Text
ISSN 0130-5972
ХИМИЯ И ЖИЗНЬ
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫЙ ЖУРНАЛ
АНАДЕМИИ НАУМ СССР
2
1989
ХИМИЯ И ЖИЗНЬ Ежемесячный научно-попупярный журнал Академии наук СССР
Издается №2 фвВрЭЛЬ
с 1965 года Москва 1989
Тема дня
Продолжение
Проблемы и методы
современной науки
Гипотезы
Репортаж
Вещн и вещества
Проблемы и методы
современной науки
Земля и ее обитатели
Размышления
Справочник
Ресурсы
Ученые досуги
К 120-летию
^ Периодического закона
Литературные страницы
Технология н природа
Спорт
Фантастика
ЕДИНЫЙ ЗНАМЕНАТЕЛЬ ИНТЕРЕСОВ. Г. А. Киселев
2
ШОССЕ ЭНТУЗИАСТОВ: ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ.
А. И. Перельман, М. С. Немцов 9
ПЕРЕСАДКА МОЗГА. В. Т. Бахур
ПЯТАЯ СИЛА: ЗА И ПРОТИВ. В. Н. Мельников
ДВА ГРАММА ВРЕМЕНИ. И. М. Галицкий
ПАРАЛЛЕЛИ. В. Станцо
СИНЕВА НА ДИСПЛЕЕ. А. Т. Васько
КОМПЬЮТЕРНАЯ ГЕНЕТИКА. П. А. Певзнер
ЯЗЫК ДЕЛЬФИНОВ. А. В. Агафонов
НЕМИЛОСЕРДНАЯ МЕДИЦИНА. К. Г. Уманскнй
ЛЕЧЕНИЕ ТРАВАМИ. Е. А. Ладынина, Р. С. Морозова
0 КАРТОШКЕ ИЗ СЕМЯН. Т. И. Васильева, Ю. П. Лаптев
ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ИСТОРИЯ. М. Г. Перфильев
ШЕДЕВР СИСТЕМАТИКИ. В. Зяблов.
ЭШЕЛОН. И. С. Шкловский
ОЛЕДЕНЕНИЕ ИЛИ ВСЕМИРНЫЙ ПАРНИК?
А. Г. Сутугин
КАК ЗАЛАТАТЬ ОЗОННЫЕ ДЫРЫ? С. Красносельский
ТРАКТАТ О ЛЫЖНОЙ ПАЛКЕ. В. Н. Манжосов
ПЕРПЕНДИКУЛЯРНЫЙ МИР. Кир Булычев
12
20
26
28
34
36
48
52
60
64
73
74
76
86
90
92
98
НА ОБЛОЖКЕ — рисунок
Г. Басырова
к статье «Пересадка мозга».
НА ВТОРОЙ СТРАНИЦЕ
ОБЛОЖКИ — картина
П. Филонова «Симфония
Шостаковича». Фантазия
художников опережает
самые смелые построения
ущтых. На полотнах — и тела,
рождающиеся из «вакуума»,
и зримые образы времени,
преобразуемого в материю
и пространство. О сходных идеях,
к которым лишь начинает
приближаться современная
физика, можно прочесть в статье
«Два грамма времени».
ИЗ ПИСЕМ В РЕДАКЦИЮ
ИНФОРМАЦИЯ
ОБОЗРЕНИЕ
ДОМАШНИЕ ЗАБОТЫ
ПОЛЕЗНЫЕ СОВЕТЫ ХИМИКАМ
КЛУБ ЮНЫЙ ХИМИК
ПРАКТИКА
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ПИШУТ, ЧТО...
ПЕРЕПИСКА
18
8, 19, 96
46
59
67
68
95, 109
110
ПО
112
Тема дня
Единый
знаменатель
интересов
Г. А, КИСЕЛЕВ
Открываю газету и в очередной раз вижу
статью, которая прославляет кооператоров
и бичует бюрократов, стоящих на пути их
победоносного движения. Складывается
впечатление, что именно в кооперации многие
журналисты видят панацею от
прогрессирующего дефицита товаров и услуг, надежное
средство преодоления дисбаланса товарно-
денежного обращения. В статьях,
претендующих на теоретическое обоснование
прогрессивности кооперации, приводятся слова
В. И. Ленина о социализме как строе
цивилизованных кооператоров, другие авторы
прославляют их бескорыстие, и уже явными
филантропами изображается в «Правде»
B1 июня 1988 г.) чета приезжих
кооператоров, мечтающих построить в «родном»
Подмосковье за счет полученной прибыли
двухэтажную картинную галерею из розового
туфа.
Практически во всех статьях один вывод:
мало кооперативов, велико противодействие,
как уже сказано, бюрократии, причина
которого — зависть к «большим деньгам»
кооператоров.
Правда, есть еще один нюанс — высокие
цены, но об этом говорится вскользь,
стыдливо, как о болезнях роста, которые исчезнут
под напором конкурентной борьбы.
Читаешь все это и становится досадно
за журналистов, односторонне
рассматривающих проблему, превративших тему
кооперации в очередную кампанию и не
пытающихся делать более глубокий анализ
происходящих процессов.
ВОЗМОЖНОСТЬ
СНИМАТЬ СЛИВКИ
Сегодня мы можем констатировать, что доля
кооперативов в объеме выпуска
промышленной продукции и оказании услуг мизерна,
составляет сотые доли процента. В 1987 г.
государственные предприятия и колхозы-
недопоставили товаров на 17 млрд. руб.
против плана. Общий же объем реализации
продукции кооперативами, включая кооперативы
по переработке вторичного сырья, составил
350 млн. руб. А вот более свежие данные:
за первое полугодие 1988 г. объем
производимой кооперативами продукции и
оказанных ими услуг, по данным Госкомстата
РСФСР, составил 528 млн. руб., в среднем это
3,35 руб. на одного жителя России. Надо
полагать, такой же порядок цифр и в
других республиках.
Как видно, величины просто
несопоставимы. Можем констатировать также полное
отсутствие конкуренции между
кооперативами и каких-либо систематизированных
данных о их рентабельности. Пожалуй, лишь
в «Аргументах и фактах» A988, № 20) при-
водятся непроверенные данные о том, что
доля материальных затрат в продажной цене
кооперативных изделий не превышает 15 %.
Кстати, для сравнения: та же доля в
продажной цене промышленных предприятий около
70 %. Экономический смысл этого прост:
в цене промышленных государственных
предприятий доля заработной платы и
прибыли около 30 %, а у кооператоров — 85 %.
А может быть, отсутствие конкуренции,
малое число кооперативов и сверхприбыли,
получаемые ими,— это звенья одной цепи?
Ведь отсутствие барьеров на пути
безудержной гонки цен в условиях
несбалансированного товарно-денежного хозяйства ведет к
неоправданно высокой рентабельности
кооперативов, обеспечивает, соответственно,
сверхвысокую прибыль, а на ее основе
расцветает мафия, которая, в свою очередь,
препятствует созданию новых кооперативов,
не допуская, таким образом, какой-либо
конкуренции и снижения цен. Чтобы не быть
голословным, приведу такую выдержку: «По
данным Московского уголовного розыска,
в столице и ее окрестностях уже
предпринимались неоднократные попытки рэкетиров
взять под свой контроль несколько наиболее
прибыльных кооперативных предприятий.
О тех же, кто пошел на сделку добровольно,
а значит, не попал в поле зрения уголовного
розыска, вообще ничего не известно.
Впрочем, можно догадываться, что таких
кооперативов тоже немало. В самом деле, ведь
рэкетиры за определенный процент отчислений
могут обеспечить целый набор услуг, начиная
от охраны кооперативной собственности,
кончая организацией поставок и разорением
конкурирующих фирм» («Огонек, 1988,
№ 19).
Хочу подчеркнуть, что я ни в коей мере
не противник кооперативного движения.
При создании известных условий
кооператоры несомненно будут способствовать
лучшему удовлетворению потребностей
населения, в особенности в области бытового
обслуживания, общественного питания,
выполнении специальных работ и услуг. Однако то
привилегированное положение, в котором
они оказались из-за гораздо большей
прогрессивности закона «О кооперации» по
сравнению с законом «О государственном
предприятии (объединении)», дает им
возможность снимать сливки с повышенного спроса,
не решая проблем в корне, выводит их из
конкурентной борьбы с государственными
промышленными предприятиями. Отсутствие
конкуренции, бесконтрольность в
установлении цен и, как следствие, получение
сверхприбылей может стать серьезным тормозом
на пути развития кооперативного движения.
Нет конкуренции, нет борьбы, не будет и
прогресса — истина эта, я думаю,
совершенно очевидна.
ЕСТЬ ЛИ СМЫСЛ БЫТЬ СИЛЬНЫМ?
В. И. Ленин, обосновывая необходимость
перехода к нэпу и развития кооперативного
движения, писал: «Мы должны, поставив
задачу повышения производительных сил
и восстановления крупной промышленности
как единственной базы социалистического
общества, действовать так, чтобы правильно
подойти к этой задаче и ее во что бы то
ни стало решить». (ПСС, т. 44, с. 213.)
И сегодня можно смело утверждать, что
решение больных вопросов нашей экономики
вовсе не за кооперативами, а за
предприятиями крупной промышленности, но имеющими
значительно большую, чем сейчас,
самостоятельность и работающими на принципах
полного хозрасчета. Пока же предприятия,
скованные ограничениями в выплате
заработной платы своим работникам, а
формировании оптовых и розничных цен на продукцию,
закабаленные волюнтаристски
установленными экономическими нормативами и
госзаказами, которые зачастую превышают
производственные мощности, не могут ни в
коей степени конкурировать с
кооперативами. Недаром, стремясь уйти из-под жесткого
контроля и регламентации чуть ли не всех
сторон хозяйственной деятельности, уже
многие коллективы промышленных
предприятий переходят на арендный подряд,
который по сути своей близок к
кооперативным формам организации труда и, что для
людей не менее важно, распределения
прибыли.
На государственных промышленных
предприятиях средняя заработная плата 220—
230 рублей (вместе с выплатами из фондов
материального поощрения); некоторые
рабочие получают до 400 рублей, единицы — до
500 и больше. Мне трудно судить о средней
заработной плате кооператоров — данных
нет, но судя по тому, какой яростный шум
вызвал принятый 1 апреля прошлого года
закон о прогрессивном налогообложении
заработков, начиная с 500 рублей, надо
думать, что значительная часть кооператоров
имеет куда больше. Предвижу возражения
о напряженности кооперативного труда, но,
опираясь на собственный опыт, могу
утверждать, что на заводах большинство рабочих
работает не менее напряженно. Вот
показательный факт: рабочие на конвейере АЗЛК
получают в среднем около 300 рублей в
месяц, а напряженность труда там такая, что
до недавнего времени невозможно было
найти среди москвичей желающих там работать,
и приходилось брать иногородних, так
называемых лимитчиков, гарантируя им после
1*
3
отработки нескольких лет московскую
прописку.
А попробуй прибавить зарплату...
Ежегодные ведомственные комиссии, проверяющие
деятельность предприятий, обязательно
имеют в своем составе специалистов по труду
и заработной плате. Одно из основных
направлений их работы — выявление случаев
начисления сверхвысокой, на взгляд
ведомственных чиновников, заработной платы
рабочим-сдельщикам и тому подобных
вещей. Обнаруженные факты такого рода
становятся серьезными обвинениями в адрес
руководства предприятия, они попадают
в заключительный акт комиссии, на их основе
строятся обвинения в разбазаривании
государственных средств.
Плохо придется руководителю и
начальнику ОТЗ, допустившим зарплату
специалистам до 500 рублей и выше. Помимо обычных
неприятностей ведомство может тут же
организовать проверку правильности сдельных
расценок и сменных норм выработки. Не
удивительно, что рабочие сплошь и рядом
сознательно ограничивают или занижают
выработку. Всегда есть предел, выше
которого не заплатят, а если заплатят, то в
кратчайший срок пересмотрят нормы — для
любого производственника эта истина не
требует доказательств.
Иное дело кооперативы — там подобных
ограничений нет, да и возможности выплат
из-за сверхвысокой рентабельности
значительно больше. Не удивительно, что отток
специалистов и квалифицированных рабочих
из государственных предприятий уже стал
заметным и тревожным явлением.
«Работники легкой промышленности,
например, уже почувствовали реально, как
кооператоры сманивают не только
покупателей, предлагая дефицитный товар, но и
наиболее квалифицированных мастеров,
гарантируя им зарплату в 3—5 раз более
высокую, теснят в магазинах
государственные изделия, поскольку могут платить
торговле за услуги в 4—5 раз более высокие
суммы» («Московская правда» 13 августа
1988 г.).
Переманивают не только рабочих.
Начальник инструментального цеха численностью
230 человек в одном
машиностроительном объединении, имевший оклад 260
рублей, перешел на работу в кооператив.
Теперь у него в подчинении лишь 15 рабочих,
но гарантированный оклад 500 рублей в
месяц плюс доля в прибыли по итогам года.
А ведь это только начало кооперативного
движения, и его дальнейшее развитие может
привести к катастрофической утечке лучших
умов и рук с государственных промышленных
предприятий.
Итак, количество труда сравнимо, а
зарплата отличается в 2—3 раза. Далее.
Прибыль кооперативов, практически вся,
остается у кооператоров и делится ими по
собственному усмотрению. На предприятиях же
прибыль делится между государством,
министерством и трудовым коллективом по
дифференцированным нормативам, причем, чем
лучше работает коллектив, тем меньшая
доля прибыли ему достается. В качестве
примера можно привести Ташкентский
лакокрасочный завод. Отчисления от его прибыли
в госбюджет и Министерству химической
промышленности составляют около 93 %,
коллективу остается лишь 7 %
заработанного. По-прежнему все подравнивается: с
сильных больше берут, слабым больше дают.
Спрашивается: есть ли смысл быть сильным?
КРЕНЫ И ПЕРЕКОСЫ
Проработав более десяти лет на
предприятиях электронной и радиопромышленности,
я могу уверенно говорить о том, что у нас
достаточно грамотных, энергичных
специалистов, способных поставить дело на
современной основе, резко повысить качество
продукции, увеличить ее количество.
Требуется лишь создать им условия для
продуктивной работы. Для этого, собственно
говоря, и был принят закон «О государственном
предприятии (объединении)». Увы,
приходится говорить о его несовершенстве, о
половинчатости принятых в нем решений и
неточностях определений, оставляющих лазейки
для старых методов работы.
Например, в статье 3 «Хозрасчетный доход
коллектива, его распределение и
использование» говорится: «Фонд заработной платы
может образовываться по нормативу к чистой
или другим измерителям продукции».
Предприятие или, чаще, отрасль вольны выбирать
фондообразующие нормативы и, естественно,
выбирают для себя наиболее выгодный. К
чему это приводит, можно посмотреть на
примере предприятий и отраслей, которые
в качестве фондообразующего выбрали
показатель валовой или товарной продукции.
Анализ структуры себестоимости
показывает очень резкий крен в последние два года
в сторону изделий, содержащих большое
количество материалов и комплектующих
деталей; кроме того, очевидно чрезмерное
развитие внутриминистерской кооперации
без особой производственной необходимости.
Такая кооперация нередко дает возможность
продать на соседний завод изделие,
доведенное до 60 % готовности, получить его
назад в готовности 70 %, после чего
закончить и продать, наконец, заказчику. Только
за счет подобных «коммерческих» операций
и изменения номенклатуры в сторону ма-
4
териалоемкои продукции предприятия
численностью 2—4 тыс. работающих, получили
в 1987 г. дополнительно по 150—230 тыс.
рублей заработной платы, не увеличив при
этом ни трудозатрат, ни фактического
количества готовой продукции. Вот одна из
важных причин инфляции и
дестабилизации экономики страны!
Для используемого в первой модели
хозрасчета приростного принципа
формирования фонда заработной платы — главного
источника благосостояния трудового
коллектива — характерны две резко
отрицательные черты. Первая: оплата труда опирается
на завышенную базу, составляющую, как
правило, 95—98 % вновь формируемого
фонда заработной платы. Завышенную,
потому что фонды зарплаты, как и
материального поощрения, формировались в прошлые
годы в условиях затратного механизма.
Прирост исчисляется к той же «базе», то есть
новый фонд заработной платы нередко
отражает не достигнутые результаты, а
разбухшее штатное расписание: чем больше
людей, тем ниже нормы выработки.
Вторая черта: невыгодность для
предприятия высоких темпов роста. Сравнивая два
предприятия с плановыми темпами роста
объема производства 5 и 30 % (прирост ФЗП
0,3 % на процент роста объема, доля
сдельной зарплаты 60 %), мы после несложных
расчетов получим, что для выполнения плана
по темпам первое предприятие должно за
год снизить трудоемкость продукции на 1,7 %,
а второе — на 10 %. Только при выполнении
этого условия фонда зарплаты хватит для
оплаты выпущенной продукции. Вывод
очевиден: чем напряженнее работаешь, тем в
худшие условия попадаешь!
Упор на объемные показатели приводит
еще к одному перекосу в формировании
экономических интересов трудовых
коллективов. На предприятиях группы «А»,
выпускающих технически сложную продукцию,
используется большое количество
дорогостоящих комплектующих деталей и узлов.
В результате за многие годы сложилось
определенное соотношение между выпуском
продукции и заработной платой, истраченной
на ее выпуск, причем это соотношение
неодинаково для так называемой основной
продукции и для товаров народного
потребления. Обычно на рубль зарплаты основной
продукции получается в 2,5—3 раза больше,
чем тарелок, кастрюль или даже бытовой
радиоаппаратуры. Значит, для выпуска, к
примеру, игрушек на сумму 100 тыс. рублей
надо затратить около 22 тыс. рублей
заработной платы, а для выпуска на эту же сумму
основной продукции — лишь 7 тыс. рублей.
При увеличении выпуска тех же игрушек,
посуды или радиоаппаратуры на каждые
100 тыс. рублей перерасход фонда зарплаты
составляет 14—15 тыс. рублей.
Теперь понятно, почему современное
предприятие, не испытывая недостатка в
грамотных инженерах-конструкторах, обладая
мощным и разнообразным оборудованием,
всячески противится увеличению выпуска
товаров народного потребления, стремится
любым способом снизить план по этой
позиции. Нагляднейший пример ситуации, когда
интересы народного хозяйства приходят
в явное противоречие с интересами
предприятия!
Как видите, экономический анализ этой
ситуации предельно прост. Увы, к нему
предпочитают не прибегать, а ограничиваются
общими рассуждениями: «Взять, например,
состояние дел с обеспечением нужд
населения в товарах в Узбекистане... фактически
в стороне от этого стоят предприятия
союзного подчинения, расположенные на
территории республики. На их долю приходится
почти треть общего объема промышленной
продукции, производимой в Узбекистане,
и всего 12 процентов выпускаемых здесь же
непродовольственных товаров...
Спрашивается: что же мешает Совету Министров
Узбекской ССР воспользоваться
предоставленными ему правами для того, чтобы
организовать на этих предприятиях широкое
производство нужной населению продукции?
Ничего, кроме силы инерции, привычки
ждать указаний сверху» («Коммунист»,
1988, № 5).
Остается только удивляться, почему
руководители различных рангов, вплоть до
самого высокого, устремляя громы и
молнии в адрес предприятий тяжелой
промышленности, не берутся выявить истинные
причины, отчего же все-таки игрушки и
магнитофоны — нежеланный гость на этих
предприятиях, а лишь призывают Советы
народных депутатов, правительства союзных
республик употребить власть, то есть активно
толкают к старым, административным
методам управления.
ПОЧЕМУ
ЖИВУЧ ВАЛ
Еще одно следствие сложившегося
соотношения между зарплатой и валом —
невыгодность сравнительно дешевой продукции. На
первое место ставится не рентабельность
продукции или ее необходимость
потребителям, а увеличение фонда заработной платы,
основанное на приростном принципе и прямо
связанное с объемными показателями.
Именно этим объясняется, на мой взгляд,
вымывание дешевых изделий и, соответственно,
рост средних цен. Попытка найти мужские
5
костюмы за 80—100 рублей или
мало-мальски приличные туфли за 12—15 рублей
сегодня заведомо обречена на неудачу, хотя 15—
20 лет назад все это было. В стране за
последние 17 лет средние розничные цены
повысились на 35—38 %, в том числе из-за
структурных сдвигов в ассортименте и качестве
товаров — на 25 %. Тенденция эта
сохраняется уже многие годы, но за последние
стала наиболее отчетливо выражена.
Вот ошеломляющие цифры: по расчетам,
проведенным Всесоюзным НИИ
конъюнктуры и спроса, рост средних розничных цен в
1971—1975 годах дал 30 % прироста
товарооборота, в 1976—1980 — 49%, в 1981 —
1985 — 57 %, а в 1986—1987 — более 60 %
(«Коммунист», 1988, № 9). Наглядная
статистика! Из нее следует, что население, то есть
мы с вами, покрывая рост цен, выложили из
своих карманов за эти годы более
700 млрд. руб.
Но вот, без долгих сомнений,
министерства и ведомства, центральные планирующие
органы отнесли товары народного
потребления в разряд госзаказов, прибегнув опять к
приказному методу работы. Что из этого
вышло, можно посмотреть по результатам
первого полугодия 1988 г., когда каждое
пятое предприятие машиностроительного
комплекса не выполнило план по выпуску
ТНП. Торговля не получила 309 тыс.
радиоприемников, 144 тыс. магнитофонов, 63 тыс.
швейных машин, 111 тыс. стиральных машин
и т. д.
Министерства же провели очередное
уточнение, ограничив сумму премии, которую
может получить руководство предприятий
за увеличение выпуска ТНП — 0,4 оклада в
год. Это значит, что директор и его
заместители, добившиеся увеличения выпуска
игрушек, посуды или телевизоров на сотни тысяч
или даже миллионы рублей, могут получить
за это не более 140—180 руб. в год.
Где уж тут тягаться с кооперативами!
Почему же так живуча погоня за
пресловутым валом? Ведь за последние десятилетия
он подвергался острейшей, уничтожительной
критике на всех уровнях государственной
власти, в прессе, на радио, телевидении. От
объемных показателей по выпуску продукции
вроде бы отказались, основным
показателем работы предприятий назвали
выполнение договорных поставок, но в то же время
фондообразующим показателем для
исчисления фонда заработной платы избрали темп
роста товарной продукции, подтолкнув тем
самым трудовые коллективы к
безостановочному увеличению объемов.
Причины подобной политики, на мой
взгляд, лежат в желании руководителей
министерств строить свои отчеты на
совещаниях любого ранга, вплоть до заседаний
Политбюро, на основе ошеломляющих темпов
роста выпуска продукции, темпов более
высоких, чем в других отраслях, и значительно
более высоких, чем в целом по стране. Так
можно оправдать многое: и ухудшившееся
качество продукции («болезни роста»), и
необеспеченность населения современными
товарами (не успеваем, хотя и делаем все
возможное), и многое другое. Окружающая
министров и их замов прослойка отраслевых
экономистов и плановиков десятилетиями
воспитывалась на приоритете объемных
показателей^ не способна (из-за
сложившегося стереотипа мышления и возраста,
нередко пенсионного) на кардинальные изменения.
А что же местные органы власти? Ни один
секретарь партийного комитета, отвечающий
за промышленность, ни один председатель
исполкома не допустит малейшего
отступления от темпов роста выпуска продукции,
предусмотренных пятилетним планом
предприятия, даже если это отступление временное,
рассчитано на год-другой и вызвано
переходом на выпуск более современной, более
нужной стране продукции. Увы, чаще все-таки
приоритеты отдаются кратковременным,
ближайшим целям!
ВНЕ КОНКУРСА
Стройная и логически завершенная система
функционирования народного хозяйства,
основанная на экономических нормативах,
невозможна без четкого определения понятия
«госзаказ». Между тем, статья 10
«Планирование» того же закона «О государственном
предприятии (объединении)» вызывает,
мягко говоря, недоумение. В ней никак не
согласуются правильные слова о размещении
государственных заказов на конкурсной основе
и требование об обязательном включении их
в план. Результатом этой неопределенности и
была осужденная на всех уровнях форма
госзаказа, примененная в прошлом году. По сути
дела мы столкнулись с разновидностью
командно-административного метода
управления, при которой номенклатура госзаказа
определялась сперва Госпланом СССР, а затем
министерствами и главками. В результате
производственные мощности предприятий
многих отраслей оказались загруженными
на 98—100 %.
Сейчас готовится новое положение о
госзаказе, которое должно действовать с
нынешнего года. Однако и в нем, видимо, не будет
кардинальных изменений в порядке
размещения госзаказов. По-прежнему они пойдут
вниз по вертикали: от министерств к
предприятиям. Будет ограничен лишь процент
загрузки производственных мощностей в
пределах 50—90 % в зависимости от специфики
6
отрасли, да номенклатуру станет определять
один Госплан, правда, по предложениям
министерств. А идея конкурсности опять
остается нереализованной!
Путь по традиционной вертикали
противоречит самому определению госзаказа. В самом
деле, как он, госзаказ, может гарантировать
удовлетворение некой общественной
потребности, если на протяжении всей цепи его
формирования и доведения до исполнителя
нет главного — потребителя? Налицо
попытка решать все за него и без него. Сама же
концепция коренной перестройки
хозяйственного механизма предполагает движение
госзаказа от потребителя. Надо прежде
всего определить круг потребителей, имеющих
право именовать свои потребности
госзаказом, выделить сумму на его оплату и,
предоставив его изготовителю
экономические льготы, дать возможность сторонам
договориться друг с другом.
Причину сбоев в проведении радикальной
экономической реформы четко определил
академик Л. И. Абалкин: «Существующая
комиссия по перестройке вроде бы
достаточно авторитетна, но она составлена путем
механического объединения руководителей
центральных экономических ведомств, где
каждый защищает свои интересы, а
принимаемые решения являются в лучшем случае
результатом компромиссов между
ведомствами. Эта система не может дать высоких
результатов. Сейчас получилась совсем другая
система, чем та, к которой мы предполагали
выйти» («Аргументы и факты», 1988, № 26).
Половинчатость принятых решений,
отсутствие экономической зависимости между
результатами хозяйственной деятельности и
материальным благополучием работников
министерств и ведомств, разобщенность
интересов трудовых коллективов и народного
хозяйства страны в целом — вот главные
причины, тормозящие перестройку нашей
экономики. А еще — отсутствие у предприятий
достаточной самостоятельности. Пока ее
нет — нет и полной ответственности. Нет
ответственности — нет и заинтересованности в
эффективности работы, в проявлении
предприимчивости, в выдумке, в поиске новых
форм, методов работы, новых образцов
изделий.
СИСТЕМА,
КОТОРАЯ НУЖНА
Каким же должно быть действительно
независимое предприятие, работающее на полном
хозрасчете? Вот главные черты истинной
независимости и самостоятельности.
1. Применение второй модели хозрасчета,
при которой фонд зарплаты формируется
остаточным методом.
2. Полностью самостоятельное
формирование номенклатурного плана производства.
3. Реализация — только по договорным
ценам.
4. Отчисления в госбюджет (включая
местный) делаются децентрализованно,
каждым предприятием самостоятельно.
5. Размер отчислений устанавливается по
единому для всей отрасли принципу и зависит
от рентабельности производства. При
рентабельности до 10 % отчисления составляют,
к примеру, лишь 5 % дохода. С ростом
рентабельности отчисления увеличиваются
пропорционально до какого-то предела (скажем,
30—40 % рентабельности), после чего растут
в геометрической прогрессии. (Метод
прогрессивных отчислений в госбюджет в
зависимости от рентабельности производства по
отношению к себестоимости уже
длительное время применяется в Минхиммаше,
однако здесь прогрессия во всех случаях только
арифметическая.)
Прогрессивные отчисления в госбюджет
могут и должны сыграть исключительно
важную роль — роль экономического тормоза
безудержного и необоснованного роста
оптовых цен в нынешних условиях, когда напрочь
отсутствует конкурентная борьба на
внутреннем рынке, расширяется практика
договорных цен без малейшего улучшения качества
изделий. В этих условиях призывы к
предприятиям «иметь чувство меры» вряд ли
могут привести к ощутимым результатам. К
тому же, устанавливая централизованно порог
рентабельности для каждой отрасли,
государство сможет достаточно просто и
эффективно отдавать приоритет направлениям,
наиболее важным с народнохозяйственной
точки зрения.
Такая система откроет широкие
перспективы для быстрого обновления ассортимента,
даст возможность резко сократить
количество низкорентабельных и убыточных
предприятий.
Так как величина отчислений в госбюджет
меняется в зависимости от рентабельности
производства, то трудовые коллективы
смогут самостоятельно определять оптовые цены
на свои изделия, ориентируясь на рыночный
спрос. При этом цена на морально
устаревшие товары будет автоматически падать, а на
современную продукцию, изготовленную на
высоком техническом уровне и
обеспечивающую потребителям значительный
экономический эффект, цена может быть
достаточно высокой. Выгода очевидна: появится
долгожданная гибкость в отношениях с
покупателями, основанная на потребительских
качествах продукции, исчезнет нынешняя
тревожащая всех острая необходимость
реформы цен, наконец, уменьшится потребность
7
в услугах Государственного комитета цен,
которые нередко носят характер медвежьих.
Величина прибыли, получаемой за счет
увеличения цен, ограничивается, и единственным
надежным путем роста дохода остается
увеличение объема производимой продукции,
причем продукции и дорогой, и сравнительно
дешевой.
Госзаказы размещаются только
добровольно и на конкурсной основе. А стимулом для
предприятий в борьбе за их получение
должны стать экономические льготы, к примеру,
снижение все тех же отчислений в
госбюджет. Изменить необходимо и отношения
предприятий с министерствами. Отчисления
министерствам следует устанавливать
централизованно Госпланом СССР в виде
процента с прибыли предприятий. Причем
нерентабельные и низкорентабельные предприятия
от этих отчислений должны освобождаться:
чисто экономический подход — если
министерство допустило предприятие до столь
тяжелого положения, то и дохода оно иметь не
будет, и наоборот, чем выше прибыль, тем
выше доходы министерства.
Функции министерства будут заключаться
в координации научно-технических
разработок, разработке программ развития
нерентабельных производств, определении
приоритетных направлений для капитальных
вложений. Целесообразно разработать также
положение (закон) о ликвидации убыточных
предприятий, согласно которому
министерство, с разрешения правительства, имело
бы право передавать свои убыточные
предприятия другим ведомствам, желающим
рискнуть, с возмещением стоимости
основных и оборотных фондов. Закон о
банкротстве предприятий станет серьезной
мобилизующей силой в деятельности трудовых
коллективов: желание выжить всегда сильнее
желания хорошо жить.
Представляется, что такая система
взаимоотношений государства, министерства и
предприятия, основанная на экономических
нормативах, может стать той логически
завершенной цепью, которая позволит,
наконец, привести к единому знаменателю
интересы трудовых коллективов, отраслей
и всего народного хозяйства.
ё
т
I
;t5]l51t51tS]t^l51l511S]jSllSJilg^
Почем у нас объявления
В рубриках «Информация», «Банк отходов», «Посредник» мы
продолжаем печатать рекламу промышленных предприятий, научных
учреждений, кооперативов, издательств, других организаций. До
сих пор плата за публикацию таких объявлений была, пожалуй,
чисто символической, никак не отвечающей ценности
журнальной страницы.
Начиная со второго квартала этого года определена договорная
цена объявления, занимающего целую страницу журнала,—
1000 рублей. Объявления покороче стоят пропорционально
отведенной им площади, но не меньше 200 рублей. При двухцветной печати
плата увеличивается на 30 %, при четырехцветной — на 50 %.
Напоминаем, что рекламные объявления, сопровождаемые
гарантийным письмом, подтверждающим готовность перевести
соответствующие суммы на расчетный счет издательства «Наука»
№ 36291 в Черемушкинском отделении Промстройбанка г. Москвы,
публикуются в журнале через 3—4 месяца после поступления в
редакцию.
«Химия и жизнь» — самое массовое издание Академии
наук СССР. Публикуемые в журнале объявления попадут на глаза
сотням тысяч читателей.
Jjt^№E^
Очерк В. Полищука, опубликованный «Химией и жизнью» в августе прошлого
года, не оставил читателей равнодушными, вызвал немало писем и звонков в
редакцию. Часть из них исходила от людей, причастных к событиям,
описанным в «Шоссе Энтузиастов», и дополняла сведения, на которых
основан очерк, исправляла вкравшиеся в него ошибки. Оказалось, что судьба
исследователей, репрессированных в годы сталинского террора, но совершивших,
несмотря на это, крупнейшее открытие в области химической технологии,
сложилась еще драматичнее, чем то было известно ранее.
Публикуем выдержки из двух писем.
Продолжение
«Шоссе Энтузиастов»:
дополнительные
сведения
А. И. ПЕРЕЛЬМАН:
«Она достойна
самого высокого
уважения»
Я хорошо знала Нину Абрамовну Уд-
рис (мой муж тоже работал на шарашке
на шоссе Энтузиастов, был другом Уд-
риса) и свидетельствую: то, что
рассказал о ней А. П. Сергеев, не
соответствует истине. Нина Абрамовна
приходила к мужу на свидания, заботилась
о нем. После его освобождения в 1946 г.
они жили вместе, пока он не уехал
в Дзержинск. Поехать с ним она не
могла — не с кем было оставить двух
дочек. Кроме того, Р. Ю. Удрис в
Дзержинске был поселен в общежитие с
пьяными рабочими, в ужасных
условиях; его трагическая смерть произошла
от того, что он был болен, а его товарищи
не обратились к врачам, не уберегли
его.
Прошу в журнале опровергнуть
мнение о Н. А. Удрис, она достойна самого
высокого уважения.
Москва, 26 августа 1988 г.
Лауреат Ленинской премии,
профессор М. С. НЕМЦОВ:
«Сначала
нас было
четверо»
На шарашку, что стояла на шоссе
Энтузиастов, я попал в 1943 г. и сразу
же включился в работу над «фенолом
и ацетоном» (ФА). Как это началось?
Очень просто. Удрис и Кружалов, зная
о моей специализации в области
теоретической химии, подошли и предложили
примкнуть к их коллективу. Никаких
лабораторий с руководителями, вообще
никаких административных
подразделений на шарашке не было — небольшие
рабочие группы создавались по
взаимному согласию участников, которых, как
правило, было не более семи-восьми.
Поэтому обычные методы проведения
технологических работ — большими
коллективами — там были невозможны,
вс я-то шарашка насчитывала несколько
десятков зеков.
Приходилось идти другим, по тому
времени невиданным, путем: начинать
с углубленного изучения кинетики и
механизма происходящих реакций, затем
строить их математическое описание,
позволяющее заранее наметить варианты
технического решения, близкие к
оптимальным, и лишь после этого браться
за экспериментальную проверку в
модельных условиях, обходясь
установками минимального объема.
Условий для опытно-промышленной
проверки наших разработок на шарашке
не было. К примеру, для первой стадии
9
Р. Ю. Удрис. Дзержинск, май 1949 г.
процесса — окисления изопропилбензо-
ла — требовалась колонна
15—20-метровой высоты. В наших же мастерских
могли соорудить не более чем
двухметровую. Пришлось уделить усиленное
внимание изучению механизмов
реакций, математической обработке данных.
Удалось предсказать, что двухметровая
колонна даст заниженные против
расчета данные. Поскольку так и
оказалось, Удрис и Кружалов сочли опыт
достаточным подтверждением теории и,
несмотря на возражения Сергеева,
оставили мой проектный вариант в силе.
И руководство Спецотдела МВД,
которому подчинялось наше заведение, это
решение утвердило! Кому как не ему
было знать, что за «враги народа» сидят
на шоссе Энтузиастов.
«Специалистам МВД», как мы
официально именовались в открытой
переписке, начальство доверяло
неизмеримо больше, чем любым «вольным»
авторитетам.
Вторая стадия процесса — кислотный
распад гидроперекиси кумола —
вообще с трудом поддавалась изучению
обычными методами. Мы с Кружаловым,
правда, попытались смоделировать
процесс в небольшой лабораторной
установке из стекла, но она взорвалась. В очерке
«Шоссе Энтузиастов» преувеличена
опасность этой аварии — установка была
миниатюрной, и пожар был легко
предотвращен. Тем не менее неудача опыта
была воспринята нами как почти
неодолимое препятствие, мы в тот вечер легли
спать в полном смятении чувств.
Однако, как это иногда бывает,
решение явилось мне во сне. Процесс надо
контролировать не химическими
анализами, а величиной подъема температуры
за счет выделяемого при реакции тепла.
Математическая обработка этих данных
после подстановки их в уравнения,
описывающие заранее предположенные
теоретически варианты механизма,
позволит выявить среди них тот, который
соответствует действительности. В тот же
день мы сделали совсем простой
прибор — пробирку с точным термометром,
погруженную в сосуд Дьюара. Каждое
измерение отнимало всего несколько
минут, так что за полторы недели мы с
Кружаловым собрали исчерпывающий
материал по влиянию условий процесса на
скорость распада гидроперекиси. Еще
несколько недель заняли расчеты — ив
результате стал ясен не только механизм
реакции, но и оптимальный режим.
И снова удалось обойтись без опытной
проверки «в натуре». И опять
руководство не колеблясь утвердило наше
рискованное предложение. Воистину прав был
Людвиг Больцман: нет ничего
практичнее, чем хорошая теория.
В результате совместной работы нами
уже к 1946 г. были выбраны
оптимальные условия и аппаратурное
оформление обеих стадий синтеза ФА,
выполнены расчеты необычных для технологии
того времени реакционных узлов.
После досрочного освобождения Уд-
риса, Кружалова и Сергеева (я был
освобожден несколько раньше — истек срок
заключения) работы были перенесены в
Институт синтетических спиртов.
И вскоре начались события, которые
кажутся трудно объяснимыми. Удриса
неожиданно уволили по сокращению
штатов и начали уговаривать перейти в
Институт азота, где работать над
процессом ФА было невозможно. Он отказался,
10
предпочел не бросать свое детище — и
оказался вынужденным поехать на
постоянную работу в Дзержинск,
заведовать контрольной лабораторией строив-
щегося ФА. Спустя две недели
после отъезда Рудольфа Юрьевича я
получил телеграмму о его скоропостижной
смерти. Приехав вместе с его женой в
Дзержинск, я узнал: на заводе даже не
подозревали, что Удрис — автор
процесса, который они внедряют. Его поселили
в «комнате отдыха» для рабочих, поздно
кончающих смену и ожидающих утра
(ходить ночью по окраинам Дзержинска
тогда было небезопасно). Атмосфера
этого «отдыха» мало соответствовала
состоянию Рудольфа Юрьевича. В
последние годы он периодически впадал в
депрессию, связанную с осознанием
печальной судьбы не только его самого, но и
семьи, влачившей полуголодное
существование. Одной из главных моих забот на
шарашке была борьба с этой депрессией
с помощью «оптимистических бесед».
В «комнате отдыха» такая помощь
отсутствовала. По-видимому, именно в
упомянутом состоянии депрессии Удрис в ночь
на 30 мая 1949 г. повесился в уборной,
где его и нашли утром.
Кружалов в эти дни жил в гостинице.
Когда я, приехав, спросил его, почему
Рудольф не был устроен так же,
оказалось, что ни у того, ни у другого не было
денег...
Когда разработка ФА была выдвинута
на соискание Сталинской премии
впервые, в 1948 г., ее отклонили под тем
предлогом, что работа не опубликована.
Сначала нас, авторов, было четверо: Сергеев,
Удрис, Кружалов и Немцов. Год спустя
выдвинули снова, в том же составе, и
требование об обязательной публикации
работ (секретных!) отпало. Но премию не
дали потому, что процесс еще не освоен
промышленностью. В канун 1950 г. цех
ФА был пущен. И при третьем
представлении Сталинскую премию в 1951 г. дали,
но в списке авторов остались лишь
Сергеев и Кружалов, которые, вопреки
сообщенным в очерке сведениям, и не
думали отдавать треть полученных денег
семье Удриса.
Мои попытки восстановить
справедливость привели к тому, что была создана
комиссия. Ее председателем оказался
новый начальник шарашки Иванов.
Ранее он был нам известен лишь как
следователь, отличавшийся особой
жестокостью при допросах. На заседании
комиссии он молчал, но когда оно
кончилось, отозвал меня и тихо сказал, что
на меня заведено новое следственное
дело — за разглашение тюремной тайны.
Хорошо зная, какими методами
пользуются следователи, я понял, что моя
«борьба за правду» обречена на провал.
И когда мне конфиденциально
сообщили, что если я отступлюсь, дело
прикроют, пришлось подчиниться и прекратить
донкихотские по тому времени попытки
восстановить авторство даже для Уд-
риса.
Описанные факты — наглядная
иллюстрация жестокости и чудовищной
несправедливости, которыми
вооружаются бездарность и невежество в борьбе
с теми, кто наделен талантом и
компетентностью. Конечно, особенно остро это
проявлялось во времена культа и застоя,
но не уверен, что в менее откровенной
форме бесчеловечность не сохранилась
до сих пор.
Ленинграду
16 сентября 1988 г.
От редакции. 17 февраля этого года исполняется
90 лет со дня рождения, а 30 мая — 40 лет со дня
гибели Рудольфа Юрьевича Удриса. Ставшая
достоянием гласности правда о его судьбе и судьбе
его замечательного открытия, можно надеяться,
поможет общественности и организациям,
отвечающим за присуждение научных премий и
дипломов об открытиях, восстановить справедливость
в отношении авторов разработки, которая
совершила переворот в технологии.
11
Проблемы и методы
современной науки
Пересадка мозга
Доктор медицинских наук
В. Т. БАХУР
О пересадках человеку органов и тканей
написано в популярной печати очень
много — больше, наверное, чем о других
проблемах медицины. То, что недавно
еще казалось невероятным, сегодня
стало клинической практикой. Чего стоят
такие уникальные операции, как
комбинированные пересадки сердца и легких,
даже — печени, сердца и легких!
Похоже, что в трансплантологии не
остается больше запретов.
И все же есть орган, который
внушает такое высокое почтение, что сама
мысль о пересадке его кажется
нереальной, может быть, кощунственной. Это —
мозг. Благодаря ему человек осознает
себя и окружающий мир, и каждый
может сказать о себе: это есть я, именно
я существую на белом свете...
Похоже, что наступила очередь мозга.
Правда, речь пока не о мозге в целом, ни
даже о таких составных частях, как,
например, большие полушария или
мозжечок, а лишь о подходах к пересадке
небольших участков мозговой ткани,
порой даже групп нервных клеток. Но кто
поручится за будущее?
1. ЗАЧЕМ ЭТО НАДО?
Начнем с того, о чем читатель, давно
не державший в руках учебник
биологии, быть может, позабыл. Нервные
клетки у взрослого млекопитающего
(включая, естественно, и человека) не
размножаются. Но отмирают, гибнут они
ежедневно — многими десятками, а то и
сотнями тысяч. Впрочем, у каждого из
нас этих клеток в мозге по разным
оценкам не то 20, не то 50 миллиардов,
так что хватает до глубокой старости.
Но все же с возрастом мы кое-что
теряем: ухудшается память, снижается
умственная работоспособность и
сообразительность.,,
А еще есть тяжелые мозговые
заболевания, при которых довольно быстро
разрушаются специализированные
нервные клетки. Вот хотя бы болезнь Альц-
геймера, при которой у человека в 50—
60 лет грубо нарушаются высшие
психические функции — например, память,
ориентировка во времени и
пространстве; итог — прогрессирующее
слабоумие. Не восстанавливается нервная
ткань и при грубых повреждениях
мозга — при травме, инсульте.
Если в таких тяжелых случаях
заместить разрушенные и исчезнувшие
нервные клетки новыми, то, надо полагать,
работа мозга по меньшей мере
улучшится, а то и восстановится полностью. Игра
стоит свеч, не так ли?
2. ПЕРВЫЕ НАДЕЖДЫ
Сначала ничего не получалось.
Давно уже было известно, что нервные
клетки взрослого организма, несмотря на
высочайшую специализацию и
сверхчувствительность к недостатку кислорода и
питательных веществ, могут довольно
легко существовать изолированно, в
специально созданной для них среде. Но
всякая попытка пересадить их в мозг
другого животного кончалась полной
неудачей. Тупик казался глухим.
И тогда был предпринят тонкий
маневр. Мозговую ткань для пересадки
взяли не от взрослого донора, а от
эмбриона, причем ткань совсем незрелую, в
которой еще не началась дифференциация
нервных клеток. Эксперименты прошли
блестяще: ткань приживалась, росла,
дифференцировалась.
Практически это делается так.
Миллиметровый кусочек нервной ткани из
мозга эмбрионов (например, крысенка 15—
18 дней развития) очищают от оболочек
и быстро, в течение десяти минут,
пересаживают животному-реципиенту в те
участки, которые очень хорошо
снабжаются кровью,— например, в
желудочки мозга. При такой операции
приживается не только свежая, но и
предварительно замороженная ткань, которая при
температуре ниже минус 70 °С может
храниться до четырех месяцев (перед
пересадкой ее быстро размораживают в
13
воде при 37 °С). Пересаживать удается
также отдельные клетки мозговой
ткани — их «смесь» вводят в мозг
реципиента шприцем.
Как же ведут себя в новом организме
клетки эмбриональной нервной ткани?
В соответствии со своей природой.
Скажем, взятые из зачатков мозжечка
превращаются в зрелые клетки,
характерные именно для мозжечка. Они
устанавливают многочисленные связи со своим
новым окружением — их отростки
прорастают в клетки мозга, а отростки
этих клеток, в свою очередь, врастают
в трансплантат. И, что очень важно,
пересаженные клетки используют те же
передатчики нервного импульса, которые
им присущи по происхождению — аце-
тил-холин, норадреналин, серотонин
и т. д.
Можно надеяться, что такие пересадки
позволят восстанавливать сугубо
специфические функции мозга. Отчасти
надежды эти уже оправдались.
3. А КАК С ПРОБЛЕМОЙ
ОТТОРЖЕНИЯ?
У читателя, хоть немного знакомого с
пересадкой органов, наверное, вертится
на языке обязательный вопрос: а как
же с тканевой несовместимостью, с
проблемой отторжения пересаженной
ткани? Ведь каждый знает — тут и
находится главное препятствие на пути
трансплантации...
К пересадке мозговой ткани все это
имеет малое отношение. Да, отторжение
случается, но очень редко. Откуда же у
мозга такие «иммунологические
привилегии»?
Причин несколько. Прежде всего, в
мозге нет лимфатических узлов и
сосудов, основных источников клеток
иммунной системы. Далее, на поверхности
нервных клеток либо отсутствуют, либо
имеются лишь в малом количестве
белковые молекулы, которые определяют
иммунологическую индивидуальность
организма. Наконец, мозг очень
тщательно «отгорожен» от посторонних
гуморальных влияний особым гемато-эн-
цефалическим барьером, который
надежно защищает трансплантат от
иммунологических реакций,
разыгрывающихся в организме. (Между прочим, с
учетом этого обстоятельства
экспериментальным животным пересаживают в
полость че репа, в так называемое под-
паутинное пространство, иные ткани,
например, участки поджелудочной железы,
выделяющие инсулин,— и, прижившаяся
в черепной коробке ткань успешно
работает!)
4. ДЛЯ НАЧАЛА —
ПАРКИНСОНИЗМ
Возможно, вам приходилось видеть
человека, обычно пожилого, который идет
по улице шаркающей походкой, нередко
останавливается и как бы топчется на
месте; тело его кажется скованным, руки
дрожат, лицо — застывшее,
маловыразительное. Это больной паркинсонизмом.
Причина скованности, замедленности
движений — обеднение глубинных
подкорковых структур мозга медиатором до-
памином. Это предшественник таких
активных сосудистых веществ, как
адреналин и норадреналин, а сам он
образуется из аминокислоты тирозина. Допа-
мин подается к подкорковым
образованиям (в частности, к так называемому
полосатому телу) по нервным отросткам
от клеток «черной субстанции» (рис. 1).
Поражение этих клеток — то ли в
результате заболевания, то ли от травмы
или недостатка питания — и есть
первопричина паркинсонизма.
Созданы неплохие лекарственные
средства, которые компенсируют
недостаток допамина в мозге. Однако такая
заместительная терапия дает эффект до
поры до времени, и через 5— 10 лет
больной постепенно возвращается почти к
исходному состоянию... Есть также
лекарства, воздействующие на другие звенья
болезненного процесса, но и они не
решают проблему радикально.
