Author: Яхонтов В.
Tags: естественные науки в целом биология птицы натуралистская биология
Year: 1979
Text
В. Яхонтов
В стране птиц
Рассказы натуралиста
о птицах Дальнего Востока
Хабаровское книжное издательство • 1979
/ Птицы рек, озер, болот 7
1 Под покровом леса 49
£ Пернатый мир лугов и полей 149
4 Тундра велика... 173
Морские странники 195
Птицы населенных пунктов 231
с/ 7 Редкие и исчезающие птицы 247
1
ОТ АВТОРА
Есть немало профессий, представители которых всю
свою жизнь проводят в экспедициях и поездках по белу
свету. Профессия орнитолога принадлежит к их числу.
Это люди, которые прошли особый отбор. Их создает
тайга, горы, море, простор и привычка к экспедиционной
робинзонаде; они вросли в эту жизнь. Ездить и наблю-
дать и самостоятельно оценивать то, что увидишь, — это
необходимо. Иначе есть риск на всю жизнь остаться
бескрылым. Лучшей школой, лучшим университетом для
меня были всегда природа, книги да те люди, с которы-
ми я встречался в экспедициях-
О работе орнитолога знают пока немногие. Ему дале-
ко до популярности овеянных романтикой геолога или
моряка. Но наша профессия не менее интересна и роман-
тична. Ведь имеешь дело с живыми смышлеными суще-
ствами.
Увлеченность своей работой помогает преодолевать
любые трудности и передряги походов. Иногда удивля-
юсь сам, как это я, пожилой человек, голова лысая, спо-
собен как мальчишка бежать хоть на край света ради
какой-то особенно интересной птицы. А вернешься — бы-
лые невзгоды и лишения скоро отходят в глубины памя-
ти, и ты снова готов в путь.
Там, в этих поездках, и рождаются книги, в которых
фантазировать не надо. Все факты взяты из самой жиз-
ни, даны природой и подсказаны историей.
Мои прежние издания, посвяшенные птицам, были
хорошо приняты в широком кругу читателей. Но мне
просто не хватало времени собрать солидную книгу.
6 И вот теперь, справив свой семпдесятплстипй юбилей,
хочется, может быть в последний раз, с профессиональ-
ной умудренностью поделиться с читателями своими зна-
ниями. Выбрать из огромной залежи наблюдений то, что
может заинтересовать. Помочь разобраться в ошелом-
ляющем разнообразии птиц, их месте в природе и в их
значении для человека. И, конечно, укрепить в людях
чувство ответственности за пернатый мир нашего края.
Это не учебник по орнитологии, а книга о птицах,
о встречах с ними и наблюдениях в природе, то есть
в естественной обстановке, когда они дома. Книга науч-
ной мечты, размышлений, увиденного и пережитого, вы-
сказанного вслух.
Предлагаемая читателю книга является собранием
очерков и рассказов о птицах всего Дальнего Востока,
занимающего чуть ли не четвертую часть территории
Советского Союза и привлекающего внимание натура-
листов всего мира. Основная доля материала почерпну-
та мною из собственных наблюдений.
Для удобства пользования рассказы и очерки о пти-
цах распределены не в систематическом порядке, по от-
рядам, а по ландшафтам. Каждая птица описана в тон
среде, где она гнездится или же чаще встречается. Но
следует сказать, что такое распределение условное. Ведь
какая-нибудь овсянка или коршун, как и почти все пти-
цы, гнездится в одном месте, в одних условиях, кормится
и зимует в других, кочуя посещает третьи и так далее.
В книге описано 120 фоновых и наиболее интересных
видов птиц Дальнего Востока — почти половина всего
списочного состава.
Надеюсь, что книга, при всех ее недочетах, сыграет
положительную роль в ознакомлении широкого круга
читателей с богатой и разнообразной орнитофауной на-
шего края.
Птицы рек, озер, болот
Б-‘ огат и многоводен Амур, протекающий среди гус-
тых лесов и необъятных лугов и волен. Пойма его
широка и местами образует настоящий лабиринт
проток, слепых рукавов, стариц, озер и болот. В этой
Ёж змеиной путанице иной раз трудно разобраться. Густая
F 'Л ' сеть больших и малых речек, притоков могучей реки,
создает сложную систему, крупнейшую по площади водо-
f \д сбора в стране. Сотни тысяч лет, изо дня в день, река
V меняет свое русло. Заносит протоки, прокладывает но-
<5 вые... И в обширной пойме образуются причудливо изо-
гнутые старицы в зеленом бордюре из тальника. Все
th впадины поймы заполнены водой. В Зеленой оправе
« V поблескивают озера. Старея и зарастая, они превра-
№ щаются в болота. В холмистых участках Ннжнеамур-
С \ я ской равнины, сложенной из останцов горных складок,
\. эд расположены крупные озера Болоиь, Эворон, Удыль,
l Орель, Чля и другие.
В. ...Плывешь по горной реке на бате с подвесным мото-
ром, обходя предательские валуны и заломы. Вода тугим
напором рвется из-под днища. А совсем рядом зелено-
кудрые сопки, поднимаясь стеной, повторяются в про-
зрачных струях четким отражением. И всюду видишь
жизнь. Тут обитает много птиц. Но как они необычны!
Незнакомые, в ярком оперении. Да и голоса неслыхан-
ные. К тому же, видать, особые любители быстрых гор-
ных рек с прозрачной чистой водой. Но чтобы плавать,
нырять и добывать себе пищу в такой бешеной стрем- г
нине, надо иметь особую сноровку. И ее не занимать
изящной уточке-мандаринке, проворной каменушке, за-
гадочному чешуйчатому крохалю или птице-водолазу
оляпке.
А взять, например, Парапольский дол, что на севере f
Камчатки. Эта широкая долина с цепью озер и болот
пролегла между Корякским и Пенжинским горными
хребтами, протянувшись с юго-запада на северо-восток
более чем на 300 километров. Насыщенная болотными
угодьями низменность своим направлением идеально 9
совпадает с маршрутами сезонных перелетов водопла-
вающих птиц и куликов и связывает кратчайшим путем
места их зимовок на Тихом океане с местами гнездовий
в тундре. Долина не только предоставляет путникам
отдых и кормежку, но и служит местом гнездовья
и линьки для многих гусей и уток, обитающих здесь.
Наземным путем эти угодья мало доступны, почти не
посещаются людьми, и птицы чувствуют себя здесь спо-
койно. Парапольский дол является главным резерватом
водоплавающей дичи для всего Дальнего Востока.
Или вот Колыма. Более чем на 2,5 тысячи километ-
ров протянулась с юга на север эта многоводная свое-
нравная река. Начинаясь с Колымского горного хребта,
торопится она вниз, к студеному Ледовитому океану.
Бассейн нижнего течения реки Колымы и Алазеи — это
край неисчислимых озер. Они раскинулись на огромной
площади, равной любому европейскому государству,
А сама раздольная Колыма тут стала такой ширины, что
противоположный берег еле виден. Лишь заметна тонень-
кая полоска на горизонте. И все. Но такого обилия пер-
натых, как здесь, пожалуй, нигде не найдешь.
Что и говорить, богат Дальний Восток озерами. Да
и реками не обижен. И все эти огромные водные про-
странства, бесчисленные лесные и горные реки, протоки
и травянистые озера, малодоступные болота и заливные
луга являются местами обитания, гнездовья и кормежки
на пролетах огромного количества птиц. Многие виды
речных уток, кулики, чайки, лысухи, гагары, различные
голенастые и хищные птицы, а также камышевки, трясо-
гузки и великое множество других пернатых находят
здесь все для своего существования, оживляют неогляд-
ные просторы речных долин и берега озер.
Жизнь таких птиц экологически связана с водоемами.
Попадая в этот загадочный мир, первое время не зна-
ешь, на что обращать внимание. Голова идет кругом.
10 Одни поражают ярким оперением, другие — песней, кри-
ком, третьи — странностью поведения.
Колоссальные охотничьи угодья советского Дальнего
Востока заслуженно славятся богатством дичи и
большим разнообразием видового состава нашей охот-
ничье-промыслово’й фауны.
ТУРПАН
Г Есть что-то мрачноватое в облике этой необычной
птицы. На ней черная густая мантия. Клюв горбатый,
с солидной шишкой у основания. Ноздри велики и про-
свечивают насквозь, точно втулки. Белые, пронзитель-
ные, будто ледяные глаза придают ей недобрый вид. Но
это лишь внешнее впечатление. На самом деле турпан —
кроткая и безобидная утка.
Природа наградила селезней-турпанов не только тра-
урным оперением и белыми глазами, но и великолепно
расцвеченным клювом. В затейливом рисунке сочетают-
ся черный, красный, белый, лиловый и желтый цвета.
Горбоносый турпан — житель морских просторов и
больших глубоких озер с открытым плесом. Он — самая
крупная из всех уток нашего края. Пролет в начале
пути происходит вдоль морского побережья. В северных
районах Колымы это бывает поздно, в конце мая, когда
уже тепло и когда зазеленеют деревья. Летят турпаны
на огромной высоте. Потом, приближаясь к кормовым
местам, с шумом падают, словно по ступенькам, вниз
и невысоко от земли выстраиваются длинной шеренгой.
Увидев открыто сидящего на земле или в челноке чело-
века, они ни на один метр не свернут с пути. Это пре-
небрежение опасностью учитывается охотниками и об-
легчает им добычу турпанов. Но на воде утки более
осторожны и с трудом подпускают на выстрел.
Турпаны паруются еще на пролете, и селезень обяза-
тельно задержится около выбитой из стайки утки. Не
в его правилах бросать подругу одну. Местные охотники 11
всегда садят для приманки уток с хорошо заметными
белыми отметинками у глаз. Такая уточка с пятныш-
ками пользуется большим успехом у горбоносых кава-
леров в черных плащах.
Весной турпан очень упитан и дает много сала оран-
жевого цвета. Народы Севера любят его темное жирное
мясо.
Селятся турпаны по берегам озер и на заросших ост-
ровах. Опи делают гнезда в прибрежном кустарнике
и в густой высокой траве, всегда рядом с колониями
чаек. Кладка из 10—12 белых яиц бывает поздно, в кон-
це июня. Интересно, что во все время насиживания утка
постоянно выщипывает на своей груди и боках пух и
устилает им гнездо. Когда появляются утята, она выгля-
дит совсем облезлой, зато лоток ее гнезда полон мягкого
теплого пуха. Этот эластичный пух отличается хорошей
сохранностью, всегда имеет неограниченный спрос и це-
нится дорого.
В биологии турпанов есть одна особенность. После
вывода утят самка уже через несколько дней вдруг бро-
сает малышей на произвол судьбы. Сама же улетает
и присоединяется к бродячим линным селезням. Пора-
зительно быстро угасает у нее материнский инстинкт.
Осиротевшие пугливые хлопунцы робко плавают по
озеру, положив плоские носики на зоб, и качаются.
И дождь их сечет, и ветер по волнам швыряет... И не-
кому сигнал тревоги подать, некому на берег вывести,
под крылом обсушить и согреть. В холод собираются
они в кучу и сидят, прижавшись друг к другу- Гибнет
их в это время без присмотра немало.
Но бывает, что сироты встретят на свое счастье вы-
водок, где есть утка-мать, не бросившая малышей. И все
птенцы, сколько их есть, пристраиваются к ее каравану.
Утка только взглянет на эту ораву, крякнет и плывет
дальше. А малыши вдогонку — за ней! И водит такая
12 мамаша до сотни и больше турпанчиков разного воз-
раста. Поистине детский сад!
К осени под такой опекой молодые птицы благопо-
лучно «становятся на крыло» и с ледоставом улетают
на юг. И опять же летят они сами, на свой страх и риск,
без направляющего руководства старых турпанов. Ведь
старики уже давно покинули родные места и разгули-
вают в это время по безбрежным просторам дальнево-
сточных морей. И все же молодые турпаны не сбиваются
с извечного пути, достигают своих зимовок.
ФЛОТИЛИЯ
Наш отряд охотоведов работал в бассейне реки Пен-
жины. Стояла поздняя осень. Давно уже отзвучал гомон
перелетных птиц. Ночью сильно подмораживало. Мелкие
озера покрылись первым льдом. Голые ветви кустарни-
ков поникли, купаясь в набегающих струях. Вот-вот
пойдет шуга.
— Смотрите, смотрите — утки дикие! Много, целая
флотилия! — звонко закричал на палубе баржи-самоход-
ки мальчуган. Звали его Сережа. Он вместе с матерью
плыл в село Каменское.
Взоры всех устремились на воду. А за бортом само-
сплавом, неторопливо продвигалась по течению шеренга
уток. Десятка два морянок. И все как на подбор — лад-
ные, толстенькие... Сверху буровато-серые, брюшко бе-
лое. А хвостишки куцые, стрелки еще не выросли. Моло-
дежь. Выстроились, как на параде, в одну линию и плы-
вут. Да покрякивают какими-то особыми голосами, до-
рожными, не похожими на всегдашний зов. И по пути
не дремлют. Ныряют, рыбку ловят. Смотришь, исчезнет
одна, а через десяток секунд опять покажется из воды.
Точно на своем месте — равнение соблюдает. И держат-
ся утки вблизи баржи без опаски, будто знают, что стре-
лять в них никто не станет-
Я взялся за фотоаппарат. Редкие кадры. 13
— Смотрите, вон еще и еще! Такой холодина, а они
плавают! — кричал мальчуган, уставившись восхищен-
ными глазами первооткрывателя на диковинных уток.
— Куда они плывут? — тормошил он мать. Видно
было, что эти птицы его просто околдовали.
Мать что-то ответила мальчику и беспомощно раз-
вела руками. Но столько любопытства было написано
на его лице, столько желания все знать, что я не утер-
пел и рассказал ему об утках-морянках.
А утки, будто понимая, что ими интересуются и о них
говорят, чинно спускались вниз по течению. Идеальная
слаженность была в каждой стае, как у настоящей фло-
тилии.
Так начинается осенний отлет морянок. Гнездятся
они на озерах по всему северо-востоку нашей страны.
Есть эти утки и в Хабаровском крае. А к осени, перед
отлетом, морянки собираются на реках и ватагами, не
спеша, сплывают вниз. Когда же доберутся до моря, то
поднимутся на крылья и полетят к югу. Зимуют у бере-
гов Камчатки, близ Курильских островов и у Сахалина,
по незамерзающим местам.
Прошло много времени, но я не забыл эту дорожную
встречу. Не знаю, надолго ли Сергей сохранит в памяти
остроту и свежесть этой осенней картинки — баржу,
холодную реку и шеренги уток на ней... Но я почему-то
думаю, что тогда мальчик открыл для себя мир живых
существ. В тот день проснулась в нем любовь к природе,
и, может быть, в нем заговорил будущий натуралист.
ПАНИКА НА ОЗЕРЕ
. Шум и гам. Тысячные стаи перелетных уток, куликов,
чаек и других птиц остановились на отдых и кормежку.
В слившемся гомоне слышалось радостное ликование:
весна!
14
И вдруг словно вздох пронесся по озеру. Мгновенно
все птицы встревожились, бросились врассыпную. Одни
нырнули в воду поглубже, другие затаились на берегу,
в траве, а многие, сидевшие дотоле открыто, взметнулись
в воздух и разлетелись кто куда. Воцарилась полная
тишина.
Над озером бреющим полетом на полусогнутых длин-
ных узких крыльях быстро пронеслась большая серая
птица. Ее немигающие зоркие глаза смотрели вперед,
и она лишь слегка поворачивала голову, выбирая себе
жертву.
Все птицы хорошо знали сокола — этого дерзкого
воздушного пирата и панически его боялись. С его появ-
лением безмятежное ликование нарушалось, и каждый
спасался как мог.
Сокол ежедневно характерным стремительным поле-
том делал набеги на озеро. Его стройная фигура пока-
зывалась то в одном, то в другом конце водоема, всюду
сея переполох, ужас, панику.
Однажды в нашем присутствии сокол-сапсан, высоко
взмыв в воздух, настиг косяк гусей и, сложив крылья,
камнем бросился вниз, с силой ударив белолобого гуся.
Послышался свист рассекаемого воздуха и вслед за ним
тупой, как далекий шлепок, звук. Перья раненой птицы
полетели в разные стороны. Сбитый гусь наискось падал,
стараясь угодить в кустарник. За ним неотступно сни-
жался и сокол.
Завидев людей, гордая птица отлетела в сторону
и села на дерево. Сокол, по-видимому, не хотел усту-
пать свою добычу. Его взъерошенная фигура отражала
только что пережитый азарт воздушной охоты. Он был
в боевом настроении, и его надменная головка верте-
лась, как на шарнирах. Упавший гусь еще был жив, но
оказался настолько ошеломлен, что его без труда уда-
лось взять в руки. Удар пришелся по спине — там вид-
нелся подтек с кровоточащей ссадиной. Органы движе-
ния были повреждены и способность летать гусь поте- 15
рял. Крылья его висели, как парализованные.
Якуты говорят в таком случае: «Моксогол тэппит»,
то есть сокол лягнул. Удар мчащегося сокола по силе
приравнивается к удару лошадиным копытом.
Близ Охотского побережья, в урочище Крутой ка-
мень, на скалистом отвесном обрыве у реки жила пара
соколов. Пронзительный крик «ти-ти-ти-ти-ти» постоянно
напоминал, что сокол бодрствует. Гневное, властное не-
терпение слышалось в этом крике. И птицы затихали.
Любопытное содружество пернатых было на этой
горе. Нижний ярус обрыва, у самой воды, занимала ко-
лония городских ласточек.
Жилише сокола находилось гораздо выше, на втором
этаже отвесной скалы, на удобном выступе. Добраться
до него ни снизу, ни сверху невозможно. На той же
высоте, неподалеку, разместилась семья воронов с гал-
дящими птенцами. А еще выше, на самом верхнем яру-
се утеса, жили стрижи.
Птицы не мешали друг другу, каждый занимался
своим делом. Грозный сапсан не обижал близких сосе-
дей и летал охотиться к озерам, где много всякой дичи.
Такое многолетнее содружество птиц — орнитоценоз —
в том же составе повторяется из года в год. Увидеть по-
добные сообщества можно по скалистым берегам рек
и озер на северо-востоке нашей страны.
Гнезда, как такового, у сокола по сути дела не бы-
вает. Он его не строит. В тундре яйца кладутся прямо
на землю, а на скале — на мелкую щебенку. Подстилка
используется самая случайная и состоит из остатков пи-
щи и стеблей травы.
К началу июня откладывается 3—4 яйца. Цвет их
обычный для всех соколиных птиц: скорлупа мелкозер-
нистая с шероховатой поверхностью, на слегка охристом
фоне разбросаны красновато-бурые пятна. Насиживание
тянется около месяца. Птенцы появляются в начале
16
I
июля, а в конце августа начинают летать. Первое время
выводки не разбиваются и держатся все вместе.
Сокол-сапсан питается только птицами, от мелких
куликов и рябчиков до уток и гусей. Казалось бы, по
характеру питания он — вредная птица. Но сокол так
редок и селится в таких глухих, безлюдных местах, что
заметного вреда не причиняет.
Прекрасные ловчие качества сокола-сапсана — быст-
рота, молниеносный бросок и удар в воздухе — давно
отмечены человеком. С давних времен его приручают
и используют при охоте на пернатую дичь. Когда в Древ-
ней Руси процветала соколиная охота, сапсан и тогда
был немногочислен и строго охранялся законом. А лов-
цы соколов — помытчики — пользовались рядом приви-
легий и обладали немалыми знаниями о повадках и
образе жизни соколов. Людям, имевшим отношение
к соколам, строго-настрого запрещалось пить, курить
и играть в азартные игры, «дабы государевым птицам
от пьяных и нечистых людей дурного не учинилось».
С появлением ружья интерес к соколиной охоте угас.
Но в последние годы в некоторых государствах Европы
возродилась охота с ловчей птицей. Люди сознательно
ради поэтического интереса усложняют процесс охоты.
В Советском Союзе охота с ловчим соколом и беркутом
еще сохранилась в Средней Азии и в Закавказье-
ЛЕБЕДИ
Я затаился в наспех слепленном скрадке у залитого
вешней водой луга. Утренняя прохлада давала себя знать
и заставляла разминать озябшие руки. Под ногами
хрустела промерзшая за ночь трава.
Весенний пролет был в разгаре, и прямо передо
мною, шелестя крыльями, спускались утки: то компания
горластых клоктунов, то пара крякв или шилохвостей
со свистом шлепались в воду. После выстрела встрево-
17
женная стая вихрем взмывала вверх и исчезала за грив-
кой леса. За ними подлетали новые вереницы уток,
и все повторялось.
Так я проводил утреннюю зорьку на озере Угун-Кёль.
Вдруг вдалеке показались несколько больших белых
птиц. Они летели низко, над самой водой, и прямо на
меня. Лебеди! Пригнувшись, я пытался слиться с под-
стилкой из сена.
Вскоре надо мной зашумели тугие саженные крылья.
Не поднимая ружья, я искоса взглянул вверх и успел
заметить, как, вытянув длинные шеи и поджав черные
лапки к брюху, с тихим гоготом, как бы совещаясь
о чем-то своем, проплыли по воздуху пять грузных
птиц.
Пролетев дальше, они сделали обычный круг, осмо-
трели место посадки и лишь после этого опустились на
зеркальную поверхность большого и глубокого озера
возле островка. Местность была открыта со всех сторон,
так что подойти близко к ним было невозможно, но в би-
нокль я видел все хорошо.
Синяя вода с затонувшими в ней облаками замеча-
тельно гармонировала с такими же облачно-белыми
чудесными птицами. Вот в поле моего зрения величаво
выплыла из-за острова еще пара царственных птиц. Шеи
вытянуты, головы гордо сидят под прямым углом. Так
держит себя только лебедь-кликун.
Поплавали лебеди, начали купаться. Громадные пти-
цы хлопали могучими крыльями по воде, запрокиды-
вали головы, приглаживались, охорашивались. Позоло-
ченные рассветом брызги летели во все стороны, стекали
по белоснежной груди и, поблескивая серебром, кати-
лись по спине. Сколько неподдельной радости, сколько
изящества было в их движениях, в их торжественном
утреннем туалете!
Лебеди справляли новоселье. Они пообчистились,
привели себя в порядок и стали еще белее, еще наряднее.
2 В стране птиц
18 Сплылись вместе, о чем-то поговорили: «Гонг-го, гонг-го,
гонг-го!» — зычно протрубили в поход, повернувшись
грудью на ветер, разбежались и, часто махая крыльями
и шлепая по воде черными лапами, взлетели в воздух.
Потом, поджав лапы к брюшку — так самолет убирает
шасси — и делая редкие сильные взмахи, белые птицы
выстроились ломаной цепочкой.
Я долго смотрел вслед лебедям, пока они не растая-
ли в синеве небес. Чуть слышным эхом замер вдали их
серебристый крик.
На Дальнем Востоке водятся два вида лебедей. Боль-
шой, с длинной шеей, лебедь-кликун встречается повсе-
местно, выбирая для гнездования глухие безлюдные
болота и заросшие озера. Вдали от воды эта громадная
птица не живет, и трудно себе представить лебедя на
суше. Поменьше кликуна тундровый лебедь, гнездящий-
ся в тундре и в лесотундре. Южнее он встречается толь-
ко на пролетах. Охотники их мало различают и не выде-
ляют тундряка в особый вид, а считают его просто мел-
ким лебедем.
Весной лебеди прилетают одновременно с гусями
и нередко образуют смешанные стаи. Строй такой же,
как у гусей, — клином или ломаной цепочкой. Едино-
брачие лебедей всем известно. Они паруются на всю
жизнь и всегда держатся вместе.
Самец очень внимателен к своей подруге, которая
строит гнездо и насиживает яйца. Их в полной кладке
бывает от двух до пяти. Окраска яиц белая, слегка водя-
нистая. Сидит на гнезде лебедица долго — 35—40 дней.
Все это время папаша-лебедь неотлучно находится ря-
дом и ревностно охраняет ее покой: малейшая опасность
предупреждается, любое вторжение в гнездовой участок
строго пресекается. Во время нападения лебеди защи-
щают друг друга и сообща бьют врага. Ударом силь-
ного крыла лебедь может насмерть убить птицу и даже
покалечить человека.
Лебедь прочно вошел в фольклор многих народов 19
как красивая и умная птица, как символ верности, сча-
стья и благородства. Старинная эвенкская легенда так
рассказывает о происхождении этих птиц. Летели белые
облака в небе. Перенесло их весной южным ветром
в тундру. Просторно, хорошо, озер много, все в цвету.
Птиц не счесть — крик, шум, песни! Решили облака
отдохнуть. И спросили тундру, чтобы позволила она им
опуститься и посидеть на зеленом ковре, покупаться
в студеной воде, послушать песни- Тундра согласилась,
но предупредила, что если сядут облака на землю, то
сразу превратятся в белых птиц. Вот и стали облака
лебедями, променяли небесный простор на зеленую тунд-
ру. И только иногда им дозволено подниматься высоко
в небо и делаться снова белыми облаками.
Питаются лебеди улитками, рачками, водяными насе-
комыми, корневищами и клубнями растений, которые
без труда достают со дна, опустив в воду длинную шею.
Ловят также небольших животных, не пропустят и
мелкую рыбешку.
Осенью лебеди отлетают позже гусей, во второй де-
каде октября и почти всегда накануне снегопада. Летят
они выводками, семейными караванами из нескольких
птиц. Зимуют вдоль побережья Тихого океана в Китае,
Японии, на Сахалине и Курилах.
Взрослыми лебеди становятся на четвертом году
жизни.
Ныне лебедь — редкая птица. В ряде областей и
районов нашей страны его уже совсем не стало. Всякая
охота на этих прекрасных птиц сейчас запрещена повсе-
местно. Предполагается расселять лебедей на вновь
образовавшихся крупных водоемах страны. Все эти меры
будут способствовать сохранению лебедей как вида.
К примеру, в Англии на протяжении веков лебедь тща-
тельно охранялся как королевская охотничья и декора-
тивная птица. Благодаря этому до сих пор лебедь здесь
20 обычен, постоянно гнездится в этом густо населенной
стране. В ряде графств он даже полуприручен, и там
есть обычай маркировать молодых птиц.
Сохраним же и мы своих лебедей!
ГОЛУБОЙ ОГОНЕК
. Он всегда сидел на своем излюбленном месте — жи-
' вой указатель дорог. Его коренастая, большеклювая,
с коротким хвостиком фигурка была заметна еще изда-
ли. Как яркий лоскуток, синела она среди свежей зелени
~ нависших ив. Пружинистый плотный сучок, на котором
сидел зимородок, был надежной опорой и служил трамп-
лином. Конец его полоскался в набегающих струях
воды. Вдруг лазурный рыбачок стремительным броском
нырнул вниз и почти тотчас же появился вновь на сво-
ем месте, уже с небольшой, не длиннее пальца, рыбкой
в клюве. Стукнув ее о сучок и оглушив, он подбросил
ее вверх и, выровняв головой вперед, быстро проглотил
целиком.
Увидев приближающуюся лодку, зимородок сорвался
с ветки и, сверкнув на солнце голубым пламенем, исчез
за поворотом. «Пинк, пинк, пинк...» — однотонно прозву-
чало на прощание. В стремительном полете над самой
водой он строго придерживался изгибов реки и не сре-
зал углов.
Небольшие реки, извилистые узкие протоки Амура,
лесные ручьи — все это вотчина птички-рыболова. Боль-
ших рек она избегает.
Голубой зимородок водится у нас по всему краю, но
колоний не образует. Он «нелюдим» и собратьев на свой
участок не допускает. Да они и не покушаются на его
территорию — уважают суверенитет, соблюдают границы
охотничьих владений.
Прилетает к нам зимородок еще до вскрытия рек.
Сразу же начинает рыбачить по полыньям и по отдуши-
нам. Подобно оляпке ныряет в ледяную воду.
За излучиной речки в песчаном обрывистом берегу 21
виднеется темная норка. Это жилье зимородка. Длина
хода зависит от плотности грунта и колеблется от 30 сан-
тиметров до 1 метра. В гнезде на мягкой подстилке из
рыбьей чешуи лежат шесть или семь блестяще-белых
яичек. Они почти шарообразны. В мае в каждом яйце
уже бьется невидимая жизнь. Насиживает в течение трех
недель, почти не сходя с гнезда, одна самка. Самец все
время носит ей рыбок. Лишь иногда он сменяет самку
на гнезде и отпускает ее проветриться.
Зимородок — неряха. За время высиживания и вскарм-
ливания птенцов в гнезде скапливается много остатков
пищи — слой мелких рыбьих костей, чешуя, разлагаю-
щиеся кусочки рыб и хитиновый покров жуков. Нора
кишит личинками мух и издает неприятный запах.
Гнездовой период у зимородков сильно растянут —
с мая до августа. В конце июня можно найти гнездо со
свежими яйцами и одновременно встретить уже почти
оперенных птенцов.
Улетает зимородок поздно, с ледоставом. В народе
говорят, что он зиму родит и тогда улетает. Отсюда
и название птицы. Но нередко наш рыбачек остается
зимовать на своей родине. Держится по незамерзающим
местам и продолжает «удить» рыбу в ледяной воде.
Этот закаленный рыбак-виртуоз мороза не боится. Ве-
роятно, потому и дали ему второе название — леденник.
Временами в поисках поживы зимородок трепещет
над водой на манер крачки, высматривает добычу. По-
добно большой бабочке, держась на одном месте в воз-
духе, быстро-быстро машет он своими крыльями, так
что они становятся как бы прозрачными.
Зимородок — на редкость красивая птичка. Его голу-
бовато-зеленое блестящее оперение так и сияет на фоне
зеленой листвы. И ростом невелик — с воробья. А несу-
разно длинный и массивный клюв этой птицы впору доб-
рому дятлу и для такого малыша кажется великоватым.
22 Но он не тяготится большим клювом, а очень быстро
и умело нм орудует- Кроме рыб зимородок ест жуков
и других водяных насекомых.
В народе говорят, что зимородок умирает не так,
как другие птицы. Чувствуя близкую смерть, он садит-
ся на свою сторожевую ветку над быстрой водой, и вол-
ны принимают его труп.
ПЛАВУЧИЙ ИНКУБАТОР
яг*?». ...Какая странная птица! Все в ней необычно: и внеш-
ний вид, и поведение. Да и имя ей дали такое, что хуже
не придумаешь — поганка.
Ходить по земле она почти не может. Ноги у нее,
как лишние придатки, болтаются позади тела, причем
плавательных перепонок, как у других водоплавающих,
у нее нет. Лишь каждый палец оторочен твердой кожи-
стой лопастью, вроде фигового листочка.
Хвоста у поганки тоже нет. И летает она неваж-
но — крылья слабые. Но на воде эта птица, пожалуй,
заткнет за пояс всех. Вода — ее родная стихия, и она
подолгу может не показываться на поверхности. Ныряя
в глубину, поганка словно ввинчивается в жидкость сво-
ей обтекаемой фигурой и свободно и быстро преодолева-
ет большие расстояния. Успешно гоняется за рыбой
и добывает себе со дна всякую живность.
Как-то, тщательно укрывшись в кустах, сидел я на
берегу небольшого озера. По краям оно заросло тра-
вой. Густой камыш стеной подымался из таинственного
подводного полумрака. Голубая гладь озера блестела
как полированная. И вдруг неподалеку, на чистом плесе,
показались две нарядные птицы. Строго равняясь по
фронту, они картинно плыли совсем рядом. Их серо-
щекие с черными ушками головы горделиво высились
на длинных шеях. Острые клювы нацелены вперед. Как
танцоры, копируя движения и позы партнера, они рез-
ко, нос к носу повернулись, сплылись рыжими грудками, 23
будто вальсировали, и начали кланяться и обливаться
водой.
Я сидел в скрадке чуть дыша, боясь спугнуть птиц
и нарушить очарование их ритуальных весенних игр.
Вот они покланялись, поплескались и — бульк в воду.
Сразу обеих не стало, скрылись в глубине. Потом разом,
как по команде, вынырнули и застыли истуканами, вы-
ставив вперед грудки. Еще нырок, и птицы показались
лишь у противоположного берега, потом исчезли в густой
траве. На прощание один из танцоров вытянулся во весь
рост и надсадно закричал. Точно ржание жеребенка про-
неслось по озеру, троекратным эхом отдалось по рас-
падку и перешло в глухое смутное ворчание.
Это была брачная пара серощеких поганок-
Настоящего гнезда эта птица не вьет. Облюбует себе
какой-нибудь плавающий торфяной островок или кучу
отмерших водяных растений, сделает тут ямку, уложит
несколько сухих стеблей травы, бросит клочок мха —
и квартира готова. Снесет она туда 3—4 зеленоватых
яйца, и блуждает такое суденышко по озеру, куда ветер
погонит. В ясные дни яйца, слегка прикрытые гниющи-
ми остатками растений, нагреваются лучами солнца. По-
лучается своего рода естественный инкубатор. Со вре-
менем от сырости и соседства гниющих растений яйца
буреют. Их цвет из нежно-зеленого становится грязно-
белым. В ненастную погоду и по ночам, чтобы сохра-
нить тепло, на этой куче восседает сама хозяйка. От тя-
жести ее тела все сооружение вместе с яйцами погру-
жается в воду. Но скорлупа их устроена так, что влага
не вредит зародышу.
Солнце, воздух и вода помогают птице благополучно
завершить насиживание яиц в этом плавучем инкубато-
ре. Через 20—25 дней выводятся птенцы. Они еще так
слабы, что не могут сами плавать и нырять. Заботливая
мамаша возит весь выводок на своей спине. Усядутся
они на спине, поближе к шее матери, и катаются по го-
лубым просторам. На небольшие дистанции поганка да-
же ныряет вместе с птенцами. Но если путь под водой
далек, то поганка теряет по дороге цыплят. Они не вы-
держивают длительного купания и, как поплавки, один
за другим выскакивают на поверхность, опасливо ози-
раясь и ища глазами маму. Появится она, все сплывут-
ся вместе, опять взгромоздятся на ее спину, и водяной
трамвай поплыл дальше.
Кроме серощекой поганки в Приамурье и на Камчат-
ке еще обитает рогатая или красношейная поганка,
а в Южном Приморье — чомга.
ЗАКОЛДОВАННОЕ ГНЕЗДО
Высоко в небе парит над озером огромный хищник.
Снизу он кажется черным. Вот он молниеносно упал
в воду, вытянув вперед лапы, и поднялся, уже держа
в когтях рыбу.
Это наш знакомый — орлан-белохвост, крупнейший
из всех водящихся в Приамурье. Он одним из первых,
еще в марте, наперекор всем невзгодам и капризам по-
годы, появляется у наших водных рубежей. Размах ги-
гантских крыльев этого исполина свыше двух метров.
Он лишь несколько уступает в размерах своему соро-
дичу — белоплечему орлану, жителю морских побе-
режий.
Селится орлан-белохвост всегда в самых глухих мес-
тах, близ крупных, богатых рыбой водоемов. Он любит
простор и тишину, соседства человека избегает. Строгая
и осторожная птица. Большое многолетнее гнездо орлан
строит на дереве или на выступе скалы. Ежегодно ремон-
тируя свое долговечное сооружение, он доводит его до
монументальных размеров.
В апреле орлица кладет 2—3 яйца в красноватых
пестринках. Насиживает она не поднимаясь более меся-
ца. Лишь иногда, на самый короткий срок, ее сменяет 25
орел.
Как-то заночевали мы у переправы через реку Ожо-
гине. Разложили костер, вскипятили чай и устроились
кто где. Я, как более изнеженный, постелил себе в лод-
ке, а мой молодой спутник Баглай лег у огня, близ теп-
лых головешек. Но все же весенняя прохлада давала
себя знать, и всю ночь приходилось поддерживать огонь.
В стороне, над зубчатой линией леса, возвышалась
старая лиственница с обломанной кроной. Макушку де-
рева увенчало громадное гнездо орлана-белохвоста. Лю-
бая буря, самый свирепый ураган бессильны сокрушить
и сбросить вниз это массивное сооружение. Далеко ви-
димое, темнело гнездо на фоне белесого неба и служило
прекрасным ориентиром.
На соседнем дереве, недовольно поглядывая на при-
шельцев, неподвижно, с царственной осанкой сидел сам
хозяин этого участка. Бурое оперение и короткий белый
хвост отчетливо просматривались в бинокль. Птица была
немолодая. Можно было различить и орлицу, сидящую
на плоском, почти без углубления гнезде. Она обогре-
вала только что вылупившихся птенцов. Всю недолгую
ночь, как вырезанное из дерева изваяние, просидел орел
на своем троне. Ни малейшим движением, ни криком не
нарушал он торжественной тишины. Его фигура отчет-
ливо выделялась на корявой ветви дерева. И лишь на
рассвете огромная птица, не в силах более ждать ухода
непрошеных гостей, единым взмахом поднялась в воз-
дух. Широко расправив огромные крылья, орлан набрал
высоту и, описав спиральный круг, потонул в бездонной
синеве.
Не успели мы допить чай, как птица вернулась.
В изогнутых когтях орлан держал большую серебристую
рыбу. Положив ее на гнездо, он удовлетворенно закле-
котал и снова занял свой командный пост. Орлица при-
поднялась и начала рвать рыбу и совать куски в рас-
26 крытые рты жалобно пищащих малышей. Оделив всех
и попутно закусив сама, она снова прикрыла птенцов
крыльями, как шатром. А орлан, устремив пристальный
взор на копошившихся у реки людей, нахохлился и
замер.
Собравшись и послав привет гордой птице, мы тро-
нулись дальше. Узким коридором, тихо журча и при-
хотливо извиваясь, текла меж холмистых берегов ка-
призная река. За каждым поворотом открывалась новая
картина. Густые рощи тополя и ольхи огибали мыс
А дальше дремучая тайга плотной непроходимой чащей
подступала вплотную к реке и заслоняла горизонт. Каза-
лось, здесь тупик и дальше ходу нет. Но вода течет —
плывем и мы. Длинные илистые отмели и узкие песчаные
косы поочередно возникали то справа, то слева. И как ни
странно, сколько мы ни удалялись, гнездо орлана по-
стоянно виднелось то с одной стороны, то с другой.
Сначала мы повернули направо, и дерево с гнездом
оказалось сзади. Потом река, точно сведенная судорогой,
резко свернула влево, и гнездо выплыло слева. Когда же
река, кривляясь^ опять круто свернула вправо и потекла
в обратном направлении, орланово сооружение очутилось
снова в той же стороне. И так без конца, петляя, мы
никак не могли отплыть и оторваться от заколдованного
гнезда.
И только после нескольких часов плавания высокий
лесистый берег наконец скрыл от нас это гнездо. В ли-
ловом тумане уплыло оно от нас и исчезло вдали.
Солнце поднялось высоко, время подошло к обеду.
Вылезли на крутой берег, расположились. Немудрящая
закуска и кружка горячего крепкого чая быстро восста-
новили силы. Настроение стало бодрым.
— Смотри, Баглай! Здесь тоже орлы живут. Вон
гнездо!
В стороне, за поворотом, выделялась большая ста-
рая лиственница с огромным гнездом на верхушке. И так
Же, кйк и у первого гнёзда, на соседнем дереве, точно
часовой на страже, величественно восседал сам хозяин.
Баглай внимательно взглянул в сторону гнезда, потом
осмотрелся, кинул взор на реку и берега, снова по-
смотрел на гнездо и улыбнулся.
— А это то же самое гнездо, которое мы утром
видели.
— Не может быть! Ведь мы полдня проплыли...
— Плыли-то много, да все время вокруг гнезда вер-
телись. Посмотрите-ка внимательно: то же дерево, то же
гнездо, и орел — старый знакомый. Даже подмигива-
ет! •— шутя закончил Баглай.
Присмотревшись, я убедился, что это истинная прав-
да. Разумная птица выбрала себе такое удобное, царя-
щее над всей территорией, безопасное для жилья место,
что приходится удивляться. Все видно. Со всех сторон,
куда ни глянь, расположены озера, протоки, старицы
и извилистая лента реки. Рыбы сколько хочешь, лови на
здоровье.
— Я здесь, на этой реке, бываю ежегодно, скоро уж
двадцать лет, — завел разговор Баглай. — И всегда ви-
жу орлана у этого гнезда. Мой отец, вспоминая старину,
часто говорил мне и про это гнездо. Каждую весну орлы
прилетают сюда и выводят детей. Но приносят им так
много рыбы, что орлята ее всю не поедают и лишние
куски летят на землю. Поэтому горностаев здесь за лето
разводится уйма. Они же любят рыбку с тухлятинкой.
Это для них — лучшая приманка. Вот отец каждую зиму
и ловит здесь горностаев. Это гнездо всем известно, но
никто не трогает птицу.
Я внимательно слушал своего молодого компаньона.
Можно было сделать вывод, что возраст орлана-бело-
хвоста был не менее пятидесяти лет.
К вечеру мы все-таки уплыли от гнезда. Оно больше
нигде не показывалось.
Основная пища орлана-белохвоста — рыба. Но если
28 ее мало, он не упустит и пернатую дичь и небольшого
зверька. На рыбных промыслах он вместе с коршуном
несет санитарную службу — очищает берега и воду от
снулой рыбы и разных отходов. И кроме того, безоши-
бочно предсказывает погоду: как начнет тревожно скиг-
лить — жди дождя, ветра!
А /I НОЧНОЙ КРИК
А. ШИ/ Протяжное, гнусавое «кау» слышится по осени в
' и звездной вышине. От резкого неожиданного крика в ду-
ШУ закрадывается легкий испуг. Это в ночной темноте
\ ЁЖА в одиночку отлетает к югу болотная птица — выпь.
/г гаР Ее загадочный ночной образ жизни и странные по-
вадки породили много разных толков в народе. Суевер-
ные люди связывали эту птицу с нечистой силой. Выпь,
или ночной бык, может своими воплями испугать ночью
кого угодно. С виду малая птаха, а так зловеще ухнет,
чт0 ЖуТЬ берет.
В одном из старых сказаний северных народов гово-
рится, что выпь сама не прилетает на родину. Ее, мол,
приносят на своей спине журавли. И где они сбросят
выпь на землю, там она и начинает по ночам кричать,
принося людям несчастье. Дурное предзнаменование
слышали люди в загадочном ночном крике выпи. А сама
птица считалась символом безобразия. Костлявого, с не-
складной фигурой, или неподвижного, забитого жизнью
человека сравнивали с выпью.
По-якутски выпь — богоргоно. Это название дано по
крику, напоминающему рев медведя. Другое имя —
у-огус, то есть водяной бык. Нанайцы зовут ее — ачаки.
Наблюдать эту птицу в природе удается нечасто. Она
прилетает в мае, в одиночку и всегда незаметно. Ее при-
сутствие обнаруживается по громкому уханью. Эти
звуки напоминают рев быка или уханье в пустую
бочку. Звукоподражательно весенний крик выпи можно
Передать слогами «ып-ып-ый-прумб, ып-ып-прумб, ып- 29
прумб...» На Украине ее зовут бугаем, или водяным
быком.
В болотистых местах, по окраинам озер, среди кочкар-
ника и зарослей вейника, осоки и камыша держится эта
осторожная, нелюдимая птица. Окрашена она под цвет
густых желтовато-бурых зарослей травы и мало замет-
на. Лишь иногда спугнутая выпь взлетает, обычно же
при появлении опасности предпочитает затаиваться. За-
мирает столбиком, нацелив клюв вверх и сливаясь со
стеблями сухой травы, прикидывается то сучком, то ма-
лой коряжкой. Рыжевато-бурое оперение птицы слива-
ется с фоном окружающей местности.
Однажды на вечерней зорьке я замаскировался средн
густой травы на берегу озерка. Впереди был чистый
плес, где частенько присаживались утки. Темнело. Со-
всем рядом, в прибрежную осоку бесшумно опустилась
большая выпь и замерла. Решив взглянуть на нее, я по-
дошел к месту посадки и, наклонившись, стал внима-
тельно всматриваться в заросли. Вдруг сильный удар
в лоб ошеломил меня. Вслед за этим коварная выпь
с шумом вылетела и скрылась в ночном небе. Кровото-
чащая глубокая рана на лбу испортила мне всю охоту
и потом долго не заживала. «Хорошо, что удар пришел-
ся не в глаз», — думал я впоследствии.
Питается выпь животной пищей, в основном рыбой.
Ест и лягушек, уничтожает много мышей, крупных водя-
ных и наземных насекомых.
Гнездо выпь делает в тростниках или в осоке, у са-
мой воды, и кладет 3—5 голубоватых яиц. Возраст птен-
цов бывает разный, так как насиживание начинается,
когда снесено первое яйцо.
Нрав у выпи очень неуживчивый, злобный. Она лю-
бит одиночество и компании себе подобных не признает.
Мало кто может похвастаться ее привязанностью. Взя-
тая в неволю даже птенцом, она редко становится по-
коркой и с трудом приручается. При случае выпь всегда
пытается нанести удар своим граненым острым клювом.
Как-то в болоте, среди густых зарослей вейника, мы об-
наружили гнездо выпи. Оно помещалось на просторной
кочке, было грубо сложено из стеблей сухого, жесткого
тростника и напоминало старую поломанную корзину.
В гнезде сидело четыре уже оперенных птенца разного
возраста. Костлявые, неуклюжие, с несуразно большими
ногами, они были очень безобразны. Увидев нас, выпи-
та, как по команде, вытаращили пронзительные неми-
гающие глаза и, нацелив клювы вверх, начали дружно
издавать низкое булькающее кваканье и шипение. Эта
защитная реакция означала: не тронь, иначе придется
худо!
Все-таки мы взяли одного уродца домой. Стали кор-
мить, поить. Но, несмотря на все наши старания и улов-
ки, желторотый выпенок все время дичился и был не-
примирим. Пищу из рук он так и не брал и постоянно
прятался в темных углах комнаты. При приближении
человека он неизменно горбился, таращил глаза, подни-
мал клюв вверх и корчил такую гримасу, что станови-
лось неприятно.
С заходом солнца выпенок оживал. Если не было
лишнего движения и шума, он вылезал из своего угла
и, угрожающе вытянув голову вперед и выставив клюв —
в состоянии боевой готовности, — тихо шагал по комна-
те. Потом копошился возле банки с пищей, глотал маль-
ков, лягушек, мышей и всякую всячину. Все, что ему,
оставляли.
Осенью, когда птенец подрос и стал совсем взрослой
птицей, он все реже и реже попадался на глаза и совсем
загрустил. И еще недружелюбнее поглядывая на нас,
объявил форменную голодовку. Мы начали опасаться,
что его протест может кончиться печально, и решили
отпустить птицу. Вечером мы вынесли нашего питомца
на волю. Он встряхнул рыжей одежонкой, взмахнул
крыльями и, обдав ветерком лица, скрылся во мраке. 31
Прощальное «кау» прозвучало в ночном небе.
На лугах Приамурья обитает еще одна выпь — амур-
ский волчок. Такая же костлявая, нескладная, только
размером поменьше, с окраской оперения потемней.
ГЛГЛРЛ
Тайга. Тишь. Безлюдье. Усталые, мы пробирались
прямо через чащу, с увала на увал, от распадка к рас-
падку, и наш путь казался нескончаемым. Внезапно вда-
леке чей-то крик звонким серебром рассыпался по лесу,
мягким эхом покатился среди деревьев и замер. «Ку-
ку-куак!» — повторилось опять.
— Идем туда! Значит, озеро близко, слышишь, гага-
ра кричит? — сказал мой спутник, бывалый геолог.
И правда, вскоре перед нами раскинулось глубокое
лесное озеро. У входа в заливчик мы увидели и саму
гагару: ее стройная, змеиного вида шея торчала из
воды. Заметив людей, птица мгновенно, блеснув аспид-
ной спиной, погрузилась в глубину. Проходят долгие
минуты, и вот снова показывается ее голова, но совсем
не там, где мы ее ожидали, а за добрые сто метров от
места исчезновения.
Пожалуй, ни одна из наших водоплавающих птиц не
способна так подолгу находиться и так быстро передви-
, гаться под водой, как чернозобая гагара. Все ее верете-
.-нообразное, похожее на торпеду тело, весь плаватель-
ный аппарат прекрасно приспособлены к этому. Рабо-
тая перепончатыми лапками, она еще и крыльями помо-
гает и словно летит под водой. А выскочит на поверх-
ность совершенно сухой. Лишь капельки воды бисером
скатываются с головы по шее вниз. Гагара не намокает
потому, что все ее густое, плотное оперение смазано
жиром. Но в воздухе она не так сильна: крылья развиты
слабо и длительных перелетов не выдерживают. Сказы-
32 вается древнее наследие, ведь предком гагары была во-
доплавающая, с зубастым клювом птица из меловых от-
ложений, не умеющая летать, — гесперорнис.
У нас водится три вида гагар. Обычная, всем знако-
мая чернозобая гагара является первой щеголихой сре-
ди болотных птиц. У нее черная шея, серый полосатый
«жилет» и «сюртук» в крапинку, с шахматным рисунком.
Вторая, поменьше размером, — краснозобая гагара. Сво-
им плачущим криком она безошибочно предвещает не-
настье. Третья — встречается лишь на пролетах. Это
крупная, с доброго гуся, полярная гагара. Якуты назы-
вают ее муус-тумус — ледяной клюв. Первые два вида
гнездятся по нашим внутренним озерам, а полярная
гагара живет на севере, в приморской тундре, близ об-
ширных лагун и лиманов.
Весенний прилет приходится на конец апреля, начало
мая. Летят они парами или в одиночку, в стаи не соби-
раются.
Во время брачных игр гагары танцуют и орут хором,
оглашая окрестности. Раскатистое эхо разносит их тягу-
чие жуткие выкрики, порождая суеверные представле-
ния. По местным приметам, если гагара долго держит-
ся в одном месте и не улетает, то это верный признак,
что будет большая вода.
Для поселения гагары выбирают глубокие и рыбные
озера, устраивая гнезда в зарослях осоки, на кочках, сре-
ди воды, в самых безлюдных и недоступных местах.
Гнездо всегда так искусно замаскировано, что просле-
дить за жизнью этой скрытной птицы не всегда удается.
Кладка яиц у гагар происходит во второй половине
июня. В июле — вывод птенцов. Они рождаются нежны-
ми и первое время не способны долго держаться на
воде. Пока не окрепнут малыши, гагара в далеких за-
плывах возит их на себе. Смотришь — плывет остроно-
сый кораблик и пара крошечных головок торчит по
бокам.
33
В середине августа выводок уже подолгу кружит над
озером.
Как-то в первых числах июля плыл я по озеру на
«ветке» — так называют на Севере маленький одномест-
ный челнок оморочку. Выбравшись на чистое место, я
заметил вдали, у самой кромки береговой травы, силуэт
гагары. Мгновенным броском погрузилась она в воду
и исчезла, но вскоре вновь появилась и поплыла прочь.
Всем своим видом показывала она, что ей совершенно
безразлично, кто и что здесь делает. Потом нырнула еще
раз и всплыла уже па середине озера.
Зная манеру этой смышленой птицы отводить от
гнезда кажущимся безразличием, я, не меняя взятого
курса, плыл к берегу. Вскоре заросли осоки и кувшинки
преградили мне путь. Не спеша я стал двигаться вдоль
этой зеленой каймы, пригибая и раздвигая траву веслом,
и тут обнаружил гнездо гагары. Оно помещалось на
голой кочке среди воды. Отсюда сидящая на гнезде пти-
ца могла видеть все, что делалось на озере. В неглубо-
кой сырой, почти без подстилки, ямке лежало два боль-
ших, величиной с гусиные, овальной формы яйца. Зеле-
новато-серые, с бурыми пестринами и крапинками, они
были мало заметны.
Осторожно приблизившись к гнезду, я взял одно
яйцо и опустил в воду. Оно медленно тонуло, держась
тупым концом вверх. Это означало, что яйцо слегка наси-
жено. Положив его на место, я отплыл в сторону, замас-
кировал в густой траве «ветку», а сам на берегу схоро-
нился в зарослях осоки. Сидя на кочке, я нацелил свой
«Зоркий» на гнездо, запасся терпением и стал ждать
хозяйку. Насиженные яйца она не бросит.
Долго сидел я в ожидании и уже думал оставить
свою затею. Вдруг у самой кочки с гнездом вынырнула
из воды гагара и, бегло оглядевшись, полезла к яйцам.
В ту же секунду щелкнул затвор фотоаппарата, а встре-
воженная птица в одно мгновение скрылась под водой.
3 В стране птиц
34 И теперь уже, конечно, надолго. Но все вышло удачно.
Гагара у гнезда — такой снимок можно считать редко-
стным.
Гагара — сметливая птица. Подойти к ней на верный
выстрел можно только прячась за кустами или делая
перебежки в тот момент, когда она ныряет за рыбой
и ракушками на дно. Плавая на открытом месте, гагара
всегда держит в поле зрения охотника. При первом появ-
лении дыма из дула ружья она молниеносно ныряет, так
что дробь не успевает ее поразить.
Гагара считается «меховой птицей». Мясо ее жест-
кое, мускулистое, невкусное и отдает рыбой. Но в копче-
ном виде оно теряет этот неприятный привкус и вполне
съедобно. Шкурки гагар, особенно брюшко с густым
серебристым теплым пухом, а также шея с ее замысло-
ватым шахматным рисунком, идут на всякие мелкие по-
делки. Употребляются шкурки гагар как выщипанными
(пуховые), так и в естественном виде — с перьями для
сохранения красивого рисунка. Черный, белый и серый
цвета в самых причудливых сочетаниях расположены по
всему оперению этих птиц. А у краснозобой гагары еще
и рыжий зоб. По носкости выделанная шкурка гагары
не уступает белке, лисице, горностаю и другим.
КЛОКТУН-БОЛТУН
Весной вместе с другими речными утками прилетает
в наши края клоктун. В апреле селезень этой утки —
шумный, беспокойный, крикливый. Он сразу оживляет
молчаливые, еще не сбросившие зимнюю дремоту озера.
Говорливый клоктун постоянно квохчет —и в воздухе
на лету, и сидя на земле.
На заросшем стерней пригорке уединилась пара клок-
тунов. Селезень — нарядный, прямо-таки расписной кра-
савец: голова черно-зеленая, бархатистая, отливает блес-
ком; щечки золотисто-кремовые; пятнистая грудь точно
залита красным вином, а на спине змеятся длинные, 35
в трехцветную полоску, струйчатые косички. Самодо-
вольно озираясь, селезень встал возле своей подруги, за-
прокинул голову назад, потом снова опустил ее вниз.
— Это он кланяется! — пояснил мой напарник. —
Хвастается своим блестящим оперением...
Про болтуна и бахвала клоктуна существует преда-
ние, будто долго он задавался своим нарядом перед
скромно одетой уточкой. Вертелся, кланялся, болтая без
умолку. Надоело утке слушать вздорного пустозвона,
ушла она и занялась своим делом. Полетел клоктун
к другим уткам и опять начал свою бесконечную хваст-
ливую болтовню о том, что он лучше и красивее всех.
Утки посмеялись над ним:
— Кря, кря, да ты же заика! — удивленно сказала
одна, а другая презрительно свистнула и улетела. Пере-
стали обращать на него внимание все утки. Рассердил-
ся клоктун, что его не признали самым красивым, и стал
ругаться с утками. Бранился-бранился, пока икать не
начал, даже язык у него почернел от злости. С тех пор
у клоктуна язык темный. И теперь как только он начнет
хвалиться, что умнее и красивее всех уток, только и
успеет вымолвить: «клок», — и икнет. Опять «клок» — и
икнет. И ничего больше не получается. Неудержимая
икота нападает. Так говорит предание.
Но все-таки клоктун общепризнанно считается очень
красивой уткой.
На весеннем пролете, когда вдруг возвратятся холо-
да и повалит поздний снег, когда все утки истощены от
бескормицы, — клоктуны всегда хорошо упитаны. Летят
они плотной стаей и спускаются на воду или на землю
кучно. Любят кормиться на соевых полях, на лугах и да-
же по окраинам леса, где собирают желуди. Сбившись
гурьбой, обгоняя друг друга, шарят они клювами по зем-
ле или цедят воду. Глубоких озер на пролете клоктун
избегает.
36 Гнездится он в северной части Восточной Сибири и
Дальнего Востока. Некоторые охотники называют клок-
туна японским чирком, видимо потому, что основная
его зимовка находится на Японских островах. Зимует
клоктун и в Китае. Там за опустошение рисовых план-
таций его беспощадно истребляют.
Клоктун не боязлив, доверчив, плодовит, и для охот-
ников он — вполне доступная дичь.
РЕЧНАЯ КРАЧКА
Много есть разных видов чаек в нашем крае. Но, по-
жалуй, речная крачка — самая изящная, самая симпа-
тичная. Хвост вилкой, на голове черная шапочка. Облю-
бовав остров или же песчаную косу на реке, крачки кол-
лективно занимают ее. Там они сообща роют ямки одна
возле другой, кладут яйца и выводят детей. Несмотря
на такую скученность, у каждой пары есть свой гнездо-
вой микроучасток, который она тщательно оберегает.
Насиживают самец и самка по очереди. А рядом, на
песке, сидят еще десятки птиц. Посмотришь издали —
точно камни белые рассыпаны по отмели.
Сотни крачек вьются, кружат над колонией. Полет
их плавный, красивый. Будто белые пушистые хлопья
ваты, мелькают они в воздухе, отдавшие!, на волю ветра.
Далеко слышны их протяжные крики. Однако сидящая
на гнезде птица не обращает на них никакого внимания
и тихо дремлет. Но стоит лишь ее партнеру подать сиг-
нал, как крачка сразу же очнется и станет оживленно
готовиться к смене дежурства, охорашиваться. Сменяясь,
птицы приносят друг другу мелкую рыбешку или еще
какое-либо угощение. Привязанность крачек друг к дру-
гу сохраняется на всю жизнь. Среди сотен совершенно
одинаковых птенцов родители легко узнают по голосу
своих. Малыш чуть пискнет — и мама тут как тут.
Однажды мы посетили такую колонию. Хрустит, осы-
37
пается под ногами податливый песок. Солнце накалило
этот кусочек суши так, что не ступишь босой ногой. Ни
ветерка, ни вздоха.
Конечно, вторжение людей не прошло незамеченным.
Наше знакомство состоялось. Вот одна дозорная птица
с криком сорвалась с места, за ней другая. И вот уже
сотни их с отчаянными воплями летают, вьются над го-
ловой. Они рассержены нашим приходом.
«Пи-и-ир, пп-и-пр, пи-и-ир»,— надсадно кричат они,
делая круги над нами. Иной раз в тревоге падают, чуть
не касаясь голов. Беспокойный полет и жалобный крик
означают у них страх перед опасностью, гнев, досаду,
тревогу за судьбу своих гнезд.
Вот на светлом песке виднеется ямка — первое гнез-
до. Без какой-либо подстилки лежат три темно-желтых,
в бурых пятнах, яичка. Второе гнездо... Там еще и еще...
И везде три яйца, как и положено чаячьему роду. Гнез-
да расположены близко, иной раз переступишь на какой-
то метр — и снова увидишь ямку с яичками. А вон два
яйца и такой же окраски птенец. Только что вылупился
и, вытянувшись, лежит сбоку.
У всех чаек и куликов — выводковых птиц — птенцы,
как правило, рождаются в пуху и такие же пестрые,
в тех же тонах, что и скорлупа яиц. Защитная окраска
под цвет местности. Лежит такой малыш буквально под
ногами, а вы ничего не видите.
В остальных яйцах тоже билась жизнь. Прильнув
ухом, можно было услышать тоненькие голоса птенцов,
просившихся на волю.
А вон еще чаенята. Эти на пару часов постарше.
Один из них не выдержал: увидев людей, встал на то-
ненькие ножки и задал стрекача. Удирал так, что любой
бегун позавидовал бы.
Когда у желторотых молодых крачек окрепнут крылья,
птицы всей компанией кочуют по просторам Амура в по-
исках пищи. Тут же, на отмелях, и спят они артелью, где
88 застанет ночь. Любят присаживаться на затопленные,
торчащие из воды коряги.
Так живут эти красивые речные птицы. Живут до
осени, пока тоска по теплу да бескормица не погонят их
за экватор, в южное полушарие-
В Приамурье водятся еще белокрылая и малая крач-
ки. Первая — вся черная, с седыми крыльями. А ма-
лая— это речная в миниатюре. Такая же белая, с чер-
ной шапочкой на голове. Встречается на пролете и
полярная красноносая крачка — жительница Крайнего
Севера.
ЧИРОК-ТРЕСКУНОК
В недалеком прошлом чирок-трескунок, одна из са-
мых маленьких наших уток, не водился на Колыме. Ис-
покон веков живет он в умеренной зоне Евразии и даже
в Южной Якутии малочислен. И случайная встреча с ним
на Колыме еще не так давно считалась редкой удачей:
как-никак, залетная птица.
Но потом что-то изменилось в жизни чирка-трескун-
ка: потепление ли климата сказалось, или ему понрави-
лись новые кормовые места, но в шестидесятые годы он
стал все чаще мигрировать к северо-востоку, а потом
и совсем поселился на Колыме, словно на смену став-
шему уже редким клоктуну. Так природа нашего Севера
неожиданно обогатилась еще одним видом уток. Теперь
на весеннем пролете чирок-трескунок все чаще встре-
чается в бассейне верхнего и среднего течения Колы-
мы — и парами, и стайками, хотя, конечно, о спортивной
охоте на него говорить еще рано. Ныне отмечены его
гнездовья и в окрестностях поселка Зырянка.
Очевидно, эти новоселы чувствуют себя здесь непло-
хо, так как сезонные миграции протекают у них нор-
мально: осенью они улетают в юго-восточную часть Азии,
а весной возвращаются.
Чирок-трескунок по своему характеру — озерная пти- 39
ца и предпочитает открытый ландшафт. Он охотно посе-
ляется у небольших водоемов и даже у осоковых болот.
Полная кладка у него, как и у большинства речных
уток, от 7 до 12 яиц.
Чирок-трескунок внешне отличается от известного
всем чирка-свистунка: он чуть крупнее последнего, а у
селезня в брачном наряде через глаз, на шоколадно-бу-
ром фоне, проходит белая полоса. Зеркальце на крыле
зеленовато-стального цвета с белой каемкой, хотя все
оперение не назовешь ярким.
Во время брачных игр чируша издает характерное
потрескивание: «крер-креррерр». По этому звуку его не-
трудно определить даже на лету.
ПТИЦА-РЫБАК
Весна приходит в Приамурье через широко распах-
нутые «ворота» — по долине реки Уссури, и птицы тонко
чувствуют эту линию весеннего фронта и не пропустят
радостной поры отлета к родным местам.
С первыми проталинами показывается в наших ши-
ротах интересная и своеобразная птица — скопа. Все
озера и реки еще скованы прочным льдом. В тайге снег
лежит нетронутой целиной. А скопа уже тут как тут.
Что же она делает в эту пору?
...Мы шли берегом реки. Кругом белым-бело. Лишь
на выходе протоки, среди искрящихся нагромождений
льда, темнела широкая полынья. Над ней в вышине на
распластанных метровых крыльях парила большая бело-
грудая птица. Почти без единого взмаха делала она кру-
ги над водой, высматривала добычу-
В марте подо льдом начинается ход рыбы. Очнув-
шись от зимней спячки, рыбы постепенно переходят
к активному образу жизни. И первым делом стремятся
на чистую струю воды, чтобы смыть накопившуюся за
40
зиму слизь и запастись кислородом. Вот здесь и рыбачит
ранней весной скопа.
Характерный трясущийся полет хищника продолжал-
ся недолго. Вот скопа, заметив жертву, как бы остано-
вилась, запеленговала добычу. И тут же стремительно,
камнем бросилась вниз. У самой воды вытянула вперед
лапы с кривыми когтями и слегка погрузилась в ледя-
ную воду. Всплеск — и, заслонив себя каскадом мелких
брызг, скопа почти мгновенно взлетела. В лапах у нее,
судорожно извиваясь, блестела крупная серебристая
рыба.
Скопа обычно берет свою добычу у поверхности во-
ды: нырять, имея рыхлое намокающее оперение, нельзя.
На ногах у пее все четыре пальца одинаковой длины, но
один из них — оборотный. Птица может поставить его
вперед и назад. Крупную рыбу она обхватывает, как
клещами, двумя пальцами на два, а помельче рыбку —
тремя на один.
В сильный бинокль ясно было видно, как цепкими
пальцами — два вперед, два назад — держала скопа
большую, до двух килограммов, рыбину. На внутренней
стороне ее пальцев имеются бугорки-зубчики, а когти
круто узогнуты, поэтому как бы ни извивалась рыба,
она никак не сумеет выскользнуть.
Скопа—житель леса и типичный ихтиофаг. Она всег-
да живет вблизи водоемов с прозрачной водой. Строит
гнезда на деревьях, предпочтительно с отломанной вер-
хушкой. В безлесной местности этой птицы нет. Гнездо
скопы — верный признак, что рыба в реке еще сохра-
нилась.
Каждая пара имеет свой обширный охотничий рай-
он. Кладка состоит из двух-трех яиц. Окраска: на блед-
но-голубом или красноватом фоне лиловато-бурые ред-
кие пестрины. Размер яиц — 63 на 46 миллиметров. На-
сиживает скопа немногим более месяца. Выводки моло-
дых держатся вместе до отлета.
Конечно, совершенно безобидной назвать эту птицу 41
нельзя. Но при обилии рыбных запасов в Амуре пара
этих хищников на большой площади заметного убытка
не принесет. Ведь добычей скопы зачастую бывает не-
полноценная, непромысловая или же плавающая повер-
ху, больная рыба. Более серьезный ущерб скопа может
принести, если повадится таскать поживу из прудов
и водоемов, где специально выращивают и разводят рыб.
Здесь она — нежелательный гость, и ее следует отва-
дить.
БЕССТРАШНЫЙ ПОДВОДНИК
Изучая природу нашего края, посетил я однажды по-
селок Сира на реке Анюе. Остановился у приятеля —
местного охотника. Смотрю — на колыбели ребенка у
изголовья висит высушенная шкурка оляпки. Другая,
точно такая же, прибита в углу комнаты.
— Пачо, для чего ты ойорфо* на колыбель пове-
сил? — спросил я.
— Ты не знаешь? — лукаво ответствовал хозяин. —
Это мать повесила, так надо! — кивнул он в сторону
младенца.
— А почему так надо?
— Чтобы мальчик вырос и был таким же крепким
и хорошим рыбаком, как ойорфо. Чтобы так же не боял-
ся ни холода, ни воды.
В этом народном поверье сказано все, в нем подме-
чены замечательные особенности оригинальной птички
и ее исключительная приспособленность к водной жизни.
Шумлив горный Анюй. Вода в нем всегда холодна
как лед. Но даже в самый разгар зимы, в лютую стужу
и трескучие морозы, местами он не замерзает. По реке
образуются промоины, дымящиеся полыньи да отдуши-
* Ойорфо в переводе с нанайского— оляпка.
42 ны, и всю долгую зиму журчит вода по перекатам, убе-
гая куда-то под лед. Пар густыми клубами стоит по
долине.
В снежных кружевах замерли деревья и кусты. Все
кругом ярко, бело, режет глаза искристый снег. Трещат
свирепые морозы. Кажется, все живое замерло до на-
ступления теплых дней.
И вдруг я слышу пение. «Фьюи-ци-ци, фьюи-ци-
ци!» — несется на разные лады. Этим звукам вторит, по-
звякивая льдинками, река. На кромке льда у самой воды
сидит черная короткохвостая птица размером со скворца
и поет, забавно подергивая куцым хвостиком. Поет и
кланяется. Еще удивительнее было увидеть, как она
вдруг бесстрашно нырнула в быструю ледяную воду ды-
шащей паром полыньи. Пробыв там некоторое время,
оляпка проворно выскочила обратно сухой. Только ее
черные перья были покрыты, словно бисером, мелкими
пузырьками воздуха. Устроившись тут же на льдинке,
она отряхнулась и, проглотив захваченную добычу —
какого-то жучка, снова запела свою бесхитростную не-
унывающую песню. Все ей нипочем, хотя морозы — по-
чти сорок градусов. Это оляпка, близкий родич дроздов.
Оляпка живет в нашем крае по горным рекам с быст-
рым течением, холодной водой и каменистым дном. Для
гнездовья выбирает влажные тенистые ущелья с круты-
ми берегами. Ее шарообразное гнездо сделано из мха,
стеблей и листьев растений. Входное отверстие в него
сбоку. Гнездо помещается в расщелинах скал, в выбои-
нах и нишах отвесных каменных стен, всегда у воды.
В кладке 4—6 белых яиц, которые оляпка несет очень
рано, в апреле или мае. Птенцы вырастают быстро.
С наступлением холодов оляпка спускается по гор-
ным рекам вниз, где держится постоянно у полыней. Ле-
тает она стремительно и быстро над самой водой, повто-
ряя изгибы реки. Птица прекрасно ныряет даже в бур-
ных потоках и храбро бегает по скользким камням дна,
помогая себе крыльями и коротким хвостиком. Лишь 43
пузырьки воздуха указывают путь оляпки под водой.
А на мелком месте даже видна вся ее беготня и возня
на дне речки.
В поисках пищи она клювом и когтистыми лапками
переворачивает каждый камешек на дне, ищет рачков,
личинок или ракушек, а по пути и рыбку прихватит.
А в свободное время, между делом, музыкальные антрак-
•ты устраивает. Услужливое эхо множит песню, и под
музыкальный перезвон сосулек возникает этакий кон-
церт на льду.
Оперение у оляпки густое и плотное, прилегает к те-
лу. Поэтому холодная вода не проникает под перо, а
ушные отверстия прикрыты складкой кожи.
Ныряет птица не только за добычей, но и спасаясь
от преследования.
До чего ж приспособлена к подводному образу жизни
оляпка! Ну точь-в-точь водолаз-полярник!
ГАДКИЙ УТЕНОК
Завершив очередной маршрут по реке Хор, мы воз-
вращались домой. Наша мотоладья, подгоняемая быст-
рым течением, шла быстро. На излучине реки, у одного
из высочайших ее прижимов, фарватер проходил у самой
скалы, до каменной стены рукой подать. И вдруг отку-
да-то из-под нависших плит метнулась небольшая кур-
гузая уточка, плюхнулась в воду и исчезла. Это была
каменушка — жительница горных рек.
Заглушив мотор, мы ткнулись в берег и, держась за
нависшие ветви кустов, внимательно осмотрели камени-
стый обрыв. Поиски были недолги. В нише, под камня-
ми, оказалось скрытое кустиком таволги гнездо. В уст-
ланной сухими былинками и пухом ямке лежало 8 зеле-
новато-белых, насиженных до глянца яиц.
Не нарушая симметрии в их расположении, мы взяли
44 одно. Надо было принести его в жертву науке — снять
промеры и описать. Опущенное в теплую воду яйцо не-
медленно всплывало тупым концом вверх: значит, силь-
но насижено.
Дома, по окончании всех процедур, мы подложили
это яйцо под наседку. Так, на всякий случай. Курица
как раз сидела на утиных яйцах и вот-вот должна была
вывести птенцов.
Каково же было наше изумление, когда на другой
день первым проклюнулся найденыш, а за ним и все
остальные желтовато-бурые утята. Дикарь был ростом
поменьше и несколько темнее своих собратьев, у глаз
его резко выделялись белые пятна.
