Древняя Русь. Очерки социально-политической истории - Толочко П.П.

Author: Толочко П.П.

Tags: история древней руси

Year: 1987

Similar

Древняя Русь. Очерки социально-политической истории.

Древняя Русь. Очерки социально-политической истории

Древняя Русь. Очерки политического и социального строя

Древняя Русь и славяне

Text

п.п.топочко
ДРЕВНЯЯ

АКАДЕМИЯ НАУК УКРАИНСКОЙ ССР
ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ
п.п.толочко
ДРЕВНЯЯ
Очерки
couuaabuo-
поаитическрй
истории
КИЕВ НАУКОВА ДУМКА 1987
В монографии на основании письменных и археологических источников
воссоздана картина общественно-политической жизни Древнерусского госу-
дарства от возникновения до 40-х годов XIII в. Исследуются вопросы зарожде-
ния и формирования государственности, сложения единой древнерусской на-
родности, введения на Руси христианства и роли церкви в жизни страны,
международные связи, в том числе с кочевым миром южнорусских степей.
Большое внимание уделено проблемам структуры и формы Древнерусского
государства, выявляются силы, содействовавшие единству страны. В книге
показаны глубокие классовые противоречия в древнерусском обществе, борьба
широких народных масс против феодальной эксплуатации.
Для специалистов, преподавателей, студентов вузов.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Ответственный редактор
в. с. ГОРСКИЙ
Рецензенты
с. А. ВЫСОЦКИЙ, и. Ф. КОТЛЯР
Редакция исторической литературы
050 5(И 0000-035
Т М221(04)-87
52-87
© Издательство «Наукова думка», 1987
Киевской Руси посвящено огромное количество научной литературы. Совет-
ская историография располагает рядом фундаментальных монографических
исследований, в которых резвернута широкая панорама исторического развития
одной из крупнейших феодальных держав средневековой Европы.
Трудами Б. Д. Грекова, М. Н. Тихомирова, Б. А. Рыбакова, Д. С. Лихачева,
В. Т. Пашуто, Л. В. Черепнина, В. И. Довженка, В. В. Мавродина и других
ученых создана новая диалектико-материалистическая концепция истории и
культуры Древнерусского государства. Его возникновение и необычайно быстрое
выдвижение в ряд наиболее развитых европейских стран явились результатом
внутреннего социально-экономического и общественно-политического развития
восточнославянского общества, его тесного взаимодействия с соседними на-
родами. С особой убедительностью и конкретностью этот вывод обосновывается
в монографии Б. А. Рыбакова «Киевская Русь и русские княжества XII—
XIII вв.» (М., 1982), в которой дана оригинальная новая трактовка многих
явлений древнерусской жизни IX—XIII вв.
Сложилось так, что в историографии последних десятилетий главное вни-
мание уделялось исследованию вопросов социально-экономического (В. Л. Янин,
Я. Н. Щапов, И. Я. Фроянов, М. Б. Свердлов), историко-географического
(Г. В. Штыхов, Л. В. Алексеев, Н. Ф. Котляр) и историко-культурного
(Ю. С. Асеев, Г. К. Вагнер, С. А. Высоцкий, П. А. Раппопорт, А. Н. Кирпични-
ков) развития Древней Руси. Проблемы общественно-политической жизни,
так остро обсуждавшиеся в предшествующие периоды, постепенно отошли на
второй план. Даже в обобщающих работах они занимают незначительное место,
к тому же их рассмотрение, как правило, лишено хронологической последова-
тельности. Цельная политическая история Древней Руси с этапа феодальной
раздробленности (30-е годы XII в.) как бы разветвляется на целый ряд регио-
нальных историй. Единая, хотя и диалектически противоречивая общественно-
политическая жизнь всей страны искусственно замыкается в границах зе-
мель-княжеств, а общая перспектива политического развития Древней Руси
XII—XIII вв. теряется.
В^настоящей книге автор применил такой же принцип изложения полити-
ческой истории Древней Руси IX—XIII вв., как и при освещении социально-
экономического или культурного ее развития. Общий взгляд здесь позволяет
не только полнее проследить постоянно менявшуюся картину политического
мира Руси, но и выявить преемственность форм ее государственного развития
на различных этапах. Аналогичным образом рассмотрены вопросы этнической
истории, социально-политических отношений, места церкви в структуре фео-
дального государства, взаимодействия Древней Руси с кочевым миром сте-
пей и др.
Преобладание в настоящей работе сюжетов общественно-политической
жизни Киева и центральных районов Руси представляется вполне закономер-
ным. Однако автор стремился не упустить из виду и важнейшие исторические
события в других землях-княжествах Древнерусского государства, которые
находились в постоянном и тесном взаимодействии с Киевом и между собой.
Следует отметить, что создание обобщающих работ всегда обусловлено,
с одной стороны, уровнем конкретно-исторического и теоретического знания,
3
с другой — необходимостью ставить и решать новые вопросы, которые или
не занимали предшествующие поколения ученых и читателей, или не могли
быть поставлены в силу неполноты имеющихся источников. В настоящее
время источниковая база по истории Древней Руси значительно увеличилась.
Широко поставленные археологические раскопки столичных древнерусских
центров — Киева, Новгорода, Смоленска, Пскова, Галича, Чернигова, Суздаля
и др., планомерное изучение так называемых малых городов, неукрепленных
поселений и могильников обогатили историческую науку огромным количе-
ством новых данных, значительно углубили, а в ряде случаев и изменили
ня тли представления о различных сторонах древнерусской действительности
IX—XIII вв. Разумеется, как и прежде, ведущее место в трудах, посвященных
общественно-политической жизни, занимают письменные свидетельства. Их ана-
лиз и новое прочтение, как показывают работы А. Г. Кузьмина, Г. Г. Литаври-
на, А. Н. Сахарова, М. Ю. Брайчевского и других исследователей, вносят
существенные коррективы в традиционную трактовку некоторых событии
ранней истории Киевской Руси, помогают более конкретно представить ее
место и роль в системе средневекового мира.
Методологической основой исследования общественно-политических отно-
шений является марксистское учение о феодальной системе, классовых про-
тиворечиях в городе и деревне, особенностях государственного строя и
этнического развития в средние века*. Ф. Энгельс, исследуя сложные вассаль-
но-ленные отношения в средневековых странах Западной Европы, видел в них
основную причину «той длившейся столетия переменчивой игры силы притя-
жения вассалов к королевской власти как к центру, который один был в
состоянии защитить их от внешнего врага и друг от друга, и силы отталкива-
ния от центра, в которую постоянно и неизбежно превращается эта сила
притяжения»1 2. Сказанное в полной мере характеризует и политическую
ситуацию на Руси IX—XIII вв. Отсутствие четкой юридической определен-
ности в поземельных отношениях — «основе всего феодального порядка» —
между многочисленными представителями древнерусского княжеского рода
являлось главной причиной усобиц и политической нестабильности на Руси.
Межкняжеский круговорот, усложненный в XII—XIII вв. участием в нем
боярства земель, свидетельствовал, с одной стороны, об углублении процессов
феодальной раздробленности, с другой — являлся своеобразным выражением
общерусского единства.
Предложенная вниманию читателя книга — результат многолетней работы
автора над проблемой общественно-политических отношений на Руси в IX—
XIII вв. Тематически она продолжает предыдущие монографии — «Киев и
Киевская земля в эпоху феодальной раздробленности XII—XIII вв.» и «Древ-
ний Киев», где политическая история служила необходимым фоном для
рассмотрения социально-экономических и историко-культурных проблем.
Разумеется, динамичная общественно-политическая жизнь Древней Руси IX—
XIII вв. не может быть исчерпывающе полно освещена в одной книге. После-
дующие исследования несомненно расширят и углубят наши знания о слож-
ных процессах государственного развития Руси.
Автор признателен всем коллегам, чье заинтересованное участие содей-
ствовало созданию этой работы.
1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 22—24, 49—64; т. 19, с. 337:
т. 21, с. 410.
2 Энгельс Ф. О разложении феодализма и возникновении национальных
государств II Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 411.
ВВЕДЕНИЕ
Древняя Русь IX—XIII вв.— одно из крупнейших государств средне-
вековой Европы. Занимая огромную территорию — от Балтики и
Ледовитого океана до Черного моря и от Волги до Карпат,— Русь
представляла собой исторически важную контактную зону между
Арабским Востоком и Западной Европой, Византией и Скандинавией.
Это обусловило быстрое вхождение ее в общеевропейский историко-
культурный ландшафт. О сильном восточнославянском государстве
заговорили в различных частях Старого Света. Известия арабских
и византийских авторов, сведения скандинавских саг, французские
эпические произведения представляют Русь как могущественную
страну, занимающую важное место в системе европейских политиче-
ских и экономических отношений. Ал-Масуди сообщал, что русские
«образуют великий народ». Знаменитая песнь о Роланде свидетель-
ствует об участии русских дружин в войне против Карла Великого.
Никита Хониат отмечает, что «христианнейший» русский народ спас
Византию от нашествия половцев.
Одновременно с международным признанием на Руси росло и
крепло сознание собственной сопричастности к мировой истории,
осознание своего места в системе тогдашнего мира. Не случайно
на монетах Владимира^Святославича великий киевский князь изобра-
жен как византийский император. Он и его предшественники, по
словам крупного церковно-политического деятеля Руси первой поло-
вины XI в. Илариона, «не в худЪ бо и невЪдомЪ земли владычЪство-
ваша, нъ въ РуськЪ, яже ведома и слышима всЪми четырьми конца-
ми земли» *.
Киевской Руси принадлежит особое место в истории Восточной
Европы. К. Маркс считал его аналогичным тому, которое занимала
империя Карла Великого в истории Западной Европы 2. Завершение
процессов формирования Древнерусского государства положительно
сказалось на этническом развитии восточнославянских племен, кото-
рые постепенно складывались в единую древнерусскую народность.
' Рогов Н. И. Синодальный список сочинений Илариона - русского пи-
XI в.//Slavia. Casopis pro slavanskou filologii. 1963, Roc. 32, scs. 2,
of the^f/' ЭтСГ°э dlj,1.omatic history of the eighteenth century and the story
Beekman 1967. Palmerston / Ed. by K. Marxs, Hutchiston.-New York:
5
В ее основе лежали общая территория, единый язык, общая культу-
ра, относительно тесные экономические связи. На протяжении всего
периода существования Киевской Руси древнерусская народность,
которая была общей этнической основой трех восточнославянских
народов — русского, украинского и белорусского,— развивалась пу-
тем дальнейшей консолидации.
Большое историческое значение имела Киевская Русь и для
многих неславянских народов. Передовые достижения Руси в обла-
сти общественного, экономического и культурного развития станови-
лись достоянием литвы, латышей, эстов, карелов, веси, мери, муро-
мы, мордвы, тюркских кочевых племен южнорусских степей. Часть
этих народов этнически и политически консолидировались в составе
Древнерусского государства.
Древнерусское государство с центром в Киеве открыло новый —
феодальный — период в истории народов Восточной Европы. Они ми-
нули в своем развитии рабовладельческую формацию; на базе раз-
ложения первобытно-общинного строя в них формировался феода-
лизм. Главной отличительной особенностью его на раннем этапе было
господство даннической формы эксплуатации населения, так называ-
емого «полюдья» (первая, или натуральная, форма ренты). По сло-
вам К. Маркса, в Киевском государстве существовала «вассальная
зависимость без ленов, или лены, заключавшиеся только в уплате
дани» 3. Постепенно, по мере захвата князьями и знатью общинных
земель, формировалась феодальная вотчина, что вызвало к жизни
такую форму эксплуатации, как отработки (вторая форма ренты).
Впервые о них упоминает летопись под 946 г. в связи с реформой
княгини Ольги. «Уроки», введенные киевской администрацией, яви-
лись, по-видимому, нормированными отработками в хозяйстве феода-
лов. Значение их возрастало по мере развития товарного производ-
ства и увеличения спроса на продукцию сельского хозяйства. Кня-
зья и бояре в своих владениях стремились к получению максимума
прибавочного продукта, который поступал на рынок и являлся глав-
ным источником их обогащения.
Основной категорией населения, занятой на отработках, были
феодально зависимые смерды. Они имели собственное хозяйство,
однако определенное время должны были работать и на феодала.
Источники свидетельствуют и о другой категории населения, обслу-
живавшего хозяйство феодалов. Это дворовая челядь, или холопы, на-
ходившиеся в полной собственности хозяина. Близким к холопскому
было положение рядовичей и закупов. Это бывшие смерды, которые
в результате усиления феодальной эксплуатации теряли собствен-
ные хозяйства и шли в кабалу к феодалу; работали по договору —
«ряду» (отсюда «рядовичи») или отрабатывали взятые в долг день-
ги — «купу» (отсюда «закупы»).
Третьей формой феодальной эксплуатации на Руси была денеж-
ная рента. Она отражена в письменных источниках уже в X в., поз-
же стала более распространенной.
3 Marx К. Op. cit., р. 77.

Формы феодальной эксплуатации определялись уровнем развития
производства и, в свою очередь, оказывали влияние на экономическое
положение общества. Характерной особенностью Древнерусского
государства были быстрые темпы его социально-экономического раз-
вития. За сравнительно короткий исторический период Русь доби-
лась значительных успехов в развитии хозяйства, культуры, городов.
Сельское хозяйство, занимавшее ведущее место в экономике
Киевской Руси, имело древние традиции и достигло высокого уров-
ня развития. Оно располагало совершенными орудиями труда, а
также высоким агротехническим уровнем, характеризовавшимся не-
сколькими системами земледелия — паровой с двухпольным и трех-
польным севооборотами, подсечной и перелоговой. Производитель-
ность труда в земледелии была достаточно высокой, позволявшей
выращивать зерновых значительно больше, чем было необходимо
для удовлетворения потребностей населения. Высокий уровень зем-
леделия, наличие пастбищ и сеножатей позволяли содержать в фео-
дальных хозяйствах огромные стада крупного рогатого скота, коней,
овец.
В хозяйственном развитии Киевской Руси заметное место занима-
ло высокоразвитое ремесленное производство. Важнейшей его отра-
слью были черная металлургия и металлообработка. Ассортимент
изделий из железа насчитывал около 150 названий, а древнерусские
кузнецы владели всеми известными тогда техническими и техно-
логическими приемами его обработки: ковкой, сваркой, закалкой,
ввариванием стальных лезвий, инкрустацией цветными металлами.
Высоким уровнем мастерства отличались изделия древнерусских
«кузнецов злату и серебру»: золотые диадемы и бармы, колты и
ожерелья, серебряные браслеты — наручи, другие ювелирные вещи.
Они исполнены в технике перегородчатых эмалей, скани, черни,
литья, чеканки, достигших на Руси высокого уровня развития. Ма-
стерство древнерусских ремесленников получило международное
признание. В известном трактате монаха Теофила из Падерборна
«О различных художествах» Русь названа страной, открывшей сек-
реты «искусства эмали и разнообразия черни»4.
Ремесло развивалось как в хозяйстве феодалов, так и на свобод-
ной городской основе. В XII—XIII вв. посадские ремесленники
начинают объединяться в корпорации, свидетельством чего явля-
ются названия городских концов (гончарский, плотницкий, кожемяц-
кий), ворот (кузнечные), а также упоминания письменных источни-
ков об артелях городников, мостников.
Важной отраслью экономики Руси являлась торговля, уровень
развития которой определялся состоянием сельскохозяйственного и
ремесленного производства. Наряду с внутренней широкое развитие
получила международная торговля Руси. Крупнейшей торговой ком-
муникацией являлся путь «от Грек», или «Греческий», связывавший
Русь с балтийскими и черноморскими рынками. Важную роль игра-
ли также «Соляный» и «Залозный» торговые пути, ведшие в Галичи-
4 Theophilus, presbyter. Schedula diversaruin artium.— Wien, 1874, p. 9.
8
Колты. XII в. Золото, эмаль.
ну и на Кавказ. Торговый путь Киев — Галич — Прага — Регенсбург
связывал Русь со странами Центральной и Западной Европы. Киев-
ская Русь поставляла на международные рынки меха, мед, воск,
шкуры, некоторые виды ремесленных изделий, а также рабов; полу-
чала золото, дорогие ткани, вино, масло, серебряную и стеклянную
посуду, вещи христианского культа, оружие, цветные металлы.
Основными контрагентами международной торговли Киевской Руси
были: Византия, Волжско-Камская Болгария, Хазария, страны Араб-
ского Востока, скандинавские, центральноевропейские и западноевро-
пейские государства. В Киевской Руси имелись купеческие объеди-
нения, которые специализировались на торговле с определенными
странами или на определенных видах товаров. Известная Иванов-
ская община Новгорода, сосредоточившая в своих руках торговлю
воском, имела устав, разработанный почти одновременно с гильдей-
скими статутами европейских стран.
Купеческие корпорации «гречников» и «залозников» вели торгов-
лю с Византией и Кавказом. Во многих древнерусских городах —
Киеве, Новгороде, Смоленске и других — существовали торговые дво-
ры иностранных купцов. Свидетельством высокого уровня торговли
'•невской Руси является практика кредитных операций, нашедшая
отражение в законодательстве. «Русская правда» содержит статьи,
регламентировавшие порядок взимания долга с купцов-должников и
уплату ими процентов под занятые суммы денег.
Торговля вызвала к жизни денежное обращение. На раннем эта-
пе (VIII—X вв.) на Руси ходили арабские диргемы, которых на
Древнерусских землях найдено сотни тысяч, византийские номисмы
и милиарисии, западноевропейские денарии. При Владимире Свято-
Серебреник Владимира Святославича.
славиче и Ярославе Русь
чеканила собственные
деньги — серебреники и
златники. С XI в. для рас-
счетов при крупных тор-
говых операциях употреб-
лялись серебряные слит-
ки, так называемые грив-
ны весом от 95 до 197 г.
Известны гривны трех ти-
пов: киевские, новгород-
ские и черниговские.
Развитие феодальных
отношений сопровожда-
лось социальной диффе-
ренциацией поселений.
Большинство их представ-
ляли собой села, в кото-
рых проживало население,
занятое в сельскохозяй-
ственном производстве,
отдельные — феодальные дворы, являвшиеся средоточием админи-
стративного аппарата округи. В письменных источниках сельские
поселения времен Киевской Руси имеют несколько названий: «се-
ло», «сельцо», «деревня», «погост», «двор», «дом». Они отличались
друг от друга не только размерами, но и социальными функциями.
«Деревней» назывались небольшие дочерние поселения, образован-
ные выходцами из больших сел. «Погост» источники определяют
как центральное поселение округи, возможно, сельской общины, где
находились торги, культовые учреждения. «Дворы» или «дома» явля-
лись усадьбами отдельных феодалов, центрами феодальных владе-
ний. Последние имели мощные укрепления, что обусловливалось
необходимостью защиты имущества феодалов.
Изменения, происходившие в сфере общественно-политической
и социально-экономической жизни восточных славян уже в третьей
четверти I тыс. н. э., обусловили появление новых форм поселений,
укрепленных «градов», в которых следует видеть зарождающиеся
городские центры. Они представляли собой межплеменные центры,
порубежные укрепления, пункты сбора дани, общинные сакральные
места. Таков путь возникновения Киева, Чернигова, Пскова, Избор-
ска, Старой Ладоги и других древнейших городов. «Повесть времен-
ных лет» упоминает в IX—X вв. более 20 древнерусских городов, в
XI в.— еще 32. В целом, согласно летописным данным, на Руси
к XIII в. было около 300 городов. Главные из них — столицы земель-
княжеств — представляли собой крупные населенные пункты, имев-
шие площадь в несколько сот гектаров и население в несколько
десятков тысяч человек. Они были сложными социальными организ-
мами, выполнявшими в системе феодальных отношений комплекс
10
функций — экономических, политических, административных, куль-
турных.
Хозяйственная жизнь городов характеризовалась высокой сте-
пенью концентрации в них ремесла и торговли, а также тесной
связью с сельским хозяйством. Об этом свидетельствуют многочис-
ленные находки земледельческих орудий труда, средоточие в городах
усадеб феодалов, имевших крупные вотчины в землях. Создаваемый
в сфере сельскохозяйственного производства прибавочный продукт
стекался в города: здесь он перераспределялся, овеществлялся в
архитектурных комплексах, памятниках материальной и духовной
культуры.
В условиях роста феодальных отношений в Киевской Руси про-
исходила поляризация имущественного и социального положения
различных групп населения. Огромной массе сельской и городской
бедноты противостояли феодальные верхи, что порождало неприми-
римые классовые противоречия, нередко выливавшиеся в народные
восстания. В письменных источниках сохранились известия о ряде
таких движений: 1068—1069 гг., 1113, 1146—1147, 1157 гг. в Киеве;
1024 г., 1070—1071, 1175 гг. в Ростово-Суздальской земле; 1069—
1070 гг., 1136, 1209, 1228 гг. в Новгороде; 1219 г,—в Галиче.
Древняя Русь отличалась высоким уровнем культурного развития.
Феномен ее необычайно быстрого развития часто объясняют тесными
контактами с Византией — наследницей и продолжательницей тради-
ций античной цивилизации, а также другими передовыми странами
Европы. Безусловно, влияния (особенно византийское) оказывали
значительное воздействие на культурное развитие Руси, но только
этим объяснить ее высокий уровень невозможно. Чтобы семена
Браслет-наруч. XII в. Серебро, чернь, гравировка.
11
Летописец Нестор. Скульптура М. Анто-
кольского.
передовых культур могли дать
пышные всходы в новой среде,
они должны были попасть в хо-
рошо подготовленную почву.
Именно такой была «культур-
ная почва» восточных славян,
впитавшая многовековые тра-
диции и ставшая той основой,
на которой расцвела самобыт-
ная древнерусская культура.
Нити культурных традиций,
идущие из глубины веков, от-
четливо видны в жилищном и
фортификационном строитель-
стве, прикладном искусстве,
литературе и музыке. Языче-
ские песни и пляски, фольк-
лор, свадебные и погребальные
обряды, эпические легенды ока-
зывали огромное влияние на
развитие древнерусской куль-
туры, являлись ее неотъемле-
мой составной частью.
Исследования блестящих
произведений древнерусского
ювелирного ремесла выявляют
в них много таких черт, которые берут свое начало еще со скиф-
ской эпохи. Знаменитый скифский звериный стиль прикладного ис-
кусства, развивавшийся под воздействием культур Греции и Пе-
реднего Востока, отчетливо угадывается в киевских змеевиках, бра-
слетах, колтах, в галицких керамических плитках, владимиро-суз-
дальской белокаменной резьбе.
На Руси созданы многие выдающиеся произведения древнерус-
ской архитектуры. Лучшим из них была София Киевская, поражав-
шая современников величественными архитектурными формами, тор-
жественно-праздничным великолепием ее внутреннего убранства.
Митрополит Иларион — свидетель строительства и завершения
Софии — писал: «Церковь дивна и славна всЬм .округъниимъ
странамъ, яко же ина не обрящется въ всемъ полунощи земн'ЬЬм
от Востока до Запада» 5. В этом памятнике запечатлен сплав дости-
жений византийской средневековой культуры, пропущенный через
сознание русского человека и одухотворенный его гуманистическим
мировосприятием.
Историческая письменность Руси, представленная «Повестью
временных лет» и другими летописными сводами,— явление уникаль-
ное в мировой истории. Поражает широкая эрудиция русских лето-
писцев. Лучший из них — Нестор — в «Повести временных лет»,
впитавшей в себя весь опыт исторических знаний Руси, достижения
европейской исторической мысли и традиции византийской письмен-
ной культуры, развернул широкую картину мировой истории, пока-
зал в ней место славян и Киевской Руси, провел прогрессивную
философскую мысль о взаимосвязи и взаимообусловленности истори-
ческого развития всех народов. К числу лучших творений мировой
культуры по праву принадлежит «Слово о полку Игореве», выразив-
шее в прекрасной поэтической форме общенародную идею сохране-
ния единства русских земель.
Широкими и многообразными были международные связи Руси
X—XIII вв. Особенно тесные контакты поддерживались с Польшей,
Чехией, Болгарией, Венгрией, Грузией, Арменией, Средней Азией,
странами Западной Европы — Францией, Англией, Данией, сканди-
навскими государствами, а также Византией. На раннефеодальном
этапе развития Древнерусского государства они носили централизо-
ванный характер, позже наряду с Киевом в систему европейских
политических отношений активно включились и другие центры
Руси — Новгород, Галич, Смоленск, Владимир-на-Клязьме.
Древняя Русь как крупная европейская держава просущество-
вала от рубежа VIII—IX вв. по 40-е годы XIII в. Несмотря на
внутреннюю политическую нестабильность, сепаратистские тенден-
ции удельных владетелей, междуусобицы (явления, характерные
для всех феодальных государств Европы), она вплоть до нашествия
орд Чингисхана и Батыя сохраняла свое единство. Традиции его про-
явились в самые тяжкие годы иноземного владычества. Сознание
былого величия Киевской Руси вдохновляло русских, украинцев,
белорусов, для которых она была общей колыбелью, на борьбу за
свою национальную независимость. Неслучайно неизвестный автор
«Задошцины», воспевая победу русских на Куликовом поле, счел
необходимым посмотреть на современную ему Русь с высоты киев-
ских гор. «Взыдем на горы Киевския, и посмотрим славного Днепра,
и посмотрим по всей земле Русской» 6.
6 Розов П. Н. Указ, соч., с. 168.
Воинские повести Древней Руси,— М.; Л., 1949, с. 33.
12
Глава первая
ОБРАЗОВАНИЕ КИЕВСКОЙ РУСИ
Мировая империя средневековья — Византия, чье пренебрежитель-
ное отношение к другим и особенно «варварским» народам было
нормой внешней политики, не без удивления открывала для себя
новые страны. «Открытие» Руси, как об этом писал константино-
польский патриарх Фотий, состоялось в 860 г., когда у стен Царь-
града — «Второго Рима» появилась мощная русская эскадра. Осада
Константинополя стала своеобразной точкой отсчета русской истории
в греческих хрониках. «Повесть временных лет» со ссылкой на
«летописанье греческое» отмечает, что с этого времени «нача ся
прозывати Руска земля» !. Состоялось «дипломатическое признание»
Киевской Руси Византией. Между двумя странами, как справедливо
полагали А. А. Шахматов, В. В. Мавродин и другие историки, был
заключен договор «мира и любви».
Но крупная восточнославянская держава, конечно же, возникла
не из политического «небытия», как это пытался изобразить Фотий.
Народ, населявший ее, был известен в Византии давно. Другое
дело, что гордые и надменные греки долгое время старались не за-
мечать тех важных изменений, которые происходили в восточносла-
вянском мире. Между тем путь к «дипломатическому признанию»
был начат Русью по меньшей мере с VI в.
Об этом со всей очевидностью свидетельствует «отец» русской
истории — летописец Нестор. Отвечая на вопрос, «откуда есть пошла
Руская земля», он нарисовал широкую картину расселения восточно-
славянских племенных объединений — полян, древлян, северян,
вятичей и других (всего 13), находившихся на стадии зарождения
у них государственности. В летописи они названы княжествами.
«И по сихъ братьи (Кие, Щеке и Хориве.— П. Т.) держати почаша
родь ихъ княженье в поляхъ, а в деревляхъ свое, а дреговичи
свое, а словЪни свое в Нов’Ьгород’Ь, а другое на ПолотЪ, иже по-
лочане»1 2. «Род» здесь выступает в значении княжеской династии.
Широкий круг разнородных источников показывает, что центром
восточнославянской государственности было Среднее Поднепровье,
где уже за тысячу лет до основания Киева, как считает Б. А. Рыба-
ков, сложились «царства» земледельцев — борисфенитов, в которых
1 Повесть временных лет, М.; Л., 1950, ч. 1, с. 17.— Далее: ПВЛ.
2 Там же, с. 13.
Основание Киева. Миниатюра Радзивилловской летописи.
следует видеть праславян3. В VI—VII вв. н. э. здесь возникло
крупное политическое объединение полян, принявшее впоследствии
имя одного из племен Рос или Рус. Первым князем этого мощного
союза Нестор называет Кия, который ходил в Царьград и с почестя-
ми был принят византийским императором.
Известие Нестора, которое разделяют далеко не все ученые,
не представляет чего-то из ряда вон выходящего в славянской ис-
тории. Оно подтверждается, по существу, и свидетельствами визан-
тийских авторов, отмечающих постоянные набеги антов и склавинов
на владения империи в конце V—VI вв. Прокопий Кесарийский
пишет, что начиная с 527 г. склавины и анты регулярно вторгались
в пределы империи. В 550—551 гг. они совместно с аварами подсту-
пили к Константинополю 4, а в конце века чуть было не овладели
византийской столицей. Пытаясь обезопасить северную границу,
Византия стремилась наладить со славянами договорные отношения.
На время правления Юстиниана I (527—565) приходятся первые
дипломатические контакты славянских племенных союзов с импе-
рией. Византия путем богатых даров, найма на службу славянских
отрядов, переговоров со славянскими вождями достигала временных
успехов. Интересны в этом отношении сведения Прокопия об антско-
византийских контактах 30—40 годов VI в., удивительным образом
перекликающиеся с рассказом Нестора о Кие. «Был некто Хильбу-
’ 3 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв,— М.,
19о2, с. 284.
4 Прокопий Кесарийский. Война с готами. М., 1950, кн. 7, с. 294, 337, 364,
672—373; кн. 8, с. 459.
15
дий, близкий к императорскому дому, в военном деле человек исклю-
чительно энергичный и настолько чуждый жажды стяжательства,
что вместо величайших богатств он не приобрел никакого состояния.
На четвертом году своей единодержавной власти император (Юсти-
ниан.— П. Т.), назначив этого Хильбудия начальником Фракии, по-
ставил его для охраны реки Истра». О дальнейшей судьбе анта
Хильбудия существуют две версии. Согласно одной, он погиб в бою
со славянами, выполняя союзнические обязательства по отношению
к Византии, по другой — вернулся к славянам 5.
Своеобразным продолжением этого рассказа являются известия
Прокопия о посольстве Византии 545 г. к антам, которое объявило
о согласии императора уступить славянам нижнедунайскую крепость
Турис и близлежащие земли при условии, что они будут охранять
северную границу империи от гуннов. Анты приняли предложение
Юстиниана I, и с этого времени источники не упоминают об их вы-
ступлениях против Византии.
Нестор также пишет о попытке Кия закрепиться на Дунае.
«Идущю же ему вспять (из Константинополя,—Z7. Т.), приде къ
Дунаеви, и възлюби мЪсто, и сруби градокъ малъ, и хотяше сЬсти
с родомъ своимъ, и не даша ему ту близь живущии; еже и донынЪ
наречають дунай ци городище Киевець». После этого Кий вернулся
«въ свой градъ Киевъ, ту животъ свой сконча» 6. О преемниках Кия
летопись не рассказывает ничего. Возможно, такие сведения и со-
держались в «Повести временных лет», но позднее при неоднократ-
ных ее редакциях выпали.
На основании свидетельств письменных источников первые шаги
русской государственности прослеживаются с VI в. Важным, может
быть, переломным моментом в процессе политической консолидации
Полянского племенного союза явилось основание Киева. Совокуп-
ность имеющихся в распоряжении науки источников — письменных
и археологических — показывает, что событие это произошло в конце
V — первой половине VI в. Расположенный в чрезвычайно выгодной
географической точке, являвшейся как бы естественноисторическим
фокусом Восточноевропейской равнины, Киев стал главным полити-
ческим центром восточных славян 7. Опираясь на дружины полян —
руси, киевский князь, как полагает Б. А. Рыбаков, получал извест-
ную власть над всеми теми племенами, главные реки которых текли
к Киеву: древлянами (Ирпень, Тетерев), дреговичами (Припять,
Днепр), кривичами (Десна, Днепр), северянами (Десна, Сейм),
родимичами (Сож) 8. Содействовала возвышению Киева и историче-
ская ситуация конца V—VI вв., в том числе начавшееся движение
на юг верхнеднепровских племен 9.
Исследователи уже давно пришли к выводу, что практически
каждому союзу племен соответствует своя археологическая культура.
6 Там же, с. 294—295.
6 ПВЛ, ч. 1, с. 13.
7 Толочко П. П. Древний Киев.— Киев, 1983, с. 18—33.
8 Рыбаков В. А. Указ, соч., с. 99.
9 Третьяков П. Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге.—
М.; Л., 1966, с. 271.
Восточнославянские союзы племен VI—VIII вв.
Этот важный вывод позволяет очертить территорию ранних восточ-
нославянских объединений, определить уровень их социально-эконо-
мического развития. Так, Полянский союз племен (или Русь VI-
VI! вв.), определяемый ареалом распространения древностей русов,
завимал, согласно расчетам Б. А. Рыбакова, пространство около
200 тыс. кв. км 10.
Процессы консолидации восточнославянских племен, протекав-
шие в условиях постоянной военной опасности со стороны кочевни-
ков, повсеместно вызывали к жизни новую форму поселений.
В летописи она получила определение «града». Первым и наиболее
значительным был Полянский град Киев, но аналогичные укреплен-
ные центры в VI—VII вв. возникали и в пределах других племен-
ных союзов. Летопись не раскрывает, что представляли собой эти
первичные «грады». Можно лишь предположить, что они были в
первую очередь административно-политическими центрами союзов
племен, а также крепостями в пограничных районах. Археологиче-
гггн А- Новая концепция предыстории Киевской Руси.—История
'-LLr, 1981, № 2, с. 43.
16
17
ские исследования Киева, городищ у сел. Зимно (на Волыни), Па-
стырское (на Черкасщине), Колонии (на Гомельщине) и других
показывают их физическую и социальную однотипность.
Важным этапом в развитии Древнерусского государства были
VIII—IX вв. Именно тогда, как явствует из рассказа Нестора, в
Среднем Поднепровье сложилось государственное объединение —
Русская земля, в состав которого вошли поляне, древляне, северяне.
Это был результат сложного переплетения факторов общественно-
политического и социально-экономического развития восточных сла-
вян. Анализ всех источников (письменных и археологических) по-
казывает, что в VIII—IX вв. активно проходил процесс феодализа-
ции общества. Социально-политическая стратификация Руси, как
можно заключить на основании анализа известий восточных авторов,
выглядела следующим образом: великий князь, светлые князья,
всякое княжье, великие бояре, бояре, гости-купцы, люди, челядь11.
Практически ту же картину дают нам и русские летописи. Древлян-
ское общество состояло из простых людей, «делающих нивы и земли
своя», лучших и нарочитых мужей, князей.
Изменения в области общественно-политического развития вос-
точных славян VIII—IX вв. обусловливались дальнейшим прогрессом
в сфере экономики, увеличением объемов прибавочного продукта.
Особенно возросла продуктивность сельского хозяйства. Археологи
отмечают повсеместное увеличение площадей земледельческих посе-
лений, а следовательно, и запашных угодий. Утвердилась двухполь-
ная система, значительно улучшилось техническое обеспечение зем-
леделия. Широкое распространение получают тяжелое рало или плуг.
Железные лемехи и чересла обнаружены на городищах Новотроиц-
ком, Титчихе, Хотомеле, Плиснеске, на поселении Пеньковка и др.
Тяжелое рало — плуг значительно улучшило обработку почв, резко
увеличило производительность земледельческого труда. И, видимо,
не случайно именно это пахотное орудие, именуемое летописью
то ралом (ст. 965 г.), то плугом (ст. 981 г.), явилось окладной
единицей. Важные сдвиги произошли и в ремесле. Не только вырос
его технический уровень, но и определилась концентрация на отдель-
ных поселениях. Отчетливые следы ремесленного производства вы-
явлены в Зимно, Пастырском, Изборске, Старой Ладоге, Гнездово,
на Добрынинском городище (Северная Буковина), других поселени-
ях VIII—IX вв. Увеличение потенциала ремесла создавало благо-
приятные предпосылки для выхода части его продукции на широкий
рынок.
Анализ письменных и археологических источников показывает,
что в VIII—IX вв. значительно возросли масштабы международной
торговли Руси. Одним из главных ее направлений уже с середины
VIII в. являлись страны Востока — Хазария, Волжская Болгария,
Средняя Азия, Иран и др. Отсюда на Русь поступали серебряные
монеты, изделия художественного ремесла. С конца VIII — начала
IX в. Русь начинает проявлять интерес к черноморским рынкам.
11 Там же, с. 59.
Отчуждаемый посредством «полюдья» прибавочный продукт с под-
властных славянских земель не только удовлетворял непосредствен-
ные потребности правящего класса Киевской Руси, но и был важней-
шей статьей русского экспорта. Реализация его на черноморских
рынках была связана с преодолением сопротивления Византии.
В этом следует видеть причину походов русских дружин в конце
VIII — начале IX в. в Крым и Амастриду 12.
Эти же цели, видимо, преследовало и русское посольство, прибыв-
шее в 838—839 гг. в Константинополь, к императору Феофилу.
Послы, согласно сведениям Вертинской хроники епископа Пруден-
ция, отрекомендовались представителями народа Рос (Rhos), прибыв-
шими к Феофилу от Хакана (chacanus) «ради дружбы». Здесь не
место подробно рассматривать историю этого посольства и разноречи-
вые взгляды историков на него. Исчерпывающие данные на этот
счет содержатся в обстоятельном исследовании А. Н. Сахарова 13.
Следует только еще раз подчеркнуть, что, несмотря на признание
послами своего шведского происхождения при разбирательстве в
столице Франкского королевства Ингельгейме, они не имеют прямого
отношения к государству, от имени которого выступали. Шведы (све-
оны) будут входить в состав русских посольств в Константинополь
и позднее, но свидетельствует это лишь о том, что они находились
। а службе у киевского правительства.
Около середины IX в. в летописи начинается последовательное
изложение династической истории Киевской Руси. К сожалению,
именно эта часть «Повести временных лет» подверглась сильной
редакции; рассказ Нестора, основывавшийся на древнейших записях
6 начальных этапах истории Киевской Руси и- его международных
связях, был сильно обеднен и искажен. Появились сюжеты, часто
разноречивые, о призвании варягов, о происхождении названия
Русь и др.
Новая редакция «Повести» явилась не столько результатом идео-
логической тенденциозности Мстислава Владимировича или его лето-
писца, что часто подчеркивается исследователями, сколько отражени-
ем уровня мышления того времени. Мир в средневековье восприни-
мался в значительной степени неизменным и постоянным, а поэтому
новые явления в общественной жизни определенного народа осмыс-
ливались не как результат внутреннего исторического развития, а
как привнесенные извне. Поиски исторических корней правящих
династий в соседних, как казалось средневековым хронистам, более
престижных регионах характерны для многих европейских наро-
дов — французов, немцев, итальянцев, швейцарцев и др.
Без всяких попыток критического анализа источника они были
использованы многими историками XVIII—XIX вв.— 3. Байером,
Г. Миллером, А. Шлецером, А. Куником — для доказательства
положения об иноземном (в данном случае норманнском) начале
Сахаров А. Н. Дипломатия Руси (IX —первая половина X в.).—М., 1980,
13 Там же, с. 36-46.
18
русского государства. Идея эта получила развитие в трудах истори-
ков XX в. Т. Арне, Г. Вернадского, А. Стендер-Петерсена, X. Арбма-
на, Э. Оксенстиерны, Т. Капелле и др. Обосновывается она, как и в
XIX в., ссылками на свидетельство русских летописей и находки
скандинавских вещей при раскопках древнерусских памятников. Для
позиций современных историков, отстаивающих идеи норманнизма,
характерны не только нежелание заняться углубленным анализом
письменных и археологических источников, но и активное неприятие
результатов такого анализа, полученных советскими исследовате-
лями.
Одним из решающих доказательств большой роли скандинавов в
образовании Древнерусского государства, по мнению историков-
норманнистов, является рассказ летописи о призвании варягов —
братьев Рюрика, Синеуса и Трувора — на княжение соответствен-
но в Новгород, Белоозеро и Изборск. Два брата, как это уже давно
доказано, оказались мифическими. Появились они из-под пера лето-
писца, плохо знавшего шведский язык. Синеус (или Sine hus) озна-
чает «свой род», а Трувор (или thru voring) — «верная дружина».
Не все ясно и с Рюриком. Историчность этого лица не подвер-
гается сомнению, но его этническая принадлежность и роль в рус-
ской истории еще нуждаются в уточнении. Более 100 лет истори-
ческая наука без серьезного критического анализа пользуется ги-
потезой Ф. Крузе, согласно которой Рюрика «Повести временных
лет» следует идентифицировать с Рюриком Ютландским. Исследова-
телей, как правило, мало смущало то обстоятельство, что новгородцы
направили приглашение не ближайшим своим заморским соседям —
шведам, а далеким датчанам.
А может не датчанам, а проживавшим рядом поморским славя-
нам? Даже простая постановка такого вопроса, по мнению истори-
ков-норманнистов XIX в., исключалась чисто скандинавским именем
Рюрика. А. Куник писал: «Имена Рюрик, Олег, Руальд, Свенельд,—
как вы их не мучьте, не отзовутся вам по-славянски» и. Но как же
тогда быть со свидетельством средневековых источников о торговом
городе венедских ободритов Рерике, которым в 808 г. овладел дат-
ский король Гетрик. Как относиться к свидетельствам Адама Бремен-
ского, у которого имя Рерик выступает как второе название сла-
вян — ободритов. Не исключено, что Рюрик древнерусских летописей
был выходцем из северозападнославянского города Рерика или же
земли ободритов и от него получил свое имя. В раннем средневековье
это было распространенным явлением. Письменные источники
называют в 929 или 930 г. в Бирке короля Берна, чье имя происходит
от названия острова Берко (Bjorko) 14 15.
Предположение о приходе Рюрика и его окружения из региона
ободритов в определенной степени подтверждают и археологические
материалы. Обнаруженные в Новгороде, Пскове и других местах
14 Куник А. А. Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах.
Спб., 1903, ч. 2, с. 10.
15 Arbmann Н. Birka. Die Graber.— Upsala, 1943, s. 11.
керамические комплексы так называемого балтийского облика сви-
детельствуют о массовом проникновении в пределы Северной Руси
в IX—X вв. поморославянского населения. Начало процесса рассе-
ления поморских славян в бассейн р. Великой и оз. Псковского,
как полагает В. В. Седов, относится к VI—VII вв.16. На тесную
связь псковских кривичей и новгородских словен с венетским регио-
ном указывают и данные лингвистики 17. Говоря о южнобалтийском
происхождении предков новгородцев, некоторые исследователи склон-
ны видеть в них потомков славян-мореходов, которые высадились
на берегу Ладожского озера (оз. Нево) и основали здесь Ладогу,
а затем по Волхову поднялись к оз. Ильмень и заложили Новгород 18.
Выводы эти представляют значительный интерес, хотя, думается,
и не исключают других путей проникновения славян на север.
Исследование истории поморозападнославянских союзов племен
представляется перспективным в плане изучения русско-скандинав-
ских отношений. Поморские славяне — венеды — в течение столетий
являлись непосредственными соседями скандинавов. Как свидетель-
ствуют письменные и археологические источники, представители
этих народов совместно проживали во многих южнобалтийских тор-
говых городах (Хайтхабу, Рерике, Волине, Зеебурге и др.), что
неизбежно вело к определенному этноязыковому сближению и асси-
миляции. Поразительный феномен вживания уже первого поколения
варягов на Руси не может найти удовлетворительного объяснения,
если не предположить, что еще до прихода на берега Волхова и
Днепра они были уже наполовину славянами *.
Под 862 г. киевскими князьями в «Повести временных лет» на-
званы Аскольд и Дир, которые якобы первоначально были боярами
Рюрика, но отпросились у него в поход на Константинополь и по-
путно овладели Киевом. Эта версия, имеющая широкое распростране-
ние в зарубежной литературе, была убедительно отвергнута еще
А. А. Шахматовым. Анализ летописных известий привел его к заклю-
чению, что эти князья IX в. были потомками Кия, последними пред-
ставителями местной киевской династии 19. Позже к аналогичным
выводам пришли Б. А. Рыбаков, М. Н. Тихомиров и другие исследо-
ватели, подкрепившие свои разыскания свидетельством польского
хрониста Яна Длугоша, который писал, что «после смерти Кия,
Щека и Хорива, наследуя по прямой линии, их сыновья и племян-
ники много лет господствовали у русских, пока наследование не
J С^дое В- Б- Восточные славяне в VI—XIII вв.— М., 1982, с. 58.
гост Филин ф- п- ЕЩе Раз о происхождении сочетаний kl-, я!-//Изв. АН
nnoif' Сер' Лит’ иЛ3,’,а’п1968’ с- 159; ХабУРгае(1 Г. А. Этнонимия «Повести
временных лет».— М., 1979, с. 108—115.
по .. Ви>^инбах°в В. В. Несколько замечаний о теории А. Стендер-Петерсе-
ва//Сканд. сб, кн. 6. Таллин, 1963, с. 333-334. F
emn г,Мыс„ль ° связи варягов с южнобалтийскими славянами, высказанная
еще Стрыиковскпм и Гизелем, была поддержана в трудах М. В. Ломоносова,
а ‘ ^-Максимовича, С. А. Гедеонова, советских историков В. В. Вилинбахова,
1 -1дКузьмина и др.
Дах,-^6**1908 с4322-323ЫСКаНИЯ ° древнейших РУССКИХ летописных сво-
20
21
перешло к двум родным братьям Аскольду и Диру» 20. Аналогичная
летописная традиция нашла отражение и в Киевском синопсисе.
Княжили братья, по-видимому, в разное время. Дира упоминает
ал-Масуди, но его сведения основываются на более ранних источ-
никах. Согласно Масуди, Дир был самым выдающимся из славян-
ских князей, владел многими городами и обширными территориями,
в его столицу приезжали мусульманские купцы. Значительно больше
сведений сохранилось об Аскольде. Отрывочные записи Никоновской
летописи, почерпнутые из каких-то более древних, не дошедших до
нашего времени источников, представляют его как крупного го-
сударственного деятеля, занимавшегося не только внутренними, дела-
ми страны, но и международными. Об этом свидетельствуют походы
на Константинополь, печенегов, волжских болгар * *.
Особенно большой резонанс получил поход русских дружин
860 г. на Константинополь. Несмотря на относительную неудачу,
он сыграл решающую роль в утверждении международных позиций
Киевской Руси. Содействовало этому и принятие господствующей
верхушкой Руси христианства. «Повесть временных лет» не сохрани-
ла известий об этом важном событии, но византийские источники, о
чем будет идти речь далее, не оставляют сомнений в его историче-
ской реальности.
Как полагают исследователи, в определенной связи с русско-
византийским договором 60-х годов IX в. находится активность
Руси на Востоке. Поход на Абесгун не только преследовал корыст-
ные цели русских, но и явился выполнением союзнических обяза-
тельств по отношению к Византии, находившейся в состоянии войны
с Арабским халифатом.
В 882 г. на киевском столе произошла смена «инастий. Убив
Аскольда, власть захватил родственник Рюрика Олег **. Освещение
этого события «Повестью временных лет» противоречиво и мало
понятно: «И придоста къ горамъ къ киевскимъ, и увЪда Олегъ, яко
Осколдъ и Диръ княжита... И приплу подъ Угорьское, похоронивъ
вой своя, и посла ко Асколду и Дирови, глаголя, яко «Гость есмь,
20 Рыбаков В. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв,— М.,
1980, с. 307; Тихомиров М. Н. Русское летописание,— М., 1979, с. 55.
* О значительной политической роли Киева середины IX в. и его активной
восточной политике можно сделать заключение на основании сведений араб-
ского историка и географа ал-Якуби (ум. в 897 или 905 г.). Сообщая о делах
наместника калифа в Армении, он указал на его связи с правителями хазар,
ромеев и славян. Большинство исследователей считают, что под правителем
славян арабский автор имел в виду киевского князя местной династии (Лов-
мянский X. Русь и норманны,— М., 1985, с. 149).
** Летопись в статье 879 г. отмечает, что Рюрик перед смертью передал
княжение (по-видимому, с центром в Ладоге) Олегу «от рода ему суща»
(ПВЛ, ч. 1, с. 19). Традиционно эта фраза служила указанием на норманнское
происхождение последнего. В свете новых изысканий в области славяно-
скандинавских контактов появилась точка зрения, что родичем Рюрика мог
быть и представитель одного из местных знатных семейств (Лебедев Г. С.
Эпоха викингов в Северной Европе,— Л., 1985, с. 245). В любом случае, еще
до прихода в Киев Олег был тесно связан со славянской средой и являлся
выразителем интересов ее феодальных кругов. Его активная деятельность на
киевском столе является убедительным свидетельством этому.
Осада Константинополя дружинами Аскольда. Миниатюра Радзивилловской
летописи.
и идемъ въ Греки от Олга и от Игоря княжича. Да придЬта к намъ
к родомъ своимъ». Асколдъ же и Диръ придоста, и выскакаша вси
прочий изъ лодья... И убиша Асколда и Дира»21.
Приведенный текст ставит целый ряд вопросов. Если Аскольд
и Дир принадлежали к окружению Рюрика, то почему тогда факт их
княжения в Киеве был столь неожидан для Олега? Как могло слу-
читься, что в Киеве осталось незамеченным прохождение по Днепру
большой флотилии? Зачем нужен был маскарад с укрыванием воинов?
И почему киевские князья пошли к Олегу, а не он к ним, что со всех
точек зрения выглядело бы более логично?
Думается, что в реальной жизни события развивались несколько
иначе. Идея захвата Киева возникла у Олега гораздо раньше, чем
когда он подплывал к городу, и, думается, не без соучастия окру-
жения Аскольда. Слишком все у Олега вышло гладко. Овладеть Кие-
вом силой у него не было никаких шансов. Что могла сделать
сравнительно небольшая северная дружина (пускай даже допол-
ненная отрядом кривичей) с хорошо укрепленным городом, в кото-
ром к тому же находился значительный воинский гарнизон? Вряд ли
помогла бы делу и та хитрость с укрыванием воинов, о которой столь
наивно говорится в летописи. Ведь коварное убийство Аскольда в
Угорском (видимо, здесь уже в IX в. был загородный княжеский
Дворец) вовсе не гарантировало Олегу беспрепятственного вступле-
ния в столицу Руси. Между тем овладел он ею без малейших уси-
ЛИЙ. Летопись спокойно подытоживает события 882 г. словами:
21 ПВЛ, ч. 1, с. 20.
22
23
«И сЬде Олегъ княжа въ КиевЪ»22. Все это наводит на естествен-
ную мысль, что Аскольд стал жертвой не столько Олега и его воин-
ства, сколько собственных бояр, которых не устраивала его политика.
Именно такое объяснение предложил В. Н. Татищев: «Убийство
Оскольдово. Довольно вероятно, что крещение тому причиною было;
может, киевляне, не хотя крещения принять, Ольга призвали»23.
Ни о каком норманнском завоевании Киева, следовательно, не
может быть и речи. Произошел, по существу, политический перево-
рот, в результате которого на киевский престол сел новый человек.
Олег и его окружение фактически поступили на службу среднеднеп-
ровскому раннефеодальному государству, которое к этому времени
прошло уже длительный путь развития. Не случайно в Киеве варяги
принимают и название этого государства: «И седе Олегъ къняжа
Кыеве; и беша у него мужи Варязи, и отътоле прозъвашася
Ру сию» *.
Время княжения Олега в Киеве (882—911) характеризовалось
активизацией консолидационных процессов. Власть Киева распро-
странилась не только на полян, древлян и северян, но и новгород-
ских словен, кривичей, радимичей, хорватов, уличей, на неславянские
племена чудь и мерю.
Значительных успехов достигла Киевская Русь в конце IX—
начале X в. и на международной арене. Одним из важных мероприя-
тий Олега как киевского князя была попытка оградить свое государ-
ство от нападения соседей, в том числе и варягов. Этой цели, видимо,
служила ежегодная дань в 300 гривен, которую Русь выплачивала
варягам, «мира деля». Исследователи справедливо полагают, что
между сторонами был заключен обычный для тех времен договор
«мира и дружбы» 24. Свидетельства летописи о регулярном привле-
чении киевскими князьями для военных походов варяжских дружин
указывают, видимо, на договорную обусловленность этой помощи.
Глухие свидетельства летописи о прохождении мимо Киева угров,
которые «пришедъше къ ДнЪпру сташа вежами; бЪша бо ходяще
аки се половци»25, показывают, что визит этот был аналогичным
позднейшим половецким набегам. Подтверждением этому является
рассказ венгерского анонимного хрониста XII—XIII вв. об угро-
русской войне конца IX в. После неудачного для русских сражения
вблизи Киева между сторонами состоялись переговоры, в резуль-
тате которых был заключен договор. Русские согласились с требо-
ванием венгерского вождя Альмоша об уплате ежегодной дани в
10 тыс. марок, в свою очередь, предложив уграм покинуть пределы
Руси. Просьба князей русов, как пишет хронист, была удовлетво-
рена 26.
22 Там же.
23 Татищев В. Н. История Российская. М.; Л., 1963, т. 2, с. 208, прим. 62.
* Летописный текст дан в реконструкции А. А. Шахматова (см.: Разыска-
ния о древнейших русских летописных сводах, с. 54—542).
24 Сахаров А. Н. Указ, соч., с. 96.
25 ПВЛ, ч. 1, с. 21.
26 Шушарин В. П. Русско-венгерские отношения в IX в.— В кн.: Между-
народные связи России до XVII века. М., 1961, с. 132—149.
24
Проход угров мимо Киева. Миниатюра Радзивилловской летописи.
Разумеется, утверждения Анонима о «подчинении земли Русов»
венграми и о выплате им ежегодной дани Русью не должны воспри-
ниматься всерьез. Они появились в значительной степени под вли-
янием событий, связанных с частыми походами венгерских королей
на Галицко-Волынские земли в конце XII — начале XIII в. Являясь
придворным историографом, Аноним пытался показать историческую
правомерность претензий венгерских феодалов на некоторые сосед-
ние земли. Социальный заказ, как это нередко бывает, обусловил
многие фактологические «неточности» хроники. В действительности
венгерский союз племен, проходивший в конце IX в. через славян-
ские земли в Подунавье, не был настолько сильным, чтобы превра-
тить Киевскую Русь в своего данника. В то же время и Киевская
Русь не могла оказывать особого давления на венгров. Обе стороны
объективно были заинтересованы в поддержании добрососедских
отношений: угры — чтобы Русь не чинила им препятствий на пути
через ее земли, а Русь — чтобы прохождение это было быстрым и
безболезненным. В целом эти отношения, вероятно, такими и были.
Однако нельзя исключать и наличие каких-то временных конфликтов.
О них вполне определенно говорит русская летопись. Их отголоском
являются, несомненно, и сведения венгерского Анонима. Возможно,
имел место и факт разовой выплаты Русью венграм какой-то денеж-
ной суммы, чем преследовалась цель ускорить их движение на запад.
Аналогичные платежи были вполне обычными в межгосударственных
отношениях средневековья.
25
Определенной компенсацией материальных издержек, понесенных
Русью за мирные отношения со скандинавами и уграми, являлась
греческая дань, которую Византия выплачивала (тоже «мира деля»)
Руси, согласно договору (или договорам), заключенному еще Асколь-
дом. Поступления были далеко не регулярными и, видимо, именно
в этом следует видеть причины очередного обострения русско-
византийских отношений. В 907 г. состоялся новый поход русских
дружин, водимых Олегом, на Константинополь. К походу, согласно
летописи, были привлечены дружины практически всех восточно-
славянских союзов племен, в том числе и мощного объединения
тиверцев, дольше других сохранявшего независимость от Киева.
Находились в составе войска и союзные Руси варяги. Поход был
тщательно подготовлен; на греков, по словам летописца, Олег дви-
нул 80-тысячное войско, которое шло «на конех и кораблех». По-
скольку путь следования русской конницы проходил по территории
Болгарии, есть все основания считать, что походу предшествовали
переговоры Олега с болгарским царем Симеоном. Не исключено,
что приход русских на Балканы был вызван просьбой Болгарии ока-
зать ей помощь в войне с Византией. Характерно, что в византий-
ских источниках этого времени описывается война с болгарами, а не
с русскими. Имея во многом общие претензии к Византии, Болгария
и Русь являлись естественными союзниками. Большую роль в друже-
ственных отношениях двух славянских стран сыграли их давние
традиционные культурные связи.
Результатом похода 907 г. стал договор, заключенный между
Византией и Русью в том же году. Для Руси он был весьма почетным
и выгодным. По его условиям Византия обязывалась уплатить едино-
временную контрибуцию «по 12 гривен на ключь» (в другом месте
«на человекъ»), а также давать ежегодную дань, по летописной тер-
минологии «уклады на русскыа грады: первое на Киевъ; та же на
Чернигов, на Переяславль, на ПолтЪскъ, на Ростов, на Любечь и
прочаа городы»27. Значительные льготы предоставлялись русским
купцам. Среди них: обеспечение продуктами питания на 6 месяцев,
разрешение жить в предместье Константинополя (в монастыре
св. Мамонта) и пользоваться баней, снабжение корабельным снаря-
жением, право прохода в город партиями по 50 человек и др.
В 911 г. между Византией и Русью был заключен новый договор,
который значительно дополнил договор 907 г. Он четко определил
правовые нормы в русско-византийских отношениях, которыми сле-
довало руководствоваться в случае возникновения конфликтных си-
туаций. Стороны несли равную ответственность за совершенные пре-
ступления — убийства, драки, воровство; обязывались оказывать
помощь в спасении торговых судов, потерпевших кораблекрушение,
возвращать пленных и беглых. Какие-то соглашения, вероятно, были
заключены и в военной области. Известно, что в 911 г. 700 русских
дружинников воевали в составе византийского войска с критскими
арабами.
27 ПВЛ, ч. 1, с. 24.
26
НЯ КШ* НЦСугагАША
Русские дружины Олега под стенами Царьграда. Миниатюра Радзивилловской
летописи.
Заключение договоров с Византией было актом большой истори-
ческой важности, свидетельствовавшим о прочном утверждении Киев-
ской Руси в качестве равноправного партнера империи.
Как и во времена Аскольда, заключение мирных договоров с
Византией при Олеге находилось в определенной связи с активиза-
цией политики Руси на Востоке. Восточные авторы сообщают об
ударе руссов 909—910 гг. по Каспийскому побережью, а также похо-
де 912 г. в Закавказье.
Княжением Олега завершился процесс образования Киевской
Руси, явившийся результатом длительной политической, экономиче-
ской и культурной консолидации восточных славян. Проходил он в
условиях сложной и постоянно менявшейся внешнеполитической об-
становки, которая то ускоряла процессы объединения отдельных
славянских княжеств в единый социально-политический организм, то
тормозила их. Продолжалось переселение народов, и многочисленные
орды кочевников периодически волнами накатывались на земли
восточных славян. Особенно опустошительным было нашествие авар,
о чем сохранились сведения в летописях. Мы не знаем, как на
положении восточных славян отразилось движение на Дунай болгар
и угров в VII в., но путь их пролегал через славянские земли и,
надо думать, это нарушало привычный уклад жизни земледельцев.
В VII в. в Низовье Волги и на Дону появились хазары, основав-
шие свое государство — Хазарский каганат с центром в г. Итиле.
Некоторые современные буржуазные историки и археологи утвержда-
ют, что это «мирное торговое государство» оказало исключительно
27
благотворное влияние на государственное и культурное развитие
восточных славян.
В недавно вышедшей работе Н. Голба и О. Прицака, посвященной
публикации двух, касающихся истории славян документов хазарско-
го происхождения, была возрождена и доведена до абсурда теория
о неславянском происхождении полян, а следовательно, и основан-
ного ими Киева28. Авторы посредством передержек в цитировании
летописи и вольного толкования археологических фактов пришли
к заключению, что поляне были не славянами, а разновидностью
хазар и их киевская ветвь являлась наследницей рода Кия, осно-
вавшего (в ряде мест употребляется термин «завоевавшего») Киев в
VIII в. Обнаруживая знание советской историографии, авторы, види-
мо, сознательно не желают учитывать достигнутые ею результаты.
Ничего общего с действительностью не имеет, например, утвержде-
ние об отсутствии Полянских поселений на правом берегу Днепра.
Не принимается в расчет и очевидный археологический факт незна-
чительного присутствия древностей хазарского круга в культурных
слоях Киева, материальная культура которого имеет общеславянский
облик. Наличие связей Среднего Поднепровья и Киева с хазарским
миром никогда и никем не отрицалось, но это вовсе не значит, что
можно произвольно объявлять хазар его основателями.
Еще раньше, но с тем же принебрежением к имеющимся источни-
кам аналогичную мысль утверждал Ф. Дворник. Согласно ему, Киев
своим возвышением был обязан хазарам, а уже позже в нем утверди-
лись норманны2Э.
В действительности «цивилизаторская» деятельность хазар за-
ключалась в том, что они силой подчинили отдельные восточно-
славянские племенные объединения — полян, северян, вятичей — и
превратили их в своих данников. Единственной «заслугой» хазар
было то, что они вынуждали восточных славян консолидировать
силы для борьбы за свое освобождение. Государство «Русская земля»
развивалось и крепло в борьбе с хазарской экспансией.
Северными соседями восточных славян были скандинавские на-
роды, чьи воинские дружины, судя по свидетельствам летописи,
предпринимали частые грабительские набеги на Русь. Какое-то вре-
мя их данниками были новгородские словене, кривичи, финно-
угорские племена чудь и мерь. Местное население неоднократно вос-
ставало против варягов и изгоняло их. Киевские князья снаряжали
на север воинские дружины, основывали укрепленные центры. Не
исключено, что в определенной связи с этой борьбой находилось и
возникновение Новгорода, который, располагаясь при впадении Вол-
хова в оз. Ильмень, был как бы контрольно-пропускным пунктом
для варягов, направлявшихся на Русь. Это важное стратегическое
значение Новгород сохранял в течение столетий.
В отличие от прибрежных районов Западной Европы, куда нор-
манны устремлялись в большом количестве, Русь не знала сколько- * 20
28 Golb Norman, Pritsak Omeljan. Khazarian Hebrew documents of the tenth
century.— Cornell university press. Ithaca; London, 1982.— 166 p.
20 Dvorntk F. Les Slaves.— Paris, 1970.
28
нибудь интенсивной их экспансии. Географическое положение Се-
веро-Западной Руси не давало возможности норманнам неожиданно
нападать на города и захватывать их. Что касается глубинных рай-
онов Руси, то трудности здесь были еще большими. Проникнуть
незамеченными по системе рек и волоков к Смоленску или к Киеву
норманны практически не могли. На ранних этапах варяги (в числе
которых были скандинавы, западные славяне, балты, финно-угры)
прибывали на Русь преимущественно как купцы; позднее варяги
использовались киевским правительством в качестве наемной силы
для походов на Византию. Некорректные ссылки на летописные из-
вестия о варягах, чем зачастую и сейчас грешат буржуазные исто-
рики, создают обманчивое впечатление о чуть ли не равном их
участии в процессах восточнославянского государственного строи-
тельства. Характерно, что этот груз прошлого несут на себе даже
те исследователи, которые пытаются объективно (как им кажется)
рассматривать проблему русско-скандинавских отношений. Гюнтер
Штокль по этому поводу пишет, что первое русское государство
средневековья выросло из соединения многих элементов. Варяги
были только одной исторической силой среди многих. К сожа-
лению, признание это тонет в пространных рассуждениях автора о
благотворности шведских импульсов на государственное развитие
Руси, о варяжском господстве от Новгорода до Киева, о тесной связи
названия «Русь» со шведами и др.30 У Мартена Стенбергера вывод
о незначительности шведского влияния на восточных славян сосед-
ствует с утверждениями о шведском приоритете в основании город-
ских средоточий на Днепровско-Волховском пути, о шведской геге-
монии (хотя и не продолжительной) на Руси, о Смоленске как об
одном из значительных центров шведской оседлости 31.
Даже в исправленном редактором Мстислава Владимировича виде
«Повесть временных лет» не дает оснований для таких выводов.
После прихода на Русь, согласно статье 862 г., «Рюрикъ, сЪде в
НовЪгород'Ь, а другий, Синеусъ на Б'Ьл'Ь-озер’Ь, а третий ИзборьстЪ,
Труворъ». После смерти братьев «Прия власть Рюрикъ, и раздан
мужемъ своимъ грады, овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому
БЪлоозеро» 32. В 882 г. Олег, спускаясь вниз по Днепру, «приде къ
Смоленьску съ кривичи, и прия градъ, и посади мужь свои; оттуда
поиде внизъ, и взя Любець, и посади мужъ свои» 33. В Киеве он
сел сам.
Где же тут равное участие? Рюрик, а позднее и Олег не основы-
вают своих городов, а овладевают уже существующими, не утверж-
дают в них политическую власть, а лишь меняют старую администра-
цию на новую — «свою», как уточняет летописец.
Анализ письменных и археологических источников убеждает,
что ранний русский город являлся важнейшей структурой государ-
ственности, на первых порах, по существу, равной ей. Процессы
30 Stokl G. Russische Geschichte.— Stuttgart, 1973, S. 26—42.
31 Stenberger M. Vorgeschichte Schwedens.— Neumunster, 1977, S. 418—419.
32 ПВЛ, 4. 1, c. 18.
33 Там же, с. 20.
29
градообразования и возникновения государства протекали одновре-
менно; их истоки относятся к VI—VII вв. Летописи называют для
IX — начала X в. 13 городов: Киев, Новгород (862), Ростов (862),
Полоцк (862), Ладога (862), Белоозеро (862), Муром (862),
Изборск (862), Смоленск (882), Псков (903), Чернигов (907), Перея-
славль (907), Пересечен (922). Приведенный список не исчерпывает
действительного количества древнейших восточнославянских городов.
Их было значительно больше. Г. Г. Литаврин, обратив внимание на
повторяющееся число русских послов — 22, названных в договоре
Руси с Византией 944 г. и принимавших участие в поездке Ольги в
Константинополь, высказал предположение, что они представляли
интересы 22 городских и одновременно крупных административных
центров 34 35.
Когда сложились эти центры? Конечно же, не в год их летопис-
ного упоминания. Большинство существовало уже в IX в., а некото-
рые, видимо, и в последних десятилетиях VIII в. Археологические
исследования Киева, Чернигова, Ладоги, Пскова, Полоцка, Любеча,
Изборска, а в последние годы и Галича обнаружили достаточно
отчетливые культурные слои VIII—IX вв. В некоторых древнейших
городах (Новгород, Смоленск, Ростов) материалы этих веков пока
не выявлены, но зато рядом с ними хорошо известны раннегородские
поселения VIII—IX вв,— Рюриково городище, Гнездово, Сарское
городище Зб. Явились ли они непосредственными предшественниками
Новгорода, Смоленска и Ростова, или были своеобразными спутни-
ками этих городов на раннем этапе их истории, сказать трудно.
Будущие раскопки внесут в этот вопрос бблыпую ясность. Однако
при любом его решении бесспорным останется вывод, что и Рюриково
городище, и Гнездово, и Саркское городище сыграли важную роль
в становлении старейших русских городов — Новгорода, Смоленска,
Ростова.
В историографии утвердилось мнение, что летописный термин
«град» не всегда раскрывает социальную сущность конкретного на-
селенного пункта. Это действительно так. Но из этого не должно
следовать, что летописцы вообще не вкладывали в термин «город»
социального содержания, а имели в виду лишь наличие у поселения
укреплений. Анализ письменных известий о древнейших русских
городах показывает, что летописцы видели в них не только укреп-
ленные поселения, но главным образом центры государственной
власти, экономические средоточия.
Социальная сущность древнерусских городов IX в. хорошо рас-
крывается в тексте договора 907 г. Византия брала на себя обяза-
тельство «даяти уклады на Рускыа грады» Киев, Чернигов, Перея-
славль, Полоцк, Ростов, Любечь и др. Экономические интересы древ-
34 Литаврин Г. Г. Состав посольства Ольги в Константинополь и «дары»
императора // Византийские очерки. М., 1982, с. 82.
35 Авдусин Д. А. Гнездово и днепровский путь//Новое в археологии,—М.,
1972; Носов Е. Н. Археологические памятники Новгородской земли VIII—
X вв. // Археологическое изучение Новгородской земли.— Л., 1984; Дубов И. В,
Северо-восточная Русь в эпоху раннего средневековья,— Л., 1982.
30
нейших русских городов отражены и в других статьях договора.
«Рускыа грады» договора 907 г.— это не небольшие крепости, а
крупные политические и экономические центры Киевской Руси, где
сосредоточивались органы государственного управления, проживали
представители высших слоев древнерусского общества, концентриро-
вался и перераспределялся прибавочный продукт, развивалась
международная торговля.
Сведения русских летописей о городах подтверждается и араб-
скими источниками. В сочинениях ал-Якуби, ибн-Ходадбега, ибн
ал-Факиха, ибн-Русте, анонимного автора «Худуд ал-Алам», ал-Истар-
хи, ибн-Хаукаля неизменно говорится о славянских городах. Кроме
общей ссылки на большое их количество у славян и русов, в источни-
ках содержатся сведения о конкретных городах Вибните, Хор дабе,
Куйабе, Салау, Арсе 36.
Ценность «восточных» свидетельств заключается прежде всего
в том, что они являются, по существу, современными процессам
градообразования и формирования государства у восточных сла-
вян 37 38. А. П. Новосельцев считает, что сведения, содержащиеся в
сочинениях арабских авторов IX — первой половины X в., датиру-
ются не позднее 80-х годов IX в. Их авторы, жизнь которых была
связана с развитыми городскими центрами арабского мира, хорошо
различали город и крепость, а поэтому сведения о наличии у сла-
вян городов не могут подвергаться сомнению. В сумме они представ-
ляют ранний восточнославянский город как крупный населенный
пункт, где живут царь, его приближенные, дружинная знать, жрецы,
купцы. В целом его социальный облик почти идентичен тому, кото-
рый восстанавливается и на основании летописных свидетельств.
Тесно связанным с проблемой образования Киевской Руси явля-
ется вопрос о происхождении этнонима «Русь». Спор историков о
том, кто были русы и где их следует локализовать, длящийся бо-
лее 200 лет, обусловлен характером источников. В большинстве
своем (особенно иностранные) они содержат свидетельства, недоста-
точно конкретные, противоречивые. Выборочное их использование
породило теории: о южном и северном происхождении слова «Русь**,
компромиссную (о двойном — южном и северном), о социальном
содержании термина «Русь», обозначавшем первоначально якобы
только знать, а не народ.
Комплексный анализ всей суммы письменных свидетельств, пред-
принятый М. Н. Тихомировым, Б. А. Рыбаковым, В. В. Мавродиным,
другими историками33, убеждает в правильности теории южного
происхождения названия «Русь». В русских летописях, особенно
XII—XIII вв., понятие «Русь», или «Русская земля», выступает
36 Новосельцев А. П. Восточные и западные источники о Древнерусском
государстве // Древнерусское государство и его международное значение.— М.,
1965, с. 387-412.
37 Там же, с. 408, 419.
38 Тихомиров М. Н. Происхождение названия «Русь» и «Русская земля» //
Русское летописание. М.. 1979, с. 29—45; Мавродин В. В. Происхождение рус-
ского народа,— Л., 1978, с. 148—169.
31
Киевская Русь IX—XII вв.
в двух значениях — широком, относившемся ко всем восточносла-
вянским землям, входившим в состав Древнерусского государства, и
узком, применявшемся только к южной части этих земель — Черни-
говщине, Киевщине и Переяславлыцине. Так, князь Юрий Долгору-
кий выступил с войском из Ростово-Суздальской земли «в Русь», т. е.
на Киев. Изяслав Мстиславич, вынужденный оставить Киев, ушел
с «Русской земли» на Волынь, а затем снова вернулся на «Русскую
землю».
Изяслав Мстиславич, передавая в 1148 г. город Божский сыну
Юрия Долгорукого Ростиславу, наставлял его: «А ты постерези
землЪ Руской оттолЪ»39. Изгнанный за несоблюдение этого условия,
Ростислав идет в Суздаль и говорит отцу: «...слышалъ есмъ оже
хощеть тебе вся Руская земля» 40. Юрий Долгорукий в обиде за сына
восклицал: «Тако ли мнЪ части пЬту в Руской земли, и моимъ
дЪтемъ?»41. Святослав Всеволодович после похода на г. Дмитров
«возвратися опять в Русь»42. После убийства Андрея Боголюбского
владимирские бояре говорили: «...князь наш убьен, а детей у него
нет, сынок его в НовЪгороде, а братья его в Руси» 43. Новгородцы
также понимали под «Русью» Киевскую землю. В летописной статье
1135 г. говорится «иде в Русь архиепископ Нифонт». В 1142 г.
Новгородское посольство было задержано в Руси (т. е. Киеве) до
тех пор, пока оно не дало согласия на вокняжение в Новгороде
Святополка 44. Изгнанный из Новгорода, князь Святослав «идущю в
Русь к брату» 45 46.
Эти и другие летописные свидетельства локализуют Русь в ее
узком значении в районе Среднего Поднепровья: между Десной на
севере, Росью и Тясмином — на юге, Сеймом и Сулой — на востоке,
Горынью — на западе, т. е. там, где сидели когда-то поляне, се-
веряне и древляне, составившие основу раннегоеударственного объ-
единения «Русь». Ведущая роль в нем принадлежала полянам; лето-
писец счел необходимым подчеркнуть — это «поляне, яко ныне зо-
вомая Русь». Характерно, что именно на землях полян сохранилось
больше всего гидронимов, связанных с названием «Русь»,— Рось,
Россава, Роставица.
Б. А. Рыбаков полагает, что союз славянских племен Среднего
Поднепровья принял имя одного из объединившихся племен — наро-
да Рос или Рус, известного в VI в. за пределами славянского мира 4®.
Произошло это, видимо, уже в VIII—IX вв. Русь как страна и народ
неоднократно упоминаются арабскими писателями, которые являлись
лучшими знатоками исторической географии средневекового мира.
39 Летопись по Ипатьевскому списку.— Спб., 1871, с. 258.
40 Там же, с. 262.
41 Там же.
42 Полное собрание русских летописей,— М., 1962, т. 1, стб. 328,— Да-
лее: ПСРЛ.
43 Там же, стб. 371.
44 Новгородская летопись по Синодальному харатейному списку.—Спб..
1888, ст. 1135 г., ст. 1142 г.
45 ПСРЛ, т. 2, стб. 308-309 (1141 г.).
46 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв., с. 285.
