Образ "врага народа" в системе советской социальной мобилизации - Арнаутов Н.Б.

Author: Арнаутов Н.Б.
Tags: формы политической организации государство как политическая власть отношение между народом и государством внутриполитическая активность история статистика советский союз история советского союза пропаганда терроризм история пропаганды советская пропаганда
ISBN: 978-5-4437-0099-1
Year: 2012
Similar
Сталинизм (1929-1945 гг.)
Социалистический идеал и реальный социализм: Ленин, Троцкий, Сталин
Идеолого-пропагандистские кампании в практике функционирования сталинского режима: новые подходы и источники
Советская историография (Россия. XX век)
Text
                    МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ
Новосибирский национальный исследовательский
государственный университет
Научно-образовательный центр
«Динамика и опыт российских социокультурных трансформаций»
Н. Б. Арнаутов
ОБРАЗ «ВРАГА НАРОДА» В СИСТЕМЕ СОВЕТСКОЙ
СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ:
ИДЕОЛОГО-ПРОПАГАНДИСТСКИЙ АСПЕКТ
(декабрь 1934 - ноябрь 1938 г.)
Новосибирск
2012

УДК 321.64+323.23
ББК 63.3+60.6
А84
Издание подготовлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (проект № 11-01-506 а)
Арнаутов Н.Б. Образ «врага народа» в системе совет-
ской социальной мобилизации: идеолого-
А84 пропагандистский аспект (декабрь 1934 - ноябрь 1938 г.) :
монография. - Новосибирск: НГУ, 2012. - 252 с.
ISBN 978-5-4437-0099-1
Впервые в отечественной историографии осуществлена ком-
плексная реконструкция динамики и функций образа «врага народа»
как элемента советской системы социальной мобилизации накануне
и в период «Большого террора». Исследованы предпосылки форми-
рования образа, охарактеризована его структура, изучены механизмы
использования в системе советской политической агитации и пропа-
ганды на центральном и региональном уровнях. На основе впервые
вводимых в научный оборот эмпирических данных контент-анализа
показана исключительная роль образа в системе советской социаль-
ной мобилизации 1930-х гг.
Ответственный редактор
д-р ист. наук, проф. С.А. Красильникое
ISBN 978-5-4437-0099-1
© Новосибирский государственный
университет, 2012
© Арнаутов Н.Б., 2012

Оглавление
Введение 4
Глава 1. Формирование образа «врага народа» (октябрь 1917 - декабрь
1934 г.) 30
1.1. Предпосылки формирования образа «врага народа» 30
1.2. Структура образа «врага народа» 60
Глава 2. Динамика образа «врага народа» в системе политической
пропаганды 90
2.1. Образ «врага народа» в идеолого-пропагандистских кампаниях
конфронтационного типа
2.2. Образ «врага народа» в агитационно-пропагандистских кампа-
ниях консолидационного типа 135
Глава 3. Место образа «врага народа» в технологии социальной мо-
билизации 167
3.1. Средства распространения образа «врага народа» 167
3.2. Роль образа «врага народа» в формировании советской мифологии 201
Заключение 227
Приложения
233

Введение
Образ «врага» - один из наиболее древних архетипов и обяза-
тельных составляющих общественного сознания. На протяжении
истории человечества он оказывал существенное влияние на поли-
тические и социальные процессы. Идея борьбы с «врагами народа»
являлась эффективным средством, с помощью которого правящие
круги могли создавать мобилизационные идеологические системы.
История пост-революционного советского общества неразрывно
связана с понятием «враг народа», т. к. идеологическим стержнем
общественно-политической жизни СССР в 1930-е гг. являлась
борьба с «врагами народа», инициированная руководством комму-
нистической партии. Монография посвящена актуальному сюжету
отечественной истории - проблеме формирования и использования
в период «Большого террора» одного из главных идеологических
стереотипов сталинизма, который выступал в качестве обязательно-
го пропагандистского обоснования и сопровождения советской ре-
прессивной политики.
Функционирование образа «врага» особенно характерно для
тоталитарного сознания, ориентированного на состояние перманент-
ной социальной мобилизации. В советской практике существовали
различные методы социальной мобилизации. Наиболее значимыми
стали идеолого-пропагандистские кампании, посредством которых
образ «врага народа» выступал базовым компонентом не только
внутренней, но и внешней партийно-государственной политики.
Изучение кампаний конфронтационного и консолидационного типов,
в центре которых находились образы «врагов» и «народных героев»,
позволит получить новые знания о природе и технологии мобилиза-
ционных процессов в советской пропаганде. Рассмотрение вопроса о
роли образа «врага народа» в государственной политике периода
«Большого террора» способствует углублению научного знания о

5
механизмах, обеспечивавших легитимацию в массовом обществен-
ном сознании политики государственного террора. Значимость и ак-
туальность темы определяются особым вниманием со стороны науч-
ного сообщества. Считается доказанным, что советское общество при
И.В. Сталине было обществом перманентной селекции, в результате
которой целенаправленно находились, клеймились и изгонялись из
него «враги коммунистического режима», как подлинные, так и мни-
мые. Без понимания принципов и механизмов создания, равно как и
изменения качественного наполнения образа «врага народа», невоз-
можна адекватная интерпретация политики сталинского государства.
Исследование образа «врага народа» в советской мифологии периода
«Большого террора» выводит на более глубокое осмысление базовых
доктринальных основ сталинизма и практической технологии про-
цесса социальной мобилизации. Разносторонний и содержательный
анализ динамики образа «врага народа» накануне и в период «Боль-
шого террора» 1930-х гг. позволяет глубже понять содержание и
практические технологии механизма социальной мобилизации, ис-
пользовавшиеся сталинским режимом.
Данная монография является подтверждением радикального
сдвига, произошедшего в новейшей отечественной историографии,
суть которого заключается в активной разработке тех предметных
областей, которые в советском гуманитарном и историческом зна-
нии были либо периферийными, либо вовсе запретными: конфлик-
ты в советском обществе, государственная репрессивная политика,
социальная маргинальность, менталитет и проблемы повседневно-
сти и др. Монография представляет собой одну из первых попыток
раскрыть особенности генезиса образа «врага народа» на пике ста-
линского террора, а также выявить, в какой степени идеологические
конструкции большевиков оказывали в свою очередь влияние на
реальные исторические процессы.
В исследовании рассматривается большое количество работ
исторического, политологического, психологического, культуроло-
гического, социологического, лингвистического плана как отечест-

6
венных, так и зарубежных авторов, в том числе и опубликованных на
английском языке. В обзоре научных исследований нашли отражение
различные аспекты проблем связанных с формированием и развити-
ем образа «врага народа» в системе советской политической агита-
ции и пропаганды. В исследовании рассмотрены качественные осо-
бенности различных историографических направлений, посвящен-
ных образу «врага народа» как идеологическому компоненту массо-
вого сознания, функционирующему в различных конкретно-
исторических контекстах.
Тема стала разрабатываться в отечественной историографии
лишь в последние два десятилетия, и многие ее аспекты еще не бы-
ли предметом специального изучения. Социальная мобилизация,
построенная на факторе «военной угрозы», - один из вариантов
конфликтной мобилизации, общим основанием реализации которой
выступает образ «врага». Огромный мобилизационный эффект, ко-
торым обладает противостояние «мы - они», является предметом не
только исторических исследований, поэтому многие работы, по-
священные данной проблеме, носят междисциплинарный ком-
плексный характер. Образ «врага» в исторической литературе оце-
нивается неоднозначно. Данный феномен заставляет исследовате-
лей искать основные интерпретационные схемы, в которых воз-
можно объяснить образ «врага» как комплексное явление.
Изучение образа «врага народа» в советской системе социаль-
ной мобилизации накануне и в период «Большого террора» является
междисциплинарным и разноплановым исследованием, что опреде-
лило необходимость изучения нескольких историографических на-
правлений. В первую очередь, исследования теоретического порядка,
которые сводятся к рассмотрению истории процессов социальной
мобилизации. Второй блок работ посвящен репрессивной политике
с декабря 1934 г. по ноябрь 1938 г., для осуществления которой ис-
пользовалась стереотипизация образа в информационном простран-
стве. Третий блок составляют исторические и социологические

7
исследования, посвященные образу «врага народа» как идеологиче-
скому компоненту массового сознания, функционирующему в раз-
личных конкретно-исторических контекстах. В рамках первых двух
историографических направлений сюжеты, связанные с формирова-
нием образа «врага народа», рассматривались как дополнительные, и
образ не становился предметом конкретно-исторического анализа. В
настоящем исследовании предполагается акцентировать внимание на
работах третьего блока, где исследование образа выступает базовым,
а не периферийным сюжетом, что не исключает анализа важных для
понимания изучаемой темы контекстных работ по проблемам соци-
альных мобилизаций в практике тоталитарных режимов.
К наименее разработанным в советской исторической литера-
туре вопросам принадлежал психологический аспект политической
жизни в СССР. Субъективным факторам исторического процесса не
уделялось внимание в течение нескольких десятилетий, соответст-
венно, тоталитарная психология долгое время не становилась пред-
метом исследования историков. Изучение общественного сознания
и общественной психологии подменялось освещением «классовой»
идеологии и круг исследовательского интереса замыкался на идео-
лого-пропагандистской деятельности большевистской партии. Та-
кая исследовательская позиция определила исключительно положи-
тельную оценку мобилизационного воздействия, сделала невоз-
можным поиск его скрытых целей и анализ возможных негативных
последствий. Несмотря на то, что исследования по истории системы
советской социальной мобилизации 1930-х гг. в советской историо-
графии отсутствовали, в 1960-е гг. появились единичные работы,
затрагивающие социально-психологический аспект восприятия об-
раза «врага». Поскольку проблема формирования и функциониро-
вания образа «врага» носила междисциплинарный характер, первые
исследования принадлежат ученым, работавшим в междисципли-
нарных областях истории, психологии и философии: А.Я. Гуревичу,

8
Г.Г. Дилигенскому, Б.Ф. Порш-неву и др.1 Последний подчеркнул
значение образа «врага» для истории и важность его изучения: «Ис-
торическая наука имеет дело с понятием, без которого она никогда
не могла обойтись... Конечно, оно трансформировалось в разные
эпохи и будет трансформироваться дальше»2. По мнению автора,
решающую роль в складывании социальной общности играет дихо-
томия «мы - они», где категория «они» исторически предшествова-
ла категории «мы» и обладала мобилизационным и консолидирую-
щим свойством3. Б.Ф. Поршнев рассматривает случаи намеренного
создания в обществе мнимых «они», без чего не могла сформиро-
ваться общность «мы»4. Большое внимание исследователь уделил
причинам и механизмам создания образа «внутреннего врага». По
его мнению, для социальной психологии характерно существование
«затаившихся» «они», поиск которых служил «постоянным крити-
ческим зондажем в своем собственном "мы"». В 1970-е гг. появился
ряд идеологизированых работ по социально-психологической тема-
тике, где объектами изучения являлось преимущественно «револю-
ционное и политическое сознание»5.
В первой половине 1990-х гг. сторонники теории тоталита-
ризма, акцентируя исследовательский интерес на идеологическом
воздействии государства на общество, обратились к изучению спе-
цифики массового сознания в условиях тоталитарного режима6.
1 Гуревич А.Я. Некоторые аспекты изучения социальной истории // Вопросы исто-
рии 1964 № 10 С 54-59, Дилигенский Г.Г. Рабочий на капиталистическом предпри-
ятии исследование по социальной психологии французского рабочего класса М, 1969
2 Поршнев КФ. Социальная психология и история М, 1966 С 288
3 Там же С 81-82
4Тамже С 115
5 Вдовип А.И., Дробижев В.З. Социальная психология и некоторые вопросы исто-
рии советского общества // История СССР 1971 №5 С 23-42, История и психология /
под ред БФ Порпшева и ЛИ Анциферовой М, 1971, ШарановВ.В. Психология
класса (проблема методологии изучения) Л, 1975
6 Бакунин А.В. Советский тоталитаризм генезис, эволюция и крушение Екате-
ринбург, 1993, Баллестрем К.Ф. Апории теории тоталитаризма // Вопросы философии

9
Обозначенные проблемы были актуальными и для западной исто-
риографии в споре между сторонниками «тоталитарной» и «реви-
зионистской» концепций советской истории. С точки зрения пер-
вых, общественная поддержка обеспечивалась массированным
идеолого-пропагандистским воздействием и тотальным контролем
над состоянием общественного и индивидуального сознания1.
С точки зрения вторых, она являлась проявлением специфики мас-
сового сознания, что отводит социально-психологическому фактору
в деле формирования образа «врага» ключевую роль2.
Началась активная публикация западной литературы по изу-
чению тоталитарного феномена, которая носила преимущественно
методологический характер3. Актуальной задачей исследований
являлось изучение вопроса о восприятии общественным сознанием
пропаганды в условиях тоталитаризма. В этой плоскости рассмат-
1992 № 5 С 16-28, Гаджиев КС. Тоталитаризм как феномен XX в // Там же № 2
С 3-25, Игрицкий Ю.И. Концепция тоталитаризма уроки многолетних дискуссий на
Западе // История СССР 1990 № 6 С 172-189, Он же. Тоталитаризм лекарство от
демократии'? // Тоталитаризм что это такое? М, 1993 Ч 1 С 7-45, Козлов В., Бордю-
говГ. От «чрезвьшайшины» к тоталитаризм}' // Диалог 1991 №5 С 84-88, № 6 С
85-92, Кочесоков Р.Х. Феномен тоталитаризма Ростов-н/Д, 1992, Морен Э. О приро-
де СССР Тоталитарный комплекс и новая империя М, 1995
1 Fisher R. J. The Social Psychology of bitergroup Conflict and International Conflict
Resolution N Y, 1990, Rieber R. 1 lie Psychology of War and Peace ITie Image of the
Enemy N Y,1991
2 Alexoupoulos G. Stalin's Outcasts Aliens, Citizens, and the Soviet State, 1926-1936
Ithaca, 2003, Burgess H. Enemy Images Beyond Intractability Washington DC, 2003,
Davies S. Popular Opinion m Stalin's Russia Terror, Propaganda and Dissent 1934-1941
Cambridge, 1997, Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism Ordinary Life m Extraordinary Tunes
Soviet Russia m the 1930-s Oxford, 1999, Getty J. Arch. Origins of the Great Purges The
Soviet Commumst Party Reconsidered, 1933-^1938 Cambndge, 1985, Haffin I From
Darkness to Light Class, Consciousness and Salvation m Revolutionary Russia Pittsburgh,
2000, William J. Chase, Enemies Within the Gates'? The Commintem and the Stalinist
Repression 1934-1939 Yale, 2001
3 Арендт X. Истоки тоталитаризма M, 1996, Арон Р.) (емократия и тоталитаризм
М, 1993, Бжезинский 3. Перманентная чистка Политика советского тоталитаризма //
США - экономика, политика, идеология 1990 №7 С 76-84, Джилас М Лицо тотали-
таризма М, 1992, Фромм Э. Бегство от свободы М. 1990, Хайек Ф.А Дорога к раб-
ству М,1992

10
ривалось функционирование мобилизационных механизмов. Иссле-
дования характерны тем, что в них предпринята попытка создания
теоретической конструкции, которая бы в полной мере охватывала
советскую политическую систему, с изучением взаимосвязи ее ин-
ститутов. В исследованиях рассматривалась роль образа «врага» в
процессе становления и функционирования тоталитарной системы,
тем не менее, конкретно-историческое изучение этого феномена,
оставалось на периферии исследования.
С середины 1990-х гг. в отечественной историографии начали
появляться более глубокие научные трактовки, нежели предлагала
«тоталитарная школа». В связи с этим социально-психологическая
тематика стала неотъемлемой частью изучения отечественной исто-
рии XX в. Исследователи обратились к новым, ранее недоступным
или мало использовавшимся источникам. Расширился круг подни-
маемых историками проблем, в литературе появились новые кон-
цепции, содержащие анализ тоталитарной психологии1. Проблемам
общественного сознания, психологии масс и отдельных слоев насе-
ления посвящались сборники статей, конференции, «круглые сто-
лы» и монографии. Появились исследования, посвященные изуче-
нию образа «врага» в массовом сознании России на разных этапах
ее истории.
Повышенное внимание историков привлекал образ «врага» в
войнах первой четверти XX в.2 Е.С. Сенявская, изучавшая психоло-
1 Голубев А. В. Тоталитаризм как феномен российской истории XX века // Власть и
общество в СССР политика репрессий (20-40-с гг) М, 1999 С 7-33, Кузнецов НС.
Советский тоталитаризм Очерк психоистории Новосибирск, 1995, Работяжев H.R,
Соловьев Э.Г. Феномен тоталитаризма политическая теория и исторические мета-
морфозы М,2005
Дроздова Э.А. Образ Японии и японцев в русско-япопсгсую войну 1904-1905 гг
(По материалам дальневосточной периодики и архивным фондам Приамурского гене-
рал-губернаторства) // Пятая Дальневосточная конференция молодых историков Вла-
дивосток, 1998 С 38^2, Жукова Л.В. Формирование «образа врага» в русско-
японской войне 1904-1905 гг //Военно-историческая антропология Ежегодник 2003-
2004 М, 2005 С 259-275, Купцова ILB. «Образ врага» в сознании художественной

11
гию участников военных действий, уделила большое внимание ме-
тодологическим аспектам изучения образа «врага» как историко-
психологической проблемы1. Она рассмотрела компоненты образа,
влияние официальной пропаганды и личного опыта на эволюцию
образа в военные годы. Е.С. Сенявская охарактеризовала образ
«врага» как ключевой в сознании участников войны, выделив два
уровня его формирования: пропагандистский (формирование образа
агитационно-пропагандистскими структурами) и личностный
(оформление личного опыта участников боевых действий через
персональный контакт с «врагом»).
Историческим контекстом изучения образа «врага» служили
события периода Октябрьской революции и Гражданской войны.
Среди таких исследований необходимо отметить статью
И.Л. Архипова об общественной психологии петроградских обыва-
телей в период революции и статью Б.И. Колоницкого, в которой
объектом изучения стали «антибуржуазная» пропаганда в 1917 г. и
«антибуржуйское сознание»". В работах освещался вопрос генезиса
образа «врага народа» и начального этапа его функционирования в
интеллигенции в годы Первой мировой войны // Там же С 276-286, Оболенская СВ.
«Немецкий вопрос» и представления в России о немцах в годы Первой мировой вой-
ны //Россия и Германия М, 2001 С 175-197, Поршнева О. С. Менталитет и социаль-
ное поведение рабочих, крестьян и солдат России в период 11ервой мировой войны
(1914- март 1918 г) Екатеринбург, 2000, Она же. Внешний враг в сознании народных
низов России в период Первой мировой войны // «Наши» и «чужие» в российском ис-
торическом сознании Матер междунар науч конф СПб,2001 С 166-168
1 Сенявская Е. С. Человек на войне Историко-психологические очерки М, 1997,
Она же. Психология войны в XX веке исторический опыт России М, 1999, Она же.
Образ врага в сознании участников Первой мировой войны // Вопросы истории 1997
№ 3 С 140-145, Она же. Проблема «свой - чужой» в условиях войны и типология
«образа врага» // «Наши» и «чужие» в российском историческом сознании Матер
междунар конф М, 2001 С 54-72, Она же. Противники России в войнах XX века
Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества М, 2006
2 Архипов И.Л. Существенная психология петроградских обывателей в 1917 г //
Вопросы истории 1994 №7 С 49-58, Колоницкий Б.И. Антибуржуазная пропаганда
и антибуржуйскос сознание //Анатомия революции, 1917 год в России массы, партии,
власть СПб, 1994 С 188-202, Он же. Символы власти и борьба за власть К изучению
политической культуры российской революции 1917 года СПб, 2001

12
рамках советского периода. В статье И. Л. Архипова поднималась
проблема шпиономании, «темных сил» и негативного образа «тор-
говца-спекулянта» в общественном сознании. Б.И. Колоницкий вы-
явил наличие в массовом сознании нескольких категорий «врагов»:
«внутреннего врага», «врага народа», «буржуя» и т. д., определив в
исследовании социальную структуру феномена. В статье
О.В. Волобуева показано системообразующее значение образа «вра-
га» для советского политического режима1. Ключевым компонентом
массового сознания в революционный период автор считает образ
«классового врага», несмотря на то, что в революциях 1917 г. он яв-
лялся компонентом более широкого образа «врага народа». История
формирования образа «врага народа» в первый год большевистской
власти отражена в исследовании Е.А. Сазонова, где разработана и
обоснована структура образа2. При решении широкого круга задач,
поставленных в исследовании, автор пришел к выводу о существен-
ной роли образа «врага народа» в политике большевиков в ходе под-
готовки и осуществления Октябрьской революции, а также широко-
масштабной Гражданской войны.
В 1990-е гг. в отечественной историографии разрабатывались
аспекты развития образа «врага» после революции и Гражданской
войны. Образ «врага» в массовом сознании сибирского крестьянст-
ва в 1920-е гг. рассмотрен в статье И.С. Кузнецова3. Исходными по-
сылками для автора служили концепции и положения трудов
1 Волобуев О.В. Советский тоталитаризм образ врага // Тоталитаризм и личность
тез докл международной научно-практической конференции (Пермь, 12-14 июля
1994г) Пермь, 1994 С 5-7
2 Сазонов Е.А. Образ «врага народа» в шртийной и государственной политике
большевиков (июль 1917г -июль 1918г) автореф лис канд ист наук Новоси-
бирск, 2002
3 Кузнецов НС. Формирование «образа врага» и социально-психологические
предпосылки тоталитаризма (по материалам сибирской деревни) // Вопросы истории
Сибири XX в Новосибирск, 1996 С 52-63, Он же. Формирование «сталинизма» и
менталитет сибирского крестьянства // Урал и Сибирь в сталинской политике Новоси-
бирск, 2002 С 46-56

13
А.Р. Лурия, Б.Ф. Поршнева, 3. Фрейда и Ф. Хайека, а образ «врага»
характеризовался как одна из доктринальных основ формирования
тоталитаризма. По мнению И.С. Кузнецова, идеологическое и куль-
турное воздействие, которое оказывалось на сибирскую деревню с
установлением советской власти, и новые общественно-
политические условия в целом повлияли на устойчивые компонен-
ты крестьянской психологии, что способствовало формированию в
конце 1920-х гг. социально-психо-логических предпосылок для
«великого перелома»1. Исследователь обозначил основные компо-
ненты, стимулирующие распространение образа: монополия пра-
вящей группировки на информацию, низкий уровень культуры масс
и доверие к печатному слову. Особое внимание И.С. Кузнецов об-
ратил на проблему реконструкции социально-психологического ас-
пекта истории российского тоталитаризма2. Основной акцент автор
сделал на выявлении социально-психологических факторов, воздей-
ствовавших на процесс утверждения тоталитарного режима. Наибо-
лее восприимчивыми к образу «врага народа», по мнению
И.С. Кузнецова, были полуобразованные слои, которые только при-
общились к азам культуры и образования, потеряв традиционную
для крестьянства осторожность и испытывая особое доверие к офи-
циальной информации3.
К концу 1990-х гг. в исследованиях, посвященных конкретно-
историческим особенностям создания образа «врага», стали доми-
нировать проблемы, связанные с механизмами формирования
структуры образа «врага»; особенностями массового сознания,
обеспечивавшими успех идеологического воздействия; ролью об-
раза «врага» в советской истории и вопрос поддержки обществом
Кузнецов НС. Формирование «образа врага» С 52-63
2 Кузнецов И. С. <<11роклятьем заттейменные»? Сотщально-психологические пред-
посылки российского тоталитаризма учеб пособие Новосибирск, 1994, Он же. Со-
ветский тоталитаризм очерк психоистории Новосибирск, 1995
3 Кузнецов И. С. На пути к «великому перелому» Люди и нравы сибирской дерев-
ни 1920-х гг (Психоисторические очерки) Новосибирск, 2001 С 217-224

14
репрессивной политики государства1. Появлялись исследования,
посвященные отдельным компонентам образа «врага», что свиде-
тельствовало о повышении научного интереса в отечественной ис-
ториографии. В работе А.И. Савина, посвященной использованию
образа «врага-протестанта» в сибирской прессе в 1928-1930 гг., от-
мечается многообразие составлявших феномен «врага» элементов:
«классовый враг», «совратитель молодежи», «развратник», «пьяни-
ца и сифилитик», «мракобес и фанатик», «вредитель и убийца»2.
Автор предположил, что идеологическая кампания по внедрению
образа «врага» в массовое сознание, сопровождавшаяся репрессия-
ми в отношении «сектантов», имела ряд специфических особенно-
стей, связанных с формированием в конце 1930-х гг. новых прин-
ципов политики государства по отношению к конфессиональным
группам.
Процесс превращения «идеологических персонажей», сконст-
руированных в большевистской идеологии, в реальные социальные
группы изучен на примере образа «кулака» в комплексе исследова-
ний3. В частности. Г.Ф. Доброноженко рассмотрела особенности
Вашик К. Метаморфозы зла немецко-русские образы врага в плакатной пропа-
ганде 30-50-х годов // Образ врага М, 2005 С 191-229, Дроздова Э.А. Образ Японии
и японцев в русско-японскую войну С 38-42, Копелев JL3. Чужие // Одиссей Чело-
век в истории Образ «другого» в культуре М, 1994 С 8-18, Назаров А. Трансформа-
ция образа врага в советских хроникальных кинофотодокументах июня - декабря
1941 г // Образ врага М, 2005 С 175-190, Невежин В.А. Синдром наступательной
войны Советская пропаганда в преддверии «священных боев», 1939-1941 тт М, 1997,
Рейли Д,фк. «Изъясняться по-большевистски», или Как саратовские большевики
изображали своих врагов // Отсч история 2001 № 4 С 79-93, Савин А.И Образ вра-
га Протестантские церкви в сибирской прессе 1928-1930 гг // Урал и Сибирь в сталин-
ской политике Новосибирск, 2002 С 57-80, Фатеев А.В. Образ врага в советской
пропаганде 1945-1954 гг М, 1999. и др
2 Савин А.И. Образ врага Протестшггские церкви в сибирской прессе
3 Корнев MX. Идеологема «кулак» в советской пропаганде на материалах газет
«Правда» и «Известия» автореф дис канд филол наук М, 2006, Николаева М.Ф.
Риторика и приемы визуализации образа врага (на материале советского политического
плаката 1920-х - начала 1930-х гг) // Философский век Альманах СПб, 2002 Ч 2,
вып 22 Науки о человеке в современном мире С 70-88, Раков А.А. Кто такой «ку-

15
социальной структуры российской деревни первых послереволюци-
онных десятилетий и пришла к выводу, что идеологический конст-
рукт дополнялся мерами социальной политики, цель которой сво-
дилась к выделению крестьян, причисленных к «кулакам», в от-
дельную группу для противопоставления ее другим социальным
группам и для последующей ликвидации1.
На рубеже веков в исторических исследованиях, посвящен-
ных образу «врага», приоритет стал отдаваться проблемам форми-
рования советской мобилизационной системы и функционирования
средств пропаганды. В статье Л.Д. Гудкова образ «врага» описан
как ключевая составляющая механизма конфронтационной мобили-
зации. По мнению исследователя, образ служил емким обозначени-
ем противника, т. к. актуализировал подсознательные нормы и цен-
ности, характерные для o6iniccrBaz. Рассматривая конкретно-
исторические образы «врагов», автор изучил процесс создания ком-
плекса негативных представлений симметричного официальной
лак»? (Опыт регионального исследования по материалам архивов Южного Урала) //
Рос история 2009 №5 С 94-100, Тимошечкина Е.М. «У нас нет кулаков'» кресть-
янство и политика «раскулачивания» в локальном измерении // Российская история
2010 №2 С 19-25
1 Доброноженко Г.Ф., Ильин В.И. «Кулачество» как феномен социального конст-
руирования // Социальная стратификация история и современность тез докл Всерос
конф (10-13 сенг 1996г) Сыктывкар, 1996 С 9-16, Доброноженко Г.Ф. Кто такой
кулак трактовка понятия «кулак» во второй половине ХГХ в - 20-х годах XX в //
Стратификация в России история и современность сб науч статей Сыктывкар, 1999
С 28-43, Она же. Дефиниции понятий «кулак» и «сельская буржуазия» // Политиче-
ские репрессии в России XX век матер регион науч конф Сыктывкар, 2001 С 53-
54, Она же. Игггерпретация социальной группы «кулак» в российской литературе
социально-экономическая группа или результат властной номинации9 // Российская
политическая культура прошлое, настоящее, будущее сб трудов Сыктывкар, 2002 С
98-118, Она же. «Кулак» в российском обществознании социально-экономическая
группа или результат властной номинации? // Рубеж Альманах социальных исследова-
ний 2(Х)3 № 18 С 127-144, Она же. «Кулак» как объект социальной политики в 20-е -
первой половине 30-х годов XX века (на материалах Европейского Севера России)
СПб, 2008
2 Гудков Л. Идеологема «врага» «Враги» как массовый синдром и механизм со-
циокультурной интеграции // Образ врага С 7-79

16
картине советского общества. В качестве вывода Л.Д. Гудков сфор-
мулировал положение о том, что расширенная семантика образа
«врага» позволяет говорить о выдвижении на первый план ритори-
ки «врага», которая «может служить симптомом важнейших соци-
альных процессов - массовой консолидации мобилизационного ти-
па, блокировки инновации, консервации архаических представле-
ний и ритуалов»1. Рассматривая механизмы формирования образа
«врага», исследователь полагает, что «активизация роли врага в
общественном мнении» не была связана исключительно с воздейст-
вием пропаганды, эффективность которой обеспечивалась опорой
на имеющиеся представления и стереотипы. Автор определил ха-
рактерные черты субъекта, зачисленного в категорию «врагов», в
пропаганде: непредсказуемость и смертельная опасность, отличаю-
щая «врага» от категорий «другой», «маргинал», «чужой»2. Опреде-
ляемые Л.Д. Гудковым особенности техники советской пропаганды
сходны с выделяемыми в смежных исследованиях: репрессивный
контроль, информационная изоляция, создание системы политиче-
ской социализации3.
Процесс становления базовых мифов в качестве инструментов
консолидации, мобилизации и манипуляции массовым сознанием
населения в период нэпа изучался в работах ряда исследователей4.
В работе И.Б. Орлова и С.А. Пахомова исследован социальный ста-
тус «новой буржуазии» периода нэпа и отражение данной социаль-
ной группы в политической пропаганде. Применительно к анализу
«вражеских» образов того периода (в т. ч. «кулака», «бывшего мо-
1 Гудков JI Идеологема «врага» С 9
2 Гудков JL Идеологема «врага» // Гудков Л Негативная идентичность Статьи
1997-2002годов М,2004 С 496-551
3 Гудков JI Идеологема «врага» С 55
4 Орлов И.Б. Образ нэпмана в массовом сознании 20-х гг мифы и реальность //
Новьш исторический вестник 2002 № 6 С 29-41, Пахомов С.А. Социокулыурньш
портрет предпринимателя периода нэпа и его отражение в пропаганде и массовом соз-
нании лис канд ист наук М,2005

17
нархиста» и т. п.) авторы указывают на специфику образа «нэпма-
на»: в целях усиления контрастирующих свойств образа «потрет
предпринимателя двадцатых годов представлял собой гипертрофи-
рованное изображение наиболее обеспеченного и преуспевающего
слоя торговцев» . Также публиковались работы, посвященные от-
дельным аспектам пропаганды образа «врага» периода нэпа, вт.ч.и
визуализации образа. В одной из них исследование проведено на
примере политических плакатов 1920-х - начала 1930-х гг. Струк-
тура образа «врага» представлена в работе как система микрообра-
зов «кулака», «царя и политических деятелей», «капиталистов-
буржуев», «вредителей-интеллигентов» и «капиталистических го-
сударств».
В качестве исследовательского направления выделяется ком-
плекс работ, посвященных образу «врага» накануне и в годы Вели-
кой Отечественной войны3. Появились публикации, изучающие
отдельные коллективные и индивидуальные субъекты восприятия
реальных и потенциальных противников России/СССР во внешне-
политическом контексте4. В работах А.В. Фатеева предпринята по-
1 Орлов И.Б., Пахомов С.А. «Ряженые капиталисты» на нэповском празднике
жизни NL2007 С 156
2 Николаева М.Ф. Риторика и приемы визуализации образа врага (на материале
советского политического плаката 192()-х - начала 193()-х тт) // Философский век
Альманах С 70-88
3 Вашик К. Метаморфозы зла С 191-229, Дроздов Ф.К «Образ врага» в созна-
нии рядового красноармейца в годы Великой Отечественной войны// Военно-
историческая антропология 2005 С 302-315, Образ другого -страны Балтии и Совет-
ский Союз перед Второй мировой войной / сост Р Крумм,НА Ломагин, Д Ханов М,
2012, Кринко Е.Ф. Образы противника в массовом сознании советского общества в
1941-1945 годах // Российская история 2010 № 5 С 74-89, Назаров А. Трансформа-
ция образа врага С 175-190, Синицын Ф.Л Политика СССР в отношении немцев
(1937-1945 гт) // Российская история 2012 № 1, Сомов В.А. Образ врага в сознании
гражданского населения в годы Великой Отечественной войны // «Наши» и «чужие» в
российском историческом сознании С 264-266
4 Голубев А.В., Кудюкина М.М., Рудая Е.Н. и др. Советская Россия и Запад
в 1920-е годы // Там же С 121-144, Голубев А.В., Яковенко ИГ. Россия и Запад
возникновение образа (XI-XIX вв ) // Россия и Запад Формирование внешнеполитиче-
ских стереотипов в сознании российского общества первой половины XX века М,

18
пытка реконструировать образ внешнего и внутреннего «врага» в
послевоенные годы1. По мнению автора, образ «врага» - «идеоло-
гическое выражение общественного антагонизма, динамический
символ враждебных государству и гражданину сил, инструмент по-
литики правящей группы общества»2. В качестве контртезиса
Е.С. Сенявская утверждает, что образ «врага» не формировался
произвольно, исключительно на ментальном уровне, соответствен-
но, не может быть сведен к «пропагандистскому продукту»3. По
мнению А.В. Фатеева, образ внутреннего «врага» развивал взаим-
ное недоверие и страх советских граждан, а образ внешнего «врага»
ориентировал на мобилизацию общества перед лицом общей угро-
зы. Применительно к внутренней пропаганде исследователь не вы-
деляет образ «врага народа», который широко использовался в по-
слевоенных сталинских репрессивных кампаниях. Более того, сам
термин, без которого была немыслима советская пропаганда, пер-
манентно боровшаяся с внутренним «врагом», остался практически
незамеченным.
Аналогичный спектр проблем, связанных с функционирова-
нием образа «врага народа», представлен в работах, посвященных
1998 С 12-39, Игрицкий Ю.И. Россия и Запад корни стереотипов // Россия
и внешний мир диалог культур сб статей М, 1997 С 177-184, Он же. Восприятие
СССР как фактор глобальной политической конфронтации // Россия и мир глазами
друг друга га истории взаимовосприятия М , 2002 Выл 2 С 198-217, Рудая Е.Н.
Союзники-враги Россия и Великобритания глазами друг друга в 1907-1917 годах //
Россия и Европа в ХГХ-ХХ веках Проблемы взаимовосприятия народов, социумов,
культур сб науч трудов М, 1996 С 175-183. Саран А.Ю., Сергеев Е.Ю. Россия
и Запад в 1900-1917гг //Россия и Запад С 40-^68
1 Фатеев А.В. Как создавался образ врага у истоков холодной войны // История
Ежепед прил к газ «Первое сентября» 1996 № 3, Он же. Образ врага в советской
пропаганде 1945-1954 гг М, 1999, Он же. Советский вариант образа врага 1945-
1954 гг // Россия и мир глазами друг друга С 112-126
2 Фатеев A.R Образ врага в советской пропаганде С 4
3 Сенявская Е.С. Противники России в войнах XX века (Эволюция «образа врага»
в сознании армии и общества) М, 2006 С 20

19
периоду «холодной войны» . О.А. Костерева, изучая политическую
карикатуру, указывает на визуализацию пропагандистских мифоло-
гем, функционировавших в политической культуре, как одну из
наиболее сильных механизмов адаптации образа в массовое созна-
ние. По ее мнению, «всем событиям придается мощный образный
акцент, что формирует определенную эмоциональную заданность,
которая и рождает ощущение уверенности в способности противо-
стоять врагу»2. Автор ограничился поверхностным анализом, не дав
определения образа «врага» с сущностными характеристиками и не
определив динамику образа. Не в полной мере обоснована концеп-
ция формирования образа «врага» в исследовании Д.В. Самотовин-
ского и О.В. Куренчаниной3. В работе время оформления концеп-
ции «осажденной крепости» относится к периоду «холодной вой-
ны», несмотря на то, что фундаментальные основы данной мифоло-
гемы имели место намного раньше. Авторами обильно использует-
ся советская лексика без соответствующей фиксации, что сказыва-
ется на качестве конкретно-исторического анализа.
Проблемы функционирование образа «врага» во внешнеполи-
тическом контексте вызывали большой интерес историков4. По
Колесникова АГ. Образ врага периода холодной войны в Советском игровом
кино 1960-1970-х годов // Отеч история 2007 № 5 С 162-168, Пушкарев Л.Н.
«Свое» и «чужое» как одна го проблем европейского менталитета // Россия и внептний
мир диалог культур сб статей М, 1997 С 273-283, Сенявский А.С. Проблема
«свой» - «чужой» в историческом сознании теоретико-методологический аспект//
«Наши» и «чужие» в российском историческом сознании С 13-15
2 Костерева О.А. Образ врага в отечественной политической культуре периода
«холодной войны» опыт анализа визуального источника URL
http // eaithburg ru/php/process php'?lang=r&cl=10&id=l&file=kostereva htm
3 Самотовинский Д.В., Куренчанина O.R Начало «холодной войны» и формиро-
вание образа внешнего врага в советской прессе (1945-1947 гг) // Вестник гуманитар-
ного факультета ИГХТУ Иваново, 2008 Вып 3 С 322-326
4 Еремин СВ. Образ врага в советской пропаганде (историографический аспект) //
Малоизученные и дискуссионные проблемы отечественной истории сб науч тр Ниж-
невартовск, 2005 Вып 2 С 108-118, Яковенко ИГ. Россия и Запад диалектика взаи-
модействия // Россия и Европа в ХГХ-ХХ веках С 6-20, Он же. Социально-
культурная логика трансформации образа Запада в первой половине XX в // Россия и
Запад формирование внешнеполитических стереотипов С 291-304, Он же. Дина-

20
мнению А.В. Голубева, утверждение в СССР тоталитарного поли-
тического режима нашло «опору в определенных механизмах мас-
сового сознания»1. Главной характеристикой массового сознания
автор считает его мифологичность, «склонность к одноцветному
восприятию мира и нетерпимость к любому инакомыслию» . Осо-
бое внимание исследователь уделил анализу роли внешнеполитиче-
ских стереотипов массового сознания, отнеся их к числу наиболее
устойчивых, т. к. советские люди имели небольшой самостоятель-
ный опыт освоения действительности, а в качестве информации у
них были только официальные источники. А.В. Голубев определил
факторы, влиявшие на формирование и закрепление стереотипов:
уровень образования, особенности социальной психологии, полити-
ка власти, которая с конца 1920-х гг. стремилась ограничить воз-
можность получения информации по негосударственным каналам3.
Основной вывод исследователя касается проблемы о степени под-
верженности советской политической элиты стереотипам, которые
посредством идеолого-пропагандистских кампаний транслирова-
мика образа Запада в отечественной культуре 1990-х годов // Россия и мир глазами друг
друга С 387-399
1 Голубев А.В. Тоталитаризм как феномен российской истории XX века С 16
2 Там же С 19-20
3 Голубев А.В. Мифологизированное сознание как фактор российской модерниза-
ции // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI-XX вв) М, 1994
С 187-204, Он же. Запад глазами советского общества (Основные тенденции форми-
рования внептнеполитичестшх стереотипов в 30-х годах) // Отеч история 1996 № 1 С
104-120, Он же. Эволюция шокультурных стереотипов советского общества в межво-
енный период // «Наши» и «чужие» в российском историческом сознании С 230-241,
Он же. «Враги второй очереди» советское общество и образ союзников в годы Вели-
кой Отечественной войны // Проблемы российской истории Магнитогорск, 2005 Вып
5 К 60-летию Победы С 320-358, Он же. Эволюция шюкультурных стереотипов со-
ветского общества // 50 лет без Сталина наследие сталинизма и его влиягше па исто-
рию второй половины века М, 2005 С 98-116, Он же. «Если весь мир обрушится на
нашу Республику» призраки войны в советском обществе 1920-30-х годов // Военно-
историческая антропология Ежегодник, 2005-2006 М, 2007 С 111-124, Он же. «Ес-
ли мир обрушится на нашу Республику » Советское общество и внешняя угроза в
1920-1940-е ггМ, 2008

21
лись в массовое сознание. Автор полагает, что хотя уровень мифо-
логизации сознания разных социальных групп в советском общест-
ве был различен, советская политическая элита также в значитель-
ной мере подвергалась воздействию стереотипа «враждебности»
внешнего мира, переросшего в шпионофобию.
С конца 1980-х гг. особое внимание в исследованиях уделяет-
ся образу «врага» как одной из форм идеологических стереотипов,
что определяло его способность к быстрой интеграции в информа-
ционное пространство1 и делало образ адаптивным в массовом то-
талитарном сознании2. Концепция интеграции образа в качестве
базового идеологического стереотипа рассматривалась СВ. Натро-
вым , акцентировавшим внимание на том, что образ «врага», имея
глубокую историю, является действенным в определенной кризис-
ной конъюнктуре.
В плане анализа мобилизационных агитационно-пропаган-
дистских кампаний в современной отечественной историографии
сложилась методика анализа, которая включает выделение основных
этапов кампании, определение специфических приемов, анализ эво-
1 Васильева Т.Е. Стереотипы в общественном сознании Социально-философские
аспекты М, 1988, Егорова-Гантман Е.В., Плешаков КВ. Концепция образа и сте-
реотипа в международных отношениях // Мировая экономика и международные отно-
шения М , 1998 № 12 С 19-33
2 Гасанов И.Б. Национальные стереотипы и образ врага М, 1994, Голубев А.В.
Тоталитаризм как феномен российской истории XX века, Жукова О.В. «Образ врага»
как компонент тоталитарного террора // История и террор тез докладов на межвуз
науч конф Пермь, 1996 Вып 2 С 17-23, Козырев ПИ. «Враг» и «образ врага» в
общественных и политических отношениях // СОЦИС М, 2008 № 1 С 31-39, Моро-
зов И.Л. Формирование в народном сознании «образа врага» как способ политической
мобилизации России // «Наши» и «чужие» в российском историческом сознании С 54-
56, Нойманн И. Использование «Другого» Образы Востока и формирование европей-
ских идентичностей М, 2004, Притчина E.R «Образ врага» как элемент тоталитарно-
го сознания // Тоталитарный менталитет проблемы изучения, пути преодоления матер
междунар науч конф (Кемерово, 18-2()сент 2001 г) Кемерово,2003 Вып 3 С 106-
110. Тощенко Ж Т. Парадоксальный человек М, 2001
3 Чугров СВ. Этнические стереотипы и их влияние на формирование обществен-
ного мнения // Мировая экономика и международные отношения М, 1993 № 1 С 32-
52, Он же. Идеологемы и внешнеполитическое сознание // Там же № 2 С 38^8

22
люции содержания пропагандистского материала. В.А. Невежин ис-
следовал содержание и формы военной пропаганды в конце 1930-х -
начале 1940-х гг., на основе чего была сформирована позиция в дис-
куссии о подготовке СССР к наступательной войне1.
Существенным вкладом в современную историографию
функционирования образа «врага» в 1930-е гг. стал научно-
исследова-тельский проект «История сталинизма»2. Комплексная
оценка проекта дана А.Н. Медушевским, который определяет ста-
линизм как систему, тяготеющую «к установлению максимального
контроля над информацией в интересах направленного манипули-
рования человеческими ресурсами»3. Автор, подтверждая концеп-
цию о мифологичной конструкции советской идеологии, говорит о
ключевом основании советской модели через «создание новой ин-
формационной картины мира и социально психологической ситуа-
ции путем внедрения мобилизационной идеологии, способной кон-
тролировать не только социальные, но и когнитивные параметры
мотивации человеческого поведения»4. Тем не менее, в рамках про-
екта практически отсутствуют исследования, в которых бы сравни-
вались различные типы идеолого-пропагандистских кампаний, что
позволило бы определить их место в функционировании сталинско-
го режима. Исключение составляют работы С.Н. Ушаковой, вводя-
щей в научный оборот типологию кампаний (имевших в основе
фактор внешней угрозы, направленный против внутренних «вра-
1 Невежин В.А. Метаморфозы советкой пропаганды в 1939-1941 годах // Вопросы
истории 1994 № 8 С 164-171, Он же. Синдром наступательной войны Советская
пропаганда в преддверии «священных боев», 1939-1941 гг М, 1997
2 Научно-издательсюш проект Фонда первого президента России Б Н Ктьнипа и
издательства «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН) «История стали-
низма» (М, 2009)
3 Медушевский А.Н. Сталинизм как модель социального конструирования К за-
вершению научно-издательского проекта // Российская история 2010 №6 С 3
4Тамже С 4

23
гов» и преследовавший цели позитивной мобилизации) . Проанали-
зировав механизм, технологии и результаты агитационно-пропаган-
дистских мероприятий, автор показывает особенности социальной
мобилизации - доминирующей для сталинского режима модели
взаимоотношений между обществом и государством2. Благодаря
проработке концептуальных основ феномена социальной мобили-
зации исследование содержит глубокий конкретно-исторический
анализ идеолого-пропагандистских кампаний.
Историографический обзор позволяет сделать вывод, что
процесс изучения образа «врага» с 1990-х гг. развивался быстрыми
темпами. После падения идеологических табу историографическая
ситуация начала меняться в сторону подробного изучения образа в
отечественной историографии. Работы, посвященные образу «вра-
га» в советской системе социальной мобилизации, являются пре-
имущественно междисциплинарными и разноплановыми исследо-
ваниями, что определило наличие нескольких историографических
направлений. Большинство исследователей рассматривали образ
«врага» как элемент общественной психологии, а также инструмент
воздействия на массовое сознание в различных пропагандистских
кампаниях. Однако авторы расходятся в оценке влияния образа на
массовое сознание. Часть исследователей акцентировала внимание
на конфронтационном характере советской идеологии. Эта позиция
изложена преимущественно в исследованиях, посвященных струк-
турным элементам образа, так как в конструкцию «врага» был
включен максимально возможный спектр компонентов по различ-
ным основаниям: политическим, этническим, «классовым», конфес-
1 Ушакова С.Н. Щеолого-пропагандистские кампании как способ социальной мо-
дернизации советского общества в конце 1920-х - начале 1930-х гг (на материалах
Западной Сибири) автореф дис канд ист наук Новосибирск, 2001, Она же. Соци-
альная мобилизация как системная характеристика советского общества // Историче-
ские исследования в Сибири проблемы и перспективы сб матер П регион молодеж
науч конф Новосибирск, 2008 С 205-212
2 Ушакова С.Н. Идеолого-пропагандистские кампании в практике функциониро-
вания сталинского режима новые подходы и источники Новосибирск, 2009 С 184

24
сиональным. Как отмечается в большинстве работ этого направле-
ния, стигматизация по признаку отнесения к категории «врага» ста-
ла на практике одним из учетных, стратификационных делений во
второй половине 1930-х гг.
Альтернативное историографическое направление предпола-
гает акцент на мобилизационном характере советской идеологии.
В первую очередь, эта позиция обосновывается на примере истории
войн, где социальная консолидация приобретает ключевое значе-
ние. Несмотря на четкость аргументации, у специалистов не сложи-
лось унифицированного мнения о том, что такое образ «врага». Ог-
раничившись двумя магистральными концептуальными направле-
ниями, отечественная историография оставляет место для нового
научного поиска, где образ «врага» будет представлен как много-
функциональный феномен.
Несмотря на обилие современных работ по различным аспек-
там функционирования советского общества и государства, их кон-
цептуальное, тематическое разнообразие, ряд сюжетов по-прежнему
не утратил своей актуальности, другие все еще нуждаются в новом
прочтении или переосмыслении. К числу таковых следует отнести
проблематику утверждения и последующей трансформации больше-
вистского политического режима. Актуализация темы сталинизма
имеет под собой весьма серьезные основания. В условиях, когда
спектр оценок опыта сталинской эпохи колеблется от полного одоб-
рения и даже призывов заимствовать его властные технологии до су-
губо негативных, значение исторических исследований в данной об-
ласти трудно переоценить. Наше исследование вносит определенный
вклад в понимание природы сталинизма как идеократического по
содержанию и мобилизационного по способам своего существования
режима; посвящено рассмотрению форм социальной мобилизации в
сталинском варианте, анализу идеолого-пропагандистских кампаний
и их содержательного ядра - формирования и воспроизводства сте-
реотипных образов «врага» и «героя». Формирование и внедрение

25
«образа врага» в массовое сознание рассматривается в монографии
как составная часть идеологической пропагандистской деятельности
партии в контексте укрепления сталинского режима; исследованы не
только кампании конфронтационного типа, где образ врага был цен-
тральной мифологемой, но и кампании консолидационного типа, в
которых мифологема «врага» использовалась, но не являлась цен-
тральной.
Источниковая база, включающая большое количество газет-
ных публикаций, позволяет комплексно решить поставленные цели
и задачи. В целом ее состояние позволяет раскрыть идеологические
механизмы формирования образа «врага народа», несмотря на то,
что проблемным с точки зрения источников остается вопрос об
оценки эффективности адаптации образа в массовое сознание.
Методологическую основу исследования составляют обще-
научные принципы объективности, историзма и системного подхо-
да. В связи с междисциплинарностью темы в качестве методологи-
ческих оснований работы приняты отдельные положения и выводы
лингвистики, психологии личности, социальной психологии, поли-
тологии и социологии. Данное исследование базируется на общена-
учных принципах системного подхода, в рамках которого политика
государства рассматривается в виде сложной иерархической систе-
мы, а пропаганда - ее системным компонентом, подсистемой.
Агитационно-пропагандистская политика рассматривается как сис-
темный многомерный предмет, как специфическая область деятель-
ности государственной власти, обладающая характерными призна-
ками на общегосударственном и региональном уровнях.
Основными методологическими принципами общеисториче-
ского уровня являются принцип историзма, подразумевающий рас-
смотрение исторических процессов и явлений в их развитии, взаи-
мосвязи и взаимодействии, и принцип детерминизма, признающий
обусловленность исторических событий политических, экономиче-
ских, культурных и иных факторов. Принцип историзма позволил
проанализировать образа «врага народа» в контексте конкретно-

26
исторических событий в России в период «Большого террора»
с учетом их взаимосвязи и взаимообусловленности. В соответствии
с ним выявлялись общегосударственные и региональные особенно-
сти идеолого-пропагандистских кампаний и их последствия.
Одной из основных методик анализа текстов и исследования
языковых конструкций является метод контент-анализа, который
предполагает выявление частоты появления в тексте определенных
смысловых единиц и характеристик текста. Для более эффективно-
го анализа потоков информации, содержащейся на страницах цен-
трального печатного издания - газеты «Правда», использованы
данные контент-анализа. В качестве базовых смысловых единиц
выбраны термины, характеризующие образ «врага народа». В каче-
стве границ информационного пространства исследования обозна-
чены редакционные статьи, максимально отражающие наиболее
актуальную тематику номеров газеты. С учетом выборки исследо-
вано 1 460 редакционных статей. Исходя из этого, можно утвер-
ждать, что полученные данные в полной мере отражают основную
динамику образа «врага народа» в период с декабря 1934 г. по но-
ябрь 1938 г. в центральной периодической печати. По итогам анали-
за удалось показать технологию создания, утверждения и распро-
странения политических установок, их иерархию и взаимосвязь,
смену приоритетов, наличие в пропаганде открытых деклараций и
скрытых намерений высшего руководства страны в изучаемый пе-
риод.
В качестве ключевого концептуально-теоретического поло-
жения, для раскрытия темы и решения поставленных задач, иссле-
довался фактор социальной мобилизации в СССР. Государство, в
данном случае, строило свою политику на искусственном формиро-
вании или искажении мотивации действий отдельных индивидуу-
мов и групп с целью приведения общества в состояние, которое
обеспечивало выполнение различных политических установок и
директив. Система пропаганды, как основное средство распростра-

27
нения образа, рассматривается как многомерный объект, одним из
элементов которого являются идеолого-пропагандистские кампа-
нии. Данная методологическая концепция позволяет уточнить внут-
реннюю структуру системы пропаганды и механизм ее функциони-
рования, что способствует рассмотрению условий интеграции об-
раза «врага народа» в массовое сознание общества в контексте кон-
кретно-исторических событий в России в изучаемый период.
При изучении образа «врага народа» применяется комплекс-
ный междисциплинарный подход. Базовыми положениями в облас-
ти психологии личности для данного исследования выступили кон-
цепции Э. Фромма, которые раскрывали роль личности в формиро-
вании социально-психологических предпосылок тоталитаризма1.
Эта методологическая конструкция служит объяснением необходи-
мости существования и результативного функционирования образа
«врага народа» в условиях тоталитаризма. Наряду с этим на уровне
анализа психологии групп использовалось положение
Б.Ф. Поршнева о дихотомии «мы» и «они» как базовом принципе
самоидентификации человеческих обществ. Понятие «они» являет-
ся неотъемлемой предпосылкой для формирования образа «врага
народа». На уровне психологии масс методологической формулой
для раскрытия причин формирования образа «врага народа» служит
положение К.Г. Юнга об архетипах. В частности, архетип врага
формируется из наиболее древнего архетипа, который был опреде-
лен Юнгом как некий образ, содержащий в себе все отрицательные
характеристики2.
Методологической основой работы послужили положение
лингвистики о языке как знаковой системе, определяющей явления
1 Фромм Э. Бегство от свободы М, 1990, Он же. Анатомия человеческой де-
струкгавноста М, 1994
2 Юнг КГ. Архетип и символ М, 1991, Он же. Архаичный человек // Проблемы
души нашего времени М,1994 С 158-184

28
и существенно влияющей на формирование сознания человека .
В плане лингвистического анализа в исследовании использовался
метод анализа смысловых единиц языка: слов, оборотов, выраже-
ний, который подразумевает наличие ассоциативной цепочки при
выявлении семантики слова, т. е. его смысловой нагрузки. Детали и
особенности образа пропадают при использовании схематизиро-
ванного обобщения терминологической базы. В связи с этим в ис-
следовании используется взятие в кавычки многих терминов и по-
нятий, широко распространенных в период «Большого террора»,
чем автор исследования подчеркивает разнообразие их применения
в декабре 1934 г. - ноябре 1938 г.
Центральное понятие исследования - «враг народа» - рас-
сматривается как комплекс идеолого-пропагандистских стереоти-
пов о «внутреннем враге», формировавшегося в массовом сознании
в период «Большого террора». Образ «врага» является искусственно
созданным, обобщенным представлением какого-либо субъекта
(политического, социального и др.) о своих противниках, предна-
значенным для утверждения в массовом сознании. В период
«Большого террора» образ являлся одной из базовых пропагандист-
ских категорий. Несмотря на его обобщенность и схематичность, в
нем присутствовали элементы конкретных социальных и политиче-
ских типов, т. к. он был адаптирован к существовавшей историче-
ской конъюнктуре.
Термин «враг» в словосочетании «враг народа» является оп-
ределяющим, т. к. более точно и емко, чем его синонимы, отражал
восприятие противника или неприятеля. Основное смысловое со-
держание термина «враг» - смертельное, непримиримое противо-
стояние. Этим он отличается от таких понятий, как «оппонент»,
1 Бескова НА. Эволюция и сознание новый взгляд М, 2002, Мусорина О.А.
Язьж как способ взаимодействия властей на массовое сознание в 1920-30-е гг (11а
примере Пензенского региона) автореф дис канд ист наук Пенза, 2004, Купи-
на НА. Тоталитарный язьж Словарь и речевые реакции Екатеринбург, 1995

29
«соперник», «противник». В образе «врага народа» сочетались раз-
ные составляющие - «вредитель», «троцкист», «кулак» и т. д. Ему
могли быть приданы и зооморфные образы. При этом в контексте
его использования применялась ненормативная лексика. Эти со-
ставляющие пересекались между собой, дополняли друг друга, вза-
имно усиливая совокупный образ «врага». При этом в смысловом
содержании термина подчеркивается необходимость объединения
усилий и ресурсов для борьбы с «врагом народа», что было ключе-
вым механизмом, создававшим мобилизационный эффект идеолого-
пропагандистских кампаний.
* * *
Я признателен своему учителю доктору исторических наук,
профессору С.А. Красильникову. при участии которого осущест-
вился проект данной монографии. Его консультации в рамках науч-
ных семинаров и духовная поддержка сопровождают меня с самого
начала научной деятельности в Новосибирском государственном
университете. Выражаю глубокую благодарность коллегам из Ин-
ститута истории СО РАН за помощь и неравнодушие в работе над
данным исследованием.

