Author: Арциховский А.В. Авдиев В.И.
Tags: вестник древней истории история античного мира
Year: 1950
Text
АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА СССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
ВЕСТНИК
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
1 (31)
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЧЕТЫРЕ РАЗА В ГОД
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
МО С К В А
1950
ЛЕНИНГРАД
Н. Я. МАРР И ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
Советская историческая наука, последовательно применяя методоло¬
гию марксизма-ленинизма и указания Маркса — Энгельса —Ленина —
Сталина по основным вопросам истории древнего мира, достигла
весьма многого в изучении древней истории. Советские историки подвергли
многосторонней критике буржуазную научную литературу по истории
древьего мира и вместе с тем дали исследования ряда проблем по истории
первобытно-общинного строя, истории древнего Востока, древней Греции,
Рима, Причерноморья, Кавказа и Средней Азии. Правдиво и по-больше¬
вистски партийно исследуется ими история классовой борьбы, прежде
всего история революпии рабов, ликвидировавшей рабовладельцев и от¬
менившей рабовладельческую форму эксплоатации. Советские ученые
разоблачили ненаучность взглядов буржуазных историков на историю
человечества как на циклический процесс, показали несостоятельность
и реакционную сущность модернизации обществ древнего мира, сенти¬
ментально-восторженных оценок античной демократии, идеализации куль¬
туры древности и т. п. Достижения нашей науки стали возможными также
и потому, что одновременно по принципиально новым марксистско-ленин¬
ским путям шло развитие дисциплин, смежных с историей древности,—
археологии, лингвистики, этнографии, искусствознания и других наук,
достижения которых оказывают весьма существенную помощь истори¬
кам древнего мира.
Однако использование достижений смежных дисциплин нельзя счи¬
тать достаточным, особенно когда мы обращаемся к такому крупному за¬
ве еванию советской науки, как работы Н. Я. Марра по языку. Труды
Н. Я. Марра представляют для историка древности большое значение
не только в их лингвистической части, но и в археологической, истори¬
ческой, искусствоведческой и литературоведческой. Разумеется, самое
основное в наследии Н. Я. Марра, что может сыграть существенную роль
в исследованиях историка древности, это — новое учение о языке, создан¬
ное им в советскую эпоху и проложившее новые пути к пониманию истори¬
ческих явлений. Новое учение о языке Н. Я. Марра представляет для исто¬
рика древности большое значение не только в окончательном его виде,
но и на ранних этапах развития, как теория, рождавшаяся в борьбе с
положениями буржуазной науки. Теория, названная Н. Я. Марром пер¬
воначально яфетической, в процессе своего развития доказала антинауч¬
ность буржуазной лингвистики и археологии и тем самым подорвала
многие основные положения буржуазной истории древности. Вместе с
тем исследования Н. Я. Марра показали, что старая лингвистика зани¬
малась вопросами языка отвлеченно, формально, без увязки с историей
ч историей материальной культуры, а буржуазная археология иссле¬
4
Н. Я. МАРР И ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
довала памятники материальной культуры без использования данных
языка. Это приводило к выводам, весьма далеким от истины.
Учение Н. Я. Марра о языке зародилось в 80-х годах XIX в., когда
молодой ученый был еще студентом Петербургского университета. Не¬
большая заметка под заглавием «Природа и особенности грузинского язы¬
ка», напечатанная в грузинской газете «Иверия» (1888 г.), положила
начало яфетической теории. Основная мысль этой статьи — о родстве
грузинского языка с семитическими — противоречила утверждению
буржуазной науки относительно изолированности кавказских или, как
позднее называл их Н. Я. Марр, яфетических языков. В 90-х гг.Н. Я. Марр
связывал грузинский язык с армянским, числившимся в семье индоевро¬
пейских языков. Армянский язык, по Н. Я. Марру, оказался родственным
грузинскому, так как в нем были обнаружены элементы яфетических
языков. Лингвистические изыскания Н. Я. Марра были теснейшим обра¬
зом связаны с изучением памятников материальной культуры, письмен¬
ности, этнографии и живых языков Кавказа, Передней Азии и
мертвых классических языков. Отсюда и тот необычный путь разви¬
тия яфетической теории, которым были достигнуты предпосылки для
перехода на позиции материализма. О длинном пути развития своей
теории Н. Я. Марр уже в 1926 г. писал, что «яфетическое языкознание
отнюдь не вылетало подобно Афине-Палладе из головы Зевса: 1) оно ро¬
дилось в той же буржуазно сложенной и скроенной научной среде, более
того — зачалось, разумеется, как антитеза, в нормах индоевропейской
лингвистики, без которой его и не было бы, и 2) с трудом высвобождается
в последние годы из пелен буржуазного мышления и соответственно
построенной методологически научной работы (Н. Я. Марр, Избран¬
ные работы, т. I, стр. 222).
Еще до Великой Октябрьской социалистической революции Н. Я. Марр
шел по направлению, методологически все больше отдалявшему его от
буржуазных историков и лингвистов. Это позволило Н. Я. Марру давать
объяснения, открывавшие новые пути для науки. Таким именно образом,
например, он добился нового объяснения языка второй категории Ахеме-
нидских клинообразных надписей, связав этот язык не с мертвыми, а с
живыми яфетическими языками Кавказа. Для буржуазной науки было
необычно обращение к материалам живых языков при изучении древних.
Но в яфетической теории уже выкристаллизовывалось положение, что
в живых языках часто сохраняются факты более архаичные, чем в древне¬
письменных. Также успешны были результаты изучения урартского языка
в связи с языками яфетического Кавказа и в увязке с историей материаль¬
ной культуры. Оказалось, что по языку и культурно-исторически урарты —
предшественники армян и грузин, в языках и культуре которых нере-
житочно сохранилось идущее от урартов.
Начав с исследования языков и материальной культуры Армении,
Грузии и. других народов Кавказа, Н. Я. Марр постепенно расширял
круг языковых, археологических и других материалов. Это было, в част¬
ности, обусловлено и его стремлением решить вопросы, связанные с кри-
то-микенской культурой, этрусками, иберами, басками и скифо-сармат¬
ским миром. Исследование ряда языков привело Н. Я. Марра к заключе¬
нию о наличии когда-то, в глубокой древности, задолго до греков и римлян,
большого мира яфетических языков и племен. В эту эпоху и был создан
тот общественный и материальный субстрат, на котором выросли куль¬
туры древнего Востока, Греции, Рима. Свои выводы в этом направлении
Н. Я. Марр суммировал в ряде работ, из которых наиболее характерными
являются «Яфетический Кавказ и третий этнический элемент в созидании
Средиземноморской культуры» (1920 г.) и «Яфетиды» (1922 г.). Все более
Н. Я. МАРР И ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
5
расходясь с буржуазной наукой по вопросам древней истории, археоло¬
гии и лингвистики, Н. Я. Марр, однако, и в этот период своих исканий
в значительной мере еще пользовался формальными методами языкового
анализа, теориями миграций и влияний, не вполне отделял антрополо¬
гические особенности от языковых и т. д. Весь долгий период научных
изысканий Н. Я. Марра, длившийся до 1923 г., весьма поучителен для
историка древности, так как конкретно показывает, что именно из основ¬
ных положений буржуазной науки мешало ему двигаться вперед. Это
расовая теория, теория миграций, влияний и заимствований, теория язы¬
ковых семейств, идущих от праязыков,— вот чем приходилось пользо¬
ваться Н. Я. Марру и с чем приходилось бороться под давлением им
же открывавшихся фактов.
Переломный момент в развитии теории Н. Я. Марра уже на основе
марксизма-ленинизма нашел свое первое, яркое отражение в небольшом
документе, похожем на лингвистический манифест,— в статье «Индоевро¬
пейские языки Средиземноморья» (1924 г.). «Утверждаю,— пишет Н. Я.
Марр, — что индоевропейской семьи языков расово отличной не существует.
Индоевропейские языки Средиземноморья никогда и ниоткуда не явля¬
лись ни с каким особым языковым материалом, который шел бы из какой-
либо расово особой семьи языков или тем менее восходил к какому-либо
расово особому праязыку. Кстати, вначале был не один, а множество
племенных языков, единый праязык есть сослужившая свою службу
научная фикция. Индоевропейские языки составляют особую семью,
но не расовую, а как порождение особой степени, более сложной, скреще¬
ния, вызванной переворотом в общественности в зависимости от новых
форм производства, связанных, повидимому, с открытием металлов и
широким их использованием в хозяйстве, может быть и в сопутствии
привходящих пермутаций физической среды; индоевропейская семья
языков типологически есть создание новых хозяйственно-общественных
условий, по материалам же, а пережиточно и но многим конструктивным
частям, это —дальнейшее состояние тех же яфетических языков, в Сре¬
диземноморье — своих или местных, на определенной стадии их развития,
в общем новая по строю формация» (Избранные работы, т. I, стр. 185).
В течение десяти последних лет Н. Я. Марр твердо осуществлял намечен¬
ный план. Основные положения, сформулированные в цитированной статье,
целиком направлены против буржуазной науки. Категорическое отри¬
цание теории праязыка и связи языка с расой прямо касается и историков
древности. Все без исключения буржуазные историки признают «родство»
греческого и латинского языков, идущее от фиктивного индоевропейского
праязыка, родство также и расовое, идущее от мнимых праиндоевропей-
цев — арийцев. Выдвижение Н. Я. Марром теории стадиальности и скре-
щенности языков, несомненно, открывает правильный, с точки зрения
марксизма-ленинизма, путь к пониманию того, почему, например, суще¬
ствуют между греческими и латинскими языками лексические сходства
и расхождения. Согласно учению Н. Я. Марра, индоевропейские языки
явились порождением новых хозяйственно-общественных условий. Они
развивались на базе яфетической стадии, от которой сохранились реликты
(например, этрусский и баскский языки) и реликтовые элементы (в кельт¬
ских, германских и других). Вскрытие таких противоречий в развитии
языков Н. Я. Марром должно заставить историков древности пересмо¬
треть вопрос о предшественниках греков и римлян, об их связях с вар¬
варскими народами, о скрещенности культур и т. п.
Проблема стадиальности вызвала настоятельную необходимость за¬
няться вопросом о происхождении языка. Исходя из положений мар¬
ксизма-ленинизма о происхождении языка, обратившись одновременно
6
Н. Я. МАРР И ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
к данным яфетических языков, наиболее сохранившим архаические пе¬
режитки, к этнографии и памятникам материальной культуры, Н. Я. Марр
раскрывает картину возникновения языка в процессе труда, причем в пер¬
воначальный период в виде кинетической речи, а затем уже на более вы¬
сокой стадии развития человеческого общества в форме звуковой речи.
Буржуазная наука сомневается в возможности разрешить вопрос о ге¬
незисе языка. Так, американский лингвист Сепир иронически возлагает
эту задачу на философов и беллетристов. Н. Я. Марру удалось дать опре¬
деленный ответ на вопрос о происхождении языка, применяя созданный
им палеонтологический анализ слов. Как оказалось, в звуковой речи
нашли свое отражение элементы ручной речи. Вскрыто было, например,
что от названия руки получали свое название орудия производства:
сначала камень, затем каменные орудия, далее металлические орудия
и т. д. С помощью археологических материалов, древнего письма (иеро¬
глифов), этнографических данных Н. Я. Марр проверял и укреплял сбои
утверждения. Тот же палеонтологический анализ дал возможность Н. Я.
Марру вскрыть стадии мышления древнейшего человека и отражение
различных способов мышления в семантике языка. Н. Я. Марр первый
показал на основании работ Маркса и Энгельса, что язык — это реаль¬
ное, практическое сознание, и установил, каким образом происходила
реализация сознания. По закону расщепления понятий от одного слова
происходят земля и небо, огонь и вода, мрак и свет, длинный и короткий
и т. д. По закону функциональной семантики от одного слова происходят
названия желудя и хлеба, собаки и ряда транспортных животных, матери
и отца, и т. д. По целому назывались части: по небу — солнце, облака,
светила и даже птицы. Законы семантики, вскрытые Н. Я. Марром, яв¬
ляются важнейшим средством для историка древности, изучающего
проблемы терминологии, этнонимики, топонимики, мировоззрений, ис¬
кусств. В процессе изучения несметного количества племенных, геогра¬
фических и иных названий, извлекаемых из письменных источников,
буржуазная наука обычно идет по пути поисков формальных, фонети¬
ческих совпадений и сходств. Наоборот, Н. Я. Марр пошел по пути поисков
семантики, определяемой комплексным изучением этих данных.
Историк древности встречает немало трудностей при изучении вопро¬
сов истории религий и различных верований. В многочисленных иссле¬
дованиях Н. Я. Марра можно встретить тонко обоснованные посредством
лингвистического анализа выводы. Так, например, изучение огромных
каменных рыб, так называемых вишапов, открытых в Армении и Грузии,
в тесной связи с языковыми данными, к которым был применен палеонто¬
логический анализ, привело к выводу, что эти памятники, связанные
с культом воды, отражают мышление древнейшего человека.
Палеонтологический анализ дал Н. Я. Марру возможность уничтожить
стены, возведенные буржуазными лингвистами между так называемыми
семьями языков, мешавшие изучать связи в истории народов и племен
глубокой древности. Вместе с тем палеонтологический анализ показал
порочность формально-сравнительного метода изучения изолированно взя¬
тых семей языков. Палеонтологический метод дал возможность Н. Я. Мар¬
ру показать единство законов языкотворчества на многообразном язы¬
ковом материале.
В многочисленных исследованиях Н. Я. Марр показал, что развитие
языкотворчества идет от множества языков к меньшему числу языков.
Пережитками этого множества являются диалекты и наречия. Объеди¬
нение племен, появление государств влекло за собой создание новых
языков. В классификацию языков Н. Я. Марр внес новый принцип язы¬
ковых систем. Каждой стадии соответствуют свои системы. Именно по
Н. Я. МАРР И ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
7
своей системе отличаются языки трех основных групп древнего мира:
семитические, яфетические и прометеидские (индоевропейские).
Работы Н. Я. Марра уже в 20-х гг., естественно, вызвали в буржуаз¬
ных научных кругах ожесточенно-отрицательное отношение. Но и у нас
они встретили немало возражений вследствие наличия пережитков буржуаз¬
ной лингвистики у наших языковедов. По сравнению с лингвистами в боль¬
шей степени пользуются работами Н. Я. Марра историки древности,
историки материальной культуры и этнографы. Открытия Н. Я. Марра
дали им возможность по-новому подойти к ряду проблем и вместе с тем
заметить недостатки в освещении многих вопросов истории древности.
В результате беспощадной критики Н.Я. Марром буржуазной теории
праязыка, критики, показавшей крайне реакционную сущность этой
теории, историки древности теперь освобождены от многих пут, мешавших
им вскрыть или объяснить связи греко-римского мира с Востоком, с пред¬
шественниками греков и римлян, с народами севера и востока Европы,
с народами Африки и Кавказа. Вывод Н. Я. Марра о существовании яфе¬
тической стадии в истории языков как предшественницы стадий языков
флективной системы —■ семитических и прометеидских, выдвигает перед
историками древнего мира многочисленные задачи по пересмотру значений
социальной, бытовой и иной терминологии в ее исторической обусловлен¬
ности. Доклад Н. Я. Марра, сделанный на всесоюзной конференции
историков-марксистов «К вопросу об историческом процессе в освещении
яфетической теории» (1929 г.), выдвинул в этом направлении ряд новых
вопросов. Одно сопоставление Н. Я. Марром обычных слов из греческого
и латинского языка, означающих: народ, рука, вода, море, огонь, хлеб,
дом, человек, женщина, брат, сестра, гора, небо и т. д. показывает, что
эти языки, признаваемые буржуазной лингвистикой принадлежащими к
одной «семье» и происходящими от общего «праязыка», на самом деле
сильно расходятся. Это расхождение говорит о большом исторически
обусловленном различии в путях развития греков и римлян от их пред¬
шественников. В этой же работе Н. Я. Марр затрагивает проблемы ши¬
роких связей скифского мира с другими странами.
Большой интерес в свете единства языкотворческого процесса пред¬
ставляет исследование Н. Я. Марра «Право собственности по сигнализа¬
ции языка в связи с происхождением местоимений» (1930 г.). В этой ра¬
боте выявляется развитие собственности от первобытно-общинного строя
к классовому.Характерно, что в качестве эпиграфа к этой работе Н. Я. Марр
поставил слова Энгельса: «Из-за римского рода ясно выглядывает ирокез».
Мысль Энгельса раскрывается на основе палеонтологического анализа
местоимений и терминов собственности. Н. Я. Марр показывает историку
возможности, какие дает язык даже при отсутствии иного фактического
источника. Следует отметить, и это важно для историков, что Н. Я. Марр
в этой статье использует материал не только греческого и латинского
языка, но и яфетических языков и, наконец, русского. Кроме того, в этой
работе применяется комплексное изучение, т. е. привлекаются данные
археологии, истории, этнографии и т. д.
В противоположность буржуазной науке, поделившей древний мир
на две группы: на народы господствующих культур (классический Восток,
Греция и Рим) и народы, подвергавшиеся влияниям этих культур, Н. Я.
Марр, применяя методы своего исследования, подходит к изучению куль¬
тур народов древнего мира принципиально иначе.
Н. Я. Марр вскрыл своими исследованиями и реакционную сущность
пресловутой теории об азиатском способе производства. Большое воздей¬
ствие имели во время этих споров его слова убийственной иронии по
отношению к тем исследователям, «кто доселе думает, что европейцы
8
Н. Я. МАРР И ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
созданы из другого теста, чем азиаты,... кто доселе верит, независимо
от выставляемых ими лозунгов того или иного метода, в существование
особых норм восточной культуры, ... кто, следовательно, всерьез при¬
знает способы производства на Востоке иными, чем то были или по про¬
исхождению суть на Западе» (Избранные работы, т. III, стр. 351).
Исследования Н. Я. Марра направлены против традиции буржуазной
науки, согласно которой творцами всех ценностей древнего мира были
представители класса рабовладельцев. Ни в какой мере не стремясь умалить
значение культуры рабовладельческих обществ, Н. Я. Марр, тем не менее,
во многих из своих трудов проводит весьма важную мысль о том, что и так
называемый «варварский» мир древности вложил существенную лепту
в историю культуры человечества. Самый термин «варвар» не раз у него
подвергается многостороннему анализу, из которого видно, что перво¬
начально «варвар» означало просто «иноязычный», а значительную долю
оттенка пренебрежительности вложили в этот термин представители бур¬
жуазной науки. Борясь с чванным отношением к миру «варваров», Н. Я.
Марр в ряде своих исследований показывает, что немало вкладов как
в материальную, так и духовную культуру классической древности сде¬
лали именно варвары. Господствующие классы рабовладельческого об¬
щества обогащали свою культуру руками варваров, хотя и превращали
их в рабов. Советские историки и в особенности археологи уже исполь¬
зуют эту мысль Н. Я. Марра о роли варварских народов в истории древ¬
него мира.
В свете работ Н. Я. Марра совершенно иначе теперь должны рас¬
сматриваться вопросы идеологии. На материале древних и живых языков
Н. Я. Марр показал очень ясно, как следует толковать, нацример, про¬
исхождение мифа о Прометее, имена Нептуна, Нимврода, Гефеста и т. п.
Одинаковое общественное бытие, одинаковое общественное сознание
породили независимо друг от друга мифы о Прометее, об Амиране (в
Грузии), об Аберскиле (в Абхазии), о Мгере (в Армении) и т. д. Само имя
Прометея идет из яфетического субстрата Эллады. Толкования мифов,
названий божеств, сказочных существ и т. п., даваемые Н. Я. Марром,
показывают, что объяснения посредством теорий заимствований и влия¬
ний носят не только формальный, но и реакционный характер, поскольку
отрицается творческая роль масс, эксплуатируемых слоев рабовладель¬
ческого общества. Какие широкие и глубокие возможности открывают
работы Н. Я. Марра в этой области, легко представить историку древности,
занимающемуся вопросами античной культуры.
Исследования Н. Я. Марра значительно расширили географические
горизонты историка древнего мира. Они показали, что столь важный
исторический источник, как язык, дает полную возможность установить
сходство между историей народов классической древности и народов совет¬
ского Севера и Дальнего Востока, Китая и других частей Азии. Это важно
с точки зрения изучения жизни народных масс. В этом смысле для исто¬
рика древности может быть интересной небольшая работа под названием
«Египетский, шумерский, китайский и их палеонтологические встречи»
(1927 г.). Анализ слова «вода»—стихии, имеющей особое значение в истории
Востока, дает историку древности, занимающемуся вопросами культуры,
материал для изучения отдельных фактов по истории экономики и куль¬
туры, определяя вместе с тем причины их сходства в весьма отдаленных об¬
ластях. В том же смысле характерной является работа Н. Я. Марра «Чува¬
ши —яфетиды на Волге» (1925 г.), в которой раскрыты опять-таки на язы¬
ковом материале с привлечением археологических и исторических данных
этнонимические, топонимические, культурно-исторические связи древ¬
нейшего населения Восточной Европы с древним миром, но связи не толь¬
Н. Я. МАРР И ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
9
ко в смысле общения, но и в отношении одинаковых закономерностей
общественного развития.
Труды Н. Я. Марра расширяют горизонты историка древности и в
хронологическом отношении. Проследив в источниках по истории древ¬
ности факты, не поддававшиеся раньше объяснению, наши ученые имеют
возможность, пользуясь приемами Н. Я. Марра, заглянуть в глубь пред¬
шествующей истории, обращаясь к материалам языка. Так, например,
буржуазных хеттологов при изучении хеттских материалов смущает то,
что в хеттских языках сгруппированы различные явления, вследствие
чего они близки, с одной стороны, к индоевропейским, а с другой — к
семитическим и яфетическим. Между тем в данном случае историк должен
исходить их того, что, как указал Н. Я. Марр, яфетические элементы
в хеттских языках древнее прометеидских. Это заставит историка
древности принципиально по-новому подойти к изучению хеттских
проблем.
Исследования Н. Я. Марра открыли перед историками древности
новые возможности решения проблем этногенеза. Вопросами этногенеза
Н. Я. Марр усиленно стал заниматься с начала 20-х гг. Но особенно
плодотворными стали его изыскания с той поры, когда он начал последо¬
вательно применять материалистический метод анализа, т. е. после 1924 г.
По существу Н. Я. Марр в своих исследованиях охватил важнейшие узлы
этногенетических проблем древнего мира. Перед историками древности
теперь открыта дорога для оригинальных исследований, а также для
уточнения и проверки сделанного Н. Я. Марром. Среди этногенетических
проблем, изучавшихся Н. Я. Марром, привлекают особое внимание про¬
блемы славянства, яфетических народов Кавказа, тюрко-татарских на¬
родов и народов Запада. В аспекте этногенеза Н. Я. Марром раскрыта
поистине грандиозная картина изучения кимерского, скифского и сар¬
матского миров. Это тем более важно, что при исследовании этих вопро¬
сов Н. Я. Марр отказался от предвзятого, европоцентристского подхода,
столь характерного для буржуазных ученых. Н. Я. Марр показал самосто¬
ятельное значение кимерского и скифо-сарматского миров, в особенности
в качестве предшественников восточных славян. Советские историки
успешно занимаются проблемами этногенеза (П. Н. Третьяков, С. П. Тол¬
стов, А. Д. Удальцов и др.). Однако имеются и такие, которые подходят
к этим проблемам эклектически и тем самым отстают от развития советской
науки.
В своих многочисленных трудах по языку, письму, истории, архео¬
логии и литературоведению Н. Я. Марр за последнее десятилетие своей
работы вел настойчивую борьбу против теорий влияний и заимствований
в понимании буржуазных ученых, что имеет особое значение для иссле¬
дований в области этногенеза. Н. Я. Марр утверждал, что каждый народ,
подвергаясь влиянию, изменял это влияние через свое сознание. Иначе
говоря, влияние это — не процесс механического восприятия, но про¬
цесс творческой переработки. Таким образом, Н. Я. Марр боролся за
идею самостоятельности творчества трудящихся масс каждого народа, ма¬
лого и большого. В них он видел неисчерпаемый источник энергии и
инициативы, которые буржуазной наукой приписывались только господ¬
ствующим классам и «историческим народам». Трудовая деятельность
порабощенных и все, что являлось результатом этого труда, было пред¬
метом тщательного изучения Н. Я. Марра.
Н. Я. Марр, возглавлявший крупнейший исследовательский центр
советской археологической науки — Государственную академию истории
материальной культуры, требовал от археологов, чтобы при изучении
памятников материальной культуры основное внимание обращалось на
10
Н. Я. МАРР И ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
их общественную функцию в соответствующую историческую эпоху.
Самое определение памятника должно осуществляться, по Н. Я. Марру,
•с обязательным использованием данных о мировоззрении оставивших
памятник людей. Только такое исследование, по мнению Н. Я. Марра,
может обеспечить правильную датировку памятника, определение его
места среди других, т. е. сделать его полноценным историческим источ¬
ником. Много времени прошло, прежде чем эти положения, столь
очевидные теперь, утвердились среди археологов и этнографов. Слиш¬
ком прочными были у них старые представления о приемах работы, и
Н. Я. Марр жестоко критиковал их за это. «Одни, — писал он об этно¬
графах, — прослеживают какой-нибудь лапоть во всем мире, другие
занимаются тем, к какой расе лапоть относится». Он резко обвинял
археологов в «упорном игнорировании того, что говорят сами памятники,
или способны были бы сказать, если бы формальный метод, как бы он
ни уточнялся, не мешал специалистам-вещеведам уразуметь их (памят¬
ников) общественный смысл, их язык».
Теперь мы видим, что труд Н. Я. Марра не пропал даром, он при¬
носит богатые плоды в области советской истории материальной куль¬
туры.
В исследованиях Н. Я. Марра сокрушительный удар наносится и тео¬
рии миграций, господствующей в буржуазной исторической науке. Не
отрицая миграций как фактов, засвидетельствованных данными материаль¬
ной культуры и письменности, Н. Я. Марр решительно отвергает теорию
миграций как универсальное объяснение исторического процесса, пред¬
ставляющегося буржуазным историкам в виде постоянно сменяющих
друг друга племен и народов. В связи с этим он берет под сомнение и не¬
которые свидетельства письменных источников и подвергает их критике
под углом зрения лингвистического анализа. Одинаково строгой критике
подвергаются у него тесно связанные с теорией миграций конструкции
прародины и праязыков, служащие у буржуазных ученых не подлежа¬
щими сомнению ключами к объяснению этногенеза и других важнейших
проблем. В этом смысле большую ценность представляет исследование
«Скифский язык» (1926 г.), выводы которого идут против буржуазных
теорий о расселении восточных славян. По Н. Я. Марру, восточные
славяне этнически образовались в Восточной Европе в качестве продол¬
жения развития племен кимерской и скифо-сарматской стадии.
Действенность учения Н. Я. Марра о языке ярко сказалась и на его
исследованиях по вопросам истории письмен, в особенности иероглифи¬
ческих и клинописных. Вскрытие стадии ручной речи в связи последней
с образным мышлением дало возможность Н. Я. Марру по-новому, ма¬
териалистически, подойти к иеюрии письмен Передней Азии, Кавказа,
Китая, Греции и Рима. И на этом материале им вскрываются
общие законы семантики, связей языка с мышлением. Новый подход
к расшифровке иероглифических и клинописных текстов с использо¬
ванием яфетических живых и мертвых языков уже дал новые возможности
понимания древних текстов. Методы Н. Я. Марра плодотворно исполь¬
зованы в трудах советских востоковедов (В. В. Струве, И. И. Мещанинов,
Б. Б. Пиотровский и др.). Однако это только начало.
Пользуясь трудами Н. Я. Марра, историк древнего мира, разумеется,
должен иметь в виду, что его учение непрерывно развивалось. Исходя
из новых фактов и применяя методологию марксизма-ленинизма- в по¬
следнее десятилетие своей научной работы, Н. Я. Марр смело опровергал
и отбрасывал то, что противоречило положениям диалектического и исто¬
рического материализма. Подвергая беспощадной принципиальной кри¬
тике буржуазную науку, он вместе с тем был строг и к самому себе. От¬
Н. Я. МАРР И ИЗУЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
11
крытая, смелая самокритика приводила его к отказу от ранее выска¬
занных утверждений и вследствие этого — к движению вперед. Перед
историками древности теперь стоит серьезная задача глубокого· изучения
трудов Н. Я. Марра и критического их освоения. Это необходимо для
исторической науки, но вместе с тем и для лингвистики, так как таким
образом историческая наука окажет большую помощь языковедам.
Исследования Н. Я. Марра отличает еще одна особенность, весьма
важная для советского ученого. Н. Я. Марру чуждо преклонение
перед заграницей. Он всегда отмечал преимущества взглядов или выво¬
дов советских ученых. Горячий патриот, он был верным последователем
Ленина и Сталина. Советские историки древнего мира, пользуясь уче¬
нием Н. Я. Марра о языке, его историческими, археологическими,
филологическими трудами, должны всегда помнить, что мысли крупней¬
шего советского ученого-коммуниста Н. Я. Марра направлены прежде
всего к тому, чтобы до основания разрушить все вредоносное, идущее
из буржуазной историографии древности, и создать новое, передовое,
творческое, основанное на методологии марксизма-ленинизма.
С. Т. Еремян
О РАБСТВЕ И РАБОВЛАДЕНИИ В ДРЕВНЕЙ АРМЕНИИ
Изучение общественного строя Армении эллинистической эпохи имеет
исключительное значение. В этот период был завершен в основном
процесс разложения первобытно-общинного строя, а процесс ста¬
новления государства закончился при Тигране II территориальным
объединением всех армянских земель в единое государство — Великую
Армению. С этими процессами неразрывно связан и ими обусловлен
процесс слежения армянского народа и языка.
Завершение процесса становления государства, обусловленное непри¬
миримыми классовыми противоречиями, способствовало дальнейшему
развитию рабства по пути к рабовладению античного латифундиального
типа и появлению городских центров эллинистического типа, вовлеченных
в мировую транзитную торговлю. Этой социальной и экономической базой
был обусловлен взлет армянской эллинистической культуры, смертель¬
ный удар которой нанесла внедрившаяся в Армении христианская цер¬
ковь, сама являвшаяся, кстати сказать, продуктом дальнейшего развития
и разложения того же эллинистического общества.
В настоящей статье мы ставим своей целью выяснить вопрос о суще¬
ствовании частновладельческих хозяйств латифундиального типа в Арме¬
нии в период царствования династии Арташесидов (189—1 гг. до н. э.)
и Аршакидов (63—428 гг. н. э.) и тесно связанный с этим вопрос эксплоа-
тации рабского труда и источников рабства. Положительное разрешение
этих вопросов подводит реальную базу для выяснения характеристики
основного способа производства в указанный период.
Наша задача осложняется крайней скудостью археологического ма¬
териала и отсутствием памятников письменности на местном языке вплоть
до V столетия. Это обстоятельство заставляет нас придерживаться опре¬
деленного метода. Пользуясь свидетельствами греческих и латинских
источников, мы стараемся по мере возмояшости сопоставить их данные
с известиями армянских и грузинских авторов V—VII вв. Армянская
историография этой эпохи является продуктом феодальной общественно¬
сти и отражает идеологию нового господствующего класса — нахараров
и церкви, но это был период, когда в раннефеодальном обществе еще
не были преодолены пережитки дофеодального общества, что дает нам
возможность выяснить основные черты общественного строя Армении
в период Арташесидов и Аршакидов. На помощь нам приходит также
филологический анализ социальных терминов древнейших переводных
памятников на армянском и грузинском языках.
О РАБСТВЕ И РАБОВЛАДЕНИИ В ДРЕВНЕЙ АРМЕНИИ
13
* *
*
Вопрос о рабовладении и рабовладельческом обществе в дровней
Армении дореволюционное и зарубежное буржуазное арменоведение
не ставило и не могло ставить. Впервые этот вопрос приобрел актуальность
и остроту в советской историографии. С выяснением этого вопроса тесно
связана проблема становления армянской государственности и генезиса
феодального общества в древней Армении.
В советской историографии первое развернутое исследование о раб¬
стве в древней Армении дал проф. X. С а м у э л я н в статье «Рабство
в древней Армении»1, которую затем почти полностью включил в свой
большой труд «История древнего армянского права» (т. I, Ереван, 1939,
на арм. яз.). Автор впервые обращает внимание на разбросанные в армян¬
ской феодальной историографии многочисленные сведения о рабстве и
рабовладении в древней и средневековой Армении. Однако X. Самуэлян
исходит из предвзятого мнения об извечном феодализме в древней Армении,
и напрашивающиеся на более решительные выводы факты он пытается
примирить со своей неправильной исходной позицией. X. Самуэлян
во втором разделе труда «История древнего армянского права», озаглав¬
ленном «Периоды развития армянского права», открывая раздел главой
«Нахарарское право» (стр. 101), пишет буквально следующее: «На¬
сколько до сих пор известно по дошедшим до нас данным, обществен¬
ный строй армян, начиная с момента их появл е -
ния на политической арене вплоть' до XVIII в.,
был феодальным (подчеркнуто нами.— С. Е.). Способ произ¬
водства этого общества был основан на феодальной эксплоатации». Исходя
из этого положения, X. Самуэлян, касаясь рабства в древней Армении,
приходит к следующему утверждению: «Наличие в феодальной Армении 2
рабовладельческого института является пережитком того исторического
момента, когда рабовладение не доросло и не вылилось еще в определен¬
ную общественно-экономическую формацию. Оно продолжало в прими¬
тивной форме своего застывшего развития занимать в экономике феодаль¬
ного общества известное место как полезный придаток к основной эксплоа-
тируемой массе шинаканов» (стр. 363).
В настоящее время среди советских исследователей мало найдется
таких, которые утверждали бы, что Армения эпохи Ахеменидов — фео-
дализирующаяся страна; общественный строй Армении в эллинистическо-
римское время все чаще рассматривается как дофеодальный, как фео-
дализирующееся общество.
Исследованиями советских историков доказано, что в древней Армении
существовала сельская община со всеми специфическими чертами восточ¬
ной общины; в этом вопросе нет разногласий. Но вопрос о существовании
рядом с сельской общиной частновладельческих хозяйств, в которых основ¬
ными производителями были рабы, остается пока еще спорным.
Нашей целью является попытка внести ясность в этот вопрос.
Для обозначения частновладельческого хозяйства в древней Армении
доарабского периода существовало два синонимных, но генетически раз¬
личных, термина: agarak агарак и dastakert дастакертп.
Термин агарак восходит ·κ сумеро-аккадскому agar (или акаг) со
значением «посев, пахотное поле, луг». В армянском языке агарак, в от¬
1 «Вестник Института истории и литературы Арм. ССР», кн. II, Ереван, 1938 (на
арм. яз.).
а Как видим, в понятие «феодальная Армения» он включает также периоды ахе-
менидский и эллинистический.
14
С. Т. ЕРЕМЯН
личие от общинной земли, получает определенный смысл, как название
частновладельческой земли, частновладельческого хозяйства, усадьбы
с пахотными полями, имения, поместья и, наконец, позже, поселения.
Таким образом, агарак соответствует греческому αγροικία—«загородное
поместье, усадьба». Для нашей цели представляет огромный интерес
тот факт, что этот термин в греческой форме αγροικία (либо в армянской
форме, но в греческой транскрипции άγαρακτί) встречается в новонай-
денной греческой надписи из армянской крепости Гарни, датируемой
77 г. н. э.1. Последний факт дает нам возможность документировать на¬
личие в Армении агараков еще в I в. н. э. В древнейших памятниках
армянской письменности работающие в агараках непосредственные про¬
изводители обозначаются термином mesak мшак (masakq agarakin).
Касаясь вопроса отличия гевл-а — селения от агарака, проф. X. Са-
муэлян вполне правильно замечает: «Если эксплоатируемые «гюх»-а
(«гевл»-а) были шинаканами или крепостными, то эксплоатируемые в ага¬
раках могли быть лишь рабы, которые находились в непосредственном
распоряжении... господина»1 2.
В позднеэллинистический период, по мере углубления процесса фео¬
дализации и развития колоната, непосредственные производители ага¬
рака — «жители агарака» (banakiilq agarakin) — мгиаки все больше
прикреплялись к земле. Они переходили на положение приписных ко¬
лонов и земледельческих рабов, а земли (агараки), занятые ими, превра¬
щались в сельские поселения. Агарак в IV в. обыкновенно представлял
собою поселение "сельского типа, жители которого, однако, находились
в более приниженном положении, нежели жители гевл-ов и гиэн-ов и го¬
родов 3. Из сказанного следует, что термин агарак эволюционировал
от понятия поля, посева, пахотного поля к имению, усадьбе, поместью
и сельскому поселению4. По сообщению Агафангела (гл. 119),
после принятия христианства царь Трдат III (287—332 гг. н. э.) пожало¬
вал сельскому духовенству «в поселках — агараках по четыре, а в го¬
родках—аванах по семи подымных земель для служения священничеству».
Этот факт также указывает на более приниженное положение жителей
агарака.
Равнозначным агараку термином является dastakert дастакерт,
который восходит к древнеперсидскому dastakrta и пехлевийскому dast-
kart, что буквально означает «рукой» (dasta) «сотворенный» (kart), поэтому
древние армяне этот термин переводили словом derakert дзеракерт.
По армянским источникам, дастакерт представляет собою имение, боль¬
шое хозяйство с усадьбой, поместье, виллу или дворец со службами.
Как замечает акад. Я. А. М а н а н д я н, в период Аршакидов и позже
дастакертами назывались «виллы и усадьбы Аршакидов и феодалов,
окруженные цветниками, садами и пахотными полями» (ук. соч., стр. 5).
Приведем несколько наиболее характерных свидетельств армянских
историков, дающих понятие о том, что собою представлял дастакерт.
«Мне приятно рассказать и о прекрасном дастакерте Еруандакерте,
который сам же Еруанд украсил красивыми и дивными постройками.
Он заполнил средину большой долины населением и блестящими зданиями,
светлыми, как зеница ока. А вокруг населенной части он устроил благо-
1 См. К. В. Т рев ер, Надпись о построении армянской крепости Гарни,
Лгрд., 1949, стр. 12.
2 Проф. X. С а м у э л я н, История древнего армянского права, стр. 295.
3 См. Я. А. Манандян, Проблема общественного строя доаршакидской
Армении, ИЗ, № 15 (1945), стр. 4.
4 По настоящее время в Армении (как и в Грузии) можно встретить селения с на¬
званием «Агарак».
О РАБСТВЕ И РАБОВЛАДЕНИИ В ДРЕВНЕЙ АРМЕНИИ
15
ухающие цветники, подобно тому, как круг глаза окружает зрачок.
Многочисленные виноградники представляют как бы густые, красивые
ресницы, причем кругообразное положение северной стороны совершенно
походило на брови прелестных дев. С южной же стороны ровные поля
напоминали красивую гладкость ланит, а река своими двумя высокими
берегами изображала как будто две губы. И это прекрасное расположение
мест как будто глядело неподвижно ■— прямо на царскую резиденцию
на возвышенности. Это был поистине плодородный и царский даста-
керт»1. Так представлял себе историк Мовсес Хоренаци на рубеже V —
VI вв. дастакерт Еруанда (Еруандуни—Еруандакерт) в пригороде Еруан-
дашата.
Таким же дастакертом первоначально являлся город Тигранакерт.
Город вырос недалеко от дастакерта, который, судя по свидетельству
Аппиана, находился вне городских стен. По сообщению Аппиана, «в пред¬
местье города он [Тигран II] воздвиг дворец с большими парками, с охот¬
ничьими ловами и озерами. Рядом было воздвигнуто сильное укрепление»1 2.
Такое же характерное сообщение сохранил Фавст Бузанд в рассказе
о постройке Аршаком II (345—367 гг.) города Аршакавана. «В это время
государь построил для себя дастакерт в долине, называемой Ког-гавар»3.
Чтобы быстрее заселить местность, он дарует ему право убежища. В ре¬
зультате этого, по словам историка, город быстро заселился. «А место
это превратилось в авап, затем в город, который увеличился и расширился
и заполнил всю долину. Затем царь Аршак издал приказ назвать даста¬
керт по своему имени Аршакаваном; построили там также царские
дворцы»4.
Дастакерт, будучи частновладельческим земельным хозяйством, имел
свои пашни, огороды, сады и особенно виноградники. Короче говоря,
это были крупные хозяйства. Судя по сообщениям дошедших до нас источ¬
ников, непосредственные производители, работавшие в дастакертах,
обозначаются термином taray царрай.
Мовсес Хоренаци, сообщая об обстоятельствах воцарения
Арташеса I, между прочим говорит о том, что после убийства главного
жреца Еруаза, брата Еруанда, последнего представителя древнейшей
правящей династии Айрарата—Оронтидов—Еруандуни, царь Арташес по¬
дарил 500 царрай—рабов, которые были захвачены в крепости Багарана,
снарапету Смбату Багратуни. По словам историка, после убий¬
ства Еруаза, «захватив все сокровища Еруаза вместе с пятьюстами рабов
и с лучшими сокровищами храма, представляет их Арташесу, который
дарует Смбату рабов Еруаза...» В дальнейшем историк прибавляет, что
«Смбат рабов Еруаза, взятых в плен в Багаране, отводит и поселяет за
[вершиной] Масиса, называя этот дастакерт также Багараном» (II, 48) 5.
Кроме рабов, в дастакертах поселяли также военнопленных, которых,
разумеется, также обращали в рабов. Тот же Мовсес Хоренаци
сохранил следующее известие. «Первую жену Аждахака Ануйш и мно¬
гих дев от его семени вместе с юношами и множеством других пленных —
числом более десяти тысяч — поселил [Тигран] за восточным хребтом
великой горы до пределов Гохтна, т. е. в Тамбате, в Оскиохе, Дажгуйнке
1 Мовсес Хоренаци, История Армении, II, 42; цитируем в переводе
акад.Я. А. М а н а н д я н а, ук.соч.,стр. 5. Ср. перевод Н. О. Эми и а, История
Армении Моисея Хорепского, М., 1893, стр. 92.
2 А и п и а н, Митридатовы войны, 84, ВДИ, 1946, № 4, стр. 273.
а Фавста Бузанд а, История Армении, кн. IV, гл. 12, Венеция, 1889,
стр. 109 (на древнеармян. яз.).
4 Там же, стр. 110.
5 Пер. И. О. Эмина (стр. 97) с некоторыми изменениями.
16
С. Т. ЕРЕМЯН
и в других дастакертах, расположенных у берега реки, из которых одна
называется Вранджуник, насупротив крепости Нахчавана»1.
Для нашей цели не лишен интереса и тот момент, что армянская исто¬
рическая традиция возводит возникновение дастакерта к периоду цар¬
ствования династии Еруандуни—Ороптидов (316—199 гг. до н. э.).
Дастакерты являлись собственностью царя, знати и жрецов. Обыкно¬
венно царь за те или иные услуги награждал своих приближенных из
знати и жречества дастакертами вместе сжившими там рабами. Обычно
дастакерты становились наследственным достоянием этих лиц. В начале
IV в., когда для укрепления центральной власти аршакидские цари
Армении создавали духовное сословие, они руководствовались тем же
принципом царских дарений. После принятия христианства все богат¬
ства и земли вместе с их производителями — храмовыми рабами —
гиеродулами были переданы церкви. Так, например, после разрушения
храма богини Анаит в Арташате царь Трдат III и Григорий Просветитель,
по словам Агафангела, принадлежащее храму имущество «Даста¬
керты и спасаворов (т. е. гиеродулов), вместе с жрецами и их землями
и межами, принесли в дар для служения спасаворам (в данном случае:
церковным служителям)» (гл. 108, 781). Упомянутые здесь спасаворы
(spasavor-q), буквально «служители»,являются храмовыми рабами-гиероду-
лами, которые так называются в отличие от рабов хозяйств светских
лиц—царрай. Поэтому служба гиеродулов обозначается термином tarayft-
jun spasavorufl-ean, царрайутюн спасаворутян, в отличие от службы
обыкновенных рабов i satrkaO kargi tarayuftjun и стркац карги цар¬
райутюн — буквально «служба в рабском разряде».
В другом месте Агафангел сообщает: «И селение (Тордан) со
всеми дастакертами и межами [Трдат III и Григорий Просветитель] пода¬
рили во имя служения церкви» (гл. 109, 784).
Дастакерты могли отбираться царем обратно, что видно из статьи 20-й
соборных постановлений Алуэнского собора: «20. Мужи азаты, пока
дастакерты принадлежат им, да не имеют права лишить
сана иерея без [санкции] епископа [т. е. епархиального начальника]...» 1 2
В этом свидетельстве соборного постановления V или VII в. обращает
на себя внимание тот факт, что азаты — люди из сословия всадников —
получают дастакерты во временное владение. Это вполне понятно.
Суммируя сказанное о дастакерте, мы приходим к выводу, что разницы
между агараком и дастакертом не было 3. Но по своему происхождению
эти термины различны. Агарак, так же как неразрывно с ним связанный
термин мшак или мушак, наличествует в армянском и грузинском языках
и должен восходить к общему этническому субстрату.Термин же дастакерт
в армянский язык проник сравнительно поздно из парфянского Ирана
и вошел в употребление наряду с агараком как его синоним. Это могло
случиться в период усиления в Армении парфянского влияния, т. е. в пе¬
риод утверждения династий Аршакидов, с какового времени в практике
государственного управления наряду с местными армянскими терминами
вошли в употребление также термины парфянские, вскоре прочно утвер¬
дившиеся в армянской лексике.
Термин агарак встречается лишь в ранних армянских и грузинских
литературных памятниках, а дастакерт встречается также в еврейских
1 Пер. Н. О. Эмина (стр. 44) с некоторыми изменениями.
2 «История Агван Моисея Каганкатваци», пер. К. Патканьян, СПб., 1861,
стр. 69.
3 Интересно, что встречаемый в армянской версии Притч Соломона (гл. 24, 5,
27) термин «дастакерт» в грузинской версии передан термином «агарак».
О РАБСТВЕ И РАБОВЛАДЕНИИ В ДРЕВНЕЙ АРМЕНИИ
17
и пехлевийских источниках, что дает нам возможность проверить данные
армянских источников и уточнить смысл таких, например, терминов,
как царрай.
В вавилонском Талмуде передается рассказ от имени Иошуи бен Леви,
жившего в III в. ц. э. в Сирии. Из этого рассказа узнаем, между прочим,
о dasqart.a, которое представляет собою большое поместье с обширными
земельными угодьями и которое продается вместе с обрабатывающими
эти земли рабами С Таких dasqarta d’-avde, т. е. поместий или поселений
с рабами, было особенно много в Месопотамии и Сирии. Это были пашни
и виноградники, обрабатываемые преимущественно рабами. О масштабах
этих хозяйств нам дает представление следующий рассказ, передаваемый
в Талмуде. Талмудисту Тарфону, жившему в конце I в. и в первой поло¬
вине II в., был задан вопрос: «Кто богат? Кого надо считать богатым?»
Тарфон ответил: «Всякий, у кого имется 100 виноградников и 100 полей
и 100 рабов, которые обрабатывают их». В другом месте мы читаем: «Мо¬
лотили их раб его и рабыня его из не-евреев»1 2.
Все крупные землевладельцы, в первую очередь высший духовный
и гражданский глава еврейской общины — эксиларх и члены его рода,
выступают владельцами этих поместий даскарта с огромным числом рабов.
Раб не только эксплоатировался господином в своем хозяйстве, господин
очень часто передавал его за вознаграждение тем рабовладельцам,в хозяйст¬
ве которых в период полевых работ ощущалась потребность в рабочих ру¬
ках. В таком случае, раб сдавался в наем на земледельческие работы
вместе с рабочим скотом3.
Свидетельства еврейских источников, помимо сказанного, имеют зна¬
чение и в том смысле, что они относятся к первым трем векам нашей эры
и подтверждают армянские свидетельства о существовании дастакертов
с рабами в Армении в эллинистическую эпоху.
Более позднего происхождения—пехлевийский источник, восходя¬
щий к VI столетию н. э. Речь идет о сассанидском судебнике Май кап
ё ‘ azdr datastan 4, который представляет собою сборник юридических
казусов, кодифицированных при Хосрове I Ануширване (531—579 гг.).
Источник этот мало известен и не популярен в науке, между тем как при¬
влечение его имеет решающее значение для изучения общественного строя
не только доарабского Ирана, по и Армении и Грузии доарабской эпохи.
В упомянутом чМатикан е хазар датастат часто встречается термин
dast-kart дасткарт — как поместье, как обрабатываемая земля и вообще
частновладельческое хозяйство (ук. изд., XIII, X + 11+14; XXI, 10,
11 = стр. 229)5. Дасткарт упоминается как xvastak хвастак, т. е. иму¬
щество, а владеющее этим имуществом юридическое лицо, имеющее право
распоряжаться имуществом, фигурирует под термином xvastak-dar хва-
стакдар. Отсюда отвлеченное понятие xvastak-darih хвастакдарих —
«хвастакдарство».
В армянских и грузинских источниках термин ^ostak (армян.)/'/xwastag-i
(грузин.) также имеет значение «имущество», в ушком смысле слова ■—
1 Ю. А. С о л о д у х о, Значение еврейских источников раннего средпепе-
копья для истории Ближнего Востока, СВ, II (1941), стр. 39.
2 Там же.
3 Там же.
4 «The Laws of the ancient Persians as found in the «Matikan e hazar datastan» or
«The Digest of a thousand points of laws» translated with introduction, glossary and in¬
dex by Sohrab Jamshedjee Bulsara, M. A., Bombay, 1937. Указанием па этот
источник мы обязаны проф. М. М. Дьяконову.
5 Упоминается dast-kart б karma дасткарт о карма «дасткарт с випограднвиа|ЙН'У
там же, XXIX, § 21, стр. 477.
18
С. Т. ЕРЕМЯН
«земля» или «скот», а встречаемый в Сюнике термин хостакдар имеет те же
значение, что и в вышеприведенном пехлевийском судебнике.
Согласно «Матикан е хазар датастан», владельцами дасткарта являют¬
ся различные состоятельные лица. В числе владельцев дасткарта упо¬
минается семья или дом (бйЬак) начальника сельской общины (ка!ак-
ХЙЬаё), откуда позже кетхуда), причем юридическим лицом выступает его
жена (каЬак-Ьапик) (ук. изд., XXIV, X + 5 = стр. 309). Характерно,
что собственником дасткарта является вся семья. Дасткартпринадлежит
всему роду, а не отдельному индивиду, но юридическим лицом выступает
старший в роде, в данном случае жена начальника сельской общины.
Конечно, подобные патриархальные отношения сохранялись в деревен¬
ском, общинном быту. Иным было положение среди господствующего
класса крупных землевладельцев — знати и жрецов.
Основными производителями в дасткарте являются рабы, фигурирую¬
щие под терминами Ьц§1б1к Ьуштойк, ЬапЗак бандак, ап§а!тк ангиахрик·
Последний термин в армянских источниках передается в форме апа^ав*
Ык 4.
Дасткарт, как имущество, продается, отдается в дар 2, завещается 3,
закладывается 4 ит.д., но во всех случаях вместе с живущими там основ¬
ными производителями — рабами.
Как видим, данные сассанидского судебника целиком и полностью
согласуются с талмудическими данными, а те и другие, в свою очередь,
соответствуют армянским данным. При этом они дают возможность найти
точный смысл термина царрай. Этот термин имеет много значений: «под¬
чиненное лицо», «нижестоящее лицо», «слуга», «вассал , «серв» и, наконец,
«раб». В контексте с дастакертом проф. X. Самуэлян вполне правильно
понимает царрай как раба, в то время как акад. Я. А. Манандян переводит
этот термин менее определенным «серв», понимая под ним вообще зависи¬
мого человека. Приводимые нами данные еврейских и пехлевийских источ¬
ников не оставляют сомнения, что в армянских источниках там, где речь
идет о дастакертах, термин царрай должно понимать в смысле раба —
непосредственного производителя дастакерта — частновладельческого хо¬
зяйства, поместья.
Некоторое представление о правовом положении рабов дастакерта
дает тот факт, что они относились к числу инвентаря большого хозяйства
и не могли отчуждаться отдельно от него. Как утверждает X. Саму э -
лян, владельцы поместья «могли дастакерт продать или дарить, но во
всех случаях они продавались и дарились вместе с прикрепленными к этому
хозяйству подлинными производителями, рабами»5. В свете этих положе¬
ний делается понятным сообщение Страбона о храмовых рабах Каппа¬
докии.
Страбон (XII, 3,34) приводит интересный факт о том, что в период,
когда в Каппадокии верховным правителем был Помпей, последний на¬
значил Архелая главным жрецом. Кроме священной земли, Архелаю
для личного пользования был отведен «кусок области в два схойна в окруж¬
ности, что составляет шестьдесят стадий, и жителей этой части земли 1 2 3 4 * 61 «Книга Канонов», см. постановления Алуэнскогособора, Тифлис, 1914, стр. 196
(па дреппеармян. яз.).
2 чМатикан е хазар датастан» ,ук.изд., ХЫ1. § 41, стр. 541. При дарении, если
в этом дасткарте есть рабы (ЫЫ.б|к), то они остаются в том же положении.
3 Там же, X + 114, стр. 585. Умирающий завещает дасткарты сыну и дочери.
4 Там же, XXI, 11, стр. 229. Дасткарт отдается в заклад ^¡гоЬ, армян, gэrav
и грузин, giгao), и лицо, получающее его во временное распоряжение, обязано забо¬
титься об урожае и общем состоянии дасткарта.
6 «История древнего армянского права», стр. 298.
О РАБСТВЕ И РАБОВЛАДЕНИИ В ДРЕВНЕЙ АРМЕНИИ
19
[Помпей] подчинил его управлению. Он был их правителем и полным
обладателем храмовых служителей [гиеродулов], живших в том городе
[речь идет о городе Комана], не имел только права прода¬
вать их» (подчеркнуто нами. — С. Е.).
В этом сообщении обращает на себя внимание то обстоятельство, что
лицо, получившее землю с ее населением, обязывалось не продавать этих
люден, так как в противном случае такая земля без сидящих на ней не-
посредственных производителей теряла свою ценность. В случае продажи
этих люден пошатнулось бы экономическое благосостояние храма. Этот
принцип распространился также и на частновладельческие хозяйства.
В случае продажи или дарения частновладельческой земли, работающие
на этой земле рабы, подобно остальному инвентарю хозяйства, не могли
отчуждаться, а продавались или отдавались в дар вместе с землей. Об этом
факте, как мы видели, свидетельствуют также древнееврейские и пехле¬
вийские источники. Это и понятно: в условиях сильной сельской общины
частновладельческое хозяйство, лишенное рабов, теряло всякую цену,
так как других источников рабочей силы в этих условиях не было.
В рассмотренных нами источниках мы видим, что под дастакертом
понимается всякая частновладельческая земля — недвижимое имущество,
имение. Это может быть маленькое хозяйство — пахотное поле, фрукто¬
вый сад, виноградник или имение, большая латифундия с пашнями, са¬
дами, с усадьбой или замком со всеми службами и земельными угодьями,
вокруг которого со временем вырастает крупное поселение —■ селение или
город V
Все предпосылки роста и превращения в городское поселение и в круп¬
ный городской центр, прежде всего, конечно, имели царские дастакерты,
особенно в тех случаях, когда они были расположены на большой торговой
магистрали. В таком случае дастакерт представлял собою не только
центр сельскохозяйственного производства в больших масштабах, но
и центр ремесла и торговли. Царь или крупный владелец из знати и духо¬
венства поселял в своем дастакерте ремесленников и купцов, предоставляя
им определенные права и привилегии — «по праву горожан» (ast paymani
qalaqakanaé). Характерным примером в данном случае является постройка
храма и поселения Звартноц.
Недалеко от города Вагаршапата, на большой дороге, ведшей из этого
города в Арташат и Двин, католикос Нерсес III Строитель (641—661 гг.)
построил свою резиденцию Звартноц — знаменитый соборный храм и
патриарший дворец со всеми службами, окружив все поселение стенами.
Как правильно замечает акад. Я. А. Манандян, это была усадьба— даста¬
керт', в котором Нерсес III поселил многочисленное население на льготных
условиях ■— «городских началах»1 2. Интересные сведения о строительстве
Звартноца сохранили армянские историки Себеос (VII в.) и Иоаннес
Драсханакертци (IX—X вв.).
Себеос пишет: «В это время католикос Нерсес задумал построить
себе место жительства вблизи святых церквей, в городе Вагаршанате,
на той дороге, по которой, по преданию, царь Трдат вышел навстречу
св. Григору. Тут же он построил церковь во имя небесных бдящих, тех
небесных сил, которые явились во сне св. Григору. Церковь он построил
высокую, достойную божественной славы, которой она была посвящена.
Он провел туда воду из реки, возделал каменистые места, посадил вино¬
градники и деревья и обвел жилое место великолепной и высокой стеной
1 В Армепии до сих пор можно встретить селения, носящие название Дастакерт.
2 Акад. Я. А. Манандян, Проблемы общественного строя доаршакидской
Армении, стр. 4.
20
С. Т. ЕРЕМЯН
во славу божию»1. Еще больший интерес для нас представляют сведения
Иоаинеса Драсханакертни.
Патриарх Нерсес, по словам историка, «вокруг дивного храма, который
им же был построен, обвел стену, закрыв и укрепив его. Построил внутри
его жилые здания для себя, из толстых тесаных камней. А также поселил
там семейства из черни на правах горожан (атЪоуиЪ¡ums erdumardab sst
paymani qalaqakanab). Он провел туда воду из рекиКасах, возделал все
песчаные и каменистые места и посадил виноградники и сады-цвет¬
ники»1 2.
Храм Звартнон, со всем комплексом жилых зданий, включая упомя¬
нутую историками стену, раскапывался и изучался покойным архитек¬
тором Торосом Тораманяном. Сделаны все обмеры и составлен план по¬
селения, который дает нам наглядное представление о том, что собою
представлял дастакерт как поместье. Пример Звартноца относится к пе¬
риоду (VII в.), когда в Армении господствующим являлся феодальный
способ производства, и возможно, что в этом поместье рабы не играли ве¬
дущей роли, может быть, их и вовсе не было там, так как никаких сведений
о них мы не имеем. Но зато мы имеем любопытное известие о том, что в да-
стакерте Звартноц были поселены крестьянские дымы (ердумард) «на пра¬
вах горожан», т. е., поселившись в Звартноце, они получили привилегии
городских жителей. Нам известно, что в городах такими привилегиями
могли пользоваться купцы и ремесленники, из чего можно сделать пред¬
положение, что эти крестьянские дымы, получившие права горожан, за¬
нимались ремеслом и, вероятно, торговлей, а сельскохозяйственными
работами занимались какие-то менее привилегированные слои населения,
о которых мы не имеем сведений.
Свидетельство о поселении владельцем дастакерта людей «на правах
горожан» имеет большое значение для выяснения вопроса о том, на каких
социально-правовых основаниях поселяли в городах Армении Тигран II
(95—56) и Артавазд II (56—34) насильственно переселяемых жителей
эллинистических городов Малой Азии, Сирии и Месопотамии.
Нам известно, что Селевкиды, переселяя жителей из старых городов
в новооснованные, представляли им определенные привилегии как
царским купцам и царским ремесленникам 3. Такими же правами дол¬
жны были пользоваться и те жители городов Каппадокии, которые
поселялись Тиграном II и Артаваздом II в городах Армении. Пережитком
этого порядка уже в условиях раннефеодального общества и является
засвидетельствованный Иоаннесом Драсханакертци факт поселения жи¬
телей в дастакерте на правах горожан.
Этот факт любопытен и в другом отношении. Когда строилась усадьба
со всеми службами, то с ними неразрывно были связаны жилые дома
непосредственных производителей рабов-земледельцев, а также реме¬
сленников и купцов, поселяемых на правах городских жителей. Это был
готовый комплекс жилищ, в которых и поселялись все категории населе¬
ния. Этим положением и обусловлена архитектура таких поселений -
«городов», которые представляли собою единый комплекс сооружений.
Таким был «город» древнего рабовладельческого Востока — Месопотамии,
Урарту, Хорезма и т. д. Раскапываемый проф. Б. Б. Пиотровским урарт¬
1 «История епископа Себеоса», гл. X, III, русск. пер. С т. Малхасянца,
Ереван, 1939, стр. 101.
2 И о а плеса Драсханакертци История Армении, Тифлис, 1912,
древнсармян. текст, стр. 88.
3 См. Н. В. П и г у л е в с к а я, Угасающий Вавилон, «Уч. зап. ЛГУ», сер.
истор. наук, вын. 9, (1941), стр. 45—46.
О РАБСТВЕ И РАБОВЛАДЕНИИ В ДРЕВНЕЙ АРМЕНИИ
21
ский центр Тейшебаини (Кармир-Блур) представляет собою именно такой
единый комплекс сооружений — «город» с жилыми кварталами, построен¬
ный одновременно по единому плану, как это сообщил нам начальник
раскопок Б. Б. Пиотровский и сотрудничающий с ним архитектор
К. Л. Оганесян. Такую же картину являет собою «город» древнего Хо¬
резма по раскопкам С. П. Толстова 1. Вот в этом аспекте и следует по¬
дойти к Звартноцу — поселению, представлявшему собой пережиток
седой древности, сохранившийся в условиях феодального общества.
Ведь не случайно, что в том же Звартноце и в других местах Армении на¬
ходятся урартские надписи, которые сообщают о постройке царем дворца,
нроведении канала, оживлении безводной местности, о садовых и вино¬
градных насаждениях. Отсюда делается понятным термин дастакерт —
«рукой построенный», т. е. местность* оживленная, освоенная человеком,
земля, превращенная в плодородное поле, и т. д. Следует думать, что в тот
отдаленный период, когда военная знать только выделялась из сельской
общины, эта знать с санкции верховного собственника земли — восточного
деспота осваивала и оживляла втуне лежавшие земли, на которые не
распространялось право владения сельских общин. Такая втуне лежавшая
освоенная земля и делалась частновладельческим хозяйством, в котором
основными производителями выступали рабы, поскольку членов сельской
общины, как царских земледельцев, знатные не могли заставить работать
в своих частновладельческих хозяйствах. Со временем там обосновывался
сам землевладелец, и местность становилась уже поселением и даже го¬
родом. Такую эволюцию прошли агараки и дастакерты в древней Армении.
Таким образом, дошедшие до нас источники Дают нам возможность
утверждать, что в дофеодальной Армении, т. е. в эллинистическую и
позднеэллинистическую эпоху (IV в. до н. э.— IV в. н. э.), правящая
династия, военно-рабовладельческая знать и жречество, имели частно¬
владельческие хозяйства — агараки и дастакерты, в которых основными
производителями являлись рабы. Каковы же были источники рабства?
Даже при наличии скудных сведений мы имеем возможность выяснить
основные источники рабства. Прежде всего об этом говорит сохранив¬
шаяся терминология. Рабы по своему происхождению делились на две
основные категории—эпбоПп ындоцин (буквально:«доморощенный») и awta-
гаПп (буквально:— «чужеродный»). К категории ындоцин относится и а1ахт
алахин, означающий на поздней стадии вообще «рабыню», «женщину-
рабу». Генетически алахин восходит к урартским временам, когда алх-ом
называлась кровнородственная семья и алахин буквально означало
«принадлежащая алх-у», т. е. роду, фамилии, племени.
Таким образом, существовала категория рабов, рожденных в семье
или в роде господина; это наследственные рабы, часто происходящие от
сожительства свободного члена общины с рабыней. Это патриархальное
рабство восходит к седой древности; участь ындоцинов и алахинов была
более легкая, из них состояла обычно домашняя челядь 1 2.
Термин ындоцин встречается преимущественно в армянском переводе
Ветхого завета в двух чтениях: эпйоип и эп1о1лп; в греческом тексте ему
соответствует термин скхоуе-с/^ «домочадец», «рожденный в доме», «до¬
морощенный раб». В грузинском переводе Библии армянскому ындоцин
и греческому оглоугч·/,/; соответствует эа/Из £и1х (сахлис цули). Только
1 С. П. Т о л с т о в, По следам древнехорезмийской цивилизации, М.—Л., 1948,
стр. 113—123.
2 См. С. Т. Е р е м я и, Основные черты общественного строя Армении в эл¬
линистическую эпоху, ИАН Арм. ССР, 1948, № 11, стр. 35—36, 54. См. также Х.С4-
м у & л я н, История древнего армянского права, стр. 284—285.
22
С. Т. ЕРЕМЯН
в одном случае (Левит, 22, 11) армянскому еп1оин соответствует грузин¬
ское топа мона, т. е. «раб».
В книге Бытия (17, 12) ындоцин-у противопоставляются рабы прочих
категорий под общим термином ам^агаСп автарацин, т. е. «чужеродный»,
«чужеземец», «иноплеменник». К этой категории относились рабы —
ьэЬгик струн и рабы — аг1а{^т арцатагин.
Термин струн первоначально обозначал военнопленного, превращен¬
ного в раба. Эта категория рабов преобладала над остальными, поэтому
струн в армянском языке сделалось общеупотребительным термином для
обозначения раба, причем мужчины-раба, что вполне понятно, так как
военнопленными обычно были мужчины.
Наиболее обычным источником пополнения кадров рабов была война.
Существовал определенный порядок дележа военной добычи и военно¬
пленных, о чем свидетельствуют дошедшие до нас известия армянских
источников доарабского периода. Каждый военачальник и воин достав¬
шихся на его долю военнопленных должен был дарить царю, полководцу,
храмам, различным высокопоставленным лицам, а остаток оставлял себе.
Конечно, оставшуюся часть военнопленных он мог либо продать на не¬
вольничьих рынках, либо пополнить ими состав работников своего частно¬
владельческого хозяйства.
Защитники старых положений, отрицающие наличие в Армении ра¬
бовладельческого общества, обычно приводят тот довод, что якобы после
падения империи Тиграна II, когда Армения превратилась в зави¬
симое государство и· больше не вела завоевательных войн, прекра¬
тился постоянный источник пополнения рабов. Но они совершенно не
учитывают тот момент, что в древнем мире Армения славилась как страна,
поставлявшая наилучшую конницу, что Армения не платила Римской
империи никакой дани, но обязана была участвовать со своими военными
контингентами в военных походах римлян. Армянское феодализирующееся
общество даже выработало специальную систему содержания «азатской
конницы». Денежная и натуральная субсидия — гоЫк рочик, выдаваемая
армянской коннице римской казной, позже сохранялась и при Сассанидах
и при арабах, вплоть до прихода к власти Аббасидов в 750 г., когда они
отменили этот порядок.
Армянская конница, участвовавшая в походах римлян, Сассанидов,
а позже — арабов, обычно возвращалась с добычей и военнопленными.
Таким образом, после падения империи Тиграна II основным источником
пополнения рабов стали военнопленные, достававшиеся армянским всад¬
никам в результате их участия в военных походах иноземных завоева¬
телей. Для иллюстрации к сказанному мы приведем только два свиде¬
тельства.
Мовсес Хоренаци, как известно, составляя свою «Историю Армении»,
широко использовал дошедший до него эпос и фольклор армянского на¬
рода и в приводимых скупых отрывках сохранил человечеству жемчу¬
жины народного творчества. Он приводит сказание о царе Арташесе,
в котором обобщены образы как Арташеса I, так и Тиграна II и Трдата
I, первого аршакидского царя Армении.
Согласно этому сказанию, во время одного из набегов алан армянский
царь Арташес со своими витязями изгнал вторгшегося врага из пределов
Армении; при этом армянами был взят в плен и приведен к Арташесу
аланский царевич. Царь аланов, продолжает сказание, «просил мира,
обещал дать Арташесу, чего он пожелает, и заключить с ним клятвенные
обещания, чтобы отныне юноши аланские не делали набегов на Армянскую
страну». Арташес, однако, отказался исполнить просьбу аланского царя
О РАБСТВЕ И РАБОВЛАДЕНИИ В ДРЕВНЕЙ АРМЕНИИ
23
выдать его сына. Тогда сестра взятого в плен аланского царевича, царевна
алан Сатеник \ приходит на противоположный берег реки и «через
толмачей гласит в стан Арташеса»; слова ее переданы народным скази-
телем-певцом — «гусаном» в форме песни:
1 К тебе речь моя, храбрый муж Арташес,
2 К тебе, победитель храброго народа аланов,
3 поди согласись со мною,
4 прекрасноглазою дочерью аланов,
5 и выдай юношу,
6 ибо не след у потомков богов,
7 мести ради, отнимать жизнь
8 или держать их в рабском унижении
9 и [тем] питать вечную вражду
10 между двумя храбрыми народами 1 2.
Однако приведенный здесь перевод Н. Эмина не совсем точен.
Мы обратим внимание лишь на строки 6—8:
Zi vasm mioy qinu сто Л еу awreyn dewbazanb
Zaylob de.vQazanb zarmib barnal zkendanu&yun
Kam taray e&ubanelov ev i sdtrkab kargt pahel,..
Ибо мести ради не следует дюцазнам 3
Отнимать жизнь [человека] из другого зарма 4 дюцазнов.
Или обратить в царрай и держать их на положении струков.
Как показали исследования Я. А. Манандяна 5, в Аршакидской Арме¬
нии ниже всех социальных слоев находились те, которые несли службу
(tarayuftjun) на положении рабов-струков (i sotorkaö· kargi tarayu&jun).
Иначе говоря, в этом положении находился наиболее бесправный слой
непосредственных производителей струк-ов или царрай-ев, т. е., как ска¬
зано выше, рабов.
Возвращаясь к нашему отрывку эпического сказания, мы видим, что,
говоря о взятом в плен аланском царевиче, сказитель употребляет то же
выражение: tarayehudanelov i satrkaft kargi pahel, что буквально перево¬
дится следующими словами: «поработив, держать [его] в разряде рабов»,
или «сделав царрай, держать его в карге [разряде] струк-ов [рабов]».
Из этого отрывка ясно видно, что всех военнопленных, даже знатного
происхождения, обращали в рабов — струк-ов. Эти данные особенно
ценны тем, что, как доказано исследователями, эпические сказания, при¬
водимые Мовсесом Хоренаци, относятся к периоду до изобретения армян¬
ской письменности, т. е. до начала V в., а указанный эпос об Арташесе
сложился не позже I в. н. э.
Другое характерное свидетельство относится к эпохе Сассанидов и
восходит к более древней — эллинистической эпохе. Крупнейшая фигура
армянской «школы эллинофилов», ученый VII столетия Анания
Ш и р а к а ц и, в числе других сочинений написал также задачник для
1 См. В. II. Абаев, Осетинский язык и фольклор, М.—Л., 1949, стр. 42.
2 История Армении Моисея Хоренского, кн. II, новый перевод Н. Эмина, М.,
8931, гл. 50, стр. 98—99.
3 «Богорожденным» или «потомкам богов».
1 Т. е. фамилии, принадлежащей к знатным родам.
5 Я. А. М а н а н д я н, Феодализм в древней Армении, Ереван, 1934,
стр. 156—157.
24
С. Т. ЕРЕМЯН
учащихся школ Армении той эпохи. В задаче № 21 он приводит следующий
характерный пример:
«Нерсех Камсаракан, сын Аршавира тезка и предок этого Нерсеха,
победив в войне бахлучей [т. е. белуджей], берет чрезвычайно много плен¬
ных [geri —пленный]; достигнув царского двора (duran arquni), препод¬
носит он персидскому царю (ftagaworin parsiO·) половину пленных и, исчи¬
слив половину, дарит также сыну царя (ordwoy arqayi) седьмую часть,
и, простившись с ним, он возвращается в свою страну, прибыв в дом
гарикпета (i tun garikpeti), он был весьма им возвеличен не как нахарар,
а как некий царь, и дает ему восьмую часть пленных; прибыв к спайапету,
именуемому спайапетом Хорварана (spayapeton xoravaranay), и, будучи еще
более возвеличен, дает ему четырнадцатую часть пленных; проехав еще,
достигает он своей страны, и выходит к нему навстречу его младший брат
Храхат; и ему он дает тринадцатую часть пленных; когда ои еще проехал
вперед, ему навстречу выходят армянские азаты (azatq hayoö·), и он дает
им девятую часть пленных; прибыв вВаларшапат, он дает святым церквам
шестнадцатую часть пленных; когда явился его старший браг Сахак,
он дает ему двадцатую часть пленных; и осталось у него пятьсот семь¬
десят душ. Итак, узнай, сколько всего их было»1 2.
В приведенном тексте, в мастерском переводе И. А. Орбели, дана
реальная обстановка Сассанидского государства на рубеже V—VI вв.
Один из армянских влиятельных нахараров — Нерсех Камсаракан со
своим ополчением участвует в войне Сассанидов против белуджей. По¬
бедив это племя, участник похода Нерсех Камсаракан вернулся с огром¬
ным числом пленных, которых он раздавал, соответственно рангу и зани¬
маемому положению в Сассанидском государстве, высокопоставленным
лицам: «царю царей», наследнику престола, высшему чиновнику, началь¬
нику публичных работ — гарикпету того военно-административного
округа Сассанидского государства, в состав которого входила в тот период
Марзпанская Армения. Дорога от местопребывания гарикпета (вероятно,
в Гандзаке, столице Атрпатакана — Азербайджана, недалеко от юго-
восточного побережья озера Урмия) через нынешний Келишинский
перевал вела в Месопотамию, которая составляла другой военно-адми¬
нистративный округ Сассанидского государства — qustak i corvaran.
Здесь Нерсех Камсаракан часть пленных преподнес главноначальствую¬
щему военными силами этого округа —■ спайапету Хорварана. Из север¬
ной Месопотамии, вероятно, через горный проход Дзора-пахак (нын.
Битлисский проход) Нерсех Камсаракан прибыл в Марзпанскую Арме¬
нию. Здесь часть своих пленных он передал прибывшему навстречу млад¬
шему брату Храхату, а дальше (вероятно, около столицы — Двина)
«ему навстречу выходят армянские азаты», т. е. вельможи двора мэрзпа-
на — наместника Армении. Им он также дает часть пленных, а затем —
собору Эчмиадзина и другим церквам Валаршапата. Отсюда Нерсех
Камсаракан дошел до границ своих владений — Ширака и Аршару-
ника; здесь его встретил старший брат Сахак, танутэр фамилии Камса-
раканов, который также получил часть пленных. Когда Нерсех Камса¬
ракан прибыл домой, в его руках осталось 570 душ пленных. Конечно,
приводимые цифры здесь преувеличены, но важно не это, а порядок
раздачи пленных, обычай, несомненно, восходящий к более древнему
периоду, чем эпоха Сассанидов.
1 Аршавир Камсаракан — один из вождей освободительной войны против сас¬
санидского Ирана в 450—451 гг.
2 Вопросы и решения вардапета Анания Ширакца, армянского математика
VII в. Издал и перевел И. А. Орбели, Птгр., 1918, стр. 49—50.
О РАБСТВЕ И РАБОВЛАДЕНИИ В ДРЕВНЕЙ АРМЕНИИ
25
Кроме войны, источником рабства был обычный порядок приобрете¬
ния рабов и рабынь — купля на рынке человеческого товара 1. Рабы
этой категории обозначались термином арцатагин, т. е. «купленный
за серебро». В источниках часто упоминается агЬа&адш а1ахт арцатагин
алахин — рабыня, приобретенная серебром, т. е. за деньги.
Труднее поддается определению происхождение рабов категории
мгиак. Генетически армян. мгиакЦгрузин, мушак восходит к семитиче¬
скому мушкену, означающему «мужик», «простолюдин»1 2. Возможно, что
это закабаленные общинники, по той или иной причине попавшие в раб¬
ство. Во всех случаях работник, работавший в частновладельческих хо¬
зяйствах, кем бы он ни был — свободным ли общинником, издольщиком
или рабом — обозначался термином мшак. Более общим термином для
обозначения раба являлось слово царрай, происхождение которого не¬
известно.
В число рабов попадали также исключенные из общины люди. Человек,
изгнанный по тем или иным причинам из общины и оказавшийся вне ее,
назывался рапйих^ пандухт или пэ](1е11 ныждех и считался парнем.
Такой человек стремился пристать к какому-нибудь роду, хотя бы на
кабальных условиях, лишь бы это давало ему право на более или менее
сносное человеческое существование.
Наконец, следует упомянуть храмовых рабов, которые, по всей види¬
мости, обозначались термином спасавор. В источниках сохранились све¬
дения об обширных храмовых землях. В Армении существовали богатей¬
шие на Востоке храмы с обширными земельными владениями. Известна,
например, целая область, которую по имени знаменитого храма богини
Анаит армяне называли АпайДакан Анаитакан, греки хыра,
(римляне — АпаШса, иначе армяне называли ее Еке1еа& Екелеац, греки
и римляне — Еке1еэепае, грузины — Ек1е0-1 Экле.ци). Это «священная
земля». На ее обширных пастбищах, по сообщению Плутарха
(Еиси11., 24, 2—8), паслись коровы особой масти, посвященные богине.
Эти храмовые владения были наиболее устойчивыми и консервативными
и восходили, в ряде случаев, к доармянской эпохе. Они удержались и в
эпоху христианства. В области Анаитакан//Екелеац, например, еще в
эпоху Страбона жили остатки хеттов, называемые им катаонами; они
представляли собою замкнутую касту жрецов, обслуживавших храм
Анаит. Эта же территория после принятия христианства сделалась наслед¬
ственной собственностью патриаршего дома Григория.
В храмовых хозяйствах широко применялся труд рабов — гиеродулов
(спасаворов). Это были большей' частью рабы, близкие по своему
положению к закрепощенным земледельцам, и лично обслуживавшая
жрецов домашняя челядь. Число храмовых рабов постоянно увеличива¬
лось. После каждой войны значительный процент захваченных военно¬
пленных царь жаловал храмам.
Подытоживая наши сведения о происхождении отдельных категорий
рабов и вообще подневольных людей, мы видим, что до нас дошла довольно
богатая терминология для обозначения рабов: ындоцин, алахин, авта-
рацин, струк, царрай, мшак, арцатагин спасавор, пандухт, ныждех
и т. д.
Итак, на данном этапе изучения разобранных нами вопросов можно
утверждать, что в эллинистическую эпоху в Армении существовали
частновладельческие хозяйства — агараки и дастакерты, в которых глав¬
1 Торговцы невольниками обозначались термином уаЬагакап-Я тагс^ш-ц ва-
чараканк мардагинк.
2 См. ВДИ, 1947, № 1 (19), стр. 263.
26
С. Т. ЕРЕМЯН
ную роль играл труд рабов различных категорий. Экономическая и поли¬
тическая мощь армянской знати в эллинистическую эпоху была обуслов¬
лена эксплоатацией рабского труда, поэтому по своей социальной природе
эту знать надо отнести к военно-рабовладельческой знати. В этот период
рабовладельческий уклад являлся ведущим прогрессивным укладом. Рабо¬
владельческий уклад был доминирующим в эллинистическом городе
Армении. Но наряду с ними в деревне существовал старый отживающий
свой век первобытно-общинный уклад в образе сельской общины, которая
в силу своей консервативности и застойности замедляла переход к антич¬
ным производственным отношениям.
Но позже, по мере перехода «царской земли» в личное распоряжение
армянской знати, сделавшейся фактически наследственными собствен¬
никами этих территорий, находившиеся на них сельские общины стали
феодально-зависимыми деревнями, превратившись из тормоза развития
античных производственных отношений в фактор, ускоряющий процесс
феодализации эллинистического общества. Процесс перехода от рабовла¬
дельческих отношений восточного типа к развитому рабству греко-рим¬
ского типа в Армении не был завершен в силу все более усиливающе¬
гося прогрессивного — феодального уклада. Таков был конец всех
эллинистических обществ стран Востока.
Проф. Д. П. Каллистов
ИЗМЕНА ГИЛОНА
А фины, Нимфей и измена Гилоыа» — иод таким заглавием 15 лет
-с*- назад покойный академик Сергей Александрович Ж е б е л е в
опубликовал свое небольшое по числу страниц, но весьма содержа¬
тельное исследование, касавшееся одного из важнейших вопросов в исто¬
рии нашего Юга классической эпохи — именно вопроса о вхождении се-
веропонтийских городов-колоний в состав Афинского союза 1.
В те годы по этому вопросу уже существовало прочно установившееся
мнение. Целый ряд буржуазных ученых, таких, как Ульрих Келер,
Дункер, Бузольт, Белох и Глотц, высказались в пользу признания се-
веропонтийских городов, в частности и Нимфея, членами афинского го¬
сударственного объединения, платящими Афинам форос.
С. А. Жебелева это обстоятельство, однако, ни в малейшей мере не
смутило. Со свойственной ему решительностью он не остановился
перед тем, чтобы подвергнуть критическому пересмотру те основания,
на которых зиждилось приведенное выше мнение авторитетов буржуаз¬
ной науки.
Необходимо сказать, что в то время это мнение имело под собой более
чем зыбкие основания. До нас дошла речь Эсхина против Ктесифонта,
произнесенная им в 330 г. до н. э. Ктесифонт предложил афинскому
народному собранию увенчать Демосфена золотым венком за услуги, ока¬
занные им афинскому государству.
Возражая против этого предложения и стараясь как можно сильнее
очернить своего противника, Эсхин касается в этой речи и одного из пред¬
ков Демосфена —деда оратора по материнской линии, Гилона. По словам
Эсхина, Гилон предал врагам Нимфей, который принадлежал афинянам,
и, приговоренный за это в порядке исангелии к смертной казни, бежал
на Боспор, где получил из рук боспорского правителя (может быть, как
вознаграждение за свое предательство) город Кены (А е s с h., adv. Ctesiph.,
171, 172 =SC, I, стр. 370).
Речи афинских ораторов IV в. до н. э.— источник весьма тенденциоз¬
ный. Они относятся к той поре афинской истории, когда политическая
обстановка в городе накалилась до крайности и обострение борьбы между
различными группировками граждан достигло апогея. Политические дея¬
тели не стеснялись в средствах. Любое обвинение, любая клевета, способ¬
ные скомпрометировать противника, пускались в ход.
1 «Из истории Боспора», ИГАИМК, вып. 101 (19.35), стр. 24—.37
28
ПРОФ. Д. П. КАЛЛИСТОВ
\ Поэтому С. А. Жебелев был, конечно, нрав, когда подверг обстоя¬
тельному критическому разбору речь Эсхина, известного своей неприми¬
римой врсждой к Демосфену. С. А. Жебелев взвесил все обвинения,
выдвинутые Эсхином против Демосфена, сопоставил их с речами самого
Демосфена и учел все данные об обстановке и в Афинах и на Боспоре,
какими он мог располагать. В конечном счете он нришел к выводу, что
свидетельство о предательстве Гилона нельзя признать достоверным и
что Нимфей тогда не находился в составе Афинского союза.
Надо, однако, сказать, что в те годы, когда С. А. Жебелев писал свое
исследование, нимфейское городище было изучено еще весьма поверхност¬
но, и в науке существовали превратные представления об общем облике
этого античного поселения. Так, Ростовцев, например, считал типичными
для нимфейского некрополя погребения со смешанным греко-туземным
инвентарем Ч О влиянии Афин на материальную культуру города в то
время ничего определенного сказать было еще нельзя2.
Что касается эпиграфических источников, имеющих отношение к во¬
просу о вхождении Нимфея и других северопонтийских городов в состав
Афинского союза, то единственным таким источником тогда являлся весьма
плохо сохранившийся фрагмент афинской надписи 425/24 г.— списка
членов Афинского союза с указанием размеров причитающегося с них
фороса. Цифры фороса в этой надписи сохранились, но имена городов,
к которым относятся эти цифры, либо совершенно не сохранились, либо
от них остались лишь начальные буквы.
В настоящее время в поле зрения науки попал ряд новых данных,
явившихся результатом деятельности главным образом советских ученых.
В связи с этим изменился и ряд прежних представлений о Северном
Причерноморье этой эпохи.
Можно ли при таких условиях не подвергнуть пересмотру и ряд преж¬
них выводов, хотя бы они принадлежали такому выдающемуся исследо¬
вателю античного Причерноморья, каким был С. А. Жебелев? Не следует
забывать, что и сам он — и это для него очень характерно — неоднократно
пересматривал в свете новых данных свои ранее выдвинутые положения.
Новые данные, о которых сейчас идет речь, прежде всего состоят
в находке ранее не известного эпиграфического текста, существенным
образом дополняющего афинскую надпись — список 425/24 г. Это так
называемый фрагмент № 38 из списка фороса за 425 г., впервые опубли¬
кованный в 1939 г.3. От той части надписи, в которой упоминались по¬
датные города Фракийского округа, сохранилась следующая часть текста:
... εκ το Εύ. Предложенное Мериттом восстановление: [πόλεις] εκ το Εύ
[ξείνο Πόντο! представляется единственно возможным.
£"Таким образом, теперь уже с уверенностью можно думать, что понтий-
ские города входили в Афинский союз и организационно находились
в составе Фракийского округа. Сохранившиеся в тексте списка 425/24 г.
начальные буквы имен городов — членов союза при таких условиях уже
с известным правом можно восстановить, как имена северопонтийских
городов. Восстановление «Nu»—«Нимфей» более чем вероятно, ибо мы
не знаем среди понтийских городов другого такого города, имя которого
начиналось бы с этих букв.
Пребывание Нимфея в составе союза косвенным образом может быть
подтверждено и археологическими исследованиями его городища в по- * *1 Ростовцев, Скифия и Боспор, Л., 1925, стр. 253.
* Μ. Μ. X у д я к, Работы Нимфейской экспедиции 1939 г., ТОАМЭ, I (1945),
стр. 146.
8 М е г i 11. Wade-Ger у, Me. Gregor, The Athenian Tribute Lists,
T. I, Cambr., 1939, стр. 116.
ИЗМЕНА ГИЛОНА
29
следнее время. Результаты этих исследований позволяют с уверенностью
констатировать наличие сильной струи афинского влияния на материаль¬
ную культуру города. Раскопки всех этих лет показали, что аттическая
керамика VI и V вв. до н. э. весьма характерна для культурных слоев
Нимфейского городища, соответствующих этому времени (М. М. X у -
д я к, ук. соч., стр. 151).
В свете этих новых данных иное значение приобретают и свидетельства
античных авторов, прежде всего свидетельство Гарпократиона, в свое
время отвергнутое С. А. Жебелевым А Гарпократион, комментируя соот¬
ветствующее место из речи Эсхина «Нимфей на Понте», с полной определен¬
ностью пишет, что этот город платил Афинам 1 талант фороса. При этом
Гарпократион ссылается на такой надежный источник, как собрание
псефизм Кратера (Н а г р., я. V. Миркраюу = БС, I, стр. 589). Если обра¬
титься к другим свидетельствам античных писателей о Гилоне, то и они
вряд ли могут дать основания для недоверия. Дед Демосфена но материн¬
ской линии, Гилон, был осужден в порядке исангелии. Преступление
подобного характера, как известно, влекло за собою не только смертную
казнь и конфискацию имущества осужденного, но и порочило всех его
потомков.
В традиции о Гилоне ясно обнаруживаются две различные тенденции.
Одна из них апологетична по отношению к Демосфену; другая, напротив,
враждебна ему. Так, например, автор одной из биографий Демосфена
сообщает, что Гилон возбудил «зависть своими добродетелями» среди афи¬
нян. Еще до официального предъявления обвинения суща он удалился
из Афин, «будугчи обесславленным обидой обвинения» и «испугавшись
сикофантов» (БС, I, стр. 369). Зосим Аскалонский в своем жизнеописании
Демосфена говорит об измене Гилона в совершенно ином тоне. Здесь
сухо констатируется тот факт, что дед Демосфена, Гилон, предал Нимфей
и должен был подвергнуться суду, но бежал (БС, I, стр. 369). Если же обра¬
титься к речи Эсхина, то получается, что Гилон бежал уже после судеб¬
ного процесса, будучи приговоренным к смертной казни. Наконец, схо¬
лиаст одной из рукописей Эсхина кратко сообщает, что Нимфеем владели
афиняне и Гилон предал (гсроеЗшче) этот город боспорским тиранам 1 2.
Таким образом, расхождение между свидетельствами связано лишь
с различной интерпретацией вопроса о виновности Гилона и обстоятельств
его бегства. Самый же факт обвинения его в измене, как видно, разногласий
у античных писателей не вызывал. В этом отношении все авторы ука¬
занных свидетельств единодушны.
Опираясь на такого рода эпиграфические и литературные данные,
вряд ли можно теперь согласиться и с другими доводами С. А. Жебелева,
вся аргументация которого направлена против признания измены Гилона
и отпадения Нимфея от Афин достоверным историческим событием.
С. А. Жебелеву кажется, например, маловероятным, чтобы Сатир, нахо¬
дившийся в дружеских отношениях с Афинами, мог принять Гилона
и даже дать ему в управление Кены (ук. соч., стр. 31). К. Э. Гриневич
по этому поводу вполне справедливо замечает, что, действительно, Сатир
мог быть (и был) дружественным к Афинам, когда это касалось хлебной
торговли, и в то же время мог домогаться вырвать Нимфей у Афин3.
Вопрос этот нуждается в более детальном рассмотрении. Было бы
важно выяснить не только самый факт измены, но и сопутствующие ему
1 С. А. Же бел ев, Образование Боспорского царства, ИГАИМК, вып. 104,
стр. 27.
2 А е в с Ь., с. СД^рЬ., 171; ср. С. А. Же бел ев, ук. соч., стр. 30.
3 К. Э. Гриневич, Оборона Боспора Киммерийского, БДИ, 1946, № 2,
стр. 162.
30
ПРОФ. Д. П. КАЛЛИСТОВ
обстоятельства. Поскольку мы не располагаем об этих обстоятельствах
конкретными сведениями, остается под соответствующим углом зрения
проанализировать историческую обстановку, сложившуюся в рассма¬
триваемое время на Боспоре, чтобы таким путем попытаться еще с одной
стороны осветить весь ход событий, связанных с отпадением Нимфея
илзменой Гилона.
( Пожалуй, наиболее своеобразной особенностью Боснорского государ¬
ства было то, что, возникнув в форме объединения греческих городов-
колоний, оно в дальнейшем, причем еще в классическую эпоху, становится
государством греко-туземным.
Мы хорошо знаем присущую всем греческим городам тенденцию
к политической самостоятельности и обособленности. В известном отно¬
шении вся история греческих городов-государств классического периода
представляет собой историю мучительных и бесплодных попыток прео¬
долеть органически присущую им наклонность к сепаратизму, выйти
за пределы полисной ограниченности, создать объединения более широ¬
кого характера. В лучшем случае попытки такого рода заканчивались
появлением суррогата территориального государства, всегда оказывав¬
шегося недолговечным.
Боспорское государственное объединение, просуществовавшее много
веков, представляет собой в этом отношении историческое исключение.
Было бы, однако, неверно думать, что вековая приверженность к автар¬
кии греческих городов, вошедших в состав этого государства, полностью
прекратила свое существование. При внимательном изучении известных
нам из источников фактов боспорской истории можно уловить в них
отражение и этого рода тенденций.
\\ Напоминаем, что приход к власти на Боспоре новой династии Спарто-
кидов по времени совпадает с началом боспорской территориальной экспан¬
сии. Вряд ли могут быть сомнения в том, что эту экспансию приходится
связать, в первую очередь, с существенными переменами в общей эконо¬
мической конъюнктуре, которые в конечном счете превратили Боспор
в крупнейшего экспортера хлеба. У нас имеются все основания считать,
что северочерноморские города-колонии греков (разве только, может быть,
за исключением Херсонеса) были прежде всего городами торговыми.
Об этом свидетельствуют, например, такие установленные археологией
факты, как преобладание в первый период их существования импортной,
преимущественно ионийской, керамики над керамикой местного произ¬
водства.