2 о—1911 „
Хронологически наиболее раннее упоминание названия «Рус»
в арабской литературе принадлежит среднеазиатскому ученому
IX в. ал-Хорезми. В своем географическом сочинении «Книга кар-
тины земли», написанном между 836—847 гг., он упоминает р. Друс
(Данапрос — Днепр), которая берет начало с Русской горы (Джа-
бал-Рус)47 48. Ибн-Ходадбег, писавший в 80-х годах IX в., указы-
вал: «Что же касается до руских купцов — а они вид славян — то
они возят бобровый мех и мех черной лисицы и мечи из самых от-
даленных (частей) страны Словян к Румскому морю»4S. В сочинении
неизвестного автора IX в. «Худуд ал-Алам» говорится, что страна
русов находится между горой печенегов на востоке, рекой Рутой
на юге и славянами на западе. Царя их зовут хакан русов 49 *.
В пользу южного происхождения названия «Русь» свидетель-
ствует и уже упоминавшийся рассказ Вертинской хроники о послах
русов 838—839 гг. в Константинополь. Они пришли туда от хакана
русов и от народа Рос (Rohs), но сами, как выяснилось в Ингель-
гейме, были не русами, а шведами (свеонами). Это уточнение весьма
существенное. Тождество варягов и руси, на чем так настаивают
современные сторонники северного происхождения последней, оспо-
рено самими варягами. Они только служили Руси.
В вопросе о происхождении названия «Русь» попытка отдать
предпочтение старой филологической точке зрения, связывавшей
его этимологию с финским «Ruotsi» в значении «Швеция»80, не
может найти удовлетворительного исторического обоснования. Круп-
нейший польский историк X. Ловмянский, которому принадлежит
наиболее обстоятельное и полное исследование этого вопроса, счита-
ет, что лингвисты, выводившее слово «Русь» из «Ruotsi», превысили
границы своих исследовательских возможностей. Оба названия могли
развиваться в это время независимо друг от друга S1. Слово «Русь»,
согласно мнению ученого, первоначально лмело географический
смысл и исконно определяло территорию Среднего Поднепровья.
В процессе образования здесь государства оно стало его названием,
а позже, видимо, приобрело также этническое и социальное значе-
ние 52 53.
Историки, апеллирующие к авторитету «Повести временных лет»
в вопросе о северном происхождении названия «Русь», обычно
цитируют следующее ее место: «И бЪша у него (Олега.— П. Т.)
варязи и словЪни и прочий прозвашася русью»88. Но при этом
почему-то забывают отметить, что чудесное превращение северных
пришельцев в русов происходит только после того, как они оказыва-
ются в Киеве. До этого летопись именует их варягами, чудью, слове-
нами и др. Возникает здесь и еще один вопрос. Если название
«Русь» уже в IX в. посредством тесных «славяно-финно-скандинав-
ских контактов могло появиться только в среде этого смешанного
населения» 54, то почему Олег провозгласил «матерью городам рус-
ским» не какой-либо северный город, скажем, Ладогу или Новгород,
находившийся в центре этой северной Руси, а Киев, располагавший-
ся от нее на тысячу километров? И как могло случиться, что
письменные источники нигде не отразили названия «Русь» примени-
тельно к северорусскому населению? Летописец и позже будет
хорошо отличать русь от варягов и даже словен. В 1015 г. Ярослав
выступил из Новгорода на Киев с тысячью варягов и прочими вои-
нами. Святополк вышел ему навстречу «пристрои бещисла вой, Русь
и печен'Ьгъ»55. После утверждения на киевском столе уже Ярослав
становится обладателем руской (читай — киевской) дружины. Для
похода против Святополка и Болеслава Польского «Ярославъ же,
совокупивъ Русь, и варяги и слов'Ьн'Ь» 5в.
Летописные известия о различных восточнославянских племенах
IX—X вв. являются свидетельством важных этнических изменений,
происходивших в их среде одновременно с процессами социально-
политической консолидации и рождением государственности. Распро-
страняемое письменными источниками IX—X вв. название «Русь» на
различные племена указывает на их культурную и языковую бли-
зость. Складывалась она в течение длительного времени. В VI-
VI! вв. множество восточнославянских племен консолидировалось
в крупные союзы, именуемые летописью полянами, древлянами,
северянами, кривичами, волынянами, дреговичами, уличами, дулеба-
ми и др. Ф. Энгельс, имея в виду аналогичные этнические образова-
ния швабов, лангобардов, аквитан и других народов Западной Евро-
пы, называл их «народцами» 87. Слияние их в еще более крупные
этнические общности — народности ускорилось тогда, когда языковое
и культурное единство оказалось дополненным единством политиче-
ской и государственной жизни.
В среде восточных славян эти процессы активно проходили в
IX—X вв. Летописные выражения «Руские грады», «мы от рода
Рускаго», «Русин», содержащиеся в тексте договоров Руси с гре-
ками 907—911 гг., свидетельствуют о сознании этнического един-
ства. Интеграционные процессы восточных славян проходили прежде
всего по пути усиления языковой общности. Диалекты сливались в
язык единой народности, понятный населению всей огромной страны.
Не случайно летописец в статье 898 г. счел необходимым заметить:
«А словенский язык и Руский одно есть». Его основой стал говор
полян — руси («яже ныне зовомая Русь»), впитавший в себя элемен-
ты языков других восточнославянских и неславянских народцев 58.
47 Новосельцев А. П. Указ, соч., с. 373.
48 Там же, с. 384.
49 Там же, с. 399.
80 Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе,—Л., 1985, с. 225—226.
81 Ловмянский X. Русь и нормаииы,— М., 1985, с. 182.
82 Там же, с. 202-203,
53 ПВЛ, ч. 1, с. 20.
84 Лебедев Г. С. Указ, соч., с. 226.
55 ПВЛ, ч. 1, с. 96.
58 Там же.
57 Энгельс Ф. К истории древних германцев.— Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. 2-е изд., т. 19, с. 442—546; Энгельс Ф. О разложении феодализма и возник-
новении национальных государств // Там же, т. 21, с. 406—416.
58 Мавродин В. В. Указ, соч., с. 138.
34
2*
35
Наряду с языковой складывалась и территориальная общность
древнерусской народности. В IX—X вв. определились этнические
границы восточных славян. На западных рубежах они были столь
прочными и стабильными, что на протяжении длительного историче-
ского периода оставались незыблемой границей государства. Консо-
лидация древнерусской народности стимулировалась общностью
хозяйственной жизни Киевской Руси, которая выражалась в отделе-
нии ремесла от сельского хозяйства, росте товарного производства,
развитии внутренней и международной торговли.
Подводя итог сказанному, можно констатировать, что Киевская
Русь IX — начала X в. представляла собой крупное раннефеодальное
государство, сыгравшее важную роль в политической, экономической
и культурной жизни восточных славян и занявшее одно из ведущих
мест в системе международных отношений.
Глава вторая
КИЕВСКАЯ РУСЬ X - НАЧАЛА XI в.
Политическое развитие Руси X—XI вв. определялось как той исклю-
чительной ролью, которую она играла в жизни восточных славян, так
и ее местом в мировой истории. Свидетельства письменных источни-
ков убедительно показывают, что Русь поддерживала широкие и
разнообразные отношения со многими странами мира. Главным со-
держанием этих связей несомненно были безопасность страны,
установление стабильных границ, экономическое развитие городов,
что, по существу, являлось определяющим фактором в направлении
внешнеполитической сферы деятельности Руси. Выражение же они
находили прежде всего в установлении дипломатических контактов,
торговых договорах, частых династических браках представителей
правящих домов различных стран с киевской великокняжеской фами-
лией.
После смерти Олега великим киевским князем стал Игорь (912—
945). В свидетельствах письменных источников о жизни Игоря мно-
го неясного, противоречивого. Согласно статье 879 г. «Повести
временных лет», он был сыном Рюрика и прибыл в Киев с Олегом в
малолетнем возрасте. В. Татищев считал наиболее вероятной датой
рождения Игоря 875 г. В 903 г. он женился на псковитянке Ольге,
которая, по одной версии, происходила из простого рода, по другой —
была внучкой славянского князя Гостомысла. В 942 г., т. е. спустя
40 лет после женитьбы Игоря и Ольги, у преклонных родителей
родился сын Святослав. М. Н. Тихомиров, обративший внимание на
эту противоречивую хронологию, причину ее появления видел в ис-
кусственном соединении Игоря с Рюриком '.
Начало правления Игоря совпало с активизацией автономист-
ских тенденций некоторых восточнославянских племен. Первыми
вышли из подчинения Киеву древляне. Их примеру последовали ули-
чи. С теми и другими Игорю пришлось вести длительную борьбу.
В 914 г. он осуществил поход на древлян и «победив, и возложи
на ня дань болши Олгови» 1 2. Трехлетняя борьба с уличами закон-
чилась тем, что они оставили Среднее Поднепровье и отошли в ниж-
нее междуречье Днестра и Южного Буга.
1 Тихомиров М. Н. Указ, соч., с. 35.
2 ПВЛ, ч. 1, с. 31.
37
Исследуя вопрос о борьбе Киева с древлянами, историки неред-
ко указывают на то, что Игорю удалось упразднить у них внутреннюю
политическую организацию. Б. Д. Греков писал, что в древлянской
земле был посажен воевода Игоря Свенельд, в руках которого буд-
то бы сосредоточилась большая территория уличей и древлян3. Ос-
новным аргументом такого замечания служили известные слова
Игоревой дружины об обогащении остроков Свенельда. «Отроци
Св’Ьнелъжи изод'Ьлися суть оружьемъ и порты, а мы нази. Поиди,
княже, с нами в дань, да и ты добудеши и мы» 4. А. А. Шахматов
не исключал даже соучастия Свенельда в трагической смерти своего
сюзерена в 945 г. Вряд ли имеются основания для такой догадки.
Если бы это было действительно так, не сдобровать бы Свенельду
в годы правления властолюбивой Ольги. Между тем чувствовал он
себя достаточно уверенно.
Думается, что отношение (в достаточной степени заинтересован-
ное) Свенельда к древлянской земле определялось его участием в
сборе княжеских даней, в результате чего в его руках (и дружины)
оседала определенная часть изымавшегося в пользу государства
прибавочного продукта. Получить же землю на правах феодальной
собственности он не мог хотя бы потому, что там в это время сидел
представитель местной династии князь Мал. Позже, когда древлян-
ская земля перешла в руки сына Святослава Олега, Свенельд поте-
рял даже и право собирать дань. Достаточно вспомнить, .как реши-
тельно пресек Олег попытку сына Свенельда Люта поохотиться в
пределах его феодальных владений. Лют был убит. Подбивая киев-
ского князя Ярополка выступить походом на Олега, Свенельд гово-
рит: «Поиди на брать свой и прими волость его» 5. В этих словах
еще одно свидетельство того, что древлянская земля никогда не
передавалась в руки боярина Свенельда.
В годы княжения Игоря у южных границ Руси впервые появи-
лись печенеги. В 915 г. они заключили с Киевом мир и откочевали
к Дунаю, однако уже в 930 г. это соглашение было нарушено. Из
краткого сообщения летописи — «а Игорь воеваше ПеченЬги» — не
видно, какая из сторон первой нарушила мирные условия. Исходя
из византийских источников можно заключить, что в обострении
русско-печенежских отношений повинна прежде всего византийская
дипломатия. Вот что писал византийский император Константин
Багрянородный в сочинении «Об управлении империей», являвшемся
поучением сыну и наследнику Роману II (959—963), о взаимоотно-
шениях россов, печенегов и ромеев: «Знай, что пачинакиты (печене-
ги.— 77. Т.) стали соседними и сопредельными также росам, и ча-
стенько, когда у них нет мира друг с другом, они грабят Росию,
наносят ей значительный вред...» «Знай, что и у царственного сего
града (Константинополя.— 77. Т.) ромеев, если росы не находятся в
мире с пачинакитами, они появиться не могут, ни ради войны, ни
ради торговли, ибо, когда росы с ладьями приходят к речным поро-
3 Греков В. Д. Киевская Русь,— М., 1953, с. 456.
4 ПВЛ, ч. 1, с. 39.
5 Там же, с. 53.
38
гам и не могут миновать их иначе, чем вытащив свои ладьи из ре-
ки и переправив, неся на плечах, нападают тогда на них люди этого
народа начинакитов».
Константин VII не ограничивается просто изложением политиче-
ской ситуации, складывавшейся с появлением у северных границ
Византии печенегов, но дает советы сыну, как обратить эту ситуацию
на пользу империи. Для этого надо всегда искать мира с печенегами.
«Знай, что пока василевс ромеев находится в мире с пачинакитами,
ни росы, ни турки не могут нападать на державу ромеев по закону
войны, а также не могут требовать у ромеев за мир великих и чре-
змерных денег и вещей, опасаясь, что василевс употребит силу это-
го народа против них, когда они выступят на ромеев. Пачинакиты,
связанные дружбой с василевсом и побуждаемые его грамотами и
дарами, могут легко нападать на землю росов и турок,’ вводить
в рабство их жен и детей и разорять их землю» 6.
Из сказанного видно, что Византия, опасаясь усиления Киев-
ской Руси, пыталась воспрепятствовать этому посредством печенеж-
ской угрозы. В Киеве не сразу разгадали коварство императорского
двора и вплоть до 30-х годов X в. Русь продолжала оказывать воен-
ную помощь Византии; русские в составе императорской армии
принимали участие в войнах в Италии.
В конце концов двойная игра византийской дипломатии, вероятно,
была раскрыта, и между сторонами произошел разрыв. В 941 г.
Игорь предпринял первый поход на Византию, закончившийся по-
ражением русских. Их флот был встречен у стен Константинополя
византийским и сожжен «греческим» огнем. Вот как об этом пишет
русский летописец: «Феофан же устрЪте я въ лодехъ со огнемъ, и
пущати нача трубами огнь, на лодьЪ руския. И быстъ вид^ти
страшно чюдо» 7. Оставшиеся в живых русичи сравнивали этот
огонь с молнией на небесах.
Поражение не охладило Игоря, и он начал готовить новый по-
ход. На это ушло почти три года. В 943 г. русское войско, в составе
которого были дружины от всех племенных княжеств и союзные
Киеву варяги, «поиде на Греки въ лодьях и на конихъ» 8. Преду-
прежденный корсунцами о приближающейся к границам Византии
большой русской силе, император Роман I попросил мира. Его по-
сольство встретило русских на Дунае и передало Игорю следующее
послание Романа: «Не ходи, но возьми дань, юже ималъ Олегъ, при-
дамь и еще к той дани» 9. Игорь, посовещавшись с дружиной, принял
предложение императора. Получив дорогие дары — «злато, и сереб-
ро, и паволоки», русские от Дуная повернули обратно на Русь.
Вслед за этим стороны заключили новый мирный договор, обменяв-
шись посольствами. Текст договора был составлен на двух языках.
6 Константин Багрянородный. Об управлении империей. Пер. Г. Г. Литав-
рина.— В кн.: Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху
раннего средневековья. М., 1982, с. 270.
7 ПВЛ, ч. 1, с. 33.
s Там же, с. 34.
9 Там же.
39
Русские дружины, водимые князем Игорем, под стенами Царьграда. Греческий
огонь. Миниатюра Радзивилловской летописи.
Церемония его утверждения состоялась в Константинополе в присут-
ствии русских послов и в Киеве — в присутствии византийских. Как
сообщает летопись, Игорь и часть его дружины скрепили договор
клятвой у языческого капища Перуна. Другая часть игоревой знати,
исповедовавшая христианскую веру, принесла присягу в церкви
святого Ильи на Подоле. В это время в Киеве была, вероятно,
уже довольно большая и влиятельная христианская община. Араб-
ские авторы отмечали, что русские приняли христианство уже в
912-913 гг.10
При оценке мирного договора 944 г. между Византией и Русью
неизменно встает вопрос — кому он был выгоден? Ответ здесь может
быть только один: обеим сторонам. Если бы это было не так, его бы
не заключали. Но такая постановка вопроса не совсем корректна.
Выгоды договора 944 г. должны рассматриваться не столько с учетом
конкретной исторической обстановки, сколько в сравнении с пред-
шествовавшими ему аналогичными соглашениями. При таком подхо-
де окажется, что Русь по условиям нового политического договора
действительно лишалась многих привилегий, обусловленных догово-
рами 907 и 911 гг. Речь идет о введении ограничения на покупку
русскими купцами поволок, ликвидации беспошлинной купли, обяза-
тельствах не зимовать в устье Днепра, в районе Белобережья и на
о. св. Елферия (современный о. Березань), охранять крымские
владения Византии от нападения черных болгар и др.
10 История Византии. М., 1967, т. 2, с. 232.
40
(шпнльн. ми» «аплшмчк «<tifyto .
• l£. «FWr4<Si»^A4^<ffH
^тМ^НаЪ . ^1т/а(лы^
Клятва верности русско-византийскому договору 944 г. в Киеве. Миниатюра
Радзивилловской летописи.
В 944 г. Игорь осуществил также поход в Закавказье, пресле-
довавший цель нейтрализации союзника Византии Марзубана, сто-
явшего во главе воинствующих горцев южного Прикаспия. Русские
взяли Дербент, затем через Ширван по Куре поднялись в столицу
Аррана (Албании) Бердаа и овладели ею. Не желая портить отноше-
ний с местным населением, русские, как сообщил ибн-Мискавейх, не
только не подвергли город разграблению, но и не расположились
в нем лагерем. Дальнейшему продвижению русских помешала жесто-
кая эпидемия, сократившая их численность и вынудившая начать
отступление. С большой добычей они вернулись домой и.
Частые военные походы подрывали экономику Руси. Они обога-
щали верхушку дружины, но большим бременем ложились на плечи
трудового населения. Походы отрывали от мирного труда много лю-
дей, а это отрицательно сказывалось на развитии хозяйства. Воз-
местить потери русская знать рассчитывала выгодными торговыми
сделками с Византией посредством сбыта товаров, собираемых с
подчиненных Киеву племен. В связи с этим была значительно уве-
личена дань. Она собиралась с населения путем периодического
объезда страны (так называемое полюдье). О том, как это происхо-
дило, свидетельствует современник Игоря византийский император
Константин Багрянородный. «Зимний и. суровый образ жизни этих
самых Русов таков. Когда наступает ноябрь месяц, князья их тотчас
выходят со всеми Русами из Киева и отправляются в полюдье, т. е.
круговой объезд и именно в славянские земли. Древлян, Дрегови-
11 Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси.—М., 1968, с. 103.
41
чей, Северян и остальных славян, платящих дань Русам. Прокармли-
ваясь так в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает
лед на реке Днепре, снова возвращаются в Киев» 12.
При такой форме дани у населения нередко отбиралось все, что
оно имело. Разрушались хозяйства смердов, росло недовольство на
местах. Внеочередной вояж Игоря к древлянам за данью осенью
945 г. закончился для него трагически. Собравшись на думу, древ-
ляне приняли решение убить его. «Аще ся въвадить волкъ в овц^,
то выносить все стадо, аще не убьють его; тако и се, аще не
убьемъ его, то вся ны погубить» 13. Под Искоростенем древляне
напали на князя и его дружину и всех перебили.
Восстание древлян было подавлено женой Игоря Ольгой, кото-
рая в связи с малолетством сына Святослава фактически являлась
великой княгиней. И все же, чтобы упорядочить нормы феодальных
повинностей и предупредить новые волнения народных масс, Ольга
вынуждена была провести некоторые реформы, регламентировавшие
феодальную эксплуатацию. Около середины X в. на Руси значитель-
но возросло землевладение, усилился процесс феодального освоения
земель — распространение власти феодала на бывшие общинные
угодья. В результате возникали новые замки-грады, являвшиеся
центрами феодального землевладения. Крупнейшим земельным
вотчинником была княгиня Ольга; в числе ее владений летопись
называет и город Вышгород, где находился хозяйственный двор
княгини.
При Ольге вырос международный престиж Киевской Руси.
В 946 * * г. великая княгиня в сопровождении большой свиты посетила
Константинополь. Существует протокольная запись приема Ольги
византийским императором. В составе ее посольства было более
100 человек (16 близких Ольге женщин, племянник, не исключено,
что под ним скрывается Святослав, поп Григорий, 22 посла, 44 купца,
2 переводчика, 18 рабынь). Там она вела переговоры с Константином
Багрянородным. Их содержание осталось неизвестным. Официально-
го соглашения заключено не было. Можно лишь предполагать, что
правители двух стран обсудили вопросы торгово-экономических отно-
шений, подтвердив верность договору 944 г., а также злободневную
в то время проблему христианизации Руси.
В честь Ольги Константин VII устроил официальный прием.
Дважды он принимал княгиню в узком кругу, несколько раз она
присутствовала на императорских обедах, на ипподромных скачках **.
12 Известия византийских писателей о Северном Причерноморье.— М.; Л.,
1934, с. 10.
13 ПВЛ, ч. 1, с. 40.
* Новую дату визита Ольги в Константинополь (вместо старой 957 г.)
предложил недавно Г. Г. Литаврин. Его обоснования выглядят убедительными
(см.: Литаврин Г. Г. Христианство на Руси в правление княгини Ольги//
Geselschaft und Kultur Ruslands im friihen Mittelalter.— Halle, 1981, S. 134—
143).
** О присутствии Ольги вместе с императором Константином VII в ложе
ипподрома свидетельствует одна из фресок башни Софийского собора в Киеве
(см.: Высоцкий С. А. Живопись башен Софийского собора в Киеве//Новое
в археологии Киева. Киев, 1972, с. 246 и др.)
И тем не менее визитом в Константинополь Ольга осталась неудов-
летворена. По прибытии в Киев она не спешила с отсылкой ответных
даров. Константин решил напомнить Ольге об этом. «Яко много
дарихъ тя; ты бо глаголаше ко мнЬ, яко аще возъвращюся в Русь,
многи дары прислю ти: челядь, воскъ и скъру, и вой в помощь».
Раздраженная княгиня ответила греческим послам следующее: «Аще
ты (император.— П. Т.) такоже постоиши у мене в Почайн'Ь, яко же
азъ в Суду, то тогда ти дамъ» 14.
О том, что Ольга была неудовлетворена приемом в Константино-
поле, свидетельствует и тот факт, что она активизировала дипло-
матические отношения с германским королем. В 959 г., по данным
немецких хроник, Ольга, именуемая «королевой русской», направила
к Оттону I во Франкфурт-на-Майне своих послов с просьбой прислать
епископа и священника. Согласно сообщению «Продолжателя хрони-
ки аббата Регинона Прюмского», на Русь в качестве епископа был
направлен некий Либуций. Однако по дороге в Русь он умер. Тогда
в конце 961 г. в Киев прибыл монах трирского монастыря Адаль-
берт, но его миссия потерпела неудачу. «Не добившись успеха ни
в чем том, для чего послан, и убедившись в тщетности своих ста-
раний», Адальберт вынужден был в 962 г. возвратиться на родину 15.
С 964 г., как можно заключить на основании летописных данных,
в великокняжеские права вступил Святослав Игоревич: «Князю
Святославу възрастъшю и възмужавшю, нача вой совокупляти многи
и храбры» 16. Здесь хотелось бы отвлечь читателя от последователь-
ного изложения политической истории Руси и остановиться на
хронологии некоторых событий. В нашей историографии сложилась
традиция, согласно которой даты «Повести временных лет», связан-
ные с жизнью и деятельностью князя Святослава, не подвергаются
сомнению. Принято считать, о чем шла речь выше, что родился он
около 942 г. Основанием служит летописная статья 946 г., в ко-
торой рассказывается об участии Святослава в походе Ольги на древ-
лян. Брошенное княжичем копье в сторону неприятеля едва пере-
летело голову коня и упало у его ног. Летописец замечает по этому
поводу, что Святослав «бЪ бо дЪтескъ».
Это сообщение стало точкой отсчета для вычислений Б. А. Рыба-
кова о возрасте княгини Ольги. Поскольку замуж на Руси обычно
“ыходили в 16—18 лет, то можно предположить, что родилась она
в 923—927 гг. В Константинополе была в возрасте 28—32 лет 17.
Этот расчет Б. А. Рыбаков предпринял, чтобы показать невымышлен-
ность летописной версии о сватовстве императора к русской княгине,
так красочно расписанной русским летописцем.
Принятие такой хронологии действительно устраняет несураз-
ность рассказа о сватовстве Константина VII, но порождает мно-
жество новых противоречий, уже неустранимых. Прежде всего надо
14 ПВЛ, ч. 1, с. 45.
15 Литаврин Г. Г. Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь:
Проблема источников // Визант. временник. М., 1981, т. 42, с. 38.
16 ПВЛ, ч. 1, с. 46.
17 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и Русские княжества XII—XIII вв., с. 369.
43
42
доказать ложность свидетельства летописи 903 г. о женитьбе (вероят-
но, помолвке) Игоря и Ольги. Еще большие трудности возникают,
когда мы обратимся к летописному свидетельству 970 г.; «Свято-
славъ посади Ярополка в КиевЪ, а Ольга в дерев'Ьхъ. В се же время
придоша людье ноугородьстии, просяще князя собЪ... И рече Добры-
ня: «Просите Володимера» 18. Оказывается, в 970 г. у Святослава,
имевшего, по неоспоренной хронологии «Повести временных лет»,
28 лет от роду, было, по меньшей мере, два взрослых сына. Если,
учесть, что на самостоятельное княжение они могли быть опреде-
лены не раньше достижения 15—16 лет, то окажется, что отцом
Святослав стал уже в 12-летнем возрасте. Принятие 942 г. как даты
его рождения не только разрушает всю последующую хронологию,
но и ставит под сомнение генеалогическое княжеское древо.
Вряд ли может быть сомнение, что в «Повести временных лет»
возраст Святослава намеренно занижен. Косвенным свидетельством
этому может быть статья 946 г, в летописи В. Татищева. В ней
говорится: «Ольга с сыном Святославом, собрав войско довольное
и храброе, пошла на Деревлянскую землю. Древляне же, собрався,
вышли противо ея и соступившемся обоим полкам. Святослав, хотя
тогда млад был, но яко вождь и мститель смерти отца своего сам
начал битву и, брося копием в древляны, пробил коня сквозь» 19.
Конечно, мальчик в 3 или 5 лет не в состоянии выполнить бросок
такой силы. Ему и символический бросок был не по плечу. По рас-
четам, основывающимся на возрасте Ярополка, Олега и Владимира,
Святослав должен был появиться на свет не позже 930—932 гг.
Здесь возникает еще один вопрос, требующий объяснения.
В момент смерти Игоря Святослав действительно не достиг еще кня-
жеского возмужания, и участие Ольги в управлении страной пред-
ставляется естественным. Но почему тогда так надолго она задер-
жалась у власти? Над этим вопросом, вероятно, думали летописцы
и нашли ему удобное объяснение: причиной всему малолетство Свя-
тослава. В действительности причина была в другом. Ольга, будучи
сильной личностью, просто отстранила на некоторое время Святосла-
ва от государственных дел.
Может быть, именно в этом кроется причина его странной, на
первый взгляд, нелюбви к Киеву. Живя в тягостном ожидании своего
часа, Святослав, по-видимому, мало вникал в суть его будущих обя-
занностей как главы государства. Он не сблизился с боярским окру-
жением великокняжеского стола, занимавшим чуть ли не наслед-
ственно свои административные должности. Единственным его
занятием и утешением было военное дело. Только отношением
дружины к себе Святослав и дорожил. На просьбу матери принять
христианство он отвечал: «А дружина моя сему см^ятися начнуть»20.
Только около 964 г. вся полнота власти на Руси перешла к
Святославу. Время его княжения прошло под знаком прочного ут-
18 ПВЛ, ч. 1, с. 49.
19 Татищев В. Н. История Российская,— М.; Л., 1963, т. 2, с. 46.
20 ПВЛ, ч. 1, с. 46.
44
верждения Руси на международной арене, связанного с преодолени-
ем враждебности со стороны некоторых соседних стран. Волжская
Болгария соперничала с Русью в восточной торговле. Хазария, хотя
и поддерживала с ней тесные отношения, часто подвергала разграб-
лению купеческие караваны, шедшие из Киева. К тому же дан-
никами Хазарии являлись некоторые восточнославянские племена,
в частности вятичи. Ухудшились отношения с Византией, противо-
действовавшей росту могущества Руси.
Первым самостоятельным шагом Святослава было возвращение
под власть Киевской Руси вятичей. С этой целью он осуществил
поход на Оку и Волгу. «НалЬзе вятичи, и рече вятичемъ: «Кому
дань даете?» Они же рЪша: «Козаромъ по щьлягу от рала даемъ»,—
читаем в «Повести временных лет» 21. Освободив вятичей от хазар-
ской дани, Святослав взял крепость Белую Вежу (Саркел), победил
ясов и косогов (предков осетин и черкесов) и наложил на них дань.
Современник Святослава арабский географ ибн-Хаукаль свидетель-
ствует, что войско руссов достигло г. Булгара и земли буртасов
(мордвы). Во время этого похода были взяты столица Хазарии Ит-
тиль, города на Каспийском побережье. В результате походов Свя-
тослава Хазарское государство пришло в упадок.
В войне с Хазарией Святослав несомненно руководствовался
определенными политическими мотивами. Издавна хазары претендо-
вали на господство над частью восточнославянских земель, в част-
ности вятичей и северян. Включение их в государственную структу-
ру Руси требовало преодоления и хазарского противодействия. По-
беда над Хазарским государством ускорила процесс восточнославян-
ской консолидации, но одновременно открыла кочевникам путь на
запад, что создало для Руси новую опасность. С этого времени хозяе-
вами южнорусских степей вплоть до Посулья и Поросья стали пе-
ченежские орды. Славянские поселения, располагавшиеся южнее
этих рубежей, к концу X в. перестали существовать. Печенежская
опасность нависла над городами Поднепровья и даже Киевом.
Печенеги блокировали торговые пути, ведшие на восток. Резуль-
татом этого было почти полное прекращение торговли со странами
арабского Востока. Большие препятствия создавали печенеги рус-
ско-византийской торговле, нападая на торговые караваны у Дне-
провских порогов.
Походы Святослава 965—968 гг. на Волжскую Болгарию, Хаза-
рию и Балканы значительно приблизили Киевскую Русь к землям
Византийской империи. Это тревожило Константинополь, и его
дипломатия прилагала огромные усилия, чтобы столкнуть Русь с
одним из ее сильных соседей, в частности Болгарией. Чтобы скло-
нить Святослава на поход против Болгарии, ему было послано
15 кентариев золота. В 968 г. русские дружины под предводитель-
ством Святослава появились на Дунае. В битве под Доростолом
(современная Силистра) болгары потерпели поражение. Святослав
занял города по Дунаю, сделав своей резиденцией Переяславец.
21 Там же, с. 47.
45
Воспользовавшись отсутствием Святослава, в том же году в
пределы Руси вторглись печенеги, подкупленные Византией. Бес-
препятственно они подошли к Киеву и обложили его. В летописной
статье 968 г. говорится: «...и оступише печепЪзи градъ в силЪ
велиц'Ь, бщислено множество около града, и не бЪ льзЪ изъ града
вил'Ьсти, ни вЬсти послати»22. Среди осажденных находились мать
и дети Святослава. Город был спасен благодаря мужеству киевлян
и подходу левобережных дружин под водительством воеводы Прети-
ла. Печенеги, решив, что вто войско Святослава, спешно отступили.
Святослав покинул Болгарию и возвратился в Киев. Вскоре он
вновь начал готовиться к походу на Балканы. На просьбу Ольги
и бояр оставаться в Киеве Святослав ответил, что ему больше по
душе Переяславец-на-Дунае. «Не любо ми есть в КиевЪ быти, хочю
жити в Переяславци на Дунай, яко то есть середа земли моей» 23.
Сюда, по словам Святослава, сходились блага из разных сторон:
из Византии — золото, шелковые ткани, вина и фрукты; из Чехии
и Венгрии — серебро и кони; из Руси — дорогие меха, мед, рабы.
Судя по этому ответу и принимая во внимание некоторые меры
по организации управления государством, Святослав действительно
имел намерение перенести столицу Руси на Дунай. Он разделил
княжества между своими сыновьями. На киевском столе посадил
старшего сына Ярополка, в Древлянской земле — Олега, в Новгоро-
де — Владимира. Эта мера положила начало государственной рефор-
ме, в результате которой вся Русь оказывалась во владении одной
княжеской династии. Завершил ее сын Святослава Владимир.
Уладив таким образом дела на Руси, Святослав начал в 969 г.
вторую балканскую кампанию. Однако ситуация на Балканах изме-
нилась не в пользу Руси. Византия, предлагая Святославу высту-
пить против Болгарии, преследовала цель ослабить не только Бол-
гарию, но и Русь. Когда киевский князь одержал ряд побед, Визан-
тия резко изменила свою политику. Новый император Иоанн I
Цимисхий выслал против русских свои войска, которые также потер-
пели поражение. Русские овладели Филиппополем (совр. Пловдив)
и стали угрожать Царьграду: «... за маломъ бо 6Ъ не дошелЪ (Свято-
слав — П. Т.) Царяграда» 24. Однако в битве под Аркадиополем рус-
ское войско потерпело поражение. По соглашению с Цимисхием Свя-
тослав ушел за Балканы и закрепился в Доростоле. Неожиданно,
весной 971 г., император вторгся со своим войском в Болгарию
и осадил Преслав. Вскоре византийцы овладели городом, из которого
удалось бежать только немногим русским воинам.
В конце апреля 971 г. византийское войско осадило город До-
ростол, где собрались все основные силы Святослава. Три месяца
продолжалась осада. Неоднократно русские войска делали героиче-
ские вылазки, во время которых наносили большие потери неприя-
телю. В одной из них погиб военачальник византийцев; только чудом
им удалось сдержать натиск русских. Большие потери, естественно,
22 Там же.
23 Там же, с. 48.
24 Там же, с. 51.
46
несло и русское войско. Святослав был ранен. Обессиленные стороны
вынуждены были прибегнуть к переговорам.
Иоанн I Цимисхий, пытаясь поразить русских своим царским
величием, подъехал к берегу Дуная верхом в вызолоченных доспе-
хах. Аналогично была одета и его свита. Святослав же переплыл
реку в ладье. Он сидел на веслах и греб вместе с остальными, ничем
не отличаясь от них. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он, как
свидетельствует византийский историк Лев Диакон, поговорил немно-
го с государем об условиях мира и уехал. Мирный договор удалось
заключить на следующих условиях: Святослав отказывался от пре-
тензий на византийские владения в Крыму и на Дунае, император
обязывался беспрепятственно пропустить русских домой, обеспечить
их продовольствием на дорогу и впредь относиться к русским «как
к друзьям».
Чего стоили заверения императора в дружбе, видно из следу-
ющих событий. К враждебным Руси печенегам был срочно отправлен
посланец Цимисхия Феофил Евхаитский, сообщивший им о возвра-
щении из Болгарии Святослава. Явная цель миссии Феофила заклю-
чалась в посредничестве между русскими и печенегами, тайная — в
подталкивании последних на расправу со Святославом. В районе
порогов печенеги устроили засаду. Увидев многочисленного врага,
Святослав повернул к устью Днепра, в район так называемого Бе-
лобережья, чтобы там перезимовать. Вскоре, однако, в русском стане
начался голод и Святослав вынужден был принять решение о воз-
вращении на Русь. Решающая битва с печенегами состоялась у
порогов, в которой Святослав и погиб.
Поражение Святослава на Балканах имело отрицательные по-
следствия не только для Руси, но и Болгарии. Иоанн I Цимисхий
взял в плен болгарского царя Бориса, переименовал столицу Вос-
точно-Болгарского царства Великий Преслав в Иоаннополь, а всю
Придунайскую Болгарию превратил в византийскую провинцию.
В историографии встречаются противоречивые оценки деятель-
ности Святослава, поскольку ее результаты не были однозначны.
Заботясь о международном авторитете Киевской Руси, укреплении
ее экономических позиций на черноморских рынках, Святослав не
интересовался в такой же степени внутренними делами. Не случайно
киевляне говорили ему: «... ты, княже, чюжея земли ищещи и блю-
деши, а своея ся охабивъ» 25. Святослав, несомненно, был врожден-
ным полководцем. Современники говорили, что он был легок в воен-
ных походах, как барс. С собой не брал пи шатра, ни воза, ни котла.
Ел жаренное на углях мясо. Спал на подстилке с седлом в головах,
как все его дружинники. Общеизвестно рыцарское отношение Свято-
слава к врагам. О своем намерении выступить он всегда извещал
противника. «И посылаше къ странамъ, глаголя: «Хочю на вы
ити» 26. Святослав не терял самообладания в самых сложных ситуа-
циях. Оказавшись однажды окруженным десятикратно превосходя-
25 Там же, с. 48.
28 Там же, с. 46.
47
Возвращение дружины Святослава на Русь. Миниатюра Радзивилловской
летописи.
щими силами византийцев, он обратился к своим воинам с пламен-
ной речью, ставшей знаменитой: «Да не посрамимъ землЪ Руский,
но ляжемъ костьми, мертвый бо срама не имамъ... но станемъ
крепко, азъ же предъ вами, пойду»27. К сожалению, Святослав
не смог должным образом оценить, какую опасность представляли
кочевые орды печенегов. А между тем борьба с ними становилась
для Руси жизненно важной необходимостью.
Государственное управление в Киевской Руси после смерти Свя-
тослава некоторое время оставалось таким, как оно сложилось при
его жизни. Великим киевским князем стал Ярополк, братья Олег
и Владимир княжили соответственно в Овруче и Новгороде. В осталь-
ных землях сидели князья местных династий.
Интересы вассалов и сюзерена, как известно, не всегда совпадали.
Противоречия между ними были заложены в самом характере
феодальных отношений. В 977 г. они переросли в вооруженный кон-
фликт. Борьба началась между древлянским князем Олегом и воево-
дой Ярополка Свенельдом. Поводом к ней послужило убийство сына
Свенельда Люта, нарушившего права феодальной собственности Оле-
га. В действительности в основе конфликта был вопрос, кому вла-
деть Древлянской землей. В состоявшемся между братьями сраже-
нии Олег был убит.
27 Там же, с. 50.
48
Новгородский князь Владимир, боясь разделить участь брата,
бежал за море. В Новгород был назначен посадник из Киева. На
некоторое время Ярополк стал единовластцем на Руси, но уже в
980 г. его изгоняет из Киева Владимир. Ярополк бежал в город
Родню. Позднее, поверив воеводе Блуду, что Владимир наделит его
какой-либо волостью, Ярополк прибыл в Киев, где и был убит варя-
гами.
С 980 г. «нача,— читаем в летописи,— княжити Володимерь въ
КиевЬ, единъ». Владимир Святославич имел необычную для вели-
кого князя генеалогию: он был внебрачным сыном Святослава и
ключницы Ольги Малуши Любечанки. Опекаемый своим дядей До-
брыней (братом матери), Владимир уже в юном возрасте получает
княжеский стол в Новгороде. Около 976 г. он овладел Полоцком, где
силой взял себе в жены Рогнеду, дочь полоцкого князя Рогволода.
Несмотря на то что гордая полочанка отвергла предложение Вла-
димира, заявив: «Не хочю разути рабычича, но Ярополка хочю», ей
все же пришлось покориться. Брак этот не был счастливым. Убе-
дившись, что Владимир охладел к ней, Рогнеда уже в Киеве пред-
принимает неудачную попытку убить его. Разгневанный Владимир
выслал Рогнеду из города и поселил на Лыбеди в с. Предславино.
Став великим киевским князем (980—1015), Владимир Свято-
славич развернул энергичную деятельность по укреплению государ-
ства. Достижению этой цели способствовали и его военные походы
981—993 гг. на ятвягов, вятичей, хорватов, в результате которых все
восточнославянские племена были объединены вокруг Киева.
Во время княжения Владимира завершился длительный процесс
формирования территории Древнерусского государства. Определи-
лись и закрепились границы Киевской Руси, которые в основном
совпадали с этническими рубежами восточных славян. Они прохо-
дили в районе верховья Оки и Волги на востоке; Сулы, Северного
Донца, Роси и Южного Буга — на юго-востоке; Днестра, Карпат,
Западного Буга, Немана, Западной Двины — на западе; Чудского
озера, Финского залива, Ладожского и Онежского озер — на севере.
Это было самое большое государство в Европе, отличавшееся исклю-
чительной для времен средневековья этнической однородностью.
Только незначительную часть его населения составляли неславян-
ские народы: на севере — чудь, весь, мерь, на юге — торческие пле-
мена.
В сфере постоянного политического влияния Киевской Руси на-
ходился целый ряд соседних территорий, где издавна жило славян-
ское население. Протекторат над этими землями обеспечивал ей
выход к международным рынкам. Речь идет о районах Северного
Причерноморья, Крыма и Приазовья, где молодое Древнерусское го-
сударство с первых дней своего существования успешно конкуриро-
вало с Византией. Особенно прочными были позиции Руси в Приа-
зовье. Уже в X в. здесь возникло древнерусское княжество с центром
в Тмуторокане (бывший греческий город Таматарха), которое на
протяжении нескольких веков играло важную роль в экономической
и политической жизни страны.
49
Поход Владимира на вятичей. Миниатюра Радзивилловской летописи.
С IX—X вв. значительно усиливаются позиции Руси в Крыму.
Успешные походы русских дружин против Византии и ее северо-
причерноморских колониальных центров способствовали стабилиза-
ции экономических отношений Северного Причерноморья с древне-
русскими землями. Во времена Владимира Святосла: ича в состав
Тмутороканского княжества вошел район Керченского полуострова,
главный город которого получил русское название Корчев. Окрепли
также позиции Руси в торговых городах Херсонесе и Суроже
(Судак), где находились торговые колонии русских купцов.
Неоднократные попытки Византии вытеснить Русь из Крыма и
Северного Причерноморья не имели, да и не могли иметь успеха.
Традиционно этот район тяготел не к метрополии (Греция, Рим
или Византия), а к соседним с ним материковым районам с древней
высокой культурой земледелия и скотоводства.
Среди мер, направленных на решение задач политической кон-
солидации страны, важное значение имела административная рефор-
ма. Смысл ее заключался в том, что земли и княжества, где прави-
ли зависимые от Владимира местные князья, передавались сыновьям
Владимира: Новгород — Ярославу, Полоцк — Изяславу, Туров —
Святополку, Ростов — Борису, Муром — Глебу, Смоленск — Стани-
славу, Древлянская земля — Святославу, Волынь — Всеволоду, Тму-
торокань — Мстиславу, Псков — Судиславу. Реформа ликвидировала
власть местных «светлых князей», покончила с автономизмом земель.
Все высшие ступени феодальной власти оказались в руках одного
княжеского рода.
В области внешней политики главной задачей Владимир считал
борьбу с печенегами. Для защиты южных рубежей Руси и ее столи-
цы он приказал построить целую систему крепостей. «И рече Влади-
миръ: се не добро, еже малъ городъ около Киева. И нача ставити
городы по ДеснЪ, и по Востри, и по Трубежеви, и по СулЬ, и по
СтугнЬ. И поча нарубати мужЬ лучший от словень, и от кривичь, и
от чюди, и от вятичь, и от сихъ насели грады: бЪ бо рать отъ
печенЪгъ»28. Этот рассказ летописи свидетельствует о высоком уров-
не государственной организации Киевской Руси в X в. Подобные
мероприятия были под силу только стране с большим материальным
и людским потенциалом.
В летописном рассказе о заселении вновь построенных порубеж-
ных крепостей некоторое недоумение вызывает список племен, пред-
ставителям которых было оказано столь высокое доверие: словене,
кривичи, вятичи и чудь. Что это — попытка киевского правительства
мобилизовать для нужд обороны Русской земли силы других восточ-
нославянских и неславянских племен? Ответить на этот вопрос
можно вполне утвердительно, но вряд ли этот ответ будет исчерпыва-
ющим. Привлекая от перечисленных племен «мужей лучших» для
постоянного жительства в южнорусских крепостях, Владимир пре-
следовал также цель создания здесь своеобразного противовеса мест-
ному боярству. Не исключено, что летопись имеет в виду людей, так
или иначе связанных с князем и его окружением, т. е. «своих
людей», на которых можно было бы положиться. Как известно, Вла-
димир ушел в Новгород в малолетнем возрасте и, надо думать, не
имел на юге Руси сколько-нибудь надежных сторонников.
Борьба с печенегами положительно воспринималась населением
Киевской Руси. О подвигах Владимира «Красное Солнышко», Ильи
Муромца и Добрыни Никитича народ слагал песни. В героическом
эпосе (былинах) нашла свое отражение жизнь тех градов, которые
были призваны защитить Русь от поганых. «На горах, горах да на
высоких, на шоломя на окатистом, там стоял да тонкий бел шатер.
Во шатре — то удаленьки добры молодцы. Стерегли, берегли они
красен Киев-град».
Кроме системы военно-феодальных замков южнорусское погра-
ничье защищали мощные земляные валы и рвы, проходившие вдоль
левого берега Роси, между нею и Роставицей, а также вдоль левого
берега Стугны. Поросские земляные валы, вероятно, составляли
единую систему с валами Переяславщины, которые доходили до
р. Супоя. Стугнинские валы, продолжавшиеся в западном направ-
лении до р. Здвижа, призваны были защищать ближние подступы к
столице Руси. К сожалению, земляные валы только недавно стали
объектом серьезных археологических исследований и поэтому нет
надежных данных по истории их создания и функционирования. Из-
вестно только, что впервые они как оборонительные сооружения
упоминаются в летописи под 1093 г., когда древнерусские князья
шли походом на половцев. «И минувше Треполь, проидоше валъ.
28 гам же, с. 83.
50
51
Поход Владимира на печенегов. Миниатюра Радзивилловской летописи.
И се Половци идяху противу, и стрЪлци противу предь ними; на-
шимь же ставшимь межи валома, поставила стяги свои, и поидоша
стрилци из валу»29. Дважды летопись говорит о переяславских
валах. В 1095 г., вогда половецкие ханы пришли к Мономаху про-
сить мира, один из них — Итларь — вошел в Переяславль, а дру-
гой — Китан — «ста межи валом с вой»30. В 1149 г. между этими
валами стали лагерем войска Юрия Долгорукого.
В литературе по вопросу о времени сооружения валов выска-
зывались самые различные мнения. Одни исследователи склонны
датировать их скифским временем (VII—VI вв. до н. э.), другие —
Черняховским (II—V вв. н. э.), третьи — связывают их появление с
деятельностью славянских союзов племен Русского государства.
По-видимому, земляные валы не были возведены в какой-либо один
из этих периодов; они являются памятником многих поколений
земледельческого лесостепного населения, пытавшегося оградить
себя от вторжения степных кочевников. Результаты работ экспеди-
ции Института археологии АН УССР, руководимой М. П. Кучерой,
позволяют утверждать, что значительная часть этих валов была
возведена при княжении Владимира Святославича, а затем и Яросла-
ва Мудрого.
Не совсем правильно трактуется в литературе и главное назна-
чение земляных валов. Их задача состояла не только в том, чтобы
преградить путь кочевнической коннице на Русь. Эта цель пресле-
довалась, но, как свидетельствует летопись, оказалась недостижимой.
Главной задачей так называемых «Змиевых» валов было предо-
твратить длительный захват русских земель, не дать возможности
включить их в систему кочевнических выпасных угодий. Эта цель
была выполнена полностью.
В системе мероприятий, направленных на укрепление страны,
большое значение имели религиозные реформы Владимира, Господ-
ствующая верхушка Киевской Руси и сам великий князь понимали
силу идейного влияния религии на людей и старались использовать
ее в интересах феодального государства. Первым актом Владимира
в этой области была попытка реанимации язычества. Она не при-
несла желаемых результатов. Язычество во второй половине X в.
уже не отвечало уровню социального, политического и культурного
развития страны. Поняв это, Владимир решительно порывает с
верой отцов и дедов и вводит в 988 г. в качестве официальной госу-
дарственной религии христианство.
Введение Владимиром христианства, хотя и расширяло сферу
византийского влияния на Русь, все же не привело к установлению
ее вассальной зависимости от империи, на что рассчитывала визан-
тийская дипломатия и чего опасались прежние киевские князья.
Военный поход в Крым, в результате которого русские овладели
важнейшим экономическим и политическим центром Византии —
Херсонесом, продемонстрировал возросшую мощь Киевской Руси,
которая стремилась к достижению равноправных отношений с Визан-
тией и фактически имела их.
При Владимире Святославиче наблюдается оживление отношений
Руси с Германией. В канун введения на Руси христианства стороны
неоднократно обменивались посольствами. «Посемь же приходиша
иймци, и ти хваляху законъ свой»,—сообщил в 987 г. Владимир
своим боярам и старейшинам. Затем русские послы отправились в
Германию с наказом Владимира: «...идЬте паки в нймци, съглядайте
такоже, и оттудЬ идЬте въ Греки»31.
Сближению Руси и Германии содействовал и брак Владимира с
принцессой Анной, которая была родственницей жены императора
Оттона II. Около 1006 г. из Германии в Киев было направлено по-
сольство Генриха II во главе с епископом Кверфуртским Бруноном.
Владимир Святославич вначале настороженно отнесся к миссии Бру-
нона, но, когда узнал, что тот следует и в землю печенегов и может
принести определенную пользу Руси, оказал ему всяческие почести.
Около месяца Брунон жил при дворе киевского князя. Отсюда он
отправил Генриху II письмо, в котором называл Владимира «повели-
телем руссов, могущественным благодаря своему королевству и бо-
гатству». Есть сведения, что в Киеве Брунон занимался вербовкой
сторонников римской церкви, но особых успехов не достиг.
29 Там же, с. 148.
30 Там же, с. 149.
31 Там же, с. 74.
53
52
Приезд византийской принцессы Анны в Корсунь к Владимиру Святославичу.
Миниатюра Радзивилловской летописи.
В 90-е годы X в. завязываются отношения Киева непосредственно
с Римом. Видимо, папство также пыталось распространить свое влия-
ние на Русь. С этой целью в 991 г. папа римский прислал к Владими-
ру посольство. Как сообщает летопись В. Н. Татищева, папские
дипломаты были приняты в Киеве «с любовью и с честию». Интерес-
но, что связи Киева с Римом не прекратились и в последующее
время. В 994 г. из Рима в Киев вернулись послы Владимира, в
999—1000 г. посольство папы римского прибыло в столицу Руси,
а через год Владимир снова отправляет делегацию в Рим. Римское
влияние, как известно, на Руси не возобладало, но оживленные
дипломатические контакты между Киевом и Римом сыграли свою
положительную роль. Они вынуждали Византию, боявшуюся усиле-
ния римского влияния на Руси, относиться к последней не как к
младшему партнеру, а как к равному.
Время княжения Владимира Святославича, как это хорошо пока-
зал армянский историк В. К. Восканян, отмечено также налажива-
нием русско-армянских контактов. Этому способствовало то обстоя-
тельство, что византийская принцесса Анна, ставшая женой киев-
ского князя, имела армянское происхождение. Видимо, с этого време-
ни начался приток армян на Русь, что неоднократно отмечено в
письменных источниках.
Политика киевского правительства — поддерживать дипломатиче-
ские контакты не только с Византией, но и с ее постоянными про-
54
Киев в конце X в. Макет.
тивниками, имевшая место в X в., продолжалась и в XI в. Резуль-
татом сближения Германской империи с Русью в первом десятиле-
тии XI в. была женитьба короля руссов Владимира на дочке графа
Куно — внучке императора Оттона I. Историки полагают, что это
была мачеха Ярослава Мудрого, плененная в 1018 г. Болеславом I
Храбрым во время занятия им Киева. От брака Владимира с немец-
кой графиней родилась дочь Мария — Доброгнева.
В 1013 г. между Киевской Русью и Священной Римской империей
был заключен договор. При Ярославе Мудром эти связи еще более
окрепли, чему способствовала женитьба его сына Святослава на
сестре трирского архиепископа Бурхарда, одного из крупнейших
феодалов империи.
Свидетельством русско-германских контактов могут быть найден-
ные в Киеве монеты императоров Оттона и Адельгейда, а также
Генриха III.
Дружественные отношения Руси с Польшей, а также Швецией
Владимир закрепил женитьбой своих сыновей Святополка * и Яро-
слава соответственно на дочерях Болеслава Храброго в 1013 г. и
Олафа Скотконунга в 1014 г. В будущей борьбе за великокняжеский
престол братья будут пользоваться поддержкой Польши и Скандина-
вии; в защиту Святополка выступил польский князь Болеслав, в
войске Ярослава сражались норманнские дружины.
В заключение следует сказать, что Киевская Русь в конце X —
начале XI в. достигла небывалого могущества. Укрепилось ее вну-
треннее положение, вырос международный авторитет. К. Маркс счи-
тал время княжения Владимира Святославича кульминационным
моментом в истории развития Киевского государства.
* В установившейся историографической традиции Святополк считается
сыном Владимира, в действительности отцом его был Ярополк. Вот что пишет
по этому поводу летопись: «Володимиръ же залеже жену братию грекиню,
и б-Ь непраздна, от нея же родися Святополк'Ь» (ПВЛ, ч. 1, с. 56).
Глава третья
ВВЕДЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА НА РУСИ
Датой официального введения христианства в качестве государ-
ственной религии Киевской Руси справедливо считается 988 г.
В клерикальной литературе событие это получило оценку чуть ли
не единовременного и всеобщего прозрения русского народа, по-
следовавшего за «боговдохновенным» актом «равноапостольного»
князя Владимира Святославича. 988 г. для летописцев, принадлежав-
ших к духовному сословию, стал тем рубежом, который поделил
историю восточного славянства на два периода: языческий, когда
русский народ пребывал в совершеннейшем мраке и невежестве,
и христианский, принесший свет высокой духовности и культуры в
его жизнь. Введение христианства рассматривалось, по существу,
как акт, родивший нового человека, избавившегося от многовековой
греховности. «Хвалимъ от русьскых сыновъ, п^ваем въ троици,
а дЪмони проклинаеми от благоверных мужъ и от верных женъ, иже
прияли суть крещенье и покаянье въ отпущенье грЪховъ, новии
людье хрестьяньстии, избрании богомь» '. Церковный тезис тьмы и
света нашел свое воплощение и в описании жизни самого Владими-
ра Святославича. До принятия святого крещения он жил в развра-
те, побеждаемый похотью женской. «И бЪ несыть блуда, приводя к
собе мужьские (замужние,— П. Т.) жены и девице растьляя» 1 2.
После принятия христианства Владимир — сплошная добродетель.
«Се есть новый Костантинъ великого Рима, иже крестивъся сам и
люди своя... Аще бо преже на скверньную похоть желая, но после же
прилежа к покаянью, яко же апостолъ» 3. Далее летописец повеству-
ет, что если бы Владимир не принял крещения, то русский народ
так и пребывал бы в «прелести дъявола», т. е. в первобытном не-
вежестве, когда вся земля осквернялась человеческими жертвопри-
ношениями.
Прежде чем продолжить сюжет о христианстве Руси, необходи-
мо сказать несколько слов о религии, на смену которой оно пришло.
Это славянское язычество, являвшееся составной частью «комплек-
са первобытных воззрений, верований и обрядов первобытного чело-
века на протяжении многих тысячелетий. Термин «язычество»,
что хорошо показал Б. А. Рыбаков, весьма условный, однако в
1 ПВЛ, ч. 1, с. 83.
2 Там же, с. 57.
3 Там же, с. 89.
56
Языческие игрища. Миниатюра Радзивилловской летописи.
целом вполне подходит для обозначения того многообразного круга
явлений (магия, анимизм, пандемонизм, дуализм и др.), которые
входят в понятие первобытной религии 4.
Основу славянского язычества составляло обожествление сил
природы, вера в духов, населявших и сопровождавших человека от
его рождения до смерти. Дохристианские верования не были неиз-
менными: на разных этапах исторического развития восточные славя-
не поклонялись различным богам, олицетворявшим важнейшие силы
природы. Неизвестный русский автор XII в. в своем «Слове об идо-
лах», в основе которого лежит греческое поучение Григория Бого-
слова, направленное против античного язычества, дал своеобразную
периодизацию славянских языческих культов. Он выделил три ос-
новных этапа сложения верований восточных славян. На первом
они «клали требы (жертвы,— П. Т.) упырям и берегиням», на вто-
ром — поклонялись роду и рожаницам, на третьем — молились Пе-
РУну.
Кроме упомянутых главных богов на разных этапах развития
язычества существовало бесчисленное множество других божеств.
Они «населяли» леса, поля, воды, покровительствовали разным от-
раслям хозяйства. Своих отдельных богов имели племена, роды,
семьи. Постепенно у восточных славян сложился большой пантеон
языческих: богов. Одним из важнейших в доперуново время был
Рыбаков В. А. Язычество древних славян.— М., 1981, с. 3.
Святовит, изображением которого, по-видимому, является Збруч-
ский идол.
Знакомясь с летописными характеристиками язычников и их
верований, сообщениями о частых столкновениях с христианами,
можно прийти к выводу о принципиальном различии языческой
и христианской идеологий, их органической несовместимости.
В действительности это не совсем так. Конечно, христианство отли-
чалось от язычества. Отличалось своей религиозной сущностью.
В то время как для языческого мировоззрения сфера божественного
находилась в природе, христианство вывело бога за ее пределы,
объявило его сверхъестественной силой, управляющей миром. По-
литеизм сменился монотеизмом. Отличалось христианство от языче-
ства и своей классовой природой, развитым учением о божествен-
ном характере власти. И тем не менее в реальной жизни новая ре-
лигия утверждалась не только посредством отрицания старой, но
и приспособления ее к языческому мировоззрению. Не случайно
христианство восприняло многие элементы старой религии. Славян-
ским богам, как справедливо считает Б. А. Рыбаков, были даны
новые имена. Годовой цикл языческих праздников также использо-
вался церковью. Новогодние празднества приурочивались к церков-
ному празднику рождества и крещения, день бога Ярила слился с
христианским тройциным днем, день Перуна Громовержпэ стал
днем Ильи Пророка, ездящего по небу в огненной колеснице 5. Этот
вынужденный со стороны православной церкви компромисс был
обусловлен ее стремлением ослабить противодействие широких на-
родных масс утверждению новой веры.
Преемственность религиозных верований является вполне есте-
ственной и закономерной в развитии общества, и было бы стран-
ным, если бы Русь представляла в этом плане исключение. «Мы
видим, стало быть, что, раз возникнув, религия всегда сохраняет
известный запас представлений, унаследованный от прежних вре-
мен, так как во всех вообще областях идеологии традиция является
великой консервативной силой» 6.
Определенная сходность обеих религий наблюдалась и в их
прикладных функциях — служения существующим правопорядкам,
идеологического обеспечения незыблемости власти «сильных мира
сего». Чтобы убедиться в этом, следует обратиться к первым рефор-
мам великого киевского князя Владимира Святославича. В 980 г.
он приказал поставить в центральной части детинца — «на холму
вне двора теремного» — новый языческий храм с изваяниями Перу-
на, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь. Идол Перуна
был водружен Добрыней в Новгороде: аналогичные действия, надо
полагать, были осуществлены и в других городах.
Состав киевского пантеона раскрывает цели, преследовавшиеся
Владимиром этой акцией. Хоре и Дажьбог олицетворяли солнце,
но имели разное происхождение. Дажьбог — славянское божество,
5 Там же, с. 354 и др.
6 Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой филосо-
фии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 315.
л И тргГАМИ г ;
МА ^4^ f IC4M «Д-aAAVbfnsrt • ««ЯрЖЛГМНГ*
Перунов холм в Киеве. Миниатюра Радзивилловской летописи
Хоре — иранское, вошедшее в славянский языческий пантеон, веро-
ятно, от северян, которые испытали заметное влияние ирано-языч-
ного населения. Родственный Хорсу по происхождению Симаргл —
бог земли, подземного царства. Стрибог — славянский бог ветров
(так он назван в «Слове о полку Игореве»), Мокошь — женское
божество плодородия и домашнего хозяйства, возможно, своим про-
исхождением связанное с финскими племенами. Б. А. Рыбаков,
правда, считает, что для такого сближения нет достаточных осно-
ваний. Оно хотя и напоминает финское племенное название «моко-
ша», но у самого этого племени такого божества, как будто, не
было 1 Первенство Перуна — дружинно-княжеского бога войны и
оружия, как справедливо полагал Е. В. Аничков,— дело очень позд-
нее, по существу современное рождению киевского государства* 8.
Особая честь Перуну, оказанная Владимиром, свидетельствует, что
в этот культ им и его окружением вкладывалась идея бога — влады-
ки мира 9.
Восемь лет на киевских горах стоял общевосточнославянский
языческий храм, но своего главного назначения — содействовать
укреплению центральной власти Киева — он так и не достиг. Не
произошло консолидации вокруг реанимированного язычества и
I Рыбаков В. А. Язычество древних славян, с. 380.
8 Аничков Е. В. Язычество и Древняя Русь. Спб., 1913, с. 319.
9 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 418.
58
59
в среде господствующего класса. Языческая реакция внесла значи-
тельные трудности также в сферу международных связей Киевской
Руси. Большинство соседних стран в это время уже были христиан-
скими, что обусловило их ориентацию на Византию и Рим. Посте-
пенно становилось совершенно очевидно, что дальнейшее поступа-
тельное развитие Руси в значительной мере будет связано с
отходом от первобытной идеологии, вхождением в европейскую
культурную общность. Христианство с его монотеизмом, иерархией
святых, развитым учением о господстве и подчинении, проповедью
непротивлению злу и насилию значительно больше отвечало фео-
дальному строю и идейным принципам феодального государства,
чем язычество с его многобожием и склонностью к буйству духа.
По выражению Ф. Энгельса, христианство было «необходимым след-
ствием того положения, которое занимала церковь в качестве наи-
более общего синтеза и наиболее общей санкции существующего
феодального строя» 10.
Анализ источников убеждает, что введение христианства на
Руси не следует рассматривать как одноактное действие, связан-
ное с чудесным прозрением Владимира Святославича. Это был дли-
тельный и сложный процесс, начавшийся задолго до его княжения
и продолжавшийся после него. Первые, не очень отчетливые свиде-
тельства (письменные и археологические) указывают на знаком-
ство славян с христианской религией еще в антскую эпоху. При тех
постоянных экономических и политических контактах, которые
славяне поддерживали с римским миром, а позже и Византией,
вывод этот кажется вполне естественным. Не следует только пре-
увеличивать степень этого знакомства, оно, наверное, не выходило
за рамки единичных случаев.
Значительный интерес в этом плане представляет свидетельство
«Жития св. Стефана Сурожского» о крещении новгородского князя
руссов Бравлина. Овладев Сурожем, русская дружина принялась
грабить город. Сам Бравлин пытался захватить богатства храма
св. Софии, но возле гробницы святого его вдруг поразил недуг —
«обратней лице его назад». Чудесное исцеление наступило сразу же,
как только Бравлин отдал приказ прекратить грабеж и вернуть
сурожанам уже отобранное добро. После этого Бравлин принял кре-
щение, которое совершил преемник св. Стефана Сурожского архи-
епископ Филарет.
Изучение «Жития», выполненное В. Г. Васильевским, а позже
и М. В. Левченко, показало, что в нем отражены реальные истори-
ческие события, происшедшие в конце VIII — первой четверти
IX в.11 Пытаясь объяснить смысл сообщения в том, что русские яви-
лись из Новгорода, М. В. Левченко пришел к выводу о появлении
рассказа о посмертном чуде раньше того времени, когда Киев стал
10 Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии // Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. 2-е изд., т. 7, с. 360—361.
11 Васильевский В. Г. Введение в житие св. Стефана Сурожского: Труды
Пг. 1915, т. 3, с. 272—273; Левченко М. В. Грегуар и его работы по византино-
ведению // Визант. временник.— М.; Л., 1950, т. 3, с. 239.
центром государства и исходным пунктом для военных экспедиций.
Для данной темы не суть важно, откуда пришел русский князь
(упоминание Новгорода Великого здесь явно выглядит вставкой
редактора XVI в.). Существенным представляется сам факт креще-
ния. А. Н. Сахаров полагает, что он был частью дипломатического
соглашения между победителями — русами и побежденными — гре-
ками и не исключает активной заинтересованности в нем русской
стороны. Крещение Бравлина самим архиепископом могло рассма-
триваться как значительная политическая привилегия, вырванная
у могущественной православной державы 12.
Важным этапом в христианизации Руси является время княже-
ния в Киеве Аскольда. Осуществив в 860 г. стремительное нападе-
ние на Константинополь и чуть было не захватив его, руссы, води-
мые Аскольдом, вынудили империю заключить с ними договор
«мира и любви». Одной из важнейших его статей, судя по визан-
тийским источникам, было крещение Руси. Вот что писал патриарх
Фотий в своем «Окружном послании» восточным митрополитам:
«Поработив соседние народы и чрез то чрезмерно возгордившись,
они (руссы.—Z7. Т.) подняли руку на Ромейскую империю. Но
теперь они променяли эллинскую и безбожную веру (язычество.—
П. Т.), в которой прежде всего содержались, на чистое христиан-
ское учение, вошедши в число подданных нам и друзей... и в них
возгорелась такая жажда веры и ревность, что они приняли пасты-
ря и с великим тщанием исполняют христианские обряды» 13.
Аналогичные сведения содержатся и в жизнеописании импера-
тора Василия I Македонянина, составленном его внуком Констан-
тином Багрянородным. «И народ росов, воинственный и безбожный,
посредством щедрых подарков золота и серебра и шелковых одежд
[император] Василий привлек к переговорам и, заключив с ними
мирный договор, убедил [их] сделаться участниками божественно-
го крещения и устроил так, что они приняли архиепископа» 14.
Расхождение двух источников касаются не сущности явления,
а лишь его приуроченности. Патриарх Фотий пишет, что крещение
Руси произошло при нем, а следовательно, и при Михаиле, а Кон-
стантин Багрянородный приписывает заслуги крещения русов Васи-
лию I Македонянину и патриарху Игнатию. Еще Н. М. Карамзин
пытался согласовать это противоречие тем, что в действительности
на Русь могли дважды посылаться церковные иерархи — при Фотии
и при Игнатии 15.
Это важное событие в жизни Киевской Руси не отмечено в «По-
вести временных лет». Здесь нет места выяснению причин этого
факта. Не исключено, что в первоначальной редакции сведения эти
были, но затем, при очередном редактировании «Повести», выпали,
так как не вписывались в концепцию варяжского приоритета в
12 Сахаров А. Н. Указ, соч., с. 30.
13 Цит. по: Сахаров А. Н. Указ, соч., с. 59—60.
14 Там же, с. 60.
15 Карамзин Н. М. История государства Российского. Спб., 1830, т.
с. 138—139.
61
60
русской истории. Из отечественных письменных источников только
Никоновская летопись сохранила известия о крещении Руси. Они
содержатся в той ее части, которая была составлена, как полагают
Б. А. Рыбаков и другие исследователи, на основании летописи
Аскольда. «Сътвори же и мирное устроение съ прежереченными
Русы, и преложи сихъ на христианство, и обЪщавшеся креститися,
и просиша архиерея, и посла къ нимъ царь» 16. Дальше в летописи
рассказывается о чуде с евангелием, которое было брошено по
просьбе русичей в огонь, но не сгорело, что и послужило якобы
убедительным свидетельством силы Христовой.
В пользу факта крещения Руси в 60-е годы IX в. косвенно свиде-
тельствует рассказ «Повести временных лет» об убийстве Аскольда.
«И убиша Аскольда и Дира, и несоша на гору, и погребоша и на
горЪ, еже ся ныне зоветь Угорьское, где ныне Олъмин дворъ; на
той могил^Ь поставилъ Олъма церковь святаго Николу» 17. На осно-
вании этого сообщения В. Н. Татищев полагал, что христианским
именем Аскольда было Николай. Поскольку Аскольд принял смерть
за христианскую веру, то, по мнению историка, его можно было бы
считать даже первым русским мучеником 18.
В цитированном выше летописном тексте, имеющем непосред-
ственное отношение к христианству Аскольда, не совсем понятно
свидетельство о некоем Ольме, который поставил на могиле убитого
князя церковь. Имя это упоминается не во всех летописных спис-
ках. В Радзивилловском и Лаврентьевском списках уточнения, кто
именно поставил церковь, нет. Иоакимовская летопись относит
строительство церкви св. Николая ко времени раньше княжения
Святослава Игоревича, а Киевский синопсис уточняет, что построе-
на она была княгиней Ольгой. Обе летописные версии нашли своих
сторонников и противников. Известный знаток Киева Н. В. Закрев-
ский решительно отстаивал позднее происхождение церкви на
Аскольдовой могиле. Причину того, что некоторые исследователи
приписывали честь ее основания Ольге, он объяснял сходством имен
«Ольма» и «Ольга». В этом взгляде некоторая логика есть. Поздней-
шие составители летописных списков действительно могли спутать
эти имена. Но где гарантия того, что они последовательно меняли
«Ольму» на «Ольгу», а не наоборот.
Интересные мысли о христианском храме на Аскольдовой моги-
ле высказал первый ректор Киевского университета М. А. Максимо-
вич. Он отдал преимущество Иоакимовской летописи и Киевскому
синопсису. Для Ольги, как новой христианки, согласно утвержде-
нию историка, строительство церкви на могиле первого князя-
христианина было делом вполне естественным. Имя Ольма появи-
лось под пером позднейших переписчиков. Это относится и к словам
«Ольмин двор», которые в списке Нестора, наверное, имели написа-
ние «Ольжин двор».
16 ПСРЛ, т. 9 (Летописный сборник, именуемый патриаршею или Никонов-
скою летописью). Спб., 1862, с. 13.
1? ПВЛ, ч. 1, с. 20.
18 Татищев В. Н. История Российская. М.; Л., 1963, т. 2, с. 208.
62
Думается, что церковь св. Николая действительно была построе-
на (или возобновлена, поскольку не исключено, что еще при Асколь-
де здесь находилась какая-то часовенка) во времена княжения
Ольги. Более подходящей ситуации для этого в Киеве не было с
конца IX по конец X в. Наивно думать, что это могло случиться
сразу же после смерти Аскольда, при правлении Олега и Игоря.
Еще меньше оснований относить это событие ко времени Святосла-
ва и начального периода княжения Владимира, враждебное отно-
шение которых к христианской религии засвидетельствовано источ-
никами. Иоакимовская летопись сообщает, что именно Святослав
разрушил церковь на Аскольдовой могиле.
Некоторые исследователи склонны отождествлять Ольму рус-
ских летописей с венгерским вождем Алмошем, который якобы со-
стоял в дружбе с Аскольдом. Сколько-нибудь убедительных данных
для этого нет. Согласно «Повести временных лет», угры проходили
мимо Киева в 898 г., в действительности же это было, по-видимо-
му, несколькими годами раньше. Источники свидетельствуют, что
в 896 г. союз венгерских племен был уже в Среднем Подунавье.
В любом случае, у Киева венгры появились спустя 12—14 лет после
убийства Аскольда, когда киевским князем был язычник Олег. Даже
простое предположение о том, что он мог позволить кому бы то
ни было строительство храма на могиле убитого им предшественни-
ка, выглядит невероятным. Еще одним аргументом против высказан-
ной точки зрения является язычество самого Алмоша. Как известно,
обращение венгров в христианство (римского образца) началось
только около середины X в., до этого времени они были язычника-
ми и относились к чужой им христианской вере отрицательно.
Итак, источники позволяют прийти к выводу, что в годы кня-
жения Аскольда Русь приняла крещение на государственном уров-
не. Видимо, к этому времени следует относить и начало церковной
организации. Письменные свидетельства утверждают, что на Русь
в 60-е годы IX в. отправлялись иерархи. О ранге первоначальной
русской православной епархии сказать что-либо определенное труд-
но. Это могли быть и епископия и митрополия. К последнему скло-
няет нас известный реестр православных кафедр, помещенный в
церковном уставе императора Льва VI (886—912), в котором под
61-м номером стоит Русь. Правда, целый ряд исследователей не
склонны слишком доверяться этому источнику, относя его происхо-
ждение к более позднему времени.
Немногое можно сказать сегодня и об успехах христианизации
Руси в 60—80-е годы IX в. Видимо, они все же не были значитель-
ными. Для широкого распространения христианства условия еще не
созрели. Новая вера встречала ожесточенное сопротивление не толь-
ко широких масс, но и значительной части господствующей вер-
хушки. Свидетельством этого явилось насильственное устранение
Аскольда с киевского стола и из жизни.
С утверждением в Киеве Олега для христианских общин, можно
Думать, наступили трудные времена. Свидетельство летописи о том,
что Олег и его мужи «по Рускому закону кляшася оружьем своим,
63
и Перуном, богом своим, и Волосомъ, скотьемъ богомъ» 19 на вер-
ность мирному договору 907 г., позволяет предполагать возрожде-
ние языческих обычаев. «Бяху бо людие погани и нев'Ьигласы» 20,—
подытоживает летописец статью 907 г.
Такими они (по крайней мере, окружение Олега) оставались
и в последующий период. Когда русское посольство в 911 г. при-
было в Константинополь, то император Леон демонстрировал им
«страсти господня и венец, и гвоздие, и хламиду багряную, и
мощи святых, учаще я к в^ре своей и показующе им истииую
вЪру»21. Попытка Леона дополнить мирный договор статьей о
христианской вере для Руси, как это было во времена Аскольда, не
увенчалась успехом. Демонстрация христианских символов, судя по
всему, не тронула послов Олега.
Ситуация изменилась после смерти Олега, когда киевским кня-
зем стал Игорь. Его правительство отличалось веротерпимостью.
Это немедленно привело к оживлению христианской веры на Руси.
Договор 944 г. отразил это со всей убедительностью. Русы-христиа-
не и русы-язычники выступают в нем как две равноправные общи-
ны, участвующие в церемонии утверждения договора. «Мы же, ели-
ко насъ хрестилися есмы, кляхомъся церковью святаго ИльЬ въ сбор-
ной церкви, и предлежащемъ честными крестомъ... А некрещеная
Русь полагають щиты своя и мечЬ свой наги, обруч'Ь свой и прочай
оружья, да клянутся о всемь»22. Ниже летопись уточняет, что со-
борная церковь св. Ильи находилась на Подоле, над ручьем, что ti
конце «Пасыньч’Ь бееЬдьт
На основании приведенных свидетельств Е. Голубинский при-
шел к выводу, что во времена княжения Игоря христиане превосхо-
дили язычников и количественно, и морально, и в смысле политиче-
ского веса в государстве. «Тайным христианином» он считал и
самого Игоря23. Последнее утверждение вряд ли справедливо. Он,
несомненно, сочувствовал новой вере, без этого ее успехи были бы
невозможны, но сам оставался язычником. Это хорошо видно из
того места летописной статьи 944 г., где речь идет о прибытии в
Киев греческих послов и клятве в их присутствии русских на вер-
ность договора. «Заутра призва Игорь слы, и приде на холмъ, где
стояше Перунъ, и покладоша оружье свое, и щиты и золото, и ходи
Игорь ротЪ и люди его, елико поганыхъ Руси» 24.
