хисматуллин находился в сильной
степени алкогольного опьянения, а Хайруллин по своим физическим
данным имел явное превосходство над ним. При таких обстоятель-
ствах суд обоснованно признал, что потерпевший Хисматуллин за-
ведомо для Хайруллина находился в беспомощном состоянии.325
В приведенном примере Судебная коллегия по уголовным де-
лам Верховного Суда Российской Федерации при квалификации
действий Хайруллина по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ сослалась на
сильную степень алкогольного опьянения потерпевшего и физиче-
ские данные виновного, имевшего явное превосходство над жерт-
вой. В то же время по обстоятельствам дела усматривается, что
убийство произошло в результате ссоры Хисматуллина и Хайрулли-
на. Можно предположить, что если даже потерпевший и не был бы в
сильной степени алкогольного опьянения, происшедшее закончи-
лось бы тем же результатом. С другой стороны, физические данные
потерпевшего и виновного по смыслу закона не влияют на квалифи-
кацию содеянного, иначе бы при каждом убийстве было бы необхо-
димым выяснять, кто был физически сильнее, преступник или жерт-
ва, а потом уже делать вывод о наличии или отсутствии
беспомощного состояния потерпевшего. Поэтому правильность ре-
« 326
шения суда в данной ситуации можно поставить под сомнение.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановле-
нии от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве
(ст. 105 УК РФ)» разъяснил, что «по п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ (убий-
ство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном
329 Суд обоснованно признал лицо виновным в умышленном убийстве с особой жесто-
костью потерпевшего, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоя-
нии: Извлечение из Определения Верховного Суда Российской Федерации от
12.08.1997 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. №4. С. 9.
зге Позже Президиум Верховного Суда Российской Федерации исключил из приговора
п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (см.: Постановление № 20п2003 по делу Хайруллина: Обзор
судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал
2003 года // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 12. С. 16).
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
289
состоянии) надлежит квалифицировать умышленное причинение
смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или пси-
хического состояния защитить себя, оказать активное сопротивле-
ние виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это
обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии,
могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые,
малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами,
лишающими их способности правильно воспринимать происходя-
щее».327 Таким образом, Пленум Верховного Суда Российской Фе-
дерации попытался более четко установить критерии определения
беспомощного состояния: по возрасту и психическим или физиче-
ским недостаткам.
С принятием данного Постановления Верховный Суд Россий-
ской Федерации стал активно изменять приговоры нижестоящих
судов, исключая из приговоров признак «беспомощное состояние»
как квалифицирующий признак убийства. Приведем пример.
Московским городским судом Быченков осужден за преступле-
ния, предусмотренные п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст. 30, п.
«а», «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В кассационной жалобе адвокат просил
об отмене приговора, ссылаясь на неполноту исследования обстоя-
тельств и оспаривая вывод суда о том, что потерпевшие находи-
лись в заведомо для Быченкова беспомощном состоянии. Судебная
коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федера-
ции приговор изменила, указав следующее.
Вина Быченкова в содеянном доказана. Судом всесторонне,
полно и объективно исследованы обстоятельства, при которых со-
вершены преступления. Оснований для отмены приговора не имеет-
ся. Однако правовая оценка преступным действиям Быченкова дана
неправильно. Квалифицируя его действия, связанные с умышленным
убийством Точилина и покушением на убийство Юдина, как совер-
шенные в отношении лиц, заведомо для него находившихся в беспо-
мощном состоянии, суд сослался на то, что потерпевшие в момент
нападения спали и были в сильной степени опьянения.
По смыслу закона, к лицам, находящимся в беспомощном со-
стоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные,
престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими
327 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации 1999. № 3.
290
Глава V
расстройствами, лишающими их способности правильно восприни-
мать происходящее. В данном случае потерпевшие Юдин и Точилин
к таким лицам не относились. Сам же факт сильного алкогольного
опьянения и сна потерпевших не может рассматриваться как за-
ведомое для Быченкова их беспомощное состояние.
В связи с этим приговор Московского городского суда изменен:
исключено осуждение Быченкова по ч. 3 ст. 30, п. «в» ч. 2 ст. 105
УК РФ; его действия, квалифицированные судом по п. «в» ч. 2 ст.
105 УКРФ, переквалифицированы на ч. 1 ст. 105 УКРФ.32*
В то же время в упомянутом выше Постановлении Пленума
Верховного Суда Российской Федерации говорится лишь о сознании
виновным факта того, что потерпевший в силу определенных об-
стоятельств не смог оказать активное сопротивление виновному, как
о достаточном основании квалификации его действий по п. «в» ч. 2
ст. 105 УК РФ. Такое же утверждение можно встретить и в решени-
ях Верховного Суда по конкретным делам. Приведем пример.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации указал, что
действия виновного следует квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105
УКРФ в том случае, когда виновный заведомо сознавал, что лиша-
ет жизни потерпевшего, который находится в беспомощном со-
стоянии и не может защитить себя, оказать активное сопротив-
ление в силу физического или психического состояния.
Из материалов дела видно, что потерпевший, находившийся в
состоянии алкогольного опьянения, был жестоко избит осужден-
ным, в результате чего потерял сознание. После этого виновный
(когда он сам привел потерпевшего в бессознательное состояние),
доводя свой умысел на убийство до конца, утопил потерпевшего
(сбросил с моста в реку).
Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетво-
рил протест прокурора и исключил из приговора осуждение по
32в Убийство потерпевших, находившихся в состоянии сильного алкогольного опьяне-
ния и сна, не может квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лиц,
заведомо для виновного находящихся в беспомощном состоянии: Извлечение из Оп-
ределения Верховного Суда Российской Федерации от 17.11.1999 // Бюллетень Вер-
ховного Суда Российской Федерации. 2000. № 8. С. 19; см. также: Бюллетень Верхов-
ного Суда Российской Федерации. 2000. № 2; № 7; № 9.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 291
п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, оставив осуждение по п. «д» ч. 2 ст. 105
УКРФ (убийство, совершенное с особой жестокостью).329
Однако представляется, что сознание преступником беспомощ-
ности состояния жертвы не является достаточным основанием для
квалификации убийства по п. «в» ст. 105 УК РФ.
Допустим, совершены два различных убийства при отсутствии
признаков аффекта по мотиву мести за совершение потерпевшим
автомобильной аварии, в результате которой погиб близкий родст-
венник виновного. В одном случае жертвой явился молодой мужчи-
на, управлявший престижным автомобилем, а в другом — инвалид в
престарелом возрасте, ехавший на «Запорожце» с ручным управле-
нием. Если следовать Постановлению Пленума Верховного Суда
Российской Федерации, то в первом случае действия виновного
должны квалифицироваться по ч. 1 ст. 105 УК РФ (при отсутствии
других отягчающих обстоятельств), а во втором случае — по п. «в»
ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лица, заведомо для виновного нахо-
дившегося в беспомощном состоянии. Последняя квалификация
представляется сомнительной, поскольку само убийство, процесс
актуализации мотивов и постановки целей не были связаны с беспо-
мощным состоянием потерпевшего, которое не играло никакой роли
в данной ситуации. Другими словами, если бы на месте престарело-
го инвалида оказался другой человек, его участь была бы такой же.
В чем же повышенная опасность второго эпизода по сравнению
с первым? Только в том, кто стал жертвой убийства. Однако п. «в»
ч. 2 ст. 105 УК РФ не направлен на повышенную охрану жизни лиц,
находящихся в беспомощном состоянии, в отличие от п. «г» ч. 2
ст. 105 УК РФ. А, скорее, служит, как уже упоминалось, для нравст-
венной оценки действий виновного, для порицания обществом фак-
та использования беспомощного состояния потерпевшего для со-
вершения преступления. В приведенных же примерах безнравст-
венность совершенных преступлений является одноуровневой, так
как ни в первом, ни во втором случаях убийство не было связано с
беспомощным состоянием потерпевшего.
На наш взгляд, следует выделять два случая совершения пре-
ступления в отношении малолетнего, другого беззащитного или
329 Постановление № 988п99пр по делу Акимова // Бюллетень Верховного Суда Рос-
сийской Федерации. 2000. № 7. С. 13.
292
Глава V
беспомощного лица либо лица, находящегося в зависимости от ви-
новного, в которых возможно применение статей УК РФ, содержа-
щих данное обстоятельство.