При таких условиях ионийское восстание и последовавший за ним
разгром главных экономических центров Ионии, с которыми торговали
северочерноморские города, не могли не сказаться самым пагубным об¬
разом и на боспорской торговле. После исторических побед греков 480—
479 гг. общая конъюнктура на рынке, конечно, улучшилась, но, надо
думать, не сразу. Некогда процветавшие торговые центры ионийского
побережья в дальнейшем уже никогда не смогли вернуть себе прежнего
положения.
Отличительной чертой изменившейся ситуации явилось выступление
на исторической арене не только Средиземноморья, но и черноморских
побережий новой силы в лице Афин. Афинские устремления к побережьям
Черного моря становятся заметными задолго до греко-персидских войн.
С первой четверти VI в. до н. э. уже можно наблюдать распространение
афинской чернофигурной керамики по всем побережьям Черного моря1.
1 Bailey, The export of attic black-fugure vase, JHS, LX, 1940.
ИЗМЕНА ГИЛОНА
31
Проблема проникновения к берегам Черного моря была для афинян,
несомненно, актуальной на протяжении всего VI в. до н. э.
Когда военная угроза перестала висеть над Грецией, афиняне, естест¬
венно, использовали свое усиление и для возобновления расширенной
экспансии на Черном море. Нам достаточно хорошо известны конечные
результаты этих афинских устремлений, отразившиеся уже в источниках
IV в. до н. э. В этом отношении поистине неоценимые сведения нам дает
Демосфен, сообщающий об импорте хлеба в Афины в годы его жизни1.
К IV в. относятся и известный декрет афинского народного собрания
в честь боспорских правителей (IG, II* 2, 212 = SIG2, 206) и свидетельство
Страбона о боспорском хлебном экспорте (Strabo, VII, 4, 6). Все уста¬
новленные на основании этих источников факты об афино-боспорской
торговле следует признать заслуживающими полного доверия. Ежегодный
вывоз хлеба в Афины достигал, повидимому, цифры 800 тыс. медимнов.
Трудно предположить, чтобы афинско-боснорская торговля получила
такое развитие только с IV в. дон. э. Следует думать, что торговые отно¬
шения Боспора с Афинами достигли значительного развития еще во вто¬
рой половине V в. до н. э.
Обычно принято считать, что сдвиг в афинско-боспорской торговле
связан с военным поражением афинян в Сицилии. Лишившись сицилий¬
ского хлеба, афиняне должны были, естественно, обратить свои взоры
на Черное море. После же поражения при Эгос-Потамах и окончания
Пелопоннесской войны понтийский хлебный экспорт становится для Афин
основным. Такова обычная точка зрения.
Однако совершенно прав А. Коцевалов, который, ссылаясь на афин¬
ский декрет 426 г. (CIA, I, 40) о даровании Мефоне привилегии при вывозе
хлеба из Византия, считает, что уже в это время афиняне вывозили пон¬
тийский хлеб в больших количествах 2. Весьма характерно, что у афинских
деятелей более ранней поры, принадлежавших зачастую к различным
и враждебным друг другу политическим направлениям, не было никаких
разногласий во взглядах на Черном море.
Интерес афинян к Черному морю отражен у ряда авторов. Согласно
версии, передаваемой Плутархом, Аристид умер на Понте (Р 1 u t.,
Arist., 26); Геродот, уделивший в своем труде большое внимание Причер¬
номорью, несомненно, ориентировался на афинского читателя (об этом
свидетельствует, например, 99-я глава его IV книги, в которой Таврика
сравнивается с Аттикой). В этой связи большой интерес приобретает
вопрос о понтийской экспедиции Перикла. Б. Н. Граков считает, что имеют¬
ся основания говорить не об одной, а о нескольких экспедициях афинян
на Понт в V в. до н. э.3. Это мнение, безусловно, заслуживает внимания.
Исходя из всех этих данных, следует связать территориальное расши¬
рение границ спартокидского Боспора и рост боспорской политической
централизации с увеличением спроса на боспорский хлеб — в первую
очередь афинского спроса. Оживление торговли, безусловно, должно было
оправдать политику Спартокидов с экономической стороны.
Тем не менее рост боспорской централизации не мог не вызвать извест¬
ного рода реакции со стороны тех элементов городского населения, ко¬
торые продолжали находиться во власти старых, полисных традиций.
Demost h., adv. Lent., XX, 29=SC, I, стр. 364; cp. C. A. Hi e б e л e в, Основ¬
ные линии экономического развития Боспорского государства, стр. 602; А. Коце¬
валов, Торговля хлебом греческих колоний Сев. Причерпоморья, Наукогн Зап.
пращ нациоводстщна катедри icTopii европ. культур^ П., 1897, стр. 34.
2 А. Коцевалов, ук. соч.. стр. 35—37.
32
ПРОФ. Д. П. КАЛЛИСТОВ
Отражение этого рода реакции можно обнаружить в дошедших до нас
сведениях о завоевании Феодосии. Феодосия являлась единственным из
крупных городов-колоний, не вошедших в состав боспорского государ¬
ственного объединения. Подчинение этого города власти Спартокидов,
без сомнения, было одним из наиболее важных этапов в их завоевательной
деятельности. Обычно завоевание Феодосии ставят в прямую причинную
связь с расширением боспорского хлебного экспорта. Действительно,
Феодосия, по свидетельству таких авторитетных авторов, как Страбон
(VII, 4, 4) и Демосфен (adv. Lept., XX, 33) обладала прекрасной
гаванью. С. А. Жебелев считает, что стремление боспорских Спартокидов
овладеть этой гаванью, чтобы использовать ее для целей экспорта, и по¬
служило причиной войны с Феодосией, начатой Сатиром 1.
Однако у нас имеется и другое свидетельство, проливающее свет на
причины этой войны. В Феодосии, по свидетельству анонимного перипла,
проживали боспорские изгнанники (Ano n., PP Еих., 77 (51). Перипл Ано¬
нима, бесспорно, является одним из наиболее надежных источников
наших сведений о боспорской территории. Автор этого произведения,
несомненно, пользовался каким-то весьма цепным первоисточником, дата
которого должна быть отнесена ко времени не позже III в. до н. э. Аноним
комбинирует этот источник с периплом Арриана. По контексту анонимного
перипла совершенно ясно, что указанную выше фразу о боспорских
изгнанниках неизвестный по имени автор заимствовал не из Арриана,
а именно из этого, более раннего, и по всем признакам, более надежного
первоисточника.
Далее, совершенно несомненно, что, пользуясь разновременными источ¬
никами, автор анонимного перипла производил довольно строгий отбор
материала. Он выбирает из своих источников только такие данные, ко¬
торые отвечают его намерению дать в руки своему читателю-путешествен-
нику практически полезное для него руководство.
Упоминание о боспорских изгнанниках, некогда живших в Феодосии,
при таких особенностях перипла Анонима вряд ли может носить случай¬
ный характер. Очевидно, этот факт был отличительным признаком прош¬
лого Феодосии — существенным признаком, характеризовавшим поло¬
жение города еще до его присоединения к Боспору.
Конечно, такой внимательный исследователь, как С. А. Жебелев,
не мог не обратить внимания на это свидетельство. Но, как нам кажется,
он его несколько недооценил. «Выходило бы,— пишет по поводу этого сви¬
детельства С. А. Жебелев, —что боспорские эмигранты, вынужденные
по неизвестным нам причинам покинуть Боспор, нашли приют в Феодо¬
сии и что это обстоятельство послужило поводом для Сатира вступить
в войну с Феодосией». «Но если и было так,— говорит он далее,— то
это было именно только предлогом; причина же вооруженного конфликта
между Боснором и Феодосией была иная, более существенная»1 2. С. А. Же¬
белев видит эту «более существенную» причину в «торговой конкуренции»
между Пантикапеем и Феодосией (там же, стр. 15).
Отнюдь не отрицая экономической заинтересованности Боспора в под¬
чинении Феодосии, вряд ли, однако, можно в данном случае полностью
согласиться с С. А. Жебелевым. Пантикапей в то время, о котором идет
речь, был уже главным центром Боспора. Он стоял на основной магистрали
и был одинаково хорошо связан и с Таманским побережьем, и с побережья¬
ми Азовского моря. Пантикапей первым на Боспоре начинает чеканить
1 С. А. Жебелев, Образование Боспорского царства, ИГАИМК, вып. 104
(1935), стр. 14 ел.
2 «Образование Боспорского царства», ИГАИМК, вып. 104 (1935), стр. 14.
ИЗМЕНА ГИЛОНА
33
монету, и его монетные выпуски по своему обилию и разнообразию не
могут идти в сравнение ни с одним из северочерноморских городов, за
исключением разве только Ольвии. Между тем, все, что мы знаем о Фео¬
досии периода ее независимости, говорит об относительной бедности этого
города. Среди погребений Феодосии не было обнаружено до сих пор
ни одного монументального склепа, подобного пантикапейским. Камен¬
ных и плитовых гробниц в некрополе Феодосии также не встречается.
Состав погребального инвентаря скромен, можно даже сказать,— беден С
Ту же картину дает нумизматический материал Феодосии. Бертье-Дела-
гард насчитывает пять типов серебряных монет Феодосии, причем каждый
из этих типов представлен только одним-двумя-тремя экземплярами 1 2.
Наиболее ранние феодосийские монеты Бертье-Делагард и А. Н. Зограф
датируют концом V в. до н. э.3. Эти монеты, безусловно, относятся еще
к периоду независимости города и таким образом характеризуют поло¬
жение Феодосии до подчинения ее Боспору. Вряд ли можно при всех
этих условиях считать Феодосию серьезным конкурентом Пантикапея.
Для пантикапейских купцов Феодосия являлась не конкурентом, а всего-
навсего лишь удобным транзитным пунктом — прекрасной гаванью. Так
она и была использована после присоединения к Боспорскому царству,
правитель которого, по словам Демосфена, устроил в ней новый торговый
порт не хуже пантикапейского и предоставил в нем ателию афинянам
(D е m о s t h., adv. Lept., XX, 30).
Конечно, нам неизвестны конкретные причины, заставившие боспор-
ских эмигрантов покинуть Боспор и искать приют в Феодосии. В этом
отношении С. А. Жебелев совершенно прав. Однако об этих причинах
можно догадываться, если связать это бегство с предполагаемой нами оппо¬
зицией, объединившей поборников полисной независимости и направлен¬
ной против централизации, которую проводили Спартокиды.
Свидетельство Анонима не является единственным источником, отра¬
зившим существование этой оппозиции. Сведения о ней содержатся в из¬
вестной трапезитской речи Исократа. Из этой речи мы узнаем, что отцу
ответчика, Сопею, было инкриминировано покушение на власть того
самого боспорского Сатира, который предпринял поход против Феодосии
и умер под ее стенами во время осады 4. Сам ответчик был обвинен в сно¬
шениях с боспорскими изгнанниками: κάγώ τοις φυγάσι συγγιγνοίμην.
О заговорах против Левкона сообщает тот же П о л и е н (VI, 9, 2 = SC,
I, стр. 565).
Таким образом, известия о начале боспорской территориальной экспан¬
сии, связанной с именем Сатира, сопровождаются в наших источниках
рядом данных о существовании на Боспоре противников проводимой
Спартокидами политики. Учитывая хорошо известные нам особенности
политической жизни греческих городов, едва ли можно сомневаться в том,
что оппозиционные настроения сторонников полисной независимости
должны были в это время усилиться.
Благодаря тому же П о л и е н у (V, 23 и 44; VI, 9) и «Экономике»
Аристотеля (II, 2, 8, р. 1947, в. 3) до нас дошли не вызывающие
сомнения в своей достоверности сведения об участии в войне на стороне
Феодосии Гераклси Понтийской. Мотивы, побудившие Гераклею вступить
в эту войну, по мнению С. А. Жебелева, определялись ее заинтересован-
1 М. И. Ростовцев, Скифия и Боспор, стр. 251 сл.
2 Б е р т ь е-Д е л а г а р д, «Пум. сб.», II, стр. 75 сл. Кроме того, известны еще
два типа медных монет более позднего периода — середина IV в. и III в. до и. э.
3 А. Н. Зограф, Архив 11ИМК АН СССР, ф. 35, Оп. 2, № 61. Античные
монеты, стр. 473.
4 I socr.,Trap., XVII, 3, 5 — В тексте речи обвппение,.предъявленное отцу от¬
ветчика, сформулировано так: ό πατήρ οόμός έπιβουλεόοι τή άρχή...
3 Вестник древней истории, № 1.
34
ПРОФ. Д. П. КАЛЛИСТОВ
ностью в Херсонесе. Над этой колонией гераклеотов, в случае дальней¬
шего продвижения Боспора на запад, нависла бы грозная опасность 1,
А. Н. Зограф находит подтверждение этого предположения в нумизма¬
тических данных. Действительно, один из типов феодосийских монет,
именно тип бодающегося быка, был, повидимому, заимствован Феодосией
у Гераклеи или Херсонеса. Такого рода заимствования, весьма вероятно,
отражают наличие союзных отношений между тремя названными города¬
ми 1 2. А. Н. Зограф идет еще дальше: он предполагает заинтересованность
Гераклеи и в азиатском побережье Боспора. Следовательно, по его мне¬
нию, она имела достаточно оснований для того, чтобы вмешаться в войну
(ук. соч., стр. 498).
Не касаясь сейчас более подробно этого вопроса, позволим себе под¬
черкнуть главное: Феодосия, а значит и проживавшие в ней боспорские
политические эмигранты, оказались в состоянии заручиться помощью
других греческих государств. Настороженность Сатира, о которой рас¬
сказывает Исократ, имела под собой, таким образом, серьезные основания.
Он не случайно заподозрил афинского коммерсанта в связях с местной
оппозицией.
Эту связь между внутренней политической обстановкой на Боспоре
и находящимися вне его политическими силами еще яснее показывает
Диодор в своем рассказе о междоусобной борьбе сыновей Перисада (Б ϊ о И.,
XX, 22—26). В ходе этой борьбы ясно обозначились две группировки.
Во главе одной из них стоял Евмел. Уже после победы Евмела над своими
противниками пантикапейские граждане продолжали относиться к нему
враждебно. Тогда, чтобы смягчить создавшееся положение и, заручившись
симпатиями пантикапейцев, упрочить свою власть, Евмел собирает в Панти-
капее народное собрание. На нем он произносит речь, а затем, желая
приобрести расположение граждан, проводит ряд популярных в их
глазах мер. Он восстанавливает τήν πάτριον πολιτείαν пантикапейцев,
дарует городу ателию, которой жители Пантикапея пользовались при его
предках, обещает освободить город от налогов и говорит еще о «многом
другом» (Б ί о (1., XX, 24).
Автор, которым пользуется Диодор, рассказывает все это в тоне пане¬
гирическом по отношению к Евмелу. Тем самым он обнаруживает свои
проэллинские симпатии. Перечень благодеяний Евмела заканчивается
упоминанием об услугах, оказанных им византийцам, синопцам и
большинству других эллинов, живших на Понте. В конце он говорит о
переселении на Боспор одной тысячи жителей Каллатии, осажденной в то
время Лисимахом, которым Евмел дал безопасное убежище и снабдил
землей (В ΐ о (1., XX, 25).
Связь внутренней и внешней политики трудно изобразить ярче. Вос¬
становление ή πά,τριος πολιτεία в Пантикапее и дружественная политика
по отношению к другим греческим городам в тексте Диодора трактуются
как две стороны одной и той же политической программы.
В свете всех этих соображений о сложившейся на Боспоре политиче¬
ской обстановке обвинение, выдвинутое Эсхином против деда Демосфена,
представляется вполне реальным фактом. На Боспоре существовали
проэллинские политические течения, враждебные Спартокидам, и афи¬
няне всегда могли найти в них опору. Нет поэтому ничего невероятного
в том, что один из городов, расположенных на побережье Боспора Кимме¬
рийского, оказался в составе их союза, а также и в том, что позже он,
1 С. А. Же бел ев, Образование Боспорского царства, ИГАИМК, вып. 104
(1935), стр. 14.
2 А. Н. Зограф, ук. соч., стр. 16; В. В. Латышев (Ποντιχά, стр. 75)
стоит на такой же точке зрения.
ИЗМЕНА ГИЛОНА
35
в связи с изменившейся политической обстановкой и под давлением
Спартокидов, из него вышел.
Весьма вероятно, что это отпадение Нимфея от Афин было подготовлено
Гилоном. Тем охотнее мог принять его Сатир и поручить ему управление
частью своих владений. В глазах Сатира Гилон должен был представляться
человеком достаточно надежным, надежным уже по одному тому, что для
Гилона, осужденного в порядке исангелии его согражданами, навсегда
был закрыт путь возвращения на родину и, следовательно, он был свобо¬
ден от тех подозрений, какие внушал Сатиру упоминаемый в трапезитской
речи Исократа Соней.
Итак, измена Гилона и отпадение Нимфея не только не являются мало¬
вероятными, но, напротив, вносят еще один штрих в наши представления
об обстановке, сопровождавшей деятельность первых представителей
династии Спартокидов.
Собственно говоря, у нас имеется только один факт, на первый взгляд
опровергающий предположение о пребывании Нимфея в составе Афин¬
ского союза. Имеется в виду находка двух нимфейских монет. Они были
обнаружены в сосуде, выброшенном в море на побережье Эльтегена.
В этом сосуде, наряду с пантикапейскими монетами V в. до н. э., находи¬
лись и две драхмы с изображением головы женщины (очевидно, нимфы),
виноградной лозой и надписью NYN на обороте: первая весом 4,92, вто¬
рая—4,73 г.1.
Как известно, члены Афинского морского союза были лишены права
самостоятельного выпуска монеты. Как же в таком случае примирить
все сказанное выше о пребывании Нимфея в составе этого союза с фактом
существования этих монет? Можно выдвинуть ряд соображений, устра¬
няющих это противоречие.
Монетная чеканка Нимфея, судя по всему, была кратковременным
эпизодом в истории боспорской нумизматики. Обе найденные монеты,
именно благодаря тому, что они были обнаружены в одном кув¬
шине с пантикапейскими монетами V в., довольно точно датируются
второй половиной V в. до н. э. По авторитетному мнению А. Н. Зографа,
в IV в. Нимфей монету не чеканил.
Следовательно, и до начала чеканки своей монеты, и после, Нимфей,
очевидно, пользовался монетой Пантикапея. Это обстоятельство прямо
вытекает как из факта находки нимфейских монет в одном сосуде с панти¬
капейскими, так и из полной аналогии между двумя указанными выше
монетами Нимфея и монетами пантикапейских выпусков. Типологическая
близость их несомненна.
Следует думать, что Нимфей потому и стал чеканить собственные мо¬
неты, что утратил возможность пользоваться пантикапейскими. Он выпу¬
стил нужную ему для расчета на местном рынке монету по точному
подобию пантикэпейской, ибо местный рынок, очевидно, привык кпанти-
канейской монете. Таким образом, существование кратковременного пе¬
риода выпуска Нимфеем своей монеты скорее говорит о выходе его за
пределы боспорского государственного объединения.
Что касается вопроса о том, как Нимфей мог чеканить свою монету,
находясь в составе Афинского морского союза, то в данном случае следует
учесть, что Нимфей был расположен на далекой окраине и в большом рас¬
стоянии от Афин. Совершенно не исключается, что такие союзники Афин
1 Каталог Бурачков а, табл. XVIII, 10, 11; Б е р т ь е - Д е л а г а р д,
«Нум. сб.», стр. 191; А. Н. Зограф, ук. соч., стр. 478. Клад, выброшенный п
Эльтегене, был подробно описан Л ю ц е п к о.
3*
36
ПРОФ. Д. П. КАЛЛИСТОВ
могли находиться в несколько особом положении по сравнению с
остальными.
При таких условиях находка нимфейских монет, явно предназначен¬
ных для местного рынка, не только не противоречит нашим представлениям
о характере взаимоотношений между Афинами и их союзниками, но, на¬
оборот, позволяет установить еще одну черту афинской политики.
Нам представляется, что все имеющиеся данные о пребывании в течение
некоторого, может быть, весьма непродолжительного, времени Нимфея
в составе Афинского морского союза в историческом отношении настолько
надежны, что на них можно опираться и при оценке афинской внешней
политики, и при оценке исторической обстановки, сложившейся в то время
на Боспоре.
Данные источников об измене Гилона существенным образом допол¬
няют наши представления об этой обстановке.
Л. В. Симоновская
ВОПРОСЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
КИТАЯ1
ТТерноднзацня многовековой истории Китая, выяснение характера
и смены социально-экономических формаций, через которые прошло
китайское общество, уже давно занимают наших советских историков
и прогрессивных историков Китая. Замечательная победа китайского
народа, нанесшего под руководством коммунистической партии сокру¬
шительный удар гоминдановским реакционерам и американскому империа¬
лизму, победа, увенчанная созданием Народной республики Китая,
вызывает огромный интерес к прошлому этого героического народа.
Китай располагает многочисленными и многотомными историческими,
философскими, литературными трудами, относящимися к древнему и
средневековому периодам его истории. Но без правильной периодизации
невозможно изучение истории, невозможен критический пересмотр мар¬
ксистско-ленинской историографией этого огромного исторического на¬
следства. Однако неразработанность ряда основных вопросов и целых
разделов истории затрудняет уточнение процессов развития и смены форма¬
ций и их хронологии. Работа советских историков усложняется также
необходимостью до конца разоблачить вековую фальсификацию истории
Китая. Общая отстал ось Китая в XIX и начале XX в., господство в нем
феодальных пережитков, с одной стороны, искажение китайскими конфу¬
цианскими учеными древних документов и толкование их с точки зрения
феодальной монархии — с другой, породили легенду о вечной застой¬
ности китайского общества. В тексты древних книг вросли толкованпя,
сделанные в пору глухого средневековья комментаторами — представи¬
телями класса феодалов, что «осредневековило», «феодализировало» эти
древние тексты и придало векам давно минувшим чисто феодальные
черты 1 2.
В эпоху империализма буржуазные ученые в Западной Европе тру¬
дились над тем, чтобы доказать отсталость и некультурность стран, став¬
ших объектом колониальной политики, и тем подкрепить пресловутую
теорию «цивилизаторской миссии» Европы. Они доказывали, что китайцы,
как, впрочем, и другие восточные народы, не были способны к прогрессу,
1 В порядке обсуждения.
2 Труды ученых премени династий Тан и Сун Сыма Чэна, Чжан Шоу-
цзе, Пей Яна, посвященные «Историческим запискам» Сыма Цяня, были
в XIII—XIV лв. включены б текст «Исторических записок» как комментарии,т. е. были
официально приняты как объяснения к трудам Сыма Цяня.
38
Л. В. СИМОНОВСКАЯ
к самостоятельному совершенствованию техники, неспособны были внести
свой вклад в сокровищницу мировой культуры. Они старались углубить
ров, разделявший «передовую Европу» и «отсталую Азию», воздвигнуть
между ними стену выше великой китайской стены. Поэтому буржуазные
синологи охотно использовали традицию, созданную средневеко¬
выми конфуцианцами, и стали рассматривать строй Китая, как извечно
феодальный, застойный, лишенный возможностей прогрессивного разви¬
тия. Такие признанные буржуазной наукой знатоки китайской культуры,
как Легг и Шаванн, в своих монументальных трудах и переводах еще
более укрепили эти заблуждения. Легг, Шаванн, Вижэ, Масперо 1 и др.
следом за католическими миссионерами-синологами и своими конфуциан¬
скими учителями в трудах и переводах придали феодальный смысл всей
социально-экономической терминологии древности. Переводы текстов
уснащались ими терминами, прямо заимствованными из лексикона евро¬
пейского средневековья. Поэтому легендарные герои древности Хуанди,
Яо, Шунь, Юй и др., старейшины родов, вожди племен и племенных сою¬
зов, почитаемые предки (ди '$?■), (ван ЗЕ.), (гун $У) превратились в импе¬
раторов, царей, князей, а роды (ши ££), столь характерные для перво¬
бытно-общинного строя — в династии. Поэтому в древнем обществе поя¬
вились сеньеры, герцоги (гун маркизы (хоу графы (бо ), ба¬
роны (цзы Л") и вассалы (чэнь £5), министры и даже премьер-министры
(расы, сы, гуань РГ, ИТ), появились феоды (фын фф), феодальные вла¬
дения, княжеские уделы {го ¡Щ), крепостные крестьяне (нунфу
и феодальная иерархическая лестница. Совершенно очевидно, и на данном
этапе изучения истории установлено, что все эти термины имели в доклас¬
совом обществе и на ранних этапах классового общества совсем другой
смысл 1 2.
Таким образом, термины, характеризующие первобытно-общинный
строй, родовые связи и отношения, древние верования, отношения ра¬
бовладения, не получили соответствовавшего эпохе толкования. Их или
вовсе игнорировали, или переводили неправильно, искажая их основ¬
ной социальный смысл. Так, ту (|£) и цзуй —древнекитайские
термины для обозначения рабов из осужденных — толковались про¬
сто как преступник, рецидивист; слово «военнопленный» не толко¬
валось как раб из пленных, а различные и многочисленные названия
рабов оставались и вовсе необъясненными. Другие социальные тер¬
мины превращались в географические понятия. Буржуазные ученые,
неспособные создать научную теорию общественного развития и стремив¬
шиеся всячески опорочить и унизить так называемый колониальный мир,
нашли готовый материал для своих ложных исторических построений,
подготовленный конфуцианскими схоластами.
Учение Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина отвергло деление истории
человечества на два самостоятельных потока — отсталых и передовых
стран, рассматривая историю человечества как единый, закономерный
во всей своей громадной разносторонности и противоречивости процесс.
В. И. Ленин в лекциях «О государстве» и И. В. Сталин в работе «О диа¬
лектическом и историческом материализме» предельно четко сформули¬
1 О. Legge, The Chinese classics, Hongkong, 1861—1872; O. Cha van n es,
Les mémoires historiques de Se—ma Ts'ien, Paris, 1895—1905; O. Wiger, Textes
Historiques, 1912; H. M áspero, La Chine antique, P., 1927.
2 Изучение гадательных костей и работы видных китайских историков и про¬
грессивных деятелей Го Можо, Цзянь Бо цзаня идр.,а также труды
советских историков и этнографов раскрыли возможность истинного понимания этих
терминов, означавших в большинстве своем степени родства, дарения, самостоятель¬
ные государства, наименование земледельцев-общинников.
ВОПРОСЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ КИТАЯ
39
ровали черты основных ступеней в развитии человечества, пяти «основных
типов производственных отношений))1.
Советские востоковеды и прогрессивные китайские ученые, основы¬
ваясь на учении Ленина — Сталина об обществе, опровергли в своих
специальных исследованиях легенду об извечной застойности и совер¬
шенной обособленности Китая и нашли непреложные доказательства
тому, что его история подчинена общим захздномерностям, хотя имеет
наряду с этим и специфические особенности.
Марксистское изучение истории Китая неопровержимо доказало,
что в века, предшествовавшие новой истории, Китай прошел через те же
ступени развития производственных отношений, что и другие пароды мира:
первобытно-общинный строй, рабовладельческий и феодальный строй.
Однако и в настоящее время не все даже основные вопросы развития
и смены этих обществ достаточно изучены. В проблеме периодизации
истории Китая, в обсуждении ее особенностей и хронологических рамок
существует немало неясностей и спорных положений.
Наименее спорны черты первобытно-общинного строя в ранний период
древнекитайского общества. Археологические находки подтвердили све¬
дения письменных источников и вместе с тем поставили под сомнение или
прямо опровергли их позднейшие толкования. В первую очередь было
отвергнуто существование царств в IV, III и II тысячелетиях до н. э. 1 2.
Исторический рассказ, материалы мифов, анализ письменности, особенно
же памятники материальной культуры, показывают невозможность су¬
ществования государств в этот ранний период. Наоборот, они выступают
свидетелями того чрезвычайно длительного процесса, когда первобытный
человек совершенствовал орудия труда и способы добывания средств
к жизни, начиная от собирания готовых продуктов природы и изготовле¬
ния грубо выделанных неотшлифованных каменных орудий и перешел,
наконец, к их полированию, к частичному употреблению меди, олова
и бронзы.
Раскопки в долине Хуанхэ, на территории северо-восточных и северо-
западных провинций обнаружили здесь следы человека эпохи палеолита
и неолита. Каменные топоры, скребки, кремневые ножи, пилы, костяные
иголки, глиняная посуда говорят о жизни древнего человека на терри¬
тории северного Китая на этапах дикости и низших ступеней варварства.
Древние легенды иллюстрируют «переход от грубых каменных орудий
к луку и стрелам и в связи с этим переход от охотничьего образа жизни
к приручению животных и первобытному скотоводству»3. В этих легендах
живут и действуют строитель жилищ Ючао, изобретатель огня Суйжень,
Шэньнун, открывший земледелие, Фусы, приручивший первых животных
и научивший людей плести сети и ловить рыбу, его сестра Нюйгуа, соору¬
дившая первую плотину, жена Хуанди, научившая людей шелководству,
и многие другие.
Условиям материальной жизни общества, чрезвычайно низкому уров¬
ню техники соответствовали производственные отношения, базировав¬
шиеся на общественной собственности на средства производства, коллек¬
тивном производстве и потреблении 4.
С развитием орудий труда осуществлялся переход от дикости к вар¬
варству, к родовому строю, первоначально имевшему форму матриархата,
1 История ВКП(б). Краткий курс, стр. 119.
2 Царствование Фуси датируется 2953—2837 гг. Хуанди — 2698—2597, Яо —
2357—2255, династия Ся— 2205—1766 гг. (Китайская хронология по Тун цзянъ ганму).
8 История ВКП(б). Краткий курс, стр. 118.
4 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч. т. XXVII, стр. 81.
40
Л. В. СИМОНОВСКАЯ
а развитие скотоводства и земледелия вызвало смену материнского рода
патриархальным.
Черты матриархата отразились в легендах о таинственном рождении
древних героев, о наследовании власти старейшинами от брата к брату1,
в терминах родства. В древности долго помнили об этом. Философ IV в.
до н. э. Шан Ян считал, что в старые времена «люди знали своих матерей
и не знали своих отцов».Люди,«появившись после создания неба и земли...»
прошли 3 стадии: «родовых общин, обществ во главе с выбранными старей¬
шинами и государств с администрацией, установленной мудрецами» 1 2.
Такие черты, как общность территории, родового имени, религиозных
представлений и празднеств, а также наречия, находят свое отражение
в письменных источниках. О совете старейшин и собрании всех взрослых
мужчин и женщин рода рассказывает великий историк Сыма Цянь в своих
«Исторических записках»3. Следы тотемизма сохранились в образах
древних героев. Так, Шэньнун изображается с головой быка, Фуси и его
сестра Нюйгуа—с телом змеи, боги представлялись древним китайцам в
виде чудовищ, состоящих из частей различных животных. Обычай кровной
мести в последующие века переродился в обычай осквернять могилы
родителей врага.
Таким образом, наиболее ранний период жизни древнекитайского
общества носит на себе черты первобытно-общинного строя. Последний
этап первобытно-общинного строя падает в основном на II тысячелетие.
Находки археологов в20-х и 30-х годах XX в., а также изучение надписей
на гадательных костях дали возможность установить, что время так назы¬
ваемых династий Шан-Инь (1766—1122) и начала династии Западного
Чжоу есть время употребления бронзы и каменных орудий. Вместо с тем
в этот период древнекитайское общество в основе своей было земле¬
дельческим, хотя определенную роль в нем играло и скотоводство.
Известной высоты достигло развитие ремесел: развилась обработка
бронзы, камня, кости, гончарное производство, шелкоткачество. Появле¬
ние избыточного продукта сельского хозяйства и ремесла вызвало появле¬
ние обмена. Разнообразная трудовая деятельность не могла больше вы¬
полняться одними и теми же лицами. Происходило «второе крупное рае-
деление труда', ремесло отделилось от земледелия» 4. Люди Шан-Инь
и Чжоу жили уже в городах, окруженных стенами. Такими городами
были не только упоминаемые в истории Лньи (^е.), Бо (^), Хао ($,§),
Лои но и открытый археологами город в Хэнани.
Повышение производительности труда стимулировало использование
рабочей силы рабов. Надписи на гадательных костях еще носят отпечаток
условий, когда пленных убивали (сжигали, закапывали, топили), принося
их в жертву богам 5, и когда их гнали толпами, считая по глазам 6.
Но они свидетельствуют также и о том, что рабов стали употреблять
в хозяйстве. При патриархальном рабстве той эпохи владение рабами
было коллективным, и они принадлежали роду или племени. Источником
рабства было рабство «военнопленных, но уже открывающее возможность
1 Сыма Цянь, Ши Цзи (Исторические записки), гл. 2, стр. 23, 24; гл. 3,
стр. 6—8.
2 Материалы по китайской философии, 1910, А. Иванов, стр. 7.
3 Сима Цянь, Ши Цзи (Исторические записки), гл. 1, стр. 13,14, 19, 20.
4Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
1948, стр. 184.
5 Го Можо, Чжунго гудай шэкуэй янъцзю (Исследование о древнем обществе
Китая).
6 О. Creel, La naissance de la Chine, P., 1937, стр. 156.
ВОПРОСЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ КИТАЯ
41
порабощения собственных соплеменников и даже сородичей» г.
В результате войны целые роды и племена обращались в рабов. Предание
гласит, что после битвы при Муе в 1122 г. иньцы были превращены в
рабов. Племена часто воевали между собой.
Накопление богатства, усиление имущественного неравенства подго¬
товило выделение аристократических родов и закрепление наследственной
власти старейшин. Но ван шан-иньского союза племен еще не превратился
в царя. По свидетельству тех же надписей на костях, ван был занят вой¬
нами и охотой, он еще интересовался сбором проса и своевременными до¬
ждями. В древних песнях с именем вана сочетаются слова «советовался»
(с народом) и «уговаривал» (народ)1 2. Иньские ваны наследовали чаще
по женской, чем по мужской, линии 3. Вокруг вана группировались вто¬
ростепенные вожди, представители аристократических родов, лучники,
слуги, рабы. Грабительские войны усиливали власть вана, а погоня за
богатством углубляла разделение рода на богатых и бедных, подготовляя
возникновение первого классового общества.
Честь открытия рабовладельческой формации в Китае принадлежит
советским историкам и прогрессивным ученым Китая. Самое возникновение
этой теории стало возможным с развитием марксистской исторической
науки в СССР и распространением учения Лепина —Сталина за пре¬
делами нашей родины. Базисом этого открытия, опровергшего лже¬
научные построения феодальных и буржуазных ученых, стали археоло¬
гические находки XX в. Вопрос о рабовладении в Китае настолько изу¬
чен, что Мао Цзе-дун мог прямо заявить о том, что Китай прошел через
период рабовладельческого строя 4. Однако еще мало исследованы
особенности этого строя и его развития, специфика порабощения и исполь¬
зования рабского труда, наконец, не установлены хронологические рамки.
Так, в советской историографии время рабовладельческой формации дати¬
руется промежутком времени между концом П или началом I тысячелетия
до н. э. и II—Швв.н. э. Среди прогрессивных китайских историков нет
еще полного единства, но многие из них считают, что к началу
I тысячелетия до н. э. китайское общество перешло уже от рабовладения
к феодализму 5.
В основе первой классово-антагонистической формации лежало употреб¬
ление новых орудий производства, а вместе с ними и усовершенствование
производственного опыта людьми, лежали новые «навыки к труду,
их умение пользоваться орудиями производства»6. Такими новыми
орудиями труда были металлические орудия. Характеризуя рабовладельче¬
ский строй, товарищ Сталин пишет: «Вместо каменных орудий теперь люди
имели в своем распоряжении металлические орудия» (там же); совершил¬
ся «... переход от каменных орудий к металлическим орудиям (железный
топор, соха с железным лемехом и т. п.)» (там же, стр. 118). В условиях
Китая в отличие от некоторых других стран древнего Востока бронза
1 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
1948, стр. 122.
2 Иньский ван Паигэн уговаривал свой народ переселиться, но народ долго не
соглашался. Рассказ об этом записан в Тун цзянъ ганму и в Шицзине, в главе о Пап-
гэне.
3 Сыма Цянь, Ши Цзи (Исторические записки), гл. 3.
4 М а о Ц з е-д у н, Лунь синь минъ-чжу чжуи (О новой демократии).
6 Эта точка зрения выдвинута в работе Цзянь Боцзаня, Чжун-го ши
ган (Очерк истории Китая), в работе Лю Чжэньюй, Цзяньмин чжунго^ тунши
(Краткая история Китая), а также Чжунго тунши цзянъ бянъ, (Краткий очерк
истории Китая), 1948. Бесспорно, однако, что процесс образования классового об¬
щества был в Китае чрезвычайно длительным.
6 История ВКП(б). Краткий курс, стр. 119.
42
Л. В. СИМОНОВСКАЯ
использовалась по преимуществу для изготовления оружия, а орудия
труда оставались каменными. Только с введением производства железа
из металла стали в массовом количестве изготавливаться и орудия труда.
В настоящее время предполагают, что первые сведения об употреблении
железа в Китае относятся к VI в. до н. э., когда оно начало получать зна¬
чительное распространение. Замена каменных и бронзовых орудий же¬
лезными открыла новые возможности развития производства. «Железо
создало обработку земли на крупных площадях, обеспечило расчистку
под пашню широких лесных пространств; оно дало ремесленнику ору¬
дия такой твердости и остроты, которым не мог противостоять ии один
камень, ни один из известных тогда металлов» V Употребление железной
лопаты открыло в древнем Китае более широкие возможности для раз¬
вития системы ирригации. Только железная лопата могла стать сред¬
ством создания сложной сети ирригационных каналов и плотин н а
большом пространстве. Расширилась площадь возделываемых
полей, в конечном счете повысилась урожайность. Развитие добычи руды
и обработки металлов, дальнейшее развитие ремесел способствовали
разделению труда между основными отраслями производства и вызвали
к жизни оживление обмена и торговли.
Развитие хозяйства в целом обеспечило возможность получения при¬
бавочного продукта, что в свою очередь влекло к усилению имуществен¬
ного неравенства, делению на бедных и богатых, на свободных и рабов.
Борьба за увеличение резерва рабского труда рабовладельцами прини¬
мала все более острые формы. До III в. до н. э. источником рабской силы
были внутренние и внешние войны и порабощение свободных общинников.
В Китае, где сильны были первобытно-общинные пережитки и медленно
развивалась частная собственность на землю, община упорно сопротивля¬
лась расширению рабства. Поэтому основным способом порабощения едино¬
племенников не было прямое закабаление их за долги частными лицами,
как это имело место в досолоновой Аттике: порабощение даже за долги
чаще всего осуществлялось путем осуждения, т. е. с помощью админи¬
стративного вмешательства государства. Рабом становился свободный,
признанный виновным в нарушении общественных норм, традиций, за¬
конов. Перечень проступков, подлежащих каре, в древнем Китае возник
рано и был огромным. Осужденный мог стать рабом временно, пожизненно,
а затем и наследственно. Земледельческая община подвергалась жестоким
ударам. Из родовой она превращалась в территориальную, соседскую,
и символом этого превращения была так называемая колодезная система.
Рядовой общинник отдавал часть своего урожая или урожай с определен¬
ного поля (поля вождя)—гун тянъ старейшине рода, аристократии,
а с развитием рабовладельческого общества—господствующему классу
и государству. Часть отчуждаемого продукта равнялась первоначально г/9
урожая, но к III в. до н. э. размер ее возрос до 1/3 1 2. Долги земледельца
(нунфу) возрастали, а сам он мог в любое время оказаться «преступником».
Так свободный член общины находился под постоянной угрозой превра¬
щения в раба и был как бы своеобразным потенциальным рабом.
Жалобами общинника, которому грозило порабощение, насыщены
песни Шицзина «...мое сердце печально, все мы будем превращены в слуг
и рабов» — звучит в них в различных вариантах. Общинной собственности
н свободному землевладельцу противостояли частная собствен¬
ность на землю и класс богатых землевладельцев. Классовая борьба
принимала все более острый характер.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., XVI, ч. I, стр. 138.
2 Б а н ь Гу, Цянь Хань шу (Лстория рашгпх Хань), гл. 992, стр 10.
ВОПРОСЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ КИТАЯ
43
Борьба шла и внутри господствующего класса. Против родовых пере¬
житков и патриархальных традиций, против общинной собственности
на землю, против привилегий аристократического происхождения высту¬
пали люди богатые, но безродные, «низкие люди», «презренные люди»,
как характеризуют их песни Шицзина. Эти выходцы из рабов и слуг,
вольноотпущенники, на владение которыми как рабами еще хранился
документ у бывших хозяев, разбогатели па торговле и работорговле,
ростовщичестве, на эксплоатации рабов в ремесленных мастерских. Об их
собратиях на западе Маркс писал: «Повсеместно, где существует рабство,
вольноотпущенники стремятся обеспечить свое существование такими
занятиями, в результате которых они затем часто накопляют большие
богатства»1. Эти лица более всего боролись за право свободно приобретать
землю и рабов.
Значительную прослойку в господствующем классе представляла
своеобразная древняя интеллигенция. Ее появление выразило отделение
умственного труда от физического, приведшее в древнем обществе к раз¬
рыву между ними. Физический труд стал уделом раба и бедняка. Ум¬
ственный труд стал достоянием класса господствующего и был направлен
на решение вопросов об организации государства и системы обуздания
и угнетения народа, военного дела, дипломатии и т. д. В эту пору возникли
материалистические взгляды школы Лаоцзы и идеализм конфуцианцев.
В I тысячелетии до н. э. произошло выделение публичной власти,
сложились органы управления и возникло государство. Оно возникло
как организация богатых и рабовладельцев, большую роль в нем играли
патриархальные пережитки. Энгельс в своей работе о древних германцах
писал: «...где... еще не создалась частная собственность на землю, — там го-
сударственпая власть появляется в форме деспотизма»1 2. В форме деспотии
она появилась и в древнем Китае, где государство возникло значительно
раньше частной собственности на землю.
Маловероятно утверждение конфуцианской традиции, что китайское
государство сложилось как единственное царство на уже значительной
территории, обитаемой древнекитайскими племенами с чжоуским ваном—
царем во главе. Вернее, что возник ряд деспотий, боровшихся между
собой, среди которых сначала царство Чжоу оказалось более обширным
и могущественным. Ван — старейшина рода и племенной вождь
окончательно превратился в царя, в восточного деспота, на котором
лежали священные функции живого предка. Гун — племенной
вождь западных племен в свою очередь также превратился в царя.
В древнекитайском государстве рано отмерли органы родовой демо¬
кратии, Древние источники ничего не говорят о них в I тысячелетии до н.э .
Только от совета старейшин еще в так называемые времена Чжоу остался
совет старцев, представителей высших аристократических родов, носив¬
ший название асаньгут (Н^)· Царские родственники и главы богатых
и могущественных аристократических родов составили верхушку господ¬
ствующего класса. Из их рядов выдвинулись правители обширных
территорий, хозяева над жизнью и смертью свободных и рабов. Родствен¬
ные связи, как пережиток патриархально-общинного строя, играли ре¬
шающую роль, и степень родства среди аристократии самостоятельных
царств фиксировалась как титул, как выражение степени достоинства.
Родственники древнего старейшины рода, дядя (бо ^), сын (цзы
или его ближайшие помощники лучники (хоу выдвигались все выше
1 К. Маркс, Формы предшествующие капиталистическому
Политиздат, 1940, стр. 12.
2 Ф. Энгельс, К истории древних германцев
производству
Партиздат, 1938, стр. 63.
44
Л. В. СИМОНОВСКАЯ
над общинами, и с возникновением государства эти термины превратились
в титулы, отличающие «благородных» и привилегированных.
Но государственный аппарат складывался помимо этой аристократии
из личных слуг, рабов, приближенных царя и полководца. Поэтому
управляющий хозяйством и домом ванн превратился в наиболее влиятель¬
ного чиновника — управляющего хюсударственными делами. За ним
следовал смотритель полей и надзиратель над рабами, лошадьми и ко¬
нюшнями, жрец, кладовщик и пр. Все эти личные слуги царя превратились
постепенно в должностных лиц государствепного аппарата, сохранив лишь
прожнх1е названия. Даже один из терминов, обозначающих раба — чэнъ
(g), постепенно превратился в название чиновников.
Нет оснований предполагать, что китайское общество знало только
патриархальное рабство и не пережило развитого рабовладения, а затем
и его разложения. Переход к развитому рабовладению был подготовлен
развитием производительных сил, в основе CBoeii имевшим значительное
внедреххие железных орудий. Пережитки первобытно-общинных отноше¬
ний, крепко вросшие в классовое общество Китая на первых его этапах,
мешали дальнейшему развитию. Междоусобные войны многочисленных
царств были ему не меньшей помехой.
Люди богатства, не связахшые с общиной и лишенные родовитого про¬
исхождения, были застрельщиками в борьбе за уничтожение общины,
расширение частного землевладения и рабовладения. Среди идеологиче¬
ских течений их интересы выражала школа Фацзя,яростно боровшаяся про¬
тив своих противников конфуцианцев — идеологов тех групп господствую¬
щего класса, которые основывали свое благополучие на родстве с аристо¬
кратическими родами, службе при царских дворах, получении своей
доли от общины. Интересы последователей школы Фацзя объективно
выражали и реформатор царства Цинь (358—348 гг. до н. э.) Шан Ян и
основатель всекитайской деспотии император Цинь шихуанди.
Создание единого государства в 221 г. до н. э., поглотившего
все мелкие и крупные царства, прекращение междоусобных войн,
реформы аграрные, финансовые, военные, административные нанесли
серьезный удар пережиткам первобытно-общиннйх отношений. Вместе
с тем они открыли широкие возможности для развития сельского хозяй¬
ства (постройки крупнейших для того времени оросительных каналов
и дамб), ремесла и торговли, связующей различные районы страны и ухо¬
дящей за пределы империи. Реформы IV—III вв. проводились в интересах
частной собственности и богатых за счет земледельческой общины и по¬
рабощения свободных. При Цинь шихуанди превращение рядовых зем¬
ледельцев в рабов-осужденных приняло невиданные масштабы и в конце
концов вызвало мощное народное восстание, уничтожившее первую
рабовладельческую империю в Китае. Основателю новой деспотии
Хань пришлось сделать некоторые уступки общине и временно ограни¬
чить права имущественной знати. Тем не менее в III—I вв. до н. э. в пре¬
делах большого государства развитие частной собственности на землю,
концентрация земли в руках крупных земельных собственников, расши¬
рение государственного и особенно частного рабовладения получили
широкий размах. Этому сопутствовало разрушение общины и обращение
массы свободных китайцев в рабов. Первый ханьский император Лю Бан
разрешил продажу в рабство детей и внуков х. Можно было продать и самого
себя. Расширению базы рабовладения сопутствовала агрессивная внешняя
политика. Источники свидетельствуют, что в битвах с гуннами брали 11 Сыма Цянь, Ши Цзи (Исторические записки), гл. 8.
ВОПРОСЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ КИТАЯ
45
по 30, 70 и 200 тысяч военнопленных 4. Многочисленность терминов,
обозначающих «раб», указывает не только на различие источников проис¬
хождения рабского труда, но и на разнообразие категорий рабов в древнем
Китае. Во II—I вв. до н. э. в городах были рынки рабов 1 2, существовали
крупные кампании, занимавшиеся работорговлей и получавшие, по сви¬
детельству современников, гигантские доходы. Рабочий труд был дешев.
Раба можно было «... продать, купить, убить, как скотину»3 4 * 6. Ханьская
историческая традиция отмечала, что рабы боялись быть убитыми своими
господами. Рабский труд обслуживал различные отрасли ремесла, начиная
от горного дела и ткачества до изготовления предметов роскоши. Рабский
труд использовался в домашнем хозяйстве, в скотоводстве и птицеводстве,
на транспорте,особенно в судоходстве, и в торговле. Крупные строительства
дворцов, храмов, гробниц и великой стены были выполнены руками
рабов.
Ирригационная система целиком базировалась на рабском труде.
Сеть крупных каналов, появившихся в долине рек Хуанхэ, Вэй и Хуай,
была создана руками рабов, в то время как поля обрабатывались свобод¬
ными общинниками. Поэтому даже в самых ранних государственных
образованиях, как и при развитом рабовладении, надзор над землекопными
работами и управление ими всегда отделялись от управления земледельче¬
скими работами. Сначала появился надзиратель над рабами-землеко-
нами сы ту ( к! Щ), затем возникло ведомство сы ту или дун гуанъ (^'¡¡Т),
позднейшей его разновидностью стало гун бу( —одно из шести ведомств
средневековья. Возделыванием полей и сбором налогов всегда управляли
совсем другие лица и другие ведомства. Сельскохозяйственные работы
в прямом смысле оставались уделом труда свободных общинников.
На различие между положением производителя в сельском хозяйстве
и в ремесле в древние века указывал К. Маркс. Он писал: «В древности
городское ремесло и торговля считались зазорными занятиями,земледелие
же пользовалось большим почетом». «Древние единодушно почитали земле¬
делие единственным делом, подобающим для свободного человека, школой
солдата»4.
В крупных землевладениях, своеобразных китайских латифундиях,
использовался рабский труд и в полеводстве. Количество рабов в одном
хозяйстве могло достигать нескольких сот и даже тысяч дуга5.
Наступление крупного землевладения на общину, образование круп¬
ных частных хозяйств, ускорение разложения общины, разорение и по¬
рабощение общинников — таковы основные черты этого этапа рабовла¬
дельческого общества. Древняя историческая традиция утверждает, что
повинности сравнительно с древностью возросли в 30 раз, а земельный
налог и налог на железо и соль — в 20 раз; положение свободного земле¬
дельца было безвыходным.» «Поля богачей тянутся вдоль и поперек, а
бедному земледельцу некуда воткнуть шило», он низведен до положения
животного: «носит одежду быков и лошадей и питается пищей собак и сви¬
ней»6.
Маркс, говоря об истории Римской республики до времени Августа,
1 Бичурип, Сведения о народах, обитавших в Средней Азии, СПб., 1851,
стр. 41, 63 и 131.
2 Б а п ь Гу, Цянь Хань шу (История раппих Хапь), гл. 992, стр. 9.
3 История ВКП(б). Краткий курс, стр. 119.
4 К. М арке, Формы, предшествующие капиталистическому производству,
Политиздат, 1940, стр. 12.
6 В материалах Хоу Хань шу (Истории поздних Хань) встречаются имена
крупных собственников, имевших 1000 и даже 1400 рабов.
6 Б а н ь Гу, Цянь Хань шу (История ранних Хань), гл. 24, стр. 15.
46
Л. В. СИМОНОВСКАЯ
писал: «Внутреннюю историю можно plainly свести к борьбе мелкого
землевладения с крупным, разумеется вводя те модификации, которые
обусловливаются существованием рабства».1 Историю развитого рабо¬
владельческого общества в Китае можно характеризовать подобным же
образом — однако с учетом особой роли общины.
II—I вв. до н. э. отмечены укреплением позиций имущественной
знати, ее победой над родовитой аристократией 1 2, развитием частной соб¬
ственности на землю, широким распространением ссудных и залоговых
операций с высоким процентом. Внешние завоевания открыли торговые
пути далёко за пределы Поднебесной и в первую очередь к народам Сред¬
ней Азии. К этому же времени относится изобретение нового типа иеро¬
глифического письма и превращение конфуцианства в официальную
господствующую идеологию.
Период развитого рабовладельческого общества сменился кризисом
и разложением его. Первые признаки этого разложения появились еще
в I в. до н. э. Если рабство открыло возможности развития производитель¬
ных сил, то оно же разлагало самого производителя, развивая презре¬
ние к производительному труду и порождая полнейший паразитизм гос¬
подствующего класса. Малопроизводительный рабский труд был выгоден
из-за его дешевизны и возможности массовой эксплоатации. Прекращение
обширных завоеваний в I в. дои. а., упорное сопротивление свободных по¬
рабощению затруднили приток рабочих рук и вызвали резкое вздорожание
рабочей силы. К концу I в. до н. э. обозначился кризис рабовладельческого
хозяйства. Нерадивость раба, хищническая эксплоатация, презрение
к труду в среде свободных закрывали возможность выхода из подобного
способа производства, «ибо для развития производства рабство является
помехой»3. Агония рабовладельческого общества затянулась, и классо¬
вая борьба приняла особо острые формы. «Богатые и бедные, эксплуата¬
торы и эксплуатируемые, полноправные и бесправные, жестокая классо¬
вая борьба между ними —такова картина рабовладельческого строя»4.
В Китае никогда не были проведены реформы, подобные реформам
Солона, которые предотвратили бы обращение соотечественников в раб¬
ство. Свободному земледельцу Поднебесной империи всегда грозила опас¬
ность превращения в раба. Поэтому община, дававшая основной резерв
рабочей силы, яростно боролась против порабощения и против концен¬
трации земли в руках крупных землевладельцев. В I в. до н. э. вспыхи¬
вало несколько больших восстаний рабов на горных разработках5, и про¬
исходили выступления разоренных земледельцев, спасшихся от участи
раба бегством в горы и леса. Крупнейшие восстания, развернувшиеся
к начале I и в конце II в., охватили почти всю страну. Они нанесли
решающий удар рабовладельческому строю. Если первое из них, известное
под названием восстания «краснобровых», подорвало рабовладельческую
систему хозяйства, то восстание «желтых новязок» нанесло ей сокруши¬
тельный удар. Эти восстания рабов и свободных земледельцев были подав¬
лены с величайшей жестокостью, тем не менее они уничтожили рабовла¬
дельческую империю Хань, твердыню рабовладельческой эксплоатации
на Востоке. «Революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила
рабовладельческую форму эксплоатации трудящихся»6.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., XXII, стр. 89.
2 При Ханьском императоре Уди (144—87) было разрешено покупать военные
титулы.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., XIV, стр. 450.
4 История ВКП(б). Краткий курс, стр. 120.
5 Б а и ь Гу, Цянь Хань шу, перевод Л. Поздпеевой.
6 И, В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 412.
ВОПРОСЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ КИТАЯ
47
В I в., после восстания «краснобровых», рабовладельцы должны были
сделать некоторые уступки народу. Во II и III вв., когда рабовладель¬
ческий строй вступил в стадию разложения, рабовладельцы, не отказы¬
ваясь от труда раба, должны были искать новые формы закабаления
земледельцев и ремесленников в своих колоссальных хозяйствах.
Образование единого государства Цзинь на всей территории Подне¬
бесной отражало попытки установления в государственном масштабе
новых, переходных форм.
В последние столетия правления династии Хань разорение общин¬
ников лишило императорское войско солдат и привело к чрезвычайному
ослаблению военной мощи Китая. Кочевые соседи Китая, племена южных
гуннов и сяньби переживали разные стадии разложения первобытно¬
общинного строя. Они имели давние сношения с Поднебесной и терпели
притеснения от этой рабовладельческой империи. Теперь они подступили
к северной границе, и сдерживать их напор становилось все труднее.
В начале IV в. гунны, сяньби и др. прорвали границы империи, вторг¬
лись в пределы Китая и уничтожили единое государственное образо¬
вание, сложившееся в конце III в. Здесь, на дальнем востоке, варвары
опрокинули китайскую империю Цзинь, как на западе «...варвары» объ¬
единились против общего врага и с громом опрокинули Рим»1.
Одна форма эксплоатации сменилась другой, в Китае началось развитие
феодального общества.
1 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 432.
Акад. А. И. Тюменев
К ВОПРОСУ О НАЕМНОМ ТРУДЕ В ЦАРСКОМ
ХОЗЯЙСТВЕ ВРЕМЕНИ III ДИНАСТИИ УРА1
11 однятый в статье акад. В. В. Струве вопрос об источниках наемного
-*·*■ труда в хозяйстве времени III династии Ура имеет очень существенное
значение. Наемные рабочие часто фигурируют в документах царского
хозяйства этого времени; наемный труд распространен был и в последую¬
щую эпоху I вавилонской династии. Известна, например, практика найма
пастухов, найма пахарей для обработки земли, жнецов на время уборки
урожая. В то же время с вопросом о наемном труде тесно связан и вопрос
о мелкой аренде, представлявшей наиболее распространенный, чтобы не
сказать, преобладающий, способ эксплоатации частновладельческих зе¬
мель, не говоря, конечно, о непосредственной обработке земли самим вла¬
дельцем и членами его семьи: мелкие арендаторы должны были происхо¬
дить, по всей вероятности, из той же общественной среды, как и наемные
рабочие. Для решения вопроса об источниках наемного труда, однако, мы
не располагаем почти никакими данными. Не способствует решению во¬
проса, в частности, и документальный материал, привлеченный акад.
В. В. Струве.
Первая половина статьи акад. В. В. Струве посвящена вопросу с поло¬
жении наемных рабочих в царском хозяйство времени III династии Ура.
Факт практики применения труда наемных рабочих в эту эпоху засви¬
детельствован множеством документов, и акад. В. В. Струве вполне прав,
когда видит в людях, получающих плату по отчету надзирателя Лугаль-
гудэ, наемных рабочих Некоторые сомнения возникают лишь в отно¬
шении тех граней, киторые проводятся между группами, входившими
в партии постоянных рабочих, и наемными людьми. Так, на стр. 18 статьи
акад. В. В. Струве мы читаем: «Работа наемных людей всегда была связана с
уроком, как. наиример, в неизданной табличке собрания Гос. Эрмитажа:
«9 гуруш наемных [для] резания тростника по 2 cap. [Их] рабочая сила
[исчисляется] но 5 сила». Работа же постоянных работников царского
хозяйства часто не бывала связана с уроком, как, например, в неизданной
табличке собрания Гос. Эрмитажа от 5-го года царя Гимильсина: «44 гуруш 1 21 По поводу статьи акад. В. В. Струве, Наемный труд и сельская община
в южном Междуречье конца III тысячелетия до н. э., ВДИ, 1948, № 2.
2 Непонятно, чем вызваны замечания по моему адресу на стр. 16 и что именно
должен я «учесть», поскольку в мсей статье о термине «каль» я не отрицал факта
применения наемного труда в царском хозяйстве и касался лишь терминологической
стороны вопроса.
НАЕМНЫЙ ТРУД В ЦАРСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ III ДИНАСТИИ УРА 49
на 1 день [на] высокую территорию поля богини Нинурры доставлены.
Надзиратель Идпаэ. Печать Урдульпаэ·)1. Уже простое сопоставление тек¬
ста этих табличек показывает, что в данном случае мы имеем дело, неви¬
димому, с двумя различными видами документов — с одной стороны, с до¬
кументами записи произведенных работ (такие заппси должиы были ве¬
стись и в отношении временных и в отношении постоянных рабочих, по¬
скольку на основании их составлялись годовые отчеты надзирателей), 1 2
с другой, с документами, представлявшими своего рода расписку
в получении рабочих с указанием лишь того, для какой цели они взяты.
Естественно, что такого рода документы могли составляться только на
постоянных рабочих, находившихся в распоряжении передававших их
надзирателей; наемные же рабочие привлекались, очевидно, иным путем.
Однако в тех случаях, когда партии наемных рабочих переправлялись
с одного места работы на другое, и на них составлялись совершенно ана¬
логичные записи без указания урока 3.
Сомнительио также, чтобы наемные люди, помимо поденной платы,
получали еще дополнительно месячную норму довольствия. Это представ¬
ляется маловероятным уже по одному тому, что они были заняты лишь
в течение тех дней, на которые были наняты, а не в течение всего месяца.
Содержание самих приводимых акад. В. В. Струве документов ие только
не подтверждает того заключения, какое он па основании их делает, но
скорее свидетельствует об обратном, а именно, что н случае найма не на
поденные работы, а на более длительные сроки и наемные люди получали
плату, соответствовавшую обычным нормам довольствия остальных гуру-
шей (60 сила за месяц и 30 сила за */2 Д1есяпа), причем ни о какой допол¬
нительной плате ни в том, ни в другом документе пе упоминается.
Установив факт существования практики наемного труда, акад.
№. В. Струве далее ставит «вопрос о происхождении людей, работавших
в царском хозяйстве III династии Ура» (стр. 21). Источников происхож¬
дения наемной рабочей силы он ищет в среде членов, стоявших вне царского
хозяйства сельских общип, связывая распространение практики наемного
труда с изменением в положении общинников к концу шумерской эпохи.
Центральное место в аргументации акад. В. В. Струве занимает доку¬
мент из собрания берлинских музеев, в котором, по его предположению,
идет речь об общинниках4. По своему общему типу и содержанию документ
этот представляет обычный список людей, получающих зерновое доволь¬
ствие и шерсть или одежду. Однако при именах пяти лиц, стоящих во главе
списка, вместо зерна и шерсти указывается в необычном контексте термин
«ган», служивший для обозначения меры земли5. Признавая названных
пять лиц «владельцами паделов размером в 1 ган», акад. В. В. Струве
1 Аналогичные документы обоего рода можно найти также п изданиях
М. В. Никольского, Кейзера, Гакмена и др.
2 В годовых отчетах надзирателей всегда рядом с указанием произведенных ра¬
бот отмечался и тот «зфок», или норма, согласно которой произведена была данная
работа, кроме, поппдимому, тех случаев, когда нормы работы вообще не учитыва¬
лись, например, при сборе урожая.
3 См., например, цитируемую самим акад. В. В. Струве на стр. 19 аналогич¬
ную табличку за № 100 издания М. В. Никольского.
4 В статье упоминается п еще один аналогичный документ из того же собра¬
ния. Но поскольку сам акад. В. В. Струве считает его менее показательным, мы
па пем останавливаться пе будем.
В начале соответствующих строк стоит, скорее, не горизонтальный, а верти¬
кальный закругленный знак (типа заглавного латинского Б). Такие же знаки стоят
и при именах многих других лиц этого списка. Вот почему с большим вероятием мож¬
но относить его не к «гану», а к самим названным в строке лицам, тем более, что для
обозначения 1 гана служит обычно горизонтальный прямой (а не овальный) знак.
Самый термин «дап» употреблен в необычном сочетании с идеограммой 1ГО, ШШ.
4 Вестник древней истории, № 1
50
АКАД. А. И. ТЮМЕНЕВ
это свое заключение распространяет и на остальных людей списка, с тем
лишь отличием, что они обрабатывали свои участки не отдельно каждый,
а коллективно. «Нам остается объяснить, —говорит он —почему е сле¬
дующих строках текста, начиная с вышепронитированной строки «1 [ган]
носильщик 64 ("сила] Аннахилиби» исчезает слово «ган» и заменяется
цифровым «64 [сила]», т. е. 64 мерами «сила» зерна в месяц. Я полагаю,
что все «носильщики», перечисленные в документе вслед за Ашнахилиби
и поставленные в связь с 64 мерами («сила») зерна, не владели индиви¬
дуальным самостоятельным наделом размером в 1 ган. Все они, оче¬
видно, обрабатывали совместно большой участок и нолучали в течение
12 месяцев года то количество зерна, которое соответствовало среднему
урожаю с 1 гана, т. е. с х/3 гектара земли» (стр. 30). Поскольку средний
урожай с гана на х/2гУРа превышал годовое количество зерна, получавше¬
гося отдельными лицами списка (64 х 12 = 768), акад. В. В. Струве
предполагает, что этот излишек уплачивался государству в качестве
налога (стр. 30—31). Уплачивая налог, люди списка в то же время сами
получали в качестве «подачек со стороны царского хозяйства» (?А. Т.)
одежду и шерсть (стр. 32).
Уже с первого взгляда такая интерпретация не может не возбуждать
ряда сомнений. Если же мы обратимся к самому документу, эти сомнения
возрастут еще более. Прежде всего в документе нет никаких данных от¬
носительно коллективной обработки земли и, тем более, относительно
уплаты налога. Далее, если и согласиться с тем, что люди, при именах
которых указаны «ганы», действительно располагали небольшими участ¬
ками земли, то нет оснований для того, чтобы и в остальных людях списка
видеть таких же владельцев земельных участков х. Напротив, в документе
прямо указывается, что внесенные в список люди представляют собой
работников (eriti-me, ugil-me — стк.46, 51,101 документа), принадлежащих
двум определенно названным учреждениям, именно —«дому откормлен¬
ных овец» (é udii se) и «дому откормленных быков» (é gud se—стк. 61 и 105).
В частности, и из пяти лиц, при именах которых значится термин «ган»,
двое обозначены как «пастухи откормленных овец» (стк. 1 и 9—10), из чего
можно заключить, что и эти люди принадлежали к персоналу первого
из этих учреждений. Обстоятельность рассматриваемого документа при
относительно хорошей его сохранности дает возможность с еще боль¬
шею точностью установить его характер. По каждому из двух учреждений
составлены отдельные списки с подведением частичных групповых итогов
(по нормам выданных количеств зерна и шерсти) и общего итога всех
выданных количеств зерна, шерсти и одежд, получавшихся некоторыми
лицами вместо шерсти.
В том, что в данном документе мы имеем не список общинников, но
обычную запись выдачи довольствия хозяйственному персоналу, убеж¬
дает нас н анализ содержащихся в нем цифр. Цифры, которые акад.
В. В. Струве читает как 64, должны быть расшифрованы не как 64 сила
ячменя, но как 60 сила зерна и 4 мины шерсти, так как совершенно анало¬
гичные обозначения выдач зерна и шерсти мы встречаем и в ряде других
документов 1 2. Необходимость такого раздельного чтения еще определен¬
1 Вертикальный (а не горизонтальный) закругленный знак, стоящий в начале
строк, вероятнее, как сказано, относить не к ганам, а к людям.
2 См., например, Hackman, Templedocuments of the third dynasty of Ur
from Umma, 1937, № 311; C. L. К e i s e r, ¿elected documents of the Ur dynasty,
New Haven, 1919, № 211. Cp. документы из Лагаша: R e i s n e г, Tempelurkunden
aus Telloh, Berlin, 1901, № 158; Thureau-Dangin, Recueil des tablettes
chaldéennes, Paris, 1903, № 399; Barton, Haverford library collection of cuneiform
tablets or documents from temple archives of Telloh, 1—111, New Haven, 1905—1918,
№ 28 (II, табл. 66). 238 (III, табл. 113—114) и др.
НАЕМНЫЙ ТРУД В ЦАРСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ III ДИНАСТИИ УРА 51
нее выступает при дешифровке других встречающихся в документе цифр,
как, например, 15 сила зерна и 1 х/2 мины шерсти (выдававшихся «сы¬
новьям»), Расшифровывая таким образом цифры нашего документа, как
относящиеся к зерну и к шерсти, мы получаем обычные нормы месячного
довольствия по Зб, 40, 50, 00 сила ячменя и по 4 мины шерсти взрослым
и по 15—20 сила зерна и 1 г/2 мины шерсти детям («сыновьям»). Подсчиты¬
вая (по отдельным группам получателей в том порядке, как они помеще¬
ны в самом документе) общее количество зерна и шерсти, выдававшегося
по «дому откормленных овен», мы получаем итоги, вполне совпадающие с
итогами, данными в самом документе. Результаты нашего подсчета могут
быть выражены в следующей таблице:
Число лиц,
получ. до¬
вольствие
Нормы выда¬
чи ячменя
в сила
Итого
Нормы выда¬
чи шерсти
в минах
Итого
Выдача
одежд
(штун)
Итого
2
40
80
1
2
2
30
60
—
—
1
2
1
20
20
2
2
11
60
660
4
44
2
40
80
—
—
1
2
1
20
20
2
2
1
30
30
—
—
1
1
3 1
15
45
1V·,
41/.
1
50
50
1
1
1
24
1045 (или 3 гура
52>/г
(
8
!
1 145 сила)
1
!
Такие же количества общей выдачи ячменя, шерсти и одежд указывают¬
ся и в самом документе при подведении итогов по «дому откормленных
овец»: 58: ячменя (эе-Ы) 3 [гур] 145 [сила]. 59: шерсти (síg-bi) 52 1/2 ми¬
ны. 60: одежд (Тйд-Ы) 8.
По «дому откормленных быков» его персоналу таким же образом выда¬
валось 2 гура ячменя, 19 мин шерсти и 9 одежд (см. стк. 102 сл.).
Ближайший анализ документа показывает, таким образом, что нег
оснований предполагать, будто содержащийся в нем список людей имеет
в виду членов общины и владельцев мелких участков земли. Все говорит,
напротив, за то, что в данном случае мы имеем дело со списком выдач
зерна и шерсти обычного типа. Что же касается пяти первых названных
в нем имен, то в них, повидимому, следует видеть людей, принадлежавших
к тому же учреждению, но вместо довольствия получавших небольшой
надел в кормление [зерновое довольствие при их именах не указывается).
Следует иметь в виду при этом, что такие лица, располагающие наделом,
упоминаются лишь в одном из учреждений и отсутствуют в другом.
Точно так же и в другом документе (№ 382 издания Шнейдера), на ко¬
торый ссылается акал. В. В. Струве, содержится не менее определенное
указание, что он относится к специальной категории персонала царского
хозяйства, именно, к «людям леса» (1и Нг-га), в которых, повидимому,
следует видеть лесных сторожей, лесничих. Известно, что область Дву¬
1 В итоге значится только один мальчик, получивший 15 сила ячменя и й/г мины
шерсти, но помечены двое без указания количества полученных ими продуктов.
В предшествовавшем же списке индивидуальных выдач указаны три мальчика,
получившие такое количество зерна и шерсти.
4*
Б2
АКАД. А. И. ТЮМЕНЕВ
речья была бедна лесами, и потому естественно предполагать, что при имев¬
шихся насаждениях состояли особые лесничие. Таких лесных сторожей —
«людей леса» (lí: tir) и «людей при тамарисках» (1я gis-sinig) мы часто встре¬
чаем в документах времени Лугальандыи Урукагины 1. Участки, поме¬
чаемые в данном документе при именах 1я ti г-га (в 1 ган), специально обо¬
значаются как «роща» или «лес» (tic), притом каждый с указанием особого
наименования. Самый термин i-díb (или ni-ku), применяемый н отношении
всех перечисляемых в списке людей, употреблялся в документах обычно
в значении «взять», «принять* в ведение или на хранение.
Из всего этого можно видеть, что и lu tir-ra не были членами сельских
общин, но принадлежали непосредственно к персоналу царского хозяй¬
ства. Правда, имеется документ1 2, содержащий запись 32 лиц, которые
делают взносы каждый по 150 сила какого-то неизвестного продукта и
имена которых совпадают с именами lu tir-ra рассмотренного документа.
Акад. В. В. Струве видит в этих взносах налог на них как на общинников.
Против такой интерпретации говорит, однако, уже необычный предмет
взносов. С другой стороны, нам известно, что на территории древесных на¬
саждений производились посевы и что с них одновременно с лесными про¬
дуктами получалось и зерно 3. Возможно, что и в данном случае имеется
в виду какое-то растение, засевавшееся или дико произраставшее на тер¬
ритории лесных участков.
Анализ рассмотренных документов показывает, что в них тщетно искать
каких-либо данных относительно наемного труда и судьбы общины и об¬
щинников в древнем Шумере. Вместе с этим и вопрос об источниках, из
которых черпалась наемная рабочая сила в хозяйстве времени III дина¬
стии Ура, остается открытым. Вероятнее всего, конечно, искать эти источ¬
ники среди членов общин. Однако вовсе не обязательно вопрос о распро¬
странении применения наемного труда связывать с фактом разложения
сельских общин. Мы знаем, как широко распространен был еще при I ва¬
вилонской династии институт больших семейных общин, и очень возможно,
что именно внутри этих семейных общин и образовалась та излишняя ра¬
бочая сила, которая служила объектом найма.
Ч
1 Lu tir: Thureau-Dangin, № 54, оборот I, 2; М. В. Николь¬
ский, II, №№ 30, III, 5; 52, III, 6; Lu gis-Sinig: Thureau-Dangin, №54, VII,
14, оборот I, 1; Genouillac, Tablettes sumeriennes archaiques, № 14, оборот
IV, 23; 20, оборот III, 12—13; M. В. Никольский, № 2, оборот IV, 12; 39, II,
3—4; II u s s e у, Sumerian Tablets in the Harward Semitic museum, I, Cambridge,
1912, № 7, оборот V, 9; 17, оборот VI, 5; 19, V, 3.
2 Hackman, иазв. издание, № 8.
3 Такая практика существовала, по крайней мере, во время Урукагины, см.
М. В. Никольский,!, № 39, II, 3—4: прием зерна от lii giS-Sinig Иниммаиизи.
Я. А. Ленцман
РЫНОК РАБОВ НА ДЕЛОСЕ
Экономическое значение Делоса неизмеримо выросло во второй по¬
ловине II в. до н. э. в связи с объявлением острова свободным портом, и
особенно после разрушения Коринфа и образования провинции
Азии. Если в период независимости — до 166 года — вся хозяйственная
жизнь Делоса вращалась вокруг общеэллинской святыни Аполлона и
делосский порт не играл почти никакой роли в транзитной торговле \
то в последующее время,— фактически на пустом месте, так как почти
все жители Делоса были изгнаны в 166 г. афинянами,— здесь вырастает
крупнейший порт не только эллинского мира, но, можно сказать без
преувеличения, порт мирового значения 1 2. Крохотный остров поверхно¬
стью всего лишь в пять квадратных километров, затерянный среди мно¬
жества Кикладских островов, остров с неплодородной почвой, лишенный
полезных ископаемых, неожиданно волей судеб превратился в крупней¬
ший порт мирового значения.
Но достаточно было двух нападений: войск Митридата в 88 г. и пиратов
в 69 г., чтобы звезда Делоса погасла столь же быстро, как загорелась.
Период максимального расцвета делосской торговли охватывает всего
лишь около полустолетия: от разрушения Коринфа в 146 г. до нападения
Архелая в 88 г. Однако и в литературных и, особенно, в эпиграфических
памятниках античности осталось большое количество свидетельств о бур¬
ном росте делосскОй торговли этого периода. Анализ торговли Делоса
в указанное время представляет особый интерес, так как он дает
возможность показать на конкретном материале своеобразие античной
торговли, помогает определить ее характер в условиях рабовладельче¬
ского строя, когда уже «появилась возможность обмена продуктов между
отдельными лицами и обществами» 3.
Буржуазные историки, как правило, мыслят античное общество в тер-
1 См. мою статью «О хлебной торговле Делоса в III—II вв. до п. э.», ВДИ, 1946,
№ 2, стр. 89—96.
2 Вопросу об экономике Делоса этого времени посвящена обстоятельвая работа
II. Н.Залесского, Римляне па остроге Делосе, УЗЛГУ, СИП, вып. 15 (1947), стр.
134—168. Данный труд является завершением двух частных статей того же автора,
которые в той или иной степени затрагивают проблемы хозяйственной жизни острова
Аполлона («Вновь опубликованное постановление Делосского союза беритских «посей-
допиастов», ВДИ, 1940, № 2 стр. 123—126 и «Делосские надписи», ВДИ, 1946, № 3,
стр. 133—140). См. также мои статьи: «Дар Масиниссы», ВДИ, 1948, № 4, стр. 55—Ь4
и «К вопросу об источниках эллинистического пиратства», ВДИ, 1946, № 4, стр. 223
сл и 228.
3 «История ВКП(б). Краткий курс» стр. 119:
54
Я. А. ЛЕНЦМАН
минах и категориях окружающей их капиталистической среды, что яв¬
ляется одним из проявлений партийности буржуазной науки даже в про¬
изведениях ее наиболее «аполитичных» представителей. Поэтому они
рассматривают античную торговлю, в том числе и делосскую, как тор¬
говлю капиталистическую, искажая притом до неузнаваемости ее действи¬
тельный характер, не понимая того, что «самостоятельное развитие ку¬
печеского капитала стоит в обратном (разрядка моя.— Я. Л.) отно¬
шении к общему экономическому развитию общества» и что «Торговый
капитал, когда ему принадлежит преобладающее господство, повсюду
представляет систему грабежа, и недаром его развитие у торговых народов
как древнего, так и нового времени непосредственно связано с насильни¬
ческим грабежом, морским разбоем, похищением рабов, порабощением
колоний; так было в Карфагене, в Риме, позднее у венецианцев, порту¬
гальцев, голландцев и т. д.» А
О том, сколь далеко зашла в буржуазной историографии модернизация
делосской торговли периода расцвета, лучше всего может свидетельство¬
вать статья Омолля, инициатора и долголетнего руководителя раскопок
на Делосе. «После того как римляне завоевывали какую-нибудь страну,
они начинали ее эксплоатировать. Капиталисты прибывали вслед за ге¬
нералами и устраивали в провинциях, в союзных городах или царствах
свои банковские и торговые дома... Объединения откупщиков налогов,
кредитные, коммерческие, транспортные общества, предприятия обще¬
ственных работ, земледельческие или горные посылали своих агентов
всюду, где были шансы на прибыль... Это, как правило, маленькие люди:
рабы, вольноотпущенники или свободные. Они были комиссионерами,
служащими компаний. Но эти маленькие люди имеют за собой богатство
и политическое могущество капиталистов, значит, самого Рима» 1 2.
На этой выдержке, пожалуй, не стоило бы останавливаться—она явно
навеяна Омоллю не данными делосских источников, в которых нет ни
одного слова о капиталистах, об их агентах или о каких-либо акционерных
компаниях, а практикой французских капиталистов XIX в. в Алжире,
Марокко или Тунисе, — если бы не то, что все последующие исследователи
Делоса фактически только развивали эти положения Омолля. Это делает
и Цибарт, который постоянно говорит о делосских банкирах, agio, al pari,
векселях, экспедиторах3 и т. д. Ему же следует и Дюррбак, который тоже
часто употребляет такие термины, как: аккредитировать, банковские
организации, финансовые посредники4. Причем это далеко не случайные
обмолвки и не только привнесенная извне фразеология. Сколь далеко она
заводит одного из наиболее авторитетных французских ученых, свиде¬
тельствует тот факт, что Дюррбак совершенно серьезно заявляет, что
Делос в начале II в. до н. э. стремился вести «политику мира, военного
равновесия и свободы торговли» (Choix, стр. 82). Эта курьезная форму¬
лировка могла возникнуть у Дюррбака не в результате изучения источни¬
ков — о каком военном равновесии мог думать Делос, островок поверх¬
ностью в 5 кв. км, не располагающий ни одной триерой! — а под впечат¬
лением всевластия финансового капитала в империалистической Франции.
Быть может, и не! стоило бы столь подробно цитировать модерниза-
торские измышления буржуазных ученых, занимающихся экономической
1 К. Марк с, Капитал, т. III, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX,
ч. 1, стр. 355 и 359.
2 Т h. Н о m о 1 1 е, Les Romains á Délos, BCH, VIII, стр. 75—76.
3 Е. Z i е Ь а г t h, Beiträge zur Geschichte des Seeraubs und Seehandels im alten
Griechenland, 1929, стр. 87 сл., 96.
4 F. D u г г b а c h, Choix d’inscriptions de Délos, 1921—23, стр. 87 сл. (в даль¬
нейшем цитирую: Choix).
РЫНОК РАБОВ НА ДЕЛОСЕ
55
историей Делоса, если бы не то, что их положения иногда проникают,
к сожалению, и в советскую историографию1.
В буржуазной литературе не только чрезвычайно преувеличивается
объем торговли и политическая роль купеческого капитала в древности,
а также строятся гипотезы о больших масштабах делосской торговли чуть
ли не со времен Гомера, но и отрицается специфический характер античной
и, в частности, делосской торговли. Между тем, именно на примере Делоса,
торговля которого достигла апогея на грани II и I вв. до н. э., сравни¬
тельно легко проследить своеобразие античной торговли.
Речь, конечно, идет не о возвращении к теории ойкосного хозяйства
и к отрицанию торговли в античности, как это делают сторонники Бюхера —
Газебрэка. Теории этих буржуазных ученых столь же далеки от истины,
как и утверждения модернизаторов. Факта существования античной тор¬
говли, иногда принимавшей значительные размеры, не может отрицать
ни один марксист, ни один исследователь, который знакомился с источни¬
ками. Тем более неоспоримы крупные — в античных масштабах — раз¬
меры делосской торговли указанного периода.
Но надо твердо помнить о своеобразии античной торговли, о спе¬
цифической роли торгового капитала в древности. Мы располагаем
важными принципиальными указаниями основоположников марксизма-
ленинизма по этому вопросу. Специфика античной торговли неодно¬
кратно правильно освещалась в советской литературе2.
1 Cp. Н. Н. Залесский, Римляне на острове Делосе. Исходя из вполне
правильно поставленной задачи «показать специфичность римского денежного хозяй¬
ства и тем опровергнуть модерпизаторские представления некоторых исследователей»
(стр. 135), автор очень ярко показал одну специфическую сторону деятельности ита¬
ликов на Делосе — ростовщичество, которое было одним из основных их занятий
на остроге Аполлона Однако совершенно недоказанным осталось второе краеугольное
положение Н. Н. Залесского о том, что «Секрет влиятельности делосских италиков,
их успехов заключается в том, что за ними стоят экономический вес и политическое
могущество римского капитала, пославшего их на Делос» (стр. 161). Это положение
не находит ни одного подтверждения н текстах, но зато постоянно высказывается бур¬
жуазными историками, отождествляющими античную торговлю и ее социальное зна¬
чение с торговлей эпохи капитализма. Между тем весь исключительно богатый факти¬
ческий материал делосских надписей свидетельствует о том, что под ’Rmpatoi, про¬
живающими на Делосе, следует понимать не влиятельных cives Romani, а именно
италиков, которые вели здесь посредническую торговлю рабами и предметами роскоши.
У нас нет никаких данных, которые свидетельствовали бы об юридических или факти¬
ческих преимуществах италиков на Делосе по сравнению с проживающими здесь восточ¬
ными торговцами, или же об интервенции римских магистратов в их пользу. Тот факт,
что римский сенат по жалобе Деметрия, жреца Сараписа на Делосе, принимает решение
по этому вопросу, не может свидетельствовать о «политической значимости... колонии
италиков, т. е. в конечном счете римлян» (стр. 160) на Делосе.
Зато II. Н. Залесский вполне правильно подчеркивает значение делосской работор¬
говли как специфической черты «меркантилизма» рабовладельческого общестпа (стр. 158
сл.). Возражение вызывает только сам термин «меркантилизм» в применении к антич¬
ности. Особенно неприменим этот термин к римскому государству, которое,как известно,
постоянно имело пассивный торговый баланс. Вообще говоря, античный меркантилизм—
это contraclictio in adiecto, так как показательным для античной торговли является ее
грабительский характер. Да и сам Рим добывал деньги прежде всего силой оружия,
а не торговлей. Обстановку, в которой велась античная торговля, прекрасно харак¬
теризуют слова Маркса: «Города Малой Азии платили древнему Риму ежегодную дань.
На вырученные деньги Рим покупал у них товары, и покупал по вздутым ценам. Мало-
азийцы надували римлян, выманивая у своих завоевателей путем торговли часть упла¬
ченной ими дани. И все же в накладе оставались малоазийцы. За их товары им во всяком
случае платили их же собственными деньгами» (К. М а р к с, Капитал, т. I; К. Маркс
и Ф.Энгель с, Соч., т. XVII, стр. 180). О каком «меркантилизме» можно говорить
в такой обстановке!
2 См., например, А. В. Мишулин, О воспроизводстве в античной общест¬
венной формации, 1932, ИГАИМК, т. XIII вып. VIII, и общие курсы В. С. Сергее-
ип, Н. А. Машкина, С. И. Ковалева.
56
Я. А. ЛЕНЦМАН
В интересах правильного методологического подхода необходимо
прежде всего осознать, что в условиях античности торговля играла второ¬
степенную роль не только в сравнении с капитализмом, но даже и в сравне¬
нии с феодальной эпохой. Ленин в лекции «О государстве» отмечает, что
«крепостное общество всегда было более сложным, чем общество рабовла¬
дельческое. В нем был большой элемент развития торговли, промышлен¬
ности, что вело еще в то время к капитализму»1. Кроме того, надо пом¬
нить, что при рабовладельческом способе производства «превращение про¬
дукта в товар, а следовательно, и бытие людей как товаропроизводителей
играют подчиненную роль, которая, однако, становится тем значитель¬
нее, чем далее зашел упадок общинного уклада жизни. Народы торговые в
собственном смысле этого слова существуют, как боги Эпикура, лишь
в междумировых пространствах древнего мира или — как евреи в порах
польского общества» 1 2. Анализируя античную торговлю, необходимо
всегда помнить об ее специфике, об ее непосредственной связи «с насиль¬
ническим грабежом, морским разбоем, похищением рабов» (Маркс).
Настоящая статья представляет собой попытку проследить указанные
Марксом черты античной торговли на примере Делоса в период его
максимального расцвета. Так как в вышеуказанной статье Н. И. За¬
лесского очень тщательно подобраны и в основном вполне правильно
освещены все источники о деятельности италиков и восточных купцов
на Делосе, в частности об италийском ростовщичестве и о торговле
предметами роскоши, я ограничусь в данной статье в основном анализом
д лосской работорговли и ее связи с пиратством и похищением рабов.
* *
*
В литературных памятниках античности есть немало свидетельств
о делосской торговле. Младший современник эпохи расцвета Делоса
Цицерон (pro lege Manilla, 18), противопоставляя времена господства
Рима на море угрозе нападений пиратов на территорию самой Италии,
говорит о времени, cum insula Delos tarn procul a nobis in Aegeo mari
posita, quo omnes undique cum mercibus atque oneribus commeabant, referta
divitiis, pan a, sine muro, nihil timebat 3.
Плиний Старший дважды, почти в одинаковых словах, характе¬
ризует делосскую торговлю: mercatu celebrata Delos (NH, IV, 22) и
mercatus in Délo concelebrante toto orbe (NH, XXXIV, 9) 4. С харак¬
теристиками Плиния и Цицерона перекликается и мнение Павсания о
Делосе как το κοινόν Ελλήνων έμπόριον (VIII, 33,2).
Кое-что мы узнаем об экономике Делоса и из рассказа Аппиана о Ми-
тридатовых войнах (Mithr., 28). Он сообщает не только о кровавой расправе
войск Архелая над делосскими италиками, но дает некоторые сведения
1 В. И. Ленин, Соч., XXIV (изд. 3-е), стр. 371.
2 К. М арке, Капитал, т. I, К. М а р к с и Ф. Энгель с, Соч.,т. XVII,
стр. 89.
3 В этой характеристике современника обращают на себя внимание прежде всего
слова отпев ипсПцне. Действительно, согласно делосским надписям остров Аполлона
па рубеже II и I вв. дон. э. был местом встречи торговцев не только всего Восточного
Средиземноморья, но и столь отдаленных земель как Аравия, Иран и другие. Под
термином шегх подразумевались всякие товары, в том числе и рабы.
4 Очень ценны свидетельства Плиния (единственные в дошедшей до нас древней
литературе) о занятиях жителей Делоса рыбной ловлей, птицеводством, обработкой
металлов и изготовлением художественных изображений (ГШ, XXXII, 18; X, 139,
XXXIV, 2—5; XXXIII, 114; XXXV 124).
РЫНОК РАБОВ НА ДЕЛОСЕ
57
и о составе населения Делоса в начале I в. до. н. э.1. Тысячи италиков,
постоянно здесь проживавших, несомненно, в той или иной мере участво¬
вали в торговле Востока с Италией.
Во всех этих неопровержимых свидетельствах античных авторов
о громадной — мировой для этого времени (ЬоЬо огЬе!) — торговле Делоса
мы все же не находим ответа на вопрос о том, каковы были объекты де-
лосской торговли, чем торговал остров Аполлона, коль скоро он не распо¬
лагал никакими природными богатствами. Ответ на этот основной вопрос
мы находим у Страбона, единственного автора, дающего более подробные
сведения как о причинах расцвета Делоса, так и — что особенно важно —
об объектах его торговли. Страбон (X, 5, 4) свидетельствует, что: «став¬
ший таким образом известным Делос еще более вырос (ηΰξησε) 1 2 вследствие
разрушения римлянами Коринфа3. Сюда переселились торговцы (οί
έμποροι), привлекаемые и свободой священного острова от пошлин
и удобством гавани; последняя прекрасно расположена для плывущих
из Италии и Эллады в Азию... Афиняне же, захватив остров, хорошо
заботились одновременно о делах культа и торговли».
В этом свидетельстве Страбона важно прежде всего указание времени
расцвета Делоса. Отправной точкой он считает разрушение Коринфа.
Характерно, что и в другом месте Страбон тоже указывает на тот же 146 г.:
«Причина этого в том обстоятельстве, что по разрушении Карфагена и
Коринфа римляне стали очень богаты» (XIV, 5, 2) Во-вторых, Страбоном
указаны и причины перехода торговцев на Делос: а) свобода от пошлин;
пентекоста —гаванный сбор на предметы торговли, — составляла по край¬
ней мере 4% от стоимости транзитных товаров. Кроме того, несомненно
были еще и другие сборы 4; б) выгодное географическое положение острова
1 Не следует только считать всех вырезанных Архелаем италиков постоянными
жителями Делоса. Прежде всего Аппиан говорит о 20 000 италиков не только на Де¬
лосе, но и на островах («Делос, отпавший от Афин, и другие местности») по крайней
мере всего Кикладского архипелага; во-вторых, в период войны италики, которых
ненавидело жестоко эксплоатируемое ими местное население, несомненно стремились
скрыться в таких местах, где им предоставлялась хотя бы некоторая безопасность.
Остров Аполлона, который уже свыше четырех столетий, со времени греко-персидских
войн, не подвергался никаким нападениям, должен был казаться им вполне падежным
пристанищем в то время, как войска Митридата захватили не только всю Малую Азию,
но вторглись и в Грецию.
2 В основном следую переводу Ф. Г. Мищенко, География Страбона, М.,
1879. В случаях отклонения от его перевода в скобках дается греческий текст.
3 Маленькой иллюстрацией того, как ставятся на-голову исторические факты
в произведениях буржуазных модернизаторов, может служить интерпретация данного
места Страбона у Омолля. Как мы видим, Страбон ясно заявляет, что причиной расцвета
Делоса было разрушение Коринфа (Τήν μέν ουν Δήλο»... ηυξησε χατασχαφεΐσα ύπό ‘Ρωμαίων
Κόρινθος). Интерпретируя это место, Омолль (ук. соч., стр. 97) пишет: «Разрушение
Коринфа, которое г. Моммзен приписывает рекламациям римских негоциантов, не
желающих его конкуренции, дает пробу силы торговых домов, учрежденных в Греции
и прежде всего на Делосе. Эта сила является лучшим доказательством их процветания
и богатства». Итак, Моммзеп «подправил» Страбона, приписав разрушение Коринфа
влиянию римских торговцев. Омолль «уточняет» поправку Моммзена, говоря уже не
просто о торговцах, а о целых «торговых домах» на Делосе в период, предшество¬
вавший разрушению Коринфа. Это явно противоречащее тексту Страбона пред¬
положение Омолля служит ему доказательством процветания делосских «акционерных
обществ». Самое интересное во всем этом искажении источников — это то, что именно
на таких «предпосылках» строятся мыльные пузыри модернизаторских концепций об
экономике античности. Притом опи переходят без слова критики из одного труда
в другой, приобретая видимость правдивости вследствие частого повторения.
4 Ср. надпись о торговле дровами и углем, ВДИ, 1946, № 2, стр. 95 сл. Во многих
греческих полисах работорговля облагалась специальными налогами. Так, например,
в одной кизикской надписи VI в. до н. э. (БЮ 3, 464) упоминается άνδραποδωνίη — налог
на покупку рабов. Эта статья доходов была столь велика, что данная надпись дарует
кому-то свободу от всех пошлин за исключением пошлины на покупку рабов, лошадей
58
Я. А. ЛЕНЦМАИ
на пути в Азию из Италии и Эллады. Это положение Страбона о значении
Делоса как промежуточной станции на магистрали Италия — Азия
такяш, косвенным путем, подтверждает, что расцвет делосской торговли
не мог иметь места раньше середины II в. до н. э. Наконец, Страбон от¬
мечает как положительный фактор в расцвете Делоса и соответствующую
политику афинян, заботившихся о развитии торговли и порта.