Наличие влиятельной христианской общины в Киеве и на Руси
во времена княжения Игоря, как и соборной церкви св. Ильи на
Подоле, позволяет предполагать возобновление деятельности рус-
ской епархии. Письменные источники не сообщают о том, кто стоял
в этот период во главе русской православной церкви и стоял ли
кто-либо вообще, но вряд ли в этом может быть сомнение. Не
19 ПВЛ, ч. 1, с. 25.
20 Там же.
“ гам же, с.
23 Голубинский Е. История русской церкви,— М., 1901, т, 1, с. 68.
24 ПВЛ, ч. 1, с. 39.
исключено, что местом епископской (или митрополичей) кафедры
как раз и была подольская соборная церковь св. Ильи.
После убийства в 945 г. Игоря великим киевским князем фор-
мально стал его сын Святослав, но фактически вся полнота власти
перешла к его матери — княгине Ольге. Выше уже говорилось о ее
государственной деятельности и личных незаурядных качествах.
Здесь несколько подробнее остановимся на отношении великой кня-
гини к христианской вере. Следует сразу же оговориться, что речь
пойдет не о том, была или не была Ольга христианкой. Факт этот
бесспорен и не требует дополнительной аргументации. Важнее вы-
яснить обстоятельства ее крещения, а также степень его влияния
на распространение христианской религии по Руси.
В «Повести временных лет» крещение Ольги поставлено в опре-
деленную связь с ее государственным визитом в Константинополь.
Вот что пишется об этом в летописной статье 955 г.: «Иде Ольга
въ Греки, и приде Царюгороду. БЪ тогда царь Константинъ, сын
Леоновъ, и приде к нему Ольга, и вид'Ьвъ ю добру сущю зЪло
лицемъ и смыслену, удививъся царь разуму ея, бесЪдова к ней, рекъ
ей: «Подобна еси царствовати въ градЪ с нами». Она же разумевши
рече ко царю: «Азъ погана есмь, да аще мя хощеши крестити, то
крести мя самъ; аще ли то не крещюся», и крести ю царь с патри-
архом» 25.
Событие такой важности, как крещение правительницы великой
славянской страны, несомненно, должно было найти свое отражение
в современных ему греческих хрониках. Между тем ничего подоб-
ного в них нет. Даже Константин Багрянородный, подробно описав-
ший в своей книге «О церемониях византийского двора» приемы
княгини Ольги в императорском дворце, ничего не говорит об акте
ее крещения. Объяснение, предложенное еще И. М. Карамзиным и
поддержанное затем другими историками, что Константин VII имел
намерение осветить лишь церемониальную сторону визита и созна-
тельно опустил все, выходившее за рамки этой задачи, не представ-
ляется убедительным. Ведь крещение Ольги, как об этом пишет
русская летопись, состоялось не просто в присутствии императора,
а при его равнозначном участии в этом акте с патриархом. Умолча-
ние такого события Константином кажется невероятным.
Сообщение о визите Ольги в Константинополь и ее крещении
там содержится в двух византийских хрониках: Иоанна Скилицы
(XI в.) и Иоанна Зонары (конец XII в.). Как хорошо показал
Г. Г. Литаврин, свидетельство хроники Зонары не имеет самостоя-
тельного источниковедческого значения, так как является лишь
перефразировкой известия Иоанна Скилицы 26. У Скилицы об этом
событии сказано: «И жена некогда отправившегося в плавание про-
тив ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер ее муж,
прибыла в Константинополь. Крещенная и истинной вере оказав-
шая предпочтение, она после предпочтения [этого] высокой чести
25 Там же, с. 44.
26 Литаврин Г. Г. Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь //
Визант. временник, т. 42, с. 40.
64
3 6—1911
65
Крещение Ольги в Константинополе. Миниатюра Радзивилловской летописи.
удостоенная, вернулась домой» 27. Исследователи видят в этом сооб-
щении Скилицы однозначное свидетельство того, что местом креще-
ния Ольги был Константинополь. Г. Г. Литаврин не исключает в
этом случае определенной «идеологической фикции», рожденной
хронологической близостью двух событий — приезда Ольги в Кон-
стантинополь и ее крещения 28 29. Думается, что свидетельство Скили-
цы не дает достаточно убедительного ответа на вопрос о месте при-
нятия Ольгой христианства. Крещение и предпочтение истинной
вере могли произойти еще до путешествия в Константинополь.
В пользу этого говорит, вероятно, и тот факт, что в свите Ольги
находился священник Григорий, присутствовавший на приемах
Константина VII и получавший вместе с другими русичами импера-
торские подарки.
Определенный интерес в плане хронологии и места крещения
Ольги имеют сообщения Степенной книги об известном обходе кня-
гиней русских земель и городов, происшедшем в 947 г.: «Сия новая
Елена обходящи грады и веси во всей РустЬй земли, всЪмъ людемъ
благочестие пропов'Ьдая, учаша ихъ в^рй ХристовЬ... дани и оброки
легки уставляющи и кумиры сокрушаюши, и на кумирскихъ м^стахь
кресты Христовы поставляющих» 2Э.
Известие это легко принять за выдумку позднейшего книжника,
тем более что оно не имеет параллелей в древнерусских летописях.
27 Там же.
28 Там же, с. 41.
29 Макарий архимандрит. Археологическое описание церковных древностей
в Новгороде,— М., 1860, с. 8.
Однако не исключено, что в его основе лежит какой-то более древ-
ний источник, не дошедший до нашего времени. Сейчас, особенно
после изыскания Г. Г. Литаврина, установившего, что визит Ольги
в Константинополь состоялся в 946 г., отнесение к 947 г. ее мессио-
нерской деятельности не должно казаться невероятным. И свидетель-
ство о поставлении Ольгой на местах капищ крестов, возможно,
указывает на основание княгиней христианских храмов. Именно
так будет поступать спустя 40 лет ее внук Владимир. Достаточно
напомнить, что место капища на Перуновой холме в Киеве занял
храм св. Василия, срубленный сразу же после разрушения языче-
ского святилища.
Сведения, содержащиеся в Степенной книге, перекликаются с
рассказом об уничтожении Ольгой языческих требищ Иоакова Мни-
ха в его «Памяти и похвале». «И потомъ требища бйсовьская съкру-
ши, и нача жити о ХристЬ ИисусЪ, възлюбивши Бога» 30.
Приведенные свидетельства указывают на какие-то значитель-
ные преобразовательные мероприятия Ольги в церковных делах.
Несмотря на некоторую их условность, они больше подходят к дея-
тельной натуре княгини, чем рассказы «Повести временных лет»
о тихих ее проповедях в семейном кругу. Выше уже отмечалась
возможность связи строительства церкви св. Николая на Аскольдо-
вой могиле с деятельностью Ольги. В. Н. Татищев со ссылкой на
Иоакимовскую летопись говорит об основании Ольгой киевского
Софийского собора31. Подтверджением этому является запись, со-
держащаяся в одном из «Апостолов» XIV в. В ней говорится, что
освящение св. Софии состоялось в 952 г. Многим исследователям,
относившим крещение Ольги к 957 г., свидетельство это казалось
сомнительным, однако в свете новых изысканий оно не выглядит
таким.
В годы княжения Ольги имели место церковно-политические
контакты Руси с Римом. Сведения об этом содержатся в так назы-
ваемом «Продолжателе хроники аббата Регинона Прюмского», авто-
ром которого был епископ Адальберт. В 954 г. германский импера-
тор Оттон I принял в своей резиденции во Франкфурте-на-Майне
русское посольство, прибывшее якобы с просьбой назначить на Русь
епископа и пресвитеров. В 961 г., о чем шла речь выше, он отпра-
вил туда своих мессионеров во главе с епископом Адальбертом.
Французский историк Ариньон в связи с этим высказал сомнение в
том, что послы Ольги прибыли затем, чтобы просить для Руси епи-
скопа и священников. Скорее всего, считает он, это была собствен-
ная инициатива императора Оттона, связанная с выражением его
имперских притязаний. Близкие мысли высказывались и другими
исследователями, считавшими, что русское посольство вело пере-
говоры на экономические и политические темы. Русь пыталась по-
лучить в лице Германии союзника. Это справедливо. И все же не-
льзя полностью исключать и церковный аспект в переговорах между
30 Цит. по: Голубинский Е. Е. История русской церкви, с. 241.
31 Татищев В. Н. Указ, соч., т. 2, прим. 241.
66
3*
67
сторонами. Какой-то разговор о присылке на Русь епископа, види-
мо, все же состоялся. Другое дело, что преследовались сугубо дипло-
матические цели. Это была акция давления на Византию, направ-
ленная, возможно, на то, чтобы последняя восстановила на Руси
церковную организацию. Тот факт, что Оттон направил своего
епископа на Русь, свидетельствует об отсутствии здесь в это время
церковного иерарха. В Киеве епископ Адальберт очень скоро убе-
дился в прочности уз, связавших Русь и Византию в церковном
отношении, и в отсутствии на Руси каких бы то ни было прозапад-
ных тенденций. Просьбу русских послов о присылке епископа он
назвал неискренней, что, по-видимому, соответствовало действитель-
ности.
Из сказанного видно, как много сделала Ольга в деле распро-
странения христианства на Руси. Много, но далеко не все, что было
в ее силах как правительницы страны. Последнего решающего
шага — провозглашения христианства официальной государственной
религией — она так и не сделала. Чем это объяснить? В литературе
неоднократно высказывалась мысль о некоей «неготовности» Древ-
нерусского государства времен Ольги к христианизации. Думается,
что она неточна ни по форме, ни по существу. Речь должна идти
не о готовности Руси к восприятию новой религии, а о том, отвеча-
ла ли она уровню социально-экономического и общественно-поли-
тического развития древнерусского общества. Что касается середи-
ны X в., то ответ может быть однозначным. Конечно же отвечала.
Киевские князья не спешили с официальным введением христиан-
ства не потому, что ждали, когда Русь будет «готова» для этого,
а потому, что не могли предвидеть последствий этого шага.
Христианизации Руси, так успешно проходившей при Игоре и
Ольге, был нанесен сильный ущерб в годы княжения их сына Свя-
тослава. Несмотря на неоднократные попытки матери обратить его
в новую веру, он остался язычником, причем язычником неистовым.
При нем на Руси возобладала тенденция нетерпимости к христиан-
ской идеологии, были разрушены храмы, разгромлены православные
общины. Объективно эти действия Святослава не могут быть оцене-
ны положительно, однако предъявлять ему слишком суровый счет
с позиций сегодняшнего дня тоже не следует. Святослав боролся с
Византией, а заодно и со всем тем, что от нее исходило. В распро-
странении христианства он видел стремление мировой империи под-
чинить себе Русь, навязать ей вассальную зависимость. И надо
сказать, опасения эти имели под собой основания. В событиях более
позднего времени этому есть немало примеров.
Со смертью Святослава и вступлением на престол его сына Про-
полка языческие буйства, санкционировавшиеся верховной властью,
сменились веротерпимостью, которая также исходила от правитель-
ства. У нас нет достаточных оснований считать Прополка христиа-
нином, но сочувственное его отношение к этой религии не должно
вызывать сомнения. В этом, бесспорно, заслуга бабушкиного воспи-
тания. Определенную роль в формировании мировоззрения Пропол-
ка играла, вероятно, и его жена. «Повесть временных лет», указы-
вая на ее греческое происхождение, отмечает, что до пленения ее
Святославом она была монахиней. «У Прополка же жена греки-
ни бЪ, и бяше была черницею; бЪ бо привелъ ю отец его Свя-
тославъ, и вда ю за Прополка, красоты ради лица ея» 32.
В. Й. Татищев полагал, что причиной гибели Прополка была
склонность к христианству 33. Обстоятельства его смерти, принятой
почти что с христианской смиренностью, дают основания для тако-
го предположения.
В 1044 г., как сообщается в «Повести временных лет», останки
князя Прополка были перезахоронены в Десятинной церкви. Пред-
варительно над ними был произведен обряд крещения. «Выгребоша
2 князя, Прополка и Ольга, сына Святославля, а крестиша кости
ею, и положиша я въ церкви святыя Богородица» 34. Беспрецедент-
ность события не может быть основанием для отнесения его к до-
мыслам позднейших составителей свода. Будучи духовными лицами,
они не внесли бы в текст указание на крещение княжеских остан-
ков, если бы это в корне противоречило христианской обрядности.
Видимо, все же факт этот имел место. Единственным и естествен-
ным объяснением ему явилась невозможность внести под церковные
своды останки князей-язычников, в связи с чем и был выполнен
столь необычный обряд. Можно думать, что церковь этим актом
воздала должное Прополку за его симпатии к христианской вере.
Во время правления Прополка произошел обмен посольствами
Руси и Рима. Йе слишком выразительные сведения о них сохрани-
лись в одной немецкой хронике, а также в Ииконовской летописи,
йод 977 г. в ней говорится: «...того же лЪта приидоша послы къ
Прополку изъ Рима от папы» 35. Можно полагать, что в центре
этих переговоров были вопросы, связанные с христианизацией Руси.
Еще раньше аналогичные переговоры Нрополк провел с Византией.
Успехи тех и других не были сколько-нибудь значительными. На
Руси, а, по существу, в Киеве, продолжало существовать зыбкое
равновесие двух идеологий.
Очередное его нарушение в пользу язычества, о чем шла речь
выше, произошло при Владимире Святославиче. Чем оно обусловле-
но? Только ли свойствами характера князя и его глубоко языче-
ским мировоззрением? А может, определенную роль здесь сыграло
естественное для каждого узурпатора власти стремление отмеже-
ваться от деяний своего предшественника? Все эти соображения
должны приниматься во внимание, но главным было не это. Вла-
димир как крупный государственный деятель, пришедший на пре-
стол с четкой и ясной политической программой, искал силы для
ее воплощения. Ориентация на двоеверие, что практиковалось его
предшественниками, не могла служить идее сильной и единой Руси.
Христианство не завоевало еще себе настолько прочного места в
древнерусской жизни, чтобы его можно было сделать знаменем в
32 ПВЛ, ч. 1, с. 53.
83 Татищев В. Н. Указ, соч., т. 1, с. 118.
34 ПВЛ, ч. 1, с. 104.
35 ПСРЛ, т. 9, с. 39.
68
69
борьбе с автономизацией племенных княжений. Окраинных земель
Руси оно, по-видимому, и вовсе не коснулось. Там по-прежнему
пылали ритуальные костры, приносились жертвы языческим куми-
рам. А ведь именно эти земли надлежало еще включить в единую
государственную систему. Единственной действенной силой (по
крайней мере, в глазах Владимира и его окружения), на которую
можно было опереться, оставалось язычество.
Сравнительно быстро Владимир убедился, что с водружением
языческого пантеона на киевской горе Киев не превратился в еди-
ный идеологический центр для всей Руси. Язычество с его много-
божием и отсутствием единого верховного божества для всех вос-
точных славян было чуждым идее ее централизации. Все более
приходило оно в несоответствие и с утверждавшимся на Руси фео-
дальным способом производства. К. Маркс и Ф. Энгельс в связи с
этим отмечали, что «рука об руку с разложением старых условий
жизни идет и разложение старых идей. Когда древний мир клонил-
ся к гибели, древние религии были побеждены христианской религи-
ей» 36. И наконец, язычество стало тормозом общественно-политиче-
ского и культурного развития страны. Так же решительно, как
когда-то утверждал (и возрождал) языческие порядки, Владимир
порывает с ними и вводит христианство. Языческие кумиры, кото-
рым еще вчера власти приказывали поклоняться по всей стране,
были сброшены со своих пьедесталов. Капища — святилища, за ко-
торыми стояла тысячелетняя традиция культовых центров, разру-
шены. Такая же участь постигла и главный языческий храм Руси
на Старокиевской горе. Летописец по этому поводу заметил: «Велий
еси, господи, чюдна дЪла твоя! Вчера чтимъ отъ челов'Ькъ, а днесь
поругаемъ» 37.
Знакомясь с длительной историей проникновения христианства
на Русь, нельзя не заметить некоторой нерешительности в этом деле
киевских князей до Владимира. Да и он первое время, судя по все-
му, также весьма осторожен. Чем это объяснить? Прежде всего,
видимо, обстоятельствами внутренней жизни. В условиях острейше-
го противоборства на Руси двух идеологий решительный отказ от
традиций грозил серьезными неприятностями, отстранением от влас-
ти, а то и смертью (как было с Аскольдом). Не менее существен-
ными были и соображения национальной независимости. Ведь, со-
гласно богословско-юридической концепции греческой православной
церкви, принятие крещения из Византии тем или иным народом
автоматически делало его вассалом империи. Именно так случилось,
в частности, с Болгарией, которую византийцы рассматривали как
свою провинцию. На Руси хорошо знали это, и если и не боялись
разделить ее участь, все же опасались попасть в зависимое положе-
ние от Византии.
Выше говорилось о попытках Руси завязать дипломатические
отношения с Римом при Ольге и Ярополке. Аналогичную актив-
36 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. Соч. 2-е изд.,
т. 4, с. 445.
37 ПВЛ, ч. 1, с. 80.
ность предпринимала русская дипломатия и в годы княжения Вла-
димира. «Повесть временных лет» в статье 986 г. рассказывает о
присылке на Русь посольств от Волжской Болгарии, Рима, Хазарии
и Византии, целью которых были переговоры о выборе веры. Из
Руси, в свою очередь, были отправлены в эти страны послы, чтобы
они на месте могли убедиться в преимуществах той или иной ре-
лигии. В литературе бытует взгляд, согласно которому Владимир
имел вполне серъезное намерение ввести на Руси ислам. При этом
обычно ссылаются на свидетельство Ал-Марвази, согласно которо-
му в годы правления царя русов Владимира приходили их послы
в Хорезм с просьбой распространить ислам в их стране. Хорезмшах
якобы обрадовался этому и послал на Русь своих проповедников,
чтобы они учили русов законам ислама. С. П. Толстов полагал, что
в исламе Владимир мог искать путь к союзу со странами арабского
Востока против Византии. Система ислама как церкви и религии,
как ему могло казаться, должна была содействовать также решению
внутренних задач, связанных с окончательным утверждением фео-
дального строя 38.
Действительно, может создаться впечатление, что Владимир в
данном случае поступал по принципу пословицы: «семь раз отмерь,
один раз отрежь». На самом деле смысл этих переговоров был в
другом. Они должны были продемонстрировать Византии, что, во-
первых, она не единственная страна, от которой Русь может воспри-
нять новую религию, а, во-вторых, что Руси нельзя навязывать
веру, она сама ее выбирает! Выбор же был сделан давно и в пользу
греческой православной церкви. Даже если бы Владимир и всерьез
намеревался отдать предпочтение, скажем, магометанству, иудей-
скому или римскому христианству, сделать это было бы чрезвычай-
но трудно. Традиция православия на Руси насчитывала уже около
двух столетий.
Теперь посмотрим, какие обстоятельства сопутствовали оконча-
тельному утверждению на Руси христианства в качестве официаль-
ной религии. В 987 г. в Византии вспыхнуло восстание против
императора Василия II. Возглавил его Варда Фока и объявил себя
императором. Василий II обратился к Владимиру Святославичу за
военной помощью. Князь согласился, но поставил условие: импера-
тор должен был отдать за него порфирородную сестру Анну.
У Василия не было выбора, и он вынужден был согласиться. В свою
очередь, Владимир обязался принять христианство.
Летом 988 г. император с помощью 6-тысячного русского корпу-
са нанес под Хрисополем поражение войскам Фоки. Опасность
миновала, и Василий не спешил выполнять свое обещание. Анна не
была отправлена на Русь. Дело женитьбы Владимира превратилось
в межгосударственный конфликт, поскольку рассматривалось обеими
сторонами как важный политический акт. Византийская диплома-
тия, охраняя высокое положение императорского двора, пыталась не
194838с^261 Т°в П П° следам ДРевиехорезмийской цивилизации,— М.; Л.,
70
71
rXAfHIM ОГ|АЬАИИ\АД«В«Ки^Н > ГЛЬГШи^ДП'МКбП
m^ll^Vk . HH^MUIA se^ey мега ШАНСА
Н<*н»а^о»! и^шдалЛ h'bw¥U аРА4дг*мп^-^»^^цГ
' vUJW%M8U **• <*«•.
Поход Владимира на Корсунь. Осада города. Миниатюра Радзивилловской
летописи.
допустить установления династических связей своего государя с
правителями других стран. Это была традиционная политика миро-
вой империи. Еще дед Василия II Константин Багрянородный заве-
щал своим сыновьям, что если какой-либо народ из неверных и не-
знатных жителей севера будет добиваться родства с императором
ромеев, взять у него дочь за себя или свою дочь отдать за импера-
тора или его сына, то тогда следует такое неразумное требование
отвергнуть.
Владимир решил прибегнуть к силе оружия. Он двинул против
византийских владений в Крыму большое войско и осадил Херсонес.
После того как русским удалось (по совету Настаса Корсунянина)
отвести от города питьевую воду, поступавшую туда по трубам,
херсонесцы сдались39. Владимир вошел в город и отправил в Кон-
стантинополь следующее послание: «Се град ваш славный взяхъ,
слышю же се, яко сестру имата дйвою, да аще ей не вдаста за мя,
створю граду вашему, якоже и сему створих». Император выста-
вил встречное условие: «Не достоить Хрестьяномъ за поганыя дая-
39 Талис Д. J1. Из истории русско-корсунских политических отношений
в IX—X вв.//Визант. временник, 1958,—т. 14, с. 103—105; П'ятишева Н. В.
«Земляной путь» рассказа о походе Владимира на Корсунь,— Сов. археология,
1964, № 3.
72
ти. Аще ся крестиши, то и се получишь»40. Крещение Владимира
состоялось в Херсонесе в церкви св. Василия, после чего он был
обвенчан с царевной Анной.
Вместе с введением христианства в Киеве учреждалась (точнее,
восстанавливалась) митрополичья кафедра, началось строительство
православных храмов. В 988 г. на бывшем Перуновой холме была
срублена церковь св. Василия, в 989—996 гг.— построена монумен-
тальная каменная Десятинная церковь. На ее строительство и со-
держание Владимир Святославич выделил десятую часть даней и
оброков со своих домениальных владений. Летопись отмечает, что
церковь была поручена Настасу Корсунянину и попам Корсунским.
Вероятно, именно в Десятинной церкви находилась и резиденция
митрополита. В ряде удельных центров были учреждены епископии.
За крещением Владимира последовало крещение всей Руси. Из
сообщений летописи видно, что новая религия не могла распростра-
ниться сразу по княжескому повелению. Ее введение встречало
сильное сопротивление и требовало принудительных мер. Киевляне
были согнаны в Днепр, где их крестили попы, прибывшие из Корсу-
ня и Царьграда. Накануне Владимир сурово предупредил киевлян
о последствиях возможного ослушания.: «Аще не обрящеться кто
заутра на рЪцЬ, богат ли, ли убогъ, или нищь; ли работникъ, про-
тивенъ мнЬ да будеть» 41.
В Новгороде введение христианства вызвало народное восстание.
Лишь применив силу, посаднику Добрыне и тысячскому Путяте
удалось заставить новгородцев креститься. «Путята крести мечем,
а Добрыня огнем»,— говорили тогда в народе. Да и киевляне не с
радостью кинулись в объятия новой вере. Это хорошо видно из ле-
тописного сообщения о свержении идола Перуна, по которому «пла-
кахуся его нев'Ьрнии людье, еще бо не бяху прияли святаго кре-
щенья».
Причиной живучести древних традиций, видимо, была не укрыв-
шаяся от народа особенность новой религии, делавшая ее прежде
всего идеологией господствующего класса. Тезис христианской церк-
ви — рабы да повинуются господам своим — не мог одинаково со-
чувственно восприниматься теми и другими. Не случайно именно
язычество часто было идейным оружием в борьбе трудящихся про-
тив феодалов. Во главе восстания 1024 г. в Суздальской и 1070 г.
в Ростовской землях, о чем подробнее будет рассказано ниже, стоя-
ли волхвы. В Новгороде на сторону волхва, хулившего веру хри-
стианскую, перешел весь народ, а с епископом остался только князь
со своей дружиной.
В народе еще долго «отай» поклонялись языческим богам «под
овином», приносили жертвы «бесом, болотом и кладезем». Церков-
ники жаловались тогда, что на игрища с бесовскими плясками на-
род собирается охотнее, чем на богослужения.
Убедительным подтверждением известий письменных источников
о медленном процессе христианизации Руси являются материалы
40 ПВЛ, ч. 1, с. 76.
41 Там же, с. 80.
73
Освящение Десятинной церкви. Миниатюра Радзивилловской летописи.
древнерусских могильников. Под влиянием новой религии уже в
IX в. начинается постепенная смена погребального обряда: наряду
с трупосожжениями появляются трупоположения. В X в. тенденция
к увеличению погребений, выполненных по обряду ингумации, вы-
ступает более отчетливо. На рубеже X—XI вв. она, по крайней мере,
в крупных древнерусских центрах приводит к полному отказу от
языческих ритуальных сожжений. Не следует только видеть в этом
окончательную победу христианского мировоззрения. Новый обряд
утверждался быстрее, чем в целом вся система идеологических воз-
зрений древнерусского человека. Но и в нем еще долго сохранялись
многие языческие элементы — тризна, посыпание покойника золой,
курганная насыпь, ритуальная пища и др. Язычество в погребаль-
ном обряде, имевшем большую традицию, церковь не столько иско-
реняла, сколько приспосабливала к новому ритуалу.
Языческие элементы особенно рельефно выступают в произведе-
ниях художественного ремесла Древней Руси — змеевики, диадемы,
колты, браслеты-наручи. На всех их наряду с христианской симво-
ликой представлена и языческая (древо жизни, скоморошьи пляски
и бесовские игрища, изображение фантастических зверей и птиц
и др.).
Говоря о классовой природе христианства и его служебной роли
в жизни феодального государства, нельзя не видеть и того поло-
жительного, что так или иначе было связано с введением новой
веры. Этим актом Русь как бы окончательно определяла свое вхож-
дение в общеевропейский историко-культурный ландшафт. Неиз-
74
меримо расширялись ее экономические и культурные связи со мно-
гими европейскими странами. На Руси получили широкое распро-
странение письменность, литература, искусство, архитектура. Уже
во времена Владимира и Ярослава возникли школы грамоты. Новая
религия выполнила и ту роль, которая была не под силу старой.
Она, бесспорно, оказала сильное цементирующее воздействие на
процесс формирования древнерусской народности, содействовала
государственному единству всех русских земель. В области социаль-
но-экономического развития Древней Руси христианская идеологи-
ческая система оказалась явлением прогрессивным в той мере, в ка-
кой был прогрессивным на данном этапе феодальный способ про-
изводства. Именно он являлся первопричиной новых явлений в
жизни древнерусского общества, в том числе и введения христиан-
ства.
Глава четвертая
РУСЬ В XI - НАЧАЛЕ XII в.
После смерти Владимира, наступившей в 1015 г., между его сы-
новьями разгорелась борьба за великокняжеский стол. Вначале
Киев захватил Святополк, находившийся в Вышгороде и первым
узнавший о смерти отца. Одного за другим он убил братьев Бори-
са, Глеба и Святослава, в которых видел потенциальных претенден-
тов на киевский престол. За эти действия Святополк получил в на-
роде прозвище «Окаянный», под которым и вошел в историю. Ко-
варство и жестокость, однако, не помогли ему утвердиться на
киевском столе, в спор за который решительно вступил старший
сын Владимира Ярослав.
Родился Ярослав в 978 г. Его матерью была полоцкая княжна
Рогнеда. Как и отец, он получил в надел далекий новгородский
стол. Летописи вплоть до 1014 г. не удостаивают его своим вни-
манием. Видимо ничего примечательного на севере Руси в это вре-
мя не происходило. Ярослав спокойно правил Новгородом. Из еже-
годной дани в 3 тыс. гривен, которая собиралась с Новгородской
земли, 2 тыс. он оставлял для содержания своей дружины и 1 тыс.
отсылал в столицу Руси. Так было до 1014 г., когда, по сообще-
нию летописи, Ярослав решил отказать Киеву в выплате традицион-
ного «урока». Непокорность сына вызвала сильный гнев Владимира,
и он приказал готовить военный поход на север ’. Болезнь, а затем
и смерть великого князя резко изменили политическую ситуацию
на Руси.
Ярослав готовился вступить в борьбу с родным отцом, когда в
Новгород прискакал гонец из Киева от сестры Предславы с сообще-
нием о смерти Владимира. Пришлось срочно менять планы. Зару-
чившись поддержкой новгородского веча, Ярослав во главе 3-тысяч-
ного войска выступил на Киев. Битва под Любечем, состоявшаяся
осенью 1015 г. между Ярославом и Святополком, была выиграна
новгородским князем. Святополк бежал к печенегам, а Ярослав тор-
жественно въехал в столицу Руси Киев.
В благодарность за помощь Ярослав не только щедро наградил
новгородцев, но и дал им «Правду и Устав» — сборник правовых
норм при рассмотрении различных конфликтов среди новгородского
поселения. В нем содержались статьи, определявшие штрафы за
1 ПВЛ, ч. 1, с. 89.
76
убийства, оскорбление личности, регламентировавшие положение
изгоев — новых жителей города, порвавших со своими общинами.
Иезабытыми, естественно, оказались и высшие слои общества, чья
жизнь и честь в первую очередь охранялись законом. В целом юри-
дический кодекс «Правда Русская», несмотря на новгородскую при-
уроченность, имел важное общерусское значение. Он отражал чер-
ты жизни русского средневекового города вообще и сохранял свою
юридическую силу на протяжении нескольких веков.
Успех Ярослава, однако, не был полным. Вскоре на Русь с
большим наемным войском, куда входили поляки, немцы, венгры и
печенеги, двинулись Болеслав I Храбрый и Святополк. Ярослав, по-
терпев поражение на Буге, ушел в Новгород. Киевский стол снова
оказался в руках Святополка. Фактически же хозяевами положения
в Киеве являлись поляки. Они были единственной реальной силой,
на которую мог опереться Святополк и от которой всецело зависел.
Расквартировав гарнизоны наемников в Киеве и его ближайших
пригородах, его не беспокоило то, что они грабили мирных жителей.
Вскоре против пришельцев поднялось народное восстание, вынудив-
шее польского короля Болеслава I Храброго вернуться на родину.
Оставленный союзниками, Святополк был наголову разбит Яросла-
вом в 1019 г. на р. Альте под Переяславлем и снова бежал из Киева;
на киевском столе окончательно утвердился Ярослав.
Годы княжения Ярослава Мудрого (1019—1054) явились перио-
дом дальнейшего подъема Киевской Руси и ее столицы. Одновре-
менно с огромным строительством, развернувшимся в Киеве, Яро-
слав энергично продолжал мероприятия по защите южных границ
77
Руси от кочевников. Началось строительство новой линии оборони-
тельных рубежей по Роси, призванной исключить внезапные набеги
печенегов на русские земли. Короткая фраза летописи 1032 г.—
«нача (Ярослав,— П. Т.) ставити городы по Роси», как и сообще-
ние предыдущего года о расселении в Поросье «многих ляхов»2,
плененных Ярославом во время похода на червенские города, сви-
детельствуют о том, что киевское правительство (как и при Влади-
мире) решало проблему обороны южных рубежей Руси за счет
привлечения населения из других регионов. Свободных людских
резервов на юге Руси, по-видимому, не было.
В летописи первый период правления Ярослава описан чрезвы-
чайно кратко, однако даже по этим лаконичным свидетельствам
можно заключить, что он был наполнен многими событиями и не
отличался особой стабильностью внутриполитической ситуации. Не
успел Ярослав «утереть пота с дружиною своею» после борьбы со
Святополком за Киев, как ему пришлось столкнуться с племянни-
ком Брячиславом, князем полоцким. В 1021 г. он осуществил стре-
мительный наезд на Новгород, взял его и подверг разграблению.
Ярослав решительно среагировал на акцию Брячислава. На р. Судо-
мири он настиг полочан и нанес им поражение. Брячислав бежал
в свой Полоцк. Причина конфликта в летописи не раскрыта, но.,
как справедливо полагал А. Н. Насонов, возник он из-за претензий
Полоцка на ключевые позиции одного из ответвлений пути «из ва-
ряг в греки» — витебский, открывавший выход земли к балтийским
рынкам 3. Как свидетельствует Софийская 1-я летопись, Брячислав
получил от Ярослава два города — Усвят и Витебск. Ценой этому
было обещание всегда быть с великим киевским князем «за один»,
которое он нй нарушил до самой смерти. «И воеваша Брячиславль
с великимъ Ярославомъ (вместе.— П. Т.) вся дни живота своего» 4.
В 1023 г., оставив свой тмутороканский княжеский стол, на
Русь выступил Мстислав Владимирович, прославившийся своими
победами над косогами. Ярослав находился в Новгороде, когда он
с дружиной появился у стен столицы Руси. Расчет Мстислава на
овладение Киевом не оправдался. К этому времени позиции Яро-
слава здесь были достаточно прочными, и киевляне не хотели дру-
гого князя. Получив решительный отказ — «не прияша его кыя-
не»,— Мстислав ушел в Чернигов, где и утвердился на княжеском
столе. Появление князя в Чернигове, издревле управлявшемся из
Киева, не входило в расчеты Ярослава. Собрав большую дружину,
в числе которой находились и варяги во главе с воеводой Якуном,
он двинулся к Чернигову. Навстречу ему выступил Мстислав. В же-
стокой сече, состоявшейся в 1024 г. под Лиственом, Ярослав потер-
пел поражение и бежал в Новгород. Почему в Новгород, а не в
Киев, где «бъяху мужи Ярославли», остается загадкой.
2 ПВЛ, я. 1, с. 101.
3 Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусско-
го государства.— М„ 1951, с. 151.
4 ПСРЛ. Спб., 1851, т. 5, с. 134.
Строительство града великого Киева и Софии. Миниатюра Радзивилловекой
летописи.
В конце концов Ярославу пришлось смириться с соседством
энергичного Мстислава, а тот, в свою очередь, признал право стар-
шего брата на Киев. «И посла Мьстиславъ по Ярослава, глаголя:
«сяди с своемъ Кыев'Ь: ты еси старейшей брать, а мнЬ буди си
сторона»5. Соглашение братьев закреплено мирным договором
1026 г. у Городца, согласно которому Русь поделилась на две сферы
влияния: Левобережье Днепра с Черниговом отошло к Мстиславу,
Правобережье с Киевом осталось за Ярославом.
«И начаста жити мирно и в братолюбьств'Ь, и уста усобица и
мятежь, и бысть тишина велика в земли»6,— так оценил летописец
результаты мирного договора у Городца. Из этого и последующих
сообщений летописи видно, что раздел Руси 1026 г. был формаль-
ным, не приведшим к образованию двух государственных структур.
Речь может идти, по существу, о первых признаках зарождения на
Руси коллективной формы правления, в данном случае системы
дуумвирата. Произошло своеобразное рассредоточение политических
функций между двумя центрами «Русской земли» — Киевом и Чер-
ниговом, которые теперь вместе управляли огромной страной. Такая
децентрализация власти в целом положительно сказалась на внут-
реннем развитии Киевской Руси. Об этом свидетельствуют бурное
строительство Киева, Чернигова, Переяславля, других древнерус-
ских городов, мероприятия по укреплению государственных рубежей.
6 ПВЛ, ч. 1, с. 100.
6 Там же.
78
В области внешней политики Ярослав и Мстислав вместе решали
все основные вопросы: в 1031 г. они ходили на Польшу и вернули
Руси Червенские города.
После смерти Мстислава, наступившей в 1036 г., Ярослав стал
единоличным правителем Киевской Руси. Авторитет его в это время
был достаточно высок. Об этом, в частности, может свидетельство-
вать акция заточения в киевский поруб брата Судислава, князя
псковского, чем-то не угодившего Ярославу. В начальный период
великокняжеского правления он не мог себе позволить столь жесто-
кого обращения с политическими противниками. Последующие дей-
ствия Ярослава также указывают на особую прочность его положе-
ния. Не случайно неизвестный автор, оставивший в центральном
нефе Софийского собора в Киеве запись о смерти Ярослава Мудро-
го, назвал его «царем» 7.
Одной из важнейших забот правительственной деятельности
Ярослава, направленной на укрепление централизующего значения
Киева, являлась православная церковь. Он хорошо понимал ее мес-
то в структуре феодального государства и не жалел средств для
того, чтобы оно было как можно более прочным. Еще при Владими-
ре церковь получила специальный устав, определявший ее право-
вой статус в системе государственного управления. При Ярославе
церковные привилегии были еще более расширены. Во всех город-
ских центрах развернулось строительство православных храмов, на-
чалось основание монастырей. Крупнейшим из них был Киево-Пе-
черский, являвшийся средоточием не только православия, но и куль-
туры, просвещения.
Вырос международный авторитет церкви. В немалой степени
этому способствовал акт избрания на киевскую митрополичью ка-
федру собором русских епископов известного отечественного цер-
ковного деятеля и писателя Илариона.
При Ярославе Мудром значительных успехов достигли культура
и просвещение. В Софийском соборе (построен в 1037 г.) перево-
дились на древнерусский язык греческие книги, создавались ориги-
нальные литературные произведения. В Киеве и других городах от-
крывались школы грамоты, основывались библиотеки. В связи с
большим церковным строительством получили развитие архитекту-
ра и искусство.
Широкими и многогранными были международные связи Киев-
ской Руси. Она поддерживала отношения с Византией, Польшей,
Венгрией, Францией, Германией, Скандинавскими странами. Не все-
гда они были ровными, однако возникавшие конфликты не приво-
дили к длительной конфронтации какой-либо из стран с Русью.
Летопись, в частности, говорит о нескольких военных походах Яро-
слава против Польши, которые, однако, не вылились в серьезную
борьбу. Киевская Русь не была заинтересована в разрыве тради-
ционных связей с Польшей, поскольку назревал конфликт с Визан-
7 Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской XI—XIV вв.—
Киев, 1966, вып. 1, с. 39.
80
Поставление митрополита Илариона. Миниатюра Радзивилловской летописи.
тией. Вероятно, этим объясняется стремление Киева к более тесным
контактам с рядом западных и скандинавских стран, которые были
закреплены династическими браками.
В 1043 г., а по некоторым данным — в 1039 г., польский князь
Казимир женился на сестре Ярослава Мудрого Марии-Доброгневе,
с которой познакомился еще в годы, когда она, вывезенная из Киева
Болеславом, некоторое время проживала в Польше. В 1039 г. сын
Ярослава Изяслав взял себе в жены сестру Казимира Гертруду-
Олисаву. Эти брачные связи были своеобразной ратификацией дого-
вора, заключенного Ярославом и Казимиром летом, согласно кото-
рому Русь должна была оказывать военную помощь Польше, а Ка-
зимир обязывался вернуть русских военнопленных, захваченных
еще Болеславом Храбрым, и отказаться от всяких претензий на
Червенские города. Ярослав Мудрый действительно предпринимал
ряд военных походов против восставшей Мазовии и обеспечил в
конце концов ее объединение с Польшей. Союз Польши и Руси по-
мог Казимиру в борьбе за возвращение Силезии и воссоединение
Поморья.
В конце 40-х годов устанавливаются дружественные отношения
Руси с Францией. В 1048 г. в Киев прибыло посольство из Франции
во главе с епископом шелонским Рожером просить руки дочери
Ярослава Мудрого Анны для французского короля Генриха I. Согла-
81
сие было получено, и Анна стала женой короля Франции. Брак этот
помог Генриху I упрочить свое положение в стране и облегчил
борьбу с Германской империей.
Источники сохранили ряд интересных подробностей из жизни
Анны во Франции. Она привезла с собой в Париж древнеславянское
евангелие (Евангелистерий), которое затем было положено в Рейм-
ском соборе и получило название Реймского *. Вступая на фран-
цузский престол, все позднейшие короли приносили клятву на этой
книге, вряд ли подозревая, что привезена она из Киева. Во Фран-
ции Анна была известна под именем Анны Руфы (Рыжей) и поль-
зовалась большим уважением. После смерти мужа (1060) она стала
регентшей малолетнего сына короля Филиппа I и вместе с ним под-
писывала государственные документы. На одной из грамот, адре-
сованной Суассанскому аббатству в 1069 г., стоит подпись «Айа
ръина» («Анна королева»).
Дальнейшая судьба Анны полна приключений. В нее влюбился,
а вскоре похитил Рауль II, граф де Крепи де Валуа. Заключенный
между ними брак папа римский Александр II признал незаконным.
Граф был отлучен от церкви. Несмотря на это, Анна жила с Рау-
лем в родовом имении Валуа вплоть до его смерти (1071). Затем
она вернулась ко двору сына. Документы этого времени она подпи-
сывала не «Анна королева», а «Анна мать короля Филиппа».
Недалеко от Парижа, в местечке Сенлисе, куда она удалилась
после смерти Генриха, Анна основала монастырь св. Викентия,
в котором и была похоронена.
Свидетельства письменных источников говорят также о тесных
политических и культурных контактах Руси и Венгрии, находивших
свое выражение в частых династических браках представителей
венгерского королевского рода Арпадов и русской великокняжеской
династии. С 1034 по 1046 г. в Киеве проживали сыновья венгер-
ского герцога Ласло, двоюродного брата короля Иштвана I, и рус-
ской княжны* 8. Они спасались от интриг королевы Гизеллы. Один
из братьев Андрей, ставший королем Венгрии, видимо, еще в Киеве
женился на дочери Ярослава Мудрого Анастасии. С именем этой
венгерской королевы связывается основание двух православных мо-
настырей, первыми обитателями которых были выходцы из Руси.
Один из них находился около г. Вышгорода, другой — в Тормове.
После смерти мужа в 1060 г. Анастасия с детьми бежала к герман-
скому императору. Один из ее сыновей, Шаламон, в остром сопер-
ничестве с конкурентами добыл в 1063 г. королевский трон Венг-
рии и занимал его до 1074 г.9
Третья дочь Ярослава Мудрого Елизавета была выдана замуж
за норвежского принца Гаральда Грозного, позднее короля. Брак
этот состоялся в 1043 г., после того как Гаральд отказался служить
новому византийскому императору Константину IX Мономаху и че-
* В настоящее время хранится в Национальной библиотеке в Реймсе.
8 История Венгрии. М., 1971, т. 1, с. 124.
9 Там же.
82
пез Русь возвращался на Ро-
дину. В 1066 г. он погиб
в битве с англичанами под
Станфордбриджем, Елизаве-
та Ярославна вышла замуж
за датского короля Свена.
В латинском памятнике
англосакского происхожде-
ния _ комментариях к за-
конам короля Эдуарда Испо-
ведника, написанных в
XII в., сохранилось ценное
свидетельство о связях Руси
и Англии. Как свидетель-
ствует источник, при дворе
Ярослава Мудрого прожива-
ли какое-то время сыновья
короля Англии Эдмунда Же-
лезнобокого Эдуард и Эдван.
Активность русской ди-
пломатии времени Ярослава
Мудрого, налаживавшей кон-
такты со странами Запада и
Скандинавии, как было ска-
зано выше,. стимулировалась
все ухудшавшимися отно-
шениями с Византией. По-
литика Ярослава Мудрого,
направленная на полную
независимость от Констан-
Скульптурный портрет Ярослава Мудрого.
Реконструкция М. М. Герасимова.
тинополя не только в государственных, но и в церковных делах,
вызывала раздражение императорского двора и высших церковных
иерархов во главе с патриархом. Огромное строительство, развер-
нувшееся в годы княжения Ярослава и в результате которого в Кие-
ве появились своя св. София и свои Золотые ворота, было скорее
результатом соперничества столицы Руси со столицей империи, а не
простого подражания, следования византийским образцам/ как это
иногда утверждается.
Отношения Киева и Константинополя резко обострились после
прихода к власти в 1042 г. Константина IX Мономаха, политика
которого отличалась антирусской направленностью. Источники со-
хранили сведения о крупной ссоре на константинопольском рынке
между русскими и греками, в результате которой русским был при-
чинен значительный материальный ущерб. В схватке был убит знат-
ный русич. В это же время на Афоне византийцы подвергли раз-
грому пристань и склады русского монастыря 10.
10 Акты русского на св. Афоне монастыря.— Киев, 1873, с. 18.
83
Конфликт между Киевом и Константинополем вылился в воен-
ное столкновение. В 1043 г. Ярослав отправляет в поход на Визан-
тию военную флотилию во главе с сыном Владимиром и воеводой
Вышатой. На пути от устья Дуная до Царьграда русские корабли
попали в шторм и большая часть их оказалась выброшенной на бе-
рег. Завершили разгром русского флота греческие корабли. Влади-
миру Ярославичу с остатками войска удалось вернуться в Русь:
многие дружинники, в том числе и воевода Вышата, попали в плен.
Только через три года, когда Византия, смирившись с независимо-
стью Киева, начала искать путей к миру, Вышата был отпущен на
родину. Около 1052 г. мирное соглашение Руси и Византии было
достигнуто, а затем и закреплено браком Всеволода Ярославина на
дочери Мономаха Марии 11.
Из сказанного видно, что сильная Киевская Русь времен Яро-
слава Мудрого занимала одно из центральных мест в системе евро-
пейских политических взаимоотношений. Рост политических контак-
тов, несомненно, обусловливался потребностями экономических
Связей Руси со странами Западной и Центральной Европы, о чем
свидетельствуют многочисленные находки монет и других европей-
ских импортов в Киеве и на Руси.
В феврале 1054 г. на 76-м году жизни скончался Ярослав Муд-
рый. Его смерть не вызвала очередного обострения противоречий
из-за наследования столов и Киева, поскольку еще при жизни Яро-
слав сделал по этому поводу соответствующие распоряжении.
Киев переходил в руки старшего сына Изяслава. Вместе с ве-
ликокняжеским столом он получал богатую и обширную Киевскую
землю, располагавшуюся между Днепром на востоке, Припятью на
северо-западе, Горынью и Западным Бугом на западе, верховьями
Южного Буга и Случи на юго-западе, Росью и Тясминем на юге.
Географически домен киевского стола занимал части двух ланд-
шафтных зон — Леса и Лесостепи, что в значительной степени
обусловило его быстрое экономическое развитие. Плодородные чер-
ноземные почвы лесостепной зоны явились основой высокой куль-
туры земледелия, а богатое полезными ископаемыми Полесье — раз-
витого многопрофильного ремесла. Речная сеть связывала Киевскую
землю с наиболее отдаленными районами Руси, а также и с между-
народными рынками.
Киевская земля была одной из наиболее густонаселенных об-
ластей Руси. Летописи называют здесь около 80 городских центров,
в том числе такие крупные, как Киев, Вышгород, Белгород, Васи-
льев, Искоростень, Овруч, Городск, Туров, Корсунь, Юрьев и др.
Видимо, уже в это время определился особый правовой статус
Киевской земли. Она не стала наследственной вотчиной какой-либо
княжеской ветви, а рассматривалась как общеродовое наследие всех
русских князей. Великий князь выступал не столько феодальным
собственником земель, издавна тяготевших к Киеву, сколько вре-
менным их держателем.
11 История Византии. М., 1967, т. 2, с. 350—351.
84
Черниговская земля отошла к следующему сыну Ярослава Муд-
рого _ Святославу. Во второй половине XI в. она представляла со-
бой вполне определившуюся территориально-политическую единицу
Древнерусского государства и была крупнейшим русским княже-
ством. Его земли располагались в бассейнах рек Десны, Сейма, Со-
жа и Верхней Оки. На юге и западе они граничили соответственно
с Переяславльской и Киевской землями, на северо-востоке доходили
почти до Москвы, на юго-востоке их границей была половецкая
Степь. Кроме того, к Чернигову со времен правления Мстислава
Владимировича относилась Тмуторокань — большой город и между-
народный порт в Керченском проливе.
Черниговская земля была покрыта густой сетью населенных
пунктов. Большинство из них представляли собой сельские поселе-
ния, феодальные замки, порубежные крепости. Среди городов наи-
более значительными были: Чернигов, Новгород-Северский, Пу-
тивль, Курск, Брянск, Стародуб, Любечь. Располагаясь на крупней-
шей водной артерии земли — р. Десне и ее притоках, они играли
важную роль в историко-культурной, экономической и политиче-
ской жизни не только Черниговского княжества, но и всей Руси.
Род Святослава Ярославича довольно быстро пустил глубокие
корни в Чернигове и Черниговской земле и вплоть до 1240 г. удер-
живал их за собой согласно вотчинному праву.
Третий Ярославич — Всеволод — занял переяславльский стол, ко-
торому принадлежали в это время земли по Остру, Трубежу, Пслу,
Суле, Ворскле, Хоролу, а также далекие Ростово-Суздальские владе-
ния. Пограничное положение Переяславльского княжества, находив-
шегося, по существу, на переднем крае борьбы со степняками,
делало его одним из престижных, хотя и нелегких. Близость Пе-
реяславля к Киеву определит в будущем его полную политическую
зависимость от киевского стола.
Младшие Ярославичи — Игорь и Вячеслав — получили в уделы
соответственно Владимир-Волынский и Смоленск, которые очень
скоро оказались в руках старших братьев. В 1057 г., после смерти
Вячеслава и перевода Игоря в Смоленск, Волынь была присоедине-
на к великокняжескому домену, а в 1060 г., после смерти Игоря,
в аналогичном положении оказалась и Смоленщина, с той лишь
разницей, что преимущественное влияние на нее оказывал Пере-
яславль.
В исторической литературе получила распространение мысль,
что своим завещанием Ярослав Мудрый, по существу, положил на-
чало процессам феодального дробления, поскольку утверждал в
каждой земле равноправного князя *2. Анализ завещания, однако, не
дает основания для такого вывода. Князья не были равноправными
и независимыми владетелями отдельных «государств» или «полу-
государств», как это иногда утверждается. Призывая сыновей жить *
12 Карамзин Н. М. История государства Российского. Спб., 1892, т. 2, с. 45;
Платонов С. Ф. Лекции по русской истории.—Спб., 1911, с. 75—77; Юшков С. В.
Общественно-политический строй и право Киевского государства,— М., 1949,
85
в мире, Ярослав подчеркивал, что старшим среди них оставался ки-
евский князь Изяслав. «Се же поручаю в собе мЪсто столъ старей-
шему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыевъ, сего же послу-
шайте, якоже послушайте мене». Изяславу, как главе государства,
вменялось в обязанность поддерживать порядок среди князей. «И та-
ко раздели имъ грады... рекъ Изяславу: «аще кто хощеть обидети
брата твоего, то ты помагай» 13.
Следует отметить, что завещание Ярослава не внесло ничего но-
вого в политико-административную структуру Древней Руси и не
оно положило начало межкняжеским противоречиям. В их основе
лежали прежде всего причины социально-экономического характера.
Процесс бурного развития феодализма, рост и экономическое укреп-
ление местной земельной знати неизбежно порождали центробеж-
ные тенденции, преодоление которых составляло основное содержа-
ние внутренней политики великокняжеской власти. В начальный
период правления Ярославичей эти тенденции проявились еще не
очень сильно и легко нейтрализовывались союзом Изяслава, Свято-
слава и Всеволода. Согласно утверждению Б. Д. Грекова, три стар-
ших брата заключили между собой союз, образовали триумвират
и, таким образом, поддерживали мир и единство огромной террито-
рии Восточной Европы 14. Летописные свидетельства подтверждают
наличие какого-то соглашения между старшими Ярославичами о
единстве их действий. В 1057 г. они переводят из Владимира (Во-
лынского) в Смоленск младшего брата Игоря, в 1059 г. освобождают
из киевского заключения дядю Судислава, в котором он находился
24 года, в 1060 г. предпринимают успешный поход на торков. Вме-
сте выступили братья и против попытки Всеслава Полоцкого отло-
житься от Киева. В битве на Немиге в марте 1067 г. Изяслав,
Святослав и Всеволод нанесли поражение Всеславу, а затем, не
сдержав обещания не делать зла полоцкому князю, схватили его во
время переговоров на р. Орше у Смоленска и заключили в Киеве в
поруб. «Изяславъ же приведъ Всеслава Кыеву, всади и в порубъ
съ двЪма сынома» 15.
Триумвират Ярославичей во главе с киевским князем, модифи-
цировавшийся после смерти Изяслава в дуумвират, усложнил тече-
ние политической жизни исторической «Русской земли», но не при-
вел ее к разобщенности. Укрепление политической власти Черниго-
ва и Переяславля, вызывавшееся необходимостью внутреннего и
внешнего развития Древнерусского государства, не порождало в
этих центрах центробежных тенденций, как это имело место в По-
лоцком, а несколько позже во Владимиро-Суздальском и Галицком
княжествах. Оно не отдаляло их от Киева, но, как это ни покажет-
ся странным, еще больше приближало к нему. В течение второй
половины XI в.— первой четверти XII в. князья, претендующие на
великое киевское княжение, поочередно будут занимать переяслав-
ский, черниговский и киевский столы, не выходя, таким образом,
13 ПСРЛ (Ипатьевская летопись). М., 1962, т. 2, стб. 150.
14 Греков Б. Д. Указ, соч., с. 490.
15 ПВЛ, ч. 1, с. 112.
из сферы притяжения триединого политического центра старой
«Русской земли».
Первые общие мероприятия Ярославичей, во главе которых ле-
топись всегда называет Изяслава, свидетельствовали о его старшин-
стве. Как глава государства, призванный защищать неприкосновен-
ность рубежей, Изяслав предпринял военные походы против чуди
и голяди, осуществлявших набеги на Новгородскую и Псковскую
земли, а также против половцев, подступивших в 60-е годы XI в. к
юго-восточным рубежам страны. В 1064 г. половцы вторично вторг-
лись в пределы Руси, но были встречены Изяславом в районе Снов-
ска и отогнаны в степь. Дальнейшие события также показывают,
что Изяслав стоял во главе триумвирата. Как считал Л. В. Череп-
нин, такая организация правительства была основана на вассально-
иерархических отношениях между членами правящей княжеской
фамилии 16.
В 1068 г. триумвират Ярославичей дал первую трещину, В это
лето в пределы Переяславльской земли снова вторглись половцы. Изя-
слав со Святославом, наспех собрав войско, выступили на помощь
Всеволоду. На р. Альте произошла кровопролитная битва, в кото-
рой Ярославичи потерпели жестокое поражение. Создалось чрезвы-
чайно напряженное положение, поскольку половцы захватили не
только Переяславльскую землю, но и начали угрожать столице Руси,
Нерешительность и беспомощность князей вызвали активность народ-
ных масс Киева, которые собрались на Подоле и решили продолжить
борьбу с половцами. «И людье Кыевъски приб'Ьгоша Кыеву, и ство-
ривше в^че на торговищи, и рЪша пославшеся ко князю: «се по-
ловци росулися по земле: да вдай княже, оружья и кони, и еще
бьемся с ними» 17.
Отказ Изяслава удовлетворить эти требования стоил ему киев-
ского стола. Объясняется он, как правило, тем, что Изяслав и его
окружение боялись, чтобы оружие не было обращено против фео-
дальной знати и княжеской администрации. Безусловно, в ситуа-
ции, когда в поражении на р. Альте киевляне обвиняли Изяслава
и его воеводу Коснячка, опасения великого князя имели основания.
И все же объяснить поведение Изяслава следует не только этим.
Как справедливо отмечает Л. В. Черепнин, коней и оружия у ве-
ликого князя просто не было 18. Изяславу ставились заведомо невы-
полнимые условия. В решении веча чувствуется чья-то организую-
щая рука, рассчитывавшая вызвать против Изяслава восстание ки-
евлян. Участие в нем представителей городских низов несомненно,
но судя по тому, на кого падает их гнев, можно сделать вывод, что
руководила восстанием антиизяславова группировка. Л. В. Алек-
сеев полагает, что ее составляли лица некиевского происхожде-
16 Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения в Древней Руси
Л Русская Правда//Древнерусское государство и его международное значе-
ние. М., 1965, с. 169-173.
17 ПСРЛ, т. 2, стб. 160.
18 Черепнин Л. В. Указ, соч., с. 175.
87
86
Поражение русских князей (Ярославичей) половцами в 1068 г. Миниатюра
Радзивилловской летописи.
ния, вероятно, полочане19. Именно им мог принадлежать призыв
н освобождению полоцкого князя Всеслава из заключения и провоз-
глашения его великим киевским князем.
Восстание началось на Подоле, но очень быстро распространи-
лось и на другие части города. Возмущенные киевляне устремились
на «гору» громить дворы Изяслава и его воеводы Коснячка, а так-
же освобождать из поруба Всеслава. В разгар событий, воспользо-
вавшись нерешительностью восставших, Изяслав вместе с братом
Всеволодом незаметно оставил великокняжескую резиденцию, ко-
торая затем подверглась разграблению киевлян. «Дворъ жЪ княжь
разграбиша, бещисленное множество злата и сребра, кунами и
б^лью»20. Великим киевским князем был провозглашен Всеслав.
Очень скоро киевляне убедились, сколь неудачным оказался их
выбор. За 7,5 месяца, в продолжении которых Всеслав занимал
киевский стол, он так ничем себя и не проявил. Неизвестно даже,
ходил ли он на половцев, чего имели все основания ожидать киев-
ляне. Если такой поход Всеславом все же и был осуществлен, то
успеха он не имел, иначе летопись сохранила бы о нем сведения.
В битве Святослава с половцами на р. Снове, закончившейся разгро-
мом 12-тысячного конного корпуса кочевников, Всеслав участия не
принимал. Все это, естественно, не способствовало укреплению его
великокняжеского положения, чего, впрочем, он и не добивался.
19 Алексеев Л. В. Полоцкая земля,— М., 1966, с. 244—248.
20 ПСРЛ, т. 2, стб. 161.
88
Став волею случая великим князем, Всеслав искал нового случая,
чтобы освободиться от непосильной ноши.
Изяслав тем временем прибыл в Польшу к королю Болеславу
Смелому, с которым его связывали близкие родственные узы (мать
Болеслава была сестрой Ярослава Мудрого, а его тетя — женой
Изяслава). Болеслав не отказал родственнику в помощи и вскоре
вместе с Изяславом выступил на Киев. В литературе встречается
мысль, что такая быстрая готовность Болеслава была вызвана не
столько родственными чувствами, сколько обещанием Изяслава от-
дать Польше Червенские города, однако в летописи такое соглаше-
ние не отражено.
До самого Белгорода войска Болеслава и Изяслава не встреча-
ли сопротивления, и только здесь их ожидало киевское ополчение
во главе со Всеславом. Битва, однако, так и не состоялась. Все-
слав предал киевлян и ночью бежал в свой Полоцк. По образному
высказыванию автора «Слова о полку Игореве», Всеслав, «дотчеся
стружиемъ злата стола Киевского. Скочи отъ нихъ лютымъ зв'Ьремъ
въ полночь изъ Бйлаграда, обвейся синЪ мьгл1э» 21.
Узнав на следующее утро о предательстве Всеслава, киевляне
не решились вступать в бой и отошли к Киеву. На вече они прини-
мают решение передать киевский стол Святославу или Всеволоду,
но братья отказываются от такого предложения. Правда, выполняя
просьбу киевлян, они ставят перед Изяславом условие не вводить
в Киев главные силы поляков, если «не хощеши гпЬвъ имЬти и по-
губите градъ». Изяслав согласился с требованием братьев и вошел
в город «мало ляховъ поимавъ». Накануне в Киев вступил сын
Изяслава Мстислав и жестоко расправился с оппозицией. Летопись
сообщает, что Мстислав «исьсЬче Кыяны, аже бяху высЬкли Все-
слава, числом 70 чади, другыя исъсЪкоша, другыя без вины погу-
бивъ» 22.
Ни Святослав со Всеволодом, ни киевляне не оказали действи-
ям Мстислава никакого противодействия, и Изяслав вторично занял
великокняжеский стол. Произошло это 2 мая 1069 г. Восстание бы-
ло подавлено, но волнения среди городских низов продолжались.
Киев наполнился зловещими слухами, распространявшимися волх-
вами, о том, что вскоре Днепр потечет вспять. Греческая земля ста-
нет на место Русской, а Русская на место Греческой. Не имея под-
держки в народе и осознав всю шаткость своего положения, Изя-
слав начал принимать энергичные меры для его упрочения.
Сначала он перевел на «Гору» торг — место вечевых собраний, вы-
ливавшихся нередко в народные восстания против князей и бояр,
затем пошел походом на Полоцк и изгнал оттуда своего обидчика
Всеслава. Польские союзники, расквартированные по селам на по-
кори, вызывали возмущение населения и вскоре вынуждены были
вернуться на родину.
21 Слово о полку Игореве / Подгот. текста, пер. и примеч. Д. С. Лихачева //
Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси). М„ 1969, с. 208//
Далее: Слово о полку Игореве // Изборник.
22 ПСРЛ, т. 2, стб. 1637
89
Поход Болеслава на Киев нашел освещение не только в древне-
русских, но и в польских источниках, правда, в полулегендарном
плане Мартин Галл сообщает, что Болеслав Смелый, въезжая в
Киев, ущербил свой меч ударом о Золотые ворота. Деталь эта, ве-
роятно, должна была символизировать политическое подчинение Ки-
ева, но в ее достоверности приходится сомневаться. Длугуш изла-
гал эти легендарные подробности, описывая повторный поход Боле-
слава на Киев, которого в действительности не было. Иногда эта
легенда присутствует в рассказе о занятии Киева в 1018 г. Боле-
славом Храбрым. Распространенной она была и среди половцев. Ле-
топись в рассказе об обороне Киева 1151 г. отмечает, что «туже
(перед Золотыми воротами.— П. Т.) и Свенча Боняковича дикого
Половцина убиша, иже бяжет реклъ: «Хощю сЬчи в Золотая ворота,
якоже и отец мой».
Бурные события 1068—1069 гг. сменились временем относитель-
ного спокойствия, которое нарушалось лишь борьбой Всеслава По-
лоцкого да небольшими половецкими набегами па Поросье. В 1072 г.
произошли важные, имевшие общерусское значение события, свиде-
тельствовавшие о возрождении традиций триумвирата. Речь идет об
известном вышгородском совещании, в результате которого появи-
лась «Правда Ярославичей» — общерусский кодекс юридических
норм. Участие в этом совещании Изяслава, Святослава и Всеволода,
а также митрополита, епископов и игуменов должно было, по мне-
нию великого князя, положительно сказаться на стабилизации по-
литической ситуации внутри страны, однако надеждам Изяслава не
суждено было сбыться.
Противоречия между представителями правящего рода углубля-
лись и уже в следующем 1073 г. вылились в открытый конфликт.
Святослав, подговорив Всеволода, осуществил стремительный поход
на Киев и изгнал оттуда Изяслава. Летопись объясняет поступок
Святослава стремлением к первенству среди братьев («Святославъ
же бЪ начало выгнанью братню, желая больше власти»), однако
причины конфликта лежали значительно глубже. Изяслав, вероят-
но, не мог смириться с тем, что после событий 1068—1069 гг. Нов-
город перешел в руки Святослава, и готовился к возвращению своих
владений. С этой целью он вошел в контакт со Всеславом Полоцким,
но действовал нерешительно. Видимо, от выступления против Свя-
тослава Изяслава удерживало опасение за свои тылы. Репрессии и
преследования сторонников движения 1068 г., в том числе и св. Ан-
тония Печерского, создали ему новую сильную оппозицию в Киеве,
которая желала видеть на киевском столе черниговского князя. Из
рассказа летописца, как справедливо полагал Б. Д. Греков, можно
сделать вывод о том, что киевская городская масса сыграла важную
роль в смещении Изяслава с киевского стола. Ее поведение было
достаточно активным и не случайно Изяслав покинул Киев раньше,
чем туда прибыли Святослав и Всеволод.
Начало княжения второго Ярославича отмечено рядом мероприя-
тий, направленных на укрепление позиций центральной власти Ки-
ева и преодоление сепаратистских тенденций. С этой целью Свя-
90
тослав прежде всего занялся перераспределением столов. Оставив
за собой Черниговскую землю, он в других волостях великокняже-
ского домена — Новгороде, Владимире, Турове — посадил своих сы-
новей и племянников. В руках Всеволода, как и раньше, были Пе-
реяславлыцииа, Смоленщина и Ростово-Суздальские земли. Только в
Полоцке продолжал сидеть Всеслав.
Таким образом, в руках Святослава и Всеволода собрались прак-
тически все древнерусские земли. Триумвират уступил место дуум-
вирату, однако все рычаги управления огромной страной находи-
лись под контролем Святослава, имевшего неограниченное влияние
на Всеволода. За короткое время новый великий князь добился при-
знания своего первенства всеми князьями и, что особенно важно,
расположения киевского боярства и духовенства. С этой целью Свя-
тослав пожертвовал на строительство храма Успения Богородицы
Печерского монастыря 100 гривен золота и принимал участие в
закладке ее фундамента.
В общегосударственных делах Святослав демонстрирует свое
властное и независимое положение. В 1075 г. он принял послов гер-
манского императора, прибывших для примирения его с Изяславом,
в 1076 г. по просьбе польского короля Болеслава посылает военную
помощь для борьбы с чехами. В этом же году, как сообщает В. Та-
тищев, в Киев прибыло посольство византийского императора Миха-
ила с просьбой о военной помощи. Смерть Святослава, случившаяся
на 49-м году жизни, помешала реализации этого военного союза.
Похоронили Святослава не в Киеве, что было бы вполне есте-
ственным, учитывая его великокняжеский ранг, а в Чернигове, в
Спасском соборе. Историки объяснили это тем, что Святослав боль-
ше тяготел к Чернигову, а поэтому сам завещал похоронить его
именно там. Так, видимо, оно и было. Прокняжив в Чернигове поч-
ти 20 лет, Святослав пустил здесь глубокие корни. Он стал родо-
начальником известной княжеской династии черниговских Свято-
славичей (или Ольгбвичей), которая удерживала Черниговскую
землю вплоть до 40—60-х годов XIII в.
За три с половиной года правления Святослав достиг большего,,
чем Изяслав за 18 лет. В его руках или под непосредственным вли-
янием оказались практически все древнерусские земли. Успехами
своей политики по сохранению единства Руси Святослав напоминал
отца. Его, как и Ярослава Мудрого, отличали любовь к книгам и за-
бота о просвещении. В послесловии к знаменитому «Изборнику Свя-
тослава» говорится, что он наполнил книгами свои клети и как
«новый Птоломей» проливал мед писаний в кругу приближенных.
Вместе с тем целый ряд отрицательных черт характера — хвас-
товство, коварство, несправедливость и жестокость — не оставили
в народе доброй памяти о Святославе. О смерти его достаточно сдер-
жанно сказано в летописи; в ней нет даже традиционной фразы о
сочувствии киевлян к покойнику.
Годы княжения Святослава в Киеве были временем тяжелых
испытаний для недавнего главы триумвирата Изяслава. В 1073 г.
он бежал из Киева в Польшу. Надежды на новую поддержку со
91
стороны Болеслава не оправдались. Не желая ссориться со Свято-
славом, с которым Болеслав пытался установить союзнические отно-
шения, Польша, сама переживавшая трудные времена, не встала на
защиту русского князя-изгоя. В конце 1074 г. Изяслав отправляется
к германскому императору. В Майнце Генриху IV были поднесены
богатые дары. По словам немецкого хрониста, за помощь в овладе-
нии киевским столом Изяслав обещал признать себя вассалом Ген-
риха IV. В Киев было направлено немецкое посольство во главе с
шурином императора Бурхардтом. Посреднические задачи оно не
выполнило, да и едва ли они были главными. Видимо, Генрих IV,
посылая в Киев послов, сам желал установить дружественные кон-
такты со Святославом. Получив богатые подарки, которых, по сло-
вам хрониста, еще никогда не получал германский император, Ген-
рих прекратил всякие отношения с Изяславом.
Поиски союзников вынудили Изяслава обратиться к папе Гри-
горию VII, к которому прибыл его сын Ярополк и объявил отцов-
скую просьбу. Согласно ей, папа Григорий VII должен был помочь
Изяславу вернуть киевский стол, а он обещал отдать Русь в лен
св. Петра. Результатом переговоров сына Изяслава с папой были
две буллы, адресованные «королю руссов Димитрию» и Болеславу.
В первой папа обещал Изяславу содействие в его стремлении воз-
вратить Киев, в другой — просил польского короля вернуть деньги,
отобранные им у «русского короля». О более серьезной помощи в
буллах не говорилось. Как видно, европейские правители не желали
ссориться из-за Изяслава с могущественным Святославом.
Трехлетние мытарства Изяслава по Европе не приносили желае-
мых результатов и угрожали еще более затянуться, однако смерть
Святослава резко изменила ситуацию. Изяслав идет на Русь и пос-
ле переговоров со Всеволодом снова занимает киевский стол. Сбли-
жению братьев (новый вариант дуумвирата) содействовала общая
угроза со стороны энергичных сыновей Святослава, занявших при
отце важные стратегические позиции на Руси. Вскоре они были ли-
шены своих столов и вся Русь оказалась фактически в руках Изя-
слава и Всеволода. Попытка Олега Святославича вернуть чернигов-
ский стол окончилась неудачей. В битве с Изяславом и Всеволодом,
происходившей 3 октября 1078 г. на Нежатиной ниве (вблизи Не-
жина), Олег Святославич потерпел поражение и бежал в Тмуторо-
кань. В разгар сражения был убит и великий князь Изяслав.
Киев по праву старшинства занял третий Ярославич — Всево-
лод. «Всеволодъ же сЬде Кыев'Ь на столЬ отца своего и брата сво-
его, приимь власть Русьскую всю»23. Как и его предшественники,
он осуществляет некоторую перестановку князей на столах, в ре-
зультате которой сын Владимир получил Чернигов, Ярополк Изя-
славич — Владимир и Туров. По отношению к Святославичам,1 а так-
же сыновьям меньших братьев Игоря и Вячеслава Всеволод продол-
жал политику изгойства. Это приводило к бесконечным военным
столкновениям.
В 1079 г. против Всеволода выступили сыновья Святослава Ро-
ман и Олег, однако попытка овладеть отцовским наследием окон-
чилась неудачей. Некоторое время спустя Романа убили половцы,
а Олега подкупленные Всеволодом хазары ссылают в Константино-
поль. Тмуторокань получает великокняжеского посадника Ратибора.
Через два года Тмутороканью овладевает Давид Игоревич, а в
1083 г.— Олег Святославич, вернувшийся из византийского плена.
Жестоко расправившись над виновниками своего константинополь-
ского заключения, Олег Святославич изгнал из Тмуторокани на
Русь Давида и Володаря. Это создало новую ситуацию. Безместные
князья предъявили претензии на западные земли Руси. В 1084 г.
Ростиславичи изгоняют из Владимира Ярополка Изяславича, а Да-
вид Игоревич со своей дружиной перерезает днепровский торговый
путь. «Давыдъ зая грькы въ Олешьи, и зая у них именье» 24. Бес-
конечные претензии изгоев вынудили Всеволода в конце концов по-
йти на уступки и наделить наиболее активных из них волостями.
Давид Игоревич получил Дорогобужское княжество, Ростислави-
чи — старые отцовские владения в Галичине, а Ярополк Изяславич
вновь утвердился во Владимире. На короткое время Всеволоду уда-
лось успокоить своих энергичных племянников, но уже в 1085 г.
неожиданно возник новый конфликт. Теперь уже взбунтовался Яро-
полк Изяславич, которого всячески опекал великий князь и помог
ему вернуть Волынь. Чем были вызваны претензии Ярополка, ска-
зать трудно. Возможно, ему не понравилось решение Всеволода на-
делить Дорогобужским княжеством Давида Игоревича, а может быть,
он уже начал вынашивать планы на овладение Киевом. Свои претен-
зии, однако, Ярополк не мог подкрепить силой и как только узнал
о подходе Владимира Мономаха к г. Владимиру, бежал в Польшу.
В 1086 г. он вернулся на Русь и получил обратно Волынское кня-
жество, но уже в 1087 г. был коварно убит под Звенигородом. Сви-
детельство летописи, что его убийца (некий Нерадец) бежал к Рю-
рику в Перемышль, указывает на причастность к этому злодейству
Ростиславичей.
Смерть волынского князя послужила поводом к новым переста-
новкам па столах: Волынь была отдана Давиду Игоревичу, Туров-
ская земля — Святополку Изяславичу, Новгород — сыну Мономаха
Мстиславу. Переводом Святополка из Новгорода Всеволод, по суще-
ству, завершил процесс сосредоточения древнерусских земель в од-
них руках. Позиции его семьи настолько окрепли, что ни один
князь не осмеливался открыто заявить какие бы то ни было претен-
зии. Даже мятежные изгои в течение второй половины княжения
Всеволода не решались требовать столов. Только половцы, как и
прежде, беспокоили набегами южнорусское пограничье, но усилия-
ми Мономаха были разбиты и отогнаны в глубь степей.
Отмечая успехи политики объединения древнерусских земель и
сохранения общерусского единства, исследователи нередко склонны
приписывать заслуги в этом не столько Всеволоду Ярославину,
23 ПСРЛ, т. 2, стб. 195.
92
24 ПВЛ, ч. 1, с. 135.
93
сколько его сыну Владимиру. Безусловно, Мономах сыграл значи-
тельную роль в стабилизации внутреннего положения Руси этого
времени, но и Всеволод оказался на уровне требований, которым
должен был отвечать глава государства. Это был высокообразован-
ный князь, заботившийся о развитии культуры и просвещения. При
нем в Киеве были возведены соборы св. Петра, св. Михаила в Вы-
дубицком монастыре, завершено строительство центрального храма
Печерского монастыря, основан Андреевский женский монастырь,
известный больше под именем Янчиного, поскольку первой его игу-
меньей была дочь Всеволода Янка. По свидетельству В. Татищева,
Янка, видимо, не без участия отца открыла при этом монастыре
школу для молодых девушек, в которой «обучала писанию, також
ремеслам, пению, швению и иным полезным им занятиям» 25.
В последние годы жизни Всеволод фактически не занимался
государственными делами, переложив эти заботы на княжескую ад-
министрацию. Летописец по этому поводу заметил, что Всеволод
«нача любити смыслъ уных (молодых,—27. Т.), св^тъ творя с ни-
ми». Новые советники великого князя очень скоро начали злоупо-
треблять своим положением («начата грабили, людей продавали»).
Их действия вызывали недовольство среди киевлян, однако Всево-
лод уже не мог влиять на ход событий: «Сему не вЪдущу в болЪз-
нехъ своихъ» 26.
Социальный кризис 1092—1093 гг. усугубился страшной засу-
хой, вызвавшей голод и эпидемии, а также новым наступлением по-
ловцев, гонимых на Русь, видимо, той же засухой. В этой трудной
обстановке, грозившей в любую минуту вылиться в народное вос-
стание, 13 апреля 1093 г. умер Всеволод Ярославич. Великокняже-
ский стол остался вакантным. Его мог занять прибывший в Киев к
умирающему отцу Владимир Мономах, но он решил отказаться в
пользу двоюродного брата Святополка. Вряд ли решение это было
добровольное. На его принятие, несомненно, оказали влияние киев-
ские бояре, недовольные политикой Всеволода и не пожелавшие
видеть на великокняжеском столе его сына. Владимир ушел в свой
Чернигов, а в Киев был приглашен из Турова Святополк Изяславич.