Глава 1
ФОРМИРОВАНИЕ ОБРАЗА «ВРАГА НАРОДА»
(октябрь 1917 - декабрь 1934 г.)
1.1. Предпосылки формирования образа «врага народа»
Феномен «врага» в мировой истории многообразен, посколь-
ку ассоциировался с личностью, группой, этносом, классом, парти-
ей, государством, идеологией и т. д. Образ «врага» - это качествен-
ное представление об угрозе, существующее в общественном соз-
нании, на формирование которого оказывали влияние присущие
массовому сознанию стереотипы, установки, мифы и предрассудки.
Главная функция образа состояла в обосновании угрозы основам
существования общества, его базовым ценностям. Этим «враг» от-
личался от других персонажей социальной мифологии, в частности
от «чужого», «другого» и т. д. Тезис «наличие врага» предполагал
формирование двойной генерализирующей установки: в первую
очередь, возникал феномен «бдительности» как принцип социаль-
ной организации; во-вторых, задавались критерии для определения
понятия «наши», т. с. определение массы «своих» как «не врагов».
Существуют разные концепции, объясняющие феномен «вра-
ждебности» по отношению к «другим». Биогенетическое объяснение
человеческой агрессивности исходит из того, что человек от древних
предков частично унаследовал характер дикого зверя, и агрессив-
ность является врожденным, инстинктивно обусловленным свойст-
вом всех высших животных1. Американский психолог С. Кин утвер-
ждает, что «привычка направлять нашу враждебность во вне, на тех,
кто неизвестен нам, так же привилась у человека, как способ рассуж-
1 Лоренц К. Агрессия (так называемое «зло») М, 1997 С 250

31
дать» . Психологическая концепция объясняет «враждебность» лю-
дей стремлением решать внутренние психологические проблемы,
т. е. «необходимостью разрушить другого человека, чтобы сохранить
себя»2. Фрустрационная теория исходит из того, что большинство
людей совершает насильственные действия, потому что находится в
неудовлетворительном (фрустрированном) состоянии, вызванном
ущемлением их потребностей, интересов и ценностей, при этом «чем
сильнее фрустрация, тем больше величина агрессии»3. Большинство
социальных теорий объясняет «враждебность» отношениями, суще-
ствующими в обществе, и, в первую очередь, борьбой людей за су-
ществование, ресурсы и власть4. «Враждебность есть определенное
общественное отношение, которое возникает не на пустом месте, а
основывается на объективно данных материальных предпосылках,
определяющих характер отношений»5.
«Враг» как определение и восприятие субъектом «другого»
имеет глубокие корни, уходящие в родоплеменные общественные
связи. Образ «врага» в архаичном обществе был необходим, во-
первых, для самоидентификации социальной группы и ее различения
по принципу «свой - чужой»; во-вторых, для выяснения того, что
является опасностью для самого существования группы. В прими-
тивных первобытных группах «враждебность» по отношению к «чу-
жим» являлась естественным состоянием, а война - единственной
формой взаимоотношений с «чужими»6. Идею о первичности дихо-
томии «мы - они» в истории развития человеческих отношений вы-
1 Keen S. Faces of the enemy reflections of the hostile imagination San Francisco, 1986
P 17
2 Фрейд З. Психоаналитические этюды Минск, 1991 С 454
3 Гарр Т.Р. Почему люди бушуют? СПб, 2005 С 47
4 Simmel G. Stranger // The 'sociology of Georg Simmel / Ed by К Wolff N Y, 1950
P 402^08, Schutz A. Stranger An Essay in Social Psychology // Schutz A Collected
Papers/Ed A AmdBrodersen, 1964 Vol П The Studies in Social Theory P 91-105
5 Гасанов И.Б. Национальные стереотипы и «образ врага» // Психология нацио-
нальной нетерпимости М, 1998 С 198-199
6 Зиммель Г. Человек как враг // Социологический журнал 1994 № 2 С 115-116

32
двинул советский социальный психолог Б.Ф. Поршнев. По его мне-
нию, ощущение того, что есть «они», способствует появлению само-
идентификации социума и обособлению от «них». Согласно Порш-
неву, категория «мы» появилась значительно раньше категории «я» -
ощущения обособленного индивида, т. к. первичной была самоиден-
тификация общности1. Таким образом, первым актом социальной
психологии следует считать появление у индивида представления о
«них», о «не наших». Самоидентификация по принципу «мы - они»,
«свой - чужой» - первичное и одно из основных условий для объяс-
нения феномена «врага»2.
Деление людей на «своих» и «чужих» - древняя форма освое-
ния действительности, шаг к упорядочиванию картины мира, к ин-
теграции с людьми своей группы и дифференциации с другими
группами. Для архаичного социума окружающий мир был «враж-
дебным», т. к. опасность подстерегала человека на каждом шагу.
Исходя из этого, образ «врага» в массовом сознании формировался
как комплексное понятие, включающее различные негативные яв-
ления3. «Враг» персонифицировался и в реальной угрозе, и в вы-
мышленных мифологических образах. В отличие от рационального
мышления, для которого характерно следование законам логики,
мифологическое сознание ассоциативно и эмоционально. Отраже-
ние внешнего мира осуществлялось сознанием первобытного чело-
века стихийно, в процессе трудовой деятельности. «Это отражение
происходит не столько в понятиях и категориях, сколько на чувст-
венном и действенно-наглядном уровне: архаическое мышление
конкретно, ситуационно и непосредственно связано с ощущениями
1 Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история М, 1966 С 80
2 Сенявский А. С. Проблема «свой» - «чужой» в историческом сознании теорети-
ко-методологический аспект // «Наши» и «чужие» в российском историческом созна-
нии СПб, 2001 С 13
3 Козырев Г.И. «Враг» и «образ врага» в общественных и политических отноше-
ниях//СОЦИС 2008 №1

33
и действиями. Поэтому мифологическое мышление оперирует об-
разами, а не понятиями»1.
Одной из основных форм восприятия окружающей реально-
сти, свойственной мифологическому сознанию, являются стереоти-
пы , которые формируют обыденные представления о внешнем ми-
ре. Стереотип - «распространенные с помощью языка или образа в
определенных социальных группах устойчивые представления о
фактах действительности, приводящие к весьма упрощенным и
преувеличенным суждениям со стороны индивидов»3. Система об-
разов как стереотипов массового сознания ярко выражена в афо-
ризме К.Г. Юнга: «Люди всегда нуждались в демонах и не могли
жить без богов»4. По его мнению, «архаичная психология является
психологией не только первобытного, но и современного, цивили-
зованного человека»5. Эскалация архаичных образов из сознания
происходила при помощи «коллективного бессознательного».
Единственным путем проявления этих подсознательных стереоти-
пов Юнг считал общечеловеческие образы, т. е. архетипы.
Категорию «образ» можно идентифицировать как обобщен-
ное представление субъекта о чем-либо. В целом образу свойствен-
на схематичность и стереотипность, т. к. он аккумулировал те чер-
1 Миронов Б.Н. Историк и социология Л, 1984 С 124
2 Термин «стереотип» введен в научный оборот американским социологом
У Липпманом, который в 1922 г в книге «Общественное мнение» определил влияние
стереотипов на восприятие окружающего мира, на индивидуальное и массовое созна-
ние «В большинстве случаев мы сначала видим, а потом даем определение, мы снача-
ла определяем для себя то или иное явление, а потом уже наблюдаем его Во всей не-
разберихе внешнего мира мы выхватъшаем то, что навязьшает наша культура, и мы
имеем очевидную тенденцию воспринимать эту информацию в форме стереотипов» -
Iippman W. Public Opinion N Y, 1950 Р 81
Войтасик JL Психология политической пропаганды М, 1981 С 119
4 Юнг КГ. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К Г Архетип и
символ М,1991 С 53
5 Юнг К.Г. Архаичный человек // Проблемы души нашего времени М, 1994 С
158

34
ты, которыми обладал объект восприятия . Особенно важны в этом
смысле архетипы, характеризующие противника в виде образа
«зверя», «врага», «демона» и т. д. По Юнгу, пробуждение архетипа
происходило благодаря обстоятельствам исторической эпохи2.
В мифологизированном сознании можно выделить три слоя
мифологем: архетипы, или остатки древнейших мифов; мифы,
сформировавшиеся в сознании того или иного этноса по ходу его
истории; современные мифологемы3. Стереотипы сложившегося
социума позволяют людям сохранять и передавать из поколения в
поколение ранее сформированные образы «врагов» и механизмы их
идентификации. Когда перед социальной общностью возникает ре-
альная или иллюзорная опасность, коллективная память регенери-
рует соответствующий стереотип «врага», на основе которого раз-
вивается новый образ. Таким образом, путем наложения искусст-
венно созданного мифа на издавна существующие стереотипы фор-
мировался необходимый элемент общественного сознания. Образ
«врага» - это представления, возникшие у социального массового
субъекта о другом субъекте, который воспринимается как несущий
угрозу его интересам, ценностям или существованию, и формируе-
мые на совокупной основе информационно-пропагандистского воз-
действия.
Образ «врага» впитывал в себя традиционные предрассудки в
отношении представителей определенных наций, государств и лю-
дей. Этнические, в т. ч. расовые теории утверждали изначальную
враждебность одного этноса (расы) к «другому», т. к. этнические
1 Сенявская Е.С. Человек на войне Историко-психологические очерки М, 1997
С 37
2 Подробнее см Бирюков СВ. Проблема социально-политического насилия в
практике тоталитарных режимов в творчестве классиков психоанализа (К-Г Юпг,
Э Фромм, В Райх) // Тоталитарный менталитет проблемы изучения, пути преодоле-
ния Матер междунар науч конф (Кемерово, 18-20 сент 2001 г) Кемерово, 2003
Вып 3 С 274-281
3 Чугров СБ. Этнические стереотипы и их влияние на формирование обществен-
ного мнения // Мировая экономика и международные отношения 1993 № 1 С 45

35
стереотипы формировались в соответствии с определенными меха-
низмами массовой психологии. «Каждый народ осознанно, полу-
осознанно или неосознанно - несет свою идею, свой мир представ-
лений и о себе, и о другом, поэтому эти естественные и даже необ-
ходимые различия своего и чужого на фоне бесспорно общих задач
жизнеобеспечения становятся предлогом, почвой, местом, где на-
чинаются несогласия, различия, споры и ссоры»1. Этнические сте-
реотипы включают те аспекты объекта восприятия, которые вос-
принимаются и оцениваются другим этносом (черты национального
характера, образа жизни, традиции, обычаи, культура и т. д.). Чем
больше объективных противоречий между национальными группа-
ми, тем активнее в этих представлениях развивался образ «врага»2.
Классовые теории видят истоки враждебности в социальном
расслоении людей. В период формирования национальной и классовой
идеологии появилось определение «враг народа» как один из способов
национальной идентификации и массовой мобилизации. Новое время
можно считать началом формирования массового общества и специ-
фических интегративных систем, основанных на национальной и клас-
совой идеологии. Основной пример резкой массовизации - период Ве-
ликой Французской революции - дал первые образцы представлений о
«враге народа», а также массовых репрессий в виде якобинского тер-
рора3. «Враги» стали катализатором утверждения не только первого
национального мифа, но и мобилизующей идеологии. Борьба с «вра-
гом народа» была основной темой в речах ведущего идеолога револю-
1 Торопов В.Н. Образ «соседа» в становлении этнического самосознания русско-
литовская перспектива // Славяне и их соседи Этно-психологический стереотип в
Средние века М, 1990 С 5
2 Horowitz D.L. Ethnic Groups in Conflict University of California Press, Berkley, 1985,
Гасапов И.Б. Национальные стереотипы и «образ врага» М, 1994, Савельев А.Н.
Образ врага от биологии к политологии// Этнопсихологические проблемы вчера и
сегодня М, Минск, 2004 С 256-273, Солдатова Г.У. Психология межэтнической
напряженности М, 1998, Налчаджян А. Этнопсихологическая самозащита и агрессия
Ереван, 2000, Он же. Этнопсихология 2-е изд СПб, 2004
3 Грицанов А.А. «Враг народа» // Социология Энциклопедия Минск, 2003 С 188

36
ции М. Робеспьера, создавшего идеологический резерв в виде терми-
нов: «враг родины», «враг государства», «убийцы», «угнетатели»,
«клика изменников», «враги конституции», «контрреволюционеры» и
т. д.1 Во Франции в 1793-1794 гг. отнесение человека к категориям
такого рода основывалось главным образом на социальном происхож-
дении2. 18 сентября 1793 г. французский Конвент принял декрет, со-
гласно которому к «подозрительным», «неблагонадежным» и «врагам
народа» причисляли не только бывших дворян, но также «их мужей,
жен, отцов, матерей, сыновей или дочерей, братьев или сестер, а рав-
ным образом и агентов-эмигрантов, которые не проявили своей посто-
янной преданности революции»3. Окончательное определение термин
«враг народа» получил в «Законе против врагов народа» от 1794 г.:
«врагом народа» являлся любой «сторонник монархического строя»,
«клеветник», «противник конвента»4. В эту категорию зачислялись и
те, кто «помогал заговорщикам и аристократам избежать наказания».
Политика якобинцев характеризовалась бескомпромиссным подавле-
нием господствующего прежде класса без какой-либо дифференциа-
ции степени личной вины, что способствовало формированию катего-
рии людей, определяемых по ряду социальных или политических па-
раметров как «враждебные группы».
Д.В. Шляпентох отмечает, что мифология европейских рево-
люций, в первую очередь Великой Французской, и Парижской ком-
муны была благодатной почвой для развития идеологических обра-
зов в России5. В 1904 г. Л.Д. Троцкий противопоставлял «якобинца»
Робеспьер М. Революционная законность и правосудие Статьи и речи / под ред
А Герцензона М, 1959 С Ъ-Л
2 Плимак Е. Драма реформ и революций // Политический процесс и его противо-
речия М,1997 с 76
3 Лотте С.А. Великая французская революция М, 1933 С 213
4 Сазонов Е.А- Образ «врага народа» в партийной и государственной политике
большевиков (июль 1917 г - июль 1918 г) дис канд ист наук Новосибирск, 2002
С 41
5 Shlapentokh D. In search of termidor // International Journal of Sociology and Social
Policy 1995 Vol 15 P 1-67, Ibid. The French Revolution in Russian intellectual and

37
«пролетарию» и использовал первое понятие как синоним «мелкого
буржуа», который уже не может играть серьезной роли в современ-
ных революциях1. В своем понимании «якобинства» Троцкий был
ближе к Г.В. Плеханову и меньшевикам, которые предпочитали
отождествлять «якобинство» с «мелкобуржуазным радикализмом»,
чтобы подчеркнуть преимущества современного рабочего движе-
ния. Для В.И. Ленина термин «якобинец» являлся синонимом «ра-
дикального революционера» . А.В. Луначарский пользовался поня-
тием якобинства как синонимом современной революции, а
9 Термидора 1794 г. связывал с представлением о поражении или
предательствеJ. В конце мая 1917 г. Ленин в статье «Враги народа»
приводил в пример «якобинскую диктатуру»: «Пример якобинцев
поучителен. Он и посейчас не устарел... Если бы власть перешла к
"якобинцам" XX века, пролетариям и полупролетариям, они объя-
вили бы врагами народа капиталистов»4. Таким образом, в вопросе
о «врагах народа» Ленин сознательно занимал якобинскую пози-
цию, пытаясь обосновать революционную практику большевиков
примерами из прошлого.
Для создания большевистского варианта образа «врага народа»
важнейшим идеологическим источником являлся классический мар-
ксизм, определивший подходы к пониманию социальных проблем.
Ключевыми составляющими марксистского учения были диалектиче-
ский подход в познании, в т. ч. при анализе социально-экономических
и политических процессов; признание необходимости революционно-
poktical life, 1789-1922 University of Chicago, 1988, Ibid Trotskyists' Approach to
Violence m the Late 1920s and its Implications on the Great Terror // The Soviet Union - A
Popular State? Studies on Popular Opinion in the USSR SPb, 2003 P 233, Кондратьева Т.
Большевики-якобинцы и призрак термидора М, 1993
1 Краус Т. Советский термидор Духовные предпосылки сталинского поворота
(1917-192*8) Будапешт, 1997 С 8
2 Безансон А. Интеллектуальные истоки ленинизма / пер с фр М Розанова,
II 1\дницкойиА РуткевичаГгл ПиШ) М, 1998 С 193
Луначарский А. Бывшие люди М, 1922 С 27-28
4 Ленин В.И. Полное собрание сочинений Изд 5-е М,1965 Т 32 С 217

38
го способа смены общественно-экономических формаций и пролетар-
ской революции как средства перехода к социализму и далее к бес-
классовому; «справедливому обществу». Для большевистской рево-
люции и построения «пролетарской государственности» особенное
значение имело положение о «диктатуре пролетариата», сформулиро-
ванное К. Марксом после европейской революции 1848-1849 гг.: «вся-
кое временное государственное устройство после революции требует
диктатуры, причем энергичной диктатуры». Термин «диктатура про-
летариата» отражал не только социальное содержание будущей вла-
сти, но и некоторые представления о способах осуществления этой
власти, связанные с акцентированием роли революционного террора
против классовых противников пролетариата. Марксистская идеоло-
гия дала большевикам главную цель - социализм, неразрывно связан-
ный с установлением «диктатуры пролетариата», а также методы ее
достижения - революцию и революционный террор.
Ленин в работе «Государство и революция» высказался о
диктатуре пролетариата так: «Учение о классовой борьбе, приме-
ненное К. Марксом к вопросу о государстве и о социалистической
революции, ведет необходимо к признанию политического господ-
ства пролетариата, его диктатуры, то есть власти, неразделяемой ни
с кем и опирающейся непосредственно на вооруженную силу
масс»2. Смысл диктатуры пролетариата Ленин видел в сломе сопро-
тивления «эксплоататоров-капиталистов» и построении «пролетар-
1 Данный тезис неоднократно воспроизводился лидерами большевиков во время
октябрьского переворота 1917 г «Мы говорим, что наша нравственность подчинена
вполне интересам классовой борьбы пролетариата» - Ленин RH Полное собрание
сочинений Т 41 С 309 «Нравственность - это то, что служит разрушению старого
эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата,
созидающего повое общество коммунистов» - Там же С 311 «Для коммуниста
нравственность вся в этой сплоченной борьбе против эксплуататоров Мы в вечную
нравственность не верим и обман всяких сказок разоблачаем» - Там же С 313 Ана-
логичные тезисы высказывались Троцким в работе «Терроризм и коммунизм» в
1920 г
2 Ленин В.И. Полное собрание сочинений Т 33 С 26

39
ской демократии», суть которой охарактеризовал так: «Диктатура
пролетариата есть превращение его в господствующий класс. Гос-
подство одного класса исключает свободу и равенство»2. В идеоло-
гии большевиков «классовая борьба» доводилась до признания ре-
волюции, а последняя стала означать Гражданскую войну. Классо-
вые противники пролетариата в соответствии с этим положением
превратились во «врагов народа». Любая идеология характеризует
часть социальной реальности, поскольку «отражает - пусть в мифо-
логизированном, частичном и даже извращенном виде - некоторые
общественные потребности»3.
В качестве ключевого элемента большевистской идеологии
выступало положение о непримиримости классовых противоречий.
«Государство возникает там, где классовые противоречия не могут
быть объективно примирены... существование государства доказы-
вает, что классовые противоречия непримиримы», - писал Ленин в
августе 1917 г.4 Из этого тезиса следовало, что «весь мир делится на
два лагеря: "мы", трудящиеся, и "они", эксплуататоры»5. Психоло-
гической основой «борьбы труда с капиталом» Ленин видел «клас-
совый инстинкт», «революционное чутье», т. е. чувство ненависти к
«угнетателям». «Эта ненависть представителя угнетенных и экс-
плуатируемых масс есть поистине начало всякой премудрости, ос-
нова всякого социалистического и коммунистического движения»6.
В качестве основных принципов ленинизма выступили мировоз-
1 Ярославский Ем. Ленин и революция 1905 года//Правда 1935 25 апр
2 Ленин В.И. Полное собрание сочинений Т 39 С 455
3 Леонов СВ. Рождение советской империи государство и идеология 1917-
1922ггМ,Ш7С 304
4 Ленин В.И. Полное собрание сочинений Т 34 С 7
5 Ленин В.И. Удержат ли большевики государственную власть? // Поли собр соч
Т 34 С 323
6 Ленин В.И. Полное собрание сочинений Т 41 С 64-65

40
зренческая дихотомия, черно-белое видение мира, ярко выражен-
ный акцент на насилие в политической борьбе1.
Социалистические партии во многом помогли сформировать в
массовом сознании «антибуржуйские» настроения. Б.И. Колоницкий
показал, что термин «буржуй» в массовом сознании превратился в
«инфернальную, коварную и могущественную силу, стоящую на пу-
ти великого святого Воскрешения, обещанного революцией»2. Образ
«буржуя» являлся во многом этической категорией, обозначающей
эгоистичного, корыстного человека3. Эта точка зрения совпадает с
мнением X. Альтрихтера, обратившего внимание на внеклассовое
значение термина «буржуй», обозначавшего любого действующего
вразрез с интересами революции, что способствовало успеху боль-
шевистской пропаганды4. Базовый признак «врага» в период господ-
ства революционной стихии - обладание собственностью и властью5.
Ленин в статье «О конституционных иллюзиях» указывал методы
борьбы с буржуазией: «Надо, чтобы власть была в руках самого пе-
редового, самого решительного, самого революционного для данной
эпохи класса. Для этого надо, чтобы он был поддержан всей массой
городской и деревенской бедноты (полупролетариев). Для этого
нужна беспощадная расправа с контрреволюционной буржуазией,
т. е. с кадетами и с командными верхами прежде всего»6. Такие соци-
альные категории, как «помещики» и «капиталисты», «буржуазия»,
были совершенно однозначно заклеймены большевиками на всех
Безансон А. Интеллектуальные истоки ленинизма С 230
2 Колоницкий Б.И. Антибуржуйская пропаганда и «антибуржуйское» сознание //
Анатомия революции 1917 год в России Массы, партии, власть СПб, 1994 С 202
3 Там же С 195-1%
4 Альтрихтер X. Страна в поисках самой себя // Вопросы истории 1998 № 11-12
С 159
5 Ильин Ю.А Советская власть и крестьянство Октябрь 1917 г - март 1919 г
Иваново, 1998 С 27
6 Ленин В.И. Полное собрание сочинений Т 34 С 37

41
уровнях партийной структуры как «враги народа» . Фигура собст-
венника как «врага» консолидировала вокруг маргиналов и револю-
ционеров широкие слои населения. Формировались два основных
субъекта революции - собственник («буржуй», «враг народа») и на-
род (массы). Революционные массы в России - это в большинстве
своем малоимущие слои с антикапиталистическими ценностными
ориентациями. Фактор маргинализации служил важным идентифи-
кационным признаком для сознания масс, т. к. человек, оказавшийся
вне общества, отрицал его ценности и установки; он искал и находил
в нем настоящих и мнимых «врагов»2.
Помимо идеологических и социальных предпосылок для ак-
туализации образа «врага» имела значение политическая конъюнк-
тура исторической эпохи. Значительную роль в процессе формиро-
вания образа сыграла Первая мировая война, когда пропагандиро-
вались идеи «защиты национальных интересов», «поиска врагов»,
«противостояния внешней угрозе» и т. д. Обращаясь к патриотизму,
национальным чувствам, традициям и предрассудкам, государст-
венная пропаганда закладывала в сознание образ «врага-немца»,
обостряя психологическую дихотомию «свой - чужой»3. Образ
«внешнего врага» в этот период насаждался официальной пропа-
гандой. Одновременно с началом боевых действий на страницах
периодической печати развернулась кампания против «немецкого
засилья» в стране. Если в националистической пропаганде «внеш-
ние» немцы изображались как «ужасные чудовища», «бездушные
варвары» или «спутники антихриста», то живущие в России немцы
представлялись «внутренним врагом», т. е. как «шпионы», «парази-
Телицып В.Л Октябрь 1917 г и крестьянство поведенческий императив и хо-
зяйственная обусловленность // 1917 г в судьбах России и мира Октябрьская револю-
ция С 147
2 Сазонов Е.А. Образ «врага народа» в партийной и государственной политике
С 61
3 Сенявская Е.С. Человек на войне С 36-75

42
ты» и «нахлебники русского народа» . На протяжении войны, и
особенно в течение 1917 г. акцент неуклонно смещался в сторону
поиска «внутреннего врага», «внутреннего немца», что было связа-
но с усталостью от мировой войны и осознанием ее бесперспектив-
ности для России. Таким образом, мировая война послужила проло-
гом к гораздо более сильным социальным, политическим, культур-
ным и психологическим потрясениям - свержению монархии,
большевистской революции и Гражданской войне2.
Помимо маргинализации общества война способствовала ми-
литаризации сознания. «Революция "родилась" из мировой войны и
унаследовала ее психологию, падение ценности человеческой жиз-
ни»3. К 1917 г. термины «враг» и «война» стали характерными штам-
пами массового сознания. Люди видели окружающий мир через
призму войны, что оказывало влияние на психологию: «агрессивный
выброс бессознательного принимал... черты милитаризма» . Ради-
кальное милитаризованное сознание с выраженной социальной фру-
страцией стало основой массовой психологии. Деклассирование и
маргинализация населения превращали его в однородную массу, в
рамках которой формировалось радикальное политическое ядро, спо-
собное поддержать и развить социальный мятеж.
Механизм эскалации образа «врага» базировался на феномене
деперсонификации противника. Впервые термин введен Э. Фроммом,
утверждавшим, что для того чтобы человек мог убить себе подобного,
1 Сенявская Е.С. Образ врага в сознании участников Первой мировой войны // Во-
просы истории 1997 №3 С 143
2 Голубев А.В. «Царь Китаю не верит » Союзники в представлении российского
общества 1914-1945 гг // Россия и мир глазами друг друга Из истории вза-
имовосприятия М,2000 Вып 1 С 317-355
3 Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы политический и правствешшш облик
(1917-1920гг)//Огеч история 1997 №5 С 45
4 Исаев НА. Революционная психология и революционная законность (российский
опыт 1917 г) //Государство и право 1995 №11 С 145-146 См также Кулешов СВ.
Размышления о советском менталитете // Сталин Сталинизм Советское общество К
70-летию В С Лельчука М,2000 С 339

43
он должен деперсонифицировать свою жертву, исключить ее из рядов
людей, получив таким образом моральное разрешение на убийство.
Э. Фромм отмечал, что этот феномен активно использовался в совре-
менном обществе: «В период войны каждое правительство пытается
вызвать в своем народе такое ощущение к врагу, как к "нечеловеку"» .
Феномен «деперсонификации» подтверждался В П. Булгаковым, ко-
торый писал, что «боеспособность армии в значительной степени свя-
зана со своего рода биологической ненавистью к противнику» . Отли-
чительным признаком образа «врага» стала его дегуманизация - наде-
ление различными негативными свойствами и качествами3.
Октябрьская революция 1917 г. придала новый импульс про-
цессу создания образа «врага народа», т. к. основное «завоевание ре-
волюции» - свобода - было понято большинством населения в анар-
хическом ключе. Характерной чертой формирования образа «внут-
реннего врага» стала стихийность, обусловленная жаждой социаль-
ного реванша со стороны угнетенных прежде групп: «...массы поня-
ли свободу как возможность поставить в зависимость угнетенное со-
стояние "эксплуататоров". Ничуть не помышляя о равенстве граж-
данских прав. Идея справедливости в массовом сознании означала
правомерность наказания "виновных" в их былом униженном со-
стоянии»4. Совокупность всех политических, социально-
экономических, идеологических процессов привела к тому, что в об-
щественных настроениях доминировало «революционное правосоз-
нание», подразумевавшее отрицание старого и признание нового;
1 Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности М, 1994 С 102
2 Булдаков B.II Красная смута Природа и последствия революционного насилия
М.1997С74
3 Frank J.D. The linage of Enemy // Sanity and Survival Psychological Aspects of War
and Peace N Y, 1967 P 131-153, Harle V. The Enemy with a Thousand Faces the
Tradition of the Other in Western Pohtical Thought and History Westport, 2000, Rieber
R.W., Kelly R.J. Substance and Shadow Images of the Enemy // Psychology of War and
Peace the Image of the Enemy N Y, 1991 P 5-20
4 Булдаков В.П. Красная смута Природа и последствия революционного насилия
М.1997С220

44
крушение нормативного представления о праве, замену его интуи-
тивной «революционной моралью»1.
Разрушение традиционных ценностей и старой социальной
структуры, социальная и психологическая маргинальность, возник-
новение аномии подталкивали массы к дсвиантному поведению, ос-
новной формой которого становился мятеж. Р. Мертон, изучавший
феномен аномии и реакцию на него социальных групп, дал мятежу,
как форме девиантного поведения, соответствующую российской
ситуации 1917 г. оценку: «Мятеж - тип приспособления, выводящий
людей за пределы современной социальной структуры и побуждаю-
щий их создавать новую... Мятеж характеризуется полной переоцен-
кой ценностей»2. Переоценка ценностей и стремление покончить с
прежней социальной структурой были одними из главных черт рево-
люционного процесса3. Образ «врага народа», в свою очередь, слу-
жил тем элементом, без которого были бы невозможны эти социаль-
ные феномены. Обширный набор экономических, социальных, поли-
тических и идеологических предпосылок подготовил массовое соз-
нание к восприятию образа «врага народа». Массовое сознание
сформировало контуры образа, который использовали различные
политические силы в агитации и пропаганде. Образ «врага» имел все
основания для своего развития на внутриполитическом пространстве
России в 1917 г. Став полноценным феноменом общероссийской по-
литической сцены после революционных событий 1917г., образ
«врага народа» занял одно из ключевых мест в идеологии большеви-
ков. События революционного периода оказали значительное влия-
1 Земцов Б.Н Ментальность масс в канун «великих потрясений» // Свободная
мысль 1997 №11 С 80-93, Исаев И. А. Революционная психология и революционная
законность (российский опыт 1917г) // Государство и право 1995 № 11 С 146,
Fitzpatrick Sh. Ascnbing Class The Construction of Social Identity m Soviet Russia //
Journal of Modem History 1993 №65
2 Мертон P. Социальная структура и аномия // СОЦИС 1992 № 4 С 93
3 См подробнее Орлов ПК Государство человеку - волк? Власть в массовом со>
нании периода Октябрьской революции и Граэкданской войны // Академик
ПВ Волобуев Неопубликованные работы Воспоминания Статьи М,2000 С 470-482

45
ние на формирование и развитие острых социальных антагонизмов и
на формирование образа «врага народа». В то время образ состоял из
комплекса представлений о различных классах, слоях, группах насе-
ления, существенно различавшихся по своему отношению к власти,
по уровню доходов и способу их получения, по психологии, особен-
ностям культуры и уровню образования, политическим убеждениям1.
В соответствии с марксистско-ленинской трактовкой эксплуататор-
скими считались «общественные классы, присваивающие чужой
труд, труд эксплуатируемых классов, на основе владения частной
собственностью на средства производства»2.
С первых дней существования советской власти декреты ори-
ентировали население на борьбу с «врагами народа». Один из первых
декретов зачислял представителей альтернативных политических
партий и групп в число «врагов народа»: 28 ноября 1917 г. партия
кадетов была объявлена «партией врагов народа»3. Для этого периода
характерны «Обращения к населению», издававшиеся СНК, цель ко-
торых - дать характеристику «врага народа» и методы борьбы с ним.
Революционное правотворчество советской власти изначально было
ориентировано на стимулирование населения к поиску «враждебных
сил». Обращение СНК «Ко всему населению» от 9 декабря 1917 г.
следующим образом характеризует попытки контрреволюции: «В то
время, как представители рабочих, солдатских и крестьянских депу-
татов советов открыли переговоры с целью обеспечить достойный
мир измученной стране, враги народа - империалисты, помещики,
банкиры, их союзники, казачьи генералы предприняли последнюю
отчаянную попытку сорвать дело мира, вырвать власть из рук сове-
тов, землю из рук крестьян и заставить солдат, матросов и казаков
Смирнова Т.М, «Бывшие» Штрихи к социальной политике советской власти //
Отеч история 2000 №2
2 Смирнова Т.М. «Бывшие люди» Советской России Стратегии выживания и пуга
инерции 1917-1936годы М,2003 С 33
Сазонов Е.А. Образ «врага народа» в партийной и государственной политике
С 68

46
истекать кровью за барыши русских и союзных империалистов»1.
После того как власть оказалась в руках большевистской партии, Ле-
нин неоднократно высказывался на тему будущего устройства обще-
ства: «очистка земли российской от всяких вредных насекомых, от
блох - жуликов, от клопов - богатых»2.
В условиях Гражданской войны образ «врага народа» во мно-
гом терял прежнюю определенность, существовавшую в период Пер-
вой мировой войны, т. к. критерии «враждебности» менялись и рас-
ширялись. Решение проблем «жесткими мерами» логично вписыва-
лось в сложившийся за военное время менталитет, носителями кото-
рого выступали прежде всего участники боевых действий. «Воен-
ные» методы сохранились и в дальнейшей политике, т. к. руководи-
тели РКЩб)-ВКП(б) считали их действенными в силу радикально-
сти. «Враги» менялись, но оставался сам принцип и тип социальной и
культурной организации. Первая мировая война в значительной сте-
пени благоприятствовала мифологизации истории, а Гражданская
война превратилась в неотъемлемую часть советских базовых мифов,
ее риторика соответствовала настроениям радикального крыла рос-
сийских социал-демократов. После прихода к власти большевиков
символическое содержание Гражданской войны значительно расши-
рилось. Она объединяла мифы о начале нового этапа, о законном на-
силии, справедливой войне и светлом будущем. Образы «красных» и
«белых» раскалывали мир, героизируя большевистскую партию и
демонизируя ее противников, что укладывалось в дихотомическую
схему, состоявшую из таких понятийных пар, как «революционный -
контрреволюционный», «патриотический - предательский» и т. д.
Мир представал ареной борьбы светлых и темных сил, все его мно-
гообразие воспринималось в черно-белой схеме. Этот миф был уни-
версален - он упорядочивал прошлое и настоящее и очерчивал ге-
Цит по Герцензон А.А., Грингауз Ш.С. История советского уголовного права
М, 1947 С 85
2 Ленин В.И. Полное собрание сочинений Т 35 С 204

47
роическое видение будущего, оправдывал милитаризацию политики
и языка и играл важную роль в официальном влиянии на самосозна-
ние и социальную консолидацию1. Эйфория от перемен и революци-
онный хаос способствовали формированию типа сознания, который
характеризовался заменой ранее существовавших норм «революци-
онной моралью», т. е. адаптацией сознания к радикальным мерам в
разрешении конфликтных ситуаций2. В данной исторической конъ-
юнктуре образ «врага народа» нашел благодатную почву для укреп-
ления и активного развития. «Не "образы врага" или "негативные
национальные стереотипы" рождают конфликты, а ситуация кон-
фликта, напряженности, взвинченности являет собой почву для воз-
никновения, становления и развития "образа врага"»3.
В большевистской интерпретации события Первой мировой и
Гражданской войн представляли два различных феномена. В офи-
циальной истории 1930-х гг. Первая мировая война, ставшая приме-
ром катастрофического поражения и национальной трагедии, была
фактически предана забвению. В партийной пропаганде она осве-
щалась как война «империалистическая» и «несправедливая». На-
циональные образцы толкования были элиминированы, уступив
место марксистским интерпретациям. Гражданская война, напро-
тив, была глобально инструментализирована, превращена в «миф о
происхождении» советской власти, призванный легитимировать
саму власть и дальнейшее существование советского государства4.
В 1930-е гг., отмеченные стремлением сталинского руководства
Нарский И. Конструирование мифа о гражданской войне в ранней Советской
России (на примере Урала в 1917-1922 гг) // Россия и война в XX столетии Взгляд из
удаляющейся перспективы Матер междунар интернет-семинара М,2005 С 79-88
2 Коган Л А. Военный коммунизм утопия и реальность // Вопросы истории 1998
№ 2 С 129, Яров СВ. Массовое созпшше в 1917-1920 гг формы политизации // Про-
блемы социально-экономической и политической истории СПб, 1998 С 506
3 Гасанов ПК Национальные стереотипы и «образ врага» // Психология нацио-
нальной нетерпимости М, 1998 С 207
4 Левандовский А. Оружие мифа Миф как средство легитимации власти в Рос-
сии//Свободная мысль 2001 №2 С 108

48
найти основу для объединения советского общества, мифотворче-
ская работа вокруг Гражданской войны приобрела особый размах.
В литературе, киноискусстве, массовой песне воплощается пантеон
«народных героев» периода Гражданской войны, каждый из кото-
рых должен был предлагать схему или образ.
После Гражданской войны образ «врага» формировался в ка-
честве условия новых форм тотальной политической консолидации
и как важнейший элемент негативной идентификации, игравший
ведущую роль при формировании тоталитарных движений. Хотя
феномены массовой актуализации «врага» в обществах возникали
часто на протяжении XX в., но наиболее характерны они именно
для тоталитарных режимов. Терминология 1920-х гг. - «вся стра-
на - военный лагерь», «вражеское окружение» и т. п. - «отражала
психологию общества, которое не могло расстаться с пережитыми
войнами и продолжало оставаться в состоянии напряжения» . Зна-
чение метафоры «врага» и «враждебного окружения страны социа-
лизма» заключалось в том, чтобы легитимировать новый социаль-
ный порядок. В тезисах ЦК РКП(б) «О мобилизации индустриаль-
ного пролетариата, трудовой повинности, милитаризации хозяйства
и применении воинских частей для хозяйственных нужд», написан-
ных Троцким в 1920 г., насилие утверждалось как необходимое ус-
ловие массовой мотивации работы и повиновения: «Переход к пла-
номерному организованному общественному труду немыслим без
мер принуждения как в отношении к паразитическим элементам,
так и к отсталым элементам крестьянства и самого рабочего клас-
са»2. Практика военного коммунизма, основанная на применении
«суровых мер» и «необходимой дисциплины, как внутренне, так и
внешне принудительной», означала отказ от стандартных механиз-
1 Сенявская Е.С. Противники России в войнах XX века Эволюция «образа врага»
в сознании армии и общества М, 2006 С 25
2 Троцкий Л. Д. Как вооружалась ревапоция (на военной работе) // К истории рус-
ской революции М, 1990 С 156

49
мов социальной организации и мотивации поведения. А.И. Рыков в
1920 г. конкретизировал: «Мы не можем жить в данное время без
принуждения. Необходимо заставить лодырей и тунеядцев под
страхом кары работать на рабочих и крестьян, чтобы спасти их от
голода и нищеты»1.
Военно-государственная риторика отодвинула на задний план
революционную фразеологию «непримиримой борьбы трудящихся
с мировой буржуазией». Опыт «красного террора» в 1918 г. был ге-
нерализирован и «теоретически проработан» лидерами партии
(после разгрома оппозиции в конце 1927 г. и ссылки Троцкого) в
качестве обоснования «профилактической» практики массовых ре-
прессий. Новые шаги в этом плане были предприняты уже в начале
марта 1928 г., когда ОГПУ объявило о «раскрытии контрреволюци-
онного заговора на угольных шахтах Донбасса». Наличие «загово-
ров» сначала постулировалось партийным руководством, а затем
конкретизировалось и доказывалось. Превращение внутрипартий-
ной кампании в постоянно действующую институциональную сис-
тему поиска, разоблачения «врагов» и профилактики «враждебной
деятельности» требовали определенных организационных усилий.
Демонизация «врага» и культивирование атмосферы «бдительно-
сти» превращались в нормы выражения политической лояльности2.
По требованию революционных комитетов местные учрежде-
ния были обязаны «под страхом строжайшей ответственности»
своевременно информировать о распространении «провокационных
суждений и мнений». Посланным в волости уполномоченным рев-
комов давались указания по сбору подобных сводок «слухов, цир-
кулирующих в деревне». Особенно тщательно анализ общественно-
1 Цит по Шелестов Д Время Алексея Рыкова М, 1990 С 143
2 Красилышков С.А. Судебные политические процессы 1920-х гг в советской
России / СССР как исследовательский феномен дискуссионные проблемы // Судебные
политические процессы в СССР и коммунистических странах Европы сравнительный
анализ механизмов и практик проведения сб материалов рос -фр семинара (Москва,
11-12сент 2009г) Новосибирск,2010 С 20

50
го мнения производился в местах подавления антисоветских мяте-
жей. Начальник карательного отряда был обязан собрать «всевоз-
можные сведения и материалы», касающиеся «антисоветских про-
явлений на освобожденной территории»1.
В 1920-сгг. в стране сформировался военно-мобилизацион-
ный режим, характеризовавшийся сверхцентрализмом власти, мили-
таризацией основных сфер жизни, широким использованием прину-
ждения во всех формах. Природа кризисов эпохи нэпа не только
служила подтверждением неадаптированности системы власти к реа-
лиям смешанной экономики и сложной сословно-классовой структу-
ры, но и провоцировала институты власти к возврату к алгоритмам
военно-мобилизационного режима. Для мотивации и обоснования
необходимости подобной регрессии подходил процесс моделирова-
ния кризисных ситуаций. В 1927-1929 гг. внешний фактор (т. н. во-
енная тревога 1927 г. - обострение отношений с Англией и Китаем,
затем военный конфликт на КВЖД осенью 1929 г.) был использован
сталинским окружением для активизации образа «внешнего врага».
Советская страна бросила вызов капиталистическому миру, перейдя
от военной обороны к политическому и идеологическому наступле-
нию. Перманентная угроза внешнего вторжения, неоднократно ак-
туализировавшаяся и нагнетаемая изнутри, превращала образ «внеш-
него врага» в устойчивый элемент массового советского сознания,
выполнявший функцию социальной мобилизации и дополнявший
образ «классовых врагов».
В пропаганде всех уровней присутствовали напоминания о
«враждебном капиталистическом окружении». В результате в мас-
совом сознании постоянно фигурировали своеобразные «призраки
войны», т. е. слухи, чаше всего не имеющие серьезных оснований.
Под лозунгами об «осажденной крепости» проходили такие меро-
приятия, как пробные мобилизации, учет конского поголовья или
Сикорский Е.А. Советская система политического контроля над населением в
1918-1920 годах//Вопросы истории 1998 №5 С 94

51
формирование территориальных частей . Массы населения подго-
тавливались материалами газет в виде рисунков и заметок, содер-
жание которых сводилось к концепции «опасности, исходившей от
капиталистического окружения)/. По мнению ОПТУ, в советской
деревне отношение к будущей войне определялось исключительно
социальным положением: «Бедняцкие и середняцкие слои к воз-
можности войны относятся отрицательно, боясь новой разрухи, ку-
лачество же злорадствует»3.
У различных групп населения с ожиданием войны были свя-
заны не только опасения, но и надежды на решение тех или иных
внутриполитических проблем4. В августе 1927 г. среди строитель-
ных рабочих Свердловска ходили такие разговоры: «Лишь бы от-
крылась война, тогда мы перестреляли бы всю буржуазию»5. Ана-
логично многие члены партии разделяли подобные настроения.
В январе 1928 г. были зафиксированы высказывания коммунистов
И.Я. Шарова о необходимости объявления войны для того только,
чтобы взяться в первую очередь за ответственных партийных ра-
ботников, и И.Г. Лувских о том. что в случае войны надо побить
сотню «нэпманов», а потом и «сволочь» в партии6.
1 Голубев А.В., Яковенко ИГ. Россия и Запад возникновение образа (XI-
ХГХ вв) // Россия и Запад Формирование внепшеполитических стереотипов в сознании
российского общества первой половины XX века М, 1998 С 12-39, Голубев А. В.,
Кудюкина М.М., Рудая Е.Н. и др. Советская Россия и Запад в 1920-е годы // Гам же
С 121-144
2 См Кудюкина М.М. Угроза войны глазами красноармейцев в 1920-е годы //
Война и мир в историческом процессе (XVH-XX вв ) Волгоград, 2003 Ч 1 С 277-
284, Она же. Красная армия и «военные тревоги» второй половины 1920-х годов //
Россия и мир глазами друг друга из истории взаимовосприятия М, 2007 Вып 4
С 153-174
3 Цит по Голубев A.R Советское общество и «военные тревоги» 1920-х годов //
Отеч история 2008 № 1 С 39
4 Там же
5 Там же
6 Там же

52
В 1925 г. Наркомат по военным и морским делам СССР
(НКВМ) разработал проект «Положения о подготовительном к войне
периоде», разбив период на два этапа: с момента осложнения между-
народных отношений до момента выявления возможности воору-
женного столкновения и от момента выявления возможности воору-
женного столкновения до объявления мобилизации. Одновременно
М.В. Фрунзе на заседании Политбюро ЦК в мае 1925 г. объяснил, что
означает такое положение: «Заблаговременное и постепенное прове-
дение подготовительных к войне мероприятий облегчает сохранение
секретности при проведении мобилизационных работ»1. Это положе-
ние было взято руководством ВКП(б) на вооружение. 27 июня
1927 г. Политбюро ЦК поручило А.И. Рыкову «в закрытых заседани-
ях СНК СССР и РСФСР поставить вопрос о немедленной разработке
в наркоматах мероприятий, способствующих поднятию обороны
страны, и мероприятий, обеспечивающих усиленный темп всей рабо-
ты и быстрое устранение наиболее существенных недочетов, особен-
но нетерпимых в настоящих условиях»2. Совет Труда и Обороны
(СТО) координировал всю мобилизационную работу. Ему подчиня-
лись Реввоенсовет (РВС) и Госплан СССР. РВС должен был зани-
маться разработкой планов ведения войны, подготовкой заданий
всем наркоматам по обеспечению мобилизации РККА, увязкой и
объединением мобилизационных планов административных и хозяй-
ственных наркоматов. В задачи Госплана входили увязка перспек-
тивных планов развития вооруженных сил с общим перспективным
планом развития народного хозяйства СССР на случай войны и объ-
единение мобилизационных планов наркоматов в единый мобилиза-
ционный план CCCPJ.
1 Симонов Н.С. «Крепить оборону Страны Советов» («Военная тревога» 1927 года
и ее последствия)//Отеч история 1996 №3 С 158
2 Там же
3 Там же

53
После XVII партийной конференции председатель Запсиб-
крайисполкома Ф.П. Грядинский выступил на курсах сотрудников
мобилизационных отделов с речью, в которой рассказал о сути и
назначении общего мобилизационного плана страны: «Тогда мы с
вами сумеем, имея точный мобилизационный план к моменту вой-
ны, все наше хозяйство сделать военным хозяйством, обслуживаю-
щим задачи войны, и провести с большим успехом тот маневр, ко-
торый решает война, т. е. маневр организации подготовки к войне.
Вы приложите все силы и для того, чтобы в краткий срок свои зна-
ния увеличить и сами на основе этого знания воспитать кадры мо-
билизационных работников, понимающих значение мобилизацион-
ной работы и тем самым строить социалистическое хозяйство, сей-
час его приспособить к задачам социализма, к задачам борьбы про-
тив капитализма»1.
Процесс поддержания перманентной «бдительности» перед
«враждебной угрозой» развивался постоянно, о чем свидетельству-
ет появление в 1927 г. секретного циркуляра Агитпропа ЦК ВКП(б)
о работе газет в связи с пробными (опытными) мобилизациями. Пе-
ред прессой ставились следующие задачи: разъяснение роли опыт-
ных мобилизаций, борьба с паническими настроениями и кулацкой
агитацией, разъяснение роли пробных мобилизаций как одного из
составных звеньев подготовки страны в условиях мирного времени,
усиление освещения и разъяснения вопросов международного по-
ложения СССР .
Хлебозаготовительный кризис 1927-1928 гг., трансформиро-
ванный пропагандой в «кулацкую хлебную стачку», стал толчком к
введению сначала элементов, а затем и системы чрезвычайных мер
во внутренней политике. Система государственного управления
была ориентирована на методы «революционного скачка». Весь
Цит по Павлова ИВ. Механизм власти и строительство сталинского социализ-
ма Новосибирск, 2001 С 113
2 См Голубев А.В. Советское общество и «военные тревоги»

54
партийно-политический механизм по своей сути и функциональной
технологии был ориентирован на «битву», «борьбу», «войну», т. е.
на различные варианты чрезвычайного положения1. Именно кри-
зисные ситуации и их использование позволяли существовать и
воспроизводиться сталинскому режиму, а социальные мобилизации
стали сущностной чертой режима и способом функционирования.
Социальные мобилизации из механизма преодоления кризисов пре-
вратились в способ конструирования новой реальности.
С 1928 г. в идеолого-пропагандистской практике утвердилась
концепция, согласно которой трудности и провалы в экономике и
особенно в промышленности, многочисленные аварии, пожары,
взрывы и другие происшествия являлись результатом «диверсий и
вредительства со стороны внутренних контрреволюционных сил».
Исходя из такой оценки, успех «борьбы с вредительством и дивер-
сиями» рассматривался как залог успешного экономического разви-
тия Советского Союза. Отстаивая концепцию о возможности по-
строения социализма в одной, отдельно взятой стране, Сталин мыс-
лил категориями Гражданской войны. Строительство социализма он
представлял как военную операцию, необходимость проведения
которой обосновывал существованием «внешней угрозы» против
Советской России. «Внешний враг», согласно советской пропаган-
де, находился в союзе с «внутренним». В идеологическом аспекте
построение социализма предполагало ликвидацию этих «загово-
ров»: «внутренний» должен быть уничтожен во имя победы социа-
лизма в одной, отдельно взятой стране, а «внешний» - в перспекти-
ве, во имя победы мировой революции, мысль о которой не была
отброшена, а только временно перемещена на задний план . В соот-
ветствии с этим представлением процесс построения социализма
1 Fitzpatrick Sh. The «Soft» Line on Culture and Its Enemies Soviet Cultural Policy,
1922-1927 // The Cultural Front Power and Culture in Revolutionary Russia Ithaca, 1992
P 91-114
2 Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры ментальные при-
знаки, источники формирования и развития М, 1997 С 127

55
коммунистические лидеры рассматривали как перманентную
«борьбу с классовыми противниками», что была озвучено Стали-
ным на Пленуме ЦК ВКП(б) 9 июля 1928 г.: «по мере нашего про-
движения вперед, сопротивление капиталистических элементов бу-
дет возрастать, классовая борьба будет обостряться»1.
27 июня 1930 г. в политическом отчете ЦК ВКП(б) на XVI
съезде партии Сталин изложил свое представление о так называе-
мом социалистическом строительстве. По Сталину, «организация
наступления социализма по всему фронту» означала «наступление
на капиталистические элементы по всему фронту»2. Таким образом,
два направления - «строительство социализма» и борьба с «врагами
народа» - оказывались органически связанными. «Только понима-
ние увязки этих двух сторон общественного процесса, - говорил
Н.И. Бухарин, выступая на VIII Всесоюзном съезде ВЛКСМ 6 мая
1928 г., - классовой борьбы, с одной стороны, и нашего хозяйст-
венного строительства, с другой, только понимание того, что это
есть две стороны одного и того же наступления со стороны рабоче-
го класса на хозяйственного (т. е. и на классового) противника, есть
настоящее, действительно марксистское, действительно ленинское
понимание тех задач, которые перед ним стоят»3.
В промышленности строительство социализма также предпо-
лагало не только уничтожение остатков «буржуазных» классов, но
и репрессии против лояльно настроенных по отношению к ним ра-
бочих. На сталинском языке это означало «выкорчевать корни ка-
питализма», потому что «работа по социалистической реконструк-
ции народного хозяйства, рвущая экономические связи капитализма
1 Сталин ИВ. Сочинения М,1952 ТИС 171
2Тамже Т 12 С 305
3 Бухарин НИ. Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз // Избр произведе-
ния М, 1988 С 299

56
и опрокидывающая вверх дном все силы старого мира, не может не
вызвать отчаянного сопротивления со стороны этих сил»1.
В 1930 г. Сталин обозначил социальные группы, предпола-
гаемые в качестве объекта репрессий по мере продвижения к социа-
лизму: «...злостное вредительство верхушки буржуазной интелли-
генции во всех отраслях нашей промышленности, зверская борьба
кулачества против коллективных форм хозяйства в деревне, сабо-
таж мероприятий Советской власти со стороны бюрократических
элементов аппарата, являющихся агентурой классового врага»2.
К этому «списку» добавлялись инакомыслящие - «люди, болтаю-
щие о необходимости снижения темпа развития нашей промышлен-
ности, являются врагами социализма, агентами наших классовых
врагов»3. Все «враждебные» категории населения Сталин связал с
«капиталистическим окружением», четко обозначив, «что вреди-
тельство наших спецов, антисоветские выступления кулачества,
поджоги и взрывы наших предприятий и сооружений субсидируют-
ся и вдохновляются извне»4. В письме «О некоторых вопросах ис-
тории большевизма» в редакцию журнала «Пролетарская револю-
ция» в 1931 г. Сталин дал схему интерпретации партийной истории
как цепи постоянных заговоров «внешних и внутренних врагов»,
ставшей прологом к последующим судебным процессам.
Созданный образ «врага народа» Сталин теоретически обосно-
вал в заключительном разделе выступления на январском (1933 г.)
Пленуме ЦК и ЦКК, озаглавленном «Итоги пятилетки в четыре года
в области борьбы с остатками враждебных классов». Секретарь ЦК
ВКП(б) заявил, что «последние остатки умирающих классов» «оказа-
лись вышибленными», в силу чего они «расползлись» по всем про-
мышленным предприятиям страны, где «стали организаторами не
1 Сталин ИВ. Сочинения Т 12 С 302
2Тамже С 302
3 Там же
4Тамже С 303

57
только вредительства, но также массового воровства и хищений об-
щественной собственности»1. По версии «вождя», «враги народа»
будут усиливать свое сопротивление с ростом могущества Советско-
го государства, что может спровоцировать «оживление» «осколков
контрреволюционных элементов из троцкистов и правых уклони-
стов». Несмотря на заверения о бессилии «остатков» и «осколков», в
качестве вывода Сталин высказал тезис о необходимости «сильной и
мошной диктатуры пролетариата», чтобы «развеять в прах последние
остатки умирающих классов и разбить их воровские махинации»2.
В своем отчетном докладе XVII съезду партии о работе ЦК
ВКП(б) 26 января 1934 г. Сталин указывал на актуальность классо-
вой борьбы: «...бесклассовое общество не может придти в порядке,
так сказать, самотека. Его надо завоевать и построить усилиями
всех трудящихся - путем усиления органов диктатуры пролетариа-
та, путем развертывания классовой борьбы, путем уничтожения
классов, путем ликвидации остатков капиталистических классов, в
боях с врагами как внутренними, так и внешними»3. 3 февраля
1934 г. В.М. Молотов озвучил следующий этап программы «строи-
тельства социализма». В качестве основной политической задачи
второй пятилетки он назвал сформулированную XVII партийной
конференцией «окончательную ликвидацию капиталистических
элементов и классов вообще, полное уничтожение причин, порож-
дающих классовые различия и эксплуатацию, и преодоление пере-
житков капитализма в экономике и сознании людей, превращение
всего трудящегося населения страны в сознательных и активных
строителей бесклассового социалистического общества»4.
1 Сталин ИВ. Сочинения Т 13 С 207-208
2Тамже С 210
3 Там же С 350
4 XVII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б) 26 января - 10 февраля
1934 г Стеногр отчет М, 1934 С 351

58
В речах партийных лидеров «враги народа» были одним из клю-
чевых факторов формирования советской идеологии. Все семантиче-
ское пространство тоталитарной пропаганды задано развертыванием
двух ключевых метафор - «осажденная крепость» и «бдительность»1.
Оба значения составляли единый смысловой комплекс: «строительст-
во будущего общества» происходило в экстремальных «революцион-
ных» условиях «войны с внешними и внутренними врагами». Исход-
ные составляющие этих мифологем предполагали активное развитие
тоталитарных институтов - плановой государственной экономики,
милитаризации общественной жизни, ограничение гражданских прав,
расширение сферы принуждения и т. п. Массовая промышленная вой-
на, предполагающая всеобщую мобилизацию и государственный кон-
троль над национальными ресурсами, неизбежно становилась «тоталь-
ной». Образ «врага народа» стал неизбежным атрибутом дихотомиче-
ского представления реальности в тоталитарном обществе.
Победа революции привела к глубокой мифологизации массо-
вого сознания, особенно в эпоху существования тоталитарного поли-
тического режима 1930-х гг., который способствовал консервации
мифологического типа сознанш^. Тоталитарный режим не стремился
держать массы в стороне от политики, напротив, происходила все-
общая, сознательно подталкиваемая политизация массового созна-
ния. В первые годы после революции была создана фундаментальная
система учреждений и механизмов, преследующих исключительно
пропагандистские цели. Черно-белая диалектика мирового устройст-
ва составляла неотъемлемую часть официальной мифологии. В пол-
ном соответствии с описанными выше механизмами мифологическо-
1 Кулешова НЮ. ИВ Сталин о ((капиталистическом окружении» 1920-1930-е
годы // Россия и мир глазами друг друга из истории взаимовосприятия М, 2002
Вып 2 С 83-100
2 Голубев А.В. Мифологизированное сознание как фактор российской модерниза-
ции // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI-XX вв) М, 1994
С 187-204, Он же. Тоталитаризм как феномен российской истории XX в // Власть и
общество в СССР политика репрессий (20-40-е гг) М, 1999 С 7-33

59
го сознания она представляла мир как арену великой борьбы между
силами прогресса, олицетворяемыми в первую очередь коммунисти-
ческим и рабочим движением, и «силами реакции».
Во второй половине 1920-х - начале 1930-х гг. были созданы
институциональные структуры массовой политической социализации
и воспитания, которые работали на создание искусственного про-
странства, где действовали условные, невидимые, скрытые «враги».
Интересы концентрации власти верхушкой партийного аппарата пре-
допределяли направление и характер идеологической проработки ос-
новной доктрины компартии, теоретически обосновывая усилия по
демонизации оппонентов - прежних лидеров партии. Этой цели соот-
ветствовал тезис о нарастании «классовой борьбы» в период построе-
ния социализма, ставший в 1930-е гг. официальной партийно-
государственной догмой. Идеология во многом формировала реаль-
ность для радикального революционного большевистского сознания,
влияя на исторические события, наполняя идеологические категории
конкретным содержанием. Миф «врага» превращался в реальность;
абстрактный образ «врага» становился действительным субъектом ис-
торического процесса. Природу мифа это превращение не меняло, од-
нако отделить миф от реальности стало сложнее. В итоге создавшаяся
своеобразная «диктатура теории» определяла действия большевист-
ской партии не в меньшей, а возможно, в большей степени, чем реаль-
ная политическая ситуация и экономические потребности страны.
«Диктатура теории» явилась результатом сочетания элементов кон-
кретных социально-политических задач и политической мифологии.
Одним из таких «мифологических» элементов стал образ «врага наро-
да», который в большевистском варианте имел целый комплекс идео-
логических истоков. Государственное «производство» базового образа
«врага народа» становилось инструментом консолидации, мобилиза-
ции и манипуляции массовым сознанием населения.