Исследования с пересадкой нервной
ткани приоткрыли новые перспективы.
Животным вводили в область черной
субстанции вещество, которое
разрушало ее структуру, вызывая тем самым
двигательные нарушения, сходные с
паркинсонизмом. Затем к полосатому телу
мозга подсаживали кусочек эмбриональной
ткани или хотя бы отдельные клетки
черной субстанции. Ткань приживалась
на новом месте, нервные отростки ее
клеток прорастали и начинали снабжать
14
1)
Связи между черной субстанцией и подкорковыми
узлами мозга: 1 — большие полушария мозга, 2 —
подкорковые узлы (в том числе полосатое тело),
3 — черная субстанция, 4 — ствол мозга.
полосатое тело мозга допамином. Через
месяц двигательные нарушения у
животного исчезали или резко уменьшались.
Отчего бы не делать такие пересадки
больным паркинсонизмом? Тут
возникают этические вопросы. Исследователи
получали хорошие результаты на крысах,
эксперименты на обезьянах оказались
далеко не однозначными — так можно
ли начинать клинические эксперименты?
И затем — откуда брать человеческие
эмбриональные нервные клетки?
И все же ситуация не безнадежна.
Окошко приоткрылось, когда У. Фрид и
Р. Уайет из Национального института
неврологии (США) обнаружили, что
двигательные нарушения у крыс можно
отчасти устранить, пересаживая им в
мозг не клетки черной субстанции, а
кусочек ткани из средней части
надпочечника — той, где наряду с
адреналином и норадреналином синтезируется
также их предшественник допамин.
И вот, в начале восьмидесятых годов
шведские медики Е. О. Бэклунд, Л. Олсон
и А. Зайгер подсадили в область
подкорки четырем больным с тяжелой
формой паркинсонизма ткани надпочечника,
взятые у самих же больных. Состояние
пациентов улучшилось, но, к сожалению,
незначительно и ненадолго.
Отчего так? Канадские исследователи
во главе с Д. Чином подсадили в
подкорку крысам, у которых были
смоделированы характерные для паркинсонизма
нарушения движений, клетки
надпочечника, взятые у человеческого плода
после аборта. Часть клеток
действительно проросла к полосатому телу, но, увы,
они оказались неполноценными, и
уровень допамина в мозге так и не достиг
нормы. Обещавший многое,
неожиданный подход был поставлен под сомнение.
Тем не менее врачи прибегали к нему в
тяжелых случаях. Так, в марте 1983 г.
в клинико-хирургическом центре имени
братьев Амейхейрас (Гавана) кубинские
врачи под руководством нейрохирурга
И. М. Морехон пересадили четырем
больным эмбриональную мозговую ткань
от абортированного плода в возрасте
9—13 недель. У одного больного уже
через две недели улучшились двигательные
функции...
Разумеется, для окончательного
суждения об этих операциях потребуются
наблюдения в течение месяцев и лет.
5. И ЕЩЕ —
ЭНДОКРИННЫЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ
В глубине мозга располагается гипота-
ламическая область, которая занимается
регуляцией деятельности всего нашего
«внутреннего хозяйства» — внутренних
органов, эндокринных желез, обменных
процессов. Нервные клетки
гипоталамуса выделяют особые вещества,
именуемые рилизинг-факторами. Они
поступают к гипофизу — главной нашей
эндокринной железе, которая находится в
особом костном образовании черепа —
в турецком седле. А среди
разнообразных гормонов гипофиза есть так
называемые тропные гормоны: они ведают
деятельностью периферических
эндокринных желез — щитовидной, половых,
коры надпочечников (рис. 2). Если что-
то неладно с клетками гипоталамуса или
гипофиза, у человека возникают
эндокринные заболевания.
Теперь коротко об экспериментах.
Животным удаляли гипофиз, а затем пе-
15
2
Связи гипоталамуса с гипофизом и периферическими
эндокринными железами: 1 — полушарие мозга,
2 — гипоталамус, 3 — гипофиз, 4 — кора
надпочечников, 5 — щитовидная железа, 6 — половые
железы, АКТГ — адренокортикотропный
гормон, ТТГ — тиреошропный гормон, ГТГ —
гонадотропные гормоны
ресаживали эмбриональную ткань,
которая в процессе развития организма
превращается в клетки гипофизарной
области. Через месяц анализ крови
показывал, что содержание гормонов — самого
гипофиза и зависящих от него
эндокринных желез — пришло в норму.
Подобным образом у животных излечивали
несахарный диабет, восстанавливали
половые функции и т. д.
Еще раз подчеркиваем: пока — только
в эксперименте.
6. И ЗРЕНИЕ,
ПАМЯТЬ,
ОБУЧЕНИЕ».
А теперь об исследованиях, если можно
так сказать, рангом выше.
У аксолотлей, небольших животных из
класса амфибий, встречается
мутация безглазости — глаз у мутантов
нет вовсе. Таким животным,
находящимся на ранней стадии развития,
попытались пересадить зачатки глаз, взятые у
эмбриона нормального аксолотля. Эту
эмбриональную ткань подсаживали в
область среднего мозга, где находятся
первичные зрительные центры (сюда
поступают нервные импульсы от сетчатки
глаза). Зачатки глаз постепенно
превращались в нормальные глаза, а нервные
волокна от сетчатки прорастали к
первичным зрительным центрам мозга.
Безглазый по природе аксолотль обретал
зрение.
В Вашингтонском университете
Р. Лунд с сотрудниками подсаживал в
ту же область мозга, но уже не
аксолотлям, а здоровым крысятам,
эмбриональную ткань из зачатков крысиных же
зрительных центров. И на сей раз нервные
волокна от сетчатки, а также коры мозга
проросли к этим «дополнительным»
зрительным центрам... Подобным образом
пересаживали другие эмбриональные
ткани мозга (например, мозжечка —
опыты Р. Хайна из Университета штата
Индиана) — и, как правило, успешно.
Но, несомненно, самые интригующие
пересадки нервных клеток связаны с
корой головного мозга, с восстановлением
наиболее высоких его функций,
например, памяти.
Память, как и способность к обучению,
теснейшим образом связана с
деятельностью гиппокампа, который получает
импульсы от разных отделов мозга.
Среди поступающих к нему
веществ-медиаторов — ацетил-холин из септума, нор-
адреналин из так называемого голубого
пятна, серотонин из ядер шва,
расположенных в области продолговатого мозга
(рис. 3). Так вот, если разрушить связи
между септумом и гиппокампом, то
животное становится плохо обучаемым —
скажем, в отличие от собратьев, с трудом
находит в лабиринте путь к кормушке.
Разрушение же связей гиппокампа с
голубым пятном вызывает повышенную
реактивность животного.
Таким животным подсадили в область
гиппокампа эмбриональную ткань
септума — и способность к обучению заметно
улучшилась; а после подсадки ткани
голубого пятна уменьшилась
гиперреактивность. Об этом свидетельствуют
работы А. Бьёрклунда и Е. Даннета из Лунд-
ского университета (Швеция). А
советские исследователи А. Г. Брагин и
О. С. Виноградова с сотрудниками (Ин-
16
Связи гиппокампа с основными
стимулирующими «подстанциями»: 1 — полушарие
мозга, 2 — гиппокамп, 3 — мозжечок,
4 — ствол мозга, 5 — септум, 6 — 4-й желудочек
мозга, 7 — голубое пятно, 8 — ядра шва
ститут биологической физики АН СССР)
ставили эксперименты на крысах, у
которых после введения 6-оксидопамина
повреждалась одна из стимулирующих
систем мозга,— после этого животные
теряли активность, переставали
интересоваться окружающим. Но когда
животным подсаживали эмбриональную ткань
голубого пятна, они вскоре вновь
обретали прежнюю активность и подвижность.
7. ОДИН
НЕОЖИДАННЫЙ
ФЕНОМЕН
В самом начале статьи мы упомянули
тяжелые нарушения высшей нервной
деятельности, которые наблюдаются в
глубокой старости, и особенно резко —
при таких заболеваниях, как болезнь
Альцгеймера. Можно ли надеяться на то,
что пересадка мозговой ткани как-то
исправит такие поломки?
В качестве экспериментальной модели
была выбрана искусственная гипоксия,
недостаток кислорода. Достаточно
пережать у животного на несколько минут
сосуды, снабжающие головной мозг
кровью, как часть клеток коры погибнет,
а другая часть, еще более
значительная, станет неполноценной. Но если в
ткань мозга, пораженную гипоксией,
подсадить кусочек эмбриональной
нервной ткани (или хотя бы группы
эмбриональных нервных клеток), то в мозге
животного-«хозяина» гораздо быстрее
восстанавливаются пораженные нервные
клетки, между ними и клетками
трансплантата устанавливаются синаптиче-
ские связи. Об этом свидетельствуют
эксперименты М. А. Александровой и
Л. В. Полежаева из Института общей
генетики АН СССР.
Но вот что странно: эмбриональные
клетки коры головного мозга для этого
необязательны. Годятся также клетки
мозжечка, ствола мозга и других
структур, которые, казалось бы, к делу
отношения не имеют. Отчего так?
При любом повреждении нервной
ткани ее клетки вырабатывают особые ней-
ротрофические («питательные»)
факторы. Они появляются и в трансплантате,
и в месте его приживления; число их
в первые несколько дней возрастает в
десятки, а то и в сотни раз. Именно они
оказывают благотворное влияние на
нервные клетки, пострадавшие при
гипоксии. Может быть, этот феномен тоже
найдет применение в медицине?
8. ВСЕ ЛИ ЯСНО
И БЕССПОРНО?
Далеко не все. Особенно в том,
насколько пересаженные эмбриональные клетки
способны взять на себя утраченные
«узкие», специфические корковые функции.
Некоторые исследования дают
основания для оптимизма. В частности, новые
работы А. Г. Брагина, опубликованные в
1986 г.
У многих животных, в том числе у
крыс, на морде есть вибриссы — мы
обычно называем их «усами». Этим
осязательным волосам соответствуют в
мозге группы нервных клеток, они
располагаются в коре противоположного
полушария. При раздражении вибрисс в этих
клетках возникают электрические
разряды, причем на раздражение каждой
вибриссы отвечает определенная группа
клеток. Так вот, автор разрушал у
взрослых животных участки коры,
соответствующие тем или иным вибриссам, и
пересаживал в это место мозговую ткань,
взятую у эмбриона крысы. И оказалось,
17
что трансплантаты не просто
приживались — они активно включались в
работу: при раздражении вибрисс в них
возникали характерные электрические
разряды. Правда, ответы на раздражение
были нечеткими, размытыми, нервные
клетки возбуждались и тогда, когда
раздражались другие участки тела. Словом,
хотя корковая функция в целом
восстанавливалась, в тонкой ее организации
оставались явные пробелы.
Высшие функции коры головного
мозга формируются в процессе
жизнедеятельности организма, при его
взаимодействии с внешней средой — естественно,
на основе тех структур, которые
заложены генетически. Вот, например,
зрение: все зрительные пути, вплоть до
первичной зрительной коры, которая
находится в затылочных долях мозга,
образуются по врожденной программе. Но
уже самые «простые» клетки первичной
зрительной коры обретают силу только
при взаимодействии с внешними
факторами. Лауреаты Нобелевской премии
Д. Хьюбел и Т. Визел в свое время
показали, что эти клетки весьма узко
специализированы: одни отвечают только
на включение или выключение света,
другие — на определенное направление,
в котором движется объект, третьи — на
его размеры и т. д. Специализация эта
создается в ранний период жизни, и если
котенка сразу после рождения
содержать в «вертикальной среде» (например,
в клетке, стенки которой разрисованы
только вертикальными полосами), то он
потом никогда не сможет перелезть даже
через небольшую перекладину: в
зрительной коре мозга у него не окажется
клеток, воспринимающих горизонтально
ориентированные зрительные стимулы!
Для формирования этих, да и всяких
других высших корковых функций есть
свой «критический период». Котенок,
лишенный зрения с первых месяцев жизни,
никогда не научится узнавать своего
хозяина — даже когда зрение будет ему
возвращено. Вот и возникает вопрос: а
смогут ли пересаженные корковые
клетки эмбриона вписаться в работу мозга,
установить полноценные связи с давно
уже специализированными клетками?
Сумеют ли сами специализироваться в
новых условиях?
А с участием пересаженных клеток в
мыслительных процессах и вовсе неясно.
Как впишутся подсаженные клетки в
многоэтажные и многозвеньевые
нервные ансамбли, которые создаются в
течение всей жизни? Возможно ли это
вообще?
Вопросы невероятно сложные, многое
кажется просто немыслимым. Но
вспомним — давно ли казалась утопической
идея пересадки сердца?
Из писем
в редакцию
Шизофрения —
разновидность
наркомании?
Человек, испытывающий
дискомфорт из-за физического
недомогания или тяжких
переживаний, стремится избавиться от
неприятных ощущений — и
вдруг замечает, что при
определенном внутреннем усилии
боль слабеет. Он начинает
думать, что овладел своими
эмоциями, перешел в разряд гениев.
Такой «дар» действительно
достается не каждому, однако
на самом деле его владелец,
возможно, приучает свой
организм вырабатывать некий
внутренний наркотик, к примеру,
вещество из класса эндорфинов.
Это происходит на
бессознательном уровне (а где разница
между сознательным и
подсознательным?) и становится
трудноизлечимой привычкой.
Можно предположить, что у
части людей концентрация
подобных веществ в организме
несколько повышена, и сладость
наркотического «хмеля»
знакома им сызмальства. Нередко это
люди действительно одаренные,
ищущие — но именно поиск
заводит их в тупик. Не случайно
вероятность заболеть
шизофренией максимальна в возрасте
18-35 лет, когда личность
активно ищет свое место в
жизни... У некоторых больных
стремление к самовнушению
выражено ярко и очевидно.
Они до одури курят, пьют
много крепкого чая и кофе,
стараются возбудить свою
психику до крайности. Не помогает
ли это им усилить
«внутренний синтез» наркотиков?
Возможно, впрочем, что это не
наркотики в обычном смысле
слова, а какие-то
физиологические активные вещества,
например, изменяющие
проницаемость гемато-энцефалического
барьера.
Надеюсь, что моя гипотеза,
выросшая как результат
самонаблюдений, а также
наблюдений за другими больными
шизофренией, поможет кому-то
осознать причины своего недуга
и научиться борьбе с ним
силой разума.
В. А. КУЛЮКИИ,
Севастополь
18
Информация
В конце прошлого года участились письма в редакцию с вопросами
о первых трех книгах «Библиотеки журнала «Химия и жизнь». Задержка
их выпуска произошла из-за дефицита бумаги. Сейчас первая книга —
сборник «Краткий миг торжества» — уже вышла, и если вы еще не
получили оставленную на нее открытку, то, значит, получите в ближайшие
дни. Заявки на эту книгу будут удовлетворены полностью: тираж 100 тыс.,
оставлено открыток — 83 тыс.
Книга С. Стариковича «Самые обычные животные» печатается и выйдет
до конца 1 квартала. Изыскиваем возможности удовлетворить все 120 тыс.
заявок (первый тираж 100 тыс.), но кому-то придется ждать допечатки.
Сборник антивоенной и экологической фантастики «Поселок на краю
Галактики». Первый тираж A00 тыс.) тоже печатается и выйдет в
ближайшие месяц-два. Но всех заявок (их больше 150 тыс.) этот тираж
не удовлетворит. Для тех, кому его не хватит, готовится и будет
выпущено до конца этого года второе — расширенное и улучшенное издание
сборника. Это издание, скорее всего, будет несколько дороже первого,
но за дополнительную плату и дополнительные месяцы ожидания вы
получите книгу в большем объеме, на лучшей бумаге и в лучшем
художественно-полиграфическом исполнении.
Абонемент на первую из пяти книг нашей «Библиотеки»,
объявленных в № 9 за 1988 г., напечатан в № 1 на стр. 17. Закончена
редакционная подготовка второго сборника фантастики «Перпендикулярный мир»
и книги Ст. Лема «Маска». Эти издания, надеемся, выйдут еще в этом
году, а вот булгаковский сборник и «Рассказы о ядерном синтезе»,
очевидно, перейдут на следующий. Бумага!...
Проблемы и методы
современной науки
Пятая сила:
«за» и «против»
Доктор физико-математических наук
В. Н. МЕЛЬНИКОВ
Современные физики с нетерпением ждут
момента, когда будет создана теория,
с единых позиций описывающая все
известные силы взаимодействия: сильные,
электромагнитные, слабые и гравитационные. Первые
шаги в этом направлении уже сделаны —
создана теория, в которой удалось
объединить слабые и электромагнитные силы.
Но вот уже два года в научной (в основном,
зарубежной) литературе бурлят страсти
вокруг гипотезы о существовании пятой
силы, выдвинутой группой американских
физиков во главе с Э. Фишбахом*. Гипотезы,
вроде бы подтверждаемой экспериментами
и, возможно, отдаляющей физику от столь
желанной цели — Великого объединения
всех взаимодействий.
ПОСТОЯННА ЛИ ПОСТОЯННАЯ ?
Согласно первоначальной гипотезе Фишбаха,
пятая сила физического взаимодействия
(не получившая еще специального названия)
должна быть примерно в сто раз слабее
силы гравитации и иметь противоположный
ей знак, то есть вызывать не притяжение,
а отталкивание тел. В отличие от
гравитационных и электромагнитных сил, радиус
действия которых вообще не ограничен,
а также от ядерных и слабых сил,
действующих лишь на ничтожно малых
расстояниях порядка 10^ —10~ см, пятая
сила должна иметь промежуточный
радиус действия — около 200 м. И, что самое
удивительное, она должна зависеть от
химического состава тел. Переносчиками
экзотической силы взаимодействия должны
служить частицы с массой покоя около
10~9 эВ, что в 1015 раз меньше, чем
масса покоя электрона, и даже в 1010 раз
меньше, чем гипотетическая масса покоя
нейтрино.
Гипотеза Фишбаха не так уж безобидна,
* Е. Fischbach et al. Phys. Rev. Lett., 1986, v. 56,
№ 1, p. 3.
как это может показаться на первый
взгляд. Все мы много раз слышали о так
называемом принципе эквивалентности
инертной и гравитационной масс, то есть
масс, входящих в уравнение второго закона
механики (F=m* а) и закона всемирного
тяготения (F=GmM/R*). Этот принцип,
установленный еще Галилеем (он обнаружил,
что все тела на Земле падают с одинаковым
ускорением, не зависящим от их химического
состава), лежит в основе релятивистской
теории тяготения Эйнштейна и
неоднократно проверялся со все возрастающей
точностью.
Так, экспериментально проверялись
гипотезы о возможной зависимости
гравитационной постоянной G от направления действия
силы тяготения, от физического состояния
вещества и его химического состава, от
температуры, радиоактивности,
намагниченности, электризации, экранирования, доли
энергии сильного, слабого и гравитационного
взаимодействий в полной энергии тела
и т. п. И во всех этих случаях
в пределах погрешности опытов, доходящей
в некоторых случаях до 10 , такой
зависимости не было обнаружено.
Лабораторные опыты не позволяют,
однако, проверить равенство гравитационной и
инертной масс по отношению к вкладу
гравитационного взаимодействия в полную
массу тела. Это связано с тем, что вклад
энергии этого взаимодействия в полную
массу тела лабораторных размеров весьма
мал, порядка 10—25 и менее, а потому
Эксперимент В. Б. Брагинского
по проверке принципа эквивалентности. Если
сила притяжения Солнцем двух равных
масс т, изготовленных из различных материалов,
не одинакова, то маятник
(знаком * обозначена точка подвеса)
будет колебаться с периодом 24 часа. Но маятник
оставался неподвижным, и этот эксперимент
подтвердил принцип эквивалентности
с точностью 10
21
недоступен для измерения. В этом случае
необходимы тела астрономических размеров
(для Земли, например, доля гравитационной
энергии в ее полной массе оценивается
величиной 4,6 -1СП10, для Солнца —
1,6-10" ); результаты лазерной локации
Луны позволили сделать вывод о том,
что с погрешностью 3-10 2 принцип
эквивалентности выполняется и для
гравитационного взаимодействия.
А что известно о зависимости
гравитационной постоянной от расстояния между
взаимодействующими телами? Существуют
весьма надежные данные для расстояний
порядка сантиметров и метров, указывающие
на постоянство величины G. Имеются
надежные оценки и для расстояний
астрономического масштаба: так из наблюдений
за движением Меркурия и Марса
следует, что величина G не зависит от
расстояния с точностью до 10 Л Однако
до недавнего времени практически ничего
не было известно о значениях
гравитационной постоянной на промежуточных
расстояниях — порядка метров и
километров. Именно эти расстояния и стали
ареной исследований Фишбаха и его
соавторов.
ЧТО ПРОИСХОДИТ В ШАХТЕ
Еще в 1922 г. Р. Этвеш изучал падение
тел разного состава в гравитационном
поле Земли с помощью крутильного
маятника. Считалось, что результаты Этвеша
свидетельствуют о выполнении принципа
эквивалентности на уровне 5-10 ; однако
тщательный анализ этих результатов,
выполненный группой Фишбаха, показал, что в
действительности между ускорениями тел,
изготовленных из различных материалов,
наблюдалась разница.
При измерениях абсолютного значения
гравитационной постоянной G двумя давно
известными методами (с помощью весов
Г. Кавендиша, впервые измерившего G
в лабораторных условиях, и методом
Дж. Эйри — путем измерения ускорения
свободного падения g в шахтах) также
получались заметные расхождения. А
именно, измерения G в шахтах постоянно
дают завышенные результаты в сравнении
с результатами, получаемыми в
лабораторных условиях.
Официальное значение G, принятое
сегодня Международной комиссией по
фундаментальным константам, основано на
измерениях по методу Кавендиша: G= F,67259+
±0,00085)-1011 м3кг~!с 2. А значение
G, измеренное в шахтах австралийской
группой геофизиков во главе с Ф. Стейси,
составляет G= F,720+0,024) -10-11 м3 кг-' с2.
Эксперимент Р. Этвеша по проверке принципа
эквивалентности. В случае его нарушения
притяжение двух равных масс т, изготовленных
из различных материалов, к телам с равными
массами М, изготовленным из одного
и того же материала, окажется не одинаковым
и вызовет смещение маятника из положения
равновесия. Считалось, что эксперимент Этвеша,
выполненный в 1922 г., подтверждает
принцип эквивалентности с точностью 5- 10 ,
однако Е. Фишбах пришел к выводу, что в
этом случае была
зарегистрирована пятая сила F,, ослабляющая силу
Fm притяжения к массам М масс т в
зависимости от химического состава последних.
Так как радиус действия пятой силы
составляет величину порядка 200 м,
эта сила не могла проявить себя в эксперименте
Брагинского
Как примирить эти противоречивые
данные? Если с читать, что надежны
результаты геофизических экспериментов (а они
получаются одинаковыми при всех
геофизических измерениях, независимо от места
нахождения шахт), то придется
предположить, что между всеми телами, наряду с
обычной ньютоновской силой притяжения,
действует незначительная дополнительная
сила отталкивания, в результате чего
Измерение величины G по
методу Г. Кавендиша. Массы М выводят маятник
с массами т из положения
равновесия, и по величине смещения можно
вычислить силу тяготения FH. Полученное
этим методом значение G принято в качестве
фундаментальной константы
22
Геофизический метод измерения величины
С по Дж. Эйри, дающий завышенные результаты,
в сравнении с методом Кавендиша.
На глубине h, равной или превышающей
радиус действия пятой силы F$, действует
только сила тяготения FH, в то время
как на поверхности Земли пятая
сила Fs оказывается не скомпенсированной.
С глубиной эффективное значение G растет и
становится постоянным на глубине h~^>k
энергия взаимодействия двух тел принимает
вид V(R) = —G^(l+ae-RA), где a -
константа взаимодействия, а X — его радиус.
И результаты лабораторных измерений
могут быть согласованы с геофизическими
данными, если принять, что а=—G,2+
±3,6). 10 3, а Х= B00+50) м.
Что же из этого следует? Во-первых,
можно допустить, что закон тяготения
Ньютона просто сам по себе неточен;
такие предположения делались
неоднократно, но все они оказывались
несостоятельными. Во-вторых, отклонение от закона
Ньютона можно считать следствием
существования еще неизвестного вида
взаимодействий. Именно на этом предположении
и остановился Фишбах.
Из результатов измерений G в шахтах
следовало, что дополнительное
взаимодействие действительно должно иметь характер
отталкивания, а не притяжения, как в случае
закона тяготения Ньютона; это
взаимодействие нельзя объяснить и отталкиванием
электрических зарядов. Но у ядер помимо
массы и электрического заряда есть
физические характеристики, проявляющиеся
только на малых расстояниях — например,
такие как барионное число В (сумма
нейтронов и протонов), изоспин Iz (разность между
числом нейтронов и протонов), лептонное
число L (число легких частиц типа
электронов) и другие. Именно эти характеристики
и могли служить причиной возникновения
дополнительной силы взаимодействия.
Фишбах предположил, что аномальное
(дополнительное к ньютоновскому)
ускорение зависит от относительного барионного
числа А (В/|х), где \х — масса тела в
единицах массы атома водорода. Такая
теоретическая модель объясняла результаты
и лабораторных измерений G, и измерений G
в шахтах, и экспериментов Этвеша по
проверке принципа эквивалентности. Чтобы
быть уверенным в этой модели, Фишбах
предложил дальнейшие пути проверки своей
гипотезы.
Сразу же после ее публикации начались
интенсивные теоретические и
экспериментальные работы по анализу и проверке
полученных результатов. Так, был высказан
ряд существенных замечаний, касающихся
надежности результатов измерений в шахтах,
поскольку в этих опытах могли быть
неучтенные градиенты гравитационного поля из-за
неоднородной плотности окружающих пород.
Серьезные возражения были высказаны и в
связи с новой интерпретацией данных
Этвеша, поскольку на результаты этих
опытов существенное влияние могли
оказывать здания, неоднородности рельефа и
другие локальные объекты, точные сведения о
расположении которых сейчас неизвестны.
НОВЫЕ ОПЫТЫ — НОВЫЕ СОМНЕНИЯ
Но подлинные трудности начались после
публикации результатов новых
экспериментов. В марте 1987 г. одновременно были
опубликованы две статьи. Группа П. Тиберге-
ра, работающая в Национальной физической
лаборатории (Брукхейвен, США) провела
эксперимент с полой медной сферой,
плавающей в воде близ горы*. В случае
наличия пятой силы сфера должна была
двигаться к горе, что и наблюдалось
Эксперимент П. Тибергера с полой
медной сферой, плавающей в воде.
Сфера двигалась к горе под действием силы Fr„
представляющей собой разность сил пятого
взаимодействия для меди и воды. Результаты
этого эксперимента оказались в согласии
с результатами определения G в шахтах
по методу Эйри
* P.Thieberger. Phys. Rev. Lett., 1987, v. 58, № II,
p. 1066.
23
Наконец, в Колорадо (США) группой
Дж. Фаллера были выполнены
эксперименты по схеме Галилея*: два тела,
изготовленные из разных материалов, свободно
падали внутри вакуумированной камеры.
Если бы пятая сила существовала, то она бы
уменьшала гравитационное ускорение
свободно падающего тела в зависимости от
барионного (либо другого) числа, то есть
от ядерной структуры вещества.
Использованная экспериментальная техника
позволила измерить относительное ускорение масс
с точностью большей, чем 5-Ю-10, и
полученный результат явно противоречил
результатам обработки фищбахом данных Этвеша.
Эксперимент С. Стаббса на
установке типа Этвеша, помещенной близ
горы и снабженной дополнительной
массой из свинца для компенсации
гравитационного градиента горы.
Эксперимент показал существование
пятой силы, но примерно в 100 раз
слабее, чем это следовало из анализа
эксперимента Этвеша
Эксперимент Дж. Фаллера по схеме Галилея:
в вакуумированной камере с помощью
интерферометра определялось
ускорение свободного падения тел*
изготовленных из меди и урана.
Обнаружено, что медь падает быстрее урана
с относительным ускорением ач—a\/g~5'10~~ ,что,
как и эксперимент Стаббса, противоречит
результатам Этвеша
(в интерпретации Фишбаха), но
все же полностью не отвергает возможность
существования необычной пятой силы
взаимодействия
в действительности, причем в полном
согласии с параметрами нового
взаимодействия, определенными по результатам
экспериментов в шахтах.
Однако во втором эксперименте,
выполненном группой С. Стаббса* в Университете
Вашингтона (Сиэтл, США) на установке
типа Этвеша с телами из меди и бериллия,
тоже расположенной близ скалы, был
получен отрицательный результат. Точнее,
результат свидетельствовал о том, что если
пятая сила и существует, то она, как
минимум, на два порядка слабее, чем это
следует из оценок, вытекающих из
повторного анализа первоначальных
экспериментов Этвеша.
Ввиду обнаружившихся противоречий
результатов разных экспериментов начались
поиски новых теоретических моделей: с
зависимостью не только от барионного числа,
но и от других квантовых чисел или
их комбинаций. Модификации этих моделей
обсуждаются и сейчас. В установке типа
Этвеша другой сиэтлской группы под
руководством П. Бойнтона** тела из меди
были заменены телами из алюминия;
эффект вновь оказался на два порядка
меньше.
tylfyl&rL
* С. W. Stubbs. Phys. Rev. Lett., 1987, v. 58, № 11,
p. 1070.
** P. E. Boynton el al. Phys. Rev. Lett., 1987, v. 59,
№ 13, p. 1385.
' * T. M. Niebauer, M. P. McHugh, J. E. Faller.
Phys. Rev. Lett., 1987, v. 59, № 6, p. 609.
24
Сегодня ученые обсуждают две
теоретические модели, которые объясняют
лабораторные эксперименты 1986—1987 гг., хотя
и не согласуются с менее надежными
результатами экспериментов в шахтах и
данными Этвеша. Одна модель предложена
П. Бойнтоном с сотрудниками, в ней пятая
сила с Я,~100 м зависит от изоспина
Iz» Другая модель представляет собой
модифицированную модель Фишбаха с
зависимостью пятой силы от барионного числа,
но с радиусом действия Х^ЮОО м.
ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО НУЖНО
Какие выводы можно сделать из всех
этих экспериментов? Во-первых, самый
простой, что никакой пятой силы не
существует, что некоторые положительные
эксперименты содержат систематические ошибки
и поэтому неверны. Во-вторых, что часть
данных (например, результаты, полученные
Этвешем и при измерениях G в шахтах)
ненадежны и их необходимо тщательно
перепроверить. В-третьих, что пятая сила
может зависеть не только от В, Iz или
L, но и от других квантовых чисел —
например, от числа кварков. Наконец,
что пятая сила может определяться сложной
комбинацией нескольких зарядов и
характерных для них радиусов взаимодействий.
Одно лишь не вызывает сомнений:
если пятая сила и существует, то она не
может оказывать влияния ни на ядерные
процессы, ни на движение планет Солнечной
системы, ни, тем более, на процессы в
масштабах галактик и всей Вселенной:
она может влиять лишь на результаты
прецизионных измерений близ массивных
тел.
Мы знаем, что каждое из четырех
известных взаимодействий играет ключевую
роль либо в нашей повседневной жизни, либо
в формировании всей нашей Вселенной.
Сказать же что-либо определенно о роли пятой
силы в природе пока не представляется
возможным- Одно лишь ясно: если
существование пятой силы подтвердится, то это
поставит новые проблемы перед
объединенной теорией взаимодействий, но, может
быть, и укажет на новые пути ее создания.
А если гипотеза Фишбаха о
существовании нового вида взаимодействия не
подтвердится? Следует ли считать бесполезными
все эксперименты по ее проверке?
В наше время гравитационная
постоянная G представляет собой наименее точно
измеренную фундаментальную константу:
она известна лишь с точностью до
четвертого знака после запятой, да и то с
известными оговорками, поскольку
результаты разных опытов расходятся между
собой. Как уже говорилось, именно это
и послужило причиной появления гипотезы
Фишбаха.
Вместе с тем, проблема точного
определения значения G имеет не только
фундаментальное, но и большое метрологическое
значение. Например, эталон единицы силы
тока (ампер) воспроизводится с помощью
токовых весов, на которых силы
электромагнитного взаимодействия
уравновешиваются силой тяжести. В свою очередь,
через эталон силы тока гравитационная
постоянная определяет величину единицы
заряда (кулон), единицы напряженности
магнитного и электрического полей,
электрической и магнитной индукции и, таким
образом, входит в систему
электромагнитных единиц. По-видимому, в недалеком
будущем будет осуществлен переход на
квантовые единицы вольта и ома, но при этом
возникнет проблема согласования систем
электромагнитных и механических величин;
возможно, что токовые весы будут служить
и для этой цели. Наконец, точное
определение G необходимо для изготовления
эталона массы, который можно определить
только путем взвешивания. Эксперименты же
по проверке гипотезы Фишбаха
способствуют резкому повышению точности
гравитационных измерений.
Иначе говоря, даже если пятой силы и нет,
ее отсутствие необходимо доказать
экспериментально — в физике и метрологии
аргумент «этого не может быть, потому
что этого не может быть никогда» никогда
не признается убедительным.
25
Гипотезы
Два грамма времени
И. М. ГАЛИЦКИЙ
Поезд проехал 30 метров, пока из
верхнего сосуда песочных часов в нижний
пересыпался грамм содержимого. Когда
набралось два грамма — 60. Как
выразить скорость движения? Получается:
30 м/г.
Но так же нельзя, воскликнет любой
здравомыслящий человек. Возьмите
другой сосуд с перетяжкой поуже или
пошире — песок станет пересыпаться
медленнее или быстрее, и единица времени,
выраженного через массу, окажется
совсем иной. Верно: диаметр перетяжки, да
и размер песчинок следовало бы
заранее стандартизовать, как и все, что
касается измерений. Речь сейчас не о том, а
о сути. Традиционно считается, что в
песочных часах параллельно, независимо
друг от друга происходят два процесса:
истечение песка (массы гл) и течение
времени t. Однако другого способа
измерить t, кроме как определить расход т,
в них нет. Ведь по существу в песочных
часах ничего, кроме расхода массы, и не
происходит.
А в механических, с пружиной? Там
расходуется только потенциальная
энергия, накопленная при ее закручивании.
Но энергия-то эквивалентна массе, это
установил Эйнштейн.
А в атомных часах? Снова:
расходуется энергия-масса радиоактивного
распада, и ничто иное.
Так почему бы действительно не
допустить, что время эквивалентно массе:
t — m? На взгляд человека, привыкшего
лишь к обыденному макроскопическому
миру, это полнейшее безумие. Но
бывают же научные идеи, которые должны,
по определению Нильса Бора,
«первоначально вызывать у слушателей ужас>>.
Разумеется, признак Бора необходим,
чтобы идея оказалась истинно глубокой,
26
но не достаточен. Нужны логические
аргументы, опытные доказательства,
наконец, поддающиеся проверке прогнозы.
Попробую их предложить.
Принцип t = m можно сформулировать
в виде постулата: невозможно провести
даже мысленный эксперимент, в котором
время выражалось бы иначе, чем через
энергию или ее эквивалент — массу.
По существу, это одна из формул
отрицания вечного двигателя: нельзя изобрести
часы, которые не расходовали бы либо
то, либо другое.
К каким следствиям приводит
принятие такого постулата? Начнем с
микромира, в котором действуют квантовые
законы. Здесь достоинства гипотезы
демонстрируются особенно наглядно, так
как эквивалентность времени и массы
может обрести буквальный смысл.
Оказывается, что постулат помогает
выразить основные физические величины
через две фундаментальные константы:
постоянную Планка h и скорость света с:
время t=Vh/c;
масса, понятно, выразится так же:
т=д/п/с, а расстояние (длина) r=^jh.
Приведенные соотношения есть не что
иное как своеобразная стандартизация
физики, ибо все прочие ее величины
в свою очередь конструируются на
основе этих трех. Появляется возможность и
сделать первые прогнозы, которые
можно проверить в экспериментах в
ближайшее время.
Например, можно ожидать, что у
элементарных частиц обнаружится новый
квантовый эффект: осцилляция
(изменение) масс покоя, происходящая с
частотой, вычисляемой по очень простому
соотношению:
где тх — масса покоя
соответствующей частицы.
Для протона эта частота (порядка
Ю24 Гц), с которой масса покоя как бы
колеблется от нуля до своего
привычного, стандартного значения, может быть
измерена уже сейчас. Это наглядно
подтвердило бы, что его масса периодически
как бы «превращается во время». Для
электрона прогнозируется более высокая
частота 10 Гц.
10'
4
РАЗМЕР. CM
10м-
ю10-
109 -
10" 1
Мс
. Мк
В
t
3
0^^"
'
н
■ +
•
У
Ст
•
ю ^^
1
О*'
л v**
в
Сн
10*
10J:
МАССА. Г
■Н >
10"
Еще пример. Известно, что на
расстояниях порядка 10~16 см электрон
начинает вести себя как точечная частица
(опыты Тинга). А из постулата t=m
следует, что пространственная структура
(размеры) электрона должна
проявиться при длине 2,7*10 17 см. Можно
ожидать, что в ближайшие годы, когда будут
введены в строй новые, более мощные,
чем нынешние, ускорители, этот прогноз
также удастся проверить.
Предсказывается и порядок массы
покоя нейтрино: 10 ~32 г. Эксперименты по
измерению этой величины сейчас ведутся
в нескольких странах, однако ввиду их
сложности результаты пока
неоднозначны. Можно, однако, надеяться, что
ситуация также прояснится в скором
времени.
Еще одно следствие из постулата,
имеющее силу для любых, не только
микроскопических объектов.
Всевозможные природные объекты
(элементарные частицы, планеты, звезды,
галактики...) должны иметь размеры, линейно
зависящие от их масс покоя. На рисунке
показано, как соблюдается эта
зависимость для небесных тел Солнечной
системы (параметры Плутона не включены
ввиду их низкой достоверности). Надо
иметь в виду, что плотности планет и
Солнца колеблятся в довольно широких
пределах: примерно от 1 до 6 г/см , и на
сегодня нет удовлетворительного
объяснения, почему они так послушно
«ложатся» на прямую линию в
координатах масса — размер.
В заключение отмечу, что
предлагаемый постулат удовлетворяет
немаловажному критерию простоты.
Ему подчиняются все эффективные
физические теории. Так, термодинамика
основана на простейшем принципе
эквивалентности тепловой и механической
работы: Q=A; специальная теория
относительности — на столь же
элементарном постулате постоянства скорости
света: с= const; базис квантовой
механики —ш принцип постоянства кванта
действия: h= const; общая теория
относительности опирается опять же на
простейший принцип эквивалентности
инертной и гравитационной масс: та=
=mq.
Кстати, какой из масс эквивалентно
время? Возможно, следовало бы ввести
еще одну ее разновидность: mt — массу
временную. И кто знает, не сбудется
ли со временем прогноз профессора
В. С. Барашенкова, который сказал,
что время и пространство — по
существу, лишний, ни на что не влияющий
элемент теории, и их может постигнуть
судьба теплорода, флогистона, мирового
эфира и прочих мифов науки прошлых
веков.
Параллели
Братислава. В парке на берегу Дуная в
очередной, двадцатый раз работает
международная химическая ярмарка ИНХЕБА. Именно
ярмарка, а не выставка, хотя внешне
ярмарочный ажиотаж наблюдается разве что
у парфюмерного магазинчика, что по
соседству с павильоном «Бытовая химия
стран—членов СЭВ и Финляндии». Здесь
можно купить многое из того, что
представлено в этом симпатичном
зеркально-хрустально-парфюмерном павильоне. Ну, а
более серьезные покупки (закупки!)
оговаривают и оформляют в офисах, здесь на
ИНХЕБЕ-88 и за ее территорией.
Руководитель пресс-центра Петер Сопко
сообщил коммерческий итог предыдущей,
девятнадцатой, ИНХЕБЫ-87 (о ней в нашем
журнале рассказывалось в № 12 за 1987 г.).
Страна-устроитель — ЧССР заключила
контракты на сумму свыше четырех
миллиардов крон.
От двадцатой ИНХЕБЫ ждали большего.
Не только потому, что она юбилейная.
Участников больше, больше представлено стран
и фирм, больше экспонатов... Да и
политические реалии нынешнего мира
активизируют партнерство и деловитость.
Оттого, наверное, первое ощущение: темп
работы здесь иной, чем на наших
международных химических выставках. Всего пять
дней вместили в себя и традиционную вы-
ставочно-ярмарочную деятельность
(«смотрины», переговоры, научные симпозиумы,
награждение лучших экспонатов) и сверх
того — еще множество встреч и действий,
например, симпозиум «Интерэкономист»,
посвященный сотрудничеству стран СЭВ
в химической и фармацевтической
промышленности, вообще в перерабатывающих
отраслях — в условиях нынешних процессов
интеграции.
И такая привлекательная деталь: на аллее,
по обе стороны которой разместились
павильоны и павильончики ИНХЕБЫ-88,
постоянно встречаешь юные лица. Это не те
парнишки, что слоняются без особого
смысла по нашим выставкам, набирая проспекты,
значки и сувениры. Здесь таких почти нет.
Потому хотя бы, что входной билет на
ИНХЕБУ стоит 20 крон. Но организаторы
пригласили на юбилейную химическую
ярмарку всех победителей XI республиканского
конкурса юных химиков...
Как обычно, на ИНХЕБЕ-88 были
представлены все главные направления и
подотрасли мировой химии. Предпочтение на этот
раз отдавалось бытовой химии и новым
полимерным материалам. Суперновинки,
естественно, следовало искать на стендах
химических грандов, таких, как «Байер» и
«БАСФ», «Дюпон» и «Ай-Си-Ай», «Монсан-
28
то» и «Монтэдисон», «Рон-Пуленк» и
«Хехст». Первая пробежка — по их стендам.
ЧТО ПРИВЕЗЛИ ГРАНДЫ
Один из крупнейших химических концернов
мира — американский «Дюпон» на
юбилейной ИНХЕБЕ отмечал два собственных
юбилея: ровно полвека назад этот концерн
выпустил на мировой рынок два важнейших
ныне пластика — найлон и тефлон.
Представитель «Дюпон» на ИНХЕБЕ Генри Ландер
оказался читателем «Химии и жизни». Он
передал нам несколько прелюбопытнейших
фотографий: мало известные у нас портреты
первооткрывателей найлона и тефлона У. Ка-
розерса и Р. Планкета, их ближайших
сотрудников и комичный, как сейчас кажется,
образчик рекламы того времени — рекламы
найлона (он воспроизведен на с. 31). Но
не это, конечно, было главным. Свои
продукты на ИНХЕБУ «Дюпон» представил
уже в седьмой раз.
Прежде наибольший успех выпадал на
долю их агрохимического сектора —
благодаря «Глеану», «Гармони-75ДФ» и другим
средствам защиты растений. Естественно,
и на эту ярмарку привезли подобные
экспонаты. Но, учитывая специфику ИНХЕБЫ-88,
гвоздем программы сделали новый
полиамид «Селар» с комплексом свойств,
лучшим, чем у традиционных полиамидов.
Сополимерам, модифицированным
полимерам, полимерным смесям и сплавам
ведущие химические фирмы мира сейчас
уделяют особое внимание. Химики пришли
к тому же, что и металлурги: композиции
разных пластиков часто оказываются
намного полезнее и эффективнее, чем
классические пластики в чистом виде. Так, фирма
«Дау Кемикл» показала здесь «Даулекс» —
новый сополимер этилена с октеном-l,
лучший по эластическим свойствам среди всех
материалов полиэтиленового семейства.
Или другой пример. Большинство
химиков энает аббревиатуру АБС — сополимера,
в состав которого входят акрилонитрил,
бутадиен и стирол. Почетную медаль
«Золотая ИНХЕБА» получил новый материал
известного итальянского концерна «Монт-
эдисон» — прямой потомок АБС. Бутадиен
На ИНХЕБЕ-88. По левую сторону — сравнительно
большие павильоны, обозначенные буквами латинского
алфавита. Справа за кадром без малого сотня
миниатюрных остекленных офисов различных
объединений и фирм. А еще чуть правее —
Дунай, в котором, несмотря на жару, никто не
купался.
29
в этой композиции заменен этиленпропиле-
новым эластомером. АЭПС — видимо, такой
будет русская аббревиатура нового
пластика — уже производится на заводе в Мантуе
и, как утверждает Маурицио Стекко,
коммерческий директор «Монтэдисон» по
сотрудничеству со странами СЭВ, имеет
множество технических и даже экономических
преимуществ перед ставшим полимерной
классикой АБС.
У павильона, на втором этаже которого
расположилась экспозиция
западногерманского концерна «Хехст», натянута
махонькая палатка — не туристская даже, скорее
рыбацкая, на одного человека. Палатка
сделана из нового полиэфирного материала
с фирменным названием «Тревира-финессе».
Водонепроницаемого, естественно, но
хорошо «дышащего». А вообще главным
экспонатом концерна «Хехст» на ИНХЕБЕ
следовало, наверное, считать чрезвычайно
компактную, в форме усеченного конуса,
конструкцию бассейна для очистки
городских и промышленных стоков. Этот
экспонат был представлен и в виде макета, и в
виде фотографий: сооружение по очистке
стоков нормально вписалось в плотную
городскую застройку.
Но в целом экспонатов, связанных с
очисткой стоков, безотходными технологиями,
комплексным использованием ресурсов на
этой ИНХЕБЕ оказалось немного. Может
быть, из-за ограниченной площади под
экспонаты, более массового, чем мы привыкли,
представительства на ней внешнеторговых
объединений, в первую очередь,
чехословацких («Хемопол», «Полите хна», «Ково»,
«Центротекс» и др.). Впрочем, это
естественно: ведь не просто выставка — ярмарка!.
Кстати, и у самой ИНХЕБЫ статус
государственного внешнеторгового объединения.
ПРАЗДНИКИ И БУДНИ
По традиции победителям конкурса на
лучшие экспонаты ИНХЕБЫ-88 вручали медали
«Золотая ИНХЕБА», а еще — отдельно —
золотые медали за лучшие изделия бытовой
химии." Награды победителям вручали в
рыцарском и музыкальном залах Братиславе
кого града.
Медали «Золотая ИНХЕБА» удостоены
несколько продуктов чехословацкой
химической промышленности, пользующихся
надежным спросом на мировом рынке. Это
селективный гербицид «Супер Синку-
ран 757 ДП» (совместная разработка с
химиками фирмы «Дюпон», но производится
только в ЧССР), очень эффективный анти-
оксидант «Словавив АБС» (для полимеров,
естественно) и «Поролан БРГ» — добавка
в бетоны, позволяющая сэкономить до 10 кг
цемента на каждом кубометре бетона. Этот
последний препарат делают, в основном, из
отходов целлюлозно-бумажной
промышленности.
Медалей «Золотая ИНХЕБА» в этом году
было присуждено сравнительно немного —
требования к лучшим экспонатам растут из
года в год. Из нашей экспозиции высшей
награды удостоился знаменитый
медицинский клей циакрин. Не новинка, но продукт
действительно выдерживающий конкуренцию
с лучшими мировыми образцами.
Среди препаратов нашей бытовой химии,
получивших золотые медали, оказалась
разработанная литовскими химиками добавка к
автомобильному маслу «Экомин»,
уменьшающая износ узлов и деталей. Это
маслянистая жидкость с добавкой классической
твердой смазки — дисульфида молибдена и,
конечно, стабилизирующих агентов.
Еще один медалист — стиральный
порошок «Десна» с отбеливающим эффектом и
пониженным пенообразованием напомнил
знаменитую некогда «Дарью» индийского
производства. Напомнил голубым цветом и
консистенцией. Специалисты утверждают,
что и стирает он так же отлично.
Две золотые медали получили духи
московской фабрики «Новая заря». Это «Помпон» —
легкие духи для юных и «Блюз» — с более
традиционной композицией запахов
гиацинта, жасмина, сандала, экзотических смол...
С бытовой химией был, как это ни
печально, связан и единственный неприятный для
меня эпизод на ИНХЕБЕ-88. В конце дня
зашел на стенд известной
западногерманской фирмы «Хенкел», сотрудничавшей с
нашим Ленбытхимом (клей «Момент»
выпускается по их лицензии) и парфюмерами
московской «Свободы». Хуберт Химмельсбах,
ответственный за сотрудничество со
странами Восточной Европы, встретил холодно,
не скрывая раздражения. Разговор все же
завязался, но — разговор о необязательности
нашей. Час назад сюда, на стенд, должна
была прийти для переговоров группа
специалистов «Союзбытхима». Не только не
пришли вовремя, позвонить не соизволили,
предупредить о переносе или отмене встречи.
