*2»2ш2»2*2*2*2*2ш2ш2ш2ш2»2*2ш2*2ш2*2*2ш2*2ш2ш2'2»
<Z*Z*Z'Z*Z'Z'Z»Z*Z'2*Z*Z'Z'Z*Z'Z'Z'Z*Z'Z*Z'Z'Z*Z>
ЭКОНОМИКА
МОСКВА «ЭКОНОМИКА» 1991

ББК 65.9(2) — 2
ТЗЗ
АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ:
Бунин А.П. — преп. Всесоюзной академии внешней
торговли
Гуров А.И. — д-р юрид. наук, нач. управления
МВД СССР
Корягина Т.И. — д-р экон. наук, зав. отделом НИЭИ при
Госплане СССР
Крылов А.А. — канд. экон. наук, доц. кафедры Академии
МВД СССР
Осипенко О.В. — канд. экон. наук, доц. кафедры Московской
высшей школы милиции
МВД СССР
Улыбин К.А. — д-р экон. наук, нач. кафедры
Московской высшей школы
милиции МВД СССР
Составитель Б.А. Дружинин
Редактор Ю.В. Чесалин
0605010000 — 086 _ 0
1 011(01)-91 Э/
ISBN 5 — 282 — 01041—0 <g> Колл. аотороо, 1991

СОДЕРЖАНИЕ
Знакомая незнакомка
(К.А. Улыбин)
5
Анализ, оценки, прогнозы
(Т.И. Корягина)
27
Теневые опухоли легальной экономики
(А.П.Бунич)
45
Порок нации или ..?
(К.А. Улыбин)
65
Спекулятивная горячка: истоки и лабиринты
(А.А. Крылов)
81
Домыслы и факты о кооперации и теневой экономике
(К.А. Улыбин)
97

Организованная преступность и теневая экономика
(А.И. Гуров)
111
Сладкая смерть, или правда о наркобизнесе
(О.В. Осипенко)
125
Мастера фальшивых денег
(А.А. Крылов)
135
Всей силой права
(А.А. Крылов)
149

Знакомая
незнакомка

У каждого времени — и у нашего тоже — есть свои особые
приметы и символы. Понятие «теневая экономика» стало
одним из них. Еще вчера оно не замечалось, обходилось,
вычеркивалось из статей и книг. Сегодня же словно плотину
прорвало. Оно оказалось в эпицентре общественного мнения.
Вокруг него закипели нешуточные страсти. Ставки растут,
эпитеты усиливаются. Одни трактуют ее как печальный
финал былых порядков, другие находят в ней подтверждение
провала перестройки, третьи связывают с ней надежды на
выживание. Вокруг проблемы возникает немало самых
различных вымыслов. Что же представляет собой теневая
экономика на самом деле? Что она — миф, благо или роковая
реальность? Что скрывается за ней — очередная мода или
нарастание новых тенденций?

ГДЕ ПРОВЕСТИ МЕЖУ ?
Бессмысленно искать ответы на эти и другие аналогичные
вопросы, не выявив признаки, границы и характерные черты
рассматриваемого явления. Ради справедливости стоит
сказать, что термин "теневая экономика" не доморощенный. Он
пришел к нам из-за рубежа. Западные ученые еще в 60-е
годы, когда мы восхищались преимуществами "развитого
социализма" и "экономной экономикой", всерьез
заинтересовались стоящими за ним явлениями как у себя, так и у нас.
В последние годы данная проблема стала активно
разрабатываться и у нас. Но ее разработка не поставлена на
серьезную государственную основу и поныне, хотя у нас-то как раз
есть что исследовать и в чем разбираться. Очевидно, по
данной проблеме уже нужны правительственные заказы,
исследовательские программы, активное участие министерств и
ведомств, академических институтов. Иначе неизбежно
блуждание в предположениях, сомнениях и эмоциях.
Важно при этом учесть и то, что орешек оказался
крепким. Ни за рубежом, ни тем более у нас не удалось пока
выработать достаточно четкие и общепризнанные критерии
трактовки теневой экономики. Для ее определения
используется весьма широкий и разноплановый спектр характеристик.
Подпольная, вторая, неучтенная, деструктивная, нерегла-
ментируемая, криминальная, малая, фиктивная,
негосударственная, частнорыночная, дефективная, параллельная,
черная, неформальная, нелегальная, внезаконная — таков
далеко не исчерпывающий перечень ее эпитетов. Одно их
перечисление позволяет предположить, что теневая
экономика весьма многоликое явление, что у нее множество
граней. И все же какова ее суть, что стоит, а что не стоит
относить к ней, чем она отличается от экономики нетеневой,
нормальной?
Распространено мнение, что незачем ломать голову и
изобретать велосипед, а надо взять за основу подходы наших
западных коллег. Знать и учитывать их опыт, конечно,
полезно и крайне необходимо. Кстати, он плохо еще освещен
в нашей литературе. Но теневая экономика сродни гриппу.
Болезнь одна, а вирусов, форм проявления и методов лечения
ее много. Наша социалистическая разновидность теневой
экономики значительно отличается от ее западных
проявлений. Там она в основном сопряжена с сокрытием доходов и
с такими антиобщественными способами их извлечения, как
нарко- и порнобизнес, вымогательство, разного рода аферы и
другие преступные деяния. Западным странам неведомы
широкая спекуляция товарами повседневного спроса, массо-
7

вое растаскивание государственного и общественного
имущества, вполне законное получение доходов за выпуск
ненужной или вредной продукции и т.п. Если у них в теневой
экономике преобладает криминальный компонент, то у нас —
фиктивный, дефективный и неформальный. Так что
диагностировать отечественную теневую экономику по западным
стандартам дело малоуспешное. Многое тогда будет трудно
увидеть и понять.
У многих теневая экономика ассоциируется с
криминальной, с преступными способами получения доходов. И это не
случайно. Вторая входит в первую и образует весьма опасное
ее проявление. Об экономической преступности ныне охотно
и много говорят средства массовой информации. И
действительно, ее рост вызывает тревогу, и она заслуживает
весьма активного противодействия.
Но вместе с тем очень важно в восприятии теневой
экономики не ограничиться ее криминальными проявлениями.
Последние ведь составляют лишь надводную ее часть. Наше
общество, конечно, страдает и от мафии, и от организованной
преступности. Но в несравненно большей степени оно
страдает от нелегальных, уголовно не наказуемых экономических
деформаций, которые приносят неисчислимые беды всем нам.
Они питают и образуют прежде всего теневую экономику. На
их основе пышно расцветает и преступность. Одна
бесхозяйственность дает такой букет уголовщины, который никогда
бы не придумали самые изощренные преступники. Корни
большинства криминальных деяний берут свое начало в
негативной экономической среде. Поэтому абсолютизация
криминального взгляда на теневую экономику чревата
преуменьшением масштабов и упрощенным восприятием ее
истинных причин, а также переоценкой карательных мер
борьбы с нею.
Широко распространено понимание теневой экономики
как скрытой, нелегальной, неучтенной деятельности. И это
убеждение возникло не на пустом месте. Многое в теневой
экономике совершается подпольно, скрыто. Но все ли виды
нелегальной, незарегистрированной деятельности стоит
относить к теневым, вредным, заслуживающим запрета?
Правильно ли к теневой экономике причислять, скажем,
нелицензированную продажу какой-нибудь старушкой
вкусных и доброкачественных пирожков? Стоит ли
недоучитывать, что подпольно могут осуществляться и полезные, и
вредные виды деятельности? Одно дело изготовление оружия,
другое — ремесленных поделок, украшающих и
облегчающих наш унылый быт. Разве отношение к ним может быть
одинаковым? Нелегально у нас создается много полезных
8

благ. Какой же смысл подвергать их запретам? Наоборот,
надо создавать все условия для легализации всего жизненно
необходимого.
Посмотрим на данный вопрос и с другой стороны. Если
теневая экономика — это экономика скрытая, то выходит, что
все легальные виды деятельности, все официально
дозволенное к ней никакого отношения не имеют. Но к какой
экономике тогда относить, например, те мелиоративные работы,
после которых земля утрачивает способность давать урожай?
К какой экономике относить убийственный дефицит
госбюджета, порождающий огромный шлейф теневых последствий,
перед которым блекнут "пирожковые прегрешения"
миллионов бабушек и дедушек? Подобные вопросы можно
перечислять долго. Парадокс заключается как раз в том, что
отечественная теневая экономика в преобладающей степени
является легальной, вполне дозволенной, совершающейся у
нас на глазах и при нашем участии. Но мы, видимо, так
привыкли к экономическим несуразностям, что многим из
нас и в голову не приходит относить их к теневой экономике.
А может быть, под ней правильнее всего понимать все
незаконное, все, что противоречит законам и иным правовым
актам? Если какая-то деятельность не дозволена ими, то ее и
надо относить к теневой. Такой взгляд разделяет
значительная часть общества. И в этом есть свой резон. Ведь в теневой
экономике действительно многое незаконно. Многое, но не
все. Немало в ней совершается в соответствии с
действующими правовыми актами. Выпуск низкокачественной,
убогой продукции, навязывание ее потребителям чаще всего
происходят на вполне законных основаниях. Однако
правовой подход к анализу содержания экономических явлений
вызывает серьезные возражения. Никому же не приходит в
голову определять качество металла по его температуре. Так
почему же на полноценность экономической деятельности
надо взирать через юридические каноны? Правовой критерий
методологически неверно закладывать в основу выявления
теневой экономики.
Право, как известно, вторично по отношению к
экономике. К тому же оно во многом субъективно, несет на себе
печать стереотипов и догм общественного сознания. Многое
из того, что еще вчера было незаконным, сегодня стало
допустимым. Взять хотя бы частный извоз. Наверняка многое
из того, что еще остается под запретом, будет в будущем
освобождено от него. Вполне заслуживает этого
индивидуальная коммерческая деятельность. И наоборот, хочется
надеяться, что создаваемые, скажем, в обилии памятники
бесхозяйственности и безалаберности, стоящие обществу десятки
9

миллиардов рублей, перестанут наконец обходиться
уголовным законодательством и правоохранительными органами.
Таким образом, если в трактовке теневой экономики
отталкиваться от критерия внезаконности, то тогда трудно
будет объективировать процесс ее выявления, выяснить, что
из дозволенного ныне в экономике нуждается в запрещении и
какие экономические табу являются необоснованными.
Среди определенной части общества распространено
убеждение, что теневая экономика порождается главным
образом частной собственностью и кооперацией. Их даже
порой отождествляют. Отсюда и делается вывод о
нежелательности развития у нас ни частной собственности, ни
кооперации. Некоторые основания для подобных суждений
имеются. Теневая экономика может получить широкое развитие
в индивидуально-кооперативном секторе. Что правда, то
правда. Но эта связь не является внутренней, закономерной.
Частная собственность и кооперация сами по себе, при их
нормальном развитии, не ведут к порождению теневой
экономики, а даже способны препятствовать ее
распространению. Так, монополизм, бюрократизм и безответственность,
которые питают нашу теневую экономику, никогда не
преодолеть без развития индивидуально-кооперативного сектора.
Теневые явления возникают лишь при деформации данных
форм собственности, при их неправильном регулировании
или стремлении иных субъектов использовать в
антиобщественных целях.
Необходимо отметить, что к теневым последствиям ведут
деформации в любой форме собственности. Государственная
форма присвоения, между прочим, как показывает наша
действительность, при ее неразумном использовании может
привести к огромным бедам. Отечественная теневая
экономика — главным образом продукт деформаций в
госсобственности. Теневые опасности последних многообразны,
трудноустранимы и вызывают тяжелые последствия. Ведь
госсобственность нелегко персонифицировать. За ней стоят или
временные чиновники с немалыми полномочиями, но
ограниченной ответственностью, или наемные работники с их
естественным стремлением к максимальному потреблению.
Так что идеализировать госсобственность вряд ли стоит.
Анализ показывает, что попытки использовать теневую
экономику для дискредитации как частной или
кооперативной собственности, так и государственной являются
весьма сомнительными. Теневая экономика не порождается
автоматически теми или иными формами присвоения. Не их
надо винить в этом, а те деформации, которые образуются по
самым разным причинам в ходе их реализации. Нет смысла
Ю

выискивать неугодные формы собственности. Все они,
начиная с государственной и кончая частной, имеют свои
незаменимые функции и необходимы для динамичного и
эффективного развития экономики. Но все они могут быть
использованы как в цивилизованных, так и в деструктивных,
эксплуататорских целях. Многое здесь зависит от устройства
экономической системы и ее механизмов. Атаковать надо не
формы собственности сами по себе, а их системы, принципы
организации и вредное для общества и его членов
применение.
Что же показывает рассмотрение наиболее
распространенных версий теневой экономики? В первую очередь то, что ни
одна из них не является исчерпывающей, безупречной.
Оказывается, что преобладающие в обществе представления о
теневой экономике во многом стереотипны, поверхностны и
фрагментарны. Мы порой склонны относить к ней то, что
относить, оказывается, и не стоит. И наоборот, многое из
того, что самым непосредственным образом входит в нее, нами
часто и не связывается с нею. Таковы парадоксы
общественного сознания. Так в чем же все-таки суть теневой
экономики? Какова ее качественная определенность?
Напомним, что термин "теневая экономика" возник для
обозначения круга явлений, противоположных экономике
обычной. Поскольку наша обычная экономика была
государственной и жестко регламентированной, то к теневой
экономике стали относить первоначально неофициальные,
нелегальные, внезаконные виды деятельности. И только позже
стало проясняться, что такая противоположность формальна
и является отражением недоразумений в устройстве нашей
экономической жизни.
Стало проясняться также и то, что, оказывается,
экономика может быть как здоровой, полноценной, полезной,
так и негативной, вредной, опасной, что полезными и
дефективными свойствами могут в равной мере обладать как
привычная, официальная экономика, так и скрытая,
незарегистрированная. Естественно, возник вопрос: какой же
смысл полезную привычную экономику противопоставлять
столь же полезной, но непривычной теневой? Какой в этом
резон? Какие есть основания разделять их как качественно
разнородные? И та и другая несут обществу блага и
необходимы ему. Их разделение и противопоставление
искусственно, надуманно. Оно неизбежно ведет к реанимации
устаревших стереотипов.
В противопоставлении нуждаются качественно
разнородные образования, а именно здоровая, полноценная
экономическая деятельность вредной, опасной, где бы они ни
coll

вершались. Поэтому под теневой экономикой наиболее
правильно понимать экономику, противоположную
нормальной, полезной. Если какие-то экономические явления не
выходят за рамки последней, то их нет никакого смысла
выделять в особый, противоположный здоровой, вид экономики.
Теневая экономика тем самым включает в себя все те виды
деятельности, которые имеют негативный, деструктивный,
дефективный характер, которые наносят вред обществу и его
членам. Общественно полезный характер деятельности
является исходным критерием отнесения ее различных видов к
теневой или нетеневой экономике.
Данный подход позволяет правильно подойти и к
правовому регулированию экономической деятельности. Все, что
приносит пользу обществу и его членам, должно быть
освобождено от запретов и дискриминаций. В то же время все, что
наносит вред обществу и всем нам, заслуживает запрещения.
Таков исходный принцип. Разумеется, его реализацию
необходимо осуществлять гибко, умело, взвешенно, оставляя
людям самые широкие возможности самим решать, что им
полезно, а что вредно. Иначе жизнь опять превратится в
казарму.
Исходя из этого, становится очевидным, что все виды
деятельности, направленные на удовлетворение и формирование
деструктивных потребностей человека, способные физически
и нравственно деформировать личность, можно с полным
основанием относить к теневой экономике. Таковы,
например, нарко- и порнобизнес, всякого рода шаманство и
знахарство, а также все то, что связано с утверждением
культа насилия и паразитического образа жизни, посягательств на
свободу, здоровье и иные неотъемлемые права человека.
Самое прямое отношение к теневой экономике имеет и выпуск
фальсифицированной, опасной для здоровья человека
продукции. Это в равной степени относится и к индивидуалам, и
к кооператорам, и к госпредприятиям. Данная сфера теневой
экономики имеет немалые размеры, о чем свидетельствует
массовое производство нитратной сельскохозяйственной
продукции.
Явно недооценивают многие из нас и то, что аналогичный
характер имеет и деятельность, разрушающая среду
обитания человека и экологические связи. Существование
вредных видов производства, выбросы ядовитых отходов,
уничтожение Аральского моря и Каракалпакских степей —
все это и многое другое имеет самое прямое отношение к
теневой экономике, ибо ведет фактически к уничтожению
невосполнимого и бесценного национального богатства —
здоровья людей и природы, Узаконивание подобной деятель-

ности, безразличное отношение к ней или преуменьшение ее
опасности угрожают жизнеспособности общества.
Обществу необходимо в полной мере осознать, что выпуск
нитратной продукции не менее опасное преступление, чем,
например, сбыт наркотиков или посягательство на жизнь
человека. Это однокачественные, однопорядковые явления.
Здесь имеет место не только схожесть результатов.
Антисоциальная деятельность формирует соответствующее
сознание, установки и настроения. Если дозволено травить
людей, то рано или поздно кто-то посчитает не слишком
большим грехом и обокрасть их. Принижение социально-
нравственных критериев в одних областях неизбежно ведет к
их падению и в других. В обществе все взаимосвязано.
Реальные масштабы теневой экономики не выявить и без
учета характера использования ресурсов. Значительная их
часть используется в обществе непроизводительно. Огромные
суммы идут на создание ненужных рабочих мест и
бездействующих фондов, закапываются и разбазариваются, тратятся
на выпуск малополезной, а то и просто ненужной продукции.
Иные предприятия больше походят на фабрики по
уничтожению металла, древесины, топлива и труда людей. Разве это
не теневая экономика? Ведь у общества таким образом
крадутся десятки миллиардов рублей. Дефективная и фиктивная
деятельность — одна из самых опасных разновидностей
теневой экономики, которая питает широкий круг деформаций:
хищения, взятки, коррупцию, халтуру, бездействие,
безответственность и т.п.
Однако деструктивный, негативный характер
деятельности — это лишь один из признаков теневой экономики.
Другой ее признак связан с доходами субъектов. Всякая
экономическая деятельность предполагает вознаграждение и
совершается во многом в расчете на него. На наш взгляд, к
теневой экономике следует относить получение лишь
нетрудовых доходов. Суть их, если говорить кратко, заключается в
незаработанности получаемых средств, в их несоответствии
полезным результатам, включая, разумеется, и предприимчивость.
Трудовые доходы вряд ли правильно сводить просто к
затратам труда или выверять по тарифам госпредприятий, где одни
имеют солидные заработки, не ведая за что, а другие, работая
высокоэффективно, еле-еле сводят концы с концами. С
развитием отношений собственности и рыночных механизмов
трудовые доходы все в большей степени будут определяться
экономическими (коммерческими) результатами
деятельности субъектов.
Существуют два основных пути получения нетрудовых
доходов, В одном случае они добываются фактически путем без^

\
деятельности (хищения, "зряплата"), в другом — получаются
за ненужную или вредную деятельность, хотя могут быть
сопряжены и с немалыми физическими и нервными
затратами конкретных работников. Возможны, конечно,
разнообразные комбинации этих двух вариантов. Конкретные формы
получения нетрудовых доходов могут быть самыми
различными. Они часто связаны с кражами и хищениями,
спекуляцией и получением необоснованных привилегий,
сокрытием доходов от налогообложения и вымогательством,
навязыванием потребителям "халтуры" и взяточничеством,
выплатой зарплаты неизвестно за что или за имитацию работы,
получением доходов от вредной, запрещенной деятельности
или премий за приписки и т.п. Разве все перечислишь?! Есть
огромное число способов получения нетрудовых доходов как
криминальными, так и вполне "добропорядочными"
способами. Причем наиболее широкие возможности для этого
имеются в госсекторе, где обычно платят не из своего кармана.
Получение нетрудовых доходов означает фактически
присвоение благ, не эквивалентных полезным результатам своей
деятельности, присвоение не своего, а того, что принадлежит
обществу или иным субъектам, т.е. одну из разновидностей
эксплуатации.
Таким образом, есть полные основания относить к теневой
экономике все те разнообразные виды деятельности, которые
наносят вред обществу и его членам и дают возможность
получать нетрудовые доходы. Вполне очевидно, что два
основных признака теневой экономики — негативная
деятельность и нетрудовые доходы — непосредственно
взаимосвязаны. Обеспечение своего благополучия посредством
вредной деятельности, например порнографического бизнеса или
выпуска ненужной продукции, означает фактически
получение нетрудовых доходов. И наоборот, нетрудовые доходы и
есть получение благ путем бездеятельности или негативной
деятельности.
Что же даст такая трактовка теневой экономики?
Думается, многое. Во-первых, она позволяет выделить во всем
многообразии видов деятельности людей те однокачественные
явления, которые противостоят полезному развитию
экономики, наносят немалый вред обществу и образуют теневую
экономику, экономику деформированную, общественно
опасную. Выявление подобных негативных образований, их
блокирование и преодоление — важная задача общества,
непременное условие его полноценного развития.
Во-вторых, предложенный подход позволяет избежать
ложного или упрощенного понимания теневой экономики,
освободиться от многих мифов, домыслов и вымыслов, обра-
14

зовавпшхся вокруг нее. Он дает возможность понять, что все
полезные виды деятельности, независимо от того, запрещены
они или разрешены, осуществляются легально или нелегально,
охвачены учетом или не охвачены, нуждаются в признании и
поощрении. В свою очередь все, что негативно влияет на
человека, общество и природу, что позволяет получать нетрудовые
доходы, жить за счет других, в каких бы сферах это ни
совершалось, заслуживает осуждения и преодоления.
В-третьих, понимание теневой экономики как однокачест-
венного образования, как общественно вредной деятельности
позволяет выявить весь спектр, увидеть внутренние связи и
взаимообусловленность соответствующих явлений
независимо от того, где они существуют, дает возможность
вскрыть глубинные причины и механизмы их возникновения
и распространения. Воровство, экологический вандализм,
выпуск опасной для здоровья людей продукции, разбазаривание
ресурсов, безбедное существование за счет общества имеют
одну социально-экономическую природу, являются
однородными образованиями, взаимоопределяющими друг друга и
имеющими общие социальные корни. Иные трактовки
теневой экономики ведут, на наш взгляд, к более узкому видению
негативных образований в экономической жизни со всеми
вытекающими отсюда последствиями.
МАСШТАБЫ И ЛАБИРИНТЫ
Острые дискуссии идут вокруг оценки объемов теневой
экономики. Вопрос принципиальный. Что она: небольшой
нарост на теле нашей экономики или огромная злокачественная
опухоль, поразившая своими метастазами весь ее организм?
Ответы даются самые разнообразные. Одни оценивают
размеры теневой экономики от нескольких миллиардов до 20 — 30
млрд.руб. Другие говорят о 70 — 90 млрд.руб. Третьи
называют цифры в 100 — 150 млрд.руб. Четвертые настаивают на
сумме в 200 — 240 млрд. руб. Пятые приводят данные о 500
млрд.руб., а в последнее время — даже 1 трлн.руб. Перепады
в оценках огромны. Чем они вызваны?
Причин много, самых разных. Одна из них связана с
пониманием границ теневой экономики, о чем речь шла
выше. Одно дело сводить ее к криминальным проявлениям и
совсем другое — включать в нее фиктивные и дефективные
экономические процессы.
Влияют на оценки теневой экономики также пристрастия
и интересы. Представители официальных структур не
склонны называть большие цифры. Из их уст обычно звучат
сдержанные оценки. Это понятно. Малоприятное занятие призна-
15

вать серьезные просчеты и отвечать за них. Сторонники
оппозиционных политических ориентации оперируют более
солидными объемами. Причем к астрономическим цифрам
тяготеют обычно представители популистских и
неоконсервативных течений. С их стороны прослеживается стремление
связать теневую экономику с частной собственностью,
напугать ее оборотами и капиталами и скомпрометировать
социал-демократический вариант преобразований.
Оценки объемов теневой экономики сильно зависят и от
показателей счета. Здесь имеют место самые разные подходы.
Многие пользуются параметром нетрудовых доходов. Он
важен. И все же нетрудовые доходы не дают исчерпывающего
представления о масштабах теневой экономики. Можно ли,
скажем, получить полное представление об экономике
страны по фонду зарплаты? Ясно, что нет.
Теневую экономику можно оценивать по размерам
накопленного в ней капитала, по объемам оборота или создаваемых
в ней товаров и услуг, по тому ущербу, какой она наносит
обществу. Каждый из этих показателей имеет свои
особенности, и каждый из них дает, естественно, разные
результаты. К этому надо добавить различие в методиках счета и
погрешности в его осуществлении. Кроме того, масса вопросов
возникает и по методике счета. Куда относить доходы от
сдачи в наем государственного жилья? Как оценивать доходы
от самогоноварения? В какой мере нетрудовым является
доход от полезной нелегальной деятельности? Как правильно
оценить фонд накопления в теневой экономике? Подобных
вопросов не счесть. От их решения сильно зависят суммарные
выводы. Пока же они каждым экспертом чаще всего
решаются по-своему.
Вполне очевидно, что надо создавать научно
обоснованную методику счета отечественной теневой экономики. Здесь
мы явно отстаем от других стран. Так, Италия, Швеция,
Великобритания обороты теневой экономики учитывают при
исчислении валового национального продукта (ВНП). В
США министерство финансов также выступает за их
отражение в системе национальных счетов. Вряд ли данная
проблема является неразрешимой и для нашей статистики.
Весьма различным может быть и подход к выявлению
структуры теневой экономики. Ее классификацию можно
вести по секторам и отраслям народного хозяйства,
легальным и нелегальным видам деятельности, региональному
признаку, конкретным формам теневой деятельности,
способам получения и сферам добычи доходов. Возможны
различные подходы. Главное — обеспечить как можно более
полный охват теневой экономики, выявить ее основные
16

сферы и точно определить масштабы. На наш взгляд, в
теневой экономике целесообразно выделять три крупные и весьма
специфические сферы: криминальная деятельность,
нелегальное (скрытое) предпринимательство и легальная
негативная (фиктивная и дефективная) деятельность в
государственном секторе. Рассмотрим их кратко.
Криминальная деятельность. Речь идет о добыче доходов
незаконными способами. В их ряду особо выделяется уголовный
промысел, сопряженный с получением доходов с помощью
таких преступных действий, как разбои, грабежи, кражи
личного имущества, вымогательство, наркобизнес, проституция.
Уголовный бизнес быстро растет, профессионализируется и
организуется. Лишь за 1989 г. число зарегистрированных
грабежей и разбоев выросло в 1,7 раза и составило 135 тыс.
Количество краж личного имущества граждан увеличилось в 1,5 раза и
составило более 845 тыс. Общественно опасные размеры
приобретает вымогательство, и особенно рэкет. За 1989 г.
выявлено более 4 тыс. фактов вымогательства. Доходы рэкетиров
составляют, судя по всему, уже несколько десятков миллионов
рублей. Значительные масштабы имеет игорный бизнес. Растет,
несмотря на принимаемые меры, наркобизнес. Есть основания
полагать, что его обороты приближаются к 1 млрд.руб. Немалые
доходы приносит проституция, которая стала чуть ли не
престижным делом.
Уголовный промысел — весьма опасное социальное
явление. Он наносит немалый экономический ущерб людям.
Его доходы составляют около 2 млрд.руб. Сумма немалая, но
и не решающая в общем объеме нетрудовых доходов.
Преступность вызывает у многих особую тревогу. Уверенность в
безопасности своего существования — одно из главных
условий благополучия.
Преступность способна также сильно деформировать
общественную среду. Вокруг нее образуется значительный
социальный слой с уродливыми идеалами и традициями
жизни, паразитирующий за счет общества и активно
воспроизводящий организованную преступность. Уголовный
промысел — явление, к сожалению, весьма устойчивое, у
которого имеются глубокие социально-экономические корни.
Главная задача в борьбе с ним заключается сегодня в
блокировании его разрастания, в его локализации. Однако
решение этой задачи под силу высокопрофессиональным
спецслужбам. Здесь как раз уместно соразмерное и правовое
применение эффективных административно-карательных
мер, хотя, конечно, не только их.
К криминальной экономике относятся взяточничество и
коррупция. Эти явления получают широкое распростра-
17

ненис, как правило, в условиях непомерного разрастания
бесконтрольного чиновничества. Тогда начинается прямая и
косвенная торговля служебными функциями. С 1986 г. органами
БХСС выявлено 28 тыс. фактов взяточничества. Но это лишь
небольшая часть от их общего числа.
Особенно опасна продажность представителей власти.
Коррупция является весьма распространенным явлением. В
1984 — 1987 гг. только в Узбекистане было изобличено и
осуждено около 5 тыс. должностных лиц, занимавших
ответственное положение, и возвращено государству свыше 700
млн.руб. В Средней Азии у каждой второй организованной
группы были выявлены коррумпированные связи. К
сожалению, все это есть и в других регионах страны. Главную
опасность для общества представляют, конечно, не сами по
себе доходы от взяточничества, хотя и они составляют
немалые суммы. Продажность опасна прежде всего передачей
функций власти субъектам теневых структур, мафизацией
общества, принятием неоптимальных решений, подрывом
доверия к власти, усилением неправового характера общества и
его дестабилизацией. Взятки порождают массу негативных
явлений, хотя, как это ни парадоксально, в административной
системе они часто стимулируют деятельность чиновников.
Крупным криминальным источником нетрудовых доходов
становится спекуляция, которая является "родной сестрой"
дефицита. В 1989 г. выявлено около 300 тыс. фактов
спекуляции, незаконной продажи, торговли с рук в
неустановленных местах и изъято ценностей почти на 30 млн.руб. Но это
лишь малая толика реального спекулятивного оборота. По
данным Госкомстата, доходы спекулянтов от перепродажи
промышленных товаров составляют около 1 млрд.руб. Но и
эта цифра, по нашим оценкам, не отражает в полной мере
реальной картины. Опросы показывают, что, например, в
Москве каждый пятый из ответивших на анкету пользуется
услугами спекулянтов; 12% опрошенных покупают у них
продовольственные товары, 63% — обувь и одежду, 13% —
спорттовары, 26% — стройматериалы. Только по Москве
спекулятивный товарооборот составляет несколько миллиардов
рублей. А ведь в ряде регионов почти весь дефицит идет через
спекулятивные каналы. В целом по стране доходы от
спекуляции составляют, на наш взгляд, не менее 10 млрд.руб. В их
присвоении участвуют не только крупные дельцы, но и
значительная часть работников торговли и широкие слои
населения, втягивающиеся в перепродажу товаров.
Пока дефицит имеет массовый характер — спекуляция
непреодолима. От этой болезни можно избавиться, вылечив
лишь весь экономический организм. Однако она нуждается в
18

локализации. Важную роль в этом может сыграть активная
борьба правоохранительных органов против воротил
спекулятивного бизнеса. В условиях распада рынка оправданной
становится реализация гарантированного минимума товаров
первой необходимости посредством талонов и через трудовые
коллективы под постоянным контролем его представителей и
органов БХСС. Товарные ресурсы сверх гарантированного
каждому минимума и особо дефицитные товары
целесообразно реализовать по ценам равновесия, а доходы, получаемые
от этого государством, можно будет использовать на решение
социальных задач и поддержание малообеспеченных.
В криминальную сферу входит и такой крупный сектор
теневой экономики, как хищения и самовольные присвоения
государственного и общественного имущества. За 1989 г.
была установлено свыше 120 тыс. случаев крупных и мелких
хищений. Цифра немалая, но и она лишь малая часть
растаскиваемого у общества богатства. Самовольное присвоение
казенного имущества вошло в плоть и кровь многих, стало
чуть ли не нормой и редко подвергается нравственному
осуждению. В этом находит свое отражение высокая мера "ничей-
ности" госсобственности и отчужденности от нее работников.
Чем только не разживаются у государства. Охотно и обильно
крадут у него строительные материалы, бензин, удобрения,
корма, запчасти, сельхозпродукцию, продукты питания. Легче,
пожалуй, сказать, чего не берут у государства. Сумма реальных
хищений госимущества составляет около 40 — 50 млрд.руб. в год.
Уместно отметить, что все эти хищения — результат
действий не только и не столько крупных воротил, хотя и без
них здесь не обходится. Растаскивание казенного имущества
является массовым явлением, в котором участвуют миллионы
людей. Одни несут от нужды, вторые — от безвыходности,
третьи — из корысти, четвертые — по привычке, пятые —
потому, что плохо лежит, и т.д. Но самое парадоксальное состоит в
том, что этот явно ненормальный, унизительный,
опустошающий душу процесс пополнения личных карманов из
государственных закромов весьма часто приносит не столько вреда,
сколько пользы. Корма бы сгнили, стройматериалы закатали бы
асфальтом. И все же, все же... Знаем ли мы, какую
нравственную цену платит общество за подобную рачительность? Разве
нельзя все устроить иначе? Разве нельзя приобретать
необходимое и сберегать имеющееся вполне честным образом?
Нелегальное (скрытое) предпринимательство. Данная
сфера теневой экономики достаточно широко развита в
нашей стране и включает в себя различные виды скрытой
индивидуальной и артельной деятельности: извоз,
строительно-ремонтные работы, ремонт легковых автомашин, оказание
19

различных бытовых и медицинских услуг, сдача в найм
жилья, репетиторство, самогоноварение,
частнопредпринимательская деятельность на госпредприятиях, нелицензирован-
ное изготовление и продажа соответствующих товаров
кооператорами и индивидуалами и т.п. Весь оборот нелегального
предпринимательства составляет, по нашим оценкам, около
50 — 55 млрд. руб. В различных его формах в той или иной
мере участвуют 30 — 40 млн.человек.
Но, как уже отмечалось, далеко не все в нелегальном
предпринимательстве имеет отношение к теневой экономике,
является социально вредным и опасным. Значительная часть
производимых скрыто товаров и услуг полезна обществу. К
теневой экономике целесообразно из всего нелегального их
массива относить самогоноварение,
частнопредпринимательскую деятельность на госпредприятиях, оказание медицинских
услуг за взятки, а также неуплачиваемые государству налоги с
получаемых доходов от полезной нелегальной деятельности.
Тем самым объем теневой экономики во всем нелегальном
предпринимательстве составляет примерно 20 — 25 млрд. руб.
Остальное нужно легализовать. Между прочим, во многих
странах, например в Италии и Испании, государство весьма
благосклонно относится к различным формам невредной
самозанятости и даже стимулирует ее, освобождая от многих хлопот.
Легальная негативная (фиктивная и дефективная)
деятельность в государственном секторе. Это явление широко
распространено в хозяйствах нашего типа. Велики его
масштабы и в нашем обществе.
Одну часть нетрудовых доходов в госсекторе составляют
доходы, рост которых явно несоразмерен с ростом
создаваемых благ. Часто эти доходы выплачиваются фактически за
бездеятельность. В одних случаях они имеют монопольный
характер и обеспечиваются с помощью завышения цен на
реализуемую продукцию, в других — связаны с упадком
производства в тех или иных сферах и вынужденной оплатой
государством сверхзатрат соответствующим производителям.
О незаработанном получении доходов свидетельствует
опережающий рост фонда заработной платы по сравнению с
объемом выпускаемой продукции. В 1989 г. такого рода доходы
составили около 25 млрд.руб.
Значительная часть нетрудовых доходов образуется путем
выплаты зарплаты за выпуск фактически ненужной
продукции и вредную деятельность, т.е. за фиктивную и
дефективную деятельность, что широко распространено в
нашем обществе. Одни шьют костюмы и обувь, которые никто
не хочет носить, другие копают каналы и траншеи, которые
уродуют землю, третьи строят объекты, десятки лет стоящие

недостроенными. За все это и многое подобное надо бы
вычитать деньги с производителей. Но в экономическом
антимире за данные деяния люди получают доходы и часто
значительно большие, чем за действительно полезную
деятельность. Вполне очевидно, что зарплата за фиктивную и
дефективную деятельность является фактически вычетом у
тех, кто создает полезные блага, и с полным основанием
может быть отнесена к нетрудовым доходам. По нашим
оценкам, она составляет не менее 30 млрд.руб.
Избыточные (неотоваренные) доходы в немалых суммах
образуются и из-за огромных потерь в народном хозяйстве.
Они исчисляются десятками миллиардов рублей. Продукция
создается, а из оборота выпадает. Вот и оказываются на руках
немалые "лишние" деньги.
В результате всего этого к работникам поступают большие
суммы фактически незаработанных средств. По мнению
экспертов АН СССР, совокупная плата за ложный труд
составляет в нашем народном хозяйстве примерно 83 млрд.руб. в
год. Из этого, конечно, было бы ошибочно делать вывод, что
государство переплачивает всем работникам. Ситуация
сложнее. Тот, кто в поте лица создает полезные блага, как
правило, существенно недополучает. В то же время в
народном хозяйстве очень много и таких работников, которые мало
что делают или создают то, что фактически не нужно
обществу. При нормальных экономических отношениях те, кто
работают высокопроизводительно, получали бы раза в 2 — 3
больше, чем сегодня. А вот те, кто фактически бездельничает
или создает псевдопродукцию, получали бы значительно
меньше. Не исключено, что на многих из них пришлось бы
сделать и начеты за напрасное использование сырья,
материалов, энергии и фондов. Переход к рыночной экономике
и будет вести к этому, что позволит преодолеть получение
необоснованных доходов.
Таким образом, есть основание полагать, что объем
теневой экономики в целом, оцененный по доходам, получаемым
в ней, составляет примерно 120 — 130 млрд.руб* в год. Эта
сумма равноценна приблизительно пятой части нашего
национального дохода. Доля теневой экономики в нашей
стране не самая высокая в мире. Так, в США она составляет
около 15%, в Италии — 30, в ряде латиноамериканских
стран — 40%. Однако се размеры у нас не могут не вызывать
тревогу. Они свидетельствуют о сильной деформации
экономических связей.
Отечественная теневая экономика весьма специфична и не
является каким-то особым, автонот Ф^Л^-^^Р^Ф:^
прис^уегпракшческивеаде.впл, ||,||||||||||,||||||„|||

экономики, образует неотъемлемую их часть. Это
свидетельствует, что наша теневая экономика не является "вирусным
заболеванием" или просто следствием тех или иных
недоработок и упущений, хотя и без них не обходится. Она — продукт
прежде всего сложившейся ранее экономической системы,
закономерный результат ее функционирования.
Весьма специфична и ее структура. Преобладающая часть
теневых доходов формируется в госсекторе или на его основе.
Причем большая их доля получается вполне легально. Более
того, в нее вовлечены не узкие группы лиц, а весьма широкие
массы людей, десятки миллионов человек. Именно они
присваивают подавляющую часть образующихся в ней
доходов и используют их в основном на текущее потребление. И
лишь сравнительно небольшая часть доходов теневой
экономики (около 10%) оседает в карманах крупных дельцов.
Трудно согласиться с тем, что наша теневая экономика
приносит не столько вреда, сколько пользы. Конечно, она
содержит в себе определенный конструктивный элемент:
компенсирует в некоторой степени пороки административной
системы, повышает отчасти благосостояние широкого круга
членов общества, способствует нередко более эффективному
использованию ресурсов. Но все это достигается через
деформированные отношения. Да и какова цена этому? В целом
же она весьма и весьма опасна, если не относить к ней,
разумеется, полезную нелегальную деятельность, малую экономику,
что порой случается. Реальная теневая экономика вовлекает
людей в деструктивные, дефективные и криминальные
отношения, деформирует их интересы и экономическое поведение,
ведет к утверждению в обществе нецивилизованных порядков.
Это, пожалуй, самая большая опасность. Поэтому теневая
экономика заслуживает активного противодействия.
ИСТОКИ И ПРИЧИНЫ
Борьба с теневой экономикой предполагает выявление ее
первопричин. Что ее питает? Почему она получила столь
широкое распространение? На эти вопросы даются самые
разные ответы. В последнее время определенными кругами
культивируются представления, что теневая экономика — в
основном продукт перестройки, закономерный результат
проводимых преобразований. Считается, что демократизация,
гласность, развитие кооперативно-индивидуального сектора,
рыночных отношений ведут к ее разрастанию. Отсюда
выводы: туда ли мы идем? Не пора ли повернуть назад?
Подобные взгляды являются весьма поверхностными. Они
отражают в основном уровень обыденного общественного соз-
22