60
1.2. Структура образа «врага народа»
Постреволюционная социальная структура в силу разнообра-
зия предоставляла большевикам широкие возможности в структур-
ном конструировании образа «врага народа». Для максимальной
интеграции в массовое сознание составляющие образа выделялись и
обосновывались с такой целью, чтобы различные социальные кате-
гории увидели и узнали в нем «своего» «врага». Поскольку образ
«врага народа» - это архетип, постоянно существующий в общест-
венном сознании, то большевикам требовалось наполнить его кон-
кретным социально-политическим содержанием в соответствии с
актуальными целями и задачами государственной политики. Струк-
тура образа «врага народа» формировалась в соответствии с осо-
бенностями исторического периода, связанного с радикальной лом-
кой прежних социальных устоев при одновременном оформлении
нового общественного порядка.
Универсальный образ «врага народа». События периода рево-
люций и Гражданской войны способствовали радикализации массо-
вого сознания и оформлению универсального сегмента в рамках
образа «врага», который характеризовался использованием в ин-
формационном пространстве терминов «контрреволюционеры»,
«шпионы», «диверсанты» и др. В постановлении ВЦИК от
2 сентября 1918 г. «О превращении Советской республики в воен-
ный лагерь» говорилось: «На белый террор врагов рабоче-
крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым крас-
ным террором против буржуазии и ее агентов»1. Постановление о
«красном терроре» было конкретизировано постановлением СНК от
5 сентября 1918 г., в котором указывалось, что «обеспечение тыла
при помощи террора является прямой необходимостью». Дополни-
тельно в постановлении отмечалась необходимость «обезопасить
1 Декреты Советской власти М, 1964 Т 3 С 290

61
Советскую Республику от классовых врагов» и «прикосновенных к
белогвардейским организациям, заговорам и мятежам»1. В первые
послереволюционные месяцы образ «врага народа» определялся
преимущественно революционной стихией, в т. ч. и потому, что в
законодательстве этого периода отсутствовали четкие формулиров-
ки состава «контрреволюционных преступлений». В одном из пер-
вых документов советского правительства - обращении Ленина
«К населению» от 5 ноября 1917 г. - предлагалось предавать «рево-
люционному суду всякого, кто посмеет вредить народному делу»2.
С окончанием Гражданской войны и введением нэпа ускорил-
ся процесс кодификации советского законодательства, что способ-
ствовало формированию универсального сегмента в структуре об-
раза «врага народа». 23 мая 1922 г. 111 сессия ВЦИК IX созыва при-
няла Уголовный кодекс РСФСР^. Его основные принципы отражали
стремление государства поставить уголовное право на службу «ре-
волюционной законности»4. «Контрреволюционные преступления»
открывали первую главу Особенной части УК «Государственные
преступления»5. Шестнадцать статей (с 57 по 73) УК были посвя-
щены определению различных видов «контрреволюционных пре-
ступлений», т. е. действий, направленных на свержение власти ра-
боче-крестьянских советов и правительства и на оказание помощи
«международной буржуазии»6. Статья 58-я определяла наказание
для таких действий, как «вооруженное восстание» или «вторжение
на территорию РСФСР, захват власти и попытки насильственного
1 Декреты Советской власти С 291-292
2Тамже Т 1 С 50-52
3 Уголовный кодекс РСФСР М, 1922
4 Рассказов JII1 Карательные органы в процессе формировшвяя и фушщиониро-
вания административно-командной системы в советском государстве (1917-1941 гг)
Уфа, 1994 С 212, Соломон II Советская юстиция при Сталине М, 1998 С 26
5 Уголовный кодекс РСФСР С 8-11
6 Михеев В.И. Роль спецслужб в осуществлении репрессивной политики советской
власти в 1920-х-начале 1930-х годов//Отеч история 2005 №6 С 80-81

62
отторжения советской территории». Статья 59-я преследовала за
контакты с иностранными государствами и их представителями с
целью склонить их к войне или организации военной экспедиции
против советского государства. Статья 64-я преследовала за совер-
шение «террористических актов» в отношении представителей ре-
волюционных рабоче-крестьянских организаций. В 65-й статье оп-
ределялось понятие «диверсия». Статья 66-я вводила в нормативно-
правовую риторику большевиков термин «шпионаж». По 67-й ста-
тье к ответственности могли быть привлечены лица, «боровшиеся»
против рабочего класса и революционного движения при царском
строе. Данная группа преступлений определялась как «историче-
ская контрреволюция», т. е. присутствовали обвинения в соверше-
нии «контрреволюционных преступлений» в период «царизма» и
Гражданской войны, включая антикоммунистическое повстанче-
ское движение 1920-1921 гг.1 Статьи 69-я и 70-я были посвящены
различным видам «контрреволюционной пропаганды и агитации».
Близкими к ним были статьи 72-я, каравшая за «изготовление, хра-
нение и распространение агитационной литературы», и 73-я, пре-
следовавшая за «измышление и распространение ложных слухов
или непроверенных сведений».
Рассматриваемые статьи не были равнозначными по четкости
формулировок составов преступлений, т. к. в некоторых фигуриро-
вало понятие «контрреволюционная сущность» преступления, пре-
доставлявшая свободу для интерпретации. Невозможность предви-
деть все виды «преступных действий» «врагов народа» стала аргу-
ментом в пользу утверждения принципа аналогии, который позво-
лял привлекать к ответственности за действия, аналогичные како-
му-либо виду преступлений, но не определенные в УК2. Кодифика-
ция «контрреволюционных преступлений» задавала определенную
1 Подробнее см Рожнева Ж.А. Политические судебные процессы в Западной Си-
бири в 1920-1930-е гг дис канд ист наук Новосибирск, 2003 С 36
2 Там же С 38

63
универсализацию образа «врага народа», что делало возможным
уголовное преследование политических противников. Провозгла-
шение общего курса на распространение «революционной законно-
сти» создавало ситуацию перманентной борьбы с «контрреволюци-
онными проявлениями».
10 июля 1923 г. II сессия ВЦИК X созыва утвердила поста-
новление «Об изменениях и дополнениях уголовного кодекса
РСФСР», которым вносились поправки в статьи 57, 63 и 671. Эти
изменения объяснялись требованиями «эластичности карательной
политики и борьбы со скрытыми формами контрреволюционной
деятельности»2. Было расширено понятие «контрреволюционного
преступления» (ст. 57), которое квалифицировалось как действия,
направленные не только на «свержение», но и на «подрыв и ослаб-
ление» органов власти. В 63-ю статью вводилось определение поня-
тий «экономической контрреволюции», т. е. противодействие дея-
тельности государственных учреждений или их использование в
«контрреволюционных» целях, и «саботажа», т. е. сознательного
невыполнения служебных обязанностей. В 67-й статье был расши-
рен круг должностей, пребывание на которых при царском строе
рассматривалось как «контрреволюционное преступление».
Новая редакция УК РСФСР была принята сессией ВЦИК 22
ноября 1926 г. и вводилась в действие с 1 января 1927 г.3 Контрре-
волюционные преступления теперь были объединены в 18-ти пунк-
тах 58-й статьи. Проект «Положения о преступлениях государст-
венных (контрреволюционных и особо для СССР опасных преступ-
лениях против порядка управления)» был утвержден сессией ЦИК
СССР 23 февраля 1927 г. Постановлением ВЦИК и СНК от 6 июня
1927 г. в УК включалась глава 1 -я «Преступления государствен-
Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации
жертв политических репрессий М,1993 с 17-18
2 Правда 1923 12 июля
3 См Уголовный кодекс РСФСР М, 1926

64
ные», в которой «контрреволюционные преступления» охватывали
п. 1-14 ст. 581.
Вновь введенные в кодекс статьи о «контрреволюционных
преступлениях» в значительной степени воспроизводили зафикси-
рованыс ранее в советском уголовном законодательстве. В ст. 58-7
понятие «вредительство» определялось как подрыв или противо-
действие деятельности государственной промышленности и транс-
порта в «контрреволюционных целях», а также соответствующие
действия «в интересах бывших собственников и капиталистических
организаций»2. В чем конкретно должны выражаться «подрыв» и
«противодействие», в статье не уточнялось. Разрушение или унич-
тожение различными способами любого государственного или об-
щественного имущества с контрреволюционной целью называлось
«диверсией» и влекло за собой ответственность по ст. 58-9. В статье
58-14 давалось определение понятию «контрреволюционный сабо-
таж», который включал сознательное неисполнение или умышлен-
ное небрежное исполнение определенных обязанностей «с целью
ослабления власти правительства и деятельности государственного
аппарата»3.
Кодификация уголовного законодательства в 1920-х гг. спо-
собствовала легитимации образа «врага» и выявлению в нем уни-
версального сегмента. В уголовном законодательстве, формировав-
шемся под воздействием установок правящей партии и опыта Гра-
жданской войны, в качестве особого вида преступлений определя-
лись действия, которые могли угрожать новому политическому и
экономическому порядку. Выделение «контрреволюционных пре-
ступлений» означало возможность уголовного преследования за
противостояние правящему режиму, а по сути - за любые проявле-
1 Правда 1927 6 июня
2 Уголовный кодекс РСФСР М, 1926 С 54
3 Там же С 56

65
ния инакомыслия . Расплывчатые формулировки, признание прин-
ципа аналогии и возможности совершения политических преступ-
лений с непрямым умыслом позволяли широко трактовать понятие
«контрреволюционная деятельность».
Социальный образ «врага народа». В 1920-е гг. социальный
аспект лежал в основе политики большевиков, т. к. базовым поло-
жением их идеологии была теория «классовой борьбы», провозгла-
шавшая «непримиримость классовых противоречий между эксплуа-
таторами и эксплуатируемыми». Идея всеобщей бдительности
упорно внедрялась в общественное сознание лидерами большеви-
ков. В частности, Ленин определял «враждебные группы» следую-
щим образом: «Богатые и жулики, это - две стороны одной медали,
это - два главных разряда паразитов, вскормленных капитализмом,
это - главные враги социализма»2. С 1921 г. усилилась «антиэкс-
плуататорская» кампания в периодической печати3. Например, рек-
лама папирос гласила: «Мы эксплуататорские не любим, нам совет-
ское подавай»4.
В начале 1920-х гг. к закрепленным в большевистской идео-
логии образам добавилась мифологема «новой буржуазии», или об-
раз «нэпмана»5, который, по определению Ленина, характеризовал-
ся как «шутливое обозначение мелкого торгаша или лица, пользо-
1 Fitzpatrick Sh. ITie Legacy of the Civil War // Party, State, and Society in the
Civil War: Explorations in Social History. Bloomington: Indiana University Press, 1990.
P. 385-398.
2 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 35. С. 201.
3 Плаггенборг Шт. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между
Октябрьской революцией и эпохой сталинизма. СПб., 2000. С. 182.
4 Кулешов СВ. Размышления о революции // Отеч. история. 1996. № 5. С. 110-131.
5 Голубев A.R «Россия нэповская» в поисках самоидентичности: динамика вос-
приятия Запада // НЭП и становление гражданского общества в России: 1920-е гг. и
современность. Краснодар, 2001. С. 190; ЛебинаКБ., Чистиков А.Н. Обыватель и
реформы. Картины повседневной жизни горожан в годы НЭПа и хрущевского десяти-
летия СПб., 2003. С. 14.

66
вавшегося свободой торговли для всякого рода злоупотреблений» .
«Нэпманы» входили в «уникальное социальное образование», не
существовавшее в рамках официально декларируемой структуры
Советской России. Эта социальная группа не имела четких соци-
альных рамок, т. с. находилась в постоянной динамике в зависимо-
сти от политической конъюнктуры2. Т.М. Смирнова, выступая про-
тив уравнения в исторических исследованиях категорий «бывшие»,
«лишенцы», «нэпманы», «социально опасные» или «социально
вредные», признает, что «не совсем ясны социальные границы
"нэпманов", насколько единой или разобщенной была данная кате-
гория населения, из каких социальных слоев формировалась, и в
какой степени ее можно отождествлять с социальной категорией
"бывших"»3.
Развитие частного предпринимательства в конце 1921 - начале
1922 г. «спровоцировало» волну судебных процессов по обвинению
частных предпринимателей в нарушении трудового законодательст-
ва. Об этом свидетельствует опубликованное 30 ноября 1921 г. в
«Правде» циркулярное письмо ЦК РКП(б) «О партработе на частных
предприятия» за подписями В.М. Молотова и Л.М. Кагановича.
В нем звучал призыв к действиям: «В случае более ярой эксплуата-
ции или конфликтов, возникающих из-за несоблюдения законов о
труде, необходимо путем агитационной кампании (пресса, специаль-
ные сессии народного суда и т. п.) содействовать профсоюзу в при-
влечении к суду частных предпринимателей»4.
Периодическая печать поддерживала процесс дискредитации
класса «новой буржуазии», закрепляя отрицательное отношение к
классу собственников. «Они придумали новое слово - "нэпман" - и
1 Ленин В.И. Полное собрание сочинений Т 45 С 265
2 Орлов И.Б., Пахомов С.А. «Ряженые кагвлталисты» на нэповском празднике
жизни М,2007 С 30
3 Смирнова Т.М. «Бывшие» в условиях нэпа (по материалам Москвы и Москов-
ской губернии) // НЭП и становление гражданского общества в России С 156-157
4 Правда 1921 ЗОнояб

67
ни один человек, если он не побывал в России, не сможет понять,
что означает это слово, возникшее в этой стране. "Нэпман" - сим-
вол вырождения, объект презрения и оскорблений... Главный зло-
дей на сцене, злодей в кинематографе, злодей в повседневной жиз-
ни!»1. Идеологическая линия режима была выстроена непримиримо
и враждебно по отношению к частной инициативе и собственности.
Партийная печать в начале нэпа предупреждала, что «перед нами не
возврат к "здоровому капитализму", а опосредованный путь к ком-
мунизму, поэтому надеяться на частно-хозяйственное предприни-
мательство - вреднейшая иллюзия»2.
В течение 1922 г. были проведены три крупные идеолого-
пропагандистские кампании: по изъятию церковных ценностей,
процесс против правых эсеров и кампания по борьбе со «взяточни-
чеством». Весной 1922 г. начался переход к активной борьбе с
«бурно развивающимися частнокапиталистическими отношения-
ми». Составной частью объявленной войны против частного капи-
тала являлась работа по организации показательных процессов про-
тив «взяточников», которые вскоре стали частью повседневной ра-
боты судебно-следственных органов. Показательные процессы
должны были продемонстрировать населению борьбу с «контрре-
волюцией» в новых условиях3.
Политическая монополия компартии позволила переложить
вину за обострение экономической и социальной обстановки в
стране на частный капитал4. Сложности выхода из «кризиса сбыта»
1 Ball A. Russia's Last Capitalists The Nepmen 1921-1929 Berkley, Los-Angeles,
1987 P 15
2 Правда 1921 18 июля
3 Борисова JLB. Нэп в зеркале показательных процессов по взяточничеству и хо-
зяйственным преступлениям // Отеч история 2006 № 1 С 84-97
4 Ball A. Private Trade and Traders during NEP // Russia m the Era of NEP Explorations
in Soviet Society and Culture / Ed Sh Fitzpatnck, A Rabinowitch Bloomington, 1991
P 89-105, Hatch J.B. Labor Conflict in Moscow, 1921-1925 // Russia in the Era of NEP
P 58-59

68
осени-зимы 1923 г. были объяснены «происками спекулянтов». На
фоне разгоравшегося социально-экономического кризиса, в конце
ноября 1923 г. ОПТУ начало операции по административной вы-
сылке из Москвы, а затем и из других крупных городов «спекулян-
тов», «контрабандистов», «валютчиков» и других «социально-
опасных элементов». В феврале 1924 г. более тысячи «нэпманов»
было обвинено в спекуляции и выслано из Москвы1. Поскольку ре-
прессии затрудняли проведение денежной реформы, в начале марта
1924 г. по предложению наркома финансов РСФСР Г.Я. Соколь-
никова Политбюро дало указания ОПТУ прекратить репрессии про-
тив биржевиков2. Несмотря на это, партийные лидеры в своих вы-
ступлениях называли частный капитал «врагом», а в целом нэп
трактовался партийно-государственным аппаратом как «чуждое» и
«враждебное» советскому человеку явление3.
На ХП съезде РКП(б) 17-25 апреля 1923 г. Троцкий говорил
об опасности для советского строя «смычки торгового капитала,
который у нас уже сейчас получает довольно широкое влияние, с
кустарем-кулаком, который постепенно станет подчинять себе сла-
бых кустарей, может во второй раз создать у нас истинно русский,
почвенный капитализм»4. В периодической печати эти оценки пре-
подносились в более понятной для обывателей форме. Характерно
сообщение «Известий» Воронежского губкома партии середины
1922 г. с типичными для партийной печати «зоологическими» оцен-
ками: «Развелись волчьи ямы буржуазного окружения: кафе, ресто-
раны, игорные притоны, буфеты с крепкими напитками, тотализа-
См Орлов И.Б. Образ нэпмана в массовом сознании 20-х гг мифы и реаль-
ность // Новый исторический вестник 2002 №1 (6) С 29-41
2 Голанд Ю. Валютное регулирование в период НЭПа М. 1993 С 9-12
3 Орлов И.Б., Пахомов С.А. «Ряженые капиталисты)) на нэповском празднике
жизни С 41
4 Троцкий Л.Д. Основные вопросы промьпнленности Доклад ХП съезду РКЩб)
М,1923 С 27

69
тор и т. п. - поджидают коммунистов, особенно молодых, чтобы
разложить партию»1.
Партийное руководство усматривало влияние «врагов наро-
да» на дисциплину в РКП(б)-ВКП(б). Секретный циркуляр Анжеро-
Судженского райкома партии от 13 февраля 1925 г. о проведении
партийных собраний с повесткой дня «О коммунистической этике и
партдисциплине» особо подчеркивал разлагающее влияние на ком-
мунистов «остатков буржуазных предрассудков и помещичьей ази-
атчины»2. Время свертывания нэпа сопровождалось аналогичными
заявлениями. В секретном циркуляре Сибкрайкома ВКП(б) «О не-
допустимости связи коммунистов с "чуждым элементом"», датиро-
ванном июлем 1929 г., отмечалась возможность заражения «отдель-
ных клеточек» партии «нэповско-буржуазным разложением». Ос-
нованием «развратной нэповско-буржуазной среды» объявлялся
«чуждый элемент - административно-ссыльные, спекулянты, ва-
лютчики, местные торговцы, уголовные и прочие антисоветские
элементы»3.
Отношение власти к «нэпманам» диктовалось «политико-
идеологическим императивом ликвидации инородного тела» в со-
циальной структуре страны4. Одновременно «по схеме создавался
образ врага, единственным защитником от которого являлось
ОНО - государство»5. «Нэпманы» вобрали в себя мифологизиро-
ванный образ не только «внутреннего врага» советской власти, но и
«пятой колонны» мирового империализма. Советская пресса разных
уровней постоянно поддерживала «враждебное» отношение к «нэп-
1 Цит по Никулин В.В. Власть и общество в 1920-е гг Политический режим в пе-
риод нэпа Становление и функционирование (1921-1929 гг) СПб, 1997 С 150-151
2 Из истории земли томской 1925-1929 Народ и власть сб документов и материа-
лов / сост В И Марков, Б П Тренин Томск, 2003 С 33
3 Из истории земли томской С 107-108
4 Муравьев В.В. Частная торговля в условиях ИЭПа (1921-1926 гг) М, 1994 С 5
5 Килин А.П. Частное торговое предгфинимательство на Уране в годы нэпа Екате-
ринбург, 1994 С 30

70
манам» со стороны значительной части населения1. В печати пред-
принимались попытки окарикатурить образ «новых предпринима-
телей», опираясь на эгалитарную психологию населения, отвергав-
шую социальное расслоение, обогащение части общества и стиль
жизни «нэповских новаришсй»2. Пресса призывала «убивать сме-
хом» «классовых врагов», использовать «гиперболу юмора» для
«раскрытия их ничтожной сущности»3. Пропаганда визуализирова-
ла «нэпмана» в облике старого «банкира» или «фабриканта» во
фраке и котелке. Он изображался как человек с «мещанскими вку-
сами» и «барскими замашками»: «утрируя, можно было бы пред-
ставить нэпмана в образе толстой свиньи, плотно поевшей желудей,
лежащей в луже и хрюкающей от удовольствия»4.
В исторической литературе до сих пор сохраняются разногла-
сия по поводу того, считать ли «нэпманами» только владельцев ча-
стных предприятий или всех лиц, получавших доходы от владения
имуществом и предпринимательской деятельности5. Существует
точка зрения, согласно которой «формально кулаков можно было
отнести к низшему слою нэпманов» , что подчеркивает тесную
См подробнее Ливший А. Я. Настроения и политические эмоции в Советской
России 1917-1932гг М,2010
2 Ливший А.Я Общественные настроения Советской России 1917-1929 гг М,
2004 С 233,252, Касьяненко А.А. О ценностных предпочтениях советского общества
30-х годов (по материалам рекламы) // Тоталитарный менталитет проблемы изучения,
пути преодоления матер междунар науч конф (Кемерово, 18-20 сент 2001 г) Кеме-
рово, 2003 Выл 3 С 332
3 См Смирнова Т.М. Образ «бывших» в советской литературе // История России
XIX-ХХвв Новые источники понимания М,2001 С 222-230
4 Килин A.I1 Частное торговое предпринимательство на Урале С 52
5 Морозов Л.Ф. Решающий этап борьбы с нэпманской буржуазией Из истории ли-
квидации капиталистических элементов города 1926-1929гт М, 1960 С 7, Трифо-
нов И.Я Лшсвидация эксплуататорских классов в СССР М, 1975 С 189, 192, Жи-
ромская В.К Советский город в 1921-1925 гг Проблемы социальной структуры М,
1988 С 116-129
6 Нежигай Э.Н. К вопросу о социальной структуре городского населения Кубани
периода НЭПа // НЭП и становление гражданского общества в России 1920-е годы и
современность Краснодар, 2001 С 146

71
связь между социальными персонажами советской мифологии.
«Классовая борьба» против «нэпманов» была тесно связана с анти-
религиозной деятельностью большевиков. Ленин неоднократно ука-
зывал на необходимость перехода от идеологической борьбы с ре-
лигией к борьбе с «религиозной контрреволюцией», а антирелиги-
озная работа объявлялась частью «классовой борьбы»1.
В мае 1921 г. в докладе на Пленуме ЦК РКП(б) Ем. Ярославский
обозначил основные стратегические направления борьбы большевиков
с религией: «Задача всей этой работы в совокупности должна заклю-
чаться в том, чтобы на место религиозного миропонимания поставить
стройную коммунистическую научную систему, обнимающую и объ-
ясняющую вопросы, ответы на которые до сих пор крестьянская и ра-
бочая масса искала в религии»2. К 1922-1923 гг. относится начало мас-
совой антирелигиозной кампании3. Фундаментом формирования об-
раза «врага» стали тезисы о превращении религиозных организаций в
«очаги контрреволюции» и о «противодействии служителей культа
мероприятиям советской власти».
В 1924 г. возникло одно из самых массовых обществ, функ-
ционировавших в СССР в 1920-1930-х гг., - «Союз воинствующих
безбожников», возглавляемое Ярославским4. С начала 1920-х гг.
регулярно выпускались или организовывались «уголки безбожни-
ка» в стенгазетах, клубах, читальнях. Появилось издательство «Без-
божник»5. В середине 1920-х гг. в советской прессе появился лозунг
1 ЛенинB.EL Избранные сочинения М,1987 Т 4 С 312
2 Ярославский Ем. Против религии и церкви М, 1933 Т 2 С 161
3См подробнее Васильева О.Ю. Русская православная церковь и Советская
власть в 1917-1927 годах // Вопросы истории 1993 № 8 С 40-54, Политбюро и цер-
ковь В 2 кн / Сер «Архивы Кремля» М, Новосибирск, 1997
4 Официально возникло в 1925 г, когда состоялся I съезд членов «Общество друзей
газеты 'Ъезбожник"» См подробнее Лебина Н.К Деятельность «воинствующих без-
божников» и их судьба // Вопросы истории 1996 №5-6 С 154-157
5 Красиков ГХ На церковном фронте М, 1923, Сарабьянов В. Об антирелигиоз-
ной пропаганде М, 1923, Степанов НИ. Задачи и методы антирелигиозной пропаган-
ды М, 1925, Ярославский Ем. На антирелигиозном фронте М, 1924

72
«преодоления религии в СССР ударными темпами»1. В «Библии для
верующих и неверующих» Ярославский сформулировал требова-
ние: «Борьба против религии - это борьба за социализм»2. Он зая-
вил, что Союз безбожников СССР - не просто одно из доброволь-
ных обществ, а «благодаря особому характеру и объекту своей ра-
боты» оно является «периферией агитпропов»3. Антирелигиозная
деятельность стала государственной, был принят устав Союза, вве-
дены единый членский билет СВБ СССР, ежемесячные членские
взносы; «рабочие и служащие учреждений и предприятий Союза
безбожников как в центре, так и на местах приравнивались к госу-
дарственным рабочим и служащим»4.
Наряду с «попами» и «церковниками» в ранг «враждебных
элементов» зачислялись «сектанты», как одни из главных против-
ников большевиков в деревне5. Пик «антисектантской» кампании в
печати пришелся на 1928-1930 гг.6 Выступая в мае 1928 г. на VII
Всесоюзном съезде ВЛКСМ, НИ. Бухарин говорил о перерождении
и модернизации «сектантства», росте числа его сторонников. Кроме
этого он отметил: «Мы полагали, что комсомол - единственная ор-
ганизация молодежи в нашей стране. Существует, однако, целый
ряд сектантских организаций, которые объединяют в своих рядах
безбожник 1925 12апр
2 Ярославский Ем. Ьиблия для веруюттщх и неверующих М , 1958 С 8
3 Ярославский Ем. Задачи и методы антирелигиозной пропаганды среди взрослых
и детей //Ярославский Ем О религии М, 1957 С 115
4Тамже С 115
5 Термин «сектантство» создан Русской Православной Церковью С 1887 г «отпа-
дение» в «сектантство» наказывалось в России как уголовное преступление
6 См Савин А.И. Советская власть и христианские секты к истории одной шпи-
религиозной кампании в Сибири в 1922-1923 гг // Социокультурное развитие Сибири
XVTI-XX вв Бахрушинские чтения 1996 г Новосибирск 1998 С 57-80, Он же. К во-
просу о политике сибирских властей в отношении сектантов в начале 1920-х гг // Про-
блемы истории местного управления Сибири конца XVI - начала XX веков матер 4-й
регион науч конф (11-12нояб 1999г) Новосибирск, 1999 С 274-278

73
примерно столько же, сколько комсомол» . «Периодическая печать
сообщала об изменениях в работе "сектантов", особенно баптистов,
признавалось проведение пропаганды "евангельских истин" моло-
дыми, грамотными проповедниками с использованием танцев, му-
зыки, бесплатных угощений»2. Характер деятельности «сектантов»
должен был подтвердить их «контрреволюционную сущность», по-
этому данную категорию целенаправленно выделяли среди «злост-
ных держателей хлеба», якобы оказывавших сопротивление хлебо-
заготовкам. В периодической печати говорилось об идейном союзе
«кулака» и «попа», повсеместно вынашивающих «вредительские
планы» против колхозного движения3. Эта тенденция способство-
вала актуализации образа «кулака» в советской прессе.
В советской исторической литературе термины «кулак» и
«сельская буржуазия» рассматривались как синонимические. «Кула-
чеством» назывался социально-экономический слой «капиталистиче-
ских предпринимателей в земледелии, живущих за счет капитала,
накопленного на эксплуатации трудящегося крестьянства»4.
К признакам «кулачества» исследователи относили «эксплуатацию
наемного труда, содержание торгово-промышленных заведений, рос-
товщичество». Практически во всех исследованиях отмечалось, что
«кулачество проявило себя непримиримым врагом социализма»5. По
мнению В.П. Данилова, «кулак, середняк и батрак были реальными, а
1 Бухарин Н.И. Текущие задачи комсомола Доклад на VQI Всесоюзном съезде
ВЛКСМ, 6 мая 1928 г // Бухарин Н И 11уть к социализму Новосибирск, 1990 С 302
2 Савин А.И. Образ врага Протестантские церкви в сибирской прессе 1926-
1930-х гг // Урал и Сибирь в сталинской политике Новосибирск, 2002 С 76-77
3 Гайлит О. А. Образ врага в мирное время (религиозные организации в западноси-
бирской прессе 1930-х гг)//Катанаевские чтения сб науч тр Омск, 2003 С 197
4 Трифонов И. Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы нэпа М, 1960
С 188
5 Великая Октябрьская социалистическая революция энциклопедия Изд 3-е, доп
М, 1987 С 262, Трапезников СП. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос В 2 т
М, 1967 Т 2 Исторический опыт КПСС в осуществлении ленинского кооперативного
плана С 174, Данилов В.И Советская доколхозная деревня социальная структура и
социальные отношения М, 1979 С 17-18

74
не мифическими фигурами»1. Российское «кулачество» «не было са-
мостоятельным классом, вполне сформировавшимся и обособив-
шимся», оно «представляло собой формирующийся внутри крестьян-
ства слой сельской буржуазии»2. К наиболее распространенным раз-
новидностям «эксплуататорских отношений в сельскохозяйственном
производстве» В.П. Данилов относит «наем и сдачу в наем средств
производства, аренду земли и наемный труд»3.
Альтернативная для отечественной литературы точка зрения
связана с экономической оценкой дифференциации крестьянства
1920-хгг. и с отрицанием социально-экономической, т.е. «классо-
вой» дифференциации. Термин «кулак» употреблялся по отношению
к «зажиточным крестьянам, настроенным против Советской власти»,
что характеризует «кулака» как идеологический персонаж4.
В исследованиях, посвященных социальной структуре кре-
стьянства в конце 1920-х - начале 1930-х гг., одной из центральных
является проблема признаков, на основании которых крестьян от-
носили к социальной группе «кулачество». Некоторые исследовате-
ли - сторонники социально-экономического характера дифферен-
циации крестьянства - высказывают мнение о том, что в годы Гра-
жданской войны и нэпа в основе идеи о «бедняках и кулаках» лежа-
ли политические критерии . По мнению Ш. Фицпатрик, в советской
1 Данилов В.П, Ивницкий НА. Из истории деревни накануне и в ходе сплошной
коллективизации // Документы свидетельствуют Из истории деревни накануне и в
ходе коллективизации 1927-1930 гг / под ред В 11 ) (анилова, Н А Ивницкого М ,
1989 С 10-13
2 Данилов B.IL, Красильников С.А. Вместо предисловия // Спсцпсрссслснцы в
Западной Сибири 1930- весна 1931 г / сост С А Красильников, В Л Кузнецова,
ТН Осташкоидр Новосибирск, 1992 С 4
3 Коллективизация истоки, сущность, последствия Беседа за «круглым столом» //
История СССР 1989 №3 С 39-40
4 Тепцов Н.В. Аграрная политика на крутых поворотах 20-30-х годов М, 1990
С 22
5 Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне власть и общественные силы // Во-
просы истории 1994 № 5 С 24-39, Булдаков В.П, Кабанов В.В. Идеология и обще-
ственное развитие // Там же 1990 № 5 С 40-58, Раков А.А. Кто такой «кулак»?

75
терминологии слово «бедняк» означало как крестьянина - союзника
советской власти, так и бедного крестьянина, соответственно тер-
мин «кулак» «употреблялся по отношению к зажиточным крестья-
нам, настроенным против советской власти»1. При этом в некото-
рых исследованиях термин «кулак» абсолютизируется, т. к. офици-
альные признаки «кулацкого хозяйства» трактуются как «неопреде-
ленные и расширительные»2: «к категории кулака при отсутствии
четких критериев можно было отнести любого крестьянина, если
дом у него был получше, чем у соседа, корова поупитаннее, лошадь
посильнее»3. Исследователи отмечают, что к концу 1920-х гг., после
XV съезда ВКП(б). принявшего курс на усиление наступления на
«кулачество», стал преобладать политический взгляд на «кулака»
как «классового врага», который подлежит ликвидации4. В данных
работах высказывалось мнение, что «с 1928 г. всякие социально-
экономические критерии отнесения к кулачеству были отброшены».
Началом крупной агитационно-пропагандистской кампании
по борьбе с «кулачеством» послужило выступление Сталина 27 де-
кабря 1929 г. на конференции аграрников-марксистов, где был про-
возглашен лозунг перехода от политики ограничения «эксплуата-
торских тенденций» к политике «ликвидации кулачества как клас-
са». В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г.
«О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах
(Опыт регионального исследования по материалам архивов Южного Урала) // Россий-
ская история 2009 №5 С 94-1 (X)
1 Фицпатрик Ш. Классы и проблемы классовой принадлежности в Советской Рос-
сии 20-х годов//Вопросы истории 1990 №8 С 25
2 Данилов RIL, Красильников С.А. Вместо предисловия С 8, Современные
концепции аграрного развития Теоретический семинар // Отеч история 1995 № 3
С 118,121
3 Солопов А. Кого считали кулаком в 1924-1925 годах'? // Трудные вопросы исто-
рии М, 1991 С 78-79
4 Гущин Н.Я «Раскулачивание» в Сибири 1928-1933 гт методы, этапы, социаль-
но-экономические и демографические последствия Новосибирск, 1996 № 2 С 31,
Рогалина Н. Новая экономическая политика и крестьянство // НЭП Приобретения и
потери М,1994 С 144

76
сплошной коллективизации» были установлены «квоты» лиц, под-
лежащих «раскулачиванию», кроме того, намечена технология мас-
совой экспроприации и депортации зажиточного крестьянства1. При
этом «кулаки» разделялись на категории: «контрреволюционный
актив», «крупные кулаки и бывшие полупомещики»2. Дополнитель-
ным персонажем пропагандистских кампаний по борьбе с «классо-
вым врагом» был пособник «кулака» - «подголосок», «подкулач-
ник», «клеветник», «обыватель», «злопыхатель». На XVI съезде
ВКП(б) 2 июля 1930 г. Сталин указал на эти категории, когда гово-
рил об угрозах наступлению социализма3.
В 1930-е гг. термин «кулак», по мнению ряда исследователей,
превратился в политическое знамя борьбы с крестьянством, т. к.
«кроме активности и несогласия с мнением ячейки, никакого иного
критерия в определении кулака не применялось»4. Можно говорить
о том, что с этого времени «кулак становится не реальным социаль-
ным персонажем, а мифической фигурой»5. Исследователи, при-
знающие существование в 1920-е гг. социально-экономической
группы «кулачество», полагает, что «политика ликвидации кулаче-
ства, наиболее активно проводившаяся в начале 1930 г., привела к
тому, что большинство кулацких хозяйств прекратили свое сущест-
вование» , а в 1931-1932 гг. «кулацкие хозяйства» отсутствовали
1 Горинов М.М. Советская страна в конце 20-х - начале 30-х годов // Вопросы ис-
тории 1990 № 11 С 35, Зеленин И.Е. Крестьянство и власть в СССР после «револю-
ции сверху» // Там же 1996 № 7 С 15, Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 годов в
деревнях Поволжья//Там же 1991 №6 С 180
2 Трагедия советской деревни Коллективизация и раскулачивание 1927-1939 До-
кументы и материалы В5т М,2000 Т 2 С 123-126
3 Сталин ИВ. Сочинения Т 13 С 344
4 Захаровский JLR Политика «лшфидации кулачества как класса» и ее проведение
в Уральской области 1929-1932 гг автореф дис канд ист наук Екатеринбург,
2000 С 17
5 Современные концепции аграрного развития Теоретический семинар С 121
6 Зеленин И.Е. «Революция сверху») завершение и трагические последствия // Во-
просы истории 1994 № 10 С 30

77
вовсе . В соответствии с этим можно предположить, что образ «ку-
лака», по сути, был мифологемой советской пропаганды, активно
эксплуатирующейся в период коллективизации.
Теоретическое обоснование существования социального врага
в советском обществе в конце второй пятилетки Сталин дал 7 янва-
ря 1933 г., выступая с докладом «Итоги пятилетки в четыре года в
области борьбы с остатками враждебных классов» на Объединен-
ном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). Он заявил: «Мы утвердили во всех
сферах народного хозяйства принцип социализма, изгнав оттуда
капиталистические элементы»2. Далее он обозначил структурные
элементы социального образа «врага народа»: «промышленники и
их челядь, торговцы и их приспешники, бывшие дворяне и попы,
кулаки и подкулачники, бывшие белые офицеры и урядники, быв-
шие полицейские и жандармы, всякого рода буржуазные интелли-
генты шовинистического толка и все прочие антисоветские элемен-
ты»3. В речи Сталина была закреплена структура социального сег-
мента образа «врага народа», сформированного симметрично офи-
циальной картине советского общества в виде иной «социально-
враждебной» структуры. В качестве «враждебной» социальной
группы в первой половине 1920-х гг. выделялись «нэпманы», затем
стал преобладать образ «кулака». Большевики стремились создать
«враждебную группу» в каждом сегменте общества, во всех его
структурных подразделениях.
Политический образ «врага народа». Актуальный в период
«Большого террора» образ «политического врага» начал формиро-
ваться в 1920-е гг., когда активно велась внутрипартийная полеми-
ка. В дискуссии 1924 г. Г.Е. Зиновьев впервые использовал понятие
«троцкизм», которое из синонима «антиленинизма» и «антипартий-
1 Ивницкий НА Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов) М,
1994 С 189
2 Сталин ИВ. Сочинения Т 13 С 206
3Тамже С 207

78
ности» эволюционировало в синоним «антисоветской контррево-
люционной деятельности». В конце 1924 г. Зиновьев объявил «Уро-
ки Октября» Троцкого попыткой «ревизии основ ленинизма». По-
мимо формирования понятия «троцкизм» в «литературной дискус-
сии» Зиновьев и Каменев внесли наибольший вклад в формирова-
ние идейно^георетической модели, используемой в 1930-е гг. в про-
цессе политической дискредитации Троцкого1.
Троцкий и его сторонники, названные «левой оппозицией», бы-
ли обвинены в «попытке натравить одну часть партии на другую».
В глазах рядовых членов партии попытка ее раскола воспринималась
как опасное нарушение заветов Ленина2. Под лозунгом «борьбы с
троцкизмом» проводились «чистки» и агитационно-пропагандистские
кампании конца 1920-х гг. Партийная печать освещала ход дискуссии
и деятельность оппозиции как «антипартийную» и «раскольниче-
скую», при этом сообщалось о потоке резолюций от фабрично-
заводских парторганизаций в защиту линии ЦК ВКП(б), где говори-
лось о том, что на протяжении истории партии Троцкий выступал про-
тив ленинской позиции в вопросе о революции, оценке ее классовых
сил и по вопросу об отношении к крестьянству.
В начале 1920-х гг. авторитет Троцкого был намного выше,
чем других партийных лидеров. «При выборах почетных президиу-
мов собраний, при составлении протоколов заседаний пленумов ЦК
имена руководителей партии перечислялись в зависимости от поли-
тического веса: соответственно первым назывался Ленин, а вто-
рым - Троцкий»3. ХП съезд РКП(б) характеризовался многочислен-
ными речами в честь Ленина и Троцкого, при этом, заслуги послед-
него в формировании Красной армии не оспаривались4. В первой
1 Роговин В. 3. Была ли альтерштива? М, 1992 С 224
2 Демидов RA., Демидов RB. Власть и политическая борьба в ВКП(б) 1924-1927
годы Новосибирск, 1994 С 12
3 Роговин В.З. Была ли альтернатива? С 56
4 Овсянников А.А. Истоки вождизма идеология и практика // Формирование ад-
министративно-командной системы (20-30-е годы) сб статей М, 1992 С 199

79
половине 1923 г. статьи, посвященные Троцкому, публиковались
как сторонниками1, так и партийными оппонентами - А.В. Луна-
чарским и Ем. Ярославским, в будущем наиболее рьяными идеоло-
гами борьбы с «троцкизмом». В этих условиях борьба с «троцкиз-
мом», обостренная до предела в 1920-х гг., в 1930-е гг. приобрела
характер личной «вражды» между Сталиным и Троцким2.
Постепенно помощниками Сталина в этой борьбе становились
бывшие представители оппозиционных течений, превращавшиеся в
активных агитаторов против «оппозиции». С 1929 г. в их заявлениях,
периодически публиковавшихся в прессе, фигурировало имя Троцко-
го уже как главного «врага народа». Сначала речь шла о его «укло-
нах» в сторону социал-демократии, затем - о «контрреволюцион-
ных» последствиях его деятельности, о «союзе с мировой буржуази-
ей против СССР» и «подготовке убийств партийных вождей»3. Эти
идеолого-пропагандистские кампании завершались обвинениями
Троцкого в попытках не только «раскола партии», но и «низвержения
Советской власти» и «восстановления капитализма»4.
Помимо персонификации в образ «политического врага» вво-
дилось понятие «уклонизм», получившее широкое распространение
в ноябре 1928 г. на Пленуме ЦК ВКП(б), где взгляды Н.И. Бухари-
на, А.И. Рыкова, М.П. Томского и их сторонников были объявлены
«правым уклоном» и осуждены как попытка «спасти сельскую бур-
жуазию и сорвать строительство социализма». Характеристику
«правому уклону» дал Сталин в конце 1920-х гг. в речах «О правой
опасности в ВКП(б)» (1928 г.) и «О правом уклоне в ВКП(б)»
(1929 г.). Вслед за этим в печати началась кампания по дискредита-
ции Бухарина, объявленного «лидером правого уклона». В апреле
В этом плане характерна статья К Б Радека «Лев Троцкий - организатор победы»,
напечатанная 14 марта 1923 г в «Правде»
2 Сироткин В.Г. Почему Троцкий проиграл Сталину'? М, 2004 С 330
3 Гусев А. В. Левокоммунистическая оппозиция в СССР в конце 20-х годов // Отеч
история 1996 №1 С 100-101, Роговин R3.1937 М, 1996 С 152
^Роговин В.11937 С 154

80
1929 г. XVI партконференция осудила «правый уклон», и Бухарин
был снят с поста ответственного редактора «Правды», отозван с ра-
боты в Коминтерне, а затем выведен из состава Политбюро ЦК.
Одним из итогов XVI партконференции стал разгром «правой оппо-
зиции» сторонниками коллективизации и сталинского варианта ин-
дустриализации1 .
В периодической печати была сконструирована «антимаркси-
стская и антиленинская теория» Бухарина, сопровождаемая цита-
тами из его работ начиная с 1924 г. По мнению Сталина, идеоло-
гию «правого уклона» следует «расколотить как теорию неправиль-
ную и вредную», т. к. «мелкобуржуазная стихия, разыгравшаяся в
последние годы, стала одухотворять эту антимарксистскую теорию,
придавая ей актуальный характер»2. Сталин говорил о том, что Бу-
харин заимствовал концепцию «феодальной эксплуатации» кресть-
янства из идеологического багажа партии кадетов и, в частности, их
лидера Милюкова: «Бухарин подпевает господам Милюковым, пле-
тется в хвосте за врагами народа»3.
В резолюции По итогам ноябрьского (1928 г.) Пленума
ВКП(б) взгляды Бухарина были охарактеризованы как «правый ук-
лон»4. Апрельский (1929 г.) Пленум ВКП(б) обозначил позицию
Бухарина как «несовместимую с генеральной линией партии», и
постановил, что она «от колебаний между линией партии и линией
правого уклона в основных вопросах нашей политики фактически
перешла к защите позиций правого уклона» . Резолюция XVI съезда
ВКП(б) явилась кульминацией разгрома «бухаринской оппозиции»,
фиксируя «откровенно-оппортунистическую линию», которая яко-
бы вела «к капитуляции перед кулацко-капиталистическими эле-
1 Роговин В.З. Власть и оппозиции М, 1993 С 16&
2 Сталин ИВ. Сочинения Т 12 С 33-34
3 Там же С 56
4 КПСС в резолюциях и решениях Т 4 С 381
5 Там же С 432,435

81
ментами страны» . В резолюции съезда говорилось, что «оппорту-
нисты всех мастей, особенно правые, применяют новый маневр,
выражающийся в формальном признании своих ошибок и в фор-
мальном согласии с генеральной линией партии, не подтверждая
свое признание работой и борьбой за генеральную линию, что на
деле означает только переход от открытой борьбы против партии к
скрытой или выжидание более благоприятного момента для возоб-
новления атаки на партию)/. Внутрипартийная конъюнктура конца
1920-х гг. способствовала оформлению образа «врага-двурушника»
и окончательно утвердила в качестве нормы партийной жизни кон-
фронтационные элементы управления. В резолюции было обозна-
чено требование «объявить самую беспощадную войну такого рода
двурушничеству и обману»3.
В качестве теоретического обоснования мифологемы «укло-
низма» Сталин сформулировал тезис об «общности» «левых» и
«правых»: где есть «правый» уклон, там должен быть и «левый»4 -
«левый» уклон есть тень «правого» уклона5. Он утверждал, что «ес-
ли победа "правых" означает поднятие шансов на реставрацию ка-
питализма, а победа "левых" ведет к тем же результатам, то какая
между ними разница и почему одних называют "правыми", дру-
гих - "левыми"? И если есть между ними разница, то в чем она со-
стоит? Разве это не верно, что оба уклона имеют один социальный
корень, оба эти уклона в случае их победы ведут к одним и тем же
результатам?»6. В соответствии с оценками «вождя» на первой Все-
1 КПСС в резолюциях и решениях Т 5 С 131
2Тамже Т4 С 131
3Тамже С 132
4 Термин «левые» в работах Сталина всегда зшешочались в кавычки, поскольку счи-
талось, что настояпщми левыми в мировом рабочем движении являются представители
большевистского направления
5 Сталин ИВ. Об индустриализации страны и о правом уклоне в ВКП(б) Речь на
Пленуме ЦК ВКЩб) 19 ноября 1928 г //СталинИВ Сочинения ТИС 278
6 Сталин ИВ. Об индустриализации страны С 278-279

82
союзной конференции аграрников-марксистов в декабре 1929 г. ут-
верждался тезис об общности методологии «левых» и «правых ук-
лонистов». «Левые» обвинялись в непонимании роли индустрии для
сельского хозяйства, в отрыве проблемы индустриализации страны
от проблемы реконструкции сельского хозяйства. «Правым» вменя-
лось в вину непонимание ведущей роли индустриализации страны
для сельского хозяйства и переоценка проблемы развития сельского
хозяйства в ущерб индустриализации1.
Советская периодическая печать теоретической основой
«троцкизма» и «правых» объявляла «механистическую методоло-
гию», т. е. неумение пользоваться методологией материалистиче-
ской диалектики. На президиуме Комакадемии было отмечено, что
«троцкисты» и «правые» имеют одно основание, растут из одного
корня, имеют ряд общих методологических установок - поэтому
даже формально трудно отличить «троцкизм» от «правого уклона» .
По поводу взаимоотношений «левых» и «правых» можно отметить,
что Троцкий резко критиковал Бухарина как создателя «новой ку-
лацко-кооперативной теории». Лидера «правых» он оценивал как
схоласта, опустошающего марксизм софистикой слов, игрой поня-
тий, вследствие чего оказавшегося в определенное время подходя-
щим теоретиком для сталинского руководства3.
В конце 1920-х гг. наряду с образами «уклониста» и «двуруш-
ника» в агитационно-пропагандистской политике активно развивался
образ «вредителя», который начал использоваться периодической
печатью в связи с освещением «Шахтинского дела». В процессе
формирования нормативно-законодательной базы «вредительство»,
«саботаж», «диверсия» квалифицировались как политические пре-
ступления и использовались в обвинениях по отношению к «буржу-
1 Шубин A.R Вожди и заговорщики М, 2004 С 199
2 О разногласиях на <]жлософском фронте см Яхот И. Подавление философии в
СССР (20-30 годы) Нью-Йорк, 1981 С 91-92
3 Троцкий Л. Д Сталинская школа фальсификаций М, 1990 С 98

83
азным специалистам»1. Эту тенденцию ярко продемонстрировал су-
дебный процесс «Об экономической контрреволюции в Донбассе»2.
Весной 1928 г. советская печать сообщила о разоблачении «крупной
вредительской организации» в Шахтинском районе Донбасса, на-
званном Молотовым «первым крупным разоблачением по вредитель-
ству»3.
Согласно официальной трактовке «Шахтинское дело» сыгра-
ло значительную роль в деле борьбы с «врагами народа», т. к.
«вскрыло новые формы и новые методы борьбы буржуазной контр-
революции против пролетарского государства, против социалисти-
ческой индустриализации»4. На процессе были «выделены» три
формы «вредительства»: неправильная постановка эксплуатации
шахт; порча средств производства; ошибки в выборе расположения
шахт для угледобычи, что, по мнению следствия, спровоцировало
низкое качество добываемого угля и его высокую стоимость5. При
обсуждении «Шахтинского дела» на апрельском (1928 г.) Объеди-
ненном пленуме ЦК и ЦКК А.И. Рыков заявил, что вопрос об аресте
«врагов народа» не должен определяться «наказанием виновных по
справедливости», т. к. необходимо учитывать не столько норматив-
но-правовые аспекты, сколько уделить внимание государственному
Подробнее о возникновении социальной группы «буржуазные националисты»
см Baues KE. Technology and Society under Lenin and Stalin Qngins of the Soviet
Technical Intelligentsia, 1917-1941 Princeton, 1978
2 См подробнее Есиневнч A.A. Театр абсурда, или Судебный процесс по «I I 1ах-
тинскому делу» СПб, 2004, КислицьшС.А. Шахгинское дело Начало сталинских
репрессий против научно-технической интеллигенции в СССР Ростов н/Д, 1993, Мо-
зохин О.Б. Без вины виноватые // Родина 2008 № 7 С 105-110, Соскин В. Л. «Шах-
тинское дело» в ракурсе социально-культурного подхода // Вестник НГУ Серия Исто-
рия, филология 2009 Т 8, вып 1 История С 50-58, Старков Б.А. Переход к полити-
ке «разгрома» (Шахтинское дело) // Историки отвечают на вопросы М, 1990 Вып 2
С 254-261
3 Стенограмма февральско-мартовского (1937 г) Пленума ЦК ВКЩб) // Вопросы
истории 1993 №8 С 11,14
^Правда 1928 12апр
5 Там же

84
значению данного дела. По мнению Рыкова, этот подход должен
был определить наказание для подсудимых1.
В центральной периодической печати сообщалось о том, что
«вредительская организация в Донбассе, созданная бывшими шах-
товладельцами и группой особо привилегированных в прошлом
специалистов, была связана с бывшими русскими и иностранными
собственниками, а также с иностранной военной разведкой и. по-
мимо других задач, ставила своей целью срыв обороны Советского
Союза и прямую подготовку к интервенции и к войне с СССР»2.
Для доказательства обвинения использовались материалы перепис-
ки обвиняемых с иностранными коллегами. Подсудимым вменялась
в вину не только «вредительская» деятельность, но и создание
«подпольной организации», которая, по версии следствия, активно
контактировала с «зарубежными антисоветскими центрами».
Придавая особую актуальность образу «врага народа» и обес-
печивая аргументами тезис о росте «сопротивления» «классовых вра-
гов», Сталин говорил о том, что «вредители-"шахтинцы" сидят те-
перь во всех отраслях нашей промышленности» . «Вредительскую
деятельность» «врагов народа» «вождь» объяснял тем, что «капита-
листические элементы не хотят добровольно уходить со сцены: они
сопротивляются и будут сопротивляться социализму, ибо видят, что
наступают последние дни их существования»4. Смысл сталинской
идеолого-пропагандистской риторики заключался в том, чтобы от-
ставание на 50-100 лет от передовых стран преодолеть за 10 лет5.
«Вождь», выражая эту установку, подчеркивал временную дистан-
1 Как ломали НЭП Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б) 1928-29 гг Объединенный
Пленум ЦК и ЦККВКП (б) 6-11 апреля 1928 года М;2000 Т 1 С 216
2 Правда 1928 12апр
3 Сталин ИВ. Сочинения Т 12 С 14
4Тамже С 37
5 Сталин ИВ. О задачах хозяйственников Речь на первой Всесоюзной конферен-
ции работников социалистической промышленности 42 1931 //ИВ Сталин Сочине-
ния Т 13 С 39

85
цию между соперничавшими странами и возможные последствия
этого отставания для СССР. Новая идеология, суть которой выраже-
на в лозунге «Борьба с вредительством!», послужила инструментом
для решения задач индустриальной модернизации1.
Наряду с «Шахтинским делом» не менее громкую извест-
ность получило дело о «контрреволюционной вредительской и
шпионской организации в военной промышленности». Органами
01 НУ были арестованы Н.Г. Высочанский, B.C. Михайлов и мно-
гие другие бывшие генералы и полковники царской армии, крупные
специалисты в области конструирования и изготовления новых об-
разцов военной техники. В конце октября 1929 г. по приговору кол-
легии 01 НУ, утвержденному комиссией ЦК ВКП(б) по судебным
делам и дополнительно санкционированному Политбюро, ряд руко-
водящих работников военной промышленности был приговорен к
расстрелу. После процесса директора военных заводов должны бы-
ли по указанию ЦК ВКП(б) представлять в высшие органы партии
подробные отчеты о ликвидации последствий «вредительства» и
налаживании работы предприятий2.
В 1929 г. несколько тысяч чиновников Госплана, НКФ, НКЗ,
НКТ и других государственных учреждений были арестованы по
трем основным обвинениям: участие в <<антипартийных группах
правого уклона»; «принадлежности к социально чуждым элемен-
там»; «саботаж» и «вредительство в пользу капиталистических го-
сударств». Кампания по «чистке» государственных учреждений
ужесточилась летом 1930 г., советская пресса писала о связи «пра-
вых уклонистов» со «специалистами-саботажниками». В августе-
сентябре 1930 г. прошла серия арестов известных специалистов,
занимавших посты в Госплане, Госбанке, НКФ, НКТ и НКЗ СССР.
1 Ушакова С.Н Идеолого-прошгандистская составляющая Шахтинского процес-
са//Судебные политические процессы С 45-50
2 Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936-1938 гг М, 2009
С 73

86
НКВД были подготовлены «дела», ориентированные на «раскры-
тие» якобы существовавшей сети антисоветских организаций: «о
контрреволюционной вредительской и шпионской организации в
золотопромышленности ДВК» (1930 г.); «о контрреволюционной
вредительской организации в системе сельскохозяйственного кре-
дита и машиноснабжения на Дальнем Востоке (1931)»; о «промыш-
ленной партии», возглавляемой Л.К. Рамзиным (1930); «союзного
бюро ЦК меньшевиков» (1931 г.); «контрреволюционной Трудовой
крестьянской партии», возглавляемой Н.Д. Кондратьевым (1931 г.)1.
В период идеолого-пропагандистского сопровождения про-
цессов в прессе публиковалась информация о контактах обвиняе-
мых с «правыми уклонистами» и об участии в «антиправительст-
венных заговорах», целью которых было «свержение Сталина» и
«ликвидация советской власти» при поддержке со стороны «анти-
советских эмигрантских организаций» и «разведок капиталистиче-
ских государств». 22 сентября 1930 г. «Правда» опубликовала ин-
формацию о том. что 48 чиновников НКТ и НКФ СССР признались
в причастности к организации «затруднений с продовольствием и
исчезновением серебряных денег»2. 25 ноября - 7 декабря 1930 г.
был проведен судебный процесс по делу «Промпартии». на котором
«врагами народа» были объявлены представители «старой» техни-
ческой интеллигенции. В ходе процесса подсудимые дали призна-
тельные показания о том, что создали «агентурную сеть» для «орга-
низации экономического переворота»3.
1 Богданова Н.Б. Судебный процесс «Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)»
в 1931 г // Огеч история 2001 № 2 С 44-61, Ваксберг А. Царица доказательств //
Лиг газета 1988 27 янв № 4 (5174), Он же. Процессы // Там же 4 мая № 18 (5188),
Морозова А.Ю. Меньшевистасий процесс 1931 г в ряду вредительских» процессов //
Судебные политические процессы С 50-57, и др
2 Правда 1930 22сент
3 Антонов-Овсеенко А. Театр Иосифа Сталина // Осмыслить культ Сталина М,
1989 С 81-111, Елфимов У., Щетинов Ю. Три процесса над старой интеллигенцией
(1928-1931 гг)//Полит образование 1989 №16 С 70-715идр

87
В 1933 г. под председательством В.В. Ульриха слушалось де-
ло «о вредительстве на электрических станциях в СССР», обвиняе-
мыми по которому стали специалисты Бакинской, Златоустовской,
Московской, Челябинской и других крупных электростанций1.
Процесс сопровождался интенсивными пропагандистскими кампа-
ниями, направленными на обострение «беспощадной борьбы с вре-
дительством на производстве». Расправляясь с «буржуазными спе-
циалистами», правительство не только перекладывало на них вину
за многочисленные провалы в экономике, но и компрометировало
«правых коммунистов», выступавших за продолжение нэпа, обви-
няя их в идейных связях с «вредителями». По такой схеме было
сфабриковано несколько дел о разветвленной сети «контрреволю-
ционных вредительских организаций». С конца 1920-х гг. судебные
процессы превратились в абсолютную фальсификацию и стали но-
сить постановочный характер, когда неотъемлемой частью действа
являлось полное признание подсудимыми обвинения2.
В формировании общей схемы построения образа существо-
вала определенная закономерность. Постреволюционная социаль-
ная структура в силу своего разнообразия предоставляла большеви-
кам широкие возможности конструирования образа «врага народа».
В формировании системы образа существовала определенная зако-
номерность. Фундамент образа составлял универсальный сегмент
образа «врага народа», оформленный в результате кодификации
уголовного законодательства. Основу сегмента формировали три
ключевых образа: «участники террористических организаций»;
«шпионы иностранных государств и их агенты»; «антисоветский и
контрреволюционный элемент» на промышленных предприятиях,
т. е. «вредители» (среди рабочих, служащих и административно-
технического персонала).
Реабилитация Политические процессы 30-50-хгг М,1991 С 8
2 Ковалев В.А. Распятие духа Судебные процессы сталинской эпохи М, 1997
С 163

88
Затем следовал политический уровень, сформированный пре-
имущественно контекстом внутрипартийной борьбы 1920-х гг. Об-
раз «врага народа» пополнялся за счет постепенного вхождения в
него различных производных от фамилий лидеров групп: «троцки-
сты», «бухаринцы», «зиновьсвцы» и т. п. В 1920-с гг. в политиче-
ском и пропагандистском лексиконе использовались понятия «пра-
вый» и «левый уклон», «троцкистско-зиновьевский блок» и др. По-
мимо этих групп появлялись такие составляющие образа «врага на-
рода», как «двурушник», «оппортунист», «уклонист» и т. д. Вместе
с представителями оппозиции к «врагам» причислялись и предста-
вители других, ранее репрессированных партий и политических
групп - «кадеты», «анархисты», «буржуазные националисты» и др.,
которые уже перешли в разряд дезактуализированного образа «вра-
га народа», но продолжали использоваться в периодической печати
и в выступлениях партийных «вождей». В конструкции участвовал
также персонифицированный образ «врага народа», т. е. фамилий
лиц, причисленных к «врагам народа» в партийной мифологии.
Над политическим уровнем надстраивался социальный уро-
вень, сформированный по нескольким направлениям:
- участники «кулацких террористических и повстанческих
организаций и группировок», а также «антисоветский» и «контрре-
волюционный элемент» в индивидуальном и социалистическом
секторе деревни - «кулачество»;
- церковные служители всех конфессий, проповедники и ру-
ководители церковных и сектантских организаций, а также весь
«антисоветский и контрреволюционный элемент» среди «церковни-
ков» и «сектантов»;
- представители «бывших» среди городского и неорганизо-
ванного населения, т. е. «бывшие» люди - чиновники, фабриканты,
торговцы, кустари, ремесленники;
- представители «враждебных «социальных групп в лице
«бывших провокаторов», «охранников», «жандармов», «полицей-