В первом случае у лица изначально отсутствует актуализиро-
ванная потребность, которая может привести его к совершению пре-
ступления. Процесс актуализации такой потребности, а также про-
цесс актуализации мотива инициируются внешними обстоя-
тельствами, связанными с беспомощным, беззащитным состоянием
потерпевшего или его зависимостью от виновного, в результате чего
у преступника возникает побуждение, направленное на лишение
жизни человека с использованием его беспомощного состояния. На-
пример, видя лежащего без сознания человека, виновный, ранее не
имевший намерения совершить преступление, воспользовавшись
благоприятными условиями, совершает кражу.
Во втором случае виновный ради удовлетворения имеющейся у
него потребности принимает решение о совершении преступления,
потенциально готов совершить преступные действия, не зная зара-
нее, в отношении кого они будут совершены. Выбор будущего по-
терпевшего происходит исключительно по причинам, связанным с
его беспомощным состоянием, беззащитностью или зависимостью
от виновного. И именно с использованием такого состояния в итоге
совершается преступление. Например, преступник, решивший со-
вершить кражу, избирает для этого квартиру инвалида, зная, что
присутствующий на месте совершения преступления потерпевший
не сможет оказать должного сопротивления.
Если потребность, лежащая в основе совершения преступления,
актуализируется по иным причинам, не связанным с беспомощным,
беззащитным состоянием потерпевшего или его зависимостью от
виновного, причины выбора преступного пути удовлетворения
имеющейся потребности также не связаны с указанными обстоя-
тельствами. Если потерпевший известен заранее либо его выбор
происходит не по причине его беспомощного, беззащитного состоя-
ния или какой-либо зависимости от виновного, то квалификация
действий виновного по п. «в» ч. 2 ст. 105, п. «б» ч. 2 ст. 111, п. «в»
ч. 2 ст. 112, п. «г» ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 120 или применение п. «з»
ст. 63 УК РФ, на наш взгляд, исключается.
Таким образом, применение указанных выше норм должно ста-
виться в зависимость от установления факта, что виновный совер-
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 293
шил преступление против данной категории лиц не просто в силу
случайного стечения обстоятельств или иных причин, а использовал
возраст, состояние потерпевшего либо его зависимость для облегче-
ния совершения преступления.
В связи с этим необходимо более четко изложить нормы закона,
предусматривающие уголовную ответственность за совершение
преступлений при рассматриваемых обстоятельствах. Например, в
п. «з» ст. 63 УК РФ (обстоятельства, отягчающие наказание) слова
«а также в отношении малолетнего, другого беззащитного или бес-
помощного лица либо лица, находящегося в зависимости от винов-
ного» заменить словами «а также с использованием малолетнего
возраста, беззащитного или беспомощного состояния либо зависи-
мости потерпевшего». В п. «в» ч. 2 ст. 105, п. «б» ч. 2 ст. 111, п. «в»
ч. 2 ст. 112, п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ слова «заведомо для виновного
находящегося в беспомощном состоянии» заменить словами «с ис-
пользованием его беспомощного состояния».
Совершение преступления в силу стечения
тяжелых жизненных обстоятельств
Пункт «д» ст. 61 УК РФ предусматривает в качестве смягчаю-
щего наказание обстоятельства совершение преступления в силу
стечения тяжелых жизненных обстоятельств. И. И. Карпец, давая
классификацию смягчающих обстоятельств, включал п. 2 ст. 38 УК
РСФСР (п. «д» ст. 61 УК РФ) в группу обстоятельств, относящихся к
объективным свойствам преступного посягательства.330 Он писал о
том, что «обстановка и стечение определенных условий, в которых
совершается преступление, могут быть признаны смягчающим об-
стоятельством».331 Однако одного только факта наличия тяжелых
жизненных обстоятельств недостаточно для применения п. «д»
ст. 61 УК РФ. Как представляется, для этого необходимы, по край-
ней мере, три условия.
330 Карпец И. И. Отягчающие и смягчающие обстоятельства в уголовном праве. М.,
1959. С. 72-77.
331 Там же. С. 75-76.
294
Глава V
Во-первых, реальное существование в момент совершения пре-
ступления определенных законом неблагоприятных внешних факто-
ров — тяжелых жизненных обстоятельств.
Во-вторых, совершенное преступление должно быть причинно
связано с такими обстоятельствами. Например, тяжелое материаль-
ное положение может быть учтено при совершении кражи, но не
хулиганства. Издевательства со стороны мужа могут смягчить от-
ветственность жены, нанесшей ему телесные повреждения во время
очередной ссоры, но не совершившей мошенничеством т. д.
Но и этих двух условий недостаточно. Необходимо еще одно,
имеющее решающее значение при решении вопроса о применении
или неприменении п. «д» ст. 61 УК РФ: виновный должен избрать
преступный путь удовлетворения имеющейся у него потребности
именно в силу тяжелых личных или семейных обстоятельств, кото-
рые, будучи осознанными им, побуждают его совершить преступ-
ные действия с целью устранить или облегчить положение, в кото-
ром он оказался в связи с этими обстоятельствами.
Таким образом, необходимым условием для признания указан-
ных выше обстоятельств смягчающими ответственность выступает
установление ориентирующего мотива, актуализировавшегося при
воздействии внешних неблагоприятных условий и послужившего
субъективной причиной выбора преступного типа поведения ради
достижения поставленной цели. При отсутствии этого условия при-
менение п. «д» ст. 61 УК РФ представляется невозможным, даже
при реальном наличии во время совершения преступления тяжелых
личных или семейных обстоятельств.
Конечно, на практике достаточно сложно установить ориенти-
рующий мотив с указанным содержанием для решения вопроса о
применении п. «д» ст. 61 УК РФ. Представляется, что при реальном
существовании в момент совершения преступления тяжелых жиз-
ненных обстоятельств и наличии внешне видимой причинной связи
с ними совершенного преступления следует уделять особое внима-
ние установлению каких-то иных возможных мотивов содеянного.
Если же будет обнаружено, что виновный руководствовался иным
ориентирующим мотивом при выборе преступного типа поведения,
то применение п. «д» ст. 61 УК РФ исключается.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 295
Совершение преступления в результате физического
или психического принуждения либо в силу
материальной, служебной или иной зависимости
Совершение преступления в результате физического или психи-
ческого принуждения либо в силу материальной, служебной или
иной зависимости в соответствии с п. «е» ст. 61 УК РФ признается
обстоятельством, смягчающим наказание. Нередко в юридической
литературе можно встретить мнение, что данное обстоятельство яв-
ляется смягчающим наказание потому, что при его наличии винов-
ный действует несвободно, воля его подавляется физическим при-
нуждением, угрозой физического принуждения или угрозой
наступления нежелательных для виновного последствий, исходящей
от лица, от которого виновный находится в зависимости.332 Такое
объяснение признания указанного обстоятельства смягчающим про-
тиворечит пониманию преступления как разновидности волевого
поведения. С этой позиции во всех случаях совершения преступных
действий (бездействия) в результате подавления воли, когда человек
не свободен при решении вопроса, каким образом ему действовать,
непосредственного исполнителя следует освобождать от уголовной
ответственности. Ответственность за совершенное преступление
должно нести лишь лицо, от которого исходило физическое прину-
ждение либо какая-либо угроза, в результате которой была полно-
стью подавлена воля исполнителя. Налицо так называемое посред-
ственное совершение преступления, поскольку воля исполнителя
была подавлена и он не мог руководить своими действиями, выпол-
няя чужую волю.
Почему же тогда совершение уголовно-противоправных дейст-
вий (бездействия) в силу физического или психического принужде-
ния либо в силу материальной, служебной или иной зависимости
признается преступлением, но совершенным при смягчающих об-
стоятельствах? В указанных условиях потенциально существующий
ориентирующий мотив актуализируется у человека при решающем
332 См., например: Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 2. Л., 1970.
С. 332; Уголовное право. Часть общая. М., 1993. С. 273; Комментарий к уголовному
кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. И. Радченко М., 1994. С. 65;
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общей ред.
Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева. М., 1996. С. 119.
296
Глава V
влиянии внешней обстановки, т. е. в силу принуждения, угроз или
зависимости. Но в любом случае непосредственной причиной выбо-
ра преступного пути достижения цели выступает определенное пси-
хическое образование — ориентирующий мотив, а не внешние усло-
вия ситуации. Человек действует по своей воле, но эта воля
формируется в большей степени под влиянием ситуации. Именно
поэтому актуализировавшийся даже и в таких условиях ориенти-
рующий мотив обладает определенной степенью антисоциальности,
так как у человека и в рассматриваемом положении всегда есть вы-
бор, как ему поступить. И такой выбор в пользу антисоциальных
действий при защите каких-то своих интересов признается пре-
ступным, хотя и смягчающим наказание.