Мы не знали, удастся ли его выходить. Многим, ко-
нечно, приходилось выводить диких утят — крякву, чирят
и других, но ведь это обычные речные утки — близкая
родня нашим домашним. К корму они все неприхотли-
вы, уход за ними прост. А тут нырковая утка, да еще
с горной реки!
Но приемыш с первых же дней освоил предложен-
ный ему рацион. Он жадно глотал и кашу, и хлеб, и мя-
тую картошку с зеленью, которую давали утятам. Толь-
ко с земли брать пищу не любил, все ему подавай в воде.
Когда в тазик с водой пустили мальков и насыпали
ракушек, утенок был на верху блаженства. Он быстро
управился с рыбками и поглотал ракушек. Ведь в при-
роде — это его основная пища. Пришлось мобилизовать
для ловли рыбы и сбора моллюсков всех окрестных
мальчишек.
Черномазый птенец оказался послушным. Он исправ-
но ходил со своими новыми братьями и сестрами на лу-
жок. Только травку со всеми вместе не щипал, а без кон-
ца плескался в ручье, выискивая что-то на дне. Правда,
вода здесь была не такой чистой, как в горной реке,
и вылезал он оттуда очень грязным.
— Гадкий утенок! — вспомнив сказку Андерсена, на-
звали мы его. А детвора кликала по-своему: Федя! 45
И было за что: все утята после завтрака на лугу, тихо
переговариваясь, шелестели: «Тась, тась, тась», а гряз-
нуля гудел: «Федя, Федя!»
В конце лета, когда утята стали оперяться, мы под-
резали крылья своему питомцу, чтобы он не улетел, но
потом пожалели об этом. К осени он стал задумчивым
и, скосив глаза, все посматривал на небо, а по ночам
беспокоился. Видно, тянуло его податься в теплые края,
к морю, но куцые крылья не давали взлететь.
Найденыш остался зимовать вместе с домашними
утятами в сарае. Ел он все исправно, но воды ему вечно
не хватало. Только нальют в тазик, как он бесцеремонно
отгонит всех уток, плюхнется сам туда и давай барах-
таться. Всю и выплескает. А другие утки жмутся по
углам. Пришлось предоставить ему отдельное широкое
корыто.
Так и перезимовал гадкий утенок. К весне, словно
в сказке, он надел свой брачный наряд и превратился
в красавца селезня.
В апреле мы отнесли его в лес и пустили в речку.
Он сразу же нырнул, как это делают все утки-каменуш-
ки, снова показался и, помахивая крыльями, ошалело
заорал: «Кеаг, кеаг!» Потом хрипло расхохотался: «Хе-
* хе-хе-хе!» Поднялся , в воздух и, цепляясь брюхом за
воду, помчался, скрылся за поворотом.
БЕРЕГОВАЯ ЛАСТОЧКА
Кто плавал по Амуру, тот, вероятно, не раз встречал
огромные поселения береговых ласточек и, без сомне-’ • /
ния, любовался этими веселыми птичками. Такие коло-
нии есть близ озера Петропавловского, в Малмыже на
утесе, в излучине реки у села Калинино, на Щучьей горе
рядом с селом Мариинское и во многих других местах.
Живут береговые ласточки и по северным рекам, впа-
46 дающим в Ледовитый океан. Эти быстрокрылые летуньи
неутомимо носятся в воздухе, радуя глаз красотой сво-
их движений. Оставаться равнодушным к очарователь-
ным созданиям невозможно. Как легко и невесомо дер-
жатся они в воздухе! Точно диковинные бабочки, кру-
жатся они, освещенные лучами солнца, в голубом эфире,
купаются в нем, описывая замысловатые круги и делая
зигзаги... Или же исйусно стригут воздух у самой воды,
где обычно больше мелких насекомых. Вся жизнь лас-
точки — воздушная поэма!
А в самом названии птицы слышится нежность и сим-
патия народа к этому милому существу.
Взгляните на их городище. Гнезда-норки темнеют
одно возле другого. Но здесь живут дружно, скандалов
и драк не бывает.
Береговые ласточки распространены у нас повсюду,
от знойного юга до крайних северных широт. Прилета-
ют они к нам позже всех других птиц, когда уже вдо-
воль появится всяких мошек и комаров. Ловят насеко-
мых прямо на лету. Утоляют жажду тем же манером.
Стремительно скользит птица по поверхности воды и чер-
пает ее широко раскрытым, похожим на треугольник
клювом. Удобный водопой. Так же на лету она и ку-
пается, касаясь брюшком воды и слегка погружаясь.
< С прилетом ласточки приступают к выводу птенцов.
' Четыре-пять нежно-белых яичек лежат в глубине каж-
дой такой норки в третьей декаде июня. Насиживают
оба родителя. Но самочка занята этим больше времени,
а самец подкармливает ее. Иногда он дает ей возмож-
ность поразмяться, и она улетает ловить мошек.
В полете ласточки обычно молчат. Но когда они сме-
няют друг друга в гнезде, то, подлетая к норке, издают
чуть слышный щебет. У каждой пары — свой опознава-
тельный крик. Ни одна другая птица на этот сигнал ни-
\ х когда не отзовется.
Разорять гнезда этих милых и весьма полезных птиц
раньше считалось большим грехом. Традиция не обижать 47
их жива в народе и сейчас. Колонии береговых ласто-
чек заповедны.
В конце июля или в начале августа птенцы уже пред-
принимают самостоятельные экскурсии над рекой. Пер-
вое время они возвращаются на ночлег домой. Но потом
все дольше и дольше пребывают в отлучке и осенью,
сбившись в стайки, улетают. С первым похолоданием,
на рубеже августа и сентября, чувствительные к пони-
жению температуры ласточки подаются в теплые стра-
ны. Зимуют они в Южном Китае, Бирме, Вьетнаме
и Индонезии.
На Дальнем Востоке водится четыре вида ласточек.
И одна из них, самая маленькая, с дымчато-землистой
спинкой и темным ошейником на белой шейке — наша
береговушка.
КАМЫШЕВКА ЧОК-ЧОК
Во второй половине мая появляется у нас птица ка-
мышевка. Но камышевок разных много. Я здесь имею
в виду ту, которую в народе, да и в науке тоже, назы-
вают чок-чок. Имя дано по крику птицы. Чок-чок круп-
нее и красивее всех остальных камышевок. И к тому же,
хорошо поет. Но очень скрытен и осторожен.
Эта своеобразная камышевка селится в речных уре-
мах, буйно поросших ивняком и кустарником. Здесь она
гнездится, кормится и распевает чудесные песни. Но при
подходящей обстановке охотно устраивается и в боль-
ших заброшенных садах и рощах, на опушке леса и на
полянах в лесу, порой далеко от воды. Она даже боль-
ше связана с кустарниковой растительностью, нежели
с травой и зарослями камыша. Нам как-то довелось
найти гнездо камышевки с полной кладкой на старом
кладбище у села Полетное. До ближайшего озера было
не менее километра.
48 Песня у чок-чока громкая, звучная, с красивыми по-
свистами. Сидя на вершине куста или на небольшом
деревце, расплескивает она вдоль реки свои изумитель-
ные трели. Когда широко раскрыт клюв, хорошо виден
яркий оранжево-желтый цвет внутренней полости рта.
Длинный ступенчатый хвост то распускается, то вновь
складывается.
Вдруг камышевка что-то заметила. «Чок, чок, черрек,
чок!» — прокатилось по полянке стрекотание, а сама
птица юркнула куда-то вниз, и нет ее. Но через некото-
рое время она вынырнула из зарослей.
Солнце скрывается за сопкой. Налетел ветерок и за-
тих. Многие пернатые певцы примолкли. А чок-чок все
продолжает петь.
В тихие теплые вечера иной раз можно услышать
и характерную песню подсчет этого певца речной уремы.
Спокойно, не спеша птица вроде выговаривает: «Карась,
карась, рак, рак, рак, линь, линь, линь, линь!»
— Это она наш улов подсчитывает, — шутят рыбаки.
Гнездо свое, типичную глубокую чашечку, как у всех
камышевок, чок-чок строит в кустах, прикрепляя его
к ветвям и повыше от земли. Полная кладка — 5—6 ро-
зоватых с отметинами яиц. Летом, в конце июня, когда
нагретый воздух струится над водой и весь ивняк на
берегу реки зарастает высокой травой, у камышевки
появляются птенцы. Еще немного времени — и молодые
птицы уже осваивают воздушные дороги. Они вначале
в рыжем оперении и всегда отличаются от взрослых
птиц. Первое время самец и самка неотлучно находятся
при выводке и с тревожной трескотней, забывая о при-
сущей всем камышевкам осторожности, вертятся возле
проходящего мимо человека. И так до тех пор, пока
опасность не минует. К осени молодые птицы становятся
самостоятельными. Улетают камышевки на юг в сентяб-
ре, постепенно кочуя от одного перелеска к другому, от
одной реки до другой. Зимуют в Юго-Восточной Азии.
Под покровом леса
4 В стране птиц,
• -у* ГТ альний Восток богат лесами. Тут и смешанный
J I кедрово-широколиственный лес, и темнохвойная
\ г ** елово'пихтовая тайга, и широко распространенная
К av светлохвойная, лиственничная, есть и дубравы, и чистый
березняк, и пойменные леса с ленточным ивняком по
берегам рек и озер- И каждый лес — это свой особый
мир птиц. По весне он полон жизни, полон песен. И уди-
Яу вительных тайн. Осенью чарует золотисто-багряным пе-
реливом красок.
(J z Лиственные леса по поймам рек в основном состоят
k А из осины, тополя, ольхи и множества видов всяких ив.
'в Все эти неприхотливые к почве, к избытку влаги деревья
hk растут повсюду. Даже постоянные паводки им не вредят.
, Пойменные леса не пустуют, многие птицы населяют
и посещают эти прибрежные рощи. Несколько своеобраз-
JjgRa ны ивняки по берегам рек, проток и озер. Это своя осо-
бая стация. Голубая сорока, кваква, лазоревка, желтая
’Т мухоловка-огонек и другие птицы живут в этих лесных
Д, полосках.
уч? Кедрово-широколиственные леса Приамурья, наши
дальневосточные джунгли, широкой лентой протянулись
по речным долинам и занимают нижний ярус сопок.
К северу они доходят до Комсомольского района. Тут их
предел. В этих лесах исключительное разнообразие дре-
весных пород. Смешение севера с югом. Северная голу-
бая ель перевита южной лианой. По гигантскому, в три
обхвата, кедру вьется пахучий лимонник. В одном и том
же лесу прекрасно уживаются и пробковое дерево с бар-
хатистой корой, и северянка пихта. Там высится пат-
риарх лесов — дуб, рядом с ним его верный спутник —
ясень, и тут же — рощица берез. Подлинная поэзия рус-
ских лесов- Но главное дерево в этих лесах все же кедр.
Под стать лесному богатству и пернатый мир. В этих
шумливых лесах водится наибольшее количество раз-
ных птиц. Но здесь своя особая зоогеография: в одном
и том же районе вы охотитесь на жителя севера — ряб-
чика и вспугиваете сказочную птицу—уточку мандарин- 51
ку. Тут же «снимает квартиру» в дупле тропическая пти-
ца — широкорот, а в другом дупле, по соседству, посе-
лился типичный северянин — черный дятел. Ни в Сред-
ней Азии, ин на Кавказе, ни в самых северных широ-
тах — нигде не найти такого удивительного сочетания
южных и северных форм, как здесь.
Многие виды хищных и врановых птиц, дятлов, раз-
ные виды маленьких, нежных птичек пеночек, мухоловок,
несколько синиц и овсянок, голуби, совы и много-много
других птиц живут в смешанных кедрово-широколист-
венных лесах.
Поднявшись выше, в горы, вы постепенно попадаете
в темнохвойную тайгу. Все горы Приамурья одеты веч-
нозеленой елово-пихтовой, с примесью каменной березы,
тайгой. По склонам хребтов Сахалина, Камчатки и Охо-
томорья темнохвойная тайга также занимает определен-
ную вертикальную зону, вклинивается в самые южные
острова Курильского архипелага и в отроги Сихотэ-
Алиня.
Еще выше по склонам горных хребтов темнохвойная
тайга переходит в светлохвойную, лиственничную. Такой
же тайгой покрыты низины и склоны гор в северных
районах лесной зоны Дальнего Востока. И чем дальше
на север, тем реже становится лес. Здесь царствует лесо-
тундра. Маячат отдельные флагообразные лиственницы.
Северная граница леса в одном из урочищ на Колыме
так и называется — Край лесов.
Хвойные леса не отличаются ни богатством и разно-
образием видов птиц, ни количеством особей. Порой
долго идешь по густому ельнику. Стеной стоят высокие
деревья. Прядями свисает с них мох-бородач. Под нога-
ми лишь папоротник да ковер из хвои. Мертвая вели-
чественная тишина притаилась в суровом сумраке. Лишь
изредка пискнет синица да захохочет дятел. Или пере-
секаешь светлую лиственничную марь — тот же покой
52 залег во мхах. Лишь мелькнет порой рыжим веером
хвост кукши. Вначале может показаться, что тайга без-
жизненна. Но это не так. В ней есть постоянные обита-
тели. Их немного, но они весьма характерны для хвой-
ного леса, где проводят большую часть своего времени.
Из птиц типичны для хвойной тайги дятлы — черный
и трехпалый, из врановых птиц — кукша и кедровка,
боровая дичь представлена каменным глухарем и ди-
кушей, совы — длиннохвостой неясытью, ястребиной со-
вой и сычиком-воробьем. Кроме того, в хвойных лесах
живут клест, королек, чиж, малая мухоловка, различ-
ные синицы.
Постоянные жители лесотундры — белая куропатка
и полярная сова. Летом по озерам масса водоплаваю-
щих птиц и куликов.' Здесь уже иной ландшафт, иные
обитатели.
Самый верхний, альпийский пояс гор безлесен. Кру-
гом гольцы да каменистые осыпи. Лишь кое-где заросли
кедрового стланика да жидкие рощицы низкорослой
березки оживляют пейзаж. И такое, казалось бы, без-
жизненное место — отнюдь не пустыня. Здесь тоже жи-
вут птицы. Горный конек, завирушки, вьюрки и даже
кулики — хрустан, ржанка и бекас-отшельник — полю-
били эти высокогорные террасы и россыпи гальки. За-
глядывает сюда за орехами и кедровка.
Везде бьют звонкие родники жизни. Нужно только
их видеть. И слышать.
КОСАЧ
Как вспомнил тетерев, что зимой опять придется но-
чевать в снегу, есть мерзлые почки и выслушивать недо-
вольное бормотание соседей, так и взгрустнулось ему.
«Лучше полечу я на юг, как это делают остальные пти-
цы»,— решил он. И обратился к красавцам лебедям,
чтобы они взяли его с собой в теплые страны. Ведь до-
роги-то тетерев не знал. И хотя черномазый косач портил 53
весь вид белоснежной стаи, все же сердобольные лебе-
ди согласились взять его с собой. Никогда тетерев так
далеко, так высоко и так подолгу не летал. Его крылья
не могли равняться с лебедиными, и вскоре он выбился
из сил. Но лебеди не бросили его в беде, начали пооче-
редно сажать к себе на спину. Встречные птицы, видя
такую забавную картинку, подолгу хохотали. На весь
лес прозвучало известие о том, как чванливый тетерев
черным, сжавшимся от страха комком примостился на
спине лебедя.
Но в конце концов тетерев все-таки не вытерпел тя-
жести пути и попросил отпустить его на землю:
— Вернусь домой, хватит, полетал, не надо мне юж-
ных стран!
В память об этом событии добрые лебеди подарили
ему на прощание по белому перышку, и тетерев торжест-
венно прицепил их себе на хвост. Так и остался зимо-
вать косач. Вспоминая этот геройский перелет, лесной
петух до сих пор важно распускает свой лирообразный
хвост, демонстрируя белый подбой из лебединых перь-
ев. И чуфыкает.
В этой легенде хорошо отражены и расцветка опере-
ния хвоста тетерева, и особенности его летательного
аппарата. Крылья с небольшой несущей поверхностью,
а птица тяжела — на кило двести вытянет. К продолжи-
тельному полету тетерев совершенно не способен.
Эта крупная птица — краса нашей фауны, лучший
вид боровой дичи и ценный трофей для охотников. Жи-
вет в смешанных лесах с преобладанием березы, с поля-
нами и перелесками. Густой тайги избегает.
Весной, в апреле, тетерев начинает токовать. Облю-
бовав местечко на мшистой поляне, вырубке или мари,
близ рощи, заводит он свою брачную игру.
Рассвет. Неясно чернеют силуэты птиц на деревьях.
Послышалось первое, похожее на грубое воркование,
54 бормотание еще сдержанных, нахохлившихся косачей.
Будто колесо прокатилось по мерзлой земле. Потом
краспобровый черныш начинает входить в азарт, гулко
бормочет, чуфыкает. При этом то опустит, то веером рас-
кроет свой красивый хвост, шея вытянута. Чутко сидит
он вначале на дереве и, зорко поглядывая по сторонам,
грозит невидимому противнику: «Оборву, оборву, круты
перья оборву!»
Далеко, за пару километров в тихую погоду, слышны
эти угрозы.
Захлопав мощными крыльями, спикировал токовик
на полянку. За ним другой. И на земле, издав боевой
клич «чуфышшш!», петухи начинают трепыхаться, при-
седать и взлетать. Завязывается схватка между сопер-
никами. Гулко хлопают крылья, летят во все стороны
перья...
В конце мая тетерка устраивает в густом мелколесье
в ямке на земле гнездо и кладет туда 10—12 светло-
охристых с редкими буроватыми пятнышками яиц.
К концу июня выводятся птенцы. У заботливой мамаши
начинается жизнь, полная тревог, труда и самопожерт-
вования. Ягод еще нет, приходится весь выводок водить
по лесу, собирая личинки и разыскивая муравейники.
Молодые тетеревята растут быстро, через неделю уже
порхают. Когда поспеют ягоды, стайки тетеревов пасут-
ся по ягодникам. Осенью, к концу сентября, молодые
самцы темнеют и надевают свой первый, иссиня-черный
наряд. На хвосте у них отрастают загнутые в виде лиры
перья, подхвостье белеет. На крыле появляется белое
зеркальце.
С выпадением снега тетерев переселяется в поймен-
ные леса и переходит на скудный зимний корм, состоя-
щий из почек ив и шиповника. В этом он существенно
отличается от своих западных сородичей, обычно остаю-
щихся на зиму в тех же лесах, где они обитали летом.
В ясные дни угольно-черными шарами висят птицы
на деревьях в опушенном изморозью редколесье. Ночует 55
тетерев в глубоком рыхлом снегу и делает спальную
лунку у обрывистых, подмытых водой берегов, под наве-
сом из мха. При приближении человека он сидит под
коркой наста до самой последней возможности, а затем,
шумно хлопая крыльями, взлетает вверх, только снеж-
ная пыль завихрится. Лишь насмешливое «ко-ко-ко-ко!»
услышит пришелец на прощание. Взмывая почти верти-
кально, тетерев потом, как и многие куриные птицы,
летит горизонтально до места посадки.
Врагом тетерева, настигающим его во время ночевки
в снегу, является кумушка-лиса. Душит косача и ко-
лонок.
ЗАПОВЕДНАЯ КОЛОНИЯ
Там, где река Уссури сливается с Амурской протокой, 1
последняя делится на три рукава. Один судоходный —
собственно Амурская протока, а два других именуются ,
Казакевичева и Безумка. Рукава образуют два длинных i
острова — Средний и Сахалин, на которых расположи- *
лась обширная колония серых цапель.
Два клочка суши поросли пойменным ленточным
лесом, который еще не надел пышный зеленый наряд
и просматривается далеко. Все деревья усажены боль-
шими гнездами. Много крупных голенастых птиц груп-
пами сидят на ветвях. Некоторые замерли в гнездах.
Нам отчетливо видны торчащие длинноносые головы
и хвосты. Часть птиц с криком кружится в воздухе.
Наше вторжение в этот заповедный уголок вызвало
переполох. Галдеж поднялся такой, что слов товарища
не стало слышно. Партии птиц одна за другой лавинами
срываются с деревьев и кружат над лесом. Глубоко втя-
нув длинные шеи в плечи и оттянув ноги назад, они,
медленно махая широкими упругими крыльями, летают
с паническими воплями.
56 «Крянк, крянк!..» — натужно кричат цапли, погляды-
вая на досадных пришельцев. Иногда визгливое и прон-
зительное «аах!» покрывает все голоса. Мы оглушены
многоголосым криком и хлопаньем крыльев.
Громадный цапельник лентой тянется по островам на
добрые полкилометра. Взбегает на песчаные холмы и
вновь опускается в низину. И повсюду на фоне белесого
неба темнеют на ветвях гнезда. Стволы, ветви и лесная
подстилка — все белым-бело от помета. Земля пестрит,
как пол в курятнике. Запах птичника и прелых листьев
дополняет картину. А под ногами валяются зеленовато-
голубые скорлупки яиц. Из некоторых, видно, давно уже
вывелись птенцы. Но есть почти целые яйца-скорлупки
с аккуратной дырочкой сбоку. Это проказы ворон. Уст-
роившись тут же отдельными парами, нахальные птицы
почти безнаказанно разоряют гнезда цапель и похища-
ют яйца, да и малых птенцов. Те родители, которые по-
смышленее, охраняют свое жилье и отгоняют дерзких
налетчиков. Но коварная ворона чрезвычайно наблюда-
тельна. Чуть кто зазевается — сразу же гнездо опустеет.
Хотя между отдельными членами этого птичьего по-
селения нет прочной связи, а некоторые из них даже
враждуют между собой, все же польза от сообщества
велика. В колонию с множеством птиц не всегда риск-
нет вторгнуться хищник. Цапли мгновенно поднимут тре-
вогу и все дружно встанут.на защиту своих гнезд. Врагу
остается только ретироваться. Лишь коршун да ворона
хозяйничают в колонии как у себя дома. А понизу про-
мышляет лисица.
Гнездо цапли — это не массивное, добротное соору-
жение вроде недоступной твердыни орла. Ее жилье —
это небрежно уложенная вкривь и вкось охапка сухих
прутьев в виде перевернутого конуса. Старые, ежегодно N
ремонтируемые гнезда выглядят посолиднее, новые по- 1(
мельче. Гнездо плоское, как стол, и удивительным ка- I
жется, что даже при сильном ветре яйца не выкатыва-
57
ются. Прутья в этом аляповатом строении настолько
далеко отстоят один от другого, что все гнездо просве-
чивает. Снизу, как сквозь сетку, видны лежащие в нем
яйца.
Чтобы проверить гнезда, я карабкаюсь на дерево. То
же делает мой партнер, лесник Михаил Егорович Сысу-
ев. Человека всегда тянет заглянуть в гнездо. Вероятно
потому, что каждый, кто хотя бы раз увидел это чудо
природы, снова хочет посмотреть и осознать, как все
разумно устроено. Теперь нам сверху хорошо видны
и сами гнезда, и все, что в них находится.
В одном гнезде лежало только три яйца. Кладка еще
не закончена. В другом насчитывалось пять.
Вторично мы наведались в этот птичий чертог ле-
том. Желтая дымка окутала лес. Цвели ивы. Беспрерыв-
ные булькающие звуки, напоминающие кваканье лягу-
шек, сливались в монотонный шум. В гнездах уже нахо-
дились подросшие, вполне оперенные, с пушком на голо-
вах, птенцы. Выпучив глаза, они стояли в гнездах как
изваяния. При приближении человека они внезапно рез-
ким движением головы отрыгивали наземь половинку
проглоченной рыбы: на, дескать, возьми, только меня не
тронь! Своего рода автотомия — самое древнее страхо-
вание жизни. Ящерица в критический момент расплачи-
вается хвостом, осьминог — щупальцем, кузнечик—нож-
кой, а цаплята — куском проглоченной рыбы. Выполнив
эту защитную реакцию, птенцы тихо приседали и зами-
рали. Внизу бегали в траве выпавшие из гнезда малы-
ши. При попытке взять их они храбро защищались. Не-
мало валялось и мертвых птенцов. Встречались растер-
занные — остатки трапезы лисицы. Рядом лисьи следы.
Оказывается, как мы потом проследили, коршун
здесь — полновластный хозяин. Весной он птиц почти не
трогает и яиц не пьет. Но как появятся птенцы, крепко
дает о себе знать. Беря добычу из гнезда, он бесцере-
монно сбрасывает остальных птенцов вниз и таким обра-
58 зом обеспечивает пищей кумушку-лису. Любопытное
содружество пернатого хищника с наземным! Цапли
жалобным криком выражают свое возмущение. Больше
они ничего сделать не могут.
В дальнейшем, став на крыло, молодые птенцы обжи-
вают родные острова. Весной они возвращаются обратно
и поселяются здесь же. Так постепенно, с каждым го-
дом, несмотря на опустошения, колония растет. Весь при-
брежный ивовый лес становится владением цапель. Бо-
лее полутысячи гнезд насчитали мы в этом птичьем
городище.
Просто не верится, что всего в нескольких километ-
рах от этой цитадели расположено большое село Каза-
кевичево и в непосредственной близости крупный про-
мышленный центр — Хабаровск.
Но не только в пойменных лесах больших рек гнез-
дятся цапли. Однажды мы сплавлялись по горной реке
Сукпай, притоку Хора. Проплыли ключ Нижний, Бо-
ленку, за ним Тыкпа. Впереди извилистым каменным
коридором тянется скалистое ущелье Амидэй. Склоны
гор ощетинились частоколом елей. Красуются кедры.
На одном из поворотов мы спугнули цаплю. Она
была сильно занята. Стояла нахохлившись и нацелив
клюв вниз и, видимо, что-то стерегла. И прозевала нас.
Мотор на бате не был включен, мы подплыли бесшумно.
Теперь птица, поспешно хлеща крыльями, пыталась как
можно быстрее улететь.
За излучиной реки, на крутом склоне горы, поросшей
высоким хвойным лесом, расположилась колония цапель.
По одному, по два, по три и четыре гнезда размещались
на вершинах раскидистых лиственниц.
Колония цапель на крутом склоне в хвойном лесу?
Да еще на горной реке? Это поразительно. Ведь обыч-
но цапли любят простор и держатся по болотам и озе-
рам в поймах равнинных рек. А тут вдруг горная река
с корабельным хвойным лесом на крутом склоне горы,
и никаких болот. И в этих совсем, казалось бы, непод- 59
ходящих условиях столько цапель.
До пятидесяти гнезд насчитали мы в удивительной
колонии. Вскоре покинули этот редкий по красоте уго-
лок природы и уплыли. Но долго нас не оставляло чув-
ство, будто бы мы узнали какую-то тайну и увезли с со-
бой частицу совершенно не тронутого человеком
птичьего приволья в его первозданной красоте, увезли
частицу «затерянного мира»-
Кроме серой цапли в южных и центральных районах
Хабаровского края можно встретить рыжих и белых
цапель и даже колпицу. Раньше в низовье реки Уссури
гнездился красноногий ибис.
КОРОЛЬ ВОЗДУХА
Пожалуй, ни одна из всех обитающих у нас птиц не
может так хорошо и быстро летать и так подолгу нахо-
диться в воздухе, как стриж. Лучшим же летуном из
всех стрижей является наиболее крупный из них — водя-
щийся в Сибири и на Дальнем Востоке колючехвостый,
или иглохвостый, стриж.
Превосходен его летательный аппарат. Длинные, уз-
кие, легкие и вместе с тем сильные крылья, а также
маленькое веретенообразное тельце позволяют ему в со-
вершенстве маневрировать в воздушном пространстве
и делать изумительные классические виражи в самом
стремительном полете. Вполне заслуженно и метко окре-
стил его народ «королем воздуха». Полет стрижа комби-
нированный: частые небольшие взмахи крыльев череду-
ются с планированием. Скорость полета превышает
120 километров в час. Питается стриж исключительно
насекомыми, уничтожая их в огромном количестве. Стре-
козы, жуки, осы, шмели, а также веснянки, поденки,
ручейники и другие выводящиеся в воде и летающие
над рекой насекомые служат ему пищей.
60 Лапы всех стрижей устроены так, что все четыре
пальца обращены вперед. Это мешает им садиться и
взлетать с земли.
Но у колючехвостого один из пальцев обращен,
как и у всех птиц, назад, однако он настолько слаб, что
им невозможно оттолкнуться и сделать скачок для взле-
та с земли. Поэтому никто и никогда не видел, чтобы
стриж садился на землю. На земле он беспомощен.
Для кратковременного отдыха стриж умеет хорошо
цепляться за любую шероховатость на коре дерева или
на отвесной скале. Отсюда он легко бросается вниз и
продолжает полет. Стержни всех рулевых перьев на его
хвосте кончаются жесткими иголками до полу сантимет-
ра длиной, причем настолько прочными, что ими и пора-
ниться недолго. Значение этого опасного украшения еще
не вполне выяснено. Полагают, что иглы, подобно жест-
ким перьям на хвосте у дятла, помогают стрижу поддер-
живать свое тело при вертикальной посадке. Вместе
с тем эти острия могут служить приспособлением при
насиживании яиц в дупле, а может быть, и некоторым
дополнением для сложного маневрирования в воздухе.
В отличие от других стрижей колючехвост никогда не
селится колониями на колокольнях, на недосягаемых
скалистых утесах и тому подобных местах. Парочки жи-
вут в смешанном редколесье с отдельно стоящими круп-
ными старыми деревьями, близ водоемов, и поэтому
гнезда стрижей находят очень редко. Устраивается гнез-
до высоко от земли в дупле, с очень широким летным
отверстием. В дупло стриж влетает свободно, прямо
с воздуха, без малейшего замедления полета и без
предварительной посадки у входа, то есть с той же стре-
мительностью, с какой он носится в воздухе.
В июне самка кладет несколько белых яиц. В наси-
живании и выкармливании птенцов участвуют оба роди-
теля. Прилетают они кормить детей очень редко и при
этом задерживаются в гнезде только на мгновение, что-
бы оставить малышам собранный в воздухе и смоченный 61
слюной комочек насекомых.
Подрастающие птенцы не имеют возможности посте-
пенно обучаться лету, как это бывает у других птиц.
Ведь если птенец попадет на землю, он не сможет под-
няться и погибнет. Он должен сразу же стать на кры-
ло и летать. А до этого он долгое время, пока не окреп-
нет, сидит сбоку дупла, зацепившись лапками за кору
дерева.
Колючехвостый стриж появляется в вашей стране
во второй половине мая. В эту пору все деревья покрыты
зеленью, а воздух напоен ароматом черемухи и повсюду
снуют и гудят сотни всяких насекомых.
В сентябре стриж улетает в Юго-Восточную Азию
и зимует далеко от родины, в Южном Китае, Индии,
Бирме и Индонезии. Но такому прекрасному летуну это
огромное расстояние нипочем. Он его свободно покроет
за несколько дней.
И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ ПОЮТ СОЛОВЬИ
Кто сказал, что на Дальнем Востоке соловьи не
поют? Неправда.
Известно, что в соловьином роду не все виды пою-
щие. Есть и молчаливые, безголосые. Но даже среди
поющих не все особи — мастера выводить рулады, попа-
даются и весьма посредственные певцы. Поэтому не-
правомерно противопоставление «западных» соловьев
«восточным», ибо это разные виды.
В то же время в славном семействе дальневосточных
соловьев есть и замечательные мастера пения, очаро-
вывающие людей своими трелями, есть и красавцы, ка-
ких не увидишь в центральных областях страны.
Взять хотя бы нашего соловья-красношейку. Этот жи-
тель Сибири и Дальнего Востока — признанный солист
уремных лесов и приречных кустарников. Он держится
62 в сырых участках леса, шмыгает у самой земли, разыс-
кивает всякую живность в лесной подстилке. Он картаво
«чакает» или свистит «тнуить» в минуту тревоги и по-
стоянно кланяется и подергивает хвостиком. Соловей-
красно!пейка очень осторожен и при опасности мгновен-
но исчезает в густых зарослях. Здесь же по весне в раз-
ноголосый майский оркестр лесных музыкантов влива-
ются и звучные аккорды нашего ночного певца.
Соловей-красношейка мало знаком населению- У него
нет в песне такого множества различных нюансов, как
у некоторых видов соловьев на западе. Зато он более
наряден. Общая его окраска, правда, невзрачная — бу-
ровато-серая, но грудь украшена блестящим красным
бантом. Большие темные глаза придают птице задумчи-
вый вид.
Песня соловья-красношейки короткая, но сильная.
Состоит она из громких свистящих, трескучих звуков
и щелканья. Но певец так разнообразит свои напевы
замысловатыми вариациями и тонкими щебечущими
переливами, так мастерски импровизирует и вплетает
в мелодию крики и позывы других птиц, что невольно
удивишься: ну и артист!
Красношейка подражает всем, кто обитает по сосед-
ству или встречался на путях пролета. То заиграет на
флейте, подразнивая иволгу, то начнет соревноваться
с камышевкой в картавой трескотне. Чередование корот-
ких коленец тянется неопределенное время, и совершен-
но невозможно уловить, где начало, а где конец. При-
чем солист поет особенно хорошо в сырую погоду и если
рядом, неподалеку, есть еще певец. Рыбаки, охотники
и все, кто связан с необходимостью ночевать у реки,
часто слышат, как без умолку заливается наш соловей
в потемках. Иной раз всю ночь до рассвета не надоест
слушать его удивительные серенады, «соловьиные стра-
даньица». Вот он, статный певец, сидит у оврага на вер-
шине куста и поет, поет, поет... Здесь его певчая студия.
63
Водится у нас и синий соловей — отменной красоты
птица. Сверху он блестяще-синий, брюшко белое. Акку-
ратная головка с большими «мечтательными» глазами.
Стройные длинные ножки. Столько в нем грации, что
поневоле залюбуешься! Но видеть его удается не часто —
скрытен. Поет синий соловей неплохо. Набор звучных
типичных соловьиных свистов красив. Начиная резкой
высокой нотой, длящейся 3—4 секунды, певец постепен-
но затихает и в конце выбрасывает незатейливое колен-
це, почти как варакушка.
Прилетает к нам синий соловей в третьей декаде мая,
когда почти все пернатые путешественники уже на мес-
тах. Давно разливаются трели жаворонка над лугами
и полями, звонко поет сизый дрозд, перекликаются ов-
сянки. Но все же чего-то не хватает. И вот, наконец,
зазвучал новый голос — явился синий соловей. Послу-
шать его туманным утром — истинное наслаждение. Он
начинает петь сразу же с прилета, вначале только по
ночам. Дело в том, что самцы прилетают раньше самок
н, будучи дневными птицами, вынуждены превратиться
на время в ночных певцов: надо песней извещать, при-
манивать подруг, которые появляются несколько позже
и летят только ночью. Позднее соловей поет чаще всего
по вечерам или с утренней зарей. При этом он обычно
сидит, чуть свесив крылышки и сгорбившись, на вер-
хушке кустика или небольшого деревца, скрываясь в
листве. Самый разгар пения приходится на время по-
стройки гнезда, кладки яиц и насиживания. Потом уже,
когда появятся птенцы, будет не до песен.
Тревожный крик птицы — тоже типичное соловьиное
чаканье и потрескивание, да еще высокий протяжный
свист. При этом птаха в такт крику подергивает хвостом.
Обитает синий соловей в лесной зоне по всей Восточ-
ной Сибири и Дальнему Востоку. Но далеко на север
не заходит. Есть он и на Южном Сахалине.
Варакушка из рода соловьев, что с трехцветным фла-
64 гом на шее, — тоже не последняя певица. Если все со-
ловьи поют, сидя на верхушке куста или прячась в его
зарослях, то варакушка, кроме того, иногда взвивается
вверх и, трепеща в воздухе крыльями подобно жаво-
ронку, роняет на землю журчащие трели. Так же, как
и соловей-красношейка, варакушка неплохо подражает
голосам других птиц. У одной такой милой певицы я
подслушал великолепную строфу из репертуара сизого
дрозда.
Гнезда наши соловьи вьют преимущественно на зем-
ле. Толстое дно и рыхлые стенки гнезда надежно предо-
храняют от сырости. Кладка яиц в мае.
Питаются соловьи мелкими наземными насекомыми,
летающими в нижнем ярусе леса или ползающими в лес-
ной подстилке. Тонкий нежный клюв этих птиц не при-
способлен клевать твердые зерна и семена растений.
Вредители деревьев — слоники, листоеды и немало дру-
гих насекомых служат им пищей. Любят они муравьев
и их яйца, уничтожают клещей — переносчиков весенне-
летнего энцефалита.
Улетают соловьи рано и незаметно. Они очень чув-
ствительны к холоду: еще лето не кончилось, а их уже
нет. Зимуют в Юго-Восточной Азии.
ПОЕДИНОК
I
Па просторной луговине, среди скалистых утесов, ле-
жал павший олень. Стая воронья облепила мертвое жп
вотное. По тут заметил поживу паривший в небесной
синеве орел. С огромной высоты зорким глазом увидел
он и оленя, и пирующих ворон. Сложив громадные
крылья, орел стремительно бросился вниз. Лишь у самой
земли он снова расправил свои крылья и плавно опу-
стился на тушу оленя. Галдящее воронье сразу же
почтительно уступило место царю птиц, расселось во-
круг на приличном расстоянии и терпеливо ждало, когда
Выпь
их могучий сотрапезник насытится и можно будет потом 65
доесть остатки его обеда.
А проголодавшийся орел все ел и ел, просто обжи-
рался еще почти свежей олениной. Вскоре к нему под-
сел второй орел, и пир продолжался.
Вообще-то беркут — не падальник. Он большой гур-
ман, ему по вкусу только свежее мясо. Добывая пищу,
беркут охотится на всяких зверей и птиц. Но ловить на
лету он не умеет. Голодный орел может нападать на
оленят, лисиц и даже волков. А когда дичи нет, он выис-
кивает и поедает свежепавших животных. Не минует
и зверя, угодившего в капкан.
Зимуя в южных районах края, беркуты прилетают
на север в марте. Кругом все еще в снегу, найти пропи-
тание нелегко, и орлы вынуждены посещать свалочные
места близ селений человека. Немало их собирается вес-
ной на коралях, где производился зимний забой оленей.
Многолетнее гнездо беркута располагается на дере-
ве. Предпочтение отдается высокой лиственнице. Но жи-
лища орлов можно увидеть и на других деревьях, порой
невысоко — в 5—6 метрах от земли. Встречаются их
гнезда также в скалах, на труднодоступных утесах.
У каждой пары есть и запасные гнезда. Строятся они
из толстых сучьев и выстилаются шерстью, волосом
п тонкими веточками.
Сразу после прилета происходят брачные игры в воз-
духе. Яйца откладываются в разные сроки, начиная
с первых чисел апреля. Обычно в гнезде 1—3 яйца.
Скорлупа их грубая, шероховатая, грязно-белого цвета
с редкими бурыми пестринами. Насиживает орлица пол-
юр । месяца. Иногда ее сменяет орел. В конце мая вы-
лупляю гея птенцы, а в июле их уже увидишь в воз-
духе
., Я ехал верхом на олене-учике и заметил тех двух
орлон, с которых начал этот рассказ. До павшего оленя
оставалось лишь полсотни метров, а орлы все еще про-
5 В стране птиц
66 должали отдирать куски мяса со спины и ребер, насы-
щались и не взлетали. Когда я приблизился почти
вплотную, один беркут не выдержал, приподнялся и, тя-
жело переступая с ноги на ногу, разбежался, взмахнул
крыльями и стал набирать высоту.
Но второй орел продолжал упорно сидеть на туше
оленя, добрая половина которого была уже съедена.
Низко пригнувшись, он злобно посматривал на человека
из-под нахмуренных плоских бровей немигающими круг-
лыми глазами, да так вызывающе, что мне стало как-
то не по себе.
Когда я оказался рядом, обжора орел наконец груз-
но сполз с оленя и с отяжелевшим, переполненным жи-
вотом заковылял, вздрагивая крыльями, в сторону.
Взлететь он не мог. Красивая гордая птица всем своим
видом давала понять, что лишь презрение, а не страх
к непрошеному гостю, мешающему трапезе, заставляет
его отойти.
Мелькнула мысль: «А неплохо бы взять беркута
живым».
Можно попытаться. Кусок прочной бечевы, чтобы
связать птицу, был у меня в запасе. Соскочив с оленя
и держа его за поводья, я попробовал схватить орла
сзади, за растопыренные крылья. Мощный толчок твер-
дым крылом по руке был ответом на эту дерзость. Хоро-
шо, что я успел вовремя отстраниться, иначе получил
бы еще в придачу и удар клювом. Птица явно не соби-
ралась покоряться и, борясь за свою независимость,
готовилась отразить любое нападение. Холодная угроза,
светилась в глазах, перья на затылке взъерошились,
большой, острый как кинжал клюв хищно раскрыт.
Тогда я снял куртку, чтобы накинуть ее на орла. Но
хищник изловчился и, обороняясь, стал с наскока бить
меня крыльями, рассек клювом руку и вцепился силь-
ными пальцами в бедро. Острые железные когти, про-
рвав ткань одежды, глубоко вонзились в мое тело. Ста-
ло нестерпимо больно. Куртка отлетела в сторону. Те- 67
перь наши роли переменились, я уже стал отбиваться от
рассвирепевшего хищника. Еле-еле я успевал уверты-
ваться и защищать рукой лицо от ударов великана орла.
А он наседал. Глаза его налились жаждой мщения. Он
брал реванш.
Обороняться мне сильно мешал поводок от оленя-
учика, который я держал в руке. Отпустить же верхо-
вого оленя означало, что через минуту его здесь не
увидишь. Полудикий олень — не лошадь. Если он сбе-
жит, то придется мне шагать и шагать по бездорожью,
пока доберусь до жилья.
Кое-как, приложив немало усилий, весь израненный,
я с большим трудом отцепился от разъяренного орла.
И он, как первоклассный боец, без единой царапины
отвалил в сторону. Тяжело дыша, беркут вприпрыжку
пробежал несколько шагов и снова присел, сложив уста-
лые крылья. Подняться в воздух он больше не пытался,
да ему, победителю, и нужды в этом не было.
Больше я не трогал эту свирепую птицу. А следы
борьбы с нею носил потом на теле не один день.
Беркут — самый энергичный из орлов, и это его свой-
ство давно заметил человек. В Средней Азии беркут
с успехом используется для ловли пушных зверей. Хо-
рошо выдрессированный, он очень высоко ценится. За
него дают даже коня-скакуна. Но настоящий охотник,
казах или киргиз, никогда не отдаст своего пернатого
друга — «аяк сыргака» или «байчегера», как они его
называют.
Мелькнет ли огненный хвост лисицы, проскачет ли
волк — охотник приподнимет руку с сидящим на ней
ловким беркутом и сорвет с его глаз колпачок: «Айт!»
Гигантская птица взмывает в небеса. Вот уже лишь чер-
ная точка заметна с земли. Но беркут с высоты все ви-
дит. Вот он заметил добычу, темная точка стремительно
растет и через десяток секунд камнем падает на зверя.
5*
68 Орел зовет хозяина клекотом, похожим на лай: «кля,
кля, кля, кля!..»
Охотник-беркутчи почти никогда не расстается с лов-
чей птицей: всегда рядом, чтобы знала хозяина. Нераз-
лучные друзья!
ПЕРНАТЫЙ ЛЕСОВОД
Зверолов вынул из капкана кедровку и, чертыхаясь,
бросил в сторону:
—, Ну до чего же пакостная птица! Опять в капкан
залезла, спустила! А соболь-то мимо и прошёл!
Я занялся этой «пакостной птицей». Препарируя, об-
ратил внимание, что горловой мешочек, обычно находя-
щийся у кедровки на шее, под клювом, сильно вздут
и отвисает. Щупаю — полон! И что же вы думаете?
129 штук, целая куча отборных орехов оказалась в этом
вместительном резервуаре. Просто поразительно!
Надо полагать, что она оббила пару шишек, запас-
лась орехами до отказа и несла спрятать в укромное
местечко. А по пути капкан приметила... Приманка ле-
жит!.. Ну и пожадничала птаха!..
Когда-то, по данным русского натуралиста П. С. Пал-
ласа, науке было известно, что подъязычный мешочек
кедровки вмещает до 50 орехов. Через столетие орни-
толог П. П. Сушкин сообщил, что кедровка способна
уложить в этот добавочный орган до 97 орехов. По
наблюдениям наших орнитологов Г. Д. Дулькейта и
Л. М. Шульпина мы знаем, что у одной кедровки было
обнаружено 120 орехов. И, наконец, время внесло су-
щественную поправку в наши познания в этой области.
В прессе появилось сообщение, что в Приморском крае
в руки исследователей попала кедровка со 167 орехами
в горловом мешочке. Видно, запасливая особа была
и из-за пары орехов понапрасну туда-сюда не летала.
Но все же 129 или 167 орехов—это солидный груз
для такой сравнительно небольшой птицы: от 60 до 80 69
граммов! И перенести под языком такую уйму орехов
до пункта хранения не так легко.
Известно, что в желудок кедровки вмещается 10—12
орехов. И только. Он мал. Значит, в складку под клю,-
вом входит в 10—15 раз больше. Отличное приспособ-
ление!
Добытчики пушного зверя не жалуют эту птицу. Дей-
ствительно, помеха промыслу. Да и конкурент солид-
ный соболю, белке.
Лесоводы же иного мнения об этой птице. Им извест-
на ее важная роль в посевах кедра.
Кедровка размером с сойку, вороньего склада птица.
Оперение шоколадного цвета, в белую крапинку. «Носа-
тая» голова. Клюв длинный и достаточно крепкий, что-
бы сбивать шишки с деревьев и в один прием, как пин-
цетом, очищать их от орехов. Под клювом удобный рас-
тяжной резервуар для хранения пищи. Всем образом
жизни она тесно связана с хвойным лесом, главным
образом с кедровым. Количество кедровок — бесспорный
показатель урожая орехов.
В гнездовой период кедровка держится очень скрыт-
но, ее редко увидишь. Живет она по всему Дальнему
Востоку, везде, где есть хвойные леса. Много водится
этих птиц и в горах, по склонам, покрытым зарослями
кедрового стланика. К выводу птенцов кедровка присту-
пает очень рано. Еще вся тайга в снегу, а она уже вьет
гнездо и начинает кладку яиц. Обычно это происходит
в апреле. Гнездо строится очень тщательно из мелких
веточек и мягко выстилается. Помещается оно чаще все-
го на боковой ветви дерева невысоко от земли. Полная
кладка 3—5 яиц бледно-голубого цвета, в редких серо-
зеленых пестринах. Насиживание длится 16—17 дней.
В начале июня молодое поколение уже вступает в жизнь.
С ранней осени и до наступления зимы трудятся кед-
ровки, выбирая из крупных шишек полноценные орехи
70
с зерном и запасая их на суровую пору морозов. Пустых
птица не возьмет. Прячет она их кучками подо мхом,
кочками и пнями, в дуплах и под корой деревьев и в
других приметных местах. Зимой, чтобы добраться до
спрятанных запасов, кедровка нередко прорывает в сне-
гу ходы и достает орехи даже с глубины в полметра.
Такие копанки можно видеть в кедрачах. Ест она орехи,
очищая их от скорлупы, а иной раз проглатывает цели-
ком. Но с таким трудом созданные кладовые то и дело
обворовывают белки и другие зверушки-побирушки.
Иногда птица забывает, где ее кладовая. И те орехи,
которые не нашли запасливые птицы и не съели звери,
в один прекрасный день пустят нежные ростки. Прой-
дет десятилетие, и уже тянутся к солнцу молодые кедро-
вые деревца, растет будущий лесок.
Семена кедра не имеют приспособлений для перено-
са их ветром или животными. Поэтому роль кедровок
в переброске орехов и расселении кедра весьма сущест-
венна.
Если где-то в горах, на каменистой россыпи или на
гари, где нет ни единой травинки, вдруг появляются
молодые побеги кедра или кедрового стланика, нет со-
мнений, что семена сюда занесла только кедровка, наш
пернатый лесовод. В урожайные годы шишек так мно-
го, что помимо человека ими кормятся почти все оби-
татели тайги. Питаясь орехами, кедровка большого вре-
да не приносит. Кроме того, летом она уничтожает вели-
кое множество жуков, всяких усачей да долгоносиков —
вредителей хвойных деревьев.
СТРОГИЙ КОНВОИР
Тайга плотной стеной примкнула к дороге, образуя
коридор. Лошади, мирно потряхивая головами и позвя-
кивая колокольцами, идут цугом одна за другой. Скрип
саней в ясном морозном воздухе слышен далеко.
— Смотрите, уже целый час нас преследует какая-то 71
черная птица! — сказала Таня, наш лаборант и самый
юный член экспедиции. И верно, пропустив транспорт
вперед, длинноносая черная, как пихтовая головешка,
птица сорвалась с дерева и, порхая низко над землей,
обогнала караван. Залетев в голову колонны, она вновь
доверчиво присела у самой дороги на ствол дерева. Раз-
мером она была с голубя. Посадка — типично дятловая,
вертикальная. Голова украшена яркой малиновой ша-
почкой. Долгий клюв, как пика, задорно поднят вверх.
Белые глаза с любопытством рассматривали незнако-
мых пришельцев. Потом этот маневр повторился еще
раз и еще. Дятел, как на параде, пропускал процессию
мимо себя и опять настойчиво вырывался вперед и начи-
нал свой инспекторский просмотр с ведущего коня.
— Будто конвоирует нас. Видите, по форме одет.
Околыш-то красный, — пошутил наш каюр, весельчак
Василий.— Это же его владения, ну и смотрит, как бы
мы не нашкодили...
— И чего ей надо, птице этой? А вид-то какой недоб-
рый, словно что-то замышляет, — наперебой заговорили
остальные.
— Ну, это вы уж напрасно беспокоитесь. Не может
сделать плохого эта птица, — заступился за дятла
страстный орнитолог дядя Костя.
Все прислушались.
— Разве черный дятел виноват, что природа надели-
ла его таким траурным оперением и дала белые глаза?
По натуре дятел не злой совсем. Правда, в старину его
пугающий вид и манера провожать путников, переле-
тая с дерева на дерево, много горя ему принесли. Суе-
верные люди считали, что это злой дух преследует их,
и в ожесточении губили птицу. Да еще если к тому же
дятел завопит или застонет протяжно: «тюаай, тюаай,
тюаай!»— этаким’высоким хохотом, то совсем перепу-
гается человек.
72 — А почему его князем в народе называют? — спро-
сил Василии.
— Пожалуй, за красную отметину на макушке. Ведь
она у него как корона блестит. Ну и еще за независи-
мый, всегда гордый вид. Он же вроде главного предво-
дителя у лесных птиц. Как отстучит свою морзянку да
скомандует отрывисто на всю тайгу: «кр-кр-кр!» — сра-
зу весь отряд соберется. Там, где он долбит деревья
и кормится, всегда можно увидеть и синиц, и поползня,
и других птиц.
Старый орнитолог рассказал, что селится черный
дятел в дупле дерева, которое долбит сам. Долбит по-
рой на большой высоте, выбирая труднодоступные глад-
кие деревья. Глубина дупла бывает до полуметра. Но
в своем доме дятел санитарных правил не признает
и уборкой не занимается. Квартира, где он живет из года
в год, часто заполняется почти доверху остатками
съеденных им и его птенцами насекомых. Подстилки
никакой нет. Конечно, и запах в таком жилище не весь-
ма приятный. Но это уж его частное дело!
Гнездиться черный дятел начинает рано, когда еще
снег вокруг лежит. В марте и апреле на зорьке разно-
сится по лесу его брачная песнь — барабанная дробь по
сухому дереву. Он объявляет о весне так, чтобы слышно
было всем. Самка кладет 3—5 белых блестящих яиц.
Насиживание длится две недели. В июне птенцы уже
способны летать.
На зиму дятел остается в своем лесу. В любую сту-
жу ему так же хорошо, как и летом. Эта птица — бес-
сменный друг леса, и ее надо беречь. Ныне дятел нахо-
дится под охраной, за его уничтожение полагается со-
лидный штраф.
Пока старый орнитолог рассказывал об этом, наш
заботливый провожатый уже несколько раз залетал впе-
ред и, как начальник станции в красной фуражке, про-
пускал мимо себя наш поезд.
ШАМАН-СОВА
И зимой, и летом, в любое время суток, торчит она
на усыхающей верхушке излюбленного дерева, на самом
шпиле, и, погрузив нос в перышки на груди, думает свою
тягучую птичью думу. А сама следит по сторонам, то
вперед, то назад взглянет, вертит головой, точно у нее
шея без костей, на одной шкурке держится. Смотрит,
не мелькнет ли где-нибудь серый комочек — зазевавшая-
ся мышь. Чутким ухом за десятки метров уловит она
шорох крадущегося грызуна. Высмотрит, сорвется вниз
со своего командного пункта, лохматая тень шатром на-
кроет зверька — и вот уже мышь попискивает у ловца
в когтях. Что и говорить, полезная для сельского хозяй-
ства птица — сова ястребиная, мышатница!
Есть поговорка: всякая сова днем глупа. Но тут,
конечно, дело не в мудрости или глупости совы, а в том,
что любая птица, попадая в непривычные для нее усло-
вия, чувствует себя беспомощной. Совы же, как извест-
но, птицы ночной поры. Однако про ястребиную сову
не скажешь, что она днем глупа. Она да еще полярная
сова — наиболее дневные из этого рода птиц. Сидя на
вершине дерева, ястребиная сова одинаково хорошо ви-
дит и ночью и днем. Ведь если бы она охотилась толь-
ко ночью, как это делают совы-южане, то в летние дол-
гие дни и белые ночи ей пришлось, бы, ожидая темно-
ты, крепко голодать.
Людей эта некрупная сова не боится. Спугнутая вы-
стрелом, она далеко не улетает и садится рядом. Гнез-
дится в дуплах, на пнях, реже просто на дереве, исполь-
зуя старое воронье гнездо. Брачный крик ястребиных
сов слышится в тайге уже с середины марта. Кладка
яиц ранняя, в апреле. Яиц в гнезде 4—6, но в годы
обилия мышевидных грызунов бывает и до 8—9. Цвет
яиц, как и у всех сов, блестящий белый. Совята разно-
74
I
I
I
возрастные, потому что насиживание начинается с пер-
вого яйца.
Вертким полетом и окраской пера эта совушка силь-
но напоминает маленького ястребка. Мелкие птицы не
любят ее и панически боятся.
В науке долгое время считали, что совы являются
ближайшими родственниками хищных птиц. Их объеди-
няли в один отряд и делили на дневных и ночных. Но
в таком случае куда же отнести ястребиную сову, охо-
тящуюся круглые сутки? Сейчас сов отделили от днев-
ных хищников в свой особый отряд. Установили, что
внешнее сходство — кривые когти и загнутый клюв —
вызвано лишь общим способом добычи пищи. Анатоми-
ческие же признаки сов и дневных хищников различают-
ся довольно существенно.
Бывает, встрепенется сова-ястребок на своем насесте,
приспустит крылья, взъерошит перья, раздуется и пре-
вратится в мягкий, пушистый шар. Только желтые гла-
за, как угли, жутко поблескивают. Пугает лесной народ.
«Клю, клю, клю, клю!» — несутся по всей округе ди-
кие вопли, душераздирающие улюлюканья.
— Опять шаманит! — говорят люди. — К непогоде!
У народов Дальнего Востока существует старинная
сказка про эту сову.
...Давно это было. В те времена, когда птицам жи-
лось легко и свободно. Захотела сова породниться с гу-
сем. Он такой важный, степенный, на юге бывает и все
знает. И вот, кокетливо вращая большими стеклянными
глазами, скорчив любезную мину, предложила сова гусю
жениться на ней.
— Я буду смирной и послушной женой! — расхвали-
вала она себя гусю. — И днем и ночью буду охотиться.
Мясом обеспечу досыта. Гукать умею, точно в пустую
бутылку дуть! Скучно не будет!
Гусь посмотрел на нее одним глазом и сказал:
— Не обижайся, пожалуйста, но не подходишь ты
75
мне в жены. Мяса я не ем. А от твоего гуканья у меня
голбва болит. И потом, потом...
Сова наклонила голову и удивленно вытаращила
глаза.
— И потом, — продолжал гусь, — как же ты будешь
вместе со мной щипать траву на лугу? У тебя же шея
короткая. И лицо круглое, как у кошки. Все мои друзья
гуси гоготать будут. Меня на смех поднимут, если я тебя
приведу.
Сильно обиделась сова, осердилась и скорчила такую
злобную гримасу, что даже видавшему виды гусю стало
жутковато. Он поспешил удалиться от разгневанной осо-
бы. А отвергнутая невеста взлетела на самое высокое
дерево, села на вершину и заголосила:
, — Глупый ты, гусак, задавака! Пусть у тебя шея
длинная, а я все же выше тебя сижу! А ты попробуй
сядь на дерево... Не выйдет! Ну и тыкайся себе в зем-
лю своим красным носом!
«Тфюии!» — заунывно в нос присвистнул поползень
в синем пиджачке на рыжей подкладке вслед заважни-
чавшему гусю. Поползень был лесной житель и, конеч-
но, поддержал сову.
«Каково? Каково?» — удивленно залопотала за сво-
им вожаком целая свита синиц. А дятел, возмущаясь
поведением гуся, вошел в такой раж, что мгновенно за-
стучал по дереву и оповестил весь лес о неудачном сва-
товстве. И пошла молва по тайге... Гусь сове отказал!
Позор ему! Больше всех каркала и возмущалась воро-
на. Она очень симпатизировала сове, так как всегда
поедала остатки ее трапезы.
«Почему он считает меня некрасивой? — раздумыва-
ла, успокоившись, сова. — Ведь у меня такое умное, вы-
разительное лицо, твердый взгляд! А он гнушается?
Тоже мне, бродяга! Кочует туда-сюда и рад. Ну ладно,
я ему покажу!»
Она поплотнее уселась на своем сучке, раздулась,
76
вздыбила хвост и снова стала как мохнатый шар. Выпу-
ченные глаза ее угрюмо горели. Приняв такую угрожаю-
щую позу, сова начала шаманить, призывать, чтобы все
темные силы, все лесные боги наслали на гусей невзгоды.
И духи послушались сову. Тут же начались дожди
беспрестанные. Три дня и три ночи шаманила в упоении
сова, и все время как из ведра лились с неба потоки
воды. Реки вышли из берегов. Все луга затопило — ни
травинки, ни былинки. Накликав ненастье, сова забра-
лась в дупло. Ей хоть бы что! Тепло, сухо! А каково
гусям? Бедные птицы не могли найти себе сухого местеч-
ка, где бы можно было пощипать зелени и пообсохнуть.
А улететь нельзя — гусята малые, бескрылые. Опеча-
ленные птицы не знали, откуда такая напасть появилась.
А тут еще наступило время линьки, и перья с них осы-
пались, как шелуха. Совсем облезлыми они стали, жал-
ко смотреть. Голые крылья торчали, как култышки: ни
подняться в воздух, ни летать птицы уже не могли.
С горя и стыда да чтобы схорониться от хищных
зверей гуси забрались в самую глухомань. И там в тру-
щобе, среди густого кустарника сидели и ждали, когда
судьба смилостивится над ними и на их крыльях снова
отрастет тугое перо.
С тех пор так и повелось. Наступит пора, вспомнит
сова, что гусь ее опозорил, и давай шаманить, улюлю-
кать на всю тайгу. И сразу же грянет ненастная погода,
пойдут проливные дожди, а гуси начнут терять перья
и прятаться в стыдливом страхе в непроходимые за-
росли...
ИВОЛГА
Румяный июнь в разгаре. Все зелено и играет крас-
ками. Солнце так щедро расточает свои ласки, что даже
в лесу не сыщешь прохладного местечка. А в прозрач-
ном березняке так и пышет. «Фиу-ти-лиу!» — отчетливо
переливаясь, словно сыгранные по нотам, разнеслись 77
громкие звуки флейты. Золотисто-желтая птица с черны-
ми крыльями порхнула и уселась на ветке. Скрывшись
в густой листве, она еще раз повторила свой звучный .
возглас и замолкла.
Эту лесную красавицу не часто удается увидеть.
И рассмотреть ее среди пронизанной солнечным счетом
листвы, среди бликов почти невозможно. Вспыхнула
золотом и пропала в густой кроне дерева. Словно рас-
крылся на миг и сразу погас волшебный цветок. Лишь
короткий флейтовый аккорд донесся из рощи.
Иволга — одна из красивейших птиц наших лесов.
Природа щедра на краски, но тут особенно потруди-
лась: у золотой, как луч солнца, пичуги бархатисто-чер-
ные крылья и черная полоска через глаза на затылок.
Что может быть краше? В соседних с нами странах ее
заслуженно считают образцом ибящества и грации, по-
кровительницей красивых женщин.
Из плеяды ярко раскрашенных тропических птиц, из
близкого круга всей своей родни, живущей среди пальм,
иволга одна облюбовала Приамурье. И живет у нас эта
легкокрылая птица-песня, не горюет. Сроднилась, при-
выкла, и нам уже без нее лес не лес! Но прилетает она
всегда поздно, в конце мая. Появление иволги и кукуш-
ки подводит черту весне. Наступает лето. Весной, когда
все в цвету, во время брачных игр ее песня достигает
особенной силы.
Особенно любит иволга березовые рощи, где светло
и просторно. Здесь же, среди густой листвы, она искус-
но прячет свое гнездо.
Во время летней полевой практики студентов в селе
Полетном, что на реке Кия, нам все-таки удалось найти
гнездо иволги. Высоко, в нескольких метрах от земли,
в густой раскидистой кроне ильма подвешена к гибким
ветвям плетеная корзиночка-гамачок. Разные волокна,
стебли трав — вот и вся арматура для этого сооружения.
78 И висит, качается эта затейливо свитая воздушная ко-
лыбель. Сразу и не различишь.
В гнезде навстречу нам распустился букет из трех
оранжевых нетерпеливо разинутых ртов. Три недавно
вылупившихся голеньких комочка. Головастые, слепые,
жалкие. Клювики похожи на треугольники с желтыми
губами. На головах пушок. Жара стала невыносимой,
и они, свесив крылышки-култышки и разинув рты, со-
всем разомлели. И еще лежало два глянцевито-белых,
с черными крапинками, падклюнутых яйца.
Резкое «кю-иии!», напоминающее визг кошки, которой
прищемили хвост, раздавалось вблизи. Это протестова-
ли родители. Диву даешься: такая нарядная птица,
умеющая мелодично петь, — и вдруг такой скверный
крик? Какой-то сумасшедший кошачий визг! Чтобы не
беспокоить птиц, мы, осмотрев гнездо, отошли. И потом,
попадая в этот участок леса, мы всегда безошибочно
подходили прямо к знакомому дереву. Но иволги, как
отец, так и мать, — строгие и осторожные птицы. Тщетно
пытались мы застать их на гнезде, увидеть, как кормят
малышей. Чувствуя присутствие человека, родители так
ни разу и не приблизились к гнезду. Лишь летали по
соседним деревьям с гусеницей или бабочкой в клювах
и истошно кричали.
Через полмесяца желторотики подросли, покрылись
зеленоватым пером, пух исчез. Куцые хвостишки вытя-
нулись. Птенцы окрепли, набрались разума, и вскоре
гнездо опустело. Но, несмотря на умение жить самостоя-
тельно, весь выводок остается при родителях до самого
отлета.
А улетает иволга в южные края в августе, с первым
похолоданием.
Добывая себе и своим птенцам пищу, иволга поедает
много различных гусениц, водящихся в кронах деревь-
ев. Не брезгует она и мохнатыми гусеницами, которых
многие птицы не трогают.
НЕОБЫЧНАЯ ПЕСНЯ
Я шел краем поселка. Неожиданно со стороны кучи
хвороста, громоздившейся у плетня, я услышал своеоб-
разное, совсем незнакомое мне пение птицы. Какая-то
птаха прощебетала, пустила звонкую трель и смолкла.
Как будто кто-то пробовал свой голос, взял аккорд
и затих.
Странно. В такое неурочное время, когда снега лежат
по пояс и мороз не милует, — птичья песня? И не сне-
гирь какой-нибудь, всем известный, а что-то иное, не-
знакомое... К стыду своему, я должен был признаться,
что не знаком с голосом этой птицы. Чем-то отдаленно
ее песня напоминала трель нашей комнатной канарейки.
Те же коленца, те же переливы, только покороче да
поскромнее.
В этот миг я заметил и саму загадочную птицу. Крас-
новато-бурая крошка со вздернутым вверх куцым хвос-
тиком сидела в сигнальной позе на сухом прутике, воз-
вышающемся над кучей валежника, и распевала. Закон-
чив трель, она тут же юркнула в темень, с ловкостью
и быстротой мышонка пролезла сквозь перепутанные
сучья и выглянула с другой стороны.
Я усмехнулся. Ну и ловкач! Как же это я мог забыть
о крапивнике, о нашем дальневосточном лилипуте-про-
ныре? Правда, он редко встречается, к тому же, умеет
так искусно прятаться в буреломе, среди корней деревь-
ев и в кучах хвороста, что не усйеешь и разглядеть.
Этим и объясняется, почему крапивник мало известен
людям.
Убедившись, что незваный гость стоит как вкопанный
и не думает уходить, крапивник возбужденно затрещал:
«тик-трик, тик, тик, трик-тик!» Да так быстро, точно
застрекотал. При этом он забавно кивал головой и заки-
дывал чуть не на спину свой и без того сильно вздыб-
ленный короткий хвостик.
80 Тревожное стрекотание скоро прекратилось. Крохот-
ный певец вновь юркнул в завал сучьев и больше не
показывался. Сколько я ни ждал, он так и не появился.
А жаль! Мне очень хотелось еще понаблюдать за этим
пролазой. Ведь не часто он попадается на глаза. Да
и песнь крапивника я услышал впервые, И мне просто
не верилось, что такие громкие звуки могли выходить
из груди этого, с наперсток, малыша!
Крапивник—птица лесная и живет в Приамурье, на
Сахалине, а также на Камчатке, круглый год. На гнез-
довье он проникает в горы выше лесной зоны и дохо-
дит до высокогорных равнин с зарослями ползучей мик-
робиоты и кедрового стланика. Осенью его не тянет
в теплые страны. Он не боится гнета зимы и жизни
впроголодь. Ему любая стужа нипочем — пуховая шубка
греет. А корм добудет. Зимой крапивник лишь спус-
кается с гор вниз и встречается иногда даже на окраи-
нах селений. Держится всегда в одиночку. Его любимые
места — заросшие канавы, ручьи и речки с подмытыми
берегами и заломами, мелкий густой кустарник, кучи
валежника и заброшенные старые жилища. В подоб-
ных же местах в горах крапивник вьет и свои круглые,
с боковым входом, гнезда. Устраивает он их у самой
земли из сухих былинок, мха и всяческого мусора, но
всегда подбирает такой материал, который бы не выде-
лялся из окружения. Одним гнездом, впрочем, крапив-
ник не довольствуется. Кроме главного, в котором лежат
яйца и выводятся птенцы, есть и запасные — для ноч-
лега. Внешне они ничем не отличаются от обычных
гнезд, а так же искусно сооружены, и птица постоянно
посещает свободные квартиры. Кормится крапивник
всегда в нижнем ярусе леса, в подстилке. Уничтожая
клещей, разносчиков вируса энцефалита, птица оказы-
вает нам большую услугу.
Крапивник очень мал, размером чуть побольше жука.
И если королек считается самым маленьким из всех
наших птиц, то следом за ним идет крапивник. Пара его 81
птенчиков свободно укладывается в обыкновенный на-
персток.
ЛЕСНОЙ ПЕТУШОК
Все его видели и всем он знаком. За пеструю защит- \
ную окраску да за тихий нрав народ окрестил эту пти-
цу ласково — рябчик.
Это самая многочисленная и самая распространенная
боровая дичь. Среди куриных птиц больше всего добы-
вают рябчика. Его белое, нежное, замечательное по
вкусу мясо считается первоклассным и высоко ценится.
Водится рябчик повсюду, лишь бы были подходящие
ключи с водой, перелески да корм.
Поздняя стылая осень. Прошли вьюжные трели бу-
ранного ноября, навалил хлопьями снег и установилась
зима. Тихо в лесу. Но вот раздался протяжный, как бы
булькающий, нежный свист. Ему ответил второй, чуть
слышный свисточек, потом в распадке отозвался третий.
Это перекликаются рябчики. Все лето не подавали они
голоса, а осенью и зимой вдруг опять заговорили.
Паруются рябчики еще с осени и тогда же начина-
ют посвистывать, как бы репетируют весенний ток.
Этим пользуются охотники и добывают рябчика «па ма-
нок». Костяной или слаженный из пера пищик в уме-
лых руках безукоризненно подражает выразительному
свисту рябчика. Хохлатый черногорлый петушок, услы-
шав «чужака» на своей территории, с распущенным чу-
биком на голове прибежит или прилетит к охотнику.
Поднятый «на крыло», рябчик далеко не улетает:
к продолжительному полету он вообще не способен.
Взлетает он с шумом «пр-р-р-р!». «Гремит», как говорят
охотники, и летит по чаще, ловко лавируя среди деревь-
ев. Маскироваться рябчик умеет прекрасно и становится
невидимкой на фоне пестрой коры дерева. Его излюблен-
А В стране птнц
82
ный защитный прием — лечь вдоль ветки и как бы слить-
ся с ней.
Весной рябчик токует в одиночку. Свистит и важно
расхаживает по горизонтальным сучьям, хвост веером,
крылья вниз. В мае где-либо в укромном месте тайги
рябушка делает на земле гнездо и кладет 10—16 пест-
рых, в красновато-бурых крапинках и пятнах, яиц. Сидя-
щая на гнезде самка окраской оперения сливается с зем-
лей и подпускает к себе вплотную. В июне выводятся
птенцы и сразу же покидают гнездо. Желтоватые, с пест-
рым рисунком на спине, они совершенно незаметны.
Иногда такой малыш сидит у самых ног, подает голос,
пищит, зовет маму, а его не видно.
Маховые перья на крыльях у молодых рябчиков от-
растают очень быстро, и на второй неделе они уже уве-
ренно перепархивают. Мамаша с первых дней водит их
повсюду и самоотверженно защищает детей от всяких
невзгод.
В зависимости от сезона питание рябчика самое раз-
нообразное. Летом и осенью он кормится на земле зе-
ленью, семенами, насекомыми, ягодами. Малыши разры-
вают муравейники, поедают муравьев и их яйца, любят
лесной хвощ. Зимой рябчики кормятся на деревьях —
почками, молодыми побегами и сережками березы и
ольхи. В это время в желудке птицы всегда можно найти
изрядную горсть гладких, окатанных, твердых зерен
кварца. Без этих камешков перетереть грубый корм не-
возможно. А глубокой осенью, накануне перехода от
мягкого летнего корма на скудный зимний рацион, ряб-
чик поедает хвою. Смолистые иголки помогают очистить
желудок от накопившихся за лето глистов, мешающих
нормальному пищеварению.
Рябчик нужен человеку не только как охотничье-про-
мысловая птица. Питаясь различными ягодами, он раз-
носит семена и помогает в расселении многих диких пло-
дово-ягодных деревьев и кустов. Семена растений, защи-
щенные твердой оболочкой, пройдя пищеварительный 83
тракт птицы, не теряют своей всхожести, а даже, наобо-
рот, быстрей прорастают. Желудочный сок стимулирует
их рост.