нания. В их возникновении немалую роль сыграло то
обстоятельство, что о теневой экономике активно заговорили лишь
в самые последние годы. Раньше же об этом широко говорить
было не принято, культивировались убеждения, что у нас-то
все хорошо. Поэтому появление термина "теневая экономика"
было воспринято многими как появление самой теневой
экономики.
К этому добавилось и плохое знание наших прежних
реалий. Мы ведь действительно плохо знали и, к сожалению,
еще плохо знаем то общество, в котором жили и живем.
Анализ показывает, что в годы застоя теневая экономика уже
находилась в зените. Коррупция, взяточничество,
безответственность, хищения, поборы, приписки, расточительство и
многое другое имели огромные масштабы. Когда же все это стало
вскрываться, когда об этом заговорили открыто, многие
ужаснулись и даже испугались. Но ведь все эти пороки возникли не
сегодня. Они вызревали десятилетиями.
Не стоит сбрасывать со счетов и происходящую в
последнее время активизацию теневой экономики. Она имеет,
конечно, отношение к осуществляемым сегодня
преобразованиям. Теневые дельцы действительно стали проникать в
кооперацию, небезуспешно порой используют новую
общественную атмосферу в своих целях. Но, во-первых,
последствия этого явно преувеличиваются. Доля теневой
экономики, например, в кооперации не выше, чем в других
секторах экономики. И, во-вторых, виновата в этом не сама по
себе перестройка. Виноваты в этом допущенные и властью, и
обществом ошибки. Примитивная антиалкогольная кампания,
просчеты в финансовой, бюджетной и внешнеторговой политике,
попустительство в отношении нарушителей правовых норм и в
то же время необоснованные притеснения кооператоров,
арендаторов, индивидуалов, непоследовательное проведение
экономической реформы способствовали активизации теневой
экономики. Но это вовсе не значит, что надо сворачивать с пути
глубоких преобразований. Это значит всего лишь то, что их
надо проводить умело, предвидя и блокируя возникающие
негативные процессы.
И все же нынешнее состояние теневой экономики не
объяснить ошибками самого последнего времени. Оно прежде
всего является отражением состояния нашего общества. Теневая
экономика набрала немалые обороты, вросла в экономические
структуры и воспроизводится вместе со всеми общественными
процессами. Она как бы стала вторым "я" нашей общественной
системы. Сказывается на ней и кризисность последней. Нарастает
бессилие одних и отчуждение других, что сопровождается
усилением ряда негативных процессов. Происходит вскрытие
23

социальных нарывов, а не их образование, т.е. теперь мы
пожинаем плоды того, что закладывалось и формировалось
прежде, во времена сталинского тоталитарного режима, хрущевского
бессилия и метания, брежневского бездействия, попустительства
и глянцевания. Нынешняя теневая экономика — это
своеобразная плата за прежние грехи. Как можно винить в возникновении
теневой экономики перестройку, если она в хозяйственной сфере
еще только-только начинается?
В экономике действуют в основном механизмы, сложившиеся
в прежние десятилетия. Нам незачем поворачивать назад,
ибо мы почти не двинулись вперед.
Стоит учитывать и то, что реформация сложившихся
порядков привела и к активизации теневых структур. Одни
пытаются приспособиться к новым условиям, вторые спешат
отхватить у общества напоследок как можно больше благ,
третьи перегруппировываются, занимают круговую оборону,
переходят в контратаки и не теряют надежды вернуть
"заблудшее" общество к доброму, старому времени. Субъекты
теневой экономики не бездействуют. В связи с этим важное
значение приобретает активное использование обществом
против них всего арсенала правоохранительных мер.
Либерализм здесь не уместен. Каждый, кто решается на
экономическое преступление, должен знать, что ему не уйти от
справедливого возмездия. И все же правоохранительная
система при всем ее значении не способна сама по себе
избавить общество от теневой экономики. Далеко не все в ней
достигаемо законом. Да и милиционеров ко всем
нарушителям не приставишь. И самое главное — истоки теневой
экономики кроются в недрах общества. Правоохранительные
органы имеют дело в основном с ее следствиями. Эффективное
же противодействие ей вряд ли возможно без устранения ее
глубинных причин.
Отечественная теневая экономика порождена в первую
очередь устройством нашего общества и его хозяйства,
административными, бюрократическими, а также цент-
ралистскими устоями жизни. Поэтому ее преодоление может
осуществляться по мерс глубокого, качественного
преобразования сложившейся прежде социально-экономической
системы.
Трудно представить преодоление теневой экономики без
основательной реформации политического устройства
общества. Без этого вряд ли осуществима качественная перестройка
хозяйственной системы, преодоление монополизма,
отчуждения работников и бесконтрольности чиновников.
Демократический и конкурентный характер формирования органов
власти на многопартийной основе, усиление роли законодатель-
24

ных, финансовых и контрольных функций представительных
органов, создание сильной, высокопрофессиональной, но
подконтрольной исполнительной власти, а также авторитетной,
независимой, но действующей строго в рамках закона
правоохранительной системы позволят принимать эффективные решения,
свести к минимуму бесхозяйственность, безстаетственнссть,
коррупцию, попустительство, которые особенно сильно питают
нынешнюю теневую экономику.
Корни нашей теневой экономики берут свое начало и в
административно-приказной, директивно-разверсточной
системе хозяйствования. Ее демонтаж немыслим без основательного
разгосударствления собственности, без превращения трудовых
коллективов посредством перехода к аренде и коллективным
формам присвоения в реальных собственников, а не
полухозяев, как чаще всего происходит сегодня. Некоторое расширение
их хозяйственной самостоятельности без наличия необходимых
гарантий присвоения созданного продукта и прямой
ответственности за результаты своей деятельности неизбежно
оборачивается иждивенчеством, бесхозяйственностью, проеданием
доходов и нежеланием серьезно вести свои дела.
Однако если трудовые коллективы госпредприятий снять с
дотаций общества, дать им полное право быть собственниками
созданных благ, самим распоряжаться своей продукцией,
торговаться с заказчиками (в том числе и с министерством),
выбирать поставщиков и нести полную ответственность за
результаты своей деятельности, то их экономическое
поведение изменится. Они лишатся возможности получать
нетрудовые (незаработанные) доходы, начнут дорожить каждой
копейкой, создавать то, что пользуется спросом, вкладывать
средства в техническое обновление, думать о завтрашнем дне
и о своей репутации. Тем самым удастся избавить госсектор
от многих теневых деформаций. У одних пропадет
возможность растаскивать общественное богатство, а у других
отпадет необходимость в этом.
В ходе экономической реформы предстоит вывести из
подполья все общественно полезные виды деятельности и впредь
ни в коей мере не загонять их туда. Практика показывает,
что государству не под силу бремя всех хозяйственных
хлопот. Большую часть своих потребностей люди могут и
должны обеспечивать, не прибегая к его помощи и
посредничеству. И для этого нет иного пути, кроме как
реабилитировать малую экономику, денационализировать многие
отрасли, работающие на человека, не на словах, а на деле
признать равноправие всех форм собственности на средства
производства, в том числе и на землю. Тогда членам
общества для реализации своих предприимчивых замыслов не пот-
25

ребуется уходить в нелегальные сферы, где происходит
неизбежная деформация социальных связей.
Прямое отношение к возникновению теневой экономики
имеют и сверхналоги. Именно они до недавнего времени были
одной из основных причин нашей вялой деятельности в
большой экономике. Работники получали на руки в среднем чуть
больше трети созданного. Поэтому не удивительно, что
многие из них берегли свои силы в легальной экономике и не
щадили себя в теневой, где доходность труда была в два-три
раза выше. Нельзя не учитывать и то, что при повышении
экономической активности населения любое ущемление
(через цены, налоги, заработки и т.п.) его интересов будет
приводить к перемещению области их реализации из
легальной в нелегальную экономику. Необходимо дать возможность
всем членам общества открыто зарабатывать столько,
сколько они смогут. Чем наши работники хуже американских,
которые получают в месяц 1,5 — 2 тысячи долларов и более?
Опыт многих кооператоров свидетельствует, что и мы еще не
разучились работать высокоэффективно.
Думается, что налоги целесообразно устанавливать исходя
из принципа минимальной достаточности. Они должны
покрывать лишь крайне необходимые расходы государства. Большую
же часть вновь созданной работниками стоимости желательно
оставлять им в виде зарплаты. Вполне разумно было бы всем
субъектам экономических отношений — госпредприятиям,
кооперативам, индивидуалам — установить единый норматив
присвоения созданных благ, скажем, на уровне 60%, как это
принято в большинстве развитых стран мира. Тогда бы
благополучие работников оказалось в их руках. Хочешь жить лучше —
больше работай. Тем самым удалось бы существенно сузить
социальную базу и теневой экономики. Зачем заниматься
комбинаторством, подвергать себя риску, если и без этого
можно честно заработать столько, сколько желаешь?
На возникновение теневой экономики самое активное
воздействие оказывают деформации и пороки плановых,
финансовых и иных хозяйственных и социально-экономических
механизмов. О многих из них речь пойдет ниже.
В свою очередь не стоит идеализировать и человека,
полагая, что эффективные и благоприятные хозяйственные
механизмы сами по себе способны предотвратить
антиобщественные действия в экономике. Необходимы действенные
законодательные и правоохранительные механизмы против
деструктивного, вредного экономического поведения любых
субъектов. К сожалению, борьба с ними и в государственном,
и в кооперативно-индивидуальном секторе до последнего
времени велась вяло. Сегодня положение меняется к лучшему.
26

диализ, оценки,
прогнозы

ИСТОРИЯ И ОПЫТ АНАЛИЗА
В советской экономической науке немало пустот. Но,
пожалуй, трудно найти другой такой пример, когда бы
масштабы экономического явления и степень его изученности
были бы столь разнопорядковы. Мы имеем в виду проблему
теневой экономики. Последняя, как кровеносная система,
охватывает все уголки нашего народного хозяйства. Ее
лики многообразны, иногда рутинно привычны, а иногда
неожиданны. Буквально все привыкли к этому явлению —
и потребители в лице населения, и производители, и
управленцы. Есть точка зрения, что теневая экономика —
необходимый атрибут советской хозяйственной системы. Среди
общественности в последнее время растет крайне
негативное отношение к теневой экономике. Наша точка
зрения состоит в том, что любой крайний, экстремистский
взгляд на анализируемую проблему несостоятелен как с
научных позиций, так и социально-политических.
Если обратиться к изложению проблем теневой экономики
в нашей научной литературе и публицистике, то следует
сказать, что ее освещение началось в 60 — 70-е годы. Однако в то
время затрагивались лишь отдельные аспекты теневой
экономики. Так, начало 60-х годов ознаменовалось описанием
уголовных дел цеховиков, валютчиков. В те годы прошли
шумно прорекламированные прессой процессы над
подпольными миллионерами. Несколько десятков из них в
соответствии с приговорами суда были расстреляны.
Первые попытки научного учета теневой экономики в
расчетах на отраслевом уровне впервые были осуществле-
28

ны в 70-е годы в Научно-исследовательском технохимичес-
ком институте бытового обслуживания (НИТХИБ)
Министерства бытового обслуживания населения РСФСР.
Эти расчеты проводились в связи с дооценкой фактического
уровня потребления населением бытовых услуг за счет
добавления к официальному их объему объема реализации услуг
так называемых частных лиц. Поэтому именно сфера
бытового обслуживания послужила первым полигоном для
отработки методологических и методических приемов изучения
теневой экономики, использования результатов расчетов в
прогнозных изысканиях.
Логическим продолжением этой работы, но уже на
макроуровне стали исследования теневой экономики в сфере услуг
в начале 80-х годов в Научно-исследовательском
экономическом институте при Госплане СССР. Автору как одному из
руководителей этих исследований очень пригодился
предыдущий опыт изучения анализируемой проблемы в бытность
работы в НИТХИБе.
Отмечу, однако, что до настоящего времени вопрос о теневой
экономике как обособленном объекте научного анализа никогда
не ставился государственными органами ни перед одним научным
учреждением страны. В то же время за рубежом в начале 80-х
годов парламентами и правительствами ряда стран были созданы
специальные рабочие группы по изучению теневой экономики.
Так, с 1984 г. такого рода группа функционирует в Австрии. Она
изучает сферы существования, размеры и тенденции развития
теневой экономики. Подобные группы имеются во Франции,
Англии, Португалии, Голландии. Конгрессом США выделяются
существенные ассигнования научным организациям, отдельным
исследователям на изучение данной проблемы.
В НИЭИ при Госплане СССР эта тема возникла лишь
дополнительным фоном в связи с разработкой проблемы
преодоления несбалансированности советского потребительского
рынка. Масштабы нелегального оказания услуг становились весьма
значимыми, и недоучет их резко снижал достоверность
фактических и прогнозных оценок потребностей населения в
услугах. В последующие годы расследование автором
неофициальной экономики распространилось на товары и на
сферу материального производства, сферу управления.
В данной главе мы остановимся на принципиальных
моментах в выборе методологических принципов изучения
теневой экономики. Сначала об объекте изучения. Под теневой
экономикой в НИЭИ при Госплане СССР стали изучаться в
основном производство товаров и оказание услуг населению
за плату, не фиксируемые в официальной статистической
отчетности. С правовой точки зрения сюда вошли виды дея-
2Q

тельности как разрешенные, так и запрещенные законом.
Такое понимание теневой экономики примерно совпадает с
определением анализируемой категории в некоторых
зарубежных работах. На следующих этапах в рамках отдельных
отраслей и секторов народного хозяйства нами были
проведены расчеты по оценке масштабов хищений имущества
предприятий, учреждений и организаций, а также размеров
приписок. В результате теневая экономика, в нашем
понимании, как бы распадается на три укрупненных блока:
неофициальная экономика, в которую входят все легально
разрешенные виды экономической деятельности, в рамках
которых имеет место нефиксируемое официальной статистикой
производство товаров и услуг, сокрытие этой деятельности от
налогов и т.п.;
фиктивная экономика, т.е. "экономика" приписок, хищений,
спекулятивных сделок, взяточничества и всякого рода
мошенничеств, связанных с получением и передачей денег;
подпольная экономика, т.е. запрещенные законом виды
экономической деятельности. Именно в рамках этого сектора
теневой экономики изучались масштабы организованной
экономической преступности.
В принятом в ноябре 1986 г. Законе СССР об
индивидуальной трудовой деятельности определены запрещенные виды
деятельности в производстве товаров и услуг. Осуществление
такого рода работ карается в соответствии с действующим
уголовным законодательством Союза ССР и союзных республик.
Информационной базой конкретных расчетов теневой
экономики послужили данные сплошной статистической отчетности
Госкомстата СССР о потреблении товаров и услуг в делом и по
регионам страны, данные балансов денежных доходов и расходов
населения, бюджетная статистика, материалы разнообразных
социологических обследований, касающихся потребленческих
аспектов, отраслевая статистика министерств и ведомств, мнения
экспертов, занимающихся экономикой различных отраслей
народного хозяйства, результаты исследований ученых,
правоохранительных органов и другие материалы.
В соответствии с методологией расчета услуг в
народнохозяйственной практике СССР в объем услуг теневой экономики
не включена неофициальная деятельность в торговле и
общественном питании. Объем теневого оборота в данной отрасли
народного хозяйства отражен в совокупной оценке теневой
экономики и в соответствующем отраслевом блоке.
Отметим также следующую методологическую особенность.
Все расчеты масштабов теневой экономики строились на
вариантной основе. Это связано с тем, что экспертный
характер оценок обусловливал довольно широкий диапазон
30

колебаний тех или иных исходных данных при построении
рядов динамики теневой экономики .
Основное исследование, проведенное в рамках изучения
теневого сектора в сфере услуг, четко показало, что основной
фактор его функционирования — это несбалансированность
спроса и предложения, или, другими словами, колоссальный
дефицит в предложении товаров и услуг населению.
Период начиная с середины 60-х годов характеризовался
быстрым ростом денежных доходов населения. Только за
1971 — 1985 гт. они увеличились в 3,1 раза. Темпы
наращивания материально-технической базы отраслей группы
"Б", а также сферы услуг явно не совпадали с динамикой
потребностей и финансовых ресурсов населения. Имевшиеся во
все годы послевоенного периода диспропорции между спросом
и предложением на потребительском рынке стали резко
увеличиваться. При этом необходимо отметить, что
существенное опережение потребностей населения в услугах по
сравнению с их реальным потреблением зависело и от
товарного предложения. Ведь многие статьи расходов населения на
услуги самым тесным образом связаны с розничным
товарооборотом. Укажем в этой связи две наиболее важные
взаимозависимости.
По мере приобретения населением некоторых видов
товаров, например предметов длительного пользования, в
первую очередь технически сложных товаров, возрастает
потребность в услугах по их эксплуатации и ремонту. Что
же мы видим на практике? Промышленность производит
легковые автомобили, розничная торговля их реализует, а
ремонтная служба принимает их к себе "на баланс" лишь
частично. В настоящее время потребности автолюбителей
в услугах автосервиса удовлетворяются в лучшем случае
только на 50 — 60%.
Другая взаимозависимость связана с направлением
расходования избыточных средств, образовавшихся у населения в
связи с отсутствием достаточного предложения, например,
тех же платных услуг. Население может направить их по
двум каналам: переключить эти деньги на покупку товаров
или отложить их в качестве сбережений. Оба данных
направления "расходования" денежных средств населения как с
экономической, так и социальной точки зрения крайне
нежелательны. Ведь несвоевременное реагирование отраслей
платного обслуживания на возрастающий платежеспособный
1 Проблема отсутствия надежной статистической информации, а
следовательно, и большой разброс и противоречивость получаемых оценок являются
"бедой" всех серьезных исследователей не только в СССР, но и в других
странах.
31

спрос населения на услуги приводит ко все большему
давлению на товарный рынок. Сокращаются товарные запасы.
Начинаются, как следствие, сбои в снабжении населения
товарами, растут очереди. Во втором случае накапливаемые
избыточные денежные средства являются прямой угрозой
денежному обращению. Все это в конечном счете приводит к
деформации как структуры потребностей и спроса, так и
структуры расходов населения.
В данных условиях население, даже будучи готовым
выплачивать значительные денежные средства, вынуждено
выполнять многие виды работ самостоятельно, затрачивая на
ведение домашнего хозяйства, по нашим расчетам, около 140
млрд.часов в год, что эквивалентно условной занятости здесь
примерно 50 — 60 млн. среднегодовых работников. По нашим
расчетам, в домашнем хозяйстве при осуществлении только
работ, которые призваны выполнять для населения предприятия
бытового обслуживания, в порядке самообслуживания условно
производится услуг на общую сумму в 20 млрд.руб.
Приведенные в табл. 1 данные отражают общие тенденции
в развитии товарно-денежного обращения на
потребительском рынке СССР.
Таблица 1
ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫЕ ПОТОКИ В НАРОДНОМ ХОЗЯЙСТВЕ ЗА
I960—1988 ГГ.1
Среднемесячная
заработная плата рабочих
и служащих в
народном хозяйстве, руб.
Розничный
товарооборот, млрд. руб.
Платные услуги,
млрд.руб.
Вклады населения в
сберегательном банке,
| млрд.руб.
1960 г.
80,6
82,3
10
10,9
1970 г.
122,0
159,4
17,2
46,6
1975 г.
145,8
215,4
23,5
91,0
1980 г.
168,9
278,0
30,1
156.5
1985 г.
190,1
333,0
36,2
220,8
1988 г.
219.8 1
375,7
46,0
296.7
Рассчитано по: Народное хозяйство СССР в 1975 г.: Стат.ежегодник. М.:
Статистика, 1976. С. 546, 599, 611; Народное хозяйство СССР за 70 лет:
Юбилейный стат.ежегодник. М.: Финансы и статистика, 1987. С. 431, 441,
448, 450; Народное хозяйство СССР в 1988 г.: Стат. ежегодник. М.:
Финансы и статистика, 1989. С. 77, 96,98, 141, 145.
Несбалансированность спроса и предложения на рынке
товаров народного потребления преодолевается с большим
трудом. В розничной торговле не хватает модных, качественных
32

товаров, товаров для детей, пожилых лиц, лиц с
нестандартной фигурой и т.д. Важно отметить и такой момент. В
отличие от периода 1970 — 1984 гг. невыполнение плана
товарооборота в 1985— 1988 гг. сопровождалось снижением
объема товарных запасов. За эти годы запасы товаров в
розничной торговле сократились на четверть. По 75 — 80%
всех товарных групп имеющиеся запасы ниже нормативов . В
1988 г. отставание товарных запасов от норматива увеличилось
до 8 дней, а в абсолютном денежном выражении — 8 — 9
млрд.руб. Это рекордная величина для советской экономики
начиная с 60-х годов. В результате и в 1988 г., несмотря на
выполнение плана, несбалансированность спроса и
предложения по целой группе товаров продолжала возрастать, что
проявлялось в возникновении все новых кратковременных и
более длительных дефицитов отдельных товаров, росте
объема отложенного спроса. Сегодня в торговле ощущается
нехватка телевизоров, стиральных и швейных машин, кино- и
фотоаппаратов, тканей, одежды, обуви. Увеличилась
несбалансированность рынка по мясным продуктам, сахару,
кондитерским изделиям и т.д.
Общая несбалансированность внутреннего потребительского
рынка на начало 1990 г. превысила 100 млрд.руб. И как
результат этого — резкий рост теневой экономики. Именно на годы
двенадцатой пятилетки приходится существенное расширение
валютных махинаций, спекулятивных сделок, нелегального
производства товаров и услуг. Теневая экономика восполняет
дефициты на потребительском рынке и одновременно
провоцирует их рост. Она является как бы оборотной стороной
несбалансированности в любых ее проявлениях. Дефициты
обусловливают разрастание организованных криминальных
экономических структур. Последние же становятся фактором
дестабилизации не только социально-экономического положения
в обществе, но и политической ситуации.
Отметим и такой факт. Несбалансированность
потребительского рынка объективно ведет к инфляции. В условиях же
обесценивания зарплаты возрастает тяга к дополнительным
доходам. Так, естественное стремление "обезопасить" уровень
благосостояния семьи от инфляционных тенденций становится
вторым ведущим фактором роста теневой экономики. Исследование
мотивов производства товаров и услуг в неофициальной форме
четко отражает это обстоятельство.
Третий фактор — это отрицательное отношение в
советском обществе к свободной предпринимательской
деятельности. Преодоление идеологического и психологического
1 Левин.А Денежный "вал". Чем вызвана нехватка товаров и каковы пути
се преодоления // Труд. 1989. 2 февраля.
2-1388
33

барьеров на пути развития индивидуальной и кооперативной
форм трудовой деятельности, частного сектора — главное
направление борьбы с теневой экономикой. Этот вывод следует
из анализа процессов, протекавших в течение длительного
времени в индивидуальном секторе экономики.
ТЕНЕВАЯ ЭКОНОМИКА И РЕМЕСЛЕННИЧЕСТВО
Верхушкой огромного айсберга, еле выглядывающей из
воды, является в нашей стране индивидуальный сектор
трудовой деятельности. Этот новый термин, на наш взгляд,
более адекватно отражает экономическую суть явления,
фигурировавшего ранее под видом кустарно-ремесленных
промыслов. Закон СССР об индивидуальной трудовой
деятельности основной своей целью имел законодательное
утверждение прав каждого советского гражданина на
самодеятельный и семейный труд.
История развития индивидуального сектора экономики в
СССР заслуживает особого внимания. Однако для нашего
анализа остановимся на ее послевоенном периоде, так как
послереволюционная практика регулирования и развития
индивидуального труда 20-х годов имела кардинальные
отличия от 50 — 60-х и последующих годов.
В этой связи укажем, что с целью юридического оформления
права граждан на осуществление индивидуальной трудовой
деятельности, зафиксированного в Конституции СССР 1936 г., в
1949 г. было принято Положение о кустарно-ремесленных
промыслах. Частными актами регулировалась деятельность
граждан в сфере оказания медицинских услуг населению и т.д.
До 60-х годов численность, назовем их обобщающе,
кустарей находилась на уровне 150 тыс.человек. В начале 60-х годов,
когда была принята Программа КПСС, провозгласившая эру
строительства коммунизма в СССР, обозначилось резко
негативное отношение к кустарям в теоретической литературе. В
реальной же жизни теоретические постулаты о полном
изживании социальной прослойки кустарей, или
индивидуальных производителей, вылились в конкретные шаги по
ограничению сфер их трудовой деятельности, сокращению
выдачи лицензионных удостоверений, шельмованию их в печати,
кино и т.п. В результате численность кустарей в 60-е годы стала
катастрофически падать. Если в 1960 г. в стране их
насчитывалось около 110 тыс.человек, то к 1973 г. — уже только 10 тыс.
К середине 70-х годов, когда в обществе была полностью
"реабилитирована" деятельность населения в личном подсобном
хозяйстве, интерес к труду индивидуальных производителей
вновь стал возрастать. Возникла потребность в пересмотре По-
34

ложения о кустарно-ремесленных промыслах, что было
осуществлено в 1976 г. Тоща Советом Министров СССР была
принята новая редакция данного Положения. С этого года
государственное регулирование индивидуального труда в СССР
стало осуществляться этим Положением и Инструкцией
Министерства финансов СССР о порядке его применения.
И наконец, в 1977 г. в ст. 17 Конституции СССР
законодательно было подтверждено право советских граждан на
осуществление индивидуальной трудовой деятельности в сфере
кустарно-ремесленных промыслов, сельского хозяйства,
бытового обслуживания населения, а также других видов
деятельности, основанных исключительно на личном труде
граждан и членов их семей. Там же говорится, что
государство регулирует индивидуальную трудовую деятельность,
обеспечивая ее использование в интересах общества.
Однако положительный характер записи об
использовании индивидуального труда в общественном производстве в
Конституции СССР не оказал на практике существенного
воздействия на рост контингента лиц, занимающихся такого
рода деятельностью. Кроме того, в теории продолжала
встречаться точка зрения на индивидуальный труд как не
соответствующий социалистическому способу производства.
С такого рода теоретическим багажом, малой развитостью
(по официальным данным Министерства финансов СССР)
индивидуальный сектор в сфере услуг вошел в 80-е годы.
Накануне принятия Закона СССР об индивидуальной
трудовой деятельности в СССР в финансовых органах было
зарегистрировано около 65 тыс. граждан, занимающихся
кустарно-ремесленными промыслами, 3,5 тыс.
частнопрактикующих лиц и около 150 тыс. человек, сдающих внаем
принадлежащие им помещения .
Наиболее распространенными видами
кустарно-ремесленных промыслов были: вязание изделий, изготовление и
ремонт одежды (включая пошив головных уборов),
изготовление искусственных цветов, оказание плотничных и
столярных услуг, фотоуслуг и т.д. Приведенными видами
промыслов было занято около 70% всех кустарей и ремесленников.
В 1985 г. в целом по стране подоходным налогом от
указанной деятельности облагалось 35 тыс.человек. Причем в
80-е годы отмечалось быстрое увеличение их численности.
Существенно менее представительной, по данным
финансовых органов, являлась группа граждан, занимающихся частной
практикой. В 1985 г. их было зарегистрировано 3505 человек.
Наиболее характерными видами частной практики были врачеб-
1 Корягина Т.И., Рутгайзер В.М., Силластс Ю.Х. Индивидуальный труд в
сфере услуг. М.: Легпромбытиздат, 1989. С. 14.
2"
35

ная и зубопротезная. К данной категории лиц в 1985 г. относилось
1122 человека. На втором месте шли преподаватели (756
человек). Одновременно с каждым годом увеличивается число
руководителей различных кружков (в 1985 г. — 1252 человека).
Группировка лиц, занимающихся частной практикой, по
размерам получаемых ими доходов показывает, что заработки
большей части этих граждан были небольшими и являлись лишь
дополнением к получаемой пенсии или зарплате.
Следующей категорией являются лица, сдающие внаем
жилые помещения. В целом по стране их насчитывалось в
1985 г. 152,4 тыс.человек. Сумма подоходного налога с этой
категории плательщиков составила в 1985 г. 91,1 млн.руб., а
средний доход одного плательщика от квартиросдачи — 597
руб. В 1985 г. наибольшей величины в абсолютном
выражении достиг облагаемый доход у лиц, сдающих внаем
принадлежащие им помещения (57,2 % общей суммы
облагаемого дохода). Почти в полтора раза меньше представляли
финансовым органам величину облагаемого дохода лица,
занимающиеся кустарно-ремесленными промыслами (62,8
млн.руб.), и более чем в 17 раз меньше —
частнопрактикующие лица (5,2 млн.руб.).
Анализ ставок подоходного налога, которые использовались
при регулировании .деятельности частных лиц в отдельных
видах ремесла и обслуживания до принятия Закона об
индивидуальной трудовой деятельности, показал следующее.
Наиболее льготным режимом налогообложения
пользовались лица, занятые вязкой изделий. Здесь величина
подоходного налога составляла 10,3% по отношению к
облагаемому доходу. Затем шли производство плотничных и столярных
работ (11,6%), изготовление искусственных цветов (12,1%),
фотоуслуги (13,9%) и услуги по изготовлению и ремонту
швейных изделий (14,0%).
На уровне 15% находилась ставка подоходного налога,
применяемого по отношению к лицам, занятым
изготовлением и ремонтом обуви и сдающим внаем принадлежащие
им жилые помещения.
Самая высокая ставка подоходного налога в 1985 г.
применялась по отношению к частнопрактикующим лицам.
Максимальной величины она достигала у врачей (29,2%),
преподавателей (27,1%), зубных техников и протезистов
(26,7%). И только у руководителей различных кружков
ставка подоходного налога была ниже на 20 пунктов
(18,6%). В среднем по всей группе лица, занимающиеся
частной практикой, уплачивали в бюджет подоходный
налог в размере 24,9% совокупного получаемого ими от
населения дохода.
36

Анализ практики позволяет сделать один очень важный
вывод о том, что число официально регистрируемых в финор-
ганах лиц по видам индивидуальной трудовой деятельности
четко коррелирует с величиной ставки подоходного налога.
Существует закономерность: чем выше процентная ставка
подоходного налога, тем ниже число регистрируемых лиц.
Так, в 1985 г. в финансовых органах менее всего было
зарегистрировано частнопрактикующих врачей (493 чел. в
целом по СССР), и именно к ним применялась самая высокая
ставка подоходного налога. Аналогичная ситуация с зубными
техниками, протезистами и преподавателями.
Итак, чем более "невыгодные" условия предъявляются той
или иной группе лиц, официально занимающихся
индивидуальной трудовой деятельностью, тем больших масштабов
достигает деятельность, реализуемая нелегально.
Какие же потери несет при этом государственный бюджет?
По нашим расчетам, неуплата подоходного налога в
индивидуальном секторе экономики может быть оценена в
размере 2,0 — 2,4 млрд.руб. Разрыв между потенциально
возможными бюджетными поступлениями от ремесла и
обслуживания и фактически имеющими место составлял в
середине 80-х годов более чем 50 раз. Однако неизмеримо выше
надо оценивать моральные потери общества от сложившейся
экономической ситуации.
Идеологическое непризнание мелкого частного
предпринимательства приводит к извращениям экономических
взаимоотношений потребителей и производителей, производителей и
государства и в итоге ставит под удар осуществление
экономической реформы в СССР в направлении создания
рыночной экономики.
По каким же причинам обращается население к услугам
частных лиц? Таких причин несколько.
В первую очередь население не устраивает качество
многих товаров и услуг государственных предприятий сферы
обслуживания. Так, по данным проведенного в 1985 г.
Госкомстатом СССР опроса 45 тыс. семей, был очень велик
уровень претензий потребителей к качеству бытовых услуг.
Удельный вес семей, высказавших претензии к качеству
ремонта и строительства жилищ, ремонта телевизоров,
составлял 75%, ремонта обуви — 71, ремонта часов и оказания
услуг фотографий — 66% и т.д.
Многие семьи высказывали также претензии к нарушению
установленных сроков выполнения службой быта заказов.
Например, все 100% опрошенных семей отметили данное
нарушение при ремонте мебели, 51 % — при ремонте одежды,
50% — при ремонте и строительстве жилищ, 46% —
37

при изготовлении женской верхней одежды, 43% — при
пошиве легкой женской и детской одежды, а также пошиве и
вязке трикотажных изделий.
У частников же население в большинстве случаев
привлекает более высокое качество услуг и выполнение их в
короткие сроки. Так, по данным упомянутого обследования,
существенно более высокий уровень качества работы
частных лиц по ремонту радиотелевизионной аппаратуры
отмечали 53% опрошенных семей, ремонту обуви — 38,
часов — 37, оказанию услуг фотографий — 33% и т.д. Частники
быстрее, чем государственные предприятия, выполняли заказы
на пошив верхней мужской, женской и детской одежды. Об этом
заявили соответственно 56, 51 и 73% семей. В ремонте одежды
более короткие сроки выполнения заказов частниками отметило
56%, в ремонте и строительстве жилья — около 50, ремонте и
техническом обслуживании транспортных средств
индивидуальных владельцев — 56% опрошенных семей.
Описывая "частную" экономику, нельзя абстрагироваться от
анализа "лица" этого самого частника. В условиях СССР — это в
подавляющей своей массе человек, который не превратил
нелегальную деятельность в основной источник своего дохода. Как
правило, частник работает в какой-либо отрасли народного
хозяйства. Чаще всего он — работник государственных предприятий,
организаций и учреждений. Им эксплуатируются основные
фонды государственных предприятий, он крадет материалы, крадет
само рабочее время.
По нашей совокупной оценке, в рамках нелегального
сектора экономики задействовано сегодня около 30 млн.человек,
что превышает пятую часть общей численности занятых в
народном хозяйстве. В начале 60-х годов удельный вес
контингентов в теневой экономике был менее 10%
среднегодовой численности рабочих, служащих и колхозников .
В 70-е и особенно в 80-е годы в теневой экономике начался
наиболее интенсивный рост организованной экономической
преступности. Ранее одиночные подпольные цехи, мастерские
стали объединяться в "сети", кланы, включающие в свой состав
"мозговые" штаты управления (подпольных менеджеров),
снабженцев, охрану, транспортников. Чрезвычайно важную роль в
существовании теневой экономики стали играть ее покровители
из высших эшелонов власти.
По материалам ВНИИ МВД СССР по 32 регионам, в стране
существует 508 преступных групп и 208 супергрупп. Каждая из
1 Оценка численности привлекаемых к теневой экономике лиц отражает
степень распространенности (охвата) среди населения такого рода
деятельности. Поэтому сравнение приведенных цифр со среднегодовой
численностью занятых в народном хозяйстве является условным.
38

них насчитывает не меньше полусотни человек. Группы
осуществляют разного рода криминальных операций на сумму
около 100 млн.руб. в год. Количество хищении преступными
группами за последние 20 лет увеличилось в 6 раз, а размер
причиненного ущерба — в 12 раз.
Однако, как мы уже отмечали, чисто криминальная
экономика — это лишь часть теневой экономики.
Последняя "сильна" своей повседневностью, представительностью
фактически в каждой отрасли народного хозяйства.
ТЕНЕВАЯ ЭКОНОМИКА В ОТРАСЛЯХ
НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА
Подход к теневой экономике с отраслевых позиций
предопределил то обстоятельство, что структурный анализ стал
основой ее изучения. Сразу отметим, что данная методологическая
особенность дает возможность достаточно надежно (даже с
учетом всех недетерминированных особенностей в получении
экспертных оценок) характеризовать тенденции в разрастании
теневой экономики. Нами изучался период с начала 60-х годов до
сегодняшних дней.
За основу была взята базовая классификация отраслей
народного хозяйства Госкомстата СССР. Для получения оценок
масштабов теневой экономики широко использовались
материалы Комитета народного контроля СССР, системы
правоохранительных органов, оценки экспертов, отдельных
советских и зарубежных исследователей и др.
Наши экспертные расчеты показали, что по целому ряду
отраслей народного хозяйства, некоторым регионам страны
можно с уверенностью говорить о существовании там наряду
с государственными, официальными индивидуальным и
кооперативным секторами второй, теневой экономики. Ее
масштабы в целом по СССР по состоянию на начало 1990 г.
оцениваются нами в размере, приближающемся к 100
млрд.руб. по среднему варианту, 20 — 25 млрд.руб. — по
минимальному и до 150 млрд.руб. — по максимальному
вариантам (см. табл. 2).
По сравнению с началом 60-х годов масштабы теневой
экономики в СССР значительно увеличились; во всем диапазоне
оценок они увеличились от 4 до 30 раз, а по рабочему среднему
варианту — в 18 раз.
По абсолютному объему теневой экономики на первом месте
среди всех отраслей народного хозяйства стоит в настоящее
время сельское хозяйство (23 млрд.руб. в год). На него приходится
около одной трети всего объема теневой экономики в сфере
материального производства.
39

Таблица 2
МАСШТАБЫ ТЕНЕВОЙ ЭКОНОМИКИ В СССР (МЛРД. РУБ. В ГОД)
Объем теневой экономики в народном
хозяйстве СССР, всего
В том числе:
сфера материального производства
1 промышленность
1 сельское хозяйство (включая колхозы)
1 транспорт и связь
[строительство
1 торговля и общественное питание
(материально-техническое снабжение, сбыт и
1 заготовки
1 информационно-вычислительное
1 прочие виды деятельности материального
1 производства
1 непроизводственная сфера
1 жилищно-коммунальное, хозяйство, бытовое
1 обслуживание населения
■ здравоохранение, физкультура и социальное
(обеспечение
1 народное образование
1 культура и искусство
1 наука и научное обслуживание
1 кредитование и государственное страхование
1 аппарат органов государственного и хозяйст-
1 венного управления, органов управления коо-
1 перативных и общественных организаций
1 Включая производственные виды бытовых у
12
1 С учетом специфики предмета исследован
1 народного хозяйства приведена в четком соо
1 рабочих и служащих. В отношении органов уг
|пектом теневой экономики служит рост "бс
1 и ости, в первую очередь в связи со взяточничес
Начало
60-х годов
5
2,5
0,3
0,6
0,2
0,2
-
1,2
—
2,5
1,6
0,5
0.3
-
-
-
0,1
слуг.
ия классифик]
тветствии с ра
давления оче»
ЛОВОрОТНИЧКОЕ
твом.
Конец
80-х годов 1
90
73
10
23
8
12
17
2
—
1
17
6.7
6.2
1.5
0.3
0,3
0.1
1.6
1ция отраслей
определением
<ь важным ас-1
юй" преступ-

На втором месте находятся торговля и общественное
питание (17 млрд.руб.), на третьем и четвертом —
строительство и промышленность (соответственно 12 и 10 млрд.руб.).
На протяжении последних 25 лет наиболее высокими
темпами теневая экономика развивалась в строительстве
(увеличение в 60 раз), на транспорте и связи (в 40 раз), в
сельском хозяйстве и промышленности (свыше 30 раз). Во всех этих
отраслях народного хозяйства темп нарастания теневой
экономики обусловливался в основном увеличением масштабов
приписок, хищений и мелкого воровства.
Наиболее показательным в этом плане оказалось
"хлопковое производство". Размеры приписок объема производства
хлопка в Узбекистане достигли нескольких миллионов тонн,
в результате чего v государства было украдено несколько
миллиардов рублей .
С точки зрения роли и влияния теневой экономики на
экономические, социальные и политические процессы большое
значение имеет относительный ее вес в отраслях народного
хозяйства и их секторах. В этом отношении явным лидером,
безусловно, является сфера услуг. Так, в розничной торговле
огромных размеров достигает спекулятивная деятельность.
По данным Прокуратуры СССР, более половины
опрошенных граждан покупают модную одежду и обувь с переплатой.
В непроизводственной сфере доля теневой экономики
приближается к одной трети совокупного официального
объема услуг. В такой отрасли, как бытовое обслуживание
населения, удельный вес теневых услуг, по данным Госкомстата
СССР, еще выше — примерно на уровне половины общего
объема реализации услуг населению (6 из 14 млрд.руб.).
Среди бытовых услуг резко выделяются два вида
обслуживания — строительство и ремонт жилья, ремонт и техническое
обслуживание автотранспортных средств индивидуальных
владельцев. Ремонтно-строительные услуги — самый дефицитный
вид услуг в государственном секторе бытового обслуживания.
Поэтому "сильным" конкурентом здесь выступает частник.
Ежегодно население расходует на этот вид услуг в
"частном секторе" в среднем от 1,5 до 1,8 млрд.руб. (оплата
труда), что в 2,0 —2,3 раза больше, чем в государственном
секторе.
Недостаточно предложение, как уже отмечалось, услуг по
ремонту и техническому обслуживанию автотранспортных
средств индивидуальных владельцев. Существует значитель-
1 С конца 1983 по 1987 г. в суды Узбекистана и других союзных республик
было направлено 780 уголопных дел по припискам хлопка. К уголовной
ответственности привлечено более 4,5 тыс.человек, занимавшихся активной
преступной деятельностью — от бригадиров до министров.
41