Выбор оказался не в пользу Руси. В этой сложной и напряжен-
ной обстановке, требовавшей объединения сил всех русских кня-
жеств для отпора половцам, Святополк не проявил качеств умелого
государственного деятеля и полководца. Уже первое столкновение
с половцами окончилось для него поражением. Свидетельство ле-
тописи о совете «мужей смысленных» обратиться за помощью к Мо-
номаху указывает на недооценку Святополком истинных масштабов
опасности, нависшей над Русью. Более реалистически оценивал
ситуацию Мономах. Он не только привел в Киев черниговскую дру-
жину, но и приказал выступить из Переяславля брату Ростиславу.
На совете князей в Выдубицком монастыре обнаружилось, что
под их знаменами находится не так уж и много сил. Мономах счи-
2Б Татищев В. Н. История Российская, т. 2, с. 95.
26 ПСРЛ, т. 2, стб. 208.
94
тал, что с ними вряд ли можно рассчитывать на серьезный успех,
и предложил вступить в переговоры с половцами. Святополк, дви-
жимый не трезвым расчетом, а эмоциями, настаивал на походе.
После долгих споров объединенные дружины «Ярославлих внуков»
все же выступили против половцев, однако в битве под Треполем
потерпели жестокое поражение. Спасаясь от преследования, Влади-
мир и Ростислав бросились к броду через Стугну, но удача сопут-
ствовала только Мономаху; Ростислава затянула стугнинская тря-
сина.
Поражение на Стугне не только поставило в критическое поло-
жение жителей ряда южнорусских крепостей, но и открыло полов-
цам дорогу на Киев. В повторном сражении на Желяни наскоро
сформированные дружины Святополка вновь потерпели поражение.
Великий князь с остатками войска бежал в Киев. Не надеясь овла-
деть столицей Руси, половцы повернули на юг, где после девяти-
недельной осады взяли Торческ на р. Роси. Город был сожжен,
а его жители угнаны в плен.
События 1093 г. со всей очевидностью показали, что для успеш-
ной борьбы с половцами нужны объединенные усилия древнерус-
ских княжеств. Согласия между князьями, однако, не было. В то
время как Мономах и Святополк пытались организовать оборону
Руси, Олег Святославич нашел этот момент удобным лишь для све-
дения личных и династических счетов. Не считаясь с интересами
русского населения, он выступил из Тмуторокани во главе половец-
ких полчищ на Чернигов. После непродолжительной осады, в ре-
зультате которой были сожжены предместье и монастыри, Олег
Святославич овладел городом. Его союзники половцы получили пра-
во на разграбление Черниговской земли.
Корыстные действия Олега, приводившие к бесчисленным стра-
даниям русских людей, осуждались современниками. Очень образно
это время отражено в «Слове о полку Игореве»: «Тогда при ОлзЪ
Гориславличи, сЬешется и растяшетъ усобицами, погибашеть жизнь
Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ вЪци челов'Ькомъ скра-
тишась. Тогда по Руской земли рЪтко ратаевЪ кикахуть, нъ часто
врани граяхуть, трупиа собЪ дЬляче» 27.
Ориентация Олега «Гориславича» на половцев продолжалась и
после достижения им заветной цели — утверждения на чернигов-
ском столе. Все попытки вовлечь его в совместную борьбу с поло-
вецкими ханами не приносили успеха. На приглашение прибыть
в Киев для обсуждения системы мероприятий, связанных с оборо-
ной Руси, черниговский князь ответил высокомерным отказом. Ис-
черпав все мирные средства, Святополк и Мономах приняли реше-
ние применить силу. Они выступили на Чернигов и изгнали оттуда
Олега Святославича. Он бежал в Рязань и Муром, где начал борь-
бу с сыновьями Мономаха. Разбив в одном из сражений дружину
князя Ростово-Суздальской земли Изяслава Владимировича, он на
27 Слово о полку Игореве // Изборник, с. 200.
95
короткое время «перея всю землю Муромскую и Ростовьскую и по-
сажа по городамъ и дани нача брати».
Столь неожиданное усиление черниговского князя за счет воло-
стей сына вызвало раздражение Мономаха и он приказал второму
сыну Мстиславу выступить с новгородцами против Олега. На р. Ко-
локше Мстислав настиг отступающие дружины Олега и нанес
им поражение. Победа 20-летнего Мономаховича над Олегом Свя-
тославичем имела чрезвычайно важное политическое значение, по-
скольку давала возможность Святополку и Владимиру собрать, на-
конец, первый объединительный съезд князей.
В ноябре 1097 г. князья Святополк, Владимир, Давид Игоревич,
Василько Ростиславич, Давид и Олег Святославичи прибыли в Лю-
бечь «на строение мира». Знаменитый призыв любечского съезда,—
«почто губимь Рускую землю, сами на ся котору дЬюще? А половци
землю нашю несуть роздно, и ради суть оже межи нами рать»,—
кажется, дошел до сознания его участников. Князья единогласно
решили: «...отсела им^мься во едино сердце и съблюдЬмь Рускую
землю, каждо держить очьчину свою». Съезд выработал также меро-
приятия на случай несоблюдения кем-либо из князей этих реше-
ний: «Аще отсела кто на кого вьстанет, то на того будемь вси» 28.
Скупые летописные сообщения не раскрывают самого хода ра-
боты Любечского съезда, но уже последующие события показали,
что среди его участников имелись и серьезные противоречия. Нерав-
номерное раснределение волостей, по которому великокняжеские
владения сузились до пределов Киевщины и Туровщины, а Давид
Игоревич должен был поделиться частью Волыни с галичскими Рос-
тиславичами, безусловно, не могло не иметь отрицательных послед-
ствий.
Инициатором новой усобицы на Руси выступил Давид Игоревич.
Рассказав великому киевскому князю о якобы имевшемся против
него заговоре со стороны Мономаха и Василька Ростиславича, Да-
вид уговорил Святополка расправиться с теребовльским князем. По-
следний был приглашен в Киев, схвачен во дворце Святополка,
а затем отвезен в киевский пригород Звенигород и ослеплен.
Невиданное до этого злодейство вызвало сильный гнев Моно-
маха и других князей. Против Святополка создался союз Мономахо-
вичей и Святославичей, которые решают лишить его киевского сто-
ла. Собрав войско, они немедленно выступили на Киев. Исследова-
тели расценивают активность Мономаха как попытку самому занять
великокняжеский стол. Так ли было на самом деле, сказать трудно.
Открыто Мономах не высказал своих истинных намерений. Однако,
если это было и так, ему пришлось вскоре от них отказаться. Киев-
ское боярство удержало собравшегося было бежать из столицы Свя-
тополка, а к Мономаху и Святославичам отправили представитель-
ное посольство во главе с митрополитом Николаем и мачехой Вла-
димира Анной с предложением мира. Святополк был избавлен от
изгойства. По условиям мирного договора между Владимиром и Свя-
23 Там же, стб. 230—231.
Ослепление Василька Теребовльского. Миниатюра Радзивилловской летописи.
тополком единственным нарушителем любечских решений призна-
вался Давид Игоревич, который, в конце концов, был лишен за это
Владимира.
Такое решение принял новый съезд князей, собравшийся под
Киевом в Уветичах 14 августа 1100 г. Он явился, по существу, про-
должением Любечского съезда. Аналогичными были и вопросы, под-
лежавшие рассмотрению. В центре внимания, как и прежде, стояла
проблема единства. Принятое решение Уветичского съезда, непо-
средственно вытекавшее из постановлений Любечского, свидетель-
ствовало о победе на Руси объединительных тенденций, о стабили-
зации ее внутреннего положения.
Покончив с межкняжескими распрями, Святополк совместно с
Владимиром Мономахом начинает подготовку к наступлению на
половцев. В 1101 г. в Киеве, на Золоче, они созывают следующий
съезд князей. Главным вопросом на нем было обсуждение предло-
жения половецких ханов о мире. В том же году в заднепровском
городке Сакове мир с половцами был заключен, однако он лишь на
некоторое время отсрочил военные действия. Спустя два года, со-
брав силы семи князей, Святополк с Мономахом выступили на по-
ловцев. В битве на р. Сутине (Самаре) русские объединенные
дружины одержали блестящую победу: 20 половецких ханов было
убь- з, один (хан Белдуя) — схвачен в плен и казнен. Князьям до-
стались огромные табуны коней, кибитки с различным добром, мно-
го пленных. Пожалуй, самым важным результатом победы русских
вад половцами 1103 г. было то, что она дала возможность вывести из
4 6-1911
97
96
степи печенегов и торков и расселить их вдоль южных рубежей
Руси. В будущем они станут тем щитом, который первым будет
принимать на себя удары половцев. Видимо, после этой победы
была восстановлена и Поросская оборонительная линия, прорванная
половцами в конце XI в.
Успешный поход 1103 г. положил начало целой серии блестящих
побед русских дружин, в результате которых правобережные по-
ловцы были отброшены далеко к югу и значительно ослаблены. На
очереди стала задача активизации борьбы с левобережными полов-
цами, которые, прорывая Посульский оборонительный рубеж, осу-
ществляли стремительные набеги на Переяславльское и Черниговское
княжества. В 1107 г. под Лубнами русские полки, возглавляемые
Мономахом и Святополком, нанесли сильное поражение ордам Бо-
няка и Шарукана. Половцы запросили мира, однако и после этого
продолжали нападать на юго-восточные границы Руси. Это выну-
дило Мономаха начать подготовку к новому походу в степь, в ко-
тором должны были принять участие объединенные силы многих
княжеств.
Прибыв 1111 г. в Киев на переговоры со Святополком, Мономах
неожиданно обнаружил, что киевское боярство не поддерживает
идею немедленного похода против половцев. Под предлогом нецеле-
сообразности отрывать смердов от весенних работ, старшая дружи-
на Святополка предлагала перенести поход на более поздние сроки.
Чтобы убедить Святополка, Мономах обратился к нему с такими
словами: «Се дивно ми брате, оже смердовъ жалуете и ихъ коний,
а сего не помышляюще, оже на весну начнеть смердъ тотъ орати
лошадью тою, и приЪхавъ Половчинъ ударить смерда стрелою и
поиметь лошадь ту, и жону его и дЪти его, и гумно его зажжеть,
то о сЬмъ чему не мыслите?» 29. Речь Мономаха произвела на Свя-
тополка сильное впечатление, и он не только сам соглашается вы-
ступить в поход, но и приказывает принять участие в нем Давиду
Святославичу. Объединенные силы русских князей подошли к Дон-
цу и дважды нанесли сильное поражение половцам. По словам ле-
тописи, слава об этих победах дошла «ко всимъ странамъ далнимъ,
к Грекомъ, и Угромъ и Ляхомъ, и Чехомъ, дондеже и до Рима
пройде» 30.
Поход 1111 г. завершил наступательную борьбу русских с полов-
цами в первом десятилетии XII в. После понесенных поражений
конца XI в. Русь снова укрепила свои позиции на юге, восстанови-
ла Посульскую и Поросскую оборонительные линии. Половецкие
кочевья, приблизившиеся к рубежам Руси, вынуждены были пере-
базироваться в глубинные районы степей. В течение последующих
20 лет половцы только трижды будут беспокоить Русь и каждый
раз неудачно для себя. В этом, несомненно, заслуга антиполовецкой
борьбы 1103—1111 гг., в которой принимали участие многие древ-
нерусские княжества. Возглавляли ее Святополк и Владимир 1о-
29 Там же, стб. 265.
30 Там же, стб. 273.
98
rttyt. . ЩдГ Л^УвГААвЧГАГ H . пл w . ниппели
дЦД ГГвАОШДМПОГАЫ • WBmetAt^fH nfOtfrifltAMijlA- H
frfauAHMKftyitnSKf^K ДЛГв
Половецкие послы просят мира у русских князей, собравшихся на съезд на
Золотчи под Киевом, Миниатюра Радзивилловской летописи.
номах, являвшийся фактически уже много лет соправителем вели-
кого киевского князя. Будучи решительным и последовательным
сторонником сильной и единой Руси, Мономах сосредоточил в сво-
их руках едва ли не половину ее территории. Его власть распро-
странялась на Переяславлыцину, Новгород, Смоленск, а также обшир-
ную Ростовскую землю, феодальное освоение которой особенно ак-
тивно проходило в конце XI — начале XII в. Здесь наряду со
старыми городами Ростовом, Суздалем, Муромом, Рязанью, Ярос-
лавлем возникли новые — Владимир-на-Клязме, Переяславль Залес-
ский. Переселенцы с Киевщины и Переяславлыцины присваивали
на северо-востоке южные названия не только населенных пунктов,
но и рек — Лыбедь, Почайна, Ирпень, Трубеж.
Энергичная деятельность Мономаха по отражению нападений
половцев и укреплению единства страны создала ему высокий авто-
ритет, причем не только в среде правящего класса, но и простого
народа, на плечи которого тяжким бременем ложились межкняже-
ские распри и половецкие вторжения. Общерусское единство отве-
чало его жизненным интересам.
Великий киевский князь Святополк Изяславич не заслужил доб-
рой памяти потомков. Как государственный деятель он ближе стоял
к Олегу «Гориславичу», чем к Мономаху. Занимая столь высокое
положение в стране, он вынужден был принимать активное участие
4*
99
в борьбе с половцами и даже понуждал к этому своих вассалов, но
делал это почти всегда под нажимом переяславльского князя. Во внут-
ренних делах он также был мало инициативен. Единственно, в чем
проявлялась изобретательность Святополка, так это в изыскивании
все новых налогов. Серебролюбивый и скупой, как характеризует
его известие летописи В. II. Татищева, великий князь проводил по-
литику усиления эксплуатации, поощрения ростовщичества. Он
скомпрометировал себя мздоимной связью с киевским купечеством,
в пользу которого ввел соляной налог. Этим Святополк вызвал силь-
ное недовольство не только киевских низов, страдавших от хищных
повадок новых эксплуататоров, но и феодальных верхов, не желав-
ших уступать своего руководящего положения. Против великого
князя и его администрации назревало восстание, однако смерть,
наступившая 16 апреля 1113 г., избавила его от народного гнева.
Восстание в Киеве началось после того, как Владимир Мономах
в очередной раз отказался от предложения киевского боярства за-
нять великокняжеский стол. Главный удар киевлян был направлен
против воеводы Путяты, правой руки Святополка, а также ростов-
щиков, чья неупорядоченная и бесконтрольная деятельность пере-
полнила чашу терпения народа. На первых порах крупная земель-
ная знать своим молчаливым согласием, по существу, способствовала
восставшим, однако в расширении движения, которое могло угро-
жать и их благополучию, заинтересована не была. К Мономаху
срочно направляется еще одна делегация с повторным приглаше-
нием в Киев. Опасаясь нового отказа, представители феодальной
верхушки указывают Мономаху на возможное расширение народно-
го восстания. «Поиди, княже, Киеву: аще ли не поидеши, то в^Ьси,
яко много зла уздвигнеться, то ти не Путятинъ дворъ, ни соцкихъ,
но и жиды грабити, и паки ти поидуть на ятровь твою и на бояры
и на монастыре, и будеши отвЬтъ имЬлъ, княже, аже ти манастырЬ
разъграбять» 31.
Сказанное свидетельствует о растерянности феодальных верхов
Киева, боявшихся разделить судьбу Путяты и ростовщиков. Они
рассчитывали, что именно Мономах сумеет подавить это движение,
и их надежды не были напрасны. «Народный избранник», как нередко
изображают Мономаха, действительно усмирил восставших: «...ившед
утоли мятежь и гьлку в людьх».
Глава пятая
РУСЬ В ПЕРИОД УКРЕПЛЕНИЯ
ГОСУДАРСТВЕННОГО ЕДИНСТВА
. (первая половина XII в.)
20 апреля 1113 г. Владимир Мономах прибыл в столицу Руси и
занял великокняжеский стол. Это было прямым нарушением вот-
чинного принципа Любечского съезда, согласно которому Киев за-
креплялся за Изяславичами, Чернигов — за Святославичами, а Пе-
реяславль — за Всеволодовичами. По отношению к Киеву этот прин-
цип не будет соблюдаться и впоследствии, но Мономах все сделал,
чтобы не прослыть инициатором его нарушения. В Киев он пришел
не по собственной воле, а по настоянию киевского боярства. На этот
раз их выбор был вполне оправдан.
Владимир Мономах был опытнейшим государственным деятелем
Руси последней четверти XI — первой четверти XII в. Он прошел
хорошую школу подручничества у своего отца Всеволода. Живя
долгие годы в Переяславле, он больше чем кто-либо из его совре-
менников понимал губительность половецких вторжений. Ему было
15 лет, когда в 1068 г. половецкий хан Шарукан нанес сокруши-
тельное поражение русским дружинам, водимым его отцом и дядья-
ми. 16 лет (1078—1094) Мономах правил одним из крупнейших
княжеств Руси — Черниговским, 20 лет (1094—1113) занимал пе-
реяславльский стол. За эти годы он познал радость побед и горечь
поражений, смог оценить силу крупного землевладельческого бояр-
ства, в чьей воле, нередко, находились судьбы княжеских столов.
Владимир Всеволодович родился в Киеве в 1053 г. Его матерью
была дочь византийского императора Константина IX Мономаха
Мария. Отец принадлежал к числу образованнейших людей Руси,
знал иностранные языки. Б. А. Рыбаков считает, что это были гре-
ческий, половецкий, латинский и английский. Не удивительно, что
Владимир получил хорошее воспитание и высокое образование.
Знаменитое «Поучение» свидетельствует о незаурядном писатель-
ском таланте Мономаха. У нас есть все основания предположить и
знание им нескольких иностранных языков, в числе которых, несом-
ненно, были греческий — язык матери и английский — язык жены
Гиты Гарольдовны. Все это позволяло Мономаху широко использо-
вать в утверждении идеи единства Руси не только меч, но’ и слово.
Из трех старых центров Руси, с которыми была связана его
княжеская судьба, в Киеве Мономах правил наименьшее количе-
ство лет — 12, но добился наибольших успехов. На киевском столе
101
31 Там же, стб. 276.
Новгородцы вводят в Новгород князя Мстислава Владимировича. Миниатюра
Радзивилловской летописи.
в полной мере проявился его незаурядный талант крупного государ-
ственного деятеля. Он не только сознавал необходимость единения
русских земель перед лицом внешней угрозы, но и умел найти пути
к достижению этой далеко не простой цели. Начал Владимир с
укрепления стратегических позиций. С этой целью он оставил в
своих руках Переяславльское княжество (в том числе и Ростово-
Суздальскую землю), распространил власть на Туровщину и, таким
образом, значительно расширил великокняжеский домен. В Смолен-
ске Мономах посадил сына Вячеслава; старший сын Мстислав оста-
вался новгородским князем. Чтобы нейтрализовать претензии Яро-
слава Святополковича, который рано или поздно должен был осо-
знать себя обделенным, Владимир путем брачных связей установил
родственные отношения с его непосредственными соседями — Воло-
дарем Ростиславичем и Всеволодом Городенским. Черниговское кня-
жество, особенно во время единоличного правления Давида Свято-
славича, также находилось под непосредственным влиянием Киева.
В течение непродолжительного времени Мономах достиг при-
знания своей великокняжеской власти практически всеми князьями.
Не нарушая принципа, выработанного Любечским съездом «каждо
да держить отчину свою», Владимир Мономах прибрал к рукам
феодальных владетелей и создал для них обстановку, обязывающую
их к повиновению» *. Отдельные попытки неповиновения решитель-
но пресекались. Так, в 1116 г. против минского князя Глеба Все-
1 Греков Б. Д. Указ, соч., с. 504.
славича, который напал на Туровщину и сжег Слуцк, Владимир
предпринял значительный военный поход, в котором приняли уча-
стие дружины Давида Святославича, сыновей его брата Олега, смо-
ленского князя Вячеслава и других сыновей Мономаха. Глеб запро-
сил мира и пообещал в дальнейшем быть во всепослушании вели-
кого князя. Когда же в 1119 г. Глеб нарушил свое слово, Владимир
отобрал у него Минск, а его семью перевел в Киев. Так же реши-
тельно повел себя Мономах и в отношении Ярослава Святополко-
вича, высказавшего свое неудовольствие по поводу перевода из Нов-
города в Белгород Мстислава Владимировича. Оценив этот акт Мо-
номаха как намерение применить теперь к Киеву право отчины и
передать его своему сыну, Ярослав, естественно, не мог не воспро-
тивиться этому. Он и до 1117 г. не поддерживал дружественных
отношений с Мономахом, который перехватил у него стол, а после
прибытия на юг своего тестя открыто заявил протест. Однако луч-
ше бы он этого не делал. Мономах решил воспользоваться случаем
и покончить с претензиями Ярослава. Собрав крупные силы, куда
вошли полки Давида Святославича, Володаря и Василька Ростисла-
вичей, великий князь подошел ко Владимиру и осадил его. Два ме-
сяца Ярослав удерживал город, однако вынужден был в конце кон-
цов просить мира и обещать Мономаху впредь не нарушать вассаль-
ного послушания. Слова своего, как это часто бывало в подобных
случаях, Ярослав не сдержал. Более того, в 1118 г. он начал даже
подготовку к походу на Киев. Понимая, что волынские полки вряд
ли справятся с этой задачей, Ярослав отправляется в Польшу и
Венгрию просить военной помощи. Эта очередная ошибка стоила
Святополковичу и того стола, который он имел. Воспользовавшись
его отсутствием, владимирские бояре отступились от Ярослава и
пригласили к себе князем сначала Романа, а после его быстрой
кончины другого сына Мономаха — Андрея. Так Волынь оказалась
в тесном единстве с Киевщиной и другими землями Руси, находив-
шимися под управлением рода Мономаха.
Успехи объединительной политики Мономаха положительно ска-
зывались на внутреннем развитии всей страны. Сосредоточение в
одних руках великого водного пути от Черного до Балтийского
моря содействовало значительному увеличению объемов междуна-
родной торговли Руси и стимулировало более тесное экономическое
единение всех древнерусских земель. Не случайно летопись отме-
чает рост и застройку именно тех городских центров, которые на-
ходились на центральной экономической магистрали Древней Руси:
Киева, Новгорода, Смоленска, Ладоги, Переяславля и др. Оживле-
нием внутренних связей и централизирующим значением Киева,
вероятно, следует объяснить и сооружение в 1115 г. Мономахом
моста через Днепр.
В системе мероприятий Мономаха, содействовавших стабилиза-
ции внутреннего положения Руси, исключительно важное место за-
нимает его законодательство. Сразу же после утверждения на ки-
евском столе Владимир созвал на Берестове совещание с участием
представителей администрации Киева, послов Олега Святославича
102
103
и разработал знаменитый «Устав», или дополнение к юридическому
кодексу «Русская Правда». Новые статьи, хотя и не лишали рос-
товщиков и землевладельцев привилегий, все же значительно огра-
ничивали их бесконтрольную деятельность, приводившую к разоре-
нию и горожан, и крестьян. Были определены единые проценты на
занятые суммы денег, срок взымания которых ограничивался тремя
годами. Статьи о закупках и холопах, отражавшие тенденцию к
ограничению и сокращению источников рабского труда на Руси,
свидетельствовали, как считал Б. Д. Греков, о понимании Моно-
махом новых требований хозяйственного развития страны2. В из-
вестном «Поучении» Владимир, несомненно, идеализировал и пре-
увеличивал свои заслуги перед «простым смердом и убогою вдо-
вицею», однако и те полумеры, которые он вынужден был под
давлением народных масс провести в жизнь, все же несколько улуч-
шили их положение.
Значительно укрепила Древняя Русь времен Мономаха и свои
международные позиции. «Слово о погибеле Русской земли» — лите-
ратурный памятник XIII в., прославлявший блестящее прошлое Ру-
си, среди ее известнейших героев упоминает и Мономаха. «То все
покорено было богом крестиянскому языку поганьскыя страны: ве-
ликому князю Всеволоду, отцю его Юрию, князю Кыевьскому, дЬду
его Володимиру Манамаху, которым то половьци дЪти своя поло-
шаху в колыб'Ьли... а Угры твердяху каменыи городы желЪзными
вороты, абы на них великий Володимер тамо не въз'Ьхал. А н'Ьмци
радовахуся, далече будуче за синим морем. Буртаси, черемиси,
веда и моръдве борьтничаху на князя великого Володимера; и Кюр
Мануил Цесарегородский опас имЬя, поне и великыя дары посыла-
ше к нему, абы под ним великый князь Володимер Цесарягорода
не взял» 3.
В этой, несомненно, идеализированной характеристике Монома-
ха XIII в. отразились и действительные успехи внешней политики
Руси первой четверти XII в. В отличие от последнего десятилетия
XI в. ее можно квалифицировать как наступательную. В первую
очередь это касается русско-половецких отношений. Узнав о смерти
Святополка Изяславича, половцы решили воспользоваться этим
и напали на Русь. Надежда на очередной длительный «правитель-
ственный» кризис в Киеве не оправдалась. Под г. Вырем половцев
встретили русские полки, водимые великим киевским князем Моно-
махом, и вынудили их отступить в степь. Это был последний ан-
типоловецкий поход, возглавленный Владимиром, дальнейшую борь-
бу со степняками он поручал своим сыновьям. Так, в 1116 г. состо-
ялся победный поход Ярополка Владимировича и Всеволода Давидо-
вича на Донец, во время которого были взяты половецкие города
Сугров, Шарукань, Балин. Это вынудило половцев откочевать в глу-
бинные районы степей; когда в 1120 г. Ярополк Владимирович вто-
рично пошел на Донец, половцев там уже не было.
2 Там же, с. 183, 503.
3 Слово о погибели Русской земли // Изборник. М., 1969, с. 326.
104
Антиполовецкая борьба этого времени облегчалась начавшимися
неурядицами в стане степняков. В 1116 г. против половцев, главен-
ствовавших пад другими племенами, выступили торки и печенеги.
В двухдневной битве они потерпели поражение и отошли к грани-
цам Руси, попросив помощи и убежища у Владимира Мономаха.
Испытывали половцы давление и со стороны волжских болгар, при-
чем потерпевшим оказалось как раз то ханство, с которым Мономах
имел родственные связи,— его сын Андрей был женат на внучке
Тугоркана. Победный поход русских дружин под руководством
Юрия Владимировича на Волжскую Болгарию в 1120 г., вероятно,
был осуществлен по просьбе половцев.
На севере и северо-западе Руси успешную борьбу с беспокой-
ными соседями проводил новгородский князь Мстислав Владимиро-
вич. В 1116 г. он с новгородцами и псковичами осуществил поход
против чуди, во время которого «взя городъ ихъ именемъ МедвЪжа
Глава (Отепя.— П. Т.) и погость бещисла взяша, и възвратишася
въсвояси съ многомъ полономъ» 4. Неприкосновенность западных
рубежей Руси охранял другой сын Мономаха — Андрей, которому
со временем стал помогать еще и Мстислав.
Сложными были взаимоотношения Руси с Византией. Родствен-
ные связи Владимира с императорским домом Романа IV Диогена
втянули его в 1116 г. в конфликт с императором Алексеем I Ком-
нином. Обделенный новой администрацией зять Мономаха Леон Ди-
огенович предпринимает попытку при помощи тестя вернуть себе
придунайскую область. Это ему удается, однако в городе Доростоле он
становится жертвой заговора, участниками которого были сторонни-
ки императора Алексея I.
Узнав о смерти зятя, Мономах немедленно отправил на Дунай
воеводу Ивана Воитишича, который «посажа посадники по Дунаю».
Пытаясь укрепиться в дунайских городах и удержать их для внука
Василия, Мономах организовал второй поход на Дунай, возглавлен-
ный сыном Вячеславом и червенским воеводой Фомой Ратиборови-
чем. От Днестра, однако, русские полки были отозваны назад. Ле-
топись не раскрывает причин прекращения Мономахом военных
действий против Византии. В. Татищев объясняет это тем, что Алек-
сей I Комнин прислал в Киев посольство и откупился от монома-
ховых претензий. Леонов сын Василий получил за дунайские владе-
ния отца денежную компенсацию. Тогда же произошла и помолвка
мономаховой внучки Добродеи с сыном императора Алексея. После
смерти Алексея и прихода к власти его сына Иоана II Комнина
(1118 г.) русско-византийские отношения еще более улучшились.
В 1122 г. они скрепились браком дочери Мстислава с самим импе-
ратором. «Ведена Мьстиславна въ Грйкы за царь»,— так сообщил
об этом событии русский летописец.
Сближение Древней Руси с Византией, безусловно, не могло не
наложить отпечатка на ее взаимоотношения с противниками импе-
рии. Непонятное на первый взгляд изгнание Мономахом в 1120 г.
4 ПСРЛ, т. 2, стб. 283.
105
из южных районов Руси печенегов, берендеев и торков, степные
колена которых особенно усилили свой нажим на границу империи
в 20-х годах XII в., вероятно, и может быть объяснено русско-ви-
зантийским союзом.
Мономах умер в 1125 г. на 73-м году жизни. Летопись дает чрез-
вычайно содержательную и образную характеристику покойного,
выходящую далеко за рамки шаблонов посмертных панегириков
князьям: «Преставися благоверный князь, христолюбивый и вели-
кий князь всея Руси Володимиръ Мономах, иже просвЪти Рускую
землю, акы солнце луча пущая; его же слух произиде по всимъ
страномъ, наипаче же бе страшенъ поганым» 5.
Вслед за летописцами высокую характеристику давали Монома-
ху и историки, причем до самого конца XIX в. их оценки, как пра-
вило, совпадали с летописными. С. Соловьев считал, что своими
доблестями и строгим исполнением обязанностей Мономах компен-
сировал недостатки существующего порядка и как государственный
деятель отвечал общенациональным интересам 6. Со временем исто-
рики начали отмечать и отрицательные черты характера Мономаха,
даже обвиняя в коварстве.
Безусловно, придворная характеристика Мономаха, содержащая-
ся в летописи и литературных произведениях, не во всем отвечает
действительности. Отмеченные историками факты жестокости по от-
ношению к политическим противникам, несомненно, имели место.
Более того, в проведении политики объединения древнерусских зе-
мель, преодоления сепаратистских тенденций, широкого наступления
на врагов Руси, в частности, активной борьбы с половцами, они
были неизбежны. В условиях средневековой нестабильности, по-
стоянной борьбы за власть и земли Мономах достиг максимума
возможного. Ему удалось значительно стабилизировать внутреннее
положение Руси, восстановить авторитет великокняжеской власти,
поставить страну в ряд наиболее могущественных государств Ев-
ропы.
После смерти Мономаха киевский стол перешел в руки его сына
Мстислава (1125—1132). Завещал его Мстиславу, видимо, сам Мо-
номах. Летопись сообщает, что после похорон Владимира в Софии
его сыновья разошлися «каждо въ волость, с плачемъ великомъ,
ид’Ьже бяше камуждо ихъ раздаялъ волости»7. Так было вновь
реализовано отчинное право на Киев, за что Мономах боролся на
протяжении всего периода великого княжения. Мстислав должен
был продолжить дело отца, проводя в жизнь порядок, согласно ко-
торому отдельные князья выступали держателями частей единой
русской земли и были обязаны соединять свои силы в борьбе с
внешними врагами страны по приказу великого князя киевского.
Никаких преград к занятию великокняжеского стола Мстислав
не встретил. Среди законных претендентов, какими считались Свя-
тополковичи, старшего Ярослава уже не было в живых, меньшие
5 Там же, стб. 289.
6 Соловьев С. М. История России. М., 1959, кн. 1, т, 2, с. 409.
7 ПСРЛ, т. 2, стб. 289.
106
Древняя Русь в XII—XIII вв.
сидели на мелких окраинных уделах или же и вовсе не имели тако-
вых и, естественно, не помышляли о Киеве. Святославичи после
смерти Олега «Гориславича» в 1115 г. и Давида также не осмели-
вались заявлять свои претензии. К тому же, как увидим ниже, они
и сами нетвердо держались в Чернигове. Как и во времена Моно-
маха, практически вся Древняя Русь сосредоточилась в одних ру-
ках, точнее, в руках одного княжеского рода Мономаховичей. Кро-
ме Мстислава, занявшего Киев, сыновья Владимира занимали: Яро-
полк — Переяславль, Вячеслав — Туров, Юрий — Ростов и Суздаль,
Андрей — Владимир (Волынский). Другие важнейшие столы
Мстислав передал своим сыновьям: Изяславу — Курск, а позднее
Полоцк, Всеволоду — Новгород, Ростиславу — Смоленск.
Уже первый год княжения Мстислава показал, что он достиг
признания своего старшинства всеми князьями Древней Руси. К не-
му как главе государства обращались князья других династий за
помощью и содействием в решении своих «внутренних» дел.
В 1126 г. Мстиславу, как свидетельствует Татищевский летописный
свод, пришлось вмешаться в дела галицких князей. После смерти
Василька и Володаря Ростиславичей (около 1124 г.) Галицкая зем-
ля перешла в руки их сыновей. Ростислав Володаревич как старший
сел в Перемышле, Володимирке Володаревич — в Звенигороде, Ва-
сильковичи (Игорь и Ростислав) заняли соответственно Галич и
Теребовль. Раздел Галичины на четыре части грозил ей вспышкой
новой усобицы, которая и началась в 1126 г. Володимирка не удов-
летворяла роль второстепенного князя земли, и он начал подготовку
к войне с братом Ростиславом. Предварительно он заручился под-
держкой венгров, с которыми находился в близких родственных
связях — его женой была дочь венгерского короля. Ростислав обра-
тился за помощью к великому князю Мстиславу и двоюродным бра-
тьям. В мирных переговорах в Щирке, состоявшихся по требованию
великого князя, враждующие стороны так и не смогли договориться.
Ростислав выступил на Звенигород и осадил его; Володимирко убе-
жал с женой к тестю. Под угрозой лишения стола он в конце кон-
цов вынужден был прекратить вражду с братьями: «...более на бра-
та воевать не смел, ведая, что Мстислав может его всего лишити».
Вскоре Мстиславу Владимировичу пришлось заняться чернигов-
скими делами. В 1128 г. из далекой Тмуторокани выступил на Русь
Всеволод Ольгович. Быстрым маршем он подошел к Чернигову и
овладел им. Не имея сил для борьбы с сильным и энергичным пле-
мянником, Ярослав Святославич вынужден был согласиться на об-
мен волостей со Всеволодом и отошел в Тмуторокань. Очень скоро
он, видимо, пожалел о своей уступчивости и, перейдя в Муром, на-
правил великому князю грамоту с просьбой восстановить справед-
ливость: «Хресть еси ц’Ьловалъ ко мнЪ, поиди на Всеволода». Верный
политике мирных взаимоотношений, Мстислав предпринимает по-
пытку уговорить Всеволода вернуть Чернигов Ярославу. Но она ока-
залась безуспешной, и великий князь начал приготовления к по-
ходу на Чернигов. Всеволод призвал в помощь половцев. 7-тысяч-
ный корпус во главе с воеводами Ставшем и Селуком выступил на
108
Русь. От древнерусского города Выря половцы направили в Чер-
нигов послов, а сами тем временем принялись грабить города и села
Переяславльской земли. По дороге к Всеволоду половецкие послы по-
пали в засаду и были взяты в плен. Не получив от черниговского
князя никаких известий, Селук и Ставш решили оставить пределы
Руси: «Половци же не вземше вЪсти отъ Олговичъ б'Ьжаша ус-
вояси».
Всеволод, понимая, что соревноваться в силе с Мстиславом не
может, подкупает наиболее влиятельных советников великого кня-
зя и те отговаривают его от похода на Чернигов. Игумен монастыря
св. Андрея Григорий, который пользовался особой симпатией и ува-
жением еще у Мономаха, снимает с Мстислава крестное целование
с Ярославом, причем замечает, что в данном случае Мстислав берет
на душу грех, значительно меньший, чем тогда, когда пойдет похо-
дом на Всеволода и прольет кровь христианскую. Мстислав послу-
шался игумена Григория, однако, как свидетельствует летопись, до
самой смерти сожалел об этом. Потеряв поддержку Мстислава, Яро-
слав вернулся в Муром, где умер в ИЗО г.
Результатом участия Мстислава в черниговской усобице было
присоединение к великокняжеским владениям Посеймья, которое,
вероятно, было отдано ему Всеволодом как награду за нейтра-
литет.
Значительно решительнее повел себя Мстислав по отношению
к полоцким князьям, которые, вдохновленные успехом Всеволода
Ольговича, предпринимают попытку вернуть себе Минск, Друцк и
некоторые другие владения, присоединенные к великокняжеским
землям еще Мономахом. В ответ Мстислав двинул против Полоцка
силы многих княжеств. Четырьмя путями наступали они на Полоц-
кую землю: Вячеслав из Турова, Андрей из Владимира, Всеволодко
из Гродно и Вячеслав Ярославич из Клечска. Все они должны были
выйти на соединение с полками Изяслава Мстиславича. Всеволоду
Ольговичу Мстислав приказал прибыть к Борисову, Ивану Воити-
шичу с торками и Ростиславу со смоленским полком — к Друцку,
Новгородские силы во главе с Всеволодом Мстиславичем должны
были выйти к Неключу. Для всех князей назначался единый день
наступления на Полоцк. Полочане вынуждены были принять сроч-
ные меры, чтобы уберечь город от возможных разрушений. Обвинив
во всем князя Давида и его сыновей, они изгоняют их из Полоцка
и просят Мстислава утвердить на полоцком столе князя Рогволода.
Позже, когда полоцкие князья вторично отказали в повиновении
великому князю, Мстислав жестоко расправился с ними. В ИЗО г.
он приказывает Давиду, Ростиславу, Святославу и двум сыновьям
Рогволода прибыть в Киев с семьями на суд, откуда они затем были
сосланы в Константинополь. «И всаждавъ ихъ в лодии и поточи
их к Царьграду за ослушание ихъ, а по городамъ их посажа мужи
Своя». После этой акции, согласно В. Татищеву, Мстислав отдал
Полоцкое княжество сыну Изяславу, сидевшему до этого в Курске.
Так было покончено с автономизмом кривичских князей. «По-
лоцкая операция» свидетельствовала об исключительном усилении
109
власти и авторитета старшего князя Руси. Против Полоцка Мстислав
двинул силы восьми удельных князей, однако сам участия в этом
походе не принимал. Не ходил он туда и позднее, когда полоцкие
князья нарушили договор. С непокорными расправились по приказу
Мстислава его воеводы. Для решения спорных вопросов между сы-
новьями Володаря Ростиславича Мстислав также посылал своих
воевод. Несомненно, так мог поступать только великий князь, ко-
торый обладал реальной властью в стране.
Мстислав внимательно следил и за ситуацией, которая склады-
валась в северных землях Руси и, в частности, в Новгороде. С по-
следним, где сидел сын великого князя Всеволод, Мстислав под-
держивал постоянные и прочные отношения. Около ИЗО г. он на-
правил дарственную грамоту Юрьевскому монастырю, в которой
приказывал сыну Всеволоду передать ему ряд поместий с данью и
вирами, за что игумен Исаия, а также монастырская братия должны
были молить бога за великого князя и его детей. Дарственная гра-
мота одному из богатых и влиятельных монастырей Новгорода пре-
следовала цель укрепить позиции Всеволода, а следовательно, и
Мстислава в этом купнейшем городе на севере страны.
На международной арене Мстислав продолжал политику своего
отца, направленную на обеспечение неприкосновенности государ-
ственных рубежей и отстаивание общерусских интересов. Прежде
всего это относится к взаимоотношениям Руси с половцами. Узнав
о смерти Мономаха, левобережные половцы осуществили в 1125 г.
нападение на Переяславльскую землю. Обойдя Переяславль, они по-
дошли к Баручу и Бронь Княжу в надежде на помощь переяславль-
ских торков, расселенных в городах вдоль Трубежа. Навстречу
степнякам немедленно выступили полки переяславльского князя Яро-
полка Владимировича, которые предотвратили переход торков на сто-
рону половцев, после чего они отошли в район Посулья. На берегу
Сулы силы Ярополка настигли вражьи полки и вынудили их при-
нять бой. Летопись сообщает, что, хотя переяславльцев было значи-
тельно меньше, бой они выиграли блестяще, много половцев было
перебито, другие утонули в реке во время бегства.
Следующий победный поход Мстислав организовал около
1129 г. Русские полки выступили под водительством воевод Мсти-
слава и одержали убедительную победу над половцами. Многочис-
ленные кочевья и их станы были разгромлены, а сами они загнаны
«за Донъ и за Волгу, за Яикъ». Летописец сравнивал эту победу
Мстислава с победой, одержанной над половцами его знаменитым
отцом. После этого половцы длительное время не решались беспо-
коить государственные рубежи Древней Руси.
Наступательной была политика Мстислава и по отношению к
другим беспокойным соседям Руси, в частности литовцев и чуди.
Как сообщает татищевский летописный свод, русские полки под
водительством Мстислава выступили в ИЗО г. против литовцев и
нанесли им чувствительное поражение. Летопись не раскрывает
причин русско-литовского конфликта, однако можно думать, что
это была ответная акция на частые вторжения литовцев в пределы
НО
Полоцкой земли, где в это время княжил сын Мстислава Изяслав.
Материалы более поздних времен, в частности XIV в., свидетель-
ствуют, что литовцы имели определенные претензии и к Новгороду.
Разногласия возникали главным образом по поводу эксплуатации
соляных промыслов в Старой Руссе, находившихся в руках новго-
родских промышленников. Борьба литовцев за долю в этих про-
мыслах долгое время была безуспешной, и только в XV в., о чем мы
узнаем из торговых договоров Новгорода и Литвы, новгородцы сдают
в аренду две соляные варницы литовцам. Еще один поход против
литовских племен был осуществлен в 1132 г., но он не принес осо-
бых успехов. Сначала русские дружины одержали победу и даже
проникли в глубинные районы Литвы, однако на обратном пути в
Русь часть войск Мстислава попала в засаду и была разгромлена.
Против чуди, попытавшейся освободиться от власти Киева,
Мстислав направил в 1131 г. своих сыновей Всеволода, Изяслава
и Ростислава, после чего на чудские племена вновь была наложена
дань.
О высоком международном авторитете Древней Руси времен
Мстислава убедительно свидетельствуют также взаимоотношения с
Польшей. В. Татищев рассказывает об одном интересном случае,
произошедшем с древнерусскими купцами в 1129 г. При возвраще-
нии из Моравии они были ограблены поляками. Как только об этом
стало известно Мстиславу, он немедленно направил к польскому
королю Болеславу посла с требованием возмещения убытков, поне-
сенных русскими купцами. Зная крутой нрав киевского князя, Боле-
слав не задержался с ответом, в котором он обещал не только ком-
пенсировать потери русских купцов, но и впредь проводить их че-
рез польские земли под охраной.
С Византией, где в это время императором был зять Мстислава
Иоан II Комнин, Русь поддерживала союзнические отношения. Это
хорошо видно, в частности, на акции ссылки Мстиславом в Констан-
тинополь полоцких князей.
Успехи внутренней и внешней политики Мстислава создали ему в
Руси непререкаемый авторитет. Для его правления были характерны
те же принципы, что и для княжения Мономаха,— практически все
древнерусские князья находились в вассальной зависимости от
Мстислава. Малейшее неповиновение того или иного князя грозило
ему потерей стола. Спокойные годы правления Мстислава, не отяг-
ченные усобицами, безусловно, положительно сказались на эконо-
мическом и культурном развитии всей страны. В столице Руси Ки-
еве в это время строится целый ряд монументальных сооружений:
комплекс монастыря св. Федора (1129), церковь св. Андрея Янчи-
ного монастыря (1131), храм св. Богородицы Пирогощи на Подоле
(около 1132 г.).
Смерть Мстислава, наступившая 15 апреля 1132 г. на 56-м году
жизни, прервала его успешную государственную деятельность. Ве-
ликий князь был похоронен в храме св. Федора. Уже в Прологах
XIII—XIV вв. Мстислав был причислен к лику святых, а в киев-
ских и новгородских летописях его, как и Мономаха, называли
111
Великим. Татищевский летописный свод замечает, что во время кня-
жения Мстислава «князи руские жили в совершенной тишине И
не смел един другаго обидеть. Сего ради его всии именовали Мсти-
слав Великий» 8.
Годы княжения Мстислава Великого в исторической литературе
справедливо считаются временем решающего преобладания объеди-
нительных тенденций на Руси. Идея общерусского единства, волно-
вавшая передовые умы древнерусских людей и отражавшая чаяния
простого народа, была доведена Мстиславом до наивысшего напря-
жения. Можно было ожидать ее окончательной победы, но этого не
случилось. Борьба за Киев, являвшаяся одной из характерных осо-
бенностей исторического развития Древней Руси, возобновилась уже
после смерти Мстислава.
Завещание Мономаха, подтвержденное договором Мстислава и
Ярополка, об утверждении исключительных прав на Киев, Переяс-
лавль и Новгород, а также связанного с Киевом старшинства за Мсти-
славичами, вызвало бурю в стане младших Мономаховичей. Не за-
медлили заявить свои права на Киев и черниговские Святославичи
(Ольговичи и Давидовичи). В условиях политической нестабильно-
сти Руси (а это характерно для всех средневековых государств)
военные столкновения были неизбежны.
Тесно связанной с борьбой за Киев и киевское старейшинство
была также борьба за земли. Разросшемуся княжескому роду стано-
вилось все теснее в границах уже сложившегося государства. Про-
тиворечия между количеством князей и наличием столов разреша-
лись путем дробления и перераспределения земель между отдельны-
ми князьями и княжескими династиями. Происходило это, как
правило, при каждой новой смене князей на киевском столе.
После Мстислава Великого киевский стол перешел к брату Яро-
полку (1132—1139). Как свидетельствует Лаврентьевская летопись,
вопрос о преемстве киевского стола был решен киевским боярством:
«...людье бо кыяне послаша по нъ» (Ярополка.—Л. Т.). В этом
факте, как считал Б. Д. Греков, наглядно проявилась тенденция к
ослаблению великокняжеской власти Киева. В цветущее время
Древнерусского государства, по его мнению, ничего подобного не
было9. Действительно, в эпоху феодальной раздробленности случаи,
когда вопрос о занятии киевского стола решали бояре, значительно
участились, но имели место и на первом этапе развития Древней
Руси. Достаточно вспомнить события, связанные с изгнанием Изя-
слава, приглашением на киевский стол Святополка и Мономаха.
Время правления Ярополка характеризовалось переходными фор-
мами от единодержавия, возобладавшего при Мономахе и Мстисла-
ве, к полицентрализму, окончательная победа которого наступит
после 30-х годов XII в. Что касается Ярополка как государственно-
го деятеля, то он, безусловно, стоял ближе к идеалам Мономаха
8 Татищев В. Н. История Российская. М.; Л., 1963, т. 2, с. 143.
9 Греков В. Д. Указ, соч., с. 509.
112
и Мстислава и всеми силами пытался продолжить их дело, хотя, как
увидим ниже, и не обладал их достоинствами.
Заняв киевский стол, Ярополк немедленно приступил к испол-
нению своих обещаний Мстиславу относительно его сыновей — на-
следников великокняжеской власти. Понимая, что своеобразным
трамплином на киевский стол служил Переяславль, Ярополк отдает
его Всеволоду Мстиславичу, княжившему до этого в Новгороде.
Этот перевод племянника на юг вызвал сильное раздражение млад-
ших Мономаховичей, справедливо видевших в этом акте реализа-
цию Ярополком завещания Мстислава. Особенно энергично высту-
пил против этого Юрий Владимирович, князь Ростово-Суздальской
земли, который сам вынашивал планы на овладение великокняже-
ским столом. Неожиданным наездом он берет Переяславль и выво-
дит оттуда племянника. Через восемь дней Юрий, однако, сам раз-
делил участь Всеволода, когда был изгнан из этого южнорусского
Города великим князем. На короткое время переяславльским князем
стал Изяслав Мстиславич, которого затем Ярополк вынудил обме-
няться столами с Вячеславом Владимировичем. Соседство Вячесла-
ва не пугало великого князя. Более того, оно было выгодным, по-
скольку лишало оснований для претензий младшего брата Юрия,
рассматривавшего себя единственно достойным кандидатом на Киев.
Изяславу Ярополк отдал Туровскую землю вместе с Пинском и
Минском.
Вскоре Вячеславу надоело сидеть в пограничном Переяславле,
со дня на день ожидая половецкого нападения, и он, не послушав-
шись уговоров великого князя, «иде опять Турову». Благоприятным
случаем решил воспользоваться Юрий. К Ярополку были немедлен-
но отправлены послы с предложением обменять Переяславльскую
землю, представлявшую в это время фактически составную, часть
великокняжеского домена, на большую часть Ростово-Суздальской
земли: «В лЪто 6643 Юрьи испроси у брата своего Ярополка Пере-
яславль, а Ярополку дасть Суждаль и Ростовъ и прочюю волость
свою, но не всю» 10.
Реализация этого предложения значила бы, по существу, призна-
ние за Юрием Владимировичем прав на наследование (после Яро-
полка) киевского стола. Это вовсе не входило в расчеты Мстислави-
чей, среди которых выделялся Изяслав, а также Ольговичей, давно
ожидавших удобного момента для возвращения себе Посеймья.
В союзе с сыновьями Мстислава черниговский князь Всеволод Оль-
гович осуществляет поход на Переяславль и даже вторгается в пре-
делы Киевской земли. Военные демарши союзников вынудили Яро-
полка отказаться от предложения Юрия, и в Переяславле был по-
сажен младший сын Мономаха Андрей. Князья — претенденты на
Киев — спокойно пережили это событие, поскольку Андрей Влади-
мирович не числился среди соискателей великокняжеского престола.
Проблема переяславльского стола, таким образом, теряла, по край-
ней мере временно, свою остроту. Черниговские князья как будто
10 ПСРЛ, т. 2, стб. 295.
113
остались при своих интересах. Посеймье им не было возвращено.
Даже перед угрозой новой войны Ярополк не счел возможным удов-
летворить просьбу Ольговичей.
Вторая половина княжения Ярополка проходила под знаком
борьбы с черниговскими князьями, в частности Всеволодом Ольго-
вичем, который значительно укрепил свое положение и выдвинулся
на одно из первых мест среди удельных князей. В 1136 г., раздра-
женный неуступчивостью великого князя в вопросе о Посеймье,
Всеволод осадил Переяславль и в течение трех суток пытался взять
его. На помощь осажденным с двух сторон выступили Ярополк и
Юрий Владимирович. Чтобы не оказаться в окружении, Всеволод
отвел свои войска к Супою, к которому вскоре подошли и оба Мо-
номаховича. В жарком бою стороны понесли значительные потери
(был убит даже внук Мономаха Василько Леонович), но ни одна
из них не достигла решающего перевеса.
Осенью этого же года Ольговичи в союзе с половцами снова
вторглись в пределы Киевской земли. Бесконечные претензии черни-
говских Ольговичей вынудили Ярополка прибегнуть к помощи ряда
удельных князей. Летопись сообщает, что под знамена великого кня-
зя собралось «множьство вой изо всихъ земель», которые, однако,
так и не были введены в действие. При посредничестве митрополита
Михаила между Ярополком и Всеволодом был заключен мирный до-
говор, по которому спорные земли возвращались Чернигову: «И та-
ко утиши благоумный князь Ярополкъ брань ту лютую».
Затишье, однако, было временным. Условия договора не удовлет-
ворили ни Ярополка, потерявшего Курскую волость, ни Всеволода,
который начал уже претендовать на ведущую роль в стране и искал
каждого удобного случая, чтобы ослабить позиции великого князя.
Таким стали события 1135—1136 гг. в Новгороде, имевшие широкий
общерусский резонанс. Речь идет о восстании новгородцев против
князя Всеволода Мстиславича. Поводом к нему послужили участие
князя в южнорусской усобице, а также поражение новгородцев в
битве с суздальцами, вина за которое возлагалась на Всеволода.
Причиной было стремление новгородского боярства к ограничению
княжеской власти, к расширению своего участия в управлении горо-
дом и землей. Собравшись 28 мая 1136 г. на вече (в его работе при-
нимали участие псковичи и ладожане), новгородцы приняли реше-
ние лишить Всеволода стола. После двухмесячного заключения в
епископском дворце он был изгнан из Новгорода.
События второй половины 30-х годов XII в. получили различные
оценки в исторической литературе. В. Д. Греков считал их настоя-
щей революцией, в результате которой в Новгороде родились но-
вые формы политического строя — республиканские п. Более сдер-
жанно отнесся к результатам восстания 1136 г. В. Л. Янин. Он
справедливо полагает, что, во-первых, новгородское боярство распо-
лагало организационными формами участия в управлении Новгоро-
11 Греков Б. Д. Революция в Новгороде Великом в XII в.//Ученые зап.
Ин-та истории. Рос. ассоциация НИИ обществ, наук. М., 1921, т. 4, с. 21.
дом и до него, а, во-вторых, что движение 1135—1136 гг. не привело
к полному лишению юридических прав княжеской власти 11 12.
Действительно, уже события, непосредственно следовавшие за
решением веча 1136 г. об изгнании Всеволода, показали, что воль-
нолюбивые новгородские бояре не могли обходиться без князя. Из-
бавившись от одного, они тут же пригласили другого. На этот раз
их избранником оказался Святослав Ольгович. Причем выбор, судя
по всему, не был единодушным волеизъявлением всех бояр. Многие
из них желали возвращения на новгородский стол Всеволода и, ви-
димо, вели с ним какие-то переговоры. Свидетельством этому может
быть внезапный приход Всеволода на север, в Псков, где он должен
был дожидаться своего часа. Надеждам этим не суждено было
сбыться. Заговор был раскрыт, и в Новгороде снова вспыхнул мя-
теж: «...не всхотеша людье Всеволода». Сторонники старого князя
вынуждены были бежать к нему в Псков или искупать свою «вину»
большими денежными платежами.
Усиление позиций черниговского князя Всеволода Ольговича в
Новгороде, традиционно тесно связанном с Киевом, оказалось более
чем временным. Его ставленник — брат Святослав — вскоре разде-
лил участь Всеволода Мстиславича. На новгородском столе был по-
сажен сын Юрия Долгорукого Ростислав, что, безусловно, может
расцениваться как успех политики дома Мономаховичей во главе с
великим князем Ярополком.
Столь неожиданный поворот событий вызвал новую вспышку раз-
дражения Всеволода Ольговича, вылившуюся в военный поход про-
бив Переяславля. В союзе с половцами черниговский князь идет в
район Посулья и берет ряд порубежных переяславльских крепостей.
Чтобы покончить с претензиями Всеволода, Ярополк собирает про-
тив него значительные силы, куда вошли: «Суждальци и Ростовци,
с Полочаны и Смоляны... и Туровц’Ь». Кроме того, киевский князь
получил помощь от венгерского короля и 30-тысячный корпус бе-
рендеев. Чернигов был осажден. Не видя возможности отстоять го-
род, Всеволод решил бежать к половцам. Осуществлению этого пла-
на помешало черниговское вече, которое обратилось к князю с та-
кими словами: «...ты падЪешпся б'Ьжати в ПоловцЪ, а волость свою
погубиши: то к чему ся опять воротишь? луче того останися высо-
коумья своего, и проси си мира» 13.
Можно только удивляться, что Ярополк снова не воспользовался
своим превосходством в силе и не наказал «высокоумного» черни-
говского князя. По условиям мирного договора, заключенного в
городке Моровийске, Всеволод вынужден был отказаться от претен-
зий на Киев, а Ярополк снова прибрал к своим рукам значительные
левобережные владения. Трудно сказать, как бы складывались даль-
нейшие отношения Всеволода и Ярополка, если бы не смерть киев-
ского князя, наступившая 18 февраля 1139 г.
Анализ семилетнего правления Ярополка в Киеве позволяет кон-
статировать, что он не мог достойно продолжать дело своих зпа-
12 Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения.— М., 1977, с. 60—79.
13 ПСРЛ, т. 2, стб. 301.
115
114
менитых предшественников — Мономаха и Мстислава. Обладая не-
заурядным умом, Ярополк в то же время не отличался решитель-
ностью. Там, где нужно было применить силу, он настойчиво про-
водил политику братолюбия и миролюбия. В первую очередь это от-
носится к Ольговичам, которые неоднократно могли поплатиться за
свои претензии на руководящую роль в стране, но каждый раз
дело кончалось миром. Ярополк пытался путем компромиссов при-
мирить Ольговичей и устранить их от участия в разрешении проти-
воречий среди многочисленных потомков Мономаха. Несмотря на то
что летописец не жалеет эпитетов при характеристике действий в.е*
ликого князя, вряд ли его политика находила поддержку у широких
народных масс. Слова летописи, что Ярополк «хулу и укоръ прия
на ся отъ братьЪ своея и отъ всихъ», свидетельствуют о том, что
более решительным Ярополка хотели видеть не только братья И
племянники, но и население Киевской и Переяславльской земель, ко-
торое страдало от постоянных военных вторжений Всеволода Оль-
говича.
Многие историки полагали, что нерешительность Ярополка Вла-
димировича может быть объяснена его малодушием или христиан-
ским смирением. Думается, однако, что это не так. Знаменитый
призыв Ярополка — «любите враги ваша» — шел не от малодушия
или трусости, а от принципиальной убежденности, что внутренний
противоречия в стране нужно и можно решать не на поле боя»
Вспомним, что по отношению к врагам Руси, половцам, Ярополй
придерживался совсем другого правила. Здесь он был смел, реши-
телен и пользовался громкой славой победителя поганых.
На характер внутренней политики Ярополка, несомненно, накла-
дывали отпечаток его обязательства по отношению к Мстислави»
чам, реализация которых вызывала сильное противодействие со сто-
роны младших Мономаховичей. Стремление закрепить за одним из
сыновей Мстислава Великого переяславльский стол, который расцени-
вался как переходный к киевскому, было причиной резкого обостре-
ния отношений великого князя со своими братьями. Только перед
смертью Ярополку удалось объединить усилия Мономаховичей й
Мстиславичей для борьбы с Ольговичами и стабилизировать внут-
реннее положение в стране.
Несмотря на начавшееся новое обострение межкняжеских проти-
воречий, Древняя Русь времен Ярополка сохраняла еще многое от
того, что было достигнуто Мономахом и Мстиславом. Ее государ-
ственное единство еще не могли разрушить усобицы младших Моно-
маховичей или Ольговичей, которые к тому же и не преследовали
этих целей. Каждый из князей — претендентов на Киев — рассмат-
ривал себя как потенциального главу государства после Ярополка
Владимировича и стремился подготовить для этого почву. Право же
Ярополка на руководящую роль в стране не только не оспаривалось,
но еще и не подвергалось сомнению. Это обстоятельство представ-
ляется чрезвычайно важным и характерным, поскольку в последую-
щем периоде исторического развития Руси положение великокня-
жеской власти уже не будет столь незыблемым.
Глава шестая
РУСЬ В ПЕРИОД ОБОСТРЕНИЯ БОРЬБЫ
ЗА КИЕВ
(40-е - 70-в годы XII в.)
Период с начала 40-х по 70-е годы XII в. в истории Руси характе-
ризовался необычайным обострением и постоянным столкновением
центростроительных и центробежных сил. Одним из главных узлов
межкняжеских отношений по-прежнему являлся Киев, который,
хотя и терял понемногу свое былое политическое значение, вплоть
до конца 60-х годов XII в. оставался единственным символом целост-
ности Руси *. Не случайно князья, боровшиеся в это время за
реализацию программы единства русских земель, связывали ее успе-
хи с необходимостью овладения Киевом. В круговорот борьбы за
древнюю столицу Руси были втянуты князья волынские, переяславль-
(жие, черниговские, смоленские, суздальские, пытавшиеся стать во
главе русских князей. Характерно, что вне зависимости от династи-
ческой принадлежности удельные князья, едва овладев Киевом,
Становились из автономистов самыми решительными и последова-
тельными поборниками объединения Руси. Далеко не всем им уда-
валось реализовать свои претензии, однако все осознавали, что путь
к их достижению лежал через Киев.
Конечно, в этой огромной притягательной силе Киева сказыва-
лась прежде всего традиция его прежнего политического величия,
но, думается, не последнюю роль здесь играли и те реальные преи-
мущества, которые получал князь, овладевший великокняжеским
столом. Быть киевским князем было не только почетно. В его руках
оказывались один из крупнейших городов Руси, а также обширная
Киевская земля, являвшаяся одной из богатейших и развитых зе-
мель Руси. Основные владения Киева в XII—XIII вв. располагались
на правом берегу Днепра, включая земли древлян и юго-западные
районы расселения дреговичей. Западные границы Киевской земли
уже в X— начале XI в. проходили по линии р. Западный Буг, юж-
ные — по линии р. Рось, верховьев рек Южного Буга, Случи, Горы-
ни. В очерченных границах летопись называет около 80 городских
центров, что значительно больше, чем в любом другом древнерус-
ском княжестве. Следует также отметить, что в отдельные периоды
владения великокняжеского стола значительно расширялись. Киев-
ские князья из династии черниговских Святославичей удерживали
1 Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды,—М., 1975,
с. 14—20.
117
Киевская земля в первой половине XII в.
за собой и Вятичскую волость, а во времена княжения в Киеве
представителей рода Мономаха статус великокняжеских владений
получали Волынь, Туровская и Переяславльская земли 2.
Неудержимое стремление князей в Киев, стол которого в силу
этого был чрезвычайно беспокойным и непрочным местом, породит
со временем и свою противоположность. Сильные князья ряда зе-
мель будут пытаться достичь руководящего положения в стране и
возглавить борьбу за общерусское единство не путем перехода в
Киев, а при помощи утверждения в роли объединяющего центра
столицы своего княжества.
Вполне определится такая тенденция лишь на заключительном
этапе истории Руси, а пока признанным центром страны оставался
Киев и многие князья считали почетным хотя бы на некоторое
время утвердиться на его златокованом столе.
К концу правления Ярополка Владимировича из наиболее ре-
альных претендентов на киевский стол выдвинулся черниговский
князь Всеволод Ольгович, занимавший стол одного из крупнейших
русских княжеств. Ко времени его правления Черниговская земля
простиралась от берегов Днепра, Остра, Сулы на юге и юго-западе
До среднего Посожья и верховьев Десны на севере, верховьев Оки
йа востоке, а также водораздела Дона и его притоков Прони, Сосны,
2 Толочко П. П. Киевская земля//Древнерусские княжества X—XIII вв.—
М., 1975.
118
Уны и Зуши на юго-востоке3. К черниговским владениям относи-
лись также курское Посеймье, далекая Тмуторокань, стол которой
занимал Всеволод до перехода в Чернигов.
Укрепление экономического положения Черниговского княжест-
ва, обусловленного общерусским подъемом производительных сил,
увеличение его военного потенциала, а также традиционное стрем-
ление Ольговичей к достижению руководящей роли в стране явились
теми решающими факторами, которые определили «внешнюю» по-
литику Всеволода. Он стремился в Киев и ждал удобного случая для
реализации своих претензий.
Смерть Ярополка Владимировича представила Всеволоду такой
случай. Воспользовавшись неурядицами в стане Мономаховичей и
Мстиславичей, он, собрав небольшое войско, занял сначала Вышго-
род, а затем и Киев; бесталанный Вячеслав Владимирович — стар-
ший из Мономаховичей — без борьбы отдал великокняжеский стол
и ушел в Туровскую волость.
Переход киевского стола в руки Всеволода (1139—1146) тре-
бовал от него налаживания новых связей и контактов, приведения
в подчинение или изгнания из волостей Мономаховичей и Мстисла-
вичей. Вчерашний сепаратист, Всеволод на киевском столе начал
проводить политику укрепления единства русских земель. Летопись,
рассказывая о походе великого князя на Андрея Владимировича под
Переяславль, отмечает, что он, надеясь на силу свою, «самъ хотяще
землю всю держати, искаше подъ Ростиславомъ Смоленьска, а подъ
Изяславомъ Володимира» 4. В лице энергичных сыновей Мстислава
Великого Всеволод видел потенциальных конкурентов и пытался
избавиться от их соседства. Предпринятые им походы на Владимир
и Переяславль, однако, не имели особого успеха. В западном на-
правлении Всеволод дошел только до Горинки и, «пополошившись»
(испугавшись.— П. Т.), вернулся в Киев. Не удалась и попытка
изгнать Андрея из Переяславля. В ответ на требование великого
князя уйти на курский стол, Андрей, поддержанный боярами, зая-
вил: «Л’Ьпыпи ми того смерть и съ дружиною на своей отчинЪ и на
д’Ьдин’Ь взяти, нежели Курьскои княженьи» 5.
От тактики силового давления на своих вассалов Всеволод пе-
реходит к тактике мирных переговоров и добивается заметных успе-
хов. Он заключает мирные договоры с Андреем и Вячеславом Вла-
димировичами, Изяславом Мстиславичем, в Чернигове оставляет
своего юного сына Святослава. После смерти Андрея в 1142 г. Все-
волод переводит в Переяславль Вячеслава, а в Туровскую землю
посылает своего сына Святослава 6.
В проведении своей объективно общерусской политики Всево-
лод неожиданно встретился с открытым сопротивлением не только
князей многочисленного потомства Мономаха, но и своих братьев
8 Зайцев А. К. Черниговское княжество//Древнерусские княжества X—
XIII вв — М., 1975.
4 ПСРЛ, т. 2, стб. 304.
5 Там же, стб. 305.
6 Там же, стб. 304.
119
Святослава и Игоря. Последние, упрекая Всеволода за его союз с
Мономаховичами, стремятся вытеснить великого князя из Черни-
говской земли, где он сохранял за собой обширную Вятичскую во-
лость. Претензии братьев, по мнению Всеволода, должны были быть
удовлетворены за счет небольших городков Киевской земли Бере-
стья, Дорогочина, Клеческа, Черторыйска.
Братья, однако, решили отказаться от «подарков» Всеволода, за-
явив, что «мы просимъ у тебе Черниговьскои и Новгороцкои воло-
сти, а КиевьскоЪ не хочемъ» 7. Великий князь продолжал стоять на
своем, чем вызвал вооруженный конфликт. Черниговские князья
двинулись на Переяславль, чтобы изгнать оттуда Вячеслава. На по-
мощь последнему немедленно выступили полки Всеволода и Изя-
слава Мстиславича. Так, отстаивая свое право старейшины русских
князей, Всеволод оказался в союзе с Мономаховичами против сво-
их же родных братьев. Последние в конце концов получили ряд
городов в Черниговской земле, но вытеснить Всеволода из Вятичской
земли так и не смогли.
Вскоре с разрешения великого князя Вячеслав возвращается в
Туров, а Переяславль уступает Изяславу Мстиславичу. И в дальней-
шем все перемещения князей из земли в землю осуществляются
волею киевского князя Всеволода. Власть Всеволода расширяется;
даже традиционно враждебные Киеву полоцкие князья путем же-
нитьбы сына великого князя Святослава на полоцкой княжне Ва-
сильковне в 1143 г. были прибраны к рукам. За пределами влияния
Всеволода Ольговича оставались, по-видимому, Суздальская земля,
князь которой Юрий Долгорукий так и не сблизился с Всеволодом,
непокорные новгородцы, а также набиравшее силу Галицкое княже-
ство, расположенное на юго-западной окраине Руси. В годы кня-
жения энергичного Владимирка Володаревича (1141—1152) опре-
делились границы княжества. На востоке и северо-востоке они про-
ходили по линии верховьев Горыни, Случи и Южного Буга, на
юге — опускались до верховьев Прута, на западе, где Галичина со-
седствовала с Польшей и Венгрией, они вытянулись от устья Сана
по водоразделу рек Вислока и Вислоки, дальше — по Карпатскому
хребту до Семиградья и по Серету до Дунайского низовья. Карпат-
ские горы были тем русско-венгерским пограничьем, которое перио-
дически принадлежало то одной, то другой стороне. В состав Галиц-
кого княжества входила также Закарпатская Русь, издревле насе-
ленная восточными славянами.
С 1141 г. административно-политическим центром княжества стал
Галич, куда была перенесена резиденция галицких князей. Кроме
столицы к числу крупных городских центров земли принадлежали
Перемышль, лежавший на древнем торговом пути из Руси в Поль-
шу, Чехию и Германию, а также Звенигород и Теребовль.
Владимирко Володаревич был первым князем, которому удалось
стабилизировать политическую ситуацию в земле. Он сумел преодо-
леть сопротивление не только князей — претендентов на галицкий
7 Там же, стб. 311.
120
Галицко-Волынские земли в XII—XIII вв. (по А. Н. Насонову).
стол, но и местного боярства, издавна имевшего сильные позиции.
Окрепшее положение галицкого князя позволило ему надеяться на
достижение большей независимости от Киева, чем его предшествен-
ников, однако такое стремление встретило решительное сопротивле-
ние великого князя Всеволода Ольговича. Конфликт усугубился пре-
тензиями Владимирка на соседнюю Волынь, где сидел в это время
сын Всеволода Святослав.
Чтобы пресечь автономистские тенденции Владимирка Всеволо-
ду пришлось предпринять два крупных военных похода на Галичи-
121
ну — в 1144 и 1146 гг. В них приняли участие все Ольговичи, Вла-
димир Давидович, Вячеслав Владимирович, Изяслав и Ростислав
Мстиславичи, Борис и Глеб Всеволодовичи, Ростислав Глебович
и даже польский князь Воло дислав. Несомненно, союз таких мас-
штабов мог составиться только во главе с Киевом. Конфликт не пе-
рерос в большую войну, стороны пошли на взаимные уступки:
«И вда Всеволоду Володимирко за трудъ 1000 и 400 гривенъ сереб-
ра, переди много глаголивъ, а последи много заплативъ, т^мъ бяше
и умоленъ. Всеволод же... взъвороти емоу Оушицю, Микулинъ и
взъвратишася во свояси» 8.
Некоторой неопределенностью в этот период отличались взаимо-
отношения Киева с Новгородом. Узнав о смене власти в Киеве,
новгородцы поспешили отказаться от услуг Ростислава Юрьевича
и пригласили на княжеский стол Святослава Ольговича — брата ве-
ликого князя. Это вторичное обращение к князю, которого только
недавно выдворили из Новгорода, можно объяснить некоторой рас-
терянностью в правящих кругах новгородского боярства. Их акция
напоминала искупление вины перед княжеским кланом Ольговичей,
один из представителей которого теперь стал великим киевским кня-
зем. В следующем году они вновь изгоняют Святослава из Новгоро-
да, а в Киев отправляют посольство во главе с епископом просить
на княжение сына великого князя: «...прислаша епископа с мужи
своими, рекуще дай нам сынъ свои, а Святослава не хочем» 9. Все-
волод согласился, но новгородцы неожиданно отказались от своих
слов и заявили: «...не хочем сына твоего, ни брата, ни племени ва-
шего, но хочем племени Володимера» 10 11. Раздраженный Всеволод
арестовал новгородское посольство и продержал его в Киеве зиму
и лето. Конфликт между ним и новгородским боярством был улажен
только в 1141 г. Стороны вынуждены были пойти на взаимные ус-
тупки. Всеволод согласился послать в Новгород своего шурина Свя-
тополка Мстиславича, сидевшего до того в Берестие, а новгородцы
обязались отказаться от Ростислава Юрьевича, которого повторно
пригласили на стол: «В то же лЪто уладися Всеволод с шюринома
своими, и да има Новъгородъ, и посадиша Святополка Нов^го-
родЪ» н.
События 1139—1141 гг., с одной стороны, показали, сколь силь-
ными были на севере Руси традиции солидарности с княжеской ди-
настией Мономаховичей, с другой — отразили факт участия в реше-
нии вопроса о замещении новгородского стола великого киевского
князя.
Согласно А. Е. Преснякову, глава черниговских князей, заняв
Киев, стал лелеять самые широкие планы, мог чувствовать себя при-
званным к объединению Всеволжьей и Святославлей отчины в од-
ной политической системе, построенной в духе Мономаха, но на бо-
лее широком основании. В конце концов Всеволод достиг признания
8 Там же, т. 2, стб. 316.
9 Там же, т. 1, стб. 308.
10 Там же.
11 Там же, т. 1, стб. 309.
своего старейшинства всеми князьями (кроме Юрия Долгорукого и
Владимирка Галицкого) и как бы поверхностно оно ни было осо-
бенно по сравнению с прочным положением Мономаха или Мстисла-
ва, Всеволод все-таки стоял в центре всех событий и если не силой,
то дипломатической игрой влиял на них 12. П. Голубовский считал,
что Всеволод умел прикрываться общерусскими интересами, и в
этом случае возможна параллель между ним и Владимиром Моно-
махом 13. По мнению Б. Д. Грекова, Всеволод, будучи прекрасным
политиком, достиг очень многого. Он, оставаясь князем чернигов-
ским, владел и значительной частью бывшего Древнерусского госу-
дарства ’4.
Б. А. Рыбаков, признавая Всеволода колоритной фигурой первой
половины XII в., отмечает его жестокость, лукавство, а также комп-
рометирующие связи с половцами, которые причинили Руси столь-
ко бед и несчастий ,5.
То, что многие отрицательные черты характера Всеволода не
создали ему на Руси доброй славы, несомненно. Но несомненно
также и то, что на Руси середины XII в. не нашлось князя, который
бы смог соперничать с талантливым политиком в государственных
делах. Даже когда, будучи смертельно больным, Всеволод объявил,
что передает киевский стол Игорю, никто из князей не воспроти-
вился этому решению.
После смерти Всеволода и короткого (тринадцатидневного) кня-
жения его брата Игоря в 1146 г. киевский стол снова перешел в
руки Мономаховичей. Им овладел Изяслав Мстиславич, один из та-
лантливых и энергичных князей середины XII в., давно готовив-
шийся к роли великого князя. Чтобы приблизиться к Киеву, Изяслав
в 1142 г., с согласия Всеволода Ольговича, поменял богатую Волынь
на Переяславльскую землю. Последняя, как считал А. И. Насонов,
хотя и выделилась в отдельное княжество, постоянно находилась в
большой зависимости от киевского стола 16. Как правило, в Пере-
яславле сидели князья, которые или готовились к вступлению на
великокняжеский стол, или же получали этот город в виде компен-
сации за отказ от претензий на Киев. Значение Переяславля как
переходного стола кандидатов на киевский стол приводило к тому,
что в отдельные периоды по воле великих киевских князей пере-
яславльские менялись чаще, чем посадники какого-либо пограничного
городка.