— Деловой человек так никогда не
поступит,— с обидой говорит мой визави.—
И еще: деловой человек не будет десять лет
тянуть переговоры о закупке лицензии на
один из продуктов...
Возразить ему нечего. Чтобы как-то
замять инцидент, беру фотографию, демонстри-
А это образчик старой, еще довоенной, но
мощной рекламы найлона в Лос Анд желе се. Снимок
предоставлен фирмой «Дюпон»
30
Ш'>:■-.:,:-
**?*
рующую действие одного из новых
препаратов фирмы «Хенкел». «Секуматик IS» —
предназначен^ для стерилизации
хирургического инструмента. Состав предположить
нетрудно, исключая частности. Аэрозольный
баллончик — бесфреоновый. Экология!
СРАВНЕНИЕ В СОКОЛЬНИКАХ
На иностранной специализированной
выставке «Интерпластика-88», открывшейся в двух
павильонах старого Сокольнического
выставочного комплекса в Москве через три дня
после закрытия ИНХЕБЫ-88, я работать не
собирался. ИНХЕБА заставила.
По двум причинам. Хотелось, во-первых,
проверить впечатление о неодинаковом ритме
и темпе наших выставок и этой выставки-
ярмарки с полимерным уклоном. Второй
причиной, более частной, послужил один из
экспонатов ИНХЕБЫ.
Западногерманская фирма «Мерк» в нашей
стране известна, прежде всего, своими
аналитическими препаратами, высокочистыми
реактивами, в том числе биохимическими.
На ИНХЕБЕ-88 один из стендов этой
фирмы был посвящен ее перламутровым
пигментам с товарной маркой «Ириодин». Красиво
подсвеченный стенд пользовался успехом.
Мало того, что многим современным
женщинам нравится косметика с перламутровым
«Секуматик» е действии. Фото фирмы «Хенкел* —
производителя этого препарата
эффектом, такая игра света делает
привлекательнее множество окружающих нас
предметов — от пуговицы до автомобиля. Фирма
«Мерк» выпускает перламутровые пигменты
многих цветов и оттенков. И —
всевозможного назначения. Эффект этот сугубо
физический — основан на явлении
интерференции, но требует определенного подбора и
чистоты химикатов. На заводе в Дармштадте,
как рассказывал мне в Братиславе доктор
Вернер Маннек, региональный технический
и научный консультант фирмы по Восточной
Европе, делают перламутровые пигменты,
используя слюду, двуокись титана,
неорганические соединения многих элементов, в
том числе свинца...
Просматривая уже в Москве записи тех
дней, я буквально споткнулся об эту строчку:
пигмент, идущий в помаду, и — свинец!?
Вспомнил, что доктор Маннек говорил, его
фирма будет представлена и на
«Интерпластике», и при первой же возможности поехал
в Сокольники.
Найти стенд с «Ириодинами» не
составляло труда. Московская выставка была
компактна и не так многолюдна, как ИНХЕБА.
Больше крупногабаритного оборудования в
32
натуре — меньше ярких цацек. Но вот и
нужный стенд. Перламутровые пуговки
поблескивают за стеклом... Спросил о свинце коллегу
В. Маннека доктора Р. Вендлера. Опасения
оказались напрасны: в бижутерии могут быть
добавки красящих соединений свинца — в
косметике никогда. Фирма дорожит своей
маркой, поэтому два главных критерия —
безопасность и качество.
Кстати, именно о качестве, как это ни
странно, в основном шел разговор в
Братиславе с Элизабет Робер — представительницей
всемирно известной парфюмерно-космети-
ческой фирмы «Кристиан Диор». На
ИНХЕБЕ, в небольшом павильоне, возле
которого останавливались все без
исключения женщины, мадам Робер и ее
сотрудницы демонстрировали разную душистую
продукцию фирмы, но акцент был сделан на
новую серию (от духов до шампуня) «Пуазон».
Двадцать миллионов франков вложено в
разработку этой серии, три четверти затрат —
ради качества. Качества во всем — от
сложной композиции душистых веществ до
полиграфического оформления упаковки.
Качество требует затрат, порой очень больших.
Но только оно, качество, подкрепленное
рекламой, способно окупить эти затраты...
Тема качества не раз всплывала на
встречах со специалистами — ив Братиславе,
и в Москве. Крупнейшая государственная
химическая фирма Финляндии «Несте кеми-
калс» всю свою рекламную деятельность в
Братиславе построила именно на этой теме.
«Отличное качество, ассортимент «выбирай-
не-хочу» и надежные поставки — наш путь к
успеху в отношениях с заказчиками». Это
слова из русскоязычного проспекта «Несте»
для Братиславы. Проспекты были на
нескольких языках и опять же — в
блестящем полиграфическом исполнении. Коллаж,
которым открывается эта публикация,
включает в себя одну из фотографий с
проспектов «Несте», но, увы, на проспекте эти
скрещенные под блестящей пленкой руки
смотрятся лучше, чем на наших страницах.
Разумеется, и на ярмарке в Братиславе,
и на выставке в Москве присутствовали
экспонаты, так или иначе связанные с грядущей
(для нас) компьютеризацией химии.
Крупнейший французкий химический концерн
«Рон-Пуленк» предлагал компьютерную
программу оптимального выбора
конструкционных пластмасс (производства «Рон-Пуленк»,
разумеется). Вместе с одним из сотрудников
фирмы мы тут же на стенде с помощью
переносного компьютера провели деловую игру.
Задача была сформулирована так: подобрать
оптимальный материал — термопласт,
желательно прозрачный, стойкий к действию
углеводородов и предназначенный для некоего
изделия, работающего под давлением,
имеющего металлические детали и способного
работать поблизости от открытого огня.
Мой собеседник нажимал на клавиши,
конкретизируя страшно противоречивое, как
мне казалось, задание. Минут через
пятнадцать на экране дисплея были перечислены
около 20 продуктов фирмы, пригодных для
изготовления корпуса газовой зажигалки
(именно это изделие подразумевалось в
задании). Задание для компьютера оказалось
совсем легким — этот ящичек способен
отыскать оптимум по 35 (!) параметрам... Как
помогли бы такие «игрушки» при
проектировании, как подняли бы его качество. Но —
где они у наших проектировщиков?
Не хочу на этой невеселой ноте заканчивать
рассказ о юбилейной ярмарке ИНХЕБА-88
и заодно о последней химической
московской выставке. Поэтому — о двух
экспонатах, удививших меня в наибольшей степени.
На ИНХЕБЕ это был павильончик
моравских и словацких виноделов, объединения
«Мир праце» — мы как-то стали уже
забывать, что существует и такая отчасти
химическая отрасль. В Москве самым
неожиданным оказалось название одной из
норвежских фирм — «Поролон» и тот факт,
что слово «поролон» изобретено норвежцем.
Имя этого человека, как я узнал, Ломриц
Зунде. Он был владельцем фабрики по
производству мягкой мебели и в 1953 году купил
у фирмы «Байер» лицензию на производство
нового пластика, поверив, что вспененный
полиуретан способен произвести революцию в
мебельном деле. От немецкого названия
«мультопрен» отказался, да и способ
вспенивания усовершенствовал с помощью двух-
трех норвежских инженеров. Выпустил на
мировой рынок новый тогда продукт под
названием «поролон». Начало слова — «по-
ро» по-норвежски означает то же, что русское
«поры», а окончание «лон» идет от найлона —
Ломриц Зунде не слишком хорошо знал
химию полимеров и ее историю.
К нам в страну слово «поролон» пришло
где-то году в 1956 вместе с первыми
поставками продукции одноименной фирмы. И, как
видим, прижилось.
Обо всем этом мне рассказал нынешний
глава «Поролона» Лейф Зунде. Попутно
демонстрировал образцы вспененного
фенопласта для строительных целей. И время от
времени поглядывал на часы. Наша беседа
закончилось ровно за пять минут до начала
переговоров с одной из наших «фирм».
На этот раз были точны и мои
соотечественники.
В. СТАНЦО,
специальный корреспондент
«Химии и жизни»
2 Химия и жизнь № 2
33
Вещи и вещества
Синева на дисплее
Доктор химических наук
А, Т. ВАСЬКО
Для осмысленного диалога человека с
техникой сегодня нужен светящийся
экран или, как минимум, индикатор.
Отсюда интерес к веществам и
материалам, способным обратимо менять
окраску под действием электричества. Таких
материалов не очень много — наиболее
известны жидкие кристаллы.
В последние годы появился
устойчивый интерес исследователей и
практиков еще к одному веществу с подобными
свойствами. Это триоксид вольфрама
\УОз, с которым мы обычно
сталкиваемся, когда перегорает вдруг волосок
электролампочки, и вся колба изнутри
заполняется белым налетом. Оказалось, что в
результате довольно простых
электрохимических превращений это соединение
способно дать на индикаторе
устойчивое иссиня-черное, цвета воронова
крыла, изображение. В исследовании этих
процессов заметную роль сыграл наш
институт, киевский ИОНХ.
Триоксид вольфрама, который мы
наблюдаем в лампочке, выглядит белым,
но — лишь в тонком слое или в виде
взвеси. Сверхтонкие его пленки,
естественно, прозрачны, а в массе это
вещество скорее желтое, чем белое. В
контакте, например, с атомарным водородом и
при электрохимическом восстановлении
оно способно темнеть, причем обратимо.
Химически чистый триоксид
вольфрама состоит лишь из атомов вольфрама
и кислорода. Но кристаллическая
решетка этого соединения имеет пустоты,
каналы, куда вводятся ионы-гости: Н ,
Na4, К4 и другие. Получаемые таким
образом соединения внедрения носят
названия вольфрамовых бронз. С
настоящей бронзой их роднят яркость и блеск,
сравнительно высокая
электропроводность, твердость, устойчивость к
химическим реагентам. Цвета вольфрамовых
бронз могут быть разными —
золотистый, синий, пурпурно-красный,
фиолетовый — все зависит от природы ионов-
гостей и их количества. Легче всего
ввести в триоксид вольфрама ион
водорода — протон. Получаем темно-синюю
водородно-вольфрамовую бронзу,
которая, увы, легко окисляется кислородом,
и цвет ее при этом бледнеет,
возвращаясь к исходной белизне с
желтоватым оттенком.
Вот эти цветовые переходы и дали
возможность использовать триоксид
вольфрама в качестве индикаторного
материала. Окисление позволяет перевести
его в исходное — светлое состояние,
а восстановительный процесс вызывает
потемнение. Исключить
самопроизвольное окисление можно чисто
техническими средствами — достаточно
герметичного корпуса.
Электрохимическое поведение три-
оксида вольфрама у отрицательно
заряженного электрода-катода изучали еще в
конце двадцатых годов сотрудники
московского университета Н. И. Кобозев
и Н. И. Некрасов. Это они первыми
заметили, что лимонно-желтый триоксид
вольфрама при протекании через него
тока изменял цвет на темно-синий.
Поскольку и химических, и
электрохимических реакций с изменением цвета
вещества известно много, на
электрохимическую «цветную» реакцию с участием
триоксида вольфрама тогда не обратили
особого внимания. Что же, всему свое
время. Лишь через четыре десятилетия
на триоксид вольфрама взглянули как
на возможный индикаторный материал.
Уж очень заманчиво было получить
темно-синее изображение на светлом фоне.
Но дело не только в контрасте и цвете.
Для того, чтобы использовать ту или
иную химическую реакцию в индикаторе
информации, совершенно обязательно,
чтобы она была обратимой, цикл
окрашивание-обесцвечивание должен
повторяться многократно. Однако на первых
порах триоксид вольфрама разочаровал:
смена колеров устраивала, но
быстродействие реакции было мало, как, кстати,
34
и срок действия первых индикаторов.
Устранить эти недостатки можно было
лишь после глубокого изучения
строения и свойств как самого триоксида,
так и образованных им вольфрамовых
бронз. Помогло, в частности, изучение
полимерных форм, образуемых
вольфрамом и его соединениями, Триоксид
вольфрама оказался неорганическим
полимером, и ход интересующей нас цветной
реакции зависел от степени его
полимеризации. Чем она выше, тем меньше
возмущение, производимое в системе
протоном и электроном. Многое зависит
и от структуры исходного триоксида
вольфрама. Перемена цветов идет
быстрее и четче, если он имеет аморфную или
неявную кристаллическую структуру.
На обратимость реакции удалось
воздействовать и чисто химическим
путем — строго дозированным введением
воды в безводный триоксид вольфрама.
Поэтому сейчас пленки индикаторного
вещества напыляют в среде, содержащей
пары воды.
Итак, действующие лица обозначены,
разберемся теперь в процессе. В нем
участвуют полимеризованный аморфный
и гидратированный триоксид вольфрама,
электрон и протон. Под действием
электрического тока происходит такая
реакция:
(W03)m-nH20+xe +хН+^Г
^ HxW03 (WO3) ю_, • пН20.
Если триоксид вольфрама выступает в
роли отрицательно заряженного
электрода, реакция идет слева направо, и
образуется водородно-вольфрамовая
бронза темно-синего цвета. При
изменении полярности течет обратная
реакция — индикаторный материал
обесцвечивается.
Как и всякий электрохимический
процесс, эти реакции подчиняются
законам М. Фарадея. Напомним, что
согласно одному из них, доза вводимых в
триоксид вольфрама электронов и протонов
прямо пропорциональна количеству
электричества, прошедшему через
электрохимическую ячейку. Иными словами,
количество (заряженных частиц)
переходит в качество (яркость окраски).
Теперь можно рассказать и о
конструкции индикатора. На стеклянную
пластину сначала наносят
электропроводный слой прозрачного диоксида
олова. Затем традиционным методом
фотолитографии наносится нужный рисунок.
При этом диоксид олова сохраняется
только на сегментах, составляющих
будущее изображение, и на токоподводах
к ним. Сегменты покрывают триоксидом
вольфрама. Токоподводы в местах
соприкосновения с электролитом
изолируются. Индикаторный электрод готов.
Электродом противоположного знака
служит стекло, покрытое тем же
диоксидом олова. Между стеклами вставляют
фиксирующую прокладку с отверстием
для заливки электролита. После того
как стекла склеют, в отверстие
заливают раствор серной кислоты — WO3
устойчив к его действию. Залили
электролит, заделали дырку — индикатор
готов. У него много достоинств: высокая
контрастность, надежность, простота.
Окисно-вольфрамовые индикаторы
могут работать в значительно большем
температурном диапазоне, чем
жидкокристаллические; им не страшно облучение
быстрыми нейтронами и гамма-лучами.
Потребляемая мощность невелика,
напряжение тоже: достаточно 1,5 В.
Наконец, быстродействие — 0,05—0,1
секунды на переключение.
Новые индикаторы выдерживают не
менее 10 млн. циклов окрашивание —
обесцвечивание. Они могут быть
миниатюрными и, следовательно, работать в
часах, а также в вычислительной технике
и других электронных устройствах.
Читатели могут задать вопрос: а где
взять (купить, получить) такие
индикаторы. Взять пока, к сожалению, негде.
Традиционен порочный круг: не
производим потому, что нет спроса, а спроса
нет потому, что не производим...
Цель этой публикации — разорвать
злополучный круг. Приглашаем к
совместной работе тех, кто заинтересован
в производстве таких индикаторов и в
дальнейшем их совершенствовании. Наш
адрес: 252680 Киев-142, пр. Палладина,
32/34, ИОНХ АН УССР.
2*
35
тер необходим). Примерно так же
обстояли дела и в молекулярной
биологии: до самого последнего времени лишь
иногда у биологов возникала необходимость
вспомнить математику, и даже самые
проницательные из них не могли
представить, что вскоре компьютер станет
необходимым рабочим инструментом, заняв на
лабораторном столе место не менее
почетное, чем чашки Петри или прибор для
электрофореза.
Конечно, компьютерный бум в*
молекулярной генетике возник не случайно. В 1977 г.
английский биохимик Фред Сэнгер
опубликовал последовательность из 5375 букв —
текст ДНК, впервые полностью
прочитанный человеком. В последовательности букв
была записана вся генетическая
информация о структуре крошечного живого
организма — фага (вируса) ФХ174. Эта
расшифровка была первой ласточкой.
Начиная с 1977 года, объем прочитанной
генетической информации стремительно
растет — он уже превысил двадцать
миллионов букв и увеличивается приблизительно
на сто тысяч букв в месяц. Причем от
вирусов перешли теперь к гораздо более
сложным организмам — в генетическом
тексте мыши прочитано уже семьсот тысяч
букв, а человека — семьсот пятьдесят
тысяч букв.
Прогресс в чтении генетических текстов
привел к рождению «проекта века» в
Проблемы и методы
современной науки
Компьютерная
генетика
Кандидат физико-математических наук
Я. А. ПЕВЗИЕР
КОМПЬЮТЕРНЫЙ БУМ
В МОЛЕКУЛЯРНОЙ ГЕНЕТИКЕ
*..Х)н не смог побороть нетерпения иу
вместо того, чтобы вынести пергаменты
на свет, принялся тут же, стоя,
расшифровывать их вслух.,.»
Г. МАРКЕС. Сто лет одиночества
Во второй половине XX века математики
повели себя довольно активно и стали
вторгаться в сферу традиционно «неточных»
наук: историю, лингвистику, социологию,
антропологию. Однако нельзя сказать, что
историки или лингвисты без математики
и компьютеров уже и «жить не могут»:
все-таки применение ЭВМ здесь скорее
исключение, чем правило (хотя, например,
при реконструкции древних текстов компью-
молекулярной биологии — предложению
определить полную нуклеотидную
последовательность генома человека. ДНК Homo
sapiens — это три миллиарда нуклеотидов.
За десять лет существования методов
секвенирования (чтения ДНК) во всем
мире прочитано в сто пятьдесят раз мень-*
ше. Таким образом, секвенирование
генома человека предстает прежде всего
серьезной экономической проблемой, оно
потребует (при использовании современных
методов) тридцати тысяч человеко-лет труда
высококвалифицированных научных
работников. Стоимость составит 3 миллиарда
долларов, что приближается к стоимости
атомных и космических проектов. Пока
вокруг проекта идут оживленные
дискуссии (некоторые считают, что подобный
мегапроект отвлечет значительные силы от
других исследовательских программ),
японские ученые приступили к созданию
специального оборудования и компьютерного
центра, способного читать до миллиона
нуклеотидов в сутки (в разработке
участвуют такие компании, как «Хитачи» и «Сей-
ко»).
Хотя все биологи признают, что без
компьютеров о «проекте века» и думать
нечего, далеко не все из них понимают,
что потребуются не только мощные
суперЭВМ, но и совершенно новые
математические методы. Дело в том, что
прочесть — еще не значит понять. В
начале 80-х годов биологи оказались в
положении лингвистов до Шампольона —
текстов было предостаточно, но понимать
их никто не умел. Как расшифровать
генетическую информацию, что в ней
служит словами, а что — знаками
препинания, какие средства использует природа
для записи своих указаний — на это
необходимо было найти ответ, чтобы понять,
как прочитанная генетическая
информация оживает в клетке. Для ответа
потребовалось развитие новой дисциплины —
компьютерной генетики, лежащей на стыке
биологии, математики и
программирования.
Компьютерная генетика очень молода,
она, подобно герою романа Маркеса Аурелиа-
но Буэндиа, занимается анализом
генетических текстов «стоя», и мы расскажем
о самых первых ее задачах, результатах
и нерешенных проблемах, но сначала —
несколько слов о языке, на котором
записаны генетические тексты.
Знакомство с любым языком
начинается с алфавита: алфавит генетического
языка состоит всего из четырех букв.
Буквами в нем служат вот такие химические
соединения — аденин, тимин, гуанин и ци-
тозин (А, Т, Г, Ц). Выяснено это было
уже давно, еще в начале пятидесятых
годов, таким образом, от определения
алфавита до прочтения первого полного текста
ДНК прошло более четверти века! На
самом деле короткие фрагменты
нуклеиновых текстов были прочитаны несколько
раньше, но принципиальная возможность
чтения появилась в середине семидесятых
годов, когда были открыты методы,
позволяющие прочесть любой текст длиной
до нескольких сотен букв. Прочитанные
фрагменты можно «склеить» воедино, чтобы
восстановить весь текст. Авторы этих
открытий — Аллан Максам с Уолтером
Гилбертом и все тот же Фред Сэнгер*.
Генетический текст имеет свои
особенности — это просто непрерывная
последовательность букв, в которой привычные
нам точки, запятые и пробелы
отсутствуют. Именно такие непрерывные, не
разбитые на смысловые единицы тексты
и научились читать биологи.
Сразу после открытия методов чтения
ДНК стало ясно, что при
статистической обработке и создании банков
генетической информации компьютер
необходим. Первые работы по компьютерной
генетике напоминали порой
демографические справочники: проводился подробный
статистический анализ генетических текстов,
однако как устроена генетическая
информация и по каким законам идет ее рас-
* Дважды Нобелевский лауреат Ф. Сэнгер вошел
в историю биологии как чемпион по чтению
биологических текстов: еще в начале 50-х годов он
прочел аминокислотную последовательность
белка, а затем предложил эффективный метод
определения последовательности РНК.
шифровка в живых организмах, нисколько
не прояснялось.
Конечно, расшифровка генетических
текстов — совсем не то же самое, что
расшифровка древних письменностей: это не
перевод, а скорее грамматический разбор
текста. Например, для упомянутого уже
фага ФХ 174 — это определения, в каких
именно позициях записаны данные о
построении оболочки вируса, где расположены
сигналы к считыванию информации о белках,
и так далее. Может ли компьютер
помочь разобраться в таких, казалось бы,
чисто биологических тонкостях?
Мы уже отмечали, что генетический
текст — это непрерывная
последовательность букв без каких-либо синтаксических
знаков. Однако, скажем, при считывании
информации с ДНК, специальный
фермент — РНК-полимераза умудряется точно
узнать начало и конец каждого гена.
Как это происходит — пока неясно,
по-видимому, роль скрытых синтаксических
знаков для РНК-полимеразы играют
специальные слова в последовательности ДНК.
Задачу выявления скрытого синтаксиса в
последовательностях ДНК можно поставить
как математическую* и заняться...
лингвистикой ДНК.
ЛИНГВИСТИКА ДНК
В собранье полном слое не вижу
пользы я.
А. С. ПУШКИН
При разгадке древних письменностей
филологам, как правило, помогают билингвы —
параллельные тексты на разных языках, один
из которых известен. Даже если один из
текстов билингвы — не дословный перевод, а
лишь краткое изложение другого, все равно
это — значительное подспорье при
расшифровке. Так в 1889 г. на огромных
камнях в долине Орхона, недалеко от
Байкала, русский путешественник Н. Н. Ядринцев
нашел памятники древнетюркского письма,
* Такая задача относится к распознаванию
образов — одному из разделов современной
математики.
относящиеся к VIII веку н. э. Орхонские
камни были билингвами: они содержали
иероглифический текст на китайском и текст
на неизвестном языке, причем текст на
китайском был в три-четыре раза короче, то
есть лишь кратким пересказом. Однако уже в
1894 году датчанину В. Томсену и
русскому филологу В. В. Радлову удалось
расшифровать неизвестный текст.
Нам с вами гораздо сложнее —
единственной дополнительной информацией при
расшифровке генетических текстов могут
служить данные биологов о функционировании
живых организмов. Однако не будем
отчаиваться и откроем рассказ Эдгара По
«Золотой жук». Его герой Легран столкнулся
с похожей ситуацией, пытаясь разгадать
тайну записки о кладе, оставленном пиратами.
Он стал внимательно анализировать текст
записки и обнаружил, что
последовательность из трех символов» 48 встречается в
нем подозрительно часто — отсюда до
разгадки тайны остался один шаг
(читайте рассказ!).
В различных текстах есть такие часто
встречающиеся слова: в английском —
определенный артикль «the», в древнеперсид-
ском — слово «царь», в произведениях
М. Ю. Лермонтова слово «я», в этой статье —
слово «текст».
Часто встречающиеся слова сообщают
некоторую информацию о самом тексте, а их
поиск и анализ могут оказаться полезными.
Однако сначала следует разобраться в том,
какой смысл мы вкладываем в понятие
«часто встречающееся слово». Если слово
AT AT AT* десять раз встретилось в тексте из
5375 букв — можно ли делать выводы о
биологической значимости этого слова?
Уже в ответе на этот вопрос
математики обнаружили неожиданное для многих
обстоятельство — оказалось, что выводы о
биологической значимости можно делать только
с учетом структуры анализируемых слов.
Например, если слово А А встречается 570 раз
в последовательности из 5375 букв, то это
* Слово в генетическом тексте
ная последовательность букв.
это произволь-
вполне нормальное явление. А вот если слово
AT в такой последовательности попадается
570 (и даже 540!) раз, то это уже
подозрительно частое событие. Объясняется все тем,
что слово АА допускает самопересечения
(в AAA содержится два перекрывающихся
слова АА), a AT — нет.
Легран, заметив, что ;48 встречается в
записке семь раз, решил, что это не
случайно и сразу догадался: ;48 соответствует
артиклю «the». Генетиков следует
предостеречь от подобной поспешности — ведь судить
о вероятности встречи слова только по числу
букв в нем нельзя — нужно знать еще его
структуру.
Исследование статистики встречаемости
слов стало одной из первых задач
компьютерной генетики и уже в начале 80-х
годов привело к первым результатам:
математики научились распознавать в генетических
текстах области, кодирующие белки.
Шампольон, изучая Розеттский камень,
обратил внимание на слово, заключенное в
овальную рамку (так называемый картуш)
и догадался, что она введена для того,
чтобы подчеркнуть значительность имени
царя — Птолемея (рис. 1). В генетических
текстах тоже есть такие важные места —
части текста, кодирующие белки, однако
природа, к сожалению, не пользуется карту-
шами.
Тем не менее, математики на основе
статистического анализа научились
предсказывать области, в которых закодированы белки.
Посмотрим внимательно на пергую букву
такого фрагмента: вправо от нее идет
информация, записанная в соответствии с
генетическим кодом, а влево — «бессмысленная»
последовательность. Математики стали
искать признак, позволяющий отличать такие
области и нашли его: оказалось, что
статистика встреч коротких слов в областях,
кодирующих белки, резко отличается от
статистики «бессмысленных» областей. Теперь
биолог, прочитав генетический текст, может
обработать его на ЭВМ и получить тот же
текст, но с уже расставленными «картуша-
ми» — указателями областей, где могут быть
закодированы белки.
Распознавание областей, кодирующих
белок, было первым успехом компьютерной
генетики — успехом, который вызвал целую
лавину работ по изучению статистических
закономерностей в последовательностях ДНК.
Появился даже специальный термин —
лингвистика ДНК, поскольку методы
исследования в таких работах очень напоминали
методы структурной лингвистики. Вслед за
распознаванием областей, кодирующих
белок, были сделаны попытки распознавания
скрытых синтаксических знаков в
генетических текстах — мест в ДНК,
ответственных за выполнение той или иной
функции.
Так, например, во второй половине 70-х
годов генетики заметили, что в
последовательностях ДНК есть довольно короткие слова,
являющиеся как бы сигналами к началу
считывания информации с ДНК — промоторы.
Сначала казалось, что сигналы к
считыванию информации связаны с появлением
слов ТАТААТ (так называемый блок Приб-
ноу) и ТТГАЦА (блок Гилберта), однако
вскоре стало ясно, что промоторы
несколько меняются от одного места к другому,
и сформулировать строгие законы для их
четкого узнавания долгое время не удавалось.
На помощь пришли статистические методы
и методы распознавания образов: сейчас
промоторы распознавать научились, но алгоритм
распознавания ошибается приблизительно в
15 % случаев — как видите, до
окончательного успеха еще далеко.
Поиск различных «картушеи» в
генетических текстах — далеко не единственная
задача лингвистики ДНК. В середине 70-х
годов выдающийся американский генетик
У. Доув выдвинул гипотезу о модульной
структуре геномов бактериофагов. Согласно
этой гипотезе, различные бактериофаги могут
свободно обмениваться модулями —
участками, содержащими группы геноа,
ответственных за выполнение той или иной
функции. С модульной гипотезой связано
представление о том, что эволюция
бактериофагов может идти скачкообразно, и в
природных популяциях, возможно, встречаются
бактериофаги, собранные из разнородных
модулей, как из кубиков. Если это так, то
статистический анализ должен выявлять
lL
« >.
A*
i
«Г
ax
У
s*}W.
Ъ*Ж$:'Ш^..
V4/*
r^/рг^М^ $
№
7?
>bi
%>
&
9.
Г
,г**Г
**?
&
pit.
V**'
Ы>1Л,
,„Л *ф*~\
№
iP'
#
*S
>^-U«l
л>
Картуш на Розеттском камне, при изучении которого
Шампольону в начале XIX века удалось прочесть
четырнадцать строчек иероглифов, а затем
научиться переводить любые древнеегипетские
тексты,
В 1814 г., за восемь лет до Шампольона,
выдающийся английский физик (а также физиолог,
практикующий врач и канатоходец) Томас Юнг
во время летнего отдыха вплотную подошел
к разгадке розетте кой надписи, однако
отсутствие специальных филологических знаний
(он не знал правил записи имени Птолемей
на древнеегипетском — Птолмис) помешало
ему сделать решающий шаг
Начиная с тридцатых годов, биологи стали хранить
штаммы микроорганизмов в специальных музеях.
Благодаря этому теперь удалось прочесть ДНК
различных музейных экспонатов. На основе
полученных данных новосибирские исследователи
построили родословное дерево вируса гриппа. Это
дерево подтверждает гипотезу эпидемиологов
о том, что вне человеческой популяции существует
«котел», в котором идет эволюция вируса
гриппа и из которого
время от времени выплескиваются штаммы,
вызывающие эпидемии («котлу* соответствует
общий ствол на рисунке, а конкретным
эпидемиям — ответвления от него)
В 1968 году узнали, что природа заготовила для
биологов великолепный подарок: специальные
ферменты — рестриктазы, которые, как тончайший
скальпель, режут молекулу ДНК в определенных
местах. Здесь представлен фрагмент ДНК и показаны
места, где он разрезан рестриктазами — это
физическая карта ДНК, с выявления которой, как
правило, начинается анализ ДНК
генноинженерными методами.
В последние годы задача физического
картирования приобрела особую актуальность в
связи с проектом «Геном человека». Дело в том,
что разрезы, сделанные
на молекуле ДНК — это своеобразные верстовые
столбы, и стратегия чтения ДНК выбирается, как
правило, после выяснения того, где эти столбы
обнаруживают. При построении физической карты
возможно огромное число вариантов — только с
помощью математических методов, позволяющих
экономно организовать перебор, и мощных ЭВМ
удается решать эту задачу, если разрезов не более
нескольких десятков. Вот почему компьютерную
поддержку «проекта века» называют одной из трех
главных проблем в его осуществлении
«швы» между модулями. Но обнаружить
эти «швы» было не так-то просто. Дело в
том, что в процессе эволюции исходные
статистические различия сгладились, и «швы»
в геномах почти незаметны.
Представьте себе забор, покрашенный
слева от некоторой черты белой краской, а
справа — черной. Первое время «шов» между
белой и черной краской хорошо виден, однако
вскоре дождь, снег и время сделают свое
дело и забор станет равномерно грязно-
серым. Генетические тексты избавлены от
дождя и снега, однако время и
эволюционные изменения маскируют «швы» и в
ДНК. Недавно сотрудники ВНИИГенетики
и Института молекулярной генетики АН
СССР М. Ю. Бородовский, А. А. Миронов
и автор этих строк тщательно
проанализировали геном излюбленного объекта
исследований молекулярных генетиков — фага
положение которых хорошо согласуется с
представлением генетиков о структуре этого
фага. По-видимому, в недалеком будущем
биолог, прочитав нуклеотидную
последовательность, с помощью компьютера сможет
получать подробный синтаксический анализ
прочитанного текста с указанием, где
именно закодированы белки, промоторы, модули
и прочие составные части генома.
ПЛАГИАТ
В ГЕНЕТИЧЕСКИХ ТЕКСТАХ
Нача сбирати воя и съвокупляти полки
своа.
Повесть о нашествии Тохтамыгиа на
Москву
Начаше совокупляти войско свое и
укрепляти.
Повесть о разорении Рязани Батыем
i
Не правда ли, в этих строчках есть что-то
общее? Такая удивительная похожесть часто
обнаруживается не только в литературных,
музыкальных и научных текстах, но и в
генетической информации. Компьютеры
постепенно перестраивают психологию
молекулярных биологов: теперь, прочитав очередную
порцию генетической информации, те спешат
в вычислительный центр, чтобы проверить,
не встречалось ли что-нибудь подобное
раньше. Если да, то либо сравниваемые организмы
относятся к близким видам, либо похожие
фрагменты отвечают за одни и те же функции
(бывают, правда, случаи, когда из-за
незнания предшествующих работ просто
перепрочитываются уже известные тексты). Здесь
действует важный принцип: сходство
последовательностей ДНК позволяет
предположить сходство выполняемых функций. И все-
таки, сходство — вещь субъективная и
тексты, в которых один человек не видит ничего
общего, другому могут показаться похожими.
Попробуйте найти похожие места в двух
текстах из, скажем, тысячи букв, и вы
поймете, что поиск сходства — довольно сложная
проблема. Советский математик В. И. Левин-
штейн еще в 1965 году, задолго до появления
компьютерной генетики, ввел понятие
расстояния между текстами, с помощью
которого можно строго определить количественную
меру сходства: чем меньше расстояние, тем
более похожи тексты. Поясню, о чем идет
речь. В книге «Занимательные
математические игры» (М., Наука, 1982 г.) ее автор
Е. Гик делает из мухи слона путем
следующих замен: муха-мура-тура-тара-кара-каре-
кафе-кафр-каюк-крюк-урюк-урок-срок-сток-
стон-слон. Если допустить, помимо замен,
удаления и вставки букв, то «расстояние»
между мухой и слоном станет гораздо
короче: муха-мура-тура-тур-тор-тон-сон-слон.
Именно число замен, удалений и вставок в
самом быстром преобразовании одного
текста в другой и называется расстоянием между
текстами. Правда, введя расстояние между
текстами, Левинштейн ничего не сказал о
том, как это расстояние вычислять. В конце
60-х годов почти одновременно и независимо
друг от друга несколько групп математиков
предложили метод вычисления расстояния
между текстами, который известен теперь
как алгоритм Нидельмана-Вунша.
Получив в руки первые генетические
тексты и вооружившись алгоритмом Нидельмана-
Вунша, биологи с энтузиазмом принялись
искать схожие участки в геномах и сразу же
обнаружили их у различных организмов.
Однако в этих случаях сходство указывало
просто на близкое родство организмов.
Первый сюрприз относится к началу
80-х годов, когда обнаружился случай
удивительного сходства, сразу приковавшего
внимание всех, занимающихся
молекулярной природой рака. При анализе на
компьютере казалось бы совершенно разных
областей: участков онкогенных вирусов,
ответственных за злокачественную
трансформацию клеток, и участков генома человека,
кодирующих белок — фактор роста,—
выявилось, что они находятся на очень
маленьком генетическом расстоянии*. Это не
единственный пример сходства генетических
текстов у организмов, которых никак нельзя
заподозрить в том, что они — близкие
родственники. Как могло возникнуть такое
сходство? Мысль о случайном совпадении была
сразу отвергнута — вероятность такого
события ничтожно мала. Единственное разумное
объяснение можно дать, только пересмотрев
наши представления об эволюции, и допустив,»
что возможна передача генетического
материала не только внутри одного вида
(например, от родителей к детям), но и между
различными организмами, скажем, от
организма-хозяина к вирусу (например, от
человека к вирусу и наоборот) — идея, уже
обсуждавшаяся в научных кругах и на
страницах печати.
Итак, когда требуется выявить сходство
двух конкретных текстов, у биологов не
возникает проблем — нужно лишь воспользоваться
алгоритмом Нидельмана-Вунша. Конечно,
масштабные работы по чтению ДНК ставят
задачу поиска похожих текстов во всем банке
нуклеотидных последовательностей. Это уже
проблема совершенно другой сложности —
ведь при этом любые два участка в банке
* Об этом открытии «Химия и жизнь»
рассказывала в статье «Зачем клетке онкоген» — см. 1983,
№ 12.
должны анализироваться на сходство, а число
таких потенциально похожих участков
чрезвычайно велико. Японские и американские
исследователи попытались решить эту задачу
на суперкомпьютере и убедились, что она
лежит на пределе возможностей ЭВМ уже
при нынешнем объеме банка генетической
информации. Что же будет дальше, когда
суммарная длина расшифрованных
последовательностей ДНК будет исчисляться уже не
миллионами, а миллиардами нуклеотидов?
Математики из ВНИИ Генетики А. А.
Миронов и Н. Н. Александров пошли по другому
пути. Не рассчитывая на мощные ЭВМ, они
предложили специальный математический,
метод, который позволил сократить число
анализируемых вариантов в тысячи раз и
проводить поиск по всему банку на
персональном компьютере за несколько десятков
минут.
МОЛЕКУЛЯРНАЯ
РЕКОНСТРУКЦИЯ
эволюции
Желающих установить генеалогию Гар~
гантюа и древность его рода я отсылаю
к великой Пантагрюэлъской хронике.
Франсуа РАБЛЕ. Гаргантюа и
Пантагрюэль
Научившись сравнивать генетические тексты,
биологи получили надежный количественный
критерий для систематики — расстояние
между последовательностями ДНК. Более
того, появилась возможность реконструировать
ход эволюции, то есть выявлять, как
образовывались новые организмы. Действительно,
похожесть генетических текстов наводит на
мысль о том, что они имеют общее
происхождение (М. Эйген, учтя сроки эволюции жизни
на Земле, показал, что вероятность
случайного независимого возникновения похожих
текстов ничтожно мала). Следовательно, при
близости текстов двух организмов нужно
отправляться на поиск их общего предка.
Представьте себе, что у вас есть
фрагменты генетического текста различных
животных, и вы хотите выяснить, как шла
эволюция (конечно, эти фрагменты должны
описывать одну и ту же функцию организма,
например, кодировать белки, которые на
молекулярном уровне ведают присоединением,
переносом и отдачей молекул кислорода и
углекислого газа — такие белки называются
глобинами). С помощью алгоритма Нидель-
мана-Вунша можно подсчитать расстояние
между этими текстами, а затем, с помощью
специальных математических методов,
построить эволюционное дерево (см. рис.
на стр. 44).
Оно помогает увидеть далеких и близких
биологических родственников и
предсказывать существование вымерших организмов*.
Более того, можно даже восстановить время
того или иного эволюционного события —
например, выяснить, сколько миллионов лет
назад раздел илис ь ши мпанзе и че лове к.
Дело в том, что генетические тексты — это
своеобразные эволюционные часы:
накопление изменений в них идет с относительно
постоянной скоростью**. Конечно, на этих
часах вы не найдете ни минутной, ни часовой
стрелок, отсчет времени в них идет на
миллионы лет. По некоторым оценкам, в ходе
эволюции за миллион лет меняется
приблизительно одна из тысячи букв.
Таким образом, известные нам расстояния
между генетическими текстами можно
преобразовать во время. Математики построили
сейчас множество эволюционных деревьев
для высших организмов. Далее возникли
более сложные задачи — совсем недавно пред-
* В последнее время появилась еще одна
уникальная возможность включать в процесс эволюции
вымерших животных. Например, последняя квагга
(ближайший родственник зебры) умерла в
Амстердамском зоопарке в 1887 году, однако удалось
извлечь и прочитать фрагмены ДНК из ее останков.
** Вопрос о скорости молекулярной эволюции
очень сложен и непрерывно исследуется —
приведенная здесь цифра относится к эволюции глоби-
новых генов. Остается также неясным вопрос о том,
насколько постоянной можно считать скорость
эволюции.
Эволюционное дерево высших организмов (от карася
до человека), построенное компьютерными
методами на основе изучения глобиновых генов.
«Листья» дерева соответствуют современным
организмам, а в
разветвлениях расположены гипотетические
вымершие организмы. Видно, что сходные
последовательности генов объединяют близких
родственников
принята попытка проследить ход эволюции
некоторых вирусов (рис. 2). Как ни странно,
сделать это классическими методами гораздо
сложнее, чем для высших организмов — ведь
сравнивать «анатомию» и «физиологию»
вирусов совсем не просто!
«ПРОЕКТ ВЕКА»
В МОЛЕКУЛЯРНОЙ БИОЛОГИИ
И КОМПЬЮТЕРЫ
А теперь, друзья мои,— сказал Глена-
рван,— будем продолжать расшифровку.
Жюль БЕРН. Дети капитана Гранта
За первые десять лет развития компьютерной
генетики сделано, казалось бы, многое.
Мы научились распознавать в геноме области,
кодирующие белки, и выявлять в нем
скрытые «швы», строить эволюционные деревья
и физические карты молекул ДНК (рис. 3),
находить сигналы в генетических текстах и
отыскивать похожие фрагменты в банках уже
накопленных данных. Однако это лишь
первые шаги к пониманию того, как работают
совсем небольшие геномы, например,
фаговые. Что уж говорить о геноме человека!
Дело в том, что ДНК — это не просто набор
независимых генов, а очень сложная система
взаимодействующих элементов. Чтобы
разобраться в этих дебрях, компьютерная
генетика должна сделать весьма важный шаг —
перейти от анализа отдельных генов и сигналов
к анализу целых геномов, рассматривая *их
как молекулярно-генетическую систему
управления. Без этого шага вход в библиотеку
под названием «Геном человека» будет
закрыт.
Компьютерная поддержка проекта
расшифровки генома человека будет очень
мощной. Прочитанные фрагменты ДНК
предполагается «склеивать» на суперкомпьютере
типа CRAY и передавать прочитанный текст
в «Генбанк» — американскую
информационную базу нуклеотидных последовательностей.
Пока «Генбанк» не успевает (за
исключением некоторых приоритетных направлений,
например, информации о вирусе СПИД)
обрабатывать информацию и, несмотря
на многомиллионные вложения, отстает от
молекулярных биологов года на два.
Потребуется сильно модернизировать эту базу
данных, чтобы она выдержала шквал,
который родится при секвенировании генома
человека.
Впрочем, оснащение молекулярной
генетики современными суперкомпьютерами и
банками данных — сложная, но все же чисто
техническая проблема. В 1987 году ведущие
специалисты по компьютерной генетике,
собравшись в Гейдельберге, отметили, что
главные трудности связаны не с этим,
а с необходимостью понять полученную
информацию. Как определить в непрерывной,
казалось бы, бессмысленной
последовательности букв важные участки, как выявить
гены, ответственные за наследственные
заболевания, как, наконец, раскрыть
алгоритмы функционирования такой огромной
системы, как геном человека?
Профессор В. А. Ратнер, возглавляющий
новосибирскую школу компьютерной
генетики, заявил летом 1988 года, что если с
чтением генома человека можно и подождать
(до тех пор, когда резко упадет стоимость
секвенирования), то разработку методов
расшифровки нужно начинать уже сейчас.
В противном случае мы уподобимся
неграмотным владельцам огромной библиотеки —
книг будет предостаточно, а вот читать
их никто не сможет...
От редакции: В ближайшее время в издательстве
«Наука» готовится к выходу книга «Компьютерный
анализ генетических текстов» под редакцией
проф. М. Д. Франк-Каменецкого. В этой книге
читатель сможет более, подробно узнать о
затронутых в этой статье проблемах.
45
ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ
Цитаты
Прощайте, «зелененькие»!
Такой сентиментальный
вздох, видимо, вырвался у
многих жителей США, когда
они узнали, что банкноты
достоинством в один доллар
в течение ближайших трех
лет будут заменены
монетами. Ведь нередко в этих
зеленых бумажках
усматривался символ американской
цивилизации. Но что
поделаешь: монеты служат дольше,
их обращение обходится
дешевле («Торговля за
рубежом», 1988, № 9, с. 16).
Кроме того, монеты гораздо
удобнее для торговых
автоматов, да и что такое
сейчас доллар? Совсем
небольшая сумма: на него
можно купить разве что
чашечку кофе, да и то не
всегда.
Самый внимательный
читатель
«Что в имени тебе моем?»
Так называлась заметка,
опубликованная в
«Обозрении» № 7 за прошлый год,
а потом, повторно, в № 8.
Тест на наблюдательность
оказался посильным для
весьма ограниченного круга
читателей. Несколько
человек позвонили по телефону,
письменно же известил
редакцию о своем наблюдении
лишь один — студент из
Ворошиловграда Ю. Блажков-
ский.
Его, видимо, и следует
считать нашим самым
внимательным читателем.
Диагноз на дому
Если пациент измеряет
кровяное давление дома (сам
или с помощью
родственников), то верхняя цифра
получается в среднем на 14,
а нижняя — на 7 мм
меньше, чем при посещении
клиники. Вот что значит
нервничать! «Bulletin of the World
Health Organisation» A988,
т. 66, № 2, с 153), который
опубликовал эти сведения,
приходит к выводу, что
самодиагностику не всегда стоит
считать предосудительной.
Помимо прочего, домашние
измерения можно делать
куда чаще и усреднять
суточные колебания давления.
Фолиант в морозильнике
Каки х только средств ни
предлагали для истребления
насекомых, которые портят
старинные книги и
архивные документы! И токи
высокой чистоты, и
формалин, и всевозможные
инсектициды... А злодеи только
размножаются — и усердно
поедают бесценные
памятники. Теперь, наконец, метод
найден: супостаты вместе
с личинками перемрут, если
подержать несколько часов
тома на 15—20-градусном
морозе. В морозильнике или,
лучше того, просто зимой на
улице («Советские архивы»,
1988, № 4, с. 59). Смелая
новинка примечательна тем,
что в точности дублирует
древнейший способ
избавления от тараканов, всегда
применявшийся в русской
деревне: уйти из избы на
несколько дней и оставить
ее на морозе открытой.
Средства, затрачиваемые на
подготовку
химика-исследователя в нашей стране, в 4,
а на подготовку
химика-инженера — в 5^5 раз
меньше, чем в США. Наиболее
резко различаются затраты
на приобретение
прецизионной научной аппаратуры и
средств вычислительной
техники (по ежегодным
сметным затратам в расчете на
одного студента — в 8 раз
и по совокупному
приборному парку, находящемуся в
пользовании, в 25—30 раз).
Но и последние цифры не
отражают всей тяжести
действительного положения,
поскольку отечественные
научные приборы при
значительно худшем качестве
существенно превосходят
зарубежные по цене.
Председатель
Госкомитета СССР
по народному образованию,
член-корреспондент
АН СССР
Г. А. ЯГОДИН,
«Вестник АН СССР», 1988,
№ 5, с. 52
Чем моложе опрошенные,
тем в большей степени
спиртное выступает для них
средством заполнить досуг,
наладить общение, получить
признание в глазах
окружающих. Можно сколь
угодно много говорить о
гражданственности, призывать к
формированию активной
жизненной позиции,
высокой нравственной культуре.
Но покуда у молодежи
отсутствуют реальные
возможности решать свои
проблемы, выход
невостребованной энергии молодые люди
будут искать в различных
извращенных, асоциальных
формах активности, в том
числе и в выпивке.
А. И. РЫБАКОВ.
* Социологические
исследования»,
1988, № 2, с. 82
Никому не придет в голову,
направляясь в театр,
прихватить с собой пяток банок
тушенки и попросить артиста
спеть одну арию три раза да
подольше, другую не петь
вовсе, а третью заменить
на арию из другой оперы.
В снабжении (...) такой
парадокс нередко назывался
не идиотизмом, а
грамотным решением вопроса. Рука
дающего не оскудевает, а
рука берущего не отсыхает.
Д. ВАСИЛЕНОК,
«Материально-техническое
снабжение»,
1988, № Я, с. 67
Подходи к заике слева
Тем, у кого нарушена речь,
живется невесело: их
нередко третируют, обрывают, не
дослушав. Результаты
исследования,
опубликованного в «Психологическом
журнале» A987, т. 8, № 4,
с. 80), возможно, помогут
многим стать более
терпимыми и научиться
правильному общению с этими ни
в чем не повинными
людьми. Оказывается,
большинство заик правым ухом
слышит заметно хуже, чем
левым, особенно на фоне
шума. Это говорит о слегка
нару шенном расп ределени и
функций между
полушариями мозга (не случайно
заиками нередко становятся
дети-левши, которых насильно
обучают писать правой
рукой). Отсюда и
рекомендации собеседникам.