А в теплое время года, когда рябчик держится в ниж-
нем ярусе леса и питается на земле, он уничтожает мно-
го клещей — переносчиков весенне-летнего энцефалита.
Злейшими врагами рябчика являются ястреб-тетере-
вятник и некоторые совы. Душат его кумушка-лиса, ко-
лонок и размножившаяся за последние годы норка. Эти
проворные вездесущие хищники уничтожают сидящих на
гнезде птиц, поедают яйца и достают рябчика во время
сна из-под снега. Особенно страдают птицы в те годы,
когда почему-либо становится меньше мышей, главной
пищи колонков и норок, и звери переключаются на пер-
натых.
Еще губит рябчиков неожиданный наст. Прочная кор-
ка, образовавшаяся на поверхности снега за ночь, не
дает возможности бедняге взлететь и хоронит ночующую
птицу в снегу.
Северная граница распространения рябчика для Ев-
ропы и Азин идет по краю лесов, далеко за Полярным
кругом. Он — оседлая птица, привязанная к определен-
ному участку леса, и лишь осенью и зимой недалеко
кочует в поисках корма.
Бывалые северяне невольно обращают внимание на
одну интересную особенность в распространении этой
птицы. Почему-то на реке Индигирке, от истоков до сред-
него течения, примерно до пристани Крест-Майор, ряб-
чика нет. Далее к северу, в Дружине, он вновь появ-
ляется. И на юге, за пределами Охотско-Индигирского
водораздела, также водится повсеместно. В бассейнах
же соседних рек, на Колыме и Яне, рябчик повсюду
обычен. Даже у прославленного своими холодами Вер-
хоянска рябчик тоже не редкость. А вот такой большой
участок бассейна Индигирки, со всеми ее притоками
84
и ключами, рябчик почему-то невзлюбил. Странно, но
факт. И старожилы не помнят, чтобы там он ранее
водился.
Якуты, хорошо знающие своих птиц и подмечающие
все их повадки, говорят:
— Рябчик не живет на Индигирке. Там нет его люби-
мого зимнего-корма, сережек ольхи, — и шутя добавля-
ют: — Улетел рябчик с Индигирки искать «дьахтар та-
лага» (ольха, или дословно — женский тальник). Обе-
щал петушок подарить сережки своей курочке к празд-
нику.
Изучая прошлое загадочной Колымы, ученые приот-
крыли завесу над одной из любопытных тайн природы.
Исчезновение многих видов животных на севере теперь
объяснено. Причина кроется в четвертичном оледенении,
которое в горной системе Черского имело значительно
большие размеры по сравнению с другими участками
Колымского края. Оно гибельно сказалось на Некоторых
животных. Языки титанического ледника слизали с этой
территории не только рябчика. Нет на Индигирке и сус-
ликов, и лягушек, нет и других зверей и птиц, обычных
для соседних рек Колымы и Яны. Нет и многих видов
растений, в том числе и ольхи. Сменили адрес.
ЗАГАДОЧНЫЙ КОЛЛЕКЦИОНЕР
Наш поход близился к концу. Каждый из ребят в ме-
ру был нагружен сборами для школьного уголка при-
роды. Мы вышли на большую поляну, поросшую отдель-
ными деревьями и мелким кустарником. И здесь ребят
привлекло удивительное зрелище: по всей лужайке, то
на сухом остром сучке, то на шипах аралии и боярыш-
ника были наколоты сухие жуки, кузнечики, бабочки
и лягушонок. Даже нашли двух умерщвленных и наса-
женных на сучья птенчиков.
Посыпались бесконечные «что это?» и «почему?». Но
вскоре загадочный коллекционер сам себя выдал. При- 85
ближаясь к поляне, мальчики издали услышали отры-
вистое «чек, чек» хозяина этих угодий. Вот и он сам
сидит на вершине куста с хорошим обзором и, энергич-
но поводя ступенчатым хвостом, без умолку тревожно
трещит. Мы приблизились — он переместился дальше,
на такой же сухой сучок, и «чек, чек» повторилось
снова.
Это сорокопут-жулан. Он размером со снегиря, с ры-
жей спиной и черной полосой через глаз. Клюв у него
крючковатый на конце, точно у хищной птицы. И дей-
ствительно, это смелый и ненасытный хищник. Помимо
крупных насекомых он нападает на мелких птиц и их
птенцов, на мышей, лягушек, ящериц и других неболь-
ших животных. Защищаясь, он клюет в голову даже
домашних кошек, обращая их в позорное бегство.
Интересна одна особенность жулана: он охотится
даже когда сыт. В таком случае сорокопут сначала
умерщвляет добычу, а затем накалывает жертву на
сучья, шипы или даже на подвернувшуюся колючую про-
волоку. Собирает излишки «про запас». Правда, наколо-
тых птенцов можно встретить не так уж часто: бесперые,
голенькие птенчики вкуснее жестких жуков и чаще все-
го сразу же поедаются.
Истреблением полезных мелких птиц жулан приносит
вред. Но большое количество уничтоженных им насеко-
мых, жуков, бабочек, мух и их личинок, превышает этот
ущерб.
Прилетает к нам сорокопут поздно, когда распустят-
ся все деревья. Поселяется где-либо на опушке леса или
поляне и сразу же дает знать о себе тревожным чакань-
ем. Петь сорокопут не умеет и лишь щебечет. В свое
щебетание он включает голоса других птиц.
Гнезда свои жулан располагает обычно в кустах, на
высоте 1—2 метра от земли. Сделано гнездо прочно из
стеблей трав и различных волокон и выстлано былин-
86 ками и шерстью. Яиц 5—6, окраска их варьирует. Иног-
да по розоватому фону разбросаны красновато-бурые
поверхностные и серовато-лиловые глубокие пятна. Они
сгущены у тупого конца яйца, концентрируются здесь
наподобие колечка. Второй вариант — зеленоватый фон
и на нем серовато-лиловые и бурые пятна, также распо-
ложенные гуще и кольцом у тупого конца.
На Дальнем Востоке распространены несколько ви-
дов сорокопутов. На юге Приморья водятся тигровый,
японский и клинохвостый сорокопуты, повсеместно жи-
вут жулан и серый сорокопут. По своим кровожадным
наклонностям и манере запасать излишки пищи все
виды сорокопутов мало чем отличаются друг от друга.
И вообще образ жизни у них сходный.
...Редкой находкой была для меня встреча с белым
сорокопутом-жуланом, то есть с альбиносом, возле озера
Ханка. О белых сорокопутах мне и слышать раньше не
приходилось, поэтому за необычной птицей было инте-
ресно понаблюдать.. Стайка жуланов копошилась в за-
рослях кукурузы. Альбинос оказался осторожнее дру-
гих. Он как бы смущался своего странного наряда и дер-
жался от меня поодаль.
Готовлю фотоаппарат, успеваю сделать два-три уни-
кальных кадра. И в центре — редчайшая птица аль-
бинос!
Как известно, альбинизм — это природное отсутствие
пигментов, красящих веществ, в верхних покровах жи-
вотных. Бывают альбиносы полные, то есть такие, у ко-
торых цвет волос или перьев совсем белый. Такой аль-
бинизм — редкое явление. Чаще встречаются неполные
альбиносы, у которых окрашены в белый цвет только
часть волос или перьев.
Альбинизм представляет большой интерес для науки,
в частности для селекции. Он может служить основой
для создания новой породы того или иного вида жи-
вотных.
КОЗОДОЙ
На опушке леса у протоки на фоне догорающего
неба появился острокрылый силуэт. По виду — кукушка
или мелкий ястреб. Бесшумно и мягко, подобно приви-
дению, мелькает он в воздухе, виртуозно выделывая са-
мые невероятные пируэты. То поднимется свечой вверх,
то идет крутым штопором вниз, то стелется низко и
скользит у самой земли, хватая на лету или с травы
насекомых. На наблюдателя эта пляска в воздухе про-
изводит сильное впечатление.
Так летает козодой. Прозвище дал ему народ, но
и научное название у него такое же (в переводе с ла-
тинского— доящий коз). С древних времен существо-
вало поверье: пролетая ночью, в погоне за насекомым,
под коровой или козой, эта птица высасывает животных,
и они, напуганные разбойником, наутро дают меньше
молока. А родилось поверье — появилось и название.
У козодоя есть и другие имена — лежень, ночной го-
лубок.
В Индии, в ряде стран Востока эту сумеречную пти-
цу ненавидят, связывают ее с нечистой силой и даже
опасаются трогать, чтобы не навлечь на себя беды. По-
явление же козодоя у дома считается плохим предвести-
ем и сулит несчастье.
Восточный козодои водится по всему Хабаровскому
краю, кроме его северных районов. Образ жизни ведет
ночной и вылетает на охоту вечером, с заходом солнца.
Держится в редколесье, на лесных вырубках, полянах
и по опушкам, близ воды. Встречается по речным доли-
нам, на морском берегу и даже на окраинах селений.
Главное для него — открытые пространства, где удобно
добывать пищу, бесшумно летать и маневрировать в
ночном мраке. В густом хвойном или широколиственном
лесу козодоя не встретить. Эта легкокрылая птица —
воздушный танцор — истребляет много вредных ночных
88
бабочек, жуков и других насекомых. Ловит и глотает
свою добычу прямо на лету, реже берет с кустов или
травы. У него необычно широкий, огромный, до ушей,
клюв, по уголкам которого торчат щетинки — пучки
жестких волос, что помогает птице как сачком загре-
бать и удерживать во рту крупных насекомых. Глаза
козодоя большие, красивые и как бы печальные. Весь он
покрыт пушистым пером, подобным бархатистому вор-
су, что делает бесшумным его полет. «По перу совка,
а по стати ласточка», — говорит про козодоя народ. Го-
родские жители не знают этой птицы. А сельские чаще
слышат козодоя, чем видят.
В дневное время козодой обычно отсиживается где-
нибудь в укромном месте — в тени на земле, на дереве
или в расщелине скалы. На ветке козодой сидит как-то
несуразно, вдоль сучка. Зато в такой позе, благодаря
буровато-серой узорчатой окраске оперения, под цвет
коры, он совершенно незаметен. Ноги у него с короткими
слабыми пальцами, и птица не в состоянии обхватить
ими ветку и сесть нормально на дерево, как это делают
другие пернатые.
Козодой кладет яйца прямо в ямку на земле, почти
без подстилки. Они правильной овальной формы. Цвет
яиц — грязно-пятнистый с мраморным рисунком, под вид
почвы, и их очень трудно увидеть. При опасности козо-
дой переносит их в своем клюве в другое место.
Кормит птенцов козодой лишь с наступлением суме-
рек и тоже своеобразно. Сколько «заневодит» в свой рот,
столько и принесет. Малыши получают пищу от родите-
лей, засунув свою головку целиком в широко раскрытый
рот отца или матери. Днем птенцы дремлют под крылья-
ми родителей.
Характерный крик козодоя — низкая звонкая трель,
напоминающая быстрый стук «чак-чак-чак-чак...» — воз-
никает всегда как-то внезапно и даже пугает. Это его
брачная песнь. По крику козодоя кое-где в Приамурье
называют кузнецом. Взяв два небольших булыжника, 89
мы пытались частыми ударами камня о камень, подра-
жая «бою» козодоя, приманить его. И что же вы ду-
маете? Получилось.
На наш звонкий перестук козодой подлетел так близ-
ко, что оказался рядом, присев на выставленный зара-
нее березовый шест с перекладиной. Побыв некоторое
время, он заметил шевеление в кустах и, почувствовав
обман, бесшумно снялся с шеста.
ТАЕЖНЫЙ САНИТАР
Над опушкой леса в прозрачной синеве носилось не-
сколько больших черных птиц. Подняв суматошный гам
и оглашая просторы гортанными криками, они с упоени-
ем демонстрировали перед нами свое мастерство.
— Это воронье кровь черпает! — пояснил мне мой
попутчик эвен Таврило. — Так у нас старики говорят!
Поживу чуют! Вон, видите, олешка не доели!
В придорожном овраге темнели чьи-то останки. Це-
лая компания таких же черно-угольных птиц усердно
трудилась над костями.
При появлении людей пиршество нарушилось. Птицы,
бросив трапезу, возмущенно взмыли вверх. Все они со-
единились с другими и, выламывая в упругих потоках
воздуха крылья, спиральными кругами спикировали
вниз, прямо к речке. Чинно, шеренгой расселись вдоль
дымящейся паром полыньи. Занялись туалетом: сидят,
перышко к перышку укладывают, прихорашиваются. На-
мерзшие седые бакенбарды придают им строгий вид.
— Погреться прилетели! Морознще-то вон какой
завернул! — сказал мой спутник.
И в самом деле, на стылом ветру было холоднее, чем
у воды: полынья служила птицам чем-то вроде печки.
Ворон не является спутником человека. Этот нелю-
дим дик и непримирим и обычно живет в самых глу-
1
90 хих и безлюдных местах, будь то в лесу, в горах или же
в пустыне. Он неприхотлив. Недаром в науке его назва-
ли убиквистом, то есть птицей, типичной для любого
ландшафта.
Однако ворона нельзя назвать многочисленным: не-
часто он попадается на глаза. Но как только где-либо
окажется павшее животное — ворон тут как тут, а за
ним и другие. Какими путями оповещают они друг дру-
га, неизвестно. Возможно, птицы издают ультразвуковые
сигналы, ускользающие от нашего слуха? Но факт тот,
что в самый кратчайший срок вся округа на десятки
километров узнает, где есть пожива, и с утроенной ско-
ростью слетается на пир. Все, что способно весной отра-
вить землю, воздух и воду, птицы уберут. Все косточки
так начисто, добела отделают, что хоть скелет в зооло-
гический кабинет монтируй!
По весне, когда с юга потянется веселый хоровод
пернатых певцов, ворон также поддается общему на-
строению. Он важно поводит головой и звонко высказы-
вает какие-то свои, вороновы, соображения.
«Круук, круук!» — слышат в его крике украинцы. Так
и назвали ворона круком.
А над лесом справляется воздушная свадьба. Две
черные птицы, выделывая в небесах всякие выкрутасы,
попеременно находятся одна над другой: каждая с тор-
жествующим криком старается занять потолок. И вот,
забравшись на недосягаемую для глаз высоту, птицы
скрылись.
«Суор, суор!» — прогнусавила одна из них на про-
щание. Суор — так и назвали ворона в Якутии. Тоже
по крику -— «вэллы» — зовут ворона коряки.
Паруются вороны на всю жизнь и весь свой долгий
век сохраняют нежную привязанность к партнеру.
...Гуляет по просторам зимний ветер. Спят под снегом
горы и долины. Лишь две большие черные птицы летят
над застывшим лесом, в сотне метров друг от друга...
дрозд-архитектор
Тропа тянется берегом реки. У самой тропы, на ви-
ду, в развилке склонившихся ветвей ивы, виднеется
крупное гнездо. Низко — рукой достанешь! Утонув глу-
боко в гнезде, сидит птица. Торчат только нос и хвост,
да глаза испуганно поблескивают. А рядом, примостив-
шись на вершине тополя, сидит, поет-заливается другая
птаха. Видимо, партнер.
Мы приостановились и невольно спугнули птицу. По-
чуяв неладное, она бесшумно слетела с гнезда и, скольз-
нув под куст, исчезла в густом подлеске. Гнездо оказа-
лось типичной дроздовой постройкой из грязи и расти-
тельной ветоши. В корзиночку из стеблей травы и мел-
ких сучьев была как бы вставлена твердая чашечка из
"земли и сцементирована так крепко, что никакая буря
не страшна. Лоточек выстлан мягкими сухими стебель-
ками. В гнезде пять яиц. На бледно-зеленоватом фоне
рассеяны рыжеватые и бурые пятна и крапины, погуще
к тупому концу.
Из земли и сухих былинок строят гнезда все виды
дроздов, все они мастаки, птицы-архитекторы. Обычно
сооружение гнезда включает три стадии: сама построй-
ка, штукатурка и просушка. Сначала стаскиваются на
облюбованное место мелкие веточки, трава и лишайник.
Самка и самец по очереди, сидя в комке будущего гнез-
да, рьяно вертятся, раздвигая грудью и боками стенки,
спрессовывая рыхлый материал и делая гнездо круглым.
Тут же вплетают в него сухие веточки. Через два-три
дня основа готова. В это время дрозды очень осторож-
ны. Иногда достаточно показаться вблизи человеку, как
начатая постройка будет брошена. Следующий этап —
штукатурка внутренней поверхности гнезда. Этой цели
служит гнилушка, перемешанная с мокрой землей и
смоченная слюной. Как заправские мастера-штукатуры,
тщательно обмазывают дрозды свое жилье, украшают.
92 На штукатурку идет еще один день. Затем следует про-
сушка, выстилается лоточек — постель, а сутки спустя
в гнезде уже лежит первое яичко.
Такой тип гнезд более сложен, чем какая-нибудь
простая ямка в песке (у кулика) или уступ на скале
(у кайры), не требующие никаких усилий, никакой сме-
калки для их устройства. Такие замысловатые гнезда,
как висячие, так и помещающиеся на ветвях деревьев,
требуют от птиц большого искусства и сложных движе-
ний. Вьют их в основном мелкие воробьиные птицы.
К ним принадлежит и наш мастер, сизы,й дрозд.
А ко всему прочему он и великолепный, прямо-таки
одаренный певец. Пройдите весной поутру в пойменный
лес, к реке, где живет дрозд. Послушайте, как он делает
побудку всему птичьему населению, возвещает о наступ-
лении дня. Песня его звучит красиво и громко — далеко
слышно. И ведет он ее отдельными отрывистыми стро-
фами, повторяемыми по два раза кряду. И каждый раз
дрозд дает все новые и новые вариации. Разнообразие
звуков и строф богатое. Многие другие птицы сопровож-
дают свое пение оживленными телодвижениями, дрозды
же во время вокальных выступлений, славя весну, сидят
совершенно неподвижно, большей частью на макушке
высокого дерева.
Наш сизый дрозд в мастерстве не уступит прослав-
ленному певчему дрозду. Песня его громче и красивее,
а репертуар побогаче.
Дрозды отлично летают. Они с легкостью и большой
быстротой переносятся высоко в воздухе через обшир-
ные пространства и свободно маневрируют меж деревь-
ев в самой густой чаще. Все дрозды чисто лесные пти-
цы, и где нет леса — нет и дроздов. Питаются они в ниж-
нем ярусе леса, копаются в подстилке и подбирают с
земли всяких насекомых, червей и слизняков. По земле
дрозд скачет очень ловко, большими прыжками, ни на
секунду не утрачивая наблюдательности.
НЕТЛЕННАЯ ПТИЦА
— Говорят, вы так пропитаны смолой, что после
смерти можете лежать много лет, как мумия. Правда ли
это? — спросили птицы клеста.
— Давайте продолжим этот разговор через сто лет! —
процокал в ответ остроумный клест.
В этом шуточном диалоге скрыта глубокая истина.
Ведь в самом деле, тело мертвого клеста очень долгое
время не разлагается. Годами лежит без запаха такая
пропитанная смолой, набальзамированная мумия птицы,
даже перышки целы, не выпадают. Науке известны слу-
чаи, когда мумии старых клестов сохранялись в тече-
ние 15—20 лет без всяких признаков разложения.
А все дело в том, что клест, живущий в хвойных
лесах, поедает огромное количество семян из шишек ели,
пихты и других хвойных деревьев, в которых содержится
много смолистых веществ. С годами все тело клеста до
того просмаливается, что и после смерти птицы не под-
вергаются разложению.
Кроме того, клесты бьют рекорд в мире пернатых
особенным устройством своего клюва. Концы его загну-
ты и торчат крест-накрест. Такое приспособление дает
птице возможность без труда отламывать крепкие че-
шуйки шишек и вытаскивать семена. Своими «щипцами»
клест сможет в течение каких-нибудь двух-трех минут
вылущить всю шишку.
Коренастые фигурки клестов, их потешные манеры
и способ лазания по ветвям (с помощью клюва) очень
роднят этих птиц с попугаями. А ведь фактически они
совсем не родня. Клест — таежная птица из отряда во-
робьиных. По поводу его клюва в одной из старинных
легенд говорится, что якобы клест, выручая распятого
Иисуса Христа, упорно пытался вытащить из креста
гвозди. И старался до тех пор, пока от чрезмерных уси-
лий конец его клюва не загнулся крестообразно.
94 В награду за сострадание, говорится далее, господь
повелел, чтобы отныне на вечную память и в назидание
потомству клюв у клеста так и остался крестообразно
загнутым. Тлен никогда не коснется его, и лес во вся-
кое время года будет кормить птицу. Жестокий мороз
клесту будет не страшен, и в любую пору — зимой ли,
летом — он будет песни петь и растить детей...
Так поэтично подметил народ удивительные особен-
ности и повадки «крестовой птицы». Кстати, у наших
таежных попугайчиков действительно существует отме-
ченный легендой странный порядок гнездования. Прой-
дите зимой в лес. В самый лютый мороз видим мы са-
мочку клеста -— красивую, зеленовато-желтую, чуть по-
больше воробья птичку, вьющую себе гнездо. Пристрои-
лась на вершине елки и старательно подгоняет прутик
к прутику, украшает мхом, приглаживает клювом. Свер-
ху, как балдахином, гнездо прикрыто игольчатым спле-
тением ветвей. Снег не засыплет и зверь не достанет.
Надежное место. Вот подлетел нарядный, весь в вишне-
вых тонах, самец и начал кормить из клюва занятую
подругу. Такая особенность у этих птиц. Наперекор
природе они выводят птенцов не только летом, но и
зимой.
Закончив сооружение гнезда, самка сразу же несет
яички и начинает насиживать. Чтобы не остудить драго-
ценные яйца, она не слетает с гнезда в течение полуме-
сяца, а цветастый кавалер прилежно кормит ее и пес-
нями развлекает. Правда, голосом клест в певцы не
вышел и лишь посвистывает да издает цокающие и скри-
пящие выкрики.
Чем же объяснить, что клесты выводят птенцов зи-
мой? Нам известно, что всякая птица «подгоняет» свой
гнездовой период к тому времени, когда легче всего до-
бывать корм для малышей. Клест же кормит их каши-
цей из размолотых семян хвойных деревьев. И вот к то-
му времени, когда окончательно вызревают семена елки
или пихты и когда чешуйки шишек начинают понемногу 95
растопыриваться, клест и выводит птенцов. Чаще всего
это происходит во второй половине зимы.
Также в зависимости от урожая шишек эти птицы-
цыгане то исчезают, то вновь появляются в тех или иных
участках леса. В случае недостатка семян хвойных клес-
ты кормятся на тополях, кленах и других деревьях
и даже залетают полакомиться подсолнухом.
Кроме клеста-еловика в Приамурье водится белокры-
лый клест. Населяет он северные районы края. Белокры-
лый чуть поменьше размером, самцы не так ярко окра-
шены. На крыльях по две широких белых полосы. Он
также питается семенами хвойных деревьев и в случае
неурожая залетает далеко от мест гнездования.
ВАЛЬДШНЕП
Каждая охота имеет свою прелесть. Но осенние «вы-
сыпки» вальдшнепов — это целая лесная поэма. Эта охо- '
та не так добычлива, как весенняя «тяга», зато исклю-
чительно спортивна.
Мягко теплятся стволы берез. Пылает багровый
осинник. Ощетинился еловый подлесок. Хорошо, про-
сторно в лесу. Деревья обнажены, все насквозь видно.
Ни комаров, ни мошек. Утопая в ворохе опавших
листьев, бродим мы перелесками, обходим опушки. Брон-
зовый папоротник никнет под ногами. Вальдшнеп — пти-
ца сумеречная, ведет скрытный образ жизни. Он крайне
необщителен и весной, на пролете, держится, как пра-
вило, одиночкой. Но осенью разрозненными группами
скопляется в каком-либо облюбованном участке леса.
К ним добавляются пролетные, с севера. У нас в При-
амурье в каждом уголке леса, в рощах, в припольном
мелколесье и кустарнике, по склонам оврагов можно
встретить этого золотоперого лесного кулика.
...Идем с Ефремычем в доброй сотне метров друг от
друга. Рядом течет ручеек, заросший ивняком и ольхой.
Выше, по склону, поднимается еловый лес. Ружья наго-
тове. Ведь заранее не знаешь, когда и где вспорхнет
птица. Сидящего на земле вальдшнепа не видно. Он
сливается с общим фоном лесной подстилки. К тому же,
осенью птица сытая, смирная. Подпускает порой вплот-
ную, надеется на свою защитную окраску.
И вдруг я вижу — сидит под кустом, у самых ног,
вальдшнеп. Приник к земле. Видать, насытился и отды-
хает. Лишь посматривает агатовыми, как бы изумлен-
ными глазами на пришельца. И нисколько не таится.
Видно, уверен —- не заметят. Или знает, что в случае
нападения крылья унесут! Даже изящный рисунок пера
на спине виден. Черно-полосатые кляксы на коричневом
фоне. Лобастая голова и глаза почти на затылке. Огля-
дываться не надо. Такая необычная постановка глаз
придает странный вид физиономии птицы.
«Стрелять сидящего? Неэтично! Да еще так близко,
расшибешь!» — мелькнуло в сознании.
Отступаю назад. Вижу, Ефремыч тоже остановился.
Понял и наблюдает. А вальдшнеп сидит не шелохнув-
шись. Внезапно он срывается и, мастерски лавируя меж
густых сплетений ветвей, улепетывает. Плавно взмахи-
вая крыльями, легко порхает в сумраке леса. Длинный
клюв, как рапира, торчит впереди. Стрелять в чаще
трудно. На размышление, что и как, дана ничтожная
доля секунды. Упустишь момент — и птицу поминай как
звали!
Излюбленные места обитания вальдшнепа — долин-
ная тайга с густым подлеском и влажной лесной под-
стилкой. Здесь, как говорится, ему и стол и дом! Длин-
ный прямой клюв вальдшнепа легко проникает в подат-
ливую почву. Погрузив его, как штык, поглубже, птица
достает дождевых червей, личинок и разные корешки.
Заднее положение глаз позволяет вальдшнепу наблю-
дать вокруг и тогда, когда клюв целиком засунут в зем-
лю. А очень чуткая оболочка клюва служит птице орга-
ном осязания. Вальдшнеп безошибочно находит затаив-
шихся в земле насекомых и, подцепив их крючком на
кончике клюва, извлекает наверх и глотает. Но как узна-
ет вальдшнеп, куда именно падо воткнуть клюв? Ведь
червяк не на поверхности, а обоняние у птиц в зачаточ-
ном состоянии... Это трудно объяснить. Осенью же, когда
наступают холода п все черви уходят глубоко в землю,
вальдшнеп переключается на слизняков, гусениц, кото-
рых отыскивает, вороша опавшую листву. Ест он и
ягоды.
Тут же, в глухих участках леса, вальдшнеп гнездит-
ся. Плоская ямка на земле выстилается стеблями трав,
и жилье готово. В начале июня четыре грушевидной фор-
мы пестрых яйца лежат в гнезде Насиживает одна сам-
ка. Даже в случае опасности она не покидает гнезда.
В августе птенцы подрастут и, став на крыло, зажи-
вут самостоятельно. К этому времени на хвостах у них
уже обозначится шелково-снежная перевязь. А в листо-
пад птицы собираются небольшими группами. Такие
скопления на небольшом пространстве и называются
«высыпками». Но в теплые края вальдшнепы отправля-
ются все же в одиночку. Так же, как выпь или кукушка.
ЛОВЧИЙ ЯСТРЕБ
На птицеферме был большой переполох. Сегодня,
как и много дней подряд, нахал ястреб на глазах у воз-
мущенных женщин-птичниц утащил лучшую курицу-не-
сушку. Ни крики, ни палки и камни не помогли. Ястреб
отнес трепыхавшуюся в когтях курицу на ближайший
пригорок и с ожесточением стал рвать ее. Только перья
летели во все стороны.
— И откуда он взялся, этот ястреб проклятый, с лен-
точками да бубенчиками! — взволнованно говорила мне
старшая птичница, пожилая женщина. — Прямо пака-
7 В стране птиц
98 зание какое-то! Чуть прозеваешь, так и нет курицы,
сразу задерет!
— Какие ленточки, что за бубенчики? — не понял
я женщину. —• Что же это за ястреб бесстрашный такой?
— Ястреб как ястреб, большой, серый, только на
хвосте у него белые ленточки болтаются и бубенцы
звенят.
— Ав какое время он чаще прилетает на ферму?
—- С утра всегда наведывается, но иногда и днем
залетает. Застрелите вы этого разбойника, пожалуйста.
Обычно, в широком понимании слова, ястребом люди
называют всякую хищную птицу размером поменьше
орла. А совсем маленьких хищников в обиходе именуют
кобчиками. Но если настоящий ястреб поселится вбли-
зи птичника, то может принести хозяйству немалый
ущерб. Ведь выведенные в инкубаторе без наседки цып-
лята не получают нужного воспитания и не всегда зна-
ют, откуда грозит опасность. Ястреб не вызывает у них
реакции испуга, и цыплята, не боясь, совсем не по-кури-
ному, спокойно пасутся при его появлении. И пока они
научатся распознавать врага, погибнет их немало.
Я решил избавить птичниц от разбойника. Заинтере-
совали меня и его особые отметины — ленты и бубенцы.
3». Кто их навесил? Затаившись за домиком, близ которого
повсюду бродили куры, я приготовил ружье и стал
ждать.
И вот словно сигнал тревоги прозвучал на поляне.
. айг Все куры разом насторожились, я услышал нежный звон
бубенцов. Часть кур бросилась под крыльцо домика,
*’ а остальные прижались к земле, как бы стараясь слить-
|й А . ся с ней, но они были белыми и резко выделялись на
’V темном фоне.
а Крупная серая птица летела низом, крадучись, лави-
ДЙ руя среди построек и чуть взмахивая короткими полу-
согнутыми крыльями. Вдоль хвоста трепетали длинные
белые ленты, и без умолку звенел бубенчик. Грохнул вы-
стрел. Хищник резко пошел вниз и ткнулся головой 99
в землю.
Это был ястреб-тетеревятник. В самом деле, на хвос-
те у него были прикреплены цветной металлический
бубенчик, белое куриное перо и роговая пластинка с
длинными лентами. На ногах были надеты сыромятные
ремешки-ногавки до 20 сантиметров длины. Ленты ис-
черканы иероглифами, нанесенными несмываемой чер-
ной тушью.
Я понял: передо мной лежал ловчий ястреб, залетев-
ший к нам с юга. Отличные ловчие качества ястреба-
тетеревятника издавна знакомы народам, населяющим
Дальний Восток. В Китае, Корее и Японии ястреба це-
нят, приручают и используют для охоты на птиц, где
он с успехом заменяет прославленного сокола-сапсана.
Полет у ястреба быстрый, увертливый, нападение мол-
ниеносное. В поисках добычи он обычно скользит по
низам, ловко проносясь среди деревьев и кустов, и очень
удобен для охоты в лесу на пернатую дичь. Он не бьет
птиц на высоком расстоянии от земли, как сокол, а ста-
рается прижать ее к земле. Ястреб-тетеревятник любит
нападать из-за укрытия, воровски, или поджидать жерт-
ву в засаде. Этим он и отличается от сокола, вступаю-
щего в открытый бой. Ястреб-тетеревятник легко справ-
ляется с утками, тетеревами, рябчиками и голубями, а
при случае не упустит и домашнюю курицу. В своей дер-
зости он не стесняется залетать во дворы и на птице-
фермы и разбойничать в присутствии людей. Не брезгу-
ет он и мелкими зверями — белкой, бурундуком, зай-
чишкой.
Любопытно, что само приручение, содержание и охо-
та с ястребом у народов Востока зачастую сопровожда-
ются всякими ритуальными обрядами. А на ловчую пти-
цу обычно навешиваются различные амулеты, бубенчи-
ки (чтобы легче было следить за ней) и, как на домаш-
ний скот, предметы с указанием имени и адреса вла-
7*
too
дельца птицы. Такие ястребы, увешанные различными
побрякушками, неоднократно залетали й Советский Союз
из соседних государств.
Надпись на одной из лент, прикрепленных к хвосту
убитого на птицеферме ястреба, на корейском языке гла-
сила: «Житель Северной Кореи района Дюн-Ван-Тона,
села Тан-Ури, Пак Лен Гер использовал ястреба на
охоте».
ДАЧНАЯ НОВЕЛЛА
Наш дачный участок был самый крайний, будто втис-
нут в тайгу. С черного хода к нему с трех сторон под-
ступал лес. По весне, когда просыпалась обновленная
земля, мы начинали возиться в огороде. Весь день нас
сопровождал птичий джаз-оркестр. С заходом солнца
вся певчая рать затихала и удалялась на покой. Когда
же свет вечерней зари угасал, начинал чакать козодой.
А немного позже раздавалось приглушенное протяжное
«ку-кху!». Тотчас же откликался неподалеку второй го-
лос, третий. И начиналась перекличка на всю долгую
ночь. Россыпь звезд над головой — и ожесточенные голо-
са. И догадываешься: это небольшие совки с ушками
на круглой голове переговариваются. Ошейниковые —
таково их название.
Иногда эти совки бесшумно, как тени, подлетают со-
всем близко к нашему домику и гукают над самой голо-
вой. Присматриваются. И, наконец, пара сов все же
облюбовала для своего жилья наш чердак. Нашли где-
то под крышей лаз, вроде дупла, и примостились в
углублении за балкой. Слышим — возятся там и день
и ночь. Шипят, вздыхают...
Обыкновенно ошейниковые совки гнездятся в дуплах
деревьев или же в опустевших гнездах ворон. Но не
избегают и старых, брошенных построек — конюшен и
амбаров. А тут понравилась наша сторожка: тихо, удоб-
но, и лес близко, а в нем много мышей.
Несколько лет совы хозяйничали у нас на чердаке. 101
Привыкли к нам и почти не боялись. Птицы быстро
узнали, кому можно доверять. Привязались и мы к ним.
И дом не опустел — полная чаша! Урожай снимали
неплохой. Овощи и фрукты на нашем участке перво-
классные, как на подбор. Без червоточинки и погрызов,
хоть на выставку! И заслуга в этом наших крылатых
сторожей — сов. Они исправно охраняли наш огород: ни
мышь, пи бабочка, ив жук не могли здесь появиться без-
наказанно. Пять-шесть мышей на душу за рабочую ночь
и масса всяких насекомых — таков был производствен-
ный аттестат наших полезных сожителей.
Как-то наш сосед завел кошку. Этот бродячий пти-
цефаг, безжалостный пожиратель певчих пташек, шлял- t
ся везде. Мышей эта кошка почти не ловила. Смот-
ришь — пробирается с птичкой в зубах, а хищное рыль-
це ее так и улыбается.
Тут уж совы не дремали. Даже днем начинали тре-
вожно кричать, яростно налетали на кошку, стараясь
ее прогнать. Видно, этот домашний хищник действовал
нм на нервы. А кошка, выгибая спину, выпускала когти,
обороняясь, но в конце концов все же ретировалась.
По вечерам было видно, как совы вылетали из чер-
дака в слуховое оконце: отправлялись на охоту. Лохма-
тые их тени тонули во мраке. В начале мая, когда мы
особенно усердствовали над грядками, одна из сов на-
долго исчезла из поля нашего зрения. И мы знали: она
насиживала. Шесть белых, круглых, как шарики, яичек
в эту пору лежало на чердаке, в углу за балкой. Другая
сова в одиночестве степенно кружила над домом и из-
редка подавала голос. Потом садилась на трубу, спиной
к нам. Голову поворачивала на все сто восемьдесят гра-
дусов. Глаза оранжевые, круглые, пронзительные. По-
грузит нос в перышки на груди, нахохлится, вся фигура
полна достоинства, и кажется она в этот момент весьма
важной птицей.
102 На чердаке в это время тихо-тихо. Нет никакой воз-
ни. И это все, что мы знали. Более интимные подроб-
ности их быта нам не были известны. В начале июня,
когда свежий редис украшал наш стол, вдруг снова по-
являлись обе совы, летали вокруг, а возвращаясь на
чердак, каждый раз несли в когтях какую-нибудь
снедь — чаще всего мышь.
В июле, когда поспевала смородина и легкий пух
с тополей повсюду наметал сугробы, а на огороде капу-
ста начинала сжимать кулачки, ежедневно в сумерках
происходила поверка совиного семейства. На коньке
крыши усаживалась целая шеренга совят. Сначала
появлялась одна взлохмаченная головка с круглыми
оранжевыми глазками: покажется и спрячется, потом
осмелеет, и смотришь — ползет на крышу, помахивая
култышками крыльев. За ней вторая, третья фигуры...
Так и выстроятся по ранжиру: мал мала меньше — ше-
стеро дикоглазых совят.
У всех сов птенцы разного возраста. Сова начинает
насиживать, как снесет первое яйцо. Потом — промежу-
ток в 1—3 дня или даже больше, снова яйцо и т. д.
И получается, что первенец оказывается старше послед-
него на целых полмесяца.
Вот и на крыше нашей дачи бывало летом до восьми
сов: два старых, вечно озабоченных родителя и шестеро
лупоглазых малышей. Птенцы были светлее пером, у них
кое-где, особенно у самых маленьких, еще пробивался
белый пух. Они сидели рядышком на коньке крыши,
глазели, озирались по сторонам, прислушивались и, как
по команде, поворачивались на шум.
Вот, смотришь, неловко повернувшись, один из птен-
цов, попискивая, катится с крыши и падает в траву.
Обеспокоенные родители летают над потерпевшим, бес-
сильные помочь, и жалобно кричат. Приходится вмеши-
ваться. Сунешь за пазуху этакий маленький пушистый
комочек с клювиком, похожим на белый треугольник,
l-s-j
и лезешь на крышу. Расстроенные родители, не пони- 103
мая, в чем дело, набрасываются. Но когда водворенный
|на место детеныш усядется, совы сразу успокаиваются
и тотчас забывают про меня. Хлопают крыльями и, взъе-
рошив перья на затылке, кивают головой, ласково по-
глаживают клювами птенца, колдуют, что-то пригова-
ривают...
Один раз слышу душераздирающие вопли. Все во-
робьи разом сыпанули кто куда. Даже наша патлатая
дворняга по кличке Бурый тоже взвыла и, поджав хвост,
бросилась наутек. Оказывается, к упавшему совенку
устремилась кошка. Гибель птенца казалась неминуе-
мой. Я находился далеко и понимал, что не успею по-
мочь. Но что тут было! Совы с такой яростью наброси-
лись на своего злейшего врага, что всегда смелая и дерз-
кая кошка позорно сбежала. Мне же только оставалось
опять посадить птенца на крышу.
Когда береза надевала свой палевый, шитый золо-
том наряд и пурпуром загорался осинник, а бабье лето
развешивало повсюду гирлянды белых паутин, совы все
становились одинаковыми: не отличишь, где родители,
а где молодые. Летали они гуртом, но возвращались на
дневку домой уже не все. С первым снежком совы окон-
чательно исчезали: откочевывали к теплу, к солнцу.
Так мы жили и до сих пор живем бок о бок с наши-
ми совами. И довольны друг другом.
СОЙКА м
Автобус шел на юг. Позади осталась Корфовская,
миновали Хехцир, пересекли железную дорогу и подня- л
лись на увал.
Мой сосед по автобусу, звали его Миша Реутов, учил-
ся в техникуме и на праздники решил проведать родных.
Он сидел у окна и смотрел на проносившийся мимо пей-
заж. Временами улыбка озаряла его лицо.
104
Рыжая птица, ростом с голубя, метнулась на обочи-
не дороги.
— Сойка! Красивая птаха! — восторженно заметил
Миша.
— Да-а! — поддержал я. — Очень красивая! Одно
время даже расписные крылья этой птицы ценились на-
шими модницами и шли на отделку дамских шляпок.
— Вот как! Я об этом не слышал! — удивился он.
— А вы знаете, почему сойка не улетает на зиму
и остается дома? — вдруг спросил Миша. — Не знаете,
так я расскажу! Сойка — глупая птица. И когда осенью
все птицы потянулись к югу, с ними вместе полетела
и сойка. Но потом ей захотелось непременно узнать,
сколько же километров она отмахала? Ну и вернулась,
чтобы подсчитать. Узнала, успокоилась, загордилась и
снова в путь. Но немного погодя сойке опять понадо-
билось проверить, сколько же все-таки она пролетела?
И вновь вернулась подсчитывать. И считает по сей день.
Все птицы давно улетели, а она так и осталась.
— Кто это, Л\иша, вам рассказал?
— Дедушка!.. Он все, все знает!
«А ведь как верно подмечено!» — подумал я. Осенью
и зимой сойки кочуют в поисках пищи. Но никогда да-
леко не залетают и вскоре возвращаются обратно, к мес-
там гнездовья.
— И еще дедушка говорил, что сойка — нахальная
птица! — видя, что я заинтересовался его рассказом,
добавил Миша. — Когда птицам раздавали песни, сойка
отказалась и не взяла. Подумаешь, песни! Зачем они
мне нужны? Когда понадобится, я сама любую песню
сочиню.
— Разве сойка не поет?
— Нет, поет, да еще как! Но все не свое, чужое.
Услышит песенку какой-либо птички и начнет передраз-
нивать. На все лады выделывает.
— Вы сами-то слышали когда-нибудь? — спросил я.
10
105
— И не раз! Пройдите весной в лес. Да пораньше,
когда снег начнет таять, и услышите! Чуть солнышко
пригреет, сойка усядется на ветке, глаза зажмурит от
удовольствия и давай выводить. Любой птице умеет
подражать. Даже по-собачьи лаять может.
Я молча глядел на него и слушал.
— А свой голос у сойки такой гнусавый, резкий. Да-
леко слышно. Но если услышите, сразу же идите туда.
Там обязательно что-либо ’найдете. Даром никогда не
кричит. Но наши охотники не любят эту проныру. Вечно
нос сует в капканы.
— Вы так хорошо, Миша, рассказываете про эту пти-
цу, что можно подумать — специально ею занимались.
Настоящий натуралист!
— Где мне! — смутился парень. — Вы послушали бы
нашего дедушку. Вот он в самом деле все знает. Он лес-
ником работает и говорит, что сойка помогает лесово-
дам, дубняки насаждает.
Все это верно. В питании нашей дальневосточной
сойки желуди играют чуть ли не первостепенную роль.
Желуди монгольского дуба значительно мельче, чем у
европейских дубов, в пищеводе птицы их вмещается до
десятка.
Как и все врановые, запасливая сойка прячет кучки
желудей в лесную подстилку в разных укромных мес-
тах, зачастую и в хвойной тайге. Несколько сотен желу-
дей собирает за осень. Порой же уносит их очень далеко
от дубняков и по дороге нередко теряет. Позднее из по-
терянных и спрятанных желудей вырастают дубочки,
иногда в порядочном отдалении от материнских де-
ревьев.
— А еще дедушка по птицам даже погоду определя-
ет, — продолжал Миша.
— Как, например?
— Он говорит, что если сойка или ворона рано ку-
паться начнут, то лето будет сухое и жаркое.
106 — Да, это примета известная, Народная.
И много еще рассказывал мне мой любознательный
попутчик о жизни пернатых. Сознание Михаила было
настолько обращено к птицам, к этому удивительному
миру живых существ, что я просто удивился. Из таких
пытливых ребят выходят на редкость талантливые науч-
ные работники.
Расставаясь, я обещал зайти и познакомиться с его
всезнающим дедом. Встреча сулила быть интересной.
А для меня, орнитолога, в особенности.
НАКАНУНЕ ЗИМЫ
Поздней осенью прилетает к нам на зимовку из даль-
них северных лесов задумчивая птица — щур. Так име-
нуют ее в народе по крику. Призывной переливчатый
свист этого жителя лесов очень напоминает звук «щу-у-
ур». Но, строго говоря, этот посвист не поддается бук-
венному выражению, настолько он своеобразен. Песня
же щура громкая, приятная, в виде чистых флейтовых,
как говорится, без зацепинки звуков.
Это крупная, со скворца величиной, птица. Осенью
она — самый убедительный вестник, что зима не за гора-
ми. Самец щур — красавец, весь малиновый, крылья
в белую полоску, клюв с загнутым в крючок кон-
чиком. Самка и молодые щуры в оранжево-желтых
тонах.
Родина щуров — хвойные леса севера. Гнездо строит-
ся на ветвях ели, у главного ствола на высоте до 4—5
метров от земли. Свито оно из тонких веточек, корешков
и травинок. Снаружи украшено мхом и лишайником,
что хорошо маскирует гнездо. В кладке 3—5 яиц. По не-
бесно-голубому фону разбросаны серые и буро-черные
пятнышки. Во второй половине июля щурят уже можно
увидеть в полете.
В характере щура есть много общего со снегирем: 107
он так же медлителен, доверчив, не пуглив.
Я шел лесной тропой. Первый снежок слегка притру-
сил землю. У дороги, на небольшом дереве бархата,
копошилась стайка красивых красных и желтых птиц.
В лучах зимнего солнца нарядные птицы казались осо-
бенно прекрасными и напоминали миниатюрных попу-
гайчиков. Они ловко подвешивались к ветвям, лепились
к висячим гроздьям бархата и склевывали черные яго-
ды. Чудесные создания были так необычны в этом голом,
раздетом, поскучневшем лесу.
Долго я наблюдал за поведением щуров. Птицы не
волновались. И лишь когда я приблизился вплотную,
они, почти не выказывая испуга, слетели с дерева и, сде-
лав пару кругов, с беззаботным видом снова всей компа-
нией уселись на то же самое дерево и продолжали лако-
миться.
Многие наши плодовые деревья и ягодники «посаже-
ны» трудолюбивым щуром. Малина, бархат, голубика,
рябина, виноград — трудно перечислить все виды дико-
растущих плодовых насаждений, в расселении которых
принимает участие щур.
1А'' Л
КУКУШКА
Как-то на опушке рощи, среди редколесья, в густом
кусте жимолости, мы обнаружили гнездо сорокопута-
жулана. Птица уже начала насиживать, и четыре песоч-
ного цвета яичка, с венчиком из буроватых и серых пя-
тен на тупом конце, лежало в гнезде. Но одно яйцо,
пятое, заметно отличалось от других. Было оно иной
формы, чуть длиннее, и редкие пятнышки на зеленова-
том фоне равномерно разбрызгались по всему яйцу. Че-
рез десять дней вывелись птенцы, причем первым вылу-
пился птенец из странного яйца. Выглядел он солиднее
108 своих собратьев и занимал больше всех места. Казалось,
что ему всегда тесно. Он постоянно расталкивал кро-
хотных голышей, покалывая их острыми иглами, появив-
шимися на его тельце на месте будущих перьев. Через
два дня в гнезде уже сидело только три птенца, а еще
через пару дней остался один колючий первенец. Без
сожаления расправился буян со всеми своими соседями
по гнезду и ловко вышвырнул их «за борт». Теперь за-
ботливые родители всю свою энергию по добыче корма
тратили только на него одного. А есть ненасытному
птенцу надо было много, он рос не по дням, а по часам
и беспрестанно разевал свой огромный рот.
Так появился и завоевал свое право жить кукушо-
нок. Пришло время, когда большой, не помещавшийся
в гнезде обжора переместился на соседнюю ветку.
И странно было видеть, когда мама-сорокопут, сопро-
вождая с дерева на дерево это большеротое, с глаза-
ми навыкате чудище, совала ему в широко раскры-
тую пасть свою голову с каким нибудь кузнечиком в
клюве.
«Ий, ий, ий...»,— дребезжащим голосом, напоминаю-
щим писк вертишейки, кричал этот нескладный жили-
стый уродец, завидя свою кормилицу. При этом он дро-
жал и, взъерошив перья, налезал на принесшую корм
птицу. Прошел месяц. Приемыш достаточно возмужал
и окреп для того, чтобы вести самостоятельный образ
жизни. Тогда он поднялся и полетел в соседнюю бере-
зовую рощу.
В Якутии кукушка долгое время считалась священ-
ной птицей. Про нее сложено много песен, а ее заду-
шевный голос признавался самым приятным, никогда не
способным наскучить. Беременные женщины съедали ку-
кушку для того, чтобы ребенок родился таким же певу-
ном, как она.
«Ворона да кукушка обе в перьях, да голоса раз-
ные», — приводится на этот случай пословица.
109
Народная поэзия создавала из кукушки трогатель-
ный образ. Вспомните-ка украинскую песню «Зозуля»
или уральскую «Кукушечку»:.. Нередко в фольклоре эта
птица фигурирует как вещунья. По поверьям многих
дальневосточных народов — нанайцев, ульчей, удэгейцев
и других — человек, убивший кукушку, обязан ее съесть
и, укрывшись ее крылом, лечь под тем деревом, где она
сидела. Тогда во сне можно будет увидеть свою буду-
щую жизнь. У якутов перелетевшая через дорогу чело-
века смеющаяся кукушка приносит неудачу. По количе-
ству кукований молодежь всех стран гадает, сколько
еще лет осталось прожить.
Кстати, хорошо всем известное «ку-ку» — это крик
самца. Самка же приглушенно хохочет или пускает лег-
кую трель, что-то вроде: «кли, кли, кли!». Зачастую на-
родные приметы связывают прилет или характерный
крик кукушки с погодой, сменой времен года и т. д.
Якуты, например, считают, что с прилетом кукушки и ее
первым кукованием в конце мая все в природе оживает
и распускается лиственница. А про голос глухой кукуш-
ки — двухсложное «ду-ду», напоминающее крик удода,
говорилось, что она зовет комаров.
И однако же, несмотря на такую популярность ку-
кушки, биология этой осторожной, скрытной птицы
остается еще во многом загадочной.
У кукушек развилось удивительное приспособление:
обладая солидными размерами, они несут очень мелкие
яйца. А так как в пределах своего района каждая ку-
кушка «примеряется» к определенным видам птиц, то
и цветом ее яйца, как правило, похожи на яйца мачехи.
При этом используются гнезда самых разнообразных
пернатых, от крошечной пеночки до дрозда. Всего в Ев-
ропе и Азии насчитывается до 160 видов птиц, прини-
мающих участие в выводе кукушат.
Мелкие пташки не любят похожую на небольшого
ястреба кукушку. Нередко, собравшись в стайку, они
с криком бросаются на нее и дружным натиском изго-
няют со своей территории.
Пугающее сходство с ястребом помогает хитрой ку-
кушке находить искусно спрятанные гнезда. В страхе
перед хищником пичужка улетает, выдавая свое жилье.
А иной раз бездомовница наблюдает из засады и запо-
минает место, где птица вьет гнездо. А самец отвлекает
на себя хозяев колыбели.
Свои «подарки» кукушка откладывает прямо в гнез-
до. Но может снестись и на земле, а затем в клюве пере-
тащить яйцо в намеченное место. И все же случается
ей не находить в нужный момент чужого гнезда, в та-
ком случае яйца остаются брошенными на земле, в пус-
том гнезде, на навозе или гнилом пне и в других непод-
ходящих местах. Гибнет их немало.
Некоторые птицы все же распознают кукушечьи яйца
и выбрасывают их. А иногда замуровывают их вместе
со своими, делая в гнезде второе, верхнее дно. Зародыш
в яйце кукушки развивается быстрее, чем птенцы хозяи-
на, всего за 11 дней. И если яйца в гнезде не были до
этого насижены, кукушонок всегда вылупляется первым.
Это его важное преимущество в борьбе за существова-
ние. К моменту вылупления остальных птенцов он уже
во много раз больше и сильнее их. При самом разнооб-
разном корме и при совершенно несходных условиях
развития у разных птиц кукушата выдерживают любой
режим и всегда вырастают. На четвертые сутки после
вылупления они увеличиваются в весе в 4—5 раз. Любо-
пытно, что у родившегося голым, слепым и беспомощ-
ным кукушонка в первые же часы после вылупления
проявляются рефлекторные действия, обеспечивающие
ему беспрепятственное развитие и обилие пищи. На спи-
не у него есть чувствительные сосочки. На любое при-
косновение своего собрата по гнезду он моментально
реагирует определенным положением тела и пятится,
подлезая под птенца, стараясь поместить его в ямку на
своей спине. Почувствовав на крестце ношу и придержи- ///
вая ее загнутыми за спину культяпками крыльев, куку-
шонок подползает к краю гнезда, приподнимается, встря-
хивается и сбрасывает седока вниз. Наиболее активен
он при низкой температуре, около 15 градусов Цельсия,
то есть в такое время, когда другие птенцы стынут и
жмутся один к другому в поисках тепла. Так, в отсут-
ствие родителей, повторяется много раз, пока он не оста-
нется один. Подобным же образом малыш-крепыш из-
бавляется и от яиц.
Через три недели кукушонок покидает гнездо, еще
не умея хорошо летать. Приемные родители долго, около
месяца, кормят сидящего на ветке слетка.
Осенняя откочевка в южные страны кукушат, вы-
кормленных разными родителями-опекунами, происхо-
дит самостоятельно, без направляющей старой птицы.
И они прилетают куда следует. Это пока необъяснимое
явление также требует тщательного изучения.
Гнездовой паразитизм в нашей стране наблюдается
только у кукушек. В Африке и Америке эта особенность
наблюдается и у других видов, например, у ткачиков,
трупиалов и даже у некоторых уток.
В Хабаровском крае живет четыре вида кукушек, из
которых обыкновенная и глухая обычны и широко насе-
ляют наши леса. Другие виды — индийская и широко-
крылая встречаются не везде и менее знакомы населе-
нию. И кричат они иначе. Но все они мало чем отлича-
ются друг от друга по своим повадкам. Они тоже не
образуют пар, потеряли свойство вить гнезда и выводить
птенцов.
Для того чтобы выросла одна кукушка, надо погиб-
нуть целому выводку мелких птиц. Местами, где много
кукушек, число пташек может сильно сократиться. Но
этот паразитический способ сохранения вида вполне
компенсируется той огромной пользой, которую прино-
сит кукушка нашему лесному хозяйству, уничтожая
112 большое количество волосатых гусениц. Этих вредителей
лиственных деревьев, кроме нее, не ест почти никто из
пернатых. До сотни гусениц съедает в час эта беззабот-
ная птица.
Вся внутренняя слизистая оболочка желудка кукуш-
ки представляет густой, буроватого цвета шелковистый
ковер из игловидных волосков гусениц, беспорядочно
впившихся в кутикулу желудка. Никакого воспаления от
такого огромного количества вонзившихся волосков не
бывает. Периодически слизистая оболочка желудка от-
торгается и вместе со всеми волосками гусениц выбрасы-
вается через кишечник.
Прилетают к нам кукушки поздней весной, во второй
половине мая, с первыми грозами, как отмечает народ.
Улетают рано: взрослые в августе, с первым похолода-
k нием, а молодые — в сентябре.
МИРНЫЙ ОРЕЛ ТАЙГИ
Каменный глухарь — чисто лесная птица и в преде-
лах нашей страны населяет всю лесную зону и лесо-
тундру Восточной Сибири и Дальнего Востока. Есть он
на Колыме, на Камчатке и на Сахалине. В северных
районах Хабаровского края также хорошо знают эту
крупную таежную птицу и называют ее по-разному: кто
глухарем, кто лесным петухом, а кое-кто даже образно
величает — мирный орел тайги. Глухарь — лесной испо-
лин, не уступающий по величине индюку, краса нашей
лесной фауны. Петух весь иссиня-черный, с каплевидны-
ми белыми пятнами на крыльях и хвосте и несколько
отличается от своего собрата — обыкновенного глухаря,
живущего на западе страны. Глухарка попроще, вся
буровато-пестрая.
По Сихотэ-Алиню область распространения каменно-
го глухаря вклинивается далеко к югу и доходит до бас-
сейна Бикина. Нам приходилось встречать каменных ИЗ
глухарей в верховье этой реки, на Улунге. Говорят, ра-
нее он водился и по Большой Уссурке и гнездился по
ее правым притокам Арму и Пещерной. Но эта попу-
ляция угасла. Еще несколько лет назад здесь жил один
старый глухарь. Он ежегодно, как бы памятуя о былых
временах, когда токовище наполнялось шумом птичьих
крыльев, один-одинешенек прилетал на площадку своих
предков и токовал. Но до самой смерти так никто и не
прилетел разделить его одиночество.
Благоприятные климатические условия последних
лет, наличие кормовых угодий и охранные мероприятия
привели к тому, что численность каменного глухаря в
северных района'х края немного возросла. Зимние стаи
иногда достигают нескольких десятков птиц. В выборе
леса глухарь неприхотлив и обычно никогда не поки-
дает обжитого им места. Он лишь перемещается в гра-
ницах своего района, в зависимости от сезона и наличия
кормов. Лиственничная тайга и рядом марь с ягодника-
ми — основное его местообитание. Кормом ему служат
ягоды, хвоя лиственницы, почки и побеги других деревь-
ев и разные лесные плоды. Летом он попутно уничтожа-
ет немало различных насекомых и их личинок.
На чистом месте с редкими деревьями располагается
и многолетнее токовище. Чуть стронется зима, глухарь
уже готовится. В марте он еще молчит. Но уже брови
набухают, краснеют, крылья, как у индюка, приспуще-
ны. Ходит он важно и чертит на снегу немые ноты
будущей песни. Значит, скоро заиграет. Вытянет голову
бутылкой, распустит веером хвост и пойдет гулять по
ветке. Туда-сюда! И щелкает и стрекочет как блажен-
ный! Сначала на дереве, потом сойдет вниз, на землю
Но только неправильно его называют глухарем. Наш
каменный глухарь очень чуткий и осторожный. Не такой,
как его западный родич. Во время токования он все
слышит. Лишь на какой-то миг, в конце колена, в экста-
8 В стране птнц
114 зе птица забывается. Затем снова настораживается.
И токует глухарь в одиночку, но по соседству с дру-
гими. Начинает ток на рассвете и кончает почти в
полдень.
В лесу среди корней деревьев глухарка находит
ямку, выстилает ее сухой травой и в мае кладет туда
6—8 яиц. Цвет их охристый, в красно-бурых пятнах. На-
сиживает 23—25 дней. Глухарята первые дни питаются
исключительно мягкими насекомыми, потом постепенно
переходят на ягоды и семена растений. До самой осени,
пока птенцы не вырастут и не станут самостоятельными,
мать водит их по ягодникам.
Однажды наш отряд гельминтологов вел работу на
озере Удыль, в низовье Амура. Базировались мы тогда
в поселке Солонцы, что на протоке Ухта. Нам приходи-
лось вскрывать и исследовать множество рыб, добывать
и проверять на гельминты разных птиц и зверей. И, ко-
нечно, исследуя все внутренние органы и ткани добы-
тых птиц, мы никогда не забывали проверить и содер-
жимое желудков и зобов.
Как-то под осень на одном из ключей у озера Удыль
добыли мы молодого глухаря. Их там был целый выво-
док, и оперением они еще смахивали на глухарок —
пестрые. Все они расселись по сучьям и, глуповато вы-
тягивая шеи, следили за пришельцем. Одного из них
надо было взять — проверить на зараженность гельмин-
тами. Выстрел — и сидящий ниже всех глухарь мягко
падает на мох. Остальные сверху удивленно смотрят.
В лаборатории, куда был доставлен убитый глухарь, мы
просмотрели у неостывшей птицы зоб и желудок. В же-
лудке среди растительной массы и зерен кварца обна-
ружили золотинку. Не «следы золота», как выражаются
геологи, а настоящий, окатанный временем самородочек
в 2—3 грамма весом. Вот это сюрприз! Каменный
глухарь-то местный, молодой, вывелся в этом году,
а не прилетел откуда-нибудь. Значит, надо думать,
где-то вблизи возможно и залегание этого ценного 115
металла.
Зимой глухари держатся небольшими стаями и в оди-
ночку. Ночуют в теплые ночи на деревьях.
«ТЫ ВИТЮ ВИДЕЛ?>
День на озере прошел незаметно. Настало время
собираться в обратный путь. Ребята перекликались, ра-,
зыскивали тех, кто не поторопился вовремя прийти к
месту сбора. ’
— Ты Витю видел? — спросил у примчавшегося вих-
растого крепыша заправила всех походов Коля. /
— Ты Внтю видел? — четко выговаривая каждый'V
слог мелодичным голосом, передразнил Колнн вопрос ;
невидимый шутник в кустах. — Витю видел? — еще раз \
повторил звонкий голос те же слова.
Мальчики переглянулись:
— Ишь ты! Какая-то птичка о нашем Витьке забо-
тится!
— Да как красиво, нараспев, тонким голосом, точно
человек выговаривает! — поддакнул другой.
Посовещавшись, ребята решили проследить и узнать,
что это за чудесная птаха такая, говорит по-человечески!
Рассыпались, пошли в обход по кустам и стали пооди-
ночке выслеживать таинственного пересмешника. Каж-
дый стремился первым обнаружить певунью-скрытницу.
Наконец Коле посчастливилось. Он бесшумно под-
полз к кусту, где среди листвы затаилась неуловимая
птичка, и рассмотрел ее. Это оказалась небольшая, рос-
том чуть побольше воробья, птица с яркой красной груд-
кой и такой же шапочкой на голове.
В тот же вечер школьники рассказали о своем на-
блюдении учителю. Страстный краевед и знаток птиц
Георгий Петрович внимательно выслушал всех и рас-
сказал;
116
— Все, что вы видели и слышали, правильно. Это
чечевица, птичка из отряда воробьиных. Самец очень
красив. СамОчка серая. Живет чечевица по речным до-
линам и по берегам озер с густым кустарником, где и
вьет свое гнездо. Весеннее пение чечевицы, которое
вы слышали, действительно напоминает возглас чело-
века.
Наутро ребята поделились своими новостями с маль-
чиками-якутами, жившими по соседству. Они вместе
учились, были очень дружны и нередко устраивали сов-
местные увлекательные походы. Теперь уже целой гурь-
бой отправились юные натуралисты к озеру Сырдах.
Придя на знакомое место, все расселись на лужайке
в ожидании вызова. Пернатая говорунья не заставила
себя долго ждать.
— Ты Витю видел? — полувопросительно послыша-
лось в зарослях тальника.
Ребята сидели, не шелохнувшись. Никто не поднялся,
чтобы пойти посмотреть на крикунью. Спугнешь — за-
молчит.
— А я знаю эту птичку! — вдруг нарушил очарова-
ние один мальчик-якут. Звали его Кеша. —Ее у нас
называют тыллах чичага. По-русски это будет гово-
рящая птичка. И кричит она не «Витю видел», а по-
якутски: «Ийэ, ють, итиэм?». У мамы молочка просит, —
закончил он, улыбаясь.
— А почему она молока просит? — поинтересовался
один из слушателей.
— Говорил мне дед, — пояснил Кеша, — в старину
один малыш пошел в тайгу за ягодами и заблудился.
Долго он голодный бродил по лесу, звал маму и просил
молочка. Но так и не дозвался и погиб. Умирая с голо-
да, он плакал и все кричал: «Ийэ, ють итиэм?» После
смерти душа его красногрудой птичкой обернулась и
теперь летает, ищет свою маму и просит у нее молока.
Призадумались ребята. Очень их тронул рассказ Ке-
ши о погибшем в лесу ребенке. И жаль стало эту неве- 117
домую говорящую птичку.
— Ты Витю видел? — снова четко раздалось в кус-
тах.
Примолкший было Витя упрямо покачал головой и
обиженным тоном произнес:
— Нет, она меня спрашивает и беспокоится. Вы раз-
ве не слышите, как она ясно слова выговаривает?
Ему так хотелось быть в центре внимания, чтобы
птица говорила именно о нем.
И снова все, и якуты и русские ребята, согласились:
может быть, и так...
НАША КОЛИБРИ
Косматая изморозь опушила кусты. Тихо-тихо в лесу,
и в такой ясный безветренный день слышен любой шо-
рох. Тонкий посвист, чуть громче комариного писка,
и шуршание слышатся в густых ветвях елей. Но сам на-
рушитель тишины незрим и невидим. Лишь силуэт кро-
шечной птички, мелькнувший среди хвои, да звездная
пороша, сыплющаяся с дерева, говорят о присутствии
здесь живого существа.
Это королек — самая крохотная птица Советского
Союза, наша колибри. Она вся в зеленоватых тонах,
с хорошо видимой в бинокль золотой коронкой на голо-
ве. За эту особенность в наряде и прозвали люди малю-
сенькую пташку корольком. ’«
Диву даешься, как такая малютка, чуть побольше
майского жука, крохотное тельце в перышках, в не-
сколько граммов весом, — а туда же, в полярники сует-
ся. Не улетает на зиму к югу и легко переносит суро-
вые холода. Она даже поет при минус сорока градусах!
Держатся корольки стайками в лесах из ели и пихты.
По образу жизни они близки к синицам. Корольки очень
118 подвижны и неутомимо копошатся весь день в густой
хвое, обшаривая каждую веточку в поисках пищи.
С акробатической ловкостью эта кроха подвешивается
к самым тоненьким веточкам, где другим птахам не
удержаться, принимает различные позы и, склюнув ка-
кую-нибудь букашку, вновь прячется в непроглядную
темень хвои. Иной раз, перепархивая, она останавли-
вается в воздухе, против конца ветки и, часто и быстро
трепеща крылышками, высматривает себе добычу. Как
настоящая колибри.
Польза лесам от королька весьма ощутима. За лето
одна птичка уничтожает до четырех миллионов мелких
насекомых и их личинок. Весной и осенью, во время се-
зонной кочевки, корольки нередко посещают листвен-
ные леса и сады вместе с синицами. Гнездится эта
малютка только на высоких елях, среди густых темных
ветвей. Ее круглое гнездо с боковым входом построено
из нитей мха и былинок. Оно невелико, размером с тен-
нисный мячик, надежно спрятано, и найти его почти не-
возможно. В кладке от 6 до 8 беловатых с редкими буро-
красными пятнышками крохотных яиц.
Королек необычайно доверчив и, если его не пугать,
быстро привязывается к человеку.
ЖУТКИЕ поминки
Вечерело. Скрипя полозьями, нарты легко продвига-
лись вперед. Извилистая, словно спотыкающаяся на
каждом шагу, речонка прочно промерзла и вела нас все
выше и выше по отрогам величественного Сихотэ-Алиня.
Руководил всем мой молодой спутник Кеша Самар. Я же
в роли пассажира ехал сзади.
Внезапно у обрывистой излучины реки из чащи леса
показалась какая-то огромная птица и низко полетела
вдоль распадка. Полет ее был медленный, волнообраз'
119
ный. «Филин!» — мелькнула догадка. И тут я вспомнил,
что в нашем краеведческом музее нет чучела этой боль-
шой совы. Пополнить коллекцию отдела природы таким
ценным экспонатом надо, — решил я,— вскинул ружье
и выстрелил. Филин приостановился в полете, вдруг по-
ник и бесформенным комком ткнулся в снег.
И тут же сразу, неизвестно откуда, налетела вторая
такая же птица. С жалобным криком она закружилась
над бьющимся в агонии товарищем. Потом присела
рядом с ним и опять взлетела, как бы приглашая после-
довать ее примеру. Завидев нас, сова поднялась в воз-
дух и села на ближайшее дерево.
«Квеек, квеек, квеек!»—беспрерывно, тревожным кри-
ком возвещала она о своем непоправимом горе.
Мы подошли. Сбитая птица оказалась крупным эк-
земпляром. Густое мягкое оперение филина было краси-
во расцвечено в рыжие и черно-бурые тона. Огненно-
красные немигающие и строгие глаза его уже потухли,
подернутые тусклой пленкой. На голове картинно тор-
чали ушные перья. Мохнатые когтистые лапы были под-
вернуты.
Довольный удачей, я вначале не обратил внимания
на летающего рядом и жалобно кричащего другого фи-
лина. Положив драгоценную добычу на нарту, мы про-
должали свой путь. Но теперь дорога стала для нас уже
не такой мирной и безмятежной, как ранее. Все время
неотступно, то справа, то слева, к нам подлетал, пре-
следуя печальный кортеж, осиротевший бедняга и истош-
но кричал. Временами привычные крики «квеек, квеек»
переходили в какой-то визг с подвыванием, и казалось,
что он рыдает.
До зимовья, где мы решили остановиться и где мой
проводник мечтал поохотиться, было около семи кило-
метров. И все это расстояние, вплоть до стоянки, нас
упорно, не боясь опасности, конвоировал тоскующий
филин.
— И зачем вы его застрелили? — укоризненно сказал
мне Самар. — Вон как волнуется, как плачет второй! Да
и нам покоя нет. Нехорошо получилось...
Кеша был неразговорчив, но событие было такое, что
поневоле выскажешься. Да я и сам сознавал, что как-то
неладно все это вышло. Как я упустил из виду, что фи-
лины паруются на всю жизнь, очень привязчивы друг
к другу и всегда неразлучны.
Привязав собак и расположившись в сторожке, мы
стали готовить ужин. Стемнело.
«Пу-г-гу-у!» -— донесся до нас громкий крик филина.
«Пу-гу-гу-у!» — одичало раздалось вскоре с другой сто-
роны. А вот он завопил совсем рядом... Дикий хохот
прозвучал над самой избушкой.
Забеспокоились и залаяли собаки, а потом стали под-
вывать. Сначала одна, за ней другая, и вскоре собачий
концерт во всю мощь огласил полянку. Стало жутко.
Душераздирающие выкрики, уханье и вопли слышались
то здесь, то там.
— Не надо было трогать эту сову, — снова настави-
тельно заметил мне Кеша. — Не будет добра. Спать не
даст, да и всех зверей кругом рас/пугает.
Всю ночь вокруг сторожки и/в лесу* метался и вопил
на все голоса расстроенный филин, и всю ночь вторили
ему и бесились собаки. Мы не могли даже сомкнуть
глаз. Лишь к утру, когда стихли жуткие крики, мы за-
былись тяжелым сном.
Днем было спокойно. Сосед наш, филин, все-таки бо-
ялся людей и, по-совиному избегая яркого света, где-то
таился в гущевине леса. Лишь жалостливое «квеек, кве-
ек» да протяжное «шу-бу!» иногда раздавалось в различ-
ных уголках тайги.
Но едва стемнело, как события прошлой ночи повто-
рились с прежней силой...
— Затосковал не на шутку,—мрачно сказал Кеша.—
Вся тайга ходуном пошла. Все мои звери разбежались
и попрятались. Да и ночь опять пропала, сна не будет. 121
Вот горе-то!..
Вторая бессонная ночь была особенно тяжела. Из-
дерганные до одури, с тупой головной болью, поднялись
мы с лежанки и, переглянувшись, сразу же решили:
уедем!
Вскоре мелкой рысцой затрусила собачья упряжка,
поскрипывая, заскользила ио насту нарта, и все кругом
стало обычно, мирно и безмятежно. А осиротевший
филин остался один в лесу, у избушки, переживать свою
потерю.
И теперь, когда я бываю в музее и смотрю на вы-
ставленное в экспозиции чучело филина, я вспоминаю,
как он достался. И краснею.
ГАЛКА
Очень интересная птица наша дальневосточная галка
из семьи ворон. Совсем не чета своим западным сороди-
чам. Как-то, ранней весной, еду я автобусом из Биро-
биджана на юг, до Русской Поляны. И вижу — вот они,
галки! Стаями с криком носятся по полям. Садятся на
телеграфные провода, о чем-то оживленно переговари-
ваются. И как обычно собираются у ферм да по силос-
ным ямам’ в поисках поживы. Ну, значит, думаю, водит-
ся эта птица здесь! Вот летом приеду, в любом селе
найду, понаблюдаю и соберу нужный материал по даур-
ской галке. Так в науке величают эту птицу.