ный дефицит в обеспечении предприятий автосервиса
запасными частями и деталями в соответствии с запросами
ремонтных служб. Так, по некоторым наиболее ходовым запасным
частям, деталям заявки авторемонтных предприятий
удовлетворяются промышленностью на 20 — 25%.
Широко распространена практика обращения потребителей
к частным лицам за услугами по индивидуальному пошиву
одежды, вязке трикотажных изделий, изготовлению и
ремонту мебели, обмену жилья, машинописи,
транспортными (в части перевозки грузов), сельскохозяйственными
услугами и т.д.
Вторым по величине в сфере обслуживания является
рынок теневых рекреационных услуг, объем которых
достигает 2.7 — 3,2 млрд.руб. Номенклатура и ассортимент услуг
здесь весьма велики. Однако основная часть расходов в
рекреационных услугах связана с наймом жилья в периоды отдыха.
Так, по имеющимся оценкам, в Крым в летнее время
приезжает около 120 тыс. неорганизованных курортников.
Еще большие потоки населения, отдыхающего не по
путевкам и не у родственников, имеют место на Черноморском
побережье Кавказа.
Третье место в сфере обслуживания теневой экономики
занимают медицинские услуги. Их объем достигает 2,5—3,0
млрд.руб. в год. Для теневых медицинских услуг характерно,
что основная часть расходов населения уходит не
высококвалифицированным специалистам, а "распыляется" по
младшему и среднему медицинскому персоналу. Другими
словами, большой объем денежных расходов населения в
сфере здравоохранения связан с так называемыми
"патронажными" услугами (плата санитаркам, медицинским
сестрам за лучший уход, расходы на медицинский массаж и т.п.).
В то же время уже с 60-х годов в СССР стала формироваться
прослойка врачей, оказывающих за определенную плату
услуги пациентам, причем как в стационарах (вплоть до
осуществления подпольных операций), так и амбулаторно.
С 70-х годов в нашей стране значительно упрочился теневой
сектор в услугах народного образования. В основном это —
услуги репетиторов. На их оплату население, по оценкам НИЭИ
при Госплане СССР, ежегодно расходует 1,5 млрд.руб. Затем
идут услуги пассажирского транспорта (1,3 млрд.руб.),
жилищно-коммунального хозяйства (преимущественно аренда
жилья для временного проживания, но не с целью отдыха (0,7
млрд.руб.)) и культуры (0,3 млрд.руб. в год).
Приведенные расчеты представляют собой средний
вариант оценки масштабов теневой экономики в СССР. При
их обосновании выбирались умеренные значения оценок и со-
42

ответственно отбрасывались крайние минимальные и
максимальные "замеры". Для характеристики разброса в
значении экспертных оценок, например, по масштабам реализации
населению услуг частными лицами можно привести следующие
данные. Минимальная совокупная экспертная оценка теневого
рынка услуг находилась на уровне 8 —10 млрд.руб. в год, а
максимальная 22 — 24 млрд.руб.
В материальном производстве по максимальному
варианту экспертных оценок резко "подскакивал" объем теневой
экономики в торговле и общественном питании,
материально-техническом снабжении, сбыте, заготовках, строительстве
и сельском хозяйстве; в непроизводственной сфере — в
жилищно-коммунальном хозяйстве (аренда жилых
помещений для проживания, оплата услуг сантехников и т.п.),
здравоохранении, ряде бытовых услуг. Так, опрос населения
г.Риги зафиксировал, что до 80 % опрошенных обращались в
течение года к услугам медиков для установления диагноза
или лечения или расходовали средства на обеспечение
комфортного лечения своих родственников в стационарных
медицинских учреждениях. В бытовом обслуживании по ряду
выборочных данных фиксировались очень высокие уровни
расходов населения на ритуальные услуги. Это были в
основном услуги, связанные с похоронами, а также с проведением
различного рода семейных торжеств.
Построение рыночной экономики, судьба экономической
реформы и перестройки социально-экономической системы в
целом находятся в тесной зависимости от преодоления
негативных моментов, связанных с существованием теневой
экономики. Недоучет фактора теневой экономики в реальной
практике перестройки уже приводит к нежелательным
социально-экономическим последствиям. Происходит как бы
"амнистирование" нелегальных капиталов, стимулируются
"беловоротничковая" и чисто уголовная преступность (рэкет
и другие виды насильственного вымогательства денег у
предпринимателей) .
У населения постепенно стал формироваться синдром
"привыкания" к экономической преступности. Некоторые ее
виды стали превращаться в элементы образа жизни
определенных групп населения. Все это ставит в глазах
общественности под сомнение саму идею построения в нашей стране
здоровой, а не мафиозно окрашенной рыночной экономики.
1 Недавно в печати было сообщение о том, что в качестве рэкетира выступил
банкир. Заместитель управляющего Днепропетровским областным
управлением Промстройбанка СССР потребовал 80 тыс.руб. от одного из
кооперативов. Так им была оценена полуторамиллионная ссуда, которую хотел
получить у банка кооператив (Рабочая трибуна. 1990. 5 января).
43

В ближайшей же перспективе нами прогнозируется
широкое проникновение теневого капитала в совместные с
западными фирмами предприятия. С раскрытием
экономических мафиозных образований в советских секторах
совместного предпринимательства под удар попадут их
иностранные партнеры. По нормам западной деловой этики тогда
вся советская часть совместного предпринимательства
перейдет потенциально в категорию сомнительных партнеров, что
резко ограничит приток иностранного капитала в СССР.
Кроме того, при развитии рынка ценных бумаг,
акционерных предприятий в ближайшие годы начнется вкладывание
нелегального капитала в акции. По сравнению с небольшими
процентами по вкладам в Сберегательном банке это принесет
их владельцам существенно большие дивиденды, чем будет
обеспечено самовозрастание подпольных капиталов
широкому кругу лиц.
Преодолеть тенденцию роста теневой экономики будет
чрезвычайно сложно. К ее разрастанию будут приводить
отсутствие навыков предпринимательства у широкого числа
советских управленцев, значительная несбалансированность
внутреннего рынка, рынка средств производства. Но самое
важное — отсутствие крупномасштабных государственных
акций по борьбе с "беловоротничковой" преступностью
(особенно в верхних эшелонах власти) не позволяет создавать
равные условия производителям в их конкуренции за
потребителя. В этой борьбе выигрывают в первую очередь те
производители, которые функционируют по законам черного
рынка.
Поэтому уже в ближайшие годы объем теневой экономики
может достичь 100 —130 млрд.руб. (в том числе в сфере
услуг — 20 — 25 млрд.руб.), распространяя метастазы
уголовной экономики на все более широкие виды деятельности. В
результате резко возрастут цены на черном рынке, появятся
миллиардные подпольные состояния, усилятся мафиозные
образования в рамках криминальной экономики.
Соответственно можно ожидать "взрыва" уголовной преступности.
Мафия будет продолжать развивать военизированные
оборонительные и наступательные отряды, коррумпировать
высшие эшелоны власти. В качестве конечной цели мафия
имеет захват политической власти.
К сожалению, таковы могут быть сценарии развития
теневой экономики в СССР. Понимание этого заставляет
признать, что борьба с теневой экономикой — это защита
достигнутых сегодня демократических свобод, свобод в
экономической области и сфере политики.

Теневые опухоли
легальной экономики

Можно с уверенностью сказать, что наша теневая
экономика — это не родная сестра Медельинского картеля или
Сицилийской мафии. Подпольный бизнес в СССР,
отношения людей, обусловленные этим явлением, его сущность,
структура и следствия резко отличают нашу экономическую
преступность от зарубежных аналогов. Когда сегодня
некоторые авторы для понимания теневых явлений стараются
привлечь западные показатели определения, то они часто
лишь затемняют проблему. То, что в западном понимании
называется теневой экономикой, у нас лишь сектор системы,
которую проще сегодня называть не
административно-командной, а административно-воровской. Здесь существует три
принципиальных отличия.
Во-первых, на Западе теневая экономика
"сожительствует" с официальной (в разных соотношениях). В СССР же она
"вживается" в официальную экономику, становится ее
кровеносной системой, мозгом, ядром. Здесь можно говорить о
тотально-теневой экономике.
Во-вторых, в западных странах теневые процессы
объективно вредны, и с ними, бесспорно, надо вести борьбу.
Это наркомания, мафия, насилие — в общем чистое зло,
которое должно быть наказано. Укрывательство от налогов —
также объективное зло. Борьба с этими явлениями — дело
контролирующих органов. Совсем не так в СССР. Теневая
экономика — неоднозначно вредный процесс (об этом речь
пойдет ниже), а противодействовать ей с помощью
правоохранительных органов невозможно — здесь требуется
деятельность всего общества, правительственных, экономических
органов,
46

Чем быстрее мы откажемся от мысли, что бороться с
теневой экономикой должны не МВД и КГБ, а Совет Министров и
Верховный Совет, тем успешней будет результат. Дело в том,
что у нас экономическое правонарушение — это не столько
преступление, сколько феномен, заданный социальным
генотипом общества.
В-третьих, основной смысл теневых явлений в
капиталистической экономике — это изъятие определенных сумм из
официального оборота, т.е. на эту величину (дохода от
наркобизнеса или подделки фирменного знака)
уменьшается совокупный продукт общества. Если бы эти средства
были законны, они бы учитывались в официальной
статистике и увеличивали бы, скажем, доход общества, налоги
и т.д.
Другой механизм у нас. Главный доход теневой
экономики — не какая-то незарегистрированная деятельность
(которая сейчас называется ИТД). Это капля в море. Основной
доход действительных воротил складывается из заведомо
искаженного планирования, так называемых потерь, завышения
всевозможных затрат, приписок, финансирования
несуществующих проектов. В результате образуется фиктивный оборот, в
какой-то степени напоминающий фиктивный капитал в
западной интерпретации. За этим фиктивным оборотом не
существует реальных потребительских благ, натурального продукта.
Именно эта, нарастающая, как снежный ком, фиктивная
стоимостная масса открывает различные каналы личного
обогащения (кредитно-денежные, финансово-налоговые, ценовые,
снабженческие, торгово-распределительные, строительные,
агропромышленные) .
Практически в любом секторе экономики одновременно
функционируют бумажный оборот и реальная круговерть
материальных благ. Скажем, в сельском хозяйстве учитывается
не реально заготовленное количество мяса, молока и т.д., а
значительно большее. Куда же должны деться образующиеся
бумажные "мясо", "молоко", "яйца", "пшеница"? Ведь в
конечном счете пропорции должны соответствовать. Здесь на
помощь приходят хранение, переработка, транспортировка и
прочие "фазы" производства. Так называемые "потери"
выполняют функцию подгонки натуральных и стоимостных
параметров.
Вот что пишет один из следователей по "хлопковому делу"
К. Майданюк: "Ограничиться взятками, не раскрыв
механизма хищений, — означало бы снять пену... Было ясно,
что хищения совершались не изъятием из натурального
количества, как, скажем, кусок от пирога... Чтобы увидеть
"где", предстояло вскрыть изнутри весь технологический
47

процесс — от поля до волокна... И вот динамические ряды,
неизбежное нарастание диспропорции: ведь если отходы
сбываются, скажем, в перерабатывающие предприятия и там их
"подбавляют", как воду в вино, то в хлопкоочистке их все же
надо как-то "списать" — за счет фиктивного увеличения
технологических потерь, на корм скоту и т.д. Механизм хитрый,
достаточно сказать, что процент естественной убыли
оставался неизменным...
Пирамида приписок начиналась с поля, с бригады, потом —
хозяйство, район" .
Другой следователь по этому делу В.Калиниченко:
"Инициатива приписок — примерно миллион тонн в год —
исходила от Брежнева. Да, да — от первого тогда лица в
государстве. Но приписки надо было камуфлировать. На
перерабатывающие предприятия России, Узбекистана, Казахстана
под видом хлопка шестого сорта шли поставки его отходов.
Причем не безвозмездно: вагон бестоварки "стоил" 10 тысяч
рублей... У нас стали возникать крупнейшие дела по
искажениям отчетности, когда в производство запускались отходы
вместо хлопка — по Рязанской области, по Чебоксарам,
Чувашии, Воронежу". Аналогичная картина и в других
регионах — в Казахстане, Туркмении, Азербайджане. Далее
следователь продолжает: "Планово-экономическую экспертизу
мы осуществляли не на следственных материалах, а на
материалах, лежащих, что называется, на поверхности. И ЦК, и
Совмин просто обязаны были видеть эту проблему. Приписки
хлопка составили не меньше пяти миллионов тонн, за этот
"воздух" из госбюджета выдано минимум три миллиарда рублей. Из
них украдено полтора миллиарда. Все это... можно было видеть
невооруженным глазом... Как могли хлопкоперерабатывающие
фабрики, получая отходы вместо сырья, внешне нормально
функционировать, быть прибыльными..." .
Такая же картина и в других отраслях (на автотранспорте,
в бывшем Госкомнефтепродукте, Агропроме, строительстве,
Минводхозе и т.д.) — везде одна и та же система. Главный ее
принцип — отрыв оборота по так называемой стоимости (на
самом деле это фиктивная стоимость) от оборота
натуральных благ, а точнее, от обращения потребительных
стоимостей. Именно разница между фиктивной стоимостью и
потребительной стоимостью лежит в основе многих теневых
процессов. Затем идет перерасчет, перераспределение.
1 Известия. 1990. 23 марта.
2 Московская правда. 1990. 25 марта.
48

Один из исследователей этой проблемы социолог
С.Ю.Павленко назвал это "системой неформальных управленческих
взаимодействий" и достаточно квалифицированно описал
весь этот механизм . Необходимо подчеркнуть, что действия
большей части участников этого процесса не носят уголовно
наказуемого характера, являются своего рода "честной"
преступностью.
Пойдем дальше. Незаработанные деньги (или блага)
распределяются неравномерно. Не следует думать, что
результатами действия фиктивной воровской системы пользуются
отдельные граждане. Взаимоотношения гораздо сложнее. За
счет выкачанных из реального оборота благ живут целые
области, края, колхозы, предприятия, т.е. лидеры этой
командной по виду и воровской по сути системы получают
возможность подкупать определенные группы людей.
Перераспределительный маховик дополняет механизм изъятия.
Такова основная суть теневой экономической системы.
А какова же роль так называемой незарегистрированной
экономической деятельности и прочих видов теневого
бизнеса? Все просто. Существование мелких воришек, а также
создание условий для того, чтобы практически любая активность
была уголовно наказуема, необходимы командно-воровскому
обществу. Тотальное воровство позволяет создать круговую
поруку, морально объединяющую лидеров системы и мелких
несунов.
Таким образом, теневая экономика представляет собой
во многом механизм взаимодействия региональных и
отраслевых мафий, их борьбу за перераспределение средств,
прежде всего за распределение капиталовложений, фондов,
налогов, цен, кредитов. Заниженные планы, всеобщие
приписки, искажение информации и отчетности
обусловливают возможность появления "фиктивного" оборота
(добавим сюда и необеспеченную денежную эмиссию). В
результате мафиозные группы создают заведомо неправильные
стоимостные и натуральные пропорции, а реально —
просто-напросто изымают из произведенного
общественного продукта на каждом витке ровно столько, сколь велик
"фиктивный" оборот. Далее происходит перегруппировка
все тех же переменных (товаров, фондов, лимитов,
нормативов, налогов, цен и т.д.) внутри общесоюзной
коррумпированной мафии, а также подкормка (подкуп) части
населения в результате этого вторичного перераспределения.
И так на каждом витке планирования.
1 Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая
реформа/ Ред.-сост. Ф.М. Бородкин, Л.Я. Косалс, Р.В. Рывкина. М.: Прогресс,
1989. С. 190—202.
49

В.Ярошенко в своей статье "Партии интересов" показал
социально-политические аспекты этой проблемы: прежде
всего связь "неформальных структур" с определенной
социальной (отраслевой или местной) базой и их отличие от
чисто мафиозных групп. "Называть эти структуры мафиями
неверно... Наши партии интересов отнюдь не закрытые, не
конспиративные, не криминальные организации. Все усилия
они направляют на рост и в этом смысле на расширение
своего влияния. Политически они опираются не на
немногочисленные вооруженные отряды мафиози, террор и
насилие, а на трудовые массы, на коллективы внутри своей
системы" .
Прежде чем подойти к сущности явления "теневая
экономика", ответим еще на несколько вопросов. Когда
появилась в СССР теневая экономика? Судя по
распространенной точке зрения, где-то в 50-х годах эта система начала
набирать силу, а при Брежневе расцвела пышным цветом.
Говорят, когда Хрущеву в первый раз доложили о хищениях и
коррупции, он очень удивился, сначала даже не мог
поверить, а потом повел с ними решительную борьбу. Борьба
эта заключалась в жестких административных санкциях,
уголовном преследовании и т.п. Догадывался ли Хрущев о том,
что уже творилось за фасадом устремленной к коммунизму
экономики, имел ли представление о масштабах некоторых
явлений, не укладывавшихся в каноническую схему
марксистско-ленинского социализма? Если даже и не
догадывался и действительно был "удивлен", то можно либо
удивляться близорукости этого политического лидера, либо
предположить, что окружение заботливо обретало его от
излишних нервных потрясений.
Как бы то ни было, существует мнение, что именно в те
годы зародилась теневая экономика.
Вопрос этот не праздный. Если сталинский социализм
избежал коррупции и хищений, а хрущевский — нет, то не
кроется ли здесь парадокс? Ведь аналогии идут и дальше:
"военный коммунизм", уравнительность, командность, страна-
фабрика — есть ли в них место теневым явлениям? Нэп или
угар нэпа? И далее, сталинизм — может быть, это реакция на
"бесконтрольную" экономику, средство борьбы с ней и борьбы
успешной?
Тут опять необходимо сделать отступление. Как известно,
сталинская уравнительность — это всего лишь фикция. В те
далекие годы наблюдалась весьма значительная
дифференциация доходов. Сталинская система держалась не только
1 Новый мир. 1990. № 2. С. 116.
50

на расстрелах, а еще и на подкупе конкретных людей,
блоков, социальных групп — иначе она не могла существовать.
Волюнтаристическая оценка человека по социальному
статусу (а не по результату труда) позволяла номенклатуре
извлекать "нетрудовые" доходы. "Нетрудовые" — именно в марксистском
понимании как не подкрепленные соответствующей
стоимостью и потребительной стоимостью.
Раз существовали "нетрудовые" официальные доходы, то
вполне могли существовать и механизмы компенсации, т.е.
"трудовые", но "неофициальные". Были деформированы
закон стоимости, народнохозяйственные пропорции, аппарат и
инструментарий планирования, нарушены системы
информации, учета и контроля. Полностью было девальвировано
понятие производительного труда. Экономическая модель
сталинизма строилась таким образом, что, будучи с виду
тоталитарной (т.е. в экономике административно-командной),
она вполне реально могла таковой и не являться.
В самом деле, при тотальном извращении информации
нельзя с уверенностью утверждать обратное. Центральные
экономические органы вследствие искажения отчетности уже
с 1929 г. утратили представление о реальных хозяйственных
процессах. "Год великого перелома" стал переломным для
систем учета, контроля, информации и статистики. По
расчетам ряда экономистов, произведенный национальный доход
только за 1929 — 1932 гг. был завышен на 23%. Причем это
искажение рассматривалось как агитационно-пропагандистское
средство (т.е., подчеркнем, носило идеологический
характер).
Дальше — больше. Началось открытое инфляционное
финансирование народного хозяйства. Масса денег в обращении в
1929 — 1932 гг. увеличилась в 4,2 раза, а произведенный
национальный доход — в 1,6 раза. То был зародыш того
"фиктивного" оборота-монстра, который ужасает сегодня. Ведь
теперь, по прошествии многих лет, вряд ли возможна оценка
действительного положения дел в экономике. Со всей
серьезностью можно отнестись к данным Г.Ханина о том, что наш
национальный доход за 1929 — 1985 гг. реально вырос не в 84, а
всего в 6,6 раза.
В.И. Ленин писал о системе учета и контроля. Но была ли
она на самом деле и функционировала ли хоть один день?
Скорее учет и контроль — один из мифов краткого курса
истории КПСС или ряд разрушительных террористических
актов против отдельных лиц и групп.
Теперь сложим все это: мнимую уравнительность, мнимый
"сверхконтроль", извращения стоимости и производительного
труда. Отсутствие информации об экономической преступ-
51

ности в 30-е годы не является основанием говорить о
справедливом, уравнительном социализме. Такой ли уж
казарменный социализм был в те годы? Или для кого-то
казарменный социализм обернулся "дворцовым"?
Существовало явное перераспределение доходов для
подкупа некоторых социальных групп (иногда это была часть
интеллигенции, военные, работники НКВД и т.д.), при
котором эти "нужные" Сталину группы извлекали законные, но
нетрудовые доходы.
С точки зрения даже марксистской теории эти явления
есть прямое нарушение закона стоимости, т.е. сталинские
законы находились в противоречии с настоящими объективными
законами. Доходы известной части общества при такой
постановке вопроса незаконны, уравнительность выглядит
мифом, а говорить о социальной справедливости и вовсе не
приходится.
Кроме этих процессов шли и другие — непосредственные
хищения (например, материально ответственными
сотрудниками ГУЛ АГа), разворовывание, проводились невидимые
аферы.
Для скрытой экономической активности имелись все
необходимые условия. Жесткое администрирование, полувоенные
методы руководства экономикой отнюдь не отрицают этого.
Наоборот, строгая иерархическая подчиненность,
бесконтрольность высших руководителей дают простор для
"операций".
С.Аллилуева в своих воспоминаниях описывает быт
Сталина.
"Вся его зарплата ежемесячно складывалась в пакетах у
него на столе. Я не знаю, была ли у него сберегательная
книжка — наверное, нет. Денег он сам не тратил, их некуда и
не на что было ему тратить. Весь его быт, дачи, дома,
прислуга, питание, одежда — все это оплачивалось государством,
для чего существовало специальное управление где-то в
системе МГБ, а там — своя бухгалтерия, и неизвестно,
сколько они тратили... Он и сам этого не знал. Иногда он
набрасывался на своих комендантов и генералов из охраны, на
Власика (начальника охраны Сталина. — А.Б.) с бранью:
"Дармоеды! Наживаетесь здесь, знаю я, сколько денег у вас
сквозь сито протекает!" Но он ничего не знал, он только
интуитивно чувствовал, что улетают огромные средства... Он
пытался как-то провести ревизию своему хозяйству, но из
этого ничего не вышло — ему подсунули какие-то
выдуманные цифры. Он пришел в ярость, но так ничего и не мог
узнать. При своей всевластности он был бессилен, беспомощен
против ужасающей системы, выросшей вокруг него, как
52

гигантские соты, — он не мог ни сломать ее, ни хотя бы
проконтролировать... Генерал Власик распоряжался миллионами
от его имени на строительство, на поездки огромных
специальных поездов, — но отец не мог даже толком выяснить, где,
сколько, кому..."
Вполне возможно, что лидеры режима (правда, не все)
жили скромно, без роскоши. Люди верхнего крута
управления действительно могли не участвовать в конкретных
махинациях, но создавали для этого необходимые условия.
Люди же среднего эшелона, так сказать, средней руки, не
гнушались преступным промыслом. Почему же так происходило?
С одной стороны, таким образом происходил дополнительный
подкуп "прихлебателей режима". Они получали не только
официальные нетрудовые доходы в виде дач, особняков,
премий, званий и т.д., но и возможность украсть, т.е.
извлекать "неофициальные" дополнительные нетрудовые доходы.
С другой стороны, "верхи" вообще не были способны
контролировать экономику, направить ее в правильное русло,
обеспечить людям достаточный уровень жизни. Это не
входило в их планы, да и к тому же им просто некогда было
этим заниматься.
Б. Бажанов, секретарь Сталина, в своих мемуарах
описывает, как тот морщился, был недоволен, лишь стоило отвлечь
его на хозяйственные дела, попросить решить какую-либо
проблему организации управления, экономики. Характерная
деталь — целые дни напролет Сталин проводил с телефонной
трубкой, подслушивая разговоры подчиненных лидеров. Есть
основания думать (по Бажанову), что тем же занимались
Троцкий, Зиновьев, Каменев и пр. и пр. Кто же контролировал
экономику? Кто реально вершил судьбы миллионов людей и
великой страны? Кучка "помощников", грязных
расхитителей, всяких там власиков, фамилий которых сегодня никто и
не вспомнит.
Чтобы доказать тезис об изначальной порочности так
называемой административно-командной системы, приведем
еще один пример. Во время "военного коммунизма", который
считается олицетворением командных методов, отнюдь не
наблюдалось особого порядка. Процветали бандитизм,
спекуляция, мародерство. Несмотря на репрессии, сомнительные
личности из числа ответственных за снабжение хорошо
нажились в этот период (1918 — 1921 гг.), многие, по-
видимому, убежали затем за границу. Л.Д. Троцкий
разъезжал по фронтам на собственном бронепоезде. Он и его свита
утопали в роскоши, не прекращая пьяных кутежей ни на
1 Аргументы и факты. 1989. № 38. С. 7.
2 Огонек. 1989. №38-42.
$3

одну ночь. (Кстати, уехав из СССР в 1927 г., Троцкий далеко
не бедствовал в эмиграции. Его состояние исчислялось
сотнями миллионов долларов.)
Аферисты и махинаторы преуспевали даже во время
Великой Отечественной войны. Одна воинская часть вообще
"пропала" без вести, а уже о деятельности руководителей
хозяйственных подразделений армии, ответственных за
продовольствие, другие дефицитные товары, говорить не приходится.
Факты эти еще надлежит собрать воедино и
проанализировать.
Деформация общенародной социалистической
собственности стала сегодня объектом пристального внимания
ученых-обществоведов, юристов, экономистов, социологов.
Развитие, эволюция отношений собственности в замкнутой
бюрократической системе неумолимо ведут к деградации самого
понятия "общенародная собственность" и соответствующих
ей производственных отношений. При этом в процессе
саморазвития отношения общенародной собственности
трансформируются, порождают новые специфические
производственные отношения. Говоря об отношениях собственности, их
модификации, мы обычно фиксируем внимание на том, что
один из исследователей этой проблемы И. Суслов называет
"плутократическая собственность". Имеется в виду процесс
имущественного расслоения общества, систематическое
извлечение нетрудовых доходов и их накопление. Именно эти
процессы накопления (денег и ценностей) прежде всего
привлекают внимание. Трудно дать количественную оценку
подобного рода накоплениям. Вполне допустимо, что они
достигли масштабов, существенных для структуры
национального богатства.
Плутократическая собственность выражена дворцами,
бассейнами, райскими садами некоторых "руководителей"
народного хозяйства, запасами золота, драгоценностей,
произведений искусства, антиквариата в форме "коллекций" или
просто спрятанных в тайниках. Наряду с недвижимостью
предметами роскоши сюда же относится денежная масса,
ищущая товарного обеспечения, а точнее, средства, идущие
на личное потребление, развлечения, отдых и другие
потребности, суммарный оборот которых достаточно велик и делает
возможным успешное функционирование гостиниц,
ресторанов, а также подпольных притонов, игорных домов, домов
терпимости.
Учитывая невозможность "реинвестирования" у нас
нетрудовых доходов, а также возможности эмиграции и
контрабанду, можно предположить, что значительная часть
национального богатства, аккумулируясь в ценностях, перекачивается
54

на Запад и там уже приобретает титул "частной
собственности". В качестве примеров можно привести сотни дел о
контрабанде, манипуляциях спортсменов, артистов,
иностранных и советских дипломатов, совсем недавно ставшие
известными общественности (типа недавнего дела Юлия Фанда
и Эдуарда Рапопорта). А сколько подобных дел не стали
достоянием гласности в годы застоя?
Действительно, категория личной собственности вряд ли
применима к 100 млн.руб. в золоте, бриллиантах, дензнаках,
изъятых по одному лишь "узбекскому делу". Однако
конфискуется лишь мизерная часть похищенного. Скрытые,
направленные за рубеж потоки материальных ценностей — это
реальность и сегодняшнего дня. Использование категории
"плутократическая собственность" может помочь в теоретическом
анализе подобных явлений.
Однако деформация собственности не исчерпывается
появлением качественно нового понятия. Это лишь одно из
проявлений деформации, или деградации, отношений
общенародной собственности, которые отнюдь не ограничиваются
непосредственным скрытым изъятием и перераспределением
национального богатства.
Другой важной составляющей "разрушительных"
тенденций выступает видоизменение и полное перерождение на
определенном этапе функций распоряжения и пользования в
структуре самих отношений общенародной собственности. На
первом этапе (и исторически, и теоретически) происходит
подмена так называемого совокупного собственника (т.е.
ассоциации непосредственных тружеников) особым субъектом
распоряжения и пользования — исполнительной властью,
бюрократией, или "номенклатурой", приобретших почти
сразу особые интересы и заживших собственной жизнью.
Причем отношения основной массы тружеников с обществом в
целом и отдельно существующим элитарно-чиновничьим
аппаратом оформились юридически как своего рода
"общественный договор". Поэтому на первый взгляд возникает
ощущение, что "новая элита" не владеет средствами
производства, не распоряжается ими. Такое представление,
формальнологическое по своей сути, отражает внутреннюю лживость того
самого "общественного договора", по которому государственно-
аппаратная структура полностью концентрирует функции
распоряжения и пользования.
Учитывая социальную динамику, психологические,
личностные установки и непрерывно возникающие в любом
обществе неформальные (т.е. невидимые) структуры и связи,
можно реально увидеть происходящий до поры до времени
незаметный процесс эрозии общественного интереса элиты и
55

появления у нее своего независимого интереса — прежде
всего интереса самосохранения и воспроизведения.
В результате отдельное лицо или группа, выполняя
определенные действия "совокупного собственника" на любой
ступени (от предприятия до Совета Министров), ощущает
полную свободу от "совокупного производителя", а также
укрепляется (и с каждым следующим поколением все больше) в
"законности" своего монопольного права распоряжаться в
любой отрасли материального производства и
непроизводственной сферы. На первом этапе развития (в СССР — 30-е годы)
эта тенденция ведет к абсолютному, предельному отрыву
чисто формальных исполнителей народной воли от
наделившей их полномочиями основной массы населения.
Происходит предельный отрыв, т.е. определенная
неформальная структура, постепенно формализуясь и утверждая
саму себя, консолидирует и централизует все функции
управления обществом, включая даже распоряжение жизнью
отдельного "совладельца" (вспомним 1937 г.). На этом этапе
не происходит или по крайней мере не доминирует
непосредственное изъятие из национального богатства, накопление
личной собственности, становящейся на определенном
количественном рубеже "плутократической".
На этапе становления, укрепления и предельного
господства создавшее само себя сообщество не нуждается в
подкреплении своего господства прямыми изъятиями из
национального богатства.
Абсолютная власть "верхушки" не нуждается в
подкреплении чисто экономическом, так как неограниченное
распоряжение "ничьей" собственностью делает собственные
накопления второстепенными. Однако уже в этот период возникает
(но только на низовом уровне) понятие скрытой
экономической активности, развиваются теневые процессы. В СССР
начало второго этапа разложения общенародной собственности
пришлось скорее всего на послевоенное время.
Второй этап разложения общенародной собственности — это
уже не только отрыв государственно-управленческого аппарата
от ассоциации производителей, но и внутреннее
саморазложение самого бюрократического аппарата при одновременном
росте бесконтрольных явлений в обществе. С одной стороны,
происходит диффузия сверх централи зова иной функции
монопольного лжесобственника, а с другой — растет стихийная
экономическая активность, порождающая типичные для любого
рыночного механизма отношения. На этом этапе возникают
такие деформации, как "ведомственная собственность",
местничество (т.е. "местная собственность"), их переплетение и
развитие. Возникают конфликты между группировками. Неко-
56

торые авторы отмечают появление неформальных структур,
образованных взаимодействием ведомственных, местных,
групповых, классовых, родовых, личных интересов, их
соединение и конструкцию. При этом равнодействующая этих
интересов всегда оторвана от интересов
народнохозяйственных. Однако легче заметить и доказать, что отрыв от
народнохозяйственных интересов произошел ранее, в момент той
самой предельной централизации, т.е. начался в эпоху
культа личности. Именно тогда были разрушены все системы
управления — экономическая, кредитная, денежная,
финансовая, статистическая, контрольно-информационная, было
унифицировано, превращено в административно-политический
диктат управление обществом. Однако еще не было того
самого разобщения или сцепления
территориально-ведомственных, корпоративных, национальных и других интересов, так
как существовал единый субъект управления, но уже был
отрыв от народнохозяйственных интересов, под которыми
подразумеваются общественные интересы "совокупного
собственника", ассоциации совладельцев. В дальнейшем
происходили деформации только внутри ранее
окончательно и бесповоротно "оторванного" самодовлеющего
интереса исполнительной власти. Этот изначально
"оторванный" интерес прошел путь эволюции и всего за
неполных два поколения трансформировался в полицентризм,
систему центров силы, т.е. сформировавшихся неформальных
групп и структур на территориально-ведомственной и более
узкой — родовой, клановой основе. При этом возникало
соперничество центров силы (экономических и политических по
существу), т.е. отношения собственности оказались
деформированными в квадрате. Таким образом, оторванность
народнохозяйственных интересов от реальных интересов силовых
центров была, наверное, не больше и не меньше, чем
оторванность изначального сюзерена (сталинской верхушки) от
интересов развития нашего государства.
Создавшиеся в результате распада единой исполнительной
власти множественные силовые центры уже нуждались в
своем экономическом укреплении, поэтому открыто и
хищнически обирали свои ведомства и районы, усиленно
перераспределяли нетрудовые доходы низовых уровней и все
чаще обращались к самостоятельному подпольному бизнесу.
Тем временем экономическая система, лишенная компаса и
капитана, эволюционировала стихийно, день за днем
порождая ту самую экономику, которая сегодня потрясает нас
своими объемами. Возник своего рода подпольный частный
капитал, появились нувориши, некоронованные короли
экономической преступности.
57

В середине 60-х годов произошла новая качественная
деформация отношений собственности: полицентризм стал
двояким. Наряду с оформившимися кланами распорядителей и
пользователей, напоминавшими средневековых феодалов,
появились целые стайки, коалиционные союзы подпольных
миллионеров, дельцов теневой экономики. По аналогии со
средневековьем их можно квалифицировать как народившийся
и оформившийся параллельно с феодальными поместьями
частный капитал. Купец, промышленник, финансист стали
настойчивее и все чаще заявлять о себе.
Третий этап разложения общенародной собственности,
продолжающийся до сих пор, был ознаменован
"наступлением" нового рода "буржуазии", требующей признания ее
прав и интересов. Возникла усложненная структура силовых
центров, в которой уже пересекались и постепенно сливались,
поглощали друг друга различные неформальные
группировки. Стало повсеместным скрытое, а порой переходящее
и в открытое изъятие из общественной собственности,
развились новые взаимоотношения самих центров силы,
мафиозных кланов, неформальных группировок. Каждая из таких
группировок состояла уже не только из бюрократического аппарата,
чиновников-монополистов, а включала в себя и деятелей
теневой экономики, игравших заметную роль. Появились
определенные "лобби" во всех органах власти, разных уровней и
возможностей.
Результатом действия всех сил выступает инвестиционный
процесс. Именно дисбаланс инвестирования и реальных
направлений развития общества порождает все негативные
тенденции и различные проблемы, типичные для нашего
общества: продовольственную, жилищную, экологическую и др.
Основные формы дисбаланса инвестиционного процесса
следующие.
При воздействии на центральные планирующие органы
целого комплекса противоречивых групповых интересов
текущие потребности обязательно доминируют над
стратегическими (иными словами, воздействие "силовых точек"
приводит к тому, что в первую очередь финансируются
выгодные для той или иной группировки объекты). Причем если
в план искусственно продвигается объект, скажем,
группировки А, то группировка Б утроит свои усилия, чтобы
компенсировать успех соперника продвижением собственных
объектов. В результате практически все капиталовложения
оказываются кому-то выгодными — при этом интересы
народнохозяйственной эффективности вообще не учитываются.
Сама практика планирования, составления пятилетнего
плана и его утверждения приспособлена для целенаправленного
58

согласования интересов "неформальных" групп всех регионов,
ведомств, уровней.
Особенно ярко проявляется это в строительстве.
Пресловутая практика оценочных показателей, "вала" здесь
оборачивается длительным самостоятельным развитием этой
отрасли, давно не имеющей какой-либо связи с понятиями
"эффективность", "производительность", "научно-технический
прогресс". Именно строительство является сегодня одним из
каналов выкачивания "живых" денег. Завышение сметной
стоимости строительства, бесконтрольность затрат, произвол
подрядных организаций в сочетании с централизованно
расписанными (а точнее, разобранными) потоками
материальных ценностей делают инвестиции в этой сфере
независимыми от прибыли, рентабельности, фондоотдачи.
Инвестиционный дисбаланс проявляется не только внутри
отдельной отрасли как отклонение от оптимальной линии ее
развития, заведомо направленный выбор структуры и занижение
темпов роста. Общая оторванность капитальных вложений от
их обоснования позволяет существовать отраслям и
ведомствам — паразитам, не вносящим никакого вклада в
совокупный общественный продукт.
Некоторые отрасли превращаются в своеобразный механизм
выкачивания средств, либо представляют собой
непосредственное поле для хищений (например, бывший Госкомнефтепро-
дукт, транспорт), либо создают благоприятные возможности
для деятельности смежных производств на нелегальной основе.
Анализ методики и практики капитальных вложений, динамики
инвестиционного процесса приводит к выводу о его
неуправляемости.
Можно с полной уверенностью констатировать, что беда
как административно-командной системы, так и "встроенной"
в нее теневой экономики вовсе не в том, что они способствуют
дифференциации доходов, возникновению паразитирующих
элементов, незаконного присвоения. Это было бы полбеды.
Основную опасность представляет бесконтрольность
хозяйственных процессов, их полная противоположность интересам
повышения эффективности общественного производства.
Теневая экономика оказывает парализующее действие на
народнохозяйственный комплекс, полностью деформирует
структуру производства и распределения и не дает
возможности для управления. Как можно управлять экономикой,
когда существует внутренняя система антистимулов, когда
неизвестно, куда исчезают ресурсы, средства, трудозатраты,
когда скрыты все интересы реальных участников
производства и нельзя поручиться за объективность и точность хотя бы
одного экономического показателя?
59

Самым страшным является то, что хаос необходим
теневой экономике для ее существования. Более того, теневая
экономика не заинтересована в ликвидации хаоса и
бесхозяйственности, а, наоборот, стремится к их сохранению. Ведь для
того, чтобы украсть миллион, необходимо пустить на ветер
как минимум 100 млн.
Обычной практикой является строительство заведомо
ненужных объектов. При этом само строительство по объективным
причинам растягивается на десятилетия. Зато неподалеку
создается сеть цехов, выпускающих из наворованных здесь же
материалов дефицитные товары, как правило, потребительские,
иного производственно-технического назначения. Для того
чтобы удобнее было списывать затраты, расхищать ресурсы,
запасаться сырьем, занижать план и экономические показатели,
нужно организовать заведомо невыгодные производства,
создать уродливую отраслевую и территориальную структуру.
Когда есть "незавершенка", долгострой, сверхнормативные
запасы, Минводхоз и т.д., невозможно подсчитать, какая часть
денег не обеспечена товарной массой, какое реальное количество
ресурсов и средств материализовано в "стройках века", а
какое — осело в карманах "предприимчивых хозяйственников".
Когда поезд сходит с рельсов, ищут стрелочника. Когда надо
списать миллионные потери, надо заранее подобрать ведомства
и регионы, на которые обрушится гнев общественности.
Расхитителю нужны все эти явления, чтобы чувствовать
себя спокойно. С одной стороны, слаженный отряд дельцов и
коррупционеров, десятилетиями застоя отработанный
механизм перераспределения национального дохода и богатства.
С другой — Госплан и министерства, безуспешно пытающиеся
осуществить меры государственного регулирования. Они не
имеют представления о реальных народнохозяйственных
пропорциях, стоимостных соотношениях, денежной массе.
Все это смыто печатным станком и ежегодными сборниками
Госкомстата. Сколько наличных денег находится в обороте,
не знает даже ЦРУ. Отсутствуют нормальная правовая база,
финансовая и бухгалтерская отчетность, подходящие кадры.
При таком положении попытки контроля и стабилизации
лишь усиливают диспропорции.
Наличие двух взаимоисключающих укладов приводит к
социальной дезориентации значительной части населения, к
потере нравственного иммунитета. Теневая экономика ведет
к появлению теневой психологии, философии и идеологии. Ее
идеологами выступают Адылов и Трегубов, а благодатной
аудиторией — все те, кто каждый день развращается от
соприкосновения с миром лжи, коррупции и насилия.
Двойственная природа теневой экономики заключается в
60