Зависимость Переяславльского княжества от Киева обусловли-
валась главным образом его географическим положением. На западе
и севере границы княжества проходили по рекам Днепру, Корани,
Десне, Остру, на северо-востоке — по верховьям Удая, Сулы и Хо-
'9 Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси,—Спб., 1909, с. 86—88.
1881 Голубовский в- История Северской земли до половины XIV в,— Киев,
14 Греков В. Д. Киевская Русь, с. 510.
15 Рыбаков В. А. «Слово о полку Игореве» и его современники,— М., 1971,
с. 103—104.
16 Насонов А. Н, «Русская земля» и образование территории древнерус-
ского государства — М., 1951, с. 67.
122
123
Черниговская и Переяславльская земли в XII—XIII вв.
рола. На востоке переяславльские земли выходили прямо в степь,
Небольшое Переяславльское княжество, расположенное к тому же на
Самом опасном направлении половецких вторжений, не могло одно
успешно противостоять врагам Руси. Не случайно поэтому киевские
Князья постоянно оказывали военную помощь Переяславлю, населя-
ли и укрепляли юго-восточную границу земли, заботились о сохра-
нении неприкосновенности ее столицы. К середине XII в. Пере-
яславль вырос в один из крупнейших городов Руси, стал первоклас-
сной крепостью, игравшей важную роль в борьбе с половцами.
Вступив на переяславльский стол, Изяслав сразу же начал дея-
тельную подготовку к овладению Киевом. С этой целью он в 1143 г.
124
отправился к Юрию Долгорукому в Суздаль, а затем и к братьям
Святополку и Ростиславу — соответственно в Новгород и Смоленск.
Переговоры с суздальским князем не дали желаемых результатов,
поскольку Юрий сам не оставлял надежды стать киевским князем;
братья Святополк и Ростислав Смоленский обещали всяческую под-
держку. С Всеволодом Изяслав вел двойную игру: с одной стороны,
он поддерживал с великим князем добрососедские отношения, с
другой — тайно договаривался с киевскими боярами об их отступ-
ничестве от Ольговичей. Впрочем, Всеволод поступал точно так же
по отношению к Изяславу. Пообещав передать киевский стол ему,
он незадолго до смерти назначил своим наследником брата Игоря.
Изяслав Мстиславич, как когда-то его дед Мономах, занял киев-
ский стол не по принципу старшинства, а в результате вспыхнув-
шего в Киеве восстания против Ольговичей и отступничества от них
Местных бояр. Они и пригласили в Киев переяславльского князя.
Время киевского княжения Изяслава (1146—1154) прошло в по-
стоянных походах и сражениях. Дважды он вынужден был усту-
пать Киев Юрию Долгорукому и дважды возвращал его обратно.
Утвердившись на киевском столе, Изяслав в первую очередь осу-
ществляет те же мероприятия, что и предыдущие великие князья.
Из Владимира-Волынского он выводит сына Всеволода Святослава
и отдает ему ряд городов во главе с Бужском и Межибожьем; ослу-
шавшегося дядю Вячеслава, который выступает номинальным ве-
ликим князем, он лишает Туровской земли и отдает ее своему сыну
Ярославу. «Посла брата своего Ростислава и Всеволодича Святослава
на стрыя своего Вячеслава, и отъя отъ него Тоуровъ... и посади
сына своего Ярослава и ТуровЪ». В 1147 г. Изяслав идет походом
против Святослава Ольговича, берет Путивль и Новгород-Северский
и сажает там (по крайней мере, в Путивле) своих посадников. Пере-
яславльскую землю Изяслав оставляет за собой (там сел его сын
Мстислав), в Смоленске сел его брат Ростислав.
Независимое положение, как и прежде, сохранили лишь Суздаль-
ская и Галицкая земли, выступавшие в борьбе с Киевом сообща.
Успешные походы Изяслава против Юрия Долгорукого и галицких
князей, в которых, кроме сил киевских, черниговских, переяславль-
ских и черноклобуцких, активно участвовали полки из Владимира,
Дорогобужа, Тихомля и Берестья (где сидели братья и сыновья
Изяслава), позволяли надеяться, что ему удастся вовлечь в сферу
политического влияния Киева и эти окраинные земли Руси. Вос-
становить систему, связывающую вокруг Киева все земли, стать во
главе русских князей — вот, по мнению А. Е. Преснякова, постоян-
ная тенденция деятельности Изяслава 17. Юрий Долгорукий, Свято-
слав Ольгович, Володимирко Галицкий, несмотря на сопротивление,
все же вынуждены были уступить Изяславу старейшинство. Влия-
ние Киева распространилось на Новгородское, Смоленское, Переяс-
лавльское, Гродненское, Владимиро-Волынское княжества, где сидели
братья и сыновья Изяслава. Смерть, наступившая в 1154 г., оборвала
17 Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси, с. 100—102.
125
Отражение нападения дружин Юрия Долгорукого на Киев, Палубные корабли
Изяслава Мстиславича на Днепре. Миниатюра Радзивилловской летописи.
объединительную деятельность Изяслава в период ее наибольших
успехов.
Безусловно, Изяслав Мстиславич не во всем был достоин своих
знаменитых предков — отца и деда, но после смерти Всеволода он
был наиболее видным политическим деятелем на Руси. В отличие
от Ольговича Изяслав пользовался широкой популярностью, которой
способствовали как черты его характера, так и его объединительная
политика, которая объективно, хотели этого или не хотели удель-
ные князья, положительно воспринималась населением всех древне-
русских земель. Политика Изяслава по отношению к диким полов-
цам также укрепляла его авторитет. Занятый внутренними делами,
Изяслав не часто ходил на половцев, но его сын Мстислав осуще-
ствил ряд успешных походов. Изяслав ни разу не вступал с по-
ловцами в союзные отношения; в этом он являлся последователь-
ным преемником своих отца и деда.
Видимо, положительной оценки заслуживает и попытка Изясла-
ва Мстиславича освободиться от чрезмерного влияния Византии на
Русь, которое она осуществляла через митрополитов-греков.
В 1147 г., воспользовавшись тем, что митрополичья кафедра оста-
лась вакантной, собор русских епископов по настоянию Изяслава
избрал митрополитом Климента Смолятича. Исследователи неодно-
кратно обращались к этому событию в церковно-политической жиз-
ни Руси, но оценивали его по-разному. Одни видели в нем (как и в
поставлении митрополита Илариона) стремление достичь большой
самостоятельности русской церкви и национализации ее иерархии,
другие, ссылаясь на единичность подобных поставлений, отрицали
это. Для выяснения истины следует привести речь великого князя
при открытии собора русских епископов, содержащуюся в татигцев-
ском тексте: «Ныне митрополит русский умре, и церковь осталась
без пастыря и начальника правления духовного, которого прежде
великия князи, избирая, посылали для посвящения в Константино-
поль. И ныне избрать в моей воли, но в Царьград к патриарху по-
слать для учнившегося сметения и многих междоусобий в нем не
можно. К тому же от онаго митрополитов посвясчения чинятся на-
прасно великие убытки, а паче всего через сию патриархов в Руси
власть цари греческие исчут над нами властвовать и повелевать, что
противно нашей чести и пользы». Как видим, Изяслав Мстиславич,
ставя на митрополичью кафедру Киева русича, имел совершенно чет-
кие и конкретные цели. К сожалению, они не принесли положитель-
ных результатов. Акция Изяслава не была поддержана всеми епи-
скопами и удельными князьями; митрополит Климент держался
только силой Изяслава, а после его смерти вынужден был оставить
кафедру.
Со смертью Изяслава Мстиславича Киев не остался без князя,
но им, к сожалению, был престарелый Вячеслав, бесталанный сын
Мономаха, не принимавшийся всерьез молодыми князьями. К Киеву
немедленно устремляются три претендента: брат Изяслава Ростис-
лав Смоленский, Юрий Долгорукий и Изяслав Давидович Черни-
говский. Всем им хотелось получить киевский великокняжеский
стол. На ближайшие годы эти князья окажутся в центре общерус-
ских событий, связанных с борьбой за Киев, но ни один из них не
достигнет положения своего предшественника.
Первым к Киеву прискакал Изяслав Давидович, но, встретив
решительный отпор со стороны киевского боярства и сына покой-
ного князя Мстислава, вынужден был удалиться в свой Чернигов
и на некоторое время отложить осуществление своего честолюбиво-
го замысла.
Приглашение на киевский стол получил Ростислав Смоленский,
которого особенно поддерживали Мстислав Изяславич и Святослав
Всеволодович. Последний, вызванный в Киев Вячеславом, должен
был охранять киевский стол вплоть до прибытия Ростислава. За вер-
ную службу Святослав получил один из старинных и обширных
уделов Киевщины — Турово-Пинскую землю.
Сев на киевском столе, Ростислав по примеру своих предшествен-
ников предпринимает попытку отразить претензии на Киев Юрия
Долгорукого и Изяслава Давидовича. С этой целью он идет походом
сперва на сына Долгорукого Глеба, которого побеждает под Пере-
яславлем, а затем и на Изяслава Давидовича к Чернигову. В двух-
дневной битве, оставленный Мстиславом Изяславичем, Ростислав
терпит поражение и лишается Киева.
На короткое время им овладел Изяслав Давидович, но удержать-
ся на великокняжеском столе он не смог. Пришло время Юрия Дол-
горукого, наиболее опытного и сильного претендента на Киев, уже
давно ждавшего удобного момента для нанесения решающего
127
126
удара. Узнав о захвате Киева Изяславом Давидовичем, Юрий двп>
нулся с большими силами на юг. Подойдя к Моровийску, он напра-
вил к Изяславу посла с предложением немедленно покинуть Киев,
поскольку это его отчина. Изяслав не спешил выполнить ультиматум
Долгорукого «зане возлюби зело великое княжение Киевское». Од-
нако, «видя, что ему противо силы Юрия не удержаться, паче же
ведая, что вся Русь более преклонна к детем и внучатам Владими-
ровым, нежели Святославлим» 18, вынужден был покинуть Киев.
Заняв в третий раз Киев, Юрий Долгорукий окружил себя сыно-
вьями: в Переяславле посадил Глеба, в Турове — Бориса, в Поро-
сье — Василька, а Вышгороде — Андрея. В его руках оставалась
фактически и Ростово-Суздальская земля. Через некоторое время
Юрий вынудил отказаться от притязания на Киев Изяслава Дави-
довича, за что уступил ему г. Корческ, а Святославу Ольговичу —
Мозырь. Племяннику Владимиру Андреевичу Юрий отдал Погорин-
ские города. Святослав Всеволодович, один из первых встретивший
Долгорукого у Стародуба и присягнувший ему «на всей воли его»,
получил небольшой удел в Подесенье. Положение третьестепенного
князя не устраивало Святослава, и он снова переходит на сторону
Ростислава Смоленского. Так, против Юрия Долгорукого начала со-
ставляться коалиция, в которую вскоре вошел Изяслав Давидович,
отбивший у Юрия его пленника Ивана Берладника, а также Мсти-
слав Изяславич Волынский, успешно отразивший вторжение на Во-
лынь великого князя.
Войска Ростислава, Изяслава и Мстислава были уже на марше,
когда из Киева пришла весть о неожиданной смерти Юрия Дол-
горукого. Из разъяснения летописца: «Пивъ бо Гюрги въ осменика
у Петрила: въ той день на ночь расболЪся и бысть болести его
5 дний» 19, видимо, следует, что в Киеве против Юрия Долгорукого
также существовал заговор. Отступившиеся местные бояре напоили
суздальского князя смертным зельем, а низы принялись громить и
грабить его дворы, избивать княжескую администрацию и дружин-
ников. Характерно, что народные выступления в Киеве вспыхива-
ли, как правило, после смерти киевских князей и в отсутствие твер-
дой власти. Так было в 1113 г., когда после смерти Святополка на-
род принялся громить дворы купцов-ростовщиков, в 1146 г., когда
после смерти Всеволода Ольговича вспыхнуло восстание, закончив-
шееся убийством князя Игоря, так случилось и в 1157 г. после
смерти Юрия Долгорукого.
Через четыре дня после смерти Юрия Долгорукого великим кня-
зем киевским стал Изяслав Давидович, получив приглашение киев-
ских бояр: «ПоЪди, княже, Киеву, Гюрги ти умерлъ», онъ оже
прослезивься и руцЪ възд'Ьвъ к Богу и рече: благословенъ еси,
Господи, оже мя еси росудилъ и с нимъ смертью» 20. Почему киевляне
предпочли черниговского князя Ростиславу Смоленскому, сказать
трудно. Не исключено, что приглашение поступило не от всех киев-
18 ПСРЛ, т. 2, стб. 471.
19 Там же, стб. 489.
20 Там же.
лян, а лишь от черниговской боярской партии, оказавшейся в данный
момент достаточно влиятельной политической силой. Видимо, этим
следует объяснить тот факт, что против занятия Изяславом Давидови-
чем великокняжеского стола не посмели протестовать ни Ростислав
Смоленский, ни Мстислав Изяславич, князь волынский.
Заняв Киев, Изяслав решил оставить за собой и Чернигов, в
котором посадил племянника Святослава Владимировича. Такой по-
ворот событий не устраивал прежде всего Ольговичей, оказавшихся
в весьма стесненном положении. Объединившись, Святослав Ольго-
вич и Святослав Всеволодович вынуждают Изяслава отказаться от
Чернигова. Там садится Святослав Ольгович, а Новгород-Северский
он передает своему племяннику Святославу Всеволодовичу. За Изя-
славом, как некогда за Всеволодом, осталась Вятичская волость, а
также, вероятно, и большая часть Черниговщины. Основанием для
такого утверждения может быть признание Святослава Ольговича,
что Изяслав дал ему «Черниговъ съ седмью городъ пустыхъ... а всю
волость Черниговъскую собою держить и съ своимъ сыновцемъ,
и то ему не досыти» 21.
Несмотря на усилившиеся позиции сородичей великого киевско-
го князя, ни один из них не мог себя считать независимым от Кие-
ва. Весьма показательной в этом отношении может быть реакция
Изяслава Давидовича на отказ Святослава Ольговича принять уча-
стие в волынско-галицкой кампании великого князя 1158 г. Он при-
казывает послу Святослава Георгию Шакушаню передать своему
князю следующее: «Оже ты самъ не идеши, ни сына пустиши, оже
ми Богъ дасть успЪю Галичю, а ты тогда не жалуй на мя, аже ся
поползывати изъ Чернигова к Новугороду» 22. Угроза великого князя
не была приведена в исполнение, поскольку в бою под Белгородом
он потерпел поражение от Мстислава Изяславича и сам потерял
киевский стол. На короткое время он в 1161 г. еще раз овладел Ки-
евом, но в бою с Ростиславом под тем же Белгородом сложил го-
лову.
Княжение Изяслава Давидовича в Киеве нельзя признать ни
удачным для него самого, ни полезным для Руси. При многих по-
ложительных качествах Изяслав не мог справиться с ролью киев-
ского князя. Связав свою судьбу с галицким изгоем Иваном Берлад-
ником еще во времена претендентства на киевский стол, он не про-
явил достаточной гибкости, когда Ярослав Осмомысл, Мстислав и
Ярослав Изяславичи, Святослав Ольгович и Святослав Всеволодо-
вич, поддержанные угорским королем и польскими князьями, по-
требовали выдачи мятежного князя. Передав через послов названных
князей отрицательный ответ («попрЬ всЬхъ»), Изяслав резко обо-
стрил внутреннюю ситуацию в стране. Он не понял, что оказывае-
мое им покровительство Берладнику, считавшемуся в то время од-
ним из главных зачинщиков княжеских усобиц, компрометировало
его в глазах современников. Как тут не вспомнить Изяслава Мсти-
21 Там же, стб. 500.
22 Там же, стб. 499.
128
5 6-1911
129
славича, который, борясь с сепаратизмом князей галицких Влади-
мира и Ярослава, не попытался воспользоваться сомнительными
услугами их политического противника.
Союзу князей Ярослава Галицкого, Мстислава Волынского и Рос-
тислава Смоленского Изяслав Давидович пытался противопоставить
силы объединенного рода Ольговичей, но достигнутое в Лутаве со-
глашение между ними оказалось недолговечным. В самом Киеве
положение Изяслава также не было прочным. Видимо, сказалась
его традиционная для Ольговичей, но непопулярная среди киевлян
политика заигрывания с половцами.
Победа Мстислава Изяславича и Ярослава Галицкого под стена-
ми Белгорода открывала им дорогу на Киев. По образному выраже-
нию Б. А. Рыбакова, Ярослав Осмомысл, призвавши девять госу-
дарств, чтобы рассудить его с предводителем дунайской вольницы,
теперь шел победителем к столице Руси 23. Овладев Киевом, Мстис-
лав Изяславич и Ярослав посылают приглашение занять великокня-
жеский стол Ростиславу Смоленскому. Последний, однако, не спе-
шил его принимать. Еще свежей была в памяти неудачная попытка
1154 г. Прежде чем согласиться, Ростислав ставит князьям два ус-
ловия: первое — чтобы с митрополичьей кафедры был смещен Клим
Смолятич, из-за которого на Руси произошел раскол епископов, и
второе — чтобы князья признали в нем старейшину: «Оже мя въ
правду зовете с любовию, то я всяко иду Киеву на свою волю, яко
вы имЪти мя отцемь собЪ въ правду, и въ моемъ вы послушаньи
ходити» 24. Судя по тому, что условие о старейшинстве было переда-
но приглашающим князьям не личным представителем Ростислава,
а послами от Смоленска и Новгорода, он добивался его признания
всеми древнерусскими князьями. Ростислава пригласили в Киев во-
лынский и галицкий князья, но, судя по всему, приход его был
желателен и киевлянам, связывавшим со смоленским князем на-
дежды на прекращение борьбы за киевский стол.
Следует отметить, что Смоленское княжество, расположенное в
центре русских земель, всегда поддерживало тесные контакты с Ки-
евом. Его князья выступали носителями центростремительных тен-
денций и почти все побывали на киевском престоле. Б. А. Рыбаков
основную причину этого явления видит в том, что Смоленское кня-
жество находилось в стратегической близости к Киеву. Смоленск
имел очень удобную связь с Киевом — вниз по Днепру можно было
пустить флотилию любых размеров, и всего лишь через восемь дней
она была уже под стенами столицы.
Действительно, располагаясь на важнейшей торговой магистрали
Руси и фактически контролируя ее на всем протяжении, Киев и
Смоленск не могли вступать в противоборство. Их объединяли общие
экономические интересы, и не случайно эти центры острее других
чувствовали необходимость сохранения единства русских земель.
Смоленск, находившийся в полной безопасности от половцев, тем не
23 Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 121.
24 ПСРЛ, т. 2, стб. 503.
130
Смоленское княжество (по В. В. Седову).
менее регулярно посылал военные отряды в распоряжение киев-
ских князей, возглавлявших антиполовецкую борьбу.
Значительная роль в укреплении традиционного киево-смолен-
ского единства принадлежала Ростиславу Мстиславичу, княживше-
му в Смоленске 32 года и являвшемуся основателем смоленской ди-
настии князей. К моменту занятия киевского стола Ростислав был
наиболее опытным и авторитетным государственным деятелем Руси,
в связи с чем его вторичное утверждение в Киеве оказалось удач-
ным (1158—1167). Постепенно он стабилизировал внутреннее поло-
жение Руси и по праву считался старейшиной русских князей.
В Смоленске, Новгороде и на Волыни сидели сыновья и племянни-
ки великого князя; Киевской землей управляли молодые Ростисла-
вичи. Один из них, Рюрик, находился при отце и был воеводой
«Киевского полка», другой, Мстислав, держал важную стратегиче-
скую крепость Белгород. Еще один сын великого князя Давид
утвердившись на некоторое время в Витебске, оказывал давление
на полоцких князей.
5*
131
В отличие от своего предшественника Ростислав не делал став-
ки на князей, сошедших со сцены. В конфликте Изяслава Давидо-
вича, пытавшегося компенсировать потерю Киева возвращением
Чернигова, со Святославом Ольговичем великий князь решительно
принял сторону последнего. Этим он не только вывел из борьбы за
Киев князей Чернигова и Новгород-Северского, но и приобрел в
их лице надежных помощников в борьбе со Степью.
Влияние Ростислава на черниговские дела еще более усилилось
после того, как Олег Святославич женился на его дочери. В возник-
шей после смерти Святослава Ольговича распре между Святославом
Всеволодовичем и Олегом Святославичем великий князь выступил
в качестве посредника, «добра имъ хотя», и вынудил Святослава
уступить Олегу четыре города.
Еще раньше, в 1161 г., Ростиславу удалось погасить конфликт
на севере страны, в Новгороде, где взбунтовавшиеся новгородцы
изгнали князя Святослава Ростиславича. Замешанный в этих собы-
тиях Андрей Боголюбский рассчитывал на утверждение в Новгороде
одного из своих братьев, но великий князь настоял на возвращении
туда сына Святослава. «Том же лЪте пояша Новгородьцы Святосла-
ва Ростиславича к собЪ княжить опять, а Гюргевича внука выгна-
ша» 25. Сговорчивость суздальского князя, да и самих новгородцев,
видимо, объясняется укрепившимися позициями Ростислава. В сфе-
ре влияния великого князя находилась также Галицкая земля, князь
которой Ярослав Осмомысл регулярно посылал свои полки по его
приказу. Стабилизация внутреннего положения Руси, достигнутая в
годы княжения Ростислава, совпала с новым натиском половецких
орд на южнорусское пограничье. В его отражении принимали участие
почти все древнерусские земли, а возглавил борьбу с половцами
великий киевский князь.
Верный своей политике миролюбия, Ростислав женит в 1162 г.
своего сына Романа на дочери половецкого хана Беглюка, но же-
лаемых результатов не достигает. И тогда от дипломатии великий
князь прибегает к силе оружия. В 1166 г. Ростислав двинул силы
всех князей против половцев, вторгшихся в пределы Поросья, и на-
нес им поражение. Вторично под знаменами великого князя по его
приказу собираются полки разных земель в 1167 г., чтобы обезопа-
сить от половецких набегов днепровский торговый путь: «Посла Рос-
тиславъ къ братьи своей и к сыномъ своимъ, веля имъ всимъ съвъку-
питися у себе съ всими полкы своими и приде Мьстиславъ из
Володимиря, Ярославъ братъ его из Лучьска, Ярополкъ из Бужьска,
Володимиръ Андреевичи, Володимиръ Мьстиславичь, Глебъ Гюгре-
вичь, Рюрикъ, Давыдъ, Мстиславъ, Глебь Городеньскии, Иванъ Яро-
славичь сын и Галичская помощь; и стояша у Канева долго время,
дондеже взыде Гречникъ и Залозникъ» 26.
Чтобы укрепить пошатнувшиеся позиции своего сына Святосла-
ва, в том же 1167 г. Ростислав предпринимает далекое путешествие
на север, в Новгород. В состоявшейся встрече у Великих Лук, где
Ростислав почувствовал себя плохо, новгородцы дали великому кня-
зю клятву никогда не искать другого князя и разлучиться со Свя-
тославом одною смертью. Получив от новгородцев вместе с завере-
ниями в верности и много даров, Ростислав возвращался в Киев
По дороге в «селЪ в РогънЬдин'Ь в Заруби» (недалеко от Смоленска)
14 марта 1167 г. великий князь скончался.
В оценках личности князя Ростислава и результатов его госу-
дарственной деятельности историки обнаруживают удивительное и,
кажется, несправедливое единодушие. В нем, как правило, при-
знают человека честного, хранителя старых традиций, который с
уважением относился к отживающему принципу старейшинства и
Поддерживал честь великокняжеского киевского стола. Историки,
однако, отмечают, что Ростислав не отличался качествами отца и
деда и не обладал особенными дарованиями государя и полковод-
ца27. Он представлял собой анахронистический тип государственно-
го деятеля, который безнадежно пытался остановить колесо истории.
Для контраста Ростиславу противопоставляют Андрея Боголюбско-
го, который будто на северо-востоке разрушал сложившийся строй
и начертывал планы далекого будущего.
Думается, что подобный упрек можно бросить не только Рости-
славу Мстиславичу. Политика единения русских земель, реализация
которой связывалась с восстановлением принципов старейшинства,
была характерна для всех киевских князей. И позднее, когда на-
ряду с Киевом выдвинулись другие объединительные центры —
Чернигов, Владимир, Галич, их князья также добивались признания
своего старейшинства. Не являлся исключением и Андрей Боголюб-
ский, противопоставление которого Ростиславу Мстиславичу в этом
плане лишено оснований. Князей, претендовавших на руководящую
роль в стране, отличали не конечные цели (во всех случаях они
были представителями центростремительных сил), а методы и пути
их достижения, зависевшие от конкретных исторических условий.
Ростиславу Мстиславичу удалось восстановить престиж и роль
великокняжеской власти и распространить киевское влияние на
значительную часть русских земель, по существу, не прибегая к
силе оружия. Восемь лет Русь практически не знала феодальных
усобиц, не испытывала опустошительных вторжений половецких
орд. Да, политика Ростислава по отношению к степи была оборо-
нительной. Он действительно не предпринимал далеких походов и
не одерживал блестящих побед. Но ведь и половцы в это время
не проходили дальше Поросской оборонительной линии. Именно
здесь они потерпели поражение в 1161 и 1166 гг., после чего и вовсе
прекратили наступление на южнорусское пограничье, довольствуясь
лишь грабежом купеческих караванов. Княжение Ростислава Мсти-
славича прошло под знаком победы (пусть временно) объедини-
тельных тенденций.
25 Там же, т. 2, стб. 518.
26 Там же, стб. 527—528,
с 200 Карамаин Н- История государства Российского.— Спб., 1892, т. 2,
132
133
После смерти Ростислава, несмотря на наличие более достойных
(по родовому счету) кандидатов (Владимир Мстиславич, Святослав
Всеволодович и Андрей Боголюбский), киевские бояре пригласили
на великокняжеский стол Мстислава Изяславича, князя Волынской
земли, дважды сажавшего до этого в Киеве дядю Ростислава и яв-
лявшегося, по существу, его соправителем. Перейдя в Киев, Мсти-
слав Изяславич оставил за собой и богатую Волынь, имевшую тра-
диционные тесные связи с Киевом. Со времен Ярославичей великие
князья смотрели на эту окраинную русскую землю как на свою вот-
чину и не желали отдавать ее в наследственное владение какой-
либо княжеской ветви. В силу этого Волынь вплоть до середины
XII в. не имела собственной княжеской династии; она или непо-
средственно управлялась из Киева, или же на владимирском столе
сидели ставленники киевских князей. Только ко времени великого
княжения Изяслава Мстиславича Волынь получает статус наслед-
ственной вотчины и надолго закрепляется за его родом. Характер
взаимоотношений Волыни и Киева несколько изменился, но тесные
связи сохранились. Активное участие волынских князей в борьбе
за великокняжеский стол, их попытки достижения старшинства пу-
тем объединения Волыни и Киевщины свидетельствовали об этом.
Наряду с центростремительными тенденциями в политической
истории Владимиро-Волынского княжества имели место и центро-
бежные. Они обозначились уже при первых Изяславичах. В 1156 г.
на Волыни возникла своя усобица, явившаяся результатом усиления
луцкого стола и претензий его князей на равноправие с князьями
владимирскими. До перехода в Киев Мстиславу Изяславичу удава-
лось сохранять звание старшего князя земли, однако позднее, ко-
гда под давлением союзников Андрея Боголюбского он вынужден
был оставить Киев и вернуться на Волынь, положение его изме-
нилось. Согласно договору, заключенному с братом Ярославом око-
ло 1164 г., Владимирское и Луцкое княжества признавались равно-
правными. При многочисленных наследниках Мстислава и Ярослава
Изяславичей эти княжества, в свою очередь, раздробятся на не-
сколько более мелких.
Все это будет позже, а пока Мстислав являлся хозяином поло-
жения на Волыни и, по мнению киевского боярства, был наиболее
достойным кандидатом на великокняжеский стол. Заручившись под-
держкой Ярослава Галицкого, Мстислав Изяславич с дружиной дви-
нулся на Киев. Слава Мстислава, победителя половецких ханов,
была так велика, что для овладения Киевом ему не потребовалось
никаких усилий. Все его противники «затворились» в Вышгороде.
Осажденные войском Мстислава, они вынуждены были отказаться
от непомерных территориальных притязаний. В свою очередь, Мсти-
слав также пошел на некоторые уступки: Давиду Ростиславичу
был оставлен Вышгород, Рюрику — Овруч, Владимиру Мстислави-
чу — Котельница. Ярослав остался в своем Луцке, а город Влади-
мир Мстислав удержал в своих руках.
В этом переделе столов, который происходил всякий раз после
смерти предыдущего и утверждении нового великого князя, наибо-
лее обиженным считал себя Владимир Мстиславич. Имевший право
па Киев, он вынужден был сидеть в заштатной Котельнице, что,
естественно, унижало его достоинство. Попытки Владимира заявить
свои права на Киев закончились изгнанием его вообще из пределов
Киевщины, после чего он получил удел в Ростово-Суздальской зем-
ле, но даже не удостоился приема Андрея Боголюбского. Историки
объясняли столь холодное отношение Андрея нежеланием его до
поры до времени ссориться с великим киевским князем.
Став великим князем, Мстислав развернул энергичную деятель-
ность по защите южнорусских земель и торговых путей от половец-
ких набегов. В 1168 г. он созывает вассальных князей в Киев:
«...пожальтесси о Руской земли и о своей отцинЪ и дЪдинЪ, оже
несуть хрестьяны (половцы.— П. Т.) на всяко лЪто у вежЪ свои,
а с нами роту взимаюче, всегда переступаюче; а уже у насъ и
Гречьскии путь изъотымають, и Солоный, и Залозный» 28.
Князья охотно принимают предложение Мстислава, но особенно
оно приводит в восторг летописца, который не жалеет эпитетов для
восхваления великого князя. В походе должны были принять уча-
стие силы всех князей. Даже традиционно непокорным Ольговичам
Мстислав приказывает быть в Киеве: «Посла же Чернигову к Олго-
вичемъ всимъ и къ Всеволодичема, веля имъ быти всимъ у себе;
бяху бо тогда Олговичи въ Мстиславли воли» 29.
Что такое быть в воле великого князя, видно из летописной
статьи 1140 г. После десятилетней ссылки вернулись из Византии
полоцкие князья, сосланные Мстиславом Великим за то, что «не
бяхоуть его воли и не слышахоуть его, коли зовяшеть в Роускоую
землю в помощь». Быть в воле — значит подчиняться решениям сво-
его верховного сюзерена, особенно в вопросах защиты государствен-
ных границ.
Летописец, отражая поход Мстислава, в котором приняли уча-
стие 13 князей — Рюрик и Давид Ростиславичи, Святослав Всеволо-
дович, Ярослав, Олег Святославич, Всеволод, Ярослав Луцкий, Яро-
полк Изяславич, Мстислав Всеволодович, князь городенский, Свято-
полк Юрьевич, князь туровский, Глеб и его брат Михаил из Пере-
яславля,— будто воскрешает далекие времена Мономаха и Мстисла-
ва. Как и тогда, борьба с половцами представляется ему общерус-
ским делом. «Крестовый поход» русских дружин окончился их бле-
стящей победой. Половцы были загнаны за Оскол. Вскоре Мстислав
совместно с волынскими князьями идет к Каневу и, как двумя го-
дами ранее Ростислав, ждет, пока пройдут купеческие караваны на
Русь.
Победные походы на половцев, в которых за последнее десяти-
летие принимали участие силы многих древнерусских князей, спо-
собствовали усилению позиций великого князя как полководца объе-
диненных дружин и более тесному единению южнорусских земель.
Однако они не привели к прекращению борьбы князей за Киев и
28 ПСРЛ, т. 2, стб. 538.
29 Там же.
134
135
не смогли остановить процесс его политического ослабления. Мсти-
слав Изяславич лишь на очень короткое время достиг признания
своего старшинства и был первой фигурой среди русских князей.
Владея Киевом и богатой Волынью, опираясь на торческую по-
мощь и смирив на время Ольговичей, Мстислав, как считает
Б. А. Рыбаков, стал сильнейшим из своих современников. Ни один
из князей не мог противостоять ему в одиночку 30. И все же, обла-
дая храбростью и сильным характером, Мстислав не обнаружил до-
статочно гибкости, так необходимой на киевском столе в условиях
феодальной раздробленности страны. Очень скоро против него со-
ставился сильный союз князей Ростиславичей и Ольговичей, кото-
рый возглавил Андрей Боголюбский. К 1169 г. влияние Мстислава
сузилось до пределов Киевщины и Волыни, а также далекого Новго-
рода, где после изгнания Святослава Ростиславича сел сын киев-
ского князя Роман Мстиславич.
История взаимоотношений Киева и Новгорода эпохи феодаль-
ной раздробленности Руси свидетельствует о том, что между этими
двумя крупнейшими центрами страны существовали постоянные
тесные связи — экономические, культурные, политико-администра-
тивные. Расположенный на перекрестке торговых путей, Новгород,
по образному высказыванию Б. А. Рыбакова, полтысячелетия был
для Руси своеобразным «окном в Европу» 31. Не случайно Киев все-
гда стремился к тому, чтобы этот международный торговый порт
находился в его руках, для чего в Новгород из Киева издавна посы-
лались князья и посадники. В период феодальной раздробленности
новгородцы сами выбирали себе посадников из числа местного круп-
ного боярства, но князья, несмотря на утверждение принципа «воль-
ности в князьях», по-прежнему чаще всего «вводились» из Киева.
В свое время Б. Д. Греков, рассматривавший новгородское вос-
стание 1136 г. как поворотный пункт в политической истории Новго-
рода, считал одним из важнейших его результатов лишение князя
права владения землей 32. Б. А. Рыбаков также полагает, что после
1136 г. Новгород окончательно становится боярской феодальной рес-
публикой. Вся полнота власти в ней перешла к боярам, а князья
(быть может, за исключением Мстислава Удалого) являлись, по
существу, наемными военачальниками33.
Думается, что такая оценка роли новгородских князей периода
феодальной раздробленности не совсем точна. Конечно, их поло-
жение в Новгороде не было столь прочным и определенным, как в
других древнерусских землях, но низводить их до уровня беззе-
мельных кондотьеров вряд ли справедливо. В Новгород ведь пригла-
шались не изгои, а владетельные князья, имевшие на юге (или се-
30 Рыбаков В. А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 198.
31 Рыбаков В. А. Русь в эпоху «Слова о полку Игореве»//История СССР.
М., 1966, т. 1, с. 630.
32 Греков В. Д. Революция в Новгороде Великом в XII в. // Учен. зап. Ин-та
истории Р АНИОН. М., 1929, т. 4, с. 19—20.
33 Рыбаков В. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв,— М.,
1982, с. 545-546.
136
Новгородская земля (по А. Н. Насонову и Б. А. Рыбакову).
веро-востоке) Руси свои вотчины. Оставлять их без достаточной
компенсации не было смысла. Между тем князья шли в Новгород
охотно. Почему?
Большое значение для правильного понимания действительного
положения новгородского князя имеет исследование В. Л. Янина
о княжеском землевладении. На основе анализа актовых материалов
он пришел к убедительному выводу о существовании в Новгород-
ской земле княжеского домена и после 1136 г.34 Следовательно, кня-
зья, перейдя в Новгород, не только не теряли своего статуса круп-
ных землевладельцев, но, может быть, еще больше расширяли его.
Что касается бесправия новгородских князей, то оно также силь-
но преувеличено. Находки большого числа княжеских печатей, про-
исходящих главным образом из Городища (где в эпоху Новгород-
ской республики помещался архив смесного суда), свидетельствуют
о регулярном исполнении ими правительственных функций.
В. Л. Янин считает, что княжескими буллами скреплялись жало-
ванные грамоты князя и посадника. Вплоть до начала XV в., судя
по свидетельству докончаний Новгорода с князьями, приоритет
34 Янин В. Л, Новгородская феодальная вотчина,— М., 1981, с. 242—243.
137
принадлежал князю: «...а без посадника ти, княже, суда не судп-
ти»35. Речь, таким образом, может идти лишь о разделении испол-
нительной власти князя с посадником, представителем боярства, а
не об отстранении его от государственного управления.
Новгородские князья традиционно исполняли обязанности воена-
чальников, руководителей профессиональной дружины. В условиях
постоянных столкновений феодальных владетелей, а позже и ино-
странной экспансии роль эта была весьма заметной.
И наконец, новгородские князья играли значительную роль во
«внешних» сношениях Новгорода. Речь идет о его связях с Киевом,
другими древнерусскими городами и землями. Формирование этой
политики являлось компетенцией княжеской власти. Достаточно
вспомнить в этой связи рекомендации (правда, противоречивые)
Всеволода Мстиславича относительно того, с кем Новгороду следу-
ет быть в союзе. Длительное отсутствие князя на новгородском столе
приводило к нарушению привычных связей Новгорода с остальной
Русью, вызывало экономические трудности. Это хорошо видно, в ча-
стности, из летописной статьи 1141 г.: «Новгородци не стерпяче безо
князя сЪдити, ни жито к ним не идяше ни откуду же» 36.
Таким образом, несмотря на утверждение в Новгороде респуб-
ликанских порядков, князь оставался весьма крупной политической
фигурой. Если бы это было не так, тогда борьба вокруг новгород-
ского стола, которую вели великие киевские князья и князья — пре-
тенденты на общерусское старейшинство, не имела бы разумного
объяснения. Не кипели бы страсти по вопросу «угодности» князя и
в самом Новгороде. Частая смена князей на новгородском столе,
как это ни парадоксально, свидетельствовала не столько об их бес-
правии, сколько о постоянном стремлении боярства к ограничению
княжеских прерогатив. Это порождало взаимные претензии, приво-
дило к частым княжеско-боярским конфликтам. Не способствовало
стабилизации единоличной власти в Новгороде и то, что он не вы-
делялся в наследственную вотчину какой-либо княжеской ветви.
Как свидетельствует летопись, смена князей на новгородском
столе происходила вслед за сменой князей на киевском столе, при-
чем новгородцы, как правило, приглашали к себе сына или брата
великого князя. Сильные претенденты на обладание Киевом также
пытались утвердить в Новгороде своего ставленника. Так было при
Юрии Долгоруком, такая ситуация сложилась и теперь, когда в
Киев начал стремиться Андрей Боголюбский.
Попытки его оторвать Новгород от Киева и навязать ему в кня-
зья изгнанного Ростиславича оказались неудачными, и тогда Бого-
любский направляет все силы своих союзников на юг. В 1169 г.
против Мстислава выступили 12 князей, которые шли с семи концов
Руси — все Ростиславичи, Олег и Игорь Святославичи, Глеб Юрье-
вич, Владимир Андреевич и др. По сообщению Никоновской ле-
тописи, к силам русских князей присоединились «половецкие князи
35 Там же, с. 245.
36 ПСРЛ, т. 1, стб. 309.
138
с половцы и угры и чахи и ляхи и литва и многое множество
воиньства совокупиша идоша к Киеву» 37. После продолжительной
осады Киев был взят. Летописец пишет: «И грабиша за два дни
весь градъ, Подолье и Гору, и манастыри, и Софью и Десятиньную
Богородицю и не бысть помилования никому же... и взяша им'Ьпья
множество, и церкви обнажиша иконами и книгами, и ризами, и ко-
локолы изнесоша все» 38 *.
Впервые за многовековую историю «мать городам русским» под-
верглась столь сильному разгрому со стороны русских князей. По-
разному объясняли историки этот факт. С. М. Соловьев видел суще-
ство дела в том, что Киев впервые был взят при всеобщем отпоре
его жителей зэ. В. И. Сергеевич и другие историки считали разграб-
ление Киева результатом мщения подчиненных племен за его геге-
монию и централизатор скую политику40. Б. А. Рыбаков не склонен
преувеличивать результаты разгрома. Историки, по его мнению,
были введены в заблуждение «красочным описанием двухдневного
разгрома города в летописи Печерского монастыря, подожженного
победителями». Кроме литературного мастерства Поликарпа, кото-
рому, как считает Б. А. Рыбаков, принадлежало описание взятия
Киева, никаких объективных данных об упадке Киева нет 41. Исто-
рики буржуазно-националистического толка пытаются на этом при-
мере показать проявление якобы извечного антагонизма между рус-
скими и украинцами. Несостоятельность этого тезиса слишком оче-
видна, чтобы ее доказывать. Отметим лишь, что в походе на Киев
принимали участие не только и даже не столько суздальские силы,
сколько южнорусские. Подобные акции по отношению к столице
Руси предпринимали и другие князья, в частности Всеволод Ольго-
вич, Роман Мстиславич и Рюрик Ростиславич, которые занимали
черниговский, волынский и киевский столы. Это была борьба за
власть, за старшинство среди древнерусских князей, представителей
одной страны и единой древнерусской народности. Рассматривать
ее иначе — значит сознательно искажать истину.
В данном случае больше, чем степень причиненного ущерба
(а вслед за Б. А. Рыбаковым думаем, что он не был столь велик),
требуют пояснения сам факт взятия древней столицы Руси Киева
войсками Боголюбского, а также оказанное им влияние на последу-
ющие события. Большинство историков считают, что Андрей Бого-
любский, будучи носителем новых форм политического строя Руси,
разгромом Киева окончательно подорвал старую государственную
систему. По мнению С. М. Соловьева, поступок Андрея был собы-
тием величайшей важности, событием поворотным, от которого
история начинала новый путь, с которого завелся на Руси новый
порядок42. Б. Д. Греков, хотя и отмечал, что Андрей не был явле-
7 ПСРЛ, т. 9 (Никоновская летопись), с. 237.
38 Там же, т. 2, стб. 545.
Соловьев С. М. История России.—М., 1956, кн. 1, с. 213.
Сергеевич В. И. Вече и князь.— Спб., 1908, с. 120.
Рыбаков В. А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 141.
Соловьев С. М. Указ, соч., т. 2, с. 490.
139
Владимиро-Суздальская земля (по А. Н. Насонову).
нием исключительным, видел в его деятельности черты, роднившие
его с будущими политическими деятелями Москвы, которым уда-
лось сделать то, что было еще не по силам Андрею 43.
Что же дало основания историкам видеть в Андрее новый тип
государственного деятеля? Какие общерусские мероприятия или
преобразования в Суздальской земле могут оправдать столь высо-
кую характеристику Боголюбского? Кажется, ничего другого, кроме
стремления к самовластию в своей земле и старшинству на Руси.
Достижение этих целей сопровождалось изгнанием не угодных ему
43 Греков Б. Д. Киевская Русь, с. 513.
140
Дворцовый комплекс Боголюбове. Реконструкция Б. А. Рыбакова.
князей и епископов, расправами с непокорными боярами. Нового,
однако, в этом ничего не было. Подобные явления характеризовали
политическую ситуацию и других русских земель. Может, только
успехи у Андрея были более ощутимы, чем у его современников,
но, видимо, и сопротивление ему оказывалось значительно слабее.
Ни князья-вассалы, ни могущественная земельная знать, ни епис-
копы еще не успели пустить глубокие корни в сравнительно моло-
дом Ростово-Суздальском княжестве и не представляли собой такой
политической силы, какой они были в Киеве, Новгороде, Галиче и
других старых центрах Руси. Боголюбский был более свободен в
своих действиях не оттого, что в Суздальской земле устранялись
старые вечевые порядки, а оттого, что в XII в. они еще не получили
здесь своего развития. По мнению А. Н. Насонова, на севере в
XII—XIII вв. только начали проявляться бытовые черты старой
вечевой Киевской Руси, в основе своей общие укладу жизни всех
волостей того времени 44.
При Андрее Боголюбском, как и при его ближайших преемни-
ках, еще продолжался процесс формирования Владимиро-Суздаль-
ской земли. Вот почему ее князья в рассматриваемое время были
заняты не перераспределением внутренних владений, как это харак-
терно для других земель Древней Руси, а расширением внеш-
них границ, распространением даней и суда на новые земли. Полто-
44 Насонов А. И. Князь и город в Ростово-Суздальской земле//Века:
Ист. сб., 1924, вып. 1, с. 3—24. Согласно исследованию А. А. Зимина, боярское
землевладение во Владимиро-Суздальской Руси XII в. еще не было распро-
страненным явлением (Зимин А. А. Холопы на Руси,—М., 1973, с. 246—253).
141
ра десятка лет Андрей Боголюбский прибирал к рукам далекий и
спокойный Суздальский «Залесский» край45, и в этом отношении
его деятельность перекликается с деятельностью первых киевских
князей, формировавших территорию Древнерусского государства.
Владимиро-Суздальское княжество, обособившееся от Переяслав-
ля в годы княжения Юрия Долгорукого, очень быстро выросло в
одно из обширнейших на Руси. Оно охватывало земли Волго-Окско-
го междуречья, Заволжья, простираясь на севере до озер Белого и
Лача, а также Северной Двины. Окняжение огромных территорий,
населенных угро-финскими племенами (мери, муромы, веси и др.),
не встречало сопротивления. Взаимоотношения продвигавшихся на
северо-восток славян с местным населением были мирными. Про-
исходил естественный процесс этнокультурной консолидации двух
народов на более развитой древнерусской основе. Географическое
положение Владимиро-Суздальской земли, удаленной от половец-
кой степи и не испытывавшей разорительных вторжений кочевни-
ков, благоприятствовало ее экономическому развитию. Этому, ви-
димо, способствовало и то обстоятельство, что производимый здесь
прибавочный продукт в значительной мере оседал на месте. Отчуж-
дение его в пользу Киева не было чрезмерным.
Во время княжения Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского
велось большое городское строительство. Летописи отмечают строи-
тельство городов Москвы (впервые упомянута в 1147 г.), Юрьева-
Польского, Дмитрова, Коснятина, Кидекши, Звенигорода, Переяс-
лавля, Владимира, Боголюбова и др.
В отличие от княжеств центральных районов Руси Владимиро-
Суздальская земля еще не знала общественно-политических кризи-
сов. Ей еще предстояло испытать и пережить и силу боярской оппо-
зиции, и путаницу межкняжеских отношений, и политическое
соперничество старых и новых городских центров. Симптомы дроб-
ления Суздалыцины наметились уже после смерти Боголюбского,
т. е. тогда, когда еще не вполне завершился процесс формирования
ее государственной территории; после Всеволода ее политическая
ситуация напоминала ситуацию в Юго-Западной Руси XII—ХШ вв.,
правда, усложненную широким участием в ней населения.
45 Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 138.
Глава седьмая
РУСЬ В ЭПОХУ «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
(80-е годы XII — 40-е годы XIII вв.)
Значительный этап истории Руси до 1240 г. с полным правом может
быть назван временем или эпохой «Слова о полку Игореве». В этой
гениальной поэме, оплакивающей поражение русских дружин на
Каяле и страстно призывающей князей к единству, к защите Ру-
си от половцев, отражена широкая картина жизни всей Руси.
«Сквозь призму коротких мудрых строк,— пишет Б. А. Рыбаков,—
автор «Слова» как бы расстилает перед нами карту Великой Рус-
ской равнины и показывает судьбы земель от Карпат до нижней
Волги и от Ильмень-озера до Черного моря» В «Золотом слове»
Святослав Киевский призывает Всеволода Суздальского, Давида и
Рюрика Смоленских, Ярослава Осмомысла, Романа Мстиславича
вступить «съзлате стремень за обиду сего времени, за землю Рус-
кую». Д. С. Лихачев убежден, что необходимость единения Руси
автор «Слова» «доказывает не только на примере неудачного похо-
да Игоря и многочисленных исторических сопоставлений, но и ри-
суя широкий образ Русской земли, полной городов, рек и многочис-
ленных обитателей, рисуя русскую природу, бескрайние просторы
родины» 1 2.
Призыв «Слова о полку Игореве» к единению русских князей,
как и аналогичные призывы других произведений этого времени,
свидетельствовали о том, что идея сохранения единства Руси явля-
лась велением времени. Однако ее реализация была весьма затрудне-
на. То, что понимали передовые умы Руси и чувствовали широкие
народные массы, не всегда доходило до сознания русских князей.
В рассматриваемый период они продолжали вести междуусобную
борьбу на всех уровнях: за старшинство на Руси, за обладание луч-
шим княжеством, за получение доли в «Русской земле», за столы
внутри княжеств. Временами, особенно в годы очередных половец-
ких натисков на Русь, раздоры среди русских князей утихали, за-
тем вспыхивали с новой силой. Межкняжеская борьба, движимая в
конечном счете объективно прогрессивной идеей усиления княжес-
кой центральной власти и восстановления государственного един-
ства Руси, осложнялась участием в ней боярства. В массе своей оно
1 Рыбаков В. А. Русь в эпоху «Слова о полку Игореве», с. 574.
2 Лихачев Д. С. Слово о полку Игореве: (Историке-лит. очерк) // Слово о
'Юлку Игореве. М.; Л., 1950, с. 252.
143
было регрессивной силой. Пытаясь поставить себя над княжеской
властью, бояре организовывали бесконечные заговоры против князей,
провоцировали социальные беспорядки, вели борьбу между собой,
что усугубляло политическую нестабильность в стране, ослабляло
ее перед лицом внешней опасности. Политический идеал русского
боярства очень хорошо выражен галицким летописцем: «Бояре же
Галичьстии Данила княземь собЪ называху: а самЬ всю землю
держаху» 3.
Бояре не столько останавливали бег князей от города к городу,
сколько ускоряли его. Они «вабили» их на столы и изгоняли из
них: «Поиди прочь, княже, ты нам еси не надобен», чем усиливали
усобицы.
Процессы феодального дробления Руси протекали вплоть до
1240 г., тем не менее было бы ошибочным видеть в ее политической
жизни только разъединительные тенденции. Все настойчивее проби-
вали себе дорогу и объединительные. Их олицетворением были силь-
ная княжеская власть, а также широкие слои городского и сельско-
го населения, острее других чувствовавшего губительность феодаль-
ных раздоров.
70-е годы XII в., характеризовавшиеся крайней сложностью и
напряженностью межкняжеских отношений, прошли под знаком
политического соперничества и борьбы за руководящее положение
в стране и обладание Киевом между Андреем Боголюбским, Ольго-
вичами и Ростиславичами. Некоторое время активное участие в этой
борьбе принимали также Мстислав Изяславич и его дядя Владимир
Мстиславич. Ни одна из сторон не могла добиться решающего пе-
ревеса. Неоднократные попытки Андрея Боголюбского утвердить в
Киеве своего ставленника не имели особых успехов: Глеба Юрьеви-
ча в 1171 г. убили киевские бояре, Всеволод и Михаил Юрьевичи,
получившие стол в 1173 г., были изгнаны из Киева Ростиславичами.
Последние отказывались признать за Андреем сеньориальные права
и передали Киев Рюрику Ростиславичу.
Для характеристики взаимоотношений двух ведущих политиче-
ских сил на Руси (Ростиславичей и Юрьевичей) значительный ин-
терес представляет ответная грамота Ростиславичей на требование
Боголюбского очистить Киев и Русскую землю: «Мы тя до сихъ
мЬстъ акы отца имЪли по любви; аже еси съ сякыми рЪчьми при-
слалъ, не акы къ князю, но акы къ подручнику и просту человеку,
а что умыслилъ еси, тое дЪй» 4. Из ответа явствует, что старшин-
ство Боголюбского было временным и признавалось Ростиславича-
ми, видимо, только тогда, когда в Киеве сидел ставленник владими-
ро-суздальского князя. Это понимал Андрей и осенью 1174 г. снова
предпринял большой поход на Киев. Среди его войска были дружи-
ны братьев, а также черниговские и новгород-северские полки. Рос-
тиславичей, затворившихся в Белгороде и Вышгороде, поддержал
волынский князь Ярослав. В сражении под Вышгородом союзники
3 Летопись по Ипатьевскому списку.—Спб., 1871, с. 525.
♦ ПСРЛ, т. 2, стб. 573.
144
Боголюбского потерпели по-
ражение и в панике бежали
за Днепр. Лг
Неудачная попытка овла-
деть Киевом до предела обо-
стрила и без того сложную - А
социально-политическую об-
становку на северо-востоке
Руси. Частые военные похо- »И8иИ1ВуД lZ
ды на Волжскую Болгарию,
Новгород И Южную Русь, не
согласованные с интересами
собственной земли, вызыва-
ли недовольство различных
социальных слоев населения. dvTVOS
Особенно трудными были Ч|
отношения Андрея Бого- т
любского с боярами, кото-
рых он, пытаясь прибрать к
рукам и отстранить от уча- /утл
стия в управлении княже- УажЖЗи
ством, изгонял из насижен-
пых мест ( в 1156 г. у бояри- чНи|11ЦВЯ|Щ0В^И
на Степана Кучки был ото-
бран замок Москва и пере- Скульптурный портрет Андрея Боголюб-
строен в княжескую кре- ского. Реконструкция М. М. Герасимова,
пость), казнил.
В 1174 г. Андрей Боголюбский стал жертвой боярского заговора.
Руководимые Кучковичами заговорщики, среди которых был ключ-
ник Андрея Анбал, ночью пробрались в его дворец и убили там сво-
его князя.
Известие о смерти Боголюбского послужило своеобразным сигна-
лом к началу народного восстания против княжеской администра-
ции. В нем приняли участие жители Боголюбова и Владимира, а
также крестьяне окрестных сел. Княжеские тиуны и мечники были
убиты, их дома подверглись разграблению.
Не отличалась спокойствием обстановка и в другом сильном
княжестве Руси — Галицком, где правил Ярослав Осмомысл. Здесь
также очень трудно складывались отношения между князем и бо-
ярами. Первый конфликт возник в 1159 г. Недовольные крутым нра-
вом Ярослава бояре решили пригласить на галицкий стол его двою-
родного брата, князя-изгоя Ивана Берладника: «Слахуть бо ся к
нему (Ивану Берладпику.— 77. Т.) Галичане, веляче ему всЬсти на
конЬ и 'гЬмъ словомъ поущивають его к собЪ, рекуче: «Толико яви-
ши стягы, и мы отступим!, от Ярослава» 5.
В 1173 г. противоречия между галицким «самовластцем» и бо-
ярами вылились в открытое противоборство. Поводом к нему послу-
5 Летопись по Ипатьевскому списку, с. 342.
145
жил семейный конфликт между Ярославом и его женой Ольгой
Юрьевной, вызванный любовной связью князя с Настасьей. Взяв с
собой сына Владимира, Ольга, видимо, не без участия бояр бежала
в Польшу. В Галиче начались волнения. Возглавляемые Константи-
ном Серославичем галицкие бояре прибегли к силе. Ярослав Осмо-
мысл был взят под стражу, его друзья Чагры, из рода которых про-
исходила Настасья, изрублены, любовница сожжена на костре, а ее
(и Ярослава) сын Олег заключен в темницу. Под давлением бояр-
ской оппозиции Ярослав вынужден был дать клятвенное обещание
«имети княгиню вправду», после чего Ольга с сыном вернулись в
Галич. Конфликт временно удалось уладить.
На Черниговской земле, где княжил Святослав Всеволодович, не
утихала междуусобная борьба среди многочисленного потомства
Ольговичей. Особым упорством она отличалась в 70-е годы XII в.
Новгород-Северский князь Олег Святославич несколько раз вторгал-
ся в пределы Черниговщины, сжег Лутаву и Моровийск, грабил
села и замки вокруг Стародуба. В ответ на это Святослав предпри-
нимал карательные экспедиции против Новгород-Северщины.
В условиях, когда ведущие политические деятели Руси были за-
няты внутренними делами в своих княжествах, на киевском столе
в 1173 г. сел Ярослав Изяславич. Казалось, что его великокняжес-
кому благополучию ничто не угрожало, но это было не так. Поло-
жение луцкого князя на киевском столе не было прочным. В Киеве
существовала сильная боярская оппозиция, связывавшая, по-види-
мому, будущее великокняжеского стола не с Ярославом, а со Свято-
славом Всеволодовичем. Сам Святослав не замедлил предъявить
претензии на долю в Киевщине, а в случае отказа великого князя
грозил войной. Особый интерес представляет грамота черниговского
князя, в которой он говорит о существовавшем между ним и Яро-
славом договоре о наделах в Киевской земле: «А помяни первый
рядъ: реклъ бо еси: — оже я сяду въ Киеву, то я тебе надЬлю, пакы
ли ты сядеши в КиевЪ, то ты мене над’Ьли. НынЬ же ты сЬлъ, еси,
право ли криво ли — надЪли же мене» 6.
Когда князья уложили этот ряд и существовал ли он вообще
между ними, сказать трудно. Возможно, это лишь дипломатическая
уловка Святослава, чтобы оправдать притязания на долю в Киев-
ской земле. Ярослав ответил,— «чему тобЪ наша отчина тобЪ си
сторона не надобЪ»,— и очень скоро должен был сожалеть об этом.
Святослав, собрав войска Ольговичей, совершил стремительный
наезд на Киев и изгнал оттуда Ярослава. Спустя 12 дней он сам
оставил Киев и возвратился в Чернигов, чем вызвал недоумение
современников и историков. Поведение Святослава действительно
трудно объяснить. В это время он уже выступал одним из реальных
претендентов на киевский стол. Об этом говорит, в частности, и ци-
тированное выше соглашение с Ярославом. И вот, когда цель была
6 ПСРЛ, т. 2, стб. 578.
146
Убийство Андрея Боголюбского. Миниатюра Радзивилловской летописи.
достигнута, Святослав неожиданно отступает и позволяет снова вер-
нуться в Киев Ярославу. Последний, жестоко расправившись с теми,
кто, по его мнению, был виновен в наезде Святослава, идет похо-
дом на Чернигов. Конфликт, однако, не перерос в войну: Святослав
признал великокняжеские права Ярослава и отказался от претен-
зий на долю в Киевщине. Вслед за этими событиями Святослав и
Ярослав совместно выступают против новгород-северских князей.
Примирение и последовавший за ним союз киевского и черни-
говского князей не входили в расчет Ростиславичей, боявшихся сов-
сем потерять Киев. Они делают все, чтобы расколоть этот союз, и
добиваются успеха. Заняв сторону новгород-северских князей, буд-
то обижаемых Святославом, Ростиславичи склоняют к этому и вели-
кого князя. Ярослав допустил явную ошибку, которую вряд ли осо-
знавал до того момента, пока Ростиславичи не предложили ему
покинуть Киев. С этого времени судьба киевского великокняжеского
стола оказалась в руках двух враждующих княжеских линий — Рос-
тиславичей и Ольговичей, не желавших уступать друг другу первен-
ство. Некоторое время борьба между ними велась с переменным
успехом, но в конце концов закончилась тем, что в Киеве сели сразу
два князя, представлявшие обе стороны,— Рюрик Ростиславич и
Святослав Всеволодович: «И урядився с нимъ съступися ему
стар’Ьшиньства и Киева, а собЪ взя всю Рускую землю, и утвердив-
147
шеся крестомъ честнымъ» 7. Это очередное соправительство князей
в конечном счете благоприятно отразилось на судьбах Киева и Руси,
поскольку не только примирило два наиболее могущественных кня-
жеских рода, но и привело к стабилизации внутреннего положения
многих древнерусских земель.
Формально соправители были в равном положении, но жизнь
требовала, чтобы один из них был старшим, и таким, безусловно,
был Святослав Всеволодович. Именно он в это время выступил орга-
низатором походов объединенных дружин на половцев.
Успехи антиполовецкой борьбы, в которой принимали активное
участие силы земель Киевской, Волынской, Галицкой, Чернигов-
ской, Переяславльской и Смоленской, дружины князей пинских, горо-
денских и других, были неожиданно омрачены поражением князя
Игоря в 1185 г. Узнав об очередной победе Святослава, незадачли-
вый новгород-северский князь сказал своим вассалам: «А мы что же,
не князья, что ли? Пойдем в поход и себе тоже славы добудем».
Ничем не оправданное желание сравниться со Святославом Киев-
ским обернулось катастрофой для Игоря и несчастьем для всей
Южной Руси. Летопись рисует ужасную картину после поражения
северских князей: «...возмятошася городи Посемьские, и бысть
скорбь и туга люта, якоже николи же не бывала во всемъ Посемьи,
и въ Нов’Ьгород’Ь С'Ьверьскомъ, и по всей волости Черниговьскои,
князи изымани и дружина изымана, избита» 8.
Трагедия на берегах Каялы открыла «ворота на Русьскую зем-
лю». Половцы устремились на Черниговскую, Переяславльскую и
Киевскую земли. Энергичные действия великого киевского князя
Святослава, пытавшегося организовать оборону Южной Руси от по-
ловцев, не давали желаемых результатов. Ярослав Всеволодович,
хотя и собрал значительное войско, выступить на половцев не спе-
шил. Давид Ростиславич привел свои полки к Треполью, но дальше
идти также отказывался. А тем временем Кончак сжигал города в
Посулье, хан Кза грабил окрестности Переяславля. Святославу и
Рюрику потребовались значительные усилия, чтобы ликвидировать
последствия сепаратного похода новгород-северского князя. На борь-
бу с половцами объединяли силы все южнорусские княжества.
Одной из примечательных фигур, сыгравших значительную роль в
отражении степняков, был переяславльский князь Владимир Глебо-
вич-внук Юрия Долгорукого. Почти 20 лет (1169—1187) он на-
ходился на переднем крае борьбы с половцами. Возглавляемые им
переяславльские дружины не раз наносили ощутимые удары ордам
ханов Кобяка и Кончака. Сражение 1185 г. у стен Переяславля,
когда Владимир Глебович в жестокой сече опрокинул осаждавшие
город половецкие войска и вынудил их отступить в Степь, стало
важным событием отечественной истории. О нем вспоминал автор
«Слова о полку Игореве»: «Се у РимЪ кричатъ подъ саблями Поло-
вецкими, а Владимиръ подъ ранами» 9. Когда в 1187 г., простудив-
7 Там же, стб. 624.
8 Там же, стб. 645.
9 Слово о полку Игореве.— М.; Л., 1950, с. 204.
148
Поход Игоря Святославича в степь. Схема Б. А. Рыбакова.
шись во время очередного похода в Степь, Владимир умер, потерю
эту оплакивала вся Переяславльщина: «И плакашася по немь вси
Переяславци: ...бЪ бо князь добръ и крЪпокъ на рати, и мужьст-
вомъ крЪпкомъ показался, и всякими добродЪтелми наполненъ,
о нем же Украина много постона» 10 11. Блестящие победы 1187—
1192 гг. вынудили половцев откочевать к низовьям Северского
Донца.
Годы княжения дуумвиров — Святослава и Рюрика — характери-
зовались подъемом экономической и культурной жизни Киева, ко-
торый, несомненно, играл в это время роль общерусского культур-
ного центра н. Летописец Моисей, прославляющий Рюрика за по-
10 ПСРЛ, т. 2, стб. 653.
11 Рыбаков Б. А. Русь в эпоху «Слова о полку Игореве», с. 588.
149
Бой дружин князя Владимира Глебовича под стенами Переяславля. Миниатю-
ра Радзивилловской летописи.
стройку стены, укрепляющей днепровский берег возле Михайлов-
ской церкви на Выдубичах, называет великого князя царем, а его
княжество державой самовластной, известной не только в русских
пределах, но и в далеких заморских странах, до конца вселенной 12.
Стабилизация политической ситуации в Южной Руси при Святосла-
ве и Рюрике способствовала тому, что значительные строительные
работы были осуществлены не только в Киеве, но и в других горо-
дах Руси: Чернигове, Смоленске, Галиче, Белгороде, Овруче.
Заметно окрепло в это время и политическое положение Киева.
Около 1183 г. наметилось сближение Святослава с одним из наибо-
лее сильных князей Руси — Владимиро-Суздальским Всеволодом,
который признал старшинство киевского князя.
Святослав рассматривал себя в качестве сюзерена Всеволода
и обращался к нему не как к старшему и даже не как к равному,
а как к младшему. Выражение «брате и сыну», которые он упо-
треблял по отношению к Всеволоду, как справедливо полагает
А. Г. Кузьмин, отражает не родственные, а феодальные отноше-
ния 13.
12 ПСРЛ, т. 2, стб. 713.
13 Кузьмин А. Г. Ипатьевская летопись и «Слово о полку Игореве» //
История СССР, 1968, № 6, с. 79.
150
Рост авторитета Святослава способствовал тому, что он начал
снова подумывать об удалении из Киева своего соправителя
Рюрика.
В 1187 г. умер Ярослав Осмомысл, один из видных политичес-
ких деятелей Руси эпохи феодальной раздробленности, заслужив-
ший высокую оценку летописцев и автора «Слова о полку Игореве».
В словах, обращенных к Ярославу, содержится яркая характерис-
тика его деятельности: «Галичкы ОсмомыслЪ Ярославе! Высоко
сЪдеши на своемъ златокованн’Ьм столЬ, подперь горы Угорськыи
и своими жел’Ьзными плъки, заступив королеви путь, затворивъ
Дунаю ворота, меча бремены чрезъ облакы, суды рядя до Дуная.
Грозы твоя по землямъ текуть, отворявши Киеву врата, стрелявши
съ отня злата стола салътани за землями» 14. Ярослав, продолжая
политику своего отца Владимира, способствовал превращению не-
большой Галицкой земли в одно из сильных княжеств Руси.
Смерть Ярослава Осмомысла вызвала резкое обострение поли-
тической ситуации в Галичине. «Бысть мятеж велик в Галицкой
земле»,— читаем в летописи. Поводом к нему послужило завещание
Ярослава, согласно которому наследником престола объявлялся не
законный сын Владимир, а Олег «Настасьич». Бояре, видимо, опа-
саясь возмездия за сожжение матери, выгнали Олега из Галича и
передали престол Владимиру. Вскоре выяснилось, что и этот князь
им не подходит. Он много пьет, творит насилие над чужими жена-
ми, отобрал у попа жену и сам женился на ней, а главное «думы
не любяшеть с мужами своими». Смириться с этим галицкие бояре
не могли. На совете они принимают решение убить попадью. Вла-
димир, захватив казну, жену «попадью» и двух ее сыновей, бежал
в Венгрию, где позднее был заточен. По вине галицких бояр затя-
нулся социально-политический кризис, который привел к захвату
Галича венграми.
В Киеве галицкие события вызвали живое участие. Митрополит
Никифор обратился к Святославу и Рюрику с призывом освободить
Галич и землю от вражеской интервенции: «Се иноплеменницы
отъяли отчину Вашю; а лЬпо вы бы потрудитися» 15. Святослав со-
гласился выступить в поход на Галич при условии, что там вокня-
жится Рюрик. Рюрик не принял этого предложения, боясь войти
в конфликт с энергичным волынским князем Романом Мстислави-
чем, уже включившимся в борьбу за Галич. Заручившись поддерж-
кой галицких бояр, Роман в 1187 г. получает княжеский стол Гали-
ча, однако удержаться на нем не может. Коварство привыкшего к
самостоятельности боярства, а также давление венгерского короля
вынудили его отказаться от Галича и отложить осуществление своих
замыслов до более удобных времен.
В 1189 г. галицким князем снова стал Владимир Ярославич. Он
бежал из венгерского заточенья сначала в Германию, а уже оттуда,
14 Слово о полку Игореве, с. 22.
15 ПСРЛ, т. 2, стб. 663.
151
заручившись помощью Фридриха Барбароссы и польского короля,
смог вернуться в Галич.
Противоречия между княжеской властью, олицетворявшей цент-
ростремительное начало в политическом развитии Руси, и боярской
оппозицией, содействовавшей центробежным тенденциям, имели
место в 80—90-е годы и в ряде других княжеств. Не избежал конф-
ликта с боярами даже такой удачливый современник Святослава и
Рюрика, как смоленский князь Давид Ростиславич. Летопись сооб-
щает, что в 1186 г. между ним и смолянами возникли серьезные
противоречия. Видимо, это был мятеж крупной земельной знати,
пытавшейся по примеру других земель ограничить власть своего
князя. Предлогом к открытому выступлению, вероятно, послужил
отказ Давида Ростиславича принять участие в объединенном ан-
типоловецком походе русских дружин, организованном Святославом
Всеволодовичем после печально известного похода Игоря. В отличие
от галицкого князя Владимира Ярославича Давид сравнительно
легко справился с боярской оппозицией. «И много голов паде лучь-
ших муж»,— свидетельствует летописец.
Отмеченный случай уклонения Давида Ростиславича от участия
в борьбе с половцами, в которой отстаивались не узкоземельные,
а общерусские интересы, интересы древнерусской народности, всего
государственного пространства Киевской Руси от степей до Ледови-
того океана, естественно, не мог не наложить отпечатка на отноше-
ния Киева и Смоленска, однако не привел к разрыву традиционно
дружественных связей. Смоленское и Черниговское княжества во
время соправительства Святослава и Рюрика — представителей чер-
ниговской и смоленской династий князей — являлись наряду с Ки-
евщиной и Переяславльщиной как бы частями единого политическо-
го организма, именуемого в литературе Южной Русью. В этом, не-
сомненно, одна из положительных черт соправительства — формы
правления, оказавшейся исключительно жизнеспособной в условиях
феодальной раздробленности Руси.
В 1194 г. умер Святослав Всеволодович.
Подводя итог почти 18-летнего его киевского княжения, следует
признать, что успехи внешней и внутренней политики были весьма
значительными. «Золотое слово» Святослава — это выраженная в
поэтической форме программа всей его государственной деятель-
ности. Для Святослава, как и для автора «Слова о полку Игореве»,
было совершенно естественным, чтобы в отражении половецких на-
бегов принимали участие все русские князья. «Загородите полю во-
рота своими острыми стрелами»,— призывает он Всеволода Суздаль-
ского и Ярослава Осмомысла, Рюрика и Давида Ростиславичей, Ро-
мана Мстиславича и Мстислава Ярославича, когда в результате
неудачного похода Игоря половцам открылась «трехсоткилометровай
брешь в хорошо налаженной обороне Руси» 16.
Успешная антиполовецкая борьба русских дружин под предво-
дительством Святослава Всеволодовича восстановила безопасность
16 Рыбаков В, А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 256.
152
торговых путей Руси, соединявших ее с южной и юго-западной
Европой, и способствовала экономическому и культурному разви-
тию всех древнерусских земель. Для многих стран Европы, торговля
которых с Русью оказалась блокированной половцами, победы рус-
ских дружин также имели положительные последствия. Вот почему
«Слово» говорит о восторженных похвалах европейцев:
«Ту Н’Ьмци и венедици
ту греци и морава
поють славу Святьславлю...» 17 18
Характеристика киевского князя Святослава Всеволодовича, со-
держащаяся в «Слове о полку Игореве», по мнению некоторых ис-
следователей, не может быть признана правильной, поскольку она
расходится с летописной. А. А. Шахматов писал: «Если мы обратим
внимание, что вся правительственная деятельность Святослава Все-
володовича изображается летописцем как результат совместных со-
вещаний и дум с Рюриком... причем вставка имени Рюрика пред-
ставляется тенденциозной и, по-видимому, несовременной самим
записям, мы легко заключим, что большая часть известий Ипатьев-
ской летописи второй половины XII в. заимствована из Выдубицкой
летописи, пристрастной к Рюрику и в этом смысле переработавшей
летописные известия своих первоисточников» ,8. Как справедливо
считает А. Г. Кузьмин, в данном тексте не летопись, а «Слово» бли-
же к действительности 19.
После смерти Святослава Рюрик пригласил в Киев брата Дави-
да, занимавшего смоленский стол, чтобы сообща решать судьбы рус-
ской земли и «володимирового племени»: «Посла Рюрикъ по брата
своего по Давида къ Смоленьску, река ему: «брате се въ осталася
старйиши всЬхъ в Руськой землй, а пойди ко мнЬ Кыеву: что
будеть на Руской землй думы и о братьи своей, в Володимирй пле-
мени» 20.
В словах Рюрика слышится призыв к коллективному управле-
нию страной, а, по существу, признание той формы правления, ко-
торая уже давно и прочно господствовала на Руси. В. Т. Пашуто
полагает, что на втором этапе исторического развития Руси оконча-
тельно выработался полицентрический статус власти над столицей
Киевом и Русью.
Благие намерения Ростиславичей обернулись новым обострени-
ем междукняжеских отношений. Дуумвират представителей одной
княжеской фамилии на киевском столе не был принят в первую оче-
редь Всеволодом Юрьевичем, рассматривавшим себя, а не Давида
Смоленского, фактическим соправителем Рюрика. Суздальские ле-
тописцы отмечают даже, что Рюрик после смерти Святослава остал-
17 Слово о полку Игореве, с. 18.
18 Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв,—
М.; Л„ 1938, с. 71.
19 Кузьмин А. Г. Ипатьевская летопись и «Слово о полку Игореве»//Исто-
рия СССР, 1968, № 6, с. 56.
» ПСРЛ, т. 2, стб. 681.
153
ся киевским князем с согласия Всеволода: «Посла (Всеволод.—
П. Т.)... мужь своЪ в КыевЪ и посади в КиевЪ Рюрика Ростислави-
ча» 21. Несомненно, это сообщение нужно отнести за счет летописа-
ния Всеволода Большое Гнездо, последовательно проводившего
идею старшинства своего князя, однако в нем отражены и опреде-
ленные реальности.
К этому времени Всеволод Юрьевич, расправившийся с ростов-
ским боярством и удельными князьями, стал одним из наиболее
сильных князей Руси. Не случайно автор «Слова о полку Игореве»,
обращаясь к Всеволоду Юрьевичу, замечает: «Ты бо можеши Волгу
веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти»22. Как считает
Б. А. Рыбаков, силу владимирскому князю придавал его союз с го-
родами, широкими слоями городского населения, а также ориента-
ция на дворянство, служилую военную прослойку, полностью зави-
севшую от князя 23. Стабилизация политической ситуации в Северо-
Восточной Руси положительно сказалась на развитии экономики и
культуры края. Находясь во главе столь сильного и большого кня-
жества (1176—1212), возглавившего процессы политической консо-
лидации на северо-востоке Руси, Всеволод Большое Гнездо оказы-
вал влияние и на общерусские дела. В большой зависимости от него
находилось Рязанское княжество, тесной связью отмечены взаимо-
отношения Владимирского и Переяславльского княжеств; в Переяс-
лавле (Русском) периодически сидели сыновья Всеволода. В Киев-
ской земле он получил богатый удел от Рюрика.
На западе Руси в это время значительно возросло влияние Ро-
мана Мстиславича, князя волынского. Как и Всеволод Юрьевич, он
также претендовал на долю в «Русской земле» и стремился играть
роль соправителя Рюрика на киевском столе. Некоторое время Рю-
рик Ростиславич, поддерживаемый митрополитом, успешно отражал
притязания своего зятя. Попытка Романа собрать для борьбы с Рю-
риком значительные силы не увенчалась успехом. Ольговичи, хотя
и заявили свои претензии на Киев, к выступлению не были готовы,
а поляки, к которым обратился Роман, сами были заняты между-
усобной борьбой. Пришлось Роману посылать к Рюрику и митропо-
литу посла с повинной.
