ISSN 0130-5972
ХИМИЯИЖИЗНЬ
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫЙ ЖУРНАЛ
АКАДЕМИИ НАУК СССР
1
1989

w
J J
J r
£
tv:*i' J
-*- /:*;
- т
\ь:.1н]
.г">Г»
I
Vi
Y^-'ri
Л»1

химия
Издается
с 196$ года
м Wm|f h Ежемесячный научно-популярный журнал Академии наук СССР
№1 январь
Москва 1989
Научный комментатор
И хнмня — н жизнь!
Гипотезы
Продолжение
Портреты
Ресурсы
Интервью
Из писем в редакцию
Проблемы и методы
современной науки
Ученые досуги
Земля и ее обитатели
Ресурсы
Что мы едим
Литературные страницы
Гипотезы
АККУРАТНОСТЬ ПЛЮС ЗОЛОТЫЕ РУКИ.
В. В. Борисов
ГОРОД В ПОЛУКОЛЬЦЕ. В. Станцо
ГРЯДЕТ ГЛОБАЛЬНОЕ ЛИХОЛЕТЬЕ? С. Старикович
КАК РАССОСАЛСЯ ОКЦЕЛОН. Ю. А. Фурманов
ЧЕЛОВЕК НА ПЬЕДЕСТАЛЕ. М. Кривич
ИЗ ПОТОКА ЮТКИНСКИХ ИДЕЙ
МИЛЛИОН ЭВМ НА ГЕКТАР. В. В. Галицкий
РАЗГОВОР О КООПЕРАЦИИ. 3. Смелы
РЫНОК ИЛИ ГОССТАНДАРТ? В. Д. Яковлев
НАУКА О РАЗНООБРАЗИИ. Ю. В. Чайковский
КАК ПИСАТЬ СТАТЬЮ ПО БИОХИМИИ. В. Пушкарев
ВОЛК В СОБАЧЬЕЙ ШКУРЕ. Ю. Новиков
ЛОВИСЬ, РЫБКА. А. Семенов
ЯБЛОКО «С БОЧКОМ». В. А. Тутельян
ЭШЕЛОН. И. С. Шкловский
ЛЕЧЕБНЫЕ КВАНТЫ. С. Н. Бушеле в
2
6
14
20
26
27
31
34
38
40
50
52
56
60
64
74
Архив
ЧИТАЙТЕ АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА. Е. И. Таубман
ЭЛЕКТРОФИКАЦИЯ. Андрей Платонов
«ТОВАРИЩ ПЛАТОНОВ ОЧЕНЬ ЗАНЯТ...»
В. Шкловский
84
85
91
Фантастика
ПЕРПЕНДИКУЛЯРНЫЙ МИР. Кир Булычев
100
НА ОБЛОЖКЕ —
рисунок голландского
художника М. Эсхера —
довольно точная ассоциация со
статьей «Наука о разнообразии».
НА ВТОРОЙ СТРАНИЦЕ
ОБЛОЖКИ - картина
Рене Магрита «Пизанская ночь»,
как бы символизирующая
зыбкое состояние
сегодняшней биосферы.
О зыбкости экологических
прогнозов, не учитывающих
могучие космические силы
и внутреннюю мощь Земли»
рассказывается в статье
«Грядет глобальное лихолетье?»
ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ
АБОНЕМЕНТ
ИНФОРМАЦИЯ
КНИГИ
БАНК ОТХОДОВ
ИЗ ПИСЕМ В РЕДАКЦИЮ
КЛУБ ЮНЫЙ ХИМИК
ОБОЗРЕНИЕ
ДОМАШНИЕ ЗАБОТЫ
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ПИШУТ, ЧТО...
ПЕРЕПИСКА
4,5,
25, 37, 63.
. 13
17
, 96
49
73
76
77
94
98
НО
ПО
112

Научная общественность — без разделения на страны и
социальные системы — с удовлетворением восприняла
присуждение Нобелевской премии по химии 1988 года
западногерманским ученым Р. Хуберу, Й. Дайзенхоферу и X. Ми-
хелю за блистательную работу по пространственной
структуре комплекса фотосинтетических реакционных центров
пурпурных бактерий.
Это — вторая Нобелевская премия, присужденная за
исследования в области кристаллографии белков. Первая была
присуждена пионерам таких исследований, английским
ученым М. Перутцу и Дж. Кендрью еще в 1962 году. С тех
пор сотни лабораторий мира изучают пространственные
структуры все новых и новых белков.
Белки управляют практически всеми процессами
жизнедеятельное!::. Поэтому многим до сих пор кажется
странным, что их почти живые молекулы способны
образовывать кристаллы со строго регулярной упаковкой. Но именно
эта способность позволяет с помощью рентгеноструктур-
ного анализа восстанавливать взаимное положение тысяч
атомов, составляющих белковые молекулы, с точностью,
измеряемой сотыми долями нанометра.
Началом карьеры молодого «рентгеноструктурщика»
Роберта Хубера было определение пространственной
структуры гемоглобина, выделенного из личинок комара. Это
было в конце 60-х годов. В 70-е годы лаборатория под
Мюнхеном, которую возглавил Хубер, постепенно вышла
на первое место по продуктивности, точности и
надежности в определении пространственной структуры белков.
В этой лаборатории были выполнены явно возвышающиеся
над средним уровнем исследования структуры важных
ферментов, серии иммуноглобулинов. На основании
экспериментов, выполненных с кристаллами белков при очень
низких температурах (почти до температуры жидкого азота),
Хуберу удалось сделать ряд принципиальных выводов
о внутренней динамике белковых молекул.
Но, как говорится, невеликой силой валят елочки...
В кристаллографии долгое время в роли «сосны» (да и сейчас
это так) выступали нерастворимые в воде мембранные
белки, которые в составе клетки частично или полностью
погружены в какую-либо из мембран. Если же белок
нерастворим, то и кристалл из него получить практически
невозможно. Вот почему за такие белки никто из «рентгено-
структурщиков» и не брался. Это означало, что вне
конкретного пространственного видения оставалась вся
биоэнергетика — такие фундаментальные процессы, как
наработка АТФ и фотосинтез. Это еще не все. К числу
мембранных белков принадлежат все рецепторы — и зрительные,
и те, с которыми взаимодействуют гормоны, и многие другие.
Впрочем, уже лет двадцать тому назад было показано,
что мембранные белки тоже в принципе могут быть
переведены в растворимое состояние с помощью детергентов
(поверхностно-активных веществ). Их малые молекулы
прилипают к поверхности мембранного белка, изолируя от
контактов с водой те группы, для которых взаимодействие
с ней энергетически невыгодно. Но кристаллизация таких
белков, с налипшими детергентами,— дело исключительно
трудное. Обычно удавалось получить разве что «двумерные
кристаллы» — упорядоченные пленки, привлекательные,
скажем, для электронной микроскопии. Но не для рентгено-
структурного анализа.
В 1982 году в Италии, на международной школе по био-

кристаллографии многие демонстрировали результаты, полученные именно на таких пленках.
Среди выступавших был и молодой, очень скромный и тихий Хартмут Михель. В ходе
доклада он, не выражая особых эмоций, продемонстрировал переснятую на слайд
рентгенограмму, которую ему удалось получить от кристалла мембранного белка. Тут же
разразились аплодисменты. Рентгенограмма — своего рода сертификат качества —
свидетельствовала, что получены кристаллы, вполне пригодные, чтобы определять с достаточной
точностью пространственную структуру.
Я участвовал в работе этой школы. Когда после ее окончания нас везли в аэропорт,
оказался рядом с Хартмутом. Вот уж кто менее всего походил на нобелевского лауреата!
Замкнутый, немногословный, он тем не менее кое-что рассказал о своей работе. И
выразил твердую убежденность, что мембранные белки можно будет кристаллизовать с
неменьшим успехом, чем обычные, водорастворимые.
В том же 1982 году появилась публикация, в которой Михель сообщил о кристаллизации
фотосинтетических реакционных центров пурпурных бактерий — комплекса из четырех
довольно крупных белков, содержащего также, помимо всего прочего, четыре молекулы
хлорофилла...
У нас в Институте кристаллографии АН СССР, в лаборатории академика Б. К. Вайнштейна,
налажены неплохие контакты с лабораторией Хубера. Приезжал к нам и сам Роберт
Хубер, и его сотрудники, в частности, Ганс Дайзенхофер, перечисливший в своей
лекции белки, которые были у них в работе. Он упомянул и о съемках на синхротроне
кристаллов, полученных Михелем. Затем пришли препринты публикаций с описанием
полученных результатов.
Интересно все-таки складываются сюжеты в исследовательском мире! Огромный
авторитет Хубера, быстрая, аккуратная экспериментальная и расчетная работа Дайзенхофера —
этого было вполне достаточно, чтобы выполнять работы мирового класса. Но для
восхождения еще на ступеньку вверх необходимы были золотые, единственные в мире руки
скромного Хартмута Михеля...
Функция фотореакционных центров состоит в том, чтобы переправлять через мембрану
электроны, переведенные за счет энергии поглощенных квантов света на высокие
энергетические уровни. Чтобы разобраться в механизме этого процесса, необходимо точно знать
взаимное расположение участвующих в нем небелковых молекул и то белковое
окружение, в котором они находятся. Кое-какие догадки на этот счет давали
спектроскопические данные, но лишь теперь, когда завершены рентгеноструктурные исследования,
место догадок заняли факты.
Фотореакционный комплекс состоит из четырех белковых субъединиц, которые можно
рассматривать как четыре независимых и довольно крупных белка. Две из них, L и М,
похожи друг на друга, хотя и не идентичны: полимерная цепь первой состоит из 273
аминокислотных остатков; М-субъединица на 50 звеньев длиннее. С одной стороны к L-M-комплексу
плотно пригнана Н-субъединица B58 звеньев), с другой — большая молекула цитохрома,
содержащего четыре гемогруппы C36 звеньев).
При выращивании кристаллов от самой мембраны уже ничего не осталось, но о
расположении всего комплекса в ней можно судить по направлению характерных трансмембранных
а-спиральных сегментов.
Тех, кто занимается биоэнергетикой, архитектурные подробности, относящиеся к
белковому каркасу, пока не очень интересуют. Зато необыкновенно важна встроенная в мембрану
небелковая система транспорта электронов. В ее состав входят четыре молекулы
хлорофилла, две — феофитина, две — хинонов и ион негемового железа. Все это вместе взятое
можно рассматривать как единую надмолекулярную систему, организация которой и
ориентация относительно мембраны поддерживается «арматурой» из L- и М-субъединиц.
Конструкция ее выявлена со строжайшей — химической! — точностью.
Мне кажется, что белки — самое остроумное творение природы. Так и хочется
спросить: какой мудрец догадался расставить химические группы в пространстве с помощью
причудливо свернутой полимерной цепи? Ведь благодаря именно этому все мы живем на
свете, окружены зеленью листьев и вместе с нашими «меньшими братьями» вдыхаем
кислород.
Кандидат физико-математических наук
В. В. БОРИСОВ
1*
3

последние известия
Неорганическая
двойная
спираль
Синтезирован комплекс,
в котором две
макромолекулы лиганда
закручены вокруг пяти ионов
меди подобно цепям ДНК.
Исследователи не устают поражаться совершенству
форм, в которые организована живая материя.
Какие силы могут породить столь сложные,
хитроумные конструкции, как ферменты, рецепторы
иммунных клеток, «сверхмолекулы» ДНК?
Достигаемый в них уровень самоорганизации материи
кажется не просто трудно постижимым, но и не
очень-то выигрышным с точки зрения
термодинамики: чем упорядоченнее структура, тем сильнее
понижается при ее возникновении энтропия,
которой свойственно в самопроизвольных процессах
расти.
Тем не менее ничего сверхъестественного в
возникновении подобных сооружений нет — это
подтвердил изящный опыт, выполненный в прошлом
году французскими химиками. Вначале обычными
приемами органического синтеза был получен
высокомолекулярный комплексообразователь на
основе популярного в координационной химии лиганда
2,2'-бипиридила (bipy), фрагменты которого связаны
между собой кислородными мостиками:
Затем был приготовлен его комплекс с медью
(«Angewandte Chemie, International Edition», 1988,
т. 27, № 8, с. 1095). Металл предпочли брать в
форме одновалентного иона, который координируется
с двумя звеньями bipy так, что четыре атома азота
образуют вокруг него тетраэдр. Получились красивые
темно-красные кристаллы, в молекулах которых
на пять ионов меди приходится по две
макромолекулы лиганда (противоионы— BF4 ).
Когда структуру кристаллов стали исследовать
физическими методами, обнаружились признаки
невиданной среди неорганических соединений
симметрии: молекулы лиганда закручены вокруг оси,
на которой расположены ионы меди, спиралью,
делающей полный оборот за 2,5 шага. Эта спираль,
схематически показанная на рисунке (фрагменты
одной из молекул лиганда зачернены), весьма
сходна с той, что возникает в молекуле ДНК.
Аналогичную конструкцию породил и более
легкий лиганд, содержащий не пять, а четыре остатка
bipy. Это лишний раз подтверждает, что
возникновение в природе двойных спиралей — не
случайность, а закономерность. Резко противоэнтропий-
ная самоорганизация вещества сполна оплачивается
энергетическим выигрышем, источник которого —
образование прочных межмолекулярных связей.
У ДНК это водородные связи, у нового
комплекса — связи между ионами меди и атомами азота.
В. ИНОХОДЦЕВ

последние известия
Устоит ли
главная догма
генетики?
Получены
экспериментальные
данные о том, что
благоприобретенные
признаки наследуются.
В результате долгих споров о том, как организмы
приспосабливаются к окружающей среде, возобладала
концепция случайных мутаций и отбора.
Самые убедительные доказательства в пользу этих
представлений получили С. Лурия и М. Дельбрюк в 1943 г.
Они изучали, как бактерия кишечная палочка
вырабатывает устойчивость к вирусу. Выяснилось, что
устойчивые бактериальные мутанты возникают с равной
вероятностью и в присутствии вируса, и без него (то есть
случайно). Это значило, что сам вирус на
возникновение мутантов никак не влияет, он только способствует
отбору. Немутировавшие бактерии быстро погибают в
его присутствии, и поэтому штамм очень скоро
оказывается целиком состоящим из стойких к вирусной атаке
клеток. Эта работа была отмечена Нобелевской премией.
И вот, полвека спустя, главная догма генетики
оспорена. В журнале «Nature» A988, т. 335, с. 142) появилась
поразительная статья. Дж. Кэрнс, Дж. Овербух и С.
Миллер (Гарвардская школа медицины, США) усомнились
в выводах, следовавших из классического
эксперимента. Поводом послужило то, что Лурия и Дельбрюк не
знали об одной особенности мутации, которая придает
бактерии противовирусную устойчивость.
Невосприимчивость к вирусу проявляется не сразу, а спустя много
поколений. У Лурии и Дельбрюка могло просто не
хватить времени эксперимента, чтобы увидеть возможную
направленную мутацию, вызванную вирусом.
Кэрнс и его коллеги решили воспроизвести
классический эксперимент, но уже с мутациями,
проявляющимися сразу в первом поколении. Выбрали опять-таки
кишечную палочку, ту ее разновидность, которая
лишена способности усваивать молочный сахар — лактозу.
Способность эта может возвращаться к бактерии в
результате мутации.
Экспериментаторов интересовало, как добавление в
питательную среду лактозы скажется на частоте
именно этой мутации. В соответствии с генетической догмой,
лактоза не должна была влиять никак. А на деле
получилось иначе. Самопроизвольные мутации шли, как и
положено. Но к ним добавились мутации, которые были
прямо вызваны лактозой. Отличить их можно было с
помощью статистической обработки результатов.
Дальше — больше. Удалось найти такие штаммы
бактерий, в которых направленных мутаций было в 3—5 раз
больше, чем в исходном штамме. И, наконец, с помощью
штамма, сконструированного генными инженерами, было
показано, что практически все сто процентов мутаций могут
вызываться лактозой. То есть быть направленными.
Значит, клетка гораздо «умнее», чем мы думали. Она
может запоминать жизненный опыт и фиксировать эти
сведения в геноме. Отсюда делается вывод о
возможности наследования благоприобретенных признаков.
Так что же из всего этого следует? Что был прав Трофим
Лысенко? Нет, конечно. Его «теории» строились на
недостоверных или фальсифицированных данных.
Поэтому вопрос неактуален. Важно другое — сколь общее
значение имеют наблюдения Кэрнса?
В. И. ИВАНОВ
5

И химия — и жизнь!
Город в полукольце
Этот рассказ — о сегодняшнем
Волгограде. В полукольцо его взяли духовитые
духи — выбросы промышленных
предприятий, испарения городских очистных
сооружений.
Повинны в том многие: и те, кто
когда-то планировал, проектировал, строил
индустриальные гиганты (и не гиганты)
Волгограда, и — в меньшей мере — те,
кто на них сегодня работает.
Без малого год назад, 18 апреля
прошлого года, «Правда» писала: «Город
изначально строился вопреки
человеколюбию. Почти на сотню километров
вдоль Волги протянулись
промышленные корпуса. На север — металлургия
и машиностроение, на юг — почти
сплошная химия. А жилые кварталы —
подальше от свежего дыхания реки»...
Свежее дыхание реки — это в
прошлом. Волга, конечно, всегда Волга,
но купаться в ней волгоградцы ездят
на катерах и моторках. С правого —
городского — берега в воду лезть
рискованно...
К тому же, во времена оны какой-то
умник задумал строить городские
очистные сооружения посреди Волги — на
острове Голодном. А он, этот остров,
почти напротив того места, где в Волгу
впадает периодически пересыхающая
Царица — речка, давшая городу его
первое имя. Очистные на острове работают
с перегрузкой. Их третью очередь
строители намеревались сдать к концу
прошлого года с тем, чтобы потом
привести в порядок существующие. Не
успели, как обычно, и сколько еще грязной
воды утечет, прежде чем новые очистные
сооружения позволят более или менее
обоснованно говорить о свежем дыхании
реки...
А еще несколькими километрами
ниже, на траверсе острова Сарпинский,
Волга круто берет влево, на восток. Вот
тут-то, за перегибом и расположен
Красноармейский район,
экологически — самый неблагополучный в
городе. Район химиков. И производственное
объединение «Каустик» с его хлоропро-
дуктами тут, и старый, активно
коптящий небо нефтеперерабатывающий
завод, и завод технического углерода —
сажи, и керамический, и шпалопропи-
точный рядом с мачтопропиточным, да
еще две ТЭЦ поблизости. А чуть выше по
течению Волги — в Кировском
районе — ПО «Химпром»...
Каждое из этих предприятий вносит
свой, измеряемый, как минимум,
сотнями тонн в год, вклад в загрязнение
атмосферы. У «рекордиста» — НПЗ
вредных выбросов не сотни, а без малого
сотня тысяч тонн в год. Старый завод,
бесперспективный, с основными
фондами, изношенными на 80 %, а остановить
его — пока нельзя: без бензина машины
останутся, без керосина — самолеты,
без мазута — котельные. Завод тянет из
последних сил и дымит при этом
нещадно.
А еще чуть южнее, в поселке
Светлый Яр — завод белково-витаминных
концентратов по-своему пополняет
букет выбросов. Вот из-за всего этого не
радуются волгоградцы южному ветру —
тут тебе и жара, и полный набор всякого
рода органики с неорганикой в воздухе.
Как это пели в старой студенческой
песне? «Мы смешаем азот с
креозотом...» Здесь и креозот есть.
Впрочем, и восточный ветер —
с очистных — немногим лучше. И
северный тоже — одаривают хлоридами и
фторидами заводы черной и цветной
металлургии — тоже старые, со старыми
системами газоочистки. Волгоградскому
алюминиевому заводу, к примеру, уже
6

больше 50 лет, а знаменитому
«Красному Октябрю» — за сто. Недаром
«Правда» характеризовала
экологическую обстановку в городе-герое,
загруженном промышленностью до предела,
коротко и не оптимистично — статья
называлась «На пределе».
А когда руководители одного из
уважаемых наших ведомств решились
заступить за этот предел, горожане вышли
на улицы.
Самая заметная демонстрация против
химии и химиков состоялась год назад,
2 февраля, в день 45-летия победы в
битве за Сталинград. Сотни человек
собрались тогда перед Красноармейским
райкомом партии с плакатами «Долой базу-
дин!».

БУЗА С БАЗУДИНОМ
Коллективные эмоции выплеснулись в не
очень привычные пока для нас формы
после решения Минхимпрома построить
в ПО «Каустик» новое производство —
базудина. И начали строить.
Нужно, видимо, пояснить, что базу-
дин — это фосфорорганический хлорсо-
держащий инсектицид с широким
спектром действия. Нервный яд. Не бог весть
какая новинка, но мы его пока не
выпускаем, покупаем на валюту для
технических культур. Оборудование и
технологию поставила западногерманская
фирма. Не за так, разумеется...
Выпускать базудин намеревались в трех
формах — порошка, эмульсии и гранул,
покрытых снаружи этим инсектицидом.
Надеялись, хотя бы частично,
заменить базудином ставший почти
бесполезным хлорофос. Почему бесполезным?
Живая природа оказывается, как
правило, хитрее и мудрее наших отравитель-
ских замыслов: всего-то за шесть
поколений многие насекомые вырабатывают
иммунитет к используемым против них
ядам. Не особь, конечно, иммунитет
приобретает, а вид, популяция: выживают
и передают эту устойчивость потомству
лишь те, кто сумел устоять против
наших с вами химических атак.
Химически наиболее развитые страны
строят свою инсектицидную практику
по принципу «больше, но меньше».
Больше номенклатура, больше разнообразие
препаратов и механизмов их действия.
Меньше — дозы и масштабы
производства. И нагрузка на аппараты. И, как
следствие, меньше выбросы. Не только
запланированные, но и случающиеся
аварийные. Меньше объемы. Меньше
износ... Мы же, привыкнув планировать
от достигнутого, наращивая и опережая,
довольствовались до поры до времени
минимальным набором химических
средств защиты растений. И в результате
пришли к ситуации, о которой верно
сказал один ироничный химик:
обрабатывая эмульсией хлорофоса
картофельные поля, мы не травим
колорадского жука — топим его в хлорофосе...
Количеством пытаемся взять и
забываем при этом, что мало пока
инсектицидов, которые не были бы вредны для
человека в такой же степени, как и для
шести- или сороканогих вредителей.
Пусть не всегда в такой же степени
вредны, но ведь и смена поколений у нас
происходит не с такой скоростью, как
у тараканов или у того же
колорадского жука. Приспособительные
возможности более сложных видов не так
скоро появляются и проявляются.
Организм — не чиновник, которому велели
перестроиться, и он сразу же: бу еде, и,
глядишь, в том же кресле сидит, из того
же воротничка высовывается внешне
очень активный борец за перестройку.
Никаким хлорофосом его не выведешь.
И базудином — тоже...
Строительство первой в стране
установки по производству базудина можно
было бы считать благом, если бы он,
базудин, действительно был последним
словом мировой агрохимии, или если
бы кто-то мог гарантировать работу с
ним (и на производстве, и в поле) —
очень хорошо организованную, очень
дисциплинированную, без привычных
наших упований на авось и замеров на
глазок. Ну, и желательно, конечно,
чтобы проект, закупаемый у инофирмы,
содержал основные элементы воистину
современных технологий — замкнутость
материальных и энергетических потоков,
компьютерное управление, отсутствие
или разумную утилизацию вредных
выбросов.
В случае с базудином этого не было,
а если и было, то не в полной мере. Да
тут еще распрекрасная наша
гражданская оборона залежалые противогазы
решила передать населению (не
бесплатно, заметим,— тоже перестроились,
свой интерес блюдут).
А информации о новом
производстве — нуль. Естественно, пошли слухи,
благо почва для них была и
подготовлена, и удобрена. Результат вы уже знаете:
протесты, митинги. А еще — создание
неформального объединения — клуба
«Экология» с лидерами, не слишком
обремененными экологическими и
химическими знаниями. Утверждаю это
уверенно — общался с некоторыми из них:
в головах — сумбур, а за душой, с одной
стороны, благие намерения, а с другой,—
неумение дискутировать, слушать и
понимать аргументы другой стороны.
8

Только не вина их это, а беда: не
учили. И не слушали, пока дело до
крайностей не дошло. А дошло, так сразу
и единые политдни, посвященные
экологическим проблемам города, появились,
и вместе с главным санитарным врачом
страны в город приехали сразу три
министра: Ю. А. Беспалов, Н. В. Лемаев,
Ю. А. Израэль — химия, нефтехимия,
гидромет...
Не был я на этой встрече, но вот
о какой любопытной детали рассказали
волгоградские коллеги. Министр
химической промышленности СССР
Ю. А. Беспалов взял да и приехал на
«Каустик» ночью. И сразу же
столкнулся с явным нарушением
технологического регламента в одном из цехов.
Нарушением вопиющим и, к сожалению,
традиционным: аппаратчики и мастера вели
процесс в форсированном режиме, что
чревато аварийными выбросами.
В ту ночь благодаря вмешательству
руководящего «пришельца» таких
выбросов удалось избежать — быстро
ввели параметры в норму. Но ведь не
приставишь такого смотрителя к
каждому разгильдяю и неумехе — с кадрами
на «Каустике» неважно...
И вот ведь какая закономерность (не
только в Волгограде): подавляющее
большинство залповых выбросов
химических предприятий приходится на
ночную смену. От бесконтрольности, от
химико-экологического бескультурья, от
закоренелой нашей веры в «авось,
пронесет».
Вот бы где руки приложить
неформалам из клубов типа волгоградской
«Экологии». Но когда заводишь с ними речь
о необходимости вести
просветительскую и воспитательную работу с
персоналом предприятий, особенно мало
квалифицированным, они скучнеют.
Выступать-то и эффектнее, и легче...
Жители Красноармейского района
Волгограда добились желанной цели:
производства базудина у них под боком
не будет*, но, согласитесь, частная эта
победа. Более важным представляется
другое: было привлечено внимание
к нуждам социально запущенного
* В сентябре Исполком областного Совета
народных депутатов принял решение о
прекращении строительства мощностей под базудин.
района, после этого и деньги сразу
нашлись, причем немалые,— и на соц-
культбыт, и на ремонт, и на
реконструкцию устаревших производств.
Потратить бы их, эти деньги,
с умом — не ради «освоения средств»,
ради дела!
ФОРМАЛЫ И НЕФОРМАЛЫ
Об одном из наиболее деятельных и
радикально настроенных неформалов из
клуба «Экология», Владимире
Александровиче Лебедеве старый волгоградский
знакомый отозвался как о леваке,
фразере и фантазере, рвущемся в лидеры
без каких-либо к тому оснований.
Раздраженно так отозвался, упомянув при
этом, что Лебедев, фотограф по
профессии, все стенды на площадке возле
Дворца культуры химиков, где
происходила встреча с министрами, разукрасил
фотографиями. Там было все:
недостроенные корпуса под базудин и
затопленный из-за подъема грунтовых вод
подвал жилого дома, переполненные
пруды-накопители и экспонаты с
заводской свалки.
Все верно: снимает Лебедев много и
времени на изготовление нестандартной
своей наглядной агитации не жалеет,
и подписи под протестами собирает
активно. Я побывал у него дома — он
показал и эти фотографии, и написанные
фломастером листовки, призывавшие
горожан на площадь Павших Борцов на
экологический митинг, и
складывающиеся, как детские книжки, плакаты с
надписью «Долой базудин!*.
Оратор он неважный, представить его
на трибуне сложно. Говорит сбивчиво,
с одного на другое перескакивает. Но
при всем этом Лебедев производит
впечатление человека деятельного и
убежденного. Не только лозунги и
фотографии — его рук дело. Проезжали вместе
по улицам района мимо
домов-новостроек. Мой собеседник рассказывал, да
это и невооруженным глазом было
видно, как не хватает этой части города
зелени, показывал молоденькие деревца,
лишь недавно посаженные и беспечно
уничтожаемые соорудителями какого-то
подземного коллектора. Личная
заинтересованность и личная обида были в его
словах. Я знал уже, что он ведет фото-
9

кружок в одной из волгоградских школ,
и спросил: а что, эти деревья он со
своими кружковцами сажал? Иначе
оказалось — «с матерью вдвоем 64 ямки
вырыли»...
И вот за эти «ямки», за экологическое
воспитание действием ему можно и
нужно простить многое.
«Мы на страхе организовались, страх
перед базудином сплотил людей»,— это
слова другого неформала из «Экологии».
Но страх — не лучший советчик, во
всяком случае, не самый разумный.
Основанная на точном знании и дисциплине
разумная осторожность —
предпочтительнее и надежнее. Рациональнее —
наверняка.
Полагаю, далеко не все члены клуба
«Экология» представляют истинные
масштабы загрязнений и загазованности
большого города — такого, в частности,
как Волгоград. Поэтому и склонны они
воспринимать частные проблемы и
победы с большей серьезностью, чем те того
заслуживают. А картина в целом по
Волгограду такая (оперировать буду в
основном данными 1987 года — они
полнее).
Улавливают на предприятиях города
840 тыс. т веществ, составляющих
вредные выбросы, утилизируют из них
примерно половину.
Сумма всех выбросов от
стационарных источников (заводы, котельные,
ТЭЦ) составляет около 280 тыс. т в год.
Наибольший «вклад» у предприятий
Миннефтехимпрома — больше трети, на
втором месте Минэнерго — больше
четверти, затем Минцветмета — больше
одной десятой, потом идут Минхимпром
и все остальные.
По сравнению с 1986 годом сумма
выбросов уменьшилась почти на
40 тыс. т, но при этом 515 из 2245
газопылеулавливающих установок были
неисправны или неэффективны.
Затраты на снижение выбросов
составили около 5 млн. рублей. (Для
сравнения: в Астрахани на те же цели в том же
году затратили почти 8,4 млн. рублей,
что дало фактическое уменьшение
выбросов на 4,75 тыс. т. Так что волгоградцы
использовали средства с большей
пользой.)
Эти цифры мне сообщили в горкоме
партии. Здесь создана рабочая группа
по экологии, которую возглавляет
председатель горисполкома Юрий
Федорович Староватых, а входят в нее и
второй секретарь горкома, и прокурор
города, и главный санитарный врач, и
начальник ГАИ (автотранспорт, кстати,
дает почти 30 % суммы всех выбросов),
и представители бассейновой инспекции,
и председатель городской плановой
комиссии.
У рабочей группы прав, естественно,
несравненно больше, чем у неформалов,
но и ответственность — иного калибра.
«Клуб борется, но и мы боремся»,—
это слова зампреда рабочей группы
секретаря Волгоградского горкома партии
Валерия Александровича Безина.
Весной прошлого года, когда
неформалы все свои усилия сосредоточили
на борьбе с базудином, рабочая группа
остановила до выполнения всех
намеченных природоохранных мероприятий
Волгоградский шпалопропиточный
завод.
Что шпалы пропитывать, что мачты —
технология примерно одинаковая, а если
объемы производств близки, то
сравнивать именно эти два завода вполне
уместно. Все едино: и на том и на другом
производстве сущность технологии — в
пропитке древесины антисептиками.
Только на мачтопропиточном заводе
реконструировали производство:
установили линию вакуумной сушки, закрыли
емкости, в которых происходит
пропитка, а в ближайшем будущем вместо
креозота (органика) намерены использовать
природный раствор бишофита MgCbX
X 6 Н20. А на шпалопропиточном все
шло по старинке — пропитанные
антисептиками шпалы сушили на воздухе.
В итоге выбросы у мачтопропитчиков
оказались почти в шесть раз меньше,
чем у соседей. Два года назад
соотношение было иным: 2:1 в пользу (во вред!)
мачтопропитчиков.
Регулярно, два раза в неделю газета
«Вечерний Волгоград» печатает сводки
«Воздух города». Печатает жирным
шрифтом на видном месте, на первой
полосе, в том углу, где у московской
и других «Вечерок» — сводка погоды.
Вот одна из сводок «Воздух города»,
напечатанная в те дни, когда я в послед-
10

ний раз был в Волгограде: «По данным
Волгоградского центра по
гидрометеорологии и региональной государственной
инспекции по охране атмосферного
воздуха зарегистрировано повышенное
содержание следующих вредных веществ.
В Тракторозаводском районе 23, 24,
26 сентября — фтористого водорода
A,1 — 1,8 ПДК).
В Кировском районе 24 сентября —
сероводорода A,25 ПДК).
В Красноармейском районе 23, 24,
26 сентября — диоксида азота A,3—
1,9 ПДК), 26 сентября — хлористого
водорода A,4 ПДК)».
Невеселая, конечно, информация, но
и в высшей степени обнадеживающая!
Потому что от экологических проблем
и трудностей здесь не прячутся, и их
не прячут. А это — примета грядущего
экологического, социального и
нравственного здоровья города.
Не секрет, что за стремлением
засекретить проблемы и трудности очень
часто стоит нежелание и неумение
преодолеть их. Или свидетельство не
совсем честной игры. Засекречивание
бездеятельности — болезнь старая и
пока еще распространенная. «Как же мы
раскроем количество и состав своих
выбросов?! — пугливо вопрошал чуть
больше года назад один технологический
деятель.— Вы что, забыли классический
пример Менделеева, расшифровавшего
состав, не помню, немецкого или
французского бездымного пороха по
накладным прибывающих на завод грузов?!»
Что я мог ему ответить? Что
выбросы, как и продукты сгорания,
достаточно однотипны, и что избыток
фторидов в выбросах алюминиевого
производства свидетельствует лишь об износе
оборудования или нарушении
технологических режимов. А то, что цветмет-
чики используют в своих процессах
фтор — это, извините, секрет
Полишинеля. И чтобы понять это, не надо быть
гением.
СИЛЫ И СРЕДСТВА
Несправедливо и скверно (для дела
скверно!), что у значительной части
нашего населения выработалось нечто
вроде нравственной идеосинкразии ко
всему, что связано с химией. Химии и
химикам — не верят. На них «всех собак
вешают», виня в отравлении
атмосферы, сведении лесов, омертвлении рек и
даже изменении климата. С подобными,
увы, очень распространенными
обвинениями лично мне приходилось
сталкиваться не раз. И — спорить, доказывая,
что дело не только и не столько в химии,
а в тяжелой промышленности вообще.
И в износе основных фондов. И в
многолетнем пренебрежении к вопросам
экологии. А химия — лишь «один из» и,
говоря словами Высоцкого, «дорогой
козел отпущения»...
Ситуация в Волгограде — пример из
того же ряда. Крупнейшее химическое
предприятие города — ПО «Каустик»
выбрасывает вредных веществ в
атмосферу впятеро меньше, чем
металлургический «Красный Октябрь»,— это факт.
Но о бедах и трудностях последнего
говорят лишь специалисты, «Каустик»
же, особенно после истории с базуди-
ном, стал притчей во языцех.
Министр химической
промышленности СССР Ю. А. Беспалов на встрече
с общественностью Красноармейского
района заявил: «С полной
ответственностью могу сказать, что технология
на «Каустике» рассчитана на работу без
выбросов. Любая «газовка» — это
результат беспечности и
безответственности людей, которым доверена эта
технология. И наводить порядок в своем
доме должны прежде всего те, кто в этом
доме живет».
Позволю себе не согласиться с
министром. Технология на «Каустике» —
не современна, потому что недостаточно
гибка и недостаточно «дуракоустойчи-
ва». Подтвердить этот тезис несложно.
Электролиз поваренной соли, с которого
по существу начинается
производственный цикл, ведется на ртутных катодах,
от которых лучшие предприятия мира
давно отказались. О мембранных
методах разделения здесь пока тоже лишь
говорят да подумывают.
А почему десятками тысяч тонн
«гонят» волгоградцы никому не нужный
в таких количествах хлорофос? Только
потому, что надо обеспечить баланс,
использовать на месте весь получаемый
при электролизе ядовитый хлор. Тем не
менее избыток хлора и хлористого во-
11

дорода — сегодняшняя реальность. Ни
ГосНИИхлорпроект, ни другие
институты не могут пока предложить
ничего, что могло бы кардинально и
быстро изменить ситуацию с хлором.
Оттого ценность этого в принципе
первоклассного окислителя сведена к
минимуму. Плюс низкая квалификация,
химическое и экологическое бескультурье
части персонала. Вот откуда «хлорный
запашок», периодически возникающий,
если не во всем Волгограде, то в
Красноармейском районе...
В нашей долгой беседе с Валерием
Александровичем Безиным о гордиевом
узле экологических и социальных
проблем города выплыла на поверхность
одна довольно старая идея. Мой
собеседник упомянул, что сейчас какой-то
группой ученых разрабатывается
система экологических паспортов на
каждое из городских промышленных
предприятий. В этих документах должно
быть учтено состояние технологических
аппаратов, коммуникаций, очистных
сооружений и в соответствии с ним
количественно определены неизбежные
выбросы, а также реальные пути
уменьшить их — когда и каким образом.
Очень важная и полезная работа, вот
только не уверен, что ведется она
достаточно профессионально и что
волгоградским ученым не приходится при этом
«изобретать велосипед». Мне пришлось
рассказать Безину, что экологи и химики
новосибирского Академгородка во главе
с Валентином Афанасьевичем Коптю-
гом уже довольно давно разработали
оптимальную структуру экологических
паспортов для предприятий (в
сравнении с лучшими мировыми образцами
аналогичных по сути технологий) и
систему ПЭР — потенциальных
экологических ресурсов. Мой собеседник тут
же начал делать какие-то пометки в
лежавшем перед ним блокноте. Думаю,
что, когда эта статья увидит свет, у
Коптюга и его сотрудников уже будет
договор о творческом содружестве с вол-
гоградцами, и договор этот реально
поможет разрубить помянутый выше
«гордиев узел».
Самоочевидно, что и экологические,
и экономические проблемы Волгограда
решаются путем реконструкции его
заводов. А раз так, нужно (и городские
власти уже пытаются это сделать)
устранить диспропорции в оплате труда
строителей и монтажников на старых
и новых объектах. Ведь парадокс:
твердим, что реконструкция —
магистральный путь, а сами за новые сооружения
платим куда больше, чем за приведение
в нормальное состояние старых,
действующих. По логике должно быть
наоборот — это очевидно. Очевидно, да
не всем. Кто может (и должен!) решить
этот вопрос — Госкомтруд, Госстрой,
Минфин? Или — все вместе? Но пора
же...
Реконструкция — не однодневный
процесс, это понятно, и все же, мне
кажется, есть основания верить, что в
очень недалекой перспективе именно в
Волгограде удастся решить
большинство нынешних экологических проблем.
Почему?
Прежде всего, потому, что здесь
активными действиями и сверху, и снизу
созданы условия для решения этих
проблем. Есть понимание и сознание
(со-знание?). Есть достаточно мощная
строительная и промышленная база —
значит, есть силы. А средства? Думаю,
что Волгоград скорее, чем подавляющее
большинство городов, может
рассчитывать на выделение значительных средств
на эти цели. Он их уже заработал, это
первое. Его исторические заслуги
бесспорны, это второе. А третье — не
может ему не помочь обаяние круглых дат
и чисел.
В этом году городу исполняется
400 лет.
В этом году обязательно родится
(если уже не родился) его миллионный
житель.
Из бесчисленных надписей мемориала
на Мамаевом кургане больше всего
потрясает одна короткая фраза: «Они были
простыми смертными»... Так неужели
их, этих простых смертных, благодарные
потомки не смогут решить проблемы
своего города — куда более простые в
сравнении с теми, что были в сорок
втором?
Владимир СТАНЦО,
специальный корреспондент «Химии и жизни»
Использованы рисунки Федерико Гарсиа Лорки
12

последние известия
Сколько лет
до конца
света?
Ресурсы органического
вещества в биосфере
могут истощиться
к середине будущего
столетия.
Вопрос, вынесенный в заголовок, веками волновал
богословов. Ныне он стал достаточно актуальным, чтобы
привлечь внимание серьезных материалистов, занятых
точными науками. Один из них, ленинградский
физик В. Г. Горшков, анализируя глобальный круговорот
органического углерода, рассчитал долю его ежегодного
производства в биосфере, потребляемую людьми на
прокорм самих себя и домашних животных, а также в
виде вырубаемых лесов. Она оказалась близкой к семи
процентам («Доклады АН СССР», 1988, т. 301, № 4,
с. 1015). Между тем до начала индустриальной эры
человечество расходовало углеродных ресурсов не больше,
чем жившее тогда на планете богатое поголовье диких
животных — около одного процента. Эта величина, если
смотреть с эгоистической точки зрения «высших»
существ, есть не что иное, как устоявшийся за
миллионы лет КПД биосферы.
Вовлечение жителями XX века в оборот запасов
органики, всемеро превышающих естественную норму,
стало возможным благодаря приложению столь же
«сверхнормативной» энергии из невозобновляемых источников.
Результатом стал не только взлет технической
цивилизации, но и нарушение углеродного баланса,
приводящее к небывалому перепроизводству углекислоты.
Большую часть ее необратимо поглощает океан, и лишь
малая толика задерживается в атмосфере, формируя
ставший ныне общеизвестным «парник».
Куда меньше внимания привлекает тот факт, что
углеродный цикл суши стал разомкнутым: запасы
органического вещества начали быстро «вымываться» из почвы и
из залежей ископаемого топлива. В результате, по
мнению автора, биосфера перешла из стационарного
состояния в экологически запрещенное — разрушающееся.
Сколько еше времени можно продержаться в таком
перенапряженном режиме? Если человечество не
возьмется за ум и будет далее бездумно взвинчивать темп
потребления, то — не далее середины будущего века.
Тем не менее положение не беспросветно. Если
немедленно взяться за повсеместное ресурсо- и
энергосбережение, то «конец света» можно отодвинуть.
Автор предлагает два варианта. Первый: заморозить
потребление на нынешнем уровне и получить несколько
веков отсрочки. Другой, более радикальный: ужесточить
экономию и постепенно вернуться к природной норме.
Тогда можно будет жить бесконечно, но в довольно
суровых условиях. Ведь людям придется, поступившись
немалой долей привычного комфорта, принять на себя
работу по стабилизации окружающей среды, до сих пор
выполнявшуюся природой. К примеру,— взять под
контроль размножение большинства видов живых существ
(они ведь тоже потребители ресурсов), для чего их
придется окультурить. На подобные цивилизаторские
миссии, видимо, будет уходить большая часть той энергии,
которая еще останется в распоряжении человека.
Зато, утешает автор, биосфера станет истинной сферой
разума — ноосферой, о которой мечтал академик В. И.
Вернадский.
В. ЗЯБЛОВ
13

Гипотезы
Грядет
глобальное
лихолетье?
С. СТАРИКОВИЧ
Да, грядет. Предвестников множество:
загрязнение среды, озонные дыры вокруг
полюсов, грубые экологические нарушения в
океане и на континентах, участившиеся погодные
аномалии... Устойчивость биосферы под
напором цивилизации тает прямо на глазах.
Специалисты предрекают глобальную
экологическую катастрофу где-то в 2020—2050
годах, если человечество резко не повернет
свой технологический руль.
Но кризис может случиться раньше —
почему-то не берут в расчет могучие земные
и космические силы. А именно они диктуют
жизненные ритмы всего сущего — людей,
биосферы, планеты, Солнечной системы,
14

галактики и Вселенной. Увы, пока что
глобальные экологические прогнозы построены
на песке — без учета воздействия Космоса
и внутренних сил Земли.
Что касается космических излучений,
гравитационных и прочих сил, то, если ими
заняться вплотную, прогноз их воздействия
на нашу планету может быть сколь угодно
долгосрочным и точным подобно датам
солнечных и лунных затмений. Для этого надо
проанализировать прохождение Земли в поле,
имеющем сложную секториальную структуру,
перемещение Солнечной системы вокруг ядра
галактики. Задача сложная, но выполнимая.
И решать ее надо всенепременно и побыстрей.
Смену флор и фаун в геологическом
прошлом объясняют прохождением Солнечной
системой некоего «фатального сектора» в
галактике. Именно в это время на Земле
свирепствуют землетрясения, бушуют вулканы,
моря заливают огромные участки суши, резко
меняется климат. Последний такой бурный
период потряс планету около 50 млн. лет
назад. Следующий «конец света» наступит
через 150±20 млн. лет. Конечно же, есть
космические ритмы покороче и послабее, но,
накладываясь друг на друга, они могут
причинить колоссальный урон цивилизации.
Академик В. И. Вернадский и другие
выдающиеся исследователи писали о едином
15

спектре космобиоритмики, которому,
естественно, подчиняется и Земля. Дотошно
выявить весь этот спектр — насущнейшая
задача. Так, очень весом 12—14-тысячелет-
ний ритм, к которому можно привязать
«Всемирный потоп» — переход от Вюрмского
оледенения к теплому Голоцену. Похоже, что
совсем вскоре, на рубеже 2000 года, этот цикл
снова может проявить свой норов. Не
начнется ли опять лютое похолодание?
Давайте вспомним о том, что сопряжение
нескольких, отнюдь не сильных космических
циклов во времена царствования Бориса
Годунова обернулось холодами на протяжении
трех лет. Был «великий мор», даже летом
шел снег. Люди ели траву, кору. Но тогда
жили рассредоточенно, в самой что ни на есть
глубинке. А если вновь случится этакое, что
будут жарить и парить обитатели нынешних
многомиллионных городов, которые могут
жить лишь при бесперебойном подвозе
продуктов? Возьмите хотя бы Нечерноземье,
с его безлюдной деревней и созвездием
гигантских промышленных центров. США в
этом отношении выглядят лучше — там
большинство населения рассредоточено.
И, пожалуй, здесь стоит привести слова
недавно приезжавшего в Москву
американского эколога И. Расула: «Атомную войну,
как и все другие люди, я не переживу, а
лихолетье на своем ранчо выдержу спокойно —
полное самообеспечение у меня рассчитано
на год».
А теперь отвлечемся от пока во многом
таинственных космических сил и
повнимательнее посмотрим, что творится у нас под
ногами.
Из-за непомерного груза технического
прогресса не только экологическое равновесие
висит на волоске — геологическое тоже. Да,
да, не удивляйтесь. Подземные ядерные
взрывы в мирных и немирных целях; закачка
промышленных стоков в одни горизонты,
высасывание питьевой воды, нефти и газа из
других; громады городов и водохранилищ,
меняющих нагрузки в верхних слоях горных
пород. В некоторых продуктах, захороненных
под землей, идет химический и
радиоактивный разогрев, что тоже подхлестывает
термодинамику зыбкой системы. А ведь
геологическое равновесие столь тонко, что,
например, вулканы начинают извергаться
одновременно с изменением атмосферного давления.
Земная твердь отнюдь не так стабильна,
как думали прежде. Кроме всем известных
землетрясений (высокочастотных
колебательных процессов, занимающих секунды или
минуты) и очень медленных вековых эпейро-
генических движений, о которых говорят
лишь в кругу специалистов, совсем недавно
советскими геологами выявлены
вертикальные перемещения участков земной коры
радиусом от десятков до сотен километров,
длящиеся от десятков минут до нескольких
суток. В публикациях Э. В. Бородзича и
И. Н. Яницкого они именуются короткоживу-
щими подкорковыми локальными
возмущениями — КПЛВ. Землетрясения оказались
следствием КПЛВ. Но, к счастью, не каждый
раз: одно сколь-нибудь значительное
землетрясение приходится на десятки и сотни
^КПЛВ. В остальных случаях дело обходится
просто микросейсмами, если не считать
целого букета природных и техногенных
неприятностей.
Пересмотр представлений о режиме жизни
нашей планеты начался с гелиеметрических
исследований. В этой отрасли знаний у нас
не только приоритет, но и больший задел,
чем у США, Англии, Швеции и других стран,
ведущих такие же измерения.
Э. В. Бородзич, П. В. Домнин, А. Н. Еремеев
и И. Н. Яницкий доказали связь гелиевых
аномалий с глубинным источником —
расплавленным внешним ядром Земли, откуда
гелий путешествует вверх сперва по системам
мантийных каналов, а потом по проницаемым
разломам в коре. Именно гелиеметрия
позволила увидеть реальную блоковую структуру
земной коры и ее ритмику. Еще в 1975 г.
советские геологи убедились в том, что
земная кора на платформах напоминает не
сплошной панцирь, а тот, который по весне
раскололся на льдины, где полыньи между
льдинами можно сопоставить с самыми
подвижными зонами нынешних глубинных
разломов.
Эманации гелия свидетельствуют, что мы
живем на очень активной, а не мертвой
планете. Даже монолитные плиты
геологических платформ как бы «дышат». И не стоит
удивляться тому, что 4 из 5 последних
сильнейших землетрясений произошли на
платформах. Вслед за гелием космическая
съемка показала, что, например, Москва стоит на
пересечении двух континентальных разломов,
что реки текут по разломам разного ранга,
под стать своей величине. Эманации гелия
и космосъемка подтвердили давнишние
высказывания географов, что реки возникают не
в любом месте, а всегда там, где позволяет
тектоника.
Теперь следует вспомнить, что даже очень
слабые землетрясения регистрируют
всяческие сейсмографы. Землетрясениям
человечество кое-что противопоставило, в
частности, сейсмостойкое строительство и прочие
инженерные меры защиты. Предпринимается
много усилий, чтобы выработать надежную
систему прогноза землетрясений. В общем,
люди тут начеку.
16