✓' Еще более важно упомянутое уже второе место у Страбона, где речь.
• идет непосредственно о главном объекте делосской торговли — рабах.
Рассказывая о Киликии, Страбон останавливается на деятельности ки¬
ликийских пиратов: «Первый киликийский пункт — укрепление Коракесий,
расположенное на отвесной скале. Укреплением этим пользовался для
военных операций Диодот, прозванный Трифоном; в то время он поднял
против царей Сирию и воевал с ними с переменным счастьем, Антиох,
сын Деметрия, запер его в крепости и заставил лишить себя жизни. Он
же первый привел киликийцев к образованию союза пиратов...ЦЗывоз
рабов, доставлявший очень большие выгоды, чаще всего давал повод
к насилиям; действительно, рабы ловились легко, а обширный богатый
рынок для сбыта их находился недалеко оттуда, на Делосе, который мог
в тот же день (αυθημερόν) и принять и отослать массы (μυριάδας, быть
может, «десятки тысяч») рабов, так что в связи с этим сложилась поговорка:
«Купец, приставай, выгружай, все продано». Причина этого в том
обстоятельстве, что по разрушении Карфагена и Коринфа, римляне,
разбогатев (πλούσιοι γενομενοι), стали пользоваться многочисленными
рабами. Ввиду такой легкости сбыта пираты нападали толпами; сами они
(αυτοί) и производили разбои и продавали рабов. Такие злодеяния по¬
ощрялись кипрскими и египетскими царями, состоявшими во вражде
с сирийцами... С другой стороны, пираты, выдавая себя за работорговцев
(προσποιούμενοι σωματεμπορεί»), совершали чрезвычайные преступления»
(Strabo, XIV, 5, 2).
Указанный отрывок является, насколько мне известно, единственным
литературным текстом, четко и определенно говорящим о громадном делос-
ском рынке рабов. Как бы мы ни переводили μυριάδας — как «десятки
тысяч» или «массы» — общий смысл отрывка не меняется. Ведь Страбон
не утверждает, что на Делосе ежедневно продавались десятки тысяч рабов,
а говорит только о возможности (δυναμένη) производить работорговлю
в таких размерах. Во всяком случае слова Страбона неопровержимо
свидетельствуют о том, что Делос превратился в крупнейший центр
работорговли. Отметим здесь еще раз, что расцвет делосской работорговли
приурочивается Страбоном ко времени после разрушения Карфагена
и Коринфа. Об этом же, а быть может, и немного более позднем времени
свидетельствует начало процитированного отрывка. Упомянутый Дио¬
дот— Трифон действовал, согласно Ростовцеву, около 1415 г. до н. э.
(SEHHW, П, стр. 784). Сирийские цари—вне всякого сомнения, Деметрий
II Никатор (145—139/8 гг.) и Антиох VI Эпифан (145—142/1 гг.). Антиох,
сын Деметрия—это Антиох VII С-идет, царствовавший со 139 г. Борьбу
против Трифона Антиох Сидет закончил в первом году своего царствова¬
ния. Таким образом, и здесь Страбон отмечает как переломное время
в истории делосской торговли конец сороковых годов II в. до н. э.
Определение времени начала расцвета делосской транзитной торговли
имеет большое значение. Дата, указываемая, как мы видели, источ¬
никами — середина II в. до н. э.— показывает, что причины этого расцвета
надо искать не в развитии делосской транзитной торговли хлебом, якобы
н трех других видов сборов. О налоге на покупку двух категорий рабов (работающих
в виноградниках — άμπελοστατεΰοντες и женщин) упоминает также надпись пз Коса
REG, IV, 1891, стр. 356 сл.).
РЫНОК РАБОВ НА ДЕЛОСЕ
59
имевшей место в эллинистический период, а только в появлении на Во¬
стоке нового экономического фактора ■— Италии ■— ив разрушении Ко¬
ринфа V Коль скоро делосская торговля начинает развиваться только
после 116 года, становится вполпе ясным, что провозглашение в 167/6 году
porto franco на Делосе вовсе не было результатом влияния римских торго¬
вых домов, существовавших в Элладе и на Делосе, на решение римского
сената. Это решение римского сената было вызвано желанием нанести
удар Родосу, пытавшемуся играть более или менее самостоятельную роль
во время Персесвой войны.
Основными объектами делосской торговли конца II в. до н. э. должны
были стать те товары, в которых нуждалось растущее латифундиальное
хозяйство Италии — прежде всего рабы. Весьма показательно, что выше-
цитированный отрывок о делосской работорговле включен Страбоном
в рассказ о киликийских пиратах. Здесь на примере Киликии мы можем
наглядно проследить, как античная торговля переплеталась с «насиль¬
ственным грабежом, морским разбоем, похищением рабов». Начнем с того,
что вообще было очень трудно показать, где кончался стоящий вне закона
пират и где начинался «честный» работорговец. Недаром Страбон говорит
о том, что пираты выдавали себя за работорговцев и, следовательно, лично
продавали свою добычу на Делосе. В другом месте,— в описании Линии,—
Страбон возвращается к обычаям киликийских пиратов и вновь подчер¬
кивает не только их тесную связь с работорговлей, но и то, что сами пираты
лично продавали свою живую добычу, открыто отмечая тот факт, что в раб¬
ство продаются их пленники, жертвы пиратских набегов 1 2 (Strabo,
XIV, 3. 2).
1 Мои утверждения об отсутствии непосредственных торговых связей между Де¬
лосом и Нумидией (см. мою статью «Дар Масиписсы») было подвергнуто сомнению
проф. Н. А. Машкиным в статье «Последний век пунического Карфагена», ВДИ,
1949, № 2, стр. 50, прим. 1. Н. А. Машкин указывает, что доводы Я. А. Лепцмана пе раз¬
решают вопроса: «откуда,как не от торговли хлебом, могли взяться у Масиписсы значи¬
тельные суммы денег». Дальше Н. А. Машкин продолжает: «у пего (Масинпссы) оста¬
вались громадные запасы, которые несомненно и отправлялись им в те районы, нуж¬
давшиеся в хлебе, а это был бассейн Эгейского моря». В третьих,— римляне платили
за хлеб по определенным ценам, которые... не могли бы определиться, если бы Маси-
нисса все производил для «собственного потребления». Прежде всего, я нигде не пишу,
что Масинисса производил весь хлеб для «собственного потребления». О наличии
излишков хлеба и снабжении ими римлян говорю и я в «Даре Масиписсы» (стр. 57).
Кр ше того, я указал, что ввиду отсутствия источников я обращаю «основное внимание
па значение пумидийского дара не для торговли самой Нумидии,а для хлебной торговли
Делоса» (там же). Следовательно, изыскание о том, «откуда брались у Масиниссы зна¬
чительные суммы денег», никак не входило в задачи моей статьи. Что же касается во¬
проса о том, куда Масинисса продавал свои хлебные излишки, то,— думается,— бли¬
жайшим потребителем был Карфаген, а затем, вероятно, и Рим. Для того чтобы
утверждать, что Масинисса «несомненно» вел широкую торгоплю хлебом в Эгейском
бассейне, требуются факты. Onus probandi остается за моим оппонентом. Что касается
дара Масиписсы Делосу, следует еще раз подчеркнуть: 1) что он был бесплатным;
2) делосцы продавали его на 50% ниже рыночных цен на самом Делосе. Строить на такой
шаткой основе утверждения о широкой торговле Нумидии во всем Эгейском бассейне
считаю неправильным.
2 «Последние пароды [памфилийцы и трахеотские киликийцы.— Я. Л.] пользо¬
вались особенностями своего местоположения для морских разбоев, или сами занимаясь
ими, или доставляя пиратам рынок для продажи добычи... В Сиде киликийцы...
после объявления о том, продавали пленных, признавая тем, что они свободные люди
(σπό κήρυχά τε έπώλουν έχει τούς άλύντας έλεο&έρους όμολογούντες)». Смысл конца последней
фразы не вполне ясен. Мищенко переводил «признавая их между тем сво¬
бодными». Попидимому, речь идет об открытом признании факта пре дажи свободных
людэй в рабство. В комментарии к вышецитированпому месту Страбона (οί λησταί προσ¬
ποιούμενοι σωματεμπορεΐν) Казаубон замечает: «эти пираты тем легче занимались своей
пиратской деятельностью, что симулировали продажу только рабов. Но памфилийские
пираты были намного более бесстыдными, так как они... открыто признавали, что
продают свободных людей».
60
Я. А. ЛЕНЦМАН
Быть может, именно этой тесной связью между пиратством и работор¬
говлей следует объяснить то странное, казалось бы, явление, что среди
3000 делосских надписей, в том числе почти тысячи текстов римского
периода, мы не находим ни одного посвящения, упоминающего о рабо¬
торговцах. В то время как несколько десятков надписей упоминают о тра-
педзитах, и мы в состоянии по различным текстам составлять даже генеало¬
гические таблицы трапедзитов и представителей некоторых других
«почетных» профессий, в эпиграфических текстах нигде пет речи о кон¬
кретных лицах, занимающихся работорговлей, несмотря на абсолютно
точное свидетельство Страбона о значительной работорговле Делоса.
Дело в том, что работорговля, несмотря на всю ее обыденность и по¬
вседневность в древности, являлась, вероятно, уже в то время несколько
презираемым занятием вследствие связи ее с морским разбоем. Если
бы не было неопровержимого рассказа Страбона, мы бы только косвенным
путем могли составить себе представление о делосской работорговле.
Между тем работорговля но только составляла одну из важнейших статей
в хозяйственной жизни Делоса, но и являлась основой процветания остро¬
ва Аполлона в интересующий нас период.
Общеизвестные процессы, происходившие в земледелии Италии во·
II и I вв. до н. э., — рост латифундий, вытеснение среднего и мелкого
землевладения J, переход к массовому использованию рабского труда
в сельском хозяйстве 1 2,— привели к серьезным изменениям и в экономике
стран эллинистического Востока, которые очутились под железной пятой
Рима. Из Есех стран Восточного Средиземноморья в Италию ежегодно
направлялись тысячи рабов. Под эгидой римского владычества во всех
этих странах шел интенсивный процесс развития рабовладельческих отно¬
шений, сопровождающийся обращением в рабство многих тысяч свободных
людей. Каждый удачный поход римских полководцев вел за собой продажу
в рабство военнопленных и жителей покоренных областей. 150 000 эпи-
ротов, проданных Луцием Эмилием Павлом после III Македонской
войны,— яркая иллюстрация к системе римского господства на Востоке.
Все же сколь ни велики были военные успехи и сколь ни часты были
карательные экспедиции против местного населения, этот источник до¬
бычи не мог удовлетворить постоянного спроса италийских латифундий.
При ужасающей смертности рабов требовались организованные и, главное,
постоянные поставки рабов в Италию. Владельцы латифундий всегда
предпочитали использовать труд многочисленных рабов с Востока, более
знакомых с античным земледелием. В период между разрушением Ко¬
ринфа и войнами с Митридатом Рим, как известно, не вел крупных за¬
воевательных войн на Востоке. Тем большую роль в это время должна
была играть в поставке рабов в Италию работорговля и тесно с ней свя¬
занная активность пиратов.
Восточносредиземноморские пираты, прежде всего киликийцы и
критяне, были важным звеном в поставке рабов в Италию. Римские публи-
каны, обращавшие в рабство население целых провинций — вспомним
ответ Никомеда Вифинского сенату (D i о d., XXXVI, 3, 1) — и поэтому
пользовавшиеся уважением и почетом,—и безызвестные малоазийские пира
1 Число римских граждан по цензу 189 г. составляло 258 тысяч человек; по ценах
164 г.—337 тысяч, а по цензу 136 г.—318 тысяч. Таким образом, за первые 25 лс:
число граждан, благодаря в основном естественному приросту населения, выросло
на 79 тысяч, что составляет 30%. За последующие 28 лет количество граждан должно
было бы возрасти по крайней мере еще на 30% — до 440 000; в действительности же
оно упало почти па 20 000 по сравнению с предшествующим периодом. Учитывая от¬
сутствие кровопролитных войн в это время, уменьшение числа граждан можно объяс¬
нить только ростом латифундий и крупного рабовладения (ср. САН, VIII, стр. 343 слЛ
2 II. А. М а ш к и н, История древнего Рима, М., 1947, стр. 184—188.
РЫНОК РАБОВ НА ДЕЛОСЕ
61
ты играли одну и ту же роль в хозяйственном организме римской республи¬
ки ■— роль поставщиков рабов для латифундий Италии. Промежуточным
звеном между Востоком и Италией был громадный делосский рынок,
способный ежедневно принимать и отправлять огромное число рабов.
Выше уя<с говорилось о том, что среди нескольких тысяч делосских
надписей мы не находим ни одного посвящения от имени работорговцев.
Учитывая характер дошедших до нас текстов, — в основном это посвяще¬
ния и надгробия, а для эллинистического периода в значительной степени
отчеты храмовых настоятелей-гиеропеев, — казалось бы, что освещение
вопросов делосской работорговли эпиграфическими текстами вообще
является неразрешимой проблемой. Все же это не совсем так. Мы распо¬
лагаем несколькими надписями, непосредственно свидетельствующими
о рынке рабов и о рабовладении на Делосе. Кроме того, большое значение
имеют и косвенные материалы.
Наиболее важным и одним из древнейших документов этого рода яв¬
ляется постановление буле и демоса карийского города Феангелы в честь
известного делосца Семоса, сына Космиада С Согласно этому постановле¬
нию, Семос нолучает звание проксена Феангелы за то, что он, узнав в вы¬
ставленных на продажу нескольких, похищенных пиратами, рабынях граж¬
данок Феангелы, выкупил их и позаботился о них как о свободных людях,
снабдил необходимым и отослал домой. К сожалению, лакуны в надписи
не разрешают уточнить, сколько человек было выкуплено Семосом и за
какую цену. Однако показателен сам факт, что постановление властей
Феангелы было выставлено на Делосе. Данная надпись является наиболее
древним свидетельством о наличии рынка рабов на Делосе.
В связи с вышеуказанным большой интерес представляет найденный
на Делосе и относящийся к концу III в. текст проклятия похитителям
рабов, который гласит: «Каждый, кто вывезет из Делоса раба, либо по
его желанию, либо вопреки его воле, или из священных участков бога
во вред хозяину, да будет проклят он сам и род и дом его» (IG, XI, 4,
1296а, стк. 2—8). Такое вырезанное на камне и представленное для все¬
общего сведения официальное проклятие несомненно является показателем
наличия большого числа рабов на Делосе. Думается, что речь идет здесь
не только и даже не столько о рабах, так сказать, местных, постоянно
работавших на Делосе, сколько о рабах, привезенных на делосский рынок
для продажи. Несомненно также и то, что сам факт издания постановления
и широкого оповещения о нем свидетельствует о происходивших более
или менее частых случаях побега рабов. Слова είτε άχον είτε btov
показывают, что имели место также и случаи увода рабов силой.
Вряд ли проклятия посылались по адресу только местных похитителей
рабов. В период независимости власти Делоса прилагали все усилия для
того, чтобы обеспечить остров против нападений пиратов. До нас дошло,
в частности, несколько текстов, свидетельствующих о весьма предупреди¬
тельном отношении делосской буле к племенам, занимающимся морским
разбоем. В частности' показательна надпись середины III в. до н. э.
(Choix, 41), представляющая Делосу официальную гарантию безопаснос¬
ти — ασφάλεια — перед нападениями этолян. Одновременно делосская
буле предоставляет звание проксена Букрису из Навпакта, дельфийскому
гиеромнамону, организатору морского набега на Аттику (Choix, 42).
Быть может, этими же побуждениями были продиктованы почести, ока¬
занные Делосом в начале II в. Набису (Choix, 58). Количество примеров,
свидетельствующих о связях Делоса с пиратами, можно было бы без
труда увеличить. Тесный контакт между пиратами и Делосом станет вполне 11 IG, XI, 4, 1054а. Надпись датируется концом 111 в. до н. э.
Я. А. ЛЕНЦМАН
-•62
понятным, если мы примем во внимание, что не только Делос нуждался
в безопасности от набегов, но и морским разбойникам требовался постоян¬
ный рынок продажи захватываемых ими людей. Эти связи в начале II в.
стали весьма тесными. Все же вряд ли следует преувеличивать объем
работорговли эллинистического Делоса. Тексты свидетельствуют о том,
что вплоть до объявления porto franco на Делосе уже существовал рынок
рабов. Однако вряд ли его обороты были весьма значительны.
Основными предпосылками для расцвета делосской работорговли
должны были стать: 1) значительное расширение рабовладения в Италии;
2) рост киликийского и частично критского пиратства, и, наконец, 3) по¬
явление многочисленных италиков и восточных торговцев на Делосе 1.
Все эти факторы начали действовать со всей силой только во второй по¬
ловине Ив. до н. э. Притом надо принять во внимание, что делосская ра¬
боторговля была не единственной, но основной отраслью торговли острова
Аполлона. Необходимо также учитывать и то обстоятельство, что отноше¬
ние Рима к восточным пиратам было двойственным. С одной стороны,
морской разбой поставлял тысячи рабов латифундиям Италии, с другой
же, он становился опасным, когда пираты грабили и похищали римских
граждан или становились угрозой для самой Италии. Перелом в римской
политике по этому вопросу—переход от поддержки пиратов к борьбе про¬
тив их засилья—намечается лишь в самые последние годы II в. до н. э.
Он отражен в дельфийской надписи SEG I, 161 ( = Ш, 378), где требу¬
ется, «чтобы римские граждане и союзники латиняне из Италии... могли
безопасно плыть по морю». В предшествующий период сами римляне соз¬
дали все предпосылки для беспрепятственной деятельности пиратов на
Востоке и тем самым содействовали расцвету делосской работорговли.
В этом аспекте особый интерес представляют связи Делоса с киликий¬
скими пиратами, которые, как мы видели выше, столь определенно засви¬
детельствовал Страбон.
Подъем киликийского пиратства во II в. до и. э. связан с двумя внеш¬
ними факторами. Во-первых, после Апамейского мира Селевкиды были
лишены права содержать военно-морской флот за исключением десяти
судов. Кроме того, Антиох обязался «не иметь ни единого большего судна,
как тридцативесельное, для войны наступательной; суда не должны выплы¬
вать дальше мысов Каликадна и Сарпедонского» (Р о 1 у b., XXI, 45, 14).
Практически это означало, что сирийским военным судам возбранялся
доступ в пролив между Суровой Киликией и Кипром — места, где наиболее
свирепствовали пираты. Вряд ли этот пункт договора могли бы с большой
выгодой для себя сформулировать сами киликийцы.
Кроме того, римляне ни в это, ни даже в значительно более позднее
время не имели военного флота в малоазийских водах. Поэтому условиями
Апамейского мира предоставлялась фактически полная свобода морскому
разбою. Единственным сдерживающим фактором была здесь только сила
родосского флота. Однако спустя 20 лет, разгромив Персея, Рим нанес
сильный удар и Родосу, чем несомненно воспользовались киликийцы.
Наконец, ослабление селевкидской державы и постоянные династические
междоусобицы тоже создавали благоприятную обстановку для роста
морских разбоев.
Суровая Киликия представляет собой гористую местность, простираю¬
щуюся от Писидии до Сол. Отроги Тавра здесь непосредственно спускаются
к морю, создавая целый ряд совершенно неприступных ни с суши, ни с моря
природных укреплений. «Местность эта,— по словам Страбона,—по самой 11 Исчерпывающие данные по этому вопросу собраны в указанной статье И. 11.3а-
л е с с к о г о, Римляне на острове Делосе.
РЫНОК РАБОВ НА ДЕЛОСЕ
63
природе очень удобна для сухопутных и морских разбоев: для сухопутных,
благодаря высоким горам и живущим за ними народам, обладающим
большими равнинами и легкими для нападения полями; удобна для мор¬
ских разбоев, благодаря обилию корабельного леса, множеству гаваней,
укреплений и удобных убежищ» (XIV, 5, 6). Примером неприступного
горного гнезда может служить вышеупомянутый Коракесий, находящийся
на совершенно отвесной скале высотой в 200—300 м над уровнем моря
и соединенный с берегом узким и низменным перешейком. Действительно,
в Киликии были налицо все географические предпосылки для развития
пиратства.
Однако решающими были, конечно, социально-экономические факторы.
Именно во II в. до н. э. появился неисчерпаемый спрос на восточных
рабов для нового властелина Средиземноморья —Рима. Процесс разло¬
жения родового строя, надолго затянувшийся у киликийцев, тоже соз¬
давал прекрасные предпосылки для расцвета пиратства С Вот эти два
обстоятельства обусловили бурный рост морского разбоя киликийцев.
Делосская надпись IDD, 2305 представляет собой посвящение аска-
лонского гражданина Дамона, сына Деметрия, в благодарность за спасение
от пиратов (σωθείς άπό πειρατών). Надпись датируется по шрифту началом
I в. до н. э. Дамон был, повидимому, одним из сирийских торговцев, вед¬
ших дела на Делосе.
Способы нападения киликийских пиратов были, повидимому, те же,
что их товарищей по профессии — «корикайцев». Рассеявшись по гаваням,
они подходили к высадившимся купцам с расспросами о том, что они везли
и куда плыли, после чего они сходились вместе, нападали на отплывающих
и грабили их (S trabo, XIV. 1, 32). Дело дошло до того, что римляне,
несмотря на то, что они обращали мало внимания на земли по ту сторону
Тавра,— послали туда для расследования Сципиона Эмилиана.
Киликийские пираты пользовались в качестве рынка для работорговли
не только Делосом, но еще более свободно ближерасположекным городком
Сиды в Памфилии. Здесь они содержали корабельную верфь и через гла¬
шатая (άπό κ-ςρυκα, Strabo, XlV. 3, 2) продавали своих пленных, от¬
крыто признавая, что те являются жертвами их пиратских нападений.
Это свидетельствует о полной безопасности для пиратов. О богатствах,
накопленных киликийскими пиратами, ярко свидетельствует описание
Плутарха: <<В Киликии положили начало своему могуществу пираты...
Они пошли дальше и стали нападать не только на корабли, но и грабить
острова и приморские города... Римских магистратов захватывали в плен,
завоеванные города платили дань... Их могущество распространялось все
более и более надо всем Средиземным морем, вследствие чего прекратилась
всякая торговля. Море сделалось невозможным, недостунным для пла¬
вания» (Pliit., Pomp., 24).
Таковы были главные поставщики рабов на делосский рынок. Понятно,
трудно ожидать найти среди делосских текстов посвящения в честь кили¬
кийских пиратов. Как уже было указано выше, профессия работорговцев
в это время уже стала до некоторой степени презираемой. Однако мы распо¬
лагаем несколькими текстами критских посвящений на Делосе второй
половины II в. дон.э.1 2 В 116/5 г. на Делосе были выставлены две большие
надписи о порядке арбитража между городами Лато, Олонтом и Кноссом
1 Страбон (XIV, 5, 10) говорит, что в суровой Киликии только к началу
нашей эры было уничтожено многовластие «тиранов» и разбойнические шайки. Ап-
пиан тоже рассказывает о «киликийских тиранах» (Mithr., 117).
2 После 166 года различные полисы уже не посылают на Делос копий своих поста¬
новлений, как это было принято раньше; критяне являются в этом отношении един¬
ственным исключением
64
Я. А. ЛЕНЦМАН
(Οιοϊχ, 111), немного позднее здесь же было объявлено постановление
космов и города Кносса в честь «писателя» (γραμματικός) Диоскурида
из Тарса (Οιοϊχ, 112); несколько раньше на Делосе было выставлено
посвящение критских наемников Птолемея VI Филометра в честь Аглая
из Коса (Οιοϊχ, 92). Ясно, что эта привязанность критян к Делосу
диктовалась не столько религиозными узами, сколько той ролью, которую
играл делосский рынок для критских пиратов.
Многочисленные надписи восточных торговцев, списки делосских эфе¬
бов и другие тексты1 свидетельствуют об экономических связях Делоса
с Малой Азией, Сирией и Понтом — основными поставщиками рабов в Ита¬
лию. Деятельность работорговцев дополняла грабежи и похищения пира¬
тов. Весьма показательна в этом отношении надпись, представляющая
собой посвящение «эмпоров и навклеров, плывущих в Вифинию», в честь
некоего Мелеагра, сына Змертомара, никейца (Οιοϊχ, 103). Надпись да¬
тируется второй половиной II в., т. е. именно тем временем, когда римские
публиканы обращали в рабов чуть ли не поголовно все население Вифинии
(Е) ϊ о (I., XXXVI, 3). Посвящение выносится от имени целой группы,
возможно даже объединения торговцев и судовладельцев, постоянно
крейсирующих между Делосом и Вифинией. Основным, а возможно и
единственным, объектом вифинского вывоза в Италию были, несомненно,
рабы, продаваемые римским работорговцам на Делосе.
Из многих западноевропейских ученых,занимавшихся историей Делоса,
один только Фергюсон в некоторой степени исследовал работорговлю
Делоса. Нам кажется вполне вероятным его предположение, что крупные
афинские государственные деятели конца II — начала I вв.: Медей, сын
Медея из Пирея, Сарапион, сын Сарапиона из Мелиссы, и Теодот, сын
Диодора из Суния, которые в свое время занимали крупнейшие адми¬
нистративные посты на Делосе, были работорговцами 1 2. Некоторую
роль играло и то обстоятельство, что число рабов, непосредственно
занятых в производстве на Делосе, повидимому, значительно уве¬
личилось в период процветания острова. На Делосе в это время идет
большое жилищное строительство, возникают целые новые кварталы
города, производятся крупные работы по реконструкции порта 3, воз¬
двигаются храмы и другие здания общественного пользования. Вся эта
стройка, понятно, не обходилась без широкого применения труда рабов.
Все же число рабов, постоянно занятых на Делосе, врйД ли могло быть
весьма велико. Основное значение местного рынка состояло в том, что это
был транзитный пункт на пути в Италию.
О наличии большого числа и о тяжелом положении рабов, временно
или постоянно пребывающих на Делосе, свидетельствуют дошедшие до
нас сообщения Диодора Сицилийского (XXXIV, 2) и в основном
повторяющего его рассказ Орозия (V, 8,.4—5) о восстании делосских
рабов одновременно с массовым сицилийским восстанием рабов, движением
Аристоника, восстанием тысячи рабов Лаврийских рудников в Аттике и в
других местах. Восстание на Делосе показывает также, сколь тесны были
связи между рабами Восточного Средиземноморья.
Восстание на Делосе, по словам Диодора, было скоро подавлено «быстро¬
той действий и суровостью наказаний» (τά.χει της βοηθ-είας καί τη σφοδρά
κολάσει). В действительности, повидимому, восстание не прошло так
1 См. указанную статью Н. Н. Залесского.
2 «Klio», IV, стр. 12; W. Ferguson, Hellenistic Athens, 1911, _стр. 425—6.
3 Афинский эпимелет 126/5 г. па Делосе Теофраст построил новый рынок па Де¬
лосе, за что был почтен надгшсьюАафинских клерухов, италиков и других торговцев
(Choix, 95).
РЫНОК РАБОВ НА ДЕЛОСЕ
65
быстротечно, как об этом говорит Диодор. Он указал число восставших
рабов в Аттике — свыше тысячи; на Делосе, повидимому, восставших
было меньше, чем в Аттике, но все же несколько сот человек, что пред¬
ставляло немалую цифру для крохотного острова. Характерно уже хотя
бы то, что резонанс делосского восстания дошел до Посидония, основного
источника Диодора. Сил одних афинских клерухов оказалось недоста¬
точно, и на помощь им были привлечены и италики, жители Делоса.
В это время возникает засвидетельствованная многочисленными текстами
новая форма посвятительных надписей, редактируемых уже не от имени
афинских клерухов, а от имени «афинян, италиков и других торговцев,
проживающих и временно пребывающих на Делосе».
Последующие полвека были временем усиленной эксплоатации Востока
римскими публиканами и всадниками, когда материальные богатства
и людские резервы эллинистических стран непрерывным потоком шли
в Рим. Делос стал в этот период символом ненавистного римского ига, и не¬
даром войска Митридата, а затем и пираты, не оставили камня на камне
от богатейшего торгового центра Восточного Средиземноморья.
Оборотной стороной расцвета Делоса была нищета и рабство, которые
несли с собой римляне для покоренных народов. Ненависть масс против
римского господства нашла свое яркое выражение в кровавой расправе,
которую учинили войска Митридата и затем пираты на Делосе.
Остров Аполлона, расцвет которого целиком опирался на работоргов¬
лю и на контакт с пиратами, сам пал жертвой пиратов. По сообщению
Флегонта из Тралл в 69 г. до н. э.: «Пират Афинодор, продав делосцев
в рабство (el;ocvSpxnoQi<7oc[j.evot; Ayjhi'out;), осквернил статуи богов» (FHG,
III, 605). Возмездием работорговцам оказалось превращение их в рабов.
Процветание делосской торговли, вызванное исключительно неповто¬
римым стечением благоприятных обстоятельств в конце II — начале I в.
до н. э., ярко показывает, сколь тесно античная торговля была связана
с «насильственным грабежом, морским разбоем и продажей рабов».
А. Д. Дмитрев
ВОССТАНИЕ ВЕСТГОТОВ НА ДУНАЕ И РЕВОЛЮЦИЯ
РАБОВ
Для судеб Римской империи восстание вестготов на Дунае в 376 г.
имело огромное значение. Оно не только пробило великую брешь
на северных границах империи, через которую хлынули ее будущие
завоеватели, но вместе с тем оно развязало все внутренние революционные
силы и вызвало продолжительную и ожесточенную народную войну
против римского ига, облегчившую и утверждение в империи варваров
и их дальнейшие походы для ниспровержения римской власти на Западе.
Не будет преувеличением сказать, что это восстание явилось началом
конца мировой Римской державы.
Буржуазные историки обычно трактуют это восстание только как воен¬
ный мятеж готов-германцев. Хотя они и указывают на «помощь» готам
со стороны рабов и колонов, приводя известное место Аммиана Марцел-
лина (XXXI, 6, 5, 6), но совершенно не показывают того размаха и той
огромной мощи, какие приняла освободительная борьба порабощенных
масс дунайских провинций во время этого восстания.
В действительности анализ источников обнаруживает, что вос¬
стание вестготов не имело специфически военного характера и не
напоминало обычных в империи военных бунтов. С самого начала оно имело
ярко выраженный антирабовладельческий, революционный характер
и явилось результатом стихийного взрыва негодования поселенных на
римской территории и порабощенных римскими рабовладельцами вар¬
варских масс. Оно дало сигнал к всеобщему восстанию рабов и колонов
в дунайских провинциях и послужило опорой в их освободительной борьбе.
Для уяснения истинного характера событий на Дунае в 376—378 гг.
необходимо иметь в виду, что восстание вестготов происходило в обста¬
новке весьма резкого обострения классовых противоречий в провинциях
империи. Все современники дают мрачную картину римского общества
70—80 гг. IV в. Знатные и богатые свыше меры угнетали простых людей;
магистраты, часто преступные и жестокие, накладывали на трудящихся
невыносимое бремя налогов и податей.
Теперь действительно «римское государство превратилось в гигантскую
сложную машину исключительно для высасывания соков из подданных.
Налоги, государственные повинности и разного рода оброки погружали
массу населения во всё более глубокую нищету» *. Обилие бедных, нищих, 11 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства.
М., 1947, стр. 167—168.
ВОССТАНИЕ ВЕСТГОТОВ НА ДУНАЕ
67
бездомных людей, не имевших возможности заработать даже на полуго¬
лодную жизнь, бросалось в глаза современникам.
^ «Обыватели городов,— замечает 3 о с и м (IV, 29, 2),— угнетаемые соб¬
ственной нищетой и порочностью начальников, влачили жалкую и бед¬
ственную жизнь, умоляя богов, чтобы они освободили их от этих несча¬
стий». Амвросий Медиоланский писал о богачах своего времени, что они
непрестанно увеличивают границы своих полей, прибавляют имение
к имению, дом к дому, сгоняют бедняка с его небольшого участка, выбра¬
сывают несчастного за пределы его отцовской земли, строят жилища
для диких зверей и разрушают жилища людей (Ambros., de Nabuthae,
III, 11, 12). Обращаясь к богачам, он говорил: «Вы одеваете стены, а об¬
нажаете людей. Перед твоим домом вопиет нагой, а ты не обращаешь
внимания; вопиет нагой человек, а ты озабочен, каким мрамором выложить
твои полы. Бедный просит денег и не получает, человек требует хлеба,
а твой конь грызет в зубах удила золотые...» (там же, XIII, 56).
Это не риторика и не декламация красноречивого церковного пропо¬
ведника, как обычно пытаются утверждать современные буржуазные апо¬
логеты римского мирового господства. Это живые описания действитель¬
ных социальных отношений в мировой империи в момент, когда варвары-
завоеватели уже стояли у самых ее дверей.
^ Григорий Нисский подобным же образом описывает положение на
Востоке. «Почему, — спрашивал он богача,— никто из тех, кого ты ви¬
дишь, не возбуждает в тебе сожаления? Видишь скитающихся людей:
подобно животным, рассеялись они для отыскания пищи. Рубища, коими
они владеют,— вся их одежда; палки в руках — это и оружие и опора
их... Дырявая котомка и в ней кусок хлеба, испорченный плесенью и
гнилью,— эта котомка составляет для них очаг, дом, подстилку, кровать,
кладовую и все, что требуется для жизни... Отовсюду изгоняемые, они,
стекаясь друг к другу, составляют целый народ» L
^ Проповеди В а с ил и я К а и п а д о к и й с к о г о, произнесенные в 368 г.
по случаю голода и засухи, также дают нам яркую картину социальных
отношений в это время. «Каким образом представить перед твоими глазами
страдания бедняка? — говорит он.— Бедняк приходит в свой дом и видит,
что у него нет денег и нет возможности достать их. Его имущество и его
одежда таковы, каковы могут быть у бедняка,— они стоят едва несколько
оболов. Что же будет он делать? Его взгляд падает, наконец, на детей.
Он думает, что если он отведеТТГх на рынок, то он найдет средства спастись
от голодной смерти» (Horn. VI in evang. Luc.).
В своих письмах Василий Каппадокийский говорит, что в области
Неокесарии в Понте ростовщики, вследствие задолженности бедняков, даже
продавали последних в рабство (№299, М i g n е, PG, XXXII, стр. 1041).
\ Такую же картину резкого имущественного неравенства в малоазий-
ских городах в начале V в. дает Астерий, епископ Амасейский. Он говорит
о немилосердных богачах-ростовщиках, которые, сами купаясь в роскоши,
тем не менее преследовали бедных должников с неумолимой жестокостью.
Они вынуждали бедняков продавать землю, скот, орудия труда, чтобы
окончательно задушить их свободу и обратить их в рабов (Нош. Ill, М i g-
ne, PG, XL).
Развитие патроципия размывало свободное крестьянство, которое
массами пауперизировалось. В своих речах Либаний, касаясь положения
крестьян в восточных областях империи, говори^ «Есть большие деревни,
и каждая из них имеет много господ. Они прибегают к помощи солдат, * VII,1 Григорий Нисский, О нпщелюбии и благотворительности, Творения,
VII, стр. 418.
68
А. Д. ДМИТРЕВ
которые помещены у них на постое, не для того, чтобы себя обезопасить,
но чтобы другим вредить. Выставив на защиту себя их десницы, патроны
покупают себе свободу действий и полный произвол. И вот одни причиняют
крестьянам бедствия и хлопоты, отнимают участки земли, вырубают
деревья, хватают их скот, режут его, разнимают на куски и съедают...
Что же говорить после того о побоях, издевательствах... о том, как они
делают для крестьян негодными колодцы, кидая в них отбросы, как лишают
их рек и с ними садов» 1.
Сборщики налогов и магистраты, по словам Л и б а н и я, накладывали
на крестьян такие тяжелые подати и повинности, что даже состоятельные
люди разорялись и становились бедняками. В результате разоренные
крестьяне залезали в долги и, не имея возможности расплатиться с ро¬
стовщиками, вынуждены были продавать не только свои участки, но и
самих себя, или спасаться бегством от кабалы, уходя в бродяжничество,
и разбой (Orat. XLVII, 7, 8; cp. Orat. XXX, 11—13).
V «У занятых земледельческим трудом в прежние времена были и ларцы,
'll платья, и статеры, и браки с приданым. Теперь же приходится проходить
мимо многих запущенных полей, которые привело в запустение взыскание
податей с пристрастием... и тем, кто остается еще по деревням, не к чему
запирать дверей, так как у них ничего нет» (L i b., Orat. II, 64). «Вот
что превращает земледельцев в разбойников, вот что влагает им в руки
железо, не то, которое дружит с землей, а то, которое убивает» (Lib..
Oral. XLVII).
Разоренный и обезземеленный крестьянин становился разбойником
(latro). Либаний отмечает, какие большие размеры приняло в его времд
движение latrones. В пустынных местах Сирии образовались целые по¬
селения беглых крестьян (Orat. XLVIII, 36; ср. А ш m. М а г с., XXVII,
2, 11—14). Правительство жестокими мерами стремилось искоренить их.
Власти окружали военными отрядами поселения этих latrones и поджи¬
гали их лачуги вместе со скарбом и обитателями ил. «Матерей с грудными
младенцами в объятиях руки палачей сталкивали в гневе в огонь» (A m m.
Marc., XXVII, 2, 14). Захваченных живыми «стражи городов отправ¬
ляли в пропасть» (Li b., Orat. LXIV, 36). Но, несмотря на это, latrones
Все более размножались. Они «рассеялись по всей стране» (Lib., Orat.
XXIII, 18), своими нападениями прекращали движение на дорогах
(L i b., Orat. XLVIII, 35; L, 26), «не щадили ни земли, ни моря» (L i b.,
Orat. XXV, 40). тшт
Кроме этих описаний современников, мы имеем еще весьма интересный
источник, ярко отражающий социальную обстановку в Восточной империи
накануне восстания вестготов. Это докладная записка неизвестного автора
«De rebus bellicis», составленная между 366—376 гг. и поданная, вероятно,
императору Валенту 2. Автор, озабоченный укреплением ослабленной мо¬
щи государств'^ обращает особенное внимание императора на различные'
внутренние язвы империи, которые, как он говорит, глубоко въелись
в общественную жизнь и, по его мнению, создают прямую угрозу империи
перед лицом вторгавшихся варваров. Он нападает на начальников мо¬
нетных дворов, которые выпускают фальшивые или неполноценные деньги
и тем возбуждают народ. Он говорит, далее, о сборщиках налогов, которые
высасывают их из народа вместе с кровью, и о судьях, которые вместо
того, чтобы пресекать их произвол, покрывают кровопийц. К этому
1
1 Л и б а и и й, Речь XLVII, -1, 5, 6 (русск. перев. под ред. С. Шеста к о -
в а, Казань, 1912).
2 Anonymi de rebus bellicis liber, ed. R. Schneider, 1908. ср. О Seec k
RE. I, 2325.
ВОССТАНИЕ ВЕСТГОТОВ НА ДУНАЕ
69
присоединяется еще тяжелое бремя военных постоев, которые поглощают
огромные средства, при этом солдаты ведут себя как настоящие грабители
крестьян: куда они приходят, они хозяйничают, как варвары во вражеской
стране. Все это, по словам автора, приводит к тому, что угнетенная бед¬
нота встает на путь различного рода преступлений; она удовлетворяет
жажду мести разными злодеяниями, и по провинциям ходят толпы изму¬
ченных подданных, опустошая поля, грабежами нарушая покой, пылая
ненавистью к властям и поддерживая тиранов.
Такова была социальная‘обстановка в восточных провинциях империи
накануне восстания вестготов на Дунае. Здесь уже бурлила народно-
освободительная борьба, встречавшая поддержку вторгавшихся варваров
и сливавшаяся с этими вторжениями. Главным центром этой борьбы сде¬
лалась Фракия, как показывают события, связанные с восстанием узур¬
патора Прокопия, близкого родственника императора Юлиана.
Весной 365 г. Прокопий поднял восстание против императора Вален-
та х. Конечно, за спиной Прокопия стояла группа придворной знати, враж¬
дебная Валенту, а сам Прокопий в своей борьбе преследовал только лич¬
ные, узурпаторские цели. Но его восстание вызвало широкое народно-
освободительное движение во Фракии и Малой Азии, на которое он поспе¬
шил опереться в своей борьбе за престол.
Источники говорят о свирепом режиме террора, который царил в это
время во Фракии. Здесь хозяйничал тесть Валента, префект претория
Петроний. Алчность и жестокость этого вельможи привели провинциалов
в полное отчаяние. «Он сгорал желанием,·— пишет Аммиан Марцеллин,—■
обобрать всех без разбора при взимании налогов. Виновные и невиновные
одинаково присуждались им после утонченных пыток к уплате вчетверо;
разыскивая старые недоимки со дней императора Аврелиана, он впадал
в отчаяние, если ему приходилось отпускать кого-нибудь, не осудив его...
Обогащаясь за счет чужих стенаний, он был неумолим, жесток и до край¬
ности бессердечен, не способен ни сам кого-нибудь оправдать, ни принять
оправдание. Благодаря ему, много домов как бедных, так и знатных,
были полны горя и слез, и ожидание еще более тяжкого положения в бу¬
дущем до глубины души угнетало как граждан, так и солдат, стонавших
под одинаковым бременем» (А ш ш. Маге., XXVI, 6, 7—9).
Вот почему Фракия доставила Прокопию много приверженцев, тем
более, что он не скупился на демагогические обещания. Он набирал себе
силы именно в этой провинции, где было много варваров — солдат, ко¬
лонов и рабов, «стонавших под одинаковым бременем». Эти внутренние
варвары, потерявшие под небом империи свою свободу и угнетаемые свыше
меры, играли видную роль в восстании Прокопия. Они стекались под его
знамена со всех сторон, увлекаемые надеждами освободиться от невы¬
носимого гнета империи.
Зосим прямо говорит: «‘Ρωμαίων τε γάρ τάγματα καί βαρβάρων αύτω
πλήθος προσετίθετο». Что словами «πλήθος βαρβάρων» Зосим обозначил массу
варваров-поселенцев внутри Фракии, ясно видно из того, что несколько
ниже он отдельно говорит о вспомогательных отрядах внешних варваров,
пришедших на помощь Прокопию из-за Дуная1 2. Зосим также говорит
1 А ш ш. М а гс., XVII, 14, 3; XVIII, 6, 17; XXIII, 3, 2; XXV, 9, 12; XXVI,
6—10; Z о s i m., IV, 4—8: Philostorg., Hist, eccl., IX, 5.
2 IV, 7, 1—2: «К нему (Прокопию) присоединялись отряды из римлян и множество
варваров... Тотчас же он отправил некоторых из приближенных к правителю живущих
по ту сторону Истра скифов, который послал ему в помощь десять тысяч мужественных
воинов; начали собираться и другие варварские народности, намереваясь принять
участие в нападении».
70
А. Д. ДМИТРЕВ
и о толпах рабов, бежавших к Прокопию1. Таким образом, варварские
^наемники, колоны и рабы были основной силой в войске узурпатора.
^ Его восстание поэтому получило характер широкой народно-освобо¬
дительной борьбы против римского порабощения при поддержке варвар¬
ских племен, пришедших из-за Дуная. Именно это обстоятельство и при¬
дало восстанию Прокопия такой широкий размах, и, как выражается
Аммиан Марцеллин, оно «разразилось такими страшными бед¬
ствиями для государства» (XXVI, 6, 19). Сам Аммиан Марцеллин с нескры¬
ваемым презрением относится к тем революционным элементам, на ко¬
торые опирался узурпатор. Он называет их «толпой продажных солдат»,
«беспорядочной чернью», «кучкой простонародья», «смешанной толпой
дезертиров», «подонками общества» (XXVI, 6, 14, 18; 7, 7, 14; 10, 3).
«Люди, принадлежавшие к подонкам общества, — сетует он,—■ выдвину¬
лись наверх самым дерзким образом, тогда как представители высшей
знати падали со своих высоких постов, терпели высылку и даже смертную
казнь» (А ш ш. М а г с., XXVI, 7, 7,; ср. Т he m ist., Orat. VII, 91).
Когда гражданская война перебросилась в Малую Азию, она и там
вызвала широкое движение угнетенных масс, охватившее области Вифи-
нии, Фригии и Лидии. Войска Валента были разбиты, и только измена
двух высших командиров войска Прокопия решила дело в пользу Ва¬
лента. В мае 366 г. восстание было подавлено, и Прокопий бежал в покры¬
тые лесами горные области Каппадокии, надеясь там поднять народ против
Рима, но снова двое из его приближенных изменили ему и связанного
доставили к Валенту. Прокопий, этот «разбойник» и «возмутитель черни»,
как называют его наши источники2,был приговорен к самой ужасной казни:
его привязали ногами к верхушкам двух пригнутых к земле деревьев,
и он был разорван пополам.
Тот массовый террор, который Валент обрушил на Фракию после по¬
давления восстания, ясно свидетельствует о широких размерах освободи¬
тельной антиримской борьбы фракийского населения, поддерживавшего
Прокопия. Валент послал карательную экспедицию под начальством
Виктора и Аринфея усмирить Фракию и наказать готов, поддерживавших
освободительную борьбу. Это был настоящий разбойничий поход импера¬
тора против своих подданных, новая война империи против фракийского
народа. В то время как часть римских войск ворвалась во внутренние об¬
ласти готов, другая чинила кровавую расправу во Фракии.
> Репрессии Валента превзошли всякую меру. Опустошались целые
ения, поджигались дома, разрушались города, которые оказывали
сопротивление, массами избивались жители. «Палач, орудия пыток,
кровавые допросы,— рассказывает Аммиан Марцеллин,— начали свое
шествие, не разбирая ни возраста, ни пола, ни сана. Над людьми вся¬
кого положения и всех слоев общества под предлогом водворения
мира творили ужасный суд, и все проклинали несчастную победу, более
тяжкую, чем любая истребительная война. Много невинных попало
в руки мучителей, и они или склоняли головы на пытке, или умирали
под ударом секиры свирепого палача... И не было никакого предела этим
ужасным бедствиям, пока сам император и его близкие не пресытились
деньгами и кровью»3.
1 IV, 5, 5: «Кроме этого они [Прокопий и его соучастники] вооружили рабов и без
особенного труда собрали большую толпу их, многие из рабов и сами добровольно при¬
соединялись к ним».
2 Chron.min., ed. Mommsen, 1,стр. 240; Svmmach., Laud. inValentin.,
1,6,21.
3 Amm. Marc., XXVI, 10, 9 и 13—14: cp. Themist., Orat. X, 134—138
и Symmach., Laud, in Valentin., 1, 6, 20—21.
ВОССТАНИЕ ВЕСТГОТОВ НА ДУНАЕ
71
Развитие освободительного движения в 70—80 гг., сливавшегося
с усиливавшимся напором варваров, создавало в провинциях крайне
напряженную обстановку и вызывало страх и тревогу правящего класса
империи. Этот «общий страх», охвативший высшие слои римского общества,
отразил Амвросий Медиоланский в своей речи «de excessu
fratris sui Saturi». Эта речь была произнесена как раз в тот момент, когда
квады и сарматы в 374—375 гг. проникли в империю и захватили многие
области1. Через Фракию и Иллирию сарматы, не встречая большого сопро¬
тивления, устремились далее на запад, прошли венецианскую область
и вторглись в северную Италию, все опустошая огнем и мечом и захва¬
тывая много пленных.
На могиле своего брата Сатура, умершего в феврале 375 г. в Милане,
Амвросий произнес надгробную речь, и он не мог удержаться от того, чтобы
не выразить в ней тревоги и опасений своего класса. Его явно пугала
ситуация в империи, так как, по его словам, «всюду можно было ожидать
восстания варваров» (de excessu Sat., I, 30, Migne, PL., XVI, стр. 1289).
Обращают внимание в этой речи именно чрезмерно пессимистические
сетования автора, когда известно, что вторжение сарматов было скоро по¬
бедоносно отражено Валентинианом I. Несмотря на это, Амвросий употреб¬
ляет очень сильные выражения, в мрачных красках рисующие социальную
обстановку. Он говорит о «totius orbis excidia», о «mundi finem», «propin-
quorum fuñera», «civium mortem» (там же).
Едва ли эти выражения в данном случае можно рассматривать только
как ораторские преувеличения Амвросия. Этот тон, несомненно, вызы¬
вался тем тревожным положением, которое создалось в Италии и провин¬
циях. Нельзя забывать, что Италия и провинции уже были наполнены
сарматскими рабами, колонами, летами, гентилами и перед опасностью
их восстания господствующие классы дрожали больше, чем перед внешним
врагом, ибо никакие преграды не могли защитить их от этих внутренних
врагов, с волнующей надеждой ожидавших своих соплеменников, чтобы
совместно с ними расправиться со своими угнетателями.
Вот почему Амвросий с горькой иронией говорит об Альпийских горах
и о «наваленных кучами деревьях», видя в этих естественных и искусствен¬
ных преградах, сооруженных в ущельях Альп, лишь «стену позора».
Он даже радуется естественной смерти Сатура, которая избавила его от
страшных бедствий, угрожавших «гибелью всего мира». «Он взят от нас,
чтобы не попасть в руки варваров; он взят, чтобы не видеть гибели и
кончины мира, чтобы не видеть смерти родственников и соотечественников
своих... Твоим близким угрожала величайшая опасность от недругов, от
врагов бесчеловечных, бесстыдных, не заботящихся о спасении» (там же).
Что под этими врагами Амвросий разумел не только внешних варваров, \
но и внутренних, поселенных уже в империи в качестве наемников, колонов
и рабов, настроение которых внушало ему такой панический страх, видно
из многих других мест его сочинений, где он прямо называет всех
чужеземцев в империи непримиримыми, прирожденными врагами римского
общества и государства. Для него всякий перегрин является врагом, и он
провозглашает не примирение, а ненависть, вражду, вечную войну против
этих угнетенных поселян и солдат, которыми императоры из страха перед
своими подданными наполнили Италию и провинции (Ambros., de
offic. ministr., I, 141). Эти варвары в его глазах продолжали оставаться
врагами наследственными и неисправимыми (Ambros., Expositio
psalmi CXVIII, 20, 24). Они — враги без жалости, лишенные чувства
человечности (Ambros., de offic. ministr., II, 71). Они— люди лукавые,
1 J. Palenque, Saint Ambroise et l’empire Romain, Paris, 1933, стр. 488—489.
72
А. Д. ДМИТРЕВ
движимые только своими постыдными страстями, и против них необходимы
не только сугубая бдительность, но и непрестанное недоверие, если не
ненависть *.
Восстание вестготов на Дунае в 376 г. подтвердило самые худшие
опасения Амвросия, внушаемые ему и страхом и классовым чувством
ненависти при виде этих «рабов земли», которые вынуждены были сложить
оружие и предать себя на римской территории произволу землевладельцев
и римских чиновников.
Известно, что основной причиной восстания вестготов явилась именно
месть их римлянам за свое порабощение и угнетение вскоре после поселе¬
ния вестготов в Мезии. Военачальники и другие офицеры, говорит 3 о с и м
(IV, 20, 6), занимались безобразной ловлей готских женщин и юношей
для услужения в своих домах или для обработки своих полей. В Мезии, на¬
полненной новыми поселенцами, шла бойкая торговля рабами, и рабо¬
торговцы, наводнив все местечки и города, обменивали продукты на ра¬
бов из готов.
За один фунт хлеба, говорит Иордан, покупали раба. И муки голода
заставляли готских отцов и матерей продавать в рабство собственных де¬
тей. «Алчный торговец стал требовать в обмен за съестные припасы сы¬
новей их, ибо родители не могли иначе обеспечить спасение своих детей:
они лучше хотели пожертвовать их свободой, нежели жизнью, так как тот,
кто продавался [в рабство], имел надежду, что его будут кормить с мило¬
сердием, а тот, кто оставался, должен был умирать [от голода] 1 2.
Это грубое и открытое издевательство над беззащитными поселенцами,
которым перед тем была гарантирована свобода и служба в войске, и
послужило причиной стихийного взрыва негодования готских масс. Не¬
большое военное столкновение у Марцианополя было лишь той искрой,
которая воспламенила в сердцах готов давно накапливавшийся гнев.
Необходимо обратить внимание на стихийность и социальную направ¬
ленность вестготского восстания в его первой стадии, чтобы верно уста¬
новить его действительный характер.
Стихийность восстания и его массовый антирабовладельческий характер
подчеркиваются всеми источниками. Источники ясно говорят, что во всей
Мезии, там, где были поселения готов, быстро образовались отдельные
вооруженные отряды готских повстанцев, которые выступали самостоя¬
тельно, без какого-либо единого руководства и плана. Аммиан Марцеллин
отмечает, что «враги, одевшись в римские доспехи, стали рыскать всюду,
не встречая никакого сопротивления, предавая
огню и грабежу селения и производя страшные опустошения, где только
представлялась возможность» (А ш ш. Маге., XXXI, 5, 8, 9).
Фритигерн был выдвинут восставшей массой и стал во главе уже вспых¬
нувшего восстания помимо своей воли. Стихия восстания, очевидно,
увлекла его, и он сам шел за массой восставших, может быть, против же¬
лания, и, несмотря на все усилия, ему не удалось ввести восстание в русло
организованной и планомерной войны.
Кроме того, примечательна самая быстрота, с какой распространялось
восстание. Оно быстро охватывало все новые районы, быстро перебросилось
в соседнюю Фракию и захлестнуло . две огромные провинции. Этому
успеху и размаху восстания содействовало, несомненно, то, что к вестго¬
там повсюду стали массами присоединяться мезийские и фракийские рабы
1 Ambros., de offic. ministr., II. 136;III, 84; de Tobia, 39; contra Auxent.,
29; Epist., XV, 5, 7; XXIV, 8.
2 Jordan., Get., XXVI. Cp. A mm. Marc., XXXI, 4, 9—11; 5, 1—3;
E u n a p., fr. 42.
ВОССТАНИЕ ВЕСТГОТОВ НЛ ДУНАЕ
73
и колоны. Вспомним, как быстро распространялось восстание Спартака
в Италии, наполненной рабами и обезземеленными крестьянами. Вспом¬
ним, что вся Мезия и Фракия были также наполнены рабами и колонами
варварского происхождения и классовые противоречия здесь еще перед
поселением вестготов были резко обострены.
С и н е з и й, епископ Птолемаидский, говорил, что в его время всякий
сравнительно богатый дом имел большое количество рабов-скифов из
взятых в плен во время вторжений (Orat. de regno, 15, М i g n е, PG,
LXYI, стр. 1093). Еще большее количество пленных варваров были по¬
селены в Мезии и Фракии на правах колонов Р
Поэтому сейчас же после начала восстания эти порабощенные колони¬
заторами варвары целыми толпами покидали дома и поля своих испуган¬
ных господ и, присоединяясь к вестготам, быстро увеличивали число
повстанцев. «Готы, — пишет Аммиан Марцеллин, — рассеялись
но всему берегу Фракии и шли осторожно вперед, причем сдавшиеся сами
римлянам их соплеменники или пленники указывали им богатые селения,
особенно те, где можно было найти изобилие продуктов» (XXXI, 6, 5, 6).
Здесь под «соплеменниками» и «пленниками», оказавшими вестготам ак¬
тивную поддержку, Аммиан Марцеллин, несомненно, разумел варварское
население из переселенных в предшествующие времена, сдавшихся или
плененных карпов, бастарнов, сарматов и других варваров, так как
о порабощенных вестготах он специально вслед за этим говорит:
«Не говоря уже о прирожденной силе дерзости, большой помощью для
них являлось то, что со дня на день присоединялось к ним множество
соплеменников из тех, кого продали в рабство купцы, или тех, кто в первые
дни перехода на римскую землю, мучимые голодом, продавали себя за
глоток скверного вина или за жалкий кусок хлеба» (там же).
Но к вестготам присоединялись не только рабы и колоны варварского
происхождения. Туземное гето-фракийское население, пребывавшее под
римским гнетом и никогда с ним не примирявшееся 1 2, смотрело на вос¬
ставших вестготов как на своих освободителей и с радостью вливалось
в их ряды. «К ним присоединялось также, — продолжает Аммиан
Марцеллин, — много рабочих с золотых рудников, которые не могли
снебти тяжести оброков. Они были приняты сединодушным согласием всех
и сослужили большую службу блуждавшим по незнакомым местам готам,
которым они показывали скрытые хлебные амбары, места убежища ту¬
земцев и тайники» (XXXI, 6, 5, 6).
Это была многочисленная категория туземного населения Фракии,
обязанного выполнять повинность по добыче золота в богатой золотыми
приисками провинции. Известно, что при римлянах во Фракии интенсивно
разрабатывались богатые золотые рудники в Пангейских горах, в Филип¬
пах и особенно богатейшие золотые рудники на горе Бермион. Точно
так же Гебр содержал в своем песке много золота. Эти прииски находились
в бывшей стране бессов, на хребте Родопских гор, которые тянулись между
двумя македонскими городами — Филиппами и Филиппополем. Разработка
их началась еще при Филиппе II Македонском, но римляне значительно
расширили добычу золота, и, следовательно, горнопромышленное населе¬
ние, обложенное принудительной повинностью, должно было представлять
многочисленный слой фракийского населения, главным образом бессов.
Римские писатели очень часто упоминают о бессах, добывавших золото
1 S1IA, Aurel., 30, 4, 5; Prob., 18, 1, 2: Car., 8, 1; 9, 4; A u r. V i c t., de caes.
39, 43; Eutrop, IX, 18; 25; Paneg. lat., VIII (V), 5, 3; O r o s., VII, 25, 12; Amm.
Marc., XXVII, 5, 5; Euse b., Hist, eccl., V, 4, 6.
2 A m m. M a rc„ XXVII, 4, 10; Oros., V,23, 17—18; Sidon., Carm.,II, 34.
74
А. Д. ДМИТРЕВ
из земли и из рек х. Среди фракийского населения бессы особенно слави¬
лись своим искусством рытья глубоких ям со штольнями, что находило
применение при осаде городов, когда нужно было производить подкопные
галлереи под стены (V е g е t.,11, 11; IV, 24).
Положение этого горнопромышленного населения было очень тяжелым.
Тяжелые оброки и повинности, о которых упоминает Аммиан Марцеллин,
свирепый режим и каторжная работа в рудниках делали жизнь этих
aurileguli metallarii невыносимой, и они часто спасались бегством от жесто¬
костей администрации рудников.
Павлин, епископ Нола некий, в стихотворении, посвященном епископу
Никите Ремезианскому, который в конце IV в. проповедывал у бессов хри¬
стианство, указывает на исключительное свободолюбие и воинственный
характер этих покоренных римлянами туземцев, которые «никогда не
склоняли головы в рабстве» и часто убегали в горные пещеры, где жили
как latrones (Carm. XXX, М i g n е, PL, LXI, стр. 48). Император Валент
в 370 г., незадолго до восстания вестготов, издал строгие законы против
этих vagantes, предписывая вооруженной силой вылавливать их и при¬
нудительно возвращать на работу в рудники (Cod. Theod., 7, 19, 5, 7).
Именно эти многочисленные подневольные рабочие рудников первыми
присоединились к восставшим вестготам и активно помогали им и при
осаде укрепленных городов и в других случаях.
Этот союз готов с восставшими рабами, колонами и подневольными
горнопромышленными рабочими определил с самого начала и социальную
направленность восстания вестготов. Это был не военный бунт наемников,
как пытаются представить дело буржуазные историки. Это было и не дикое
истребление варварами римской культуры, римского населения и его
имущества, как повествуют нам римские писатели. Это была классовая
война, восстание эксплоатируемых против эксплоататоров, революция
порабощенных масс, изливавшая свою ярость против вековечных угне¬
тателей, сметавшая их вместе с их свирепым режимом угнетения.
Аммиан Марцеллин, описывая «насилия вестготов над свободными
людьми», ясно показывает, что эти насилия совершались не над всеми
вообще «свободными людьми», а только над имущими и знатными лицами.
«Повсюду,— пишет он, — производили они убийства, кровопролития,
пожары, совершали всякие насилия над свободными людьми. Знатнейшие
римские мужчины, матроны, юношы и девушки уводились за Дунай как
рабы... Гнали бичами пораженных ужасом женщин... слышались стоны
подростков и девиц благородного происхождения, уводимых в плен с за¬
крученными за спиной руками... Тут же гнали, как дикого зверя, свободно¬
рожденного человека, который незадолго перед тем был богат и свободен.
В один миг он лишился своего имущества, своей милой семьи, дома, ко¬
торый на его глазах пал в пепле и развалинах» (A m m. М а г с., XXXI,
8, 6, 7, 8. Ср. S о с г a t., Hist, eccl., IV, 38).
Фракийская равнина, где по преимуществу сосредоточивались богатые
владения римских колонизаторов, подверглась особенно большому опу¬
стошению и разгрому (А ш ш. Marc., XXXI, 8, 6). Только большие,
окруженные крепкими стенами города стали единственным убежищем для
знатных и богатых лиц.
Однако Евнапий, конечно, сильно преувеличивает, когда говорит,
что «варвары, истребляя убийственной рукой побежденных, лишили об¬
ласти их жителей», и что «страна [Фракия] вследствие этой войны остается
необитаемой» (Е u n а р., fr. 43). Ничего подобного не было. У нас есть 11 Paulin. Nol., Carm. XXX, Migue, PL, LXI, стр. 488; Pacat.,
Paneg. Theorlos·, 28; Claudia«., de cons. Manlii Theodori, 38.
ВОССТАНИЕ ВЕСТГОТОВ НА ДУНАЕ
75
указания на то, что восставшие не только не подвергали хозяйства рабо¬
владельцев полномуразгрому и опустошению, но, захватывая их, оставляли
их в целости и сами утверждались в них на правах владельцев, обращая
прежних собственников в своих слуг. Это, очевидно, имеет в виду Иор¬
дан, когда говорит: «и начали готы уже не как пришлые и перегрины,
а как полноправные граждане и господа властвовать над землевладель¬
цами и хозяйствовать во всех северных областях до Дуная... В то время
визиготы, овладев после такой славной победы [под Адрианополем]
Фракией и прибрежной Дакией, стали там возделывать землю как свою
родную» (Get., XXVI, 138).
Здесь речь идет не только о готах-германцах, но и о гето-фракийском
туземном населении, о гетах, которые жили во Фракии и Мезии испокон
веков и теперь, свергнув римское господство, завоевали себе право жить
на своей родпой земле (genitalis terra), как полноправные граждане и гос¬
пода, расселяясь на землях, захваченных римскими колонизаторами А
Действительно, если допустить, что у Иордана и других римских писате¬
лей речь идет только о тех готах, которые, по договору с Валентом, в 376 г.
перешли Дунай и поселились в Мезии, то как могла удерживать под
своей властью столь долгое время такое огромное пространство сравнитель¬
но небольшая группа врагов? Число вестготских воинов при переправе
через Дунай не превышало 1U—15 тысяч человек 1 2. Это число совершенно
недостаточно, чтобы контролировать во вражеской стране огромное про¬
странство, занимаемое Новой Дакией (Мезией) и Фракией.
Очевидно, сами вестготы, начавшие восстание, растворились в массе
поднявшегося на борьбу против римского господства туземного населения
этих провинций. Оно послужило неисчерпаемым боевым резервом для
готов, и, получая его, армия Фритигерна росла не по дням, а по часам.
Бросаемые против восставших отряды римских войск в окружении враж¬
дебного им населения терпели поражения и, деморализуемые неудачами,
или дезертировали, или перебегали на сторону восставших. Аммиан Мар-
пеллин сообщает, что перед битвой при Саликах в 377 г. к готам перебегали
целые толпы римских солдат, осведомляя врагов о всех планах римского
командования (XXXI, 7).
Дезертирство приняло массовый характер, и немного позднее импе¬
ратор Феодосий I должен был целым рядом суровых постановлений вос¬
станавливать дисциплину в своей армии, действовавшей против по¬
встанцев. Его законы от 379—383 гг., изданные как раз во время борьбы
с повстанцами во Фракии, угрожали акторам и прокураторам имений за
укрывательство дезертиров сожжением (Cod. Theod., VII, 18, 2).
Адрианопольское сражение 9 августа 378 г. окончилось катастрофой
именно потому, что на ход операций и на всю военно-стратегическую об¬
становку оказывало сильное воздействие освободительное движение на¬
родных масс, активно участвовавших в сражении на стороне вестготов.
Зосим об этом ясно говорит. Так, о готах он замечает: «так как они были
удовлетворены тем, что вследствие своей победы сделались господами
Македонии и Фессалии, то не установили никакой охраны, оставили
города свободными и не желали предпринимать в них никаких недруже¬
любных действий, чтобы взыскать с них некоторую долю налогов» (Z о-
s i m., IV, 31, 5).
С другой стороны, о действиях римских властей он пишет: «когда
император (Феодосий I) увидел, что ушли они (готы) из городов, чтобы
1 О смешепии и отождествлении Иорданом и другими позднейшими писателями
готов с мезийскими и фракийскими гетами я говорю подробно в подготовленной работе:
«Восточные провинции Римской империи в апоху вторжений варваров».
2 Н. D е 1 Ь г ü с k, Geschichte der Kriegskunst, 11, Berlin, 1902, стр. 280—297
76
А. Д. ДМИТРЕВ
устроить свои хозяйственные дела, то... постановил он... чтобы сборщики
налогов взыскали с них (городов) со всей строгостью все, что было на них
начислено. И можно было видеть, что отбиралось (у населения), вер, что
оставило человеколюбие варваров. Не только деньги, но и женские укра¬
шения и всю одежду вплоть до последней рубашки нужно было отдавать
в качестве налога. Не было ни города, ни деревни, где не раздавалось
бы воплей и стонов. Все призывали варваров и умоляли их о помощи»·
(Z о s i m., IV, 32, 2, 3). И Е в н а п и й замечает: «Сила разврата была
такова, что начальники городов поступали враждебнее врагов... Наводне¬
ние бедствий было так велико, что [для подданных] казалось золотом,
белым днем, когда варвары одерживали победу» (fr. 50).
Таким образом, источники прекрасно иллюстрируют слова Энгельса:
«варваров, от которых оно [римское государство.—А. Д.\ бралось защищать
граждан, последние ожидали как спасителей» V Это и было решающим
фактором, обусловившим полный разгром и уничтожение отборных рим¬
ских войск в знаменитой битве при Адрианополе. Буржуазная историо¬
графия, игнорируя этот главный фактор, не может объяснить столь гран¬
диозной катастрофы римлян у Адрианополя, которая, как известно, яви¬
лась началом конца римской военной мощи и от которой империя уже не
могла оправиться.
Битва при Адрианополе истребила цвет римского войска и передала
провинции в руки восставших. Ни горы, ни узкие проходы не могли пре¬
градить им путь, и восстание распространялось по соседним областям,
охватывая весь фрако-иллирийский мир от Понта и до Юлинских или Ве-
нетских Альп. Отряды восставших уже показались на хребтах Юлийских
Альп, где к ним могли присоединиться скрывавшиеся тут беглецы от рим¬
ского гнета — иллирийские latrones. Одна надпись, найденная около
Триеста, показывает, что иллирийские latrones имели своим постоянным
Згбежищем именно Юлийские Альпы, и эта местность носила название
«Scelerata» (GIL, V, suppl., ed. Pais, № 58, 1110; ILS, 2646).
В то же время все варварские народности, жившие по ту сторону Дуная
от Понта до Паннонии, пришли в движение и, прорвавши пограничный
вал, оставленный римскими солдатами, вторглись в провинции, объеди¬
няясь с повстанцами (A m m. Маг с., XXXI, 8). Положение империи
действительно сделалось грозным, и римскому господству на Дунае был
нанесен сокрушительный удар (Z о s i m., IV, 21, 1; Oro s., VII, 34,5).
На западе германцы угрожали вторжением в незащищенную Галлию, а на
восточных границах готовился напасть на римские владения непримири¬
мый враг — персидский царь.
Известия о событиях и о гибели Валента взволновали правящую знать
и высшие классы римского общества. Пророчества, предсказания, слухи
о знамениях и чудесах наполнили империю. Прорицатели и авгуры возве¬
щали многочисленные несчастия, и на древних стенах зданий появились
надписи о близкой катастрофе.
Это паническое настроение нашло свое отражение и в некоторых ли¬
тературных памятниках того времени. Мы имеем одну в высшей степени
интересную проповедь Псевдо-Ефрема «de fine mundi», неизвестный
автор которой, пользуясь библейскими символами и фразеологией, в
форме, обычной для эсхатологических произведений, излагает те пере¬
мены и потрясения, которые произвела революция на Дунае 1 2.
1 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
изд. 1947 г., стр. 168.
2 Эта проповедь была найдена в двух рукописях,относящихся к VIII в. Хотя точно
установить, к какому времени относится самая прововедь и на каких исторических
событиях она акцентирует свое внимание, не представляется возможным, однако
ВОССТАНИЕ ВЕСТГОТОВ НА ДУНАЕ
77
Большой отрывок, который интересует нас, заимствован, несомненно,
из проповеди Ефрема Сирина, произнесенной в 378 г., после Адрианополь-
ского сражения, ярко отражающей современные ему события в дунайских
областях.
Хотя автор дает описания в апокалиптической форме, но о нем можно
сказать словами Энгельса: он пророчествует «по существу лишь о таких
событиях, которые давно уже произошли и прекрасно известны действи¬
тельному составителю» С Различные признаки конца мира он заимствует из
современной ему действительности, прекрасно отражая перед нами события
на Дунае. Конечно, его проповедь содержит большое количество библей¬
ских оборотов и преувеличений, но при всем этом в ней можно увидеть
очертания исторической действительности, вызвавшей к жизни этот
литературный памятник.
Проповедник убеждает слушателей, что конец мира близок, что ко¬
леблется уже римское государство, падает римское владычество на земле,
наступают новые времена (ук. соч., стр. 210, 214). Усилились вторжения
варваров, и покинутые римлянами земли наполняются гнуснейшими
народами, которые по виду кажутся более похожими на зверей, чем на
людей, и никто не может уже защитить себя от них. Многие народы
восстали против римского государства, многих уводят в плен, многих
губит меч, вследствие повсеместных гонений и убийств многие в страхе
покидают свою страну (там же, стр. 210).
В идеологической сфере освободительная борьба фрако-иллирий¬
ского народа находила свое выражение и в арианском движении. «Дог¬
маты,— говорил Маркс,—были государственными вопросами»* 1 2. Эти
слова блестяще объясняют нам ту ожесточенную религиозную борьбу,
которая происходила между арианами и православными. Для нас стано¬
вится очевидным, что эти чисто догматические разногласия были лишь
отражением в идеологии ожесточенной классовой борьбы в дунайских
провинциях. Здесь арианство утвердилось еще со времени Константина I,
и сами вестготы были арианами. Вся Фракия и вся Иллирия были ариан-
скими, и фрако-иллирийские епископы-ариане были вместе с тем полити¬
ческими вождями тех оппозиционных Римской империи сепаратистских
группировок, которые возникли здесь в процессе развития народно-осво¬
бодительной борьбы.
Амвросий Медиоланский в своем сочинении «de fide»,
написанном осенью 378 г., сейчас же после Адрианопольского разгрома 3,
точно обозначает, где действовали эти сепаратисты-еретики. «Слышим
мы,—пишет он,—что восстание варваров сопровождается ужасным шумом
нечестивых проповедей, безбожным пением и молитвами во всех областях
фракийского диоцеза, в Дакии, Мезии и во всей Паннонии. Естественно,
что не могло быть никакой защиты от вторжений соседних варваров со
стороны тех, которые сами замышляли передать под власть варваров
римское государство» (de fide, II, 16, 140, М i g n е, PL, XVI, стр. 589).
Это как раз те области, где бушевала народно-освободительная борьба.
исследователи пришли к убеждению, что это произведение является компиляцией
неизвестного автора VII—VIII вв., который использовал эсхатологические сочинения,
относящиеся к более раннему времени, механически скомпоновал их и выдал за пропо¬
ведь Ефрема Сирина. См. текст проповеди и исторические изыскания у С. Caspar i,
Briefe, Abhandlungen und Predigten aus den zwei letzten Jahrhunderten des kirchlichen
Altertums und dem Anfang des Mittelalters, Christiana, 1890, стр. 208—220.
1 Ф. Энгельс, К истории раннего христианства, К. Маркс и Ф. Эн¬
гельс, Соч., т. XVI, ч. 2, стр. 417.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, изд. 1928, г., стр. 206.
3J. Palanque, Saint Ambroise et l’empire Romain, Paris, 1933, стр. 498
78
А. Д. ДМИТРЕВ
Епископы-ариане этих областей были обвинены не только в государствен¬
ной измене, но и в проигранном сражении, а также в гибельных явлениях
природы, как-то: чуме, неурожаях, голоде ит. п., как следствии божьего
гнева за их нечестие, что видно из посланий, отправленных готским епи¬
скопом Максимином Амвросию. Спасаясь от преследований, арианские
епископы должны были бежать к врагам империи — готам L
Точно так же из письма папы Иннокентия (401—417) епископу фес¬
салийскому Руфу видно, что римская церковь поручала Руфу преследо¬
вание ариан в церквах Фессалии, Ахайи, Эпира, Крита, Дакии, Мезии,
Дардании и Превалы (М i g n е, PL, XX, стр. 515). За исключением Крита,
все эти провинции после Адрианопольского сражения фактически отпали
от империи, и теперь путем насильственно проводимой ортодоксами рели¬
гиозной унии правительство стремилось идеологически и политически
снова подчинить их.
И тот факт, что погибший Валент, при жизни которого вспыхнула
на Дунае народно-освободительная война, сам был арианином и преследо¬
вал никеян, давал в руки ортодоксов прекрасный повод к тому, чтобы со¬
действовать правительству и побуждать центральную власть к решитель¬
ному искоренению в мятежных провинциях всех революционных и оппо¬
зиционных элементов под видом сокрушения врагов истинной веры ■—
еретиков (Ambros., de fide; Oros., VII, 33). Уже Грациан, вдо¬
хновляемый ортодоксами, начал жестокое преследование еретиков. С еше
большей силой продолжал это дело правоверный преемник Валента -—
Феодосий I 1 2.
Вместе с тем Феодосий I в 379 г. начал войну за полное подавление
народно-освободительного движения и полное подчинение отпавших
провинций. По имеющимся источникам можно ясно проследить, что эта
продолжительная война велась не только против готов, аланов, гуннов
и ^арматов 3, но и против туземного фрако-иллирийского населения.
Именно эта борьба на два фронта усложняла военные операции и мешала
быстрому и успешному окончанию войны.
В то время как война против задунайских врагов после некоторых
неудач и поражений окончилась успешно, борьба против внутренних по¬
встанческих отрядов потребовала продолжительных усилий и больших
жертв. Повстанцы обнаруживали искусную подвижность, против которой
римские войска всегда оказывались бессильными. Они вели партизанскую
войну. Из своих скрытых убежищ в горах, лесах и болотах они внезапно
нападали на римские войска и причиняли им большой урон. С ними нельзя
было договариваться и заключить мир. Их нужно было истребить, чтобы
вновь водворить в мятежных провинциях рах Romana, немое пови¬
новение властям.
И так как военное преследование повстанцев давало малые результаты,
то Феодосий в 381 г. должен был издать закон, дозволявший каждому
частному лицу убивать партизан (Cod. Theod., IX, 14, 2). Несмотря на
это, очищение Македонии, Фессалии, Фракии и Мезии от партизан
потребовало долгого времени. Оно продолжалось еще и после победы над
готами. Мы знаем, что в половине 382 г. с готами был заключен мир, и
23 октября этого года последние остатки готских отрядов сдались. При¬
дворный оратор Фемистий в своих речах славил этот день как наступление
новой эры и водворение мира на земле (Т h е m i s t. Orat. 24). Оратор
1 P h i 1 o s t о г g., I, 9; Socrat., V, 7; Sozom., VII, 9.
2 Cod. Theod., XVI, 5, 5; S о с г a t.,V, 2; S o z o m.,VII, 1; T h e o d o r e t., V, 2.
3 M а г с e 1 1. Com., Chron. ad an. 379; O ros., VII, 34, 5—6; H y da t.,
Chron. ad an. 379.
ВОССТАНИЕ ВЕСТГОТОВ НА ДУНАЕ
79
с некоторым преувеличением говорил: «Гет больше не противится, Иллирия
больше не опасна для путников, и к всаднику и пехотинцу вновь вернулось
мужество» (Т he m i 8t., Orat. 14; cp. Oros.; VII, 34, 9).
Однако в действительности Феодосий еще в течение четырех лет должен
был вести во Фракии и Македонии малую войну, чтобы ликвидировать
здесь отряды повстанцев-партизан и полностью утвердить римскую
власть. Выступления партизан в этих провинциях усилились после за¬
ключения мира с готами. Снова разгоралась народно-освободительная
борьба.
Об этом рассказывает нам Зосим. «Когда Феодосий возвратился в Фес-
салонику *, он нашел Македонию полной волнений. Некоторые из вар¬
варов, которые боялись быть захваченными римлянами и скрывались
в лесах и болотах, воспользовавшись отсутствием Феодосия по случаю
гражданской войны, принялись грабить Македонию и Фессалию, не встре¬
чая никакого сопротивления. Но слух о победе и возвращении императора
заставил их снова скрыться в своих лесах. Оттуда они очень часто тайно
выходили и внезапно днем появлялись во многих местах, совершая со¬
вместно нападения, так что императору казалось, что это скорее привиде¬
ния, чем люди» (Z о s i ш., IV, 48, 1, 2).
Это были не внешние варвары, а повстанческие отряды туземцев-
партизан, обычно именуемые римскими писателями «разбойниками»
(latrones). Они находили сочувствие у местного населения деревень,
которое укрывало их и помогало им. Еще в 383 г. Феодосий, борясь с этими
повстанцами, должен был вновь повторить суровое постановление Вэлента
в отношении тех, qui latrones vel aliis criminibusreos occultaverint. К этому
постановлению он добавил еще приказание сжигать живыми тех проку¬
раторов и акторов, которые без ведома владельца давали latrones убежище
в поместьях (God. Theod., IX, 29, 2). Зосим передает нам интересный
рассказ о борьбе Феодосия с повстанческими отрядами в Македонии.
Желая положить конец выступлениям македонских партизан, Фео¬
досий решил отыскать их главные убежища и истребить их. Переодетый,
чтобы не быть узнанным, и в сопровождении только пяти солдат он бродил
по местности, часто посещаемой партизанами, среди различных опасно¬
стей и лишений. Придя в одну деревню, он зашел в дом какой-то старухи
и попросил у нее пить. Старуха приняла его очень радушно и поднесла
ему вина и немного съестного, что имелось у нее. Феодосий остался у нее
ночевать. Когда он лег, то заметил в углу человека, который не говорил
ни слова и имел намерение скрыться. Удивленный этим, Феодосий позвал
старуху и спросил ее, что это за человек. Она ответила, что не знает, что
ей известно только то, что после того как в деревне распространился слух
о прибытии императора с войском, этот человек пришел к ней в дом и
попросился переночевать. С тех пор он стал проживать у нее, и за это
ежедневно платил ей. Каждое утро он уходил из дому и шел неизвестно
куда, а вечером возвращался, ужинал и оставался кочевать, как это он
и видит сейчас.
Император не пренебрег этим рассказом старухи и пожелал узнать
истину. Он обратился к человеку и спросил его, кто он такой. Когда тот
продолжал молчать, его начали сечь, но муки тела не могли вырвать из
его уст никакого слова. Император скомандовал солдатам проколоть
неизвестного острием своего меча и объявил, что он —Феодосий. Тогда
человек признался, что он — разведчик тех «варваров», которые скры¬
вались неподалеку в болотах и что он осведомляет их, где находится рим- 11 В 386 г. после гражданской войны и победы над узурпатором Максимом на За¬
паде.
80
А. Д. ДМИТРЕВ
«
ское войско и на какие места или на каких лиц следует нападать (Z о s i m.
IV, 48, 6).
Феодосий отрубил ему голову и направился со своим стоявшим вблизи
отрядом войск гуда, где, как он узнал, были тайные убежища повстанцев.
Скрывавшиеся повстанцы были окружены. Не видя спасения, они стали
выскакивать из болот, пытаясь спастись бегством, но солдаты убивали их
или топили в воде. Однако всех повстанцев не удалось истребить, и когда
солдаты Феодосия беззаботно предались в лагере сну, оставшиеся в живых
враги напали на них. Опасность грозила самому Феодосию, и он должен
был бежать, но во-вр'емя подошли новые войска и истребили всех врагов
(Z о si m., IV, 48-49).
Этот любопытный рассказ, знакомящий нас с операциями римских
войск в борьбе против македонских партизан, мы находим только у Зосима.
Правда, Зосим называет этих партизан «варварами». Но весь ход его рас¬
сказа и отдельные эпизоды, приводимые им, показывают, что эти «варвары»
были туземцами. Их разведчиком, по выражению Зосима, был «ανθ-ρωπος»,
очевидно, местный житель, иначе непонятно, почему Феодосий учи¬
нил ему такой строгий допрос с применением пытки, чтобы только
узнать, кто он такой. Точно так Hte по ходу рассказа Зосима ясно, что
«человек» совершенно свободно говорил с Феодосием на понятном ему
языке и что старуха, хозяйка дома, у которой остановился Феодосий,
была прекрасно осведомлена, что за «άνθρωπος» проживает у нее и что
он делает. Она только притворилась, что ничего не знает, и, следователь¬
но, сама сочувствовала и «человеку», проживавшему у нее, и тем, с кем
он держал тайную связь.
Все говорит за то, что и этот «άνθρωπος» и эти «βάρβαροι» не были
пришлыми людьми, забредшими в чужую и незнакомую страну, а были
местными жителями македонских деревень. Это были latrones, которые
вели партизанскую борьбу против римского гнета. Против них действо¬
вали сформированные из сдавшихся готов отряды, а также принудитель¬
но мобилизованное местное население городов и деревень (Zosim.,
IV, 25, 2), которое, однако, всячески избегало мобилизации, прибегая
даже к самоизувечению (God. Theod., VII, 13, 10) или перебегая к по¬
встанцам (God. Theod., VII, 18, 2—8).
И еще долго дунайские провинции очищались от партизан. Военная
борьба за полное утверждение поколебленного восстанием вестготов и
революцией рабов римского господства на Дунае сменилась жестоким
религиозным преследованием еретиков под знаменем яикейского право¬
славия, признавать которое беспрекословно призывалось все фрако¬
иллирийское население под страхом изгнания, конфискации имущества,
пыток и даже смерти на костре.
А. Р. Корсунский
HONESTIORES И HUMILIORES
В ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ ПАМЯТНИКАХ РИМСКОЙ
ИМПЕРИИ
Возникновение элементов сословной дифференциации свободного на¬
селения Римской империи относится к числу мало изученных исто-
рических явлений^] Между тем данный вопрос представляет собой
часть общей проблемы разложения рабовладельческого общественного
строя и развития процесса феодализации.
В советской историографии не утвердились еще определенные термины,
передающие значение наименований honestiores и humiliores. В. С. Сер¬
геев переводил humiliores как «неблагородные» («Очерки по истории древ¬
него Рима», 1938, стр. 126); Р. Ю. Виппер для обозначения указанных
разрядов римских граждан употребляет выражения «высокородные»
и «низкородные» («История средних веков», 1947, стр. 23); Н. А. Машкин
называет honestiores «почетными», a humiliores «мелкими людьми» («Исто¬
рия древнего Рима», 1947, стр. 521). Автору данной статьи выражения
«почтенные» и «низшие» кажутся наиболее точно совпадающими со значе¬
нием римских терминов.
Настоящая статья не имеет своей целью представить всестороннее
исследование проблемы происхождения и развития в римском обществе
юридического неравенства граждан во всех формах проявления этого
неравенства.
Автор намерен лишь на основании анализа законодательных источни¬
ков, в первую очередь Кодекса Феодосия, Дигест и «Сентенций» Павла,
высказать ряд соображений о характере данного явления.
Дифференциация свободного населения римского государства на два
основных юридических разряда сопровождалась возникновением боль¬
шого количества различных терминов, служивших законодательству для
обозначения обоих разрядов. Honestiores и humiliores — это лишь
наиболее употребительные (по крайней мере до IV в.) термины. В анало¬
гичном значении в Дигестах и в Кодексе Феодосия применялись и другие
выражения, которые обозначали имущественное положение и происхожде¬
ние слоев населения, принадлежавших к обоим разрядам.
Если атрибуты высшего разряда свободных, согласно терминологии
юридических источников, —состоятельность, общественное значение, поч¬
тенность, родовитость, то отличительные свойства низшего разряда —
бедность, общественная незначительность, низкое происхождение.
Лица, принадлежащие к высшему разряду, именуются как honestio¬
res (Dig., 48, 19, 38; 47, 12, 11; С. Th., 9, 19 и др.), altiores (Dig., 48, 8, 3),
6 Вестник дреоней истории, J4s 1
82
А. Р. КОРСУНСКИЙ
dignae et idoneae personae (C. Th., 1,5,3), meliores (C. Th., 9, 29, 2),
maiores personae (C. Th., 9, 4, 10; Salvian., de gubern. dei, V, 18),
possessores dignitatis maximae (C. Th., 11, 1, 18), potentiores possessores,
potentes (C. Th., 1, 16, 14; 11, 7, 12). Иногда лица, принадлежащие к этому
разряду, обозначаются не специальными терминами, а описательно: ii, qui
vel dignitate vel fortunis nituntur (С. T h., 7, 10, 1).
He менее многочисленны термины, обозначающие тех, кто входит в
низший разряд свободных. К числу таких терминов относятся следующие
выражения: humiliores (Dig., 47, 12, 11; 48, 8, 3; С. Th., 7, 10, 1; 16,
10, 12 и др.), viles, viliores (G. Th., 9, 19, 1; 9, 29, 2), humilis genere
condicione fortunae, liberi tenuiores, tenuis vitae homines (Dig., 48,
19,28; 1,18, 6), indignae et pauperiores personae (G. Th., 1, 5, 3), sordi-
diores» (Dig., 47, 9, 4), pessimi (G. Th., 9, 27, 1), inferiores (C. Th., 1,
16, 14; 16, 5, 52; 11, 15, 2).
Следует отметить, что в последние два столетия существования империи
термины potentiores, inferiores и plebei получают все более широкое
применение. Но наряду с ними продолжают употребляться, хотя и не так
часто, как в предшествующий период, выражения honestiores и humi¬
liores и другие Т Пестроту терминов, служащих для обозначения двух
основных разрядов свободного населения, можно считать показателем
незаконченности и нечеткого оформления системы правовой градации
среди свободных в эпоху империи.
Разыскивая исходный пункт в развитии юридической дифференциации
среди свободных граждан, мы не можем не остановить своего внимания на
той категории граждан, к которой принадлежали и в эпоху республики
и в эпоху империи свободные люди, ограниченные в своих правах. Такими
неполноправными гражданами являлись infames.
Причинами принадлежности к категории infames были осуждение
судом за различные уголовные преступления, изгнание из армии за по¬
зорные поступки, ряд нарушений брачного права, принадлежность к про¬
фессиям, считавшимся бесчестными (сюда относились лица, занимавшиеся
ростовщичеством, сводничеством, проституцией, актеры, участники боев
со зверями и т. д.).
Свободные граждане, попавшие в разряд infames, теряли граждан¬
ское право Optimo iure и становились гражданами non optimo iure.
Они теряли ius suffragii et honorum, не могли выступать в суде в качестве
представителей сторон, играть роль свидетелей, скрепляющих официаль¬
ные акты. Infames были ограничены в праве наследования, браки с ними,
если не для всех свободных, то по крайней мере для знатных, считались
непозволительными.
С рядом этих отличительных признаков infames — отсутствием ius
honorum, ограничениями в праве выступления в судах в качестве обви¬
нителей и свидетелей, ограничениями в брачном праве —мы встретимся,
рассматривая содержание понятия humiliores (см. ниже, стр. 85, 86).
Источники показывают также, как постепенно происходило расширение
содержания понятия infames. К числу свойств, которыми обусловли¬
вается принадлежность к infames, добавляется также такое свойство,
как несостоятельность. Юрист Гермогениан к числу причин, вызыва¬
ющих неправомочность обвинять на суде, добавляет hobvio — paupertas
(Dig., 48, 2, 8; 10).
1 Термины honestiores и humiliores» встречаются п законодательных положениях
вплоть до конца IV в. В V в. эти термины употребляются уже очень редко. Но в Эдикте
Теодориха и в Бревиарии Алариха honestiores и humiliores — обычные выражения.
См. Ed. Theod., 75, 83,_91, 108; Lex Rom. Visig., C. Th., 9, 2, 7; 1; 2, 1q. 1 и др.
HONESTIORES II HUMILIORES
83
Термин viles, употребляющийся как синоним для выражения infa¬
mes (С. Th., 2, 14, 1; Nov. Marc., 4, 1), с IV в. становится распространен¬
ным обозначением для неимущих плебеев, т. е. для humiliores. Импера¬
тор Константин в одном своем законе в число «лиц, входящих в состав
infames, с которыми сенаторам запрещены браки, включил еще одну^
категорию —humilis abiectaque persona (Nov. Marc., 4, 1). Таким об¬
разом, можно полагать, что в эпоху империи расширение категории infa¬
mes происходит не только в связи с судебной практикой и традиционным
третированием некоторых профессий, но и в связи с процессом социальной
дифференциации.
Характерные для периода империи общественные процессы — разо¬
рение свободного крестьянства и широкое распространение форм зависимо¬
го держания земли, развитие института патроциниев и рост личной власти
магнатов над свободным земледельческим населением, превращение зна¬
чительной части городского плебса в паразитическую группу населения,
живущую за счет государства и частных лиц из зиати, —привели it столь
значительному падению общественного веса сельского и городского пле¬
бейства, что представители этих слоев населении стали трактоваться
в общественной практике, а затем и в официальном праве как люди, по
далеко отстоящие от infames, от неполноправных.
Проводившаяся Римским государством в эпоху империи политика за¬
крепощения отдельных разрядов населения, сопровождавшаяся существен¬
ными правовыми ограничениями для лиц, входивших в эти разряды (т. е.
в первую очередь для плебса, колонов, коллегиатов), со своей стороны
влекла падение социального значения низших слоев свободного населения.
Все это создавало базу для законодательной политики Римского госу¬
дарства, направленной на установление правовой дифференциации среди
свободных граждан. Правовые ограничения, которые прежде были ха¬
рактерны лишь для относительно узкого круга infames, переносились
теперь на низшие разряды свободного населения. И, кроме того, последние
подвергались еще ряду новых ограничений.
Рассматривая содержание понятий honestiores и humiliores, мы
долятны учесть двоякое значение этих терминов. Honestiores и humilio¬
res в собственном значении этих слов — категории свободных, положение
которых различно, главным образом по нормам уголовного права. В более
же широком значении honestiores и humiliores —это два основных под¬
разделения свободного населения, каждое из которых охватывает ряд со¬
словных групп и разрядов свободных. Согласно общепринятому в историче¬
ской литературе мнению, к разряду «почтенных» относились сенаторы,
всадники, декурионы, высшие гражданские и военные чины г, к «низ¬
шим» — все остальные свободные, т. е. плебеи, коллегиаты, колоны и пр1 2.