При совершении преступления в силу принуждения, материаль-
ной, служебной или иной зависимости избрание человеком антисо-
циального пути удовлетворения потребности может быть признано
правомерным лишь в случае, когда содеянное подпадает под при-
знаки крайней необходимости, что исключает уголовную ответст-
венность.
Таким образом, для применения п. «е» ст. 61 УК РФ необходимо
установить:
— реальное наличие физического или психического принужде-
ния, материальной, служебной или иной зависимости;
— тот факт, что актуализация ориентирующего мотива про-
изошла при решающем влиянии указанных выше обстоятельств и
виновный не просто «прикрывался» внешними условиями соверше-
ния преступления, рассчитывая на снисхождение или оправдание, а
действовал под их воздействием;
— отсутствие признаков крайней необходимости.
В связи с изложенным представляется, что действующая редак-
ция п. «е» ст. 61 УК РФ не совсем удачна. В данной норме говорится
о совершении преступления в результате принуждения. В то же
время слово «результат» означает с этимологической точки зрения
закономерный итог чего-то. Таким образом, из смысла закона выте-
кает, что непосредственной причиной совершения виновным пре-
ступления должно выступать физическое или психическое принуж-
дение. Однако в таком случае речь идет, скорее, о посредственном
совершении преступления либо о совершении преступления в со-
стоянии крайней необходимости, и лицо не может нести ответствен-
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
291
ность за содеянное. Значение данного отягчающего обстоятельства,
по существу, теряется. Думается, что более удачно рассматриваемое
обстоятельство было изложено в УК РСФСР 1960 г., в п. 3 ст. 38
которого говорилось о совершении преступления под влиянием при-
нуждения. По крайней мере, сущность его была передана более чет-
ко, чем в современном законе. И может быть, стоит изменить редак-
цию п. «е» ст. 61 УК РФ, заменив слова «в результате» на слова «под
влиянием».
Неоднократное совершение преступлений
Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ из УК РФ
была исключена неоднократность как вид множественности, ис-
пользовавшийся до этого в качестве квалифицирующего признака
большинства составов преступлений и отягчающего обстоятельства.
В то же время признак неоднократности фактически остался в УК
РФ в виде отягчающего обстоятельства «рецидив преступлений»
(п. «а» ч. 1 ст. 62) и в качестве обязательного признака следующих
преступлений: незаконное усыновление (удочерение) — ст. 154; не-
законное использование товарного знака — ст. 180.
Ранее в настоящей работе было предложено исключить рецидив
из обстоятельств, отягчающих наказание, так как на ужесточение
наказания, исходя из принципа вины и справедливости, должны
влиять исключительно обстоятельства, непосредственно связанные с
совершенным преступлением. Тем не менее, даже при исключении
рецидива из числа отягчающих обстоятельств, влияние неоднократ-
ного совершения преступлений в отдельных случаях, безусловно,
будет оказывать влияние на меру наказания за совершенное лицом
преступление при условии реализации в УК РФ предложенной в на-
стоящей работе концепции мотивов и их влияния на определения
степени вины, поскольку в основе неоднократного совершения пре-
ступлений может лежать ориентирующий мотив привычного пове-
дения. Для иллюстрации изложенного необходимо обратиться к не-
давней истории развития института повторного совершения
преступлений в уголовном законодательстве России.
Пункт 1 ст. 39 УК РСФСР признавал обстоятельством, отяг-
чающим ответственность, совершение преступления лицом, ранее
совершившим какое-либо преступление. Здесь же было закреплено
298
Глава V
положение о том, что суд вправе в зависимости от характера первого
преступления не признать за ним значения отягчающего обстоятель-
ства.
Социальная опасность повторного совершения преступления
обусловливается, прежде всего, опасностью личности виновного,
совершение преступлений для которого вошло в определенном
смысле в привычку. Лицо избирает преступный путь удовлетворе-
ния имеющейся у него потребности как наиболее, по его мнению,
эффективный, наиболее привычный, ориентируется на определен-
ные способы удовлетворения определенных потребностей в опреде-
ленных ситуациях.
Таким образом, необходимо было определить, в каких случаях
совершения повторного преступления можно сделать вывод о при-
вычном поведении виновного, и учесть это обстоятельство в качест-
ве отягчающего при привлечении его к уголовной ответственности.
Не вызывало сомнений, что суды всегда должны были призна-
вать отягчающим обстоятельством случаи повторения тождествен-
ных преступлений. Виновный совершает точно такое же преступле-
ние, какое совершил ранее, что исчерпывающе свидетельствует о
стойкости и определенности его преступной линии. Оговорка п. 1
ст. 39 УК РСФСР в таком случае была неприменима. В большей
степени это рассуждение являлось справедливым и в отношении по-
вторного совершения однородных преступлений. В пользу этого
свидетельствовал и тот факт, что в действующем в то время уголов-
ном законе (как, впрочем, было и в ныне действующем до 8 декабря
2003 г.) во многих составах умышленных преступлений повторное
совершение тождественного или однородного преступления явля-
лось квалифицирующим обстоятельством.
В то же время из приведенного правила были исключения. На-
пример, совершение двух преступлений умышленно, но при этом
одного из них — при превышении пределов необходимой обороны
или в состоянии сильного душевного волнения, исключало призна-
ние данного обстоятельства отягчающим. На это прямо указывалось,
в частности, в п. «и» ст. 102 УК РСФСР, согласно которому не явля-
лось повторным умышленное убийство в состоянии сильного ду-
шевного волнения (ст. 104 УК РСФСР) или убийство при превыше-
нии пределов необходимой обороны (ст. 105 УК РСФСР). Следует
признать, что в подобных ситуациях вряд ли можно усмотреть при-
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 299
вычку в поведении виновного. Поэтому, хотя в п. «н» ст. 105 УК РФ не
было прямого указания на то, что неоднократными не могут призна-
ваться действия преступника, ранее совершившего убийство в состоя-
нии аффекта либо при превышении пределов необходимой обороны,
это логически вытекало из смысла закона и подтверждалось разъясне-
ниями Пленума Верховного Суда Российской Федерации.333
В литературе высказывалось мнение о том, что факт повторения
тождественных или однородных неосторожных преступлений не
должен учитываться судом в качестве отягчающего ответственность
обстоятельства.334 Такая позиция представлялась спорной. Во-
первых, в УК РСФСР не упоминалось о форме вины первого и по-
следующего преступления. Во-вторых, при повторном совершении
лицом тождественного или однородного неосторожного преступле-
ния все же можно усмотреть определенную преступную линию его
поведения, т. е. мотив «привычки». Например, человек, управляю-
щий автомашиной, опаздывая на работу, нарушает правила дорож-
ного движения, что влечет за собой смерть потерпевшего. А после
отбытия наказания совершает то же самое преступление. Говорит ли
это о привычном в данной ситуации способе удовлетворения по-
требности? Думается, что да.
Суммируя все сказанное выше, можно сделать вывод о том, что
оговорка, сделанная законодателем в п. 1 ст. 39 УК РСФСР, имела
основное значение для случаев повторности неоднородных преступ-
лений. Повторное совершение неоднородных преступлений имеет
два аспекта: предыдущее и последующее преступления могут харак-
теризоваться различными формами вины (умышленной, либо неос-
торожной); лицо может быть осуждено за совершение первого пре-
ступления, а может и нет.
Не вызывает сомнений отсутствие мотива «привычки», отсут-
ствие негативной линии поведения при повторном совершении ли-
цом неоднородного неосторожного преступления либо преступле-
ний с различными формами вины независимо от осуждения лица за
333 О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ): Постановление Плену-
ма Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 // Бюллетень Верховного Суда Рос-
сийской Федерации. 1999. № 3.
334 См„ например: Куриное Б. А. Автотранспортные преступления. М., 1970. С. 204;
Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, Ю. М. Ткач ве-
ского, Г. Н. Борзенкова. М., 1993. С. 279; КарпецИ. И. Указ. соч. С. 53-58.
300
Глава V
первое преступление. Об этом писали и многие ученые. Например,
И. М. Гальперин говорил о невозможности применения п. 1 ст. 39
УК РСФСР в случаях совершения умышленного преступления после
неосторожного или наоборот.335 * По данным С. С. Гаскина, боль-
шинство практических работников (71,5%) придерживались такого
336
же мнения.