89
ских», «тюремщиков» и «карателей царского и белого прави-
тельств», «бывшие члены черносотенно-погромных организаций».
Образ «буржуазного специалиста», вошедший в пропаганди-
стский язык большевиков в годы Гражданской войны1, к концу
1920-х гг. трансформировался в образ «вредителя», что обеспечило
его переход из социального в политический сегмент. Часть соци-
альных образов постепенно приобретала статус «исторической
контрреволюции», но продолжала использоваться в агитационно-
пропагандистской системе. Таким образом, формируя свой вариант
образа «врага народа», большевики оформили его в комплексную
структуру. Обширный набор экономических, социальных, полити-
ческих и идеологических предпосылок сформировал контуры дан-
ного образа.
Пыстина ЛИ. «Буржуазные специалисты» в Сибири в 1920-е - начале 1930-х го-
дов (социально-правовое положение и условия труда) Новосибирск, 1999

Глава 2
ДИНАМИКА ОБРАЗА «ВРАГА НАРОДА»
В СИСТЕМЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ
2Л. Образ «врага народа» в идеолого-пропагандистских
кампаниях конфронтационного типа
Кампании конфронтационного типа, сводившиеся к прямой
директивной пропаганде образа «врага народа» и направленные на
усиление «большевистской бдительности», являлись существенной
частью агитационно-пропагандистской системы в период «Большо-
го террора». К базовым видам кампаний конфронтационного типа
относились следующие: сопровождение открытых политических
судебных процессов; пропаганда укрепления партийных рядов в
период чисток ВКП(б) 1933-1936 гг.; «ритуальные кампании», свя-
занные со смертью С.М.Кирова (декабрь 1934г.) и Г.К.Орджо-
никидзе (февраль 1937 г.), трансформированные в ежегодную про-
цедуру их поминовения; материалы, посвященные вопросам «борь-
бы» с «врагами народа» на пленумах ЦК ВКП(б). Пропагандистские
технологии предусматривали в качестве залога успеха их проведе-
ния баланс статики и динамики; и если статика определялась тем,
что в качестве «целевых групп» на процессах суду подвергались
бывшие лидеры большевизма, то динамика определялась сочетани-
ем стратегических установок режима и политической конъюнкту-
рой. Для определения динамики образа «врага народа» в период
«Большого террора» в данном разделе диссертационного исследо-
вания ставится задача проанализировать группу агитационно-
пропагандистских кампаний конфронтационного типа, ориентиро-

91
ванных на идеологическую стигматизацию «врагов народа» . Ис-
пользование метода контент-анализа центральной периодической
печати позволило зафиксировать процесс формирования иерархии
структурных элементов образа «врага народа», его роль и функцио-
нальную значимость для политики партийного руководства в пери-
од «Большого террора».
Начало широкомасштабным кампаниям конфронтационного
типа с использованием образа «врага народа» положило опублико-
ванное в «Правде» 2 декабря 1934 г. извещение о гибели
СМ. Кирова «от предательской руки врага рабочего класса»2, хотя
в правительственном сообщении указывалось, что «личность убий-
цы выясняется»". Агитационно-пропагандистская кампания в печа-
ти первоначально была сконцентрирована на образе «убийцы»:
присутствие соответствующего термина в информационном про-
странстве составляло 35 %4. Дополнительно отмечалось, что в
СССР через Польшу, Румынию, Литву и Финляндию тайно проник-
ли «террористы», что обеспечило соответствующему термину вы-
сокий уровень использования в информационном пространстве га-
зеты - 26 % (см. Прил. I). В «Правде» были опубликованы сообще-
ния о расстреле в Москве, Ленинграде, Киеве и Минске 94 чел. по
делу «о белогвардейцах-террористах»5. 10 декабря 1934 г. газета
сообщала о передаче на рассмотрение Военной коллегии Верховно-
1 11од стигматизацией понимается навешивание ассоциация какого-либо качества
(как правило, отрицательного) с конкретным человеком или группой людей, хотя эта
связь отсутствует или не доказана
2 От Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии (большеви-
ков)//Правда 1934 2 дек
3 Правительственное сообщение //Правда 1934 2 дек
4 Долевое соотношение термина представлено в сравнении со смысловыми едини-
цами, характеризующим!! «контрреволюционные преступления»
5 Приговоры Военной коллегии Верховного суда Союза ССР по делам о белогвар-
дейцах-террористах // Правда 1934 6 дек, В Народном комиссариате внутренних дел
Союза ССР // Там же 12 дек, Приговоры Военной коллегии Верховного суда Союза
ССР в гор Киеве по делам о террористах-белогвардейцев // Там же 18 дек

92
го суда СССР дела «белогвардейской организации», якобы готовя-
щей «террористические акты» на территории Украинской ССР1.
В течение первых двух недель после смерти Кирова сообщения со-
ветской печати информировали о том, что нити «убийства» тянутся
к «белогвардейским эмигрантским кругам»2. Была проведена кам-
пания против «окопавшихся на Западе» «белоэмигрантских органи-
заций», которые якобы «уже не впервые посылают своих эмиссаров
в Советский Союз с целью совершения террористических актов».
Этот тезис был интегрирован в печать через публикацию выступле-
ния наркома по иностранным делам СССР М.М. Литвинова на засе-
дании Совета Лиги Наций 8 декабря 1934 г. Указывая на потенци-
альную угрозу, исходившую от «эмигрантских вооруженных банд»,
якобы создаваемых для «проникновения на чужую территорию»,
нарком в выступлении выстроил теорию «международного терро-
ризма»3.
Характерной чертой всех крупных кампаний 1934-1938 гг.
являлись сопроводительные агитационно-пропагандистские меро-
приятия с использованием более мелких «поводов». Призывами к
«борьбе с классовым врагом» была насыщена кампания по выборам
депутатов в городские и сельские советы СССР4. Мобилизационный
эффект достигался не только нагнетанием массовой политической
истерии, но и публикацией данных о явке населения на выборы в
местные органы управления, которая в 1934 г. составила 90,1 %5.
В «Правде» отмечалась положительная динамика по сравнению с
1 В народном комиссариате внутренних дел Союза ССР // Правда 1934 10 дек
2 Горе врагу'//Правда 1934 6 дек
3 Выступление тов Литвинова //Правда 1934 10 дек
4 Беспощадно громить остатки классовых врагов - единодушное требование изби-
рателей//Правда 1934 14 дек
5 В итоговой статистике от 13 декабря 1934 г явка избирателей составила 84% в
деревне и 90 % в городе - См подробнее Енукидзе А. Итоги выборов в советы //
Правда 1935 4янв

93
данными о выборах 1931 г., где явка составляла 79,6 %\ По версии
советской прессы, «борьба с врагами» должна была сублимировать-
ся в выполнении «гражданского долга» на выборах, выраженном в
активном и организованном посещении данного мероприятия2. Фо-
новым идеологическим сопровождением электорального процесса в
пропаганде служили призывы к укреплению «революционной бди-
тельности»3.
В качестве идеологического дополнения к образу «убийцы»
пресса привлекала мифологему «исторической контрреволюции»,
при помощи которой формировался образ «врага народа». Идеолого-
пропагандистская кампания в декабре-феврале 1935 г. проходила с
использованием статей на исторические темы. Событийный ряд, свя-
занный с распространением образа «исторической контрреволюции»,
содержал следующие даты: 15-я годовщина Первой запорожской ка-
валерийской дивизии червонного казачества4; 15-летие освобождения
Украины от белогвардейских армий Деникина5; 15-летие ликвидации
дивизии атамана Калмыкова6; 15-летие освобождение Царицына7;
взятие Ростова 8 января 1920 г.8; 15-летие ликвидации «колчаковщи-
1 Ход выборов в советы СССР // Правда 1934 14 дек
2 Миллионы избирателей Москвы, Ленинграда и Киева показывают образцы актив-
ности и организованности // Правда 1934 15 дек
3 Неослабную революционную бдительность - в основу всей работы городских и
сельских советов//11равда 1934 18 дек
4 15-я годовщина Первой запорожской кавалерийской дивизии червонного казаче-
ства//Правда 1934 Здск
5 В буре и огне гражданской войны трудящиеся Украины в союзе с русским проле-
тариатом навеки сбросил гнет ка1Шталистов и помещиков // Правда 1934 12 дек
6 Разгром «дикой дивизии» атамана Калмыкова // Правда 1934 18 дек
7 Красные войска освободили Царицын от белых Оперативная сводка к 14 часам
3 января 1920 года // Правда 1934 3 янв, Царицынская эпопея // Там же 1935 3 янв,
Документы героической борьбы за Царицын // Там же, Ткачев И. Царицын, как центр
удара // Там же, Кулик Г. «Умереть, но Царицын не отдавать» // Там же, и др
8 Буденный С. Победа сталинского плана // Правда 1935 8 янв, Ворошилов К.
Воспоминания о взятии Ростова // Там же, и др

94
ны»1, 30-летие Революции 1905 г.2? 15-летие освобождения Советско-
го Севера3 (см. Прил. II). Особое внимание уделялось описанию
«убийств» и «жестокостей» со стороны «белогвардейцев»4. В совет-
ской прессе доказывалась преемственность исторических событий
времен Гражданской войны с современной ситуацией. Когда актив-
ность кампании начала снижаться, в передовой статье «Правды» от
25 марта 1934 г. доказывалась «долговременная» и «планомерная»
«вредительская политика» обвиняемых при помощи интеграции ми-
фологемы «историческая контрреволюция» в образ «враг народа»:
«Смердящие подонки зиновьевцев, троцкистов, бывших князей, гра-
фов, жандармов, все это отребье, действующее заодно, пытается под-
точить стены нашего государства»5.
С середины декабря 1934 г. первоначальные сообщения в пе-
риодической печати об организации «убийства» «белоэмигрантами»
или «иностранными агентами» подверглись коррективам.
17 декабря 1934 г. в прессе появилось сообщение: Киров пал от ру-
ки «злодея-убийцы, подосланного агентами классовых врагов, под-
лыми подонками бывшей зиновьевской антипартийной группы»6.
ГЪтюдцатилетие ликвидации колчаковщины // Правда 1935 16 янв . Вороши-
лов К Сталин на Восточном фронте // Там же, Тухачевский М. На восточном фрон-
те//Там же. и др
2 Тридцатилетие революции 1905 года //Правда 1935 21 янв, 9 января 1905 года //
Там же 22 янв, Рассказ о кровавом воскресенье Воспоминания участников событий 9
января // Там же, Шестаков А. Крестьянство накануне революции 1905 года // Там же,
Поспелов П. Начало первой русской революции // Там же, и др
3 Урок интервентам // Правда 1935 21 февр, Минц И. Разбитый план Антанты //
Там же, Серия статей под заголовком «Интервенция и белогвардейщина на севере в
документах» // Там же, и др
4 Старший милиционер 2-го участка И Егоров Протокол осмотра трупов расстре-
лянных белыми // Правда 1934 18 дек, Насилия колчаковцев и японских оккупантов
Телеграмма генерала Артемьева начальнику гарнизона Енисейска - поручику Толкаче-
ву от 23 марта 1919 г // Там же, Уничтожение села Ивановки Из статьи «За что?», по-
мещенной в № 1 газеты «Амурский хлебороб» от 22 марта 1921 г // Там же, и др
5 О бдительности и безответственности // Правда 1935 25 марта
6 Беспощадно выкорчевывать остатки разгромленных врагов' // Правда 1934
17 дек

95
Это послужило сигналом к развязыванию террора против бывших
участников «левой оппозиции»1. 18 декабря 1934 г. появилась ин-
формационно-аналитическая статья, посвященная «антипартийному
выступлению» «зиновьевской группы» на XIV съезде ВКП(б) в де-
кабре 1925 г., суть которого якобы состояла в «непрерывных напад-
ках на партию» через оспаривание лозунга о невозможности по-
строения социализма в отдельно взятой стране. Согласно статье,
съезд осудил выступление группы, после чего под руководством
Г.Е. Зиновьева была оформлена «подпольная антипартийная груп-
па», которая якобы стала использовать «последнее белобандитское
фашистское средство борьбы - индивидуальный террор»2. 21 де-
кабря 1934 г. появилась статья, указывавшая на факты проявления
«оппортунизма» Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева в 1917 г., выра-
жавшегося в «бешеной борьбе против ленинского плана на протя-
жении всего периода подготовки октябрьской победы»3. 23 декабря
1934 г. «Правда» опубликовала сообщение НКВД о том, что в Мо-
скве арестованы 15 членов «бывшей антисоветской группы Зиновь-
ева»4. В отношении семи из них не обнаружено «достаточных дан-
ных» для предания суду по обвинению в причастности к убийству
Кирова, поэтому Особое совещание НКВД ограничилось их адми-
нистративной ссылкой5. Остальные 8 чел. фигурировали как «враги
народа» в агитационно-пропагандистской кампании по делу «ле-
1 Knight A. Who Killed Kirov? The Kremlin's Greatest Mystery N Y 1999 P 231-
260. Жуков Ю.Н. Следствие и судебные процессы по делу об убийстве Кирова // Во-
просы истории 2000 №2 С 41
2 О бывшей зиновьевской антипартийной группе и ее подонках // Правда 1934
18 дек
3 Подлые изменники и дезертиры октябрьской революции // Правда 1934 21 дек
4 В Народном Комиссариате Внутренних Дел СССР // Правда 1934 23 дек
5 Там же

96
нинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова,
Залуцкого и других»1.
Ключевое значение агитационно-пропагандистской кампании
по случаю убийства Кирова заключалось в качественной переори-
ентации образа «врага народа». С декабря 1934 г. социальные обра-
зы «кулака» и «церковника» начали уходить на второй план и в ие-
рархии идеологических мифологем на приоритетное место выдви-
нулись образы «политических врагов». По данным контент-анализа,
в декабре 1934 г. доля политического сегмента в рамках образа
«врага народа» в редакционных статьях «Правды» составляла
57,6 % (212 смысловых ед.) (см. Прил. III). Фактически эта кампа-
ния послужила началом долговременного формирования и эволю-
ции на этой основе комплекса политических образов в системе со-
ветской агитации и пропаганды.
Во второй половине декабря 1934 - январе 1935 г. в советской
периодической печати образ «врага народа» формировался при по-
мощи публикаций информации о судебных процессах. Дело о
«контрреволюционной террористической подпольной группы в
г.Ленинграде» рассматривалось 28-29 декабря 1934 г. на закрытом
судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР. Всем
подсудимым было предъявлено обвинение в принадлежности к «за-
говорщической террористической организации», готовившей «убий-
ство» Кирова2. В обвинительном заключении и приговоре отмечалась
связь «террористов» с Л.Д. Троцким через «зарубежные секретные
1 На судебном процессе эта «организация» именовалась «Ленинградским центром»
См подробнее Кольцов М. Убийцы из «Ленинградского центра» // Правда 1934
22 дек
2 Обвинительное заключение по делу Николаева Л В, Котольшова И PI, Марьяси-
наНП, Шатского НН, Мандельштама СО, Соколова ГВ, Звездова В И, Юски-
наИ Г, Румянцева В В , Антонова IIС , Ханик Л О, Толмазова АИ, ЛевинаВ С и
Сосицкого Л И, обвиняемых в преступлениях, предусмотренных ст ст 58-8 и 58-11
Уг Код РСФСР//Правда 1934 27 дек

97
службы»1. В подтверждение этой версии приводились показания
«убийцы» главы ленинградских большевиков Л.В. Николаева о его
встречах с консулом «одного иностранного государства», который
якобы «выдал ему 5 тыс. руб. на организацию убийства»2. Аналогич-
ная схема обвинения использовалась на процессе социалистов рево-
люционеров 1922 г., где ее лидерам инкриминировалась «связь в
борьбе против большевиков с иностранными государствами, для фи-
нансирования в т. ч. и террористической работы)/.
На фоне перманентного упоминания образа «внутреннего вра-
га» в информационных сводках о текущих событиях публиковались
статьи на исторические темы, содержащие прямые аналогии «исто-
рической контрреволюции» с текущей деятельностью «врагов». Ми-
фологема поддерживалась и за счет описания связи «внутренней
контрреволюции» с «капиталистическим окружением». 1 января
1935 г. «Правда» сообщала, что «враги, охвостья зиновьевско-
троцкистской группы, сдружились с закордонными врагами»4. Ито-
гом подобных публикаций было перманентное нагнетание атмосфе-
ры «массовой бдительности» в деле «борьбы с врагами народа»5.
В сообщении о процессе по делу «Московского центра» под-
тверждалась версия о «причастности» группы Зиновьева к «убийст-
ву» Кирова и указывалось, что обвиняемые «не могли не принять на
себя ответственность за убийство Кирова, по крайней мере, в отно-
шении моральном и политическом»0. В центральной периодической
1 Обвинительное заключение по делу
2 Когда враг не сдастся -его уничтожают //Правда 1934 30 дек
3 Морозов К.Н. Судебный процесс социалистов-революционеров и тюремное про-
тивостояние (1922-1926) этика и тактика противоборства М,2005 С 399
4 Бойцы, будьте бдительны' // Правда 1935 1 янв
5 Будем драться до полного упнчтожения врага Речь представителя Красной армии
тов Лапкина на Ленинградском областном съезде советов // Правда 1935 10 янв
6 Обвинительное заключение по делу Зиновьева ГЕ, Евдокимова ГЕ, Гер-
тик А М, Бакаева И П, Куклина А С , Каменева Л Б, Шарова Я В , Федорова Г Ф,
Горшенина И С , Перимова А В , Тарасова ИИ, Файвиловича Л Я, Герцберг А В,
Гессен С М, Сахова Б Н, Башкирова А Ф, Царькова Н А, Браво Б Л, Анишева А И,

98
печати была представлена серия статей с использованием образа
«врага народа». Ключевым элементом в рамках мифологемы стал
образ «агента иностранных государств». В «Правде» в качестве ос-
новной «угрозы» для СССР представлялись «действия вражеской
агентуры»1. Данные контент-анализа подтверждают активное ис-
пользования данной мифологемы в информационном пространстве
«Правды» (см. Прил. IV).
В ответ на объявленный в печати приговор Генеральный ко-
митет парижского окружного объединения профсоюзов направил
протест «против кровавых преследований, выразившихся в расстре-
ле более 100 рабочих, ни соучастие которых в совершенном поку-
шении, ни связь которых с белогвардейцами не была доказана»2.
Этот факт спровоцировал в центральной советской прессе шумную
идсолого-пропагандистскую кампанию с использованием образа
«врага народа»3. Печатались статьи, одобрявшие приговор, выне-
сенный «всем советским населением»4. В выражении «народного
обвиняемых в преступлениях, предусмотренных ст ст 17, 58-8 и 58-11 УК РСФСР //
Правда 1935 16 янв
1 Завершенный круг преступлений // Правда 1935 17 янв , Вывод один - их надо
уничтожить // Там же, Их руки омыты кровью Мироныча // Там же, Рабочие требуют
расстрела врагов народа // Гам же, 11резрение к заклятой тттайке контрреволюционе-
ров // Там же
2 Парижские реформистские профбюрократы на службе у буржуазии // Правда
1935 20 янв
3 У белогвардейских убийц и меньшевистских лакеев буржуазии - один хозяин
Письмо пролетариям города Парижа от рабочих московской фабрики «Парижская
коммуна» Письмо подписало 6 000 рабочих, работниц, специалистов и служащих фаб-
рики «Парижскаякоммуна»//Правда 1935 22 янв
4 Расстрел террористов - приговор миллионов (Резолюция 5-тысячного собрания
рабочих ленинградского завода «Скороход») // Правда 1935 24 янв, Да здравствует
советское правосудие' Письмо иностранных рабочих и специалистов автозавода им
Молотова // Там же, и др

99
гнева» объявлялось о необходимости мобилизации для «борьбы с
врагами из капиталистического окружения»1.
Параллельной тенденцией, ориентированной на модифика-
цию образа «врага народа», были призывы к массовой «бдительно-
сти» в периодической печати в контексте кампании по проверке
партийных документов 1935 г. Крупный вклад в формирование об-
раза «двурушника» внесли три партийные чистки 1933-1936 гг.,
идеолого-пропагандистское сопровождение которых в периодиче-
ской печати позволяло поддерживать атмосферу перманентной
«бдительности». 5 января 1935 г. «Правда» напечатала сообщение
об исключении из партии заместителя директора Кировского завода
Плеханова за то, что он якобы «скрыл во время двух чисток - 1929
и 1933 гг. свою принадлежность к бывшей зиновьевской группе»2.
Постепенно в контексте внутрипартийной чистки в печать стали
проникать «антитроцкистские мотивы». 9 января 1935 г. в сообще-
нии о «пособничестве троцкисту» осуждалась практика принятия на
работу лиц, исключенных из партии и причисленных к участникам
«троцкистских контрреволюционных групп»3. В «Правде» написала
о преподавателе медицинского рабочего факультета в Челябинске,
который якобы «выступил в защиту заклятых врагов партии и рабо-
чего класса - последышей троцкистско-зиновьевскои антисоветской
группировки»4. С начала 1935 г. факты подобного рода однозначно
характеризовались в прессе как «враждебные вылазки троцкистов»
и публиковались с частой периодичностью.
1 Пролетариат СССР клеймит позором антисоветскую выходку парижских проф-
бюрократов // Правда 1935 21 янв , Парижские профбюрократы - в союзе с белогвар-
дейцами // Там же 24 яив, и др
2 Двурушники разоблачены//Правда 1935 5 янв
3 За покровительство троцкисту - к партийной ответственности' // Правда 1935
10 янв
4 Дунаевский Ал. Троцкистскому последышу доверили учить молодежь // Правда
1935 10 янв

100
11 января 1935 г. «Правда» сообщала, что в процессе полит-
информации в Горьковском университете зафиксировано выступле-
ние студента 4-го курса ИИ. Аристова, в котором он якобы заявлял
о том, что «троцкисты были истинными партийцами»1. Обвинения в
«троцкизме» в период партийных чисток звучали и в адрес предста-
вителей высшей партийно-хозяйственной номенклатуры. 11 января
1935 г. газета писала о «разоблачении антипартийной вылазки
председателя Госплана и заместителя председателя Совнаркома Бе-
лоруссии Голенды» на партийном собрании минского кожевенного
завода «Большевик». В вину ему вменялось то, что. докладывая об
итогах ноябрьского (1934 г.) Пленума ЦК ВКП(б), он «обошел мол-
чанием борьбу партии с контрреволюционной троцкистско-
зиновьевской оппозицией»2. Аналогичный случай произошел
5 февраля 1935 г. на собрании коммунистов и комсомольцев Инсти-
тута народнохозяйственного учета в Воронеже. По версии «Прав-
ды», доцент Лютиков выступил с «антипартийной речью», назвав
Зиновьева «хорошим человеком»3.
Периодически в «Правде» публиковались статьи с информа-
цией об исключениях из партии «двурушников». В качестве базово-
го мотива исключения фигурировали формулировки о том, что ис-
ключенный якобы «не порвал идейной связи с троцкизмом», как это
было в случае с заместителем секретаря Магнитогорского горкома
Чаромской4. В период проверки партийных документов советская
пресса не переставала призывать граждан избавляться от «оппорту-
нистического благодушия», вследствие которого «антипартийным
элементам, самым лютым врагам, действующим по указанию ино-
странных разведок, удается иногда проникнуть в наш аппарат»5. На
1 Наглая вылазка троцкиста // Правда 1935 11 япв
2 Антипартийные вылазки Голенды // Правда 1935 11 янв
3 Благодушие и примиренчество к врагам партии //Правда 1935 бфевр
4 Магнитогорск отчищается от двурушников // Правда 1935 5 февр
5 О бдительности и безответственности // Правда 1935 25 марта, О революционной
бдительности в партийном аппарате // Там же 26 апр, Заславский Д. Спекуляция на

101
страницах «Правды» публиковались лозунги об объявлении «вой-
ны» «распущенности», «недопустимому благодушию», «ротозейст-
ву среди членов партии». Большое внимание в прессе уделялось
«формализму» в процессе обмена партийных документов1. В одной
из статей указывалось на то, что «многие партийные организации
пачками и без разбора выдавали партийные билеты взамен утерян-
ных и похищенных». Соответственно, газета предупреждала о том,
что «при таком "порядке" враги партии могут свободно проникать в
наши ряды, безнаказанно пользуясь в своей подрывной работе зва-
нием члена партии»2. В центральной прессе нашли отражение и
случаи подделки партийных документов, квалифицированные как
«происки враждебных элементов»3. Образ «двурушника», обозна-
чающий «маскирующегося под видом члена партии врага народа»4,
прочно вошел в идсолого-пропагандистскую риторику второй по-
ловины 1930-х гг.
20 марта 1935 г. «Правда» опубликовала сообщение об аресте
и высылке из Ленинграда в восточные области СССР группы граж-
дан якобы за «нарушение правил проживания и закона о паспорт-
ной системе»5. Указывались и категории, которые подвергались пе-
реселению: «бывшие князья», «бывшие графы и бароны», «бывшие
крупные фабриканты и помещики», «бывшие высшие царские са-
бдительности // Там же 7 мая, Лепа «Исключенные продолжают оставаться в пар-
тии»//Там же 31 мая
1 Окулов Г. Безобразное отношение к партийным документам (По телефону от
винницкого корреспондента «Правды») // Правда 1935 11 апр, Ортенберг Д «Пар-
тийные шляпы» (От днепропетровского корреспондента «Правды») // Там же 15 апр,
О проверке документов и бюрократах, затесавшихся в партаппарат // Там же 5 июля, О
чем говорит проверка партдокументов? // Там же 16 июля
2 Еще раз о «партийном хозяйстве» // Правда 1935 26 мая
3Корочкин С. Авантюрист//Правда 1935 21 июля
4 Фейгин В. Двурушничество и партийная честность // Правда 1935 5 июня
5 В народном комиссариате внутренних дел //Правда 1935 20 марта

102
новники из министерств» и т. д.1 В течение 1935 г. в газете печата-
лись статьи с информацией об исключении из партии, о снятии с
работы и т. д.2 «Очковтирательством» именовалась фальсификация
фактов о выполнении плановых показателей, которая передавалась
в печать либо фиксировалась в стенгазетах3. Помимо этого крити-
ковалась бездеятельность в работе над рекламой достижений «ста-
хановцев»4.
Итоги проверки партийных документов были подведены на
декабрьском (1935 г.) Пленуме ЦК ВКП(б). Информация об окон-
чании «чистки партии», начатой в 1933 г., появилась в прессе 2 ян-
варя 1936 г. В статье говорилось, что проверку партдокументов
предполагается провести до 1 февраля 1936 г.. после чего пройдет
обмен партийных документов всех членов и кандидатов в члены
партии5. Пленум постановил: «Если при проверке партийных доку-
ментов основное внимание партийных органов сосредотачивали на
том, чтобы разоблачить обманным путем проникавших в ВКП(б)
врагов партии, всякого рода проходимцев и жуликов, то при обмене
основное внимание необходимо обратить на то, чтобы освободиться
от пассивных, не оправдывающих высокого звания члена партии
людей, случайно попавших в ряды ВКП(б)»ь. «Правда» сообщала,
что «классовый враг по мере роста наших успехов прибегает к наи-
1 11роверять так, как учит 11ентральный Комитет // 11равда 1935 14 авг, 11роверка
партийных документов // Там же 20 авг, Крымский Д Проверка партийных докумен-
тов в Московской организации // Там же 6 сент, Алексеев И. некоторые итоги про-
верки партдокументов // Там же 11 сент, Ярыгин И. Из уроков проверки // Там же
29 сент, Хатаевич М Проверка и партийный аппарат // Там же 24 дек, и др
2 Резников Б. Вредное прожектерство // Правда 1935 12 апр, «Вопиющий случай
зажима само1фитки>> // Там же 15 апр, Большевистская само1фитика и «лакирован-
ные» коммунисты //Там же 17 апр
3 Шилов. Очковтиратели//Правда 1935 7 июня
4 Тимохина В., Мельников Н. Враги и очковтиратели //Правда 1935 10 апр
5 Зорко охранять чистоту партийных рядов // Правда 1936 2 янв
6 Накануне обмена партийных документов // Правда 1936 28 янв

103
более изощренным методам борьбы», используя для этого «оппор-
тунистическое благодушие и ротозейство коммунистов»1.
Согласно решению ЦК ВКП(б) от 14 января 1936 г. в течение
февраля-апреля 1936 г. предполагалось заменить все партийные до-
кументы на билеты нового образца. В материалах центральной пе-
риодической печати данная кампания характеризовалась как про-
цесс очищения партийных структур от «врагов народа» в лице
«троцкистов», «белогвардейцев» и «прочей нечисти»2. Назывались
и новые категории членов партии, подлежащие исключению в про-
цессе замены партийных билетов: «шпионы иностранных разве-
док», которые якобы были кооптированы из компартий западных
стран; «враги партии», «враждебная деятельность» которых, со-
гласно прессе, заключалась в переходе в другие парторганизации
без сдачи партбилетов3. Отдельно отмечались случаи «проникнове-
ния» в ВКП(б) «врагов партии», которые якобы «выдавали партий-
ные документы или продавали их своим соучастникам по подрыв-
ной работе»4.
Идеолого-пропагандистские материалы, содержащие критику
региональных партийных организаций за чрезмерное проявление
«сверхбдительности» в процессе исключения из партии, в «Правде»
публиковались периодически в 1935 г.5, но с февраля 1936 г. они
стали систематическими. Газета рекомендовала дифференцирован-
но подходить к исключенным, уметь «отличать врага от неврага»ь.
Публикация «О большевистской бдительности» положила начало
Великоречин А. Беззаботность в оформлении партийных документов // Правда
1936 11 марта, Воронин И. Бюрократическая затея // Там же 14 марта
2 О большевистской бдительности //Правда 1936 15 марта
3 Накануне обмена партийных документов // Правда 1936 28 янв , Шубрпков В.
Устав партии и обмен партдокумептов // Там же 3 февр
4 О большевистской бдительности // Правда 1936 15 марта
5 Батурин М. Исключают пачками // Правда 1935 25 июля. Убеждение - главный
метод большевистского руководства // Там же 14 авг, Лукашевич Т. История одного
исключения//Там же 22 авг
6 О большевистской бдительности

104
крупной идеолого-пропагандистской кампании по борьбе со
«сверхбдительностью», которая сводилась к информационным со-
общениям о «перегибах» в процессе обмена партийных документов
и «неправильных исключениях»1. Данные контент-анализа демон-
стрируют пик упоминаний термина «бдительность» в редакцион-
ных статьях газеты «Правда» в августе 1936 г. (см. Прил. V). Час-
тично это было связано с проведением процесса по делу «объеди-
ненного троцкистско-зиновьевского антисоветского центра». При
этом во время завершения партийных чисток в августе 1936 г. на
волне развернутой «антитроцкистской» истерии в центральной пе-
риодической печати публиковались факты проявлений «сверхбди-
тельности» в местных парторганизациях2.
Альтернативная угроза в процессе обмена партдокументов
усматривалась в формальном отношении к этому процессу. Следует
отметить статью заведующего отделом руководящих парторганов
Запсибкрайкома ВКП(б) И. Ляшенко, указывавшего на наличие в
краевой парторганизации людей, которые «подходят к обмену пар-
тийных документов, как к голой технике»3. Аналогичные статьи,
упрекавшие работников партийного контроля в «пассивности»,
служили прямым идеолого-пропагандистским сопровождением
кампании по обмену партийных документов4. В результате анализа
Рыклин Г. Показная бдительность // Правда 1936 5 марта, Обмен тртийных до-
кументов//Там же 16 марта
2 Моценок М. Как нужно проводить обмен //11равда 1936 9 апр, Вигдорович Ф.
Грубое нарушение внутрипартийной демократии // Там же 25 апр, По-большевистски
подводить итоги обмена // Там же 9 мая, Шубриков В. Чего мы ждем от обмена парт-
документов // Там же 17 мая, Об исключенных из партии и разборе апелляций // Там
же 8 июня, и др
3 Фейгин В. О пассивности и активности членов партии // Правда 1936 26 янв,
Ляшенко И. О пассивных // Там же 6 апр
4 Обмен - проверка организованности партработников // Правда 1936 6 мая, Со-
ловьев В. Обмен партийных документов // Там же 22 мая, Успешно завершить боль-
шую работу // Там же 24 мая, Большевизму чужда пассивность // Там же 3 июня, Со-
ловьев В. К чему приводит добродушие к врагам Собрание партактива Московского
района Ленинграда//Там же 16 июня

105
центральной периодики во время обмена партийных документов
можно выделить столкновение двух разнонаправленных идеологи-
ческих векторов. Во-первых, советская печать активно способство-
вала нагнетанию массовой истерии и атмосферы всеобщей «подоз-
рительности» и «бдительности». Во-вторых, в прессе присутствова-
ла критическая оценка действий региональных партийных органи-
заций по исключению из ВКП(б). В разгар «антитроцкистской»
пропаганды центральная пресса перекладывала вину за «перегибы»
в проявлениях «бдительности» на местные парторганизации и орга-
ны печати. В действительности эти две тенденции дополняли друг
друга, т. к. в этом заключался базовый смысл кампании по борьбе
со «сверхбдительностью» в центральной прессе. Одной из задач
партийного руководства являлось перекладывание ответственности
за «перегибы» в деле «очищения партии» на региональные партий-
ные структуры1, что определило ключевое направление советской
агитационно-пропагандистской политики с мая 1935 г. по октябрь
1936 г.2 22 октября 1936 г. было опубликовано постановление ЦК
ВКП(б) «Об извращениях некоторыми местными партийными орга-
низациями постановления ЦК ВКП(б) о возобновлении приема но-
вых членов в ВКП(б)», после чего идеолого-пропагандистская кам-
пания была свернута3.
В целом для идеолого-пропагандистских кампаний 1935 г. -
второй половины 1936 г. характерны два момента. Во-первых, при-
сутствовала дисперсия в освещении процесса внутрипартийной чи-
стки, т. е. массированной кампании не проводилось, печатались
лишь отдельные статьи на эту тему. Во-вторых, в этот период в су-
1 Getty J.A. Samokntika Rituals in the Stalinist Cental Committee, 1933-1938 //
Russian Review 1999 №58 P 49-70
2 См подробнее о критике региональных партийных органов О большевистской
бдительности и усердствующих дураках // Правда 1936 17сент
3 Об извращениях некоторыми местными партийными организациями постановле-
ния ЦК ВКЩб) о возобновлении приема новы членов в ВКП(б) Постановление Цен-
трального Комитета ВКП(б) // Правда 1936 22окт

106
щественной степени информационное пространство было занято
образом «героя», поэтому образ «врага народа» становился в
«Правде» идеологическим фоном. При этом преобладание идеоло-
го-пропагандистских кампаний консолидационного типа способст-
вовало формированию в прессе комплексной «черно-белой» схема-
тизации.
Идеологический вектор образа «врага народа» был «по-
новому» сформулирован во втором закрытом письме ЦК ВКП(б) от
29 июля 1936 г. «О террористической деятельности троцкистско-
зиновьевского контрреволюционного блока»1. В нем утверждалось,
что полученные НКВД в 1936 г. новые материалы доказывают, что
Зиновьев и Каменев, объединившись с Троцким, не только несут
«моральную и политическую ответственность за убийство» Кирова,
но и являются «организаторами террора» в отношении руководите-
лей партии2. В соответствии с заданной установкой в «Правде» бы-
ли опубликованы показания подсудимых о том, что в разных горо-
дах СССР создавались многочисленные «террористические органи-
зации» для «убийства» Сталина и других руководителей партии и
Советского правительства3.
Стартом к идеолого-пропагандистской кампании, сопровож-
давшей первый открытый московский процесс, послужила статья
«Уметь распознавать врага», напечатанная в «Правде» 7 августа
1936 г. Кроме стандартных клише о роли Зиновьева и Каменева в
организации убийства Кирова, в ней содержался тезис о недостаточ-
ных мерах, принимаемых в отношении «еще укрывающихся в партии
1 Реабилитация Политические процессы 30-х- 50-х годов М, 1991 С 196-210
2 Реабилитация Политические процессы 30-х - 50-х годов С 196
3 Процесс троцкистско-зшювьевского террористического центра Обвинительное
заключение по делу Зиновьева Г Е, Каменева Л Б. Евдокимова Г Е, Смирнова И Н,
Бакаева И П, Тер-Ваганяна В А, Мрачковского С В , Дрейцера Е А, Гольцмана Э С,
Рейнгольда И И, Пикеля Р В, Ольберга В П, Бермана-Юрина К Б, Фрица Давида
(Круглянского И И), М Лурье и Н Лурье, обвиняемых в преступлениях, предусмот-
ренных ст ст 58-8,19-58-8 и 58-11 УК РСФСР //Правда 1936 20авг

107
предателей, двурушников, перерожденцев». В подтверждение данно-
го тезиса 15 августа 1936 г. Прокуратура СССР сообщила о передаче
дела «объединенного троцкистско-зиновьевского центра на рассмот-
рение Военной коллегии Верховного суда СССР»1. В сообщении ука-
зывалось, что «злодейское убийство» 1 декабря 1934 г. было подго-
товлено и осуществлено по указанию Троцкого и Зиновьева и «объе-
диненного центра»2. Этот пункт обвинения имел директивный харак-
тер в отношении средств массовой пропаганды. Доминирующей по-
зицией в центральной периодической печати было обвинение в орга-
низации «убийства», что спровоцировало увеличение в информаци-
онном пространстве «Правды» соответствующего термина, доля ко-
торого увеличилась до 29 % (см. Прил. VI)3.
Во время судебного процесса по делу об «антисоветском объ-
единенном троцкистско-зиновьсвском центре», проходившего 19-
24 августа 1936 г., основную персонификацию образа «врага наро-
да» составляли три группы: «зиновьевцы» - И.П. Бакаев, Г.Е. Евдо-
кимов, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев (осужденные в 1935 г. на про-
цессе по делу «московского центра»), «троцкисты» - СВ. Мрачков-
ский, И.Н. Смирнов, В.А. Тер-Ваганян (репрессированные в 1933 г.
по делу «Союза марксистов-ленинцев») и арестованные непосред-
ственно перед процессом бывшие оппозиционеры Э.С. Гольцман,
Е.А. Дрейцер, Р.В. Пикель, И.Н. Рейнгольд4 (бывшие члены ком-
партии Германии) - для подтверждения связи Троцкого с «контрре-
волюционной организацией» в Советском Союзе .
1 Сообщение Прокуратуры СССР // Правда 1936 15 авг
2 Там же
3 Долевое соотношение термина представлено в сравнении со смысловыми едини-
цами, характеризующими «контрреволюционные преступления»
4 Подробнее об «антисоветской деятельности» Рейнгольда см Петрушш П., Иг-
рицкий Б. Двурушники исключены из партии (Наркомзем СССР) // Правда 1935
11 янв
5 Троцкий - Зиновьев - Каменев - Гестапо // Правда 1936 22 авг, Ровинский J1
Тысяча и одна ночь шпионов Троцкого и Гестапо // Там же, Изаков Б. Союз Троцко-
го - Зиновьева - Каменева - Гестапо // Там же 24 авг, и др

108
В период проведения процесса по делу «антисоветского объе-
диненного троцкистско-зиновьевского центра» в печати публикова-
лись статьи и резолюции «митингов трудящихся», в которых гово-
рилось о «доказанной» вине подсудимых и о необходимости их
«жестокого наказания»1. Призывы к «ненависти к врагам народа»
сопровождались указаниями проявлять сплоченность и «народное
единство»2. Подобная идеолого-пропагандистская риторика имела
место в «письмах из народа», посвященных предстоящему судеб-
ному процессу3.
В обвинительных речах на первом открытом московском
процессе теория о «политической программе у участников центра»
отсутствовала4. В прессе сообщалось, что «враги народа» ориенти-
ровались исключительно на «захват власти»5. В соответствии с этой
Подробнее о подготовке процесса по делу об «антисоветском объединенном
троцкистско-зиновьевском центре» см Артамонова ЖВ. Механизм организации
первого показательного процесса 19-24 августа 1936 г // Судебные политические про-
цессы С 58-66
2 Серия статей «Вся страна, сплоченная вокруг партии Ленина - Сталина, шлет
проклятья подлым изменникам и предателям социалистической родины» // Правда
1936 18 авг, Серия статей «Проклятье подлым двурушникам, террористам, предате-
лям страны социализма' - таков голос миллионов трудящихся» // Там же, Серия статей
«Со всех концов страны идет волна любви и горячей преданности к партии и товарищу
Сталину Миллионы трудящихся, полные гнева и презрения к предателям-террористам,
требуют расстрела подлых убийц» // Там же 20 авг, и др
3 Взбесившихся собак надо расстрелять1 // Правда 1936 23 авг, Смерть убийцам
Кирова' Расследовать связь Бухарина, Рыкова, Радека, Пятакова с троцкистско-
зиновьевской бандой Обращение рабочих Ленинградского завода «Электросила» им
С М Кирова ко всем трудящимся Советского союза // Там же, Серия статей «Вся стра-
на ждет от верховного суда единственного приговора фашистской банде - расстре-
ла'»//Там же
4 Страна клеймит подлых убийц // Правда 1936 17 авг, Двуруп1шш-убийпы //
Там же, Евдокимов Е. Тактика маскирующегося врага // Там же 26 авг
5 Обвинительное заключение по делу Зиновьева Г Е, Каменева Л Б, Евдокимо-
ва Г Е, Смирнова И Н, Бакаева И П, Тер-Ваганяна В А, Мрачковского С В , Дрейце-
раЕА, Гольцмана ЭС, Рейнгольда ИИ, Пикеля РВ, Ольберга ВП, Бермана-
Юрина К Б, Фрица Давида (Круглянского И И), М Лурье и II Лурье, обвиняемых в
преступлениях, предусмотренных ст ст 58-8, 19-58-8 и 58-11 УК РСФСР // Правда
1936 20 авг

109
версией А.Я. Вышинский в обвинительной речи говорил о «живот-
ной тяге к власти» подсудимых1. На втором московском процессе
концепция о целях «врагов народа» была модифицирована. В
«Правде» утверждалось, что подсудимые «скрывали истинную цель
своей борьбы», которая сводилась к «возвращению СССР к капита-
лизму»2. Эта схема обвинения проявилась в статье К.Б. Радека. Если
в обвинительном акте была обозначена версия о «сотрудничестве»
подсудимых с гестапо для проведения «террористических актов»3,
то Радек описывал стремление подсудимых к поражению СССР в
войне с «фашизмом» и «реставрации капитализма»4.
С осени 1936 г. в центральной периодической печати образ
«врага народа» модифицируется за счет актуализации образа «вре-
дителя» (см. Прил. VII). Эта тенденция была связана с принятием
Политбюро 29 сентября 1936 г. постановления «Об отношении к
контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам», где
указывалось на актуальность «борьбы» с «врагами народа»: «До
последнего времени ЦК ВКП(б) рассматривал троцкистско-
зиновьевских мерзавцев как передовой политический и организаци-
онный отряд международной буржуазии. Последние факты говорят,
что эти господа скатились еще больше вниз и их приходится теперь
рассматривать как разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей
фашистской буржуазии в Европе»5. Несмотря на постоянные при-
зывы к «повышению производительности» на предприятиях и по-
пытки регенерации пропаганды «стахановского движения»6, осенью
Процесс троцкистско-зиновьсвского террористического центра Речь государст-
венного обвинителя, прокурора СССР тов А Я Вьшшнского // Правда 1936 23 авг
2 Васнецов А Реставраторы капитализма и их защитники // Правда 1936 12 сент
3 Процесс троцкисгско-зиновьевского террористического центра
4 Радек К. Трощсистско-зшювьевская фашистская банда и ее гетман - Троцкий //
Известия 1936 21 авг
5 Реабилитация политические процессы 30-50-х годов М,1991 С 246
6 Увенчаем победами стахановский год' // Правда 1936 11 сент, Соревнование ме-
ташгургов // Правда 1936 18 сент, Освоить новые нормы - значит победить // Там же
21 окт, Стахановское движение побеждает // Там же 14 нояб

по
1936 г. в центральной прессе наметился переход от идеолого-
пропагандистских кампаний консолидационного типа к кампаниям
конфронтационного типа. Этот факт подтверждается при изучении
динамики термина «враг» в редакционных статьях газеты «Правда»,
согласно которой период резкого повышения использования терми-
на в информационном пространстве начался с августа 1936 г. (см.
Прил. VIII).
Директивное добавление в список преступлений «троцки-
стов» «вредительства» повлекло корректировку образа «врага наро-
да» в центральной прессе. 8 октября 1936 г. в передовой «Правды»
говорилось, что «троцкисты» якобы «осуществляли диверсии» и
действовали в интересах «капиталистических государств»1. Форми-
руя перечень «контрреволюционных преступлений», «Правда» со-
общала о «доказанности» «контрреволюционного вредительства
троцкистов»2. Эти публикации следует считать началом второй аги-
тационно-пропагандистской волны с использованием образа «вре-
дителя», пик которой пришелся на ноябрь 1936 г.3.
Своего рода адаптационным ко второму московскому «спек-
таклю» этапом явился «процесс контрреволюционной троцкистской
вредительской группы на Кемеровском руднике», проведенный 19-
22 ноября 1936 г. в Новосибирске. Это - первый судебный процесс
с участием представителей бывшей «троцкистской» оппозиции, на
котором основная позиция обвинения строилась на «вредительст-
ве». Кузбасс был избран объектом «вредительства», поскольку там
работали бывшие сторонники Троцкого, сосланные в Западную Си-
бирь в конце 1920-х гг.4 Главным обвинением на процессе стала
1 Докатились //Правда 1936 8окт
2 Гикало И ДвуруппЕичество - метод классового врага // Правда 1936 10 окт
3 Первая ао!тационно-11ропагандистская кампания по борьбе с «вредительством» в
исследуемый период проходила в рамках пропаганды «стахановского движения» (де-
кабрь 1935 г - февраль 1936 г )
4 Панков С.А. Репрессивная политика советского государства в Сибири (1928-
июнь 1941 гг) дис д-ра ист наук Новосибирск, 2000 С 279

Ill
информация об организации «врагами народа» взрыва на шахте
«Центральная» 23 сентября 1936 г.1 Широкое освещение регио-
нального судебного процесса в центральной прессе имело целью
доказать существование в стране разветвленной «троцкистско-
диверсионной» «вредительской» сети.
Заместитель прокурора СССР Г.К. Рогинский отмечал связь
«троцкистов» с «международной буржуазией» и «фашизмом»2. Его
тезис дополнялся материалами «Правды», указывавшей, что «нити
от бандитов» якобы тянутся к Троцкому3. Помимо организации
«контрреволюционной группы» и «взрыва» подсудимые обвиня-
лись в «отравлении рабочих газом», «разрушении вентиляционного
хозяйства шахты», «преступном нарушении правил по технике
безопасности», «срыве стахановского движения» в угледобываю-
щей промышленности4. В советской пропаганде «работать по-
стахановски» означало увеличивать производительность труда в
несколько раз, несмотря на то, что рабочие, нацеленные на рекорды,
игнорировали технологические правила, и эксплуатация оборудова-
ния приводила к быстрому износу, что повышало аварийность на
предприятиях5. После процесса прокурор СССР А.Я. Вышинский
распорядился пересмотреть все уголовные дела о крупных пожарах,
авариях, выпуске недоброкачественной продукции для «выявления
1 Папков С. А. Сталинский террор в Сибири 1928-1941 Новосибирск, 1997 С 163
2 Рогинский Г. Кемеровская тро1жистско-дивсрсионная группа // Правда 1936
24нояб
Справедливый приговор //Правда 1936 23нояб
4 Процесс контрреволюционной троцкистской вредительской группы на Кемеров-
ском руднике // Правда 1936 21-23 пояб, Враг, которого надо уничтожить // Там же
22 нояб, Ушеренко Я. Фашистский контрразведчик Штиклинг // Там же
5 См Леухова М.Г. Трудовая активность горняков Кузнецкого угольного бассейна
в годы индустриализации // Сибирь XX век Межвуз сб науч трудов Кемерово, 2002
Вып 4 С 114-121, МайерР. О чудесах и чудовищах Стахановское движение и ста-
линизм//Отеч история 1993 №3 С 56-66

112
контрреволюционной подоплеки этих дел и привлечения виновных
к более строгой ответственности»1.
«Кемеровский процесс» явился прологом к более крупному
судебному процессу по делу «параллельного антисоветского троц-
кистского центра», состоявшемуся 23-30 января 1937 г. В обвини-
тельном заключении отмечалось, что в 1933 г. якобы по указанию
Троцкого наряду с «антисоветским объединенным троцкистско-
зиновьевским центром» в Москве был создан «параллельный анти-
советский троцкистский центр», который в качестве основной зада-
чи ставил «свержение Советской власти в СССР»2. Согласно обви-
нительному заключению, участники центра развернули «вредитель-
скую», «шпионскую» и «диверсионную» деятельность, организовав
региональные «троцкистские центры» в крупных городах СССР3.
В пропаганде выделялись различные виды «вредительства»,
которые составляли основу обвинительного заключения: медленная
разработка и многократная переделка планов строительства новых
заводов; распыление средств по различным стройкам; ввод недо-
строенных предприятий в эксплуатацию; концентрация на произ-
водстве избыточных резервов сырья; хищническое расходование
материалов и т. п.4
Второй открытый московский процесс существенно расши-
рил рамки образа «врага народа», интегрировав и закрепив в ин-
1 КонквестР. Большой террор Рига, 1991 С 233-234
2 Швинительное заключение по делу 11ятакова ЮЛ, Радека К В , Сокольникова
Г Я, Серебржова Л П, Муранова Н И, Лившица Я А, Дробниса Я Н, Богуславского
М С, Князева И А, Ратайчака С А, НоркинаБ О, Шсстова А А, Строилов М С , Ту-
рок И Д, Граше И И, Пущина Г Е и Арнольда В В , обвиняемых в измене родине,
шпионаже, диверсиях, вредительстве и подготовке террористических актов, т е в пре-
ступлениях, предусмотренных ст ст 58-1-а, 58-8, 58-9 и 58-11 УК РСФСР // Правда
1937 24 япв
3 По версии следствия, в Новосибирске по указанию Ю Л Пятакова был организо-
ван «Западно-Сибирский троцкистский антисоветский центр» - Процесс антисовет-
ского троцкистского центра //Правда 1937 25янв
4 Процесс антисоветского троцкистского центра Речь государственного обвините-
ля - прокурора Союза ССР тов А Я Вышинского // Правда 1937 29 янв

113
формационном пространстве тезис об «организации диверсий на
предприятиях» (см. Прил. DQ. Периодическая печать акцентировала
внимание на том, что все подсудимые «при подготовке террористи-
ческих актов сознательно стремились к человеческим жертвам»,
чтобы «рядом отдельных ударов» в советском населении появилось
чувство «озлобления» против Сталина1.
В основе идеолого-пропагандистской кампании лежал моби-
лизационный эффект^. Заголовки очевидно ориентировали массо-
вые настроения на «единство советского общества в выражении на-
родного гнева»3. Своеобразным индикатором данных настроений
стал митинг на Красной площади 30 января 1937 г., где с обвини-
тельными речами выступили Н.С. Хрущев, Н.М. Шверник и прези-
дент Академии наук СССР В Л. Комаров4, что явилось новацией по
сравнению с предыдущими процессами. «Правда» создавала види-
мость солидарности зарубежных коммунистических партий с выне-
сенным приговором, публикуя сообщения от корреспондентов из
разных стран об одобрении приговора5.
Несмотря на окончание второго открытого московского су-
дебного процесса, образ «врага народа», перейдя в активную фазу,
продолжал использоваться в информационном пространстве цен-
1 Осипов Л. Продавцы народной крови // Правда 1937 24 янв, Кого троцкисты
убили на нашем заводе // Там же 25 янв , Они убивали наших братьев сестер и детей //
Там же 26 янв , и др
2 Серия статей «Со всех концов Советского Союза несется единодушное требо-
вание смерть всей троцкистской банде'» // Правда 1937 27 янв, Серия статей «Сте-
реть с лица земли всю троцкистскую банду - таково единодушное требование наро-
да» // Там же 28 янв , Серия статей «Многомиллионный советский народ, сплочен-
ный вокруг партии Ленина-Сталина, единодушно одобряет приговор над изменни-
ками родины Стахановской работой ликвидируем последствия вредительства'» //
Там же 1 февр, и др
3 Грозные волны народного гнева и ненависти // Правда 1937 27 янв
4 Митинг на Красной площади Свыше 200 тысяч трудящихся столицы демонстри-
ровали вчера свою солидарность с приговором Верховного суда // Правда 1937 31 янв
5 Кашен М. Картина широкого заговора против мира // Правда 1937 26 янв , Се-
рия статей «Зарубежные отклики на процесс» // Там же 24-30 янв, и др

114
тральной прессы. 18 февраля 1937 г. «Правда» сообщила о внезап-
ной смерти Г.К. Орджоникидзе. В центральной периодике исполь-
зовалась версия, увязывающая смерть Орджоникидзе с «предатель-
ством» «врагов народа» из «параллельного антисоветского троцки-
стского центра»1. Помимо публикации выступлений партийных ли-
деров в центральной прессе содержалось большое количество резо-
люций и «писем из народа» с выражением «народного гнева» по
отношению к «врагам народа», якобы ускорившим смерть Орджо-
никидзе. В част-ности, секретарь райкома Чунихин, выступая на
митинге Сталинградского тракторного завода, указывал, что имен-
но сейчас, когда «прах безвозвратно ушедшего от нас верного сына
партии, любимейшего соратника товарища Сталина - Серго Орд-
жоникидзе замуровывается в стену Кремля, мы с особенной нена-
вистью вспоминаем троцкистских бандитов, по вине которых столь
скоропалительно умер наш Серго»2.
Февральско-мартовский (1937 г.) Пленум ЦК ВКП(б) способ-
ствовал активному использованию образа «врага народа» в инфор-
мационном пространстве советской прессы. В докладе на пленуме
3 марта 1937 г. Сталин говорил, что «вредительская и диверсионно-
шпионская работа агентов иностранных государств, в числе кото-
рых довольно активную роль играли троцкисты, задела в той или
иной степени все или почти все наши организации, как хозяйствен-
ные, так и административные и партийные»3. Объясняя причины
появления большого количества «врагов», Сталин сослался на «тео-
рию» обострения «классовой борьбы» по мере успехов социализма:
«Чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь
1 Шкирятов М. Серго в борьбе за единство партии // Правда 1937 20 февр. Про-
щай, любимец партии и парода' // Там же 21 февр, Никогда не померкнут имя и слава
Серго' // Там же 22 февр
2 Проклятье врагам народа' // Правда 1937 22 февр
3 Сталин ИВ. О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкист-
ских и иных двурушников Доклад т Сталина на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 г //
Правда 1937 29 марта

115
успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуа-
таторских классов, тем скорее будут они идти на самые острые
формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому госу-
дарству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные сред-
ства борьбы, как последние средства обреченных»1. В докладе ука-
зывалось, что «троцкистов» следует рассматривать не как идейных
и политических противников, а как «уголовных преступников само-
го низкого пошиба». Сталин подчеркнул, что «троцкизм перестал
быть политическим течением в рабочем классе, каким он был 7-8
лет тому назад, троцкизм превратился в оголтелую и беспринцип-
ную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действую-
щих по заданиям разведывательных органов иностранных госу-
дарств». Соответственно Сталин предлагал использовать в борьбе с
«троцкизмом» «не методы дискуссий, а новые методы, методы вы-
корчевывания и разгрома»2.
В контексте эволюции образа «врага народа» большое значе-
ние имел доклад Молотова «Уроки вредительства, диверсии и
шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов по народным ко-
миссариатам тяжелой промышленности и путей сообщения»3. При
определении масштабов распространения «вредительства» в СССР
нарком ссылался на показания арестованных представителей адми-
нистративно-хозяйственной номенклатуры, которые возглавляли
крупные предприятия и стройки. В их показаниях были зафиксиро-
ваны многочисленные виды «вредительских» актов: «задержка про-
ектирования», «замедление темпов строительства», «порча меха-
низмов», «организация аварий», «отравления газом рабочих» и т. д.
Большинство ошибок, допущенных при форсированном промыш-
ленном строительстве, списывалось на «деятельность вредителей»,
1 Сталин ИВ. О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации
2 Там же
3 Доклад опубликован в «Правде» 21 апреля 1937 г под названием «Наши задачи в
борьбе с троцкистскими и иными вредителями, диверсантами и шпионами»

116
которых также обвиняли в «намеренной организации» тяжелых бы-
товых условий для рабочих, что, по версии Молотова, влекло «мас-
совое недовольство населения»1.
Указав на открытые судебные процессы по делам о «вреди-
тельстве» конца 1920-х- начала 1930-х гг.2, нарком заявил, что ос-
новная особенность «разоблаченного вредительства» заключается в
«использовании партийного билета» для «организации вредитель-
ских дел» . Кроме того, Молотов уделил большое внимание опро-
вержению точки зрения, согласно которой слухи о «вредительстве»
преувеличиваются намеренно. Он подчеркнул, что рассуждения та-
кого рода являются «ошибкой политической близорукости». Моло-
тов утверждал, что «бдительность» и «беспощадная борьба с вра-
гом» помогут в кратчайшие сроки «догнать и перегнать передовые
по технике капиталистические страны»4.
30 марта 1937 г. «Правда» опубликовала Постановление ЦИК
и СНК СССР о народно-хозяйственном плане СССР на 1937 г., на-
чав серию публикаций, ориентированных на «разоблачение вреди-
тельства». В апреле 1937 г. стартовала идеолого-пропагандистская
кампания по «выкорчевыванию враждебных элементов». В «Прав-
де» стали появляться репортажи о районных показательных процес-
сах, стимулирующие местное руководство к организации аналогич-
ных. В первом из репортажей рассказывалось о процессе над быв-
шими партийными и советскими руководителями Лепельского рай-
она Белоруссии, состоявшемся в марте 1937 г. Подсудимым вменя-
лась в вину незаконная конфискация имущества крестьян в счет за-
долженности по налогам, несмотря на то, что недавно изданное по-
Молотов RM. Наши задачи в борьбе с троцкистскими и иными вредителями, ди-
верешггами и шпионами // Правда 1937 21 апр
2 Дело «об экономической контрреволюции в Донбассе», дело «промпартии», дело
«контрреволюционной трудовой крестьянской партии», дело «о вредительстве на элек-
трических станциях в СССР»
3 Молотов RM. Наши задачи в борьбе с троцкистскими и иными вредителями
4 Там же