Официальное право, дифференцируя свободных по их правам и обязан¬
ностям, исходило зачастую не из деления на два основных разряда — ho-
nestiores и humiliores, а из деления на указанные выше сословные группы
сенаторов, декурионов и т. д. Поэтому для того, чтобы составить полное
представление о правовой дифференциации среди свободных, нужно учи¬
1 Кроме того, к данному разряду принадлежали еще ветераны, медики и профес¬
сорш.
2 Клирики стояли вне этой системы градации, но следы общего принципа деления
свободных на два разряда сказываются и на некоторых положениях церковной орга¬
низации.Представители высшего клира (епископы и священники) так же пользовались
судебными привилегиями, как и представители светской знати (право отвечать перед
судом не лично, а через прокураторов— Nov. Valent., 25, 1, подсудность лишь особым
судам для епископов — С. Th., 16, 2, 12). В случае лишения сана клирики зажиточ¬
ные и родовитые подлежали зачислению в курии; клирики, происходившие из низших
(ínfima persona), включались в коллегии (С. Th., 16, 2, 39).
84
А. Р. КОРСУНСКИЙ
тывать не только данные источников, характеризующие правовые отли¬
чия собственно honestiores и humiliores. Необходимо привлечь также
законодательные положения, определяющие юридический статус отдель¬
ных сословных групп, входящих в состав разрядов «почтенных» и«низших».
Рассматривая вопрос о юридическом положении honestiores и hu-
. miliores, мы не можем пройти мимо таких, например, фактов как освобож¬
дение сенаторов, honorati, официалов, отслуживших определенный срок
службы, арендаторов императорских поместий (т. е. значительной части
/разряда honestiores) от всех личных повинностей (см. ниже, стр. 85)
'или как лишение плебеев и колонов (т. е. подавляющего большинства hu¬
miliores) возможности занимать должности, связанные с honores, в го¬
родских общинах (см. Dig., 50, 2, 7; С. Th., 8, 2, 5).
Об условиях принадлежности к разрядам «почтенных» и «низших» в ис¬
точниках очень мало данных. Наиболее общие условия принадлежности
к привилегированному разряду — это наличие honor или dignitas.
Можно считать, что принадлежность к этим двум разрядам являлась в из¬
вестной мере категорией, производной от принадлежности к сословным
группам сенаторов, всадников, плебеев и т. п. Привилегии, свойственные
разряду «почтенных», законодательство предоставляло, как правило,
определенным сословным группам в целом.Таким образом, наличие извест¬
ного комплекса таких привилегий сообщало одним сословным группам до¬
стоинство высшего разряда, а отсутствие этих привилегий осуждало дру¬
гие сословные группы на пребывание в разряде «низших». Принадлежность
к разрядам honestiores и humiliores являлась наследственной, ибо и пре¬
бывание в сословных группах уже к началу эпохи поздней империи ста¬
новится наследственным.
Следует отметить, что по мере того, как понятия honestiores и humi¬
liores укоренялись в публичном праве, условия принадлежности к этим
разрядам переставали находиться в такой, как прежде, тесной и непосред¬
ственной связи с условиями пребывания в составе сенаторов, куриалов
и прочих групп. Об этом свидетельствуют некоторые законы IV в., согласно
которым лица, совершившие определенные преступления, исключаются
уже не из групп сенаторов или всадников, а из разряда honestiores1.
Но в общем необходимо констатировать, что четко сформулированных
условий принадлежности к двум указанным разрядам не отразило и зако¬
нодательство поздней империи. Это обстоятельство, наряду с некоторыми
другими факторами, свидетельствует о том, что разряды «почтенных»
и «низших» не оформились в Римском государстве как подлинные со¬
словия.
Дифференциация в юридическом положении свободного населения им¬
перии отражена и в публичном и в частном праве.
В отношении ius suffragii различий между honestiores и humilio¬
res быть не могло, ибо Римское государство эпохи империи исключало су¬
ществование каких-либо институтов народоправства. Комиции, как из¬
вестно, перестали собираться еще во II в. Но там, где самоуправление в оп¬
ределенной мере еще сохранялось,— в муниципиях —различия в поли¬
тических правах между «почтенными» и «низшими» были выражены до¬
вольно отчетливо. «Низшие» не имели возможности занимать должности
дуумвиров и других магистратов в общинах. Запятие этих должностей
являлось прерогативой декур ионов (Dig., 50, 2, 7).
1 Так, папрпмер, судьи, уличенные в уголовных преступлениях, подлежали раз¬
жалованию в humiliores (С. Th., 9,22, 1: ... honore exuti inter pessimos quoque plebei-
os habeantur). Адвокаты, виновные в вымогательстве, исключаются из числа hone¬
stiores (С. Th., 2, 10, 4: a conventu honestorum virorum et iudiciorum communione
praecipimus segregari... См. также C. Th., 9, 10, 4).
HONESTIORES И HUMILIORES
85
В IV в. плебеи, т. е. основная масса humiliores, были допущены к из¬
бранию дефензоров, но нет никаких оснований предполагать, что им было
предоставлено и пассивное избирательное право (Nov. Maior., Ill, 1).
Существенны были также различия между «почтенными» и «низшими»
в отношении государственных повинностей. От muñera sórdida были ос¬
вобождены все honestiores. Значительная же часть «почтенных» — сена¬
торы, официалы, имеющие определенный служебный стаж, honorati
(о содержании этого термина см. ниже), медики и профессоры, ветераны,
арендаторы императорских поместий ■— пользовались иммунитетом от
всех личных повинностей в целом (С.,ТЪ., 11, 16, 15; 8, 4, 1; 8; CI, 12, 1, 4).
Эти повинности ложились всей своей тяжестью на «низших», хотя рас¬
пределялись они различным образом среди разных слоев этого разряда.
Верхний слой разряда honestiores, состоявший из представителей знати
(illustres, spectabiles, высшие чиновники придворного ведомства),
пользовался также иммунитетом от воинской повинности; на лиц, принад¬
лежавших к указанной категории, не распространялась обязанность пред¬
ставлять рекрутов (С. Th., 19, 18, 1).
Особенно резко выражено было различие между «почтенными» и «низ¬
шими» в отношении суда. В ряде законодательных положений, относя¬
щихся ко II—III вв., указывается, что свидетелям, принадлежащим к числу
honestiores, должно оказывать больше доверия, чем свидетелям из низ¬
шего разряда (Pauli Sent.,4,6,2; 5, 15, 1; G. Th., 9,19, 1). Позднее прямо уже
устанавливается, что в качестве свидетелей следует привлекать свободных
из числа «почтенных», так как только показания последних достоверны
(С. Th.,7, 2,1). Таким образом,право выступать в качестве свидетелей для
humiliores ограничивается.
«Низшие» постепенно лишаются также и права обвинять на суде лиц,
принадлежащих к высшему разряду.0£ще при Августе одним из юристов
было Еысказано мнение о том, что humiliores, или плебеи, не могут вы¬
зывать в суд лиц высшего званияТС этим мнением соглашается и упро¬
чивает его Ульпиан (Dig.,4, 3, 11). А еще позднее, в IV в.,Гермогениан уже
формулирует общее положение о том, что из числа лиц, обладающих пра¬
вом обвинения на суде, исключаются свободные, имущественный ценз ко¬
торых ниже определенного уровня (50 золотых — aurei) (Dig., 48, 2, 10).
Процесс судопроизводства в период империи предусматривал ряд при¬
вилегий для «почтенных». Последние могли, в отличие от «низших», не
подвергаться принудительному заключению во время следствия (Dig.,
26, 10, 3). Другой, еще более важной, привилегией высшего разряда было
освобождение от пыток на суде. В эпоху республики пыткам на суде под¬
вергались только рабы.
Империя ввела пытки также и для свободных, но не для всех, а лишь
для humiliores. Уже во II в. «низшие» в отдельных случаях подвергаются
пыткам на суде (Dig., 50, 2, 14; CI, 9, 41, 1). В IV же веке им вовсе уже не
положено верить на суде без пыток (Dig., 22, 5, 2).
Верхний слой «почтенных» — clarissimi (т. е. сенаторы) и illustres —
в эпоху поздней империи были в значительной мере изъяты из ведения обыч¬
ных судов. В случае совершения сенатором уголовного преступ¬
ления наместник провинции мог производить лишь следствие, вынесе¬
ние же приговора предоставлялось постоянному суду по уголовным делам,
состоявшему из префекта Рима и 5 членов сената, избранных при помощи
жеребьевки (С. Th., 9, 1, 13). Illustres в уголовных делах судил сам
император (CI, 3, 24, 3.).
Особенно последовательно и методично проводилось различие между
honestiores и humiliores в системе судебных наказаний. За одни и те же
преступления лица, принадлежавшие к разным разрядам свободного насе¬
86
А. Р. КОРСУНСКИЙ
ления, несли совершенно различные кары. От некоторых видов наказа¬
ния — наиболее суровых и позорных —«почтенные» вовсе были освобожде¬
ны. Так, например, такие виды казни, как распятие и выдача на растерза¬
ние зверям, предназначались лишь для humiliores и рабов. Телесные на¬
казания и ссылка на рудники ташке были обычным видом наказания лишь
для «низших» (Dig., 48, 19, 28; 50, 2, 2; С. Th., 12, 1, 47; 80; 85; 126; 153;
190). Принудительные работы на рудниках и телесные наказания —это,
но терминологии законов, «плебейские наказания» (CI, 11, 41, 1).
Мера наказания для humiliores была, как правило, более суровой и за¬
частую совсем другого типа, нежели для honestiores. За такие преступле¬
ния, как грабеж, насилия, захват чужих владений, участие в мятежных
сборищах, укрывательство дезертиров, для «почтенных» наказанием слу¬
жила ссылка, сопровождаемая в некоторых случаях конфискацией части
имущества; для «низших» —принудительные работы на рудниках, наз¬
начаемые пожизненно или на определенный срок1. Грабеж могил и гроб¬
ниц, введение новых культов, утайка имущества ироскрибированных,
самовольное присвоение высшего звания и некоторые другие правона¬
рушения карались ссылкой с конфискацией части имущества, если винов¬
ными были honestiores, и смертью, если речь шла о «низших1 2».
Даже в тех случаях, когда состав преступления, с точки зрения уго¬
ловного права, безусловно требовал высшей меры наказания, законодатель¬
ство старалось избежать нивелирования разных разрядов свободных. За
поджоги, преднамеренное убийство и человеческие жертвоприношения
honestiores карались смертной казнью путем обезглавливания, humiliores
отдавались на растерзание диким зверям или же умирали па кресте (Dig.,
47 9, 12; Pauli Sent., 5, 23, 1; 5, 23, 16).
[Различия между высшим и низшим разрядами свободных в области
частноправовых отношений отражены в источниках очень малоГ|Ио неко¬
торые данные указывают на то, что дифференциация между обойми разря¬
дами свободных проявилась в эпоху империи и в системе частного права.
При заключении сделок, например, «низшие» должны были совершать этот
акт при участии преторов; «почтенные» могли обходиться в подобных слу¬
чаях и без чиновников (Dig., 2, 15, 8).
Обособленность высшего и низшего разрядов свободных сказывается
и в брачном праве; постепенно начинает утверждаться представление о не¬
допустимости неравных браков, т. е. браков между свободными, принадле¬
жащими к знати, и свободными из низов населения, между honestiores
и humiliores. Об этом свидетельствует, например, закон IV в., указываю¬
щий, что, если вдова желает снова выйти замуж, то родственники и судья
должны взвесить, приличен ли данный брачный союз3.
Особенно строго соблюдалось это правило по отношению к верхушке
«почтенных» — к сенаторам. Императору Константину принадлежит за¬
кон, запрещающий сенаторам вступать в браки с женщинами, именуемыми
humiles и viles. Так обозначались сначала не все женщины, принадле¬
жавшие в низшему разряду, а лишь те, которые стояли па самой низкой
общественной ступени: рабыни и вольноотпущенницы, актрисы, про¬
ститутки, дочери гладиаторов и трактирщиков и т. п. Но позднее, с расши¬
рением содержания понятия infames (о чем уже говорилось выше), увеличи¬
вается и круг лиц, брачные союзы с которыми считаются недопустимыми
для сенаторов. В V в., как указывает один закон Марциана (Nov. Marc..
1 Dig., 47, 18, 1; 48; 19, 38; Pauli Sent., 5, 22, 1; 5. 26,
C. Th., 7, 18, 1.
2 Disr., 47, 12, 11; Pauli Sent., 5, 23, 13; 5, 2J, 2; 5, 25,
9, 42, 5;" Nov. Valent., 23.
3 C. Th., 3, 7, 1; cp. Tamne C. Th., 3, 7, 3.
3; 5, 25, 8; 5, 22, 2;
12; 5, 25, 2; C. Tli.,
HONESTIORES И HUMILIORES
87
4, 1), сенаторы и другие лица, обладавшие «достоинством» (clignitas),
считали уже невозможным для себя родниться с неимущими свободными,
с humiliores. Марциан старался еще воспрепятствовать упрочению этого
положения, становившегося, очевидно, нормой обычного права.
Приведенные выше данные о характере разряда «низших» позволяют
заключить, что эта часть свободного населения в эпоху поздней империи
начинает утрачивать некоторые признаки, которые прежде отличали сво¬
бодных граждан от рабов. Ограничение в брачном праве, в праве высту¬
пать в качестве свидетелей и обвинителей на суде, применение по отноше¬
нию к humiliores телесных наказаний, пыток и позорных видов казни —
все это факты, указывающие на то, что расстояние, отделявшее в юриди¬
ческом отношении «низших» свободных от рабов, в эпоху поздней империи
значительно сократилось1.
Особенно применимо это положение по отношению к одной категории
разряда «низших» — к колонам. Колоны оставались формально свобод¬
ными людьми не только в первые века империи, по и в период поздней
империи (... licet condicione videanturingenui... Cl, 11, 52, 1). Они, наряду
с мелкими собственниками, прекаристами и прочими свободными мелкими
земледельцами, входили в plebs rustica (С. Th., 11,1, 2G). Плебс же пред¬
ставлял собой основную составную часть разряда humiliores. Но уже в IV в.
колоны ограничены в своих правах в большей степени, чем все остальные
humiliores. Если все плебеи, по терминологии законов, —viles, то ко¬
лоны — это vilissimi (Nov. Valent., 15, 1). Они лишены свободы передви¬
жения, не имеют права свободно распоряжаться своим имуществом.
Помимо тех ограничений в судебном праве, которые касались всех «низ¬
ших», на колонах лежали еще дополнительные ограничения. Колоны не
могли возбуждать судебного преследования против своих господ (кроме
случаев несправедливого взимания поборов) (CI, 11, 50, 1; 2). Все humi¬
liores лишены были права занимать высшие должности в городских общи¬
нах,колонов же нельзя было назначать и на низшие должности, например,,
табуляриев (CI, Th., 8, 2, 5). Если брачные союзы между «почтенными» и
«низшими» официальное право ограничивало довольно осторожно и в пер¬
вую очередь старалось оградить от таких браков высший слой honestio-
i os — сенаторов, то в отношении колонов законодательство высказывается
довольно определенно: брак с женщинами из категории колонов считается
для «почтенных» недопустимым. Куриалы, вступающие в сожительство с по¬
добными женщинами, «загрязняют себя», по выражению новеллы Майо-
риана2.
Особенно далеко шло в сопоставлении колонов с рабами уголовное пра¬
во. В IV—V вв. при назначении наказаний за различные преступления ко¬
лонов нередко выделяют уже из общей массы свободных и включают в одну
категорию с рабами. Так, например, принадлежность к секте донатистов
карается для сенаторов, декурионов и плебеев штрафами различного раз¬
мера, для колонов и рабов — розгами (С. Th., 1G, 5, 52). За кражи из гроб¬
ниц колоны, как и все прочие humiliores, караются смертью, но предвари¬
тельно их, так же как и рабов, подвергают пыткам (Nov. Valent., 23). При
перечислении в законодательных постановлениях различных категорий
населения в рубрике несвободных, противопоставляемой всем категориям
свободного населения, зачастую вместе с рабами фигурируют и колоны
(С. Th., 8, 2, 5; 9, 1, 1; 16, 5, 52).
1 Еесьма характерно положение юриста Мацера, рекомендующего при наложении
наказаний на серпов руководствоваться системой наказаний, существующей для
humiliores (Dig.,48, 19, 10). Показателен и тог факт, что термин Jiumilis abiectaque
persona, применяемый законами по отношению к рабам (Nov. Valent. 27), становится
обозначением низшего разряда свободных.
2 Nov. Maior., 7: ... colonarum se ancillarum coniuncto ne polluerent...
88
А. Р. КОРСУНСКИЙ
Таким образом, эволюция в юридическом положении колонов приводит
к тому, что грани между этой категорией низшего разряда свободных и ра¬
бами начинают стираться1.
Но подобная трансформация юридического статуса одной из катего¬
рий «низших» не была исключительным явлением. От других разрядов
humiliores колоны отличались лишь тем, что процесс умаления их социаль¬
ного значения и веса происходил более интенсивно, чем для прочих кате¬
горий этого разряда. Коллегиаты, например, стояли на лестнице социаль¬
ной иерархии не на много выше, чем колоны. Коллегиатов клеймили как
сервов; запись в коллегии применялась законодательством как- особая
мера наказания; вступление в брак с коллегиатом означало для свободной
женщины потерю свободы (Nov. Maior., 7). Что же касается мелких пре-
каристов и арендаторов, то о том, что между ними и колонами с точки зре¬
ния официального права не лежало никакой пропасти, достаточно ярко
свидетельствует закон Анастасия о лишении свободы передвижения и пре¬
вращении в колонов всех земледельцев, проживших в поместье более 30
лет (Cl, II, 48, 22).
Но вместе с тем источники не дают возможности сделать вывод о том,
что процесс нивелирования свободных низшего разряда и рабов привел
уже в эпоху поздней империи к исчезновению основных разграничитель¬
ных признаков свободных и рабов. Законодательные сборники V — VI вв.
свидетельствуют о том, что положения римских юристов II—III вв. о
коренном различии свободных и рабов продолжали оставаться каноном
для римского права не только в эпоху империи, но и в течение длитель¬
ного периода после того, как Римское государство прекратило свое
существование 2.
Неравномерно изменялось также и юридическое положение различных
слоев разряда honestiores. Мы видели, что верхний слой этого разряда
еще в III в. пользовался особыми привилегиями по сравнению с основной
массой «почтенных». В последующие два столетия дифференциация среди
honestiores еще более углубилась. Положение куриалов ухудшается, а се¬
наторы приобретают ряд новых привилегий.^же в конце IV в. между се¬
наторами и куриалами проводится резкая граница; куриалам закрывается
доступ в сенаторское сословие: Decernimus nullum (posthac) curialem
senatoriae sibimet dignitatis infulas usurpare nulli curiali licentiam dari,
clarissimo se permiscendi consortio — говорится в одной из новелл
Феодосия (15,
В то же время доступ в курии широко открывается для имущих плеоеев.
В IV—V вв. непрерывно издаются законы, предписывающие расширять
курии за счет плебеев (С. Th., 12, 1, 53; 96; 133; 137; 179). В 415 г. было
издано общее постановление о том, чтобы все граждане городов были вклю¬
чены или в курии, или в коллегии (С. Th., 12, 1, 179).
К этой же эпохе, т. е. к IV—-V вв., относятся сообщения источников
о массовом бегстве куриалов из своих общин. Спасаясь от податного гнета,
куриалы поступают в армию, становятся клириками, превращаются в пре-
каристов и клиентов магнатов 3. Законодательство начинает трактовать
куриалов как лиц, стоящих почти на той же ступени, что и плебеи. В этом
отношении показателен закон Гонория и Феодосия от 412 г., который,
1 Одновременно происходит обособление колонов от свободных плебеев. В V в.
господин уже должен был освободить колона для того, чтобы последний занял положе¬
ние плебея (S i d о п. А р о 11 i n., Epist. V, 19). Ср. также С1, 11, 48, 21.
2 L. Rom. Vis. Gai., I, 1: Omnes homines aut liberos esse aut servos. Cp. Instit.,
U 1.
3 C. Th., 12, 1, 58; Nov. Maior., 7. Характерно, что куриалы вступают вопреки
запретам в родственные связи с колонами (Nov. Maior., 7, 1).
HONESTIORES И HUMILIORES
89
назначая штраф за участие в сектах донатистов для различных категорий
населения, ставит на одну доску куриалов и плебеев: и первые и вторые
уплачивают по 5 фунтов золота с человека, в то время как для сенаторов
штраф равен 30 фунтам (С. Th., 16, 5, 53).
Куриалы лишаются части своих прежних привилегий. Если прежде,
во II в., например, куриалов можно было подвергать смертной казни лишь
за отцеубийство (не считая случаев государственной измены), то при Ва-
лентиниане поводом для присуждения куриалов к смертной казни стано¬
вится уже вина в неаккуратном сборе налогов. Куриалов начинают подвер- *
гать пыткам на суде и телесным наказаниям так же, как и «низших». Сле¬
дами прежнего привилегированного положения куриалов остаются лишь
рекомендации законов, чтобы судьи не слишком усердно применяли эти
меры дознания и наказания по отношению к куриалам и не чересчур сурово
обращались бы с теми куриалами, чья вина не доказана х. Таким образом,
в IV—V вв. куриалы лишаются ряда существенных атрибутов разряда
honestiores.
Но и сами курии не были однородными. Верхушка курий состояла из
так называемых honorati. Термин honorati имел в эпоху империи двоя¬
кое значение. С одной стороны, так обозначались лица, обладавшие опре¬
деленной степенью служебного достоинства (eminentissimi, egregii, perfe- »
ctissimi). С другой стороны, honorati —это правящая верхушка в муни¬
ципиях 1 2. К этой группе относились primates, summates, может быть,
и principales 3.
Honorati, которые противопоставляются источниками основной мас¬
се городского населения, в том числе и рядовым куриалам, в качестве
potentiores и divites держат в свих руках все муниципальное управление
и суд4. Они перекладывают всю тяжесть податей на «низших», на плебс
и основную массу куриалов 5. Как уже упоминалось выше, honorati осво¬
бождены от личных повинностей. Законы и в эпоху поздней империи пред¬
писывают, чтобы судьи воздерживались от применения телесных наказа¬
ний по отношению к этой части куриалов (С. Th., 12, 1, 39).
Таким образом, одним из результатов эволюции системы социальной
градации в период II —V вв. является сужение границ привилегированного
разряда свободного населения. В то время как верхний слой куриалов — I
honorati сохраняет часть прежних преимуществ куриалов и примыкает
к сенаторам, основная масса куриалов деградирует и сближается по свое¬
му юридическому положению с humiliores.
Это изменение в социальном составе обоих разрядов свободных совпа¬
дает и с упомянутой выше переменой в терминологии — с преимуществен¬
ным распространением в IV—V вв. таких обозначений для высшего и низ¬
шего разряда свободных, как potentiores и inferiores. Под первыми
источники подразумевают сенаторов и верхушку городских курий6,
под вторыми — не только городской и сельский плебс и колонов, но и зна¬
чительную часть куриалов (С. Th., 13, 10, 1).
Перегруппировка в разрядах свободного населения и сужение границ
1 С. Th., 11, 1, 15; 12, 1, 47; Nov. Maior., 7.
2 С. Th., 1, 20, 1: Honorati provinoiae (id est ex curiae согроге). Нередко они упо¬
минаются при перечислении разрядов муниципального населения, участвующего в
выборах дефензоров (см. С. Th., 1, 29, 6; 16, 2, 43; Cl, I, 55, 8; Nov. Valent.,
3). Куриал мог быть лишен за некоторые преступления права стать когда-либо hono-
ra^us T'h 9 19 1)
3 C. Th., 7, 13, 7; 16, 5, 52; 7, 6, 1; Salvian., de gubern. dei, V, 18.
4 См. C. Th., 12, 12, 13; 1, 20, 1; Salvian., de gubern. dei. V, 18.
5 C. Th., 13, 10, 1; 12, 1, 173; Salvian., de gubern. dei, V, 28.
6 О принадлежности верхушки курии к potentes свидетельствуют: С. Th., 13,
10, 1; 12, 1, 173; Salvian., de gubern. dei, V, 18.
90
А. Р. КОРСУНСКИЙ
привилегированного разряда — явления, закономерно связанные с про¬
цессом экономических и политических преобразований, характерных для
эпохи поздней империи — с ростом крупного замлевладения за счет мел¬
кой и средней земельной собственности и приобретением магнатами господ¬
ствующего политического значения в государстве.
Разложение экономических отношений, характерных для рабовладель¬
ческого способа производства, развитие новых форм эксплоатации рабов,
создававших последним известную хозяйственную самостоятельность, с од¬
ной стороны, распространение форм свободного, зависимого земельного
держания, с другой, приводили к сближению низших свободных и рабов
по их экономическому положению.
Изменениям в экономических отношениях соответствовали преобразо¬
вания и в сфере права: начинаются отступления от принципа юридиче¬
ского равенства всех свободных граждан, свободное население делится
на разряды, которые все более отдаляются друг от друга по своему юриди¬
ческому статусу.
Нововведения в области права служили, в свою очередь, серьез¬
ным фактором процесса общественного развития. Ограничения низ¬
ших свободных, т. е. в первую очередь мелких земледельцев, в их правах
создали благоприятные условия для роста экономического и политического
могущества крупных землевладельцев.
Но, подобно тому, как изменения экономической структуры римского
общества в I V—V вв. не могли привести к созданию нового экономического
строя в рамках рабовладельческого государства, так и изменения в юриди¬
ческих отношениях не могли привести к коренным преобразованиям в об¬
ласти права. И как рабский труд оставался основой экономики римского
общества, а рабы — основным производящим эксплоатируемым клас¬
сом, так и разделение на свободных и рабов оставалось главным юридиче¬
ским делением населения Римского государства. Дифференциация среди
свободных не достигла такого общественного значения, как деление
на свободных и рабов.
Мы видели, что система градации среди свободных не была единой —
(honestiores и humiliores, с одной стороны, сенаторы, куриалы, плебеи ипро-
чие, с другой); она не охватывала равномерно все стороны права; разряды
honestiores и humiliores или potentiores и inferiores не были четко оформле¬
ны, содержание понятий «почтенные» и «низшие» было довольно расплыв-
чатым.^В подлинные сословия honestiores и humiliores не превратились^
Таким образом, хотя принцип юридического равенства свободных под¬
вергается ряду ограничений в эпоху поздней империи, окончательно отме¬
няется он лишь после того, как Римское рабовладельческое государство
пало под ударами революции рабов и завоевания варваров.
«Наводнение германцами Западной Европы, — отметил Энгельс, —
изгладило на ряд столетий все представления о равенстве, создав посте¬
пенно столь сложную социальную и политическую иерархию, какой еще
до тех пор не существовало»1. Зародыши же этой социальной иерархии
возникли еще в эпоху империи в результате развития процесса феодали¬
зации, одной из форм проявления которого являлась охарактеризованная
выше дифференциация в юридическом положении среди свободных.
Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, Партиздат, 1932, стр. 73.
ПУБЛИКАЦИИ
Посвящается памяти
Н. Я. Марра
ДВЕ СЕРЕБРЯНЫЕ ЧАШИ ИЗ РАСКОПОК В АРМАЗИ
(ГРУЗИЯ)
Настоящая статья посвящается анализу двух замечательных произведений антич¬
ной торевтики, обнаруженных в Армази, около древней столицы Грузии Мцхета.
Среди многочисленных художественных произведений искусства античной эпохи, най¬
денных в армазском j 1 е кр о п о л с, о с обод в пп ма hi i о Jiffидл шшох - две (серб бр ян ы е чаши,
обнаруженные в 1Д5СГг. в погребении JV» 3, на_дне которых изображен один и тот же
сюжет — священный копь перед алтарем 1. Таким образом, здесь обнаружены новые
памятники с тем же изображениемсвящепиого коня, которое впервые было отмечено
на знаменитой чашетитБори,- найденной в 1902 г. и хранящейся в настоящее время в Го¬
сударственном Эрмитаже Отмеченное обстоятельство дает возможность заново пере¬
смотреть все вопросы, связанные не только с семантикой указанного сюжета, особенно
с вопросом происхождения темы, по и с историей художественной ^культуры Гр у зии
античной эпохи.
Уже чаша из Бори сразу же привлекла внимание ученых находящимся на пей
изображением (рис. 1), особенно же загадочной надписью (рис. 2). Однако все попытки
дешифровки надписи до последнего времени, вплоть до открытия в Армази ряда надпи¬
сей на данном алфавите, особенно двуязычной (греческой и арамейской! эпитафии Се-
рапиты, обречены были на неудачу. Попытка эпиграфиста Капья определить эту
надпись 'КаК' латинскую была неудачной. Даже Е. М. Придик считал, что «надпись,
сделанная пунктиром, несомненно, представляет какое-нибудь восточное наречие;
нацарапанная же надпись, вероятно, латинская, написанная курсивом, очень напоми¬
нает помпеянские graffiti» (указ, соч., стр. 100).
Правильная установка для расшифровки обеих надписей на чаше из Бори была
дана только Я. Я. Смирновым (ук. соч., стр. 7), определившим их как арамейские в ши¬
роком зпачепдп термина. ' " 1 21 Краткий анализ этих памятников п чаши из Бори, хранящейся в Государствен¬
ном Эрмитаже, приведен мною в книгах: «История грузинского искусства», т. I, Тби¬
лиси, 1944, стр. lli — 120 (па груз, яз.) и «История грузинского искусства», М.— Л.,
1949, стр. 85—86. В настоящей статье тема несколько расширена, а материалы значи¬
тельно дополнены и дано повое чтение надписи на чаше из Бори.
2 Е. С. Такай ш в и л и, Серебряная чаша из сел. Бори, ИКОМАО, I (1904),
стр. 90—91; Я. И. С м и р н о в (Восточное серебро, СПб., 1909, табл. CXXI, № 305,
стр. 7) считает чашу «греческой, вероятно, работой» и относит ее к эллинистической
эпохе. Ср. также Е. М. Придик, Новые кавказские клады, Материалы по архео¬
логии России, вып. XXXIV, Петроград, 1914, стр. 100, табл. I, р. 3., а также А. Бо¬
рисов, Надписи па серебряной чаше из Бори (Грузия). Сообщения Государствен¬
ного Эрмитажа, IV, Ленинград, 1947, стр. 8—И.
92
ПУБЛИКАЦИИ
Рис. 1. Чаша из Бори. Государственный Эрмитаж
Рис. 2. Чаша из Бори. Надпись
ПУБЛИКАЦИИ
93
Относительно происхождения чаши были высказаны разные предположения.
Я. И. Смирнов считал чашу греческой работой и связывал сюжет с «персидским куль¬
том». Е. М. Придик датировал чашу временем около начала нашей эры и считал ее рим¬
ской работой. Он писал там же: «мне кажется, что она, несомненно, сделана не в восточ¬
ной мастерской, а греческим или скорее даже римским мастером, работавшим в то время
на Кавказе или в Малой Азии».
Правильную установку в вопросе об изучепии чаши из Бори дал И. А. Орбели, ко¬
торый на основании топонимических и фольклорных данных установил тотемическое
значение чаши именно для той части Грузии, где лежит селение Бори. К сожалению,
доклад этот не был опубликован и только его выводы приведены в статьях П. И. Марра 1
и И. И. Мещанинова 1 2.
Дешифровка надписей на чаше из Бори стала возможной лишь недавно, благодаря
замечательным эпиграфическим находкам в районах Армази и Самтавро. Открытие
этих надписей по-новому осветило историю древней Иберии, дало возможность уточнить
многие вопросы истории ее художественной культуры и заново пересмотреть все до сих
пор известные дохристианские надписи из Мцхета. Над расшифровкой и истолкова¬
нием мцхетского эпиграфического материала в делом, особенно в части надписей, на¬
чертанных так называемым «армазскпм» письмом, работает Г. В. Церетели, перу кото¬
рого принадлежит полная сводка всех надписей,известных до сего времени из Мдхеты-
Армази 3. Открытие надписей, написанных особым шрифтом до этого еще неизвестной
разновиднорти-арамеиского"письма, особенно двуязычной надписи Серапиты, позво¬
лило прочесть нагтппеь^пя чяину-ияБерит*гт~Я. Борисову (ук. соч., стр. 8—11), Г. В. Це¬
ретели 4 и пишущему эти строки независимо друг от друга 5. Наконец, паходка в 1910 г.
двух серебряных чаш в армазском погребении № 3 с тем же сюжетом, как и на чаше из
Бори, ^ают нам возможность комплексно изучить все три памятника как со стороны
содержания темы, так и в историко-художественпом отношении.
Как было сказано, обе чаши из Армази обнаружены в одном погребении № 3 с бога¬
тым инвентарем, датируемым в .целом римскими монетами началом второй пеловины
III в. й: э'ГЧаши по своей Фодме-понти идентичны, и в то же время они близки чаше из
Бори. Обе_цшготнвсятся к тиду_аптичпого фиала, который был широко распространен
в позднеаитичпую эпоху.
По своим размерам все три чаши мало отличаются друг от друга. Армазская чаша
№ 94 (рис. 3, 4), которая сравнительно лучше сохранилась, имеет диаметр 21,4 см и вы¬
соту 6,9 см. Другая чаша № 93 (рис. 5) дошла в сравнительно худшей сохранности и
по величине мало отличается от первой (диаметр 28,2 см, высота 7,4 см). Борийская
1 Я. Я. Марр, Филистимляне, палестинские пеласги и росеиы пли этруски,
«Еврейская мысль», Л., 1926, стр. 8: «Одиноко стоящая лошадь перед жертвенником
на одном исключительной важности кавказском памятнике, казалось бы, обреченная
на заклание жертва, но вот проф. И. А. Орбели признал в нем бояшство, которому сим¬
волически поставлен жертвенник, и оказывается возможность определить даже племя,
которому эта лошадь-богиня принадлежит, или этот конь-бог является тотемом — это,
очевидно, уже в этнические эпохи».
2 И. И. Мещанинов, Закавказские поясные бляхи, СМОМПК, вып. 45,
Махач-Кала, 1926, стр. 225.
3 Г. В. Церетели, Эпиграфические находки в Мцхета — древней столице
Грузии, БДИ, 1948, № 2, стр. 49—57.
4 Г. В. Церетели, Армазская билингва, Тбилиси, 1941; он те, Армаз¬
ская билингва, Изв. ИЯИМК, т. XIII, Тбилиси, 1943, стр. 35 (на груз. яз.).
5 III. А м и р а н а ш в и л и, История грузинского искусства, т. I, Тбилиси,
1944, стр. 118 (на груз. яз ).
94
ПУБЛИКАЦИИ
чаша из Эрмитажа по размерам почти раина первой чаше из Армази (диаметр 26 см,
высота 7 см).
Армазские чаши выкованы из средней плотности серебряного листа; следы ковки
местами хорошо сохранились. На некоторых участках чаш как внутри, так и снаружи
видны правильные концентрические бороздки от шлифовки на вращающемся станке.
Несомненно, поверхность чаш шлифовалась не один раз. Чаши шлифовались до окон¬
чания обработки, до золочения. После процесса золочения, чтобы вызвать блеск на
Рпс. 3. Чаша на Армпзп Л!· !)4. Музей Грзгзии
Рис. 4. Чаша из Армази Л» 94. Музей Грузии. Деталь
позолоте, а также и на серебре фона, и вообще, чтобы придать им окончательный вид,
чаши подвергались повой и последней шлифовке. Очевидно, па этот раз шлифовка про¬
изводилась более мягкими шлифами. На дне чаши, в центре, сохранилась пдавленпая
точка, образовавшаяся от прикрепления к вращающейся части станка. Ножки чаш
изготовлены отдельно и затем припаяны ко дну.
На внутренней поверхности всех трех чаш, на самом дне, изображены мощные
фигуры коней в профиль, обращенных влево, стоящих перед алтарем. При общности
сюжета, представленного па указанных трех памятниках, каждое изображение имеет
ПУБЛИКАЦИИ
95
особые отличительные иконографические черты; имеете с тем они и по стилю резко от¬
личаются друг от друга. Апализ иконографических вариантов изображения коней на
армазских чашах и на чаше из Бори, сравнительный историко-художественный разбор
их проливают свет на многие вопросы семантики сюжета п вместе с тем дают материал
о характере и уровне развития грузинской торедтики серединыШ-в. в, э.
Отметим некоторые особенности техники пополнения изображений на чашах. Изо¬
бражение коня перед жертвенником на всех трех чашах выполнено углубленным линей¬
ным контуром, четко обрисовывающим общие формы животного. Контурный рисунок
нанесен густым^насечками чекана, а не гравировкой. Мастер сперва пунктиром наме¬
тил общий контур изображения. Окончательный контур изображения выполнен глу¬
бокими насечками по предварительной пунктирной наметке; при этом, как это видно
Рис. 5. Чаша из Армази № 93. Музей Грузии. Деталь
на всех изображениях, особенно на армазской чаше № 93 (рис. 5), окончательный кон¬
тур нередко расходится с предварительным. Отмеченные отклонения, иногда получаю¬
щие виды двойного рисунка, характерны не только для позл.пеапгичпой торевтики, но
и ранневизантийской пластики по металлу.’
После нанесения контура изображения мастер приступал к моделировке изображе¬
ния чеканом, применение которого ясно заметно па чаше из Бори (рис. 1.) и на чаше из
Армази № 94 (рис. 4); на другой чаше пз Армази при моделировке изображения коня
мастер больше применяет резец, чем чекан. Последним художественно-техническим
приемом исполнения изображения копей на чашах было применение позолоты, кото¬
рая в торевтике имеет значение расцветки.
Позолочены изображения копей и верхней части жертвенника, орнаментальное
обрамление в виде круглого жгута на чаше № 94 и лавровый венок в виде круга, скреп¬
ленный в трех местах парными лентами, обрамляющий изображение коня на чаше из
Бори. Непозолоченным остается весь фон; чернью заполнены контур изображения,
глаза и хвост копя, а также контур жертвенника па всех чашах. Наблюдение показы¬
вает, что чернь исполнена до позолоты, так как позолота местами находит на чернь.
96
ПУБЛИКАЦИИ
Вообще позолота на всех чашах была последним техническим приемом в обработке чаш.
перед окончательной шлифовкой. Она производилась, как правило, через огонь, и
после нее рисунок не проходился ни резцом, ни чеканом.
Сплошная позолота фигур коней имеет целью подчеркнуть сакральный характер
этих изображений. Изучение изображения коня на указанных чашах показывает, что
на чаше из Бори и армазской № 94 перед алтарем изображено не жертвенное животное,
а божество-тотем, в земном воплощении в образе жеребца. На чаше из Бори перед сак¬
ральным изображением коня стоит алтарь, обвитый тениями, на котором лежат два
яблока и шишка пинии. На алтаре армазской чаши № 94 (рис. 4) схематично изображены
два яблока и шишка пинии. Над гривой коня борийской чаши ясно видны три пучка
лучей, обозначающих сияние, исходящее от божества-тотема. На армазской чаше
божественное сияние обозначено на гриве копя в виде двух пучков лучей. Таким обра¬
зом, перед божеством-тотемом изображен алтарь с земными плодами, обозначающими
бескровную жертву (туагйа).
На другой чаше из Армази перед алтарем, на котором вместо приношений горит
священный огонь, стоит животное с поднятой в знак моления передней ногой (рис. о);
изображение лошади не имеет божественных атрибутов, нет сияния на гриве, нет также
признака пола. Следовательно, па этой чаше изображено не земное олицетворение
божества-солнца в виде жеребца, а жертвенное животное, обреченное, согласно культу
Митры, на заклание.
Перед алтарем с неугасимым огнем, божественным символом Агура-Мазды, прино¬
сились жертвы божеству Митре не только в Иране,-по и в Малой Азии, и. по всей вероят¬
ности, ив Грузии. Ксенофонт (АпаЬ., IV, 5, 35) сообщает, что ему пришлось вернуть ко¬
пя старшине одного поселения, жившего по соседству с халпбамп (картвельским пле¬
менем,) так как конь был посвящен Гелиосу и предназначался для жертвоприношения.
По сведениям Страбона (IX, 14, 9), сатрап Армении ежегодно посылал владыке Ирапа
20000 жеребцов для жертвоприношения Митре. Митра — бог1 света, покровитель
мира, блюститель порядка, защитник своих почитателей, посредник между Агура-Маз-
дой и людьми дает урожай, взращивает пастбища, карает нарушителей договоров,
клятв, лжецов. Страбон прямо отожествляет его с солнцем (Гелиосом). Известно,
что культ этого божества из Малой Азии проник в Рим, где одно время пользовался
особой популярностью.
Следы культа этого божества имеются и в Грузии. С. И. Макалатия1 в специальной
монографии, посвященной культу Митры в Грузии, отмечает, что в празднества «мир-
соба» пли «мисроба» у мегрелов,—«мейсариб» сванов, «мопспроба»—гурийцев имеются
явные пережитки, несомненно, связанные именно с культом божества Митры. Элементы,
характерные для культа этого божества, сохранились в культовых обрядах св. Георгия,
особепно хорошо в празднестве в честь св. Георгия в Илори.
Необходимо отметить, что празднество «мисроба» устраивалось в феврале, который
в языческом календаре грузин, как это убедительно установлено П. й. Ингороква 1 2,
назывался ШЛшпеу тШгакатвау или тШгакап, начинался 19 февраля и заканчивался
20 марта.
Таким образом, на чашах из Бори и Армази № 94 изображен конь-жеребец, зем¬
ное воплощение божества Митры, которому принесены плоды земли в виде бескровной
жертвы, а на второй чаше из Армази № 93 изображено жертвенное животное, обречен¬
ное на заклание перед алтарем с неугасимым огнем.
Лошадь считалась жертвенным животным п у греков; известно, что Посейдону и
речным божествам приносились в жертву белые лошади. Их не убивали, а живыми бро¬
сали в море или реку. На острове Родосе ежегодно бросали в море четырех лошадей
1 С. И. Макалатия, Культ Джеге-Мисарони в древней Грузии, Тбилиси,
1938 (на груз, яз.)
2 П. И. Ингороква, Древний языческий грузинский календарь, Известия
музея Грузии, VI, Тбилиси, 1931, стр. 438 (па груз. яз.).
ПУБЛИКАЦИИ
97
в жертву Гелиосу. Согласно древнегреческому мифу, Пегас был младшим сыном По¬
сейдона и Деметры. Небезынтересно отметить, что, по гурийским народным предста¬
влениям, лошадь — морское существо н была выведена на землю св. Федором.,
покровителем лошадей. Лошадь у определенных племен, обитавших в древности в
Македонии и Фракии, считалась тотемным животным, чем нужно объяснить широкое
распространение на македонских монетах изображения лошади г.
Апалогпчное значение лошадь имела и у некоторых картвельсхсих племен в глубокой
древности, особенно у тех, которые обитали в пределах Западной Грузии. Она часто
изображается на художественных изделиях из бронзы, особенно в периоды средней и
поздпей бронзы. На бронзовых обивках древних поясов, происходящих из раскопок,
и, наконец, на бронзовых пряжках до эпохи античного строя изображение лошади/коня
является популярной темой. В произведениях средней бронзы лошадь/ конь имеет це_
лый ряд фантастических особенностей, указывающих на сакральное значение изображе¬
ния. И лишь на более поздних памятниках, относящихся к античности, фантастическое
изображение коня уступает место реалистическому изображению.
Относительно наличия в древней Грузии культа коня интересные этнографические
наблюдения были опубликованы И. Кобалия и С. Макалатия 1 2 3.
Изучение языковых данных подтверждает наличие культа лошади /копя у карт¬
вельских племен еще в древности. Известно, что греки отдавали должное местным гео¬
графическим названиям и очень часто давали их перевод. Таковы названия: Археопо-
лис-Накалакви, Радиополис-Вардицихе, Гпппос-Цхепис-цкали, река Боас-Квирила (от
βοάω = кричу)8 и др. И. А. Орбели4 5 установил, что название города Диоску-
рия (Λιοσκουριάς) представляет местное географическое название.
Особое внимание пужпо обратить на то, что греки реку Цхенис-цкали (конская
река, собственно вода) назвали "Ιππος. В. Латышев 6 * обратил внимание Н. Я. Марра
на то, что гора называлась 'Ιππική δρα = Унагири (Ьипа//Ьипе=лошадь; giг по-сван¬
ски— гора); таким образом, приведенное выше греческое название горы представляет
собою перевод местного названия. Недалеко от Диоскурии обитало племя картвельского
происхождения, гениохи (ηνίοχοι), относительно которого интересные данные при¬
ведены у Страбона. Для греков приведенное племенное название той области, где со¬
гласно мифологии, подвизались Диоскуры и аргонавты, было понято и осмыслено, как
название возниц (ηνίοχοι) Кастора и Полидевка. Анализ этого названия, приведенный
И. Орбели в, показывает, что первоначально оно звучало как ЬешосЫ,— известно,
что ей (х) в названиях грузинских племен, как было установлено Н. Я Марром, являет¬
ся показателем множественного числа (например, тао-х-и, кол-х-и, мос-х-и, и др.).
Основа названия племени означает «копь» (Ьипа, гевр. Ьипе). КДльт копя был широ¬
ко распространен в древности на всем Кавказе и в Причерноморье.
Как нужно толковать обычай класть в погребение чаши с сакральным изображе¬
нием коня? Известно, что у многих народов в древности было принято хоронить вместе
с покойником лошадей, как об этом свидетельствуют данные археологии. Помимо ука¬
занного факта, нужно иметь в виду, что в Грузии почти повсеместно в ритуале оплаки-
1 А. Π. М а н ц е в и ч, К вопросу о торевтике в скифскую эпоху,'БДИ,
1949, № 2, стр. 206—209.
2 И. Кобалия, Из мифической Колхиды, СМОМПК, вып. 32, 1903, стр. 102—
103; С. Макалатия, История и этнография Мегрелии, Тбилиси, 1941, стр. 310—
311 (на груз. яз.).
3С. Каухчишвили, Известия Прокопия Кесарийского о Грузии, Известия
Музея Грузии, т. VII, Тбилиси, 1938, стр. 132 (на груз. яз.).
4 И. Орбели, Город близнецов Διοσκοοριάς и племя возниц ηνίοχοι, ЖМНП,
1911, май, стр. 195—215.
5 Н. Я. Марр, Астрономические и этнические значения двух племенных па-
званий армян, ЗВОРАО, XXV, вып. 1—4, 1921, стр. 256.
6 Н. Я. Марр, ук. соч., стр. 255.
? Вестник, древпей истории, ΓΛ 1,
98
ПУБЛИКАЦИИ
ваиия умершего конь в знак траура покрывался черной материей. По сведениям
Н. Я. Марра, в Абхазии «на похоронах покрытая черной материею лошадь вводится
вкруг оплакивающих покойника, п ее оплакивают; на поминках с нею или с ними,
лошадьми, устраиваются бега»1. На поминках лошадь покрывали красной или синей
материей; красный цвет в данном случае означает воскресенье, огонь, солнце. Н. Я .
Марр совершенно правильно отметил: «Есть особые названия,кроме бегов и наездниче¬
ской удали, для исключительной роли лошади на похоронах, а именно то, что лошадь -
символ смерти, на похоронах н поминках это солнце-лошадь, заходящее солнце,
черная смерть и оно же солнце-лошадь, восходящее солнце, заря, румяная, красная,
неумирающая жизнь, воскресенье» 1 2 *.
Изучение языковых материалов, палеонтологический анализ, проведенный
Н. Я. Марром, с охватом огромного фактического материала делает понятным появле¬
ние сакрального изображения лошади/копя на предметах, связанных с погребальным
обрядом. Сакральное значение лошади/коня в религиозных воззрениях грузинских
племен етце в эпоху глубокой древности, подтверждаемое археологическими данными,
имеет древние корни. Распространение митраизма, панболее опасного соперника хри¬
стианства, особенно в первые века нашей эры, и связанный с ним культ коня, земного
воплощения божества света и солнца — Митры, не было для населения Грузии чуждым
и непонятным. Выводы II. Я. Марра о заимствовании иранцами представления о крыла¬
том копе «Ваши» у яфетических народов Кавказа находят полное подтверждение в над¬
писи па чаше из Бори, па разборе которой мы остановимся несколько подробнее.
На дне борийской чаши находятся, собственно говори, дне надписи (рис. 2), нане¬
сенные, несомненно, как это будет в дальнейшем доказано, в разное время, по всей
вероятности, разными лицами. Верхняя надпись, состоящая из трех слов, врезана на
поверхности чаши, вторая же, состоящая из двух слов, а не из одного, как предпола¬
гали А. Борисов (ук. соч., стр. 10) и Г. Церетели8, исполнена пунктиром. Различно
в технике исполнения указанных надписей настолько велико, что Е. М. Придик (ук.
соч., стр. 100) принял их за две совершенно разные надписи, написанные различными
алфавитами. В действительности обе надписи принадлежат одному алфавиту. Как было
нами указано во вводной части настоящей статьи, после открытия армазских надписей
нашими учеными было установлено, что данная надпись и аналогичные по письму армян¬
ские надписи выполнены особой разновидностью арамейского письма, которая А. Бори¬
совым была названа «грузино-арамейским», а.Г. Церетели — «армазским письмом».
Ввиду того, что надписи па чаше из Бори, как было указано выше, изданы три
раза и в чтении их пет расхождений, я ограничусь лишь приведением первой надписи
и более подробно остановлюсь на второй, которая до сих пор, по моему предположению,
не была правильно истолкована. В еврейской транслитерации обе надписи имеют сле¬
дующий вид:
кзи Р'П.Ч'иО ПЛ'-ОПЗ
1 П 1 - 3 1 Т
Первая надпись переводится «Бузмихр битиахш благий». Вторую строку из двух
слов А. Я. Борисов (ук. соч., стр. 10—11), читая как одно слово «Рувандахр»,
считал его собственным именем. Фонетический состав этого слова он считал по
1 Н. Я. Ма р р, Термины из абхазо-русских этнических связей «лошадь» и «триз¬
на», Избранные работы, т. V, М.— Л., 1935, стр. 147.
2 Н. Я. Мар р, ук. соч., стр. 151,
8 Армазская билингва, стр. 35.
ПУБЛИКАЦИИ
99
происхождению иранским, хотя осмыслить ему удалось лишь первую его часть — rvn
(пехлевийское «дух», «душа»). В целом же он считал слово собственным именем: «кому'
принадлежит это имя, мастеру ли, сделавшему чашу, или какому-либо из ее владельцев,
решить, разумеется, невозможно». Г. В. Церетели в указанном вопросе не расходится
с мнением, высказанным А. Я. Борисовым.
По нашему предположению, указанную надпись нужно читать как два слова. Зна
чение первого слова, приведенное А. Я. Борисовым, Г. В. Церетели и мною \ остается
правильным.
Второе слово dlir, которое нужпочитать dalir,семитического происхождения (дреппе-
евр. dur, ассир. düru, арам, dar) и означает: время, вечность, напеки, вечный. Сопостав¬
ление обоих слов, по всей вероятности, содержит формулу пожелания вечности душе
уже скончавшегося владельца чаши; это, нужно думать, принятое пожелание было на¬
писано на чаше перед тем, как ее положили в саркофаг покойному питиахшу Бузмихру.
Этим нужно объяснить то, что вторая надпись исполнена в другой технике, чем первая.
(Семантика образа коня как символа смерти и воскресенья отмечена впервые
Н. Я. Марром 1 2.
Оставляя в стороне вопрос о палеографической характеристике указанных надпи¬
сей, сделанных так убедительно А. Я. Борисовым и тщательно разработанных Г. В. Це¬
ретели, я коснусь вопросов, связанных с датировкой указанных чаш и их художествен¬
но-исторического значения для наиболее темного периода истории грузинского искус¬
ства первых веков нашей эры.
* *
*
Сравнительный историко-художественный анализ трех чаш дает возможность их
стилистической и хронологической группировки. Наиболее ясно реалистические тради¬
ции отразились в стиле борийской чаши (рис. 1), в наименьшей степени в армазской
чаше № 93 (рис. 5), на которой ясно чувствуется переход к иной более схематической
передаче художественной формы. Вторая чаша из Армази № 94 (рис. 4) по трактовке
изображения копя приближается к борийской чаше, занимает, если можно так выра¬
зиться, промежуточное положение между стилями двух первых памятников.
Постановка коня на борийской чаше, несомнепно, носит черты традиции античной
статуарной скульптуры. Изображение коня передано с подлинным реализмом, который
ярко выступает не только в передаче обобщенных форм, но и в характерных для фигуры
коня деталях. Несмотря па то, что в моделировке изображения мастер нигде не выби¬
вает рельефа с оборотной стороны и все приемы передачи формы выполнены им именно
с лицевой поверхности, изображение в целом производит пластическое впечатление.
Мускулатура тела коня, членение его, свободно расставленные ноги, крепкая муску¬
листая, поднятая кверху шея, поднятый широкий, волнисто свисающий хвост, особенно
открытая пасть — придают всему изобраяеению поразительную экспрессию. Строение
тела копя, массивность членения, подчеркнутость мускулатуры, некоторая удлинен¬
ность всего корпуса свидетельствуют о наличии традиции именно римского, а не поздне¬
эллинистического искусства. Это изображение могло возникнуть па местной почве
в эпоху сильного римского политического влияния в Грузии. История проникновения
римской экспансии на восток, в частности в Иберию, говорит о том, что именно в I в.
п. э. Иберия была вынуждена действовать в угоду римской политике на востоке3.
Исходя из общих исторических данных, нужно предполагать, что чаша из Бори,
отмеченная чертами римского искусства, могла возникнуть именно в I в.
1 III. А м и р а и а ш в и л и. История грузинского искусства, Тбилиси, 1944,.
стр. 118.
2 Н. Я. Мар р, Избранные работы, т. V, М.— Л., 1935, стр. 151.
3 А. И. А м и р а н а ш в и л и, Иберия и римская экспансия в Азии, ВДИ„
№ 4 (1938), стр. 161—173.
7*
100
ПУБЛИКАЦИИ
н. э.; по всей вероятности, в самом конце его, на рубеже I и II db. Она,как будет видно
из дальнейшего анализа армазских чаш, по стилю н времени исполнения предшествует
последним, которые точно датируются благодаря римским монетам, обнаруженным
в инвентаре погребения №
Конь на чаше № 94 из Армази по стилю примыкает к изображению на чаше из Бори.
Но вместе с тем имеется целый ряд характерных отличий. Фигура коня имеет несколько
иные общие пропорции. Она строго пропорциональна, не имеет той удлиненности кор¬
пуса, которая характерна для изображения коня на борийской чаше. Голова более мас¬
сивна, чем на борийской чаше. Шея тоже отличается массивностью, мускулатура ее
мало подчеркнута. Круп коня и задние ноги очерчены энергичным, глубоко врезанным
контурным штрихом. Вообще весь контур изображения передан резцом в виде сочных
отдельных штрихов и несплошной контурной линией, как это характерно для изобра¬
жения на борийской чаше. Особенно надо отметить, что линия спины коня дана в виде
вогнутого штриха в один прием, который не соединяется с линией, обозначающей круп
коня. Изображение в целом передано контурным рисунком в виде свободных, часто от¬
дельных, штрихов, благодаря чему изображение производит впечатление импрессиони¬
стического рисунка. Мускулатура на туловище коня дана более схематично и обобщен¬
но на борийской чаше.
Конь на чаше № 93 трактован совершенно в ином стиле. Общие пропорции изобра¬
жения копя значительно измепены. Бросается в глаза слишком маленькая голова копя
по отношению ко всему корпусу, который сильно вытянут и в общем очень
схематично передан. Членение суставов лишено понимания анатомии, которое так
выгодно выделяет чаши из Бори и Армази № 94. Шея коня — короткая, покатая,
лишена той гордой экспрессии, которая характерна для двух первых памятников.
Рисунок в целом отличается схематичностью, обобщенностью, большим расхождением с
действительностью. Изображение исполнено в условном стиле, причем теряется пони¬
мание реальной действительности.
Стиль указанной чаши свидетельствует о том большом переломе в искусстве древ¬
ней Грузии, который наметился во второй половине III в. н. э. В связи с происходящим
процессом разложения античного способа производства и намечающимся новым фео¬
дальным общественным строем, тесно связанным с христианством, происходит перелом
и в изобразительном искусстве. Античное мировоззрение в целом, нашедшее яркое выра¬
жение в искусстве, уступает место другому, В то время как чаши из Бори и Армази
№ 94 по художественной трактовке связаны живой нитью с традициями римского ис¬
кусства и отражают по существу исконное религиозное мировоззрение грузинской
определенной общественной среды,— иберийской знати, то уже на’чаше из Армази
№ 93 эта традиция обрывается, налицо выступает абстрактное линейно-графическое
понимание художественной формы, происходит изменение, скорее всего новое осмысле¬
ние исконной древней темы, в связи с тем изменением в общественно-политической
жизни, которое имело место в Грузии со второй половины III в. н. э., когда на смену
выступает новая государственная организация, с другим общественным строем, с но¬
вым религиозным учением из сассанидского Ирана.
В связи с этим обстоятельством вместо изображения божества, племенного тотема
которому приносятся бескровные жертпы (чаши из Бори, Армази № 94), появляется
изображение жертвенного животного, обреченного на заклание, перед неугасимым
огнем на алтаре, символом Агура-Мазды.
Наблюдения археолога М. М. Иващенко показывают, что саркофаг № 3, откуда
происходят обе чаши из Армази, серебряная чаша с греческой надписью, дар неизвест¬
ного по другим источникам царя Иберии Флавия Дадсса питиахшу 1 Берсуме, носит
1 С. Г. Каухчишвили, Греческие надписи из Армази, Сообщения АН
Груз. ССР,т. II, № 1—2, Тбилиси, 1941, стр. 169.
ПУБЛИКАЦИИ
101
явные следы вторичного погребения. Монетными находками 1 инвентарь этого погре¬
бения датируется 211—253 гг. н. э. Исходя из вышеприведенных данных, чашу из Ар-
мази № 94 нужно датировать началом III в. н. э., а чашу № 93 — началом второй по¬
ловины того же столетия.
Таким образом, сравнительное изучение разобранных нами произведений древней
торевтики, обнаруженных на территории Грузии, проливает новый свет на историю
грузинской культуры1—III вв.н.э., выясняет наличие двух течений в изобразительном
искусстве того времени, которые выросли и сложились в определенных условиях эко¬
номического и социального развития древней Грузии за указанный период 1 2.
Ш. Я. Амиранашвили
К ВОПРОСУ О НЕГРЕЧЕСКОМ НАСЕЛЕНИИ ФАНАГОРИИ
(По материалам местной керамики)
Древняя Фанагория, столица Азиатского Боспора, основанная около 540 г. до
п. э. выходцами с острова Теоса3 * 5, являлась одним из крупнейших городских цент¬
ров Северного Причерноморья. Археологические раскопки Фанагории начались еп;е
л XIX в. и дали целый ряд замечательных произведений искусства. Но только совет¬
ская археология начала систематическое изучение городских культурных напластова¬
ний и грунтового могильника рядового населения (раскопки 1936—1940 и
1947—1949гг.)1. Материал, добытый этими раскопками, позволяет поставить вопрос
о роли местного населения в формировании городской культуры Фанагории и о том,
когда и какие варварские племена в той или иной своей части селились и жили в
Фанагории, в какой мере они воспринимали и насколько [сами оказывали влияние
па развитие городской .культуры. Как известно, наиболее массовым материалом,
встречающимся при археологических раскопках, является керамика. В данной статье
делается попытка, проанализировать материалы фанагорийской керамики для изу¬
чения этнического состава города.
• Преобладающая масса керамических фрагментов Фанагории принадлежит посуде
обычных для всех городов Северного Причерноморья типов, изготовленной на гончар¬
ном круге из прекраспо промешанного и хорошо обожженного глиняного теста. Но
1 По сведениям нумизмата Д. Капанадзе, участника раскопок Армази,
в погребении № 3 были обнаружены золотые римские монеты Гордиана III, Филиппа
(отца), Деция Траяпа и Гостилиапа.
2 Закапчивая настоящую статью, считаю долгом отметить, что приводимую
А. Я. Борисовым (ук. соч., стр. 10) датировку чаши IV в. н. э. считаю неправильной.
Автор предположительно считает, что Бузмихр питиахш надписи чаши из Бори и Бос-
мариос — дед царевича Петра Ивера—одно и то же лицо. Этому противоречит стиль
изображения па чаше из Бори и анализ армазских чаш. Палеографический характер
надписи на чаше из Бори более близок к одноязычной надписи пз Армази (I в. н. э.)>
чем к надписи Серапиты, относимой совершенно точно Г. В. Церетели ко второй поло¬
вине II в. (Г. В. Церетели, ук. соч., стр. 52).
5 А гг., Bitb., 60; Е u s t h. ad Dion. Per., 549; IOSPE, II, стр. XVII.
1 В. Д. Блетватский, Отчет о расйопках Фанагории 1936—1937 гг., Труды
РИМ, вып. XVI; он же, Раскопки в Фанагории в 1938—1939 гг., ВДИ, 1940, № 3—4.
стр. 287 сл.; о н ж е, Раскопки в Фанагории в 1940г., ВДИ, 1941, стр. 220; М. М. К о -
былина, Отчеты о раскопках Фанагории в 1947 и 1948 гг., КСИИМК, вып. XXVI.
стр. 46 сл. и XXXIII.
102
ПУБЛИКАЦИИ
наряду с ней в Фапагорпи находят значительное число керамики лепной или сделан¬
ной на гончарном круге из плохо промешанного глиняного теста, содержащего грубые
примеси, а также керамики с лощеной поверхностью. По технике изготовления, форме,
составу глины н орнаментам эти сосуды резко выделяются из общего типа фанагорий-
ской керамики и, наоборот, находят себе прямые аналогии в керамике городищ и мо¬
гильников, принадлежавших местным племенам Прикубанья, Приазовья и других райо¬
нов Северного Причерноморья. Именно зтп аналогии и заставляют считать жителей
Фанагории, употреблявших эту керамику, представителями местных племен, поселив¬
шимися в городе и сохранившими свои привычки и навыки. Эти группы местной кера¬
мики, составляющие лишь небольшую часть всей фанагорийской посуды, могут служит!,
одним из источников для решения вопроса о местном населении Фанагории в различ¬
ные эпохи.
Связь лепной и лощеной керамики из городов Северного Причерноморья с местным
пегреческим населением не возбуждает никакого сомнения и отмечалась исследова¬
телями неоднократно. Об этом пишет Т. Н. Книпович (работы об Елисаветовском
городище, о Танаисе, о керамике Ольвии) 1 и другие.
Лощеная керамика является в основном столовой посудой местных племен. Ее
часто находят в Фапагорпи на месте погребальных тризн 1 2 3 и среди инвентаря богатых
погребений местной племенной знатп (курганы Келермесской группы, Усть-Лабипский
могильник, Моздокский могильник, Ульские курганы и др.). В городских слоях Фана¬
гории наряду с логцепой встречается простая кухонная керамика с сильно закопчен¬
ными стенками, формы которой, отличаясь от кухонной керамики античных типов,
повторяют формы лепных сосудов, обычных для городищ и могильников, принадлежа¬
вших соседним с Боспором местным племенам.
Лощеная и грубая керамика Фанагории еще не исследовалась, и возможные выводы
из ее изучения до настоящего времени никто делать не пытался. Ниже мы попробуем
рассмотреть этот тип керамики, как источник для изучения состава населения Фана¬
гории *.
Каким варварским народам могла принадлежать лепная и лощеная керамика?
Прежде всего надо обратиться к античным писателям, сообщавшим данные о народах,
населявших территорию соседних с Фанагорией районов. Геродот передает, что на ази¬
атском берегу Боспора Киммерийского против скифских земель жили синды. О них же
упоминает Перипл Скилака, Аполлоний Родосский и его схолиаст, Страбон, Помпоний
Мела, Плиний, Стефан Византийский и др. На основании их данных Синдика находи¬
лась в юго-восточной части Таманского полуострова и па прилегающей к нему части
Кавказского побережья до Анапы включительно. Возможно, что иногда синды распро¬
странялись и более широко, занимая и район Фанагории, которую Скилак Карианд-
ский (Гг. 72) называет среди эллинских городов, находящихся в области, населенной
синдами. Страбон считает синдов одним из местных племен, так же как и дандариен,
тореатов, агроп. аррехов и многих других (XI, 2, 11). Выделение же из их числа
1 Опыт характеристики городища у станицы Елисаветовской, ИГАИМК, вып. 104,
стр. 149 ел.; «Танаис», М.— Л., 1949, стр. 77 сл.; Керамика местного производства из
раскопа «И», «Ольвия», Киев, 1940, стр. 132 сл.
2 Фанагория, раскопки 1939 г.: курган наст. Сенной, № 43; Некрополь Южный,
№ 28; раскопки 1947 г.: раскоп Майский, №№ 216, 251.
3 Подробная характеристика типов фанагорийской керамики лепной и изготов¬
ленной па примитивном гончарном круге из плохо промешанной глины с грубыми при¬
месями дается мною в статье «Фапагорийская местная керамика из грубой глины»,
печатающейся в МИА, вып. XIX. В данной статье рассматривается' главным образом
керамика с лощепой поверхностью, а грубая керамика привлекается лишь в той мере,
в какой это необходимо для исторических выводов.
ПУБЛИКАЦИИ
103
«нсех меотов» боспорских надписей связано, вероятно, с их особым положением в Бос-
норском царстве 1.
Соседями синдов были меоты. Этим именем со времени Геродота, как собиратель¬
ным, обозначались варварские пароды, живущие вблизи Меотиды 1 2. Страна меотов
простиралась от области синдов до реки Тапаиса, где жили яксаматы, которых Псевдо-
скимн (Orbis descr., 878) считает тоже меотским народом.
Посвятительные надписи, датированные именами боспорских царей с присоеди¬
нением полной их титулатуры, дают возможность установить последовательные этапы
территориального расширения Боспорского государства па Таманском полуострове
и прилегающей к нему территории 3.
При Левконе произошло включение в состав Боспорского государства Синдики
Надпись IOSPE, II, 6 назынает Левкона царем синдов, тореатов, дандариев, псессов —
народов, населявших территорию от Фанагории до Новороссийска и па восток до
р. Кубани. При преемнике Левкона, его сыне Перисаде (342—309 гг.), к Боспорскому
царству были присоединены, кроме того, фатеи и досхи (IOSPE, II, 344, 346, 347).
Таким образом, при Перисаде территория обоих берегов Кубани вошла в орбиту
влияния боспорского царя. Интересно, что в некоторых из надписей Перисада перечис¬
ление варварских племен заменяется словами «и всех меотов», подчеркивая этим этни¬
ческое и культурное единство племен, находившихся в ближайшем соседстве с грече¬
скими городами Боспора. Локализовать каждое пз названных в надписях племен
пока пе представляется возможным. Примерное расселение этих племен указано
В. В. Латышевым (ук. соч., стр. 63 сл.). Все же некоторые из городищ, где производи¬
лись археологические раскопки и материал из которых используется в данной статье,
можно спязать с определенными племенами. Вероятно, сиидам принадлежали городища
у станиц Раевской 4 и Варепиковки (Семибратнее городище) 5 *, дапдариям — городище
у Пересыпи е; талантам — Елисаветовское городище (на р. Дон). Может быть, па тер¬
ритории фатеев или на границе с ними находилось городище станицы Елизаветинской
(на р. Кубань), которое связывают иногда с древним городом Гаргаза 7. На терри¬
тории других меотских племен находятся городища станиц Пашковской, Усть-
Дабинской, Краснодара и др.
Туземные племепа, которые вошли в состав Боспорского государства, постепенно
начинают приобретать в его жизни все большее и большее значение. Происходит слия¬
ние аристократической верхушки варварских племен с рабовладельческой аристо¬
кратией греческих городов. Количество варваров в городах Боспора все более увели¬
чивается; с одной стороны, здесь оседает племенная знать; с другой стороны, быстро
растет число варваров — рабов, приток которых находился в прямой связи с завоева¬
ниями Спартокидов.
Переселение в Фанагорию аристократической верхушки меотских и синдских пле¬
мен не оказало решающего влияния на материальную культуру и общий облик города.
Оно сказалось лишь в появлении некоторых ремесленных изделий, специально при¬
способленных ко вкусам туземной знати. Тем меньшее влияние на общий характер
материальной культуры города оказывало количественное увеличение варваров —
рабов. Решающим для изменения всего облика городской культуры должно было стать
1 В. И. М о ш и н с к а я, О государстве синдов, ВДИ, 1946, № 3, стр. 203 сл.
2 В. В. Латышев, Поупх4, СПб., 1909, стр. 64.
3 С. А. Ж е б е л е в, Боспорские этюды, ИГАИМК, вып. 104, стр. 16.
4 МАК, вып. II, стр. 120 сл.
3 Н. В. А н ф и м о в, Новые данные к истории Азиатского Боспора, СА, VII,
стр. 258 и сл.
3 В. Д. Б л а в а т с к и й, Отчет о раскопках Фанагории в 1940 г.,— разведки
в Пересыпи. Архив ГМИИ.
7 Diod., XX, 23—24; В. Д. Б л а в а т с к и й, Искусство Северного Причер¬
номорья, М., 1947, стр. 30.
104
ПУБЛИКАЦИИ
массовое проникновение варваров в города; а оно началось особенно интенсивно в пос¬
ледних веках до и первых веках нашей эры А Этот процесс, вероятно, был связан с со¬
циальными изменениями внутри соседних с боспорскими городами варварских племен
и ослаблением централизованной власти Боспора.
В первых веках н. э. меняется весь характер культуры боспорских городов. Это
находит свое отражение и в керамике. Поэтому мы будем рассматривать керамику не
греческого населения Фанагории по периодам: 1) VI—I пв. до н. э. и 2) I в. до н. п.—
IV—V вв. н. э. 2
Рис. 1. Фрагмент лощеного сосуда с резным орнаментом
Некоторые из находок позволяют говорить о наличии представителей местных
племен среди городского населения Фанагории уже в VI—V вв. до н. э. В золь¬
ном пятне в кургане № 1, относящемся к V в. до н. э., на хуторе Сенном вблизи Фана-
Рис. 2. Фрагмент большого сосуда с черным лощением
гории в 1939 г. была обнаружена нижняя часть лепного черио-лощепого сосуда с гео¬
метрическим процарапанным орнаментом (Л» 43, рис. 1) типа сосудов, найденных в кур¬
ганах Прикубапья и Моздокском могильнике 3, датируемых VI в. до н. э.4. Обломки
сосуда большого размера с такой же орнаментацией и обработкой поверхности были
найдены в Мирмекии в слое VI в. до н. э А
На южном некрополе Фанагории в 1940 г. в зольнике среди остатков тризны 1 2 3 4 51 В. Д. Б л а в а т с к и й, Ссверопоптийские города в конце II—I в. до и. э.,
Вестник МГУ, 1949, № 7.
2 Большая часть упоминаемых ниже сосудов и фрагментов хранится в ГМИИ
им. А. С. Пушкина. В случае нахождения сосудов в собраниях других музеев
место хранения указывается мною особо.
3 Раскопки Миллера, Гос. Эрмитаж, 1465/1, 3, 10, 143, 146.
4 Подобного же типа сосуд был найден в насыпи Таманского могильника: Коллек¬
ция ЛОИИМК, т. 38/163.
5 МИА, вып. IV, сто. 129, рис. 29 а, б.
ПУБЛИКАЦИИ
105
начала IV в. до. н. э. найдены семь фрагментов большого сосуда типа корчаги с
поверхностью, покрытой широкими черными лощеными \ полосами, расширяю¬
щимися книзу (№ 28, рис. 2). Фрагмент аналогично орнаментированного сосуда был
найден в Миомекии в слое V в. до н. э. 1.
В Фанагории в слоях V—IV вв. до н. э. найден ряд фрагментов лощеных мисок
с загибающимися внутрь краями1 2, типа мисок, часто встречающихся у меотских племен
Прикубаиья на городищах и погре¬
бениях VI—IV вв. до н. э. (Семи¬
братнее городище, Елизаветинская
станица, Краснодарский могильник,
станица Усть-Лабинская и др.)3 *.
Кроме того, были найдены фрагменты
больших сосудов с прекрасно лоще¬
ной блестящей поверхностью *, при¬
надлежащих, вероятно, большим
кувшинам-корчагам, часто встреча¬
ющимся в инвентаре могил Прику-
банья скифского времени 5.
В этом же слое VI—V вв. до н. э.
были найдены фрагменты лепных
сосудов с гребенчатым орнаментом
типа сосудов, найденных О. А. Гра¬
ковой в 1947 г. на месте киммерий¬
ского поселения в Белозерском горо¬
дище. Подобные же фрагменты были
найдены п нижних слоях Елисаветовского городища. Т. II. Книпович называет их
керамикой «доскифского» типа и связывает с кобяковской культурой 6. К этой же
группе керамики принадлежат фрагменты сосудов баночной формы с орнаментом в
виде вдавленных пальцем углублений типа сосудов, найденных в Нимфее в слое V в.
до н. э. и на Семпбратием городище в слое IV в. до н. э., и горшков с отогнутым венчи¬
ком и таким же орнаментом типа сосудов, найденных в Нимфее в слое V в. до. п. э.
На раскопе некрополя «В» в 1939 г. в керамической свалке VI—IV вв. до н. э. был
найден фрагментированный сосуд с округлыми плечами без венчика (рис. 3). Сосуды
чуть меньшего диаметра и несколько более приближающиеся к баночной форме обычны
для могильников Прикубанья V—IV вв. до н. э. (могильники станицы Пашковской
№ 4, погребения 4, 6, 7 — раскопки Н. В. Анфимова; № 3, погребение 5 — раскопки
К. Ф. Смирнова; станицы Елизаветинской — раскопки Веселовского, погребения
35, 21, 7, 9 и в слоях IV в. Семибратнего городища — Вар. 39 3/24 и 3/21).
Вся эта группа керамики должна быть, вероятно, связана с синдами, ближайшими
соседями, а может быть,и хозяевами территории, на которой была основана Фанагории.
Находки аналогичных сосудов в ранних слоях Фанагории, в Нимфее, па Керчен¬
ском полуострове, на Семибратнем городище и в других местах, связанных с синдами
1 МИА, вып. IV, стр. 134, рис. 39.
2 Раскоп «Северный город», 1939 г., площадь III,№ 524; раскоп «Восточный некро¬
поль», 1940 г., № 77 и др.
3 Собрание Краснодарского музея: Вар. 39, 2/19, 3/24; Н. В. Анф им ов, К вопро¬
су о населении Прикубанья в раннескифский период, СА, XI, стр. 247, рис. 4,3;
собрание ГИМ: Пашковский могильник, погребение 11, № 252.
1 Раскопки 1939 г. «Некрополь Восточный», № 229, площадь XXII, № 137 — со¬
брание ГИМ; раскопки 1940 г. «Город Северный», № 415 и др.
5 Н. В. Анфимов, там же; М. В. Покровский, Городища и могиль¬
ники Среднего Прикубанья, Труды Краснодарского ГПИ, т. VI, 1937, рис. 12.
6 Т. II. Кпппоппч, Опыт характеристики.... стр. 171 и рис. 50, 7.
Рис. 3. Лепной сосуд VI—IV вв. до н. э.
106
ПУБЛИКАЦИИ
и с районом распространения киммерийцев, подтверждают предположение В. Д. Бла-
патского, связывающего киммерийцев с синдамн К а также высказанную М. И. Артамо¬
новым мысль о том, что «меотские племена Прикубанья, в пределах расселения которых
находился Киммерийский Боспор, представляли собою остатки киммерийского союза,
если не собственно киммерийцев))1 2.
Наличие представителей местных племен в составе населения Фанагории VI—
V ив. до и. э., кроме керамических находок, подтверждается и находкой там бронзового
нсалпя с головой грифона, явно скифского звериного стпля. датируемого V в. до и. э.3,
наличием в некрополе Фанагории местного погребального обряда с богатыми тризнами4,
с захоронением колесниц и лошадей, с колчанами и стрелами среди погребального ин¬
вентаря 5, а также наличием скорченных погребений 6.
В эпоху конца IV—II вв. до н. э., наряду с преобладанием в городских слоях и не¬
крополе керамики греческих типов, продолжают существовать лепные кухонные сосуды
и сосуды с лощеной поверхностью. Формы лепных сосудон очень однообразны. Это
главным образом плоскодонные горшки с вертикальными или чуть отогнутыми вен¬
чиками и покатыми или более крутыми плечами, иногда с ручками вертикальными или
горизонтальными, иногда же без них.
Горшки подобных типов были найдены п слое IV—I пв. до п. э. на Семибратпем го¬
родище (раскопки II. В. Анфимова, Собрание Краснодарского музея), на городище ста¬
ницы Елисаветовской (раскопки А. А. Миллера в 1908/9 гг., Собр. ГИМ и в 1928 г.
опубликованные Т. Н. Кппиовпч7), у сел. Уляп (раскопки А. А. Миллера, Собр. Гос.
Эрмитажа), в могильнике № 2 станицы Усть-Лабипской (Собр. Гос. Эрмитажа) и т. д.
Наряду с горшками местных типов появляются лепные горшки из глины с такими же
грубыми примесями, с вогнутым краем, образующим как бы углубление для крышки,
появившиеся, вероятно, как подражание кастрюлям с крышкой, широко распростра¬
ненным в эту эпоху в городах Воспора.
Кроме горшков, в слоях этого времени встречаются большие открытые миски с поч~
ти вертикально поставленными стенками и дугообразными и горизонтальными высту"
нами вместо ручек. Миски и горшки с такими выступами часто находят как в Фанаго¬
рии, так и в поселениях окружающих племен: на территории меотов (Пересыпь, 40.
АТ» 4; Патрэй) 8, сипдов (Раевское 9 и Семибратнее городища 10 *). Они широко распростра¬
нены у скифов11, у пародов Прикубанья (могильники станиц Пашковской, Усть-Ла¬
бипской) и т. д.
1В. Д. Блаватский, Киммерийский вопроси Пантикапей, Вестник МГУ,
1948, № 8, стр. 9 сл.
2М. И. Артамонов, К вопросу о происхождении боспорских Спартокидов,
ВДИ, 1949, № 1, стр. 34.
3М. М. Кобылина, К изучению искусства древнегреческого города Фана¬
гории, ВДИ, 1938, № 2, стр. 339 сл.
4 В. Д. Блаватский, Отчет о раскопках Фанагории в 1939 г., Курган № 1
на ст. Сенная, Архив ГМИИ; М. М. К о бы л и па, Отчет о раскопках Фанагории
в 1947 г., Архив ГМИИ.
■' ОАК, 1870/71, стр. XV.
“ В. Д. Блаватский, Отчет о раскопках Фанагории в 1936—37 гг. Труды
ГИМ, вып. XVI; он же, Отчет орасконках Фанагории в 1938—39 гг., ВДИ, 1940,
№ 3—4.
7 Т. II. К н и п о в и ч, Опыт характеристики..., стр. 189.
6 Раскопки А. С. Башкирова, 1948 г., Собр. МГПИ им. Потемкина.
9 МАК, вып. II, стр. 121, рис. 31.
10 Собрание Краснодарского музея: Вар. 39 пл. 5/12, пл. 3 в.,/6—7.
11 Б. И. и В. И. X а и е н к о, Древности Приднепровья, вып. III, Киев, 1900.
табл. III, № 827; ОАК,1913—1915, стр. 115, рис. 187, стр. 120, рис, 191 и 192; Собрание
ГИМ - материалы из Бельского городища.
ПУБЛИКАЦИИ
107
В Фанагории в слое IV—I вв. до н. э. найдено небольшое количество фрагментов
лощеной керамики. Наряду с черполощенымн 1 встречаются фрагменты со светлой
серовато-коричневой поверхностью 1 2, но всегда очень блестящего лощения, что может
быть связано с материалом лощила 3.
Небольшие размеры фрагментов не дают возможности полностью восстановить
формы сосудов. Некоторые из них принадлежали кувшинам с плоскими ручками и тон¬
костенным мисочкам, сделанным па гончарном круге 4, типа находимых в большом
количестве в могильнике Елизаветинского городища.
Один фрагмент большого сосуда, сделанного па гончарном круге и найденного
в слое V—IVив. дои. а. (раскоп «Береговой» 1939 г., № 1209, рис. 4), был покрыт черр-
дующимися широкими и узкими
вертикальными черполощенымн по¬
лосами. Появление лощеной керами¬
ки, сделанной па гончарном круге,
должно свидетельствовать о том, что
здесь мы имеем дело с городским ре-
меслепным производством, приспосо¬
блявшимся ко вкусам варварского
населения или верным его традици¬
ям. Но надо отметить, что по сравне¬
нию с находимыми в этом слое
фрагментами чернолаковых сосудов
процент лощеной керамики очень
незначителен. Вероятно, это являет- Рис- 4- фРагмспт лощеного сосуда
■ся результатом того, что, когда
в городах поселялись представители местных племен, они быстро воспринимали
бытовую городскую культуру и в быту предпочитали пользоваться более богатой чер-
полаковой и расписной столовой посудой и простой боспорской, которая в это время
производилась уже в массовом количестве в мастерских не только Фанагории, но и более
мелких соседних городских центров (напр. Елизаветинского городища). Лепная же
керамика, возможно, продолжала оставаться кухонной посудой.
Подводя итоги анализу типов грубой и лощеной керамики Фанагории VI—1вв.
до ы. э.,надо отметить, что для более раннего времени характерно наличие сосудов пре¬
красного черного лощения, а также тщательпо изготовленных леппых сосудов с орна¬
ментированной поверхностью. Все они находят аналогии в материале синдо-меотских
городищ и могильников и свидетельствуют о наличии в составе населения Фанагории
представителей этих племен и о сохранении ими своих обычаев и навыков, что подтвер-
ждается также особенностями погребального обряда.
Несколько позднее, в III—II вв. до н. э., уменьшается количество лощеной
и ухудшается качество выделки лепной керамики; ее типы становятся очень однообраз¬
ны, и она употребляется, видимо, только для кухонных целей. Исчезает орнамент на
лепных сосудах. Все это, возможно, свидетельствует о восприятии внешней городской
культуры поселившейся в городе племенной знатью. Но в то же время лепная и лоше-
1 Раскоп 1948 г., холм «Г», №№ 511, 821, 869 и др.
2 Раскоп 1940 г., «Город Северный», № 170 и др.
3 Такого же типа лощение характерно для сосудов из Елизаветинского могильника,
где найдено много лощил из камня. Каменное лощило было найдено и в Фанагории
в 1939 г. (№ 3489, Собрание ГИМ). В более поздних слоях Фанагории встречается глав¬
ным образом неблестящее лощение, которое, возможно, производилось костяным
лощилом из отпиленного астрагала, найденного в Фанагории в 1937 г. на раскопке
«Город А», № 1333 (Собрание ГИМ).
4 Раскопки холма «Г», 1948 г., №№ 860, 511, 821, 481 и др.
98
ПУБЛИКАЦИИ
ная керамика, находимая в городских слоях этого времени, повторяет типы сосудов,
встречающихся в городищах и могильниках синдо-меотских племен.
Положение резко меняется в I в. до н. э. и позже.
В этот период заметно увеличивается количество лепной и лощеной керамики
в Фанагории. Если в слоях VI—I вв. до н. э. фрагменты лепной керамики составляют
0,14% к общему количеству найденных керамических фрагментов, а фрагменты лоще¬
ной керамики составляют всего лишь 0,02%, то в слоях последующего периода фраг¬
менты лепной керамики или сделанной на гончарном круге из глины такого же каче¬
ства составляют 1,6%, а лощеной — 1,5%. Это изменение в соотношении находок долж¬
но быть связано с резко усилившимся в нервые века н. э. проникновением варварских
элементов в города Боспора вообще и в Фанагорию, в частности, и с усилением их
влияния на городскую культуру. Оно проявляется и в формах керамики. Для периода
I в. до н. э.— I в. п. э. в Фанагории характерно наличие большого количества сосудов
лепных и сделанных на гончарном круге, подражающих боспорским кастрюлям с крыш¬
кой и ручками (раскоп «Города А» 1937 г., №№ 1005, 3191, 3118, 3122, 3401; 1936 г.,
№ 714 — Собрание ГИМ; раскоп «Город Северный» 1940, площадь V, №№ 913, 1003;
площадь VII, № 662, 733 и др.)· Многие из них являются продуктом ремесленного про¬
изводства. Об этом свидетельствует то, что они изготовлялись на гончарном круге, их
стандартные размеры (диаметр устья от 16 до 20 см) и своеобразный профиль с желоб¬
ком по верхнему краю; некоторые из них делались дома от руки; есть и сосуды, сохра¬
нившие следы лощения.
В городищах местных племен Северного Причерноморья сосуды подобной формы
не встречаются, тогда как они обычны в городах Северного Причерноморья. Состав же
глины и техника изготовления сближают их с сосудами, принадлежащими местному
варварскому населению. Появление большого количества такой керамики, подражаю¬
щей обычным античным формам сосудов, свидетельствует об изменении характера го¬
родской культуры Фанагории в первые века н. э. Варваризованный характер быта
греческих городов Северного Причерноморья в эту эпоху, который отмечает Дион Хри¬
зостом, посетивший Ольвию в I в. н. э.\ ясно заметен па стенных изображениях начала
I в. н. э. склепа Анфестерия 1 2 и на всем характере погребений некрополей Пантикапея 3
и Фанагории. В Фанагории в 1936—37 гг. было найдено несколько могил, датируемых
I—III вв. н. э., где были погребены представители варварской части населения 4.
В гробнице, раскопанной Люценко и Бегичевым в 1853 г., было найдено погребение
II в. н. э. с инвентарем типично сарматского типа. В 1896 г. Думбергом была найдена
погребальная статуя, изображающая боспорца в конической шапке и сарматском ко¬
стюме с луком в одной и кинжалом в другой руке 5.
Сильное влияние местных элементов сказалось на искусстве Фанагории первых
веков и. э. 6 и на всем характере керамических находок.
Грубая и лощеная керамика этой эпохи продолжает находить себе прямые аналогии
в материале местных кубанских городищ. Заметно сказывается преобладание сармат¬
ских элементов. Вместе с типами лепной и грубой посуды, подражающими обычным ти¬
пам городской керамики и свидетельствующими об изменении общего характера го¬
1 Дион Хризостом, Борисфенитская речь, II, 48.
аВ. Ф. Гайдукевич, Боспорское царство, 1949, стр. 402, рис. 71.
3 Т а м же, стр. 409 сл., 413.
4 В. Д. Блаватский, Отчет о раскопках Фанагории 1936—37 гг., стр. 59.
5 ОАК, 1896, 124, рис. 441.
6 М. М. Кобылина, К изучению искусства древнегреческого города Фана¬
гории, стр. 336; она же, Новый памятник боспорского искусства, ВДИ, 1948,
№ 4, стр. 79 сл.
ПУБЛИКАЦИИ
109
родской жизни, встречаются сосуды, характерные для сарматского круга племен.
Наряду с большим количеством горшков, сохраняющих в основном формы предшест¬
вующей эпохи, иногда с более четко трактованным венчиком, в слое I в. до н. э.
I в.п. э. появляются лепные миски сарматского типа, часто встречающиеся в Семи-
братием городище в слоях этого же периода х, лощеные кувшины с высоким узким
горлом типа кувшинов, находи¬
мых в Прикубанье в I — II вв.
п. э., сделанные на гончарном
круге тонкостенные горшки, на¬
ружная поверхность которых
покрыта вертикальными лоще¬
ными полосами (раскоп «Холм Г»,
1948 г., № 492).
Интересна находка фрагмен¬
тов лощеных сосудов с зооморф¬
ными ручками в слое II—III вв.
н. э. (Собрание ГИМ, раскоп «Го¬
род А», 1937 г., № 2926; раскоп
1940 г. «Город Северный», пл. V,
№70, рис. 5) типа найденных в
Краснодаре, Ульском ауле2, в
Керчи3, Тиритаке и др. Это
свидетельствует о наличии в Фа¬
нагории и сарматских элементов.
Часто встречаются кувшины с
высоким горлом, диаметром в 9—
II см. В 1938 г. в некрополе «В»
в могилах IV—V вв. н. э. были
найдены два узкогорлых кув¬
шина, сделанные на гончарном круге со следами бесцветного, небрежного, неблестя¬
щего лощения 4, один из них с уплощенной, другой с круглой ручкой. Здесь же была
найдена кружка такого же качества (№ 644, рис. 6). В 1948 г. в Фанагории был найден
лощеный одноручный кувшин с сильно стилизованной и схематизированной зооморф¬
ной ручкой (рис. 7), напоминающий по своей форме кувшины из Пашковского мо¬
гильника №1, 1948 г.( Собр. ГИМ, № 427, 409), а также сосуды племен Северного Кав¬
каза. В частности очень близкую аналогию по форме, качеству отделки, деталям ручки
дает кувшин из сел. Алды (Грозненской обл., Собр. ГИМ, 25155/87). Г;У племен Север¬
ного Кавказа встречаются и узкогорлые кувшины типа, представленного на рис. 6
(МАК, вып. VIII, табл. CVI, 2, 3, 5). Вероятно, в конце античной эпохи среди пародов,
приходивших в Фанагорию, наряду с меото-сарматскими племенами Прикубанья встре¬
чаются и представители северокавказских племен. В 1937 г. в могиле IV в. был найден
лощеный горшочек сарматского типа с резным орнаментом 5 (диаметр устья 4 см., дна
Зсм., высота 6,8 см, рис. 8), аналогичный найденному в катакомбе близ Фанагорип в
0 —
Рис. 5. Фрагменты зооморфных ручек
1 Н. В. Анфимов, Новые данные к истории Азиатского Боспора, стр. 266,
рис. 9.
3 К. М. Скалой, Изображение животных на керамике, ТОПКЭ, стр. 178,
рис. 3 и табл. II, рис. 3.
3 Раскопки 1873 г., Гос. Эрмитаж, № 64, ОПБ, сг 41/31; ОАК, 1908, 115, рис. 162.
4 Размеры первого: высота — 17,8 см, диаметр дна — 6,5 см; диаметр устья —
6,6 см; второго: высота — 17 см, диаметр дна — 8 см, диаметр устья — 4,4 см.
“В. Д. Блаватский, Отчет о раскопках Фанагории в 1936—37 гг., табл,
X, 1.
110
ПУБЛИКАЦИИ
1859 г. и в городском слое Фанагории в 1939 г., а также сделанная па гончарном
круге мисочка с очень слабыми следами бесцветного лощения (диаметр устья 11,5 см,
дна 4 см, высота 1 см, рнс. 9) и еще несколько фрагментов таких же мисок. Близкая
и 6 &
Бис. б. а - кувшин из могилы № 84; ύ — кувшин из могилы Λ» 17;
в — лощеная кружка
но форме миска была найдена К. Ф. Смирновым в Пашковском могильнике 1948 г. Λ! 1,
погребение 3 (Собрание ГИД], № 388). Своей верхней частью она сильно напоминает ло¬
щеные миски знохи нолей погребений (Собрание ГИМ). Кроме того, в Фанагории этого
Рис. 7. Лощепый кувшин со стилизован- Рис. 8. Лощеный горшочек с резным
пой зооморфной ручкой орнаментом
времени встречались фрагменты лощеных тарелок, высоких кувшинов с рельефными
горизонтальными выступами в месте перехода горла в плечи и других сосудов.