Но не тут-то было! Оказывается, тут своя зоогеогра-
фия, дальневосточная! Летом галку возле жилья чело-
века и не сыщешь. На западе мы знаем эту птицу как
полудомашнюю, вроде воробья. Издавна живет она в
городах и селах, сдружилась с человеком и устраивает
свои гнезда на колокольнях, башнях, в печных трубах,
в дуплах парковых деревьев, за карнизами домов и даже
за вывесками магазинов.
122 А наша галка дикарка какая-то! Летом близости че-
ловека не признает. Даже культурный ландшафт — ро-
щи и поля — облетает стороной. И на время гнездова-
ния забирается в самую глухомань, в безлюдные урем-
ные леса, на одинокие деревья в степи или же куда-
либо на кручи да на острова. Там и выводит птенцов
и там же кормится. Ловит кузнечиков, жуков и собирает
их личинки. Найти ее не так легко. Клептоманией тоже
не страдает. Ведь ее западные товарки любят тащить
в гнездо всякие блестящие безделушки. А наша нет.
Вот как!
И лишь поздней осенью, когда наступает голодное
время, галки набираются смелости и целыми ватагами
появляются на пашнях в надежде найти одно-другое
зернышко. Садятся на телеграфные провода, собира-
ются у ферм и ютятся близ человека. Здесь прокормить-
ся легче.
И еще. Наша даурская галка такая же черная, серо-
головая, как на западе. Только на шее белый воротни-
чок красуется и брюшко посветлее будет. И глаза голу-
бые-преголубые, почти белые, удивленные! Да/ крик
приятный, что-то эмоциональное, вроде «гал-ка, гал-ка!».
Отсюда и прозвище птицы, по голосу дано. Без метри-
ческой выписки.
СМЕКАЛКА КОРМИТ
Г L ; 1 Нашу крупную голенастую птицу — серую цаплю все
знают. Она обитает в болотно-луговых низменностях
Приамурья, в пойменных лесах. Подолгу стоит она
в мелководье, среди зарослей водяной растительности,
застыв как изваяние, опустив и нацелив клюв вниз. И ни
малейшего шевеления. Здесь основное значение имеют
специализированные движения шеи и клюва. Руководя-
щее чувство — зрение. И все. Не чуя опасности, рыба
спокойно подплывает — молниеносный бросок клювом,
как острогой, и вот добыча уже нанизана на острие. 123
Потом цапля подбрасывает рыбу в воздух и берет ее
поудобнее, как надо. Затем проглатывает трофеи, обя-
зательно головой вперед, или же несет в гнездо, где
ждут птенцы.
Подкарауливание — самый распространенный прием
охоты у цапель. Но это стандартная схема добывания
пищи, так сказать, наследственная основа поведения,
инстинкт, застывший стереотип, или как хотите назови-
те, — и иначе птица поступить, казалось бы, не может.
Но сейчас уже никто не станет утверждать, что пер-
натые во всех случаях жизни действуют бездумно, авто-
матически. Многие птицы удивительно быстро способны
реагировать на изменение условий жизни и целесообраз-
но использовать новые, создавшиеся ситуации и конкре-
тизировать обстановку.
Некоторые цапли, например, не тратят времени на бес-
цельное стояние в ожидании подхода рыбы, а перешли
на активный лов, к розыскам добычи. Они не спеша
вышагивают по воде, на облюбованном охотничьем
участке, и движениями ног выпугивают рыбу из-под кус-
тов и травы. В этом случае птицы берут свой трофей
уже с бою, иногда в угон, но так же умело, молниенос-
ным ударом клюва. Или же, что проще всего, ловят
лягушек и собирают всякую прочую болотно-луговую
живность.
Но отдельные особи идут еще дальше и даже прима-
нивают рыбу созданным самой птицей холодком, тенью.
В одной колонии цапель на Амуре мне неоднократно
приходилось наблюдать, когда более смышленые серые
цапли при ловле рыбы в ясный день используют новый
способ привлечения добычи и делают как бы шатер:
слегка полураскрытые крылья, у которых концы махо-
вых перьев почти касаются воды, образуют навес, созда-
вая тень в воде. Часть тела птицы тоже скрывается под
навесом. Сюда, в это укромное затененное местечко,
124 и устремляется потревоженная ранее, ищущая убежища
рыба. А дальше все как и положено: удар клювом и все
остальные приемы. Безусловно, такой шатровый способ
ловли рыбы надежнее и добычливее. Ведь движения
головы и клюва в тени менее заметны, да и рыбы
в укромном месте скопляется больше. И надо полагать,
цапля это все отлично понимает.
Произошло ли это случайно, а потом закрепилось
в мозгу цапли, или же птица сама дошла до этого, на-
блюдая, как прячется рыба в тень, под кустами?
Характерно, что в первое лето я наблюдал близ коло-
нии цапель только одну такую смышленую птицу. На
следующий год хитруний оказалось уже четыре. По всей
вероятности, птенцы, путем прямого подражания, уна-
следовали опыт, приобретенный и накопленный их роди-
телями, и окончательно закрепили его. Интересно, что
покажет следующее поколение? Наблюдения продолжа-
ются.
I
ПЕРНАТЫЙ СТИЛЯГА
X
Бука-поползень, надевший на зиму кургузый синий
пиджачок, не признает общества себе подобных и дер-
жит компанию с синицами. Целую свиту водит он за
собой. Иногда к ним присоединяются пищухи да чечет-
ки. Так стайкой и кочуют они по лесу, совершают обход
своего участка. Посещают города и села, заглядывают
в амбары и кладовые в поисках пропитания. Здесь же,
где-нибудь под крышей или за ставней, пользуясь теп-
лом человека, устраиваются на ночлег.
Эти бесприютные бродяжки очищают сады от вред-
ных насекомых, уничтожая не одну тысячу яичек или
личинок, затаившихся в щелях коры.
Интересно, что в случае опасности каждый член кол-
лектива подает только свой, присущий ему голос, а по-
нимают все. Вот синица завела тревожное «пинь, пинь!».
И этот знак заставляет и поползня, и Других птиц насто- /25
рожиться. А если поползень по-разбойничьи свистнет,
все синицы и чечетки бросаются врассыпную...
Кстати, за этот залихватский посвист «фью-иить!»
поползня кое-где называют ямщиком.
Своей коренастой фигуркой с длинным кинжальным
носом и коротким хвостом поползень напоминает дятла.
Но это сходство только внешнее. На самом деле попол-
зень относится к воробьиным птицам. Но в умении ла-
зить по стволам деревьев даст сто очков вперед любому
дятлу. Этот прекрасный древолаз может передвигаться
по стволу с одинаковым проворством и вверх, и вниз,
и вбок. Как ему заблагорассудится... Он одни способен
на такие штуки. Дятел же лазает по вертикальному
стволу только вверх, толчками, и опирается на свой
жесткий хвост.
Неутомимый мастер лазания, водящий дружбу с си-
ницами, поползень как бы соединил в себе и дятла
и синицу. Эти его особенности отражены в немецком
названии птицы, которое в переводе на русский означает
«дятло-синица».
Держится поползень в лесу очень скрытно. Долбить
своего дупла не умеет и пользуется для гнезда готовым.
И если вход в него широк, новый жилец замазывает его
землей, перемешанной со слюной и смолой. Поэтому вес-
ной белая грудь и брюшко птицы вымазаны и издалека
кажутся черными. А глиняная стенка, высохнув, стано-
вится такой прочной, что разве только сильный клюв
большого дятла способен ее разрушить. И блестит, как
полированная.
Пять-шесть белых в красную крапинку яиц лежит по
весне в гнезде. Птенцы первое время после вывода дер-
жатся вместе. Осенью, когда отзвучит гомон перелетных
птиц, выводки разбредаются по разным дорогам. Каж-
дый уединяется и начинает вести самостоятельную
жизнь. Чаще всего поползень присоединяется к стайкам
126 синиц, которыми нередко и предводительствует. Как
будто бы знает, что эти шустрые птички горевать не
умеют.
От природы эта с виду мрачная птица доверчива,
и если ее не обижать, быстро становится ручной. Своим
оригинальным видом и своеобразными забавными мане-
рами поползень скрасит не один скучный зимний день
в тайге. Часами можно сидеть возле охотничьей избуш-
ки и любоваться, как он искусно лазает и кувыркается.
Что и говорить, древолаз отменный.
ЦВЕТЫ — ЗИМОЙ?
За селом, у оврага, утопают в сугробах заросли при-
дорожного бурьяна. Словно в волшебной сказке, каждая
былинка, каждый стебелек припудрен блестящей снеж-
ной пылью. Даже неказистые колючие сплетения репей-
ника, чертополоха и полыни — и те разукрашены так,
что любо-дорого смотреть.
Но что это? На них цветы! Неужели кудесница-зима
шутит и репейник расцвел? Да, но изумительно краси-
вые цветы в серебристо-розовых тонах оказались живы-
ми. На фоне стерильно-белого снега шарообразные
крошки — птицы с длинными ступенчатыми хвостами
выглядели весьма эффектно, даже по-современному.
Пунцовые грудки словно прихвачены пламенем. Такому
чудесному оперению может позавидовать любой зако-
нодатель мод.
Прицепившись к стеблям и принимая самые разнооб-
разные позы, птицы ловко выбирали семена. Акробаты,
да и только! Будто на качелях качаются на поникшем
стебельке. Но еще любопытнее смотреть, как они едят.
Схватит такой малыш своим коротким, точно набухшим
клювом головку репейника, потеребит и не сгеша извле-
кает семена. Принимаясь за другую, он сначала делови-
то оглянет ее со всех сторон, примерится и тогда уже
начнет потрошить. И при этом чуть слышно минорно 127
цыкает. Сколько их? Раз, два... пять, восемь...
Покончив с вкусным репейником и ощипав полынь,
птички экзотическим фейерверком вспорхнули в воздух
и дружно перебрались дальше. Их трепещущие крылья
издавали какой-то особый звенящий звук, нечто вроде
трели. Это урагусы.
Раньше их называли длиннохвостыми снегирями. Но
всем своим складом они скорее напоминают длинно-
хвостых синиц — ополовников, чем снегирей. В система-
тическом же отношении стоят ближе к чечевицам.
Живет урагус у нас все время — зимой и летом. Для
летнего местопребывания выбирает пойменный кустар-
ник у берега реки. И не потому ли его весенняя песня
тоже журчит, как весенний ручей? И он считается одним
из лучших певцов средн зерноядных птиц. Тут же,
в кустике, урагус мастерит гнездо из сухой травы, вы-
стилает его пухом, волосинками.
Глухих лесов он избегает. Для этого у него есть все
основания. Собирать семена трав по опушкам гораздо
легче. Да и корма на освещенных солнцем местах всегда
больше. Зимой же эта птица держится по перелескам,
где возделанные поля перемежаются с кустарником.
Занимается зимне'й «прополкой» сорняков. И главное —
морозов не боится. Такой серебристо-розовый комочек,
весом в 12—15 граммов, и совсем не мерзнет. Даже на
ветру. Эта пичуга все время в движении. А придет ночь,
юркие пташки сложат свои усталые крылышки и при-
сядут рядом, тут же на ветке, подремать. Втянут головы
в плечи, съежатся, нахохлятся и сидят. Ночь-то долгая,
и тепло беречь надо. Распушив пух и раздув перья, пти-
цы как бы образуют воздушную подушку, задерживаю-
щую утечку тепла.
У урагуса очень общительный характер, одиночества
он не выносит. И доверчив — подпускает к себе вплот-
ную. Не считает человека своим врагом.
КОРШУН
Рыбаки подтянули к берегу очередной улов. Споро
идет разборка сетей, сортировка и разделка добычи.
Нежные толстолобы и сомы быстро начинают портиться,
и чтобы они сохранились, их тут же, на месте, до при-
воза на базу потрошат. Весь берег возле промысла усы-
пан внутренностями рыб. Воздушные пузыри плавают на
мелководье, кучками белеют на песке. Придавленные
ногой, они звонко, как пистолетный выстрел, щелкают.
Берег засорен, вода тоже, но рыбаки не сетуют. Они
знают, что все будет убрано: крылатые санитары поза-
ботятся о чистоте озера. Вот парит большая бурая пти-
ца, за ней другая, третья. По их фигурам с характерным
хищным обликом, темному оперению, длинным, с вырез-
кой, хвостам, можно определить — это коршуны. Они
дугой взмывают вверх и, поднявшись на приличную вы-
соту, кружат в синеве. Потом вдруг со свистом пада-
ют вниз, вновь взмывают вверх и наметанным птичьим
глазом поглядывают на копошащихся возле лодок лю-
дей, мешающих им заняться едой. Развернувшись, птицы
отлетают в сторону и начинают новый заход.
Но вот улов разобран. Рыбаки отправились снова
ставить сети.
И началось! Дождавшись своего часа, коршуны с
жадностью набросились на плавающие в воде отбросы,
расселись по всему берегу. Потом прилетела еще ватага
птиц, и пошел пир горой. Прожорливая стая быстро
очистила воду и песчаную отмель от всего, способного
разложиться. К возвращению рыбаков пляж снова сиял,
как и прежде.
Коршун — хищная птица и житель леса. И гнезда
свои он строит на деревьях, на высоте от шести метров
и выше, но обязательно близ воды, с которой он связан
экологически. Далеко заметно его гнездо — этакая боль-
шая платформа из сучьев, выстланная внутри сухими
Сойка
Ястреб-тетеревятник
Ошейннковая совка
льдшнеп
Поползень
Даурская галка
Серая цапля
Урагус
Каменный глухарь
стеблями трав, шерстью, тряпьем и обрывками бумаг. 129
Обычно одно и то же гнездо служит несколько лет.
Вскоре после прилета в наши края — в конце марта
или в начале апреля — коршун приступает к гнездова-
нию. В середине апреля кладка заканчивается, и 2—3
яйца уже лежат в гнезде. Цвет их — по белому с извест-
ковым налетом фону разбросаны редкие бурые пятна
и черточки. Птенцы появляются через месяц. В начале
мая случалось находить гнезда уже с сильно насижен-
ными яйцами. Во второй половине июля птенцы хорошо
летают и первое время держатся всем выводком. Кор-
шуны отлетают к югу в конце сентября и в октябре. Не-
редко в южных районах края некоторые особи задержи-
ваются до ледостава.
ЛАКОМКА ДУБОНОС
Завершается лето, короче стал день.
Подсолнух сбрасывает золотистые лепестки и осыпа- \
ет побуревшие мелкие цветы, обнажая семена. И тут, Ж
как нальются соком и поспеют мягкие зерна, сразу же
находятся любители полакомиться ими.
Выводки дубоносов сбиваются в стаи и с раннего
утра посещают огороды. Здесь, на глазах у возмущен-
ных хозяек, они выклевывают подсолнухи. Прицепив-
шись к широкополой шляпке соплодия, дубонос умело
бьет своим массивным клювом по сидящим в ячейке
семечкам и, вылущив, съедает зерно, а шелуху сбра-
сывает на землю. Чтобы отвадить лакомок от огорода
или с поля, следует применять отпугивающие средства.
В нашем крае три вида дубоносов. Один, зеленовато-
серый, живет повсеместно. Второй, крупный черноголо-
вый, более редок. Он населяет южную половину края.
Третий вид встречается очень редко, это малый черно-
головый дубонос. Шапочка на его голове похожа на
капор. Живет он в Приморском крае и наведывается
к нам, в Приамурье.
9 В стране птнц
130 У всех дубоносов короткие мощные клювы, способ-
ные расколоть грецкий орех. Один из них, крупный чер-
ноголовый дубонос, хорошо поет. Это, пожалуй, одна из
немногих птиц, поющая до глубокой осени. На фоне оде-
того в золотисто-багряные тона молчаливого леса весе-
лая трель флейты дубоноса кажется особенно прекрас-
ной. Среди увядающей природы она создает иллюзию
вернувшегося лета.
Рыхлые, из прутиков и стебельков травы, гнезда ду-
боносов делаются на небольших деревьях, невысоко от
земли. Они всегда хорошо заметны. Самка сносит 5—6
красивых яиц. На бледно-зеленом фоне разбросаны ред-
кие лиловые и бурые крапинки с завитками.
Дубонос на зиму улетает к югу — в Китай, Корею
и Японию. Но иногда отдельные стайки остаются зимо-
вать в Приморье и южных районах Хабаровского края.
ГРОЗНАЯ САМОЗАЩИТА
— Гадюка! Брось! — завопили ребята и врассыпную
кинулись в стороны. Самый отважный из них, тот, кото-
рый вытащил из дупла существо, похожее на птицу и на
змею одновременно, тоже не выдержал и выпустил «до-
бычу» из рук. С хриплым, как бы торжествующим кри-
ком странная птица вспорхнула и быстро исчезла среди
деревьев.
А ребята долго потом обсуждали происшествие, гово-
рили о манерах этой невиданной птицы. Гадали, чем бы
закончилась встреча, если бы Гриша продолжал дер-
жать ее в руках...
Мальчики наткнулись на вертишейку, или вертиго-
ловку. Это единственная из дятловых, улетающая на
зиму к югу, и к тому же совсем не мастерица долбить
деревья. Пальцы у нее такие же, как и у дятлов, — два
вперед, два назад.
Прилетают к нам вертиголовки в мае и сейчас же
выдают себя громким, с гнусавым оттенком, криком «ти- 131
ти-ти-ти-ти..,», очень похожим на крик мелких соколов.
Держатся они обычно в редколесьях с отдельно стоя-
щими крупными деревьями. Гнездится вертишейка, как
и все дятлы, в основном в дуплах деревьев, но так как
своих делать не умеет, то пользуется для гнезда гото-
вой жилплощадью. Кроме того, она поселяется в естест-
венных пустотах и даже в искусственных дуплянках и в
строениях человека, на различной высоте. Иногда дупло
занимается с боем, и прежний хозяин, синица или по-
ползень, просто выгоняется.
Кладка яиц в конце мая, июне. В гнезде от 6 до
10 белых округлой формы яиц. Нежная, матово-белая
скорлупа яиц от просвечивающегося белка кажется
розовой.
Окраска у вертишейки покровительственная, из буро-
вато-серых тонов, совсем не такая цветастая, как у боль-
шинства дятлов. На дереве она сидит обычно вдоль гори-
зонтальных сучьев, прижимаясь к ветке, и поэтому раз-
глядеть ее на фоне коры очень трудно.
Вертишейка умеет артистически изображать змею.
Попав в руки человека или лапы животного или же
почуяв опасность, вертишейка вытягивает и змееобраз-
но изгибает шею, угрожающе вертит головой, открывает
рот, высовывает язык и шипит, как змея, распустив при
этом хвост. Несведущий человек и многие звери ста-
раются ее не трогать и уйти от греха подальше.
За такие повадки и манеры якуты прозвали верти-
шейку «абагычичага», то есть чертова птичка.
Питается вертишейка различными насекомыми, в ос-
новном муравьями.
ЗИМНЯЯ СВИРЕЛЬ
— Нет, ты напрасно такого мнения о кукше. Не спо-
рю, она постоянно держится возле избушки зверолова,
9*
132 частенько навещает его ловушки и капканы. Портит пой-
манную добычу. А иной раз и сама в капкан угодит.
Знаю, летом не щадит она и мелких пташек. Да и голос
у нее какой-то заунывный, неприятный, тоску нагоняет.
Но есть у нее и хорошее...
Эта беседа протекала между двумя соратниками по
охоте. Дядя Вася и Кирилл — оба любили природу и
вместе бродили по лесам. Старший — бывалый таежник,
слыл знатоком птиц. Племянник тоже неплохо знал
обитателей леса. Но кукшу Кирилл почему-то невзлю-
бил. И вот теперь дядя Вася доказывал ему, что птица
эта заслуживает иного отношения: она ведь летом в
основном питается насекомыми, ест также семена хвой-
ных деревьев, ягоды, а бруснику собирает про черный
день и прячет в дуплах.
— А птенцы, — продолжал дядя Вася, — это ее слу-
чайная пожива. Она же с голодухи клюет зимой мерз-
лое мясо.
— Вообще, идеальная птичка...
— Не идеальная, но все же... А что крик у нее не-
приятный, так что же прикажешь делать? Таким мане-
ром кукши перекликаются, когда кочуют по тайге. По-
слушал бы ты, как на исходе зимы кукша поет, не то бы
сказал.
— Что-то не верится. Какая певица из этой гнусавой
бродяжки?
— Ну, не скажи! Ты просто не слышал ее пения,—
настаивал дядя Вася. — Она очень красиво поет и даже
умеет подражать другим птицам. Хочешь послушать?
Вот чуть подобреет зима и отпустит мороз, пойдем в лес.
Попутно у реки и куропаток постреляем.
В один из погожих апрельских дней друзья, надев
лыжи, отправились в лес.
— Скоро услышим! Здесь ее охотничий район,—
вполголоса произнес дядя Вася.
Путники остановились. Ждать долго не пришлось —
совсем рядом запела кукша. Приятные негромкие звуки 133
скороговоркой понеслись, поплыли над сугробами. За-
кончив трель коротким заливчатым посвистом, птица
вдруг зацокала, точно сердитая белка, и что-то забор-
мотала. Широко расправив веером рыжий хвост, певунья
легко и бесшумно перелетела на соседнее дерево. Села
на сучок против солнца, пригрелась, закрыла один глаз,
и вновь полилась ее весенняя песня. Нежится в востор-
ге, что-то бормочет, взапуски свистит. В эту диковин-
ную свирель вплетаются обрывки чужих криков, чьи-то
подслушанные кукшей напевы. И никак нельзя было
предугадать, чем окончится эта птичья симфония. Какой
замысловатый аккорд пустит, кого передразнит рыжая
певица? Как-то не верилось, что общеизвестная кри-
кунья из вороньего рода такие концерты закатывает.
— Н-да, артистка хоть куда! Надо признать, — со-
гласился Кирилл.
— Убедился? — спросил дядя Вася. — Но эта особа
еще не такая большая искусница. Помню, одна мне по-
встречалась, так настоящей пересмешницей была. Даже
гусиный гогот умела передавать по всем правилам, драз-
нилась на все лады. Что где услышит, моментально под-
хватит. А одна молодая кукша жила у юннатов и на-
училась бесподобно высвистывать мотивчик: «Крутится,
вертится шар голубой...»
— А почему люди не знают, что кукша певчая птица?
— Поет негромко — издали ее не услышишь. Да и
в конце зимы в лес мало кто ходит. Кроме лесорубов,
вряд ли кого в это время здесь встретишь. Вот и не зна-
комы люди с ее песнями.
Что еще остается добавить к разговору двух друзей
об этой птице? Есть вот такой интересный факт — у не-
которых северных народов кукша считается лечебной
птицей. В якутской народной медицине при острой цве-
тущей трахоме смазывают больные глаза жидким содер-
жимым, взятым из глаз кукши. Разумеется, трахома
134 при этом не излечивается, но общее состояние в острыд
период заметно улучшается.
Северянка кукша — типичная лесная птица и водится
преимущественно в светлохвойной лиственничной тайге.
Держится всегда в нижнем и среднем ярусе леса, в глу-
бинной его части и на окраине попадается редко. Насе-
ляет она весь северо-восток нашей страны, занимает
северную половину Амурской области и Хабаровского
края и по вершинам Сихотэ-Алиня узким языком спус-
кается далеко к югу. Доходит до реки Арсеньевки.
Гнездовой период у кукш начинается рано. Пары у
них постоянны. В апреле начинается кладка яиц. Гнездо
почти всегда расположено невысоко от земли, редко
выше роста человека, и помещается на ветвях неболь-
ших деревьев, чаще близ ствола. Устроено оно из мел-
ких веточек и выстлано шерстью, стеблями сухой тра-
вы и оленьим волосом. Число яиц в кладке 3—5. Окрас-
ка их напоминает цвет яиц сойки. На зеленоватом фоне
разбросаны серые, с фиолетовым оттенком, пятна, кото-
рые гуще к тупому концу. Насиживает кукша 16—
17 дне’й. В начале июня молодые птицы становятся на
крыло. Вслед за этим у взрослых идет линька. У добы-
тых на перевале Эдельштейна птиц в начале июля шла
интенсивная смена мелкого пера, маховых и рулевых
перьев.
УЖ НЕБО ОСЕНЬЮ ДЫШАЛО...
Осень. Резкие порывы ветра раздевают притихший
поскучневший лес. Птицам в такое время совсем не до
песен. И вдруг угрюмую тишину будит звонкая, веселя-
щая душу трель. Ее подхватывает другая певунья,
третья...
Это налетела стайка чижей. Наших, дальневосточ-
ных. Живут они в Приамурье в хвойных или смешанных
лесах. Крохотные зеленые с прожелтью птички в чер-
135
ных шапочках облепили густую елку и копошатся в
игольчатом сплетении. Собирают затаившихся насеко-
мых. И поют.
Вот чижи перелетели на березу, оттуда порхнули на
ольшаник. Они мастерски подвешиваются к концам ве-
ток, чтобы добыть из ольховой шишки семена или склю-
нуть личинку. Лепятся и к еловым шишкам.
Полакомившись, птицы повертелись, посигналили
Друг другу на своем языке, поблескивая желтоватым
надхвостьем, и дружной стайкой, точно брызги из лужи,
вспорхнули и полетели дальше. Так кочуют по осени
стайки чижей. Собираются в ватаги по 10—20 птиц.
Продвигаясь к югу, стаи растут. Иногда к ним присое-
диняются синицы, пеночки и другие путешественники.
А зимуют чижи в более теплом и гостеприимном При-
морье или же в Северном Китае. Полет чижа легкий,
волнообразный. Равномерно поднимаясь и опускаясь, он
словно преодолевает воздушные заслоны. В воздухе
чижи обычно не молчат, а беспрерывно чиликают, а вер-
нее сказать, чижикают. Отсюда, видимо, и произошло
название — чижик.
Свои гнезда чижи вьют из сухих былинок, шерсти,
пера. Располагают их на деревьях, на самых маковках
елей, повыше от земли. Так искусно прячут свои квар-
тирки в пустоте ветвей, так маскируют их мхом и ли-
шайником, что и не увидишь.
В народе существует поверье, будто чиж кладет
в гнездо камень-невидимку и поэтому никто и никогда
не замечает гнезда. Но как только птенцы покидают
свое жилье, камушки-невидимки выбрасываются и
гнездо становится видимым.
По весне чиж азартно, по всем птичьим правилам,
токует. Подобно бабочке, самец трепещет в воздухе по-
лупрозрачными крыльями, веерит хвостом и описывает
дуги у своего очага. А его подруга в это время сидит
в укромном уголке и старательно выстилает колыбель-
136 ку, пушинка к пушинке, для ожидаемых малышей.
Потом вдруг, встрепенувшись и выделывая различные
па, пускается в бегство. И начинается любовная игра
«в догонялки».
В прошлом знатоки птичьего пения любили держать
в клетках чижей. Эти бодрые, милые нравом птички
были в больщом почете. К корму чиж неприхотлив,
всегда весел, общителен. В неволе доверчив, забавен
и быстро ручнеет. Принесенный в дом, он уже на сле-
дующий день ведет себя так, будто здесь и родился. Не
пройдет и недели, как чижик станет любимым и полно-
правным членом семьи. Его легко можно выучить брать
пищу с рук, подтаскивать кормушку, чесать голову клю-
вом и разным другим штукам.
А самое главное — чиж поет по целым дням и круг-
лый год. Да еще и других птиц подзадоривает. Конечно,
песнь чижа не то что соловьиная. Он не такой перво-
классный солист. Песенка его состоит из чиликания и
картавого, довольно приятного стрекотания. Иногда
сюда вплетаются и посторонние звуки. Чижик умеет
искусно перенимать песни других, живущих с ним по
соседству птиц.
В Англии его считают другом горняков. Спускаясь
в шахту, углекопы берут с собой клетку с чижом. Он
очень чувствителен к метану и совершенно не перено-
сит окиси углерода. Вдохнув малейшую порцию этого
газа, он мгновенно погибает.
Область распространения чижа в Евразии может
служить ярким примером разобщенности ареала. Он
распадается на две совершенно отдельные части. Чиж
водится в Европе и прилегающих частях Азии, вплоть
до Иртыша, и на Дальнем Востоке. Между этими двумя
участками, на огромной тысячекилометровой территории,
чижей нет. Лишь кое-где в промежутках они гнездятся
отдельными маленькими очагами, изолированными от
основных областей распространения.
ГОРЛИНКА
l
Из голубей нам больше всего известны домашние
и полудикие сизари.
А вот о самом смирном из всех голубей людям из-
вестно мало. Я имею в виду лесную горлинку. Лишь
иногда о ее грустном ворковании напоминают нам ста-
ринные песни и стихи — в народной поэзии тоскующая
горлинка была излюбленным образом. И нетрудно по-
нять почему. Задушевная песнь горлинки о своем неиз-
менном любовном согласии всегда почему-то навевает
грусть, невольно вспоминаются горестные дни жизни,
появляется тоска о чем-то утраченном, ушедшем безвоз-
вратно... Ну, точно плачет!
— Это она оплакивает своих детей, — сказал мне
как-то один любитель природы, большой знаток птиц.
И пояснил, что горлинка, такая с виду милая и скром-
ная птаха, в жизни очень неприспособленная. Гнезда
строить не умеет. Положит несколько прутиков на вет-
ви — и все. Ни лоточка тебе, ни стебелька, ни травин-
ки — никаких удобств. Яйца в такой дырявой постройке
не держатся, и только ветер дунет, сразу же выкаты-
ваются и падают. Вот она и плачет без конца!
Насчет гнезда — это все верно. Не раз приходилось
видеть, насколько оно примитивно^ без какого-либо
углубления в центре, и даже просвечивает снизу, все
насквозь видно. Кажется, качнись дерево — и яйца на
земле. Но так лишь кажется. Должно быть, в этой внеш-
ней небрежности есть своя, неуловимая для наших глаз
искусность, есть определенный расчет. Кроме того, пти-
ца, вероятно, старательно бережет свою драгоценность.
Иначе вид горлинки уже давно исчез бы с лица земли.
Живет этот лесной голубь по всему краю, густых
хвойных лесов избегает и селится обычно у рек, в пой-
менных лесах. Здесь, в зарослях ивняка, тополя и берез,
по весне всегда можно услышать грустное, безнадежное
138
«тур-тур». Горлинка перелетная птица и возвращается
из теплых краев поздно, в конце апреля или в начале
мая, а в северных районах и того позже. Птица эта неж-
най, холода не по ней. Сразу же по прилете горлинка
начинает ворковать и поет свое сердечное признание,
славит весну весь май, да еще июнь прихватывает.
Горлинка пуглива, очень осторожна и держится в
листве больших деревьев. Сколько я ни пытался ее
сфотографировать — подкрадывался за кустами, подпол-
зал — все было бесполезно.
С первым похолоданием, в половине сентября, гор-
линки исчезают. Отлетают к югу они незаметно, как бы
втихомолку. Область зимовок наших лесных голубей —
долины рек в Южном Китае, Бирме, Вьетнаме.
А вот ближайшая родственница нашей дальневосточ-
ной горлицы, такая же горлинка, но чуть помельче и с
колечком на шее, живущая в европейской части Совет-
ского Союза, ведет себя иначе. В прошлом она обитала
только на Балканском полуострове. Но за последние
20—30 лет понемногу расселяется на Украине и всюду
держится по городам и селениям близ человека. Свои
примитивные гнезда строит на деревьях, в парках, скве-
рах и по бульварам, а иногда на столбах электропере-
дач и даже на лампах дневного света. Эту птицу люди
взяли под свою опеку и подкармливают прямо на бал-
конах городских зданий. Во множестве кольчатые гор-
линки промышляют на элеваторах и мельзаводах, соби-
раются на площадках, где обычно кормят домашних
голубей. В общем, стали настоящими спутниками чело-
века. В лесу их, пожалуй, и не увидишь!
АГРЕССОР
Я сидел дома и писал. За окном, в кустах сморо-
дины, до половины укутанных снегом, копошилась ка-
кая-то серая птица. Внимательно присмотрелся сквозь
стекло и узнал большого серого сорокопута. Водится он 139
по лесам и перелескам в северных районах края. Зимой
кочует в поисках пищи. В южных районах попадается на
глаза лишь с наступлением холодов, и притом нечасто.
Я много лет странствую по дальневосточной земле и
встречи с этим представителем пернатого мира могу
перечесть по пальцам. Он редок и очень осторожен.
Питается большой сорокопут крупными насекомыми
и их личинками. Охотно ест лягушат, ящериц, мышей
и даже мелких птиц. Смело нападает и на летучих мы-
шей. Но он легко может «перепутать» мышат с птенца-
ми, которыми не преминет полакомиться, если обнару-
жит чье-либо гнездо. Этого ему, конечно, простить нель-
зя. Однако и польза, и вред, приносимые этим мелким
хищником, весьма относительны. Я назвал сорокопута
хищником. Вообще же он принадлежит к отряду воробь-
иных птиц. Но постепенно меняет свои мирные повадки
и становится типичным хищником. У него даже клюв
загнут крючком книзу.
Большой сорокопут, как и все его сородичи, имеет
привычку запас корма накалывать на веточки и шипы
растений. Но иногда забывает о своих заготовках.
И смотришь, долгое время красуется высохшая мумия
никому не нужного лягушонка или кузнечика на сучке.
...Рядом с сорокопутом в том же кусте смородины
сидел воробей. Весь какой-то взъерошенный, с горестно
поникшей головой. Что привело его сюда, в компанию
с этим коварным компаньоном? Вероятнее всего, соро-
копут, как более сильный, сам пригнал воробьишку сюда
на расправу.
Смотрю, сорокопут подскочил к воробью, наклонился
и, ухватив его за клюв, давай вертеть голову в разные
стороны. Как будто бы что-то отнимает. Воробьишко
упирался и отбивался, как мог. Вдруг встревоженный
насильник прекратил издеваться над малышом и от-
прыгнул в другой кует: по улице кто-то прошел. Вер-
нувшись, серый разбойник еще энергичнее принялся тор-
мошить несчастного воробья и... гляжу, оторвал ему го-
лову! И сразу же уселся на соседней ветке, приладил
свой трофей в развилок сучьев и начал долбить, насы-
щаться. Обезглавленная тушка воробья лежала на снегу.
Видимо, в самом деле несладко сейчас в тайге, если
серый сорокопут, этот весьма осторожный, осмотритель-
ный хищник, прилетел в город охотиться за воробьями.
Такое в природе не часто приходится наблюдать.
Гнезда свои серый сорокопут вьет на деревьях, порой
на большой высоте, до 5—8 метров от земли. Найти их
редко удается. В кладке 5—7 яиц. Окраска их — по бе-
ловатому фону разбросаны серые глубокие и буроватые
поверхностные пятна. Насиживает преимущественно сам-
ка. Птенцов родители выкармливают насекомыми. Но
потом, вырастая, птицы сами постепенно переключаются
на мясную диету.
Серый сорокопут голосом «чек, чек» и внешним обли-
ком напоминает сороку. С последней его иногда смеши-
вают, путают. Считают маленькой сорокой. Отсюда и
название — сорокопут.
ЛЕСНОЙ ДОКТОР
Звонкое «тук... тук... тук!» — ворвалось в застывший
покой, эхом повторилось по распадку и затихло. Вскоре
дробь повторилась. Наверное, летом в шумном лесу на
этот звук никто не обратил бы внимания, но зимой та-
кие гулкие удары заставляют прислушаться.
Это знакомый всем дятел обрабатывает больное де-
рево. Хорошо виден его пестрый наряд. Длинный клюв
так усердно бьет по дереву, что только мелкие стружки
да труха сыплются вниз. Время от времени дятел скло-
няет голову набок, прислушиваясь, будто врач, и продол-
жает. Неутомимо выстукивая, разыскивает он запутан-
ные ходы какого-нибудь жука-короеда и не остановится,
141
пока не найдет и не извлечет его из неприметной щелоч-
ки тонким, длинным, с зазубринами на конце, липким
языком.
Дятлы — их на Дальнем Востоке восемь видов — за-
нимают заметное место в нашей фауне. Та исключитель-
ная польза, которую приносят дятлы лесам, снискала
им добрую славу. Сильным и острым клювом раздалб-
ливает «лесной доктор» кору и саму древесину. Корот-
кие крепкие ноги с цепкими пальцами, два вперед и два
назад, надежно держат его на стволе, а рулевые перья
на хвосте, очень жесткие, служат ему опорой.
Дятлы способны истреблять врагов леса, которые
совсем недоступны для других птиц. А разрушая и
вскрывая ходы личинок короедов и иных жуков, они
помогают остальным птицам — синицам, поползням и
другим — добирать всех насекомых на больном дереве.
Правда, иной раз дятел и грешит: крадет птенцов сини-
чек. Но главное — он как бы подготовляет фронт работы
всему пернатому населению для уничтожения вреди-
телей. Кроме того, во вскрытые ходы легче проникают
мелкие насекомые — хищники, вызывающие гибель личи-
нок и куколок всяких жуков.
Уменье дятлов выдалбливать дупла в малоценных и
сухих деревьях привлекает в наши сады и леса много
других полезных птиц, которые также строят свои гнез-
да в дуплах, а сами их долбить не умеют.
Февраль — месяц гремящего дятла. В конце зимы,
ранней весной в лесу часто слышна его брачная песня.
Усевшись на верхушке какого-нибудь сухого, дающего
резонанс дерева, он с упоением трезвонит на нем.
Гнездится дятел очень рано. В апреле уже можно
иайти полную кладку из 6—8 белых яиц в искусно сде-
ланном дупле.
Некоторые виды дятлов — черный, седой и другие —
кроме личинок и куколок всяких древоточащих насеко-
мых кормятся еще муравьями и их личинками. Семена
142 шишек хвойных деревьев также могут служить пищей
дятлам. Во время зимних экскурсий по лесу нередко
можно встретить пестрого дятла у своей «кузницы». Так
называется какой-нибудь развилок на дереве или щель,
куда дятел приносит и вставляет шишку, из которой
достает семена. За зиму под такой «кузницей» накапли-
вается немало разбитых шишек.
gga ВОРОБЬИНЫЙ сыч
Мы добрели до старой охотничьей избушки и реши-
ли устроить привал. День был на исходе, и для ночевки
лучшего места не сыщешь. Вид нашего случайного
> жилья был неприглядный. Пахло сыростью, большие
щели зияли по углам. Стойкий полумрак царил внутри
помещения. Но, главное, крыша была над головой, и мы
здесь приютились. Быстро соорудили очаг, подправили
рассыпавшийся дымоход и поставили на место трубу.
Вскоре сизый дымок потянул вверх, и наша квартира
сразу стала уютнее. Забурлил чайник.
Разбирая вещи, я вдруг уловил чуть слышный шорох
в темном углу сруба. Внимательно приглядевшись, раз-
личил на верхней балке силуэт крошечной совы. Сидит
она, поклоны бьет и хвостиком подергивает. Оказывает-
ся, этот пустующий уголок облюбовал воробьиный сы-
чик — самая маленькая из всех наших сов. Ростом он
чуть побольше воробья и весом в 60—70 граммов. Эта
миниатюрная совушка ловила здесь мышей и прята-
лась в дневное время или в ночную непогоду. На полу
валялось много мелких косточек и перья птиц —- следы
трапезы сычика. Он был небоязлив и, надеясь на свою
покровительственную окраску, продолжал сидеть, при-
жавшись к балке. Потом стал отвешивать поклоны и
яростно щелкать клювом: так выражают свое настрое-
ние мелкие совы, почуяв опасность.
143
Мой проводник — удэгеец Кулундзюга, которому я
показал эту малютку-сову, с удивлением покачал голо-
вой и почмокал губами. Ему, прирожденному жителю
леса, показалось странным, что вот сова, а такая крош-
ка. Многие люди при виде воробьиного сычика автори-
тетно заявляют, что это, мол, еще молодая сова-птен-
чик, не может, дескать, взрослая сова быть ростом с во-
робья. Ведь мы привыкли видеть и знаем больших сов,
филина, неясыть и других, а тут такой карлик. Даже
дома, куда я принес однажды добытого для коллекции
сычика-воробья, дочка спросила:
— Папа, а это взаправдашняя, а не игрушечная
сова?
Воробьиный сыч, как и его близкий сородич — сыч
мохноногий, умеет запасать впрок мышей и птичек в дуп-
ла деревьев. В этом смысле у них много общего. Жи-
тель смешанных высокоствольных лесов, сычик-воробей
мастерски ловит мышей, чем приносит большую пользу
людям. Охотится он в сумерки и перед рассветом, но
иногда и днем. Если мышей в лесу мало, то сычик не
брезгует насекомыми и даже заклевывает мелких птиц.
Воробьиные сычи живут парами. Гнездо располагает-
ся в дупле осины или другого дерева. Кладка и насижи-
вание почти такие же, как у мохноногого сыча. В авгу-
сте вполне оперенные птицы уже летают.
До самого вечера, несмотря на наше присутствие,
наш новый знакомец продолжал упорно сидеть в углу
сторожки и смешно кланяться. Белое личико с неми-
гающими желтыми глазами и весь его съежившийся,
взлохмаченный и настороженный вид были очень забав-
ны. Его физиономия чем-то напоминала карикатурно-
лысого, с низким лбом, озадаченного старичка. Опере-
ние у него густое, рыхлое и легкое, как у многих ноч-
ных птиц. Весь облик его чисто совиный: тот же лицевой
диск, те же вытаращенные глаза и лишь на плоской
круглой голове нет длинных перьев-ушей.
144 Чтобы не пугать птицу, мы старались делать все
тихо, без излишней суеты — платили за доверие той же
монетой. И только с наступлением сумерек наш квар-
тирант бесшумно выскользнул в огромную щель под
крышей.
СНЕГИРЬ
Зима — снегирная пора! Возле домика сад, будто
хрустальный дворец, так и сверкает на солнце. Каждое
деревцо наряжено в ажурную бахрому, стволы осыпаны
инеем. И яркими розовыми бутонами восседают на вет-
вях задумчивые снегири. Пушистые, в нежно-розовых
тонах, а на головах черные шапочки. Сидят, прихораши-
ваются. Освещенные лучами солнца, на фоне ослепитель-
ного снега они кажутся сказочными огоньками и пред-
ставляют восхитительное зрелище. Глаз не сводишь —
любуешься!
Но что это? Никак, поют? Тихий минорный напев.
Будто гусляр тронул струну и зазвучала в лесу свет-
лая, чистая музыка. И сразу как-то легко стало на душе.
Зимой, когда даже в самое беззаботное сердце прокра-
дывается тоскливое чувство, этот неприхотливый, но при-
ятно ласкающий ухо флейтовый свист, неожиданно воз-
никающий в безмолвии дня, особенно мил.
Подойдем поближе! Снегирь — птица доверчивая и
несколько медлительная. Сидя рядом с человеком, он
продолжает заниматься своим делом и подолгу не сле-
тает с ветки. Даже «завтракая», он не перестает петь.
Самка выглядит поскромнее самца, в серовато-дымча-
том наряде. И так же поет, подсвистывая подголоском.
Снегири являют редкое исключение в пернатом мире —
поют и самцы и самки. Обычно же у птиц самочки ли-
шены этой прекрасной особенности.
Снегирь — птица чисто лесная. И все его знают. Зи-
мой возле человеческих жилищ вместе с другими перна-
145
тыми обитателями тайги появляется и румяный краса-
вец снегирь. Эта красногрудая птичка доверчива и доб-
родушна.
Излюбленное местопребывание снегиря — хвойные и
смешанные леса. Зимой, кочуя, он встречается везде,
даже в селах и городах. В апреле приступает к построе-
нию гнезда, чаще всего в густых ветвях елок. Отклады-
вает 4—6 светло-голубых яиц с точками и кляксами
красно-бурого цвета. На тупом конце яйца они соби-
раются в венчик. Две недели насиживает одна самка.
Самец в это время кормит самку, развлекает ее пением
и охраняет свой гнездовой участок. В июне молодые
вспархивают с гнезда. Питается снегирь семенами раз-
личных лиственных и хвойных деревьев и ягодами. Птен-
цов выкармливает тоже семенами и в меньшей степени
насекомыми.
Взятый домой снегирь скоро ручнеет и привязывает-
ся к человеку. Он умеет перенимать и заучивать простые
мелодии и лихо высвистывает их, скрашивая досуг.
Клетку следует держать в прохладном месте, так как
тепла снегирь не переносит. Кормить его надо семенами
различных трав, деревьев и кустов. И обязательно да-
вать ягоды, иначе от авитаминоза его перо потемнеет.
ЗАНЯТНЫЙ «ИНДЕЕЦ»
Мы шли пустырем. Забавная, совсем не боязливая
птица ростом с дрозда все время держалась впереди
нас. Семеня короткими ножками, она темпераментно от-,
бегала подальше и потом степенно вышагивала. Вся
разукрашена в трехцветную полоску, желто-бело-черную,
точно татуированная. Грудь с винно-розовым оттенком.
А на голове задорно торчит ниспадающий веерообраз-
ный хохол, какое-то цветастое подобие плюмажа из перь-
ев. Складывая и распуская это свое украшение, птица
Ю В стране птнц
146 кланялась и важно поводила в стороны ятаганоподоб-
ным клювом, не забывая при этом следить за нами.
Спокойный смелый взгляд очень шел к ней. Всем сво-
им видом птица напоминала воинственного индейца
в боевом шлеме, застрявшего у нас в памяти после юно-
шеского чтения Майн Рида и Фенимора Купера. Вот он
остановился, погрузил чутьистый клюв в рыхлую землю,
вытащил какого-то червяка и проглотил. И вдруг, почу-
яв опасность, мгновенно распластался на земле. Раз-
бросав соцветия крыльев, распустив хвост и нацелив
клюв в небо, он стал походить на большую бабочку, опу-
стившуюся на цветок. И стал невидим. В это время сбо-
ку пролетел ястреб. Когда тревога миновала, блистатель-
ный маскировщик вновь засеменил дальше.
Этого щеголя зовут удодом. Между прочим, в быту
он очень неряшлив. Взгляните в дупло, в расщелину сре-
ди камней или же в другое место, где он устроит себе
гнездо. Так шибанет в нос, что сразу же с отвращением
отвернетесь! Там и остатки пищи разлагаются, и труха
разная, и... Снесет самка яйца, 5—6 штук. Вначале их
цвет нежно-голубой, почти белый. Посмотришь через
пару дней — все посерели от грязи. Недаром у немцев
есть поговорка применительно к нечистоплотным людям:
«От него пахнет, как от удода!»
Но вместе с тем этот неприятный запах из дупла от-
пугивает любителей полакомиться птенцами удода.
Удод охраняет наши поля и рощи от вредителей.
Кривым клювом, как шилом, он умело добывает в зем-
ле затаившихся насекомых и их личинок в самых укром-
ных уголках. Ловит бабочек, жуков и мух. Держится
этот крылатый сторож обычно по открытым местам близ
леса.
Живет удод в умеренной зоне всей Европы, Азии и
Северной Африки. Ближайшая его родня — другие тро-
пические удоды — водятся в Азии.
Спрятавшись в соседней роще, удод вскоре напомнил
о себе. «Тут-тут-тут!»— дружелюбно предупредил он П7
о своем местопребывании. А можно в его голосе услы-
шать и другое: «Худо тут!» Так звукоподражательно, по
крику, и прозвал его народ удодом.
СВИРИСТЕЛЬ УХ
I s ' ч
Холодный ветер гуляет по перелескам, метет позем-
ку. Злая стужа пронизывает до костей. Все живое стре- ч i
мится укрыться в тихое место. Стайка красивых хохла-
тых птиц в нежных буровато-розовых тонах раскачи- /
вается на ломких ветвях бархата и с завидным аппети- *•
том поедает темные терпкие ягоды. Мороз им не стра-
шен. Расписные, черно-бело-желтые с красными позу-
ментами, крылья птиц и их черные галстучки отчетливо
видны. Это наши зимние гости — свиристели. По виду
их нельзя спутать ни с одной из знакомых наших птиц.
Петь они не умеют, лишь беспрестанно свиристят звуч-
ной серебристой трелькой. Отсюда название. А еще
в народе их называют — красава!
Взгляните на них поближе. Хохлатые красавицы
очень милы и добродушны и совершенно не умеют отли-
чать врага от друга. Ваш приход особенного беспокой-
ства не вызывает. Свиристели продолжают лепиться на
ветках и общипывать одну ягодку за другой. Закончат,
перекочуют на другое дерево и опять давай лакомиться.
Эти птицы очень привязчивы к своим сотоварищам, дер-
жатся дружной компанией и меж собой не вздорят. Да-
же попадая в город, они спокойно сидят на деревьях по
улицам и бульварам, хотя городской шум для них непри-
вычен.
Свиристель гнездится в хвойных лесах северных
районов всей страны от Прибалтики до Тихого океана.
Гнезда строит на деревьях, на большой высоте. В пол-
ной кладке 3—6 яиц. Цвет их — на пепельно-голубом
фоне разбросаны буровато-черные и серовато-лиловые
148 глубокие пятна и крапинки. После вывода птенцов, с на-
ступлением холодов, свиристели откочевывают к югу
и поздней осенью появляются в Приамурье.
Кроме обыкновенного свиристеля в Приамурье еще
водится свиристель восточноазиатский. Он встречается
реже, чем обыкновенный, несколько меньше размером
и хорошо отличается ярко-красной каймой на конце
хвоста. Полет у свиристелей красивый, волнообразными
линиями. Держатся они всю зиму исключительно на
растительной диете, едят чрезвычайно много и быстро
переваривают пищу. Насытившись к вечеру, свиристели
складывают крылья, нахохливаются и мирно дремлют
на ветвях деревьев: ночь долгая и засыпать на голод-
ный желудок не годится. В иные годы в начале зимы из
далеких северных лесов их Налетает к нам столько, что
повсюду видны стайки красивых хохлачей. Везде, где
есть гроздья бархата, пунцовые кисти рябины, заросли
актинидии и другие ягоды на деревьях, суетятся эти
замечательные птицы. Но предсказать прилет или отлет
свиристелей невозможно, так как они остаются на месте,
пока есть корм.
Но особенно любят свиристели ягоды омелы. Оме-
ла — растение-полупаразит. Ветвистый многолетний кус-
тарник с вечнозелеными, точно лакированными кожисты-
ми листьями. Растет она на многих деревьях, но чаще
всего на осине, липе и березе. Основной потребитель
ягод омелы — нарядные свиристели да зимующие у нас
дрозды. И они же, пожалуй, единственные распростра-
нители этого растения по окрестным лесам.
Свиристель — птица полезная. Выбрасывая полупе-
реваренные частицы пищи, она способствует расселению
плодово-ягодных деревьев. И если в стороне от леса
вдруг потянутся к небу молодые побеги бархата или
заалеет рябина — это заслуга свиристеля.
Пернатый мир лугов и полей
Пойменные луга и окрестные поля полны жизни,
полны звуков и удивительных тайн. Пройдите вес-
ной или летом на луг. Станьте, осмотритесь, при-
слушайтесь! С первых же шагов вас встретят пернатые
хозяева этих мест. Вот дубровник, самая многочислен-
ная из овсянок. По тропинке пробежала желтая трясо-
гузка. А там поднялась в воздух и улетела восвояси
цапля. Сторожила что-то у болотца, серая, да помеша-
ли! Лунь в степенном полете осматривает свои охот-
ничьи угодья. Вдруг из-под самых ног взлетает пере-
пелка. Курлыкнула на ходу «юр-клюй» и низко понес-
лась по прямой. И вскоре нырнула в разнотравье. В не-
бесной вышине поет, заливается жаворонок. Серая не-
приметная пташка, а какая сила звуков!
По лугам, близ перелесков, держится краса и гор-
дость наша — золотоперый фазан. Не перевелись еще
великан кулик-кроншнеп и другие кулики, помельче.
Все эти обитатели лугов и полей всегда очень и очень
заняты. Каждый суетится, летает, скачет, что-то ищет,
за кем-то гоняется... И каждый издает свой, только ему
присущий крик. Одни самозабвенно распевают, привле-
кая подруг и утверждая право на личный гнездовой уча-
сток. Некоторые тревожно цыкают или стрекочут — сиг-
налят, почуяв опасность. И все соседи прекрасно их по-
нимают.
ЖАР-ПТИЦА
Мы шли пашней. Изжелта-серая стерня пшеничного
поля монотонно хрустела под ногами. За гривкой, порос-
шей редким бурьяном, потянулись заросли пырея. Рядом
скучал лес. В лимонно-желтый, модный цвет осени выря-
дились березы. Бездымно, в багровой агонии пылал
осинник. Манил к себе пурпур дикого винограда. Дого-
рали последние цветы девясила. Ветер-листобой начал
оголять деревья, и лес стал просвечивать насквозь. Сен-
тябрь был на исходе.
151
Наша четвероногая спутница, сеттер Чага, рыскала
вокруг. Она была хорошо натасканная, вежливая соба-
ка, но десятки запахов щекотали нос, манили и звали...
Вот она встала и с напряженным вниманием замер-
ла, вытянув дрожащий хвост. Волнение собаки переда-
лось и нам.
В безмолвие равнины ворвался металлический пету-
шиный вопль, послышалось тихое клохтание, почти вор-
кование. И взрыв... Почти сразу же впереди, меж кус-
тов вейника, с хлопающим шумом круто вверх раке-
той взвился фазан. Застыв на мертвой точке, он сделал
неуловимый поворот и, жужжа расправленными крылья-
ми, спикировал по нисходящей в кусты. За ним с гром-
ким треском поднялся второй, третий... Я оторопел. Бле-
стящие птицы, бешено бьющие крыльями, мерцали на
солнце всеми цветами радуги и отливали синим, золо-
тым и пурпурным глянцем. Длинные хвосты, волнооб-
разно и гордо извиваясь, точно шлейфы, выписывали
вензеля в воздухе.
— Бейте! Что же вы? Фазаны!!! — не удержавшись,
во всю мощь легких закричал мой компаньон, шедший
в стороне. — Э-эх, вы-ы, — укоризненно добавил он. —
Такую дичь проморгали!
Я не стрелял. Рука не поднялась на этих изумитель-
ных, сказочно красивых птиц. Я стоял и видел лишь
насмерть перепуганных птиц, их отчаянно косящие гла-
за и ошалело любовался дивным видением до тех пор,
пока не затих шелест крыльев.
— Если мы будем с вами только любоваться и жа-
леть каждого петуха, то вернемся домой порожняком.
Да и вообще, впору тогда все птицефермы и фаза-
нарии закрыть, кур выпустить и самим вегетарианцами
стать! — посмеиваясь, умерял мой восторг агроном Сер-
гей Петрович.
Я молчал.
— Что и говорить, — продолжал он, — фазан—птица
152 красивая, с павлином потягается. Но не одна же красо-
та в нем — мясо тоже недурное. Дичь первоклассная!
И если вы так жалостливы, коллега, то следующий фа-
зан мой!
Сергей Петрович выступил вперед с ружьем навскид-
ку. Чага, до этого удивленно смотревшая на меня, ра-
достно сорвалась с места и снова заработала.
Мой партнер сдержал слово. Вновь свечой взмыл
фазан. Сдвоенный удар дуплетом расколол небо. Птица
перевернулась через голову, сложилась и мягко рухнула
наземь.
— Ну вот, теперь с полем!—удовлетворенно заметил
Сергей Петрович. — Сразу в руки попал. А иной раз
без собаки не возьмешь. Этот петушина — чемпион
спринта, и даже подранок быстро удирает и прячется!
Фазан, живущий у нас оседло и не боящийся моро-
зов и снега, похож на сказочную жар-птицу. Иссиня-чер-
ная голова отливает металлом. По бокам возвышаются
плюмажики. Глаза подведены кармином. Расписной
золотой жилет на черном подбое и горит жаром. На-
грудник медно-красный, шея повязана щегольским бе-
лым, будто накрахмаленным бантом. Но особенно вели-
колепен длинный, в черную полоску, с блестящей ото-
рочкой, хвост. Сверкающее перо птицы вобрало в себя
и блеск солнца, и отсвет амурских зорь, и все жаркие
краски.
— Все любуетесь? — обратился ко мне Сергей Пет-
рович.
— И не могу насмотреться! До чего же природа
разукрасила эту чудную птицу. Всем одарила.
— Роскошью убора — да! А насчет всего остально-
го... Насмотрелся я на них и, признаться, не восторга-
юсь. Сою и пшеничку на полях подбирают по всем пра-
вилам. А вы знаете, почему весной фазан кричит так
радостно? Потому что у него много жен, а тещи ни
одной. Со своими подружками он деспотичен, нетерпе-
153
лив и гневно третирует их. Курочкам частенько достает-
ся от этого надутого владыки, если ему что-либо не по
нраву.
— Полигамная птица, значит?
— Самая настоящая! Фазаниха сама устраивает
гнездо. Выберет местечко где-либо в мелком кустарни-
ке, у ручья, выскребет ямку в земле, выстелет сухой тра-
вой и, прячась ото всех, несется. Каждый день по яичку.
До десятка и даже более яиц бывает в гнезде в первой
половине мая.
— А какие они цветом?
— Оливково-бурые, с зеленоватым блеском. Без пя-
тен.
— Как у серой куропатки?
— Очень похожи, только размером побольше будут.
И насиживает фазаниха одна, как курица, — три недели.
И за это время сильно худеет. До двух третей веса
теряет.
— Есть такая легенда, — вспомнил я. — Якобы фа-
зан нарочно выщипывает обагренные кровью блестящие
перья у себя из груди и разбрасывает их по полю.
А цыплята клюют эти перышки-самоцветы и быстрее
растут. Силы набираются.
...А фазанята и в самом деле очень быстро растут.
Смотришь — через несколько дней после вылупления
уже начинают перепархивать, взлетают, планируют.
— Вы, Сергей Петрович, рассказали о фазаньих по-
вадках много интересного. Но неужели — при такой на-
блюдательности — вы ничего хорошего не увидели в
фазане?
— Как ничего? Я же говорю, дичь отменная!
— Я имею в виду вашу неприязнь: деспот он, то
да се. Согласитесь, нельзя же требовать от каждой пти-
цы какого-то особого благородства. Разве можно подхо-
дить к пернатым с нашей моральной оценкой? Птица
есть птица, у каждой своя биология и свои повадки.
154 — Не спорю, не спорю! Это мне известно еще со
школьной скамьи! — пробурчал Сергей Петрович и за-
молк. Потом, хитро подмигнув мне, сказал: — А все же
знатный ужин сегодня будет!
ЧЕКАН
Лето катится в июль. Слетел пух с тополей. Травы
на лугу поспели, вымахали по пояс. Дунет ветерок, и
ЭУ пойдет гулять травяной шторм. Неистово стрекочут куз-
- нечики. Трепещет в воздухе, на одном месте, маленький
соколок — пустельга. Высматривает добычу.
На высоком стебле, чуть пригнув вершинку, сидит-
покачивается рыжебокая птичка с иссиня-черной голо-
вой и крыльями. И тревожно чеканит, подергивая хвос-
тиком: «хи-чек, чек, хи-чек, чек!»—ну точно косарь косу
отбивает.
— Чекан чеканит на лугу. Пора косить! — говорят
в народе. Потому и назвали так пташку. И верно, луго-
вая птичка чекан прилетает к нам поздно, во второй
половине мая, в арьергарде всех перелетных птиц. И жи-
вет обычно в сырых, поросших кустарником лугах. Су-
хих степей чекан не любит и избегает. Гнездо устраи-
вает на земле, под кустом, среди травянистой заросли
или же по обочине канав и дорог. Свито оно из мягких
стеблей трав и выстлано конским волосом. В полной
кладке 5—6 зеленовато-синих в рыжеватую крапинку
яиц. К концу июня чекан все же успевает вывести птен-
цов. Как раз к началу сенокоса они оперяются и начи-
нают пробовать свои силы. Глупые куцехвостики, они
еще неумело держатся на своих слабых крылышках и ча-
сто падают. Чекан, до этого мало заметный, становится
особенно беспокойным и тревожно чеканит весь день.
Он озабочен судьбой малышей.
Чеканит птица всегда в одном и том же месте, в
районе гнездовья. Кому случается часто бывать на лу-
гах, тот He может не обратить внимания На беспокой- 156
ную эту пташку. Она очень осторожна. Близко к себе не
подпустит. Подойдешь — перелетит подальше и опять
начнет озабоченно чеканить и дергать хвостом. А вооб-
ще, даже весной, в пении чекана нет какой-либо ясной
мелодии. Переходы между тонами неясные, неразборчи-
вые. Но главное — в песне есть задор, настроение, и это
привлекает человека, идущего по лугу.
Но вот зазвенели косы, ритмично затрещали косилки,
а следом закопошились в поисках корма многие птицы.
Ловит спугнутых насекомых и наш чеканчик. А когда
обширные луга покрываются стогами сена, он замолка-
ет. Птенцы подросли, стали самостоятельными, и волно-
ваться попусту незачем.
Пора и в дальний путь готовиться. Зимует черного-
ловый чекан в Южном Китае, в Бирме и в Индонезии.
КРЫЛАТЫЙ ПАТРУЛЬ
Весной, еще до вскрытия рек и озер, прилетает в на-
ши широты красивая стройная птица — полевой лунь,
житель полей и лугов.
Большая седая, почти белая птица с черными кон-
цами крыльев не спеша, низко над землей, патрулирует
вдоль береговой линии озера, по мышиным городам и по-
селениям. Издали она напоминает чайку. Длинные полу-
согнутые крылья мягко скользят по воздуху. Голова с
изогнутым клювом опущена вниз. Глаза нацелены на
мышиные норки, высматривают добычу.
Вот лунь заметил притаившегося зверька. Точно под
ударом гигантской воздушной волны, без предваритель-
ной подготовки, стремительным броском ринулся он
вниз, вытянув вперед длинные когтистые лапы. Но мышь
успела юркнуть в норку. Мышелов остался ни с чем. Он
опять раскрыл крылья, набрал нужную высоту и, при-
жав лапки к брюшку, поплыл по своему маршруту.
В другом месте ему повезло. Еще один характерный
взмах крыльев, удачный выпад — и вот грызун серым
комочком уже попискивает у него в когтях. Сделав не-
большой привал на кочке, лунь закусил мышью и после
трапезы вновь продолжал облет своей охотничьей тер-
ритории.
И так изо дня в день, с утра до вечера без устали
летает он по лабиринтам проток и озер, по лугам да
перелескам. Тут же, в зарослях вейника и осоки, когда
сойдет снег, помещает лунь свое гнездо.
Наш лунь — по всем статьям хищная птица: у него
кривой острый клюв и цепкие когти. Но он не вредный
хищник, питается почти исключительно мышевидными
грызунами. Реже ест лягушек, ящериц и совсем редко
ловит мелких птиц. Нормальный дневной рацион луня
составляет 4—6 мышей. За полгода, с весны до осени,
эта цифра вырастает до 700 и больше зверьков, вреди-
телей сельского хозяйства. Такова прямая польза от
этого друга хлебороба — отменного мышатника.
И гляди, молодой охотник, не ошибись, поднимая
ружье на этого «хищника». Твой неразумный выстрел,
унося жизнь полезной птицы, может причинить немалый
убыток.
ЦАРЬ-КУЛИК
«Фьюии, фьюии, фьюии!» — послышался мелодичный,
немного грустный, как бы заунывный посвист в воздухе,
и мне уже ясно: кроншнепы летят. Едва успел пригото-
вить фотоаппарат — и вот они. Не спеша, медленно взма-
хивая крыльями, проплывают семь крупных серых птиц
с длинными, кривыми носами. Щелкнул «Зоркий»: кадр,
другой... Далековато! Птицы, заметив меня, уклонились
от намеченного пути и дали облет.
Как-то весной в нашу экспедицию, работавшую на
озере Болонь, был доставлен кроншнеп с поврежденным
157
крылом. Мы решили его сохранить. Сначала он дичился,
но постепенно начал привыкать к людям, стал есть поч-
ти все, что мы ему предлагали, вплоть до каши. Прав-
да, клевать с пола своим длинным носом кроншнеп не
мог. Поэтому приходилось класть пищу в банку с водой,
откуда он ловко выбирал то, что ему надо. Еще он умел,
бегая вдоль стен комнаты, мастерски склевывать мух.
В природе, на воле, кроншнеп питается моллюсками, ля-
гушками и водяными насекомыми. Особенно любит он
речных раков, которых без труда достает на мелководье
своим клювом, как пинцетом, и заглатывает целиком.
Из экспедиции приемный кроншнеп был перевезен
ко мне домой. Здесь он быстро привык к детям, стал от-
зываться на свист. Осмотревшись на новом месте, он
облюбовал себе уголок возле дома, весь в зелени, где
постоянно и находился. Всех зверей и птиц, особенно ко-
шек, он яростно изгонял с занятой им территории. Дра-
чун он был исключительный, как настоящий петух. Ел
кроншнеп по-прежнему почти все, что ему давали, и осо-
бенно полюбил мелкую рыбу. Дождевых червей он брал
прямо из-под лопаты, когда копали картошку, а лягу-
шек и всяких насекомых сам ловил на огороде. Так и
стал наш кулик домашним. Жаль, что вообще-то приру-
чением кроншнепа у нас мало кто занимался, поэтому
и опыта содержания его в неволе нет. Но вот этот опи-
санный случай оказался удачным — кроншнеп при-
жился.
Наш дальневосточный кроншнеп — самый крупный из
всех куликов, населяющих Советский Союз. Величиной
он со среднюю курицу или утку на длинных ногах. Его
непомерно длинный кривой клюв достигает 18—20 сан-
тиметров. В нашем крае он селится по заливным лугам
поймы Амура и его притоков, а также на обширных
моховых болотах, кочкарниках и вейниковых зарослях
близ водоемов в северных районах края.
Травяные палы, пускаемые весной в пойме Амура,
158 губят немало птиц и заметно снижают чйсленйосТЬ
кроншнепа. Гнездится он небольшими колониями по две,
три пары. Кладка яиц и вывод молодых происходит у
него в конце мая •— июне — в зависимости от широты
местности, где он живет. Как и у большинства куликов,
в гнезде — 4 грушевидной формы яйца. По оливково-
зеленому, иногда желтоватому фону разбросаны темно-
бурые пятна. Обычный срок насиживания тянется от
26 до 28 дней. Только что вылупившийся птенец уже
весит 50 граммов. Вначале клювик у него короткий и
прямой. На третьей неделе жизни птенец достигает
300 граммов веса, у него начинается рост и искривле-
ние клюва. Через полтора месяца молодую птицу уже
увидишь в полете.
Гнездясь в Хабаровском крае и других областях
Дальнего Востока, кроншнепы улетают на зиму на дру-
гой конец земли — в Юго-Восточную Азию и Австралию.
К осени и наш длинноносый питомец, который при-
жился в доме, все чаще и чаще стал поглядывать на
небо, отзываясь на крики пролетающих птиц. Заговорил
и в нем всесильный инстинкт перелета. Но, подскочив
на метр, он опять падал на землю: раненое и неправиль-
но сросшееся крыло не давало ему возможности взле-
теть. А спустя некоторое время стал он жителем одного
из зоопарков страны.
БЕССМЕННЫЙ СТРАЖ ПОЛЕЙ
Как-то на вечерней зорьке сидел я в скрадке у озер-
ка, сторожил подлетающих уток. И вдруг большая серая
птица бесшумным полетом спикировала прямо на меня
и даже приостановилась в воздухе над головой. Легкие
взмахи крыльев как веером обдали холодком лицо.
Щелкая клювом и тараща глаза, она скорчила такую
жуткую гримасу, что меня взяла оторопь. В этой любо-
пытной птице я опознал болотную сову. Потом она, еде-
159
лав еще один такой устрашающий наскок, облетела
меня и повела атаку уже с другой стороны. Сова тща-
тельно всматривалась в заинтересовавшую ее фигуру,
точно желая кого-то опознать.
Подлетая то спереди, то сзади и осмотрев меня не-
сколько раз со всех сторон, игривая совушка бесшумно
удалилась.
Рабочий день, вернее ночь, у болотной совы начи-
нается засветло, до захода солнца. Но весной даже в по-
луденные часы нередко можно видеть летающего над
лугами и перелесками токующего самца этой совы. Быст-
рые виражи, всевозможные фигуры высшего пилотажа
выделывает он в воздухе. И звучно хлопает крыльями.
«Къяв, къяв, къяв!» — в азарте, повышая тон, кричит
он с вышины, справляя медовый месяц.
Гнездо болотной совы помещается прямо на земле,
где-либо на кочке, под кустом тальника. Кладка яиц
обычная, как у всех сов. В июне, в разное время, выво-
дятся белые пушистые комочки — слепые птенцы. Вна-
чале эти цыплята смахивают на каких-то большеголовых
зверьков. Белый мягкий треугольник рта жадно рас-
крыт. Первое время они беспомощны и сильно мерзнут.
Мать должна их обогревать. Но пройдет время, вырас-
тет перо, клюв затвердеет, конец его загнется, и совята,
окрепнув, начнут вести самостоятельную жизнь.
В гнезде болотной совы, как и у других сов, все птен-
цы разного возраста. Это их типичная биологическая
особенность, о которой уже было рассказано. Такая
семейная иерархия помогает совам в борьбе за сущест-
вование.
Сова — отличная охотница за мышами. С ранне'й вес-
ны и до глубокой осени, питаясь исключительно грызу-
нами, она уничтожает 700—800 штук этих вредителей
сельских полей. Ее по праву можно назвать бессменным
стражем урожая хлебов, она спасает тонны зерна от
мышей.
160
Болотная сова является перелетной птицей. Осенью,
в сентябре-—октябре, она улетает к югу и весной возвра-
щается.
НЕМОЙ ПЕРЕПЕЛ
Пусто осенью в поле и на лугах. Все убрано, все чис-
то, немного печально, одна сухая стерня торчит. Есть
где разгуляться ветру.
Идем полем. Солнце пригрело, и тени уползли в ов-
раг. Оттуда доносится резкий запах полыни. И вдруг
из-под самых ног взлетает перепелка. Курлыкает на
ходу: «юр-клюй!» — и низко несется по прямой. Только
белое брюшко сверкает.
В южных земледельческих районах Приамурья пере-
пел не редкость. На Сахалине в прошлом он не водил-
ся — испокон веков жил на континенте и никаких остро-
вов не признавал. Во всяком случае, в списках птиц Са-
халина XIX века он не значился и местные жители его
не знали. Возможно, лесистый безлюдный остров был
неудобен для полевой птицы. Но потом обстановка изме-
нилась. После того как в начале XX века начали выжи-
гаться и вырубаться леса, а лесные плошади разраба-
тывались под луга и пашни, создавались условия для
существования птицы. И перепел за самый короткий
срок переселился на Сахалин и обжил остров. Теперь
он не редок во всей южной половине Сахалина и даже
встречается на крупных островах Курильской гряды.
Особенно заметным перепел становится под осень,
когда он устремляется к югу. Пожалуй, это единствен-
ная перелетная птица из куриных. Все остальные оседлы.