117
становление «прощало» недоимки, учитывая плохой урожай 1936
г.1 По версии «Правды», лепельские следственные органы обратили
внимание на жалобы местных крестьян, и прокурор Белоруссии
возбудил уголовное дело. В июне 1937 г. «Правда» сообщала об
аналогичном процессе в Ширяевском районе Одесской обл., где
районное руководство обвинялось в «возмутительном обращении с
колхозниками» и «постоянном нарушении прав», данных им уста-
вом сельскохозяйственной артели, включая «незаконную конфиска-
цию имущества», «вымогательства», «ночные обыски», «произ-
вольное установление налогов» и «принудительную подписку на
государственные займы», «навязывание непосильных обязательств
по государственным поставкам» в 1936 г. и «издевательства над
колхозниками»2.
В прессе «вскрылась» картина «жестокой экономической экс-
плуатации колхозников» со стороны местных властей, которая, по
версии печати, «вынудила крестьян тысячами уходить из колхозов».
На «даниловском» процессе районное руководство обвинялось в
«незаконной ликвидации колхоза "Новый быт"» и «присвоении его
имущества, после того как оно оказалось неспособно разрешить
свой конфликт с колхозниками»3. В начале августа «Правда» раз-
вернула материалы о «ширяевском» и «даниловском» процессах в
редакционную статью, предостерегавшую местных руководителей
от «плохого обращения» с крестьянами: «Районные власти смотрят
сквозь пальцы на всевозможные нарушения прав колхозников. Они
произвольно распоряжаются колхозной землей и колхозным иму-
ществом, рассматривая их точно свою собственность, свою вотчи-
ну; они даже ликвидируют целые колхозы, как случилось в Дани-
ловском районе. При этом они забывают провозглашенный совет-
1 Лепельское дело // Правда 1937 9 марта
2 Суд над виновниками беззаконий в Ширяевском районе // Правда 1937 15 июня,
Суд над бывшими руководителями Ширяевского района // Там же 16 июня
3 Суд над виновниками ликвидации колхоза «Новый быт» // Правда 1937 29 июля

118
ской властью девиз: "Колхозники являются хозяевами своего кол-
хоза"»1. В результате к лету 1937 г. в центральной прессе была соз-
дана формула «злоупотреблений и эксплуатации коллективизиро-
ванного крестьянства» советским руководством на местном уровне,
положенная в основу показательных процессов, состоявшихся в
сельских районах в сентябре-октябре 1937 г.
К лету 1937 г. в структуре образа «врага народа» произошли
изменения в плане увеличения в информационном пространстве
центральной прессы образа «шпиона». Эта тенденция объяснялась
подготовкой к проведению судебного процесса над военачальника-
ми Красной армии, прологом которого стала серия публикаций, по-
священных «вербовочной работе иностранных спецслужб». Старт
этой кампании дала статья «О некоторых коварных приемах вербо-
вочной работы иностранных разведок»2, после которой советская
пресса начала изобиловать призывами «к усилению бдительности»
и выражением благодарности редактору газеты за освещение «по-
литически значимой темы»3. 24 мая 1937 г. Политбюро ЦК приняло
постановление о «заговоре в РККА», в котором говорилось, что
«враги народа» планировали «во взаимодействии с германским ге-
неральным штабом и гестапо в результате военного переворота
свергнуть Сталина и советское правительство, а также все органы
партии и советской власти»4. По итогам заседания Политбюро было
Незыблемый закон колхозной жизни // Правда 1937 3 авг
2 Уранов С. О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных
разведок//Правда 1937 4 мая
3 «О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок»
Читатели «Правды» о статье тов Уралова // Правда 1937 4 июня, Международгтш
птионаж // Там же 8 июня, Разведка и контрразведка // Там же 9-13 июня, и др
4 Герасимов Г.И. Действительное влияние репрессии 1937-1938 гг на офицерский
корпус РККА // Российский исторический журнал 1999 № 1 С 34, Минаков СТ.
Советская военная элита в политической борьбе 20-х - 30-х годов // Кадровая политика
2003 № 1 С 27

119
принято постановление о «передаче дел в НКВД»1. Указание фами-
лий лиц, причисленных к конспиративной «антисоветской троцки-
стской военной организации», появилось в советской прессе 5 июня
1937 г. «Правда» объявила о существовании в Красной армии «бое-
вой группы троцкистско-зиновьевской контрреволюционной орга-
низации», связанной с Троцким, от которого участники группы яко-
бы получали директивы и указания о проведении «террористиче-
ских актов»2.
Закрытый военный суд прошел в один день - 11 июня 1937 г.3
12 июня 1937 г. текст приговора и сообщение о его исполнении бы-
ли опубликованы в печати4. На судебном процессе вопрос о моти-
вах ведения террористической политики участниками «антисовет-
ской троцкистской военной организации» не был решен. В перио-
дической печати предлагались различные версии о возникновении
«заговора»: по инициативе Тухачевского, в его «бонапартистских
целях»; по директиве Троцкого; по указанию «центра правых»; по
решению «блока троцкистско-зиновьевской» и «правой» организа-
ций; по установкам, исходившим от генштаба Германии5. Домини-
рующей позицией обвинения был «шпионаж» в пользу стран «капи-
талистического окружения», что соответствующим образом опре-
делило печатную пропаганду в июне 1937 г. (см. Прил. X). Термин
«шпион» в июне 1937 г. в редакционных статьях «Правды» был
1 Черутев Н.С. «Невиновных не бывает » Чекисты против военных (191Х-
1953) М, 2004 С 315, Щетинов Ю.А., Старков Б.А. Красный маршал исторический
портрет Михаила Тухачевского М,1990 С 290
2 Беспощадно громить и корчевать троцкистско-правых шпионов // Правда 1937
5 июня
3 В Прокуратуре Союза ССР // Правда 1937 11 июня
4 В Верховном суде СССР//Правда 1937 12 июня
5 Серия статей «Шпионов, стремившихся к поражению Красной армии, - расстре-
лять'» // Правда 1937 12 июня. Серия статей «Шпионов, стремившихся расчленить
нашу родину и восстановить в СССР власть помещиков и капиталистов, - расстре-
лять'» // Там же 13 июня, Серия статей «Весь советский народ приветствует приговор
над бандой фашистских шпионов» // Там же 14 июня, и др

120
ключевым в рамках мифологемы «врага народа». В контексте вы-
ражения «ненависти к врагам народа» в центральной прессе печата-
лись призывы «выпустить заем обороны СССР»1. Этот факт свиде-
тельствует о целевой многофункциональности идеолого-пропаган-
дистских кампаний, имевших исключительно практическое приме-
нение.
С середины 1937 г. мифологема «осажденной крепости» в пе-
риодической печати приобрела новое качество. Тезис об «угрозе
шпионажа» присутствовал в каждом номере, начиная от статей, по-
священных «бдительности советских пограничников», и заканчивая
критикой региональной прессы. В статье «Правды» содержался об-
зор печати, посвященный вопросу о «разглашении военной тайны»2.
Основной тезис статьи заключался в том, что «болтливая газета для
шпиона - лакомый источник информации, которым он может поль-
зоваться изо дня в день легально, без риска»3. В статье говорилось,
что «шпионы» черпают различные данные секретного характера из
«болтливых, невыдержанных газет»4. «Происком шпиона» имено-
валась также ошибка, допущенная корректором газеты «Краснояр-
ский рабочий», перепечатавшей передовицу «Правды» от 22 мая
«Защитники троцкистско-японо-германских шпионов и диверсан-
тов». По версии «Правды», корректор Зимин «намеренно не испра-
вил ошибку в наборе», что квалифицировалось как «вредительские
действия»5.
Серия статей «В ответ на происки поджигателей войны трудящиеся предлагают
выпустить заем утсрепиения обороноспособности нашей родины» // Правда 1937
15 июня, Серия статей «Вся страна приветствует предложение о выпуске займа оборо-
ны СССР» // Там же 17 июня, и др
2 Разглашают военную тайну//Правда 1937 20сент
3 Разглашают военную тайну
4 См подробнее О разглашении военной тайны в печати // Сов Сибирь 1937
22сент
5 Синцов П. Непартийное отношение к газете // Правда 1937 27 июня

121
С июня 1937 г. термин «шпион» в центральной прессе допол-
нительно использовался в контексте выявления «неблагонадежных
элементов» в национальных республиках. В качестве «агентов ино-
странных разведок» в СССР представлялись иностранцы и предста-
вители приграничных национальностей1. Во второй половине
1937 г. проходили операции по очистке приграничных районов на-
циональных республик СССР2, что представлялось в центральной
периодической печати как борьба с «буржуазными националиста-
ми» (см. Прил. XI). Данные контент-анализа очевидно показывают,
что этнические чистки, проводившиеся по приказам НКВД осенью
1937 г., имели идеолого-пропагандистское сопровождение. Идеоло-
го-пропагандистская кампания в печати, призывавшая к борьбе с
«буржуазным национализмом», являлась идеологическим камуф-
ляжем национальных чисток3.
Образ «буржуазного националиста» фигурировал и в регио-
нальной прессе. В частности, в газете «Советская Сибирь» много го-
ворилось о «разоблачении буржуазных националистов» в республи-
ках СССР4. Как правило, отклики провоцировались публикациями в
центральной прессе. Опубликованная в «Правде» статья «Буржуазно-
националистический клубок в Чечено-Ингушетии» спровоцировала
публикацию в «Советской Сибири» статьи «Разоблачение буржуаз-
ных националистов», содержащей критику региональных партийных
1 Ротов А. СССР и капиталистический мир // 11равла 1937 31 авг, Департамент
шпионов и диверсантов // Сов Сибирь 1937 2 окт, и др
2 Martin Т. The Affirmative Action Empire Nations and Nationalism m the Soviet
Union, 1923-1939 Ithaca, 2001 P 42^14
3 Котляров М. Дела врагов армянского народа // Правда 1937 28 сент, Мезекин
М. Гнилая позиция Дагестанского обкома // Там же 25 сент, Овчаров В. Буржуазные
националисты // Там же 31 авг, Он же. Коммугшсты Бурят-Монголии срывают маски
с буржуазных национатистов // Там же 22 сент, Пухов К. На поводу у буржуазных
националистов // Там же 21 сент, и др
4 Андроков JI Очистить Ойротию от буржуазных националистов' // Сов Сибирь
1937 23 сент, Олещук Ф. Религия и национальная вражда // Там же 26 окт, Разобла-
чение буржуазных националистов // Там же 24 сент

122
органов: «многочисленные сигналы о вражеской работе буржуазных
националистов не нашли большевистского отклика в Чечено-
Ингушском обкоме ВКП(б)». Согласно статье «шайка буржуазных
националистов, орудовавшая в Назрановском районе, возглавляемая
секретарем райкома партии Магометом Ханиевым, разваливала кол-
хозы, гнусно издевалась над колхозниками»1. Одно из ключевых об-
винений в «буржуазном национализме», на которое обращалось вни-
мание в статье, заключалось в «семейственности»: «Ханиев посадил
во все районные учреждения своих родственников и сподвижников
по преступным делам. В районных организациях работало больше 30
человек только его ближайших родственников»2. Дополнительно ли-
дерам региональных партийных органов вменялось вину «замалчи-
вание недостатков» в работе. В статье «В Президиуме ВЦИК», напе-
чатанной в «Советской Сибири», сообщалось о выступлении предсе-
дателя Карачаевского областного исполкома, в котором, по версии
газеты, не упоминалось о «вредительстве» «гнусной банды буржуаз-
ных националистов, троцкистско-бухаринских шпионов и диверсан-
тов», якобы орудовавших в Карачаевской автономной области3.
Следует отметить, что две базовые группы населения, подле-
жащие репрессиям по решению Политбюро от 2 июля 1937 г., прак-
тически не фигурировали в средствах массовой пропаганды4. Выс-
ший орган партии призвал партийных секретарей в республиках,
краях и областях регистрировать при помощи учреждений НКВД
возвращавшихся в последние годы из ссылки бывших «кулаков» и
«уголовников», поскольку они определялись как основные инициа-
торы многочисленных преступлений и диверсионных актов в сель-
1 Разоблачение буржуазных националистов
2 Там же
3 В Президиуме ВЦИК//Сов Сибирь 1937 22сент
4 Решение политбюро ЦК ВКП(б) № 51/94 «Об антисоветских элементах», 2 июля
1937 г // РГАСШ Ф 17 Он 162 Д 21 Л 89 Впервые опубликовано Расстрел по
разнарядке, или как это делали большевики//Труд 1992 4 июня

123
ском хозяйстве и промышленности1. Образ «кулака» незначительно
присутствовал на страницах «Правды» (сентябрь 1937 г. - 5 ед.; ок-
тябрь 1937 г. - 8 ед). С одной стороны, отсутствие обозначенных
образов в советской пропаганде объяснялось строгой секретностью в
проведении данных репрессивных мероприятий. С другой стороны,
по мнению ряда исследователей, кампанию изначально предполага-
лось направить не только против бывших «кулаков» и «уголовни-
ков», но и против «враждебных элементов, ведущих активную анти-
советскую подрывную работу»2. В некоторых исследованиях содер-
жатся указания на то. что начиная со второй половины июля 1937 г. в
рамках операции должны преследоваться также «белогвардейцы»,
«участники антибольшевистских восстаний, члены антисоветских
партий» («меньшевики», «социалисты-революционеры»), «церков-
ники», «сектанты», «сотрудники тайной полиции» и «каратели при
царском режиме»3.
В целом данная концепция подтверждается на примере ре-
прессивной политики в период коллективизации, когда в «первую
категорию кулаков» были включены «бывшие белые офицеры»,
«повстанцы», «бывшие активные каратели», «представители рели-
1 Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Большим» Секретный приказ № 00447 и
технология его исполнению М, 2003 С 17 См подробнее Сталинизм в советской
провинции, 1937-1938 гг Массовые операции на основе приказа №00447 М, 2009,
«Через трупы врага на благо народа» «Кулацкая операция» в Украинской ССР 1937—
1941 тт в 2 т, Юнге М., Бордюгов Г., Биннер Р. Вертикаль большого террора Исто-
рия операции по приказу НКВД № 00447 М, 2008, Тепляков А.Г. Машина террора
ОПТУ-НКВД Сибири в 1929-1941 гг М, 2008
2 Телеграмма № 128878 заместителя начальника УНКВД Ленинградской области
В Н Гарина от 16 июля 1937 г Учреждениям НКВД Ленинградской области // Ленин-
градский мартиролог, 1937-1938 СПб, 1995 Т 1 С 39
3 Getty J.A. «Excesses are not permitted» Mass terror and Stalinist Governance m the
Late 1930-s // Russian Review 2002 Vol 61 № 1 P 113-138, Jansen M, PetrovN.
Stalin's loyal Executioner People's Commissar Nikolai Ezhov, 1895-1940 Stanford, 2002
P 85, Станковская Г. Как делали «врагов народа» // Годы террора Книга памяти
жертв политических репрессий Пермь, 1998 С 107, Уйманов RH. Репрессии Как это
было (Зал Сибирь в конце 20-х - нач 50-х гг) Томск, 1995 С 314-315

124
гиозных общин» и «сектантских организаций», «бывшие помещи-
ки»1. Фактически, операция против «врагов народа», имевшая це-
лью нанесение «решительного удара по активизировавшемуся
контрреволюционному элементу»2, не могла ограничиться репрес-
сиями против «кулаков» и «уголовников», т. к. это бы в корне про-
тиворечило мифу об угрозе со стороны «угрожающих Советскому
Союзу внутренних врагов». Образ «врага народа» рассматривался в
советской прессе как комплексное идеологическое образование,
объединяющее все «антисоветские» контингента: «В одной гряз-
ной, кровавой куче смешались контрреволюционные подонки троц-
кистов, правых, эсеров, профессиональных шпионов, белогвардей-
цев и беглых кулаков»3.
Помимо актуализации в информационном пространстве тер-
минов «буржуазные националисты» во второй половине 1937 г. -
первой половине 1938 г. акцент в деле повышения «бдительности»
был смещен в сторону региональной прессы, где активно освещались
открытые показательные процессы по делам «вредителей-
диверсантов», «орудовавших» в промышленности и сельском хозяй-
стве. Организация показательных судебных процессов на местном
уровне была связана с указаниями Секретариата ЦК ВКП(б), которые
содержались в шифротелеграммах секретарям обкомов, крайкомов
ВКП(б) и ЦК нацкомпартий от 3 августа и 2 октября 1937 г.4 Предпо-
1 См Трагедия советкой деревни Коллективизация и раскулачивание Документы
и материалы Т 2 ноябрь 1929 - декабрь 1930 / Сост Ивницкий Н. Кудюкина М, Хан-
дурина Е, 2000 С 163-167, Viola L. The Second Coming Class Enemies m the Soviet
Countryside? 1927-1935 // Stalinist Terror New Perspectives / Ed By Getty J A, Manning
RT Cambridge, Mass, 1993 P 65-98, Ibid The Role of the OGPU in Dekulakization,
Mass Deportations, and Special Resettlement in 1930 // The Carl Baeek Papers 2000
№ 1406 P 25-26
2 Известия 1937 20 дек
3 Рабичев Н Гнилая и опасная теория превращения классовых врагов в ручных //
Большевик 1937 №7 С 55
4 Рожнева Ж А. Политические судебные процессы в Западной Сибири в 1920-
1930-е гг дис канд ист наук Новосибирск 2003 С 181,ВертН Провинциальные

125
лагалось провести «в каждой области по районам 2-3 открытых по-
казательных процесса над врагами народа» («вредителями сельского
хозяйства, пробравшимися в районные партийные, советские и зе-
мельные органы») и опубликовать информацию о них в местной пе-
чати с целью мобилизации колхозников на борьбу с «вредительст-
вом» и его носителями»1. В шифротелеграмме от 2 октября рекомен-
довалось провести в республиках, краях и областях 3-6 процессов, на
которых подсудимых следовало приговорить к высшей мере наказа-
ния в связи «с вредительством и бактериологическими диверсиями»
в животноводстве2. В сентябре-декабре 1937 г. состоялись процессы
над руководителями Барабинского, Болотнинского, Венгеровского,
Искитимского, Кзтшнского, Курьинского, Мошковского, Новичи-
хинского, Ояшинского, Северного и других районов Западно-
Сибирского края3. В наименованиях процессов фигурировали фор-
мулировки «троцкистско-бухаринский», несмотря на то, что следст-
показательные процессы в СССР во время «Большого террора» 1937-1938 гг // Судеб-
ные политические процессы С 132
1 Архивы Кремля и Старой площади Документы по «делу КПСС» Аннотирован-
ный справочник документов, представленных в Конституционный суд Российской
Федерации по «делу КПСС» Новосибирск, 1995 С 19-20
2 За подписью Сталина на места шли директивы и по конкретным процессам
О В Хлевнюк приводит в качестве примера ответную телеграмму PIВ Сталина от 27
августа 1937 г секретарю Западного обкома партии, в которой содержится «совет»
приговорить к расстрелу «вредителей», орудовавших в сельском хозяйстве Андреев-
ского района - См Хлевнюк O.R Политбюро Механизмы политической власти в
1930-егодыМ,1996 С 208
3 Кан А. Враг народа перед судом // Сов Сибирь 1937 2 сент, Процесс над врага-
ми народа, орудовавшими в Северном районе Беседа с краевым прокурором тов Бар-
ковым // Там же 15 сент, Старостенко. Обвшшггелыюе заключение по делу Родоко-
ва А В , обвиняемого в преступлениях, предусмотренных ст 58 п 7 УК РСФСР // Там
же 6 окт, Черемисин EL Разорить до тла гнездо врагов в Болотнинском районе // Там
же 16 сент, Судебный процесс над контрреволюционной диверсионно-вредительской
бандой, орудовавшей в Курьинском районе Защцно-Сибирского края // Красное знамя
1937 12,15,17 окт, и др

126
вие по делу бывших лидеров «правого уклона» не было закончено1.
Фактически этот процесс имел целью подготовить общественное
мнение к основному идеолого-пропагандистскому событию 1938 г. в
деле борьбы с «врагами народа».
В региональной прессе подробно освещался «процесс над
контрреволюционной вредительской бандой, орудовавшей на пунк-
те "Заготзерно" в Ленинске», когда на скамье подсудимых оказа-
лись представители административно-хозяйственной номенклатуры
района. В периодической печати происходила идеологическая
стигматизация обвиняемых: бывший управляющий Ленинским
пунктом «Заготзерно» Мухамеджинов обозначался как «враг наро-
да», бывший директор элеватора Крижицкий - как «кулак, судив-
шийся за хищение социалистической собственности», бывший
старший бухгалтер Ленинского заготпункта Бочаров - как «бело-
гвардеец, служивший в армии Колчака», бывший заведующий
пунктом на станции Контрольная Ильин, исключенный из
ВКП(б), - как «враг народа»2. Основная концепция, используемая в
региональной прессе, сводилась к описанию «вредительства врагов
народа» из «троцкистско-бухаринской банды и белогвардейских
кулацких элементов», которые «сорвали подготовку складских по-
мещений к приемке хлеба, сознательно заражали хлеб клешем,
смешивали зерно разных культур, смешивали сортовое зерно с ря-
довым, отпускали колхозам на семена заведомо недоброкачествен-
ное зерно»3. После вынесения приговора «Советская Сибирь» со-
общала об «огромном удовлетворении» приговором рабочих и слу-
1 Враги колхозного крестьянства перед советским судом Процесс троцкистско-
бухаринской шгшоно-диверсионно-вредительской контрреволюционной организа-ции,
орудовавшей в Северном районе // Сов Сибирь 1937 20 сент, Процесс над троцкист-
ско-бухаринским бандитом, диверсантом, орудовавшим в Искитимском районе // Там
же 27окт,идр
2 Процесс над контрреволюционной вредительской бандой, орудовавшей на пункте
Заготзерна в Ленинске//Сов Сибирь 1937 22 сент
3 Процесс над контрреволюционной вредительской бандой

127
жащих Заготзерна и всех трудящихся Ленинска1. Аналогичные су-
дебные «спектакли» были проведены на Барнаульском, Кемеров-
ском, Локтевском, Рубцовском, Тогучинском, Топчихинском, Тро-
ицком, Уч-Пристанском пунктах «Заготзерно»2.
Основные обвинения на процессах регионального уровня
сводились к четырем пунктам: «вредительство» в области животно-
водческого и зернового хозяйства, «развал колхозов», «невыполне-
ние планов государственных поставок», «барско-бюрократическое
отношение к колхозникам»3. На деятельность «врагов народа» вла-
сти списывали многочисленные «прорывы» в сельскохозяйственной
отрасли, являвшиеся, по сути, следствием форсированной коллек-
тивизации4. Наряду с обвинениями во «вредительстве» и «диверси-
ях» на процессах приводились факты произвола, издевательского
отношения местных начальников к колхозникам.
Идеолого-пропагандистские кампании конфронтационного
типа второй половины 1937 г. имели четкую целевую направлен-
1 Справедливый приговор //Сов Сибирь 1937 22 сент
2 Акулов И., Шешенина В. Проходимцы окопались на Барнаульском заготпунк-
те // Сов Сибирь 1937 18 сент, Галин Н. Вражеские дела на Кемеровском заготпунк-
те // Там же 14 cein, И.Б. Враги подрывают колхозное животноводство в Топчихин-
ском районе // Там же 4 окт, Карнаухов Г., Шевцов IL Вражеские махинации на
Троицком заготпункте // Там же 11 сент, Крикливенко. Контрреволюционеры-
вредители приговорены к расстрелу // Там же 3 окт, Марпскин, Меняйлов. Враже-
ская рука срывает уборку в Локтевском зерносовхозе // Там же 1 сент, Процесс над
контрреволюционной вредительской бандой, орудовавшей на Учпристанском пункте
Заготзерна // Там же 27 сент, и др
3 Виновники преступного хранения и порчи зерна привлечены к ответу // Сов Си-
бирь 1937 10 сент, Доморацкнй И. Вражеская рука портит семена // Там же, Лео-
нов И. Враги дезорганизуют уборку // Там же 4 сент, Очистить до конца заготпункть1
от вражеской своры // Там же 3 сент, и др
Подробнее о региональных судебных процессах см Аблажей НЛ Показатель-
ные судебные политические процессы районного масштаба периода «Большого терро-
ра» в Сибири и на Урале // Судебные политические процессы С 120-130, Павло-
ва ИВ. Показательные процессы в российской глубинке в 1937 году // Гуманитарные
науки в Сибири 1998 № 2 С 98-103, Рожнева Ж. А. Политические судебные процес-
сы в Западной Сибири С 182

128
ность на решение хозяйственных и политических задач. В середине
1937 г. произошла передача инициативы в деле нагнетания обста-
новки массовой «бдительности» от центральных органов печати к
местным. Во-первых, центральное руководство оставляло для себя
возможность маневра в случае появления определенных «переги-
бов» в деле освещения процесса ликвидации «враждебных элемен-
тов» местными средствами массовой информации. Во-вторых, ме-
стные судебные процессы имели большое значение для интеграции
образа «врага народа» в массовое сознание, поскольку делали его не
абстрактным и обезличенным, а совершенно конкретным и персо-
нифицированным. Можно согласиться с И.В. Павловой в том, что,
уничтожая местных руководителей, сталинская власть не только
снимала с себя ответственность за произвол, но делала народ соуча-
стником террора1.
Военный трибунал Сибирского военного округа провел ряд
процессов по ст. 58-8 УК: о «подготовке убийства» «стахановки»,
кандидата в депутаты Верховного Совета СССР А.Е. Каратаевой; об
«убийстве» секретаря Ново-Ильинского сельсовета Шегарского
района Рожкова; о «вредительской группе террористов и диверсан-
тов, орудовавшей на шахте "Черная гора" в г. Прокопьевске»2. По-
казательные суды прошли над инженерно-техническими работни-
ками промышленных предприятий: процесс над «контрреволюци-
онной группой саботажников» на Барнаульском Алтметаллзаводе в
июне 1937 г.; над «троцкистско-бухаринской шпионо-диверсионной
фашистской бандой» на шахте им. Молотова в г. Прокопьевске в
декабре 1937 г.; над «контрреволюционной диверсионно-
вредительской организацией, орудовавшей на Беловской дистанции
1 Павлова ИВ. Показательные процессы в российской глубинке в 1937 году // Гу-
манитарные науки в Сибири 1998 №2 С 100
2 Процесс над трощистско-бухаринской вредительской группой, орудовавшей в
Барабинском районе // Красное знамя 1937 3 дек, Судебный процесс над контррево-
люционной вредительской группой террористов и диверсантов, орудовавшей в Про-
копьевске//Сов Сибирь 1938 21 марта

129
пути» в январе 1938 г.; над «вредительской группой» в г. Сталинске
в мае 1938 г.1 В основном подсудимые обвинялись в создании «вре-
дительских» и «диверсионных трупп» с целью «подготовки и про-
ведения аварий», «вывода из строя механизмов»2.
В январе-феврале 1938 г. в периодической печати появились
две «новые» категории «врагов народа». Одна из них характеризо-
валась как «коммунисты-карьеристы», которые якобы стремились к
карьерному росту за счет исключенных из партии. По версии печа-
ти, «карьеристы» «предполагали застраховаться от обвинений в не-
достатке бдительности за счет применения безосновательных ре-
прессий против членов партии»3. Помимо категории «клеветников»
в советской прессе был сформирован новый компонент образа «вра-
га народа» - категория «замаскированных врагов», которые якобы
пытались посеять неуверенность и чрезмерную подозрительность в
партийных рядах, что отвлекало внимание партийных организаций
от разоблачения «реальных врагов народа»4. По версии прессы,
«вредители-двурушники» в целях организации провокаций «доби-
вались» исключения из партийных рядов «порядочных и честных
коммунистов», пытаясь якобы отвести от себя подозрения, что по-
зволяло «продлить пребывание в партии» и, соответственно, «вре-
Процесс над троцкистско-бухаринской шпионо-диверсионной фашистской бан-
дой, орудовавшей в Прокопьевске // Сов Сибирь 1937 7 дек, Суд над контрреволю-
ционной, диверсионно-вредительской организацией, орудовавшей на беловской дис-
танции пути // Гам же 1938 22,25 янв, 1рот1кистско-бухаринские выродки перед су-
дом народа//Там же 10 мая
2 См Маннинг Р. Массовые операции против «кулаков и преступных элемен-
тов» апогей Великой Чистки в Смоленщине // Сталинизм в российской провинции
смоленские архивные документы в прочтении зарубежных и российских историков
Смоленск, 1999 С 230-254, Павлова ИВ. Показательные процессы в российской
глубшпсе в 1937 году, Фицпатрик Ш. Как мыши кота хорошзли Показательные
процессы в сельских районах СССР в 1937 г // Судьбы российского крестьянства
М,1996 С 387-413
3 Котляров М Беспощадно разоблачить провокаторов и клеветников // Правда
1938 2февр
4 Кольцов М. О лжеразоблачителях и клеветниках //Правда 1938 17 янв

130
дительскую работу». «Враги» такого рода, согласно прессе, занима-
лись формированием «врагов-людей», недовольных и озлобленных
репрессиями, которых в дальнейшем «враги народа» «подцепляют и
толкают за собой в болото троцкистского вредительства»1. Впервые
в советской печати была обозначена концепция о том, что за счет
«разоблачения» «врагов народа» можно достигнуть карьерного рос-
та2. Такой контингент именовался «крикунами-карьеристами» и,
таким образом, стал составляющей образа «врага народа». Прове-
дение идеолого-пропагандистской кампании в начале 1938 г. по
«разоблачению» «клеветников» и «провокаторов» подтверждает
точку зрения о том, что все «перегибы», в том числе и в репрессив-
ных акциях, советская пропаганда рассматривала в контексте необ-
ходимости заиления «бдительности».
Периодом наиболее значительной актуализации образа «врага
народа» выступал третий открытый московский судебный процесс
2-13 марта 1938 г. по делу «антисоветского правотроцкистского
блока». По версии следствия, в 1928 г. сформировался «оппозици-
онный центр правых», который в 1933 г. был объединен с «троцки-
стами», что завершило оформление «антисоветского правотроцки-
стского блока»3. Существенной новацией в процессе эволюции об-
1 Токарев Н. За что исключали из партии // Правда 1938 18 янв
2 Беспощадно разоблачать карьеристов и перестраховщиков//Правда 1938 Зфевр
3 Обвинительное заключение по делу Бухарина Н И , Рыкова А И , Ягоды 1 ' Г, Кре-
стинского НН, Раковского ХГ, Розенгольца АП, Иванова ВИ, ЧерноваМА,
Гринько Г Ф, Зеленского И А, Бессонова С А, Икрамова А, Ходжасва Ф, Шаранго-
вича ВФ, Зубарева ПТ, Буланова ПП, Левина ЛГ. ПлетневаД Д, Казакова ИН,
Максимова-Диковского В А и Крючкова ПП,- обвиняемых в том, что они по зада-
нию разведок враждебных к Советскому Союзу иностранных государств составили
заговорщическую группу под пазвшшем «право-трощшетский блок», поставившую
своей целью шпионаж в пользу иностранных государств, вредительство, диверсии,
террор, подрьш военной мощи СССР, провокацшо военного нападения этих государств
на СССР, расчленение СССР и отрыв от него Украины, Белоруссии. Средне-азиатских
республик, Грузии, Армении, Азербайджана, Приморья на Дальнем Востоке - в пользу
упомянутых иностранных государств, наконец, свержение в СССР существующего

131
раза «врага народа» по сравнению с предыдущими периодами ста-
новилось обвинение в «преступной деятельности подсудимых» с
первых лет существования советской власти. В рамках идеолого-
пропагандистской кампании, сопровождавшей процесс по делу «ан-
тисоветского правотроцкистского блока», использовался весь
спектр обвинений, что подкреплялось разнообразностью состава
обвиняемых на процессе. Выделялись четыре основные группы
подсудимых: бывшие лидеры правой оппозиции Бухарин и Рыков;
бывшие сторонники Троцкого - Н.Н. Крестинский, Х.Г. Раковский
и А.П. Розенгольц; наиболее многочисленную группу составили
наркомы, секретари республиканских партийных организаций и
другие представители номенклатуры. Наряду с известными полити-
ческими деятелями на скамье подсудимых оказались кремлевские
врачи1, обвиненные в «медицинских убийствах» В.В. Куйбышева,
В.Р. Менжинского, М. Горького и его сына Максима.
В количественном плане пик использования термина «враг» в
редакционных статьях газеты «Правда» в марте 1938 г. был наивыс-
шим за весь период проведения «Больших московских процессов».
Процесс «антисоветского правотроцкистского блока» суммировал не
только качественные составляющие образа «врага народа», но и ко-
личественным использованием терминологии усиливал состояние
массового политического психоза. В печатных изданиях, занимав-
шихся идеологическим обоснованием и сопровождением процессов,
подсудимые обвинялись в четырех основных преступлениях: «орга-
низации диверсий на промышленных объектах»; «участии в шпио-
наже в пользу фашистской Германии и Японии»; «организации и
осуществлении убийства СМ. Кирова» и «подготовке убийства ру-
социалистического общественного и государственного строя и восстановление капита-
лизма, восстановление власти буржуазии //Правда 1937 3 марта
1 Первоначально Д Д Плетнев был обвинен в «насильственных действиях» по от-
ношению к пациентке Подробнее случай описан Профессор- насильник, садист //
Правда 1937 8 июня, Серия статей «Работники медицины клеймят преступление сади-
ста Плетнева»//Там же 9 июня

132
ководителей партии и правительства». При этом доминирующей
позицией обвинения был «шпионаж» в пользу «враждебного капита-
листического окружения» (см. Прил. ХТТ). Дополнительно утвержда-
лось, что различные «оппозиционные центры» являлись замаскиро-
ванной формой «белогвардейской организации», а их участники -
«последышами эксплуататорских классов». В соответствии с этим
складывалась палитра характеристик образа «врага народа»: «шпи-
он», «вредитель», «диверсант», «убийца» и т. д. В этом наглядно
проявляется сущностная черта всех пропагандистских кампаний
1930-х гг., направленных на борьбу с «врагами народа», - эффект
снежного кома: актуализированный образ «врага народа» концентри-
ровал все характеристики образа, созданного ранее1.
«Охота» на «вредителей» и «саботажников» в колхозах, сов-
хозах и районных организациях продолжалась в течение 1938 г., а
особенно в августе-октябре, когда проходили уборочная и хлебоза-
готовительная кампании2. При этом, идеологический вектор образа
«врага народа» был существенно скорректирован. В связи с обост-
рением внешнеполитической ситуации с весны 1938 г. в системе
политической пропаганды преобладал образ «внешнего врага» в
качестве «фашистских агрессоров» и «японских оккупантов». Курс
на ограничение репрессий обозначился в конце 1938 г., после при-
нятия 17 ноября постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б). В отличие
от предшествующих лет, в период «Большого террора» наблюда-
1 Сталин собственноручно редактировал стенограммы процесса по делу антисовет-
ского правотроцкистского блока, проходившего в марте 1938 г Его личные пометки
есть даже на набросках последнего слова Н И Бухарина - См Мурин Ю.Г. Как фаль-
сифшщровалось «дело Бухарина»// Новая и новейшая история 1995 №1 С 61
2 Ливянт Э. Враги колхозного строя перед пролетарским судом // Сов Сибирь
1938 18 септ, Новоселов И. Озверелые враги парода - па скамье подсудимых // Там
же 20 сент. Суд над саботажником хлебоуборки // Там же 6 авг, Эпштейн Р. Процесс
над кулацкой контрреволюционной вредительской группой в Доволенском районе //
Там же 2 окт, Янченко Ф. Вражеские дела в Ордынском совхозе // Там же 1 окт,
Процесс над контрреволюционной кулацко-вредительской группой // Красное знамя
1938 30сент,идр

133
лась крайняя политизация обвинений, когда в массовом порядке
разоблачались не «кулаки» и «саботажники», а «глубоко замаски-
ровавшиеся» «диверсанты» и «вредители», якобы состоявшие на
службе у «иностранных разведок». Политизация выражалась в
распространении обвинений в «контрреволюции», что вело к «об-
наружению» всевозможных организаций и группировок «врагов
народа». Большое распространение получили политические судеб-
ные процессы показательного характера на центральном и местном
уровнях. «Большие московские процессы» представляли собой
грандиозные судебные спектакли, на которых в качестве подсуди-
мых выступали бывшие партийные лидеры. На показательных ре-
гиональных процессах осуждали руководителей более низкого
ранга, формируя персонификацию образа «врага народа».
На первом открытом московском процессе речь шла о терроре
против руководителей ВКП(б) и правительства. Второй процесс
усложнил структуру образа «врага народа», т. к. круг «вредительст-
ва» «троцкистов» был существенно расширен. В состав ключевых
«преступлений» вошло «вредительство», в частности организация
производственных катастроф и железнодорожных аварий. Процесс
«правотроцкистского блока» имел наиболее крупный резонанс в
центральной прессе и суммировал перечень «преступлений», что
сделало образ «врага народа» наиболее емким за весь исследуемый
период.
На протяжении всех трех московских политических процес-
сов образ «врага народа» имел соответствующую персонификацию.
Главные роли отводились членам бывшей партийной оппозиции.
Достаточно часто в периодической печати в августе 1936 г. в каче-
стве основных «врагов народа» назывались Г.Е. Зиновьев (58 ед.,
или 27 %) и Л.Б. Каменев (30 ед.? или 14 %). В ходе проведения
второго процесса в январе-феврале 1937 г. произошла актуализация
фамилий Ю.Л. Пятакова (31 ед., или 15 %), К.Б. Радека (22 ед., или
11 %), Г.Я. Сокольникова (12 ед.? или 6 %). Наконец, в марте 1938 г.

134
в качестве «врагов народа» были представлены Н.И. Бухарин
(56 ед., или 22 %) и А.И. Рыков (37 ед., или 15 %). Это позволяет
сделать вывод о том. что активное упоминание в газете персонифи-
цированных «врагов народа» было непосредственно связано с про-
ведением политических процессов. В печатных изданиях совокуп-
ное количество упоминаний фамилии Троцкого значительно пре-
вышало количество упоминаний всех остальных подсудимых (ав-
густ 1936 г. - 56 ед., или 26 %; январь-февраль 1937 г. - 58 ед., или
28 %; март 1938 г. - 53 ед., или 21 %). Следовательно, можно ут-
верждать, что основные пропагандистские усилия партийно-
советской периодической печати в 1936-1938 гг. были направлены
на борьбу с Троцким, который в это время являлся главным крити-
ком политики Сталина (см. Прил. ХШ).
Процесс распространения образа «врага народа» в пропаган-
дистских структурах в период проведения «Больших московских
процессов» следует характеризовать как формирование в массовом
сознании определенного идеологического стереотипа. Задача уко-
ренения образа «врага народа» могла быть решена только в случае
формирования в массовом сознании стереотипного и абстрактного
представления о «враге». В данном случае стереотип «врага наро-
да» выступал как существенная составляющая массового сознания,
формируя представления о внешнем мире. Он синтезировал образы
всех «врагов», существовавших в массовом тоталитарном сознании,
и становился универсальным представлением абсолютного зла, са-
мого яростного и коварного «врага». При этом действовал эффект
снежного кома, когда происходило наложение новых идеологиче-
ских стереотипов на уже сформированные и укорененные в массо-
вом тоталитарном сознании. Этот процесс имел целью, с одной сто-
роны, сформировать веру в обоснованность тех мер, которые были
применены к представителям бывших партийных оппозиций, с дру-
гой - создать своеобразный громоотвод, помогающий канализиро-
вать народное недовольство. Идея существования «вредительских

135
организаций» позволила дать объяснение тому факту, что широко-
вещательные лозунги о наступлении «счастливой жизни» вступали
в разительное противоречие с фактическими условиями жизни.
Суть идеолого-пропагандистских кампаний конфронтацион-
ного типа, освещаемых на страницах центральной и местной печа-
ти, состояла прежде всего в том, что появлялись сообщения о «ра-
зоблачении» все новых «троцкистов», якобы «замаскировавшихся»
и перешедших к «антисоветской» и «контрреволюционной деятель-
ности». Стержнем кампаний в центральной периодической печати в
период «Большого террора» выступало идеологическое сопровож-
дение трех открытых московских политических процессов 1936-
1938 гг. против руководящих партийных, хозяйственных и военных
кадров. Правивший режим ориентировал пропаганду судебных
процессов как борьбу с «врагами народа» для создания в стране
широкой массовой поддержки внутренней и внешней политики.
2.2. Образ «врага народа» в агитационно-пропагандистских
кампаниях консолидационного типа
Для мобилизационных тоталитарных режимов сущностной
чертой является формирование в массовом сознании картины мира,
опиравшейся на бинарные конструкции типа «мы - они». Соответ-
ственно, для более глубокого выяснения динамики образа «врага
народа» в период «Большого террора» в данном разделе ставится
задача проанализировать группу агитационно-пропагандистских
кампаний консолидационного типа, имевших целью создание сис-
темы позитивных стереотипов, включавших наряду с образом «вра-
га народа» образы «вождя» и «героев». Вокруг последних шло фор-
мирование консолидационных программ и установок, ориентиро-
ванных на массовую поддержку социальными группами действий
режима в форме «единства партии и народа». К базовым видам
кампаний консолидационного типа отнесены «стахановское движе-

136
ние» (сентябрь-декабрь 1935 г.), «всенародное обсуждение» совет-
ской Конституции 1936 г., выборы в Верховный Совет СССР (де-
кабрь 1937 г.)1. Дополнительно в рамках раздела исследуется агита-
ционно-пропагандистская риторика, посвященная образу «вождя»,
который был ключевым элементом в рамках кампаний консолида-
ционного типа периода «Большого террора».
Ни одна тоталитарная идеология не обходилась без пантеона
«героев» - людей-символов. Создание героизированной действи-
тельности стало в СССР 1930-х гг. одним из важных компонентов
тоталитарной мифологии. Партийная пропаганда создавала пред-
ставление о «новом советском человеке» и определяла главные его
характеристики, выстроенные в иерархическую систему. Советский
человек, представленный в агитационно-пропагандистской системе,
обладал «классовым сознанием», выраженным в марксистко-
ленинском взгляде на жизнь и в полной поддержке политики
ВКП(б)2. «Классовое сознание» советских людей проявлялось в го-
товности к беспощадной борьбе с многочисленными «врагами со-
циализма». Советский «герой» воплощал в себе идеальный тип -
аскета, здорового физически и нравственного человека, представи-
теля народа, активно противостоящего «яростному сопротивлению
врагов» в труде, спорте или бою3.
Ярко выраженной чертой «классового сознания» советского
образа «героя» являлась любовь к вождю, вера в его «гениальность
и непогрешимость», в его «заботу» о счастье каждого «советского
человека»4. Образ Сталина - «вождя мирового пролетариата» на
1 Словосочетания «стахановское движение» и «всенародное обсуждение» перешли
из советской пропаганды в научную литературу как характерный образец советского
«новояза», поэтому используются в кавычках
2 Великая жизненная сила социализма // Правда 1935 29 апр
3 Здоровье, инициатива, преданность родине // Правда 1935 13 апр
4 Письмо члена президиума второго Всесоюзного съезда колхозников-ударников
Марии Демченко товарищу Сталину // Правда 1935 22 апр, Иосифу Виссарионовичу
Сталину Письмо рабочих и работниц, колхозников и колхозниц, горцев и горняков

137
страницах периодической печати приобрел черты «отца», «простого
человека», мудрого главы семьи . Его основными качествами ста-
новились доброта, любовь к детям и семье, мудрость, забота о лю-
дях2. На XVH съезде ВКП(б) культ Сталина окончательно стал не-
пременным элементом партийной жизни, нормой становилось при-
сутствие в речах партийной номенклатуры хвалебных слов, подчер-
кивавших «мудрость его руководства»3. Речи членов съезда были
насыщены эпитетами «великий», «гениальный», «мудрейший» .
Образ Сталина появлялся в прессе, на радио и в кинематографе5.
Феномен «нового человека» формировался на нескольких
уровнях. На вершине идеологической пирамиды стоял образ «вож-
дя» как воплощение лучших качеств формируемого нового челове-
ка. Любая статья на тему «Образ советского человека» всегда начи-
налась с описания многочисленных полотен и монументов, изобра-
жающих Ленина и Сталина. Бытовой жанр наделял их всеми воз-
можными положительными качествами простых людей, жанр мо-
нументальный добавлял к ним черты «сверхчеловеческих добле-
стей» и возносил на высоту идеального образа. Превращенные в
Дагестана // Там же 24 июня, Рабочие, инженеры и служащие Сталинградского трак-
торного - ЦК ВКЩб) - товарищу Сталину // Там же 20 июля, Письмо рабочих и ра-
ботниц среднеазиатского текстильного комбината имени Сталина товарищу Сталину //
Там же 25 июля, Передовые колхозники Днепропетровцы - товарищу Сталину // Там
же 28авг,идр
1 Дело Ленина -в крепких руках // Правда 1935 21 янв
2 См Bonnell V.E. Iconography of Power Soviet political Posters under Lenin and
Stalin Berkley, 1997
3 Файнбург З.И. He сотвори себе кумира Социализм и «культ личности» М,
1991 С 93
4 XVII съезд Всесоюзной Комму1шстической партии (б) С 253
5 Впервые на кинопленку сталинский голос был зафиксирован 14 мая 1935 г во
время выступления в Колонном зале Дома союзов на торжественном заседании, по-
священном пуску метрополитена В статье «Правды» описывалось это выступление,
начавшееся с некоторой задержкой из-за <шепрекрашающихся оваций» - Галин К
Сталин на экране//Правда 1935 17 мая

138
составные элементы советского политического мифа, они служили
не образцами для подражания, но объектами поклонения.
Средний уровень идеологической пирамиды образа «героя»
формировался за счет «малых культов» членов Политбюро и руко-
водителей местных партийных организаций. Одним из них стал об-
раз Кирова, который формировался как в советской прессе1, так и в
кинематографе. В фильме «Киров», выпущенном в декабре 1934 г.,
формировался образ большевика, «чей путь через революционное
подполье, тюрьмы, Октябрьский переворот, через годы граждан-
ской войны и социалистической стройки должен служить примером
для будущих поколений» . Как правило, в процессе упоминаний
фамилий «вождей» проводилась мысль о «тяжелой миссии», кото-
рая лежит на их плечах, - борьбе с «врагом народа». Главная роль
«врага» в этой системе координат - стать негативным фоном, на
котором могут быть с самой выгодной стороны представлены пози-
тивные значения, достоинства тех героев, которые персонифициро-
вали партию и ее «вождей», создавали им ореол либо харизматиче-
ских лидеров, либо «отцов народа», заботящихся о массах и на-
правляющих их к «светлому будущему»3.
Фундаментом консолидационного идеологического комплек-
са служил образ «героя», формировавшийся на протяжении всей
истории партии4. Для агитационно-пропагандистской системы
прошлое не ограничивалось октябрем 1917г., т.к. предполагался
глубокий исторический контекст для формирования образа «героя»
при основном упоре На военные и патриотические темы. Данная
1 Берия Л. Пламенный боец // Правда 1935 1 дек, Бутягин Ю. Образ героя // Там
же, Гришин А. «Трепещите враги народа'» // Там же, Образ его будет жить столетия' //
Там же, Радек К Пршетарский вождь // Там же, и др
2 Моров Ал Кино Образ большевика // Правда 1934 31 дек, Шумяцкий Б.
Вдохновенная кинопоэма Звуковой фильм «Киров»//Правда 1935 15янв
3 Пудовкин В. Новые образы нашей эпохи//Правда 1935 12янв
4 Viola L. The Best Sons of the Fatherland Workers in the Vanguard of Soviet
Collectivization N Y, 1987, Голосовкер Я. Э Логика мифа М, 1987 С 58

139
идеологема выступала частью агитационно-пропагандистского на-
полнения образа-антипода через апелляцию к «массовому герою»,
т. е. непосредственно к читателю или зрителю1.
В середине 1930-х гг. в советской идеолого-пропагандистской
системе помимо концепции интернационализма заметно усилились
призывы к укреплению советского патриотизма. В советской пропа-
ганде 1930-х гг. период «царизма» изображался в негативном кон-
тексте. «Лучом света» в истории «угнетения и несправедливости»
выступала борьба трудового народа против «угнетателей»2. Поста-
новление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О преподавании гражданской
истории в школах СССР» от 15 мая 1934 г. содержало не только
призыв к изложению истории в «занимательной» форме, но и появ-
лением термина «гражданская история». «Герои» новой историче-
ской трактовки воевали на фронтах Гражданской войны3, защищали
границы СССР4, достигали успехов в промышленном производстве
и сельском хозяйстве5, разоблачали «врагов-вредителей»6. Героиче-
ская составляющая советского патриотизма представляла собой
1 Багдасарян В.Э. Образ врага в исторических фильмах 1930-1940-х годов // Отеч
история 2003 №6 С 31^6
2 Белюков А.М. Идеал советского человека в художественной культуре 1930—
1950-х годов // Тоталитарный менталитет проблемы изучения, пути преодоления
Матер междунар науч конф (Кемерово, 18-20 сент 2001 г) Кемерово, 2003
Вьпт 3 С 284
3 Кантор X. Рассказ о доблести и геройстве // Правда 1934 16 дек. Радек К Пол-
ководец пролетариата // Там же 1935 23 февр
4 Богорад С. Снайперы // Правда 1935 28 авг, На-страже' // Там же. Зоркие часо-
вые советских морей // Там же 24 дек
5 Герои и творцы новой жизни // Правда 1935 13 февр
6 См кинофильмы «Молодость» (реж Л Луков), «Мы из Кр01пптадга>> (Е Дзиган),
«Волочаевские дни» (Г Васильев, С Васильев), «Вражьи тропы» (О Преображенский),
«Крестьяне» (Ф Эрмлер), «Партийный билет» (И Пырьев), «Суд чести» (А Ромм),
«Непобедимые» (А Герасимов). «Радуга» (М Донской) О фильме «Крестьяне» см
подробнее Колхозники обсуждают фильм «Крестьяне»// Правда 1935 20 марта,
«Картина рождает ненависть к врагам» // Там же

140
сплав мифологической символики . Событийный ряд, на основе ко-
торого формировалась мифология советского героизма, включал
перелет С.А. Леваневского и Г.Ф. Байдукова2, рекорды А.Г. Стаха-
нова, эпопею спасения экипажа ледокола «Челюскин», трансатлан-
тические перелеты В.П. Чкалова и Г.Ф. Байдукова и др. После «ро-
ждения» рекорды «героев» начинали жить самостоятельной жиз-
нью, повторяясь в ритуализированной форме и множась на всем
пространстве СССР3.
В круг малых «культов» входил также экипаж самолета
«Максим Горький», разбившегося 18 мая 1935 г.4 Это событие от-
крыло идеолого-пропагандистскую кампанию консолидационного
типа по формированию образа «героя»5. Помимо множества резо-
люций с призывами ответить на данное событие увеличением про-
изводительности в промышленности6 в «Правде» было опубликова-
но постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) взамен погибшего са-
молета построить три аналогичных: «Владимир Ленин», «Иосиф
Сталин» и «Максим Горький»7. 22 мая над передовицей «Правды»
появился лозунг «Построить пять самолетов-гигантов!» Как сооб-
Советский патриотизм // Правда 1935 19 марта, Советская молодежь - на само-
лет' // Там же 10 апр, Бобров Н. Победители пространств // Там же 1 мая, Собо-
лев Л., Галин Б. Демонстрация советского патриотизма // Там же 4 мая, Воспитание
советской молодежи // Там же 7 мая, Честность, добросовестность, идейность // Там
же 15 июня, Молодые патриоты сталинской выучки// Там же 1936 13 апр, Молодые
советские патриоты // Там же 16 апр, Радек К. Советский патриотизм // Там же 1 мая
2 Хамадан Ал. 11ерелет J 1еваневского - крупнейтттий вклад в мировую науку //
Правда 1935 4 авг, Михайлов. Перелет Леваневского - полярная экспедиция // Там
же 2 авг, Старт самолета Леваневского // Там же Завг,идр
3 Сталинские питомцы // Правда 1936 30 марта, Поколение храбрых и решитель-
ных // Там же 6 апр, Люди сталинской закалки // Там же 10 окт
4 Сообщение ТАСС о катастрофе самолета «Максим Горький» // Правда 1935 19
мая
5 Тяжелая потеря // Правда 1935 19 мая. Наш Михеев // Там же, Гордые соколы
нашей Родины // Там же 20 мая. Неиссякаемый источник силы и творчества // Там же
21 мая, и др
6 40 тысяч тонн стали в сутки - не меньше' // Правда 1935 22 мая
7 О постройке трех новых больших самолетов // Правда 1935 20 мая

141
щалось в газете, рабочие крупнейших заводов Ленинграда «обрати-
лись к Центральному Комитету партии и Совнаркому Союза с
просьбой построить на средства трудящихся четвертый самолет-
гигант, присвоив ему имя пламенного борца за дело коммунизма
Сергея Кирова»1. Ниже было опубликовано сообщение корреспон-
дента «Правды» из Харькова, где «красноармейцы одной из рот
школы младшего командного состава N-ского полка, стоящего в
лагерях, постановили просить правительство построить еще один
большой самолет, назвав его именем наркома обороны - Клима Во-
рошилова». Согласно заметке, «красноармейцы и командиры дру-
гих частей решили отчислить однодневный заработок на строитель-
ство воздушных гигантов»2.
23 мая 1935 г. «Правда» опубликовала сообщения от рабочих
крупнейших заводов Москвы с предложением о строительстве шес-
того самолета «Лазарь Каганович» и от рабочих Уралмашзавода в
Свердловске - о строительстве самолета «Серго Орджоникидзе»3.
24 мая 1935 г. газета пестрила заголовками: «По Москве собрано
3,5 миллиона рублей», «Деньги продолжают поступать», «Одно-
дневный заработок» и т. д. Статьи такого рода показывают мобили-
зационный эффект, формируемый идеолого-пропагандистскими
кампаниями консолидационного типа. В прессе создавалась иллю-
зия монолитного народного единства, выраженного в «доброволь-
ных взносах» в пользу «укрепления пролетарского энтузиазма».
2 июля 1935 г. сообщалось о планах постройки эскадры самолетов.
1 Построить пять самолетов-гигантов' Пролетарии, трудящиеся и красноармейцы
Ленинграда и Харькова предлагают дополнительно построить самолеты «Сергей Ки-
ров» и «Клим Ворошилов» // Правда 1935 22 мая
2 Построить пять самолетов-гигантов' Пролетарии, трудящиеся и 1фасншрмейцы
Ленинграда и Харькова предлагают дополнительно построить самолеты «Сергей Ки-
ров» и {<Клим Ворошилов» // Правда 1935 22 мая
3 Трудящиеся Москвы, Свердловска, Тулы и других городов предлагают построить
еще два самолета-гиганта «Лазарь Каганович» и «Серго Орджоникидзе» // Правда
1935 23 мая

142
К обозначенным выше добавлялись самолеты «Михаил Калинин» и
«Анастас Микоян». При этом подчеркивалось, что выражение един-
ства мнения советского населения является природой «советского
строя»1.
Русская историко-художественная традиция, на которую за-
частую опиралась сталинская идеология в трактовке образов «ге-
роя» и «подвига», в корне отличалась от западноевропейской. По-
следняя создала героический эпос, главный образ которого- это
«борец», «покоритель», мотив поведения которого определялся жа-
ждой схватки. Напротив, для русского сознания образ «героя» пре-
имущественно включал в себя идею защиты семьи, родного очага,
Родины. В противоположность странствующему рыцарю Запада,
русский богатырь крепко привязан к земле, ощущает с ней постоян-
ную связь. Этот образ поддерживался на всем протяжении развития
русской культуры вплоть до XX в., и был регенерирован советской
пропагандой путем дополнения к лозунгам «пролетарского интер-
национализма» и «советского патриотизма» понятий «подвиг» и
«героизм» в сфере труда2.
Начиная с 1918 г. в советскую идеологию внедрялись призы-
вы к «коммунистическому труду», которым считался «труд добро-
вольный, труд вне нормы, даваемый без расчета на вознагражде-
ние»3. В апреле 1918 г. был принят Декрет о трудовой дисциплине,
ставший исходным пунктом для теоретического оправдания необ-
ходимости принудительного труда как способа решения основных
хозяйственных задач. В 1920 г. Троцкий предложил создать проч-
1 Каждый хочет вложить свою копейку // Правда 1935 2 июня, Трудящиеся Ле-
нинграда уже собрали 9 миллионов рублей //Правда 1935 7 июня
2 Глебкип В.В. Ритуал в советской культуре М, 1998, Первухина К.М. Европей-
ская культура в советской периодике 1930-х годов журнал «(Интернациональная лите-
ратура» // Россия и Европа в ХГХ-ХХ веках Проблемы взаимовосприятия народов,
социумов, культур сб науч трудов М, 1996
3 Ленин В.И. Речь на Ш Всероссийском съезде советов народного хозяйства
27января 1920г //Поли собр соч Изд 5-е Т 40 С 105

143
ную и долговременную основу, превратив стран}7 в систему трудо-
вых лагерей. На IX съезде РКП(б) он изложил свою программу: ра-
бочие и крестьяне должны быть поставлены в положение мобили-
зованных солдат, из которых формируются «трудовые части, кото-
рые приближаются по типу к воинским частям»1. Н.И. Бухарин в
«Экономике переходного периода» в 1920 г. писал о принуждении
«по отношению к самому пролетариату», считая принуждение «ме-
тодом принудительной, ускоренной самоорганизации», в ходе кото-
рой пролетариат «переделывает собственную природу» посредст-
вом своего авангарда - РКП(б)2. С точки зрения Бухарина, это не-
обходимо потому, что пролетариат является продуктом капитали-
стической эпохи, который в перспективе станет социалистическим
рабочим классом. Сталин приспособил эти мысли к концепции ре-
конструкции хозяйства СССР, присвоив системе государственных
трудовых мобилизаций образ «самомобилизации» рабочих на осно-
ве «классового сознания»3. Развернутое в соответствии с выдвину-
тым лозунгом движение рассматривалось как доказательство един-
ства партии и народа: «такова особенность лозунгов большевист-
ской партии, что они тотчас же подхватываются миллионами тру-
дящихся»4.
В период первой пятилетки трудовая мобилизация проводи-
лась в форме соцсоревнования; к середине 1930-х гг. на предприяти-
ях организовывалось движение «ударников» и «отличников». К сере-
дине 1930-х гг. материальная заинтересованность играла важную
роль в системе мотивации, но главными качествами, на которые де-
1 Троцкий ЛД Очередные задачи хозяйственного строительства // ГХ съезд
РКП(б) Протоколы М, 1960 С 92
2 Бухарин КИ. Экономика переходного периода //НИ Бухарин Проблемы тео-
рии и практики социализма М. 1989 С 168
3 Отличники // Правда 1935 22 апр, Серия статей «Людей надо заботливо и вни-
мательно выращивать, как садовник выращивает облюбованное плодовое дерево
И Сталин» // Там же 29 апр, и др
4 Правда 1935 13окт