Для слоев II—V вв. н. э. характерно, наряду с большим количественным увеличе¬
нием лепных и лощеных сосудов, большое разнообразие их форм и распространенно
сосудов с орнаментами в виде вдавленных пальцем углублений, прищепов, параллель¬
ных насечек по краю венчика. Широко применяется лощение поверхности как сплошное,
так и в виде вертикальных полос, пересекающихся линий и т. д. Лощение отличается
отсутствием блеска, заметно выделяющимися вертикальными полосами, даже при
ПУБЛИКАЦИИ
111
Рис. 9. Лощеная мисочка
Рис. 10. Фрагмент узкогорлою .то- Рис. И. Лощеный сосуд
щеного кутнина
сплошном лощении всей поверхности сосуда. Наряду с черным лощением значительно
чаще встречается лощение бесцветное.
Кроме лощеной керамики в эпоху II—V вв. н.э. получает широкое распространение
керамика лепная и сделанная на гончарном круге одинаковых типов и из глин одина.
112
ПУБЛИКАЦИИ
нового качества. Для этой эпохи можно выделить шесть типов горшков, четыре
типа кувшинов, четыре типа открытых мисок, два типа сковород и некоторые другие^
типы местной грубой керамики.
Многие типы лощеной и грубой керамики, появляясь в Фанагории в III—IV вв.,
продолжают существовать и в более позднюю эпоху вместе с лощеной кеоамикой сал-
товского типа, как, например, различного типа узкогорлые кувшины (раскоп «Город
Сеперный», 1948 г., пл. II, № 265, рис. 10), горшки с рифлением на плечах и т. д., что
может служить доказательством сохранения городского поселения Фанагории и в по¬
следующее время.
Надо особо выделить очень интересный своеобразием своей формы боченко.
образный сосуд хорошего черного лощения, сделанный на гончарном круге
(Раскоп «Город Северный», 1939 г., пл. III, № 75). Его высота 19 см, диаметр
22,4 см. На внешней поверхности стенок, почти в центре тулова, проведены три
горизонтальные вдавленные полосы, которые и заставляют сблизить этот сосуд
с керамикой салтовского типа (рис. 11). С другой стороны, его форма несколько
напоминает урну, найденную в Черняховском могильнике, которая, впрочем, имеет
серьезное отличие в орнаменте и нижней части.
Анализ лощеной и лепной керамики Фанагории I—Vbb. н. э. позволяет сделать
вывод о наличии п составе городского населения этого периода представителей местных
меото-сарматских племен,а в позднюю эпоху—племен кавказского круга народов, при¬
чем количество этого местного населения в первые века пашей эры сильно выросло, что
оказало влияние на общий характер городской культуры и выразилось в увеличении
в пей роли сарматских элементов.
В керамике это нашло свое выражение в появлении новых форм сосудов, частично
повторяющих типы керамики, характерные для городищ и могильников окружающих
Фанагорию племен. Наряду с такой керамикой в Фанагории имеются повые типы,
представляющие собой соединение античных и местных элементов и появившиеся, веро¬
ятно, как результат взаимовлияния этих двух элементов населения и прямого подра¬
жания античпым формам керамики.
И. Т. Кругликова
О «ЗАГАДОЧНЫХ ЗНАКАХ» СЕВЕРНОГО
ПРИЧЕРНОМОРЬЯ
«Загадочные знаки», встречающиеся на различных памятниках Северного При¬
черноморья, издавна привлекали внимание исследователей. Сложившиеся по этому
вопросу теории наиболее полно изложены и разобраны в работе академика Мещани¬
нова, специально посвященной «загадочным знакам»1 Они считались родовыми тамга¬
ми, буквами письменности неизвестного языка готов, аланов или савматов, пли знаками
магического письма, особой криптографии. В подтверждение последнего мнения при¬
влекались мраморные таблички, исписанные греческими буквами, не дающими, одна¬
ко, греческих слов, иногда с прибавлением «загадочных знаков»1 2. На некоторых из
этих таблиц буквы заменены сложными, не поддающимися расшифровке монограм¬
мами. Часть из них найдена в могилах, вследствие чего Латышев связывал их с погре¬
бальными обрядами.
Академик Мещанинов считает, что частично «загадочные знаки» могли быть родо¬
выми тамгами, которые с ростом классовой дифференциации среди местного населения
1 И. И. Мещанинов, Загадочные знаки Причерноморья, ИГАИМК, вып. 62
(1933), стр. 1—23.
2 ЮБРЕ, I, 166, 1—6; ЗОО, XV, стр. 499 сл.; ЗРАО, IV (1889), стр. 134 сл.
ПУБЛИКАЦИИ
113
приобретали характер идеограмм. Вставленные в тексты, написанные на каком-либо
местном языке греческими буквами, они должны были передавать те звуки, которые
не могли быть переданы с помощью греческого алфавита. Однако И. И. Мещанинов
указывает, что для разрешения вопроса о «загадочных знаках» должны быть использо¬
ваны разные пути и что общего решения для всех случаев дать нельзя.
В этой связи известный интерес представляет небольшая вещица, найденная в
1937 г. в Херсонесе, в римском слое (рис. 1). Это глиняный краснолаковый кружок,
с серовато-желтым рельефным изображением мужской фигуры, повернутой влево.
Левая рука согпута. Голова и рука окружены стилизованными Еетвями и цветами.
Возможно, что большая ветвь слева от фигуры представляет собою большую виноград¬
ную лозу, которую человек несет в правой руке. По обе стороны его нахо¬
дятся солнечные диски, а справа, кроме того, кружок без лучей, возможно, лун-
Рпс. 1. Глиняный кружок из раскопок 1937 г. в Херсонесе: слева — лицевая сторона;
справа — оборотная сторона
ный диск. Изображение нечеткое, поэтому нельзя с уверенностью сказать, имеет ли
представленный на нем человек остроконечную бороду, или просто овал его лица зна¬
чительно удлинен. На оборотной стороне кружка нацарапаны три «загадочных»
знака, а на краю—солярные знаки. Очевидно, этот кружок являлся донышком
какого-то сосуда, но затем был отломан и края его отполированы. Может быть,
в таком виде он служил амулетом.
Хотя само изображение не имеет аналогий среди других памятников античпости,
но тип фигуры и стилизованных растений имеет некоторое сходство с капторпиатами
IV в., изображающими Аттиса и Диониса *, с рельефом из Малой Азии христианского
времени, представляющим Орфея среди стилизованных ветвей 1 2 и с некоторыми моне¬
тами Линии, Фригии и Пафлагопип времени Каракаллы и Гордиапа. Это позволяет
отнести его к сравнительно позднему времени: III—IV вв. Об этом же свидетельст¬
вуют солнечный и, видимо, лунный диски. Ведь и па монетах солнце и звезды появляют¬
ся в Риме начиная с Север on, а в Причерноморье начиная с Савромата II, .умершего
в 211 г. Повидимому, на кружке изображено некое божество растительности, свя¬
занное также с солярными культами.
1 Bernhart, Handbuch zur Münzkunde der Römischen Kaiserzeit, 1926, табл. 43,
№№ 1 и 4.
2 MAMA, т. VI, табл. 60, № 342.
8 Вестник древней истории, № 1
114
ПУБЛИКАЦИИ
Наиболее близко к такому божеству подходил бы Аттис, который в более позднее
время считался и солнечным богом, но против этого говорит отсутствие на нашем из¬
ображении фригийского колпака и, возможно, наличие бороды. Очевидно, это какое-то
другое божество из малоазийского дионисовского круга типа Сабасия или Мена, хотя
отсутствие обычных атрибутов — капфара, тирса и т. п. крайне затрудняет отожест¬
вление.
Штерн в своей работе «Graffiti на античных южно-русских сосудах» в ряде случаев
восстанавливает буквы ПА в слово Поел и считает их посвящением Пану. Но в данном
случае изображение руки заставляет сразу вспомнить о Сабасип, с которым связаны
многочисленные вотивы в форме рук, а так как этот бог часто отожествлялся с Атти-
сом, то можно думать, что Па это начало слова Палтсас, которым нередко обозначался
Аттис. Между тем, нацарапанная на внутренней стороне голова по острой бородке и
отсутствию головного убора имеет некоторое сходство с головой нашего рельефа. Та¬
ким образом, это могло быть какое-нибудь сложившееся в представлении жителей Се¬
верного Причерноморья синкретическое божество, вобравшее в себя и черты Аттиса
и черты Сабасия и, может быть, по созвучию с эпитетом Аттиса — Потела?, что-либо
заимствовавшее и от Зевса-Папая. Заметим, что причерноморские граффити с буквами
Па довольно многочисленны.
И Аттнс и, особенно, Сабасий в поздние времена были тесно связаны с различными
магическими операциями и амулетами, что подкрепляет предположение о таком же
назначения нашего кружка. Об этом же свидетельствуют и солярные символы, широко
применявшиеся в магии. Если так, то и начертанные на кружке «загадочные знаки»,
очевидно, носили магический характер. Такие магические знаки были распространены
по всему римскому миру и были неотъемлемой частью колдовских папирусов и табличек,
где встречались вместе с именами демонов и греческими буквами, не дававшими, однако,
в сочетании никаких греческих слов. Здесь мы видим аналогию с упомянутыми мрамор¬
ными табличками. Такие таблички с заклятиями обычно зарывались в могилы, чтобы
быть ближе к подземным богам и духам мертвых.
В огромном большинстве случаев происхождение этих знаков, вероятно, устано¬
вить невозможно. Но иногда мы видим, что аналогичные знаки произошли из изменен¬
ных до неузнаваемости букв, монограмм и символов. Напр.,на христианских памят¬
никах Малой Азии слово 2'л>~Т|р сокращается в CJbh и в монограмму ( 'f' ) Г То
же слово часто встречается на южнорусских граффити эллинистического и римского
времени в различных сокращениях, например ЕЙТН (архив Херсопесского музея.
дело 436, № 21), 2«> (на вазе из Керчи, ИАК, III, стр. 164), fW Т h| L(jJ
(Херсопес) и, наконец, в виде одного знака |_ (Ольвия).
Таким образом, мы видим, что слово Хшгф или посвящение Хшт^р·. сокращает¬
ся постепенно до знака, который, если бы мы не имели промежуточных зпспьев, ока¬
зался бы совершенно непонятным и был бы причислен к «загадочным». Нередко сокра¬
щения слова встречаются с солярными символами или с именами богов, ко¬
торым дается этот эпитет. Имена приведены полностью, напр. О^У^ТНР, т. е.
[Ai]o? Su)Tvjp[o?] (Херсоиес, 1937 г., № 3861) или в сокращениях, напр..
сл
№
(Ш терн, Graffiti..., стр. 177),|-Р£-П.(архив ГХМ, дело 436, № 127), что расшифро¬
вывается как ‘Hp[aywXsiJ сш[тт)р!]. Чрезвычайно часто встречающееся на граффити
имя Геракла тоже сокращается как ИРАК (архив ГХМ, 436, №№ 14, 72), более
обычно как Н> и, наконец, остается только первая буква его имени с непонятной моно- 11 МАМА, т. III, №№ 668 и 676.
ПУБЛИКАЦИИ
115
граммой (-) ^ (Хере, музей, 1928, № 30602). Так, часто употреблявшиеся имена и эпи¬
теты богов приближаются к «загадочным знакам». Возможно, что сокращение слова
°о>тТ|р входит в группу буки и знаков, нацарапанных на крышечке чрезвычайно изящ¬
ного красполакового кувшинчика, найденного в Тире: (Тирский музей,
№ А—3761), последние буквы в верхней строчке могут быть прочтены как Su>.
Сокращения и причудливые монограммы появлялись в позднейшее время не
только в именах богов, но и в именах людей (см., например, эпитафии па хри¬
стианских гробницах в МАМА, т. III, №№ 180, 191). Буквы снабжаются различными
украшениями, располагаются в различных направлениях, папр.,в'граффитп на красно¬
лаковом доцышке из Херсопеса (1929 г. № 35305·, Д 3 Ь J ·
В таком виде эти буквы и монограммы попадали в магические тексты. Они были
хорошо известны в Северном Причерноморье. Не говоря уже об изданных Латышевым
мраморных таблицах, назначение которых может быть спорпо, можно указать на най¬
денные в Херсонесе «абраксас — геммы»1 и особенно на опубликованные Шкорпилом
амулеты 1 2 христианского времени. В них соединяются магические знаки, непонятный
набор греческих букв и несколько греческих слов, свидетельствующих о назначении
амулетов служить против болезней, а также имена богини Гигии и персидские имена:
Абрагадзан и Фаспарта. Среди знаков неоднократно попадается монограмма Геракла
и первая буква его имени II. Поппдимому, эта же буква в соединении с не¬
понятным значком начертана па маленьком бронзовом зеркале из гробницы в Керчи,
найденном на груди покойника 3. Повидимому, она тоже носит магический характер.
Присмотревшись к «загадочным знакам» на нашем кружке (рис. 1), мы увидим, что
они также, по крайней мере частично, состоят из монограмм. Средний знак, несомненно,
представляет собой сочетание букв р и ш, в состав левого знака входит буква т, и,
возможно, I. Правый знак, может быть, является перевернутой буквой т с украшением,
подобно вышеприведенному graffiti на красполаковом допышке из Херсонеса, где т
снабжен кружком на конце, а буква р перевернута. Но верхний ромб может также озна¬
чать о или 8, как на некоторых поздних эпитафиях из Малой Азии. Предложить какое-
нибудь определенное чтение было бы рискованно. Может быть, левый и средний знак
составляли посвящение "Ирин; а если принять верхнюю часть левого за о, от которой
остался только угол 1_, как на приводившихся выше graffiti, а среднюю часть
того же знака за т, то из соединения левого и среднего знака получится слово сшт7(р с
причудливо перемешанными буквами. Но все это более чем гадательно.
Во всяком случае важно, что кружок как по изображению па нем, так и по соляр-
ным символам, очевидно, имел отпошение к магии, и, следовательно, нацарапанные па
нем «загадочные знаки» также носили магический характер, причем произошли из ка¬
ких-то монограмм, возможно, означавших имена того пли иного демона или бога.
Таково же происхождение и некоторых других «загадочных зпаков».
Это, конечно, не значит, что все «загадочные знаки» носили такой же характер. Оче¬
видно, были среди них и родовые тамги (например, известный знак боспорских царей)
и, может быть, какие-то знаки начинавшейся местной письменности. В каждом отдель¬
ном случае должен учитываться общий характер памятника.
Для Херсопеса, более тесно связанного с римским миром и особенно с Малой Ази¬
ей, возможно предположить, что большинство «загадочных знаков», имеющихся на
найденных там памятниках, носило магический и культовый характер и произошло из
стилизованных букв, монограмм или символов.
Е. М. · Штаерман
1 ИАК, XXV, стр. 160.
2 ЗОО, т. XXI, протокол 306 заседания, стр. 8—И.
3 ИАК, XXV, стр. 17. В этой же гробнице найдена монета царя Инипфимея;
следовательно, она также позднего времени.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ч-»иа-п-я-*->ьлл|->ЦУ>ЦМЦп^1^1^ца<и1'цц1^11и1и1ия-|Ц1^
В. И. АВДИЕВ. История древнего Востока, ОГИЗ, 1948, 588 стр.,
цена 13 руб.
Советские читатели получили новый курс по истории древнего Востока. Книга
представляет труд, оеноиапный на длительном изучении источников, содержит много
интересных, ранее мало использовавшихся данных. Автор обильно цитирует разно¬
образные источники. Книга хорошо иллюстрирована удачным подбором воспроизве¬
дений памятников древнего Востока в числе которых немало новонайденных. В осо¬
бую заслугу автору нужно поставить использование материалов археологии.
В своих теоретических установках автор оценивает древний Восток как общество
рабовладельческое, несколько менее развитое по сравнению с Грецией и Римом и
медленно развивавшееся в связи с особенностями существовавшего на Востоке
общинного строя. Эта точка зрения, впервые в развернутом виде выдвинутая и отсла¬
ивавшаяся акад. В. В. Струве, в течение ряда лет развивалась также автором рецен¬
зируемого труда и другими советскими учеными и в настоящее время является обще¬
принятой в советской науке.
Кпиге предпослано краткое введение, дающее общее определение объема курса
и характера древневосточного общества в целом. Автор дает здесь социально-экономи¬
ческую характеристику древневосточных обществ и их политической надстройки. Ука¬
зывая на рабовладельческий характер этих обществ, автор отмечает огромное значение
специфической восточной формы общины для их истории. Автор правильно харак¬
теризует древневосточное рабство и излагает положения Маркса и Энгельса о фа¬
ктической принадлежности земли общинам, чему вовсе не противоречит и концентра¬
ция всего земельного фонда в руках государства, во главе которого мог стоять в ка¬
честве «связующего единства» деспот.
Во «Введении» изложены также вопросы о роли географических условий, об общем
ходе развития общины, о значении древневосточной культуры для античного мира.
К сожалению, во «Введении» имеется и ряд недостатков. Характеристика восточной
деспотии дана в слишком сжатой форме. Может быть, лучше было бы также именно в
этом «Введении», а не в заключительном разделе книги остановиться и на принципиаль¬
ном, исключительно важном указании товарища Сталина в его работе «Марксизм и
национальный вопрос» о том, что древневосточные монархии были только конгломера¬
том племен и рас.
В кратком, но четком историографическом очерке автор правильно характеризует
роль советской науки в изучении древнего Востока. Он отмечает огромное значение
трудов акад. В. В. Струве, который, «основываясь па марксистско-ленинской идеоло¬
гии, сделал попытку нового построения истории древнего Востока» (стр. 11). Указы¬
вается, что, благодаря тщательному изучению документов хозяйственной отчетности
времени III династии Ура, В. В. Струве «установил факт существования рабовладель¬
ческих отношений в древней Месопотамии в III тысячелетии до н. э.» (стр. 34).
В тексте книги автор неоднократно упоминает также о выдающихся трудах совет¬
ских лингвистов акад. Н. Я. Марра и его продолжателя акад. И. И. Мещанинова, соз¬
давших и разработавших новое учение о языке, помогающее правильно разрешить
многие труднейшие вопросы истории древнего Востока.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
117
Автор указывает также, что большое значение для истории древпего Востока имеют
исследования советских археологов. Раскопки Б. Б. Пиотровского на Кармир-Блуре
дали возможность всесторонне изучить историю и культуру Урарту, а открытия Б. А.
Куфтина в Триалети пролили свет на взаимоотношения древнейших народов Кавказа
со странами Передней Азии (стр. 401).
Отмечаются также раскопки памятников древнейших периодов истории Средней
Азии (стр. 470), проводимые советскими археологами; к сожалению, имепа их не
названы, в то время как студенту следовало бы быть знакомым хотя бы с именами
С. П. Толстова и других выдающихся советских исследователей.
Специально отмечается большой и ценный вклад советской науки в дело изучения
восточных религий. В частности, проф. В. И. Авдиев обращает внимание читателя на
исследования акад. Н. М. Никольского и проф. А. Б. Раповича, которые положили
начало строго критическому изучению библии с точки зрения марксистской науки
(стр. 329). Следовало бы, однако, подробнее остановиться на ценных работах по исто¬
рии религии и мифологии проф. И. Г. Франк-Каменецкого, проф. 10. И. Францова,
проф. М. Э. Матье и других советских ученых. Несмотря на эти пробелы, картина
неуклонного роста советской науки в области изучения древнего Востока обрисована
достаточно ясно и отчетливо.
Ярко освещена также роль русских ученых досоветского периода (в частности,
акад. Б. А. Тураева), причем не затушеваны отрицательные черты их творчества, свя¬
занные с буржуазной идеологией, но в то же время справедливо дана оценка
их научных трудов. Отмечая, что в методологическом отношении акад. Б. А. Тураев пе
смог «преодолеть принципиальных ошибок буржуазной исторической пауки» (стр. 10),
проф. В. И. Авдиев, однако, обращает внимание на тот бзсспорпый факт, что по глу¬
бокому зпапию фактического материала крупнейший русский востоковед «превзошел
многих западноевропейских специалистов» (стр. 10). Другой представитель дореволю¬
ционной русской науки, М. В. Никольский, дал труды, «стоявшие на уровне высших
достижений ассириологии того времени» (стр. 33). Отдается должное и заслугам
В. С. Голенищева в деле сбора, изучения и издания египетских памятников (стр. 135).
Упоминается также (хотя и мимоходом) талантливый исследователь древпего Закав¬
казья К. П. Патканов (стр. 400).
При оценке трудов западноевропейских и американских востоковедов автор,
отмечая достижения наиболее выдающихся среди них, в то же самое время подвергает
беспощадной критике антинаучные, идеалистические и расистские построения, харак¬
терные для буржуазной науки. Очень удачно вскрывается реакционная сущность тео¬
рий циклиста Эд. Мейера (стр. 9), опровергаются нелепые преувеличения панва-
вилонистов (стр. 30) и т. д. Совершенно правильна характеристика, данная современ¬
ным американским историкам, подчиняющим «свои исторические исследования ярко
выраженной реакционной идеологии».
Исторический материал распределен по странам, причем особое внимание уделено
Египту (семь глав) и Двуречью (пять глав, включая Ассирию). Остальным странам Во¬
стока (в том числе Индии и Китаю) 1 посвящено семь глав.
Анализируя особенности восточного рабовладения, автор показывает, что оно
было в значительной степени домашним, что численность рабов была меньше, чем в
античных обществах Греции и Рима, и что на Востоке «наряду с рабами было много
свободных членов сельских общин» (стр. 6). В то же время делается попытка проследить
рост рабовладения в более поздние периоды восточной истории (например, в Новова¬
вилонском царстве) и изменение приемов экс.плоатации рабов. Само собой разумеется,
что вопрос о характере восточного рабства нуждается еще в дальнейшей разработке
и уточнении.
1 Не считая себя компетентными в области истории Индии и Китая, мы в настоя¬
щей рецензии не будем касаться соответствующих глав.
118
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
В книге проф. В. И. Авдиева хорошо использованы скудные сведения о классовой
борьбе в государствах древнего Востока. Особенно подробно описано восстание бедня¬
ков и рабов, известное нам по папирусам Эрмитажа и Лейденского музея. Справед¬
ливо указывая на то, что это восстание потрясло «все здание рабовладельческого обще¬
ства и государства в Египте», автор в то же время оговаривается, что «оно не могло в кор¬
не изменить развития исторического процесса» и что повстанцы «не стремились к пол¬
ному переустройству общества» (стр. 199). Следовало, однако, отметить, что вопрос о
датировке восстания остается до сих пор весьма спорным.
Много внимания уделено в рецензируемой книге культуре древневосточных стран,
причем очень широко и часто удачно использован археологический материал. Четко
дано определение существа военной политики рабовладельческих государств как поли¬
тики «грабежа соседних народов» (Сталин).
Значительная неясность остается у читателя по вопросу об отношениях собствен¬
ности на древнем Востоке. Известное положение Маркса о том, что «... в большинстве
основных азиатских форм, связующее единство, возвышающееся над всеми этими
мелкими коллективами, выступает как высший собственник или единственно й
собственник, в силу чего действительные общины выступают лишь как наслед¬
ственные владельцы...» \ автор толкует в том смысле, что на древнем Востоке царь
с самого начала классового общества является верховным собственником
всей или почти всей земли. Автор полагает, что верховная собственность
царя с течением времени, в связи с ослаблением общины и усилением элементов
частной собственности, также скорее ослабляется, чем усиливается (ср. стр. 49 со
стр. 379—о Шумере и поздней Ассирии). На самом нее деле в древнем Шумере
(имеется в виду Лагаш времени Лугальанды и Урукагины) весь земельный
фонд страны отнюдь не был сосредоточен в руках государства. 1 2 Имелся ряд
крупных храмовых хозяйств, вовсе не всегда даже управлявшихся царем или
его чиновниками; как показывают многие документы, наряду с ними суще¬
ствовали весьма многочисленные земли семейных общин, с которыми царю для
приобретения земли приходилось вступать в сделки, совершенно как всякому
другому. Напротив, если уж говорить о праве собственности царя на всю землю госу¬
дарства, несмотря на усиление отдельных частных владельцев, это можно сказать
именно об Ассирии позднего периода. Так, если около 2300 г. аккадский
царь Маншнтусу покупает землю, то в VIII в. ассирийский царь Саргон II о к а-
зывает милость землевладельцам, возмещая им стоимость земли.
Тезис об изначальпости царской верховной собственности на землю порой
приводит к противоречиям. Например, на стр. 49 автор пишет: «Государственная власть
нередко прибегала к захватам общинных земель,'часть которых уже и ранее превраща¬
лась в собственность богатых представителей обшины». Но как это согласовать с тем,
что немного выше утверждается: «общинные земли, обрабатывавшиеся свободными кре¬
стьянами, считались собственностью государства»?
С тем же, с нашей точки зрения, ошибочным предположением об исконности соб¬
ственности царя на всю землю, очевидно, связано мнение проф. Авдиева о том, что в
Египте, в Древнем царстве, номархи были назначенными чиновниками фараона, которые
только при VI династии начинают считать себя полноправными хозяевами области
(стр. 177—179), и что до этого номовая знать «владела землей только на основе цар¬
ского пожалования» (стр. 192). Отсюда же проистекает и то, что проф. Авдиев не го¬
1 К. Марк с, Формы, предшествующие капиталистическому производству,
Госнолптиздат, 1940, стр. 6.
2 Данное положение редакция БДИ находит весьма спорным и, вполне
допуская иное решение вопроса (ср. рецензию на эту же книгу В. К. Николь¬
ского. Д. Г. Ведер а и II. М. Постовской, ВДИ, 1949, № 3, стр. 104 —
105), считает целесообразным дальнейшее обсуждение вопросов землевладения на
древнем Востоке.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
119
ворит вовсе о том, что права древнеегипетских храмов на землю коренятся в тех обще¬
ственных отношениях, которые сложились на средней ступени варварства, когда из
земельного фонда, остававшегося еще общей собственностью племени, была выделена
часть, предназначавшаяся для содержания культа А
Автор сам, повидимому, чувствует трудность и поэтому всюду высказывается
на тему о государственной собственности на землю весьма неопределенно, нигде не
проводя достаточно четкой грани между землей общинников или частных владельцев
и паделами из царской земли, которыми первоначально царь только и мог бесконт¬
рольно распоряжаться. Это очень ярко показывает приведенная самим автором цитата
из одного письма Хаммураби (ст. 83), где речь идет о «бит-абим», о родовой земле боль¬
шесемейной общины (а не частнособствениической, как полагает проф. В. И. Авдиев),
на которую верховная собственность царя еще не распространялась и которая поэ¬
тому не могла быть произвольно отобрана царскими чиновниками.
Дело здесь заключается в том, что превращение верховного единства общины в
верховного и даже единственного собственника земли есть длительный про
цесс. Само объединение общин должно совершиться и полностью оформиться раньше
чем оно может взять в свои руки верховную собственность на весь земельный фонд.
Деспот не рождается из недр первобытно-общинной демократии. Маркс говорит о го¬
сударствах, где уже окончательно создалось «связующее единство, возвы¬
шающееся над всеми... мелкими коллективами». Возникновение этого типа государ¬
ства, по состоянию изученности источников древневосточной истории, в то время еще
не было известно, и Маркс о нем ничего не говорит. Само собой разумеется,
однако, что сначала должна была сложиться восточная форма собственности
и «азиатская» община, а уж потом «связующее единство» этих общин.
Дело усложняется еще и тем, что само развитие восточной общины
было, очевидно, значительно многообразнее, чем представляется автору, который
пишет: «Важнейшей отличительной чертой общественного строя древневосточных
пародов является длительное сохранение пережитков родового строя, а также
прочное, хотя и пережиточное, сохранение древней, сперва семейной,а потом
сельской общины» (стр. 4— подчеркнуто нами.— РЩ·)· Между тем восточная
община держится па совершенно иной основе, чем община первобытная, а именно на
совместном владении или пользовании водой. Поэтому она далеко не всегда по прямой
линии восходит к первобытной общине. Отдельные формы общины в условиях рабовла¬
дельческого или даже феодального общества могут распадаться, но затем снова будут
восстанавливаться на ином основании, пока существует нужда в коллективной ирри¬
гации. К тому же семейная община зачастую существует внутри сельской. Все это зна¬
чительно осложняет историю как общины, так и царской власти.
В этой связи надо сказать, что нельзя, как это делает автор, категорически отри¬
цать возможность существования ограниченной царской власти на Востоке. Нет не¬
обходимости видеть в этом модернизацию. Монархия может быть ограничена ие толь¬
ко представительными учреждениями, по и пережиточными органами родового строя
(народпым собранием, советом старейшин). Наоборот, модернизацией является уподоб¬
ление раннеклассовых г осударств Урукагины, Телепипа 1 2 или Саула, а также других,
подобных бюрократическим деспотиям более позднего времени. Отрицая па словах
самую возможность существования ограниченной монархии на Востоке (например,
стр. 285), автор, рассказывая о родоплеменном совете Телепипа (там же), об устройстве
ассирийских колоний в Малой Азии (стр. 364), об избрании первых израильских царей
народом (стр. 344), должен фактически ее признать.
Автор иногда упрощает характеристику социальных отношений на древнем Во¬
стоке, часто весьма сложных, и сводит их только к прямому противопоставлению ра¬
1 К. Маркс, Конспект книги Л. Г. Моргана «Древнее общество», «Архив
К. Маркса и Ф. Энгельса», т. IX, стр. 48.
2 См. II. М. Никольский, Реформа хеттского царя Телепипа, ИАН БССР.
1948, № 2, стр. 51 сл.
120
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
бовладельцев и рабов. При этом недооценивается значение борьбы внутри господствую¬
щего класса, в частности сословной борьбы, для политической истории стран древнего
Востока. Правильно подчеркивая основное противоречие между рабовладельцами и
рабами, автор недостаточно освещает вопрос о сословиях внутри господствующего клае"
са, которые с течением времени усиливаются настолько, что античные авторы рассма¬
тривали их фактически как касты (например, в позднем Египте), что отмечалось
Марксом и Энгельсом 1 и не может не привлечь внимания историка.
Автор совершенно обходит молчанием, например, связанный с важной и
спорной проблемой факт существования особого сословия вавилонского общества >
называемого «мушкену», так же как и существование хеттского сословия, обозначав¬
шегося тем же термином и представлявшего категорию лиц, сидевших не на вотчинной
или общинной, а па пепосредственно царской земле.
Нельзя согласиться с проф. В. И. Авдиевым и в отношении его трактовки ряда
вопросов этногенеза и взаимоотношений между различными этносами древности.
Несмотря на свой принципиально правильный отказ от миграционной теории (стр. 9),
он во многих случах еще не освободился от ее влияния. Так, например, вслед за
Г. Чайльдом и рядом других западных исследователей, проф. В. И. Авдиев посту¬
лирует существование «прото-шумерийцев», предшествовавших шумерийцам (стр. 31,
39). на основании главным образом изменений в технике керамического и другого
производства, что совершенно необязательно связано со сменой этноса; постулируемое
существование «прото-шумерийцев» совершенно не отразилось на языке шумерийцев и
в других ощутимых явлениях.
Не следовало продолжать трактовать историю древнейшего Двуречья как
борьбу двух «этносов» — шумерийского и семитского (стр. 57 и далее), когда про¬
грессивные ученые, даже на Западе, отказываются от этой концепции1 2. Совершенно в
том же плане трактуется древнейшая история Ассирии. На стр. 357 автор пишет, что
«в эпоху аморитского завоевания Месопотамии в XX в. до н. э. ассирийские правители
вели упорную борьбу с аморитами, основавшими Вавилонское царство. В этой борьбе
они опирались на древние города Шумера, которые еще помнили о былом могуществе
Шумерского государства» 3. Далее идет цитата, в которой говорится об освобождении
аккадян (а не шумерийцев, которых в это время уже не существовало 4, хотя об
этом в труде В. И. Авдиева нигде не сказано). Автор, повидимому, полагает, что амо-
риты основали только Вавилонское государство и что борьба Ашшура с Вавилоном но¬
сила «этнический» характер. На самом деле аморитские династии существовали тогда
во всех месопотамских государствах, кроме Исина: аморитами были не только Хамму-
раби, но и Зимри-Лим в Мари, Ибальпиэль в Эшнунне, династия Напланума и Гун-
гуннума в Ларсе и даже Ша.мши-Адад I в Ашшуре, которого автор делает,
по неизвестным причинам, защитником бедняков (стр. 368).
Захват власти в Ларсе династией эламского происхождения автор превращает в
переселение эламских племен (стр. 68), которые «вторгаются в Месопотамию с востока,
прочно (!) оседают в Шумере, превратив Ларсу в один из (!) своих главных (!) опорных
пунктов».
Остановимся подробнее на отдельных недочетах и спорных вопросах частного ха¬
рактера и на вопросах методического порядка. Не совсем удачным следует приз¬
нать то, что каждую главу, охватывающую часто большие отрезки времени, автор
1 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. VII, стр. 154; т. XVII, стр. 374 и прим.
29; т. IV, стр. 30 и др.
2Thorkild Jacobsen, On the alleged conflict between the Sumerians
and the Semites, JAOS, 1939, 59,4, стр. 485. сл.
3 Такого государства никогда не существовало. III династия Ура была государ¬
ством Ш у м е р а и Аккада, государство Лугальзагеси—«царством Урука и Ура».
1 Только на крайнем юге Двуречья, в болотах лагуны Персидского залива, шу¬
мерский язык продержался, возможно, до середины II тысячелетия до н. э.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
121
начинает с общего очерка социальной структуры данпой страны, а лишь потом пере¬
ходит к ее политической истории. Такой отрыв общественного строя от политической
истории нельзя признать целесообразным, так как он не представляет возможности
дать правильное понимание отдельных политических движений и исторических
событий в свете изменения общественных условий. Приведем несколько примеров,
иллюстрирующих это.
В главе II ((«Древнейшие государства Месопотамии») очерк общественного устройст¬
ва дап отдельно на стр. 41—51. В виде иллюстрации приводятся вперемешку факты, от¬
носящиеся к XX—XIX вв. до н. э. (цитата из надписи царя Гупгуннума па стр. 44),
к XXV в. до н. э. (стр. 45), к XXII—XXI вв. (факты долгового рабства — стр. 48),
снова XXV в. (стр. 49) и снова XVIII в. (там же). В основном, приводятся данные, от¬
носящиеся ко времени «раннедипастического периода» (от I дипастии Ура до правления
Урукагины в Лагаше, т. е. по XXIV в. до п. э.). Между тем в историческую часть этой
главы включено описание событий истории Шумера и Аккада времени III династии Ура
(XXII—XXI вв. до н. э.). Этому периоду, широко освещенному в работах акад.
В. В. Струве, а также акад. Н. М. Никольского и акад. А. И. Тюменева, уделено всего
lV2 страницы (стр. 65—66). Между тем именно к этому времени относится наиболее
богатый материал экономического характера, впервые позволивший правильно опре¬
делить формационную принадлежность древнего Востока. Поэтому этот период заслу¬
живал более подробного освещения. Есть огромная разница в экономическом состоя¬
нии общества при Урукагине, когда существовали храмовые хозяйства (лишь посте¬
пенно захватываемые царем) с применением на основных сельскохозяйственных рабо¬
тах главным образом труда зависимых свободных, и при III династии Ура, когда су¬
ществовали гигантские царские хозяйства, полностью поглотившие храмовые, с при¬
менением почти исключительно рабского или наемного труда. Понятно, что у чита¬
теля не может получиться ясного представления о ходе исторического развития в III
тысячелетии до н. э. в Шумере и правильного понимания различных его периодов и
исторических событий.
То же самое и в гл. XI («Хеттское государство»). В разделе, посвященном обществу
(стр. 283—292), привлекаются данные хеттских законов XIV в. и документов
ассирийских колоний XIX г. до н. о., хотя между ними лежат такие события,
как уничтожение ассирийской колопизации и создание крупного Хеттского царства
не только с совсем иным государственным строем, но и с иной экономикой. И здесь соз¬
дает ся искаженная картина общественной жизни и исключается возможность правиль¬
но истолковать отдельные моменты истории самого Хеттского царства.
В гл. XIII («Древняя Палестина»), вообще говоря, дающей яркую картину,
преимущественно охарактеризовано общество Палестины, каким оно было до обра¬
зования царств Израиля и Иудеи, несмотря на то, что привлекаются иллюстрации
даже из персидского периода. Хозяйство Израиля и Иудеи IX—VIII вв. охаракте¬
ризовано недостаточно подробно.
То же явление, в той или иной мере, замечается и во вводных частях других глав.
В результате, несмотря на пространное и часто яркое освещение экономических
вопросов, у читателя больше остается в памяти то общее, что связывает экономику всех
древневосточных обществ; отдельные экономические разделы книги оставляют впе¬
чатление повторения сходных фактов. То, что является особенным, характеризую¬
щим историческое развитие именно данного общества и данного периода, не всегда
доходит до читателя.
Как мы уже отмечали, очень ценным в книге В. И. Авдиева является наличие исто¬
риографических очерков, а также библиографии по главам. Однако если обший очерк
исторпографии вполне удовлетворяет читателя, то нельзя сказать того же об отдельных
очерках в каждой главе и о библиографии. Здесь иногда недостаточно учтены достиже¬
ния советских ученых в области отдельных вопросов истории древпего Востока. Так,
не упомянуты совершенно работы акад В. В. Струве по хронологии (в частности по
труду Мапефона), по истории и культуре древнего Ирана, по возникновению алфа¬
вита; работы М. Э. Матье по истории родовых пережитков в Египте, по установ-
122
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ленито действительного значения «Текстов пирамид» и роли личности в искусстве
Египта и ряд других. Если бы автор использовал работы проф. М. Э. Матье, он
но назвал бы представление об авторстве у хеттов явлением «новым для древне¬
восточного .мира» Ч если бы он использовал работу одного из рецензентов 1 2, он не
поместил бы репродукции «табличек Блау» времени позднего Джемдет-Насра с
подписью «Древнейшие шумерийские надписи»: древнейший шумерийский письмен¬
ный памятник 3 (лет на 300—500 старте «документов Блау») хранится в СССР, в
Эрмитаже.
Особенно много возражений вызывает библиография. Работ советских авторов
в пей указано много, хотя их список и далеко не исчерпан; к тому же не все
перечисленные в библиографии работы использованы в тексте. Почему в библио¬
графии к главе об Иране указана реакционная книга НегЬеГя, «Die Zeit Zoroasters»
и не указаны ценные работы о зороастризме акад. В. В. Струве? Почему в главе о древ¬
нем Вавилоне вместо научного перевода законов Хаммураби И. М. Волкова читатель
отсылается к компиляции неизвестного А. Г. Гусакова 1904 г.? Такие вопросы прихо¬
дят на ум на каждой странице библиографии. В библиографических ссылках имеется
ряд фактических ошибок.
Все указанные пами недостатки общего порядка должны, конечно, быть у стран г
ны в последующих изданиях.
Остановимся теперь на некоторых более существенных фактических ошибках
автора по главам книги.
К главе II
Рисунок на стр. 37 представляет не оттиск печати с именем Саргона I, а оттиск
печати Ибнишаррума, писца царя Шаркалишарри 4, что видно из воспроизведенной
на рисунке надписи.
Неверно, что аристократам, «большим людям» (лугаль) в Шумере противостояли
«маленькие люди» (стр. 48). «Большой человек» (лугдль) означает по-шумерски «хо¬
зяин», «владелец», позже — «царь». Термина «маленькие люди» в социальном смысле
Шумер не знает.
Чиновник «иубапда» — это не лицо, сосредоточивавшее «в своих руках управление
всей хозяйственной жизнью страны» (стр. 50), а управляющий хозяйством отдельного
храма. Совершенно неверно, что он «стоял во главе гражданской палаты, которая ве¬
дала заключением договоров».
На рисунке, помещенном на стр. 52, изображен Ур-Нанше, правитель Лагаша,
не «во главе торжественной процессии», а в верхнем ряду — стоящим перед своими деть¬
ми, в нижнем — сидящим перед ними.
Неверно, что «последние представители династии Ур-Нанше все больше и больше
теряют свое влияние, уступая его чрезмерно усилившимся первосвященникам»
(стр. 55). Напротив, последние представители династии Ур-Нанше сами были перво¬
священниками и захватили в свои руки храмовое хозяйство.
1 М. Э. М а т ь е , Роль личности художника в искусстве древнего Египта, ТОВЭ,
IV, стр. 5—99. Египтяне знали индивидуальных авторов литературных произведений;
это ясно видно по «Ответу на песнь арфиста» из папирусов Честер-Битти. В ряде слу¬
чаев авторы известны и в Вавилонии, например, автор «Поэмы об Ирре»(?), строи¬
тель «Этеменанки» в Вавилоне («Вавилонской башни»).
2 И. М. Д ь я к о п о в, К вопросу о происхождении письменности в Двуречье,
ТОВЭ, Ш, стр. 27 сл.
3 Кстати, едва ли правильно автор называет все письменные документы «надпи¬
сями».
1 Это имя автор по старинке ошибочно читает «Шарганишари»
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
123
Шумерское р1-1и1-с!а теперь переводится не «произвол» (там же), а, наоборот, «за¬
кон». Выражение рЫФ-йа и4-ЫЧа е-ше-а в надписи Урукагины означает «закон раньше
в этом состоял».
ЙКА.Б1 н? «богиня правды и справедливости» (стр. 58). а написание имени богини
Сатран.
К главе IV
На стр. 92 смешаны идеограммы (существующие в вавилонской клинописи отнюдь
не «пережпточно») 1 и детерминативы, имеющие в вавилонском письме совершенно раз¬
личные функции. Полифония клинописных знаков возникла задолго до появления се¬
митов, и вовсе не приспособлением клинописи к аккадскому языку объясняется соз¬
дание полифонической системы письма (стр. 93).
Строку 4 приводимой на стр. 94 цитаты из космогонического эпоса «Энума элиш»
надо читать «Мумму (и) Тиамат, родившая всех их», а не «Мумму-Тиамат, которая зем¬
лю и небо в их совокупности создала». Мумму и Тиамат — два лица, а не одно.
Вместо «Баббар» имя шумерийского бога солнца лучше читать «Уту». Имя «Нин-
мах» означает не «богипя-мать», а «великая госпожа».
Астральный культ в Вавилонии, как уже давно установлено,— явление позднее
(стр. 96).
Изложение поэмы о Гяльгамеше и стихотворные цитаты взяты из вольного перело¬
жения Гумилева. Многие излагаемые моменты сочинены Гумилевым и отсутствуют в
оригинале (например, в оригинале нет прямого указания па то, что Гильгамеш застав¬
лял жителей Урука строить городские стены: двустишие на стр. 103 сочинено Гумиле¬
вым).
К главе VII
Хотя патриархальный характер ранних форм рабства не вызывает сомнений, все
же следует отметить, что слова «седжу» в значении «слуга», «раб» (стр. 164) в египетском
языке не существует.
К главе VIII
Называть «Речения красноречивого крестьянина» сказкой (стр. 194) совершенно
невозможно. Как можно именовать обидчика «красноречивого крестьянина» «рабом»,
если, согласно тексту, у этого «раба» имеется слуга и дом, а судьи при первом
разборе жалобы обиженного высказывают предположение — не зависимый ли это от
обидчика крестьянин?
К главе X
Утверждение, что «древнеегипетская орфография не знала строгих правил: право¬
писание каждого слова могло изменяться в каждом отдельном случае» (стр. 245), не
соответствует действительности. Доказапо, что по орфографии слов можно вполпе на¬
дежно датировать тексты.
Невозможно, заявив сначала, что тенденции к реализму ярче всего проявляются
в изображениях «слуг и рабов», в качестве конкретного примера привлекать статуи
«Каапера (сельского старосты) и знаменитого луврского писца» (стр. 270).Каапер имел
собственную гробницу и был жрецом-херихебом, а так называемый «луврский писец»—
это, повидимому, судья пома по имени Каи. «Сельский староста»— случайное прозви¬
ще статуи Каапера. данное ей рабочими при раскопках, вследствие ее сходства со ста¬
ростой их деревни.
1 Полный список употребляемых в вавилонской клинописи идеограмм за¬
нимает четыре толстых тома.
124
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
К главе XI
Княжество Альзе было расположено не в верховьях Тигра (стр. 293), а в верховьях
Евфрата (у слияния Арацани с Евфратом) Г
К главе XII
В подписи к таблице шрифтов (стр. 319) следует переменить местами финикийский
и древнееврейский шрифты: крайний левый столбец дает еврейский квадратный, пред¬
шествующий — финикийский шрифт. Нужно оговорить, что египетский шрифт в
таблице — иератический.
К главе XIII
Филистимляне по-египетски — не «Пелешет» (стр. 334), a prst, читай «пелести»(?);
по-древнееврейски филистимляне называются «пелишти» (от топонимического
«Пелешет»),
Имя «Шимшон» никак не может свидетельствовать о проникновении вавилонского
культа Шамаша в Палестину (стр.335), так как оно закономерно образовано от древне¬
еврейского слова «шемсш» —«солнце».
В древнееврейском языке пот приводимых автором (стр. 338) слов «аума» и «аем» 1 2.
Совершенно неверно, по нашему мнению, утверждение (стр. 338), будто жена и
дети у евреев оставались в роде матери. Жена, действительно, была хозяйкой палатки,
но в том же смысле, как в русской деревне жена являлась хозяйкой всей утвари в из¬
бе, домашней птицы и т. д., а муж — поля, скота и инвентаря. Древнееврейская семья
— типичная патриархальная семья, и такой ее считали Маркс и Энгельс 3.
К главе XIV
В одной и той же фразе назван сначала бог «Рамман», потом бог «Адад» (стр. 356).
На самом деле это один и тот же бог; «Рамман»—устаревшее чтение идеограммы.
Торговые города в составе Ассирийской державы управлялись не «особыми градо¬
начальниками» (стр. 386), а советами старейшин.
Тиглатпаласар III не мог нанести «сильного удара сабейским племенам Аравии»
(стр. 388), ибо последние жили на 2000 км южнее Газы — крайнего пункта на юге,
до которого доходили войска Тиглатпаласара.
Меродах-Баладан был не «сын Якины», а «уроженец племени Бит-Якин» (ассирий¬
ское шаг Jakína); ерег §adé (букв, «пыль гор») означает «руда» (стр. 387).
Против Синахериба восстал не Тир (стр. 390), а Сидон. Следовало бы указать, что
поход Синахериба морским путем против Элама окончился для ассирийцев пораже¬
нием.
Персы, вопреки утверждению автора (па стр. 392), не жили ни к северу, ни к во¬
стоку от Ассирии и в числе кочевых племен в надписях VII в. не упоминаются.
Ашшурбанипал умер не в 626 г., а, как теперь установлено, в 633 или 631 (стр. 393).
Мидяне и вавилоняне обрушились, конечно, на Ассирию, а не на Вавилон (там же).
1 См., например, Б. Б. Пиотровский, История и культура Урарту, Ере¬
ван, 1944, стр. 58.
2 Судя по приводимым автором транскрипциям, ему неизвестно, что семитские
буквы «алеф» и «айн» выражают не гласные, а согласные. Читай «умма» и «эм».
3 См. например, К Маркс и Ф. Энгельс, т. XVI, ч. 1, стр. 40 и 44:
ср. Архив Маркса и Энгельса, т. IX, стр. 8 и 50.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
125
К главе XV
Очерк археологии Кавказа и Закавказья (стр. 401—402) грешит смешением са¬
мых различных по месту и времени культур.
На стр. 405 автор пишет: «Верховным собственником земли и всех богатств (в
Урарту.— Реи.) являлся царь. Наряду с частными хозяйствами существовали и круп¬
ные храмовые и государственные хозяйства, в которых работали рабы». Обо всем атом
источники не говорят ни одного слова. Земельные отношения в Урарту по¬
ка еще абсолютно не изве стны, если не считать того, что дари владели
садами, рощами и полями.
К главе XVI
Тир не был взят Навуходоносором II (стр. 420). Он пошел лишь на уступки и упла¬
ту дани. Впервые Тир был занят только Александром Македонским.
К главе XVII
Неверно, что в Иране приручили зебу, барана, лошадь и т. д. индоевропей¬
ские племена. Бык зебу был приручен еще в III или даже IV тысячелетии на всем про¬
тяжении от Тигра до Инда, когда об индоевропейцах еще и помину не было. То нее,
несомненно, верно и в отношении барана. Вопрос о приручении лошади спорен, но, во
всяком случае, нет основания приписывать его именно индоевропейцам Ирана. Ди¬
сковое колесо гораздо старше коневодства (стр. 450) и изгестно с IV тысячелетия.
Также и в Египте колеса, вопреки мнению автора (стр. 247), были известны еще в
Древнем царстве.
Даяукку (стр. 452) не был вождем племени маннеев, а, наоборот, восстал против
мапнеев. Текст называет его «начальником поселения (в) стране маннеев», но это
не означает, что сам он был манией.
Отдельные страны, покоренные Киром, вопреки автору (стр. 459), не восстали при
вступлении на престол Камбиза. Восстание началось лишь после смерти Камбиза и,
вероятно, после смерти узурпатора Гауматы.
Спорным представляется раздел, посвященный религии и культуре персов (стр.
472—476). Начать с того, что Авеста (или, как иногда пишет автор, «Зенд-Авеста», поль¬
зуясь термином, ошибочность которого установлена еще в XIX в.) безоговорочно припи¬
сывается персам. Между тем известно, что Авеста написана не па персидском, а на
другом иранском языке и относится некоторыми исследователями к Мидии, другими—
к Бактрии, а рядом советских и зарубежных исследователей — к Средней Азии. Не¬
верно переведено имя верховного бога иранцев Ахурамазды («Возвышенная муд¬
рость» вместо «Премудрый дух» или «Премудрый святой»). Неверно утверждение о
наличии в Ахеменидской державе «единой государственной религии»— ни в Вавило¬
нии, ни в Египте, пи в Палестине, ни во многих других областях державы в источ¬
никах нет и намека на культ Ахурамазды.
Абсолютно неубедительно, на основании поверхностных сходств, мифология «древ¬
них персов» (или, точнее говоря, Авесты) выводится (на стр. 474) из ассиро-вавилонских
влияний. В той мере, в какой это приведено автором, подобные сходства наблюдаются
между мифологиями всех народов — от Сандвичевых островов до берегов Атланти¬
ческого океана и от Мексики до Китая (мифы о световом божестве-змееборпе, о все¬
мирной катастрофе и т. д.) и объясняются законами развития мышления на ранних
ступенях развития производительных сил. В пределах общих законов мифотворчества
мифы Авесты, по сравнению с ассиро-вавилонскими, вполне самобытны.
Укажем также на ряд более мелких фактических неточностей. Город Мари нахо¬
дился не «к западу от среднего течения Евфрата» (стр. 23), а на самом Евфрате.
126
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Эпос «Энума элиш» (стр. 100), безусловно, моложе Хаммураби.
Так называемые энигматические надписи позднего Египта считать «совершенно
недешифрованными» (стр. 127) теперь уже нельзя.
Бронза засвидетельствована в Египте уже в период III династии, т. е. задолго до
Среднего царства. Обтесывать гранит было возможно только при помощи бронзовых
орудий (стр. 183).
Нельзя говорить, что хеттские памятники были найдены «в Джерабисе и на Ев¬
фрате» (стр. 280), так как Джерабис (древний Каркемиш или Кархемыш) лежит
именно на Евфрате.
Стены урартских крепостей достигали в толщину не 1 метра (стр. 404), а 6 и
более. В Кармир-Блурском дворце даже стены внутренних помещений имеют в толщину
более 2 метров.
Торговцы назывались в Египте «шути» (а не «шун», стр. 427): Vio дебена называлась
«кит», а не «ките».
Следует отметить также и некоторые неточности изложения.
В IV тысячелетии в Шумере существовала только устная словесность. Древнейшие
литературные тексты (если пе считать посвятительных надписей и т. п.) появляются в
Шумере только во второй половине III тысячелетия до н. э. (стр. 99).
Как известно, фресковая живопись выполняется по сырой поверхностк.-стены, тог¬
да как в Египте роспись стен всегда наносилась по сухой поверхности. Следовательно,
называть древнеегипетские росписи «фресками» нельзя (стр. 157 и др.).
Нельзя писать о периоде расцвета Среднего царства: «Стремясь к объединению
государства, египетские фараоны пытаются ввести в рамки неограниченный произвол
чрезмерно усилившихся номархов...» (стр. 192). Ведь в это время объединение государ¬
ства — давно совершившееся событие; речь, видимо, идет о той борьбе, которую вели
египетские цари с номархами, стремясь лишить их последних остатков самостоятель¬
ности, приобретенной ими за время между Древним и Средним царством.
Деление Египта в период XVIII династии на «два больших административных ок¬
руга» (стр. 238), т. е. на Верхний и Нижний Египет, — явление отнюдь не новое: оно
существует со времени образования единого государства (об этом говорит и проф. Ав¬
диев на стр. 154). Если под «наместниками фараона» имеются в виду два везиря, то
следует отметить 1) что не во все периоды Нового царства имелось по два везиря, и
2) что наличие двух везирей имело целью отнюдь не достигнуть большей централиза¬
ции управления, а, наоборот, рассредоточить власть везиря между двумя лицами и тем
самым сделать ее менее опасной для фараона (эта должность в начале XVIII династии
была наследственной).
Формулировка:«Однако это время (речь идет о Новом царстве.— Рец.) было уже упад¬
ком политической мощи египетского государства, которое потеряло не только свои вла¬
дения, но и почти весь свой авторитет в Передней Азии» (стр. 261) правильна для того
времени, к которому относится «путешествие Упу-Амона», т. е. для XXI династии,
а также и последующих времен. Но так как процитированная фраза непосредственно сле¬
дует за замечанием: «В эпоху Нового царства географический кругозор древних егип¬
тян еще больше расширился», у читателя но может пе создаться впечатления, что весь
период Нового царства и есть период упадка.
Не совсем понятна фраза: «Ассирийские цари, начипая с XII века, совершая свои
военные походы в Малую Азию, неоднократно громили Хеттское царство» (стр. 298).
Начиная с XII в. Хеттского царства уже ие существовало; да и никто из ассирийских
царей, повидимому, не переходил через Тавр до VIII в. до н. э.
В главе о хеттах совершенно ие упомянут важный вопрос об отношениях их го¬
сударства с Эгейским морем — с Троей и ахейцами — «Аххиява».
В главе о Палестине в географическом очерке вовсе не упомянуто Мертвее море.
В той же главе дважды (на стр. 328 и 350) упомянуто о том, что, согласно би¬
блии, в 622 г. до н.э. была найдена «Книга Закона», легшая в основу библейского
Второзакония. Следовало бы подчеркнуть, что, по общепринятому мнению, она была
жрецами сочинена (сфальсифицирована) ad hoc.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
127
Ханаанеи, конечно, не «племя» (стр. 330), а общее название населения Палестины
и Финикии, где, несомненно, жило много племен.
На стр. 348 впервые упоминается Арамейское царство, хотя о заселении Сирии
арамеями нигде не упомянуто. Не упомянуто также о многочисленных походах асси¬
рийцев па территорию Палестины. Поэтому не видно, что Иудея жила в постоянном
страхе за свое существование, и складывается впечатление, что единственным сопри-
косновеиием евреев с Ассирией было взятие Саргоном II Самарии в 722 г.
Нельзя говорить, что в деловых документах из Кюльтепе «наряду с ассирийскими
именами встречаются аккадские» (стр. 364). Это все равно, что сказать: «наряду е
вологодскими именами встречаются русские».
Совершенно непонятно, почему чисто аккадское имя Энлильбани «указывает на
стремление ассирийских царей подчеркнуть преемственную связь с древним Шуме¬
ром» (стр. 367).
Неясно, во главе каких «сирийских княжеств» мог встать Сидон при Асархаддоне
(стр. 391). Вся Сирия в это время была превращена в ассирийские наместниче¬
ства.
На стр 413 из авторского текста мои;ет создаться впечатление, что купля-прода¬
жа недвижимости и рабов и фиксация этих сделок документами появляется в Вавило¬
нии лишь в VI в. до н. э. На самом деле нам известны такие сделки в письменном виде
с первой половины III тысячелетия до н. э.
На стр. 417 автор утверждает, что «положение рабов (в нововавилонский пе¬
риод.— Рец.) резко ухудшается». Несколькими строками ниже говорится, что «рабам
разрешают иметь (в отличие от более ранних периодов истории Двуречья!—Рец.) ма¬
ленькую частную собственность» (следовательпо, даже не пекулий!). Это нельзя наз¬
вать ухудшением положения рабов, да еще «резким».
Многие положения автора представляются нам спорными.
Эпос Гильгамеша, по нашему мнению, не содержит воспоминаний о борьбе с Эла¬
мом (стр. 29): Хумбабу связывают теперь не с Эламом, а с Сирией.
Шумерийцы, действительно, приручали антилоп, но едва ли запрягали их в плуг
(стр. 42).
Отождествление Ярмути с Яримутой в Палестине (стр. 59) теперь оставлепо. Ярму-
ти, по новым данным, находился в Северной Месопотамии.
Документ, процитированный на стр. 81, необязательно означает, что царь имел
право на всякую выморочную землю. Речь здесь, скорее всего, идет о человеке, поль¬
зовавшемся служебным наделом на царской земле.
На стр. 86 упоминается о восстании Римсина против сына Хаммураби — Самсуи-
луны. Это восстание произошло около 1741 г., но Римсин, организовавший его, едва
ли мог быть, как кажется автору, одноименным царем Ларсы, взятым в плен Хаммураби
в 1764 г.: правление Римсина I началось еще в 1825 г., а отец ого Кугурмапук умер па
пять лет раньше; следовательно, Римсину I, даже если он родился в год смерти своего
отца и если он не был казнен и был жив в 1741 г., что мало вероятно, должно было бы
быть никак не менее 90 лет!
Автор неправильно называет Илумаилу (лучше Эльмаила), первого царя Примор¬
ской династии, царем Исина (стр. 87). Едва ли Приморская династия может быть
безоговорочно названа «династией шумерийских царей». Часть из этих царей, дей¬
ствительно, носит сильно искаженные шумерийские имена, что свидетельствует о том,
что в болотах у лагуны Персидского залива, может быть, еще сохранялся шуме-
рийский говор; но сам Эльмаила носит аморитское имя, а его два преемника и по¬
следний царь династии Эагамиль — чисто вавилонские.
Едва ли цена на рабов, указанная для касситского времени па стр. 88 (7—10 сик¬
лей, или ок. 80 г золота), может считаться показателем «дальнейшего развития рабо¬
владения». 10 сиклей золота — это, при высокой стоимости золота в касситское вре-
128
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
мл 1 2, ые меньше, а скорее значительно больше цены, существовавшей при Хамму-
раби (в среднем — 20 сиклей серебра). ^
Следовало бы указать, что XII таблица поэмы о Гильгамеше, с ее ойЕщциально-
жреческой пессимистической концовкой, является интерполяцией.
Неправильно истолкован текст «Поэмы о страдающем праведнике» (стр. 107). Ге¬
рой поэмы вовсе не «уверен в своей правоте». Последняя строка приводимой автором
цитаты кончается в подлиннике пожеланием: «Воистину знать бы, что это приятно
для бога!», после чего герой заявляет, что поступки людей, кажущиеся им пра¬
вильными, могут в глазах богов оказаться неправильными, так как пути богов
неисповедимы.
Грубые формы раннешумерской скульптуры вряд ли объясняются только неуме¬
нием скульптора (стр. 100). Еще более раннее изобразительное искусство периода
Урука и Джемдет-Насра знает более правильную передачу человеческого лица и тела.
Очевидно, дело в определенном стиле.
Едва ли различение четырех стран света (т. е. севера, юга, востока и запада)
можно причислить к астрономическим достижениям (стр. 112). Следовало бы
выбрать более удачный пример. Знание имен планет (как божеств!) и включение их
в собственные имена (кстати, только в позднее время) не свидетельствует о широком
распространении астрономических знаний—разве что астрологических!
Нельзя сказать, чтобы знания вавилонян в области филологии были «очень не¬
значительными». По сравмснпю с другими накопленными ими знаниями и в особенности
по сравнению с другими народами древнего Востока (стр. ИЗ) они вовсе не были
незначительны. Существовали словари, грамматические и даже этимологические посо¬
бия и т. д.
Недостаток пахотной земли в Древнем царстве Египта (стр 158) предполагается,
пожалуй, в слишком раннюю эпоху. Во всяком случае, не от этого зависело разведение
скота, выгоном для которого служили заболоченные земли, имевшиеся тогда еще в
большом количестве. Обработка дерева впоследствии имела, конечно, не меньшее зна¬
чение, чем в Древнем царстве. Достаточно вспомнить создание при Тутмесе III боль¬
ших корабельных верфей.
В противоположность джаджату, кенбет, по нашему мнению, никогда не был об¬
щинным советом; в роли органа управления или суда кенбет ни разу не упоминается
в текстах, относящихся к Древнему царству, в это время такую роль выполнял джа-
джат; однако уже ко времени Древнего царства и джаджат перестал быть органом об¬
щинного самоуправления и превратился в орган царской власти (стр. 163).
Рассуждения об «единонаследии» старшего сына в Египте (стр. 163—164) яв¬
ляются ошибочными, хотя какие-то преимущества в наследстве он, повидимому,
имел и в случае наличия перазделенпой большесемейной собственности являлся ее
управителем.
Мнение о том. что размеры и план пирамид могли изменяться в процессе строитель¬
ства (стр. 169—170), ныне отвергнуто.
Нигде в рассказе Синухета не говорится о том, что главной собственностью егип¬
тянина были «рабы и стада» (стр. 194). Правда, Синухет говорит о том, что после своей
победы над вызвавшим его на единоборство сирийцем он обогатился, забрав скот по¬
бежденного. Но ведь тут речь идет о Сирии, находившейся еще в условиях полукоче¬
вого быта. В Египте же, после своего возвращения, Синухет получает дом, сад и поля,
обеспечившие его заупокойный культ.
Едва ли алфавитная клинопись Рас-Шамры возникла на оспове вавилонской кли¬
нописи (стр. 315, 318). Гораздо убедительнее теория, считающая, что письменность Рас-
Шамры — специфическое приспособление архаического семитского алфавита к писа¬
нию на глине.
1 Ср. письма касситских царей к фараонам из Телль-амарнского архива (К n u d t-
2 о в, El-Amarna Briefe, №№1—5), где переговоры идут о присылке от 2 до 40 мин
золота. Только один раз (там же, № 14) фараон прислал 600 кг золотых изделий.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИИ
129
Весьма сомнительно упоминание в текстах Рас-Шамры племени Зебулон, Терах
и города Ашдод. Что касается топонимического термина qd§ «святой», то он очень
распространен, и его нельзя с уверенностью отожествить с известным Кадешем еги¬
петских текстов.
Весьма упрощенно трактует автор проблемы «хабиру» (стр. 330 и 334), которые пря¬
мо отожествляются с предками евреев («ибрим»). На самом деле, как мы теперь знаем,
«хабиру» (или «хапиру»)— термин не племенной (упоминаются, например, аккадянки-
«хабиру»),а скорее, означает «кочевник, бродяга».
Не следует, подобно западноевропейским ученым, переводить древнееврейское
ir, как «город» (стр. 347). Подобно аккадскому álu, так называлось всякое поселение,
со стенами (первоначально — общинное), на что указывалось в советской литературе А
, В ассирийском законе (стр. 362) идет речь не о «границе арыков с водой» (?!), а
о «границе жребиев», т. е. полевых участков; раньше, правда, вместо «püru»—«жоебий»
читали здесь «büru»—«колодец»; но и при таком чтении понимали этот термин, как «уча¬
сток с колодцем».
Говоря о староассирийском периоде (XXI—XIX вв. до н. л.— время существования
ассирийских колоний в Каппадокии), нельзя утверждать, что «Ассирийские цари в
своих надписях часто пишут о том, как они совершали походы в соседние страны. Эти
набеги сопровождались захватом большого количества пленников». Первые данные
о завоеваниях чужих стран имеются лишь в надписи Шамши-Адада I (ок. 1800 г.),
если не считать смутного упоминания о «добыче из Гасура» в краткой посвятительной
надписи XXIII (?) в. и надписи Илушумы, говорящей об «освобождении» аккадских
городов. О захвате пленных ни одна ассирийская надпись ранее 1400 г. до н. э. не дает
никаких данных.
Нельзя говорить, что ассирийцы «были близки к семитам Аккада и аморитам»: ас¬
сирийцы были ч а с т ь ю аккадцев и говорили на диалекте аккадского языка; амориты
стояли от аккадцев гораздо дальше, а их язык принадлежал к другой (северо-
западной) группе семитских языков (стр. 365).
В Ассирии, в противоположность утверждаемому на стр. 366, раб никогда не на¬
зывался «штука» или «тело». «Душа» здесь также не значит «раб». Совершенно непра¬
вильно истолкован § 2 таблицы «Б» ассирийского судебника. Речь здесь идет вовсе не
о рабах, а о порядке ответственности членов семейной общины за совершенное одним из
них убийство. Убийцу выдают головой главе семьи убитого, который забирает также
надел убийцы; а продажа рабов известна не «значительно позже» описываемого време¬
ни, а гораздо раньше (в Шумере — еще до Урукагины. в Ассирии — со староассирий¬
ского периода).
Неверно, что Ассирия была расположена вдали от высокоразвитых центров древне¬
восточной культуры (стр. 366). Наоборот, она была расположена очень близко к
целому ряду таких центров, и притом на самом узле связывавших их путей.
Текст «Предсказаппй царю» (обработанный и переведенный одним из рецензентов 1 2),
полагаем, является не разрешением восставать против царя (стр. 367), а политиче¬
ским памфлетом, облеченным в форму предсказаний гадателей. В утверждении, что не¬
честиво! о царя боги карают восстанием, содержится лишь косвенная угроза, но не
установление какого-либо «права» восстания. Едва ли этот текст VIII—VII вв. до н. э.
следовало'привлекать как иллюстрацию состояния общества III—II тысячелетий до
н. э. и, наоборот, ассирийские законы середины II тысячелетия — для характеристики
ассирийского общества I тысячелетия.
Из текста, приводимого на стр. 379—380, проф. Авдиев делает вывод, что в Асси¬
рии позднего времени воины получали мелкие земельные наделы и сами, без рабов,
1 II. М. Н и к о л ь с к и й, Некоторые основные проблемы общей и религиозной
^ истории Израиля и Иудеи (в книге А. Б. Р а н о в и ч а, Очерк истории древнееврей¬
ской религии), стр. VIII.
2 И. М. Дьяк он он, Вавилонское политическое сочинение VIII—VII вв. до
и. э., ВДИ, 1946, № 4, стр. 41 сл.
9 Вестниц древней истории, № J
130
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
обрабатывали землю. Этот вывод основан на неполном и неверном переводе данного
текста, который в действительности гласит: «Отец царя, моего господина, дал мне
10 имеров пашни в (области) Халахха. 14 лет я пользовался (этим) полем, никто его
у меня не оспаривал. Теперь же пришел правитель области Бархальса, выгнал
моего (раб а)-з е м л е д е л ь ц a (erresu), разграбил его до.м и насильно забрал
мое поле. Царь, господин мой, знает, что я бедняк (букв, мушкену), несу служ¬
бу царя, моего господина, и не покидаю дворца» и т. д.
Речь идет, стало быть, о дворцовом служащем, мелком рабовладельце. Боины в Асси¬
рии этого времени, как правило, не получали никаких наделов и не были «военными
колонистами», как пишет автор. Постоянное войско ассирийского царя называлось
kifir áarrüti, что значит «царский отряд (или полк)», а не «узел царства». Несколькими
строчками ниже автор правильнее переводит kisru как «мелкое соединение» (вполне
правильно было бы «часть» или «отряд»).
Нельзя согласиться с тем, что битва при Каркаре была крупной победой ассирий¬
цев (стр. 373): мы считаем, что это, наоборот, было их крупным поражением, в резуль¬
тате которого ассирийцы, как известно, эвакуировали Сирию и не показывались там
в течение ряда лет.
Повое административное деление, введенное Тиглатпаласаром III во второй по¬
ловине VIII в., нельзя объяснять смешением племен. Существовавшее до Тиглатпала-
сара административное деление было, как и позднейшее, чисто территориальным и не
имело отношения к племенному делению. Цель новою деления заключалась в ослаб¬
лении наместников (стр. 385).
Неудачу Меродах-Баладана в борьбе против Саргона (стр. 389) следует, по наше¬
му мнению, объяснять недовольством вавилонских (а не халдейских!) городов; это
недовольство было вызвано не убытками, которые вавилонская знать несла от военных
действии, а тем, что Меродах-Баладан, как известно, конфисковал и передал халдеям
земли вавилонян и посадил вожаков последних в тюрьму.
Трудно поверить, чтобы ассирийцам нужно было заимствовать откуда
бы то ни было такой материал, как кирпич! (стр. 393).
Не доказано, что урартские цари в своих походах на север выходили за пределы
современной Армянской ССР (стр. 397).
Нам не известно достоверных случаев заимствования урартских слов в ассирийский
язык (там же).
Нет никакох'О основания полагать, что народ урартов сложился в долине Аракса
(стр. 402),— туда урарты попадают только при Менуа, в начале VIII в., о чем сам
автор пишет на стр. 409. Гораздо вероятнее, что первоначальным их центром был, как
думает К. Меликишвили, Мусасир на юге урартской области.
На стр. 408 автор повторяет укрепившееся со времен Сэйса мнение, что урартский
царь Аргишти воевал с ассирийским царем Ашшурданом. Это мнение основано на не¬
доразумении: в Хорхорской летописи Аргишти говорится не об Ашшурдане, а о западно¬
иранском племени Арсита, или Харсита.
Цена в 20 дебенов серебра за раба при XXI династии, о которой пишет проф. Ав¬
диев (стр. 427),— это исключительная цена: она была уплачена фараоном за рабыню,
отличавшуюся, видимо, какими-то особыми качествами. Нормальная же цена была зна¬
чительно ниже: в той же надписи сообщается, что 6 мужчин было куплено фараоном по
3 дебена и 1 кит, а один мужчина и три женщины по цене 52/3 кит серебра С Естествен¬
но, что говорить о повышении стоимости раба при XXI династии не приходится.
Неясно, о каком «монотеизме» может итти речь при XVIII и Х1Х(1?) династиях
(стр. 437), когда даже «монотеизм» Амарнского времени весьма сомнителен. Нет не¬
обходимости прибегать к «иноземному влиянию», чтобы объяснить библейское едино- 11 См. все эти данные в статье И. Лурье, Стоимость раба в древнем Египте,
ВДИ, 1938, № 4 (5), стр. 65 сл.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
131
божии. Каким образом монотеизм, якобы существовавший в Египте в XVI—XI вв.’
мог повлиять на сложение монотеистического учения о Яхве в VI в. до и. э.?
Хотя само положение о проникновении иноземных влияний в Египет позднего
времени (стр. 438) и пе вызывает сомнений, с примерами, подтверждающими зго поло¬
жение, согласиться невозможно. Жертва всесожжения известна в Египте, во венком слу¬
чае, в Среднем царстве (сказка о потерпевшем кораблекрушение). Культ Нсйт был
распространен в течение всей истории Египта; усиление ее культа при ливийцах связа¬
но с тем, что центр ее почитания стал столицей Египта. Культ Бэса был широко распро’
странен и при XVIII—XX династиях. Едва ли правильно утверждение, что ливийские
и эфиопские завоеватели «распространяют в Египте свой язык, обычаи и религиозные
верования» (стр. 438; правильнее на стр. 436 о политике ливийских и эфиопских царей).
Парсуа, упоминаемая в надписи Салманасара III в связи с Наири (Армянским на¬
горьем) и страной мидян, к персам, населявшим Перейду на юге Ирана (стр. 445), с
нашей точки зрения, не имеет отношения. Эта страна Парсуа, расположенная в верхо¬
вьях Большого Заба и Адема, с VIII в. вошла в состав Ассирийской державы и находи¬
лась в ее составе вплоть до ее падения.
Из источников не следует, что в восстаниях против Дария принимали участие ра¬
бы (стр. 462). Вообще история воцарения Дария I, весьма сложная и еще более осло¬
жненная религиозной борьбой, дана автором крайне упрощенно. Во всяком случае,
следовало указать на существование различных точек зрения по этому вопросу.
Неправильно дан перечень восставших стран по Бехистунской надписи. Слово
«Египет» в подлиннике отсутствует: на шо месте лакуна, которую можно заполнять
различно (стр. 462).
Не можем мы согласиться и со многими утверждениями автора в области этниче¬
ских и языковых проблем. Так, например, трудно согласиться с автором в вопросе
о соотношении переднеазиатских этнических групп. Как видно из таких мест, как
стр. 31, 39, 307, 308, 359, 445 и ряда других, автору неизвестно, что хуррийцы \
субарейцы и митаннийцы—одно и го же, что разница между ними чисто терминологи¬
ческая и что Ханигальбат — другое название Митанни. Это приводит к недоразу¬
мениям, например, на стр. 359, где различается субарейское влияние на Ассирию
от митанпийского. В ряде мест (например, стр. 32), ссылаясь на акад. Н. Я. Марра,
автор говорит о родстве ряда народов древнего Востока с яфетическими наро¬
дам Кавказа и Закавказья. Между тем Н. Я. Марр на высшем этапе развития нового
учения о языке говорил в данном случае не столько о родстве, сколько о ста¬
диальной близости Вопрос о материальном родстве отдельных древнево¬
сточных языков с отдельными кавказскими остается пока открытым. Кстати, едва ли
правильно говорить о языках, находящихся на «уровне развития яфетических»
(стр., 41), потому что это создает представление, будто бы современные яфетические
языки, например грузинский, более примитивны, чем, скажем, индоевропейские;
на самом деле они сохраняют лишь более архаическую структуру предложепия,—эрга¬
тивную конструкцию, очевидно, вследствие ускоренного на каком-то этапе развития
общества данных народов и его мышления по сравнению с языковой формой,
поскольку языковая форма более застойна в своем развитии; другие же народы,
развивавшиеся медленнее или равномернее, успели изменить и языковую форму
параллельно изменению мышления. Еще более неправильно говорить о большей
развитости языков флективных по сравнению с агглютинирующими (стр. 41).
Неправильно также объединять вместе такие языки и народы, как касситский,
лулубейский, эламитский, гутийский, протохеттский, субарейский и хурритский
(стр. 445). Эламиты (вероятно, вместе с близкими к ним касситами) составляют одну
группу, урарты и хурриты (или, что то же самое, субарейцы)— другую, протохетты—
третью, шумерийцы — четвертую; между их языками ни в лексике, ни в грамматике 11 Термин «харрийцы» (стр. 282 и 285) основан на ошибочном чтении слогового
знака.
132
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
пока не установлено ни малейшего достоверного сходства, за исключением того, что
всем этим языкам свойственна эргативная, а не общая индоевропейским, семитским,
тюркским и другим языкам номинативная конструкция предложения. Что касается
лулубеев и гутиев, то об их языке решительно ничего пе известно. С другой стороны,
следует отметить как положительный факт, что автор четко отделяет яфетический
протохеттский язык от собственно хеттских языков (стр. 282).
К указанным фактическим ошибкам и неточностям автора надо прибавить множе¬
ство погрешностей в написании собственных имен, объясняющихся отчасти устаревши¬
ми чтениями (например, «Хирхуф» вместо «Хуефхор»),отчасти пользованием немецкими
и английскими источниками («Ашурназирпал» вм. «Ашшурнасирапал», «Рамзее» вм.
Рамсес», «бел-пакхати» вм. «бел-пахати» — ср. «английское» bel-pakhati, «Аррафа»
вм. «Аррапха» и многие другие). Почему в ряде случаев теофорные имепа переданы при
помощи дефиса, тогда как в других они написаны слитно? Часто из-за пользования
различными пособиями, употребляющими разную транскрипцию, автор не замечает,
что речь идет об одном и том же термине (например, что «Ганиш» па стр. 60, 62—тоже
самое, что «Канес» на стр. 283, 288, 290).
Многими ошибками грешат и приложенные к книге карты *.
Напрасно автор не оговаривает, какой из многочисленных систем хронологии он
пользуется.
Таким образом, книга нуждается во многих коррективах, список которых мы не
исчерпали: мы надеемся, что в новом издании это будет учтено автором; тем самым,
несомненно, повысится ценность рецензируемого курса.
В заключение хотелось бы сказать несколько слов уже не по поводу самой кнпги
проф. Авдиева, а о вузовской программе по истории древнего Востока.
Во-первых, что такое история древнего Востока для совет кой пауки? Очевидно,
история рабовладельческой формации на Востоке. Но если так то почему программа
доводит изложение истории большинства стран древнего Востока до VI—V вв. до н. э.
и только для Индии и Китая делается исключение и изложение доводшея до III в.
до н. э.? Ведь рабовладельческая формация па всем Востоке длилась, по крайней мере,
до III в. н. э. Почему, например, история Ирана должна обрываться на царствовании
Дария I, а о походах Александра Македонского студент должен узнавать только в
связи с историей Индии?
Если же речь идет не о специально восточных рабовладельческих обществах, а
вообще об обществах, стоявших на ранних этапах развития рабовладельческой
формации, то почему исключается близкое к древневосточным и тесно с ними связанное
крито-микенское общество?
При существующей программе фактически пропадает длительный п очень важный
период в истории Востока — с V в, до н. а. до VI в. и. э., о котором обычно не говорит¬
ся ян г курсе истории Греции и Рима, ни в курсе истории Средних веков. Между гем
именно в этот период в истории Востока играют важную роль народы, населявшие
территории Советского Союза — иберы, армяне, согдийцы, греко-бактринцы. кушаны 11 Особенно карты Верхней Месопотамии (стр. 360—361) и Персидского государ¬
ства (стр. 456—457). На первой из этих карт Субарту— аккадский термин для Верх¬
ней Месопотамии и Ассирии — помещено у истоков Тигра, Урарту —в верховьях Верх¬
него Заба (вместо района озера Ван). Керкук — не древнее, а современное название
(на большинстве карт древние и современные названия вообще не различаются). Вся
карта покрыта паутиной пунктирных линий, никак не объясненных. На карте Персид¬
ского государства сдвинуты названия многих сатрапий, в результате чего Пасаргады
из Персиды попали в Карманию, а Сарды — из Лидии в Ионию. Неправильно показаны
Вактры; Хорезм помещен в Каракумах. На большинстве карт смешаны разные периоды
исторической географии.
Ни в самой книге проф. В. И. Авдиева, ни в приложенных картах не указано суще¬
ствование лагуны Персидского залива, и создается впечатление, что Тигр и Евфрат
впадали прямо в самый залив.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
133
и др. В этот же период возникают предпосылки создания позднейших культур Запада
и Востока и происходит важный процесс смены формации.
Нужно включить в курс «Истории древнего Востока» также историю древней
Средней Азии, создающуюся, а в значительной мере уже созданную в настоящее время
трудами целой плеяды советских исследователей и имеющую для советского студента
безусловный интерес.
Мы надеемся, что дальнейшие издания учебников по истории древнего Востока
будут уже следовать новым и более последовательным программам.
И. М. Лурье и И. М. Дьяконов
М. ТУЛЛИЙ ЦИЦЕРОН, Письма к Аттику, близким, брату Квинту,
М. Бруту, 1 том. Перевод и комментарии В. О. Горенштейна. Изд.
АН СССР, М.— Л., 1949, 534 стр., тираж 5000 экз., цена 25 руб.
В истекшем году вышел в свет первый том писем Цицерона в таком же прекрас¬
ном внешнем оформлении, как и «Записки Юлия Цезаря», появившиеся в прошлом»
19А8 г. Сам факт появления перевода писем Цицерона на русский язык имеет
огромное значение и для историков, и для литературоведов; это первый полный
русский перевод памятника, имеющего исключительно важное значение для изу.
чения истории Рима I в. до и. э.
Античная литература, дошедшая до нас, не слишком богата эпистолографическим
материалом; особенно это касается времени до нашей '-эры. Небольшое число писем
Платона, подлинность которых до сих пор берется под сомнение, три письма Эпикура,
мнимые письма Ксенофонта и немного других — вот то малое наследство, которое со¬
хранилось от классической эпохи; эллинистическая эпистолография не представлена
совсем, и только IV в. н. э. дает обильный материал в письмах Либапия, императора
Юлиана, Сипесия и других. Римская литература первых веков нашей эры дала нам
письма Плиния Младшего (II в. п. э.) и Симмаха (IV в. н. э.). Для эпохи же римской
республики единственным неоценимым эпистолографическим источником служат
письма Цицерона.
Излишне говорить о том, насколько ценна для историка эпистолография вообще-
письмо по самому своему характеру существенно отличается от всех других литератур¬
ных памятников; оно пишется под непосредственным впечатлением от пережитых собы¬
тий, иногда через несколько часов после того, как они произошли; оно передает те мел
кие житейские подробности каждого события, которые впоследствии забываются, как
якобы не имеющие важного значения, но которые нередко объясняют его глубоко лежа,
щие скрытые корни и, во всяком случае, вносят в изображение его оживляющие
черточки.
Надо, правда, учитывать, что письма многих крупных деятелей древнего мира не
были исключительно «частными» письмами в пашем смысле слона. Они читались боль¬
шей частью не только адресатом, по и его друзьями, а иногда н совсем незнакомыми
с автором людьми; они обрабатывались впоследствии с точки зрения литературной
формы самим автором или его секретарем,—для чего у автора всегда оставались копии
с них, — и распространялись в многих списках; после смерти автора из них составля¬
лись сборники, их читали и разбирали в школах, по ним учились литературному стилю,
как по образцам. И все же, даже этот процесс перерождения субъективного документа
в общедоступное литературное произведение не мог стереть с него того отпечатка
непосредственности и жизненности, который был присущ ему по его природе.
Благоприятная судьба сохранила для нас из бурного I в. до н. э. письма именно
того человека, который наиболее живо и многосторонне мог отразить в них эту непре¬
рывно волнующуюся эпоху. Можно, конечно, очень пожалеть о том, что мы не имеем
подлинных писем крупнейших деятелей того времени и что мы создаем себе пред¬
ставление об их высказываниях по их, в большой степени фиктивным, речам и пись¬
134
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
мам в сочинениях историков (см., например, письмо Помпея к сенату и Митридата к
Аршаку в «Истории» Саллюстия). Несомненно,однако,что в письмах этих лиц полити"
ческая атмосфера была бы менее ярко отражена, чем в письмах Цицерона. Все они
были людьми действия; они в большой мере преследовали свои определенные полити¬
ческие цели и планы, о которых едва ли распространялись особенно многословно
даже в письмах к ближайшим политическим друзьям и попутчикам.
Другую роль играл во всю эту эпоху Циперон. Он, правда, часто изображает дело
так, как будто он создает события и руководит ими; но уже давно установлено, что
события развивались почти независимо от его блестящих ораторских выступлений:
известно, что Катилина покинул бы Рим и без произнесенной Цицероном первой Кати-
линарии, что самые грозные Веррины не были произнесены, да и сам Веррес играл ни¬
чтожную политическую роль. В то время власть оружия, военная диктатура всемогу¬
щих победоносных армий, повиновавшихся только своим полководцам — да и то не
всегда — не находила нужным считаться с остатками бессильной, запуганной и разло¬
жившейся сенатской партии, лишь изредка бросая сходящим со сцепы старикам подач¬
ки в виде льстивых заверений, что «оружие уступает тоге». Цицерон хотел верить этим
заверениям и, может быть, иногда действительно верил им, убеждая себя в том, что его
роль в политике очень велика и гипнотизируя сам себя великим подвигом своего кон¬
сульства. Но именно потому, что эта роль в действительности отнюдь не была решаю¬
щей, что он, воображая, будто он своей рукой раскачивает волны событий, на самом
деле сам качался на них, именно поэтому он и давал наиболее скорый отклик на каждое
событие и под непосредственным впечатлением изображал его таким, каким оно было.
Впечатлительный и неустойчивый, легко впадающий то в преувеличенный восторг,
то в мрачное уныние, добросердечный, но самолюбивый и хвастливый, высоко ценящий
все внешние блага жизни и постоянно запутанный в долгах, по желающий казаться
глубоким философом, именно он был наиболее подходящим человеком для отражения
тех политических коллизий, в которых он, по существу, приппмал только косвенное
участие. Он слишком сильно руководствовался личными впечатлениями, переживания¬
ми и симпатиями, чтобы быть подлинным политическим деятелем. То личные симпатии
тянут его к Цезарю — до единоличной диктатуры Цезаря,— то он вынужден примыкать
к нелюбившему его Помпею, то, наконец, он обнаруживает крайнюю политическую не¬
дальновидность, превознося Октавиана, в девятнадцать лет понимавшего, пожалуй,
в политике больше, чем Цицерон в шестьдесят три. Все эти деятели, игравшие им и
использовавшие так или иначе его блестящий литературный талант и его широкую
известность, отразились, как живые, в его письмах, в которых он то превозносит их.
то подшучивает и над ними, и над собой, то высказывает меткие суждения, свидетель¬
ствующие о большой психологической наблюдательности,— суждения, которыми сам
он не руководствовался в своих действиях.
Особую ценность многим его письмам придает еще и то, что они действительно
были «частными» г письмами и предназначались только непосредственному адре¬
сату,— чаще всего, Аттику. . Недаром во многих письмах Цицерон выражает опа¬
сение, что они могут попасть в чужие рукп и повредить ему, недаром он откладывает
многие темы до личной беседы. Характерно и то, что его главный корреспондент, Аттик,
переживший надолго Цицерона и, по всей видимости, заведывавший подбором и изда¬
нием его писем, поместив многие ответы от других корреспондентов Цицерона, не по¬
местил пи одного своего письма. Очепидно, их обмен мнениями по политическим во¬
просам носил слишком откровенный характер, чтобы опубликование его было жела¬
тельным для Аттика, хорошо устроившего спои дела и при всемогущем припцепсе
Августе и не желавшего, чтобы его консервативно-республиканские симпатии были
общеизвестны. Все эти черты, свойственные письмам Цицерона, делают их не только
незаменимым историческим источником, но и интереснейшим чтением.
Письма Цицерона издавались со времени своего открытия двояким способом:
иногда они располагались в том же порядке, в каком они были найдены в рукописях,
т. е.— по адресатам (16 книг писем к Аттику, 2 книги — к Марку Бруту, 16 книг —
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
135
к близким лидам, 2 книги — к брату Квинту); в сборник писем к Бруту вошли и ответы
Брута, в сборник писем к близким лицам— письма нескольких друзей и знакомых Ци¬
церона: Целил Руфа, Метелла Непота и других. В переводах, рассчитанных на более
широкий круг читателей, принят другой порядок расположения писем — хронологиче¬
ский, что интереснее с исторической точки зрения. Так расположены письма и в настоя¬
щем переводе В. О. Горенштейна. Несомненно, такой порядок издания писем гораздо
более понятен для среднего читателя, и совершенно правильно, что Издательство Ака-
демии Наук приняло его, чтобы легче довести до читателя этот ценный и своеобразный
исторический источник. Однако Издательство пошло читателю навстречу только в этом
отношении; весь остальной вспомогательный аппарат не заслуживает одобрения, и его
следует подвергнуть тщательной и суровой критике специалистов, чтобы его пробелы
могли быть до некоторой степени исправлены в следующих томах. В данном обзоре
могут быть сделаны только некоторые замечания.
Вышедший в свет том заключает в себе письма Цицерона от 68 до 51 года, т. е.
из времени до его консульства в 63 г., после консульства до изгнания в 58 г., после воз¬
вращения из изгнания (времени I триумвирата), кончая поездкой в качестве прокон¬
сула в Киликию и возвращением оттуда. Среди этих писем многие касаются частных,
семейных и денежных дел Цицерона, но имеется немало и татих, которые живо и на¬
глядно изображают ход заседаний в сенате, передают ходячие слухи и излагают взгляды
самого Цицерона на то или иное событие. Весь этот пестрый материал может быть пол¬
ностью понят и оценен теми, кто не является специалистом т,о истории Рима, только
при том условии, что он будет, во-первых, развернут на фоне широкого исторического
изображения данной эпохи и, во-вторых, тщательно комментирован. К сожалению, то
и другое в I томе выполнено недостаточно.
По образцу «Записок Юлия Цезаря» вводные статьи помещены после текста писем.
Этих статей имеется три: очень краткая, на двух страницах, статья акад. И. И. Тол¬
стого, содержащая только суммарную характеристику Цицеуюна; статья проф. С. Ко¬
валева, крупного специалиста по истории Рима, излагающая четко и сжато биографию
Цицерона и характеристику его литературной деятельности, и статья А. Доватура об
античных сборниках и изданиях писем Цицерона.
За статьями следует комментарий, составленный переводчиком писем В. О. Горен-
штейном. Таким образом, с внешней стороны как будто все обстоит благополучно.
Однако достаточно прочесть статьи, начать читать письма с комментариями и поставить
себя не только на место читателя-песпецпалиста, но даже того, кто несколько позабыл
исторические события эпохи Цицерона, чтобы сразу почувствовать, насколько неудов¬
летворительны и статьи, и комментарии.
Начнем со сведений, данных о самом Цицероне. Даже его биография изложена да¬
леко пе так подробно, как это требовалось бы для понимания его писем. Так, например,
при упоминании о роли Цицерона в раскрытии заговора Катилипьт не сопоставлены
взгляды самого Цицерона па эту роль с изображением ее у Саллюстия, и даже имя
Саллюстия пе упомянуто вовсе. Ноете более важным упущением является отсутствие
какого бы то пи было упоминания о частной жизни Циверопа, об его семейных отно¬
шениях, об имущественном положении. Достаточно сказать, что нигде не названо имя
его жены, Теренции, сыгравшей довольно важную роль в его жизни; В комментарии
ко II письму, где Цицерон впервые упоминает о ней, не указано, кто же та Теренция,
которая «страдает болями в суставах» (стр. 9), а объяснено только, что Цицерон назы¬
вает свою маленькую дочь Туллиолой. Нет и характеристики младшего брата Цицерона,
Квинта, сыгравшего впоследствии такую отрицательную роль в судьбе старшего брата.
Однако самым большим упущением является, несомненно, отсутствие какой бы то ни
было характеристики главного адресата писем — Тита Помпония Аттика, о котором
сказано только, что он был «близким другом» Цицерона (стр. 402). Даже не то важно,
что пе*указавы их родственные отношения (на сестре Аттика был жеиат Квинт Цице¬
рон), а то, что без раскрытия очень своеообразной политической роли Аттика целый
ряд писем Цицерона совершенно непонятен.
136
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Аттик является одной из любопытнейших фигур .этого времени. Якобы удалив¬
шийся от общественной жизни Аттик, живший почти псе время то в Афинах, то в своем
эпирском имении и занятый литературой и искусством, тем не менее, судя по письмам
Цицерона, играл огромную закулисную политическую роль. Во все решительные мо¬
менты, при соискании новой магистратуры, при каждом ответственном политическом
выступлении Цицерон спрашивает его совета и всегда горько упрекает себя, если в чем
пибудь нарушит его указания. Никогда не занимая сам государственных должностей,
Аттик почему-то нередко появляется в Риме именно в моменты предвыборных кампа¬
ний. В то же время он делает по поручению Цицерона закупки, ссужает его деньгами,
уплачивает его крупные долги, дает ему советы, касающиеся покупки домов и имений
и управления ими. Он дает крупные ссуды городским управлениям в Греции для уплаты
налогов, сурово взыскивает с них долги. Он же является цензором, редактором, изда¬
телем и пропагандистом литературных произведений Цицерона. Его богатство и раз¬
нообразнейшие деловые интересы и связи давали ему возможность, не выступая от¬
крыто, играть исключительно важную роль. Обо всем этом неискушенный читатель
должен только догадываться по самим письмам.