Политическая победа над Романом окрылила Рюрика и он пы-
тается освободиться от соправительства Всеволода Большое Гнездо.
С этой целью он, воспользовавшись благовидным предлогом (сепа-
ратными переговорами Всеволода с противниками великого киевско-
го князя), лишает владимирского князя поросских владений. Всево-
лод не решился требовать у Рюрика волость обратно, поскольку на
юге Руси в это время наблюдалась определенная стабилизация по-
литической ситуации, и великий киевский князь мог не посчитаться
с этим требованием.
На некоторое время на Руси наступило затишье, однако уже
в конце XII в. обстановка резко изменилась. В 1199 г. умер галиц-
21 Там же, т. 1, стб. 412.
22 Слово о полку Игореве, с. 205—206.
23 Рыбаков Б. А. Русь в эпоху «Слова о полку-Игореве», с. 625.
154
КИЙ князь Владимир Ярославин, и Галич оказался в руках энергич-
ного Романа Мстиславича. Рюрик и Ольговичи еще только собира-
лись в совместный поход на Галич, как Роман уже появился под
стенами древней столицы Руси. Киевляне отступились от Рюрика
и отворили Роману Подольские ворота. На сторону галицкого князя
перешли также черные клобуки и жители остальных городов Киев-
ской земли.
Казалось бы, в факте изменения ориентации киевлян ничего
необычного не было. Сторону сильного они избирали неоднократно
и прежде. И тем не менее многие историки усматривали в этих
событиях и нечто новое. Симпатии киевлян к Роману расценивались
как результат усилившейся тенденции русского народа к единству
Руси. В лице волынского князя многие видели государственного
деятеля, который способен был осуществить восстановление един-
ства страны.
Захватив Галич, Роман Мстиславич объединил Волынь и Гали-
чину. Теперь к своим владениям он присовокупил и Киевщину.
В руках энергичного Романа оказался огромный и компактный ку-
сок древнерусских земель, который, как считает Б. А. Рыбаков, не
уступал размерами Священной Римской империи Фридриха Барба-
россы.
Восстановление политического единства Южнорусских земель
от Карпат и Дуная до Днепра было выдающимся событием в госу-
дарственной жизни Руси, хотя и не представлялось Роману конеч-
ной целью его широкой политической программы. После изгнания
из Киева Рюрика Ростиславича и пострижения его в монастырь Ро-
ман, как следует из летописи В. Н. Татищева, направляет русским
князьям послов с предложением прибыть в Киев для обсуждения
нового порядка избрания великих киевских князей. Согласно про-
грамме Романа, в избрании киевского князя, который, как и преж-
де, оставался старшим на Руси, должны были принимать участие
князья местные: суздальский, черниговский, галицкий, смоленский,
полоцкий и рязанский. В обязанности великого князя вменялось
поддерживать спокойствие и порядок в стране, а также возглавлять
борьбу с внешними врагами 24.
Как можно заключить из приведенного В. Н. Татищевым сооб-
щения, в основе которого, несомненно, древнерусский источник,
Русь начала XIII в. виделась Роману Мстиславичу в форме федера-
ции шести наиболее крупных княжеств во главе с Киевом. Его за-
мыслам не суждено было сбыться. Удельные князья не хотели
такого устава принять, а Всеволод Юрьевич под предлогом невоз-
можности «преступать обычая древнего» ответил отказом. Неизвест-
но, имел ли намерение Роман настаивать на своем проекте.
В 1205 г., во время военного похода в Польшу, он погиб под Зави-
хостом.
24 \^uutee в- Я- История Российская с древнейших времен. М.; Л., 1964,
155
Будучи волынским, затем галицким и фактически киевским кня-
зем, Роман Мстиславич в условиях стремительного дробления Руси
на небольшие княжества являлся одним из немногих политических
деятелей Руси конца XII — начала XIII в., находившихся на уровне
тех задач, которые выдвигались перед страной силами, отстаивав-
шими общерусское единство. Шесть крупнейших княжеств Руси,
по предложению галицко-волынского князя, в будущем не должны
были дробиться на уделы, «чтобы Русская земля в силе не умаля-
лась». Победные походы против внешних врагов Руси, в том числе
и половцев, обеспечили Роману высокий авторитет как внутри стра-
ны, где его называли «самодержавцем всея Руси», так и на между-
народной арене. В Галиче находит политическое убежище визан-
тийский император Алексей Ангел, изгнанный в 1202 г. племянни-
ком Алексеем Исааковичем, а в 1204 г. папа римский Иноксидий III
предлагает Роману Мстиславичу королевскую корону.
Политические тенденции к восстановлению былого единства
Руси, которые так отчетливо обозначились на юго-западе в деятель-
ности Романа, характеризовали и ситуацию на северо-востоке стра-
ны в годы княжения там Всеволода Большое Гнездо. Они проявля-
лись во всем: в постоянном обращении владимиро-суздальских зод-
чих, художников и писателей к киевскому культурному наследию,
в народных сказаниях и былинах, где воспеваются общерусские
герои-богатыри. Рост национального самосознания древнерусского
народа, охватывавший в начале XIII в. все более широкие слои на-
селения, свидетельствовал о необратимости объединительных про-
цессов, окончательная победа которых, однако, наступит позднее.
Сейчас же, особенно после смерти Всеволода Большое Гнездо, по-
следовавшей в 1212 г., в Северо-Восточной Руси временно возобла-
дали центробежные тенденции. Могущественное и обширное Влади-
миро-Суздальское княжество раздробилось на уделы между сыно-
вьями Всеволода.
Большой сложностью отличается в это время и ситуация на юге
Руси. Единство Романовой державы не пережило своего создателя.
В Киев, узнав о смерти зятя, вернулся Рюрик Ростиславич, в Гали-
чине и на Волыни остались малолетние сыновья Романа — Данило
и Василько. Политическое положение в этих землях в начале XIII в.
характеризуется крайней напряженностью.
Вновь обострилась борьба за Киев. На этот раз конкурентом
Рюрика Ростиславича выступил черниговский князь Всеволод Черм-
ный. В конце концов ему удалось достичь победы над Рюриком;
в 1211 г. князья «меняются» столами. Переводом Рюрика в Черни-
гов Всеволод Чермный, по существу, лишил основания утверждение
Мономаховичей, что Киев может быть только их отчиной, как Чер-
нигов — отчиной Ольговичей.
В руках княжеского рода Всеволода Чермного неожиданно ока-
зались также Галичина и Волынь. Приглашенные галицким бояр-
ством, в городах Галиче, Звенигороде и Владимире утверждаются
сыновья Игоря Святославича Владимир, Роман и Святослав. Мало-
летние сыновья Романа вместе с матерью вынуждены были искать
убежища в Польше.
Кратковременное княжение Игоревичей отмечено непрерывной
борьбой с галицкими боярами, ведшейся с переменным успехом.
В 1210 г., убедившись на собственном опыте, что сильные и незави-
симые галицкие бояре, несмотря на все клятвы и заверения, никогда
не смирятся с второстепенной ролью в управлении землей, Игоре-
вичи прибегают к жестоким репрессиям. За короткое время было
уничтожено около 500 представителей крупной земельной знати,
многие эмигрировали в Венгрию. Террор, однако, не дал желаемых
результатов. В 1211 г. галицкие бояре вместе с венгерскими и поль-
скими полками вступили в пределы Галичины, победили и предали
казни сыновей Игоря Святославича.
Галицкие бояре, пытаясь поставить себя над княжеской властью,
втянули княжество в глубокий социально-политический кризис, из
которого оно не могло выбраться на протяжении десятилетий. Кня-
жеством расплачивались бояре со своими иностранными союзника-
ми за соучастие в борьбе с князьями, оно стало ареной, на которой
сводили счеты владетели соседних стран, и даже предметом полити-
ческих спекуляций Римской церкви. Земельные магнаты не остано-
вились даже и перед угрозой полной потери западнорусскими зем-
лями политической и национальной самостоятельности. Они то при-
глашали на галицкий стол русских князей (в частности, Мстислава
Удалого и Данила Романовича), то организовывали против них за-
говоры и содействовали переходу Галича в руки венгерских короле-
вичей Андрея и Коломана. Потребовалось вмешательство широких
народных масс, чтобы не позволить утверждению в Галиче ино-
странного господства. В 1219 и 1229 гг. они приняли активное учас-
тие в изгнании из столицы княжества венгров.
В канун нашествия орд Чингисхана галицким князем в третий
раз стал Данило Романович, но он столкнулся с той же боярской
оппозицией: «КромолЪ же бывши въ безбожныхъ боярахъ в Га-
личкихъ». Преодолеть ее в этот период своего княжения он так и
не смог.
В то время как западные земли Руси переживали полосу новых
усобиц, осложненную вмешательством венгров и поляков, в Подне-
провье наблюдается некоторая стабилизация политического поло-
жения. После смерти Всеволода Чермного (1214) и короткого кня-
жения Ингваря Ярославича киевским князем стал Мстислав Рома-
нович. Снова значительная часть древнерусских земель оказалась
во владении одного княжеского рода, в данном случае — Ростисла-
вичей. Правда, не везде их положение было таким прочным, как
в Киеве и Смоленске. Неуютно чувствовали себя в Новгороде Мсти-
слав и Святослав Мстиславичи, Всеволод Романович. Переменным
успехом характеризовалась борьба Ростиславичей с венграми и
поляками за Галич, где с 1219 по 1224 г. княжил Мстислав Удалой.
Не было ясности и в отношениях Киева с Черниговом. И все же
факт непривычно длительного (1214—1224) неучастия Ольговичей
156
157
в борьбе за великокняжеский киевский стол свидетельствует о при-
знании ими старшинства Мстислава Романовича.
Нормальный ход исторического развития русских земель был
нарушен вторжением в пределы Руси орд Чингисхана. Первое
десятилетие после проигранной русскими князьями битвы на Калке
великокняжеский киевский стол занимал Владимир Рюрикович,
поддерживавший тесные отношения с Данилом Романовичем. По-
следний неоднократно получал помощь из Киева в борьбе с венгер-
ским королем и принимал сторону Владимира в его неурядицах с
князем черниговским Михаилом. За это Данило потребовал и полу-
чил в Киевской земле Поросский удел: «Данилъ же из Рускои зем-
ли взя собЪ часть» 25. Вероятно, Данило Романович, как и когда-то
его отец, считал себя фактическим соправителем Владимира Рюри-
ковича и старейшиной русских князей. Как свидетельствует
летопись, Данило в это время возглавил антиполовецкую борьбу и
принимал активное участие в замирении княжеских усобиц.
В 1234 г., получив сообщение от Владимира Рюриковича о выступ-
лении против Киева черниговского князя Михаила, Данило немед-
ленно двинул свои полки в «Русь» и осадил Чернигов. После «люто-
го боя», в котором были применены и тараны (стенобитные маши-
ны), Михаил вынужден был покориться и просить мира. Правда,
уже в следующем году он и сын Мстислава Романовича Изяслав
нанесли поражение Владимиру и Данилу и заняли их столы: Миха-
ил сел в Галиче, а Изяслав — в Киеве.
С 1235 г. на киевском столе сидели князья, не оставившие сколь-
ко-нибудь значительного следа в истории. Последним из них был
Михаил Всеволодович. Узнав о новом вторжении орд Чингисхана,
он струсил и бежал из Киева, который занял Данило Романович,
посадив в нем своего боярина Дмитрия.
В аналогичном положении в это время оказались и другие земли
Руси, раздробившиеся на множество мелких уделов. Нашествие орд
Батыя на Русь застало ее цветущей, богатой и культурной страной,
но пораженной ржавчиной феодальной удельной раздробленности.
Русь оказалась в одинаковом положении с другими феодальными
государствами — державой Хорезмшахов, Грузинским царством, не
сумевшими организовать отпор ордам Чингисхана и Батыя.
25 ПСРЛ, т. 2, стб. 766.
Глава восьмая
ДРЕВНЯЯ РУСЬ И КОЧЕВНИКИ
Существенным фактором исторического развития Древнерусского
государства являлось соседство его с кочевым миром степей. Со вре-
мен великого переселения народов и по XIII в. восточные славяне
постоянно находились в состоянии вынужденного противоборства
с гуннами, хазарами, печенегами, торками, половцами, ордами Чин-
гисхана и Батыя. Стремительные набеги кочевников на погранич-
ные районы Руси сопровождались грабежом, сожжением городов и
деревень, угоном населения в рабство. Нередко нападения степня-
ков приобретали масштабы настоящих войн. В 968, 1017 и 1036 гг.
печенежские орды доходили до Киева.
Киевское правительство принимало меры по защите своих рубе-
жей. В X в. развернулось огромное строительство крепостей по по-
граничным рекам Суле, Стугне, Роси. Одновременно осуществля-
лось возведение оборонительных валов, призванных преградить
путь внезапным вторжениям кочевников. В воинские гарнизоны по-
граничных крепостей набирались дружинники от всех русских кня-
жеств. Предпринимались крупные военные экспедиции объединен-
ных сил многих русских земель.
Анализ исторической ситуации на юге Руси в IX—XIII вв. по-
казывает, что тюрко-язычные кочевники не представляли собой
настолько значительной силы, чтобы создать угрозу существованию
Древнерусского государства. Однако их набеги вынуждали держать
постоянный воинский резерв в южнорусском регионе, отвлекать
силы и средства для организации обороны государственных рубе-
жей. Это, безусловно, отрицательно сказывалось на экономическом
развитии пограничных княжеств Руси.
Нашествие на славянские земли бесчисленных орд Чингисхана
и Батыя круто изменило их исторические судьбы.
1. «ПОЛЕ ПОЛОВЕЦКОЕ»
На протяжении почти двух веков южными соседями Древней Руси
были кочевые тюрко-язычные племена половцев, вступавшие в раз-
личные отношения с Русью. Иногда они были мирными, сопровож-
давшимися браками и военными союзами, но чаще, о чем шла речь
выше, враждебными. Не случайно перед Русью так остро стояла
задача укрепления южных и юго-восточных границ. Знаменитый
159
призыв автора «Слова о полку Игореве» — «Загородите полю воро-
та», обращенный к русским князьям в 1185 г., был злободневен на
протяжении всей истории русско-половецких отношений. Чтобы
читатель мог яснее представить, с каким врагом «лицом к лицу»
стояла Южная Русь в XI — начале XIII в., целесообразно хотя бы
кратко остановиться на истории половцев.
Впервые русские познакомились с половцами в 1056 г., когда
орда хана Балуша подошла к южным рубежам Руси. К этому вре-
мени половцы заняли все пространство степей, вытеснив оттуда
печенегов, торков, берендеев. Стабильных границ Половецкая земля
не имела. Кочевой уклад хозяйства вынуждал половцев занимать
все удобные для кочевий земли, вторгаться в пределы соседних го-
сударств и захватывать (пусть временно) их окраинные террито-
рии. Больше всех терпело от половцев южнорусское порубежье, но
грабительские их походы достигали и северных границ Византий-
ской империи. Как и их предшественники печенеги, половцы под-
разделялись на отдельные ханства, или объединения, каждое из ко-
торых занимало «свою» территорию.
С. А. Плетнева на основании картографирования ранних типов
половецких каменных изваяний установила, что в XI в. одними из
устойчивых половецких земель были берега среднего и пижнего
течения Северского Донца *.
Для конца XI — начала XII в. известна локализация двух поло-
вецких орд. Одна из них, возглавляемая Тугорканом, кочевала в
днепровском Левобережье, владенья другой, ханом которой был
«шелудивый» Боняк, располагались на правом и левом берегах
Днепра. Исследователи полагают, что эти орды представляли собой
части единого, хотя и неустойчивого, объединения половцев, коче-
вавшего в Поднепровье и являвшегося непосредственным соседом
Киевской и Переяславльской земель.
В Приазовье в начале. XII в. находился центр еще одного объ-
единения половцев во главе с ханом Урусобой. Оно было слабым
и развалилось под ударом войск Мономаха в 1103 г.
Известен также половецкий союз в Предкавказье, ядром которо-
го стали орды донецких половцев во главе с ханом Отроком.
Около середины XII в. Половецкая земля представляла собой
конкретное географическое понятие с вполне определившимися гра-
ницами. Их хорошо знали на Руси. Летописец под 1152 г. сообщает:
«...вся Половецкая земля, что же их межи Волгою и Днепром» 1 2.
Изучение исторической географии Половецкой земли, осуществлен-
ное в советское время, позволяет несколько уточнить летописную
локализацию. Северная граница «Поля Половецкого» проходила на
Левобережье в междуречье Ворсклы и Среди, на Правобережье —
в междуречье Роси и Тясмина, западная — по линии Ингульца. На
юге оно включало северокавказские, приазовские и крымские степи.
Этнически эта огромная страна не была только половецкой.
1 Плетнева С. А. Половецкие каменные изваяния//Свод археол. источни-
ков, Е 4-2.— М., 1974, рис. 32, 36.
2 ПСРЛ, т. 2, стб. 455.
Поход объединенных русских дружин на половцев к днепровским порогам
Миниатюра Радзивилловской летописи.
Здесь жили и другие народы: алланы, яссы, хазары, гузы, косоги.
Они, вероятно, являлись основным населением городов Шаруканя,
Сугрова, Балина на Донце, Саксина на Волге, Корсуня и Сурожа в
Крыму, Тмутороканя на Тамани. В различных письменных источни-
ках эти центры названы половецкими или кипчакскими, но это
оттого, что они находились в пределах Половецкой земли или пре-
бывали в даннической зависимости от половцев. Некоторые из су-
ществовавших ранее городов (например, Белая Вежа) были раз-
громлены и превращены в половецкие зимовища 3.
История половцев после заселения восточноевропейских степей
разделена исследователями на четыре периода. Первый — середи-
на XI — начало XII в., второй — 20—60-е годы XII в., третий —
вторая половина XII в., четвертый — конец XII — первые десяти-
летия XIII в.4 Каждый из этих периодов имеет свои особенности
как в области внутреннего развития половцев, так и в области их
взаимоотношений с русскими и другими соседями.
В целом первый период характеризуется необычайной агрессив-
ностью половцев. Они устремляются к границам богатых земледель-
ческих стран, вторгаются в их пределы, грабят' их население.
Страсть к наживе толкает отдельных представителей половецкой
верхушки к участию в войнах русских князей друг с другом или же
3 Артамонов М. И. Саркел Белая Вежа // Материалы и исследования по ар-
хеологии, № 62. М.; Л., 1958, с. 84.
„Д^®тиева с- А Половецкая земля//Древнерусские княжества.—М., 1975,
с. 265—266.
6 6-1911
160
161
с западными соседями. За это участие они получают двойную цепу:
богатые дары от союзников и контрибуцию с побежденных. В этот
период своей истории половцы находились на начальной, таборной
стадии кочевания, характеризовавшейся постоянным передвижением
их орд по Степи. Это обстоятельство затрудняло организацию серь-
езных военных экспедиций русских военных дружин на половцев.
Начало XII в. ознаменовалось значительными изменениями в
жизни половцев. К этому времени все степное пространство было
разделено между отдельными ордами и каждая из них кочевала
в пределах вполне определенной территории. Теперь половцы, ока-
завшиеся непосредственными соседями Руси, не могли безнаказан-
но вторгаться в ее пределы. Их ожидали ответные удары. В течение
первых двух десятилетий объединенные силы южнорусских кня-
жеств нанесли половцам несколько серьезных поражений. В 1103 г.
они были разгромлены в районе р. Молочной, впадающей в Азовское
море, в 1109, 1111 и 1116 гг. такая же участь постигла и донецких
половцев. Во время этих походов русские дружины овладели горо-
дами Шаруканем, Сугровым и Валином. Летопись сообщает, что
половцы в результате военных походов русских в Степь были угна-
ны «За Дон, за Волгу, за Яик». Тогда, как полагают исследователи,
хан Отрок ушел со своей ордой из района Северского Донца
«в Обезы» — на Кавказ5.
Второй период половецкой истории совпал по времени с началь-
ным этапом феодальной раздробленности на Руси, ознаменовавшей-
ся обострением межкняжеских отношений, частыми междуусобны-
ми войнами, соперничеством претендентов на великокняжеский
стол. В этих условиях борьба с половцами отошла на второй план.
Разрозненные походы русских дружин в Степь не могли достичь
решающих побед. Отдельные князья, особенно представители чер-
ниговских Ольговичей, больше думали о том, как использовать по-
ловцев в борьбе за Киев, чем о том, как обезопасить границы от их
вторжений. Установление союзнических отношений с половцами
(дикими), привлечение их для участия в решении внутренних дел
Руси способствовали сравнительно быстрому возрождению могуще-
ства кочевников.
В это время они переживают высший этап своего развития. За-
вершился переход ко второму способу кочевания, характеризовав-
шемуся появлением устойчивых границ каждой орды и наличием
постоянных зимовищ. Вместо крупных, но неустойчивых объедине-
ний появились небольшие орды, состоявшие как из кровнородствен-
ных, так и некровнородственных семей и родов. В половецком обще-
стве военно-демократические отношения сменялись раннефеодаль-
ными.
Третий период половецкой истории характеризуется, с одной
стороны, усилением давления кочевников на южнорусское погра-
ничье, с другой — консолидацией русских сил для ответных антипо-
5 Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания, Былины, Летописи,— М., 1963,
с. 89-91.
. «гяме кйм« наши
Победа русских дружин, водимых Владимиром Переяславльским, над полов-
цами. Миниатюра Радзивилловской летописи.
ловецких походов. Чаще всего они направлялись в район Придне-
провья, где хозяйничали приднепровские и лукоморские половецкие
орды, угрожавшие безопасности днепровского («греческого») торго-
вого пути, особенно его южного отрезка. Разумеется, путь этот не
находился, как это иногда утверждается, в руках приднепровских
половцев, но его бесперебойное функционирование требовало по-
стоянной охраны, посылки в наиболее опасные участки (Канев,
район порогов) русских дружин. Летопись говорит о таких походах
под 1167, 1168, 1169 и другими годами. Предпринимались русскими
князьями и походы в глубинные районы половецких кочевий.
В 1184 г. полки князей Святослава Всеволодовича и Рюрика Рости-
славича нанесли поражение половцам в устье Орели6. В плен была
захвачена почти вся половецкая верхушка: Кобяк Кареневич с сы-
новьями, Изай Билюкович, Товлый, Осолук и др. Аналогичный по-
ход русские полки осуществили и в 1187 г., в результате которого
были разгромлены половецкие зимовища на р. Самаре.
В ^отличие от поднепровских половцев, не представлявших во
второй половине XII в. сколько-нибудь значительной угрозы для
Руси, донские, возглавляемые энергичным ханом Кончаком, посто-
янно вторгались в русские земли, грабили население. О Кончаке,
6 Кудряшов К. В. Половецкая степь.— М„ 1948, с. 96—99.
162
163
Победа дружин Игоря Святославича над половцами в первом бою. Миниатюра
Радзивилловской летописи.
сыне хана Отрока и грузинской царевны Гурандухт, русские лето-
писцы отзываются то как о могучем богатыре «иже снесе Сулу», то
как об окаянном и безбожном разорителе Руси. Разгром русских
полков Игоря Святославича в 1185 г. свидетельствовал, что для
успешной борьбы с «Донским союзом» Кончака сил одного княже-
ства было недостаточно. Поражение на Каяле «открыло» юго-вос-
точную границу Руси со Степью, после чего донские половцы не
только безнаказанно грабили пограничные районы Новгород-Север-
ского и Переяславльского княжеств, но и начали вторжения в пре-
делы Киевской земли.
Четвертый период половецкой истории характеризуется некото-
рым улучшением русско-половецких отношений. Летописи отмечают
для этого времени преимущественно не столкновения русских с по-
ловцами, а участие последних в княжеских междуусобицах, главным
театром которых стали Галицкое и Волынское княжества. Разуме-
ется, это не значит, что половцы вообще отказались от своей тра-
диционной политики грабежа. Даже и после понесения ими серьез-
ных потерь в двух битвах с ордами Чингисхана (в 1222 и 1223 гг.)
половцы осуществляли нападения на русские земли. В 1234 г. они
разорили Поросье и окрестности Киева. Это было последнее столк-
новение русских с половцами. Их власти в южнорусских степях
пришел конец. Источники свидетельствуют, что в 30 — начале 40-х
годов половцы вели упорную борьбу с ордами Чингисхана и Батыя,
164
но были покорены ими и вошли в состав Золотой Орды7. Таким
образом, половцы, занявшие огромные пространства южнорусских
степей, за 200 лет своей истории прошли путь от таборных кочевий
до создания кочевнического государственного объединения в соци-
ально-экономической области и от военной демократии до феодализ-
ма в области общественных отношений. Огромная роль в этом при-
надлежит Древнерусскому государству, находившемуся на неизме-
римо более высокой (по сравнению с половцами) ступени своего
исторического развития.
2. БОРЬБА РУСИ ПРОТИВ ПОЛЧИЩ ЧИНГИСХАНА И БАТЫЯ
Древняя Русь, веками боровшаяся с кочевниками степей, в начале
20-х годов XIII в. подверглась нападению орд Чингисхана. Битва
на Калке, окончившаяся поражением русских войск, показала, что
над Русью нависла смертельная опасность. Опустошительные похо-
ды Батыя в 1237—1238 гг. (Владимиро-Суздальская Русь) и в
1238—1241 гг. (Южная Русь) превратили некогда цветущие облас-
ти страны в руины. Завоеватели сжигали города и села, истребляли
или угоняли в рабство местных жителей. Ущерб, причиненный Руси
завоевателями, был огромен. В пламени пожаров гибли дворцы и
храмы, уничтожались архивы и библиотеки, расхищались культур-
ные ценности. К. Маркс, говоря о завоевании кочевниками госу-
дарств Средней Азии, отмечал: «Между тем орды совершают вар-
варства в Хорсане, Бухаре, Самарканде, Балхе и других цветущих
городах. Искусство, богатые библиотеки, превосходное сельское хо-
зяйство, дворцы и мечети — все летит к черту» 8. Сказанное в пол-
ной мере относится и к Древней Руси, которая разделила печаль-
ную участь покоренных завоевателями стран.
В отечественной (дореволюционной и советской) историографии
вопрос о нашествии на Русь орд Чингисхана и Батыя и его послед-
ствиях для дальнейших судеб древнерусского народа поднимался
неоднократно. Ученые в подавляющем большинстве были единодуш-
ны в оценке этого исторического явления. Реакционная сущность
завоевательских походов Чингисхана и Батыя очень хорошо пока-
зана в работах Б. Д. Грекова, Б. А. Рыбакова, А. Н. Насонова,
В. Т. Пашуто, Л. В. Черепнина и др. Однако имели место и попыт-
ки затушевать тот факт, что нашествие отрицательно сказалось на
развитии древнерусских земель.
Неприглядной в этом вопросе была позиция историков буржуаз-
но-националистического толка. Начав с опровержения ошибочной
теории М. П. Погодина, согласно которой нашествие орд Чингисха-
на и Батыя было причиной полной смены населения в Среднем
Поднепровье, они выдвинули утверждение, что завоеватели не при-
Греков В. Д., Якубовский Л. Ю. Золотая Орда и ее падение.—М.; Л.,
1950, с. 57—59; Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под
властью золотоордынских ханов,— М., 1966, с. 228—235.
8 Архив Маркса и Энгельса. М., 1938, т. 5, с. 221.
165
чинили южнорусским землям сколько-нибудь серьезных разруше-
ний, что даже Киев не был разорен.
Ложное убеждение о разорении Киева полчищами Батыя, писал
В. Антонович, утвердилось с конца XVI в., когда иностранные путе-
шественники пытались связать виденные ими развалины киевских
зданий с картиной разгрома города завоевателями. В древних источ-
никах о разрушении Киева нет никаких упоминаний, кроме извес-
•ия о падении сводов Десятинной церкви.
Еще большим стремлением умалить отрицательное значение на-
шествия орд Чингисхана и Батыя на Русь характеризуются работы
М. Грушевского, в которых он писал, что не может признать за
этим нашествием «решительного, фатального для состояния стра-
ны... Мы не имеем твердых положительных оснований для того,
чтобы предполагать поголовное избиение и совершенное разорение,
запустение Киева». Киев в 1240 г., по его утверждению, пострадал
не больше, чем при домашних погромах 1169 или 1202 гг. Понимая,
что это не согласуется с известиями Плано Карпини о полном упадке
Киева, Грушевский объявил их очень преувеличенными, основан-
ными на каком-то недоразумении. Батый, собираясь сделать Юж-
ную Русь провинцией Орды, якобы не был заинтересован в превра-
щении ее в пустыню. Правда, в это время она не была столь бога-
той и цветущей, как в прежние времена, но повинны в этом не
столько завоеватели, сколько сами русские князья, Так, отстаивая
идею прогрессирующего упадка Древней Руси периода феодаль-
ной раздробленности, Грушевский оказался в роли защитника за-
воевательской политики Батыя.
Концепция Антоновича — Грушевского о роли нашествия в исто-
рии Древней Руси, и тогда не разделявшаяся большинством истори-
ков, при современном уровне исторической науки не выдерживает
сколько-нибудь серьезной критики. И тем не менее нечто похожее
содержится в одной из работ Л. Н. Гумилева. Как полагает историк,
поход на Русь и Европу кочевникам был вовсе ни к чему и они
были втянуты в этот поход «не собственной волей, а логикой собы-
тий мировой истории и политики». Да и разрушительные послед-
ствия похода Батыя, как считает Л. Н. Гумилев, сильно преувели-
чены. Две кампании, выигранные захватчиками в 1237—1238 и
1240 гг., «ненамного уменьшили русский военный потенциал» 9. Не
приводя никаких доказательств, он утверждает, что в Северо-Вос-
точной Руси пострадало лишь несколько городов, остальные были
пощажены. Деревенское население просто переждало в лесах, пока
пройдут враги, и вернулось в свои села. О разгроме Южной Руси
Л. Н. Гумилев просто умалчивает. Правда, был разорен Киев, но
случилось это «потому, что киевляне убили монгольских парламен-
теров».
Метод исследования и выводы, к которым пришел Л. Н. Гуми-
лев, были подвергнуты обстоятельному разбору в статье Б. А. Ры-
бакова «О преодолении самообмана». «Л. Н. Гумилев,— пишет
9 Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства.— М., 1970, с. 192, 328—329.
Б. А. Рыбаков,— причастный к археологии, должен был бы знать,
что красочные словесные описания современников документально
подтверждаются огромным археологическим материалом: десятки
русских городских центров навсегда запустели после Батыева по-
грома; походы 1237—1241 гг. оказались катастрофой, уничтожившей
военные резервы именно тех княжеств, которые издавна накапли-
вали силы для борьбы со степью» 10.
Впервые русские познали силу орд Чингисхана в 1223 г. Раз-
громленные в предыдущем году на Северском Донце, половцы обра-
тились за помощью к русским князьям. При этом они заявили, что
«нашу землю сегодня захватили, а ваша завтра взята будет». Этот
важный вопрос об организации отпора нашествию «великого и сви-
репого народа», вторгшегося в пределы половецких степей, требо-
вал обсуждения всех князей. Перед лицом новой опасности князья-
сюзерены прибыли в Киев для принятия решений. По мнению
В. Т. Пашуто, они за «причастие» были обязаны охранять собствен-
но «Русскую землю». На совете должен был быть и владимиро-суз-
дальский князь Юрий Всеволодович, на что указывает замечание
летописца: «Юрия же, князя великого суздальского, не бы в том
совете». Более мелкие вассалы съехались в Киев в большом коли-
честве.
Князья-сюзерены Мстислав Романович, Мстислав Святославич
и Мстислав Мстиславич приняли решение выступить против общего
врага. Им удалось собрать огромное войско, состоявшее из киев-
ских, смоленских, галицких, волынских, чернигово-северских, кур-
ских и владимиро-суздальских полков. Ипатьевская летопись сооб-
щает, что у Хортицы собрались «невиданьная рати, и сущии с ними
коньници». Значительные силы привели также половецкие ханы.
Накануне сражения враг предпринял попытку расколоть союз
русских и половцев. Прибывшие к великому князю послы заявили,
что «хан их с русскими никакой вражды не имеет... понеже мы не
пришли на земли ваши и никакой обиды вам не сделали, а имеем
войну с половцами, конюхами нашими». На совете князей было ре-
шено не обольщаться предложением монголо-татар, которые, поко-
рив половцев, обрушатся и на русских.
К сожалению, из-за несогласованности действий русских князей,
а также просчетов половецких воевод битва на Калке была проигра-
на. В жестоком сражении погибло множество русских: из большого
войска, выступившего из Киева, вернулась назад едва ли десятая
часть.
Битва на Калке стала переломным моментом в жизни Древней
Руси. Она не только значительно ослабила силы русских княжеств,
но и посеяла на Руси панику и неуверенность. Захватчики, также
значительно обескровленные, повернули от Новгорода-Святополча
назад на восток, но память о жестокой и мощной азиатской орде
еще долго жила в народе. Недаром летописцы чаще обычного отме-
Рыбаков Б. А. О преодолении самообмана//Вопр. истории, 1974, № 3,
166
167
чают загадочные явления природы, считая их предзнаменованиями
грядущих бедствий. В памяти русского народа битва на Калке оста-
лась как событие, после которого «Русская земля седить невесела».
Народный эпос именно с этой битвой связал гибель русских бога-
тырей, когда могучие витязи после долгой и кровопролитной борь-
бы со славой пали за Родину.
После Битвы на Калке враг не оставил своих планов завоева-
ния Руси и Европы. Этапами подготовки похода па Европу было
перенесение ставки в низовья Яика и завоевание Кавказа. Той же
цели служила широкая военно-дипломатическая разведка, которая
велась в Европе. Великие ханы не скрывали своих намерений, тре-
буя покорности не только от государей соседних европейских стран,
но также от королей Франции, Англии и самого папы **.
Собрав к 1236 г. огромное войско, в которое входили отряды от
всех улусов, внук Чингисхана Батый (Бату) начал переправу через
Каму. Народ Болгарии смело встретил врага, но сказалось неравен-
ство сил: «И взяша славный Великий город Болгарьскый и избиша
оружьем от старца и до уного и до сущего младенца, и взяша това-
ра множство, а город их пожгоша огнем, и всю землю их пле-
ниша» 11 12.
В результате многолетних раскопок Булгара восстановлены важ-
ные страницы истории города и, в частности, его обороны от орд
Батыя. Найдены и братские могилы павших защитников Булгара.
Они были погребены, когда население, успевшее скрыться от врага,
возвратилось в город и занялось его восстановлением 13.
Судьбу Булгара разделили и другие города Булгарии — Булар,
Керпек, Жукопин, Сувар. Массовому опустошению подверглись и
сельские местности. К весне 1237 г. завоевание Волжской Булга-
рии было закончено.
Орды Батыя нанесли также сильный удар половцам и аланам,
оттеснив половецкие кочевья на запад, за Дон, и завоевали землй
буртасов, мокши и мордвы.
Осенью 1237 г. отряды Батыя начали концентрироваться для
зимнего похода на Северо-Восточную Русь. Глубокой осенью 1237 г.
они вторглись в Рязанское княжество. Великий рязанский князь
Юрий Игоревич послал за помощью к Юрию Всеволодовичу во Вла-
димир и к Михаилу Всеволодовичу в Чернигов. Ни тот ни другой
не откликнулись на этот призыв. Один за другим пали рязанские
приокские города: Пронск, Белгород, Ижеславец, Ожск, Ольгов, Пе-
реяславль-Рязанский, Борисов-Глебов и др. Рязань пять дней вы-
держивала осаду, а на шестой (21 декабря 1237 г.) город был взят
и сожжен, воины и жители истреблены, все ценности разграблены.
Пройдя по Рязанской земле, завоеватели совершенно разорили
11 Пашуто ТВ. Т. Борьба народов нашей страны за независимость в XIII—
XV вв.: Страницы боевого прошлого // Очерки военной истории России,— М.,
1968, с. 18.
12 ПСРЛ, вып. 2. 2-е изд. Л., 1927, т. 1, стб. 460.
13 Смирнов А. П. Основные этапы истории города Болгара и его истори-
ческая топография // Материалы и исслед. по археологии, 1954, № 42, с. 315—316.
168
ее «Сий бо град Рязань и земля Рязанская, изменися доброта ея,
и отиде слава ея и не бе в ней ничто благо видети — токмо дым и
и пепел...» 14
Археологические данные показывают, что после батыева разгро-
ма Рязань (городище Старая Рязань) не смогла достичь прежнего
расцвета, город не был полностью восстановлен. Раскрыто большое
кладбище, на котором погребены останки героических защитников
города. Враг двинулся вверх по Оке к г. Коломне. Здесь собрались
владимирские полки во главе со старшим сыном великого князя
Всеволодом Юрьевичем, остатки рязанских полков во главе с кня-
зем Романом Игоревичем, новгородская рать, а также полки ряда
княжеств и городов: московские, пронские и др. По количеству со-
бранных войск и упорству сражения, отмечаемому летописями и
восточными источниками, бой под Коломной нужно считать одним
из самых значительных событий похода Батыя на Северо-Восточ-
ную Русь. В кровопролитном сражении пало большое количество
воинов, в том числе рязанский князь Роман Игоревич и хан Куль-
кан, единственный чингизид, погибший во время нашествия на Вос-
точную Европу.
Народ продолжал вести партизанскую борьбу с захватчиками.
Сохранилось предание о рязанском богатыре Евпатии Коловрате,
который собрал из уцелевших от побоища в Рязани воинов дружину
в 1700 человек и начал «немилосердно истреблять» врагов. Действия
воинов Коловрата, неожиданно появлявшихся там, где их не ждали,
наводили страх на врагов, которые говорили: «Сии бо люди крыла-
тый, и не имеющие смерти — тако крепко и мужественно ездя, бья-
шеся: один с тысящею, а два со тьмою» 15. Даже завоеватели отда-
вали должное героизму русских людей, боровшихся за независи-
мость своей родины.
Разбив под Коломной объединенную владимирскую рать и раз-
грабив город, орды Батыя двинулись на Москву. Согласно рассказу
мусульманского историка Джувейни о взятии ими Москвы, она в
1238 г. была уже большим и цветущим городом. «Они направились
на страну руссов и покорили ее области до города Москвы (Мус-
кав), где число народа как муравьи и саранча. Та сторона такими
лесами и дубравами покрыта, что там и змея не проползет. Ханы
татарские напали на город со всех сторон. Сначала с каждой сторо-
ны проложили дорогу такой ширины, что на ней рядом могли итти
три или четыре телеги. Поставив против стен метательные машины
и в несколько дней ничего от города не оставили, кроме его имени.
Здесь они нашли большую добычу» 16.
Известия Джувейни совпадают с летописью, в которой говорит-
ся, что москвичи, возглавляемые воеводой Филиппом Нянко, стойко
оборонялись, но были побеждены и перебиты «от старца и до суща-
14 Воинские повести Древней Руси/Под ред. В. П. Андриановой-Перетц,—
М.; Л., 1949, с. 15.
15 Там же, с. 14.
М 19^Ыба46в 47 Борь®а Руси с Батыем- Народ — богатырь (IX—XIII вв.).—
169
го младенца» 17. Город и окрестные села враги сожгли, а юного мос-
ковского князя Владимира Юрьевича — сына великого владимир-
ского князя Юрия Всеволодовича — взяли в плен.
Далее вражеские полчища направились к столице Северо-Восточ-
ной Руси — Владимиру, вероятнее всего, по льду рек Москвы и
Клязьмы. Великий князь Юрий Всеволодович с войском вышел из
гчрода в направлении Ярославля собирать дополнительные силы,
оставив во Владимире своих сыновей Всеволода (который принес
известие о разгроме русских под Коломной) и Мстислава. 3 февраля
1238 г. враги осадили Владимир.
Штурму столицы Северо-Восточной Руси предшествовал разгром
одним из вражеских отрядов Суздаля, так как завоеватели опаса-
лись, что здесь может укрепиться ушедший на север владимирский
князь Юрий Всеволодович. Суздаль был разграблен и сожжен, насе-
ление перебито пли уведено в плен. Сильному опустошению под-
верглись также монастыри и поселения в окрестностях города. Дру-
гие отряды кочевников с боями захватили Ростов, Ярославль, Горо-
дец, Галич-Мерьский, Переяславль-Залесский, Торжок, Юрьев,
Дмитров, Волок-Ламский, Тверь, Кострому, Углич, Кашин, Ксня-
тин, Стародуб, Константинов, Вологду, т. е. все более или менее
крупные города Северо-Восточной Руси.
Никаких подробностей взятия Ярославля, Костромы и других
городов на Волге летописи не сообщают. На основании археологиче-
ских данных можно предположить, что Ярославль был сильно раз-
рушен и долго не мог оправиться после этого 18. Отражением раз-
грома города является местное предание о сражении с завоевателя-
ми на «Тутовой горе», в котором погибли все защитники Ярославля.
Еще меньше данных о судьбе Костромы. Археологическими раскоп-
ками 1950 г. удалось лишь опровегнуть предположение дореволю-
ционных историков о том, что после разгрома город был перенесен
с правого берега Волги на левый 19.
Большое сражение произошло у стен Владимира. Ханские воево-
ды ввели в действие здесь крупные силы. Стенобитные машины —
пороки — в нескольких местах пробили городские стены и враги
7 февраля 1238 г. ворвались в столицу княжества. Город был по-
дожжен и подвергся разорению, а его население истреблено. Послед-
ним эпизодом обороны Владимира было сожжение завоевателями
соборной Успенской церкви, где укрылись великокняжеская семья
и «множество бояр и народа».
Героическое сопротивление защитников Владимира нанесло за-
воевателям большой урон. Он был последним городом Северо-Вос-
точной Руси, который осаждали объединенные силы Батыя.
После захвата Владимира вражеские войска во главе с Бурунда-
ем начали поход против владимирского князя Юрия Всеволодовича.
17 ПСРЛ, т. 1, стб. 460—461.
18 Воронин Н. Н. Раскопки в Ярославле//Материалы исслед. по археоло-
гии, 1949, № 11, с. 178, 192. , _ „
19 Фехнер М. В. Раскопки в Костроме//Крат, сообщ. Ин-та истории ма-
териальной культуры, 1952, № 47, с. 105, 109.
4 марта они подошли к лагерю русских на р. Сити (приток р. Мо-
логи, впадающей в Волгу). Владимирский князь так и не смог со-
брать достаточных сил. К нему успел подойти со своей дружиной
лишь один его брат — Святослав Всеволодович. Началось кровопро-
литное сражение. Силы оказались неравными. Русское войско было
окружено и разбито. В бою погибли князья Юрий и Святослав Все-
володовичи.
Находки на среднем течении р. Сити в районе с. Покровского
остатков вооружения и человеческих костей, а также обнаруженные
при раскопках курганов костяки со следами ударов холодным ору-
жием и сопутствующими предметами вооружения подтверждают
летописные известия о большой битве на р. Сити.
Чтобы Юрий Всеволодович не мог получить помощи из Новго-
рода, в котором в это время правил его племянник Александр Яро-
славич (будущий победитель немецких, шведских и датских рыца-
рей), завоеватели осадили Торжок, находившийся на юго-восточной
окраине Новгородской земли. Город был захвачен почти одновре-
менно с битвой на Сити (5 марта 1238 г.) после двухнедельной оса-
ды. Новгородские бояре не прислали защитникам Торжка помощи,
решив отсидеться в своем городе. Овладев Торжком, враги «иссеко-
ша вся от мужеска полу и до женьска» 20.
Преследуя уцелевших защитников города, отдельный отряд мон-
гольской конницы двинулся по направлению к Новгороду. Не дойдя
100 верст, у Игнач-креста он прекратил преследование и вернулся
к главным силам: для захвата такого крупного и многолюдного
центра как Новгород у него не было сил. Повернув на юг, завоева-
тели прошли по восточным окраинам Смоленской и Черниговской
земель. У Смоленска их отряды натолкнулись на мужественный
отпор. Борьба смольнян против захватчиков отражена в «Повести
о Меркурии Смоленском»21. Весной 1238 г. кочевники подвергли
разгрому города Подесенья, среди которых был Вщиж — столица
маленького удельного княжества. Факт разорения Вщижа подтвер-
ждается археологическими раскопками Вщижского городища, на ко-
тором был обнаружен мощный слой пожарища с предметами 30-х
годов XIII в.22
Особенно сильное сопротивление врагам оказали жители г. Ко-
зельска, находившегося в верховьях Оки. Козельцы семь недель
выдерживали осаду неприятеля. Только после того как к городу по-
дошли вражеские войска с Волги с осадной техникой и обозом, он
пал. Защитники Козельска, по словам летописца, «ум крепкодушь-
йый имели» и сражались до последнего человека. В бою погибло
много врагов, в том числе «три сыны темничи», т. е. сыновья коман-
дующего «тьмой» — десятитысячным войском. Во время вылазки
“ ПСРЛ, т. 1 (Летопись по академическому списку). М., 1962, стб. 521.
Белецкий Л. Т. Литературная история повести о Меркурии Смолен-
ском//В кн.: Сборник отделения русского языка и словесности Академии
наук Пгр., 1922, т. 49, № 8, с. 43-49.
22 Рыбаков В. А. Стольный город Чернигов и удельный город Вщиж //
ио следам древних культур. Древняя Русь.— М., 1953, с. 104, 115.
171
170
горожане уничтожили вражеские осадные машины. Захватив Ко-
зельск, Батый буквально стер его с лица земли.
Потери завоевателей здесь были столь значительны, что они на-
звали Козельск «злым» городом. От Козельска войско Батыя дви-
нулось на юг, в половецкие степи, взяв и разрушив по дороге
г. Курск. К середине лета 1238 г. оно вышло в Придонье. Здесь
между Волгой и Доном расположились основные кочевья Батыя.
В половецких степях враги собирали силы для дальнейшего на-
ступления. Для всего периода пребывания Батыя здесь характерны
непрерывные войны с половцами, аланами, черкесами, подавления
народных восстаний и походы на порубежные русские города. Поло-
вецкий хан Котян был разбит и с остатками своего войска ушел
в Венгрию.
С начала 1239 г. вражеские войска снова двинулись на Русь,
теперь уже на Южную. Лишь часть их была послана Батыем на
север, где подавила восстание мордовских племен, разорила города
Муром, Гороховец и Радилов, опустошила села по нижней Клязьме
и дошла до Нижнего Новгорода.
Весной 1239 г. отряд войск Батыя, продвинувшись к Днепру,
подошел к одному из древнейших русских городов Переяславлю
Южному — столице Переяславльского княжества. 3 марта 1239 г.
после недолгой осады город был взят. Захватчики убили епископа
Симеона, который возглавлял оборону Переяславля, а город разгра-
били и разрушили. «Татарове взяша Переяславль Рускыи и епископа
убиша и люди избиша, а градъ пожгоша огнем» 23.
От многочисленных монументальных архитектурных сооруже-
ний, которыми славился Переяславль в древности, остались лишь
груды развалин.
Осенью 1239 г. завоеватели вторглись в пределы Черниговской
земли с юго-востока и «обьступиша град (Чернигов.— П. Т.) в силе
тяжце». Попытка князя Мстислава Глебовича прийти на помощь
осажденному городу не увенчалась успехом: под стенами Чернигова
«побежен бысть Мьстиславь и множество от вой его избъенымъ
бысть». Защитники Чернигова «со града метаху на Татарь камение
съ стенъ за полтора перестрела, а камение якоже можаху четыре
человеки силнии подъяти». После яростного боя на стенах враги
ворвались в город: «град пожегше и люди избиша, и монастыре по-
грабила» 24. Во многих местах Чернигова археологи обнаружили в
слоях середины XIII в. следы сильного пожара. Город долго не мог
оправиться от погрома и восстановился в прежних границах лишь
в XVIII в.25
От Чернигова враг двинулся на восток по Десне и далее — по
Сейму. К северу от города завоеватели, вероятно, не пошли. Напри-
мер, в Любече, находившемся всего в 50 км северо-западнее Чер-
нигова, следов погрома археологами не обнаружено.
м ПСРЛ, т. 1, стб. 469.
24 Там же. „ „ м
и Рыбаков Б. А. Стольный город Чернигов и удельный город Вщиж, с. У<>
По Десне и Сейму были разрушены города — Путивль, Глухов,
Вырь, Рыльск и др., а также опустошены сельские местности. За-
тем враги повернули на юг, к верховьям Северского Донца.
В 1239 г. кочевники во главе с Менгу-ханом, двоюродным бра-
том Батыя, подошли к Киеву. От города их отделял лишь Днепр.
Красота и величие древней столицы Руси произвели огромное впе-
чатление на них. «Меныукановы же пришедшу сглядать града
Кыева ...видивъ градъ удивися красотЪ его и величеству его: приела
послы свои к Михаилу и ко гражаномъ, хотя прельстити» 26. К это-
му времени киевляне уже хорошо знали, чего стоят обещания за-
хватчиков: убив их послов, они ответили отказом на предложение
о сдаче города. Менгу-хан не решился на штурм Киева и повернул
обратно. Михаил Всеволодович вместо того, чтобы возглавить борьбу
киевлян, бежал в Венгрию. Некоторые исследователи считали, что
он отправился туда за помощью, но летописная фраза «Михаилъ
б'Ьжа по сыну своемъ передъ татары во Угры» не дает для этого
никаких оснований. Более того, когда Данило Романович, в ответ
на обещание никогда не враждовать с галицким князем, решил вер-
нуть ему Киев, тот не захотел этим воспользоваться: «Михаилъ же,
за страхъ Татарьскыи, не смЪ ити Киеву» 27. После ухода Михаила
Всеволодовича Киев занял князь смоленский Ростислав Мстиславич,
однако вскоре его изгнал оттуда Данило Романович и посадил в
нем опытного воеводу Дмитрия.
Осенью 1240 г. к Киеву подошел Батый «въ силЪ и тяжьщЬ,
многомъ множьствомъ силы своей». Город был окружен и осажден:
«и окружен градъ и остолпи сила татарьская, и бысть градъ во
обьдержаньи велицЬ». Киевский летописец, современник, а может
быть, и свидетель этих событий чрезвычайно образно описал появ-
ление огромного войска у стен Киева: «И бЪ Батый у города и от-
роци его объеедяху градъ, и не бЪ слышати отъ гласа скрипания
телЪгь его, множества ревения вельблудъ его, и ръжанйя отъ гласа
стадъ конь его» 28 29. Во время одной из вылазок киевлянам удалось
захватить языка, некоего Товрула, который сообщил, что под Кие-
вом собрались все силы Батыя, участвовавшие в походе на Русь.
Случай беспрецедентный в завоевательской практике ордынцев.
Главный удар Батый приказал нанести с юга, в районе Лядских
ворот: «Постави же Баты порокы городу, подълЪ врать Лядьскьхъ,
ту бо бЪаху пришли дебри, порокомъ же бес престани бьющимъ
день и нощь, выбиша стЬны» 2Э. Врагу удалось захватить участок
вала, но сопротивление киевлян было настолько решительным
(«и взиидоша горожаны на избытые стены и ту б"Ьаше видити ломъ
копЪины и щетъ скЬпание, стрелы омрачиша свЪть побЪженымъ») 30,
что Батый вынужден был дать войску передышку: «И сЬдоша того
дне и нощи»,— замечает летописец. На следующий день бой разго-
26 ПСРЛ, т. 2, стб. 782.
27 Там же, стб. 783.
28 Там же, стб. 784.
29 Там же, стб. 785.
30 Там же.
172
173
Древнерусский воин. Реконструкция
П. П. Толочко. Рисунок Л. И. Андриев-
ского и В. А. Буйновского.
релся с новой силой. Киевляне
успели закрепиться на линии
валов «города Владимира».
Они отстаивали каждую ули-
цу, каждый дом, но силы были
слишком неравные. Прорвав
укрепления в районе Софий-
ских ворот (от чего они полу-
чили еще и название Батые-
вых), завоеватели окружили
последних защитников Киева
в Десятинной церкви. Число
людей, сбежавшихся в Деся-
тинную церковь, летописец
определяет тем, что от их тя-
жести обвалились хоры и сте-
ны: «Людемъ же узбйгшимъ
на церковь и на комары
церковные, и с товары своими
отъ тягости повалишася с ними
стйны церковные»31. Видимо,
все же церковь обрушилась не
от большого количества сбежав-
шихся в нее людей, а от уда-
ров монгольских «пороков».
О продолжительности осады
Киева, а также о точной дате
его падения в письменных ис-
точниках сохранились различ-
ные сведения. Ипатьевская ле-
топись, наиболее полно и содер-
жательно рассказывающая об
этом событии, вообще не приво-
дит точных дат. Лаврентьев-
врагом на Николин день, или
ская сообщает, что Киев был взят
6 декабря 1240 г. В Псковской третьей летописи дается другая да-
та постигшей Киев катастрофы — 19 ноября, но зато указывается
продолжительность осады — 10 недель и 4 дня. «Того же лета при-
идоша татарове к Киеву сентября 5, и стояша под Киевом 10 недель
и 4 дни, и едва взяша и ноября в 19, в понедельник». Рашид ад-
Дин сообщает, что завоеватели овладели великим русским городом
Макерфааном, под которым исследователи подразумевают Киев, в
десять дней, а Плано Карпини говорит о том, что они взяли столи-
цу Руссии после долгой осады.
Трудно сказать, в каком из этих источников содержатся наибо-
лее достоверные данные. Однако если вспомнить, что небольшой
городок Черниговской земли Козельск смог задержать у своих стен
31 Там же.
174
орду па семь недель, то сообщения о большой продолжительности
осады Киева, имевшего по тем временам первоклассную крепость,
не должны казаться сомнительными.
Овладев городом, враги подвергли его страшному разорению.
«Того же лета взяша Кыев татарове и святую Софью разграбиша,
и монастыри всЬ и иконы и кресты, и вся узорочье церковные взя-
ша, а люди от мала до велика вся убиша мечем»32. Плано Карпини,
проезжавший через Киев в ставку Батыя в 1246 г., писал, что
ордынцы «произвели великое избиение в стране Руссии, разрушили
города и крепости и убили людей, осадили Киев, который был сто-
лицей Руссии, и после долгой осады взяли его и убили жителей го-
рода; отсюда, когда мы ехали через их землю, мы находили бесчис-
ленные головы и кости мертвых людей, лежавших на поле, ибо этот
город был весьма большой и очень многолюдный; а теперь он све-
ден почти ни на что, едва существует там 200 домов, а людей там
держат они в самом тяжелом рабстве» 33.
Археологические материалы с документальной точностью под-
тверждают красочный рассказ Суздальской летописи о разгроме
Киева. Только люди, не знакомые с этими документами или наме-
ренно игнорирующие их, могут усматривать в письменных извести-
ях о зверствах Батыевой орды преувеличения очевидцев. Не спасают
положение и ссылки на то, что после разгрома в Киеве продол-
жали действовать Софийский, Михайловский Златоверхий, Выду-
бицкий и Печерский храмы и что Плано Карпини видел в нем в
1246 г. уже около 200 дворов. Речь идет ведь не о заштатном древ-
нерусском городке, а об огромном средневековом центре. Конечно,
завоеватели не смели его с лица земли и не прервали всех его исто-
рических традиций, но действительно свели «ни на что». Из более
чем 40 монументальных сооружений Киева уцелело (да и то в силь-
но поврежденном виде) только 5—6, из 9 тыс. дворов — 200 (и те,
видимо, были отстроены между 1240—1246 гг.), а из 50-тысячного
населения осталось не более 2 тыс. В ряде районов древнего Киева,
в частности центральном, жизнь возродилась только спустя несколь-
ко веков. Прекратило существование блестящее киевское ремесло,
на высокой ноте оборвалась «песнь» древнекиевских зодчих и
художников, литераторов и летописцев. В своем развитии Киев ока-
зался отброшенным на несколько веков назад.
Из Киева главные силы Батыя двинулись на Владимир и Галич,
в то время как другие его отряды вторглись в юго-западные районы
Руси. С огнем и мечом шли они по Киевской земле. Раскопки Выш-
города и Белгорода, городищ по Тетереву, Случи, Горыни, Южному
Бугу и другим речкам воспроизводят картины героической обороны
и гибели этих центров. На всех них археологи видят мощные слои
пожарищ; под крепостными стенами, сожженными домами, а то и
просто на улицах и площадях обнаружены сотни человеческих кос-
32 Там же, т. 1, стб. 470.
Спб ^25° ^арпини ^оанн- История Монголов / Пер. А. И. Миленина.—
175
тяков, обилие орудий труда, инструментов ремесленников, предме-
тов вооружения, украшения.
Особенно ярким примером трагической гибели небольших южно-
русских городов может быть городище Райки на Житомирщине.
Раскопанное полностью, оно дало возможность с исключительной
точностью представить всю полноту несчастья, постигшего его жите-
лей. По-видимому, никто из них не остался в живых. Мужчины
пали в жестокой битве с кочевниками, женщины и дети сгорели в
своих домах или были вырезаны врагом. На городище, по существу,
не было места, где бы не лежали человеческие костяки; ими усеяна
вся свободная от построек площадь, они находились также в сгорев-
ших домах и около них. Картину полного уничтожения Райковец-
кого городища дополняют скелеты домашних животных (коров, ко-
ней, свиней, овец), погибших в огне, остатки сбруи, ремесленных
изделий и сельскохозяйственного инвентаря, навсегда оставшихся
лежать рядом со своими владельцами. Жизнь на этом городище
больше не возрождалась 34.
В свое время М. К. Каргер, полемизируя с буржуазно-национа-
листическими историками о роли ордынцев в истории Древней Руси,
высказал мнение, что в летописных рассказах об их хозяйничании
в захваченных городах нельзя не обратить внимания на различное
отношение победителей к городам в зависимости от степени оказан-
ного сопротивления. Быстро сдавшиеся города отделывались, по-ви-
димому, разграблением населения и особенно богатых монастырей
и храмов. Однако такие города, как полагает М. К. Каргер, на Руси
встречались редко 35. Л. Н. Гумилев повторил эту же мысль, но по-
другому расставил акценты. Заявив, что завоеватели ненамного
уменьшили русский военный потенциал, и приведя в пример из по-
страдавших городов только Рязань, Владимир, Суздаль, Торжок и
Козельск, историк утверждает, что «прочие города сдались на капи-
туляцию и были пощажены» 36. Ни М. К. Каргер, ни Л. Н. Гумилев
не смогли назвать хотя бы примерный список древнерусских горо-
дов, которые сдались на милость победителя и были им пощажены.
По всей вероятности, на пути продвижения Батыевых орд уце-
лели только те города, которыми врагу не удалось овладеть. Судьба
же взятых городов (хитростью, обманом или силой) была оди-
накова. Доказательством этому является Колодяжин, капитулиро-
вавший после непродолжительной осады и уничтоженный до осно-
вания врагом. Об этом говорит летопись: «...они же (колодяжен-
цы.— П. Т.), послушавшие злого совета его, передашася и сами
избиты быша», что подтверждают и археологические раскопки. Все
постройки Колодяжина погибли в огне; население было вырезано.
Враг не пощадил даже детей; их костяки неоднократно обнаружи-
вали во время раскопок. На многих черепах заметны следы ударов
мечом или саблей, в костях нередко торчат стрелы захватчиков. Как
считал Г. А. Юра, в Колодяжине погибло не только население го-
34 Гончаров В. К. Райковецкое городище.—Киев, 1950, с. 18, .34—47, 137.
35 Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., 1959, т. 1, с. 513.
36 Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства, с. 329.
176
родка, по и жители близлежащей округи, укрывавшиеся за его мощ-
ными валами.
Такая же участь постигла и расположенный на киевско-волын-
ском пограничье Изяславль. Раскопки М. К. Каргера показали, что
город прекратил свое существование в результате вражеского на-
шествия. Под толстым слоем пожарища находились многочислен-
ный археологический материал, а также человеческие кости, свиде-
тельствующие о гибели населения.
Прорвав укрепленные линии на Тетереве, Горыни и Случи, враг
двинулся в глубь Волынской земли.
Упорное сопротивление захватчикам оказали города Данилов,
Кременец и Холм, которых Батыю так и не удалось взять. Ордынцы
направились от Каменца и Данилова на юг — к Днестру и Пруту,
на юго-запад — к Галичу и на запад — к Бужску и Звенигороду.
По всей территории Галицкого княжества наблюдается массовое
прекращение жизни на городищах и в селищах в середине XIII в.
(Плеснеск, Ясенив, Олесько, Бильче Золотое, Зеленче, Болотня, Зве-
нигород, Городов, Васильев и др.).
Владимир-Волынский, большой и сильно укрепленный город с
мощными оборонительными сооружениями, был взят завоевателями
штурмом после длительной осады. О страшном разгроме Владимира
летопись сообщает, что «не бе бо на Володимере не осталъ живыи,
церкви... исполнена трупья, иныа церкви наполнены быша троубья
и телес мертвых» 37.
Летописные свидетельства подтверждаются археологическими
данными. Во Владимире возле древних церквей обнаружены челове-
ческие скелеты с разрубленными костями и черепами, пробитыми
большими гвоздями. Почти повсеместно при раскопках Владимира
прослеживался мощный слой угля и пепла, датируемый (находка-
ми) серединой XIII в.
К другому столичному городу — Галичу ордынцы подошли объ-
единенными силами и взяли его штурмом после трехдневной осады.
Раскопки показали, что часть галицких горожан, укрывшаяся в
Успенском соборе, погибла во время разрушения врагом этого хра-
ма. После разгрома Галич запустел: столица была перенесена в
Холм.
Нет необходимости говорить обо всех южнорусских центрах, по-
гибших в годы нашествия. И без того видно, как завоеватели разо-
рили одну из наиболее развитых и передовых земель Древней Руси.
Нет, они не смогли уничтожить здесь все население или смести его,
как это утверждали представители школы Погодина, но значительно
задержали экономическое и культурное развитие Южной Руси. Ни-
какого «общинного строя», как пытались показать буржуазно-на-
ционалистические историки, ордынцы не принесли и не могли при-
нести. Б. Д. Греков по этому поводу замечал, что Грушевский не
только допустил здесь серьезное насилие над источниками, но и в
своих предположениях разошелся с хорошо известными нам факта-
37 ПСРЛ, т. 2, стб. 788,
177
ми: ордынцы нигде не меняют общественного строя завоеванных
земель да едва ли в силах были это сделать38. Строй остался преж-
ним, но развитие его заторможено. На это обстоятельство указывал
в свое время Н. И. Костомаров: «Русь, парализованная нашествием
и порабощением, со своим удельным укладом, продолжала около
века движение на прежний лад, не имея ни сил переменить этот
лад, ни освободиться от этого кошмара» 39.
Яркую картину состояния завоеванных врагом земель, находя-
щую документальное подтверждение в археологических источниках,
нарисовал современник нашествия Батыя архимандрит Киево-Пе-
черского монастыря Серапион, ставший затем владимиро-суздаль-
ским епископом. Он писал: «Кровь отець и братия нашея, акы вода
многа, землю напои... мьножайша же братия и чада наша в плен
ведени быша; села наша лядиною поростоша... богатство наше онем
в корысть бысть; труд наш погании наследоваша; землю нашу ино-
племенникомъ в достояние бысть» 40.
Нашествие ордынцев и порабощение Руси представляют один из
наиболее тяжелых периодов ее истории. Вражеское иго, по опреде-
лению К. Маркса, «не только давило, оно оскорбляло и иссушало
самую душу народа, ставшего его жертвой». На Руси был установ-
лен «режим систематического террора, орудием которого были гра-
бежи и массовые убийства» 41. Поход Батыя был лишь одним из
звеньев длинной цепи нападений, продолжавшихся всю вторую по-
ловину XIII в. и в последующие века. Особенно сильно страдали
земли Южной Руси, находившиеся в непосредственной близости от
мест вражеских кочевий. Постоянная опасность, убийства и угон в
рабство людей вынуждали население Киевщины и Переяславлыци-
ны бросать свои места и бежать в более безопасные районы. Такими
было Полесье, земли Северо-Восточной Руси, а также Галиция.
В летописной статье 1259 г., рассказывающей о том, что в Галицкое
княжество «б'Ьжаху ис татаръ, сЬдЬлници, и лучници, и тулници,
и кузпицЪ железу и мЪди и серебру», среди мастеров других наро-
дов названы и русские «и Русь» 42. Вряд ли может быть сомнение
в том, что под выражением «ис татар» следует понимать разорен-
ные и порабощенные завоевателями южнорусские земли.
В 1241 г. кочевники вышли на западные рубежи Руси и вторг-
лись на территорию Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Трансиль-
вании. Как и на Руси, народы этих стран везде отстаивали свою
независимость. Батыева орда, значительно обескровленная на Руси,
продолжала нести большие потери. В 1242 г. Батый вынужден был
прекратить поход на Запад и через Боснию, Сербию, Болгарию и
Русь вывел свои поредевшие войска в низовье Волги (здесь кочев-
ники основали свое государство — Золотую Орду). Поводом к этому
38 Греков Б. Д., Якубовский А. Золотая Орда.— Л., 1937, с. 178.
33 Костомаров Н. И. Лекции по русской истории. Спб., 1861, т. 1, с. 16.
40 Петухов Е. В. Серапион Владимирский, русский проповедник XIII века.—
Спб., 1888.
41 Архив Маркса и Энгельса, т. 5, с. 219—232.
« ПСРЛ, т. 2, стб. 843.
178
послужила смерть главного монгольского хана УгеДея, но причины
были значительно серьезнее: Батый не имел сил продолжать поход
и держать в повиновении уже завоеванные страны.
Древняя Русь, страны Центральной Европы, отстаивая свою не-
зависимость, спасли Западную Европу, ее культуру от разорения.
В этом их огромная историческая заслуга перед европейской циви-
лизацией. Величие подвига русского народа прекрасно выразил пи-
сатель-демократ Н. Г. Чернышевский: «Нет, не завоевателями и
грабителями выступают в истории политической русские... а спаси-
телями» 43.
Чернышевский Н. Г.//Собр. соч., М., 1949, т. 2, с. 320.
Глава девятая
ЭТНИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ
В IX-XIII вв.
Проблема этнического развития Древней Руси как один из важ-
нейших аспектов ее истории постоянно привлекала внимание иссле-
дователей. Она затрагивалась в трудах историков и археологов,
этнографов и филологов, историков культуры и палеоантропологов.
К сожалению, интерес к этническим процессам на Руси не всегда
был продиктован задачами чистой науки. Очень часто решение тех
или иных вопросов этнической истории восточных славян зависело
от политической конъюнктуры. Так, дворянско-буржуазные велико-
державные историки, например М. П. Погодин, освещали историю
Древней Руси как историю только великорусского народа. В свою
очередь, украинские буржуазно-националистические исследователи
(В. Б. Антонович, М. С. Грушевский и др.) всячески пытались до-
казать, что Древнерусское государство создали украинцы.
Советская историческая наука уже давно показала научную не-
состоятельность этногенетических концепций реакционной буржуаз-
ной историографии, однако и сегодня на Западе предпринимаются
попытки фальсифицировать историческое прошлое трех братских
восточнославянских народов. Особенно усердствуют в этом украин-
ские буржуазные националисты '. В своих «трудах» они пытаются
обосновать извечную обособленность украинского народа, который
якобы один имеет право на киеворусское культурное наследие. При
этом особое место отводится ими периоду феодальной раздроблен-
ности Руси. Междуусобная борьба князей и крупных земельных
собственников рассматривается ими как столкновение различных
этнических групп, главным образом украинцев и русских; Киев и
Южная Русь противопоставляются Суздалю и Северо-Восточной
Руси.
Сказанное выше убеждает в необходимости дальнейшей разра-
ботки проблем этнического развития Древней Руси. Вопрос этот
сложный и все еще не до конца выясненный. В большей мере это
относится к этническому развитию Древней Руси эпохи феодальной
раздробленности, однако нуждаются в дальнейшей разработке и на-
чальные этапы сложения древнерусской народности. При этом сле-
дует иметь в виду, что этнические процессы восточного славянства
1 Котляр М. Ф. 1сторичне минуле украшського народу i заруб1жн1 фальси-
фшатори.— К., 1974; Котляр М. Ф. Чого вони шукають у сив!й давнин! Ц Про
справжне обличчя украшського буржуазного нащонал1зму. К., 1974.
180
теснейшим образом связаны с его политическим и государственным
развитием.
Эти процессы взаимообусловлены. На определенном этапе раз-
вития восточнославянских племен (VI—VIII вв.) в силу их внут-
ренней консолидации — языковой, культурной и экономической —
появились необходимость и возможность создания сначала несколь-
ких, а затем и единого государственного образования. Рожденное на
территориальной основе родственных восточнославянских племен,
Древнерусское государство IX—X вв. само стало необходимым усло-
вием дальнейшей их консолидации, превращения в единую древне-
русскую народность.
Говоря о восточнославянских племенах накануне образования
Древнерусского государства, не следует забывать, что это были не
маленькие племена, но союзы племен, а может быть, и более круп-
ные этнические общности. В летописи они именуются полянами,
древлянами, кривичами, волынянами, словенами и др. Ф. Энгельс,
имея в виду швабов, лангобардов, аквитаи и других народов Запад-
ной Европы, находившихся примерно на том же этапе этнического
развития, что и восточнославянские племена, называл их «народца-
ми» 2. Слияние таких восточнославянских «народцев» в единую дре-
внерусскую народность особенно интенсивно проходило тогда, когда
их языковое и культурное единство дополнилось единством полити-
ческой и государственной жизни.
Активизация процессов общественного развития, обусловивших
смену первобытно-общинного строя на Руси феодальным, возникно-
вение классов, укрепление торговых связей, появление письменно-
сти, а затем и литературного языка — все это обусловливало преодо-
ление племенной замкнутости и формирование единой древнерус-
ской народности. Поскольку важнейшим способом общения и
установления связей является язык — основа каждого этнического
образования, интеграционные процессы среди восточных славян
происходили прежде всего по пути усиления языковой общности.
Наряду с языковой складывалась и территориальная общность
древнерусской народности. Границы государства практически сов-
падали с границами расселения восточных славян. Это территори-
альное единство восточных славян оказалось исключительно креп-
ким и стабильным. Достаточно сказать, что западные рубежи
расселения украинской и белорусской наций, наследников древне-
русской народности, в основном совпадают с этническими рубежами
восточных славян на западе и государственной границей Киевской
Руси.
Практическое совпадение границ Киевской Руси с границами ее
народности стало одним из тех феноменов, которые обеспечили ей
исключительно быстрый прогресс в областях социально-экономичес-
кого и культурного развития. Следует признать, что в условиях
средневековья в таком положении находилось большинство европей-
2 Энгельс Ф. К истории древних германцев // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.
2-е изд., т. 19, с. 442—546; Энгельс Ф. О разложении феодализма и возникнове-
нии национальных государств // Там же, т. 21, с. 406—416.
181
ских государств. Ф. Энгельс, отмечая отдельные факты несовпаде-
ния рубежей языка и государства, подчеркивал, что в средневеко-
вье «каждая нация, за исключением Италии, была представлена в
Европе особым крупным государством и тенденция к созданию на-
циональных государств, выступающая все яснее и сознательнее,
явилась одним из важнейших рычагов прогресса» 3.
Консолидация древнерусской народности сопровождалась и сти-
мулировалась общностью экономического развития Киевской Руси,
которая проявлялась в углублении процессов отделения ремесла от
сельского хозяйства, расширении сети торговых путей, широком
обмене ремесленной продукцией и росте товарного производства.
В условиях существования Киевской Руси формируется единая
материальная и духовная культура древнерусского народа. Но, по-
жалуй, самым главным достижением этнического развития восточ-
ных славян было пробуждение сознания их единства. Красноречи-
вым свидетельством осознания русским народом своего единства
являются такие памятники древнерусской литературы, как «Повесть
временных лет», «Слово о законе и благодати», «Поучение Монома-
ха», «Слово о полку Игореве» и др. Авторы этих произведений вос-
певают силу и славу Руси, ее героических защитников, богатство
страны. Им одинаково близки и дороги Киев и Новгород, Чернигов
и Смоленск, Галич и Владимир (на Клязьме), Переяславль и Ря-
зань, Ростов и Полоцк, Суздаль и Новгород-Северский, вся Русь от
новгородского севера до киевского юга и от Карпат до Волги и
Дона.
Проблема этнического развития Киевской Руси на ее первом,
раннефеодальном этапе (до XII в.) в советской исторической науке
практически не вызывает противоречий. Большинство исследовате-
лей сходятся на том, что уже в IX—XI вв. на базе множества вос-
точнославянских племен сформировалась единая древнерусская на-
родность. Что же касается этноисторических судеб древнерусского
народа второго этапа истории Руси, этапа феодальной раздроблен-
ности (до середины XIII в.), то здесь такое единодушие не наблю-
дается.
Уже И. С. Державин утверждал, что феодальная раздроблен-
ность сыграла решающую роль в дальнейших культурно-историчес-
ких судьбах русского народа. Она содействовала областному обособ-
лению отдельных земель, их экономической, политической и
культурной разобщенности4. Переоценка отрицательных влияний
феодальной раздробленности на этническое развитие древнерусского
народа характерна и для других исследователей. По мнению
В. В. Мавродина, уже в XI—XII вв. процесс слияния восточного
славянства в единый народ замедляется, затем и вовсе прерывается.
Старые языковые и этнокультурные особенности, унаследованные
от племен и земель Руси и не ликвидированные общностью киев-
ских времен, усложняются новыми, возникающими в период фео-
3 Энгельс Ф. О разложении феодализма и возникновении национальных
государств // Там же, т. 21, с. 410.
4 Державин Н. С. Происхождение русского народа.—М., 1944, с. 97.
182
дальней раздробленности, обусловленными экономической и поли-
тической изолированностью русских княжеств. Намечаются этни-
ческие образования, соответствующие крупным «самостоятельным
государствам периода феодальной раздробленности» 5.
О начале разложения древнерусской народности еще в недрах
Киевской Руси писал также Б. Д. Греков, правда, не связывая этот
процесс непосредственно с феодальной раздробленностью. Отвечая
на утверждения исследователей буржуазно-националистического на-
правления, историк-марксист убедительно показал, что история Ки-
евской Руси — это не история Украины, Белоруссии или России,
а период их общей истории, когда складывались и великорусский,
и украинский, и белорусский народы6.
Мысль о глубоких корнях процессов этнических изменений, про-
являвшихся прежде всего в языковых новообразованиях, характерна
и для ряда лингвистов. Так, известный языковед Л. А. Булаховский
считал, что временем наиболее интенсивного формирования диалект-
ных особенностей древнерусского языка были XII—XIII вв. Эти
процессы, однако, не являлись следствием государственного разло-
жения Руси. Вряд ли, писал исследователь, дифференциальные тен-
денции древнерусского языка отразили судьбы Киевской государ-
ственности. Языковые черты, специфические для определенных,
преимущественно больших территорий, были уже в начале XIII в.,
но они вряд ли совпадали с землями феодального раздробления.