Таким образом, проблема применения или неприменения суда-
ми п. 1 ст. 39 УК РСФСР относилась, прежде всего, к повторному
совершению умышленных неоднородных преступлений.,
В каком случае суд вправе был не учитывать повторное совер-
шение умышленного неоднородного преступления в качестве об-
стоятельства, отягчающего ответственность? На этот счет в юриди-
ческой литературе высказывались различные точки зрения.
М. И. Бажанов считал, что подобный подход практики оправдан,
если прошел значительный срок с момента совершения первого пре-
ступления.337 338 * А. Д. Соловьев полагал, что суд должен был не при-
знавать наличия отягчающего обстоятельства, если первое преступ-
338
ление являлось в совокупности незначительным и менее опасным.
С. С. Гаскин, Ю. Б. Мельникова пришли к выводу о том, что вопрос
о применении или неприменении п. 1 ст. 39 УК РСФСР является во-
просом факта, и решающее значение в данном случае имеет лич-
339
ность виновного.
При всей обоснованности последней точки зрения, она имела
один недостаток. Например, С. С. Гаскин предлагал в законе закре-
пить прямое указание об учете личности преступника при решении
судом вопроса о применении или неприменении п. 1 ст. 39 УК
РСФСР.340 Однако четкого критерия применения данной нормы в
335 Гальперин И. М. Об уголовной ответственности рецидивистов в свете некоторых
криминологических показателей эффективности борьбы с рецидивной преступно-
стью// Эффективность правовых мер борьбы с преступностью. М., 1968. С. 231.
338 Гаскин С. С. Отягчающие обстоятельства: уголовно-правовая характеристика и
пути совершенствования законодательной регламентации. Иркутск, 1984. С. 38.
Бажанов М. И. Назначение наказания по советскому уголовному праву. Киев, 1980.
С. 66.
338 Соловьев А. Д. Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву.
М., 1958. С. 112; см. также: Уголовное право. Общая часть. М., 1993. С. 279.
338 Гаскин С. С. Указ. соч. С. 38; Мельникова Ю. Б. Значение указанных в законе об-
стоятельств, характеризующих личность виновного, для индивидуализации наказа-
ния //Личностьпреступника. М., 1975. С. 227.
340 Гаскин С. С. Указ. соч. С. 38.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
301
этом случае не было. Каким образом и исходя из чего суды должны
были бы решать данный вопрос? Несомненно, решения различных
судов по схожим вопросам были бы различны, что явно говорило бы
не в пользу единства уголовной политики.
С другой стороны, в большинстве случаев п. 1 ст. 39 УК РСФСР
применялся судами только при наличии у лица судимости за совер-
шенное ранее неоднородное умышленное преступление, т. е. в слу-
чае рецидива. Кроме того, материалы практики показывают, что
значительная часть рецидивистов совершают новое преступление
спустя небольшой промежуток времени после освобождения. В пер-
вый год совершают новое преступление 45% осужденных, от года до
трех лет — 25,7%, остальные — спустя более трех лет.341
Более четко и логически обоснованно к решению данной про-
блемы подошли авторы проекта УК РФ.342 В качестве обстоятельст-
ва, отягчающего наказание, в нем указывалось на неоднократность
совершения преступления, рецидив и совершение преступления в
виде промысла (п. «а» ст. 62).
Однако решение, предложенное авторами проекта УК РФ, име-
ло определенные недостатки. В соответствии со ст. 16 и п. «а» ст. 62
проекта УК РФ повторное совершение неосторожного тождествен-
ного преступления признавалось отягчающим обстоятельством, так
как в понятие неоднократности не было включено указание на фор-
му вины. Если же лицо повторно совершило тождественное неосто-
рожное преступление, но за первое было осуждено, то это не при-
знавалось отягчающим обстоятельством, так как данный случай не
подпадал ни под понятие неоднократности (лицо было осуждено за
первое преступление), ни под понятие рецидива (здесь речь идет
только об умышленных преступлениях). Таким образом, признание
факта совершения повторного тождественного неосторожного пре-
ступления отягчающим обстоятельством было поставлено в прямую
зависимость от того, был ли виновный осужден за первое преступ-
ление или нет, что, конечно же, в данном случае неверно.
Понятие неоднократности, существовавшее в УК РФ до 8 де-
кабря 2003 г., получило по сравнению с проектом новое звучание,
что позволило избежать указанного выше недостатка. Признание
Там же. С. 38-39.
342 Российская газета. 1995. 25 янв.; 1 февр.
302
Глава V
неоднократности преступлений не ставилось в зависимость от факта
осуждения лица за прежнее преступление. Таким образом, понятия
неоднократности и рецидива частично совпадали.
В то же время нормы УК РФ, упоминавшие о неоднократном
совершении преступления, также заслуживали критики, поскольку
повторное совершение неосторожного однородного преступления не
подпадало ни под понятие неоднократности, ни под понятие реци-
дива.
На основании изложенного можно заключить, что ориентирую-
щий мотив «привычки» должен влиять на степень вины в следую-
щих случаях:
— при повторном совершении умышленного тождественного
преступления вне зависимости от наличия судимости за первое пре-
ступление;
— при повторном совершении неосторожного тождественного
преступления вне зависимости от наличия судимости за первое пре-
ступление;
— при повторном совершении умышленного однородного пре-
ступления вне зависимости от наличия судимости за первое престу-
пление;
— при повторном совершении неосторожного однородного пре-
ступления вне зависимости от наличия судимости за первое престу-
пление;
— при повторном совершении умышленного неоднородного
преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное
преступление.
§ 3. Значение субъективной причины выбора
способа совершения преступления и объекта
посягательства для дифференциации
и индивидуализации уголовной ответственности
Преступления, совершенные с причинением
потерпевшему особых мучений и страданий
Совершение преступления с особой жестокостью, садизмом, из-
девательством, а также мучениями для потерпевшего согласно
п. «и» ст. 63 УК РФ является обстоятельством, отягчающим наказа-
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 303
ние. Пункт «д» ст. 105 УК РФ предусматривает ответственность за
совершение убийства с особой жестокостью. Причинения тяжкого
(ст. 111 УК РФ) или менее тяжкого вреда здоровью (ст. 112 УК РФ)
с особой жесткостью, издевательством или мучениями для потер-
певшего являются квалифицированными составами названных пре-
ступлений. Квалифицирующим признаком изнасилования (п. «в»
ч. 2 ст. 131 УК РФ), совершения насильственных действий сексу-
ального характера (п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ) является совершение
данных преступлений с особой жестокостью по отношению к потер-
певшему (потерпевшей).
Во всех указанных нормах предусмотрена ответственность за
причинение потерпевшему особых мучений и страданий. Однако,
как неоднократно отмечалось в юридической литературе и решениях
Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации, понятие особой жестокости связывается как со
способом совершения преступления, так и с другими обстоятельст-
вами, свидетельствующими о проявлении виновным такой жестоко-
сти, в частности с особенностями мотива совершения преступле-
ния.343
Определение особой жестокости как способа совершения пре-
ступления на практике не вызывает больших затруднений, посколь-
ку Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановле-
нии от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об
убийстве (ст. 105 УК РФ)» раскрыл ее объективные признаки. В ча-
стности, признак особой жестокости наличествует в случаях, когда
перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к по-
терпевшему применялись пытки, истязание или совершалось глум-
ление над жертвой либо когда убийство совершено способом, кото-
рый заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему
особых страданий (нанесение большого количества телесных по-
343 См., например: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. Nfi 8.
С. 20-21; 1994. № 8. С. 6—7; 1994. № 6. С. 4-5; 1993. № 3. С. 13-14; Бородин С. В.
Преступления против жизни. М„ 1999. С. 108; Волков Б. С. Мотивы преступлений.
Казань, 1982. С. 84; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв.
ред. В. И. Радченко М., 1994. С. 198-199; Научно-практический комментарий к Уго-
ловному кодексу Российской Федерации в двух томах / Под ред. П. Н. Панченко. Т. 1.
Н.Новгород, 1996. С. 256; Уголовное право. Особенная часть. Учебник / Под ред.
Б. В. Здравомыслова. М., 1995. С. 101-103; Наумов А. В. Мотивы убийств. Волгоград,
1969. С. 106-110.