Во-первых, запасаться терпением,
а во-вторых, обращаться к
таким людям слева. Иначе
вас могут не расслышать
и еще пуще
разнервничаться.
Алкоголь бьет справа
Пятьдесят алкоголиков
мужского пола были
подвергнуты неиропсихологическому
тестированию. С заданиями
они, в общем, справлялись
(во время опытов все были
безупречно трезвы), но
существенно хуже, чем
непьющие из контрольной группы.
У пьяниц оказались
ослаблены звукоречевая и
зрительная память,
пространственное восприятие...
Выявленные отклонения
(«Психологический журнал», 1988,
т. 9, № 2, с. 86) обычны
для больных, у которых
поражено правое полушарие
мозга. Отсюда и
заключение авторов исследования —
психологов из
Московского НИИ психиатрии: алко-
1 ^^7
1 ^^
1 4^Ь jfjfcjL~£
1 ^^^ -^(др^;
1 А 4^^\ j"
Я ft\%\
1сФ\
В течение ближайших пяти 1
лет в Китае будет подго- 1
товлено 2,6 млн. специа- 1
листов с высшим образова- 1
_£^JD нием. К 2000 г. в вузах I
l[( страны будет обучаться семь 1
Л миллионов студентов против 1
^> миллиона в 1988 г.
«Аэрокосмическая техника», 1
1988, № 6, с. 178
i ■ 1
ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ
......a**
Возвращаясь к политике цен <...) мы придем
к такой постановке вопроса.
1. Мы ведем политику повышающихся цен, используя
свое монопольное положение (...) Ясно, что
это — максимальное выражение паразитического
загнивания монопольного хозяйства.
2. Мы ориентируемся на неизменные цены. Это
будет «нормальным» загниванием, хозяйственным
застоем, до крайности медленным накоплением
в стране, хозяйственным прозябанием.
3. Мы ориентируемся на все более низкие
цены. Это. будет выражением роста производительных
сил, расширением производства и т. д. Это будет
выражением движения вперед, то есть в наших
условиях движением к социализму. «^
Н. БУХАРИН,
«Новое откровение о советской экономике,
или Как можно погубить
рабоче-крестьянский блок»,
№4 г.
голизм изменяет прежде
всего характер взаимодействия
между полушариями.
Особую тревогу авторов вызвал
тот неожиданный факт, что
среди группы алкоголиков
процент левшей вдвое
превышал среднюю величину.
Случайно ли это?
Клюквенные ресурсы
Двадцать тонн клюквы и три
тонны брусники в год
собирают заготовители
лекарственного сырья в Парабель-
ском районе Томской
области. Урожайность ягод здесь
изрядная. Брусника дает до
1,2, а клюква — до 1,5 т
продукции с гектара, общий
же биологический ресурс
сырья превышает 200 т в год
и той, и другой ягоды.
Однако если выбирать его
полностью, популяция будет
быстро подорвана. Избежать
этого можно, лишь если
брать в год не более 25 т
клюквы и 13 т брусники.
Таким образом,
заготовители уже сейчас используют
реальный ресурс первой на
80 %, а второй — на 22,7 %
(«Растительные ресурсы»,
1988, № 2, с. 177). Но
неужели никто кроме них
в тех краях не ходит в лес
с корзинкой? Полезно было
бы изучить и это — а
потом распространить опыт
таких актуальнейших
исследований на другие
районы страны.
Лазерный перст
До недавних пор
изобретатели не уделяли особого
внимания такой простой, хотя и
весьма распространенной
вещи, как указка. Дело
ограничивалось деревянными или
пластмассовыми
«указующими перстами» длиной не
более одного-двух метров. В век
электроники такая архаика,
видимо, стала казаться
несолидной. Одна французская
фирма выбросила на рынок
лазерные указки, в которых
луч достает в темноте на
расстояние до километра
(«Техническая эстети ка», 1988,
№ 8, с. 33). Возможно, кто-
то уже задумывается об
указке для межпланетных
лекций.
ОБОЗРЕНИЕ
ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ
Земля и ее обитатели
Язык дельфинов?
А ты знаешь, что дельфины
разговаривают?
— Знаю. Не знаю только, о чем...
Популярная песня 70-х годов
I
Родившаяся в начале 60-х годов мечта о языке
дельфинов и, соответственно, об их богатых
интеллектуальных возможностях жива и поныне.
Угаснуть ей не дают то и дело появляющиеся
кинофильмы, книги, статьи. Человеку хочется
поговорить с кем-то на равных, и пока что, за
отсутствием пришельцев из космоса, наиболее реальным
собеседником представляется дельфин.
Между тем, до конца 50-х годов крамольная
мысль о том, что какой-либо представитель
животного мира планеты может обладать
всамделишной речью, казалась несерьезной. Звуки,
издаваемые животными, трактовали лишь как
эмоциональные ненаправленные сигналы, действующие
на других по принципу «заражения» — подобно
тому, как крик человека в толпе может вызвать
панику среди присутствующих.
Из нынешних исследований общения животных
(то есть — их коммуникативных систем)
вырисовывается представление, что подобно тому, как
идет физическая эволюция, эволюционирует и
психика животных, возможности их общения.
Начиная с 30-х годов, были описаны и отчасти
расшифрованы разные системы общения в животном мире.
Помимо привычных нам звуковых, были
обнаружены языки запахов (у муравьев), танцев (у пчел),
поз (у птиц и слонов). Несмотря на то, что с
помощью этих языков животные могут передавать
достаточно сложную информацию, никто,
естественно, не посчитал их полноправными
собеседниками человека. Ведь эти языки жестко
подчинены биологическим потребностям вида, их нельзя
использовать для передачи отвлеченной
информации.
Однако дельфин в этом смысле «загадка океана».
Несмотря на то, что сломано немало научных
копий, энтузиасты не оставляют надежды на
диалог с ним. И в подтверждение своих взглядов
приводят веские аргументы.
Здесь я должен оговориться, что под термином
«дельфин» имею ввиду один конкретный вид —
афалину (Tursiops truncatus). Вообще на планете
обитает около 50 видов дельфинов, некоторые
из них весьма редки. Афалина же встречается
почти во всех морях, ведет прибрежный образ
жизни, хорошо переносит неволю. Ее часто
держат в океанариумах, она — герой кинофильмов
(вспомните знаменитого Флиппера!). Это ее
улыбающиеся портреты мы обычно видим в книгах
и журналах. Словом, афалина — это именно
ДЕЛЬФИН.
Впервые о языке дельфинов заговорил в конце
50-х годов американский нейрофизиолог Джон
Лилли. Он был поражен размерами и сложным
строением мозга афалин, не уступающим мозгу
человека. Лилли обнаружил, что дельфины под
водой ведут между собой непрерывные
разговоры. Их язык — высокочастотные свистовые
сигналы, с трудом воспринимаемые ухом человека.
Чтобы разобрать дельфиньи сигналы, пленку с записью
приходилось замедлять в 4—8 раз, тогда они
становились доступными человеческому слуху.
Проблему беседы с дельфинами Лилли хотел
решить в лоб — начал обучать афалин
английскому языку. И надо сказать, что некоторых успехов
на этом пути он достиг. Обитатели океанариума
стали воспроизводить отдельные слова и даже
целые фразы, правда, с характерным дельфиньим
акцентом — слишком быстро и очень высоко.
Лилли утверждал, что дельфины пользовались
приобретенными знаниями вполне осмысленно.
Его работы вызвали огромный резонанс —
сначала в США, а затем и во всем мире. Оптимисты
пророчили, что к 1970 году человек обретет себе
полноправного собеседника в океане. Более
осторожные относили возможное начало диалога
человек — дельфин к 80-м годам. Появилось
множество художественных произведений, наиболее
яркие из них — романы Р. Мерля «Разумное
животное» и А. Кларка «Остров дельфинов». Между
тем, сам Лилли в конце 60-х годов закрыл свою
лабораторию из-за того, что человек, по его
мнению, не готов для диалога с дельфином.
В последующие годы исследователи провели
эксперименты, косвенно свидетельствующие о том,
что афалины обладают развитой коммуникативной
системой. Описание многих таких опытов есть в
книге Г. Ф. Вуда «Морские млекопитающие»
(Л., 1979). Например, между двумя дельфинами,
находящимися в изолированных бассейнах, была
установлена двусторонняя телефонная связь,
периодически прерываемая. Когда связь включали,
акустическая активность животных резко
возрастала. Обмен сигналами шел в форме диалога:
дельфины соблюдали очередность, не перебивали
друг друга. Обучали дельфинов и выполнять
многоэтапные команды из искусственных свисто-
подобных сигналов. Вывод: дельфины
воспринимают услышанное не как речь, а как заученные
стимулы, рефлекторно связанные с командами.
Выясняли, могут ли дельфины передавать друг
другу сложную информацию. Один из дельфинов
должен был нажимать на тот или иной рычаг,
руководствуясь «указаниями» собрата, которому
подавали вполне определенные световые сигналы.
Право, любопытно, что дельфины стали
согласовывать действия, когда между ними не было
перегородки. Однако, сам экспериментатор,
анализируя магнитофонные записи, сделанные во время
исследований, пришел к выводу, что в основе
успеха могла лежать само дрессировка одного из
дельфинов.
49
В нашей стране подобные опыты провел в конце
70-х годов В. Б. Кузнецов. В них в отличие от
зарубежных экспериментов команды были не
зрительные, а вкусовые: растворы различных веществ,
в том числе и таких, с какими дельфин в природе
встретиться не мог. Опробовав раствор, дельфин
давал команды собрату на выполнение тех или
иных действий. Эксперименты закончились
успешно. Автор пришел к мысли, что дельфины с
помощью акустических сигналов передают сложную,
даже совершенно новую для себя информацию.
Пойдем дальше. Вот еще один поучительный
вывод. В. И. Марков с сотрудниками
проанализировали магнитофонные записи дельфиньих
разговоров, используя математические методы описания
и анализа различных систем (в том числе и
языковых текстов). Выяснилось, что система
коммуникации афалин многоуровневая, состоящая из единиц
разных рангов; по своей структурной сложности
она близка человеческим языкам. Ни у каких
других из изученных представителей животного
мира такой сложной языковой системы не
обнаружено.
II
И все же сегодня, спустя почти 30 лет после
начала работ, еще неизвестно, умеет ли дельфин
разговаривать в нашем, человеческом понимании.
Однако, даже просто задавая себе этот вопрос,
мы сталкиваемся с философской проблемой —
а возможна ли в принципе развитая языковая
система у какого-либо обитателя планеты, кроме
человека? Такую возможность допускают только
биологи. Психологи, лингвисты и тем более
философы категорически ее отрицают. Они не без
оснований утверждают, что язык в человеческом
обществе возник на базе орудийной трудовой
деятельности. Дельфины же орудиями вроде бы
не пользуются.
А что если, изучая происхождение
человеческого языка, мы чересчур узко подходим к общим
законам возникновения и эволюции знаковых
систем? Попробуем, забыв пока про дельфинов,
рассмотреть общие представления о языке, речи,
мышлении и их происхождении. Попробуем
выделить общие предпосылки и выяснить, есть ли
таковые у дельфинов.
Давайте немного поговорим о том, что такое
человеческий язык и что известно о его
происхождении.
Язык — некая система знаков, организованная
по определенным законам и отражающая в
сознании носителя данного языка взаимоотношения
предметов и явлений окружающего мира. Знак —
элементарная единица языковой системы. С точки
зрения марксистско-ленинской теории отражения,
знак представляет собой материальный предмет,
который возникает в процессе деятельности как
превращенная форма реальных связей и
отношений. Знак может носить неязыковый характер.
Так, классический пример знака — деньги,
являющиеся превращенной формой товарных
отношений.
Ныне многие психологические школы полагают,
что важным этапом в возникновении языка была
неязыковая знаковость, так называемая знаковость
восприятия. Например, при развитии ребенка
вначале идет классификация предметов,
установление отношений между ними, а затем — присвоение
предметам словесных обозначений*.
Можно сформулировать дре такие предпосылки
для возникновения языка. Во-первых — какая-то
совместная деятельность индивидов, для
регулирования которой необходимо общение. Это
изначальная и достаточно универсальная предпосылка.
Во-вторых — некая «материальная база» для
формирования языка, какие-то материальные
объекты, взаимодействие с которыми помогало бы
познанию, классификации окружающего мира.
Предметы могли бы становиться и первичными
знаками. У человека такими предметами были
изготавливаемые орудия. Но обязательно ли
предметы должны носить орудийный характер?
Видимо, нет. Необходимо только, чтобы они изначально
были внешними по отношению к деятельности,
но могли бы включаться в нее.
III
Вернемся же теперь к дельфинам и разберемся,
есть ли у них предпосылки для возникновения
языка.
В 70-х годах специалисты ряда стран провели
комплексные исследования поведения афалин
в природных условиях. В нашей стране такими
работами руководил В. М. Белькович; в Западном
Крыму трудились сотрудники Московского
университета и Института океанологии АН СССР.
Выяснилось, что афалины ведут стадный образ
жизни, причем размер стад невелик E—20
животных, обычно около 10). Живут они в прибрежной
зоне, поэтому за ними удобно наблюдать с берега.
Стада держатся достаточно оседло, занимая те
или иные участки моря довольно длительное
время. У афалин сложные коллективные формы
поисково-охотничьего, а также игрового
поведения, требующие четкого взаимодействия членов
группы. Например, поиск рыбы «фронтом» и
«пеленгом», когда выстроенные в линию дельфины
прочесывают море перпендикулярно или под
некоторым углом к берегу. При «поиске с разведчика-
* Подробнее об этом говорится в статье автора,
опубликованной в сборнике «Поведение и
биоакустика китообразных», М., 1987.
50
ми» отсутствует визуальный контакт между
животными, то есть дельфины не видят друг друга.
«Разведка» идет так: о дин-два дельфина плывут
вдоль берега, как бы прощупывая море своими
эхолокаторами. На расстоянии 0,5—3,5 км от них
параллельным курсом движется основное стадо.
«Разведка» невозможна без акустического
контакта между «разведчиками» и основным стадом.
Если «разведчики» нашли рыбу, стадо или его
часть тут же устремляется к берегу и начинает
охоту.
Дельфинья охота — непростое дело. Взять хотя
бы «карусель» и «котел» — окружение косяка
рыбы и последующее сбивание рыб в плотную
группу. Одни дельфины глотают рыбу, другие не
дают рыбе расплыться, удрать. А вот охота
«стенкой»: часть дельфинов гонит рыбу на
выстроившихся в линию других членов стада, которые
и схватывают ее. «Загонщики» и «ловцы» время
от времени меняются ролями. Так что все сыты.
И не выходит ли, что у дельфинов имеется одна
из предпосылок для возникновения языка —
совместная деятельность, требующая координации
действий? У них явная потребность в средствах
общения.
Но для возникновения знаковой системы
необходима вторая предпосылка — материальная
основа создания знаков. Возможностей для
орудийного манипулирования у дельфинов, в силу
их анатомического строения, практически нет.
Хотя они могут хватать ртом разные предметы,
и даже использовать гидродинамические эффекты
в качестве своеобразного «орудия». Например,
сильной струей, выпущенной изо рта или дыхала,
достают из щелей, ниш и со стенок бассейна
заинтересовавшие их предметы. Но, увы, вряд
ли это пригодно для формирования знаковой
системы.
Дельфинов эволюция наделила великолепным
аппаратом для восприятия окружающего мира —
эхолокатором. Он-то и мог сыграть важнейшую
роль в зарождении коммуникативной системы.
На первый взгляд все просто. Дельфины
излучают серии стуков, ударов, щелчков. Они
отражаются от окружающих предметов и
возвращаются обратно в виде эха, очевидно, несколько
видоизмененные. По этим изменениям, а также по
времени между испусканием локационного сигнала
и возвращением эха дельфин получает
информацию о расстоянии до предмета, его форме, размере,
материале, скорости движения и внутренней
структуре. Точность работы эхолокатора поразительна.
Эхолокационное восприятие дельфинов
приближается к звуковидению: предметы они
воспринимают в виде сложных акустических образов.
Предполагают, что большая часть мозга
дельфина как раз и предназначена для обработки
акустической информации.
А теперь давайте посмотрим на эхолокатор
дельфина с точки зрения познания окружающего
мира, классификации и «означивания» предметов.
Дельфины располагают двумя рядами
материальных объектов: реальными предметами
окружающего мира и их акустическими «слепками» —
отраженными эхо-сигналами, несущими информацию
о строении, свойствах и отношениях предметов.
Из эхо-сигналов и строятся акустические образы
предметов. Разве не похоже это на процесс
формирования предметных значений? Дельфины как
бы классифицируют объекты окружающего мира,
выделяют наиболее важные (с точки зрения
дельфиньей деятельности) свойства, строят иерархию
этих свойств, и все это откладывают в памяти
в виде звуковых образов. До коммуникативного
знака остается сделать совсем небольшой шаг —
излучить сигнал, который был бы похож на эхо,
отраженное от предмета, обозначив его таким
образом. Этот сигнал должен быть адресован
партнерам и нести в себе какую-то информацию —
сообщение, предостережение, может быть,
побуждение к каким-то действиям. Почва для
фантазий здесь богатая, как и по поводу
происхождения человеческого языка. Во всяком случае,
у дельфинов имеется прекрасная материальная
база для создания знаковой системы,
подкрепленная потребностью в общении.
Если дельфины действительно обладают
знаковой коммуникативной системой, то с нашей точки
зрения она весьма экзотична. В самом деле,
человек основную информацию об окружающем мире
получает при помощи зрения, а язык у него
звуковой. У дельфинов же и образы предметов —
в основном звуковые, и языковая система (если
она есть) — тоже звуковая. Тогда сами предметы
(вернее, их звуковые образы) и их
знаки-обозначения должны быть причудливо переплетены.
Очень своеобразным должно быть и мышление.
Некоторую аналогию такого восприятия мира
представляет японское искусство каллиграфии, где
иероглиф, являющийся сам по себе типичным
знаком, в то же время отражает обозначаемый им
предмет в виде художественного образа.
Что же можно сказать в заключение? Априорно
отрицать у дельфинов языковую систему
неправомерно. У них сложные формы групповой
деятельности, требующие общения индивидов,
своеобразная система познания и классификации
предметов, запечатление их в виде акустических образов.
На этой базе возможно формирование языковых
знаков (хотя и не таким способом, как у
человека). Выходит, что предпосылки для языковой
системы у дельфинов имеются. А разговаривают
ли они на самом деле — покажут дальнейшие
исследования.
А. В. АГАФОНОВ
51
Размышления
Немилосердная
медицина
Профессор К. Г. У МАЙСКИЙ,
руководитель клиники Института
полиомиэлита и вирусных энцефалитов
АМН СССР
Когда снимается покров видимого
благополучия, обнажается истина. Милосердие
нашей медицины — то, что постулировалось
пропагандой как самоочевидное, сомнению
не подлежащее, оказалось в значительной
степени мифом.
Милосердие — прекрасное слово. Это не
жалость, но доброта, объединенная с
сочувствием и с делами, которые облегчают
участь человека. При нынешнем уровне
развития медицинской науки именно наш
социальный строй мог бы дать миру примеры
истинного милосердия, которое помогает
людям преодолевать болезни и невзгоды,
способствует физическому и моральному
оздоровлению общества. Пока так не случилось.
Даже продолжительность жизни в СССР
меньше, чем в большинстве цивилизованных
стран,— на 10 лет у мужчин и на 7 — у
женщин...
Широко раскинулось море больничных коек,
обеспеченных худо-бедно врачебным
вниманием на фоне постоянной лекарственной
недостаточности и скудости безнадежно
устаревшей медицинской техники. Хороший
инструмент и современная диагностическая
аппаратура — редкое достояние отдельных
столичных клиник, руководство которых,
наряду с пробивной силой, имеет впридачу
«руку» в Минздраве или в медснабе. О
лазерном нефелометре, компьютерном
томографе и тем более ЯМР-томографе врачи
узнавали с завистью (и с большим
опозданием) из еженедельника «За рубежом»
или из научно-популярных журналов. Эти
приборы и сейчас есть только в Москве
и в нескольких столицах союзных
республик — и далеко не в достатке. К тому же
вполне надежны только импортные, а наши,
созданные по зарубежным образцам, даже
если идея и разработка отечественные, даже
получившие Государственную премию, все
равно больше ремонтируются, чем работают.
Причина всегда находилась — нет денег,
нет материальных ресурсов, нет хорошей
производственной базы. То, что мы с гордостью
называли нашим социальным завоеванием,—
я имеют в виду бесплатную медицинскую
помощь,— порой служило объяснением
бедности нашего здравоохранения. Мало ли у
государства других забот, требующих
вложений капитала?
Наша бесплатная медицина, как и всякая
другая, влетает в копеечку. И не столь уж
она бедна. Она существует на
заработанные нами же деньги, на то, что взято в
бюджет, собственно, из нашего кармана.
Однако здесь уже не работает принцип —
каждому по его работе. Медицинская помощь
необходима всем в равной степени. Незави-
симо от личного вклада в общее дело и от
занимаемой должности. Только так может
соблюдаться социальная справедливость в
гуманном обществе.
Так что же, в области медицины
социальная справедливость уже достигнута?
Увы, нет. Сейчас существует не одна
медицина для всех, а разобщенные системы с
далеко не равными возможностями. Я имею
в виду элитарную — причем разных
уровней — медицину. Секрета здесь никакого нет,
существование такого здравоохранения,
которое предназначено не для всех, а только
для «контингента», всем известно. Разница
между «двумя медицинами» порой настолько
велика, что рождает чувство антагонизма
между пациентами элитными и, так сказать,
обычными, и даже между врачами этих
систем. Зная ту и другую, позволю себе
назвать эти системы полярными, а в
подтверждение назову существенную разницу
в стоимости больничного питания (порой
трех- и четырехкратную), в
обеспеченности медикаментами, особенно
зарубежными, и в технике — преимущественно
зарубежной, и в обеспечении по льготной цене
пайками, которые почему-то называются
«лечебным питанием», а также транспортом,
комфортом, санаторным лечением и др.
Еще одна существенная разница: лечащий
врач обслуживает гораздо меньше элитарных
пациентов при значительно более высокой
зарплате.
Наверное, для узкого круга лиц, занятых
решением важнейших государственных
вопросов, вполне допустимы определенные,
публично названные, не вызывающие
кривотолков привилегии. Однако безмерное
расширение такой системы привело к тому, что
мы не можем представить себе не только
министра или его заместителя, не только
руководителя области или края, но и многих
других лиц, а также их ближайших
родственников, сидящими в обычной поликлинике
в очереди на прием к врачу рядом с нами.
Такое просто не укладьшается в голове.
А уж они, в свою очередь, не
представляют себе, что им придется платить за
лекарства из своего кармана, покупать за
полную стоимость путевку в санаторий
(да еще в рядовой, профсоюзный),
лишиться дополнительных денег, выдаваемых
к отпуску «на лечение», и прочих
устоявшихся благ. Не может быть такого, и все. А
собственно, почему?
Привилегиями должны пользоваться
только те, кому они положены по закону.
Например, инвалиды и участники Великой
Отечественной войны, инвалиды и ветераны
труда, персональные пенсионеры всех уровней.
Однако признаем честно, что есть еще и
негласные привилегии, установленные
бюрократией для себя самой; к ним как-то
привыкли, словно они сами собой разумеются.
Целая категория людей получила особые
права, «значительно большее равноправие»,
по чьему-то меткому выражению.
Тех, у кого «большее равноправие»,
похоже, не очень гложет совесть из-за того,
что рядом живут люди, которые питаются
намного хуже, даже если у них хватает денег
на питание,— что они купят за эти деньги?
Во всяком случае, совсем не то, что может
позволить себе «контингент». Но даже если
он будет резко сокращен — а уже ходят
слухи, что сокращение идет,— все равно, я
уверен, выбывшие из игры найдут выход —
придумают, например, себе заказы, в которые
войдут товары, о качестве и разнообразии
которых мы изрядно подзабыли. Только
покупая себе все необходимое в обычных
магазинах, они по-настоящему займутся
продовольственным снабжением и избавлением
народа от диких очередей. На совесть надеяться
бесполезно. Даже «праздничный заказ»
инвалида Отечественной войны, за которым
я вместе с другими стою часами, вряд ли
пришелся бы им по вкусу.
Исправьте слово «магазин» на
«поликлиника», «продукты» на «лекарства» — все то
же самое.
Социальное равенство — это не уравниловка.
Заработная плата, материальные блага, на
нее приобретаемые, целиком должны
зависеть от труда и его результатов. Но равные
возможности для лечения и профилактики
заболеваний должны существовать
обязательно. Питание, кстати, имеет для
профилактики первостепенное значение — и если
уж мы не можем дать всем, что нужно,
то критерием «избранности» должны
служить медицинские показания, а не место
в служебной иерархии или близость к
каналам распределения.
Повторяю: за редким исключением, когда
особый статус диктуется государственной
необходимостью, элитарность медицинского
и всякого другого «обслуживания» рождает
или стимулирует многие, видимые
невооруженным глазом проблемы, в первую
очередь — вседозволенность. Мы видели, к чему
это приводило в недавнем прошлом. А почему
в настоящем и будущем это опять не
повторится?
Любопытно, что привилегиями
одариваются, в основном, чиновники разного ранга.
Люди же высочайшего научного и
творческого потенциала, очень много сделавшие для
людей и общества, ничего подобного не
имеют. Скажем, есть в Академии наук
ведомственные поликлиники, но причислить их к
53
элитарным — нет, не дотягивают... Думаю,
что академические чиновники высокого
ранга тоже присматривают себе ходы в мир
привилегий — туда, где почище, побогаче,
поудобнее.
Пользующиеся привилегиями, конечно же,
не обездолены. Они могут (и должны)
покупать лекарства, путевки и продукты как все,
не пользуясь разного рода кормушками. А вот
любому пенсионеру, особенно при
теперешних размерах пенсии, инвалиду войны и
труда действительно необходимы узаконенные
льготы на лекарства, санатории, да и на
питание тоже. Для меня это бесспорно, как и то
обстоятельство, что в сферах с особыми
условиями труда — например, в атомной
промышленности, на некоторых химических
производствах — также должны
существовать преимущества в медицинском
обеспечении. В остальных же случаях система
элитарности развращает и пациентов, и врачей,
создает у тех и у других комплекс
исключительности,- некоего превосходства над
остальными — кстати, равноправными
членами общества.
Разумеется, лучше всего было бы не
ликвидировать элитарную медицину, а поднять до
ее уровня все наше здравоохранение. Но пока
это невозможно, следовало бы изъять из
«особого» здравоохранения его огромные
средства и направить их на укрепление
медицинской помощи для всех. Лишившись
исключительности и вызванного ею чванства,
ответственные за дело товарищи узнают на
себе, сколь серьезно нуждается наша
медицина в перестройке.
С тем, что медицину надо поднимать на новый
уровень, давно уже никто не спорит. Дело не
только в средствах, которые на нее
отпускаются, и в их распределении. Очень многое
зависит также от организации и еще — от
человеческих качеств и квалификации врача.
Не секрет, что за последние десятилетия
квалификация эта заметно упала. В чем
причина?
Мне кажется, что процесс этот
обозначился в то время, когда возникло дело об
«убийцах в белых халатах», рожденное в больном
воображении. Оно нанесло страшный удар по
нашей медицине, когда в начале пятидесятых
годов был фактически уничтожен или
деморализован цвет советской медицинской науки.
На всю жизнь я запомнил облик
профессора Б. Б. Когана, которому сдавал
государственный экзамен по терапии спустя три
месяца после того, как профессор, полностью
реабилитированный, вышел «оттуда».
Потухшие глаза с желто-зеленоватыми белками,
желтушный цвет кожи... Академики
А. М. Гринштейн (мой учитель), М. С. Вовси —
они стали далеко не теми, кем были раньше,
до ареста. На их место пришли энергичные,
но, увы, не всегда достаточно грамотные
и творчески одаренные люди: их подбирали
по другим, конъюнктурным признакам. Как
следствие — поверхностное преподавание,
снижение требовательности к будущим
врачам.
Именно с того времени начали помаленьку
бледнеть руководства по многим
медицинским специальностям. Появились весьма
упрощенные, бедные по содержанию и идеям
учебники, более примитивными стали
справочники. Правда, в последние годы издаются
переводы зарубежных медицинских
руководств — но, к сожалению, не лучшие.
Хотя об этом уже говорилось, хочу
напомнить еще раз, что не меньший вклад в
девальвацию нашей медицины внесла лысен-
ковщина с ее злобной и беспринципной
мировоззренческой дремучестью,
жестокостью, манией величия. Неправильное,
упрощенное понимание биологических
закономерностей, цитатничество,
манипулирование научными представлениями прошлого,
прямое жульничество и подтасовки — все
это отбросило назад не только биологию, но
и медицину, оторвало ее от мировой науки.
Тогда на протяжении многих лет в
отечественной медицине господствовала теория
нервизма, в основу которой втискивалось
примитивное толкование трудов великого
И. П. Павлова. Из его работ произвольно
извлекались общие постулаты и силовым
методом «внедрялись» в клиническую
диагностику и даже лечение. Помню случай, когда
умершему больному был поставлен
клинический диагноз — «торможение после
возбуждения» (!). Разумеется, он перед самой
смертью «затормозился», а при вскрытии у
него обнаружили неоперабельную опухоль
мозга.
Такой примитивизм господствовал едва ли
не во всех областях медицинской науки.
Многие как бы соревновались, изощряясь в
привязывании отдельных терминов и общих
положений нервизма к любой патологии. И это
принималось беспрекословно! Посмотрите
журнальные статьи, справочники,
монографии тех времен — все трактовалось только
с одних позиций, как будто наука замерла
на полвека.
«Борьба с космополитизмом» загоняла
медицинскую науку в изоляцию. Всякий
диссертант знал, что в ссылках должны
преобладать отечественные авторы, пусть даже
притянутые за уши, лишь бы их было
заметно больше, чем «чужих». Именно тогда
родилась злая шутка о том, что наш паралич —
самый прогрессивный. Противостоять этой
нелепице никто не мог, ибо слишком могу-
54
чие силы стояли за спиной борцов с
космополитизмом.
Неверие в возможности медицины, а
зачастую и недоверие к ней имели следствием
буйный расцвет знахарства,
прикрывающегося именем и традициями народной
медицины. Вместо трезвой оценки этого явления,
некоторые органы печати стали
проповедниками равенства официальной, научной
медицины и различных проявлений знахарства,
шарлатанства, оккультных наук. С одной
стороны — умеренные, а порой и очень
скромные возможности официальной медицины,
с другой — беспочвенные, но громкие
обещания разного рода целителей. Очень многие,
поддавшись на эти обещания, поплатились
здоровьем и даже жизнью. И это несмотря
на то, что наше законодательство
предусматривает уголовную ответственность за
врачевание без диплома. Часто ли органы
правосудия пресекали такую недозволенную
деятельность? А ведь она не менее страшна,
нежели самогоноварение.
Последствия этих явлений сказываются до
сих пор. В этом мне видится одна из
существенных причин не только нашего отставания,
но и в какой-то степени нынешнего
отношения к медицине, приравненной не так давно,
с чьей-то легкой руки (и с тяжелой головы)
к сфере обслуживания...
Медицинский диплом сегодня не всегда
свидетельствует о том, что человек, его
имеющий, действительно врач, наделенный
правом лечить. Несколько причин я уже
назвал; еще одна — известная элитарность
самих медицинских вузов, куда стало отчего-
то престижным помещать своих детей,
независимо от их наклонностей и способностей.
' Уверен, что необходимо как можно скорее
провести глубокую и глобальную
аттестацию — не только работающих врачей и
выпускников медвузов, но и профессорско-
преподавательского состава. Врач обязан
постоянно повышать свою квалификацию, не
только изредка на факультетах повышения
квалификации, но постоянно и
самостоятельно. Многие ли врачи следят за литературой
по специальности, обобщают и анализируют
собственный опыт и результаты лечебной
работы? Без постоянного контроля за
уровнем врачей мы не поднимем решительным
образом уровень медицинской помощи.
Всякие формальные попытки улучшить ее —
скажем, повально переходя на шестидневную
рабочую неделю, ничего хорошего не сулят:
слабый врач останется таким же и на шестой
рабочий день.
Сколько бы об этом ни говорилось, скажу
еще раз: необходимо иначе готовить врачей в
институте, максимально приближая
программы к реальным нуждам здравоохранения.
Можно ли сокращать часы, отведенные на
обучение, можно ли тратить поистине
драгоценное время на уборку хлопчатника и
картошки? За шесть лет обучения студент
проводит на полях почти учебный год! Нам не
нужны врачи сельхозуборочного профиля.
Тем более, что профессора и преподаватели
мединститутов не слишком отстают в этом
плане от студентов; чего же можно ждать от
их учеников...
Подготовка среднего медицинского
персонала также явно недостаточна, статус его
неопределенен. Из того, чему обучаются сестры
и фельдшеры, в практике используется очень
немногое. Безусловно необходима коррекция
программ, а может быть, и специализация
(медсестра терапевтического,
гинекологического, неврологического и т. д. профиля).
Но чего не достает более всего — так это
доверия, приобщения медицинской сестры к
лечебному делу, разумеется, при большей
личной ответственности.
Наша медицинская промышленность,
производящая в основном допотопную
аппаратуру, критиковалась более чем достаточно.
Впрочем, тут есть надежда на улучшения,
хотя, честно говоря, небольшая. С
медикаментами «для всех» гораздо хуже. Никогда не
известно, что сегодя в дефиците, что
появится в аптеке завтра. Это ведет к
нестабильности, к постоянному поиску эквивалентов —
а замена одного лекарства на другое, даже
близкое, не всегда приемлема для больного.
К тому же человек привыкает к лекарству,
которое ему помогает наилучшим образом,
возникает зависимость от лекарства — и оно,
нежданно-негаданно, вдруг исчезает.
Практически любое. От капель против насморка до
препаратов для лечения сахарного диабета.
Трудно, очень трудно врачу работать в
таких условиях. Но еще труднее его пациенту.
К тому же, пациент хочет узнать подробнее
о своей болезни. Это его законное право.
Врач может сообщить ему кое-что в общих
чертах, а на большее у него нет ни
возможности, ни времени: не читать лее каждому
больному популярную лекцию... К
сожалению, добротной и общедоступной
медицинской литературы у нас чрезвычайно мало;
между тем даже очень большие тиражи
таких книг раскупаются мгновенно. Значит, они
нужны! Кстати, и врачу тоже, особенно если
он специализируется в другой области
медицины.
К глубокому огорчению, под флагом
популяризации в периодической печати то и
дело появляются сенсационные, зачастую
непроверенные сообщения, дезориентирующие
не только больных, но и врачей. Написанные
дилетантами и со слов дилетантов, они боль-
55
шей частью лишены и намека на критическую
оценку. Противостоять их воздействию на
публику, жаждущую чуда, почти бесполезно.
Трудно придумать что-нибудь хуже для
гласности, чем провозглашенные под ее
прикрытием псевдонаучные откровения и липовые
сенсации.
Медицинская наука по-прежнему в загоне.
Речь не о числе научных сотрудников, даже
не о научном потенциале. Я имею в виду
проблемы, набившие оскомину,—
приобретение почти любой, особенно импортной,
аппаратуры, нехватка реактивов, непомерные
сложности с реализацией новых идей.
Конечно, это общая беда всей, за некоторыми
исключениями, науки, и меры необходимы
кардинальные. Первая из них — создать
заинтересованность. Словесные поощрения,
символические премии и похвальные
грамоты должного эффекта не дают. Самый
надежный стимул — оплата или недоплата, в
зависимости от конечного результата.
Материальное вознаграждение, даже
существенное, гораздо выгоднее, нежели постоянное
вложение рублей и валюты в те аппараты и
лекарства, которые мы можем делать сами,
ничуть не хуже и в требуемом количестве.
Не знаю, как вам, а мне обидно читать
написанное с гордостью — «с успехом
впервые в СССР...», когда это «впервые» где-то
далеко на западе или на востоке давно уже
изготовлено и столь же давно работает. Как
часто приходят в клинику на апробацию
лекарственные препараты, произведенные
зарубежными фирмами, уже утвердившиеся
«там» благодаря своей очевидной
эффективности и по-прежнему отсутствующие у нас.
Например, противовирусный препарат «зави-
ракс» («ацикловир»). Спрашивается — зачем
проверять? Ведь результат испытаний
предрешен. Не для того ли, чтобы в очередной
раз прозвучало: «Мы успешно применили
этот препарат впервые в СССР»? Кстати, и
компьютерный томограф, и ЯМР-томограф
вовсе не приоритетные работы, а лишь
использование на доступном уровне чужих
разработок. А разве нет своих?
Каждый врач-исследователь знает
примеры, когда новые серьезные научные идеи,
одобренные в целом научным сообществом,
так и остались идеями, хотя для их
проверки — хотя бы! — не требовалось сколь-либо
значительных усилий и затрат. Гораздо
проще, да и спокойнее идти проторенной
дорожкой и повторять то, что уже апробировано
«там». А почему бы не рискнуть? Любая новая
идея содержит элемент риска — наука
неизбежно требует материальной дани за свое
продвижение к истине. Вообще истина стоит
дорого...
Что более всего тормозит развитие
медицины — так это косность, привычка к тому, что
обкатано и затверждено, нежелание взять
на себя хоть минимум риска. С тем, что уже
устоялось, жить легче, и вот мы опять и опять
вливаем вино в старые мехи.
Вспомним хотя бы практику издания
разного рода методических рекомендаций.
Задача, казалось бы, благородная — донести до
врачей последние достижения медицины.
Но, как ни странно, эффект часто бывает
обратным (если рекомендации вообще
доходят до врачей, что весьма сомнительно при
миллионе врачей и тираже 250—500
экземпляров). Получив такой документ, врач
нередко перестает думать и искать, у него
появляется своего рода информационное
иждивенчество, стандарт в оценке разнородных
больных: теперь все делаю по методике.
Полезно ли это? Единственное, что утешает —
большинство методических рекомендаций
оседает на полках обл-, гор- и
райздравотделов.
Так зачем же они нужны? И кому?
Похоже, что главным образом — авторам и тому
учреждению, где они работают, ибо
расцениваются в отчетах как «внедрение в практику».
Хорошенькое внедрение! Гораздо полезнее не
худосочная, а полноценная статья в
профессиональном журнале, ее-то уж многие
прочтут. Но журнальные статьи не считаются
внедрением, каковое требуется для
благополучного отчета.
А вот чего явно не хватает врачам всех
специальностей — так это
экспресс-информации. Например, информационных писем,
которые издавались бы ведущими
учреждениями или печатались бы в
профессиональных журналах, может быть, за счет статей,
представляющих узкий интерес, а еще
лучше — сверх программы: не так уж наши врачи
избалованы информацией.
Иногда случается так, что звенья идущей
перестройки, не стыкуясь между собой,
рождают новые механизмы торможения. Очень
хорошее дело — врачам поднимают
заработную плату, давно надо было, и, может быть, не
столь скромно. Но вот сейчас выяснилось,
что это не относится к врачам, которые
занимают должности младших научных
сотрудников, хотя они и лечат больных. Например,
в моей клинике врач — старший лаборант или
младший научный сотрудник без ученой
степени — зарабатывает существенно меньше
врача в обычной поликлинике. Да и с ученой
степенью — тоже меньше. Естественно, что
научные сотрудники помаленьку уходят из
институтов. Надо ли их в этом винить?
Конечно, медицинской науке нужны энтузиасты, но
на одном энтузиазме далеко не уедешь. Это
же (я опять о заработной плате) относится
57
и к среднему медицинскому персоналу — к
медицинским сестрам и лаборантам. Бегут,
бегут они из науки в больницы, поликлиники,
диспансеры — не хотелось бы сравнивать
институты с тонущим кораблем, дабы не
обижать симпатичных женщин. Если так пойдет
и дальше, в клиниках некому будет работать.
Авторитет медицины складывается из многих
составляющих. Тут, конечно, и
приоритетность научных исследований, и реноме
руководителей, и компетентность врача.
Врачебный престиж сейчас, кажется, немного
возрос — вместе с заработной платой. Но
престиж — это еще не авторитет...
Нового министра здравоохранения мы в
первую очередь знаем как крупного ученого,
опытного врача, активного борца за мир.
Знаем также, что ему досталось тяжелое
наследие. Судя по всему, он энергично пытается
навести, наконец, порядок и в практическом
здравоохранении, и в медицинской науке.
Что ж, время покажет, насколько ему это
удастся. А пока я отчетливо представляю
себе тот ужас, который вселяет в министра
близкое знакомство с состоянием нашей
медицинской помощи «для всех» — особенно
в сравнении с той элитарной медициной,
которую он возглавлял ранее.
Если же говорить о руководителях рангом
ниже — скажем, о главных врачах, то
большей частью это врачи, отрекшиеся от
своей специальности и от главного
предназначения врача — лечить людей. Их
одолевают совсем иные заботы, они даже не
организаторы здравоохранения, а, к великому
сожалению, почти исключительно
администраторы, хозяйственные работники и еще
экономисты. В конечном счете, если говорить
честно, они дилетанты, попавшие в трудное
положение и вынужденные на ходу
заниматься хозяйственным и административным
самообразованием.
Что делать? Полагаю, что готовить
главных врачей специально. А может быть, во
главе больницы должен стоять не врач, а
директор. Или надо дать главврачу таких
заместителей, которые избавят его от любых
других забот, кроме главной — лечебной
помощи.
А что мешает рядовому врачу? О
квалификации мы уже говорили. Но беда еще
в том, что врач в своей работе жестко
зарегламентирован — тьмой инструкций,
отчетностей, справок, предписаний, а заодно
зажат неоправданно высокой лечебной
перегрузкой. Это, конечно, влияет на
отношение к работе, создает нервозную
обстановку и рождает то и дело формальное
отношение к своим обязанностям. Рецепт
выписал — и с плеч долой. Даже
повышение зарплаты не спасет дела — ведь
повышается она далеко не адекватно
вложенному труду. Знаете, сколько в среднем
получает врач в больнице за работу с одним
пациентом? 30 копеек в день. А в
поликлинике и того меньше.
С моей точки зрения, для устранения
многих несуразностей (а часть из них
можно ликвидировать так же, как они и
возникли,— чисто административным путем) не
хватает главного: конкуренции. Врач в
поликлинике или стационаре — монополист.
Он единственный, к кому может обратиться
конкретный пациент, он единственный, кто
решает, чем и как лечить, он единственный,
кто выдает или не выдает больничный
лист. Сравнить не с кем. Альтернативы
нет. Пациентам предоставлено право
обсуждать между собой достоинства и недостатки
своих врачей, сравнивать назначаемые
методы лечения при одинаковых признаках
болезни. Словом, судить и рядить, но не
более того.
Давно уже обсуждается вопрос о праве
пациента выбирать себе лечащего врача
любой специальности. Есть и решение на
сей счет. Но, увы, что-то я не замечаю
сдвигов. А вы? Но даже та конкуренция,
которая обещана, ограничена и условна, а
она должна быть полной — такой, чтобы
от нее зависело материальное благополучие
врача. Возможность выбора есть едва ли
не самая важная потребность человека,
а здесь речь о выборе того, кому ты
доверяешь свое здоровье, свое будущее. Так
пусть больной идет к тому врачу, который
ему по душе, и пусть тот врач, к
которому идет больше людей, соответственно
больше и заработает. Это ли не
социальная справедливость? Это ли не стимул для
самосовершенствования?
Недостатков в нашем огромном медицинском
доме еще очень много. Он нуждается в
капитальном ремонте. Многого не хватает,
нужны средства, здания, лекарства,
приборы — и все же не в этом главное. В
медицине, как и в экономике, требуется
изменить структуру взаимоотношений, перейти
от голого администрирования к подсчету
доходов и убытков; гласность, в конце
концов, требуется — не злокачественное
словоблудие, которым грешат публично те,
кто не имеет за душой ничего, что
способствовало бы очищению общества от скверны,
но открытое обсуждение наших пороков,
язв, деформаций.
Наша медицина должна стать, наконец,
воистину милосердной. На это надеются
все. Надеюсь и я — врач, четвертый
десяток лет лечащий больных.
58
ОМАИЩШ ЗАБОТЫ
I Дикорс
I Появился еще один оте-
I чественный лак, обра-
I зующий прозрачное и
I бесцветное покрытие,
' стойкое к атмосферным
I воздействиям, прояв-
I ляющее высокую адге-
I зионную прочность к
I черному металлу, бето-
I ну, древесине, кирпичу,
| керамике. Его рекомен-
I дуют для дачных доми-
I ков, кровель, гаражей,
I изгородей. Называется
I он неказисто — «ДИ-
I КОРС», но со смыслом.
■ При синтезе стирола
I образуются десятки ты-
I сяч тонн жидкого ку-
I бового остатка ректи-
Ц фикации стирола
I (КОРС). До недавнего
U времени его использо-
I вали как котельное топ-
I ливо. И это было подоб-
I но «сжиганию ассигна-
I ций»: ведь в КОРСе
I много стирола, способ-
щ ного к полимеризации.
■ Усилиями многих ис-
■ следователей КОРС се-
I годня стал важным сы-
I рьем для лакокрасочной
I промышленности, на его
I основе уже делают лаки
I и эмали для промыш-
I ленных целей. А бла-
I годаря работам воро-
I нежских химиков, на
■ основе КОРСа создан
■ материал для быто-
I вых целей — лак «ДИ-
■ КОРС». Пленкообразо-
■ ватель лака — отход
■ многотоннажного
процесса оксосинтеза. В
качестве растворителя в
лаке использован
нефтяной растворитель
«нефрас АР-120/200»,
также получаемый из
отходов. По-видимому,
создание Д И КОРСа —
своеобразный рекорд по
утилизации отходов.
Лак наносят кистью,
валиком, крас корас п ы-
лителем. Но прежде
металлическую
поверхность необходимо
очистить от ржавчины или
обработать одним из
модификаторов
ржавчины. Лак можно
разбавлять любым
углеводородным
растворителем — уайт-спиритом,
скипидаром, бензином и
другими.
И последнее: лак
«Д И КОРС» делают на
Пермском ПО «Пермь-
нефтеоргсинтез».
Янтарь
или пластмасса?
Пластмассовые бусы из
полиэфирной или
эпоксидной смолы легко
отличить от янтарных
не только по внешнему
виду. Пластмассовые
тяжелее янтарных,
поскольку плотности этих
материалов сильно
различаются: 1,7—1,9 г/см*
и 1,05—1,2 г/см1. Кроме
того, янтарь легче и
быстрее электризуется, он
теплее на ощупь.
Можно соскоблить немного
материала и поджечь
его. Запах горелого
янтаря близок к запаху
ладана и канифоли.
Что же такое янтарь
по химическому
составу? Это
термореактивная ископаемая смола
типа полиэфира.
Кремовый
оттенок
Сегодня в моде
приглушенные тона. Если вы
хотите покрасить
хлопчатобумажную ткань и
получить оттенок от
бледно-кремового до
коричневого, то
воспользуйтесь отваром шелухи
лука или чая. Оттенок
будет зависеть от
концентрации раствора и
времени
прокрашивания. Режим подберите
экспериментальным
путем, окрашивая
небольшие лоскутки ткани.
Этот метод хорош
еще и тем, что
отработанный раствор после
крашения можно смело
сливать в канализацию,
в то время как для
многих синтетических
красителей это не
рекомендуется делать.
Авторы выпуска:
Л. АФРИИ,
Г. БАЛУЕВА,
В. ВОЙТОВИЧ
Справочник
Лечение травами
Кандидат медицинских наук
Е. А. ЛАДЫНИНА,
кандидат биологических наук
Р. С. МОРОЗОВА
Под таким же точно названием в «Химии и жизни» (№ 8 за 1988 г.) была напечатана статья о
фитотерапии — ее возможностях, ограничениях и наиболее распространенных приемах. Там
же редакция пообещала напечатать в последующем краткий рецептурный справочник
применительно к наиболее распространенным заболеааниям.
Выполняем обещанное. Но прежде еще раз напомним, как готовить и принимать отвары и
настои из лечебных трав.