Имеются в примечаниях и другие недосмотры биографического характера: нет
указаний, кто такие адресаты Цицерона: Целий Руф (письмо СС),— тоже очень харак¬
терная фигура из кругов золотой молодежи, которой было много вокруг Цицерона,
Гай Мунаций (письмо СХХ1) и другие. Вообще' надо заметить, что лица, только упоми¬
нающиеся в письмах, охарактеризованы почти все, а сами адресаты в комментариях
не упомянуты. Желательно было бы также указывать политическую принадлежность
упоминаемых лиц, если она известна. Это сильно облегчило бы чтение писем.
Серьезным упущением является также отсутствие хотя бы небольшой обзорной
статьи о некоторых сторонах государственного и правового устройства римской рес¬
публики — о прохождении магистратур, полномочиях магистратов, порядке выборов
и т. п. Без такой статьи и специального комментария слабеет впечатление от такого
интересного документа, как сочинение Квинта Цицерона о предвыборной агитации;
это наставление старшему брату, повидимому, мепее ловкому и опытному, чем Квинт,
местами напоминает собой сатиру и служит яркой иллюстрацией к истории политиче¬
ских обычаев и нравов.
Письма Цицерона, пошедшие в I том, распределены по периодам его жизни; было бы
хорошо перед каждым разделом ввести краткий исторический очерк этого периода;
отметить особенности социально-политической обстановки; это дало бы возможность
яснее представить себе особенности исторической обстановки, сильно изменяющейся
в каждый, даже краткий, период времени, чем это можно сделать на основании общей
биографии Цицерона в статье проф. С. И. Ковалева. Таким образом, чрезвычайно
интересный и большой труд немало теряет из-за недостаточно серьезно продуманного
научного оформления.
Перейдем к вопросам перевода как такового. Чисто литературная задача, стоящая
перед переводчиком писем Цицерона, очень трудна. Язык Цицерона богат, разнообра¬
зен и с большой гибкостью отражает быструю смену его впечатлений и чувств. Строй
речи его тоже очень индивидуален: Цицерон часто строит эллиптические неполные
предложения, прерывает себя вопросами, иногда даже начинает с вопроса. Он нередко
пользуется звучными готовыми формулами, особенно если речь идет о государственной
доблести, о верности долгу и о его собственных подвигах «на благо республики». Не¬
редко, однако, эти пышные формулы, включенные в ткань обиходной речи, звучат со¬
знательной иронией. О какой бы теме ни писал Цицерон, он всегда строит свою фразу
так, что она красива, звучна и при этом максимально ясно выражает то, что он хочет
сказать, а иногда искусно маскирует то, чего он говорить не хочет. Как в его речах длин¬
ные и стройные периоды, так и в его письмах четкие простые фразы являются послуш¬
ным орудием.
Тот, кто хочет передать на другом языке письма Цицерона, должен заранее обду¬
мать тот метод перевода, который он намерен избрать. Будет ли переводчик стремиться
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
137
передать все различные оттенки языка Цицерона (богатую синонимику, архаизмы,
игру слов и т. п.),— что очень трудно, или он будет придерживаться в основном сред¬
него стиля обиходной разговорной речи,в котором отдельные черточки стушевываются,
будет ли он стараться воспроизвести средствами своего языка специфические приемы
латинской риторики — от решения этих вопросов зависит весь литературный облик
перевода, и переводчик должен сознательно избрать тот или другой путь. Наконец,
само собой разумеется, никакое, даже малейшее насилие пад фразеологией того языка,
на который делается перевод, совершенно недопустимо. Язык перевода должен быть
правильным, живым литературным языком.
В. О. Горенштейн пытается итти первым путем, т. е. передавать не только общий
смысл текста, но и различные оттенки стиля; он вносит в язык своего перевода и неко¬
торые архаизмы, и вульгаризмы, и обороты торжественные. Однако нередко характер
тех выражений, которые он выбирает в русском языке, не соответствует характеру вы¬
ражений Цицерона. Так, например, в фразе «Ты часто писал мне об умилостив¬
лении нашего друга» (письмо VIII, стр. 14) слово «умилостивление» носит в рус¬
ском языке гораздо более торжественный характер, чем глагол «placare» в латинской
фразе: Quod ad me saepe scripsisti de nostro amico placando feci (ad Att., I, 3). To же
самое выражение в другом письме, переведенное уже не существительным, а глаголом,
в русском контексте приобретает несколько иронический топ, которого в латинском
нет: «Прежде всего обещаю тебе умилостивить или даже вполне примирить нашего
друга»—Primum tibi de nostro amico placando aut etiam plane restituendo polliceor
(ad Att., I, 10). Кроме того, после слова «примирить» следовало бы вставить «с тобой»
и отметить латинскую приставку restituendo словом «снова».
При передаче моральных сентенций, которые любит вводить Цицерон, переводчик,
естественно, старается придерживаться возвышенного стиля, но стремление к излиш¬
ней буквальности в передаче отдельных слов делает эти изречения не вполне понят¬
ными. Например —«Если гпеп неумолим, то это высшее ожесточение; если же он под¬
дается успокоению, то это высшее непостоянство» (письмо XXX, стр. 104). У Цицерона ,
читаем: si implacabiles iracimdiae sunt, summa est acerbitas, sin autem exorabiles, summa
levitas (ad Quint, fr., I, 1); ни «ожесточение», ни «непостоянство» не передают смысла
латинских выражений, хотя и являются дословным переводом, а мысль Цицерона в
целом, повидимому, заключается в том, что непримиримый гнев является признаком
или проявлением жестокого духа, а быстро успокаивающийся — признаком легкомыс¬
ленного, неустойчивого характера.
Напротив, явным вульгаризмом, притом носящим слишком специфически русский
характер, является перевод выражения pulchellus puer, которое Цицерон часто при¬
меняет к молодому демагогу Клодию, русским «смазливый малый» (XXII, стр. 51).
Тот грубоватый образ молодого деревенского парня, который вызывается этим русским
выражением, не соответствует ни уменьшительному эпитету pulchellus, ни слову
риег. Клодий, который проник неузнанным па женский праздник п дом Цезаря, оче¬
видно, был женоподобен ц скорее мог бы быть назван «красавчик - мальчишка».
Смешением же торжественного выражения с вульгаризмом является перевод слов
furor pulclielli через «безумство смазливого».
Переводчик с излишней точностью держится за воспроизведение латинского способа
выражения. Известно, что в латинском языке личные местоимения 3-го лица заменяются
указательными. По для русского языка переводчик слитком часто пишет «тот» вместо
«он», Например, после удачно переведенного описания разгрома дома Цицерона,
произведенного по почину и под руководством Клодия, новая фраза начинается со
слов: «А тот, обезумев, метался» (ХСП, стр. 202). Между тем имя Клодия было упомя¬
нуто много раньше и притом в косвенном падеже. Следовало здесь просто повторить
имя «Клодий». Также слово noster, которое Цицерон постоянно прибавляет к именам
разных лиц, то с лаской, то в насмешку, следовало бы переводить по-разному, смотря
по смысловому оттенку. Например, в применении к тому же Клодию, врагу Цицерона,
оно звучит странно во фразе: «Однако наш Публий угрожает мне, он недруг мне» (XLVQ
138
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
стр. 128). Также производит впечатление либо латинизма, либо искусственной под¬
делки под русскую народную речь фраза: «лишь бы парфянин был спокоен»
(CXCY, стр. 367), когда речь идет о парфянах, нападающих на гранипы Киликии.
Наиболее серьезным упреком, который можно сделать переводчику, это упрек
в недостаточном внимании к чистоте русской литературной речи, происходящем опять"
таки от стремления к переводу слов, а не всей фразы в целом. Например, говоря
0 том, что ссора Аттика с историком Лукцеем вероятно легко прекратится при личном
свидании, Цицерон пишет: sed haec aut sanabuntur quum veneris, aut ei molesta erunt>
in utro culpa erit (ad Att., I, 11). Русский перевод таков: «Но все это излечится
с твоим приездом или станет тягостным тому, кто в этом виноват» (VII, стр. 13); мысль
выражена не только нелитературно, но и непонятно.
Еще непонятнее, например, фраза: «Я уже вижу, куда переходит ненависть и где
она утвердится» (XXXVI, стр. 115), передающая, правда, трудный для перевода ла*
гинский оборот video iam, quo invidia transeat et ubi sit habitatura (ad Att., II, 9).
(Общий смысл его, повидимому, таков: «Я понимаю, среди кого начинает распростра¬
няться ненависть ко мне и среди кого она пустит корни). Ироническое выражение de-
1 iciae equitum стаповится непонятным в переводе «прелести всадников»(ХХШ, стр. 67).
Неправильно двукратное употребление предлога «на»*во фразе: «Возлагаю всю на¬
дежду на облегчение этого тягостного недоразумения, на твою доброту» (стр. 65).
У Цицерона эта фраза, напротив, построена очень изящно: omnis in tua posita est
humanitate spes huius levandae molestiae (ad att., I, 17).
Очень трудным моментом в любом переводе является передача поговорок: гак, на¬
пример, нелегко подобрать соответствующее русское выражение к насмешке Цицерона
над зазнавшимися всадниками, которые dígito se putaat coelum attingere... (ad Att.,
II, 1). Перевод «Они полагают, что достают пальцем до небес», несомненно,
не передает мысли Цицерона и вызывает в памяти русское выражение «попасть пальцем
в небо», имеющее совсем другой смысл». О всадниках проще было бы сказать, что они
«задирают нос».
Конечно, было бы крайне несправедливо сказать, что перевод В. О. Горешптейна
вообще неудачен. Переводчику хорошо удаются все места, носящие характер непринуж¬
денного, живого рассказа, дружеской болтовни. Примеров таких рассказов можно при¬
вести немало. Так начинается, например, ппсьмо XXXV (стр. 113, ad Att., II, 8).
«В то время, как я, по своему обыкновению, с нетерпением ждал к вечеру твоего письма,
мне вдруг сообщают, что из Рима прибыли молодые рабы. Зову их, опрашиваю, нет ли
писем. Отрицают. «Что ты — говорю — неужели ничего пет от Помпопия?» Испуган¬
ные моим голосом и выражением лица, они признались, что получили письма, но по¬
теряли дорогой. Что сказать тебе? Я был крайне огорчен...»
Или следующий отрывок:«Помпей любит меня и расположен ко мне.«Ты веришь?»—
скажешь ты. Верю. Он совершенно убеждает меня в этом, но именно потому, что я этого
хочу. Опытпые люди при помощи всевозможных рассказов, наставлений и, панопец,
стихов велят остерегаться и запрещают верить: первое я выполняю — остерегаюсь;
второго — не верить — выполнить не могу» (XLVII, стр. 129, ad Att., II, 20).
Надо надеяться, что за первым томом не замедлит появиться и продолжение пере¬
вода писем Цицерона с 50 г. до 43 г. до н. э., которые по содержанию еще много инте¬
реснее, чем письма этого тома. Нельзя, однако, не высказать еще раз пожелания, чтобы
исторический фон писем был более ярко освещен, а отдельные факты более тщательно
и подробно комментированы. Это особенно важпо для писем из времени гражданских
войн и диктатуры Цезаря, которые войдут в дальнейшие тома.
Несмотря на указанные выше недосмотры и недоработки и в самом переводе, и
в издании его, появление этой книги является большим достижением, и нельзя сомне¬
ваться в том, что знакомство с таким важным историко-литературным памятником при¬
несет большую пользу как учащейся молодежи, так и широким кругам читателей,
интересующихся римской историей и историей римской литературы.
М. Е. Грабаръ-Пассек
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
139
Т. С. ПАССЕК. Периодизация трипольских поселений, МАИ, № 10,
М.— Л., 1949, 245 стр., цена 28 руб.
По количеству и разнообразию сохранившихся памятников, по их культурно¬
историческому и художественному значению трипольская культура, существовавшая
в глубокой древности на лесостепной территории в бассейне Днепра, Нижнего Дуная
л промежуточных рек Причерноморья, занимает безусловно выдающееся положение.
Через ее посредство древнейшие судьбы нашей родины связываются с историей среди¬
земноморских стран и, в частности, с эгейской культурой.
Начало трипольской культуры относится к той стадии неолита, когда металл, хотя
и был известен, но, вследствие его редкости, мало употреблялся. Введение в хозяйст¬
венный обиход меди, а также развитие мотыжного земледелия и скотоводства, вызы¬
вали к жизни дрепние «культуры крашеной керамики», связанные между собой некото¬
рыми чертами сходства, в Месопотамии, Сирии и Египте, в Средней Азии (культура
типа Анау), на Кавказе (Палка, Кзыл Банк), на Украине и на Балканах
(трипольская и родственные ей культуры на Дунае, в Македонии и Фессалии).
К ним принадлежит, наконец, Эгейская культура на Крите. Кикладах и на материке
Греции. Именно эти сходственные черты и толкали исследователей прежнего времени
к поискам истоков трипольской культуры или на Ближнем Востоке или на юго-западе,
на берегах Эгейского моря.
Изучение трипольской культуры, открытой более 50 лет назад киевским археоло¬
гом В. В. Хнойко, имеет уже свою историю. Хвойко, Э. Р. ГПтерн и в особенности
А. А. Спицын сделали весьма много для обнаружения и изучения трипольских поселе¬
ний. Одновременно с открытием трипольских памятников на Украине аналогичные
находки были сделаны в Румынии, Венгрии и позднее в Болгарии. Однако лишь после
Великой Октябрьской социалистической революции именно трудами советских ученых
были получены необходимые данные, ставящие изучение трипольской культуры на
строго научную почву.
Взгляды Хвойко, Штерна п многих зарубежных исследователей основывались на
ошибочпых представлениях о характере и хропологии трипольских памятников. Еще
1Я—20 лет назад было широко распространено мнение о культово-погребальном харак¬
тере трипольских «площадок», в действительности являющихся остатками жилых со¬
оружений. Хвойко считал лее трипольские землянки более древними, нежели площадки.
Ввиду этого разработанная им хронология трипольских памятников оказалась в пол¬
ном противоречии с действительностью, гак что более древние объекты были им приз¬
наны за более поздние и наоборот. Обнаружить эти ошибки и получить правильное
предегавлоние о трипольских поселениях удалось лишь в недавние предвоенные и по¬
слевоенные годы в результате плапомерных раскопок, осуществляемых в значитель¬
ной части усилиями русских и украинских археологов.
Рассматриваемая работа принадлежит перу одного из наиболее активных и плодо¬
творных исследователей трипольской культуры и основывается в большой степени на
результатах собственных археологических исследований ее автора. Она является так¬
же обобщением предшествующих спитетпческпх работ, посвященных систематизации
трипольской керамики, реконструкции жилищ и т. п. и является самым обстоятельным
трудом кз всех написанных до спх пор па тему о трипольской культуре. Его особенным
достоинством оказываетс.ч и то, что автор учитывает в своих исследованиях весь три¬
польский материал, что, несомненно, обеспечивает изложению полпоту, а построе¬
ниям — обоснованность и солидность.
Читатель, сверх этого, может совершенно отчетливо оцепить тот вклад, который
сделан в изучение трипольской культуры многолетними работами самого автора.
Речь идет не только о весьма плодотворных по своим научным результатам и по оби¬
лию добытого материала раскопках. Т. С. Пассек разработала методику исследования
трипольских поселений, представляющих в археологическом отношении свои особен¬
ности и свои специфические трудности. Она произвела классификацию трипольской
керамики, на" основании которой этот наиболее распространенный в раскопках три¬
140
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИИ
польских памятников материал приобрел точные датирующие признаки. Наконец,
в рассматриваемом капитальном труде Т. С. Пассек дает сводку, а также историческую
и хронологическую периодизацию всего известного трипольского материала, позволяю¬
щую оперировать им как материалом историческим прн изучении древнейших стадий
развития пародов СССР.
Книга Т. С. Пассек представляет собой опыт периодизации трипольских археоло¬
гических остатков на основе изучения стратиграфии трипольских поселений и выяс¬
нения социально-экономической структуры трипольского общества. Руководствуясь
этими принципами, автор противопоставляет свою периодизацию тем попыткам, кото
рые производились с позиции формального вещеведеиия, основанного на типологиче¬
ском методе (стр. 22).
Опираясь на данные стратиграфии поселений трипольского типа в Румынии (Тор-
дош, Кукутени, Извоар и др.), Венгрии (Винча), Болгарии, а также Македонии и Фес¬
салии (Сескло и Димини), автор разделяет трипольскую культуру на три периода, из
которых ранний (А) прослеживается па территории СССР в особенности на поселениях:
Попов-Город, Врублевецкая, Борисовка, Красноставка и др. Этот период характери¬
зуется глинобитными жилищами наземного (площадки) и углубленного в землю (зем¬
лянки) типа, а также керамикой с нарезным (углубленным) спирально-ленточным орна¬
ментом и бедной каменной и костяной индустрией, при почти полном отсутствии изде¬
лий из металла.
Средний этап подразделяется на два периода (В1 и ВЦ), из которых первый просле¬
живается на поселениях: Кадиевцы, Кудринцы, Незвшпка на Днестре и Сабатиповка
на Буге, а второй в особенности отчетливо проявляется на исследованных автором при¬
днепровских поселениях: Коломийщипа II и Владимировна. В это время появляются
моно- и полихромная (в три цвета) керамика, глиняные, преимущественно женские,
статуэтки, нередко орнаментированные краской, разнообразный каменный и костяной
(роговой) инвентарь, среди которого значительное место занимают земледельческие
орудия, а также изделия из меди (топоры). Для поселений, жилища которых состояли
из двух или нескольких помещений и располагались несколькими концентрическими
кругами, характерно наличие большого количества костей домашних животных, в том
числе крупного и мелкого рогатого скота, а также свиньи.
Наконец, поздний этап Триполья подразделяется автором также на два периода
(I и II), разграничиваемых, кроме того, и географически: С1 и СП — для северных обла¬
стей Приднепровья и Побужья, 71—-(II —-для западно-причерноморского побережья,
с поселениями городско-усатоиского типа. Этот период характеризуется увеличением
роли скотоводства в хозяйстве трипольцев, а также наличием ряда признаков, свиде¬
тельствующих о возникновении частной собственности и домашнего рабства (захороне¬
ния близ Усатова с богатыми приношениями и захоронения женщин и слуг при главном
мужском погребении). Эти явления сопровождаются модификацией жилища; оно умень¬
шается и из наземных миогоочажных площадок предшествующего периода превращает¬
ся в небольшие, несколько углубленные н грунт одноочажиые землянки. В керамике,
наряду с расписной посудой (преимущественно монохромной), появляется много раз¬
нообразных сосудов с нарезным и штампованным орнаментом, сближающим позднетри-
яольскую керамику с керамикой южнорусских культур эпохи ранней и развитой брон¬
зы, бытовавших во II тысячелетии до н. э. к востоку от нижнего течения Днепра и на
Дону. Появление этих признаков сближает трипольскую культуру с другими культу¬
рами эпохи бронзы, на основе которых в I тысячелетни до и. э. возникла и развилась
скифская культура.
Характерное трипольское поселение, как показывает автор на богатом материале,
добытом ев же раскопками, состояло преимущественно из больших, рассчитанных на
многочисленных обитателей, глинобитных жилищ. Представление об их внешнем виде
и внутреннем устройстве дают замечательные глиняные модели трипольских жилищ,
находимые многократно в раскопках и являвшиеся ритуальными приношениями. По¬
добные модели представляют не только внутреннее устройство и убранство триполь¬
ских жилищ, по также и их обитателей, занятых хозяйственными делами (растирание^
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
141
зерна, как на модели жилища из Сушковки). При весьма ограниченном употреблении
металла (меди), который, видимо, очень высоко ценили и который поэтому редок среди
находок, огромное значение приобретала разнообразная кремневая индустрия, со зна¬
чительным процентом крупных, тонко отполированных орудий. Весьма нередки также
орудия из кости и рога, в особенности сельскохозяйственные мотыги п серпы.
Огромное значение в жизни трипольского населения имела керамика. Раскопан¬
ные поселения дают ее многочисленные и разнообразные по форме и орнаментике образ¬
цы. Наиболее распространенными формами трипольских сосудов являются большие
с округлыми плечиками кратеры или бикопические кувшины, иногда с ушками или не¬
большими ручками (амфоры). Известны также широкие, с прямыми высокими краями
чаши, а также двойные бипоклевидпые сосуды, каких не лгало среди соответствующего
фракийского и малоазийского материала. Подобные керамические формы вообще ши¬
роко распространены в пределах Средиземноморья. В орнаментике трипольской кера¬
мики, наряду с линейно-геометрическими мотивами, исполненными посредством штри¬
ха и углубления, гораздо же чаще посредством краски, иногда в три цвета, встречаются
также изображения животных п человека, в особенности на поздних стадиях триполь¬
ской культуры. Среди изображенных животных — бык, коза, олень, собака, дикие
звери. Изображения с пашей точки зрения весьма условны и приближаются несколько
к тому «звериному стилю», который характерен для более позднего искусства Скифии
и Кавказа.
Характерно также обилие глиняной скульптуры — изображений животных (быка,
свиньи) и в особенности человека (женщины). Изображения эти имели культовое зна¬
чение и наиболее многочисленны в раскопках тех мест (в жилищах или в особых поме¬
щениях), которые отводились для исполнения религиозных церемоний.
Предложенная Т. С. Пассек периодизация трипольского материала отличается
выгодным образом от предшествующих попыток этого рода прежде всего своей универ¬
сальностью. Она охватывает все известные в настоящее время памятники Триполья и
культур, пепосредственпно ему родственных.Кроме того, она исходит пз изучения соци¬
ально-экономической эволюции трипольской культуры, насколько таковая выяснена
трудами Е. ГО. Кричевского, равно как и предшествующими работами самого автора.
Обосновывая эту периодизацию, Т. С. Пассек пытается дать отпеты на псе вопросы,
возникающие при изучении генезиса, развития и упадка трипольской культуры. Раз¬
умеется, далеко не все эти отпеты одинаково исчерпывающи. Многие из проблем, по
состоянию их изученности, только лишь намечены и указывают на настоятельную не¬
обходимость дальнейших исследований. Таковы прежде всего вопросы возникновения
трипольской культуры.
Генезис форм трипольских поселений и жилищ не может считаться достаточно
выясненным; не ясен, в частности, вопрос о приоритете площадок над землянками. Обе
эти формы трипольских жилых сооружений представляются существующими парал¬
лельно, хотя логически землянка с глинобитными стеттами и глиняным полом должна
была бы предшествовать «площадке», т. е. глинобитному сооружению па поверхности
земли (стр. 53).
Коренящаяся в состоянии материала нечеткость картины эволюции хозяйственных
форм обусловливает поточности при выяснении эволюции социальной. Помещая три¬
польскую культуру па низшей и средней ступени парг.арства, по схеме Энгельса (стр. 20),
автор в то же время, основываясь на анализе трипольских многосемейных жилищ и па
наличии большого количества женских глиняных статуэток, считает возможным про¬
должать говорить на основании установившегося в нашей науке мнения о матриархаль¬
ном роде в Триполье, который сменяется отцовским родом лишь на самом позднем этапе
существования трипольской культуры. Между тем необходимо обратить большее вни¬
мание на сведения о наличии значительного количества крупного рогатого скота в три¬
польских поселениях средней поры (Собатинопка, стр. 50).
Дальнейшее изучение трипольского материала, как нам представляется, быть мо¬
жет покажет, что возникновение трипольской культуры в ее развитом виде как раз
142
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
и связано с переворотом, который под влиянием развивающегося скотоводства привел
к уничтожению материнского рода и замене его родом патриархальным *.
Эти вопросы возникают при чтении книги потому, что абсолютная хронология три¬
польской культуры изучена еще недостаточно. Автор, правда, отмечает в горизонте В
поселения Кукутени, по аналогии с которым датируются трипольские поселения позд¬
него периода, наличие импортной «минийской» керамики, относящейся к середине II
тысячелетия до н. э., а также бронзовых предметов, позволяющих датировать коней
Кукутени В последними столетиями II тысячелетия до н.э.(стр. 112). Одиако традицион¬
ная хронология Триполья, относившегося Хвойко и его последователями к эпохе «не¬
олита», имеет до сих пор столь сильное психологическое значение, что, несмотря на все
эти ясные указания, наш автор устанавливает для Триполья в качестве terminus
ante quem 1700 г. до н. э. Начальной же датой Триполья, по его мнению, на основании
тех же аналогий, является 3000 г. до н. э., хотя недавние наблюдения над ранними слоя¬
ми Трои и Крита убеждают в том, что нижняя дата древнеапатолийской и эгейской
культур должна быть отодвинута в IV тысячелетие до н. э. 1 2 Новейшие наблюдения
над сравнительной хронологией древних культур Эгейского бассейна показывают,
кроме того, с достаточной очевидностью, что неолитические культуры южной и север¬
ной части этого бассейна могут быть признаны синхронными; лишь в более позднее
время бурного развития эгейской культуры отмечается некоторое отставание в Фес¬
салии п Македонии.
Установление синхронизма между средпеминойским II периодом и царствованием
Хаммураби, которое должно быть приурочено к XVIII в. до н. э., лишь подтверждает
необходимость отнесения позднего Триполья к середине II тысячелетия до н. э., так
как оно датируется в Румынии минийской керамикой, синхронной отчасти критской
керамике стиля Камарес. Принятие подобной даты отнюдь не противоречило бы архео¬
логическим фактам, свидетельствующим об известной параллельности в развитии
позднетрипольской и катакомбной культур.
Что же касается сравнительной редкости находок металлических изделий и их
архаических форм, то это объясняется, повидимому, с одной стороны, отсутствием соот¬
ветствующих предметов среди погребальных приношений, из числа которых и происхо¬
дит оолыпппство древних металлических изделий в наших коллекциях, а с другой — си¬
лой традиции, удерживавшей в быту архаичные, пережиточные формы. К числу такихпе-
режитков может быть причислено также и все то, что свидетельствует в пользу триполь¬
ского матриархата, т. е. главным образом наличие ярко выраженного культа женского·
божества плодородия, засвидетельствованного большим количеством разнообразных
женских статуэток, помещавшихся в домашних святилищах на специальных подстав¬
ках (рис. 50, 1; ср. рис. 62, 10), имеющих отверстия для нескольких таких статуэток,
наподобие древнеиталийскпх ларариев. Древний культ женского божества плодородия
в Причерноморье сходен с аналогичными культами «Великой матери» в Малой Азии,
на Крите и в Сирии и т. д.; о наличии значительных пережитков представлений, свя¬
занных с эпохой матриархата, свидетельствуют античные легенды о ^uvatxoxpaxoüpsvoi,
связанные со скифскими племенами. Об этом же свидетельствуют и известные черты
скифского погребального ритуала.
Говоря о трипольских поселениях, Т. С. Пассек употребляет все время выражение
«трипольские племена», имея в виду, разумеется, лишь определенное культурное це¬
лое. Между тем рассматриваемый ею материал, в особенности керамический, позво¬
ляет, быть может, наметить известные границы этих племен, выраженные определен¬
ными бытовыми признаками (предполагающими также единство языка, культа и т. п.).
Совершенно недостаточно данных для выводов антропологического порядка относи¬
тельно этнической принадлежности трипольских племен к «арменоидным»— черты
которых автор пытается усмотреть на основании более чем условной трактовки лица
и формы головы у некоторых трипольских статуэток (стр. 237).
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. I. стр. 37 сл.
2 Ср. БДИ, 1949, № 2, стр. 266, а также БДИ, 1946, № 3, стр. 212.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
143-
То обстоятельство, что на некоторые из поднятых здесь нами вопросов в рассмат¬
риваемой книге не всегда можно найти удовлетворительные ответы, разумеется, отнюдь
не умаляет ее выдающегося значения. Проблемы социального развития в эпоху оощпнно-
родового строя, так лю как и вопросы абсолютной хронологии археологических объек¬
тов в эпохи неолита и бронзы, еще далеки о г разрешения даже применительно к куль¬
турам, изученным более детально и на основании более податливого в этом смысле ма¬
териала, чем материал трипольских поселений.
Рассмотрение этой книги приводит нас к убеждению, что она является весьма
большим шагом вперед на пути систематизации и исторического изучения археологиче¬
ских памятников трипольской культуры. В ней, кроме того, подведены итоги большой
работы, проделанной предшествующими исследователями, и дана ее критическая
оценка.
Нам хотелось к тому же, разбирая эту книгу, дать почувствовать читателю хотя бы
отчасти общеисторическое значение; трипольской культуры и ее место в ряду других
древних культур, развивавшихся на территории нашей Родины в доисторические вре¬
мена. Весьма существенно, что отдельные элементы трипольского жилища могут быть
угаданы в позднейших глинобитных жилищах Причерноморья, а формы и орнаментика
трипольской керамики прослеживаются на керамических образцах эпохи поздней брон¬
зы и раннего железа, стилистические же особенности, свойственные трипольским глиня¬
ным статуэткам, отмечаются также в местной терракотовой пластике причерноморских
городов греко-сарматского периода. Мы видим, следовательно, что точно так же как
эгейская культура в центре Средиземноморья послужила во многих местах основой
и почвой для позднейшей эллинской цивилизации, также и трипольская культура
на западе Причерноморья послужила важным этапом культурного развития племен,
сыгравших позднее, в I тысячелетии н. э., решающую роль в этногенезе восточных и за¬
падных славян. Трипольская культура является, таким образом, наряду с другими
культурами эпохи бронзы юга СССР той основой, на которой впоследствии выросла
сначала культура скифских, а затем и древнеславянских племен.
Л. А. Елънацкий.
Вопросы древней истории в «Кратких сообщениях ИИМК», вып.
XII — XXV (1946 — 1949 гг.).
В «Кратких сообщениях о докладах и полевых исследованиях ИИМК» находят
место статьи и публикации, ьасающиеся античной археологии, отражающие деятель¬
ность соответствующих секторов ИИМК, а также местных исследовательских и музей¬
ных учреждений и отдельных лиц. В работе редакции можно различить два перио¬
да: первый — до 1947 г. включительно, п второй — с начала 1948 г.
Работы на античные темы, опубликованные в выпусках КСИИМК (XII —
XXI), появившихся в спет на протяжении 1946—1947 гг., довольно многочисленны и
разнообразны. Они могут быть разделены на три категории: статьи исследовательского
характера, поднимающие общие вопросы советского аптиковедения, исследования и
публикации, касающиеся каких-либо специальных тем или отдельных памятников,
и, наконец, отчеты о раскопках и информационные сообщения.
В частности, в качестве работ общего характера, непосредственно затрагивающих
проблематику антиковедения, может быть названа, собственно, всего лишь одна
статья Б. Н. Гракова «Термин ЦхоРои и его производные в надписях Северного
Причерноморья» (опубликованая в вып. XVI, стр. 79—89), ставящая своей задачей
определение географического содержания, вкладывавшегося в наименование «Скифы»,
144
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
поскольку оно фигурирует в греческих надписях Северного Причерноморья. Автор
старается показать, что имя это в эпиграфике существовало столь же продолжительно,
как и в древней литературе, выражая собой совершенно определенное этническое по¬
нятие, географические границы которого подвергались на протяжении времени опреде¬
ленным изменениям.
Как посвященная более специальному вопросу и притом с упором в его техническую
сторону, может быть названа статья В.Д. Блапатского «Осада и оборона в антич¬
ном Причерноморье», помещенная в том же выпуске XVI (стр. 89—94) и выясняющая
особенности военной тактики причерноморских греков, отличной от воеппых приемов,
практиковавшихся в метрополии, ввиду смешанного состава военных сил причерномор¬
ских греческих колоний и ввиду влияния на их военную тактику тактики соседей-
скифов. Построения автора базируются преимущественно па данных Диодора (XX,
22 сл.), которые несколько более детальпо и специально рассматриваются им также
в статье, напечатанной в БДИ за 1946 г., № 1 («Битва при Фате и греческая тактика
IV в. до п. э.»).
Промежуточное место между названной статьей и публикациями археологических
памятников занимает пространная статья Π. Н. Шульца «Скульптурные порт¬
реты скифских царей Скилура и Палака» (вып. XII. стр. 44—57), републикующая най¬
денные еще Бларамбергом па месте Скифского Неаполиса рельефы и повторяющая его же
доводы в пользу того, что изображения этих рельефов представляют известных из лите¬
ратурных источников скифских царей Скилура н Палака.
К по.следнпм работам по своему характеру примыкает статья 'С. И. К а-
п о ш и н о й «Пережитки ритуального окрашпрапип костяков в ольвийском некро¬
поле» (вып. XII, стр. 26—30), прослеживающая наличие в ольнийском погребальпом
ритуале следов обычая окрашивания костяков, снабженных предметами местного
«варварского» обихода, свидетельствующих о присутствии в Ольвии скифских
элементов, сближающих ольлийский городской быт с местным и степным скпф-
ским бытом.
Несколько статей, посвященных публикации новых или неизданных памятников,
имеют в значительной степени искусствоведческий характер. Такова статья В. Д. Б л а-
ватского «Ялтинская голова и истоки стиля Скопаса» (вып. XII, стр. 63—72)
в которой автор публикует хранящуюся в Ялтинском музее мраморную голову юноши
[ в4. II. э.
Сюда же относится и статья Μ. М. Коб ы липой «Краспофигурная пелика
Ялтинского музея» (вып. XIV, стр. 53—61), сообщающая о храпяпщйся в Ялтинском
музее греческой пазе IV—III в. до н. э. с изображением амазоиомахии и выясняющая ее
место среди соответствующих памятников. Автор поднимает вопрос о местном производ¬
стве подобных керамических изделий, считавшихся обычно аттическими, и аргумен¬
тирует свое предположение наличием развитого местного керамического производства,
открытого раскопками преимущественно последних десятилетий, так же как и нали¬
чием стилистически близких—несомненно местного производства — акварельных нелик.
Хранящуюся в Эрмитаже и пайденную еще в 1891 г. терракотовую голову варвара
публикует II. II Панова («Голова варпара из Херсопеса», вып. XV, стр. 63—67).
сближающая этот памятник в стилистическом отношении с изображениями рельефов
колонны Траяна в Риме, отмечая в то яге премя местные варварские черты, проявив¬
шиеся и в римском искусстве в эпоху его упадка.
К названным публикациям примыкает и статья В. Ф. Гайдукевича «Не¬
которые данные о боспорских черепичпых.эргастериях времен Спартокидов» (вып. XVI.
стр. 22—28), сообщающая четыре не известных ранее боспорских черепичных клейма,
из которых два: Βασιλική διά Noujj.T|viou и Βασιλική διά Βατάκου формулой своей
свидетельствуют о наличии откупа пли аренды нарских мастерских частными пред,
цринимателями — эргастериархами. Клеймо-тамга из Анапы, публикуемое в этой же
статье, любопытно в том отношении, что оно свидетельствует о керамическом производ¬
стве греческого типа в местной среде, лишенной, может быть, греческой грамотности.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
145
В заключение должна быть упомянута небольшая заметка В. Д. Б л а в а т -
с к ог о «О технике росписи арибаллических лекифов» (вып. XV, стр.51—58), сообщаю¬
щая о его наблюдениях над способом работ греческих керамистов-художников при изго¬
товлении массовой ритуальной керамики.
Наиболее обширный раздел представляют ст атьи отчетного (и информационного
характера, касающиеся полевых исследований. В их числе должна быть названа рабо¬
та Г. Д. Бел о г а «Античные материалы из раскопок 1940 г. в Херсонесе» (вып. XII.
стр. 57—63), в которой идет речь преимущественно о раскопках некрополя классиче¬
ской поры на территории эллинистического города, где около одной трети погребений
принадлежит к числу скорченных. На основании инвентаря и их погребального ри¬
туала автор приходит к выводу о существовании на месте древнего Херсонеса догре-
ческого поселения.
Статья М. М. Худ яка «Работы нимфейской экспедиции г Государственого
Эрмитажа в 1939—1941 гг.» (вып. XIII, стр. 119 —126) аргументирует сущест¬
вование Нимфея, подобно многим другим причерноморским колониям греков, с VI в.
до н. э. вплоть До позднеримского времени, из чего следует, что Нимфей не был
только опорным пунктом Афин на Черном море, возникшим, как предполагалось,
в связи с разлитием хлебной торговли Аттики со Скифией и захиревшим по пре¬
кращении этой торговли.
В статье «Раскопки Пантикапея в 1945 г.» (вып. XVII, стр. 105—116) В. Д. Б л а-
в а т с к и й сообщает о результате первой после войны археологической кампании
в Керчи, заключавшейся в раскопках и обследованиях на горе Митридат.
О работах в Керчи в 1946 г. В.Д. Блаватский говорит в двух кратких сооб¬
щениях о докладах, прочитанных на заседании пленума ИИМК, посвященном итогам
полевых археологических работ («Террасы Пантикапея» и «Раскопки в Керчи»,
вып. XXI, стр. 91—96). В этих сообщениях обращается внимание на вопросы хроно¬
логии Пантикапея и на террасообразный характер его планировки.
О весьма интересных и богатых результатах работ на территории городища Кермен-
чик близ Симферополя («Раскопки Неаполя Скифского», вып. XXI, стр. 16—21) сооб¬
щает в краткой, отчетного характера, статье П. Н. Шульц (результаты его раско¬
пок освещались также в ИАН и в ВДИ).
Дополнением к отчету П. Н. Шульца должна служить напечатанная в том же вы¬
пуске (стр. 22—32) работа Н. Н. Погребовой «Мавзолей Неаполя Скифского»
содержащая детальную характеристику находок, сделанных в упомянутом выше склепе,
состоящих из драгоценных украшений, предметов вооружения, предметов искусства
и культа.
О работах в периферийных пунктах древнего Боспорского царства на Керченском
полуострове сообщает в тезисах отчетного доклада В. Ф. Гайдукевич («Рас¬
копки Тиритаки и Мирмекия», вып. XXI, стр. 89—91), характеризующий эти пункты
как очаги рыболовства и виноделия, важные в хозяйственной системе Боспора и являв,
шиеся в то же время стратегическими узлами его обороны.
В обстоятельной статье Н. В. Анфимов («Земляные склепы сарматского вре¬
мени в грунтовых могильниках Прикубанья», вып. XVI, стр. 148—158) публикует ма.
териалы из произведенных перед войной и в годы войны раскопок некоторых сармат¬
ских могильников (ст. Владимирская, Усть-Лабинская, Тбилисская и Ладожская),
относящихся ко времени около начала н. э. Материалы эти, свидетельствующие о зна.
чительно-v имущественном неравенстве в среде прикубанских сармат и об известной
культурной обособленности сарматской знати, важны для изучения социального строя
скифо-сарматского общества в позднее время его существования.
В тезисах отчетных докладов Б.Н. Граков («Никопольская экспедиция»,
вып. XXI,стр. 73—74) и М. И. Артамонов («Югоподольская экспедиция», там же,
стр. 74—76) сообщают о раскопках и обследованиях скифских городищ Каменского и
Немировского на Днепре, а также Матерьского и Дерещевского на Днестре. В послед¬
них, наряду со скифским, обнаружен материал эпохи бронзы, свидетельствующий о
10 Вестник древней истории, № 1
{46
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
непрерывности исторической жизни этих поселений на протяжении II—I тысяче^
летий до н. э.
Несравненно беднее представлена в рассматриваемых выпусках КСИИМК архео¬
логия и культура античного Кавказа. Указанную тему затрагивает работа Е. И. К р у п-
н о в а «Северокавказская археологическая экспедиция 1940 г.» (вып. XVII, стр. 99—
104), содержащая, в частности, публикацию находок, сделанных при раскопках Не-
стеровского могильника (Грозненская обл.), материалы которого свидетельствуют об
общности и взаимном проникновении раннескифской, кобанской и крымско-таврской
культур (см. также публикацию материала Нестеровского могильника, сделанную
Е. И. Крупновым в вып. XX КСИИМК, вышедшем в свет в 1948 г.).
К области античного Закавказья относится краткое сообщение Б. Б. Пиот¬
ровского о чрезвычайной научной важности и новизне раскопок Кармир-Блура
близ Еревана («Раскопки урартской крепости на холме Кармир-Блур», вып. XXI,
стр. 13—15), открывающих широкие перспективы по изучению археологии и истории
Урарту—древнейшего государственного образования на территории СССР, северным
опорным пунктом которого был Кармир-Блур (древний Тейшебаини).
С. П. Толстов в статьях: «Хорезмская археологическая экспедиция 1940 г.»
(вып. XII, стр. 90—93), «Городища с жилыми стенами» (вып. XVII, стр. 3—9) и «Хо¬
резмская экспедиция 1946 г.» (вып. XXI, стр. 33—34) выдвигает вопросы хронологии,
топографии и материальной культуры Хорезма ахемегтидского, эллинистического и ку-
танского времени. Б частности, в статье о городищах с жилыми стенами им впервые
публикуются и реконструируются своеобразные обороино-жплые комплексы (глино¬
битные сооруягенпя),. относящиеся к VI—IV чв. до и э.
Должна быть также упомянута статья А. И. Тере Ножкина «Археологиче¬
ская разведка на городище Афрасиаб в 1945 г.» (вып. XVII, стр. 116—121), в которой
автор рассматривает вопросы хронологии древнейших слоев Афраспаба, а также ниж¬
них слоев городища Тали-Барзу я датирует древнейшие горизонты названных городищ
эллинистическим временем. А. И. Г> е р н ш т а м в тезисах доклада о раскопках
и разведках в районе Ферганы («Древняя Фергана», вып. XXI, стр. 86—88) характе¬
ризует материальный быт Ферганской долины в эллинистическое (усуньская и давлнь-
ская культура III—I вв. до н. э.) и в раннекушанское время (первые столетия н. э.).
В статье В.Ф. Гайдукевича «Работа Фархадской археологической экспедиции
в Узбекистане в 1943—1944 гг.» (вып. XIV, стр. 92—110) детально публикуются резуль¬
таты раскопок могильников начала н. э., обнаруженных при строительстве Фархадской
ГЭС. Г. В. Григорьев в статье «К вопросу о художественном ремесле домусульмаи-
ского Согда» (вып. XII, стр. 94—103) рассматривает некоторые глиняные и бронзовые
предметы искусства из раскопок городища Кафир-кала (близ Самарканда), относящиеся
к эпохе ранпего средневековья (VI—VII вв. н. э.), по сохранившие отчетливые черты
эллинистического стиля.
В рассматриваемых выпусках КСИИМК содержатся также некоторые материалы
информационного и критического характера. Их сравнительно немного, и появлялись
они не систематически. Из них должны быть здесь упомянуты тезисы диссертаций,
защищенных в годы Отечественной войны (вып. XIII, стр. 137—153): Л. И. X а р-
ко—«Культ Афродиты на Боспоре Киммерийском»; Г. Д. Белов —«Херсонес.
Таврический», С. И. Толстов —«Древиий Хорезм», Г. В. Григорьев —
«Тали-Барзу как памятник домусульмапского Согда»; при этом гезисы диссертаций
Л. П. Харко и С. И. Толстова настолько подробны и обстоятельны, что позволяют су¬
дить не только об охвате темы, но и об использованном материале п об аргументации
авторов.
В числе других информационных материалов следует указать на статьи:
М. А. Н а л и в к и н о й «Античный Коринф в свете новейших археологических ис¬
следований» (вып. XIV, стр. 132—142) — работа, представляющая собой весьма обстоя¬
тельный обзор коринфских раскопок 20-х и 30-х гг. и посвященных им новейших
зданий: Р. Г и р ш м а и (вып. XIII, стр. 10—17) «О раскопках французской архео-
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
147
логической делегации в Афганистане (на городище Бергам, содержащем памятники
греко-бактрийской и кушапской эпох).
Из немногочисленных критико-библиографических материалов, помещенных в вып.
XII и XIV, могут быть названы обстоятельные рецензии П. В. Е р н ш т е д т па
книгу В. Д. Блаватского «Греческая скульптура» и В. А. К р а ч к о в с к о й на
книгу Э. Герцфельда «Iran in the Ancient East», 1944. Кроме того,· хотелось бы упо¬
мянуть две работы, хотя и ие имеющие прямого отношения к антиковеденшо, но, не¬
сомненно, представляющие интерес для лсякого интересующегося вопросами возник¬
новения античной культуры в Причерноморье. Имеются в виду: статья А. А. И е о-
с е н а «Прикубанский очаг металлообработки во второй половине Пин начале I
тысячелетия до н. э.» (вып. XVIII, стр. 18—22) и тезисы диссертации Г. В. Под
гаецкого «Предскифский период на среднем Дону» (вып. XIII, стр. 134—137),
рассматривающие вопросы эпохи поздней бронзы в связи с проблемой преемственности
культуры эпохи бронзы и раннего железа.
Обозрев все эти материалы, следует сказать, что они являются ярким свидетель¬
ством весьма значительной работы, проделанной антиковедами ИИМК за первые после¬
военные годы,— свидетельством успехов, достигнутых только благодаря тому, что ис¬
следовательская деятельность наших археологов не прерывалась также и в годы
войны.
Наряду с этим подобное обозрение выявляет и некоторые существенные недостатки.
Почти полное отсутствие в 1946—47 гг. работ, обсуждающих на широком материале
проблемы, важные для современного советского антиковедения,— проблемы этноге¬
неза и социальных отношений, складывавшихся у различных племен, живших на тер¬
ритории СССР в аптичную эпоху, говорит о недостаточно отчетливой научной перспек¬
тиве у иимковских аптнковедов. Это означает, что они работают преимущественно над
частными вопросами узко археологического характера.
Выпуски XXII и XXV КС.ИИМК, содержащие материалы заседания памяти
Б. В. Фармаковского и сессии, посвященной археологии Закавказья, заполняют, до
известной степени, те пробелы, которые особенпо бросались в глаза при ознакомлении
с первыми послевоенными выпусками КСИИМК.
Выходу в свет выпуска XXII «Кратких сообщений» предшествовала сессия Ученого
совета ИИМК. посвященная п.чтидесятилетнему юбилею начала раскопок Б. В. Фар¬
маковского в Ольвии, имевшая место в апреле 1946 года; сообщенные на сессии до¬
клады вошли в рецензируемый сборник.
Выпуск распадается на два раздела: в первый входят стоявшие на сессии Ученого
совета ИИМК доклады, дающие оценку разносторонней деятельности Б. В. Фармаков¬
ского. К ним относятся: доклад В. Д. Блаватского «Б. В. Фармаковский —
исследователь античного мира», доклад М. М. К о б ы л и н о й «Б. В. Фармаков¬
ский— историк античного искусства», доклад В. В. Павлова «Высказывания
Б. В. Фармаковского о египетском искусстве». Завершается эта часть сборника спи¬
ском печатных работ Б. В. Фармаковского, весьма небрежно составленным Т. И. Фар-
маковской. В первый раздел входят также и две работы паучпо-исследовательского
характера: А. II. К а р а с ев а «Оборонительные сооружения Ольвии» и Б. Н.
Гракова «Литейное и кузнечное дело у скифов», прочитанные на сессии Ученого
совета п 1946 г. Второй раздел выпуска составляют «статьи и сообщения», посвященные
памяти Б. В. Фармаковского.
Проблема оценки научного наследства неоднократно вставала в нашей науке.
Весной 1948 г. в советском литературоведении прошла большая дискуссия по вопросу
оценки наследства Веселовского и был «решительно осужден политический смысл по¬
пыток возрождения так называемой сравнительно-исторической школы Веселовского».
Важное значение и в области археологии имеет вопрос о критическом отношении
к научному наследству. Можем ли мы безоговорочно принимать все то, что сделано на¬
шими предшественниками и как мы должны оценивать деятельность наших предшест¬
венников с позиций современной советской пауки?
148
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Фигура Б. В. Фармаковского, талантливого исследователя, крупнейшего и разно¬
стороннего ученого, перу которого принадлежит большое количество ученых трудов,
явившегося основоположником научного метода ведения раскопок, заслуживает осо¬
бого внимания. Г, этой точка зрения специальных! выпуск сборника, посвященного
Б. В. Фармаковскому, нельзя не приветствовать и нельзя не признать вполне своевре¬
менным .
Ученая деятельность Б. В. Фармаковского началась в ,90-х гг. прошлого века и
захватила почти десятилетие новой эпохи после Великой Октябрьскойсоцпалистнческой
революции. Зрелым ученым, имеющим огромный стаж и опыт, встречает Б. В. Фарма-
ковский Октябрьскую революцию. Однако в «Кратких сообщениях» этот важнейший,
переломный момент в биографии К. В. Фармаковского остался неосвещенным. Деятель¬
ность ученого в советский период не отделена от его дореволюционной работы.
В докладе В. Д. Блаватского. «Б. В. Фармаковский — исследователь
античного мира» подробно освещена полевая работа ученого, дана высокая оценка
строго научному методу ведения раскопок, противопоставленному любительским или
полудиллетантским полевым изысканиям старой археологии. Далее дается оценка пло¬
дотворной работы Б. В. Фармаковского в области истории античного искусства и искус¬
ства Северного Причерноморья, показывается многосторонность научных интересов
ученого, бывшего «одновременно археологом, историком искусства и историком куль¬
туры, и эти специальности всегда органически сочетались в его работе. Таков образ
этого универсального ученого-антикопеда» (стр. 1'^). В докладе М. М. К сбыли-
н о п, «Б. В. Фармаковский — историк античного искусства» оцениваются труды уче¬
ного, изучавшего искусство «в исторической перспективе, во взаимодействии со всем
комплексом современной ему аптичиой культуры» (стр. 14).
Но в обоих основных докладах не освещен переломный момент во пзглядах этого
большого ученого, не отделен дореволюционный период его деятельности от советского
периода. Годы революции и гражданской войны упомянуты лишь в связи с перерывом,
наступившим в раскопках Ольвии. Между тем Б. В. Фармаковский был одним из не¬
многих членов Археологической комиссии, который стал на путь активного ее пере¬
устройства и создания па ее базе советского научно-исследовательского учреждения —
Госздарстненноп академии пстории материальной культуры. Тесное сотрудничество
Б. В. Фармаковского с Н. Я. Марром, не нашедшее отражения в «Кратких сообщениях»,
сказалось на пзглядах Б. В. Фармаковского. Он был первым, кто подверг критике в
печати советского времени иранскую теорию Ростовцева. В рецензии на работу Р о-
с т о в ц е в а «Эллинство и ирапство на юге России» Б. В. Фармаковский в 1921 году
писал: «Нельзя сказать, чтобы термин «иранство» был удачен для обозначения того,
что разумел Ростовцев, т. е. для обозначения разнообразных явлений культуры».
«Ни скифское вооружение, ни одежда, ни религия но являются в основе персидскими,—
«иранскими»1. И далее: «Мнение М. И. Ростовцева об иранском происхождении скифов
и сарматов после новейших изысканий Н. Я. Марра надо считать совершенно поколеб¬
ленным»1 2. Эта критика Б. В. Фармаковским Ростовцева также никак не отмечена
в «Кратких сообщениях».
Не только сотрудничество с Н. Я. Марром, но и работа Б. В. Фармаковского в ко¬
миссии по «социологии искусства и искусствоведепию» имели решающее значение
в формировании новых взглядов ученого, в его стремлении освоить и применить в своей
работе метод диалектического материализма.
Сам Б. В. Фармаковский придавал большое значение работе этой комиссии, как
первой научной ячейке в рамках ГАИМК, разрабатывавшей методологические проб¬
лемы. В одном из отчетов о деятельности ГАИМК Б. В. Фармаковский писал: «Комиссия
по социологии искусства и искусствоведению своей главной задачей ставила разработку
1 Русский исторический журнал, кн. 7, 1921.
2 Там же, стр. 206.
КРИТИКА II БИБЛИОГРАФИЯ
149
летодологических проблем теории и истории искусства с проведением диалектически'
материалистического взгляда на историю развития общества»1.
В докладах, оценивающих деятельность Б. В. Фармаковского, некритически рас¬
сматриваются его дореволюционные работы и пеуделено внимания тому новому, что
привело Б. В. Фармаковского в ряды советских ученых. Известное отсутствие крити¬
ческого отношения к наследству этого большого ученого привело к тому, что безого¬
ворочно принимаются и пропагандируются работы Б. В. Фармаковского, выводы из
которых как идеалистические неприемлемы для советской пауки, (например худо¬
жественный идеал демократических Афин). Сила таланта Б. В. Фармаковского
позволила ему преодолевать ограниченность формалистической школы, и он
значительно превосходил своих современников в глубине анализа, в уменье делать
исторические обобщения; но не всегда и не до конца он мог в своих работах преодо¬
леть наследие старой школы.
О докладе В. В. Павл о в а приходится сказать то же, что и о других докладах.
Высокая оценка знаний и художественного чутья Б. В. Фармаковского совершенно
правильна, но оценка, ученой деятельности Б. В. Фармаковского недостаточно кри¬
тична.
В результате же всех докладов, дающих характеристику и оценку Б. В. Фармаков-
скому, образ этого ученого вышел несколько обедненным. Отсутствие разграничения
дореволюционного периода в работе Б. В. Фармаковского от работы его в советский
период, отсутствие показа путей, приведших этого большого ученого в ряды советских
исследователей, вызваны не вполне критическим отношением к ученому наследию,
оставленному Б. В. Фармаковским.
Большой интерес и большую научную значимость имеет статья А. Н. Кара¬
сева «Оборонительные сооружения Ольвии». Автором произведена ценная работа
по изучению результатов полевой деятельности Б. В. Фармаковского, основательно
изучен рельеф местности ольвийского городища, накоплен большой опыт в изучении
строительных памятников. Статья А. Н. Карасева представляет интерес в} части ре¬
конструкции оборонительных сооружений и установления их общей протяженности.
Дано интересное описание разрушения береговой полосы Ольвии, сделаны убедитель¬
ные выводы, показывающие, что территория так называемого нижнего города Ольвии
значительно изменилась и, главное, чрезвычайно уменьшилась. Особенную ценность
в связи с этим имеет предлагаемая А. Н. Карасевым реконструкция оборонительных
степ береговой полосы.
В статье Б. Н. Гракова «Литейное и кузнечное дело у скифов», помимо развер¬
нутой характеристики Каменского городища, как поселения'металлургов, привлечен
материал Бельского городища, поселения у Раскопанной могилы, Быстрицкого се¬
лища и др., дающий представление о широком распространении литейного и кузнеч¬
ного ремесла, изделия которого употреблялись пе только в ограниченном районе
вокруг этих городищ и селищ, но и распространялись по широкой территории, за¬
ходя в отдаленные края геродотова торгового пути. «Изделия городищенских мастер¬
ских являлись товаром». Огромный интерес представляют приводимые автором
факты о добыче руды в Криворожском рудном бассейне; специальные анализы
каменских находок показали, что руда с Каменского городища—криворожская. Раз¬
витие люейного и кузнечного дела у скифов Б. Н. Граков рассматривает как один из
факторов формпрования скифской культуры и делает широкие исторические обобще¬
ния. Недостаточно обоснованным представляется предположение автора, что скифские
стрелы, изготовленные в Ольвии, являются изделиями греческих мастеров, копи¬
ровавших скифские формы.
И. Б. Зеест в статье «О типах гераклейских амфор» описывает группу герак-
лейских амфор, выделенную Б. Н. Граковым, и по формам устанавливает четыре типа
этих амфор, упоминая о пятом их типе, возникающем независимо от общей эволюции.
1 Сообщения ГАЯИМК, т. I, стр. 5, 1925
150
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Работа И. Б. Зеест имеет практическое значение для полевых исследований, облегчая
датировку и локализацию части амфорного материала.
Н. М. Лосева («Фрагмент краснофигурного килика из Фанагории») публи¬
кует незначительный фрагмент краснофигурного килика, найденный в 1938 г. в Фана¬
гории. Публикуемая находка связывается также и с другими находками краснофигур¬
ных сосудов в Северном Причерноморье, что позволяет автору сделать некоторые
выводы о художественных вкусах и потребностях известных социальных слоев его
местного населения.
Н. Я. Мерперт публикует хранящийся в ГМИИ неизвестного происхож¬
дения скифский меч («Акииак с копьевидным навершием»). Автор приходит к выводу
о наличии двух групп скифских мечей. Мечи с копьевидными навершиями, по мнению
автора, характерны для причерноморской Скифии, мечи с орлиными головами — для
восточных районов (Оренбургская обл.). Обе эти группы хронологически близки.
Более общим вопросам истории искусства посвящены статьи Н. Н. Погреб о-
в о й «Грифон в искусстве Северного Причерноморья в эпоху архаики» и статья
Н. Н. Бритовой «Образ всадника на рельефах Фракии и Боспора». Н. Н. Погре-
бова устанавливает наличие трех типов грифонов в Северном Причерноморье: передне¬
азиатского, греческого и скифского и распределяет известные изображения грифонов
по установленным типам. К переднеазиатскому типу автор относит грифонов на мель-
гуновских ножнах и ножнах из Келермесса. Греческому типу, по мнению автора, при¬
надлежат изображения грифонов па келермесском зеркале, диадеме и навершии, хотя
последнее осложнено присутствием ряда признаков, свойственных негреческому гри¬
фону. Скифский грифон (в большинстве случаев голова хищной птицы, а также фигура
хищной птицы) часто встречается на предметах вооружения, утвари и уздечного набо¬
ра. Довольно механическое распределение автором изображений грифонов по груп¬
пам представляется некоторым упрощением сложных явлений в искусстве. Спорной
является трактовка изображения на ножнах из Келермесса.
В статье Н. Н. Бритовой «Образ всадника на рельефах Фракии и Боспора» устанав¬
ливаются черты сходства и различия между двумя близкими по мотивам группами
фракийских и боспорских памятников. Образ всадника на многочисленных фракийских
рельефах связан с культом героя, развитие которого во Фракии, по мнению автора,
объясняется длительным сохранением традиций родового строя. Значительная часть
боспорских надгробий также воспроизводит изображения всадников. Они имеют, од¬
нако, иное смысловое значение. На боспорских надгробиях изображается героизиро¬
ванный умерший. Ключом к их пониманию являются росписи боспорских склепов.
И росписи и надгробия отображают в большей степени уклад жизни населения, тогда
как в искусстве Фракии отражается религиозно-магическая сфера культа.
Устанавливая эти различия, а также различия во времени — боспорские надгро¬
бия падают на эпоху, предшествующую массовому появлению фракийских рельефов,—
автор, однако, правильно усматривает общность тематики и иконографическую близость
ряда мотивов. Выявленные автором черты сходства позволили сделать убедительный
вывод об общности корней культуры Фракии и Боспора, тесно связанных со степными
скифо-сарматскими кочевниками и Малой Азией.
Вопросу культурной близости Северного Причерноморья п Фракии посвящена
статья А. П. М а н ц е в и ч «Шейные уборы скифского периода». Автор исследует
элементы украшений шейных уборов, найденных в большом количестве скифских кур¬
ганов; приводит убедительные реконструкции этих уборов п устанавливает, что этот
тип убора был «особенностью богатого мужского костюма жителей Северного Причер¬
номорья». Вместе с тем А. П Манцевич приводит один убор фракийского типа, найден¬
ный в Ильинецком кургане. Сопоставляя фракийские нагрудные и скифские шейные
уборы, автор делает вывод о наличии культурной близости этих областей, о возмож¬
ности наметить связи Фракии с Северным Причерноморьем.
Этнокультурные связи Северного Причерноморья с Фракией имеют глубокие корни.
Стоит пожелать, чтобы выяснение культурных связей Северного Причерноморья с
Фракией было продолжено на более обширном п значительном материале.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
151
Небольшое сообщение Т. В. Б л а в а т с к о й «О финансовых коллегиях Оль¬
вии и Истрии» посвящено сопоставлению сходных черт в государственном устройстве
этих двух городов на основании изучения эпиграфических памятников. Отсутствие
подобного рода коллегий в других городах Греции и в Милете позволило Т. В. Блават-
ской сделать интересный вывод, что их наличие в Ольвии и Истрии может быть объяс¬
нено «сходными условиями экономической и политической жизни на северо-западном
берегу Понта».
Завершается выпуск «Кратких сообщений» публикацией К. Ф. Смирнова
«Сарматские погребения южного Приуралья». Автор публикует результаты полевых
работ экспедиции ГИМ 1927—1929 гг. под руководством Б. Н. Гракова. Автор считает,
что открытые в 1927—1929 гг. погребения относятся к среднесарматской и позднесар¬
матской стадиям Прохоровской культуры. Открытие погребений начала нашей эры
представляет большой интерес и, как указывает автор, «расширяет далее на восток
территорию сарматской культуры Поволжья I в. до н. э.— I в. н. э., объединяя По¬
волжье и степное Приуралье в единую область одной и той же культуры».
Выпуск XXIV КСИИМК открывается сообщениемо научной сессии ШШК и Эрми¬
тажа, посвященной археологии Закавказья, состоявшейся в январе — феврале 1948 г.
Наиболее содержательным является доклад Б. Б. Пиотровского об
«Основных итогах и проблемах археологического изучения Закавказья», ставящий
проблему периодизации древнейшей и древней истории Кавказа и указывающий
место в этой схеме важнейшим из новооткрытых археологических объектов (Триалети,
Ханлар, Самтавро, Мингечаур, Кармпр-Блур).
Последующие доклады И. М. Д ж а ф а р - 3 а д е и С. М. К а з и е в а были
посвящены археологии Азербайджана; первый из них сделал общий обзор археологиче¬
ских объектов и археологической изученности Азербайджана с характеристикой важ¬
нейших экспедиций, имевших место в советские годы и приведших к открытию целых
периодов в древнейшей истории Азербайджана. Второй остановился на исследовании
одного из интереснейших и богатейших археологических объектов Азербайджана
Мингечаура, па котором следы существования человека отмечаются с древнейших вре¬
мен и до раннего средневековья.
Г. И. Ионе сообщил о «Гончарных печах Мингечаура», обнаруженных раско¬
пами 1946—-47 гг. Автор рассматривает шесть больших керамических печей, открытых
по соседству с мингечаурским некрополем и стратиграфически связанных с могильни¬
ком кувшинных погребений, относящихся к эллинистическо-римской эпохе. Печи
имеют известные аналогии с печами Крыма и Тамани позднеримского времени, но
в общем и конструкция их и форма достаточно оригинальны. Печи свидетельствуют
о наличии развитого гончарного дела в Азербайджане в античную эпоху, несомненно
принадлежа к керамическому кварталу древнего Мингечаура. Должно быть упомя¬
нуто также сообщение 3. И. Ямпольского «Термин Мар» и топонимика древ¬
ней кавказской Албании», ставящее вопрос о следах в Албании яфетического племени
«маров»— имя, которым древнеармянские авторы обозначали мидян.
Археологии Армении посвящены были доклады К. Г. К а ф а д а р я н а, сообщив¬
шего о раскопках города Двпна, известного из литературы со времен Аршакидов, при¬
ведших за последние годы к открытию кафедрального собора, дворца и палат католи¬
коса. Эпиграфические находки окончательно подтвердили отожествление древнего
города с Двином; К. В. Т р е в е р доложила сессии о Гарнийской крепости, дала
анализ архитектуры ее античного храма и найденной у крепостной стены греческой
надписи. Б. Б. Пиотровский и К. Л. Оганесян доложили о раскопках
и изучении топографии Кармир-Блура (Тейшебапни).
Древней археологии и истории Грузии были посвящены доклады А. И. Д ж а -
вахишвили «О предметах ювелирного мастерства из гробниц грузинских питнах-
шей в Армази», с указаниями на своеообразпе их техники; И. Н. Цицпшвилп
о «Строительном искусстве древней Грузии по материалам раскопок в Багпиети»,
посвященный вопросам топографии и хронологии архитектурных сооружении древне¬
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
1 52
иберийской столицы. Древнейший из четырех наблюдаемых строительных периодов
архитектуры Армази относится к эпохе эллинизма, тогда как позднейший относится
ко времени раннего средневековья. А. И. Болтунова в сообщении «Об этниче¬
ском составе населения эллинистической Иберии по данным литературной традиции»
устанавливает, что процесс формирования союза племен, положившего начало образо¬
ванию народа иберов, происходил между верховьями Евфрата, Чороха и Куры и что
формирование его совершалось при активном участии скифо-сарматских этнических
элементов. Н.В. Хоштарня докладывала о древних поселениях в бассейнер. Хоби,
где обнаружен ряд поселений, существовавших в эллинистическо-римскую и ранне-
византийскую эпоху.
Должны быть упомянуты также доклады Г. Г. Леммлейпа о «Каменных бу¬
сах из Самтаврского некрополя» с важными выводами относительно происхождения
и хронологии некоторых категорий древних бус, а также Д.Г. Кананадзе «О но¬
вых данных для изучения статеров царя Аки», с отнесением этого имени к одному из
царей Колхиды III в. до н. э.
На сессии были также заслушаны доклады, касающиеся археологии Северного
Кавказа, из которых в первую очередь следует упомянуть о докладе А. А. И е с с е-
н а — «Основные итоги и проблемы археологического изучения. Сев. Кавказа».
В нем устанавливаются периодизация и географические границы северокавказских
культур эпохи бронзы и раннего железа. В докладе Н. В. Апфимова «Хроноло¬
гия грунтовых могильников Прикубанья сарматского времени» устанавливаются, па
основании анализа погребальных форм и инвентаря, три «меотскпх» периода с VI в.
до н. э. до III в. н. э. и констатируется непрерывность развития местной культуры
в указанный период времени. М. И. Максимова посвятила свое сообщение «Се¬
ребряному зеркалу Келермесскоге кургана», многообразная орнаментика которого
послужила предметом сложного стилистического анализа, приведшего к установлению
местного происхождения этого памятника, изготовленного, по мнению докладчика,
греческим мастером в одном из пунктов Тамани или Закавказья.
К этим последним темам непосредственно примыкают также и две из напечатанных
в этом же выпуске статей: Е.И. Крупнова «К вопросу о поселениях скифского
времени на Северном Кавказе» (стр. 27—42), которая устанавливает на значительном,
во многих случаях неопубликованном, материале наличие скифских элементов в куль¬
туре оседлого населения предгорий Северного Кавказа в VII—V вв. до н. э. Оседлый
быт этого населения характеризуется земледелием, развитой керамикой и скотовод¬
ством, с преобладанием рогатого скота и свиней. На основании этого материала автор
ставит вопрос о родстве северокавказской культуры со скифской культурой Причерно¬
морских степей и о «скифской» стадии в культурном развитии племен Северного Кав¬
каза. Н. В. Анфимов («Клад пантикапейских монет из станицы Старо-Нижие-
Стеблиевской», стр. 64—66) публикует клад автономных монет. Пантикапея III в. до
н. э., найденных в 1941 г. в глиняном горшке в указанном месте. Автор отмечает, что
все предшествующие находки подобных кладов происходят с территории Боспорского
царства, а данный клад является первым случаем нахождения большого количества
боспорских монет на меотийской территории, в пределах, впрочем, ближайшей досягае¬
мости Пантикапея.
Материалы, характеризующие античный период в Приволжских и Приуральских
степях, сосредоточены в вып. XXV. Прежде всего должна быть упомянута работа
А. П. С м и р н о в а («Могильники Пьяноборской культуры», стр. 22—32), пере¬
сматривающая, в полемике с концепцией А. А. Спицына, вопрос о времени сущест¬
вования этой родственной сарматам культуры в области Нижнего Прикамья. Автор
значительно раздвигает, опираясь на аналогии с сарматским и позднекочевническим
материалом, хронологические рамки пьяноборской культуры, помещая ее между
III—II вв. до н. э.— V в. н. э.
К этой работе примыкает публикация Р. Б. Ахмеровым предметов из древ¬
них погребений, найденных при земляных работах в г. Уфе, в 194ь г. (стр. ИЗ—117).
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
153
Среди находок выделяется бронзовый сосуд и пряжка позднекочевнического типа, имею¬
щие аналогии в крымском и кавказском материале, на основании чего погребения, из
которых происходят эти предметы, могут быть отнесены к середине I тысячелетия н. э.
Они свидетельствуют своим инвентарем о древних связах Башкирии с Кавказом и При¬
черноморьем.
Н. II. Б о р т в и н публикует весьма интересную находку бронзовых предметов
уральского звериного стиля, сделанную на древнем культовом месте на горе Азов
в Свердловской области (стр. 118—124). Среди культовых предметов —изображения
людей (пеших и всадников), фигурки птиц, прорезная бляшка в виде свернувшегося
дракона. Датируется находка раннесарматским бронзовым зеркалом, обнаруживая
при этом явные признаки связи с поздней ананьинской культурой.
В этой же связи должна быть упомянута публикация П.П. Славниным ка¬
менного жезла, с головой коня, происходящего из Томского музея (стр. 125—126)
и найденного случайно на берегу р. Бухтармы (приток Иртыша), в северном Казах¬
стане. Автор указывает на аналогичный предмет в собрании Омского музея и относит
жезл к середине I тысячелетия до н. э., связывая его, по назначению, с шаманскими
жезлами-колотушками, употреблявшимися при камлании и изготовлявшимися из
дерева.
В качестве работ, относящихся к древней исторпи Средней Азии, должны быть упо¬
мянуты содержащиеся в вып. XXIII: сообщение о диссертации Т. Г. Оболдуе-
в о й («Курганы Каунчинской и Джунскойкультур в Ташкентской области», стр. 101—
102), рассматривающей предметы из могильников названных культур, относящиеся ко
второй половине I тысячелетия до п. э. и к первым столетиям н. э., как материал, ха¬
рактеризующий быт кочевников саков, а также и местное оседлое население, связанное
в культурном отношении с Согдианой; публикация А. Н. Бернштамом глиня¬
ного штампа с изображением сассанидского царя (стр. 36—39), найденного на Сукулук-
ском городище (Чуйская долина). Определяя изображение штампа, как портрет царя
Ковада (488—531 гг.), автор видит в нем согдийскую работу, попавшую в Семиречье не
ранее VI—VII вв. н. э., судя по датирующим находкам соответствующего слоя Суку-
лукского городища.
В этом же выпуске содержатся некоторые публикации, относящиеся к истории
столицы Боспора — Пантикапея. А. П. Иванова («Новая скульптурная находка
в Керчи», стр. 31—34) публикует найденную в 1946 г. голову в шлеме из плотного из¬
вестняка местной греческой работы, относящуюся к эпохе Археанакгидов (первая поло¬
вина V в. до н. э.). Автор обращает внимание на некоторые характерные черты стиля,
выявляющиеся как местные и прослеживающиеся также и на других образцах боспор-
ской пластики: это известный схематизм, плоскостность и линеарность, свойственные
также и другим периферийным очагам греческого искусства, например искусству этрус¬
скому. И. Б. 3 е е с т («Земляные зернохранилища Пантикапея», стр. 80—83) сообщает
окомнлексе зерновых ям позднеримского времени (III—IV вв. н. э.), открытом в 1946 г.
на северном склоне горы Митрпдат. Автор описывает устройство пантикапейских
зерновых ям, сообразуясь с рецептами Варрона, и дает в то же время некоторые
раскопочно-методические указания, не могущие, однако, не вызвать у читателя изве¬
стных сомнений: такие условия, как возможность фиксации ямы лишь по вертикаль¬
ному разрезу (профилю) и нахождение в заполняющем ее мусорном грунте отдельных
камней, равно как и камни на дне ямы — все это в большей мере подходит к условиям
позднейших ям для выборки камня, нежели древних зернохранилищ.
К этой публикации примыкает сообщение И. И. Никишина («Находка зерен
в Керчи», стр. 84—85), содержащее определение злаков, обнаруженных в керченских
зерновых ямах. Это — пшеница и ячмень, встречаемые также и в других пунктах
Боспора, как, например, в Мирмекии и Тиритаке. Среди этих зереп найдены были в
небольшом количестве также зерна сорнополевой ржи,— обстоятельство, в связи с ко¬
торым автор вновь поднимает вопрос, уже и ранее дебатировавшийся в ботанической
литературе, о вхождении ржи в число культурных растений вместе с пшеницей и ячме¬
154
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
нем, в качестве сорняка. Керченские находки подтверждают, по мнению автора,
предположение о происхождении культуры ржи из Малой Азии, хотя в этом случае
пришлось бы рассматривать боспорское земледелие как привнесенное греками, что
само по себе чрезвычайно мало вероятно, ибо греческие колонии на берегах Боспора
были торговыми факториями, а не земледельческими поселениями, подобно неко¬
торым дорическим общинам.
Заканчивая на этом обзор сообщений и публикаций из области древней истории,
помещенных в перечисленных выпусках КСИИМК, мы еще раз должны отметить начало
успешного преодоления недостатков, заметное на материале последних выпусков
КСИИМК, отмечающих как бы некоторый юбилей выходом своего 25-го тома.
Внимание к руководящим проблемам науки, равномерное и возможно более пол¬
ное освещение работ в области древней археологии, ведущихся другими академиче¬
скими (и неакадемическими) учреждениями, высокий теоретический уровень при по¬
становке методологических вопросов — вот необходимые условия для дальнейшего
успешного осуществления этого издания.
Л. А. Елъницкий и С. И. Капошина
«|СОВЕТСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ», т. IX, 1947, 328 стр.; т. X, 1948,
386 стр.
Отличительной чертой двух рецензируемых томов (IX и X) сборника «Советская
археология» является огромный хронологический (т. IX — от палеолита до XIX в.;
т. X — от палеолита до XIII в.) и географический (от Восточной Сибири до Карелин
и Украины; от Белого моря до Армении и Средней Азии) диапазон, свидетельствую¬
щий о богатстве нашей страны археологическими памятниками. Оба тома посвящены,
в основном, материалам, накопленным еще до 1941 г. Работы в обоих томах располо¬
жены в хронологическом порядке. Т. X «Советской археологии» посвящен славному
русскому археологу-энтузиасту А. А. Спицыну, научная деятельность которого охва¬
тывает необычайно широкий круг вопросов (первобытная археология, скифо-сармат¬
ские, древнерусские и финские древности и т. д.). Здесь помещены статьи и публи¬
кации, объединенные кругом научных интересов А. А. Спицына.
Материалы и статьи рецензируемых томов вводят в научный оборот новые данные
и по-новому освещают многие важные вопросы, имеющие большое значение для изу¬
чения древнейшего прошлого нашей родины. Но огромное научное значение рецензи¬
руемых томов не может заслонить их отдельных недостатков. В них нет теоретических
статей с освещением крупнейших проблем, статей, обобщающих широкий историко¬
археологический материал. Некоторые авторы некритически используют данные,
периодизацию и терминологию буржуазной науки. Так, например, в работе «Пушкари»
(т. IX) и в некоторых других статьях французская периодизация и терминология па¬
леолита целиком перенесена на изучение нашего палеолита; странно звучит, например,
такое выражение, как «эпиориньякские проявления Воронежской области» (стр. 196)
и др. Пора нашим археологам выработать свою периодизацию палеолита.
Тому IX, состоящему из двух разделов — «Статьи» и «Материалы» (всего 17 работ)—
предпосылается редакционная статья «Современные задачи советской археологии»,
в которой подчеркивается огромная роль археологии для исторической науки и по¬
казываются успехи советской археологии, развивающейся на базе марксистско-ленин¬
ского мировоззрения. Наряду с этим отмечаются организационные и методологические
недостатки в научно-исследовательской работе. Выдвигается требование единого
плана археологических работ в СССР. Отмечаются неточная и несвоевременная пуб¬
ликация материалов, а также увлечение, с одной стороны, «голой социологизацией»,
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
155
теперь преодоленной, с другой стороны — описательными эмпирическими штудиями,
имеющими широкое распространение в археологической литературе. К сожалению,
указанные недостатки имеют место и в рецензируемом сборнике. Например, М. Е. Фосс
в своей статье сознательно отказывается от анализа «общественно-исторического со¬
держания» и ограничивается, по ее выражению, «собственно-археологическими по¬
строениями и заключениями». Как это ни странно, не в «Статьях», а в «Материалах»
более определенно ставятся вопросы исторического содержания.
Передовая статья призывает к критике и самокритике, смелой постановке и реше¬
нию новых проблем, правильно отмечает заслуги советских археологов в разоблаче¬
нии реакционных течений буржуазной западной археологии, требуя усиления борьбы
с лженаучной пропагандой. В этой статье надо было подчеркнуть необходимость разо¬
блачения в первую очередь реакционной американской науки.
Статья покойного В. А. Городцова «Раскопки «Частых курганов» близ Воронежа
в 1927 г.» является естественным продолжением публикации материалов о «Частых
курганах», помещенных в восьмом томе «Советской археологии»1. Автор со свойствен¬
ной ему скрупулезностью излагает результаты раскопок одного из широко известных
и неоднократно привлекавших к себе внимание исследователей памятников скифской
культуры на Дону, относящегося, в основном, к IV в. дон. э. По мнению В. А. Город¬
цова, некоторые из этих курганов могут быть отнесены к VI—V вв. до н. э. Несмотря
на то, что все курганы были ограблены в древности, раскопки дали ряд интересных
находок. В плане изучения ритуала погребения интересно назначение бофоров, т. е.
приямков на дне могильной ямы. Попутно статья дает материал по методике раскопок
курганов.
Статья М. Е. Фосс «Неолитические культуры севера Европейской части СССР»
подводит итоги почти двадцатилетнему изучению неолита на севере СССР, а поэтому
представляет серьезный интерес. Опираясь на достижения советских археологов,
автор статьи выделяет в западной половине севера Европейской части СССР три куль¬
туры: карельскую, беломорскую и каргопольскую, которые сосуществовали на про¬
тяжении с конца III тысячелетия до первой половины I тысячелетия до н. э., т. е.
в эпоху металла, и являлись самостоятельными продолжениями более ранней льялов-
ской культуры. Дается краткая, при этом формально-археологическая, характери¬
стика каждой культуры и внутренняя их периодизация.
Статья М. Н. Комаровой «Погребения Окунева улуса» посвящена вопросу о хро¬
нологическом разделении памятников андроновской культуры Минусинского края.
Автору удается наметить две отличных друг от друга группы памятников в рамках ан¬
дроновской культуры, хронологически следующие одна за другой: 1-я, более ранняя,
представлена памятниками Окунева улуса, Ярки, Абаканской управы; 2-я, позд¬
няя, представлена памятниками собственно классической андроновской культуры
(Андропово, Подкуненский улус и др.).
Чрезвычайно большой интерес представляет статья П. Н. Третьякова «Древней¬
шие городища Верхнего Поволжья», в которой автор анализирует итоги раскопок
(1935—1937 гг.) трех городищ, относящихся к ранней стадии дьяковской культуры,
т. е. к первой половпне I тысячелетия до н. э. До сей поры скорее предполагаемая,
чем обоснованная, генетическая связь дьяковской культуры с местной культурой
впохи бронзы нашла в материалах этих раскопок, особенно при раскопках много¬
слойного городища у с. Городище (близ Калязина), неоспоримое подтверждение.
Здесь найдено много изделий из кремня, бронзы, особенно много костяных орудий
(наконечники, гарпуны); изделий из железа не обнаружено.
Покойная Е. А. Рыдзевская в своей статье «О названии острова Березань» опро¬
вергает предположение о том, что название острова возникло от слова «береза». На ос¬
нове нового учения о языке выдвигается гипотеза о местном происхождении названия
острова Березань, более древнем, чем время существования пути «из варяг в греки».
1 С. Н. 3 а м я т н и н, Частые курганы, СА, VIII, 1946.
156
КРИТИКА II БИБЛИОГРАФИЯ
Автор относит происхождение названия острова к яфетической стадии развития языка
и связывает его со словом «волк».
В статье Е. И. Леви «К вопросу о датировке Херсонесской присяги» доказывается,
что Херсонесская присяга связана не с внутренними событиями, а главным образом
с уничтожением тирании в Гераклее, метрополии Херсонеса, в 281 г. до н. э.
Статья И. И. Ляпушкина «О датировке городищ роменско-боршевской культуры»
иоспт полемический характер л касается одной из важных проблем славянской архео¬
логии. Автор констатирует наличие двух точек зрения о времени и принадлежности
городищ роменско-боршевской культуры; так, П. П. Ефименко датирует их IX—X вв.
и причисляет к славянским, а Б. А. Рыбаков и др. считают их городищами аитов VI—
VII вв. Автор высказывается в защиту точки зрения П. П. Ефименко.
Статья М. К. Каргера «Основные итоги археологического изучения Новгорода»
обобщает результат систематических раскопок Новгорода, начатых советскими архео¬
логами в 1932 г. под руководством А. В. Арциховского и М. К. Каргера. В период
1932—1941 гг. раскопки производились главным образом на Славне, в Юрьевском
монастыре на Рюриковом городище, Ярославовом дворише, в Детинпе и других местах
и дали колоссальный материал по истории этого города, его хозяйства, культуры,
строительного искусства, быта и т. д.
Под рубрикой «Материалы» помещено 8 работ, обнимающих половину сборника.
Статья М. Я. Рудннского «Пушкари» посвящена анализу материалов палеолитической
стоянки у села Пушкари на Черниговщине, раскопанной автором в 1932—1933 гг.
Автор относит инвентарь стоянки «к последним этапам в развитии ориньякской куль¬
туры».
А. В. Збруева в статье «Мало-Окуловские курганы» дает материалы о могильнике
эпохи бронзы у дер. Малое Окулово Горьковского края, недалеко от известной Воло-
совской стоянки. Автор, на основе материала из пяти раскопанных курганов, полагает,
что можно «считать Окуловский могильник местным вариантом срубной культуры,
одним из крайних пунктов ее распространения к северу».
В короткой публикации покойного В. И. Смирнова «Говядиновский могильник»
(под Костромой) сообщается о том, что в говядиновском могильнике обнаружено три
культурных слоя. Однако отношение между культурами, представленными культур¬
ными слоями, расположенными выше и ниже фатьяновского слоя говядиновского мо¬
гильника, требует дальнейшего изучения.
В статье К. В. Сальникова «Городище «Чудаки» Челябинской области по раскоп¬
кам 1937 года» дается материал интересного городища с остатками жилищ, напоминаю¬
щих жилища гиляков или индийцев-манданов. Инвентарь, обнаруженный при раскоп¬
ках, позволяет датировать городище последними веками до нашей эры и первыми ве¬
ками нашей эры. Вопрос об этнической принадлежности городища не ставится.
Значительный интерес представляет публикация С. С. Черникова «Наскальные
изображения верховий Иртыша». По автору, наскальные изображения диких и домаш¬
них животных (реже человека) и др. имеют магический смысл, а некоторые связаны
с солнечным культом и датируются «раннекочевническим временем», т. е. VI—I вв.
до н. э. («скифское время»).
Публикация С. Ф. Стржелеикого «Раскопки в Инкермане в 1946 году» посвящена
таврской проблеме. Автор ставит вопрос об этногенезе населения юго-западного Кры¬
ма. Относя погребения Инкермана в земляном склепе к местному тавро-скифскому
населению IV в., автор указывает на взаимное влияние «греко-римского» Херсонеса,
тавров и скифов. В статье констатируется, что погребения с деформированными чере¬
пами и сопутствующим скорченным тру nono ложением уходят в глубь веков. Автор убе¬
дительно, хотя и робко, выдвигает предположение о том, что так называемые «готские»
могильники, «готские» вещи н культура —■ это местная таврская и тавро-скпфская
культура с влиянием греко-римской. Но автор все же допускает влияние готов на ме¬
стное общество, хотя известно, что «готская» культура в Крыму археологически не
прослеживается.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
157
В первом разделе X тома после небольшой статьи акад. С. А. Жобелева об
А. А. Спицыне дается полная библиография работ покойного исследователя и описа¬
ние его колоссальных архивных материалов и картотек, имеющих непреходящую науч¬
ную ценность. Здесь же помещена неопубликованная статья А. А. Сшшына «Поля
погребенных урн», посвященная древнейшим славянским памятникам, живо инте¬
ресующим советских археологов.
Следующий раздел этого тома открывается работой Г. П. Сосновского «Пале¬
олитические стоянки в долине реки Кача у г. Красноярска», посвященной
публикации материалов двух палеолитических стоянок на р. Кача, расширяющих
наши знания о сибирском палеолите. Автор уделяет большое внимание геологическим
условиям залегания стоянок. На основании своих работ 1940 г. автор вносит поправку
в классификацию В. И. Громова1 стоянок енисейского палеолита. Верхние стоянки
Афонтовой горы (III группа стоянок), ранее относимые к заключительной фазе ени¬
сейского палеолита, теперь стало[возможно считать более древними, чем стоянки II груп¬
пы (типа Переселенческий пункт).
Обращает на себя внимание публикация С. Н. Замятнина «Миниатюрные кремне¬
вые скульптуры в неолите северо-восточной Европы». Автор подвергает подробному
анализу одну из любопытнейших групп памятников нашего северного неолита, неза¬
служенно оставляемую исследователями без внимания,— кремневые скульптурные
изображения, которые некоторые западные исследователи считали или подделкой
(Г. де-Мортилье) или подражанием янтарным скульптурным изображениям Прибал¬
тики (А. М. Талльгрен и др.)· Он убедительно доказывает непосредственную связь
онежских и беломорских петроглифов с кремневыми миниатюрами. Привлекая мно¬
гочисленные памятники подобного рода из Азии, Африки и Америки, автор приходит
к важным выводам о том, что «кремневые миниатюры нашего северного неолита —
явление стадиальное, присущее эпохе позднего неолита и появления металла, эпо¬
хе сложения крупных племенных образований.
В статье Н. Н. Гуриной «Каменные лабиринты Беломорья» дается убедительное
объяснение этим загадочным североприморским памятникам Финляндии, Швеции
и нашего Беломорья как символически-магическим изображениям рыболовных соору¬
жений древних рыбаков.
Статья И. В. Синицына «Памятники предскифской эпохи в степях Нижнего По¬
волжья» касается важной проблемы увязки скифо-сарматской культуры с предше¬
ствовавшими культурами. Автор сделал упор только на публикации материалов
раскопок курганов в районе г. Элисты (раскопки 1933—1937 гг.), датируемых кон¬
цом II — началом I тысячелетия до н. э. Здесь характерно [погребение с [повозкой и
ярмом, покрытие могилы ковром, окраска скелета краской. Автор усматривает связь
неизвестных носителей культуры раскопанных курганов с Закавказьем и непосред¬
ственную преемственность культуры ранних скифов по отношению к данной культуре·
Статья М. И. Артамонова «Третий Разменный курган у ст. Костромской» носвя-
щена доказательству положения, выдвинутого покойным Б. Е. Деген-Ковалевским,
о более поздней датировке III Разменного кургана. Ранее этот курган считался син¬
хронным с Майкопским, но М. И. Артамонов датирует его VIII—VII вв. до н. э. и свя¬
зывает со скифской культурой. Майкопский же курган автор относит к «киммерийской»
эпохе.
Статья Н. А. Прокошева «Из материалов по изучению ананьинской эпохи в При¬
камье» вводит в научный оборот ряд новых памятников ананьинской эпохи на терри¬
тории Молотовской области.
В публикации группы древних шаманских изображений из Восточной Сибири
А. П. Окладников приходит к выводу, что восточносибирские шаманские изображения
(плоские бронзовые мужские головы с рогами), имея аналогии в Западной Сибири и на
Урале, возникли под влиянием скифо-сарматской культуры степной полосы около
1 В. И. Г р о м о в, К вопросу о возрасте сибирского палеолита, ДАН, 1928, Л» 10.
158
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
начала н. э. (III—II вв. до н. э.) и по своему назначению должны быть поставлены «в
один ряд с римскими значками, скифскими навершиями и тюркскими знаменами»
(стр. 222).
Короткая статья М. В. Талицкого «Керамика Протопоповского городища» является
попыткой систематизации керамики городищ Дьякова типа.
М. И. Каргер в своей статье «К вопросу о древнейшей истории Киева», используя
материал многочисленных кладов и случайных находок римского времени, а также
нескольких могил типа «полей погребений», приходит к выводу, что Киеву X в. пред¬
шествовало несколько небольших поселений первых веков нашей эры и поселения
VIII—X вв., имевшие характер отдельных городищ. Статья наносит удар «готской»
и другим ненаучным теориям о возникновении Киева. К сожалению, автор не смог
прямо ответить на вопрос об этническом и социальном характере поселений первых
веков нашей эры на территории Киева.
А. Ю. Якубовский в статье «К вопросу об исторической топографии Итиля и Бол¬
гар в IX и X веках» приводит известные высказывания арабских авторов о столице
хазарского царства и о Волгаре, из коих следует, что Итиль состоял из двух частей:
западной, где жил каган со своим войском (собственно Итиль), и восточной — торго¬
вой (Хазаран). Автор убедительно доказывает на основе арабских источников и
нумизматики, что столица волжских болгар, город Болгар, основан был вскоре после
путешествия Иби-Фадлана, т. е. в 922, 923 или 924 гг.
Обстоятельная публикация А. Е. Алиховой «Куликовский могильник» посвя¬
щена раскопанному в 1938 г. могильнику мордвы-мокши, относящемуся к малоизу¬
ченному для мокши периоду XI—XIII вв. Автор констатирует перелом в материальной
культуре мордвы на рубеже X—XI вв., связанный с распадом родового строя.
В статье Н. В. Валукинского «Материалы к археологической карте территории
г. Воронежа» приводятся краткие сведения об археологических памятниках, зареги¬
стрированных на территории г. Воронежа.
В разделе «Мелкие сообщения» имеются 4 публпкации: Н. Н. Чернягина о гребне
из Псковского городища, Н. Н. Бортвина об инкрустированном серебром топорике
Чердынского музея, Н. П. Кипарисовой об игрушках-водолеях из Пайкенда и
С. В. Коршенко о римском золотом медальоне императора Лицпния из собрания Цен¬
трального исторического музея УССР.
К т. X приложен перечень статей, помещенных в тт. I—X, предметно-географи¬
ческий и именной указатели для тех же томов.
В целом оба рецензируемых сборника содержат важные историко-археологи¬
ческие материалы, ставят и частично разрешают насущные вопросы советской
археологической науки.
Н. И. Сокольский
Я. М. БОРОВСКИЙ и А. В. БОЛДЫРЕВ, Латинский язык,
2-е изд., М., 1949, 438 стр., тираж 25000 экз., цена 10 р. 20 к.
Выпуск второго издания рецензируемого учебника свидетельствует о расширении
интереса к классическим языкам, особенно проявившегося в послевоенные годы, когда
количество всякого рода пособий, учебников (в том числе даже и для средней школы),
изданий отдельных произведений римских авторов, переводов их (а также и греческих
писателей) и словарей значительно увеличилось по сравнению с довоенными годами.
Как указывает автор (соавтор А. В. Болдырев умер в 1941 г. при обороне Ленин¬
града), «при подготовке второго издания пришлось главное внимание уделить тому,
чтобы обогатить и методически улучшить текстовую часть, приблизив ее к требованиям
преподавательской практики». Все новое, внесенное в настоящее издание, не нарушает
принципов Его издания. Настоящее издание сохраняет те же разделы, что и первое:
1) Краткий очерк истории латинского языка; 2) Грамматика (письмо и фонетика, мо-
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
159
фология, синтаксис); 3) Приложения (основы стихосложения, римский календарь
гражданские имена, меры и денежная система, обычные сокращения слов); 1) Тексты
к отдельным главам морфологии; 5) Избранные места из произведений латинских авто¬
ров; 6) Материалы для самостоятельного чтения и 7) Русско-латинский и латинско-рус¬
ский словари.
Несомненной заслугой авторов является их попытка впервые в учебном курсе дать
ясное представление о латинском языке, как о языке, который жил, развивался,
«бытовал» и бытует не только в романских языках, но обогатил и обогащает лексику
даже и славянских языков, в том числе и лексику нашего великого русского языка.
С этой точка зрения рецензируемый учебник выгодно отличается и от монументальных
трудов С. И. Соболевского, и от учебника А. Н. Попова и П. М. Шендяпина, и от учеб¬
ника Крихацкого, которые трактуют только о каноническом «классическом» языке,
как он преподносился в дореволюционной средней школе, и совершенно замалчивают
и sermo rusticus и sermo vulgaris.