304
Глава V
вреждений, использование мучительно действующего яда, сожже-
ние заживо, длительное лишение пищи, воды и т. д.). Особая жесто-
кость может выражаться в совершении убийства в присутствии
близких потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что своими
действиями причиняет им особые страдания.344 345 *
Однако для правильного применения признака «с особой жес-
токостью» необходим также анализ субъективной стороны совер-
шенного преступления. В каждом конкретном случае должно быть
выяснено психическое отношение виновного не только к последст-
виям преступных действий, но и к особой жестокости как к обстоя-
тельству, отягчающему ответственность. В п. 8 упомянутого выше
Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации
говорится о том, что для признания убийства совершенным с особой
жестокостью необходимо установить, что умыслом виновного охва-
тывалось совершение убийства с особой жестокостью. Из этого сле-
дует, что Пленум допускает совершение убийства с особой жестоко-
стью как с прямым, так и с косвенным умыслом. При этом, если
раскрыть содержание умысла применительно к объективным об-
стоятельствам, свидетельствующим об особой жестокости убийства,
оно может выражаться в двух формах:
— лицо может желать причинить потерпевшему (или его близ-
ким) особые мучения и страдания;
— лицо допускает, что его действия причиняют потерпевшему
(или его близким) особые мучения и страдания либо безразлично к
этому относится.
В то же время в научных трудах и на практике вопрос о пси-
хическом отношении лица к особо жестокому способу совершаемо-
го им преступления решается неоднозначно. Несмотря на то, что
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своих постанов-
лениях неоднократно указывал, что одного лишь сознания лицом
особой жестокости достаточно для применения рассматриваемых
норм, в решениях по конкретным делам тот же Верховный Суд Рос-
сийской Федерации нередко отступает от своей собственной пози-
ции, исключая квалифицирующий признак «с особой жестокостью»
344 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. № 3.
345 См., например: Попов А. Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003.
С. 370-375.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 305
из обвинительного приговора, мотивируя свое решение отсутствием
доказательств, подтверждающих наличие у преступника намерения
(либо цели) причинить потерпевшему особые страдания и мучения,
т. е. отсутствием у лица прямого умысла на совершение преступле-
ния с особой жестокостью.
Так, Баров был осужден Верховным Судом Республики Татар-
стан по п. «б», «г» ст. 102 УК РСФСР. В состоянии опьянения Ба-
ров подошел к торговому киоску, где вместе с мужчиной находи-
лась его знакомая Бабина, также бывшая в нетрезвом состоянии.
Он сделал ей замечание, возмутившись тем, что она гуляет, хотя
недавно похоронила мужа, его друга. Та ответила грубостью. Тогда
Баров решил убить ее. Сходил за ножом и вызвал Бабину из киоска.
У них вновь возникла ссора, он ударил ее сначала кулаком, а затем с
целью убийства нанес Бабиной четыре удара ножом в грудь и яго-
дицы. Затем перетащил ее волоком на территорию стройки и раз-
битой бутылкой нанес три удара в шею и в голову, причинив реза-
ные раны с повреждением артерии. После этого с целью сокрытия
трупа забросал тело кирпичами, досками и другими предметами.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Россий-
ской Федерации действия Барова переквалифицировала на ст. 103
УК РСФСР, указав, что множественность ранений сама по себе не
является достаточным основанием для вывода, что убийство было
совершено с особой жестокостью, и в материалах дела не имеется
данных, которые подтверждали бы, что Баров, совершая убийст-
во, имел намерение причинить потерпевшей особые мучения и
страдания.346
В обзоре кассационной практики за 1999 г. Судебная коллегия
по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации ука-
зала, что не всегда обоснованно вменяется в вину квалифицирую-
щий признак «особая жестокость», поскольку суды не исследуют
должным образом наличие умысла на совершение убийства с особой
жестокостью.
Так, по делу Зубкова, осужденного по п. «д», «з», «к» ч. 2
ст. 105 УК РФ за убийство Аникеевой, Судебная коллегия по уголов- 348
348 Переквалификация действий виновного с п. «б» и «г» ст. 102 УК на ст. 103 УК: Из-
влечение из Определения Верховного Суда Российской Федерации от 17.11.1993 И
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. № 6. С. 4-5.
11 Зак 3514
306
Глава V
ным делам Верховного Суда Российской Федерации указала: из ма-
териалов дела видно, что ранения, повлекшие смерть потерпевшей,
причинены ей в короткий промежуток времени, не установлены
действия, свидетельствующие о желании Зубкова причинить ей
особые мучения и страдания. Осуждение Зубкова по п. «д» ч. 2 ст.
105 УКРФ из приговора исключено.347 348
С. В. Бородин в своей работе приводит такой пример.
С. была осуждена Кемеровским областным судом по п. «г»
ст. 102 УК РСФСР. Президиум Верховного Суда РСФСР переква-
лифицировал действия осужденной на ст. 103 УК РСФСР, сослав-
шись на то, что нанесение потерпевшему нескольких ударов топо-
ром было вызвано не сознанием с ее стороны особой жестокости, а
опасением, что В. расправится с ней, если останется в живых, так
как он ранее угрожал убить С. и ее мать.
Очевидно, пишет автор, что в данном случае виновная действо-
вала без цели совершить убийство с особой жестокостью и не созна-
вала, что ее действия могут объективно свидетельствовать об особой
жестокости. При таких обстоятельствах признание убийства совер-
шенным с особой жестокостью было бы объективным вменением.348
Можно привести и противоположные примеры из судебной
практики, когда при осуждении лица за преступление, совершенное
с особой жестокостью, суды исходили из того, что виновный осоз-
навал, что своими действиями причиняет потерпевшему особые
страдания и мучения, т. е. допускали возможность применения соот-
ветствующих норм при наличии у виновного косвенного умысла на
совершение преступления с особой жестокостью.349
Изложенное свидетельствует об отсутствии четкого критерия
квалификации действий лица по статьям УК РФ, предусматриваю-
щим ответственность за совершение преступления с особой жесто-
костью. Во избежание таких противоречий решение данной пробле-
мы, на наш взгляд, нужно искать в мотиве преступного поведения,
347 Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного
Суда Российской Федерации за 1999 год // Бюллетень Верховного Суда Российской
Федерации. 2000. № 9. С. 15; см. также: Бюллетень Верховного Суда Российской Фе-
дерации. 1996. Ns 10. С. 6 (дело Надеева); 1996. Ns 11. С. 3 (дело Конева).
348 Бородин С. В. Указ. соч. С. 109.
348 См., например: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. Ns 7.
С. 23 (дело Серебрякова); 1998. Ns 5. С. 5 (дело Евсеева); 1997. Ns 11. С. 8 (депо Ко-
четкова); 1998. Ns 12. С. 1 (дело Пономарева).
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
307
лежащего в основе выбора лицом способа совершения преступле-
ния. Особая жестокость, садизм или издевательства как отягчающие
ответственность обстоятельства или квалифицирующие признаки
присутствуют лишь в тех случаях, когда виновный избирает кон-
кретный способ действий в рамках избранного им ранее типа пове-
дения в силу желания причинить потерпевшему особые мучения и
страдания, что служит характеристикой личности виновного, таких
его качеств, как беспощадность, безжалостность, исключительное
бессердечие, проявившихся в совершенном им преступлении. Ведь
именно в силу опасности личности виновного данные обстоятельст-
ва отягощают ответственность.
Если же виновный совершает преступление объективно особо
жестоким способом и причиняет тем самым потерпевшему особые
страдания, но избирает данный способ совершения преступления в
силу иных причин, допустим, из-за невозможности действовать ина-
че в данной ситуации, то применение п. «и» ст. 63 УК РФ и других
рассматриваемых норм исключается.
Таким образом, особая жестокость, садизм или издевательства
над потерпевшим как отягчающие или квалифицирующие обстоя-
тельства имеют место в случаях, когда, во-первых, способ соверше-
ния преступления объективно является особо жестоким, мучитель-
ным и, во-вторых, когда виновный избирает такой способ
совершения преступления с целью причинить потерпевшему особые
мучения и страдания.
Преступления, совершенные в отношении лица
или его близких в связи с осуществлением данным
лицом служебной деятельности или выполнением
общественного долга
Интересен вопрос о технических мотивах, лежащих в основе
выбора виновным объекта посягательства, при совершении преступ-
ления в отношении лица или его близких в связи с осуществлением
данным лицом служебной деятельности или выполнением общест-
венного долга Данное обстоятельство выступает в качестве отяг-
чающего наказание обстоятельства (п. «ж» ст. 63 УК РФ), обяза-
тельного признака основного состава преступления (ст. 296, 298,
318, 319, 321, 334, 336 УК РФ) либо квалифицирующего признака
308
Глава V
(п. «б» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 2 ст. 111, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2
ст. 117 УК РФ). Представляется, что содержание данного признака
позволяет трактовать его как в узком, так и в широком смысле сло-
ва, в отличие от норм, в которых прямо указано на мотивы и цели
преступления (ст. 277, 295, 317 УК РФ).