Очень медленные эпейрогенические
движения земной коры не опасны для построек.
Например, северные берега Финского залива
сейчас поднимаются со скоростью 60 см в
100 лет, а побережья Ла Манша примерно
с такой же скоростью опускаются. Эти
движения можно надежно зафиксировать при
повторном нивелировании — разновидности
геодезической съемки.
К сожалению, для регистрации третьего,
среднего типа движений земной тверди —
КПЛВ приборов практически нет. Лишь в
1983 году на весьма уважаемом всесоюзном
совещании неприливные вариации силы
тяжести наконец-то были признаны
физической реальностью. Однако непрерывной
записи, регистрации этих вариаций нет
по сию пору. А ведь КПЛВ — нечто
вроде замедленного землетрясения, с той
разницей, что человек их вроде бы не замечает
и что после них вид земной поверхности
приходит в норму, остается прежним, вернее,
меняется пока неуловимо.
При КПЛВ, как и при обычных
землетрясениях, динамические, химические и
электромагнитные возмущения будоражат не только
горные породы, но и воду, и воздух. Это стало
ясно после уникальных измерений на
сейсмическом полигоне Чашма Пойен в
Таджикистане. Здесь установлены точнейшие
приборы: лазерный интерферометр-деформограф,
уровнемер, измеритель напряженности
приземного электрополя, гелиеметрическая и
другая аппаратура.
Предполагается, что вертикальные
подвижки горных пород при КПЛ В обычно
не превышают десятков миллиметров, но
иногда могут достигать метровых величин.
По поводу сглаживания деформаций на
поверхности Земли по мере затухания КПЛВ
специалисты высказываются так: происходит
релаксация, все возвращается на круги своя.
Именно поэтому здесь бессильно повторное
нивелирование поверхности. Именно поэтому
нужен новый способ регистрации перемен на
поверхности земной тверди с непрерывной
автоматической записью, чтобы можно было
сопоставить КПЛВ со своеобразными
особенностями земной коры в том или ином месте.
После пяти лет работы стало ясно, что
переход от тектонического штиля к КПЛВ
не внезапен. Сперва начинается раскачка —
при мало меняющейся частоте амплитуда
всех возмущений возрастает, пока не
начнется главный цикл. Знак изменения силы
тяжести при входе в него диктует
положительные или отрицательные движения блоков
земной коры и приземного электрополя.
При отрицательных изменениях силы
тяжести над ожившим блоком коры
непременно воцаряется циклоническая ситуация,
а при положительных — антициклоническая.
Это позволило Э. В. Бородзичу сделать вывод
о том, что «идеальным гравиметром» может
быть барическое поле атмосферы, говоря
проще — распределение атмосферного
давления.
Получается, что метеорологи, сами того не
ведая, сообщая о движении всяких там
циклонов и антициклонов, говорят о том, каково
состояние земной коры, куда и как бежит по
ней волна КПЛВ. На поверхности океана
вспучиваются гигантские водяные холмы и
впадины, отчетливо видные из космоса.
Получается, что простейшая
статистическая обработка метеосводок может дать
картину действительного тектонического режима
17

Земли. Такая обработка свидетельствует,
что в последние годы активизировалась
обширная полоса земной тверди, проходящая
от Аппенин по северу Италии, Греции,
Балканам, югу Украины, Кавказу, Каспийскому
морю и Средней Азии, где она разветвляется
на восток и юго-восток. Некоторые участки
этой полосы с повторяющейся
экстремальной погодой, лавинами, буранами,
наводнениями, селями и оползнями, разрушающими
плотины, дороги и различные конструкции,
можно отнести к районам все учащающихся
стихийных бедствий.
Признаков ослабления КПЛВ в 1988 году
нет. Наоборот, они все чаще и чаще нарушали
нормальную атмосферную циркуляцию.
Вспомните — прошлым летом на США и
Китай навалилась невиданная засуха и лесные
пожары, а к осени в Китае бушевало
сильнейшее наводнение. Вышел из берегов Нил и
залил Хартум — столицу Судана. На Рейне и
Дунае весенние наводнения превысили все
до того наблюдавшиеся уровни. На
Европейской территории СССР больше месяца
гремели прямо-таки тропические грозы с
ливнями. Беспрецедентное наводнение было в
Бурятии. Осенью затопило три четверти
территории Бангладеш, более 30 миллионов
человек остались без крова, в стране вспыхнула
холера. Тайфун «Джильберт» в середине
сентября набрал такую неистовую силу, что за
неделю буйства в Карибском море причинил
убытки на 10 миллиардов долларов. Добавьте
сюда невиданные стихийные бедствия в
Никарагуа и Индонезии. И так далее, и тому
подобное.
Не пришла ли пора сдать в архив или,
по крайней мере, серьезно поправить
нынешнюю модель атмосферной циркуляции,
которая зиждется лишь на принципе солнечного
обогрева и широтной зональности? Ведь
КПЛВ, порождаемые внутренними силами
Земли, вносят здесь свой, очень и очень
весомый вклад. Земля — единый организм: то, что
происходит в ядре. и мантии, неминуемо
сказывается на погоде. И не только на погоде.
КПЛВ не учитывают даже при
строительстве плотин и атомных электростанций. Сами
понимаете, чем грозит осадка или
вспучивание грунта под плотиной или ядерным
реактором, тем большая, чем ближе реактор стоит
к реке, чем ближе к разлому.
Здесь уместно напомнить о недавней
нашумевшей аварии кинотеатра «Никарбокар»
в Вашингтоне, где пострадало более 300
зрителей. Первопричиной аварии сочли
экстремальные погодные условия — из-за бурана на
части крыши кинотеатра скопился
толстенный пласт снега. Якобы это «привело к
неустойчивости достаточно мощной
современной конструкции».
И. Н. Яницкий, проанализировав
несколько схожих катастроф 1984—1987 годов,
полагает, что истинной их первопричиной всегда
были КПЛВ, вернее, порождаемые ими
провалы или вспучивания в несущих грунтах, что
полностью нарушало устойчивость
сооружений. Экстремальная же погода
камуфлировала первопричину и усугубляла масштабы
аварий. Разрывы газопроводов и теплотрасс
тоже были приурочены к пику КПЛВ. Так,
разрыв газопровода на шоссе Энтузиастов
в Москве в ночь с 19" на 20 января 1987 года
случился в конце сильного подъема, перед
рекордным по амплитуде падением
атмосферного давления.
Из-за неодинаковой фильтрации воды
в пластах горных пород при КПЛВ возникают
Наша
«Библиотека»
В 1989 г. выйдет книга
В. Р. Полищука «Мастеровые
науки». Абонемент на эту
книгу вы можете сдать в
магазин «Академкниги» вашего
города до конца марта.
Абонемент следует наклеить на
почтовую открытку (лучше без
рисунка), на лицевой ее
стороне напишите свой адрес.
Когда книга выйдет, ваш
абонемент магазин пришлет вам
по почте.
Читателям, живущим в
городах, где нет магазинов
«Академкниги», или в
сельской местности, можно
послать свои абонементы в
магазины «Академкниги»,
имеющие отдел «Книга — почтой».
Книга будет вам выслана
наложенным платежом.
Адреса таких магазинов
напечатаны в «Химии и жизни»,
1988, № 9.
На всякий случай
напоминаем, что сам абонемент
напечатан на обороте, так что
клеить его на открытку нужно
этой стороной.
Ж
Ж
Ж
Ж
Ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ВНИМАНИЕ!
Магазин
«Академкниги»
№ 3 «Книга—
почтой»
переехал.
Заказы следует
посылать
no^aflgecyr
И7393,
Москва,
ул. Академика
Пилюгина, д. 14,
к. 2.
18

гидравлические удары, способные вышибать
даже опоры мостов, и как следствие —
плывуны, оползни. У морских берегов
появляются нагонные волны, в том числе и печально
знаменитая ленинградская «длинная волна».
При КПЛВ нередки короны в нижней
атмосфере, световые столбы, локальные свечения
воздуха и даже шаровые молнии. В
приземном слое воздуха и на поверхности почвы
скапливаются огромные электрические
потенциалы, что порождает сильнейшие помехи
в радиорелейных и радиолокационных
системах. Из-за больших перепадов температур
на границах атмосферных фронтов начинают
бушевать грозы или бураны, пыльные бури
и смерчи.
В Таджикистане при КПЛВ часто
зарождался пыльный «афганец» — горячий ветер,
нашпигованный частичками пыли. Он имеет
обыкновение появляться при полном штиле.
Вероятно, тонкодисперсную пыль на сотни
метров ввысь увлекают электрические и
Другие силы. Потом первый порыв
потемневшего воздуха... Зачастую в финале бушуют
ливни с грозами и шквалами.
Естественно, организм человека чутко
реагирует на встряски в литосфере,
гидросфере и атмосфере. Возмущения
геофизических электромагнитных колебаний,
кратные мозговой, сердечной и легочной ритмике,
порождают так называемые геопатические
реакции. Резко подпрыгивает число вызовов
скорой помощи. Даже вполне здоровых
людей донимают угнетенное состояние,
головные боли, кое-кого — чувство страха. Все это
увеличивает число травм на производстве и
аварий на транспорте. Диспетчеры,
операторы и другой обслуживающий персонал
начинают делать роковые ошибки.
Недавно открытые советскими геологами
КПЛВ, нарастающие в преддверии близкого
начала очередных космических циклов,
серьезнейшим образом осложняют и без того
предельно напряженную экологическую
ситуацию на планете. Катастрофа может быть
беспрецедентной. Ведь на разбалансировку
атмосферных процессов и на энергичные
движения блоков земной коры нынешние
промышленные и коммунальные
технологические системы не рассчитаны.
По некоторым оценкам, ближайшее более
или менее сильное неблагоприятное
воздействие космоса на Землю может случиться в
1999 году, послабее — в 1993 году. Здесь
следует оговориться — на этих датах сошлись не
все специалисты, но все же сбрасывать со
счетов такой прогноз,— значит закрывать
глаза на грядущее. Если эти
предсказываемые лихолетья оправдаются, то ущерб,
который понесет цивилизация, будет прямо
зависеть от моральной, материальной и другой
подготовки человечества к разгулу стихии.
Вспомним бессилие людей при
трехсуточном так называемом стоячем циклоне на
Украине, когда практически встал
железнодорожный и автомобильный транспорт;
дезорганизацию хозяйства во время недельного
бурана в Казахстане; преступное
замешательство во время снегопада на Кизлярских
пастбищах, из-за чего погибли многие тысячи
голов домашнего скота. При
кратковременных осложнениях погоды зимой 1987—
1988 годов крупные животноводческие
комплексы понесли серьезнейший урон из-за
отключения электроэнергии всего на несколько
суток: не было подачи воды и кормов, встала
механическая дойка. Никаких дублирующих
систем не оказалось...
Представьте, что будет в огромном городе,
оставшемся без тепла, света, воды, без
подвоза продуктов и лекарств. А если разгул стихии
придется на зиму и ураган выбьет оконные
стекла? Допустим, попадали опоры ЛЭП.
Встанут лифты, троллейбусы, метро. Лишатся
света родильные дома и операционные в
больницах. Не будет даже воды и бензина — их
качают электромоторы. В общем, кошмар за
кошмаром.
Так или иначе, но ни у одного городского
жителя нет необходимого запаса прочности.
Нет его и во всех звеньях хозяйства. А ведь,
скорее всего, лихолетье не за горами. И от
усиливающихся КПЛВ инженерной защиты
пока нет. Более того — они еще должным
образом не осознаны мировой наукой. И чем
быстрее и глубже в умы людей внедрится
сознание того, что от влияния космоса никуда
не денешься, тем легче человечество будет
переносить лихолетья, готовиться к которым
надо заранее. Пока же все действующие
глобальные системы и программы исследований
рассчитаны на мертвую твердь, а не на живую
Землю, реакция которой на экологические
извращения может быть непредсказуемой:
в природе все пронизано взаимной связью.
Что читать о КПЛВ
Яницкий И. Н. Гелиевая съемка. «Недра», М., 1979.
Яницкий И. Н. В переплетении земных и
космических исследований. «Коммунист», 1981, № 3.
Бородзич Э. В., Еремеев А. Н., Яницкий И. Н.
Газовое дыхание Земли. Природа, 1983, № 2.
Бородзич Э. В., Коробейник В. М., Яницкий И. Н.
и др. Гелие метрические и прогностические
исследования при оценке надежности промышленных
площадок ответственных инженерных сооружений.
Сб. «Оценка сейсмотектонических условий
строительства атомных энергетических установок»,
Энергостройиздат, М., 1987.
Бородзич Э. В., Бурак В. М., Клышеаич Ю. И.
О повторяемости экстремумов барического поля
атмосферы над территорией Белоруссии. ДА Н
БССР, 1987, т. XXXI, № 7.
19

Продолжение
Как рассосался
окцелон
Доктор медицинских наук
Ю. А. ФУРМАНОВ
^=^
^Ч*-*^
\ф
и-
Ч гЧгшц

Окцелон — рассасывающийся шовный
материал для хирургии, первая
отечественная нить такого рода,
разрешенная к применению, более того,
оригинальная и конкурентоспособная. После
операции, выполнив свое дело, она
бесследно рассасывается в организме, не
повреждая живые ткани, не пережимая
сосуды и нервы, не вызывая воспаления
и аллергии. У нее только один
существенный недостаток: ее нет. Окцелон
никто не выпускает, несмотря на
обещания, заверения и полное понимание
важности вопроса.
Предыдущие публикации в «Химии и
жизни» по сему поводу были в 1982 году
(№ 4 и 5, статья «Швы, швы, швы...»)
и в 1984 году (№ 7, статья «Кое-что
прислали из Мытищ...»). Обе они
заканчивались на оптимистической ноте —
еще чуть-чуть, еще немного усилий, и
будет окцелона в достатке, благо нет с
ним уже ни научных, ни
технологических проблем.
И вот уже начало 1989 года...
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Больные у нас воспитанные. Они
воспитаны нехваткой мест в стационарах,
отсутствием эффективных лекарств,
малыми суммами на лечение и питание,
нищенскими условиями существования
нашего здравоохранения, которое еще
вчера именовали самым, самым, самым...
Человек, впервые в жизни попавший
в больницу, идет навстречу предстоящим
трудностям с гордо поднятой головой:
во-первых, ему повезло — он получил
свое направление, а другие еще ждут;
во-вторых, он уверен, что с первой
минуты, как только он перешагнет порог
приемного покоя, начнется борьба за
его исцеление; в-третьих, его радует
мужественное решение подвергнуть себя
лечебным процедурам во имя
завтрашнего здоровья.
Длится это недолго. Вокруг
достаточно скептиков, которые наставят и
предупредят.
Тот, кто сталкивается с больничной
помощью не впервые, загодя начинает
бегать по знакомым медикам,
провизорам, влиятельным лицам, а то и по
спекулянтам, чтобы запастись
дефицитными лекарствами, кровезаменителями,
растворами, поильниками и, что греха
таить, ставшими почти недоступными
стерильными системами для
переливания крови. Как-то в московском
институте мне похвастались, что вот, мол,
достали в Казани кетгут — одного
знакомого будут оперировать... До чего же
мы так дойдем, коллеги?
Человеческая недальновидность не
имеет границ. Я часто ловлю себя на
крамольных мыслях, когда
разговариваю — нет, даже не с чиновниками от
медицины, а просто с людьми, от
которых зависит моя текущая научная
работа. Обычно они пытаются отделаться
от предложений и просьб, ссылаясь
то на занятость и перегруженность,
то на что-то более современное, вроде
самоокупаемости и перехода на
хозрасчет, и мысленно я вопрошаю:
«Братцы, вы что же, вечными себя считаете?
А если надо срочно? И не усредненному
советскому человеку, а именно вам?
Скажем, без хороших нитей лично вам
сделанная операция окажется
рискованной, а потом, возможно,
послеоперационные осложнения надолго выбьют
вас из колеи и сокрушат ваши
жизненные планы... О семье, наконец,
подумайте!».
Но врачебная этика не позволяет
высказаться вслух. Поскриплю зубами,
сосчитаю до ста...
Из тридцати лет моего врачебного стажа
почти двадцать отдано
рассасывающимся хирургическим нитям — первую из
них, растаявшую от соприкосновения с
кровью, я взял в руки в конце
шестидесятых. После долгих доработок —
таять сразу этой ниточке как раз и
нельзя было — родился окцелон, первый
такого рода отечественный шовный
материал, разрешенный к серийному
выпуску и клиническому применению в
1980 г. приказом № 1033
Минздрава СССР.
Он был детищем харьковских
химиков-фармацевтов из ВНИИ химии и
технологии лекарственных средств — Б. Г.
Ясницкого, Г. М. Цукановой, В. А. Ори-
дороги и киевских медиков — А. А.
Шалимова, В. П. Сильченко, Я. В. Гоера,
21

В. Ф. Саенко, А. В. Соломко, В. Г. Малю-
ги и других. Нить проверяли в клиниках
и госпиталях, сотни выздоровевших и
не знали, чему обязаны быстрым
восстановлением — окцелон упрощал
операции, ускорял заживление даже в
условиях инфекции.
Вот выписка из решения Научного
совета «Синтетические полимеры
медицинского назначения» ГКНТ СССР,
1983 г.: «Одобрить... работы по
созданию рассасывающихся шовных
материалов на основе природных и
синтетических полимеров... Считать
целесообразным включить работы по
рассасывающимся волокнам и нитям (в том
числе коллагеновым) в программу работ
по химическим волокнам медицинского
назначения, как одну из важнейших
научно-технических проблем,
курируемых ГКНТ СССР».
Тогда мы и вступили в «окцелоновую
войну», многолетнюю и трудную,— за то,
чтобы рассасывающийся шовный
материал стал доступным всем хирургам
страны.
Сложностей хватало, как же иначе,
но все они казались преодолимыми:
ведь сырье для первой партии окцелона
было уже наработано в Мытищах и
пришлось весьма кстати, тем более, что
других охотников на него вроде бы не
нашлось. В. Ф. Назаров, один из
создателей сырья для нити, писал в «Химии
и жизни»: «Надо лишь откорректировать
организацию дела, а научные,
конструкторские и технологические вопросы в
принципе решены» — и закончил статью
так: «Сырье для рассасывающихся
нитей — это фундамент; давайте заложим
его основательно».
Увы, и по сей день фундамент
бумажный. На благих пожеланиях здание
не строится.
А поначалу все складывалось как
нельзя лучше. Внеочередная коллегия у
тогдашнего министра медицинской
промышленности А. К. Мельниченко высоко
оценила новую разработку. Может быть,
тому благоприятствовал момент:
накануне министерство получило
нахлобучку от Предсовмина СССР по жалобе
медиков на жуткую нехватку нитей,
пригодных для хирургии. Да и без того
министр понимал, что значит для его
отрасли совершенно новый шовный
материал мирового класса. На совещание
были созваны инженеры и технологи
со всей страны, а также представители
«Татхимфармпрепаратов», где
выпускался кетгут, материал, морально
устаревший, и где можно было установить
линию для окцелона.
Но, свернув с тропы экспериментов на
бумажную магистраль, дело
застопорилось. Началась уже сотни раз описанная
процедура — кто дальше пошлет.
Действующие лица нашей истории — Мин-
химпром, Минмедбиопром и
Минздрав СССР. Первые два долго решали
вопрос, где разместить оборудование
на тот случай, если окцелон все же будут
производить, а Минздрав свято хранил
от посторонних глаз свои потребности
и наблюдал, как авторы бьются за свое
детище.
Тем временем окцелон благополучно
прошел патентование, его
оригинальность была подтверждена пакетом
авторских свидетельств, и несколько лет эту
нить выпускал понемногу из остатков
мытищинского сырья опытный завод
харьковских разработчиков, обеспечивая
потребителей не столько по плану,
сколько по знакомству. Во всяком случае,
тот, кто хотел испытать нить, мог ее
получить.
Потом окончилось и сырье, и срок
действия временных технических
условий на выпуск материала. Опытную
установку, на которой делали сырье для
окцелона, за ненадобностью разобрали,
а промышленную не поставили —
медицинский заказчик оказался для Мин-
химпрома недостаточно солидным:
просил тонны сырья, а не тысячи тонн.
Припрятанные в загашниках нити
иссякли, а немногие сохранившиеся,
перележав все гарантийные сроки,
стали терять прочность. «Где же ваш
хваленый окцелон? — спрашивали
коллеги-хирурги.— Нашумели на всю
страну, а ниточки-то нет, она что, вся
рассосалась?»
Из художественной литературы
известно, что автор не расстается со своим
детищем до последнего, что он
исправляет рукопись, совершенствует
конструкцию, улучшает материал до той поры,
пока не будет запущен конвейер и не
22

зашумит печатный станок. Нам с нашим
окцелоном было не до того. Мы читали
письма и писали письма...
«Директору Киевского НИИ
клинической и экспериментальной хирургии
тов. Шалимову А. А. Отдел лицензий
Госкомизобретений считает
целесообразным публикацию рекламных
материалов (без раскрытия существа
изобретений) по теме «Нити хирургические
рассасывающиеся «Окцелон» с целью
выявления заинтересованности
иностранных фирм в приобретении лицензий
на «Нити...» в установленном порядке.
Заместитель начальника Отдела
лицензий С. А. Соколов».
Не правда ли, ободряющее начало?
13 июня 1983 г. тогдашнему
министру химической промышленности
В. В. Листову было написано
следующее: «Эти нити в настоящее время
необходимы для всех видов хирургических
вмешательств в лечебных учреждениях
нашей страны, однако из-за отсутствия
гидратцеллюлозного сырья выпускаются
в количестве 20 тыс. м в год из волокна,
наработанного... до 1977 года. Это не
обеспечивает даже минимальных
потребностей хирургии и сказывается на
качестве нитей. На НПО «Химволокно»
в г. Мытищи возобновляется установка
по производству гидратцеллюлозного
волокна для окцелона, однако, несмотря
на самые энергичные усилия,
предполагаемые сроки ввода ее в
эксплуатацию так растянуты, что не согласуются
с потребностями хирургии. Вероятно,
этот вопрос требует Вашего личного
вмешательства. Герой
Социалистического Труда, академик АН УССР А. А.
Шалимов».
Чувствуете, нити еще не выпускаются,
но какая уже тревога!
Через два месяца получен ответ Мин-
химпрома:
«Минхимпром планирует в XII
пятилетке создание опытно-промышленного
производства комплексной крученой
нити для шовных материалов мощностью
35 тонн в год с вводом в 1988 году.
В настоящее время прорабатывается
вопрос создания установки по
производству шовного материала окцелон в
объеме 10 тонн в год. Сроки ввода
указанной установки сообщим
дополнительно после проектной проработки. Член
коллегии, начальник «Союзхимволокна»
В. П. Семенов».
Завидное спокойствие, минимум
эмоций — ждите, через пяток лет что-то
будет, если мы сами будем... Кстати,
пять лет уже прошло, но пока ничего
дополнительно не сообщили. Наверное,
проработка вопроса затянулась.
Из письма бывшему министру
медицинской промышленности тов.
Мельниченко А. К., 13 июня 1983 г.:
«В 1980 г. Минмедпромом
планировался ряд энергичных мер по
преодолению отставания отечественной
медицинской промышленности в выпуске
синтетических рассасывающихся
хирургических нитей... К сожалению, до
настоящего времени не намечены точные
сроки промышленного выпуска
окцелона и предприятие Минмедпрома, где
такой выпуск будет осуществляться.
Нам стало известно, что вопрос о
выпуске нити Казанским кетгутовым
заводом до настоящего времени
дискутируется и доставленное туда
оборудование не размещается. Академик АН УССР
А. А. Шалимов».
Из ответа первого заместителя
министра медицинской промышленности
А. Г. Сорокина:
«В соответствии с программой по
разработке и организации крупносерийного
производства рассасывающегося
материала окцелон в 1983—84 гг. ...
осуществляются проектные работы по
созданию опытно-промышленной установки
мощностью 5 млн. метров в год, которую
запланировано смонтировать в 1984—
85 годах на Казанском
производственном химико-фармацевтическом
объединении «Татхимфармпрепараты». Как
Вам известно, нестандартное
оборудование уже спроектировано, изготовлено
и отправлено этому объединению.
Одновременно прошу Вас оказать содействие
в ускорении решения вопроса
организации выпуска исходного сырья — гид-
ратцеллюлозных нитей на предприятиях
Минхимпрома».
Письмо это по прошествии
пятилетия приобрело известную историческую
ценность. Но каково относительно
«содействия в ускорении решения вопро-
23

са»? Оба министерства находятся в
столице нашей Родины, и, если даже
предположить, что зам. министра пользуется
общественным транспортом, то, по моим
понятиям, от проспекта Калинина до
улицы Кирова езды не более 20 минут.
А согласовать дела двух министерств
просят хирурга из третьего
министерства, к тому же украинского!
В том же 1983 году в статье о новом
директоре Казанского кетгутового
завода Расиме Вафиной корреспондент
журнала «Смена» писал о том, как его
героиню спросили в обкоме, «в чем
она видит будущее завода. Она ответила,
что в переходе на выпуск
синтетического окцелона, который прекрасно
заменит кетгут».
Неужто в обкоме за пять лет об этом
не вспомнили?
А пока составлялись программы работ,
и сроки их простирались уже до
1992 года!
8 октября 1986 г. новому министру
химической промышленности Ю. А.
Беспалову было отправлено письмо:
«Вопрос о строительстве опытно-
промышленного производства нити на
Серпуховском ЗХВ (заводе химволокна)
откладывается и, судя по всему, не будет
решен в XII пятилетке, хотя этот срок
не согласуется с программой ускорения
научно-технического прогресса в нашей
стране и потребностями медицины.
И это при том, что строительство
внесено в титульный список Вашего
министерства, имеется полностью
согласованный проект и выделены средства на
строительство... Главный хирург
МЗ УССР А. А. Шалимов».
Письмо было оставлено без ответа.
Пока писались статьи и письма, кое-
что все же происходило. Так, Главмос-
облстрой взял и не включил на 1986 год
строительство опытно-промышленного
производства в Серпухове — чего-то не
хватило, где-то нужно было строить
нечто более важное, хирурги подождут.
И еще: в 1983 г. ГКНТ и Госплан
СССР запланировали выпуск окцелона
на 1987 год, но в 1985 г. работа выпала
из Общесоюзной научно-технической
программы на пятилетку. Как и почему
это произошло, узнать не удалось.
Когда «Химия и жизнь» коснулась
безобразий с окцелоном, ей
недвусмысленно намекнули, что «во избежание
утечки информации» лучше этой темы не
касаться — как будто критические
замечания могут раскрыть кому-то
государственную тайну. Теперь, во времена
гласности, таких намеков не делают,
и в конце прошлого года уже сами
химики просили медиков бить во все
колокола: иначе окцелона не будет. Это
вселяет надежду. Однако...
Вот очередное письмо из Киева
министру Ю. А. Беспалову B1 октября
1987 года):
«...Просим Вас вернуться к этому
вопросу по следующим причинам: на
Казанском НПО «Татхимфармпрепара-
ты» смонтирована линия по выпуску
окцелона и готова принять сырье для
производства нити в текущем году; на
НПО «Химволокно» имеется группа
заинтересованных, квалифицированных
специалистов, готовых создать
установку для производства гидратцеллюлозы,
выпуск которой Вашим министерством
постоянно переносится...
Рассасывающийся шовный материал применяется
во всех цивилизованных странах, а в
нашей стране отсутствует».
И вот ответ заместителя министра:
«НПО «Химволокно» дано указание
ускорить создание опытной установки,
а также полупромышленной установки
требуемой мощности на Серпуховском
заводе химического волокна с целью
обеспечить Казанское НПО «Татхим-
фармпрепараты» исходным сырьем.
В. С. Смирнов».
Конкретно, не правда ли?
Сколько же лет еще все это будет
ускоряться! И как воздействовать на
Мособлисполком и трест № 10 Глав-
мособлстроя, которые были
ответственны за строительство в 1987 году, а потом
от него отказались? Может, пригласить
шабашников, чтоб достроить эту
установку, вернее, помещение для нее —
как я понимаю, надстройку из кирпича
площадью не больше зала заседаний
в главке средней руки? Или, как
привыкли мы делать в последнее время,
дабы не отягощать себя излишне,
заказать гидратцеллюлозу в Финляндии,
что ли, и делать себе потихонечку
окцелон из импортного сырья?
24

ВМЕСТО ЭПИЛОГА
У каждого хирурга есть в жизни
операция, которую не забыть. Неважно
даже, делал ты ее сам или ассистировал
опытному коллеге...
Девочку в трехлетнем возрасте
переехала телега. Она болела много лет,
и только когда ей исполнилось
пятнадцать, врачи поставили правильный
диагноз: разрыв главного бронха. Бронх
сшили, легкое начало дышать.
После той операции мы с ней
переписываемся, я слежу за ее здоровьем.
Ей уже за тридцать, двое детей. Она
бригадир в колхозе. А для меня — та же
девочка, и со мной она почти как дочь.
Несколько раз она обследовалась у нас
в институте. Я знаю, каково это, когда
один за другим выкашливает моя
пациентка когда-то наложенные ей на
стенку бронха нерассасывающиеся швы.
Вот что она сама пишет: «Хочу
сообщить, что у меня вышла ниточка и мне
стало легче, не так хрипит в груди и не
клацает...»
С завистью читаем, как за рубежом
применяют в легочной хирургии
рассасывающиеся нити. Недавно я был
официальным оппонентом на защите
кандидатской диссертации в Ташкентском
мединституте — диссертант сравнил
качество и влияние на организм
зарубежного шовного материала и окцелона
при сшивании трахеи. Наш не уступил.
Часто меня останавливают хирурги:
«Дай одну ниточку, у тебя что-нибудь
да осталось! Не жмись, очень нужно».
И я объясняю: «Ребята, храню
несколько коробок, но ниткам скоро десять
лет, все сроки прошли. И не просите...»
Уже защищены диссертации по
применению окцелона в разных областях
хирургии, сделаны тысячи операций.
И ни одного осложнения, ни одного
нарушившегося соединения. Но все реже
спрашивают меня об окцелоне врачи-
курсанты из института
усовершенствования, да и сами мы потихоньку
забываем, что окцелон широко применялся
в клинике. Недавно один львовский
хирург в журнале «Хирургия» обрушился
на нашего коллегу за то, что тот, мол,
приписал себе известный однорядный
шов желудка и кишечника. Не заметил
строгий оппонент мелочи — шов-то из
рассасывающегося материала, в этом
весь фокус, и способ его наложения
признан изобретением. Или просто не
знает о существовании синтетических
рассасывающихся нитей.
Ведущие наши хирурги, нанося
визиты в различные страны, привозят оттуда
и «Дексон», и «Викрил», и «Полидиак-
сонон» — это собратья окцелона, но с
более счастливой судьбой. А кое-кто
и выпрашивает на выставках, которые
организуют в нашей стране солидные
медицинские фирмы. Но как же обидно
мне было получить в подарок от
коллеги десяток упаковок «Дексона», которым
его щедро снабдили в одной из
африканских стран, куда он выезжал, чтобы
оказать помощь в развитии
практического здравоохранения!
Так что же, неужели рассосется
бесследно наш отечественный окцелон?
Эти слова я написал летом. А в декабре увидел
в Мытищах уже действующую
экспериментальную установку, на которой выпускали первые
образцы гидратцеллюлозного волокна. Так что
окцелон рассосался не полностью — осталась
надежда...
Информация
31
На рубль — четыре
В сентябрьском номере нашего журнала за 1987 г.
(с 65) было опубликовано объявление НПО «Исари»
Госстандарта СССР о продаже объединением
комплектов государственных стандартных
образцов состава водных растворов ионов металлов (ГСО) .1
Благодаря этому объявлению НПО «Исари» приобре-1
ло новых постоянных потребителей своей продук-|
ции и менее чем за год реализовало более 20 тыс
комплектов ГСО. Каждый рубль, затраченный на ГСО,
дает экономию около четырех рублей. Эффект может]
быть и выше, так как цены на стандартные]
образцы снижены.
В 1989 г. НПО намечает начать выпуск стан-|
дартных образцов ионов ртути — комплект № 16,
мышьяка (III) — № 17, марганца (II) — № 18 с
концентрацией ионов от 1 до 0,01 ммоль/л. Цена]
каждого комплекта — 11 р. 76 к.
Для своих клиентов НПО «Исари»
дополнительно организует консультации, двух-трехдневные
выездные семинары по использованию ГСО на прак-1
тике, обучение персонала непосредственно на ме^
стах работе с ГСО при метрологическом обеспечен
нии приборов и аналитическом контроле.
Объединение принимает предложения по разра-1
|ботке на хоздоговорной основе новых типов комплек
|тов ГСО.
Напоминаем адрес НПО «Исари»: 380092 Тбилиси,!
|ул. Чаргальская, 67; тел. для справок и
консультаций — 66-90-50, 66-45-09, по вопросам отгруз
[Ь, _ 66-90-70.
i
t
ц
25

Гр^ ol
Человек
на пьедестале

На любительском снимке —
жизнерадостный, весело улыбающийся человек. Под его
ногами — не прижизненный пьедестал, а
простой серый валун, каких много
разбросано по полям северных наших областей.
Фотошутка символична: человек на снимке
умел мгновенно и бесшумно раскалывать
такие валуны, да так, что ни один осколок не
отлетит в сторону. Остается убрать груду
щебня и — можно пахать, сеять.
Человек придумал, как дробить валуны,
научился делать это, научил других. Он
победил камень и снялся на нем как победитель.
Очистка полей от валунов — детище Льва
Александровича Юткина, первооткрывателя
нового физического явления, нового способа
преобразования электрической энергии в
механическую.
Ученый Юткин, открыв
электрогидравлический эффект, положил начало
электрогидравлике — научно-техническому
направлению, мировой приоритет в котором
принадлежит нашей стране. Академик И. И.
Артоболевский: «Изобретение Л. А. Юткина можно
вполне приравнять к категории больших
открытий».
Изобретатель Юткин предложил
электрогидравлический метод обработки материалов,
который до сегодняшнего дня остается среди
самых выдающихся изобретений
отечественной техники, на основе этого метода он
создал еще свыше полутораста изобретений,
реализованных при жизни и после смерти
автора, но большей частью не реализованных,
увы, и поныне.
Ученый Юткин выпустил немного
открытых печатных работ, среди которых всего
две книги. Его первая в мире книга по
электрогидравлике увидела свет в 1955 году, вторая
монография вышла после его кончины.
Наверное, автор мог бы увидеть и ее
напечатанной, когда бы не сказал тогдашнему
«хозяину» Ленинграда Романову все, что он, Юткин,
о нем, Романове, думает. А думал и сказал он
вот-*гго: «Вам бы с вашим кругозором быть
директором бани...» Книгу поспешно убрали
из плана. Как это случилось, точно
неизвестно, но, надо полагать, одного звонка в
издательство было вполне достаточно.
Изобретатель Юткин познал радость
успеха: освоенные промышленностью его
изобретения — электрогидравлическая штамповка,
очистка литья, развальцовка — лишь в
первой половине семидесятых дали
народнохозяйственный эффект, превышающий
20 миллионов рублей. Но изобретателю Ют-
кину было горько знать, что это лишь малая
толика возможного: по официальным
оценкам, эффект от внедрения предложенных
им технологий мог составить 300—400
миллионов.
В написанном четверть века назад и пока
не опубликованном труде «Импульсная
электрохимия» Лев Александрович цитирует
Рудольфа Дизеля: «Проведение изобретения
в жизнь связано с борьбой против тупости,
зависти, косности, злобы, против тайного
противодействия и открытой борьбы
интересов».
Юткин прошел сквозь все это и даже
большее: пустопорожнее обвинение и лагерь —
в тридцатые годы, равнодушие чинуш от
изобретательства и откровенные кражи его идей,
высокомерие бонз и предательство учеников,
лишение возможности работать и
безденежье. Уже несколько сот диссертаций
защищено в стране по электрогидравлике, и
в большинстве из них ее основоположник
даже не упомянут. По сей день вдова Юткина,
его многолетний соавтор и помощник во всех
делах, в том числе изобретательских,
Л. И. Гольцова пробивает сквозь
бюрократические завалы десятки старых заявок, по
которым в выдаче авторского свидетельства
было отказано — по причинам, о которых так
точно сказал Рудольф Дизель. По сей день
она бьется, чтобы рассекретить многие
изобретения Юткина — дабы не пылились они
на полках, а были обнародованы, приносили
пользу. Один за другим, как зловещие птицы,
слетают с авторских свидетельств нелепые
грифы. Только медленно это делается: очень
уж в чести у нас секретность — где надо
и где не надо.
Чем больше узнаем мы о Юткине и его
трудах, чем больше пользы от них народному
хозяйству, тем выше пьедестал, на котором
стоит ныне ученый, изобретатель, гражданин.
Из потока
юткинских идей
Поистине необъятна область,
где уже используется и может
быть использован
электрогидравлический эффект Юткина.
Таким способом очищают
металл от окалины и ржавчины,
штампуют и упрочняют детали,
получают и уплотняют
металлические порошки. ЭГЭ можно
использовать для бурения и
измельчения горных пород,
обогащения руд, очистки сточных
вод. По методам Юткина
дробят не только гигантские
валуны на полях, но и камни в
мочеточниках, почках и желчном
пузыре. Ему принадлежит
проект электрогидравлической
очистки вод Черного моря от
сероводорода. Поистине поток
идей.
Предлагаем вниманию
читателей лишь несколько
иллюстраций на эту тему — из
книг Л. А. Юткина
«Электрогидравлический эффект и его
применение в промышленности»
(Машиностроение. Л. 1986) и
Л. И. Гольцовой «ЭГЭ — новое
в сельском хозяйстве» (Агро-
промиздат. М. 1987).
27

Электрогидравлический эффект
(ЭГЭ) — новый
промышленный способ преобразования
электрической энергии в
механическую, совершающийся без
посредства промежуточных
механических звеньев, с высоким
КПД. Сущность этого способа
состоит в том, что при
осуществлении внутри объема
жидкости, находящейся в открытом
или закрытом сосуде,
специально сформированного
импульсного электрического разряда,
вокруг зоны его образования
возникают сверхвысокие
гидравлические давления,
способные совершать полезную
механическую работу и
сопровождающиеся комплексом
физических и химических явлений.
В основе
электрогидравлического эффекта лежит ранее
неизвестное явление резкого
увеличения гидравлического и
гидродинамического эффектов
и амплитуды ударного
действия при осуществлении
импульсного электрического
разряда в ионопроводящей
жидкости при условии
максимального укорочения длительности
импульса, максимально крутом
фронте импульса и форме
импульса, близкой к
апериодической.
Автор впервые наблюдал
электрогидравлический эффект в
открытом сосуде, заполненном
жидкостью (водой). Уже в ходе
первых экспериментальных
исследований было установлено,
что при пробое жидкости...
вокруг канала разряда возникает
зона высокого давления,
диаметр которой пропорционален
мощности импульса. Высокие
гидравлические давления по
мере удаления от разряда быстро
падают, примерно
пропорционально квадрату расстояния от
него.
Жидкость, получив
ускорение от расширяющегося с
большой скоростью канала разряда,
перемещается от него во все
стороны, образуя на том месте,
где был разряд, значительную
по объему полость, названную
кавитационной, и вызывая
первый (основной)
гидравлический удар.
Электрогидравлические
установки барабанного типа
периодического действия служат для
очистки мелкого литья черных и
цветных металлов. При
вращении барабана с насыпанными
ЭЛЕКТРОД
ОЧИЩАЕМЫЕ ДЕТАЛИ
в него изделиями,
подлежащими очистке, каждое из них
периодически попадает под
действие электрогидравлических
ударов от разрядов,
возникающих с одного или группы
электродов, на массу изделий,
расположенных под ними.
ЭЛЕКТРОД
Установки типа «швабра»
предназначены для
электрогидравлической очистки поверхностей
больших по массе (более 100—
200 т) или размерам отливок и
выполняются в виде чаши с
одним или группой электродов
внутри нее, в которую при
работе непрерывно подается вода,
заполняющая полость чаши.
Возникающие в чаше
электрогидравлические удары при
перемещении устройства по
отливке отслаивают загрязнения и
очищают плоскости громоздких
отливок.
пульс дается через
фотоэлемент, установленный на
заданном расстоянии от места
разреза.
ОТХОДЯЩИЕ ГАЗЫ
>
Л Mil IN
ЭЛЕКТРОДЫ
ПОРШЕНЬ —
ОБРАБАТЫВАЕМАЯ ДЕТАЛЬ
Установка, использующая
мощное импульсное воздействие
электрогидравлических ударов
на поршень, размещенный в
цилиндре с жидкостью,
представляет собой
электрогидравлический молот или ковочное
устройство. Под действием
собственного веса цилиндр с поршнем,
лежащим на обрабатываемом
изделии, свободно
перемещаются в направляющих станины
молота при электрогидравлических
ударах.
Наиболее эффективной
областью применения
электрогидравлического дробления яв-
л яетс я дроблен ие кимберли -
тов — алмазоносных руд,
содержащих ничтожную долю
процента драгоценных алмазов
относительно общей массы.
Алмаз — материал, легко
выдерживающий огромное
всестороннее сжатие, но довольно
нестойкий, хрупкий к механиче-
Устройство для разрезания
непрерывно движущегося проката
выполняется в виде ванны с
водой — для холодного или с
расплавом соли — для горячего
металла. В средней части ванны
располагается массивный упор-
нож, а в нижней ее части против
упора-ножа размещается
разрядная камера с электродами.
Для получения мерной длины
отрезка проката разрядный им-
ским ударам. Поэтому алмаз,
не разрушаясь, легко
противостоит огромным давлениям,
возникающим при
электрогидравлических ударах, даже
находясь внутри зоны разрушения,
но может разрушиться от удара
либо о другие алмазы, либо о
куски твердой породы в те
моменты, когда он соприкасается с
ними вблизи поверхности зоны
канала разряда (в области
28

сверхвысоких давлений).
Однако так как алмазов в породе
очень мало и порода не слишком
тверда, то вероятность такого
соприкосновения ничтожно
мала.
Как показывает опыт, даже
при специальной загрузке в
электрогидравлическую
дробилку нескольких кристаллов
алмаза вместе с кусками
наиболее твердых включений,
содержащихся в кимберлитах,
было получено тончайшее
размельчение всей породы без
каких-либо повреждений самих
алмазов.
В настоящее время на ряде
предприятий успешно
эксплуатируются
электрогидравлические дробилки для дробления
алмазов, стекла, кварца. Так,
только одна такая дробилка,
работающая на
Кабардино-Балкарском заводе алмазного
инструмента, дает ежегодную
экономию около 1 млн. руб.
Теоретически обосновано и
подтверждено экспериментами, что
электрогидравлический эффект
как метод механического,
физического и химического
воздействия на материалы может
эффективно применяться для
многих целей в химической
промышленности: полимеризации —
усложнения молекулярной
структуры веществ, получения
блок-полимеров, привитых
полимеров и т. п.;
деполимеризации — упрощения
молекулярной структуры веществ; синтеза
химических соединений —
получения уже известных или новых
соединений; повышения
активности катализаторов; ускорения
химических реакций;
образования многовалентных ионов,
возникающих под влиянием
сверхмощных полей, давлений,
температур и других факторов,
сопутствующих процессу
электрогидравлической обработки;
выпадения осадков — ускорения
кристаллизации или замедления
ее; ускорения растворения
веществ; обрыва сорбционных и
других слабых химических
связей с переходом в раствор,
связанных с обрабатываемым
материалом химических
элементов или соединений.
Электрогидравлической
обработкой можии получать стойкие
эмульсии самых различных
веществ, например бензин —
вода, китовый жир — вода и т. п.,
ЛЕГКАЯ ЖИДКОСТЬ
W
ТЯЖЕЛАЯ ЖИДКОСТЬ
можно также гемогенизировать
обычное молоко. Некоторые
эмульсии, полученные этим
путем, не расслаиваются годами.
Электрогидравлический
способ получения эмульсий
чрезвычайно перспективен для
получения стерильных эмульсий.
В одном из опытов полученная
электрогидравлическим
эмульгированием эмульсия из
подсолнечного масла и воды в
количестве до 20 см3 вводилась в кровь
подопытным кроликам. Из 14
подопытных животных ни один
не погиб, хотя исходные
продукты были далеко нестерильны
(водопроводная вода, разливное
масло). Отсюда можно сделать
вывод не только о высокой
дисперсности полученной эмульсии
(ее частицы беспрепятственно
прошли через капилляры), но и
об обеззараживающем действии
электрогидравлического
эмульгирования.
С помощью
электрогидравлической обработки можно успешно
отделить резину от корда в
изношенных резинокордных
изделиях. Для этого пришедшие в
негодность резинокордные
изделия (автопокрышки, резиновую
обувь) измельчают на
рубильных машинах, а затем
подвергают электрогидравлической
обработке на жестких режимах в
дробилках песчаного типа.
Образующуюся после
электрогидравлической обработки
смесь разлохмаченных нитей
корда и частиц резины сушат и
подают на чесальные машины,
где корд и резина полностью
отделяются друг от друга.
Лишенная корда, тщательно
промытая электрогидравлической
обработкой резина может снова
идти в производство.
Разлохмаченный и расчесанный корд,
выделенный из старых
резиновых изделий, представляет
собой обрезки волокон длиной в
1—2 см, которые благодаря
высоким качествам
первоначального материала могут быть
вторично использованы в
текстильной промышленности.
Интенсифицировать процесс
электрогидравлического отделения
резины от корда можно,
используя в качестве рабочей среды
бензин или водную эмульсию
бензина.
Электрогидравлические удары
способны вызывать в воде
появление активных свободных
радикалов, атомарных кислорода и
водорода, образование
соединений азота и даже простейших
аминокислот. Воздух и другие
газы, растворенные в воде,
способствуют осуществлению этих
процессов.
В опытах, поставленных в
начале 50-х годов, было
обнаружено, что микробная флора
воды, в первую очередь
бактериальная, под действием
электрогидравлических ударов
интенсивно гибнет. Исходя из
того, что электрогидравлический
эффект является мощным
источником ультразвука
(звуковое давление при работе
электрогидравлической установки в
диапазоне 10—40 кГц на
расстоянии 1 м от источника
составляет 2-10ь Па), можно
считать, что ультразвук служит
одной из основных причин,
вызывающих интенсивную гибель
микроорганизмов.
В естественных условиях
подавляющее большинство
сложных солей почвы можно считать
нерастворимыми в воде,
которая, кстати, по существу, не
столько растворяет, сколько
разлагает или разрушает их,
осуществляя этот процесс чрезвы*-
чайно медленно, в течение
десятков лет. Сначала вода
отнимает у соли некоторую часть,
переводя ее в более простые
соединения. Потом оставшаяся
часть все еще сложной (не
менее, чем раньше) соли под
дальнейшим действием воды снова
«упрощается». Так
продолжается до тех пор, пока исходные
почвенные соли не превратятся
в конечные, самые простые- из
возможных в конкретных
условиях минеральные соединения
(Si02, АЬОз, Fe203 и т. д.).
А вот при
электрогидравлической обработке почвы все
рассматриваемые процессы резко
(до сотых долей секунды)
.ускоряются да к тому же их можно
сделать управляемыми, то есть
избирательно влиять на их
протекание.
Опыты показали, что если
29