том, что она одновременно является и деструктивным, и
созидающим фактором общего экономического развития СССР. Так,
по оценкам специалистов экономического анализа,
оказывается, что признаками неблагоприятных тенденций, хищений,
приписок на предприятии могут выступать внешне
положительные показатели его работы, например большой объем
строительных работ при малых затратах материалов, улучшение
ассортимента и даже увеличение объема товарооборота. Целая
подотрасль хищений — хищения, совершаемые за счет
предварительно созданных искусственным путем резервов,
соответствует, как правило, неучтенному выпуску высококачественной
продукции с высокими потребительскими свойствами. На
"левых" производствах (в цехах) отмечается высокая степень
организации труда, его производительность. Эти производства
могут давать и зачастую дают объемы производства, сравнимые
с объемами производств предприятий, где хищений не происходит.
При этом за счет "сэкономленных" различными путями
резервов выпускается нужная и дефицитная продукция, которая
впоследствии реализуется по каналам государственной
торговли. Интересно отметить, что ухудшение финансового
состояния происходит, как правило, на тех предприятиях, где орудуют
группы мелких расхитителей, использующих грубые "лобовые"
приемы хищений — недостачи, перерасходы, пересортицы,
списания испорченных ценностей и т.д. В этом заключается
феномен Н.С. Чикирева, многолетнего директора
станкостроительного завода им. С. Орджоникидзе. Не всякие хищения
ведут к ухудшению результатов деятельности предприятия в
целом, росту непроизводительных расходов. Наоборот,
расхитители "высшего класса" добиваются высоких показателей
(фондоотдачи, производительности, эффективности), ходят в
передовиках.
Существует четкая взаимосвязь между занижением
плановых показателей, завышением технологических норм расхода
сырья, другими типичными для любого предприятия приемами
и возможностью извлечения сверхдоходов от неучтенного
производства. Важно отметить, что сам механизм оценочных
показателей, практика планирования, хозяйственный
механизм до недавнего времени были ориентированы на заведомое
занижение плана и другие сопутствующие действия. При этом
далеко не все занижавшие планы делали это для того, чтобы
открыть затем подпольный цех или выпустить "левую" партию
товаров. Отнюдь нет. Жизнеспособность теневой экономики
заключается в том, что она опирается на главные составляющие
экономических интересов предприятия, а в конечном счете —
на затратный механизм производства. Поэтому директора
предприятий, половина продукции которых — не учтенная,
61

оказываются в одном ряду с теми, кто даже не слышал о
подобных "хитростях". Эксперты ОБХСС отмечают, что
показатели работы предприятия могут не вызывать
подозрений, плановые задания — быть выполненными и
перевыполненными, финансовое состояние — улучшаться (!), и при
этом может существовать и прекрасно существует "теневой"
оборот того же самого предприятия, дающий миллионные прибыли
его руководителям.
Руководство такого рода предприятии бережно относится к
ресурсам, сырью и материалам; работники показывают
чудеса дисциплины; прекрасное поле деятельности получают
изобретатели, рационализаторы. Не случайно, описывая
"пушно-меховое дело" в Караганде, следователь В.И. Олейник
отмечает высокую степень организованности преступного
синдиката . Действительно, организация пушно-мехового
производства потрясала своей нацеленностью на результат
(не случайно главным инженером в этой "фирме" работал
один из лучших специалистов, француз по происхождению).
Так что же, подпольный бизнес дает урок официальной
экономике? Не нужна заморская наука: маркетинг и
менеджмент, наши российские "специалисты" могут работать на
порядок лучше западных менеджеров.
Да, такова реальность. Теневая экономика, несмотря на
свой якобы вторичный характер, дает образцы
организованности, рационализаторства, изучения конъюнктуры и рынка.
Нельзя не отметить, что обороты подпольных производств
позволяли и позволяют до сих пор покрыть несоответствие
платежеспособного спроса населения и товарной массы.
Теневой сектор, таким образом, стал условием воспроизводства
самой экономической системы.
Официальная экономика не может сегодня существовать без
теневой. Это печальный вывод из анализа существующего
положения. Теневой сектор стабилизирует спрос, устраняет
диспропорции, повышает среднее качество товаров и услуг,
улучшает их ассортимент и, наконец, стимулирует
производительность труда и даже научно-технический прогресс
Действия агентов теневой экономики, начиная с
рядовых спекулянтов, несунов, толкачей и кончая крупными
расхитителями и взяточниками, во многом позволяют
административно-командной системе решить сугубо
экономические и социальные проблемы.
Своеобразная стыковка официальной и неофициальной
экономики наблюдается в денежной сфере. Сегодня уже
очевидны и масштабы поразившей (и далеко не вчера) нашу
страну инфляции, и до сих пор не поддающийся реальному
1 Огонек. 1988. № 48. С. 5—8, 25.
62

исчислению объем необеспеченной денежной эмиссии.
Парадоксально, но теневая экономика оказывается не только
одним из антиинфляционных факторов, но и стабилизатором
потребительского спроса. Гигантское перераспределение
доходов, накопление огромного богатства в руках немногих
заправил теневого бизнеса долгое время обеспечивали подобие
сбалансированности спроса и предложения, создавали отток
необеспеченных денег из потребительской сферы. Дело в том,
что в результате параллельного роста эмиссии денег, не
покрытой товарной массой соответствующего количества и
качества, и теневого оборота скопленные теневой экономикой
средства как раз и поглощали основную часть
бестоварного спроса, "выкачивали" из оборота "живые", "активные"
деньги.
Приблизительно в 100 млрд.руб. оценивается сегодняшний
дефицит государственного бюджета. Если отталкиваться от
реального объема ежегодного теневого оборота в 100 — 150
млрд.руб., можно провести определенную зависимость между
этими двумя цифрами.
Как раз "необеспеченная" часть денежной массы год за годом
аккумулировалась в сундуках и чемоданах подпольных
миллионеров. Деньги, зарытые в саду у бывшего заместителя министра
внешней торговли Сушкова или секретаря Бухарского обкома
КПСС Каримова, с одной стороны, представляли собой символ
их богатства, а с другой — были вычтены из непосредственного,
т.е. предъявленного населением, спроса на товары и услуги.
Если сделать смешное предположение о полном отсутствии
этих, скажем, "зарытых" денег, то положение на нашем рынке
было бы значительно хуже нынешнего.
Денежные суммы, изъятые из обращения таким образом,
частично обращались в ценности, что также служило
сбалансированности рынка, создавая искусственно завышенный
спрос на сокровища, меняя тем самым саму структуру спроса.
Сказанное следует понимать таким образом, что
население теперь приняло на себя лишь малую долю бремени
необеспеченного спроса (о его масштабах говорят 300 млрд.руб.
накоплений в Сбербанке). Большая доля фонтанирующей
денежной эмиссии принималась на себя теневой экономикой в
результате перераспределительных тенденций и оседала в
виде бессмысленного балласта у наших "корейко" всех
мастей. Они же в свою очередь создавали дополнительный спрос
на предметы роскоши, изделия из золота, бриллианты. В
свою очередь неоднократные повышения цен на эти товары
являлись своего рода тормозом активного спроса. Если же
принять во внимание наличие подпольных валютных каналов
(например, через Львов), а также эмиграцию, нараставшую с
63

конца 60-х годов, то станет очевидно, что ныне мы ощущаем
на себе лишь малую часть инфляционного удара.
Существует четкая, оправданная всеми рыночными
законами взаимосвязь между падением эффективности в
официальной экономике, активизацией теневой экономики и кредитно-
денежной политикой, начатой еще в 30-е годы и проводимой
практически до недавнего времени.
Опасность заключается не в том, что за фасадом подобных
явлений обычно скрываются деформации социалистической
собственности, извлечение сверхкрупных нетрудовых доходов,
имущественное расслоение, социальная дезориентация
определенной части общества, появление новой элиты —
плутократии. Опасность в слишком поспешном стремлении
нейтрализовать действие всех этих тенденций, одним ударом
покончить с коррупцией, хищениями, спекуляцией. Здесь
спрятан подводный камень — ведь легко заметить, что при
максималистском, нравственном подходе забываются
социально-экономическая сущность явления, проблемы экономической
организации, инициативы, деловой активности.

г
'шм
дорок нации или,
N

Когда-то Н.М. Карамзин, характеризуя положение дел в
России, изрек знаменитое: "Крадут". Его современники
удивлялись краткости и точности этой формулировки, находя
в ней лишнее подтверждение блестящего таланта своего
кумира. И действительно, ему удалось сфокусировать в
одном слове суть общественных отношений, нравов и
настроений того времени. А крали в России обильно и охотно.
Царствующие особы основательно обирали своих подданных.
Фавориты и вельможи с удивительным порой бесстыдством
грабили казну. Помещики брали у крепостных, не упускали
случая поживиться и за счет соседей. Управляющие
поместьями постоянно наживались за счет крепостников. Чиновники
всех рангов и мастей брали дань с кого только можно.
Крестьяне не упускали случая поживиться за счет господ. Не жизнь,
а воровская карусель.
Часто поминали Н.М. Карамзина за проницательность и
после его жизни. Ибо красть в России-матушке не
переставали. И об этом талантливо и сочно рассказал М.Е.
Салтыков-Щедрин. С тех пор много воды утекло. Но и нашему
обществу еще очень далеко до избавления от застарелой
болезни. И в наши дни крадут, как ни горько об этом говорить,
много и многие. Серьезная и обидная констатация. Нет ли в
ней преувеличения? Может быть, Н.М. Карамзин был прав
лишь к прошлому времени, все-таки на дворе не XIX, а конец
XX века? Однако не будем гадать, а обратимся к фактам.

А МНОГО ЛИ КРАДУТ ?
В 1989г. в стране было зарегистрировано почти 2,5 млн.
преступлений. Из них около 55% приходилось на воровской
промысел — кражи и хищения личного, государственного и
общественного имущества, грабежи и разбои. Только за один
1989г. количество краж личного имущества граждан
увеличилось в 1,5 раза и составило более 845 тыс. Произошел
всплеск краж и хищений государственного и общественного
имущества. Их зарегистрированное число выросло в 1,7 раза
и приблизилось к полумиллиону. Особенно активно
промышляют на складах, базах, в магазинах и других торговых
точках. Большое количество ценностей разворовывается на
железнодорожном, водном и воздушном транспорте. Но не
только, разумеется, здесь.
Цифры внушительные. И тем не менее они составляют
лишь малую (видимую) часть того мощного айсберга
скрытых, незаконных присвоений государственных и личных
средств, которые имеют место в обществе. В огромных
масштабах в стране расхищаются строительные материалы. По
данным Генерального прокурора СССР, объем их хищения
составляет примерно 16 млрд.руб. В частные баки ежегодно
утекает государственного бензина минимум на 2—2,5
млрд.руб. На иных заправочных станциях выручка за
реализацию "левого" бензина составляет три тысячи
рублей и более за смену. В миллиардных суммах выражаются
объемы расхищения кормов и удобрений. Широко
процветают в стране мелкие хищения, подавляющую часть
которых выявить невозможно. Только мяса и мясопродуктов
растаскивается около 2,5 млн.т, что по розничным ценам
составляет примерно 5 млрд.руб. А ведь фактические
потери общества как минимум в два раза выше. В
миллиардах исчисляются незаконные присвоения
сельхозпродукции, оборудования, материалов, сырья, леса, готовой
продукции индустрии. В приличную сумму обходится
обществу использование государственного транспорта в
личных целях. Но и это еще далеко не все.
В широких масштабах процветает у нас обсчет
покупателей. По данным госторгинспекции, из каждых ста
покупателей тридцать обманывают в среднем на одной покупке на 10 —
20 коп. Учитывая, что в стране ежегодно совершается 146 —
164 млрд.покупок, каждый может прикинуть дань,
взимаемую с покупателей. Ее размеры составляют от 5 до 10
млрд.руб.
Аналогичная картина и в общественном питании.
Проверки показывают, что недовложения продуктов здесь состав-
з**
67

ляют от 20 до 60%. Вряд ли будет преувеличением полагать,
что они дают "навар" миллиарда в два-три. К этому надо
добавить всякого рода усушки, утруски и убыли, которые тоже
обходятся обществу в приличную сумму.
Таким образом, даже по неполным подсчетам, объем
незаконных присвоений составляет примерно 40 — 50 млрд.руб. в
год. Это 7 — 8% национального дохода, или около 10%
фонда заработной платы в народном хозяйстве. На воровской
промысел приходится солидная часть доходов теневой
экономики. Его доля приближается к трети общего объема
нетрудовых доходов.
Подавляющая часть всего объема хищений совершается в
государственном секторе. Около половины краденого идет на
собственные нужды, остальное — на продажу. Ошибочно
полагать, что хищения — это в основном удел узкого круга
воротил теневой экономики. Они, конечно, своего не
упускают. И все же доля хищений в крупных и особо крупных
размерах составляет десятую часть их зарсгистрированног
числа. Многие участвуют в хищениях эпизодически и чаще
всего в мелких. Но немало и тех, для кого они стали
регулярным источником поступления дополнительных, а
нередко и основных доходов. И самое, пожалуй, печальное
заключается в том, что в различного рода хищения с разной
степенью причастности и активности оказывается втянуто
значительное число членов общества. Речь идет о
миллионах.
Среднестатистический расхититель — это обычно уже
зрелый человек со средним образованием, чаще всего
мужчина, являющийся служащим или рабочим.
Подавляющая их часть (96%) ранее не совершали преступлений.
Конечно, в число расхитителей попадают далеко не все члены
общества. Да и среди них преобладают вполне нормальные
люди, весьма далекие от уголовной среды. И все же
разного рода хищения являются достаточно массовыми явлениями.
Разумеется, воровство — не отечественное изобретение, и
от него страдает не одно наше общество. Но разве от этого
легче?
Данная аномалия вызывает целый ряд негативных
последствий в обществе. С нею связано формирование
значительного объема нетрудовых доходов, которые крайне негативно
сказываются на полезной экономической активности работников,
снижают их предприимчивость, экономически развращают.
Более того, возможность присваивать не свое деформирует
поведение людей. Их интересы и усилия начинают
концентрироваться на неправедной добыче доходов и создании
для этого благоприятной среды. Так, на базах нередко
68

специально допускаются значительные потери продукции,
что позволяет легко покрывать украденное.
В торговле в целях получения наживы используют
создание искусственного дефицита, очередей, ажиотажного
спроса. Порядок чаще всего трудно навести именно потому,
что многие кровно заинтересованы в сохранении
беспорядка, хаоса, так как при этом гораздо проще проворачивать
те или иные аферы.
Хищения весьма ощутимо влияют и на инфляцию.
Усиливают ее, так как они оборачиваются соответствующим
сбережением доходов и увеличением избыточного спроса. Это
касается тех субъектов, которые используют краденое прежде
всего для личных нужд. Данный компонент инфляции весьма
существен. Он приближается к трети всего прироста
денежных доходов населения, который составил в 1989 г. 64
млрд.руб. Влияет на рост инфляции и использование
похищенного для перепродажи, ибо неправедные доходы
симулируют спекулятивный оборот.
Воровской промысел ведет и к усилению необоснованной
дифференциации доходов. Одни существенно обогащаются на
нем, другие лишаются части и без того невысоких доходов.
Масштабы перераспределения доходов из-за этого, судя по
всему, составляют 20 — 30 млрд.руб. в год.
Рассматриваемый порок порождает немало опасных
социальных последствий. В обществе формируются группы
и социальные слои, паразитирующие за счет других. Они
оказывают активное воздействие на усиление коррупции и
организованной преступности, возникновение мафии.
Более того, эти социальные слои стремятся активно влиять на
общественную среду в своих интересах. Они блокируют
осуществление позитивных преобразований,
заинтересованы в дестабилизации обстановки и сохранении
чрезвычайности. Особенно негативно проявляется их отношение к
демократизации, гласности и экономической реформе.
Экономическая свобода субъектов, развитие рынка, честной
и открытой конкуренции существенно урезают доходы
многих паразитирующих групп. Не случайно поэтому
кооператорам и индивидуалам оказывается сильное
сопротивление в общественном питании, торговле, а
также в тех регионах, где глубокие корни пустила
коррупция.
Не менее сильное деформирующее воздействие
оказывает воровской промысел и на личность человека, его
сознание, поведение и нравственность. У определенной части
общества формируются иждивенческо-вымогательские
установки, стремление обеспечить свое благополучие не чес-
69

тным трудом, а за счет других. И такая ориентация
является весьма заразительной. Одни полагают, что если
кому-то можно неплохо жить за счет других, то почему и
мне нельзя. Другие же считают, что раз сам нечестен на
руку, то не стоит в этом уличать и других. Образуется
своеобразная круговая порука, которая неизбежно ведет к
падению нравов. Мелкие расхитители превращаются в
безликих несунов. Наказания за хищения снижаются или
редко применяются. Покрывательство становится почти что
нормой. И вот уже удачные аферы превращаются нередко в
предмет гордости и удали. Возникает в сущности
своеобразная субкультура неправедного образа жизни, антимира,
которая уродует человека, ведет к утрате им чувства собственного
достоинства. Тот, кто опускается до присвоения не своего, не
видит уже ничего страшного в том, что в нем подозревают
вора и могут в любой момент обыскать, скажем, на
проходной. Не кажется подобная ситуация ненормальной и для
тех, кто обыскивает. Унижаясь и унижая, человек,
быть может, утрачивает самое главное из того, что он
имеет.
Где же причины столь опасного, растлевающего душу и
наносящего немалый экономический вред воровского
недуга? Какие неведомые силы толкают человека к этому злу?
В свое время была широко распространена так называемая
теория пережитков прошлого. Ими было принято объяснять
все недостатки и беды нашей жизни. Безусловно,
недооценивать их роль вряд ли стоит. Сознание народа
формируется веками. Оно одно из самых устойчивых и
инертных социальных явлений. Переделать его за несколько
лет невозможно.
Веками человек труда отчуждался от собственности,
обкрадывался и унижался. Что же удивительного в том, что
крепостной крестьянин не считал большим грехом
поживиться за счет барина. Тем более, что это нередко была
его единственная возможность сохранить свое существование.
Вполне естественно, что вредные привычки, которые
культивирует социальная среда веками, долго сохраняются в
памяти народа, в укладе жизни людей и в их поведении. И
наше общество еще долго будет страдать от тех социальных
болезней, которые возникли в предшествующие века и
десятилетия.
Но вместе с тем не стоит их абсолютизировать и сваливать
на них ошибки и бездействие нового времени. Очень часто в
недавние десятилетия тезис о пережитках прошлого
использовался для того, чтобы прикрыть тс социальные причины и
антагонизмы, которые толкали людей на противоестествен-
70

ные поступки и еще сильнее деформировали их сознание.
Всеобщая пролетаризация, насильственная
коллективизация, жесткое лимитирование уровня жизни,
массовые репрессии, выварившие души миллионов людей в
криминальной среде, не только не способствовали задаче
формирования нового человека, о чем громогласно кричали
на каждом углу, но и во многом усугубили нравственное
здоровье общества. Нынешний бум краж и хищений возник не
на пустом месте. Это во многом страшное эхо диктата
предшествующих десятилетий.
Тезис о пережитках прошлого часто использовался для
обоснования облегченных рецептов решения ряда
сложнейших общественных задач в основном лишь
идеологическими, пропагандистскими и воспитательными
мерами. Сколько в свое время было сказано слов о
необходимости формирования у советского человека чувства
хозяина. Прошли годы и десятилетия, а это чувство у него
так и не сформировалось. Наконец, стало ясно, что идеи и
чувства могут успешно усваиваться и воспитываться при
наличии соответствующих общественных условий. У
человека, который лишен прав хозяина, экономической
самостоятельности, заинтересованности и ответственности,
который обязан исполнять спущенные сверху директивы,
даже самые талантливые воспитатели никогда не смогут
воспитать чувство хозяина. Ибо сознание — это прежде
всего сухой остаток тех реальных отношений, в которых
живет и действует человек. Трудно быть нравственным в
антинравственной среде.
Широко распространено мнение, что люди
приворовывают в первую очередь потому, что за это слабо
наказывают. Доля истины в данных утверждениях, конечно, есть.
Не случайно народная поговорка гласит: "Для чего не
воровать, коли некому унять". Попустительство,
безнаказанность могут провоцировать кражи. Но из этого вовсе не
следует, что от них можно избавиться с помощью суровых
законов. Из истории известно, что даже самые варварские
методы наказания, такие, например, как отрубание руки за
попытку присвоить не свое, оказались бессильны перед
воровством. Не сделали всех праведными и суровые
сталинские указы, предусматривавшие длительные сроки
тюремного заключения (по 10 — 15 лет) даже за мелкие
хищения. Нужда заставляет забывать о самом суровом
наказании.
Бессильны перед хищениями и высокие и крепкие заборы.
Страсть к ним у нас распространена широко. Любая
организация начинает свое существование, как правило, с со-
71

оружения забора, который почему-т|о очень быстро
становится дырявым. И самое главное, люди при желании
удивительно находчивы. То, что нельзя перебросить через
забор, можно вывезти на машине или найти множество других
способов хищений. Уголовной истории известны уникальные
способы преодоления самых неприступных заборов.
А может быть, прав был Ломброзо, утверждавший, что
преступниками (в том числе и ворами) не становятся, а
рождаются? Но почему тогда в зависимости от стран, времен
и условии их оказывается то больше, то меньше? Кое-кто,
опираясь на метод знаменитого итальянца, пытается даже
приписать воровской порок целым народам. Получается
своеобразная криминальная разновидность расизма. Старый и не
очень умный прием. Еще Л.Н. Толстой, один из мудрейших
умов человечества, говорил, что народы не могут быть
плохими или хорошими. Люди — да, а народы — нет.
Бессмысленное занятие выискивать пороки у наций.
Наука и весь опыт человечества доказывают, что люди не
рождаются ни преступниками, ни ворами. Они ими становятся при
определенных условиях и обстоятельствах. Поэтому и
причины распространения таких негативных явлений, как
кражи и хищения, надо искать в тех общественных, и прежде
всего экономических, отношениях, в которых люди
рождаются, живут и работают. И, следовательно, от изменения этих
отношений, их облагораживания зависит в первую очередь
преодоление той болезни, о которой с болью и горечью
говорил Н.М. Карамзин.
КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕДУГА ?
Какие же экономические условия создают благоприятную
среду для распространения краж и хищений? Таких условий
много. Остановимся на наиболее существенных из них.
Прежде всего рассматриваемые нами негативные
явления прямо связаны с собственностью. В свое время
Прудон сказал, что собственность — это кража. Данный
афоризм получил огромный общественный резонанс. Его
исповедовали многие современники ученого. Широкую
популярность он имел и в начале XX века. Да и сегодня
немало людей, поддерживающих его. Выходит, что кража —
продукт собственности. Пока существует последняя, люди,
следовательно, будут обворовывать друг друга. Значит,
надо покончить с собственностью, освободить людей от нее,
ее соблазнов и пороков, и тогда человек превратится в
чистое и святое существо, а в мире воцарит равенство,
добро и благополучие. Такова философия Прудона.
72

Наша общественная мысль не очень-то жаловала
французского социалиста. И тем не менее именно в нашем
обществе был поставлен уникальный эксперимент по освобождению
человека труда от собственности. Однако всеобщая
пролетаризация не сделала людей счастливыми, богатыми и
кристально честными, не привела к избавлению от краж.
Стало ясно, что дело не в собственности самой по себе, как
полагал Прудон, а в том, в чьих руках она находится и в
интересах кого используется.
Если собственность становится уделом избранных,
отчуждается от человека труда — главного ее созидателя, то она
действительно превращается в орудие обкрадывания
работников, и им в конечном счете не остается ничего иного,
кроме как воровать. Но если собственником становится тот,
кто создает блага, то тем самым одни лишаются возможности
присваивать чужое, а другие утрачивают необходимость в
этом.
Таким образом, путь к избавлению от обмана и воровства
пролегает не через освобождение от собственности вообще, а
через превращение человека труда в собственника
производимых им благ и своих способностей.
К сожалению, именно этого и не удалось сделать в
нашем обществе. Более того, изменения в отношениях
собственности в силу целого ряда причин осуществлялись в
обратном, противоположном объективным законам
развития общества направлении. Произошло чуть ли не
всеобщее огосударствление собственности. К каким же
последствиям это привело применительно к рассматриваемой в
данной книге проблеме?
Обратимся к реальной жизни. Мой знакомый недавно
оказался невольным свидетелем разговора двух
неизвестных ему мужчин. Один из них рассказывал, как он удачно
вынес с работы какие-то детали, за которые сосед обещал
ему неплохо заплатить. Его попутчик в свою очередь
похвастался, что и он иногда прибегает к этому. Банальная,
казалось бы, история. Но не она, конечно, удивила моего
знакомого. Его удивило другое. Почему толковые,
работящие люди прибегают к таким воровским уловкам? Ведь
это же не единичный случай. Так поступают многие,
твердил он мне. Действительно, почему? И какое это имеет
отношение к огосударствлению собственности?
Огосударствление собственности означало прежде всего,
что фактически единственным се субъектом становилось
государство. В то же время работники и их различные
объединения лишались права быть собственниками средств
производства, самостоятельными экономическими субъек-
73

тами. У них оставался один путь — наниматься на
государственные предприятия и в учреждения. В сущности они
продавали свою рабочую силу ее монопольному покупателю.
Вполне естественно, что работники не могли на равных
конкурировать с таким могущественным партнером и продавали
свою рабочую силу на предлагаемых весьма неравноправных
условиях. Иных возможностей они просто не имели.
Уклонение от труда на госпредприятии каралось законом. За
тунеядство грозила тюрьма.
Судьба человека оказывалась не в его руках. Не мог он
экономически реализовать себя, заняться тем делом, которое
было бы ему по душе, проявить по-настоящему свою
предприимчивость и активность, по своему усмотрению
распорядиться своими способностями и талантами и сделать себя
состоятельным и обеспеченным. Но ведь всем хочется жить
хорошо, в достатке. Такова природа человека. И если нет у
него возможности устроить свою жизнь так, то возникает
соблазн сделать это за счет других. Таковы реалии жизни, если,
конечно, не идеализировать ее.
Человек труда, лишенный собственности на средства
производства и создаваемые им блага, неизбежно начинает
заглядывать, а часто и забираться в чужой карман, и в
первую очередь государственный. И никакие наказания,
никакие призывы не способны предотвратить этого, ибо
поведение людей предопределяется прежде всего укладом
жизни.
Но это далеко не единственное криминальное следствие
огосударствления собственности. Оно также, делая
человека наемным работником, формирует у него комплекс наня-
тости и отчужденности. И самая, быть может, большая беда
состоит не в том, что окружающие работника машины,
материалы, продукция являются не его, чужими, а в том, что
они оказываются ничьими — ни рядом работающих
товарищей, ни близких и далеких начальников. Тем самым
создастся весьма благоприятная среда для растаскивания
собственности, что и происходит в действительности. При
этом возникает своеобразный заговор молчания против
госсобственности. Одни берут ее в силу доступности и
бесхозяйственности. Другие благодушно взирают на это потому,
что берут-то не принадлежащее им. Сегодня взял один,
завтра возьмет другой. Вес и все видят и обычно молчат.
Иная реакция расценивается чуть ли не как предательство.
Да при таких порядках никакая охрана никогда не
обеспечит сохранность госсобственности. Ведь интересы людей
оказываются не связаны с нею. Иначе и быть не может.
Далеко не случайно и то, что среди расхитителей обществен-
74

ного добра оказывается значительное число руководящих
работников.
В 1989 г. только к уголовной ответственности за это было
привлечено более 13,5 тыс. руководителей предприятий и
свыше 7 тыс. работников бухгалтерии. А ведь над многими
закон смилостивился. А скольким удалось увернуться от него?
Если все суммировать, то получится внушительная цифра,
которую не объяснить случайностями. И здесь, думается,
проявляется определенная закономерность, уходящая своими
корнями в огосударствление собственности.
Руководители предприятий как представители
собственника — государства — получают определенные
полномочия по распоряжению его собственностью. Если бы они
служили на предприятии, где собственниками являются сами
работники, то их деятельность находилась бы под строгим
контролем последних. Однако наемным работникам
безразлично, как поступают с не их фондами и ресурсами.
В то же время и сами руководители не являются
собственниками вверенного им добра. Что ж удивляться тому, что
многие из них не могут удержаться от соблазна
воспользоваться им? Совесть, профессиональный долг и страх не для
всех являются непреодолимым барьером. Интересы часто
перевешивают их. Но вряд ли стоит винить в этом сами
интересы. Они были, есть и будут. Упрек гораздо уместнее
предъявить экономической среде. Ведь известны и такие варианты
организации отношений собственности, при которых
руководителям невыгодно и невозможно прибегать к воровским
уловкам.
Огосударствление собственности сопряжено также с
разрастанием чиновничества, бюрократии. Они получают
доступ к распорядительным полномочиям и в то же время, не
являясь собственниками, не несут прямой экономической
ответственности за результаты своей деятельности. Вполне
естественно, что наличие прав без адекватной
ответственности неминуемо ведет к злоупотреблениям. Чаще всего
они оборачиваются взяточничеством, казнокрадством и
коррупцией.
Неизбежным следствием огосударствления является и
усиление монополизма, суть которого заключается в навязывании
одним субъектом своей воли другим. Многие производители,
оказавшись вне конкуренции, начинают сбывать устаревшую,
некачественную, а то и как нагрузку вовсе ненужную
продукцию. Тем самым происходит обирание заказчиков и
потребителей. Особенно дорого обходится населению
монополизм в производстве товаров народного потребления,
торговле, общественном питании, сфере услуг, где имеются
75

немалые возможности для обкрадывания потребителей.
Монопольная рента с последних вдохновляет ее получателей на
активную борьбу за сохранение своего положения.
Таким образом, есть веские основания полагать, что
широкое распространение всякого рода хищений связано в
первую очередь с деформацией отношений собственности,
ее огосударствлением. Здесь кроются экономические корни
данного явления. Поэтому и преодолеть его успешно можно
лишь на основе глубокой реформации всей системы
отношений собственности, происходящей сегодня в нашем
обществе. При этом особенно важно гарантировать всем
субъектам данных отношений свободный выбор форм
собственности, обеспечить их широкое многообразие. Кого-то,
допустим, устроит работа на госпредприятии. Кто-то заключит
контракт с инофирмой или совместным предприятием. Кому-
то более предпочтительной покажется кооперативная
деятельность. Кто-то создаст фермерское хозяйство или откроет
маленькую мастерскую. Беспрепятственный выбор форм
деятельности и занятости позволит каждому найти дело по душе.
Благополучие человека в таком случае окажется в его руках.
Он сможет реализовать свои экономические возможности и
замыслы. Какой смысл тогда вступать в конфликт с
законом, если и в рамках его можно достичь желаемого.
Массовость криминальных присвоений не преодолеть и без
основательной перестройки государственной собственности.
Прежде всего важно оптимизировать ее размеры, долю. Принцип
"чем больше, тем лучше" не оправдал себя. Практика
показывает, что целесообразнее исходить из принципа минимальной
достаточности. Государственная собственность необходима лишь
там и в том объеме, где без нее никак нельзя обойтись. Одно это
уже позволит существенно сократить масштабы се
растаскивания, взяточничество и коррупцию.
Не менее важно активно включить трудовые коллективы
государственных предприятий в процессы хозяйствования и
присвоения. Арендно-хозрасчстные формы дают широкие
возможности для превращения работника в хозяина,
заинтересованного в рачительной и эффективной деятельности. Тем
самым государственное имущество перестанет быть бесхозным. В
то же время придание государственной собственности
равноправного характера усилит конкуренцию между
производителями, сузит возможности для обкрадывания потребителей и
осуществления иных криминальных манипуляций.
Вместе с тем уместно отмстить, что перестройка отношений
собственности, сужая экономическую базу одних
преступлений, может расширять ее для других. Так, усиление
социальной дифференциации общества наверняка может привести к
76

смещению краж из государственной в сферу личного
имущества. Неизбежна будет активизация рэкета с развитием
индивидуально-кооперативного сектора. Существенно расширятся
масштабы укрывательства доходов от налогообложения. Однако
практически все вновь возникающие правонарушения вполне
успешно можно блокировать салъетствующими экономическими
и правоохранительными мерами.
На масштабы хищений существенное влияние
оказывают социальные факторы, и прежде всего низкий уровень
жизни. Как известно, в нашей стране более 30 млн. человек
имеют среднедушевой доход менее 75 руб. в месяц. При
нынешнем уровне цен прожить на них очень трудно. Учтем и то,
что в обществе имеется немалое число безработных — 6
млн.человек . Многих из них нужда заставляет обращаться к
незаконным источникам доходов. При этом необходимо
учитывать и психологический момент. Низкий уровень
жизни нередко делает человека озлобленным, отчужденным
и заглушает нравственные устои в нем. Особенно сильно он
влияет на криминальность поведения молодежи, у которой
высок уровень потребностей и притязаний, а возможности
для их реализации пока имеются весьма ограниченные. Все
это надо помножить на неприятие молодежью
экономического конформизма, ее нежелание мириться с низким достатком.
В результате многие встают на преступную тропу. Удельный
вес молодежи (до 30 лет) в общем числе осужденных за
хищения и кражи растет и составляет уже (в зависимости от
их видов) от 56 до 77 %. Среда малообеспеченной и социально
запущенной молодежи питает преступность и экстремизм.
Более активную роль в повышении уровня жизни
малообеспеченных слоев населения может и должно играть
государство. Так, доля расходов, специально предназначенных на
эти цели, в общих бюджетных ассигнованиях невелика и
составляет несколько процентов. Основная часть бюджетных
расходов на социальные нужды распространяется, как
правило, на всех. И часто высокообеспеченные слои
населения пользуются общественными фондами потребления и
дотациями шире, чем малообеспеченные. Трудно признать
такое положение справедливым. С какой стати государство
должно помогать и без того неплохо живущим? Думается, что
в бюджетных ассигнованиях целесообразно существенно
поднять долю средств, выделяемых для малообеспеченных. И
расходовать их желательно целевым порядком, так, чтобы
помощь государства доходила до тех, кто действительно в ней
нуждается. Не обойтись при этом, видимо, без разработки
соответствующих национальных программ.
1 Коммунист. 1990. N5 3. С- 30.
77

И все же государство не в силах сделать всех нас богатыми.
Оно не создает блага, а лишь перераспределяет их.
Благосостояние же, основанное на перераспределении, для большинства
населения является лимитированным и нестабильным.
Поэтому главная задача государства — гарантировать
гражданам возможность своим трудом обеспечить себе
достойный уровень жизни. Реформа отношений собственности
устраняет многие препоны, блокировавшие ранее
предприимчивость.
Степень экономической активности населения зависит и от
уровня налогов. Чем выше доля последних, тем ниже первая.
Ослабление налогового пресса при наличии, конечно, других
благоприятных условий ведет к росту предприимчивости.
Всплеск деловой активности в США в 80-е годы во многом
связан со снижением налогов примерно в два раза. В настоящее
время они составляют там около 28 % доходов.
У нас же совокупные налоговые изъятия остаются
по-прежнему высокими. Достаточно сказать, что в промышленности
заработная плата работников составляет примерно треть стоимости
вновь созданного продукта. Оставшиеся две трети и есть
фактически налоги, которые взимаются самыми
разнообразными способами. Думается, что фискальная политика
государства является одной из главных причин нашей вялой
деятельности в официальной экономике. Кто же будет работать в поте
лица при несправедливом распределении созданных благ?
Помещики, и те отдавали крестьянам половину созданного. В
развитых странах заработки работников составляют 60 — 70%
стоимости вновь созданного продукта.
При наших налогах низкий уровень жизни с
вытекающими из него криминальными последствиями неизбежен и
труднопреодолим. Стоит при этом учитывать и другое.
Налоговый пресс заставляет людей беречь свои силы в
официальной экономике и обращаться к теневой, где доходность труда
оказывается в два-три раза выше. Кроме того, при активизации
интересов и наличии высокого налогового бремени
усиливается приток работников в теневую экономику. Налоговая
дискриминация — важный фактор криминального
экономического поведения. Работники имеют полное основание
получать большую часть произведенных ими благ. Тогда у
них появится мощный стимул работать с полной отдачей,
возможность жить в достатке и отпадет нужда нарушать
закон.
Хищения часто провоцируются недостатками в организации
торговли. Так, в настоящее время имеется огромный спрос
на строительные материалы. И он будет расти. Однако в
торговлю их поступает незначительное количество, Мест-
78

ных строительных материалов продается в стране примерно
на 500 млн.руб. в год. Это же капля в море спроса на них. Но
если строительные материалы нельзя купить свободно, то
потребители начинают искать другие каналы их
приобретения. И находят. Так, девять из десяти членов садовых
товариществ покупают стройматериалы "слева". Странная
ситуация. Законным путем купить материалы нельзя, а
воровским — сколько угодно. Данная ситуация была бы
объяснима, если бы в стране производилось мало
стройматериалов. Так нет же. Мы самые крупные их производители в
мире. Где же тогда они? Существенная их часть оседает в
незавершенном строительстве, на базах и складах, захламляет
территории и выбрасывается на свалки. Если все это пустить
в торговлю, то от дефицита на стройматериалы не останется и
следа. Выигрыш для общества будет огромный. Существенно
пополнится казна, уменьшатся потери и растаскивание
материалов, прекратятся мытарства людей, возрастет
обеспеченность их запросов.
Большое влияние на количество краж и хищений
оказывают ошибки в ценообразовании. Весьма показательна в данном
случае ситуация с ценами на бензин. Водителям
государственных машин он отпускается по талонам — бесплатно, а
"частникам" реализуется по приличной цене. Неужели сразу
не было ясно, что после введения такой системы цен
государственный бензин рекой потечет в личные машины? Так оно и
произошло. Подобный опыт торговли бензином является
нашим "вкладом" в мировую хозяйственную практику. В
развитых же странах бензин реализуется всем потребителям по
единым ценам.
Максимальное сближение розничных и оптовых цен на
соответствующие товары имеет сильное актикриминальное значение.
Необходимо учитывать и следующее обстоятельство.
Расширение внешнеэкономических связей требует сближения
общемировых и внутрисоюзных цен. В противном случае
контрабанда превратится в не менее распространенное явление,
чем спекуляция сегодня.
Явно не оправдывает себя и сдерживание цен, особенно на
остродефицитную продукцию. Более обоснованно было бы
устанавливать на нее цены рыночного равновесия. Тем
самым удалось бы лишить спекулянтов возможности получать
огромные доходы. Лучше пусть уж они остаются у
государства. В свою очередь рост цен на некоторые товары
целесообразно компенсировать соответствующим потребителям из
госбюджета.
Итак, люди, конечно, не рождаются с криминальными
пороками. Они их наследуют от общества, в котором живут и
79

работают. Поэтому и избавление от этих -пороков в первую
очередь зависит от оздоровления экономической и
социальной среды, а точнее говоря, от ее изменения, качественного
преобразования. Но не только от этого. Многое зависит и от
отношения каждого из нас к своим слабостям и недостаткам,
от понимания растлевающего воздействия на душу человека
неправедных, бесчестных поступков, от желания и
готовности избавиться от них. Сегодня мы стоим на пороге новой
социальной эпохи. Будем же жить достойно и делать для
этого все необходимое. Оставим прошлому свои родимые пятна,
пережитки и иные болезни и изъяны.

Спекулятивная
горячка:
истоки и лабиринты JJ|

jimiiii {Qj imimii
Сфера распределения и обмена — не менее, чем
производство, — благодатное "поле чудес" для теневой экономики. И в
ней особое место принадлежит спекуляции. Несмотря на
"драконовские" цены на товары и услуги черного рынка,
население в целом терпимо относится к спекулянтам. Это
объясняется прежде всего массовостью явления. Огромны
объем и разнообразие предоставляемых спекулянтами услуги
весьма широк круг их потребителей. Спекуляция охватывает
огромный диапазон конкретных проявлений — от крупных
международных махинаций в сфере экспортно-импортных
торговых сделок и валюты до жалких, щемящих душу
барахолок провинциальных российских городков.
Несмотря на многочисленные сложности официального
оформления в органах внутренних дел фактов спекуляции,
их все же ежегодно регистрируется несколько десятков тысяч,
а всего с 1986 г. было выявлено около 170 тыс.