Самец-перепел о своем потомстве не заботится. Пе-
репелка сама выполняет нелегкую задачу — вырастить
птенцов. И ее преданность долгу поразительна. Откла-
дывает она до полутора десятков яиц, напоминающих
пестрые камешки. Найдет ямку в земле, выложит сухой
«5$, 84
Большая горлица
Серый сорокопут
Большой пестрый дятел
Удод
Воробьиный сыч
Снегирь
Фазан
Болотная сова
Дальневосточный кроншнеп
Немой перепел
Бекас
Чибис
Дубровник
Дрофа
Бородатая куропатка
травой — и гнездо готово. Вылупившиеся птенцы вели- 161
чиной с лесной орех и весят всего 5 граммов. И пока
малыши не станут на крыло, хлопот матери хоть от-
бавляй.
Летать перепелка хорошо умеет, но не любит. Пред-
почитает ходить. И бегает легко и свободно.
Дальневосточный перепел не такой горластый, как
его западный собрат. Он не кричит так звонко, а лишь
тихо и глухо жужжит: «чжу-чжир-чжир!»: За это и про-
звали его немым перепелом. И людям он менее известен.
Наш перепел оказался удобным для содержания в
питомниках. На Северном Кавказе существуют перепе-
линые фермы, где с успехом разводят этих крохотных
кур. Проделав далекий путь и пройдя через многолет-
нюю селекцию, дальневосточный перепел обрел на Кав-
казе вторую родину. По существу, он стал скорее домаш-
ней, чем дикой птицей. До 250—300 яиц в год дают луч-
шие несушки на этих фермах. А яичко-то всего весом
в 9—10 граммов. Но несмотря на это, перепелиные яйца
пользуются большим спросом. Им приписывается целеб-
ная сила. Говорят, что особенно они полезны людям
в пожилом возрасте, при гипертонии и склерозе. Стоит
принять в сыром виде несколько яиц, как сразу почув-
ствуешь улучшение.
Промыслового значения перепел нигде не имеет и
лишь добывается иногда охотниками-любителями.
За последние годы много перепелов и их гнезд гиб-
нет из-за неразумного выжигания лугов. Губят птиц так-
же разбрасываемые на полях ядохимикаты и протрав-
ленные семена.
БЕКАС
Вместе с весной из южных стран потянулись вере-
ницы перелетных птиц. Покинув голубые долины Вьет-
нама, сырые джунгли Индии и необъятные поля Китая,
11 В стране птиц
162 тронулись они домой. И среди них заблеял в воздухе,
стремглав падая вниз, бекас.
Своеобразен полет у этого небольшого длинноносого
кулика. Вот он, часто взмахивая крыльями, точно на
волнах поднимается в небо. Все выше и выше... Достиг
потолка, стал почти невидимым и вдруг ринулся вниз.
Летит, хвост ребром, перья распущены...
«Бе-бе-бе!» — раздается его дребезжащий однотон-
ный звук, похожий на блеянье барашка. Долетев в стре-
мительном ' пике почти до самой земли, он мастерски
делает разворот и снова взмывает в небеса.
«Баранець играе!» — говорят украинцы. «Бекас смеет-
ся!» — так считают народы северо-востока нашей стра-
ны. Интересно, что издает этот характерный звук кулик-
музыкант не горлом, как все птицы, а хвостом. Поставит
его ребром, распустит, а жесткие рулевые перья вибри-
руют и поют.
Так токует по весне бекас. Подруга же его сидит
в это время под кочкой и, укрывшись в тени осоки, льнет
к земле.
В якутской легенде по этому случаю говорится: бе-
кас очень сокрушался, что глупая утка-чирок кладет
двенадцать яиц и все беленькие, как на подбор, а у него
всего четыре яйца в гнезде лежат, да и те пестрые, в
грязных пятнах. Видя такую несправедливость, решил
он умереть. Взлетел высоко в небо, распустил хвост
и с горя бросился вниз, чтобы разбиться. Падает стре-
лой и сам себя жалеет, рыдает, точно баран под ножом
блеет. Но у самой земли испугался бедняга смерти. Рас-
хотел умирать и, сделав резкий поворот, опять понесся
в небеса. И так бывает всякий раз, когда он видит
чирка...
Бекас — спортивная дичь, охота на него влёт требует
особой ловкости и опыта. Мясо его вкусное и пита-
тельное.
Распространен бекас по всему Приамурью. Любит
болота и заливные травянистые луга с грязевыми участ- 163
ками. Здесь он копается и выуживает длинным клювом
из грязи червей. Гнездо вьет на земле, на сухой кочке,
под кустиком. Полная кладка, как и у большинства ку-
ликов, — четыре пестрых грушевидной формы яйца. По
буровато-желтому их фону разбросаны расплывчатые
темно-бурые пятна. Размер яиц — примерно 3 на 4 сан-
тиметра, и они кажутся слишком большими для такой
мелкой птицы, как бекас.
Из рода бекасов в южных и центральных районах
края у нас еще водятся лесные кулики, вальдшнеп и
дупель. В северных районах края гнездится азиатский
бекас. Южнее он встречается лишь на пролетах.
По горным рекам Сихотэ-Алиня, Баджальского хреб-
та и Охотского побережья живет оседло бекас-отшель-
ник. Он единственный из куликов, который способен
перенести суровую зиму Дальнего Востока. Называют
его еще горный дупель.
Обитает он у нас в труднодоступных альпийских зо-
нах горных хребтов — по верховьям рек и марям. С на-
ступлением холодов горный дупель не улетает в теплые
страны, как другие кулики, а лишь совершает вертикаль-
ное переселение. Он спускается с гор вниз по рекам и
держится всю зиму по незамерзающим протокам и клю-
чам. Всегда одинок. В науке ему дали название «солита-
риа», что по-латыни означает уединенный.
Эта птица сумеречная, кормится ночью. Длинный
и прямой клюв ее, слегка уплощенный на конце, легко
проникает в податливую, влажную почву, достает раз-
ные корешки и червей. Самый кончик клюва очень чут-
кий и служит бекасу органом осязания.
Зимой бекас-отшельник у открытых, парящих на
морозе речных промоин собирает по ночам семена трав,
ищет ракушек на отмелях, где нет снега. А днем пря-
чется и дремлет. При этом глаза его, расположенные
чуть ли не на затылке, всегда начеку. И хотя зимой
164 бекас-отшельник, конечно, находится на скудном пайке,
да и морозы бывают нешуточные, но он все же перено-
сит лихую пору благополучно.
Некоторые охотники, изредка встречая бекаса-от-
шельника в зимней тайге, ошибочно принимают его за
подранка-кулика, отставшего от своей стаи.
ДУБРОВНИК
Лишь только начинает сходить снег и на дворе обра-
зуются все новые и новые лужи, а из навозной кучи
близ конюшни «валит пар», в наших широтах появля-
ются мелкие зерноядные птицы — овсянки. Их несколь-
ко видов. И одна из них, расфранченная, вся ярко-жел-
тая, с темно-коричневой головой, особенно заметна.
Дубровник — так именуют ее в науке.
Любимым местопребыванием этой овсянки являются
берега рек и озер и заросли тальника по лугам. Глухой
тайги она избегает. Якуты неспроста прозвали ее «та-
лах-чичага», то есть тальниковая птичка. Ранней вес-
ной насекомых еще нет — холодно, но эти милые птахи
довольствуются прошлогодними семенами разных трав.
Если в начале весны, когда другие, более одаренные
певцы еще не прилетели, ты услышишь простое бесхит-
ростное пение дубровника, эта птичка станет тебе осо-
бенно дорога. Замолчит — и чего-то не хватает. Дуб-
ровник одним из первых запевает с прилета, его совсем
еще не налаженная скромная мелодия — первый привет
весны. Негромкая земная песенка в два-три слога, с не-
сколько грустным оттенком, как бы говорит, что теперь
кончилось скучное сидение и наступает веселая, радост-
ная пора.
Во время пения самец-дубровник всегда сидит, не-
подвижно красуется на самой маковке, близ гнезда.
В это время птица подпускает к себе очень близко. Гнез-
до дубровника грубо свито из сухих стебельков и трав
и выложено конским волосом. Помещается оно на зем- 165
ле, среди травы или под кустиком. В кладке 4—5 светло-
лиловых яиц с пятнами и прожилками. Насиживание
тянется 12—13 дней.
В пору сенокоса подлетки дубровника уже кочуют
по лугам. Глупые куцехвостики еще неумело держатся
иа своих слабых крылышках и по незнанию нередко
садятся прямо на дорогу, у самых ног идущего мимо
человека. А старые птицы в это время, тревожно крича,
летают вокруг в надежде чем-то помочь несмышленышу.
Или же усядутся, каждая на высоком стебле, пригнув
вершинку, и в волнении беспрерывно цыкают.
— Талах-чичага полетел — пора косить! — говорят
якуты.
ДРОФА
Еще не оскудели наши прерии. Этот степной великан,
типичный представитель монгольской фауны, водится
и у нас, в верхнем и среднем течении Амура, и прони-
кает до южных рубежей Приморья. Восточная граница
распространения дрофы в Азии проходит по степной хол-
мистой полосе Ханкайского побережья и по песчаным
дюнам реки Тумень-Ула, близ Посьета.
Поздней осенью и зимой изредка встречаются стайки
в 5—10 птиц, пасущихся в степи. Они чрезвычайно осто-
рожны и обычно держатся по открытым местам с хо-
рошим кругозором. Ни зверь, ни человек не подойдет.
Любят дрофы разнотравье, где можно и самим легко
скрыться и гнездо надежно спрятать. Но не избегают
и пашен — мирятся с культурным ландшафтом. В жар-
кую пору отдыхают, распластавшись на земле.
Дрофа, эта редкая для нашего края птица, охра-
няется законом. Но иногда, забывая об этом, некоторые
охотники ее все же добывают. Во время снегопада дро-
фы становятся менее осторожными и подпускают вплот-
166 ную. Так случилось осенью 1967 года близ Турьего
Рога.
Мы ехали полевой дорогой, пересекали степной уча-
сток близ села Жариково. По старинке трусила лошад-
ка, ковыляла по рытвинам да промоинам трясучая под-
вода.
— Смотрите, дрофы! — заметил мой спутник, юный
охотовед Юра Крымов.
Не может быть! Где?
— Нет, в самом деле дрофы! Вон у балочки ходят,
девять птиц! Посмотрите в бинокль!
Дрофы медленно продвигались вдоль яра. Времена-
ми нагибались и что-то клевали. Но крупный старый
дрофич, вожак, не склонял головы ни на миг. Он сте-
пенно и осторожно вышагивал рядом, все время ози-
раясь по сторонам.
Если бы дрофы не шевелились, то на фоне изжелта-
бурой травы они были бы совершенно незаметны.
— Юра! Как бы поближе на них взглянуть простым
глазом? Ведь такая редкая встреча! Надо! — взмолил-
ся я.
Секунду поразмыслив, смышленый охотовед пред-
ложил:
—- Присядьте здесь, в бурьяне, и не показывайтесь!
А я заеду с той стороны и пригоню дроф на вас.
Я улыбнулся:
— Как это так — пригоню? Стадо коров, что ли?
Но Крымов говорил уверенно. Затея обещала удачу.
Соскочив с подводы, я залег под чахлый придорожный
кустик. А Юра укатил дальше, только пыль завихрилась.
Он явно демонстрировал свой отъезд.
Томительно жду. Тихо и ласково звенит степь. Из
зарослей бурьяна видно, как, сделав солидный круг,
подвода остановилась. Юра выпряг лошадь и затрусил
дальше верхом. Все будто мимо дроф, по своим делам.
А на самом деле упорно и настойчиво приближался
167
к стае. Но вот все дрофиное сообщество развернулось
и сначала медленно, а потом чуть побыстрее стало про-
двигаться в мою сторону. Потом птицы пошли побой-
чее. Грузные дрофы — хорошие ходоки и порой забыва-
ют о существовании крыльев. Без особой нужды летать
они не будут.
И вот дрофы совсем рядом, бинокль уже не нужен.
Внимательно наблюдаю. Глава стаи, старый дудак весом
в пуд, держится обособленно, в арьергарде. Бледно-се-
рые «усы» украшают его физиономию. Он все смотрит
и смотрит... По всей видимости, лошадей дрофы не бо-
ятся, но все же определенную дистанцию соблюдают.
Кроме старого вожака в стае еще две крупные птицы,
наверное, самцы. Остальные помельче — самки и моло-
дежь.
Пока птицы приближаются, стараюсь вспомнить, что
мне известно о них.
Весенние игры у дроф происходят обычно в апреле.
Самцы токуют. Точно разгневанные индюки, растопы-
рив крылья и изогнув шею, топчутся они перед своими
дамами. А те смирнехонько лежат, затаились тут же,
рядом. После брачных игр самцы собираются в холостые
стаи. А дрофа кладет где-либо под кустиком полыни
два-три яйца и почти месяц насиживает их. Дрофята
первое время очень слабы, совсем как домашние индю-
шата, и забот матери хватает. В эту пору она их водит
по невысоким травам, из которых удобнее наблюдать за
окружающей местностью. Молодые становятся на крыло
во второй половине августа. Питаются зеленью, с удо-
вольствием ощипывая траву на озимых хлебах, как
гуси. Клюют семена, едят кузнечиков и жуков, не отка-
зываются также от мышей и лягушек.
...Наконец птицы оказались рядом. Подошли вплот-
ную. Я прижался к земле, не дышу. Но, почуяв что-то
неладное, умудренный опытом старый дрофич забеспо-
коился и издал негромкое и гортанное «кр-р-р-р-тук!».
Загудел, точно хриплая дудка. И сразу же вся стая,
поняв, что шагать дальше нельзя, как по мановению
дирижерской палочки взмыла в воздух. Почти над голо-
вой прошумели тугие саженные крылья.
Когда летят дрофы, эти крупные птицы, то кажется,
что они двигаются очень медленно. Но это обманчивое
впечатление. Дрофа делает глубокие сильные взмахи,
и скорость ее полета достигает 50 километров в час.
— Спасибо, Юра! — с чувством сказал я подъехав-
шему Крымову. А он довольно улыбался. Охотовед знал
повадки этих степных исполинов.
ВОЗРОДИТЬ ОБРЕЧЕННЫХ
Чудесный зимний день. Поля и перелески. Слепит
глаза яркий блеск снега. Шалый ветерок слегка леденит
лицо, клонит вниз полинявшие былинки трав.
В придорожном кустарнике, за крутым бугорком, со-
всем тихо. Гулящий ветер не достает, И вдруг шумно,
'со скрипучим, далеко слышным «чирр-гэк, чирр-гэк»
взлетела большая серая птица. На груди темное подко-
вообразное пятно. За ней вторая, третья! Взмывая све-
чой вверх и отчаянно хлеща крыльями, птицы быстро
понеслись прочь. Пролетев сотню-другую метров, они
дружно спикировали пологой линией на землю. А там,
пробежав немного по инерции, исчезли в кустах. На сне-
гу лишь остались следы-трешки да расклеванные ягоды
шиповника.
Это куропатки. Наши, дальневосточные, называемые
в науке бородатыми. Не перевелись они еще в При-
амурье.
Бородатая куропатка — птица наземная, оседлая.
Она превосходно бегает. На деревья никогда не садится.
Встречается в верховьях Амура в соседней Амурской
области, откуда, кочуя, иной раз заходит в наши лесо-
степные районы и местами даже гнездится. В прошлом
169
бородатая куропатка йе раз добывалась и под Хаба-
ровском.
Держатся эти птицы обычно на возделанных полях
с лесозащитными полосами и кустарником, близ сопок,
где всегда много корма. Всю зиму, спасаясь от стужи,
куропатки стайками прячутся в заболоченных низинах
с высокой травой и в придорожном бурьяне. Питаются
они в это время зерном, семенами трав и ягодами. С на-
ступлением весны разбиваются на пары. По утрам и ве-
черам можно услышать грубоватый двухсложный крик:
«чирр-гэк, чирр-гэк!» Это тугоперый красавец куропач
поет свою брачную песнь. Охраняет покой курочки у
гнезда. Вздыбленный хвост, взъерошенные перья и угро-
жающе раскинутые крылья делают его вдвое больше.
И страшнее. Враг не сунется!
Гнездо устраивается прямо на земле, в ямке. Кладка
как у всех куропаток— 10—12 и даже больше яиц. На-
сиживание длится ровно три недели. Цыплята растут
очень быстро и через несколько дней уже перепархива-
ют. Питаются они сначала насекомыми — гусеницами,
кузнечиками и разными личинками. Подрастая, перехо-
дят на более грубый корм — зерно и семена различных
трав. Куропатки, подобно курам, охотно роются в земле
и купаются в пыли. К осени птенцовый пух исчезнет,
хвостишко вытянется, на крыльях развернутся полоски
и пятна, а на рыжеватой груди обозначится черная под-
кова, которая очень идет птице. Цыплята становятся
нарядными, взрослеют.
Более интимные подробности быта этих симпатичных
птиц нам неизвестны. Куропатки стали редкими и на
глаза нечасто попадаются.
В кустах, куда я отправился вслед за улетевшими
птицами, куропаток уже не оказалось. Они заблаговре-
менно переместились дальше. Напрасно я снова пытался
к ним подойти поближе, понаблюдать и, если удастся,
сфотографировать. Куда там! В отличие от своих север-
170
них сородичей, белых куропаток и рябчика, бдительные
птицы стремглав удирали на новое место. Соблюдали
дистанцию. Истерический сигнал дозорного «чирр-гэк»
своевременно поднимал всех птиц, и они улетали.
Правда, и в куропаточьем племени есть раззявы, по-
падающие под выстрел охотника. Ведь добывают же все-
таки иногда эту дичь. Но в стайке, с которой я столкнул-
ся, таковых не было.
Лесостепная зона Еврейской автономной области
очень удобна для массового разведения бородатых куро-
паток. И лучше всего разводить их в наших приписных
хозяйствах и заказниках. Птицы эти неприхотливы, не-
разборчивы в корме, славятся плодовитостью и очень
устойчивы ко всякого рода заболеваниям. Учитывая био-
логические особенности бородатой куропатки, отлав-
ливать ее следует зимой, сетями. Петли не годятся, они
калечат птиц. Ловить удобнее всего в Амурской обла-
сти, в районах, где куропатка обычна. Держать после
отлова можно в вольерах, сараях, амбарах. Выпускать
птиц нужно весной парами, близ поросших кустами па-
хотных полей. И только вечером, в сумерки. За ночь
птицы далеко не уйдут. Перед выпуском желательно
избранную пару продержать день-два в клетке вместе.
Чтобы сдружились.
Причиной гибели бородатых куропаток на Дальнем
Востоке служат снежные зимы с гололедицей, когда
наступает бескормица и массовый голод. Надо помочь
бородатой куропатке, этой полезной птице, вновь рас-
селиться в наших угодьях, войти снова в список охот-
ничье-промысловых птиц края.
«ЧЬИ вы?»
Просторная луговина только что освободилась от
снега. Шелестит на ветру сухая трава. Обнаженные
взгорбки парят. Земля дышит, пробуждается.
171
«Чьи вы?» — настойчиво спрашивает, кружась над
нами, большая птица. Это крупный коротконогий, затей-
ливо наряженный голоштанник — кулик. Брюшко белое,
спина зеленовато-черная с бронзовым отливом, а на
голове чубчик. Тонкий, в два-три перышка.
Полет его имеет характерный почерк. Кулик, взма-
хивая крыльями, круто поднимается вверх, как бы ввин-
чивается в небо. Затем, подстраиваясь под воздушные те-
чения, с криком устремляется вниз.
У самой земли он делает резкий поворот и, кувыр-
каясь и качаясь из стороны в сторону, уносит свой жа-
лобный крик вдаль. Крылья тупые, округлые. Ни один
из его собратьев куликов так вертко не летает.
Появляется чибис в Приамурье обычно в начале
апреля, первым из всех куликов.
«Чьи вы?» — унылым голосом продолжает спраши-
вать нас птица. Вероятно, по надоедливому крику и
окрестил народ этого кулика чибисом. Но если бы охот-
ник знал, сколько молчаливых глаз наблюдают за ним,
когда над головой вьется и надрывает душу чибис, когда
сигналит... А если чибисов много, целая стая, они под-
нимут такую кутерьму в воздухе — только держись!
Летают кругами, да как начнут без конца клянчить,
озабоченно выспрашивать: «чьи вы?» — хоть уходи! Все
живое в округе оповещено, и охота испорчена. Вот так
птицы сообща изгоняют и зверье всякое от мест гнез-
довий.
Наш дальневосточный чибис — луговая птица. С при-
лета держится по окраинам весенних водоемов. Гнезда
вьет на земле. Выберет кочку среди мокрого луга, сде-
лает ямку — и готово. В конце апреля, в начале мая
в гнезде уже лежат четыре пестрых яйца грушевидной
формы. Насиживает чибис долго — 24—25 дней.
Из года в год чибисов у нас становится все меньше
и меньше. На Среднем Амуре, близ городов их почти не
видно. Ранневесенние палыс бесшабашное выжигание
!
172 лугов — вот причины их исчезновения. Огонь губит пти-
цу прямо на гнезде.
На западе же чибис, там, где его не преследуют, при-
выкает к человеку. Он постепенно становится полевой
птицей и вьет гнезда на полях, на пахотной земле. По-
рой обосновывается у самой дороги, а это уже не на
пользу. В народной украинской песне поется:
Ой горе той чайци небози,
Що вывела диток у битой дорози...
На Украине чибиса зовут чайкой и любят эту птицу.
И почти никогда не стреляют в нее. Да и вообще, мно-
гие охотники не считают ее за дичь.
Питается чибис наземными жуками и личинками.
В качестве случайной примеси клюет семена растений.
Улетают чибисы в сентябре и зимуют в Китае, Бирме
и Вьетнаме.
Тундра велика...
4
Понятие «тундра» весьма относительно. Обычно
тундра — это холмистая равнина с низкорослым
многолетним кустарником и травами, повсюду мхи
и лишайник, а лес отсутствует. А главное — множество
озер и болот. Наблюдая с самолета, видишь безгранич-
ное водное пространство и небольшие клочки суши, как
островки среди моря. И все эти травянистые озера явля-
ются местами обитания водоплавающих птиц, куликов
и чаек.
Весна в тундре начинается поздно. Закованная сне-
гом холмистая равнина в мае едва-едва начинает ожи-
вать. Спрессованные морозом и ветром сугробы еще и не
думают таять. Зима защищается упорно и яростно. Еще
не проснулись скованные льдом реки, а куропач с огнен-
но-красными бровями уже рвет по утрам воздух. Баси-
стый жутковатый смех разносится по долине.
Но пройдет день, другой, и весна — вот она, настоя-
щая! Шагает бурно и неудержимо. Каждый день, каж-
дый час приносит что-нибудь новое и радостное. Везде,
куда ни кинь глаз, — снег, белая сверкающая пустыня.
Но буквально на глазах ширятся проталины. К утру по-
чернел косогор напротив палатки. С шумом выпрямля-
ются плети слежавшегося за зиму стелющегося кедра.
А в следующую ночь уже образовались промоины на
реке. Журчат ручьи, стекая в низины. Вся тундра стала
по-весеннему влажной и вязкой. На пригорке зеленеют
шильца травы. Образовались небольшие озера. Набух-
ли почки карликовой березки. Стелющаяся ольха распу-
стила сережки. Вылетела первая бабочка-крапивница.
С каждым днем все выше и выше поднимается над
тундрой солнце. Оно светит и светит, тундра как бы уто-
пает в его лучах.
Белые ночи, негаснущее солнце. Целый потоп света.
От снежного блеска слепнут глаза.
Весенний прилет птиц в разгаре. Идеальным строем,
как на параде, караван за караваном, радостно перекли-
175
каясь и приноравливаясь к воздушным потокам, идут
к северу гусиные подразделения. Стаи казарок беззвуч-
но разрезают небесную синеву. Проносятся шеренги
уток. Здесь, к концу пути, многие стаи уже начинают
распыляться и некоторые птицы оседают на гнездовье.
Величаво летят лебеди, со звоном шмыгают чирки. Стай-
ки куликов рассыпаются по заливным лугам и закрай-
кам озер. И повсюду, по кустам и на просторах тундры,
много всяких пичуг. Раздаются чудесные трели. У мно-
гих мелких птиц самцы прилетают чуть раньше самок
и намечают, где будет гнездовой участок. Этот шаг к се-
мейной жизни сопровождается громким пением. Надо
же привлечь подругу. Потом появляются самочки. Льют-
ся с неба мелодии жаворонков. Нежное «псю-ии» подает
пуночка — полярный воробей. Ощущение безжизненной
дикости исчезло.
Брачные игры достигли апогея. Грубоватое кудах-
танье куропаток сменилось настоящим бесовским хохо-
том, рождающим стоголосое эхо. В брачном наряде пету-
шок очень красив. Весь снежно-белый, с медно-крас-
ной, отливающей металлом головой и шеей.
Завлекающе крякают утки. Белый лунь облетает свой
охотничий район, выискивает мышиные поселения. На
болотных кочках и по берегам озер яростно дерутся
франтоватые турухтаны. Каждый раскрашен на свой
манер — одинаковых не видно. Мелькают белые, пест-
рые и черные воротники из перьев.
Купается в освободившемся ото льда озере гагара —
первая щеголиха на севере. У нее будто серый поло-
сатый жилет и пиджак в крапинку, на шее изысканно
повязан черный шарф. Ныряет она не головой вниз, как
это делают утки, а как бы проваливается всем телом.
В самых отдаленных и труднодоступных местах тунд-
ры живут чудо-птицы — розовая чайка и белый журавль,
или стерх. Подойдешь осторожно к озерку, и вдруг из
тихой заводи выплывает розовая чайка. Потом усажи-
176 вается на кромке льда. А рядом, на возвышении, сидит
и наблюдает за нами, не моргая, большая белая сова.
Но весна на севере скоротечная. Всего три месяца
отпущено природой на теплое время года. Все проходит
быстро, как в калейдоскопе, в каком-то лихорадочном
напряжении. Не успеешь налюбоваться красками тунд-
ры и брачными играми птиц, наслушаться песен, как
в гнездах уже лежат яички. Прошло время веселья, на-
чались будни насиживания, вывода птенцов.
Наступило лето. В буйстве света и цветов, в радости
жизни начал свое победное шествие июнь. Точно устано-
вить дату перехода весны в лето трудно, почти невоз-
можно. Первые комары возвестили о скором появлении
несметных полчищ кровопийц, которые сделают пребы-
вание в тундре поистине адской мукой. Но как красива
тундра в этот период! Летом она словно улыбается сине-
вой озер, неповторимыми закатами, удивляет обилием
птиц, рыбы, ягод и грибов. Перед глазами сплошной
ковер цветов.
Летом тундра не молчит, она вся наполнена зву-
ками. Где-то в отдалении затявкал песец. Гремит песня
рогатого жаворонка. В болотце надсадно крякает утка,
сзывает утят. Но это все быстротечно, лето в тундре чув-
ствует себя как-то неуверенно. Вскоре, словно улыбаясь
смущенной виноватой улыбкой и боясь оглянуться, лето
поспешно уходит прочь...
Наступает осень. В первые ее дни света еще много
и веселые краски не угасают. Благодатное время. Но
солнце уже неяркое, стоит в небе какое-то сонное, не-
подвижное, и чувствуется, что не за горами полярная
ночь. Бесконечные стаи птиц, оглашая тундру прощаль-
ными грустными криками, спешат к югу...
СНЕЖНАЯ БАБУШКА
Остался позади еще один залив огромного, как море,
озера Тала-Кель, и олени вынесли нас на пригорок.
Впереди, до самого горизонта, расстилалась марь. Она 177
мало чем отличалась от оставшейся позади ровной по-
верхности застывшего озера. Тот же бескрайний простор,
то же безмолвие. Только отдельные чахлые, искривлен-
ные стужей деревца встречались по пути.
В стороне от дороги на оббитой ветром кочке возвы-
шалась небольшая, точно вылепленная из снега, птица.
Стояла она неподвижно, уставив пылающие глаза в про-
бегающую мимо упряжку оленей.
— Вон видишь, это каар-эбэ! — пояснил мне, указы-
вая на нее, каюр Кеша Слепцов. — Она у нас только зи-
мой появляется. Никто ее не зовет, сама прилетает из
тундры за куропатками. Говорят, что на севере каар-
эбэ пользу приносит, мышей много душит. Но здесь у
нас за зиму она столько куропаток, зайцев и рябчиков
переловит, что и не сочтешь. Вредная!
Каар-эбэ, в переводе на русский язык, — снежная
бабушка. Так якуты называют белую полярную сову,
по-видимому, за ее спокойный нрав и сходство с вылеп-
ленной из снега бабой.
Полярная сова очень красива. Чудесное снежно-белое
с темными отметинами оперение ее такое пушистое,
такое приятное и мягкое на ощупь, что кажется совсем
невесомым. Голова у нее круглая, без ушей, а глази-
щи — огромные, ярко-желтые, блестящие, с большими
черными зрачками.
Жительница тундры, белая сова с выпадением снега
и наступлением холодов и бескормицы продвигается из
Заполярья к югу и, кочуя по всей стране, доходит даже
до Хабаровска. Добывали ее и в Приморье, и в Корее,
и в Северной Японии.
В лесу белую сову искать не надо: на отдых она
редко садится на деревья. Чаще для этой цели ей слу-
жит камень, кочка или еще какой-нибудь предмет, лежа-
щий среди безбрежного снежного простора. Отсюда она
зорко следит за своими владениями и нападает на вся-
12 в стране птиц
178 кую дичь. Нередко сова, подобно соколу-пустельге, тре-
пещет на одном месте в воздухе, высматривая мелкую
добычу. Зрение у нее исключительно острое.
Южные совы считаются ночными хищными птицами,
но полярная сова, в отличие от них, не боится солнеч-
ного света и с одинаковым успехом охотится как ночью,
так и днем. К этому ее приучили арктические условия,
летние «белые ночи».
Полярная сова слывет одним из лучших и умелых
добытчиков дичи в суровых зимних условиях. В пой-
манной птице или звере она выбирает и выедает только
лучшие кусочки — глаза, мозг, мягкие части, а все
остальное бросает. Этим пользуются другие любители
мяса, неспособные в голодное время добыть себе пропи-
тание: они подбирают все остатки ее трапезы.
Всю долгую зиму сова держится по пустынным, ли-
шенным чего-либо живого равнинам и может подолгу
голодать, не теряя сил. Эту поразительную способность
давно подметил народ, и отсюда родилось мнение, что
снежная бабушка питается одним только воздухом, а
сама всегда жива и здорова. В скотоводческих районах
эта мысль нашла свое отражение в фольклоре. Приме-
нительно к скотине, которая всю зиму плохо кормилась
и не отощала, говорят, что она терпелива, как белая
сова. А про бегающих и не евших весь день ребятишек
существует поговорка, что они, подобно снежной ба-
бушке, целый день одним воздухом питаются.
Гнезда свои белая сова располагает в тундре, при-
держиваясь высоких, сухих участков. Впрочем, гнезда,
как такового, нет, и яйца кладутся прямо в ямку на
земле. Кладка начинается рано, с половины мая, когда
тундра еще покрыта снегом. В кладке от трех до вось-
ми белых или слегка желтоватых, под цвет слоновой
кости, яиц. Они большие, размером 50X70 миллиметров,
округлой формы и напоминают бильярдные шары. Ко-
личество яиц зависит от кормовых условий. В годы изо-
билля мышевидных грызунов совы дают большой при- /79
плод. Но во время вымирания леммингов совы вообще
не гнездятся, и на следующий год их обычно бывает
очень мало.
Промежуток между откладыванием двух очередных
яиц у полярной совы достигает иногда недели. Поэтому
птенцы у нее в гнезде разновозрастные: старший уже
полностью .оперен и ростом со взрослую птицу вымахал,
а последний много моложе.
Польза или вред, приносимые белой совой, весьма
относительны, учесть их трудно. Это зависит от времени
года, места и наличия дичи.
Местные жители едят полярную сову, и ее мягкое
жирное мясо считается деликатесом.
КРЫЛАТЫЙ РЕКОРДСМЕН
Пока птицы не шевелились, они были незаметны.
Золотисто-желтая, пестрая окраска их оперения раство-
рялась в осенних тонах заливного луга. Но потом, когда
я приблизился, кулики задвигались. Быстро перебирая
лапками, пригнувшись вперед и поминутно оглядываясь,
они убегали. Такая манера укрываться у ржанок — так
именуют этих осторожных птиц в науке.
Наша бурокрылая ржанка — жительница корякской
и якутской тундры, в южных районах она встречается
лишь на пролетах. К своим гнездовьям ржанка летит
в мае. Выглядит она очень нарядно. Вся золотисто-жел-
тая с переливами, грудь и брюшко иссиня-черные. А на
круглой, словно выточенной головке — большие, как
у всех сумеречных птиц, черные, подернутые грустной
дымкой глаза. Клюв короткий. Так выглядит ржанка
в брачном наряде.
Но, между прочим, в быту эта красавица большая
лентяйка и гнезда не вьет. Выберет небольшую ямку
в тундре среди лишайника и без особых церемоний осво-
1 Ой
180 бодится от яиц прямо на землю. Четыре буровато-пест-
рых яйца лежат строго симметрично, носиками внутрь.
Так удобнее насиживать. Но попробуй отыщи их в раз-
ноцветной тундре, среди карликовых берез и моховых
болотцев! Темный, сливающийся в густой узор крап пре-
красно маскирует кладку.
Зимует наша ржанка на Гавайских островах и в Ка-
лифорнии. Некоторые птицы, гнездящиеся на Чукотке
и Аляске, пересекают пампасы Аргентины и добираются
иной раз до южной оконечности Южной Америки. Если
бы среди крылатых путешественников устанавливались
рекорды за прицельную точность, высоту и дальность
беспосадочных перелетов, то первая премия безусловно
была бы присуждена ржанке. И есть за что. Предель-
ная высота полета для большинства птиц 1500 метров,
а для некоторых видов доходит до 3000 метров над уров-
нем моря. К таким истинно высотным летунам, с потол-
ком в три километра, и относится наша ржанка. Лишь
отдельные птицы — орлы да грифы порой забираются
еще выше.
Сухопутная ржанка летит над океаном чаще всего
по ночам. Летит без посадки и без отдыха тысячи кило-
метров. И день, и ночь. Крылья у нее длиннее и сильнее,
чем у других куликов. И хотя Гавайские острова с такой
высоты в самое светлое время суток выглядят не очень-
то отчетливо, ржанки с курса не собьются и мимо не
пройдут. Ни ветер, ни туман им не помеха. А ведь ошиб-
ка на какую-то долю градуса занесла бы их на сотни
километров в сторону.
Любопытно, что старые птицы улетают на зимние
квартиры раньше молодых, когда на родине еще совсем
тепло и запасов пищи—всяких слизняков, червей и раз-
личных насекомых предостаточно. Родителей совсем не
беспокоит, найдут ли дети дорогу на зимовку. А те
прекрасно ложатся на курс и обходятся без поводы-
рей. Своевременно, как по расписанию, чуть позже ста-
рых птиц, прибывают они на Гавайи. Зимуют и старые, 181
и молодые птицы вместе. Обратный же весенний пролет
идет иными путями, много западней.
ВЕСТНИКИ ВЕСНЫ
Дороги потемнели, сугробы на окраинах селений ста-
ли грязные, ноздреватые, крыши на домах мокрые...
Теплее становится на душе в эту предвесеннюю пору.
Поневоле распахивается шуба и потяжелевшая шапка
сдвигается на макушку. Но самый убедительный вест-
ник весны, говорящий, что зиме пришел конец, — появ-
ление пуночек. Эти птицы, связавшие свою судьбу с по-
луночным краем, первыми отправляются в путь и от-
крывают фенологическую весну. В марте они показыва-
ются в нашем крае, на Сахалине и Камчатке. К концу
марта, в апреле появляются в северных районах края
и у Магадана, а затем на Колыме.
Зимуют пуночки в Китае, в Корее и на юге Примор-
ского края. Не одну тысячу километров надо перемах-
нуть им за весну на своих слабых крылышках. Родина
их в тундре, на островах и у берегов Северного Ледови-i
того океана, дорога туда не близкая. Да и весной там
запахнет не скоро. Когда пуночки появляются на местах
гнездовий, там еще трещат морозы и весна сказывается
лишь в том, что круглые сутки светло. Снег на Крайнем
Севере лежит почти весь май, а в тенистых уголках его
увидишь и в июне. И надо успеть за короткое северное
лето устроить гнездо, положить яйца и вывести птенцов.
Гнездо пуночка вьет на земле, в сухой каменистой
тундре, среди россыпей на обрывистом скалистом бере-
гу реки или просто оврага, а также у моря. Иногда,
подобно белой трясогузке, поселяется в строениях чело-
века, в штабелях дров. В начале июня можно найти
полную кладку из 4—6 яиц светлой, слегка зеленоватой
окраски с бурыми пятнышками и завитками. Весь июнь,
182 упрятанные среди крохотных берез и остатков строений,
подрастают прожорливые птенцы, а в июле они уже по-
кидают колыбель. С приходом зимы, позже всех птиц,
в арьергарде, пуночки начинают продвигаться к югу.
На территории нашего края пуночки бывают только
на пролетах. Весь апрель, до начала мая, большими
стаями носятся они там и сям. Собираются сотнями
у конных дворов и на фермах. Бегают по дорогам. Их
серебристые крылья мелькают повсюду. Невольно оста-
новишься полюбоваться первыми гонцами приближаю-
щейся весны. Леса пуночки, как правило, избегают.
Ведь родились они в бескрайних просторах тундры и на
пролетах, по привычке, держатся всегда в открытых
местах.
Еще в дороге эти пичуги паруются и начинают брач-
ные игры. Токующий самец все время вертится перед
своей подругой, но только почему-то спиной к ней. Ка-
кой невежа! Но дело в том, что на спине этого бело-
снежного красавца есть очень привлекательное черное
пятно. Вот он и демонстрирует перед дамой свой наряд.
А самочка выглядит попроще, с желтизной, и спина
буровато-серая.
Любят на севере эту живую, бодрую птичку. Мело-
дичный, немного минорный пересвист, вроде нежного
«псю-и-им!» — слышится по утрам. Можно долго идти
по укатанной зимней дороге, а белоснежные птицы будут
бежать вперед и вперед. Вспугнете — вспорхнут кучной
стайкой и сядут подальше, опять же на дорогу. Поэтому
и прозвали их снежными подорожниками.
В скотоводческих районах Якутии нередко красивую
пеструю телочку или корову ласково называют «тул-
лук» — пуночка по-якутски. Еще ее называют арктиче-
ским воробьем. Потому, наверное, что некоторыми по-
вадками пуночка напоминает нашего воробья. Любит,
например, копаться по дорогам в конском помете. Зимой
пуночки вегетарианки, питаются семенами придорож-
183
ных растений. На фермах и конных дворах подбирают
рассыпанные зерна. По прилете в тундру первое время
подкрепляются кроме семян перезимовавшими ягодами.
Но летом у пуночек стол в основном мясной, из насе-
комых.
БЕЛАЯ КУРОПАТКА
На севере нашего края живет белая куропатка —
птица куриного склада. Зимой она в ослепительно белом
оперении, вся пушистая, с мохнатыми, как в сапожках,
лапками. На снегу совсем незаметна и лишь поблески-
вает черными глазами. Семенящий крестиком след
оставляет она вокруг каждого кустика, объедая почки
и молодые побеги ивы.
С ранней весны самец куропатки надевает брачный
наряд. Весь он остается по-прежнему снежно-белый, но
уже с медно-красной, сверкающей на солнце головой.
Яркой киноварью набухли брови, и вот он вышагивает
возле своей подружки, топчется на снегу.
Заняв наблюдательный пункт на высокой кочке, на
подтаявшем бугре или на небольшом деревце, красно-
бровый красавец ведет отсюда обзор своих владений.
Горе тому сопернику, который появится на облюбован-
ной им территории. Ревнивый хозяин тотчас бросается
на пришельца и вступает в драку. Взрывается снег, хло-
пают крылья, летят во все стороны перья. Вскоре побед-
ный клич «ваак-ваак» громко извещает о том, что зем-
ля очищена и конкурент позорно бежал.
С этой же сторожевой башни заботливый кавалер
предупреждает даму сердца об опасности. При этом
куропач самоотверженно, по-рыцарски принимает на
себя все невзгоды, отводя врагов от затаившейся в кус-
тах пестренькой самочки. Самец, хорошо заметный на
своем посту, сразу привлекает внимание и служит пер-
воклассной мишенью. Но, умело ускользнув от выстрела,
184 он хитрым майевром дает лоЖНоГ направление преследо-
вателю и, как бы издеваясь над ним, улетает в другую
сторону. Какая удаль и грациозность в его стремитель-
ном полете! Но он может и не подниматься в воздух,
а убегать под заслоном кустарника.
Стоит раннее утро. Светлеет восток. Разгорается
заря. Розовеют деревья на солнце. Вот проснулся крас-
нобровый петушок, взлетел на кустик ивы, прокукарекал
на весь лес свое дикое запальчивое «пап-па-па-па-паа!» и,
разбудив все птичье население, занялся своими делами.
Забот у него много. Надо охранять и ободрять свою ста-
рательную подругу, занятую устройством гнезда, и, пока
она трудится, прогонять непрошеных гостей. Да и само-
му следует почек поклевать, подкрепиться. А еще тре-
буется оглушительным, с залихватскими переливами,
криком приветствовать наступающую весну и тем утвер-
ждать торжествующее право на жизнь.
Белая куропатка — кругополярная птица. На севере
страны, в широтах с низким солнцестоянием, всю зиму
можно видеть стаи изумительно красивых розовых куро-
паток. В них играет отсвет неповторимых северных зорь.
Ярче всего нежно-розовые тона проявляются на груди
и спине самцов. Курочки, как и полагается им, выглядят
несколько бледнее.
Говорят, будто розовый цвет сверхчуткого пера дер-
жится только у живой птицы. При гибели куропатки
алые тона сразу же загадочно исчезают. Буквально на
глазах человека птица тускнеет и делается обычной
белой. Но это легенда. Ученые знают, что таков зимний
наряд куропатки. Снег в высоких широтах имеет в себе
розовые тона, и перо птицы тоже делается защитно-ро-
зовым. Мимикрия под снег. Вряд ли вы встретите дру-
гую такую птицу, окраска пера которой была бы так
чувствительна к изменениям в природе.
Интенсивная розовая окраска оперения живой птицы
долго не меняется и после ее гибели. И только солнеч-
185
ные лучи со временем обесцвечивают перо мертвой
куропатки.
В гнездовой период белая куропатка держится по
обширным марям, среди корявых березок и мелкого ку-
старника. Для неприхотливых птиц эти колючие низко-
рослые растения тундры — родной дом. До 16 красно-
пестрых яиц кладет курочка в устланной стеблями трав
ямке, где-либо под кустиком карликовой березы. Наси-
живает самка, а самец бережет ее покой. С появлением
малышей старый куропач тоже присоединяется к вывод-
ку и, охраняя все семейство, кочует с ним по перелес-
кам. Крошечные цыплята с едва отросшими крылыш-
ками уже через несколько дней после вылупления могут
порхать. В это время их называют «поршки». Подобно
настоящим курам, они любят купаться вместе с матерью
в горячем песке, рыться в земле в поисках корма и соби-
рать ягоды. Зимой куропатка надевает свой белоснеж-
ный наряд и кочует в зарослях ивы по долинам рек
и ключей, где и кормится почками.
Белая куропатка — ценная дичь. Добыча ее на севе-
ре края ружьем и петлями в зимнее время разнообра-
зит стол. Куропатка губит себя излишней болтливостью.
Демонстрируя свое присутствие, она привлекает внима-
ние любителей поживиться нежным мясом. Всю долгую
зиму ею кормятся все четвероногие хищники. К весне
создается впечатление, что от ограбленного и общипан-
ного куропаточьего племени ничего больше не осталось.
Но наступает весна и сразу становится видно, что птиц
почти не уменьшилось. Страж утренней зари по-преж-
нему безмятежным оглушительным криком приветству-
ет утро года.
На севере края и в прилегающих областях есть куро-
патка поменьше размером — тундряная. Она близкий
родич белой и окрашена проще. Зимою розовой не бы-
вает. Малый рост да черная ленточка через глаз у сам-
цов отличают ее от обычной куропатки. Как будто кто-то
186 неумело намалевал густой черной краской эту полоску.
Живут эти мелкие куропатки не по долинам рек и клю-
чей и не по зарослям тальника, а в сухих тундрах, пред-
почитают склоны гор, поросшие лиственничным редко-
лесьем. Кричат они тоже иначе. «Какрыарр! Какрыарр!
Какрыарр!» — то и дело слышится в апреле и мае по
склонам гор. Это поет взахлеб на рассвете свою весен-
нюю песню тундряная куропатка.
КРАСНЫЙ ЖУРАВЛЬ
Шла вторая декада мая. Мы обосновались на Пара-
польском долу, вели учет пролетных гусей и уток.
«Ытрн, ытрн!» — раздалось мелодичное потрескивание
в вышине.
— Журавли! — радостно кричит, выскакивая из па-
латки, мой партнер Юра Болдин. — Смотрите, вон жу-
равли! Я же говорил, что они здесь водятся.
Теперь и я видел, что это журавли, самые настоя-
щие. Восемь птиц небольшим клином летят с востока.
На голубом фоне их головы кажутся белыми. При пово-
ротах спина отливает красным.
Мне еще раньше говорили, что на Пенжине живут
«красные журавли». Перебираю в памяти всех журав-
лей. Их у нас в стране не так много — всего несколько
видов. Серого, белого, уссурийского хорошо знаю. Их не
спутаешь ни с кем. Есть еще журавль-красавка и дру-
гие. Но про «красного журавля» что-то не слыхал. И вот
теперь вижу я в бинокль, что это не обычные серые
журавли. Они мельче, крылья и спина рыжеватые. Так
вот откуда появился «красный журавль»!
Не может быть! Да неужто здесь водится канадский
журавль? Я еще раз внимательно смотрю на птиц. Да,
это самые настоящие канадские журавли. Вот находка!
Канадский журавль на Пенжине?
187
Этот журавль, осколок минувших эпох, сохранился
Лишь в Канаде, на Аляске и у нас на Чукотке. К запа-
ду он доходит до бассейна реки Анадырь и по примор-
ской тундре, вдоль берегов Ледовитого океана, до устья
реки Колымы. Но везде малочислен, даже редок. Живет
на севере, точно в добровольной ссылке, и на юг пере-
селяться не желает. Лишь на зимовку пробирается в
Калифорнию.
Ближайшие его родственники, такие же журавли,
широко распространены в Северной Америке и живут
оседло в Калифорнии и Флориде, вплоть до острова
Куба. Так какой же длинный эволюционный путь дол-
жен был пройти за несколько десятков тысячелетий наш
«красный журавль», чтобы из жителя благословенного
края превратиться в настоящего полярника, приспособ-
ленного к самым суровым на земле климатическим усло-
виям? А новые условия жизни неизбежно привели к пе-
рестройке свойств организма — птица стала перелетной.
Потом мы несколько раз видели канадских журав-
лей. Курс их всегда с востока на запад, из Америки,
и летят они, как правило, на большой высоте. Все же
одного журавля мы добыли для изучения. Рассмотрели.
Бросался в глаза ржавый налет на оперении. Голые
щеки красного цвета, глаза янтарно-желтые. Крик ка-
надских журавлей похож на обычное курлыканье наших
серых журавлей, но только короче. Не протяжное «кур-
лыы», а короткое, отрывистое, но мелодичное потрески-
вание, вроде «ытрн, ытрн!». Позже, летом, в низовье реки
Таловки конюхи с конбазы геологов рассказали нам,
что в здешней тундре водится «красный журавль».
— Ростом мал и крылья рыжеватые, не как у наше-
го серого! Люди их иногда видят, — пояснили они.
При первом же выходе в поле мы убедились, что это
правда. Вдали по бескрайней тундре одиноко вышаги-
вал журавль. Временами он нагибался и, балансируя
на одной ноге, что-то клевал. И снова шагал дальше.
(
Г88 Держался журавль прямо, поступь у него размеренная,
неторопливая. Он так бережно ставил свои длинные
ноги на землю, точно страдал от мозолей. Вскоре неиз-
вестно откуда появилась еще одна такая же птица. По-
стояли, посовещались, подозрительно поглядывая в нашу
сторону, и, пробежав несколько метров, взлетели.
На второй день, еще затемно, удалось подобраться
к птицам поближе и затаиться в траве. И когда наступил
рассвет, видим — по тундре вновь прохаживается наш
старый ногастый знакомец. Ведет он себя по-прежнему.
Низко пригнувшись, к нему подходит его подруга. Она
ниже своего партнера, как-то приземистее.
Значит, здесь надо искать гнездо. Ведь обычно та-
кая манера отводить от гнезда почти у всех журавлей.
Пригнувшись, отойдет подальше и потом уже выпрямит-
ся и с самым безразличным видом улетает. Это сбивает
с толку даже опытных следопытов.
Так же, как и при первой встрече, осторожные птицы,
обсудив ситуацию, устроили небольшой семенящий ба-
лет на кочках и молча улетели.
Когда они скрылись вдалеке, мы поднялись во весь
рост и пошли на то место, где дважды видели краду-
щуюся самку. Немного потоптались, поколесили по мо-
чажинкам и — о радость! — на сухом, чуть заметном
возвышении, окруженном болотцем, увидели вытоптан-
ную площадку и на ней гнездо журавлей. Высохшие
стебли и корни трав лежали на совсем плоском месте.
Пара почти оперенных журавлят сидела рядышком. Го-
ловы еще не «облысели». Греясь на солнышке, птенцы,
растопырив култышки крыльев, вжались в подстилку.
Притворялись, что их вообще здесь нет, не существует.
Странно, почему родители не увели их с собой. Мы не
стали подходить ближе и пугать.
Как впоследствии выяснилось, канадский журавль
водится в бассейне рек Пенжина и Таловка, в Параполь-
ском долу, в тундрах Олюторского района и даже на
полуострове Говена. Ареал шире, чем было известно до 189
сих пор. Канадский журавль залетает на остров Кара-
гинский и даже на Командоры. На гнездовье он не
избегает невысоких горных хребтов и холмов, в преде-
лах 1000 метров, покрытых кустарником и травой. Дер-
жится всегда отдельными парами. Массовых плясок, как
все наши журавли, эти птицы не устраивают. Каждая
пара исполняет свой «танец». Причем брачные игры про-
должаются и тогда, когда в гнезде лежат яйца и настало
время насиживать.
Рыжевато-коричневая окраска у взрослых птиц выра-
жена настолько четко, что местные жители справедливо
нарекли канадского журавля «красным».
ТУРНИР-БЛЕФ
...Кулики дрались. Присев в характерной боевой jL
позе, распушив и подняв дыбом воротники и выставив Лж
вперед длинные клювы-рапиры, они вели турнир по \П
всем правилам. Как заправские деревенские петухи, ДЧ
воинственно наскакивали они друг на друга, били нога- u
ми, скрещивали клювы и парировали удары крыльями.
Перья летели во все стороны, полураскрытые рты гово-
рили об утомлении и нестерпимой жажде. Но дуэлянты
продолжали хорохориться — подпрыгивали, взлетали,
упорно нападали и отбивали атаки. Посмотрят вниз,
поклюют для обмана землю, не забывая при этом зор-
ко следить за намерениями врага, и опять начнут бур-
ную схватку.
Турухтаны были разномастные: один с черным в
крапинку воротником-гривой, другой — с ярко-рыжим
ошейником и белыми, как у сивого деда, усами.
Шла бурная полярная весна. Солнце день и ночь
грело землю. Берег озера, где происходил этот турнир,
не был пустынным. По илистой отмели деловито бега-
ли, собирая козявок, несколько мелких куличков, рос-
190 том с воробья. А рядом с драчунами, зайдя по колени
в мелководье, завтракали несколько самочек турухта-
нов — те, ради кого происходил этот ожесточенный
поединок. Странно, но им как будто был безразличен
боевой пыл цветастых кавалеров и исход сражения.
Эпическое равнодушие сквозило в их статных фигур-
ках. Они беззаботно завтракали. Водяные клопы и улит-
ки, добываемые ими на берегу, вероятно, были поваж-
нее картинных поз, которые демонстрировали перед
ними миниатюрные петушки.
Турухтан — весьма оригинальный кулик. Его еще
называют полевым петушком. Он чуть помельче голу-
бя. У нас, на Дальнем Востоке, живет в тундре и лесо-
тундре, а южнее встречается только на пролетах. Вес-
ной турухтан щеголяет пышным жабо — воротником из
разноцветных перьев и замысловатой прической — уш-
ками. Окраска такой рыцарской амуниции поразитель-
но разнообразна: от чисто-белого или кремового до
иссиня-черного, с любым отливом и рисунком — пят-
нами, штрихами и крапинками. Каждый раскрашен на
свой манер. Совершенно одинаковых не подберешь.
Изменчивы у турухтанов не только окраска пера
воротника, но и ушей, клюва, ног и всей головы с цвет-
ными бородавками на лицевой части. Слегка изменяет-
ся цвет ног и у самок.
Северные народы, исходя из цвета оперения, дают
турухтанам и разные названия. Например, кулик с чер-
ным или коричневым воротником получил имя «мед-
ведь-турухтан»; с белым или кремовым ошейником зо-
вется «олень-турухтан», а с темно-желтым или серым —
«волк-турухтан» и так далее.
Лишь осенью птенцы этих куликов оказываются в
однообразном серовато-буром, с белым брюшком опе-
рении. Но особенно знаменит турухтан, конечно, своей
драчливостью. Научное его название (пугнакс) в пере-
воде с латинского означает драчливый, жаждущий бит-
вы, воинственный. Еще на пролете, в пути, турухтаны 191
начинают токовать, устраивают петушиные бои и сра-
жаются до самозабвения. Если птиц в этот момент спуг-
нуть, они перелетят чуть подальше, снова станут в бое-
вую позу и начнут в исступлении фехтовать. Иногда
самцов набирается слишком много и в общей сутолоке
партнеры теряют друг друга. Тогда начинается столпо-
творение: непонятно даже, кто против кого воюет. Тут
уж и самочки поддаются общему настроению и прини-
мают участие в сражении.
И, пожалуй, самое интересное в битве то, что это
всего лишь игра — символический, показной турнир-
блеф. Трудно поверить, глядя на их азарт, что сколько о™
бы ни дрались долгоносики, все они разойдутся почти
без единой царапины и усядутся рядышком отдыхать, /жй
Удивительно, но ведь в пылу драки турухтаны почти не
касаются один другого. Да и длинные клювы их на-
столько мягки и нежны, что причинить увечье не в со- v
стоянии.
Турухтаны — полигамы и не создают постоянных
пар. Закончив в начале июня токовые игры-драки, пе-
тушки разлетаются, возложив всю заботу о гнезде на V- *
свою случайную подругу. Где-либо на кочке, среди мок-
рой тундры, самка вьет гнездо, высиживает яйца и вы-
водит куличат. Заботливая мамаша ревностно охраня- mj!
ет своих птенцов и в случае опасности с поспешностью
отводит от гнезда. 6
В мае 1972 года, во время поездки на Колыму, в дни
весеннего пролета куликов мне в руки попали три
окольцованных турухтана. Все были добыты в окрест-
ностях поселка Зырянка Верхнеколымского района
Якутии. Двух из них окольцевали в Индии, в Бомбее,
а третьего самца с щеголеватым, иссиня-черным в по-
лоску воротником — на острове Гельголанд. А ведь
этот остров расположен в юго-восточно'й части Север-
ного моря.
192 В прошлом в Сибири, в центральной Якутии и на
Колыме также неоднократно встречали турухтанов,
окольцованных в Италии, во Франции и в Финляндии.
Встречались особи даже с африканскими кольцами —
из Кении и Нигерии.
Все эти находки еше раз подтверждают тот факт,
что гнездящиеся в тундрах и лесотундрах Сибири и
Якутии турухтаны осенью летят в западном и юго-за-
падном направлении. Потом через страны Европы и
Азии они следуют на зимовку на самый юг Передней
Азии и в Африку, где даже пересекают экватор. А вес-
ной турухтаны летят обратно на места гнездовья, толь-
ко через европейские страны.
ПТИЧИЙ ХОРОВОД
Это было любопытное зрелище. У самых ног, не об-
ращая никакого внимания на человека, стайка плавун-
чиков вела хоровод. Обширная, залитая мелкой водой
луговина с торчащими кое-где стебельками травы была
удобной танцплощадкой. Доверчивые птички, похожие
на яркие поплавки, плавали, не погружаясь в воду.
Вертелись, описывали круги и выклевывали из пены
личинок комаров и разных жуков. Словно под звуки
неслышной музыки изящно вальсировали они по блестя-
щему водяному паркету, кивая в такт головой.
Я долго любовался их танцем, поражаясь тому, что
они совершенно не боялись меня. Но вот что-то встре-
вожило их, и они взмыли в воздух. Плотной стайкой
долетев до края озерка, они в одно мгновение дружно
сменили направление и опустились в лужицу.
Полет у стайки плавунчиков всегда исключительно
согласован. Даже удивляет, как они не сталкиваются
на лету, когда их собирается масса. Просто не верится,
что этот слаженный полет регулируется всего лишь
едва слышным писком.
Пуночка
Полярная сова
Бурокрылая ржанка
Белые куропатки (самцы)
в разном сезонном наряде
Канадский журавль
Турухтаны
193
Ночуя, пичуги сплываются в одну плотную массу,
похожую на небольшой островок или кучу земли.
Есть два вида плавунчиков — маленький круглоно-
сый и другой, чуть побольше, плосконосый. Оба они
вьют гнезда далеко на севере, в тундре, и посещают
более южные районы лишь на пролете. Живут они у
нас по озерам, заливным лугам и на морском берегу,
где п устраивают свои хороводы на воде. У этих забав-
ных куличков-плясунов помимо их своеобразной мане-
ры кормиться есть еше много других любопытных сто-
рон жизни.
Когда наступает гнездовой период, у плавунчиков
чувство «локтя соседа» почему-то исчезает. Все проис-
ходит по-иному, не так, как у других птиц, а шиворот-
навыворот. Например, самка церемонно ухаживает за
петушком. С нежным посвистом «уить, уить, уить» летит
она к сидящему несмелому избраннику. Садится рядом
на воду и, вытянув шею, игриво плавает взад и вперед,
а то хрипя взлетает, хлопает крыльями, снова опускает-
ся и, кивая головой, охорашивается. Одним словом,
кокетничает. Ну, конечно, птичье сердце не камень,
и уступчивый кавалер недолго ломается.
Да и вырядилась самочка поярче, понаряднее. Шея
у нее щегольски повязана рыжим шарфом, на горле —
бантик, а спинка аспидно-серая. Самец же выглядит по-
проще, весь в серо-белых тонах. Да ему и не положено
быть нарядным. Впереди много забот, и нельзя ярким
оперением привлекать врагов. К тому же долгоносик
не такой боевитый, как его подруга. Та настоящая ама-
зонка и сумеет за себя постоять и отогнать соперницу
с облюбованного болотца.
Потом, когда самка снесет четыре пестрых яичка,
она сразу же забывает о своих материнских обязанно-
стях. Ни о чем не заботясь, нерадивая мамаша спокой-
но разгуливает ио моховым болотам тундры. И вскоре
улетает на юг, на курорт.
13 В стране птиц
194 Самец же занят женскими делами. Три недели под-
ряд в полном одиночестве насиживает он яички. Выве-
дя птенцов, папаша радостно следит потом за ними,
как нянька, лелеет их, оберегает и, рискуя собой, отво-
дит от них врагов. Лишь когда птенцы станут самостоя-
тельными, он, уже под осень, бросает их и пускается
в далекий путь — на юг, к солнцу. Молодые же полетят
позже и сами найдут дорогу.
Вот такие казусы преподносит нам природа. И эти
особенности в биологии птиц, когда отец заменяет мать,
еще недостаточно изучены.
г
4
Морские странники
1 пл
5
Холодное и неприветливое, вечно неспокойное Охот-
ское море. Ветер, дождь и туман — частые гости
на нем. По количеству дней с осадками и тумана-
ми все побережье Охотского моря может, пожалуй,
соперничать с Ленинградом и даже с Лондоном. Кли-
мат здесь суровый. Зима затяжная и снежная. Лето
короткое и нетеплое. По климатическим условиям Охот-
ское море мало чем отличается от полярных морей,
большая' часть его зимой замерзает. Огромные ледя-
ные поля и причудливые остробокие льдины, будто
айсберги, блуждают по морю все лето. Штормовые вет-
|ры с грохотом камнедробилки бесконечной чередой
бьют косматые волны о скалы и прибивают груды льда
к берегу. Дважды в сутки море наступает на сушу,
щедрые приливы разносят эти айсберги по бухтам и за-
гоняют в Татарский пролив. С уходом воды белоснеж-
|ные останцы садятся на лайды и медленно тают, исте-
кая на солнце.
Наше суровое Охотское море — богатейшее из мо-
рей. Оно переполнено мириадами растительных и жи-
вотных организмов, населяющих не только водную тол-
щу, но и дно. Множество видов водорослей, простей-
шие, губки, медузы, черви, моллюски, ракообразные
и иглокожие — почти все они жители моря.
И все это удивительное разнообразие форм жизни,
за малым исключением, составляет пищевую цепь, за-
ключительные звенья которой — рыбы, птицы и морские
животные.
Немногим отличается от Охотского и море Беринга.
Режим его также суров. В результате холодных анти-
циклонических течений западная часть Берингова моря
сильно охлаждается. Вся прибрежная зона покрывает-
ся мощными льдами. Вдоль берегов проходят извечные
пути весеннего и осеннего пролетов большинства водо-
плавающих — уток и гусей. Тут же пролетает масса
куликов, чаек и многих других птиц. День и ночь раз-
дйюТся крики и сЬйст крыльев. Весной эти звуки будо- 197
ражат кровь...
У морских берегов и по незамерзающим участкам
зимой держатся лишь некоторые, хорошо ныряющие
виды уток и бакланы. Да еще стаи чаек, потребляю-
щие отходы рыбных промыслов. По водным просторам
широким фронтом кочуют такие первоклассные летуны,
как альбатросы и буревестники. Заглядывает и южанин
фрегат.
Все скалистое прибрежье, острова Шантарские, Ио-
ны, Нансикан и ряд других в Охотском море, а также
острова Карагинский, Верхотурова и другие в Беринго-
вом море — прибежище птиц. Здесь спокон веку суще-
ствуют птичьи базары — целые городища с многоты-
сячным населением самых разнообразных птиц. Кайры,
чайки, бакланы и многие мелкие чистиковые птицы —
типичные и коренные обитатели этих колоний. Выгоды
колониального гнездования очевидны. Охрана террито-
рии от хищников и размножение проходят успешнее
в плотных, компактно заселенных колониях. Все члены
птичьего базара, несмотря на постоянную конкуренцию
из-за места и пищи, дружно защищаются от врагов.
Конечно, разноплеменные обитатели базаров говорят
на разных «языках». Но сигналы тревоги, опасности
понятны всем. Первыми подают их сторожевые чайки.
Многие виды морских птиц совместно обогревают
и кормят как своих, так и чужих птенцов. И, конечно,
только море с его неиссякаемыми запасами пищи смо-
жет насытить всю эту армаду. Основой питания птиц '
являются планктон и рыба.
Все морские перелетные птицы находятся на своей
родине, как правило, гораздо меньше времени, чем вне
ее. Многие птицы Севера в течение года поочередно
посещают несколько географических зон. При этом пти-
цы, населяющие скалы холодных Охотского и Беринго-
ва морей, обитают здесь на пределе допустимого для
гнездования температурного режима. Численность птйЦ
на базарах в разные годы и в разных широтах непо-
стоянна. Если погода не благоприятствует, то в усло-
виях короткого северного лета происходит более высо-
кая убыль птиц —• смертность, гибель кладок яиц и
птенцов. К сокращению численности пернатых причаст-
ны и люди. Все это обязывает нас беречь уцелевшие
птичьи базары — подлинное украшение скалистых бере-
гов дальневосточных морей.
ЗАНЯТНЫЙ КОРОТЫШ
У этой несуразной на вид птицы — внушительный
(mWsI импозантный вид средневекового воина. Массивный,
$ИМ сжатый с боков как топор, зеленовато-желтый с крас-
ным концом клюв напоминает страшную секиру. Плот-
ные латы-пластинки у его основания в виде спушенно-
' О . го забрала дополняют грозный вид птицы. Дать бы ему
\ вдобавок копье и щит — и был бы хорошо вооружен-
ный, в полной амуниции, рыцарь. Недаром птицу про-
звали топорком.
Как бы подтверждая наши мысли, воинственный жи-
тель птичьего базара больно укусил, а затем сильным
ударом, как топором, рассек до крови руку державшего
его человека. Басистым, вполголоса, ворчанием плен-
ник дал понять, что готов повторить удар. Черная иезу-
итская мантия, белые пронзительные, окаймленные
красными веками глаза и длинные волнистые перья —
косы, точно плюмаж на голове, подчеркивали карика-
турное сходство этого коротыша и с рыцарем, и с лицом
духовного звания.
Но не подумайте, что здесь природа оплошала или
скапризничала — нет! Своеобразное устройство клюва
и языка помогает птице оттиснуть и прижать пойман-
ную рыбу к нёбу, «про запас», и продолжать ловлю.
Освобожденная нижняя челюсть позволяет топорку 199
вновь схватывать добычу. Летит с моря топорок, несет
пойманных рыб. В клюве их немало, да еще по бокам
свисают, как борода! Не летать же туда-сюда за одной
рыбешкой!
А попробуйте сунуть руку в нору, когда там хозяин
или хозяйка; вы убедитесь, что массивный клюв дан
птице не только для украшения. А плюмаж — это всего
лишь весенний брачный наряд.
Мы кольцевали птиц на острове Нансикан и с этой
целью извлекли смешного и грозного воеводу из неглу-
бокой норы на крутом, густо заросшем колосняком
склоне горы. Целый городок топорков расположился на
верхнем этаже этого островка. Тут и там виднелись
прикрытые нависшей травой овальные входные отвер-
стия их жилищ. В некоторых норах мы заметили толь-
ко по одному грязно-белому яйцу с редкими пятнами.
Гнездится топорок отдельными парами по скалистым
неприступным утесам Охотского моря и Татарского про-
лива, есть он и в море Беринга. Живет вместе с кай-
рами, чайками и другими птицами. Но на этих птичьих
базарах топорок не проявляет такого доверия, как кай-
ра, и не оставляет свои яйца открытыми на карнизах
и уступах скал. Здесь он прячет их как в норах, так
и в расщелинах и нишах и нередко под обломками
камней.
Прилетают к нам эти удивительные птицы в конце
мая, едва только море освободится ото льда, и лишь
во второй декаде июня и даже позже приступают к
гнездованию. Кольцевание подтвердило, что они еже-
годно занимают одну и ту же нору. В кладке только
одно яйцо, насиживает его топориха, как и утка, почти
месяц. Птенцы чрезвычайно прожорливы и сварливы.
Они вечно ссорятся с соседями из-за квартир и пищи.
Не пройдет и месяца, как маленькие топорки опу-
скаются на воду, — в жизни колонии это важное собы-
200 тие. Суета и шум в это время на птичьем базаре неимо-
верные.
К зиме молодежь ведет уже самостоятельную бродя-
чую жизнь. В сентябре топорки улетают от мест гнез-
довья к югу. Всю зиму они держатся вдали от берегов
и на суше не показываются.
Топорок мастерски плавает и ныряет, хорошо летает.
По земле же ходит, как пингвин, вертикально, и мас-
сивный клюв совсем не тянет его голову вниз. В зим-
нем наряде птица-рыцарь разоружается, сбрасывает
свой горделивый убор и ходит без султана на голове
и твердых пластинок на клюве.
Топорок — птица открытых морей и лишь в гнездо-
вой период пользуется сушей. К большому сожалению,
в результате частого вторжения человека и бесшабаш-
ной стрельбы колонии этих птиц по берегам дальне-
восточных морей сильно поредели. Численность топор-
ков катастрофически падает. Настала пора объявить
большинство птичьих базаров заповедными. Это пер-
вая и, пожалуй, единственная мера по охране морских
птиц от бесцельного истребления.
КРАСНОЛАПКА
SL , Из щели, из-под груды камней выглянула носатая
черная голова в белых очках и недовольно осмотре-
лась. Осведомилась: кто это нарушает строгий покой,
царящий на острове? Увидев, что опасность рядом, чер-
ная птица, размером побольше голубя, со свистящим
криком выскочила из убежища, -плеснула струю жид-
кости и тут же проворно плюхнулась в море. Даже кру-
ги пошли по воде. И поплыла, вытянув шею вперед
и все время делая клюющие движения и воровато огля-
дываясь. Туловище у нее поджарое, отвечающее свое-
му назначению. Курьезные «белые очки», словно с дуж-
ками, надетыми за уши, очень шли к ней и заметно
выделяли птицу.
Рядом, из другой щели, показалась еще одна такая 201
же голова, и маневр повторился. Потом еще и еще...
Вся каменистая осыпь ожила. Почти из каждой рас-
5ны выскакивали недовольные черные, взлохмачен-
птицы и, смешно растопырив красные лапки, точно
чая воздушные тормоза, планировали на посадку
в море.
Так мы знакомились с колонией очковых чистиков
у подножия скал на острове, заманчиво названном
Утичий. Это крохотный осколок суши посреди бескрай-
него моря — один из группы Шантарских островов
в юго-западной части Охотского моря. Научно-поиско-
вое судно ТИНРО «Ишхан», проводящее изучение под-
водной растительности в этом участке моря, взяло нас,
группу работников Института эпидемиологии, на борт.
Представилась возможность посетить ряд островов
с птичьими базарами.
Хотя этот вид чистиков менее осторожен, чем дру-
гие, схватить «очкарика», увы, не удается. Но все же
одного чистика мы подстерегли и вытащили из-под кам-
ней. Птица отчаянно билась, кусалась и пачкала нашу
одежду и руки. В награду за такой эмоциональный
протест мы, осмотрев пленника, выпустили его в море,
в родную стихию.
Слух уловил легкий писк и пошевеливание. Внима-
тельно всматриваемся в осыпь. Оказывается, в каж-
дом таком каменном домике-гнезде сидят по одному-
два черных пухленыша. Разевают оранжевые рты,
ждут подношения — рыбки. В других гнездах лежат
насиженные яйца. Везде только по одному. Собственно
говоря, гнезда нет. Вся подстилка — щебень и бытовые
отходы. Но птенцы довольны таким уютом и, по-види-
мому, в мягкой постели не нуждаются. Родители таска-
ют им небольших рыбок, всегда по одной. Кучками,
как топорки, не носят.
На . листках календаря первые числа августа. Так
202 поздно происходит в этих широтах обычный жизнен-
ный цикл у птиц. Гидрологический режим западной
части Охотского моря особенно суров. Погода тут не
балует. Зима вьюжная, морозная и долгая. Летом по-
стоянные северо-восточные ветры пригоняют сюда льды
со всего моря. В июле и даже в августе повсюду пла-
вают айсберги и ледяные поля. Поэтому на Шантарах
все цветет и распускается с большим опозданием, клад-
ка у птиц тоже задерживается.
Но все же птенцы быстро растут и, чуть окрепнув,
выходят из своих убежищ в грудах камней и спешат
к морю. В конце августа все они сплавом начинают
продвигаться к югу. В пути молодежь и летать на-
учится.
Одного черномазого малыша мы взяли на корабль.