Такое совпадение в условиях постоянных воен и колонизационных
движений было скорее исключением, чем правилом 7.
Р. И. Аванесов, подчеркивавший необходимость сравнительного
изучения языка и истории народа, утверждал, что, поскольку в
XII—XIII вв. происходит передвижение исторической жизни на
север, северо-восток и северо-запад, говоры этих зон переживают
некоторые весьма важные новообразования. К этому времени выде-
ляются говоры новгородский, галицко-волынский, смоленско-полоц-
кий, киевский и ростово-суздальский. Однако, хотя в XII—XIII вв.
возникли и развивались диалекты феодальной поры, древнерусский
язык в то время еще не распался, древнерусская народность про-
должала существовать. Диалектные различия пока не перекрывают
собой единства, складывавшегося в течение столетий, в народе име-
лось сознание этого единства8.
Распад древнерусского языка и сложение на его базе трех вос-
точнославянских языков — не кратковременный акт языкового раз-
вития, а длительный исторический процесс. Согласно Ф. П. Филину,
нарастание диалектизмов в фонетической системе древнерусского
языка прослеживается уже в памятниках XI—XII вв.; в XII—
5 Мавродин В. В. Основные этапы этнического развития русского народа Ц
Вопр. истории, 1950, № 4, с. 63.
6 Греков В. Д. Киевская Русь, с. 10.
7 Булаховський Л. А, Питания походження украшсько! мови.— К., 1956,
с. 188-193.
8 Аванесов Р. И. Вопросы образования русского языка и его говора//
Ведомости Моск, ун-та, 1947, № 9, с. 112, 113, 126-132.
183
XIII вв. складывается пять диалектных зон — южная, западная,
северная и северо-восточная, приокско-верхнедонская и прикарпат-
ская; в XIV—XV вв. получают широкое распространение особен-
ности, характерные для русского, украинского и белорусского язы-
ков. Можно полагать, делает вывод исследователь, что этноязыковая
карта восточного славянства была бы иной, если бы не было гроз-
ных событий XIII—XIV вв.9
Как видим, почти все названные исследователи, несмотря на
отдельные оговорки, связывали начало распада древнерусской на-
родности с процессом феодального дробления страны. Их выводы,
однако, не имеют убедительной аргументации. Ученые не показыва-
ют внутренней динамики этого процесса, не приводят достаточно
убедительных лингвистических материалов, а''чаще всего использу-
ют как аргумент формулу феодальной раздробленности, при которой
будто бы глохнут между отдельными землями экономические, куль-
турные и политические связи. Недоказанное положение о распаде
Древнерусского государства, таким образом, превратилось и в основ-
ное доказательство разложения древнерусской народности.
На это обстоятельство совершенно справедливо обращал внима-
ние Ф. П. Филин, согласно которому отсутствие достаточных фактов
вынуждало исследователей реконструировать древние диалекты или
диалектные ареалы не столько на основании лингвистических мате-
риалов, сколько на основании исторических сведений и географиче-
ских признаков. При таком подходе диалект оказывается не линг-
вистическим, а только географическим понятием. Диалектные зоны,
как правило, не зависели от границ между княжествами. Хотя в
эпоху феодальной раздробленности и сложились благоприятные
условия для интенсификации возникновения диалектизмов, обста-
новка для образования устойчивых диалектов была мало подходя-
щей 10 11.
Более последовательными выглядят суждения сторонников един-
ства древнерусской народности. Б. А. Рыбаков, основываясь на ана-
лизе письменных и археологических источников, пришел к заклю-
чению, что и в эпоху феодального дробления Руси XII—XIII вв.,
несмотря на существование нескольких десятков княжеств, един-
ство древнерусской народности очень хорошо осозналось и находило
отражение в терминологии — вся Русская земля противопоставля-
лась обособленным вотчинам враждовавших князей. Оно удержива-
лось вплоть до XIV в. (до Куликовской битвы). «По археологичес-
ким материалам русского города и деревни XII—XIII вв.,— отмечал
Б. А. Рыбаков,— мы не можем уловить признаки распада древне-
русской народности на три группы» н.
9 Филин Ф. П. Происхождение русского, украинского и белорусского язы-
ков,- Л., 1972, с. 3, 632-637.
19 Филин Ф. П. Указ, соч., с. 87.
11 Рыбаков Б. А. К вопросу об образовании древнерусской народности//
Тез. докл. и выступлений сотрудников Ин-та истории материальной культуры
АН СССР. М., 1951, с. 21.
184
В. И. Довженок считал, что этническое развитие в эпоху Киев-
ской Руси шло главным образом по пути консолидации древнерус-
ской народности. Объективный ход этого процесса отражают древ-
нерусские литература и искусство, в которых с течением времени
усилилась идея этнического единства древнерусского народа. В эпоху
феодальной раздробленности взаимосвязи между отдельными частя-
ми государства были более тесными, чем в предшествующее время,
а следовательно, считать ее причиной распада древнерусской на-
родности и образования на ее основе трех народов — русского, укра-
инского и белорусского — нет оснований. Эти причины следует
искать в исторической обстановке XIII—XIV вв., когда были нару-
шены связи между русскими землями, были разъединены отдельные
части единого древнерусского народа и поставлены в различные
услйвия дальнейшего исторического развития 12.
Исследуя этнические процессы периода феодальной раздроблен-
ности, А. И. Козаченко также пришел к выводу, что в это время
не только нет распада древнерусской народности, но и, наоборот,
наблюдаются ее дальнейшее развитие и расцвет, обусловленные как
внешней опасностью, равной которой не знал в то время ни одйн
народ Западной Европы, так и все нарастающим требованием на-
ционального единства, создания сильной княжеской власти. Древ-
нерусская народность одной из первых в Европе стояла на пути к
консолидации ее в единую нацию. Однако в середине XIII в. этот
процесс был нарушен и на некоторое время заторможен. В этих
условиях произошел распад дотоле единой древнерусской народ-
ности 13.
Мы привели здесь лишь наиболее характерные мнения и выска-
зывания историков и языковедов, которые свидетельствуют о нали-
чии существенных расхождений в решении проблемы этнического
развития Древней Руси. Их выводы можно свести к трем основным
тезисам: 1) древнерусская народность не представляла собой устой-
чивой этнической общности и ее разложение определилось государ-
ственным распадом Руси эпохи феодальной раздробленности;
2) древнерусская народность была устойчивой этнической общно-
стью и значительно пережила Киевскую Русь; 3) древнерусская
народность в XII—XIII вв. переживала время дальнейшей консо-
лидации и явилась одним из основных элементов единства русских
земель.
Какой из этих тезисов более всего соответствует исторической
истине? Исследователи, утверждающие устойчивость древнерусской
народности вплоть до XIV в., считают, что в ее основе лежали един-
ство языка, территориальная общность, культурное единство, общ-
ность хозяйственной жизни, единство религии и даже психического
12 Довженок В. И. К вопросу о сложении древнерусской народности//
Докл. VI науч. конф. Ин-та археологии АН УССР,— Киев, 1953, с. 52—57.
13 Козаченко А. И. Древнерусская народность — общая этническая база
русского, украинского и белорусского народов // Сов. этнография, 1954,
185
склада. Поскольку без этих элементов этническая общность немыс-
лима, остановимся на них подробнее.
Определяющим признаком народности являлся язык. Большин-
ство языковедов (А. Шахматов, Л. Булаховский, Ф. Филин, Р. Ава-
несов и др.) считали, что распад единого древнерусского языка на
русский, украинский и белорусский окончательно определился лишь
в XIV—XV вв. Безусловно, это ни в коей мере не означает, что до
этих рубежей языковое единство древнерусской народности было
абсолютным. Диалектные особенности разговорного языка имели
место на протяжении всей истории Древнерусского государства, но
они не были столь разительными, чтобы затруднить или исключить
непосредственное общение киевского южанина с новгородцем, жи-
теля суздальско-залесского края с галичанином. Летопись приво-
дит множество примеров, когда на вечевых собраниях Новгорода
и его пригородов выступали киевские послы и князья, а к киев-
лянам обращались с речью представители Новгорода, Суздаля, Смо-
ленска.
Обнаружение и прочтение многочисленных надписей на сосудах,
пряслицах, литейных формочках, бересте, стенах архитектурных
сооружений, нанесенных преимущественно не книжниками, а пред-
ставителями широких народных масс, вносят в положение о корен-
ном отличии древнерусского литературного и разговорного языков
существенные коррективы. Надписи на археологических находках
являются прекрасным свидетельством не только близости древне-
русского литературного и разговорного языков, но и их взаимодей-
ствия. Языковеды, несомненно, обнаружат в них, как обнаруживают
и в летописных списках, местные диалектные особенности, но
вряд ли могут быть сомнения в том, что общих языковых черт
в них гораздо больше. Грамоты новгородских купцов и ремесленни-
ков, безусловно, могли быть прочитаны и поняты в любом уголке
Руси. Развитие территориальных (областных) диалектов в Древней
Руси XII—XIII вв. шло одновременно с развитием языковой общ-
ности для всего населения. Разговорный древнерусский язык был
понятен как эксплуататорам, так и эксплуатируемым массам 14.
В одной из своих ранних работ Ф. П. Филин особое внимание
уделил спорному и давно дискутируемому вопросу о киевском диа-
лекте. По мнению языковеда, он не был ни украинским, ни русским
в современном смысле слова. Киевский диалект выдвигался как
язык общерусский, однако нашествие кочевников прервало этот про-
цесс 15. Аналогичную мысль высказал недавно В. В. Мавродин. Со-
гласно ему, население Киева, чрезвычайно пестрое в социальном и
языковом отношении, выработало особый устойчивый язык, пред-
ставлявший собой своего рода сплав диалектов. «Кияне» совмещали
в своей речи ряд диалектов. Они говорили и «векша», и «белка»,
и «веверица», и «конь», и «лошадь», и «пес», и «собака» и т. д. Но
14 Козаченко А. И. Указ, соч., с. 13.
15 Филин Ф. П. Очерк истории русского языка до XIV ст.//Учен. зап.
Ленингр. пед. ин-та им. Герцена, 1940, т. 27, с. 89.
186
в этой пестроте уже намечалось известное единство. Вот почему
язык Киева становился основой древнерусского языка 16.
Не согласуются с утверждением историков о расколе Руси на
полтора десятка самостоятельных княжеств и выводы языковедов
о формировании в XII—XIII вв. пяти диалектных зон древнерусско-
го языка. При разделении Руси на 10—13 суверенных государств,
представлявших собой обособленные экономические и политические
организмы, естественнее было ожидать формирования 10—13-ти диа-
лектных ареалов. Если же на Руси XII—XIII вв. их было все-таки
не 10—13-ти а 5, то это свидетельствует, что формировались они в
условиях единой этнической и политической общности.
Подтверждением языкового единства древнерусских земель
XII—XIII вв. может быть следующее обстоятельство. Известно, что
в это время происходили освоение и заселение суздальско-залесского
края. Особенно мощным колонизационный поток был из Южной
Руси (Киевщины, Черниговщины, Переяславлыцины и других зе-
мель). Если бы уже в это время шел активный процесс формирова-
ния трех народностей и их языков, то естественно было бы ожидать
в суздальско-залесском крае тех же языковых признаков, которые
позднее будут характерны для украинского Поднепровья. Другими
словами, выходцы из Южной Руси, если они в XII—XIII вв. явля-
лись уже украинцами, должны были бы принести с собой на северо-
восток не только гидронимическую и топонимическую номенкла-
туру (Лыбедь, Почайна, Ирпень, Трубеж, Переяславль, Галич, Зве-
нигород, Перемышль и др.), но и украинский язык. Между тем
ничего подобного здесь не наблюдается.
Почти все исследователи едины в утверждении, что на Руси,
даже в условиях феодальной раздробленности, сохранялась террито-
риальная общность. Действительно, к этому времени границы стра-
ны стабилизировались, но произошло это не само по себе, а благо-
даря объединенным усилиям многих древнерусских земель. Со
времен Мономаха киевские князья предпринимают энергичные меры
для объединения русских князей на борьбу с внешней угрозой.
Ведущую роль в ней играла Южная Русь, имевшая многовековой
опыт борьбы с гуннами и аварами, хазарами и печенегами. Борьба
за территориальную независимость велась также на западных и се-
веро-западных рубежах Руси.
На северо-востоке Руси, где не было сильного соседства, продол-
жалось освоение новых районов Залесского края, в котором при-
нимали участие представители многих древнерусских княжеств и
прежде всего южнорусских. Отсюда вслед за князьями и дружинни-
ками шли в плодородные районы ополий земледельцы, градострои-
тели, ремесленники, художники-иконописцы, зодчие, книгописцы.
Вряд ли столь значительный людской поток из южных и западных
районов Руси на северо-восток был бы возможным в условиях раз-
розненного существования древнерусских княжеств.
16 Мавродин В. В. Образование древнерусского государства и формирова-
ние древнерусской народности,— М., 1971, с. 162.
187
Анализ летописных известий показывает, что на Русь как еди-
ное территориальное целое смотрели князья, церковь, а также ши-
рокие народные массы, больше всего страдавшие от усобиц и ино-
странных вторжений. Отражением этого взгляда являются и много-
численные литературные произведения — от «Поучения Мономаха»
до «Слова о погибели земли Русской», в которых идея единства
русской земли звучит с нарастающей силой. Адресуя свои страст-
ные призывы князьям, древнерусские публицисты в блестящей ли-
тературной форме выражали чаяния и стремления всего древнерус-
ского народа.
Не случайно «Русская земля» стала центральным образом гени-
альной поэмы «Слово о полку Игореве». Когда северские и курские
полки вступили в Степь, автор «Слова» восклицает: «О Руская зем-
ля! Уже за шеломянемъ еси!» Когда Игорева дружина оказалась
разгромленной половцами и поле «костями засеяла», то «тугою взы-
доша (они,— П. Т.) по Руской земли». В «златом слове» Святослав
призывает Всеволода Суздальского, Рюрика и Давида Смоленских,
Ярослава Осмомысла, Романа Мстиславича вступить «възлата стре-
мень за обиду сего времени, за землю Русскую». Широкий образ
Русской земли, полной городов, рек и многочисленных обитателей,
бескрайние просторы родины взывали к необходимости единения
Руси. В своем патриотическом отношении к Русской земле летопис-
цы и книгописцы поднимались до понимания общедревнерусских
интересов. Во многом они отражали те мысли и настроения, кото-
рыми жили передовые люди Руси, когда, по образному выражению
В. О. Ключевского, киевлянин все чаще думал о черниговце, а чер-
ниговец о новгородце, и все вместе о Русской земле.
Вместе с идеей единства Русской земли в широком значении
этого слова в XII—XIII вв. росло и крепло национальное самосо-
знание древнерусского народа. Оно было столь сильным и жизнен-
ным, что значительно пережило Древнерусское государство. В тя-
желые времена нашествия ордынцев люди вспоминали о былой
независимости, могуществе и территориальной целостности Руси и в
этом черпали силы для борьбы со своими врагами 17.
Сохраняли русские земли эпохи феодальной раздробленности и
культурное единство. Археологические материалы, добытые раскоп-
ками городов, замков, поселений и могильников, показывают, что
в XII—XIII вв. материальная культура Руси стала еще более еди-
ной, чем в предшествующее время. Причем единство это наблюда-
ется не только в широком ассортименте изделий городского и сель-
ского ремесел, но также в домостроительстве и даже в каменном
зодчестве. Архитектурное развитие на Руси XII—XIII вв. шло не
только по пути формирования местных школ, но также по пути сло-
жения единого стилевого направления. К архитектуре Южной Руси
(киевской, черниговской и переяславльской) тянулась архитектура
17 Лихачев Д. С. Национальное самосознание Древней Руси.— М.; Л.,
1945, с. 46.
188
Стилевое единство культовой архитектуры Древней Руси середины XII в.
Кирилловская церковь в Киеве, Успенские храмы во Владимире-Волынском,
Чернигове, Владимире-на-Клязьме.
Смоленска, Волыни, Рязани, ряда других земель18. Творческий
опыт старых русских центров впитывала также архитектура Влади-
миро-Суздальской Руси.
Несмотря на экономическую и политическую раздробленность
Руси и рост областных различий, как отмечал Д. С. Лихачев,
в XII—XIII вв. росла и самобытная единая основа русской культу-
ры. Различия были преимущественно поверхностны, а единство опи-
ралось на глубокие основы творчества трудовых масс населения.
Образование национальных культур каждого из братских народов
(русского, украинского и белорусского), как считает исследователь,
в гораздо большей степени обязано процессам объединительным,
чем разъединительным, и эти объединительные процессы захватили
собой уже XII И XIII вв.19
18 Воронин Н. И. Зодчество Северо-Восточной Руси XII—XIV веков. М.,
1965, т. 1; Асеев Ю. С. Арх1тектура Китвсько! Pyci.—К., 1969; Раппо-
порт П. А, О взаимосвязи русских архитектурных школ в XII в.//Тр. Ин-та
живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина.— Л., 1970; Плу-
гин В. 4. Культура Владимиро-Суздальской Руси//Вопр. истории, 1973, № 4.
19 Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» (историко-литературный очерк) //
Слово о полку Игореве. М.; Л., 1950, с. 235—239.
189
Апологеты украинского буржуазного национализма усиленно
противопоставляют Южную Русь другим частям Древнерусского
государства, используя при этом данные археологии. Одним из глав-
ных аргументов такого противопоставления является якобы «непо-
хожесть» древнего Киева на города северо-западных и северо-вос-
точных районов Руси. Насколько искусственно это построение,
свидетельствуют раскопки Киева последних лет. Они убедительно
показали, что ни о каком коренном отличии историко-архитектурно-
го развития древнего Киева от Новгорода и других городов северо-
западных и северо-восточных районов Руси не может быть и речи.
Массовая застройка Киева IX—XIII вв. была такой же срубной,
как и застройка Новгорода, Старой Ладоги, Пскова, Смоленска,
Бреста, Минска, Рязани и др.
Длительное время в исторической литературе феодальная раз-
дробленность Руси отождествлялась с экономическим упадком всей
страны. Археологические исследования не только не подтвердили
этот вывод, но и вошли с ним в явное противоречие. Формирование
более или менее стабильных областных рубежей хотя и сопровож-
далось частыми межкняжескими конфликтами, все же положитель-
но сказалось на хозяйственном развитии всей страны. В это время
растут старые города и возникают новые, все древнерусские земли
покрываются густой сетью военных крепостей, феодальных замков
и сел. Вместе с экономическим развитием древнерусских княжеств
и ростом производительных сил всей страны в XII—XIII вв. связи
между отдельными землями Руси значительно расширяются и
укрепляются. Этому в немалой степени способствовала и торговля,
которая в период феодальной раздробленности стала еще более ре-
гулярной и постоянной. Вещи, изготовленные в киевских и новго-
родских мастерских, благодаря купцам-посредникам проникали в
самые отдаленные уголки Руси. Несмотря на постоянный нажим
половцев на южнорусское пограничье, продолжали функциониро-
вать и все основные торговые пути, по которым осуществлялась
международная торговля Руси XII—XIII вв.
Говоря о государственном и этническом развитии Киевской
Руси, историки чаще всего устанавливают одностороннюю зависи-
мость этих процессов. В IX—XI вв. было сильное государство, была
и единая древнерусская народность; в XII в. начался распад госу-
дарства и единой народности. Иногда утверждается независимость
этнического и государственного развития Руси; распад государства
в XII—XIII вв. не повлек за собой распад народности. И совсем
редко исследователи пытаются выяснить обратную зависимость,
определить степень цементирующего влияния древнерусской народ-
ности на сохранение государственного единства Руси XII—XIII вв.
Кроме В. И. Довженка, показавшего, что единство Киевской Руси
определялось прежде всего культурной и этнической общностью на-
селения, а также А. И. Козаченко, подчеркнувшего зависимость го-
сударственного развития Руси XII—XIII ьв. от уровня националь-
ного самосознания, такой постановки проблемы, кажется, нет ни
у кого. Это тем более досадно, что подобные вопросы применитель-
но
но к другим средневековым государствам Европы в советской исто-
рической науке не только ставятся, но и успешно решаются.
Н. Ф. Колесницкий, исследуя пути этнического и государствен-
ного развития средневековой Германии VI—XIV вв., пришел к вы-
воду, что даже в XIII—XIV вв., когда государственная организа-
ция стала более аморфной и политическая связь между отдельными
землями ослабела, государственное единство Германии окончатель-
но не разрушилось, так как в его основе лежала исторически сло-
жившаяся общность немецкого народа20. Созревание условий един-
ства Польского государства также в значительной степени зависело
от того, что в народных массах на протяжении всего периода фео-
дальной раздробленности никогда не исчезало сознание единства
польской земли, польской народности 21.
Анализ этнического развития Руси XII—XIII вв. показывает,
что древнерусская народность также была одним из основных эле-
ментов единства русских земель эпохи феодальной раздробленности.
Сознание общности происхождения и развития, чувство территори-
альной целостности, единство языка, культуры, веры, наличие отно-
сительно упорядоченных и постоянных экономических связей — все
это, с одной стороны, было бы невозможно в условиях изолирован-
ного существования множества древнерусских княжеств, с другой —
обусловливало нарастающее требование преодоления политического
сепаратизма земель. Связующим центром, ядром древнерусской на-
родности вплоть до 40-х годов XIII в. была Южная Русь.
Древнерусская народность была настолько монолитным этни-
ческим образованием, что даже в условиях чужеземного господ-
ства — сначала монголо-татарских ханов, а затем литовских князей,
польских и венгерских королей — в разных частях бывшей терри-
тории Древней Руси сохранялось очень много общего в языке, куль-
туре, быте, обычаях, традициях. Восточнославянские народы — рус-
ский, украинский и белорусский, этнической основой которых яви-
лась древнерусская народность, в одинаковой степени унаследовали
черты блестящей культуры Древней Руси IX—XIII вв. Исключи-
тельно жизненным оказалось и сознание единства происхождения;
оно сохранялось даже в тех окраинных восточнославянских землях,
которые длительное время пребывали в составе других государств.
Закарпатские украинцы до сих пор называют себя «русинами».
В том, что русские, украинцы и белорусы, несмотря на трудные
испытания истории, пронесли через века сознание единства проис-
хождения, близости языка и культуры, а также общности своих су-
деб, велика роль Древней Руси.
20 Колесницкий Н. Ф. Этническое и государственное развитие Германии
в VI—XIV вв. // Средние века, 1963, вып. 23, с. 197.
21 История Польши. М., 1954, т. 1, с. 55.
Глава десятая
ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ
В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ
ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Одной из важнейших общественно-политических сил средневековья,
оказывавших глубокое влияние на все сферы государственной жиз-
ни и являвшихся, по существу, частью самого государства, была
церковь. Указывая на большое значение западноевропейской цер-
ковной организации в укреплении феодальных государств, Ф. Энгельс
отмечал, что «в средние века, в той же самой мере, в какой разви-
вался феодализм, христианство принимало вид соответствующей ему
религии с соответствующей феодальной иерархией». «Церковь да-
вала религиозное освящение светскому государственному строю,
основанному на феодальных началах» '.
Эта особенность христианства сыграла решающую роль во вве-
дении его феодальной верхушкой Киевской Руси в качестве госу-
дарственной религии. Большая политическая и правовая традиция
православной церкви, принесенная на Русь из Византии, позволила
ей быстро стать в ряд местных феодалов и взять на себя некоторые
государственные функции. Церковь содействовала установлению
на Руси феодального способа производства, освятила господство и
подчинение, помогла выработать нормы феодального права, пропо-
ведовала незыблемость и справедливость классового общества1 2.
Экономическое положение церкви определилось ее естественным
вхождением в надстроечную структуру Древнерусского государства.
Уже «Уставом» князя Владимира Святославича церкви учрежда-
лась десятая часть доходов «во всей земле Руской». Со временем
это ее юридическое право на взимание десятины еще больше рас-
ширилось. К XII в., о чем свидетельствует летопись и княжеские
уставы, русская православная церковь выросла в крупного земле-
владельца. Киевская митрополия, епископии земель, крупные мо-
настыри и храмы обзавелись собственными земельными угодьями,
селами и городами.
О значительности размеров этих владений можно судить на
основании летописного известия 1158 г. о даре княжеской семьи
Ярополка Изяславича Печерскому монастырю: «Том же л’Ьт’Ь пре-
1 Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой филосо-
фии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 314; Энгельс Ф. Юридический социа-
лизм // Там же, с. 495.
2 Щапов Я. Н. Церковь в системе государственной власти Древней Руси//
Древнерусское государство и его международное значение.— М., 1965,
с. 349-350.
192
Успенский собор во Владимире-на-Клязьме. Реконструкция
Н. Н. Воронина.
ставися блаженная княгини Глыбовая Всеславича, дочи Яропол-
ча Изяславича... Сий бо Ярополкъ вда всю жизнь свою, Небльскую
волость и Дерьвьскую и Лучьскую, и около Киева; Глебъ же вда въ
животЪ своемъ, съ княгинею, 600 гривен серебра, а 50 гривенъ зо-
лота: а по своемъ животЪ княгини вда 5 сел и сь челядью» 3.
Церкви Богородицы во Владимире князь дал «много именья, и
свободы купленные, и с данями, и села лепшие, и десятины в ста-
дах своих, и торг десятый» 4. Епископ Владимирский Симон похва-
лялся в своем послании к монаху Киево-Печерского монастыря
Поликарпу, что его кафедра имеет много городов и сел и десятину
по всей земле5.
3 ПСРЛ, т. 2, стб. 492-493.
4 Там же, т. 1, стб. 348.
5 Киево-Печерский патерик.— Киев, 1930, с. 103.
7 6-19Ц
193
Вместе с тем русская православная церковь оказала большую
помощь княжеской власти в объединении восточнославянских зе-
мель в единой государственной системе, в консолидации древнерус-
ской народности. В течение всей истории Древней Руси церковь
являлась одной из реальных и существенных связей между различ-
ными древнерусскими землями, содействовала утверждению в на-
роде чувства единства его страны. И позднее, когда Древняя Русь
оказалась разорванной монгольскими и литовскими феодалами на
части, лозунги православия играли существенную роль в борьбе
за воссоединение древнерусских земель.
Стремление к единству или удержанию в единой политической
системе многих земель не было особенностью только русской пра-
вославной церкви. Аналогичным образом поступала и католическая
церковь Западной Европы. Ф. Энгельс по этому поводу писал:
«Крупным интернациональным центром феодальной системы была
римско-католическая церковь. Несмотря на все внутренние войны,
она объединяла всю феодальную Западную Европу в одно большое
политическое целое»6.
Особая роль русской православной церкви в политической жиз-
ни страны в значительной степени определялась особенностями ее
организационной структуры. Речь идет о централизации церковно-
го управления, которое в принципе соответствовало светскому, но
было основано на более прочной основе, Во главе церкви с конца
X в. стоял «митрополит киевский», назначавшийся патриаршим
синодом. Его посвящение производилось константинопольским па-
триархом, а акт интронизации происходил в Киеве с согласия вели-
кого князя. Известны два случая отклонения от этой нормы (при
Ярославе Мудром и Изяславе Мстиславиче), но они таки не привели
к изменению традиции. В отличие от киевских князей, старшинство
которых в отдельные периоды было номинальным, положение ми-
трополитов оставалось незыблемым. Их верховная власть над епар-
хиями Руси не подвергалась сомнению ни со стороны епископов,
ни со стороны удельных князей.
Ко второй половине XI в., как полагают историки церкви, отно-
сится учреждение двух новых митрополий — Черниговской и Пере-
яславльской. Событие это отразило в определенной степени важные
перемены в форме политической власти на Руси, приведшие к три-
умвирату Ярославичей — Изяслава, Святослава и Всеволода. При-
ходится констатировать, что попытка рассредоточения церковно-адми-
нистративных функций между Киевом, Черниговом и Переяслав-
лем не имела сколько-нибудь значительного успеха. С распадом
триумвирата и новым усилением власти киевских князей не-
обходимость в трех митрополиях отпала. Произошло это, вероятно,
при правлении Всеволода Ярославича, поддерживавшего тесные
связи с Византией.
6 Энгельс Ф. Введение к английскому изданию «Развитие социализма от
утопии к науке».— Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 22, с. 306.
194
София Киевская. 1037 г. Реконструкция Ю. С. Асеева, В. П. Волкова,
Н, И. Кресальный.
Учреждение Киевской митрополии предполагало ее внутреннюю
церковно-административную самостоятельность, право на учрежде-
ние епископских кафедр. В годы княжения Владимира Святосла-
вича и его сына Ярослава были созданы епископии в Белгороде,
Новгороде, Чернигове, Переяславле, Полоцке, Юрьеве. Характерно,
что власть церкви распространилась в первую очередь на главные
центры старой «Русской земли», а также районы, соседствующие с
иноверцами. Кафедра в Юрьеве должна была выполнять задачи по
христианизации «печенежского поля». Аналогичную роль, видимо,
играла Ростовская епископия, учрежденная в 70—80-е годы XI в. В ее
миссионерскую орбиту входил большой массив окраинного древне-
русского и мерянского населения.
В XII—XIII вв. появились епископии во Владимире-Волынском,
Суздале, Галиче, Владимире-на-Клязьме, Рязани, Перемышле, Угров-
ске. Всего к моменту вторжения на русские земли орд Батыя было
учреждено 15 епископских кафедр. Управляли епархиями, которые
в XII—XIII вв. территориально приближались к княжествам, епис-
копы, назначавшиеся митрополитом и великим князем чаще все-
го из представителей киевского духовенства. Согласно свидетель-
ству владимирского епископа Симона (умер в 1226 г.), только из
Печерского монастыря вышло около 50 епископов7.
Чем шире и глубже входила церковь в жизнь древнерусского
народа, тем разветвленнее и многообразнее становилось ее управ-
ление. Исследователи полагают, что с середины X в. до 40-х годов
XIII в. на Руси было построено около 10 000 церквей8. С течением
7 Патерик Киевского Печерского монастыря.—Спб., 1911, с. 76.
8 Сапунов В. В. Книга в России в XI—XVII вв,— Л., 1978, с. 82.
7*
195
времени вырос огромный аппарат чиновников церкви, осуществляв-
ший идеологическое обеспечение существующих общественно-поли-
тической и социальной систем Древнерусского государства.
Исследование вопросов церковной организации показывает, что,
несмотря на ее естественное сходство с византийским образцом,
в целом она определялась условиями внутреннего развития. То же
самое можно сказать и о характере взаимодействия двух властей
на Руси. Оно осуществлялось прежде всего на почве тесного сотруд-
ничества в выработке юридических норм жизни древнерусского
общества, особенно в сфере семейного и уголовного права. Значи-
тельным было участие церкви и в политической жизни Руси. И хотя,
как справедливо отмечают исследователи, оно осуществлялось глав-
ным образом не в государственно-административных формах, а
в результате личных инициатив церковных иерархов9, являлось
тем не менее постоянным фактором древнерусской истории
Х-ХШ вв.
По мнению Е. Е. Голубинского, В. И. Сергеевича и других пред-
ставителей буржуазной историографии, одной из главных обязан-
ностей церковной власти, которую она стремилась добросовестно
выполнять, было посредническое участие в сложных взаимоотноше-
ниях между русскими князьями 10. Подтверждением сказанного мо-
жет быть позиция киевского митрополита Никифора в событиях
1195 г. Пытаясь ослабить позиции великого князя Рюрика Рости-
славича, Всеволод Большое Гнездо требует себе пять киевских го-
родов — Треполь, Богуслав, Канев и др., которые тот только что
отдал своему зятю Роману Мстиславичу. Отказ Всеволоду грозил
военным вторжением последнего в Южную Русь; удовлетворение
его претензий было сопряжено с не менее серьезными неприятно-
стями: нарушением крестного целования Роману и превращением
его из союзника во врага. Рюрик обратился за советом к митропо-
литу Никифору и получил следующий ответ: «Княже! мы есмы
приставлены вь Рускои землЬ от Бога востягивати васъ отъ крово-
пролития ажь ся прльяти крови крестьяньскои вь Рускои земл'Ь;
ажъ еси далъ волость моложыпему, в облазнЬ предъ старЬишимъ,
и кресть еси к нему целовалъ, а нынЬ азъ снимаю с тебе крестное
цЬлование и взимаю на ся; а ты послушай мене, возма волость
у зятя у своего, дай же старЬишому, а Романови даси иную в тое
мЬсто» 11.
Цитированный текст свидетельствует, что для киевских митро-
политов «Русская земля», мир и спокойствие которой они призва-
ны были охранять,— это не небольшое ядро вокруг Киева (то, что
обычно называют Русью в узком смысле слова), а все государствен-
9 Щапов Я. Н. Государство и церковь в Древней Руси (конец X — первая
половина XIII в.) //Geselschaft und Kultur Ruslands im friihen Mittelalter.—
Halle, 1981, S. 69.
10 Голубинский E. E. История русской церкви.— M., 1901, т. 1, ч. 1, с. 394—
444, 548; Сергеевич В. И. Вече и князь,— Спб., 1908, т. 2, с. 544.
11 ПСРЛ, т. 2, стб. 684.
196
Участие церковников Владимира-на-Клязьме в примирении братьев Михаила
и Всеволода. Миниатюра Радзивилловской летописи.
ное пространство Древней Руси, в границах которого проживало
православное население.
Как считал Е. Е. Голубинский, для представителей духовной
власти неважно было знать, прав или неправ был князь, поднимав-
ший оружие; их забота состояла в том, чтобы предотвращать кро-
вопролития, и поэтому они одинаково унимали от междуусобия и
правых и неправых 12. В этих словах буржуазного исследователя,
как и во всей его концепции миротворческой роли церкви в истории
Руси, довольно четко просматриваются стремление к идеализации
этой силы, нежелание или неумение различать поступки церкви от
тех мотивов, которыми она руководствовалась. Конечно, церковь
пыталась по возможности добросовестно исполнять лежавшую на
ней обязанность предотвращать кровопролития и поддерживать
между князьями мир. Но руководствовалась она в своих поступках,
как правило, не сознанием высокого долга перед страной и ее на-
родом. Очень часто посредническая роль представителей духовной
власти обусловливалась прежде всего соображениями экономичес-
кого благополучия церкви. Для его достижения они готовы были
пожертвовать (и жертвовали) даже принципами христианской мо-
рали. Наглядным подтверждением сказанному как раз и является
поступок митрополита Никифора, признавшего правым сильного и
12 Голубинский Е. Е. Указ, соч., с. 549.
197
освободившего неправого от крестного целования. И тем не менее
объективно позиция Никифора вряд ли может вызвать осуждение.
Склонив Рюрика на уступку могущественному Всеволоду, митро-
полит тем самым предотвратил возможное их столкновение со все-
ми вытекающими последствиями.
Вот еще несколько примеров участия митрополитов в политиче-
ских событиях. В 1097 г. Владимир Мономах и все черниговские
князья решили лишить стола великого князя Святополка за соуча-
стие его в ослеплении Василька. Узнав о подходе войск Мономаха
к Киеву, Святополк решил бежать, но «не даша ему кияне поб'Ьгну-
ти». К Владимиру срочно направилось посольство киевлян во гла-
ве с митрополитом Николой. «Молимся, княже, тоб"Ь и братома
твоима, не мозЪте погубити Русьскои земл"Ь; аще бо возметь рать
межю собою, погании имуть радоватися, и возмуть землю нашю,
юже б"Ьша стяжали ваши дЪды и отци ваши... а вы хощете погубити
Руськую землю» 13.
Митрополит выступает здесь как тонкий политик и дипломат,
знающий, чем можно успокоить Владимира Мономаха. Он почти
дословно повторил его речь на Любечском съезде, напоминая о по-
ганых и призвав «створити миръ и блюсти земли Руской, и брань
им^ти с погаными» 14. Владимир уступил настояниям митрополита.
Конфликт не перерос в военное столкновение.
Особый интерес представляет известное «Послание» митропо-
лита Никифора к Владимиру Мономаху. В нем звучит призыв не
только к соблюдению поста как средства к «укрощению» страстей,
но также к проявлению великокняжеского благородства и сдержан-
ности. Согласно Никифору, Мономах не должен жестоко расправ-
ляться со своими противниками: «Подумай об этом со вниманием,
княже мой, и помысли об изгнанных тобою и осужденных в нака-
зание, о презренных, вспомни обо всех». Жестокость владык («ве-
лика власти») приносит не только пользу, но и великий вред: «Яко
и вельмы пользують, и велику пакость имеють» 15. По существу,
митрополит Никифор выступает в послании как советник главы
государства.
В 1128—1129 гг. тмутороканский князь Всеволод Ольгович осу-
ществил стремительное нападение на Чернигов и изгнал оттуда
своего дядю Ярослава Святославича. Последний обратился за помо-
щью к великому князю. Мстислав, как глава государства, должен
был восстановить справедливость. Назревавшему военному столкно-
вению с сильным Всеволодом помешал игумен Андреевского мона-
стыря Григорий, исполнявший, вероятно, в отсутствие митрополита
его функции. Он заявил Мстиславу, что нарушить крестное цело-
вание — грех мёнее страшный, чем пролить кровь христианскую.
«Бяшеть бо в ты дни игуменъ святаго Андрея, Григорий, любимь
бо б"Ь преже Володимеромъ, чтень же ото Мьстислава и ото всихъ
13 ПСРЛ, т. 2, стб. 237 -238.
14 Там же, стб. 238.
15 Орлов А. С. Владимир Мономах.— М.; Л., 1946, с. 51—52.
людей, тотъ бо не вдадяще Мьстиславу въстати ратью по ЯрославЪ,
река то ти менше есть оже преступивъ хрестьное целование на рать
не въстанешь, нежЪ кровь пролити хрестьяньскую» 16.
Особенно активное участие в государственных делах принимал
митрополит Михаил. В 1136 г. черниговские князья, нанеся пора-
жение великому киевскому князю Ярополку, потребовали от него
свои левобережные владения. Долгое время переговоры его, не
приносили успеха в связи с неуступчивостью Ярополка. Тогда в ка-
честве посредника выступил митрополит Михаил, ходивший между
противоборствующими сторонами с крестом и в конце концов скло-
нивший их к взаимным уступкам и миру. «И створи с ними миръ
во двенадцатии генваря, и целовавше хрестъ межю собою, ходячю
межи ими честъному Михаилу митрополиту со крестомъ и вда Яро-
полкъ Ольговичамъ отчину свою» 17.
В 1139 г. скончался князь Ярополк Владимирович и его место
на киевском столе занял брат Вячеслав. Митрополит Михаил при-
ветствовал его, но, как оказалось, несколько поспешил. Вскоре свои
права на Киев заявил Всеволод Ольгович и потребовал удаления
оттуда Вячеслава. Несмотря на то что у Мономаховича было больше
прав на великое княжение, митрополит принял сторону сильного
Ольговича. Он уговорил Вячеслава отказаться от Киева в пользу
Всеволода, что и «утвердил крестомъ честнымъ» 18.
Нередко, чтобы удержать великих киевских князей от опромет-
чивых решений, митрополиты напоминают им о верности крестному
целованию. Так, в частности, было в 1157 г., когда по требованию
Ярослава Осмомысла Юрий Долгорукий решил выдать ему мятеж-
ного галицкого князя Ивана Ростиславича. Митрополит Константин
и все высшее духовенство Киева заявили Юрию решительный про-
тест. «ГрЪхъ ти есть (укорял митрополит князя.— П. Т.) целовав-
ши к нему хрестъ, держиши в толице нужи, а и еще хощеши вы-
дали на убийство» 19. Вмешательство митрополита спасло жизнь
Ивану Берладнику. Юрий Долгорукий не решился ослушаться
митрополита.
И позже митрополиты неоднократно выступали в качестве ми-
ротворцев между князьями, исполняя, по существу, посольские обя-
занности. В 1210 г. черниговский князь Всеволод Чермный захва-
тил Киев, а Рюрика Ростиславича перевел в свой Чернигов. Такой
поворот событий, вероятно, не входил в расчеты сильного суздаль-
ского князя Всеволода и он высказал по этому поводу свое неудо-
вольствие. Чтобы предотвратить возможный поход Всеволода Боль-
шое Гнездо в Южную Русь, Всеволод Чермный срочно послал во
Владимир митрополита Матвея с широкими полномочиями. «Того же
лЪта прислаша с молбою к великому князю Всеволоду митрополита
Матвея Всеволодъ Чермный и вси Олговичи, прося мира» 20. Всево-
16 ПСРЛ, т. 2, стб. 291.
17 Там же, стб. 299.
18 Там же, стб. 307.
19 Там же, т. 2, стб. 488.
20 Там же, т. 1, стб. 435.
198
199
лод принял условия Ольговичей: «...цЪлова к ним крест, а митропо-
лита учредивъ отпусти с честью» 21.
В 1230 г. митрополит Кирилл вместе с епископом черниговским
Порфирием, игуменом монастыря святого Спаса-на-Берестове Пе-
тром Акеровичем и воеводой великого киевского князя Владимира
Рюриковича Георгием направились к князьям Северо-Восточной
Руси с целью удержать тех от войны с черниговским князем Ми-
хайлом Всеволодовичем, который нарушил мирный договор: «...бЪ бо
Михаилъ не правъ въ крестном целовании». Как свидетельствует
летопись, «не остави Богъ труда митрополита бес памяти» 22. Мир
был заключен к взаимной радости сторон. Князья суздальские Юрий
и Ярослав, высказав всяческое уважение посольству Владимира Рю-
риковича, отпустили митрополита и его спутников в Южную Русь.
Политика митрополитов, заинтересованных в экономическом про-
цветании церкви, которое находилось в прямой зависимости от эко-
номического развития всей страны, напоминала политику тех вели-
ких киевских князей, которые стремились к восстановлению един-
ства древнерусских земель. Они не признавали самостоятельного и
независимого существования отдельных русских княжеств, а рас-
сматривали Русь как единое целое и посредством церковных пропо-
ведей и призывов к князьям содействовали утверждению в народе
идеи национального единства.
Когда в 1189 г. венгерские феодалы оккупировали Галичину
и посадили на галицком столе королевича Андрея, митрополит
Никифор обратился к киевским князьям с призывом защитить эту
окраинную русскую землю: «Молвяшеть бо и митрополитъ Свято-
славу и Рюрикови: се иноплеменници отяли отчину вашю; а лЪпо
вы бы потрудитися» 23.
Цитированный летописный отрывок свидетельствует о том, что
для церкви то или иное древнерусское княжество являлось состав-
ной частью всей Руси. Последняя, по мнению киевских митрополи-
тов, в государственном отношении должна была представлять в та-
кой же степени сплоченный организм, как и в церковном. И как они
были в ответе за все русские епархии, так великие киевские князья
должны нести ответственность за неприкосновенность государствен-
ных рубежей.
Будучи вторым, после великого князя, лицом в стране, митро-
полит нередко фактически исполнял и его обязанности. Подтвержде-
нием этому могут быть события 1147 г. В этот год великий киев-
ский князь Изяслав Мстиславич отправился в военный поход про-
тив Юрия Долгорукого и Святослава Ольговича. От своих людей он
узнал, что союзные ему черниговские князья собирались, пригла-
сив его в Чернигов, убить. Эту весть великий князь немедленно пе-
редал в Киев и приказал объявить ее на вече. Несмотря на то что
первым в ряду руководителей киевского веча назван брат Изяслава
21 Там же.
22 Там же, стб. 456, 463.
23 Там же, т. 2, стб. 663.
Владимир (едва ли пятнадцатилетний юноша играл там ведущую
роль), главным лицом там, по-видимому, был митрополит Клим. Вот
что говорит об этом летопись: «В то же время Изяславъ посла
Киеву къ брату своему Володимиру, того бо бяшеть оставилъ Изя-
славь в Киевь, и к митрополиту Климови, и къ Лазореви тысяч-
скому, и рече имь: Созовите кияны на дворЪ къ святЪи Софьи, ать
мои посолъ молвить рЪчь мою к нимъ, и скажеть лесть Черниговь-
ских князей»24.
Узнав о коварстве Давидовичей, киевляне решают убить их
родственника, бывшего великого князя, а ныне монаха Федоровско-
го монастыря Игоря Ольговича. Митрополит Клим пытался удер-
жать толпу от убийства князя: «...митрополитъ же възбраняше
имъ... како быша не убили Игоря»2S. Когда же убийство соверши-
лось, он запрещает разглашать это событие: «Митрополитъ же
запрети да никому же не повЪдать, но повел'Ь потаити таку благо-
дать Богу»26.
Приведенные примеры не исчерпывают фактов участия митро-
политов в государственной жизни, но и их вполне достаточно, что-
бы прийти к выводу о значительной роли русской православной
церкви в деле сохранения и восстановления единства Руси.
В. И. Сергеевич, рассматривая роль церкви в утверждении москов-
ского самодержавия, подчеркивал, что митрополиты, имея общую
с великим князем московским резиденцию, одним этим фактом
возвышали его власть над властью других князей27. Сказанное
в полной мере применимо и к Древней Руси. До тех пор, пока рус-
ская митрополия находилась в Киеве, ни одно древнерусское кня-
жество, сколь бы сильным оно ни было, не могло рассчитывать на
полную самостоятельность и независимость.
Первым князем, который понял это, был Андрей Боголюбский,
предпринявший попытку учредить на Руси еще одну митрополию.
В 1162 г. после приготовления для будущего митрополита кафед-
ры в Успенском храме Владимира и имея готового кандидата в лице
епископа Федора, Боголюбский направил в Константинополь к пат-
риарху Луке Хризоверху посольство с просьбой учредить митропо-
лию во Владимире. Патриарх созвал собор, обсудил на нем просьбу
суздальского князя и в грамоте-ответе прислал решительный
отказ28. Ни к чему не привела и попытка Андрея получить от па-
триарха хотя бы автокефального епископа, которым после путе-
шествия в Константинополь был объявлен все тот же Федор. Ми-
трополит киевский, принимавший, вероятно, самое активное учас-
тие в отражении притязаний Боголюбского, зная о самозванстве
Федора, начал с ним решительную борьбу. Можно думать, что
24 Там же, стб. 347-348.
23 Там же, стб. 349.
26 Там же, стб. 354.
27 Сергеевич В. И. Древности русского права: Вече и князь.— Спб., 1908,
с. 635.
28 Воронин Н. Н. Андрей Боголюбский и Лука Хризоверг (Из истории рус-
ско-византийских отношений XII века) // Визант. временник, М., 1962, т. 21,
Л. 36-42.
200
201
в этой борьбе у митрополита было больше сторонников, чем у Фе-
дора и Боголюбского. Закрытие церквей во Владимире свидетель-
ствовало о сильной оппозиции ростовскому епископу Федору даже
среди местного духовенства.
Боголюбский не находил борьбу с митрополитом, поддерживае-
мым всеми епископами и их князьями, благоразумной и вынужден
был отказаться от своих замыслов. Епископ Федор был отослан
в Киев и казнен там митрополитом Константином; «Посла же его
(Федора.— П. Т.) князь Андреи к митрополиту Киеву. Митропо-
лить же Костянтинь обвини его всими винами, и повел'Ь его вести
в Песни островъ и тамо его осЬкоша» 29.
Кроме митрополитов активное участие в общественной и госу-
дарственной жизни русских княжеств принимали епископы, игу-
мены крупных монастырей, попы. Они выполняли различные пору-
чения своих князей, выступая в качестве посредников и послов.
О том, насколько был распространен на Руси обычай использовать
епископов в качестве послов, свидетельствует известное обращение
Владимира Мономаха к Олегу Святославичу: «Да еже начнеши
каятися богу, и мнЬ добро сердце створиши, послав солъ свои, или
пископа, и грамоту напиши с правдою» 30.
Подробнее о посольстве во главе с епископом рассказывает ле-
топись под 1148 г., когда киевский князь Изяслав Мстиславич ре-
шил заключить мир с Ольговичами. В Чернигов он посылает «бел-
городского епископа Федора и Печерьского игумена Федоса, и мужи
свои с ними». Переговоры были успешнвши. Черниговские кня-
зья приняли предложение Изяслава «ворожду про Игоря отложити,
а Рускои земли блюсти и быти всимъ за одинъ брать» 31.
В 1149 г., чтобы уберечь Переяславль от разрушений, епископ
Ефимий просит Изяслава Мстиславича помириться с Юрием Долго-
руким: «Княже! умирися съ стрыемь своимъ, много спасения при-
меши отъ бога и землю свою избавиши от великия беды» 32. Изяслав
не послушался епископа и вскоре должен был пожалеть об этом.
Ефимий, почувствовав силу Долгорукого, вероятно, сумел убедить
в этом и переяславльцев, которые в разгар боя перешли на сторону
суздальского князя. Потерпев поражение под Переяславлем, Изя-
слав вынужден был оставить и Киев.
Целью посольства епископа черниговского Порфирия в 1177 г.
от Святослава Всеволодовича к Всеволоду Юрьевичу было ходатай-
ство об освобождении заключенных во Владимире князей Глеба
и Ярополка 33.
Роль епископов в общественно-политической жизни не ограни-
чивалась посольскими обязанностями или участием в княжеских
съездах и совещаниях; иногда в отсутствие в городе князя епис-
копы выполняли его функции. Летописи не сохранили сведений о
29 ПСРЛ, т. 2, стб. 552.
30 Там же, т. 1, стб. 238.
31 Там же, стб. 366.
32 Там же, стб. 380.
33 Там же, т. 2, стб. 606.
202
Пятницкая церковь в Чернигове. Конец XII в. Реставрация П. Г. Барановского.
София Новгородская. 1045 г. Реставрация XIX в. В. В. Суслова XX в.-
p. М. Штендера.
переяславльских князьях первых десятилетий XIII в., из чего иссле-
дователи сделали вывод, что Переяславльская земля управлялась
в это время епископом. Подтверждением этому может служить ле-
тописный рассказ о взятии Переяславля ордами Батыя и об убий-
стве епископа Симеона, который был организатором обороны города.
Чрезвычайно обширными и многогранными представляются, по
летописи, компетенции новгородских .владык. Они всегда находи-
лись в центре событий, являлись усмирителями народных восста-
ний, примирителями враждовавших концов и феодальных группи-
ровок, посредниками между людьми и князем.
Интересы государства и церкви в XII—XIII вв. на Руси на-
столько тесно переплелись, что порой просто невозможно различить,
где кончается компетенция юрисдикции государственной и начи-
нается церковной и наоборот.
Эту особенность православной церкви очень хорошо выявил
еще К. Маркс. Он писал, что главная черта, отличающая «право-
славие от других разновидностей христианства, это — то же отож-
дествление государства и церкви, гражданской и церковной жизни.
В Византийской империи государство и церковь были так же тесно
переплетены, что невозможно изложить историю первого, не изла-
гая истории второй. В России наблюдается такое же отождествле-
ние...» 34.
Уступив церковной администрации целый ряд, казалось бы,
чисто государственных функций, князья сохранили за собой значи-
тельные права участия в делах церкви. Таким, в частности, было
право великого киевского князя на поставление епископов, которое
он разделял с митрополитом. Как видно из летописных сообщений,
инициатива замещения епископских кафедр могла принадлежать
тому или другому. Видимо, этим объясняется то обстоятельство,
что летописцы чаще всего отмечают лишь факт поставления епис-
копов, но не говорят, кто же их ставил, митрополит или князь.
В тех же немногих случаях, когда летопись подробнее говорит об
этом, на первом месте называется великий князь: «В лЬто 6634.
Постави князь Ярополкъ игумена Марка святаго Иоана, его же
постави Никита митрополить епископом Переяславлю»3S.
Право киевских князей на поставление епископов в разные
земли сохранилось за ними вплоть до 1240 г. Летописная статья
1183 г. сообщает, что суздальский князь Всеволод Юрьевич, не
приняв на Ростовскую епископию Николая Гречина, попросил
епископа у Святослава Всеволодовича и митрополита Никифора из
Киева: «Посла Киеву ко Святославу ко Всеволодовичю и к митро-
политу Никифору рекъ не избраша сего людье земл’Ь папгЬ’Ь...
а мпЪ постави Луку смиренаго духомъ и кроткого игумена свя-
того Спаса на Берестовомъ». Митрополит не хотел отпускать Луку
из Киева, но под давлением Святослава «постави Луку епископомЬ
в Суждальскую землю»36. Николай Гречин был посажен на полоц-
кую епископскую кафедру.
В 1189 г. Рюрик Ростиславич заместил белгородскую кафедру
даже без участия митрополита: «Того же лЪта преставися епископъ
БЪягородьскии Максимъ; Рюрик же в него мЪсто постави еписко-
помъ отца своего духовнаго, игумена святаго Михаила Андрияна
Выдобычиского» 37. Правда, здесь речь идет о кафедре в Киевской
земле, притом в великокняжеской резиденции, но таким же было
влияние киевского князя и при поставлении епископов для других
земель.
Показательным в этом отношении является сообщение летописи
1190 г.: «Посла благоверный... великыи князь Всеволоде, сынъ
Гюргевъ... Кыеву Святославу ко Всеволодичу и к митрополиту Ни-
кифору отця своего духовного Иоана на епископство»38. Всево-
лод Юрьевич, не без основания претендовавший на руководящее
положение среди всех русских князей, тем не менее должен был
Маркс К. Греческое восстание // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.,
а’5 ПСРЛ, т. 1, стб. 296.
36 Там же, т. 2, стб. 629-630.
37 Там же, стб. 666.
38 Там же, т. 1, стб. 408.
204
205.
Церковь Пятницы на торгу в Новгороде 1207 г. Реставрация Г. М. Штен-
дера.
Иоана-Ильи, который получил этот сан от киевского митрополита
в 1165 г.
В 1230 г. в стенах Софии Киевской состоялось торжественное
освящение ростовского епископа Кирилла, которого послал в Киев
«к Володимеру Рюриковичу и преосвященному митрополиту» Ва-
силько Константиныч. В торжественном акте принимали участие
митрополит Кирилл, епископы черниговский, полоцкий, белгород-
ский и юрьевский, архимандрит Печерского монастыря, а также
игумены киевских монастырей.
Анализ всей суммы письменных свидетельств о широком участии
церкви в государственной жизни Древней Руси показывает, что оно
обусловливалось отнюдь не только принципами христианской мо-
рали. Позиция митрополитов, епископов и их чиновников определя-
лась в первую очередь тем положением, которое занимала церковь
в системе феодального государства. Опасаясь, что в условиях поли-
тической нестабильности и постоянной межкняжеской борьбы не
будут обеспечены земельные, финансовые и правовые интересы
церкви, духовенство объективно было заинтересовано в сохранении
единства Древней Руси.
Кроме экономических интересов, центростремительное начало
церкви обусловливалось ее положением параллельной политической
структуры в стране, обладавшей большой силой в формировании
общественного сознания, развитии культуры, выработке и распро-
странении на большие сферы общественной жизни церковной юрис-
дикции, в международных связях, в первую очередь с Византией.
посылать своего кандидата в ростовские епископы на утверждение
его и митрополитом, и киевским князем.
В 1192 г. в Киев для утверждения в сане новгородского архи-
епископа прибыл Мартирий Рушании. Летопись сообщает: «И прия
их с любовию князь Святослав и митрополит и поставиша и де-
кабря 10 на память святаго Мины и Ермогена» зэ. Торжественное
поставление, как считает Б. А. Рыбаков, происходило в Софийском
соборе. Подтверждением этому является граффити на одной из
стен храма, содержащее имя Мартирия и его портрет40. Характерно,
что на архиепископской печати Мартирия была изображена софий-
ская «Оранта». Она же — и на печати новгородского архиепископа
3’ Там же. (Новгородские летописи).— Спб., 1841, т. 3, стб. 21. .
« Рыбаков Б. О. 1менн1 написи XII ст. в КиЧвському Софшському собор! II
Археолопя, 1947, т. 1, с. 53—65.
206
Глава одиннадцатая
О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ФОРМЕ
ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
IX—XIII вв.
Крупнейший русский историк XIX в. С. М. Соловьев в предисловии
к первому тому «Истории России с древнейших времен» писал:
«Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, пе-
риоды, но соединять их, следить преимущественно за связью явле-
ний, за непосредственным приемством форм; не разделять начал, но
рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснить каждое
явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей
связи событий и подчинять внешнему влиянию — вот обязанность
историков в наше время» '.
Трудно сказать, сколь несходным было представление предше-
ственников и современников С. М. Соловьева об их обязанностях,
но то, что они придерживались совершенно отличных взглядов на
историческое развитие Древней Руси, вполне очевидно. Призыв
С. М. Соловьева явился реакцией на господствовавшую в истори-
ческих трудах теорию уделов, которые или изначально, как пола-
гал М. П. Погодин 1 2, или с определенного хронологического рубежа,
как считали Н. М. Карамзин и его последователи3, определяли раз-
дробленную государственную структуру Руси.
К сожалению, сам С. М. Соловьев представлял единство Древ-
ней Руси слишком однопланово. Оно сводилось им, по существу,
к единству правящей княжеской династии, в общем владении ко-
торой находилась вся Русь. Такое положение сохранялось вплоть
до XIII в., хотя попытки его нарушить имели место уже в годы
княжения Андрея Боголюбского и Всеволода. Созданная С. М. Со-
ловьевым родовая теория оказала огромное влияние на русскую
историографию второй половины XIX в., но теорию уделов она не
разрушила. Произошло как бы слияние двух исторических кон-
цепций.
С. Ф. Платонов признавал, что на Руси господствовал родовой
порядок наследования столов как идеальная законная норма, но
рядом с ним существовали и условия, подрывавшие его. Точнее
всего, согласно историку, Киевскую Русь можно определить как
1 Соловьев С. М. История России с древнейших времен.— М., 1959, кн. 1,
с. 55.
2 Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции по русской истории,—
М., 1850, т. 4, с. 328—330.
3 Карамзин Н. М. История государства Российского. Спб., 1892, т. 4, с. 45.
208
совокупность многих княжений, объединенных одной династией,
единством религии, племени, языка и народного самосознания. По-
литическая связь киевского общества была слабее всех других свя-
зей. что и явилось одной из самых важных причин падения Киев-
ской Руси. На вопрос, когда же раскололась Русь, четкого ответа
С. Ф. Платонов не дал. Считая, что это могло произойти еще в XI в.,
он тем не менее период древнерусской истории до 1169 г. называл
киевским4.
В вопросе о времени распада Киевской Руси вплоть до начала
XX в. определяющим оставался вывод Н. М. Карамзина, считав-
шего год взятия Киева войсками Андрея Боголюбского (1169) по-
воротным пунктом в истории Руси. Идея распада Руси на не зави-
симые друг от друга земли была поддержана М. С. Грушевским,
который также придавал неоправданно большое значение отрица-
тельным последствиям на государственное развитие Руси взятия
Киева в 1169 г.
Почти для всех историков, выступавших с обоснованием положе-
ния о государственном распаде Руси, характерными являются не-
последовательность и противоречивость. Наиболее четко это видно
на примере А. С. Преснякова. Отмечая для XII в. борьбу «отчины»
и «старшинства», он пришел к заключению, что наша древность
вообще пе знала единого государства; она имела дело со многими
небольшими государствами, существовавшими одновременно. Русь
нельзя подвести ни под понятие единого государства, ни под поня-
тие федерации, ни под понятие суммы суверенных государств.
Следует, однако, отметить, что выводы историка, так четко
сформулированные в начале работы, по мере изложения конкретных
событий XII—XIII вв. претерпевают значительные изменения. Он,
например, считал, что завещание Мстислава Великого брату Яро-
полку имело в виду утверждение за одной из линий Мономаховичей
как исключительных прав на владение Киевом, Переяславлем и
Новгородом, так и связанного с киевским столом старшинства в зем-
ле русской, руководящей роли во всей системе русских земель-кня-
жений. Говоря об усобицах послемономаховского времени,
А. Е. Пресняков подчеркивает, что традиция единства государства,
доведенная Мономахом до такого напряжения, что возможной ка-
залось ее победа, не исчезла, а продолжала жить на протяжении
всего XII в. «Даже на закате силы и значения Киевщины сказалась
живучесть традиций киевского старейшинства. Княжения Рости-
слава Мстиславовича, Мстислава Изяславича, Святослава Всеволо-
довича еще окрашены в старые киевские цвета, хоть и сильно
полинялые» 5.
В начале 70-х годов XIX в. появилась теория федеративного
устройства Руси, рассматривавшая Древнюю Русь как федерацию
княжеств, основанную на общности происхождения, единстве язы-
ка, быта и веры, единстве княжеского рода. В числе важнейших
4 Платонов С. Ф. Лекции по русской истории,—Спб., 1901, с. 75—77.
5 Пресняков А. 4. Княжое право в Древней Руси, с. 63—68, 254.
8 в-1911
209
начал, поддерживающих единство Руси, были борьба с внешними
врагами и единство правовых норм. «Коренной зачин русского госу-
дарственного строя,— писал Н. И. Костомаров,— шел двумя путя-
ми: с одной стороны, к сложению всей русской земли в единодер-
жавное тело, а с другой — к образованию в нем политических об-
ществ, которые, сохраняя каждое свою самобытность, не теряли бы
между собой связи и единства, выражаемого их совокупностью...»
По мнению историка, Русь стремилась к федерации, и федерация
была формой, в которую она начала облекаться. Батыево завоевание
сделало крутой поворот в ее государственной жизни. При этом
Н. И. Костомаров отмечал, что федеративное государственное
устройство Руси не представляет в истории чего-то исключительного,
свойственного только славянскому племени, оно встречается как
у древних, так и новых народов 6.
Идею единства Руси XII—XIII вв. решительно поддержал в кон-
це XIX в. историк В. О. Ключевский. Он пришел к выводу, что
в основе единства русской земли, кроме родового, лежал фактор
экономического развития страны. Во всей истории Киевской Руси
он видел борьбу двух начал, ведших, с одной стороны, к полити-
ческому дроблению Руси, с другой — к сохранению ее единства.
Круговорот княжеских войн втягивал в свою орбиту местную жизнь,
местные интересы земель-княжеств, не давая им слишком отде-
литься. Борьба князей за Киев приучала население даже самых
отдаленных земель все чаще думать об этом городе, где сидел стар-
ший князь русской земли, откуда выходили все добрые княжеские
походы в Степь на «поганых», где жил высший пастырь русской
церкви, митрополит всея Руси. Киев, таким образом, был руково-
дителем местной жизни, источником права, богатства, знания и
искусства для всей Руси 7.
На вопрос, что представляла собой Русская земля в XII в.,
была ли она единым, цельным государством, с единой верховной
властью, носительницей политического единства страны, В. О. Клю-
чевский давал утвердительный ответ. «На Руси была тогда единая
верховная власть, только не единоличная... Весь княжеский род
стал элементом единства Руси»8.
Большое внимание проблеме государственного устройства Древ-
ней Руси уделяется в советской историографии. Первым к ней об-
ратился М. Н. Покровский. Он отмечал федеративный или респуб-
ликанский характер древнерусского государственного строя на са-
мых ранних ступенях его развития. Ничего иного, по его мнению,
при данной экономической обстановке не могло и быть. Будучи
историком-марксистом, М. Н. Покровский решительно выступил
против взглядов В. О. Ключевского и других ученых либерального
толка, считавших, что на Руси развивалось не феодальное государ-
ство, как во Франции, Англии или Германии, а совершенно особый
6 Костомаров Н. Н. Исторические монографии и исследования. Спб.. 1872,
т. 1, с. 3, 49.
7 Ключевский В. О. Курс русской истории. М., 1956, ч. 1, с. 195—199.
8 Там же, с. 199—200.
210
тип надклассовой власти, объединивший все общество без различия
классов для обороны страны от внешнего врага 9. Русь была типич-
ным феодальным государством, политическая структура которого
на протяжении X—XIII вв. не претерпела сколько-нибудь карди-
нальных изменений 10.
Крупнейший советский историк Б. Д. Греков объяснил расчле-
нение древнерусского государства результатом роста отдельных его
составных частей, каждая из которых стала проводить свою собствен-
ную политику. Прекращение поступления даней Киеву, а также
перемещение торговых путей привели к тому, что стали глохнуть
города по Среднему Днепру11. Это экономическое «запустение», по
мнению Б. Д. Грекова, губительно отразилось и на политическом
положении Киева. Уже во второй половине XII в. процесс укрепле-
ния и обособления новых политических центров, с одной стороны,
и ослабление Киева — с другой, пошел настолько далеко, что Киев
окончательно не только перестал быть стольным городом большого,
хотя и непрочного государства, но и оказался не на первом месте
среди городов других княжеств. Лишь в глазах народа всей Руси,
согласно Б. Д. Грекову, Киев по-прежнему занимал центральное
место как символ недавнего величия Древнерусского государства 12.
Интересные мысли о политической и культурно-исторической
роли Киева изложил Б. Д. Греков и в публичной лекции, прочитан-
ной 19 ноября 1943 г. в Колонном зале Дома Союзов в Москве.
В ней говорится, что «Киев XI—XIII вв,— подлинный и признан-
ный центр русского государства, объединившего все восточное
славянство и многие неславянские народы», что «в основе культур
Руси периода феодальной раздробленности неизменно лежала куль-
тура Киева». Подчеркивая идейную направленность «Повести вре-
менних лет», Б. Д. Греков отмечал, «что в Галиче ли Прикарпат-
ском или Великом Новгороде, Владимире-Волыйском или Клязь-
минском, в далекой ли Тмуторокани,— одним словом, везде, где
только жили русские люди, они по этой книге («Повести временных
лет».— П. Т.) учились познавать свое национальное и культурное
единство». Большой заслугой Киева, по мнению Б. Д. Грекова,
было также то, что в нем создавались законы всей страны, единый
литературный язык, общественное мнение.13.
Последовательным сторонником государственного распада Древ-
ней Руси был С. В. Юшков. Распад Киевской Руси, находившейся
под властью великого князя, на ряд отдельных земель, писал исто-
ик, есть по сути дела закономерный результат дальнейшего
процесса феодализации. В числе других причин, губительно ска-
завшихся на существовании единой Киевской Руси, С. В. Юшков
9 Покровский М. Н. Русская история с древнейших времен. М., 1933, т. 1,
с. 73, 256.
10 Там же, с. 98—100.
11 Греков Б. Д. Киевская Русь, с. 506.
18 Там же, с. 507.
13 Греков В. Д. Политическая и культурно-историческая роль Киева: Сте-
ногр. лекции,— М., 1944, с. 12—23.
8* 211
называл княжеские усобицы, а также постоянный нажим на
границы Руси половецких орд, вследствие чего произошел отлив
населения из Киевской и других южнорусских земель. Распад Киев-
ского государства, начавшийся со смертью Ярослава Мудрого, про-
должался вплоть до 1169 г., когда Андрей Боголюбский взял и раз-
грабил Киев. «Взятие Киева войсками князя Андрея, несомненно,
является очень важным моментом в истории русского государства.
Нежелание Андрея остаться в Киеве и перенос столицы во Влади-
мир означали, что Киевское государство прекратило свое сущест-
вование» 14.
М. Н. Тихомиров понимал период феодальной раздробленности
как определенный этап в развитии феодальных отношений на Руси.
Их рост привел к распаду Киевского государства и образованию
ряда отдельных княжеств. Однако и в период феодальной раздроб-
ленности XII—XIII вв. Киевская Русь продолжала быть крупней-
шей международной силой на востоке Европы. Фактом большого
исторического значения называл историк «наличие общности терри-
тории и языка древнерусской народности, притом не только в пе-
риод существования Древнерусского государства, но и в период
феодальной раздробленности XII—XIII вв.» Is.
Б. А. Рыбаков на основании тщательного анализа письменных
и археологических источников предпринял попытку периодизации
истории Древней Руси, им также создана новая и оригинальная кон-
цепция периода феодальной раздробленности. Уже после смерти
Мстислава (1132), по мнению Б. А. Рыбакова, Киевская Русь рас-
кололась навсегда на полтора десятка самостоятельных княжеств,
более или менее сходных с полутора десятками древних племенных
союзов. Власть киевского князя безвозвратно отошла в прошлое, а
прежнее, плохо соблюдавшееся династическое старшинство усту-
пило место новым формам вассальных отношений. Новая полити-
ческая форма, как утверждает ученый, полностью соответствовала
высокому уровню производительных сил и этим обеспечила небыва-
лый расцвет культуры русских княжеств XII—XIII вв.
1132—1241 гг., как считает Б. А. Рыбаков, лучше назвать пери-
одом не феодальной раздробленности, а зрелого феодализма, кри-
сталлизации самостоятельных княжеств-королевств, который ха-
рактеризуется потребностью наладить нормальное производство на
феодальных началах в деревне и городе. Огромные масштабы Киев-
ской Руси для этого были не нужны 16.
Исследование исторических процессов на Руси периода феодаль-
ной раздробленности по всей их диалектической многосложности
неизбежно приводило историков не только к определению социаль-
14 Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского госу-
дарства.- М., 1949, с. 140-143, 191.
15 Тихомиров М. Н. Древняя Русь.— М., 1975, с. 15, 28.
16 Рыбаков Б. А. Обзор общих явлений Русской истории IX — середины
XIII в.//Вопр. истории, 1962, № 4; Русь в эпоху «Слова о полку Игореве»:
Обособление русских княжеств в XII—начале XIII в.//История СССР, М.,
1966, т. 1.
но-экономических условий существования центробежных сил, но
и к выявлению тенденций единства древнерусских земель.
Д. С. Лихачев отмечает, что, несмотря, на экономическую и по-
литическую раздробленность Руси и рост областных различий, в
XII—XIII вв. росла и самобытная единая основа русской культуры.
Различия были «по большей части» поверхностны, а единство опира-
лось на глубокие основы творчества трудовых масс населения. Роет
народного начала в русской культуре, по мнению исследователя,
является серьезным противовесом ее дроблению. Образование на-
циональных культур каждого из братских народов (русского, укра-
инского и белорусского), как считает Д. С. Лихачев, в гораздо
большей степени обязано процессам объединительным, чем разъ-
единительным, и эти объединительные процессы захватили собой
уже XII и XIII вв.17.
Известный исследователь исторической географии Руси А. Н. На-
сонов предостерегал от формального понимания отношений в пе-
риод феодальной раздробленности Киевского государства. Наряду
с тенденциями к обособлению, факторами, разъединяющими Русь,
существовали тенденции к объединению. Не следует преувеличивать
«непрочность Киевского государства» при Ярославе; равным обра-
зом не следует внешне — формально понимать отношения, когда
мы говорим о начавшемся раздроблении Киевской «державы»
при Ярославичах. Не только при Ярославичах, но и в начале XII в.
южнорусские княжества сохраняли известное господство над други-
ми феодальными полугосударствами. И позже, когда в течение
XII в. последние стали самостоятельными, их самостоятельность
не исключала некоторых элементов государственного единства и
стремления к единству. Одновременно с ростом и укреплением
удельных центров, подрывавших власть Киева, формировалась и
единая государственная территория, хотя и разделенная на отдель-
ные части границами княжеств и земель 18.
С интересными работами, посвященными проблеме государствен-
ного устройства Руси XII—XIII вв. и роли Киева этого времени,
выступил В. И. Довженок. Отметив, что феодальные княжества не
являлись чем-то новым для Руси XII—XIII вв., а возникли вместе
с образованием Киевского государства и были его структурными
единицами, он решительно возразил против противопоставления
единой Руси IX—XI вв. княжествам периода феодальной раздроб-
ленности. Последние не были устойчивы ни в политическом, ни в
территориальном отношении, а поэтому и не могли заменить собой
единое государство.19
17 Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве»: (Историко-литературный
очерк) // Слово о полку Игореве. М.; Л., 1950, с. 235—239.
18 Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерус-
ского государства.— М., 1951, с. 26—27, 222.
19 Довженок В. Й. Про древньоруську державшсть в период феодально!
роздр!бленост1//Археолопя, 1954, т. 10; Довженок В. Й. Ки!в — центр Pyci
в перюд феодально! роздр!бленост! // Укр. !ст. журн., 1959, № 6.
212
213
Подобные выводы все чаще встречаются в исторических трудах
последнего времени. В предисловии к сборнику «Древнерусское
государство», вышедшему под редакцией В. Т. Пашуто и Л. В. Че-
репнина, говорится, что Древнерусское государство, политическая
система которого была основана на вассалитете подвластной знати
и разных форм данничества народов, просуществовало, видоизменяя
свою форму, до 30-х годов XIII в. Его ослабляли феодальные
распри. Растущие классовые противоречия и движения подвласных
народов подрывали его. Оно пало под ударами батыевой орды20.
Тщательно исследовав основные институты государственной
власти Руси, а также различные формы вассалитета и княжеский
суд, В. Т. Пашуто пришел к выводу, что после триумвирата Яросла-
вичей и после Мономаха на Руси сохранялась общерусская форма
правления, при которой киевский стол стал объектом коллектив-
ного сюзеренитета наиболее сильных князей21. Признание общерус-
ского строя власти, по его мнению, открывает возможность создать,
наконец, связную картину ее средневековой политической истории 22.
К важным выводам об историческом развитии Древней Руси
XII — первой половины XIII в. пришел И. Б. Греков. Политичес-
кая жизнь феодальной Руси в этот период протекала в рамках не-
прекращавшихся столкновений центростремительных и центробеж-
ных сил. Вплоть до 60-х годов XII в. князья борются за «свой»
вариант единства всей русской земли, но при этом такой вариант,
реализация которого требовала обязательного утверждения Киева
как символа целостности Руси; со второй половины XII в. до пер-
вой трети XIII в. наряду с Киевом выдвигались и новые объедини-
тельные центры — Чернигов, Владимир, Смоленск, Галич23.
Приведенные мнения историков показывают, сколь различны-
ми были их представления о государственной системе Древней Ру-
си *. Чем это обусловлено? В значительной степени — характером
письменных источников. Слишком уж красочно отразили древние
летописцы круговорот междукняжеской борьбы. Поверхностное зна-
комство с их свидетельствами действительно создает впечатление
нарастающего политического распада государства, дробления целого
на независимые части. Скрытая логика этой борьбы, отражавшей
столкновения центробежных и центростремительных сил, не вполне
улавливается, а наличие общерусских политических концепций в
правящих кругах не замечается.
Определенный отпечаток на выводы историков оказывает, ве-
роятно, и не всегда верное толкование самого понятия «единое го-
20 Древнерусское государство и его международное значение.— М.,
1965, с. 7.
21 Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси//Древнерус-
ское государство и его международное значение.— М., 1965, с. 76.
22 Пашуто В. Т. Особенности структуры Древнерусского государства //
Там же, с. 82.
23 Греков И. В. Восточная Европа и упадок Золотой Орды.— М., 1975,
С. 14-20.