ДЕФИЦИТ КАК ПОРОЖДЕНИЕ
АДМИНИСТРАТИВНОЙ СИСТЕМЫ
Спекуляция представляет собой чрезвычайно древнее
занятие. В переводе с латинского слово "спекуляция" (speculatio)
означает выслеживание, высматривание. Однако спекуляцию
не следует путать с таким понятием, как коммерция (торговля).
Последняя—необходимое условие нормального функционирования
рыночных экономических отношений. Коммерция способствует
оптимизации и эффективности многих сфер
воспроизводственного процесса, реализует социально-экономическую связь
производства и потребления. В обществе с развитой рыночной
экономикой вся деятельность такого рода объединяется
понятием "мapкeтинг,,. Отсутствие маркетинга в экономике
нашей страны, игнорирование его принципов и
закономерностей — одна из причин массовой спекуляции. Объективно в
реальном производстве, наконец, просто в человеческой жизни
складываются такие отношения, которые провоцируют
спекулятивную деятельность.
Итак, что же такое спекуляция в ее
социально-экономическом смысле, каковы ее предпосылки, условия развития и
современные особенности?
Обычно спекуляция понимается как частная деятельность
отдельных людей или групп, направленная на внимательное
изучение, выслеживание рыночной (торговой) конъюнктуры с
целью вызвать ажиотаж (повышенный спрос потребителей на
какие-либо товары), взвинтить цены на черном рынке и на этой
основе получить доходы, многократно превышающие затраты.
Ажиотаж черного рынка практически никак не влияет на
объемы и номенклатуру государственного производства
различных товаров и предоставление услуг. Политика
твердых и неизменных десятилетиями государственных плановых
цен, отнюдь не стимулируя производство, успешно
стимулирует спекуляцию, открывает возможности десяти—
стократного взвинчивания цен на особо ходовые товары
(например, кроссовки, автозапчасти, лекарства). Именно
жесткое централизованное планирование "до гвоздя"
парадоксальным образом спровоцировало неуправляемую стихию
черного рынка, погасив инициативу производителя в
государственном секторе. Без преувеличения можно утверждать, что
именно это является экономическим базисом спекуляции, а
отнюдь не рыночные отношения, которые долгое время в
нашей пропаганде ассоциировались со спекуляцией.
Основные черты спекуляции как причины и следствия
административно-командной системы прослеживаются
не только в СССР, но и в ряде других стран.
S3

Экономической основой спекуляции является прежде
всего дефицит. В условиях регулируемой рыночной экономики
дефицит и перепроизводство — явления постоянно
возникающие и исчезающие. Другое дело, когда в экономической
системе появляются жесткие элементы, ограничивающие движение
капиталов, изменения в структуре занятости, возможности для
предпринимательства и творчества. Речь фактически идет о
различных формах монополизма — частном или
государственном.
Монополизм, омертвляя социальные и экономические
структуры, обостряет объективно существующие противоречия
между возможностями социально-экономической системы и
постоянно опережающими их потребностями общества и каждого его
конкретного члена. Таким образом, рождается дефицит: рабочих
мест, земельных угодий, тех или иных товаров, услуг и т.п.
Дефицит в свою очередь вызывает ажиотажный спрос в
торговле, что создает чрезвычайно благоприятные условия для
спекуляции. "Сливки" со спекуляции, конечно, снимают
монополисты, но кое-что достается и другим участникам сделки,
тем, кто раньше других среагировал на изменения в спросе и
предложении на рынке.
Советская экономическая система как типичный образец
административно-командной системы не знает такого периода в
своей истории, когда бы не было хотя бы какого-нибудь дефицита,
а значит, и спекуляции на этом дефиците. Многообразие
дефицитов различается их составом, временем развития,
социальными группами, испытывающими их влияние.
Дефицит — явление крайне сложное. Он оказывает
значительное влияние на экономику в целом, а главное, на
социальные отношения в обществе, его морально-психологический
климат. Кратковременный или локальный дефицит менее
опасен и болезнен для общества. Но если не принимаются
меры по его своевременному устранению, то он разрастается,
как снежный ком, стабилизируется, и в итоге государство
теряет контроль над ситуацией. Здесь-то "поле чудес" и даст
спекулянту обильный урожай.
Особо процветает спекуляция в такие экстремальные
периоды, как войны, подготовка к ним, восстановление
народного хозяйства после войн и крупных аварий, стихийных
бедствий и т.п. Это, конечно, особая страница нашей
социально-экономической и нравственной истории, которой может
быть посвящено специальное исследование. И все-таки
следует отметить, что к обычным источникам спекуляции в таких
экстремальных ситуациях добавляются мародерство,
варварское разбазаривание и скупка дорогих вещей за бесценок с
целью их накопления и последующей перепродажи. Страшны
84

примеры времен гражданской и Отечественной войн, но не
менее страшны примеры мародерства и процветающей на нем
спекуляции после Чернобыльской аварии, землетрясения в
Армении, когда брошенные в зараженной, зоне автомобили
разбирались на запчасти, которые потом продавались на
черных рынках различных регионов страны, когда "фирменная"
одежда, предназначенная пострадавшим от землетрясения,
продавалась спекулянтами на рынках Москвы и других
городов. Подобные отчеты из уголовной хроники последних лет
вполне могут быть темой для нравственной проповеди.
И все-таки важнее разобраться в причинах дефицита и
спекуляции в спокойные мирные годы, которых, к сожалению,
было в нашей истории не так уж и много. Даже в эти годы не
удалось обойтись без дефицита. Дефицитными были гласность,
законность, мода, время и многое другое. И все это было объектом
спекуляции. Однако для того, чтобы остаться в рамках нашего
предмета изучения, ограничимся лишь исследованием
спекуляции материально-вещественными объектами — товарами
народного потребления и некоторыми услугами.
Дефицит различных товаров и услуг может быть
следствием не только монопольного положения
государственных предприятий непосредственно в сфере общественного
производства. Вторая глобальная причина дефицита —
нарушение законов денежного обращения — также связана с
деятельностью государства как финансового монополиста.
Дефицит неизбежно появляется, как только нарушаются
законы денежного обращения или с ними начинают слишком
вольно обращаться. Бесконтрольная эмиссия денег в первые
годы перестройки привела к тому, что дефицит
государственного бюджета достиг критического уровня. Так, в 1989 г.
дефицит государственного бюджета составил около 100
млрд.руб. На 1990 г. он запланирован в размере 60 млрд.руб.
Это означает, что обязательства государства в виде
социальных и экономических программ не подкреплены реальными
ресурсами. Тем самым дефицит ресурсов запрограммирован.
Сильный товарный дефицит в последние годы двенадцатой
пятилетки в значительной степени был следствием
субъективных манипулирований натуральными и стоимостными
показателями. По мере того как предприятиям давали все
больше и больше самостоятельности, а их деятельность
продолжали оценивать по валовым показателям, шел процесс
интенсивного вымывания "дешевого" ассортимента товаров.
За 80-е годы цены на многие виды потребительских товаров
росли очень быстро: на мясо и мясопродукты — на 20%,
картофель — на 30, безалкогольные напитки — на 31, одежду,
белье и ткани — на 30, кожаную обувь — на 13, хо-
85

лодильники — на 29%. На некоторые виды товаров только за
1988г. цены выросли на 30—40%. Это касается женской,
мужской и детской одежды, некоторых видов обуви .
И все это без официального объявления о повышении цен.
Механизм достаточно прост — необоснованное присвоение
товарам индекса "Н" — новинка.
Еще проще "перевыполнить" план, используя договорные
цены. Их размеры вообще не ограничены. Трудовые коллективы
многих предприятий не упустили возможность этим
воспользоваться. Только в легкой промышленности за 1988 г. доля выпуска
товаров по договорным ценам выросла более чем в два раза. В
результате этого по стоимостным показателям производство здесь
ежегодно росло на 5 — 10%, тогда как в натуральном выражении
оно сокращалось. Так, в 1988 г. торговля недополучила 57 млн.м
хлопчатобумажных тканей, 20 млн. шт. трикотажных изделий,
15 млн. пар обуви, 890 тыс.шт. радиоприемников, 480 тыс. шт.
магнитофонов, 390 тыс.шт. стиральных машин и т.д. В 1989 г. на 2
млн.шт. сократилось производство детских пальто и полупальто,
на 1,5 млн.шт. — детских костюмов, на 15 млн.шт. — платьев, на
3,4 млн.шт. — курток и т.д. Все эти товары в 1989 — 1990 гг.
стали остродефицитными и попали в число объектов спекуляции.
Очевидно, что такая ситуация привела к резкому падению
жизненного уровня тех слоев населения, которые не могут
воспользоваться услугами спекулянтов в силу ограниченности своих
доходов или других причин. В настоящее время в нашем обществе
обозначилось (с тенденцией нарастания) существенное
социальное расслоение населения по принципу не только доходов, но и
доступности и владения дефицитом. Социальная
дифференциация приобретает натуральное выражение, происходит все
чаще обмен вещами и услугами, а не их купля-продажа.
Бизнесмены черного рынка ищут новые всеобщие товарные
эквиваленты — золото, бриллианты, валюту, автомобили. А как может
быть иначе в условиях инфляции, неконвертируемости рубля,
когда, по образному выражению сатирика, "за рубль будут давать
по физиономии"?
Еще одним существенным фактором, определившим
глобальный дефицит конца 80-х годов, является резкое
изменение внешнеэкономической политики без учета
производственного потенциала и особенностей внутреннего рынка.
В первые три года двенадцатой пятилетки резко были
сокращены закупки нашей страной многих предметов
потребления и продуктов питания. Так, импорт различных тканей
уменьшился в среднем на 40%, трикотажных изделий и
кожаной обуви — на 15, свежих фруктов и ягод — на 20%, а
I Плановое хозяйство. 1989. № 10. С. 85.
86

сахара — почти в 10 раз. При этом предприятия не смогли
справиться с возросшим спросом на соответствующую
продукцию отечественного производства.
Следует отметить, что в 1989г. отношение к
использованию валютных ресурсов изменилось. Значительно увеличились
закупки оборудования для производства товаров народного
потребления. Правительством принято решение в 1989 —
1990 гг. увеличить закупки дефицитных товаров народного
потребления на 10 млрд.руб. Всем предприятиям и организациям
разрешено тратить на эти цели зарабатываемую ими валюту.
Вместе с тем введены ограничения на вывоз из страны
дефицитных товаров. Дело в том, что в 1988 — 1989гг. за
границу вывозилось почти 40% фотоаппаратов, 20% часов
бытовых, холодильников, 12% телевизоров, 13%
радиоприемников и т.д.
До сих пор считается, что интересы потребителей должна
защищать торговля. Наивное заблуждение. Торговля сама
заинтересована в завышении цен, в "вымывании" неудобных для
обращения и дешевых товаров. Так, неоднократно имели место
факты, когда торговые предприятия для улучшения показателей
своей работы настаивали на существенном повышении
договорных цен, предлагаемых производителем. Например, цены на
свитера Кссинской трикотажной фабрики по настоянию торговли
были повышены с 65 до 84 руб., а на одну из моделей женских
пальто фабрики "Салют" — с 495 до 530 руб. Наша торговля в
принципе не может защищать интересы потребителя, ибо она по
своей природе стоит ближе к производителю.
Целесообразно отметить и такое явление, как товарные
запасы в розничной торговле. Связь размеров товарных запасов с
различными злоупотреблениями очевидна. Сверхнормативные
товарные запасы, как правило, связаны с потерями, порчей,
наконец, с уценкой и списанием неликвидов, после чего они
нередко попадают к спекулянтам. Все это стоит обществу
довольно дорого — в отдельные годы затраты на содержание излишних
товарных запасов в торговле достигали 200 — 500 млн.руб.
Немалая часть этих средств доставалась дельцам и спекулянтам из
торговых организаций.
В то же время опасно и отсутствие нормальных товарных
запасов. Однако с 1986 г. наблюдается тенденция резкого их
сокращения. Только за три года (1986 — 1988 гг.) товарные запасы в
розничной торговле сократились примерно на 15 %. В целом в
1989 г. не хватало запасов примерно по 75 — 80 % наименований
групп товаров в сумме около 10 млрд.руб. Отсутствие товарных
запасов — это перебои в торговле, ажиотаж, повышенный
спрос, дефицит и, как следствие, спекуляция.
1 Плановое хозяйство. 1989. № 10. С. 84.
87

Все перечисленные выше многообразные факторы дефицита
относятся к механизму формирования спекуляции. Но не менее
важен и интересен вопрос о механизме ее реализации.
Спекуляция всегда развивается волнами. Это связано с
закономерностями функционирования любой рыночной системы. Что же
касается внутреннего рынка товаров народного потребления
в СССР, то его отличает целый ряд специфических
особенностей.
ОСОБЕННОСТИ И МЕХАНИЗМ СПЕКУЛЯЦИИ
Наш внутренний рынок долше время был замкнутым.
Отсутствовала его свободная и постоянная связь с мировым
рынком на уровне отдельных хозяйственных и торговых
звеньев. Жесткое директивное планирование гарантировало на
определенный период стабильность товарных потоков
вопреки нестабильной и переменчивой жизни.
Еще одна существенная особенность нашего внутреннего
рынка — его чрезмерная, постоянная скудность. Даже в застойные
годы, когда на "нефтедоллары" в больших количествах
покупались потребительские товары, их хватало лишь для столиц
союзных республик. В "глубинке" всегда было плохо с большинством
промышленных товаров.
Что же касается рынка услуг, то он практически всегда
отсутствовал. Нет его и до сих пор.
С точки зрения раскрытия механизма реализации
спекуляции важно рассмотреть товарную структуру нашего
внутреннего рынка. Прежде всего весь товарный массив можно
разделить на товары, которые официально продаются
гражданам за наличный расчет, и те, которые не подлежат такой
продаже (оружие, валюта, наркотики и т.п.).
Среди продаваемых в розничной торговле товаров можно
выделить несколько специфических групп:
товары, удобные для спекуляции. К ним относятся
малогабаритные, мелко расфасованные, в красивой и яркой
упаковке, недорогие товары. В различные годы в зависимости от
региона это были шариковые ручки, жевательная резинка,
сигареты, электронные наручные часы, косметика и т.п. В
последние годы в эту группу попали многие малогабаритные,
стандартизированные (например, одежда и обувь с точным
размером) импортные товары, деликатесные продукты
(консервы, кофе) и т.п. Скудность нашего внутреннего рынка и
несопоставимо низкое качество производимых в стране
товаров практически привели к тому, что любой товар "не
нашего" производства или отечественный, но красиво
упакованный мог стать предметом спекуляции;
88

престижные товары и услуги. Речь идет о таких товарах,
обладание которыми повышает авторитет человека. Конечно,
в различных социальных группах набор престижных товаров
меняется. В молодежной среде — это чаще всего элементы
одежды ("варенки", кроссовки) или такие специфические
предметы, как мопед, мотоцикл, радиоэлектроника и т.п. В
среде людей среднего возраста к престижным уже относятся
некоторые дорогостоящие предметы потребления (ювелирные
изделия, автомобиль, видеосистема, компьютер). Понятие
престижности охватывает и сферу услуг: престижно ходить в
сауну, в некоторые театры, на концерты знаменитостей и на
отдельные выставки, в Дом кино, Дом журналистов и т.д.
Наконец, понятие престижности может перемещаться из сферы
потребления в сферу производства (престижно работать в той
или иной организации). В среде людей пожилого возраста
набор престижных товаров и услуг еще больше модифицируется.
Здесь престижной становится возможность лечиться у того
или иного специалиста-знаменитости, отдыхать в
соответствующем санатории. Элементами престижности могут быть
успехи детей, размеры пенсии, звания, льготы и т.п. И все это
может быть и действительно является объектом
спекуляции;
товары, определяющие жизненный стандарт. К таким
товарам относятся . жилище, мебель, ряд бытовых
электрических приборов, стандартный набор одежды,
продуктов питания и т.п. В нормально развивающейся
экономической системе товары, определяющие жизненный
стандарт, не могут быть предметом спекуляции. Но если вдруг
что-либо из этих товаров попадает в разряд дефицита, то
здесь открываются безграничные возможности для
спекуляции ими. Сегодня к предметам первой необходимости
следует относить не только элементарные продукты питания,
одежду, медикаменты, но и определенный набор одежды,
бытовой техники, мебели и т.п. Спрашивается: как сегодня
можно прожить без холодильника, телевизора, постельного
белья, утюга и пылесоса? А ведь все это товары дефицитные!
По расчетам Госкомстата СССР, доходы спекулянтов от
перепродажи только промышленных товаров составляют
более 1 млрд.руб. в год;
товары, которые не только продаются населению через
торговые организации, но и широко используются на
производстве. В отношении таких товаров существует
возможность скупать их у расхитителей на производстве и
перепродавать населению по розничным или даже
заниженным ценам, получая немалый доход. Примерами таких
товаров являются автомобильный бензин, медикаменты,
89

строительные материалы и т.п. Предполагается, что доходы
от незаконных операций с бензином составляют более 2 млрд.
руб. в год. Что же касается медикаментов, то они
чрезвычайно выгодны для спекулянтов. Через медицинские учреждения
или аптеки сравнительно легко добываются крупные партии
лекарств, которые перепродаются с 20 — 100-кратным
превышением цены. Но чего не сделаешь ради больного близкого
человека! И люди покупают;
товары, для которых характерен дефицит региональный.
В нашей огромной стране межрегиональная
несбалансированность товарных потоков — явление перманентное. Не случайно
поэтому 80% всех фактов спекуляции характеризуются тем,
что скупаются товары в одном регионе, а перепродаются — в
другом. Москва и ряд других крупных городов страны уже давно
превратились в места массовых закупок товаров. Ежегодно на
выезде из Москвы задерживаются десятки грузовых
автомобилей, загруженных большими партиями "бесхозных"
продовольственных и промышленных товаров. Велики неучтенные
потоки товаров с юга на север (овощи, фрукты, цветы), а также
с севера на юг страны (строительные материалы,
промышленные товары).
Борьба со спекуляцией осуществляется службой БХСС
Министерства внутренних дел и направлена прежде всего на
выявление и пресечение источников приобретения предметов
спекуляции. Основными такими источниками являются:
торговля; лица, систематически выезжающие за границу;
государственные и иные предприятия, производящие дефицитную
продукцию; браконьеры.
В нашей стране монопольное право приобретения товаров
у производителей и реализации их потребителям
принадлежит государственным торговым организациям. Именно
поэтому работники этих организаций чаще всего являются
субъектами таких преступлений, как спекуляция. Так,
результаты социологических исследований Института системных
исследований АН СССР показали, что квалифицированные
рабочие, имеющие достаточно высокую заработную плату,
оказались в значительно меньшей степени обеспеченными
дорогостоящими предметами длительного пользования, чем
работники торговли с относительно небольшой зарплатой.
Исследования также показывают, что основным местом
приобретения товаров для дельцов-спекулянтов являются торговые
организации.
В 1989 г. контролирующими органами было проверено
более 223 тыс. торговых предприятий. При этом оказалось, что
в каждом третьем из них имели место нарушения правил
продажи товаров. В торговых организациях было выявлено укры-
90

тых от реализации товаров на 54 млн.руб., обнаружено более
чем на 4 млн.руб. неучтенных товаров. Только в московских
магазинах в 1989г. выявлено дефицитных товаров, укрытых от
реализации, на 22 млн.руб. По данным Генерального прокурора
СССР, в системе Главторга Москвы за несколько последних лет
было привлечено к ответственности более 2 тыс.руководителей,
которые при помощи отдельных работников
правоохранительных органов и высокопоставленных покровителей создали
специальную систему зашиты от разоблачения, что давало им
возможность в течение многих лет наживаться. В целом по стране в
1989г. более 70 тыс. работников торговли были наказаны в
административном и уголовном порядке за различные
нарушения правил торговли, что в два раза превышает
соответствующий показатель предшествующего года. По оценкам ВНИИ
МВД СССР, ежегодно сумма наживы только от обмана
покупателей достигает 6 млрд.руб.
В последнее время получили большое распространение
выездная торговля и система распределения товаров по
заказам. Социальная эффективность подобных мероприятий
весьма проблематична. Но главное, подобные формы
торговли сильно способствуют спекуляции. Это связано с тем,
что осложняется контроль за движением дефицитных
товаров. Более того, спекулировать начинают не только товарами,
но и закреплением конкретного предприятия, организации за
тем или иным престижным магазином, выделением большего
или меньшего количества заказов и т.п. Проверки многих
специализированных магазинов и столов заказов Москвы
показали, что здесь грубо нарушается принцип социальной
справедливости, обман покупателей принимает массовый характер.
Вот только некоторые примеры, выявленные Инспекцией
рабочего контроля Московского городского совета
профсоюзов в конце 1988 и начале 1989г.: работникам ресторана
"Узбекистан" к одному из праздников было выделено 300
заказов, а коллективу треста "Мосэлектромонтаж" №1 — всего
25; Москворецкому райздравотделу выделили по четыре
заказа на сотрудника, а на заводе имени Владимира Ильича
Ленина — лишь каждому десятому работнику; в
Черемушкинском районе работники суда, прокуратуры, РУВД
были обеспечены праздничными заказами практически
полностью, а коллективы детских садов, школ, ПТУ — лишь на
треть. Нетрудно заметить, что здесь перераспределение
осуществляется в пользу "нужных" людей и, по-видимому, не
бескорыстно.
Анализ практики правоохранительных органов показывает,
что 70% объема спекуляции составляют товары, ввозимые из-
за границы, значительная часть которых провозится через нашу
91

страну якобы транзитом. Только одним рейсом теплохода из
Турции в 1989 г. польские туристы ввезли беспошлинно в нашу
страну около 100 тыс. джинсовых брюк, 700 тыс. косметических
наборов, 500 тыс. метров ткани, 500 тыс. электронных часов, 4
тонны жевательной резинки — всего примерно на 50 млн. руб.
Значительная часть этих товаров в Польшу не попала, а была
продана, минуя официальные каналы торговли, в нашей стране.
Объемы этого товарооборота вполне соизмеримы с показателями
крупных государственных торговых фирм. Так, только на
территории Львовской области польскими гражданами
перепродаются товары на сумму около 1 млрд. руб. В этом бизнесе есть и
свои рекордсмены. Например, польский гражданин Ежи Коцуб
на своем "Мерседесе" в течение нескольких месяцев 1989 г.
привез и продал в нашей стране 304 компьютера. Спрашивается:
что же делать? Может быть, на таможне не пропускать польских
туристов с товарами? В качестве ответа можно привести мнение
одного из корреспондентов еженедельника "Аргументы и факты"
И.Моржаретто: "Умнее было бы впускать товар без ограничений,
но если уж везешь его на продажу — будь добр, уплати пошлину.
Чтоб и государству от этой коммерции прок был. А если не
заплатил, но без товара возвращаешься — заплати теперь, но уже
больше. Так, кстати, во всем цивилизованном мире делается.
Везде таможня считается инструментом экономической
политики государства.
И гонять тех поляков, которые торгуют джинсами на наших
рынках, тоже, наверное, не стоит. Это ведь у нас с вами
товара прибавляется, и неплохого.
Наоборот, им условия создавать надо. Чтобы не жирели
перекупщики и не наглела наша доморощенная мафия.
Вот открыли недавно во Львове целый ряд комиссионных
магазинов, специализирующихся на скупке вещей у
иностранцев. И что же? Порядка прибавилось, государство не внакладе,
поляки тоже, и мы выиграли — ведь заметно упали цены" .
Еще одним существенным источником приобретения
товаров для спекуляции являются хищения (как крупные, так и
мелкие) на государственных предприятиях. Исследования
показывают, что практически каждое крупное хищение
завершается оптовым сбытом похищенного спекулянтам. Но
особенно сильно спекуляция "подпитывается" мелкими
хищениями. Ежегодно на предприятиях и в организациях
задерживается несколько сот тысяч так называемых
несунов.Только на предприятиях, производящих винно-водочные
изделия, спирт и сахар (все это является дефицитом и
соответственно предметами спекуляции), задерживается более
1 Аргументы и факты. 1989. № 45. С. 6.
92

100 тыс. мелких расхитителей. В такой относительно
небольшой республике, как Молдова, например, в 1988г. при
совершении мелких хищений с различных предприятий было за •
держано 22,5 тыс.человек. У них изъято материальных
ценностей на 165 тыс.руб. Тащат в основном то, что легко
продать, — запасные части к машинам и приборам, материалы,
готовые изделия, продукты питания и т.п.
Ежегодный ущерб от несунов, бесхозяйственности и потерь,
на чем прекрасно паразитирует не только спекуляция, но и
многие другие отрасли теневой экономики, составляет десятки
миллиардов рублей. Анализ статистики потерь не оставляет
сомнений в том, что они выгодны расхитителям. Как понять,
например, тот факт, что при длительно сохраняющихся в
стране неудовлетворительном финансовом положении и дефиците
многих товаров наблюдается устойчивая тенденция роста
превышения и без того завышенных норм естественной убыли и
порчи товарно-материальных ценностей. Так, в отдельные
периоды 1989г. потери товаров сверх норм естественной убыли в
системе Министерства торговли СССР выросли по сравнению с
аналогичными периодами 1988г. почти на 20%; на Украине эта
цифра достигала 35%, а в Грузии — 60%. Еще хуже обстоит
дело в торговых организациях системы потребительской
кооперации. Здесь превышение норм естественной убыли возросло в
целом по стране в 1,7 раза, в том числе по РСФСР — в 2,3,
Украине — в 4 раза.
Наконец, последний источник приобретения товаров для
спекуляции — браконьерство и вообще незаконное
использование природных ресурсов. Ограниченность природных
ресурсов и забота об их сохранении вынуждают государство
вводить определенные ограничения на охоту, рыбную ловлю
и т.п. Однако потребность в "дарах природы" может расти.
Таким образом, появляется почва для спекуляции.
Характерным примером процветающей на базе
браконьерства спекуляции является незаконная добыча в
Прикаспийских районах черной икры и рыбы осетровых и
частиковых пород. Несмотря на то, что Каспийское
управление внутренних дел МВД СССР только за 1986 — 1988гг.
изъяло у браконьеров и перекупщиков более 15 т черной икры и
около 160 т рыбы осетровых и частиковых пород, привлекло за
браконьерство к ответственности более 4 тыс. человек, в том
числе к уголовной — 2629, тем не менее во многих регионах
страны "всплывают" неучтенные икра и рыба.
Экспертные оценки свидетельствуют, что в Прикаспийском
регионе примерно треть населения в той или иной степени
имеет отношение к браконьерству. Браконьер с налаженными
связями за сезон "зарабатывает" до 15 — 20 тыс.руб. Незаконно до-
93

быта я икра продается спекулянтам-оптовикам по цене 30 —
60 руб. за килограмм (при государственной розничной цене
45 руб.) и вывозится в другие регионы страны. Дальнейший
путь икры трудно проследить. Однако большая ее часть
попадает в систему торговли и общественного питания. Особенно "вы-
годно"расфасовывать икру в стандартную тару и продавать по
спекулятивным ценам, которые в 4 — 5 раз выше
государственных. Расфасованную икру под видом стандартной спекулянты
нередко продают иностранным гражданам, которые платят за 100-
граммовую баночку до 20 долл. Таким образом, наши спекулянты
выходят и на мировой рынок.
Следует отметить, что уголовные дела, связанные с
браконьерством, с точки зрения расследования достаточно
сложны. Но результаты их расследования не входят в отчеты ни
уголовного розыска, ни службы БХСС. Следствие по этим
делам ведут не следователи-профессионалы, а так называемый
орган дознания, куда входят отдельные работники различных
служб, выделенные для дознания незначительных, мелких
правонарушений. Подобные правовые и организационные
недоработки ведут к тому, что лишь 15 — 20% уголовных дел
по браконьерству доходят до суда.
Различного рода спекулятивные отношения возникают и
на почве заготовки леса. Дефицит пиломатериалов всем
известен. Поэтому многие организации и отдельные граждане
занимаются самозаготовкой. Нередко это делается
незаконно. О масштабах подобной деятельности говорить трудно, но
космические фотоснимки свидетельствуют о больших приписках
в лесном хозяйстве . Так, на космических снимках можно
отчетливо видеть вырубки, не показанные на
лесоустроительных картах. Даже з Московской области, где запрещена
какая-либо вырубка лесов, по космическому снимку можно
насчитать их несколько десятков. Конечно, важен не сам
процесс вырубки, а результат: древесина или очищенный от
леса земельный участок. И то, и другое в условиях тотального
дефицита часто являются предметами спекулятивных
отношений. Те же космические снимки при сопоставлении их с
результатами земельных обмеров показывают, что,
например, в Узбекской ССР во многих хозяйствах фактические
земельные угодья на 20 — 40% превышают отчетные данные.
Неучтенные участки земли служат либо для покрытия
бесхозяйственности, либо для получения неучтенной продукции,
либо незаконно используются индивидуальным сектором
экономики и фактически являются объектом купли-продажи и
соответственно спекулятивных отношений.
1 Виноградов В. Проверка из космоса //Коммунист. 1988. № 3.
94

МЕРЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ
Борьбу со спекуляцией необходимо вести поэтапно,
постепенно очищая эту проблему от различных наслоений,
способствующих ее развитию: инфляционных процессов,
диспропорций в народном хозяйстве, субъективизма в
распределении, деформированности общественного сознания и т.д.
Систему мер по борьбе со спекуляцией условно можно
разделить на три группы: экономические, социальные и
правовые. Учитывая значительную инертность экономических
методов по сравнению с административными, специфику
сложившейся в стране обстановки, чрезвычайную остроту
криминальных проявлений актов спекуляции, озлобленность
"голодного" и истерзанного очередями потребителя, начать
было бы целесообразно с организационно-правовых решений.
Дело в том, что традиционная (сложившаяся на основе
Уголовного кодекса 1961г.) практика оценки спекуляции
фактически вела к тому, что из каждых ста
зарегистрированных случаев спекуляции по пятидесяти уголовные дела из-за
их судебной бесперспективности не возбуждались, по
тридцати — прекращались по той же причине органами
следствия и лишь по двадцати — направлялись в суд. В суде
же по этим уголовным делам к лишению свободы осуждено
примерно 7,7% участвующих в преступлениях. Поэтому в
борьбе со спекуляцией необходимо усилить административные
и экономические санкции и упростить механизм их
реализации, а к уголовной ответственности привлекать лишь
в особых случаях.
Первые шаги в этом направлении уже сделаны. В начале
1989г. Президиум Верховного Совета РСФСР внес в
Административный кодекс ряд существенных изменений,
направленных на усиление ответственности за деяния,
являющиеся как бы сопутствующими спекуляции. Так, если
прежде разовая, даже бескорыстная продажа товаров
знакомым, родственникам или другим так называемым нужным
людям, припрятывание товаров ни в уголовном, ни в
административном плане не наказывались, то теперь
подобные разовые факты, совершенные должностным лицом,
наказываются штрафом в размере от 50 до 100 руб., а
совершенные рядовыми работниками — до 50 руб.
Введена также ответственность за отдельные факты
продажи гражданами не произведенных ими товаров и предметов
по ценам, превышающим розничные государственные. В
данном случае нарушитель должен быть предупрежден или
оштрафован на сумму до 100 руб. с конфискацией предмета
торговли. Подобные факты, совершенные повторно, могут на-
95

казываться наложением штрафа в размере до 200 руб. или
назначением исправительных работ на срок до двух месяцев с
удержанием 20% заработка.
Несколько изменились критерии деления спекуляции на
крупную и мелкую. К последней стали относить все факты
наживы не более 100 руб. Это, по-видимому, приведет к
тому, что около 30% правонарушений, расцениваемых прежде
как преступления, теперь будут рассматриваться как
административные проступки. В то же время административная
ответственность за мелкую спекуляцию повышена
практически вдвое (штраф до 100 руб., а при повторном
совершении — до 200 руб. либо исправительные работы сроком
до двух месяцев с удержанием 20% заработка).
Наконец, с целью предупреждения спекуляции усилена
ответственность за торговлю с рук в неустановленных местах
(штраф до 50 руб.).
Понятно, что указанные выше правовые меры полностью
проблему спекуляции не решат. Необходимо, по-видимому,
признать в законодательстве субъектом спекуляции не только
отдельного гражданина, но и представителей различных
организаций, которые нередко занимаются спекуляцией,
прикрываясь интересами предприятия. В правовом плане
необходимо также решить вопрос о спекуляции, когда скупка
осуществляется за границей.
В социальном аспекте борьба со спекуляцией должна вестись
по двум взаимосвязанным направлениям. Прежде всего
необходимо преодолеть негативное отношение в обществе к
предпринимательской деятельности. В то же время в
общественном сознании необходимо развивать неприятие спекуляции
в ее истинном понимании в любой сфере общественной жизни.
Основной экономической мерой борьбы со спекуляцией во
всех ее проявлениях является постоянное совершенствование
хозяйственного механизма. В настоящее время — это
преодоление товарного дефицита и формирование рыночных
отношений, смелое развитие коммерческой торговли, рекламы.
Наряду с этим большое значение имеет правильное
государственное регулирование данных процессов. Смысл экономических
мер борьбы со спекуляцией заключается фактически в
обеспечении эквивалентного обмена между субъектами социально-
экономических отношений на всех уровнях.
Спекуляция — неоднозначное явление; борьба с ней
длительна и сложна, требует большой гибкости и мудрости.
Это та сфера общественных отношений, где громкие призывы
и бескомпромиссные подвиги менее эффективны, чем строгий
экономический расчет и внимательное отношение к
человеческим страстям и нуждам.
96

домыслы и факты
^ о кооперации
и теневой экономике

Восприятие человеком окружающего его мира да и самого
себя в нем — одно из самых загадочных, наверное, явлений.
Почему мы так легко порой поддаемся домыслам и
вымыслам? И почему в то же время не замечаем достаточно
очевидные факты? Почему одно вызывает у нас позитивную
реакцию, а другое — необъяснимое неприятие? Почему одни
явления в нашем сознании прочно ассоциируются с другими
при всей их несхожести? А некоторые, наоборот, стоят
особняком, хотя и являются "родными братьями"?

АБЕРРАЦИЯ ВОСПРИЯТИЯ
Эти и многие другие вопросы неизбежно возникают, когда
речь заходит о кооперации и теневой экономике. Оба слова
появились на свет не сегодня. О кооперации спорят уже
больше века. О теневой экономике активно заговорили гораздо
позднее — лет 15 — 20 назад. Сначала на Западе, а недавно и
у нас. И тем не менее в наши дни они оказались не только в
эпицентре общественного сознания, но и для немалого числа
людей стали чуть ли не синонимами. Многие говорят о
кооперации, а подразумевают теневую экономику. И наоборот.
Причем такое убеждение крепнет. У него уже появляются
теоретики, доказывающие, что иначе быть не может. Однако
так ли это? Как же обстоит дело в действительности? Как
кооперация соотносится с теневой экономикой?
Обратимся сначала к первой части вопроса. Какие есть
основания сводить кооперацию к теневой экономике?
Давайте опираться не просто на мнения, предположения и эмоции,
а на точные факты. Статистика показывает, что к началу
1990 г. в новых кооперативах было занято 5 млн.человек; ими
произведено продукции и услуг на 40 млрд.руб. Заметим, что
примерно 80% производственных кооперативов действуют
при госпредприятиях. Им они реализуют почти 70% своей
продукции, и только 30% ее идет на рынок.
Вклад пока небольшой. Однако давайте представим себе,
что всего этого нет. Тогда бы национальный доход в стране в
1989 г. не только не вырос на 2,4% ,а, наоборот, упал бы ниже
уровня 1988 г. Госпредприятия не получили бы товаров и
услуг примерно на 30 млрд.руб. Возникла бы цепная реакция
сбоев в их развитии. На несколько миллиардов рублей
"похудел" бы и без того недостаточный розничный товарооборот.
Потребители лишились бы возможности удовлетворить часть
своих запросов. Их настроение от этого бы не повысилось.
Безработица в стране подскочила бы на несколько миллионов
человек. Прирост денежных доходов населения уменьшился
бы почти на треть. Работники не досчитались бы в своих
карманах минимум 18 млрд.руб. "Похудела" бы и наша казна.
Значит, возрос бы и без того немалый дефицит госбюджета. А
так в одной Москве доходы города выросли благодаря
кооперации на 250 млн.руб.
Таков далеко не полный перечень тех негативных
последствий, которые возникли бы при отсутствии кооперации.
И хотя в ней имеется немало проблем, о чем речь пойдет
ниже, сводить кооперацию только к теневой экономике
значит или не знать реального положения дел, или
специально закрывать на него глаза.
<••
99

ТАК ЛИ СТРАШЕН ЧЕРТ ?
А как все же обстоит дело с теневой экономикой в
кооперации? Есть она там или нет? Конечно, есть. Дельцы и
махинаторы разных мастей и здесь не дремлют. Одни пытаются отмыть
неправедные доходы. Другие активно ворошат в кармане
государства. Третьи окунулись в спекулятивную горячку. Четвертые
утаивают обороты и доходы. Пятые промышляют запретной
деятельностью. Шестые под видом кооперации проворачивают
крупные финансовые аферы и т.д. Всего за 1989 г. в кооперации
выявлено около 8 тыс. преступлений. По нашим оценкам, доля
нетрудовых доходов в кооперации составляет около 20% общей суммы
заработков здесь. В экономике в целом их доля составляет около
15 — 20%. Разумеется, это приблизительные и средние оценки.
Они вовсе не означают, что все кооператоры "химичат".
Преобладающая их часть получает доходы честным путем, и им нечего
стыдиться.
Можно ли теневую экономику в свою очередь сводить к
кооперации? Отнюдь. Первая несравненно обширнее второй. Если
даже допустить невозможное и весь объем работ у новых
кооператоров посчитать теневым, то и он раза в 2 — 3 будет меньше всех
нетрудовых доходов в нашей экономике. Одни хищения
государственного имущества перекроют раз в десять нетрудовые доходы
в кооперации. Далеко последним и до объемов самогоноварения.
А уж рядом с незаработанной зарплатой в госсекторе все
прегрешения в кооперации просто блекнут. Одна плата за
псевдопродукцию составляет около 35 млрд.руб. Вся же плата за ложный
труд в госсекторе приближается, по мнению экспертов АН СССР,
к 80 млрд.руб.
Факты свидетельствуют, что доля правонарушений в
кооперации составляет в общем объеме преступности в сфере
экономики около 3 — 4 %. Доля же нетрудовых доходов
кооператоров в общем объеме доходов теневой экономики, как
показывают расчеты, — около 5%, что сопоставимо с удельным весом
кооперации в экономике.
В кооперации имеются немалые возможности для
извлечения нетрудовых доходов. Но в этом отношении она не так уж
и резко выделяется на общем фоне нашей экономики, во многих
отраслях которой возможностей для этого не меньше. Иначе
мы были бы свидетелями массовой кооператизации
общественного питания, торговли, заготовок, снабжения и ряда других
сфер деятельности. Но этого нет. Более того, кооператоры
активно вытесняются, например, из общественного питания.
Их число здесь уменьшилось только за 1989 г. на 20%.
Так почему же тогда теневой взор на кооперацию застилает
многим глаза? Это интересный парадокс. Он заслуживает
100

серьезного осмысливания и специального рассмотрения. В
какой-то мере сказывается здесь и общее негативное, зачастую
справедливое, отношение к кооперации. Надо учитывать и
то, что лишь 3% опрошенных регулярно сталкиваются с нею.
Мы часто судим о кооперации стереотипно. Свою лепту
вносят в это и средства массовой информации. В криминальной
хронике слово "кооператор" мелькает, пожалуй, чаще всего.
Как будто 2,5 млн. преступлений в стране совершают чуть ли
не одни кооператоры. Не обходится при этом и без рецидивов
уравнительной психологии, которая высокие заработки
непременно отождествляет с нетрудовыми. У многих вызывает
также неприятие коммерческий тип личности
кооператоров. Издревле еще повелось считать у нас предприимчивый
люд проходимцами. Нельзя не сказать и о намеренной
компрометации кооперации. Ее семена дают в общинно-
административном сознании обильные всходы неприятия. Но
дыма, как говорится, без огня не бывает. Многое в
кооперации вызывает тревогу и справедливое возмущение. Немало
дельцов не просто бросают влюбленные взоры в ее сторону,
но и активно обогащаются посредством ее. Поле незаконной
деятельности растет вместе с расширением масштабов
кооперации. Активно внедряется в нее организованная,
крупномасштабная преступность. Это реальная картина. Не стоит ее
драматизировать, но и нельзя недооценивать.
КТО ВИНОВАТ ?
Чтобы побороть зло, необходимо знать его истоки. Каковы
причины теневых деформаций в кооперации? Этот вопрос
является узловым. Вокруг него идут яростные споры.
Многие полагают, что во всем виновата милиция. Куда
она смотрит? Почему не навела порядок? Долго ли еще будет
"разводить демократию"? Конечно, вина милиции, а точнее
всей правоохранительной системы, в борьбе с преступностью
в кооперации имеется. Но она не бездействует. В 1989 г.
выявлено 250 тыс. лиц, совершивших преступления в
экономике. Раскрыто немало крупных афер, когда замышлялось
похищение у общества 200 — 300 млн.руб. И борьба на этом
фронте разворачивается, о чем будет сказано ниже.
Давайте, однако, задумаемся: не впадаем ли мы в
иллюзию, когда требуем только от милиции навести порядок
в кооперации? Посильна ли ей такая задача? Что может
сделать милиция, если в растаскивании государственного
имущества участвуют миллионы людей? К каждому из них
милиционера не приставишь. А если бы кто-то и захотел это
сделать, то обществу, пожалуй, пришлось бы работать только
на правоохранительные органы.
101