электрогидравлически
обрабатывать, «дробить»
обыкновенную поливную воду, взятую из
любого водоема, то в ней быстро
увеличивается количество
растворенных соединений азота.
К тому же сквозь нее можно
под небольшим давлением
продувать воздух, состоящий на
78 % из азота, газообразный
азот и даже выхлопные газы,
которые, пройдя таким образом
утилизацию, станут меньше
загрязнять атмосферу. А
результат — поразительный: обычная
поливная вода становится
богатым азотом удобрением!
Можно утверждать, что прямо
в поле из почвы, оросительной
воды и даже воздуха
электрогидравлический эффект
способен добывать для растений
питательные вещества, то есть
удобрять без удобрений. И о
запасах сырья не стоит
беспокоиться — они практически
неисчерпаемы.
сошники
Электрогидравлический плуг
может работать на сильно
переувлажненных полях в периоды
весенней или осенней распутиц,
на которые столь щедра
Нечерноземная зона, а также на
рисовых чеках. Режущая часть плуга
движется в почве на
определенной глубине, задаваемой
несложным механическим
устройством. На плужной раме
закреплены сошники. В передний
сошник вмонтирован кабель,
нижний конец которого
(положительный электрод) выгнут назад
по ходу и, выступая наружу,
образует с концом заднего
сошника (отрицательный электрод)
рабочий искровой промежуток.
Между концами ножей
электродов, в среде насыщенной влагой
земли, с определенной
частотой формируются искровые
разряды. Электрогидравлические
удары интенсивно диспергируют
почву, рыхлят, не
переворачивая, ее верхний слой и
уплотняют нижний.
Ножей-электродов может быть несколько,
потому что сопротивление почвы
перемещению такого плуга во
много раз меньше, чем при
обычной пахоте.
Электрогидравлический
взрыватель — одно из самых
несложных устройств, использующих
ЭГ-эффект. Два электрода,
смонтированные в общем
корпусе и.образующие рабочий
искровой промежуток, вставляют
в пробуренный в валуне шпур,
заполненный водой, подают ток
от силовой установки — и вот
электрогидравлический удар
бесшумно и без осколков
раскалывает камень.
Экспериментальные установки для разрушения
негабаритов были первыми,
наглядно и убедительно
продемонстрировавшими мощь
электрогидравлического эффекта в
производственных условиях.
Секрет «безосколочного
взрыва» очень прост. Под действием
квазигидростатического
давления, сопровождающего ЭГ-удар,
валун не разрывается, как при
использовании взрывчатки, а
раскалывается, словно
раздвигаясь изнутри за счет
уплотнения объема материала камня.
Потому-то даже в шпуре нет
мелких обломков, каменной
крошки или песка. Трещины
всегда образуются сначала в
нижней части шпура — вблизи
зоны разряда и уже затем
начинают распространяться в
стороны и преимущественно вверх,
к устью шпура, пока не
достигнут наружной поверхности.
Дойдя до устья шпура,
основная трещина начинает быстро
расширяться вправо и влево от
него, будто в камень забили
невидимый клин, потом выходит к
краям глыбы, и, расклиненный
таким образом, валун
лопается — раскалывается сверху
вниз.
Могущество
электрогидравлического удара, столь зримо
заявившее о себе при
раскалывании гигантских негабаритов,
удивительно сочетается с его
филигранной точностью и
поразительной «бережностью»,
которые проявились в совершенно
иной сфере — медицине при
разрушении маленьких камней в
мочевом пузыре и мочеточниках
человека. Исследования,
проведенные с конца 50-х годов
сначала в Риге, а затем в Киеве,
завершились серийным
выпуском аппаратов типа «Урат» и
«Байкал», получивших
признание во многих странах мира.
В 1981 году за эту работу
Л. А. Юткин был посмертно
удостоен Государственной
премии УССР в области науки и
техники.
Активно продолжалась и
разработка различных
модификаций передвижных и
стационарных электрогидравлических
установок для разрушения
негабаритов.
Опытно-промышленный образец передвижной
установки «Вулкан К-32» успешно
прошел комплекс
межведомственных испытаний и был
рекомендован к серийному
производству. Первая опытная
партия «Вулканов» была выпущена
в 1978 году. Вся установка,
включая и встроенный в нее
дизель-генератор, размещается на
двухосном прицепе и
транспортируется к месту проведения
работ автомобилем или трактором.
Эксплуатационный расчет
экономической эффективности
показал, что применение только
одной установки типа «Вулкан»
или аналогичной ей ЭГУРН
дает ежегодно прибыль около
18 тысяч рублей, не говоря уже,
что использование таких
установок сопровождается
существенным упрощением и снижением
трудоемкости работ,
повышением безопасности их проведения.
Кроме того, части расколотых
валунов можно тут же, на месте,
перерабатывать с помощью
портативной
электрогидравлической дробилки в строительный
щебень. Сейчас ЭГ-установки по
безосколочному разрушению
валунов находят в народном
хозяйстве все более широкое
применение.
Публикацию подготовил
М. КРИВИЧ
30

Ресурсы
Миллион ЭВМ
на гектар
О перспективах
компьютеризации земледелия
Последние четверть века прошли под
знаком ЭВМ. Современная
«компьютерная цивилизация» проникла в самые
разные области жизни, от занимательных
детских игр до моделирования
последствий ядерной войны. Не является
исключением и сельское хозяйство.
Например, ЭВМ уже давно используются
здесь, как и в других отраслях, для
решения задач экономического и
управленческого характера. Однако сейчас
речь пойдет не об этом, а о других,
пока еще, может быть, не очень
реальных, но куда более перспективных
направлениях компьютеризации сельского
хозяйства.
ПОСАДИЛ РОБОТ РЕПКУ.»
Своим сегодняшним высоким уровнем
сельскохозяйственное производство
наиболее развитых стран обязано в
первую очередь механизации. Если в
середине прошлого века средняя
американская ферма могла прокормить пятерых,
то теперь — 70 человек. Но при таком
интенсивном ведении хозяйства
обычные средства механизации нередко
оказываются уже невыгодными: расходы на
труд людей, управляющих механизмами,
начинают превышать доходы от
использования этих механизмов. Назревает
следующий шаг — автоматизация
сельскохозяйственной техники, замена
человека-оператора датчиками и
высокопроизводительными микропроцессорами, то
есть создание сельскохозяйственных
роботов по образцу роботов
промышленных.
Уже есть роботы для пересадки
растений — операции весьма
распространенной: половину растений, выращиваемых
в мире ^я получения продуктов
питания, приходится на том или ином этапе
развития пересаживать. Построен,
например, робот для пересадки перца,
который высаживает по шесть растений в
минуту. И хотя производительность
человека раз в пять выше, уже такой
робот может окупаться в странах с
высоким уровнем заработной платы.
Правда, внедрение подобной техники связано
с большими капиталовложениями и
доступно пока только крупным
агропромышленным компаниям.
Интересно, что уже эти первые шаги
в роботизации сельского хозяйства
приводят к возникновению серьезных
социальных проблем. Фермеры США,
например, предъявили коллективный иск
Калифорнийскому университету,
разрабатывающему такие системы: они
потребовали, чтобы на каждый доллар,
вкладываемый в исследования по
автоматизации сельского хозяйства, не менее
доллара передавалось в фонды
переподготовки и помощи разоряющимся
фермерам, и чтобы каждая разработка
сопровождалась изучением ее возможных
социальных последствий.
Конечно, до массовой роботизации
земледелия еще далеко. На этом пути
есть и серьезные технические
препятствия. В частности, предстоит еще
создать достаточно надежные и недорогие
датчики и способные работать в
полевых условиях системы машинного
зрения. Самой эффективной «думающей
машиной» для сельского хозяйства, как
и тысячи лет назад, пока еще остается
человек.
ОПЫТ, ЗАЛОЖЕННЫЙ В МАШИНУ
Одна из самых перспективных областей
применения ЭВМ сегодня — так
называемые экспертные системы. Основа
их — введенные в машинную память
знания, которые накоплены в той или
иной области. Это позволяет быстро и
эффективно решать задачи, которые
оказались бы под силу лишь человеку,
потратившему многие годы на общее
образование и профессиональное обучение
и имеющему огромный опыт
практической работы. Подобные системы
используются, например, в медицине для
диагностики. Американская система
MEDICOMP, хранящая в памяти
сведения о 2000 болезней, 800 симптомах,
31

2200 параметрах организма, 700
клинических тестах, 1100 лекарственных
препаратах, может вести истории болезней,
предлагать врачу перечень возможных
в данном случае заболеваний,
подсказывать, какие анализы необходимо
сделать, выписывать рецепты и т. п.
Экспертная система с базой знаний,
настроенной на конкретные поля
конкретных хозяйств и вобравшей в себя
как научные сведения, так и
наблюдения практиков, могла бы уже при
сегодняшнем уровне «компьютерной
цивилизации» стать весьма действенным
советчиком агронома. И не только
советчиком, но и учителем: ведь такие системы
могут, очевидно, служить и
тренажерами. Сохраняя и концентрируя историю
полей, культур, технологий, то есть весь
прошлый опыт хозяйствования,
экспертные системы помогли бы хоть в какой-то
мере компенсировать ту массовую
потерю векового народного опыта, которая
связана с миграциями и сокращением
сельского населения.
По-видимому, первыми смогут
воспользоваться подобными экспертными
системами французские фермеры. Во
Франции сейчас создаются 30 таких
систем, каждая из которых
предназначена для анализа состояния посевов и
диагностики заболеваний одной из
основных сельскохозяйственных культур
страны. Среди них есть, например,
система, специализирующаяся на
помидорах.
В процессе разработки подобных
экспертных систем предполагается
использовать знания и опыт около 200
специалистов как по биологии конкретных
культур, так и по
насекомым-вредителям, болезням растений, агротехнике
и т. д.
ОТ ИНТУИЦИИ — К МОДЕЛИ
Опыт сельского хозяйствования, о
котором только что шла речь, представляет
собой не что иное, как эмпирическое
обобщение результатов применения
многими поколениями крестьян тех или
иных агротехнических приемов,
сельскохозяйственных орудий, сортов растений
и т. п. Xотя крестьяне и не имели
представления о научных основах
биологии и экологии растений, такой метод
ведения хозяйства зачастую оказывался
весьма эффективным. Вот только один
пример: в начале нынешнего века
политические ссыльные, попав в Якутию, с
удивлением обнаруживали, что
«чалдоны» — потомки русских переселенцев,
выработав на протяжении поколений
соответствующую технологию, умудрялись
на вечной мерзлоте выращивать арбузы.
Однако такое накопление опыта
возможно только в стационарных
условиях — при неизменности сортов
растений, имеющейся техники, технологии,
качества полей, численности и уклада
жизни сельского населения. При
современных же темпах социального и
научно-технического развития метод
эмпирического обобщения, очевидно, не всегда
эффективен: заметные и иногда
революционные изменения зачастую
происходят сейчас на протяжении жизни
всего лишь одного поколения. К тому же
в нашей стране, большая часть которой
лежит в зоне рискованного земледелия,
нельзя забывать и о неустойчивости по-
годно-климатических факторов, которая
затрудняет эмпирическую выработку
технологии растениеводства.
Поэтому сейчас все большее значение
приобретает принципиально иной
подход к сельскохозяйственной
технологии — идеология «программирования
урожая». Этот подход основан на
непосредственном наблюдении за
процессами, происходящими в растении и
обеспечивающими создание урожая, и за
тем, как влияют на эти процессы
различные экологические и
технологические факторы. В результате
земледелец получает возможность предвидеть
ход развития всего сообщества
растений и своевременно принимать все
необходимые меры, чтобы добиться их
максимальной продуктивности.
Очевидно, что это естественная
задача для математического моделирования
с применением ЭВМ. Такое
моделирование в растениеводстве развивается уже
около двух десятков лет. Однако у него
есть крупный недостаток: целое поле
рассматривается как одно большое
растение, не учитывается, что на самом
деле поле состоит из отдельных
растений, каждое из которых растет «само
по себе» и одновременно взаимодей-
32

ствует с другими, конкурируя с ними
за влагу и питательные вещества. В
результате при таком подходе к
моделированию значительная часть
биологической стороны дела выпадает из
рассмотрения.
Этот недостаток можно преодолеть,
если моделировать на ЭВМ динамику
развития не поля в целом, а именно
сообщества индивидуальных растений с
учетом всех экологических и
технологических факторов. Это позволит создать
новую технологию растениеводства,
основанную на машинном эксперименте.
Речь идет именно об эксперименте, а не
об обычном сегодня способе получения
сведений — наблюдении. А машинным
эксперимент должен быть потому, что
эксперимент с натуральным объектом —
сообществом растений — не может идти
быстрее, чем растет растение, и
результат такого эксперимента неизбежно
окажется уже бесполезным.
Нужно, очевидно, разработать
достаточно полную модель индивидуального
растения, основанную на знании его
биохимии, физиологии, анатомии,
морфологии и т. д. (точнее — целый ряд
моделей, отличающихся степенью
детальности). Затем для каждого сорта
следует экспериментально определить
параметры этих моделей в различных
условиях. После этого можно будет с
помощью ЭВМ «разыграть» различные
технологические и погодные ситуации и
оценить эффективность в каждом случае
тех или иных агротехнических приемов.
Все это позволит создать банк
знаний о том, какие технологические
схемы будут наилучшими для данного вида
растений в данных внешних условиях.
Беседуя с ЭВМ, агроном, знающий свои
угодья, почвы, свои возможности по
части техники, кадров, удобрений,
плановые задания и вероятность тех или
иных погодных ситуаций на
предстоящий сезон, сможет выбрать подходящий
сорт (или набор сортов), оптимальную
технологическую схему и оценить
процент риска, связанного с этим решением.
В отличие от описанных выше
экспертных систем, в основе такого банка
знаний будет лежать не только сумма
накопленного опыта, но и прямое
моделирование.
Задача создания такой системы может
сейчас показаться нереальной.
Например, для этого должны быть, как
минимум, разработаны сами модели,
которые включали бы представления о
процессах, протекающих в организме
растения, учитывая его морфологические,
геометрические и экологические
характеристики, а также взаимодействие с
другими растениями. Разработка подобного
комплекса моделей требует, по существу,
интеграции множества разобщенных
сейчас исследований, от молекуляр-
но-биологических до популяционных и
экологических.
Серьезные затруднения связаны и с
тем, что время, требуемое для решения
такой задачи, увеличивается с ростом
числа растений в моделируемом
сообществе, так как на современных
машинах она решается фактически по
очереди для каждого растения. В
последнее время, однако, достижения
микроэлектроники открывают реальную
перспективу создания так называемых
мультипроцессорных ЭВМ — они могут
состоять из сотен тысяч или даже
миллионов ЭВМ, соединенных между собой.
Если каждый элемент будет
моделировать одно растение, а его связи с
соседними будут отражать взаимодействие
растений, то вся сеть параллельно
работающих ЭВМ сможет имитировать целое
сообщество растений.
Перспектива, скажем прямо, не
близкая. Однако когда удастся преодолеть
сегодняшнюю дезорганизацию
сельскохозяйственного производства и
возникнет возможность широкого
использования в нем достижений современной
биологии, мы увидим, что для оптимального
ведения хозяйства нужно будет
научиться достаточно точно согласовывать
между собой множество элементов
сельскохозяйственной технологии. Очевидно,
что решение этой задачи должно
опираться на тех трех китов, о которых
говорилось выше: робототехника,
экспертные системы, машинное
моделирование. Выращивать же этих китов,
которые понадобятся нам завтра, следует,
по-видимому, уже сегодня.
Кандидат технических наук
В. В. ГАЛИЦКИЙ
2 Химия и жизнь № 1
33

Интервью
Разговор
о кооперации
между Зденеком СМЕЛЫ, ведущим секретарем
Чешского Совета НТО,
и корреспондентом «Химии и жизни»
О, ЛИБКИИЫМ
Корр. Бели помните, доктор Смелы, в журнале уже
печаталась наша беседа — в апреле семьдесят
девятого под заголовком «Разговор о бережливости».
Вы были тогда директором института. Может быть,
продолжим на новом уровне?
3. Смелы. Тема бережливости из числа
вечных. Но надо ли испытывать терпение
читателей? Жизнь подбрасывает все время
новые темы. К примеру, кооперация...
Действительно, кооперативное движение и в нашей
стране...
Нет, я не совсем о том. Гораздо шире.
Кооперация как сотрудничество, как интеграция
сил и знаний, внутри страны и между
странами.
Никаких возражений. Но, если можно, чуть
конкретнее.
Хорошо. Выбрали объект —
микроэлектроника. Устраивает? Как понимаете, это слово
я назвал не случайно, и не потому, что
тема модная. Помимо прочего, я
возглавляю научно-производственное объединение
нового для нас облика, с включением
государственных и кооперативных
организаций, больших и малых, с международным
участием и широкой программой, и
называется это объединение «Микроэлектроника».
Только новые организационные принципы
позволят нам быстро развернуть работу.
Медлить нельзя, мы здорово отстали,
особенно с персональными компьютерами.
И как вы оцениваете это отставание в
Чехословакии?
Чтобы достичь той концентрации
«персоналок», как в Японии или США, нам надо иметь
их примерно полтора миллиона. Реально
имеем на порядок меньше. Думаю, что в СССР
ситуация не менее сложная. Впрочем,
обладание персональным компьютером в
упомянутых мною странах не всегда вызвано
необходимостью, это нередко следствие
доступности, моды, престижа. У соседа есть,
34

пусть будет у меня. Есть у старшего
ребенка, пусть будет у младшего... Но, если
говорить серьезно, тенденция очевидна: люди
учатся сосуществовать с компьютером, и к
этому симбиозу надо приучать с малых лет.
Чтобы приучать, надо иметь в достатке то, к чему
приучаешь.
Да, разумеется! И поэтому мы, одновременно
с выпуском персональных компьютеров
профессионального класса, создали образцы
учебных компьютерных комплексов. У нас
есть договоренность с Министерством
образования Чешской республики, что еще в этом
году в Чехии и Моравии мы попробуем
оборудовать как минимум по одному
компьютерному классу в каждой средней школе без
исключения. Для этого надо иметь примерно
сорок тысяч компьютеров в различных
сочетаниях — несколько тысяч комплектов.
Каждый составлен из десяти—двадцати
относительно недорогих восьмиразрядных
компьютеров для учеников и одного более
мощного, шестнадцатиразрядного,— для
учителя. Мнение, будто восьмиразрядные
компьютеры с их скромными возможностями —
это прошлое, мы считаем неоправданным.
Но главная отличительная черта нашего
учебного комплекса в том, что более простые и
дешевые компьютеры подключены к
центральному, «серьезному», с обратной связью.
Работающий с ним учитель может задавать
вопросы, проверять ответы, исправлять
ошибки, помогать, наблюдать за действиями
ученика без его ведома. Это бесценная
возможность для того, кто учит,— следить за
ходом мыслей, за цепочкой рассуждений,
управлять самим процессом обучения.
Все это замечательно, но лишь при том
условии, что есть место, где такой класс
разместить. Не знаю, как в Чехословакии, а у нас
немало старых, довольно тесных школ, да и новые
очень часто сильно перегружены.
Нам это тоже знакомо. Для таких школ мы
разработали типовую строительную
конструкцию — сборный модуль, который
можно поставить во дворе за две-четыре недели,
впритык к школьному зданию. Это не проект,
не чертежи, а реальная конструкция, мы уже
начали регулярные поставки, более того,
беремся делать эти модули, как принято
сейчас говорить, под ключ.
Стоп! Вы же объединение «Микроэлектроника»,
причем тут строительные модули?
Так я же и начал с кооперации. Не для того
мы создавали объединение, чтобы собирать
с поставщиков детали и узлы, паять схемы,
вкладывать все в красивый корпус — а там
трава не расти. В нашей
«Микроэлектронике» не пять и даже не десять
участников, а сто двадцать — и ворота еще не
закрыты. Есть государственные предприятия
и кооперативы, включая
сельскохозяйственные, в тех районах, где сезонный
избыток рабочей силы. Есть исследовательские
институты и вузы. Есть проектировщики и
строители. Вот такой социалистический
консорциум. Мы, по замыслу, получаем заказ и
поставляем заказанное в готовом виде, как
требует клиент, а не как нам удобнее.
И знаете, что было труднее всего? Мы
уперлись не в научные проблемы, не в дефицит
каких-то устройств и деталей, а в инструкции.
Ну, вам, наверное, это не хуже моего знакомо.
Например.»
Например, типовой устав объединения
предписывает: объединением руководит совет.
Очень разумно — когда пять членов. А у нас
сто двадцать. Собирать всех вместе, чтобы
решать текущие вопросы? Копить до
годичного собрания? Оперативность, ничего не
скажешь. И как взвешивать мнения, если в
объединении есть предприятия, насчитывающие
многие сотни и даже тысячи работников,
и есть кафедры в несколько человек? У нас
оперативными вопросами занимается
президиум, а совет собирается дважды в год,
оценивает тенденции, выбирает направления,
принимает и исключает... Но, заметьте, такое
управление — в обход инструкций.
Впрочем, дело не только в несоответствии
устаревших документов с нынешним
динамичным развитием. Другая опасность — из-
за неясностей, недоговоренностей,
произвольной трактовки инструкций в области
внешней торговли теряется невыносимо
много времени. Новое производство для
выпуска персональных компьютеров
простаивает, реальная опасность нависла над
программой выпуска учебных комплексов. Эта
«неуловимая» бюрократия действует медленно и,
как правило, верно, и у нас не хватает
опыта борьбы с ней.
Вернемся, однако, к вашему консорциуму. Кто
может войти в него и что для этого нужно?
Я бы назвал его, пожалуй, вольным
объединением. Поясню смысл. В наших реальных
условиях, как впрочем, полагаю, и в ваших,
научно-техническую разработку не так
просто внедрить, даже если есть сильное
желание и хорошие головы. То подводят
смежники, то волынят поставщики, не
торопятся строители... У нас в объединении все —
равноправные партнеры. Каждый волен войти
в объединение, любая организация,
независимо от ее статуса и принадлежности, если она
даст конкретные предложения, так или
иначе связанные с микроэлектроникой.
Производство, наука, программное обеспечение,
2*
35

посреднические услуги, реклама,
товарообмен, что угодно. Есть специалисты по
подготовке кадров, психоанализу, по разным
тонкостям общения с компьютером. Как курьез:
в объединение входит одна из редакций
радиовещания.
Итак, организация дает список
предложений — что, как, зачем. Проверяем,
уточняем — ладно, хорошо, попробуем. Но это
только начало. Через год, самое большее через
два — проверка: как выполняются благие
намерения. К нам легко попасть, но столь же
легко быть исключенным. Дармоедов и
прожектеров не требуется, мы на полном
хозрасчете. Но не только финансовый интерес у
наших участников — они начинают получать
нужную им информацию, а это для многих
дороже денег. И еще — члены объединения
первыми получают нашу продукцию, сегодня
очень и очень желанную.
Пожалуйста, немного подробнее — что за
продукция, для чего, сколько.
У нас три главных направления: кроме
персональных компьютеров, есть потребительская
электроника и управляющие системы для
производственных процессов. Я рассказываю
в основном о первом, потому что вторая
тема лишь начата, а к третьей, можно
сказать, пока приглядываемся.
Значит, компьютеры. Положение таково,
что вынуждены ориентироваться на
иностранные марки и частично закупать детали
по импорту, чтобы резко поднять выпуск,
уровень и надежность вычислительной
техники. То, что мы делаем,— не игрушки.
Оперативная память — 500 килобайт,
диски — 20—40 мегабайт, неплохое печатающее
устройство. И к этим машинам — полный
комплекс услуг, включая сервис и
программное обслуживание.
Еще выпускаем бытовые, «домашние»
компьютеры, пока немного, несколько тысяч в
год. Этим занимается один из членов
объединения — производственный кооператив
«Дидактик». Спрос, как оказалось, велик,
поле деятельности огромное.
Сейчас наша годовая программа 40—50
тысяч компьютеров, но уже к концу 1989 года
хотим выйти на уровень 150 тысяч,
не считая домашних. В том же
направлении движется Министерство
машиностроения, и если все пойдет по плану, то к
девяностому году вместе доведем
количество персональных компьютеров в ЧССР до
полумиллиона. Но это отнюдь не программа-
максимум. Только наше НПО смогло бы
делать не менее миллиона персональных
компьютеров ежегодно, причем не только 8-
и 16-, но и 32-разрядных, с учетом спроса и
экономической выгоды. Думаю, что самые
большие трудности будут не с производством,
а с неподготовленностью потребителя.
Компьютерные классы нужны не только для
детей.
Миллион компьютеров ежегодно — надо ли
столько Чехословакии?
А почему только Чехословакии? Мы открыты
для других стран, устав объединения
позволяет. Вот в СССР, например, грандиозная
программа компьютеризации обучения;
наверное, мы смогли бы принять в ней
участие. Только мы не котим простой торговой
сделки: эти продали, те купили. Мы за
подлинную кооперацию, за разделение труда.
Подготовили предложения советским
коллегам — на нашей базе на кооперативных
началах выпускать до миллиона школьных и
промышленных персональных компьютеров,
а может быть, и бытовых, хотя тут есть
трудности, надо обсуждать... У нас с вами
много возможностей для кооперации — по
прикладным программам, оборудованию
классов, носителям памяти, мониторам, а
также, возможно, по химической и
биотехнологической продукции, по изделиям из
металла, древесины...
Погодите, а химия тут при чем?
Сейчас объясню. Наше главное сборочное
предприятие — агрокомбинат Слушовице, о
нем писали в советской печати, это
колхоз очень крепкий, с широким
диапазоном интересов*. Есть и другие подобные
колхозы в нашем консорциуме. Значит,
возможен обмен сельскохозяйственными
продуктами, химикатами для сельского
хозяйства. Кстати, у агрокомбината есть уже
неплохие контакты с советскими
партнерами. Но это только одна сторона дела.
Другая — в том, что некоторые детали, например,
микропроцессоры, мы предпочитаем покупать
в третьих странах. А в обмен поставляем
то, в чем эта третья страна
заинтересована. Сейчас есть интерес к мочевине,
удобрениям, пестицидам, феромонам... Это
нормальная коммерция, выгодная всем. Мы
предлагаем действовать совместно.
А потребители в Чехословакии — как они
рассчитываются с вами?
Сначала был такой порядок: хочешь хороший
аппарат, мирового класса — внеси свой пай в
валюте. К этому отнеслись кисло: не
каждому валюта доступна, а если она есть, мало ли
что еще можно на нее купить. Когда мы объя-
* Подробнее об этом агрокомбинате можно
прочесть, например, в газете «Известия», № 128 за
1988 г.— Ред.
36

вили, что снимаем это условие, интерес резко
возрос. А валюту объединение
зарабатывает само, иными путями. Скажем,
продавая упомянутые уже сельскохозяйственные
продукты. А также химикаты, жесть,
различные готовые изделия...
Стало быть, пока идет только
товарообмен, зарубежных партнеров в объединении еще
нет?
Строго говоря, пока нет.
Предполагаемых партнеров просим немного подождать.
Отрабатываем устав объединения, чтобы
облегчить контакты — наши отношения
должны быть серьезными, надежными и,
конечно, взаимовыгодными. Сейчас дело нередко
тонет в кипах предписаний, наших и
чужих, в бездне правил, нормативов, актов.
И совсем нелегко найти такие формы и
формулировки, чтобы, оставаясь в рамках
правовых норм разных стран, учесть наилучшим
образом интересы каждого участника
объединения. А когда от международного обмена
мы перейдем к международной кооперации,
появятся предпосылки для того, чтобы
снизить цену.
А сейчас какая цена?
Комплект для школ с полным оснащением —
до 500 тысяч крон. Если в рублях, то,
соответственно, в десять раз меньше. Это
недешево. Но уже сейчас намечаем крупное
снижение цен, примерно вдвое. Становимся на
ноги, а отлаженное производство всегда
дешевле.
] В АКАДЕМИИ НАУК СССР
* На общем собрании Академии наук СССР, про-
J шедшем 18—20 октября 1988 г., проведены
довыборы в состав руководящих органов.
■ Вице-президентами Академии наук СССР избраны:
" академик Владимир Николаевич Кудрявцев, автор
J свыше 200 научных работ по вопросам государ-
■ ства и права (за — 237, против—15); академик
■ Николай Павлович Л а не ров, автор крупных иссле-
• дований по теоретическим проблемам формиро-
1 вания урановых месторождений, прогнозу, поис-
| кам и освоению новых источников атомного сырья
■ (за — 220, против—32); академик Олег Матвеевич
i Нефедов, автор 380 научных работ, свыше 100 изоб-
■ ретений в области физической и органической химии
S (за — 240, против —12); академик Юрий Андре-
f евич Осипьян, автор фундаментальных трудов по
2 проблемам высокотемпературной сверхпроводимости
■ (за —202, против —50); академик АН СССР и
■ АМН СССР Рэм Викторович Петров, автор крупных
■ исследований в области молекулярной и клеточной
■ иммунологии (за— 198, против — 54).
I Членами Президиума Академии наук СССР избра-
J ны:
■ академик Леонид Иванович Абалкин (за—180,
■ против — 54); академик Георгий Аркадьевич Арба-
S тов (за— 153, против—81); академик Георгий
I Сергеевич Голицын (за — 125, против — 109); акаде-
J мик Станислав Васильевич Емельянов (за—178,
■ против — 56); академик Виктор Александрович
) Знаете, в Чехословакии строят
компьютеры все, кому не лень. Мы насчитали 65
производителей, которые создали хотя бы голов-
; ной образец и выпустили несколько машин.
Среди них 17 сельскохозяйственных
кооперативов. А тех, кто выпускает компьютеры
десятками в год и более,— 14. И некоторые
машины очень неплохие. Но тратится столько
* усилий, условия порой такие кустарные... Да и
расходы зачастую как следует не
подсчитаны.
Вот почему мы твердо за объединение, за
кооперацию, в том числе между
нашими странами. Не только по созданию
машин, но по всему комплексу проблем,
> включая математическое обеспечение,
ремонт, сервис. Это сулит огромные
выгоды в самом скором времени.
Прошлый наш разговор вы закончили так: «Чтобы
, как следует сэкономить, надо сперва
раскошелиться». Правда, вы сказали это по другому поводу.
а
1) А это можно сказать по любому поводу.
Наивно думать, будто задаром посыплются
на голову разные блага
научно-технического прогресса. Компьютеризация выгодна?
Да, конечно. Можно к ней прийти,
вкладывая мало, скупо, осторожно? Можно ли
вообще получить максимум прибыли при
минимуме затрат, максимум качества при
минимуме инвестиций?
i Позвольте я закончу теми же словами:
чтобы как следует сэкономить, надо сперва
раскошелиться.
Кабанов (за — 203, против — 31); академик Андрей ■
Дмитриевич Сахаров (за — 152, против — 82); акаде- j
D" мик Валерий Иванович Субботин (за — 170, против — i
D" 64); академик Владимир Федорович Уткин (за — ■
140, против — 94); академик Людвиг Дмитриевич ■
ь1: Фаддеев (за — 198, против — 36). J
)р Академиками-секретарями Отделений Академии {
Р" наук СССР утверждены: J
1К Отделение математики — академик Андрей Алек- ■
е" сандрович Гончар (за — 226, против — 9); Отделение ■
°" ядерной физики — академик Александр Николаевич f
с" Скринский (за — 231, против — 4); Отделение физи- J
>я ко-технических проблем энергетики — академик ■
L4 Юрий Николаевич Руденко (за — 219, против — 16); ■
э" Отделение физикохимии и технологии неорганиче- I
ских материалов — академик Юрий Александрович ■
" Буслаев (за — 215, против — 20); Отделение био- "
химии, биофизики и химии физиологически актив- *
ных соединений — академик Андрей Дарьевич Мир- ■
забеков (за — 216, против— 19); Отделение физио- ■
логии — академик Павел Васильевич Симонов (за — ■
223, против— 12); Отделение проблем мировой ■
экономики и международных отношений — академик J
Евгений Максимович Примаков (за — 202, против — J
D 33); Отделение литературы и языка — академик ■
' Евгений Петрович Челышев (за — 216, против — 19). •
[й Общее собрание Академии наук СССР едино- ■
е- гласно восстановило в звании действительного чле- ■
8, иа АН СССР (академика) Николая Ивановича "
14 Бухарина (посмертно). *
37

Из писем
в редакцию
Рынок
или Госстандарт?
В мартовском номере вашего журнала
A988) наткнулся на заметку Н. Н.
Новикова и В. А. Иоффе «Теперь и нам можно»,
которая переполнила чашу...
До каких же пор будет существовать эта
нелепость Госстандарта — оценка
технического уровня продукции по лучшим
зарубежным аналогам! Сейчас при разработке
техдокументации на новую продукцию
необходимо прикладывать КТУ — карту
технического уровня, где в соответствующих графах
должны быть приведены показатели новой
продукции отечественного и лучшего
зарубежного аналогов. Причем в последней графе
должно быть показано соотношение этих
показателей и, если это соотношение больше
единицы, — продукция выше мирового
уровня и, следовательно, может аттестоваться
по высшей категории качества со всеми
вытекающими последствиями, а если нет — то
ниже.
Жванецкий это давно понял и высмеял:
«Выведем нашу продукцию на уровень
лучших мировых стандартов, которых никто не
видел». Что с того, что мы где-то прочли
об аналогичной зарубежной продукции,
которую каждая фирма с размахом
рекламирует, как последнее достижение науки? В
рекламном проспекте нет конкретных
показателей для сопоставления, а если бы и были,
то они не совпадают с показателями
разрабатываемой продукции. Но, допустим,
какими-то путями зарубежный продукт попал
вам в руки и при сравнении он оказался
лучше, чем ваш. Следовательно, надо
аттестовать свой продукт по первой категории.
Совершенно очевидно, что ни один завод-
38

изготовитель не возьмется его осваивать,
поскольку через %—3 года его при очередной
аттестации переведут во вторую категорию
и соответственно уменьшится прибыль. Но у
потребителя нет выбора, он ждет именно
этот продукт, ему абсолютно безразлично,
по какой категории продукт выпускается —
высшей или низшей. У разных потребителей
разные требования, и то, что годится одному,
может совершенно не устраивать другого.
Пусть потребитель выбирает сам тот товар,
который устроит его как по качеству, так и
по цене. И тогда спрос определит, какой
товар надо выпускать и какой не надо.
Я разрабатываю технические моющие
средства (ТМС), заменяющие бензин,
керосин и другие легко воспламеняющиеся
жидкости в процессах очистки узлов и деталей.
Одно из них, «Вертолин-74» выпускает Сыз-
ранский сланцеперерабатывающий завод.
Спрос на него в несколько раз превышает
возможности завода, потребители бомбят
его просьбами отгрузить им несколько бочек
продукта, а завод стоит перед
необходимостью снятия «Вертолина-74» с
производства, поскольку подошел срок очередной
аттестации, и региональная служба
Госстандарта в соответствии с существующей
системой должна перевести его в низшую
категорию.
Следует прямо сказать, что система'
аттестации в целом и вся система постановки
продукции на производство по ГОСТ
15.001—73 не привели к повышению
качества. Один перечень предварительных
документов (исходные технические требования,
техническое задание, ожидаемый экономический
эффект, лимитная цена и т. д.) способен
отбить (и отбивает!) охоту к новым
разработкам у многих заказчиков и исполнителей.
Не так давно мне попалась информация
о Южной Корее, которая сейчас производит
продукцию, не уступающую лучшим
мировым образцам ^(а то и превосходящую их)
и достигает этого благодаря организации
производства. К примеру, представители
обувной фирмы, посещая крупнейшие
международные обувные выставки и смотры,
фотографируют, описывают в подробностях
наиболее модные изделия и всю полученную
информацию в течение одного дня передают
по спутниковой связи на свою фирму. На
другой день технический совет анализирует
представленные данные, оценивает каждый
элемент обуви и прикидывает, как
приспособить мощности производства к новой модели.
На третий день изготовляется опытный
образец. Спустя 3—4 месяца новая модель обуви
сходит с конвейера.
Оставляя в стороне юридическую
законность такого способа ведения дел, нельзя
не восхищаться оперативностью. Так
неужели подобные темпы останутся для нас
недосягаемой фантастикой? Очевидно — да, пока
будет действовать существующая система
выпуска новой продукции. И — пока мы
будем мириться с ней.
У оппонентов, конечно, вертится на языке
ехидный вопрос: «Так вы, значит, против
качества? Пустить все на самотек?» Нет, я не
против качества и его оценки. Но оценка
должна быть технически объективной, а не
вкусовой. И изобретать здесь особенно
ничего не надо. Например, в математической
статистике при оптимизации процессов
используется обобщенная функция
желательности D Харрингтона, позволяющая свести
частные функции желательности d
(отражающие субъективные потребительские
качества) к единому обобщенному критерию.
Шкала желательности включает
количественные оценки от 0 до 1. Значение d=0 (или
D=0) соответствует абсолютно
неприемлемому значению потребительского качества,
ad=l (D=l) — наивысшему качеству,
причем дальнейшее улучшение его невозможно
или не представляет интереса.
Промежуточные значения желательности (и
соответствующие им отметки) приведены ниже:
0,80—1,00 — очень хорошо; 0,63—0,80 —
хорошо; 0,37—0,63 — удовлетворительно. Опыт
использования обобщенной функции
желательности имеется в химическом
производстве, когда из нескольких видов продукции
надо выбрать наилучшую по сумме
показателей.
По-видимому, специалисты могут указать
и другие объективные методы оценки
качества, но суть не в этом. Установление той
или иной категории качества важно в
основном для производителя с точки зрения
получения прибылей и при существующей
системе может быть случайным. Но истинную
ценность товара определяет спрос.
Пусть потребитель получит возможность
сам выбрать товар из нескольких вариантов,
исходя из своих требований и экономических
возможностей. И пусть не Госстандарт с его
искусственными категориями, а рынок с его
конкурентностью определяет потребность
в нужной продукции.
Конечно, моя точка зрения небезупречна,
но я думаю, что сторонников у нее будет
больше, чем противников. Достаточно для
этого взглянуть, например, на горы одежды
и обуви, пылящиеся в магазинах.
Кандидат химических наук
В. Д. ЯКОВЛЕВ,
ведущий научный сотрудник ВНИИ
поверхностно-активных веществ
39

Проблемы и методы
современной науки
Наука
о разнообразии
Ю. В. ЧАЙКОВСКИЙ
Я имел счастье дружить с Сергеем
Викторовичем Мейеном. С того памятного дня 1971 г.,
когда увидел на книжной обложке его
фамилию, дотоле мне неизвестную, и до того
страшного своей безнадежностью
мартовского вечера позапрошлого года, когда он в знак
прощания шевельнул левой рукой (правая
давно не двигалась). Все эти годы я, как
теперь понимаю, жил с потаенной мыслью: есть
Сережа, можно существовать и что-то делать.
И вот его нет.
Ораторы, выступавшие на похоронах,
каждый на свой лад высказывали одну и ту же
мысль: мы потеряли гения.
Многие удивятся: не через край ли
хвачено? Почему же мы его не знали? Отчего он
даже не претендовал на академическое
кресло?
Да именно потому, что на него теперь надо
претендовать, пробиваться...
Мейен был более чем академик — был
лучшим в своей науке. Зачем ему было украшать
себя членством в ученых обществах, если
серьезные общества сами давно почитали за
честь украсить себя членством Мейена? В
сорок лет он стал вице-президентом
Международной организации палеоботаников. Но
какое это имеет значение в сравнении с тем,
что другого подобного палеоботаника
попросту нет?
Кроме своей науки, его больше всего
занимали проблемы этики. Начав со статьи
«Научиться понимать» («Неделя», 1976,
№ 2), где впервые сформулировал свой
«принцип сочувствия», теперь уже широко
известный, он постепенно развил учение о
неразделимости познавательных и этических
процессов, а закончил статьей о проблемах
перестройки в науке (произнес ее слабеющим
голосом в диктофон), где показал, к каким
бедам приводят установившиеся в Академии
наук порядки...
Уходил он из жизни героически. В январе
(ему шел 52-й год), убедившись, что
страшная боль не дает повернуться на бок, слабо
улыбнулся и сказал: «Я стал подобен
онтогенезу — каждая новая стадия закрывает
прежние степени свободы». Но работал еще
два месяца, до самого конца. И у нас,
оставшихся, нет другой степени свободы, кроме
как попытаться осознать то, что он для нас
сделал.
СУЖДЕНИЕ О НОВИЗНЕ
Разбирая публикации Сергея Викторовича
и размышляя над кругом работ, которые они
породили, я пришел к выводу, что можно
говорить о новой науке, предмет которой —
разнообразие. Подыскивая для нее названия
из полудюжины подходящих греческих
терминов, я выбрал слово диатропика, от диатро-
пос — разнообразный, разнохарактерный,
поскольку само понятие тропос (поворот,
способ, образ мыслей, нрав, обычай, слог, стиль,
направление) наиболее многозначно и
хорошо соответствует широте спектра задач, ре-

шаемых новой наукой. Исследуя те сходства
различных объектов и те различия сходных,
на которые в других науках редко обращают
внимание, диатропика имеет отношение ко
всему на свете. Это значит, что очерчивая
круг ее задач, важно соблюсти определенный
такт, чтобы наука не превратилась в пустой
разговор на научные темы, как то не раз
случалось с другими направлениями мысли.
Иными словами, надо ясно определить
некоторый аспект рассмотрения, в котором можно
рассчитывать на содержательные результаты
и в то же время не пытаться подменить уже
существующие науки (не выдавать их
результаты за собственные). Далее я попробую
очертить этот аспект.
Рождение действительно новой науки —
вещь крайне редкая. Возникающие то и дело
новые названия дисциплин обычно отражают
либо детализацию предмета (так из
науковедения выделилась наукометрия), либо
появление нового объекта исследований
(селенология — геология Луны), либо стык наук
(биогеохимия), а чаще всего — все три
феномена сразу (промышленная экология,
внеатмосферная астрономия)... Это, так сказать,
новые поколения научных дисциплин,
вторичные дисциплины, рожденные новыми
фактами — прямо или опосредованно.
Несравненно реже мы видим рождение нового знания,
основанное на переосмыслении старых
фактов и представлений, где новые факты
играют роль пусть и существенную, но
подчиненную, где дается новое воззрение на прежний
мир. Так около 1900 г. родилась генетика,
когда Г. Де Фриз нашел, что наследование —
нечто большее, чем «физиология
размножения». И уж совсем редко такое рождение
затрагивает все науки сразу, как это
случилось с появлением общей теории систем,—
когда А. А. Богданов A912) указал на то,
что система имеет свои законы, несводимые
к свойствам входящих в нее элементов. Даже
молекулярная биология и кибернетика с этой
точки зрения вторичны. У нас же пойдет речь
о рождении действительно новой, первичной
науки, для которой общая теория систем дает
формальный аппарат — как математика дает
аппарат для физики или статистики.
Известность разных идей Мейена далеко
не одинакова. Если как палеоботаник он был
признан научным сообществом в роли
высшего авторитета, если как геолог он считался
ведущим стратиграфом, если как философ и
методолог он был желанным участником
конференций и сборников, то среди теоретиков
эволюционизма его признавали лишь в
качестве главы нетрадиционного направления,
едва упоминаемого в руководствах, а как
теоретик общей биологии Мейен остался одинок
подобно Архимеду. Я далеко не все понимаю
у Мейена и не во всем, что мне понятно,
с ним согласен. Что могу, стараюсь
изложить популярно, тем же заняты некоторые
его ученики, но чувствуется, что этого мало.
В принципе, так и должно быть: кого
современники сразу поняли, тот не
первопроходец, а скорее выразитель мнений, к которым
общество готово.
Однако науковедение для того и родилось,
как мне кажется, чтобы избавлять развитие
науки от ложных шагов, одним из которых
всегда было непризнание первопроходцев.
Привычная для историка науки ситуация —
когда приходится констатировать, что ныне
Эти существа при немалом внешнем сходстве
принадлежат к совсем разным таксонам: кит —
млекопитающее, а китовидка — рыба
чч^.
41

господствующие взгляды много раз
выдвигались в прошлом и отвергались
современниками,— должна, по-моему, перестать быть
обычной, поскольку слишком дорого
обходится людям. Опыт показывает, что если
ученый был настоящим корифеем (его
лидерство не было следствием его
административного положения или научной моды) в своей
области, то и его размышления на общие
темы не бывают совсем пустыми. Шесть
десятилетий о Л. С. Берге, создавшем учение о
номогенезе, говорили, что он прекрасный
ихтиолог и географ, но дарвинизма не
понимает, и только теперь, когда дарвинизм,
похоже, прекратил свое существование как
направление биологического исследования,
сохранившись лишь как объект исторического
анализа, подражания и преподавания,—
только теперь выясняется, что Берг видел
дальше своих критиков. Вдруг стали замечать
давно известное — что среди его
приверженцев были такие знаменитые наши
эволюционисты, как Ю. А. Филипченко, Н. И. Вавилов
и А. А. Заварзин; что среди его гонителей,
наоборот, корифеев не числится. Хотелось
бы, чтобы с идеями Мейена этого не
произошло.
Мейен ушел в эволюционизме гораздо
дальше Берга и Любищева. Если у них
основным пафосом была критика, то Мейен, с
самого начала усвоив ее, сосредоточил усилия
на конструктивной теории. Если
оригинальные построения номогенетиков мыслились
как альтернатива дарвинизму, как
объяснение эволюции «не по Дарвину», то Мейен
стремился к синтезу, к работоспособной
теории. Помните, как сказано у Маркса?
Философы до сих пор объясняли мир, хотя задача
в том, чтобы его переделать. Перефразируя,
можно сказать: эволюционисты до сих пор
спорили о том, какие факторы привели мир
в наблюдаемое нами состояние, хотя
задача — в том, чтобы спасти его от этого
состояния. Сейчас, когда экологический кризис
ставит вопросы об эволюции биосферы не
в порядке гипотетического объяснения, а
с целью найти способы жить в ней, когда
прежние натурфилософские построения
(ламаркизм, жоффруизм, дарвинизм,
номогенез) непременно должны уступить место
конструктивным схемам, допускающим хоть
в какой-то мере прогноз и практические
рекомендации,— сейчас идеи Мейена нельзя
оставить вылеживаться до лучших времен.
До сих пор в истории науки преобладает
выявление предшественников нынешних
теорий, отчего альтернативные пути
волей-неволей затаптываются. Вот уже 300 лет вокруг
стелы эволюционизма водит хоровод пяток
одних и тех же фигур, по очереди
высвечиваемых лучом научной моды — Ламарк,
Жоффруа, Дарвин, Берг и Вернадский
(похожие дискуссии велись не раз; первая,
известная мне, происходила в середине XVII века).
Чтобы прочесть, наконец, что на стеле
написано, надо прекратить хоровод. Необходим
синтез, к которому впервые призвал Мейен
и к которому он, насколько успел,
приблизился.
ТЕСНЫЙ МИР ЛОГИКИ
Исходное для диатропики понятие — ряд,
она оперирует им так же, как опытные и
наблюдательные науки понятием факта. И так
же, как факт не имеет смысла (а подчас
и места) вне объясняющей схемы, так и ряд
бессмыслен без сопоставления с другими.
Смысл ряда радикально зависит от того, с
какими рядами он сравнивается. Именно этой
произвольностью объясняется, по-моему, тот
факт, что диатропика до сих пор служила
в качестве Madchen fur alles*, а не заводила
собственный дом.
Ряд может быть задан общим свойством
его членов — например, ряд зеленых стульев:
из множества стульев извлечены
обладающие свойством зелености. Можно задать ряд
способом его построения — ряд простых
чисел, алфавитный порядок слов. Наконец,
можно задать ряд путем сопоставления
с другим рядом — например, в англо-русском
словаре русская часть сопоставлена по
смысловому принципу английскому алфавитному
ряду. Существенно, что ряд не может быть
задан перечислением, что он является
подмножеством, извлекаемым из заданного
множества посредством определенного правила.
Слово «ряд» не очень удачно, поскольку
ассоциируется с линейной упорядоченностью
(которой в действительности может и
не быть), но оно уже прижилось, и менять
его поздно.
Наиболее частым является третий способ
построения — сопоставление рядов,
связанное с параллелизмом. Упорядочивая
элементы по одному принципу, мы то и дело видим
проявление какого-то другого принципа. Так,
в англо-русском словаре на буквы A, S видим
массу эллинизмов, а по всему словарю —
массу латинизмов в окончаниях на -tion
(-ция) типа evolution — эволюция. Здесь
параллелизм проявляется поэлементно, но это
необязательно. Так, во всех частотных
словарях зафиксировано одно и то же
гиперболическое распределение слов по частотам их
употребления — это параллелизм системный.
Наиболее четким (правда, редким)
случаем параллелизма является периодичность —
например, периодическая система
химических элементов, где элементы упорядочены
* Девочка для всего (нем.).
42