144
лала ставку пропаганда, оставались энтузиазм и трудовой героизм1.
Идеологически движения обосновывались тезисом о том, что в
СССР, в отличие от «капиталистических стран», труд был «созна-
тельной деятельностью на благо государства рабочих и крестьян»2.
Будучи «детьми» одной большой страны, жители СССР, прежде все-
го молодое поколение, имели шанс оказаться в числе «лучших сыно-
вей и дочерей», пополнив ряды «ударников труда», «стахановцев» и
т. д. В агитационно-пропагандистской системе происходила посте-
пенная переориентация сознания с лозунга «техника решает все» на
новый - «кадры решают все». На выставке «Индустрия социализма»
в 1936 г. критика положительно оценила ряд произведений, показав-
ших человека не «винтиком», а «героем труда»3. Необходимость от-
ражения «трудового подвига» советских людей стала ключевым мо-
тивом формирования мифологемы «героя».
С декабря 1934 г. в периодическую печать внедрялись идео-
логические формулы, призванные обосновать положение о том, что
Советский Союз вступил в полосу подъема промышленного произ-
водства и особого отношения к человеческому фактору4. 26 декабря
1934 г. на приеме металлургов в Кремле Сталин заявил: «Если
раньше однобоко делали ударение на технику, на машины, то те-
перь ударение надо делать на людях, овладевших техникой»5. Логи-
ческим следствием заявления «вождя» явилось сообщение «Прав-
1) (остоинство советского гражданина //11равда 1935 9 авг
2 Новый Донбасс и новых людей создала партия Речь тов Никиты Изотова на VH
Всесоюзном съезде Советов (Донбасс)//Правда 1935 ЗОянв
3 См кинофильмы «Крестьяне» (Ф Эрмлер), «Большая жизнь» (Л Луков), «Ком-
сомольцы» (С Герасимов), «Валерий Чкалов» (М Калатозов), статьи Народ летчи-
ков // Правда 1935 18 авг, Кольцов М. За что любим, чего ждем // Там же, Качества
советского гражданина // Там же 21 сент, Горький М. О новом человеке // Там же
14 дек, и др
4 Багдасарян R3. Проблема мифологизации истории в отечественной литературе
1990-хггМ,2000 С 41-42
5 Металлурги у товарищей Сталина, Молотова и Орджоникидзе // Правда 1934
29 дек

145
ды» о забойщике шахты «Центральная-Ирмино» А.Г. Стаханове,
добывшем 31 августа 102 т угля. 3 сентября 1935 г. шахтер
М. Дюканов установил новый рекорд - 115 т1. Таким образом, тру-
довой подвиг донбасского горняка Стаханова оказался политически
и социально востребованным2. Его пример стал образцом для под-
ражания по всей стране благодаря государственной пропаганде, ко-
торая призывала к превращению «в движение всей массы донецких
шахтеров»3. 7 сентября забойщик шахты им. Карла Маркса Савчен-
ко вырубил 151 т угля4.
Термин «стахановское движение» появился впервые в «Прав-
де» 11 сентября 1935 г.5 Свое универсальное значение как обобщение
всех форм соревнования на производстве термин получил 14 сентяб-
ря в редакционной статье «Правды»6. С этого момента советская пе-
чать не переставала информировать о «производственных победах»
как в угольной, так и в других отраслях промышленности. В целом
идеолого-пропагандистская кампания по пропаганде «стахановского
движения» проводилась по декабрь 1934 г. (см. Прил. XIV).
21 сентября 1921 г. был опубликован приказ наркома тяжелой
промышленности от 18 сентября 1935 г. «О необходимости внедре-
ния стахановского метода на всех шахтах»7. Идеология «стаханов-
ского движения» была распространена по стране, т. к. во многих
1 Советские богатыри Рекорды забойщиков Донбасса Дюканова и Стаханова //
Правда 1935 бсент
2 Карпинский В. А. Стахановское движение М , 1936, Леонтьев А.Н. Самое жиз-
ненное и непреодолимое движение современности М, 1940, Постышев ГХГХ Стаха-
новцы - новые люди эпохи социализма М, 1936
3 От соревнования одиночек к соревнованию масс '//Правда 1935 7сент
4151 тонна' //Правда 1935 8 сент
5 Важный почин в Донбассе // Правда 1935 11 сент
6 От соревнования одиночек к соревновшшю масс' // Правда 1935 14 септ
7 Орджоникидзе С. Распространить стахановский метод добычи угля на все шах-
ты Приказ по народному комиссариату тяжелой промышленности // Правда 1935 21
сент, Новый размах социалистического соревнования // Там же 28 сент, Верхов-
цев И. Осуществлять стахановский метод по-настоящему // Там же 8 окт, Стаханов-
ское движение нужно организовать' //Правда 10 окт

146
отраслях промышленности появлялись аналогичные движения. До-
полнительным целевым направлением кампании по пропаганде
«стахановского движения» было закрепление центрального образа
«вождя» и сопутствующих ему микрообразов членов Политбюро в
массовом сознании. Среди их инициаторов следует назвать
П. Кривоноса (железнодорожный транспорт), Евдокию и Марию
Виноградовых (текстильная промышленность)1, Н. Сметанина (ко-
жевенно-обувная промышленность)2. А. Бусыгина (автотракторная
промышленность)3. К середине ноября 1935 г. на каждом предпри-
ятии имелся свой «стахановец». Фамилия Стаханова стала своеоб-
разным сакральным символом, обозначающим образ «героя» в со-
ветской пропаганде. Доля использования его фамилии в редакцион-
ных статьях «Правды» составляла 45 % от всего числа персонифи-
цированных образов «героя» (см. Прил. XV). Образ Стаханова при-
обрел «героизированные» формы благодаря кино4. Благодаря уси-
лиям пропаганды олицетворявшие движение главные фигуры при-
обрели героизированный характер, их имена сопровождались в
прессе торжественной лексикой с использованием превосходной
степени, метафор и других языковых средств: «Стаханов, Бусыгин,
Кривонос, Виноградова, Сметанин - имена этих советских пролета-
риев не сходят со страниц нашей печати»5.
С 20 сентября 1935 г. в консолидационной по типу кампании
пропаганды «стахановского движения» кооптировался образ «сабо-
тажника». В статьях подчеркивалось, что «стахановское движение»
может быть разоблачено только в случае, «если все саботажники,
1 Виноградовцы// Правда 1935 15окт
2 Передовики кожевенно-обувной промышленности в редакции «правда» // Правда
1935 12окг
3 Пятаков. Привет стахановцам автотракторной промьпнленности // Правда 1935
10 окт, Вперед стахановцы транспорта1 // Там же 12 окт, Стахановское движение
ширится по всей стране Сообщения корреспондентов «Правды» // Там же 14 окт
4 Гершенберг И Метод Стаханова на экране//Правда 1935 23 дек
5 Народное движение//Правда 1935 19 окт

147
сопротивленцы и прямые вредители этого движения будут беспо-
щадно разоблачены и примерно наказаны»1. В дальнейшем в поли-
тической пропаганде кампания развивалась через противопоставле-
ние образов «героев-стахановцев» и «врагов-саботажников»2.
Вслед за центральными газетами сообщения о внедрении
«стахановских методов» на предприятиях различных отраслей про-
мышленности были помещены в «Советской Сибири». Распростра-
нение стахановского движения в сельском хозяйстве началось с ра-
бочих МТС, которые были связаны с техникой3. Присвоение стату-
са «стахановцев» участникам совещаний ударников сельского хо-
зяйства (трактористов, комбайнеров, свекловодов, животноводов и
др.) должно было популяризовать движение в деревне. При незна-
чительном количестве техники в колхозах «стахановское движе-
ние» в сельском хозяйстве ориентировалось на формирование «ге-
роического» отношения к труду, улучшение организации труда, аг-
ротехники, критику «нерадивых руководителей»4.
Помимо развития образа «стахановца» в информационном
пространстве фигурировала мифологема «вредителя». Пропаганда
«стахановского движения» в периодической печати стимулировала
развитие тезиса об активизации «враждебных элементов» на произ-
водстве, о чем свидетельствует актуализация в информационном
пространстве образа «вредителя» и «саботажника». В периодиче-
ской печати выстраивалась система контробразов. Советская агита-
ционно-пропагандистская система формировала одномерное созна-
1 Огонь по саботажникам' // Правда 1935 20 сент, На поводу у саботажников //
Сов Сибирь 1935 21 сент, Ершов, Шиманский, Худяков. Сломить саботаж на пуга
экскаваторщиков' // Там же 22 сент, Резкий отпор саботажникам стахановских мето-
дов работы Постановление Донецкого обкома КП(б)У // Правда 1935 24 септ, Порт-
нов Я. Саботажники распоясались // Там же 22 окт, и др
2 Люда, не помогающие стахановцам, -не наши люди //Правда 1935 13 окт
3 Стахановский метод - в сельское хозяйство // Сов Сибирь 1935 21 окт
4 Ушакова СИ Идеолого-пропагандистские кампании в практике ф>тжциониро-
вания сталинского режима новые подходы и источники Новосибирск, 2009 С 86

148
ние, навязывая бинарные стереотипы. Употребление терминов
«враги», «противники», «сопротивление» и т. д. существенно до-
полняло контекст героики, оформленный в дискурсе «борьбы»,
«преодоления» и «победы». Политизация трудовых отношений на
производстве послужила началом новой фазы общей тенденции
формирования трудовых мобилизаций за счет привлечения идеоло-
гического ресурса. На Всесоюзном совещании «стахановцев» с три-
бун много говорилось о необходимости борьбы с «сопротивленца-
ми стахановскому движению» многих рабочих «стахановскому
движению». Особенно ярко этот процесс был представлен в высту-
плении А.А. Жданова, который говорил, что «оппортунистические
консервативные элементы» сопротивляются развитию «стаханов-
ского движения»1. Смысл угроз в адрес «саботажников» был рас-
крыт в выступлении Сталина, провозгласившего необходимость
замены действующих технических норм и их замену более высоки-
ми". Сталин указывал на прямую зависимость «стахановского дви-
жения» от «бдительности» в процессе борьбы с «врагами народа».
Наряду с формированием образа «стахановца» латентный
смысл кампании заключался в увеличении плановых производст-
венных показателей, что было сделано с модификацией образа
«врага народа». С первых дней «стахановского движения» в пропа-
ганде появилась тема возможного «вредительства» и «саботажа».
Декабрьский (1935 г.) Пленум ЦК ВКП(б) принял решение о повы-
шении норм выработки и переходе к «прогрессивной сдельщине» .
В результате произошел рост плановых заданий на 1936 г. по вы-
пуску промышленной продукции4. Наряду с восторженными гим-
Первое всесоюзное совещание рабочих и работниц-стахановцев Речь тов
А А Жданова // Правда 1935 18иояб
2 Первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц-стахановцев 14-17 ноября
1935 Стеногр отчет М, 1935 С 372-373
3 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК Изд 9-е
М,1985 Т6 С 286
4 Саркисов С. Новые нормы в действии //Правда 1936 14 февр

149
нами «стахановцам» в советской прессе публиковались материалы о
«саботаже» «стахановского движения» со стороны «несознательных
рабочих», которые «осуществляли противодействие» «стаханов-
скому движению», через критику «стахановцев» в повышении
норм. Секретарь Донецкого обкома ВКП(б) Саркисов, выступая на
пленуме, сообщал, что в телеграмме, присланной в адрес обкома в
ответ на рекорд Стаханова, С.Г. Орджоникидзе сказал: «...это дви-
жение встретит со стороны некоторых отсталых руководителей
обывательский скептицизм, что на деле будет обозначать сабо-
таж»1. Обсуждение в прессе разговоров о «саботаже» имело целью
заставить хозяйственников приложить максимум усилий для рас-
пространения «стахановского движения» на предприятиях^. ЦК
угольщиков Востока в своем обращении предупреждал «всех хо-
зяйственников и профсоюзные организации»: «к саботирующим
стахановские методы будут применяться самые жесткие меры нака-
зания»3. 22 ноября «Советская Сибирь» сообщила об исключении из
партии «саботажников стахановского метода» - начальника района
и управляющего одной из шахт Прокопьевска, которые «прикрыва-
лись разговорами о геологических особенностях шахты, не позво-
ляющих применить стахановские методы»4.
К январю 1936 г. «стахановское движение» приняло органи-
зованные формы. На заводах проводились «стахановские смены»,
«пятидневки» и «восьмидневки», о результатах которых парторги
цехов докладывали в горкомы партии5. Для их организации прово-
дились совещания инженерно-технических работников и рабочих,
готовилось оборудование. Безусловно, «стахановские рекорды»
1 РГАСПИ Ф 17 Оп 2 Д 551 Л 61,62
2 Thurston R The Stakhanovite Movement The Background to the Great Terror m the
factories, 1935-1938 //Stalinist terror New perspectives Cambridge, 1993 P 142-160
3 Всекузбасское соревнование Стахановский метод на все шахты Кузбасса // Сов
Сибирь 1935 21 сент
4 Рускосуев А. Саботажники стахановских методов // Сов Сибирь 1935 22 нояб
5 Поменьше пустозвонства и трескотни' // Большевистская мысль 1937 № 8 С 18

150
обеспечивались администрацией, которая стремилась к оптимиза-
ции условий труда для «рабочих-ударников», что приводило к рез-
кому увеличению производительности. Каждый рабочий был заин-
тересован в получении «привилегированных условий труда»1. При
этом «стахановское движение» вызывало и отрицательную реакцию
в рабочей среде. Для рабочих существовала опасность общего пере-
смотра норм, в результате резкого повышения производительности.
На предприятиях фиксировались случаи «классово-чуждых выступ-
лений»2.
Особое внимание со стороны администрации во время «ста-
хановских пятидневок» обращалось на «прогулы», «опоздания» и
«простои», бывшие в то время нередким явлением. Для борьбы с
«нарушителями трудовой дисциплины» выпускались специальные
стенгазеты и проводились беседы с рабочими. Эта ситуация спро-
воцировала резкое увеличение в информационном пространстве
центральной периодической печати таких терминов, как «предель-
щик», «капитулянт», «лодырь», «летун» и т. д.3 В печати также ак-
тивно критиковалось «формальное отношение» к стахановскому
движению4. Политическое руководство не столько ориентировалось
1 Leo van Rossum. Western Studies of Soviet Labour during the Thirties // International
Review of Social History XXXV Cambridge 1990 P 433^53; Siegelbaum, Lewis EL
Stakhanovism and the Politics of Productivity m the USSR, 1935-1941 Cambridge, 1988,
Алексеенко А.Ю. Механизмы трудовой мотивации в советском обществе //
Тоталитаризм и тоталитарное сознание Томск, 1998 Выл 2 С 18-22, Ковалева Л.А.
Принуждение и администрарование в системе тоталитарной власти в 30-е гг //
Тоталитаризм и личность Тез докладов междунар практич конф Пермь 12-14 июля
1994 г Пермь, 1994 С 97-99
2 Журавлев C.R., Мухин М.Ю. «Крепость социализма» Повседневность и моти-
вация труда па советском предприятии, 1928-1938 гг М, 2004 С 136
3 Саботаж на шахте // Правда 1936 7 янв , Саботажники выборки горючего //
Там же 31 янв , Капустин А. Как не надо руководить стахановским движением //
Там же, и др
4 Стаханов А. Почему отстает шахта «Центратьная-Ирмино» // Правда 1936
6 февр, Моценок М. Лжестахановская декада // Там же 9 февр, Левин Бор. Без пас-

151
на то, что «стахановское движение» откроет новый «большой ска-
чок» в экономике за счет материального поощрения, сколько акцен-
тировало внимание на конфронтационные элементы в пропаганде,
ориентированные на поиск «врага на производстве». Пропаганда
высоких заработков «стахановцев» объективно критиковала кадро-
вых квалифицированных рабочих за «пассивность»1. Большое ко-
личество статей в советской прессе было посвящено «саботажни-
кам» и «пределыцикам» из административно-хозяйственной но-
менклатуры, которые якобы не «смирились с новыми темпами про-
изводства» и мешали работать «стахановцам»2. В соответствии с
этой формулой технические и организационные проблемы оценива-
лись исключительно в политическом аспекте3.
Анализируя феномен «стахановского движения», следует
учитывать, что оно находилось в нескольких социальных измерени-
ях: экономическом (рабочий как часть производительных сил), по-
веденческом (социально-трудовые отношения) и пропагандистском
(внеэкономическая мотивация труда). С этой точки зрения невоз-
можно представить субъектом движения личность рабочего-
передовика, т. к. формат и границы «героя» определялись не естест-
венными тенденциями внутри рабочей среды, а вне ее. Основная
масса рабочих, «расценив увеличение норм выработки при сохра-
нившихся ставках оплаты как обман, не желала подменять повсе-
дневный труд героическим перенапряжением»4. Феномен Стахано-
ва может быть рассмотрен как социально-политический заказ, осно-
ванный на поддержке «снизу» заказа «сверху», обеспеченной ча-
сивных // Там же 2 марта, Саботажники стахановских методов сняты с работы // Там
же 7апр
1 Постников СП, Фельдман М.А. Социокультурный облик промышленных ра-
бочих России в 1900-1941 гг М,2009 С 74
2 Огонь по саботажникам стахановского движения // Правда 1936 26 марта, Ка-
план С. В Кадиевке саботируют стахановские методы работы // Там же 15 марта
3 Хитаров Р. Стахановское движение и партийная работа // Правда 1936 4 марта
4 Постников СП, Фельдман М.А. Социокультурньш облик С 75

152
стью самих рабочих, как феномен «управляемой героизации». Име-
на «стахановцев» постепенно становились символами, посредством
которых можно было поддерживать мифы о необходимости ско-
рейшей индустриализации «любой ценой», о «вражеском окруже-
нии» и «врагах народа», о непобедимости армии под руководством
партии, о «великом вожде».
Материалы центральной периодической печати показывают,
что агитационная кампания, ориентированная на пропаганду при-
вилегий «стахановцев», явилась адаптационным этапом для уже-
сточения системы трудовой дисциплины и увеличения плановых
показателей. В ноябре 1935 г. стартовала кампания по борьбе с
«вредительством», которое, согласно версии центральной периоди-
ческой печати, не давало в полной мере развиться «стахановскому
движению». В процессе проведения идсолого-пропагандистской
кампании предполагалось, что «стахановское движение» станет ка-
тализатором форсированного промышленного роста, за счет повы-
шения производительности труда1. В периодической печати фигу-
рировали лозунги, ориентирующие на превращение достижений
«ударников-стахановцев» в нормативные показатели для предпри-
ятий. При этом социальное принуждение основывалось не столько
на материальном поощрении работников, сколько на страхе быть
зачисленным в ряды «вредителей» или «капитулянтов», что явля-
лось фактическим мотивационным фактором во второй половине
1930-х гг.2
В процессе формирования образа «героя» и «вождя» сущест-
венное значение имела кампания по «всенародному обсуждению»
1 См подробнее Журавлев СВ., Мухин М.Ю. «Крепость социализма» Повсе-
дневность и мотивация труда на советском предприяггаи, 1928-1938 гг М, 2004, Мар-
кевич А.М., Соколов АК. «Магнитка близ садового кольца» Стимулы к работе на
Московском заводе «Серп и молот», 1883-2001 гг М, 2005
2 См подробнее Коротаев В.И Сталинская модернизация 30-х гг проблема сти-
мулов к труду // Политические репрессии в России XX век матер регион науч конф
(Сыктывкар, 7-8 декабря 2000 г) Сыктывкар, 2001

153
Конституции 1936 г. Образ Сталина в политической пропаганде
концентрировал в полной мере черты идеального руководителя. Об
этом активно упоминалось в советской прессе в период принятия
Конституции. В печати говорилось о выдвижении Сталиным новой
идеи «самой демократической в мире конституции», чтобы проде-
монстрировать мировой общественности вступление СССР в новый
этап развития коммунистической доктрины. В соответствии с трак-
товкой советской историографии принятие новой Конституции бы-
ло вызвано необходимостью законодательного оформления социа-
листического строя. Вынесение этого проекта на «всенародное об-
суждение» рассматривалось как проявление демократического ха-
рактера советского государства. При этом отмечалось, что в ходе
обсуждения выявился возросший политический и культурный уро-
вень советского общества, а также обнаружилось единство совет-
ского народа, партии и руководства страны1. Ряд современных ис-
следователей полагает, что одна из главных причин создания новой
Конституции заключалась в желании режима расширить социаль-
ную базу, отказавшись от неравенства выборов. Соответственно
обсуждение Конституции рассматривалось как средство провоз-
глашения гражданских прав и свобод и снятия социальной напря-
женности в обществе2.
Работа Конституционной комиссии ЦИК СССР по подготовке
проекта Конституции была закончена к середине мая 1936 г. По-
следний пленум состоялся 15 мая 1936 г. и после рассмотрения
представленного Редакционной подкомиссией проекта установил
окончательный текст Конституции из 13 глав. Пленум постановил
1 Кукушкин Ю.С., Чистяков О.И. Очерк истории Советской Конституции М,
1987
2 Макарцев А. А. Обсуждение проекта Конституции 1936 г в немецких селах За-
падно-Сибирского края // Немецкий этнос в Сибири Альманах гуманитарных исследо-
ваний Новосибирск, 2000 Был 2 С 162

154
внести проект на рассмотрение ближайшей сессии ЦИК СССР1.
1 июня 1936 г. состоялся Пленум ЦК ВКП(б), который одобрил
проект Конституции и признал целесообразным «ввиду особой
важности вопроса, созыв Всесоюзного съезда Советов для рассмот-
рения проекта Конституции»2. 11 июня состоялось заседание Пре-
зидиума ЦИК СССР, установившего срок созыва Всесоюзного
съезда Советов - 25 ноября 1936 г. и постановившего «опублико-
вать проект Конституции для всенародного обсуждения»3. 12 июня
проект Конституции Союза ССР был опубликован в периодической
печати, что предполагало проведение массовой работы с населени-
ем, агитацию и сбор предложений. «Всенародное обсуждение» про-
должалось до 25 ноября 1936 г. - даты открытия VIII Чрезвычайно-
го Всесоюзного съезда Советов, на котором состоялся доклад Ста-
лина «О проекте Конституции Союза ССР»4.
Кампания по всенародному обсуждению советской Консти-
туции состояла из трех периодов: первичное ознакомление с проек-
том, проведение читок, бесед (июнь - первая половина августа);
изучение проекта, внесение основной массы предложений и допол-
нений, отчетность местных органов власти, обсуждение проекта на
съездах Советов (вторая половина сентября - ноябрь); ознакомле-
ние населения с утвержденным текстом Конституции (декабрь).
Первый период характеризовался формальным подходом к обсуж-
дению, когда проект рассматривался в качестве одной из стандарт-
ных пропагандистских кампаний. Отсутствие жесткого контроля со
стороны Центра порождало нежелание местных органов проявлять
1 Постановление пленума Конституционной Комиссии Центрального Исполни-
тельного Комитета СССР // Известия 1936 17 мая
2 Исторический пленум сталинского Центрального Комитета // Правда 1936
5 июня
3 Постановление Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза
ССР о Конституции Союза ССР // Правда 1936 12 июня
4 Доклад тов ИВ Сталина о проекте Конституции Союза ССР // Правда 1936
26нояб

155
инициативу и привело к перерыву в ходе обсуждения проекта Кон-
ституции. Ситуация изменилась кардинально в середине сентября
1936 г., когда актуальным стал вопрос о съездах Советов. Указание
руководства в обязательном порядке связать кампанию по выборам
делегатов на съезды Советов с кампанией по обсуждению проекта
Конституции привело к активизации процесса обсуждения. Обсуж-
дение Конституции к осени 1936 г. понималось как неотъемлемая
часть выборной кампании, что усиливало мотивацию организато-
ров.
Конституционная кампания стала инструментом сталинского
режима не только для пропаганды «демократических» идей, но и
для выявления «врагов народа». Помимо стандартного агитацион-
но-пропагандистского воздействия на общество перед пропаганди-
стскими структурами стояла задача обеспечения обратной связи,
т. е. получения информации об общественных настроениях. Тем
самым «всенародное обсуждение» являлось этапом, имевшим свои
функциональные характеристики и находившимся в рамках целей
общего процесса формирования тоталитарного государства и пер-
манентного поиска «врагов народа».
В начале сентября в районы был направлен образец статисти-
ческого отчета о ходе обсуждения проекта Конституции, который
низовые советские органы должны были передавать в вышестоящие
инстанции1. Данные статистической отчетности должны были ак-
кумулироваться в крайисполкоме и далее передаваться в Москву на
центральный уровень. Соответственно, с начала октября начался
отчетный период в проведении кампании по всенародному обсуж-
дению. В отчете от 13 октября по «Организации всенародного об-
суждения и изучения Сталинской Конституции» приводится ком-
ментарий одного из чтецов-агитаторов, который «понял» и «разъяс-
нил» колхозникам статью 9 проекта Конституции так: «На совре-
1 ГАНО Ф 47 Оп 1 Д 3073 Л 50

156
менном этапе колхозы уже не обязательны, можно выходить из
колхозов и заводить свое мелкое индивидуальное хозяйство»1.
В данном случае присутствует так называемая вольная трактовка
текста Конституции. В информации о ходе изучения доклада Ста-
лина на VIII Чрезвычайном съезде Советов по новой Конституции
на обувной фабрике им. СМ. Кирова говорилось о том, что «пропа-
гандист комсомольской сети - комсомолец Мещеряков, при изуче-
нии доклада т. Сталина, допустил извращенное толкование отдель-
ных мест доклада тов. Сталина. Так, разъясняя вопрос о соотноше-
нии классовых сил у нас в СССР и в капиталистических странах, он
заявил, что в капиталистических странах существует только два
класса: класс буржуазии и пролетариата», а на заданный комсо-
мольцами вопрос «к какому классу относится крестьянство?» отве-
тил: «крестьянство относится к классу буржуазии», т. с. дал «явно
троцкистскую оценку крестьянства)/. Факты подобного рода трак-
товались как «вылазки врагов народа».
Согласно справкам горкома ВКП(б) о состоянии агитационно-
пропагандистской работы в ряде первичных парторганизаций Том-
ска членами горкома и пленума горкома проведены партсобрания
по обсуждению проекта Конституции. На многих из них отмечались
попытки истолковать различные положения Конституции в «чуж-
дом, а подчас и враждебном духе»3. Эти попытки выражались в ря-
де вопросов, квалифицированных как «антисоветские высказыва-
ния». Почти во всех колхозах задавались вопросы, касающиеся
полной передачи земель в собственность колхозов и хлебопоставок:
«земля закрепится за колхозами в бесплатное и бессрочное пользо-
вание - значит, теперь хлебопоставок не будет?»4.
^АНО Ф47 Оп 11 Д 678 Л 6
2Тамже Оп 10 Д 926 Л 41-42
3ЦЦНИТО Ф 80 Оп 1 Д 723 Л 53
4 Там же Л 65

157
Проблема отмены различных «повинностей» в сельской среде
стояла достаточно остро, что способствовало распространению в
большом объеме «вольных трактовок» советской Конституции.
В отчете пропагандиста из с. Енисейского Марушинского района
сообщалось о том, что в ходе обсуждения советской Конституции
зафиксированы высказывания об отмене поставок молока, мяса и
обязательной плановой хлебосдачи, имевшие целью «вызвать поли-
тическое недовольство и попытаться дискредитировать конститу-
цию»1. Отмечались и высказывания «об ослаблении в деле обяза-
тельных поставок для единоличников, или проще - в свободе или
не свободе выполнения данных им обязательных планов поставок»2.
В данном случае использовалась квалификация «враждебной вы-
лазки» и утверждалось, что «в этом факте ярко вскрываются кулац-
кие чаяния и желание внести разложение, посеять смуту среди от-
сталой части колхозников, действуя на вторую - собственническую
душу таких колхозников»3.
Помимо вопросов об отмене хлебопоставок в качестве «про-
вокационных высказываний» на агитационно-пропагандистских
мероприятиях фиксировались вопросы о восстановлении в избира-
тельных правах лиц, причисленных к «врагам народа». На собрании
партактива Крапивинской парторганизации 12 июля 1936 г., посвя-
щенном обсуждению проекта Конституции, был задан вопрос: «Как
практически будут восстановлены в правах голоса ныне лишенные
его?»4. Также были вопросы о предоставлении избирательных прав
«ранее лишенным избирательных прав кулакам, у которых было
отобрано все имущество и с которыми была проведена определен-
ная работа по месту высылки»5.
1 ГАНОФ П-3 Оп 10 Д 926 Л 64
2 Там же
3Тамже Л 65
4Тамже Д 920 Л 33
5 Там же Л 43

158
Вторую группу «враждебных вылазок» в период всенародно-
го обсуждения советской Конституции составляли высказывания,
характеризующие недовольство населения политической и соци-
ально-экономической конъюнктурой в стране. В отчете от 28 октяб-
ря 1936 г. приводится показательный пример «антисоветского вы-
сказывания»: «наша партия не видит темные уголки, где живут ра-
бочие в землянках, грязные, у многих жить не на что, мы работаем
очень много, а нам товар дают плохой и очень дорогой»1. Реплики,
касающиеся непосредственно Конституции, встречаются намного
реже, но так или иначе присутствуют в отчетных документах. Кол-
хозница на собрании заявила: «мне вашей конституции не нужно, -
я не верила советской писанине до сих пор и сейчас не верю»2. Та-
кого рода реплики тщательно фиксировались с указанием фамилий
и в ряде случаев присутствовали комментарии о передаче данной
информации в органы НКВД.
Существовали две ключевые группы «враждебных вылазок»:
некомпетентная трактовка текста Конституции пропагандистами и
агитаторами и различные высказывания слушателей. При анализе
проблемных полей, затрагиваемых во время обсуждения, удалось
выделить ключевое, вызывавшее наибольший ажиотаж у участни-
ков агитационно-пропагандистского процесса. Одним из основных
проявлений «враждебности» была «антисоветская агитация», выра-
женная в высказываниях идеи о роспуске колхозов с принятием но-
вой Конституции. Утопичные желания о снижении колхозного бре-
мени обусловливались неурожайным годом и страхом перед оче-
редной заготовительной кампанией. В процессе проведения агита-
ционных мероприятий пропагандисты встречались с проявлениями
«антисоветских выпадов», выраженных, как правило, в единичных
репликах, вызванных тяжелым материальным положением населе-
ния. Таким образом, задача формирования механизма контроля на-
1 ГАНОФ П-3 Оп 10 Д 928 Л 6
2 Там же Л 7

159
строений в социальной среде практически была равнозначна по
смыслу задаче «выявления настроений» групп населения. «Всена-
родное обсуждение» в данном случае выступало как мистификация,
направленная на то, чтобы из противоречий между «соцреально-
стью» и практикой извлечь информацию о степени управляемости и
подконтрольности политическому режиму населения и массового
сознания. Кампания по «всенародному обсуждению» советской
Конституции 1936 г. выполнила провокационную функцию «теста
на лояльность» и, кроме того, функцию «внутренней фильтрации»
номенклатуры и активистов на профессионализм и компетентность.
В плане агитационно-пропагандистского сопровождения кон-
ституционная кампания представляла собой тщательно организо-
ванную и контролируемую масштабную акцию, направленную на
внедрение в массовое сознание политических и социальных пред-
ставлений. В ходе обсуждения Конституции пропаганда также об-
ращалась к характерным для традиционализма чертам, и прежде
всего к патерналистским ожиданиям в обществе. В советской прес-
се публиковались отклики делегатов чрезвычайного VIII Всесоюз-
ного съезда Советов о том. насколько почетным для них было уви-
деть Сталина и других руководителей страны, участвовать в работе
редакционной комиссии1. Конституционная кампания способство-
вала укреплению культа личности Сталина. Поскольку ее авторство
было приписано «сталинскому гению». Конституция получила оп-
ределение «сталинской»2. Зачастую при обсуждении проекта под
сомнение ставилась даже возможность вносить предложения в
текст, который редактировал Сталин3.
1 Бобин И.Н. Письмо делегата съезда // Правда 1936 27 нояб, Рабочие Москвы
приветствуют Съезд Речь тов Н И Дедкова // Там же, Отчет делегатки Съезда Советов
М А Журавлевой на собрании колхозников колхоза «Красноармейская звезда», Ржев-
ского района,Калининской области//Правда 1936 10 дек,и др
2 Серия статей Прения по доклад)' тов Сталина И D о проекте Конституции Союза
ССР//Правда 1936 27-30нояб
3ГАНО Ф П-3 Оп 10 Д 924 Л 74

160
Следующим крупномасштабным агитационно-
пропагандистским проектом консолидационного типа, ориентиро-
ванным на формирование основ государственного патернализма,
стали выборы в Верховный Совет СССР в декабре 1937 г. Концеп-
ция данных мероприятий была разработана в повестке февральско-
мартовского (1937 г.) Пленума ЦК ВКП(б): «Подготовка партийных
организаций к выборам в Верховный Совет СССР по новой избира-
тельной системе и соответствующая перестройка партийной рабо-
ты»1. Выступая на пленуме, А.А. Жданов говорил о возможной
«враждебной агитации» и «враждебных кандидатурах», т. к. пар-
тийное руководство готовилось к предстоящим выборам, которые
должны были пройти по новой избирательной системе. В соответ-
ствии с Конституцией 1936 г. выборы становились всеобщими, рав-
ными, прямыми и тайными. Жданов отмечал, что имеет место из-
вестное оживление «антисоветских элементов», и не исключал их
попыток использовать в ходе предстоящих выборов легальные воз-
можности, предоставляемые новой Конституцией. Особое внимание
участников пленума он обращал на оживленную деятельность рели-
гиозных организаций и церкви2. В центральной печати вслед за
пленумом стартовала крупная идеолого-пропагандистская кампания
по борьбе с «врагами» в лице «церковников» и «сектантов» (см.
Прил. XVI)3.
В число «социально-опасных элементов», которым в совет-
ской прессе уделяли значительное внимание, входили представите-
ли распущенных и запрещенных «контрреволюционных партий».
1 Подготовка партийных организаций к выборам в Верховный Совет СССР по но-
вой избирательной системе и соответствующая перестройка партийно-политической
работы Резошоция Пленума ЦК ВКП(б) по докладу т Жданова, припяггая 27 февраля
1937 года // Правда 1937 6 марта
2 Подготовка партийных организаций
3 Верховцев И. Бездействующие безбожники // Правда 1937 5 апр, Косарев А
Антирелигиозная пропаганда и задачи комсомола // Там же 15 апр, Уральцев А. Без-
божники и сектанты // Там же 2 марта, и др

161
После февральско-мартовского пленума стартовала агитационно-
пропагандистская кампания по «разоблачению бывших членов
меньшевистской и эсеровской партий». Вновь была реанимирована
идеологема об организации в Москве «Союзного бюро» меньшеви-
ков, представители которого, по версии прессы, «установили связи
с правыми, троцкистами, эсерами, разработали планы террористи-
ческих актов, делали ставку на интервенцию и подготовку воору-
женного восстания». В телеграмме предписывалось принимать пре-
вентивные меры, чтобы ни в коем случае не допустить влияния
«бывших меньшевиков» на население при подготовке к предстоя-
щим выборам. Поэтому особое внимание органы периодической
печати должны были уделять теме «попыток меньшевистского под-
полья развернуть контрреволюционную деятельность в связи с
предстоящими выборами в советы на основе новой советской кон-
ституции» (см. Прил. XVII).
Проверкой на готовность партийных органов к поиску «вра-
гов народа» в рядах ВКП(б) послужила кампания по выборам пар-
тийных органов. После публикации 6 марта в «Правде» информа-
ционного сообщения о пленуме последовали публикации инструк-
тивных статей, в которых содержались призывы к «бдительности».
Региональные партийные органы обвинялись в «зазнайстве» и «са-
моуспокоенности», что, по версии центральной прессы, могло при-
вести к «притуплению бдительности»1. Вина за эти «нездоровые»
внутрипартийные тенденции возлагалась на «волков в овечьей шку-
ре», которые якобы обманным путем пробрались в партийные орга-
ны2. Чрезмерное восхваление каких-либо местных руководителей
характеризовалось в прессе как «заслон от бдительности»3. Соот-
ветственно, предлагалось выдвигать на руководящие партийные
1 Политически воспитать кадры, овладеть большевизмом // Правда 1937 10 марта
2 На поводу у очковтирателей//Правда 1937 16 марта
3 Тихонов С. Бюрократы из Куйбышевского обкома комсомола // Правда 1937
10 марта

162
позиции людей, «проверенных в борьбе с врагами рабочего класса»,
«стойких и проверенных большевиков»1.
Агитационно-пропагандистская кампания преследовала ряд
целей: разъяснение законодательства о выборах; обеспечение явки
избирателей и голосования кандидатов «блока коммунистов и бес-
партийных» (при выборах в сельские и поселковые советы особен-
но опасались выдвижения альтернативных, «вражеских» кандида-
тур); повышение общей мобилизационной готовности народа «пе-
ред лицом опасности военного нападения враждебных буржуазных
государств» и «политической бдительности»; мобилизация на вы-
полнение хозяйственно-политических задач; «оживление партийно-
массовой работы». Сведения о содержании агитации встречаются в
трех основных формах: директивные указания, отчеты о проведен-
ной агитработс, сохранившиеся агитационные материалы (газеты,
брошюры и т. д.).
Подчеркивая, что голосование за кандидатов в депутаты есть
голосование «за политику партии»2, ВКП(б) превратила предвы-
борную агитацию в монопольную идеологическую кампанию по
разъяснению этой политики. Значительное внимание уделялось
пропаганде «успехов социалистического хозяйственного и культур-
ного строительства» в СССР. В центральной периодической печати
подчеркивалось «превращение страны из аграрной в индустриаль-
ную», «окончательная и бесповоротная победа колхозного строя»,
рассказывалось о «лучших людях».
В 1937 г. имелись случаи неверного разъяснения избиратель-
ного закона слабо подготовленными агитаторами. Как сообщалось в
информационных отчетах в окризбиркомы, в Ояшинском районе
Новосибирской обл. агитатор объявил, что в день выборов власть
переходит к избирательным комиссиям. В Асиновском районе аг-
Супщость большевистского руководства //Правда 1937 9 марта
2 Калинин М.И. Положение о выборах в Верховный Совет Союза ССР и задачи
Советов//Правда 1937 2сент

163
роном, посланный вместо агитатора, разъяснил, что каждый изби-
ратель имеет право дописывать в бюллетене своего кандидата. На
одном из участков Легостаевского района «отвели» агитатора, го-
ворившего, что бюллетени надо обязательно подписывать1. Первый
секретарь Зап-сибкрайкома ВКП(б) Р.И. Эйхе в докладе на собра-
нии партактива Новосибирска 20 октября 1937 г. указывал на необ-
ходимость разъяснения трудящимся, что в качестве «вражеской вы-
лазки» можно рассматривать и неучастие в выборах, т. к. «своим
поступком человек становится в ряды врагов»2.
27 марта 1937 г. из Центра в местные органы управления был
разослан циркуляр № 23 об усилении работы по «церковникам» и
«сектантам». В нем указывалось, что в связи с предстоящими выбо-
рами необходимо принять все меры для того, чтобы в низовой со-
ветский аппарат не прошли «ставленники церкви», а также не до-
пустить расширения выступлений церкви за предоставление прав
наравне с политическими партиями и общественными организа-
циями и выдвигать собственных кандидатов на выборах^. Для про-
паганды «бдительности» постановлением III пленума Новосибир-
ского обкома ВКП(б), проходившего 25-26 октября 1937 г., реко-
мендовалось «разоблачение методов вредительской деятельности
японо-германского фашизма и их агентов»4. На региональном уров-
не активизировалась антирелигиозная пропаганда, ориентированная
на «разоблачение враждебной подрывной деятельности церковного
и баптистского актива».
Существовало особое требование к агитационным материа-
лам, публикуемым в прессе и других изданиях: «не печатать выска-
1 Дорожкина Я.Б. Выборы в Верховный совет СССР в Западной Сибири 1937-
1938 гг дис канд ист наук Новосибирск, 2003 С 125
2ГАПО Ф П-3 Оп 2 Д 1034 Л 4
3 Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936-1938 гг С 68
4ГАНО Ф П-4 Оп 33 Д 1 Л 6-7

164
зывания антисоветские, врагов народа» . В Западно-Сибирском крае
к серьезным оргвыводам в 1937 г. привело наличие в листовках
кандидата в депутаты К.П. Бутенко, опубликованных газетой
«Большевистская смена», подписей «жен врагов народа». Данный
случай рассматривался на бюро обкома 22 ноября, 4 и 8 декабря в
качестве «контрреволюционной вылазки». В результате строгий
выговор получили заместитель редактора («за безответственное от-
ношение к просмотру полос при сдаче в печать») и редактор («за
невнимательное отношение к подбору работников в аппарат редак-
ции и контролю за их работой»)2.
В качестве «враждебных вылазок» упоминались отказы от го-
лосования. Из числа протестных заявлений приведем сообщение из
«Итогов политмассовой работы по выборам... по Троицкому рай-
ону», направленное райкомом в Алтайский крайком ВКП(б). В от-
чете отмечалось, например, что баптистка с. Вершинино выступила
с заявлением: «Я кулачка..., моего мужа взяли как врага народа, мы
20 лет для вас враги», отказавшись голосовать. На избирательном
участке № 60 того же района были обнаружены бюллетени с надпи-
сями. В одном кандидат был зачеркнут, и стояла надпись «за ваших
кандидатов мы не голосуем»3. Дополнительной формой протеста
являлись надписи на бюллетенях. Согласно докладным запискам
райкома, в Аромашевском избирательном участке Аромашевского
района рядом с вычеркнутыми кандидатами было написано «голо-
сую за Керенского», «голосую за царя». В Марьяновском избира-
тельном участке Марьяновского района в одном из бюллетеней в
Совет Национальностей были указаны фамилии Троцкого, Камене-
ва, Мартова4.
1 Районная печать и выборы в Верховный Совет СССР // Правда 1937 5 окт, Зада-
чи большевистской печати в избирательной кампании // Там же 20 окт
2ГАПО Ф П-4 Оп 33 Д 43 Л 37,38,64,68-69
3Тамже Ф П-1 Оп 1 Д 174 Л 179
4 Дорожкина ЯБ. Выборы в Верховный совет СССР в Западной Сибири С 127

165
Таким образом, агитационно-пропагандистские кампании
консолидационного типа в высокой степени были ориентированы
на поиск «врагов народа», несмотря на то, что мифологема «врага»
не являлась центральной. Формирование кампаний такого рода под-
тверждало существование предела нагнетания атмосферы противо-
стояния в обществе и необходимость перехода от разрушения ста-
рой системы ценностей к созданию новой идеологии, которая по-
могла власти закрепить свой авторитет и обеспечить социально-
психологическую поддержку общества, в т. ч. для проведения мо-
дернизационных преобразований. С середины 1936 г. мифологема
«вождя» встраивалась в более фундаментальную идеологическую
концепцию государственного патернализма. В этом процессе зна-
чительную роль сыграли идеологические мероприятия, цель кото-
рых заключалась во внедрении в массовое сознание «новой» систе-
мы социальных и политических представлений о социализме1. Сис-
тема возникла в результате соединения большевистских доктрин с
традиционными для российского общества установками и стерео-
типами и идеей сильной государственной власти и подразумевала
переход от революционной стадии развития, от «диктатуры проле-
тариата» к «социалистической демократии». Наложение этих идео-
логических констрзтеций на реальное положение дел в стране при-
вело к формированию в массовом сознании специфических идеоло-
гем. Основными агитационно-пропагандистскими мероприятиями,
формировавшими мифологему государственного патернализма, бы-
ли кампания по «всенародному обсуждению» проекта Конституции
1936 г. и выборы в Верховный совет СССР и РСФСР.
В целом идеолого-пропагандистские кампании периода
«Большого террора» в советской прессе свидетельствовали о курсе
на консервативную модернизацию, частью которого являлось фор-
мирование и закрепление в массовом сознании образа сильного го-
Гудков Л. Тоталитаризм как теоретическая рамка Негативная идентичность М,
2004 С 381

166
сударства, выполняющего по отношению к своим гражданам патер-
налистские функции. Надстройкой в данной идеологической конст-
рукции служила система идеологических стереотипов - образов,
основными из которых были образ «вождя» и образ «врага народа»
Поскольку мифологемы такого рода соответствовали традициона-
листским убеждениям значительной части советского общества,
они прочно вошли в массовое сознание. Дополнение образа «врага
народа» мифологемами «вождя» и «героя» свидетельствует о суще-
ствовании предела нагнетания атмосферы мобилизации в обществе
и о необходимости перехода к созданию биполярной системы цен-
ностей, где образы, созданные в информационном пространстве,
дополняли бы друг друга. Ключевая задача большевистской власти
заключалась в закреплении своего авторитета и обеспечении соци-
альной поддержки общества.

Глава 3
МЕСТО ОБРАЗА «ВРАГА НАРОДА»
В ТЕХНОЛОГИИ СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ
3.1. Средства распространения образа «врага народа»
Накануне и в период «Большого террора» одна из основных
задач пропаганды заключалась в активном распространении образа
«врага народа». Крупнейшими идеологическими кампаниями, спо-
собствовавшими модификации агитационно-пропагандистской сис-
темы, были «всенародное обсуждение» Конституции 1936 г., выбо-
ры в Верховный Совет СССР, публикация «Краткого курса истории
ВКП(б)». Анализ кампаний на центральном и региональном уровне
позволит определить систему взаимодействия органов пропаганды
и агитации в плане распространения образа «врага народа» и фор-
мирования мобилизационной идеологии.
Во второй половине 1930-х гг. газеты являлись базовым инст-
рументом пропагандистского механизма, существенно превосходя
кино и радио по широте распространения и степени воздействия. В
условиях тоталитарной системы в СССР печать имела монополию
на трансляцию и интерпретацию событий, т. е. не только выполняла
функции информатора, но была инструментом агитации и пропа-
ганды. Главную роль в организации печатной пропаганды играла
газета «Правда» - центральный орган ВКП(б). Местные газеты ори-
ентировались на газету не только в идейном и тематическом плане,
но и в методах работы и формах подачи материала. «Правда» была
доступна всем слоям общества, т. к. ее цена составляла 10 копеек, а
тираж достигал 2 млн экз. Существенную роль играл имидж печат-
ного издания, который во многом определялся названием газеты,

168
что порождало у читателя уверенность в достоверности информа-
ции, содержавшейся в газетных публикациях.
В периодической печати использовался специфический язык
публикаций - небольших минимально информативных заметок с
образным текстом, написанным на «новоязе». Заголовки статей бы-
ли ориентированы на привлечение внимания читателя, для чего ис-
пользовались эмоционально окрашенные словосочетания с ярко
выраженной экспрессивной функцией: «Беспощадно уничтожить
гнусных врагов!»1, «Смерть изменникам Родины!»2, «Выжечь огнем
троцкистские гнезда»3 и т. п. Чтобы привлечь внимание читателя к
угрозе со стороны «врагов народа», такие термины выделялись в
статьях при помощи жирного шрифта или курсива.
Публикации построены по «черно-белому» признаку проти-
вопо-ставлсния «сил зла» и «добра», а читателю предлагалось при
помощи резюмирующих фраз-продолжений («наказать», «лишить»,
«расстрелять») сделать «правильный» выбор. Сюжеты, связанные с
образом «врага народа», предельно упрощались, подавались в при-
митивном виде «смертельной конфронтации». Газетно-
публицистический язык тяготел к оценочным языковым средствам,
когда проводилось резкое разграничение положительного и отрица-
тельного, света и тени, что обусловливало наличие в лексике четко
выраженных эмоциональных оценок4. Лаконичный язык публици-
стики и пропаганды оживлялся пословицами, стихами и песнями,
посвященными борьбе с «врагами народа» . Технологический кон-
1 Беспощадно уничтожить гнусных врагов' // Правда 1937 27 янв
2 Смерть гоменникам Родины' // Правда 1937 28 янв
3 Выжечь огнем троцкистские гнезда // Правда 1937 29 янв
4 Войтасик Л. Психология политической пропаганды М, 1981 С 255, Родчеп-
ко А.М. Языковое манипулирование общественным сознанием в тоталитарном госу-
дарстве автореф дис канд ист наук Кемерово, 2006
5 Александрович Андрей. Пощады нет' // Правда 1937 30 янв, Васильев Сергей.
Смерть предателям' // Там же 1938 11 марта, Прокофьев Александр. Кровью отве-
чайте, господа' // Там же 1937 29 янв, и др

169
троль над литературным и информационным производством приво-
дил к схематизации смыслового материала1.
Упоминание о «врагах народа» присутствовало во всех тема-
тических разделах газет. Статьи имели общие структурные особен-
ности: вводная часть, как правило, должна была мобилизовывать
внимание читателя, поэтому в ней не использовались сложные язы-
ковые конструкции, а акцент делался на эмоциональное восприятие.
Для достижения эффекта сенсации и привлечения внимания допус-
калось искажение информации путем ее произвольной интерпрета-
ции, неполного воспроизведения фактов, передачи их вне контек-
ста. В основной части пропагандистских статей использовался ин-
дуктивный метод рассуждений, который базировался на описании
различных фактов «вредительства», после чего формулировалась
главная идея. В заключительной части обосновывалась необходи-
мость применения жестких репрессивных методов для окончатель-
ной ликвидации «врагов народа». Основная цель газетных материа-
лов сводилась к доказательству существования «врага» внутри
страны, его характеристике и обоснованию продолжения борьбы.
В процессе подачи материала важную роль играло месторас-
положение статей и их смысловая нагрузка. Редакционные статьи, с
которых читатель начинал знакомство с газетой, располагались на
первой полосе и занимали ключевое место в информационном га-
зетном пространстве. Используя несложную аргументацию, под-
крепленную цитатами из выступлений партийных лидеров и «пи-
сем» из народа, авторы статей подводили читателя к выводу о необ-
ходимости «уничтожения врагов». Выводы формулировались в ви-
де лаконичных лозунгов, которые заканчивали статьи, резолюции,
листовки и другие печатные материалы2. Основной задачей редак-
ционных статей являлась аккумуляция методов психологического
воздействия.
1 Кольцов М. Большевик в газете //Правда 1935 5 мая
2 Северьянова А. Газета -пфвый помощник коммз'ниста// Правда 1935 4апр

170
Тенденциозность, смещение акцентов и ложь умолчанием яв-
лялись неотъемлемыми методами советской прессы, при использо-
вании которых значительную роль играла манипуляция обществен-
ным мнением, т. е. внедрение в сознание под видом объективной
информации не явного, но желательного содержания. Распростра-
ненным методом латентного политического манипулирования об-
щественным мнением являлась подмена понятий в информирова-
нии населения. С использованием односторонней оценки информа-
ции в прессе формировалось неадекватное, извращенное знание как
элемент сознания, а отсюда и соответствующее неадекватное, но
выгодное политическому субъекту поведение граждан и социаль-
ных групп1. Тенденция к упрощению транслируемой информации
способствовала формированию у читателя одномерного сознания.
Манипуляция сознанием обеспечивала реализацию замыслов и
скрываемых целей, достижение которых связывалось с поддержкой
общественным мнением позиции власти2.
Апелляция к народному волеизъявлению являлась одним из
средств распространения образа «врага народа» в прессе, этим под-
черкивалось, что «вынужденные меры» государства основаны на
«воле народа». «Бороться с врагами народа» необходимо было при
формальном одобрении этой борьбы со стороны населения, чего
власть добивалась при помощи многочисленных резолюций с мест,
которые чаще всего сама инициировала. Резолюции, единогласно
принимавшиеся различными собраниями, являлись результатом
усилий местных парторганизаций. На последних полосах газет по-
мещались письма от беспартийных рабочих, солдат, крестьян или
рядовых большевиков, в которых поднимался вопрос о необходи-
мости борьбы с «врагами народа» (по стилю изложения и аргумен-
1 См Лайнбарджер П. Психологическая война М, 1962, Почепцов Г.Г. Психо-
логические войны М,2000
2 См Крысько В.Г. Секреты психологической войны (Цели, задачи, методы,
формы, опыт) Минск, 1999

171
тированности они походили на работу профессиональных журнали-
стов, а не на произведения малограмотных людей)1. В данном слу-
чае образ «врага народа» служил примером использования обрат-
ной связи с массами, сознание которых являлось как источником,
так и объектом для внедрения этого образа. В инициировании резо-
люций с мест видно стремление власти закамуфлировать политику
«волей народа» в виде легитимации политики большевиков. Мно-
гочисленные резолюции с осуждением «врагов народа» станови-
лись для зарубежного общественного мнения индикаторами, под-
тверждавшими правильность курса советской власти, а угроза со
стороны «врагов» - основной причиной репрессивных мер. Резолю-
ции митингов и отклики читателей, опубликованные в газетах, пре-
жде всего являлись способом массового воздействия и социальной
мобилизации, поскольку позволяли создать иллюзию совпадения
государственных интересов и интересов общества.
Пропаганда предполагала наличие массовой аудитории, ори-
ентированной на социально-культурные стереотипы2, т. е. устойчи-
вые, эмоционально окрашенные схематические образы, возвышаю-
щие собственные идеологические и политические ценности и куль-
тивирующие чувство «враждебности» к «чужой идеологии»3. Идео-
логические стереотипы в советской пропаганде имели форму ус-
тойчивых выражений и представляли собой элементы в системе об-
разов. Идеолого-пропагандистский комплекс, через который вне-
дрялся образ «врага народа», выполнял две функции: использовал
ранее созданные, укрепившиеся в массовом сознании стереотипы и
формировал новые, внедряя их в массовое сознание. В ситуации
перманентного ограничения в информации или ее фальсификации
Жанр «письма вождю» был составным элементом формирования культа личности
периода и идеи советского патернализма 1930-х гг См подробнее Суровцева E.R
Жанр «письма вождю» в тоталитарную эпоху (1920-е-1950-е гг) М, 2008 С 31
2 ОмелинКН. Социология политики М, 1992 С 60-61
3 Чугров С.В. Идеологемы и внешнеполитическое сознание // Мировая экономика
и международные отношения М, 1993 №2 С 40

172
становится возможным появление у индивида стереотипного мыш-
ления. Его нельзя разрушить логическими умозаключениями, по-
скольку помимо рационального, сознательного, рассудочного в его
формировании задействовано иррациональное, бессознательное,
эмоциональное1. В политической сфере стереотипы наслаивались
на имеющиеся в сознании установки, образы и усваивались в ходе
действия политической пропаганды2.
В печати образ «врага народа» характеризовался синонимич-
ным рядом микрообразов, который в сознании обывателя сливался
в единый социально-культурный стереотип. При появлении в печа-
ти очередного персонифицированного образа на него проецировал-
ся уже сформированный стереотип, что делало его более емким,
комплексным и устойчивым3. Стереотипы, образующие метафоры,
логически связанные между собой, выстраивались в синонимичные
ряды4: «Троцкий - троцкисты - шпионы - вредители - убийцы -
враги»5. В пропаганде данные ряды были крайне необходимы, по-
скольку неитрализовывали в массовом сознании вопрос о причинах
ликвидации «троцкистов», «бухаринцев» и других представителей в
прошлом оппозиционных направлений в партии. Большинство лю-
дей не видело различий в политических программах, провозгла-
шаемых данными политическими группами, что объясняло необхо-
димость слияния образа «внутрипартийного врага» с терминами
«шпион», «вредитель» и «убийца». Существование стереотипного
образа заведомо определяло отношение населения к лицам, причис-
Чугров СВ. Этнические стереотипы и их влияние на формирование обществен-
ного мнения // Мировая экономика и международные отношения М, 1993 № 1 С 42
2 Егорова-Гантман Е., Плешаков К Концепция образа и стереотипа в междуна-
родных отношениях // Мировая экономика и международные отношения М, 1998
№ 12 С 21-22
3 Рахманин В. С. Общественная психология и революционный процесс Воронеж,
1987 С 291
4 Сивко О.А. «Щеологизированная» лексика и ее особенности // Лексическая и
грамматическая семантика Межвуз сб науч трудов Новосибирск, 1986 С 125
5 Троцкисты - враги народа // Правда 1937 31 янв

173
ленным к «врагам», и тем самым становилось действенным орудием
политической пропаганды. Общая логика формирования и развития
образа «врага народа» состояла в переходе от абстрактной мифоло-
гической модели, оформленной средствами идеолого-
пропагандистского воздействия, к индивидуально-личностному от-
ношению.
Важную роль в процессе психологического воздействия игра-
ла терминология. Термин «враг» в словосочетании «враг народа»
был определяющим, т. к. более точно, чем его синонимы, отражал
восприятие противника или неприятеля и содержал в себе отрица-
тельно заряженное ценностное назначение - смертельное противо-
стояние с «врагом». Этим он отличался от таких терминов, как «оп-
понент», «соперник», «противник». В образе «врага» могли соче-
таться разные компоненты, например «враг революции», «враг
Конституции» и т. д. В редакционных статьях «Правды» в период
«Большого террора» насчитывалось 105 модификаций с термином
«враг». Эти компоненты могли пересекаться между собой, допол-
нять друг друга, взаимно усиливая совокупный образ «врага». Сло-
восочетание «враг народа» в этом списке - наиболее четко выра-
женная конструкция, которая в большевистском языке была уни-
версальным обвинительным штампом информационно-
психологической войны.
Образ «врага народа» формировался не только за счет приме-
нения этого термина, т. к. в терминологическом и содержательном
плане он был шире, что давало большевистской пропаганде простор
для маневра. В советской печати использовалось огромное количе-
ство формулировок с употреблением понятий «враг», «предатель»,
«изменник»; образ «врага народа» дополнялся отрицательными
эпитетами - «преступные», «подлейшие», «заклятые» и т. д., кото-
рые делали образ многовариантным. Региональная пресса исполь-
зовала и ненормативную лексику - «сволочь», «гадина», «урод»,
«мразь» и т. д., что свидетельствовало о стремлении всеми доступ-

174
ными пропаганде методами вызвать не просто негативное отноше-
ние к «врагам народа», а злобу и ненависть. В построении образа
применялись зооморфные термины: «шакалы», «собаки», «крово-
жадные звери», «империалистические хищники», благодаря кото-
рым «враг-человек» представал в виде «врага-зверя»1. Этим прие-
мом достигался эффект уничижительно-негативного отношения к
«врагам».
В советской периодической печати постоянно подчеркивалась
необходимость выражения народными массами возмущения и гнева
по отношению к «врагам народа». С этой целью распространялись
сведения о жестокостях, якобы совершенных «врагами». В мате-
риалах периодической печати становилось нормой постоянное при-
сутствие обвинений, призывов к противостоянию, насилию, распра-
ве и т. д. Возбуждение «народной ненависти» к «изменникам и пре-
дателям» способствовало развитию тезиса о «всенародной бдитель-
ности». Как утверждалось в газете «Известия», «большевистская
бдительность должна быть неотъемлемой органической чертой ка-
ждого советского работника, каждого советского гражданина, а от-
нюдь не кампанией, и должна повышаться именно с ростом наших
успехов»". Пропагандой достигалась цель мобилизации общества
под влиянием идеи о необходимости противостояния «врагу».
Газетно-языковая универсализация характеризовалась усиле-
нием стандартизации, что способствовало появлению газетных
штампов. Использование небольшого количества языковых форм и
огромного количества штампов вело к формированию определенно-
го типа мышления и мировоззрения. «Само использование массами
одномерного и унифицированного языка ежедневно и зачастую
подспудно видоизменяло их мировоззренческую самоидентифика-
цию... Люди вовлекались в стихию этого языка и объясняли мир
Уничтожить фашистских псов1 // Правда 1937 28 янв, Собакам - собачья
смерть' // Там же 12 июня, Разгромлено змеиное гнездо' // Там же 1938 14 марта, и др
Известия 1937 9 марта