Он хорошо прижился, исправно ел рыбу и только рыбу,
все время разевая оранжевый рот. Дрался с котенком.
В конце концов чистик-малыш поехал в далекий вояж,
переселился в Московский зоопарк.
Зимуют очковые чистики в открытом море по неза-
мерзающим местам, держась и перемещаясь у кромки
льда. А весной, когда вся перелетная птица подается
в родные края, чистики вместе с таянием льдов также
продвигаются к гнездовьям, к своим неприглядным го-
лым скалам. Торопятся — где плывут, а где и летят
на свою родину.
Местные жители охотно едят этих морских птиц и
называют чистиков краснолапками.
БЕЛОПОГОННИК
На неприступном островерхом утесе из буро-красно-
го базальта жила пара орланов. Это были поистине
морские гиганты с двухметровым размахом крыльев.
Царственные птицы избрали для своего трона самое
высокое и почетное место, господствующее над морем
203
и окрестными горами. Могучим клекотом, напоминаю-
щим гоготание гусей, давали они знать о себе и утверж-
дали сдое право на подвластную им территорию. В яс-
ную погоду в бинокль хорошо видны грозный силуэт
и бурая, с белыми плечами мантия сидящего на своем
посту орлана.
За эти отметины на крыльях местные охотники и
рыбаки метко окрестили его «белопогонником». Если
верить старожилам, орланы жили на этом утесе не
менее ста лет. Морской гигант безошибочно предска-
зывал погоду. Накануне шторма он подолгу и тревож-
но кричал. И моряки ценили это своеобразное «бюро
погоды», знали, что в море выходить нельзя, — жди
беды.
Многолетнее гнездо, расположенное на удобном вы-
ступе скалы, ежегодно ремонтировалось, подправля-
лось орлами и было доведено до огромных размеров:
несколько туристов, сев в кружок, могли бы в нем по-
завтракать. Но добраться до него по отвесной скале
было не так просто. Лишь сделав большой обход и
вскарабкавшись на утес, можно было спуститься вниз
к гнезду на веревке.
Каждую весну в этом гнезде лежало два или три
яйца. Насиживала орлица долго, полтора месяца, и
лишь временами ее сменял орел. Орлята вырастали
и осенью улетали вместе с родителями к югу. Весной
старики возвращались одни. Вероятно, молодые подби-
рали себе такой же утес на берегу моря и создавали
новую семью.
Рядом, на отвесной скале, располагался птичий ба-
зар. Орлан, как и подобает царю птиц, своих поддан-
ных из соседней колонии не трогал и был к ним совер-
шенно равнодушен. И галдеж, поднимаемый крикливы-
ми чайками и суетливыми кайрами, орлану не досаж-
дал. Он привык к этой ярмарке, как свыкся с ветром
И грохотом прибоя. В шуме волн и гомоне птичьих голо-
204 сов был извечный порядок, установленный в его цар-
стве.
Орланы снимали дань с моря, богатого рыбой. Во-
дились здесь жирные нерпы и другие тюлени. Охоти-
лись за ними орланы в паре, помогая друг другу. Один
раз, заметив вышедшую на льдинку молодую нерпу,
ловкий хищник нацелился и спикировал прямо на нее.
Его напарница зашла сзади и отрезала животному путь
к воде. Но тут подоспела помощь: старая кольчатая
нерпа храбро бросилась на обидчика. Не успел орел
вонзить острые когти в свою жертву и ударить клювом,
как на него дружно набросилось все стадо нерп. Оглу-
шая его ластами и неуклюже давя тушами, звери суме-
ли сбросить хищника со льда в море. Другой орлан
взмыл вверх и долго кружился над- распластанным на
воде собратом. А довольные нерпы, отфыркиваясь и
урча, уплыли.
На счастье, неподалеку проходило наше рыболов-
ное судно. Моряки видели схватку нерпы с орланом.
Пожалев гибнущую птицу, они спустили шлюпку и по-
добрали захлебывающегося горемыку. Могучий орлан
был в печальном состоянии: мокрый, общипанный, с
перебитым крылом, он едва шевелился, припадая на
одну ногу. Ему оказали первую помощь. Вначале он
дичился и избегал людей, но потом привык. Поранен-
ные крыло, нога вскоре срослись, перья восстановились,
орел вперевалку ходил по палубе, всюду совал свой
клюв. Выпустить его на волю моряки не решались.
Жалко. До берега было далеко, и слабая птица не
долетела бы. Ведь эти сухопутные птицы подолгу ле-
тать над морем не могут. «Воздух не держит», — от-
зывались знатоки. И наоборот, такие первоклассные
летуны, как буревестники, свободно преодолевающие
огромные расстояния в любую погоду над океаном, ста-
новятся беспомощными над землей. Воздушные потоки
там не те, не подходящие для парения морских птиц.
Так и приехал белопогонник в город Владивосток
и стал обитателем передвижного зверинца. А непри-
ступный утес у моря опустел.
БАКЛАНЫ
Высокий скалистый островок у входа в бухту Цер-
ковную, напоминающий шапку великана, был целиком
заселен бакланами. На всех уступах, от подножия ска-
лы и до верха, по карнизам — повсюду были гнезда,
на которых сидели черные птицы. И, видимо, жили они
тут давно, потому что разукрасили весь островок так,
будто побелили известью.
Место для своей колонии бакланы выбрали удачно:
островок недоступен. Даже в отлив у подножия скалы
никакой полоски суши нет, и к гнездовью не подой-
дешь. И подплыть к нему вплотную тоже нельзя: уча-
сток воды под скалой огражден от вечно шумящего
океана каменным барьером. Сюда и не суйся. Косма-
тые волны с грохотом бьются о груду камней, дробясь
на мириады брызг, сокрушая все на своем пути. Остает-
ся только, подплыв со стороны бухты на моторной лод-
ке, издали, с расстояния не менее 100 метров, наблю-
дать, что делается в этом птичьем городище. Мелкие
же подробности приходится уточнять в бинокль.
Когда мы приблизились, на островке поднялся гвалт.
Птицы, занятые своими домашними делами, улетали,
снова прилетали и кормили птенцов. Вот, смотрим,
мамаша-баклан возвращается с промысла, нагрузив-
шись рыбой. Подлетая к утесу, идет на посадку: вклю-
чены воздушные «тормоза», крылья приспущены. И вот
уже малыши, а их по трое в гнезде, по очереди с прон-
зительным воплем буквально ныряют головой в горло-
вой мешочек матери и, отчаянно хлопая крыльями, жад-
но вытаскивают рыбу и тут же моментально проглаты-
вают. При этом вся голова и шея детенышей целиком
/
206 исчезают в глотке родительницы. Они изо всех сил ста-
раются насытиться немедленно, ибо в штормовую пого-
ду им приходится нередко голодать, так как в эту пору
бакланам добывать корм нелегко.
Некоторые птенцы подросли и хорошо летали; дру-
гие же, слетки, пытаясь подняться в воздух, срывались
с карниза и падали в воду под утес. И хотя силенок
в крыльях у них еще было маловато, но ножки-весель-
ца их выручали: они шустро плавали по волнам.
Шла третья декада июля. Мы видели, как тут же,
у гнезд и по краям утеса, в типичной стойке с важным
видом застыли темные силуэты самцов. Большие, чер-
ные, с вытянутыми напружиненными шеями, самодо-
вольно задрав клювы вверх, они в этих позах очень
напоминают бутылки из-под шампанского. Самцы сво-
бодны от домашних дел, и их задача — нести стороже-
вую службу. Наметанным глазом они поглядывают за
тем, что делается в бухте и не грозит ли гнездам какая-
нибудь опасность. Мамаша кормит, папаша сторожит —
так устроен их семейный союз.
В сильный бинокль хорошо видно, как поблескива-
ют их глаза, — крохотные буравчики, а черная, с зеле-
ным отливом, змеиного вида голова так и вертится.
Заметно, как под причудливо изогнутым на конце клю-
вом мешочек то вздуется, то опадет: птицы нервни-
чают.
На Дальнем Востоке водится четыре вида бакланов.
Из них самый распространенный, живущий по берегам
почти всех дальневосточных морей, — берингов баклан.
Есть еще большой баклан, а также обитающий в юж-
ных частях Охотского и по берегам Японского морей
уссурийский баклан. Но самый редкий из них — это
краснолицый баклан, или урил. Долгое время счита-
лось, что он гнездится лишь на Командорах, а вне
СССР — на островах Прибылова и в западных частях
Алеутской гряды. На Камчатку же и Курилы он лишь
207
залетает. При раскопках древних стоянок человека на
Чукотке и на острове Лаврентия среди кухонных остат-
ков были найдены кости краснолицего баклана. Ясно,
что в прошлом область распространения этого вида
была значительно шире.
Ученые уже не первый год изучают колониальные
гнездовья птиц всего Курильского архипелага. Шум-
ные и крикливые птичьи базары Курильского «оже-
релья» — грандиозное зрелище. И вот здесь были обна-
ружены постоянные колонии краснолицых бакланов.
Эти редкие морские птицы хорошо прижились в здеш-
них местах. Как выяснилось, урил охотно гнездится на
островах Райкоке, Чиринкотан, Итуруп, Шикотан, Де-
мина и других. Излюбленный гнездовой биотоп крас-
нолицего баклана — скалистые островки, стоящие в мо-
ре, близ берега. В выборе мест для поселения урил
тяготеет к глубоководным районам.
И вот нам посчастливилось тоже обнаружить урила
на острове Шикотан, в бухте Церковной. Удивительный
уголок, оставленный нам первозданной природой! Птицы
облюбовали этот клочок земли и плотно заселили его.
Около 200 пар бакланов насчитали мы здесь. Гнезда
их были размещены по скалистым уступам, на карни-
зах и построены из водорослей, которые птицы соби-
рали по берегу или же доставали, ныряя в море. Лоток
гнезда был выстлан нежными стеблями трав и перья-
ми белых чаек. Впрочем, птенцы не особенно чисто-
плотны и быстро портят уютное гнездо остатками гнию-
щей рыбы.
В природе урил почти неотличим от бер.ингова бак-
лана. Тот же вид, и повадки сходны. Но вблизи хорошо
заметны синее горло и оранжево-красная голая кожа
вокруг клюва и глаз, так называемые щеки. В отличие
от урила у берингова баклана голые участки на голове
меньше, и они темно-красного цвета.
В соседних с нами странах баклана приучают тас-
208 кать рыбу из воды для хозяина. Рыбак, уходя в Море
или на озеро, берет с собой в лодку птицу. Там на длин-
ной привязи пускает баклана нырять. Вот нырнул ло-
вец, через минуту-другую возвращается, а изо рта тор-
чит хвост рыбы. Он и проглотил бы её, да не может:
кольцо на шее мешает. Когда же баклай наловит доста-
точно рыбы, хозяин снимает кольцо ц кормит досыта
своего помощника.
Баклан также не упустит случая полакомиться мя-
сом морского гребешка. Но за такие гурманские на-
клонности ему приходится иногда дорого расплачивать-
ся. Однажды на Курилах, на острове Зеленом, мы после
отлива обнаружили мертвого баклана. Клюв у него
накрепко, точно капканом, был стиснут створками гре-
бешка.
Что здесь произошло, представить нетрудно. Види-
мо, баклан, ныряя за рыбой, заметил на дне морской
гребешок и решил закусить его мякотью. Сунул свой
клюв в щель раковины, откуда пушистой бахромой
свисали края мантии, и был наказан — угодил в кап-
кан. Сила у этого моллюска велика, и в его каменные
объятия лучше не попадаться: птица билась не один
час, но безуспешно... Гребешок сам не отпустит. Так
баклан и затих, пойманный за клюв. Вслед за ним,,
конечно, погиб и весь израненный моллюск.
Рыбаки рассказывают, что такие находки нередки.
Если баклан силен, смог вынырнуть и держится, бьется
на поверхности воды, то можно еще успеть, раскрыв
ножом створки гребешка, освободить птицу. Но чаще
всего гребешок, держащий баклана за клюв, как в тис-
ках, тянет задыхающуюся птицу на дно и топит.
ГЛУПЫЕ КАЙРЫ
Кайры — морские чистиковые птицы размером со
среднюю утку. Их стихия — море, на сушу они выби-
раются лишь на время гнездования. Живут колониями, 209
зачастую в сообществе чаек, бакланов и других мор-
ских птиц. Для жилья занимают отвесные утесы по
берегам и островам в богатых рыбой районах Охот-
ского и Берингова морей. Здесь, по уступам скал, и
располагаются так называемые птичьи базары. Но есть
базары и на плоских каменных поверхностях, напри-
мер, на'острове Тюленьем, что к юго-востоку от остро-
ва Сахалин.
На всех берегах дальневосточных морей живут, иной
раз в очень близком соседстве, два вида кайр — тонко-
клювая и толстоклювая. На первый взгляд они почти
неразличимы. Но различие есть — и в оперении, и в по-
ведении, в крике и даже в питании. Кайры — ихтио-
фаги, основой их питания служит рыба. Но если тон-
коклювая кайра предпочитает почти исключительно
пелагические и донные виды рыб, то толстоклювая,
вдобавок к этому, питается и ракообразными. Харак-
терно, что помесей между этими очень близкими вида-
ми птиц не бывает.
На недоступных человеку отвесных скалах, от само-
го подножия и до верха, лепятся птицы. Черными и
белыми пестринами усеяны ступенчатые утесы. Удуш-
ливая резкая вонь от гниющей рыбы и аммиака экс-
крементов висит над колонией. Спокойнее всех держат
себя кайры. Вот они выстроились рядами, как на пара-
де, несколько напоминая пингвинов. Та же вертикаль-
ная поза. Та же белоснежная манишка и черный сюр-
тук. Лишь длинный острый клюв отличает кайру от
обитателя Антарктики. Грубое раскатистое «арр» с раз-
личными модуляциями проносится по рядам.
Кайры строго придерживаются единобрачия. Они
вообще консервативны в своих привычках и ежегодно
занимают на утесе одно и то же постоянное место для
гнезда. При смене дежурства «на яйце» самец или
самка минут пять стоит возле партнера и, как бы сочув-
14 в стране птиц
210
ствуя ему, печально кивает головой. Потом срывается
вниз и улетает в море прогуляться.
Надо полагать, чувство ревности кайрам не чуждо.
Во всяком случае, если, вернувшись с прогулки, «за-
конная жена» найдет у гнезда другую самку, она крик-
ливо выражает свое недовольство и, расталкивая сосе-
дей, усаживается на место. Гортанным ворчанием
«кгээ» встречают кайры свою подружку. Иногда супру-
ги меняются ролями, но сценки остаются те же. При
этом нередко вспыхивают ссоры. Сидящие рядом пти-
цы неизменно включаются в перепалку и начинают
щипать и толкать друг друга. Постепенно весь ряд заго-
рается настроением враждующих и с воинственным
азартом присоединяется к драке. Летят вниз перья,
сыплются яйца, грубое пронзительное «арра, арра» ви-
сит в воздухе. Гибель кладок в такой междоусобице
неизбежна, многие пары остаются без гнезда. Повсюду
вдоль подножия скал валяются зеленовато-пестрые
скорлупки яиц, а на камнях — брызги желтка. Тут при-
рода дала явный просчет: яйцо-то в кладке одно, и
кладка не всегда возобновляется.
На острове Верхотурова, что в море Беринга, я уже
настолько ознакомился с пернатыми аборигенами, что
стал узнавать их «в лицо». Эта пара миролюбива, а
эта — недружная, ссоры у них постоянны, а эта вот —
легкомысленная: поморник сразу же утащил их единст-
венное яйцо.
У кайр не так, как у уток, которые любят понежить-
ся на теплой мягкой перине из собственного пуха.
Гнезд, по существу, у кайр нет, яйца кладутся прямо
на камни. Пористая скорлупа отличается исключитель-
ной прочностью — иглой не проколешь. Для того чтобы
выдуть яйцо кайры, его приходится сверлить шилом.
Значит, тут было заранее запрограммировано, что
мягкой подстилки не будет и что тонкая скорлупа не
выдержит удара о камень.
Каждая кайра насиживает только одно яйцо. Оно 211
великовато в сравнении с размером самой птицы. Вес
его около 100 граммов, почти вдвое больше куриного.
Конусовидная форма удерживает яйцо от падения даже
на покатом уступе. Очутившись на краю, яйцо кайры
начинает крутиться и как бы описывает окружность
вокруг сф5я, оставаясь тупым концом к обрыву. И оно
не упадет, так как центр тяжести все время будет
оставаться в месте соприкосновения яйца с камнем.
При той тесноте, которая существует на птичьих база-
рах, это особенно важно. При насиживании кайра при-
жимает яйцо к телу, закрывая его с боков перьями
Снизу подсовывает лапки. Этим частично компенси-
руется отсутствие подстилки на камнях. Но все же при
резком движении птицы яйцо нередко падает и шле-
пается с утеса. А вообще яйцо вне гнезда, вернее, вне
своего места на камнях, считается ничейным, и никто
не беспокоится о его судьбе.
Чрезвычайная пористость скорлупы яиц при повы-
шенной влажности приводит к быстрой гибели зароды-
ша. И поэтому, вероятно, кайры избегают гнездиться
на карнизах, заросших травой. В искусственных усло-
виях яйца также недолговечны и портятся гораздо
быстрее куриных. Окраска скорлупы яиц кайр варьиру-
ет от светло-голубой до буровато-зеленой, испещрен-
ной различной формы буровато-черными пятнами и
штрихами. Неплохой камуфляж для птиц, кладущих
яйца на открытом месте.
Большинство кайр при появлении человека смирно
сидят на местах. Они равнодушно относятся к вторже-
нию в их заповедную обитель. Некоторые же начинают
нервно перебирать клювом перья. А отдельные птицы
почему-то срываются с мест и падают прямо в море
и, махая крылышками, убегают по воде — отводят! Та-
кова манера кайр. Взлететь с места, как чайка, кайра
не может. Она должна подойти к краю уступа и, подоб-
212 но ныряльщику, броситься вниз. Но в часы отлива кай-
ры автоматически, под тем же углом, как бы не видя
ничего перед собой, срываются и падают грудью не в
море, а прямо на камни, где раньше была вода, и раз-
биваются. Итог печален. Очередная пожива для песцов.
Короткие и узкие крылья кайры, отлично приспособ-
ленные для движения под водой, не очень надежно дер-
жат ее в воздухе. Поэтому в полете она машет намного
чаще, чем птицы с большими и широкими крыльями.
Нас всегда удивляла и восхищала способность кайр
безошибочно, в любую погоду, находить свое место на
утесе, своего птенца или одно-единственное яйцо, зате-
рявшееся среди сотен таких же яиц. Сплошной туман,
в двух шагах ничего не видно, и нет никаких ориенти-
ров. А кайра, не сбиваясь с курса, всегда попадает пря-
мо на свой карниз и приземляется там, где ей надо.
Сунет в рот малышу рыбешку и обратно в море, рыба-
чить. Причем если птица сядет почему-либо правее или
левее, ей приходится пробегать мимо своих соседок,
как «сквозь строй», и те мимоходом клюют ее. Одни
со злостью, другие так, для порядка, по привычке или
ради потехи.
Но иногда кайрам случается и блуждать. Они зи-
муют в открытом море по незамерзающим участкам
у берегов Сахалина. А когда льды сжимаются, птицы
перелетают в другие места. Но порой в тумане они
принимают синеву берега за открытую воду и попа-
дают зимой на сушу. Иногда же они почему-то броса-
ют воду и летят на громадный огненный факел, горя-
щий на земле. Близ города Охи на нефтяных промыс-
лах сжигается попутный газ, и этот страшный маяк
манит птиц. Кайры налетают на высоченный столб
огня, и многие гибнут.
Кайры не первоклассные летуны, но способны, если
понадобится, преодолевать десятки километров в по-
исках богатых пищей уголков моря. Во время туманов,
которые здесь почти постоянны, устраивать перерыв 213
в кормежке' нельзя — птенец погибнет. Правда, новей-
шие наблюдения подтверждают, что кайры охотно при-
нимают под свое крыло чужих птенцов и в случае
гибели своего малыша воспитывают приемыша, поте-
рявшего родителей. И надо сказать, что птенцы у кайр
всегда упитанные, даже жирные. Ведь, по сути дела,
двое кормят одного, и малыш всегда сыт до отвала.
Чуть подросшие, с матовым пушком на голове и на
крыльях, еще не умеющие летать птенцы кайр в конце
лета спускаются на воду. Малыши поочередно или це-
лыми группами, распластав крылышки и вытянув ноги,
бросаются на зов матери со скалы в море или на от-
мель. Плотный пуховый покров надежно предохраняет
их от ушиба при прыжке с головокружительной высо-
ты. Плюхнется такая увесистая, залитая жиром птаха
в воду — круги пойдут. И сразу же вынырнет и плы-
вет, загребая лапками-весельцами. Вода хорошо дер-
жит. В это время на птичьем базаре — неимоверный
шум и гвалт. Даже сочное слово «базар» бледнеет пе-
ред тем вавилонским столпотворением, которое творит-
ся в царстве пернатых. Буйные толпы кричащих птен-
цов, беспокоящиеся родители... Забрав детей, кайры
сразу же отправляются в открытое море и начинают
постепенно продвигаться к югу.
ТУРУТОРКА
Остров Ионы — уединенный скалистый клок суши
в северо-западной части Охотского моря. Сурова здеш-
няя природа. Морская вода имеет летом очень низкую ,
температуру, всего два-три градуса тепла. Все лето на
острове стоит малооблачная, туманная, с сильными вет-
рами погода. Вечно штормит. И лишь к осени туманы
исчезают.
Но в этот рейс судьба все же улыбнулась нам. К на-
214 шему приходу установилась ясная погода. Лишь не-
большая мертвая зыбь колыхала судно.
Птицы на острове непуганые. Некоторые, совершен-
но не боясь людей, стоящих у борта, плавают рядом,
под ногами. По-видимому, наш «Биракан» для них —
это просто-напросто новый, невесть откуда взявшийся
. остров, и птицы решили его обследовать. Проносятся
у самого носа корабля расторопные чайки и сизые,
словно голуби, глупыши. Галдеж птичьего базара доно-
сится с острова. С карнизов неприступных башен то
и дело срываются бушующие лавины птиц и с пронзи-
тельным криком кружатся над водой.
А вечером к стоящему на рейде судну начали под-
летать малые конюги, мелкие чистиковые птицы. Они
весом-то всего 100—150 граммов.
Ослепленные ярким светом, они залетали в рубку,
садились на борт и даже падали прямо на палубу, от-
куда уже не могли взлететь — коротки и слабы их нож-
ки. Присутствие людей их нисколько не смущало. Су-
меречный скрытный образ жизни этих птиц делает их
мало заметными среди крикливых чаек и толстушек
кайр. Днем малую конюгу редко увидишь. Лишь иногда
плавают они стайками или поодиночке в море, в поис-
ках пропитания. Вообще же, как правило, конюги все
светлое время дня сидят где-либо в укрытии, в расще-
лине или в завалах и россыпях меж камнями, на гнез-
дах, насиживая свое одно-единственное яйцо. Тихое
нежное мурлыканье порой доносится откуда-то из-под
самых ног. Но самой птицы не видно. Вечером же и в
ночное время, когда поверхностный слой воды наибо-
лее богат и насыщен всплывшим из глубин планкто-
ном, малые конюги вылетают на промысел. И сразу же
делаются очень болтливыми, как бы вознаграждая себя
за длительное дневное молчание. Весь вечер они гром-
ко и без конца тараторят.
— Туруторка, — называют малую конюгу моряки.
Внешность ее очень занятна. Вся птица черная, а 215
длинные светлые перья на голове, точно антенны, сви-
сают по бокам, одна черная прядь впереди образует
замысловатую модную прическу. Такие же длинные
усы дополняют картину. Радужина глаз чисто белая.
Зрачок — точка. Клюв красный.
У каждой птицы своя манера обороняться. Взятая
в руки конюга сперва удивленно таращит на человека
свои блестящие кукольные глазки, а затем торчком на-
стораживает антенну — длинные перья на голове. Как
бы пугает: авось подействует? Подброшенная вверх,
она бесшумно растворяется в темноте.
В прошлом полагали, что малая конюга обитает
лишь в южных частях моря Беринга, на Командорских
и Алеутских островах и занимает Курильский архипе-
лаг. Но теперь она найдена и в Охотском море. Здесь
она обычна на гнездовье в прибрежных скалах острова
Ионы.
ТУПИК-НОСОРОГ
Эта птица выделяется среди других своей внеш- &
ностью. Хотя если не брать во внимание клюв, то ниче- Ж J
го необычного нет — тупик как тупик. Коренастый ко- pFД
ротыш, ростом с небольшую уточку и весь серый, как
мышь. Глаза зеленовато-желтые, пронзительные. Но - °.'
клюв, как у топорка, сжат с боков и напоминает °
секиру. А у основания причудливо красуется самый
настоящий рог — плотное костяное вздутие, как у за-
правского носорога. И живут эти своеобразные птицы
по островам в южной части Курильского архипелага.
Есть небольшая колония и близ '"'ахалина, на острове
Монерон
Мы стояли на рейде в бухте Церковной, у остро-
ва Шикотан. Тут же, на островке Девятый Вал, по
склону горы, поросшей густой травой и кустарником,
216 расположилась колония тупиков. Норы их скрыты в
траве. Тупики — сумеречные птицы и днем втихомолку
отсиживаются в норах. Можно целый день ходить по
склону горы, совсем не подозревая, что под землей, бук-
вально под ногами, скрываются тысячи птиц. Глубоко
уходят их умело замаскированные норы. И никакого
шума, обычного на всех птичьих базарах. Полная ти-
шина — тупики молчаливы. Но если вдруг почему-либо
возникнет тревога, они как по команде выходят из сво-
их нор и, став навытяжку рядом, вопросительно пово-
рачивают в разные стороны головы, как будто высмат-
ривают нарушителя спокойствия.
Вечером, с заходом солнца, все птицы дружно выле-
зают наверх и усаживаются где-либо на площадке,
как бы размышляя и согласовывая, куда сегодня дер-
жать путь. Затем отправляются в море на поиски пищи.
Плотный ночной туман покрыл все пространство,
и остров потонул в белесой мгле. В полосе света от
корабельных прожекторов, воровато оглядываясь, пла-
вают тупики. Они ныряют на солидную глубину, где
с успехом гоняются, помогая себе крыльями, за мел-
кой рыбой. Собирают также всяких рачков.
В гнездовой период, пока малыши находятся в норе,
тупик-носорог иногда рыбачит и днем. Смотришь — на-
берет, наловит целую кучу мальков и несется пулей
к гнезду, смешно растопырив лапки. Хвоста у него нет,
и приходится рулить в воздухе лапками. А рыбки висят
по бокам клюва, как бахрома.
Как и многие другие морские птицы, тупики-носо-
роги способны даже в кромешной тьме, в любую пого-
ду безошибочно отыскать свою нору в траве, среди
десятков и сотен других таких же нор, где под каж-
дым кустиком дыра.
Свое единственное яйцо парочка тупиков-носорогов
тщательно бережет. Самец и самка насиживают по оче-
реди, ровно три недели.
Молодые, еще не умеющие летать птенцы спускают- 217
ся на воду и держатся в море до наступления холо-
дов. На зиму тупики-носороги не торопясь откочевыва-
ют вплавь к югу.
МОРСКАЯ ЛАСТОЧКА
Стало темнеть. Как-то неожиданно над морем на-
висла пелена тумана. Здесь, у острова Шикотан, это
случается часто. Лишь полоса света от наших прожек-
торов освещала судно, такелаж, палубу и небольшие
участки воды за бортом.
Неведомо откуда появились стайки веселых черных
птиц. Небольшие, ростом со скворца, с чирикающим
криком, они осыпали все судно. Крик их напоминал
щебет ласточек, только тоном пониже и громче. Почти
не боясь людей, птицы вились над палубой, выделывая
фигуры высшего пилотажа в вертикальной и горизон-
тальной плоскостях. Как слепые, ничего не видя перед
собой, точно в каком-то трансе, летели они на свет,
залетали в рубку, в каюты, в вентиляторы... Некоторые
из птиц, ударившись о стенки рубки или стекла иллю-
минаторов, падали на палубу, а взлететь уже не могли.
Более полутора десятков попало в наш садок.
Это оказались качурки — мелкие трубконосые океа-
нические птицы, родня буревестникам. Поджарое тель-
це, черное, с белым подхвостьем оперение и хвост ви-
лочкой, как у настоящей ласточки. Над клювом при-
чудливые ноздри-трубки. А глаза где-то сзади, чуть ли
не на затылке. Возможно, из-за такой странной поста-
новки глаз качурка плохо видит впереди себя и наты-
кается на мачты, стены рубки и бьется в освещенные
стекла иллюминаторов.
Но в садке птицы сидели смирно, не бились и стои-
чески терпели неволю. Рассмотрев внимательно этих
миролюбивых пташек, мы торжественно выпускали их
218 по очереди. И лишь сильно разбившиеся, которых нель-
зя уже было спасти, пошли на коллекцию. Каждая,
посидев на руке и затем поднявшись на крылья, бес-
шумно взмывала вверх, чтобы снова включиться в
странный хоровод. Полет качурок над морем волнооб-
разный, с частыми взмахами узких крыльев, соответ-
ственно движению волны и всегда на одном и том же
уровне. Ну точно ластятся к воде.
Взятые в руки качурки, обороняясь, моментально
отрыгивают в лицо и на руки струю бурой маслянистой
жидкости — ворвани. Такая у них до тонкости отрабо-
танная защитная реакция.
На Курильских островах гнездится два вида качу-
рок— черная, или так называемая северная, и сизая.
Оба вида мало отличаются по своим повадкам. В гнез-
довой период эти птицы ведут ночной образ жизни и
вылетают на поиски корма лишь с заходом солнца.
Гнезда устраивают в норах или расщелинах скал на
мелких пустынных островках. Иногда, если площадь
острова невелика, норы буквально нанизаны одна на
другую, как у береговых ласточек. И даже иной раз
птицы размещаются коллективно. Самка откладывает
всего одно-единственное яйцо, которое чадолюбивые
птицы берегут как зеницу ока и без присмотра никогда
не оставляют. Они по очереди сидят в норе. Насижи-
вание тянется необычайно долго для такой маленькой
птицы — около 40 дней. Еще дольше растет птенец.
Сначала это комок пуха. И лишь через полтора-два
месяца, надев полное оперение, малыш отваживается
вылезти из норы и начать самостоятельную жизнь. «На
дворе» тогда уже настоящая осень.
Питаются качурки планктоном, мелкими рачками
и моллюсками и схватывают пищу на лету, скользя над
водой. Иногда добывание корма становится прямо-таки
изнурительным занятием. Ведь Тихий океан редко бы-
вает спокойным.
На зиму качурки не откочевывают далеко к югу 219
и в прикурильских водах держатся круглый год.
КОНЮГА-КРОШКА
Так она, эта крошка, и в науке именуется. Есть еще
большая и малая конюги. А эта, размером чуть по- Ktw
больше воробья, — коренастая птаха. Клюв у нее ко- Кк.
роткий, вздутый, ярко-красный и с наростом-сосочком
у основания. А на лбу и за глазами струятся тонкие
белые волоски — перья. Так эта морская птица модно
выряжается к весенним свадебным играм. Спина у ко-
нюги-крошки черная, брюшко белое, плотно-пушистое,
меховое. И немудрено — ведь все время она проводит
в холодной воде, в северных районах наших дальневос-
точных морей, вдали от земли. И лишь в ненастье при-
ближается к берегам. Кочуя по морским просторам,
конюга-крошка иной раз добирается до Японского моря
и заглядывает в Татарский пролив, где и держится по
незамерзающим местам.
Только в гнездовой период эта типичная птица мо-
рей пользуется сушей. Основные места ее гнездовий
находятся далеко на востоке, на Чукотском полуостро-
ве. Из литературы известно, что местообитание ее стро-
го локализовано. Но мы нашли эту оригинальную
птичку и в море Беринга, в заливе Корфа, на скалистом
острове Верхотурова.
...В синеве небес на уровне вершин с пронзитель-
ным криком парит спиральными кругами кречет. Ниже
разместились рядами молчаливые кайры и чайки моев-
ки. А у подножия скал, в нагромождении обломков
и россыпей валунов, ютится конюга-крошка. Ее жили-
ще под камнями; здесь она, как и все конюги, кладет
единственное яйцо, на котором сидит так крепко, что
свободно позволяет взять себя руками. Вероятно, такая
стоическая преданность своему долгу дорого ей обхо-
220 дится: на камнях и у подножия скал, на песке — повсю-
ду лежат остатки недоеденных птиц, косточки и скор-
лупки от яиц. Хищники не зевают...
Конюга-крошка — самая мелкая из всех чистиковых
птиц. Шумная, компанейская и совсем неосторожная,
она игнорирует всякую опасность. Рядом со стоящим
человеком птицы вдруг затевают смешную перепалку.
Мечутся кучей над самой головой или у ног и напере-
бой, взахлеб, тонко свистят, бренчат... Веселые такие.
Как будто бы на них навесили сотни скрипочек и они
справляют бесконечное новоселье. Нисколько не под-
чиняются суровой общеостровной дисциплине. Стреми-
тельный полет их имеет характерный почерк. А порой
они всем скопом плюхаются в море и живыми утюж-
ками поглаживают поверхность воды.
Но если надо, конюга-крошка может принять вер-
тикальную позу и свободно, с легкостью балерины, хо-
дить по земле. Любит также посидеть на крупных кам-
нях, обозревая окрестности.
ГНЕЗДО НА СКАЛЕ
А Скалистые берега устья реки Амайваям пустынны.
Ж Птичьих базаров здесь нет. Морские птицы почему-то
невзлюбили восточное побережье Пенжинской губы и
не селятся тут. Лишь на просторах Маметчинского за-
лива, куда и впадает речка Амайваям, плавают утки
и вьются чайки, кормятся на мелководье. Но пернатым
хищникам понравились эти безжизненные скалы. Тут
их никто не беспокоит и они чувствуют себя свободно.
И вот житель гористой тундры, наш прославленный
мышатник—мохноногий канюк или зимняк, как его
еще называют, демонстрирует перед нами свое мастер-
ство. Седая, почти белая, в темных пятнах птица не
спеша летает на взморье. Она по-хозяйски заглядыва-
ет в ключи и на пригорки, проверяя мышиные поселе-
ния. Голова с изогнутым клювом нацелена вниз. Изред- 221
ка канюк «трясется» на месте, высматривает добычу.
Издали эта птица чем-то напоминает чайку, но свое-
образный почерк полета, характерные знаки на исподе
крыла, белизна основания хвоста выдают канюка. Здесь,
на побережье, его охотничьи угодья.
Стремительным броском канюк ринулся вниз, и вот
грызун уже юлит, попискивает у ловца в когтях. Птица
понесла добычу в горы. Четкий ее силуэт вырисовывал-
ся на фоне нежно-голубого неба и исчез за поворотом.
Там, где-то в скалах, — гнездо и ждут птенцы.
Это было в конце июня. Я решил познакомиться
поближе с канюком и его семейкой и вскарабкаться на
утес. Почти вертикальный склон горы, на который мне
предстояло подняться, был сложен из плотного серого
песчаника и глинистого сланца. Эти осадочные породы
в виде плиток наслаивались одна на другую и были
весьма непрочны. Скользкие камни то и дело вырыва-
лись из-под рук и шатались под ногами. На беду, дура-
лей-канюк, по-своему оценив мое намерение влезть на
утес, с заунывным криком делал круги надо мной и все
ниже и ниже спускался. Вот-вот вцепится в лицо! От-
куда-то сверху свалился еще один такой же азартный
хищник, и вдвоем они дружно атаковали меня. Нача-
лась усиленная бомбардировка моей макушки. Хорошо,
что голова была защищена мягкой беличьей шапкой.
Отбиваться руками от ударов кривых когтей и клюва
я не мог. Отпустишь руку — можешь мгновенно ока-
заться под горой. А до подошвы — около ста метров.
И убедить птиц в моих мирных намерениях никак не-
возможно — не поймут. Наконец, и шапка моя полетела
вниз. Обнаженная голова стала уязвимой. Нападающие
торжествовали.
Но тут, кстати, я добрался до просторной площад-
ки, точно самой природой предназначенной для игры
в баскетбол. Ровная, чистая, ветром подметена. А сбо-
222 ку на уступе скалы совершенно открыто помещалось
гнездо канюков. И место, надо сказать, выбрано весь-
ма удачно. Ни сверху, ни снизу, ни сбоку эта каменная
башня зверью недоступна. А с воздуха смелые мудрые
птицы нападения не ждали. Никто из пернатых во всей
округе не осмелится нарушить их суверенитет.
Три головастых нескладных уродца с выпуклыми
немигающими, будто стеклянными, глазами уставились
на меня. Птенцы уже подросли. Сквозь белый пух про-
биваются перья. Горбатые клювы полураскрыты. Угрю-
мые позы этих птенцов не предвещали ничего доброго:
лапы сжаты, готовые к бою. Родители с паническим,
душераздирающим писком, похожим на мяуканье испу-
ганной кошки, стали еще активнее отгонять меня. Вза-
мен утерянной шапки я прикрыл голову и лицо курт-
. кой. Теперь, когда руки освободились, их нападки уже
не так страшны. Кое-как сделав наспех пару сним-
ков — нельзя же упустить такие кадры, — я повернул
обратно.
Но спуститься тем же путем мне не удалось. Пре-
дательские замшелые камни, пласты сланца и песча-
ника не держали. Оказывается, слезать по такому гиб-
лому отвесу гораздо труднее, чем подниматься. Приш-
лось снова вернуться на площадку, получить порцию
тумаков от птиц, подняться еще выше и там, пройдя
с километр по гребню хребта, спуститься вниз по более
пологому, заросшему кустарником склону.
Шапка, найденная у подножия горы, после ударов
острых когтей птиц выглядела весьма плачевно.
ПЕРНАТЫЙ РАЗБОЙНИК
Говорят: поморник не только по цвету черен, но и
дела его черны! Это относится, без исключения, ко
tvT всем трем видам, обитающим на побережье дальневос-
точных морей.
Короткохвостый поморник, гнездящийся на северном 223
побережье Охотского и Берингова морей, живет не-
большими колониями в тундре, близ моря. Он большой
консерватор и ежегодно выбирает одну и ту же площад-
ку в холмистых просторах тундры. Самка откладывает
яйца прямо на ровное, ничем не защищенное место.
Прятать ей незачем. Эта самонадеянная, воинственная
птица всегда в состоянии уберечь свое гнездо.
Поселясь вблизи птичьего базара, легкокрылый хищ-
ник регулярно грабит гнезда чаек и кайр. Пробивая уда-
ром твердого клюва отверстия в скорлупе, поморник
высасывает желток. Или же разрывает на клочья птен-
цов. Мы сами были свидетелями подобных кровавых
зрелищ. Но этого мало поморнику — часто он на лету
нахально выхватывает добычу у других птиц.
Многие из обитателей этих птичьих чертогов неплохо
защищены от нападений разбойника. Топорки, напри-
мер, могут дать сдачи своим массивным клювом, а их
птенцы укрыты в норах длиной до двух метров. Ипатки
и чистики гнездятся в расщелинах скал, устраиваясь
среди камней, и их потомство надежно спрятано. А вот
глупые кайры, бакланы и чайки кладут свои яйца от-
крыто, на уступах скал. И поморникам здесь раз-
долье.
Вот они, покаркивая, сидят на утесах, напоминая
пиратов, отдыхающих перед очередным разбоем. Все
в роскошно-коричневых сюртуках, с белым подбоем.
Блестящими твердыми глазами следят они за суетой
птиц. И чуть зазевается какая, пожиратели яиц тут как
тут. По очереди срываются они со своего наблюдатель-
ного поста и с воплем кидаются на оставленное гнездо.
Три—пять секунд — и оно опустошено.
Конечно, поморник и сам мог бы превосходно добы-
вать себе корм. Сообразительности и ловкости ему не
занимать. Но он предпочитает жить на дармовщину
и отнимать пищу у соседей. Грабит своих же сороди-
224 чей. Его свирепая активность в борьбе за существова-
ние поражает. И главное — все проходит безнаказанно.
Мирные птицы панически боятся этого дерзкого, с силь-
ным черным клювом налетчика. Знают его хватку и
редко дают отпор. Лишь иногда, дружно собравшись,
изгоняют грабителя со своей территории. И что же —
поморник не обидчив. Улетит, покружится в воздухе
и немного погодя вновь появится. Но уже с другой
стороны.
На рыбных промыслах и близ населенных пунктов
всеядный поморник, как и многие виды чаек, очищает
окрестности от всяческих отбросов. Кроме того, он
ест раков, моллюсков, в тундре собирает ягоды и охо-
тится на мышевидных грызунов, причем мышей глотает
целиком.
Скверные наклонности этой птицы хорошо выражены
в научном названии поморника: в переводе с латыни оно
означает навозник, паразит.
...Наш МРС — малый рыболовный сейнер — не спе-
ша подходил к острову. С крутых скал на много кило-
метров кругом ра зносился шум птичьего базара. Бело-
грудая птица-ипатка долго бежала впереди судна по
гребню пенистой волны, прежде чем взлететь. Кару-
сель крикливых чаек сопровождала эту гонку. Нагру-
зившись рыбой, птица несла корм птенцам.
И вдруг, вывернувшись откуда-то сбоку, налетел по-
морник. Для начала он с пронзительным хохотом «каа,
каа, каа!» скользил, парил на распластанных крыльях
над ипаткой. Примерялся. Потом спикировал и, долба-
нув птицу по голове, ловко выхватил у нее пару рыбок.
И улетел, на ходу проглотив добычу. Остальные рыбки
попадали в воду. Робкая ипатка так и не смогла что-
либо сделать и снова вернулась в море: авось на этот
раз повезет и по пути не встретится дерзкий налетчик...
Так и живет поморник разбоем, грабя и обирая
соседей.
Топорки
КАМНЕШАРКА
Весной, когда заснеженные вулканы Камчатки начи-
нают снимать свои белые шапки, появляется в наших
краях этот быстрокрылый кулик. Из всех видов кули-
ков он особенно заметен. Весь в пестрых заплатах, на
коротких ярко-оранжевых ногах и с характерной «стран-
ной черной маской» лица. Последнее, кстати, очень идет
к нему — модно!
Целыми стаями носятся камнешарки на окраинах
поселков, по свалочным местам и кочуют по взморью.
В полете хорошо видны белые полосы на крыльях. Все
движения у порхающей стайки очень согласованны.
Крутится черно-белый вихрь, и в каждом повороте уди-
вительная слаженность. Иногда какой-нибудь куличок
лирически запевает что-то вроде «тю-ли-ли». Вообще
же, по природе, камнешарки молчаливы. Они не бояз-
ливы — доступная дичь для начинающих охотников.
Эта птица отыскивает себе корм под камнями. Пе-
ревернет камешек и шарит там, выбирая моллюсков,
рачков и личинок водяных насекомых. За это и прозва-
ли его как в быту, так и в науке камнешаркой. Силь-
ным клювом этот кулик способен перевернуть камень,
равный весу его тела.
Через всю Камчатку, придерживаясь морского по-
бережья, летят камнешарки на север и гнездятся в су-
хой арктической тундре. Их излюбленное местообита-
ние— огромная равнина, покрытая мелкой травой и
камнями. Здесь весной, сразу после прилета, самец сам
строит гнездо. И даже не одно, а несколько — про за-
пас. А его подруга лишь ходит сбоку да поглядывает:
как, мол, идет дело? Решающее-то слово за ней, за
хозяйкой. Она сама выбирает, которое из гнезд будет
настоящим, и кладет туда яйца. Ровно четыре, не боль-
ше и не меньше. Насиживают вдвоем, по очереди. Сме-
на дежурства происходит каждые 8—12 часов, в зависи-
15 В стране птиц
226
мости от погоды и аппетита партнера. Насиживание
тянется долго, дольше, чем у кур, — 23—25 дней.
В августе птенцы начинают летать. В пору осеннего
отлета камнешарка задерживается дольше всех кули-
ков, ее можно встретить в тундре даже в октябре. Зи-
муют камнешарки в Юго-Восточной Азии, близ морских
побережий и на островах.
ИПАТКА
Белогрудые птицы долго бежали по гребню пени-
стой волны, перебирая перепончатыми лапками и пома-
хивая крылышками, прежде чем взлететь. Потом под-
нялись и направились по прямой линии к острову. И ис-
чезли в расщелине, среди скал.
Ипатки — так зовут этих своеобразных птиц — оби-
тают на огромных морских просторах Дальнего Восто-
ка. Великолепная приспособленность к жизни на море
позволяет им переносить дожди, туманы, штормовые
ветры. Почти весь год на воде! Лишь в гнездовой период
ипатки пользуются сушей.
В пернатом царстве мало найдешь птиц, внешность
которых была бы так занятна. Людей, впервые увидев-
ших ипатку, поражает ее облик. Коренастая коротышка,
толстенькая, крепенькая, с чирка ростом, очень импо-
зантна. Сверху черная, снизу девственно белая, с точе-
ной интеллигентной головкой. Глаза дымчатые, умные,
с точкой посередине. Веки красные. А над глазами ме-
фистофельского образца черная кожистая бровь, стран-
ные выросты, как сосочки. И огромный ребристый, ли-
монного цвета клювище, как на шутовской маске. На
конце он красный, будто окровавлен. От этого впечат-
ление необычности усиливается. И кажется, что такое
тяжелое украшение тянет голову птицы вниз. Но это
не так. Ипатка хорошо ходит и горделиво стоит на крас-
ных лапках почти вертикально. Ну точно крошечный
пингвин. Несмотря на грозный клюв, в позе ипатки нет
227
ничего угрожающего. Самый мирный, даже добродуш-
ный вид. Тихая, небоязливая птица. Но держится поо-
даль.
Это птицы колониальные и для жительства выбира-
ют скалистые берега морей. Гнезда свои располагают
в щелях по завалам и россыпям камней.
Полет ипатки стремительный. Частые взмахи корот-
ких крыльев сливаются в глазах. Ноги оттянуты назад.
Хвоста почти совсем нет, так что рулить в воздухе, как
и топорку, приходится лапками. Короткая шея при круп-
ной голове и непомерно большом клюве втянута, и соз-
дается впечатление, что коротышка летит без головы.
В гнезде, как правило, лежит всего одно яйцо, кото-
рое птица стережет и насиживает. Ипатки по натуре
молчаливы. Но когда их тревожат, нарушают их покой,
они сердятся и ворчат. «Орр, орр!»— слышится из глу-
бины.
Яйцо ипатки велико соотносительно с размерами пти-
цы. Скорлупа матовая, грубо-зернистая, иногда с блед-
ными пятнами. Насиживание длится около месяца, и
днем и ночью. Лишь на рассвете выползает ипатка из
своих каменистых завалов подкрепиться. А основная ее
пища — мелкая рыба, затем моллюски, морские ежи
и губки. Добывает себе пищу ипатка на дне моря. С ле-
ту проворно бросается она в волны и как бы ввинчи-
вается в воду. Картина — залюбуешься! И уже под во-
дой продолжает свой полет, работая крыльями.
Птенец очень прожорлив, кормить его надо беспре-
рывно. В это время ипатка без остановки, пулей носит-
ся к морю и обратно. И каждый раз приносит к гнезду
10—12 рыбок. Своеобразное устройство клюва и языка
птицы, как у ее сородича топорка, позволяет оттиснуть
и прижать пойманную рыбу к нёбу и снова продолжать
ловлю. Освобожденная нижняя челюсть дает возмож-
ность ныряющей ипатке схватить новую добычу.
Во второй декаде августа подросшие птенцы спуска-
1F?
228 ются на воду. Суета и галдеж в часы спуска молодых
не поддаются описанию. Целое базарное торжище.
Зимой ипатки держатся в открытом море, иной раз
далеко от берегов. Ипатки относятся к промысловым
птицам. Раньше люди получали от них высококачест-
венные яйца и мясо. Шкурки, по прочности не усту-
пающие меховым, с успехом использовались на всякие
мелкие поделки. Однако, какова бы ни была хозяйствен-
ная ценность тех или иных птиц, мы должны прежде
всего думать о судьбе птичьих базаров. Значение этих
замечательных орнитологических комплексов неоцени-
мо, и надо их всеми мерами уберегать от разрушений.
' КРЕЧЕТ
Во время осенних полевых работ ко мне попали два
кречета. Один был убит в северной части Пенжинской
'Sasa губы близ Шестакова, другой в Олюторском районе
у поселка Корф. Застрелили их «по ошибке», а вернее,
г’( по неизжитой еще манере палить во всякую птицу,
- имеющую хищный облик — кривой загнутый книзу клюв
и цепкие острые когти. По невежеству кречетов приняли
за ястребов. И невдомек было усердным истребителям
«хищников», что своими меткими выстрелами они убили
отнюдь не вредных птиц.
Камчатский кречет, с жалобным, как у всех хищных
птиц, голосом, водится по всему Дальнему Востоку,
но везде редок. Встречаются почти белые, а также серые
экземпляры. Гнездится он на высоких скалистых обры-
вах по берегам морей и озер, зачастую близ птичьих
базаров, где для него всегда есть пожива. Реже селится
на деревьях. Обитает и в тундре. Отдельные пары жи-
вут на большом расстоянии друг от друга, но обычно
на постоянном месте. Кречет менять место гнездовья не
любит.
Впрочем, гнезда у него, по существу, нет: в расще-
229
лине среди утесов, в нише или на выступе брошено гру-
бо несколько сучьев — и все. Подстилка состоит из стеб-
лей травы и остатков пищи. Иногда яйца кладутся
прямо на щебенку. В некоторых случаях кречет занима-
ет опустевшее гнездо канюка или вороны. В полной
кладке 3—4 яйца. Скорлупа мелкозернистая, и по ней,
на охристом фоне, разбросаны красновато-бурые пят-
на. Насиживание, которым заняты оба родителя, длится
около месяца. В конце августа птенцы осваивают тех-
нику полета. Первое время они держатся все вместе
Потом начинают кочевать самостоятельно. Охотятся по-
рознь. Миграции кречета, живущего в тундре, связаны
с сезонным перемещением куропаток — его зимней пи-
щи. В центральных и южных районах края кречет
зимует.
Наш камчатский кречет, как и другие виды крупных
соколов, питается почти исключительно птицами: у мо-
ря — утками, чистиками, куликами и чайками; на су-
ше — куропатками, глухарями, воронами и даже мел-
кими воробьиными; из млекопитающих — зайцами и мы-
шевидными грызунами. Ежедневная потребность крече-
та в пище составляет около двухсот граммов мяса, но
в естественных условиях он сможет съесть и больше.
Бьет и гусей. Берет свою добычу кречет обычно на лету
в воздухе.
В прошлом кречета относили к вредным птицам: он,
мол, уничтожает дичь. Но ведь кречет так редок, что
опасность с его стороны не столь велика, как представ-
лялось ранее. Практически заметного ущерба запасам
промысловых птиц от кречета нет, и, конечно, считать
этого смелого красивого сокола вредным, подлежащим
уничтожению лишь потому, что он питается дичью, не-
разумно.
Ловчие качества кречета в охоте за пернатой дичью
давно подмечены человеком. В свое время на Руси
существовала соколиная охота. А места гнездовья лов-
230 чих птиц — кречета и сокола-сапсана строго охранялись
законом и были, по сути говоря, нашими первыми запо-
ведниками. Например, гнездовья кречета на Семи Ост-
ровах близ Мурмана были заповеданы еще в XVI веке.
На Дальнем Востоке тоже в древние времена устраи-
валась соколиная охота. Страна чжурчжэней, так назы-
ваемая Золотая империя, в XII и XIII веках славилась
ловчими птицами. В облавной охоте с соколами прини-
мал участие даже сам император. Особенно ценились
ловчие кречеты с белыми когтями. Летопись гласит,
что люди из племени «уго» (чжурчжэни) специально
ездили за этими птицами к морю и привозили пойман-
ных ими кречетов на лошадях в обитых войлоком клет-
ках.
I
6
Птицы населенных пунктов
Многие века человек, прямо или косвенно воздей-
ствуя на природу, менял ее облик. Вслед за изме-
нением условий существования менялся и живот-
ный мир. Одни виды исчезали, другие становились мало-
численными и сохранялись лишь на не тронутых чело-
веком угодьях. Но многие более жизнестойкие виды зве-
рей и птиц, несмотря на резкое изменение среды, сумели
приспособиться и осели в необычных для них стациях.
Вырабатывая нужные биологические особенности, они
меняют не только состав пищи, но и гнездовой биотоп
и становятся типичными представителями культурного
ландшафта.
Для бассейна Амура эта группа пернатых богата ви-
дами. Примерно около 80 видов птиц — почти 24 про-
цента всего состава орнитофауны края — гнездятся, кор-
мятся в культурных ландшафтах или регулярно посе-
щают их.
Птиц, гнездящихся непосредственно в строениях че-
ловека, так называемых синантропов, в Приамурье на-
считывается всего 13 видов, или около четырех процен-
тов к общему числу видов. К ним относятся полевой
и домовый воробьи, серый и даурский скворцы, сизый
и скалистый голуби, три вида ласточек — городская,
даурская и касатка, белая и горная трясогузки, бело-
поясной стриж и сибирская горихвостка. Но последние
четыре вида столь же часто встречаются и в своих
естественных местообитаниях. Кроме того, в садах, пар-
ках и скверах гнездятся на деревьях и в кустарнике
ворона, сорока, обыкновенный и черноголовый дубоно-
сы, китайская зеленушка, большая синица, гаичка, соро-
копут-жулан, вертишейка и ряд других.
В Приморье примерно тот же состав птиц-синантро-
пов, за исключением домового воробья.
Культурный ландшафт Приамурья и Приморья не
считается молодым. Формирование его началось в глу-
бокой древности. Археологические раскопки в бассейне
Амура свидетельствуют, что еще во II и III веках нашей 233
эры, до возникновения Бохайского государства, в стра-
не Илоу было развито земледелие. Затем последовала
Бохайская культура и в XI—XIII веках расцвело госу-
дарство чжурчжэней. Но в дальнейшем, с нашествием
монголов, начались войны, разрушения, гцбель целых
культур. Ураган опустошения пронесся над страной
и превратил цветущий край в безлюдную пустыню. Это,
в свою очередь, повлияло на численность зверей и птиц
культурного ландшафта Приамурья.
Для сравнения можно привести следующие данные.
На Крайнем Севере, в советской Арктике и Субарктике,
где культурный ландшафт самый молодой и еще толь-
ко формируется, орнитофауна довольно бедна — всего
лишь 12—13 видов, то есть не более восьми процентов
от общего числа птиц Севера. Южнее, в бассейне реки
Колымы, в фауну культурного ландшафта занесены уже
20 видов птиц — около 11 процентов. Из них непосред-
ственно живут бок о бок с человеком только пять ви-
дов — городская ласточка, белая трясогузка, стриж, пу-
ночка и кое-где, изредка, каменка. По соседству, на
севере Камчатки, в бассейне реки Пенжины, фауна
культурного ландшафта представлена уже 36 видами.
Пять из них стали спутниками человека — это почти
2 процента списочного состава птиц Пенжины. А в юж-
ных областях и республиках страны, например в Се-
верном Казахстане, в сооружениях человека уже гнез-
дится 21 вид птиц— 13 процентов от общего числа. До
полусотни видов осело по городам и кишлакам Средней
Азии, и это не случайно, ибо там очень древний куль-
турный ландшафт.
Как видим, не везде деятельность человека приво-
дит к обеднению животного мира. Преобразуя природ-
ные и создавая искусственные ландшафты, всегда мож-
но добиться сохранения зверей и птиц, а если позво-
ляют условия, то и обогатить фауну новыми видами.
ГОЛУБЬ—ПТИЦА МИРА
Прирученный человеком сизарь за шесть тысяч лет
искусственного подбора дал сотни разнообразных пород
домашних голубей. Но при этом и сам сохранился как
вид. Целыми колониями занимают сизари чердаки и
балочные перекрытия зданий. К ним иногда присоеди-
няются улетевшие от хозяев и одичавшие белые, дым-
чатые, пестрые и другие породы домашних голубей.
И так уже исстари повелось, что эти пернатые сожи-
тели человека находятся под нашим покровительством.
Для них отведены специальные места, кормовые пло-
щадки. Птиц охраняют, лелеют. Голубь является для
всего человечества символом мира. Да и смотреть при-
ятно на птиц, свободно разгуливающих по улицам шум-
ного города. Часто и дети и взрослые подолгу стоят
и любуются суетливой беготней голубей.
Но мало кто осведомлен, откуда же появились у нас
сизые дикари. Они попали в города Дальнего Востока
вслед за человеком, ибо в диком виде тут никогда не
жили. По данным Л. И. Шренка, сизарь был завезен
на Дальний Восток вместе с культурными породами
голубей из Забайкалья в 1855 году, а по версии орни-
толога Л. М. Шульпина — несколько позже, и притом
из Японии. Как бы там ни было, сейчас он в большом
количестве населяет многие города Дальнего Востока.
Живет и на Камчатке.
Среди дальневосточных сизарей ученые отмечают
два вида. Один — обычный сизый голубь с белым подбо-
ем крыла и «поясницей» и с темными полосами поперек
крыльев. Другой — скалистый голубь, тоже сизый, но
хорошо отличающийся от настоящего сизаря широкой
белой перевязью на хвосте. И полет у него быстрее. Он
стал обживать города и поселки с появлением камен-
ных зданий. В численности уступает сизому голубю. Но
скалистый сохранился также в диком состоянии, он по-
прежнему гнездится по скалам Тихоокеанского морско- 235
го побережья.
Оба вида большими колониями занимают чердаки
и перекрытия во многих зданиях городов. Выводят птен-
цов как летом, так и зимой. Чердаки теплые, и гнета
суровой зимы и жизни впроголодь птицы не чувству-
ют. Насиживают обычно два яйца. Родители кормят
малышей кашицей из зоба — клюв в клюв. И армия
голубей растет изо дня в день. Гнезда в этих общежи-
тиях расположены буквально впритирку, но все-таки у
каждой пары есть свой оберегаемый микроучасток.
Безусловно, в наших населенных пунктах птицы
должны жить и даже нужны. Они и крылатые санита-
ры, и сторожа зеленых насаждений, и просто украше-
ние. Город с его неисчислимыми запасами пищи всегда
сможет прокормить их, как бы ни были многочисленны
стаи. Но во всем следует знать меру. Излишний альтру-
изм иной раз создает трудности и обременяет. Это от-
носится в первую очередь именно к голубям. Когда их
слишком много, хлопот не оберешься. Они портят внеш-
ний вид зданий и памятников, отличаются нечисто-
плотностью, их гнезда на чердаках сильно загрязнены
и полны различных паразитов, в том числе и клещей.
Чрезмерно размножившись, голуби становятся разнос-
чиками опасных для домашних птиц и для человека
болезней — орнитоза и некоторых других. Поэтому бла-
горазумнее было бы поддерживать определенную опти-
мальную численность этих птиц.
А излишки голубей? Вспомним, что на западе голубь
служит объектом охоты. Вероятно, на прилавках наших
магазинов голуби тоже не залежатся. У них вкусное,
нежное мясо.
Чтобы не пустить этого дела на самотек, градо-
строители и лица, ответственные за благоустройство
городов, должны вместе с биологами решать, где и в
каком количестве следует держать стаи голубей.
ЧУДЕСНЫЙ ДАР ПРИРОДЫ
Еще вчера молчаливая и пустая роща сегодня вся
наполнилась жизнью. Прилетели всеобщие любимцы —
скворцы.
Галдеж поднялся необычайный. В раскидистых кро-
нах деревьев идут нескончаемые птичьи собрания. На-
стоящие базарные торжища! Все, захлебываясь от ра-
дости, наперебой орут так, что можно оглохнуть. Делят
гнезда и дебатируют по квартирному вопросу. Справля-
ют новоселье. На весь лес звенят песни.
Мы долго стояли и прислушивались. Казалось, что
в роще кроме скворцов поет еще какая-то другая, не-
знакомая птица. Вот рассыпалась трель жаворонка,
защебетала ласточка, запинькала овсянка. Потом вдруг
что-то заверещало, кто-то щелкнул кнутом, и певец
замолк.
•— Вероятно, это дрозд? Кто же еще так сильно поет,
так заливается! — сказал мой приятель.
— Посмотрим! — неопределенно протянул я.
Неожиданно бархатистым баском закрякала утка,
а вслед за ней полилась задушевная песня.
И тут мы, наконец, увидели самого исполнителя. На
вековой липе сидел скворец и самозабвенно, без устали
пел. Птица небольшая, серая, с глянцево-черными
крыльями. Рядом на стволе дерева темнело дупло. Но-
сатая голова его подружки выглянула в слуховое
оконце.
— Да это же скворушка, друг хлебороба! Как же я
не признал? — радостно удивился мой собеседник. —
И как он на все голоса выделывает! Вот пересмешник!
В Приамурье и Приморье три вида скворцов — боль-
шой серый, малый даурский и малый японский. Они
близкая родня европейскому скворцу и так же, как он,
везде сопутствуют человеку. Жизнь этих птиц проходит
на виду. Селятся скворцы в рощах, парках и в строе-
ниях человека. Охотно квартируют и в специально уст-
роенных для них скворечнях. В мае в таком домике
уже лежат 4—5 небесно-голубых яиц. В июне появля-
ются птенцы. Подрастая, скворчата никогда не пачкают
гнезда, а высовывают для этого свои куцые хвостики
наружу.
Скворцы приносят неоценимую пользу человеку,
уничтожая массу различных жуков и их личинок на
пашнях, по садам и огородам. Стаями носятся они по
полям, то сбиваясь в густую тучу, то рассыпаясь ред-
кой сеткой. За один день птица съедает столько же
насекомых, сколько весит сама.
Скворец шумлив, беспокоен и всегда выдает себя
криком. В рощах, где они живут колониями, вечно сто-
ит шум и гам. А малый скворец к тому же еще и пре-
красно поет. Но у него нет постоянного репертуара.
Этот виртуоз обладает завидной музыкальной памятью
и феноменальным талантом подражания. В свои соб-
ственные мелодии скворец мастерски вставляет чужие
голоса. Он так искусно выводит чудесные трели других
птиц, так импровизирует, что заслушаешься. И тут же
с непостижимой точностью вплетает в красивый напев
скрип колеса, кудахтанье курицы, скрежет пилы и вся-
кие другие не совсем мелодичные звуки. Иногда скво-
рец воспроизводит голоса совсем незнакомых нам ино-
земных птиц. Он «подобрал» и освоил их на зимовке,
где-либо на юге Азии, и привез нам в подарок из своего
вояжа по дальним странам.
Страсть скворца к подражанию можно использовать
и пополнить его репертуар по своему усмотрению. Для
этого надо устроить «школу пения» — вблизи сквореч-
ни постоянно исполнять один и тот же мотивчик или
же отчетливо произносить отдельные слова. Способный
ученик быстро сообразит, что от него требуется, и под-
хватит новые звуки, обновит свою брачную весеннюю
песню новыми мелодиями. Научится он также произно-
2,37
238 сить простые слова. Б этом отношении наш скворец
уступит пальму первенства, пожалуй, лишь попугаю.
ВОРОБЬИ
— Живут у меня в доме воробьишки, гнезда под
крышей да за наличниками окон вьют... Я и горя не
знаю!.. — говорил мне один знакомый. — Дважды за
лето птенцов выводят и все деревья в саду от гусениц
начисто обберут — малышей кормят. И представьте, ни
одного яблочка или груши червивой не сыщешь!
Слышал я и другие речи, возмущенные:
— Прямо наказание с этими проклятыми воробья-
ми! Соберутся стаей и весь ячмень на корню обобьют.
Не управишься и убрать! А как поспеет подсолнечник,
смотришь — одни шляпки пустые торчат.
Так все же вреден или полезен воробей? Привычка
делить птиц жесткой меркой на вредных и полезных,
исходя из позиции, что некоторые из них едят ту же
пищу, что и человек, только вносит путаницу. Прежде
всего такое деление ненаучно. Ведь нет ни одной абсо-
лютно полезной или абсолютно вредной птицы. Польза
или вред весьма относительны и зависят от места и
времени.
Как-то совестно не знать самых близких нам птиц,
но многие так и не ведают, что у нас в Хабаровском
крае водится два вида воробьев — полевой и домовый.
Оба они давние спутники человека, привязаны к жи-
лым постройкам, садам, пашням и огородам. Плотность
населения воробьев зависит от наличия корма. Там, где
человек взял на себя полное обеспечение воробья, вклю-
чая приют и корм, птицы хорошо уживаются.
Наш широко распространенный полевой воробей лег-
ко узнается по коричневой шапочке и белым щечкам.
Испокон веков населяет он наш край. Домовый же
воробей сходен по повадкам с полевым, но заметно
крупнее. Самец с серой шапочкой, черногрудый, самка 239
бурая. В Приамурье он встречается значительно реже,
чем полевой, и расселяется с запада не так давно. Но
в центральной Якутии он обычен.
В Хабаровске, в центре города, имеются отдельные
колонии домашнего воробья. Есть он и на ближайших
железнодорожных станциях и даже в Николаевске-на-
Амуре. Но в Приморском крае домового воробья еще
нет. Он пришел, образно говоря, вслед за лошадью и
сохой, то есть с развитием земледелия на Дальнем Вос-
токе. И южнее Хабаровска добрался пока только до
села Переяславки. Но недавно я получил письмо из
Уссурийска, в котором мне сообщают, что домовый во-
робей уже обнаружен на гнездовье и там. Значит, надо
ждать, что скоро появится и во Владивостоке. На Саха-
лине и на Камчатке его пока нет.
На Колыме и на Чукотке воробьев вообще пока ни-
каких нет. Но, по последним данным, полевой воробей
уже встречается в Магадане. Только неизвестно — сам
туда добрался или завезли?
Домовый воробей обитает только в постройках евро-
пейского типа. Круглых гнезд на ветвях деревьев, какие
вьют воробьи на западе, видеть здесь не приходилось.
У нас воробей птица-надомница! Гнездовой период у
воробьев начинается рано, в конце марта или в начале
апреля. Поступь весны им слышна издалека. Чуть по-
весеннему пригрело солнышко, и они уже оживают.
Кричат, ссорятся, горланят из-за каждого пустяка.
Шумная птица. Начинается ремонт гнезд. Кладка яиц
на широте Хабаровска происходит в конце апреля — на-
чале мая. В полной кладке 5—6 яиц в серовато-бурых
пестринах. Срок насиживания И—12 дней. После вы-
лупления птенцы задерживаются в гнезде 10—12 дней
и в конце мая — начале июня вылетают. Жизненных
сил у воробья более чем достаточно. Воспитав одну
семью, он нередко во второй или третьей декаде июня,
240 реже в начале июля, приступает к новой кладке яиц.
И успевает.
Всем известен крик воробья: «чив, чив, чив!». Но
весной, в самый разгар брачной поры, от воробья мож-
но услышать нечто вроде небольшой трельки.
Во время кормления птенцов воробей, очищая де-
ревья и овощные культуры от вредных насекомых,
безусловно приносит пользу. В это время он и сам
волей-неволей питается гусеницами. Как подсчитано,
в гнездовой период пара воробьев поймает за день са-
мое малое 500 различных насекомых. Пусть из них
только 300 или 400 вредных. Значит, не одну сотню
яблочной или сливовой плодожорки скормят они малы-
шам. И если бы не воробьи, то не было бы у нас ни
капусты, ни других овощей.
Но вот выводки поднялись на крыло. Они летают
по садам и огородам, собираются в сотенные стаи и
осыпают поля... И — берегись, вишня! Опустеет подсол-
нух, а войдут птицы во вкус — оббита до зерна пшеница
или ячмень. Тут уже явный вред. В местах с интенсив-
ным земледелием воробей становится бичом сельского
хозяйства. Ни сторожа, ни пугала, ни трещотки не по-
могают. Пронырливые нахлебники ухитряются урвать
свою долю. Только короткое время — апрель, май, июнь
и июль — птица приносит явную пользу, а остальное
время, конец лета и осень, — почти один вред. Зимой
же — ни вреда, ни пользы. И лишь приносит пользу тем,
что уничтожает семена сорных растений.
Но к этому надо добавить, что в городе, где нет
посевных площадей, воробей исключительно полезен.
Он почти один круглый год очищает городские парки,
скверы, бульвары и сады от вредителей. К тому же во-
робей — единственная птица, оживляющая своим при-
сутствием городские улицы, дворы и скверы. Смот-
ришь — выпорхнет поутру откуда-то из-под крыши, весь
черный от копоти, и полетел подкормиться. В саду ли,
в огороде или просто на улице воробей всегда найдет 241
чем поживиться.
А что касается его разбоев на полях и в садах, то
надо найти какие-то средства обезвреживания этой
птицы на время, когда поспевают ягоды и зреет зерно.
В ряде стран с целью отпугивания воробьев исполь-
зуются прирученные хищные птицы. Этот биологиче-
ский метод борьбы с расхитителями зерна хорошо себя
оправдал. Два-три сеанса с привязанным на шесте хищ-
ником надолго отучают нахлебников посещать этот
район. Используется в последнее время и метод биоаку-
стики. Применение записанного на пленку птичьего сиг-
нала опасности в местах скопления воробьев уже дает
эффект. Напуганные птицы избегают появляться в
«опасном» районе.
...Второй год осенью и в начале зимы в Хабаровске
и в его окрестностях появляются белые воробьи — аль-
биносы. Видели их неоднократно и в центре города
и в других местах. Мне часто сообщают об этом друзья
и приятели, а также школьники. А одного изжелта-бе-
лого молодого воробья прислали мне юные натуралисты
из села Малышево.
ЕЩЕ ОДИН СПУТНИК ЧЕЛОВЕКА л
Трясогузок на Дальнем Востоке несколько видов. ys.
Есть белая — давнишний спутник человека, есть жел- -
тая — житель лугов. Древесная обитает в лесу. А вот
горная трясогузка, о которой пойдет речь, живет в го-
рах, где вы встретите ее на каждой речке, у каждого
ключа. Вот она вышагивает по каменистому бережку, . » .
покачивая длинным хвостом. Выискивает всякую жив- :
ность. И вся она такая чистая, приятная. Иной раз при-
сядет на носу стремительно мчащейся лодки и посмат-
ривает лукаво на моториста: не намерен ли он прогнать
бесплатного пассажира? Внешне горянка напоминает
16 В стране птиц
желтую трясогузку. У нее такое же яркое желтое брюш-
ко и спина в серых тонах, но только на горле поблес-
кивает модный, иссиня-черный галстук, чего у желтой
нет.
За последние годы эта птица стала менять места
гнездовья. Она постепенно становится настоящим спут-
ником человека и все чаще и чаще селится рядом с
людьми. В поселках таежного типа, на метеорологиче-
ских станциях горная трясогузка, пожалуй, единствен-
ный представитель пернатых, гнездящийся бок о бок
с человеком. Не раз приходилось видеть ее гнезда за
ставнями и наличниками домов, в разных уступах на
балках, в поленницах дров и даже в сенях на прито-
локе над дверью. Птички совершенно не боялись лю-
дей. В некоторых селах по Амуру они даже кое-где
вытесняют белых трясогузок. Во всяком случае, числен-
но стали преобладать над ними.