в строки по заряду ядра, а сходства
реализуются в форме столбцов.
Как сформулировал философ Ю. А. Урман-
цев, системы «действительно обнаруживают
определенный шаблон — повторяющиеся от
системы к системе строй и порядок».
С точки зрения абстрактной логики, это —
следствие известного принципа Дирихле:
объектов в природе больше, чем логических
возможностей, вот свойства объектов и
повторяются. Мир логики тесен для мира
феноменов.
Встает вопрос о законах этой повторности,
который и решал на своем материале Мейен.
Материал этот в сущности стар, как сама
ботаника. В «Инвентаре растений» Каспара
Баугина A623) зарегистрировано много по-
вторностей — как в форме синонимов, так и
при группировке видов, но нет никаких
свидетельств осознания параллелизма как
феномена. У Линнея A735) феномен ясно
осознан, и даже упомянута потребность в таблице,
но таблицы нет. Первую попытку задать по-
вторность в форме таблицы, пересечением
строк и столбцов, дал, насколько мне
известно, шведский ботаник Элиас Фрис A825),
и почти тогда же параллелизм описан в
гуманитарной сфере, но тоже ботаником:
Александр Гумбольдт A814) обнаружил
типологическое сходство мифов Центральной
Америки и Африки. Однако только после
формулировки Периодического закона
Менделеевым A869) стали появляться различные
«периодические системы организмов». Беда этих
систем состояла в том, что они были или
слишком общи, или в таблицах преобладали
пустые клетки. Именно на этом основании
их отвергало большинство систематиков, но
вот Мейен понял главное: пустота клеток
означает лишь избыточность табличного
принципа записи, а не порочность самого
описания посредством пересечения строк и
столбцов. Этот принцип описания
прокламировал Н. И. Вавилов в своем знаменитом
законе гомологических рядов A920), но у
него ряды задавались только сопоставлением
друг с другом. В 1935 г. московский ботаник
Н. П. Кренке предложил систематизировать
формы внутри каждого ряда с помощью
своего «закона родственных уклонений»:
таблицами можно упорядочивать не только сами
свойства, но и пути их изменений. С этого
пункта и начал свое построение Мейен.
Другим исходным моментом было для него
давно забытое замечание Н. Н. Страхова
A858) о том, что сравнительная анатомия
классифицирует части тела так же, как
систематика — организмы. По аналогии с
понятием таксона (вид, род, семейство, отряд,
класс.) Мейен ввел понятие мерона —
«класса частей». Организму свойственны
признаки, а таксону — мероны. Позвоночное
имеет две пары конечностей (плавники,
ласты, лапы, крылья, ноги, руки), а таксон
«позвоночные» имеет мерон «парные
конечности». В этих терминах Мейен
сформулировал два простых и важных утверждения.
Первое: классификационная наука состоит
из таксономии (исчисления таксонов) и ме-
рономии (исчисления меронов), причем
процедура классификации всегда состоит в
попеременном обращении то к одной, то к
другой, иными словами, пока новая система
всегда исходит из прежней (а в самом начале
была интуиция), тогда как исследователь
порой думает, что строит систему сам.
Второе: при переходе от одного таксона
к другому всегда наблюдается сходный
(а иногда и тождественный) ряд меронов;
эту повторяющуюся последовательность
Мейен назвал рефреном.
Наиболее ясные примеры рефренов дает
грамматика в виде правил склонения или
спряжения. Очевидно, что слова «пол» и
«стол» преобразуются по одному и тому же
закону, но самое интересное не в этой
поверхностной симметрии, а в том, что все
русские существительные преобразуются по
одному и тому же закону, именуемому русской
падежной парадигмой. Вместо того, чтобы
запоминать все формы каждого
существительного, можно запомнить его исходную
форму и номер склонения. Сказавши, что
в каждом склонении есть шесть падежных
форм (в единственном и множественном
числах), мы кратчайшим образом опишем
разнообразие форм существительных, если
не захотим углубляться в маловажные
детали.
Увы, в биологии такой классификации
нет, каждую видовую форму приходится
описывать и заучивать отдельно. А ведь
материал явно проявляет регулярность. Возьмем
хотя бы конечности позвоночных: в пяти
главных классах (костистые рыбы, амфибии,
рептилии, птицы, звери) наблюдается один и
тот же рефрен — от полного отсутствия
одной или обеих пар, через зачаток или
слаборазвитую пару, полноценный плавник (ласт),
лапу и планирующую поверхность — к
активному органу полета (крылу). Правда,
некоторых вариантов не бывает (у амфибий не
бывает крыльев, не бывает зверей без передних
конечностей), но в остальном параллелизм
удивительно полон. Достаточно отметить,
что у четырех классов наблюдается хирот-
ность (наличие крохотных «ручек» при
полном отсутствии «ножек»): среди рыб это ки-
товидка и угорь, среди амфибий — сирен,
среди рептилий — хирот, среди зверей —
киты. У всех пяти классов мы видим ласты,
способность к планированию, утрату одной
43

пары (или обеих пар) конечностей и тому
подобное, причем формы отнюдь не связаны
родством, как не связаны родством
существительные первого склонения. Китовидка
удивительно похожа на гренландского кита,
только крошечного, хотя принадлежит к
другому классу и живет в других условиях.
Сходство часто не связано ни с
происхождением, ни с приспособлением. Вывод Мейе-
на: следует разработать две теоретические
процедуры — исторических реконструкций и
адаптивных интерпретаций. Наряду с ними
следует признать всеобщность рефренной
структуры, которая реализуется в силу чисто
системных (диатропических) свойств
всякого архетипа; приспособительный характер
«внутренним импульсом», вниз же капли
разлетаются, приспосабливаясь ко внешним
обстоятельствам. В эволюции, как она
представляется мне, равноправны три феномена:
прогресс, приспособление и разнообразие —
но до сих пор ни одно учение не
претендовало на их синтез. Дарвинизм категорически
игнорировал прогресс, номогенез едва
упоминает приспособление, а в ламаркизме
принижено разнообразие (Мейен сумел
наметить синтез схем дарвинизма и номогенеза).
ЯДРО И ПЕРИФЕРИЯ
Не имея дела с отдельными фактами, диа-
тропика не может давать утверждений,
справедливых абсолютно для всех объектов.
рефрена выражается в одном: плохо
приспособленные редки, а совсем неспособных к
жизни, понятно, нет.
Это — совершенно новый для биологии
принцип. Рядом с приспособлением,
господствовавшим у Ламарка и Дарвина, встает не
менее важный феномен — разнообразие.
Пока биология имела дело только с фактами,
а не с их рядами, заметить это было
невозможно. Естественно встает вопрос: а
законно ли вообще рассматривать
приспособление как главный принцип организации
живого? Если от поддакивающей истории
обратиться к истории напоминающей, то
окажется, что этот вопрос давно задавали умнейшие
эволюционисты, в том числе Анри Бергсон
A907). Он видел в приспособлении к
определенной среде лишь вторичный эффект, а
первичным полагал внутренний импульс к
развитию. По этой идеологии жизнь подобна
фонтану: вверх струя взлетает, руководствуясь
Беспредельное разнообразие демонстрируют бабочки:
на крыльях различных их представителей выявлены
узоры, которые воспроизводят буквы всех
придуманных людьми алфавитов.. На фото —
экспонаты прославленной коллекции А. В. Цветаева
(Зоологический музей МГУ)
Изучая какое-либо множество, она всегда
выявляет в нем ядро типичных объектов,
для которых формулируемые закономерности
выполняются очевидным образом, и
периферию — сравнительно немногочисленные
объекты, на которых закономерности
данного множества видимы плохо, вплоть до,
может быть, полного отсутствия. Так,
позвоночным свойственны две пары конечностей,
точнее, это свойство ядра позвоночных, а
на периферии типа мы видим одну пару у тех
же хиротных и даже отсутствие обеих пар:
один крохотный класс (круглоротые), один
отряд (змеи) и несколько более мелких
таксонов.
Ядро и периферию можно выделить почти
всюду (заметьте: без «почти» не обойтись —
такова уж диатропика), и это позволяет
по-новому взглянуть едва ли не на все науки.
К примеру, классификация: вместо вековых
бесплодных споров о том, сколько в живой
44

природе царств — 2, 4, 7 или 23,— следует
задать вопрос: сколько можно выявить ядер
примерно равного ранга? Исследовав этот
вопрос подробнее, легко понять: царств всего
четыре (бактерии, растения, грибы и
животные) . Все же остальное — периферические
группы, не образующие ядер, но легко объ-
единимые в три межцарства, где попарно
комбинируются свойства царств растений,
грибов и животных.
Так же упрощается дело на всех уровнях
систематики. Нечего спорить о том, к енотам
или собакам отнести енотовидную собаку, ибо
она — периферический вид между
семействами псовых, енотовых и виверровых. Ее
отнесение к псовым — дело вкуса, и лучше уж
новейшую и сложнейшую технику — лишь
потому, что не приходит в головы сперва
договориться, какого типа закономерности
вообще можно надеяться наблюдать на
данном множестве.
Например, планетные астрономы спорят
так о реальности и роли резонансов —
совпадений (или кратностей) периодов, и исход
спора важен для понимания процессов в
Солнечной системе. Резонансы бывают
разной степени точности — от справедливых
абсолютно (Луна всегда повернута к Земле
одной стороной в силу совпадения периодов
ее вращения и обращения вокруг Земли),
до весьма сомнительных (приблизительное
совпадение периодов солнечной активности
не ломать установившуюся традицию,
оставить это существо среди псовых. Вместо
спора о границах надо четко выявлять ядра.
Вообще же можно сказать, что ядро и
периферия есть не только у каждого таксона, но и
у каждого закона*. Во всякой большой
системе есть объекты (ядро закона), на которых
данная закономерность действует как бы
в чистом виде, тогда как у других ее тоже
можно заметить, но она как бы смазана
действием других законов. Если ядро можно
выявить, то закон налицо, если же оно
теряется в своей периферии, то о законе лучше
не говорить — вот и всё. И все-таки ученые
спорят, столетиями повторяя одни и те же
аргументы и заставляя вхолостую работать
* Под законом подразумевается формулировка
(правило) и объясняющий это правило
механизм, а под закономерностью — фактически
наблюдаемая в природе тенденция (ряд).
и обращения Юпитера). Взгляд с точки
зрения диатропики здесь, по-моему, сильно
упрощает дело: как качественная
закономерность резонансы достоверны, но как точные
равенства они, вероятно,— лишь редкие
исключения.
В сущности, всякая наука имеет дело не
с самими законами, а с закономерностями,
описывающими их ядра. Мейен не раз
напоминал, что самый респектабельный и точный
закон на поверку имеет периферию.
Например, двудольные плоды не всегда имеют две
семядоли — надо лишь просмотреть
достаточное число экземпляров исследуемого
вида. Совсем другой пример. Всем вроде бы
известно, что падежей в русском языке шесть,
но это — лишь простейший способ описать
ядро именных словоформ. При попытках
детализировать или уточнить само понятие
падежа их оказывается в русском языке
до девяти. То же и в других языках.
45

и lv . 6т<^£$
10
8 07 С
Сколько раз превозносилась
универсальность генетического кода! А потом
периферию нашли и тут: «пятая буква», нетипичные
значения триплетов.
РАЗНООБРАЗИЕ ТОЖЕ НАСЛЕДУЕТСЯ
Если говорить о вкладе диатропики в
эволюционизм, то прежде всего надо отметить
феномен, который Мейен назвал
транзитивным полиморфизмом. В череде поколений
разнообразие восстанавливает себя почти
независимо от того, какая его часть берется
для размножения. Яркий пример приводил
Дарвин в 1868 г. Известно огромное
разнообразие бархатистых персиков — по вкусу,
форме и цвету плодов, по форме косточки...
Среди них возникла вариация (мутант) с
гладкой кожицей, и вот она повторила своими
(вторичными) вариациями все формы
бархатистых персиков. Глядя на это вторичное
разнообразие, нельзя понять, из какой формы
оно получено — какая форма послужила для
транзита. Рефренная структура вида была
воспроизведена заново, и вновь появились
формы, которыми исходный мутант с виду
не обладал. Разнообразие было передано
по наследству.
Транзитивный полиморфизм, как и все
законы разнообразия, воспринимается с
трудом, несмотря на свою эмпирическую
очевидность. Поскольку человек сам производит
отдельные действия и следит за отдельными
объектами, то ему трудно усвоить ту мысль,
что природа оперирует с разнообразиями,
взятыми целиком. В частности, и эволюцию
принято рассматривать как появление и
изменение отдельных свойств у отдельных видов.
Особенно грешат этим ламаркизм и
дарвинизм. Селекция пород, полезных в каком-то
отношении, давно стала моделью эволюции,
хотя Спенсер еще в 1864 г. заметил, что
на самом деле эволюция представляет собой
целостный процесс, в котором нельзя
выделить отдельные эволюционирующие по своим
законам объекты.
Это, в сущности, библейская традиция —
следить за генеалогией отдельных лиц или
их качеств, идея преследовать «до седьмого
колена», основанная на уверенности, что «вор
рождает вора». В действительности же
общество само порождает все свое разнообразие,
в том числе и воров. Пусть вор и происходит
чаще всего от вора, но это вовсе не значит, что
после ликвидации всех воров их не будет
через одно-два поколения ровно столько
же — сколько соответствует системе. Пере-
46

^<ж
15 .
дача через поколения (транзит) может
происходить и поэлементно, но важно понять,
что суть транзита не в этом, а в порождении
разнообразием разнообразия. Именно
поэтому, в частности, бессмыслен всякий
индивидуальный террор, если речь идет об
эволюционном масштабе времени. Однако
краткосрочные перемены он порождать может —
ведь транзит требует смены поколений.
Кстати, Мейен часто пользовался
термином «индивидуальный террор» для
шутливого обозначения объяснений каждого факта
в отдельности. Он призывал эволюционистов
сменить «индивидуальный террор фактов»
на выявление тенденций, а затем — и их
механизмов (законов). В отношении
транзитивного полиморфизма он указывал на то,
что в рамках возможностей данного рефрена
каждый признак реализуется сам собой —
пусть и редко, но достаточно регулярно.
Выражение «сам собой» означает, в
частности, что любое состояние мерона может,
в принципе, реализоваться у любого таксона,
то есть у разных таксонов бывают общие
мероны. И наоборот: разные мероны могут
быть в общем таксоне. Мейен кратко называл
это мероно-таксономическим
несоответствием, установление же самого феномена свя-
Воспроизведенные здесь автографы объединяются в
общий ряд, поскольку принадлежат российским
царям и патриархам: 1 — Федор Алексеевич;
2 — Лжедмитрий I; S — Борис Годунов; 4 — Петр I;
5 — Анна Ивановна; б — Елизавета Петровна;
7 — Павел I; 8 — Екатерина 11; 9 — Николай I;
10 — Александр 1; 11 — Александр II;
12 — Александр III; IS — Константин Николаевич;
14 — Никон; 15 — Дмитрий Ростовский;
16 — Филарет Романов
зывал с работами Урманцева. Важно
отметить, что такое несоответствие скрепляет
разнообразное множество (сообщество) в
систему, обеспечивая в ней связь всех
элементов со всеми. Масштабы несоответствия
могут быть очень различны. Там, где
несоответствие слишком велико, бывает трудно
выявить ядро и периферию, а значит —
ввести классификацию объектов
(элементов). В ботанике таксоны с такими
свойствами издавна называли crux botanicorum (крест
ботаников)-. Там же, где несоответствие
слишком мало, наблюдается распад системы
на слабо связанные подсистемы с малым
разнообразием в каждой. Эволюционисты
давно описали этот феномен как
специализацию и установили, что она дает
краткосрочные выгоды, а затем ведет к вымиранию.
Более всех преуспели в специализации на-
47

секомые, например, те тли, у которых каждый
вид может питаться одним-единственным
видом растений. Оставшись без него, все
или почти все особи мрут от голода при
изобилии пищи. Эволюция таких видов
невозможна без катастроф.
БЕРЕГИТЕ НЕСООТВЕТСТВИЯ!
Ценность диатропики — в ее междисципли-
нарности, в применимости к любым системам,
в том числе и социальным. Так, сейчас много
пишут о том, что в нашем обществе нарушены
многие соответствия, необходимые для его
успешного развития: цен и спроса, дохода и
производительности, прав и обязанностей...
Все это верно, но никто еще, кажется,
не написал, что у нас опасно нарушено одно
несоответствие — разнообразия
общественных институтов с разнообразием их
функционеров.
Всякий общественный институт
организован по функциональному принципу, но люди,
его наполняющие, демонстрируют
разнообразие, а оно подчиняется другим законам,
законам диатропики. Им же подчиняется и
разнообразие самих общественных институтов —
таксонов. Каждый человек обладает
множеством признаков (каждый признак есть
состояние мерона), причем далеко не все
активны, не все используются. Специализация
института выражена в том, что он заполняется
людьми с определенными активными
качествами, в результате чего падает мерономи-
ческое разнообразие этого таксона. Разные
таксоны при этом теряют значительную долю
общности меронов, что понемногу приводит
их к невозможности прямого
функционального контакта, к потере общего языка.
Обычно об этом говорят как о ведомственности
и бюрократизме, но понимания сути тут еще
мало, что видно в безуспешности методов
борьбы с этим злом путем «координации».
В одной из недавних публикаций* сказано
(со ссылкой на «Детей Арбата» Рыбакова):
«Топор репрессий был (...) направлен не на
людей — на связи между ними». Хотя
Сталина и беспокоили, как отмечено там же, связи
между руководителями, но достигнуто было
гораздо большее: мероны разместились по
таксонам, и параллельные (недолжностные)
связи между общественными институтами
стали распадаться. Кастовая замкнутость во
многих из них намного превысила
дореволюционную. О придворных, сенаторах,
министрах, главных фабрикантах и
фельдмаршалах обычно было известно, что они любят, чем
их можно заинтересовать или отпугнуть, где
они бывают и кто бывает у них. Сходная
* А. Ефимов. «Элитные группы, их
возникновение и эволюция», «Знание — сила», 1988, № 1.
картина была до середины тридцатых годов,
и как курьез напомню, что Бабель водил
компании) «с главными милиционерами» (в том
числе чуть ли не с Ежовым). Сейчас этого
нет, пресечено большинство каналов
неофициальной информации. Во всех отраслях
нашей жизни аппарат живет обособленно от
управляемых и, насколько мне известно,
столь же обособлены друг от друга работники
аппарата разных этажей и разных отраслей.
Указывать выход — задача не диатропики,
но она может и здесь дать рекомендации,
неучет которых будет (как свидетельствует
исторический опыт) губителен. В частности,
проводимь сейчас попытки сменить одни
регламентации на другие заведомо
бесполезны, поскольку не восстановят полноценного
разнообразия.
Так, часто пишут, что министерств
слишком много. Действительно, сейчас только
в Москве более ста министров и равных им,
а в первом советском правительстве было
всего 12 наркомов. Растут министерства
под лозунгом «Отрасли нужен хозяин», но
на деле оставляют безхозными одно
производство за другим. «Огонек» в № 28 за
прошлый год поведал, что кроме Минхимпрома
есть еще Миннефтехимпром —
единственный производитель презервативов, изделия,
для него побочного (а ведь в Москве есть
Минмедпром и два Минздрава). Три
десятилетия назад разобщенность министерской
системы была заменена еще худшей —
совнархозами, от которых скоро отказались,
зато создали массу ведомств вроде Минюг-
строя. Сейчас объединяют министерства в
госкомитеты. Результат плачевен: одни
регламентации заменяются другими, почти того же
качества. Качество их вообще не может быть
приемлемым, поскольку реальность нерегла-
ментируема.
Пользы можно ожидать лишь от подлинно
добровольных союзов. Вопрос — как
добиться их самоорганизации. Симпатии
российского общества, к сожалению, всегда
клонились в сторону регламентации. Эта сторона
дела, увы,— вне сферы действия диатропики.
Я лишь хотел подчеркнуть, что возможности
новой науки чрезвычайно обширны, а ее
исследовательская программа очевидна.
Что прочитать о новых подходах к систематике:
Мейен С. В. Основные аспекты типологии
организмов. «Журнал общей биологии», 1978, № 4.
Мейен С. В. Следы трав индейских. М., Мысль,
1981.
Чайковский Ю. В. Грамматика биологии. «Вестник
АН СССР», 1986, № 3.
Чайковский Ю. В. Молодежь в разнообразном
мире. «Социологические исследования», 1988, № 1.
48

Уи.ИГИ
Зачем химии
толкование
Толковый словарь по химии и
химической технологии. М.:
Русский язык, 1987.
Химики давно привыкли
пользоваться в своей
повседневной работе
многочисленными справочными
изданиями — словарями,
энциклопедическими
словарями, энциклопедиями,
различающимися принципами
отбора терминов, их числом
и глубиной раскрытия
каждого из них. Это, например,
з наменитый многотомный
справочник Бейлыптейна по
органической химии,
справочник Гмелина по
неорганической химии,
справочник Ландольта по
физической химии. Цель подобных
изданий разная, но все они
предназначены химикам-
профессионалам — научным
работникам,
преподавателям, студентам,
инженерам — а также
специалистам, работающим в
смежных с химией областях.
Появление толкового
словаря по химии и
химической технологии призвано,
по-видимому, заполнить
некий вакуум в справочной
литературе по химии.
Толковый словарь отличается от
любого другого словаря или
справочника тем, что
содержит только краткие
объяснения значений слов,
образующие замкнутую
систему — так что если в одной
статье встречается
незнакомое слово, то его
объяснение можно найти в другой
статье. В этом отношении
замечательны знаменитые
толковые словари Вебстера и
Лярусса: даже едва-едва
владея английским или
французским, по этим
словарям, не содержащим,
естественно, переводов на
русский язык, можно понять
смысл любого термина,
любого слова.
Сейчас химические
термины то и дело
встречаются на страницах печати, но
далеко не все, изучавшие
химию только в школе (а
это подавляющее
большинство населения нашей
страны), способны ясно понять
их смысл. Именно таким
людям и нужен толковый
словарь по химии и
химической технологии,
способный служить доступным
путеводителем в дебрях
химической терминологии.
Химикам-профессионалам
толковый словарь не нужен —
им нужно не толкование
химии, а ее фактический
материал.
Но вот читаем толкование
самого первого термина:
«абиетат натрия». О нем
сказано, что это «Соль
абиетиновой кислоты,
пастообразный продукт от светло-
желтого до
темно-коричневого цвета, растворимый
в воде; применяется в
мыловарении и медицине как
дезинфицирующее средство,
в качестве эмульгатора и
компонента сиккативов, рдя
проклейки бумаги». Но
зачем читателю нужно знать
цвет и консистенцию абие-
тата натрия? Не лучше ли
было бы ему узнать, что
абиетиновая кислота —
основной компонент
канифоли? Было бы и короче,
и полезнее. А химику
сведений об абиетате натрия,
приведенных в толковом
словаре, явно недостаточно.
Открываем наугад другую
страницу словаря. Читаем:
«Дельтаметрин м.
Фотостабильный пиретроид, бром-
производное одного из сте-
реоизомеров циперметрина,
кристаллы белого цвета:
высокотоксичный инсектицид».
И далее приведена
структурная формула дельтамет-
рина.
Зачем нехимику знать,
что этот пиретроид
фотостабилен (узнать из
словаря, что такое
фотостабильность, невозможно — этого
слова в нем нет); зачем
ему знать, что это
кристаллы белого цвета, что это
бромпроизводное одного из
стереоизомеров
циперметрина? Для кого этот
инсектицид высокотоксичен —
для насекомых (каких?)
или для человека? И
вообще зачем читателю нужно
знать что-то про
дельтаметрин? Мне, например, это
слово не встречалось ни разу
за более чем
тридцатилетнее знакомство с
химической литературой — это
слово встречается лишь в
узкоспециальных изданиях. И,
тем более, зачем нужна
структурная формула,
занимающая так много места на
странице, если главное
достоинство толкового
словаря — предельная краткость
и ясность изложения и
максимальное число
объясненных терминов? А химику,
опять-таки, приведенных
сведений о дельтаметрине
для работы явно
недостаточно.
Одним словом, толковый
словарь терминов,
относящихся к определенной
специальности (а в
предисловии к словарю его авторы
отмечают, что данный
словарь входит в серию
толковых словарей по основным
отраслям науки и техники),
представляет, по сути дела,
разновидность
научно-популярной литературы. Толко- *
вый словарь по химии и
химической технологии нужен.
Но он должен быть
адресован не специалистам, а
широким кругам читателей,
сталкивающихся с
химическими понятиями в
повседневной жизни и на
страницах массовой печати.
В. БАТРАКОВ
49

Ученые досуги
Как писать статью
по биохимии
КРАТКОЕ ПОСОБИЕ
ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ
Введение. Служит для того, чтобы показать
себя. Начинайте со ссылок на собственные
работы (предварительные результаты,
тезисы студенческих конференций), кое-что
процитируйте. Не забудьте отвесить поклон
научному руководителю и возможному
рецензенту. Ссылки на себя надо делать
несколько небрежно, ссылки на руководство
должны включать эпитеты, как-то:
«блестящий», «глубокий», «изящный»,
«всесторонний». В самом конце раздела можно
упомянуть две-три работы посторонних авторов,
если это позарез необходимо. Впрочем, их
данные противоречивы и разрозненны,
отсюда актуальность вашей работы.
Материалы и методы. Наиболее подходящее
место, чтобы создать себе репутацию
экспериментального волка. Пишите
подробнее: заголовки, подзаголовки, подподзаго-
ловки. Посвятите абзац качеству реактивов:
соли у вас только фирмы «Мерк»,
ферменты — «Сигма», сахароза — «Байо-Рэд». Все
остальное вы перекристаллизовывали,
перегоняли и сублимировали много раз, даже
если в действительности вся очистка
свелась к тому, что из банки с хлористым
магнием вы выбросили дохлого таракана.
Центрифуга — лучше всего «Спинко»
последней модели, а рН-метр — «Пай-Юникэм».
Крысы у вас породистые, 150 г±500 мг (тех,
которые 150 г 600 мг, вы отправляли
обратно). Если ваш объект пшеница, то она
называется «Кентукки-301» (в скобках
укажите, что это любезный подарок профессора
Маттиаса). Свой метод, если на него есть
хоть намек, распишите с подробностями,
если и намека нет — придумайте
модификацию общеизвестного. Это совсем просто:
вместо 0,25 М сахарозы берите 0,26 М,
вместо 40000 об/мин — 39000.
Важное замечание: говорите правду, много
правды, гораздо больше правды, чем от вас
ждут, но только не всю правду. Иначе
злопыхатели догадаются, что очень удобное
упрощение всем известной методики,
благодаря которому вы получили свои чудесные
результаты (всего за две недели), имело
побочный результат — изучаемый фермент
куда-то подевался уже на второй стадии
выделения. Да и зачем читателю
подробности?
Результаты. Если ваши данные таковы, что
обсуждать нечего, то раздел лучше назвать
«результаты и обсуждение». В этой части
статьи желательно изложить полученную
информацию, причем выдержанным научным
языком, периодически вставляя слова вроде
«сиречь», «ибо», «паче чаяния». Полностью
переходить на старославянский не стоит —
читатель может подумать, что это
исследование по филологии. Смысл в том, чтобы
ни один специалист не смог прочитать
раздел до конца — а вдруг ему придет в голову
шальная мысль повторить ваши опыты?
Обязательно приведите данные
статистической обработки, даже если вы ее не делали.
В последнем случае к полученным цифрам
дописывают ±0,6. Объяснять, что это такое,
не надо — вы унизите этим достоинство
читателей.
Обсуждение, Тут вы можете в полной мере
проявить воображение и фантазию, с тем
лишь условием, что ваши выводы
подтверждают теорию шефа и противоречат данным
его оппонентов. С последними церемониться
не следует: все равно они далеко и статью
читать не будут. При анализе данных
придумайте побольше объяснений, ни одному
из них не отдавая предпочтения. Как бы ни
повернулось дело впоследствии, вы
окажетесь правы.
50

Иллюстрации. Хорошие картинки могут
спасти и никчемную статью. Кто станет
вникать в смысл графиков? Но всякий
залюбуется чистотой линий и изяществом
композиции. Рисунков пусть будет больше
(рецензент напишет: «Статья прекрасно
иллюстрирована»), можно приводить рисунки
и не к месту — тогда у читателя возникнет
уважение к автору и ощущение собственной
неполноценности. Если на ваших электро-
фореграммах решительно ничего не видно,
укажите сбоку стрелочкой то положение,
которое должен занимать предполагаемый
белок. Подписи под рисунками должны быть
обстоятельными. В них можно загнать весь
раздел «методы» — это придаст статье вес
и солидность.
Выводы. Здесь перескажите «результаты
и обсуждение», только покороче. Один вывод
должен быть глобальным (что-то вроде роли
изучаемого явления в эволюции биосферы).
Смело выдвигайте гипотезы. Если попадете
пальцем в небо — это припишут вашей
молодости, но уж если гипотеза подтвердится,
то каждую следующую статью вы будете
начинать словами: «Еще в 1988 году...»
Название. Вот самая важная часть работы,
можно сказать, блесна, на которую ловится
читатель. Заголовок должен быть звучным
и легко читаемым. Желательны слова
с буквой «р» — инконгруэнтный,
транскрипция; впрочем, хороши и слова с другими
буквами — интуссусцепция, адекватный.
Вообще в названии должна быть интрига,
что-то потустороннее, почти мистическое...
Стиль. Надо дать почувствовать читателю,
что вы не простой человек. Используйте
при любой возможности сложноподчиненные
предложения с несколькими придаточными,
строчек на восемь, чтобы читатель задолго
до того, как дойдет до конца фразы, напрочь
забыл ее начало. Ненавязчиво вставляйте
латинские и древнегреческие выражения
(inter alii, ad hoc и т. д.). Время от времени
стройте фразы на иностранный манер
(«эксперимент дополнительный проведен
был...»).
Благодарности. На ваше усмотрение — и,
полагаю, вы не ошибетесь. Не благодарите
только студентов, которые, собственно, и
провели эксперимент: могут зазнаться.
Библиография. Список литературы не должен
быть ни слишком большим (это нервирует
редакторов), ни слишком маленьким (это
свидетельствует об узости мышления).
Процитируйте: все свои работы, главные работы
шефа, кое-что из трудов друзей и знакомых
по лаборатории. Если останется место,
дайте две-три ссылки на статьи по
проблеме и добавьте одну работу, напечатанную
на заре биохимии, желательно в немецком
журнале.
Соавторы. Если ваша фамилия Аабаев, то
волноваться нет причин. Во всех
сомнительных случаях ставьте себя на последнее место,
которое занимают обычно руководители —
из тех, что поскромнее. Несколько раз
увидев вашу фамилию в конце списка
авторов, ученый читатель напишет в своем обзоре:
«...на основании результатов, полученных
в лаборатории такого-то...»
Настоящее пособие с незначительными
поправками может быть использовано и в
других областях науки. Да, главное забыл:
бумагу для статьи берите самого лучшего
качества, желательно с водяными знаками.
В. ПУШКАРЕВ
Si

Земля и ее обитатели
Волк
в собачьей
шкуре
ждК£^
."8*
Под Москвой у Марьинской поймы
возле девочки лет пятнадцати резвился
довольно взрослый щенок обыкновенной
дворняжки. Я подошел, разговорились.
К моему удивлению, девочка
предложила взять у нее собаку.
— Неужели не жалко? —
поинтересовался я.
— Мне-то жалко, да вот родители не
пускают Джека в квартиру.
Через некоторое время эту собаку,
но уже исхудавшую, обиженную
жизнью, увидел на люблинских полях
орошения. Я покликал знакомого пса.
Но увы, оскалив зубы, он метнулся в
заросли крапивы. Человек стал для него
страшным и жестоким существом.
В другой раз я увидел Джека в стае
беспризорных собак, которые, невзирая
на отчаянный крик пикирующих чаек,
поедали их птенцов.

Бездомных собак ныне можно
встретить на привокзальных площадях,
рынках, у магазинов, во дворах, в садах
и парках больших и малых городов.
А сколько остается брошеных псов
после закрытия пионерских лагерей,
летних турбаз и других зон отдыха! Да
и владельцы дач и садовых участков
порой повинны в собачьей беспризорности.
В теплое время года заводят щенят. Но
вот прошло лето. Пора возвращаться
в город. А куда девать собаку? Далеко
не у каждого есть возможность поселить
ее в своей квартире. Вот и разбредаются
по окрестностям выгнанные из дома
разномастные Жучки да Тобики, которые
или погибают от голода и болезней, или
приспосабливаются к новым для них
условиям и живут за счет свалок и
уничтожения всевозможных зверей и птиц,
которых они, кстати говоря, истребляют
во множестве.
Как известно, волков на Руси испокон
веков было полным-полно. Во времена
моего детства хищники порою днем
разгуливали за околицей, а ночами наведы-
■' -**Г
91 \^

вались в деревню. Так продолжалось
до тех пор, пока не появились у
деревенских мужиков хорошие охотничьи
ружья.
По мере уничтожения волков
вольготней себя почувствовали собаки. Если
раньше бездомные псы выживали за счет
попрошайничества, свалок и помоек, то
теперь, когда во многих районах и даже
областях исчезли волки, дикие собаки
прочно освоили леса, болота, степи и
горы. Ведь в природе редко когда пустуют
экологические ниши. С исчезновением
серых разбойников в их исконные места
обитания пришли одичавшие собаки.
Что касается уцелевших кое-где
одиночных волков, то они, обладая высокой
организацией психики, меняют свое
отношение к собаке. И стараются ужиться
с ней. Так появляются помеси.
Гибриды первого поколения больше
похожи на волка. Да иначе и быть не
может. Собака живет на земле
тысячелетия, а волк — миллионы лет. Поэтому
его гены в большей степени определяют
наследственность. Но в дальнейшем, по
мере прилива собачьей крови, отпрыски
меняют окраску. Помимо серых, мне
приходилось видеть черные, рыжие,
пестрые волко-собачьи помеси. Но дело
не в цвете шкуры, а в особой дерзости.
На Кишпекской свиноводческой ферме,
что на Северном Кавказе, мне
жаловались — пропадают поросята. Сетовали и
на хищение овец. А когда к месту
происшествия направили охотников, те
обратили внимание на стаю ворон. Птицы
скопились у задранного минувшей ночью
дикого кабана. Тушу оттащили к опушке
леса. Здесь и устроили засаду. С
наступлением темноты пришли два зверя
и стали поедать добычу. Раздались
выстрелы. Одного убили, второго ранили.
Проходит часа два, и вот — невиданное
дело A) — из зарослей выходит третий.
Его тоже убили. Внешне звери были
похожи на волков, но и чем-то
отличались. Шкуры отправили на экспертизу
в Ростов-на-Дону. Там установили, что
это волчье-собачьи гибриды.
В их характере и образе жизни
много волчьего, только они хитрее и
плодовитее серого разбойника, ибо
размножаются в любое время года.
Щенята-гибриды, воспитанные в неволе, к
человеку привыкают плохо. Да и сторожей,
как правило, из них не получается. При
появлении постороннего хищники не
облаивают его, а прячутся в темный угол.
Бывало, что в местах обитания
помесей и одичавших собак вдруг появлялась
волчья стая, которая быстро
расправлялась с ними. Так что тотальное
истребление волка не вполне оправдано. В этом
важном деле нужен научный подход,
иначе можно принести больше вреда,
чем пользы. Следует учитывать
особенности местности. В одних местах волк
отнюдь не особо опасен. В других же
районах приносит большой урон
сельскохозяйственным и диким животным.
Однако полное уничтожение серого
разбойника способствует процветанию
одичавших псов и волчьих гибридов.
Вот лишь одно тому подтверждение.
На Владимирщине в семидесятых годах,
после почти поголовного уничтожения
волков, очень расплодились
разномастные хищники. Я наблюдал их в Небы-
ловском, Юрьев-Польском, Собинском
и Суздальском районах.
Нападений на меня не было, хотя
и днем, и ночью бродил в местах
обитания волчье-собачьих помесей. Даже в
тех случаях, когда ночевал в логовах.
Не следует думать о моей отчаянной
смелости. Изучив чистокровных волков,
я убедился в их сверхосторожности. Так,
забрался однажды в логово и пробыл
там с волчатами до утра. Конечно, их
родители были где-то поблизости,
ждали, когда я уйду, ничем не выдавая
своего присутствия, чтобы после моего
ухода перетащить волчат в другое
укрытие. Практически так же ведут себя,
как я убедился, и гибриды.
Домашние животные и люди
испытывают страх при встрече с волчье-со-
бачьими помесями. Вот один случай.
Кладовщица сельпо ехала в санной
упряжке в соседнее село. Впереди
показались два зверя, похожие на черных
овчарок. Лошадь заржала, вздыбилась и,
развернувшись, понесла в обратную
сторону. Сопровождавшая ее собака,
поджав хвост, вскочила в сани.
Подойти на ружейный выстрел к
гибридам очень трудно. Старинный и
эффективный способ облавы с флажками
54

тоже дает осечку: в отличие от
обычных волков гибриды не боятся красного
цвета и запаха флажков. Да и
преследуемые охотничьими собаками, часто
идут напрямик, без определенного круга.
Одному или нескольким охотникам
нужно затаиться в подходящем укромном
месте. Загонщикам же необходимо
зайти с противоположной стороны.
Спасаясь от людей на открытом месте,
звери устремятся к естественному
укрытию. Этому меня научили сами
волчье-собачьи помеси, когда я
наблюдал их охоту за лисицами.
Во Владимирской области много бро-
шеных домов и даже небольших
деревушек. Люди переезжали в центральные
усадьбы колхозов и совхозов, в более
благоустроенные районы. Не желая
обременять себя лишней заботой,
некоторые оставляли-на старом месте
жительства собак и кошек. Так появились
бродячие, а затем и одичавшие домашние
животные. Собаки спаривались с еще
сохранившимися кое-где серыми
разбойниками, которые во время свадьбы
теряли агрессивность к своим
одомашненным собратьям. При этом не только
собака-самка способна спариться с
волком-самцом. Я был свидетелем, когда
одинокая волчица пришла в деревню
и увлекла за собой сторожевую
овчарку-самца.
В селе Кишлеево жили два
гибрида-выкормыша. Поймали их в конце
апреля. Несколько часов гонялись за ними
мальчишки по полям, залитым
паводковыми водами.
Поначалу пленники были чуть больше
кошки. Однако спустя три месяца один
из них уже походил на крупную черной
масти овчарку. Его дикости не было
предела: даже от своих хозяев забивался
в темный угол. Лаять не умел. Издавал
только воющие и скулящие звуки. При
первой же возможности душил
домашнюю птицу, в то время как его миска
всегда была наполнена пищей. Другой
гибрид, попавший в семью с
одиннадцатью детьми, оказался менее пуглив,
ибо все время был в окружении детворы.
Прожили звери в неволе сравнительно
недолго. Спустя пять месяцев первого
щенка хозяева взяли на рыбалку. На
реке четвероногого дикаря впервые
спустили с цепи. Почувствовав свободу, он
бросился наутек и не вернулся. Второй
выкормыш бегал без привязи по
окрестностям села. Изредка он лаял, но его
глухой, как бы простуженный лай мало
напоминал собачий. Во время прогулок
щенок вел себя осторожно, людей
сторонился. На своем и соседних дворах
птицу не трогал. Будто она для него и не
существовала. Но стоило ему отойти
подальше от дома, как им сразу овладевала
охотничья страсть. Там, за слободкой,
он часто душил кур и вместо того, чтобы
сожрать добычу, закапывал ее на
огородах. Осенью его увели за два километра
и выпустили.
Не успев еще потерять некоторую
привязанность к людям, хищник устремился
к рокочущему в поле трактору.
Тракторист изрядно перепугался и захлопнул
дверцу. Это заметил водитель грузовика.
Погоня продолжалась недолго...
Волчье-собачьих гибридов пытались
приручить во многих деревнях, селах
и городах. Но попытки не принесли
успеха. Дикари либо начинали
преследовать домашних животных, либо
оставались неукротимыми и при первой же
возможности перегрызали ремни,
разрывали цепи, разбивали оконные стекла,
делали подкопы и уходили. Вот уж где
уместна поговорка: «Сколько волка ни
корми, он все равно в лес смотрит».
Юрий НОВИКОВ
55

4|ь ■■ •"*
Ловись, рыбка
Мировое рыболовство —
вчера, сегодня, завтра
1. СКОЛЬКО ЛОВЯТ?
В океанах, озерах, реках и прудах нашей
планеты добывается сейчас ежегодно более
88 млн- т рыбы и других морских
животных — это больше 18 кг на душу
населения Земли. Для трети человечества рыба
и другие обитатели вод составляют
основную пищу. Океан обеспечивает более 20 %
потребности людей в животном белке.
Вплоть до второй половины прошлого
века мировые уловы были сравнительно
невелики. Промысел велся, как правило, в реках
и озерах или в узкой прибрежной полосе
морей и океанов. Из-за отсутствия способов
сохранить улов на сколько-нибудь длительное
время морскую рыбу большую часть года
нельзя было доставлять в глубь
материков, и ею могло лакомиться только
население побережий.
Паровые суда, появившиеся в конце
прошлого века, позволили массовому
промыслу отойти от берега, дали возможность
резко увеличить добычу и снизить стоимость
добываемой рыбы. С этого времени (если
исключить периоды мировых войн)
среднегодовой Прирост вылова постоянно
увеличивался. Особенно резко возросла добыча рыбы
после того, как для сохранения улова стал
повсеместно использоваться холод, а
отходы от изготовления рыбных продуктов в виде
рыбной муки получили широкое применение
в животноводстве. Только за 20 лет — 1950—
1970 — общий мировой улов увеличился
более чем втрое.
Однако в дальнейшем, хотя вылов и
продолжал увеличиваться, темпы его прироста
значительно снизились. Это было вызва-
56

Мировые уловы рыб
и других водных организмов
вплоть до середины XX века
росли очень медленно
и начали резко увеличиваться
лишь с 40—SS-x гг.
Однако из-за быстрого
роста народонаселения Земли
величина улова на душу населения
планеты, до 1970 г.
возраставшая,
с тех пор сократилась
>
ш?
110
Wr**^*
Mjuhcicu qjM
но различными причинами. Резко
уменьшились запасы анчоуса у берегов Перу — его
добыча упала с 14 до 2,5 млн. т.
Чрезмерный вылов многих традиционных объектов
добычи — сельди, трески, камбалы подорвал
их запасы. Наконец, повсеместное введение
прибрежными государствами в 1976 г. 200-
мильных экономических зон сократило
доступ рыболовных судов в некоторые наиболее
«урожайные» акватории, а сами прибрежные
страны использовать ресурсы этих районов
часто не в состоянии.
Еще одна причина замедления роста
мирового вылова рыбы — удорожание топлива,
резко увеличившее себестоимость рыбной
продукции. В некоторых случаях это привело
к свертыванию промысла крупными
рыболовными судами. Если раньше средний
тоннаж промысловых судов неуклонно
возрастал, то в последние годы рост замедлился и
даже наметилась тенденция к уменьшению.
Активизировался прибрежный лов, который
ведут мелкие суда, потребляющие на тонну
улова в 4—5 раз меньше топлива и
требующие менее квалифицированных и
соответственно ниже оплачиваемых специалистов.
Общая численность рыбаков, плавающих на
малых судах, сейчас почти в 18 раз
превышает численность экипажей крупных и
средних судов. Нужно отметить, что рыба,
вылавливаемая мелкими судами, идет в
основном на пищевые цели, в то время как из
улова крупных судов 45 % перерабатывается
на кормовую муку.
Доля мирового вылова рыбы, *
приходящаяся на Атлантику, /° л л р
за последние десятилетия 80, ^U/зоёого Шм>ё&
заметно снизилась,
и уже начиная с 60-х гг.
первое место прочно занимает ча
Тихий океан
itnuaHftHiUCKuus
}Ь *Цндайскиц
I9SO iQgS
57

2. ЧЕМ ЛОВЯТ
Первые орудия лова появились на Земле в
глубокой древности. Около 30 тысяч лет
назад уже была изобретена острога — палка с
острым концом, которой древний человек
добывал рыбу на мелководье; 20 тысяч лет назад
появился крючок, 10 тысяч лет назад —
сеть. Но хотя принцип их устройства за это
время почти не изменился, эффективность
лова достигла небывалых размеров. Вместо
одного крючка, который забрасывал в море
древний рыбак, современное судно с
командой в 12—15 человек выставляет ярусы
с 25—35 тысячами крючков, перекрывая ими
огромные пространства моря. Создание
сверхпрочных синтетических материалов
позволило намного увеличить размеры
сетей — основы сегодняшнего промышленного
лова, повысить скорости траления. Сегодня
придонные тралы пропускают сквозь себя за
тот же промежуток времени в 50 раз
больше воды, чем в начале столетия, а
разноглубинные тралы — в 1000 раз больше!
Кошельковые сети достигают километровой длины
и стометровой высоты — такими сетями
можно за один замет добыть до 1000 т рыбы.
Появились и новые виды лова.
Например, сайру ловят на электрический свет: у
борта судна включаются яркие люстры,
которые привлекают рыбу, и когда она
собирается в достаточном количестве, ее
подымают на борт. А каспийскую кильку
выкачивают из воды рыбонасосом с помощью
опускаемых на глубину 80—120 м
шлангов со светильниками на конце, вокруг
которых собирается рыба.
Мощная техника, которой сейчас владеет
человек, позволяет полностью изъять запасы
любого вида рыб. Поэтому сегодня резко
I9SO
I98S
Добыча водорослей и вылов кальмаров, креветок
и других беспозвоночных
в Мировом океане неуклонно растет
возросла роль рыбохозяйственной науки,
которая ведет контроль за запасами всех
промысловых видов, населяющих водоемы, и
на основании строгих научных данных
определяет квоты вылова, которые ни одно
государство не имеет права нарушать. Так
осуществляется международный контроль за
промыслом практически во всех районах
Мирового океана.
3. ГДЕ И КТО ЛОВИТ?
Основная часть мирового улова приходится
сейчас на моря и океаны. В то же время доля
уловов во внутренних водоемах в последние
годы растет — в 1985 г.* она составила
11,4 % от общего улова.
* Главный официальный источник данных по
мировым уловам — публикации ФАО
(Продовольственной и сельскохозяйственной организации
ООН) — из-за трудностей сбора и
систематизации сведений выпускаются с большим
опозданием, поэтому привести здесь более свежие
цифры нет возможности.
S8