По народным рекомендациям, для приготовления настоя траву на ночь запаривают в
духовке. Сейчас обычно пользуются термосом. Дозу сухого сырья (обычно 2—3 столовых ложки)
с вечера всыпают в термос на 0,5 л и залиаают доаерху крутым кипятком. Пьют на следующий
день в теплом виде (слишком горячую жидкость надо охладить, налив порцию настоя в стакан
и помешивая ложкой), разделив на 3—4 приема, за 20—30 минут до еды.
Для приготовления отвара сырье кипятят 15—20 минут в эмалированной кастрюле под
крышкой на слабом огне, доливая при необходимости кипяток до начального объема.
Принимают отаары так же, как настои.
При наружном применении дозу сырья как для настоев, так и для отааров увеличиаают в
2—3 раза.
Иногда фитотерапевты назначают больным отдельные травы, но гораздо чаще — сборы.
При хронических заболеваниях курс лечения длится долго, месяцами; через 2—3 месяца
рекомендуется делать перерыв на 10—14 дней (или через 25 дней — на 5 дней).
Другие подробности — в частности, о том, как собирать и хранить травы, — а упомянутой
выше статье, а также в нашей книге «Фитотерапия» (Л.: «Медицина», 1987). А теперь — ре-
делты с комментариями.
I. Фитотерапия
ПРИ ЗАБОЛЕВАНИИ
ОРГАНОВ ДЫХАНИЯ
Рекомендуемые растения:
аир, алоэ, алтей, анис, багульник, береза, будра,
бузина черная, буквица, валериана, вахта, верба,
вероника, девясил, донник, душица, зверобой,
земляника, иссоп, календула, калина, клевер, коровяк,
крапива, лен, липа, лук репчатый, малина, мать-и-
мачеха, можжевельник, мята, одуванчик, ольха,
пастушья сумка, первоцвет, подорожник, пырей,
редька, репеиюк, ромашка, смородина черная,
солодка, сосна, спорыш, тмин, тысячелистник,
укроп, фенхель, фиалка, хвощ, чабрец, череда,
чеснок, шалфей, шиповник, эвкалипт.
Во всех рецептах состав указан в объемных
частях. Вот сборы для лечения острых
респираторных заболеваний, гриппа, ангины и
острого бронхита.
Сбор № 1
Корень ал^ея лекарственного — 2
Почки березы белой — 1
Щветки бузины черной — 1
корневище с корнями девясила высокого — 1
Трава зверобоя продырявленного — 7
Ягоды и лист малины обыкновенной — 2
Лист мяты перечной — 2
Почки сосны обыкновенной — 2
Трава шалфея лекарственного — 2
Лист эвкалипта шарикового — 2
Сбор № 2
Плоды аниса обыкновенного — 2
Корневище с корнями девясила высокого — 1
Трава зверобоя продырявленного — 5
Трава крапивы двудомной — 2
Цветки липы сердцевидной — 3
Трава мать-и-мачехи — 4
Цветки ромашки аптечной — 2
Плоды фенхеля обыкновенного — 2
Трава фиалки трехцветной — 4
Трава череды трехраздельной — 2
Сбор № 3
Корень аира тростникового — 1
Почки березы белой — 2
Трава душицы обыкновенной — 3
Корневище с корнями валерианы
лекарственной — 1
Трава зверобоя продырявленного — 3
Лист калины обыкновенной — 2
Семя льна посевного — 2
Трава тысячелистника обыкновенного — 2
Плоды укропа огородного — 2
Сборы назначают в ударных дозах, т. е.
берут 4—6 столовых ложек на термос
емкостью 0,7—1,0 л, а принимают настой, как
обычно, в 3—4 приема. Срок настаивания
можно сократить и начинать прием уже через
2—3 часа. Через 2—3 суток лечения
температура, как правило, нормализуется, исчезает
головная боль, начинает отделяться мокрота.
Ударные дозы прописывают на 3—5 дней
при ОРЗ, ангине и гриппе, на 6—8 дней —
при бронхите, а затем переходят к обычной
суточной дозе и продолжают лечение до
полного выздоровления. Осложнения при
таком лечении крайне редки.
Можно пользоваться любым из трех
приведенных сборов или, если есть
возможность, менять их через 5—6 дней. В приеме
медикаментов необходимости обычно не
возникает. В сборы можно включать
успокаивающие, улучшающие сон растения
(валериану, пустырник, боярышник, сушеницу,
руту).
Для лечения простудных заболеваний ис-
61
пользуют также полоскания и ингаляции.
Для ингаляций берут отвары листьев
эвкалипта, шалфея, чабреца, сосновых почек,
почек березы (в смеси или отдельно): 3
столовых ложки измельченного сырья заливают
0,5 л кипятка и кипятят 3—4 минуты в
чайнике. Сняв чайник с огня, надевают на
носик бумажную воронку и дышат горячим
паром через рот и нос.
Зев полощут 3—4 раза в день теплыми
отварами листьев шалфея и цветков
ромашки. Применяют также тысячелистник, череду,
чабрец, аир, багульник, будру, душицу,
зверобой, календулу, фиалку, хвощ, эвкалипт
(в смеси или отдельно). Отвары готовят из
расчета 4 столовых ложки измельченного
сырья на 0,5 л кипятка. Этими же отварами
промывают полость носа.
В ноздри закапывают масло с
эвкалиптом E—6 капель в каждую ноздрю 3—4 раза
в день). Готовят его так: 2 столовых ложки
сухих измельченных листьев эвкалипта
кипятят 10 минут на слабом огне в 200 г
оливкового или подсолнечного масла, затем
фильтруют через марлю. В аптеках продают
настой эвкалипта, его принимают внутрь с водой
по 20—30 капель, либо полощут им горло
B0—30 капель на стакан теплой воды).
Аптечное эвкалиптовое масло используют
для ингаляций и полосканий A5—20 капель
на стакан воды).
Весьма полезны лук и чеснок. Их
натирают на мелкой терке и вдыхают пары 2 раза
в день по 10—15 минут в течение 10—15 дней.
С профилактической целью при эпидемии
гриппа применяют настой чеснока B—3
зубчика мелко нарезают, заливают 30—50 г
кипятка, настаивают 1—2 часа и закапывают
в нос по 2—3 капли в каждую ноздрю;
через 2 дня настой меняют). Мелко
нарезанный чеснок в марлевых мешочках
можно привязывать к детской кроватке. Еще для
профилактики гриппа жуют корень аира.
Свежевыжатый сок редьки A часть) с
медом B части) применяют как
противовоспалительное, успокаивающее кашель и
отхаркивающее средство. Принимают по столовой
ложке 3—4 раза в день в течение 3—5 дней.
Отвар ягод калины с медом помогает при
трахеите и бронхите, ослабляя кашель и
способствуя разжижению мокроты. 100 г
ягод варят 5 мин в 200 г меда, принимают
по 1—2 столовых ложки 4—5 раз в день,
запивая теплой водой.
Настой шиповника в больших дозах
помогает при всех простудных заболеваниях.
Суточная доза — 5—6 ложек ягод на литровый
термос. Такой поливитаминный настой
повышает сопротивляемость организма и ускоряет
выздоровление.
В аптеках продают также грудные и пото-
62
го иные сборы. Сбор грудной № 1: корень!
алтея — 2, мать-и-мачеха — 2, душица —1.1
Сбор грудной № 2: солодка — 3, подорох I
ник — 3, мята — 4. Сбор потогонный №1:1
цветы липы — 1, ягоды малины — 1. Сбор I
потогонный № 2: ягоды малины — 2, мать-1
и-мачеха — 2, душица — 1. Эти сборы прини-1
мают так же, как указано выше. I
При пневмонии (крупозной и очаговой), экс-1
судативном плеврите, хронической пневмо-1
нии, хроническом бронхите, бронхоэктазах.1
туберкулезе легких и бронхиальной астме фн-1
тотерапию назначают дополнительно к меди!
каментозному лечению и проводят только!
под наблюдением врача. I
Сбор № 4 I
Корни алтея лекарственного — 2 I
Почки березы белой — 2 I
Трава будры плющевидной — 1 I
Трава буквицы лекарственной — 2 I
Трава вероники лекарственной — 1 ^
Корневище с корнями девясила высокого — li
Трава донника лекарственного — 1 I
Трава зверобоя продырявленного — 4 I
Лист земляники лесной — 1 I
Цветки календулы лекарственной — 2 I
Цветки коровяка скипетровидного — 3 I
Цветки липы сердцевидной — 2 I
Корневище с корнями солодки голой — Л
Плоды тмина обыкновенного — 1 I
Плоды фенхеля обыкновенного — 1 I
Трава чабреца — 2 I
Трава череды трехраздельной — 2 I
Трава шалфея лекарственного — 3 I
Лист эвкалипта шарикового — 1 I
Сбор № 5 I
Корень аира болотного —2 I
Трава багульника болотного — 4 I
Цветки бузины черной — 2 I
Лист вахты трехлистной — 3 I
Кора ивы белой — 1 I
Корневище с корнями девясила высокого — 1
Трава донника лекарственного — 1 I
Трава зверобоя продырявленного — 3 J
Трава иссопа лекарственного — 1 w
Трава клевера лугового — 1 I
Трава крапивы двудомной — 2 I
Лист и ягоды малины обыкновенной — Я
Лист мать-и-мачехи — 2 I
Плоды можжевельника обыкновенного — Ш
Корень одуванчика лекарственного — 1 I
Лист ореха грецкого — 1 I
Цветки ромашки аптечной — 3 I
Трава спорыша (горца птичьего) — 3 I
Трава тысячелистника обыкновенного — а
Трава фиалки трехцветной — 3 I
Сбор № 6 I
Плоды аниса обыкновенного — 2 I
Корневище с корнями валерианы лекарствен!
ной — 1 I
-.; V
'4V •*
^W^
'-&*
' #
->- ',
• • •
-.; V
'4V •*
^W^
'-&*
' #
->- ',
• • •
Будь война или разруха,
Первый хлеб тогда какой?
Факт, картошка прямо с духа,
Посоленная золой.
Ю. ПЕТРОВИЧ
Да, да, речь о картошке, но из настоящих
(ботанических) семян, не из клубней. Из тех
семян, которые созревают в зеленых ягодах
на ботве. Ими занялись во многих странах.
В США даже выведен сорт, который
размножают исключительно семенами. Там еще в
1982 году в «Farmers Weekly» (т. 96, № 13,
с. 54) мелькнула заметка о том, что
урожайность картофеля из семян выше, чем при
традиционном использовании семенных
клубней.
Но об этом чуть позже, а сейчас посмотрим,
что происходит с картошкой в нашем
отечестве.
Картофель по сей день называют «вторым
хлебом». Напрасно, между прочим.
Западноевропейцы прекрасно обходятся за обедом
без пшеничного и ржаного хлеба. Без
картошки — нет. А у нас?
Юло Туулик в рассказе «Можжевельник
выстоит и в сушь» сообщает: «Простая
народная мудрость на Сырве гласила: кто
больше не хочет есть картошку, тот скоро умрет.
К такой мудрости на Сырве прийти было
довольно просто — кроме картошки и кильки,
тут особо и есть было нечего».
Из воспоминаний о годах войны: «Если
у кого появлялся котелок картошки, все
собирались у него, как на торжество» (Вл.
Кравченко «Под именем Шмидхена»). «Молоко
и мясо стали недосягаемой роскошью. Если
удавалось раздобыть две-три картофелины,
мы задавали пир» (Альберт Кан «Радости и
печали...»).
Важнейшая особенность картофеля, как и
хлеба — то, что они никогда не
приедаются и не надоедают.
А между тем площади под картошкой
уменьшаются, а цены растут. Москвичам на
рынке килограмм частенько обходится в
рубль, южанам — в два. Не обидно ли, что
половина урожая картофеля нашей страны
остается в буртах или
картофелехранилищах для посадки на будущий год.
Урожай картофеля в совхозах и
колхозах невелик — в среднем по стране
немногим более десяти тонн с гектара. Из этих
десяти надо вычесть четыре на посадку под
урожай будущего года. Бывает, что и из них
к весне остается одна гниль. Тогда
руководители хозяйства срочно закупают семенной
картофель у населения, причем, заметьте,
по рыночной, не магазинной цене. Из-за
громадных потерь при хранении картофель в
общественном секторе убыточен. Это, к слову,
единственная культура, урожай которой
никогда не завышали в отчетах колхозов и
совхозов, напротив,— всемерно занижали.
Понятно почему.
Во время выращивания и хранения
картофель мучают болезни. На севере и в
центральных зонах страшна фитофтора, за ней
следуют вирусные болезни. Фитофтора,
бывает, и не проявится во всю силу, а вот
вирусные болезни, особенно в южных районах,
вредят с удивительным постоянством. В
накладе от вирусов не только картофелеводы,
но и плодоводы, овощеводы и цветоводы.
Картофель на планете в 1986 г.
Страны
Площадь,
тыс.
га
Урожай,
ц/га
Сбор,
тыс.
т
Австралия
Австрия
Алжир
Аргентина
Бангладеш
Бельгия/Л юксембург
Болгария
Боливия
Бразилия
Великобритания
Венгрия
ГДР
Греция
Дания
Египет
Индия
Испания
Италия
Канада
Китай
Колумбия
Марокко
Мексика
Непал
Нидерланды
Норвегия
Пакистан
Перу
Польша
Румыния
СССР
Судан
США
Турция
Финляндия
Франция
ФРГ
Чехословакия
Швейцария
Швеция
Эквадор
Югославия
Япония
37
35
120
114
108
49
40
144
161
177
68
459
44
31
73
848
289
135
113
4202
156
42
71
70
166
18
52
192
2095
322
6386
75
492
200
39
201
210
181
19
39
33
283
130
252
284
71
184
102
337
100
48
114
367
186
215
213
364
175
126
168
196
251
107
134
133
134
51
412
245
101
88
186
264
137
149
327
195
196
313
352
194
417
363
155
89
296
933
982
850
2100
1102
1650
400
697
1834
6500
1262
9859
939
1129
1275
10696
4857
2640
2850
45028
2091
560
950
357
6857
440
525
1687
39000
8513
87200
1120
16078
3900
773
6300
7390
3512
805
1397
512
2519
3800
3 Химия и жизнь № 2
Цветоводов, чтящих красоту, огорчали
изъяны, причиняемые цветам вирусными
болезнями. Они-то и обнаружили, что если
выращивать цветы из молодых делящихся
тканей (меристем), то появившиеся
клубнелуковицы часто свободны от вирусов. За этот
метод оздоровления взялись и
картофелеводы.
Делают это так. Отбирают здоровые
растения. Клубни от них 1—2 месяца
проращивают при температуре 35—37 °С в
термостабильных камерах. Затем вычленяют
меристемы под микроскопом и сажают эти
крошечные кусочки в стерильные пробирки
на питательную среду (она включает до 40
питательных веществ в бидистиллированной
воде). Растеньица в пробирках холят и
лелеют при температуре 23 °С, влажности
воздуха 70 %, освещенности 5—20 тысяч люкс
при 12-часовом непрерывном освещении.
Но это далеко не все. Проростки
величиной в 3—5 миллиметров пересаживают
на свежую питательную среду, что
стимулирует их рост и укоренение. Потом
черенки из выращенных растений опять
помещают в пробирки на новую питательную
среду. До черенкования и после их несколько
раз проверяют под электронным
микроскопом для выбраковки зараженных вирусами.
И только после этого крошечные растеньица
пересаживают из надоевших им пробирок в
почву теплицы, чтобы получить урожай
клубней. Бывает, и здесь молоденькие растения
беспощадно режут на куски для
укоренения — это называют ускоренным
размножением. Несмотря на «ускорение», от
первоначального отбора здоровых растений до
получения безвирусной элиты уходит около
7 лет.
Таким муторным способом освобождают
растения от вирусов X, S, М и Y (всего их
чуть ли не весь латинский алфавит). Если
надо избавить клубни еще и от вируса
скручивания листьев картофеля (ВСЛК), их
прогревают при 40 ° С в течение 56 дней по
2—3 часа в сутки. Причем остальное время
их держат при 16—20 °С. Одним словом,
хлопот хватает. Да и себестоимость одного
«безвирусного» пробирочного растения
составляет от 3 до 10 рублей.
Поэтому-то генетики и селекционеры
Голландии, Перу, Китая, Японии, Индонезии,
США, а вслед за ними — догонять нам не
привыкать — и СССР заинтересовались
созданием картофеля, выращиваемого из
семян. Ведь такие семенные посевы можно
изолировать от промышленных посадок
картофеля и других пасленовых культур —
источников вирусных инфекций. Картофель
из настоящих семян свободен от вирусов
скручивания листьев (ВСЛК), Y, X и, если
нет контактов с больными растениями,
практически не поражен и другими
инфекциями.
Семена картофеля легко хранить и
транспортировать даже в географически
отдаленные регионы. Экспортом картофельных
семян уже занимаются Международный центр
картофеля в Перу и Голландия.
Следует принять во внимание и
возможность создания государственного
страхового фонда семян на случай захвата
вирусами обширных территорий страны. Такой
фонд без существенных затрат на хранение
можно не обновлять годами, не опасаясь
существенного снижения всхожести и
повреждения болезнями, вредителями,
химикатами и радиацией (вспомните уроки
Чернобыля).
Идея получения картофеля из настоящих
семян не нова. Первый отечественный опыт
такого рода относится к 1767 году.
Инициатором был сибиряк-илимчанин
Березовский. К сожалению, история не сохранила
его инициалов. Были, вероятно, и другие
попытки. Во всяком случае, в кулинарной
книге Е. Молоховец A914 г.) даны первые
«агроуказания» молодым хозяйкам, как
вырастить картофель, не расходуя клубней.
В тридцатые годы поборником
выращивания картофеля семенами стал И. А. Ве-
селовский, профессор, заслуженный деятель
науки и техники, один из авторов «Химии и
жизни», немного не доживший (умер в
1987 г.) до своего столетия. В 1933 году он
выпустил брошюру «Картофель семенами
северным, горным и отдаленным районам
СССР». Откликом на брошюру стало
постановление Наркомзема СССР «О массовом
опытно-хозяйственном посеве картофеля
семенами» того же года. Тогда же на
страницах газеты «Труд» академик В. Р. Вильяме
заявил: «Картофель из семян — дело вполне
и близко осуществимое».
Оказалось не близко. Хотя годы войны
и внесли свои коррективы: картофель сеяли
и семенами, и очистками от клубней, в
лучшем случае — верхушками клубней.
Одним из препятствий массовому
распространению этого метода выращивания
картофеля стало ложное убеждение, будто
для посева пригодны семена любого сорта
картофеля, образующего ягоды. Авторам
этой статьи довелось убедиться, что семена
столовых сортов за исключением редких лет
дают мизерный урожай. Необходимо вывести
специальные сорта, из семян которых
получаются хорошие клубни — и по форме, и по
вкусу, и по урожайности. Из семян
нынешних сортов, как правило, вырастают
растения с мелкими клубнями.
66
До войны и в годы войны, какое-то время
и потом сельское население и понятия не
имело о гербицидах. А ведь растения
картофеля из семян растут медленно и легко
глушатся сорняками. Наконец, еще одно
препятствие для выращивания картофеля из
семян — низкая всхожесть. Однако уже
выяснено, что у семян, намоченных даже в
обычной воде, без стимуляторов, резко
возрастает и всхожесть, и энергия роста.
Пожалуй, здесь заманчиво испытать сеялки
с высевом в водной струе, применяемые в
США для овощных культур.
Выращивание картофеля из семян будет
неизбежно расширяться. Миниатюрные
семена не требуют емких хранилищ, не
нуждаются в переборке зимой и весной. Для
засева гектара требуется лишь 100—150
граммов семян. В грамме их около 1,5—2 тысяч;
такое количество содержат всего 80
материнских растений. С одного гектара
картофеля можно получить до 150 килограммов
семян, этого вполне достаточно для засева
полутора тысяч гектаров. Крупнейшая
экономия сельскохозяйственной площади, которой
и так на среднепланетного человека
приходится менее гектара. А ведь с каждого
гектара ежегодно урываются квадратные
сантиметры и метры под дороги, дома,
заводы, фабрики, нефтяные скважины и карьеры
для добычи угля, руды или просто песка.
Журналист Ю. Д. Черниченко в очерке
«Про картошку» писал: «Миру не хватит
премий почтить ученого, который сделает
доступным посев картофеля семенами. Не
клубнями, а настоящими семенами,
вызревающими в ягодах на стебле!»
Полагаем правильным ему возразить:
хватит!
Т. И. ВАСИЛЬЕВА,
Ю. П. ЛАПТЕВ,
Всесоюзный институт растениеводства
им. И. И. Вавилова
Полезные советы
химикам
Дозатор
для растворов
Когда точную порцию
жидкости отбирают раз-другой, особо
сложного снаряжения не
надо — достаточно обзавестись
пипеткой. А если анализы
идут сериями — десятками,
сотнями? В таком случае есть
смысл подумать об
устройстве, которое сделало бы работу
более производительной и
удобной. Предлагаю конструкцию
дозатора; в ее основе —
обычный медицинский шприц.
Бутыль с раствором заткнута
пробкой с трубочкой, к
которой можно в случае нужды
присоединить хлоркальциевую
трубку, а можно и грушу,
подающую жидкость в
вертикальную трубку (при этом из
трубки вытесняется воздух).
Затем трехходовой кран
переключается из положения «из
бутыли — на бюретку» в
положение «из бутыли — на шприц».
Шприц закреплен со
сравнительно небольшим уклоном вниз
(чтобы под поршнем не
накапливался воздух) на подставке,
снабженной нижним упором.
Когда доза набрана, под носик
бюретки подставляется рабочая
колба, кран переводится в
положение «из шприца — в
бюретку» и доза сливается в колбу.
После этого кран можно
вернуть в прежнее положение и
сразу же набирать в шприц
следующую дозу.
Е. АЛАРКОН,
студент МХТИ
им. Д. И. Менделеева
3*
67
* 1НЫ"к
>ИМИК
Сегодня мы обсуждаем пятое,
последнее задание прошлогоднего конкурса.
5. Экспериментально определите,
как меняется скорость растворения
магния в уксусной кислоте в
зависимости от ее концентрации... Если есть
возможность, определите, как
изменяется электропроводность растворов
уксусной кислоты.
Это задание было, вероятно, самым
трудны**, особенно — интерпретация
полученных результатов. Сначала надо
было определить скорость реакции
магния с кислотой. В условии предлагался
наиболее простой, хотя и не самый
точный способ: принять за скорость
реакции величину, обратную времени
растворения кусочка магния. Это
особенно удобно, если магниевой стружки
или ленты мало. Однако возможны
и другие варианты. И. Михайлов брал
кубик магния объемом 1 см3 и измерял
начальную скорость реакции по
времени выделения первых 10 мл
водорода (рис. 1).
Наиболее подробно исследовали
реакцию школьники А. Крыжановский,
Н. Обозненко, В. Сухой и А.
Стрельцов (Ялта), занимавшиеся в секции
химии Малой Академии наук Крыма
«Искатель» под руководством И. Я. Бурака.
Прежде всего, с помощью титрования
раствором NaOH, они определяли
концентрацию исходной уксусной кислоты.
(К сожалению, в их расчеты вкралась
ошибка: плотность 10 %-ного раствора
NaOH принималась равной 1,007 г/см ,
тогда как правильное значение —
1,11 г/см3.) Затем в мерную колбочку
помещали отмеренные порции
концентрированной кислоты (от 1 до 40 мл)
и доливали дистиллированную воду до
общего объема 50 мл. В полученные
растворы вносили заранее взвешенные
кусочки магния, взятого из набора
«Юный химик».
Предварительные опыты показали:
скорость растворения растет с
увеличением поверхности металла, что, в
общем-то, и следовало ожидать.
Кусочек магния весом 22,4 мг и с площадью
поверхности 70 мм2 растворился за
750 с, а при площади 110 мм
B1,6 мг) — за 453 с. Поэтому для опы-
68
Клуб Юный химик
тов с кислотой разной концентрации
ребята брали кусочки магния примерно
равной площади.
Оказалось, что по мере увеличения
концентрации кислоты скорость
растворения сначала растет, достигает
максимума, а затем падает. К такому
же выводу пришли и другие участники
конкурса. Те из них, кто сумели
провести измерения электропроводности
растворов СНзСООН в зависимости от
концентрации, увидели, что оба
графика очень похожи (рис. 2). Это,
конечно, не случайно: и скорость
растворения магния, и
электропроводность раствора зависят от степени
диссоциации уксусной кислоты.
Однако здесь есть серьезное
затруднение: попытки использовать теорию
электролитической диссоциации Арре-
ниуса для объяснения (хотя бы
качественного) экспериментальных кривых не
приводят к успеху. Действительно, для
равновесия СНзСООН <± СН3СОО~+
+ Н+ можно записать константу Кд=
= [Н ^] [СНзСОО-]/[СН3СООН], где
[СНзСООН] — концентрация недиссо-
циированных молекул. Если мы
обозначим общую концентрацию кислоты
через С, то в знаменателе получим
[СН3СООН]=С — [Н+]. Но уксусная
кислота слабая (Кд=1,75- 10~5), степень
ее диссоциации а=[Н4]/С мала даже
в разбавленных растворах, поэтому
[Н+]<<:С, и выражение для константы
диссоциации упрощается: Kfl=[Hf] /С,
откуда [H+]=V КдС. Из этой формулы
следует, что концентрация ионов долж-
г
t 1 1 J __J I —i 1% й 1 J
на все время расти с увеличением
концентрации кислоты, хотя и несколько
медленнее, и никакого максимума
для [Н+] формула не дает. Как
объяснить это противоречие?
Сам Аррениус считал, что ионы
движутся в растворах хаотически —
примерно так, как молекулы в газах.
Все формулы, выведенные на
основе теории Аррениуса, будут
справедливы лишь для таких идеальных
растворов. Однако вспомним, что даже
газы, состоящие из нейтральных и
относительно слабо взаимодействующих
молекул, при повышенных давлениях
перестают подчиняться уравнениям
идеальных газов. Тем более это
относится к растворам электролитов. В
таком растворе каждый ион притягивает
к себе ионы противоположного знака
и как бы окружает себя ионной
атмосферой, плотность которой увеличива-
tf
/
°fi\ y> to
o,1 \ W
*i\ ¥,1
Клуб Юный химик
69
ется с концентрацией. Кроме ионов,
взаимодействуют друг с другом и не-
диссоциированные молекулы кислоты,
образуя димвры, а это затрудняет их
диссоциацию.
В таких случаях, как справедливо
отмечают члены химического кружка из
Ялты, вместо концентраций ионов в
формулах надо использовать
активности. Активность — это такая величина,
подстановка которой вместо
концентрации в уравнения для идеального
раствора, делает эти уравнения
применимыми для данного раствора. Для очень
сильно разбавленных растворов
активности совпадают с концентрациями, но
чем сильнее раствор отличается от
идеального, тем больше отличаются эти
величины, для концентрированных
растворов сильных кислот они могут
отличаться в сотни раз.
Посмотрим теперь, что будет, если
в раствор электролита опустить
электроды и подать на них напряжение.
Под действием электрического поля
каждый ион начинает двигаться в одну
сторону, а его ионная атмосфера —
в противоположную. Это создает
сильное «трение», оно тормозит движение
ионов и снижает их подвижность.
Чем больше концентрация, тем
плотнее ионная атмосфера, тем сильнее
тормозящий эффект. Движение ионов
затрудняется и вязкостью раствора,
которая также растет с концентрацией.
В случае уксусной кислоты вязкость
растворов повышается почти в 3 раза
при увеличении концентрации от
1 до 80 %.
Все сказанное имеет самое
непосредственное отношение не только к
электропроводности, но и к скорости
реакции кислоты с металлом.
Ялтинские школьники показали, что при
перемешивании 2,5 М раствора кислоты
скорость растворения заметно
увеличивается: ведь перемешивание как бы
искусственно повышает подвижность
ионов водорода. Увеличивается
скорость и при повышении температуры —
примерно в 10 раз, если раствор
нагреть от комнатной температуры
до 73 °С.
В заключение отметим, что
растворению металлов в кислотах посвящено
очень много исследований. Впервые
скорость растворения магния в
уксусной кислоте измерил в 1881 г. русский
химик Н. Каяндер. Определяя
количество магния, растворяющегося за
одну секунду с 1 дм2 поверхности, он
нашел, что скорость реакции проходит
через максимум, причем вид кривых
сильно зависел от чистоты магния.
В 1907 г. немецкий химик Р. Лон-
штейн заметил, что дихромат калия
замедляет реакцию, однако пассивация
металла прекращается, если добавить
к раствору соли, образованные
сильными кислотами и щелочными
металлами или магнием.
В 1935 г. американские
исследователи С. Кинг и М. Шак измеряли
скорость растворения в разбавленной
@,027 М) уксусной кислоте
вращающегося магниевого цилиндра диаметром
2 см и длиной 2,5 см. При увеличении
скорости вращения с 5 до 20 об./с
скорость растворения увеличивалась в
2,5 раза. Опыт доказывает, что
лимитирующая стадия реакции —
продвижение кислоты к поверхности металла.
Это подтверждает и такой эксперимент.
Если к раствору добавить сахар,
увеличив тем самым вязкость, то скорость
реакции будет снижаться.
Мы разобрали все задания конкурса.
Многие его участники писали, что они
с большим удовольствием приняли в
нем участие. Желаем всем успехов в
новом конкурсе, условия которого
помещены в № 12, 1988 и № 1, 1989 г.
И. ЛЕЕНСОН
ДОМАШНЯЯ ЛАЬОРАТОРИЯ
Согласитесь, что интерес к
химии во многом зависит
от учителя. Ребятам из
московской школы № 174
повезло — до недавнего
времени здесь преподавала
химию Екатерина Ивановна
Малолеткова. Ее
выпускникам не составляло труда
поступить в химический
институт. Екатерина Ивановна
владеет методикой,
развивающей творческие
способности ребят. Не
удивительно, что около 300 ее вы-
70
Клуб Юный химик
пускников стали химиками.
В нескольких выпусках
нашего клуба мы познакомим
вас с самостоятельными
работами учеников 174-й
школы.
Из чего получают сахар,
который мы едим? Конечно,
из сахарного тростника и
свеклы, это знает каждый.
Но вот как? Попробуйте
получить его сами.
Полкило хорошо
промытой свеклы протрите на
крупной терке, затем
разотрите в фарфоровой
ступке. Полученную
свекольную пасту переложите в
литровую колбу и залейте
600 мл взмученного
15 %-ного известкового
молока. Закройте колбу
пробкой и в течение
нескольких часов пер иод и че-
ЛОВКОСТЬ РУК
ски встряхивайте ее. Гид-
роксид кальция
нейтрализует органические кислоты,
даст с ними нерастворимые
соли и высадит карбонаты.
Затем отожмите сок через
ткань, слейте в другую
стеклянную банку, а твердый
остаток залейте 400 мл
холодной воды; выдержите
около трех часов и снова
отожмите сок.
Теперь обе порции сока
соедините вместе и
медленно пропускайте через
него углекислый газ. Эта
операция необходима для
того, чтобы нейтрализовать
избыточную щелочность,
привнесенную известковым
молоком. Газ надо
пропускать до тех пор, пока
раствор не станет нейтральным
или слабощелочным (здесь
вам пригодится лакмусовая
бумажка). Профильтруйте
смесь и пропустите через
слой активированного угля
или аптечного препарата
«карболена»: уголь
обесцветит сок и уничтожит его
неприятный запах.
Бесцветный сок упарьте
в фарфоровой чашке на
водяной бане, чтобы объем
жидкости уменьшился в
пять-восемь раз, и оставьте
кристаллизоваться.
Кристаллизация пойдет
быстрее, если бросить в раствор
несколько крупинок сахара.
Из полкило хорошей
свеклы можно получить 40 г
сахарного песка.
Таня ГАЛИЧЕВА,
7-й класс
Для того, чтобы провести
электрохимические опыты в пробирке, надо прежде всего
собрать прибор (см. рис.). Широкую
пробирку закройте резиновой пробкой с
плотно вставленными в нее пробиркой без дна,
электродом и газоотводной трубкой.
Пробирку без дна также закройте резиновой
пробкой с газоотводной трубкой и
электродом. Оба электрода сделайте из медной
проволоки диаметром 3—4 мм. Не
забудьте изогнуть их внизу одним-двумя
спиральными витками. Расстояние между
электродами, а значит и сопротивление электролита
можно регулировать, передвигая
электроды. Участки электродов выше пробок надо
обязательно изолировать резиновыми или
хлорвиниловыми трубками. Прибор лучше
Клуб Юный химик
71
закрепить вертикально в лабораторном
штативе. Источником тока может быть
аккумулятор, батарея гальванических элементов
или выпрямитель переменного тока с
напряжением до 12 В.
Теперь, когда все готово, можно
приступить к опытам.
Опыт 1. Давайте попробуем сравнить
электропроводности разных растворов.
Приготовьте их, затем налейте в прибор один
из исследуемых растворов так, чтобы он
закрыл спирально изогнутые участки
электродов. На внешней пробирке отметьте
карандашом или резиновым кольцом уровень
раствора и в дальнейшем все
исследуемые растворы наливайте до этого уровня.
Соедините прибор последовательно с
реостатом и амперметром на 2—4 А и
подключите к источнику постоянного тока. По
показаниям амперметра можно сравнить
электропроводности растворов. Не забывайте
перед каждым опытом промывать
пробирки и электроды дистиллированной водой.
Опыт 2. Хотите убедиться, что ион Мп04
заряжен отрицательно? Установите
электроды так, чтобы их спирально изогнутые
участки были на одном уровне и
находились на 6—7 см выше нижнего отверстия
внутренней пробирки. Нижнюю часть
внутренней газоотводной трубки удлините
резиновой трубкой так, чтобы она была лишь
на 1—2 мм выше дна внешней пробирки.
Теперь налейте в прибор 0,1 % раствор
хлорида натрия и подключите электроды
к источнику постоянного тока: внутренний
электрод должен быть положительным,
внешний — отрицательным. Теперь в
удлиненную газоотводную трубку капните с
помощью пипетки раствор перманганата
калия, чтобы появилась окраска у отверстия
трубки на дне пробирки. Через полторы-
две минуты станет заметно, что
окрашенные перманганат ионы перемещаются
только во внутреннюю пробирку к
положительному электроду.
Опыт 3. К нижним концам медных
электродов прочно прикрепите графитовые
стержни от батарейки карманного фонарика
или полностью замените металлические
электроды графитовыми. Затем налейте в
прибор раствор хлорида меди (II) с
массовой долей растворенной соли 0,1 %.
Причем графитовые стержни должны быть
полностью погружены в раствор. Подключите
прибор к источнику постоянного тока с
напряжением 12 В. Через одну-две минуты
отрицательный электрод начнет
покрываться медью.
Наверняка можно придумать много
других интересных опытов, когда в руках такой
простой и универсальный прибор. Он
пригодится и в школьной химической
лаборатории, и в домашней лаборатории юного
химика.
Ю. БУЛАВИН
Как зажечь огонь, если у вас
нет спичек или зажигалки?
Можно взять камни и сухие
палочки, в солнечный
день — стеклянную линзу.
В высокогорье и в
Заполярье такие линзы делают
из куска чистого льда.
Огонь можно получить и с
помощью обыкновенной
хлопчатобумажной ваты.
Возьмите два комочка
ваты. Каждый из них
осторожно растяните в стороны,
чтобы получилась
сеточка — тонкий листик
ткани диаметром 5 см и
толщиной менее миллиметра.
Затем скрутите из одного
ватного листочка рулончик,
потом с силой прокатите
его между ладонями
несколько раз в одну сторону
по ходу завитка. Хорошо и
плотно скрученная ватка
должна напоминать шнур с
острыми концами длиной
примерно 5 см и толщиной
в средней части
миллиметров пять. Сверху на него
плотно накрутите вторую
ватную пластинку и
получите твердый шнур толщиной
около 7 мм.
Теперь положите его
поперек гладкой сухой доски,
другой такой же доской
накройте шнур и начните
быстро катать его между
досками то вперед, то
назад.
Через полминуты, когда
вы почувствуете запах
тлеющей ваты, возьмите
шнур, разорвите его
посередине и сразу же быстро
вращайте оборванные
концы друг возле друга на
расстоянии один миллиметр.
Тем самым вы создадите
завихрения воздуха,
которые будут подавать
кислород и раздувать огонь,
тлеющий внутри шнура.
Через несколько секунд
покажется дымок, а затем и
огонь. Тлеющим шнуром
можно разжечь
наскобленную на тонкие волокна
сухую древесину и бересту,
смолистые щепочки
хвойных деревьев, сухую хвою
и траву.
Так можно добыть огонь
и из кусочка сухой
хлопчатобумажной ткани, из
лубяных волокон растений.
Изловчившись, если нет
досочек, вату можно зажечь
и в ладонях.
В. Ф. БАРДИН
72
Клуб Юный химик
I че чь wcvi и
Элементарная
история
Хочу предложить вам не совсем
обычный рассказ. В начале
семидесятых, когда я учился на
химфаке Ростовского
университета, большой популярностью
пользовался у нас анекдот,
написанный таким образом, что в
нем использовались названия
элементов таблицы Менделеева.
Разыскать автора анекдота мне
не удалось, возможно, то был
студенческий фольклор,
передаваемый от курса к курсу. Я его
в те голы записал — и забыл.
А недавно, перебирая архив,
наткнулся на него и немного
отшлифовал, чтобы получился
небольшой рассказ. Он перед
вами. Если вы знаете
настоящего автора (не исключаю, что по
студенческому миру гулял
искаженный, неточный, по памяти
записанный вариант), буду
признателен за сообщение, кто
есть истинный автор.
Плагиатором быть не хочу и на права
соавтора не претендую.
М.
Г. ПЕРФИЛЬЕВ,
Ростов-на-Дону
Дело было не то в Европии,
не то в Америции, а
возможно, в Индии. Собрались мы
с Берклием и Бором на его
фермий. Сидели икалий. Вот
Бор нам и скандий: «Чего
без кислорода сидеть, и так
сера на душе. Давай по
рубидию скинемся». Ну, мы все
рады — какой технеций!
Одно слово — титан.
И тут Берклий нам
скандий: «Я-то с Галлий, значит,
неодим». А Бор ему: «Раз
неодим, давай два
рубидия», — и нам подмарганец.
Берклий жмется: «У меня
одна медь астат, аргентум
весь кончился...» Тут я, как
самый актиний, у него
иттербий: «Платина, —
говорю, — и все тут!» А Берклий:
«Что я, гольмий должен с
фермия уходить?» С
большим трудом палладий.
«А кому бежать? — кричит
Берклий.— Я-то совсем
хром...»
Тогда Бор сбериллий
рубидии, сунул себе под
мышьяк и побежал. А Берклий
радон, как торий. Сидим мы,
кюрий, ждем Бора. Вдруг
слышим: «Аурум, аурум!»
Я говорю: «Никак Бор?».
А Берклий: «Нет, неон».
Гадолиний мы, гадолиний,
кто бы это был. Берклий
тем временем в углу с
Галлий, рука на таллий, что-то
ей про Франций залитий,
старый плутоний, а она ему
на шею висмут. Вдруг
слышим опять: «Аурум, аурум!»
Выходим мы, смотрим —
бежит Бор, а за ним
соседский кобальт Аргон, и
гафний, гафний на него. Догнал
он Бора и как уксус его за
мышьяк, где наши рубидии
лежали. Наш Бор парень
железо, не уступает:
«Сурьма, кричит, свинец,
празеодим проклятый!» А тот знай
его тербий. Тут Бор совсем
лютеций стал. Руками
машет, орет: «Кто мне рубашку
лантан будет?» Смотрим —
а наши рубидии уже у
кобальта во ртути. Я к нему:
«Аргончик,— говорю,—
скажи «гафний», ну, скажи!»
А он только сквозь зубы
цезий: р-р-р...
И тут Берклий станнум на
колени, подполз к Аргону да
как заорет: «Гафний!!!» Ну и
цирконий — Аргон наши
рубидии проглотил и бегом с
фермий. Мы к Бору:
«Полоний на место наши
рубидии», — а он: «Что я вам,
родий их, что ли?»
Плюмбум мы на него и
ушли. Чтобы мы еще когда
натрий соображали — ни-
никель.
73
К 120-летию
Периодического
закона
vV
£>.*Я
■ч.
4ш? .!••• Гт* *п$С в*/* jf*4fe
/-Л «Ц&Г jCr« ^
Л/
схему, созданную задолго
до таблицы Менделеева, в
1819 г., известным
естествоиспытателем К. Бэром. Он
пытался систематизировать
животное царство.
Поиск закономерности в
сложных природных
явлениях и в наше время нередко
приводит исследователей к
графическим построениям.
Так, удивительная параллель
в асимметрии
биоорганических молекул, с одной
стороны, и растений, с другой,
была установлена
философом Ю. А. Урманцевым:
каждому из 16 изомеров
альдогексоз, как
выяснилось, соответствует свой
Шедевр
систематики
«Химия и жизнь»
рассказывала о Периодическом
законе неоднократно A969 № 9;
1978 № 1; 1980 № 9).
Всемирно известная таблица,
первый вариант которой был
создан Д. И. Менделеевым
17 февраля 1869 г.,
продолжала давнюю традицию,
заложенную еще античными
учеными. Стремясь
обобщить, свести воедино
многочисленные разнородные
факты и наблюдения,
исследователи всегда старались
отыскать для них
лаконичную, предельно емкую
форму записи — код, таблицу,
схему... Именно такую роль,
видимо, играл еще «круг
Петозириса» — показанная
на рис. 1 схема, в виде
которой, по преданию,
египетские алхимики передали
свое знание древнегреческим
коллегам.
Рис. 2 также изображает
АЛЬДОГЕКСОЗА
1 C*SH
НО - С - Н
но -ф -н
но-с -н
но-с -н
С HzOH
н - с - он
но-с-н
но-с- н
но-6-н
CHjOH
г-н
и - с - он
и -с-он
н - с - он
н-с-он
сн2он
1 г*°
но-с-н
н-с-он
Н-6-ОН
н-6-он
CHzOH
ЛИСТ ЛИПЫ
МП
abed
a'bed
a'bc'cT
atfe'd*
74
«изомер» в системе жилок
листа липы. Это сходство
удобно выражается в виде
таблицы, фрагмент которой
показан на рис. 3
(полностью ее опубликовал
журнал «Природа», 1979, № 9).
Форма периодической
таблицы оказалась самой
приемлемой и для того,
чтобы обобщить многообразие
биохимических реакций,
происходящих в живой
клетке. Карта метаболических
путей, разработанная в
1976 г. А. Г. Малыхиным'
(рис. 4 — ее фрагмент) и
несомненно навеянная
изучением менделеевской
таблицы, ныне широко
применяется специалистами.
Отряд ученых,
называющих себя системологами,
ПЕРИОДЫ
KET030-I-* И
[БИСФОСФАТЫ]
ПОЛИОЛЫ
КЕТОЗЫ /Ф/т»
\ АЛЬДОЗЫ И АЛЬДО
£ НОВЫЕ КИСЛОТЫ
1 »
S АЛЬДОЗСН Ф
S ••»-
го УДФ АЛЬДОЗЫ
2-КЕТ0-3-ДЕ30КСИ
АЛЬДОНОВЫЕ КИСЛОТЫ
УДФ- АЛЬДОЗЫ
Is 11 п
АЛЬД0301-Ф
* • Ж -\\
развивая традицию Бэра
и Н. И. Вавилова,
открывшего закон гомологических
рядов («Химия и жизнь»,
1966 № 12), продолжает
совершенствовать
графические системы, которые
отражают сложнейшую
иерархию живых организмов. На
рис. 5 показана изящная
схема царств и подцарств
Уиттекера-Заварзина. Тело
«бабочки» составляют
прокариоты, а крылья —
растения и животные. Система,
разработанная Ю. В.
Чайковским, построена на
экологической основе и
учитывает всю непростую
путаницу царств и межцарствий.
Она значительно сложнее,
и на рис. 6 показана лишь
ее верхняя часть — царство
животных с примыкающими
группами (полностью
макросистему Чайковского
можно найти в сборнике
«Методы исследования в
экологии и этологии», Пу-
щино, 1986 г.).
В анналах разных наук
можно отыскать множество
других схем и таблиц —
физических,
астрономических, лингвистических...
Однако таблица Менделеева —
по сей день
непревзойденный шедевр систематики.
75
Эшелон
Главы из рукописи
И. С. ШКЛОВСКИЙ
А ВСЕ-ТАКИ ОНА ВЕРТИТСЯ!
Его арестовали на балу, где люди праздновали
наступающую 19-ю годовщину Великого
Октября. Он после танца отводил свою даму
на место, когда подошли двое. Такие
ситуации тогда понимали быстро. «А как же дама?
Кто ее проводит домой?» «О даме не
беспокойтесь, провожатые найдутся!»
Он — это Николай Александрович
Козырев, 27-летний блестящий астроном, надежда
Пулковской обсерватории. Его работа о
протяженных звездных атмосферах незадолго
до этого была опубликована в ежемесячнике
Королевского Астрономического общества
Великобритании, авторитетнейшем среди
астрономов журнале. Арест Николая
Александровича был лишь частью катастрофы,
обрушившейся на старейшую в нашей стране
знаменитую Пулковскую обсерваторию,
бывшую в XIX веке «астрономической столицей
мира» (выражение Симона Ньюкомба).
Пулковская обсерватория давно уже была
бельмом на глазу у ленинградских властей —
слишком много там было независимых
интеллигентных людей старой выучки. После
убийства Кирова положение
астрономической обсерватории стало, выражаясь
астрофизически, метастабильным.
Беда навалилась на это учреждение как бы
внезапно. Хорошо помню чудесный осенний
день I960 года, когда я гостил на Горной
станции Пулковской обсерватории, что около
Кисловодска, у моего товарища по
Бразильской экспедиции флегматичного толстяка
Славы Гневышева. Мы сидели на залитой
солнцем веранде, откуда открывался
ошеломляющий вид на близкий Эльбрус. Тихо и
неторопливо старый пулковчанин Слава
рассказывал о катастрофе, фактически
уничтожившей Пулково в том незабываемом году.
Видимым образом все началось с того, что
некий аспирант пошел сдавать экзамен кан-
Продолжение. Начало см. «Химия и жизнь», 1988,
№ 9; 1989, № 1.
76
дидатского минимума по небесной механике
своему руководителю, крупнейшему нашему
астроному профессору Нумерову*. По
причине бездарности и скверной подготовки
аспирант экзамен провалил. Полон злобы,
усмотрев на рабочем столе своего шефа
много иностранной научной
корреспонденции, он написал на Нумерова донос — то ли
в местную парторганизацию, то ли повыше.
В то время секретарем парторганизации
обсерватории был Эйгенсон — личность
верткая, горластая и малосимпатичная.
Ознакомившись с доносом, этот негодяй решил,
что наконец-то настал его час. Проявив
«должную» бдительность, он дал делу ход,
в результате чего Нумерова арестовали.
Когда в «Большом доме» на первом же
допросе его жестоко избили, он подписал
сфабрикованную там бумагу с перечислением
многих своих коллег — якобы участников
антинародного заговора (всего 12 в Пулково
и примерно столько же в ИТА).
Следует заметить, однако, что к Нумерову
наши славные чекисты подбирались еще до
описанных сейчас событий. Еще до ареста
Нумерова они выпытывали о нем у Николая
Александровича, но, конечно, ничего не
добились. Несмотря на расписку о
неразглашении, Козырев предупреждал Нумерова о
надвигающейся беде. Избитый несчастный
астроном рассказал об этом следователю, что
и послужило поводом для ареста Н. А. После
этого последовали новые аресты. Короче
говоря, пошла обычная в те времена
цепная реакция. В результате этого пожара
(иначе такое явление не назовешь) по меньшей
мере 80 % сотрудников Пулкова во главе
с директором, талантливым ученым Борисом
Петровичем Герасимовичем были
репрессированы, причем большинство из них потом
погибли. Среди погибших — Еропкин и ряд
других деятелей отечественной
астрономической науки. (...)
Конечно, 1937 год принес нашему народу
тотальную беду. Все же много зависело от
конкретной обстановки в том или ином
учреждении. Как тут не привести
удивительный случай, имевший место в моем
родном Астрономическом институте им.
Штернберга. Это столичное учреждение по
размерам было сравнимо с Пулковом, можно
сказать, его двойник. Невероятно, но факт:
примерно в то же время некий аспирант тоже
пошел сдавать небесную механику своему
* Член-корреспондент Академии наук СССР
Борис Васильевич Нумеров был тогда директором
Института теоретической астрономии (ИТА) и
членом ученого совета Пулкова.