Птиц, непосредственно гнездящихся в строениях лю-
дей, на Дальнем Востоке немного. Это голуби, воробьи,
ласточки, скворцы и белая трясогузка. Реже встречают-
ся стрижи и горихвостки. И все. Ведь аисты, галки,
синицы и другие птицы, обычные в селах и городах за-
падных областей страны, на Дальнем Востоке не живут
близ людей. Избегают нашего соседства. Поэтому доба-
вить в скудное число наших спутников еще одного пер-
натого друга весьма приятно.
ГОРИХВОСТКА
Она совсем недавно стала сопутствовать человеку.
Появляется горихвостка в наших рошах и садах в кон-
це апреля, как только начнут набухать почки на топо-
лях и черемухе, а в березе забродит сок. Ее прибытие
легко отметить по громкому свисту «уиить!».
Примостившись где-либо на телеграфных проводах
или просто на крыше дома, горихвостка начинает гром-
243
ко петь. Поет круглые сутки, с рассвета до наступле-
ния полной темноты. Просто удивительно, откуда у нее
силы и терпение берутся. И все время потряхивает
хвостиком. Не машет, как это делают трясогузки, а
именно потряхивает. Песня ее с грустным оттенком и
имеет некоторое ритмическое сходство с пением жел-
той мухоловки.
Свое жилище горихвостка строит в дуплах деревьев,
за отставшей корой, в щелях, в штабелях дров, в куче
камней, в брошенных скворечнях. Не избегает и чело-
веческих жилищ, облюбовывая для гнезда балки под
крышей, наличники окон. Близость людей для нее не
помеха. Замечено, что горихвостки постоянно придер-
живаются на гнездовье одних и тех же, давно избран-
ных мест.
Первыми весной, как правило, прилетают самцы и,
найдя место для будущего гнезда, усиленно зазывают
самок. С этой целью самец высовывает из дупла или
из-за обшивки окна то рыжий хвост, то голову. Это,
должно быть, означает: требуется жена! Горихвостка —
очень нарядная птица. Щеки и горло блестяще-черные,
лобик белый, а вся грудь, брюшко и хвост, кроме сред-
ней пары рулевых перьев, ржаво-красного цвета.
Когда мы стояли в селе Троицком-на-Амуре, то у нас
в доме, где разместился штаб полевой партии, посели-
лась за окном пара горихвосток. В этом гнезде благо-
получно вывелось шестеро буреньких, в светлых крапин-
ках, малышей. Выкармливая птенцов, родители рабо-
тали по 20 часов в сутки, от рассвета и до позднего
вечера. Эти насекомоядные птицы уничтожили, конечно,
огромное число всяческих вредителей деревьев, и сад
возле дома был чист. Ни одного червивого яблока или
сливы в этот сезон мы не обнаружили.
В июле птенцы начали летать. Взрослые птицы пер-
вое время сопровождали своих детей и в случае опас-
ности предупреждали характерным звонким свистом:
244 «уиить, фьюиить, тик-тик1». Но потом, когда молодежь
подросла и стала самостоятельной, родители, как и по-
ложено, прекратили все свои заботы.
В сентябре, реже в начале октября, с первым похо-
лоданием, горихвостки покидают родной край и отле-
тают к югу. Зимой они кочуют по всей Японии и Юго-
Восточной Азии.
ЛАСТОЧКИ
Эти птицы всем хорошо известны. Ласточки тесно
сжились с человеком и, доверяя его доброте, селятся
в наших жилищах, но каждая на свой манер.
Ласточек — спутников человека —- три вида. Дере-
венская ласточка, или касатка, с длинным вильчатым
хвостом всюду соседствует с нами и для жилья предпо-
читает деревянные строения сельского типа — избы,
конюшни, сараи, где на балках под крышей или на
чердаке лепит свои открытые гнезда — чаши. Далеко
на север на гнездовье касатка не проникает. Арматурой
для гнезда служит земля, обильно смоченная клейкой
слюной.
Даурская ласточка сходна с касаткой, хвост у нее
так же вилочкой и она тоже южанка, живет в При-
амурье. Но спинка у нее рыжеватая. Гнезда строит на
деревянных домах, выбирая те, что посолиднее, легких
построек избегает. И гнездо у нее покрупнее, с боковым
входом в виде трубы, в форме бутылки.
И третья — городская ласточка, или воронок, ростом
поменьше, с белым брюшком, белыми оперенными лап-
ками, хвост у нее слабо вырезан. Для своих гнезд она
выбирает преимущественно каменные здания, где се-
лится под карнизом крыш или окон, иной раз большими
колониями. II гнездо у нее шаровидное с дыркой —
входом сбоку. Вместе с тем городская ласточка не теря-
ет и прямой связи с природой: по многим рекам север-
ной части Дальнего Востока она гнездится по камени-
стым обрывам с рыхлой складчатой горной породой.
Здесь гнездо обычно помещается в щелях между склад-
ками горной породы, на месте выпавшего слоя или на
изломе. И в таком случае дополнительная пристройка
не делается. Иногда же селится в песчаных обрывах,
используя брошенные норы береговых ласточек.
Деревенская или даурская ласточки иногда, чтобы
попасть в гнездо, залетают в дверь либо шмыгают в
окно или в какую-нибудь дыру, нисколько не пугаясь
стоящих рядом людей. Мне приходилось не раз видеть
десятки гнезд деревенских или даурских ласточек на
дебаркадерах и в гаражах, где, по-видимому, шум ма-
шин нисколько не мешал и не пугал птиц и они благо-
получно выводили птенцов. В хорошую погоду самец
обычно кормит сидящую на гнезде подругу. В дождли-
вую, вероятно, нет. Вернее, я не имею таких наблюде-
ний. По-видимому, в ненастье он просто не успевает
и себе самому добыть необходимое пропитание.
Деревенская ласточка очень живая птичка и весной
даже поет — торопливо, скороговоркой, как на лету,
так и сидя. В конце пения рассыпает тихую трельку.
Полет ее чрезвычайно быстр, с неожиданными и час-
тыми поворотами и зигзагами. В этом отношении касат-
ка превосходит всех остальных ласточек. Держится она
в полете обычно в нижних слоях воздуха. Летая над
лугами и полями близ пасущихся коров или же по
улице, она умело маневрирует вдоль заборов, «переска-
кивая» через кусты и деревья. В ненастную погоду лас-
точки молнией носятся над рекой, где в эту пору соби-
раются разные летающие насекомые.
Даурская ласточка поскромнее, голос ее похож на
щебетание касатки, но покороче, потише и слегка напо-
минает мяуканье котенка. Городская ласточка лишь по-
крикивает на лету: «трик, трик». И любит кружиться
на большой высоте. Перед грозой она забирается в верх-
246 ние слои воздуха и там выделывает свои пируэты, как
бы ввинчивается в небо. Но в дождь или после него,
как и все ласточки, реет у самой поверхности земли
или воды.
Ласточки не садятся на деревья. Крыши и карнизы
домов, телеграфные провода, веревка, натянутая для
сушки белья, мачты и реи судов -— вот их излюбленные
места отдыха. Молодые, вылетевшие из гнезда и став-
шие на крыло ласточки любят отдыхать на солнечной
стороне крыши дома. Распластав крылья, они прини-
мают «солнечную ванну».
Прилетают к нам ласточки на исходе весны, в кон-
це мая, а в северных районах даже в первых числах
июня. Возвращаются они на родину такие веселые, буд-
то бы на них навесили сотни бубенцов. Отлетают в кон-
це сентября, в начале октября. И каждый год, прежде
чем улететь, сотнями собираются «на конгресс» на теле-
графных проводах. А посмотришь однажды утром —
пусто, нет их, улетели надолго. И тонкая струйка невы-
сказанной печали вдруг задрожит где-то в глубине
души...
Редкие и исчезающие птицы
Дальний Восток не случайно называют естественным
заповедником. Здесь находится убежище редчай-
ших реликтовых, исчезающих с лица земли птиц.
Реликты — это древние виды животных, встречаю-
щиеся ныне очень редко, причем в строго локализован-
ных местах обитания, условия в которых длительное
время не меняются.
Один-два миллиона лет назад все живые существа
северного полушария подверглись тяжелым испытаниям.
Одно оледенение сменялось другим. Климат становил-
ся то холодным, то жарким. Наступающие ледники вы-
тесняли теплолюбивых третичных птиц, и те вынужде-
ны были откочевывать к югу или просто вымирали. Но
в южной части Приамурья, куда не доходили языки
ледников, сохранились некоторые виды птиц, близкие
к фауне Юго-Восточной Азии и даже Южной Европы,
совсем не испытавших оледенений. Это свидетельствует
о том, что наши дальневосточные реликтовые виды яв-
ляются потомками тех пернатых, которые в прошлом
были широко распространены по всему земному шару.
Как правило, все реликты отличаются особенностями
строения тела и признаками, свойственными вымершим
формам. К тому же близкие их сородичи живут порой
на огромном расстоянии друг от друга.
Число уцелевших реликтовых видов птиц можно
пересчитать по пальцам. В густых джунглях Приамурья,
в кедрово-широколиственных лесах вы встретите и кро-
шечную белоглазку, и личинкоеда, и широкорота, бли-
жайшая родня которых живет где-либо в Индонезии
или во Вьетнаме. По лесным рекам держатся чешуйча-
тый крохаль и мандаринка. А чуть повыше, в елово-
пихтовой тайге, обитает «смиренный рябчик» — дикуша.
Все это наши эндемики, теснящиеся на крохотном
пятачке земли посреди огромной планеты, словно в доб-
ровольной ссылке. А на севере, у Полярного круга, в
бассейнах ряда якутских рек уцелела розовая чайка.
249
Некоторые из реликтов, такие как стерх или черный
журавль, исчезают с лица земли, не будучи до конца
изученными человеком. Мало кому посчастливилось
встретить этих журавлей в природе лицом к лицу.
На 1 января 1975 года 125 видов зверей и птиц уже
занесены в Красную книгу СССР. Среди них немало
и наших, дальневосточных.
ВЕРШИННИК
Старая липовая роща. Огромные дуплистые деревья
давно уже отцвели. Рои пчел больше не жужжат у их
ветвей, как в июле. Лишь крылатые семена, созревая,
тяжело свисают вниз.
Тепло. Лучи солнца накаляют светлые полянки и
просвечивают сквозь густой изумрудный шатер испо-
линских лип. Редкие кучевые облака плывут в бездон-
ном голубом небе.
Скучен стал без птичьих голосов и песен лес. Лишь
порой стайки дроздов, кочуя по ягодникам, заведут
перекличку да завопит в сумерках сова.
И вдруг откуда-то сверху прозвучала легкая трель
невидимой птицы. Звонким мелодичным колокольчи-
ком пронеслась она над тенистым лесом и замерла. Пос-
ле небольшой паузы песня снова зазвенела, серебряные
переливы рассыпались над вековой рощей.
Небольшая птичка, напоминающая по контуру всем
знакомую белую трясогузку, летела над лесом и щебе-
тала. Мелкие трепещущие взмахи крыльев, волнообраз-
ный, небольшими толчками полет, ступенчатый хвост —
вот и все, что можно было схватить глазами на лету.
Но важным отличительным признаком служила ее ха-
рактерная, без конца и без начала, ни с чем не сравни-
мая звенящая трель. Ни одна птица так не поет, да еще
осенью.
Присев на ветку, наша певунья замолкла. Распевает
она только на лету.
250 Это дальневосточный личинкоед, единственный пред-
ставитель тропического семейства личинкоедов, живу-
щий в наших широтах. Потомок древних птиц, сохра-
нившийся до нынешних дней. Ближайшие его родичи
из Южной Азии, Австралии и Западной Африки окра-
шены в яркие расписные зеленые, красные и оранже-
вые тона и переливы. Наш же личинкоед в более скром-
ном оперении. Белым брюшком, серой спиной и барха-
тисто-черной шапочкой на голове он очень похож на
крупную белую трясогузку с длинным ступенчатым хвос-
том. Клюв широкий, как у мухоловки, и с крючком на
конце, подобно сорокопуту.
Но, несмотря на эти сходные признаки, личинкоед
по своим повадкам сильно отличается как от трясогуз-
ки, так и от сорокопута. Прежде всего он «вершинник».
Все его существование связано с верхним ярусом леса.
Держится он в кроне самых высоких деревьев или над
ними, в воздухе, и на землю почти никогда не опус-
кается. Умелый насекомолов, личинкоед истребляет
большое количество жуков, бабочек и мух, живущих
в верхней части леса. Склевывает он этих вредителей,
их личинок и гусениц с веток или же, как мухоловка,
ловит на лету. Часто можно видеть, как он сидит на
излюбленном сухом сучке, на верхушке огромного иль-
ма или липы и внимательно осматривает свой охотни-
чий район, подстерегает добычу. Вот он сорвался с вет-
ки, ловко подхватил клювом пролетавшего мимо жуч-
ка и снова присел. Резким движением оглушив шеве-
лящегося короеда о сучок, личинкоед с удовольствием
его проглотил.
Чашеобразное, из сухой травы гнездо личинкоед де-
лает в развилке веток, на самой верхушке дерева, и
искусно украшает его лишайником, мхом и паутинкой.
И заметить с земли так хитро замаскированное гнездо
просто невозможно. Оно устлано былинками или мяг-
кой хвоей. Самка в июне кладет 4—5 серо-голубых,
с пестринами яиц. Потревоженная у гнезда птица бес- 251
прерывно кричит и, сидя на ветке, недовольно взмахи-
вает крыльями.
Осенью, готовясь к отлету, личинкоеды собираются
в стайки, кочуют по лесам в поисках пищи, летят туда,
где завелось много всяких жучков и бабочек, объедаю-
щих верхушки деревьев. Зимуют в Юго-Восточной Азии,
на Филиппинских островах, в Индонезии и Бирме.
МАНДАРИНКА
Было раннее утро. Извилистый берег таежной речки
зарос ивняком, а чуть повыше поднимались вековые
деревья. Местами стволы лесных гигантов вплотную
подступали к обрывистому берегу и, переплетенные ди-
ким виноградом и другими лианами, стояли глухой сте-
ной. Огромные завалы, наносы плавника, как баррика-
ды, преграждали бег реки и заставляли ее изворачи-
ваться в тесном русле.
В такой чащобе трудно пройти бесшумно, и вся наша
группа, как ни старалась обходить валежины и не на-
ступать на сучья, все же гремела, точно оркестр. Не-
смотря на это нам повезло: на ветвях дерева мы уви-
дели чудесную, изумительной раскраски птицу. Ярко
расцвеченные золотисто-рыжими и красными тонами
крылья с торчащими в виде веера перьями, пышный
пурпурно-зеленый хохол на голове, медно-красный зоб
и кремовое брюшко — все это в удивительно радужном
сочетании поражало. Ружье не поднималось на это
чудо природы: перед нами была самая красивая утка —
мандаринка.
Мандаринка, или японка, — одна из типичных оби-
тательниц наших дальневосточных джунглей. Так ее на-
звали, вероятно, потому, что в своем расписном наряде
она выглядела шикарно, как китайский мандарин. В Ки-
тае, Корее и Японии этих уток разводили в качестве
252
домашней декоративной птицы, а заниматься этим мог-
ли только богатые люди — мандарины. Наше же таеж-
ное название — дупловка — мандаринке дали за то, что
она в отличие от многих уток связана с лесом, садится
на деревья и делает гнездо в дупле, которое иногда
бывает на большой высоте. За яркость оперения, за
контрастную вспышку красок пера эту утку еще назы-
вают огоньком.
Дупловки — моногамы. Парочки всегда неразлучны
и трогательно заботливы в отношениях друг к другу.
Сходятся мандаринки на всю жизнь. В Китае эта ма-
ленькая уточка служит образцом супружеской верно-
сти. Чету мандаринок там называют «янь, юань», то
есть он — она!
Прилетают они к нам, как и большинство уток, в
апреле — начале мая. Селятся по мелким речкам и озе-
рам среди широколиственных лесов Приамурья. Для
гнезда выбирают удобные, растущие близ открытых
плесов и тихих заводей деревья. Кладка яиц цвета
слоновой кости происходит сразу же после прилета.
Как только птенцы окрепнут, они по зову матери вы-
прыгивают из дупла и проворно бегут к воде. Малый
вес и пышный пух предохраняют их от ушибов при
падении из гнезда. В спокойном заливе или озерке они
держатся всем выводком.
Питаются мандаринки ракушками, мелкой рыбой
и икрой. Едят они и семена различных растений, а так-
же насекомых. Осенью, когда на дубах созревают же-
луди, мандаринки с утра до вечера копошатся в опав-
шей листве в поисках лакомства.
Хотя эта красивая уточка на Дальнем Востоке боль-
шой редкости не представляет, но повсюду малочислен-
на и, конечно, промыслового значения не имеет. Числен-
ность ее, как и других водоплавающих птиц, за послед-
нее время заметно сократилась. Более привольно ман-
даринка чувствует себя в заповедниках и в погранич-
ной полосе, вдоль рек Амура и Уссури, где всякая 253
стрельба запрещена.
БЕЛЫЙ АИСТ
Я шел вдоль безымянной речушки. В лесу еще бе-
лым-бело, и лишь местами, как антрацит, поблескивают
подтаявшие пятачки земли. Да гребешки зяби на полях П
темнеют. Брызги стрельчатой зелени проклюнулись на
прогретых солнцем взгорбках. В балках шумит пахучая '•.£?<
вода. На перекате, где скороговоркой лепечет веселый ,г
ручей, уединилась пара аистов. Самец с озабоченным,
занятым видом топтался по мелководью. Поступь у него
была медленная, размеренная. Держался он прямо, без
суеты, как солдат на параде. Временами гордо изги-
бал шею и, запрокидывая голову назад, громко трещал
клювом: по принятому у аистов ритуалу кавалер при-
глашает свою даму иа танец такими вот «аплодисмен-
тами».
Добродушно настроенная самка с безразличным ви-
дом смотрела на кавалера, слушала его трескотню и
молчала. Это очень шло к ней. Но потом, видимо, зара-
зилась его восторгом и стала отвечать взаимностью.
Придя в экстаз, она, кивая головой, плавно затопта-
лась на месте.
Обрадованный ухажер тут же церемонно наклонился
и, ловко подцепив проплывавшую мимо беспечную ры-
бешку, преподнес добычу подруге. Та быстро сообра-
зила, в чем дело, и, не заставляя себя долго упраши-
вать, приняла угощение. Когда долгоносая дама потя-
нулась за рыбешкой, он вежливо попридержал ее. И так
они поиграли некоторое мгновение. Потом самец с лю-
бовным стоном присел и отпустил добычу. И, важно
поводя по сторонам длинным носом, опять запрокинул
голову на спину и самозабвенно затарахтел клювом.
Запел гимн весне.
Область распространения белого аиста разорвана
254 на две совершенно разобщенные части. На западе он
живет почти по всей Европе, в том числе в южных и
центральных районах европейской части Советского
Союза. Оттуда проникает до озера Балхаш. Дальше
к востоку белого аиста нет. Вновь он появляется лишь
за многие тысячи километров, на Дальнем Востоке.
Безусловно, такой огромный разрыв в распростра-
нении белого аиста не может быть объяснен современ-
ными физико-географическими условиями Евразии. При-
чину надо искать в далеком прошлом. Ведь когда-то
белый аист, аналогично голубой сороке, зеленушке, ежу
и ряду других видов зверей и птиц, населял простран-
ства от Атлантики до Тихого океана. Но, надо пола-
гать, мощные языки четвертичного оледенения в Евро-
пе и Сибири оказались гибельными для этой птицы,
и аист исчез со всей территории. Сохранился он лишь
на крайних точках своей древней области распростра-
нения.
Наш дальневосточный аист — собрат западному, но
повадки имеет иные. В Европе белый аист спокон веку
прижился возле человека и является полудомашней пти-
цей. Уссурийский же очень осторожен и обитает в самых
безлюдных местах.
Массивное, до полутора метров в поперечнике, мно-
голетнее гнездо аист строит всегда на высоких деревь-
ях. Кладка (3—4 белых яйца размером с гусиные) про-
исходит во второй половине апреля. Насиживает более
месяца, и лишь во второй половине мая появляются сле-
пые птенцы. Через несколько часов они прозревают.
Растут аистята очень медленно. Только через две неде-
ли они способны стать на ноги, а через два месяца
покидают гнездо.
В отличие от своего западного собрата, наш белый
аист после прилета питается в основном рыбой. А в
дальнейшем ему в пищу идут также мыши, лягушки,
змеи и крупные насекомые. Освобождая от вредителей
255
поля и луга, аист приносит существенную пользу. И по-
жалуй, это одна из немногих дальневосточных птиц, не
боящаяся змей. Расправляется аист с ними мастерски.
Нагнав уползающую змею, лн придавливает ее к земле
своими длинными крепкими ногами и ударом граненого
клюва раздробляет ей голову. При этом забавно пере-
бирает ногами вдоль тела змеи, как бы танцует на ней.
Выделывая самые невероятные движения, аист умело
избегает опасного укуса. Потом уже, когда аист несет
свою добычу в гнездо, змея болтается в воздухе как
плеть, мертвая. Или настолько ошеломлена, что едва
шевелится.
Последнее время зоологи страны относят нашего
дальневосточного белого аиста к вымирающим видам.
Он занесен в Красную книгу. Причина резкого сокра-
щения его численности не совсем ясна. Есть указания
ряда исследователей и мои личные наблюдения — разо-
рение гнезд лопоухим белогрудым медведем. Он пре-
красный древолаз и много времени проводит на деревь-
ях. Известны случаи неразумного истребления аистов
и разорения их гнезд людьми. В свое время по рели-
гиозным соображениям аистов ели шаманы. Длинные
кости ног птицы скупали китайцы и употребляли как
обеденные палочки. Безусловно, имеет значение и антро-
погенный фактор, изменение ландшафта человеком.
Уже в прошлом веке, во времена исследования Уссу-
рийского края П. М. Пржевальским, белый аист был
редок. Все последующие натуралисты прямо указыва-
ют на катастрофическое сокращение численности даль-
невосточного белого аиста как на территории Советско-
го Союза, так и в граничащих с ним странах. Нельзя
оставаться равнодушным к судьбе белого аиста. Надо
помочь этой красивой умной птице снова стать спут-
ником человека. Приблизив его к себе, мы сохраним
этот редкий памятник природы от гибели.
Летом 1974 года на Дальнем Востоке, по опреде-
256 ленной программе, проводился учет численности белого
аиста. На территории Хабаровского края зарегистриро-
вано свыше 100 гнезд. Появляется надежда, что мы не
вычеркнем этот вид из списков птиц Дальнего Востока.
Одновременно с белым аистом в Хабаровском крае,
кроме самых северных районов, гнездится и черный
аист. Он поменьше размером, похож на сгорбленного
старичка, и биология его несколько отличается от био-
логии белого аиста.
КОГДА ЦВЕТЕТ ЧЕРЕМУХА
В чарующую пору расцвета природы прилетают к
нам мухоловки. Вместе со стрижами, ласточками и без-
заботной кукушкой прибывают они из тропических стран.
Новые звучные песни возвещают обитателям леса, что
появились на редкость изящные цветастые птички — му-
холовки.
Мы присели отдохнуть на берегу озера Гасси. Вне-
запно из зарослей тальника мелькнул оранжево-жел-
тый огонек. Низко над землей, вибрируя крыльями в
воздухе, запрокинув голову назад и тихо потрескивая
на лету, прямо на нас устремилась какая-то золотисто-
черная птичка. Словно ничего не видя перед собой, она
подлетела к нам вплотную, блеснула у самого лица
атласно-желтой спинкой и, описав небольшую дугу,
уселась на ближайшую ветку. Раздалось короткое флей-
тово-свистящее «пи-ио-фью».
Так токует желтоспинная мухоловка, эта птичка-цве-
ток изумительной раскраски. Она чем-то напоминает
иволгу в миниатюре; те же черные и золотисто-желтые
тона преобладают в ее ярком оперении. Научное назва-
ние этой пташки, в переводе с латыни, означает мухо-
ловка-нарцисс.
Самочка окрашена скромнее, в бурые и зеленовато-
оливковые тона.
Эта птица живет в теплых странах Юго-Восточной
,1
Рыбный филин
Серый личинкоед
Желтоспинная
мухоловка
Мандаринки (самка и самец)
Белый аист
Азии, в Китае, Корее, Японии, обитает и на Дальнем
Востоке, по всему Амуру. Гнездо делает где-либо в про-
сторном дупле, трухлявом пне, за отставшей корой или
же в развилке сучьев под прикрытием, причем невысо-
ко от земли. Свито оно из стебельков травы, украшено
мхом и устлано усиками вьющихся растений, а спрята-
но так умело, что можно только позавидовать перво-
классной маскировке. Гнездо выглядит как нарост на
дереве, куча мха или еще что-нибудь.
Кладка (5—7 яиц) обычно заканчивается во второй
декаде июня, редко чуть раньше. Яйца бледного зеле-
новато-голубого цвета с отдельными рыжими крапин-
ками. Насиживает одна самка. Самец же сидит непо-
далеку на верхушке ивы и мелодично поет. Лишь иног-
да он сменяет подругу на гнезде. Через 13—14 дней
появляются птенцы.
Отлет мухоловок к югу начинается с конца августа
и тянется почти весь сентябрь.
Польза, приносимая мухоловками, уничтожающими
колоссальное количество насекомых, большая и под-
тверждения не требует. Они ловят всех пролетающих
мимо насекомых — мух, бабочек, ос, шмелей, — кроме
самых больших жуков, которых не в состоянии схватить
небольшим клювиком. Едят гусениц и кормят ими птен-
цов. Рабочий день они начинают поздно — когда потеп-
леет. Открывают охоту ьа освещенной утренним солн-
цем стороне поляны или на опушке леса Днем ловя"
везде. Вечером же снова переходят на освещенные
солнцем места.
ЛЕДЯНАЯ СТАТУЯ
На повороте реки, недалеко от переката, стоял не-
высокий обледенелый, вмерзший в лед пень. Утренний
иней мягко опушил его неясные очертания. Мы пригля-
делись: похоже на крупную птицу. Мы взяли загадоч-
ную фигуру с собой, чтобы дома на досуге разобраться
17 В стране птнц
258
в ней, и каково же было наше удивление, когда стран-
ная статуя оказалась замерзшим рыбным филином —
птицей чрезвычайно редкой.
Этот филин — единственный в СССР пернатый ры-
болов из совиных птиц — житель Дальнего Востока и
сопредельных стран. Селится он по рекам, притокам
Амура и Охотского моря. Водится на Сахалине и Южных
Курилах. Для жительства выбирает глухие, захламлен-
ные валежником леса вдоль речек и проток, богатых
рыбой. В сумерки охотно бродит по илистым отмелям,
по колдобинам и перекатам, промышляя себе рыбу.
И даже протаптывает хорошо заметные тропы по бере-
гам речек. В этих местах на снегу можно видеть харак-
терные следы рыбного филина: два пальца вперед, один
назад и один под углом вбок. И тут же обычно валя-
ются остатки ночной трапезы: чешуя и внутренности
рыб. Можно увидеть и самого хозяина этой глухомани.
Днем он почти всегда сидит неподвижно на дереве, но
близко к себе не подпускает.
Паруются рыбные филины на всю жизнь и очень
привязчивы друг к другу. В случае гибели одного из
них другой долго бродит в одиночестве. «Тоскует», —
говорят в народе.
Экология рыбного филина, живущего в южной части
Приамурья, изучена достаточно. В конце февраля —
начале марта он начинает свою брачную песню. Подает
крик, что-то вроде «фу-фуу-руу, фу-фуу-руу!». Самцы
при этом щелкают клювами и иногда собираются вмес-
те. При этом брачные крики слышны как ночью, так
и днем. Известно, что гнездо этот филин в основном
делает в дуплах деревьев. Кладка яиц ранняя. Выводки
из двух-трех молодых птиц в августе уже летают. Вна-
чале они, кочуя по реке, держатся все вместе, и взрос-
лые птицы их подкармливают. Любопытно, что, выкарм-
ливая птенцов, родители продолжают уделять внима-
ние и выводку прошлого года.
259
Житель поселка Верхний Перевал, что на реке Би-
кин, учитель Б. К- Шибнев долгое время содержал
у себя дома птенца рыбного филина. Кормил он посто-
яльца рыбой и мясом мелких зверей. К хозяину филин
привык, но кур и других птиц так и не научился при-
знавать, всегда набрасывался на них и изгонял со своей
территории.
Филин держится у незамерзающих мест. Здесь у по-
лыней и по перекатам он ловит рыбу как ночью, так
и днем. В таких местах эта редкая птица наиболее до-
ступна для наблюдения.
Невзирая на зимнюю стужу, филин часами сидит
на кромке льда или на каком-либо возвышении близ
полыньи в надежде поживиться зазевавшейся рыбкой.
Морозы ему нипочем. Но бывают случаи, когда филин,
не рассчитав свои силы, намокает и не может поднять-
ся в воздух. Тогда он, погрузившись в воду, гибнет
и даже вмерзает в лед. Оперение у него рыхлое, воз-
душное и не покрыто жиром, как у оляпки, и поэтому
филин быстро промокает и становится беспомощным.
Надо полагать, что это произошло и с нашим горемы-
кой, которого мы нашли на речном перекате. Но, воз-
можно, он был ранен каким-нибудь местным охотником
и, не успев добраться до леса, обессилел и остался на
реке. Ведь местные жители едят филина несмотря на
его жесткое, пахнущее рыбой мясо. Гампа — называют
рыбного филина удэгейцы. Поверхность пальцев этого
гололапого, как его еще называют, филина имеет щит-
ки — подушечки. Они удобны для захвата скользкой
рыбы и раков. Эта особенность строения лапы — ярки'й
пример приспособления. Нередко филин-рыболов попа-
дает в капканы, поставленные звероловами на выдру
или норку у ледяных отдушин на горных реках.
По данным орнитолога Ю. Б. Пукпнского, в среднем
течении реки Бикин, на участке длиной около 200 кило-
метров, зарегистрировано 20 пар рыбных филинов.
17*
Голубая сорока
Проверяя капканы, зверолов с досадой заметил, что
в некоторых из них зажат стальными тисками не цен-
ный пушной зверек, а серовато-голубая птица размером
с сойку, с длинным ступенчатым хвостом и черной ша-
почкой на голове. Иные же капканы просто спущены,
приманки нет, но рядом на снегу — голубые перья да
следы зверька, закусившего птицей.
Это проделки голубой сороки. Ничего не скроешь
от ее зорких глаз. Подложенную в капкан приманку
она обязательно высмотрит и в надежде полакомиться
спустит пружину, а потом и сама станет добычей мел-
кого хищника.
Рыбаки тоже жалуются: не успеешь разложить или
развесить пойманную рыбу — голубая сорока тут как
тут, склевывает добычу, выбирая кусочки гювкуснее.
На земном шаре она встречается в двух далеко от-
стоящих друг от друга местах и может служить исклю-
чительным примером разрыва в области ее распростра-
нения. Она живет в Забайкалье, на советском Даль-
нем Востоке и в граничащих с ним странах — Китае,
Корее и Японии, а также... на юго-западе Европы, в
Испании и Португалии. Больше нигде ее нет. Очевидно,
когда-то ледники разорвали ареал этой птицы.
Летом голубой сороки почти не видно. Она удаляет-
ся в самые глухие, безлюдные места, предпочитая пой-
менные леса. Селится небольшими колониями в ивня-
ках, по тихим протокам и густым уремам, располагая
гнезда у воды, иной раз под прикрытием наносного
плавника. Иногда использует отдельное дерево или
большое дупло.
Питается голубая сорока летом жуками, бабочка-
ми, гусеницами и другими крупными насекомыми. Но
осенью, когда в золотисто-багряные тона принарядится
лес и поспеют ягоды, голубые сороки переключаются
на смородину, голубику и другие ягоды. В поисках пи- 261
щи они кочуют стайками или в одиночку по окрестным
лесам, появляются у населенных пунктов, в культур-
ном ландшафте. Поздней осенью и зимой нередко посе-
щают наши сады, огороды и дворы, очищая их от вся-
ких нечистот. Выброшенные кусочки хлеба, мяса или
рыбы и прочие отбросы не ускользнут от внимания смет-
ливой зоркой птицы.
Эта южанка не очень осторожна и весьма криклива.
Ее звучный голос «чи-иль, чиль, чиль» всегда выдает
ее присутствие. В неволе она быстро привыкает к чело-
веку, хорошо выживает и в питании неприхотлива.
В последние годы голубая сорока акклиматизиро-
вана в ГДР.
ЧЕШУЙЧАТЫЙ КРОХАЛЬ
Крохали — древняя, реликтовая группа птиц, жившая
на Земле много миллионов лет назад. Еще в конце тре-
тичного периода, когда в нашем крае росли тропиче-
ские леса и водились совсем другие животные, сущест-
вовали утки, близкие к современным крохалям. Они
имели такое же обтекаемое строение тела, такой же
узкий с мелкими зубчиками клюв и характерный облик.
Ученые полагают, что самый древний предок кроха-
лей и ряда других уток — птица ихтиорнис, имевшая
тоже зубастый клюв-ножовку. Она хорошо летала, еще
лучше плавала, ныряла и питалась рыбой. Многочис-
ленные остатки этих птиц нашли в верхнемеловых отло-
жениях Канзаса, в Америке. На севере, в Якутии, кро-
халей называют тиистах, то есть имеющий зубы, зу-
бастый.
Даже внешний вид у них какой-то особенный, не со-
всем утиный: не то строение тела, не та форма и посад-
ка на воде. Клюв тоже не утиный, не лопаточкой, а
узенький, с зубчиками, точно пила-ножовка. Вместо мус-
262 кулистого желудка у крохаля мешковидная полость. И
резонатор для усиления звука у селезня не похож на
костяное вздутие других уток: у него какая-то замысло-
ватая спиральная ракушка в виде барабана, в которую
не только крякать, но и гудеть как в горн можно.
В Хабаровском крае водится четыре вида крохалей.
Все они селятся по лесным рекам и берегам больших
глубоких озер и строят свои гнезда в дуплах деревьев,
норах и в нишах под укрытием скал или кустов. Самый
редкий и малоизвестный из них с весьма- узким ареа-
лом, живущий в труднодоступных местах, по горным
рекам с лесистыми берегами, — это загадочный чешуй-
чатый крохаль. Птица настолько редка, что даже в
крупнейших коллекциях страны представлена лишь не-
сколькими экземплярами. Чешуйчатый крохаль назван
так потому, что на оперении его спины и боков ярко
выражен рисунок чешуи. Удэгейцы называют его
кангу.
Среди разнообразной фауны птиц зоны кедрово-ши-
роколиственных лесов Дальнего' Востока чешуйчатый
крохаль, конечно, наиболее интересен. Он — типичный
эндемик, больше его нигде нет.
Как известно, первую птицу этого вида добыли у нас
на реке Кур в 1910 году. Позднее ее нашли на реках
Хор, Большая Уссурка, Бикин и Анюй. Отдельные за-
летные птицы встречались на Коряцком побережье Бе-
рингова моря, в бухте Натальи и на Командорах.
В сентябре 1960 года во время работы гельминто-
логической экспедиции АН СССР на Охотском побе-
режье у залива Счастья, на горной реке Пеке были
неожиданно добыты два линных самца чешуйчатого кро-
халя. Они сплавлялись вниз по реке, к морю. Вероятно,
эта птица может жить в подходящих для нее местах
по всему краю, исключая лишь самые северные его
районы. Это покажут будущие исследования. А пока
биология чешуйчатого крохаля остается еще практиче-
263
ски неизученной. Он занесен в Красную книгу, и еже-
годно после каждой научной инвентаризации отмеча-
ются водоемы, где он раньше обитал и откуда исчез
совершенно.
По рекам Самарга, Хор, Сукпай и Бикин чешуйчатые
крохали кладут яйца не только в просторных дуплах,
но чаще в нишах, норах, под нависшим берегом или
укрытием травы и кустов, у самой воды и даже в рас-
щелинах скал. Кладка яиц, как правило, поздняя: в
третьей декаде мая или в начале июня. Весна в горах
наступает обычно позже, чем внизу, и там даже среди
лета нередко можно видеть в укромных местах сугро-
бы снега и наледи. Потому и утята крохалей появляют-
ся в этих местах лишь в.начале июля. В гнезде бывает
от 8 до 14 яиц, которые утка насиживает 28—30 дней.
Мне приходилось наблюдать выводки чешуйчатого
крохаля на реке Сукпай, которая берет начало в седых
вершинах Сихотэ-Алиня. Мы плыли на бате. В среднем
течении реки, в зоне кедрово-широколиственных лесов,
нам стали встречаться первые стайки крохалей. Они
проносились над рекой или сидели на воде, а при виде
лодки и людей поднимались в воздух. Вот на излучине,
у тихой заводи, поднялась рыжеголовая утка и, над-
садно крякая, полетела вдоль реки. И тут же, шумно
хлопая култышками крыльев, двинулась вслед за нею
орава утят. Точно глиссеры, поднимая крутую волну
и тучи брызг, задавали они стрекача: полуплыли, полу-
летели. Мы попытались их настичь, чтобы внимательнее
рассмотреть. Но ни сплавом, ни на веслах догнать этих
утят нам оказалось не под силу.
Осенью кочуют крохали на юг сплавом по течению
рек не как другие утки — не на крыле. По пути они
кормятся рыбой, отдыхают. Пользуясь попутной водой,
продвигаются в нужном им направлении. А когда ро-
димая речка принесет их к Амуру, они проплывут еще
по нему, сколько им надо, а потом только поднимутся
264 на крыло и понесутся дальше. Однако и в этом случае
крохали не собьются в большие стаи. Летят лишь по-
одиночке, хотя и в одном направлении, но с интервалом
в сотню и более метров, при этом как бы чувствуя
«плечо соседа».
На зимовку крохали откочевывают обычно в южные
районы Приморья, в Корею, Японию и Китай. Но не-
редко они не расстаются с обжитыми местами и зиму-
ют по незамерзающим горным речкам, где питаются
рыбой, моллюсками и прочей живностью.
Чешуйчатый крохаль — стенофаг, и сезонных изме-
нений в кормовом режиме у него нет. Состав рыбы то-
же однороден: это гольян, мальма, сиг, кета, хариус,
пескарь и другие. Конечно, истребляя мальков промыс-
ловых рыб, крохали наносят некоторый ущерб рыбному
хозяйству края. Но чешуйчатый крохаль . так редок,
что приносимый им вред неощутим. Вся популяция этой
утки в Приамурье ограничивается лишь несколькими
сотнями птиц.
Крохаль весьма чувствителен к изменению среды
обитания. Он гибнет, как только нарушается экологи-
ческая обстановка. Сведения о быстроте, с какой ныне
исчезает чешуйчатый крохаль, весьма неутешительны.
Сейчас он почти отсутствует на обжитой реке Большой
Уссурке, особенно там, где прошла рубка леса. Редок
стал чешуйчатый крохаль и на реках Бикин и Анюй.
Отдельные места гнездовий этого вида еще сохранились
на реке Самарге и на западных склонах хребта Сихотэ-
Алинь, по реке Хор и его притоку Сукпаю. Это, пожа-
луй, единственный район в Приамурье, где еще можно
встретить выводки и провести нужные наблюдения. Но
и эти колонии угасают. Так в 1965 году, в конце июня,
на Хору и Сукпае на протяжении 50 километров вод-
ного пути нами было встречено 22 выводка начавших
оперяться утят; в 1966 году на том же отрезке пути —
только восемь выводков, в 1967-м там же — четыре, и
в 1970-м — всего один. В 1974 году здесь был лишь 265
один выводок из четырех утят. И все! Так быстро исче-
зает эта редкая птица.
Если не будут приняты срочные меры для охраны
чешуйчатого крохаля, то в самые ближайшие годы мы
навсегда лишимся его не только на Сукпае, но и по
всему Дальнему Востоку.
БЕЛОЕ ЧУДО
Весной высоко в небе, точно сказочные кораблики,
проплывают белые чудо-птицы. Молча летят они над
оживающей тайгой, над бесчисленными озерами, поля-
ми и лугами и ни единым звуком не нарушат голубой
тишины. Голова с длинным клювом вытянута вперед,
долгие ноги откинуты назад, в прямую линию. Настоя-
щий журавль, да только белый и не курлыкает.
И мало кто знает, куда они летят, где остановятся
и где живут эти загадочные птицы. Народ называет
их стерхами или белыми журавлями.
Эта редчайшая птица мира водится только в нашей
стране. Стерх занимает два разорванных участка: в
Якутии, в междуречье Колымы, Индигирки, Алазеи и
Яны, потом в Западной Сибири, в низовье Оби. Больше
нигде в мире его нет и если встречается, так только на
пролетах или на зимовке. Западная группа стерхов
зимует в Индии и в Пакистане, преодолевая по пути
Гималаи. Восточная колония — в Китае, в низовье реки
Янцзы. На пролетах наш стерх отмечен в Амурской
области, в Хабаровском крае и в Приморье.
Двести лет назад, еще на заре истории, белый жу-
равль был описан нашим ученым П. С. Палласом. А чем
обогатили мы свои познания об этой вымирающей пти-
це? Лишь мелькали отрывочные сообщения на стра-
ницах журналов и книг — учет областей, где белый жу-
равль обитал и откуда, на памяти людей, совершенно
266
исчез. Да поступили сведения, что якутская популяция
стерха исчисляется максимум тремя сотнями птиц. Й все.
Пришло время, так и не зная толком биологии стерха,
занести его на законном основании в Красную книгу.
...Однажды в конце мая судьба занесла меня по слу-
жебным делам на далекую молочную ферму колхоза
«Социалистическая Колыма», что у озера Ертех. Зано-
чевал я в юрте. Под утро слышу в стороне какие-то
странные, непривычные звуки. Они никак не вязались
с патриархальной тишиной этого далекого уголка. Как
будто бы кто-то затрубил в рог, потом заиграл на вал-
торне и пустил аккорд на басовых нотах. Внезапно эта
какофония оборвалась, и я услышал шум, треск и хло-
панье крыльев.
Приснилось, что ли? Но все-таки, на всякий случай,
спросил хозяйку, возившуюся у стола:
— Что это за джаз-оркестр появился на ферме?
Немолодая женщина улыбнулась моему неведению
и пояснила, что здесь недалеко, на болоте, танцеваль-
ная площадка стерхов. Поспешно собравшись и схва-
тив бинокль, я пошел, вернее, помчался в указанном
направлении. Увидеть танцующих белых журавлей —
небывалый случай для натуралиста.
До заросшего травой болотистого озерка, куда я
стремился, было недалеко, с полкилометра. Мне было
известно, что стерх очень осторожная птица и уви-
деть его вблизи вряд ли придется. Замаскировавшись
в кустах, метрах в 250—300 от токовой площадки, я
стал наблюдать. Мне хорошо были видны в бинокль
все участники спектакля.
По одному, по два торжественно выходят птицы на
авансцену, крутятся, ногами длинными топчутся, крыль-
ями помахивают. А другие, будто зрители, стоят лю-
буются, некоторые на одной ноге, и голос дружелюбно
подают. И крыльями хлопают — аплодируют. А то вый-
дет трио долговязых красавцев. Каждый скороговоркой,
267
точно на флейте, звонко что-то проиграет, голову запро-
кинет и поклонится с каким-то страстным стоном. И все
в такт. Один артист даже умудрился камешек с земли
схватить, грациозно подбросил его, на лету клювом
поймал и тут же жизнерадостную тарантеллу отстучал.
Не менее часа представление тянулось. Вдруг гор-
нист заиграл отбой. Белые птицы сразу закончили игры,
присмирели, сникли и стали по одной, по две разле-
таться.
Прилетают на Колыму белые журавли в третьей де-
каде мая. Летят они парами и «связками» по нескольку
птиц. Для гнездовья всегда выбирают самые глухие
безлюдные уголки тундры и лесотундры. Топкие болота
и- небольшие, заросшие травой озера с хорошим круго-
зором — их излюбленные места. Если -ничто не поме-
шает, то стерх постоянно гнездится на одном и том же
болоте. Живут они парами. Яиц в кладке всегда два.
Насиживает стерх ровно месяц. Птенцы выводятся в
июле. В первой половине сентября птенпы улетают.
Стерх очень зорок и подпускает к себе не ближе как
на 300—400 метров. Птичьим инстинктом чует он врага
и никогда не выдаст своего гнезда. Слишком много
надо терпения, чтобы его выследить. Увидев опасность,
стерх, заранее пригнувшись, незаметно отойдет в сто-
рону и улетит. Назад возвращается не скоро. Почти ни-
кто не находит его гнезд. Только геологам, проникаю-
щим в самые отдаленные точки нашего края, да пасту-
хам-оленеводам в тундре иногда посчастливится обна-
ружить гнездо стерха или поймать молодых.
Главной пищей стерху служат семена, стебли и кор-
ни болотных растений. Птицы на конце мощного клюва
имеют зазубрины, помогающие выдергивать из болота
клубни и корневища.
Стерх один из самых крупных наших журавлей, рос-
том до 150 сантиметров. Весит до 10 килограммов и
уступает в размерах лишь уссурийскому журавлю. One-
268 рение у него белое, концы крыльев черные. Клюв и ноги
красные. Глаза желтые. Передняя часть головы голая
и покрыта плотной красной кожей. Точно красная маска
вокруг глаз.
Белый журавль прочно вошел в якутский фольклор.
Это одна из популярнейших и любимых народом птиц.
Именем стерха названы многие озера и урочища. Он
слывет красивейшим в мире пернатых. Красивую жен-
щину всегда сравнивают со стерхом. Про птицу сложе-
но много песен, стихов, сказок и легенд.
Вопрос о зимовке якутской популяции стерхов тре-
бует некоторого уточнения. Помимо Китая и, вероятно,
Бирмы и Вьетнама белый журавль зимует также в Япо-
нии. Об этом упоминается в японской литературе. Так,
в книге Мацудо Мамору «Дикие птицы префектуры
Исикава» приведены фотодокументы — три отличного
качества цветных снимка стерха, сделанных 18 мая
1961 года. На одном летящий близко стерх, на втором —
стерх во время еды и на третьем — рядом с людьми,
работающими в поле!
Стерх заслуживает самой тщательной охраны.
КАМЕННЫЙ ДРОЗД
Каменный дрозд особо выделяется из всего круга
своих близких родичей — других пестрых дроздов. Он
ни на кого не похож. Синий, как темное южное небо,
с кирпично-ржавым, как бы огненным, брюшком. Хвост
короткий. Прямо надо сказать — отменный красавец,
да еще и первоклассный певец.
К сожалению, видеть этого дрозда удается не часто.
Он очень осторожен и пуглив. Его чаще слышат, чем
видят.
У известного орнитолога и писателя Е. П. Спанген-
берга есть рассказ «Необычное пение». В нем говорит-
ся о том, как летом у реки Гур какая-то неведомая цта-
269
ха водила наблюдателя по лесу, создавая впечатление,
что здесь целый десяток таких птиц. Евгений Павлович
потерял день, затем напрасно следил за певцом всю
ночь и лишь к вечеру следующего дня определил, что
это поет каменный дрозд. Мне его рассказ близок и
понятен более чем кому-либо другому, ибо нечто подоб-
ное и я пережил близ села Малышево.
...Совсем неожиданно в лесу заплакала, закричала
какая-то неизвестная мне птица, сорвалась с ветки и по-
неслась в глубь тайги. Я двинулся следом, пока не на-
стиг певца. Каменный дрозд будто ждал меня и, сидя
на сухой макушке липы, ронял свои задумчивые «сло-
ва». То слышалось меланхолическое и немного печаль-
ное «разберись-ка в жизни, разберись», то птица тягуче
предлагала куда-то «плыть, плыть и плыть!». В кон-
це, делая паузу, дрозд односложно и как-то презритель-
но, но четко ронял: «фуу!». И отлетал. Садился непода-
леку, встряхивал сине-рыжей’ одежонкой, почесывая под
крылом, и снова начинал. В бинокль все было ясно
видно.
Я пытался разобраться в звуках, производимых этой
крошечной гортанью. Но передать их нашими челове-
ческими словами очень трудно, почти невозможно.
Вообще же пение каменного дрозда состоит из длин-
ных флейтовых звуков, минорных нот, изобилует вари-
антами и складывается в сложно построенные фразы.
Но всегда песнь звучит очень торжественно и печально.
Своп чудесные трели каменный дрозд иногда переме-
жает с чужими звуками — скрипом, чиханием и тому
подобными, но так, что онц кажутся вполне уместными.
К вечеру, когда лучи солнца начинают плести меж
деревьями кружевные тени, пение дрозда обычно уси-
ливается. Исполняя свои мелодии, птица большую часть
дня, а особенно на заходе солнца, сидит высоко на вер-
шине дерева. Но в пору спаривания солист недолго пре-
бывает в одном месте, то и дело соскальзывает вниз,,
270
перелетает на другое дерево, выкрикивая короткие стро-
фы на лету. Этим он вводит в заблуждение наблюда-
теля. Энергично поет каменный дрозд до конца июня,,
а потом, когда гнездовой период кончается, он зати-
хает.
Каменный дрозд обитает в смешанных и кедрово-ши-
роколиственных лесах. Часто селится на гребнях и по>-
склонам гор, где каждая пара занимает обширный рай-
он. Гнезда располагает где-либо под навесом из де-
ревьев, на земле или в щели под камнями. Прилетает
к нам поздно, в конпе мая. Отлет в сентябре, зимовка
в Юго-Восточной. Азии.
ДИКУША
Мы шли вдоль русла одной из безымянных лесных
речек. Извилистая долина, окаймленная ивняком и за-
хламленная завалами плавника, поднималась все выше
и выше. Часто преграждали путь еще уцелевшие, ды-
шащие паром наледи. Впереди, за поворотом реки у
корней деревьев, мелькнуло несколько силуэтов круп-
ных птиц. Вспорхнув, они скрылись в густых лапчатых
ветвях ельника.
Осторожно, тщательно всматриваясь, проходим мы
мимо этой группы деревьев и вдруг внезапно обнару-
живаем затаившихся птиц. Вот одна, другая... Там еще...
Если бы они не выдали себя раньше, мы совсем бы не
заметили их.
Это были дикуши. Редкие, своеобразные, водящиеся
только на Дальнем Востоке и в Забайкалье птицы. Они
спокойно сидели'невысоко от земли, среди хвои, и лишь
угрюмо, не отрываясь, следили за нами. Одна из них
была потемнее пером — это петушок. Он не спеша вы-
шагивал по горизонтальной ветке, то волоча по коре,
то распустив по-индюшачьи свой хвост. Крылья при-
спущены. Что-то похожее на недовольное фырканье вре-.
$я от времени издавал он.
Так прошел петушок до края ветки и, издав какой-то
Дрожащий вздох, взлетел и сел не таясь на соседнюю
елочку. Храбрец, казалось, просто позировал. Щелкнул
фотоаппарат.
-— Вот теперь мы сами убедились, насколько дику-
ша доверчива, — заметил мой приятель.—Токует и ни
чуточки не боится. Правильно писал о ней Арсеньев.
Помните Дереу Узала? «Его смирный люди!» — кажет-
ся, так говорил проводник об этой птице.
Не только наблюдательный Дереу, но и любой чело-
век, оказавшийся в тайге, мог бы заметить странную
особенность дикуши: при приближении человека она не
улетает, а всегда затаивается на дереве или же спокой-
но ходит по земле, .ожидая, когда пришелец удалится.
Некоторые исследователи считают, что дикуша психи-
чески менее развита, чем остальные, более осторожные
птицы, и ей присуща некоторая доля глупости. Пола-
гают также, что у нее мало опыта встреч с людьми. Но,
по-видимому, это все же просто такая манера птицы —
затаиваться, пренебрегая опасностью.
Дикушу почти никогда не стреляли. Зачем тратить
заряд? У местного населения до последних лет глав-
ным способом ее добычи служила палка с петлей на
конце. Петля без всякой предосторожности надевалась
прямо на голову птицы и затягивалась. Таким путем
уничтожался весь выводок. За эту своеобразную довер-
чивость и манеру подставлять голову в петлю дикушу
еще называют смиренным рябчиком, а кое-где — камен-
ным рябчиком. Нанайцы ее зовут асанпа.
Но дорого обходится дикуше ее доверчивость. В по-
следние годы численность птиц катастрофически снизи-
лась, местами они исчезли совсем. Чтобы сохранить эту
редкую, интересную птицу от полного истребления, охо-
та на нее запрещена круглый год. Дикуша внесена в
Красную книгу.
Обитает дикуша исключительно в глухих уголках,
272 выбирая сырые, мшистые, захламленные участки елово-
пихтовой тайги. Питается зимой одной хвоей, что при-
дает ее мясу смолистый привкус. Для перемалывания
этого грубого корма дикуша заглатывает много мелких
зерен кварца, предпочитая почему-то камешки белого
цвета. Держатся дикуши небольшими группами в укром-
ных, защищенных от ветра местах, ночуя на дереве.
В ясную погоду сидят всегда с солнечной стороны и как
бы ходят вокруг дерева за солнцем. Гнездо дикуша
делает прямо на земле, у подножия деревьев. В конце
мая уже бывают кладки яиц. Цвет их бледно-бурый
с оливковым оттенком. По всей поверхности разбросаны
мелкие бурые пестрины. В гнезде обычно 6—8 яиц.
В конце июня птенцы уже перепархивают и в сопровож-
дении матери кочуют по ягодникам.
С первых же дней после появления на свет малыши
усваивают повадки взрослых. Однажды во время похо-
да к верховьям реки Сукпай, в начале июля, мы пой-
мали одного птенца дикуши. Малыш уже начал опе-
ряться. Сидя на руке, он чувствовал себя совершенно
спокойно и лишь с любопытством поглядывал по сто-
ронам.
В уменьшении численности дикуши в какой-то мере
виноват и соболь. За последнее время этот хищный
зверь в Хабаровском крае порядком размножился, а
обитает он преимущественно там же, где и дикуша, —
в верховьях горных ключей.
РАЙСКАЯ МУХОЛОВКА
Эта тропическая птица живет в Восточном и Южном
Китае, в Корее, на всем Малайском архипелаге, в Ин-
дии и Афганистане. В Советском Союзе она населяет
некоторые районы Средней Азии и южную половину
Приморского края. Отмечена для бассейна реки Боль-
шой Уссурки, наблюдалась на Сукпае. В 1957 году эк-
273
земпляр райской мухоловки впервые был добыт в 40 ки-
лометрах севернее Хабаровска. Несколько позже группа
студентов Хабаровского пединститута наблюдала рай-
скую мухоловку и даже нашла гнездо вблизи Петро-
павловского озера. И с тех пор ежегодно студенты, про-
водящие летнюю полевую практику в том районе, на-
блюдают эту диковинную птицу.
Что побудило роскошную южанку избрать для по-
стоянного местожительства широколиственные леса у
Петропавловского озера, остается загадкой. Ведь кли-
мат здесь не весьма удобный для привыкших к теплу
тропических птиц. Но как бы то ни было, ясно одно, что
это не случайный залет.- Райская мухоловка обжилась
здесь прочно и, покидая осенью облюбованный распа-
док, неизменно возвращается сюда весной, когда зацве-
тает черемуха.
Попав недавно в эти же знакомые места, мы захоте-
ли еще раз увидеть редкостную красавицу. Как-то све-
жим утром вышли мы на очередную экскурсию. Шумные
стайки скворцов обсыпали деревья. Задорно щебетала
овсянка. Как на флейте, выводила свою арию иволга,
и звонкое «ку-ку» вторило ей.
И вдруг крупная, почти с дрозда величиной, черно-
головая чубатая птица в рыжей мантии и с длинным
ступенчатым хвостом показалась на прогалине. В по-
гоне за каким-то насекомым она то взмывала вверх, то
уступами, пританцовывая, падала вниз. Выделывая са-
мые невероятные выкрутасы, она плясала, металась в
воздухе. Ее белое брюшко и вороненый хохол на голове
мелькали то здесь, то там. А длинный, как у фазана,
хвост плавно извивался, подобно волнистому шлейфу,
или же причудливой молнией рассекал воздух, повто-
ряя все ловкие, движения сказочной птицы. И казалось,
что чудное создание просто разыгралось и танцует в
воздухе в свое удовольствие.
Догнав, наконец, мотылька и проглотив его, непо-
18 В стране птиц
274 седливая птица заметила еще какую-то поживу. Затре-
петав в воздухе крыльями, она нацелилась, склюнула
находку и, перелетев на соседний сучок, юркнула в гус-
тую листву. Отрывистое громкое «чжет, чжет» прозву-
чало нам на прощание.
Эта нарядная мухоловка, ко всему прочему, еще и
непревзойденный зодчий. Гнездо свое она строит на
деревьях и кустах в развилке сучьев, на Высоте 2—3
метра от земли. Все сооружение представляет неболь-
шую, ладную, очень компактную постройку. Какой-то
замысловатый конусовидный полушар с плотными стен-
ками, из которых нигде и ничего не торчит. Свито гнездо
из полосок луба, волокон, стеблей травы, почечных че-
шуек и шерсти. Устлано пухом и перьями. Снаружи
весь домик украшен прядями липкой паутины.
Эта южанка очень привязана к определенному мес-
ту гнездовья. Нередко основанием для нового гнезда
служит прошлогоднее полуразрушенное жилище. Мас-
кировка всегда отличная — наплыв какой-то на дереве,
да и только. Строят гнездо и кропотливо отделывают
его оба родителя. Самка кладет 4—5 розоватых с ред-
кими темными крапинками яиц. По цвету они напоми-
нают яйца иволги. По основному фону разбросаны не-
многочисленные темно-бурые пятна. Иногда эти крапи-
ны образуют венчик, как на яйцах сорокопута-жулана.
У малышей чрезвычайно скоро отрастают маховые
перья на крыльях, и птенцы рано, еще не сбросив пуха,
начинают перепархивать.
Очень радует то обстоятельство, что длиннохвостая
мухоловка расширяет свой ареал. Она уже найдена в
окрестностях села Малышево, наблюдалась и в других
местах. Южная гостья заслуживает самой тщательной
охраны. Пусть закрепляется на постоянное жительство
в наших приамурских лесах, дальневосточная природа
станет только краше. Этот экзотический цветок нам не-
пременно надо сберечь.
f ОХОТСКИИ УЛИТ
Однажды весной мне пришлось принять участие в
работе орнитологического отряда Амурской гельминто-
логической экспедиции АН СССР. Базировались мы
тогда в селе Власьево, расположенном на берегу залива
Счастья. Этот залив, отделенный от моря узкой песча-
ной косой, приютился в юго-западной части Охотского
моря — против северной части острова Сахалина.
Как-то на рассвете я отправился вдоль берега зали-
ва провести наблюдения и добыть нужных птиц. Был
конец мая — самый разгар весеннего пролета. Берега
залива Счастья топкие, илистые, с малодоступными для
человека косами и отмелями. Но для куликов они — на-
стоящее раздолье. Много их бегает и бродит по мелкой
воде, собирая всякую живность.
Наступило время отлива. Темные, илистые отмели
и косы, испещренные перекрестными узорами отпечат-
ков трехпалых ног куликов, выступали отчетливо. При-
брежные полосы мелководья тянулись далеко, на сотни
метров в глубь залива, и птицы, чувствуя себя недося-
гаемыми, бродили свободно. Подплыть к ним на омо-
рочке невозможно — слишком мелко. Пройти вброд с
берега также нельзя: коварная топь быстро затянет
в свои маслянистые объятия.
Осматриваясь, я осторожно шел по кромке земли, по-
крытой травой, которая еще держала меня. Среди бе-
гающих и ходящих неторопливыми шажками куликов
выделялась одна обособленно держащаяся пара, не по-
хожая на остальных. Оба были крупны и напоминали
улита, но выглядели они приземистее, выделялись пят-
нистой грудью и желтыми ногами. И тут я вспомнил:
да ведь это и есть охотский улит! Он тут может быть й
даже наверняка есть!
Здесь я должен сделать небольшое отступление. Опи-.
сываемые события происходили два с лишним десятку
to*
276 лет назад. Хотя уже тогда зоологи старались не уби-
вать животных для целей исследования, а изучать их
другими способами — прямыми наблюдениями в приро- 'I.
де, я в условиях экспедиции был лишен такой возмож-
ности. Суровый, неизученный край, малоизвестная, водя-
щаяся только па Дальнем Востоке птица... А со мной
лишь ружье и бинокль, даже фотоаппарата не было...
Боясь, что редкие кулики улетят, я мигом прице-
лился и спустил курок. От грома выстрела всю куличи-
ную массу как ветром сдуло. Из улитов один улетел
вдоль берега, а другой остался на месте, но был еще
жив. Опасаясь, что такой исключительный трофей вдруг
ускользнет, я, держа ружье наготове, ступил с травя-
нистого берега на вязкое илистое дно залива и пошел
к раненому кулику. До него оставалось уже несколько
метров. Но, на мою беду, подстреленный кулик вдруг
поднялся и проковылял немного дальше. Слой мокрого
ила легко выдерживал его вес. И как только я тронулся
с места, улит опять засеменил дальше. Чувствуя, что
этому не будет конца и он уведет туда, откуда мне уже
не вернуться, я вложил в ружье половинный заряд мел-
кой дроби и выстрелил.
Пока я производил эту манипуляцию, мои ноги в
высоких резиновых сапогах увязли в предательском иле
так глубоко, что я с трудом, помогая руками, сумел
извлечь их из черной, пахнущей болотом жижи. Еле-еле
я добрался, точнее дополз до желанной птицы.
Обратный путь оказался в сто раз тяжелее. Каждую
ногу я с большим усилием вынимал из грязи и едва
успевал переставить ее чуть дальше, как вторая нога
засасывалась еще глубже. Я быстро терял силы. Весь
выпачканный черным как сажа маслянистым илом, про-
бирался я, вернее полз к берегу, помогая себе локтями
и стараясь сберечь ружье. Я не мог позволить себе ни
секунды отдыха, ибо всякое промедление могло стать
гибельным.
И когда наконец я почувствовал под ногами твер- 277
дую землю, то с облегчением вздохнул и по-настоящему
осознал, какая страшная опасность осталась позади.
Потом мне говорили, что люди, зная коварство этой
трясины, избегают ступать на нее. А домашние живот-
ные нередко гибнут, засосанные вязким илом. И не
одна жертва покоится в этой с виду мирной прибреж-
ной полосе залива Счастья.
Конечно, риск был и для меня, но зато охотский улит
пополнил коллекцию экспедиции и в дальнейшем попал
в Зоологический музей МГУ.
Дело в том, что сведения о распространении этого
редкого кулика, типичного жителя Дальнего Востока,
весьма отрывочны и неполны. В шеститомнике «Пти-
цы СССР», выпущенном под редакцией профессора
Г. П. Дементьева, лишь приведен ограниченный пере-
чень и отмечены на карте места его отдельных находок
по берегам Охотского моря, на Камчатке и Сахалине.
Биология же охотского улита не изучена.
За время работы нашей экспедиции мы добыли еще
несколько экземпляров этого редкого кулика, среди ко-
торых была самка, убитая накануне кладки с готовым
к сносу яйцом, что прямо указывает на близость гнез-
довых мест. Анализ желудка добытых птиц показал, что
питается охотский улит животной пищей — мелкой рыб-
кой, рачками, моллюсками и водяными насекомыми.
НАША ЭКЗОТИКА
Широкорот — какое некрасивое, даже, можно ска-
зать, не совсем приличное название дано этой нарядной
тропической птице. Но, видимо, что тут поделаешь? Рот
у него и в самом деле широк — целая пасть! Недаром
молодые птицы в случае опасности используют его даже
при обороне, как пугало. Разинет рот, зашипит — смот-
ришь и отстанет какой-нибудь любитель лакомиться
птенцами.
278 Зато в остальном широкорот — франт: густое, сине-
вато-зеленое, с бархатистым отливом оперение, ярко-
красный клюв и морковного цвета лапки. А темные гла-
за такие большие и выразительные. Щегольским опе-
рением широкорот затмит многих ярко окрашенных тро-
пических птиц и оставит далеко позади своего ближай-
шего европейского сородича — сизоворонку.
Широкорот держится всегда в верхнем ярусе леса,
где ловит различных жуков, стрекоз и бабочек широко
раскрытым коротким клювом, как правило, прямо на
лету. Понаблюдав за его охотой, начинаешь понимать:
с узким и длинным клювом в воздухе не управишься,
мало что поймаешь и сыт не будешь. А тут — отличная
приспособленность. Не брезгует широкорот также и мох-
натыми гусеницами, которых берет прямо с концов ве-
ток. Лесоводы считают его исключительно полезной
птицей.
Любимые места обитания широкорота — долины рек,
разреженный лес с сухостоем, вырубки, гари, поляны
в зоне кедрово-широколиственных лесов. Тут много про-
стора и полно всяких летающих насекомых. В дупле
дерева, на большой высоте, широкорот устраивает свое
гнездо. Вернее, ничего не устраивает, не вьет, а исполь-
зует удобное дупло, образовавшееся естественным пу-
тем, и все. Три-четыре белых яйца, вроде голубиных,
кладутся прямо на древесную труху. Живут птицы па-
рами, по очереди насиживают яйца и кормят малышей.
Характерно, что дно дупла, испачканное птенцами
и остатками пищи, никогда не убирается, и можно пред-
ставить, какой там запах. В захламленном гнезде заво-
дятся разные паразиты, докучающие как птенцам, так
и взрослым. Поэтому молодые, чуть окрепнув, стремят-
ся выбраться наружу.
После выхода из гнезда птенцы первое время сидят
на ветвях близ дупла. И потом, поднявшись на крылья,
продолжают держаться около своего дома. В это время
они не так ярко окрашены, как взрослые птицы, и лишь 279
после линьки надевают такое же бархатисто-синее опе-
рение. На клюве у птенцов долгое время сохраняется
яйцевой зубец.
Плывя однажды по Бикину, мы нередко видели, как
на сухих макушках высоких деревьев, у самой реки,
восседают широкороты. Примерно по одной паре на
10—20 километров пути. Птицы были очень осторож-
ны — только мы подплывали ближе, как они поднима-
лись и, сделав круг над лесом, улетали на недосягае-
мой высоте. Несмотря на крупные размеры и велико-
лепное сине-зеленое оперение, они снизу казались туск-
ло-черными — так велико расстояние до верхушек де-
ревьев.
Зато в сумерки широкорот частенько курсирует не-
высоко, над самой водой или над поляной. Дело в том,
что к вечеру многие насекомые-вершинники снижают
свой потолок, а за ними спускается и ловец. Полет у
него прямолинейный, схожий с голубиным, только чуть
помедленнее, и вместе с тем чем-то отдаленно напоми-
нает полет небольшой совки. Снизу на крыльях выде-
ляются светлые круги — опознавательные знаки. Летает
широкорот по одному и тому же заранее проверенному
курсу — туда и обратно.
9 Широкорот прилетает к нам в конце мая, когда воз-
дух уже кишит разными насекомыми, а в обратный путь
отправляется в августе. Зимует в Индонезии, во Вьетна-
ме, на Филиппинах, то есть там, где живут его тропи-
ческие сородичи.
РОЗОВАЯ ЧАЙКА
Пролет уток был в самом разгаре, и до конца заман-
чивой весенней охоты остались считанные дни. Мы на
двух лодках пересекали широкое озеро Муоратай. От-
дельные льдины-останцы точно айсберги блуждали по
280 озеру. Встречались и целые ледяные поля с нежащими-
ся на кромке птицами. Первобытная свобода царила на
озере. Сурова природа Колымы, но есть в ней своеоб-
разное, только ей присущее очарование.
У входа в залив на одной из льдин сидела группа
розовых чаек. Казалось, будто неожиданно раскрылись
изумительные венчики больших сказочных цветов. Чу-
десные создания доверчиво смотрели на плывущие мимо
лодки с людьми и не взлетали.
— Они, вероятно, знают, что стрелять их строго за-
прещено. Поэтому и не боятся! — с улыбкой заметил
мой спутник, местный краевед, директор Зырянского
краеведческого музея Николай Владимирович Маков-
ский.
Заповедные чайки продолжали безбоязненно сидеть
на льду. Некоторые клевали каких-то букашек, бегаю-
щих под ногами. А одна пара уединилась за сверкаю-
щим выступом айсберга, интимничала. Самочка сидела
в сладкой истоме у воды, а самец, самодовольно огля-
дываясь, почесывал шейку подруги широко раскрытым
клювом. Это он, как говорят в народе, «надевал бусы».
Шея розовой чайки изысканно повязана черным оже-
рельем, которому может позавидовать любая законо-
дательница мод. Потом самец, как и подобает знающему
себе цену кавалеру, стал похаживать перед своей по-
другой взад и вперед. Закончив эту процедуру, он отве-
сил даме низкий поклон и замер в этой позе, выпятив
распущенный веером хвост. «Тр-р-р-рр!» — пустил он
от избытка чувств восторженную трель. Самочка закры-
ла глаза, подернув их красной пленкой.
Так происходят брачные церемонии у розовых чаек.
Перед нашими глазами прошла одна из интимнейших
картин природы. Паруются чайки еще на пролете.
— Какие все-таки красивые птицы! — не удержался
Николай Владимирович. — Недаром в старину перьями
розовых чаек охотники украшали стрелы. А у нас в му-
281
зее, — заговорила в нем практическая жилка краеведа
и неистребимого собирателя, — всего одна розовая чай-
ка. Старое чучело, все побелело, выгорело на солнце.
Да и Якутск просил достать для них. Там этой прелести
не добудешь даже на пролете. А здесь сколько угодно!
Вот и разрешение прислали на право научной охоты.
Розовые чайки — вроде бы обычные птицы на Колы-
ме. И тем не менее они считаются большой редкостью,
поскольку живут на очень ограниченном участке земли
в междуречье Колымы, Алазеи, Индигирки и Яны.
И больше нигде на свете их нет. В других местах севе-
ро-востока Азии и прилегающих частях Америки они
могут встречаться лишь на пролете как кочевые птицы.
С 1949 года розовая чайка отнесена к категории редких
и абсолютно охраняемых птиц. И без сомнения, любой
зоологический музеи мира желал бы иметь у себя эк-
земпляр этой малоизвестной, овеянной легендами чайки.
Гнездятся розовые чайки небольшими колониями в
заливной травянистой, богатой озерами тундре и плохо
мирятся с близостью человека. Нередко встречаются
общие поселения с полярной крачкой. Гнезда вьют на
кочках в низинах и по островам. Лоток выстилается
сухой травой, но в нем всегда сыро. В кладке, как обыч-
но у всех чаек, два-три буро-пестрых яйца. Насижи-
вают оба родителя и в случае опасности храбро защи-
щают гнездо. Кормят птенцов чайки насекомыми. Моло-
дые птицы первый год ходят в пестром наряде и лишь
к следующей весне надевают свое щеголеватое розовое
оперение.
Розовая чайка — одна из немногих птиц, зимующих
в Полярном бассейне. После вывода птенцов чайки бро-
сают места гнездовий и, постепенно кочуя, летят не на
юг, как это делает большинство перелетных птиц, а на
север, к берегам Ледовитого океана, чтобы там пере-
жить капризную зиму. Держатся они в свободном ото
льдов открытом море, по разводьям, медленно продви-
282 гаясь на восток. К весне оказываются близ берегов
Аляски и оттуда, через Берингов пролив, пересекая Чу-
котку, возвращаются на родину. Время прилета (конец
мая) совпадает с моментом вскрытия глубоких озер,
богатых планктоном. Во время миграций розовые чайки
образуют большие стаи, до сотни птиц и больше. Пита-
ются водяными насекомыми, моллюсками, рачками и
мелкой рыбой.