Вплоть до середины нынешнего столетия
главные районы промысла находились в
Атлантическом океане. В 1950 г. здесь было
добыто 58,1 % общего улова. Однако в
последнее время все большую долю мировых
уловов рыбы дает Тихий океан — в 1985 г.
62.2 %.
Ведущее место среди рыбодобывающих
государств сейчас занимают Япония (в
1985 г.— 12,2 млн. т), СССР A0,5), Китай
(8,5), Чили E,0) и США D,9). На долю этих
пяти стран приходится почти половина
мировой добычи. За ними следуют Перу,
Норвегия, Индия, Южная Корея, Таиланд,
Индонезия и Филиппины, вылавливающие в
год по 2—4 млн. т.
4. ЧТО ЛОВЯТ?
В 1985 г. 84,6 % мировых уловов
приходилось на долю рыбы. В последнее время
заметно увеличивается вылов других
водных объектов — прежде всего креветок и
кальмаров; растет и добыча морских
водорослей.
Из сотен видов рыб, которые
вылавливаются в морях и океанах, почти треть
мирового улова приходится на долю всего
лишь девяти основных промысловых видов:
минтая, японской сардины, чилийской
сардины, мойвы, атлантической трески, перуанской
ставриды, японской скумбрии, атлантической
сельди и полосатого тунца. А всего двадцать
лет назад вылов этих рыб составлял менее
20 % мирового — происходит, таким
образом, своеобразная «концентрация
производства». Особенно быстро растет вылов
минтая F,1 млн. т в 1985 г. и 2,2 млн. т в 1968),
японской сардины D,7 и 0,02 млн. т),
чилийской сардины E,8 и 0,1 млн. т), перуанской
ставриды B,2 и 0,1 млн. т). Выловы же
традиционных рыб за эти двадцать лет
существенно снизились: атлантической трески —
с 4 до 2 млн. т, атлантической
сельди — с 3,2 до 1,4 млн. т.
Из 59,6 млн. т рыбы, ежегодно
идущей в пищу (это 70,2 % мирового улова),
35.3 млн. т поступает в продажу в свежем
или замороженном виде, 12,9 млн. т — в
соленом, копченом и сушеном, а 11,3 млн. т идет
на выработку консервов. Остальная рыба
расходуется на технические цели — в основном
для производства кормовой рыбной муки и
жира. Это преимущественно мелкие виды:
сардины, некоторые виды сельдей, мойва,
анчоус и т. п., которые имеют ограниченное
пищевое применение. Впрочем, в последние
годы совершенствование технологии
переработки позволило значительно увеличивать
долю улова, употребляемую в пищу: еще в
начале 70-х годов она составляла менее 60 %.
5. ЧТО ДАЛЬШЕ
Возникает вопрос — можно ли существенно
увеличить вылов рыбы?
Из 150 тысяч видов растений и
животных, обитающих в Мировом океане,
человечество использует сейчас всего лишь около
1500, а промысловое значение имеют менее
100. Очевидно, уже одно расширение
ассортимента вылавливаемых обитателей океана
могло бы значительно увеличить общий вылов
рыб и беспозвоночных. Пока еще практически
не используются, например, огромные запасы
мелких рыб, обитающих в толще
океанских вод. Особого внимания заслуживают
водоросли, которых можно ежегодно
собирать десятки миллионов тонн вместо тех
4,2 млн. т, которые добываются сейчас.
Огромное значение имеет разумное
использование океанских ресурсов,
предотвращение чрезмерного вылова основных
промысловых рыб, борьба с морским
хищничеством, которое угрожает подорвать сами
основы биологической продуктивности
океана.
Есть и еще один путь, ведущий к более
эффективному использованию морских
богатств,— искусственное выращивание
различных морских и пресноводных организмов,
получившее название аквакультуры. Сегодня
подводные фермы дают ежегодно более
9 млн. т продукции. Особенно перспективны
плантации ламинарии (морской капусты),
порфиры, ундарии, гелидиума и других
крупных водорослей. Фотосинтез у водорослей
протекает в 5—7 раз быстрее, чем у растений
суши,— благодаря этому урожайность шель-
фовых вод может достигнуть 1500 ц
зеленой массы с гектара, тогда как на суше
средняя урожайность растений не превышает
10—15 ц/га.
Дальнейшее развитие аквакультуры
ознаменует собой новый этап в освоении
океана — переход от охоты за морскими
обитателями к их разведению. Это намного
расширит продовольственные ресурсы
человечества.
Д. СЕМЕНОВ
59

.#*
Э* Ч
*#
Всплеск общественного интереса к
нитратам нашел отражение и в нашем
журнале («Коварное благо, или О том, что
знают все», 1988, № 5; «Еще раз о
злополучных солях нитратах и нитритах»,
1988, № 8). Однако читательский
интерес, судя по письмам, остался
неудовлетворенным. По просьбе
корреспондента «Химии и жизни» заместитель
директора Института питания АМН СССР
профессор Виктор Александрович ТУ-
ТЕЛЬЯН рассказал о том, что такое,
по мнению специалистов, безопасная
пища. Подробности о каждой группе
загрязнителей вы найдете в последующих
публикациях на эту тему.
Что мы едим
Яблоко «с бочком»
Для меня и по сей день загадка, почему
внимание общественности, прессы
привлекли именно нитраты. А почему
не пестициды, не токсины, не упаковка?
Не вижу ничего плохого в том, что
повышается интерес людей к проблемам
питания. Это немудрено, когда продукты
питания столь низкого качества даже
визуально. Волна интереса к нитратам
говорит, с одной стороны, о том, что
культура потребления начинает
потихоньку подниматься, а с другой — о
полной неосведомленности людей в
вопросах питания. Ведь нитраты — это одна
из самых бледных сторон огромной и
серьезнейшей проблемы безопасности
пищи.
Пища — многокомпонентная
химическая система, источник веществ
полезных и веществ бесполезных, даже
вредных (конечно, такое деление сделано
с определенной степенью условности).
Полезных пищевых веществ — а это
белки, жиры, углеводы, витамины,
микроэлементы и так далее — около 70.
И половина из них незаменимы, то есть
не синтезируются в организме человека
и попадают к нам только с Пищей.
Впрочем, это азы, хорошо всем известные
и в вашем журнале многократно
описанные.
Еще лет десять назад мы всерьез не
60

принимали во внимание балластные ве-
. щества — о чем, кстати, свидетельствует
их название. Сегодня наше отношение
к ним изменилось: пищевые волокна —
это хорошая работа кишечника (вывод
из организма вредных веществ). Если
она нарушается, в кишечнике
увеличивается концентрация вредных веществ,
время их контакта со слизистой
оболочкой. Доказано, что отсюда и рост
раковых заболеваний толстого отдела
кишечника в экономически развитых
странах.
Если же пища насыщена пищевыми
волокнами, то кишечник работает
хорошо, на волокнах адсорбируются
вредные вещества — и канцерогенные* и
радиоактивные, и тяжелые металлы.
Поэтому сегодня мы специально обогащаем
питание пищевыми волокнами —
хлебом грубых сортов, овощами и
фруктами, содержащими клетчатку.
На этом все полезные компоненты
пищи кончаются. Остальные —
неприятные, вредные и просто смертельно
опасные. Поговорим об этом подробнее.
Некоторые пищевые продукты сами по
себе могут быть и не вредны. Например,
фасоль и яйца. Но непроваренная фасоль
и сырые яйца содержат ингибиторы про-
теолитических ферментов, в частности,
трипсина. При жесткой кулинарной
обработке ингибиторы разрушаются. Если
же продукты как следует не проварить
или не прожарить, то ингибиторы
попадают в желудок и кишечник и
блокируют работу ферментов. В результате
плохо всасываются пищевые белки,
возникают симптомы белковой
недостаточности.
Встречаются в пище и антивитамины.
Это вещества, которые либо разрушают
витамины, либо встраиваются вместо
них в ферментные системы, но не
работают там. Самый банальный пример —
огурцы. Они содержат фермент аскор-
батоксидазу. Вы сделали салат из
огурцов и помидоров, добавили для
витаминизации и вкуса сок лимона и
поставили в теплое место. Постоял салат,
из клеток огурца вышла аскорбатоксида-
за и разрушила витамин С в помидорах
и соке лимона. Так что есть вы уже
будете безвитаминный салат.
В состав пищи входят и так
называемые социальные токсиканты — этанол,
кофеин. О них знают все. А вот о
биогенных аминах, например том же гистами-
не,— вряд ли, хотя он из той же группы
токсикантов. Много гистамина в сыре
Чеддер, в маринованной селедке.
Концентрации могут быть столь высоки, что
вызовут у больных гипертонией
гипертонический криз.
Настоящие токсины встречаются и в
грибах, и в растениях. Сильнейший
печеночный яд — пиролизидиновые
алкалоиды — содержатся в 1200 видах
растений. Если ошибиться и заварить в чай
не те травы, то можно отравиться.
Сейчас во всем мире вызывает
беспокойство большая группа сильнейших
токсинов, которые вырабатывают
одноклеточные водоросли «красных
приливов» динофлагелляты. Казалось бы,
а нам-то что? Но этими водорослями
питаются моллюски и рыбы, они
накапливают токсины в себе, а потом вместе
с ними попадают к нам на стол.
Пока речь шла только о собственных
компонентах пищи. Но в продукты еще
и специально вводят пищевые
добавки — эмульгаторы, консерванты,
красители. В США разрешено к применению
более 2000 соединений, у нас — пока
300. И хотя каждое вещество
многократно проверено, пределы его
концентраций даны с коэффициентом
безопасности,— а вдруг?
Подсчитано, что 70—90 %
загрязнителей поступает в организм с пищей,
остальные — с воздухом и водой. Какие
же это загрязнители? Прежде всего
химические — радиоактивные вещества,
пестициды и продукты их разложения,
тяжелые металлы, нитраты и нитриты,
вещества, диффундирующие в продукты
из упаковок. Группа полихлорированных
бифенилов — «подарок» человечеству от
электротехнической
промышленности — один из самых мощных и
распространенных загрязнителей
биосферы. Помните, промелькнуло сообщение,
что в организме у пингвинов
обнаружен ДДТ? На самом деле это были би-
фенилы, просто по методике
определения они сходны с ДДТ, поэтому сразу
не разобрались. По всем пищевым цепям
61

наращивалось содержание бифенилов.
Сегодня их уже находят в материнском
молоке, в жире человека. Бифенилы не
очень токсичны, однако они могут
интенсивно накапливаться в организме.
К химическим загрязнителям можно
отнести и стимуляторы роста
животных. Несколько лет назад установили,
что половые гормоны дают 20 %-ный
привес массы животного. Е*лл
синтезирован искусственный аналог этих
гормонов — диэтилстильбестрол с ярко
выраженным эстрогенным действием. Но
оказалось, что он накапливается в мясе,
молоке и попадает в организм человека.
Там он разрушается очень медленно,
потому что наша ферментная система
не приспособлена к синтетическим
аналогам гормонов. В результате может
нарушиться гормональный фон у
организма.
Диэтилстильбестрол категорически
запрещен везде. У нас проще — его
никто не производит. Но где гарантия,
что за рубежом всюду соблюдают
запрет? Ведь мы импортируем мясо из
других стран.
К химическим загрязнителям мы
относим и нитраты. Хотя американские
исследователи подсчитали, что количество
нитратов и нитритов, вносимых в
окружающую среду человеком, значительно
меньше того количества, которое
имеется в природе. Кстати, наш организм
тоже синтезирует нитратов много
больше, чем мы получаем с продуктами
питания. А это не только овощи. Во всем
мире в роли консерванта и
стабилизатора цвета и вкуса в колбасных
изделиях используют нитриты, которые
в 30 раз токсичнее нитратов. Допустимая
концентрация, установленная в нашей
стране,— 50 мг/кг, в Венгрии, Румынии
и других странах — 150 мг/кг.
О нитратах и нитритах уже много
написано и сказано. Но хочу
подчеркнуть еще раз: ло имеющимся на
сегодняшний день данным, повышенное
содержание нитратов и нитритов в воде
и пищевых продуктах не оказывает
какого-либо вредного действия на
взрослых и детей. Исключение составляют
дети младше шести месяцев, особенно
младенцы до трех месяцев. Так
Записано в материалах Всемирной
организации здравоохранения. Часто считают,
что рвота, понос, боли в желудке —
симптомы отравления нитратами. Это не
так. Нитраты могут вызывать метаге-
моглобинанемию — нарушают
снабжение организма кислородом. В мире
зарегистрировано несколько случаев
отравления детей до полугода шпинатом,
который хорошо накапливает нитраты.
Я перечислил лишь некоторые
химические загрязнители, попадающие в
продукты питания из отходов
промышленности, энергетики, сельского хозяйства.
Но это не все. Помимо химических
загрязнителей есть биологические,
приносимые в продукты микробами или
плесневыми грибами.
О ботулизме все наслышаны, и о
стафилококке тоже. Последний
распространен практически везде. Попадая на
продукты питания, он начинает
стремительно размножаться, выделяя токсин.
Им-то мы обычно и отравляемся, если
едим несвежие продукты. К счастью,
это слабый токсин: рвота, понос,
головная боль — и через день-другой мы уже
здоровы.
А вот о плесенях вряд ли знают
многие. Плесени дали нам пенициллин, но
они могут быть и нашим врагом.
Сейчас известно более 300 токсичных
соединений, вырабатываемых ими. Постоял
хлеб, особенно не очень хороший, и
заплесневел; постоял сыр в
холодильнике, особенно незрелый, и тоже
покрылся плесенью,— обычное дело.
1500 видов плесневых грибов
продуцируют токсины. Самый сильный из
известных канцерогенов, поражающих
печень,— афлатоксин — выделяется
плесенью. В 1944—1945 годах в
Оренбургской области и Северном Казахстане
погибло много людей: в голодное
военное время они ели перезимовавшее под
снегом зерно, пораженное плесенью.
Или вот возьмите яблоко «с бочком».
Подгнившее коричневое пятно мы
вырезаем, ощущая затхлый запах. Это —
плесень пенициллум экспансум.
Французы считают, что самая высокая
частота рака пищевода в Нормандии связана
с тем, что жители там пьют много сидра,
кальвадоса, яблочного сока (все это тра-
62

диционные напитки). Но технология их
изготовления такова, что не разрушается
токсин патулин, вырабатываемый этим
видом плесневых грибов.
Для чего я все это рассказал, может
быть, несколько сумбурно? Вовсе не
затем, чтобы напугать читателя.
Констатируя очень немногие факты, я лишь
хотел сформулировать
общегосударственную, общечеловеческую проблему
безопасности пищи.
На словах мы декларируем
кооперацию и интеграцию ученых. А на деле
это не так. История с нитратами тому
пример. Проблемой безопасности пищи
занимается наш институт, в основном
врачи-гигиенисты. Мы держим оборону
потребителя, его здоровья,
устанавливаем научно обоснованные нормативы
с учетом безопасности на все
возможные добавки к продуктам, сейчас
пытаемся пробить ГОСТ на пищевые
продукты. Смешно сказать, сегодня в
колбасе нормируется лишь содержание
соли! А надо нормировать пищевые
вещества — белки, витамины, углеводы
и т. д.
Но проблема безопасности пищи —
комплексная. Здесь нужны усилия
химиков, биохимиков, токсикологов,
клиницистов, физиологов. Ведь каждый
опасный компонент, а их сотни, должен
быть выделен, изучен, подобран метод
его контроля.
Как делают во многих странах?
Подобные проблемы формулируют на
уровне парламента, они получают целевое
финансирование, к ним привлекают
самых сильных ученых. У нас же многие
ученые не занимаются насущными
проблемами человека, считая их не
фундаментальными.
Вот пример. Давно уже в США
создан аспартам — дипептид, который
слаще сахара в 200 раз. Но, в отличие
от сахара, он абсолютно безвреден: в
организме расщепляется на две
аминокислоты. В США уже сегодня производят
бескалорийные напитки с добавкой
аспартама вместо сахара.
Представляете, какой выход из положения для
диабетиков и людей, страдающих
ожирением (а их у нас 26 %)? Но один
из наших академических институтов
обещает получить это вещество
биотехнологическим путем только к 1995 году.
А он позарез нужен сейчас. И таких
примеров можно привести сотни.
Согласитесь, что безопасность
пищи — именно та проблема, на которую
ученые должны навалиться всем миром.
Записала Л. ВИКТОРОВА
MflllllMB
наааааааааа૧
ПРОДАЕМ
в неограниченном
количестве кремнийоргани-
ческую жидкость типа
ПЭС-5, расфасованную
в алюминиевые бочкн
емкостью до 250 л.
Продукт находит
применение в качестве
теплоносителя, смазки для
форм, заменяет масла
ХФ 12-16, ХФ 22-24
в холодильных
машинах. Цена 7 руб. 60 коп.
за 1 кг.
К анаше кое ПО
«Лакокраскам, 429300 Канаш
Чувашской АССР, ул.
Промгородная, 30; тел.
3-26-51.
Информация
'•вааааааававааааааа
мноиононм ****#**
Заключим договор
Научно-исследовательский и проекгно-конструк-
торскнй институт геофизических исследований Мнн-
нефтепрома СССР разрабатывает н выпускает
малыми партиями термостойкую аппаратуру для
исследования глубоких и сверхглубоких скважин.
Обеспечить надежность и увеличить рабочий ресурс
такой аппаратуры смогли бы гибридные
интегральные микросхемы.
Институт имеет средства и помещение для их
разработки и изготовления. Однако вот уже почти
три года мы не можем оснастить участок
комплектом необходимого технологического оборудования.
Институт готов заключить договор с НИИ, КБ
и другими организациями или кооперативами,
способными комплектно оборудовать участок
изготовления гибридных интегральных схем по
тонкопленочной технологии.
Обращаться по адресу: 364906 Грозный, ГСП-6,
Старопромысловое шоссе, 21 А; тел. 2-94-95.
ОООООО0ОООООО00ОООО0ООООООО0ООО
♦♦+»♦»♦♦♦»♦♦♦♦»♦
Сибирский -
технологический
институт
ПРЕДЛАГАЕТ
неводные электролиты
на основе апротонных
диполярных
растворителей (пропиленкарбо-
нат, нитрометан, *у~бу-
тиролактон, ДМСО,
ДМФА, мети л ацетат и
др.) для
физико-химических исследований.
Поставка — в ампулах
от 5 до 500 мл.
Обращаться по
адресу: 660049 Красноярск,
лр. Мира, 82.
63

Имя лауреата Ленинской премии
члена-корреспондента Академии наук СССР Иосифа
Самойловича Шкловского, создателя
советской школы радиоастрономии, известно не
только в ученом мире. Его книга
«Вселенная. Жизнь. Разум» вызвала, можно сказать,
всеобщий интерес — ив нашей стране, и за
рубежом, стала заметным культурным
событием космической эры. «Эшелон» при жизни
автора опубликован не был, но сейчас,
в эпоху гласности, несколько отрывков из
этой рукописи уже появились на страницах
отечественной периодики — в частности,
в научно-популярном журнале «Энергия».
В прошлом году в сентябрьском номере
«Химии и жизни» было опубликовано
авторское предисловие к «Эшелону» и одна из
глав, а также редакционное уведомление о
том, что публикация будет продолжена в
1989 году. Выполняем обещанное.
Литературные стран.- :■
Эшелон
Главы из рукописи
И. С. ШКЛОВСКИЙ
О ВЕЗУЧЕСТИ
В детстве покойная мама мне много раз
говорила, что я родился в рубашке. Говоря
откровенно, в плане
медико-гинекологическом я до сих пор не знаю, что это такое.
Как-то никогда не интересовался, как не
интересуюсь, будучи дважды инфарктником,
как работает мое бедное сердце. С
четвертого класса помню, что там (т. е. в сердце)
есть какие-то предсердия, желудочки и
клапаны, но что это такое — ей-богу, не знаю
и знать не хочу. Это, конечно, связано с
моим характером, в котором
фаталистическое начало играет немалую роль. Что
касается пресловутой «рубашки», то мне,
пожалуй, следовало бы этим делом
заинтересоваться, так как в народе этот феномен всегда
связывают с везучестью. Оправдалась ли эта
примета на моей судьбе? Перебирая многие
годы, которые я успел прожить, я должен
прийти к заключению, что как ни кинь —
я был довольно везучим человеком! (...)
Память высвечивает далекие студенческие
годы, когда я, двадцатилетний, вчера еще
дикий провинциальный мальчик — а ныне —
64

студент физического факультета МГУ, живу
в заброшенном, вполне похожем на
знаменитую «Воронью слободку», общежитии в
Останкино. Собственно говоря, это целый
студенческий городок, состоящий из пары
десятков двухэтажных деревянных бараков.
Теперь я, конечно, понимаю, что это было
редкостное по своей убогости жилье. Так
называемые удобства находились за
пределами бараков и были выполнены в
традиционном российском вокзальном стиле. До сих
пор содрогаюсь, когда вспоминаю эти
«домики», особенно зимой, когда
существенным элементом их «интерьера» были
специфического состава стологмиты... На весь
городок была одна крохотная
продовольственная лавочка. Впрочем, ассортимент продуктов
в этой лавочке был гораздо богаче, чем в
нынешнем б. Елисеевском гастрономе*.
Совершенно убийственным был транспорт:
трамваи 17 и 39 еле плелись, первый до
Пушкинской площади, а оттуда до центра —
пешком, второй — до Комсомольской
площади, а затем — метро. Не забыть мне лютые
зимы в обледенелых, еле ползущих и подолгу
стоявших на Крестовском путепроводе
трамвайных вагонах. Поездка в один конец иногда
занимала до полутора часов.
Но все мы, юноши и девушки,
населявшие эти бараки, были так молоды, так
веселы и беззаботны! Для юности, когда вся
жизнь впереди, эти «трудности быха», как
тогда говорили, были пустяком. Особенно
летом, когда рядом чудесный старинный парк,
окружающий Шереметьевский дворец, где мы
* С фотографической точностью я помню цены
тех далеких довоенных лет: кило чайной
колбасы 8 р., сосиски 9—40, сардельки 7—20,
ветчина 17, сливочное масло 17—50, икра красная 9,
кета 9, икра черная 17, десяток яиц 5—50. Кило
черного хлеба 85 коп., кило серого 1—70. В углу
лавочки месяцами пылились деликатесные
копченые колбасы, для нас, студентов, совершенно
недоступные. Стипендия была 150 руб. в месяц.
Ее не хватало. К концу месяца переходили на
полутюремный режим питания: кило серого,
немного сахару и кипяток. А в жирные недели
первой половины месяца — обычная дилемма при
покупке в лавочке провианта: 200 г сосисок
или 200 г красной икры (вроде вчера ее
покупал?). Добавлю к сказанному, что колбаса была
из чистого мяса, и никаких очередей не было.
Фантастика! Зато с промтоварами положение
было катастрофическое. Я ходил в обносках;
зимой — в старых валенках, почему-то на одну
левую ногу. Впервые в своей жизни
плохонькие новые брюки я купил, когда мне
исполнилось 20 лет. А первый в моей жизни костюм я
заказал, будучи уже женихом. Для этого нам
с моей будущей женой Шурой пришлось
выстоять долгую зимнюю ночь в очереди в жалком
ателье около Ржевского (ныне Рижского)
вокзала.
65

в тени вековых дубов иногда даже
занимались. Еще не были залиты асфальтом
дорожки этого знаменитого парка. Еще
только-только начиналось строительство ВДНХ.
Еще не была построена чудовищная
Останкинская башня. Еще можно было купаться и
кататься на лодках в останкинских прудах.
И вообще полная железобетонная
реконструкция этого северо-западного угла
Москвы была впереди. Тогда мы были еще близки
к природе (подчас жестокой) и порядочно
удалены от деканатов и вузкомов.
Последнее обстоятельство в немалой
степени способствовало специфическому духу
«вольной слободы», пропитывавшему
останкинскую жизнь. Прямо скажем, что идейно-
воспитательная работа в Останкинском
студенческом городке была изрядно запущена.
Нравы господствовали довольно дикие.
Подобно волнам прибоя, нас захлестывали
разного рода массовые психозы. То это была
итальянская лапта — своеобразный гибрид
волейбола и регби, то биллиард на
подшипниковых шариках, то карты. В этих
увлечениях мы совершенно не знали меры
(о, юность!). Так, например, я однажды,
получив стипендию, всю ночь играл с Васей
Малютиным в очко и под утро, играя по
маленькой, продулся до нуля. Боже, как я
ненавидел тогда серьезного и методичного
Васю, как я бесился оттого, что проигрывал
в эту идиотски-примитивную игру, где,
казалось бы, шансы сторон абсолютно равны,
но тем не менее, вопреки всем законам теории
вероятности, он выигрывал, а я проигрывал!
Причем никакого мухлежа с его стороны
заведомо не было. Вот тут-то я понял, что
самая сильная страсть в жизни — это страсть
отыграться. Как я прожил тот месяц, я не
помню. А еще у нас была шахматная
эпидемия. В те далекие годы в Москве
проходило несколько международных шахматных
турниров с участием таких светил, как Ла-
скер, Капабланка, Эйве. Затаив дыхание, мы
следили за титанической борьбой за
шахматную корону мира между Алехиным и Эйве.
Конечно, мы исступленно болели за бывшего
москвича Алехина, хоть и был он
эмигрантом. В этом отношении мы опережали свое
время и идеологически были уже в
послевоенных годах расцвета русского
патриотизма... Эти турниры создавали благоприятный
климат для возникновения эпидемии
шахматной лихорадки, принявшей самые
уродливые формы.
Господствовала некая чудовищная версия
«блица», конечно, без часов, когда на ход
даются секунды, и стоит дикий звон
болельщиков и противника. Даже сейчас я
слышу торжествующий рык счастливого
победителя: «А ты боялась!» — сбивающего твоего
короля своим королем (бывало и такое —
понятие «шах» отсутствовало). В день я играл
до 40 партий, лекции, конечно, пропускал.
Кстати, по причине такого рода «стиля» я так
и не научился сколько-нибудь прилично
играть в шахматы. А сейчас глубоко к ним
равнодушен, если не сказать больше. (...)
Мы, студенты-физики, занимали второй
этаж нашего деревянного барака,
именуемого «20-й корпус». На первом этаже обитали
историки. Между нами все время возникали
традиционные словесные баталии, подначки и
розыгрыши, впрочем, никогда не
переходившие границ мирного сосуществования — ведь
эти «презренные историки», в сущности
говоря, были неплохими ребятами, своими в
доску. Это был первый набор истфака после
многолетнего перерыва, когда историческая
наука в нашей стране была фактически
уничтожена. Ее давно уже не преподавали
в школах, заменяя неким специфическим
предметом, называемым «Обществоведение».
По этой и другим причинам уровень
подготовки историков первого набора был
весьма низким.
В те далекие времена я был задиристый,
худой мальчишка, болезненно самолюбивый.
Не преуспев в итальянской лапте и в
шахматных блицах, я решил самоутвердиться в
весьма оригинальном жанре. Подростком и
юношей я очень много читал, жадно
интересуясь, прежде всего, историей и
географией. У меня была незаурядная память (она
и сейчас, слава богу, меня пока не
подводит). И вот я всенародно объявил, что
каждый нормальный физик, будучи
культурным человеком, неплохо знает эту самую
историю, во всяком случае, не хуже, чем
жалкие историки, живущие внизу. Но кроме
того, мы еще знаем физику, эту царицу
всех наук, в то время как пижоны-историки
не знают даже закона Ома, не говоря уже об
уравнении Шредингера или, скажем,
канонического распределения Гиббса. Короче
говоря, мы, физики, есть соль земли, а эти,
живущие внизу жалкие личности — не
больше, как ее удобрение. Слушая такие слова,
физики одобрительно ржали, в то время как
историки дико возмущались. И тогда я
предложил им неслыханный поединок: я задаю
любому заранее избранному их
представителю 10 вопросов по истории и географии
зарубежных стран, после чего он задаст мне
тоже 10 вопросов по его выбору. Мои условия
такие: я обязуюсь ответить на все их
вопросы, а он ни на один мой вопрос не ответит.
В противном случае я проиграл!
Представляете, какой тут поднялся
ажиотаж! Поединок состоялся тут же, и к
великому позору жалких гуманитариев я выиграл!
На первом этаже воцарилось подавленное
66

настроение. Резко улучшилась успеваемость
историков — уж очень им хотелось меня
посрамить. Но я не терял времени даром:
забросив физику, я тайно штудировал
основные университетские курсы истории. Я
изучил Тураева (Древний Восток, 2 тома), Кос-
минского (Средние века, 2 тома), Сергеева
(История Рима, 2 тома). Я мог перечислить
в любом порядке всех римских
императоров, не говоря уже о всяких там Меровин-
гах, Валуа и Пястах; особенно хорошо
знал даты. Все последующие турниры (а они
происходили примерно раз в месяц)
оканчивались для бедных служителей музы Клио
катастрофическим разгромом. Я полагаю, что
этому способствовали еще неслыханно
оскорбительные условия поединков.
Что и говорить, я нагнал на этих
историков большой страх! Выражением этого
страха был случай со скромной
провинциалочкой — историчкой Тамарой Латышки-
ной, готовившей экзамен по истории
средневекового Востока. Бедняжке никак не
удавалось запомнить имя первого сегуна династии
Токугава, знаменитейшего Хидэёси, далекого
предтечи таких японских милитаристов, как
жупел моей юности Савва Иванович Араки
(генерал был православный!) и повешенный
позже военный преступник Тодзио. И тогда
Тамара, движимая чувством жгучей
ненависти, смешанным с восхищением, решила
запомнить это мудреное имя, пользуясь
мнемоническим правилом: Хидэёси — худо Ёсе
(т. е. мне, Иосифу). На ее злую беду
экзаменовавший ее профессор Заходер спросил
ее как раз про сёгунат. И тут на вопрос
об имени человека, за четыреста лет до
экзамена сказавшего: «Пойду за море и как
циновку унесу на руках Китай», Тамара
пролепетала: «Плохо Ёсе». Заходер был, конечно,
потрясен. Через несколько десятков лет я
встретил весьма представительную полную
даму — видного нашего индолога Тамару
Филипповну Девяткину. Вспоминая
подробности этого забавного эпизода нашей
далекой юности, мы много смеялись. (...)
В эти годы я, как никогда раньше, много
и успешно рисовал с натуры,
преимущественно портреты моих товарищей по
общежитию. Увлекался новой для меня
техникой — сангиной и тушью. Сеансы обычно
длились 40 минут, больше натурщики не
выдерживали. Я достиг своего пика в
искусстве портрета как раз в это время. Почти
все потреты я раздал оригиналам. Кое-что
осталось — иногда я сам удивляюсь, как это
я мог так рисовать — ведь никогда не учился!
В 1938 году я резко и навсегда бросил
искусство, о чем никогда не жалел.
В комнатах общежития уровень идейно-
воспитательной работы был особенно низок.
Мне запомнилось легкомысленное
поведение моего товарища по комнате Мишки
Дьячкова. Толстоватый, неуклюжий и
косоглазый, он был большим театралом, одно
время работал статистом в Малом театре,
часто с убийственной серьезностью
декламировал нечто патетическое. Братва обычно
помирала со смеху. Никогда не забуду, как
он, внезапно вскочив из-за стола, откинул
голову назад, и грозя кулаком висевшему
на стене изрядно засиженному мухами
портрету Вождя, прошипел: «Ужо тебе, Иосиф
Сталин!» Вот тут уже никто не смеялся,
а делали вид, что как бы ничего не
слышали. Фюрера Мишка фамильярно называл
«Адольфом», а Лучшего Друга Студентов —
«Иосифом». Временами он в лицах изображал
невероятно комические диалоги между ними,
во многом предвосхищая развитие событий в
уже близкие судьбоносные годы. И еще
вспоминаю острую сцену. В то «веселое»
время на крыше Ярославского вокзала
висели огромные красочные портреты всех
пяти тогдашних маршалов Советского Союза:
Ворошилова, Буденного, Блюхера, Егорова и
Тухачевского. Когда «сгорал» очередной
маршал, еще до публикации об этом в газетах
его портрет снимали с крыши вокзала.
Учитывая низкий уровень тогдашней техники,
это была довольно сложная процедура,
обычно длившаяся несколько часов. Снятие
портрета происходило на глазах у многих
тысяч людей — ведь Комсомольская площадь,
«площадь трех вокзалов», самое
многолюдное место столицы. И вот однажды
врывается в нашу комнату Мишка и буквально
вопит: «Ребята! Счет три два уже не в нашу
пользу!» Оказывается, он видел, как с крыши
Ярославского вокзала снимали портрет
Блюхера...
А ребята в своей массе были славные и
абсолютно порядочные — стукачей у нас
было мало. Но они, конечно, были — и
скоро мы это почувствовали в полной мере.
Один за другим стали исчезать кое-кто из
наших товарищей. Мы же продолжали
резвиться, как уэллсовские элои солнечным
днем. Морлоки ведь работали ночью с
помощью «воронков». Впрочем, исчезновение
Коли Рачковского произвело на меня
тягостное впечатление — я кожей
почувствовал, что «чей-нибудь уж близок час».
Колю мы прозвали Гоголем за поразительное
внешнее сходство с классиком литературы.
Только ростом наш Коля был покрупнее
своего великого земляка. Он любил
шахматы и украинскую литературу,
проникновенно читал «Кобзаря». Может быть, это и
было причиной его гибели? Украинский
национализм ему, при наличии злой воли,
ничего не стоило приклеить!
3*
67

В нашей двадцать пятой комнате ребята
были как на подбор — веселые и очень
компанейские; помочь товарищу было нашей
первой заповедью. Но в семье не без урода:
жил с нами один мерзкий тип, изрядно
отравлявший наше существование. Звали его
Николай Макарович Зыков. Был он
значительно старше нас и, мягко выражаясь, не
блистал красотой. Очень низкий, изрытый
глубокими морщинами лоб, маленькие,
близко посаженные рыскающие серые глазки и
почему-то больше всего запомнившаяся
глубокая ямка на подбородке. От него
всегда исходил какой-то мерзкий, прокисший
запах. Впрочем, все это можно было
перенести — не такие уж мы были аристократы
и снобы,— главное было то, что характер у
этого Зыкова был просто непереносим.
Прежде всего, он был невероятно злобный
зануда и резонер. Он был членом партии и
постоянно кичился этим, поучая нас как
«старший товарищ». Так как Зыков был
непроходимо и воинственно глуп, его длиннющие
проповеди никак не способствовали
улучшению морально-политического климата в
нашей комнате. Быстро раскусив его, мы
игнорировали его поучения, а над его
идиотскими рацеями о любви и девушках
(излюбленная тема) откровенно издевались,
либо просто пропускали их мимо ушей. (...)
«Издеваетесь над членом партии!» — визжал
оскорбленный Коля, используя свой
обычный, казавшийся ему неотразимым, прием.
«При чем тут партия? Ты просто, Коля,
дурак, так сказать, в персональном смысле».
Вот «дурака» Зыков почему-то совершенно
не переносил. Он сразу же переходил к
угрозам «на самом высоком уровне». «Троцкисты
недобитые! Вот я вас выведу на чистую воду!
Я вас разоблачу». Это мы были глупцы,
если смотрели на эту безобразную сцену как
на потеху. На дворе стоял 1937 год.
Обвинение в троцкизме озверевшего
«активиста» было смертельно опасным. Какие же
мы были идиоты, если этого не понимали!
Особенно люто Зыков ненавидел меня.
У него на это были свои резоны. Ему очень
трудно давалась наука, хотя работал он до
изнеможения. Мне же все давалось легко.
К тому же я имел глупость
(мальчишество!) скрывать свои упорные занятия в
Ленинской библиотеке, куда я часто ездил, и
изображал дело так, будто я совсем не
занимаюсь. Этакий «гуляка праздный». Я этим
сознательно бесил Колю, доводя его до
исступления. В довершение всего, он был
неравнодушен к Шуре, которая очень скоро
стала моей женой.
И неизбежное свершилось. Мои забавы не
могли, конечно, пройти для меня даром.
Я очень резко, даже внезапно
почувствовал на факультете, что случилось что-то
новое, даже страшное: вокруг меня
образовалась пустота. Вакуум. Внешне вроде все было
по-старому. Но это была только видимость.
От меня однокурсники стали отворачиваться,
как будто я заболел чумой. Якобы по
рассеянности перестали здороваться. Даже
факультетский сторож Архиреев, личность
историческая (помнил Лебедева и чуть ли не
Умова), стал на меня поглядывать как-то
странно. В те времена такая обстановка могла
означать только одно: на тебя донесли,
донос серьезный, и сроки твои определены.
Даже я, птичка Божья, стал это понимать.
На душе стало невыразимо пакостно.
Особенно, когда бросал свой взгляд на Зыкова,
даже не пытавшегося скрыть свое
торжество, хотя и ставшего непривычно
молчаливым. На факультет я почти перестал ходить.
В такой накаленной обстановке взрыв мог
произойти в любую минуту, и он
произошел! Случилось это в полдвенадцатого ночи,
мы все четверо, уже раздетые, лежали по
углам на своих койках и читали. «Тушите
свет!» — буркнул Зыков и встал, чтобы
подойти к выключателю. «Еще нет
двенадцати, имеем право читать!» «А вот я вам
покажу право»,— уже прокричал Коля и
потянулся к выключателю. «Ты ведь этого не
сделаешь?» — мягко сказал Вася и стал
играть своими огромными стальными пальцами.
«Издеваетесь над членом партии!» — завел
свою шарманку Зыков. «При чем тут
партия? — заметил я.— Ты просто дурак». Лицо
негодяя исказилось злобой. Я никогда его
раньше таким не видел. Он даже вроде бы
стал оскаливаться в улыбке: «А вот возьмут
вас за глотку наши чекисты, заверещите
тогда, будете блеять, что мы, мол, ничего не
говорили, что мы над коммунистом не
издевались!» «Зря кипятишься, Коля! Я всегда
и где угодно буду утверждать, что ты дурак,
ибо это есть абсолютная истина, так
сказать, в конечной инстанции. А если ты в этом
сомневаешься, я могу написать тебе
соответствующую справку». С той ночи прошло
вот уже сорок шесть лет, но я помню все
до мельчайших подробностей. Зыков стоял
посреди комнаты в своих грязных
подштанниках (трусов тогда зимой почему-то не
носили), от яростной злобы, помноженной на
радость, его прямо-таки трясло. «На,
пиши!» — прохрипел он, подойдя к моей койке
и протягивая огрызок карандаша и
тетрадочный листок. Ребята на своих койках замерли.
«Коля,— спокойно и даже с некоторой
нежностью сказал я,— кто же так делает? Это
важный документ, а ты мне даешь
карандаш. Потрудись обмакнуть перо в чернила и
подай мне. И еще дай вон ту книгу, чтобы
подложить под бумагу». Своими дрожащими
68

руками он подал мне ручку и книгу. Боже,
до чего же он был мерзок! Я решил не
хохмить, а написал коротко и четко:
Справка
Дана сия Зыкову Николаю Макаровичу в
том, что он действительно является дураком.
...февраля 1937 г. И. Шкловский
Отдав ему справку, я сказал: «А теперь
можешь тушить свет — пожалуй, уже время!»
Через неделю, когда я по какому-то
неотложному делу зашел на факультет, я сразу
же всем существом почувствовал, что
обстановка резко изменилась. Меня встречали
приветливые лица, сочувственно
спрашивали, почему редко появляюсь, уж не заболел
ли? И черные тучи, сгустившиеся на моем
небосклоне, полностью рассеялись.
Много лет спустя мой старый друг по
аспирантуре, ныне покойный Юрий Наумович
Липский поведал мне, что же тогда
случилось. Зыков написал в партком
факультета, возглавляемый Липским, заявление, в
котором клеветнически обвинял меня в
троцкистской агитации. Негодяй знал, что делает!
Это заявление по тем временам означало
просто убийство из-за угла, причем
безнаказанное. Партком обязан был его
рассмотреть и сделать выводы.
«Твое дело было безнадежно,— сказал мне
Юра.— Очень я тебя, дурачка, жалел, но...»
И вдруг на очередное заседание парткома
врывается пышущий радостным гневом
Зыков и протягивает какую-то смятую
бумажку. «Вам нужны еще доказательства
антисоветской деятельности Шкловского — вот
прочтите». Члены парткома прочли и
грохнули от смеха — то была моя справка. «А ты
ведь действительно, дурак, Зыков. Пошел вон
отсюда»,— сказал Липский, и тут же дело
было прекращено.
Финал этой драматической истории можно
объяснить только тем, что я родился в
рубашке. За годы моей жизни в Останкино
«эффект рубашки» сработал еще несколько
раз. Ну, хотя бы тогда, когда в начале лета
1937 г. я получил повестку — явиться на
Лубянку. Этот визит я никогда не забуду.
Особенно запомнились лифты и длинные
пустые коридоры страшного дома. Помню, что
я должен был вжаться в стенку, пропуская
идущего навстречу мне человека с
отведенными назад руками, за которым в трех
шагах следовал конвоир. По лицу человека текла
" кровь. Он был почему-то странно спокоен.
Их там на Лубянке интересовали
некоторые подробности жизни бедного Коли
Рачковского. Я что-то долдонил о
своеобразной манере Колиной игры в шахматы — он
раздражающе долго думал. Ничего другого о
несчастном я не знал. Не добившись от
меня никакого толку, следователь подписал
пропуск на выход. Никогда мне не забыть
восхитительного состояния души и тела,
когда за мной закрылась тяжелая дверь, и я
оказался на залитой солнцем московской
улице. Помню, меня захлестнуло огромное
чувство любви к людям, которые как ни в
чем ни бывало сновали взад и вперед. А я-то
думал, что за эти два часа мир
перевернулся...
Конечно, мне страшно везло. Впрочем, так
же повезло и всему моему поколению
ровесников Октября, сумевших дожить до
начала выполнения продовольственной
программы. Только интересно бы узнать — сколько
нас осталось, таких «везунчиков»?
КВАНТОВАЯ
ТЕОРИЯ
ИЗЛУЧЕНИЯ
Неужели это было 40 лет тому назад? Почти
полвека? Память сохранила мельчайшие
подробности этих незабываемых месяцев
поздней осени страшного и судьбоносного
1941 года. Закрываю глаза — и вижу наш
университетский эшелон, сформированный
из двух десятков товарных вагонов во граде
Муроме. Последнее выражение применил в
веселой эпиграмме на мою персону милый,
обросший юношеской рыжеватой бородкой
Яша Абезгауз (кажется, он где-то еще
живет) . Но Муром и великое
(двухнедельное) «сидение Муромское» остались далеко
позади, и наш эшелон, подолгу простаивая
на разъездах, все-таки движется в
юго-восточном направлении. Конечная цель
эвакуировавшегося из Москвы университета —
Ашхабад. Но до цели еще очень далеко, а
пока что в теплушках эшелона налаживался
по критериям мирного времени
фантасмагорический, а по тому военному времени —
нормальный уклад жизни.
Обитатели теплушек (пассажирами их не
назовешь!) были очень молоды. Я,
оканчивавший тогда аспирантуру Астрономического
института имени Штернберга, пожалуй, был
одним из старших в теплушке. Мой
авторитет, однако, держался отнюдь не на этом
обстоятельстве. Работая до поступления в
Дальневосточный университет десятником на
строительстве Байкало-Амурской магистрали
(БАМ начинал строиться уже тогда), я,
мальчишкой, органически впитал в себя тот
своеобразный вариант русского языка, на
котором и в наше время развитого социализма
изъясняется заметная часть трудящихся.
Позже, в университете и дома, я часто
страдал от этой въевшейся скверной привычки.
Но в эшелоне такая манера выражать свои
несложные мысли была совершенно естест-
69

венной и органичной*. Мальчишки —
студенты 2 и 3 курсов физического
факультета МГУ, уже хлебнувшие за минувшее
страшное лето немало лиха, рывшие окопы под
Вязьмой и оторванные войной от пап и мам,
вполне могли оценить мое «красноречие».
Мальчишки нашего эшелона! Какой же это
был золотой народ! У нас не было никогда
никаких ссор и конфликтов. Царили шутки,
смех, подначки. Конечно, шутки, как
правило, были грубые, а подначки порой бывали
далеко не добродушные. Но общая
атмосфера была исключительно здоровая и, я не
боюсь это сказать,— оптимистическая. А ведь
большинству оставалось жить считанные
месяцы! Не забудем, что это были
мальчишки 1921—22 гг. рождения. Из
призванных на войну людей этого возраста
вернулись живыми только 3 %! Такого никогда
не было! Забегая вперед, скажу, что
большинство ребят через пару месяцев попало
в среднеазиатские военные училища, а оттуда,
младшими лейтенантами — на фронт, где их
ждала 97-процентная смерть.
Но пока — эшелон ехал в Ашхабад, и
окрестные заснеженные казахстанские степи
оглашались нашими звонкими песнями.
Пели по вечерам, у пылающей буржуйки,
жадно пожиравшей штакетник и прочую
«деловую древесину», которую братва «с корнем»
выдирала на станциях и разъездах.
Запевалой был рослый красавец Лёва Марков,
обладатель превосходного густейшего баритона.
Песни были народные, революционные,
модные советские романсы предвоенных лет
«...идет состав за составом, за годом катится
год, на сорок втором разъезде степном»...
и т. д. Был и новейший фольклор.
Слышу как сейчас бодрый Левин запев:
«...Жарким летним солнцем
согреты инструменты,
Где-то лает главный инженер.
И по одиночке
товарищи студенты,
Волоча лопаты, тащатся в карьер...»
И дружный, в двадцать молодых глоток,
припев:
* Здесь важно подчеркнуть органичность
сквернословия у людей, впитавших это с младых
ногтей. Никогда не забуду, как где-то около 1960 г.,
на заре космической эры, проводивший
важное совещание в своем кабинете на Миуссах
Келдыш неожиданно скверно выругался. Это он
сделал явно сознательно, подлаживаясь под стиль
грубиянов-конструкторов и разработчиков. В устах
интеллигентнейшего, никогда не повышавшего
голоса Главного Теоретика матерщина
прозвучала чудовищно, неестественно и дико. Я потом
проверял на многих участниках этого
совещания — всем было неловко, люди не смотрели
друг другу в глаза. А вот у бывшего зэка
Сергея Павловича матерщина была органичной и,
право же, ласкала слух...
«...Стой под скатами,
Рой лопатами,
Нам работа дружная сродни.
Землю роючи,
Дерном (вариант — матом) кроючи,
Трудовую честь не урони...»
И потом дальше:
«...Пусть в желудках аакуум,
и в мозолях руки,
Пусть нас мочит проливным дождем —
Наши зубы точены
о гранит науки,
А после гранита — глина нипочем!..»
Эта песня пелась на мотив известной
предвоенной «В бой ,за Родину, в бой за
Сталина». Буржуйка была центром как
физической, так и духовной жизни теплушки. Здесь
рассказывались немыслимые истории,
травились анекдоты, устраивались розыгрыши. Это
был ноябрь 1941-го. Шла великая битва за
Москву, судьба которой висела на волоске.
Мы же об этом не имели понятия — ни
радио, ни газет. Изредка предавались
ностальгии по столице: увидим ли мы ее когда-
нибудь? И отвлекая себя от горьких
размышлений, мы, песчинки, подхваченные
вихрем войны, предавались иногда довольно
диким забавам. Направо от меня на нарах
было место здоровенного веселого малого,
облаченного в полуистлевшие лохмотья и
заросшего до самых глаз огненно-рыжей
молодой щетиной. Это был Женя Кужелев —
весельчак и балагур. Он как-то у буржуйки
прочел нам лекцию о вшах (сильно нас
одолевавших) , подчеркнув наличие в природе трех
разновидностей этих паразитов. После этого
он декларировал свое намерение на основе
самого передового учения Мичурина —
Лысенко в области воротничка своей
немыслимо грязной рубахи вывести гибрид головной
и платяной вши. Каждый вечер он
рассказывал нам о деталях своего смелого
эксперимента, оснащая свой отчет фантастическими
подробностями. Братва покатывалась со
смеху. Жив ли ты сейчас, Женька Кужелев?
Еще у нас в теплушке был
американец — без дураков — самый настоящий,
родившийся в Хьюстоне, Техасе, будущем
центре американской космической техники. Это
был довольно щуплый паренек по имели Леон
Белл. Он услаждал наш слух, организовав
фантастический музыкальный ансамбль
«Джаз-Белл». Но значительно более сильные
эмоции вызывали его рассказы на тему, как
едят в Техасе. Он сообщал совершенно
немыслимые детали заокеанских
лукулловских пиршеств. Боже, как мы были голодны!
Слушая Леона, мы просто сходили с ума;
его американский акцент только усиливал
впечатление, придавая полную достоверность
рассказам. Иногда к Леону присоединялся
обычно молчаливый Боб Белицкий, также
70