Последние все же в своей деятельности связаны лишь со
следствиями, а не с причинами теневой экономики. Органы
имеют дело с фактами преступления. И их главная задача
быстро раскрыть преступление и справедливо покарать его
участников. Максимум, что они могут сделать, это
обеспечить неотвратимость наказания. Но сорная трава всякого
рода преступлений в кооперации произрастает на
определенной экономической почве. Мало срубить ее вершки.
Необходимо не допустить разрастания ее корешков. Но это уже не
дело милиции.
В последнее время в обществе активно культивируется
мнение о том, что теневая экономика является неизбежным
следствием кооперативно-индивидуального сектора. Такой
вот он — и все. Такова его генетическая
предрасположенность. Подобных слов произнесено немало. Многие начинают
задумываться: а может быть, действительно, так оно и есть?
Нетрудно понять, какие выводы вытекают из этого. Чем
меньше кооператоров и индивидуалов, тем лучше — таков
лозунг яростных борцов за чистоту социализма. Нетрудно
понять и то, кому выгодны подобные настроения.
Поводов, как уже отмечалось, для нелюбви к кооператорам
и индивидуалам немало. Но будем все же точны в выводах.
Разве отсутствие у нас до недавних пор
кооперативно-индивидуального сектора помешало разрастанию теневой экономики?
Ведь в годы брежневского застоя она достигла своего апогея. С
другой стороны, почему в развитых странах, например Швеции,
Голландии, ФРГ, Швейцарии, кооперативная и индивидуальная
формы собственности приносят обществу и людям блага и не
превратились в рассадники теневой экономики? И почему у нас
данные формы собственности непременно должны стать
таковыми? Никак не могу понять этого.
Однако, думается, все намного проще. Хватит предаваться
эмоциям и водить людей за нос. Ни одна форма
собственности — государственная, кооперативная и
индивидуальная — сама по себе ни в большей, ни в меньшей степени не
предрасположена к теневой экономике. Если полагать иначе,
то придется признать, что ближе всего к последней стоит
государственная собственность. Но не объявлять же ей войну?
Какое же современное общество может обойтись без нее?
Вместе с тем современный мировой опыт свидетельствует,
что демократическое и правовое общество, гибкая и
эффективная экономика не могут существовать без наличия
многообразных кооперативных и индивидуальных форм
собственности. Стоит ли народ пугать ими?
И вообще не надо искать истоки теневой экономики в
формах собственности. Дело не в них. Дело в том, как они
102

организованы, как взаимодействуют, в какую
экономическую среду погружены и насколько умело регулируются.
Кооперативные и индивидуальные формы можно организовать
так, что они превратятся в благодатное поле для теневых
махинаций. Но то же самое можно сделать и с
государственной собственностью. Примеров и того, и другого, и третьего
не счесть. А можно поставить дело и иначе. И не только
можно, а нужно! Тем более что это, как свидетельствует опыт
человечества, вполне достижимо.
КАЛИФЫ НА ЧАС
Деформация и пороки нашей кооперации — во многом
результат сложившихся прежде социально-экономических
реалий. Нами был утрачен опыт разумного управления ею. За
многие десятилетия мы хорошо научились запрещать и
бездействовать. Глубокой оказалась и степень отчуждения людей от
государства. Любые послабления многие из них судорожно
спешат обратить на пользу себе, не считаясь с интересами
общества.
Все это проявилось и в кооперации. Демонтаж запретов на
нее, не подкрепленный новыми эффективными механизмами, в
нашем асимметричном обществе стал порождать произвол и
злоупотребления. Тем более что одним оказалось позволено
многое, а другим (госсектору) — слишком малое. Поднявшаяся
волна негодования чуть не вернула все на круги своя.
Сегодня идет непростой поиск разумных компромиссов. Но
нередко преобладает тактика "ежовых рукавиц". По стране
прокатилась волна закрытия кооперативов. В ряде мест
воздвигнуты целые баррикады на путях их регистрации. Проглядывается
стремление втиснуть кооперацию в административную систему.
Многие искренне полагают, что это позволит навести в ней
порядок. Однако такие надежды призрачны.
Дамоклов меч административного произвола — одна из
самых основных причин, питающих теневую экономику в
кооперации. Как тут не вспомнить, что десятилетиями
кооперацию не только не жаловали, но и боролись с ней как с
исторически преходящим и чуждым нам явлением. Трижды
попадала она под карающую руку псевдосоциалистических
преобразований — после 1917 г., в 1929 г., в конце 50-х —
начале 60-х годов. С трудом удалось отстоять ее и осенью 1989 г.
Многие и по сей день убеждены, что политика оживления
кооперации является вынужденным и временным маневром по
затыканию брешей в нашей экономике. Вот уладится все, и
необходимость в ней отпадет. Не случайно поэтому на
кооператоров смотрят, как на людей чуть ли не второго сорта.
Теперь давайте спросим себя: чего же мы от них хотим?
юз

Нельзя же игнорировать психологию людей. Стоит ли
удивляться, что рискнувшие участвовать в кооперации не
спешат делать долговременные и серьезные вложения в
производство. Не удивительно и то, что при столь
неустойчивой и неблагоприятной социальной атмосфере вокруг
кооперации в нее идут обычно самые отчаянные, а нередко
просто криминальные субъекты. Вполне естественно и то, что
полученные доходы кооператоры стараются направить в фонд
оплаты труда, а не вложить их в новую технику или пустить
на расширение производства. Работа с оглядкой часто
оборачивается халтурой и прочим комбинаторством. Если не
известно, что будет завтра, то вряд ли кто станет всерьез
думать о марке фирмы и ее репутации.
Отсутствие социальной уверенности и стабильности у
кооператоров, помноженное на административный произвол властей,
неизбежно порождает у многих психологию временщиков и
рвачей. Кооператоры нередко чувствуют себя калифами на час
и порой легко попадают в сети теневой экономики.
Поэтому так важно вселить в тех, кто уже работает в
кооперации или собирается связать с ней свою судьбу,
уверенность в завтрашнем дне, в перспективах ее развития. Да и
обществу пора самому перестать нервно одергивать
кооперацию и раздраженно грозить ей. Есть смысл подумать и о
стабильности принятых ранее законов. Особая
ответственность ложится в этой связи на государство. Оно обязано
гарантировать своим гражданам, что само никогда не поднимет
руку на честно работающих кооператоров и другим не
позволит ни в коем случае этого сделать.
Необходимо задуматься и о том, насколько оправданно
делать ставку на создание кооперативов при госпредприятиях.
В связи с этим уместно сказать, что кооперативы,
работающие по договорам с госпредприятиями, растут, как грибы.
Отчасти это объясняется тем, что на их продукцию и услуги
большой спрос. К тому же у госпредприятий имеются
немалые резервы производственных мощностей, сырья и
материалов. Но только ли в этом дело?
Конечно, нет. Кооперативы при государственных
предприятиях нередко становятся удобной ширмой для перекачки
государственных средств в карманы оборотистых дельцов.
Одна часть этих средств идет нечестным кооператорам, а
другая — работникам госпредприятий. Но винить в подобных
махинациях лишь кооперацию крайне несправедливо.
Во-первых, необходимо учитывать, что кооперативы,
создаваемые при госпредприятиях, имеют больше шансов быть
быстро зарегистрированными. Они редко попадают и в поле
зрения контрольных органов. Такие привилегии побуждают
104

кооператоров искать себе солидных покровителей в лице
госпредприятий. Но ведь опекуны нуждаются и в
соответствующем вознаграждении.
Во-вторых, сами работники госпредприятий, получив
возможность создавать при себе кооперативы, охотно идут на
это. Ситуация была бы иной, если бы коллективы
госпредприятий работали, скажем, на аренде и были бы
собственниками создаваемых ими благ. Тогда бы у них отпали
необходимость выискивать формы приработка на стороне и охота
транжирить свои средства, переплачивая кооператорам.
Экономическая реанимация государственного сектора позволит и
кооперацию избавить от многих недугов.
К ДИАЛОГУ РАВНЫХ
Вытеснению теневой экономики из кооперации будет
способствовать установление правовых отношений между нею и
исполкомами местных Советов народных депутатов. Здесь
опасны две крайности: как бесправие Советов, ведущее к
бесконтрольности кооперативов, так и бесправие кооператоров
перед местными органами власти. В последнее время
наметилась тенденция усиления диктата последних над
первыми, хотя и произвола в деятельности кооперативов тоже
еще хватает. Судьба кооперации все сильнее и сильнее
передоверяется исполкомам местных Советов, которые нередко
весьма вольно пользуются своей властью и просто забывают о
существовании Закона о кооперации в СССР.
Многие полагают, что чем больше прав станет у Советов и
меньше у кооперативов, тем легче будет навести в последних
порядок. Но ведь это типично административная логика
мышления. Любой перекос в правах двух субъектов оборачивается
крайне негативными последствиями, а в экономике —
теневыми деформациями. Невозможность субъектов реализовать
свое право на предпринимательскую деятельность расширяет
область подпольного бизнеса и лжекооперативов.
Производители оказываются в монопольном положении, диктуют
потребителям высокие цены, беспечно относятся к качеству
продукции, делят сферы влияния и т.п.
В то же время бесправие кооператоров перед
исполкомовскими чиновниками неизбежно порождает
взяточничество и коррупцию. Препоны в регистрации кооперативов часто
преодолимы с помощью взятки. Конечно, берут не все. И тем
не менее кое-где ставка за одну эту услугу составляет 2
тыс.руб. Опросы кооператоров показывают, что половине из
них приходится прибегать к взяткам очень и очень часто.
Председатель правления Московского союза кооператоров
105

А.Федоров подсчитал, что на взятки и подкуп должностных
лиц кооператоры столицы за первые 7 месяцев 1989 г.
истратили примерно 31 млн.руб. А сколько на эти цели ушло
денег по всей стране, есть учесть, что на долю московских
кооператоров приходится примерно десятая часть производимой
ими в стране продукции?
Думается, что взаимодействие Советов и кооператоров
желательно строить на равноправной основе. И те и другие
обязаны в равной мере соблюдать законы демократического
общества. И особенно важно поставить на правовую основу
взаимоотношения Советов и кооперативов в части открытия
и закрытия последних. Давайте задумаемся, почему именно
исполкому должно принадлежать последнее слово при открытии
и закрытии кооператива?
Можно ли забывать, что в цивилизованном обществе
никакая власть, даже самая высшая из высших, не должна иметь ни
малейшей возможности ограничить суверенные права
личности? Как отдельному человеку недопустимо пренебрегать
разумными общественными устоями, так и общество не
вправе позволять себе ущемление его независимости и свободы.
Право человека труда на собственность, в том числе и на
кооперацию, призвано быть при социализме одним из основных
в числе суверенных и неотчуждаемых. Иначе невозможно
будет демократическое и правовое общество, а значит — и
эффективная экономика. Следовательно, желательно или
введение регистрационного права открытия кооперативов, когда
они просто ставят об этом в известность исполкомы местных
Советов народных депутатов, или предоставление гражданам
права обжаловать в суд решения исполкомов об отказе
открытия кооперативов.
Что же касается закрытия кооперативов, то оно в
правовом обществе не может происходить иначе, чем в судебном
порядке. Местный Совет, профсоюзы, народный контроль,
жители тех или иных территорий, общество потребителей,
правоохранительные органы вправе лишь, думается, ставить
вопрос о закрытии кооператива. Но выносить окончательное
решение об этом может только суд и никто иной. Тем самым
будет соблюдено равенство в суверенных правах власти и
человека, даны прочные гарантии хорошо работающим
кооперативам и не ущемлены полномочия местных Советов
народных депутатов в регулировании их деятельности. К тому же
возросшая конкуренция будет способствовать преодолению
многих теневых деформаций.
Само собой разумеется, что местные Советы обязательно
должны располагать достаточными возможностями активного
воздействия на развитие кооперации. Однако вопрос заклю-
106

чается в том, как лучше это сделать? Практика, к
сожалению, пошла привычным административным путем.
Исполкомы и их работники, исходя из своих представлений о том,
что нужно населению, открытие одних кооперативов
запрещают, а других — позволяют. Весьма вольно порой
используются цены, налоги и другие регуляторы в целях воздействия
на кооперацию. Упор чаще всего делается на возведение
препятствий, запрещение. Но правильно ли это?
Представим себе, что в исполком поступает заявка на
открытие кооператива по ремонту обуви, которых вроде бы
уже немало действует на территории местного Совета. Чаще
всего на подобную просьбу следует отказ. Вполне очевидно,
что он ущемляет неотъемлемое право граждан на
кооперативную деятельность. Но правильно ли так поступать и по
экономическим соображениям? Кооператоры вкладывают в
дело свои деньги, рассчитывают, возможно, за счет более
качественного, дешевого или обходительного обслуживания
потеснить конкурентов. А это как раз то, что требуется
потребителям. Конкуренцию нет смысла ограничивать. Ее
желательно поощрять. И не дело исполкомов превращаться в
клапан между производителями и потребителями. Посредники
здесь вовсе не обязательны. Какие кооперативы нужны
обществу, пусть решают сами потребители, рынок. Никому еще не
удавалось оказаться умнее его.
Думается, что регулирующее влияние исполкомов на
кооперацию более правильно осуществлять с помощью цен,
налогов, кредитов и т.д. Экономические методы предполагают
их широкое использование в целях привлечения
кооператоров в желательные для общества сферы деятельности.
К АКТИВНОМУ ПРОТИВОДЕЙСТВИЮ
Уместно отметить, что на первых порах возрождения
кооперации общество весьма беспечно отнеслось к созданию
надежных запретных механизмов от неправедных действий в
ней, от проникновения в нее теневой экономики. Кооперация
поначалу сильно идеализировалась. Вокруг нее, как снежный
ком, росли сверхожидания. Казалось, достаточно устранить с
ее пути препятствия, и чуть ли не завтра мы будем купаться в
море так недостающих нам благ.
Кстати говоря, подобные иллюзии часто подводят нас.
Объяснимо желание найти золотой ключик от царства
благополучия и достатка. Но чудеса, к сожалению, бывают только
в сказках. Иллюзии, подогреваемые пропагандистскими
кампаниями, мешают реалистично оценивать возможности
новых подходов, выявлять их положительные и отрицательные
107

стороны, продуманно и взвешенно подходить к практической
реализации нового. Надежды на авось, на то, что все как-
нибудь, само собой образуется, не оправдывают себя. И пример
кооперации подтверждает это.
Можно было предвидеть, что возрождение кооперации
приведет к всплеску экономических интересов. И это хорошо. Без них
невозможны активная, предприимчивая деятельность, быстрая
реакция производителей на потребности рынка, условия
производства и т.п. Однако экономические интересы субъектов
могут быть реализованы как с пользой для общества, так и в
ущерб ему. И в этом тоже нет ничего нового. Таковы реалии
экономической жизни. Регулирующие механизмы и призваны
воспрепятствовать реализации экономических интересов
кооператоров за счет общества или его отдельных членов. А
возможности для последнего, особенно в нашем несбалансированном
хозяйстве, имеются широкие. Ведь высокие доходы можно
получать не только посредством выпуска полезной продукции,
но и с помощью, скажем, спекуляции, занятия запрещенной
деятельностью, производства низкокачественной продукции,
утаивания доходов от налогообложения, проворачивания различных афер
и т.д. Однако именно здесь и не были своевременно поставлены
надежные заслоны.
Как тут не вспомнить, что общество явно запоздало в свое
время с созданием эффективных правоохранительных
механизмов борьбы с незаконными действиями кооператоров,
что привело к активизации теневой деятельности в
кооперации. Стали расти хищения сырья, материалов и
оборудования, взяточничество, вымогательство, спекуляция,
лжекооперативы, нарушения в финансовой деятельности и иные
незаконные действия.
Справедливо будет отметить, что правоохранительные
органы предвидели подобное развитие событий и
высказывали на этот счет свою тревогу. Однако поначалу
кооперативы попали в число "неприкасаемых". Работникам
соответствующих органов не рекомендовалось "мешать" их
деятельности. Попустительство же в сфере соблюдения законов к
добру привести не может. Этим, естественно,
воспользовались махинаторы. К тому же безнаказанность опасна своей
заразительностью. Все это лишний раз подтверждает
недопустимость зависимости правоохранительных органов от
"особого" и общественного мнения. Законы необходимо
применять, невзирая на лица и обстоятельства. Здесь не может
быть исключений.
Важно также и другое. Все сферы экономической
деятельности, а тем более сопряженные с высокой активностью
интересов, нуждаются во внимании правоохранительных органов.
108

Не стоит, думается, идеализировать жизнь. При невысокой
культуре сознания, отсутствии традиций цивилизованного
предпринимательства и значительной отчужденности многих
от государства забвение правовых норм в экономической
жизни вполне объяснимо. В настоящее время в МВД СССР
разворачивается активная работа по борьбе с преступностью,
в том числе и в кооперации. И эта работа уже дает
положительные результаты.
Теневая экономика в кооперации в значительной мере
связана с сокрытием оборотов и доходов, а также с занятием
запрещенными видами деятельности. Так, проведенная в
Красногвардейском районе Москвы проверка деклараций о
доходах кооперативов выявила массу нарушений.
Государство недополучает от многих кооперативов значительные
суммы налогов. И их сокрытие будет продолжаться до тех пор,
пока не удастся создать высококвалифицированную, сильную,
защищенную финансовую инспекцию. Полагаться в уплате
налогов только на сознательность кооператоров вряд ли стоит.
Во всех развитых странах имеются эффективные службы
финансовой инспекции. Разворачивается ее деятельность и у
нас. С самого начала желательно обеспечить высокую
заинтересованность фининспекторов в активном выявлении
неуплаченных налогов и иных нарушений в кооперации.
Не менее важным является достижение тесного
взаимодействия фининспекторов с соответствующими службами
правоохранительных органов. Такое сотрудничество позволит
эффективнее противодействовать теневой экономике в
кооперации.
Кооперация нередко используется и для легализации
теневых капиталов. Доходы, ранее нажитые незаконным
способом, вкладываются в тот или иной кооператив. Тем самым
происходит их отмывание и наращивание. Возможность
подобных маневров была недооценена при возрождении
кооперации. В результате сложилась парадоксальная ситуация.
Чтобы купить машину или дом, надо доказать трудовой
характер своих сбережений. Но вкладывая значительно
большие суммы в ту или иную деятельность, это делать,
оказывается, необязательно. Трудно согласиться с такой практикой.
Думается, что при создании кооператива необходимо
предусмотреть обязательное декларирование источников его
финансирования. Тем самым от кооперации будут отсекаться теневые
капиталы.
Не менее важно уберечь кооперацию и от нашествия
преступных элементов. По закону лица, имеющие судимость за
хищения, взяточничество и иные корыстные преступления, не
могут быть избраны председателем и членами правления коопе-
109

ратива или назначены на должности, связанные с материальной
ответственностью. Однако данное требование закона часто
нарушается. Так, в Украинской ССР было выявлено 160 ранее
судимых руководителей кооперативов, в Казахской ССР — 92, в
Саратовской области — 48, в Тюменской — 46, в Краснодарском
крае — более 40. Если бы сюответствующие работники
исполкомов местных Советов народных депутатов опирались в своей
деятельности на информацию органов внутренних дел, то подобных
фактов было бы гораздо меньше.
Нередко кооперативы используют как прикрытие для
проворачивания финансовых афер, особенно с кредитами. При
этом создается фактически лжекооператив. Под него
получается солидный кредит. Через ряд операций этот кредит
переводится в наличные деньги, которые затем исчезают вместе с
учредителями лжекооператива. Подобным образом одной
группе дельцов удалось получить у Жилсоцбанка кредит на
сумму 32 млн.руб., из которых более 7 млн.руб. они успели
похитить. И такие примеры не единичны. Обществу
наносится существенный ущерб. Думается, что махинации с
кредитами было бы осуществлять гораздо труднее, если бы
они предоставлялись по рекомендациям местных Советов
народных депутатов и использовались для привлечения
кооператоров в желательные для общества сферы.
Борьба с теневой экономикой в кооперации предполагает
и высокую защищенность последней от разного рода
вымогателей, что имеет большое государственное и политическое
значение. Кооперацию ни в косм случае нельзя отдавать на
откуп организованной преступности. А попытки последней
взять многие кооперативы под свой контроль имели и имеют
место. Все более активную борьбу с рэкетирами ведут
подразделения по борьбе с организованной преступностью. В 1989 г.
было пресечено свыше 4 тыс. случаев вымогательства.
Теневая экономика — весьма опасное явление. И в борьбе
с ней недопустимы попустительство и либерализм. К
сожалению, необходимая гуманизация нашей
правоохранительной системы нередко оборачивается ослаблением наказания
за экономические преступления. Так, судебному
преследованию подвергается менее половины лиц, совершивших
хищения государственного имущества. А из спекулянтов пред
судом предстает лишь каждый третий. Порой преступники,
нажившие незаконным путем десятки и сотни тысяч рублей,
отделываются условной мерой наказания. Конечно, одной
суровостью санкций теневую экономику не одолеть. Но не
одолеть ее и без справедливого наказания всех, кто пытается
обеспечить свое благополучие нечестным путем. Здесь
послабления вряд ли уместны.
но

t
Организованная
преступность
и теневая экономика
А

То, что организованная преступность в нашей стране есть,
и то, что она тесно связана с теневой экономикой, — это факт
уже бесспорный и признанный на государственном уровне, в
частности в постановлении второго Съезда народных
депутатов СССР "Об усилении борьбы с организованной
преступностью".
Однако это вовсе не исключает, а, наоборот, даже
предполагает дискуссии, сомнения, различные теоретические и
практические подходы к этой сложной социальной проблеме.
Совершенно очевидно, что в стране должна быть единая
концепция борьбы с организованной преступностью, основанная на
глубоком изучении ее признаков, структуры,
причинно-следственного комплекса. К сожалению, тут единства нет. Например,
часто возникают вопросы о времени появления организованной
преступности, ее понятии и отличии от аналогичного
криминального феномена западных стран и т.д. Конечно, прежде чем
говорить об организованной преступности, нужно представлять
ее суть, ведь это не какая-то абстракция, а вполне конкретная и
определенная деятельность людей.
Надо сказать, что унифицированного определения
организованной преступности нет ни в одной стране, где она
существует. Но это не мешает там с ней бороться, и притом
достаточно эффективно. Вспомним сотни арестованных в 1988 —
1989 гт. мафиози в Италии, десятки разоблаченных крупных
гангстерских групп в США. В конечном счете важно, какие
законы и силы правопорядка используются в этой борьбе, а не
догматические рассуждения тех, кто узнает о мафии, не
выходя из своего кабинета.
Итак, что мы понимаем под организованной преступно-
112

стью? Мафию? Тогда что такое мафия? Кстати, этимология
термина "мафия" не ясна и по сей день. Итальянские
криминологи считают, что с легкой руки одного драматурга этим
термином стали обозначать тайную преступную организацию.
Следовательно, мафия — это одна из форм объединения
преступников. В русской криминальной лексике преступные
объединения назывались группировками, шайками,
сообществами, организациями и бандами. Уже сам термин
"организованная преступность" предполагает такие преступления,
которые носят планомерный управляемый характер. Но это с
точки зрения конкретного общественно опасного деяния. А
ведь мы рассматриваем организованную преступность как
социальное явление, и тут, очевидно, названных элементов
будет недостаточно.
Не случайно американские специалисты считают, что
организованная преступность является типом
замаскированной преступности, нередко включающей иерархическую
координацию ряда лиц, связанную с планированием и
использованием незаконных актов или преследованием законной
цели незаконными способами.
Таким образом, речь идет о структуре объединения и его
преступной деятельности. С учетом зарубежного опыта и
обобщения нашей практики во многих регионах страны
организованную преступность можно определить как относительно
массовое функционирование устойчивых управляемых сообществ
преступников, занимающихся преступлениями как промыслом
(бизнесом) и создающих систему защиты от социального
контроля с помощью коррупции.
Из этого определения, не претендующего на бесспорность,
вытекают четыре признака организованной преступности.
Первый из них — относительная массовость. В чем она
проявляется? В докладе министра внутренних дел СССР на втором
Съезде народных депутатов СССР говорилось о 1600
разоблаченных органами внутренних дел организованных группах. К
этому мы добавим, что на 1 января 1990 г. оперативные службы
милиции выявили еще 3,5 тыс. таких групп, которые
объединяют более 30 тыс. активных участников. А сколько
их осталось еще не выявленными? Ведь этот вид
преступности характеризуется высокой латентностью. Так, по
данным выборочных исследований, вскрывается лишь 3 — 4%
взяточников.
Второй признак — это наличие самих объединений лиц для
систематического занятия преступлениями. В этих
объединениях наблюдается достаточно выраженная иерархия, или со-
подчиненность ее участников, жесткая дисциплина,
основанная на устанавливаемых нормах поведения и дополненная
из

уголовными традициями, столь характерными для
преступного мира. Власть в такой группе концентрируется в руках
одного или нескольких лидеров, а количество ее участников
колеблется от 5 до 600 человек и более. Это как бы общее
представление о преступной группе организованного типа.
Вполне понятно, что эти группы неравнозначны по уровню
организации, структуре и преступной деятельности. Отсюда
неодинакова и организованная преступность, тем более в
масштабах такой огромной страны, как наша. Этому
способствуют экономические, этнические и географические
условия. Она не может сегодня быть одинаковой в Рязани и
Ташкенте. Поэтому необходимо различать ее уровни. Их три.
Первый уровень — это устойчивые, управляемые
сообщества, имеющие функциональную иерархическую
структуру, но не имеющие коррумпированных связей. Кстати,
большая часть таких групп стремится к этим связям. Это
как бы первая, примитивная ступень организованной
преступности. Такие опасные группы занимаются хищениями
социалистического имущества, кражами, вымогательством,
мошенничеством.
Второй уровень — это то же преступное сообщество, но
уже имеющее коррумпированные связи с должностными
лицами. Среди крупных расхитителей, которые возглавляли
такие группы, по данным проведенного расследования, 80%
являлись руководителями хозяйственных предприятий и
учреждений. Распространенность этого уровня достаточно
большая. По данным нашего исследования, каждая пятая
организованная группа, разоблаченная уголовным розыском, и
каждая вторая, раскрытая работниками службы БХСС, были
связаны с различными категориями должностных лиц.
Третий уровень — это когда несколько преступных групп
объединяются по взаимному соглашению, как правило, в
процессе конкуренции или борьбы за сферы влияния в одно
сообщество. Таким образом, появляется многозвенная
система. На Западе это называется сетевой структурой
организованной преступности. Именно такая структура ближе всего
стоит к нынешней мафии. В таком сообществе есть и совет,
возглавляемый лидером (боссом), и боевики, и общие
денежные фонды, и "крыша над головой" — коррумпированные
лица, и многое другое, без чего преступная организация долго
существовать не может.
Третий признак — бизнссо-экономический. Одно время
западные специалисты считали его стержнем организованной
преступности. И это, пожалуй, верно, так как цель
систематического нарушения закона преследует именно
обогащение. Все изученные нами группы создавались для систе-
114

матического совершения преступлений в виде промысла и для
получения крупного "дохода". Не случайно материальный
ущерб, причиненный государственным организациям и
отдельным гражданам одной преступной группой так называемого
общеуголовного профиля, в среднем составил 20 тыс.руб. Почти
половина из числа изученных групп расхитителей совершили
хищений на сумму свыше 100 тыс.руб.; нередко встречались и
группы - "миллионеры".
Деньги тут играют двоякую роль. Значительная их часть
идет на подкуп должностных лиц. В начале 1990 г. 6-е
Управление МВД СССР совместно с подразделением по борьбе с
организованной преступностью Грузинской ССР разоблачило
преступную группу, где разовая взятка составляла около 400
тыс.руб. Причем в отличие от мафиози капиталистических
стран нашим доморощенным "дельцам" приходится платить
буквально за все — за получение помещения, сырья,
оборудования, транспорта, за сбыт продукции, за неуплату налога, за
свою "безработицу" и т.п. Думается, что трудно пришлось бы
"Коза ностре", попади она в наши условия.
Таким образом, мы подошли к четвертому и, пожалуй,
самому "тяжелому" признаку организованной преступности —
коррупции государственных чиновников. Если бы не было
этого позорного и крайне опасного явления, то нам пришлось
бы говорить о традиционной профессиональной преступности.
То, что было выявлено в Узбекистане, Краснодаре, Москве и
других регионах, заставляет о многом задуматься.
Надо сказать, что за годы перестройки по некоторым
коррумпированным кланам был нанесен вполне ощутимый удар.
К сожалению, это явление пустило настолько глубокие корни,
что общество в целом вряд ли ощутило эффективность мер со
стороны правоохранительных органов. Более того, в связи с
явными перекосами в кооперативном движении коррупция
получила новый виток. Если кумовства лиц, живущих по
принципу "ману манус лават" (рука руку моет), стало меньше,
то подкупа поприбавилось. Не зря же появился новый термин
"государственный рэкет". Взятки, как говорят многие из
опрошенных кооператоров, не просят, а уже требуют. Причем
обнаруживается взаимная тяга друг к другу как чиновников, так
и уголовников. И хотя некоторые американские специалисты
полагают, будто коррупция — это сопутствующий элемент
организованной преступности (в причинно-следственной цепи
это допустить можно), возьму на себя все же смелость
утверждать, что коррупция является одним из основных ее признаков,
если организованную преступность рассматривать как
социальное явление. (Кстати, в США по этому вопросу нет единого
мнения.)

Коррупцию следует отличать от обычных взяток, которые
являются лишь средством ее достижения, в результате чего
работник власти или управления начинает состоять как бы на
двух службах — на официальной и у преступной организации.
Надо сказать, что на протяжении многих лет формы
коррумпированных связей постоянно совершенствовались: от
взяток преступники перешли к изощренному шантажу и
провокациям. Так, выявлены неоднократные случаи, когда
преступники разрабатывали целые операции по вовлечению
нужных им лиц в преступную деятельность.
Говоря о признаке коррупции как стержне организованной
преступности, следует иметь в виду одну особенность. Дело в
том, что не каждая группа может иметь криминальные
контакты с представителями государственного аппарата. В уголовной
среде есть лица, которые специализируются только на
установлении таких связей. Преступные же организации через этих
лиц за соответствующую плату пользуются услугами
должностного функционера.
Перерожденцы в аппаратах управления и власти,
предавая интересы народа, прикрывают преступников, снабжают
их документами, информацией, оказывают прессинг на
честных работников, разоблачающих преступные группировки.
Оказываются среди них и такие, кто специально пришел на
работу в правоохранительные органы или органы управления
для создания так называемой "крыши" над головой
преступного клана. Особенно преуспевали в этом расхитители.
Говоря о коррупции, хотелось бы затронуть один
принципиальный вопрос: кто руководит преступными группами —
чиновники или профессиональные уголовники? Здесь нет
единого мнения. Почему-то крупных должностных лиц,
осужденных за взятки, часто отождествляют с мафиози. Но это
далеко не так. Нельзя смешивать так называемую
политическую коррупцию и кумовство с традиционным понятием
уголовной организации (мафией). Фактов, свидетельствующих о
прямом руководстве партийными и советскими работниками
местными преступными кланами, нами не обнаружено. Их
роль была иной. Они покровительствовали им через
посредников, получая за это соответствующие суммы. Да и
преступникам не нужны такие главари, которые даже на
официальной должности остаются статичными
специалистами. Здесь важна "крыша". Вот они и выполняют эту
роль.
Из 200 лидеров организованных групп, совершавших
разбои, грабежи, рэкет и мошенничество, оказалось лишь
несколько человек, занимавших должности бригадира на
производстве или работавших в правоохранительной системе»

Некоторое исключение составили группы расхитителей. Их, как
уже отмечалось, часто возглавляли руководители предприятий и
учреждений, но опять же не партийные коррумпированные
функционеры.
Нередко можно слышать, что организованная
преступность — явление, возродившееся в недрах застойного периода.
Конечно, самое легкое объяснение — это списать ее на застой в
обществе. Думается, что будет правильнее говорить не о
реставрации организованной преступности, а о ее рождении в период с
1966 по 1982 г., на что, кстати, указала большая часть
проинтервьюированных.
Вопрос о возникновении организованной преступности
достаточно серьезен с позиций причин и опыта борьбы с ней,
которого мы так и не нашли в архивных документах и при опросах
сотрудников правоохранительных органов, работавших в 40 —
50-е годы. Деятельность же отделов по борьбе с бандитизмом не
следует принимать в расчет, так как бандитизм в истории
нашей страны — явление также самостоятельное, имеющее свои
причины.
Разумеется, что отрицать существование крупных шаек
преступников в дореволюционной России и в первые годы Советской
власти никто не собирается. В царской России, например, были
группы конокрадов, которые насчитывали до 300 человек. Они
имели свои деревни, где перекрашивали лошадей, связи с
полицией. Но это — единичные случаи, а не система. Может
быть, для тех времен они и являли собой нечто вроде
организованной преступности. Но можно ли шайки воров и грабителей и
даже отдельные факты коррупции отнести к организованной
преступности, в понятие которой криминологи многих стран
вкладывают совершенно определенный смысл? Очевидно,
нет. "Старая" организованная преступность (назовем ее так
условно), сформировавшись из шаек профессиональных
уголовников, приобрела в современных социальных
условиях совершенно иное качественное состояние, весьма
схожее с аналогичным явлением в развитых буржуазных
странах. Во-первых, появилась сетевая структура организации, при
которой стал возможен и даже неизбежен раздел сфер и
территорий между группами. Во-вторых, произошло сращивание
преступников общеуголовного профиля с расхитителями, тех и
других — с представителями государственного аппарата. В-
третьих, организованные группы преступников проникли в
экономику и даже политику. Последнее характерно именно
для организованной преступности.
Чтобы иметь сравнительные данные, мы решили провести
изучение тех пресловутых шаек, которые, по мнению ряда
ученых, составляли организованную преступность в 40 — 50-е
roll 7

ды. В архиве Мосгорсуда нам удалось изучить 40 таких шаек,
разоблаченных за период с 1946 по 1959 г. (дела до 1946 г.
были почему-то уничтожены). Оказалось, что мы не можем
говорить вообще ни о каком сравнении по всем показателям,
в том числе и по материальному ущербу. Так, нам попалась
группа из 17 человек, которая совершила серию хищений,
причинив общий ущерб на сумму 3 тыс.руб., или 300 руб. по
новому исчислению. Между тем начиная с 1985 г. в суд
переданы десятки дел по хищениям на сумму более 1 млн.руб.
Только хищения по "хлопковым" делам достигали несколько
миллиардов рублей. Современные преступные сообщества
отличаются от шаек и технической оснащенностью: до 80 %
их имели автомашины, оружие, бронежилеты, радиостанции
производства ФРГ и Японии. Не существовали ранее и такие
структуры преступных сообществ, о которых уже говорилось,
подобные уровни коррупции.
Итак, каким образом организованная преступность
закрепилась в нашей стране? Известно, например, что в
Италии ее движение началось более 150 лет назад от отрядов,
занимавшихся охраной латифундистов, а затем с них же
начавших брать дань. Постепенно, отходя в сторону нарушения
закона, их главари разрабатывали неписаный устав,
регулирующий отношения внутри организации,
совершенствовали структуру организаций и их деятельность, завязывали
контакты с представителями власти.
В США организованная преступность появилась во
времена "сухого" закона и развивалась на запрещенных видах
промысла. Образовывались группы (кланы), которые занимались
контролем азартных игр, бизнесом на проституции. Потом
появился и наркобизнес, хотя "крестные отцы" "старой"
мафии не видели в нем перспективы, не без оснований
полагая, что такое предпринимательство может вызвать
негативный резонанс у власти и народа. К сожалению, они
ошиблись. Торговля наркотиками стала одним из главных
направлений деятельности мафии в западных странах.
В нашей стране процесс развития преступных кланов,
составивших понятие организованной преступности, происходил
иначе и под воздействием целого ряда социальных,
экономических и правовых факторов. Но прежде чем они начали
действовать, для них была создана прочная криминогенная
база. Только с начала принятия нового уголовного
законодательства (1960 г.) в СССР было осуждено 24 млн. человек,
треть из которых встала на путь рецидива. Вся преступность
возросла почти в 2,5 раза, и, развиваясь, она опережала во
столько же раз прирост населения. Это всего лишь данные
официальной статистики. Айсберг же преступности, скрыва-
118

ющийся под термином "латентность", вообще не поддается
измерению. Таким образом, мы постоянно имели устойчивый и
довольно значительный контингент профессиональных
преступников (воров, мошенников, грабителей, валютчиков),
живущих за счет преступной деятельности. Но не они составили
базу организованной преступности. Они лишь катализировали
некоторые криминогенные процессы в условиях
бесхозяйственности, особенно 60-х годов, когда построение лозунгового
социализма все дальше отодвигало контроль за мерой труда и
потребления.
Следствием этого явились сначала мелкие, затем крупные,
сверхкрупные хищения социалистического имущества. Все это
приводило к расслоению общества. Появились лица и группы,
сосредоточившие в своих руках огромные суммы денег и
ценностей, которые куда-то нужно было вкладывать. Так начинала
укрепляться криминальная часть теневой экономики. Стало
возрастать коррумпирование. Дельцы окружали себя боевиками,
боролись за рынки сбыта.
Вовлекая в сферу преступных сделок все больший
контингент служащих, они превращали отдельные отрасли народного
хозяйства в свою вотчину, в постоянный и неиссякаемый
источник средств существования. (Кстати, заметим, что мафия
западных стран как бы обогащала казну, платя налоги от
отмываемых сумм денег.)
С этого периода в уголовной среде прочно утверждается новая
категория преступников — так называемых "цеховиков". С
целью расширения своего нелегального производства и в связи с
возникшей конкуренцией они по объективным законам
экономики стали объединяться в сообщества и с помощью целой
системы взяток, иных противоправных средств создавать
надежную защиту от социального контроля. Появились преступные
структуры, действующие как по вертикали, так и по
горизонтали.
Однако развитие организованной преступности не могло на
этом остановиться. Поскольку существовала профессиональная
преступность, началось вторичное перераспределение
государственных средств. Традиционная уголовная среда (блатные) в
этих условиях переориентировалась и стала обворовывать и
грабить тех, кто жил награбленным. Началась, как выразился
один из главарей преступной организации, "экспроприация
экспроприированного". Резко возросли различные виды игорного
мошенничества, похищения людей, появился рэкет в уголовной
среде. Дела эти получили название беззаявочных. И
действительно, потерпевшие не всегда, а точнее очень редко, были
склонны обращаться в милицию и объяснять, как у них украли
миллионы.
119