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановле-
нии от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об
убийстве (ст. 105 УК РФ)» указал, что «по п. “б” ч. 2 ст. 105 УК РФ
квалифицируется убийство лица или его близких, 'Совершенное с
целью воспрепятствования правомерному осуществлению данным
лицом своей служебной деятельности или выполнению обществен-
ного долга либо по мотивам мести за такую деятельность».350 Таким
образом, сфера применения данной нормы сужается аналогично то-
му, как она сужена самим законодателем в ст. 277, 295, 317 УК РФ.
Между тем в юридической литературе уже давно высказывалось
мнение об отнесении обсуждаемого признака к группе обстоя-
тельств, характеризующих объект совершенного преступления.351
Справедливость такой позиции подтверждена в настоящее время
установлением повышенной уголовной ответственности не только
за совершение преступления в отношении потерпевшего, выпол-
няющего служебный или общественный долг, но и в отношении его
близких.
Если законодатель устанавливает повышенную уголовную от-
ветственность за преступления, совершенные в связи с исполнением
потерпевшим своего служебного или общественного долга, то дела-
ет это, скорее всего, с целью повышенной защиты определенной ка-
тегории лиц. Поэтому при исследовании обстоятельств совершения
преступления в подобных случаях нужно учитывать не только по-
требность, ради удовлетворения которой совершаются уголовно-
противоправные действия (желание отомстить или воспрепятство-
вать деятельности потерпевшего), но и мотив, лежащий в основе
выбора виновным объекта посягательства. Думается, что любое пре-
ступление (хищение, причинение вреда здоровью, убийство, ос-
корбление и т. д.), совершенное в отношении определенной катего-
350 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. № 3.
351 См., например: Побегайло Э. Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж,
1965. С. 74-78; Курс советского уголовного права. Часть Особенная. Т. 3. Л., 1973.
С. 313; Советское уголовное право. Часть Особенная. М., 1964. С. 135.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации... 309
рии лиц, взятых под повышенную охрану уголовным законом, в свя-
зи с их деятельностью или принадлежностью к этой категории,
должно признаваться совершенным при отягчающих обстоятельст-
вах или, если предусмотрено законом, квалифицированным соста-
вом данного преступления.
Например, ст. 771 УК РСФСР была предусмотрена ответствен-
ность за нападение на администрацию исправительно-трудовых уч-
реждений. В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного
Суда СССР по данной статье квалифицировались нападения, когда
они совершались в связи со служебной деятельностью ее представи-
телей.352
Анализ практики по данной категории дел показывает, что по-
нятие «в связи со служебной деятельностью» трактовалось судами в
широком смысле. Виновные осуждались по данной норме не только
в тех случаях, когда они руководствовались мотивом мести или це-
лью воспрепятствовать служебной деятельности представителей ад-
министрации ИТК, но и когда преступление совершалось в отноше-
нии указанной категории лиц исключительно из-за их
принадлежности к администрации ИТК. Приведем пример.
Смирнов, Клепиков, Ахромеев осуждены по ч. 1 ст. 771 и ст. 15,
ч. 1 ст. 188 УК РСФСР (ст. 321 и ст. 30 и 313 УКРФ). Они догово-
рились между собой о нападении на представителей администра-
ции колонии и захвате их в качестве заложников с целью побега из
места заключения. Вооружившись самодельными ножами и надфи-
лями и угрожая убийством, они захватили в качестве заложников
фельдшера — лейтенанта внутренней службы Ширякову и инспек-
тора части интендантского снабжения Семенову. Затем потребо-
вали у администрации колонии обеспечить беспрепятственный вы-
езд их за пределы колонии, угрожая убийством заложников в случае
невыполнения администрацией этих требований. Они удерживали
заложников в течение двух часов. Преступные действия были пре-
сечены группой захвата.
Адвокат в кассационной жалобе поставил вопрос о прекраще-
нии дела по ч. 1 cm. 771 УК РСФСР. Судебная коллегия по уголов-
352 О судебной практике по делам об уголовной ответственности за действия, дезор-
ганизующие работу исправительно-трудовых учреждений: Постановление Пленума
Верховного Суда СССР от 21 июля 1985 г. И Бюллетень Верховного Суда СССР.
1985. №4. С. 3.
310
Глава V
ным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор оста-
вила без изменения, указав, что осужденные с целью совершения
побега из мест заключения совершили действия, дезорганизующие
работу исправительно-трудовых учреждений, выразившиеся в на-
падении на администрацию в связи с их служебной деятельностью,
поэтому суд обоснованно квалифицировал действия осужденных по
ч. 1 cm. 771 УКРСФСР.353
Другой случай.
Унчиков, Финащенко, Леоненко и Ганижанов осуждены по ч. 2
ст. 77' и ч. 2 ст. 218 УКРСФСР (ст. 321 и 223 УКРФ). Они при-
знаны виновными в том, что с целью добиться от администрации
учреждения перевода их в другие исправительно-трудовые учреж-
дения изготовили металлические заточки, зашли в помещение на-
чальника цеха производственной зоны учреждения, где находились
начальник цеха Шевелев, распорядитель работ Романенко и эконо-
мист Руденок. Угрожая применить оружие, осужденные завладели
ключом от двери и закрыли ее. Удержание заложников длилось в
течение нескольких часов, после чего осужденные были доставлены
в следственный изолятор. Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда Российской Федерации несмотря на кассационную
жалобу адвоката о прекращении дела по cm. 771 УК РСФСР приго-
вор оставила без изменения, указав, что осужденные напали на ин-
женерно-технический персонал, находящийся при исполнении своих
служебных обязанностей, угрожали им расправой, захватили в ка-
честве заложников и действовали с умыслом, направленным на дез-
организацию работы исправительно-трудовых учреждений.354
В приведенных примерах суд не смог установить мотив мести
или цель воспрепятствовать служебной деятельности представите-
лей администрации, поскольку виновные изначально действовали из
иных побуждений. Между тем они все-таки были осуждены по
ст. 771 УК РСФСР, и нападения на представителей администрации
353 Нападение на администрацию исправительно-трудового учреждения с целью за-
хвата в качестве заложников суд правильно квалифицировал по ст. 771 УК РСФСР как
действия, дезорганизующие работу исправительно-трудового учреждения: Извлече-
ние И Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. № 1. С. 3.
354 Нападение осужденных на представителей администрации колонии, захват их в
качестве заложников правильно расценены судом как совершение действий, дезорга-
низующих работу исправительно-трудовых учреждений: Извлечение И Бюллетень
Верховного Суда РСФСР. 1990. № 2. С. 8-9.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...311
были признаны совершенными в связи с их служебной деятельно-
стью. И это вполне логично, ведь виновные не стали захватывать в
заложники других осужденных, а захватили именно представителей
администрации в силу того, что они относились к таковым.
Таким образом, при применении рассматриваемых норм нельзя
ограниченно толковать признак «в связи с осуществлением служеб-
ной деятельности или выполнением общественного долга». Наряду с
местью за такую деятельность и целью воспрепятствовать ей, воз-
можно также совершение преступления в отношении указанных лиц
только в силу занимаемого ими положения или выполняемой рабо-
ты, что определяется посредством установления мотива, лежащего в
основе выбора объекта посягательства.
С этой позиции справедлива точка зрения Э. Ф. Побегайло о
возможности квалификации умышленных убийств одновременно по
п. «б» и п. «и» ст. 105 УК РФ,355 так как потребность, лежащая в ос-
нове преступных действий лица в целом, ни в коей мере не опреде-
ляет содержание мотива, побудившего виновного избрать конкрет-
ный объект посягательства, поэтому при убийстве из хулиганских
побуждений потерпевшего, выбранного в качестве жертвы в силу,
допустим, его служебного положения, содеянное должно квалифи-
цироваться по совокупности п. «б» и п. «и» ст. 105 УК РФ. Сказан-
ное в полной мере относится и к п. «з» ст. 105 УК РФ, предусматри-
вающему ответственность за умышленное убийство из корыстных
побуждений.