имевший немалый американский опыт. Я рад
был встретить Боба — лучшего в стране
синхронного переводчика с английского — во
время незабываемой Бюраканской
конференции по внеземным цивилизациям осенью
1971 года. Нам было о чем вспомнить...
А вот налево от меня на нарах лежал
двадцатилетний паренек совершенно другого
склада, почти не принимавший участия в
наших бурсацких забавах. Он был довольно
высокого роста и худ, с глубоко
запавшими глазами, изрядно обросший и
опустившийся (если говорить об одежде). Его почти
не было слышно. Он старательно выполнял
черновую, грязную работу, которой так много
в эшелонной жизни. По всему было видно,
что мальчика вихрь войны вырвал из
интеллигентной семьи, не успев опалить его.
Впрочем, таких в нашем эшелоне, среди его
«болота», было немало. Но вот однажды этот
мальчишка обратился ко мне с просьбой,
показавшейся совершенно дикой: «Нет ли у
Вас чего-нибудь почитать по физике?» —
спросил он почтительно «старшего
товарища», т. е. меня. Надо сказать, что
большинство ребят обращались ко мне на «ты»,
и от обращения соседа я поморщился.
Первое желание было на БАМовском языке
послать куда подальше этого маменькиного
сынка с его нелепой просьбой — «Нашел
время, дурачок»,— подумал я, но в последний
момент меня осенила недобрая мысль.
Я вспомнил, что на самом дне моего тощего
рюкзака, взятого при довольно поспешной
эвакуации из Москвы 26 октября 1941 г.,
лежала монография Гайтлера «Квантовая
теория излучения».
Я до сих пор не понимаю, почему я взял
эту книгу с собой, отправляясь в столь
далекое путешествие, фи** ;ш которого
предвидеть было невозможно. По-видимому, этот
странный поступок был связан с моей, как
мне тогда казалось, не совсем подходящей
деятельностью после окончания физического
факультета МГУ. Еще со времен БАМа, до
университета, я решил стать
физиком-теоретиком, а судьба бросила меня в
астрономию. Я мечтал (о, глупец) удрать оттуда в
физику, для чего почитывал
соответствующую литературу. Хорошо помню, что только
что вышедшую в русском переводе
монографию Гайтлера я купил в апреле 1941 г.
в книжном киоске на Моховой, у входа в
старое здание МГУ. Книга соблазняла
возможностью сразу же погрузиться в глубины
высокой теории и тем самым быть «на
уровне». Увы, я очень быстро обломал себе зубы:
дальше предисловия и самого начала первого
параграфа (трактующего о процессах
первого порядка) я не пошел. Помню, как я был
угнетен этим обстоятельством — значит,
конец, значит, не быть мне
физиком-теоретиком! Где мне тогда было знать, что эта
книга просто очень трудная и к тому же
«по-немецки» тяжело написана. И все же —
почему я запихнул ее в свой рюкзак?
«Веселую шутку я отчебучил, выдав
мальчишке Гайтлера»,— думал я. И почти сразу
же забыл об этом эпизоде. Ибо каждый
день изобиловал яркими, иногда
драматическими событиями. Над нашим вагоном
победно подымалась елочка, которую мы
предусмотрительно срубили еще в Муроме —
лесов в Средней Азии не предвиделось... Как
часто она нас выручала, особенно на
забитых эшелонами узловых станциях, когда с
баком каши или ведром кипятка, ныряя под
вагонами, через многие пути мы
пробирались к родной теплушке. Прибитая к крыше
нашего вагона, елочка была превосходным
ориентиром. Недаром ее в конце концов у
нас украли. Мы долго переживали эту
потерю. Вот это было событие! И я совсем
забыл про странного юношу, которого я
изредка бессознательно фиксировал боковым
зрением — при слабом, дрожащем свете
коптилки, на фоне диких песен и веселых баек,
паренек тихо лежал на нарах и что-то читал.
И только подъезжая к Ашхабаду, я понял,
что он читал моего Гайтлера. «Спасибо»,—
сказал он, возвращая мне эту книгу в
черном, сильно помятом переплете. «Ты что,
прочитал ее?» — неуверенно спросил я. «Да,
а что?» Я, пораженный, молчал. «Это
трудная книга, но очень глубокая и
содержательная. Большое Вам спасибо»,— закончил
паренек.
Мне стало не по себе. Судите сами —
я, аспирант, при всем желании не мог даже
просто прочитать хотя бы первый параграф
этого проклятого Гайтлера, а мальчишка,
студент 3-го курса — не просто прочитал, а
проработал (вспомнилось, что читая, он еще что-
то писал), да еще в таких, мягко выражаясь,
экстремальных условиях! Но горечь быстро
прошла, а за ней — удивление, ибо началась
совершенно фантастическая, веселая и
голодная, ни на что не похожая ашхабадская
жизнь. Много было всякого за 10 месяцев
этой жизни. Были черепахи, которых я
ловил в Кара-Куме, уходя за 20 км (в один
конец) в пустыню, была смерть Дели Гель-
фанд в этой самой пустыне. Была наша
школа (использовавшаяся как общежитие)
на улице Энгельса, 19, около русского
базара. Была эпопея изготовления фальшивых
талонов на предмет получения нескольких
десятков тарелок супа с десятком маленьких
лапшинок в каждой (из них путем слива
делались 2—3 тарелки супа более или менее
нормальной консистенции — все так
делали...). И многое другое было. Например, чте-
71

ние лекций в кабинете партпроса одному-
единственному моему студенту IV курса Мо-
не Пикельнеру, впоследствии ставшему
украшением нашей астрономической науки.
Сердце сжимается от боли, когда сознаешь, что
Соломона Борисовича, лучшего из известных
мне людей, уже почти 10 лет нет в живых.
Смешно и грустно — до конца своих дней он
неизменно относился ко мне, как ученик к
учителю. А тогда, в незабываемом 1942
году ученик и учитель, мало отличавшиеся по
возрасту и невероятно оборванные (Моня
был еще и босой), в пустынном, хотя и
роскошном здании партпроса (уничтоженном
страшным землетрясением 1948 г.*)
разбирали тонкости модели Шварцшильда — Шу-
стера образования спектральных линий
поглощения в солнечной атмосфере.
Поразившего мое воображение паренька я
изредка видел таким же оборванным и
голодным, какими были мы все. Кажется, он
иногда подрабатывал разнорабочим в
столовой, или как мы ее называли
«суп-станции» (были еще такие словообразования:
«суп-тропики», т. е. Ашхабад; «супо-стат» —
человек, стоящий в очереди за супом
впереди тебя, и т. д.).
Кончилась Ашхабадская эвакуация, я
поехал в Свердловск, где находился родной
Государственный астрономический институт
имени Штернберга. Это было тяжелейшее
время — к мучениям голода прибавился
холод. Меня не брали в армию из-за глаз.
Иногда просто не хотелось жить.
В апреле 1943 г.— ранняя пташка! — я
вернулся из эвакуации в Москву,
показавшуюся совершенно пустой. Странно, но я плохо
помню детали моей тогдашней московской
жизни.
В конце 1944 г. вернулся из эвакуации
мой шеф по аспирантуре милейший Николай
Николаевич Парийский. Встретились
радостно — ведь не виделись три года, и каких!
Пошли расспросы, большие и малые новости.
«А где X?» «А куда попала семья Y?» Кого
только не вспомнили! Все имеет свой конец,
и список общих друзей и знакомых через
некоторое (немалое!) время был практически
исчерпан. И разговор, вроде бы, пошел уже
не о самых животрепещущих предметах.
Между прочим, Н. Н. сказал: «А у Игоря
Евгеньевича Тамма (старого друга Н. Н.)
появился совершенно необыкновенный
аспирант. Таких раньше не было, даже В. Л.
(Гинзбург) ему в подметки не годится!» «Как
же его фамилия?» «Подождите, подождите,
* Говорят, что это здание восстановлено и
украшено весьма оригинальными, хотя и не
вполне пристойными барельефами работы Эрнста
Неизвестного...
главное такая простая фамилия, все время
вертится в голове — черт побери, совсем
склеротиком стал!» Ну, это было так
типично для Николая Николаевича, известного
в астрономическом мире своей легендарной
рассеянностью. А я подумал тогда: «Ведь
весь выпуск физфака МГУ военного
времени прошел передо мною в ашхабадском
эшелоне. Где же был там этот выдающийся
аспирант?» И в то же мгновение я нашел
его: это мог быть только мой сосед по
нарам в теплушке, который так удивил меня,
проштудировав Гайтлера. «Это Андрей
Сахаров?» — спросил я Николая Николаевича.
«Во-во, такая простая фамилия, а выскочила
из головы!»
Я не видел его после Ашхабада 24 года.
В 1966 г., как раз в день моего
пятидесятилетия, меня выбрали (с пятой попытки) в
член-корры АН СССР. На ближайшем
осеннем собрании Академии Яков Борисович
Зельдович сказал мне: «Хочешь, я
познакомлю тебя с Сахаровым?» Еле протискавшись
через густую толпу, забившую фойе Дома
ученых, Я. Б. представил меня Андрею. «А мы
давно знакомы»,— сказал тот. Я узнал его
сразу — только глаза глубже запали.
Странно, но лысина совершенно не портила его
благородного облика.
В конце мая 1971 года, в день 50-летия
Андрея Дмитриевича, я подарил ему чудом
уцелевший тот самый экземпляр книги
Гайтлера «Квантовая теория излучения». Он был
тронут до глубины души и, похоже, у нас на
глазах навернулись слезы.
Что же мне ему подарить к его
шестидесятилетнему юбилею?
Публикация В. РИЧА
Рисунки автора
Продолжение следует
72

Предлагаем
крошку резиновую из вулканизированных отходов с размером
частиц от 5 до 30 мм. Количество — 130 т. Крошка резиновая
может использоваться в дорожном строительстве, для
производства тепло- и звукоизоляционных материалов, совместно с
отходами пластмасс — для производства строительных
материалов, резинотехнических изделий.
Черновицкий резинообувной завод им. XXVI съезда КПСС.
274000 Черновцы, ул. 50-летия ВЛКСМ, 29; тел. 2-31-59
Ищем
организацию, которая на договорных началах могла бы
разработать экологически безопасную технологию нейтрализации
раствора, представляющего собой смесь плавиковой и азотной
кислот A:1), содержащую Си, С г, Ni, V, Nb, S^ и твердые
частицы.
Уфимское ПО им. С. М. Кирова, Уфа, ул. К. Маркса, 3;
тел. 24-72-65.
Реализуем
отходы дублированного перкалином эластичного
пенополиуретана марки Б (ТУ 6-05-1673-78) в виде обрезков размером до
1000X1500 мм (толщиной 8— 10 мм). Отходы пакетированы,
масса одной упаковки 120—150 кг. Количество до 300 тонн в год,
цена 350 руб. за тонну.
Киевский завод химикатов, 252094 Киев; тел. 559-09-55.
Ищем потребителей
извести-пушонки с примесями (глина, песок и др.), которая
может использоваться в производстве цемента, кирпича, других
силикатных изделий.
Балаковское ПО «Химволокно», 413800 Балаково 3
Саратовской обл.; тел. 78-08.
остатков пропиточного состава, представляющих собой смесь
каучукового латекса, водного раствора резорцинформальдегид-
ной смолы и водной дисперсии технического углерода в
соотношении 10:2:3 (по сухому веществу при общем его
содержании 12—13%). Остатки могут быть использованы в поли-
мерцементных композициях, дорожных покрытиях. НИИ
шинной промышленности, 105118 Москва, ул. Буракова, 27;
тел. 273-36-39.
отработанного электролита, содержащего (г/л): фосфорную кислоту —
1200, серную кислоту — 260, Сг + — 3, Fe3+ — 20. Количество —31т
в год, цена по договоренности.
ПО «Мосточлегмаш». 121354 Москва, Дорогобужская ул., 14; тел.
447-38-75.

Гипотезы
Лечебные кванты
Многие больные, получив рецепт, искренне
верят в то, что если вместо одной
таблетки примут две, то лечебный эффект тоже
вдвое возрастет. Люди, осведомленные о
побочном действии лекарств и их возможной
токсичности, избегают подобных
экспериментов и все же тайно верят в то, что чем
больше, тем крепче. Но даже мало кто из
врачей знает, что в некоторых случаях
с увеличением дозы препарата его
целительное действие сначала и впрямь растет, а
затем, достигнув максимума, начинает
снижаться.
ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ КРИВЫЕ
Зависимость лечебного эффекта от
концентрации биологически активного вещества в
организме — то есть в конечном счете от
введенной в него дозы лекарства — можно
изобразить графически. Обычно с ростом
концентрации лечебный эффект сначала растет,
но потом перестает увеличиваться — как
говорят специалисты, выходит на плато
(кривая а на рис. 1).
Такой зависимости даетс-я-простое и
вполне естественное объяснение. Кривая,
изображенная на рисунке, имеет в точности такую
же форму, что и кривая, описывающая
зависимость адсорбции вещества на
поверхности твердого адсорбента — так .называемая
изотерма адсорбции. Чем большая часть
поверхности уже занята адсорбированными
молекулами, тем более затруднен доступ новых
молекул к еще свободным участкам;
естественно, что когда вся поверхность оказывается
занятой адсорбированными молекулами,
адсорбция прекращается вовсе.
Биологическая активность подавляющего
большинства органических соединений
объясняется тем, что их молекулы воздействуют
на определенные (так называемые рецептор-
ные) участки клеток живых организмов,
связываясь с ними; формально этот процесс
подобен адсорбции, и поэтому-то и
описывается такой же математической
зависимостью.
Но как тогда объяснить, что в некоторых
случаях с повышением концентрации
биологически активного вещества эффект сначала
возрастает, а затем интенсивно снижается
(кривая б на рис. 1)? Так ведут себя многие
1
Обычная зависимость «доза — эффект» (а)
и парадоксальная зависимость (б)
лекарственные препараты — например,
гормон инсулин, нейромедиаторы ацетилхолин
и серотонин, противоопухолевые
препараты ряда алкилнитрозомочевины,
иммуностимулирующие молекулы полиакриламида;
такая же парадоксальная зависимость эффекта
от дозы характерна и для многих
канцерогенных веществ — например, 3,4-бензпирена.
Взаимодействие биологически активного
соединения с рецепторным участком живой
клетки не ограничивается, по-видимому,
одной адсорбцией, потому что клетка
представляет собой сложную саморегулирующуюся
динамическую систему, в которой протекают
многочисленные биохимические
превращения. При изучении простейших
каталитических систем химики давно сталкивались
с необычными концентрационными
зависимостями — например, концентрационная
кривая окисления диоксида серы на платине,
нанесенной на АЬОд, тоже имеет максимум.
Чтобы объяснить это явление, известный
советский химик Н. И. Кобозев еще в 1939
году предположил, что каталитической
активностью обладают не отдельные атомы
платины, равномерно рассеянные по поверхности
носителя, или их конгломераты
произвольного состава, а так называемые активные
ансамбли, характеризующиеся определенным
составом и строением.
Теория активных ансамблей, к настоящему
времени почти забытая, неожиданно
оказалась полезной для объяснения явлений,
происходящих при взаимодействии
биологически активных веществ с клеточными
рецепторами. А именно, парадоксальную форму
кривых «доза — эффект» оказалось
возможным объяснить, предположив, что
биологическое действие иногда оказывают не
одиночные молекулы лекарственного препарата как
74

Образование комплекса биологически активного
вещества с рецепторами (а)
и формирование «активных квантов» (б)
таковые, а их активные ансамбли
определенного состава, своеобразные лечебные
«кванты». Если число молекул в таком «кванте»
меньше или больше оптимального, то
биологическая активность вещества снижается —
так, как если бы его концентрация
уменьшилась.
То, что подобное предположение не
лишено оснований, подтверждается
наблюдениями, согласно которым некоторые
биологически активные вещества проникают в живую
клетку не непрерывно, отдельными
молекулами, а дискретно, порциями по 50—200 штук.
Другим примером такого «квантового»
поведения биологически активных веществ может
служить стимуляция первичного иммунного
ответа молекулами полиакриламида. Такая
стимуляция происходит только при
образовании молекулярного конгломерата
определенного числа белков-рецепторов с одной
молекулой полиакриламида, так называемого
иммунона. Для образования этого
«активного кванта» полимерная молекула должна
содержать определенное число мест
связывания белков-рецепторов — гаптенов. Если
число последних отличается от «квантового
числа», стимуляция не происходит.
КООПЕРАТИВ
«АКТИВНЫЙ КВАНТ»
Итак, простейшая схема взаимодействия
биологически активного вещества с клеткой
сводится к прямому связыванию его молекул
с рецепторами, непосредственно влияющими
на биологическую функцию организма; такую
модель можно назвать одноцентровой,
поскольку она предусматривает существование
центров связывания только одного типа. Но
можно представить себе и существование
двухцентровой модели, когда биологическое
действие проявляет не само введенное в
клетку вещество, а продукт его первичного
связывания с рецепторами, обычно имеющими
белковую природу.
Так, например, и действуют некоторые
гормоны — по-видимому, в том числе и уже
упоминавшийся инсулин. Попав в клетку,
их молекулы связываются с белковыми
рецепторами, находящимися в цитоплазме.
Образующийся гормон-рецепторный комплекс
как раз и оказывается частицей,
способной оказать конечный биологический эффект:
эти частицы воздействуют на ДНК, на
участки их молекул, называемые акцепторными.
В этой модели оказывается два центра
связывания: один центр — рецептор, а
другой центр — акцептор.
Что нового может внести в двухцентровую
модель предположение о том, что молекулы
некоторых биологически активных веществ
работают только сообща, коллективами по
нескольку десятков штук?
В двухцентровой модели конечному
биологическому эффекту предшествуют два
физико-химических процесса, разделенных во
времени: сначала происходит связывание
биологически активных молекул с рецепторами
(рис. 2, а), а затем накопленные на
рецепторах молекулы биологически активного
вещества (иногда вместе с белком-рецептором)
мигрируют к акцепторам, формируя
«активные кванты», которые как раз и оказывают
конечный биологический эффект (рис. 2, б).
Естественно, что в этом случае эффект
будет определяться не числом связанных
рецепторов, как в простейшей одноцентровой
модели, а числом «активных квантов», то есть
ансамблей молекул определенного состава.
Теоретический анализ этого механизма
приводит к выводу, что вероятность
образования ансамблей молекул, обладающих
максимальной биологической активностью,
имеет максимум при определенной исходной
концентрации биологически активного
вещества, то есть при его определенной дозе.
Если доза меньше этой величины, то
«активных квантов» мало; но если доза велика, то,
несмотря на обилие молекул введенного
вещества, концентрация «активных квантов»
оказывается вновь незначительной. В
результате зависимость «доза — эффект»
становится парадоксальной — она определяется так
называемым законом Пуассона, которому
подчиняется множество физических и
химических явлений.
То, что гипотеза о существовании
«активных квантов» представляет собой не
умозрительную математическую модель, недавно
нашло прямое экспериментальное
подтверждение: при исследовании распределения
молекул биологически активных веществ и их ком-
75

плексов с белковыми рецепторами на
поверхности клеточных мембран было показано,
что они действительно образуют
конгломераты, распределенные по закону Пуассона.
Интересно, что рассмотренная модель
предусматривает возможность
существования более сложных зависимостей «доза —
эффект», с двумя и более максимумами.
Такие зависимости, еще более
удивительные с точки зрения общепринятых
теоретических представлений, наблюдаются,
например, в случае уже упоминавшихся
иммуностимуляторов и противоопухолевых
препаратов растительного происхождения.
Математическое моделирование физико-
химических процессов, происходящих в
живой клетке, имеет не только чисто научный
интерес. Математическая модель, основанная
на четкой физико-химической схеме и
содержащая ограниченное число легко измеримых
параметров, позволяет предсказывать
поведение биологически активных веществ при
различных концентрациях, оптимизировать
использование лекарств, подбирать
оптимальные дозы, исходя из биохимической
индивидуальности организмов.
Кандидат химических наук
С. Н. БУШ ЕЛ ЕВ
V\s r.v*ем
в редакцию
Ищите хроматограф!
В статье «Не боги горшки
обжигали» («Химия и жизнь»,
1987, № 12) меня более всего
заинтересовали фотографии
ритуального сосуда,
опубликованные на с. 68 (на фото
воспроизведены слева). Дело в том,
что я регулярно применяю в
своей лабораторной практике
весьма похожий сосуд (на фото
справа), и относительные
размеры горлышек, приделанных
к нему, примерно такие же,
как на фото слева. Абсолютные
величины в статье, к сожалению,
не указаны, но что касается
моего образца — они прекрасно
известны каждому химику:
диаметр тех горлышек, что
поуже,— 14,5, а того, что
пошире — 29 мм. Это стандартные
взаимозаменяемые шлифы.
Лично я использую посудину
с пятью горлышками для
проведения химических реакций,
требуюших постоянного
контроля. Два шлифа занимаю
электродами рН-метра, еще один —
термометром, остальные
бюретками, но возможны и иные
варианты. Интересно, каков был
ритуал давних предков, если
для него тоже требовалась пя-
тигорлая колба? Да и ритуал
ли это был?
История мне известна в
основном по школьным учебникам.
А в них, между прочим,
сказано, что в древние погребения
вместе с телами покойников
клали орудия труда (видимо,
в расчете на современных
археологов, под прикрытием
сказки о загробной жизни).
Представляю, с какой болью
отрывали от себя этот
необходимейший прибор заботливые
предки — его и в наше-то время
достать не так легко. Теперь
вы понимаете, почему в древних
курганах не находят
магнитофонов, лазеров,
хроматографов... Не потому, что древняя
наука их не знала, а просто
из-за того, что это был
недосягаемый, как и сейчас, дефицит.
Вы бы положили в могилу даже
самого дорогого вам человека
хроматограф, на добывание ко-
торого угрохали два года жизни?
То-то!
И все же терять надежду
не стоит: в древности люди
были куда щедрее и
великодушнее — надо искать... Кстати,
интересно, что будут думать
о развитии науки нашего
времени археологи 4000-го года?
О. Г. БАРИНОВ,
Москва
76

^^/игж^см^с- ^n^pMJvc
Если вы только в этом году подписались на наш журнал, то можете и не знать,
что в № 12 за прошлый год наш Клуб объявил конкурс. Специально для вас
повторяем его условия.
Конкурсы нашего Клуба стали уже традицией. Не будем отступать от нее и в
этом учебном году. Но на этот раз конкурс объявляют совместно Всесоюзное
химическое общество имени Д. И. Менделеева и наш Клуб. Призы победителям —
десять путевок в пионерский лагерь «Орленок», где летом в одну из смен соберутся
лучшие юные химики со всей страны.
Итак, условия конкурса. До 1 апреля 1989 года мы принимаем ваши
самостоятельные работы, выполненные дома или в кружке. Темы такие:
1. Как можно определять нитраты в овощах? Предложите возможные методики,
проведите исследования, изложите результаты.
2. Считают, что дождь и растаявший снег — самая чистая вода. Проведите
исследования, которые могли бы подтвердить или опровергнуть это мнение.
3. Попробуйте сделать химические часы — растворы, сами по себе меняющие
окраску через определенные интервалы времени.
Если вам не приглянулась ни одна из этих тем, то выберите любую другую, но
интересную всем. Не забудьте указывать литературу, которая помогала вам
в работе.
Напоминаем еще раз: крайний срок — 1 апреля 1989 года. На конверте
сделайте пометку «на конкурс», обязательно укажите точный адрес, полное имя,
отчетство и фамилию, класс и школу.
Желаем успеха!
итоги конкурса
В прошлом году наш Клуб проводил
экспериментальный конкурс,
состоящий из пяти заданий. Продолжаем
обсуждать его итоги. На сей раз —
задание четвертое.
4. Определите массовое и мольное
соотношение иодида калия и иода в
йодной настойке. Для чего в настойке
нужен КП Определите такжег
увеличивается или уменьшается концентрация
иода, если настойка длительное время
стоит в открытой склянке. Для
проведения исследований вам понадобится
тиосульфат натрия (фиксаж), крахмал,
аптечная пипетка и маленькая мензурка,
которую тоже можно купить в аптеке.
Клуб Юный Химик
77

На первый взгляд это задание
кажется несложным, однако и в нем есть
немало подводных камней.
Начнем с первой, наиболее простой
части задания. Чтобы определить
концентрацию иода в растворе, надо
приготовить сначала раствор тиосульфата
натри я с известной концентрацией и
использовать его для определения
количества иода в образце в
соответствии с реакцией 2Na2S203 +12 =
= Na2S4C>6 + 2Nal. Так и поступило
большинство участников конкурса.
Трудности на этом этапе возникли лишь
у Сергея Корчинского (с. Семио-
зерное Кустанайской обл.). Он не
нашел в учебнике уравнения этой
реакции и поэтому поступил так:
взвесил 1 г иода (полученного
возгонкой при нагревании смеси KI с
хлорной известью), приготовил из него
раствор и узнал, какой объем
раствора ЫагЗгОз требуется для полного
связывания 1 г иода. Теперь уже
легко методом сравнения узнать, сколько
иода содержится в настойке.
Л как узнать, сколько в настойке
иодида калия? Здесь возможно
несколько вариантов. Например, такой:
полностью выпаривают известное
количество настойки, остаток нагревают,
чтобы удалился весь иод, и потом
взвешивают оставшийся KI. Так
определяли содержание KI Владислав Звы-
чайный, Кирилл Зуев (Ленинград),
С. Корчинский, Михаил Смушкин
(Саратов); Михаил для разделения Ь и KI
применял экстракцию иода бензином.
Другой способ таков: окисляют
KI до \ч с помощью Н2О2 и
определяют содержание 12 до и после
окисления. Разность дает количество
иода, содержащееся в виде иодида.
Такой способ применил Сергей
Чиненое (Волчанск Свердловской обл.).
Зачем в настойку добавляют KI?
Сам иод в воде почти нерастворим
@,03 % при 20 °С); чтобы повысить его
растворимость, добавляют спирт и KI,
который образует с U хорошо
растворимые в воде полигалогениды, в
основном К I I 2 (ИЛИ К1з).
Но, может быть, все эти анализы
излишни? Ведь концентрация раствора
иода указана на этикетке, а из
справочников можно узнать также,
сколько добавляют в раствор KI. Однако
задание было вовсе не
бессмысленным. Оказывается, экспериментально
определенный состав раствора иода
может отличаться и весьма
значительно от справочных значений. Состав
йодной настойки, как указано в
Большой Медицинской Энциклопедии,
следующий: 12 — 5 частей, KI — 2 части,
воды и спирта (95 %-ного) — до
100 частей. В справочнике М. Д. Маш-
ковского €< Лекарственные средства»
разъясняется, что означают «части»:
содержание 1г и KI дается в граммах,
тогда как растворитель добавляется до
100 мл. Следовательно, концентрации
в растворе должны быть такими:
иода — 50 г/л = 0,197 моль/л,
йодистого калия — 20 г/л = 0,12 моль/л.
Массовое соотношение 12=К1 = 5:2, а
78
Клуб Юный Химик

мольное — 63:2. Некоторые
участники конкурса получили очень
близкие к этим значения, у других же
наблюдались отклонения. Они могут
быть связаны и с ошибками в методике
анализа, расчетов, и с объективными
причинами. Давайте рассмотрим их
подробнее.
1. Кристаллический тиосульфат —
это пятиводный кристаллогидрат
Na2S203- 5H20. Если это не учитывать,
ошибка будет очень большой. Соль,
долго хранящаяся на воздухе,
выветривается, то есть теряет часть воды,
прозрачные кристаллы мутнеют,
становятся белыми. Поэтому в
аналитических лабораториях сначала по
навеске готовят раствор с
приблизительной концентрацией, а затем ее
уточняют, используя одну из
следующих реакций:
К2Сг207 + 6KI + 7H2S04 =
= 3l2 + Cr2(S04K + 4K2S04 + 7H20 и
2KMn04 + 10KI + 8H2S04 =
= 512 + 2MnS04 + 6K2S04 + 8Н20.
Точные растворы бихромата или пер-
манганата калия готовят по навеске,
KI берут в избытке, а выделившийся
иод оттитровывают раствором
Na2S203.
2. Если титровать иод без
индикатора, то трудно заметить момент,
когда полностью обесцвечивается
раствор. Но если сразу же добавить
к раствору иода крахмал, то
образуются темно-синие хлопья. При этом
иод, адсорбированный на крахмале, с
трудом переходит в раствор, это
тоже дает ошибку в анализе. Поэтому
крахмал прибавляют в конце
титрования, когда раствор иода становится
бледно-желтым.
3. Раствор тиосульфата должен быть
разбавленным, иначе пострадает
точность анализа. С. Чиненое использовал
25 %-ный раствор Na2S203, и в
результате на титрование расходовалось всего
от 3 до 6 капель раствора, что,
конечно, привело к большой ошибке.
На практике используют растворы с
концентрацией от 0,25 до 2,5 %.
Объем раствора Na2S203 измеряют с
помощью калиброванной бюретки,
пипетки, цилиндра, а если их нет, то
приходится считать капли раствора,
предварительно определив их объем,
например, с помощью аптечной
мензурки. Обычный объем капли — от
0,03 до 0,05 мл.
4. Если для разбавления брать
водопроводную воду, то содержащийся
в ней хлор частично окислит KI из
настойки и результаты анализа
окажутся завышенными, хотя и ненамного.
И все же, если даже учесть все
возможные источники ошибок, йодная
настойка не всегда получается 5 %-ной:
концентрация иода в ней может
изменяться от 4,0 до 5,2 %. В чем же дело?
Обратите внимание на срок годности,
указанный на этикетке. Дело в том, что
иод медленно реагирует со спиртом,
окисляя его до ацетальдегида,
уксусной кислоты, этилацетата. Реакция
ускоряется на свету, правда, KI
замедляет ее. Для проверки действия света
мы специально взяли две ампулы с
раствором иода (в упаковке
стоимостью 22 коп. находится 10 ампул по
1 мл); из надписи следовало, что
срок годности этой партии истек в
июне 1988 г. Одну ампулу вскрыли
сразу и оттитровали 0,037 М раствором
Na2S203. В 0,96 мл раствора оказалось
0,039 г 12, что соответствует 4,06 %
(в граммах на 100 мл). Другую
ампулу поместили на несколько часов
рядом с 60-ваттной лампой. В
результате в 0,95 мл раствора оказалось
лишь 0,033 г 12 (около 3,5 %).
Теперь понятно, почему на упаковке
пишут: «Хранить в темном месте».
Во второй части задания мы
просили установить, как изменяется
концентрация раствора иода в открытой
посуде. Предсказать результат без
эксперимента трудно, хотя некоторые
участники конкурса пытались это сделать.
Дело в том, что все здесь зависит
от условий: температуры, циркуляции
воздуха, диаметра и формы сосуда
и даже расстояния от поверхности
раствора до верхнего края сосуда. Что же
касается методики, то возможны
варианты. Если раствора много, то
можно оставить его испаряться и через
определенные промежутки времени
брать небольшие пробы равного объе-
Клуб Юный Химик
79

ма и определять в них количество иода.
Более удобен другой вариант:
готовят несколько одинаковых образцов
и анализируют их по очереди. Для
этой цели как раз удобен иод в
ампулах. Надо взвесить все ампулы,
аккуратно вскрыть их. (Обязательно
сохраняйте перенумерованные вместе с
ампулами осколки, чтобы потом
определить массу пустой ампулы и массу
раствора: не все ампулы заполняют
одинаково.) Спустя какое-то определенное
время возьмите очередную ампулу,
аккуратно перенесите ее содержимое в
стакан или колбочку с водой и
определите количество иода в образце. Вот
какие результаты получились, когда
ампулы выдерживали при
температуре 30 °С.
№
амп.
Время,
Масса

ИСХОДНОГО

раствора, г
Масса
иода, г

Концентрация
иода, %
1
2
3
4
5
6
7
8
9
0
9
21
32
56
82
106
128
152
0,95
0,95
0,93
0,99
0,94
0,98
0,92
0,98
0,99
0,0430
0,0422
0,0390
0,0366
0,0313
0,0240
0,0160
0,0134
0,0085
4,10
4,35
5,07
5,30
6,25
6,65
5,93
5,58
4,48
Посмотрим теперь, какие
результаты получили участники конкурса. Из
таблицы следует, что общее
количество иода и его концентрация могут
изменяться в противоположных
направлениях. Действительно, пусть из
10 мл 5 %-ного раствора (он
содержит 0,5 г иода) испарилось 0,1 г 1г
и 1 мл растворителя — тогда
концентрация иода понизится до 4,5 %. Если
за то же время испарится 2 мл
растворителя, то концентрация раствора
останется неизменной, а если 3 мл —
повысится до 5,7 %. Если к тому же
учесть, что содержащийся в растворе
KI может окисляться кислородом
воздуха, особенно на свету, то нельзя
исключить полностью и такой вариант:
вначале будет увеличиваться и
концентрация, и общее содержание иода в
растворе. Однако экспериментально
этот вариант наблюдать не удалось.
Так, у В. Звычайного в течение
четырех часов масса настойки
уменьшилась на 18 %, из которых 16 %
приходится на долю растворителя и 2 % —
на долю иода. С. Чиненов оставил
открытую настойку на сутки, при этом
количество иода в ней уменьшилось
на 20 %.
Большинство участников конкурса
обнаружили, что со временем
концентрация иода увеличивается. Об этом
сообщает, например, С. Корчинский.
Более того, когда он вылил
содержимое аптечного пузырька в чашку
Петри, на ее дно через некоторое
время выпали кристаллы иода. «Думаю,
что это происходит потому,— пишет
Сергей,— что спирт быстро испаряется,
растворимость иода^ падает, и он
выпадает на дно чашки в виде мелких
кристалликов». Действительно, спирт
испаряется намного быстрее воды, а
содержащегося в растворе иодида
калия может не хватить на связывание
всего иода, особенно если часть KI
окислилась. Кристаллики иода на дне
сосуда через 10 дней, когда объем
раствора уменьшился вдвое,
обнаружил также В. Зуев. Концентрация иода
при этом повысилась в 1,7 раза,
судя по результатам титрования.
Сходные данные получил и М. Смушкин.
80
Клуб Юный Химик

Более подробно изучил изменения
в растворе со временем И. Михайлов.
Он получил такие результаты:
С, , моль/л
Время, сутки
12
16
30
42,7 43,2 46f0 47,5 53,5
0,213 0,216 0,230 0,237 0,267
Здесь V|Ma2s203 — объем 0,05 М
раствора Na2S203, пошедшего на
титрование 5 мл раствора иода
(приводится среднее из 2 измерений).
Концентрация иода определяется по
формуле С, =
rNa?S?0<
0,05
Множитель 2 в
5 - 2
знаменателе вводится потому, что
1 моль \у реагирует с 2 моль Na^O^.
Нам осталось обсудить последнее,
пятое задание конкурса. Но это мы
сделаем в следующий раз.
И. ЛЕЕНСОИ
ВОЗМОЖНЫ ВАРИАНТЫ
Ну что еще нового можно рассказать
о коэффициентах в уравнениях
химических реакций? Как будто эта тема уже
полностью исчерпана. Но оказалось,
что нет. В прошлом году
американский журнал «Journal of Chemical
Education» A987, т. 64, № 3, с. 247)
познакомил читателей с оригинальным
методом Арсесио Гарсиа. Метод
привлекателен своей простотой, с его
помощью можно легко подобрать
коэффициенты даже в весьма сложных
случаях, когда, например, трудно
определить степени окисления тех или иных
элементов или когда какой-то элемент
фигурирует одновременно в
различных степенях окисления.
Суть метода такова. Скелетное
уравнение химической реакции,
показывающее наборы веществ, вступающих в
реакцию, и продукты их превращения,
разбивается на две полуреакции. В
одну из них входят соединения,
которые содержат атомы одинаковых
элементов (за исключением О и Н).
Остальные соединения составляют
вторую полуреакцию; в нее при
необходимости можно включать и
некоторые соединения из первой
полуреакции. Затем обе полуреакции
уравнивают, складывают и получают
суммарное уравнение с искомыми
коэффициентами.
Процедура уравнивания
полуреакций имеет свои особенности, свой
порядок. Сначала уравнивают по атомам
всех элементов, кроме О и Н;
затем уравнивают по Н, добавляя в
левую или правую часть уравнения
молекулы Н20. Наконец, уравнивают по О,
добавляя в левую или правую часть
уравнения «атомарный» кислород
(будем обозначать его О).
При сложении уравненных
полуреакций «атомарный» кислород должен
исчезнуть (сократиться), поэтому
перед сложением подбирают
соответствующие множители для полуреакций.
Следует оговориться, что
«атомарный» кислород (О ), которым мы
будем манипулировать, не имеет ничего
общего с реальной химической
частицей — атомарным кислородом О,
который действительно может участ-
Клуб Юный Химни
4 Химия и жизнь №
81

вовать в некоторых химических
реакциях. В методе Гарсиа — это
гипотетическая частица, добавляемая в левую
или правую часть уравнения
полуреакции для достижения баланса по
кислороду.
И второе замечание. Вместо
«атомарного» кислорода в принципе для
уравнивания полуреакций можно
использовать и «атомы» других
элементов — Н_, F_, S и т. п.
У ионных реакций — своя
особенность. Здесь, вслед за
уравниванием всех элементов, кроме О и Н,
надо сделать дополнительный шаг —
уравнять заряды. В кислой среде
баланс по зарядам регулируется
добавлением ионов Н+, в щелочной —
ионов ОН-.
Давайте испытаем метод Гарсиа на
конкретных примерах.
Пример 1.
FeAsS + HN03 -Fe(N03K +
кони *
+ H3As04+H2S04+N02+H20
Полуреакции:
FeAsS + HNO3 -Fe(N03K +
+H3As04 + H2S04
HN03 -N02 + H20
В первую полуреакцию вошли FeAsS
и продукты его превращения. В ее
левую часть добавлена также HN03,
поскольку Fe в правой части
присутствует в виде Fe(N03K. Вторую
полуреакцию составляют HN03| N02 и
Н20. Как видим, НЫОз вошла в обе
полуреакции.
В обеих частях первой полуреакции
содержится по одному атому Fe, As и S,
поэтому их уравнивать не надо.
Однако, чтобы уравнять азот, в левой
части перед HN03 ставим коэффициент
3. Теперь в левую часть первой
полуреакции необходимо добавить одну
молекулу воды — в этом случае мы
получим баланс по Н:
FeAsS + 3HN03 + H20 -
-Fe(N03K + H.AsO, + H2S04.
Подсчитаем теперь количество
атомов кислорода в обеих частях
последнего уравнения. В левой части —
10 атомов, в правой — 17. Для
баланса по О необходимо в левую
часть добавить семь Oj
FeAsS + 3HN03 + Н20 + 70_ =
= Fe(N03K + H3As04 + H2S04.
Аналогичным образом найдем
окончательное уравнение второй
полуреакции:
2HN03 = 2N02 + Н20 + 0_.
Как видно из двух последних
уравнений, атомарный кислород О^
оказывается в разных „частях
полуреакций и в разных количествах.
Чтобы при их сложении он исчез, надо
вторую полуреакцию умножить на
коэффициент 7. Тогда после
суммирования получим:
FeAsS + 17HN03 = Fe(N03K +
+ H3As04 + H2S04 + 14N02 + 6H20
Пример 2.
NH4CNS + KMn04 + H2S04 -
MnS04 + N2 + CO2 + K2S04 +
+ н2о
Полуреакции:
NH4CNS + KMn04 + H2S04
-MnS04 + Na + C02 + K2S04 +
+ н2о
KMnQ4 + H2S04 -K2S04 +
+ MnS04 + H20.
На первый взгляд может
показаться, что здесь допущена какая-то
ошибка: первая полуреакция
полностью повторяет исходное скелетное
уравнение. Однако, ошибки здесь нет.
При составлении первой полуреакции
мы взяли за исходное вещество
роданид аммония. А элементы, входящие
в его состав, также есть во всех
продуктах реакции.
Вторая полуреакция составлена,
исходя из того, что продукт
превращения КМп04—MnS04. Остальные
вещества добавлены в соответствии с их
генетическими связями.
Уравниваем полуреакции и
суммируем их:
51 NH4CNS+2KMn04+2H2S04+
+ 20^= N2 + СО2 + K2S04 +
+ 2MnS04 + 4H20
2|KMn04 + 3H2S04 =
= K2SQ4 + 2MnSQ4 + 3H2Q + 5Q^
5NH4CNS + 10KMnO4 + 16H2S04 =
= 5N2 + 5C02 + 7K2S04 +
+ 14MnS04 + 26H20.
Пример 3.
Этот пример взят из заметки И. Ура-
зовского A987, № 4, с. 74), в которой
Клуб Юный Химик

весьма трудоемкое решение было
основано на использовании элементов
матричной алгебры:
KMn04+H2S-*K2S04+K2S203+
+MnS+S+H20
Полуреакции:
KMn04+H2S ►K2SO4+K2S2O3+
+ MnS+H20
H2S »S + H20
Уравняем полуреакции, суммируем:
1 |4KMn04 + 7H2S = K2SO4 +
ЭКА НЕВИДАЛЬ
^%кмск^ 'Ш-^^^^ ч+л^ь^
Вид гусеницы у непосвященного обычно
вызывает неприязнь. Зато биолог знает,
что это существо — хороший объект
исследования. На гусенице, например, легко
изучать проявления биогенетического
закона, который гласит: эмбриональное
развитие особи отражает и повторяет
важнейшие этапы эволюции той группы
животных, к которой особь относится.
Вспомните бабочку. Четкая граница
отделяет ее выпуклые, поделенные на
мельчайшие ячейки глаза от окружающих
тканей.
А теперь вглядитесь в портрет гусеницы
(фото 1). Граница ее глаза нечеткая,'
ломаная. Да и сам глаз — это
беспорядочное скопление окрашенных
чувствительных клеток без характерных для
насекомых ячеек-фасеток. Гусеница в отличие
от бабочки различает только свет и тень,
Клуб Юный Химик
+ K2S203 + 4MnS + 7H20 + 20_
2|h2s + Q_ = s + н2о
4KMn04 + 9H2S = K2S04 + K2S2O3 +
+ 4MnS+2S+9H20
Метод безэлектронных полуреакций
может оказаться доступным даже для
тех, кто только приступает к
изучению химии и пугается уже самого
вида сложных химических реакций.
А. М. АФАНАСЬЕВ
но не видит четких очертаний предметов.
Почему же такая разница? Во-первых,
гусеница — это еще не бабочка, она не
летает и смотреть ей вроде бы не на
что. Но главное, гусеница — эмбрион
бабочки — во многом походит на червя:
ведь бабоч ки, как и все насекомые,
произошли от червеобразного предка. А у
многих червей, в том числе и у всем
известного дождевого, настоящих глаз
нет. Но свет червь видит, потому что по
всей поверхности его тела рассеяны
крохотные глазки, которые не способны
улавливать форму предметов, но хорошо
отличают свет от темноты. Больше всего
глаз расположено на головном конце червя.
У гусеницы светочувствительные пятна
тоже разбросаны по всему телу (фото 2)
и больше всего их в головном сегменте.
Такие глаза помогают гусенице вовремя
спрятаться от палящего солнца под какой-
нибудь листик. Они также сигнализируют,
что лист уже обглодан, весь испещрен
отверстиями, и пора переползать под новый.
Со временем, у взрослого насекомого —
бабочки, эти странные пятна на голове
превратятся в настоящие глаза.
^_^ Н. КОСТЫРЯ
83
4*

Архив
Читайте
Андрея Платонова.
То, что вам предстоит прочесть, есть первая книга
Андрея Платонова, без исправлений и изъятий.
Она была написана в Воронеже
двадцатидвухлетним мелиоратором Андреем Платоновичем
Климентовым и напечатана там же под
псевдонимом, ныне известным всякому читающему
человеку.
Малая эта брошюра с 1921 года не перепеча-
тывалась. Причиной тому, пожалуй, не
техническая наивность, на нынешний взгляд, некоторых
умозаключений, не ошибочность некоторых
прогнозов, а скорее острота и непривычность
суждений. Например: «Электричество — легкий
неуловимый дух любви: оно выходит из всего и входит во
все, где есть энергия». Или: «Человечество спало
до сих пор в трудовом сне и благодаря этому
уцелело». Или так: «Электрофикация технически
осуществляет коммунизм в производстве...»
Удивительно, как в начале двадцатых годов,
в стране с полуразрушенным хозяйством
Платонов ухватил самую суть энергетической
проблемы — и увидел одновременно назревающую
незаметно экологическую опасность, которая гораздо
позже стала болевой точкой всей планеты. Может
быть, потому он и стал мелиоратором, чтобы
лечить (как он сам говорил — ремонтировать)
измученную землю. И всю его жизнь — умер
Андрей Платонович 5 января 1951 года —
техника и наука были для него такими же
источниками вдохновения, как и литература. Художник и
инженер-практик, он размышлял о том, как спасти
землю от невыносимых нагрузок, как накормить
людей, как дать миру энергию. Один из героев
Платонова «стал думать об электричестве, что
всегда доставляло удовольствие». Похоже, такое же
удовольствие испытывал сам автор, уверенный с
молодости в том, что электрификация в конце
концов изменит и внутреннюю сущность людей.
Что же побуждает нас возвращаться к
Платонову, искать в архивах и в старых журналах то,
что было скрыто долгие годы — неужто только
особая образность, невероятный строй мышления,
свой, ни с чем не спутаешь, язык? Да, все это —
но не только это.
«Читайте Андрея Платонова...— писал
драматург Александр Гельман.— Сегодня надо издать,
доиздать все, что он написал, потому что как
никто другой Андрей Платонов понимал, что если
управление не соединить с ценностями культуры,
если управление не пронизать вечными уверен-
ностями человечества, то все выйдет наоборот,
а не так, как хотелось бы, и уже не поймешь,
что и хотелось».
Довольно пояснений. Читайте Андрея
Платонова.
Доктор технических наук
Е. И. ТАУБМАН

Электрофикация
(Общие понятия)
Андрей ПЛАТОНОВ
Электрофикация есть такая же революция в технике, с таким же значением,
как Октябрь 17 года.
Именно по электрофикации можно понять ценность Октябрьской революции.
С введением ее в жизнь все лицо заводов, мастерских, все лицо труда
переменится. Больше того, от перемены труда изменится и самый характер и самая
сущность людей.
Главное определение понятия электрофикации в том, что она есть более
выгодный способ передачи энергии на расстояние, чем все раньше бывшие и
существующие теперь.
Электрофикация, значит, самым экономным образом разрешает великий вопрос
техники — передачи силы на большие расстояния с наименьшей утечкой ее при
этой передаче.
Второе — это то, что никакая из известных человечеству сил во вселенной
не поддается так легко и с такой малой непроизводительной потерей силы
трансформации (превращению в другую силу. Есть еще трансформация такая,
когда величины электрического тока — сила и напряжение — взаимно изменяются
одна за счет другой).
Третье — электрофикация дает экономию в машинах (в их числе, материале,
величине), экономию в числе рабочих, экономию в месте для силовых
установок, увеличивает прочность рабочих механизмов (прочность электромоторов по
сравнению с другими двигателями во много раз выше), экономит смазочные

материалы, упрощает уход за моторами, понижает уровень напряжения
сознания при труде — и многое другое, что пока трудно учесть, несет электрофикация.
Какие теперь существуют способы передачи энергии?
На земле источники, т. ск. колодцы сил, распределены очень неравномерно.
Где очень много таких источников, складов силы, а где лежат мертвые
непроходимые пустыни без признака на залежи энергии.
Хотя с движением науки вперед это все больше опровергается и все больше
доказывается, что энергия в разных своих видах залегает везде по вселенной
и как будто даже равномерно, только она имеет разные, неизвестные нам пока,
формы. И чем больше человек научается переводить неизвестные формы
энергии в известные ему, тем больше он находит силы везде. (Напр., много говорят
о могущественной невиданной энергии радия, но дело в том, пока мы не
научились трансформировать, превращать лучеиспускание этого металла в известную
нам полезную форму энергии, которую прямо можно использовать,— в
электричестве, движение и т. д.— радий рдя нас хрустальный дворец, к которому еще
не сделан никем ключ. Есть частичное использование радиоактивных лучей в
медицине. Но там используется только ничтожная часть мощности радия,
маленькая возможность его способностей.)
Но мы берем современный уровень науки и видим, что полезная энергия
на нашей планете залегает очень неравномерно: то оазисы, плодородные зеленые
места, то пустыни.
Какие же эти залежи сил? — Это угольные месторождения, месторождения
нефти, лесные и торфяные разработки, водопады, пороги и вообще водные напоры,
все реки — весь белый уголь.
Дальше идет пока мало использованная форма энергии — атмосферные потоки —
ветры, т. наз. серый уголь, хотя правильнее было бы назвать его голубым углем.
Еще дальше идут химические процессы, тоже пока совсем почти не
использованные для рабочих целей.
Прежде всего скажем про чудесную реакцию окисления, которая вечно
происходит во вселенной.
Материя всей земли сгорает, т. е. соединяется с кислородом атмосферы. В этой
мировой химической реакции участвуют и выделяются у нас под ногами и над
головой неизмеримые почти бесконечные силы, а мы их еще не умеем заставить
вращать наши станки и динамо. Горит не только солнце, но и земля, горит
один жаркий неугасимый костер и его теплом топится бесплодная вселенная,
а не наши котлы.
Бесконечно много форм и количества имеет энергия вселенной, но мы еще сами
слабы и не покорили их.
Нашли только несколько грошей и ими живем и играем.
Задачи техники — итти передовым отрядом на завоевание энергии. Если мы
завоюем энергию, т. е. научимся бесполезные и неизвестные по своей форме
силы превращать в полезные, известные, то мы воистину покорим мир, все.
Ибо мир есть явление силы, сплошная полная бездонная энергия.
Тогда человечество станет совершенным абсолютным существом, когда оно весь
стихийный безумный мир переведет на простое вращение шкива и когда оно
в сознании поймет, какова сущность самого этого движения — вращения.
Пока мы можем только переводить некоторые немногие формы энергии, до
тех пор для нас энергия на земле — где есть, а где нет. Но люди живут
по всей земле и энергию нужно распределять почти равномерно тоже по всей земле.
Это осуществляется транспортированием, переброской энергии.
Но каким?
Простым, почти первобытным до сих пор, и на наш взгляд будущих электро-
фикаторов — чудовищным и жалким, как будто люди действительно стали воду
решетом таскать.
Транспорту, передаче, благодаря отсутствию электрофикации, поддавались не
все, даже известные полезные формы энергии.
86