Такое необычное направление в миграциях розовых
чаек кажется загадочным. Но надо вспомнить, что мно-
го тысяч лет назад, до последнего оледенения, теплое
течение Гольфстрим проходило вдоль наших азиатских
берегов далеко к востоку, почти до устья реки Колымы.
На протяжении тысячелетий здесь господствовал отно-
сительно теплый и влажный климат. Море тут не за-
мерзало, зимой было заметно теплее, чем на континен-
те. И сюда, в эти широты, кочевали на зиму мамонты
и прилетали многие птицы.
Но потом в южной части Баренцева моря возник
шлагбаум. Благодаря наносам исчез Чешский пролив
и остров Канин стал полуостровом (ныне Канин Нос).
Беломорское течение отбило Гольфстрим к северу, и
началось похолодание. Карское море, море Лаптевых
и далее все моря к востоку стали замерзать. Сейчас
практически Гольфстрим дальше Баренцева моря не
проходит и сворачивает к северу. Поэтому зимой даже
у Северного полюса теплее, чем в Верхоянске или в
Оймяконе. Но некоторые птицы, и среди них розовая
чайка, по старинке все же осенью отлетают к северу.
— Эх, была не была! Давайте возьмем пару птиц!
Законное право имеем, — предложил Николай Влади-
мирович. Я поддержал. Негромкий выстрел, полузаря-
дом, чтобы не побить и не испачкать перо, нарушил
безмятежный покой. Все чайки всполошились, розовым
кипящим облаком взмыли в воздух и с тревожным кри-
ком «тэкэ-тэкэ, тэкэ» улетели
283
На льдине остались две чайки. Мы долго рассматри-
вали их, восхищаясь тем, как природа украсила эту див-
ную птицу.. Интенсивно-розовый цвет перьев на груди,
позолоченных солнцем и нежных, как лепестки шипов-
ника, переходил на спине и крыльях в жемчужно-сизые
тона. Брюшко беловатое, лапки красные, шея опоясана
черным ожерельем. Вокруг глаз красное колечко. Язык
и полость рта ярко-оранжевые. Клюв очень нежный,
слабый, и вся птица казалась удивительно хрупкой и
невесомой.
— Вы не слышали, как якуты объясняют появление
розовых чаек? — снова заговорил всезнающий Маков-
ский. — Есть одно местное предание. В старину в одном
стойбище жили молодые красивые девушки. Они весе-
лились, радовались солнцу и воде и не знали горя.
Лишь одно смущало юные души. Они считали себя не-
достаточно красивыми, им хотелось стать еще пре-
краснее.
Девушки обратились за советом к старой шаманке.
Злая ведунья Мэнэрик, завидовавшая молодости, реши-
ла погубить их. Вкрадчивым шепотом начала она по-
учать. Дескать, зимой, в самые лютые морозы, когда на
реке стынут наледи и лопается от натуги лед, надо
пойти и выкупаться в розовой воде, вытекающей из тре-
щины. Тогда ваши лица станут румяными и вы обер-
нетесь красавицами.
Неопытные девушки поверили злой шаманке. Им
так хотелось быть прекраснее всех. Вот затрещали мо-
розы, реку сковало льдом. В ущелье образовалась
огромная наледь. Выжатая снизу напором воды, она
вздыбилась большим курганом и с гулким треском лоп-
нула. Из трещины полилась, застывая ступеньками, во-
да. И тогда девушки пошли и, храбро спрыгнув в
зияющий провал, окунулись в ледяную ванну. Холод-
ное багровое солнце, стоящее у самого края земли,
окрасило купающихся девушек в розовый цвет.
284 Бедняжки закоченели и погибли. А их чистые де-
вичьи души поднялись в небо и в виде розовых чаек
полетели к морю. С тех пор ежегодно они сюда воз-
вращаются и с тревожным криком «тэкэ-тэкэ, тэкэ» ле-
тают над озерами. Жалуются людям, что красота их
погубила.
— Якутское название этим чайкам дано по их кри-
ку. Но здесь не простое звукоподражание, а еще и игра
слов. «Чэкэ» по-якутски — хорошенький, красивый, пре-
красный, применительно к детям и женщинам, — закон-
чил Николай Владимирович.
ИГЛОНОГАЯ СОВА
С наступлением темноты, а иногда и раньше, из сво-
его дневного убежища вылетает на охоту маленькая,
величиной с голубя сова. В науке ее называют сова
иглоногая. Эта на редкость полезная птица в основном
ест крупных ночных насекомых — бабочек, жуков и
других. Ловит она их прямо на лету, хватая лапами.
Для этого природа наградила сову оригинальным при-
способлением — иглами на внутренней стороне пальцев.
Вот почему пойманный жучок или бабочка уже не вы-
скользнет из ее мертвой хватки. Но при случае, когда
пищи мало, эта маленькая совка прихватит и птичку.
Эта своеобразная южно-азиатская сова водится в
нашей стране только на Дальнем Востоке, в южных
и центральных районах Хабаровского края и в При-
морье. Кроме СССР она живет на Цейлоне, в Индии,
Китае, Корее и Японии.
Почти все наши совы едят мышей и других грызу-
нов, неприхотливы к климату, оседлы и зимуют обычно
на местах гнездовья. Иглоногая же сова — перелетная
птица и с наступлением холодов и исчезновением насе-
комых, ее основного корма, улетает. В мае, когда нач-
нут распускаться деревья, сова прилетает обратно, в
Свой лес или рощу. Не избегает ойа й культурного лайД- 285
шафта. Характерный крик иглоногой совы, сидящей на
верхушке дерева, звучит как двусложное «ук-ук, ук-ук,
ук-ук...». В мае, в брачный период, такой крик зачастую
слышится и днем. «Это она к хорошей погоде шама-
нит, — отмечают местные жители, говоря о ее отры-
вистом крике. — Теплу быть».
Гнездо иглоногая делает в дупле старого дерева, и в
конце мая уже можно видеть в гнезде белые яйца. На-
сиживание тянется долго. Птенцы, вылупившись, пер-
вое время сидят с закрытыми глазами, часто мерзнут,
и родители посменно их обогревают. А через некоторое
время совята уже прекрасно летают и сами добывают
себе пищу — ловят жуков и бабочек. Зимует иглоногая
сова в Юго-Восточной Азии.
СИНЯЯ МУХОЛОВКА
Давно уже замолкли в тайге и по рошам звонкие
раскаты пернатых солистов, затихли по полям и лугам
серебристые потоки песен жаворонка, а наша красави-
ца синяя мухоловка все поет. С рассвета начинается,
сначала несвязно и негромко, тихое «тси, тси цир
цитэк, цирк...». Затем певица войдет во вкус, и все яснее
и громче раздается что-то вроде: «ты крути, крути», и
вдруг заканчивается резким «ти-кру!». Небольшой ан-
тракт, и начинается следующий заход. Так утром и вече-
ром, реже днем.
У синих мухоловок поют не только самцы, но порою
и самки. Правда, песенки последних уступают по силе,
красоте и богатству звуков песням сампов, но так уж
распорядилась природа. Синяя мухоловка считается од-
ним из лучших певцов Уссурийского края.
Окрашена она очень нарядно. Взрослый самец свер-
ху кобальтово-синий с фиолетовым отливом. Спинка с
голубизной. Грудка черная, а брюшко белое. Самка на-
286
ряжена поскромнее, вся в буровато-оливковых тонах.
Обитает синяя мухоловка в Приморье и Приамурье,
на север доходит примерно до Комсомольска. Во вся-
ком случае, по дубовым релкам у озера Болонь она
обычна. Темных глухих лесов избегает: ловить всевоз-
можных мух удобнее на хорошо освещённых местах.
Прилетает к нам синяя мухоловка в первой половине
мая и сразу же приступает к постройке гнезда где-либо
в удобном развилке дерева, в дуплистом пне или в раз-
ломе за корой, а если поселяется у реки или близ гор,
то в нише отвесной скалы. Там удобно и надежно. Свое
жилище в целях маскировки она всегда облепляет мхом.
У других мухоловок гнезд в скалах среди камней ни-
когда не наблюдали. Им подавай лес, деревья. В клад-
ке 4—5 белых, с редкими красноватыми крапинками
яиц.
Синяя мухоловка питается насекомыми, в основном
двукрылыми, которых схватывает чаще всего на лету,
щелкая клювом как заправский фокусник. Но в дожд-
ливые дни, когда всякие мухи отсиживаются в укром-
ных местах, она довольствуется мелкими ягодами.
Отлетает синяя мухоловка очень рано, в начале сен-
тября, с первым же небольшим похолоданием. Зимует
в странах Индокитайского полуострова и в Индонезии.
ИБИС
В списке птиц Дальнего Востока к наиболее редким
и явно вымирающим принадлежит ибис. Эта красноно-
гая цапля в наши дни необъяснимо редка и требует
безотлагательной помощи человека.
Драматические призывы сберечь эту птицу звучат
со страниц японских книг и фотоальбомов. «Когда смот-
ришь на красноногого ибиса, запечатленного фотока-
мерой, то невольно возникает горькое чувство: близок
к вымиранию!» — читаем в одном из альбомов. «Будем
охранять эту птицу, как бережем жизнь людей!» — это 287
уже не цитата, а название одной из книг об ибисе.
По литературным и опросным данным, красноногий
ибис в прошлом гнездился на территории Хабаровского
края и в Приморье, в бассейне реки Уссури, в окрест-
ностях озера Ханка, в низовьях рек Мельгуновки и Или-
стой, в Сунгачинских болотах и у залива Посьет. А по
Амуру встречался на кочевье вплоть до города Благо-
вещенска. Ибиса наблюдали в упомянутых местах в
XIX веке ученые Р. К. Маак, Н. М. Пржевальский,
В. И. Дыбовский и другие исследователи Дальнего Вос-
тока. Но и тогда он был уже редок.
В Японии до 1912 года ибис жил повсеместно и даже
кое-где считался вредной птицей, топчущей молодую
рассаду риса. В граничащем с нами Китае, в провинции
Ганьсу, ибис обитал в местах с широко развитой куль-
турой риса.
Держится красноногий ибис в болотистой местности,
среди вейниковых и тростниковых болот с разбросан-
ными по ним небольшими рошицами-островками, или
же в поймах рек. На деревьях, подобно цапле, устраи-
вает гнездо. Делается оно кое-как, по-цаплиному, из
нескольких прутиков. Снизу просвечивает. Ноги птен-
цов проваливаются в щели между прутьями.
Основная пища ибиса та же, что и у цапли, — мел-
кая рыба, лягушки, тритоны, улитки и крупные водя-
ные насекомые.
Ибис очень красив. Весь белый, а на краснощекой
голове пышный хохол. Хвост нежно-розоватый, ноги ярко-
красные. Длинный, изогнутый, как у кроншнепа, клюв
весь блестяще-черный, с красным кончиком. Сидя на де-
реве, ибис поджимает шею и горбится. И странно ви-
деть, как из большого комка белых перьев торчит длин-
ный тонкий клюв. Когда ибис летит и крылья его рас-
простерты, особенно четко виден персиковый цвет испо-
да крыл. И этот нежный цвет еще переливается при
288 взмахе крыльями. Но в гнездовой период, весной, опе-
рение становится темно-серым, с виду грязным. Во вто-
рой же половине лета, после линьки, ибис вновь наде-
вает свои праздничный наряд. Взрослым он становится
на третьем-четвертом году жизни.
Близко к себе, даже у гнезда, ибис не подпускает.
Перелеты совершает, как правило, в ночную пору и ре-
же днем. Поэтому он мало заметен и многим совершен-
но неизвестен.
С начала XX века, в связи с растущим заселением
края, высыханием и осушением болот, рубкой леса
и запашкой нетронутых ранее земель, гнездовой биотоп
и кормовые угодья ибиса сократились, и он стал чрез-
вычайно редкой птицей. Человек отнял у него место
для жилья и кормления, и он исчез с этой территории.
Кроме того, в прошлом ибис во всех странах Дальнего
Востока считался вполне съедобной птицей и постоян-
но добывался. Это тоже отразилось на его численности.
В двадцатые годы нашего столетия ибиса иногда добы-
вали близ озера Ханка, на реке Большой Уссурке и на
побережье Амурского залива. Последний раз на терри-
тории нашей страны его добыли в марте 1940 года на
реке Бикин, у села Красный Перевал. Интенсивное
заселение левобережья реки Уссури приводит к полно-
му уничтожению последних мест обитания ибиса. По
. мнению многих орнитологов нашей страны, ибиса сле-
дует вычеркнуть из списка птиц Советского Союза.
С территории СССР он исчез Но нам думается, что
это делать еще рано. Ведь отдельные встречи с ибисом
на советском Дальнем Востоке происходили вплоть до
последних дней. В частности, ибиса видели в 1963 году
у озера Хасан. По сведениям, полученным от натура-
листов, летом 1975 года ибиса неоднократно видели по
берегам небольших озер близ устья реки Кия, правого
притока Уссури, а в 1976 году—в Хинганском ущелье,
на островах близ села Радде.
Иглоногая сова
По данным японских орнитологов, красноногий ибис, 289
этот сувенир природы, живет и попыне на острове Садо,
близ города Ниигата, и находится под международной
охраной. Обитает «призрачная птица», как ее именуют
местные жители, в горах, вдали от человеческих посе-
лений, и полных сведений об образе жизни ибиса на
острове Садо нет. Кормится он нередко на рисовых
полях. В диком состоянии здесь сохранилось всего
семь особей. Но близкое родство между ними приво-
дит к тому, что большинство яиц остаются неоплодотво-
ренными. После месяца насиживания вместо птенцов
оказываются яйца-болтуны, и численность птиц не воз-
растает.
Попытки выращивать ибисов в Японии искусствен-
ным путем, с содержанием в больших вольерах, не дают
результата.
Культурного ландшафта ибис в гнездовой период
избегает. Лишь иной раз в поисках корма посещает
рисовые плантации. Безусловно, если ибис не изменит
свою биологию и не станет селиться в культурном ланд-
шафте, близ людей, сохранить эту вымирающую птицу
вряд ли удастся.
Единственное чучело красноногого ибиса хранится
в экспозиции отдела природы Хабаровского краеведче-
ского музея со дня его основания, то есть с 1894 года.
Добыт этот экземпляр был в устье реки Уссури, близ
села Казакевичева.
ПЕРНАТАЯ ПЛЯСУНЬЯ
Вечерело. Сонное бормотание ключа слышалось
вблизи. Маленькая белая птичка чинно вышагивала по
тропинке. Идет, хвостиком слегка подергивает и скле-
вывает букашек всяких. Поперек груди двойная черная
лента с сердоликом в виде подковки в центре. Крылья
такие же, в полоску. И держится так легко и без-
заботно.
19 В стране птиц
>1
290 Но вот птаха остановилась и начала мерно покачи-
вать задней половиной тела. Ну будто какой-то замыс-
ловатый твист танцует. Причем так жеманно, так за-
бавно приседает и кланяется, что я невольно улыбнул-
ся. Ведь больше ни одна из наших птиц не способна
на такие фигурные танцы.
Почуяв опасность, расписная птица вспорхнула, сде-
лала искусный крутой поворот в воздухе и исчезла в гус-
той раскидистой кроне дуба.
Обычно все трясогузки — белая, желтая и даже гор-
ная— постоянно подергивают хвостом. Такова их мане-
ра. А вот древесная трясогузка — так зовут нашу пля-
сунью — хвостом не трясет. Она лишь неторопливо ка-
чается из стороны в сторону. И держится не по бере-
гам рек и по лугам, как все трясогузки, и не у жилья
человека, а по склонам гор, в дубовых перелесках да
по рощам. И даже гнезда вьет на деревьях, чаше на
дубах. Строений человека избегает, в городах и селах
ее не увидишь, разве только в роще или в парке.
Гнезда древесной трясогузки представляют собой
довольно плотную чашу, сплетенную из стеблей травы
и конского волоса и отделанную лишайником. Не сра-
зу и заметишь. В кладке пять конусовидных яиц. Основ-
ной тон окраски — голубовато-серый с равномерно рас-
пределенными по всему яйцу светло-серыми и бурыми
пятнами. Кладка происходит в первой декаде июня.
Насиживание длится 12 дней. Птенцы покидают гнездо
в июле.
Древесная трясогузка, эта редкая и своеобразная
птица, весьма характерна для фаУны Приамурья. Она
водится лишь на Дальнем Востоке — в южных районах
Хабаровского края, в Приморье, а также в прилегаю-
щих странах. Больше нигде в мире ее нет. Осенью дре-
весная трясогузка вместе с другими пернатыми подает-
ся в теплые края и зиму проводит в Юго-Восточной
Азии.
белый гусь
— Братцы! Какого я гуся убил! Во, посмотрите! —
крикнул Яша Томилин, ввалившись в ярангу, и с тор-
жествующей улыбкой бросил на низкий столик боль-
шую белую птицу.
Все пастухи, сколько их было в помещении, зашеве-
лились. Каждый посмотрел на редкую добычу. Убитая
птица переходила из рук в руки. Гусь как гусь, не круп-
нее всем известного белолобого, но шея покороче. Клюв
и ноги красноватые, перья все снежно-белые, а концы
крыльев черные.
— А где ты его убил? Как достал этого белого гу-
ся? — посыпались вопросы.
— Да вон там, у Кривого озера! Сижу, значит, в за-
сидке. Летит косяк белолобых. «Га-га-га! Га-га-га!»
Разворачиваются. Проверяют, присматриваются, где бы
присесть. Смотрю, а в голове у них этот беляк. Сна-
чала думал — лебедь! Бывают стаи с лебедями вместе.
Только вижу, ростом не вышел, маловат. И кричит как-
то не так, странно: «кеаг! кеаг!». Пригнулся я пониже,
припал к земле. Слышу, над самой головой пружинят
крылья. Как налетели на меня, я и трахнул дуплетом.
Сбил белого, передовика. Вот он, красавец, полюбуй-
тесь!
— А может быть, ты домашнего гуся зацепил? — вы-
разил сомнение кто-то.
— Тоже скажешь, домашнего!.. — обиделся Яша.—
Где он тут, в тундре, так далеко возьмется? Нет их
здесь! Да и не похож вовсе! Летел по всем правилам!
— Вот вы, молодые, удивляетесь, — вмешался в раз-
говор старый пастух якут Таврило Слепцов. — Белый
гусь, прямо невидаль какая! Конечно, для вас это —
новая птица. А ведь не так давно, еще на моей памяти,
белые гуси водились по всей Колымской тундре. Много
их было, и стреляли их, как гуменников. А вот подма-
19*
292 кивали на белые камни. Хорошо они к ним подсажива-
лись. Тут их и били. Лииных, бывало, с моря на берег
на лодках выгоняли и тоже били без счету, но уже не
из ружей, а просто палками. Вот и перевелись они...
— Ну, ты, догор-приятель, что-то не то говоришь! —
усомнился один из пастухов. — Мы и других гусей сей-
час бьем, не считаем, линных тоже не жалеем, да и
яйца собираем. А ведь не переводятся!
— Зато год от году гуся меньше становится. Совсем
скоро обеднеет тундра, — угрюмо сказал третий собе-
седник.
-— Белые гуси очень смирные, — продолжал Таври-
ло.— Живут колониями. Когда появится вблизи чело-
век, они не улетают, как другие гуси, а потихоньку
отходят в сторону и щиплют травку. Ну, а люди рады
этому, разоряют гнезда, губят старых птиц.
— А где-нибудь еще белые гуси есть? — спросил его
Яша.
— Сейчас они живут только на острове Врангеля, —
ответил старый пастух. — Слыхал про такой? Там их
бить нельзя, охраняют. Иногда еще гнездятся на остро-
вах Четырехстолбовом или на Айоне. На зимовку уле-
тают в Америку. А здесь, на Колыме, только память
о них осталась. Одна речка, что в Западной тундре, про-
тив Медвежьих островов, в море впадает, Урюн-Хаас-
Юрях называется. По-русски это будет Речка Белых
Гусей!
Все еще раз с уважением посмотрели на лежавшую
перед ними птицу. Решено было сохранить редкую до-
бычу.
Белый гусь — это ныне почти исчезнувшая с терри-
тории Советского Союза птица. В науке она отнесена
к вымирающим. Еще два века назад белый гусь широко
гнездился в прибрежной полосе тундры Восточной Си-
бири, от устья реки Пясина до Берингова пролива.
Хищническое истребление этих доверчивых гусей на
293
местах гнездования, а также преследование на зимов-
ке в Америке привели к тому, что их численность резко
сократилась. Их ареал все сужался, и к концу прошло-
го столетия они уже исчезли с низовий Яны, Индигир-
ки, Алазеи и Колымы. До наших дней они сохранились
в достаточном количестве лишь на острове Врангеля.
Отдельными группами и парами встречаются также на
островах против устья реки Колымы, в заливе Певек
и на Чукотском полуострове, в западной части север-
ного побережья.
Исчезновение этих доверчивых птиц легко объяснить:
еще до недавнего времени люди в большом количестве
собирали их яйца и беспрерывно преследовали линных,
не способных летать гусей. Убивали их в летнюю пору
тысячами, что служило существенным подспорьем в пи-
тании людей и ездовых собак. Сбор яиц не представ-
лял никаких трудностей. Так, по данным И. Бочарова,
только с 1950 по 1952 год работниками геологической
экспедиции на острове Врангеля ежегодно собиралось
до 40—50 тысяч яиц. А охота на белых гусей устраива-
лась с применением трактора, автомашин и даже вер-
толета. Что же тут уцелеет? В конце 50-х годов колонию
на реке Мамонтовой истребили геологи. Полному исчез-
новению птиц с такой огромной площади способствова-
ло еще и то, что их беспрерывно преследовали и на зи-
мовке в Америке. Ныне, чтобы уберечь белых гусей от
окончательного истребления, государство взяло под ох-
рану их единственную колонию на острове Врангеля,
этот редкий памятник арктической природы. И сейчас
здесь, на реке Тундровой, гнездится всего около 50 ты-
сяч белых гусей. А ведь совсем недавно, каких-то пять—
семь лет назад, их прилетало сюда в три раза больше,
до 150 тысяч птиц.
На численность белых гусей влияет не только чело-
век. Очень неблагоприятны для них холодная весна и
позднее таяние снега. В 1974 году, например, из-за хо-
294
г
лодпой весны на острове Врангеля не вывелось ни одно-
го гуся. Иногда же покой и благополучие колонии белых
гусей нарушается приходом стада оленей.
Прилетают,белые гуси на остров Врангеля в треть-
ей декаде мая. В ветреную и ясную погоду они идут
обычно на большой высоте ломаными растянутыми ше-
ренгами. Подходят к острову с юго-востока, со стороны
мыса Шмидта. Этот воздушный путь наиболее короток.
При тумане все гусиные стаи летят над самой землей.
Селятся белые гуси по сухим участкам дриадово-ивня-
ковой, с примесью разнотравья, тундры и в долинах
близ мелких озер и речушек. В колониях иногда бывает
до 500 — 600 пар птиц и более. Никто их здесь не трево-
жит.
Чтобы защитить потомство от злейшего врага —
песца, белые гуси нередко располагают свои поселения
около гнезд полярной совы, которая питается в основ-
ном леммингами, а гусиных яиц и птенцов не трогает.
Эта сова смело атакует песца и яростно прогоняет его
со своего участка, выполняя роль надежного сторожа
гусиных колоний. Пернатыми врагами белых гусей мож-
но считать ворона, полярную чайку — бургомистра и
особенно поморников, падких до яиц и птенцов.
Ямка в гусином гнезде выстлана сухой травой, мхом
и пухом с груди гусыни. В нем обычно бывает 4—6 яиц
кремового цвета. Насиживает самка, а самец сторожит.
Родители остаются у гнезда до тех пор, пока гусята не
окрепнут. Лето в Арктике предельно короткое и птицы
едва успевают уложиться в срок. Выживает всего
лишь 40 — 50 процентов гусят. Как правило, холостые
птицы держатся отдельными скоплениями до 500 — 600
особей. Питаются белые гуси листьями, травой, пло-
дами, ягодами и семенами тундровых растений. Осо-
бенно любят они водянику. Не брезгуют и водяными
насекомыми. В Америке на пролетах к зимовке иной
раз кормятся на полях озимых хлебов.
295
В августе уже начинаются утренние заморозки. Опа-
ленная ледяным дыханием тундра стремительно жел-
теет. В сентябре, бывает, задует и шальная пурга. К это-
му времени белые гуси собираются в огромные тысяч-
ные стаи. Порой в туманной мгле косяки кочующих по
тундре птиц кажутся движущимися живыми озерами.
В середине сентября подгоняемые непогодой гуси уже
валом валят к югу. На лету они очень осторожны и
строятся клином, цепочкой или диагональю. Часто обра-
зуют караваны, смешанные с другими видами гусей.
Зимует наш белый гусь вдоль Тихоокеанского побе-
режья Северной Америки, доходя до Техаса и Мексики.
Такой же белый гусь населяет тундры Северной Амери-
ки от Аляски, через всю Канаду, до Гудзонова залива.
Далее, в Гренландии, живет ближайший родич наше-
му — более крупный белый гусь.
Порой белые гуси, кочуя, залетают значительно юж-
нее — на Колыму, на Индигирку. Отмечались и отдель-
ные, чрезвычайно редкие залеты далеко на запад, в раз-
личные части Советского Союза. Насколько достоверны
эти наблюдения, неизвестно. Не исключено, что люди
видели альбиносов других видов гусей. Но вот точный
факт: в октябре 1977 года у нас в Приамурье, на реке
Амгунь, был добыт из летящей стаи белый гусь. Чучело
его находится теперь в моей личной коллекции, опреде-
ление вида не вызывает сомнений. Да, это настоящий
белый гусь, занесенный в списки исчезающих птиц. Но
вот почему он полетел осенью не своим обычным путем
и оказался далеко к югу от мест гнездовья, — это
остается загадкой. Неизвестно также, был ли это голо-
вотяп-одиночка, случайно попавший в стаю других
видов гусей, или же весь караван состоял из белых
гусей. Ведь стрельба велась ночью и различить окраску
оперения летящих птиц было невозможно.
В 1961 году на острове Врангеля было поймано и
окольцовано 1200 белых гусей с целью проверить пути
296 их миграций и места зимовок. И совершенно неожи-
данно 57 окольцованных птиц были добыты зимой в
США, на тихоокеанском пролетном пути. Из них в шта-
те Орегон, на озере Саммер-Лейк, — 42 гуся и в штате
Калифорния—15 гусей. При этом две птицы с коль-
цами были пойманы живыми и вновь выпущены в запо-
ведник Туле-Лейк.
Появление на зимовке в Америке белых гусей, гнез-
дящихся и окольцованных в Советском Союзе, вызвало
вначале большое удивление в ученом мире. До этого
\\ случая американские орнитологи полагали, что белые,
.jfgB или, как их там называют, канадские гуси, гнездятся
Югду только в тундрах Аляски и Канады, до Гудзонова зали-
ва. Но оказалось, что они обитают и в Советском Сою-
зе. В дальнейшем, к 1965 году, в Центр кольцевания
QVr/- СССР уже поступило 452 сообщения о добыче на зи-
мовке в США, в полосе от штата Вашингтон до Кали-
форнии, белых гусей, окольцованных на острове Вран-
геля.
И теперь, когда многое из жизни белых гусей стало
известным, ученые Советского Союза и США уже сов-
местно изучают биологию, область распространения,
пути пролета и места зимовки нашего белого гуся. Ме-
ченые на острове Врангеля гуси указывают американ-
ским ученым пути пролета и места концентраций их на
зимовке. Новое советско-американское соглашение об
охране окружающей среды и перелетных птиц будет
способствовать изучению биологии белых гусей и сохра-
нению их популяции.
ЖУРАВЛЬ-МОНАХ
Самый редкий из журавлей и наименее известный —
загадочный черный журавль, или монах.
Сведений о биологии и экологии черного журавля
почти нет, границы ареала до сих пор не очерчены, а
детали распространения и численность вообще неизвест-
ны. Есть предположение, что журавль-монах разроз- 297
ненно сохранился на гнездовье лишь в пределах Совет-
ского Союза в количестве нескольких сот пар.
По литературным данным, черный журавль гнездит-
ся в ряде районов Восточной Сибири, Забайкалья и
Дальнего Востока. Залетные экземпляры добывались
в Центральной Якутии, на Вилюе и даже на Колыме.
Черных журавлей встречали летом в Приамурье и на
озере Ханка. Добывались они в среднем течении реки
Большой Уссурки и у станции Эльбан близ Комсомоль-
ска-на-Амуре. Добытые экземпляры хранятся в экспо-
зиции отдела природы Хабаровского краеведческого му-
зея. Ежегодно черного журавля видят на обширной
мари в районе озер Эворон и Чукчагир. Орнитологу
Геннадию Рослякову даже удалось сфотографировать
там черного журавля на лету.
Летом 1974 года черных журавлей видели в бассей-
не реки Бикин, в верховье реки Зева. В 1975 году на
Силашанской мари было найдено гнездо черного журав-
ля с двумя яйцами. Некоторые детали прояснились.
Всего в бассейне реки Бикин, в его среднем и верхнем
течении, от участка Нижний Перевал — Улунга заре-
гистрировано 14 гнездящихся пар.
Несколько лет подряд, каждую весну, я проводил
подсчет тетеревов на токах в бассейне реки Ин, по его
правым притокам — речкам Глипянке, Митрофановне
и ключу Грязному. И ежегодно в одном и том же месте,
на болотистой мари, среди разреженного лиственнич-
ного редколесья я вижу этих темных, почти черных,
белоголовых журавлей. Невозможно подойти к ним
ближе, чем на 300—350 метров. Высокорослые, они из-
дали все замечают. Голова на длинной шее точно пери-
скоп торчит над травой и кустами. Завидев человека,
журавли моментально с криком взлетают.
Отчетливо вижу в бинокль: вышагивают настоящие
черные журавли, редчайшие птицы нашей страны, зане-
298 сенные в Красную книгу. Небольшие, размером чуть
поменьше обычного серого журавля. Перья аспидно-
черные, с буроватым налетом. Ноги тоже темные.
И лишь голова да шея наискось светоносно-белые, бее
всяких полос. А на лбу — черная отметина.
Птицы что-то выискивают на земле. Поступь разме-
ренная, неторопливая. Они у себя дома. Пока один жу-
равль что-то ищет и клюет, другой в это время, подняв
голову, зорко осматривается по сторонам — караулит.
Поза сигнальная. Тихое предостерегающее «крруумм»
доносится оттуда.
У журавлей начинается самая тревожная пора —-
гнездовой период. Иногда самец, сопровождающий свою
подругу, балансирует на одной ноге или же приседает,
полураспустив крылья, и кланяется. А то, изогнув шею
и прижав клюв к груди, замирает в экстазе. Вдруг он,
нацелив клюв в небо, торжественно издает громкое
трубное «трннаа!» или другие звуки. И хлопает при
этом крыльями. Зычный крик журавлей разносится
далеко и слышен на расстоянии до полукилометра и бо-
лее. Но все же голос черного журавля не такой звон-
кий, как у серого.
О повадках черных журавлей можно рассказывать
много. Но плясок, коллективных сборищ для танцев ви-
деть не приходилось. Да птицы, по-видимому, и не
устраивают их. Лишь парами или поодиночке пританцо-
вывают, ходят, ритмично раскачиваясь и семеня ногами
взад и вперед. Вот и весь танец. Если появится како'й-
либо пришелец, то хозяин сразу же отгоняет его. Угро-
жающая поза довольно выразительна. Голова с клю-
вом-рапирой вытянута вперед, шея выгнута вверх и вниз
аркой. Шипя, птица бежит вперед на врага, смешно
подкидывая вверх ноги. Нервы у пришельца не выдер-
живают, он удаляется.
Любопытно, что, поднимаясь в воздух, черные жу-
равли долго бегут по мари, как по взлетной дорожке,
размахивая крыльями и смешно отталкиваясь ногами. 299
Разгоняются... Набрав высоту, как и все журавли, вы-
тягивают ноги и шею по прямой линии, во всю длину.
И все время машут крыльями, планируя лишь при по-
садке. Но, будучи потревожены, взмывают в воздух
почти без разбега и поднимаются круто.
А в другом месте, тоже на открытой всем ветрам
сырой мари, куда я пришел на крик, хозяин участка —
черный журавль встретил меня тревожным «трннаа!».
И пока я дотошно осматривал горизонт, он все время
летал из стороны в сторону и садился поодаль, пытаясь
отвести. Значит, где-то поблизости намечена постройка
или уже есть гнездо. Обычно все журавли не терпят
никакого вмешательства в их интимную жизнь и, зави-
дев опасность, улетают. А этот вдруг пытается отвести
меня в сторону и, залетая вперед, даже присаживается.
Ведет себя совсем не по-журавлиному. Не менее кило-
метра шагал я с таким почетным эскортом. Где в это
время скрывалась его подруга, не знаю. Она так и
не выдала своего присутствия.
Гнезд черных журавлей в названной местности
в дни моего пребывания там, в конце апреля, находить
не удавалось. Вероятно, было еще рано и кладка яиц
не наступила. Да и времени на длительную процеду-
ру — выслеживание и поиски гнезда — совершенно не
было.
Второй достоверно известный гнездовой участок чер-
ного журавля в Приамурье находится в среднем тече-
нии реки Немпту, которая впадает в Амур ниже Хаба-
ровска. Там, в 40 километрах от устья, против урочища
Красный Яр, на непроходимой болотистой мари, среди
лиственничного криволесья хабаровский натуралист и
прекрасный фотограф В. В. Шотин ежегодно, несколько
лет подряд, в мае и в июне наблюдал пару черных жу-
равлей. Птицы постоянно придерживались одного и того
же места, так же отводили от гнезда, улетали, приле-
300 тали... Самец был сфотографирован им при помощи
телеобъектива.
Все эти многолетние наблюдения дают право счи-
тать, что черный журавль гнездится и в бассейнах рек
Немпту и Ин. Для гнезда журавль выбирает неболь-
шое сухое возвышение снеди лиственничного криволесья
на моховом болоте или на мари, причем на совершенно
открытом месте, откуда открывается большой кругозор.
Весной черные журавли появляются в Приамурье рано,
в конце марта — начале апреля. Лето уходит на вывод
птенцов. Насиживание тянется почти месяц. Улетают
в октябре, когда лиственница начинает стремительно
желтеть.
Зимовки нашего дальневосточного черного журав-
ля — в Юго-Восточном Китае и в Японии. Незначитель-
ная часть зимует в Южной Корее.
ПТИЧКА-НЕВИДИМКА
Громкий звучный посвист, напоминающий крик чи-
жа, раздался в вышине. В густой листве мелькнул
силуэт крошечной пичужки и мгновенно исчез из глаз.
Потом возник и тут же растаял другой силуэт, третий...
Надо было очень внимательно всмотреться, чтобы за-
метить в кроне осины мелких, с зелеными спинками
и рыжеватыми боками пташек.
Мало кто знает, что на Дальнем Востоке обитает
интересная тропическая птица белоглазка. Она почти
невидима на фоне зеленой листвы деревьев, где посто-
янно держится. Вокруг глаз этой крошечной пичуги
серебристо-белое шелковистое колечко, откуда и пошло
ее русское название — белоглазка. Ближайшие родичи
ее обитают в тропиках, в Юго-Западной Азии и в Ав-
стралии. Наша же птичка избрала для своего житель-
ства богатые пойменные леса Амура. Зиму она прово-
дит в Индонезии,
301
Много вопросов возникает в связи с таким странным
переселением этой южанки. Что ее потянуло к нам? Или
она реликтовая форма, потомок древних птиц, живших
когда-то на территории нынешнего Хабаровского края?
Но факт остается фактом — белоглазка живет на Аму-
ре и, очевидно, чувствует себя неплохо. Привыкла. За
последние годы белоглазку также обнаружили на гнез-
довье и в южных районах Приморья.
Это очень милое, непоседливое создание, быстро пе-
релетающее с места на место и лишь мелькающее в кро-
не деревьев. Питается она «на ходу», склевывая насе-
комых или семена аралии, которые очень любит, прямо
с веток, и обычно до того занята своим делом, что не
обращает никакого внимания на стоящего рядом чело-
века. Иногда в конце лета белоглазка в компании с си-
ницами и пеночками образует большие смешанные стай-
ки, которые под разноголосый аккомпанемент посвисты-
ваний и щебетаний быстро перемещаются с дерева на
дерево в одном направлении. Причем каждая птица по-
дает только свой, присущий ей голос, но этот сигнал
понимают все и получается складно.
Так и кочуют по лесам эти сообщества совсем раз-
ных птиц.
Белоглазка — искусная мастерица, и ее миниатюр-
ное чашеобразное гнездышко-гамачок, сплетенное из
стеблей различных трав, былинок и волокон, представ-
ляет собой изящное сооружение. Стенки его плотные
и снаружи обложены, точно украшены орнаментом, ку-
сочками темно-зеленого или бурого мха, обрывками
лишайника, бересты и пуха с деревьев, концы которого
лохмотьями свисают вниз. Для окончательной отделки
гнездо оплетается паутиной.
Помещается такая замысловатая корзиночка в раз-
вилке сучьев в верхнем ярусе деревьев, высоко от зем-
ли. Оно так превосходно замаскировано, почти сливает-
ся с мшистым стволом дерева, что обнаружить его ред-
ко удается. 5—6 бледных, почти белых, без пятен яичек
лежат в гнезде в июне. Весенний прилет белоглазок
в наши широты бывает в конце мая. Вывод птенцов —
в июне и июле. В августе юное поколение уже прекрас-
но летает, а в сентябре начинается продвижение к
югу — осенний отлет.
УССУРИЙСКИЙ ЖУРАВЛЬ
На просторах Приханкайской низменности и по до-
линам рек Приморья и южной части Хабаровского края
обитает большой белый журавль — самый крупный из
всех журавлей, водящихся в Советском Союзе. Размах
его крыльев более двух метров. Зовут его по-разному, и
японским и маньчжурским, но у нас в стране называ-
ют уссурийским. Птица красивая, заметная. Оперение
преимущественно снежно-белое, лишь часть шеи, второ-
степенные и третьестепенные маховые перья черные (но
и у этих перьев основания белые). А голова на длинной
шее горделиво увенчана красной шапочкой. Это его, ве-
ликолепного длинноногого красавца, любят вышивать на
своих панно и ширмах японцы.
В Приханкайской низменности уссурийские журав-
ли живут дружными парами по обширным вейниковым
и тростниковым болотам, по заливным лугам и плавням,
с хорошим кругозором и обилием корма. В дни работы
на озере Ханка Восточно-Сибирской охотоустроительной
экспедиции они неоднократно встречались нам как в
одиночку, так и целыми группами, по три-четыре пти-
цы.
Прилетают журавли туда рано, в середине марта. В
апреле можно наблюдать брачные игры, «танцы» в
обычном для всех журавлей стиле. Гнездо строится пря-
мо на земле. Вытопчет птица площадку на болотистом
лугу или утрамбует ямку на кочке, среди воды, бросит
туда груду сухой травы — и жилье готово. Но, как пра-
вило, эти мари и кочки окружены топкой непроходимой
трясиной и добраться до гнезда трудно. Бесчисленные
мелкие, но очень топкие озера соединяются одно с дру-
гим лишь узкой протокой, и заблудиться в них очень
легко. Два, редко три больших зеленовато-глинистых, в
бурых пятнах яйца лежат в мае в таком гнезде. Каждое
весом не менее трехсот граммов. Насиживание тянется
более месяца.
Уссурийский журавль не подпустит к себе близко.
Лишь при случайной встрече удается хорошо рассмот-
реть птиц, когда они заняты своим делом. В открытой
местности они замечают приближающегося человека за
один-два километра от своего гнезда. Почуяв опас-
ность, журавль, пригнувшись, незаметно отойдет в сто-
рону и затем демонстративно взлетает. А малыши, если
они уже есть, в это время прячутся в густой траве —
не найдешь! Создается впечатление, будто родители ма-
ло привязаны к птенцам. Все это сбивает с толку. Слиш-
ком много требуется терпения и умения, чтобы разы-
скать гнездо.
Питаются уссурийские журавли как растительной,
так и животной пищей. Едят зелень, корни и семена
трав, мышей, лягушек, мелкую рыбу и крупных насеко-
мых.
В последнее время в связи с заселением края, уси-
ленной распашкой земли и осушением болот уссурий-
ский журавль стал настолько редок, что почти не встре-
чается. Сведения о местах его гнездовий в пределах
советского Дальнего Востока приходят самые неутеши-
тельные. Во многих районах, например по рекам Сунга-
чи и Уссури, он исчез совсем. Уцелевших птиц, как вы-
мирающих тигров, можно перечесть по пальцам. Замет-
но меньше стало их и на озере Ханка. По долинам рек
Приморья и южной части Хабаровского края изредка
на пролетах еще встречаются стайки и пары этих редких
журавлей. Если повезет, можно иногда увидеть и оди-
:юз
304 ночек, степенно вышагивающих по болотистой равнине.
Уссурийских журавлей время от времени наблюдают
весной и летом на озере Болонь у истоков рек Харпи,
Сельгон и Симин. Эти красавцы нередко сопровождают
людей, следуя за ними по изгибам реки. Видимо, не про-
стое любопытство заставляет журавля так поступать.
Но гнезд в указанном районе пока никто не находил.
Хорошие фотодокументы, подтверждающие пребывание
там этих редких птиц, представил орнитолог Геннадий
Росляков. Гнездовой участок уссурийских журавлей най-
ден в пойме Амура, в Архаро-Буреинском междуречье.
И это радует.
По литературным данным, в Китае и на Корейском
полуострове, где зимуют наши журавли, зарегистриро-
вано на пролетах всего 500 птиц. Все они живут у нас,
на советском Дальнем Востоке. В Японии же, на остро-
ве Хоккайдо, популяция уссурийских журавлей оседлая.
Птицы находят там и зимой благоприятные условия для
своего существования и на континенте не показы-
ваются.
Одной особью этого редкого журавля уже несколько
лет любуются посетители Московского зоопарка. Птицу-
одиночку там особенно берегут.
Однажды поздней осенью звероловы поймали в пой-
ме реки Большая Уссурка молодого уссурийского жу-
равля и доставили его на зообазу. Юнец еще не успел
надеть свой щегольской черно-белый наряд и ходил в
рыжевато-сером скромном оперении. На базе птица про-
жила некоторое время. Эпическому спокойствию жу-
равленка можно было позавидовать. Он сдружился с ре-
бятами, знакомых приветствовал нежным «тырр, тыррр»
и взмахами крыльев. Сначала он ел все, что ему предла-
гали, — зелень, вареную картошку, кашу, ягоды и даже
хлеб. И, конечно, позднее журавль стал бы украшением
одного из зоопарков страны, если бы не старая рана. Он
вдруг перестал принимать пищу, захирел и погиб.
Уссурийский журавль давно уже занесен в Красную 305
книгу.
НЕСУРАЗНАЯ КВАКВА
Зеленая кваква ростом невелика и вся какая-то не-
собранная. Оперение в черно-серых с зеленым металли-
ческим блеском тонах. На плоской голове длинный
стрельчатый хохол из двух гибких перьев. Выпученные
круглые глаза ярко-желтого цвета широко раскрыты. В
них зловещий отблеск. Клюв острый, граненый. А паль-
цы на ногах костлявые и непомерно длинные. Ну точь-
в-точь, как их рисуют у сказочной ведьмы. Такую урод-
ливую птицу кое-кто сочтет, пожалуй, образцом безо-
бразия, а вот на мой взгляд она по своему даже кра-
сива.
Кваква — заморская гостья и типичная птица Индо-
Малайской фауны. У нас в Советском Союзе она живет
в Приморском и Хабаровском краях. Гнездится даже у
Комсомольска-на-Амуре. По-видимому, это самое север-
ное нахождение кваквы. Излюбленное местопребывание
ее — речные уремы с буйной растительностью, затопля-
емые водой. В сумерки, когда кваква становится более
активна, она свободно пробирается в густых зарослях у
самой воды, цепко перехватывая ветки своими костлявы-
ми пальцами. В момент опасности она, подобно выпи,
неподвижно замирает, вытаращив немигающие злые
глаза и вытянув вперед и вверх длинный клюв.
На открытых местах кваква редко показывается, и
увидеть ее удается не часто, да и то в полете. В воздухе
она очень неуклюжа и нетороплива.
В тех же зарослях, близ воды, в развилке сучьев, на
высоте до двух-трех метров от земли, строится гнездо
и выводятся птенцы. Прутья положены так небрежно и
редко, что все гнездо просвечивает и видны яйца. Ни
малейшего углубления, ни каких-либо бортиков нет —
гнездо плоское.
306 Питается кваква Мелкой рыбешкой, лягушками и
крупными водяными насекомыми, которых везде великое
множество. Она очень прожорлива. Нахохлившись исту-
каном и вобрав голову, подолгу стоит она в мелководье,
поджав одну ногу. Поджидает добычу. Длинная змееоб-
разная шея улеглась на спине между двумя приподняты-
ми крыльями. Вытянутый наподобие кинжала острый
клюв нацелен вниз. И как только какая-нибудь рыбка
зазевается, кваква молниеносным броском, как остро-
гой, ударит ее клювом, вытащит из воды и, подкинув в
воздухе, жадно проглотит. Судорожными сильными
толчками горла проталкивает она добычу в желудок.
Кваква приручается с трудом. Принесенная однажды
к нам, она всячески подчеркивала свои странности и не-
уживчивость характера. Упорно не брала пищу в при-
сутствии людей и ела только ночью. При любом движе-
нии в комнате замирала, точно каменное изваяние, и мо-
ментально принимала оборонительную позу, вытянув
клюв вверх и стараясь слиться с веткой, на которой си-
дела.
Тем, кто вздумает держать дома квакву, нужно пом-
нить: эта своеобразная голенастая птица, как и все цап-
ли, наносит удар клювом молча, без предупреждения.
Поэтому наклоняться низко к ней не следует.
В сентябре или в начале октября кваквы улетают к
югу, и по ночам можно слышать их характерный зауныв-
ный крик.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я, разумеется, не мог в своей книге не затронуть
вопросов, связанных с катастрофическим обеднением
фауны земного шара, и в том числе орнитофауны Даль-
него Востока, за последние десятилетия. Сильно поре-
дели ряды пернатых. Большой урон наносит им вар-
варское уничтожение птиц на зимовках, негодная прак-
тика выжигания травы в поймах рек в самый разгар
гнездового периода, наводнения, разбрасывание ядохи-
микатов на полях, а в недавнем прошлом — бездумное
опыление огромных площадей инсектицидом ДДТ.
А ядерные испытания в пустыне или в океане, а
нефть? И наконец — неуемное браконьерство. Сколько
еще есть на земле людей с жадными руками, незрячих
и глухих к прекрасному, которые без сожаления и бес-
смысленно уничтожают птиц, этот бесценный дар при-
роды! Стреляют иной раз так, ради пустой забавы или
похвальбы.
В прессе нередко мелькают наукообразные рассуж-
дения о вреде охоты. На охотников валятся все шишки.
Получается, будто человек с ружьем — потенциальный
преступник, враг всего живого. «Уток не стало! Всех
птиц перебили!» Но разве это рассуждение соответ-
ствует действительности? Массовое увлечение охотничь-
им спортом с древних времен привилось человеку, и
лишить людей этого увлечения нельзя. Да и нет в этом
смысла. Уток больше не станет. Ведь настоящий охот-
ник первым радеет о фауне и знает, когда и как ему
поступить. А излишний альтруизм просто удивляет. Так,
может быть, стоит закрыть все птицефермы и скота-
308 бойни, и тогда говоруны, перейдя на вегетарианский
стол, успокоятся?
Надо остро осознать, что больше всего оскудению
пернатого мира способствует огромная преобразователь-
ная деятельность человека в природе. Нетронутых зе-
мель остается все меньше и меньше. Изменение ланд-
шафта, разрушение среды обитания, убыль мест гнездо-
вания и кормовых угодий отнимают у многих птиц
последние прибежища. Одни виды птиц совершенно ис-
чезают. Другие становятся малочисленными или редки-
ми, и их уже надо спасать. О сохранении на Земле та-
ких видов заботятся ученые всего мира. Им помогает
широкая общественность. Международный союз охра-
ны природы создал так называемую Красную книгу —
список тех видов птиц и зверей, которым угрожает опас-
ность исчезновения. Охота на таких животных навсегда
запрещена. И конечно, ни один культурный человек не
может быть безразличен к их судьбе.
Если вред, который наносит природе химия, особен-
но разбрасывание ядохимикатов на полях, называют
проблемой века номер один, то вопрос сохранения и вос-
становления популяций ряда диких животных, над кото-
рыми нависла угроза полного истребления, следует счи-
тать проблемой века номер два. Большинство живот-
ных, и птиц в том числе, не в состоянии приспособиться
к быстро изменяющейся окружающей среде. И лишь
некоторые, более жизненные виды птиц, несмотря на
резкое изменение среды обитания, сумели приспосо-
биться. Выработав нужные биологические особенности,
они становятся обитателями так называемого антропо-
генного, или рожденного человеком, культурного ланд-
шафта. Потому что довольно часто, особенно на Край-
нем Севере, человек прямо или косвенно улучшает кор-
мовую базу и создает удобные места для гнездования
множества птиц.
Ученые подсчитали, что за первые 1700 лет нашей
эры человек медленно наступал на природу и за это 309
время вымерло всего 33 вида животных. Затем дело
пошло быстрее, и в XVIII веке, всего за сотню лет, было
стерто с лица земли еще 33 вида. Но потом уничтожение
зверей и птиц еще более ускорилось, и в одном только
XIX веке не стало 70 видов позвоночных. А за последние
50 — 60 лет к ним прибавилось еще 40 видов. Теперь в
распоряжении человека имеются такие глобальные сред-
ства воздействия на природу, которых он не имел за все
прошедшие столетия. Но это не все — новые 600 видов
зверей и птиц находятся на грани вымирания и, по-ви-
димому, многие из них не дотянут до конца XX века.
Счет пошел на сотни. На протяжении тысячелетий лю-
ди и не подозревали, что наступит время, когда им при-
дется охранять природу земного шара... от самих себя.
Сейчас на Земле каждые 8 месяцев происходит оче-
редная драма — исчезает один вид птиц. Сорок лет на-
зад это случалось каждые три года. Печальная вырисо-
вывается картина. Нашим детям придется оплачивать
кредиты, взятые у природы их отцами.
В 1974 году учреждена Красная книга Советского
Союза. На 1 января 1975 года в списке редких и нахо-
дящихся под угрозой исчезновения уже значится 63 вида
птиц. Из них не менее двух десятков только по Даль-
нему Востоку. Теперь учреждена у нас и своя, регио-
нальная Красная книга. Ежегодно, после очередной
научной инвентаризации, туда вносятся новые виды
птиц. Обычные птицы становятся редкими или малочис-
ленными, а редкие переходят в список вымирающих.
Таков скорбный путь многих животных. И охрана
природы на сегодня — одна из самых важных и трудно-
разрешимых проблем человечества. Поэтому дело спа-
сения редких животных в настоящее время приобрело
уже значение государственной политики. Взаимоотноше-
ния человека с природой, породившей его, сейчас на-
столько сложны и многогранны, что сразу, одним мд-
310 хом, всего не решишь. Безусловно, преобразовательная
деятельность человека в природе не может прекратить-
ся. Опираясь только на одни запреты, мы сохраним
лишь видимость порядка. Охрана природы ныне долж-
на проводиться с учетом равновесия окружающей сре-
ды. Ведь бессмысленно охранять тот или иной вид
зверя или птицы, если при этом не сохранить среду его
обитания. И основное — не уничтожить сверх необхо-
димого. Теперь надо постоянно думать о том, чтобы
всеми мерами сберечь тайгу, реку, луг и окружающий
нас животный мир. Иначе на огромном пространстве
вскоре утвердится так называемая «биологическая пу-
. стыня». А для сохранения требуется совсем немного.
Надо стать бессменным часовым природы. Иной раз до-
статочно сберечь небольшой клочок леса, рощицу, по-
лоску зелени у дороги, озерко или речушку, чтобы там
закопошились живые существа. А кудесница-природа,
которая неплохо знает свое дело, завершит начатое.
Долг платежом красен.
Создание хотя бы маленького резервата, где птицы
смогут чувствовать себя спокойно, хотя бы пусть только
в период гнездования, порою может решить дело. Одно-
временно эти небольшие резерваты станут важными
опорными пунктами для нужных биологических иссле-
дований. Охрана и научная работа вольются в одно рус-
ло. А современная биология обладает достаточным за-
пасом теоретических знаний и арсеналом технических
средств для разумного сотрудничества с природой.
ОБ АВТОРЕ И ЕГО КНИГЕ
Хабаровчанин Всеволод Дмитриевич Яхонтов принадлежит
к той категории людей, которые страстно любят природу и хорошо
знают ее. Таких людей называют натуралистами. О Яхоитове же
следует сказать, что это настоящий натуралист, натуралист в пол-
ном смысле этого слова.
Вся его сознательная жизнь связана с постоянным и неутоми-
мым поиском нового и неизведанного, постоянным раскрытием тайн
многообразных природных явлений. И в этом своем стремлении он
достиг очень многого.
Особый интерес питает Всеволод Дмитриевич к птицам —
самым, пожалуй, привлекательным обитателям нашей планеты. Пти-
цы — предмет его горячих увлечений с юных лет. Ими он серьезно
занимался в более поздние годы, обогатив при этом рядом цен-
ных сведений науку о птицах — орнитологию. Изучение жизни
птиц остается главным в его деятельности и в настоящее время.
В. Д. Яхонтов много ездил, много путешествовал, принимал
участие в различных биологических экспедициях. Особенно хорошо
он знает природу севера нашей страны. Всюду, где бы он ни
был, он наблюдал птиц, коллекционировал их, вел подробный днев-
ник, занося в него все, что улавливал своим зорким глазом и чут-
ким ухом.
О наиболее интересных наблюдениях он сообщал в газеты н
журналы, в них регулярно публиковались его заметки и статьи.
Позже записи в дневниках были использованы В. Д. Яхонто-
вым как материал для создания отдельных книг. Первая его книга
вышла из печати в 1963 году. Потом были изданы еще две книги.
Основные «герои» всех его книг — птицы, жизнь которых описы-
вается на фоне той природной обстановки, в которой нх наблюдал
автор.
312 Данная книга, как и предыдущие работы, посвящена жизни
птиц. В основе ее также лежат дневниковые записи автора. По
сравнению со сведениями, сообщаемыми в опубликованных ранее
книгах, содержание этой книги значительно пополнено новыми
наблюдениями и описаниями тех мест, где довелось побывать
автору в последние годы.
Надо сказать, что В. Д. Яхонтов наделен даром интересно и
доходчиво рассказывать о наблюдаемых им явлениях природы,
о природных особенностях мест, где он бывал и, конечно, о птицах.
Поэтому его книги, помимо того что они ценны в познавательном
отношении, также и занимательны.
В настоящее время, как известно, в нашей стране широко
осуществляются различные мероприятия по охране природы. Боль-
шое внимание при этом уделяется пропаганде бережного отноше-
ния к диким животным, в частности к птицам, наиболее много-
численным обитателям наших лесов, полей, водоемов. Книги
В. Д. Яхонтова несомненно окажут немалую помощь в проведе-
нии этой очень важной работы.
Новое издание книги В Д. Яхонтова «В стране птиц» будет
с интересом встречено всеми, кто близок к природе и кто так же
увлеченно, как н ее автор, занимается изучением во многом еще
загадочной жизни наших пернатых друзей.
К. М. РЫЖИКОВ,
член-корреспондент АН СССР
алфавитный список
РУССКИХ И ЛАТИНСКИХ НАЗВАНИИ ПТИЦ,
ПРИВЕДЕННЫХ В ТЕКСТЕ*
Аист белый дальневосточный Ciconia boyciana Sw.
Аист черный Ciconia nigra L.
Баклан Берингов Phalacrocorax pelagicus Pall.
Баклан большой Phalacrocorax carbo L.
Баклан уссурийский Phalacrocorax filamentosus Tcmm. et Schleg.
Бекас Gallinago gallinago L.
Белобрюшка Cyclorhynchus psittacula Pall.
Белоглазка Zosterops erythroplcura Sw.
Беркут Aquila chrysaetos L.
Вальдшнеп Scolopax rusticola L.
Варакушка Cyanosylvia svecica L.
Вертишейка Jynx torquilla L.
Воробей полевой Ixobrychus eurythmus Sw.
Воробей домовый Passer montanus L.
Волчок амурский Passer domesticus L.
Ворон Corvus corax L.
Ворона черная Corvus corone L.
Ворона большеклювая Corvus macrorhynchos Wagl.
Выпь Botaurus stellaris L.
Гагара чернозобая Gavia arctica L.
Гагара краснозобая Gavia stellata Pont.
Гагара полярная Gavia immer Brilnn.
Галка даурская Corvus dauricus Pall.
Глухарь каменный Tetrao parvirostris Bp.
Голубь снзый Columba livia L.
Голубь скалистый Columba rupestris Pall.
Горихвостка сибирская Phoenicurus auroreus Pall.
Горлинка большая Streptopelia orientalis Lath.
* Латинские названия птиц приведены по «Каталогу птиц
СССР» А. И. Иванова (Л., 1976).
3J4 Гуменник Anser fabalis L.
Гусь белый Chen caerulescens L.
Дикуша Falcipennis falcipennis Hartl.
Дрозд каменный лесной Petrophila gularis Sw.
Дрозд сизый Turdus hortulorum Sclat.
Дрозд бледный Turdus pallidus Gm.
Дрозд Науманна Turdus naumanni Temm.
Дрофа Otis tarda L.
Дубровник Emberiza aureola Pall.
Дубонос обыкновенный Coccothraustes coccothraustes L.
Дубонос китайский Eophona personate Temm. et Schleg.
Дупель горный Gallinago solitaria Hodgs.
Дятел черный, желна Dryocopus martius L.
Дятел большой пестрый Dendrocopos major L.
Дятел седой Picus canus Gm.
Жаворонок полевой Alauda arvensis L.
Жаворонок рогатый Eremophila alpestris L.
Журавль черный Grus monacha Temm.
Журавль даурский Grus vipio Pall.
Журавль уссурийский Grus japonensis Miill.
Журавль канадский Grus canadensis L.
Зимородок Alcedo atthis L.
Ибис красноногий Nipponia nippon Temm.
Иволга черноголовая Oriolus chinensis L.
Ипатка Fratercula corniculata Naum.
Кайра толстоклювая Uria lomvia L.
Кайра длинноклювая Uria aalge Pont.
Каменушка Histrionicus histrionicus L.
Камнешарка Arenaria interpres L.
Камышевка толстоклювая, чок-чок Phragamaticola aedon Pall.
Канюк мохноногий Buteo lagopus Pont.
Качурка северная Oceanodroma leucorrhoa Vieill.
Качурка снзая Oceanodroma furcata Gm.
Кваква зеленая Butorides striatus L.
Кедровка Nucifraga caryocatactes L.
Клест-еловик Loxia curvirostra L.
Клест белокрылый Loxia leucoptera Gm.
Клоктун Anas formosa Georgi.
Козодой большой Caprimulgus indicus Lath.
Колпица Platalea leucorodia L.
Конюга большая Aethia cristatella Pall.
Коиюга малая Aethia pygmaea Gm.
Конюга-крошка Aethia pusilia Pall.
Королёк желтоголовый Regulus regulus L.
Коршун черный Milvus korschun Gm,
Косатка Anas falcata Georgi .9//»
Крапивник Troglodytes troglodytes L.
Крачка речная Sterna hirundo L.
Крачка полярная Sterna paradisaea Pont.
Крачка малая Sterna albifrons Pall.
Крачка белокрылая Chlidonias leucoptera Temm.
Кречет Falco gyrfalco L.
Кроишнеп дальневосточный Numenius madagascariensis L.
Крохаль чешуйчатый Mergus squamatus Gould.
Крохаль длинноносый Mergus serrator L.
Кукушка обыкновенная Cuculus canorus L.
Кукушка глухая Cuculus saturatus Blyth.
Кукушка индийская Cuculus micropterus Gould.
Кукушка ширококрылая Hierococcus fugax Horsf.
Кукша Perisoreus infaustus L.
Куропатка белая Lagopus lagopus L.
Куропатка тундряная Lagopus mutus Mont.
Куропатка бородатая Perdix daurica Pall.
Лазоревка белая (князек) Parus cyanus Pall.
Ласточка-касатка Hirundo rustica L.
Ласточка даурская (рыжепоясная) Cecropis daurica L.
Ласточка городская Delichon urbica L.
Ласточка береговая Riparia riparia L.
Лебедь-кликун Cygnus cygnus L.
Лебедь тундровый Cygnus bcwickii Yarrcll.
Личинкоед Pericrocotus divaricatus Raffl.
Лунь полевой Circus cyaneus L.
Лысуха Fulica atra L.
Люрик (пыжик) длинноклювый Brachyramphus marmoratus Gm.
Мандаринка Aix galericulata L.
Морянка Clangula hyemalis L.
Мухоловка желтоспииная японская Xanlhopygia narcissina Temm.
Мухоловка желтоспинная даурская Xanthopygia zantopygia Hay.
Мухоловка синяя Cyanoptila cyanomelana Temm.
Мухоловка райская Terpsiphone paradisi L.
Неясыть длиннохвостая Strix uralensis Pall.
Оляпка бурая Cinclus pallasii Temm.
Орлан-белохвост Haliaeetus albicilla L.
Орлан белоплечий Haiiaeetus pelagicus Pall.
I Перепел немой Coturnix japonicus Temm. et Schleg.
Плавунчик круглоносый Phalaropus lobatus L.
Плавупчик плосконосый Phalaropus fulicarius L.
Поганка серощекая Podiceps griseigena Bodd.
Поганка рогатая, или красиошейная Podiceps auritus L.
Погоныш большой Limnobaema paykullii Ljung.
316 Поморник длиннохвостый Stercorarius longicaudus Vieill
Поморник короткохвостый Stercorarius parasiticus L.
Пищуха Certhia familiaris L.
Поползень Sitta europaea L.
Пуночка Plectrophenax nivalis L.
Ржанка бурокрылая Pluvialis dominica Mflll.
Ремез Remiz pendulinus L.
Рябчик Tetrastes bonasia L.
Саджа Syrrhaptes paradoxus Pall.
Сверчок певчий Locustella certhiola Pall.
Свиристель Bombycilla garrulus L.
Свиристель японский Bombycilla japonica Sieb.
Синица большая Parus major L.
Скворец серый Spodiopsar cineraceus Temm.
Скворец малый, или даурский Sturnia sturnina Pall.
Скворец японский Sturnia philippensis Forst.
Скопа Pandion haliaetus L.
Снегирь Pyrrhula pyrrhula L.
Снегирь длиннохвостый, или yparyc Uragus sibiricus Pall.
Сова ястребиная Surnia ulula L.
Сова болотная Asio flammeus Pont.
Сова иглоногая Ninox scutulata Raffl.
Сова полярная Nyctea scandiaca L.
Совка ошейниковая Otus bakkamoena Penn.
Сойка Garrulus glandarius L.
Сокол-сапсан Falco peregrinus Tunst.
Солевей-красношейка Calliope calliope Pall.
Соловей синий Larvivora cyane Pall.
Соловей-свистун Pseudaedon sibilans Sw.
Сорока Pica pica L.
Сорока голубая Cyanopica cyanus Pall.
Сорокопут серый (большой) Lanius excubitor L.
Сорокопут-жулан Lanius cristatus L.
Старик Synthliboramphus antiquus Gm.
Стерх (белый журавль) Grus leucogeranus Pall.
Стриж белопоясной Apus pacificus Lath.
Стриж колючехвостый Hirundapus caudacutus Lath.
Сыч мохноногий Aegolius funereus L.
Сычик-воробей Glaucidium passerinum L.
Тетерев Lyrurus tetrix L.
Топорок Lunda cirrhata Pall.
Трясогузка желтая Motacilla flava L.
Трясогузка белая Motacilla alba L.
Трясогузка горная Motacilla cinerea Tunst.
Трясогузка древесная Dendronanthus indicus Gm.
317
Тупик-носорог Cerorhinca monocerata Pall.
Турпан горбоносый Melanitta deglandi Bon.
Турухтан Philomachus pugnax L.
Удод LJpupa epops L.
Улит охотский Tringa guttifer Nordm.
Урил Phalacrocorax urile Gm.
Фазан Phasianus colchicus L.
Филин Bubo bubo L.
Филин рыбный Ketupa blakistoni Seeb.
Фрегат Ариель Fregata ariel Gm.
Хрустай Eudromias morinellus L.
Цапля серая Ardea cinerea L.
Цапля рыжая Ardea purpurea L.
Цапля белая большая Egretta alba L.
Чайка обыкновенная (озерная) Larus ridibuna^s L.
Чайка морская, тихоокеанская Larus schistisagus St.
Чайка розовая Rhodostethia rosea Mac. Gill.
Чайка трехпалая Rissa tridactyla L.
Чекан черноголовый Saxicola torquata L.
Чернеть хохлатая Aythya fuligula L.
Чечевица обыкновенная Carpodacus erythrinus Pall.
Чечевица сибирская Carpodacus roseus Pall.
Чечетка Acanthis flammea L.
Чибис Vanellus vanellus L.
Чиж Spinus spinus L.
Чирок-трескунок Anas querquedula L.
Чистик очковый Cepphus carbo Pall.
Чомга (большая поганка) Podiceps cristatus L.
Широкорот Eurystomus orientalis L.
Щур Ptnicola enucleator L.
Ястреб-тетеревятник Accipiter gentilis L.
СОДЕРЖАНИЕ
От автор а/5
ПТИЦЫ РЕК, ОЗЕР,
БОЛОТ
Турпан/10
Флотилия//2
Паника на озере//3
Лебеди//6
Голубой огонек/20
Плавучий инкубатор/22
Заколдованное гнездо/24
Ночной крик/23
Гагара/3/
Клоктун-болтун/34
Речная крачка/36
Чирок-трескунок /38
Птица-рыбак/39
Бесстрашный подводник/41
Гадкий утенок/43
Береговая ласточка/45
Камышевка чок-чок/77
ПОД ПОКРОВОМ ЛЕСА
Косач/52
Заповедная колония/55
Король воздуха/59
И на Дальнем Востоке поют
соловьи/6/
Поединок/64
Пернатый лесовод/63
Строгий конвоир/70
Шаман-сова/73
Иволга/76
Необычная песия/79
Лесной петушок /81
Загадочный коллекционер/84
Козодой/37
Таежный санитар/39
Дрозд-архитектор /91
Нетленная птица/93
Вальдшнеп/95
Ловчий ястреб/97
Дачная новелла//00
Сойка//03
Накануне зимыДОб
Кукушка/107
Мирный орел тайги//12
«Ты Витю видел?»Д/5
Наша колибри///7
Жуткие поминкиД/3
ГалкаД2/
Смекалка кормпт/722
Пернатый стиляга//27
Цветы — зимой?//25
Коршун/128
Лакомка дубонос/729
Грозная самозащитаДЗО
Зимняя свирель/73/
Уж небо осенью дышало.../134
Горлинка//37
АгрессорДЗЗ
Лесной доктор//40
Воробьиный сыч/142
Снегиръ/144
Занятный «индеец»/145
Свиристель/W7
пернатый мир ЛУГОВ
И ПОЛЕЙ
>Kap-iirnun//.W
Чскап/Ш
Крылатый паи)ул1.//55
Царь-кулик//бб
Бессменный страж полей//5в
11емой псрепсл//6'0
Бекас//6/
Дубровиик//б4
Дрофа//65
Возродить обреченных///?#
«Чьи вы?»//70
ТУНДРА ВЕЛИКА...
Снежная бабушка//76
Крылатый рекордсмен///*?
Вестники весны/181
Белая куропатка//.S3
Красный журавль/186
Турнир-блеф//&9
Птичий хоровод//.92
МОРСКИЕ СТРАННИКИ
Занятный коротыш//*?#
Краснолапка/200
Белопогонник/202
Бакланы/205
Глупые кайры/203
Туруторка/2/3
Тупик-носорог /215
Морская ласточка/2/7
Конюга-крошка/2/Р
Гнездо на ска ле/220
Пернатый разбойник/222
Камнешарка /225
Ипатка/226
Кречет/223
ПТИЦЫ НАСЕЛЕННЫХ 319
ПУНКТОВ
Голубь — птица мира/234
Чудесный дар природы/236
Воробьи/238
Еще одни спутник человека/24/
Г орихвостка /242
Ласточки/244
РЕДКИЕ И ИСЧЕЗАЮЩИЕ
ПТИЦЫ
В ершинник/2/9
Мандаринка/25/
Белый аист/253
Когда цветет черемуха/256
Ледяная статуя/257
Голубая сорока/260
Чешуйчатый кроха ль/261
Белое чудо/265
Каменный дрозд/263
Дикуша/270
Райская мухоловка/272
Охотский улит/275
Наша экзотика/277
Розовая чайка/279
Иглоногая сова/284
Синяя мухоловка/235
Ибис/230
Пернатая плясунья/289
Белый гусь/29/
Журавль-монах/206
Птичк а-невидимк а/300
Уссурийский журавль/302
Несуразная кваква/305
3 аключени е/307
Об авторе и его кииге/3//
Алфавитный список рус-
ских и латинских назва-
ний птиц, приведенных в
текст е/313
Яхонтов В. Д.
Я 90 В стране птиц. Хабаровск, Кн. изд., 1979.
320 с.
Известный на Дальнем Востоке натуралист-орнитолог с большой
любовью и симпатией рассказывает о пернатых обитателях дальне-
восточных просторов, дает широкую картину жизни птичьих со-
обществ в лесу, иа лугах и полях, среди рек и озер, в тундре, на
морских побережьях и в море. Отдельно рассказывается о птицах,
обитающих вблизи населенных пунктов. Особое внимание уделяет
автор редким и исчезающим птицам. В книге затронуты проблемы
природопользования, вопросы охраны мира пернатых.
Книга рассчитана на широкий круг читателей.
п 21008-24 „
Я М160(03)-7979'46’ 205000000
ББК 20.5
596.4
Всеволод Дмитриевич Яхонтов
В СТРАНЕ ПТИЦ
Редактор В. Ф. Ковтун. Художник Г. Д. Павлишин
Художественный редактор А. Н. Посохов
Технический редактор Н. А. Лызова
Корректоры И. И. Григорьева, И. Б. Хохлова
ИБ № 171 •
Сдано в набор 09.02.79. г. Подписано к печати 04.08.79 г. ВЛ 01430.
Бумага типографская № I. Формат 60Х701^16. Гарнитура литератур-
ная. Печать высокая. 15,60 усл. печ. л. -f- 1,17 усл. печ. л. накидки.
14,55 уч..изд. Л.+1.57 уч.-изд. л, иакидки. Тираж 30 000 экз. Заказ
№ 1576. Цена 1 р. 60 к-. Хабаровское книжное издательство Государст-
венного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книж-
ной торговли, г. Хабаровск, ул. Серышева, 31. Типография № 1 крае-
вого управления издательств, полиграфии и книжной торговли,
г. Хабаровск, ул. Серышева 31.