шефу профессору Дубошину. Результаты
экзамена были столь же плачевны, как и у его
коллеги в Пулково. И повел себя московский
аспирант после такой неудачи совершенно
так же, как и ленинградец — написал донос
на шефа, инкриминируя ему те же грехи —
научную иностранную корреспонденцию!
Стереотип поведения советских аспирантов
тех далеких лет просто поражает! Это
событие осложнялось еще общей ситуацией в
Астрономическом институте им. Штернберга.
Парторгом был тогда некий Аристов —
типичный «деятель» того времени. Он
разводил демагогию, что-де в институте зажимают
представителей рабочего класса — по тем
временам очень опасное обвинение. Нашлись,
однако, в институте силы, которые дали
решительный отпор провокаторам. Это были
члены тогдашнего партбюро Куликов, Ситник
и Липе кий. Клеветник-аспирант (кажется,
его фамилия была Алешин) был изгнан,
даже, кажется, исключен из партии, а вскоре
за ним последовали незадачливый Аристов
и его оруженосец, какой-то Мельников.
Пожар был потушен. Итог: в нашем
институте в те незабываемые предвоенные годы
ни один человек не был репрессирован.
Другого такого примера я не знаю.
Но вернемся к Николаю Александровичу
Козыреву. Он получил тогда 10 лет. Первые
два года сидел в знаменитой Владимирской
тюрьме в одиночке. Там с ним произошел
поразительный случай, о котором он
рассказал мне в Крыму, когда, отсидев срок,
работал вместе со мной на Симеизской
обсерватории. Я первый раз наблюдал человека,
вернувшегося с «того света». Надо было
видеть, как он ходил по чудесной крымской
земле, как он смаковал каждый свой вздох!
И как он боялся, что в любую минуту его
опять заберут туда. Не забудем, что это был
1949 год — год «повторных посадок», и страх
Николая Александровича был более чем
основательным.
А случай с ним произошел действительно
необыкновенный. В одиночке, в немыслимых
условиях он обдумывал свою странную идею
о неядерных источниках энергии звезд и
путях их эволюции. Замечу в скобках, что
через год после окончания срока заключения
Козырев защитил докторскую диссертацию
на эту фантастическую и, мягко выражаясь,
спорную тему*. А в тюрьме он все это обду-
* Не следует забывать, что классическая работа
Бете, доказавшая ядерную природу источников
энергии Солнца и звезд, была опубликована только
в 1939 г. Козырев не имел о ней понятия. Страшная
вещь для ученого — полная изоляция от научной
жизни!
77
мы вал. По ходу размышления ему
необходимо было знать много конкретных
характеристик разных звезд, как то: диаметры,
светимости и пр. За минувшие два страшных
года он все это, естественно, забыл. А между
тем незнание звездных характеристик могло
повести извилистую нить его рассуждений
в один из многочисленных тупиков.
Положение было отчаянное! И вдруг надзиратель в
оконце камеры подает ему из тюремной
библиотеки... 2-й том Пулковского курса
астрономии! Это было чудо: тюремная
библиотека насчитывала не более сотни
единиц хранения, и что это были за единицы!
«Почему-то,— вспоминал потом Н. А.,—
было несколько экземпляров забытой ныне
стряпни Демьяна Бедного «Как 14-я дивизия
в рай шла...» Понимая, что судьбу нельзя
испытывать, Н. А. всю ночь (в камере
ослепительно светло) впитывал и перерабатывал
бесценную для него информацию. А наутро
книгу отобрали, хотя обычно давали на
неделю. С тех пор Козырев стал верующим
христианином. Помню, как я был поражен, когда
в 1951 году в его ленинградском кабинете
увидел икону. Это сейчас пижоны-модники
украшают себя и квартиры предметами
культа, тогда это была большая редкость.
Кстати, эта история с «Пулковским курсом»
абсолютно точно воспроизведена в
«Архипелаге ГУЛАГ». Н. А. познакомился с
Александром Исаевичем задолго до громкой
славы последнего. Тогда еще никому не
известный Солженицын позвонил Н. А. и
выразил желание побеседовать с ним. Два
бывших зэка быстро нашли общий язык.
Тем более любопытно, что Солженицын
в своем четырехтомном труде ни словом
не обмолвился о значительно более
драматичном эпизоде тюремной одиссеи Николая
Александровича, который ему, безусловно,
был известен. Это — хороший пример
авторской позиции, проявляющейся в самом
отборе излагаемого материала. А история,
случившаяся с Н. А., действительно
поразительная.
Это было уже после тюрьмы, когда Н. А.
отбывал свой срок в лагере в Туруханском
крае, в самых низовьях Енисея. Собственно
говоря, то был даже не лагерь — небольшая
группа людей занималась под надзором
какими-то тяжелыми монтажными работами на
мерзлотной станции. Стояли лютые морозы.
И тут выявилась одна нетривиальная
особенность Козырева: он мог на
сорокаградусном морозе с ледяным ветром
монтировать провода голыми руками! Какое же для
этого надо было иметь кровообращение!
Он был потрясающе здоров и силен. Много
лет спустя на крымской земле я всегда
любовался его благородной красотой,
прекрасной фигурой и какой-то легкой, воздушной
походкой. Он не ходил по каменистым
тропам Симеиза, а как-то парил. А ведь сколько
он перенес горя, сколько духовных и
физических страданий!
Столь необыкновенная способность,
естественно, привела к тому, что он на
какие-то сотни процентов перевыполнял
план. Ведь в рукавицах много не наработаешь!
По причине проявленной трудовой доблести
Н. А. был обласкан местным начальством,
получал какие-то дополнительные калории
и стал даже старшим в какой-то
производственной группе. Такое неожиданное
повышение имело, однако, для Н. А. самые
печальные последствия. Какой-то мерзкий тип из
заключенных, как говорили тогда, «бытовик»,
бухгалтеришко, осужденный за воровство,
воспылал завистью к привилегированному
положению Николая Александровича и
решил его погубить. С этой целью, втершись
в доверие к Н. А., он стал заводить с ним
провокационные разговорчики.
Изголодавшийся по интеллигентному слову астроном
на провокацию клюнул; он ведь не
представлял себе пределов человеческой низости.
Как-то раз «бытовик» спросил у Н. А.,
как он относится к известному высказыванию
Энгельса, что-де Ньютон — индуктивный
осел (см. «Диалектику природы» означенного
классика). Конечно, Козырев отнесся к этой
оценке должным образом. Негодяй тут же
написал на Козырева донос, которому
незамедлительно был дан ход.
16 января 1942 года его судил в Дудинке
суд Таймырского национального округа.
«Значит, вы не согласны с высказыванием
Энгельса о Ньютоне?» — спросил
председатель этого судилища. «Я не читал Энгельса,
но я знаю, что Ньютон — величайший из
ученых, живших на Земле»,— ответил
заключенный астроном Козырев.
Суд был скорый. Учитывая отягощающие
вину обстоятельства военного времени, а
также то, что раньше он был судим по
58-й статье и приговорен к 10 годам B5 лет
тогда еще не давали), ему «намотали» новый
десятилетний срок. Дальше события
развивались следующим образом. Верховный суд
РСФСР отменил решение таймырского суда
«за мягкостью приговора». Козыреву,
который не мог следить за перипетиями своего
дела, так как продолжал работать на
мерзлотной станции, вполне реально угрожал
расстрел.
Доподлинно известно, что Галилей перед
судом святейшей инквизиции никогда не
произносил приписываемой ему знаменитой
фразы «А все-таки она вертится!» Это —
78
красивая легенда. А вот Николай
Александрович Козырев в условиях, во всяком случае,
не менее тяжелых, аналогичную по смыслу
фразу бросил в морды тюремщикам и
палачам! Невообразимо редко, но все же
наблюдаются у представителей вида Homo sapiens
такие экземпляры, ради которых само
существование этого многогрешного вида
может быть оправдано!
Потянулись страшные дни. Расстрелять
приговоренного на месте не было ни
физической, ни юридической возможности. Рас-
стрельная команда должна была на санях
специально приехать для этого дела с
верховья реки. Представьте себе состояние
Н. А.: в окружающей белой пустыне
в любой момент могла появиться вдали
точка, которая по мере приближения
превратилась бы в запряженные какой-то
живностью (оленями?) сани, на которых сидят
палачи. Бежать было, конечно, некуда.
В эти невыносимые недели огромную
моральную поддержку Николаю
Александровичу оказал заключенный с ним вместе Лев
Николаевич Гумилев — сын нашего
выдающегося трагически погибшего поэта, ныне
очень крупный историк, специалист по
кочевым степным народам.
Через несколько недель Верховный суд
СССР отменил решение Верховного суда
РСФСР и оставил в силе решение
Таймырского окружного суда.
Почему же Солженицын ничего не
рассказал об этой поразительной истории? Я думаю,
что причиной является его крайне
враждебное отношение к интеллигенции, пользуясь
его термином — «образованщине». Как
христианин, Н. А. понятен и приемлем для этого
писателя; как ученый, до конца преданный
своей идее,— глубоко враждебен. Странно —
ведь у Солженицына какое-никакое, а все-
таки физико-математическое образование!
Что ни говори, а ненависть — ослепляет.
ИСТОРИЯ
ОДНОЙ НЕНАВИСТИ*
В хорошо известный всем астрономам
конференц-зал Астрономического института
имени Штернберга в начале мая 1971 г.,
быстро оглядываясь, вошел Валерьян
Иванович. Был какой-то занудный ученый совет.
Вряд ли, однако, это мероприятие было
причиной появления в зале такого редкого гостя,
каким был профессор Красовский,
ведавший в Институте физики атмосферы ее
самыми верхними слоями. Он явно кого-то
* Фамилия одного из действующих лиц этого
рассказа изменена.— Ред.
искал. Через несколько секунд выяснилось,
что искал он меня. Он сел в пустое,
соседнее с моим, кресло и темпераментно
прошептал в мое ухо: «...Наконец-то я узнал,
кто он такой!» «Кто это он?» — спросил я.
«Как кто? Прохвостиков!» Валерьян
Иванович, конечно, имел в виду своего
заклятого врага профессора Ивана Андреевича
Хвостикова. «Бога бы побоялись,— сказал
я,— ведь вы же все-таки сын священника.
Сколько уже лет прошло, как умер Иван
Андреевич, а вы все еще его грызете!»
Валерьян Иванович досадливо отмахнулся:
«Вот еще... А я все-таки узнал, кто он
такой».
Здесь я должен сделать отступление в
своем рассказе. Судьба столкнула меня со
столь незаурядной личностью, какой,
несомненно является Валерьян Иванович, очень
давно, еще в 1949 году. Симеизская
обсерватория лета 1949 г. была аномально
богата яркими личностями. Чего, например,
стоил Николай Александрович Козырев,
реликт довоенной Пулковской обсерватории,
фактически уничтоженной репрессиями
1937 г. И, конечно, сердцами и умами
астрономической молодежи (а я был тогда на
тридцать пять лет моложе...) владел
незабвенный Григорий Абрамович Шайн.
Валерьян Иванович не был астрономом. Он
тогда работал в некоем закрытом «почтовом
яшике» и приехал на обсерваторию
внедрять новые, высокочувствительные
приемники инфракрасного излучения — электронно-
оптические преобразователи (ЭОПы). Дело
это было окутано строжайшей
секретностью — Валерьяна Ивановича сопровождали
два довольно мрачных типа, которых мы,
молодежь, почему-то называли «жеребцы
Красовского».
Работа Валерьяна Ивановича оказалась
чрезвычайно успешной, особенно в части
изучения свечения ночного неба, в спектре
которого в ближней инфракрасной области
им были открыты ярчайшие полосы
излучения.
На этой почве между мною и В. И.
произошел весьма острый конфликт. Не
будучи искушен (во всяком случае, тогда)
в теоретической спектроскопии, он
отождествил открытые им полосы с запрещенными
электронными переходами молекулы
кислорода Ог, между тем как я буквально «сходу»
отождествил эти полосы с вращательно-
колебательными переходами молекулы гид-
роксила ОН. Ситуация создалась острейшая,
тем более, что все это случилось во время
Всесоюзной конференции по спектроскопии
в Симеизе.
Дело доходило до попытки применить
79
против меня такой сильный и испытанный
«полемический» прием, как обвинение в
разглашении государственной тайны. Все это я
узнал много позже, а тогда я и не
подозревал, на краю какой бездны я прыгаю
подобно птичке божьей. А все «разглашение»
сводилось к тому, что я показал аспиранту,
как работает ЭОП. В попытке уничтожить
меня с помощью недозволенного (в
нормальном обществе и в нормальное время)
приема ведущая роль принадлежала
тогдашнему зам. директора, а нынешнему
директору Крымской обсерватории А. Б.
Северному, кстати, за год до этого
пригласившему меня на эту обсерваторию работать.
От неминуемой гибели (дело-то ведь
происходило в 1949 г.) меня спас, как я
узнал много лет спустя, Григорий Абрамович
Шайн.
Прошло несколько лет. Отождествление
инфракрасного свечения ночного неба с
вращательно-колебательными линиями гид-
роксила стало общепризнанным. Валерьян
Иванович, к этому времени вырвавшийся
из своего «ящика» и ставший сотрудником
Института физики атмосферы, полностью
признал «гидроксильную» теорию и немало
способствовал ее торжеству, получив с
помощью ЭОПов превосходные
инфракрасные спектры ночного неба, на которых
видна вращательная структура полос ОН. От
старого конфликта ничего не осталось, и
между нами установились ничем не
омраченные до сих пор дружеские отношения.
Валерьян Иванович пригласил меня работать
на полставки в Институт физики атмосферы,
где он только что стал заведовать отделом
верхней атмосферы.
Последнему обстоятельству
предшествовали весьма драматические события.
Заведующим отделом до Красовского был довольно
хорошо тогда известный Иван Андреевич
Хвостиков, который, кстати, и пригласил
к себе работать Валерьяна* Ивановича. Очень
скоро, однако, отношения между ними
осложнились.
Трудно представить себе две более
несходные человеческие судьбы и два полярно
различных характера, чем у Валерьяна
Ивановича и Ивана Андреевича. Последнего с
полным основанием можно было считать
баловнем судьбы. Исключительно
представительная, благородная осанка, красивая
внешность, приятная, «джентльменская», манера
разговаривать. Жизнь расстилалась перед
ним ковровой дорожкой. Говорили, что он
в каком-то родстве с Сергеем Ивановичем
Вавиловым. Последнее обстоятельство,
конечно, весьма благоприятно отражалось на
карьере Ивана Андреевича. Конечно, член
партии, конечно, на хорошем счету у
начальства. Да и сам «с младых ногтей» был
начальником. Короче говоря, образцовый герой
для соцреалистического романа о передовом
ученом.
Совсем иначе складывалась жизнь
Валерьяна Ивановича. Прежде всего, и это
покалечило ему всю первую половину жизни —
он был сыном провинциального священни-
ка. <...>
Где-то в середине двадцатых годов отца
Красовского репрессировали, и большая
дружная семья была развеяна ветром.
Валерка Красовский стал человеком, скрывающим
свое социальное положение. О поступлении
в ВУЗ не могло быть и речи. Прежде всего
необходимо было как можно дальше удрать
от родных льговских мест, и юноша едет в
не совсем еще советизированную Среднюю
Азию,— без профессии, без денег —
короче говоря, без средств к существованию.
Голодный, бродит он по обильному и
экзотическому Чарджуйскому базару и
натыкается на спившегося фельдшера,
пользующего прямо на базаре туземное население.
Наиболее распространенная болезнь —
бытовой сифилис, и шарлатан-фельдшер в своем
«медпункте» — грязной палатке — прямо на
базаре лечит несчастных азиатов...
электрофорезом.
Для этой цели ему служит
самодельный элемент Гренэ. Успех у лекаря
большой: по азиатским понятиям, чем больнее
средство, тем оно действеннее. Смышленый
русский паренек устроился у этого
фельдшера ассистентом, чем немало
способствовал процветанию медицинского бизнеса
предприимчивого лекаря. Дело даже дошло
до того, что последний командировал
Валерку в Москву за какими-то нужными для
дела белыми мышами. Любопытная деталь:
мальчишка получал этих мышей в старом
здании мединститута, что около зоопарка,
где через тридцать лет он будет заведовать
отделом академического института. Я
полагаю, что для будущего историка советской
электроники начало научной карьеры
В. И. Красовского представляет
несомненный интерес.
После Средней Азии был Ленинград, где
В. И. работал лаборантом на Физтехе.
Снизу, «из подполья», скрывавший свое
социальное происхождение сын священника
мог только наблюдать своих более
счастливых ровесников, через десятилетия
ставших корифеями отечественной физики. Он
так и не получил высшего образования.
Потом работал в промышленности, в
«почтовых ящиках». В войну незаурядные
экспериментальные способности В. И. нашли себе
80
должное применение, но это уже другой
сюжет*.
Итак, под крышей Института физики
атмосферы в одном отделе встретились
два полярно противоположных характера.
Коллизия между ними представлялась если
не неизбежной, то весьма вероятной. И она
произошла! В это время (около 1950 г.)
Иван Андреевич с большой рекламой стал
заниматься довольно эффектной
тематикой — зондированием с помощью
прожекторов серебристых облаков. Как известно,
последние изредка наблюдаются на
рекордно большой (для облаков) высоте 80 км.
Используемая для зондирования
прожекторная установка находилась на загородной
станции Института около Звенигорода.
На всю эту тему был наведен густой
туман секретности. (...) Старый армейский
волк Валерьян Иванович, отлично
представлявший себе возможности работавших на
Звенигородской станции списанных военных
прожекторов (с которыми он во время
войны немало поработал — см. примечание на
этой странице), сразу же понял, что ни о
каком зондировании столь «высокой» цели,
как серебристые облака, не может быть и
речи. Тут был какой-то явный мухлеж!
Проявив незаурядную хитрость,
помноженную на настойчивость и крайнюю неприязнь
к предполагаемому респектабельному
мошеннику, Красовский тщательно изучил
подлинные материалы наблюдений и «строго
математически» изобличил Хвостикова в
сознательной фальсификации и жульничестве.
Особенно эффектно было доказательство
мошенничества на основе анализа
фотографий (основной материал!), на которых были
изображены размытые пятна — якобы
отраженные серебристыми облаками
прожекторные блики. Красовский доказал, что
фотографировалась с помощью
расфокусированной оптики с большими экспозициями...
Полярная звезда! Доказательством этому
были неполные круги, окружающие
размытые пятна — треки околополярных звезд,
которые и были отождествлены Валерьяном
Ивановичем с помощью атласа Михайло-
ва! (...)
* В частности, упорно держался слух, что именно
Валерьяну Ивановичу принадлежала идея ослепить
немецкие позиции сотнями прожекторных лучей
п*ред решающим штурмом Берлина в апреле 1945 г.
Дело в том, что немцы уже тогда широко
применяли ЭОПы, что открывало опасную для нас
возможность ночного видения с помощью инфракрасных
лучей. Сильнейшее внезапное облучение нашими
прожекторами вьшело из строя фотокатоды всех
немецких ЭОПов.
Хвостиков был изгнан из института (...)
И исчез из моего поля зрения (...)
В нашей литературе, а также кино и
телевидении довольно часто муссируются
проблемы, касающиеся науки и ученых. Как
правило, эти худосочные и лживые
произведения дают совершенно искаженную и
далекую от действительности картину
взаимоотношений между работниками науки. На
самом деле, благодаря специфическим
условиям советской жизни, коллизии и
конфликты между учеными чрезвычайно
драматичны. Здесь в причудливый клубок
переплетаются как чисто академические, так
и совсем не академические линии.
Тому наглядный пример — рассказанная
выше история.
Но вернемся в конференц-зал
Астрономического института. «Знаете ли вы, кто
отец Хвостикова?» — спросил меня сын
священника и (правда, с большим трудом)
выдержал многозначительную паузу. «Кто
же?» — нехотя, из вежливости, спросил я.
«Великий князь Николай Константинович
Романов, двоюродный дядя Николая
Второго!» Я выразил тупое удивление. «А знаете
ли вы,— решил добить меня Валерьян
Иванович,— что сын Хвостикова работает
у вас в отделе?» «Нет у меня
Хвостикова»,— вяло возразил я. «А его фамилия вовсе
не Хвостиков, а Петренко!» — торжествуя
выдохнул В. И. Вот тут я, к полному
удовольствию В. И., даже растерялся. Я очень
хорошо и давно знал нашего инженера
Мишу Петренко. Бог ты мой, если В. И. прав,
то... «Подождите меня здесь»,— сказал я
В. И. и пошел в 1-й отдел к незабвенной
Вере Васильевне. «Я хочу ознакомиться с
личным делом Петренко»,— сказал я
удивленной заведующей 1-м отделом, до этого
ничего подобного от меня не слыхавшей.
Как заведующий отделом я имею право
знакомиться с личным делом своего
сотрудника. Быстро устанавливаю, что отец
Михаила Ивановича Петренко — Хвостиков Иван
Андреевич, родился в Ташкенте в 1906 г.
Пока все сходится. Когда я вернулся в
конференц-зал к торжествующему В. И.,
меня пронзила простая мысль: «В
отсутствие прямых наследников, убитых в
подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге,
Мишка вполне может претендовать на
корону Российской империи! Во всяком случае,
прав у него не меньше, чем у какой-то
липовой Анастасии!»
Через две недели после разговора с В. И.
я побывал на выездной сессии Академии
наук в Ташкенте. Там я нашел старых таш-
кентцев, которые полностью подтвердили
изыскания В. И. При этом выявились за-
4 Химия и жизнь № 2
81
бавные подробности. Великий князь
Николай* был болен... клептоманией (не отсюда
ли странный стиль научной работы его
сына?). По этой причине пребывание его в
столице империи стало просто невозможным
(украл ожерелье у своей матушки и мог,
в принципе, на дипломатическом приеме
стащить какую-нибудь ценную безделушку
у супруги иностранного дипломата).
Поэтому его и отправили в Ташкент — по
существу, это была почетная ссылка. Между
прочим, Николай Константинович Романов
был неплохой человек, много сделавший
для благоустройства Ташкента и смягчения
царивших там со времен «господ-таш-
кентцев» диких нравов. Старожилы всегда
вспоминали его с благодарностью. Имел,
врочем, еще одну, кроме клептомании,
слабость: обожал хорошеньких женщин.
Кстати, Мишина бабушка была одной из
первых красавиц Ташкента. И опять-таки,
удивительным образом эта черта характера
великого князя проявилась и в его сыне:
Иван Андреевич был весьма женолюбив
(...) Против генов не попрешь! (...)
Через год после описываемых событий
в плохоньком кафе «Березка», что в
Черемушках, состоялся традиционный банкет
нашего отдела, вернее, двух отделов — ГАИШ
и ИКИ. Я пригласил танцевать немолодую
даму — вдову Ивана Андреевича и мачеху
Миши Петренко, работавшую конструктором
в моем отделе. Танцуя, я ошарашил ее
абсолютно неожиданным вопросом: «А как
вы полагаете, у кого больше прав на корону
Российской империи — у ваших детей или у
Миши Петренко?». «Конечно, у моих
детей!» — быстро ответила она.
ПРИНЦИП ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
Каждый раз, когда я из дома еду в
издательство «Наука», точнее, в
астрономическую редакцию этого издательства, к
милейшему Илье Евгеньевичу Рахлину, и водитель
троллейбуса № 33 объявляет (не всегда,
правда): «Улица академика Петровского» —
остановка, на которой я должен выходить,—
неизменно мне делается грустно. Я очень
многим обязан человеку, чьим именем назван
бывший Выставочный переулок. Иван
Георгиевич Петровский восстановил меня на ра-
* Кстати, родной брат этого великого князя в
течение многих лет был президентом Российской
Академии наук (непосредственно перед
Карпинским), подвизался на поэтическом поприще под
псевдонимом «К. Р.» (Константин Романов). Ему
принадлежат слова некогда популярных
душещипательных романсов, например, «Умер, бедняжка,
в больнице военной, долго, родимый, страдал».
боте в Московском университете, когда я
в 1952 г. вместе с несколькими моими
несчастными коллегами — «инвалидами
пятого пункта» — был выгнан из
Астрономического института им. Штернберга.
Двумя годами позже он своей властью прямо
из ректорского фонда дал мне
неслыханно роскошную трехкомнатную квартиру в
14-этажном доме МГУ, что на
Ломоносовском проспекте. До этого я с семьей 19 лет
ютился в одной комнате останкинского
барака. Он зачислил моего сына на
физический факультет МГУ, что было совсем
не просто. А сколько раз он спасал меня
от произвола (...) Дмитрия Я ковлевича
Мартынова, директора Астрономического
института! Мне удалось создать весьма
жизнеспособный отдел и укомплектовать его
талантливой молодежью исключительно
благодаря самоотверженной помощи Ивана
Георгиевича (...) Моим бездомным молодым
сотрудникам он предоставлял жилье. И
потом, когда началась «космическая эра»,
сколько раз он помогал нам! У него было
абсолютное чутье (как у музыкантов
бывает абсолютный слух) на настоящую
науку, даже если она находилась в
эмбриональном состоянии.
22 года Иван Георгиевич руководил
самым крупным университетом страны. У
него ничего не было более близкого, чем
университет, бывший ему родным домом и
семьей. Ради университета он забросил даже
любимую математику. Вместе с тем Иван
Георгиевич — человек высочайшей
порядочности и чести никогда не был полным
хозяином в своем доме. Могущественные
«удельные князья» на факультетах гнули
свою линию, и очень часто Иван
Георгиевич ничего тут не мог поделать. Я уж не
говорю о тотальной «генеральной линии»,
изменить направление которой было просто
невозможно. Он всегда любил повторять:
«Поймите — моя власть далеко не
безгранична!» На ветер обещаний бесчисленным
«ходокам» он никогда не давал. Но если
говорил: «Попробую что-нибудь для вас
сделать»,— можно было не сомневаться, что все,
что в человеческих силах, будет сделано.
Дико и странно, но некоторые из моих
друзей и знакомых, людей в высокой
степени интеллигентных, по меньшей мере,
скептически относились к благородной
деятельности Ивана Георгиевича. Никогда не
забуду, например, разговор с умным и
радикально мыслящим человеком, талантливым
физиком Габриэлем Семеновичем
Гореликом (...) В ответ на мои восторженные
дифирамбы в адрес Ивана Георгиевича,
он резко заметил: «Ваш Петровский — это
82
прекраснодушный администратор публичного
дома, который искренне верит, что вверенное
его попечению учреждение — не бардак, а
невинный аттракцион с переодеваниями».
Я решительно протестовал против этого
кощунственного сравнения, но убедить
Габриэля Семеновича не мог. Такова уж
максималистская натура отечественных
радикалов! (...)
Судьба ректора Московского
университета академика Ивана Георгиевича
Петровского была глубоко трагична. Это ведь
древний сюжет — хороший человек на трудном
месте в тяжелые времена! Надо понять,
как ему было тяжело. Я был свидетелем
многих десятков добрых дел, сделанных этим
замечательным человеком. Отсюда, будучи
достаточно хорошо знакомым со
статистикой, я с полной ответственностью могу
утверждать, что количество добрых дел,
сделанных им за все время пребывания на
посту ректора, должно быть порядка 104!
Много ли найдется у нас людей с таким
жизненным итогом? Некий поэт по фамилии
Куняев написал такие «туманные» строчки:
«...Добро должно быть с кулаками...» Это
ложь! Добро должно быть прежде всего
конкретно. Нет ничего хуже (...)
абстрактной доброты. Эту простую истину
следовало бы усвоить нашим «радикалам». И было
бы справедливо, если бы на надгробьи
Ивана Георгиевича, что на Новодевичьем,
была высечена простая надпись: «Здесь
покоится человек, совершивший 10000 добрых
поступков».
Ему было трудно жить и совершать эти
добрые поступки в Московском университете.
В этой связи я никогда не забуду полный
драматизма разговор, который у меня был
с ним в его ректорском кабинете на
Ленинских горах. Этот небольшой кабинет
украшала (да и сейчас украшает, радуя глаз
преемника Ивана Георгиевича) великолепная
картина Нестерова «Павлов в Колтушах», где
великий физиолог изображен в момент
разминки за своим письменным столом, на
котором он вытянул руки. В этот раз у меня к
Ивану Георгиевичу (к которому я делал визиты
очень редко!) было хотя и важное для моего
отдела, но простое для него дело, которое он
быстро уладил в самом благоприятном для
меня смысле. Аудиенция длилась не больше
3-х минут (помню, он куда-то по моему
делу звонил по телефону), и я, после того,
как все было решено, собрался было уходить,
но Иван Георгиевич попросил меня
задержаться и стал оживленно расспрашивать о
новостях астрономии и обо всяких
житейских мелочах. Я понял, что причина такого
его поведения была более существенна, чем
неизменно доброжелательное отношение к
моей персоне: в очереди на прием к ректору
сидела (там очередь сидячая) группа
малосимпатичных личностей, пришедших,
очевидно, на прием по какому-то неприятному для
Ивана Георгиевича делу. Последний отнюдь
не торопился их принять и легким разговором
со мной просто устроил себе небольшой
тайм-аут.
Наша беседа носила непринужденный
характер. Поэтому, или по какой-либо другой
причине, нелегкая дернула меня сделать
Ивану Георгиевичу такое заявление: «Я часто
бываю в вестибюле главного здания
университета и любуюсь галереей портретов великих
деятелей науки, украшающей этот вестибюль.
Кого там только нет! Я, например, кое-кого
просто не знаю — скажем, каких-то весьма
почтенного вида двух китайских старцев, по-
видимому, весьма известных специалистам.
Тем более я был удивлен, не найдя в этой
галерее одного довольно крупного ученого».
«Этого не может быть! — решительно сказал
ректор.— Во время строительства
университета работала специальная авторитетнейшая
комиссия по отбору ученых, чьи портреты
должны были украсить галерею. И потом,
учтите это, Иосиф Самуилович,— в самом
выборе всегда присутствует немалая доля
субъективизма. Одному эксперту, например,
великим ученым представляется X, а вот
другому — Y. Но, конечно, крупнейших ученых
такой субъективизм не касается. Боюсь, что
обнаруженную вами лакуну в галерее не
следует заполнить вашим кандидатом. Кстати,
как его фамилия?» — «Эйнштейн, Альберт
Эйнштейн». Воцарилось, как пишут в таких
случаях, неловкое молчание. И тогда я
разыграл с любимым ректором трехходовую
комбинацию.
Сперва я бросил ему «веревку спасения»,
спокойно сказав: «По-видимому, ваша
комиссия руководствовалась вполне солидным
принципом — отбирать для портретов только
покойных ученых. Эйнштейн умер в 1955
году, а главное здание университета было
закончено двумя годами раньше, в 1953 г.»
«Вот именно, как же я это сразу не
сообразил — ведь Эйнштейн был тогда еще жив!»
Затем я сделал второй ход: «Конечно,
перестраивать уже существующую галерею
невозможно — это было бы опасным
прецедентом. Но ведь можно же установить бюст
Эйнштейна на физическом факультете. Право
же, Эйнштейну это не прибавит славы, к
которой он был так равнодушен. А вот для
факультета это было бы небесполезно». «Ах, Иосиф
Самуилович,— заметно поскучнев, ответил
Иван Георгиевич,— вы даже не
представляете, какие деньги заламывают художники и
4*
83
скульпторы за выполнение таких заказов!
Это тогда, на рубеже 1950 года, на нас
сыпался золотой дождь. Даже представить себе
сейчас трудно, сколько мы выплатили
мастерам кисти и резца за оформление
университета, в частности, этой самой галереи. Увы,
теперь другие времена! Нет денег, чтобы
заказать то, что вы просите». И тогда я сделал
третий, как мне казалось, «матовый» ход.
«Я знаю,— ведь у меня брат скульптор,— что
у Коненкова в мастерской хранится бюст
Эйнштейна, вылепленный им с натуры еще
во время его жизни в Америке. Я думаю,
что если ректор Московского университета
попросит престарелого скульптора подарить
этот бюст, Коненков, человек высокой
порядочности, с радостью согласится».
Петровский поднялся со своего кресла,
явно давая тем самым понять, что аудиенция
окончена. Было ясно, что он скорее
предпочитает принять сидящую в предбаннике
малоприятную группу склочников, чем
продолжать разговор со мной. Молча проводил
он меня до двери своего кабинета и только
тогда, в характерной своей манере, пожимая
мне на прощанье руку, хмуро сказал: «Ничего
не выйдет. Слишком много на физфаке
сволочей...»
Сойдя на троллейбусной остановке «Улица
академика Петровского», я подымаюсь на
второй этаж бедного старого дома
(Ленинский проспект, 15), где ютится в жалкой
комнатушке астрономическая редакция
издательства «Наука». На лестничной клетке
старые часы вот уже тридцать лет показывают
четверть пятого. Всю эту короткую дорогу
я продолжаю думать о судьбе замечательного
человека — моего ректора. Книгу «Звезды, их
рождение, жизнь и смерть», которая вышла
в этом издательстве, я посвятил светлой
памяти Ивана Георгиевича Петровского. Что
я могу еще для него сделать?
НА ДАЛЕКОЙ ЗВЕЗДЕ ВЕНЕРЕ...
Позвонила Женя Манучарова: «Мне срочно
нужно вас видеть. Не могли бы вы меня
принять?» Манучарова — жена известного
журналиста Болховитинова — работала в
отделе науки «Известий». Только что по
радио передали о запуске первой советской
ракеты на Венеру — дело было в январе 1961 г.
Совершенно очевидно, что Манучаровой
немедленно нужен был материал о Венере,—
ведь «Известия» выходят вечером, а
«Правда»— утром, и органу Верховного Совета
СССР представлялась довольно редкая
возможность опередить центральный орган...
«Известия» тогда занимали в нашей прессе
несколько обособленное положение: ведь
главредом там был «Зять Никиты — Аджу-
бей» (цитирую популярную тогда
эпиграмму — начинались звонкие шестидесятые
годы — расцвет советского вольномыслия).
Когда я усадил гостью за мой рабочий
стол, она только сказала: «Умоляю вас, не
откажите — вы же сами понимаете, как это
важно!» Не так-то просто найти в Москве
человека, способного «с ходу», меньше чем
за час накатать статью в официальную газету.
Осознав свое монопольное положение, я
сказал Манучаровой: «Согласен, но при одном
условии: ни одного слова из моей статьи
вы не выбросите. Я достаточно знаком с
журналистской братией и понимаю, что в
вашем положении вы можете наобещать все,
что угодно. Но только прошу запомнить, что
«Венера» — не последнее наше достижение в
Космосе. Если вы свое обещание не
выполните — больше сюда не приходите. Кроме
того, я постараюсь так сделать, что ни один
мой коллега в будущем не даст вам даже
самого маленького материала». «Ваши
условия ужасны, но мне ничего не остается,
как принять их»,— без особой тревоги
ответствовала журналистка. И совершенно
напрасно! Я стал быстро писать, и через 15 минут, не
отрывая пера, закончил первую страницу,
передал ее Жене и с любопытством стал
смотреть, какая у нее будет реакция. А
написал я буквально следующее: «Много лет тому
назад замечательный русский поэт Николай
Гумилев писал: «На далекой звезде Венере
солнце пламенней и золотистей; на Венере,
ах на Венере у деревьев синие листья...»
Дальше я уже писал на привычной основе
аналогичных трескучих статей такого рода.
Правда, в начале пришлось перебросить
мостик от Гумилева к современной космической
эре. В качестве такого моста я
использовал Гавриила Андриановича Тихова с его
дурацкой «астроботаникой». Что, мол,
согласно идеям выдающегося отечественного пла-
нетоведа, листья на Венере должны быть
отнюдь не синие, а скорее, красные —
все это, конечно, в ироническом стиле. После
этого написание дежурной статьи никаких
трудов уже представляло.
Прочтя первые строчки, Манучарова
схватились за сердце. «Что вы со мной
делаете!»—• простонала она. «Надеюсь, вы не
забыли условия договора?» — жестко сказал я.
Отдышавшись, она сказала: «Как хотите, но
единственное, что я вам действительно
реально могу обещать — это донести статью до
главного,— ведь иначе ее забодают на самом
низком уровне!» «Это меня не касается —
наш договор остается в силе!»
Еще с довоенных времен я полюбил
замечательного поэта, так страшно погибшего в
застенках петроградского «Большого Дома»,
84
главу российского акмеизма Николая
Степановича Гумилева. Как только мне позвонила
Манучарова, я сразу же сообразил, что
совершенно неожиданно открылась уникальная
возможность через посредство Космоса
почтить память поэта, да еще в юбилейном
для него году, в котором исполняется
75-летие со дня рождения и 40-летие трагической
гибели. Все эти десятилетия вокруг имени
поэта царило гробовое молчание. Ни одной
его книги, ни одной монографии о творчестве,
даже ни одной статьи напечатано не было!
Конечно, Гумилев в этом отношении не был
одинок. По-видимому, Россия слишком
богата замечательными поэтами... Все же случай
Гумилева — из ряда вон выходящий.
«Известия» тогда я не выписывал. Вечером
я звонил нескольким знакомым, пока не
нашел того, кто эту газету выписывает.
«Посмотри, пожалуйста, нет ли там моей статьи?»
«Да, вот она, и какая большая — на четвертой
полосе!» «Прочти, пожалуйста, начало». Он
прочел. Все было в полном ажуре. Более
того, над статьей «сверх программы» —
огромными буквами шапка: «На далекой
планете Венере...» Они только гумилевское слово
«звезда» заменили на «планету». Ведь для
чего-то существует в такой солидной газете
отдел проверки: посмотрели в справочнике —
нехорошо, Венера не звезда, а планета! Поэт
ошибался — решили глухие к поэзии люди.
Ну и черт с ними — это, в сущности, пустяки.
Главное — впервые за десятилетия полного
молчания имя поэта, и притом — в самом
благоприятном контексте, опубликовано в
официальном органе! Забавно, что я потом
получил несколько негодующих писем
чистоплюев — любителей акмеизма с выражением
возмущения по поводу замены звезды на
планету. Воистину, нет меры глупости
людской!..
А через несколько дней разразился
грандиозный скандал. Известнейший
американский журналист, аккредитованный в Москве,
пресловутый Гарри Шапиро (частенько,
подобно слепню, досаждавший Никите)
опубликовал в «Нью-Йорк Тайме» статью под
хлестким заголовком: «Аджубей реабилитирует
Гумилева». В Москве поднялась буча.
Аджубей (как мне потом рассказывали очевидцы)
рвал и метал. Манучарову спасло высокое
положение ее супруга. Все же каких-то
«стрелочников» они там нашли. А меня в течение
многих месяцев журналисты всех рангов об-
х од ял и за километр. Забавно, например,
вспомнить, как мы в феврале 1961 г.
успешно отнаблюдали с борта
самолета-лаборатории полное солнечное затмение. Стая
журналистов набросилась на моих помощников,
окружив их плотной толпой, в то время
как я одиноко стоял тут же и не
понимал, что, собственно, происходит?
Я был чрезвычайно горд своим
поступком и, распираемый высокими чувствами,
послал Анне Андреевне Ахматовой вырезку
из «Известий», сопроводив ее небольшим
почтительным письмом. Специально для
этого я узнал адрес ее московских друзей, у
которых она всегда останавливалась, когда бывала
в столице (Ардовы). Долго ждал ответа —
ведь должна же была обрадоваться старуха
такому из ряда вон выходящему событию!
Прошли недели, месяцы. Я точно установил,
что Ахматова была в Москве. Увы, ответа
я так никогда от нее не дождался, хотя
с достоверностью узнал, что письмо мое она
получила. Кстати, как мне передавали
знающие люди, она читала мою книгу «Вселенная.
Жизнь. Разум» и почему-то сделала вывод,
что «...этот Шкловский, кажется, верит в
бога!»
Причину молчания Анны Андреевны я
узнал только через много лет. Оказывается,
цикл стихов «К синей звезде» Гумилев
посвятил другой женщине! Это просто
поразительно — до конца своих дней она оставалась
женщиной и никогда не была старухой.
С тех пор прошло двадцать пять лет. Ни
одна, даже самая тоненькая книжка
стихотворений Гумилева пока еще в нашей стране
не напечатана. Между прочим, как я случайно
узнал, Аджубей в 1964 г. очень старался,
чтобы книга стихов погибшего поэта
вышла — видать, история с Венерой пошла ему
впрок, тем более, что отгремел XXII съезд
партии. Увы, даже запоздалое
заступничество зятя не помогло, ибо в том же году
тесть прекратил свое политическое
существование.
По-видимому, для того, чтобы стихи этого
поэта стали доступны нашему читателю,
нужна значительно более энергичная
встряска нашей застоявшейся жизни, чем удачный
запуск первой венерианской ракеты.
Публикация В. РИЧА
Рисунки автора
Продолжение следует
85
Технология и природа
Оледенение
или всемирный
парник?
Погода и климат интересуют всех. Если
погода затрагивает лишь привычки и личные
планы каждого, то климат чрезвычайно
важен для всей жизни человечества.
Именно климат диктует распределение и
размеры сельскохозяйственных зон, районов
рыболовства и плавания морских судов,
потребности в топливе и одежде. Если
погодные передряги могут обернуться для людей
лишь неприятностями, размер которых
колеблется от легкой простуды до
региональных стихийных бедствий, то изменение
глобального климата чревато куда более
серьезными последствиями. Беды принесет не
только похолодание, которое сократит объем
сельскохозяйственного производства,
уменьшит пригодные для жизни людей
пространства и увеличит спрос на топливо.
Потепление климата тоже обернется катастро
фой — таянием полярных льдов,
затоплением низменных прибрежных районов,
расширением пустынь и засушливых регионов.
Климат может измениться и без
вмешательства цивилизации, поскольку в прошлые
времена на Земле бывало и гораздо теплее,
и намного холоднее. На протяжении сотен
миллионов лет глобальный климат был куда
более теплым и влажным. На планете
отсутствовали полярные льды и зоны вечной
мерзлоты. Уровень мирового океана был на
50—60 метров выше теперешнего, а
африканский континент сплошь покрывали леса.
Только 17 миллионов лет назад началось
похолодание, временами сменявшееся
довольно длительными потеплениями, но в
целом средняя температура с той поры
упасла на 7 -8( . Появились Антарктический
ледяной щит и льды Арктики, горные
ледники и зоны вечной мерзлоты. Всего око-
86
ло миллиона лет назад львиная доля
территории, ныне занятой промышленно
развитыми странами, была под толстым слоем
льда.
Газеты, радио, телевидение каждый день
приносят сообщения о стихийных бедствиях
в разных уголках мира, иной раз в таких,
где о катаклизмах и бурях сроду не
слыхивали. Но это еще не означает
изменения климата. Просто некоторые необычные
явления погоды в одной и той же
местности, например, смерчи на
Восточно-Европейской равнине, повторяются редко, раз в
несколько десятков лет или даже раз в
столетие, и о них успевают забыть. Но
медленные, небольшие изменения климата шли
и идут и в историческое время. Так, в
средние века в Европе было заметно холоднее,
это время даже назвали « малым
ледниковым периодом».
Что же определяет климат нашей планеты
и что может на него вдиять? Прежде всего
эти причины следует разделить на земные
и космические. К земным относятся те,
которые слагают радиационный баланс
планеты, то есть соотношение между теплом,
которое планета усваивает от Солнца и сама
отражает или излучает в мировое
пространство. Эти так называемые
радиационные факторы климата включают в себя
отражающую способность (альбедо) верхних
слоев атмосферы, облачного покрова,
поверхности земли и океана, прозрачность и
излучение атмосферы. Неравномерный нагрев
суши и океана порождает воздушные и
океанские течения, теплообмен между океаном,
сушей и атмосферой. Все это называют
циркуляционными факторами климата.
Космические факторы климата — это
прежде всего светимость Солнца, параметры
земной орбиты и влияние на них других
небесных тел. Активность Солнца ритмично
меняется, что сказывается на получаемой
Землей порции тепла. Кроме того,
примерно через 40 000 лет в пределах 3° меняется
87
наклон земной оси. Ритмично через
100 000 лет форма земной орбиты
эволюционирует от более круглой к более
эллиптической. Наконец, с циклом 260 000 лет идут
колебания плоскости орбиты, ее прецессия.
Есть и более короткие космические ритмы,
например, влияние Сатурна и Юпитера на
движение Земли с периодом около 20 лет,
а на движение Солнца — 400 дней и 178 лет.
Через 33 и 250 миллионов лет меняются
параметры орбиты движения Солнца вокруг
центра Галактики. Это самые длинные
ритмы.
Действие всех факторов климата * очень
сложное, они взаимосвязаны друг с другом
и предсказать последствия изменения даже
одного из них очень трудно.
Математической модели климата пока нет, но можно
надеяться, что она появится до конца
столетия.
Может ли сломаться эта сложная кухня
погоды? Может ли измениться
взаимодействие ее механизмов? История климата
свидетельствует, что такое бывало не раз и не
два. Самые уязвимые к внешним
воздействиям, наиболее изменчивые факторы
климата — это прозрачность атмосферы и
альбедо поверхности.
Вот лишь один пример. Около 70
миллионов лет назад серьезно изменился
видовой состав животного и растительного
мира Земли. Наибольшую известность
получило вымирание динозавров, некоторые
специалисты связывают это с резким
похолоданием. Согласно гипотезе американских
ученых отца и сына Альваресов, причиной
климатической катастрофы было
столкновение Земли с астероидом, что запылило и
замутнило атмосферу и тем самым
уменьшило приток солнечного тепла. Гипотеза
подтверждается резко повышенной
концентрацией иридия (металла, из которого
мог состоять астероид) и сажевых частиц
(продукт пожаров) в геологических
отложениях соответствующей давности. На дне
моря возле острова Новая Шотландия
обнаружен и кратер подходящего возраста —
след падения астероида или ядра кометы
в 2—3 км диаметром. Однако по поводу
вымирания динозавров выдвинуто и много
других, не климатических гипотез.
Похолодание же, начавшееся 17
миллионов лет назад, не имело никакого отношения
к падению астероида — климат стал
меняться медленно и постепенно, временами
похолодание отступало на сотни тысяч лет.
В чем же причина? Называют и
«незапланированное» изменение параметров земной
орбиты, и резкое возрастание
вулканической активности. Мне же думается, что
причиной изменения климата могло быть
появление облака космической пыли из-за
столкновения астероида с Луной. Облако
перемещалось под влиянием поля
притяжения Земли, Солнца и других небесных тел.
На ранних стадиях своего существования
облако то -эафанировало Землю от
солнечных лучей, то отражало на нее
дополнительную порцию энергии. Если все это так,
то спрашивается, почему же не
восстановился прежний климат после того, как
облако исчезло?
Скорее всего, дело в том, что
изменение климата может стать необратимым. При
похолодании меняется альбедо поверхности,
мощность облачного слоя. Из-за появления
полярных льдов и стойкого снежного
покрова в умеренных поясах планеты большая
часть солнечных лучей отражается в
космос. Понижение температуры уменьшает
испарение, а тонкий слой облаков хуже
сохраняет земное тепло. Становится меньше
осадков. Регионы, покрытые
растительностью, поглощающей солнечный свет,
сменяют пустыни с высоким альбедо. Земля
как бы попадает в климатическую
ловушку, из которой ей самой, без
воздействия космических сил не выбраться.
При мощных извержениях вулканов в
атмосферу выбрасываются сотни миллионов
тонн пепла. Тучи пепла скрывают Землю от
Солнца на площади в тысячи квадратных
километров. Потом пыль рассеивается в
атмосфере и меняет ее прозрачность.
Кроме того, в верхние слои атмосферы
попадает огромное количество сернистого газа.
Окисляясь под действием солнечных лучей
и реагируя с водяным паром, он образует
аэрозоль серной кислоты, который
увеличивает альбедо стратосферы. И вовсе не даром
повышенные количества вулканического
пепла и сульфатов в геологических
отложениях свидетельствуют о резкой
интенсификации вулканической деятельности перед
каждым новым оледенением. В историческое
время извержения вулканов к новому
оледенению пока не приводили, но на погоде
в течение одного-трех лет сказывались
весьма серьезно. «Годом без солнца» назвали
люди 1816 год, когда из-за морозов и
снегопадов в середине лета погиб урожай в Европе
и Северной Америке. А перед этим в 1815
году в Индонезии бушевал вулкан Тамбора.