При полном отсутствии пособия по истории латинского языка (выпуск перевода
сокращенного курса исторической грамматики латинского языка Линдсея не улучшил
положения) данный в рецензируемом курсе раздел «Краткий очерк истории латинского
языка» (всего три страницы) далеко, конечно, не достаточен, тем более, что в курсах
истории отдельных европейских языков (Сергиевского, Щербы, Иллеша и др.), как и
в теоретических курсах (О. И. Богомоловой, Шевалдышева и др.), в одном случае
(Щерба) уделено внимание вопросам фонетики, в другом (Шевалдышев) — латинским
корням, в третьем (О. И. Богомолова) — суффиксам, но ни одно пособие не дает в целом
полной и ясной картины значения латинского (именно «живого» разговорного) языка
для развития данного европейского языка.
Следующий раздел—«Письмо и фонетика».— как уже было отмечено, является
характерной особенностью данного издания. Можно не’ соглашаться с авторами по во¬
просу о произношении «с», «Л», «у», «Ь,«г» (кстати, надо отметить досадную перестановку
букв х и у — см. стр. 17, § 8, таблица), можно не соглашаться с мнением авторов) о зву¬
чании дифтонга «ое» (§ 11), но в общем и целом этот раздел богаче, чем в каком-либо
другом пособии. Недостаточен материал для «упражнений в чтении». Опыт показал, что
этому разделу — правильному чтению и ударению — надо посвящать больше внимания,
и здесь необходимо было дать систематически подобранные примеры на произношение
отдельных гласных и согласных. В разделе «Основные закономерности исторического
развития латинской фонетики» обращает внимание недостаточно ясное определение
явления ротацизма (стр. 25, п. 9) и явлений чередования (стр. 27, п. 16). Раздел «Мор¬
фология», как и в первом издании, дается авторами в исторической перспективе (пе¬
титом). Здесь необходимо отметить некоторую непоследовательность. Так, в разделе
о прилагательных 3-го склонения «классическая», каноническая форма асе. plur.
дана наряду с доклассической, но в скобках, что может ввести в заблуждение; лучше
было бы дать доклассическую форму петитом, как это выдержано в других местах,
И, наоборот, первую строчку после парадигмы § 31-го надо было дать не петитом.
В § 32 слишком вскользь сказано о слогообразующем «г».
Чрезвычайно ценным в лексическом отношении является выделение «выражений,
означающих равенство или неравенство» (§ 104). Раздел словообразования и в новом
издании остался столь же недостаточно разработанным; особенно это заметно по отсут¬
ствию описания значений предлогов-приставок у глаголов, что крайне, конечно, необ¬
ходимо дать. Наличие § 330 — о глагольных конструкциях с дательным падежом при
приставках: «ad, ante» и т. п.— не облегчает положения.
Раздел соотносительных местоимений в настоящей книге дан в значительно боль¬
шем размере, чем даже в капитальном труде С. И. Соболевского, и, кроме того, допол¬
нен исчерпывающей таблицей важнейших местоименных наречий.
Раздел глаголов дан в очень попятном и более доступном, чем в других изданиях,
для учащихся изложении. Приходится только пожалеть, что изложение образования
основ перфекта (стр. 85, § 163) значительно уступает соответствующему параграфу в
160
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
книге С. И. Соболевского (см. § 264, стр. 94 2-го издания): отсутствует весьма важное
для учащихся объяснение получения в перфекте «х» из сочетания «сх» и «£5».
Болылое сомнение вызывает объяснение явления выпадения звука «г» в формах
перфекта на «Л»—результат не совсем точного определения авторами (см. раздел фоне¬
тики) звучания «V», которое правильнее было бы сопоставить с английским <т».
Раздел синтаксиса по стилю изложения и по характеру расположения материала
следует считать самой удачной частью книги: четкие определения, правильное и умело
сжатое распределение материала делают этот раздел книги особенно удобным для уча¬
щихся (весь раздел занимает 70 стр., в то время как у С. И. Соболевского — свыше
240 стр.).
Раздел употребления падежей изложен особо интересно — авторы не придержи¬
ваются обычно употребляемой в современных учебниках (Попова, Крихацкого, Собо¬
левского) схемы, но излагают этот раздел в ином аспекте. Так например, в разделе
об употреблении винительного падежа применяют современную терминологию, вводя
названия — винительный внутреннего объекта, винительный внешнего объекта, ви¬
нительный отношения, винительный ограничения. В разделе об употреблении родитель¬
ного падежа, например, авторы совершенно последовательно выясняют синтаксические
функции этого падежа (как и других), подчеркивая его употребление и в качестве до¬
полнения, и в качестве определения и сказуемого. Раздел причастий (стр. 183—187)
изложен недостаточно полно, в частности отсутствует определение употребления при¬
частий будущего времени.
Наиболее слабой частью книги является раздел —«тексты к отдельным главам мор¬
фологии»,— т. е. та именно часть, которая особенно важна для закрепления теоретиче¬
ского курса. Этих текстов и мало, и перевод пх требует значительно больше знаний,
чем указывает подзаголовок. Короче говоря, использовать пх на уроках невозможно,
и таким образом в книге нет основного, что требуется от учебника,— материала для
упражнений и закрепления. Думается, что совершенно напрасно авторы отказались
от адаптированных текстов, в создании и подборе которых и состоит трудность состав¬
ления учебников. Надо все же отметить хорошо составленный комментарий ко всем
текстам данного раздела.
Очень важный в методическом отношении раздел упражнений в переводах с рус¬
ского языка на латинский обладает рядом недочетов, главнейшим из которых следует
признать неправильный русский язык (ошибка, к сожалению, свойственная и многим
учебникам «живых» языков): «Скифы сражаются стрелами и копьями» (стр. 235), «Заря
прогоняет ночные тени» (стр. 238), «Доблесть легионов была причиной бегства герман¬
цев» (стр. 242), «Согласно Овидию, люди в золотом веке жили счастливо и без законов
соблюдали право» (стр. 242) и т. д.— все это результат того, что авторы стремились
в своих примерах приводить только подлинные фразы римских авторов, которые в пе¬
реводе на русский язык звучат не по-русски. «Материалы для самостоятельного чтения»
подобраны интересно; в большинстве случаев этот раздел состоит из отрывков тех авто¬
ров или тех произведений, которые не вошли в издание «Римских классиков», но по со¬
держанию своему, по трудности они, конечно, не могут быть рекомендованы учащимся
для самостоятельной работы — этим целям гораздо лучше удовлетворяют «Избранные
места из произведений латинских авторов», где дан хороший материал и для классного
чтения и для самостоятельной работы на дому. Перечень авторов и названий приведен¬
ных текстов (стр. 386—388) показывает, что составители использовали около 50 ла¬
тинских авторов.
Авторы удачно продолжают оправдавший себя на практике еще в дореволюцион¬
ных учебниках (Крихацкого и Бур невского и др.) опыт сравнения тех или иных морфо¬
логических и синтаксических явлений в латинском языке с однородными явлениями
в русском и западноевропейских языках. Хорошо даны и лексические сопоставления,
а также сопоставления словообразовательных суффиксов. Но для лингвистических ву¬
зов этот материал недостаточен.
Все перечисленные выше особенности 2-го издания книги отмечались и при рецен¬
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
161
зировании первого издания, которое не получило в свое время широкого признания
именно потому, что, как признают и сами авторы, самым слабым местом ока¬
залась, так сказать, практическая часть учебника — тексты для закрепления грамма¬
тического материала. И эта «ахиллесова пята» учебника не случайна — она вытекает
не только из заблуждения, что якобы латинский язык можно изучать только на текстах,
взятых исключительно из античных авторов, но также из того, что авторы до конца
не продумали и пе провели в своем учебнике своих же мыслей о необходимости обеспе¬
чить «надлежащее усвоение специфических черт латинского языкового мышления»-
Любопытно. что ужо «Примерный рабочий план» (стр. 5—6) отчетливо показывает, что
авторы стали на правильный и единственно верный путь усвоения «специфических черт
латинского языкового мышления» не путем систематического прохождения морфоло¬
гических явлений, а через понимание и усвоение структуры письменной речи, строения
фразы, предложения.
Вторым большим минусом книги является недочет в области лексики. Авторы не
отказались от проторенной дорожки — пе позаботились о подборе соответствующего
лексического материала, в результате чего в лексическом запасе студентов не оказа¬
лось ни стола (mensa), пи света (lux), ни яйца (ovum), ни ряда активнейших глаголов,
корни которых вошли почти во все европейские языки. Таким образом, богатая быто¬
вая лексика, лексика трудовых процессов и орудий труда, как и во всех прочих учеб¬
никах латинского языка, осталась вне поля зрения авторов.
Необходимо отметить, что вопросы методики преподавания латинского языка в со¬
ветское вцемя совершенно не разработаны, а те отдельные работы, которые имеются на
некоторых кафедрах классических языков, не сделаны достоянием преподавателей ла¬
тинского языка, а потому и авторы учебников за свой риск и страх, не используя на¬
копленного уже за истекшее десятилетие опыта, пытаются отойти от проторенного
«гимназического» пути. Между тем необходимо и давно уже пора признать, что изуче¬
ние любого иностранного языка —«живого» или «мертвого»— может и должно идти
только путем изучения строя языка, структуры предложения и способов передачи мыс¬
ли через предложение.
И «мертвый» язык, как и «живой» имеет свои законы образования, он был ж и-
в ы м, он жил, а потому к познанию его структуры необходимо, и должно
и', можно подходить как и к языку, который и был и есть. Вполне последователь¬
но вводя в свой учебник элементы «исторического освещения» фонетики, акцентации1
лексических параллелей, подчеркивая во введении необходимость пробуждения «инте¬
реса к латинскому языку, понимаемому не как совокупность «мертвых» письменных
текстов, а как подлинный язык, т. е., живое произносимое слово, вводя образцы
письма, отдельные фразы из Плавта и т. д., авторы уже этим свидетельствуют о своем
отходе от традиционного отношспия к латинскому языку как к мертвому. Но дальше
этого попытки авторов не пошли; совершенно нет даже п намеков на сопоставленпе
латинских синтаксических конструкций с конструкциями современных европейских
языков. Хорошо изложенный вопрос о сложиосочинепных и сложноподчиненных пред¬
ложениях (§ 424—434) совершенно не затрагивает вопросов сопоставления с другими
(кроме русского) языками.
Вне зависимости от того или иного «служебного» назначения латинского языка
на том или ином факультете или в том или ином высшем учебном заведении: историче¬
ском, лингвистическом, филологическом, медицинском, юридическом и т. д., латинский
язык, как и каждый язык, должен в первую очередь способствовать развитию лингви¬
стического ¡иышления, расширению лингвистического кругозора учащихся. Эта задача
не может быть исключена даже в программах фармацевтических институтов, как ни
узок материал (лингвистический) в программах латинского языка в этих институтах.
Эту задачу авторы, видимо, прекрасно понимают и хорошо осуществляют в своей теоре¬
тической части. Но «практическая» часть —тексты, фразы — далеко пе удовлетворяет
замыслам автрров учебника. Взяв отрывки из писем Цицерона (которые нельзя рас¬
сматривать как только образцы «эпистолярного» стиля, но и можно считать примерами
11 Вестник древней истории, № 1
162
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
разговорной речи (см. стр. 325), увеличив число примеров для перевода с русского па
латинский язык, авторы уже тем самым ввели элементы «активного» усвоения латин¬
ского языка учащимися, но не довели своей попытки до конца, остановившись перед
необходимостью создания (хотя бы па базе подлинных текстов) искусственно подобран¬
ных фраз. Авторы побоялись «перевернуть» свой учебник — сначала поставить текст
и из него вывести наблюдения над структурой языка, вывести законы морфологиче¬
ских и синтаксических явлений, короче говоря, авторы еще в плену у античных грам¬
матиков, от чего, конечно, давно пора отойти.
Можно пожалеть, что издательство не снабдило учебник перечнем опечаток (прав¬
да, не столь уже значительных), что авторы не развили упражнений в чтении (по фоне¬
тике— стр. 22), можно отметить отдельные спорные вопросы, но суть не в этих недочетах,
а в основном: в учебнике есть теоретический курс и есть хрестоматия, по пет систе¬
матически подобранных примеров, упражнений, текстов для закрепления теоретиче¬
ского материала.
Таким образом, использование этого издания учебника будет сопряжено с теми же
затруднениями, с какими было сопряжено использование первого издания, а также и
учебника Попова и Щендяпина — с отсутствием систематически, но рабочему плану,
подобранных фраз и текстов для закрепления грамматического матерпала или для на¬
блюдения над грамматическими явлениями. Между тем, несмотря на наличие изданных
за последнее время пособий, как раз в «учебниках», т. е. в текстах для упражнений,
и испытывают нужду преподаватели латинского языка. Дело еще осложняется
и тем, что положение с кадрами преподавателей латинского языка даже в лингвистиче¬
ских пузах далеко не благополучно—разрыв между старшим и младшим поколениями
латинистов свыше 25 лет, обмена опытом нет, методика преподавания не разработана,
во многих вузах отсутствуют кафедры классических языков (их часто присоединяют то
к кафедрам общего языкознания, то к кафедрам вообще иностранных языков и т. д.).
Потребность в учебнике весьма настоятельна, а новое издание не соответствует
выросшим требованиям к учебпику, да и Министерство высшего образования не дало
еще настоящей программы латинского языка для университетов.
А. В. Донников
ХР. М. ДАНОВ. Западният бряг на Черно море в древността, Со¬
фия, 1947, 147 стр.
Ряд работ, посвященных истории Фракии, Мёзии и греческих городов западного
побережья Черного моря, вышедших в послевоенный период в Болгарии, говорит о
возросшем интересе болгарских ученых к вопросам древней истории своей страны.
Рецензируемая работа профессора Хр. М. Дапова представляет большой интерес
не только потому, что она подводит некоторый итог долголетним исследованиям автора
по вопросам Западного Причерноморья в древности, но еще и потому, что в ней отрази¬
лись некоторые новые тенденции, характерные для последних работ и других прогрес¬
сивных болгарских историков-антиковедоп. Тенденцииfэти заключаются в интересе
болгарских историков к вопросам классовой борьбы в древности, которые раньше со¬
вершенно не освещались в болгарской исторической литературе. Особенно характерна
в этом отношении статья Д. П. Димитрова «Революционные брожения в Тракия и
Мизия през римско время»1, в которой автор указывает на широкое развитие «разбой¬
ничества» во II и III веках п. э. во Фракии и Мёзии. Как убедительно доказывает Дими¬
тров, «разбойники» латинских и греческих надписей исследуемых областей это — бег¬
лые рабы, вольноотпущенники, разоренные крестьяне и обедпевшие горожане, протпв
которых во II и особенно в III в. римское правительство вынуждено было предприни¬
мать самые решительные меры. Автор статьи делает вывод о глубоких классовых
Ист. преглед, 1946/47, кн. 1, стр. 35—52.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
163
противоречиях во Фракии и Мёзии в римское время. Другой болгарский исследо¬
ватель Я. Тодоров в последней своей статье «Очерк на античната цивилизация в
България през времето на римските пмператори» 1, также обращает особое внимание
на различные смуты и выступления, которые возникали во Фракии в результате
насилия над местным населением, обремененным данью и повинностями в III векен. э.
Интерес к социальной истории проявляется и автором рецензируемой книги.
Проф. Данов привлекает свидетельство Аристотеля для характеристики внутренней
борьбы в Истрии в конце V— начале IV вв. до п. э., завершившейся переходом от оли¬
гархии к демократии (стр. 51). Ба основании разбора надписей из Истрии Данов го¬
ворит о расслоении в городе, междоусобицах и борьбе партий в III и II веках н. э.
Вопросов социальной борьбы проф. Данов бегло коснулся в статье «Впеча гленията
на двама очевидци от Тракия през II век от нашата ера» а. Таким образом, вопросы
классовой борьбы в древности включены болгарскими историками в круг разбираемых
проблем; это обстоятельство безусловно связано с теми демократическими преобразо¬
ваниями в Болгарии, которые повлияли на всю культурную жизнь страны.
Книга Данова знаменательна и в другом отношении. До выхода ее в свет в истори¬
ческой науке не имелось специального труда, посвященного истории Западного При¬
черноморья. Автор сумел восстановить ход исторических событий в этих областях.
Книга делится на две части. В первой из них, служащей как бы введением (стр. 10—
29), дается краткий обзор передвижений ахейских, иллирийских и дорийских племен
в XIII—XII вв. до н. э., который дает общую картину исторических событий, предше¬
ствовавших началу «великой греческой колонизации» VIII—VI вв. до н. э. Вторая
часть (стр. 29—143) непосредственно относится к истории колонизации греками запад¬
ного берега Черного моря; здесь сообщаются сведения по истории Милета и Мегар —
двух городов, игравших наиболее значительную роль в колонизации западного берега
Черного моря. Сюда нее включена основная часть работы — история девяти греческих
колоний на фракийском берегу Черного моря. Автор выделяет основные факты, которые
составили канву внешнеполитической истории Западного Понта. Это — поход Филип¬
па II Македонского в северо-восточную часть Балканского полуострова; поход Лиси-
маха против Истрии, Каллатиса и Одесса (313—312 гг. до н. э.); выступление Визан¬
тия против Истрии и Каллатиса, связанное с борьбой за город Томи; образование
Кельтского царства с центром в городе Тиле; союз западнопонтийских городов с Митри-
датом VI Понтийским и их борьба против Лукулла; наступление гетских племен под
руководством Биребпсты на западнопонтийские города в середине Г в. до н. э.; римское
завоевание и связанные с ним походы римских полководцев в Западный Понт; наступ¬
ление готов в середине III в. н. э. Все эти события, в большей или меньшей мере за¬
тронувшие города Западного Понта, разобраны автором с максимальной тщательностью.
В конце работы Данов отводит несколько страниц вопросу о κοινόν — союзе за¬
паднопонтийских городов. Автором использованы многочисленные надписи, опубли¬
кованные сравнительно недавно и большей частью не использованные еще в историче¬
ских исследованиях. Глубокая эрудиция позволила проф. Данову многие из надписей
датировать иначе, чем это делали издатели; при датировке надписей автор исходил
не только, как это часто принято, из чисто эпиграфических указаний, но и из всевозмож¬
ных исторических данных, которые так или иначе могли служить датировкой и объяс¬
нением надписи. Умелое использование материала надписей может служить примером
того, как следует использовать данные эпиграфики для исторических исследований.
Автор пользуется и данными нумизматики.
На основании главным образом эпиграфических данных проф. Данов сумел вос¬
становить ход внешнеполитических событий, дать характеристику административного
устройства каждого из западнопонтийских городов и краткий обзор религиозных воз¬
зрений их жителей. Не менее положительно следует оценить постановку ряда важных * *1 Там же, 1948/49, кн. 3, стр. 257—271.
* Там же, 1946/47, кн. 4—5, стр. 538.
164
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
проблем и вопросов: проблема экономических и культурных взаимоотношений меж¬
ду греческими городами-колониями и местными племенами; вопрос о связях (главным
образом торговых) менаду Западным и Северным Причерноморьем; вопрос об этни¬
ческом составе греческих городов, об их взаимоотношениях с римской властью и
некоторые другие.
При всех своих положительных сторонах книга страдает, однако, рядом сущест¬
венных недостатков, свидетельствующих о том, что автор не сумел до конца преодолеть
традиций буржуазной историографии и стать на путь исторического материализма.
Это сказалось прежде всего в том, что Хр. М. Данов не уделяет в своей работе
должного внимания вопросам экономического развития западного побережья Черного
моря в древности. Он ограничивается лишь весьма беглыми указаниями на торговые
связи некоторых из разбираемых им греческих городов. Вопрос о торговых связях для
западнопонтийских городов, хотя и имеет1 важное значение, но даже освещенный зна¬
чительно шире, чем это сделано в рецензируемой книге, не охватывает всего комплекса
экономики греческих колоний: их сельского хозяйства, ремесленного производства
и уровня развития производительных сил. Археологические изыскания на фракийском
побережье Черного моря, проводимые с начала XX века в Болгарии, дают достаточно
материала для того, чтобы осветить эти вопросы А Если отпосительно греческих горо¬
доп сообщаются некоторые данные об пх торговле, то относительно экономического раз¬
вития местных племен автор не говорит ни слова. Между тем совершенно неправильно
рассматривать историю западного берега Черного моря изолированно от истории основ¬
ного населения этих земель во всей полноте их экономического, политического и со¬
циального развития. Книга Данова совершенно не объясняет, в силу каких причин
окружаюгцие треков племена фракийцев, скифов и др. поддерживают их в одних слу¬
чаях, нападают и граоят в других. Политическая история Западного Причерноморья,
изложенная профессором Даповым вне связи с экономической историей, не имеет под
собой базы, висит в воздухе, ибо экономическое развитие общества является основой
и существом развития всякого общества.
Вторая принципиальная ошибка автора непосредственно связана с первой. Автор
не отметил того, что западнопонтийскис города были рабовладельческими
полисами, то есть, не отметил рабовладельческого характера общества, которому по¬
священа книга. Между тем именно там, где были развиты торговля и денежное обра¬
щение (как это было в греческих городах Фракийского побережья), рабовладение по¬
лучило широкое распространение. Автор не останавливается на этом кардинальном
вопросе и только в заключительных замечаниях вскользь упоминает, что в греческих
колониях существовало рабство (стр. 135). Между тем в нашем распоря¬
жении имеются источники . говорящие о развитии рабовладения в западнопонтийских
городах, о существовании там эргастериеви о сдаче рабов в аренду особым подрядчикам,
использовавшим их при постройке общественных зданий (например, надпись дионисий¬
ского фиаса из Каллатиса III в. до н. э.).
Касаясь социальных противоречий в греческих городах, проф. Данов останавли¬
вается почти исключительно на антагонизме отдельных группировок внутри господ¬
ствующего рабовладельческого класса, оставляя без внимания основное противоречие
античного общества: борьбу между рабами и рабовладельцами1 2.
1 Профессору Данову, перу которого принадлежит специальная статья «Из древ-
ната икономическа история на Западното Черноморце до установяването и на римското
владычество» (Изв. Болг. арх. ипст., 1939, № 12) было тем более легко осветить эко
номические вопросы и использовать те выводы, к которым он пришел раньше, в рецен¬
зируемой работе.
2 В своих последних работах, помещенных в журнале «Исторически преглед»
в 1948—49 гг. (кн. I, стр. 59—71 и кн. 3—4, стр. 407—417), проф. Данов занимается
вопросами социально-экономического развития Фракии в I —V вв. до н. э. и раз¬
вития рабовладения в Балканских землях в античную эпоху. Эти новые исследо¬
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
165
Таковы основные общие возражения по книге Хр. М. Данова. Перейдем к отдель¬
ным замечаниям по частным вопросам. Принцип построения книги по отдельным горо¬
дам-колониям вызывает возражения. На наш взгляд, следовало бы рассматривать исто¬
рию западного берега Черного моря в целом по определенным историческим эпохам.
Такое изложение дало бы автору более широкие возможности при изложении экономи¬
ческих и политических связей греческих городов между собой и с соседними племенами·
Во введении автор проводит аналогию между современной колонизацией и колони¬
зацией в античную эпоху. Такое сопоставление недопустимо и в силу коренного раз¬
личия социально-экономических отношений сравниваемых эпох, и в силу полного отсут¬
ствия общих черт между сравниваемыми явлениями.
Прежде чем перейти к освещению событий VIII—VI вв. до н. э., автор справедливо
ставит вопрос о причинах греческой колонизации. Они заключаются, по мнению проф.
Данова, в том, что родовой строй не мог удовлетворить потребностей большинства на¬
селения, росло число неимущих и безземельных, готовых пройти весь свет в поисках
лучшей доли (стр. 24). Отмеченная автором причина греческой колонизации является
лишь следствием тех глубоких изменений в способе производства материальных благ,
которые произошли уже в гомеровское время. Проф. Дапов упоминает о развитии про¬
изводства в эпоху, предшествующую греческой колонизации (стр. 20). Это развитие
необходимо поставить в связь с ростом и укреплением рабства в Греции, с ростом иму¬
щественного неравенства среди свободных. с обезземелением и обнищанием части гре¬
ческого населения.
Нам представляется неверным утверждение автора о том, что греческая колони¬
зация повела к повышенному и крайне обостренному «национальному» сознанию у гре¬
ков и о том, что сознание греков о превосходстве их культуры объяснялось отсутствием
у окружающих их народов чего-либо, что заслуживало бы подражания (стр. 28).
Влияние окружающих племен ярко сказалось в религиозных представлениях западно-
понтийских греков, пантеон которых был пополнен божествами местного фракийского
происхождения (‘ 'Нрш;, Дарзалас — великий бог Одесса, которому поклонялись и в дру¬
гих западнопонтийских городах). Сказалось сильное влияние окружающей греков
среды и на варваризации их языка. Овидий жалуется на то, что его не понимают жители
Томи (знание Овидием греческого языка не подлежит сомнению). Как известно, Ови¬
дию пришлось написать стихотворение на гетском, а не на греческом языке, для того,
чтобы быть понятым в Томи. Греческие надписи из городов фракийского побережья
Понта имеют множество локальных особенностей, в которых нельзя не усмотреть влия¬
ния варварского языка. Мепяются и формы быта, в частности одежда: греки носили
варварский костюм. Мы думаем, что подобно тому, как это было в Северном Причер¬
номорье, влияние местных племен сказалось и на ремесленном производстве западно¬
понтийских городов. Автор сам расходится с высказанным им положением и в дальней¬
шем своем изложении, так же как и в заключительных замечаниях, указывает на вар¬
варизацию греческих городов (начиная с середины I в. до п. э.). То обстоятельство,
что в различные острые внешнеполитические моменты (например, во время похода
Лисимаха на Истрию, Каллатис и Одесс; во время выступления против Антония Гиб¬
риды в 62 г. до н. э.) фракийцы, скифы и другие племена приходили на помощь грекам,
вступали с ними п союз против угрожающего им неприятеля, свидетельствует об об¬
щих интересах, которые появлялись у местной племенной знати и греков-колонистов.
Автор считает, что роль римских и романизованных элементов в греческих городах
в римскую эпоху была незначительна (стр. 110). Между тем ряд надписей свидетельст¬
вует о том, что римляне играют большую роль в руководящих учреждениях греческих
городов. Надпись некого Ульпия Лонгина сообщает, что он был ex dec [urione] vet [era-
no] bul[euta] Tomitao[onim] (CIL, III. 770), так же как и другие римляне-ветераны
вания во многом дополняют рецензируемую работу. Было бы очень желательно
выводы новых работ проф. Данова включить в текст книги, если она будет пере¬
издана.
166
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
(АЕМ, VI, ТосПезси, № 1); архонтом-эпонимом в 201 г. н. э. в Тире был римлянин
П. Элий Кальпурний, как сообщает надпись в честь Кокцея; эта же надпись упоминает
двух романизованных греков, которые были архонтами; среди 17 имен влиятельных
граждан, упомянутых в качестве свидетелей в той же надписп из Тиры,— 6 носят греко¬
римские имена (ЮБРЕ, I2, 2).
Также кажется нам не совсем правильным утверждение, что κοινόν —союз за-
наднопонтийских городов — имел чисто сакральные цели (стр. 132). Уже то обстоятель¬
ство, что во главе союза стоял экономически более сильный город— Томи,а не Каллатис,
который в это время был ведущим в культурном отношении, указывает на то, что не
только культовые соображения играли роль в создании союза. Это становится совер¬
шенно очевидным в более позднее время (с Коммода), когда на монетах западнопонтий-
ских городов появляются буквенные обозначения ценности монет (А, В, Г, А, Е),
квалифицирующие монеты этих городов соответственно в одну, две, три, четыре и пять
единиц. Монеты, имеющие одинаковое буквенное обозначение, совпадают по весу.
Очевидно, создание союза преследовало не только культовые цели, но и торговые: созда¬
ние монетной конвенции с тем, чтобы облегчить монетное обращение каждого города
на территории всего западнопонтийского союза.
На странице 71-й автор говорит о том, что мёзийская земля после похода Красса
смирилась и была подготовлена, чтобы быть превращенной в римскую провинцию.
Ряд обстоятельств заставляют нас отнестись критически к высказанному здесь Дановым
утверждению. Как нам представляется, племена Мёзии принимали участие в паннон-
ско-далматинском восстании 6—9 гг. н. э. и в тех фракийских восстаниях против рим¬
лян и их ставленников, которые произошли в 20-х годах I в. н. э.
Т. Злапгковская
ПРОБЛЕМЫ ПОЗДНЕЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
В СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Вопрос о поздней Римской империи постоянно вызывал огромный интерес у исто¬
риков самых различных направлений. Это неудивительно, ибо существо его составляет
проблема кризиса и падения одного из самых могущественных государств мира. Пред¬
ставители разных классов и разных исторических эпох по-своему ставплн н решали во¬
прос о поздней Римской империи —■ в нем постоянно чрезвычайно остро преломлялись
политические и классовые тенденции и стремления. Уже гуманист Петрарка, мечтав¬
ший о «восстановлении» Римской республики, впдел причину падения Римского госу¬
дарства в тираническом правлении императоров, начиная с Юлия Цезаря; Макиавелли,
со страхом наблюдавший рост захватнических стремлений заальпийских государств
по отношению к Италии, своеобразно обращал свои опасения в прошлое и утверж¬
дал, что варварское вторжение погубило Римскую империю. Антифеодальные и анти¬
клерикальные выступления в XVIII в. породили вольтеровскую концепцию Римской
империи, развитую затем Гиббоном. По мнению Гиббона Римская империя предста¬
вляла собою вырождающееся государство, упадок которого был вызван распростра¬
нением христианства, ослабившего мечтой об аскетизме римскую доблесть.
Несмотря на антиклерикальный характер, концепция Вольтера и Гиббона в споем
чистом виде уже не могла удовлетворить либеральную историографию конца XIX в.
В это время в буржуазной историографии (особенно русской: Г1.Г. Виноградов, М. И. Рос¬
товцев, Д. М. Петрушевский) были предприняты попытки рассмотреть социальные
причины падения Римской империи. Тогда эти причины видели в росте поместий за
счет городской промышленности и торговли, в распространении натурального хозяй¬
ства. Однако и концепция этих историков не была последовательно материалистической.
Предприняв первую в мировой исторической литературе попытку систематического
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
167
рассмотрения социальной и экономической истории Римской империи *, Д. М. Петру-
шевскнй для объяснения причин ее гибели обратился к вульгарной фискальной теории,
объяснявшей историческое развитие деятельностью имперского фиска, деятельностью
императоров, т. е. к тому же идеализм}', хотя и более топкому и завуалированном}'’
чем идеализм Гиббона.
Западноевропейская историческая литература периода после первой мировой
войны по существу развивала ту концепцию поздней Римской империи, которая была
создана предвоенными русскими историками; при этом особенно «повезло» слабым ее
сторонам, прежде всего фискальной теории. Именно в фиске, в государстве, буржуаз¬
ные историки стали видеть основную творческую историческую силу.
Распространение фискальной теории в условиях нарастания классовой борьбы не
было случайным: идеологи буржуазии в обстановке полного краха капитализма вся¬
чески стремились поддержать теорию о творческой силе государства, которое будто бы
само, по собственной воле, может изменять не только политический строй, но и социаль¬
но-экономические отношения. В сильном государстве послевоенная буржуазия стреми¬
лась найти опору против развивающейся борьбы пролетариата, и это своеобразно пре¬
ломлялось в осмыслении поздней Римской империи.
Переход к откровенной идеализации поздней Римской империи стал особенно
отчетливым уже после установления фашистской диктатуры. Фашистские «историки»
усмотрели в доминате историческую параллель фашистскому государству: централи¬
зованное государство IV в. н. э. казалось им прообразом фашистского государства.
Естественно поэтому, что старая гиббоновская концепция оказалась для них неприемле¬
мой. В фашистской историографии создан был идеализированный образ Диоклетиана
и Константина, которые изображались здесь в качестве предшественников «фюрера»
с высокой всемирно-исторической миссией подавления революционных страстей непо¬
средственных производителей и создания откровенной диктатуры правящих классов.
Мы позволили себе уделить известное внимание рассмотрению тех представлений
относительно поздней Римской империи, которые существовали в предвоенной буржуаз¬
ной историографии: эго даст нам возможность лучше понять основные тенденции раз¬
вития современной западноевропейской и американской науки. Даже лучшие пред¬
ставители буржуазной исторической науки были чужды подлинно материалистического
подхода к объяснению исторических событий; современные буржуазные историки,
как правило, открыто порывают с материализмом. П. Харанис в статье «Обществен¬
ная структура поздней Римской империи» (кстати сказать, в это понятие автор вклю¬
чает и Византийскую империю вплоть до XI в.) следующим образом сформулировал
представление современных буржуазных историков о движущих силах исторического
процесса: «В истории поздней Римской империи вой на и религия (подчеркнуто
нами.— А. Я.) были теми двумя основными факторами, которые сформировали об¬
щество империи и определили ее внешнеполитическое положение» 1 2. Анализ вышедших
в 40-х годах работ западноевропейских и американских историков поздней Римской
империи действительно показывает, что именно войне п войску, а также религии
придается в настоящее время значение основных творческих сил.
Нам пришлось уже подробно рассматривать концепцию Э. Грана, который считал,
410 историческое развитие Балканского полуострова и Малой Азии в I—III вв. н. э. оп¬
ределялось той прогрессивной хозяйственной ролью, которую играли расположенные на
Балканах римские легионы 3. Точно так же п экономический расцвет Галлии в IV в.,
1 Н. А. Машкин, Д. М. Петрушевский как историк Римской империи, Сред¬
ние века, II (1946), стр. 33.
2 Р. С к а г a n i s, On the social structure of the Later Roman Empire, Byzantion,
XVII (1945), стр. 57.
3T. Златковская и А. Каждан, Рецензия на книгу Э. Грэна, ВДИ,
1947, № 2.
168
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИИ
о котором со времени Пиренна постоянно говорят западноевропейские историки, при¬
писывается той якобы прогрессивной хозяйственной роли, которую играли римские
легионы в Трире и других прирейнских городах А
Еще более отчетливо это представление о творческой исторической роли войн
и войска проступает в книге Сестона «Диоклетиан и тетрархия» А Автор, помимо личной
воли Диоклетиана, стремившегося, по его словам, к установлению твердой единодержав¬
ной власти, учитывает еще два фактора: религиозные влияния и войны. Именно эти два
фактора, по мнению Сестона, и определили установление тетрархии. Исходя из этого
представления, автор в первой части подробно рассматривает историю войн при Дио¬
клетиане, причем основное внимание он уделяет войне с узурпатором Караусием и пер¬
сидским войнам, ибо с войной против Караусия связано пожалование Максимиану
титула августа, тогда как персидские войны, по словам Сестона, создали цезарей:
Констанция и Галерия.
Не приходится говорить, что Сестон в своей книге смешивает подлинную причину
установления тетрархии и непосредственные поводы для пожалования титулов Макси¬
миану, Констанцию и Галершо. Установление тетрархии имело гораздо более глубокие
причины, нежели восстание Караусия и персидские войны. Установление тетрар¬
хии свидетельствовало о признании правящим классом Римской империи невозмож¬
ности сохранить ее целостность и было результатом глубоких экономических перемен,
приводивших к расчленению единого государства.
Более глубокое понимание этого процесса мы найдем у Д. М. Петрушевского и дру¬
гих русских историков начала XX в., которые объясняли распад Римской империи
натурализацией хозяйственной жизни и расчлененпем страны на ряд независимых друг
от друга поместий. Эти историки правильно видели причины распада империи в ее
феодализации. Правда, предложенное ими объяснение имеет упрощенно эко¬
номический характер и к тому же преувеличивает товарно-денежную природу римской
экономики предшествующего периода. Только советские экономисты предложили пра¬
вильное объяснение причин распада Римской империи в процессе феодализации: цент¬
рализация римского государства коренилась в его рабовладельческой природе, ибо
рабовладельческое государство, осуществляя свою функцию подавления и обуздания
рабов, «имело дополнительную, сравнительно с феодальным государством, функцию
обеспечения рабовладельческого воспроизводства рабочей силой»3. Феодализация
общества неминуемо вела к распаду империи. Так или иначе, причины распада империи
и, в частности, причины установления тетрархии следует искать не в случайных явле¬
ниях, не в отдельных войнах и узурпации, а в глубоких изменениях социально-эконо¬
мического строя общества, в процессе феодализации.
Представление современных буржуазных историков о творческой роли армии коре¬
нится в том культе войны, который был создан в гитлеровской Германии и поддер¬
живается в настоящее время агрессивными американскими империалистами и их запад¬
ноевропейскими прислужниками.
Чрезвычайно любопытен и тот второй фактор, о котором говорит Харапис: рели¬
гия. Отношение к религии и особенно к христианской религии подверглось коренному
пересмотру в предвоенной и послевоенной исторической литературе. Изменение отно¬
шения к религии отчетливо проступает в вопросе, который давно уже сделался одной
из самых острых исторических проблем, в вопросе о реальности существования Христа.
Либеральная буржуазная историческая наука (Бр. Бауэр, Смит, Робертсон)
выступала вплоть до начала XX в. со сравнительно радикальной критикой предания,
отрицая реальность существования Христа и рассматривая его как одно из младших
иудейских божеств. Современная буржуазная историография всячески открещивается 1 2 31 N. Н. Baynes, JRS, XXXVI (1946).
2 W. S е s t о u, Diocletien et la tetrarchie, Paris, 1946.
3 M. H. M e й м а н, Экономический закон движения рабовладельческого спо¬
соба производства, «Исторические записки», XXII (1947), стр. 364.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
169
от радикальных традиций. Французский историк церкви Лабриоль откровенно осуж¬
дает «безумные гипотезы неисторичиости Иисуса»1. «После двух столетий высшего кри¬
тицизма,—-пишет американский историк Дюрант,— основные контуры жизни,
характера и учения Христа остаются достаточно чистыми и создают наиболее очарова¬
тельный образ в истории западного человека»2.
Даже евангельские сообщения о чудесах, совершенных Христом, признаются досто¬
верными. Дюрант прямо говорит о Христе (там же, стр. 562): «Исключительность
его силы представляется доказанной совершенными им чудесами». Признает достовер¬
ность известий о чудесах, якобы совершенных Христом, и иерусалимский профессор
Клаузнер, резко осуждающий не только радикальную критику предания, но даже
и таких умеренных теологов, как Бультман, которые хотя и признавали историчность
Христа, но все же сомневались в возможности узнать что-либо определенное о жизни
и деятельности основателя христианской религии 3. Еще дальше Дюранта и Клаузнера
идет в этом отношении известный американский востоковед Олмстэд, который готов
признать даже реальность явления Христа после распятия: признать явление Христа
в Эмма усе действительным совершенно необходимо, по мнению Олмстеда, ибо без этого
нельзя объяснить внезапное изменение в настроении учеников Христа, которые вдруг
перешли от горя и слез к радости 1 2 3 4 *.
Склонность к мистике и фидеизм современных буржуазных историков особенно от¬
четливо проявляются в вопросе об историчности Христа, но они сказываются и на мно¬
гих других исторических проблемах и, в частности, на проблемах истории поздней Рим¬
ской империи. Проблема распространения христианства и превращения его в государ¬
ственную религию становится в работах буржуазных историков центральным вопросом
поздней Римской империи. По мнению английского историка Мосса, признание хри¬
стианства государственной религией является важнейшим переломным моментом в исто¬
рии первых веков нашей эры, «ибо,— говорит Мосс,— принятие новой религии изме¬
нило направление умов у людей и определило политику их правителей»6.
Мы уже упоминали о том, что в книге Сестона «Диоклетиан и тетрархия» религия
наряду с войной пыступает как основной творческий фактор. Реформы Диоклетиана,
говорит Сестон (стр. 354), были проникнуты глубоким религиозным чувством. Сестон
находит, что в этом заключается подлинное величие Диоклетиана, заставляющее за¬
бывать о робком и непоследовательном администраторе и о полководце, который был
более пригоден распределять роли между своими помощниками, нежели непосредствен¬
но руководить какой-нибудь военной кампанией.
Вопрос о религиозных основах тетрархии подробно разбирает Сестон во второй
части своей книги. По его мнению, Диоклетиан в своей реформаторской деятельности
исходил из религиозного понимания императорской власти, установленной богами
(divino consensu) через всеобщее согласие (consensus omnium). Такое понимание импе¬
раторской власти приводило Диоклетиана к стремлению создать самодержавную мо¬
нархию, чуждую всякой идеи разделения суверенитета. Самодержавная монархия
была для него идеальной формой правления (стр. 208). Император в представлении
Диоклетиана хотя и не являлся «живым богом», однако все его функции рассматрива¬
лись как проникнутые божественностью
Созданная Диоклетианом тетрархия, по мнению Сестона, не противоречила этим
представлениям императора об идеальной организации власти; и после провозглашения
Максимиана августом, и после установления доляшости цезарей Диоклетиан оставался
фактически главой государства (стр. 234 сл.). Это достигалось с помощью религиозного
осмысления власти: вся власть считалась принадлежащей верховному божеству —
1 P. de L a b r i o 1 e, La reaction paienne, Paris, 1942, CTp. 9.
2 W. Durant, Caesar and Christ, New York, 1944, dp. 557.
3 I. Klausner, From Jesus to Paul, New York, 1945, CTp. 261.
4 A. T. 0 linstea d, Jesus in the light of history, New York, 1942, CTp. 251-
6. H. St. Moss, The birth of the Middle ages, Oxf., 1947, CTp. VI.
170
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Юпитеру, который осуществлял ее через своего посредника Иония—Диоклетиана, тогда
как другие императоры были посредниками между людьми и другими младшими бо¬
гами. Максимиан, например, выступал в качестве Геркулия, представлявшего бога
Геркулеса. По мнению Сестона, и христианство ничего не изменило в концепции импе¬
рии, разработанной Диоклетианом: исчезли только титулы Новия и Геркулия, су¬
щественные во времена Диоклетиана, но ставшие языческой мишурой для людей,
живших два поколения спустя (стр. 230).
Итак, созданная Диоклетианом концепция императорской власти исходила из
понятия божественности власти императора: император рассматривался как посред¬
ник между божеством и людьми. Эта концепция содержала в себе все основные элементы
христианского понимания императорской власти как власти «от бога». Короче говоря,
государственная форма домината была создана не в результате глубоких социально-
экономических перемен, но возникла из религиозного мышления Диоклетиана. Тот
факт, что государство при Диоклетиане приняло форму тетрархии, был обусловлен
рядом войн и узурпаций. Идеалистическая концепция Сестона, как мы видим, исходит
именно из того, что войны и религиозные представления являются движущей и творче¬
ской силой, определяющей историческое развитие.
Диоклетиан, в представлении современных буржуазных историков, лпшь предше¬
ственник того императора, который был подлинным создателем «идеального государ¬
ства», опирающегося на христианскую церковь,—Константина. Поэтому к Константину
в еще большей степени приковано внимание современных буржуазных историков. Раз¬
витию интереса к Константину б значительной степени содействуют и некоторые допол¬
нительные причины: то агрессивное внимание к проблеме проливов, которое чрезвы¬
чайно возросло за время войны, отразилось и на основателе Константинополя.— это
вынуждены признавать даже некоторые наиболее откровенные апологеты американского
империализма, как, например, Грегуар К
Истории Константина посвящено несколько книг, вышедших во время войны и
в послевоенный период. Мы остановимся на двух из них. Для упадка современной аме¬
риканской науки чрезвычайно характерно появление книги Холсэппла «Константин
Великий»1 2. Эта книга написана верующим католиком, чрезвычайно ревниво относя¬
щимся к католической традиции о Константине; Холсэппл игнорирует даже критиче¬
скую литературу, созданную буржуазными исследователями,п возвращается к взглядам
Лактанция и Евсевия (правильнее сказать, псевдо-Евсевия); но он отбрасывает даже те
известия этих авторов, которые противоречат поздней католической традиции. Привер¬
женность к католической традиции проступает во многих частностях: Холсэппл, на¬
пример, вводит в свою книгу специальную главу, посвященную вопросу о «Константи¬
новом даре». Глава эта не освещает ни положения империи при Константине, пи
личности Константина, ни какого-либо иного вопроса, относящегося к началу IV в.
Холсэппл включает эту главу с единственной целью попытаться оправдать папство
и доказать, что эта неграмотная фальшивка, игравшая столь большую роль в истории
средних веков, не была составлена папами.
Уже на первых страницах книги Холсэппл открыто выступает с религиозной ппо-
граммой. Предшествующие историки, по его словам, не испытывали достаточной сим¬
патии к христианству, поэтому их книги (он имеет в виду прежде всего Вольтера и
Гиббона) носили свободомыслящий и антихристианский характер. Историки XIX в.
сосредоточили свое внимание преимущественно на материальных проблемах, в то время
как основное значение этой эры на самом деле заключается в ее религиозных достиже¬
ниях (стр. 2).
Основной стержень книги Холсэппла составляет вопрос о принятии Константи¬
ном христианства. Автор утверждает, что Константин в первые годы своего правления
был язычником с глубоким религиозным чувством; подобно своему отцу, он интуитивно
1 II. G г е g о i г е, Byzantion, XVI (1944), стр. 555.
2L. В. Holsapple, Constantine the Great, New York, 1942.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
стремился к монотеизму. Решающую роль в принятии христианства Константином
Холсэппл приписывал известному видению Константина, которому во сие, как расска¬
зывают Лактанпий и псевдо-Евсевий, явился «лабарум» и буква X, представлявшая,
по их мнению, первую букву имени Христа.
Уя;е зта традиционная трактовка вопроса о «лабарум» характерна для упадка исто¬
рической науки в современной Америке, ибо даже буржуазная историография признала
рассказ о видении Константина легендой. Повпдимому, первоначально сложилась язы¬
ческая легенда о видении Константина, согласно которой ему накануне решительного
сражения явился лавровый венок и число X, означавшее число лет его будущего прав¬
ления. Лишь впоследствии христианские писатели придали этой языческой легенде
христианский облик, превратив лавровый венок («laurum») в «лабарум», а число X —
в первую букву имени Христа. Холсэппл не хочет считаться с трактовкой вопроса
о «лабарум» даже в современной буржуазной историографии и передает как достовер¬
ную легенду Лактапция и псевдо-Евсевия. Принимает Холсэппл и традиционное реше¬
ние вопроса о Миланском эдикте: хотя он готов допустить, что этот документ мог быть
издан и не в Милане (стр. 178), для него несомненно, что автором его был Константин.
Аргументация этого положения у Холсэппла чрезвычайно показательна для научного
уровня книги. Ясно, говорит Холсэппл, что этот эдикт представляет собой дости¬
жения Константина, ибо нельзя допустить, чтобы низший по своему интеллекту Лици-
ний или воинственный язычник Максимин могли создать что-либо в духе этого
замечательного памятника (стр. 189).
Антинаучный характер книги Холсэппла сказывается не только в безудержной
идеализации Константина (стр. 400 и сл.), не только в стремлении восстановить като¬
лическую традицию времен Барония, но и прежде всего в неумении и нежелании по¬
нять природу и характер классовой борьбы в это время. Так, говоря о донатистах,
Холсэппл не видит социального характера этого народного движения, изученного бла¬
годаря трудам советских историков х; ему представляется, что причиной этого движе¬
ния был «горячий североафриканский темперамент, всегда склонный к борьбе и загово¬
рам» (стр. 194), что к движению донатистов примкнули аморальные люди, которые не
могли ужиться с церковью (стр. 197).
Работа французского историка Ж. д’ Эльбэ носит то же название 2, что и книга
Холсэппла, и, подобно ей, посвящена не столько эпохе IV в., сколько личности самого
Константина. Однако концепция Эльбэ гораздо сложнее, нежели примитивные рассуж¬
дения Холсэппла.
По словам Эльбэ, основной идеей Константина была идея установления единства.
Исходя из этого, задача, стоящая перед Константином, формулируется как задача
«объединения империи с помощью церкви» (стр. 279).
Таким образом, и Эльбэ изображает Константина человеком, который с начала своей
деятельности сознательно стремится к принятию христианства, ибо видит в христиан¬
стве могущественное средство для восстановления единства империи. Правда, в отличие
от Холсэппла Эльбэ изображает Константина человеком неуравновешенным, склон¬
ным к постоянным колебаниям и переходам от одного настроения к другому: он даже
готов признать наличие элементов психического расстройства у Константина, что объяс¬
няет, по мнению Эльбэ, постоянные видения Константина (стр. 59, 173, 286). Но именно
эти видения полусумасшедшего императора оказывают решающее влияние на судьбы
человечества: именно из одного такого видения и родилось «преобразование мира»
(стр. 48; Эльбэ имеет в виду легендарное «видение» накануне бптвы у Мульвийского
моста, после которого якобы Константин склонился к христианству).
Первые шаги Константина были весьма успешны: победив Лициния, Константин
добился установления единства империи,— как говорит Эльбэ, физического единства;
1 Н. А. Машкин, Движение агонистиков. «Историк-марксист», 1935, № 1
(41); он ж е, Агонистики, или циркумцеллионы, в Кодексе Феодосия, БДИ, 1938,
№ 1.
2 J. d’E 1 b в е, Constantin le Grand, Paris, 1947.
172
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
в то же время в борьбе с донатистской ересью он добивается морального единства импе¬
рии. Однако эти успехи скоро сменились неудачами. Константин, по мнению Эльбэ,
не справился с тем интеллектуальным кризисом, который возник в результате ариаи
ских споров: он дал возродиться арианству и принес в жертву тщеславию и успеху
истинную веру (стр. 280). История Криспа и Фаусты показала Константину наличие
глубокого морального упадка не только в обществе, но и в самой семье императора.
После жестокой казни Фаусты впечатлительный Константин не мог более оставаться
в Риме. Кроме того, еще и тщеславное желание стать основателем новой столицы за¬
ставило Константина перенести императорскую резиденцию в Византий, получивший
теперь новое имя: Константинополь. Этот перенос столицы на восток, порожденный
случайными и личными причинами, Эльбэ называет «мальчишеским расчетом» (стр. 283).
«Если бы Константин,— говорит он в другом месте,— имел силу и смелость задушить
республиканскую и языческую анархию и удержаться в Риме, весь облик мира был бы
другим» (стр. 167). Перенос столицы па восток не дал никаких результатов: «из всех
памятников, созданных в Константинополе, для вечности уцелела только одна поломан¬
ная колонна» (стр. 205). Таким образом, благие начинания Константина оказались
незавершенными: мира и единства империи ему не удалось достичь. Конец его прав¬
ления был тяжелым и безрадостным, юношеские иллюзии были потеряны (стр. 241).
Впрочем, Эльбэ отмечает одно учреждение, в дальнейшем сохранившее большую
роль, которое своим основанием обязано Константину,— это аристократия. Античные
магистраты не представляли собою подлинной знати, ибо они были лишь должностными
лицами, не опиравшимися на какую-либо добродетель: истинная же знатность основана
на христианстве (стр. 205—206). В отличие от античных магистратов Константинова
аристократия обладала определенной духовной ценностью (стр. 215).
Мы видим, что книга Эльбэ, такая же идеалистическая, как н книга Холсэппла,
сводящая, как и та, псе историческое развитие к воле Константина, все же значительно
отличается от книги американского историка. Отличие это проявляется прежде всего
в том пессимизме, который пронизывает всю книгу Эльбэ: вся деятельность Констан¬
тина представляется ему бесплодной и безрезультатной, несмотря на то, что он руковод¬
ствовался благими намерениями. При этом Эльбэ совершенно чужд исторической зако¬
номерности: он полагает, что судьбы мира могли бы быть совершенно иными, если бы
Константин был другим человеком, если бы ему удалось более решительно расправиться
с арианской ересью и подавить республиканское сопротивление в Риме. Другая харак¬
терная черта книги Эльбэ — это ее ярко выраженные симпатии к господствующей хрис¬
тианской аристократии. По его мнению, только знать, опирающаяся на христианство,
смогла устоять в том хаосе, который наступил после неудачи реформ Константина.
Техника исследования в книге Эльбэ так же слаба, как техника Холсэппла. Эльбэ
крайне доверчиво относится к известиям «современных» источников, не дает их крити_
ческого анализа; особенно доверчиво относится он к тем памятникам, которые излагают
историю христианства. Его доверчивость распространяется даже на такие, несомненно,
легендарные известия, как рассказы о видениях Константина. Не приходится говорить
о том, что социально-экономическая проблематика трактуется крайне примитивно —
даже в сравнении с буржуазными исследованиями конца XIX в. Эти проблемы не инте¬
ресуют автора, который гораздо охотнее описывает «кровавые» сцены, подобные убий¬
ству Фаусты.
Важно отметить, что в историческом сочинении, вышедшем в свет в маршаллизп-
роцанной Франции, необходимыми являются основные элементы современной амери¬
канской «культуры»: убийства и психическая ненормальность героя. Возможно, что
именно эта печать маршаллизации, лежащая на этой книге, как и на всей литературной
продукции реакционных французских кругов, определила тот пессимистический взгляд
на мир, который лежит, как мы уже говорили, в основе концепции Эльбэ.
Итак, рассмотрение ряда исторических сочинений, появившихся в последние годы
в Америке и Западной Европе, показывает нам, что характернейшей чертой современ¬
ной буржуазной историографии является широкое распространение идеалистических
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
173
и открыто религиозных взглядов на историческое развитие; творческая воля отдельной
личности и религиозные влияния — вот те факторы, которые, по мнению современных
буржуазных ученых, определяют историческое развитие. Рядом с ними только вой¬
на получает почетное право выступать в качестве активного творческого фактора.
Но наряду с откровенно идеалистическими концепциями мы встречаем и такие,
которые склонны кутаться в фразеологию, близкую к материалистической. Изве¬
стный английский историк Уолбэнк в книге «Упадок Западной Римской империи»1
претендует на то, чтобы дать материалистическое и объективное решение проб¬
лемы. В своей книге он критически разбирает ряд концепций, имевших целью объяс¬
нить причины падения Римской империи, показывает их копъектуриость и характери¬
зует их как мистические и апокалиптические теории. Однако, критикуя своих предше¬
ственников за конъектурность, Уолбэнк, может быть, даже в большей степени, чем они.
не в состоянии отвлечься от современности: введение института фрументариев при импе¬
раторе Адриане напоминает ему гестапо (стр. 42); говоря о римских бюрократах, за¬
хватывающих огромные земельные богатства, он вспоминает Чиано и Геринга
{стр. 52); домпнат он рассматривает как корпоративное (т. е. фашистское) государ¬
ство и т. д. Но более того, основная проблема его книги — сугубо политическая:
изучая проблему падепия древнего Рима, он хочет решить вопрос, может ли совре¬
менное буржуазное общество избегнуть той катастрофы, которая разразились в Риме.
Уолбэнк настаивает на принципиальной противоположности римского мира и со¬
временного буржуазного общества. Он утверждает, что в Риме кризис и крах были не¬
минуемы, и в этом вопросе убедительно полемизирует с откровенным идеалистом Эр-
телем, по мнению которого кризис вполне мог бы быть приостановлен и Рим пал только
потому, что правящим кругам его нехватило творческой энергии (стр. 70). В отличие
от этого, полагает Уолбэнк, в современном обществе кризис и возникновение корпора¬
тивного государства (фашизма) не является неминуемым: современное буржуазное об¬
щество в состоянии исправить свои пороки. «Мы должны сохранить нашу страстность,—
говорит Уолбэнк в заключении своей книги,— и нашу энергию для настоятельной за¬
дачи —сделать хорошим все то, что скверно в нашей собственной цивилизации» (стр. 85).
Таким образом, Уолбэнк питает надежды на мирное исправление пороков буржуаз¬
ного общества; иначе говоря, он отрицает революционное развитие. Опасаясь гряду¬
щей революции, Уолбэнк не рассматривает историю как процесс классовой борьбы;
поэтому проблема падения Римской империи принимает в его изложении форму воп¬
роса о взаимоотношениях человека вообще и государства: «проблема декаданса,— го¬
ворит Уолбэнк,— подобно проблеме прогресса, является, в сущности, проблемой
положения человека в государстве» (стр. 5). Поздняя Римская империя выступает в
изображении Уолбэнка как время торжества общества над личностью.
Не понимая, что важнейшей движущей силой развития человеческого общества
является классовая борьба, что рабовладельческая Римская империя была ликвиди¬
рована революцией рабов, Уолбэнк вынужден объяснять ее падение действием множе¬
ства факторов, важнейшими из которых являются следующие:
1. Техническая отсталость римского хозяйства и особенно транспортных средств
приводит к децентрализации производства, так как оказывается дешевле передвинуть
мастерскую к рынку, нежели перевозить товары (стр. 28 и сл.). В результате этого
с расширением римского государства промышленность передвигается из городов в по¬
местья.
2. С ростом империи связан и рост бюрократического аппарата, без которого не¬
возможно управлять столь значительным государством (стр. 40 и сл.). Дороговизна
бюрократического аппарата порождает финансовый кризис, падение стоимости монеты;
в условиях финансового кризиса взимание податей вызывает такие трудности, что при¬
водит к закрепощению куриалов и ремесленных коллегий.
1 F. W. W a 1 1) a n k, The Decline of Roman Empire in the West, London, 1945.
174
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
3. Одним из важных факторов, определивших падение римского государства,
было рабство. При рабском способе производства огромные массы непосредственных
производителей лишены плодов своего труда, а это приводит к крайнему сужению внут¬
реннего рынка и заставляет римскую промышленность искать рынки за пределами
Римской империи (стр. 27).
Одним пз существеннейших пороков концепции Уолбэнка является характерная
для буржуазной науки модернизация римской экономики: вопрос о рынках, которому
Уолбэнк придает такое большое значение, на самом деле не стоял так остро: как указы¬
вает Маркс в III томе «Капитала», мануфактура не достигла здесь значительного раз¬
вития. Преобладающим в Риме оставалось мелкое ремесло. Далее, Уолбэнк, хотя и
затрагивает проблему рабства, все же не ставит вопроса о внутреннем кризисе рабо¬
владельческого производства — вопроса, который поставлен и разрешен в трудах со¬
ветских историков-марксистов (А. В. Мишулина, Н. А. Машкина, С. И. Ковалева,
А. Б. Рановича, К. М. Колобовой и др.). На долю рабов в концепции Уолбэнка выпадает
лишь пассивная роль. Точно так же лишь мимоходом и [неправильно поставлеп вопрос
о технической оснащенности римского хозяйства; орудия производства не выступают
в книге Уолбэнка как важнейшие элементы производительных сил общества, но лишь
как фактор, способствовавший децентрализации империи.
Вопрос о рабском труде и слабости развития производительных сил римского об¬
щества поставлеп Уолбэнком вовсе не для того, чтобы понять существо социально-
экономических отношений в древнем Риме; постановка этого вопроса нужна для того,
чтобы в апологетических целях показать «преимущество» современного капиталистиче¬
ского общества перед античным. Уолбэнк утверждает, что в современном буржуазном
обществе техника достигла высокого уровня развития, пути сообщения превосходны,
деревня срастается с городом, поэтому децентрализация невозможна (стр. 77). «Трудя-
щиеся классы наших современных промышленных государств,— лицемерно пишет
Уолбэнк,— не лишены средств для того, чтобы покупать продукты своего труда»
(стр. 79), а это порождает, по его словам, неисчерпаемый внутренний рынок. Теперь,
в дни начинающегося жесточайшего мирового кризиса, эти слова Уолбэнка звучат как
дурная шутка. Таким образом, утверждает Уолбэнк, в современном буржуазном об¬
ществе отсутствуют факторы, которые в Риме привели к кризису и созданию корпора¬
тивного государства; это, по его мнению, позволяет современному буржуазному обще¬
ству избежать фашизма.
Так использует Уолбэнк историю древнего Рима для неприкрытой идеализации
буржуазных порядков, для затушевывания непримиримых противоречий, которые раз¬
дирают капиталистический мир и порождают п нем классовую борьбу, гораздо более
острую, нежели в античном обществе. Идеализируя капиталистическую систему,
Уолбэнк лицемерно заявляет, что римским цезарям пришлось столкнуться с действи¬
тельными пороками общественного строя, тогда как в современных государствах, всту¬
пивших на путь фашизма, имели место лишь «вымышленные болезни» (maladie imagi-
naire) (стр. 76—77). Боясь классового анализа, Уолбэнк не хочет видеть, что фашизм
является неизбежным порождением капиталистического строя.
Итак, хотя Уолбэнк выдает свою книгу за объективную, на самом деле она является
апологетическим прославлением капиталистической системы. Тем самым еще раз под¬
тверждаются замечательные слова В. И. Ленина о том, что «беспартийность в буржуаз¬
ном обществе есть лишь лицемерное, прикрытое, пассивное выражение принадлежности
к партии сытых, к партии господствующих, к партии эксплуататоров»1.
В отличие от Уолбэнка вышеупомянутый американский историк Дюрант
готов признать значение классовой борьбы. Он, например, признает, что в III в. н. э.
классовая борьба в Римской империи стала более ожесточенной, чем раньше (стр. 632).
Более того, Дюрант даже готов признать классовую борьбу одним из факторов, обусло¬
вивших падение Римской империи (стр. 665). Однако он чрезвычайно вульгарно и извра¬
В. И. Ленин, Соч., т. X, стр. 61.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
175
щенно понимает влияние классовой борьбы на судьбы империи; важнейшей причиной
падения Римской империи, по словам Дюранта, былп биологические факторы, прежде
всего падепие народонаселения. Что же обусловило уменьшение народонаселения?—
спрашивает далее Дюрант. Важнейшую роль в этом, по его мнению, сыграло уменьше¬
ние величины семьи. Кроме того, сказалось действие чумы, войн и революций (стр. 666).
Итак, классовая борьба и революции, полагает Дюрант, до известной степени оказы¬
вали влияние на судьбы Римской империи; однако влияние это проявлялось лишь
в том, что революции уменьшали народонаселение.
В качестве причин падения Римской империи, помимо биологических факторов
и классовой борьбы, Дюрант называет также ухудшение транспортных средств, рост
армии и бюрократии, нехватку рабов, тяжесть обложения и многие другие. Он не видит,
что многие из этих «причин» на самом деле являются лишь проявлениями гораздо более
глубоких причин, их следствием, их внешним выражением. Для Дюранта, в конце
концов, безразлично, что является причиной, что — следствием. «Политическая анар¬
хия,— пишет Дюрант о событиях III в.,—- ускоряла экономическое расчленение, а эко¬
номический кризис усугублял политический упадок; одно было причиной и следствием
другого» (стр. 631).
Среди множества равноправных факторов, о которых говорит Дюрант, особенно
важная роль принадлежит войне. Не классовая борьба, не внутренние трудности соз¬
дают, по ого мнению, доминат, но внешняя опасность. «Римское государство, окружен¬
ное со всех сторон врагами, совершило то, что все нации должны сделать
в опасной войне: оно приняло диктатуру сильного вождя, обложило себя сверх возмож¬
ности и отказалось от индивидуальной свободы ради достижения общей безопасности»
(стр. 615). Политическая концепция Дюранта, таким образом, совершенно ясна: он
советует господствующему классу империалистических США воспользоваться войной
для того, чтобы установить диктатуру и покончить с остатками «индивидуальной сво¬
боды».
Мы очень бегло рассмотрели некоторые работы буржуазных западпоевронейских
п американских историков, посвященные поздней Римской империи. Анализ этих ра¬
бот вскрывает глубокий кризис буржуазной историографии. Современные буржуазные
историки, как правило, уделяют основное внимание вопросам религии, истории отдель¬
ных императоров; социально-экономическая проблематика, историческая закономер¬
ность совершенно не интересуют подавляющее большинство буржуазных ученых. Те
немногие из них, которые все же уделяют внимание социально-экономическим пробле¬
мам, трактуют их вульгарно; они модернизируют общественные отношения, существо¬
вавшие в Римской империи; они объясняют исторический процесс влиянием религии
и войн и ростом народонаселения; они не понимают роли производительных сил
в историческом процессе и часто сбиваются па объяснение его действием множества рав.
ноправных факторов. Буржуазные историки не видят той роли, которую играет классо¬
вая борьба, и идеалистически подменяют ее концепцией «борьбы» личности и государ¬
ства, почерпнутой из арсенала фашистской историографии. Методологическая поро¬
чность современной буржуазной историографии определяет и беспомощность техники
исследования. В работах современных буржуазных исследователей нас поражает от¬
сутствие критического отношения к источникам, стремление провозгласить достовер
ность самых недостоверных источников, типа «Жития Константина» псевдо-Евсевия
п вернуться к традициям времен Барония.
На исторической литературе американских и западноевропейских исследователей
отчетливо лежит клеймо их классовой принадлежности; они выступают апологетами
капиталистической системы, они отрицают классовую борьбу и активную роль народ¬
ных масс в истории, прославляют войну как творческий фактор и церковь в качестве
важнейшего орудия в деле укрепления классового господства эксплоататоров.
Эти пороки современной буржуазной историографии особенно отчетливо просту.
пают в работах американских историков. Именно американцы (Холгэппл, Олмстэд)
стремятся к восстановлению католической традиции в вопросах истории церкви; именно
176
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
американские историки (Дюрант, Харанис) особенно отчетливо подчеркивают про¬
грессивное значение войн как исторического творческого фактора. Американцы задают
тон в современной исторической литературе, и уже за ними следуют их западноевропей¬
ские коллеги. Французские историки, как, например, Сестон, принимают американскую
теорию о войне и религии как о двух основных творческих факторах, определяющих
историческое развитие,— и даже внешне, подобно Эльбэ, они строят свои работы в со¬
ответствии с духом американской литературы.
Все это вместе взятое свидетельствует о несомненном упадке, который переживает
в настоящее время буржуазная историография, как участок идеологии умирающего
капиталистического общества.
А. Каждан
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
г*^1ЛЦЦЦ1>и1111и1МЦ1-гц|-|цг|-11УМЦтлтАлт1'мт^шл^^
ВНОВЬ ОТКРЫТАЯ ЛАТИНСКАЯ НАДПИСЬ У ГОРЫ
БЕЮК-ДАШ (АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ ССР)
2 июня 1948 г., изучая по поручению Института истории им. А. Бакиханова Ака¬
демии Наук Азербайджанской ССР наскальные изображения в 70 км от города Баку,
археолог И. М. Джафарзаде обнаружил па одной из скал латинскую надпись, изгото¬
вил эстампаж и сфотографировал ее. Скала с надписью и район ее обнаружения были
затем осмотрены руководителями и научными работниками Академии Наук Азербайд¬
жанской ССР. Сообщение о надписи было помещено в местной газете «Бакинский ра¬
бочий» 13 июня 1948 г. Вслед за тем И. М. Джафарзаде и проф. П. X. Тумбиль дали
первые публикации надписи, однако без воспроизведения ее фотографии. При этом
эстампаж надписи был сделан неточно и перевод остался неполным 1. Теми же недо¬
статками отличалось п воспроизведение надписи в «Известиях Всесоюзного географи¬
ческого общества» (т. 80 (1948), вып. 5) 1 2.
Затем И. М. Джафарзаде, проф. Е. А. Пахомовым и автором настоящей статьи
было произведено вторичное обследование надписи на месте, художница С. Ахмедова
изготовила более точный эстампаж ее, а Б. Ф. Басович — фотоснимки. Результа¬
том этих работ и является настоящая новая публикация надписи.
1 И. М. Джафарзаде, Древнелатинская надпись у подошвы горы Беюк-даш,
«Доклады АН Аз. ССР», IV (1948), вып. 7; П. X. Тумбиль, Римская надпись
I века н. э., обнаруженная в пределах Азербайджана (Кабристан), там же.
2 Н. К. Верещагин иН. О. Бурчак-Абрамович, Рисунки па ска¬
лах юго-восточного Кабристана.
ШР БОМГИАКО
САЕБАБЕ АУБ
СЕЛМАШС
Б. 1УЕ1УБ
МАХШУБ >
БЕС XII БУЕ
1тр(ега1оге) БотИлапо
Саеэаге Аи£(из!о)
Сегтатс(о)
Е(исшз) 1иПиз
Мах1ти8 сепБто
1е£(юшз) XII ЕиДтшаЪае)
178
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
«Время императора Домициана Цезаря Августа Германского. Луций Юлий
Максим, центурион XII легиона Молниеносного».
Надпись выбита на небольшой скале, на плоскости, хорошо защищенной от разру¬
шительных северных ветров. Скала с надписью возвышается на равнине в нескольких
метрах от восточного нижнего уступа горы Беюк-даш, расположенной в 4 км западнее
современного берега Каспийского моря. Беюк-даш стоит в виду станции Дуванный
Азербайджанской железной дороги. Одна из сторон скалы с надписью представляет
плоскую, обращенную к югу наклонную поверхность высотой 7 м от современного
уровня почвы. Вблизи скалы на склонах Беюк-даша находится источник воды. Буквы
хорошо сохранившейся надписи высечены на глубину до 1 см и имеют до 14 см высоты.
Текст надписи свидетельствует о том, что в этих местах побывал центурион XII
легиона Луций Юлий Максим. Но значит ли это, что здесь был весь XII легион? Из
текста надписи этого не видно. Однако изучение на месте района горы Беюк-даш поз¬
воляет допустить возможность стоянки здесь большой группы войск. Беюк-даш пред¬
ставляет собой гору с плоской вершиной, высотой свыше 200 метров. Длина плоской
Рис. 1. Надпись у горы Беюк-даш
поверхности горы равняется почти двум километрам, ширина ее около 500 метров
С трех сторон эта мощная естественная цитадель, сложившаяся при образовании и раз¬
рушении пластов известняка апшеронского геологического яруса, имеет крутые об¬
рывы. На двухкилометровой верхней плоскости Беюк-даша легко держать оборону·
С плоской вершины этой горы окрестность обозревается в радиусе до 10 км (рис. 2)·
Опасность восхождения противника на гору была вероятна только с северо-восточ¬
ной, менее обрывистой, покатой ее стороны. Обследования, проведенные Е. А. Пахомо¬
вым, И. М. Джафарзадеи автором настоящей работы показали, что здесь на наи¬
менее крутых склонах горы имеются остатки древней, точно не датированной, кладки
стен, сделанных из камней, достигающих 1 м в длину (рис. 3). Таким образом, на
плато Беюк-даш были хорошие естественные условия для стоянки военных сил в ко¬
личестве, значительно превышающем центурию. Там же, где расположена скала с
надписью, у подножья горы, в качестве форпоста, охраняющего источник воды,
могла стоять центурия.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
179
Личность центуриона, от имени которого выбита надпись, установить не удалось.
Среди известных центурионов XII легиона привлекает внимание имя одного из них:
«...Maximus Mansuetus», упомянутое в недатированной и дефектной надписи CIL,
III, 3926.
В
Рис. 2. Схематический план и разрез горы Бегок-даш
Надпись, обнаруженная в районе Беюк-даш, представляет значительный интерес
для истории нашей Родины. Она является единственной латинской надписью на почве
древней Кавказской Албании. Надпись у Беюк-даша, кроме того, привлекает
Рис. 3. Кладка на склоне горы
внимание историков всего древнего мира не только как новый эпиграфический доку¬
мент римской политики на Кавказе, но и как самая восточная из известных во
всем мире латинских надписей, тем более важная, что после убийства Домициана
римский сенат постановил «уничтожить надписи с его именем» (Sue t., Domit.)
В середине I в., т. е. в то время, к которому относится надпись Луция Юлия Мак¬
сима, племена и народы Закавказья вели борьбу против римских и парфянских за¬
хватчиков и против кочевников северного Кавказа.
180
ДОКЛАД Ы И СООБЩЕНИЯ
Стратегические планы римлян на Кавказе, особенно при Нероне, были предметом
специального внимания советских историков1, справедливо критиковавших буржуаз¬
ных авторов — Моммзена, Шураидр. По мнению акад. Я. А. Манандяна, при Нероне
готовился поход не против албанцев, а против аланов, живших на Северном Кавказе,
хотя современник событий Тацит пишет (Hist., I, 6), что этот поход готовился про¬
тив албанцев. Возражения против албанского направления готовившегося похода,
вне зависимости от места сбора римских войск на Кавказе и от целей и послед¬
ствий этого похода, зиждутся на ряде предположений, которые не более убедитель¬
ны, чем мнение Е. А. Пахомова об ударе по «сарматским аланам», который готовился
одновременно с ударом по албанцам. Этот поход Нерона на Кавказ не состоялся.
Кто такие аланы I в., в какой связи они находились с кавказскими албанцами?
Еще Моммзен («Римск. ист.», т. V, стр. 390) ставил албанцев рядом с «закавказскими
сарматами». В комментариях В. И. Модестовак переводу Тацита (т. I, стр.72)
обронено, как само собою разумеющееся, мнение о том, что «албаны— предки аланов».
Специально не останавливаясь здесь на этом вопросе, отметим, что аланов, сарматов,
аорсов древние авторы локализовали на Северном Кавказе и всех их, так же как и ал¬
банцев, считали скифскими племенами (Strabo, XI, 2, 1; 2, 15; 5, 8; I о s., BI, VII,
7, 4) 1 2. Дион Кассий (LIX, 15) считал албанцев частью массагетов («албаны из
массагетоБ»).
Моисей X о р е н с к и й3 именовал аланами горцев Кавказа. Есть достаточ¬
но оснований ставить вопрос о генетических связях алан, албан-албанцев, аорсов
и сарматов.
Может быть, есть основания ставить вопрос также о политических связях Албании
с племенами Северного Кавказа I в. и, в частности, с аорсамн. Поводом к этому являет¬
ся, кроме сообщений древних авторов (Strabo, XI, 3, 3; 4, 4), древнегреческая,
вероятно, строительная, надпись, найденная на почве Кавказской Албании. Надпись
выбита от имени Элия Ясона и посвящена Эвнону (Eüvcúvri тш еэгр^етт)). В. В. Ла¬
ты ш е в4 полагает, что Элий Ясон выбил надпись в намять «своего благодете¬
ля». Если учесть возможность перевода не «своему благодетелю», а «благодетелю»
(эвергету), тогда Эвнон может быть носителем почетного имени «Благодетель», извест¬
ного в Албании. В I в. Эвнон правил племенем аорсов (Т а с., Ann., XII, 15, 18—20),
живших и на северокавказском побережье Каспийского моря (Strabo, XI, 15, 8).
Надпись, посвященную Эвнону, В. В. Латышев датирует «по характеру письма» III в.
Однако, добавляет он, имя Элий, «напоминающее об императоре Адриане, и полное
отсутствие лигатур заставляет думать о II веке», что не исключает жизни Эвнона
и в I в.: посвящение ему в Албании могло быть высечено после его смерти. Надпись
выбита на трудно транспортируемом 10-пудовом камне, который в 1947 г. мне удалось
разыскать, пользуясь помощью А. И. Джавахишвили.
В 70-х г. I в. аланы напали 5 на Атропатену, т. е. земли, прилегавшие к владениям
парфян и римлян. По сведениям Иосифа Флавия (BI, VII, 7, 4) аланы были
1 А. А м и р а н а ш в и л и, Иберия и римская экспансия в Азии, ВДИ, 1938,
№ 4; акад. Я. Манандян, Цель и направление подготовлявшегося Нероном
Кавказского похода, ВИ, 1946, № 7; О. В. Кудрявцев, Восточная политика
Римской империи при Нероне (критический обзор историографии вопроса), ВДИ,
1948, № 2; он ж е, Римская политика в Армении и Парфии в первой половине
правления Нерона, ВДИ, 1948, № 3.
2 3. И. Ямпольский, К вопросу о происхождении кавказских албанцев,
Изв. Азерб. филиала АН СССР, 1945, № 1.
3 «История Армении», перев. К. Патканьяна, М., 1858, стр. 296.
4 «Заметки о кавказских надписях», III, Надпись из Беюк-Дегня, ИАК, 1904,
№ 10, стр. 103—105.
5 Нет достаточных оснований для более точной датировки — 75 г., как это сделано
в «Кембриджской древней истории», т. XI, стр. 111.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
181
пропущены гирканами через «Каспийские ворота». Моммзен полагал, что Иосиф Фла¬
вий ошибался, путая гирканов с албанами. Того же мнения держится и Е. А. Пахо¬
мов А Е. А. Пахомов указывает, что в современном фольклоре на территории Кавказ¬
ской Албании бытует топонимический материал, связанный с именем Гурган-Гиркання,
и поэтому и Иосиф Флавий н Тацит могли называть Албанию Гирканией.
Однако при изучении этого вопроса нельзя исходить только из топонимических,
и к тому же не групповых, наблюдений. Ведь Тацит упоминает рядом и албанов
и гирканов; о нашествии алан пишет и Моисей Хоре некий1 2. Можно предполо¬
жить, что в то время еще была сухопутная дорога в Гирканию в районе моря3, по ко¬
торой аланы вместе с албанами могли пройти в Атропатену через Гирканию.
Ко времени нападения аланов на Атропатену и Армению и римляне и парфяне
не имели достаточных сил для защиты своих притязаний на Кавказе. Парфянский царь
Вологез (Валгаши) обратился к императору Веспасиану с просьбой оказать военную
помощь против алан. Вологез просил у Веспасиана войска «и одного из его сыновей
в качестве командира отряда» (Suet. Domit., ). Вологез в свое время предлагал
свою конницу в помощь Веспасиану (Т а с., Hist., IV, 51). Сын Веспасиана, будущий
император Домициан, изъявил готовность быть начальником римского отряда, ко¬
торый должен был пойти на помощь парфянам. Но, по выражению Светония
(там же), «это дело расстроилось».
В 81 г. Домициан стал императором. 3 сентября 84 г. он присвоил себе почетное
прозвище Германский (ILS, 1997), отмеченное и в нашей надписи. Следовательно, она
выбита между 84 и 96 гг., когда Домициан был убит. Значит, именно в этот период
римские войска и могли пребывать на территории Албании.
Делая первую попытку ответить на вопрос, как и при каких обстоятельствах ме¬
жду 84 и 96 гг. римские войска могли попасть на берег Каспийского моря, в район ны¬
нешнего Беюк-даша, П. X. Тумбиль предполагал, что этот факт связан с сарматским
походом римлян при Домициане4. Светоний (Domit.) сохранил свидетельство о том,
что при Домициане был проведен поход «против сарматов, уничтоживших римский
легион с лагерем». Не исключено, что сарматы, даки, хаты, с которыми римляне вели
тогда войну в юго-восточной Европе, имели военно-политический контакт с племенами
и народами Закавказья. Е. А. Пахомов предполагает, что при Домициане, во испол¬
нение просьбы Вологеза, римские войска проникли в Албанию, но оставляет без
ответа вопрос об отношении Албании к Риму в тот период.
Во время похода римлян против Армении в 59 г. Албания выступила против Рима
(Т а с., Ann., XIII, 41). А. И. Болтунова (А м и р а н а ш в и л и) полагает, что после
59 г. «нижнее течение Куры с жившими там албанами осталось вне сферы римского
влияния» (ук. соч., стр. 169). Так обстояло дело в канун правления Домициана. Све¬
дения о походе римских войск в Закавказье при Домициане сохранились иуМоисея
Хоре некого (II, 54), но достоверность их отрицалась Шахназаряном и другими
буржуазными авторитетами. Однако советский арменист Л. С. Хачик ян, в связи с
открытием надписи у Беюк-даш, опубликовал статью 5, в которой убедительно дока¬
зывает достоверность этого сообщения Моисея Хоренского. Описав нашествие алан на
Армению в 70-х г., Моисей Хоренский вслед за тем повествует: «Возникли
смуты на западе; и Арташес, рассчитывая на это, противился римлянам и отказывался
платить дань. Император Домициан, разгневанный, посылает на Арташеса войско» (II,
54). Известно, что в 89 г. произошло восстание Антония Сатурнина, легата Верхней
Германии, боровшегося против партии Домициана. Подавление этого восстания со¬
1 Римская надпись I в. н. э. и легион XII Фульмината, «ПАИ Аз. ССР», 1949,
№ 1, стр. 84, 86, 88.
2 «История Армении», ук. перев., стр. 296.
3 Многочисленные геологические, древние письменные и фольклорные данные
говорят о двух морях на месте Каспийского моря.
1 П. X. Т у м б и л ь, «Доклады АН Аз. ССР», IV (1948), вып. 7, стр. 313.
1 ИАН Арм. ССР, 1948, № 11, Общественные науки (на армянском языке).
182
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
провождалось официальным террором в самом Риме, направленным против подозревае¬
мых сенаторов. Видимо, именно об этих «смутах» и пишет Моисей Хоренский.
Следовательно, можно предположить, что пребывание римских войск в Арме¬
нии падает на период от 89 до 96 г. Далее Моисей Хоренский пишет, что римское
войско, направленное против Арташеса, вторглось до «долины Баснана», но затем
было разбито армянскими войсками. Однако эта победа армян над римлянами, види¬
мо, не была решительной, так как, сообщив о ней, Моисей Хоренский добавляет:
«К счастью Арташеса, в это время умирает Домициан» (там же).
Вновь найденная надпись в районе Беюк-даша, с одной стороны, находит себе
объяснение в известиях Моисея Хоренского и, с другой стороны, подтверждает досто¬
верность этих известий.
В 114 г. лично руководимый Траяном XII легион с восемью другими вторгся в За¬
кавказье. При этом, указывает Евтропий, Траян, превративший Армению в рим¬
скую провинцию, приняв под свое покровительство (in fidem) иберов и сарматов, «ал-
банам дал царя» (Albanis regem dedil) (VIII, 5).
Почти невероятно, чтобы этим царем было лицо не из числа албанской знати, ко¬
торую А п ц и а II (XII, 117) именует «гегемонами». Следовательно, в начале II в.
для римлян сложилась необходимость грубого вмешательства во внутренние дела Ал¬
бании с целью оттеснить там силы, боровшиеся против Рима. Антиримская позиция
Албании в 59 и 114 гг. делает вероятной такую ее позицию и для периода между 89 г.
(восстание Сатурнина) и 96 г., когда был убит Домициан, при жизни которого Албания
могла, вместе с Арменией, подвергнуться римскому нашествию. К этим событиям,
очевидно, и восходит надпись Луция Юлия Максима на скале у горы Беюк-даш.
Отдаленность Албании лт основных римских баз, упорство в борьбе против Рима,
проявленное ее населением, отсутствие здесь значительных городов, на знать которых
часто опирались римляне, наконец, близость албан племенам Северного Кавказа,—
все это, вероятно, и вело к тому, что Рим, превратив на некоторое время даже наиболее
значительное в античном Закавказье государство —Армению в свою провинцию *,
вынужден был ограничиться меньшим в отдаленной Албании, т. е. «дать царя».
Таким образом, есть основание предполагать, что надпись, найденная в районе
горы Беюк-даш, неподалеку от современного берега Каспийского моря, свидетель¬
ствует о неизвестном в науке военном походе римлян в Кавказскую Албанию в период
между 89 и 96 гг.
Обычным местопребыванием XII легиона в I в. была Передняя Азия. Высказы¬
вались, без оснований, предположения, что римские войска попали в район Беюк-
даша по морю. Е. А. Пахомов считает вероятным путь XII легиона или его части
к месту надписи идущим по долине Аракса и выдвигает задачу «разыскания еще ка¬
ких-нибудь дополнительных следов движения легиона XII Фульмината в пределах
территории нынешней Азербайджанской ССР» 1 2. Научный сотрудник ИИМК АН СССР
проф. В. А. Петров сообщил мне, что в 1934 г. он видел в селе Карягино Азербайджан¬
ской ССР камень с латинским текстом, в котором также упоминается XII легион.
Камень был найден на берегу реки Араке. Полагая, что надпись на нем известна,
В. А. Петров не придал ей тогда должного значения. Разыскания этого камня в настоя¬
щее время начаты благодаря указаниям, данным Н. К. Зверьковым и А. А. Дубров¬
ским.
3■ Ямпольский
1 Ср. строительную надпись II в. с упоминанием XII легиона, обнаруженную
в 1907 г. в Эчмиадзине, ПАК, вып. 33 (1909).
2 Е. А. П а х о м о в, Римская надпись I в. н. э. и легион XII Фульмината, ИАН
Аз.ССР, 1949, № 1, стр. 87.
ДОКЛАДЫ II СООБЩЕНИЯ
183
РАННИЕ МОНЕТЫ ПАНТИКАПЕЯ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ
ИСТОЧНИК
Настоящая работа является попыткой изучения ранних автономных монет Пан-
тикапея как исторического источника в общей связи с другими историческими и ар¬
хеологическими данными. Целый ряд известных нумизматов дореволюционной России
и наших советских занимались вопросами нумизматики раннего Пантикапея и дали
очень много в этой области. Но, тем не менее, целый ряд вопросов остается еще не вы¬
ясненным и требует дальнейшей разработки. Многочисленные и успешные раскопки
на Крымском полуострове дают новые данные и для ранней истории Боспора и для
нумизматики. Поэтому теперь вполне уместно поставить и, по возможности, разрешить
некоторые вопросы нумизматики раннего Пантикапея.
Ранние монеты Пантикапея изданы были еще Бурачковым в его известном каталоге
монет нашего юга К Но вопросов, связанных с их изучением, он почти не касался.
Ранние монеты Пантикапея были также изданы Гилем1 2. Биль ставил ряд общих
принципиальных вопросов по данному разделу нумизматики, например, о монетах
с изображением муравья, о монетах с надписью АПОЛ и др. Известный русский
археолог и нумизмат А. Л. Бертье-Делагард также занимался ранними монетами Пан¬
тикапея и разделил их на 5 основных групп, соглашаясь со многими выводами Гиля 3.
Из советских ученых данными монетами занимался А. В. Орешников, выска¬
завший совершенно новую точку зрения 4. Большое внимание этим монетам уделил
А. Н. Зограф в споем капитальном, но, к сожалению,’еще не опубликованном труде
В последнее время им была посвящена диссертация Д. Б. Шелова, а затем его статья
«К вопросу о монетах боспорских городов Аполлонии и Мирмекия» (ВДИ, 1949, № 1).
Самыми ранними монетами Пантикапея все эти исследователи единодушно считают
монеты с изображением морды львицы прямо на аверсе и неопределенного quadratum
incusum на реверсе. Монеты эти изданы у Гиля (ук. соч., табл. III, №№ 18, 19). Из¬
даны они также и у Бурачкова (т. XIX, №№ 1, 2). У Бертье-Делагарда
дано описание этих монет (ук. соч., стр. 72—73). Такие монеты есть и в собрании Госу¬
дарственного исторического музея. См. табл. I (№№ 1—3).
Рассмотрение монет из собрания Государственного исторического музея приводит
к мысли об едином типе этих монет, но в то же время и о разнообразии трактовки
этого типа. Хотя все три монеты относятся ко второй половине VI в. до н. э., примерно
к одному времени,—трактовка как аверса, таки реверса различна. На монете № 1 — очей
широкая голова львицы, на монете № 2 — тоже голова львицы, но более удлиненная
и более художественно выполненная, на монете № 3 — голова льва с торчащей гривой.
Реверс также очень различен. Если на монете № 1 мы имеем совершенно неопределен¬
ный quadratum incusum, то на монете № 2 он состоит из 4 шипов, суживающихся к цен¬
тру и расширяющихся к краю. И, наконец, на монете № 3 он как бы делится двумя
перегородками крест накрест (табл. I, №№ 1—3). Естественно, что ранние монеты
Пантикапея этого типа можно относить ко времени основания города. Отсюда возни¬
кает вопрос: какое влияние оказала чеканка монет Милета на ранние монеты
Пантикапея? Первоначальные колонисты на первых порах, конечно, могли пользо¬
ваться монетами метрополии,— они были им знакомы и привычны. Да и чеканка
колонии по своему типу должна была находиться в известной зависимости от монет
метрополии. Таковы предположения. Обратимся, однако, к реальному чекану.
1 П. О. Бурачков, Общий каталог монет, Одесса, 1884, стр. 137—140, табл,
XIX.
2 Гиль, Kleine Beiträge zur antiken Numismatik Südrusslands, M., 1886, табл. III.
3 А. Л. Б e p т ь е-Д е л а г а р д, «Нум. сб.», (1913), стр. 79, 129, прим. 17.
* ГАИМК, II, стр. 127 сл.
6 А. Н. Зограф, Архив ИИМК АН СССР, ф. 35, он. 2, № 61, Античные
монеты, II, рукопись, стр. 480—488.
184
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Самые ранние монеты Милета — электровые. Чеканка появилась там чрезвы¬
чайно рано, еще в VII в. до н. э.,но серебряные монеты начали чеканиться в Милете
лишь с начала V в. до н. э., а Пантикапей был основан во второй половине VI в. до н. э.,
т. е. ранее чеканки серебряных монет в Милете. Поэтому брать за образец серебряную
монету Милета новые поселенцы Пантикапея не могли. Да и изображения на этих
монетах мало похожи на изображения монет Пантикапея. Монеты Милета имеют сле¬
дующие изображения: av.— голова льва в профиль; rev.— растительная звезда в qua-
dratum incusum. Лев представлен здесь не прямо, как на монетах Пантикапея, а в
профиль (табл. II, № 2).
Более близкие аналогии пантикапейским монетам мы находим среди милетских
электровых монет. Там лев изображен прямо, как и на пантикапейских монетах,
и характер этого изображения имеет сходство с пантикапейским (табл. II, № 1).
Но все же сказать, что колонисты Пантикапея взяли за образец монеты Милета, в об¬
щем, нельзя, так как в Милете в то время была только электровая чеканка, а в Пан-
тикапее — серебряная. Сходство наблюдается только в некоторых изображениях,
но в целом монетная чеканка Пантикапея не находилась под влиянием Милета.
Зато есть другие монеты, чеканка которых имеет много общего с пантикапейской.
Это серебряные монеты острова Самоса конца VI в. до н. э. На этих монетах изобра¬
жены: голова льва прямо на аверсе и quadratum incusum—на реверсе. Таким образом,
по внешнему виду они имеют много общего с наиболее ранними монетами Пантикапея.
Монеты подобного рода имеются и в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пуш¬
кина (№ 18467 и № 878). На это сходство монет Пантикапея с монетами Самоса обра¬
тил в свое время внимание А. Л. Бертье-Делагард, писавший: «Древнейшие
монеты Пантикапея (без имени города — шкура львиной морды и квадраты) буквально
тождественны (по типам) с Самосом, и только их обычное, весьма частое нахождение на
Боспоре во многих вариантах 'указывает Пантикапей, как несомненное место их че¬
канки» (ук. соч., стр. 37, прим.; ср. табл. II, № 3). В последнее время А. Н. 3 о г р а ф
также считал, что ранние монеты Пантикапея имеют большое сходство с монетами
Самоса (ук. соч., стр. 482).
Итак, не Милет, а Самос, повидимому, является тем центром, по типу которого
чеканились монеты Пантикапея. Возникает вполне естественный вопрос — почему
в Милетской колонии — Пантикапее в чеканке монет имел такое большое влияние
Самос?
Монеты Самоса неоднократно находились на территории Северного Причерноморья
и, в частности, Крымского полуострова. Так, Бертье-Делагард (ук. соч.,
стр. 37) упоминает о большом кладе в 200—300 монет, состоявшем главным образом
из серебряных монет Пантикапея V—IV вв. до н. э. При этом интересно, что в составе
этого клада монеты других, не боспорских городов были представлены только моне¬
тами Самоса. А. Н. Зограф говорит в своем неизданном труде о находке самосских
монет и в селении Вани на Кавказе (стр. 482).