* Подробнее об этом см.: Толочко П. П. Киев и Киевская земля в эпоху
феодальной раздробленности.— Киев. 1980.
214
сударство». В представлении многих единство Руси зиждилось чуть
пи не исключительно на безоговорочном подчинении центральной
власти Киева всех русских княжеств. Была эта власть сильной в
IX— начале XII в., была и единая Русь, в XII—XIII вв. она осла-
бела — распалось и государство. В такой трактовке единство сродаш
централизации, обеспечивавшейся бюрократией управления, чего на
Руси не было и не могло быть ни в раннефеодальный период, пи в
эпоху феодальной раздробленности.
В условиях средневековой Руси единство выражалось многими
началами — этнической общностью древнерусской народности, раз-
вивавшейся по пути консолидации, вплоть до установления влады-
чества монголо-татарских ханов и литовских феодалов; наличием
налаженных экономических связей в пределах всей огромной стра-
ны; единством общерусского законодательства, сохранявшего оди-
наковую силу во всех землях и княжествах; единством самобытной
культуры русского народа; единством православной веры и центра-
лизации ее управления; стабильностью государственных рубежей и,
наконец, общерусским строем политической власти.
Справедливости ради следует отметить, что в области полити-
ческого развития Древнерусского государства центробежные тен-
денции были наиболее выражены. Их носителями выступало пре-
имущественно крупное родовое боярство земель, а также те из
князей, чьи политические концепции облекались в несложную фор-
мулу — «маленькое, но мое». По мере ослабления великокняжеской
власти усиливались тенденции к укреплению власти на местах,
участились случаи проявления областного сепаратизма. К середине
XII в. на политической карте Древней Руси сложилось около
15 крупных княжеств. Факт этот не вызывает сомнения, но и не
дает оснований утверждать, что русские земли окончательно поте-
ряли общую перспективу своего политического развития, превра-
тились в самостоятельные государственные образования.
Одним из наиболее убедительных аргументов против этого
утверждения, как это ни покажется странным, является тот самый,
который выступает в качестве основного и для обоснования тезиса
государственного распада Руси. Это междуусобная княжеская борь-
ба. Она не была новым явлением периода феодальной раздроблен-
ности. М. Н. Покровский по этому поводу справедливо замечал, что
борьба Владимира Святославича и Ярополка или Ярослава Мудрого
с братьями нисколько не менее заслуживает названия «княжеских
усобиц», нежели распри Изяслава Мстиславича с Ольговичами24.
А разве не омрачался союз Ярославичей междуусобной борьбой,
приведшей к гибели Изяслава? Разве другой была природа столкно-
вений Всеволода Ярославича с племянниками или Владимира Мо-
номаха с черниговскими Ольговичами? И разве не выходили из
киевского подчинения в этот период другие княжества? Хорошо
известно, что даже во времена Ярослава Мудрого, которые считаются
24 Покровский М. Н. Русская история с древнейших времен,— М., 1983,
215
наивысшим этапом русского единодержавия, в относительной неза-
висимости от Киева находились Полоцкая и Черниговская земли.
В XII—XIII вв. княжеские усобицы на Руси усилились, однако
как на раннефеодальном этапе, так и теперь они являлись отраже-
нием не только центробежных, но и центростремительных тенден-
ций ее политической жизни. В центре этой борьбы стоял Киев. Он,
хотя и терял понемногу свое былое политическое значение, все же
оставался главным символом целостности Руси. Не случайно кня-
зья, боровшиеся за реализацию программы единства русских земель,
связывали ее успехи с необходимостью овладения Киевом. В круго-
ворот этой борьбы были втянуты князья волынские, переяславльские,
черниговские, смоленские, ростово-суздальские, галичские, пытав-
шиеся стать во главе государства. Примечательной особенностью
здесь было то, что вне зависимости от династической принадлежно-
сти и личных качеств удельные князья, едва овладев Киевом, ста-
новились из автономистов самыми решительными и последователь-
ными сторонниками общерусского единства. Не всем удавалось
реализовать свои честолюбивые претензии, однако путь к их дости-
жению лежал через Киев.
В большой притягательной силе Киева, манившей туда князей,
сказывались и традиции его прежнего политического величия, и
реальное значение общерусского экономического, идеологического
и культурного средоточия. Вчерашний владетель удела становился
хозяином крупнейшего и богатейшего города, а также обширного
великокняжеского домена. Его власть и влияние распространялись
также на земли, находившиеся в руках княжеского рода. Пользуясь
поддержкой сородичей, великий киевский князь достигал на какое-
то время и признания своего общерусского старейшинства, которое
носило отпечаток коллективности. Такая форма государственного
управления на Руси возникла еще в середине XI в. Умирая, Яро-
слав Мудрый разделил государственную территорию между сы-
новьями, каждый из которых получал отдельное княжество. Князья
все вместе, под руководством великого киевского, возглавили Древ-
нерусское государство. После смерти Изяслава триумвират Яросла-
вичей сменился дуумвиратом.
В XII в. система дуумвирата значительно модифицировалась.
Политическое соперничество двух наиболее сильных княжеских ли-
ний, не желавших уступать первенство друг другу, привело к тому,
что на киевском столе, не без участия киевского боярства, утверж-
дались сразу два великих князя. Соправителями были Изяслав
Мстиславич и Вячеслав Владимирович, Святослав Всеволодович и
Рюрик Ростиславич, Рюрик Ростиславич и Всеволод Юрьевич, Вла-
димир Рюрикович и Данило Романович, другие князья. Соправи-
тельство князей-дуумвиров из противоборствующих родов положи-
тельно сказалось на политическом развитии Руси XII—XIII вв.
При каждом соправительстве, как справедливо отмечал Б. А. Рыба-
ков, сидели не безместные князья-изгои, а двое князей, владевших
двумя огромными княжествами за пределами Южной Руси. За спи-
ной Ростислава и его сына Рюрика стояло Смоленское княжество,
216
за Изяславом и его сыном Мстиславом — богатая Волынь, за Свято-
славом Всеволодовичем — все гнездо черниговских Ольговичей, за
Всеволодом — Владимиро-Суздальское княжество. Все это создава-
ло некоторое равновесие сил и прочно связывало Южную Русь со
всей остальной Русью 25.
Примерно к концу 60-х годов XII в. определилась еще одна тен-
денция политического развития Древней Руси. Непрочное положе-
ние великого киевского князя привело к тому, что сильные владе-
тели уделов стали стремиться к достижению руководящего положе-
ния в стране и удержанию общерусского единства не посредством
перехода в Киев, а при помощи утверждения в роли объединяющего
центра столицы своего княжества. Наиболее отчетливо эта тенден-
ция обозначилась в Северо-Восточной Руси, но имела место и в дру-
гих землях. До 40-х годов XIII в. она, однако, не стала определяю-
щей. Традиция киевского старшинства была столь сильной, что
удельные князья и теперь по-прежнему зорко следили за ситуацией,
складывавшейся на юге Руси, неизменно добивались участия в
управлении Киевом и подвластным ему доменом. Являясь древним
политическим и территориальным ядром Древнерусского государ-
ства, Киевская земля так и не выделилась в наследственную вотчину
какой-либо княжеской семьи, не сложилась в отдельное независимое
княжество. Вплоть до трагических событий 40-х годов XIII в. она
считалась собственностью великокняжеского стола и даже обще-
династическим наследием всего древнерусского княжеского рода.
В этом заключался еще один элемент общерусского единства. Объ-
единительные тенденции приобретали здесь как бы двусторонний
характер. Великие киевские князья, пытаясь реализовать свое ру-
ководящее положение в стране, считали себя ответственными за все
земли Руси. В свою очередь, удельные князья, постоянно требуя
доли собственности в старой «Русской земле» на том основании,
что все они «единого деда внуци», брали на себя тем самым и опре-
деленную долю ответственности за ее судьбу.
Важным фактором политического развития Древней Руси конца
XI — начала XIII в. являлись феодальные княжеские съезды. Со-
бираясь в наиболее трудные для страны времена, они обсуждали
вопросы внутреннего развития, главным образом феодального пра-
ва, а также вопросы, связанные с отражением внешней опасности.
Инициаторами их созыва, как правило, были киевские князья, ме-
стом проведения — Киев или какой-либо пункт Киевской земли.
Институт общерусских княжеских съездов действовал вплоть до
30-х годов XIII в., хотя и не был сколько-нибудь регулярным.
Первый общерусский съезд князей собрался в Любече в 1097 г.
Подробно описанный в летописи, он дает наглядное представление
о том круге вопросов, которые были предметом рассмотрения и на
всех последующих съездах. Несмотря на то что не все постановле-
ния Любечского съезда были осуществлены, он оказал значитель-
ное влияние на дальнейшее политическое развитие Руси. В Любеке
25 Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 162.
8 6—19ц
217
были выработаны нормы межкняжеских отношений, направленные
на предотвращение усобиц, обеспечение большей политической ста-
бильности в стране. Впервые за всю ее историю «отчина» объявля-
лась наследственным владением определенной княжеской линии,
получала правовой статус родовой собственности. На съезде, по
всей вероятности, был утвержден и общерусский судебно-правовой
кодекс.
Вопросы внутреннего устройства Руси, поставленные еще Лю-
бечским съездом, периодически обсуждались и на последующих
княжеских совещаниях. Исключительный интерес в этом плане
представляет съезд 1155 г., подробно описанный В. Н. Татищевым.
Согласно Б. А. Рыбакову, давшему убедительный источниковедчес-
кий анализ статей этого года, на съезде столкнулись две концепции
политической формы правления: первая отстаивала единодержавие,
вторая — незыблемость «отеческих наследий». Различие позиций
Юрия Долгорукого как защитника первой точки зрения и его сына
Андрея — сторонника второй — не вызывает сомнения, однако есть
в них и нечто общее. Для достижения того или другого нужен был
мир: «Весьма есть дело полезное и богу приятное примириться со
сыновцы своими, всем же подданым есть в мире жить польза нема-
лая, ибо в мире не токмо плоды и скоты, но людие множатся и бо-
гатятся, а войнами все уменьшается и разоряется». Андрей говорит
Долгорукому: «Отче, почто хочешь на братию твою воевать и их
отеческих наследий лишать? ты бо и без того много имеешь». Юрий
Долгорукий согласился с доводами сына и, призвав князей в Киев,
«принял их в любовь, обесчая их охранять» 26.
Проблема внутреннего устройства Руси занимала важное место
в работе общерусских княжеских съездов, но главным все же был
вопрос войны и мира с половцами. Взаимоотношения Руси с коче-
выми ордами южнорусских степей XII—XIII вв. отличались исклю-
чительной сложностью и были не только враждебными. Общение рус-
ских и половцев принимало самые различные формы — это были
взаимные военные столкновения, совместные союзнические походы,
миры, браки и др. И тем не менее половецкий вопрос, как явствует
из летописей, постоянно стоял перед русскими князьями. Особен-
но досаждали русским приднепровские половцы, которые были не-
посредственными соседями Руси, часто вторгались в ее пределы
и пытались поставить под свой контроль южный отрезок днепровско-
го торгового пути. Борьба с половцами требовала объединенных
усилий ряда княжеств и являлась постоянным фактором их истории.
В период феодальной раздробленности Руси вопросы войны и
мира перестали быть исключительно компетенцией великокняжес-
кой власти Киева. Теперь князья удельные могли объявлять войну
и заключать мир с кем-либо из врагов Руси, не согласуясь с общими
интересами страны и мнением киевского князя. В связи с обостре-
нием межкняжеских отношений на Руси, приводивших к постоян-
ным вооруженным конфликтам, привлечение в помощь иностранных
26 Татищев В. Н. История Российская.— М.; Л., 1964, т. 3, с. 53—55,
218
союзников (половцев, венгров, поляков) тем или иным князем ста-
ло явлением обычным. Имели место также военные столкновения
князей окраинных древнерусских земель со своими соседями, ко-
торые далеко не всегда согласовывались с Киевом. И тем не менее,
если бы мы попытались рассматривать проблему войны и мира толь-
ко в таком плане, неизбежной была бы односторонняя постановка во-
проса. Летописные известия о взаимоотношениях Руси с половцами
убедительно свидетельствуют, что, несмотря на сепаратистские тен-
денции удельных князей, проявлявшиеся под действием ряда кон-
кретных обстоятельств (оппозиция великому киевскому князю,
стремление играть в борьбе с половцами первую роль, брачные свя-
зи с представителями того или иного половецкого ханства и др.),
сохранялось представление о том, что борьба со Степью является
общим делом всех древнерусских княжеств и что возглавлять ее дол-
жен великий киевский князь.
В 1167 г. великий киевский князь Ростислав созвал в Киев более
десяти древнерусских князей, чтобы сообща осуществить поход к
Каневу и обезопасить проходжение купеческих караванов, следовав-
ших греческим и залозным путями. Эту же цель преследовал и ве-
ликий князь Мстислав Изяславич, неоднократно созывавший в Киев
вассальных князей. Предложения Мстислава единодушно поддержи-
вались всеми князьями. Его решению должны были подчиниться
даже традиционно непокорные Ольговичи, которым Мстислав также
велел прислать силы. Перечень князей, принявших участие в по-
ходе 1168 г. на половцев, дает наглядное представление о реальной
власти великого киевского князя в деле обороны Руси. Из Луцка
прибыли Ярополк и Ярослав Изяславичи; из Турова — Святополк
Юрьевич; из Гродно — Мстислав Всеволодович. Свои силы напра-
вили Рюрик и Давид Ростиславичи, черниговские Ольговичи — Свя-
тослав и Ярослав Всеволодовичи, Олег и Всеволод Святославичи.
Из Переяславля выступили Глеб Юрьевич и его брат Михалко. Кро-
ме того, в походе участвовало множество мелких князей «инии мно-
зи». Под знаменами великого князя киевского собрались войска
«от бассейна Вислы до Северского Донца» 27. Русские объединенные
силы одержали победу над половцами и вернулись в Киев с богаты-
ми трофеями.
По-видимому, не все княжеские съезды, обсуждавшие вопросы
войны и мира, нашли освещение на страницах летописи. Успешные
походы Ростислава Мстиславовича (1167), Мстислава Изяславича
(1169), Святослава Всеволодовича (1183, 1184, 1185, 1192 и др.),
в которых принимали участие дружины от многих земель, конеч-
но же, были невозможны без предварительного обсуждения их стра-
тегии и тактики. Каждый из этих походов, несомненно, обсуждался
кругом князей, которых великий киевский князь считал необходи-
мым и возможным привлечь для участия в походе. Как справедливо
полагают исследователи, большие походы в центральные районы
приднепровских половцев обычно тщательно готовились, возглавля-
ет Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 135.
8*
219
лись великими князьями и преследовали определенные политичес-
кие цели 28.
По нормам межкняжеского права, выработанным съездами и
договорами, князь, отказавшийся послать дружину на борьбу с по-
ловцами, лишался волости. Об этом мы узнаем из летописной ста-
тьи 1176 г. Посланные великим киевским князем Романом Рости-
славичем древнерусские полки потерпели поражение от половцев.
Причину его современники видели в том, что к объединенным дру-
жинам не поспел вовремя со своим полком брат великого князя
Давид. Святослав Всеволодович решил воспользоваться благоприят-
ным случаем и укорить Романа в несоблюдении ряда: «Брате! Я не
ищю подъ тобою вничего же, но рядъ такъ есть: оже ся князь изви-
нить, то въ волость, а мужъ у голову; а Давидъ виноватъ» 29.
Соблюдение этих норм, судя по общению Святослава, было
делом великого киевского князя. Роман не стал изгонять Давида,
чем, по мнению Святослава, проявил великокняжескую несостоя-
тельность и должен был сам понести наказание.
Большой общерусский съезд князей состоялся в Киеве в 1223 г.
Князья Мстислав Романович, Мстислав Мстиславич, Мстислав Свя-
тославич и др. собрались для достижения соглашения об оказании
помощи половцам, которые подверглись нападению орд Чингисха-
на. Сознание надвигающейся опасности и для Руси, а также агита-
ция Мстислава Удалого, который был зятем половецкого хана Ко-
тяна, содействовали выработке общего решения. Еще один княжес-
кий съезд состоялся в Киеве в 1230 г. Лаврентьевская летопись,
рассказывая об участии многих русских князей в акте освящения
епископа Ростовского Кирилла, замечает, что целью их прибытия
в Киев было не это событие, а сонм; «бяху же в то время инии кня-
зи Русьстии на соньм-Ь в КиевЪ» 30.
Княжеские съезды, «ряды-договоры» свидетельствуют, что меж-
княжеские отношения носили на Руси в XII—XIII вв. не только
союзный, но и вассальный характер. В. Т. Пашуто, исследовавший
различные институты вассалитета, пришел к выводу, что в их осно-
ве лежало местничество, т. е. права на землю, удел или поместье, ко-
торое могло быть наследственным и выслужным31. За землю, за
пожалование вассал должен был находиться в полной зависимости
от сюзерена. На съездах обнаруживались глубокие противоречия
внутри правящего класса Руси, но имели место и попытки их пре-
одоления.
Чтобы правильно понять тенденции политического развития
Древнерусского государства, необходимо хотя бы коротко остано-
виться также на вопросе о структуре власти удельных княжеств.
В какой мере они обладали большей государственной стабильностью
28 Плетнева С. А. Половецкая земля // Древнерусские княжества.— М„ 1975,
с. 260—300.
29 ПСРЛ, т. 2, стб. 604.
30 Там же, 1962, т. 1. стб. 457. м
31 Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерус-
ское государство и его международное значение.—М., 1965, с. 54—57.
по сравнению со всей Русью и чем отличалось их развитие периода
феодальной раздробленности от более раннего времени? Оказывает-
ся, принципиальных отличий нет. Вотчинная система княжеских
владений, получившая юридическое закрепление на Любечском
съезде, начала складываться еще на раннефеодальном этапе. К это-
му времени относится формирование феодального землевладения,
рост городских центров, закрепление земель за определенными кня-
жескими родами. Мирная совместная жизнь местного боярства и
осевших на землю князей продолжалась недолго. Противоречия
между ними обостряются как раз тогда, когда, по определению
ряда историков, удельные княжества оформились в отдельные не-
зависимые государства. Стремление князей к единовластию в своем
княжестве натолкнулось на яростное сопротивление крупных зе-
мельных собственников. Неудовлетворенные независимым положе-
нием князя и не получив от него той доли участия в управлении
своей землей, на которую они рассчитывали, бояре нередко показы-
вали ему путь от себя, т. е. изгоняли. В свою очередь, князья, ко-
торым удавалось стабилизировать свое положение в земле, жестоко
расправлялись с непокорными вассалами. В этой борьбе они искали
опору среди мелкого дворянства, формировавшегося из княжеских
дружинников, слуг, рядовичей, тиунов. Экономическая нестабиль-
ность положения, зависимость от князя определяли его политичес-
кую ориентацию. Вместе с князем оно выступает олицетворением
объединительных тенденций и в этом плане напоминает мелких и
средних помещиков средневековой Европы, которые, по определе-
нию Ф. Энгельса, были наиболее прогрессивными в экономичес-
ком и политическом отношении 32.
Испытывали удельные княжества трудности и с наследованием
столов. Борьба за власть здесь была такой же острой, как и борь-
ба за великокняжеский стол. К тому же, разрастание княжеских
родов неизбежно сопровождалось дроблением вотчин.
В Киевской земле летописи называют княжеские столы в Выш-
городе, Белгороде, Каневе, Трепеле, Торческе, Овруче, Пересоп-
нице, Дорогобуже, Котельниче, Добровице. На Черниговщине, кро-
ме главных княжеств Черниговского и Новгород-Северского, выде-
лились уделы Путивльский, Курский, Лопаснинский, Козельский,
Сновский, Рыльский, Вщижский, Стародубский, Березый, Брян-
ский. На Волыни и в Галичине определились такие волости, как
Луцкая, Берестейская, Черторыйская, Бужская, Теребовльская,
Звенигородская, Перемышльская, Белзская, Червеньская, Дорого-
чинская. Даже Полоцкое княжество, в котором некоторые исследо-
ватели видят чуть ли не классический пример кристаллизации не-
зависимого княжества-королевства, раздробилось в XII—XIII вв.
на целый ряд мелких волостей. Среди них Минская, Друцкая, Ло-
гожская, Изяславская, Городенская, Витебская. Не представляла
в этом отношении исключения и Северо-Восточная Русь. Здесь
32 Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии.—Маркс
Соч., 2-е изд., т. 7, с. 392-396.
К., Энгельс Ф,
220
221
Княжеские города на Руси во второй половине XII в.—первой половине
XIII в. (по О. М. Рапову):
1 —столицы крупных княжеств; 2 —центры небольших уделов, волостей.
также выделяются мелкие княжества: Переяславль-Залесское,
Юрьево-Полеское, Московское, Стародубское, Тверское, Город едкое,
Ростовское, Суздальское.
Здесь далеко не полный перечень княжеских волостей, на ко-
торые раздробились структурные части Древнерусского государства
в XII—XIII вв. В исторической литературе их нередко называют
самостоятельными или полусамостоятельными княжествами33, что
в свете концепции государственного распада Древней Руси после
30-х годов XII в. кажется вполне логичным. Действительно, дроб-
ление не закончилось выделением 10—13 крупных княжеств. Про-
цесс этот имел продолжение. Во второй половине XII в.— 40-х го-
дах XIII в. практически каждая земля в миниатюре повторяла
политическую структуру всей Древней Руси. Владетели волостей-
княжеств находились по отношению к старшему князю земли как
он к великому киевскому князю.
Не обладали удельные княжества и территориальной стабиль-
ностью. Их границы перекраивались при каждой новой междуусо-
бице. Особое распространение практика феодальных захватов имела
в Южной Руси, где умножившемуся княжескому роду становилось
все теснее. Здесь, как и везде в подобных случаях, господствовало
право сильного, хотя мотивировались взаимные территориальные
притязания различными ссылками на традиции, права отеческих на-
следий и др.
Где же здесь государственная монолитность удельных княжеств?
Та же раздробленность. Иначе и не могло быть. На Руси
XII—XIII вв., как и во всей средневековой Европе, раздробленная
структура политической власти была естественным порождением
дальнейшего укрепления феодального способа производства. Не
следует только отождествлять ее с политическим распадом государ-
ственности. Новая стадия феодализма, хотя и сопровождалась рас-
ширением иммунитетных прав феодалов, не разрушила сложную си-
стему вассально-иерархических отношений. Основные институты
государственной власти на Руси — собор, совет, снем, ряд и др.,
определившиеся еще на раннефеодальном этапе, продолжали дей-
ствовать и в период феодальной раздробленности. Они являлись вы-
ражением общерусского строя политической власти, основанного на
принципах федерализма. В условиях общности происхождения всех
представителей правящего княжеского рода, когда каждый из них
считал себя потенциальным великим князем, такая форма госу-
дарственности была единственно возможной. В рамках федератив-
ного устройства находят объяснение и различные формы соправи-
тельства на киевском столе.
33 Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X — первой половине
XIII в,— М., 1977, с. 63, 115, 175.
Глава двенадцатая
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
НА РУСИ В Х-ХШ вв.
Социально-политическая жизнь Древней Руси характеризовалась
значительной активностью. Письменные источники свидетельствуют
об участии в ней практически всех слоев древнерусского населения.
Причиной этого была не социальная гармония бесклассового об-
щества, открывавшая, как утверждает буржуазная историография,
широкий доступ демократическим низам к органам управления,
а острые противоречия внутри господствующего класса, непримири-
мая вражда к нему эксплуатируемого населения.
В настоящей главе речь пойдет о тех явлениях общественной
жизни Древней Руси, которые наиболее четко отразили классовую
природу органов власти и в которых с убедительной наглядностью
проявились классовые противоречия древнерусского общества.
1. ВЕЧЕ. СОЦИАЛЬНАЯ ПРИРОДА И МЕСТО
В СТРУКТУРЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ
Вывод о древнерусском вече как органе народовластия, который
можно встретить и в новейших исследованиях, был сформулирован
еще историками XIX в. В. И. Сергеевич, М. В. Довнар-Запольский,
И. А. Линниченко и другие представители буржуазной историогра-
фии исходя из тезиса об общенародном строе власти на Руси пола-
гали, что институт веча отразил суверенность общины. Одним из
доказательств этого было якобы право народа на выбор себе кня-
зя. Определяя круг вопросов, относившихся к компетенции веча,
исследователи относили к их числу законодательные, судебные,
а также вопросы войны и мира. Что касается внутреннего управле-
ния, то вече, хотя и имело на него сильное влияние, предоставило
здесь главную роль княжеской администрации
Идеализация вечевого строя характерна была для В. О. Ключев-
ского, полагавшего, что главной силой, на которую опиралось вече,
были массы торговцев и ремесленникЬв города1 2. Похожие мысли
высказывались и М. Н. Покровским. Считая древнерусские кня-
жества республиками, историк писал, что они начали аристокра-
1 Сергеевич В. И. Древности русского права. Т. 2. Вече и князь. Спб.,
1908, с. 72; Довнар-Заполъский М. В. Вече//Русская история в очерках и ста-
тьях. М., 1909, т. 1, с. 235—240; Линниченко И. А. Вече в Киевской области,—
Киев, 1881.
2 Ключевский В. О. Сочинения.— М., 1959, т. 6, с. 185—186.
224
тией происхождения, а окончили аристократией капитала, но в про-
межутке прошли стадию, которую можно назвать демократической.
В середине XII в. хозяином русских городов являлся действительно
народ 3.
В оценке природы, компетенции и состава веча советскими исто-
риками имеются существенные расхождения. Одни (Б. Д. Греков,
М. Н. Тихомиров, И. Я. Фроянов) считали вече такой формой госу-
дарственного управления, при которой к нему открывался доступ
низов, другие (С. В. Юшков, В. Т. Пашуто, В. Л. Янин и др.) ви-
дели в нем узкоклассовый орган, находившийся в руках феодалов.
Летописи, рассказывая о некоторых важнейших государственных
делах, нередко указывают на участие в них «нищих и худых»,
«всех людей», «всех киян», т. е. представителей угнетенного сосло-
вия. Слишком доверяться этим сведениям не следует. Как справед-
ливо отмечал В. Т. Пашуто, это лишь принятый в Древней Руси
литературно-церковный оборот. «Смешно даже предположить, что
в стране, где законом была Русская правда, нищие и убогие решали,
кому занять княжий стол Осмомысла» 4. В. Л. Янин, изучив исто-
рию новгородских государственных институтов в связи с историей
классовой и внутриклассовой борьбы, пришел к обоснованному вы-
воду, что общегородское вече было узкоклассовым органом, в кото-
ром нет места «всему Новгороду». Оно объединяло лишь крупней-
ших феодалов и было не народном собранием, а собранием класса,
стоящего у власти 5. Аналогичным было и киевское вече 6.
Показательными в этом плане являются вечевые собрания в Ки-
еве 1068—1069 гг. Первое было созвано в трудное для Руси время,
когда объединенные силы трех Ярославичей потерпели поражение
от половцев под Переяславлем. Разгром киевских, черниговских
и переяславльских полков позволил половцам безнаказанно грабить
русские города и села. Нависла угроза над столицей Руси. В этот
сложный и тревожный момент киевляне на вече принимают реше-
ние продолжить борьбу с половцами: «И людье кыевстии приб^Ьгоша
Кыеву, и створиша вече на торговищи, и рЪша пославшеся ко кня-
зю глаголюще: «се Половцы росулися по земле, вдай княже оружье
и кони, и еще бьемся с ними» 7.
Согласно Л. В. Черепнину, под людьми киевскими летописец
подразумевает, вероятно, городское торгово-ремесленное население,
на что указывает и место собрания 8. Отрицать широкое участие
3 Покровский М. Н. Очерк истории русской культуры. М., 1923, ч. 1,
с. 247.
4 Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское
государство и его международное значение.— М., 1965, с. 13.
5 Янин В. Л. Проблемы социальной организации новгородской республи-
ки // История СССР, 1970, № 1, с. 50-51.
6 Толочко П. П. Вече и народные движения в Киеве II Исследования по
истории балканских и славянских народов.— М., 1972.
* ПСРЛ, т. 1, стб. 170.
8 Черепнин А. В. Общественно-политические отношения в древней Руси
и «Русская Правда» // Древнерусское государство и его международное значе-
ние.— М., 1965, с. 175.
225
Киевское восстание 1068 г. Миниатюра Радзивилловской летописи. ,
горожан в вече на торговище в столь трудное для Киева время не-
возможно, но и переоценивать их роль тоже не следует. Во-первых,
инициатива созыва веча принадлежит не тем киевлянам, которые
были в городе, а тем, которые вернулись после неудачного боя с по-
ловцами, т. е. вероятно, киевским дружинникам. Это они остались
без лошадей и оружия, которые и просили у князя, готовые вновь
сразиться с неприятелем. Во-вторых, созвали его и действовали,
хотя и вопреки воле князя, но в согласии с частью городских мужей.
Летом 1069 г., после 7,5-месячного княжения в Киеве Всеслава,
возвращается на Русь (с польским войском) Изяслав. Навстречу
ему вместе с киевлянами вышел Всеслав. Планировавшееся под
Белгородом сражение не состоялось, поскольку Всеслав предал го-
рожан и под покровом ночи «утаися кыянъ» — бежал в свой Полоцк.
Киевляне возвращаются в Киев, как и год назад, снова созывают
вече. На нем они принимают решение пригласить на княжеский
стол Святослава и Всеволода, а в случае отказа зажечь город и уйти
в греческую землю.
Это вече, по-видимому, было менее представительным, чем пер-
вое. Возможно, круг его участников ограничивался лишь полоцко-
черниговской боярской партией, а также близким по настроению
к ней крупным купечеством. Последних среди участников вече, по
справедливому замечанию М. Д. Приселкова, выдает угроза зажечь
город и уйти в греческую землю.
Отчаянная попытка полоцко-черниговской группировки, которая,
по-видимому, к этому времени уже начала терять свою силу и вли-
226
яние (чему в немалой степени способствовало предательство Все-
слава), не допустить Изяслава в Киев не увенчалась успехом Всту-
пив в Киев, Изяслав жестоко расправился с виновниками своего
изгнания. Его гнев прежде всего пал на представителей полоцко-
черниговской партии. В летописи эти гонения не раскрыты, но,
судя по тому, что расправы не избежал даже такой влиятельный и
авторитетный церковный деятель Руси, как Антоний — основатель
Печерского монастыря, Изяслав по достоинству «оценил» роль по-
лоцко-черниговской группировки в событиях 1068 г. Наказание по-
несли и менее сановитые участники веча и восстания.
Таким образом, вечевая деятельность в 1068—1069 гг. свиде-
тельствует о серьезных противоречиях в феодальных кругах Киева.
Для их разрешения более сильной и ловкой боярской группировкой
были привлечены представители торгово-ремесленного сословия,
которые воспользовались благоприятной ситуацией для сведения
счетов с княжеской администрацией.
Наиболее характерным проявлением прав киевского веча, по
мнению многих исследователей, было приглашение на киевский стол
Владимира Мономаха в 1113 г. Известно, что на первое приглаше-
ние из Киева Мономах ответил отказом «и не пойде жаляси по
братЬ».
В. И. Сергеевич объяснял этот отказ тем, что по Любечскому
съезду Мономах не имел права на Киев и не хотел нарушить до-
говор князей. Чтобы заставить его преступить крестное целование,
киевляне посылают вторичное приглашение, сопровождавшееся рас-
сказом о восстании и о возможной картине анархии в случае нового
отказа. Владимир занял Киев по крайней необходимости, как из-
бранник народа. В силу народной воли, по мнению того же иссле-
дователя, утвердилось в Киеве потомство третьего сына Ярослава
Владимировича. И. Линниченко отмечал, что после смерти Свято-
полка киевляне собираются на вече и посылают звать Владимира
на великокняжеский стол, а сами между тем расплачиваются по
старым счетам с приверженцами умершего князя. Тезис — киевля-
не, грабящие дворы, и киевляне приглашающие — суть одно и
то же, поддержал в советское время М. Н. Тихомиров 9.
Кто же эти киевляне, которые приглашали Владимира в Киев и
в какой мере занятие им великокняжеского стола было результатом
проявления воли народа? Обратимся к летописному тексту. Уже
начало его свидетельствует о том, что судьбу киевского стола ре-
шал не народ, а лишь верхушка киевского общества: «Наутрия же,
въ семы на 10 день, св'Ьть створиша Кияне, послаша к Володимеру,
глаголюше: «Поиде, кияже, на столъ отенъ и д'Ьденъ» 10. Как ви-
дим, вопрос о преемнике Святополка решался даже не на вече, а на
совете.
Во время вспыхнувшего восстания феодальная верхушка, кото-
рую летопись упорно именует общим словом «кияне», снова посы-
9 Тихомиров М. И. Крестьянские и городские восстания на Руси: XI—
XIII вв.- М., 1945, с. 133.
10 ПСРЛ, т. 2, стб. 276.
227
лает послов к Владимиру Мономаху. В повторном обращении к
нему, произнесенном в действительности или же сочиненном лето-
писцем, весьма отчетливо видны различия действующих лиц. При-
глашающие заявляют, что если Владимир снова откажется прийти
в Киев, то «вЬси яко много зло уздвигнеться, то ти не Путятинъ
дворъ, ни соцькихъ, но и Жиды грабити, а паки ти поидуть на
ятровь твою и на бояры, и на манастырЪ, и будеши ответь имЪлъ
княже» ".
Следовательно, летописец представляет себе, что «кияне», при-
глашавшие Владимира, и «кияне», грабящие дворы княжеской
администрации, принадлежат к разным социальным сословиям. Ко-
нечно, широкие демократические низы Киева при той огромной по-
пулярности Мономаха могли желать его прихода в Киев, но реша-
лось это без них, и считать Владимира Мономаха избранником на-
рода на великокняжеском столе можно только по недоразумению.
Аналогичные киевскому были вечевые собрания и других круп-
нейших городов Руси. Вот несколько примеров.
В 1141 г. состоялось вече в Новгороде, на котором обсуждался
вопрос о неугодности новгородцам князя Святослава Ольговича.
Последний обратился за помощью к своему брату, великому киев-
скому князю Всеволоду. Хорошо зная, чьих рук это дело, Всеволод
заманил к себе «лепших мужей» Новгорода, чтобы таким образом
оказать давление на вече11 12. Акция эта успеха не имела, но она
свидетельствует о том, в чьих руках находилось новгородское вече.
Еще более показательным в этом отношении явилось вече 1148 г.
Великий киевский князь Изяслав Мстиславич, пытаясь заручиться
поддержкой Новгорода и Пскова в борьбе с Юрием Долгоруким,
велел собрать на Ярославле дворе вече: «И тако новгородци и плес-
ковичи снидошася на вече» 13. Характерно, что вечу предшествовал
пир Изяслава с новгородской знатью на Городище, где, вероятно,
и были оговорены все основные решения веча. О социальном стату-
се вечников говорит и присутствие здесь псковичей, которые, ко-
нечно же, не были простолюдинами.
Известия летописи о вечевой деятельности в Галицкой земле
также указывают на преимущественное участие в ней мужей «град-
ских», т. е. знати. К их помощи прибегал князь Даниил Романович
в борьбе с непокорными боярами Галицкой земли. Когда он обра-
тился за советом к галицкому вечу («созвавшю вече»), то сотский
Микула, отражавший настроения группировки князя, заявил: «Гос-
подине, не погнетши пчел, меду не едать» 14.
Анализ событий, связанных с деятельностью веча, свидетель-
ствует о значительном усилении крупного боярства. Укрепление
его экономических позиций, особенно в период феодальной раздроб-
ленности, сопровождалось стремлением к участию в управлении
городом и землей. М. Н. Покровский был, конечно, неправ, когда
11 Там же, т. 2, стб. 276.
12 Там же, т. 2, стб. 307.
13 Там же, стб. 370.
14 Там же, стб. 763—764.
228
утверждал, что хозяином русских городов XII в. являлся народ. Хо-
зяевами с полным правом можно считать бояр. Это они, а не народ,
решали судьбу великокняжеского стола, они избирали и низлагали
князей. Нередко это делалось с помощью народа, недовольство ко-
торого умело направлялось против не угодного боярам князя. С силь-
ной боярской оппозицией вынуждены были считаться практически
все русские князья.
Кроме противоречий между княжеской властью и боярской фео-
дальной демократией в деятельности веча отразились и серьезные
противоречия внутри самого боярства. В политическом отношении
оно не представляло собой монолитной силы. В каждом крупном
центре земель существовало несколько боярских группировок, пре-
тендовавших на руководящее положение и оспаривавших это пра-
во друг у друга, стремясь посадить на княжеский стол своего став-
ленника.
Особой остротой эти отношения отличались в Киеве и вызыва-
лись проблемой наследования великокняжеского стола. При этом
одна группировка ориентировалась на князей из династии Ольгови-
чей, другая — отстаивала право на Киев представителей Монома-
хова рода. Результатом этого соперничества явилась система дуум-
вирата — одновременного «сидения» на киевском столе князей из
двух наиболее сильных княжеских династий.
Известны случаи, когда вече становилось обыкновенным сгово-
ром определенной боярской (реже купеческой) группировки, на-
правленным против князя или его окружения. В 1170 г., как сооб-
щается в Ипатьевском летописном списке, «начата новгородьци
вече деяти в тайне по двором» 15. Узнав об этих тайных вечах, нов-
городский князь Святослав Ростиславич покинул Новгород, не ожи-
дая, когда решение новгородского боярства о его неугодности бу-
дет принято на вече всего Новгорода.
Похожая ситуация имела место в Киеве в 1146 г. Решение о
смещении Игоря Ольговича и замене его переяславльским князем
Изяславом Мстиславичем было принято антиигоревой боярской
группировкой втайне от князя и его администрации. Причем слу-
чилось это в то самое время, когда на вече в районе Угорского они
присягали на верность Ольговичу: «Они же вси ц’Ьловаша к нему
(Игорю,— Z7. Т.) крестъ, рекуче: «ты, намъ князь», и яшася по нь
лестью» 16. Фраза полностью выдает, кто скрывается под этим об-
щим термином. Конечно же, это не широкие демократические кру-
ги. Им незачем было притворяться, у них не могло быть планов на
измену. Другое дело боярско-дружинная и ремесленно-купеческая
верхушка киевлян. Под влиянием сторонников Изяслава Мстисла-
вича она уже решила про себя, кто должен быть князем, отсюда
и неискренность их присяги.
Рассмотренные случаи деятельности веча убеждают в том, что
этот, уходящий своими корнями еще в догосударственный период
15 Там же, стб. 537.
16 Там же, стб. 321.
229
институт никогда не был органом народовластия, широкого участия
демократических низов в государственном управлении Во всех ле-
тописных известиях достаточно отчетливо видно, что руководящая
роль и преимущественное право представительства в нем принадле-
жали верхам общества. При сильном князе этот узкоклассовый
орган был послушным придатком верховной власти, при слабом —
зависимость могла быть и обратной. Другими словами, на Руси
в X—XIII вв. существовали, дополняя друг друга, а нередко и
вступая в противоречия, орган феодальной демократии (вече) и
представитель монархической власти (князь).
2. НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ НА РУСИ
Основным источником о народных движениях на Руси в X—XIII вв.
являются летописи. Ожидать от них полного и адекватного освеще-
ния социальных конфликтов, учитывая зависимость их составите-
лей от княжеской власти, разумеется, не приходится. Выполняя
социальный заказ, летописцы в большей мере интересовались меж-
княжескими отношениями, отражали государственную деятель-
ность «сильных мира сего», борьбу русских дружин с врагами, со-
бытия международной жизни. Высказывать симпатии к народным
выступлениям на страницах хроник было небезопасно. И если в та-
ких условиях сведения о них, пусть даже в несколько завуалирован-
ной форме, все же заносились в летопись, значит, явление это со-
ставляло неотъемлемую черту древнерусской жизни.
Первый крупный социальный конфликт возник в 945 г., когда
князь Игорь, в нарушение норм полюдья, потребовал от Древлян-
ской земли дополнительную дань. Древляне во главе со своим кня-
зем восстали, дружина Игоря была разгромлена, а сам он казнен,
Однозначная оценка древлянского восстания как классового про-
теста, с которой приходится встречаться, видимо, неприемлема.
Здесь в большей мере сказались противоречия между центральной
властью Киева и древлянскими князьями, не желавшими беспре-
кословно ей подчиняться. Однако несомненно присутствие в этих
событиях и элемента народного протеста на почве усиления фео-
дальной эксплуатации.
Одной из причин народных движений 10—20-х годов XI в. яви-
лось обострение внутриполитической обстановки, участие в разре-
шении межкняжеских противоречий наемников-варягов, польских
дружин. В 1015 г. вспыхнуло восстание против варягов в Новгоро-
де; в 1018 г. значительные волнения имели место на юге Руси. Их
причиной были грабежи и насилие распущенных на «покори» по
городам и селам Киевщины союзных Святополку поляков/
Народные движения возглавлялись иногда языческими жрецами,
пытавшимися извлечь свою выгоду из недовольства бедноты. Одно
из них произошло в 1024 г. в Ростово-Суздальской земле во время
голода. Поощряемые волхвами, считавшими, что все беды пришли
на их землю вместе с христианством, крестьяне принялись грабить
и убивать общинную знать — «старую чадь». Основную силу восста-
230
ния, видимо, составляли изгои — разорившиеся и вышедшие из
общины крестьяне, лишенные источника существования — земли.
Ярослав Мудрый жестоко подавил восстание; часть его участников
была казнена, часть — заточена.
Крупное выступление киевских низов произошло в 1068 г.,
после того как князь Изяслав Ярославич, потерпевший поражение
в битве с половцами, отказался выдать народу оружие для отраже-
ния неприятеля. Восстание приняло такой размах, что Изяслав вы-
нужден был оставить Киев и бежать в Польшу. «Двор княж» под-
вергся разграблению. Великим князем восставшие провозгласили
Всеслава Полоцкого, которого Изяслав держал в тюрьме. Летом
1069 г., получив помощь от польского короля Болеслава, Изяслав
вернулся в Киев и жестоко расправился с участниками восстания:
«И пришедъ Мьстиславъ исьсЪче кияны, иже бяху высЪкли Все-
слава, числом 70 чади, а другыя исьсл'Ьпиша, другыя без вины по-
губивъ, не. испытавъ» 17. Изяслав распорядился перенести торг
с Подола на гору, т. е. в пределы княжеской части города. Этой
акцией преследовалась цель поставить под контроль правитель-
ства одно из важнейших средоточий общественной жизни Киева и
затруднить влияние купечества на «черных» людей. В полной мере
достичь этой цели не удалось.
Из Киева восстание перекинулось на села, где оно достигло еще
большего размаха. Население Киевской земли решительно распра-
вилось с ляхами, расквартированными в окрестных селах на покори,
и вынудило Болеслава вернуться на родину. В неменьшей степени
гнев народа был обращен и против «своих» угнетателей, особенно
приверженцев Изяслава.
Значительные волнения произошли в 1070—1071 гг. в Ростов-
ской земле. Возглавили их, как и в 1024 г., волхвы. Проделав путь
от Ярославля до Белоозера и собрав вокруг себя около 300 человек,
служители языческого культа обвиняли «лучших жен» в том, что
они узурпировали в своих руках значительные продовольственные
запасы — «яко си жито держать, а си медъ, а си рыбы, а си ско-
ру» 18. Восстание было подавлено боярином Яном Вышатичем.
В этом движении, как считают исследователи, смерды протестова-
ли против имущественного неравенства, вели борьбу за перерас-
пределение жизненных запасов, находившихся в руках богатых.
Практически одновременно с волнениями в Киеве и Ростове они
произошли и в Новгороде. Мятеж поднял волхв, агитировавший
среди населения против веры христианской. Размах этого движе-
ния был значительным. Летопись сообщает, что волхв понуждал
людей на расправу с епископом. В этом конфликте князь и дружи-
на приняли сторону епископа, а простое население — волхва:
«И разд’Ьлишася надвое: князь бо Гл’Ьбъ и дружина его идоша
и стапга у епископа, а людье вси идоша за волхва. И бысть мятежь
великъ межи ими» 19.
17 Там же, стб. 163.
18 ПВЛ, ч. 1, с. 117.
19 Там же, с. 120.
231
Расправа над восставшими киевлянами в 1069 г. Миниатюра Радзивилловскон
летописи.
Народные движения 70-х годов XI в. в различных частях огром-
ного Древнерусского государства, какую бы окраску они ни прини-
мали, объективно вызывались усилением феодальной эксплуатации.
Содержание большого непроизводительного населения — князей,
бояр, купцов-ростовщиков, управленческого персонала, духовен-
ства — тяжелым бременем ложилось на плечи трудового народа.
В 1113 г. в Киеве вспыхнуло новое крупное волнение, охватив-
шее различные слои населения. Поводом к нему явилась смерть
великого князя Святополка Изяславича, который «в КиевЪ много
насилие людемь сътвори... домы бо сильныхъ (до основания) без-
винныхъ искоренивъ и им^Ьниа многы отимъ, и сего ради попусти
поганнымъ силу, и быша брани многи от половецъ, к сим же усо-
бица бысть в та времена, и гладъ крЪпокъ и скудаста велиа во
всемъ в руской земли» 20.
Рассказы летописи и Печерского Патерика указывают на про-
ведение Святополком политики расширения прав киевских купцов
и ростовщиков, которая не удовлетворяла ни демократические низы,
непосредственно соприкасавшиеся с хищными повадками нового
сословия, ни феодальные верхи Киева, не желавшие уступать свое-
го извечного руководящего влияния в государстве.
20 Памятники Русской литературы XII и XIII веков,—Спб., 1872, с. 152.
232
Острие восстания 1113 г. было направлено против княжеской
администрации, которую возглавлял воевода Путята, а также куп-
цов и ростовщиков. Расширение народного волнения вызвало бес-
покойство крупных феодалов, которые направляют к переяславль-
скому князю Владимиру Мономаху послов с предложением занять
киевский стол. Знать рассчитывала, что Мономах сумеет подавить
восстание: «да вшед, уставить крамолу сущую в людьях». Состави-
тель «Сказания о Борисе и Глебе» подчеркивает, что надежды эти
оправдались. Мономах действительно усмирил киевские низы.
Вслед за киевлянами выступило и сельское население земли.
Основную массу восставших крестьян, несомненно, составляли за-
купы и наймиты, доведенные до отчаяния своими хозяевами-креди-
торами и требовавшие ограничения произвола крупных землевла-
дельцев.
В 30-е годы XII в. обострились социальные противоречия в
Новгороде. Поводом к ним послужила ситуация с замещением нов-
городского княжеского стола Всеволодом Мстиславичем. В 1132 г.
враждебные князю бояре сумели воспользоваться недовольством
народа и изгнать князя из Новгорода. Сторонникам Всеволода че-
рез некоторое время удалось справиться с восставшими, однако
уже в 1136 г. против князя и его администрации вспыхнуло новое
восстание. Использовав гнев народа, бояре схатили Всеволода с
женой и детьми и посадили под стражу в Софийский дом. Среди
обвинений, предъявленных ему восставшими, было и то, что он «не
блюдет смерд». Здесь речь идет, как считал Л. В. Черепнин, о
стремлении новгородского боярства помешать переходу смердов —
данников Новгородской земли — в число зависимых княжеских
крестьян21;
Особой социальной активностью характеризовалась ситуация
в 1146—1147 гг. на юге Руси. Борьба различных боярских группи-
ровок и их ставленников на великокняжеский стол за власть вско-
лыхнула к активным действиям киевские низы. В 1146 г. восставшие
киевляне разгромили дворы представителей администрации князя
Игоря Ольговича, которая во главе с тиуном Ратшей буквально
разорила простое население. Волнения продолжались и в следую-
щем году. Их кульминацией явилось убийство Игоря. Боярская
группировка, поддерживавшая Изяслава Мстиславича, сумела при-
дать недовольству масс некоторую «античерниговскую» направлен-
ность, но в том, что они преследовали и свои собственные интере-
сы, не может быть сомнения.
Еще одно летописное упоминание о восстании в Киеве относит-
ся к 1157 г. Началось оно, как ив 1113 г., сразу же после смерти
великого князя. О размахе и социальном характере этого выступ-
ления народных масс можно составить представление из следующих
строк: «И много зла створися въ той день: раграбиша дворъ его
(Юрия Долгорукого.—Л. Т.), красный и другый дворъ его за
Дн-Ьпромъ разъграбиша, его же звашетъ самъ Раемъ, и Васильковъ
21 Черепнин Л. В. Указ, соч., с. 250.
233
г I
^Н ЙПвМД^^ГП&{ fAJ^№'ra ’ «рАГ0 й<м П<МАЛГдентин
т- и при г^л спи * мщйтл тирх л< гъаща • мне/
Киевское восстание 1147 г. Миниатюра Радзивилловской летописи.
дворъ сына его разграбиша в городЪ; избивахуть Суждальци по го-
родамъ и по селамъ, а товаръ ихъ грабяче» 22. Восстание 1157 г.,
направленное против сторонников умершего князя, не ограничилось
Киевом, но перекинулось и на другие города и села Киевщины.
Это был закономерный ответ трудового народа на чрезмерное уси-
ление администрации Юрия Долгорукого.
Поводом к широким народным волнениям во Владимирской зем-
ле послужило убийство боярами Андрея Боголюбского в 1174 г.
Как только о смерти князя узнало торгово-ремесленное население
Боголюбова и Владимира, оно принялось чинить расправу над кня-
жеской администрацией, грабить ее дворы. Вскоре к восставшим
горожанам присоединились и крестьяне окрестных сел. К числу меро-
приятий нового князя Всеволода Юрьевича относится нормирование
пошлин, взимаемых с населения в пользу княжеской администрации
при рассмотрении ими судебных дел, что указывает на некоторые
уступки владимирских верхов.
В 1207 и 1228 гг. имели место крупные народные движения
в Новгороде. В первом случае восставшие выступили против посад-
ника Дмитрия Мирошкинича и его братьев, обкладывавших город-
ское и сельское население непомерными данями, во втором — про-
тив архиепископа Арсения и посадника Вячеслава, которые имели
22 ПСРЛ, т. 2, стб. 489.
234
Убийство князя Игоря Ольговича. Миниатюра Радзивилловской летописи.
огромные запасы продовольствия, в то время как народ голодал.
Движение «черных людей» Новгорода в 1228 г. находилось в опре-
деленной связи с какими-то волнениями смердов земли. Об этом
свидетельствует требование вновь избранного посадника к князю
не посылать своих судей по волостям, а также предоставление смер-
дам некоторых льгот в уплате дани 23.
Таким образом, даже по неполным сведениям летописи можно
заключить, что борьба низов с господствующим классом была посто-
янным и безусловно одним из важнейших факторов социальной и по-
литической истории Древней Руси. Отвечая на жестокую эксплуа-
тацию, простое население активно участвовало в классовой борьбе.
Народные восстания и постоянная угроза новых мятежей вы-
нуждали феодальные правящие верхи идти на некоторые уступки,
вносить изменения в законодательство, ограничивавшие произвол
вотчинников, княжеской администрации и ростовщиков по отноше-
нию к сельскому и городскому населению.
Вместе с тем приходится признать, что народные движения на
Руси по условиям времени были еще очень неорганизованными.
Являясь объективно большой общественной силой, низы были край-
не незрелыми в политическом отношении. Они не имели сколько-
нибудь четкой программы. Их требования обычно не выходили за
рамки смещения конкретных князей или лиц княжеской администра-
23 Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси в XI—
XIII вв,- М., 1945, с. 254-262.
235
ции, которые занимались злоупотреблениями, уменьшения норм
феодальной эксплуатации.
Говоря о народных движениях на Руси в X—XIII вв. как клас-
совых, нельзя их тем не менее характеризовать как антифеодаль-
ные. В условиях, когда феодализм представлял собой формацию,
еще не исчерпавшую своих прогрессивных возможностей, а альтер-
нативой ей могли быть только первобытно-общинные отношения,
антифеодальные движения, если бы такие имели место, представля-
ли бы собой явления регрессивные. В действительности ни одно
из рассмотренных движений не ставило перед собой цель замены
существовавших порядков какими-то принципиально другими. На-
селение Древней Руси боролось не против феодальной системы как
таковой, а против конкретных представителей феодального класса,
против эксплуатации, непомерное возрастание которой вело к обни-
щанию народных масс и объективно подрывало жизнеспособность
самой системы. В этих условиях конструктивное начало народных
восстаний заключалось не только в их классовой направленности,
но также в том, что они способствовали установлению более целе-
сообразных форм социально-экономических отношений на Руси.
3. ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
И «РУССКАЯ ПРАВДА»
В тесной связи с социальной активностью народных масс, постоян-
но боровшихся за лучшие условия экономического развития, на-
ходилась эволюция древнерусского феодального права. Возникнув
на основе обычного права, имевшего место у восточных славян еще
в догосударственный период, законодательство было поставлено на
Службу господствующему классу, последовательно отстаивало и
защищало интересы князей, бояр и других категорий имущего на-
селения. Это хорошо видно уже на примере первого юридического
свода, которым являлся «Устав и закон русский», упомянутый в
русско-византийских договорах 911 и 944 гг.24 Он защищал соб-
ственность богатых от попыток ее присвоения неимущими; в его
основу был положен принцип деления людей на свободных и челя-
динов.
Древлянское восстание 945 г. вынудило киевскую правящую
знать принять меры к укреплению системы взыскания повинностей
с населения путем установления «уроков» и «уставов» — твердых
норм феодальной эксплуатации.
В годы княжения Владимира Святославича усилились разбои
(«и умножишася зело разбоеве»), являвшиеся актами классовой
борьбы неимущего населения, терявшего в процессе феодализации
землю 25. Для защиты от них представителей господствующего клас-
са Владимир ввел новый закон, так называемый «Устав земляной».
Первоначально он в качестве наказания для разбойников предусмат-
24 Черепнин Л. В. Указ соч., с. 139.
25 Там же, с. 153.
236
ривал смертную казнь, но затем она была заменена конфискацией
имущества разбойника в пользу государства. Непосредственную
ответственность за сопротивление установлению феодальных по-
рядков несла и община — вервь.
Правовые уставы, возникшие в IX—X вв., вошли в «Русскую
Правду», древнейшую часть которой составила «Правда Ярослава»,
выданная им Новгороду в 1016 г. Новый закон регламентировал
взаимоотношения между различными слоями городского населения.
Между 1024—1026 гг. Ярослав Мудрый, стремившийся укрепить
свою власть в Киеве, издал «Покон вирный», определявший раз-
меры даней, шедших с населения в пользу княжеских дружинни-
ков, приезжавших в общину для сбора уголовных штрафов — вир,,
и судопроизводства.
Дальнейшее развитие древнерусского законодательства связано
с именами сыновей Ярослава Мудрого. В 1072 г. Изяслав, Свято-
слав, Всеволод, а также их бояре и представители высшего духо-
венства утвердили в Вышгороде «Правду Ярославичей». Появле-
ние нового кодекса юридических норм справедливо связывается с
народными движениями на Руси конца 60-х — начала 70-х годов
XI в. Они не только обострили классовые противоречия, но и пока-
зали несовершенство существовавших правопорядков. Разумеется,
новый кодекс, как и все предыдущие, отстаивал прежде всего инте-
ресы господствующего класса. Жизнь его представителей стала
ограждаться двойными вирами. Усилилась персональная ответствен-
ность лиц, нарушавших феодальный закон. Возросли нормы штра-
фов за нарушение права феодальной собственности. Вместе с тем
«Правда Ярославичей» ограничивала до некоторой степени произ-
вол вотчинников над зависимым населением. Им запрещалось без
княжеского суда («без княжа слова») «мучить» смердов. За нару-
шение этого положения виновный платил 3 гривны. Назначался
штраф и за увод или истребление смердьих коней. Подтверждены
были и высокие (в 40 гривен) штрафы за убийство смерда — основ-
ного плательщика даней с земли, находившейся в верховной соб-
ственности государства. За убийство вотчинного смерда взимался
штраф всего в 5 гривен. Уступки, сделанные смердам, были в ко-
нечном итоге продиктованы интересами феодального хозяйства,
развитие которого зависело от того, как крестьяне были обеспечены
скотом и инвентарем.
Новая кодификация правовых норм, осуществленная Владими-
ром Мономахом, была вызвана народным восстанием 1113 г. Устав
Мономаха утвержден на совещании в Берестове, где кроме самого
Владимира приняли участие киевский, белгородский и переяславль-
ский тысячские, «муж» князя Олега Святославича, другие предста-
вители феодальной знати. Есть основание полагать, что совещание
в Берестове проходило в тот момент, когда в Киеве еще продолжа-
лись волнения. Владимир должен был появиться в мятежном городе
с реальным ответом на требования народа26.
26 Там же, с. 237.
237
Положение его в конце XI — начале XII в. еще более осложни-
лось. Развитие феодального способа производства вызвало к жизни
широко разветвленную управленческую структуру. Содержание
многочисленных тиунов, вирников, мечников и других княжеских
чиновников ложилось на плечи трудового народа. Увеличились нор-
мы платежей, судебных штрафов, взимаемых со смердов. Положе-
ние усугублялось борьбой с половцами, требовавшей значительных
материальных ресурсов. Все это приводило к разорению хозяйств
смердов, которые бросали свои наделы и шли в кабалу к землевла-
дельцам-вотчинникам, становились закупами, что вело к значитель-
ному сокращению числа государственных данников — свободных
крестьян, росту крепостничества.
Законодательство Мономаха в целом отразило интересы господ-
ствующего класса. Им подтверждались вотчинный иммунитет фео-
дала и его право на эксплуатацию зависимого населения. Вместе
с тем новый устав несколько ограничивал ростовщичество, что мож-
но рассматривать как определенные уступки горожанам и крестья-
нам со стороны властей. Внося статьи, облегчающие положение
закупов, Владимир и его окружение исходили прежде всего из пони-
мания того, что крестьянское хозяйство является важнейшим усло-
вием успешного экономического развития страны, а, следователь-
но, для его ведения крестьянину необходимы были определенные
гарантии в сфере юридической и экономической жизни.
Следующий этап в развитии древнерусского законодательства,
как справедливо считал Л. В. Черепнин, находился в определенной
связи с широкими народными волнениями 40-х годов XII в. на юге
Руси. Новые статьи «Пространной Правды» он объединил в два
устава: один связал с деятельностью Всеволода Ольговича, другой —
Изяслава Мстиславича27. Если исходить из предшествующей и после-
дующей практики, когда совершенствование законодательства сле-
довало за народными движениями, можно предположить, что оба
эти устава возникли в годы правления Изяслава Мстиславича. Мно-
гие статьи: о княжеском хозяйстве, о правопорядках в вотчинных
селах, о наследстве и др. имеют киевское происхождение. Отзвуком
событий 1146—1147 гг. являются и те статьи «Пространной Прав-
ды», которые ограничивали права представителей княжеской адми-
нистрации.
Исследователи выделяют в «Пространной Правде» комплекс
статей, который предположительно связывают с деятельностью Все-
волода Большое Гнездо. Их появление рассматривается как след-
ствие народных волнений во Владимирском княжестве в 1174—
1175 гг.28 Новые законоположения о холопах были изданы в инте-
ресах крупных вотчинников, получавших право возврата сбежавших
в города холопов. За последними не признавались какие бы то
ни было юридические права; они могли выступать только от имени
27 Там же, с. 258—265.
28 Там же, с. 273—274.
238
своего господина. Вместе с тем ряд статей до некоторой степени
ограничивал источники полного холопства.
Длительный процесс сложения древнерусского законодательства
завершился в начале XIII в. в Новгороде29. Как и в предшествую-
щее время, правотворческая деятельность верхов была стимулиро-
вана народом. Речь идет об известных новгородских восстаниях.
Как можно судить на основании сведений Новгородской первой
летописи о выдаче Новгороду князем Всеволодом «уставов старых
князей», в это время произошло не столько дополнение и расшире-
ние пространной редакции «Русской Правды», сколько юридичес-
кое закрепление ее в качестве действующего городского судебника.
Из сказанного видно, что одним из существенных факторов,
обусловливавших сложение кодифицированного феодального права
на Руси, были народные движения. В этом их еще одно прогрес-
сивное значение.
29 Тихомиров М. И. Исследование о «Русской Правде»: Происхождение
текстов,— М.; Л., 1941, с. 215—230.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключении хотелось бы несколько продолжить сюжет о роли
крупнейших городов Древней Руси в государственной жизни страны.
Анализ широкого круга источников убеждает, что, несмотря на на-
личие различий в их политической ориентации, обусловленных осо-
бенностями местного развития, вплоть до середины XIII в. они
пребывали в постоянном взаимодействии. Сказанное в равной сте-
пени относится и к тем периодам, когда авторитет центральной
власти Киева казался незыблемым, и к тем, когда удельные князья
составляли своеобразную политическую оппозицию киевскому пра-
вительству.
Особый интерес в этом плане представляют взаимоотношения
с Киевом таких южнорусских городов, как Чернигов, Переяславль,
Владимир. В отличие от ряда других центров Руси их оппозиция
вызывалась не автономистскими тенденциями, а стремлением к со-
хранению общерусского единства посредством утверждения на ки-
евском столе представителей местных княжеских династий.
Чем обусловлена такая сходность путей политического развития
Киева и других южнорусских городов в IX—XIII вв.? Географи-
ческим соседством? Вероятно, да, но и не только этим. Есть все
основания утверждать, что основы этого единства уходят своими
корнями еще в эпоху формирования восточнославянской государ-
ственности, когда в Среднем Поднепровье на базе племенных объ-
единений полян, северян и древлян складывалось политическое обра-
зование «Русская земля». При этом не следует упрощать проблему
и пытаться доказывать его исключительно Полянскую этнографи-
ческую подоснову, включать черниговское Подесенье в ареал рас-
селения полян *. Единство погребального обряда X—XII вв., как
и других элементов культуры в исторических границах «Русской
земли», явилось следствием политической консолидации населения
региона, ставшего территориальным и политическим ядром Древне-
русского государства. Разумеется, импульсы культурного единства
«Русской земли» в значительной степени исходили из Киева, но
не стояли в стороне от этих процессов и другие крупные ее цент-
ры — Чернигов и Переяславль. Думается, более правильным будет
1 Русанова И. П. Курганы полян X—XII вв.//Свод археологических источ-
ников, вып. Б-1-24.— М., 1966,
240
говорить не о распространении «Полянского» этнографического об-
лика в «Русской земле» IX—X вв.2, а о выработке здесь единого
общедревнерусского стиля культуры.
Трудно сказать, как шло политическое развитие Чернигова до
сложения на рубеже VIII—IX вв. государства «Русская земля».
Вероятнее всего, он был племенным центром западных северян.
Характер археологических материалов VII—VIII вв. в историчес-
кой части города как будто подтверждает это. После образования
«Русской земли» Чернигов (как и Переяславль), видимо, утратил
свою прежнюю племенную обособленность и превратился в своеоб-
разное политическое продолжение Киева. Летопись не только не со-
общает о каких бы то ни было трудностях в отношениях между Кие-
вом, Черниговом и Переяславлем в IX—X вв., как это имело место
во взаимоотношениях столицы Руси с другими восточнославянски-
ми центрами, но, наоборот, подчеркивает их единство. Когда в
968 г., в отсутствие Святослава, Киев осадили печенеги, на выручку
ему поспешили левобережные дружины, которые непосредственно
подчинялись киевскому князю и обязаны были защищать стольный
город.
В исторической литературе существуют две различные точки зре-
ния по вопросу о княжеском столе в Чернигове до 20-х годов XI в.
А. Н. Насонов и другие историки полагали, что князей местной ди-
настии, подобных древлянскому Малу или вятичскому Ходоте, Чер-
нигов не имел 3. Напротив, Б. А. Рыбаков, осуществив анализ ма-
териалов из кургана Черная Могила, раскопанного Д. Я. Самоква-
совым, пришел к выводу, что перед нами захоронение «одного из
неизвестных черниговских князей эпохи Святослава» 4. А. К. Зай-
цев по этому поводу заметил, что аналогичный характер могло но-
сить и погребение воеводы — боярина или «старейшины града» 5 6.
Такая поляризация мнений обусловлена характером источников.
Действительно, летопись вплоть до 20-х годов XI в. прямо не го-
ворит о черниговских князьях. Свидетельство статьи 907 г. о том,
что греки обязывались давать уклады на русские города Киев, Чер-
нигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любечь, где «седяху велиции
князи, под Олгом суще», редко привлекается для доказательства
противоположного мнения ввиду своей неконкретности. То обстоя-
тельство, что Святослав, Владимир и Ярослав, последовательно про-
водя в жизнь политику замены в землях князей местных династий
на представителей киевского княжеского рода, только в Чернигов
и Переяславль не посылали князей, склоняет больше к выводу о
том, что менять там в это время было некого. Не исключено, что
первоначально в Чернигове имелась собственная княжеская динас-
2 Зайцев А. К. Черниговское Княжество//Древнерусские княжества X—
XIII вв.- М., 1975, с. 66.
3 Насонов А. Н. «Русская земля» и сложение территории Древнерусского
государства,— М., 1951, с. 62—63; Зайцев А. К. Указ, соч., с. 73.
4 Рыбаков Б. А. Древности Чернигова//Материалы и исследования по
археологии, 1949, № И, с. 34, 38—39.
6 Зайцев А. К. Указ соч., с. 74.
241
тия, но очень рано она прервалась. Характерно, что в Чернигове не
был посажен князь и после смерти Мстислава Владимировича. По-
следний, как известно, силой утвердился в этом городе в 1024 г.
и, казалось, возродил местную княжескую традицию. Упорное и
длительное непризнание киевскими властями за Черниговом и Пе-
реяславлем статуса княжеских городов объясняется традицией, сло-
жившейся, по-видимому, еще в эпоху существования государственного
образования «Русская земля». Ее признанным политическим цент-
ром был Киев и только он обладал правом управления землей.
В то же время в сфере экономического развития, о чем свидетель-
ствуют договоры Руси с Византией, Чернигов (как и Переяславль)
пользовался практически равными с Киевом правами. Такое поло-
жение сохранялось (исключая период временного захвата Черни-
гова Мстиславом Владимировичем) вплоть до смерти Ярослава Муд-
рого, когда по завещанию великого князя Чернигов был отдан его
сыну Святославу, а Переяславль Всеволоду.
В исторической литературе можно встретить утверждение, что
своим завещанием Ярослав положил начало дроблению «Русской
земли». Это не совсем справедливо. В действительности произошло
как бы рассредоточение политических функций между тремя ее
главными центрами, которые теперь вместе осуществляли управле-
ние огромной страной. Триумвират Ярославичей во главе с ки-
евским князем, модифицировавшийся после смерти Изяслава в ду-
умвират, усложнил течение политической жизни исторической
«Русской земли», но не привел ее к разобщенности. Укрепление по-
литической власти Чернигова и Переяславля, вызывавшееся необхо-
димостью внутреннего и внешнего развития Древнерусского госу-
дарства, не порождало в этих центрах центробежных тенденций, как
это имело место в Полоцком, а несколько позже во Владимиро-Суз-
дальском и Галичском княжествах. Оно не отдаляло их от Киева,
но как это ни покажется странным, еще больше приближало к нему.
В течение второй половины XI в.— первой четверти XII в. князья,
претендующие на великое киевское княжение, поочередно занимают
переяславльский, черниговский и киевский столы, не выходя, таким
образом, из сферы притяжения триединого политического центра
старой «Русской земли».
С 40-х годов XII в. по 40-е годы XIII в. взаимоотношения Кие-
ва, Чернигова и Переяславля определялись все той же принадлеж-
ностью к территориальному и политическому ядру Древнерусского
государства, а также концепцией равных прав всех русских кня-
зей на Киев и его домен как общеродовое наследие. Особой по-
пулярностью этот политический тезис пользовался среди Ольговичей,
представители которых чаще других претендовали и получали киев-
ский стол. Мотивировали черниговские князья свои претензии на
Киев тем, что они «не УгринЪ, ни ЛяхЪ, но единого д"Ьда есмы
внуци»6. Вплоть до 1240 г. политическое развитие Чернигова и 6
6 Летопись по Ипатьевскому списку,— Спб., 1871, с. 393.
242
Переяславля характеризовалось теми же общерусскими тенденция-
ми, что и развитие главного города Руси Киева.
Не менее прочной была связь со столицей Руси Владимира (Во-
лынского). Несмотря на то что в процесс феодального освоения
гтого края Киев включился сравнительно поздно, именно он стал
здесь ведущей политической силой. Вплоть до середины XII в. на
Волыни не было собственной княжеской династии. Волынь или
непосредственно управлялась из Киева, или же на владимирском
столе сидели ставленники киевского правительства. Только со вре-
мени княжения Изяслава Мстиславича она получила статус наслед-
ственной вотчины и закрепилась за его родом. В последующий пе-
риод волынские князья принимали активное участие в борьбе за
киевский стол, стремились к объединению Киева и Владимира в
единой политической системе. Конкретные результаты этой центро-
стремительной тенденции проявились в годы княжения Романа
Мстиславича.
На протяжении всего периода древнерусской истории тесные
политические контакты с Киевом поддерживал Смоленск. В их
основе, несомненно, лежал фактор общности экономических интере-
сов. Располагаясь на главной торговой магистрали Руси — «пути
из варяг в греки», Киев и Смоленск не могли вступать в противо-
борство. Летописи его и не знают. Наоборот, Смоленск, для которого
практически не существовало половецкой угрозы, регулярно посы-
лал свои дружины в помощь Киеву. Особенно активным было учас-
тие Смоленска в мероприятиях киевских князей по охране купе-
ческих караванов на южном отрезке Днепровского пути. Сказывал-
ся, вероятно, на взаимоотношениях двух центров и тот факт, что
Смоленская земля длительное время находилась в структуре Пе-
реяславльской епархии. Традиции политической жизни юга Руси,
активным участником которой являлась православная церковь, не-
избежно распространялись и на Смоленщину. Ее князья, начиная
с Ростислава Мстиславича, участвовали в борьбе за киевский стол
и нередко получали его. В Киеве их политика согласовывалась с
общерусскими интересами.
Важное место в истории Древней Руси занимал Новгород. Осо-
бенности его политической структуры в 30-е годы XII в., которые
привели к образованию Новгородской феодальной республики, об-
условливали существование постоянной политической оппозиции
центральной власти. Вместе с тем приходится признать, что на про-
тяжении всей древнерусской истории Новгород находился в органи-
ческом взаимодействии с Киевом. Оно имело место в сфере эконо-
мики, культуры, а также политики. Традиция-введения новгород-
ских князей из Киева, сложившаяся уже в X в., сохраняла свою
силу и в последующие столетия. Характерно, что смена князей на
киевском столе неизбежно сопровождалась и сменой князей на
Новгородском. При этом в Новгороде, как правило, сидели сыновья
или братья великих киевских князей. Интриги в феодальных вер-
хах Руси, в том числе и Новгороде, иногда вносили неразбериху в
243
новгородское престолонаследование, но разрушить традицию киев-
ского приоритета не смогли.
В значительной степени центробежные тенденции проявились в
жизни окраинных древнерусских княжеств — Полоцкого, Владими-
ро-Суздальского и Галицкого. Объясняется это тем, что земли эти
находились в стороне от центральной экономической артерии Древ-
ней Руси. В них складывались местные экономические структуры
со своей собственной внешней ориентацией. Успешное развитие этих
земель значительно меньше зависело от того, как функционировал
торговый путь по Днепру. Хозяйственная самостоятельность на-
званных княжеств, однако, не привела их к исключению из про-
цессов общедревнерусского социально-политического развития. Кня-
зья Северо-Восточной Руси и Галичины принимали активное учас-
тие в борьбе за киевский стол, за достижение старшинства.
В целом древнерусские города по укладу своей жизни объек-
тивно являлись носителями центростремительных начал в древне-
русской истории. Они активно нуждались друг в друге, преодоле-
вали тенденции феодальной замкнутости.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ ................................................. 3
ВВЕДЕНИЕ....................................................... 5
Глава первая
ОБРАЗОВАНИЕ КИЕВСКОЙ РУСИ..................................... 14
Глава вторая
КИЕВСКАЯ РУСЬ X —НАЧАЛА XI В............................... 37
Глава третья
ВВЕДЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА НА РУСИ................................. 56
Глава четвертая
РУСЬ В XI —НАЧАЛЕ XII В. . , .............................. 76
Глава пятая
РУСЬ В ПЕРИОД УКРЕПЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО ЕДИНСТВА
(первая половина XII в.)..................................... 101
Глава шестая
РУСЬ В ПЕРИОД ОБОСТРЕНИЯ БОРЬБЫ ЗА КИЕВ
(40-е —70-е годы XII в.)..................................... 117
Глава седьмая
РУСЬ В ЭПОХУ «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
(80-е годы XII — 40-е годы XIII вв.)......................... 143
Глава восьмая
ДРЕВНЯЯ РУСЬ И КОЧЕВНИКИ
1. «Поле Половецкое»........................................."159
2. Борьба Руси против полчищ Чингисхана и Батыя.............. 165
Глава девятая
ЭТНИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ В IX—XIII ВВ................ 180
Глава десятая
ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ ДРЕВНЕРУССКО-
ГО ГОСУДАРСТВА .............................................. 192
Глава одиннадцатая
О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ФОРМЕ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА IX—XIII ВВ. 208
245
Глава двенадцатая
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ НА РУСИ В X— XIII ВВ. , . 224
1. Вече. Социальная природа и место в структуре государственного
управления......................................................224
2. Народные движения на Руси...................................230
3. Общественно-политические отношения и «Русская Правда».......236
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.......................................... . ... 240
МОНОГРАФИЯ
ПЕТР ПЕТРОВИЧ ТОЛОЧКО
ДРЕВНЯЯ РУСЬ
Очерки социально-политической истории
Утверждено к печати ученым советом
Института археологии АН УССР
Редакторы В. А. Годлевская, О. А. Олейник
Оформление художника Е. И. Муштенко
Художественный редактор С. П. Квитка
Технический редактор А. М. Капустина
Корректоры Е. И. Межерицкая,
А. С. Улезко, Л. Н. Творковская \
ИБ № 8582
Сдано в набор 20.06.86. Подп. в печ. 19.12.86. БФ 01183.
Формат 60Х90/16. Бум. тип. № 1. Обыкн. нов гари- ....
Выс. печ. Уел. печ. л. 16,5. Усл.-кр. отт. 16,5. Уч.-изд. л. 17,96.
Тираж 41 000 экз. Заказ № 6—1911. Цена 1 р. 50 к.
Издательство «Наукова думка». 252601 Киев 4, ул. Репина 3.
Головное предприятие республиканского производственного объединения
«Полиграфкнига». 252057, Киев, ул. Довженко, 3.