После взрыва его высота понизилась на
140 м; взрыв был слышен на удалении до
2600 км, а наступившая тьма два дня
держалась в радиусе 600 км.
Судя по отложениям пепла, найденным в
кернах Гренландского льда, почти вдвое
мощнее было извержение другого
индонезийского вулкана Рабаул около 536 года нашей
88
эры. На 18 месяцев длительность
солнечного сияния в Месопотамии сжалась до 4
часов в день. Не вызревали фрукты и
виноград, Об этом поведали византийские
хроники. Каково было в более северных
широтах, остается только догадываться.
Так или иначе, но природных причин,
которые могут влиять на климат, достаточно.
Иногда они сказываются очень медленно,
иногда катастрофически быстро. А может ли
повлиять на климат человек? В худшую
сторону, то есть в сторону необратимых
изменений — несомненно. А вот исправлять
нарушения климата мы пока не умеем.
Хозяйственная деятельность цивилизации
давно сказывается на составе атмосферы и
оставляет следы на поверхности земли,
меняет альбедо. Ежегодно сжигаются
миллиарды тонн топлива, из-за чего в
атмосферу поступает все больше углекислого газа,
он прозрачен в видимой части спектра и
беспрепятственно пропускает солнечные
лучи, но хорошо поглощает длинноволновое
инфракрасное излучение как раз в той части
спектра, в которой Земля излучает в
мировое пространство собственное тепло. И
накопление углекислого газа в атмосфере
сродни парниковому эффекту. Ведь стекло или
полиэтиленовая пленка в парниках тоже
пропускают видимый солнечный свет, но
поглощают инфракрасное излучение.
Рост средней температуры воздуха на
0,5° в последнее столетие многие
специалисты объясняют именно накоплением
углекислого газа в атмосфере. Но часть
климатологов в этом сомневается. Ведь в
последнем столетии потепление не раз сменялось
похолоданием. Дело в том, что. углекислый
газ не только поглощает излучение Земли,
он еще увеличивает излучательную
способность атмосферы. А это, наоборот,
должно способствовать выхолаживанию. Правда,
кроме углекислого газа в воздухе растет
концентрация и других газов, которые могут
вызвать парниковый эффект — метана, окиси
азота...
Вместе с углекислым газом при сгорании
топлива выбрасывается огромное количество
аэрозолей — летучей золы, сажи. Топливо
всегда содержит серу, поэтому атмосфера
впитывает сернистый газ, который
превращается в аэрозоли серной кислоты и
сульфата аммония. Аэрозоли из труб
котельных и заводов влияют на климат так же,
как и вулканы, то есть в сторону
похолодания, уравновешивая тем самым эффект
парниковых газов. Правда, пока
антропогенные аэрозоли витают в атмосфере в
сравнительно небольшом количестве по
сравнению с природными. И поэтому их пагубное
влияние сказывается не в общепланетном,
а только в региональном масштабе.
Сажевые аэрозольные частицы действуют и в
противоположном направлении: осаждаясь
на арктических льдах, они снижают альбедо
полярных шапок, способствуют таянию
льдов.
Пойдем дальше, разовьем тему альбедо.
Нерациональные формы скотоводства
разрушают травяной покров почвы, что
влечет за собой превращение сухих степей в
пустыни. По нескольку километров в год
наступает пустыня в зоне Сахеля, где
расположены такие государства, как Чад,
Мали, Нигер. У поверхности пустыни более
высокое альбедо, чем у травянистого
покрова. Из-за роста альбедо уменьшается
интенсивность испарения, выпадает меньше
осадков, что еще более способствует
опустыниванию. Образуется роковой замкнутый
круг. Засуха оттесняет жителей и скот все
дальше на юг, начинается вытаптывание
новых площадей, расширяется зона
постоянной засухи.
Предполагают, что когда первобытный
человек проник в Австралию, его появление
сопровождалось огромными лесными
пожарами, изменившими всю растительность
материка, где влажные леса сменились
сухими. Если даже первобытный человек был
в состоянии изменить климат целого
материка, на что же способна современная
цивилизация?
Из-за взаимодействия различных
факторов климата последствия преобразования
природы иной раз оказываются
непредвиденными. Так, расширение площади
орошаемых земель в Средней Азии привело к
высыханию Аральского моря, что повлечет
за собой уменьшение осадков в
Центральном Казахстане и вообще усилит конти-
нентальность климата в регионе.
Страшной катастрофой может обернуться
ядерная война, если она будет развязана*.
Нынешние оценки губительных
климатических последствий ядерной войны
учитывают не всё. В подсчетах фигурирует лишь
первичный аэрозоль, который может
образоваться при выгорании городской
застройки, пригородных лесных зон, запасов нефти
и газа. Но возможно появление и
вторичного аэрозоля типа смога из-за
химических реакций между газообразными
продуктами горения. Этого вторичного
аэрозоля будет больше, чем первичного. А что
если от ядерных ударов начнут гореть
угольные карьеры с сотнями миллиардов тонн
* Подробнее об этом рассказано в «Химии
и жизни», 1988, № 1.
89
угля? Эти источники дыма сделают
атмосферу непрозрачной на неопределенно
долгое время.
В конце пятидесятых годов американские
генералы всерьез обсуждали идею взорвать
атомную бомбу на Луне. Просто так,
посмотреть, что получится. Между тем,
огромное количество пыли попало бы в
окололунное пространство, откуда она постепенно
добралась бы к Земле, мешала бы
функционированию космических аппаратов и
нарушала бы радиационный баланс планеты.
Пока процессы в атмосфере и океане,
формирующие климат, идут с выделением и
поглощением энергии в таком огромном
масштабе, который намного превышает
производство энергии человеком. Но и при
небольших энергетических затратах можно
привести в действие долговременные
факторы, влияющие на климат. Здесь и
антропогенное опустынивание, и накопление
загрязнений в атмосфере и на
поверхности Мирового океана. Эти механизмы,
приводимые в действие хозяйственной
деятельностью отдельных стран, могут сказаться на
глобальном климате.
Климатологи давно осознали
необходимость координации усилий для изучения
факторов, формирующих климат, и
антропогенного воздействия на него, включились в
международные геофизические программы
исследований. Время выдвигает
необходимость не только исследований, но и
объединенного противодействия тем
нежелательным явлениям, механизмы воздействия
которых на климат хорошо изучены.
Доктор химических наук
А. Г. СУТУГИН
Как залатать
озонные дыры?
Вряд ли кто остался
безучастным к сообщениям о
том, что с начала 70-х
годов атмосферный
озоновый слой над Антарктидой
стал истощаться. Ныне
озона там наполовину меньше,
чем в 60-х годах.
Глобальное же содержание его в
воздухе за 1978—1984 годы,
судя по измерениям
американского спутника «Ним-
бус 7», упало на 3 %.
Такое не может не
встревожить — со школьной
скамьи мы крепко усвоили,
что все живое зависит от
атмосферного озонового
щита. И вот щит дает
слабину. Но не будем ворошить
в памяти школьную
программу. Давайте обратимся к
последнему
энциклопедическому словарю, где об озоне
и озоновом слое сказано
так.
«Озон (от греч. ozon —
пахнущий), Оз, аллотропная
модификация кислорода.
Газ синего цвета с
резким запахом, tKHn — 111,9 С,
сильный окислитель. При
больших концентрациях
разлагается со взрывом.
Образуется из 0_> при электрич.
разряде (напр., во время
грозы) и под действием
УФ излучения (напр., в
стратосфере под действием
УФ излучения Солнца). Осн.
масса Оз в атмосфере
расположена в виде слоя — озо-
носферы — на вые. от 10
до 50 км с максимумом
концентрации на вые. 20—
25 км. Этот слой
предохраняет живые организмы на
Земле от вредного влияния
коротковолновой УФ
радиации Солнца».
Такой нехитрой справки
нам хватит для
дальнейших рассуждений. Начнем с
того, что на озонных
дырах лежит сезонная печать:
снижение концентрации
озона приурочено к окончанию
полярной ночи.
Наибольшее истощение озонового
слоя над Антарктидой
приходится на
сентябрь-октябрь. С ноября его
концентрация начинает
помаленьку возрастать.
Абсолютный минимум
озона над Антарктидой
зарегистрирован в 1985 г. С той
поры его стало чуть
побольше. Северная, Арктическая
озонная дыра не так
велика и охватывает лишь треть
площади, над которой зияет
южная, и не так четко
выражена. Скорость падения
концентрации озона здесь
гораздо меньше.
Почему же тает
озоновый слой? Весьма
вероятно, что по многим
причинам, как земным, так и
космическим. Глобальные
причины ближе, зримее, и
давайте поговорим о них. Так
вот, в нижней стратосфере
над Антарктикой выявлены
аномально высокие
концентрации оксидов хлора,
ведущих свою родословную
из фреонов, которыми
человечество усердно
заправляет рефрижераторы,
кондиционеры, всяческие
холодильники и аэрозольные
баллончики. Когда изделия
отслужат свое, их
выбрасывают, нимало не заботясь о
судьбе фреонов. Те в
воздухе распадаются, и оксид
хлора становится чуть ли не
главным закоперщиком в
каталитическом цикле
разрушения озона
Сейчас диоксида хлора
над Антарктикой в 20—50
90
раз больше, чем, скажем,
над островами Фиджи.
Вероятно, в этом виновны не
только атмосферные
течения, но и особенности
антарктического климата,
сильно сдерживающего
фотохимические реакции в
воздухе.
Вообще-то по нынешним
понятиям к разрушению
озона могут быть причастны
160 химических реакций, в
которых взаимодействуют
около 40 соединений. Так,
немалую конкуренцию
соединениям хлора может
оказать диоксид азота. К
превеликому сожалению, его в
зимней стратосфере средних
широт Южного полушария
только за 1979—1984 годы
стало на 40—75 % больше.
Предполагают, что
накоплению соединений азота в
стратосфере способствуют
не только издержки
хозяйственной деятельности
цивилизации, но и флуктуации
солнечной активности.
Иначе просто не объяснить,
почему при максимумах
солнечной активности
концентрация оксидов азота в
стратосфере тоже максимальна.
Климатическая машина
неумолима и вечна.
Меняются лишь те или иные ее
параметры и сочетания
отдельных факторов. Как бы
там ни было, сейчас для
нас важно, что при
сезонном изменении циркуляции
воздуха, проще говоря, с
наступлением весны,
соединения азота оттекают к
экватору, а озон устремляется к
полюсам. И дыра над
Антарктикой как бы зарастает.
В Арктике дела обстоят
несколько по-иному. Зимой
воздух здесь куда более
подвижен, чем в Антарктиде.
Поэтому соединения
азота с той или иной
скоростью, но почти круглый
год оттекают в низкие
широты. Это пока и не
позволяет сформироваться
глубокой озонной депрессии.
Пока. А что дальше?
Увлекшись оксидами
азота, мы позабыли про метан,
содержание которого в
атмосфере ежегодно
увеличивается на 1—2 %, и про
коварные фреоны, чего
допустить никак нельзя.
О фреонах заговорили даже
в ООН. Не так давно 23
промышленных государства,
члены ООН, в том числе и
наша страна, условились
сократить выработку фрео-
нов, заменить их
веществами, в которые бы не
входил хлор. Сами понимаете,
сколь это важно. Медики
разных стран уже начали
бить в набат по поводу
того, что истощение
озонового слоя снижает
иммунитет и люди начинают чаще
и длительнее хворать. Из-
за усиления
ультрафиолетовой радиации может
подскочить заболеваемость раком
кожи, в том числе и
быстротекущей
злокачественной меланомой. Начнет
наступление катаракта и
другие недуги.
ООН, высокие материи...
Чтобы спуститься с небес
на землю, чтобы все встало
на свои места, процитирую
абзац и з статьи Андрея
Нуйкина «О цене слов и
ценах на продукты».
«Уже в 1984 г.
предприятия «Союзбытхима» начали
использовать вместо фреона
пропан. Технические и
научные трудности остались
позади. Но... Госкомцен
отверг все предложения,
которые позволили бы
произвести замену, не разорив
соответствующие
предприятия. Дело в том, что
пропан чуть не в два с
половиной раза дешевле
фреона (при снижении к тому же
норм расхода вдвое). А
выполнение планов (с
соответствующими
финансовыми последствиями)
определяется, как мы отмечали,
по истраченным рублям.
Один только Брестский
завод бытовой химии,
попробовавший спасти озоновый
слой над земным шаром,
потерял на удешевлении
продукции около пяти
миллионов рублей, фонд
зарплаты у коллектива
уменьшился на 100 тысяч рублей
(и другие фонды тоже).»
Вот так...
С. КРАСНОСЕЛЬСКИЙ
91
91
н>*Моклиисс.
ъоСС
Спорт
Трактат
о лыжной палке
Лыжная палка. Всего лишь
дополнительное приспособление для
передвижения человека по снегу, скромный атрибут
одного из самых популярных и массовых
видов спорта. Но в этом приспособлении,
как в зеркале, отразились многие
узловые проблемы развития и самого
лыжного спорта, и мировой индустрии
спортивного инвентаря. Поэтому лыжная
палка, бесспорно, заслуживает, чтобы о
ней был написан трактат.
Современная лыжная палка настолько
легка, прочна и изящна, доведена до
столь высокой степени совершенства, что
и палкой ее назвать как-то не очень
удобно. Рассмотрим, к примеру, одну из
последних моделей известной фирмы Эк-
сель (Австрия-ФРГ), чья продукция
пользуется особой популярностью у
мировой лыжной элиты. Десятилетние
исследования, постоянный учет малейших
требований гонщиков привели к
конструкции, где, кажется, продумана
мельчайшая деталь. Штырь палки,
обеспечивающий надежное сцепление с
промерзшей землей, льдом и даже с асфальтом,
изготовлен из высококачественной
стали. Он загнут так, чтобы при наклоне
палки по ходу движения заостренная
стальная дуга легко выдергивалась из
жесткого наста, не ломая его — ведь
на это уходит энергия гонщика. То,
что раньше называлось и действительно
было кольцом, ныне приняло
замысловатую форму перепонок гусиной лапы —
палка не проваливается глубоко даже в
рыхлый снег, но без усилий
извлекается из снега слежавшегося.
Обратите внимание: утолщение
начинается от самого штыря, контуры
перехода от «когтя» к «лапке» не
случайны, они рассчитаны, а расчет
проверен практикой — палка как бы
чувствует плотность снега и погружается в
него на требуемую глубину. И еще
заметьте, что «лапка» расположена с той
92
Заманчиво создать'лыжную палку,
действующую по принципу фиберглассового шеста,
то есть выстреливающую при
разгибании, толкающую гонщика к финишу
стороны палки, которая обращена
назад,— чтобы не мешать ее наклону.
Небольшие штыри по бокам повышают
надежность сцепления со снегом на
поворотах. А маленькие дырочки в корпусе —
для того, чтобы излишки рыхлого снега
выдавливались наружу, облегчая доступ
к более плотным слоям.
Как видите, продумано все.
Современная палка — своего рода совершенство.
(Судите сами: пара весит около 100
граммов плюс-минус несколько граммов,
в зависимости от длины.) Но мы-то
знаем, что совершенства, по крайней мере в
технике, нет. Идеальная сегодня модель
сменится новой — идеальной для
завтрашнего дня. Так было всегда.
Должно быть, лыжные палки появились
вскоре вслед за лыжами. По-видимому,
сначала это был один шест, который
помогал передвигаться по рыхлому снегу
на широких и тяжелых полозьях.
Одновременно он служил и оружием —
боевым и охотничьим. Вероятно, вскоре
появилось и широкое плетеное кольцо,
чтобы шест не проваливался в снег. Как
только лыжи стали использовать для
передвижения по одному и тому же
маршруту, скажем, от одного селения к
другому, лыжники взяли в руки по палке —
потребовалось прибавить скорости. А
петли-лямки скорее всего появились
несколько позже.
Описанная здесь версия исторической
трансформации шеста в лыжные палки,
отдаленно напоминающие нынешние, в
общих чертах подтверждается
старинными рисунками, которых немало в
культуре северных народов.
Соревнования по лыжным гонкам
начали проводить с середины прошлого
века, главным образом на заснеженных
равнинах. Поэтому в ход пошли очень
длинные палки — до 2,5 м. При
хорошем скольжении они давали
возможность показывать очень высокие
результаты: в середине 20-х годов уже нашего
* столетия лучшие гонщики пробегали
10 км по насту замерзших озер
быстрее 25 минут, прекрасный результат и
по сегодняшним меркам. Когда же
лыжные трассы перешли на
пересеченную местность, палки пришлось
укорачивать: на подъемах длинные шесты
превращаются в обузу.
Долгие годы лыжные палки делали
из бамбука, потом — из легких
алюминиевых сплавов. Впрочем, металл здесь
всегда уступал бамбуку — для
необходимой прочности приходилось брать
толстостенные трубки и получалось
тяжеловато, по крайней мере для гонок. Да и
упругость металлических палок
оставляла желать лучшего. В пятидесятые годы
появились палки из камыша. Легкие,
прочные, дешевые, они составили целую
эпоху в лыжном спорте, да и сейчас ими
охотно пользуются туристы. Если,
конечно, достают. (Это относится только
к нашим туристам: у нас так и не
удалось освоить технологию переработки
камышевого стебля.) Затем на короткое
время гонщики отдали предпочтение
тонкостенным стальным трубкам. И
наконец, их сменили пластмассовые
палки — из стекловолокна, а самое
последнее время и из углеволокна,—
которые склеиваются из ленты, как
смотанная и вытянутая в трубочку
кинопленка.
С шестидесятых годов лыжные трассы
окончательно стали твердыми и плотно
укатанными. И это тоже не могло не
сказаться на устройстве лыжной палки:
изменились кольца. Те, кто постарше,
помнят камышевые, деревянные или
металлические колечки, прикрепленные к
палке сыромятными ремешками. Теперь
их сменили прочные и жесткие
пластмассовые конструкции. Кольца стали
меньше диаметром, а потом и совсем
перестали быть кольцами — приобрели
форму лапок.
Чтобы завершить краткий
исторический обзор, остается сказать, что
постоянно совершенствовались также и
рукоятки, и лямки лыжных палок. Сейчас
лямки делают из прочных
синтетических лент, их длина регулируется
специальным хитроумным устройством, а
рукоятки стали фигурными, по руке,
их конструируют, опираясь на
последние достижения эргономики.
Все виды палок, кроме камышовых,
десятками миллионов выпускались и вы-
93
пускаются у нас в стране, так что в
основном спрос удовлетворен. Что же
касается гонщиков-мастеров, ходят они на
импортных лыжах, с импортными
палками, в импортных ботинках и костюмах.
Наша промышленность никак не может
освоить одежду и инвентарь, в которой
и с которым нашим чемпионам не
стыдно было бы показаться на
международных трассах. Да и на своих, на
внутренних соревнованиях всем хочется
выступить в удобном и нарядном
костюме, на быстрых и красивых лыжах, с
легкими и удобными палками. А
импорта на всех, понятное дело, не хватает,
да и дорог он неимоверно. Вот
мелькнули, например, недавно в магазинах
пластиковые лыжи одной зарубежной
фирмы. Модель десятилетней давности,
явно не для нынешних мастеров
лыжного спорта. А для кого? Стоят-то
они полтораста рублей пара...
К началу восьмидесятых годов,
казалось, окончательно было установлено,
как подбирать палки по росту.
Публиковались научно обоснованные формулы
соотношения рост — длина. Из расчета
следовало, например, что лыжнику
ростом 180 см надлежит пользоваться
палками длиной 140 см.
Коньковый ход перевернул все эти
представления — с его появлением
палки быстро удлинились до роста
лыжника. Наверное, они стали бы и
длиннее, но такое ограничение было введено
в правила соревнований. Возможно,
виноват в этом известный шведский гонщик
Гунде Сван, который на чемпионате
мира 1987 года вышел на тренировку с
одной очень длинной палкой,* вроде тех
шестов, что были в ходу много веков
назад.
Трудно сказать, зачем он это
сделал: для саморекламы или из простого
озорства. Как бы то ни было, он на
тренировке стал легко обходить соперников.
И руководители Международной
федерации лыжного спорта сочли за благо
быстренько ограничить длину лыжных
палок — чтобы, упаси бог, не
разразилась еще одна лыжная революция, вроде
той, что принес коньковый ход. Между
прочим, и поклонники классического
хода тоже стали удлинять палки, не до
головы, конечно, но не меньше чем на
5—10 см.
Эта, совсем свежая история еще раз
подтверждает, что эволюция лыжной
палки далеко не окончена и нам
предстоит стать свидетелями ее новых и новых
модернизаций. Вполне вероятно, что
главной идеей модернизации станет
стремление использовать для повышения
скорости упругость древка (последнее
слово звучит несколько странно
применительно к пластиковой трубке, но как
еще назвать эту часть палки?). В первой
фазе отталкивания гонщик
отталкивается почти вертикально, между тем
важна именно горизонтальная
составляющая толчка. Если удастся
сконструировать такую палку, чтобы усилие по
вертикали сгибало ее, а потом через 0,15—
0,4 секунды она разгибалась, то упругая
энергия древка будет как бы
выстреливать вдоль лыжни, давая гонщику
дополнительный импульс. В этой идее
нет ничего фантастичного. Именно так
работает фиберглассовый шест.
Наиболее проницательные тренеры
давно чувствовали, что и рельеф трассы,
и условия скольжения, и развитие мышц
плечевого пояса и спины гонщика,—
все эти факторы должны диктовать
выбор палок, их длину. Чувствовали, но
не могли проверить. С появлением пуль-
сотахометров, непрерывно
записывающих пульс во время тренировки, такая
возможность появилась.
Чтобы из двух пар лыжных палок
разной длины выбрать лучшую для
данных условий, лыжник проходит четыре
круга по 2—3 км в темпе выше
среднего — первый и последний круг с
длинными палками, второй и третий — с
короткими. При этом фиксируется
скорость прохождения кругов и средне-
дистанционная величина пульса.
(Повторные круги необходимы, чтобы на
оценку не влиял тренд пульса — его
постепенное повышение с увеличением
времени работы с постоянной скоростью.)
При постоянных значениях пульса
следует выбирать те палки, с которыми
скорость оказалась выше, а при
одинаковой скорости — те, на которых лыжник
шел, имея меньшую частоту пульса.
Если разными оказываются и скорость, и
94
пульс, можно воспользоваться известной
зависимостью между ними*.
Результаты, полученные автором с
помощью этого несложного метода, весьма
поучительны. Взяв палки на 10 см
длиннее A50 см вместо 140 см), лыжник
в определенных условиях может пройти
десятикилометровую дистанцию на 20—
40 с быстрее. Это огромный и легко
доступный резерв скорости. Кроме того,
такое тестирование дает тренеру и
другую ценную информацию — о степени
готовности гонщиков к трассам
различной сложности.
Чем лучше физическая подготовка
спортсмена, тем эффективнее он может
использовать лыжные палки. В этом
случае оправдано и некоторое
увеличение их длины. Первыми это осознали
тренеры и гонщики ГДР, которые,
применив специальную физическую
подготовку, добились высоких достижений на
чемпионате мира в Фалуне A974 г.),
где впервые появились пластиковые
лыжи. И неудивительно: при отличном
скольжении на плотном снегу резко
возрастает роль мышц плечевого пояса.
Особенно велика нагрузка на руки и спину в
одновременных ходах. В классическом
* О связи скорости лыжника и частоты его пульса
можно прочитать в статье В. Н. Манжосова «Как
победить чемпиона, как обогнать рекордсмена»
(«Химия и жизнь», 1°88, № 3).- Ред.
способе их доля не так давно не
превышала 5 %, даже на равнинных
участках многие лыжники использовали
попеременный двухшажныи ход. Теперь
положение изменилось. С началом
широкого применения на тренировках
лыжероллеров, где доля одновременных
ходов составляет 35—40 %, и особенно с
появлением коньковых ходов
тренировочные нагрузки на плечевой пояс
резко повысились. Для развития мышц рук и
спины лыжники стали на тренировках
преодолевать одновременными ходами и
подъемы. И сейчас уже нередко можно
увидеть совершенно невероятное для
прошлых лет: гонщик добрых два часа
идет по пересеченной трассе,
отталкиваясь только руками. Специальная
тренировка сделала невозможное
возможным: прежде при работе одними руками
лыжники редко могли превысить уровень
70 % максимального потребления
кислорода. Сегодня у лучших гонщиков
этот популярный в спорте
физиологический показатель достигает уже 85 %.
Сейчас в сотнях лабораторий во всем
мире, где изучают проблемы
физиологии спорта, ведутся исследования
возможностей, которые таятся в руках (не
в ногах!) лыжников-гонщиков. Ясно, что
вклад мышц рук в увеличение
скорости непрерывно растет, растет и роль
лыжной палки.
Кандидат педагогических наук
В. Н. МАИЖОСОВ
Практика
И тут —
новое поколение
О новом поколении токопроводя-
щих полимеров сообщили/недав-
но специалисты известного
западногерманского химического
концерна BASF. Благодаря
химической модификации двух
известных электропроводных
пластиков - полиацетилена и
полипиррола получены мате
риалы, которые можно не только
гнуть и растя! ивать, но и
прокатывать, превращая в пленку.
Внешне она напоминает
копирку — тонкую черную бумагу.
Суть химической модификации,
благодаря которой удалось
сделать пластичными хрупкие
прежде материалы, заключается
во введении в полимерные
молекулы крупных
функциональных групп, как правило,
циклического строения. Такие пленки
можно использовать, например,
в качестве электродов для
сверхтонких электрических батарей.
* Ne w Seientis l >к
19X8. r. 118. № /609. с. J5
Рыба ищет, где...
Канадские ученые объяснили
сугубо меркантильными
интересами — где нос ытнее -
сезонные миграции многих видов
рыб. Действительно, есть рыбы,
например, осетровые, которые
появляются на свет в пресной
воде, а потом скатываются в
море и возвращаются в реки лишь
на нерест. Другие, наоборот,
нерестятся в океане, а жить
возвращаются в пресноводные
водоемы суши. Заметили, что
первые живут, в основном, в
арктических и умеренных
широтах, вторые — в тропических,
где продуктивность пресных
водоемов выше, чем моря. Из этого
делают вывод, что миграцию
рыб определяет все-таки тяга к
более богатой пище, ради
которой они пренебрегают
неизбежными опасностями дальних
странствий.
«Science News»4
1988. 7. Ш, № 13. с. 202
95
mi
ш
ж
ш
Ж
ж
ж
ж
Ж
ж
ш
ж
ж
ж
ж
Ж:
ж
ж
ж
ж
т
ж
ж
т
ж
\ж
ж
ш
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж1
ж
ж
ж
ж
ш
ж
ж
ж
ж
ш
ш
ш
ш
ж
КУПИМ
отходы полиэтилена в
дробленом и
недробленом виде, кроме
больших глыб, по цене
160 руб за тонну.
Отходы должны быть
упакованы в мешки или
кипы и не содержать
посторонних примесей.
Кишиневе кое объе ди -
нение химических
предприятий. 278270 с. Дур-
лешты Кутузовского
р-на Молдавской ССР,
Кишиневская ул., 70;
тел. 62-25-70.
I
rf™N wVVjf* rv\ #Р» #г* #^ icN *с> ж1* ^"* ^*> 4^ 4V« «V* ^п
—\ш
Всесоюзный научно-исследовательский
■ ящурный институт
S ПРЕДЛАГАЕТ
{ услуги по химическому синтезу олигодезоксирибо-
• нуклеотидов — фрагментов ДНК определенной по-
• следовательности, использующихся в качестве прай-
I меров, линкеров, диагностических зондов, блоков для
I конструирования синтетических генов, субстратов
t при исследовании ферментов. Синтез проводится на
J различных типах носителей. Олигодезоксирибонук-
• леотиды длиной до 30 мононуклеотидных звеньев
Смогут быть выделены с чистотой не ниже 95 %.
Оплата по договоренности.
Обращаться по адресу: 600900 Владимир, п/о
а Юрьевец, ВНИЯИ; тел. 4-33-14.
ПРОДАДИМ
3,4-дихлортолуол с
содержанием основного
вещества не менее 98 %,
примеси — изомерные
дихлортолуолы.
Количество — 200 т в год,
цена по согласованной
калькуляции.
Всесоюзный научно-ис-
с ле довате лье кий хими -
ко-технологический
институт медицинской
и
микробиологической промышленности.
700143 Ташкент,
Академгородок, ул. Ф. Ход-
жаева, 40.
ШЩГ НАУЧНЫЕ ВСТРЕЧИ -фц
МАРТ
Симпозиум по интерполимерным комплексам.
Юрмала. Институт химии древесины АН
Латвийской ССР A17987 Москва, ул. Вавилова, 32, 135-
98-82).
IV совещание «Механизмы двухэлектронной
динамики в неорганических материалах». Черноголовка
Моск. обл. Научный совет АН СССР по неорганической
химии A23182 Москва, пл. Академика Курчатова,
196-77-86, 128-68-56).
Конференция «Фотосинтез и продукционный
процесс». Саратов. Всесоюзное общество физиологов
растений A27276 Москва, Ботаническая ул., 35,
482-32-58, 482-15-84).
Конференция «Гельминтология сегодня: проблемы
и перспективы». Москва. Всесоюзное общество
гельминтологов A17259 Москва, Б. Черемушкинская ул.,
28, 125-65-01).
Совещание «Эколого-генетические последствия
загрязнения окружающей среды антропогенными
факторами». Сыктывкар. Институт биологии A67610 ГСП
Сыктывкар, Коммунистическая ул., 24, 3-04-78).
Конференция «Теоретические и прикладные
проблемы изучения низших растений». Ленинград.
Ботанический институт АН СССР A97022 Ленинград,
ул. Профессора Попова, 2, 234-84-71).
АПРЕЛЬ
II совещание по электрохимическим и газофазным
методам синтеза высокотемпературных соединений и
материалов. Звенигород Моск. обл. Институт
физической химии АН СССР A17915 ГСП-1 Москва,
Ленинский просп., 31, 234-00-14 доб. 6-73).
XXV совещание Научного совета при Президиуме
АН СССР по проблеме «Новые материалы и
технологии их получения». Киев. Институт электросварки
B52650 Киев-5, ул. Боженко, п; 227-31-65).
Совещание «Научные основы и методы фитоме-
лиорации пастбищ пустынь и полупустынь Средней
Азии и Казахстана». Бухара. Институт ботаники
АН Узбекской ССР G00125 Ташкент, ул. Ф. Ходжае-
ва, 32, 62-70-65).
МАЙ
III конференция по биоантиоксидантам. Москва,
Институт химической физики АН СССР A17977
ГСП-1 Москва В-334, ул. Косыгина, 4, 939-7Л-Н^
939-71-38).
VII конференция «Магнитный резонанс в биологии
и медицине». Звенигород Моск. обл. Институт
химической физики АН СССР (адрес см. выше, 137-63-20).
VI совещание по фотохимии. Новосибирск.
Институт химической кинетики и горения СО АН СССР
F30090 Новосибирск, Институтская ул., 3, 35-78-34).
Конференция по созданию высокоэффективных
процессов переработки и использования твердых
горючих ископаемых с целью получения
альтернативных моторных топлив и нефтехимических
продуктов из угля. Донецк, Институт органической
химии и углехимии АН УССР C40114 Донецк, ул.
Р. Люксембург, 70, 55-53-54).
Конференция по радикальной полимеризации.
Горький. Горьковский университет F03600 ГСП-20
Горький, просп. Гагарина, 28, корп. 5, 65-72-02).
Конференция «Перспективы развития химии
каркасных соединений и применение их в различных
отраслях промышленности». Куйбышев.
Политехнический институт D43010 Куйбышев, Галактнонов-
ская ул., 141, 32-21-22).
1 совещание по химии и практическому
применению мета л ло комплексов с краун-лигандами. Батуми.
Институт общей и неорганической химии АН СССР
A17907 Москва, В-71, Ленинский просп., 31, 234-
24-42).
IV конференция по термодинамике и
материаловедению полупроводников. Москва. Московский
институт электронной техники A03498 Москва, МИЭТ,
535-17-08).
IV конференция по химии кластеров. Душанбе.
Институт химии им. В. И. Никитина G34063 Душанбе,
ул. Айни, 299/2, 23-25-76).
IV совещание «Одиночные ионные каналы в
биологических мембранах». Пущино Моек обл. Институт
биологической физики АН СССР A42292 Пушино
Моск. обл., 923-96-68 доб. 2-03).
Симпозиум «Проблема изучения, использования и
охраны птиц горных территорий». Фрунзе. Институт
биологии АН КиргССР G20071 Фрунзе, Ленинский
просп., 265, 25-53-70, 24-33-43).
VII конференция по" экологической физиологии
и биохимии рыб. Ярославль. Институт биологии
внутренних вод АН СССР A52742 п/о Борок Некоузский
район Ярославской обл., тел. 7-87).
96
Xf
х
ж
ж
ж
ж
(Ж
ж
ж
ж
ж
ж
IX
!ж
|Ж
ж
ж
ж
$
ж
ж
Научно-
исследовательский
институт
мономеров
для синтетического
каучука
ЗАКЛЮЧАЕТ
ДОГОВОРЫ
на проведение опытных
работ и выпуск опытных
(опытно-промышленных)
партий катализаторов
разных типов, а также
на проведение работ по
размолу, сушке и
прокалке различных
неорганических продуктов.
Обращаться по
адресу: 150040 Ярославль,
просп. Октября, 88; тел.
27-62-98.
^^ ^л f%39* лл» ^Ч лл J^» <^s ^ш ^*Ч ^% «^ лЯ> +9ь <^>
IX
X
X
X
«i**Nl^«*SiAl>4lAlAWKKWKWAV*
Научно-
производственный
кооператив «Алга»
ПРЕДЛАГАЕТ
сорбционные трубки с
узлами крепления,
принимает заказы на
изготовление
углеродистого сорбента Уникарб
для практической
реализации методик газо-
хроматографического
определения
органических соединений в
воздухе (см. публикацию ~J
в рубрике «Посредник», ^
1987, № 12). Коопера- 0/
тив также проводит га- <Ф
зохроматографические ®
анализы воздуха на со- ~J
держание указанных в ^
методиках компонентов ^
и рассматривает заявки \У
на разработку новых *Ц
методик. ^
Обращаться по адре- *0
су: 195009 Ленинград, хр
а/я 634. w
ПРОДАДИМ
трет-бутилбензол
(содержание основного
вещества 99 % ), разлитый
в бочки по 200 кг,
8 тонн;
изопропилбензол,
3 тонны.
Московский
экспериментальный завод
душистых веществ. 119285
Москва, ул. Косыгина,
2; тел. 240-61-11, 240-
61-44
ц)OWatL/SEMAI/vW*JAtAbч&Ч^лИ№М/*М*At l/ч»Д«,\Ь4lAl/\lAt/4W
Дзержинское ПО «Капролактам»
ПРЕДЛАГАЕТ
галоидэфир ХЛОРЕКС (fi'p1 дихлордиэтиловый
эфир), являющийся прекрасным растворителем,
исходным продуктом разнообразных органических
синтезов, экстрагентом; содержание основного
вещества 99,2—99,6 %, ориентировочная цена 725 руб.
за тонну, объем поставок — до 1400 т в год;
новые модификаторы и стабилизаторы полимерных
материалов (полиолефинов, поливинил хлорида,
каучука и др.) — УРЕИДОКАПРОНОВУЮ КИСЛОТУ и
ее соли; ориентировочная цена от 800 до 2000 руб.
за тонну, объем поставок — до 100 т в год.
Обращаться по адресу: 606001 Дзержинск Горь-
ковской обл.; тел. 9-30-70.
РЕАЛИЗУЕМ
карбамидофурановую смолу КФ 90 (ТУ 6-05-1785-
83), применяемую в литейном производстве, 700 т,
цена 860 руб. за тонну;
отвердитель КЧ-41 (ТУ 6-05-1950-83),
применяемый совместно со смолой КФ 90 (расход 20 %
от массы смолы), цена 240 руб. за тонну;
ионообменную смолу АН-1 (ГОСТ 20301-74).
применяемую для осветления органических растворов
и деминерализации воды, 30 т, цена 1500 руб. за
тонну;
электронообменник ЭО-7 (ТУ 6-05-1358-84), 60 т,
цена 3250 руб. за тонну.
Нижнетагильское ПО «Уралхимпласт». 622007
Нижний Тагил Свердловской обл.; тел. 7-25-04, 3-59-80.
G0OO00OO0OO0OOO ♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦«'♦♦♦♦♦♦♦-♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦а
Балаковское
ПО «Химволокно»
ПОСТАВЛЯЕТ
1 углеродные
комплексуя^ ные нити (предел проч-
q ности при растяжении
15 Н/мм~, при сжатии
12 Н/мм2), а также
= ленты и ткани на нх
^ основе (шириной 300—
, 600 мм). Эти материалы
i могут быть использова-
' ны в качестве армирую-
1 щего материала для из-
, готовления дельтапла-
_1 нов, спортивных авто-
© мобилей, других проч-
л ных и легких
конструкций любой формы.
Цена — по
договоренности.
Обращаться по
адресу: 413800 Балаково-3
Саратовской обл.; тел.
9-74-09.
&OOOOOOOOOOOOOG-
ФОРУМ ХИМИКОВ
В столице Узбекистана — Ташкенте с 11 по 16 сентября 1989 г. будет проходить
XIV Менделеевский съезд по общей и прикладной химии. Его организаторы —
Академия наук СССР, Всесоюзное химическое общество им. Д. И. Менделеева,
Министерство химической промышленности СССР, Министерство
нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР, Министерство по
производству минеральных удобрений СССР, Министерство лесной промышленности
СССР, Министерство химического и нефтяного машиностроения СССР,
Государственный комитет по народному образованию и Академия наук УзССР.
На XIV Менделеевском съезде, представляющем все стороны химической
науки (академической, вузовской, отраслевой) и химической промышленности
будут комплексно обсуждены вопросы, связанные с ускорением
научно-технического прогресса и скорейшего внедрения в производство достижений
химической науки. Особое внимание будет уделено укреплению взаимовыгодных
связей важнейшей цепочки: фундаментальная наука — отраслевая наука -
производство.
На пленарных заседаниях намечено заслушать 12 докладов ведущих ученых
и руководителей промышленности, посвященных актуальным проблемам развития
современной химической науки и ее приложениям в промышленности и сельском
хозяйстве.
Научные сообщения будут заслушиваться на секциях: Фундаментальные
проблемы химической науки; Новые конструкционные и функциональные материалы;
Новые химико-технологические и биотехнологические процессы; Химия в решении
проблем интенсификации сельского хозяйства; Химия в решении медицинских
проблем; Химия и экология.
Кроме работы секций, в ходе XIV Менделеевского съезда будут проходить
дискуссии и совещания по конкретным научно-техническим проблемам с целью
определения путей решения назревших практических вопросов и задач.
Дополнительную информацию можно получить в оргкомитете съезда по адресу:
117907 ГСП-1, Москва В-71, Ленинский проспект, 31. Институт общей и
неорганической химии им. Н. С. Курнакова АН СССР. Телефоны для справок: 234-54-83
и 234-00-08 доб. 9-74.
t
♦
97
Фантастика
Перпендикулярный
мир
Кир БУЛЫЧЕВ
Первое различие с собственным миром удалось заметить на автобусной остановке.
Сама остановка была такая же — бетонная площадка, на ней столб с номером и
расписанием. Только столб покосился, а расписание было настолько избито дождями и ветрами, что
не разберешь, когда ждать автобуса.
Время шло, автобус не появлялся. Мимо проехало несколько машин, но ни одна не
остановилась. Удалов пошел пешком. До города шесть километров, но километра через два будут
Выселки, а оттуда ходит двадцатка до самой Пушкинской.
Шагая, Удалов внимательно осматривался, отыскивая различия.
Различий было немного. Например, шоссе. В нашем мире его еще прошлой весной привели
в порядок. Здесь, видно, недосуг это сделать. Встречались выбоины, ямы кое-где большие
трещины. Как специалист Удалов понимал, что если не заняться шоссе в ближайшее время,
придется вкладывать в ремонт большие деньги. Надо будет сказать... А кому сказать? Скажу
Удалову, решил Удалов.
Впереди показались крыши Выселков.
Удалов вышел на единственную улицу поселка. У магазина на завалинке сидели два
грустных местных жителя. Дверь в магазин была раскрыта. На автобусной остановке ни души.
Удалов подошел к магазину и спросил у местного жителя:
— Автобус давно был?
— Автобус? — Человек поглядел на Удалова, как на психа.— Какой автобус?
— До центра,— сказал Удалов.
— Ему нужен автобус до центра,— сообщил один человек другому.
— Бывает,— ответил тот.
Из дверей магазина вышел третий человек, постарше. Он нес в руке темную бутыль.
— Есть политура,— сказал он и быстро пошел прочь.
Собеседники Удалова помчались вслед за обладателем бутылки.
— Автобус когда будет? — закричал Удалов вдогонку.
Мужчины не ответили, но старушка, что вышла из магазина следом за человеком с бутылью,
сказала:
— Не будет тебе автобуса, милок. Отменили.
— Как отменили? Почему?
— В виде исключения по просьбе трудящихся.
— А когда он придет?
— Никогда он не придет,— сказала старушка.— Зачем ему приходить, если у нас есть такая
просьба, чтобы он не приходил.
— Но до города четыре версты пехом!
— А ты не торопись, воздухом дыши. Потому автобус и отменили, чтобы люди больше
воздухом дышали. Для здоровья.
Удалов пошел пешком.
Вскоре он догнал молодую женщину с рюкзаком и чемоданом. Женщина была одета
в ватник и лыжные штаны. На ногах мужские башмаки, голова закутана серым платком.
— Помочь? — спросил Удалов, поравнявшись.
— Не надо,— ответила женщина и отвернулась.
Чем-то ее лицо было Удалову знакомо. Он пошел рядом, стараясь вспомнить.
— Чего смотрите? — спросила женщина, не глядя в его сторону.— Не признаете, что ли?
— Знакомое лицо,— сказал он.— Недавно виделись... Вы простите, конечно, но одежда
непривычная.
— Ну, Удалов! — рассмеялась тут женщина.— Ну, вы осторожный!
И по тому, как женщина произнесла слова, и как улыбнулась, и как блеснула стальная
коронка в правом углу рта, Удалов признал Зиночку Сочкину — хохотушку, резвушку,
директоршу музыкальной школы и активную общественницу. Еще вчера они бежали рядом
в утреннем забеге. Но теперь эта милая интеллигентная женщина изменилась столь
разительно, что ее не сразу узнал бы собственный отец. Лицо осунулось, обгорело под солнцем,
покрылось сеточкой ранних морщин. Вчера еще курчавые волосы были скрыты под платком, ресницы
не покрашены, губы обкусаны. Да и взгляд пустой, без смелости и озорства.
— Нет,— сказал Удалов,— я честно не узнал, Зиночка. Я же тебя совсем другой знаю.
Что с тобой произошло?
— Шутите? — спросила Зина, спрятав улыбку.— Вам легко шутить.
И так горько сказала, что Удалов понял — допустил нетактичность.
Продолжение. Начало — в № 1.
99
Но сейчас ему было не до дипломатии. Считай, что повезло, встретил знакомую, которая
тебя узнала. Надо осторожно вытащить из нее информацию.
Откуда возвращаетесь? — спросил Удалов.
При этом он сделал попытку отобрать у молодой женщины чемодан. От неожиданности
она чемодан отпустила, но тут же спохватилась и стала тащить его на себя. Чемодан был
тяжелый, Удалов сопротивлялся и повторял:
— Я же только помочь хочу, помочь, понимаешь?
Но женщина упрямо тянула чемодан, и тот не выдержал борьбы, распахнулся, и из него
покатилась на асфальт картошка — мокрая, грязная...
Женщина в ужасе отпрянула, закрыла глаза руками и зарыдала.
— Ты прости, я не знал,— сказал Удалов.— Я не хотел.
Он поставил открытый чемодан на дорогу и, нагнувшись, стал собирать в него картошку.
Раздался скрип тормозов.
— Ты чего здесь расселся, мать твою так-перетак!
Удалов поднял голову.
Рядом с ним стоял мотоцикл. В седле, упершись ногой в асфальт, сидел старый знакомый —
сержант Пилипенко. Только он был при усах и в капитанских погонах.
— Ты что, не знаешь, какая это трасса? Я тебя живо изолирую!
— Сема, Пилипенко! — удивился Удалов.— Какая еще трасса!
— А, это ты,— сказал Пилипенко. Узнал все-таки.— Ты чего вырядился?
А ничего особенного на Удалове не было — плащ, сделанный в Гусляре кооперативной
фабрикой «Мода Парижской Коммуны», голландская шляпа, купленная в универмаге, и
армянские штиблеты — одежда как одежда.
— Что ты здесь делаешь? — спросил с подозрением бывший сержант, а ныне капитан
Пилипенко.
— Видишь же,— ответил Удалов.— Картошку рассыпал.
— Картошку! Откуда взял?
— Послушай, Пилипенко, ты что себе позволяешь? — спросил Удалов.— Я же тебя
с детства знаю.
Удалов оглянулся в поисках Зины, но ее нигде не было, и он решил взять все на себя.
— Моя картошка,— сказал Удалов, почти не колеблясь.
— Ты меня удивляешь,— сказал Пилипенко.— В твоем-то положении.
— А чем тебе не нравится мое положение?
— Шутишь?
— Не шучу — спрашиваю.
— Давай, скорей собирай, чего дорогу занимаешь? — совсем осерчал Пилипенко и стал
подгонять носком сапога картофелины поближе к Удалову.
Вдали послышался тревожный вой.
— С дороги! — взревел Пилипенко. Удалов, так и не закрыв чемодана, оттащил его на
обочину.
— Закрывай! — крикнул Пилипенко и нажал на газ. Мотоцикл подпрыгнул и понесся
вперед.
Удалов закрыл чемодан и распрямился.
И тут же из-за поворота вылетела черная «волга» с двумя флажками, как у посольской
машины,— справа государственный, слева — с гуслярским гербом: ладья под парусом, на
корме сидит певец с гуслями, а над мачтой медвежья нога под красной звездочкой.
В машине мелькнул знакомый профиль, на мгновение голова повернулась и глаза уперлись
в лицо Удалова. Удалов не успел угадать — кто едет.
За первой «волгой» мчались еще две, серая и зеленая, потом «жигули» и напоследок
мотоциклист в милицейской форме.
Кортеж пролетел мимо и растворился, оставив газовый туман и ошметки пронзительных
звуков.
Удалов обернулся к кустам у дороги и спросил:
— Зина, ты здесь?
— Я здесь,— послышалось в ответ.
Сочкина выбралась из кустов. Она была бледной, руки тряслись.
— Кто это был? — спросил Удалов.
— Он,— ответила Зина,— с охоты возвращаются. Неужели не догадались?
— Я пошутил,— сказал Удалов.
— А мне не до шуток. Думала, конец мне пришел.
— Да ты что? — удивился Удалов.— Что ты такого сделала, чтобы пугаться?
100
— Корнелий Иванович,— сказала с укором Зиночка.— Вы со мной в одном городе живете,
ваша роль мне, к сожалению, известна. Одно мне непонятно — почему вы на себя мое
преступление взяли, головой рискуете?
Удалов поднял чемодан и пошел по шоссе. Зина шла рядом.
— Я знаю, в чем дело,— сказала она.— В вас совесть заговорила. Мне Ксения говорила,
что вы не такой подонок, как кажетесь. Я ей не поверила.
— Где же она тебе это говорила?
Тут Зина остановилась, поглядела на Удалова и сказала загадочно:
— Там, где картошка растет.— И вдруг взъярилась: — Лицемер проклятый! Отдайте мне
чемодан!
Удалов вернул чемодан.
— А теперь уходите,— сказала Зина.— Я не знаю, может, у вас в душе и шевельнулось
что-то, но скорее всего это страх перед расплатой. Прощайте. Я вас не видела, вы
меня не видели.
Удалову стало ясно, что лучше вопросов не задавать. Чего-то он не понимает, за что-то
Зина его не любит. А ведь еще вчера у них были чудесные отношения. Правда,
не здесь.
Зина свернула с шоссе на тропинку, а Удалов вошел в Великий Гусляр.
Одноэтажные домики окраины прятались в облетающих садах, темнела чаща городского
парка. За ним дома повыше, колокольни и купола церквей. Издали — похоже на родной
город.