Водные и атмосферные напоры, например, передать было невозможно.
Можно только нагружать вагоны углем, нефтью, дровами, торфом у самых
месторождений их и перевозить к пунктам, где никаких естественных
источников силы не было.
Передача энергии на расстояние была и есть сейчас просто перевозка
материалов, в которых залегает энергия.
И сейчас таким передатчиком сил служат железные дороги больше всего.
Следовательно, задача техники и, отчасти, электрофикации в том, чтобы
залежи, неровные горы энергии, распределить равномерно, пропорционально количеству
населения и высоте промышленной и общей культуры.
Переброской угля, нефти, торфа и дров это и осуществляется.
Трудность и большая стоимость такого транспорта, явная бесхозяйственность
этой системы теперь видна всем.
Нужно содержать дорогие, сложные, пожирающие огромное количество труда,
железные дороги, по которым перебрасывается энергия в бесплодные, т. сказать,
сухие промышленные пункты.
Даже по привозе топлива на место мы, без электрофикации заводов,
затрачиваем его во много раз больше, чем собственно нужно для данной
производственной цели. Об этом будет сказано потом.
Тяжелый дорогой теперешний транспорт энергии по желдорогам убедителен
для каждого, кто видел его, и говорить о нем нечего.
Электрофикация же дело упрощает и в несколько, очень во много раз,
удешевляет такой транспорт энергии.
Все лицо техники меняется, и даже поверхность земли при электрофикации
будет не та, что сейчас.
Как же будет осуществляться транспорт энергии при электрофикации?
В ответе на этот вопрос и заключается главная сущность электрофикации.
При электрофикации сила, в виде угля, нефти и т. д., не везется никуда
с места добычи, а тут же перерабатывается в электричество и уже
электрический ток транспортируется, но не по желдорогам, не по дорогим рельсам
с тяжелыми паровозами, а по тонким дешевым проволочкам.
В этом все. Вся красота электрофикации — в ее сравнительной выгоде перед
всяким другим транспортом силы. Выгоде во много раз, сбережении труда в
бесконечно нарастающую цифру.
На месте выемки из земли угля, на торфяных разработках, на водопадах и т. д.
строятся прямо несколько больших мощных электрических станций. В своих
немногих топках они сжигают добываемое топливо и через турбины и динамо-
машины превращают это топливо в электрический ток. Потом этот ток по
проволокам передается далеко по окружности, в места, где нет естественной силы,
и там его трансформируют во что угодно, благодаря гибкой природе
электричества,— в свет, вращение станков, теплоту или химическую энергию.
Если раньше для транспорта силы требовались дорогие сооружения, как жел-
дороги, пожиравшие массу ценностей и четверть или третью часть (смотря по
расстоянию) переносимой энергии потребляли на самих себя, т. е.
непроизводительно, то при электрофикации этого не будет: при передаче энергии по проводу
непроизводительно будет теряться самая небольшая часть переносимой силы.
При всяком движении мы сталкиваемся с явлением сопротивления. И вот
сопротивление желдорог при движении по ним энергии во много раз больше
сопротивления провода при движении по нем тока.
Это можно доказать цифрами, но и для всякого далекого от электричества
человека тут все ясно. Ясно можно представить, вообразить эти два процесса
передачи, и сами явления покажут грубую разницу.
Сопротивление провода бегущему по нему току зависит от трех величин:
удельной сопротивляемости, величины постоянной, зависящей от природы материала,
из которого сделан провод (для меди это удельное сопротивление
равняется 1/57),— длины провода и его сечения.
87

Эти три величины находятся в таком отношении, что общее сопротивление
провода равно удельному сопротивлению, помноженному на длину провода и
разделенному на его сечение. Следовательно, сопротивление прямо пропорционально
двум величинам — удельному сопротивлению материала и длине провода и обратно
пропорционально его сечению.
Так. А при передачах сил железным транспортом каково будет сопротивление?
Бесконечно большее, товарищи.
Его можно также вычислить в точных наглядных убедительных цифрах, и у вас
получится непроходимая чудовищная разница.
Формулы сопротивления желдорог и других видов транспорта перебрасываемым
по ним материалам с запасами сил имеют бесчисленное количество цифр.
Разница между этими двумя цифрами (сопротивление провода и сопротивление
всякого другого транспорта) и заставляет коммунистическое правительство
России прибегать к экстренной электрофикации страны. Каждый час отсутствия
у нас электрофикации приносит миллиарды убытков и горы трупов, если
перевести бесполезную трату труда на потерю кусочков жизни в каждом рабочем
человеке.
Сопоставьте эти две цифры двух сопротивлений при переброске энергий и в
результате вы получите необходимость немедленной электрофикации, т. е. в первую
голову постройки электростанций на местах добычи топлива или у водных и
атмосферных напоров.
При всякой другой передаче энергии есть много таких моментов в
промежутках этой передачи, где много пропадает бесполезно самой энергии.
Путь угля от шахты до топки — это крестный путь, где самая драгоценная
красная кровь жизни съедается страданиями сопротивления.
Но, конечно, в выгоде передачи не вся суть электрофикации и не это одно
заставило Россию пойти на героический труд изменения всей технической
системы хозяйства.
Электрофикация технически осуществляет коммунизм в производстве, она
централизует его, спаивает в одно и уничтожает кустарнические теперешние способы
добычи сил. Сейчас, что ни мастерская, что ни какое-нибудь ничтожное
предприятие, то полная автономия, самостоятельность, техническая независимость.
Там свои кустарные средства добычи силы, свои котлы, двигатели и т. д. Отде-
ленность, «свобода», непроизводительное производство — вот что есть сейчас.
Это ликующие остатки капитализма.
Электрофикация кладет всякому кустарничеству, самостоятельности,
индивидуальности производства конец. Она замыкает все производство в кольцо, в
техническую машинную коммуну.
На место сстен слабосильных установок делается одна огромной мощности,
которая и снабжает по проводам все ячейки производства.
Тут тоже не меньший выигрыш, чем при транспорте энергии, т. к. если
вместо 10 десятисильных двигателей поставить один стосильный, то получится
не то же самое, а огромная разница: один стосильный двигатель во всех
отношениях гораздо выгоднее 10 десятисильных. В технике это давно известно.
Потом дисциплина в производстве, великолепие технического оборудования,
как-бы тишина труда — все это продукты электрофикации.
Вся промышленность, все хозяйство переходит на электрическую тягу, т. е.
ставятся везде электромоторы вместо теперешних двигателей внутреннего сгорания
и паровых машин.
Сейчас еще по многим производствам в каждой мастерской стоит особый
паровой котел и своя паровая машина, со сложными тяжелыми трансмиссиями
на станки.
Тогда же надо поставить на каждый станок или на несколько их
электромотор, который пускается только когда нужно и не трет зря ремни на холостом
ходу, как паровая машина с единой трансмиссией.
Еще и сейчас есть такие производственные пункты, где в каждой мастерской,
88

чуть ли не в каждом сарае стоит отдельный паровой котел и отдельная паровая
машина с бригадой механиков.
Теперь же, с электрофикацией, дело меняется таким образом, что данный
промышленный пункт или совсем не имеет своих двигателей, если он энергию
получает по проволоке издалека, скажем, из Донбасса, или если и имеет
самостоятельный силовой центр, то он у всего завода, у группы мастерских, только
один — электрическая станция, где топится только один, хотя и большой котел
и работает одна или две турбины, которые тянут динамо, а уже мастерские
снабжаются энергией опять-таки по проводам, а не самостоятельными
двигателями. Таким манером, промышленность механически централизуется.
Жечь ли уголь в двадцати топках или в одной — это разница. Хотя одна
большая топка на электрической станции, конечно, много больше одной из этих
двадцати, но все-таки разница ясная. Смазывать ли двадцать машин или одну,
две — тоже разница.
Содержать прислугу у двадцати двигательных установок или у одной — тоже не то.
Наконец, невозможно осуществить центры производства энергии огромной
мощности иначе, как не созданием электрических станций непосредственно у
залежей энергии в природе: у угля, на водяном напоре и т. д.
Невозможно без посредства электричества перекачать энергию из природы
в промышленность, в человеческую культуру.
Вы, например, сжигаете в больших топках огромное количество угля,
превращаете теплоту в пар, пар пропускаете через турбины, получаете колоссальные
количества механической энергии на турбинных валах, но некуда девать эту силу,
как ее перебросить в места потребления? — Невозможно.
Но передайте механическую энергию вала в динамо, т. е. превратите
движение в электричество, соедините динамо проводами с промышленными
пунктами — и вопрос решен. Создание мощных центральных силовых установок
невозможно без посредства электричества,— без электрофикации, следовательно, и всей
промышленности.
Но т. к. устройство центральных силовых установок — электрических
станций — есть способ наиболее выгодного и экономного использования
естественных средств, чем маленькие пуговки сил на бесчисленных пунктах
производства, то переход промышленности на электрическую тягу, связанный с
устройством центростанций, т. е. электрофикация, есть самый выгодный способ
снабжения промышленности энергией всех форм (двигательной, светом и др.).
Электрофикация не прихоть, не красота, а расчет, обыгрывание природы,
разница двух цифр — цифр количества затраченного труда на добывание энергии
до электрофикации и после электрофикации.
Коммунизм борется не только с капиталом, но и с природой. Электрофикация
есть наша лучшая дальнобойная артиллерия в борьбе с этой природой.
Электричество есть свет нашей земли, оно станет теперь вечно горящим
глазом вселенной и, может быть, ее первою мыслью. Ибо все можно найти во
вселенной, но мысль — только на земле. Никакая форма силы не превращается
в другую форму с такой покорностью и меньшей непроизводительной затратой
себя на самый процесс этого превращения, чем электричество.
Электричество — это универсальная энергия. Всякая другая сила может ее
произвести и она в ответ тоже может эту силу, которая произвела ее, обратно
воспроизвести.
Для производства электричества всегда нужна другая, более т. ск., простая сила.
Непосредственно из природы мы электричество получать еще не научились.
Добыть электричество можно из чего угодно — топлива, механической силы,
химической реакции и т. д.
И превратить обратно электричество в эти силы, которые родили его, тоже
чрезвычайно легко.
Электричество — легкий неуловимый дух любви: оно выходит из всего и входит
во все, где есть энергия.
89

Электрофикация еще решает вопрос о транспорте. Теперь уже ясно, что с паром
мы далеко не уедем. Если даже у нас будут миллионы паровозов — все равно
и такой транспорт человечество не удовлетворит.
Скорость паровых локомотивов очень ограничена, благодаря их конструкции,
сложности, сравнительно малой энергичности пара и пр. Паровозы очень
ограничены сами собой, старой идеей паровой машины, заложенной в них, и, главное,
непроизводительной потерей огромных количеств энергии, благодаря опять-таки
самой конструкции, заставляющей даже при стоянках поддерживать высокое
рабочее напряжение пара, т. е. жечь зря топливо.
Идея связи, которая при коммунизме будет особенно сильна, не может быть
разрешена паровым транспортом — ее разрешит транспорт электрический.
Как будут работать будущие электровозы — на аккумуляторах ли (т. е. возить
с собой запас энергии, как паровозы на тендерах возят уголь) или будут
получать энергию по проводу, как трамваи, сказать пока трудно, потому что вопрос
решится, вероятно, многими способами.
Аккумуляторы — острейший вопрос электротехники, и до нашей поры он не решен
удовлетворительно. Главное свойство хорошего аккумулятора (аппарата, куда,
т. ск., накачивается электроэнергия и где она сохраняется, перемещается и откуда
берется по мере надобности) — это малый вес и малый размер при большой
емкости и при малой утечке энергии через аккумуляторы при хранении.
Это пока не достигнуто. И аккумуляторы на практике применяются редко,
особенно в практике транспорта и тяжелой промышленности.
Часто аккумуляторы употребляют на телеграфе. Недавно их применил инженер
Махонин для электропоезда, но без дальнейших усовершенствований этот
электропоезд в обычный транспорт не войдет.
Передача по трамвайному способу, по проводам — очень дорогое сооружение.
Ведь тянуть эти провода придется над всеми ж. д. линиями на многие десятки
тысяч верст. В первое время после электрофикации транспорта будет, наверное,
смешанное решение вопроса: где будут ходить поезда на аккумуляторах, а где
получать энергию из проводов над головой.
Полное и самое практическое решение вопроса будет тогда, когда будет
изобретен способ беспроводной атмосферной передачи электроэнергии на расстояния
и когда не будут нужны такие дорогие посредники, как аккумуляторы или сеть
проводов.
До такой воздушной передачи осталось ждать не так долго: наш мир теперь
не тот, что пять лет назад, и что мы предполагали совершится через
тысячелетие — совершится завтра.
Электрический транспорт разрешает и вопрос о скорости и эластичности хода
ведущей машины. Под влиянием огромных скоростей, которые будут развивать
на наших дорогах электродвигатели, земля уменьшится под нашими ногами,
сожмется в комочек, а один из наших врагов, пространство понесет сильнейшее
поражение.
Паровозам недоступна скорость электродвигателей от характера конструкции
своей машины и самой природы начальной силы — пара. Так же, как и недоступна
эластичность хода.
Единение людей, с самой малой затратой времени, нельзя осуществить без
электричества.
В последнее время наукой доказано, что отапливать углем, нефтью или
дровами котлы для добычи пара вещь совсем нехорошая, потому что химическими
процессами из этих веществ можно добыть столько продуктов и такого качества,
что они в конечном счете дадут больше пользы, чем работа от простого
сжигания их в топках и превращения в тепло. Отсюда ясно, что нам можно
пользоваться только силами водяных напоров и атмосферных потоков, из них добывать
электричество, а не из нефти, угля и дров.
Из этих веществ мы будем, может быть, добывать энергию, но уже другим
путем: через возвратные химические процессы, что даст много больше.
90

При электростанциях на атмосферных потоках большую роль могут сыграть
аккумуляторы. Строить атмосферные электростанции мы будем на сильных
постоянных ветрах — эти места укажет нам точно метеорология (наука об атмосфере).
Когда электрические потоки будут бродить по земле по всем направлениям —
изменится сущность человечества.
Чем сейчас жив пролетариат с так называемой духовной стороны?
Трудом. Но вот в каком смысле, а не в обычном, пошлом, когда говорят
это для того, чтобы указать пролетариату его сущность, как будто бы он сам
ее не знает.
Трудом в смысле того, что в нем человек теряет самого себя, забывает, что
ему нужна жизнь со смыслом, с целью, с благом, радостью и т. д. Труд
поглощает жизнь и освобождает от нее человека. Труд бывает и радостью, бывает
и страданием, но чаще всего он бывает забвением. И только благодаря этому
уцелело человечество, потому что большие массы пролетариата, корни
человечества жили в трудовом забвении и не помнили себя, не замечали своих
великих страданий, у машин и у топок, перед которыми страдания евреев в Египте,
муки ассирийских рабов, пытки средневековья — смех.
Империализм был более жестокий хозяин, чем древние цари и полководцы
и иезуитский бог. А машина и тот самый молот, который теперь на наших
знаменах, были когда-то, недавно еще совсем, острее всех зубьев застенков
и тяжелее египетского зноя.
Труд похож на сон. Человечество спало до сих пор в трудовом сне и благодаря
этому уцелело.
Буржуазия — это первый вздох просыпающегося, освобождающегося
человечества.
Коммунизм будет его последним и полным пробуждением.
Электрофикация мира есть шаг к нашему пробуждению от трудового сна —
начало освобождения от труда, передача производства машине, начало
действительно новой, никем непредвиденной формы жизни.
До этого дня мы лезли к освобождению по лестницам, по высоким деревьям,
теперь мы полетим к нему на аэроплане.
Электрофикация есть осуществление коммунизма в материи — в камне,
металле и огне.
«ТОВаОИЩ ИЛИТОНОВ нов ездит на мужественном корыте, на-
*^ " зываемом автомобиль.
ОЧеНЬ ЗаНЯТ»»»» Степи широки. На дорогах сидят
суслики. Не боятся автомобиля. В степи
Виктор ШКЛОВСКИЙ видны телеги, на телегах бочки с водой.
Это еще не пустыня: тут нет верблю-
воронежская губерния дов; Воды нет"
И ПЛАТОНОВ Есть места, где нет воды на сорок
„ ^ верст. Пустыня ползет сюда по оврагам.
Все эти реки^ о которых мы учили в учеб- Реки зарастают, сохнут. Высыхают сов-
нике географии: Воронеж, Битюг, Хопер, сем Тогда на дне их копают колодцьь
Тихая Сосна... их нет. Они заросли ка- деревни ползут к воде и сползаются
мышем. Если раздвинуть камыш, то вни- в Большие скучные деревни в пят-
зу между камышинками мокро. Плато- надцать ТЬ1СЯЧ ЖИТелей. Их зовут «Боль-
нов прочищает реки. Товарищ Плато- шая Гнилуша>>> <<Усмань Собачья» и дру-
из книги «Третья фабрика», издательство «Круг», гими невеселыми именами. Есть дерев-
Берлин, 1926 г. За год до этого В. Шкловский НИ, где целую НОЧЬ СТОЯТ С ведрами
посетил Воронеж, где его познакомили с губерн- у кОЛОДЦа. Здесь нужно напоить челове-
ским мелиоратором Андреем Платоновым. На- а и его лошадЬ
сколько нам известно, ни книга в целом, ни А
помещенные здесь главы из нее в нашей стране ЕСЛИ ПОСТРОИТЬ ПЛОТИНЫ поперек
не издавались.— Ред. оврагов, то можно сохранить в них воду
91

Здесь в прошлые два года вырыли
столько земли, что она равна 1/4 горы Арарат.
Платонов — мелиоратор. Он рабочий
лет двадцати шести. Белокур.
Избы каменные, с заложенными,
потому что нет стекол, окнами.
Или деревянные с деревянной трубой,
соломенной крышей. Все вместе
перевязано, как воз, жгутом, чтобы не
разлетелось. Пруды стоят в степи. Чорт
нас подери, как вы хороши. Есть пруды
длиною в несколько верст. Их
обсаживают ветлами. Потом строят вокруг них
избы. Живут.
Здесь холодно и темно без прудов,
как в доме-музее в
Покровском-Стрешневе.
Дон течет мутным. Белыми
ящерицами бегут в него овраги.
Еще здесь прочищают реки,
выпрямляют их, спускают болота и сыпят на
землю известь, чтобы поля не были
кислыми.
Так прочистили «Тихую Сосну».
Товарищ Платонов очень занят.
Пустыня наступает. Вода уходит под
землю и там течет в подземных
больших реках.
Строят плотины зимой. Так как зимою
земля мерзлая, то ночью на плотинах
жгут костры.
Сифилис в губернии живет пятнами.
Жажда его страшней.
ДЕШЕВЫЕ ДВИГАТЕЛИ
Это был сад, и он был полит. Вода шла
из глубокого колодца вверх. Выливалась
в деревянные жолобы. Жолобы стояли
на длинных ногах. Вода лилась по жоло-
бам до больших чанов...
Сад поливали, и фрукты не падали
поэтому, а дозревали... Весь сад был цел.
Вокруг него рос высокий овес.
Обычно в степи от сада оставалась
только защита: четырехугольник не
фруктовых деревьев. Их зайцы
оставили. А так культуру зайцы съели.
Качать воду должен был двигатель.
Но доставали ее из другого колодца
пружинным насосом. Пружина вбегала
в воду и бежала обратно, а вода за
нее цепляется.
Крутили колесо пружины две девки.
«При аграрном перенаселении деревни,
при воронежском голоде,— сказал мне
Платонов,— нет двигателя дешевле
деревенской девки. Она не требует
амортизации».
Сад стоял, наливаясь. Когда наступил
час вечера, солнце закатилось и стало
темно.
Мы сидели на террасе и ели с
мелиораторами очень невкусный ужин.
Говорил Платонов о литературе, о
Розанове, о том, что нельзя описывать
закат и нельзя писать рассказов.
В темноте ржали сероногие лошади.

С ними ночевали кооператоры. Гнали
лошадей на случку. Ржали сероногие
лошади.
Во тьме пели дешевые двигатели.
Мы пошли.
Бил в железный бубен малец и рыл
босыми ногами землю. Пели высокими,
чистыми голосами. Сифилис здесь в
губернии только пятнами.
Танцевали двое: парень с бубном и
женщина в ситцевом платке в полоску.
Парень пел частушки невероятного
содержания. Как известно из Платона,
единый человек когда-то был разъединен
на мужчину и на женщину. Каждая
часть была снабжена приметами. Эти
приметы только и упоминались в песне...
Они соединялись в причудливые
сочетания.
Женщина отвечала своей песней.
Чрезвычайно институтской и как будто
бы не слышавшей бубна.
ДАЛЬШЕ
Плотины делают из земли. Замок
плотины, самый низ ее из утрамбованной
глины. Нужно напоить человека и его
лошадь и расселить огромные,
скучающие, не могущие работать деревни.
Лев Николаевич Толстой говорил, что
если смотреть на вещи, чтобы их
описывать, то не увидишь.
Платонов понимал деревню. Я
пролетел над ней аэропланом. У нас что-то
не ладилось. Пели мы «Кирпичики» в
кабинке. Аэроплан летел ушибленным
жуком. Стороной проходил косой дождь.
Ночевали на берегу в аэроплане,
покрывая его брезентом. Видали детский
дом. 400 подкидышей. По трое в кровати.
Они больны малярией и госпитализмом.
Отсутствием личной судьбы. Ребенку она
нужна.
Фамилии у этих детей новые:
Тургенев, Достоевский... Пеленки
перечеркнуты крест-на-крест. Чтобы не воровали.
Деревни огромные — их не натопишь.
В них люди, видавшие революцию. Им
скучно, они хотят в город. Деревня хочет
быть городом.
Около аэроплана толпа всю ночь и
дежурили милицейские. Старики
спрашивали нас: «А что за хмарой?» Хмара —
это облако. «За хмарой бога нет»,—
отвечает летчик. Он спорит о боге и
уличает образа в том, что у Ильи пророка
на колеснице отточенные спицы. А тогда
не было токарных станков. Деревня не
спорит. Ей скучно, а мы прилетели. Она
спрашивает, сколько стоит полет.
И собрала бы на полет в избах без
стекол...
Она больна госпитализмом. Люди
пришли с революции и хотят личной
судьбы.
to

ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ
Химики,
ваша подача!
Поклонников тенниса среди
химиков, видимо, не
меньше, чем среди биологов или,
скажем, лингвистов. Однако
играть активную роль в этом
благородном занятии те,
скорее всего, не могут:
трудно вообразить ученого,
который выиграл бы, к
примеру, Уимблдонский турнир.
А вот химики вмешиваются
в дела большого тенниса
все более активно.
Последнее их достижение в этом
деле — новые газы для
заполнения мячей.
Оказывается, если накачивать в
мячи фторсодержащие
вещества высокой плотности
(CF4, CCIF3, CHF3. SF6),
то отскок станет
особенно благоприятным, а
высокое давление в мяче —
держаться гораздо дольше.
Журнал «Chemical
Technology» A988, т. 18, № 1, с. 48),
который опубликовал это
отрадное для спортсменов
сообщение, добавляет, что Экологическое досье/
для наполнения мячей
годятся и более
экономичные смеси этих газов с
воздухом.
Словесный хаос
Язык современных
химических публикаций неточен
и небрежен. Этому
посвящена одна из публикаций,
помещенных в «Journal of
Chemical Edication» A987,
т. 64, № 9, с. 735).
Наивно было бы думать,
сообщается там, что научные статьи
пишутся рационально,
лаконично — ситуация с
языком скорее напоминает хаос.
Взять хотя бы
аналитическую химию... Разве
правильно называть один из ее
методов гравиметрией? Он
же связан не с
гравитацией, а с измерением
массы. Слово «спектр» лучше
применять только в точном,
конкретном значении и
отказаться от сорных, мало
выразительных оборотов
типа «спектр значений». Да
и сам термин
«аналитическая химия»... Достаточна ли
его четкость? Предлагается
такое ее определение:
«Область прикладной химии,
объединяющая химические
процессы и физические
операции, применяемые для
химического анализа». Честно
говоря, тоже не шедевр.
Около трети полихлориро-
ванных бифенилов,
произведенных в мире за последние
полвека (общий тоннаж —
около 1 млн. т) ныне
рассеяно в окружающей нас
среде.
Сельское хозяйство США
ежегодно теряет 2—3 млрд.
долларов из-за озона,
содержащегося в
фотохимическом смоге.
Алкилнитраты, попадающие в воздух промышленных зон
Восточной Азии, обнаруживаются не только в удаленных
от них сельских районах, но и на арктическом
побережье Тихого океана; их можно считать уникальными
«трасерами» для изучения маршрутов воздушных масс.
Польскими экологами выявлен еще один источник
загрязнения сельскохозяйственных угодий соединениями
тяжелых металлов: пыль, которую поднимает с
промышленных свалок ветер.
Почва американского испытательного полигона в штате
Невада загрязнена трансурановыми элементами,
включенными непосредственно в состав горных пород под
действием высокой температуры в момент взрыва.
Большинство американцев, по данным опросов, видит
в тревожных сообщениях экологов абстрактную
информацию, которая не затрагивает их личные интересы.
Твердый осадок сточных вод, применяемый в качестве
удобрения, загрязняет почву углеводородами и полихлор-
фенолами.
В одном из шахтерских городков штата Монтана
обнаружен такой уровень загрязнения жилищ пылью,
содержащей мышьяк, свинец, цинк и кадмий, что решено
немедленно переселить всех жителей в другое место.
По материалам РЖ «Охрана природы
и воспроизводство природных ресурсов»
О чем можно
прочитать
в журналах
О кислотно-основных свойствах
пятичленных азотсодержащих
гетероциклов (обзор; «Химия
гетероциклических соединений»,
1988, № 5, с. 579—592).
О синтезе предполагаемого
пептида агрессии («Химия
природных соединений», 1988, № -2,
с. 253—255).
О поступлении изотопов урана,
тория и радия в растения из
почв и удобрений
(«Радиохимия», 1988, № 3, с. 385—391).
О исследовании радиоактивного
загрязнения вод Балтийского
моря в 1986 году
(«Радиохимия», 1988, № 3, с. 395—401).
О хемилюминесцентном
определении нитрат-ионов с
фотохимическим активированием
(«Журнал аналитической
химии», 1988, № 6, с. 1051—1053).
хО структуре верхней границы
сероводородного слоя Черного
моря («Океанология», 1988,
№ 3, с. 405).
О методах определения хлор- и
фосфорорганических
пестицидов в воде (обзор; «Заводская
лаборатория», 1988, № 5, с. 4—
14).

Практика
Если 1000 м3 природного
газа использовать как сырье
для производства моторного
топлива, доход составит
около 50 руб. Это больше, чем
расчетная прибыль от
использования того же
количества газа в качестве
химического сырья или топлива
для электростанций.
Публикация журнала «Химия и
технология топлив и масел»
A988, № 8, с. 2) содержит
немало других поучительных
расчетов.
Чем крупнее масштаб
производства, тем оно выгоднее.
До недавних пор в этом не
сомневались. Однако если
учитывать транспортные
расходы, а также ущерб,
причиняемый предприятием
окружающей среде, то
приходится стремиться не к
максимуму, а к оптимуму.
Формулы для его расчета можно
найти в журнале
«Пластические массы» A988, № 9, с. 4).
Перспективный путь к
безотходной технологии —
комбинирование химически
разнородных, но родственных в
технико-экономическом
отношении процессов в единый
цикл, который можно
сделать гибким. Особенно
выгоден такой подход для
многотоннажных процессов
органического и
нефтехимического синтеза, примеры чего
можно найти в журнале
«Химическая промышленность»
A988, № 8, с. 50).
На Игринском стекольном
комбинате пущена линия для
производства стеклогранул,
широко применяемых в
строительстве и дорожном деле.
Тем самым решена
проблема утилизации стеклянного
боя, как местного, так и
привозного. Схему линии можно
найти в журнале «Стекло и
керамика» A988, № 8, с. 24).
Разработан и опробован в
производстве способ
ускоренной вулканизации
автопокрышек, помогающий
сократить время процесса с 65
до 54 минут («Каучук и
резина», 1988, № 8, с. 46).
Импорт — экспорт-87
В 1987 г. структура
экспорта нашей страны почти не
изменилась по сравнению с
1980 г.: 42,9 % доходов
принес вывоз нефти и газа,
8,5 % — руды и
концентраты вкупе с металлами. На
долю машин, оборудования и
транспортных средств
пришлось 15,5 %. Зато в составе
импорта эта доля возросла
за семь лет с 33,9 до 41,4 %.
Одновременно удалось (или
пришлось?) снизить закупки
продуктов питания и сырья
для их производства с 24,2
до 16,1 %. Что же касается
ввоза потребительских
товаров, который ныне стараются
урезать, то как раз он все
эти годы был относительно
скромен. На кожаную обувь
приходилось 1,5—1,6 %; на
трикотаж — 1—1,2 %; на
мебель — 0,9 % стоимости
экспорта. Достоин
благодарности «Вестник статистики»
A988, № 8, с. 79—80),
который сделал эти сведения
достоянием гласности.
• *•
В 1997 г. в США будет
продано на 10 млрд. долларов
продуктов биотехнологии
(против 600 млн. в 1987 г.)
Эта отрасль, которая, в
отличие от производства
сверхпроводников, уже не
считается последним криком моды,
привлекает устойчивый
интерес: темп ее прироста в
обозримом будущем не упадет
ниже 30 процентов в год.
«Нефть, газ
и нефтехимия за рубежом»,
1988, № 3, с. 87
О разложении перекиси
водорода в присутствии фенольных
соединений («Украинский
химический журнал», 1988, № 7,
с. 742—747).
О существовании соединения
MnSb («Неорганические
материалы», 1988, № 6, с. 900—903).
О винилфторсульфонатах.
Получение и реакционная
способность («Журнал органической
химии», 1988, № 6, с. 1156—
1160).
О структуре металлорганиче-
ских соединений и их
летучести («Металлорганическая
химия», 1988, № 3, с. 627—633).
О фосфорорганических
производных капролактама
(«Журнал общей химии», 1988, № 5,
с. 1036—1038).
Об экстракционных свойствах
некоторых трифторметилсуль-
фонилфенолов («Журнал
общей химии», 1988, № 6,
с. 1289—1294).
О научных основах применения
биокатализаторов («Вестник
МГУ. Серия химия», 1988, № 3,
с. 235—248).
О суперпластификаторах для
бетонов на основе
термореактивных олигомеров («Известия
вузов. Химия и химическая
технология», 1988, № 5, с 80—83).
ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ ОБОЗРЕНИЕ

Объявления, которые
публикуются на
страницах нашего журнала в
рубриках
«Информация», «Посредник»,
«Банк отходов»,
приносят очевидную
пользу, о чем
свидетельствует и редакционная
почта, и снежным
комом нарастающее их
число. Однако это
приятное обстоятельство
вызывает в редакции
некоторую тревогу:
объявления стали занимать
все больше и больше
журнальной площади,
угрожая постепенно
вытеснить
научно-популярные статьи, очерки,
репортажи, фантастику.
Большая просьба к
подателям объявлений:
делайте их предельно
короткими и
информативными. А мы, в свою
очередь, оставим за
собой право на разумные
сокращения. Будем
помнить, что
краткость — близкая
родственница (по понятным
причинам — не сестра)
информативности.
Объявления в «Химии и
жизни» платные, так что,
сокращая их, вы
экономите средства своих
предприятий и
учреждений.
Присылаемый в
редакцию рекламный
текст должен
сопровождаться гарантийным
письмом, подписанным
руководителем и
главным бухгалтером, с
указанием точного
почтового адреса, телефонов
и банковских
реквизитов рекламодателя.
Избегайте мелочей.
Продать один недорогой
прибор, мешок или
бочку отходов, несколько
банок реактивов можно,
наверное, и без
посредничества журнала.
И последнее. К
сожалению, самое срочное
объявление может
увидеть свет только через
3—4 месяца после того,
как мы его получим.
Таковы пока сроки
нашего производства.
Спасибо.
^> Орловское ПО
► «Научприбор»
► ВЫПУСКАЕТ
^> колонки для жидкост-
► ных хроматографов ти-
£ па «Милихром» эффек-
? тивностью от 3 до 8 тыс.
Ь» теор. тарелок, запол-
► ненные обращенно-фаз-
► ными сорбентами Си-
£ ласорб С18, Силасорб
J SPH C18, Сепарон CI8
^> E мкм). Рабочая длина
Ъ колонок 64—120
► внутренний
£ 2 мм.
^ Ориентировочная це-
^ на одной колонки
► 120 руб.
►
^ Обращаться по адре-
». су: 302000 Орел, Нау-
^> горское шоссе, 40.
Крымское НПО '
«Иодобром»
ПРОДАЕТ ^
2, 3-дибромпропанол, с/у
используемый в качест- £$
ве функционального ан- ^у
типирена, а также как c\Ss
полупродукт в органи- ^^2»
■ юлили />.jiirrmo- i/Ппшгл. С\1^>
ММ,
диаметр
>
р, Опытное
^ производство
► Института
► биоорганической химии
£ АН УССР
* ВЫПУСКАЕТ
^ хроматографически чи-
► стые L-аминокислоты:
гттттттч
J аргинина гидрохлорид
^ (цена 550 руб. за 1 кг),
^ гистидииа гидрохлорид
► моногидрат D25 руб. за
£ 1 кг), лизина гидрохло-
^ рид B00 руб. за 1 кг),
^> а также смесь амииоки-
► слот гидролизатную
£ (САГ), предназначен-
^ ную для применения в
р. специальных пищевых
► продуктах, в биотех-
£ нологии и в научно-ис-
£ следовательских рабо-
^, тах (в зависимости от
^ состава цена 1 кг смеси
► от 9 до 19 руб.).
£ Образцы САГ для ис-
^ пытаний (до 100 г), ана-
^ литический паспорт,
► аминограммы высыла-
£ ются бесплатно.
^ Обращаться по адре-
к:
Запорожское ПО
!«Абразивный комбинат»
по прямым связям
ПОСТАВЛЯЕТ
боризатор марки БМБ,
выпускаемый на основе
отходов производства
карбида бора,
обеспечивающий значительное
повышение стойкости
штампов для горячей
штамповки из тепловых
или полутепловых
сталей. Ориентировочная
стоимость 8—10 руб.
за I кг.
Обращаться по
адресу: 330084 Запорожье;
тел. 61-65-86.
Вниманию читателей!
В 1989 г. издательство «Наука»
выпускает в свет книгу
«Воспоминания об академике
В. А. ЭНГЕЛЬГАРДТЕ»
су: 252095 Киев, ул.
Оросительная, 13.
ческом синтезе; количе- ^щу
ство — 54 т., цена ~§1
3,9 тыс. руб. за тонну; е/£
мембранную ультра- Г^
фильтрационную уста- £2»
новку МРТ 70-21 к, £>
предназначенную для J.'^.
разделения растворов f^y
высокомолекулярных ГЗк
веществ, стерилизую- »3»
щей фильтрации био- t/y
логически активных ^£
растворов и др.; все ^у
узлы установки выпол- £•*
пены из нержавеющей «~2»
стали.
Обращаться по
адресу: 334310 Саки 3
Крымской обл.; тел.
2-31-31.
В
^У
В этом богато иллюстрированном издании представ- £;£
лен обширный материал, раскрывающий роль этого «~у
выдающегося ученого в развитии советской науки и, с/у
в частности, молекулярной биологии, его борьбу *^лГ
против лысенковщины. ^У
О Владимире Александровиче рассказывают акаде- £*£
мики А. А. Баев, Г. П, Георгиев, А. Д. Мир- ■"-*►
забеков, Ю. А. Овчинников, А. А. Красновский, *£
A. Л. Курсанов, члены-корреспонденты АН СССР *$
Г. И. Абелев, А. А. Богданов, М. В. Волькенштейн, ^У
B. П. Скулачев, иностранные ученые. Т$Ь
Объем книги 15 а. л., ориентировочная цена 2 руб. *-J»
Книгу можно заказать до 1 марта 1989 г. в ма- e^-w
газинах «Академкнига», а также направив заявку ^TjC
в магазин «Книга — почтой» Центральной конторы £12»
«Академкнига» по адресу: 171393 Москва, ул. Ака- £>£
демика Пилюгина, 14 к. 2 ~£
\ uGGOGGOGGGOOOGOOCGOOGOOGGGGGGO ^y
присудил премию им. , Л
К. А. Тимирязева £,£
1988 г. кандидату био- £^*
логических наук Глаго- ^*Х
левой Татьяне Андре- г\$.
ев не, доктору биоло- Z-X.
гических наук За лен- J)'^
скому Олегу Вячесла- ^J»
вовичу (посмертно) и fy
кандидату биологиче- с\У
ских наук Чуланевской ~2»
Марии Владимировне £)£
(Ботанический инсти- ^у
тут им. В. Л. Кома- ^V
рова АН СССР) за ра- ГЗК
боту «Фотосинтетиче- »-*»
ский метаболизм и уу.
энергетика хлореллы». £[$,
В Академии
наук СССР
Президиум АН СССР
постановил считать
«Журнал
неорганической химии» АН
СССР печатным
органом Отделения физико-
химии и технологии
неорганических
материалов АН СССР и
утвердил академика
Буслаева Юрия
Александровича главным
редактором этого журнала.
Президиум АН СССР
жшшш^шттшт^тшшт^^
96

А Международные научные встречи
X 1989 года
♦ Второй Международный семинар по цементу и строительным материалам. J
?30 января — 3 февраля. Индия, Нью-Дели. I
ф Международный симпозиум «Мембраны для газо- и пароразделения». 28 февраля — ф
5 марта. СССР, Суздаль. ф
6-й Конгресс по новым лекарственным средствам в лечении рака Нидерланд- J
ского института рака и Европейской организации исследований в области ле- J
чения рака. 1—3 февраля. Нидерланды, Амстердам. ф
Международный симпозиум по достижениям в области биомедицинских поли- ♦
меров. 5—9 февраля. Австралия, Перт. ♦
VI Конгресс международной ассоциации по красящим веществам. 13— 17 мар- Т
та. Аргентина, Буэнос-Айрес. Т
4- Заседание по низкоэнергетическим ионным пучкам. 3—6 апреля. Великобри- ф
♦тания, Лондон. ♦
Т Ежегодный конгресс Королевского химического общества. 4—7 апреля. Велико- ♦
жбритания, Гулль.
^Европейский симпозиум по применению компьютеров в химической технологии.
^21—23 апреля. ФРГ, Эрланген.
2-й Международный симпозиум по высокотемпературной коррозии
перспективных материалов и покрытий. 22—26 мая. Франция, Лез-Амбье.
X 3-й Международный симпозиум по применению количественной люминесцент-
Хной спектроскопии в биомедицииских науках. 23—26 мая. Бельгия, Гент.
♦ Заседание по рентгеновской кристаллографии и воздействию лекарств. 1 —11 ию-
Тня. Италия, Эриче.
J Европейская конференция и выставка оборудования для химической и обра- ♦
Хбатываюшей промышленности. 6—9 июня. Великобритания, Бирмингем. *
Научная ассамблея Международной ассоциации вулканологии и химии земных 5
♦ недр. 25 июня — 1 июля. США, Санта-Фе. ф
▼ 9-е Международное заседание по ЯМР-спектроскопии. Июль. Великобритания, ♦
Уорик. Т
ф9-я Международная конференция по цеолитам. 10—14 июля. Нидерланды, J
ф Амстердам. 4
й Международный симпозиум: синтез в органической химии. 25—27 июля, ф
Великобритания, Оксфорд.
-7 ав-
32-й Международный конгресс по теоретической и прикладной химии. 2-
густа. Швеция, Стокгольм. А
♦ 9-й Европейский симпозиум по химии фтора. 3—8 сентября. Великобритания, X
X Лестер. ▼
Х40-е заседание Международного общества по электрохимии. 17—22 сентября. J
X Япония, Киото. ф
т 9-й Европейский конгресс по коррозии. 2—6 октября. Нидерланды, Утрехт. ф
Международная конференция и выставка Американской ассоциации химиков иф
колористов текстильной промышленности. 3—6 октября. США. Филадельфия. ♦
Конференпчя по полипропилену. 1—2 ноября. Испания. Т
^ Международный конгресс химических обществ стран бассейна Тихого океана. X
14—26 декабря. США. Гавайи. ф
Адреса оргкомитетов международных научных встреч указаны в «Бюллетеней
международных научных съездов, конференций, конгрессов, выставок» (М.,Т
ВИНИТИ, 1988, №№ 1—3), откуда и перепечатаны эти сведения. Т
»••••»#••♦•••#•#♦♦•♦♦♦♦»++»♦♦♦»♦»♦»♦♦+♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦♦
Центр НТТМ
«Реагент»
при Днепропетровском
химико-технологическом
институте
им. Ф. Э. Дзержинского
ПРИНИМАЕТ
ЗАКАЗЫ
на разработку способов
синтеза, выпуск и
внедрение технологий
получения реактивов для
научных исследований,
а также
ПРОДАЕТ
биохимреактивы
специальной чистоты:
N- B-оксиэтил)пипера-
зин-N' -2-этаисульфо-
кислоту, пи пера зии-N,
N'- B-этансульфокис-
л оту ), 2 - (N-морфоли-
ио)этансульфокислоту,
2, 4, 6-триизопропил-
бензолсульфохлорид, 4-
диметиламинофениле-

пазо-4-сульфопилхлорид, 2, 2-A, 4-пи-
перазинил) диэтанол.
Обращаться по
адресу: 320005
Днепропетровск, просп. Гагарина,
8; тел. 47-05-77. Для
заказа крупных партий
биохимреактивов марок
«ч» и «чда»
обращаться на
завод-изготовитель по адресу: 229014
Олайне Латвийской
ССР, НПО «Биолар»;
тел. в Риге 96-56-20,
96-45-99.
В магазинах «Академкнига» имеются в продаже
книги издательства «НАУКА»:
В. В. К а фа ров, И. Н. Дорохов, Э. М. Кольцова.
Системный анализ процессов химической
технологии. Энтропийный и вариационный методы
неравновесной термодинамики в задачах химической
технологии. 1988. 367 с. 4 р. 10 к.
Б. И. Козлов. Возникновение и развитие
технических наук: опыт историко-теоретического
исследования. 1987. 248 с. 1 р. 80 к.
В. П. Мельников, И. С. Дмитриев. Дополнительные
виды периодичности в периодической системе
Д. И. Менделеева. 1988. 94 с. 1 р. 20 к.
Методы анализа пищевых продуктов. (Проблемы
аналитической химии, т. 8). 1988. 268 с. 3 р. 50 к.
Методы исследования состава органических
соединений нефти и битумоидов. 1985. 237 с. 3 р. 60 к.
Прогресс химии углеводов. 1985. 230 с. 3 р. 70 к.
Успехи в области синтеза элементооргаиических
полимеров. 1988. 320 с. 5 р. 40 к.
Готовятся к печати:
И. В. Петрянов-Соколов, А. Г. Сутугин.
Аэрозоли. ( Наука и технический прогресс). 1989.10 л. 50 к.
Е. В. Соболев. Тверже алмаза. Изд. 2-е, перераб.
и доп. (Наука и технический прогресс). 1989
11 л. 50 к.
Н. Н. Холодилин, А. Н. Холодилин. Семен Про-
кофьевич Власов A789—1821). (Научные
биографии). 1988. 6 л. 45 к.
М. М. Шульц, О. В. Мазурин. Современные
представления о строении стекол и их свойствах.
(Академические чтения). 1988. 8 л. 55 к.
Заявки на высылку книг наложенным платежом
принимаются по адресу:
117393 Москва, ул. Академика Пилюгина, д. 14, к. 2,
магазин № 3, «Академкнига», отдел «Книга —
почтой».
Ж
Ж
Ж
Ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж
ж

Косметические товары
из ГДР (фирмы «Фло-
рена») у нас хорошо
известны. И немудрено —
80 % ее экспорта
попадает в Советский
Союз. Зубная паста,
мыло, дезодоранты
фирмы «Флорена» хоть как-
то помогают нам
справиться с то и дело
возникающим дефицитом
парфюмерных товаров.
Ежегодно «Флорена»
обновляет свой
ассортимент на 30 %,
улучшает состав, делает
более современным
дизайн. В частности,
популярная у нас серия
дезодорантов в
небольших баллончиках —
« Нежный», «Терпкий»,
«Свежий» теперь
заменена более современной
серией «Квартет» в
красивых серебристых
баллонах большего объема.
Они вскоре должны
появиться в наших
магазинах. Еще одна
новинка — красящий
бальзам для волос «Лон-
дорен» с большой
гаммой оттенков,
напоминающий по способу
применения отечественный
бальзам «Эффектон».
Чтобы покрасить
волосы или получить
желаемый оттенок, надо
равномерно нанести
бальзам, выдержать
пять минут и смыть.
Надеемся, что
переговоры относительно этого
препарата тоже пройдут
успешно и вскоре мы
сможем им
воспользоваться. Кстати, и серия
« Квартет», и «Л ондо-
рен» были в центре
внимания на последней
осенней Лейпцигской
ярмарке.
Пожалуй,
наибольшую славу у нас
снискала себе немецкая
косметика для волос —
крем-краска для волос
«Лонд-аколор»,
фиксатор прически лосьон
«Фе нвел ь», красящий
шампунь «Лондестон»,
«Ирис», «Фан»,
питательный состав «Лонде-
страль», составы для
химической завивки.
«Флорена» выпускает
и прекрасный лак для
волос. Вот что
сказала сотрудница фирмы
Карин Шойрер
корреспонденту «Химии и
жизни»: «Мы знаем о
большом дефиците лака
для волос у вас в
стране. Рады бы помочь.
Но, к сожалению,
наших производственных
мощностей хватает
лишь на то, чтобы
обеспечить потребность в
этом товаре в самой
ГДР. Сначала — себе,
а уж потом на экспорт».
Теперь — подробнее
о нескольких товарах
«Флорены»,
поставляемых в нашу страну.
Florena
«Силка Ф»
Зубные пасты «Ред-
Вайт» и «Силка Ф»
мы уже распробовали
и оценили.
Действительно, для
профилактики кариеса хороши
пасты с добавкой фтор-
содержащих
компонентов, особенно в тех
районах, где питьевая
вода не содержит
фтора. Однако сегодня вы
можете сделать уход
за зубами более
полным и эффективным.
И в этом вам помогут
специальные зубные
эликсиры, выпускаемые
«Флореной» в
дополнение к зубной пасте.
Эликсир — это
спиртовой раствор
ароматических веществ,
обладающих мягким
антисептическим действием.
Они тормозят
воспалительные процессы,
укрепляют десны,
предотвращают их
кровоточивость, не нарушая
при этом естественного
равновесия
микрофлоры в полости рта. Этот
раствор для
полоскания хорош еще и тем,
J
98