Следует отметить, что в настоящее время, применительно к
статьям, предусматривающим ответственность за преступления про-
тив определенной категории лиц, в которых законодатель четко оп-
ределил цели и мотивы деяния (ст. 277, 295, 317 УК РФ), квалифи-
кация по совокупности преступлений, предусмотренных
указанными нормами и нормами, в которых описано то же преступ-
ление из хулиганских или иных побуждений, невозможна. Только
доминирующий мотив содеянного, при отсутствии которого поведе-
ние бы не началось, должен учитываться при квалификации дейст-
вий лица.
Иная ситуация складывается, когда законодатель не указывает в
диспозиции мотивы и цели совершаемого преступления, а констати-
зи Побегайло Э. Ф. Указ. соч. С. 75.
312
Глава V
руст лишь связь содеянного со служебной или общественной дея-
тельностью потерпевшего (п. «б» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 2 ст. 111,
п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 117, ст. 296, 298, 318, 319, 321, 334,
336 УК РФ). Представляется, что в данном случае квалификация по
совокупности преступлений, предусмотренных этими нормами и
нормами, описывающими признаки того же преступления из хули-
ганских побуждений, обязательна. Пленум Верховного Суда Рос-
сийской Федерации допускает такую квалификацию, в частности, в
Постановлении «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105
УК РФ)» от 27 января 1999 г. В нем сказано, что «убийство, совер-
шенное при квалифицирующих признаках, предусмотренных двумя
и более пунктами ч. 2 ст. 105 УК РФ, должно квалифицироваться по
всем этим пунктам. Наказание же в таких случаях не должно назна-
чаться по каждому пункту в отдельности, однако при назначении его
необходимо учитывать наличие нескольких квалифицирующих при-
знаков».356
Преступления, совершенные по мотиву национальной,
расовой, религиозной ненависти или вражды
В действующем уголовном законе мотив национальной, расо-
вой, религиозной ненависти или вражды выступает в качестве отяг-
чающего наказание обстоятельства (п. «е» ст. 63 УК РФ), а также в
качестве квалифицирующего признака отдельных преступлений
(п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «з» ч. 2
ст. 117, п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ).
По замыслу законодателя данный мотив должен характеризо-
вать, в первую очередь, содержание потребности виновного. Поэто-
му мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или враж-
ды, как правило, описывается как потребность и определяется как
стремление оскорбить, унизить честь, достоинство представителей
той или иной нации, расы, религии, выразить превосходство собст-
венной национальности, расы, религии.357 Вместе с тем мотив на-
Бюллетень Верховного Суда Российский Федерации. 1999. № 3.
357 См., например: Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Россий-
ской Федерации в двух томах / Под ред. П. Н. Панченко. Том 1. Н. Новгород, 1996.
С. 258.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...313
циональной, расовой, религиозной ненависти или вражды может
выступать и в качестве мотивов иного уровня.
Ученые, исследовавшие вопросы квалификации убийства по мо-
тиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды,
относят п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ к квалифицирующим признакам,
характеризующим субъективную сторону преступления.358 Но по-
скольку практика применения п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ в настоящее
время еще не сложилась, криминалисты, обращающиеся к этой про-
блеме, дают лишь свои рекомендации по толкованию данного отяг-
чающего обстоятельства. Одни авторы вообще не раскрывают моти-
вы убийства, совершенного на почве национальной или расовой
вражды или розни, ограничившись указанием, что понятие «нацио-
нальная или расовая вражда или рознь» аналогично по содержанию
понятию «нарушение равноправия граждан по признаку расы, на-
циональности или отношения к религии».359 Другие — не считают
нужным подробно исследовать мотивы совершения данного престу-
пления, раскрывая, как правило, лишь понятия национальной, расо-
вой и религиозной ненависти.360 Ю. А. Красиков указывал, что не-
обходимо установить, что мотивом данного преступления была
неприязнь, враждебные чувства к той или иной этнической общно-
сти.361 Такая трактовка мотива данного преступления, по сути, ниче-
го нового не давала для квалификации, по сравнению с признаками,
характеризующими субъективную сторону этого вида умышленного
убийства, уже заложенными в п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Наиболее удачной представляется позиция С. В. Бородина, ко-
торый, говоря о мотиве национальной, расовой вражды или розни,
См., например: Бородин С. В. Указ. соч. С. 94; Уголовное право. Особенная часть.
М„ 1995. С. 94.
359 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. И. Рад-
ченко. М., 1994. С. 200.
360 См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под
общей ред. Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева. М., 1996. С. 234; Научно-практический
комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации в двух томах / Под ред.
П. Н. Панченко. Т. 1. Н. Новгород, 1996. С. 141-142, 258; Попов А. Н. Убийства при
отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003 С. 885-886.
331 Уголовное право. Особенная часть. Учебник / Под ред. Б. В. Здравомыслова. М.,
1995. С. 94; см. также: Кондрашева Т. В. Проблемы уголовной ответственности за
преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой
неприкосновенности. Екатеринбург, 2000. С. 127; Андреева Л. А. Квалификация
убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998. С. 40.
314
Глава V
хотя и не раскрывает его содержания, но делает вывод о том, что
данный мотив может сочетаться с любыми другими мотивами, по-
этому, при наличии соответствующих признаков, возможна квали-
фикация убийства одновременно как убийства по мотиву нацио-
нальной вражды, так и убийства из корыстных побуждений либо
совершенным с целью скрыть другое преступление.362
Что означает подобная совместимость мотива национальной,
расовой, религиозной ненависти или вражды с другими мотивами?
Думается, что ответ необходимо искать в предложенном в настоя-
щей работе делении мотива поведения на различные уровни. Можно
предположить, что определяющий мотив убийства, совершенного на
почве национальной или расовой вражды или розни, относится к
мотивам, лежащим в основе выбора лицом будущей жертвы престу-
пления. Для применения п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ достаточно уста-
новить, что виновный совершил убийство именно этого человека в
силу принадлежности его к определенной национальности или этни-
ческой группе, к представителям которой преступник питает нега-
тивные чувства. Поэтому возможна квалификация такого убийства
по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ и одновременно по другим пунктам
данной статьи, содержащим указание на цель, которую преследует
виновный, или потребность, ради удовлетворения которой он дейст-
вует. Допустим, лицо ради удовлетворения своих материальных по-
требностей решает совершить убийство, а будущую жертву выби-
рает исключительно в силу негативного отношения к определенной
национальности или расе.
Таким образом, квалификация убийства по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК
РФ зависит от содержания мотива преступления, послужившего
причиной выбора виновным непосредственного объекта посягатель-
ства. С этой точки зрения совершенно справедливо законодатель
закрепил в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, совер-
шение преступления по мотиву национальной, расовой, религиозной
ненависти или вражды, чего не было в ранее действующем уголов-
ном законе. Это, безусловно, необходимо для более полного учета
субъективной стороны не только убийства, но и других преступле-
ний.
382 Бородин С. В. Преступления против жизни. СПб., 2003. С. 199.
Значение мотивов преступного поведения для дифференциации...
315
Совершение преступления в отношении малолетнего,
другого беззащитного или беспомощного лица либо лица,
находящегося в зависимости от виновного
В предыдущем параграфе настоящей работы уже рассматривал-
ся вопрос о мотивах преступления, совершенного в отношении ма-
лолетнего, другого беззащитного или беспомощного лица либо ли-
ца, находящегося в зависимости от виновного. Для вменения лицу
указанных выше обстоятельств важен, скорее, не сам факт, против
кого совершается преступление, а то, почему виновный совершает
преступление именно в отношении данной категории лиц. При этом
значимые для квалификации мотивы могут лежать в различных
плоскостях. В одном случае малолетний или престарелый возраст
потерпевшего, его беспомощное состояние или какая-либо зависи-
мость от виновного оказывают решающее воздействие на актуали-
зацию ориентирующего мотива, лежащего в основе выбора типа по-
ведения в рамках удовлетворения имеющейся потребности.
Подобное значение ориентирующего мотива возможно только тогда,
когда у лица уже имелась актуализированная потребность, но еще не
был сделан выбор способа ее удовлетворения, либо процесс актуа-
лизации потребности, а также процесс актуализации ориентирующе-
го мотива инициируются внешними обстоятельствами, связанными
с беспомощным состоянием потерпевшего.