Вот и первая, куда как знакомая Удалову улица. В нее превращается, вливаясь в
город, шоссе. Поперек улицы висело красное полотнище. На нем белыми буквами:
«Превратим наш город в образцовый!»
Заборы были недавно покрашены, красиво, в зеленый цвет. Одинаково. Тротуаров нет —
пыльные тропинки среди пыльных лопухов. Тут у вас отставание, подумал Удалов.
Мы все это в позапрошлом году замостили. Ему было интересно идти и сравнивать. Как
на картинке, какие бывают в детских журналах: отыщите десять различий на двух
одинаковых рисунках.
На пересечении улицы с Торговым переулком, который здесь, как установил Удалов,
именовался «Проспектом Бескорыстия», стоял большой деревянный щит на ножках. Щит
изображал девицу в народном костюме, к груди она прижимала, как доброго молодца,
громадный сноп. Над девицей надпись: «Завалим Родину хлебами!»
Удалов вздохнул: у этих оформителей порой не хватает образования. Они. конечно,
хотели как лучше, но получилось неточно.
Здесь надо повернуть налево, вспомнил Удалов, и мимо рынка выйти к Горной — так
короче. Он свернул в проход. Сейчас перед ним откроется бурная, привычная
глазу картина продовольственного рынка.
Удалов обрадовался, углядев дыру в рыночном заборе, точно такую же, как
дома. Правда, там дыра как дыра, а здесь над ней надпись: «Проход воспрещен».
С первого же взгляда рынок поразил Удалова. Если где и чувствовалась разница с нашим
Гусляром, так это на рынке.
На нашем рынке жизнь кипит. Ближе к дыре должны быть ряды картофельные,
свекольные и капустные. Картошка одна к одной, отборная, чистая, кочаны белые,
крепкие. Дальше ряд фруктовый. Там свои яблоки да груши, персики и хурма из
экспериментального тепличного хозяйства, поздняя малина и банки с вареньями, соленьями,
маринадами. Тут же гости с юга: узбеки с виноградом «дамские пальчики», грузины с сухим
вином и мандаринами, армяне с персиками славной формы и вкуса, индусы с кокосовыми
орехами и плодами манго, китайцы... нет, китайцы большей частью в мясном павильоне.
Там они торгуют пекинскими утками, мясом трепангов и особенно кисло-сладкой свининой.
Рядом с датчанами — те привозят на гуслярский рынок марочное масло — да с исландцами:
кто лучше их засолит селедочку?
Эти мысли пронеслись в голове Удалова и вызвали привычное слюноотделение. Но
параллельная действительность предстала совсем иной.
Картофельный и свекольный ряды были пусты, только одна женщина торговала семечками.
Удалов подошел к ней, спросил:
— Попробовать можно?
Та пожала плечами.
Удалов взял семечко — было оно горелым и пересушенным.
— Плохо,— сказал он.
101
— Скажи спасибо, что такое есть.
Удалов направился мимо пустых прилавков, где не видно было ни кокосов, ни яблок, к
мясному павильону. Над ним висел яркий плакат: «Выставка-продажа веников».
И в самом деле — внутри торговали вениками, шибко торговали, люди в очереди стояли.
А мяса не было и в помине.
В очереди за вениками попадались знакомые лица. Возникло желание — купить веник
Ксюше. Правда, дома веник есть, но раз все стоят, хочется тоже встать. Это атавизм, понял
Удалов, превозмогая себя. Атавизм, оставшийся с тех времен, когда еще был дефицит.
Удалов почувствовал, что проголодался. Вроде бы обедать рано, но когда видишь,
что пищи вокруг не видно, начинает мучить голод. Удалов не стал заходить в музей рынка,
что стоял на месте кооператива «Розы и гвоздики», а поспешил к выходу. Там, направо,
есть столовая «Пышка», сытная, недорогая, на семейном подряде Муссалимовых.
У выхода Удалов нагнал знакомого провизора Савича. Савич нес два веника.
— Никита! — позвал Удалов.— Ты что не на службе?
Это он так сказал, в шутку.
— Что? — Савич испуганно обернулся.— Я имею бюллетень!
Но тут узнал Удалова и оттаял.
— Чего пугаешь? — сказал он.— Так и до инфаркта довести недолго. Я уж решил, что
дружинник.
Лицо у Савича было потное, мучнистого цвета. Свободной рукой он стянул с лица шляпу
и начал вытирать ею лоб и щеки.
— Прости,— сказал Удалов.— Я и не думал, что тебя испугаю.
— Вот, выкинули,— объяснил Савич.
— Хорошие веники,— вежливо сказал Удалов.— А как вообще жизнь?
— Ты же знаешь, что жизнь отличная, лучшая жизнь,— проговорил Савич странным,
срывающимся голосом.
Они уже вышли из рынка и остановились.
— Корнелий Иванович,— сказал вдруг Савич.— Тебе направо, мне налево. Нехорошо,
если нас вместе увидят.
— Чего в этом плохого?
— Ну, как знаешь,— согласился Савич уныло.— Только учти — у меня бюллетень. Все
по закону. А за Ванду я не обижаюсь.
— А что с Вандой? — спросил Удалов.
— С Вандой? И ты спрашиваешь?
Лицо у Савича было трагическое, вот-вот заплачет.
— Ну, привет ей передавай,— сказал Удалов. Пора прощаться, пока не наговорил чего
лишнего.
— Ей? Привет? От тебя?
Савич повернулся и зашагал прочь, волоча за собой два веника, как ненужный букет.
Надо срочно поговорить с самим собой, решил Удалов. Без этого тайны только
накапливаются.
И он повернул направо. В сторону Пушкинской улицы.
Прошел под плакатом, натянутым над улицей: «Хозяйство должно быть хозяйственным!»
Прочитал, перечитал, не понял. Посмотрел туда, где должен был стоять кооператив
«Пышка». На месте знакомой вывески была другая: «Прокат флагов и лозунгов».
Среди прохожих на улице попадались знакомые, с ними Удалов по инерции
раскланивался. Люди кивали в ответ, но кое-кто прятал глаза и спешил мимо с опущенной
головой.
Тут должен быть гастроном, сказал себе Удалов. Зайду, куплю своему двойнику что-
нибудь. Неудобно в гости сваливаться без подарка. Икорки возьму, шампанского —
впрочем, неизвестно, что здесь есть, чего нет. Возьму, что есть.
Витрина гастронома обрадовала Удалова. Наконец-то все вернулось на свои места. Она
почти такая же, как в родном Гусляре. Грудой лежит посреди витрины бычья туша, по бокам
поленницами разные колбасы, за колбасами разделанная осетрина и лососина. Лососина
больше всего обрадовала Удалова, потому что такой розовой и крупной он давно не видел.
Удалов вошел в магазин и удивился его пустынности. Смотри-ка, сказал он себе: свято
здесь соблюдают рабочее время. Даже домашние хозяйки в рабочее время по магазинам не
ходят. А может быть, здесь создана всеобщая система доставки товаров на дом?
Он подошел к рыбному отделу, но не обнаружил на прилавке ни лососины, ни осетрины.
Даже шпротов не было.
— Девушка! — позвал Удалов продавщицу, что вязала в углу.
102
— Чего? — спросила она, поднимая голову.
Господи! — понял Удалов, это же Ванда Казимиров на, жена Савича, директор универмага.
— Вандочка! — воскликнул Удалов в большой радости.— Ты что здесь делаешь?
— Корнелий?
Ванда отложила вязание. И замолчала, глядя враждебными глазами. Она выглядела лет
на десять старше, глаза тусклые.
Удалов осознал: беда. Каждый торговый работник живет под угрозой ревизии. У нас в
Гусляре милиции и общественности пришлось потрудиться, прежде чем всех торговых
жуликов перевоспитали. Но Ванда! Ванда всегда честной была! Ее универмаг первое место
в области занял! И хор продавщиц в Москву выезжал!
Здешняя Ванда была совсем другой. Может, согрешила? Человек слаб...
— Чего вам надо, Корнелий Иванович? — спросила Ванда.
— Я там на витрине лососину видел,— сказал Удалов.— Ты мне не свешаешь граммов
триста?
— Что? — тихо переспросила Ванда. Так, словно Удалов сказал неприличное слово,
к которому она не была приучена.
— Граммов триста, не больше.
— Может, ты еще осетрины захотел, провокатор? — спросила Ванда угрожающе.
— Кончилась, да? — сказал Удалов миролюбиво.— Если кончилась, я понимаю. Мне и с
витрины сгодится.
— Слушай, а пошел ты...— И тут Ванда произнесла такую фразу, что не только сама
знать ее не могла, но и Удалов лишь подозревал, что люди умеют так выражаться.—
Мне терять нечего! Так что можешь принимать меры, жаловаться, уничтожать... Не
запугаешь!
— Ванда, Вандочка, но я-то при чем? — лепетал Удалов.— Я шел, вижу — продукты
на витрине...
— Какие продукты? Картонные они, из папье-маше, на случай иностранной
делегации или областной комиссии...
Тут Ванда зарыдала и убежала в подсобку.
Вокруг было тихо. И вдруг до Удалова дошло, что немногочисленные посетители
магазина, стоявшие в очереди в бакалейный отдел за кофейным напитком «Овсяный крепкий»,
обернулись в его сторону. Смотрели на него и продавцы. И все молчали.
«Ой, неладно,— подумал Удалов.— Пожалуй, хватит гулять по городу». И поспешил
домой.
Правда, ушел он недалеко. Дорогу ему преградила длинная колонна школьников. Они
шли по двое, в ногу, впереди учительница, сзади учительница. Школьники несли флажки и
маленькие лопатки.
Учительница подняла руку. Дети приоткрыли ротики.
— Безродному Чебурашке! — закричала она.
— Позор, позор, позор! — с радостью закричали дети.
— Тунеядца Карлссона! — закричала вторая учительница, что шла сзади.
— Долой, долой, долой! — вопили дети.
Удалов пошел сзади, размышляя над словами детей.
Дети вышли на площадь. На знакомую площадь, что ограничена с одной стороны
торговыми рядами, с другой — Городским Домом. Там должен возвышаться памятник
землепроходцам, что уходили с незапамятных времен из Великого Гусляра, дабы открывать
Чукотку, Камчатку и Калифорнию. Удалова ждало потрясение. Коллективного портрета
землепроходцев, сгрудившихся на носу стилизованной ладьи, не было. Остался только
постамент в виде этой самой ладьи. Из нее вырастали громадные бетонные ноги в брюках. Ноги
сходились на высоте трехэтажного дома. Дальше монумент еще не был возведен — наверху
суетились бетонщики.
Площадь вокруг монумента была перекопана. Бульдозеры разравнивали землю, экскаваторы
рыли траншеи, множество людей внедряло саженцы в подготовленные ямы. Школьников, что
с песней вошли на площадь, погнали в сторону, где создавались клумбы.
На балконе Гордома сгрудился духовой оркестр и оглашал окрестности веселыми
маршевыми звуками.
Удалов стоял, как прикованный, и лихорадочно рассуждал, кто из великих людей проживал
в Гусляре или хотя бы бывал здесь проездом? Пушкин? А может, Ломоносов на пути из Холмо-
гор? Но зачем ради них свергать землепроходцев?
Тут Удалов узнал бульдозериста. Это был Эдик из его ремстройконторы. Бульдозерист Эдик
тоже узнал своего начальника:
103
— Корнелий Иваныч, что не в спецбуфете?
Он-то, во всяком случае, на Удалова не сердился.
— Расхотелось, — сказал Удалов. — Как дела продвигаются?
— С опережением, — ответил бульдозерист. — Взятые обязательства перевыполним!
Сделаем монумент на три метра выше проекта!
— Сделаем, — согласился Удалов. Какой бы еще задать наводящий вопрос?
— Внушительно получилось, правда? — спросил он.
— Вам лучше знать, Корнелий Иванович, — ответил Эдик.
— Крупная личность. Большой ученый.
— Это вам виднее.
Значит, не ученый. Либо писатель, либо политический деятель.
—- А когда он умер, не помнишь? — спросил Удалов, показывая на памятник.
Взгляд бульдозериста был дикий. Видно, Удалов сморозил глупость. И дата смерти человека,
нижняя половина которого уже стояла на площади, известна каждому ребенку.
— Нет, ты не думай, — поспешил Удалов исправить положение. — Я знаю, конечно, когда
он умер. Просто тебя проверить хотел.
— Проверить? — сказал без улыбки Эдик. — Если бы не очередь на квартиру, я бы иначе
с тобой поговорил.
— Все! — закричал Удалов.— Ухожу. Я пошутил.
Удалов обогнул пьедестал и увидел, что там лежат отдельно громадная бетонная рука с
зажатым в ней портфелем, другая рука с раскрытыми пальцами, куски бюста, но главное, под
большим брезентом — голова. Шар в рост человека.
Ноги сами понесли Удалова посмотреть на голову. Он приподнял край тяжелого брезента, но
увидел только ухо. И в этот момент сзади раздался пронзительный свист — к нему бежал
милиционер.
Удалов понял: дело плохо. И кинулся бежать с площади.
Но далеко не убежал. С другой стороны уже ехала скорая помощь. Она затормозила у
раскопанной траншеи, оттуда выскочили санитары с носилками и также кинулись к Удалову.
Удалов как заяц метался по полю, но кольцо преследователей все сужалось. Его бы поймали,
но воздух внезапно потемнел, на город наползла черная туча.
— Красная игрушка! — раздались крики в толпе.— Красная игрушка!
И люди побежали прочь, ища укрытия, подхватывая по пути детишек.
Удалов остался один посреди площади.
Гроза идет, понял он и, благодаря природу за своевременное вмешательство, поспешил к
торговым рядам, чтобы укрыться там. Но далеко отойти не успел. С неба сорвались первые
капли влаги. Они были черными, едкими, они жгли лицо и проникали сквозь одежду. К тому
времени, когда Удалов добежал до какого-то пустого подъезда, все тело горело от ожогов, а
одежда начала расползаться.
«Черт знает что», — рассердился Удалов. Знал бы, никогда не согласился на такое
путешествие. Вечно этот Минц со своими открытиями! Но внутренний голос поправил Удалова:
Корнелий, сказал он, тебя никто не заставлял бегать по площадям и задавать вопросы. Прошел бы
прямо на Пушкинскую, уже, наверное, возвратился бы домой с формулами в руках. Сам
виноват.
Удалов согласился с внутренним голосом.
Кислотный дождь прекратился, но туча еще висела над городом и улицы были пустынными.
Удалов побежал домой.
Тротуары были скользкими и черными от зловонной жижи, плащ пришлось скинуть, костюм
держался еле-еле, у правого ботинка отклеилась подошва. В таком плачевном виде Удалов
влетел в ворота своего дома и сразу нырнул в подъезд.
Вот и родная лестница, вот и привычная дверь.
Удалов нажал на кнопку и услышал знакомый звон, прозвучавший в квартире. Дверь
открылась далеко не сразу.
В дверях стояла чем-то знакомая молодая блондинка. Приятной внешности, в цветастом
халате, натянувшемся на высокой груди.
— Корнелий! — воскликнула молодая женщина.— Как же ты не уберегся!
— Я... понимаете... понимаешь...— Тут Удалов совсем смешался, потому что ожидал
встретить совсем другую женщину. Кто она? Почему она здесь? Где Ксюша?
— Тебе лучше не заходить, — сказала молодая женщина, загораживая проход.— Сначала
погуляй, обсохни.
— Я с тобой не согласен, — возразил Удалов. У него зуб на зуб не попадал.
— Ладно, только в комнаты не заходи.
104
Женщина отступила, не скрывая отвращения от запаха и вида Удалова.
— Все здесь сбрасывай, и сразу в ванную!
Перед Удаловым стояла трудная проблема. Ему предлагали раздеться догола, полагая, что
он не тот Удалов. Ладно бы предлагала Ксюша — перед Ксюшей, даже чужой, можно было не
стесняться. Но с этой... как при ней разденешься?
— Ты что? — спросила молодая женщина.— Оробел что ли, мой орел общипанный?
— Знаешь, — сказал Удалов, — я лучше так в ванную пройду. Там и разденусь.
— Чтобы всю ванную провонял? У меня там импортные шампуни.
Удалов, возя ногой по ноге, стянул с себя распадающиеся ботинки; с ними сошли и носки.
Потом все же двинулся к ванной.
— Стой! — Молодая женщина загородила руками проход.— Убью!
Халат ее распахнулся, обнаружив кружевное нижнее белье, и это совсем не смутило
красотку.
И тогда Удалов, понимая, что выхода нет, начал стаскивать с себя остатки костюма, делая
это очень медленно, оттягивая время, в надежде, что другой Удалов придет и освободит его от
позорного действия, опасаясь, однако, что другой Удалов может его неправильно понять.
— Ты чего домой пришел? — спросила тем временем красотка.
— Я... я обедать пришел, — вспомнил Удалов.
— Домой? Ты же к спецбуфету прикреплен. Откуда у меня для тебя обед?
Костюм упал на пол, Удалов остался в трусах и майке — хорошо, что они не расползлись
от кислотного дождя. Но были ветхими, ненадежными. Приходилось поддерживать трусы
руками.
От страха и полной растерянности Удалов стал агрессивным. Что за отношение к нему в
собственном доме! Куда-то дели родную жену и еще приказывают!
— Дай мне халат какой-нибудь, — сказал Удалов.
— Вымоешься, получишь халат.
«А вдруг это моя новая жена? — подумал Удалов. Все в этом мире так же, как в нашем,
только жена у меня не Ксения, а молодая и красивая». И как только он об этом подумал, то
поглядел на женщину совсем другими, можно сказать, хозяйскими глазами. Но что-то его
смущало и было неловко перед Ксенией.
— Дай халат, — повторил он и сделал шаг вперед. Женщина отступила, но не от страха
перед Удаловым, а опасаясь о него испачкаться.
Прихожая в доме Удаловых невелика, так что Корнелий быстро достиг входа в комнату и
повторил в третий-раз, громче и смелее:
— Дай халат!
И тут произошло совсем уж странное событие — его халат возник в приоткрытой двери.
Он двигался по воздуху, потому что его держала обнаженная мужская рука.
Удалов принял из мужской руки халат и увидел в щели главного архитектора города
Оболенского, можно сказать, в одних кальсонах.
— Это что? — спросил Удалов, полностью переключаясь на роль своего двойника.
— А что? — спросила молодая женщина, стараясь закрыть спиной дверь.
«Может, не жена? — подумал Удалов.— Я тут бушую, а она, может, вовсе жена архитектора
Оболенского?»
— Что Оболенский там делает? — спросил Удалов.
— Оболенский? — удивилась молодая женщина.— Какой такой Оболенский?
— Архитектор! — воскликнул Удалов и, отодвинув женщину, распахнул дверь в комнату.
В окне мелькнула темная тень, послышался треск ветвей и глухой удар о землю.
Удалов кинулся к окну.
Оболенский с трудом поднялся с земли и, прихрамывая, заковылял к воротам. Под мышкой
он нес недостающую одежду.
— Эй! — крикнул ему Удалов.— Стой! Поговорить надо.
Но архитектор Оболенский даже не обернулся.
Тогда Удалов обернулся к молодой женщине.
— Попрошу объяснений, — сказал он.
— Объяснения? — Женщина была возмущена.— Кто ты такой, чтобы давать тебе
объяснения?
— А вот такой! — ответил Удалов, потому что не знал, кто он такой.
— Подумаешь, человек в гости пришел, чаю попить.
— В халате пришел чаю попить? — закричал Удалов.
— А у него горячей воды нет, — ответила женщина, отступая перед яростью Удалова.—
Воды нет, вот он и пришел ванну принять. И в конце концов — какое твое дело?
105
Удалов понял, что открылась возможность вцяснить, кем ему приходится эта женщина.
— Такое дело! Ты мне жена или не жена?
— Ну, жена, — ответила женщина.— Ну и что?
— А то, что таких жен душат на месте.
— А ты придуши, придуши, Огелла! Посмотрим, какой ты завтра будешь!
— Плевать, какой я буду завтра! — зарычал Удалов и, подняв растопыренные руки, пошел
на молодую жену.
Молодая жена отступала в комнату, нагло ухмыляясь и покачивая бедрами. И по этим
бедрам Удалов узнал непутевую Римку, что заигрывала с ним на улице. Может показаться
невероятным, что Удалов не сразу узнал ее, но встаньте на его место — придите домой, найдите
там малознакомую соседку, облаченную в халат вашей жены, — еще посмотрим, сразу ли вы
ее узнаете.
Тут Римма завопила, словно он уже начал ее душить, и бешеными глазами уставилась за
спину Удалова. А от двери послышался удивленный голос:
— Что такое?
Рот Риммы раскрылся, глаза закатились, и она медленно спустилась на пол.
Удалов тоже оглянулся и увидел, что в дверях стоит он сам, только в плаще, костюме и кепке,
надвинутой на уши.
— Ты кто такой? — грозно спросил пришедший Удалов.
— Стой, стой, стой! — закричал первый Удалов.— Все в порядке! Все путем. Навожу
порядок в нашей семье.
И тут пришедший Удалов узнал первого Удалова.
Но, конечно, не поверил собственным глазам, потому что зажмурился и долго не разожму-
ривался.
А молодая жена лежала на ковре у его ног и почти не дышала.
— Слушай меня внимательно! — быстро сказал первый Удалов своему двойнику. Говорил
он напористо, чтобы не дать двойнику опомниться.— Я — это ты, тут никакой мистики, одна
наука. Все объясню потом. Возьми себя в руки, Корнелий.
— А она? — спросил, не разожмуриваясь, двойник.
— Римма пускай полежит в обмороке, — сказал Удалов.— Ничего не случится. Есть дела
более важные.
— Вот это ты брось! — двойник открыл глаза. Характер у него был удаловский, упрямый.
Он резким движением сбросил плащ, присел на корточки возле молодой женщины и взял ее
пальцами за кисть руки.
— Ну, что я тебе говорил? — спросил Удалов.— Нормальный пульс?
— Пульс слабый, — ответил двойник.
Он поднатужился, поднял крепкое молодое тело и дотащил его до дивана. Молодая жена не
проявляла признаков жизни.
Сделав это, двойник обратился к Удалову.
— Ты чего здесь в одних трусах делаешь?
В голосе его прозвучала ревность.
— Не по адресу обращаешься, — ответил Удалов.— Ты не меня подозревай, а того, кто
через окно сбежал.
Двойник бросился к окну.
— Нет его там, — сказал Удалов.
— А кто был?
— Архитектор Оболенский.
— Так я и знал! — сказал двойник.— Козел старый!
— А ты как думал? — вскинулся Удалов.— Если старую жену на молодую меняешь, то
учитывай риск. Сам небось не Аполлон.
— Да помолчи ты! — огрызнулся двойник и задумался.
— Слушай, — сказал Удалов, — можно я помоюсь?
— У тебя что, дома своего нет? — спросил двойник.
— Есть, но далеко, в трусах не добежать,— сказал Удалов.— А мне с тобой поговорить
нужно. Побудешь со мной, пока я буду мыться.
Удалов решительно пошел в ванную, включил газовую горелку, разделся. Двойника он не
стеснялся. Двойник с удивлением смотрел на большую родинку под правым плечом. Понятно
почему — наверняка у него такая же.
— Дверь закрой на крючок, — сказал Удалов.— Чтобы Римма случайно не заглянула.
— Объясни, прошу, что это значит? — взмолился двойник.
— Все в свое время, — ответил Удалов, садясь на край ванны и указывая двойнику на табу-
106
ретку. Теперь они могли говорить, сблизив головы. Головы отражались в зеркале. «Ох, и
молодец Минц, — думал Удалов.— Вот гений человечества!» — «Что творится, — думал второй
Удалов.— Неужели я сплю? Или это вражеская провокация?»
— Где Ксения? — спросил Удалов.
— Развод, — ответил двойник.
— А я в нашем мире с ней живу. И разводиться не собираюсь.
— Долг выше привычки, — сказал двойник.
— Ты меня удивил. А где Максимка?
— С ней, — ответил кратко двойник. Говорить ему об этом не хотелось. «Ладно, — решил
Удалов, — мы еще к этому вернемся».
— А новая, Римма? — спросил он.— Как она тебя подцепила?
— Она секретаршей была. У Самого. Он мне ее рекомендовал.
— Кто, Белосельский?
— Какой Белосельский?
— Ты что, Колю Белосельского не знаешь? Мы же с ним в одном классе учились. Он у нас
Предгор!
— Не знаю, — сказал двойник, косясь на дверь.— Тебе уходить пора.
— Что-то у вас здесь неладно, — сказал Удалов.— Я, когда сюда приехал, думал, что все
как у нас. А вижу, что у вас не параллельный мир, а в некотором смысле... перпендикулярный.
— Какой еще мир?^ Что ты городишь?
— Ты о параллельных мирах слыхал? Известная теория. Наш профессор Минц ее
разработал и отправил меня к вам, чтобы одно дельце решить... Ты что отворачиваешься?
— Не знаю никакого профессора Минца, — ответил его двойник.
— Вот это ты брось, — сказал Удалов.— Этот номер у тебя не пройдет. Сейчас пойду к
Минцу, он мне все объяснит.
— Не ходи.
— Почему?
— Нет там Минца.
— А где же он?
— Где положено.
— Мне трудно поверить глазам, — сказал Удалов.— Ты — это я. И в то же время ты — это
не я. Как это могло произойти? И мама с папой у нас одинаковые, и в школы мы ходили
одинаково. И характер должен быть одинаковый.
— Я не хочу тебя слушать, — отрезал двойник.— Надо еще разобраться, на чью мельницу
ты льешь воду.
— Ну — воще! — возмутился Удалов.— Сейчас же говори, что произошло в Гусляре? Что
за катаклизмы такие?
— Открой! — раздался голос за дверью.— Открой, мне надо!
Голос принадлежал Римме-секретарше.
— Подожди, кисочка! — испугался двойник.— Я к тебе выйду.
— Открой, тебе говорят! — приказала Римма.
— Что будет, что будет? — Двойник стал крутить головой, искал, куда бы спрятать Удалова.
Над их головами было небольшое окошко — оно вело на черную лестницу.
— Лезь туда! — шепотом приказал двойник.
— Не полезу!
Тут дверь распахнулась — не выдержал крючок, и Римма увидела, как ее муж отпихивает
себя же, только совершенно голого. Римма завопила как зарезанная и выпала из ванной —
снова в обморок.
Со двора послышался резкий звук сирены.
— Меня, — сказал двойник, глядя на распростертое тело жены.— Вызывают. Уже актив
начинается, а я здесь...
В его голосе была полная безнадежность.
— А ты скажи, что не можешь, — посоветовал Удалов.— Мол, жена заболела.
- Да ты что? — удивился двойник.— Меня же вызывают!
— Тогда я скажу, — заявил Удалов.
Двойник повис на нем как мать, что не пускает сына к бандитам. Удалов сбросил его с себя
и высунул голову в окно. Под окном стоял мотоцикл с коляской. В нем капитан Пилипенко.
Давил на сигнал.
— Удалов! — закричал Пилипенко.— Личное приказание — тебя на ковер. Садись в
коляску!
Я не могу, я из ванны.
107
— Мне плевать, — ответил Пилипенко.— Если сам не спустишься, под конвоем поведу.
И тут за спиной Удалова раздался крик:
— Иду, спешу! Сейчас!
И послышался топот.
Удалов понял, что в таком состоянии его двойник — не боец. Он догнал его у дверей ванны,
где двойник замер над распростертым телом Риммы.
— Послушай, — сказал Удалов.— Нельзя тебе в таком состоянии на актив. Отговорись
чем-нибудь.
— Ты ничего не понимаешь! Речь идет о жизни и смерти.
Римма шевельнулась, попыталась открыть глаза.
— Сейчас она в себя придет, — сказал Удалов.
— И побежит к нему! Она меня погубит!
— Не рыдай, — сказал Удалов.— Есть выход. Оставайся здесь, а я с Пилипенкой поеду на
этот самый актив.
—- Тебя узнают!
— Кто меня узнает? Я же — ты.
— Как только ты начнешь говорить, они догадаются.
За окном снова взревела сирена.
— Я буду молчать. Не впервой отмалчиваться на совещаниях. Я привычный. У тебя
специфических грехов нету?
— У меня вообще грехов нету.
Римма опять пошевелилась, и двойник вздрогнул.
— Улаживай свои семейные дела и бегом на центральную площадь. Спрячься за
памятником. В перерыве я к тебе выбегу и ты меня заменишь. Ясно?
Двойник кивнул и лихорадочно прошептал:
— Только молчи! Кивай и молчи. Не то мне конец.
Удалов кинулся в комнату и распахнул шкаф. Слава богу, шкаф на месте и вещи лежат как
положено. Вытащил выходной костюм, тот, что Ксюша в Вологде покупала, начал было
натягивать на голое тело, сообразил, достал белье и с бельем в руке, как с белым флагом, выскочил
к окну, помахал Пилипенко:
— Айн минут! — крикнул ему.
Сжимая галстук в кулаке, выбежал в коридор. Его двойник сидел на корточках перед
молодой женой — ничего не соображал.
Удалов повторил:
— За памятником! Черные очки надень, помнишь, где лежат?
И выбежал на лестницу. Метнулся к минцевской квартире, хотел предупредить Минца, что
скоро придет, и остановился в изумлении. На замочной скважине веревочка с пластилиновой
пломбой — опечатана квартира. Значит, умер старик. Да какой он старик? Шестидесяти нет.
Эх, зря связался с двойником, надо бы поскорее узнать, что произошло с профессором, — ведь
такая же опасность может грозить ему в нашем мире. Не думаем мы о здоровье, а потом
поздно.
С этой мыслью, под вой сирены Пилипенко, Удалов выбежал во двор, с ходу вскочил в
коляску. До Гордома долетели в пять минут, Пилипенко затормозил так, что Удалов вылетел из
коляски головой вперед, и его подхватил какой-то незнакомый молодой человек.
— Корнелий Иванович! — сказал он укоризненно, помогая Удалову подняться.— Ждут
вас, серчают.
И буквально поволок Удалова наверх по знакомой лестнице, к кабинету Предгора. Удалов
старался на ходу завязать галстук.
В приемной было тесновато — три стола, за ними три секретарши. Все молодые, яркие,
наглые, перманентные, все похожи на Римму. А у двери, обитой натуральной кожей, два
молодых спортсмена в серых костюмах, как стража у врат богдыхана, но с красными повязками
дружинников на рукавах.
Молодой человек подтолкнул Удалова, один из спортсменов прижал его к себе, второй
провел ручищами по бокам.
— Ты чего? — удивился Удалов.
Спортсмен не ответил, молодой человек открыл дверь кабинета, и Удалова втолкнул внутрь.
В кабинете сразу наступила тишина.
Окончание следует
108
Практика
Уголь служит
дважды
Ископаемые угли извлекают из
земной коры, как правило, на
топливо и для нужд
металлургии. Есть, однако, природные
угли, которые можно использовать
как сорбенты, значительно
более дешевые, чем
активированный уголь, приготовленный
искусственным путем. Лучше всего
в этом качестве
зарекомендовали себя так называемые мезопо-
ристые угли. В свое время в
некоторых шахтах Донбасса и
грузинского месторождения Ткибу-
ли были обнаружены
сравнительно молодые угли, в
которых, кроме обычных для всех
углей микропор диаметром 0,4—
0,5 нм, есть и поры на
порядок больших размеров. Их
назвали мезопорами, а угли —
мезопористыми, сокращенно
МИ У, буква «и» означает —
ископаемые.
Авторы открытия МИУ и
предложения использовать их
свойства для очистки
промышленных стоков были отмечены
медалями ВДНХ. Во всех
наших публикациях
подчеркивалось, что МИУ целесообразнее
всего применять для тонкой и
глубокой доочистки
содержащих органику сточных вод.
Пусть «грубую работу» возьмут
на себя, как обычно, песчаные
фильтры и микроорганизмы
активного ила. Мезопористые
угли вступят в дело на
последнем этапе, когда
концентрацию нефтепродуктов в воде
нужно снизить, скажем, с
3 мг/л до 0,1. Напомним, что
ПДК таких продуктов в
водоемах хозяйственно-питьевого и
культурно-бытового назначения
составляют: для нефти —
0,3 мг/л, керосина — 0,1.
За внедрение мезопористых
углей взялись сотрудники
ВНИИВодгео, традиционно
занимающегося проблемами
очистки от нефтепродуктов
промышленных и ливневых вод. Но
прежде надо было
окончательно разобраться с механизмами
действия мезопористых углей.
Сначала на лабораторной
установке, а потом и в заводских
условиях эти механизмы были
выявлены: доочистка на МИУ-
фильтрах (фильтрах,
заполненных мезопорами ископаемым
углем) происходит по
адгезивно-адсорбционному
механизму. Эффективность при этом —
почти такая же, как при
заполнении фильтров
активированным углем. Сначала действуют
силы адгезии (прилипания),
которые снижают уровень
загрязнения примерно до 1,5 мг/л,
затем вступают силы адсорбции,
уменьшающие содержание
нефтепродуктов в воде еще в
пять-десять раз.
Глубина очистки, как
видим,— почти такая же, как на
активированных углях, чья
удельная поверхность достигает
500 м2/г. У МИУ она меньше:
50—150 м2/г. Зато МИУ в
несколько раз дешевле. Оттого при
п роиз водительн ос т и М И У -
фильтров 50 000 м"* воды в сутки
годовая экономия только от
замены активированного угля на
МИУ составляет более
полмиллиона рублей. На стадии
доочистки!
Подчеркиваем это еще раз,
поскольку знаем, как много
надежд, связанных с теми или
иными разработками химиков
и конструкторов оказывались
скомпрометированными и
неумелой работой, когда, скажем,
от пластиков
неконструкционного назначения потребитель
хотел получить прежде всего
прочность, и ставил их не туда, куда
нужно... И в конечном счете
возвращался к металлу.
С МИУ это, надеемся, не
произойдет. На своем месте они
работают хорошо. Вот
конкретные данные по работе опытно-
промышленной установки
доочистки, действующей на
одном из машиностроительных
заводов. Установка состоит из
трех МИУ-фильтров, высота
загрузки сорбента — 4 м. При
скорости потока 6 м/час
концентрация органических
примесей с 6—24 мг/л снижается
до 0,1 —1,4 г/л.
Отработавшие свое МИУ
(отработавшие, но не
переработавшие) можно регенерировать —
горячей водой, щелочным
раствором, даже воздухом, что
гарантирует работу фильтров
без перегрузки угля в течение,
как минимум, года.
Продолжительность работы
МИУ-фильтров между двумя актами
щелочной регенерации составляет в
зависимости от загрязненности
стоков — от 2 до 6 месяцев.
Себестоимость тонны МИУ
(данные обогатительной
фабрики, работающей на углях
донбасской шахты «Горняк») -
24 рубля.
Ну, а если уголь уже
«перебрал» или если предприятие не
хочет возиться с регенерацией,
то отработавшие свое угли
можно отправить по
традиционному пути — в топку. Тепла
они выделят процентов на
двадцать больше, чем только что
добытое горючее ископаемое:
недаром же МИУ сорбировали
органику.
Более подробную
научно-техническую информацию
специалисты могут получить во
ВНИИВодгео Госстроя СССР: 119 826
Москва Г-48, Комсомольский
просп., 42. Телефон для справок
242-15-83.
Доктор технических наук
И. Л. ЭТТИИГЕР
кандидат технических наук
М. Г. ТАРНОПОЛЬСКАЯ
Глинозем
для лекарств
Из глинозема не только
получают «крылатый металл»
алюминий, его используют в
производстве лекарств, абразивов,
керамики. В ряде случаев нужен
очень чистый глинозем, без
примесей железа, неизбежных при
размоле его спеченных комьев
на механических мельницах.
Венгерские специалисты
изобрели для такого глинозема
особую мельницу, в которой очень
тонкий помол оксида алюминия
происходит при помощи
направленных воздушных струй. Под
их действием силой трения
дробят друг друга сами
глиноземные гранулы. Порошок
получается очень тонкий и очень
чистый.
«Хунгаропресс.
Экономическая информация»
1988, № 7, сообщение 45
109
Сколько весит червяк?
Казалось бы, чего проще — положить дождевого
червя на одну чашку весов, гирьки — на другую.
Но, увы, это даст только сиюминутный вес, а не
средний, или, скажем, биологически необходимый.
Дело в том, что в лабораториях и на воле живая
масса одной и той же особи то и дело колеблется
в 2—4 раза. И немудрено, что методические и
другие трудности на стезе взвешивания червяков
заинтересовали такое уважаемое издание, как
«Зоологический журнал» (вып. 9, 1988).
Поначалу думали, будто колебания веса диктует
одна вода. Ведь при падении влажности почвы
лишь на 15 % масса обитающего в ней червяка
уменьшается гораздо сильнее — на 70 %. То есть,
взвешивая червей, взятых из сухой почвы,
исследователи имели дело с изможденными
созданиями. Тогда, чтобы результаты были сравнимы,
всех этих подземных жителей перед взвешиванием
стали класть на марлевые матрасики, смоченные
дистиллированной водой. Ибо не только вода, но и
растворенные в ней соли сильно влияют и на
сиюминутный вес, и на рост дождевых червей.
Для изгнания жителей почвы из родного дома
обычно пользуются раствором формалина. Если
в обители мокро, червяк, стараясь спасти жизнь,
погуще окутывает себя слизью, а если сухо —
пухнет от губительной влаги раствора. Иначе
говоря, то худеет, то толстеет. И до объективной
оценки веса по этой методике весьма далеко.
Так или иначе, но пока можно точно узнать
лишь сухой вес подземных жителей, и то не всех,
а только голодных-преголодных. Ибо
проглоченные ими минеральные частицы почвы вносят
сильнейшие помехи. Поэтому червей перед
взвешиванием стали три дня выдерживать на марлевых
матрасиках, чтобы они опорожнили кишечник-
Ну и что же? Все встало на место? Отнюдь нет.
Пока можно говорить о сырой, живой и сухой
массе тела червяка. Но найти разумное
соотношение, корреляцию этих параметров еще не удалось.
Не возьметесь ли вы решить эту задачку?
Стоит принять к сведению и то, что узнать
чистый вес человека тоже далеко не просто.
110 tec*f/rr vf/>*s*r;
Короткие заметки
...дешевую стерильную воду
можно получать, используя
озон и ультрафиолетовые
лучи («New Scientist», I988,
№ 1620, с. 40)...
...потребление больших
количеств госсипола снижает
удойность коров («Fe-
edstuffs», 1988, т. 60, № 29,
с. 24)...
...разработана технология
выращивания сельдерея и
салата из семян, получаемых
из соматических зародышей
(Киодо Цусин, Токио,
21 июня 1988 г.)...
...разработан акустический
способ получения в сухом
виде апельсинового сока,
кукурузного сиропа и
томатной пасты («New
Scientist», 1988, т. 119, № 1620, с.
38)...
...кинокомпания Уолта
Диснея при создании
мультфильмов использует ЭВМ с
объемным графическим
воспроизведением («Financial
Times,», 1988, № 30593, с.
9)...
...разработана технология
изготовления надежных
контактов из арсенида
галлия для соединения
проводников в микросхемах
(«New Scientist», 1988, т.
119, № 1625, с. 32)...
...стекла очков могут
служить портативным
персональным датчиком
радиоактивного излучения
(«Chemical and Engineering News»,
1988, т. 66, № 3D...
...вазопрессин влияет на
биоритмы человека («Times»,
21 июля 1988 г.)...
Радиотелескопы глохнут
Трудно слушать собеседника, если вокруг громко
говорят. Схожая ситуация в радиоастрономии.
Радиотелескопы, с помощью которых прослушивают
межзвездный газ и пульсары, радиогалактики и
реликтовое излучение, глохнут. Радиоастрономам
мешают электрическое освещение городов,
скопившийся на околоземных орбитах разнообразный
мусор и всяческие электромагнитные устройства,
от обыкновенного громкоговорителя до спутников
навигации и связи, работающих на тех же
частотах, что и радиотелескопы.
Вряд ли кто будет спорить, что ночью надо
спать, погасив свет, а околоземное пространство
пора перестать засорять отработавшими свой век
космическими приборами. Но вот экспансия
других пользователей электромагнитного спектра
практически не оставляет надежд
радиоастрономам. Как сообщает журнал «Nature» A988,
№ 6158, с. 5), они лишь «ведут арьергардные
бои», пытаясь отстоять у государственных и
частных телекоммуникационных компаний свои
кровные участки радиоспектра. Впрочем, понимая
обреченность чистой науки в борьбе за частоты,
астрономы предлагают компромиссное решение:
отдать им Антарктиду и обратную сторону Луны,
чтобы создать там заповедные условия для
радиоэфира.
Что касается Южного полюса, то здесь
астрономы, скорее всего, встретят сильных конкурентов —
так или иначе Антарктида будет осваиваться. На
обратную сторону Луны других претендентов пока
нет. Но если они появятся, то и здесь
радиоастрономы, вероятно, будут вынуждены опять
уступить. Дело в том, что условную границу ближнего
космоса, проходившую через центр Луны, недавно
решили отодвинуть от Земли на два миллиона
километров. Выходит, что теперь на обратной
стороне Луны действуют те правила пользования
радиоэфиром, которые уже отравили
существование радиоастрономам на собственной планете.
Словом, нет им житья ни на Земле, ни на Луне.
А может, стоит пойти навстречу
радиоастрономам? Все-таки, радиотелескоп — единственная
пока надежда услышать голос Братьев по Разуму.
С. МЕНЫЦИКОВ
*7Я7Ж*^с:/<&7г*/
£?7С'<*"У'77~~
^eП^f^
A. КАНИЩЕВУ, гор. Львов: У химиков есть правило — перед
экспериментом следует прочитать по мере возможности все о нем;
при отсутствии определенных литературных указаний опыт надо
проводить с минимальным количеством веществ.
К. В. АНАНЬЕВУ, Великие Луки: Кремниевые солнечные
элементы в продажу не поступают, и изготовить их самостоятельно
нельзя.
B. ЛОТОЦКОМУ, Бердянск: Ни один природный краситель не
дает насыщенного черного цвета.
Н. Е. СТАРОВЕРОВУ, Казань: Прочность и надежность паруса
куда важнее его цвета, так что берите любую подходящую
ткань (кроме, разве что, черной — в черном парусе, право, есть
что-то пиратское) без всякой дополнительной обработки.
A. Г. ГОЦУЛЮКУ, Мытищи Московской обл.: С точки зрения
медицины яблочный уксус не обладает какими-то особыми
преимуществами перед другими видами уксуса; «Справочник по
диетологии» (М.: Медицина, 1981) никакого предпочтения ему не
отдает.
Н. А. ВЕРЕЩАКЕ, Миргород Полтавской обл.: Слухи о токсичности
«Бутилакса» преувеличены — с производства эта мастика не снята,
а то, что ее нет в продаже, ни о чем не говорит; мало ли
чего, увы, нет в продаже...
B. СУДЕЙЧЕНКО, Москва: При полимеризации по кратным связям
энтропия системы всегда уменьшается.
Е. С ЗАЕЗДНОЙ, гор. Горький: Медные браслеты лучше всего
чистить асидолом — той самой пастой, которой военные до блеска
драят пуговицы; впрочем, годится и обычный столовый уксус.
C. И. ПЕРЦОВИЧУ, гор. Куйбышев: Вы правы, неточности в
учебниках вряд ли уместны, а довод, что их авторы также
использовали литературу с погрешностями, служит для учащихся весьма
слабым утешением.
Ю. И. КОВАЛЬ, Москва: Ранние овощи действительно содержат
больше нитратов, чем более поздние, это связано и с
особенностями сортов, и с интенсивными условиями возделывания, но
ведь ранние овощи в нашем рационе пока занимают весьма скромное
место.
Е. К., Минск: Раньше, до наступления гласности, считалось
зазорным публично упоминать презервативы, теперь же
специалисты химии и здравоохранения совершенно открыто заявляют, что
качество выпускаемого нашей промышленностью так
называемого изделия № 2 оставляет желать лучшего.
Редакционная коллегия:
И. В. Петрянов-Соколов
(главный редактор),
П. Ф. Баденков,
В. Е. Жвирблис,
В. В. Листов,
В. С. Любаров,
Л. И. Мазур,
Г. П. Мальцев
(зам. главного редактора),
B. И. Рабинович
(ответственный секретарь),
М. И. Рохлин
(зам. главного редактора),
А. С. Хохлов,
Г. А. Ягодин
Редакция:
А. И. Анно
(художественный редактор),
Н. Г. Гуве,
М. А. Гуревич,
Е. М. Иванова,
Ю. И. Зварич,
A. А. Лебединский
(главный художник),
О. М. Либкин,
C. А. Петухов,
B. Р. Полищук,
Л. П. Рыжкова,
М. А. Серегина
(зав. редакцией),
Н. Д. Соколов,
Е. И. Спирина,
B. В. Станцо,
C. Ф. Старикович,
Л. Н. Стрельникова,
В. К. Черникова
Номер оформили
художники:
B. М. Адамова,
Г. Ш. Басыров,
М. М. Верхоланцев,
Г. Н. Голов,
П. Ю. Перевезенцев,
Е. В. Шешенин,
К. А. Щестаков,
C. П. 'Гюнин
Корректоры:
Л. С. Зенович, Т. Н Морозова.
Сдано в набор 29.11.1988 г.
Т—00217.
Подписано в печать 12.01.89
Бумага 70Xl00'/ifi
Печать офсетная. Усл. печ. л. 9,1.
Усл.-кр. отт. 5310,7 тыс. Уч.-нзд. л. 13,2.
Бум. л. 3,5. Тираж 240 000
Цена 65 коп. Заказ 3124 __
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство «Наука».
АДРЕС РЕДАКЦИИ:
117049, Москва, ГСП-1,
Мароновский пер., 26.
Телефон для справок: 238-23-56.
Ордена Трудового Красного Знамени
Чеховский полиграфический
комбинат ВО «Союзполиграфпром»
Государственного комитета СССР
по делам издательств,
полиграфии н книжной торговли
142300. г. Чехов Московской области
(С) Издательство «Наука»
«Химия и жизнь», 1989
112
Рисунок на вечную тему
Человеческий мозг, как поле боя, рассечен уродливыми складками траншей и ходов сообщения.
Войны есть неизбежное и естественное состояние человечества, прогресс цивилизации есть
совершенствование орудий убийства — таковы догматы веры, исповедуемой людоедами всех времен.
Мы другой веры. Сегодня людоедские догматы рушатся на наших глазах.
Рисунок Анатолия КАЗАНСКОГО
Наука ходить в кино
— Пойдем в кино? После работы...
— Как прикажете!
— А по дороге, может, того, по чашечке кофе?
— Рад стараться!
Диалог ведут отнюдь не влюбленные, а,
представьте, начальник с подчиненным, да вдобавок
мало знакомым... *
Когда берут на работу нового сотрудника,
первейшая задача — как можно скорее «притереть»
его к коллегам, приучить к устоявшимся среди
них правилам, как писаным, так и неписаным.
Иначе когда еще от него дождешься
полноценной работы! Вот и советует менеджерам
психолог Р. Даррел почаще вести с новичками
благосклонные беседы («М an agement W orld», 1988,
т. 17, № 2, с. 34). Ведь в первые недели вновь
нанятый человек особенно восприимчив к
воздействиям среды, в которой осваивается. И пока этот
«импринтинг» не прошел — ловите момент,
уделяйте неофиту не менее получаса в день, не
пренебрегайте также внеслужебными контактами. Это
окупится: стараться будет, а дров не наломает.
Умеют все-таки за границей заботиться об
интересах фирмы! Кое-что по этой части не худо
бы перенять. Ведь текучесть кадров (а она у сил»
вается. когда люди не видят заботы) приводит •
убыткам, которые трудно даже учесть. Кто
подсчитает, к примеру, сколько миллионов теряется
из-за не вовремя и не туда отправленных,
безграмотно составленных неопытной рукой новичка
бумаг? Порой даже хочется возопить: где ты,
бюрократ,— настоящий, толковый, знающий
делопроизводство?
Если руководители нового типа среди прочих
обременительных наук усвоят также науку ходить
с подчиненными в кино и на семейные праздники,
им реже придется хлопотать об адаптации новых
сотрудников.
Издательство «Наука»,
«Химия и жизнь»,
1989 г., № 2,
1 —112 стр.
Индекс 71050
Цена 65 коп.
#