175
его терминами» . Конечной целью пропаганды большевиков было
изменение существовавших установок и создание стереотипов об-
щественного сознания, что способствовало оформлению «нового
типа личности». Идея создания «нового человека» содержится в
любой социальной утопии и составляет цель и ядро всякой тотали-
тарной идеологии.
Перспективу «нового человека» в советском государстве наи-
более емко обрисовал Л Д. Троцкий: «Человек поставит себе целью
овладеть собственными чувствами, поднять инстинкты на вершину
сознательности, сделать их прозрачными, протянуть провода воли в
подспудное и подпольное и тем самым поднять себя на новую сту-
пень - создать более высокий общественно-биологический тип, если
угодно - сверхчеловека»2. Большое внимание вопросу формирования
новой советской идентичности уделял Н.И. Бухарин, говоривший о
необходимости «переделки людей», «вколотить всем наши нормы
поведения», о том, что «наше хозяйственное строительство мы
должны пропитать духом классовой борьбы» и особенно о том, что
«мы создаем и мы создадим такую цивилизацию, перед которой ка-
питалистическая цивилизация будет выглядеть так же, как выглядит
"собачий вальс" перед героическими симфониями Бетховена»3. Как
отмечают исследователи различных социальных образований «ново-
го типа», формовка сознания путем изменения семантики языка яв-
ляется ключевым признаком тоталитаризма4. Такой режим стремится
создать в соответствии с собственной идеологической схемой и тех-
1 Яров C.R Пролетарий как политик СПб, 1999 С 168
2 Троцкий ЛД Литература и революция М, 1991 С 197
3 Бухарин Н.И. Путь к социализму Новосибирск, 1990 С 297, 299, 309, Он же.
Избранные произведения М,1988 С 390
4 Байрау Д Пропаганда как механизма самомобилизации // Отеч история 2008 №
1 С 91, Ливший А Я, Орлов И.Б. Пропаганда и политическая социализация // Там
же С 99, Плаггенборг Шт. Революция и культура Культурные ориентиры в период
между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма / Пер с нем Ирины Каргашевой
СПб,2000 С 163

176
никой социальной инженерии «новый тип человека», как указывал
В.И. Ленин, и совершенно «новое общество».
К числу декларируемых целей советской пропаганды относи-
лось политическое воспитание общества для создания контроля над
социальной сферой. «Через действие социальных санкций челове-
ческие представления и поведение в тенденции становятся относи-
тельно стереотипными в пределах общины»1. «Власть культивиро-
вала не страх (который привел бы к полной депрессии общества),
но энтузиазм участия в общем великом деле под звуки победных
маршей. У людей создавалась иллюзия, что достаточно попасть в
число участников общего строительства, чтобы оказаться защи-
щенными от грозящих опасностей... В этом единстве ненависть к
врагам важнее, чем симпатия к друзьям»2. Соответственно унифи-
цированная система усвоения информации, существовавшая как
средство распространения образа «врага народа», создавала условия
для социального контроля.
В центральной прессе периода «Большого террора» встреча-
ются статьи, посвященные «неправильной» организации печатной
пропаганды3. В качестве одного из недостатков обозначался «зажим
самокритики», обвинявший органы печати в отсутствии внимания к
тем или иным проблемам4. Тема серьезного внимания к информа-
ции и подаче материала в советской прессе всегда находилась под
пристальным вниманием большевистского руководства. Заведую-
щий отделом партийной пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) А.И.
Стецкий на собрании 5 мая 1935 г., посвященном Дню печати, го-
ворил, что «газета должна воспитывать людей на примерах борьбы
с классовым врагом, разоблачать этого врага». Основную проблему
1 Мер док Дж. П Социальная структура М, 2003 С 109
2 Шрейдер Ю.А. Ценности, которые мы выбираем М, 1999 С 120-121
3 Районной газетой надо руководить // Правда 1935 31 окт, Вигдорович Ф., Уше-
ренко Я. Газета и ее редактор // Там же 25 дек. Паша яркая действительность и ее
тусклое отражение в газетах//Там же 1936 18 окт, и др
4 Орлеанский А. Зажимщики самокритики // Правда 1935 19 мая

177
Стецкий видел в засорении аппарата газетных редакций «антисо-
ветскими людьми», которые якобы используют печать «для дискре-
дитации социалистического строительства»1.
14 мая 1935 г. в «Правде» было опубликовано Постановление
ЦК ВКП(б) о реорганизации Культпропа ЦК ВКП(б), вместо кото-
рого предполагалось создать пять отделов: партийной пропаганды и
агитации; печати и издательств; школ; культурно-просветительской
работы; науки, научно-технических изобретений и открытий . Клю-
чевым элементом в системе агитационно-пропагандистской дея-
тельности становился отдел партийной пропаганды и агитации, в
функции которого входило руководство пропагандистской работы
внутри партии (партийные кружки и школы), массовой агитацией и
работой Партиздата, комвузами, подготовкой кадров и изданием
партийных учебников, а также активом пропагандистов и агитато-
ров. В качестве вспомогательного выступал отдел печати и изда-
тельств, выполняя функции контроля над газетами, журнальным
делом, изданием книг и издательствами, распределением и подго-
товкой кадров печати. В функции отдела школ входили контроли-
рование работы наркомпросов и руководство ими в области началь-
ной, неполной средней и средней школы: издание учебников и про-
грамм, преподавание в школах всех ступеней, подготовка и распре-
деление кадров. Отдел культурно-просветительской работы должен
был контролировать культурную работу профсоюзов (библиотеки,
клубы, физкультура и проч.), культурно-просветительную работу в
деревне (избы-читальни, колхозные клубы, библиотеки), работу ки-
ноорганизаций, радиовещания и театров, организаций писателей,
художников, архитекторов и т. п.
Сделать печать еще более острым орудием партии Речь тов А И Стецкого на
торжественном собрании, посвященном Дню печати, в Колонном зале Дома союзов 5
мая 1935г //Правда 1935 8 мая
2 О реорганизации Культпропа ЦК ВКЩб) Постановление Центрального Комитета
ВКЩб)// Правда 1935 14 мая

178
Помимо периодической печати в качестве основных средств
распространения образа «врага народа» использовалась устная аги-
тация1. Ключевая роль в организации агитационного процесса отво-
дилась агитационно-пропагандистским структурам, формируемым
партийными органами и органами исполнительной власти. На крае-
вом уровне основными организаторами агитанионно-пропагандист-
ских кампаний в Западно-Сибирском крае являлись организацион-
ный отдел и сектор информации Запсибкрайисполкома. В 1935 г. на
предприятиях, в колхозах и местных парторганизациях был проведен
ряд проверок «состояния политической агитации», по итогам кото-
рых принято постановление ЦК ВКП(б) «О пропагандистской работе
в ближайшее время» от 14 июня 1935 г.2
В подготовленных в ноябре 1935 г. отделом агитации и пропа-
ганды ЦК ВКП(б) «материалах для обсуждения» «О работе отделов
партийной пропаганды и агитации в области агитации» названы при-
чины активизации агитационной деятельности: «ускоряющиеся тем-
пы культурного роста рабочих и колхозных масс», «усложнившаяся
международная обстановка», «огромные задачи по перевоспитанию
миллионов колхозников - вчерашних единоличников, молодежи, не
знавшей старого строя, огромных масс рабочих и работниц»3. Меры,
предлагаемые ЦК, были направлены на усиление контроля над идео-
лого-пропагандистской работой и расширение социальной базы ох-
вата пропагандистскими структурами. Основное внимание предпола-
галось уделить подбору агитаторов и чтецов-беседчиков: агитатора-
ми могли назначаться только коммунисты, а чтецами-беседчиками -
подготовленные коммунисты, комсомольцы и сочувствующие; кан-
дидатуры и тех, и других утверждались райкомами партии. Стремясь
вовлечь в сферу действия пропаганды неработающее население, ди-
рективы ЦК обращали особое внимание на организацию работы по
Агитация-большое искусство//Правда 1935 7апр
2 РГАСПИ Ф 17 Оп 120 Д 236 Л 3&42
3 Там же

179
месту жительства1. Аналогичные указания для региональных комите-
тов партии были составлены Запсибкрайкомом2.
С 4 по 7 декабря 1935 г. под руководством А.И. Стецкого
прошло совещание заведующих отделами партийной пропаганды и
агитации обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий, где с докладами
по вопросам постановки партийной пропаганды выступали заве-
дующие отделами партийной пропаганды и агитации обкомов и
крайкомов. В ходе выступлений большое внимание уделялось на-
рушениям в постановке партийной пропаганды «проистекающих,
прежде всего из слабой организаторской работы отделов». Суть за-
ключалась в том, что утверждение пропагандистов на заседании
бюро райкомов часто превращалось в формальную процедуру3.
В период кампаний по выборам или «всенародному обсужде-
нию» Конституции 1936 г. дополнительную функциональную нагруз-
ку выполнял Западно-Сибирский крайизбирком, что способствовало
слиянию различных а1тггационно-пропагандистских мероприятий.
Крайизбирком явился инструментом, при помощи которого удалось
возобновить обсуждение и наладить отчетность районных и городских
инстанций осенью 1936 г. В сферу деятельности крайизбиркома вклю-
чались вопросы, связанные с организацией процесса проведения съез-
дов Советов и пропагандой Конституции. Для обеспечения «правиль-
ного» толкования Конституции и помощи в организации съездов дей-
ствовала система делегирования на места в качестве докладчиков
представителей вышестоящего руководства4. Была проведена работа
по отчетам депутатов, организованы районные съезды, подготовлен
краевой съезд Советов, собрана большая часть предложений и допол-
нений.
1 РГАСПИ Ф 17 Оп 120 Д 236 Л 3&42
2ГАНО Ф П-3 Оп 10 Д 919 Л 31-35
3 Совещание заведующих отделами партийной пропаганды и агитации обкомов,
крайкомов и ЦК нацкомпартий (4-7 декабря 1935 года) // Правда 1935 11 дек
4 Файнберг Е. Пропаганда - главное в работе комсомола // Правда 1936 18 окт

180
В аппарате Запсибкрайкома ВКП(б) организацией агитацион-
но-пропагандистских кампаний занимался отдел пропаганды и аги-
тации, выполнявший прежде всего контрольно-методические функ-
ции. В обязанности отдела входили подбор докладчиков в районы1;
командирование в районы инструкторов крайкома, получение отче-
тов, координация пропагандистской деятельности через подбор и
обучение кадров, организация агитационно-пропагандистских ме-
роприятий в сети партпросвещения, получение отчетов и направле-
ние указаний районным и городским парторганизациям2. Отдел на-
прямую контролировал краевой партийный актив, докладчиков и
пропагандистов, которые направлялись от крайкома, при этом ос-
новная масса формировалась в районах. Соответственно, контроль
производился опосредованно, что неизбежно сказывалось на каче-
стве проводимой работы.
Подразделением, имевшим непосредственное отношение к
агитационно-пропагандистским кампаниям, являлся отдел печати
при Запсибкрайкоме ВКП(б); его функции сводились к проверке
работы районных газет, к работе с редакторами, выдаче инструк-
ций". В отдел печати направлялись отчеты редакторов районных
газет, проводился личный вызов редакторов в крайком партии. Сек-
ретарь крайкома К.М. Сергеев в директиве редакторам районных
газет так определил задачи, стоящие перед печатью в ходе «всена-
родного обсуждения» Конституции 1936 г.: «Донести содержание
этого важнейшего исторического документа до сознания каждого
трудящегося, разъяснить статьи конституции, разъяснить отличие
советской конституции от буржуазных конституций, показать тру-
дящимся все величие побед социализма в нашей стране, организо-
вать широкое массовое обсуждение проекта конституции, выявить
1 Функция подбора докладчиков выполнялась совместно с организационным отде-
лом Крайисполкома
2ГАНО Ф П-3 Оп 10 Д 926 Л 11
3Тамже Д 957 Л 402

181
мнения трудящихся, организовать сбор предложений и дополнений
к конституции, увязать обсуждение конституции с выполнением
очередных хозяйственных и политических задач»1. Процесс разъяс-
нения статей Конституции, обсуждения и внесения дополнений яв-
лялся практикумом для советских граждан. Целью «всенародного
обсуждения» в данном аспекте было воспитание человека, убеж-
денного в истинности обозначенных в Конституции положений.
Низовыми звеньями организации агитационного процесса яв-
лялись районные уровни и городские структуры. В городах основ-
ная работа по обеспечению агитации приходилась на городские со-
веты и комитеты партии. Главная задача горсоветов состояла в ох-
вате всего населения по профессиональной принадлежности и орга-
низации работы с т. н. неорганизованным населением. Горсоветы
были обязаны курировать кампании в прикрепленной к ним сель-
ской местности и посылать активистов для помощи в организации
агитационно-пропагандистского процесса. Секретари парткомов,
председатели фабзавкомов и руководители депутатских групп за-
нимались подбором руководителей кружков, беседчиков и чтецов с
обязательным представлением и утверждением их кандидатур гор-
советом2.
Размах пропагандистской сети и сети партийного просвеще-
ния в декабре 1936 г. характеризуется данными «О партийной про-
паганде и агитации в г. Новосибирске»: «Городская сеть партийного
просвещения состоит из 358 школ и кружков. Всего охвачено пар-
тийной учебой 6 189 членов и кандидатов ВКП(б), или 84 % к числу
всей городской парторганизации»^. При изучении проекта Консти-
туции 1936 г. в Новосибирске впервые применялась система прове-
дения массовых лекций для слушателей курсов партпросвещения,
1 ГАЛО Ф П-3 Оп 10 Д 957 Л 520
2Тамже Д 927 Л 65
3Тамже Д 926 Л 4

182
которыми оказалось охвачено до 15 тыс. чел.1 Однако отмечался
недостаток подобной системы, заключавшийся в отсутствии диф-
ференциации «в зависимости от идейно-политического уровня слу-
шателей»2. Особое внимание уделялось подготовке пропагандистов,
которых по Новосибирску насчитывалось около 4003. Всего в За-
падной Сибири, по данным о «составе пропагандистов по 100 рай-
онам на VII-1936» имелось 2 903 пропагандистов4, из них 1 601 чел.
руководил кружками по истории партии, 257 - кружками политбе-
сед, 555 чел. - кружками политграмоты5.
На селе организация агитационного процесса райисполкома-
ми и райкомами строилась в основном за счет формирования акти-
ва, который был обязан оказывать помощь в проведении пленумов
сельсоветов и делегировании депутатов на районные съезды сове-
тов. В качестве ключевой задачи агитационно-пропагандистского
процесса выделялся «подъем революционной бдительности». Ос-
новной задачей большевистской агитации однозначно признавалось
«беспощадное разоблачение малейших проявлений враждебных
пролетарской диктатуре сил»6. При районных комитетах существо-
вал штат пропагандистов, ведущих работу с населением в организо-
ванных кружках. В состав районного комитета входили инструк-
торские кадры, задачей которых являлась проверка работы сельсо-
ветов по району и направление отчетности в райком, райисполком
или краевому руководству. На селе агитация проводилась на пле-
нумах сельсоветов, на собраниях колхозов, бригад и т. д. На эти
мероприятия должны были приглашаться «все правление колхозов,
1 ГАНО Ф П-3 Оп 10 Д 926 Л 6
2 Там же
3 Там же Л 7
4Тамже Д 940 Л 54
5 Там же
6 Там же
7 Агитация на селе // Правда 1935 9 янв, Как начинать агитацию за культуру на
селе // Там же 20 янв, Суханов М. Сельский пропагандист // Там же 9 сент

183
бригадиры полеводческих и животноводческих бригад, звеньевые
из полевых бригад и свекловичных плантаций, все стахановцы и
ударники, колхозники и советский актив на селе - секционеры и
члены депутатских групп, актив»1.
Система советской политической пропаганды предполагала
наличие разветвленной ступенчатой сети пропагандистов: пропа-
гандисты высшей ступени готовили представителей более низкой и
т. д. При такой системе каждая ступень порождала новые искаже-
ния первичной информации (принцип «глухого телефона»). Факты
плохой подготовки агитаторов и пропагандистов часто отмечались
в отчетах председателей райкомов. Личностный контакт с массами
приносил дополнительные возможности в практике агитационных
мероприятий. Несмотря на это, на низовом уровне агитационно-
пропагандистские мероприятия зачастую приобретали формальный
характер, когда все роли были распределены и большинство участ-
ников принимало пассивное участие в процессе обсуждения докла-
дов2. В статье ответственного инструктора ЦК ВКП(б) по пропаган-
де К. Касрадзе приводились следующие данные об уровне подго-
товки агитационно-пропагандистских кадров: «Значительное коли-
чество пропагандистов политически мало подготовлено и мало-
опытно. 57 процентов пропагандистов с партийным стажем от 3 до
7 лет; 74 процента имеют опыт пропагандистской работы меньше
двух лет, а 20 процентов - меньше года»3. Информационные свод-
ки, отчеты разного уровня регулярно отмечали случаи, когда пропа-
гандисты, в т. ч. из числа партийных активистов и местных руково-
дителей, «неправильно» разъясняли проект, не могли ответить на
вопросы. Кроме того, ссылки на низкий уровень пропагандистов
1 ГАНО Ф П-3 Оп 10 Д 927 Л 65
2 Аграновский А. Там, где партийная пропаганда беспризорна // Правда 1936
14нояб, Стецкий А. О пропагандистах и агитаторах // Там же 1935 22 сент, Фу-
рер В. Заметки о пропаганде // Там же 21 июля. ГАЛО Ф П-3 Оп 10 Д 926 Л 32
3 Касрадзе К. Против формально-бюрократических методов руководства // Правда
1936 28 мая

184
были способом объяснения нежелательных результатов кампании,
например появление слухов об отмене государственных мясо-
молочных поставок, о свободном выходе из колхозов, о возвраще-
нии имущества спецпереселенцам и т. п.1
Запсибкрайкомом ВКП(б) 10 октября 1936 г. была издана ди-
ректива с указаниями по подбору пропагандистских кадров: «В деле
подбора пропагандистских кадров имеем большие ошибки и прома-
хи в работе. Зная, что партия по пути своего существования борьбы
и побед всегда заботилась о пропаганде и ее кадрах - некоторые
парторганизации забыли эти большевистские традиции и допускали
в учебе немало политически не проверенных не изученных людей,
классовых врагов, злейших врагов народа - контрреволюционеров-
двурушников, троцкистов-зиновьевцев и их приспешников»2. Ди-
ректива предписывала более внимательно относиться к кадровому
составу пропагандистов и агитаторов. Для этой работы предлага-
лось отобрать «только политически проверенных, теоретически
подготовленных коммунистов, способных «до конца выявить и бес-
пощадно раздавить контрреволюционную гадину»^. Агитаторы, как
утверждали заметки в центральной печати, должны быть грамот-
ными, «преданными делу партии»4. Постановления краевых, обла-
стных партийных и советских органов в ходе агитационно-
пропагандистских кампаний рекомендовали привлекать к агитрабо-
те «проверенную», «преданную партии» интеллигенцию, «пионеров
и школьников», «политически и культурно выросших ударников,
стахановцев», женщин, «орденоносцев, участников Всесоюзной
сельскохозяйственной выставки», депутатов Советов, советский
1 Ушакова СИ Идеолого-пропагандистские кампании в практике функциониро-
вания сталинского режима новые подходы и источники Новосибирск, 2009 С 196
2ГАПО Ф П-3 Оп 10 Д 951 Л 23
3 Там же Л 23 об
4 Бабаченко Е. Каждый коммунист - агитатор // Правда 1935 1 марта

185
актив, членов комсомольских, профсоюзных и других обществен-
ных организаций1.
Наряду с подбором кадров для агитационно-пропагандистских
мероприятий важнейшей проблемой для партийного руководства
было пресечение «антисоветской агитации». На показательных про-
цессах обвинения в «контрреволюционной агитации» присутствова-
ли как вспомогательные. Отсутствие показательных судов по столь
распространенным обвинениям связано, с одной стороны, с тем, что
«жанр» показательного процесса предполагал наличие громких и
значительных обвинений, в то время как большинство дел о «контр-
революционной агитации» оказывалось несостоятельными, посколь-
ку основывались на обывательских разговорах или критических вы-
сказываниях отдельных людей. Когда в печати появлялась информа-
ция такого рода, редакторы газет могли быть обвинены в «троцкиз-
ме»2. Освещать показательные процессы означало публично озвучи-
вать негативные или явно несостоятельные высказывания, способст-
вуя их распространению, что могло привести к нежелательному эф-
фекту в виде дискредитации власти3. В качестве «антисоветской про-
паганды» также рассматривались случаи распространения «контрре-
волюционных» песен и частушек4.
Большое внимание «контрреволюционной агитации» в перио-
дической печати уделялось на февральско-мартовском (1937 г.)
1 ГАНО Ф П-3 Оп 2 Д 838 Л 32,66, 85-87
2 Тротщтстский последыш на посту редактора газеты //11равда 1936 12 авг, Вра-
жеская рука в районной газете // Там же 20 авг, Политическая слепота // Там же
24 авг, Преступная небрежность // Там же 26 авг, Еще раз о враге в газетах // Там же
2 сент, Враг в газете // Там же 13 сент, и др
3 В этой связи показателен циркуляр НКЮ и Прокуратуры СССР от 9 апреля
1937 г В нем содержится требование рассматривать исключительно в закрытом поряд-
ке дела лиц, обвиняемых в лжесвидетельстве, в ходе разбирательства дел о контррево-
люционных преступлениях, во избежание распространения контрреволюционных вы-
сказываний, которые они будут повторять в суде в свое оправдание - Год 1937 сб
материалов и документов С 85-86
4 Дунаевский Ал. В саткинских школах орудует классовый враг // Правда 1935
25февр

186
Пленуме ЦК ВКП(б), где заведующий отделом печати ЦК ВКП(б)
ЛЗ. Мехлис охарактеризовал роль периодической печати в пред-
стоящей кампании по освещению процесса «выкорчевывания»
«врагов народа». Мехлис говорил, что упоминание фамилий «троц-
кистов» в прессе создает «неправильное» впечатление о количестве
«врагов» в стране1. Недопустимыми Мехлис назвал случаи «вреди-
тельства» редакторов, допускающих описки и опечатки. Он привел
факты из практики региональных газет, когда «вредительский»
монтаж газетных материалов «вызывал у читателей нежелательные
ассоциации». В качестве примера Мехлис привел статью под заго-
ловком «Злейшие враги народа» с помещенным под ней портретом
Сталина; под серией статей «Расстрелять всю банду наемных
убийц» располагалась фотография Н.И. Ежова, что Мехлис расце-
нил как факты «идеологического вредительства»". По итогам обсу-
ждения доклада все замечания предполагалось учесть и провести
соответствующую работу по реорганизации агитационно-
пропагандистской схемы в кратчайшие сроки, т. к. на декабрь 1937
г. были запланированы выборы в Верховный Совет СССР.
Реализация задач агитационной кампании по выборам требо-
вала таких форм, которые бы обеспечивали широкий охват электо-
рата и привлекали избирателей за счет создания праздничной атмо-
сферы и трудового подъема населения. «Малыми» формами устной
агитации были агиткружки и индивидуальные беседы. Занятия в
кружках проводились на постоянной основе и включали беседы,
доклады, лекции, политинформации, чтение газет и журналов, ху-
дожественной литературы, элементы культурного отдыха (вечера
художественной самодеятельности, танцы, разучивание песен, слу-
шание патефона).
1 Материалы февральско-мартовского Пленума ЦК ВКЩб) 1937 года // Вопросы
истории 1995 №7 С 11
2 Там же С 13

187
В связи с освоением агитации по месту жительства в период
выборов в Верховный Совет в Новосибирской обл. произошло ос-
лабление работы на производстве. Заведующая отделом пропаганды
и агитации Новосибирского обкома Ф.Б. Фрумкина подчеркнула,
что «коренные рабочие не должны идти заниматься на избиратель-
ный участок, когда можно вести работу в цехе». Она же предложила
«упорядочить выходы агитаторов на квартиры»1. Рекомендованной
ЦК, крайкомами, обкомами ВКП(б) и облисполкомами формой аги-
тации были массовые митинги и собрания избирателей на произ-
водстве, в учебных заведениях и по месту жительства. Кроме того,
проводились митинги по территориальному принципу: в районных
центрах, совместные двухугрех колхозов или сельсоветов, в селах,
собрания по округам и районам2. Крупные городские митинги орга-
низовывались по решению бюро обкомов и крайкомов, которые ус-
танавливали место их проведения и назначали докладчиков3.
Для агитационной работы мобилизовывались партийные кад-
ры, агитация объявлялась обязанностью каждого коммуниста4. Сек-
ретарь Запсибкрайкома Р.И. Эйхе говорил об этом 20 октября 1937
г. на собрании Новосибирского городского партактива5. Подбором
агитаторов занимались советские органы: на региональном уровне -
президиумы крайисполкомов, на уровне районов - райисполкомы,
горсоветы, райсоветы городов, пленумы сельсоветов. В 1938 г. осо-
бенно широко привлекались к агитационной работе культурно-
просветительные учреждения и вузы. Основным способом привле-
чения к агитационной работе «неорганизованного населения» в
1936-1938 гг. стали кружки по изучению Конституции и избира-
1 ГАНО Ф П-4 Оп 33 Д 3 Л 25, 38
2РГАСПИ Ф 17 Оп 2 Д 624 Л 6-7
3ГАНО Ф П-3 Оп 1 Д 870 Л 5об
4 Зеймаль В. Методы партийной пропаганды // Правда 1937 14 февр, Шртийная
пропаганда // Там же 1935 2 нояб, Партийной пропаганде - крепких организаторов //
Там же 1936 31 марта
5ГАНО Ф П-3 Оп 2 Д 1034 Л 33

188
тельного закона, «наиболее способные и грамотные слушатели ко-
торых включались в число агитаторов»1.
После того как массовый набор агитаторов привел к падению
качества агитации (сентябрь - начало октября 1937 г.), октябрьский
(1937 г.) Пленум ЦК ВКП(б), а вслед за ним газета «Правда» сори-
ентировали парторганизации на создание при райкомах и горкомах
небольших, но «тщательно проверенных и подготовленных» агит-
коллективов под контролем и с помощью обкомов, крайкомов и ЦК
нацкомпартий2. С конца октября - начала ноября 1937 г., в период
активной подготовки к выборам в Верховный Совет СССР в качест-
ве организационной базы таких агитколлективов при избиратель-
ных участках и округах стали создавать агитпункты. Рядовые агита-
торы могли и не являться членами партии или комсомола. Однако
руководителем агитпункта назначался коммунист либо (при отсут-
ствии партячейки) комсомолец. Окончательная проверка и утвер-
ждение агитаторов и руководителей агитпунктов были обязанно-
стью бюро райкомов и горкомов ВКП(б). Ф.Б. Фрумкина подвергла
критике райком, разрешивший руководителям агитпунктов самим
подбирать и утверждать агитаторов, а также райком, пославший на
курсы руководителей агитпунктов комсомольцев. На крупных ми-
тингах, собраниях и совещаниях выступали утвержденные в качест-
ве докладчиков члены бюро партийных комитетов, в т. ч. обкомов и
крайкомов. Соответствующее решение было принято 27 сентября
1937 г. бюро Запсибкрайкома3.
Пленум ЦК ВКП(б) 12 октября 1937 г. указал, что наряду с
устной агитацией необходимо использовать кино4, при том что в
конце 1930-х гг. оно еще не стало обыденным явлением в жизни
страны. Несмотря на то, что в городах существовала сеть кинотеат-
1 Задачи райкомов партии в избирательной кампании // Правда 1937 28 окт
2РГАСПИ Ф 17 Оп 2 Д 624 Л 3,6
3ГАНО Ф П-3 Оп 1 Д 870 Л 5об
4РГАСПИ Ф 17 Оп 2 Д 624 Л 6-7

189
ров, в сельских районах показ кинофильма оставался событием1.
Для показов фильмов в отдаленных местностях использовались
специально оборудованные фургоны, «передвижки»2. Местные ор-
ганы и райисполкомы были обязаны содействовать их электро-
снабжению, а райкомы и горкомы - разрабатывать маршруты3. Сре-
ди массовых форм идеологического воздействия кино обладало
особенной спецификой, т. к., судя по отчетам пропагандистов и аги-
таторов, «подвижные картинки» пользовались у советских людей
популярностью. Не удивительно, что для большевиков были очень
важны активное включение новой отрасли досуга в процесс «воспи-
тания» зрителей, а также презентация успехов режима в деле разо-
блачения «врагов народа».
Достаточно часто в периодической печати освещались случаи
«враждебных вылазок» в деле организации кинопроката. 9 февраля
1935 г. в «Правде» появилось сообщение об Азово-Черноморском
отделении Росснабфильма, предоставлявшем в кинотеатры Ростова
для просмотра фильм «Красные дьяволята» (демонстрировался до
февраля 1935 г.). По версии газеты, в фильме «популяризировали
контрреволюционера Троцкого». Факты такого рода однозначно
квалифицировались в прессе как «притупление большевистской
бдительности»4. После процесса по делу «антисоветского право-
троцкистского блока» демонстрировался фильм «Приговор суда -
приговор народа», где транслировалась обвинительная речь
А.Я. Вышинского, доказывавшего значимость третьего московского
процесса, «вскрывшего грандиозный заговор, который объединил
многочисленные подпольные группы троцкистов, правых и нацио-
1 Звуковое кино - в деревню' // Правда 1935 4 янв
2 Пятнадцать лет советской кинематографии // Правда 1935 11 янв, Завоюем но-
вые области кино // Там же 3 марта
3ГАНО Ф П-3 Оп 1 Д 871 Л 2об
4 Притупление бдительности //Правда 1935 9февр

190
налистов из всех республик»1. Как идеолого-пропагандистское
средство кино использовалось в двух направлениях: для создания
специальной кинопродукции преимущественно идеолого-
пропагандистского характера, а также использования помещения
киносеанса для наглядной агитации в форме плакатов и лозунгов2.
В периоды кампаний организовывались выставки с разделами но-
вой Конституции, сообщениями об успехах производственных кол-
лективов, соревнований бригад и «стахановцев», плакатами на тему
борьбы с «врагами народа»3.
После начала избирательной кампании 1937 г. в решениях
партийных органов и в прессе подчеркивалась необходимость про-
явления «бдительности», а также недопустимость «проникновения
в агитаторы случайных, чуждых людей» и «враждебных элемен-
тов». Проверка агитаторов на политическую грамотность на регио-
нальном уровне велась на новосибирских областных курсах заве-
дующих агитпунктами. На пленуме обкома 25 октября 1937 г. Ф.Б.
Фрумкина рекомендовала «присмотреться» и отвести ряд агитато-
ров, которые проявляли интерес к вопросу о том, «будет ли армия
при коммунизме», полагали, что «Конституция разрешает пропа-
гандировать религию и свободу веровать»4. В Западно-Сибирском
крае начались проверки и «разоблачения чуждых элементов» в сис-
теме политической пропаганды и агитации. В период проведения
выборов «отводили» исключенных из партии5.
Во время избирательной кампании по выборам в Верховный
Совет РСФСР стремились использовать активистов прошлых выбо-
ров, т. к. закреплению агитационных кадров уделялось внимание во
Судебный отчет по делу Антисоветского «право-троцкистского блока», рассмот-
ренному Военной коллегией Верховного суда Союза ССР 2-13 марта 1938 г М, 1938
С 551
2 Керженцев II Новая задача кино//Правда 1936 14нояб
3ГАПО Ф П-4 Он 33 Д 109 Л 122
4Тамже Д 3 Л 25
5 Задачи райкомов партии в избирательной кампании //Правда 1937 28окт

191
всех постановлениях партийных и советских органов. После выбо-
ров 1937 г. бюро Новосибирского обкома ВКП(б) 9 апреля 1938 г.
постановило «учесть агитаторов, перестроить руководство ими, ор-
ганизовать в агитколлективы при первичных парторганизациях, а
где их нет - при райкомах, проводить совещания и курсы, помогать
организацией консультаций в парткабинетах и красных уголках,
регулярно проводить доклады, лекции и т. д.»1.
Для обеспечения требуемого содержания и качества пропа-
ганды с агитаторами проводилась дополнительная работа, которая
согласно постановлению Новосибирского облисполкома от 28 июня
1938 г. имела целью отбор резерва на выдвижение в советские, пар-
тийные и хозяйственные органы, укрепление массовой базы
ВКП(б), ее беспартийного и комсомольского актива2. Для агитато-
ров организовывались курсы, семинары и совещания, кружки с от-
рывом и без отрыва от производства. На областном (краевом) уров-
не работа с агитационными кадрами проводилась «по кустам» (со-
вместно областными и районными органами) и в районах (города),
которые руководили работой с агитаторами нижестоящих звеньев.
«Кустовые» мероприятия проводились обкомами и крайкомами
партии и имели форму совещаний, пятидневных курсов для руково-
дителей агитпунктов и агитационных групп.
Наряду с устной агитацией одним из альтернативных средств
распространения образа «врага народа» являлось радио, на использо-
вание которого во всех агитационно-пропагандистских кампаниях
ориентировали постановления центральных и местных партийных
органов. Партийные органы контролировали содержание радиопере-
дач, утверждали сетку вещания и планы редакций3. 15 мая 1938 г.
бюро Новосибирского обкома ВКП(б) установило порядок: «тексты
наиболее ответственных передач общественно-политического веща-
1 ГАЛО Ф П-4 Оп 33 Д 38 Л 143-144
2 Боевые задачи большевиков Новосибирской области//Сов Сибирь 1938 2 июля
3 Кержещев П Радиофикация - падчерхадца наркомсвязи// Правда 1936 7янв

192
ния должны быть утверждаемы отделом пропаганды и агитации об-
кома, а по местным передачам - райкомами и горкомами ВКП(б)»1.
Основными формами использования радио в агитационных целях
стали выступления партийных лидеров и местных руководителей,
передачи об открытых судебных процессах и информационные свод-
ки об успехах в промышленности и сельском хозяйстве2.
В периоды агитационно-пропагандистских кампаний созыва-
лись областные (краевые) совещания отдельных категорий агит-
работников: заведующих культпросветотделами и парткабинетами,
редакторов районных, а в 1938 г. - и городских многотиражных га-
зет, заведующих избами-читальнями, начальников радиоузлов и
уполномоченных радиокомитета, работников кодификации, клуб-
ных и профсоюзных работников3. Райкомы и горкомы ВКП(б) про-
водили 10-днсвныс районные курсы агитаторов за счет средств края
или области. Особенно много информации о 10-дневных курсах с
отрывом и без отрыва от производства по 1938 г., когда в их орга-
низации принимали участие райисполкомы.
Система кадрового обеспечения агитации в 1934-1938 гг. ха-
рактеризовалась в целом едиными принципами подбора агитаторов
и работы с ними. Стремление партийных руководителей к жесткому
контролированию состава и деятельности агитаторов реализовыва-
лось путем монополизации агитработы и организации целой систе-
мы мероприятий, проводимых для агитаторов за счет государства,
ВКП(б), профсоюзов. Однако «низовая работа», результативность
которой определялась деятельностью местных руководителей агит-
пунктов и работников райкомов, не соответствовала в полной мере
предъявляемым требованиям. Критериями подбора агитаторов яв-
лялись преданность ВКП(б) и биографические данные. Для охвата
1 Избирательный участок - центр политической и организационной работы // Сов
Сибирь 1938 17 мая
2 Радио в деревне //Правда 1936 26янв
3ГАНО Ф П-3 Оп 1 Д 870 Л 9об

193
большинства избирателей партия привлекала к агитации (иногда
принудительно) все свои кадровые резервы, закрепляя парторгани-
зации, коммунистов за избирательными участками, направляя бри-
гады агитаторов из городов на село. С агитаторами, по возможно-
сти, проводилась дополнительная работа. Их обучали на совещани-
ях и курсах, прикрепляли агитколлективы к агитпунктам1.
В деле подбора агитаторов и пропагандистов руководство
партии в 1938 г. возлагало особые надежды на «Краткий курс исто-
рии ВКП(б)», который должен был сформировать новые принципы
агитационно-пропагандистской политики. Выступая на заседании
Оргбюро ЦК ВКП(б) 22 августа 1938 г. по вопросу об итогах выбо-
ров руководящих работников, секретарь ЦК А.А. Жданов говорил,
что следует много работать над обеспечением «надежными кадра-
ми» руководящие партийные органы2. Партийный идеолог акценти-
ровал внимание на необходимости оперативного развертывания
пропагандистской работы, как только появятся первые главы в
«Правде», и считал одновременно необходимым проверку уровня
идеологических знаний всех членов ВКП(б)3. Предложение Ждано-
ва сводилось к проведению квалификационного экзамена на нали-
чие базовых политических знаний у членов партии, связав это с по-
явлением универсального критерия «истинных» партийных знаний4.
Текст нового учебника по истории партии публиковался в
«Правде» с 9 по 19 сентября 1938 г., а позднее в журнале «Больше-
вик». Одновременно в центральном партийном органе печатались
передовые статьи, посвященные соответствующим разделам, разъ-
ясняющие суть нового подхода к историческим событиям и особую
Ратнер К Мастера большевистской пропаганды // Правда 1936 7 янв , Создадим
кадры мастеров большевистской пропаганды // Там же 9 февр
2 Известия 1938 24авг
3 Там же
4 Глотова О.А. Изменения в системе подготовки сталинских партийных кадров в
связи с публикацией «Краткого курса истории ВКП(б)» // Международный историче-
ский журнал 2002 №20 С 2-17

194
роль в них Сталина. В день публикации первой главы «Краткого
курса», 9 сентября 1938 г., в передовой статье «Правды» говорилось
о новом учебнике как о результате «громадной работы», проделан-
ной товарищем Сталиным1. Публикация «Краткого курса» в перио-
дической печати сопровождалась призывами «к серьезному, внима-
тельному, настойчивому изучению» учебника, который объявлялся
«незаменимым руководством по овладению большевизмом»2.
В соответствии с иерархическими канонами «познавательный
почин» должен был исходить от центрального руководства. В по-
становлении пленума Московского городского комитета ВКП(б) от
11 сентября 1938 г. обозначались ключевые установки пропаганди-
стской работы, необходимые для «серьезного и глубокого» изуче-
ния истории партии. Каждый коммунист призывался «проникнуться
сознанием того, что усвоение истории лснинско-сталинской партии,
овладение большевизмом является для него партийным долгом и
обязанностью перед народом»\ Предполагалось развернуть сеть
кружков и курсов по изучению истории партии, организовать лек-
ции для партийного актива, для членов ВКП(б) и кандидатов в чле-
ны партии. По итогам пленума было поручено Бюро МГК ВКП(б) и
райкомам организовать занятия по изучению истории ВКП(б) для
всех секретарей и членов парткомов, а также парторгов первичных
партийных организаций, секретарей райкомов и работников пар-
тийного аппарата. Дополнительно уточнялась необходимость орга-
низации изучения «истории ВКП(б) среди беспартийного актива»
через проведение лекций, докладов, бесед, консультаций4. По сути,
объявлялась тотальная партийная мобилизация по усвоению нового
и основного идеологического канона, обязательного для всех пар-
1 Глубоко изучать историю партии Ленина-Сталина // Правда 1938 9 сент
2 Большевистская идейность и организованность//Правда 1938 10 сент
3 Об изучении истории ВКП(б) Постановление пленума МПС ВКЩб) от
11ЛХ 1938 года // Правда 1938 12 сент
4 Там же

195
тийных работников, приравненного к знанию и выполнению про-
граммных и уставных документов.
12 сентября 1938 г. «Правда» сообщила о проведении первых
занятий партийных кружков по изучению «Краткого курса истории
ВКП(б)»1. Здесь же приводилась информация о том, что от беспар-
тийных стали постлать заявления с просьбами организовать для
них коллективные читки учебника2. Далее логично последовало
проявление «инициативы» со стороны «колыбели революции».
В номере от 13 сентября помещен рапорт коллектива ленинград-
ской фабрики «Скороход»: «Кружки по изучению истории партии
уже организованы в цехах монолитной обуви, в вырубочном и заго-
товительном цехах, в отделе главного механика. Создаются кружки
в фабричной школе среднего образования для учащихся старших
классов»3. С этого номера в «Правде» появилась рубрика «Партий-
ные и непартийные большевики приступают к глубокому изучению
"Краткого курса"»4, где помещались сведения о создании значи-
тельного числа новых кружков в Москве и Ленинграде, о коллек-
тивных читках в других городах страны.
Как и во всех тотальных мобилизационных кампаниях, первая
неделя показала наличие «узких» мест, грозивших дискредитиро-
вать саму идею. 17 сентября 1938 г. в передовой статье «Правды»
говорилось об ошибках, совершенных руководителями на местах в
процессе пропаганды учебника, задававшего новые мировоззренче-
ские ориентиры. В качестве ключевого просчета называлась «неоп-
равданная торопливость» в изучении партийной истории при отсут-
ствии надлежащего числа соответствующим образом подготовлен-
ных партийных пропагандистов. Рекомендовалось начать глубокое
1 Первые занятая кружков по изучению Краткого курса истории партии // Правда
1938 12сенг
2 Коллективные читки Краткого курса истории ВКП(б)// Правда 1938 12 сент
3 День партучебы// Правда 1938 13 сент
4 Партийные и непартийные большевики приступают к глубокому изучению
«Краткого курса»//Правда 1938 13 сент

196
изучение истории партии только после выхода учебника отдельным
изданием, а «сейчас остающееся время посвятить подготовке про-
пагандистов и предварительному ознакомлению коммунистов с
"Кратким курсом"»1. Однако сообщения с мест свидетельствовали о
том, что практика знакомства с газетным текстом «Краткого курса»
продолжалась и в течение октября - первой половины ноября
1938 г., несмотря на директиву «не допускать спешки и шумихи»2.
За феноменом «директивного просветительства» скрывалась
более важная проблема идеологического перевооружения партий-
ной номенклатуры. 28 сентября - 1 октября 1938 г. прошло совеща-
ние пропагандистов Москвы и Ленинграда и руководящих работни-
ков отдела агитации и пропаганды по вопросу изучения истории
ВКП(б). Задача совещания состояла в акцентировании усилий идео-
логического аппарата на пропаганду учебника как инструмента
унификации мировоззрения работников партийно-государственного
аппарата на основе идей сталинизма3. Сталин на совещании говорил
о новом учебнике как о «едином руководстве», которое «ЦК офи-
циально рекомендует как выражение мысли, взглядов партии». По-
ложения, звучавшие на совещании и в периодической печати, были
зафиксированы в постановлении ЦК от 14 ноября 1938 г. «О поста-
новке партийной пропаганды в связи с выпуском "Краткого курса
истории ВКП(б)"», где учебник характеризовался как «руководство,
1 Обеспечить глубокое изучение истории партии //11равда 1938 17 сент
2 Известия 1938 21 окт
3 Во вступительном слове секретарь ЦК ВКП(б) А А Жданов сказал «Задача свя-
зана с тем, чтобы овладели большевизмом не только кадры пропагандистов, но и кадры
советские, кадры хозяйственные, кооперативные, учащаяся молодежь» - РГАСПИ
Ф 17 Оп 120 Д 307 Л 3 Руководители на местах начали внедрять «Краткий курс» в
ппсолыгое обуче1ше, за что были обвинены в перегибе Постаиовлеше СНК СССР от
10 декабря 1939 г, официально оформившее принятое 9 декабря решение Политбюро
ЦК ВКП(б) (РГАСПИ Ф 17 Оп 3 Д 1016 Л 67), указало, что в «некоторых средних
школах вместо преподавания истории СССР директорами и преподавателями само-
вольно введено обязательное преподавание истории ВКП(б)» - Народное образование
в СССР сб документов М, 1974 С 176

197
представляющее официальное, проверенное ЦК ВКП(б) толкование
основных вопросов истории ВКП(б) и марксизма-ленинизма» и не
допускающее произвольных трактовок партийной теории и истории
ВКП(б)1.
В постановлении указывалось на причины недовольства ру-
ководства методами выполнения указаний по изучению «Краткого
курса». Основная опасность, по мнению партийных лидеров, за-
ключалась в наличии большого количества кружков партийного
просвещения, что усложняет возможность контроля над пропаган-
дистской работой. Согласно постановлению, районные ячейки пар-
тийного просвещения представляли собой «автономные» и «бес-
контрольные организации»2. Причину возникновения большого ко-
личества кружков ЦК видел в снижении качества работы и распро-
странившемся формализме. Между тем существовало еще одно об-
стоятельство, которое не могло не беспокоить сталинское руково-
дство, опасавшееся бесконтрольного обсуждения исторических со-
бытий первой трети XX в. в России/СССР. При всей масштабности
усилий по обработке общественного сознания, предпринимаемых
на протяжении 1930-х гг., «Краткий курс» содержал столь значи-
тельные искажения реальных событий, что люди, знакомые с преж-
ним изложением истории партии и Советского государства, не мог-
ли этого не заметить и не поделиться с другими на занятиях по его
изучению. Партийное руководство, прошедшее дореволюционную
школу кружкового воспитания, не могло не учитывать этих факто-
ров3. Дополнительным аспектом, вызвавшим нарекание со стороны
ЦК ВКП(б), было акцентирование на изучении первых глав «Крат-
кого курса» (дореволюционный период), при том что «послеок-
1 Постановление ЦК ВКЩб) от 14 ноября 1938 г «О постановке партийной пропа-
ганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКЩб)» // Правда 1938 15 нояб
2 Там же
3 Гречухин ILK, Данилов RH. Выход «Краткого курса истории ВКП(б)» и пред-
военное советское общество URL http//oldsguru/useis/project/19jgrechiilmihtml

198
тябрьский период, имеющий важнейшее значение в истории пар-
тии», оставался, по мнению ЦК, неизученным1.
Перед выходом постановления ЦК ВКП(б) «О постановке
партийной пропаганды в связи с выпуском "Краткого курса истории
ВКП(б)"» в «Правде» публиковались статьи, описывающие «боль-
шой подъем политической активности» и «желание индивидуально
изучать историю ВКП(б)»2. Отмечалась необходимость активиза-
ции печатной агитации при параллельном усилении такого агитаци-
онно-пропагандистского метода, как индивидуальные консульта-
ции. Согласно газете, «с помощью консультанта каждый интере-
сующийся найдет... необходимые ему статьи, справочные и мето-
дические материалы, научно-популярные работы, опубликованные
в периодической печати в связи с выходом в свет Истории
ВКП(б)»3. Учебник был универсальным средством для отхода от
устной агитации, что позволило избежать многочисленных тракто-
вок партийных лозунгов на местах.
В постановлении ЦК ВКП(б) отмечалось, что «в пропаганде
марксизма-ленинизма» основным средством «должна быть печать -
газеты, журналы, брошюры, а устная пропаганда должна занимать
подсобное, вспомогательное место»4. Основным методом изучения
«Краткого курса» должно было стать самостоятельное изучение, «а
партия должна прийти на помощь кадрам в этом отношении через
печать и централизованную квалифицированную консультацию»5.
19 ноября 1938 г. «Правда» опубликовала статью, в которой гово-
рилось о вреде преобладания устной пропаганды над печатной и
необходимости укрепления самостоятельности в изучении основ
марксизма-ленинизма через индивидуальную работу с периодиче-
1 Постановление ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г
2 Политическое воспитание служащих //Правда 1938 14нояб
3 Консультант Дома партийного просвещения // Правда 1938 13нояб
4 Постановление ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г
5 Там же

199
ской печатью. В статье указывалось на необходимость отхода от
таких архаичных методов пропаганды, как коллективные читки и
обсуждения, являющиеся, согласно статье, менее эффективными1.
В пример приводились Винницкий обком партии и редакция обла-
стной газеты «Большевистская правда», где «после обсуждения по-
становления ЦК ВКП(б) был намечен план печатания в газете тео-
ретических статей и консультаций по первым главам Истории
ВКП(б)»2.
До выхода учебника на всех уровнях партийного образования
основными пособиями для обучения были работы Сталина «Вопро-
сы ленинизма» и «Об основах ленинизма»3. Заведующий отделом
агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) А.И. Стецкий отмечал, что кни-
га «Об основах ленинизма» является «высшей ступенью» обяза-
тельного объема политических знаний для усвоения членами
ВКП(б)4. Курсы по истории партии велись по учебникам, выпущен-
ным в 1920-е гг., но необходимость создания унифицированного
идеологического минимума членов партии объясняла добавление к
сталинскому «прочтению ленинизма» системное изложение сталин-
ского видения картины мира, прошлого и современного.
До выхода «Краткого курса истории ВКП(б)» основа полити-
ческих знаний членов партии и советских работников закладыва-
лась системой партийного просвещения, представлявшей до 1938 г.
сложный механизм. Использование унифицированной матрицы
единой системы знаний по истории партии способствовало упро-
щению системы партийного просвещения. Система партийного
просвещения формировалась тремя этапами: высший уровень пре-
дусматривал изучение «Краткого курса истории ВКП(б)» с привле-
чением дополнительной литературы, средний уровень - работа ис-
1 Решающая роль печатной пропаганды // Правда 1938 19 нояб
2 Там же
3 Глотова О. А. Изменения в системе подготовки С 11
4РГАСПИ Ф 17 Оп 120 Д 234 Л 21

200
ключительно с учебником, а низший - изучение «Краткого курса» в
сокращенном объеме1. После выхода «Краткого курса истории
ВКП(б)» система партийного просвещения была переструктуриро-
вана за счет сокращения количества кружков и, соответственно,
кадров пропагандистских работников . Тем самым осуществилась
кадровая «фильтрация» в сфере идеологии, что способствовало ук-
реплению механизма контролирования системы политической про-
паганды.
Основные черты образа «врага народа» определялись боль-
шевистским руководством и транслировались в массы через агита-
ционно-пропагандистский аппарат, многократно тиражировавший
этот образ. Параллельно с этим на местах поднималась волна резо-
люций, наказов, постановлений, поддерживавших советскую власть
и требовавших покарать ее «врагов». Этот «вал народного гнева»
служил правовой поддержкой новым обвинениям в адрес «врагов
народа» со стороны центральной власти. В передовых статьях со-
ветских газет этого периода сознательно употреблялся только язык
символов и трафаретных образов, пропаганда обращалась к эмоци-
ям и чувствам человека и таким образом снимала вопрос о необхо-
димости обсуждения темы на рациональном уровне. Движение в
сторону окончательного превращения газеты в средство массовой
пропаганды проявилось и в решении, обозначенном в постановле-
нии ЦК ВКП(б) «О постановке партийной пропаганды» (ноябрь
1938 г.), - отказаться от функционирования отделов печати и пере-
дать их функции агитпропотделам3. Устные средства политической
агитации и пропаганды основывались на непосредственном воздей-
ствии на личность путем публичных выступлений и дискуссий.
В период с 1934 по 1938 г. устные и печатные виды агитации и про-
паганды, взаимодействуя и дополняя друг друга, составляли закон-
1 РГАСПИ Ф 17 Оп 120 Д 309 Л 20
2 Глотова О. А. Изменения в системе подготовки С 14
3 Постановление ЦК ВКЩб) от 14 ноября 1938 г

201
ченную пропагандистскую систему. В связи с выпуском «Краткого
курса истории ВКП(б)» распространение образа «врага народа»
приобрело фиксированную форму с акцентом на индивидуальную
работу с учебником, соответственно, произошел отход от устных
форм агитации. В результате пропагандистскими структурами дос-
тигался ряд промежуточных целей: подготовка почвы для усвоения
тенденциозной трактовки события; формирование образа, при этом
с полностью обоснованной необходимостью «жестокого уничтоже-
ния врага»; обеспечение единой реакции на события, сформировав
состояние перманентной мобилизации масс. Основным средством
для достижения этих целей являлась апелляция к психологии масс,
развитие в них ненависти к «врагу». Суть тенденции заключалась в
необходимости интеграции в широкие слои населения мысли о су-
ществовании «враждебного капиталистического лагеря», «агенты»
и «шпионы» которого «засылаются в нашу страну для осуществле-
ния диверсий». Данный тезис должен был укорениться в массовом
сознании общества за счет средств распространения образа «врага
народа».
3.2. Роль образа «врага народа» в формировании
советской мифологии
Образ «врага народа» выполнял множество функций, основ-
ной из которых была мифотворческая, т. е. создание на основе веры
и стереотипного мышления представления о «могуществе и спра-
ведливости» тоталитарного политического режима и его «вождей».
Мифотворческая определяющая образа «врага народа» выдвинула
на приоритетную позицию пропаганду идей, а не научную разра-
ботку теории общественного развития. В науке предпринято много
попыток описать систему советской мифологии, однако до послед-
него времени аспекты, связанные с функционированием образа

202
«врага народа» в советской мифологии остаются недостаточно ис-
следованными.
История государственного «производства» базовых мифов
как инструмента консолидации, мобилизации и манипуляции отно-
сительно недавно стала областью исследования новейшей россий-
ской истории1. Манипулирование общественным мнением со сто-
роны идеологических структур можно рассмотреть как атрибутив-
ный признак тоталитарного режима и как один из важнейших спо-
собов мифотворчества. В широком смысле понятие «манипулиро-
вание» как определенная организованная система мер, направлен-
ных на формирование заданного поведения объекта, близко обще-
социологическому понятию «управление». Однако в политологиче-
ской литературе понятие «манипулирование» используется чаще
всего со специальным наполнением. Исходным понятием политиче-
ской теории является власть. Наиболее распространенная теория
власти М. Вебера трактует ее через волевое воздействие - навязы-
вание воли субъекта воле объекта2. Политическое манипулирование
- это опосредованное сознанием объекта воздействие субъекта вла-
сти на индивида или социальные группы. Поскольку структуру соз-
нания условно можно представить в виде стереотипов, знаний, убе-
ждений, то можно сделать вывод, что политическое манипулирова-
ние - это формирование у объекта выгодных субъекту власти сте-
реотипов, знаний, убеждений, в соответствии с которыми в даль-
нейшем объект действует как бы самостоятельно.
Способов формирования стереотипов, знаний, убеждений, как
и способов политического манипулирования, может быть несколь-
ко. Прямое, открытое формирование стереотипов, знаний, убежде-
1 Bonnell V. Iconography of power Soviet political poster under Lenin and Stalin
Berkley, 1997, Figes O. Boris Kolomtski Interpreting the Russian Revolution the language
and Symbols of 1917 Yale, 1998, Fltzpatrick Sh. The cultural front power and culture
Revolutionary Russia Ithaca, London, 1992, Kotkin St Magnetic mountain Stalinism as a
civilization Berkley, 1995, Van Geldern J. Bolshevik festivals, 1917-1920 Berkley, 1993
2 Weber M. Social and economic organization N Y, 1974 P 152

203
ний как непосредственных правил поведения объекта, осуществ-
ляемое через систему образования и средства массовой информа-
ции, находит свое отражение в научной литературе. Латентное ма-
нипулирование, которое использовалось в советском тоталитарном
режиме, лежит в основе советского мифотворчества. Один из мето-
дов латентного политического манипулирования - это ограничение
существующей информации, поступающей к населению, и форми-
рование одномерного сознания . Ключевым методом латентного
политического манипулирования можно считать организацию
идеолого-пропагандистских кампаний, направленных на показа-
тельное раз-облачение «врагов народа», которые вовлекали в сферу
влияния, превращая в сознании людей вчерашних «героев» во «вра-
гов народа». Причем, как показывает Ш. Фицпатрик, многие люди
были убеждены во «враждебной природе» подсудимых, искренне
требовали для них высшей меры наказания2.
В организации идеолого-пропагандистских кампаний исполь-
зовались такие материи, как психология толпы, массовое сознание,
эмоциональность и харизматичность лидеров. Эффект этих кампаний
достигался тем, что простые граждане были не только сторонними
наблюдателями битвы режима с «врагами народа», но так или иначе
ее участниками на стороне режима: массовые митинги, собрания,
демонстрации. Открытые судебные процессы создавали эффект пуб-
личности и всенародности. В советском тоталитарном политическом
режиме активно создавались и использовались разнообразные прие-
мы и методы манипулирования общественным сознанием. Такое по-
стоянное и всеобщее использование манипулирования и господство
1 Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием М, 2009 С 209
2 Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм Социальная история Советской России
в 30-е годы город М, 2008, Она же Сталинские крестьяне Социальная история Со-
ветской России в 30-е годы деревня М,2008 С 284-293

204
мифологизированной идеологии можно считать атрибутивным при-
знаком тоталитаризма1.
Влияние системы пропаганды на политическую культуру насе-
ления страны проявлялось в воспроизведении в резолюциях пропа-
гандистских штампов и образов: «уничтожить фашистских псов»,
«смерть врагам народа», «поджигатели войны» и др. Косвенно резо-
люции свидетельствовали о реакции населения. В некоторых иссле-
дованиях, посвященных проблеме ангажированного сознания, на
первый план выдвинулась концепция тоталитаризма, разработанная
англо-американскими политологами2. При этом не принимается во
внимание то, что эта концепция в ее классической форме, сложив-
шейся в 1950-е гг., подверглась критике со стороны новых поколений
советологов. Последние справедливо отмечают, что тоталитарная
модель содержит опасные упрощения, преувеличивая роль одних
факторов и упуская из виду другие^. Образ монолитного тоталитар-
ного режима, который исключительно путем насилия управляет ато-
мизированным обществом, является односторонним и неточным, од-
нако именно это упрощенное представление господствует в совре-
менной публицистике и отчасти в политологии. Концепция тоталита-
ризма отражает реальные особенности ряда политических режимов
XX в. и служит инструментом исторического анализа при условии,
что ее общие положения будут уточнены и подкреплены конкретно-
1 Копылов В.А., Эпштейн А.И. Манипулирование общественным мнением - ору-
жие тоталитаризма // Тоталитаризм и антитоталитарные движения в Болгарии, СССР и
других странах Восточной Европы (20-80-е годы XX века) матер междунар науч
конф Харьков, 1994 Т 1 С 24-31
Арендт X. Истоки тоталитаризма М, 1996, Арон Р. Демократия и тоталитаризм
М, 1993, Бжезинский 3. Перманентная чистка Политика советского тоталитаризма //
США - экономика, политика, идеология 1990 № 7 С 76-84, Джилас М. Лицо тотали-
таризма М, 1992, Фромм Э. Бегство от свободы М. 1990, Хайек Ф.А. Дорога к раб-
ству М, 1992
3 Баберовский Й. Красный террор история сталинизма М, 2007, Соломон П. Со-
ветская юстиция при Сталине М, 2008, Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм
Социальная история Советской России в 30-е годы город М, 2008, Она же. Сталин-
ские крестьяне Социальная история Советской России в 30-е годы деревня М, 2008