Однако при совершении преступления в отношении малолетне-
го, другого беззащитного или беспомощного лица либо лица, нахо-
дящегося в зависимости от виновного, решающее значение для при-
знания данного обстоятельства отягчающим либо для квалификации
содеянного по соответствующим статьям Особенной части УК РФ
может иметь и технический мотив, лежащий в основе выбора лицом
непосредственного объекта преступления. Это происходит в случае,
когда виновный ради удовлетворения имеющейся у него потребно-
сти принимает решение о совершении уголовно-противоправных
действий в силу актуализации ориентирующего мотива, не зная, в
отношении кого данное преступление будет совершено.
Например, человек поставил перед собой цель удовлетворения
своих материальных потребностей. Желание как можно быстрее
достигнуть цели явилось причиной избрания им преступного типа
поведения, допустим, кражи. Но у кого совершить кражу? И винов-
316
Глава V
ный выбирает в качестве жертвы одинокого пенсионера, хотя знает,
что у него в квартире не так много ценных вещей, но рассчитывает,
допустим, на то, что если потерпевший окажется дома, то не сможет
оказать ему сопротивление в силу престарелого возраста.
Таким образом, в основе совершения преступления в отношении
малолетнего, другого беззащитного или беспомощного лица либо
лица, находящегося в зависимости от виновного, может лежать тех-
нический мотив, возникающий именно в силу указанных выше об-
стоятельств и выступающий субъективной причиной* выбора непо-
средственного объекта преступления. Для применения, например,
п. «з» ст. 63 УК РФ необходимо установить, что виновный совершил
преступление против данной категории лиц не просто в силу слу-
чайного стечения обстоятельств или иных причин, а использовал
возраст, состояние потерпевшего либо его зависимость для облегче-
ния совершения преступления.
Конечно, в правоприменительной практике могут встретиться и
такие случаи, когда указанные в п. «з» ст. 63 УК РФ лица избирают-
ся в качестве жертвы преступником в силу его негативного отноше-
ния к данной категории лиц или для получения функционального
удовольствия от противоправных действий именно против данных
лиц. Это свидетельствует о еще более низком моральном облике ви-
новного, о высокой степени антисоциальности его побуждений и
должно также признаваться отягчающим обстоятельством.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1
Система построения форм вины
в Уголовном кодексе Российской Федерации
с традиционным выделением интеллектуального
и волевого моментов
i
Моменты вины Умышленная форма вины Неосторожная форма вины
Прямой умысел Косвенный умысел Легкомыслие Небрежность
Интел- лекту- альный Сознание характе- ра дейст- вий (без- действия) Сознает об- щественную опасность действий (бездействия) Сознает об- щественную опасность действий (бездействия) Отсутствует Отсутствует
Предви- дение послед- ствий действий (бездей- ствия) Предвидит возможность или неизбеж- ность наступ- ления обще- ственно опасных по- следствий действий (бездействия) Предвидит возможность наступления общественно опасных по- следствий действий (бездействия) Предвидит возможность наступления общественно опасных по- следствий действий (бездействия) Не предвидит возможность наступления общественно опасных по- следствий действий (без- действия), но хотя при должной вни- мательности и предусмотри- тельности должно и мог- ло предвидеть эти последст- вия
Воле- вой Отноше- ние к послед- ствиям действий (бездей- ствия) Желает на- ступления Допускает либо относит- ся безразлич- но Самонадеян- но рассчиты- вает на пре- дотвращение Отсутствует
Приложения
319
Приложение 2
Соотношение преступного поведения
и преступления
Преступное поведение
Внутренняя (психическая) активность Внешняя (двигательная) активность
мотивация
преступление
320
Приложение 3
Поведение человека
Приложения
321
Приложение 4
Схема объяснения поведения человека
322
Приложение 5
Структура мотивации
Приложения
323
Приложение 6
Примерные обстоятельства совершения преступления,
могущие повлиять на степень вины лица
Обстоятельства совершения преступления Степень вины
Субъективные обстоятельства
Вина
Прямой умысел ХХХХ
Косвенный умысел XXX
Небрежность XX
Неосмотрительность X
Отношение к последствиям при умысле
Желает наступления ХХХХ
Допускает наступление либо безразлично к ним относится XXX
Легкомысленно рассчитывает на предотвращение последствий принимая во внимание абстрактную возможность их предотвращения XX
Легкомысленно рассчитывает на предотвращение последствий принимая во внимание реальную возможность их предотвращения X
Процесс формирования умысла
Заранее обдуманный умысел (преднамеренность) XX
Внезапно возникший X
Степень долженствования и возможности предвидения последствий при неосторожности
Субъект преступления — должностное лицо или лицо, выполняющее профес- сиональные обязанности, обладающее определенным опытом и знаниями X
Наличие прямых запретов в законодательстве на совершение конкретных действий X
Достаточное количество времени для предотвращения вредных последствий X
По обстоятельствам дела нельзя было ожидать и предполагать наступления вредных последствий -X
Психическое состояние
Аффект или состояние сильного душевного волнения, вызванного негативны- ми обстоятельствами, указанными в УК РФ (ст. 107) -X
Психическое расстройство, ие исключающее вменяемости, отставание в пси- хическом развитии -X
Мотивы поведения
Ориентирующий мотив характеризуется высокой степенью антисоциальиости, технический мотив по своему содержанию также антисоциален ххххх
Ориентирующий мотив характеризуется высокой степенью антисоциальности, технический мотив по своему содержанию нейтралей ХХХХ
Ориентирующий мотив характеризуется средней степенью антисоциальности, технический мотив по своему содержанию также антисоциален ХХХХ
Ориентирующий мотив характеризуется средней степенью антисопиальиости, технический мотив по своему содержанию нейтрален XXX
Ориентирующий мотив характеризуется низкой степенью анти социальности, технический мотив по своему содержанию твкже антисоциален XX
Ориентирующий мотив характеризуется низкой степенью антисоциальности, технический мотив по своему содержанию нейтрален X
324
Объективные обстоятельства
Соисполнительство
Лицо выступало инициатором совершения преступления X
В действиях лица присутствовали элементы вовлечения, подстрекательства к совершению преступления другого исполнителя, элементы организаторства X
Совниовничество
Организатор XX
Исполнитель X
Определенные виды отягчающих обстоятельств X
Определенные виды смягчающих обстоятельств -X
Совершение потерпевшим аморальных или противоправных действий (бездействия) /
Потерпевший совершал аморальные действия (бездействие) -X
Потерпевший совершал дисциплинарный проступок или нарушал нормы гра- жданского законодательства -XX
Потерпевший совершал административное правонарушение -XXX
Потерпевший совершал преступление -ХХХХ
Связь поведения потерпевшего и поведения преступника
Действия (бездействие) потерпевшего способствовали укреплению решимости лица совершить преступление при ранее возникшем умысле -X
Действия (бездействие) потерпевшего обусловили совершение преступления, но не находились в прямой связи с ним -XX
Действия (бездействие) потерпевшего явились непосредственной причиной совершения в отношении него преступления -XXX
Вина потерпевшего
Потерпевший по неосторожности совершил противоправные или аморальные действия -X
Потерпевший умышленно совершил противоправные или аморальные дейст- вия -XX
Мы ждем Ваши отзывы и предложения по адресу
Россия, 191028, Санкт-Петербург, ул. Моховая, д. 15
Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс»
Размещение рекламы в книгах
Система «Книга-почтой»
Телефон для оптовых закупок
По вопросам сотрудничества
Факс
Электронная почта
(812) 275 88 48
(812) 275 88 49
(812) 327 35 02
(812)2758850
(812) 327 35 01
izdat@hotmail.com
press@juridcenter.ru
http:Wwww.juridcenter.ru
Серия
«Теория и практика уголовного права
и уголовного процесса»
Основана в 1999 году
Научно-практическое издание
Сергей Валерьевич Скляров
ВИНА И МОТИВЫ ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ
Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс»
Главный редактор Г Я. Панова
Редактор Ю. А. Безуглая
Корректор С. С. Алмаметова
Компьютерная верстка Л. А. Шитовой
Подписано в печать 31.08.2004 г
Формат 60x90/16. Бумага офсетная. Гарнитура Таймс.
Печать офсетная. П. л. 21,0. Уч-изд. л 21,2.
Тираж 1050 экз. Заказ 3514 . Цена свободная.
Адрес
Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс»
Россия, 191028, Санкт-Петербург, ул. Моховая, 15
Телефоны. (812) 275 88 48, 275 88 49, 275 88 50, 275 88 60, 327 35 02
Факс: (812) 327 35 01 E-mail: izdat@hotmail.com, press@juridcenter.ni
Отпечатано с готовых диапозитивов
в ГУП «Типография «Наука».
199034, Саикг-Петербург, 9 линяя, д. 12.