Среди профессиональных преступников появились свои
некоронованные короли. Они делили территории и сферы
влияния, усиливали криминальный прессинг на дельцов
теневой экономики. При этом страдали, конечно, и честные люди.
Наконец, все это стало приводить к сращиванию дельцов с
главарями преступных сообществ блатных. Причем этому
предшествовали специальные организационные меры. Например,
договоренности закреплялись на сходках лидеров уголовной среды,
где присутствовали и представители экономической
преступности. Дельцы обязывались выплачивать 10 — 15% суммы
противоправного дохода, уголовники гарантировали им
безопасность. В дальнейшем блатные стали охранять дельцов,
помогать им в сбыте продукции и расправе над конкурентами.
Например, по указанию дельца Р. участниками одной из групп
Ташкента был убит другой делец М. И всего за 30 тыс.руб.
Наша организованная преступность в отличие от
американской — явление все же относительно молодое. Учитывая
социальные особенности и эту "молодость", она пока не имеет
столь разветвленных транснациональных связей, в то время как
американская, японская, итальянская мафия распространяет
свое влияние на территории других стран. Правда, и у нас уже
появились опасные симптомы установления связей с
зарубежными уголовниками. В этих целях используются кооперативы и
некоторые предприятия, которые имеют право выхода на
внешний рынок. К тому же следует принимать во внимание и
многих выехавших за рубеж профессиональных карманных
воров, шулеров, вымогателей. Они и там создают преступные
группы и, по оценкам иностранной печати, наводят ощутимый
страх на население, особенно некоторых городов Америки. Эти
люди пытаются устанавливать связи с бывшими партнерами,
нередко занимаясь контрабандой антиквариата.
На Западе организованная преступность, по
свидетельству специалистов, все больше вкладывает свои деньги в
легальный бизнес. У нас такого мощного легального бизнеса
пока нет. Однако обнадеживаться не следует, потому что в
связи с извращениями в кооперативном движении появилась
значительная возможность отмывания денег. Практика
органов МВД показывает, что стали несдиничными факты
прямого компаньонства организованных преступников с
отдельными кооперативами. Более того, некоторые главари
местных кланов сами имеют кооперативы, прикрывая ими
свою вторую жизнь. Именно поэтому перед обществом, его
правоохранительной системой встает одна из
первоочередных задач — не допустить сосредоточения огромных
материальных средств,, добытых преступным путем, у
небольшой кучки людей.
120

Небезынтересно отметить, что, по оценке специалистов из
ФБР, наша организованная преступность представляет собой
тип азиатской преступности и ближе к японской мафии. А это
значит, что ее структура мельче, мобильнее и опаснее тех
западно-европейских, которые стремятся в легальный бизнес и
этого почти не скрывают.
Высокая общественная опасность организованной
преступности связана с посягательством на государственный аппарат,
который, как ржавчиной, разъедается коррупцией. Очевидно,
читателю будет небезынтересно узнать, что 60% из числа
опрошенных коррумпированных лиц партийно-советского
аппарата, находящихся в ИТК, считают, что принимаемые
государством меры не приведут к нейтрализации организованной
преступности, а остальные 40% полагают, что мафия
бессмертна. Практика показывает, что многие кооперативы, не
успев встать на ноги, оказались включенными в орбиту
неправомерных поборов. Уже возникли ставки за аренду помещения,
получение разрешения или патента.
Высокая общественная опасность организованной
преступности заключается и в том, что она, проникая в сферу
экономики, подрывает ее изнутри, создает дефицит, а порой
нарушает ритм работы отдельных хозяйственных звеньев. Ведь
из 90 млрд.руб., которые, по оценкам специалистов (иногда
приводятся большие суммы), находятся в теневой экономике,
немало прилипло и к рукам организованных преступников.
Есть и еще одна сторона данной проблемы — активизация
уголовных элементов. Неверно думать, что организованная
преступность не причиняет населению явного ущерба. В последние
годы данью обложены многие категории профессиональных
преступников, совершающих квартирные и карманные кражи,
различные виды мошенничества, спекуляции, валютные сделки
и т.д. Они платят от 10 до 30% своей выручки. Поэтому
упущенная выгода должна быть ими компенсирована, и она
компенсируется за счет увеличения уголовных посягательств
против граждан.
Первый и второй уровни организованной преступности, как
показали опрос 400 сотрудников органов внутренних дел и
изучение многочисленных ведомственных документов, по
существу есть везде. Что касается так называемых сетевых структур
преступных организаций, то они зафиксированы
преимущественно в южных регионах страны, на Дальнем Востоке, в
городах-гигантах. Именно такого рода мафия представляет сегодня
одну из самых опасных форм организованной преступности. В
ней есть управляемые и управляющие блоки, своя разведка и
контрразведка, финансовые органы и другие подгруппы,
обеспечивающие ее деятельность. Проще говоря, речь идет об
121

организациях, имеющих две и более ступеней управления,
при котором приказ главаря доходит до исполнителя через
определенные звенья.
Преступная деятельность таких сообществ весьма
разнообразна — хищения государственного имущества, разбой, кражи,
мошенничество и т.д. В последние годы, например, отмечается
все большая их специализация: одних — на рэкете, других — на
контроле проституции и азартных игр, третьих — на занятии
наркобизнесом. Такого рода объединения не статичны. Растут
их потребности, что ведет к обострению между ними борьбы, в
результате чего мелкие группировки подавляются более
крупными. Не всегда, конечно, эта борьба заканчивается мирным
путем, нередко звучат и выстрелы, но в целом лидеры
понимают, что чем меньше шума, тем меньше шансов
привлечь к себе внимание органов внутренних дел и
общественности.
До начала развития кооперативного движения подобные
группировки действовали преимущественно в сфере
общеуголовной преступности и являли собой пародию на западную
организованную преступность. Теперь же ситуация изменилась.
В связи с извращениями в кооперативном движении, и особенно
с финансовой бесконтрольностью, значительная часть
преступных группировок, закончив формирование своих структур и
получив экономическую основу, стала легализоваться, отмывая
через кооперативы нажитые противоправным путем деньги. За
внешне благозвучными названиями отдельных кооперативов
нередко прокручивались различного рода махинации, текла
вторая экономическая жизнь, невидимая, но ощутимая
обществом. Появились и лжекооперативы, через которые, переводя на
их счет безналичные деньги, другие получали наличные.
У этих формирований появилась потребность в кадрах
нового типа, знающих не только блатные предписания, но и
экономику, право, технику. Не случайно традиционная уголовная
среда стала пополняться за счет категории служащих. В
изученных группах, занимавшихся разбоем, воровством,
вымогательством, их доля составила 26%. О группах расхитителей и
говорить не приходится. Отсюда совершенно очевиден факт
появления "беловоротничковой" и "синеворотничковой"
преступности, ранее также считавшейся присущей лишь буржуазным
странам.
Однако было бы неверно совсем игнорировать рецидивистов.
Пока они занимают не последнее место в среде организованных
преступников (их удельный вес 38%), хотя и сдают свои
позиции. Но сегодня больше ценится интеллект.
Отметим еще одно обстоятельство — высокую
техническую оснащенность преступных групп. Более 80% таких
122

групп имели автомашины, огнестрельное нарезное оружие,
отравляющий газ, а некоторые — даже средства радиосвязи
производства ФРГ и Японии, шок-дубинки и шок-перчатки.
Существует еще одна опасная форма преступной
организации — объединения "воров в законе". Когда мы говорим об
этих своеобразных сообществах, не имеющих аналогов в
мировой криминальной практике, то можем с полным основанием
относить их к нашей доморощенной мафии.
"Воры в законе", появившись в 30-х годах, постоянно
совершенствовались. С ними у нас так и не покончили, причем даже
в сталинские времена, когда репрессиям подвергались также и
многие рецидивисты. В настоящее время мы можем говорить о
новой волне этой преступности.
На первый взгляд — это абстрактная организация, которая
объединена рамками блатного закона, или так называемой
воровской идеи. "Воры в законе" не имеют постоянного места
дислокации. Их небольшие группы (семьи) связаны между
собой и представляют как бы единое целое. Орган управления —
общесоюзная сходка, на которой могут решаться те или иные
организационные вопросы. Современный "вор в законе" — это
по существу мафиози, организатор преступной деятельности.
Причем все "воры в законе" равны, казалось бы, между собой.
Однако это далеко не так. И среди них существуют авторитеты,
эксплуататоры и эксплуатируемые.
Каковы же основные функции воровского сообщества? В
первую очередь его участники активизируют, сплачивают
уголовные элементы с помощью воровских сходок, специальных
воззваний, берут под контроль некоторые
исправительно-трудовые колонии, назначая там своих преемников и даже выдавая
им письменные мандаты. Они разрешают конфликты,
возникающие между группами или отдельными лицами, занимаются
сбором денежных средств в общие кассы (на жаргоне —
"общаки"), одним словом, ведут организованную деятельность.
Они могут также возглавлять преступные группы или
присутствовать в них в качестве консультантов. Небезынтересно
отметить, что на основе "идеологического" расхождения сообщество
"воров в законе" как бы раскололось на две категории: на так
называемых нэпманских, которые ратуют за справедливость
между осужденными в местах лишения свободы, за то, чтобы не
было противоправной связи с работниками правоохранительных
органов, за укрепление старого "доброго" воровского закона, и
новых. Последние же лишь называют себя "ворами", а
фактически являются организующей силой уголовной среды,
стремятся к коррумпированным связям, а некоторые идут и еще
дальше.
Эти две категории "воров" враждуют между собой. Нэп-
123

майские "воры" обвиняют новых в том, что они продались
"акулам", стали их охранниками, а новые упрекают старых в том,
что они не идут в ногу со временем. Дело доходит порой до
физического истребления. Но не везде. В одном регионе,
например, старым "ворам в законе" предложили пенсион из
воровских касс взамен того, чтобы на сходках они присутствовали
без права решающего голоса. Таким образом была куплена
верхушка старых "воров в законе". Как видим, изменения
происходят и в преступном мире. Поэтому вполне резонен вопрос: чего
можно ожидать в перспективе? Прогноз тут видится не
оптимистичный. Прежде всего, на наш взгляд, следует ожидать
дальнейшей интеграции преступных объединений, активного
использования ими для отмывания денег кооперативов. Это в
значительной мере связано с повсеместным распространением
рэкета.
Рэкет уже сегодня активизирует организованную
преступность, меняет се структуру. На почве раздела сфер влияния
утверждаются более сильные группировки, грозя действительно
быть государством если не в государстве, то по крайней мере в
городе. По выборочным данным, рэкету подвергаются
практически все кооперативы, при этом доход преступников
составляет 20 — 25% их прибыли. Кооперативы активно
нанимают для личной охраны и охраны своего имущества
целые сообщества уголовников и в итоге сращиваются с ними.
А это крайне опасный симбиоз.
Сегодня, как это уже отмечалось, не единичны факты
выхода наших млфиози на преступный мир западных стран. А это
значит, что в недалеком будущем, когда наши предприятия
начнут в полную меру реализовать прямые договорные отношения
с зарубежными партнерами, организованные преступники
непреминут этим воспользоваться. Необходимо сказать, что к
этому тяготеют и западные мафиози, мечтающие отмыть деньги в
нашей стране. В связи с этим возникает проблема
экономической защиты наших предприятий от организованной
преступности.
Предполагается также дальнейшее проникновение
организованной преступности в сферу экономики, управления и
политики.
Столь сложная обстановка, связанная с организованной
преступностью и усугубляемая неблагоприятными
тенденциями общей преступности, требует радикальных и
быстрых решений со стороны государства.

Сладкая смерть, или
правда
о наркобизнесе

Наркорынок можно считать самым подвижным и
многоликим сектором той области черного рынка, которая
связана с реагированием на деструктивные и аномальные
потребности людей. Среди специалистов по советской теневой
экономике нет единства в оценке степени организованности
наркобизнеса. Согласно взглядам некоторых авторитетных
практиков правоохранительной системы, до уровня
полновесной мафии он явно не "дотягивает". Объясняют они это
обычно так: кто же всерьез задумается над организацией аналога
медельинского картеля в условиях такой безграничной
бесхозяйственности, дающей 90%-ные шансы на коммерческий
успех.
Ученые, полемизирующие со сторонниками такой точки
зрения, обращают внимание на проявившиеся в последние
годы признаки планомерности и профессионализации
наркобизнеса, дающие, на их взгляд, повод для его сравнения с
аналогичным явлением на Западе, довольно быстро
прошедшим этот этап на пути к развитой наркомафии. Речь идет, в
частности, об использовании наркотиков для одурманивания
населения националистическими преступными кланами, явно
преследующими политические и экономические цели и
заинтересованными в хаосе, участившихся случаях обнаружения
милицией подпольных лабораторий, специалисты которых
производят для реализации особо опасные наркосуррогаты,
расширении ассортимента наркотиков, использовании
тайников, паролей, контрнаблюдения, охраны, конспирации.
Представляется, что более правильным был бы трезвый
взгляд на наркобизнес именно как на профессиональное
предпринимательство рыночного типа — предпринимательст-
126

во, с одной стороны, действительно не обретшее пока
контуров высококонцентрированного и высокоцентрализованного
бизнеса, организованной преступности, а с другой — не
допускающее пренебрежительных оценок его как скромной
формы незаконной индивидуально-трудовой деятельности.
Что говорит в пользу такого вывода? Прежде всего
значительный ущерб, наносимый комплексом деяний,
связанных с наркоманией. При его экономической оценке речь
должна идти, по-видимому, о десятках миллионов рублей.
Хозяйственный и моральный ущерб от наркобизнеса
вполне соизмерим с потерями в официальном народном хозяйстве
страны, порожденными развитием других сфер теневой
экономики. Ему, конечно, далеко до, положим, американских
масштабов, где ежегодные потери от наркомании составляют
около 80 млрд .долл. Именно поэтому многие фирмы в США
прибегают к помощи частных детективов, внедряемых в их
коллективы с целью выявления потребителей наркотиков. В
одном только известном агентстве "Пинкертон" в настоящее
время насчитывается более 50 тайных агентов, работающих в
200 крупнейших американских корпорациях.
В пользу сделанного выше вывода говорит и внушительная
численность вовлеченных в наркобизнес контингентов
продавцов и покупателей, охват этим бизнесом всех без исключения
регионов страны (естественно, в разной мере: самый высокий
уровень наркомании в Туркмении — 129,9 наркомана на 100
тыс. населения, самый низкий — в Белоруссии — 4,8).
В СССР в 1988 — 1989 гг. (по официальным данным)
ежегодно выявлялось 120 — 130 тыс. человек, допускающих
немедицинское употребление наркотиков, из которых примерно
50 тыс. больны наркоманией. Эти цифры, разумеется, не
отражают фактической численности потребителей
наркотиков. При ее определении необходимо учитывать два
обстоятельства: латентность наркомании и степень
натурализации производства наркотических веществ.
Практики считают, что выявляется около 20%
действительного числа наркоманов, поставивших по сути дела на
карту собственную жизнь. Ученые же, в том числе и такие
признанные специалисты по проблеме наркомании, как
А.Габиани, В.Гульдан, называют еще более удручающую
цифру — 8 — 10%. Выбрав средний показатель — 15%,
определим наиболее вероятную фактическую численность
советских наркоманов (на конец 1989 г.) — 0,8 млн.человек.
Теперь примем во внимание, что заготовки и производство
наркотиков не всегда осуществляются ради продажи, а
нередко носят форму натурального хозяйства. По данным ГУВД
Мое горисполкома, около половины столичных наркоманов —
127

это, как правило, потребители, не располагающие средствами
для покупки дорогих "травок" и еще более дорогих продуктов
их рафинирования и вынужденные самостоятельно
производить наркотики из аптечных ингредиентов.
Есть основания считать ситуацию с мерой товарности
производства наркотиков в Москве типичной для страны, в
одних регионах которой (Сибирь, Дальний Восток) эта мера
существенно ниже, чем в других (портовые города, столицы
некоторых союзных республик, Средняя Азия).
Следовательно, покупателями наркотиков на внутреннем рынке СССР
являются как минимум 400 тыс.человек.
Внушительна численность и других субъектов теневых
обменных отношений на этом рынке — заготовителей и
продавцов наркотиков. Определить ее можно, отталкиваясь от
рассчитанной выше цифры покупателей и экспертных оценок
нормативов численности "рабочей силы" на всех этапах
воспроизводственного цикла наркобизнеса. Эти оценки таковы.
Один конечный сбытчик наркотиков обслуживает 15 — 20
наркоманов, на 5 — 6 мелких конечных сбытчиков
приходится один оптовик, на одного оптовика — 5 — 10 "гонцов" и
3 — 5 заготовителей наркотиков. Таким образом, даже не
принимая во внимание занятых квалифицированной
переработкой сырья в лабораториях (в СССР их численность пока,
вероятно, невелика), можно говорить о том, что на стороне
предложения на нашем наркорынке фигурируют 50 — ПО
тыс.человек.
Недаяно гласности были преданы еще более
ошеломляющие экспертные оценки. Результаты проецирования на всю
страну итогов анонимных опросов школьников и учащихся
ПТУ некоторых городов привели их авторов к выводу, что 0,5
млн. учащихся можно ставить диагноз "наркомания" или
"токсикомания"; еще 5 млн.наших молодых сограждан не
менее одного раза испытали на себе действие наркотиков .
Вполне сопоставимы с другими секторами черного рынка и
оценки доходов наркодельцов. Ежегодный нелегальный
оборот наркотических средств на нашем внутреннем рынке
достигает 400 — 500 млн.руб. Так, подпольные торговцы,
действующие только в Грузии, ежегодно "зарабатывают" в
год 36,5 млн.руб. Есть примеры, когда для крупного сбытчика
из республик Средней Азии 200 тыс.руб. — это всего лишь
сумма, затраченная на разовую покупку опиума. В 1988 г. у
наркоманов и распространителей наркотиков конфисковано
23,4 тонны наркотических веществ и сырья.
Наш наркобизнес демонстрирует еще одно свойство чисто
рыночного предпринимательства — стремление к выходу на
1 Социологические исследования. 1989. № 2. С. 50.
128

уровень международных контактов. Эта тенденция находит
самые разные формы проявления: продажу наркотиков
посещающим СССР иностранцам, ввоз "дешевого" азиатского
сырья через южные границы СССР и др.
Советские таможенные органы столкнулись и с тем, что
наша территория все чаще используется для транзитных
перевозок наркотиков из Юго-Восточной Азии в Западную
Европу. Так, в 1989 г. в Рижском морском порту была
обнаружена крупная партия марихуаны, спрятанная под
мешками с песком для аквариумов. Вошедшей в контакт с
советскими компетентными службами полиции Бельгии
удалось арестовать 16 человек, причастных к этой операции
международной наркомафии. В том же году впервые
советский таможенник выступал свидетелем на процессе в
Великобритании, рассматривавшем деятельность
интерконцерна той же специализации.
Обладая общими чертами рынка, предпринимательство на
основе заготовки и распространения наркотиков явно
обладает свойствами управляемых товарно-денежных отношений.
Цели планомерного воздействия подпольных бизнесменов
на наркорынок вполне очевидны: постоянное расширение
сферы сбыта и рост цен на "сладкую смерть". Несмотря на
значительно возросшее в последнее время сопротивление
общества его методичной наркотизации, указанные цели
реализуются достаточно полно. Об этом красноречиво
свидетельствуют рост цен на наркотики и стремительное
увеличение контингента их потребителей. Так, если в 30-е
годы 1 г анаши стоил 25 коп., а в середине 80-х годов — 20 —
25 руб., то сегодня 100 руб. и больше. Согласно официальной
статистике, в 1950 г. от наркомании у нас лечились 175
человек, в 1955 г. — 1443, в 1960 г. — 8121, в Л964 г. — 10596, в
1989 г. — как уже отмечалось — около 50 тыс. человек.
Нетрудно заметить, что между двумя объективными
целями регулирования наркобизнесом рынка дурмана
существует известное противоречие: расширяя область сбыта
непропорционально предложению, он рискует получить низкие
цены, а вздувая цены, имеет шанс лишиться потребителя, а
следовательно, и сбыта. Так, в последнее время цены на
наркотики растительного происхождения интенсивно растут.
Причины этой тенденции неоднозначны. С одной стороны,
сказывается усиление борьбы с наркоманией (только в 1988 г.
арестовано более 2,5 тыс.сбытчиков наркотиков), а с другой—
трудно исключить и фактор значительного роста спроса,
который объясняется в свою очередь как планомерными
мероприятиями преступных групп откровенно маркетингового
характера (реклама, секторизация сбыта, популяризация
5-1388
129

"криминальной романтики" — сленга, одежды, стереотипов
поведения, в которых находится место и "разумному"
потреблению наркотиков), так и законодательным смягчением
ответственности потребителей наркотиков. Так, если до 22
июня 1987 г., когда был принят Указ Президиума Верховного
Совета СССР "О внесении изменений в некоторые
законодательные акты", использование наркотиков в немедицинских
целях влекло за собой в одних союзных республиках
уголовную ответственность, а в других — административную (как
правило, штраф до 50 руб.), то после его введения в действие
первичное употребление наркотиков стало наказываться
только в административном порядке, а вторичное — в
уголовном. Аналогичным образом наказывается и хранение,
приобретение, перевозка и пересылка наркотических средств
в незначительных количествах.
Заметим, что такое изменение законодательства было
совершенно оправданным. То, что раньше человек мог
оказаться на скамье подсудимых за одно лишь "фактическое
обладание" мизерным количеством конопли, большого эффекта в
борьбе с наркоманией не давало. Так, сбытчиков наркотиков
среди осужденных оказывалось примерно в три раза меньше,
чем тех, кто их изготавливал, приобретал или хранил, т.е.
главным образом потребителей. Однако факт остается
фактом: ныне административная ответственность за найденное
незначительное количество наркотика у потребителя не
выводит его из ряда потенциальных участников операций на
наркорынке.
Вместе с тем по нехитрой диалектике закона спросе и
предложения головокружительный рост цен на "травки"
лишил перспектив их приобретения многие тысячи
наркоманов,с одной стороны, не имеющих сил порвать с тлетворной
привычкой, а с другой — не перешагнувших в своем
моральном падении последнюю черту, за которой начинается
область корыстно-насильственной или чисто корыстной
преступности. На стремительно набирающую темп тенденцию
натурализации изготовления наркотиков обратили внимание, в
частности, в ГУВД Мосгорисполкома. Так, если в 1986 г.
черным рынком пользовалось абсолютное большинство
наркоманов (97%), то впоследствии их число стало значительно
снижаться (в 1987 г. — 83%, в 1988 г. — 63, в 1989 г. — 50%).
Эти наблюдения подтверждают и опросы пристрастившихся
к наркотикам учащихся и студентов — как правило,
наименее состоятельных участников наркорынка. Так, по данным
Б.Калачева, примерно 75% столичных
школьников-старшеклассников и учащихся ПТУ берут наркотики у знакомых
бесплатно или изготавливают их самостоятельно из доступного
130

сырья (как правило, медицинского), 41,9% киевских
студентов еще в 1987 г. доставали наркотики на безвозмездной
основе. Было бы наивным полагать, что наркобизнес пассивно
наблюдает за тем, как почва (в виде значительных континген-
тов покупателей) уходит у него из-под ног. Наркорынок, как
это уже отмечалось, в определенной степени регулируется,
что проявляется, в частности, в активном использовании
такого известного всем коммерсантам приема, как демпинг —
продажа товаров по "бросовым" ценам. Распространители
наркотиков довели этот метод завоевания рынка до
совершенства, используя несостоятельность медицины перед
"болезнью XX века". Первые порции наркотиков попадают к
потенциальным потребителям нередко вообще без платы.
Известны случаи, когда школьников и студенток насильно
заставляли раскуривать самокрутки с анашой или глотать
таблетки. Коварный замысел подобных действий ясен: после
двух-трех доз наркотика срабатывает биологический
механизм стойкой зависимости от него организма наркомана,
для науки по сути дела пока загадочный. Оказавшийся же "на
крючке" потребитель ценой последующих покупок с лихвой
компенсирует затраты наркобизнеса на стадии завоевания им
рынка.
Наркодельцы, планомерно воздействуя на "самый черный"
рынок, паразитируют на отставании не только естественных,
но и гуманитарных наук, которыми не раскрыты, например,
секреты процесса формирования потребностей вообще, и
механизмов цепных реакций в обществе в частности.
"Оседланный" наркобизнесом, именно этот последний
процесс лежит в основе поразительно быстрого
распространения пагубной привычки. Так, один из очевидных
изначальных ее мотивов — подражание. Наркомания — это не
только заболевание одиночки, но и стереотип, а точнее
атрибут, поведения группы. Не случайно 40% обследованных
в конце 80-х годов наркоманов пристрастились к зелью
именно в компании. В компании всегда или почти всегда
оказывается "профессиональный", а чаще "полупрофессиональный"
продавец сладкой отравы (в последнем случае имеется в виду
наркоман, зарабатывающий на зелье его сбытом). Дальше —
больше: каждый наркоман, не отдавая себе отчета в том, что
тем самым он становится добровольным и бесплатным
агентом наркобизнеса, вовлекает в опасные игры с зельем как
минимум еще четырех человек.
Описанные выше банальные, но достаточно
результативные приемы рекрутирования потребителей наркотиков
применяются против наиболее социально уязвимой части
общества — молодежи. И это не случайно. Именно молодежи
131

свойственно особо острое реагирование на
неудовлетворенность собой, средой обитания, болезненное любопытство,
часто сублимирующееся на откровенно безумных вещах.
Результат известен: 80% наркоманов страны — люди в возрасте до
30 лет. Как удалось выяснить социологам еще несколько лет
назад, 6% учащихся ПТУ и школьников седьмых—десятых
классов Москвы уже на личном опыте знают о наркотическом
эффекте.
Планомерным воздействием на рынок можно считать
достаточно гибкое использование наркодельцами источников
снабжения. Подсчитано, что 80% наркосырья имеет
растительное происхождение, 20% — лекарства и их суррогаты. Однако
это средние данные. При надежном перекрытии одного канала
снабжения повышается интенсивность эксплуатации другого.
Подобное использование источников при сохранении контроля
над рынком и наблюдают, например, работники столичных
органов внутренних дел. Так, активизация использования
"внутренней" базы — аптек, медучреждений, домашних
лабораторий и т.п. — поставила в 1988 г. ГУВД Мосгорисполкома
перед необходимостью настоять на усилении контроля за
реализацией дополнительно к прежнему перечню еще 18
лекарств, которые стали использоваться для производства
наркотиков.
Те, кто читал роман Ч.Айтматова "Плаха", знают об
использовании наркобизнесом и еще нескольких необходимых
элементов коммерции — глубокого разделения труда
(заготовители, "гонцы", переработчики, оптовые и мелкие сбытчики
зелья и т.д.), разграничения сфер влияния и охраны их от
конкурентов. Так, в Москве, где 2/3 уголовных дел за
хранение и сбыт наркотиков возбуждается именно против
иногородних распространителей дурмана, район Колхозной
площади является зоной влияния продавцов из Агдама и
Кировабада, район проспекта Мира — из Баку.
В арсенале наркоменеджмента и умелое паразитирование
на национальных традициях некоторых народов СССР. Так,
феномен широкого распространения наркобизнеса в Средней
Азии специалисты объясняют не столько
природно-климатическими условиями, способствующими распространению
некоторых известных своими свойствами растений, и
пресловутыми традициями потребления наркотиков, сколько
сочетанием двух обстоятельств: масштабами безработицы
местного населения и требующими огромных средств обрядами и
семейными торжествами. Например, свадьба здесь "стоит"
7 — 10 тыс.руб., приданое — 6 — 7 тыс., калым — 10 — 40
тыс.руб. Столь значительные расходы покрываются и за счет
жесточайшей экономии, и за счет разного рода теневых эко-
132

номических сделок. В их совокупности находится место и
заготовкам дикорастущих трав. Тщательно маскируя, подобные
культуры высевают и на приусадебных участках. Особенно
"прославился" этим сорт табака, идущий на приготовление
особого рода жвачки, провоцирующей "сладкое забвение".
Резонно предположить, и практика правоохранительной
деятельности это подтверждает, что фактором,
способствующим развитию наркобизнеса в среднеазиатском
экономическом регионе, выступает значительная незанятость местного
населения в общественном хозяйстве. По оценкам специалистов,
изучавших проблему в ходе полевых исследований, в
некоторых населенных пунктах безработица достигает 80 %
трудоспособного населения. По официальным же данным, количество
незанятых в Туркмении достигает 200 тыс. человек (в том числе
50 тыс. — взрослое мужское население), в Узбекистане — 700
тыс.человек. Расхождение официальных и экспертных данных
(последние оценивают численность не имеющих работы в
государственном и кооперативном секторах трех республик в
несколько миллионов человек) объясняется просто. Многие
мужчины лишь числятся в совхозах и колхозах для получения
наделов под личное подсобное хозяйство, которое в таких
условиях превращается в основной источник доходов.
Подспорьем выступает и заготовка трав, содержащих
наркотические вещества.
Будучи управляемым, наркорынок несет в себе и ярко
выраженные свойства чисто криминального бизнеса, от
которого, как от брошенного в воду камня, расходятся доходящие до
берегов других секторов теневой экономики волны. Доказано,
что активная наркомания просто не по карману живущему на
трудовые доходы. Уже несколько лет назад МВД СССР
располагало данными, что лишь 8% наркоманов тратят на
покупку зелья до 50 руб. в месяц. Еще 8% оно обходится от
300 до 500 руб., а примерно каждому пятому — от 1000 до
3000 руб. в месяц (заметим, что с тех пор цены на наркотики
возросли почти вдвое). И нет такого преступления, на
которое не пошел бы маньяк, чтобы раздобыть деньги для покупки
наркотика! В Актюбинской области, например, до 50% краж
личного имущества граждан совершается ради денег на
покупку наркотиков или спиртного. В целом же по стране в
конце 80-х годов на почве наркомании совершены десятки
тысяч преступлений. Лишь в 1988 г. за преступления, прямо
связанные с наркотиками, было осуждено 14,4 тыс.человек.
Основные направления борьбы с наркоманией в настоящее
время в основном сформулированы. Это, во-первых, создание
правовых и организационно-экономических условий
получения законного заработка нашими согражданами, особенно
133

молодыми. Необходимо в первоочередном порядке
законодательно решить проблему привлечения к
общественно-полезной деятельности 14—17-летних. Известное решение,
санкционировавшее, казалось бы, труд юношей и девушек с 14
лет в государственном секторе, совмещающих его с учебой в
школе, по сути дела бойкотируется администрацией многих
предприятий. В кооперативах же молодые люди могут
начинать работать по закону лишь с 16 лет. В ИТД
возрастной ценз еще выше.
Во-вторых, это радикальное решение проблемы создания
материально-технической базы полноценного досуга.
Сегодня уже никого не нужно убеждать в наличии связи между
"подвальным" времяпрепровождением и потреблением,
особенно старшеклассниками, наркотиков.
В-третьих, на повестке дня создание сети медицинских
учреждений, где наркоманы могли бы пройти полный курс
лечения анонимно и бесплатно.
В-четвертых, крайне актуально сегодня ускорение
исследований в области медицины, химии, биологии и других
естественных наук. Необходимо не только решить собственно
лечебные задачи, но и разработать "технологию" уничтожения
громадных, более того, постоянно растущих зарослей
дикорастущих трав, содержащих наркотические вещества.
Полагаем также, что на нашей социальной и
экономической почве могли бы прижиться коммуны, в которых
наркоманы под контролем медиков, психологов и других специалистов в
кругу себе подобных, занимаясь простейшими видами трудовой
деятельности, сумели бы избавиться от порочного
пристрастия. Эффективность таких коммун доказывает
западный опыт.
Злободневной остается задача объединения всех
общественных сил, заинтересованных в искоренении этого недуга, —
различных общественных организаций, медицинских
учреждений, правоохранительных органов, ученых-обществоведов,
церкви и др., причем на базе общесоюзной программы
борьбы с наркоманией. Один из разделов этой программы,
безусловно, должен включать вопросы международного
сотрудничества.
Автор выражает искреннюю благодарность
Б.Ф. Калачсву, оказавшему всестороннюю
помощь при подготовке данного материала.

Мастера
фальшивых
денег

Незаконное предпринимательство, основанное на
различного рода фальсификациях и мошенничестве, является
существенной частью теневой экономики. Сюда следует относить
подделку и сбыт денег, валюты, документов, произведений
искусства, актиквариата, остродефицитных, модных и престижных
товаров и т.п.

НЕСКОЛЬКО ФАКТОВ ИЗ ИСТОРИИ
Как только человечество перешло к чеканке монет, тут же
оно столкнулось с фальшивомонетничеством. Самый древний
из известных фактов подделки монет связан с событиями,
имевшими место во II в. до н.э. в древней Парфии. Археологами
были найдены две монеты, бывшие в обращении во время
правления парфянского царя Митридата II (123 — 87 гг. до н.э.), одна
из которых оказалась фальшивой, т.е. подделкой того времени.
Но, по-видимому, подобные факты имели место и раньше, так
как уже в VI в. до н.э. в знаменитых законах Солона
предусматривалось наказание в виде смертной казни за
фальшивомонетничество.
В древние времена подделкой монет, бывших в ходу,
занимались как отдельные лица, так и правители государств.
Так, Нерон официально разрешил подделывать римские
монеты путем добавления к серебру других металлов. Это
решение он объяснял "государственными соображениями".
Римский император в конце концов довел содержание серебра
в монетах до 5 — 10%.
Отличался в этом отношении и афинский тиран Гиппий (VI
в. до н.э.), который вдвое уменьшил содержание драгоценного
металла в своих монетах. Римский император Септимий Север
в конце II в. довел содержание меди в якобы серебряных
монетах до 50 —60%. А один из средневековых французских
королей — Филипп IV даже вошел в историю под прозвищем
"фальшивомонетчик".
Поначалу в древнем мире фальсификация монет каким-
либо человеком рассматривалась как преступление
второстепенное, лишь обман частного лица, и поэтому наказывалась
не очень строго. По мерс распространения этого явления стало
ясно, что убытки от фальшивомонетничества несут не только
частные лица, но и государство, и наказания заметно
ужесточились. Так, в Древнем Риме преступников отдавали на
растерзание диким зверям или просто сжигали. То же проделывали
с преступниками и в древних германских племенах. Во
Франции в средние века преступников-фальшивомонетчиков
обваривали кипятком. В более поздние времена (XV —XVI вв.)
за изготовление фальшивых монет штрафовали, привязывали к
позорному столбу, лишали рук, ушей, ноздрей, клеймили и т.п.
Обычным наказанием была бессрочная каторга. Что же
касается методов дознания, то они были самыми разными. Но
особенно популярно как на Руси, так и в других странах было
испытание водой или металлом. Подозреваемого заставляли голой
рукой достать из котла с кипятком железное кольцо или
просто несколько секунд подержать в руках раскаленное же-
137

лсзо. Затем руки забинтовывали и через несколько дней
проверяли. Если руки заживают, то человек не виновен,
если руки воспалены, то человек виноват и свою вину
скрывает.
В России подделкой денег стали заниматься очень рано,
и к XVII в. это явление стало настоящим бедствием. В то
время в обороте было огромное количество фальшивых
медных монет. Как сообщалось в "Журнале министерства
юстиции" за 1864 г., в XVII в. в стране было казнено 7000
фальшивомонетчиков и 1500 человек лишились за подобные
преступления рук. В XVIII в., во время царствования Анны
Иоанновны фальшивых денег в ходу было столько же,
сколько и настоящих. В этот период появились и бумажные деньги,
которые тоже стали подвергаться фальсификации. Так, во
второй половине XVIII в. были обнаружены поддельные 25-
рублевые ассигнации (они были переписаны в 75-рублевые
таким образом, что цифра "2" и слово "двадцать" были
подчищены и исправлены на "7" и "семьдесят"). Позднее
русское правительство было вынуждено изъять из обращения 75-
рублевые ассигнации, чтобы не было соблазна их
подделывать. Следует отметить, что во многих странах, где в ходу
были бумажные деньги кратного достоинства и одинакового
цвета и изображения, они часто и сравнительно легко
подделывались.
Русская история знает немало случаев, когда подделкой
денег занимались иностранцы. Так, Г.Н. Польской в своей книге
"Рыцари фальшивых банкнот" рассказывает об истории
молодой француженки, приехавшей в Россию в 1770 г.
Несколько раз оставшись вдовой, она решила поправить свое
положение, сговорившись с группой фальшивомонетчиков в
Голландии, которые по ее заказу изготовили большую партию
фальшивых русских ассигнаций на сумму свыше 12 млн. руб.
Однако распространить фальшивки не удалось, фалыпивомо-
нетчицу арестовали и выслали из страны.
Фальшивомонетничество на государственном уровне как
одна из форм экономического воздействия особое
распространение получило начиная с XVIII в. Здесь следует отметить,
что когда фальшивомонетничество осуществлялось на
государственном уровне как политика одного государства по
отношению к другому, качество фальшивок нередко было
столь высоким, что пострадавшая сторона узнавала о них
лишь после того, когда обнаруживалось значительное
превышение денег в обороте. Так, в конце XVIII в. власти Нового
Света поняли, что в стране циркулируют фальшивые деньги,
1 Польской Г.Н. Рыцари фальшивых банкнот. М.: Юридическая
литература, 1982.
138

только по их чрезмерному количеству. Настолько удачно
были сработаны фальшивки казначейством Англии.
Подобные акции неоднократно осуществлялись и по
отношению к России. В 1811 г. в одном из предместий Парижа по
указанию императора Наполеона Бонапарта печатались русские
фальшивые ассигнации. Именно таким образом
предполагалось дестабилизировать русскую экономику. И
действительно, Россия от этой акции пострадала довольно сильно. Когда
после войны русское правительство стало изымать из
обращения 25- и 50-рублевые ассигнации (именно они
подделывались в походных наполеоновских типографиях), их
оказалось на 70 млн. руб. больше, чем должно было быть в
обращении. Эта цифра по тем временам просто огромная, и по
ней можно судить, какие богатства были вывезены из
России в ходе Отечественной войны 1812 г.
История фальшивомонетничества богата курьезами. Так,
во время Семилетней войны (1756 — 1763 гг.) англичане,
стараясь навредить пруссакам, начеканили большое
количество мелкой немецкой серебряной монеты — зильбергрошей.
Однако в итоге обнаружилось, что фальшивые монеты
содержали серебра значительно больше, чем подлинники.
В первой половине XX в. фальшивомонетничество стало
не столько уделом предприимчивых одиночек, сколько одним
из способов давления на внутреннюю и внешнюю политику
государств. Например, в начале 20-х годов в Венгрии
сформировалась группа фальшивомонетчиков, в которую
вошли многие чиновники высокого ранга. И здесь дело не
просто в корысти. Деньги необходимы были венгерской реакции
для финансирования антинародных выступлений правой
оппозиции, в частности для подготовки фашистского
переворота в 1925 г. Глава государства адмирал Хорти поддерживал эту
акцию, хотя формально она была направлена против него. По
существу деятельность группы фальшивомонетчиков
представляла собой акцию правительства против народа. Поэтому и само
изготовление фальшивок было поставлено практически на
государственный уровень: бумага и краски поступали без перебоев и
в результате четкой организации дела уже в 1922 г. было
изготовлено 30 000 поддельных 1000-франковых билетов. Позже этой
же группой фальшивомонетчиков подделывались югославские
динары, румынские леи, чехословацкие кроны.
В конце 30-х годов сложные отношения сложились между
Англией и Германией. Эти страны не только находились в
состоянии войны, но и осуществляли друг против друга
крупные экономические диверсии. Так, англичане часто
сбрасывали с самолетов над германскими городами поддельные
карточки на продовольственные и промышленные товары, кото-
139

I
рые дестабилизировали систему снабжения. В свою очередь
германское правительство организовало изготовление в
больших масштабах английских фунтов стерлингов. Мощность
строго засекреченного "монетного двора" под Берлином
составляла приблизительно 200 — 250 тыс. ассигнаций в месяц, как
правило, достоинством в 5, 10, 20 фунтов стерлингов. Уже после
войны, в конце 40-х годов, появились данные о том, что с 1938
по 1945 г. в обращении находилось в 2,9 раза больше фунтов
стерлингов, хотя выпуск промышленной продукции Англии за
этот период практически не изменился. Конечно, эта акция
германского правительства не сокрушила финансовую мощь
Англии, но все же некоторые финансовые проблемы
Германия решила и за ее счет.
В наше время фальшивомонетничество отнюдь не исчезло.
В 70-е годы в разгар иранской революции в Тегеране были
распространены иранские фальшивые ассигнации. Как
оказалось, они поступали из посольства США, которое
расплачивалось ими с иранцами, предавшими секреты своей
родины. Чуть позже в Тегеране была раскрыта другая группа
фальшивомонетчиков, которая подделывала американские
доллары. У них было изъято 6,5 млн. уже готовых долларов, а
также большое количество полуфабрикатов и материалов.
Имел место и такой факт. В самый разгар
американо-вьетнамской войны ЦРУ США наладило выпуск фальшивых
долларов, которыми оно расплачивалось со своими агентами в
Южном Вьетнаме, Таиланде, Гонконге и других странах
Юго-Восточной Азии.
Отличительной чертой современного
фальшивомонетничества является широкое использование достижений научно-
технического прогресса, особенно в полиграфической
промышленности, что позволяет дельцам печатать за ночь в
подпольных типографиях до одного миллиона долларов.
Сильным всплеском активности в этой сфере подпольного
бизнеса характеризовались 70-е годы. Мощные подпольные
корпорации фальшивомонетчиков действовали во Франции,
Англии, ФРГ и США. Так, только во Франции ъ течение
лишь одного 1977 г. было изъято из обращения около 25 млн.
фальшивых франков, а в 1978 г. полиции удалось выявить
фальшивок на сумму более 66 млн. франков. Интересно
отметить, что реальное количество фальшивых денег, как
правило, в 3 — 5 раз превышает сумму выявленных. По данным
иностранной печати, такой вид подпольного
предпринимательства, как фалынивомонетничество, ежегодно растет в среднем
на 10%. В 1986 г. только в США было обнаружено почти 46
млн. фальшивых долларов. Из них более 7 млн. долларов
было изъято из обращения.