AM Hi
что проникает в
пространство меж^цу
зубами, недоступное для
зубной щетки. Зубной
эликсир создает
ощущение чистоты и свежести
во рту.
Эликсир « Ред- Байт»
надо применять после
чистки зубов, а
«Силка Ф» можно также
использовать для
полоскания и сразу после
еды. Эликсир создает
повышенную
концентрацию фтористых
соединений во рту и тем
самым защищает
ткани зубов от
губительного действия кислот —
продуктов работы
микрофлоры. К сожалению,
сообщить более
детальный состав
эффективных эликсиров мы не
можем, да и не знаем
его — это секрет
фирмы.
И, наконец, еще одно
преимущество
эликсира: он экономно
расходуется. Так что пусть
вас не пугает малость
флакона: достаточно
5—10 капель на
стакан теплой воды.
Крем «Ромашка»
Крем «Ромашка»
фирмы «Флорена» хочется
купить уже из-за
упаковки — плоской
круглой сине-белой
коробочки с силуэтом
ромашки. Но
содержимое этой коробочки не
менее привлекательно.
В состав рецептуры
крема входят масляные
экстракты натуральной
ромашки, а также ее
би ологичес ки активные
вещества азулен и би-
заболол. Благодаря
этому крем обладает
хорошим
противовоспалительным действием.
Кстати, «Ромашка»—
один из немногих
косметических препаратов,
на упаковке которого
полностью указан
состав. В него входят еще
ланолин и холестерин.
Крем увлажняет кожу,
делает ее эластичной.
Серия PEA
Серия PEA —
очищающие жидкости и кремы
для лица — тоже нам
хорошо известна. У нее
приметная упаковка —
белая коробочка с
крупным красным названием
и красной розой в
обрамлении зеленых
листков. Все препараты этой
серии основаны на
растительных экстрактах
апельсиновых цветов,
огурца, гамамелиса,
содержат биологически
активные добавки.
Кремы этой серии
популярны и в ГДР.
В частности —
косметический крем с аллан-
тоином. Что такое ал-
лантоин? Это один из
продуктов обмена
веществ, образующийся
при окислении мочевой
кислоты. Его
формула — C4H6O3N4. Аллан-
тоин встречается в
организме животных, а
также в семенах и корнях
растений.
Нежный, мягкий крем
на основе аллантоина
по существу
универсален — он годится для
любой кожи, для
любого возраста. Его
ценные биологически
активные компоненты
быстро впитываются в
кожу. И еще этот крем
хорош как основа для
декоративной
косметики.
Выпуск подготовила
Л. ВИКТОРОВА
Florena
€г
^
99

Фантастика
Перпендикулярный мир
Кир БУЛЫЧЕВ
За десять минут до старта к народу вышел старик Ложкин.
Он был в длинных черных трусах и выцветшей розовой футболке с надписью «ЦДКА».
В раскинутых руках Ложкин держал плакат с маршрутом. Бежать следовало в гору,
до парка. Затем по аллее до статуи девушки с веслом, вокруг летней эстрады, к новому
цеху пластмассовых игрушек, и через площадь Землепроходцев — к пруду-бассейну за
церковью Параскевы Пятницы. Финиш перед городским музеем.
Без пяти восемь грянул духовой оркестр. Он стоял у самой реки, в начищенных
трубах отражались зайчики от утренней ряби. С воды поднялись испуганные утки и
полетели к дальнему берегу.
Отдаленно пробили куранты на пожарной каланче. Толпа разноцветно и различно
одетых бегунов двинулась в гору, к вековым липам городского парка.
Председатель горисполкома Николай Белосельский бежал рядом с Удаловым. Бежал он
легко, не скрывая счастливой улыбки. Ежедневные забеги здоровья перед началом
трудового дня были его инициативой, и он старался ни одного не пропустить.
Жилистый старик Ложкин не отставал. На бегу он обернулся и крикнул в мегафон:
— Оглянитесь назад! Полюбуйтесь, как мирно несет свои прозрачные, очищенные от
промышленных стоков воды наша любимая река Гусь. Даже отсюда видно, как резвятся
в ней осетры и лещи!
Удалов послушно оглянулся. Осетров и лещей он не увидел, но подумал, что надо
будет в субботу съездить на рыбалку на озеро Копенгаген. Позвать, что ли, Белосель-
ского? Пора ему отдохнуть. Третий год без отпуска.
Рядом с Белосельским бежала директорша музыкальной школы. Разговорчивая
хохотушка Зина Сочкина. Удалов знал, что она опять доказывает предгору необходимость
создания класса арф. Но с арфами трудно, даже в области дефицит.
Удалова оттолкнул редактор городской газеты Малюжкин. Его небольшое квадратное
тело несло громадную львиную голову. В двух шагах сзади бежал, сверкая очками, Миша
Стендаль, корреспондент той же газеты.
Малюжкин втиснулся между Белосельским и директоршей Зиной.
— Будем писать передовую? — строго спросил он.
Белосельский вздрогнул. Малюжкин слыл в городе неукротимым борцом за гласность,
правду и демократию. Это «Гуслярское знамя», возглавляемое Малюжкиным, разоблачило
коррупцию на городском рынке, добилось регулярной подачи горячей воды в баню № 1,
свалила презиравшего экологию директора фабрики игрушек и раскрыло несколько
случаев очковтирательства на звероферме. В последнем случае досталось, и за дело, самому
профессору Минцу. Это он вывел для зверофермы новую породу чернобурых лис с двумя
хвостами, но не удосужился отразить в печати свое изобретение. А Пупыкин, который
после снятия с должности предгора работал директором зверофермы, каждую лису сдавал
государству за две, отчего перевыполнил все планы, получил множество премий и еще
приторговывал хвостами на стороне. Борец за правду Малюжкин опирался на широкие
круги общественности, а общественность опиралась на Малюжкина. Белосельский от него
нередко страдал.
— Передовую писать не буду,— откликнулся Белосельский, переходя на спринтерскую
скорость. Он свернул на узкие дорожки биологического городка, где были воспроизведены
для детишек ландшафты планеты. Заверещали макаки, разинул пасть крокодил.
Белосельский хотел укрыться за баобабом, но дорогу ему перекрыли три мамонта, выведенные
101

методом ретрогенетики. Тут Малюжкин и настиг его. Предгор был готов сдаться на
милость прессы, но, к счастью, одна из макак выхватила у Малюжкина диктофон.
Белосельский нагнал Удалова у статуи девушки с веслом.
— Трудно? — спросил Корнелий Иванович.
— Нелегко,— согласился Белосельский.— Но трудности нас закаляют. Сделаем рывок
до музея?
И не подумаешь, что мы в одном классе учились, вздохнул Удалов. На вид он лет на десять
моложе. Вот что значит — активная жизнь и умеренность во всем.
— На рыбалку в субботу поедем? — спросил Удалов, стараясь не сбить дыхание.
— В субботу у меня жюри. Конкурс детских танцев. Потом будем палаты купца
Демушкина реставрировать. Давай в эту субботу вместе пореставрируем, а на рыбалку
через неделю?
Удалов не ответил, потому что перед ними затормозил Ложкин и начал кричать в мегафон:
— Дорогие товарищи бегающие! Вы видите бывший пруд у памятника шестнадцатого
века церкви Параскевы Пятницы. Этот пруд стараниями общественности и учащихся
речного техникума превращен в лучший в области открытый бассейн. На нем установлена
девятиметровая вышка. Желающие прервать забег могут нырнуть с вышки.
Белосельский сразу побежал нырять. А Удалов вспомнил, что у него в девять совещание
в стройконторе, которой он руководил. А он еще не завтракал.
Удалов повернул на Цветочную, чтобы срезать квартал у рынка. К рынку тянулись
подводы и автомашины — окрестные жители везли продукты и цветы на продажу.
Вот и Пушкинская. Скоро дом.
Хлопнула калитка. Из палисадника выскочил Пупыкин. Был он в тренировочном костюме
фирмы «адидас», который некогда привез из командировки в Швейцарию, где
знакомился с тамошними зверофермами. Он догнал Удалова и спросил:
— Белосельский участвовал?
— И Малюжкин тоже,— ответил Удалов, прибавляя ходу. Пупыкина он не выносил —
пустой человек и нечист на руку. Правильно сделали, что отправили его на пенсию.
— Скажешь Белосельскому, что я тоже участвовал,— сказал Пупыкин.— Я тренируюсь
по индивидуальной программе.
Произнеся эти лживые слова, Пупыкин взмахнул руками как крыльями, сделал разворот
и потрусил обратно к дому.
Солнце поднялось высоко, припекало. От быстрорастущих кедров, которыми была
засажена Пушкинская, на розовые и голубые плитки мостовой падала рваная тень. Белка
соскочила с нижней ветки и перебежала улицу. Удалов наклонился над фонтанчиком,
который предлагал прохожему газированную воду, и напился.
Римма Казачкина, непутевая пышногрудая девица из соседнего дома, по слухам, новая
пассия архитектора Оболенского, проходя мимо, задела Удалова крутым бедром. Удалов
сделал вид, что не заметил намека.
Появился профессор Минц. Его лысина блестела от пота, он сопел и кашлял.
— Каждый забег,— сообщил он Удалову,— прибавляет мне день жизни. Я теряю
четыреста граммов.
— Это пустое, Лев Христофорович,— возразил Удалов, входя вместе с профессором
во двор дома шестнадцать.— За первым же обедом вы прибавляете полкило.
Минц насупился. Никто не любит горькой правды.
Ксения Удалова высунулась из окна второго этажа и крикнула:
— Два раза из конторы звонили. Каша тоже остыла.
Удалов взбежал по лестнице, легко перепрыгивая через две ступеньки. Внизу негромко
стучало — значит, сосед Грубин включил вечный двигатель. Он у него по ночам отдыхал.
Начинался трудовой день в городе Великий Гусляр.
Удалов и Минц вместе пошли на совещание к Белосельскому.
Площадь перед Гордомом была запружена народом. Ближе всех к дверям тесной
толпой стояли пенсионеры. Две бабушки развернули длинный плакат: «Спасем родной
Гусляр от варварства!» Старик Ложкин уже в черном костюме, но с тем же
мегафоном, медленно шел вдоль лозунга и проверял, нет ли грамматических ошибок.
Студенты речного техникума принесли портреты архитектора Оболенского. Портреты
были увеличены из паспортных фотографий, к ним были пририсованы усы, а сорочка
с галстуком замарана зеленым, так что получался френч.
Удалов подумал, что студенты зашли слишком далеко. О чем и сказал профессору
Минцу.
102

— Мы с вами — люди старшего поколения,— ответил профессор.— Чувство юмора мы
склонны рассматривать как чью-то провокацию.
На площадь влетели рокеры на ревущих мотоциклах. Они тоже были одержимы
гражданским чувством. Они носились вокруг толпы и выкрикивали нечто революционное.
Сержант Пилипенко побежал к ним, размахивая жезлом, но рокеры умело уклонялись
от его увещеваний.
В стороне от входа, без лозунгов и плакатов, но настроенная решительно, стояла
интеллигенция — охрана памятников, любители книги, защита животных... Их Удалов всех
знал, ходил в гости. Но сейчас чувствовал отчуждение.
Нет, хотелось крикнуть ему, нет! Я всей душой с вами! Я желаю охранять и множить
памятники древности! Но я вынужден выполнять приказы начальства и экономно
продвигать наш город по пути прогресса. За годы Советской власти у нас снесли семнадцать
церквей, зато почти решили жилищную проблему.
Тут Удалов оборвал этот внутренний монолог, потому что понял, что монолог этот
принадлежит не ему: это буквальное воспроизведение речи начстроя Слабенко на
последнем совещании.
А вот и Пупыкин. Он что здесь делает?
Пупыкин стоял в сторонке, с ним его семья — Марфа Варфоломеевна и двое детей.
Все в зеленом, даже лица зеленые. Дети держат вдвоем портрет неприятного мужчины
в папахе.
Пупыкин нервно схватил Удалова за рукав и спросил шепотом:
— Ты ему сказал, что я участвовал в забеге?
— Скажу,— пообещал Удалов.— А ты что покрасился?
— Мы, всей семьей,— сообщил Пупыкин*— организовали неформальное объединение:
партию зеленых. Мы охраняем природу.
— Похвально,— сказал Минц.— А чей это портрет?
— Это самый главный зеленый,— сообщил Пупыкин.— Мы его в книжке нашли.
Атаман Махно.
— Пупыкин, советую, спрячь портрет. Этот зеленый экологией не занимался,—
сказал Удалов.
— А чем занимался? — спросил Пупыкин.
— Совершал ошибки.
К тому времени, когда Удалов вошел в дом, Пупыкины успели растоптать портрет.
Минц с Удаловым поднялись по неширокой лестнице в кабинет Белосельского. Внутри
уже действовал главный архитектор города, подтянутый, благородный Елисей Оболенский.
С помощью юной архитекторши он прикнопливал к стене виды проспекта Прогресса.
Редактор Малюжкин стоял в отдалении, смотрел на перспективы в бинокль. Миша
Стендаль записывал что-то в блокнот.
Начстрой Слабенко сел и крепко положил локти на стол. Он был готов к бою. Музейная
дама Финифлюкина смотрела ему в спину пронзительным взглядом, но пронзить его не могла.
— Начнем? — спросил Белосельский.
Живем в обстановке гласности, подумал Удалов. Вроде бы научились демократии. А силы
прошлого не сдаются.
Сила прошлого в лице главного архитектора Оболенского получила слово, взяла в руку
указку из самшита и подошла к стене.
Оболенский любил и умел выступать. Но сначала спросил:
— Может, закроем окна? Мы ведь сюда работать пришли, а не с общественностью спорить.
— Ничего,— ответил Белосельский.— Нам, не впервой. Чего нам народа бояться?
Часть толпы роилась за окнами. Шмелями жужжали винты, прикрепленные к ранцам.
Эти летательные аппаратики под названием «Дружок Карлсон» были изобретены Минцем
по просьбе туристов для преодоления водных преград и оврагов. Аппараты полюбились
народу. Некоторые школьники забирались с их помощью в фруктовые сады, некий Ива-
ницкий выследил свою жену в объятиях Ландруса на третьем этаже. Удалов с грустью
подумал: насколько гениален его сосед по дому Лев Христофорович! Все подвластно
ему — и химия, и физика. Но последствия его блестящих изобретений непредсказуемы.
Взять скоростные яблони — шестнадцать урожаев собрали прошлым летом, и в результате
лопнула овощная база.
Оболенский взял указку как шпагу, начстрой Слабенко еще крепче сплел свои
крепкие пальцы и кивнул союзнику. Бой начался.
— Вы видите,— сказал Оболенский,— светлое будущее нашего города.
Широкий проспект был застроен небоскребами с колоннами и портиками и усажен
103

одинаковыми подстриженными липами, какие водятся только в версалях и на
архитектурных перспективах.
Над проспектом расстилалось синее небо с розовыми облаками. В конце его
возвышались горы со снежными вершинами. Неужели он хочет свой проспект дотянуть до
Кавказа, испугался Удалов. Но потом понял, что это — архитектурная условность.
Все молчали. Проспект гипнотизировал. Оболенский ткнул указкой в первый из
небоскребов и заявил:
— Здесь мы расположим управление коммунального хозяйства.
Архитектор Елисей Оболенский — человек в Гусляре новый, но уже укоренившийся.
Его импортировал Пупыкин.
Случилось это лет пять назад, когда Пупыкин, совершая восхождение по служебной
лестнице, прибыл в Москву, в командировку. Помимо деловых целей, были у него идеалы.
Хотелось найти в столице единомышленников, друзей. Желательно среди творческой
интеллигенции.
Повезло Пупыкину на третий день. В гостиничном буфете он познакомился с
литературным критиком из Сызрани. Тот прибыл в Москву на семинар по реализму и хотел
укрепиться в столице, потому что в Сызрани трудно развернуться таланту. Критик с Пупы-
киным друг другу понравились, вместе ходили в шашлычную и в кино, а потом критик
повез его к своему покровителю, молодежному поэту. У поэта сильно выпили, говорили
о врагах и национальном духе, поэт читал стихи о масонах, а когда жена поэта всех их
выгнала из дома, поехали к Елику Оболенскому.
Елик Оболенский, разведясь с очередной женой, жил в мастерской. По стенам висели
иконы и прялки, в углах много пустых бутылок. Сам Елик с первого взгляда Пупыкину
не понравился. Показался духовно чужим по причине высокого роста, меньшевистской
бородки, худобы и бархатной кофты. Но товарищи сказали, что Оболенский — свой парень,
из князей, рюрикович. В мастерской тоже пили, ругали масонов, захвативших в Москве
ключевые посты, поэт читал стихи о Перуне и этрусках, от которых, как известно
каждому культурному человеку, пошел русский народ. Потом поэт с критиком
обнявшись уснули на диванчике, а Оболенский показал Пупыкину свои заветные картины.
Город будущего. Эти картины Оболенский показывал только близким друзьям.
Картины были плодом двадцатилетнего творческого пути, который начался еще в
средней школе.
Однажды мальчик Елик Залипухин — фамилию отчима он примет позже — пошел с мамой
на Выставку достижений народного хозяйства. Они любовались павильонами и
фотографировались у фонтана Золотой Колос. Так Елик познакомился с архитектурой. С того
времени он рисовал в тетрадках колоннады и портики, стену над своей кроватью обклеил
фотографиями любимых памятников архитектуры — греческих храмов, вокзалов на
Комсомольской площади и станций кольцевой линии московского метро. Даже гуляя по
городу с любимой девушкой, Елик приводил ее в конце концов на ВДНХ, где забывал о девушке,
очарованный совершенством линий павильона Украинской ССР.
В Архитектурном институте он стал первым специалистом по отмывкам классических
образцов: никто не мог лучше него изобразить светотень на бюсте Аполлона. В иные
времена он завершил бы образование с блеском, но тут наступили тяжелые времена.
В архитектуру стало внедряться типовое проектирование, а студенты принялись изучать
сомнительных Нимейеров и Корбюзье. Успеваемость Оболенского пошла под уклон, он
затерялся в толпе середнячков, обзавелся хвостами и в конце концов оставил институт,
не отказавшись от своей великой мечты — перестроить должным образом все города мира.
Устроился он почти по специальности: проектировал торты на кондитерской фабрике.
Он соединил в тортах крем и архитектуру и тем прославился в кондитерских кругах.
Ему персонально заказывали юбилейные торты для министерств *л народных артистов.
Но для интеллигентных друзей, которые помогли ему раздобыть мастерскую в подвале,
Елик Оболенский оставался архитектором и князем.
Как только Пупыкин стал городской властью, он тут же выписал Оболенского. Дал
ему квартиру и пост главного архитектора города. Оболенский начал лихорадочно
готовить снос и воссоздание Великого Гусляра на кондитерских принципах. Но не успел.
Пупыкин потерял свой высокий пост и неудержимо покатился вниз.
Оболенский остался в главных архитекторах, может, потому, что сблизился с нач-
строем Слабенкой. Начстрою тоже хотелось снести Великий Гусляр, мешавший ему
развернуться. Правда, от полной переделки Гусляра пришлось отказаться, но одну магистраль
Оболенский со Слабенкой надеялись пробить.
104

Магистраль должна была разрезать город пополам и тем самым решить все транспортные
проблемы. Замыслил ее Пупыкин, чтобы возить по ней областные и иностранные
делегации. Но общественность подняла свою многоголовую голову и начала возражать. Так
что магистраль, ради которой надо было снести всего-то шесть церквей и последний
гостинный двор, оказалась под угрозой.
— Без магистрали,— говорил Оболенский, расхаживая вдоль перспективы и тыча в нее
указкой,— наш город обречен задохнуться в транспортных проблемах и оказаться за
бортом прогресса. Мои оппоненты твердят, что историческое лицо города разрушится. Это
не то лицо, которое нам нужно. Позвольте спросить — хотят ли они тащиться на работу
по кривым улочкам или предпочтут мчаться на скоростном автобусе по очень прямому
проспекту?
Когда Оболенский кончил свою речь, в тишине раздался твердый голос Слабенко:
— Мы согласны.
Сам строитель, хоть и небольшого масштаба, Удалов понимал, что Слабенке куда
выгоднее получить для застройки большую, в полгорода, площадку и одним ударом развернуть
эпопею. Когда куешь эпопею, не надо мелочиться.
Ох, и сердит Слабенко на общественность, ох, и недоволен он Белосельским, который
пошел у нее на поводу. Развел гласность без пределов. Даже секретарш отменил. А если
враг проникнет?
— Сколько лет горе-проектировщики измываются над нашим городом? — воскликнул,
поднимаясь, главный редактор Малюжкин.— У меня в руках печальная статистика прошлых
лет. Снесено несчетное количество памятников архитектуры. Колокольня собора превращена
в парашютную вышку...
— Разве мы пришли сюда слушать лекцию о парашютах? — спросил Слабенко.
— Вы меня не сбивайте! — закричал Малюжкин.— Вы лучше ответьте народу, зачем
в позапрошлом году затеяли реконструкцию под баню палат купца Гамоватого?
— Под сауну,— поправил Слабенко.— Для сотрудников зверофермы. Труженики хотели
оздоравливаться.
— Под личную сауну для пресловутого Пупыкина,— подала реплику директорша
библиотеки.
Кипел большой бой.
Трижды он прерывался, потому что массы под окнами требовали информации о ходе
совещания, и эту информацию массам давали, потому что в Великом Гусляре не бывает
закрытых совещаний.
Трудность была в том, что все понимали: без магистрали с транспортом не
справиться. Но даже если отвергнуть планы Оболенского, часовня святого Филиппа и три
старых особняка окажутся на ее пути.
На втором часу дискуссии Белосельский обернулся к профессору Минцу и спросил:
— А что думает городская наука? Неужели нет выхода?
— Я держу на контроле эту проблему, — сказал Минц.— Конечно, неплохо бы построить
туннель под городом, но, боюсь, бюджет Великого Гусляра этого не выдержит.
— Вот видите,— сказал Оболенский.— Даже Лев Христофорович осознает.
— Есть ли другой путь? — спросил Белосельский.
— Гравитация,— сказал Минц.— Как только мы овладеем ее силами, так сможем
подвинуть любой дом без подъемных кранов.
— За чем же дело стало?
— К сожалению, антигравитацию я еще не изобрел,— виновато ответил Минц.—
Теоретически получается, но на практике...
— Чем вам помочь? — спросил Белосельский, переждав волну удивленных возгласов.—
Средства, помощники, аппаратура?
— Вряд ли кто-нибудь в мире сможет мне помочь,— ответил Минц и чихнул.— Второго
такого гения Земля еще не родила...— Тут Минц замолчал и задумчиво опустился на стул.
— Это чепуха! — сказал Оболенский.— Это шарлатанство. Ни один институт в мире этого
не добился, даже в Японии нет никакой гравитации. Надо хорошо проверить, из чьего
колодца черпает Минц свои сомнительные идеи.
Слабенко лишь саркастически улыбался.
И тогда Белосельский сказал так:
— Я надеюсь, присутствующие здесь товарищи и представители общественности
согласятся, что вопрос настолько серьезен, что лучше отложить его решение на день или два,
Я лично глубоко верю в гений товарища Льва Христофоровича. Он не раз нам это
доказывал.
105

Удалов проводил Минца до дома. Тот совсем расклеился. Чихал, хрипел — утренний
пробег печальным образом сказался на его здоровье, подорванном мыслительной
деятельностью.
— Вы что замолчали, Лев Христофорович? — спросил Удалов.— Что за светлая идея
пришла вам в голову?
— А вы догадались? — удивился профессор.— Я думал, что никто не заметил.
Удалов остановился, приложил ладонь ко лбу профессора и сказал:
— Лев Христофорович, у вас жар. Сейчас примете аспирин и сразу в постель.
— Нет! — воскликнул Минц.— Ни в коем случае! Я должен немедленно ехать... идти...
перейти... Город ждет!
— Лев Христофорович,— возразил Удалов.— Вы неправы. В таком состоянии вам ничего
делать нельзя.
— Нет,— сказал Лев Христофорович, пошатываясь от слабости.— Путешествие очень
опасно. Совершенно непредсказуемо.
— Путешествие?
— Да, своего рода путешествие.
Они дошли до ворот дома шестнадцать. Погода испортилась, начал накрапывать дождик.
Желтые листья срывались с деревьев и приклеивались к мокрому асфальту. Удалов
затащил Минца в подъезд, оставил его перед дверью в квартиру и велел переодеться,
а сам обещал тут же придти.
Тут же придти, конечно, не удалось. Пока умылся, пока рассказал все Ксении...
За обедом включил телевизор, местную программу. Показывали общественный суд над
Передоновым, который кинул на мостовую автобусный билет. Прокурор требовал
изгнания из Гусляра, защитник нажимал на возраст и прошлые заслуги. Преступник рыдал
и клялся исправиться. Ограничились строгим порицанием. Потом была беседа с
сержантом Пилипенкой о бродячих кошках. Пилипенко полагал, что это происходит от
недостаточной нашей любви к животным. Если кошку ласкать, она не уйдет из дома.
Только через час Удалов спустился к соседу. Тот был совсем плох.
Удалов принес чай и таблетки. Минц покорно выпил горячего чаю, проглотил таблетки,
и только потом Удалов согласился его слушать.
— Я знаю,— сказал Минц слабым голосом,— что ни за день, ни за два проблему
гравитации мне не решить. Но есть надежда, что один человек ближе меня подошел к
решению загадки.
— И вы к нему собирались ехать?
— Вот именно.
— И куда, если не секрет? В Японию? В Конотоп?
В голосе Удалова звучала ирония. Уж он-то знал, что на Земле нет никого, кто
сравнился бы гениальностью с профессором Минцем.
— Еще дальше,— улыбнулся Минц.
— И как же зовут этого вашего благодетеля?
— Минц,— ответил профессор.— Его зовут Лев Христофорович Минц.
— Бредите, что ли? — испугался Удалов.
— Нет, я в полном сознании. Я хочу воспользоваться фактом существования
параллельных миров.
— А они есть?
— Есть, и множество. Но каждый чем-то отличается от нашего. Я обнаружил тот из
них, что развивается по тем же законам, что и наш, различия минимальные.
— То есть существует Земля,— сразу сообразил Удалов,— где есть Великий Гусляр,
есть профессор Минц...
— И даже Корнелий Удалов,— сказал профессор.
— И вы хотите поехать туда?
— Вот именно. Там живет мой двойник.
— Но если вы не изобрели этой самой гравитации, почему вы решили, что он изобрел
гравитацию?
— Параллельный мир, назовем его Земля-2, не совсем точная наша копия. Кое в чем
он отличается. И, если верить моим расчетам, он движется во времени на месяц
впереди нашего. А уж за месяц я наверняка изобрету антигравитацию.
— Ну и отлично,— сказал Удалов, который умом, конечно же, согласился с очередным
открытием Минца, но душа его такого оборота событий не восприняла.
— Не верите? — спросил Минц.
— Верить-то верю, да не знаю... А далеко до него?
106

— Этого наука сказать не может,— ответил Минц.— Потому что существование
параллельных миров подразумевает многомерность Вселенной. Она изогнута так сложно, что
параллельные миры фактически соприкасаются и в то же время отстоят на миллиарды
световых лет. Нет, это выше понимания человека!
— Ну, раз выше, то не надо объяснять,— согласился Удалов.— Выздоровеете,
отлежитесь и отправляйтесь в ваш параллельный мир, поговорите с самим собой, может, и в самом
деле что узнаете.
— Вы ничего не поняли! — воскликнул простуженный профессор.— Я же дал слово!
Город ждет! Если через два дня я не изобрету антигравитацию, Оболенский начнет...
Голос профессора прервался.
— Не переживайте,— возразил Удалов.— Вы не один. С вами общественность.
— Я обещал,— повторил профессор таким слабым голосом, что Удалов заявил:
— Ладно уж, схожу вместо вас.
— Нет, это опасно!
— Почему?
— Мы не знаем, в чем разница между нашим и тем миром.
— Тем более интересно.
— Нет. Я не могу взять на себя ответственность.
— Утречком, до работы, и схожу.
— А если придется задержаться?
— Я там перекушу. Деньги, небось, одинаковые?
— Удалов, вы задаете бессмысленные вопросы! — рассердился профессор.— Я там не был,
никто там не был. Проголодаетесь, зайдите к самому себе, неужели не накормят?
— Значит, можно идти налегке,— сказал Удалов.
— По моим расчетам, путешествие займет часа два. Вам надо заглянуть в
собственный дом, встретить меня, все объяснить, взять формулы гравитации, если они есть,—
и тут же обратно.
— Вот и договорились,— обрадовался Удалов.— Отдыхайте. Может, все же врача вызвать?
— Нет, мой организм справится,— ответил Минц.
— Дайте мне слово, что до утра с дивана не встанете!
После некоторого колебания Минц дал слово, и Удалов ушел к себе успокоенный.
Слово Льва Христофоровича нерушимо.
К путешествию в параллельный мир Удалов отнесся без паники. Ему уже приходилось
путешествовать. И в другие галактики, и в Вологду, и даже в Неаполь. Правда, новое
путешествие давало пищу для размышлений. И Удалов размышлял.
В тот вечер они с Ксенией пошли в городской театр, где давал концерт камерный
оркестр под управлением Спивакова. Теперь, когда духовная жизнь Великого Гусляра
оживилась, туда приезжали многие выдающиеся артисты, даже из-за рубежа. На
некоторые концерты было трудно попасть. Например, на вечер Адриано Челентано съехались
зрители со всего района, даже из Тотьмы и Пьяного Бора.
Гастролеры также были довольны Гусляром. И его памятниками старины, и мирным
добродушным гуслярским населением, и энтузиазмом любителей искусства. Но больше
всего они ценили гуслярский театр, построенный в конце XVIII века радением купца
Семибратова, правда, впоследствии обветшавший и заброшенный. В годы первых
пятилеток в нем был склад, затем его перестроили под галошную артель. Пупыкин, в
краткую бытность свою главой города, хотел сделать в бывшем театре Дом Приемов, но
Оболенский уговорил его театр снести и на его месте воздвигнуть Дом Приемов из белого
мрамора. К счастью, Пупыкина сняли, а театр восстановили методом народной стройки.
Когда театр открыл свои двери, специалисты всего мира были поражены его акустикой.
Даже шуршание актерских ресниц долетало до последнего ряда, облагораживаясь в полете.
А что касается музыкальных инструментов, то их звучание в зале, созданном руками
безвестных гуслярских умельцев, резко менялось к лучшему. Стоявший на сцене рояль
фабрики «Красный Октябрь» звучал чуть-чуть лучше «Стейнвея», а скрипки... Страдивари
умер бы от зависти!
Удалов с Ксенией сидели в третьем ряду, наслаждаясь музыкой. Вернее, Ксения
наслаждалась, а Удалов думал. Если в том мире с гравитацией не выгорит, придется, видно,
искать еще один — ведь их бесконечное множество. Тогда надо будет взять отпуск за свой
счет. Да, прав Минц: параллельные миры должны оставаться государственной тайной.
Вдруг мерзавец решит воспользоваться ими для своих целей... А если уже
воспользовался? Если где-то другой Минц уже придумал такое путешествие, но у него нет верного
107

друга в лице Удалова? Доверился какому-нибудь проходимцу, и тот уже здесь... Зачем
он здесь? А затем, чтобы похитить ценную вещь из музея!
Эта мысль Удалова испугала, и он стал крутить головой, опасаясь увидеть пришельца.
Потом понял — не увидишь. Ведь все пришельцы — двойники. Ты смотришь на него и
думаешь: вот провизор Савич со своей супругой Вандой Казимировной. А в самом деле
это дубль Савича и дубль его супруги. Или еще хуже — дубль Савича, а супруга
настоящая... Постой, постой, а как же с Ксенией? Значит, там есть вторая Ксения? Такая
же или чуть другая?
Удалов поглядел на свою жену. Она ничего не видела вокруг и сжимала в пальцах
платок, внимая музыке Сибелиуса.
Когда они шли домой из театра, Удалов сказал Ксении, что завтра поедет в местную
командировку, может задержаться.
— Куда? — спросила Ксения рассеянно. Она все еще находилась во власти искусства
— Ты мне теплые носки приготовь. И пуговицу к плащу пришей.
Вечер был тихий, чудесный, дождь перестал, ветер стих. По разноцветным плиткам
мостовой медленно гуляли жители города, обогащенные искусством. Уютно светились
витрины магазинов и кооперативных кафе. По дороге Удалов с Ксенией заглянули в
гастроном, купили немного красной икры, бананов и сливок — на завтрак. Продавщица Дуся
очень жалела, что не смогла побывать на концерте, но говорили, что Спиваков обещал
дать утренний концерт для тех, кто не смог послушать его вечером.
Утром Удалов чуть все не погубил. Когда оделся, сделал уже шаг к двери, обернулся,
поглядел на Ксению и подумал: а вдруг я ее больше не увижу? Потому он вернулся,
обнял жену и поцеловал.
Эта нежность встревожила Ксению.
— Ты что? — испугалась она.— Ты куда?
— К вечеру вернусь,— сказал Удалов, но голос его дрогнул.
— Что-то тут неладно,— сказала Ксения.— Кто она?
— Клянусь тебе, Ксюша,— ответил Удалов.— Отправляюсь в деловую командировку в
интересах нашего города. А поцеловал тебя от возникшего чувства. Неужели этого не может быть?
— Что-то раньше ты меня по утрам не целовал,— резонно ответила Ксения.
— Господи! — возмутился Удалов.— Собственную жену поцеловать нельзя без скандала!
Ушел, хлопнул дверью. Чем, правда, Ксению несколько успокоил.
Минц уже проснулся, он сидел на диване, закутанный в одеяло.
— Удивительное дело,— сказал он при виде Удалова.— Не могу встать. Слабость такая,
даже стыдно.
— Ничего,— ответил Удалов.— Давайте не будем терять времени даром. Лекарства
принимали?
Удалов скинул плащ, приготовил завтрак, а тем временем Минц рассказал ему, что
надо делать.
Переходить в параллельный мир придется в особой точке, которую вычислил Минц.
Находится она в лесу, за городом, на шестом километре. И это хорошо, потому что
переход сопровождается выбросом энергии, а выбрасывать ее лучше в безлюдном месте,
чем среди людей, которых можно повредить. Для перехода надо вынуть из чемодана
набор ограничителей, похожих на столовые ножи, воткнуть их в землю вокруг себя,
затем нажать на кнопку энерготранслятора. Там, в параллельном мире следует также
оградить место входа ограничителями и запомнить место — в другом не перейдешь.
Удалов выслушал инструкции, сложил в портфель набор ограничителей и прикрепил
к рубашке маленький энерготранслятор.
— Учтите, мой друг,— сказал Минц.— Перейти может только один человек. Я не смогу
вам помочь. Но я убежден, что в любом параллельном мире профессор Минц остается
профессором Минцем, а Корнелий Удалов — таким же отважным и добрым, как здесь.
Так что при любых трудностях обращайтесь ко мне или к себе.
Минц приподнял слабую руку.
— Жду! — сказал он вслед Корнелию.— Со щитом, но не на щите.
Набитый автобус долго крутил по узким улицам, минут пять стоял на перекрестке —
такое интенсивное движение было в Гусляре. Удалов проникся важностью своей миссии.
Именно он разгрузит транспортные потоки и спасет город. Народу трудно.
У гастронома в автобус влез Пупыкин — подобострастный, улыбающийся. Как странно,
подумал Удалов, что этот человечек с потными ладошками целый год пробыл во главе
108

города и, не наступи эра демократии, он и сейчас продолжал бы сживать со света
честных людей.
— Корнелий Иванович! — пискнул Пупыкин.— Какое счастье. А я на утренний пробег
спешу. Вы не бежите сегодня?
— Дела,— сказал Удалов.— Завтра побегу.
— Ах, у меня тоже дела,— признался Пупыкин.— Но надо показаться товарищу Бело-
сельскому. Он может подумать, что я манкирую своим здоровьем. Правда?
— Не знаю, что думает товарищ Белосельский,— ответил Удалов.— У него и без вас
забот много.
— Да, Николай Иванович страшно занят! Я лучше любого другого могу это понять.
Кстати, в управлении охраны природы ищут инструктора по пернатым. Вы не могли бы
замолвить за меня словечко?
— Но я-то при чем? — с тоской спросил Удалов, глядя в окно автобуса.
— Вы имеете связи,— сказал Пупыкин убежденно.— Сам товарищ Белосельский с вами
советуется.
— Какие уж там связи...
— Нет! — взвизгнул Пупыкин и попытался игриво ткнуть Удалова в живот
пальчиком.— Есть связи, есть! А мне на пенсию рано. Бурлит энергия, хочу внести вклад!
Тут автобус остановился и водитель произнес:
— Пристань. Следующая остановка городской парк.
Удалов подтолкнул Пупыкина к выходу, и тот пропал в толпе.
Еще недавно ты был другой, подумал Удалов. А что настоящее? Этот Пупыкин или
тот, который вызывал Удалова на ковер и прочищал ему мозги?
В лесу на шестом километре Удалов отыскал нужное место. Минц заблаговременно
пометил мелом два ствола, между которыми надо ставить ограничители.
В лесу было тихо, даже птицы не пели. Осень. Только случайный комар крутился
возле уха.
Будем надеяться, сказал себе Удалов, что там, в параллельном, тоже нет дождя.
Он расставил ограничители, воткнул их поглубже в землю, чтобы грибники не заметили,
забросал бурыми листьями. Потом вошел в круг, нащупал у воротника кнопку на
энерготрансляторе и, зажмурившись, нажал на нее.
Его куда-то понесло, закрутило, он потерял равновесие и стал падать, ввинчиваясь
в пространство.
В самом же деле он никуда не падал, и если бы случайный прохожий увидел его,
то поразился бы — отчего это полный, средних лет человек отчаянно машет руками,
будто идет по проволоке, но при том не двигается с места. И постепенно растворяется
в воздухе.
Когда верчение пропало, Удалов открыл глаза.
Путешествие закончилось. А может, и не начиналось.
Потому что вокруг стоял такой же тихий лес, и точно так же звенел над ухом
поздний комар.
Удалов огляделся, посмотрел, стоят ли ограничители. Их не было. Земля пустая. А раз
сказок и чудес на свете не бывает, значит, Удалов уже в параллельном мире. И надо
его тоже пометить ограничителями.
Что Удалов и сделал. И так же, как в своем мире, засыпал их сухими листьями.
Потом посмотрел на небо. Небо было пасмурным, дождь мог начаться в любую минуту.
Куда идти?
«Глупый вопрос,— ответил сам себе Удалов.— Идти надо в город, к себе домой.»
И решительно пошел к шоссе.
Продолжение следует
109

Короткие заметки
Вредные карты погоды
Обследование здоровья сотрудников
Ленинградского метеоцентра было малоутешительным: у
15 % синоптиков со средним стажем работы
10 лет поражена слизистая оболочка верхних
дыхательных путей. Это вчетверо выше, чем
вообще у жителей Ленинграда. Почти 20 %
синоптиков страдают аллергическими изменениями
слизистой оболочки носа. Как это ни грустно,
но у большинства сочетались обе хворобы.
В чем же причина? Вероятно, в том,
что для изготовления синоптических карт, с
которыми каждодневно имеют дело сотрудники
гидрометеослужбы, занимающиеся прогнозами
погоды, применяется так называемая
электрохимическая бумага. В ее состав входит мела ми н-
формальдегидная смола, этиленгликоль и
пирокатехин. Когда то и дело ворошишь карты,
естественно, что-то прилипает к рукам, что-то летит
в воздух. К рукам прилипают пирокатехин и
этиленгликоль.
Но наибольшее подозрение у врачей вызвал
формальдегид — главная субстанция смолы,
которой пропитывают карты. И вправду, первые же
пробы показали, что он и есть главный
преступник, ибо неизменно вызывал аллергическую
реакцию. Даже если формальдегида в воздухе
меньше, чем дозволено ПДК, все равно он
отнюдь не безобиден.
Журнал «Гигиена и санитария» A988, № 4),
откуда заимствованы эти сведения, советует
не реже двух раз в год делать синоптикам
масляные ингаляции верхних дыхательных путей.
Но думается, лучше вырвать корень — изменить
состав смолы для пропитки электрохимической
бумаги. Ведь она в ходу не только для карт
погоды.
А пока новой бумаги нет, не стоит ли
синоптикам в любую погоду работать при открытых
настежь окнах? Правда, так можно подхватить
не только насморк, но и воспаление легких.
С. КРАНОСЕЛЬСКИЙ
110

Короткие заметки
Ядохимикаты или жизнь
Агрохимики уверяют, будто не может быть
интенсивного земледелия без химической защиты
растений. Жаль, конечно, соглашаются они, что
лишь десятая часть пестицидов попадает куда
нужно, а остальное оседает в почве,
отравляет реки и озера, в конечном итоге — нашу
с вами тарелку. Но как же защитить поля?
С химиками спорить трудно. За ними —
мощная отрасль промышленности и
многолетняя привычка земледельцев к ядохимикатам.
В ныне принятой у нас так называемой
интегрированной системе защиты растений химия
неколебимо стоит впереди биологических,
агротехнических и селекционных методов. Во многих
статьях, в том числе и в «Химии и жизни»,
содержатся призывы разумно сочетать химические
и биологические методы. Но можно ли
соединить несоединимое?
Экологи утверждают, что химический и
биохимический методы защиты исключают друг друга
(«Защита растений*, 1988, № 1). Биометод
основан на использовании естественных врагов
сельскохозяйственных вредителей. Пожирателей
вредных насекомых специально разводят в
лабораториях и фабриках или создают благоприятные
условия для бурного роста естественной
популяции. Если несколько лет подряд выпускать
выращенных крошечных шести йоги х хищников,
они так подавляют вредных насекомых, что вся
экологическая система оздоровляется, растет и
численность природных защитников урожая.
Теперь применить пестициды — значит свести на нет
труды биологов. Яды ведь не разбирают, кто друг,
а кто враг. Косят всех подряд.
Нет равновесия и в самой службе защиты
растений — здесь гораздо больше химиков, чем
биологов. А ведь это служба зеленого креста.
Работать в ией должны преимущественно врачи
растений — биологи. Но пока не заросла еще
столбовая дорога к складам ядохимикатов —
биометод в нашем отечестве составляет в
лучшем случае четверть всего объема мер по
защите растений.
111

Т. В. АБДАШЕВОЙ, Алмалык: Советуем поискать в
хозяйственных магазинах кремнийорганическую эмаль КО-II12 (ее
выпускает Данковскии химзавод); она очень неплохо исправляет
дефекты на эмали.
А. А. ТРУ СОВУ, Свердловск: Мы не раз уже сообщали, что
редакция не дает никаких консультаций по получению
взрывчатых веществ и их использованию, а для доклада на эту
тему вполне достаточно статьи в БСЭ (т. 5, с. 16—18), в конце
которой есть, как обычно, список литературы.
А. А. ЗОЛОТАРЕВУ, Волгоград: Спасибо за отклик на повесть
«Будни Модеста Павловича» A988, № 8)'г мнения об этой
вещи у многих читателей расходятся — от неприятия до
полного одобрения, так что надо принимать во внимание и
противоположные точки зрения, избегая категоричных оценок типа
«белиберда».
А. Т. ТРОЩЕНКО, Ленинград: Гомеопатия официально
разрешена к применению в СССР и других странах, называть ее
самолечением никак нельзя; вопрос о научных основах
гомеопатии стоит на повестке дня, а огульное отрицание не
способствует решению проблемы.
М. С. ЧЕРНОУСОВУ, Гомельская обл.: Овсяная каша — отнюдь
не легкий завтрак; по калорийности овсянка не уступает
свинине A00 г — 355 ккал).
А. КОРОЧКИ НУ, Пенза: В настоящее время специальных
интернатов с химическим уклоном в стране нет, интернаты при
МГУ и ЛГУ физико-математические, хотя химическое обучение
в них поставлено неплохо; летом на базе пионерских лагерей
действуют школы по химии — «Орбиталь» (Казань), «Зубренок»
(Минск), а также Красноярская, Смоленская и Волгоградская
летние школы.
Л. Г. ВОЛКОВОЙ, Иваново: Оставлять заваренный зеленый
чай на следующий день и даже на несколько часов не стоит —
его полезные свойства проявляются только при употреблении
свежей заварки.
М. В. ЛЕОНОВОЙ, Ленинград: Отечественных препаратов для
снятия жировой копоти с поверхностей, покрытых
водоэмульсионной краской, пока нет; хозяйки же снимают копоть
тряпкой, смоченной теплым D0 "С) мыльным раствором, а затем
промывают чистой водой.
Ф. С. А-ВОЙ, Ленинград: А что, разве женщинам зазорно смотреть
на классические произведения П. Пикассо и Э. Манэ, на
которых изображены обнаженные фигуры?
Редакционная коллегия:
И. В. Петрянов-Соколов
(главный редактор),
П. Ф. Баденков,
В. Е. Жвирблис,
В. В. Листов,
В. С. Любаров,
Л. И. Мазур,
Г. П. Мальцев
(зам. главного редактора),
В. И. Рабинович
(ответственный секретарь),
М. И. Рохлин
(зам. главного редактора),
А. С. Хохлов,
Г. А. Ягодин
Редакция:
А. И. Анно
(художественный редактор),
Н. Г. Гуве,
М. А. Гуревич,
Ю. И. Зварич,
Е. М. Иванова,
A. А. Лебединский
(главный художник),
О. М. Либкин,
B. Р. Полищук,
Л. П. Рыжкова,
М. А. Серегина
(зав. редакцией),
Н. Д. Соколов,
Е. И. Спирина,
B. В. Станцо,
C. Ф. Старикович,
Л. Н. Стрельникова,
В. К. Черникова
Номер оформили
художники:
В. М. Адамова,
Г. Ш. Басыров,
Р. Г. Бикмухаметова,
М. М. Верхоланцев,
М. М. Златковский,
B. Б. Меджибовский,
П. В. Меркулов,
П. Ю. Перевезенцев,
C. П. Тюнин,
Е. В. Шешенин
Корректоры:
Л. С. Зенович, Т. Н. Морозова.
Сдано в набор 10.11.1988 г.
Т — 18696.
Бумага 70X100 1/16.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 11,8
Усл. кр.-отт. 5310,7 тыс. Уч.-изд. л. 13.
Бум. л. 3,5. Тираж 263 5сс
Цена 65 коп. Заказ 2847
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство «Наука».
АДРЕС РЕДАКЦИИ:
117049, Москва, ГСП-1,
Мароновский пер., 26.
Телефон для справок: 238-23-56.
Ордена Трудового Красного Знамени
Чеховский полиграфический
комбинат ВО «Союзполиграфпром»
Государственного комитета СССР
по делам издательств,
полиграфии и книжной торговли
142300, г. Чехов Московской области
© Издательство «Наука»
«Химия и жизнь», 1989

Рисунок на вечную тему
У философского рисунка, рисунка-притчи всегда
несколько смысловых пластов. И каждый, кто
вглядывается и вдумывается в рисунок, поднимает
свой пласт. Здесь нам ближе всего такой смысл:
идя на компромисс,-поступаясь своими
убеждениями, мы расстреливаем собственную
тень — убиваем свою душу.
Вас не устраивает такая версия? Не настаиваем.
Поднимайте свой пласт.
/
■А
А
-г ^
;,_ Рисунок Михаила ЗЛATКО ВСКО ГО из серии «Тени»

Наука хвалить
С утра я был в библиотеке, потом забежал в отдел снабжения.
— Вот и умница.
— После обеда беседовал со смежниками, затем устроил деловой чай
для зарубежных гостей.
— Превосходно! Что за усердие, какая компетентность!
Отчет служащего прямому начальству не всегда совершается в таких
идиллических тонах. Куда чаще подчиненный слышит упреки, колкости,
нарывается на выволочки за упущения, действительные или мнимые.
Помогает ли это ему в работе?
Американский психолог Р. Годард («Management World», 1987, т. 16,
№ 6, с. 14) отвечает на такой вопрос отрицательно. Ворчание и ругань,
как правило, пропускают мимо ушей или, хуже того,— из-за них опускают
руки. А вот похвалу запоминают. И она нередко оказывается не менее
действенным стимулом, чем материальное поощрение. Автор предлагает свод
правил, составляющих в сумме науку эффективной похвалы. Хвалить
надо конкретно, не ограничиваясь общими добрыми словами, а указывая,
какие именно действия работника заслужили одобрение и почему.
Похвала, как и наказание, должна быть оперативной, немедленной —
иначе ее воспримут как знак невнимания. Не обязательно
разбрасываться лестными словами по поводу каждого отдельного усилия
служащего — достаточно одобрить итог его работы в целом. А еще похвала
не должна быть чрезмерной (ее могут воспринять как насмешку),'ее
надлежит преподносить в форме, сообразной вкусам подчиненного...
Есть опасение, что когда такой сверхгуманный стиль руководства станет
нормой, число соискателей высоких кресел поуменьшится. Что же это
за-^саторжная станет работа, сколько разных наук придется усваивать!
I
Издательство «Наука».
«Химия и жизнь»,
1989 г.. № 1.
1—112 стр.
Индекс 71050
Цена 65 коп.
/