205
историческими исследованиями. Одним из основных качеств тотали-
тарного режима наряду с опорой на террор и стремлением контроли-
ровать не только действия, но даже эмоции и мысли населения, явля-
ется его способность мобилизовать значительную часть общества для
реализации масштабной задачи. Предпосылки тоталитарного режима
возникали, когда общество в критический период своей истории ока-
зывалось перед лицом глобальной задачи, которую предполагалось
решить форсированным темпом.
Вследствие модификации классической концепции тоталита-
ризма в публицистике в ряде научных работ стали использоваться
термины «тоталитарное сознание», «тоталитарный менталитет», в
которые вкладываются различные характеристики. Подобный уро-
вень сознания представлен в художественных произведениях Дж.
Оруэлла, Хаксли, Платонова, Замятина и др. Тоталитарная концеп-
ция как практика репрессивного контроля над сознанием описана
Дж. Оруэллом в романе «1984». Тоталитаризм - иерархическая,
централизованная и авторитарная власть репрессивно-
бюрократического режима - в понимании автора направлен, прежде
всего, на контроль сознания. Оруэлл описывал опасностями жизни
в тоталитарном обществе, где все связи человека с миром контро-
лировались государством и присутствовало перманентное ощуще-
ние ареста. Страх и психологический дискомфорт населения, по
мнению автора, формировали морально-психологический фунда-
мент тоталитарного общества. Мифологема «врага» в этой системе
была одной из важнейших форм ментального контроля. «Враг на-
рода» - Э. Голдстейн (в котором угадывался Троцкий, бывший ли-
дер и организатор партии, затем «изменник»), представляемый на
телеэкране во время регулярных собраний - «двухминуток ненавис-
ти» или на плакатах во время «недели ненависти». Его речи во вре-
мя «ритуальных» собраний представляли собой карикатурное, аб-
сурдное изложение всего того, что подлежало запрету и контролю
полиции мыслей или публичной критике вождей. У Дж. Оруэлла

206
упоминаются некие «шпионы» и «вредители», которые «только и
ждали, чтобы их совращали», путали различные лжеучения, теории,
уклоны, приписываемые Голдстейну1.
Внедрение идеологического стереотипа «врага народа» - это
замаскированный метод социального управления, цель которого -
приобщить человека к определенному типу поведения. Поскольку
стереотипизация общественного мнения приводила к созданию
«системы эталонов», тем самым появлялась возможность регули-
рующего воздействия на поведение социальных групп. Комплекс
стереотипов-установок давал возможность контроля над настрое-
ниями масс. В случае осложнения обстановки активизация стерео-
типов способна канализировать социальное недовольство. «Упоря-
дочив отражательную психическую деятельность человека, она све-
ла к минимуму элемент стихийности»^. Стсрсотипизированныс
элементы образа «врага народа», выступавшие как идеологические
ориентиры, апеллировали не к разуму и знаниям, а к эмоциям и на-
строениям3.
Несмотря на то, что термин «массовое сознание» занял проч-
ное место в исследовательской практике, содержание его разными
авторами зачастую сводится к общественному мнению, обыденно-
му сознанию или общественной психологии. Процесс становления
и утверждения тоталитаризма наряду с люмпенизацией общества
предполагал насильственную «организацию» общественной жизни
на принципах «чрезвычайного положения», сопровождающегося
милитаризацией. Такая «организация» общественной жизни дости-
галась применением средств агитации и пропаганды. Речь идет о
постепенном складывании в тоталитарной стране особого ментали-
1 Оруэлл Дж. 1984 и эссе разных лет М, 1989
2 Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных про-
цессов М,1973 С 5
3 См Васильева Т.Е. Стереотипы в общественном сознании М, 1989 С 14, Го-
лубев А.В. Мифологическое сознание в политической истории XX века // Человек и
его время Сб матер Всесоюз школы молодых историков М, 1991 С 52

207
тета (тоталитарной ментальности), который отчасти являлся следст-
вием тоталитаризма как политического строя, но и выступал как его
предпосылка, социально-психологический контекст, культурный
фон существования тоталитарной системы1.
Складывание одномерной ментальности началось с того, что
вместе с репрессивной практикой, естественной для предреволюци-
онной и революционной эпох, но превращенной в норму, произош-
ло укоренение в массовом сознании социокультурного стереотипа
«враг народа». Закрепление в сознании и поведении людей подоб-
ных ментальных структур было порождено целенаправленными
идеолого-пропагандистскими кампаниями, свойственными тотали-
тарному обществу. В советском обществе 1930-х гг. происходила
замена критического сознания на нормативную систему предписа-
ний-представлений о действительности, предельно идеологизиро-
ванную и политизированную. Можно попытаться проследить связь
некоторых характеристик мифологического сознания и коренных
установок политического тоталитаризма, обнаружив мифологиче-
ские истоки тоталитарного сознания.
Традиционное сознание по преимуществу является мифоло-
гическим. На этот тип сознания ориентировались массовые полити-
ческие движения, что и делало их таковыми. Марксизм, возникший
как рациональная научная теория, хотя и с заметными утопически-
ми элементами, в период «Большого террора» постепенно превра-
тился в революционную мифологию. Сталинизм, в сущности, озна-
чал полное приспособление марксизма к требованиям мифологиче-
ского сознания. Не случайно в советской литературе отмечалось,
что он генетически связан с традиционными религиозно-
догматическими системами. Тоталитарная программа представляла
собой комбинацию иррациональных и рациональных элементов2.
Кузьмина Л.Я. Массовое сознание в условиях тоталитарного общества генезис и
особенности автореф дис канд филол наук М, 1990
2 См Миллер Ф. Сталинский фольклор / пер с нем Л Н Высоцкого СПб, 2006

208
Очевидно, что процесс тоталитаризации общества, даже сти-
мулируемый «сверху» искусственными политическими средствами,
не может быть осуществлен практически, если в обществе не суще-
ствует культурных, социально-психологических и непосредственно
политических предпосылок в истории страны, ее традициях, в на-
циональном, этносоциальном менталитете этого общества. Нетер-
пимость к инакомыслию, претензия на единственность правды-
истины и убеждение в единственном справедливом жизнеустройст-
ве и историческом пути общественного развития- эти установки
тоталитарного государства порождавшие, всеобщую непримири-
мую и ожесточенную борьбу с любой «инакостью» как «враждеб-
ным» и подрывающим единство началом. Эта диалектика тоталита-
ризма в целом предполагала обязательное наличие мифа о «враге
народа».
Комплексная концепция «врага народа» была сформирована в
«Кратком курсе истории ВКП(б)», в котором первая четверть XX в.
представлена в контексте перманентной борьбы большевиков с
«врагами партии»1. В «Кратком курсе» произошла кодификация
исторических мифов, связанных с формированием и функциониро-
ванием образа «врага народа» в большевистской партии. Ю.В. Ша-
тин обращает внимание на мифологическое свойство учебника, ко-
торое превратило «Краткий курс» в систему догм, т. к. только ста-
линский текст мог быть носителем «абсолютной истины»2. Форми-
рующийся тип политического сознания отличался стереотипизаци-
ей исторического опыта и ориентацией на перманентную социаль-
ную мобилизацию как консолидационного, так и конфронтационно-
го типа.
1 История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) Краткий курс /
подред Комиссии ЦК ВКЩб), Одобрен ЦКВКЩб), 1938г М,Г938
Шатин KXR Политический миф и его художественная деконструкция // Критика
и семиотика Новосибирск, 2003 Выл 6 С 67-78

209
Методология «Краткого курса» включала мифологические
элементы, органично связанные между собой, что делает актуаль-
ной исследовательскую проблему функционирования политических
мифологем на страницах учебника. В конце 1930-1940-х гг. при
изучении данной темы в исторической литературе доминировал
комплекс вопросов, связанных с историей написания и идейно-
теоретическим содержанием «Краткого курса». Модель описания,
принятая в советской исторической науке, акцентировала внимание
на вкладе учебника в творческое развитие марксизма-ленинизма и в
процесс формирования советского патриотизма1. В работах
Е.М. Ярославского, посвященных истории создания и содержанию
исторических концепций, прослеживается жесткая зависимость ме-
тодологии и идеологии, что объясняло отсутствие комплексного и
критического анализа учебника2. В исследованиях Н. Л. Рубинштей-
на «Краткий курс» трактовался как основное достижение советских
историков, завершившее борьбу с «буржуазными концепциями»
исторического процесса3.
В период «перестройки» «Краткий курс» стал объектом кон-
кретно-исторического анализа. Доминирующим направлением ста-
новится изучение роли Сталина в подготовке «Краткого курса» и
мифология «культа личности» на страницах учебника. Н.Н. Маслов
одним из первых начал исследовать идеологические конструкции
учебника стал, уделив основное внимание образу «вождя»4. Рядом
1 К изучению истории сборник М, 1946, Панкратова AM История СССР (1917-
1940) М, 1940
2 Ярославский Е.М. Краткая энциклопедия большевизма К выходу «Краткого
курса» истории ВКЩб) под редакцией Комиссии ЦК ВКП(б), одобренного ЦК
ВКЩб) // Историк-марксист 1938 № 5 С 17-27, Он же. Значение «Краткого курса
истории ВКП(б)» и задачи пропагандистской работы // Ленинградская правда 1940
27окт
3 Рубинштейн НЛ Русская историография М, 1941
4 Маслов Н.Н. «Краткий курс истории ВКП(б)» - энциклопедия культа личности
Сталина // Суровая драма народа М, 1989 С 334-352, Он же. Об утверждении идео-
логии сталинизма // История и сталинизм М, 1990 С 37-86, Он же. «Краткий курс

210
исследователей причина проявления образа «героя» характеризует-
ся как попытка создания эффективных рычагов воздействия на об-
щественное сознание за счет реконструкции определенных элемен-
тов архаического мышления, одним из которых была мифологема
«вождя». Идеологический образ, созданный на принципах мифоло-
гического сознания, явился, по мнению исследователей, специфиче-
ским свойством «Краткого курса»1.
Наряду с анализом политических функций «Краткого курса»
определилась линия, связанная с изучением содержательной сторо-
ны идеологического пособия - обстоятельств написания, сталин-
ской редактуры, использования приемов исторической фальсифи-
кации2. Историко-научная традиция осмысления «Краткого курса»
сложилась преимущественно в стиле критики сталинской интерпре-
тации исторических событий. Авторы анализировали учебник как
конъюнктурное и сфальсифицированное историческое сочинение.
Возможности этого подхода были исчерпаны, что стимулировало
необходимость появления нового истолкования идеологических
канонов сталинского периода. Перед исследователями учебника
встал вопрос о выборе сюжета, который бы открывал дополнитель-
ный спектр еще не сформулированных и не решенных проблем.
В связи с этим некоторые авторы подошли к изучению «Краткого
курса» с точки зрения его языка и стилистики.
На современном историографическом этапе произошло сме-
щение интереса исследователей от роли образа Сталина на страни-
истории ВКП(б)»- энциклопедия и идеология сталинизма и постсталинизма 1938-
1988гг //Сов историография М,1996 С 241-269
1 Зеленое MB. Сталин как историк и риторик в 1930-е годы // Государственное
управление в России традиции и современность Ш науч -практич конф цикла «Исто-
рия и политика» Нижний Новгород, 2002, Илизаров КС. Тайная жизнь Сталина
О материалах его библиотеки и архива К историософии сталинизма М, 2002
2 Маньковская И.Л, Шарапов Ю.Г. Культ личности и историко-паргийная нау-
ка // Вопросы истории КПСС 1988 № 5 С 60-61, Пихоя Р.Г. Востребованная време-
нем история Отечественная историческая наука в 20-30-е годы XX века // Новая и
новейшая история 2004 №2 С 28-53

211
цах учебника к дополнительным мифологемам, в частности образу
«врага» и альтернативной советской символике1. В.Н. Бухарев рас-
сматривал книгу как «пик идеологических форм сталинизма». В
этом контексте автор квалифицировал «Краткий курс» как «свя-
щенную» книгу, используя сравнения с Библией. По его мнению,
учебник вводил новые каноны лингвокультуры сталинского перио-
да, формируя своеобразно соединявшиеся обороты и интонации,
«несущие революционно-классовый заряд с риторикой державной
торжественности»2.
Дальнейшее рассмотрение сакральной сущности учебника
отмечалось в работе Ю.В. Шатина. Автор подчеркивал явно мифо-
логический характер учения о коммунистическом «будущем чело-
вечества (своеобразная модификация христианской мифологемы
Царства Божия на земле) и учения о мессианском предназначении
рабочего класса»3. Отмечая их сакральное значение, автор выделил
базовые экзистенциальные ценности, пропагандируемые в учебни-
ке: «народ», «партия», «социализм», «Родина», «марксизм» (как
«единственно правильное учение»), «государство рабочих и кресть-
ян». Основные идеологические конструкции - вера в грядущее тор-
жество мировой революции и ненависть к «капиталистическому
окружению» - противопоставлялись религии, именовавшейся «по-
повщиной» и «сектантством».
Сюжеты «Краткого курса» рассматривались как повествова-
ния о формировании некоего мирового порядка, в котором факторы
прогресса и упорядоченности партийного строительства доминиро-
1 Гусева А.В. «Краткий курс истории ВКЩб)» история создания и воздействие на
общественное сознание автореф дис канд ист наук М, 2003, Шестов НИ Поли-
тический миф Теперь и прежде М,2005
2 Бухарев В.Н. Идеальный учебник большевизма Традиция и лингвокультура
«Краткого курса истории ВКЩб)» // Новый мир истории Россия Форум японских и
российских исследователей К 60-летию проф Вала Харуки / под ред Г А Бордюгова
М,2001 С 320
3 Шатин Ю.В. Политический миф и его художественная деконструкция С 72

212
вали в борьбе с элементами хаоса в лице вездесущих «врагов». Ис-
следования семантики, лексики и стилистики «Краткого курса» как
литературного произведения проведены в работах М. Вайскопфа и
М. Головиньского. Авторы определили учебник как «священную
историю коммунизма» - мифическое сказание, написанное в соот-
ветствии с канонами традиционного мифотворчества1. Историче-
ская риторика «Краткого курса» полностью отражала стиль сталин-
ского дискурса: «следовать генеральной линии - значит постоянно
балансировать между двумя крайностями - "перегибами" или "из-
вращениями", которые, в свою очередь, прослеживаются к соответ-
ствующим "уклонам" и затем к тому или иному вражескому загово-
ру»2. В качестве ключевой мифологемы М. Вайскопф выделил по-
нятие «отклонение от генеральной линии» («уклон»). По определе-
нию автора, «уклон» не просто являлся выражением враждебной
линии, но наделялся дьявольской магнетической силой, благодаря
чему малейшее отклонение приводило в действие механизм форми-
рования образа «врага».
Сюжетная линия учебника могла существовать в рамках мифа
о перманентной борьбе «светлых» образов с «темными»3. Этот миф
формировал образ «первого в мире социалистического государства
трудящихся», которое имело пантеон основоположников идеоло-
гии, некрополь и историческую мифологию. В соответствии с по-
следней подлинная история начиналась с момента революции
1917 г., а предшествующие события изображались как «многовеко-
Вайскопф М. Писатель Сталин М, 2002, Головиньский М. «Не пускать про-
шлого на самотек» «Крапсий курс истории ВКП(б)» как мифическое сказание // Новое
литературное обозрение 1996 №22
2 Вайскопф М Писатель Сталин С 111
3 Коновалова Ж.Ф. Миф в советской истории и культуре СПб, 1998, Фельдман
Д.М. Терминология власти Советские политические термины в историко-культурном
контексте М,2006

213
вое царство мрака и несправедливости»1. Модель «Краткого курса»,
завершившего процесс подгонки истории внутрипартийной борьбы
под стандарт сталинской концепции, дифференцировала действую-
щие лица революционного процесса на «своих» и «врагов». Оппо-
ненты В.И. Ленина, участники дискуссий оглуплялись, им навязы-
вался карикатурный облик. На страницах «Краткого курса», посвя-
щенных послеоктябрьскому периоду, упоминаются 67 противо-
стоящих генеральной линии партии «врагов», охарактеризованных
как «политические уроды», «подонки человеческого рода», «извер-
ги из бухаринско-троцкистской банды» и «белогвардейские пиг-
меи». Из 21 члена ЦК партии большевиков «врагами народа» оказа-
лось 11, учитывая, что семь членов ЦК погибли или умерли до кон-
ца 1920-х гг.2 Таким образом, магистральная линия учебника моди-
фицировала идейную борьбу мнений и подходов в борьбу за власть
в верхнем эшелоне партии.
Учебник в грубо тенденциозном и искаженном свете тракто-
вал выступления лидеров оппозиции. Большинство коммунистов,
читая учебник, знакомилось с их выступлениями по вырванным из
контекста фразам, сопровождаемым соответствующими коммента-
риями. Различные предложения, исходившие от оппозиции, о на-
правлениях в решении социально-экономических проблем одно-
значно трактовались как «ревизия ленинизма» и «выражение троц-
кизма». В «Кратком курсе» подробно описывались дискуссии по
вопросам второстепенного характера. Часто используемым прие-
мом в учебнике была трактовка различных отдельных цитат оппо-
зиционеров, вырванных из контекста и указания на «ошибки» оппо-
зиционных лидеров в дореволюционные годы и т. д.
В альтернативных политических группах и течениях легко
было найти «контрреволюционную» сущность, в отличие от внут-
История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) Краткий курс
С 12
2 Роговин В.З. Партия расстрелянных М, 1997 С 158

214
рипартийных оппозиций 1920-х гг., которые являлись ответвления-
ми от большевистской генеральной линии и различались лишь под-
ходами, не понятными большинству рядовых членов партии и бес-
партийным. Обвинения в оппозиционных взглядах не могли слу-
жить достаточным основанием для проведения над «противниками»
судебных процессов. Необходимо было сделать образ «врага наро-
да» более понятным для широких слоев населения. Обвинения оп-
позиционеров в «шпионаже», «диверсиях», «измене Родине», сфор-
мулированные и подробно обоснованные на открытых московских
политических процессах в августе 1936 г. - марте 1938 г., представ-
лялись более понятными, вызывающими естественное негодование
и потому весьма эффективными в пропагандистских целях. На этой
основе в «Кратком курсе» создавались мифологемы «вредительст-
ва» на промышленных предприятиях, «убийств рабочих и кресть-
ян», «шпионажа в пользу японской и германской разведок» и т. д.
Непременным условием всех мифологических конструкций в
учебнике был тезис о существовании «грандиозного заговора», «ни-
ти которого восходят к Л.Д. Троцкому и гестапо». Образ Троцкого
использовался в качестве «главного врага СССР». Первоначально
«враждебность» Троцкого характеризовалась в советской прессе
как поддержка социал-демократии; в дальнейшем - как «вредитель-
ская деятельность», имевшая, по версии печати, «объективные
контрреволюционные последствия»; в заключительной стадии об-
раз Троцкого приобрел устойчивые характеристики «союзника ми-
ровой буржуазии» и «убийцы партийных вождей». В итоге образ
Троцкого впитывал в себя различные характеристики «враждебно-
сти», которые сводились к «попыткам раскола партии», «стремле-
ниям разложить армию», «низвергнуть Советскую власть» и «вос-
становить капитализм». Для придания значимости данным обвине-
ниям в глазах советского населения и мирового общественного
мнения, было необходимо вывести на открытые судебные процессы
бывших лидеров оппозиции в качестве свидетелей «вредительской

215
деятельности» Троцкого и сформировать на страницах «Краткого
курса» персонифицированный образ «врага народа». Противостоя-
ние обожествляемого «Великого Сталина» и демонизированного
«врага» Троцкого соответствовало дуальным оппозициям, характе-
ризующим матрицу «Краткого курса».
Физически отсутствуя на судебных процессах, Троцкий вы-
ступал главным подсудимым, т. к. его имя чаще всего использова-
лось в обвинительном заключении, при допросах обвиняемых, в
заключительной речи А.Я. Вышинского и в приговоре суда. Про-
цесс окончательной ликвидации бывших сторонников «троцкизма»
был напрямую связан с политической дискредитацией Троцкого,
т. к. очевидно, что в советской прессе решалась задача создания об-
раза «контрреволюционного сверхзаговорщика» Троцкого, которая
в дальнейшем была использована для ликвидации «неугодных ре-
жиму». В результате образ «врага народа» - «троцкиста» - действо-
вал как в отношении самого Троцкого и его сторонников, так и про-
тив людей, никогда не принадлежавших к партийной оппозиции.
Большинство авторов, исследовавших лингвистические осо-
бенности «Краткого курса», пришло к выводу об особом использо-
вании стилевых ресурсов языка, связанных с постоянным повторе-
нием идеологических формул, что создавало иллюзию усиления
доводов «Краткого курса». Влияние учебника на читателя осущест-
влялось через апелляцию к архаическому типу мышления, за счет
использования клишированных языковых форм. Использование та-
ких приемов идеологизированной риторики имеет целенаправлен-
ный характер создания фундаментального политического мифа.
На протяжении 1934-1938 гг. советская мифология постепен-
но превращалась в матрицу, которая определяла особенности миро-
восприятия и поведения людей, «навязывала» способы истолкова-
ния прошлого и окружающей действительности, вследствие чего
многонациональное советское государство становилось «высшей
ценностью». Мифология «Краткого курса» стала идеологическим

216
конструктом, эклектично объединявшим риторику пролетарского
интернационализма, революционный пафос и мифы, рожденные
революцией и Гражданской войной. Образ «врага народа» в этой
системе оказался проектом, успех}7 которого способствовала специ-
фика исторического контекста: перманентное состояние внутренне-
го раскола советского общества, поддерживавшееся властью в меж-
военный период, и «ожидание» будущей тотальной войны. Две
«войны» - «внутренняя» и внешняя - придали советской тотали-
тарной мифологии мощную мобилизующую силу, форсированное
конструирование которой пришлось на вторую половину 1930-х гг.,
когда мифологема «врага» закрепилась в советской повседневности
и определила «горизонты ожидания» советского политического ру-
ководства.
С 1938 г. образ «врага народа» переходил преимущественно в
контекст «внешней угрозы». В Конституции 1936 г. провозглаша-
лась ликвидация всех «враждебных эксплуататорских слоев», соот-
ветственно для дальнейшего развития образа «врага народа» требо-
валось искать дополнительный источник его пополнения, что было
сделано за счет привлечения и усиления в пропаганде идеи о «капи-
талистическом окружении». Вторая половина 1930-х гг. характери-
зовалась изменениями в пропаганде в сторону конфронтации СССР
со странами «капиталистического лагеря», в частности, агрессивная
пропагандистская политика проводилась по отношению к Германии
и Японии. Первоначально антифашистские мотивы в советской
пропаганде возникли как реакция на антисоветскую кампанию, раз-
вернутую в Германии после прихода Гитлера к власти. Постепенно
в информационном пространстве советской пропаганды утверждал-
ся образ «врага-фашиста». «Весь мир против нас», - заявил
К.Е. Ворошилов на февральско-мартовском (1937 г.) Пленуме ЦК,
подчеркнув, что наивно было бы думать, будто «классовых врагов

217
пока количественно и качественно очень еще немного. Количест-
венно - это все, что не СССР»1.
Преследуя прагматические цели, советская пропаганда стреми-
лась донести до «капиталистических» стран несколько положений.
Во-первых, открыто формулировался тезис о том, что сталинская по-
литика пользуется «всенародной поддержкой»; во-вторых, что «вра-
жеская агентура» в лице «троцкистов», «зиновьевцев», «правых» и
т. д. действительно существовала; в-третьих, что СССР является
примером монолитной политической сплоченности народных масс.
В этих условиях образ «врага народа» играл роль маяка во внешней
политике, сигнализируя о том, кого на данном этапе советское поли-
тическое руководство рассматривало в качестве союзников, а кого - в
качестве «врагов». В обстановке эскалации внешнеполитического
напряжения, когда правительства «капиталистических государств»
опасались соперничать в военном отношении с СССР, «признания»
подсудимых на открытых судебных процессах в «шпионских связях»
свидетельствовали о векторе изменений во внешнеполитических
ориентациях советского правительства.
В 1920-е гг. доминирующим «врагом» в мифологеме «капита-
листического окружения» выступала Великобритания2. До 1933 г.
основным внешнеполитическим «врагом» СССР в советской прессе
представлялась Франция. В обвинениях, звучавших на судебных
процессах «Промпартии» и «Союзного бюро меньшевиков», при-
сутствовали тезисы о «сговоре» «врагов народа» с французским
правительством3. О дружественном отношении к Германии свиде-
1 Материалы февратьско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г // Вопросы исто-
рии 1994 №8 С 15
2 Голубев A.R Великобритшшя в сознании советского общества па рубеже 1920-
30-х гг // Россия и Запад диалог культур М, 1994 С 43-44, Он же. «Наш зловещий
враг» Британия в сознании советского общества 20-30-х гт // Проблемы исторической
психологии и взаимодействия мировоззрений в истории Орел. 2000 С 68-70
3 Богданова КБ Судебный процесс С 48, Морозова А.Ю. Меньшевистский
процесс С 51

218
тельствовала статья в «Известиях», в которой говорилось об СССР
как о единственной стране, которая придерживается нейтральной
политики в отношениях с Германией1. С середины 1933 г. роль
главного «врага» постепенно перешла к гитлеровской Германии.
Образ «фашиста» стал наиболее значимым во внешнеполитической
пропагандистской риторике до 1939 г/
В советской прессе 1930-х гг. «фашизм» рассматривался как
«террористическая диктатура», основанная на «реакционной шови-
нистической и империалистической идеологии финансового капи-
тала»3. В советской прессе идеология национал-социализма объяв-
лялась «враждебной» в силу «буржуазности» и «империалистиче-
ской ориентации», что характеризовало ее как основного «внешне-
политического врага». Термин «фашизм» встраивался в большеви-
стскую пропаганду и характеризовался преимущественно с классо-
вых позиций, составлявших фундамент советской тоталитарной
идеологии. Советская пресса объясняла феномен «фашизма», ана-
лизируя его в терминах классовых интересов. С точки зрения боль-
шевистской пропаганды, «представители крупной промышленной
буржуазии» Германии объединились против пролетариата, поддер-
жав финансово и организационно национал-социалистов4. В соот-
ветствии с этим положением «фашистский режим» объявлялся ре-
жимом «трех тысяч крупных промышленников»5. Многочисленные
статьи, посвященные экономическому положению в Германии, в
качестве основного положения выдвигали мнение об обостряющем-
ся экономическом кризисе. В качестве основной причины «эконо-
мической несостоятельности» Третьего Рейха в советской прессе
1 Известия 1933 4 марта
2 Рыклип М, Пространства ликования Тоталитаризм и различие М, 2002
С 225-226
3 Германский фашизм готовит хозяйство к войне //Правда 1935 7 марта
4 Германский фашизм//Правда 1935 16февр
5 Александров Е. Обострение внутренних трудностей германского фашизма //
Правда 1938 23 июля

219
объявлялась милитаризация экономики. Приводимая в советских
статьях статистика прежде всего была ориентирована на убеждение
читателя в неизбежности «экономического краха» Рейха1.
Советские пропагандистские тексты второй половины 1930-х
гг. содержат рассказы о голоде в США, Англии, Франции, Герма-
нии и других странах. В трактовке советской пропаганды население
капиталистических держав не просто голодало, а «находилось на
грани вымирания». Картина всеобщего голода за рубежом в совет-
ской прессе была предельно конкретна, насыщена подробностями,
указывающими на «бесчеловечность жизненных условий населе-
ния». Темы голода и демографических проблем в советских пропа-
гандистских описаниях зарубежной жизни явились реакцией власти
на массовые ожидания. Проецируя проблемы, которые якобы пол-
ностью были решены в СССР, на зарубежную социальную реаль-
ность, власть стремилась к нейтрализации народного недовольства.
Поэтому в советских пропагандистских мифах 1930-х гг. обнаружи-
ваются представления советского общества об идеальной власти2.
В рамках идеологической конфронтации Запад обретал ус-
тойчивую характеристику внешней, «темной» зоны, расположенной
за пределами «освоенной территории», зоны опасности, где дейст-
вуют и господствуют силы, «враждебные» человеку3. Образ «внеш-
него мира» - «осажденной крепости» в Советском Союзе 1930-х гг.
во многом определялся свойствами политической культуры совет-
ского общества. Советский Союз изображался пропагандой как го-
сударство, для которого характерна «забота о трудящемся человеке,
1 Брухимович И. Враги европейского мира // Правда 1936 8 марта
2 Шварцкопф К.Э. Образ внешнего мира в советской пропаганде 1930-х как отра-
жение ожиданий общества от власти // Власть и общество в России опыт истории и
современность 1906-2006 гг (к 100-летию российского парламентаризма) матер Все-
рос науч -практич конф Краснодар, 2006 С 352-355
3 Помнить о капиталистическом окружении' // Красная звезда 1937 4 апр, Серия
статей «Капиталистическое окружение - это не пустая фраза, это очень реальное и
неприятное явление»//Красная звезда 1937 1 мая

220
забота об удовлетворении его культурных и материально-бытовых
потребностей»1. В то же время характеристики, приписываемые со-
ветской пропагандой повседневной жизни рабочих и крестьян зару-
бежья, содержали несколько аспектов. Один из них можно обозна-
чить как «однообразность и примитивность существования»: сюда
относились пропагандистские свидетельства-доказательства, с по-
мощью которых обосновывался тезис, что в капиталистическом
обществе рабочие и крестьяне могут претендовать лишь на удовле-
творение самых минимальных потребностей2. В собственной пропа-
ганде СССР представлялся как антипод «капиталистических стран»,
как единственное общество, в котором созданы широкие условия
для развития личности, организации досуга и отдыха.
С 1936 г. в контексте развития мифологемы «осажденной
крепости» в советской прессе произошла актуализация тезиса о
«шпионской деятельности Троцкого» и его «сторонников» в пользу
«капиталистических стран». Постепенно, по мере проведения от-
крытых судебных «спектаклей» перечень «преступлений» расши-
рялся. На первом московском процессе подсудимые обвинялись в
сотрудничестве с «фашистами» с целью «убийства» Сталина и дру-
гих партийных «вождей». Схема была усложнена на втором процес-
се, где был сформулирован тезис о «троцкистском сговоре» «врагов
народа» с разведками Германии и Японии с целью подготовки «по-
ражения СССР в войне»3. Журнал «Большевик» утверждал, что
«троцкисты» и «зиновьевцы» «превратились в шпионскую и дивер-
сионную агентуру германской полицейской охранки»4. Используя
тезис о том, что «буржуазные страны» засылают «шпионов» в
СССР, советская пресса нагнетала обстановку страха перед дейст-
1 Интересы народа превыше всего' // Правда 1938 20 июля
2 Изаков Б. Война против мирного населения и «рецепты» мистера Чемберлена//
Правда 1938 13 июля
3 Приговор суда - приговор народа // Большевик 1937 № 1
4 Куйбышев Н Защита социалистической Родины // Большевик 1937 № 5-6

221
вительными и мнимыми угрозами, исходящими из «капиталистиче-
ского лагеря»1.
Наиболее яркими для дискредитации Троцкого должны были
стать показания Х.Г. Раковского и Н.Н. Крестинского на суде по
делу «антисоветского право-троцкистского центра». Раковский со-
общил на суде, что Троцкий сообщил ему о связях с английской
разведкой, которые якобы были установлены в 1926 г.2 Показания
Крестинского сводились к описанию «шпионской деятельности»
Троцкого начиная с 1921 г., когда якобы была заключена догово-
ренность о финансировании германским правительством «троцки-
стов» в обмен на «шпионаж»3. Таким образом, согласно материалам
судебного следствия «работа Троцкого на иностранные государст-
ва» относилась к периоду, когда он был членом Политбюро, нарко-
мом по военным и морским делам и председателем Реввоенсовета
РСФСР.
До процессов понятие «троцкизм» для многих людей, не ак-
тивных в использовании партийной лексики, становилось непонят-
ным и зачастую абстрактным. Показательные судебные процессы
были призваны продемонстрировать наличие «врагов» и мобилизо-
вывать население на их повсеместное разоблачение. Роль регио-
нальных судебных процессов трудно переоценить, т. к. они давали
понять, что рядом с любым человеком может оказаться замаскиро-
вавшийся «вредитель» или «диверсант», формируя атмосферу «все-
общей бдительности». На образ «врага народа» возлагалась ответ-
ственность за разрыв между поставленными целями и достигнуты-
ми результатами. Идея угрозы со стороны «врагов» позволяла объ-
яснять и оправдывать неудачи и провалы власти, канализируя недо-
Право-троцкистскую шпионскую гадину надо раздавить // Красная звезда 1938
28февр
Судебный отчет по делу Антисоветского «право-троцкистского блока», рассмот-
ренному Военной коллегией Верховного суда Союза ССР 2-13 марта 1938 г М, 1938
С 276
3Тамже С 238

222
вольство масс. Перед тоталитарной идеологией стояла задача де-
монстрации успехов, реалистичности провозглашаемых планов и
поиск убедительных доказательств корректировки «грандиозных
планов» социалистического строительства. Понятным и «безопас-
ным» объяснением для руководства страны была теория «плано-
мерного вредительства врагов народа».
Борьба с «врагами народа» в период «Большого террора»
приняла наиболее острую форму - «квазигражданской войны», вы-
ступавшей, в отличие от Гражданской войны, в форме государст-
венного террора. В глазах части населения бюрократия узурпирова-
ла власть народа, установив для себя большие привилегии1. Образ
«врага народа», используемый в отношении представителей но-
менклатуры, обладал сатисфакционным свойством. Широкие слои
населения получали удовлетворение от того, что могли узнать о
«расправе» над «бюрократом» или увидеть ее. Образ «врага народа»
при этом становился общим нравственно-ценностным мерилом,
точно определяющим существование неизбежного наказания свыше
за совершенные «преступления». Данный фактор нейтрализовывал
угрозу для самой бюрократии, которая испытывала чувство недове-
рия к массам, показавшим свою действительную силу и активность
в годы революции и Гражданской войны. Как оформившийся экс-
плуататорский класс, партийная номенклатура нуждалась в идее,
которая должна была реабилитировать ее политику". Обвинения
оппозиции служили, прежде всего, средством подавления социаль-
ного протеста против чрезвычайно низких условий жизни.
При существовании абсолютной мобилизационной системы, в
условиях централизованного планирования появлялась необходи-
мость возникновения «нового привилегированного слоя, жадного к
1 Коржихина Т.П., Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура становление, меха-
низмы действия // Вопросы истории 1999 №7 С 36
2 Восленский М.С. Номенклатура Господствующий класс Советского Союза М,
1991 С 179

223
власти, жадного к благам жизни, боящегося за свои позиции» .
Процесс социальной мобилизации захватывал управляющие струк-
туры и бюрократию - «членов внутренней партии», исполнительно-
го аппарата управления. Потому массовое уничтожение старых пар-
тийных кадров в период «Большого террора» объясняется и тем, что
был необходим процесс ротации кадров, в результате чего на смену
«старым» большевикам пришли сталинские выдвиженцы2. Для
обоснования процесса использовался образ «врага народа», глав-
ным, структурообраз>тощим элементом которого являлись лидеры
бывшей «оппозиции».
Обилие «троцкистов» во всех звеньях государственного и
партийного аппарата Сталин объяснял потерей «бдительности»:
«Успех за успехом, достижение за достижением, перевыполнение
планов за перевыполнением, порождает настроения беспечности и
самодовольства, создает... одуряющую атмосферу зазнайства и са-
модовольства, атмосферу парадных манифестаций и шумных само-
восхвалений»3. В качестве основного «врага» партийцев он пред-
ставил «политическую слепоту», которая «последнее время пресле-
дует многих ответственных работников»4. По мнению Сталина, си-
ла «современных вредителей» состояла в наличии партийного биле-
та, что делало их «незаменимым источником» информации для
«разведывательных органов капиталистических государств»5.
В выступлении на Пленуме Сталин изложил программу «кад-
ровой революции», которая была ориентирована не столько на лик-
1 Троцкий Л.Д Преступления Сталина М, 1994 С 203
2 Fitzpatrick Sh. Stalin and the Making of a New Elite // The Cultural Front Power and
Culture in Revolutionary Russia Ithaca, 1992 P 149-182, Rigby T.H Communist Party
Member-chip m the USSR 1917-1967 Princeton, 1968 P 110-164, ВосленскийМ С. Но-
менклатура Господствующий класс Советского Союза М.1991 С 93
3 Сталин ИВ. О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкист-
ских и иных двурушников Доклад т Сталина на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 г //
Правда 1937 29 марта
4 Там же
5 Там же

224
видацию участников бывших оппозиций, сколько предполагала об-
новление партаппарата на центральном и региональном уровнях.
Он заявил, что следует стремиться к скорейшему выдвижению
«способных людей», чтобы «они не перестаивали на старом месте и
не начинали гнить» . Сталин закончил прямым призывом, обращен-
ным к тем, кто должен был прийти на смену «старой» партийной
элите, суть которого заключалась в необходимости проявления
усердия в «разоблачении врагов народа». «Вождь» предполагал уб-
рать «опасный» слой руководителей и открыть канал вертикальной
мобильности для «нового поколения».
В советской идеологии периода «Большого террора» Совет-
ский Союз рассматривался как «цитадель мирового социализма»,
гарант успеха международного революционного рабочего движе-
ния. В этой системе приобретали актуальность мифологемы «осаж-
денной крепости» и «враждебного капиталистического окружения».
По версии советской прессы, с приходом к власти большевиков
«велась непрекращающаяся борьба» с «враждебным капиталисти-
ческим окружением». В большевистской идеологии первого деся-
тилетия XX в. авангард «врагов народа» представляли «дворянст-
во», «буржуазия», «царское чиновничество» и прочие «привилеги-
рованные» социальные группы. К этой категории относились остат-
ки «оппозиционных» большевикам политических партий и течений.
В период обострения внутрипартийной борьбы в стан «врагов» пе-
рекочевали «внутрипартийные оппозиционеры» и «уклонисты».
Основная задача пропаганды заключалась в обосновании ре-
прессивной политики в отношении «врагов народа». Образ служил
необходимым условием массовой мобилизации, через «всеобщую
бдительность». Без этой фигуры формирование в стране принуди-
тельно организуемого морально-политического единства партии и
народа было невозможным. Это единство открывало для пропаган-
1 Сталин И.В. О недостатках партийной работы

225
ды возможности всеобщей охоты на «сомневающихся» и «малове-
ров», «попутчиков» социалистического строительства, заставляя
любого человека не просто демонстрировать, но доказывать свою
преданность и лояльность руководству.
Анализ агитационно-пропагандистских кампаний периода
«Большого террора» показал, что они оказались эффективным спо-
собом социальной мобилизации советского общества. Эффектив-
ность обеспечивалась в первую очередь лежавшим в их основе об-
разом «врага народа», который задевал глубинные и даже инстинк-
тивные чувства людей, такие как чувство самосохранения, нацио-
нальные, эгалитарные чувства. Основное содержание пропаганди-
стских кампаний данного периода сводилось к нагнетанию в обще-
стве атмосферы военных ожиданий. В конце 1920-х гг. мобили-
зующий эффект образа «врага» использовался для осуществления
форсированной модернизации, а в 1930-е гг. - для подчинения ин-
тересам государства всех сторон жизни общества, в т. ч. индивиду-
ального сознания. Организация агитационно-пропагандистских
кампаний имела особое значение в критические периоды истории
страны, т. к. они заставляли общество идти на любые жертвы для
обеспечения безопасности. Мобилизующий эффект образа «врага
народа» состоял не только в том, что позволял власти оправдывать
свои действия и осуществлять самые непопулярные преобразова-
ния, - он должен был способствовать социально-психологическому
сплочению общества.
Существование стереотипного образа «врага народа» можно
объяснить широтой спектра составлявших его элементов. Этот кон-
текст был сконструирован и предложен властью, но опирался на
архетипические черты массового сознания. Использование образа в
ряде ключевых направлений партийно-государственной политики
большевиков позволяет сделать вывод о том, что он стал органиче-
ским и необходимым элементом в создаваемой большевиками по-
литической системе. Он служил не только для отображения моно-

226
литного единства в обществе, но использовался для ликвидации
представителей бывшей партийной оппозиции и обоснования ре-
прессивных акций государства. Попутной целью активного исполь-
зования образа «врага народа» являлось стремление правящей
группы и остальной части бюрократии свалить экономические про-
счеты и диспропорции, хищения и злоупотребления на «врагов на-
рода». Этот процесс имел целью вызвать в народе негативное от-
ношение к категориям населения и конкретным людям, причислен-
ным к «врагам народа», что в свою очередь обеспечивало прово-
дившимся в СССР репрессиям социальную поддержку и легитима-
цию. Образ «врага народа», будучи одним из опорных элементов
большевистской идеологии и активным инструментом пропаганди-
стских кампаний, в период «Большого террора» стал важнейшей
частью государственной политики советского режима.

Заключение
Пострсволюционная советская государственная политика, на-
правленная на борьбу с «врагами народа», не являлась временной
революционной импровизацией, т. к. имела глубокие идеологиче-
ские корни и опиралась на традиции массового общественного соз-
нания. Образ «врага народа», как мощная мобилизационная конст-
рукция периода Великой французской революции, на рубеже XIX-
XX вв. был взят на вооружение большевиками, которые, будучи
идеологически ориентированными на непримиримую «классовую
борьбу», использовали образ со времени революции 1905-1907 гг.
С приходом к власти они органично включили эту идеологему в
систему государственной пропаганды. Апогеем использования об-
раза «врага народа» стал период «Большого террора», когда новое
рождение получили выдвинутые в период Гражданской войны и
затем апробированные мобилизационные лозунги, призывавшие к
борьбе с «врагами». Они были поддержаны на местах и тиражиро-
вались в массовом порядке. Самый главный и содержательный ло-
зунг «Смерть врагам народа!» стал основным идеологическим
обоснованием и сопровождением проведения государственного
террора. Образ обрел новое пропагандистское качество, в котором
прежняя социальная доминанта («классовый враг») утратила при-
оритетное значение. С декабря 1934 г. в авангарде образа «врага
народа» появляется «политический враг», основу которого состав-
лял миф о «троцкизме». В конструкцию «врага» был включен мак-
симально возможный спектр всех «врагов» по различным основа-
ниям: политическим, этническим, «классовым», конфессиональ-
ным. Стигматизация по признаку отнесения к категории «враг на-
рода» стала на практике одним из учетных, стратификационных
делений во второй половине 1930-х гг.

228
Внутренняя логика эволюции образа «врага народа» накануне
и в период «Большого террора» диктовала увеличение количества
составлявших его элементов, прежде всего за счет расширения акту-
ального образа и адаптации к нему образов «исторической контрре-
волюции», что проявилось в идеолого-пропагандистской кампании в
связи с «убийством» СМ. Кирова в декабре 1934 г. В соответствии с
этим происходило количественное и качественное усиление присут-
ствия понятия «враг народа» в советском информационно-
пропагандистском пространстве. Если 1935-1936 гг. характеризова-
лись проведением идеолого-пропагандистских кампаний консолида-
ционного типа, основанных на образах «вождя» и «героя», то с янва-
ря 1937 г. приоритетными становятся конфронтационные акценты в
пропаганде. В 1935-1936 гг. в редакционных статьях «Правды» тер-
мин «враг» употреблялся в среднем 26 раз в месяц, в 1937-1938 гг. -
56 раз, что свидетельствует о положительной динамике образа, свя-
занной с проведением второго отрытого московского процесса и
февральско-мартовского (1937 г.) Пленума ЦК ВКП(б), ставших про-
логом к проведению массовых репрессивных операций «Большого
террора».
В процессе качественных изменений образ «врага народа»
прошел несколько стадий. На первом открытом московском про-
цессе (август 1936 г.) речь в обвинениях шла о «терроре» против
«вождей». Периодической печатью формировался образ «троцкист-
ско-зиновьевско-фашистского врага народа», а основной акцент де-
лался на организации убийства Кирова посредством создания «ле-
нинградской подпольной террористической группы» и на подготов-
ке убийства руководителей партии и правительства. Таким образом
происходило формирование синонимичного ряда, характеризовав-
шего образы «врагов народа», где доминантным выступало созда-
ние образа «убийц партийных вождей». На втором московском
процессе (январь 1937 г.) круг преступлений «троцкистов» оказался
существенно расширен, равно как и сам образ «врага народа». В

229
состав «преступлений» вошел «сговор с фашистскими державами».
В контексте угрозы предстоящей «агрессии» государственное обви-
нение существенное внимание уделяло «вредительству», т. е. «ор-
ганизации» железнодорожных аварий и производственных неудач.
Соответственно в периодической печати происходила форсирован-
ная актуализация таких терминов, как «вредитель», «диверсант»,
«убийца».
Мощный всплеск использования в государственной пропа-
ганде образа «врага народа» произошел в июне 1937 г. в результате
проведения в Москве закрытого судебного процесса над военачаль-
никами Красной армии. Завершается оформление другой важней-
шей составляющей образа «врага» - «врага-шпиона». Термин
«шпион» в этот период значительно актуализируется за счет того,
что доминирующей частью государственного обвинения в адрес
военных выступало обвинение в «шпионаже в пользу иностранных
государств». Процесс «правотроцкистского блока» (март 1938 г.)
явился ключевым этапом в развитии образа, т. к. суммировал все
составлявшие категории образа.
Тотальное использование образа «врага народа» в обеспече-
нии всех ключевых направлений партийно-государственной поли-
тики позволяет сделать вывод о том, что этот образ стал сущност-
ным элементом в сформированной большевиками идеократической
государственной системе. Исследование структуры и динамики
данной идеологемы устанавливает ее синхронность с процессами
становления в стране тоталитарного режима. К середине 1930-х гг.
в СССР в целом сложился мобилизационный режим, основным век-
тором развития которого стало превращение страны в единый воен-
но-трудовой лагерь («осажденная крепость»). Сконструированный
образ «врага народа» как повсеместной и повседневной опасности и
угрозы не только служил целям достижения монолитного единства
в обществе («борьбы против» как средства конфликтной консоли-
дации), но и использовался для решения утилитарных, прагматиче-

230
ских задач: стремление правящей группы и остальной части бюро-
кратии переложить собственные социально-экономические и поли-
тические неудачи, просчеты, крупные и мелкие хищения и другие
должностные злоупотребления на «троцкистов», ставших собира-
тельным образом для выражения «народной ненависти».
Образ «врага народа» в советской тоталитарной системе
1934-1938 гг. полифункционален, т. к. в зависимости от приорите-
тов власти и учета социальных настроений и ожиданий «снизу» в
нем актуализировались и активировались различные мифологиче-
ские конструкции «врага», при том что диапазон для идеолого-
пропагандистских технологий отличался широтой и разнообразием.
Однако все богатство спектра социальной «ненависти» сводилось к
комбинациям трех функций: укрепление идеократической, дихото-
мически выстроенной «картины мира» («мы - они»); использование
режимом мобилизационного потенциала этой идеологемы для ре-
шения практических задач в различных сферах; стратификацион-
ное, учетно-контрольное значение «приписывания» персон и соци-
альных групп к категории «врагов народа». Проведенное исследо-
вание показывает, что образ «врага народа» играл в сталинской по-
литике прагматические функции: стратификационную, благодаря
которой в социуме выделялись и стигматизировались социально-
учетные группы, или «группы риска», объекты репрессий; кон-
трольно-поведенческую, благодаря которой осуществлялся кон-
троль в различных сферах жизнедеятельности людей и в первую
очередь в сфере социально-трудовых отношений.
Сталинизм, выросший на почве традиционного общества, ка-
ковым был российский социум, сложился в цельную социально-
политическую конструкцию, прочность которой обеспечивалась и
поддерживалась действием механизмов и практик конфликтной мо-
билизации. Политический прагматизм использования данной идео-
логемы особенно очевиден при сопоставлении с реальной динами-
кой «ликвидации» общностей и страт постреволюционного совет-

231
ского социума. «Историческая контрреволюция», включая военную,
не представляла потенциальной угрозы для Советской Рос-
сии/СССР уже с начала 1920-х гг., но о «вооруженных повстанче-
ских формированиях» говорилось как о реальных в 1937-1938 гг.
«Вредительская», «буржуазная» интеллигенция была «вычищена»
из управленческих аппаратов на рубеже 1920-1930-х гг., но «вреди-
телей» в громадных масштабах «выявляли» в 1937-1938 гг. Свя-
щеннослужители не только не обладали потенциалом сопротивле-
ния, но благодаря усилиям власти представляли собой в 1930-е гг.
исчезавшую корпоративную группу. «Кулаки» являлись исчезавшей
социальной величиной уже с весны 1930 г., но «кулацкая операция»
продолжала оставаться самой массовой в ряду репрессивных опера-
ций 1937-1938 гг. Сторонники Л.Д. Троцкого в конце 1920-х гг.
стали поименно частью режимно-учетного «контингента», но в эпо-
ху «Большого террора» в стране «оказались» учтенными десятки
тысяч «новых троцкистов».
Образ «врага» - достаточно востребованный метод, который
помогает правящей элите, не затрачивая значительных ресурсов,
решить сразу несколько стратегических задач в области сохранения
и увеличения власти, мобилизации человеческих ресурсов, подав-
ления внутренней оппозиции. Во все времена этот образ использо-
вался как консолидационный. мобилизационный и отвлекающий
прием. Особенно преуспел в таких техниках советский политиче-
ский режим, для которого постоянные мобилизационные кампании,
поиск и уничтожение врагов, мощные агитационно-
пропагандистские акции стали неотъемлемым способом существо-
вания. Изучение этих феноменов советской истории должно еще
долго привлекать внимание исследователей отчасти и потому, что
большое количество вопросов осталось за рамками исследования.
В качестве перспективного направления в плане углубления
темы является изучение обратной связи, т. е. реакции различных
групп населения на внедрение в массовое сознание образов кон-

232
фронтационного типа. Этот аспект позволил бы более детально рас-
смотреть механизм распространения и усвоения образа «врага на-
рода». В монографии подробно рассмотрены политический и идео-
логический аспекты, но более детальное внимание следует уделить
социальному аспекту интеграции образа «врага народа» в сознание
населения. При углублении исследовательской работы необходимо
детально изучить непосредственно субъект восприятия образа, т. к.
от этого зависит как формулировка новых научных проблем, так и
поиск новых подходов к ним.
Современные исследования показывают, что в стране к сере-
дине 1930-х гг. имелся определенный потенциал социального про-
теста, но имевшего стихийный, неорганизованный характер и не
представлявшего угрозы для сталинского режима. Перенесение ре-
прессивных практик внутрь самой номенклатуры после 1934 г. и
помещение «оппозиционеров» на вершину пирамиды «врагов наро-
да» стало своеобразным адаптационным механизмом к подготовке
тоталитарного сознания к широкомасштабной войне с «капитали-
стическим окружением». Логика возникновения и трансформации
образа «врага народа» как многофункциональной конструкции сви-
детельствует о том, что, сформировавшись и приобретя устойчи-
вость в условиях сталинизма, данная идеологема обладала потен-
циалом внутреннего саморазвития.

ПРИЛОЖЕНИЯ

235
Приложение I
Количество терминов, характеризующих
«контрреволюционные преступления», в редакционных статьях
газеты «Правда» (декабрь 1934 г.)
тшйт (#инства)
!
терррмт (терроризм, террористический) 1
J
предатель (предательство)
~ гтг; г
—i '
ШШВш3инь
агент 1
1
бандит(банда) ■ j
1
ИТИНОИ (шИНОНаж) £ jj| 5%
1
шмеиинк (измена партий, родине) 1
вредитель (вредительство)
сабетажяик j
наемник ^няймнты) 1
диверсант
<й
И«
-1%
0%
0%
0%
| 10%
иь
4 10%
!
20%
I-
J 26%
30%
2 35%
4€
%

Приложение II
Динамика употребления термина «белогвардеец»
в редакционных статьях газеты «Правда»
(ноябрь 1934 - декабрь 1938 г.)

237
Приложение III
Соотношение сегментов образа «врага народа»
в редакционных статьях газеты «Правда» (декабрь 1934 г.)
33%
т
воштгсескяйсегшст совдалмьйсегаеат рвверсалыыб сегмент
("ширреволюцяоняые
преступления")

238
Приложение IV
Количество терминов, характеризующих
«контрреволюционные преступления»,
в редакционных статьях газеты «Правда» (январь 1935 г.)
взмегавкОдоева вадов, данше)
предатель (предательство)
бандит (бзнла)
наемник (ншшта)
террорист (терроризм, террориетачеошй)
убивда (ъбйства) Щ j 4%
шиеои (иншотаж)
вредитель (вредительство)
дам-ртант
саботажига
4%
0%
0%
0%
5%
10%
15%
20%
25% 30%

239
Приложение V
Динамика употребления термина «бдительность»
в редакционных статьях газеты «Правда»
(ноябрь 1934 - декабрь 1938 г.)

240
Приложение VI
Количество терминов, характеризующих
«контрреволюционные преступления»,
в редакционных статьях газеты «Правда» (август 1936 г.)
убийца (убийства) ■
1
террорист (терроризм, террористам ее киё)
шиеов (иишешж)
J 29%
122%
щтжетОтжгелъет» fcj 4%
.вредитель (вредительство) [Г^} 2%
i
язиеввнк (взмева партии, родое) £3 2%
двверсант Q 2%
J
J
I 0%
оадотажшк
0%
10%
20%
30%
40%

241
Приложение VII
Динамика употребления термина «вредитель»
в редакционных статьях газеты «Правда»
(ноябрь 1934 - декабрь 1938 г.)

242
Приложение VIII
Динамика употребления термина «враг»
в редакционных статьях газеты «Правда»
(1935-1938 гг.)
500i
450
400
350
300
т\
200
150 |
100
\V
У\
1пж I flnwi.
ш
454
346 Ш
2
152
И
11В
—л
I
121
'0
и
I
256
Н V)
ж
1ЖЯ. J ИвВЛ.
1937
1938

243
Приложение IX
Количество терминов, характеризующих
«контрреволюционные преступления»,
в редакционных статьях газеты «Правда»
(январь-февраль 1937 г.)
вредитель {mtjun ibriso)
шяиш (шпионаж)
диверсашг £
пшенник (пшена марши, редише)
бандит(банда)
ареаанль (издательство)
убийца (убийства)
агшт
террорист (терроризм, террористический)
саботажник
наемник (наймиты)
40%

244
Приложение X
Количество терминов, характеризующих
«контрреволюционные преступления»,
в редакционных статьях газеты «Правда» (июнь 1937 г.)
шииоя (шинонаж)
врсдвтедь (вредлельсно)
двверсшт
бавди! {банда)
. г j.
1—г—
ZJ ^5"
1
Э 12%
1= И
вздсвеик (вшена партии, родине) щ j 7*
убийца (убийства) НЩ 4%
предатель (предательство) П 3%
J
агент П 2%
террорист (терроризм террористический) 1 1%
саботаашгт I 1%
наемник (на1миты)
0
0%
m
t
Г
ш^'
3%
% 10% 20% 30% 40% 50%
6С
*

245
Приложение XI
Динамика употребления термина «буржуазный националист»
в редакционных статьях газеты «Правда»
(ноябрь 1934 - декабрь 1938 г.)
70
60
50
40
30
20
10
п
ршзга
1 пол. | И пол. I пол. J П пол.
1935 1936
[ пол. | П пол.
1937
7
I пол. I П пол.
1938

246
Приложение XII
Количество терминов, характеризующих
«контрреволюционные преступления»,
в редакционных статьях газеты «Правда» (март 1938 г.)
ШИ10Н (ШПИОШДО)
вредитель (вредшельово)
диверсант
предатель (предательстве)
бандит (oaiua)
агент
террорист (террориш, террористический)
наемник (ваизшты) J | 2%
юмеввнк (кшеяя mpnrn, родиве) П 1%
саботажоик I 0%
40%

247
Приложение XIII
Динамика употребления терминов, характеризующих
«внутрипартийную оппозицию»,
в редакционных статьях газеты «Правда»
(декабрь 1934 - декабрь 1938 г.)
«
шш
и
шп
га
№Й
ш
№
И
ш
If
-троцкисты (грвцшч,
гродкпстскин)
=зин'1вьевпы (знновьещина,
кии)
™каче невцы (качеие вщнна)

Приложение XIV
Динамика употребления термина «стахановец»
в редакционных статьях газеты «Правда»
(август 1935 - декабрь 1938 г.)

249
Приложение XV
Соотношение лидеров движения ударников
в редакционных статьях газеты «Правда»
(август 1935 - март 1936 г.)
Кошевая (сельское
Швыдко (сельское хозяйство)
хозяйство)
3°о_
\
Изотов (угольная \
промышленность) ^
1°Q ^^-^-^^
Стаханов (угольная /
промышленность) /
44»о
Демченко (сельское
хозяйство)
13°о
-3°° Дюк
шов (л 1 о. ьная
/ промышленность)
/ /S
\ / /
\J/
% ^^^/ч
\
сестры Виноградовы
(текстильная
промышленность)
10%
3«i.
Сметанин (обувная
промышленность)
4о.о
Бусыгин
ч^_(автомобильная
промышленность)
9%
Кривонос
(* елезноторожный
транспорт)
10%

250
Приложение XVI
Динамика употребления терминов, характеризующих
«конфессионального врага»,
в редакционных статьях газеты «Правда» (1935-1938 гг.)
12 1
10
I
1 *■
2
0
/
/
/
/
/>
1вол
.
1 1
с*\
| Ппоа,
1935
гл
J 1вол, 1 Нвод.
1 1936
1 вод. J П вол.
1937
|
| шт
1 1вол. 1 Опоя.
| 1938
У

251
Приложение XVII
Соотношение терминов, характеризующих
«оппозиционные партии»,
в редакционных статьях газеты «Правда»
(декабрь 1934 - ноябрь 1938 г.)
ликвидаторы
2,3%
меньшевики
(меньшевизм.
меньшевистский)
56,4%
тредюнионисты
2,3%

Научное издание
Арнаутов Никита Борисович
ОБРАЗ «ВРАГА НАРОДА» В СИСТЕМЕ СОВЕТСКОЙ
СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ:
ИДрОЛОГО-ПРОПАГАНДИСТСКИЙ АСПЕКТ
(декабрь 1934 - ноябрь 1938 г.)
Монография
Редактор О А. Орлова
Обложка ЮЛ. Далецкой
Подписано в печать 24.09.2012.
Формат 60x84/16. Офсетная печать.
Уч.-изд. л. 15,75. Усл. печ. л. 14,6. Тираж 200 экз.
Заказ № 246
Редакционно-издательский центр НГУ.
630090. Новосибирск-90, ул. Пирогова, 2.