СОВРЕМЕННЫЕ МАСШТАБЫ
ФАЛЬШИВОМОНЕТНИЧЕСТВА
В нашей стране масштабы фальшивомонетничества как
отрасли теневой экономики несравнимо меньшие. Так, за
1986 — 1988 гг. из обращения у нас изъято фальшивых денег
лишь на сумму чуть больше 16 тыс.руб. Даже если
предположить, что ежегодный общий доход "мастеров фальшивых
денег" достигает 50—100 тыс.руб., это все равно капля по
сравнению с доходами других отраслей теневой экономики.
Однако, учитывая небольшое число лиц, занимающихся
подделкой денег, индивидуальный доход каждого такого
"мастера" все же достаточно высок.
До Великой Отечественной войны подделка советских
денежных знаков являлась достаточно распространенным
преступлением. В 1940 — 1945 гг. уровень подобных
преступлений сильно снизился. За эти годы было выявлено лишь 16
преступных групп, к уголовной ответственности за
фальшивомонетничество привлечено 69 человек, изъято 710
фальшивок на сумму 60 тыс.руб.
Сразу после войны наблюдалась заметная активизация
фальшивомонетничества. Если в 1945 г. было зарегистрировано
244 случая появления фальшивых денег, то в 1946 г. количество
подобных случаев увеличилось более чем в 10 раз.
До 70-х годов у нас из обращения и у фальшивомонетчиков
изымались в основном грубые подделки, изготовленные
способом рисования, фотоспособом или перекопировкой. Причем
около 20% фальшивок представляли собой поддельные монеты,
чуть более 60% — нарисованные 3- и 5-рублевые купюры.
Более крупные деньги встречались крайне редко.
С 70-х годов все чаще стали появляться крупные купюры
достоинством в 10,25,50 и даже 100 рублей. Причем большинство
из них были изготовлены достаточно квалифицированно
полиграфическим способом, что сильно затрудняло их
выявление. Об этом говорит хотя бы тот факт, что более 70 %
фальшивок выявлялось лишь в банках, а многие вообще на
стадии уничтожения отслуживших денежных знаков.
Начиная с 1961 г. в нашей стране зарегистрировано около
20 тыс. фактов фальшивомонетничества. За этот период
изъято около 1 млн.руб. Всплеск же этого вида
предпринимательства, как уже отмечалось, относится к середине 70-х годов.
Именно в этот период было разоблачено несколько
преступных групп фальшивомонетчиков в Саратове, Ташкенте,
Ставрополе, Иванове.
Следует отметить, что в нашей стране подделка денег, как
правило, носит индивидуальный, разовый характер. Однако

иногда приходится сталкиваться и с достаточно высоким
уровнем организации этого бизнеса
(фальшивомонетничества). Взять хотя бы так называемый "уральский вариант"
фальшивок (имеется в виду место первоначального их
обнаружения). Впервые фальшивка, изготовленная этой, к
сожалению, до сих пор не раскрытой подпольной "фирмой", была
обнаружена в 1972 г. Это была 50-рублевая купюра. Начиная
с 1975 г. стали попадаться 10-рублевые купюры, а с 1976 г.
ежегодно выявлялось от 100 до 200 шт. таких подделок.
Причем география мест их сбыта сильно менялась. К
середине 80-х годов преступники, по-видимому, прекратили
изготовление и сбыт своей продукции, так и оставшись
неразоблаченными. Всего за 10 лет ими было "заработано" около
50 тыс.руб.
В последние годы этот вид подпольного
предпринимательства постепенно сокращается. Если в 1986 г. было зафиксировано
139 случаев фалыпивомонетничества, то в 1988 г. — 106. За
1986 — 1988 гг. органами внутренних дел раскрыты 24
преступные группы, специализирующиеся на изготовлении фальшивых
денежных знаков. Например, в г.Тольятти пресечена попытка
сбыть 100-рублевые купюры. Изъято 72 купюры,
изготовленные на зарубежном множительном аппарате. В Хмельницкой
области 15 марта 1989 г. при реализации задержаны двое
мужчин: один — не работающий, другой —
художник-оформитель. Они пытались сбыть 28 фальшивок достоинством по
25 руб.
В середине 80-х годов на Нальчикском полиграфическом
комбинате разоблачена группа фальшивомонетчиков.
Пользуясь бесконтрольностью со стороны администрации, они в
ночное время изготовили 50-рублевые купюры на 400
тыс.руб. Даже школьники пытаются в прямом смысле слова
делать деньги. Так, ученик 9-го класса одной из школ
Бурятской АССР изготовил путем рисования 5- и 25-рублевые
купюры, передал их своему другу, который попался при
попытке сбыть подделки в буфете.
Начиная с 1974 г. в нашей стране стала появляться
фальшивая валюта. Причем 80% всех фальсификаций
иностранной валюты касается долларов. К началу 70-х годов в
хранилище Внешторгбанка СССР накопилось около 2 тыс.
фальшивок на сумму 56 тыс.долларов США, 99% которых
изготовлены за рубежом и зарегистрированы в справочнике
Интерпола. Кроме того, в хранилище имеется еще 18 млн.
подлинных долларов, но с поддельными цифрами в сторону
увеличения. За последние годы выявлено 7 случаев подделки
фунтов стерлингов, 17 случаев подделки франков, 9 случаев
подделки марок ФРГ, 142

За 1986—1988 гг. были выявлены 4 преступные группы,
занимающиеся изготовлением фальшивых долларов. Одна из
них действовала в Ереване. Ею было изготовлено почти 200
тыс.долларов.
Нередко фальшивая иностранная валюта попадает в нашу
страну из-за границы. Особенно часто этим промышляют
студенты-иностранцы, обучающиеся в СССР, или лица,
перемещающиеся по территории нашей страны транзитом. В 1986 —
1988 гг. было выявлено почти 40 фактов попытки ввезти и
сбыть на территории СССР фальшивую иностранную валюту
на сумму более 100 тыс.долл.
Следует отметить и широкое распространение во второй
половине 80-х годов подделки чеков Внешпосылторга. Таких
фактов было зарегистрировано немало, и об одном из них
хотелось бы сказать особо. В Винницкой области была
выявлена группа фальшивомонетчиков из 11 человек.
Организатор группы открыл у себя на квартире "фабрику" по
изготовлению 25-рублевых купюр и чеков Внешпосылторга. Всего у
преступников было изъято 25 тыс.руб. фальшивых денег и
100 тыс.руб. чеками Внешпосылторга. Все члены этой
группы понесли заслуженное наказание.
Не перевелся еще и классический вид
фальшивомонетничества — изготовление и сбыт фальшивых металлических монет.
Более того, резкий рост цен на золото в XX в. способствовал
этому. Если в 1913 г. цена одной тройской унции золота составляла
20,7 долл., то в начале 70-х годов она выросла до 159,3 долл., а в
начале 80-х годов — до 445,9 долл. Вполне естественно, что еще
выше выросли цены на золотые монеты. Так, в конце 70-х годов
монета из золота стоила на мировом рынке в 9 — 10 раз дороже
содержащегося в ней драгоценного металла. Все это сделало
чрезвычайно выгодной подделку золотых монет. Причем
фальшивомонетчики шли по пути достижения полной
идентификации изготовленных монет с подлинниками. И это легко
объяснить: если вес монеты будет меньше, ее трудно будет
продать, а всякие примеси мгновенно обнаружатся при
спектральном анализе.
Рост числа нумизматов, причем в среде весьма богатых
людей, которые не скупятся на приобретение редких монет,
породил подделку монет, не находящихся в обращении, но
имеющих нумизматическую ценность. Особенно преуспел в
этом немец Карл Беккер, который изготовил в общей
сложности 622 штемпеля античных золотых монет.
В нашей стране факты подделки металлических денег
составляют 4 — 5% всех обнаруженных фактов
фальшивомонетничества. Ежегодно из обращения изымается 20 — 30 шт.
фальшивых металлических рублей.
143

"Мастера" фальшивых денег подделывают не только
денежные знаки, но и самые различные ценные бумаги (облигации,
акции, чеки, боны), официальные документы (паспорта,
удостоверения личности, водительские удостоверения, почтовые
марки и др.). Интерпол уже много лет издает журнал
"Фальшивые деньги и подделки". Если судить по данным
этого журнала, то в настоящее время зарегистрировано
несколько сот различных типов поддельных чеков и векселей.
Нередки случаи изготовления чеков несуществующих банков.
Объясняется это тем, что сделать такие чеки легче, а
наказание за подобные деяния незначительно.
В нашей стране в силу отсутствия рынка ценных бумаг их
фальсификацией практически никто не занимается. С этой
проблемой мы, очевидно, столкнемся, когда создадим рынок,
где будут свободно продаваться и покупаться валюта и
ценные бумаги. Пока же угроза фальсификации ценных бумаг
идет из-за границы. Так, в конце 1989 г. Госбанку СССР и
Внешэкономбанку СССР стали поступать запросы от
заграничных держателей так называемых розовых (голубых,
белых) переводных векселей различного достоинства,
которые якобы были выпущены Госбанком СССР в советских
рублях с правом предъявления к оплате, в том числе в свободно
конвертируемой валюте. Как оказалось, ни Госбанк СССР,
ни Внешэкономбанк СССР и никакое другое советское
учреждение не выпускали подобных обязательств. Это были
фальшивки.
Несколько иначе обстоит дело с облигациями, которые
свободно обращаются. Так, еще в 1979 г. был зарегистрирован
факт подделки облигаций Государственного 4%-ного займа
1949 г. достоинством в 500 руб. Всего таких фальшивок было
изъято из обращения около 130 шт.
Свою историю имеет предпринимательство, основанное на
подделке карточек на продовольственные и промышленные
товары. В нашей стране подобные факты особенно большое
распространение получили в годы Великой Отечественной
войны и сразу после нее. В 1945 г. было зарегистрировано 244
случая подделки карточек на продовольствие. В 1946 г. таких
фактов было уже 2797, а в 1947 г. — 4419.
В наше время тоже находятся любители "заработать" на
подделке всякого рода талонов. Так, в 1989 г. в
Ставропольском крае было выявлено около 50 тыс. поддельных талонов
на сахар. Тот же текст, похожий шрифт, бумага, но
отпечатаны они были в другой типографии. В результате тонны сахара
"уплыли" в неизвестном направлении. В Горьком, несмотря
на талонную систему распределения сахара, ощущался
постоянный дефицит этого продукта. Когда провели соответствую-
144

щее обследование, выяснилось, что в обращении находится
почти в 2 раза больше талонов, чем их было роздано. В
Якутии имели место факты подделки талонов на
винно-водочные изделия.
В настоящее время в СССР начинается процесс внедрения
в обращение чековых книжек и пластиковых кредитных
карточек. Экономическая выгода от этих мероприятий в
перспективе может достигнуть 20 — 25 млрд.руб. в год. Чековые
книжки и кредитные карточки весьма удобны и гражданам. Они
способствуют формированию у людей чувства уверенности,
безопасности и комфортности, ибо человек, не имея при себе
наличных денег, с помощью кредитной карточки может совершить
любую покупку. Госкомитет СССР по вычислительной
технике и информатике совместно с рядом министерств
приступили к созданию комплексной автоматизированной системы
безналичных расчетов населения за товары и услуги. Первые
образцы пластиковых кредитных карточек уже
изготовлены. Ими пользуются сотрудники правления Сберегательного
банка СССР. Уже в ближайшее время в Эстонии
предполагается выпустить около 1,5 млн. кредитных магнитных
карточек.
Однако никто не даст гарантии, что не будет попыток
подделать кредитные карточки. Опыт стран, в которых кредитные
карточки давно и активно используются, свидетельствует о том,
что подобного рода "предпринимательство" не так уже редко.
Например, в США в 70-е годы убытки от подделки кредитных
карточек не превышали 25 тыс. долл. в год. В 80-е же годы эта
цифра выросла до 100 млнлолл. Причем прослеживается
тенденция быстрого роста подобного вида преступлений. Так, в
1986 г. в США за подделку кредитных карточек было
привлечено 1394 человека, что на 224% больше, чем в 1985 г.
По-видимому, мы уже сегодня должны готовиться к борьбе с
подобного рода преступлениями.
Предпринимательство, основанное на различного рода
фальсификациях, может быть направлено не только на
подделку денег, ценных бумаг, документов, но и на любые
редкие, а следовательно, дорогостоящие предметы. Известны
многочисленные случаи подделки произведений искусства,
антиквариата.
Особенно интересная в этом отношении ситуация
сложилась в Китае. Китайцы смогли сохранить древние
технологии изготовления фарфоровых и бронзовых изделий.
Известны здесь и методы искусственного старения этих изделий.
И вот на этой базе довольно активно развивается
соответствующее предпринимательство. Механизм его выглядит
приблизительно так: ремесленник, используя древние техно-
145

л огню, рецепты, а нередко даже чудом уцелевшие формы,
изготавливает какой-либо предмет; готовая вещь помещается
в особые условия, в которых интенсивно идет процесс
старения (например, зарывается в землю). Как правило,
достаточно нескольких десятилетий или даже лет, чтобы подделка
приняла древний облик. Такие захоронения теперь уже
подделок отцы завещают сыновьям. Отличить подделку,
изготовленную таким образом 30 — 40 лет назад, от действительно
антикварной вещи тысячелетней давности весьма
затруднительно. К тому же далеко не все богатые
коллекционеры-непрофессионалы подвергают приобретенные "древности"
сложной и дорогостоящей экспертизе (например, при помощи
лазерной техники, рентгеноскопии, ультразвука и т.п.).
КАК УБЕРЕЧЬСЯ ОТ ФАЛЬШИВОК ?
Борьба с различного рода фальсификациями приняла
сегодня перманентный характер. В ней особенно важно
учитывать опыт других стран. Если взять фальшивомонетничество
и фальсификацию как отрасль теневой экономики, становится
очевидным се "камерный" характер. Действительно, нельзя
наводнить рынок живописи и антиквариата десятками, например,
"Подсолнухов" Ван-Гога или сотнями сосудов древней
китайской бронзы. То же касается и денежных фальшивок. Особо
крупные партии фальшивых денежных знаков или ценных
бумаг значительно легче обнаружить и изъять из обращения. Еще
одна особенность этой "отрасли" заключается в том, что она
более, чем другие незаконные действия, сориентирована на
"заграницу". Эту тенденцию необходимо учитывать особо.
В борьбе с фалытлюмонетничеством и другими
фальсификациями можно выделить два основных направления.
Первое из них — техническая защита от подделок. Речь
идет о таких способах изготовления денег, ценных бумаг,
документов, которые недоступны кому-либо другому, особенно
кустарям. В принципе современные достижения науки и
техники позволяют это сделать, но мешает низкий реальный
уровень производства. Достаточно сказать, что последний
крупный заказ на изготовление необходимых машин и оборудования
для Гознака — главной "кузницы" денег и других ценных бумаг
у нас в стране — был сделан в 50-е годы. Фабрики Гознака
безнадежно отстали от современных требований
научно-технического прогресса, утратили многие технологические приоритеты.
Второе направление борьбы с фальсификациями
заключается во всесторонней информированности населения.
Граждане должны знать признаки отличия настоящих денег от
фальшивок. Во всех официальных учреждениях должны быть
146

витрины и плакаты, разъясняющие способы проверки
подлинности денег и документов. Можно снабдить денежные
знаки и дополнительными признаками подлинности,
обеспечивающими визуальное распознавание фальшивок,
например эффектом поворота — изменением спектральных
характеристик краски под различными углами рассмотрения
денежных знаков. Можно изготовлять рельефные купюры,
денежные знаки с магнитными носителями и т.п.
Что же касается борьбы с фальсификацией исторических и
культурных ценностей, то главное здесь — максимально
полный учет этих ценностей и широкая гласность результатов
такого учета. Большие возможности в борьбе с подделками
произведений искусства открываются с внедрением новых
технологий анализа, созданием более современной
диагностической аппаратуры. В основном же — это деятельность
профессиональных экспертов: искусствоведов, художников,
историков. Однако здесь множество проблем. СССР отстает от
развитых стран не только в техническом прогрессе. Остаточный
принцип по отношению к культуре, бедственное положение
музейного дела в стране определили плачевное состояние
произведений искусства, низкий уровень их учета и контроля,
облегчающий, кроме прочих преступлений, и их
фальсификацию. Во многом утерян прежде очень высокий
профессиональный уровень представителей культуры и искусства,
способных отличить фальшивку от подлинника. 'Служители муз"
зачастую работают на энтузиазме, имея мизерную зарплату.
Весьма богатый опыт пресечения фальшивомонетничества
и других видов фальсификаций накоплен в зарубежных
странах. Координация их действий и обмен опытом на
международном уровне осуществляются Интерполом. По-видимому,
настало время активного сотрудничества с этой
международной организацией, членом которой мы недавно стали.
Следует также совершенствовать и работу нашей таможенной
службы.
Необходимо отметить, что стремление к изготовлению
разного рода фальшивок не имеет под собой ярко выраженной
социальной или классовой основы. Как показывает история, во
все времена и у всех народов находились и находятся до сих пор
одиночки-умельцы или небольшие группы людей, жаждущие
обогатиться при помощи такого "творческого" подхода.
Большинство из них, бесспорно, — люди, действительно
художественно одаренные или обладающие уникальным инженерным
талантом. Но, не найдя себе места и не получив признания в
официальных, узаконенных структурах, а часто просто
бедствуя, ремесленники, инженеры, художники становятся
фальсификаторами. И можно смело предположить, что, даже

нс "попавшись" и не получив законного наказания, эти люди,
как правило, внутренне несчастны. История фальшивок, как
и история пиратов, полна страстей и трагедий.
Фальсификация как государственная политика, по всей
видимости, себя изжила (по крайней мере в цивилизованном
мире). Нормы международного права, межгосударственный
контроль, новые подходы во внешней и внутренней политике
препятствуют распространению этого неприглядного явления.
Оно все больше становится уделом одиночек или небольших
групп людей. Однако нс следует надеяться, что это социальное
зло в ближайшее время будет изжито само по себе. Любители
легкой наживы быстро приспосабливаются к моде,
потребностям людей, техническим достижениям. Так, компьютеры,
совсем недавно вошедшие в жизнь цивилизованного общества, уже
подвержены "компьютерному вирусу", фальсифицирующему
программы и угрожающему работе крупных банков и научно-
исследовательских институтов, промышленных предприятий. А
сколько огорчений и разочарований приносит потребителям
подделка различных товаров, особенно в условиях их дефицита.
Поэтому сбалансированная экономика, насыщенный
потребительский рынок, устойчивые социальные гарантии в
обществе, повышение общего уровня культуры, в том числе
потребительской, — важнейшие предпосылки сокращения сферы
деятельности разного рода фальсификаторов.

л всеи силой права

Роль права в развитии и функционировании любого
цивилизованного общества трудно переоценить. Велика его
роль и в борьбе с теневой экономикой. Какие бы нормы права
ни действовали, всегда найдутся субъекты, не желающие в
силу различных причин их выполнять. Такое социально
отклоняющееся поведение может быть понято и как
социальное творчество, и как социальная патология. Что в данном
случае относить к патологии, или, иначе говоря, к теневым
процессам?
Как уже отмечалось, если отклоняющееся поведение
направлено на развитие и удовлетворение совершенно
нормальных человеческих интересов и потребностей, то это,
безусловно, социальное творчество, которое никак нельзя относить
к теневым процессам. Другое дело, когда отклоняющееся
поведение направлено на развитие и удовлетворение
потребностей, вытекающих из пороков человека, угрожающих
окружающей среде и самому обществу. Подобные процессы,
безусловно, должны относиться к теневым.
Современную концепцию социализма предполагается
реализовать через формирование правового государства,
основополагающими принципами которого являются:
приоритет интересов конкретного человека и преодоление
практики подавления личных интересов общественными;
господство закона во всех сферах жизни общества;
равноправие всех субъектов общественных процессов;
широкая свобода поведения участников общественных
отношений;
демократическое правотворчество.
Наиболее важным в правовой реформе является тот факт,
№

что на смену прежней правовой конструкции — можно лишь
то, что разрешено законом, приходит новая — разрешено все,
что не запрещено. Первая правовая конструкция является
более жесткой, ограничивающей официально допускаемые
"свободы" субъектов социально-экономических процессов.
Законы, построенные по этому принципу, стали применяться
начиная с конца 20-х годов и вполне соответствовали
политике вульгарного конструктивизма, которая была взята на
вооружение Сталиным и его окружением. Фактически это
привело к тому, что во всех сферах общества насаждались
жесткие, не допускающие каких-либо отклонений
социально-экономические структуры. В экономике это проявилось в
жестком директивном планировании, доведенном до абсурда,
когда по каждой позиции товарных ресурсов создавались
соответствующие службы на всех уровнях управленческой
иерархии, начиная от предприятий и кончая министерствами
и Госпланом СССР. План стал законом, но реального
положения вещей не отражал. В социальной сфере жесткое
метафизическое структурирование проявилось в заранее
заданной перспективе социального развития, в насаждении
социальной однородности, понимаемой как
примитивно-уравнительное распределение и потребление, в стремления как
можно быстрее преодолеть в принципе непреодолимую
социальную дифференциацию общества, в создании и попытке
реализовать концепцию единого социалистического образа
жизни и т.п.
В результате такого вульгарного конструктивизма,
который был основан на левоэкстремистском, пролеткультовском
понимании социальной революции, многие совершенно
естественные социально-экономические потребности
перешли в число официально осуждаемых. Можно было
стремиться жить хорошо, но только так, как живут все. Можно
было повышать потребности, но лишь в той мере, в какой
они могут быть удовлетворены всеми. Такая официальная
концепция не имела ничего общего с реальной сильно
дифференцированной социально-экономической структурой
общества. Поэтому многообразие конкретных интересов, не
удовлетворяемых полностью государством-монополистом, заставляло
людей, с одной стороны, натурализовать свое производство и
потребление, а с другой — принимать услуги теневой
экономики.
В начале 60-х годов в нашем законодательстве произошли
серьезные изменения. В уголовной политике наметилась
некоторая демократизация. Однако в хозяйственной сфере
процессы жесткого структурирования, проявлявшиеся
прежде всего в огосударствлении собственности, были гипер-
151

трофированы до такой степени, что жалкие остатки
индивидуальных крестьянских хозяйств и кустарных промыслов
были либо обобществлены, либо просто ликвидированы. Это
еще более подтолкнуло развитие теневых экономических
процессов.
В конце 70-х — начале 80-х годов жесткое официальное
структурирование социально-экономической сферы, а также
бесконтрольность и бесхозяйственность привели к тому, что
теневая экономика, оставаясь незаконной, фактически
вышла из тени.
Все, что произошло за последние 70 лет с развитием в
нашей стране теневых социально-экономических процессов,
является закономерным следствием функционирования
законов, построенных по принципу: можно лишь то, что
разрешено законом. Существенный недостаток такой системы
заключается в том, что все урегулировать законодательством
невозможно в принципе.
К терминологической четкости, а главное — к
нормальному живому творчеству сегодня нас приближают вновь
разрабатываемые законы, в основу которых положен принцип:
можно все, что не запрещено законом. Взять хотя бы один из
первых законов перестройки — Закон СССР "Об
индивидуальной трудовой деятельности". В перечне видов
деятельности, где допускаются индивидуальные формы труда,
"точка" не поставлена. В Законе сказано, что допускаются и
другие виды деятельности, если они не запрещены
законодательством СССР и союзных республик.
Важным правовым принципом, существенным образом
влияющим на соотношение легальных и теневых социально-
экономических процессов, является степень равноправия
различных форм собственности и основанных на них форм
хозяйствования. В данном случае следует учитывать, что
равноправие определяется не только законодательно
закрепленными правами, но и уровнем их реальной защищенности,
охраны.
В первое десятилетие Советской власти законодательство
в отношении различных форм собственности было вполне
демократичным. Декреты и другие законодательные акты того
периода не противопоставляли и даже не предусматривали
различий в средствах охраны социалистической
собственности и собственности граждан. Уголовный кодекс 1922 г., а
также УК РСФСР 1926 г. содержали одну главу,
включающую имущественные преступления. Здесь были помещены
статьи, предусматривающие ответственность за кражу,
грабеж, мошенничество и другие имущественные преступления,
направленные против государственного, кооперативного,
152

личного и иного имущества, "находящегося в обладании,
пользовании или в ведении другого лица или учреждения"
(ст. 180). Тогда же были установлены единые меры
ответственности за посягательство на государственную, кооперативную и
личную собственность.
Однако уже в 30-х годах был сделан принципиальный
поворот в сторону нарушения равноправия различных
субъектов собственности. Был принят целый ряд Указов
Верховного Совета СССР, ужесточающих санкции за
преступления против государственной и общественной
собственности. В борьбе с негативными явлениями в
экономической сфере стали применяться насильственные, уголовно-
правовые методы. Так, Закон СССР "Об охране имущества
государственных предприятий, колхозов и кооперации и
укреплении общественной (социалистической)
собственности" от 7 августа 1932 г. установил столь жесткие меры
наказания за кражи и другие виды хищения
государственного и колхозно-кооперативного имущества, что вопрос о
равноправии различных форм собственности
автоматически был снят с повестки дня. Независимо от способа
совершения преступления и размера похищенного наказание
устанавливалось в виде смертной казни или лишения
свободы сроком на 10 лет.
Сталин в тот период выступил с установкой, которая была
принята к действию: вор, покушающийся на народное добро,
есть тот же шпион и вредитель, если не хуже. Вместе с тем
покушения на личную собственность граждан все чаще стали
рассматриваться как второстепенные. Конечно, масштабы
государственной и личной собственности несопоставимы.
Государственная собственность играла и до сих пор играет
решающую роль в обществе. Поэтому вполне обоснованы большие
усилия со стороны государства и материальные затраты
общества на ее охрану. Но это не может быть аргументом,
оправдывающим пренебрежительное отношение к личной
собственности граждан.
В конце 30-х годов, когда процесс огосударствления
собственности, а вместе с нею и всех экономических отношений в
основном был завершен, была создана специальная служба
по борьбе с хищениями социалистической собственности
(БХСС), которая ныне является одной из ведущих служб
органов внутренних дел. •
Таким образом, государственная собственность и
колхозно-кооперативная, которая практически не отличалась от
государственной, стали охраняться специальным аппаратом.
Это стало еще одним шагом на пути ущемления прав
индивидуальных видов собственности.
153

В 60-х годах процесс дискриминации всех других, кроме
общественных, форм собственности и срответственно их
субъектов был доведен до своего логического завершения. В
Уголовном кодексе РСФСР, вступившем в силу с 1 января
1961 г., ответственность за покушения на государственную и
общественную собственность стала, как правило, в два раза
выше, чем за покушения на личную собственность. Так, по
ст. 98 УК РСФСР "Умышленное уничтожение или
повреждение государственного и общественного имущества"
предусмотрено наказание в виде исправительных работ на срок до
одного года или штраф до 200 руб., а по ст. 149 "Умышленное
уничтожение или повреждение личного имущества граждан"
предусмотрено наказание в виде исправительных работ на
срок до шести месяцев или штраф до 100 руб. Весьма
знаменательным является и тот факт, что именно с этого момента
за покушения на государственную собственность в особо
крупных размерах фактически была узаконена смертная казнь
(ст. 93 ! УК РСФСР).
Неравноправие различных субъектов собственности
проявляется и в том, что государственные предприятия и
организации практически не ограничены в возможностях
вступать в различные отношения, в том числе договорные,
с любой службой органов внутренних дел. У отдельного
гражданина и даже у группы граждан такие возможности
сильно ограничены. Между тем любой субъект нашего
общества, если мы претендуем на демократическое
правовое государство, должен иметь возможность вступать в
договорные отношения с правоохранительными органами.
Если, например, кооператив, индивидуал или кто-либо еще
не ощущает себя достаточно защищенным, он должен
иметь возможность официально заключить договор с тем
или иным подразделением органов внутренних дел. На
средства, полученные по договору, можно привлекать
дополнительных сотрудников или повысить заработную плату
штатным сотрудникам за выполнение дополнительных
обязанностей, приобретать нужную технику, а часть средств
направлять в Министерство внутренних дел для развития
всей системы.
Нет равноправия и в охране общенародных и
государственных интересов. Сегодня уже всем ясно, что это интересы
разного порядка. Демократизация хозяйственной жизни не
снимает с повестки дня проблему охраны общенародных
интересов. Более того, эта проблема все более обостряется.
Материально-вещественным содержанием общенародного
интереса являются экологическая среда, общественные
коммуникации, производственные и энергетические объекты
154

общесоюзного значения, исторические, культурные и
интеллектуальные ценности, здравоохранение и т.п. В нормальном
функционировании и использовании их заинтересованы все
члены общества, но охранять все это должен конкретный
субъект. Не должна повториться ситуация, когда интересы
государственного предприятия специально охранялись, а
общенародные интересы якобы обеспечивались сами по себе, в
результате чего сиюминутные групповые, ведомственные
интересы реализовались в ущерб общенародным. По-видимому,
правоохранительные органы должны занять соответствующее им
место в охране общенародных интересов.
Для выполнения подобной функции, возможно,
потребуется создание новых служб в органах внутренних дел и
передача в их ведение функций и ссютветствующих средств ряда
государственных контролирующих органов (создание
санитарной милиции, зеленого патруля и т.п.), а главное—формирование
новой психологии и иной, более гуманной системы ценностей
в самом обществе.
Важным правовым принципом является преодоление
монополизма в хозяйственной сфере, ограничивающего
свободу экономического выбора хозяйствующих субъектов.
В связи с этим следует существенно расширить понятия
нормальной хозяйственной деятельности, трудового
дохода, инициативы, предприимчивости и т.п. В то же время
сегодня особо актуальна проблема преодоления монополии
государства на охрану различных форм социалистической
собственности. Следует отметить, что по мере того, как
субъекты всех форм социалистической собственности будут
наделяться реальными правами пользования и
распоряжения своею собственностью, функцию охраны
материально-вещественных объектов всех форм социалистической
собственности можно будет частично передать
непосредственно трудовым коллективам государственных,
кооперативных и других предприятий и организаций. Опыт
работы многих предприятий, где реализованы требования
Закона о социалистическом предприятии (объединении),
показывает, что ориентация на хозрасчетный доход является
хорошим стимулом для преодоления отчуждения,
бесхозяйственного использования ресурсов, мелких хищений,
приписок и т.п.
Еще лучше в этом отношении складывается ситуация в
кооперативах, где Закон о кооперации в СССР породил
невиданные прежде стимулы к экономии и бережливости.
Нечто подобное имеет место и при использовании арендных
отношений. Это, конечно, не исключает "болезней роста",
связанных с несовершенством, нсотработанностъю новой эко-
155

номической системы, с некомпетентностью работников
различных уровней. Более того, врзможны принципиально
новые, не имевшие прежде места формы правонарушений.
Так, приписки объемов невыполненных работ (приписки со
знаком "плюс"), возможно, сменятся стремлением укрыть от
внешних органов контроля и управления реальные доходы
предприятия (приписки со знаком "минус"). Возможны и
другие новые формы правонарушений. Тем не менее каждый
субъект любой формы социалистической собственности
должен иметь широкие возможности для охраны своей
собственности: приобретать различные технические средства защиты
и охраны, нанимать юристов-консультантов, сторожей,
телохранителей, учиться самому себя защищать и т.п. Пока же
равноправия в охране различных форм социалистической
собственности нет. Преступник, как правило, вооружен и
оснащен самой современной техникой. Что же касается
честных граждан, то они в прямом и переносном смысле
безоружны. Вот и остается им безропотно отдавать кошелек или
искать и ждать милицию, возможности которой сегодня
весьма ограниченны.
В правовом и организационном плане эффективная борьба
с корыстной преступностью предполагает решение целого
комплекса задач.
Во-первых, необходимо, наконец, поставить "точку" в
дискуссиях о направлениях и формах развития уголовной политики,
принять на государственном уровне наиболее приемлемую
концепцию и четко отразить ее в уголовном
законодательстве.
Следует оставить иллюзии о том, что преступность и
субъекты борьбы с нею могут быть вне политики. В условиях
всеобщей политизации общества это просто невозможно.
Конечно, общая линия правовой реформы и
правоохранительной практики понятна — гуманизация. Второй Съезд народных
депутатов СССР несколько конкретизировал эту
концепцию, поставив задачу перед правительством внести в
законодательство изменения, направленные на обеспечение
неотвратимости уголовной ответственности, а применительно
к организованной преступности — всех членов преступных
групп, и в первую очередь их организаторов.
Запланированы также изменения, направленные на
совершенствование системы профилактики правонарушений и
социальной адаптации лиц, отбывших уголовные наказания,
на защиту потерпевших и свидетелей и, наконец, на
усиление правовой защищенности тех, кто выполняет
служебные обязанности или общественный долг по борьбе с
преступностью. И все-таки процесс перестройки в этой сфере
156

идет очень медленно. Проекты многих жизненно важных
законов все еще остаются проектами.
Во-вторых, необходимо возродить уважение к закону.
Первый шаг в этом направлении уже сделан — принят и
вступил в силу Закон СССР "О конституционном надзоре в
СССР", на подходе Закон о советской милиции, другие
законы. Однако целый ряд законодательных актов, принятых
прежде, но которые могли бы и сегодня сдерживать рост
преступности, почему-то не применяется. Более того, попытки
правоохранительных органов и местных органов власти
соблюсти законность и обеспечить правопорядок нередко
преподносятся как удар по демократии и перестройке.
В-третьих, на союзном уровне, в республиках, краях и
областях уже созданы временные комитеты по борьбе с
преступностью, состоящие из представителей
правоохранительных органов и общественности. Правительству
поручено разработать общесоюзную программу по борьбе с
преступностью, в том числе в хозяйственной сфере,
рассмотреть вопрос о создании специальных межведомственных
региональных подразделений по борьбе с организованной
преступностью, решить вопрос о коренном улучшении
технического и материально-вещественного обеспечения
правоохранительных органов, а также их кадровые вопросы.
Предусмотрено развивать сотрудничество с
правительствами зарубежных стран и международными организациями
по проблемам борьбы с организованной преступностью.
Расширены и конкретизированы права сотрудников милиции,
внутренних войск по использованию исключительных мер,
включая применение оружия, в критических условиях
борьбы с преступниками, представляющими особую опасность.
Предусмотрены меры по усилению уголовной
ответственности за посягательство на жизнь и достоинство работников
милиции и других лиц, участвующих в борьбе с
преступностью.
В-четвертых, необходимо создать новое самостоятельное
направление научных исследований — экономическую
криминологию. В данном случае речь идет о развитии и
использовании в борьбе с теневой экономикой результатов
специальных экономико-правовых исследований. Опыт
подобной работы имеется в органах внутренних дел. Уже в
конце 30-х годов при ОБХСС Управления милиции Москвы
было создано неофициальное бюро судебно-бухгалтерекой
экспертизы. Результаты экономических и правовых
исследований этого бюро широко использовались в оперативной и
следственной работе милиции. Позже, в 60-е годы, проблемы
использования экономических методов в борьбе с преступно-
157

стью в хозяйственной сфере нашли отражение в работах
целого рада ученых-криминологов т- СП. Фортинского, СП.
Голубятникова, Н.В. Кудрявцева й др. В 70-х годах после
эксперимента в УВД Леноблисполкома по использованию
экономического анализа в деятельности аппаратов БХСС было
принято решение создать при отделах БХСС специальные
группы оперативного экономического анализа.
Активное использование в 70-е годы в органах внутренних
дел экономического и правового анализа
социально-экономических процессов явилось следствием хозяйственной
реформы 1965 г., когда была предпринята попытка перейти к
экономическим методам управления народным хозяйством
страны. Органы внутренних дел отреагировали на это
разработкой и внедрением в оперативно-розыскную деятельность
аппаратов БХСС экономического анализа, что существенно
расширило информационную базу и возможности
сотрудников службы БХСС. Тогда же было создано специальное
научное подразделение — Центральная научно-исслелова-
тельская лаборатория по экономико-правовым проблемам
охраны социалистической собственности. Основными
задачами этого уникального в своем роде научного учреждения
были: осуществление всесторонних исследований причин и
условий, способствующих хищениям и другим должностным
и хозяйственным преступлениям; разработка мер
экономического, правового и организационного характера по
обеспечению сохранности социалистической собственности; участие
в подготовке нормативных актов, регламентирующих
социально-экономические процессы в части охраны социалистической
собственности.
Сотрудниками этой лаборатории еще в конце 70-х годов
были выявлены основные причины возникновения крупных
хищений в торговле, сельском хозяйстве (хлопок и овощи),
легкой промышленности (переработка шерсти и меха), на
транспорте и в строительстве. Ими были подготовлены
десятки информационных материалов для директивных органов
с предложениями, направленными на устранение причин и
условий, способствующих хищениям социалистической
собственности. Некоторые из этих предложений были
реализованы. Однако в целом деятельность лаборатории,
по-видимому, раздражала многих представителей
административно-командной системы, которые уже были достаточно сильно скор-
румпированы с дельцами теневой экономики. Поэтому в
начале 80-х годов эту лабораторию расформировали, оставив
лишь несколько десятков человек в качестве отдела ВНИИ
МВД СССР.
В развитии экономической криминологии могут участво-
158

вать различные специалисты — экономисты, социологи,
правоведы. Однако особая роль при этом должна принадлежать
правоохранительным органам. Дело в том, что на начальном
этапе, в условиях, когда социологические исследования в
нашем обществе только разворачиваются, органы внутренних
дел, обладая сильно разветвленной территориальной
структурой, без особых затрат могли бы собирать большой массив
социально-экономической криминологической информации,
на базе которой можно вырабатывать соответствующие
прогнозы. Наконец, именно органы внутренних дел, как никто
другой, обладают уникальными возможностями на основе
анализа правоохранительной деятельности изучать и
вскрывать причины и условия развития теневой экономики.

Теневая экономика / А.П.Бунич, А.И.Гу-
Т 33 ров, Т.И.Корягина, А.А.Крылов,
О.В.Осипенко, К.А.Улыбин; Сост. Б.А.Дружинин. — М.:
Экономика, 1991. — 160 с. — ISBN 5 — 282 —
01041—0
Теневая — неофициальная, скрытая, преступная —
экономика поразила почти все страны мира.
Административно-командная система управления народным
хозяйством породила это явление и в нашей стране. Размеры его
огромны, негативные последствия неисчислимы.
Начавшаяся борьба будет долгой и трудной.
В предлагаемой читателю книге раскрыты сущность
теневой экономики, причины и условия ее
возникновения, пути и методы искоренения.
Для широкого круга читателей.
0605010000 — 086 ггкько1->\ ->
Т 011(01)-91 57~91 БЬК65.9(2)-2
Научное издание
Бунич Андрей Павлович, Гуров Александр Иванович,
Корягина Татьяна Ивановна, Крылов Алексей
Аркадьевич, Осипенко Олег Валентинович,
Улыбин Константин Алексеевич
ТЕНЕВАЯ ЭКОНОМИКА
Гедактор Ю.В.ЧЕСАЛИН
Мл.редактор ИМ. ВОЛКОВА
Худож.редактор Е.А.ИЛЬИ И
Техн.редактор М.В.ПОТАПОВА
Корректор Л.М.ФИЛЬКОВА
Оформление художника А.К.ЯЦКЕВИЧА
ИБ№3928
Подписано в печать с оригинала-макета 21.11.90. Формат
84x1081/32. Бумага кн.-журн. Гарнитура тайме. Высокая
печать. Усл.псч.л. 8,40/8,82 усл.кр. отт. Уч.-изд.л. 9,70.
Тираж 50 000 экз. Заказ № 13XS Цена 2 ,,. 50 к .
Изд. №7117.
Издательство «Экономика», 121864, Москва,
Г-59, Бережковская наб., 6.
Ярославский полиграфкомбинат Госкомпечати СССР.
150049, Ярославль, ул.Свободы, 97.