Таким образом, нумизматика дает нам новые данные о роли Самоса в колонизации
столицы Боспора. Но почему в милетской колонии самосские монеты играли такую
большую роль? Сомневаться в том, что Пантикапей был основан милетянами, не прихо¬
дится, так как все античные авторы говорят об этом. Но хотя колонизация соверша¬
лась под эгидой Милета, повидимому, в ней принимали участие и самосцы. Во всяком
случае, вероятно, торговая часть колонистов состояла в значительнойчасти из самосцев.
И впоследствии сходство монетных типов Самоса и Пантикапея не прекращается.
Раскопки советских ученых на нашем юге дают большой материал о значении са¬
мосской торговли для греческих колоний Северного Причерноморья и о роли самос¬
цев в колонизации нашего юга. В частности, об участии самосских поселенцев в коло¬
низации Боспора говорят находки самосских ваз А Много данных в этом отношении 11 Например, см. работы Т. Н. К н и п о в и ч, Ионийская ваза с Таманского
полуострова и клазоменский стиль в памятниках греческих поселений северного по¬
бережья Черного моря, ИГАИМК, V (1927).
Таблица!
1 — паитнкапейекая монета конца VI в. до н. э. Из собра¬
ния ГИМ. 2 — пантпкапейская монета конца VI в. дон. э.
Серебро. Из собрания ГИМ. Увеличено в 2 раза. 3 — паптикапей-
скан монета конца VI в. до н. э. Из собрания ГИМ. Увеличено
в 2 раза
ТаблицаЖ
—# ·
1
1 — ллектроиые монеты Милета VI в. до и. э.
2 - серебряная монета Милета конца V в. доп. л. Из собрания
ГИМ. 3 — серебряная монета Самоса V в. до п. э.
Таблица Ж
Монеты Паптикапея V в. до н. э. Из собрания ГПМ. Увеличено в
1, 2, 3, 5 и в — серебро; 4 — медь
Серебряные монеты Пантикапея Из собрания ГПМ. Увеличено в 2 раза.
1 — начало IV в. дои. э., 2—V в. до п. э.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
185
дают и последние раскопки М. М. Худяка в Нимфее. Они дают богатый материал
самосской архаической керамики г.
Дальнейшая эволюция типа монет Пантикапея в виде изображения головы льва
прямо на аверсе и правильного квадрата, крестообразно разбитого на 4 квадрата с 2
или 4 точками в этих квадратах, — также признается всеми исследователями.
Монеты эти изданы у Бурачкова (табл. XIX, №№ Зи4)иуГиля (табл. III,
№№ 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28), они же имеются и в собрании Государственного
исторического музея (см. табл. Ill, № 1). А. Л. Бертье-Делагард, А. Н. Зограф и, на¬
конец, Д. Б. Шелов признают, что эти монеты представляют собой дальнейшее разви¬
тие первых монет Пантикапея с ранним quadratum incusum. Затем, в дальнейшем раз¬
витии этой схемы, из точек постепенно образуются квадратики, и весь рисунок реверса
становится напоминающим «крылья ветряной мельницы». Затем на табличках появ¬
ляются звездочки, очень похожие на звезду на реверсе ранних монет Милета (табл. III,
№ 2 и табл. II, № 2), потом на 2 табличках появляются буква П и А при сохранении
звездочек на двух других. Потом на 3-й табличке появляется еще бука N. Надпись
уже читается как ПАХ. Наконец, на последней табличке появляются еще буквы TI,
и получается надпись nANTI. Последней стадией этого развития реверса данных групп
монет является замена крестообразной перегородки, разделяющей квадратное поле,
восьмиконечной звездой с расположением букв надписи nANTI в углах (А. Н. 3 о-
г р а ф, ук. соч., стр. 482). Эту схему еще более детализирует Д. Б. Шелов в указанной
статье. Но уже А. Н. Зограф признавал, что эта схема, впервые выдвинутая Бертье-
Делагардом, не является исчерпывающей и что имеются монеты, не вошедшие в нее,
как, например, ранние, очень редкие монеты Пантикапея с восьмиконечной звездой
типа милетской звезды на реверсе (ук. соч., стр. 483, табл. XXXIX, № 16).
В эту же схему, согласно мнению А. Н. Зографа и Д. Б. Шелова, не укладываются
и монеты с изображением головы льва прямо на аверсе, полем, разделенным на 4 ча*
сти, и надписью АПОА (табл. III, № 5), а также монеты мелких номиналов с изоб¬
ражением муравья на аверсе и тоже надписью АПОА на реверсе. Судя по надписи,
монеты должны быть отнесены к какому-то городу, называвшемуся Аполлонией.
В каталоге Британского музея упомянутые монеты изданы как монеты Апол¬
лонии во Фракии. Кёне также относил данные монеты к Аполлонии в Иллирии. Ов
пишет: «Такой же тип встречается равным образом на многих монетах Аполлонии
в Иллирии, но всегда с надписью АПОА, он немного отличен по стилю» 1 2. Бурачков,
повидимому, считал монеты с надписью АПОА не пантикапейскими, так как не издал
их в своем каталоге монет. А. В. Орешников считал сначала эти монеты пантикапей¬
скими, так как издал такую монету среди пантикапейских монет3, но впоследствии он
придерживался того мнения, что монеты данного типа чеканились в Мирмекии4
который, по его мнению, носил имя Аполлонии.
На основании полного сходства данных монет по характеру чеканки и изображений
с пантикапейскими монетами Гиль относил их к Пантикапею. Слово же «Аполлония»,
которое, несомненно, написано на монетах, является, по его мнению, первым назва¬
нием этой милетской колонии, которая была здесь основана. Б е р т ь е-Д е-
лагард, издавший эти монеты как пантикапейские, считал, что сравнение этих
монет с предыдущими пантикапейскими «не оставляет сомнения в принадлежности
всей этой группы к г. Пантикапею» (ук. соч., стр. 79—80).
А. Н. Зограф, посвятивший данным монетам целый экскурс в своем труде, считал,
что решить этот вопрос в настоящее время невозможно. С одной стороны, он признавал
1 См. выставку археологических работ последних лет в Эрмитаже, а также ст.
М. М. X у д я к, Раскопки в Нимфее в 1940 г., «Сообщ. Гос. Эрмитажа», IV (1947),
стр. 26.
3 Кёне, Описание Музеума кн. Кочубея, т. I, стр. 87 и 332.
3 А. В. Орешников, Каталог собрания Уварова, М., 1887, стр. 367.
4 ИГАИМК, II, стр. 127 сл.
186
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
доводы Гиля весьма вескими, с другой—считал затруднительным помещать монеты
с надписью АПОА в вышеприведенную схему.
Д. Б. Шелов пытается доказать, что монеты с надписью АПОА чеканились не в Пан-
тпкапее, а в некой Аполлонии на Крымском полуострове, однако при этом он совер¬
шенно игнорирует вполне естественный вопрос о том, где же находилась данная Апол¬
лония.
Но обратимся к монетному материалу. На самом деле, монеты с надписью АПОА
являются продолжением серии монет, начиная с типа с изображением львиной головы
прямо на аверсе и quadratum incusum на реверсе, а затем монет с правильными qua-
dratum incusum, крестообразным делением их на 4 части и точками в них, иногда 2-мя,
а иногда 4-мя (см. табл. Ill, №№ 1 и 5). Рисунок реверса здесь совсем один и тот же,
с той только разницей, что в первом случае в крестообразно разделенном квадрате
ставились точки, а во втором —■ буквы. Поэтому монеты с надписью АПОА вполне мо¬
гут считаться относящимися к той же монетной серии. Что же касается дальнейшей
эволюции монет, согласно вышеприведенной серии монет, где на реверсе имеется ри¬
сунок в виде «крыльев ветряной мельницы» (табл. III, № 2), то тут имеется целый ряд
соображений.
Сама схема, впервые выдвинутая А. Л. Бертье-Делагардом, а затем развитая
А. Н. Зографом и Д. Б. Шеловым, не может считаться непогрешимой, как и вообще
всякая схема, на что указывал уже А. Н. Зограф. Касаясь данной схемы Бертье-
Делагарда, он говорил: «Упрощен им ход развития с пропусками мелких промежуточ¬
ных ступеней и в предшествующих группах анэпнграфических монет; датировка пер¬
вых монет с надписями концом V в. до н. э.— датировка, конечно, слишком поздняя.
Совершенно ускользнули от его внимания редкие монеты с восьмиконечной звездой
во все поле обратной стороны без надписи, на первый взгляд, как будто бы выпадаю¬
щие из вышенамеченной эволюции» (ук. соч., стр. 483). Таким образом, и А. Н. Зограф
признавал, что есть монеты, не вошедшие в данную схему. Анэпиграфические монеты
вполне могут принадлежать к городу с названием Аполлония (раннее название Пан-
тикапея). Кстати, четырехконечные звездочки на квадратиках имеют полное сходство
с четырехконечной звездой на реверсе монеты с надписью АПОА, изданной Гилем
(ЗРАО, табл. V, № 17). Далее, монеты с надписью АП могут быть тоже отнесены к го¬
роду Аполлония. В собрании Государственного исторического музея есть очень ранняя
медная монета, изданная А. В. Орешниковым в каталоге Уварова (№ 368); аверс
ее почти совсем стерт, и изображение нельзя различить; на реверсе посредине шарик,
а по бокам буквы А и П; кругом ободок. Вес ее, как и ранних медных монет Эгины,—
0,35 г (табл. III, № 4). Таким образом, надо читать, как это видно по данной монете,
АП, а не ПА.
Дальнейшим развитиемЗ аверса серебряных монет может быть и надпись АПОА
на 4 квадратиках рисунка «ветряной мельницы». Такие монеты редки, но они встре¬
чаются 1.
Что же касается указания Д. Б. Шелова на то, что звезда на реверсе монет Пан-
тикапея связывает, а на монетах Аполлонии она разделяет, то это чисто субъективное
восприятие, с которым, как вообще с субъективными мнениями, спорить трудно.
Из вышеизложенного должно следовать, что монеты с надписью АПОА вполне
относятся к вышеприведенной монетной серии и тем же типам монет. Что же касается
точного места этих монет в ранней схеме, то оно не было найдено не потому, что монеты
с надписью АПОА — другого типа, а потому, что сама схема очень узка и несовершен¬
на и, как указывал А. Н. Зограф (см. выше,), некоторые монеты, как, на¬
пример, монета Пантикапея с] восьмиконечной звездой на реверсе, остались вне этой
схемы. Всего вероятнее, что после чеканки монет с неопределенным quadratum
incusum (табл. I, №№ 1, 2, 3) идет не только анэпиграфический тип квадрата, разде¬
ленного на 4 части с точками в них, но и тип рисунка «ветряной мельницы» (табл.
Ill, №№ 1 и 2) одновременно. А затем также [одновременно и параллельно
Например, монета, опубликованная в ЗРАО, V, табл. V, № 17.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
187
идут тип разделенного квадрата с надписью АП О А и тип «крыльев ветряной мельницы»
с надписью АП (табл. III, AíiAi 3 и 5). В дальнейшем при переименовании города и
Пантикапей надпись АП переходит в 1EAN и nANTI.
Переименование первоначальной Аполлонии в Пантикапей доказывается п неко¬
торыми данными маленьких монет с изображением муравья на аверсе и различными
изображениями па реверсе: неопределенного quadratum incusum, звезды и надписей—
то АПОА, то nANTI (Г ил ь, Kleine Beiträge..., табл. Ill, № 1—14).
А. В. Орешников считал, что эти монеты принадлежат г. Мирмекию, ранним на¬
званием которого и была Аполлония.Монеты с надписью nANTI он считал фальшивыми.
Однако А. Н. Зограф не разделял этого мнения по отношению ко всем этим монетам.
Рассмотрение их показывает, что едва ли можно сомневаться в их подлинности.
Что же касается различных изображений и надписи на реверсе, то они как раз
и подтверждают факт изменения раннего названия Аполлонии в Пантикапей. На ре¬
версе данных монет мы имеем все типы реверса ранних пантикапейских монет:
и неопределенный quadratum incusum (Г и л ь, Kleine Beiträge..., табл. Ill, №14), и
правильный квадрат, разделеипый на 4 части (там же, табл. Ill, № 1), и квадрат, разде¬
ленный на 4 части с надписью (там же, табл. III, Ai 5 ), н рисунок «крылья
ветряной мельницы» с надписью АП (там же, табл. Ill, As 3) и со звездой, как па моне¬
тах Милета и очень редких монетах Пантикапея (табл. III, Ai 3), и с надписью nANTI
на 4 квадратиках и т. д. На аверсе же всех их изображен муравей. Он является armes
parlantes Мирмекия. Приписывать все эти монеты отдельному самостоятельному мо¬
нетному двору в Мпрмеклн, судя по тождеству реверса с пантикапейскими монетами,
едва лн есть основания. Мнение А. В. Орешникова, что это была древняя Аполлония,
опровергается, как это указано уже А. Н. Зографом (ук. соч., стр. 487—488), тем, что
на этих монетах имеются надписи HANT и nANTI.
Всего вероятнее, что данные мелкие разменные монеты чеканились на монетном
дворе Пантикапея, но для Мирмекия. Поэтому на аверсе везде стоит armes parlantes
Мирмекия — муравей, но реверс нх чеканился по образцу пантикапейских монет.
Вполне понятно, что когда сначала монеты Пантикапея были анэпиграфическими, то
и монеты Мирмекия не имели надписей; когда Пантикапей назывался Аполлонией,
монеты Мирмекия тоже имели надпись АПОА; наконец, когда Пантикапей был наз¬
ван этим именем, то и монеты Мирмекия получили надписи, как и собственно пантн-
капейские монеты: nANT и nANTI. Таким образом, и чеканка данных монет тоже
подтверждает первоначальное наименование Пантикапея Аполлонией.
Есть также и другие данные, подтверждающие эту точку зрения. В нумизматике
Пантикапея часто встречается изображение Аполлона, и, кто знает, не есть ли это
скрытые armes parlantes города, оставшиеся впоследствии по традиции. Самое раннее
из этих изображений относится к концу V в. до н. э. (Б у р а ч к о в, табл. XIX, AI» 25;
см. табл. III,*6 в настоящей статье). Чрезвычайно интересна очень редкая серебряная
монета Пантикапея (Бурачков, табл. XIX, № 48) IV в. до н. э., где на аверсе изо¬
бражен уже Пан, а па реверсе — голова Аполлона и надпись ПААТЕ Здесь Пан вы¬
ступает в качестве armes parlantes, но голова Аполлона — возможно, прежние armes
parlantes города — все еще сохраняются (табл. IV, Ai 1).
Первоначальное название Пантикапея Аполлонией подтверждается и археоло¬
гическими данными. Монеты с надписью АПОА находятся в Керчи и ее окрестностях
(в частности, в кладе из Эльтагена). Вопрос об Аполлонии Фракийской теперь отпа¬
дает, так как ее монеты известны Е
Где же могла находиться эта Аполлония? Если допустить, что она находилась
в Иллирии, в Колхиде или еще в каком-либо другом месте, то, во-первых, необъяснимо,
почему ее монеты принадлежат к тем же нумизматическим типам, как и монеты Панти¬
капея, а во-вторых, почему монеты данной Аполлонии находятся исключительно
в Крыму около Керчи и не встречаются на предполагаемом месте этой Аполлонии. 11 А. II. Зограф, Античные монеты, стр. 484.
188
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Единственно правильным будет предположить, что Аполлония находилась именно
в Крыму, на месте Керчи, т. е. в Пантикапее, иными словами, что Пантикапей называл -
ся первоначально Аполлонией. В этом нет ничего удивительного, поскольку название
Аполлонии вообще часто встречалось в античном мире. Основание же милетянами Апол¬
лонии вполне понятно, так как культ Аполлона был особенно развит в Милете и был
занесен и в Пантикапей. О значении культа Аполлона в Пантикапее говорит хотя
бы тот факт, что боспорские цари были жрецами Аполлона.
Д. Б. Шелов выдвигает два основных возражения против признания Аполлонии
ранним названием Пантикапея: 1) Аполлония в Крыму нигде не упоминается — ни у
античных авторов, ни в надписях; 2) монеты с названием АПОА не входят в нумиз¬
матическую серию монет Пантикапея.
Против первого довода нужно сказать, что для VI и V вв. до н. э. не только Апол¬
лония, но и Пантикапей нигде не упоминается — ни у античных авторов, ни в надпи¬
сях. Название Пантикапей как у античных авторов, так и в надписях встречается только
начиная с IV в. до н. э. Поэтому нет ничего удивительного, что нет нигде упоминаний
о переименовании Аполлонии в Пантикапей. Гораздо более удивительно другое, что
Аполлония не упоминается и в IV в. до н. э., что об Аполлонии в Крыму, кроме надписи
АПОА на вышеупомянутых монетах, вообще нигде нет известий. Где же она находи¬
лась? Ведь о ней ничто не говорит — ни археологические памятники, ни надписи, ни
античные авторы. Но Д. Б. Шелова вообще не интересует этот конкретный вопрос,
он его даже не ставит. А между тем, если приписывать монету какому-то городу Апол¬
лонии, то этот город где-то должен существовать, ведь это же не абстракция. А. В. Оре¬
шников совершенно конкретно ставил этот вопрос. Он считал, что название Аполлонии
носил Мирмекий. Но вышеприведенные доводы с ясностью говорят, что этого не могло
быть.
Что касается второго довода Д. Б. Шелова о том, что монеты с надписью АПОА не
входят в общую схему ранних монет, то вышеприведенная схема А. Л. Бертье-Делагар-
да, А. II. Зографа и, наконец, Д. Б. Шелова хотя и показывает основное направление
монетной чеканки, но все же неполна, не является исчерпывающей, и целый ряд монет
в нее не входит. Если же понимать эту схему шире, то и монеты с надписью АПОА
находят в ней место.
В заключение должна сказать, что как самый тип монет с надписью АПОА —
явно пантикапейский. так и нахождение этих монет в Керчи и ее окрестностях ясно
говорит о принадлежности их раннему Пантикапею.
Ю. С. Крушкол
СЕВЕРОЧЕРНОМОРСКИЕ ЗАМЕТКИ
(По следам новых публикаций и исследований)
I. К надписи Агафа из Фанагории
Опубликованная в № 4 БДИ за 1948 г. Т. В. Блаватской надпись из Фанагории
в честь Агафа, сына Саклея, представляет собой весьма интересную эпиграфическую
новинку. Несомненно, она еще не раз привлечет к себе внимание историков Боспора,
хотя бы потому, что сигэиз Ьопогиш Агафа, сына Саклея, содержит в себе две неизвест¬
ные доселе на Боспоре должности; άφηγησάρενος той γραρρατείοο и κοσρήττ,ς. Функции
их выясняются в пространном комментарии, сопровождающем публикацию и весьма
способствующем определению значения новонайдениой надписи, одиако толкование
текста вызывает все же в одном случае сомнение. Автор публикации переводит διά τήν
ύπερβαλούσαν εύνοιαν προς τούς κοριούς βασιλείς как «благодаря выдающейся преданно¬
сти владыкам-царям» (стк. 7—8 надписи) и понимает под этими владыками-царями
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
189
царей Боспора — Тиберия Юлия Евпатора и Савромата II, присоединяя к ним пред¬
положительно еще и Ремиталка I.
Между тем, выражение οί κύριοι βασιλείς в Причерноморье, так же как и в во¬
сточных провинциях Римской империи, употреблялось в эго время для обозначения
римских императоров. Мы не знаем случая, когда бы боспорский царь именовался
κύριος βασιλεύς. Сам автор публикации указывает на то, что на Боспоре эпитет κύριος
засвидетельствован однажды применительно к императору Веспасиану (IOSPE, II,
355), которого Рескупорид I величает κύριος τού σύμπαντος Βοσπόρου.
Аналогичную терминологию мы встречаем в Херсонесской надписи IOSPE, 1г,
4014, где императоры неоднократно титулуются именно οί βασιλείς (Ц, стк. 15,
24, 27), а глаголом κυρέω выражаются их действия. Названная херсонесская надпись
относится ко времени императора Коммода и, следовательно, хронологически близка
новооткрытой фапагорийской надписи.
Цитированное выше место надписи в честь Агафа, сына Саклея, правильнее будет
перевести поэтому «благодаря особенной преданности владыкам-императорам». Эта
поправка имеет довольно существенное значение, так как вводит эту надпись в круг
документов, свидетельствующих о сношениях Боспора с Римом во второй половине
II в. п. э. Наиболее существенным из таких свидетельств, относящихся к царствованию
предшественника Савромата II — Тиберия Юлия Евпатора, является упоминание Лу¬
киана о посольстве, направлявшемся из Боспора в Вифинию к местному проконсулу для
передачи ему очередной дани боспорского царя. О таких сношениях упоминает в своих
письмах к императору Траяну Плиний Младший, бывший в 111—112 гг. н. э. прокон¬
сулом Вифинии (Р 1 i п., ad Traían, XLIIT; LXIV; LXVII). Сообщая о посланцах бос¬
порского царя Савромата I к Траяну, он имеет в виду посланцев двух категорий —
курьеров (tabellarius) и послов в собственном смысле слова (legatus). Весьма вероятно,
что именно такого рода посланцем (курьером), а не послом из Боспора в Рим был и
Агаф, сын Саклея; если бы он был официальным послом (легатом, πρεσβευτής) боспор¬
ского царя, это обстоятельство, несомненно, было бы специально отмечено при перечис¬
лении его должностей. Упомянутое же В надписи άφτ,γησάμενος του γραμματείου вполне
может быть сопоставлено с титулом п должностью, выражаемыми латинским словом
tabellarius.
Так как ό κύριος βασιλεύς фигурирует в надписи во множественном числе, τό,
вероятно, посольство Агафа, сына Саклея, относится еще ко времени совместного
правления Марка Аврелия и Луция Вера и имело место, следовательно, до 169 г. н. э.
Хотя лица, упомянутые в надписи, Агаф, сын Саклея, и его сын Агаф, сын Агафа,
не могут быть прямо отождествлены или сопоставлены с какими-либо лицами, извест¬
ными уже ранее из эпиграфики Боспора, все же следует сказать, что подавляющее
большинство упоминаний этого имени с различными отчествами, в том числе и несколь¬
ко раз Агафа, сына Агафа (’Αγαθού β') в горгипнийских каталогах римского
времени (IOSPE, II, 403; IV, 434, 436) делает весьма вероятным происхождение обоих
наших Агафов из Горгипгши (равно как и Агафа, упомянутого в надписи IOSPE, IV,
421 из Фанагории). При этом, будучи точно датирована, новая надпись имеет вслед¬
ствие этого известное датирующее значение и для упомянутых каталогов.
И. К восстанию Аникета
Восстание Аникета. произошедшее на Кавказе в 69 г. н. э., должно быть рассмот.
рено в общей связи с теми событиями, которые характеризуют сопротивление причер¬
номорских племен Риму, начиная от Митридатовых войн и до борьбы Восточной
Римской империи с племенами Кавказа в IV—VI вв. н. э., ставшей предметом пове¬
ствования Агафия, Прокопия и других ранпевизантийских историков.
Ввиду чрезвычайной скудости данных, восстание Аникета лишь однажды стало
предметом специального исследования А. И. Болтуновой был мобилизован значитель- 11 А. И. Болтунова, Восстание Аникета, ВДИ, 1939, № 2, стр. 57.
190
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ный материал, представляющий движение Аникета па широком историко-этнографиче¬
ском фоне и в кругу современных ему социальных движений против Рима, в пределах
и у границ Римской империи. Разумеется, для выяснения различных сторон движения
Аникета кое-что еще, быть может, удастся сделать и в будущем, несмотря на скудость
источников. В частности, вопрос о племенах, принимавших участие в восстании, ка¬
жется мне, может быть поставлен несколько более определенно, чем это сделала
А. И. Болтунова.
Движение Аникета привело к захвату одного из крупных военно-административных
центров римской экспансии на Востоке—Трапезунта, города, служившего средоточием
римских сухопутных и морских военных сил, охранявших Кавказское побережье и
защищавших черноморскую торговлю от пиратства; взятие Трапезунта было осущест¬
влено силами местных племен, при поддержке низших слоев городского населения
в Трапезуйте и в других менее крупных торговых и промышленных центрах побережья
Кавказа — так по крайней мере следует, очевидно, понимать Тацита, являющегося
единственным источником для истории восстания (Н i s t., Ill, 47 сл.) и характеризую¬
щего его как движение общественных низов (corrupto in spem rapinarura egentissimo
quoque baud temnende manus) и как войну рабов (...belloque servili...), действова¬
вших вместе с прибрежными племенами. Что это были за племена, Тацит не говори^
называя лишь одно из них, а именно то, среди которого укрылся после поражения и
бегства Анпкет —племя неизвестных из других источников седохедов, на реке Хобе.
Прежде всего должен быть решен вопрос относительно загадочного племени седо¬
хедов. Текст Тацита дает для этого важные опорные точки: он указывает, что седохеды,
царь которых предоставил убежище Аникету, жили по реке Хобу—наименование, при¬
лагавшееся, по крайней мере в римское время и латнпскнми авторами к реке Ингуру 1,а
не к реке Хопп, как это делает, вслед за многими другими новейшими исследователями,
А. И. Болтунова. В этой местности, к югу от Диоскуриады, где и Черное море ипадает
р. Ингур, жили уже в середине I в. н. э., как это известно через Помпоння М е-
л у (I, 111) и через Плиния (NH, VI, 16), племена гениохов, тогда как Страбон
(XI, 2, 14), писавший в начале I в. п. э., указывает их южную границу еще у Питиунта.
Косвенным подтверждением того, что в восстании Апикета принимали участие
именно гениохи, является свидетельство Тацита, сообщающего, что повстанцы яви¬
лись к Трапезунту на разбойничьих судах-камарах, устройство которых он затем по¬
дробно описывает. Опять таки из Страбона (XI, 2, 12) известно, что именно ге-
пиохи вместе с ахеями занимались разбоем и, плавая на своих камарах, при поддержке
царей Боспора господствовали на Черном море.
Если Страбон отводит для гениохов довольно значительную часть Кавказского
побережья, то Плиний указывает еще и па множественность гениохийских пле¬
мен (multis nominibus Heniochorum gentes, NH, VI, 14). Некоторые из них Плиний на¬
зывает сам (абсилы, саниги), другие же становятся известны из более позднего и по¬
дробного источника — перипла Арриана. Перипл Арриана называет гениохов необыч¬
ным образом рядом с макронами 1 2. Затем, далее к северу по Черноморскому побережью
он называет зидритов, лазов апсилов, абасгов и санигов, в земле которых находится
Себастополь (Диоскуриада). Далее к северу Арриан упоминает еще племя зилхов,
чье имя должно быть сопоставлено со страбоновыми зигами, называемыми им в числе
«разбойничьих племен» вместе с ахеями и геппохами. Важным для нас обстоятельством
является и то, что Арриан к северу от Диоскуриады помещает р. Абаск, связанную
1 См. Р 1 i n., NH, VI, 12: Humen Chobum per Soanos fluens; более подробно о мо¬
тивах этого отождествления см. БДИ, 1938, № 3, стр. 315.
2 Племя, известное у юго-восточного угла Черного моря в районе Трапезунта уже
Гекатею Милетскому и подробно описанное Ксенофонтом (Anabas., IV, 8,1 сл.);
более поздние писатели отождествляют макронов с саннами (А г г., РРЕ., 15), имя ко¬
торых вряд ли может быт оторвано от названных выше саннигов (санигов или санихон.
но другим чтениям).
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
191
своим наименованием с названными ранее абасгами, и Старую Лазику, откуда, видимо,
происходят названные между зидритами и апсилами и локализуемые в южной части
восточного берега Черного моря лазы — племя, имя которого позднее, в IV—V вв. н. э.,
распространилось па всю Колхиду, именуемую у ранневизантийских авторов Лазикой.
Все названные Аррианом между Трапезунтом и Диоскуриадой племена, или отсут¬
ствуют в обычной у древних авторов (вплоть до Страбона) диафесе племен или фигури¬
руют в ней применительно к северному участку восточного берега Черного моря.
Таким образом, картина расселения вышедших из ахейско-гениохийских пределов
племен, какую мы находим у Арриана, свидетельствует о значительных передвижениях,
происшедших в период от Страбона и до Арриана, т. е. круглым счетом за сто лет, и,
с другой стороны, об известном стремлении северокавказских племен к югу, точнее
к юго-восточному углу Черного моря.
Наиболее раннее свидетельство, характеризующее эту тенденцию, мы находим
именно у Страбона, помещающего в указанном месте (по соседству с саннами и халдами)
племя аппаитов. «ранее называвшихся керкетами». Керкеты же и у Страбона п у более
древних авторов локализуются между синдами (меотами) и ахеями, т. е. в северо-во¬
сточном углу Черного моря. Необходимо, очевидно, предположить, что do время, не¬
далекое от Страбона, часть племени керкетоп, под именем аппаитов, переселилась из
области Северного Кавказа на пространство между Колхидой и Малой Арменией.
Керкеты также принадлежали к числу ахейско-гениохийских племен, и, может быть,
поэтому границы племени гениохов могут быть продвинуты в глубь Кавказа, вплоть
до Армении, где их помещает Тацит1.
|Как бы то ни было, появление новых племенных наименований, вышедших из об¬
щей массы генпохийских племен, и продвижение этих племен на юг произошло в эпоху
между Страбоном и Аррианом. Ближайшим свидетелем этих событий является для нас
Плиний,писавший в 60-70-х годах I в. н. э., у которого диафеса восточночерноморских
племен представляет собой смесь традиционных данных,восходящих к древнеионийскнм
периплам, с данными, полученными им видимо из военных дорожников Корбулопа
(ср. NH, VI, И сл.). У него, наряду с древнейшими моссиникамп (Massini, NH, VI, И),
макрокефалами и бехирами (ср. Р s.-S с у 1., 79 сл.) в южной части Кавказского по¬
бережья фигурируют махороны, саниги, гепиохи, ампревты, лазы, фтейрофаги, отожде¬
ствляемые у более древних авторов с гелонамп, у П л и н и я же названные салтиями
(NH, VI, 14); крепость Себастополь помещена между областями абсилов и санигов, за
которыми к северу снова показаны геииохи. Таким образом, из диафесы Плиния пере¬
движение гениохийских племен к югу вырисовывается весьма наглядно.
Об особенно интенсивном проникновении гениохийских племен в Колхиду и в об¬
ласти к югу от нее в 50-х и 60-х годах 1 в. н. э. свидетельствуют факты .сообщаемые Пом-
понием Мел ой и Плинием. Помпоний Мела, как указано выше, помещает Диоскуриаду 1 2,
до того являвшуюся центром Колхиды, в области гениохов; Плиний же сооб¬
щает о том, что город, недавно столь славный, находится в запустении (NH, VI,
15) и прибавляет к этому несколькими строками ниже, что и богатый город Пи-
тиунт разграблен гениохами (NH, VI, 16); об этих событиях еще ровно ничего не
знает Помпоний Мела, писавший в 40-годах I в. н. э.
1 Ann., XIII 37, конъектура; в рукописях Insonchi, ср. Ann., 11, 68.
Впрочем, имя гениохов упоминается в связи с этими местами не впервые. Возможно,
что опо звучит и в древнеурартском «игапи», см. П. Ушаков, ВДИ, 1946, № 2,
стр. 37. Оно же звучит, быть может, и в позднейшем лезгинском — гайнухи.
2 Наиболее крупные населепные пункты Колхиды — Диоскуриада и Питиунт — ста¬
ли предметом римских интересов еще, вероятно, во время войны Помпея с Митридатом,
когда первый достиг Фасиса. При Августе близ Диоскуриады было построено укрепле¬
ние Себастополь, помещаемое Агриппой (у Плиния, NH, VI, 14) на расстоянии
ста миль от Фасиса. Колхида, а следовательно, и названные пункты, входила в эпоху
Страбона (XI, 2, 18) и в последующие годы в царство Полемонов, лишь при Не¬
роне (около 62 г. н. э., Suet., Nero, 18) обращенное в римскую провинцию.
192
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Эти известия не могут не быть поставлены в связь с событиями, приведшими к вос¬
станию Аникета. Гениохийские племена, среди которых укрывался от Помпея Митри-
дат, были враждебны Риму еще в I в. до н. э. Их экспансия в южном направлении и их
разбойничья морская торговля не могла не вызвать отпора и репрессий со сторопы рим¬
ской провинциальной администрации, чем и следует объяснить постройку укреплений
и помещение римских гарнизонов в Абсаре, Фасисе и Диоскуриаде (Себастополе).
Хотя Колхида и Черноморское побережье к северу от нее и не были включены при Не¬
роне в образованную из Полемонова царства Понтийскую провинцию, не подлежит
сомнению, что племена, населявшие Кавказское побережье, находились в какой-то
степени зависимости от Рима. Об этом свидетельствует Иосиф Флавий, упоми¬
нающий (BI, И, 16, 4) о племепах колхов, гениохов и других причерноморцах, которые
удерживаются Римом в повиновении с помощью трех тысяч гоплитов и сорока военных
судов. Иосиф Флавий имеет, очевидно, в виду те помещавшиеся в Трапезуйте вспомо¬
гательные войска и тот флот, о которых упоминает в связи с историей восстания Ани¬
кета и Тацит. Воспользовавшиеся ослаблением римских военных (морских и сухопут¬
ных) сил на Кавказе, на что специально указывает в цитированном месте Тацит, генио-
хи захватили и разграбили Питиунт, Диоскуриаду и Трапезунт. Следует думать, что
ими не были пощажены и такие торгово-административные пункты побережья, как
Фасис, Абсар, Архабий и др.
Если сообщение Тацита о захвате гениохами во главе с Аникетом Трапезунта не
может быть поставлено в прямую хронологическую спязь с сообщениями Плиния о раз¬
граблении гениохами Питиунта и Диоскуриады, то все же и то и другое события являют¬
ся, несомненно, эпизодами одного и того же описанного выше процесса расселения ге-
ниохийских племен по южной части Кавказского побережья Черного моря. И скорей
всего именно племя гениохов-санигов (санихов), фигурирующее у Плиния и Арриана
к тогу от Диоскуриады, должно быть сопоставлено с седохедами Тацита, ибо как раз
саниги, в земле которых находится Себастополь, должны были жить и по берегам близ-
текущего(в 120 ст. = 24 км) Хоба-Ингура. В устье этой большой реки, где Арриан во
время своего плавания стал на якоре, действительно мог укрыться флот Аникета, ве¬
роятно, состоявший из большого количества камар. Выдача Аникета, несомненно,
явилась плодом ловкой римской дипломатии, а гениохи по этой причине получили от
Тацита наименование племени, более других дружественного Риму (N11, ХШ, 27).
Таким образом, восстание Аникета должно быть осмыслено как один из эпизодов борьбы
причерноморских племен с Римом за свою независимость в эпоху бурного процесса
разделения и расселения гениохских племен на пространствах Западного Кавказа.
О том, что восстанпе Аникета было тесно связано с движепием горцев против их
оккупации Римом, свидетельствует, кроме того, несомненно, и самое имя вождя этого
восстания. Аникет (<ЫхТ|То?, invictus) — распространенный эпитет солярных божеств
плодородия, отождествлявшихся повсеместно с божествами-героями и родоначаль¬
никами. Зафиксирован он, в частности, и для Геракла (Apollo d., Bibi., II,
7, 7), с которым должен быть сопоставлен бог-герой Саперг, засвидетельствованный
эпиграфически (IOSPE, II, 346), чье имя, связанное с распространенным в Малой Азии
эпитетом Геракла Sávoac, SávSiov, не может быть в тоже время оторвано от наимено¬
вания гениохийекого племени санигов.
Принятие Аникетом — человеком, испытавшим тяжести и унижения рабского со¬
стояния, этого эпитета Митры или Геракла в качестве имени убеждает в том, что им
и его соратниками (быть может, также и соплеменниками, ибо он как вольноотпущенник
Полемопа мог происходить из среды местного населения) владели те же утопические
идеи «золотого века», что и Аристоником, вождем малоазийского восстания рабов про¬
тив Рима во II в. до п. э., и Савмаком — вождем скифского восстания на Боспоре (судя
по изображению Савмака па его монетах в диадеме из солнечных лучей) А
О том, что связь всех этих имен и идей отнюдь не является плодом нашего домысла. 11 См. об этом подробнее ВДИ, 1946, № 4, стр. .64 сл.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
193
свидетельствует еще и в прошлом столетии жившая в области Трапезуйте слава о боге-
герое Акрпте — Аникете 1. В честь ого исполнялись народные песни, указывались им
построенные крепости. Близ Трапезуыта около Телекли-тази известна была и его мо¬
гила (т. е. культовое место), куда по обычаю носили новорожденных детей для защиты
их от злых чар.
Предания об Акрите — Аникете стали в византийскую эпоху предметом эпоса,
зафиксированного еще до взятия Трапезуита турками и опубликованного в 1870 г.
ученым греком Саввой Иоаннидом 1 2. Через этот византийский эпос, а может быть, даже
более глубокими и древними путями, представления об этом боге-герое, воодушевляв¬
шем в I в. н. э. кавказских горцев на борьбу с Римом, проникли и в русский фольклор
и живы в нем в сказаниях об Анике-воипе, знаменитом разбойнике, борце за справедли¬
вость и борце со смертью3.
III. Римляне у Каспийских ворот
Недавно в нашей печати была опубликована наскальная надпись из района
горы Беюк-даш4.
Находка этой надписи знаменательна во многих отношениях. Прежде всего она
заполняет до некоторой степени лакуну в источниках, характеризующих действия рим.
ской провинциальной военной администрации на Кавказе во времена Домициана.
Из сопоставления свидетельств Тацита и Иосифа Флапия следует заключить, что Не¬
рон, как и его предшественники, в своих планах против Парфии всячески стремился
укрепить позиции Рима на Кавказе. В осуществление этой политики Понтийское цар¬
ство было обращено в провинцию, а колхи, гениохи и другие прибрежные племена по¬
ставлены в зависимое положение от Рима (I о s., BI, И, 16, 17).
Известно далее, что в правление Нерона для поддержки римского ставленника
на армянском престоле—Митридата (Т а с.. Ann., XII, 41) в крепости Горнее
(Гарни) был помещен римский гарнизон. Подобная же связь Рима с Иберией иллюст¬
рируется известной надписью из Мцхета, датируемой 75 г. н. э. (время Беспаспана)
и сообщающей о постройке римскими военными силами оборонительных стен для ибе¬
рийского царя Митридата, сына Фарасмана, в Гармозяке 5. Эти и другие им подобные
мероприятия были направлены на удержание Армении в большей или меньшей зави¬
симости от Рима. Римлянам было важно иметь свободный доступ в Армению для захода
в тыл или, по крайней мере, во фланг парфянских военных сил, и во всей цепи римских
мероприятий чувствуется стремление к тому, чтобы держать свободной «Каспийскую
дорогу»— путь из Колхиды к южному берегу Каспийского моря, которым прошел
Помпей и который имел существенное торговое значепие для римлян в I в. н. э. (ср.
Р 1 i n., Nil, VI, 15). В этих именно видах, при дружественных отношениях с парфя¬
нами, во времена Веспасиана в Каппадокии был помещен легион XII Fulminata,
а позднее, при Траяне, к нему присоединен легион XV Apollinaris; подразделения этих
легионов и их вспомогательные отряды не раз затем фигурируют в кавказской эпи¬
графике.
К XII легиону принадлежал, как видим, и тот его отряд, который под командова¬
нием центуриона Луция Юлия Максима совершил экспедицию к границе Дагестана,
к той части берега Каспийского моря, которая в новое время называлась Дербентским
1 Защитнике, заградителе, сравните также эпитет Зевса ακραίος — горный.
2 4στορία και στατιστική Τραπεζοοντος και τής περί ταύτην χώρας ώς και τά περί τής
ενταύθα ελληνικής γλώσσης, οπό Σαβ· Ίωαννίδοο, Κονστ., 1870, стр. 35 СЛ.
3 См. об этом у И. Ж д а п о в а, К литературной истории русской былевой поэ¬
зии, Киев, 1881, стр. 62 сл.
4 См. «Доклады Аз. ФАН», 1948, вып. 7, стр. 304 и 312 сл. и НАМ Аз. ССР,
1949, № 1, стр. 79 сл. Текст надписи см. выше, стр. 177, сл., статью 3. Я. Ямпольского.
5 Помяловский, Сб. греч. и лат. падп. Кавказа, 1881. № 129
13 Вестник древней истории, №1
194
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
проходом, a d древности — Каспийскими воротами (это наименование, как известно,
прилагалось в древности также к проходу из Мидии в Парфию, а также к проходу из
Грузии па Северный Кавказ). Цель экспедиции была, вероятнее всего, карательная:
против албанов или проникших через Каспийские ворота к границам Армепии алано¬
сарматских племен. Руководитель этой экспедиции, запечатлевший пмя своего легиона
и свое собственное у берегов Каспия, ближе неизвестен, но его, с достаточной степенью
вероятности, можно поместить между двумя носителями того же самого имени, проис¬
ходящими из Немауза (Нима) в Галлии, из которых первый был отмечен почетными дол¬
жностями в своем родном городе при императоре Августе (CIL, XII, 3180), а второй уча¬
ствовал, в качестве военного трибуна легиона V Macedónica, в дакпйской войне,
а позднее был легатом легионов IV Flavia и I Adiutrix (GIL, XII, 3107). Так как в над¬
писи не названо имя императора, при котором происходила упомянутая в ней дакий-
ская война, сама же надпись по характеру шрифта датируется II в. н. э., то речь может
итти о дакийских экспедициях Домициана или Траяна.
После того как при Траяне Армения была обращена на некоторое время в римскую
провинцию, мы позже, при императоре Марке Аврелии, встречаем снова отряд (век-
силляцшо) XII легиона вместе с вексилляцией XV легиона занятыми постройкой укреп¬
ления, находившегося на месте современного Эчмиадзина, где помещался римский гар¬
низон, поддерживавший римского ставленника на армянском престоле — Согема (см.
ИАК, вып. 33 (1909), стр. 1 сл.). Возможно, что уже и при Домициане, скорей всего
где-либо вне пределов Армении (может быть, п Абсаре или Фасисе или в иберийской
Гармозике), находился римский гарнизон из состава XII легиона, отряд которого под
командой центуриона этого легиона Л. Юлия Максима и совершил ту экспедицию к Кас¬
пийским воротам, о которой свидетельствует новооткрытая надпись.
IY. О наименовании Черного моря в древности
Происхождение наименования Черного меря давно уже интересует науку.
Вопрос этот привлекает к себе внимание прежде всего с точки зрения выяснения при¬
чины приложения такого наименования к морю, цвет воды которого вряд ли является
более темным, чем в других морях средиземноморского или иных бассейнов (впрочем,
уже не раз было высказано мнение, что черноморская вода имеет в некоторых случаях
темносиний или даже черноватый оттенок)1. Наименование это во всяком случае прочно
держится во всех новых языках народов, его окружающих. «Черным» называют его
турки (Kara dengis) и современные греки (Μαυρή θάλασσα). С другой стороны, во¬
прос о наименовании Черного моря представляет особый интерес ввиду того, что в древ¬
ности малоазийские греки, колонизовавшие берега этого моря, называли его «Евксин-
ским »понтом» (Πόντος Εΰξεινος), что значит «Гостеприимное море». Греческие гео¬
графы отмечали, что это название дали ому милетские мореплаватели, а что-де до этого
греки называли Евксинский понт Πόντος ’Άξε»ος, что означает «Негостеприимное море».
Сообщающий эти сведения Страбон (VII, 3, 6) отмечает при этом, что «Негосте¬
приимным» Черное море было названо из-за бурь и дикости населявших его берега
племен, в особенности скифских, приносивших чужеземцев в жертву, и т. п.
Из этого текста Страбона становится ясно, что ионийские греки переименовали
Черное море из «Негостеприимного» в «Гостеприимное» «эвфемистически»., т. е. из суе¬
верных чувств и для благополучного предзнаменования. Ясны как будто бы я мотивы,
по которым греки, до начала ионийской колонизации черноморских берегов, называли
их «негостеприимными».
Почему же все-таки море позднее стало именоваться «Черным»? Тем более, что
наименование это применительно именно к Евксинскому понту не было вовсе чуждо
древности. Мы находим его, например, у Еврипида в «Ифигепии в Тавриде», где ¡τέλας
1 В. Латыше в. Исследования об истории и государственном устройстве древ"
ней Ольвии, 1887. стр. 1 сл.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
195
πόντος (стр. 107) употребляется как раз в интересующем нас смысле, а у Гомера встре¬
чаются выражения μέλαν υ'δωρ, μελαν χομα, опять-таки представляющие реаль¬
ные примеры возможности приложения подобного наименования к определенному
морскому бассейну.
А. Ф. Воеводский, высказавший на VI археологическом съезде свои соображения по
поводу происхождения названия «Черное море»1, пытался истолковать это наименование
с мифологической точки зрения Стараясь угадать в различных мифологических
объектах и их именах астральный смысл, Воеводский полагал, что под кимме¬
рийцами древние греки понимали звезды, а их обиталище — в данном случае берега
Черного моря — надо себе представлять поэтому как ночное небо. Из подобной симво¬
лики Воеводский, опираясь также на мифологию древних славян, в частности на соот¬
ветствующую символику русских народных сказок, выводит причину наименования
Евксинского понта Черным морем.
Наивность подобных объяснений была почувствована давно, так же как давно было
обращено внимание и на то, что многие древнегреческие географические имена, прила¬
гавшиеся к варварским объектам, представляют собой не более как адаптацию и эти¬
мологизацию местных наименований.
|И так же достаточно давно уже было отмечено фонетическое сходство древнегрече¬
ского "Αξενος с библейским ASkenaz — имя, которым" на древнееврейском языке обо¬
значали скифов. Предположение о том, что ASkenaz лежпт в основе древнейшего наиме¬
нования Черного моря, перетолкованного греками на ’Άξενος, получило уже в середи¬
не прошлого века поддержку со стороны многих ученых. У нас его развил и подкрепил
новыми доводами В. Ф. Смолин 1 2, указавший на то, что ассириологические исследова¬
ния, имевшие место в начале этого столетия, подкрепляют предположение о происхож¬
дении ’Άξενος от ASkenaz, устанавливая тождество последнего с ассирийским iSkuza,
убедительно истолкованным Винклером как ассирийская форма имени скифов3. Полу¬
чалось, таким образом, что Черное море именовалось в древности первоначально
«Скифским морем» и лишь греками, в порядке этимологизации, было переименовано
в «Негостеприимное». Следует вспомнить, что ASkenaz толковалось ранее так же, как
Άσκάν.ος — «фригийский», и Черное1 море по этому толкованию должно было назы¬
ваться первоначально «Фригийским морем»4— по имени народа, который на берегу
этого моря даже и не жил. Понятно поэтому, что истолкование aSkenaz как iskuza
«скифский» значительно прибавляло убедительности предположению о происхождении
наименования Πόντος ’Άξενος от этого древнееврейского слова, тем более, что понятие
«Скифского моря» вообще грекам не было чуждо и засвидетельствовано в литературе
(ΣκυίΕκός'] πόντος, Т he ocri t., XVI, 99; cp. Seneca, Med., 212). Можно было
бы также думать, что существование слова aikenaz в арамейском языке позволяет
предполагать его происхождение из финикийского,' а не из древнееврейского слово"
употребления, что увеличило бы шансы на возможность его применения в качестве при¬
лагательного к имени моря, финикийцам, вероятно, небезызвестного. Однако, во-пер¬
вых, употребление этого слова в качестве такого прилагательного все же нигде прямо
не засвидетельствовано, не засвидетельствовано оно и в отношении iSkuza, поэтому
предположение о происхождении названия Πόντος 'Άξενος от aSkenaz или от iSkuza
не имеет за собой никаких определенных доказательств, за исключением фонетического
сходства. К тому же наименование Черного моря «скифским» η греческой литературе
далеко не столь уже употребительно (мы затруднились бы указать какие-нибудь при¬
меры, кроме вышеприведенного), чтобы на этом можно было настаивать в смысле уста¬
новления за ним древней и прочной традиции, если не в литературе, то хотя бы в устном
предании.
1 «Труды VI археол. съезда в Одессе·), II, 1888, стр. 121 сл.
2 «К вопросу оназвании Черного моря в древности», ИТУАК, 53 (191(5), стр, 90 сл.
3 «Altorieutalische Forschungen», I (1897), стр. 486 сл.
4 К. Neumann. Die Hellenen im Skythenlande, 189G, стр. 347.
13*
196
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Сравнительно лишь недавно было обращено внимание и на тот факт, что греческое
άξενος звучит весьма близко к древнеперсидскому ах5аепа, что означает «темный»1,
засвидетельствованному п словаре Авесты.
Это весьма заманчивое сопоставление, утверждающее, с одной стороны, за тради¬
цией наименования Евксинского моря «Черным» приоритет и давность, весьма остроум¬
но объясняющее, с другой стороны, происхождение греческого Πόντος "Αξενος
в порядке этимологизации древнеиранского ах5аепа, встретило было также веские
возражения1 2. Они сводились, как и в случае с άξενος — а5кепаг—15кига к тому, что
ах§аёпа не засвидетельствовано как прилагательное, характеризующее цвет воды, ни
тем более как наименование моря, и что в языке Авесты вряд ли могло существовать свое
оригинальное наименование Черного моря, находившегося за пределами круга ее гео¬
графических представлений.
При всей справедливости этих возражений в пользу возможности сопоставления
ах5аёпа — άξενος и установления античной традиции для наименования Евксинского
понта «Черным» говорит, однако, то обстоятельство, что слова, близкие фонетически
и этимологически к ах5аёпа, имеются и в других иранских и родственных им диалек¬
тах, а не только в языке Авесгы, как, например, в новоперсидском — ха5т (темноси-
пий) и в осетинском — ахзш (темносерый) 3.
В особенности же плодотворной для поддержания правомочности этого сопоставле¬
ния оказывается конъектура, предложенная А. А. Фрейманом к пассажу гл. XIII
иранской «Космологии» (Виш1а11!£п) среднеперсидского текста, содержащего наимено¬
вания трех морей, из которых одно должно соответствовать Черному морю, и читается,
с поправкой Фреймаиа к написанию этого слова, как ха5еп.
Три главных моря, названные в тексте, толкуются как Персидский залив (Индий¬
ский океан), Каспийское море («Малоречное», Катгбй) и, наконец, третье названное
выше море локализуется «вРуме»,т. е. в пределах Византийских владений, что и поз¬
воляет без колебаний отождествить его с Черным морем.
Значение этого факта, зафиксированного текстом, восходящим отдельными эле¬
ментами своего содержания к эпохе Авесты, а в целом датирующегося сассанидским
временем, заключается в том, что им, с одной стороны, подтверждается возможность
возникновения греческого наименования Πόντος ’Άξενος как перетолкования и осмыс¬
ления древнеперсидского ах$аёпа или какого-либо близкого ему слова из родственных
древиеираискому языков Кавказа, которым обозначалось Черное море; с другой сто¬
роны, факт этот устанавливает существование непрерывной литературной традиции,
свидетельствующей о наименовании Евксинского понта «Черным (темным) морем» у
иранских и кавказских народов. Что это наименование не было неизвестно грекам, о том
свидетельствует приведенный выше_ эпитет μέλας у Еврипида, приложенный им именно
к Черному морю.
Что же касается «негостеприимности» Черного моря в древнейшую эпоху греческой
истории, то, несмотря па наличие на берегах его диких племен, известных своим пират¬
ством и г значительно более позднее время (крымские тавры и «ахейские» племена Кав¬
казского побережья — ахеи, гениохи, зиги и др.),— соответствующие предания,
нашедшие свое отражение в мифе об Ифигении и, может быть, еще раньше, в мифе о ле-
стригонах, должны быть всецело отнесены к области легенды. В распоряжении совре¬
менной археологии имеется достаточно фактов, непреложно свидетельствующих о «го¬
степриимстве» причерноморских жителей по отношению к пришельцам с эгейскпх бе¬
регов и из переднеазиатских стран. Об этом говорят многочисленные находки предметов
ввоза в Северное Причерноморье преимущественно бронзовых изделий, указывающие
1 На возможность происхождения άξενος в наименовании Черного моря от
axsaena указал Μ. V a s m е г, Die Iranier in Südrussland, 1923, стр. 20, а также
В о i sacq, Revue Beige de Piniol., III, (1924), стр. 315 сл.
2 А. С. М о о г h о u s е, Cl. Quart., XXXIV (1940), стр. 123.
3 См. А. Фрейма н, Название Черного моря в домусульманской Персии,
ЗКВ, V, (1930), стр. 650.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
197
на существование культурных связей у причерноморских жителей с восточными и юж¬
ными странами, начиная с III тысячелетия до н. о.1 Греческая колонизация черномор¬
ских берегов была лишь одним из средних звеньев, а отнюдь не началом истории сно¬
шений и связей Причерноморья с другими странами.
По поводу же не лишенного оснований предположения о наименовании Черного
моря в определенной связи и в определенное время «Скифским морем» приходится коп.
статировать, несмотря на наличие древних подтверждений этого наименования (см.
выше), отсутствие прочной и долговременной традиции, которая бы свидетельствовала в
пользу его живучести и распространенности. То же самое может быть сказано и о дру¬
гих названиях, прилагавшихся к Черному морю в более позднее время, на протяжении
истории живущих вокруг него пародов.
Л. А. Елъницкий
О ПЯТИКОЛОННОМ ХРАМЕ, ИЗОБРАЖЕННОМ
НА БОСПОРСКИХ МОНЕТАХ II в.
В настоящей статье подлежат рассмотрению те медные боспорские монеты, которые
у Бурачкова изданы на табл. XXIX за №№ 177, 201,2021 2 и имеют сходные изображения
фасада античного храма с надписью КА—ПЕ на аверсах и разные монограммы на ре¬
версах. Монеты этих серий (рис. 1—3) обычно принято относить к правлению Но¬
тиса II (123—132 гг.), к правлению Евпатора II (154—170 гг,) и к правлению неиз¬
вестного боспорского царя, стоявшего у власти в течение короткого времени
после Евпатора II до воцарения Савромата II (174—210 гг.). Повидимому, монеты
данных выпусков имели широкое и, возможно, длительное обращение, так как прева¬
лирующая часть всех известных экземпляров отличается исключительной потер¬
тостью.
Главнейшей моей задачей является правильное истолкование изображения храма
и содержания находящейся при нем надписи. До сих пор этот вопрос не вызывал со¬
мнений и не порождал никаких ученых дискуссий. Высказанный около 200 лет назад
взгляд прочно удержался в науке вплоть до наших дней. Сущность его сводится к тому,
что указанный храм на боспорских монетах все нумизматы называют храмом Юпитера
Капитолийского, сооруженным боспорскими парями в одном из боспорских городов
r знак своего почтения к Риму 3.
Разделяя установившийся взгляд, что надпись КА—ПЕ означает, повидимому,
сокращенную форму слова КАПЕТОЛКЖ, я все-таки не могу согласиться с якобы
вытекающим отсюда выводом, что монетное изображение храма воспроизводит облик
некогда сооруженного на Боспоре храма Юпитера Капитолийского. Такое мнение
сложилось у меня на основании следующих рассуждений.
1. Никакими древними литературными и эпиграфическими свидетельствами факт
сооружения на Боспоре храма Юпитера Капитолийского пока не подтверждается, и
монеты остаются единственным источником таких предположений.
2. Внешний облик боспорского храма, о котором мы судим только по несовершен¬
ным изображениям на монетах, абсолютно не сходен ни с одним известным изображе-
1 См. А. И е с с е н, Греческая колонизация Северного Причерноморья, Л., 1947,
стр. 14 сл.
2 П. О. Бурачков, Общий каталог монет, принадлежащих эллинским ко¬
лониям, Одесса, 1884, стр. 262, № 189 и стр. 266, №№ 213, 214.
3 Сагу, Histoire des rois de Thrace et de ceux du Bosphore Cimm., éclaircie par
les médajlles, París, 1752: К ё и e, Музей кн. Кочубея, Спб., 1857, II, стр. 260—261;
А. В. Орешников, Каталог собр. древностей гр. А. С. Уварова, М., 1887, вып·
VII, стр. 97—98, прим, к № 622; Head, Historia numorum, Oxf., 1911, стр. 505;
Minns, Scythians and Greeks, Cambridge, 1913, VIII, 5.
198
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
нпем храма Юпитера Капитолийского в Риме. Если на боспорских монетах воспроиз¬
веден храм, копирующий римский, то он должен был бы повторять либо облик того
храма, который существовал до 69 г. (т. е. до того, как он был сожжен солдатами Ви-
телия), либо тот, который был восстановлен Веспасианом. Оба римских храма имели
по шести колонн на фасаде, на боспорском же храме мы видим пять к о-
л о н н. Если допустить, что боспорский храм копировал римский, восстановленный
Домицианом после нового пожара, то и в таком случае обнаруживается несоответствие,
так как домициановский храм имел портик с четырьмя колоннами1.
Рис. 1. Боспорская
монета Котиса II
Рис. 2. Боспорская
монета Евпатора II
Рис. 3. Монета неиз¬
вестного боспорского
царя
Я предвижу справедливое возражение, что вряд ли точное копирование римского
храма могло входить в непременное условие сооружения аналогичной постройки на
Боспоре и что здесь могли построить храм Юпитеру, в архитектурном отношении само¬
стоятельный и с любым количеством колони. Все же я счел нужным указать на это, по¬
скольку отмеченной архитектурной особенности боспорского храма, т. е. наличию пя¬
тиколонного фасада, придаю огромное и решающее значение, как явлению, несомненно,
локального характера.
3. У нас нет оснований так неразрывно связывать надпись К А—ПЕ с помещенным
тут же изображением храма. Слово «Капитолий» только для Рима было именем собствен¬
ным, вне Рима этим словом, в нарицательном смысле, назывались сооруженные по
аналогии с римским Капитолием цитадели римских провинциальных городов. В этих
цитаделях воздвигались нередко храмы в честь тех же трех римских божеств — Юпи¬
тера, Юноны и Минервы. Наличие храмов в честь указанных трех богов не могло вытес¬
нит!. почитания других.
Хотя Еоспор и не являлся римской провинцией, по возможно, что и на Боспоре,
в одном из крупнейших его городов, подобный капитолпй был создан. Но какие у нас
основания утверждать, что подобная цитадель была воздвигнута на совершенно новом
месте? Более вероятно, что боспорский капитолий помещался там, где и в доримскне
времена мог быть сосредоточен стратегический и муниципально-религиозный центр
1 О восстановлениях храма Юпитера Капитолийского в Риме, его внешнем виде,
изображениях на римских монетах и относящуюся к этому вопросу литературу см.
«Нум. сб.», II (1915). стр. 199 сл
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
199
одного из городов, где находились лучшие храмы с их сокровишами и дарами, т. е.
на месте акрополя. А раз так. то главными храмами в силу традиций могли остаться те
же, которые существовали здесь издавна. Я предполагаю, что надпись КА—ПЕ на
боспорскпх монетах следует понимать как наименование капитолия в указанном смысле,
т. е. как городской цитадели, которая была создана (или, скорее всего, восстановлена)
в римское время. Вместе с капитолием мог быть сооружен или восстановлен главный
храм, стоявший на его территории, причем такой храм мог быть и не в честь Юпитера,
а в честь другого бога. Надпись КА—ПЕ не поясняет монетного изображения, а допол¬
няет его; при помощи надписи и изображения увековечивается факт сооружения (или
восстановления) какого-то боспорского капитолия и главного храма на нем.
Прежние исследователи считали, что в надписи КА—ПЕ как бы заключено прямое
указание па то, какому именно богу посвящен этот храм. Я полагаю, что надпись не
вносит ясности в этот вопрос, а оставляет его открытым, она сообщает не наименование
храма, а, повидимому, наименование территории священной округи этого храма.
Маловероятно, чтобы на боспорских монетах появились изображения какого бы
то ни было античного храма, па Боспоре не существовавшего, в результате слепого за¬
имствования такого монетного типа с каких-нибудь римских или римско-провинциаль¬
ных монет. Появление боспорских монет с такими изображениями, несомненно, должно
было стоять в прямой зависимости от действительного сооружения или восстановления
подобной постройки на Боспоре.
Следует обратить внимание на то. что серия монет с храмом появляется на Боспоре
как бы внезапно, держится с перерывами в течение около 50 лет и исчезает бесследно,
не имея, таким образом, ни своих типологических предшественников, ни дальнейшего
развития. Тип монет с храмом стоит особняком, как временный и однообразный архитек¬
турный мотив без повторений и вариантов, без аналогий не только на Боспоре, но и во
всей монетной типологии Северного Причерпоморья 1.
Использование монет для воспроизведения на них изображений храмов почи¬
таемых богов—хорошо известная традиция античности, в особенности в римскую
императорскую эпоху. На Боспоре такой случай представлен единственным при¬
мером, позволяющим сделать вывод, что некий храм, реально существовавший в
действительности, был, очевидно, настолько знаменит, а божество, которому он
был посвящен, настолько почитаемо, что сооружение или восстановление храма
оценивалось современниками как событие экстраординарное, имеющее большое
общественно-религиозное и политическое значение и достойное быть увековеченным
на монетах. Если тип с храмом рассматривать в сопоставлении с более широким
кругом боспорских монетных изображений религиозно-культового содержания, то
сделанные наблюдения помогут разобраться в вопросе о нрипадлея:ности храма со¬
вершенно определенному божеству.
Религиозно-культовая тематика боспорских монет римской эпохи чрезвычайно
показательна: начиная со времен Августа, главным образом'с монет Кесарии (переиме¬
нованного Пантикапея) и монет Агриппии (переименованной Фанагории), а затем на
монетах Гипепирпи, Нотиса I, Рескупорида I, Савромата I, Нотиса II и Евпатора II,
представлены изображения, несомненно, одного и того же божества, сначала изображав¬
шегося в виде женского бюста с калафом, диадемой или башенной короной на голове,
а со времени Савромата II (171—210 гг. н. э.) до второй половины III в. преимущест¬
1 Единственной монетой, которую можно было бы привлечь в качестве хотя бы
далекой и более ранней но времени аналогии пашей серии, оказывается та, что издана
Бурачковым на табл. XXII за_у\Г° 162, медная с изображением головыцЗевса (?) па аверсе
и четырехстолппого античного храма с надписью ΠΑΝ, ΕΥ на реверсе. Уникальность
экземпляра, сильная потертость его (см. А. А. Б е р г ь е-Д е л а г а р д, Поправки к ката¬
логу Бурачкова,1910, стр.23), а также исключительная примитивность изобразительных
приемов и певозможность ознакомиться с оригиналом заставляют меня воздержаться
от того, чтобы ставить его в какую-либо связь с изучаемой серией и делать какие-либо
наблюдения и выводы >
200
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
венно в виде сидящей на троне фигуры, которая по своим символам, атрибутам, общим
внешним иконографическим признакам и сходству со многими древними эллинскими,
малоазийскими и иранскими женскими божествами именуется исследователями раз¬
лично: то Астартой, то Кибелой, то Деметрой, то Афродитой, то великим местным жен¬
ским божеством. Прочного мнения в этом вопросе еще нет.
Я согласен с теми учеными, которые видят в этой богине Афродиту-Уранию-Апату-
ру, культ которой издавна известен на Боспоре на основании свидетельств древних ав¬
торов, лапидарных надписей и памятников изобразительного искусства.
Характерно, что на протяжении I—III вв. н. э. на боспорских монетах мы не видим
изображений других богов, кроме Афродиты 1 и Ники 1 2. Ника представлена на монетах
в обычной античной традиции олицетворения военных побед, в данном случае побед
боспорских правителей друг над другом при династических столкновениях между
собой и побед отдельных царей над варварами, беспокоившими боспорское государство
и одновременно создававшими серьезную угрозу окраинам огромной римской империи.
Афродита же представлена в довольно распространенном для эллинистическо-римского
времени синкретическом образе покровительницы государства.
Превращение одного из древнейших и раснространеннейших боспорских культов
в государственный было результатом не только длительного и сложного процесса его
предшествующего развития на Боспоре и влияния близких по своей природе других
культов боспорских и соседних городов (например Девы Херсонесской), но и обуслов¬
лено теми особыми причинами, которые появились в общественной и политической жиз¬
ни самого Боепорского государства в римское время.
Предшествующая эпоха с ее нашествием скифов, понтийской и затем частичной рим¬
ской оккупацией, внутренними социальными и политическими столкновениями в кор¬
не пошатнула боспорскую государственность и поколебала авторитет царской власти.
В древнейшем боспорском культе Афродиты-Апатуры — древнейшей покровительницы
рода, племени и этнического единства боспорских эллинов-колонистов цари Боспора
в римскую эпоху обрели средство укрепления своей власти, якобы даруемой божеством,
зависимой от божества, притом местного божества.
Такой взгляд на сущность царской власти, конечно, складывался из общих слож¬
ных воззрений эпохи, но этому способствовали и те скрытые формы антирим¬
ски х настроений, которые сохранялись и у самих царей, и у влиятельных кругов
боспорской знати, видевшей в государственной независимости Боспора залог своей
экономической мощи. Ограниченной власти боепорского царя, становившегося в между¬
народных отношениях в зависимость от Рима, противопоставлялась идея неограничен¬
ной власти того же монарха над своим народом, как «помазанника божия», и «царя-
победителя» варваров. Такие идеи и тенденции не только не были страшны могущест¬
венному Рпму, но скорее выгодны, так как способствовали образованию такого пери¬
ферийного государства, которое могло самостоятельно экономически обеспечить рим¬
скую армию и флот, находившихся в Понте Евксинском, и стратегически превратиться
в буферное государство против варваров, создававших постоянную угрозу окраинам
Римской империи. Отношения Рима к Боспору вылились в компромиссные, союзно-за¬
висимые отношения, начавшие складываться еще при Асандре (эпоха Августа) и полу¬
чившие крайнее выражение при Нотисе I (эпоха Клавдия и Нерона), затем постепенно
пришедшие к чисто официальным внешним проявлениям дипломатического этикета
и политическим связям, с явно выраженной взаимной заинтересованностью обоих сто¬
рон в экономических и военных делах.
Возрождению культа Афродиты в значительной мере могло способствовать еще одно
обстоятельство, на которое историки Боспора мало обращали внимания, а именно, что
центр тяжести боспорской государственности в римское время все больше переносился
на азиатскую сторону, более выгодную по своему географическому положению в эко¬
1 У Бурачкова приведено 29 различных типов.
2 У Бурачкова приведено 10 различных типов.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
201
номическом и стратегическом отношениях. И военная активность боспорских царей
все больше переключалась па варваров, нажимавших с востока и создававших угрозу
не только Боспорскому государству, но и оккупированной Римом Таврике. Проявление
старых автопомистических тенденций, которые издавна были сильны на азиатской сто¬
роне и в прошлом обращались против агрессий сначала Спартокидов, а затем против
иноземных властелинов, теперь не встречали особенно сильного протеста со стороны
Рима и поэтому могли свободно развиваться и способствовать возрождению Боспорского
государства, что мы и наблюдаем главным образом во II в. н. э.
Такая конъюнктура в политике, экономике и культуре Боспора несомненно бла¬
гоприятствовала возрождению и старых, прочно сложившихся культурных традиций
азиатской стороны, повидимому, к тому же мало поколебленных в предшествующую не¬
спокойную эпоху. Азиатская сторона в римскую эпоху становится равноправной ча¬
стью. а порою, может быть, и главной частью государства, его политическим центром
с резиденцией боспорских царей в Фанагории. Старый фанагорийский культ Афродиты-
Апатуры, рапыне распространенный преимущественно на азиатской стороне, не только
в силу внутреннего содержания, но и в значительной мере автоматически продолжал
развиваться на старых местах, превращаясь в официальный культ всего государства.
На фоне обрисованной культурно-исторической обстановки становится ясным зна¬
чение, которое приобрел культ Афродитьт-Апатуры в римское время па Боспоре и по¬
чему образ богини неизменно представлен на монетах того времени. Образ верховной
богини государства, фигурирующий в роли монетного типа, это не только прием рели¬
гиозной пропаганды, одновременно это прием пропаганды политической идеи, продик¬
тованной настроениями и тенденциями к независимости. Перемена в монетной иконо-
графической традиции, происшедшая при Савромате II и заключавшаяся в том, что
вместо головы богини стала изображаться вся сидящая на троне фигура, строго говоря,
должна рассматриваться как новый изобразительный прием, который не вытеснил
старый, а получил только свое преимущественное применение. Новый прием изобра¬
жения богини сидящей, несомненно, воспроизводит статуарный| тип. Появ¬
ление нового иконографического приема на монетах закономерно поставить в прямую
зависимость от вероятного сооружения культовой храмовой статуи, созданной вновь,
либо восстановленной. Указанная перемена в монетной иконографии богини,
повидимому, увековечивает определенный факт в истории боспорского культа, и пер¬
вые серии таких монет носят явно коммеморативпое [значение, превращаясь в даль¬
нейшем в деградирующий стандартный тип.
Надо полагать, что сооружение или восстановление храмовой статуи должно было
стоять в тесной связи с сооружением или восстановлением самого храма того же боже¬
ства, который был воздвигнут, несомненно, несколько раньше статуи. Монетный тип
сидящей богини, по мнению А. Н. Зографа г, появился в то десятилетие царствования
Савромата II, когда он произвел реформу денежного обращения, т. е. в 483—193 гг.
боспорской эры или 186—196 гг. н. э. Очевидно, к этому времени следует относить и
создание культовой статуи.
Период, пачипаяс рубежа I—II вв. (правление Савромата I) и кончая 80-ми года¬
ми II в. (правление Савромата II), представляется мне тем длительным промежутком
времени (около 80 лет), в течение которого производились на Боспоре большие восста¬
новительные и строительные работы, связанные с реконструкциями святилищ верхов¬
ного божества, о чем сообщают дошедшие до нас надписи времени Савромата I
(КОБРЕ ,11, 352 и ИАК, вып. 23, № 32).
К немного более позднему времени относятся все серии медных монет с пяти¬
колонным храмом и монограммами, которые увековечивают, всего вероятнее, восстано¬
вление одного из храмов — именно этого женского божества — Афродиты-Апатуры и
прославляют заслуги тех боспорских царей, которые приняли участие в этих работах. 11 «Реформа денежного обращения в Боспорском царстве при Савромате II», ВДИ.
1938, № 2, стр. 289.
202
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Эти серии выпускались, очевидно, одновременно с сериями иконографическими, и’
невидимому, выпуски первых связаны с отдельными этапами работ по сооружению Ка¬
питолия в делом и, в частности, одного и того же главного храма, там располагавшегося.
Не только одновременность выпуска этих серий с сериями иконографическими дает
мне основание статуарный образ и храм связывать с одними тем же именем божества,
но и еще одно обстоятельство кажется мне не случайным. Прекращение выпуска монет
с храмом нроисходит до появления монет с типом статуарным (между 170 и 174 гг.
см. выше). Иначе говоря, коммеморативпый статуарный тип приходит на смену не толь¬
ко старому иконографическому типу в виде бюста богини (который не исчезает окон¬
чательно, а продолжает изредка появляться у последующих царей), к оммемор а -
тивный статуарный тип приходит одновременно на смену
предшествовавшему ему коммеморативному типу архи¬
тектурному, который при появлении статуарного со¬
вершенно исчезает с боспорских монет. Итак, я предполагаю, что
храм, изображенный па боспорских монетах, воспроиз¬
водит храм в честь верховной богини государства Афро-
диты-Урании-Апатуры, увековечивая строительный пе¬
риод, связанный с архитектурной частью этого храма,
а выпущенный через некоторое-время новый тип — ста¬
туарный увековечивает завершительные работы, свя¬
занные с постановкой статуи богини в этом храме. Не пан-
тикапейский храм Юпитеру Капитолийскому, как предполагали предшествующие ис¬
следователи, изображен на монетах, а скорее всего одно из святилищ Афродиты, и.
наиболее вероятно,— древнейшее и известнейшее, фанагорийское, теперь,
в римское время, ввиду вероятного перенесения столицы в Фанагорию, оказавшееся
в самом центре государства, в резиденции боспорских царей.
О наименовании святилища мы знаем со слов древних авторов (Гекатея, Страбона,
Стефана Византийского), а также по титулатуре богини, встречающейся в лапидарных
надписях и в своей наиболее пространной форме «Афродиты-Урании — владычицы
Апатура», заключающей в себе название этого святилища.
Основываясь на тех же литературных и эпиграфических источниках, мы можем
заключить, что святилище это просуществовало примерно от середины VI в. до п. э.
до конца Боспорского государства (нач. IV в. н. э.), т. е. более 800 лет. Длительность
существования этого святилища, а также появление на Боспоре и других храмов в честь
той же богини, из которых один, невидимому, крупнейший — Синдский был соименен
фапагорийскому, служит одним из подтверждений большой распространенности куль¬
та Афродиты на протяжении всей истории Боспора и на азиатской стороне по преимуще¬
ству.
В течение такого продолжительного времени фанагорийское святилище могло пе¬
рестраиваться и менять свой архитектурный облик. У пас имеются только сведения о
факте существования святилища и его названии и нет еще никаких реальных остатков
его, открытых заступом археологов. Считается, что нет и памятников изобразительного
искусства, на основании которых мы имели бы возможность составить себе хотя бы
приблизительное представление о знаменитом в древности и не дошедшем до нас архи¬
тектурном произведении;
Если моя гипотеза верна, то пробел в наших сведениях о главном спятилище Афро-
диты-Апатуры, повидимому, в известной мере может считаться заполненным. Три осо¬
бенности, несомнепно, являются индивидуальными, отличительными чертами архитек¬
туры этого храма: 1) пятиколонный портик фасада; 2) ионийский ордер; 3) высокий
стилобат с пятью ступенями.
Пятиколонный фасад в античной архитектуре — явление весьма редкое в особен¬
ности для римской эпохи, заставляющее нас предполагать более раннее происхожде¬
ние данного памятника, который был лишь возобновлен в своем первоначальном виде
в римское время. Вопрос этот особый и нуждается в специальном исследовании.
В связи с затронутым вопросом о пятиколонпом фасаде на монетном изображении
нельзя не упомянуть об одном скульптурном боспорском памятнике, любопытном по
композиции и содержанию. Привлечение его в качестве аналогии монетам позволяет
не только осветить шире вопрос об отмеченной архитектурной особенности, но также
подтвердить правильность установленной связи пятиколонного храма с именем
Афродиты.
Я имею в виду надгробие, найденное в 1889 г. в Керчи в неизвестном месте и хра¬
нящееся теперь в Гос. Эрмитаже (см. рис. 4) х, не имеющее аналогий среди известных
боспорских памятников тсго же рода, глубоко индивидуальпсе по своей композиции и
содержанию. Ростовцев считал, что здесь представлены изображения двух покой¬
ников, а окружающая их архитектура воспроизводит «монументальную гробницу в два
этажа, посвященную Деметре или находящуюся под ближайшим ее покровительством,
как большинство керченских гробниц (на посвящение Деметре указывает голова Де¬
метры на фронтоне)» 1 2.
Мне кажется, что здесь изображены не два покойника, а один, и весь окружающий
архитектурный мотив представляет собою не «монументальную гробницу в два этажа»,
а фасад пятиколонного храма, подразумеваемого на втором плане, но условно помещен¬
ного поверх пятифигурной группы, как бы во втором ярусе. Взаимоотношения между
отдельными частями композиции рисуются мне следующим образом. В целом рельеф
надгробия построен по принципу эдикулы, но камень завершается не обычным антабле¬
ментом с фронтоном, а сложной архитектурной надстройкой в виде портика ионийского
ордера, вкомпонованного в обычный прямоугольный блок, украшенный небольшим
карнизиком и двумя розетками по бокам. Боковые ионийские колонки нижнего яруса
являются не конструктивной частью воспроизведенной вверху архитектуры, а декора¬
тивным обрамлением стоящей внизу фигурной группы. Здесь своеобразно сочетались
принципы конструктивной, декоративной и условно реалистической композиции. При
реалистической композиции фигуры рельефа должны были бы заслонять предметы
второго плана, но здесь художник механически вынес второй план наверх и добился
изолированного показа изображений разных планов. Группа должна восприниматься
как бы стоящей перед храмом.
Она состоит из пяти фигур: военачальника в панцыре и плаще, жепщины в тор¬
жественном облачении, двух аллегорических фигур (Эрота и Ники) и гермы.
Здесь, несомненно, представлен биографический эпизод из жизни умершего военачаль¬
ника, приносящего, после одержанных побед, благодарственную жертву божеству-
В левой руке его — копье или жезл (отломан), в правой — чаша или патера. Под пра¬
вой рукой его — невысокий столбик с чашей и кропилом, находившийся всегда в при¬
творе храма и служивший для предварительного очищения перед жертвоприношением.
Военачальник изображен в момент совершения бескровного жертвоприношепия (1г
batió), после предварительного окропления себя водою. Факт его победы изображен
аллегорически: Ника подлетает к нему слева и простирает над головой венок. Рядом
с военачальником стоит.конечно, не «жена его в образе богини Афродиты», как толковал
Ватцингер, а, несомненно, жрица в одежде и с атрибутами той богини, в храме которой
она совершает свои жреческие обязанности и перед храмом которой совершается
жертвоприношение. Жрица одета в длинную одежду, с покрытой головой, украшенной
диадемой; в правой руке она держит полусферическую чашу или, быть может, шар
(если верхнее полушарие обломано), в левой руке — длинный жезл (скипетр). Позади,
слева, за спиной, виднеется Эрот. Атрибуты и присутствие Эрота говорят о том, что
жрица изображена в облике Афродиты, из чего ясно, что вся сцена представлена перед
1 Впервые издано у Kiezeritzky-Watz inge г, Griech. Grabreliefs
aus Südrussland, Berlin, 1909, табл. XXVIII, рис. 407.
2 М. И. Ростовцев, Роспись керченской гробницы, открытой в 1891 г.,«Сб.
честь Бобринского», Спб., 1911.
204
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Рис. 4. Керченское надгробие. Гос. Эрмитаж
храмом Афродиты. Герма справа также, очевидно, стоит в связи с Афродитой и, возмож¬
но, изображает одно из приношений, стоявшее возле храма. Такую подлинную герму,
посвященную Афродите, мы знаем по фрагменту ГОЭРЕ, II, 343, найденному в Синдике.
Что здание, расположенное в верхнем ярусе (т. е. на втором плане), действительно
изображает храм Афродиты, подтверждается, кроме того,бюстом женского божества,по¬
мещенным на фронтоне, с башенной короной на голове, с покрывалом и неопределенным
атрибутом в левой руке. Повидимому, это остатки отломившегося скипетра, подобного
тому,который находится в руках жрицы. Ватцингер и Ростовцев называют ее Демет-
рой. Мне представляется, что, па основании исключительной близости ее к изображе¬
ДОКЛАДЫ Й СООБЩЕНИЯ
205
нию сидящей Афродиты на золотом медальоне из б. собрания И. И. Толстого 1, ее сле¬
дует считать Афродитой. Такой бюст в тимпане фронтона не следует понимать реали¬
стически и рассматривать как «фронтонную скульптуру» храма. Это изображение тоже
условное, его надо понимать как верхнюю часть статуи, которая в действительности
находится внутри здания, т. е. на третьем плане, совершенно невидимом. Изображение
третьего плана осуществлено по тому же принципу, как это сделано со вторым пла¬
ном— ярусами, только в роли полезной площади оказался использованным просвет
фронтона. Частичный показ храмовой статуи был продиктован, очевидно, стремлением
во что бы то ни стало пояснить, перед храмом какого божества развертывается эта
сцена 1 2. Между колоннами расположены четыре круглых щита, развешанных на стене
целлы храма. Возможно, они декоративные, но скорее всего они-то и являются при¬
ношением военачальника.
Обломанная часть, возможно, имела надпись, которая многое могла бы нам разъяс¬
нить, если бы сохранилась. В настоящее время фрагмент имеет высоту только 0.87 м.
Ватципгер датировал надгробие II в. до н. э.
На основании иконографшческой близости образа жрицы и бюста богини в тимпане
фронтона к образу Афродиты на боспорских монетах II в. н. э., а также формы щитов,
развешанных на целле храма и имеющих аналогию со щитами па ипвеститурпых моне¬
тах боспорских царей того же времени (т. е. конца I — начала III в. н. э.), я считаю не¬
обходимым пересмотреть вопрос о датировке^керченского надгробия № 407. Его можно
считать более поздним, скорее всего относящимся к рубежу I—II или даже ко II в. н. э.,
что не стоит в противоречии с его стилем, хотя сохраняющим в себе еще не изжитые тра¬
диции поздпеэллинистических боспорских надгробий, но все же явно обнаруживаю¬
щим поворот в сторону деградации, характерной для римского времени 3.
Таким образом, надгробие по всем данным относится приблизительно к тому же
времени, к которому относятся и монеты с изображением храма. Пятиколоиный фасад
ионийского ордера на надгробии и на современных ему монетах—явление более правдо¬
подобное, чем на памятниках разновременных. Обе реплики восходят к одному ре¬
альному архитектурному памятнику Боспора, послужившему прототипом и для над
гробия и для монет.
Л. П. Харко
ПЕРМСКИИ ВСАДНИК
Одним из излюбленных мотивов изображений на серебряных блюдах юго-восточ¬
ного пр оисхождения, найденных в Прикамье, является образ царя из династии Сас-
санидов во время охоты на диких зверей, которых он поражает мечом, копьем или стре¬
лами.
Обычно царь на этих блюдах изображен в парадных одеждах, с характерным го¬
ловным убором, верхом на "богато убранном коне. Центральную фигуру всадника окру¬
жают бегущие звери — львы, кабаны, небольшие рогатые животные, зайцы, лоси
или олени, собаки (рис. 1 и 2).
Невольно возникает вопрос — почему именно этот сюжет так часто встречается
1 ИАК, 49 (1913), табл. II, рис. 3.
2 Нечто подобное мы видим на римском надгробии Гатериев эпохи Флавиев (Рим,
Латорапский музей), где бюст погребенного помещен на фронтоне гробницы, изобра¬
женной на рельефе, см. Winter, Kunstgeschichte in Bildern, neue Bearbeitung. I.
Das Altertum, вып. 5—6, стр. 171. рис. 3.
3 Ю. Ю. Марти, Позднеэллипистические надгробия Боспора, как историко-
культурный документ, CA, VII (1941).
206
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
на блюдах, проникавших в Прикамье? В дальнейшем изложении попытаемся отве¬
тить на этот вопрос.
Прежде всего посмотрим, как широко и где именно распространялись находки
восточного серебра в бассейне Камы. Рассмотрение карты, приложенной к атласу
Я. И. Смирнова «Восточное серебро», показывает, что область распространения на¬
ходок серебряных блюд и сосудов юго-восточного происхождения поразительно совпа¬
дает с областью расселения племени, которое покойный М. В. Талицкийв своей
работе 1 отожествил с племенем «вису» или «ису» арабских источников. По его мнению,
Рис. 1. Блюдо с изображением сассанидского царя на охоте
это племя является предком современных коми-пермяков, исконным населением ныне
занимаемой ими области, долго сохранявшим некоторые древние традиции ананьин-
ской культуры. При работе М. В. Талицкого приложена карта поселений и могиль¬
ников этого племени X—XIII вв. н. э. Совпадение этой карты с картой Я. И. Смир¬
нова — совершенно исключительное: так, большой группе поселений соответствует
н большое число находок восточного серебра, расположенных в тех же самых местах;
маленькой группе — небольшое количество находок.
Единственным расхождением обеих карт является то, что М. В. Талицкий не ука¬
зывал поселений племени вису по р. Сылве, тогда как отдельные находки восточного
серебра известны с рек Сылвы и Уфы. Следует добавить также, что примерно те же ме¬
ста были заселены в V—VIII вв. н. э., в так называемую Ломоватовскую эпоху.
В результате сравнения обеих карт следует признать, что, начиная со второй по¬
ловины I тысячелетия н. э., на верхней Каме формировалось и жило богатое и сильное
Рукопись, архив ИИМК.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
207
племя, которое вело торговлю с Ираном и Средней Азией, откуда оно получало сере¬
бряные блюда и сосуды, вероятно, в обмен на высоко ценимые на юге меха соболей,
чернобурых лисиц и других пушных зверей, причем торговый путь или один из торго¬
вых путей шел по рекам Сылве и Уфе.
Область распространения находок восточного серебра на Каме примерно совпадает
также с территорией распространения древних жертвенных мест, так называемых «ко¬
стищ», некоторые из которых существовали в течение очень долгого времени ^ Напри¬
мер, начало известного Гляденовского костища, расположенного недалеко от города
Рис. 2. Блюдо с изображением сассанндского царя па охоте
Молотова (б. Перми), относится к IV—III вв. до и. э.,и в то же время в житии Трифона,
епископа вятского, мы читаем, что в его время около села Гляден существовало жерт¬
венное место, куда в известные дни издалека приплывали для отправления религиоз¬
ных обрядов остяки и вогулы и где главным божеством была огромная ель.
Каковы условия находок восточного серебра в Прикамье? Почти всегда
серебряные блюда и сосуды были находимы при распашке земли, впервые очищенной
от леса, или при корчевке пней — т. е. в бывших рощах или участках леса. Если при¬
нять во внимание, с одной стороны, что жертвенные места манси и ханте, удмуртов,
пародов коми и др. располагались в священных рощах, с другой — сообщения путе¬
шественников XVII—XVIII вв., которые видели металлические блюда, висевшие на
деревьях в священных рощах, являвшихся религиозными центрами,— вывод о связи
серебряных блюд юго-восточного происхождения с жертвенными местами, а следова¬
тельно, и с религиозными представлениями древнего населения верхней и части сред¬
ней Камы будет неизбежен.
Теперь обратимся к интересующему нас сюжету — образу сассанндского царя
на охоте в виде всадника, вооруженного мечом, копьем или, чаще, луком и окружен- 11 Карта распространения костищ приложена к работе А. В. Шмидта, Жерт¬
венные места Вятско-Камского края.
208
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
кого зверями, и попытаемся найти объяснение, почему этот образ являлся одним из
излюбленных в области распространения юго-восточного серебра на Каме.
Среди материала с Гляденовского костища, который можно отнести к так называе¬
мой пьяноборской эпохе (III в. до н. э.—III в. н. э.), имеется одна чрезвычайно интерес¬
ная группа вещей из раскопок Н. Н. Новокрещенных 1. В центре группы находилась
круглая серебряная бляха, где изображена человекообразная фигура с головами
животных в руках и птицей на голове, стоящая на звере (рис. 3). Вокруг нее были рас¬
положены 8 фигурок животных, 2 птицы, змея, 6 бляшек, круглая бронзовая пуговица,
Рис. 3. Серебряная бляха
с Гляденовского костища
Рис. 4. Серебряная бляха из дер. Се-
чище (н. в.)
38 бронзовых бус, 3 ножа, 4 железных и 3 костяных наконечника стрел и несколько
обломков бронзовых и железных предметов. Все эти вещи были уложены вокруг бляхи,
посыпаны пеплом, и каждая из них была прикрыта черепком. На некоторых из череп¬
ков имелись следы, напоминающие следы крови. К сожалению, по фотографии, снятой
Н. Н. Новокрещенных, нельзя определить, какие именно звери и птицы составляли
свиту божества.
Что за божество изображено на центральной бляхе? Повидпмому, это тот же са¬
мый образ, который дан на известной бляшке из Александропольского кургана (в виде
крылатой женщины со зверями), образ владычицы зверей и всего сущего, «крылатая
Артемида», древнее женское божество, образ которого сохранился в русских и украин¬
ских вышивках, иногда почти в первоначальной чистоте.
Ту же фигуру с головами животных в руках, но стоящую не на звере, а на лошади
и окруженную изображениями зверей и птицы, мы видим на серебряной бляхе,
найденной в дер. Сечище1 2 (рис. 4). Здесь животные, окружающие центральную фигу¬
ру, находятся уже на самой бляхе. Вверху и внизу бляхи имеются отверстия для
нашивания на ткань или кожу.
Обе бляхи местной работы. Изображения животных на второй бляхе стилисти¬
чески близки к фигуркам Гляденовского костища, хотя последние выполнены так назы¬
ваемым плоским литьем.
Дальнейшее развитие того же мотива мы видим на двух почти идентичных блюдах,
изображенных в атласе «Восточное серебро» под №№ 160 и 161 (табл. ХС и ХС1). В цен-
1 Н. Н. Новокрещенных, Гляденовское костпще, «Труды Пермской уче¬
ной архивной комиссии», вып. XI.
2 «Древности камской чуди по коллекции Теплоуховых», табл. II, 9.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
209
тре блюд находится фигура обезьяны л женской одежде или женщины с головой обезь¬
яны, сидящей верхом на лошади, едущей влево и окруженной животными — зве¬
рями, птицами, пресмыкающимися. Вся композиция заключена в кольцо из двух пе¬
ревившихся змей (рис. 5). Не вдаваясь в дальнейший разбор вопроса о месте происхож-
Рис. 5. Бронзовое блюдо с обезьяной на коне
дения блюд и местного осмысления описанной композиции, отметим лишь, что на Каме
то изображение имело тот же смысл, как и два предыдущих. Центральная фигура
представляла собой тот же образ владычицы зверей, но не стоящей, а сидящей на ло¬
шади и окруженной животными. Оба блюда бронзовые и довольно грубой работы.
Наконец, женская фигура заменяется мужской. На круглой бляхе из б. Перм¬
ской губ. мы видим фигуру мужчины, сидящего верхом на едущем вправо коне и обра¬
щенного лицом вперед. Всадник окружен зверями и птицами (рис. 6). Известно не¬
сколько подобных блях, происходящих с верхней Камы («Восточное серебро», табл. 91.
рис. 24, 25, 26, 28).
0 том, что в III—IV вв. н. э. население верхней Камы представляло себе верхов¬
ное божество в виде мужчины-охотника, свидетельствует, например, один из «чудских
образков» Подчеремского клада, где изображен мужчина с луком и стрелами, над го¬
ловой которого находятся голова хищной итицы или грифона, а по бокам — два че-
ловеко-лося1 (рис. 7). * 141 Аналогичное изображение известно из с. Георгиевского, «Древности Камской
чуди по коллекции Теплоухопых», табл. XXVI, рис. 10.
14 Вестник древней истории, X» 1
210
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Таким образом, мы видим, что к сассанидской эпохе на верхней Каме уже сложи¬
лось представление о верховном божестве как о мужчине-охотнике, который чаще
всего изображался в виде всадника, окруженного зверями. Процесс смены женского
верховного божества мужским и зверя, на котором стояла богиня, конем к этому вре¬
мени уже завершился.
Рис. 6. Бляха с изображением мужчи¬
ны-всадника
Рис. 7. «Чудский образок»
Подчеремского клада
С этой точки зрения становится ясным, почему юго-восточные серебряные блюда
с художественными изображениями царя-охотннка, окруженного дикими зверями,
так часто находились на верхней Каме. Это происходило вследствие того, что сюжет,
Рис. 8. Мир суснэ хум
изображенный на этих блюдах, был близок и понятен богатому и многочисленному
племени, торговавшему с юго-востоком; в образе сассанидского царя люди видели в ху¬
дожественном оформлении свое верховное божество, бога-охотника, поражающего
диких зверей.
И настолько близок и привычен был образ бога-всадника, что на одном сассанид-
ском блюде, где в центре был художественно изображен конь, на Каме к нему был
грубо пририсован мужчина-всадник с заостренной головой, что являлось одним из
признаков божества К
А. А. С п и ц ы н, Шаманские изображения, рис. 6.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
211
Сын бога неба, покровитель людей и животных («о людях и животных заботя¬
щийся»), Мир суснэ хум еще в недалеком прошлом изображался манси тоже в виде
всадника. На рис. 8 даны его изображения на тор-покрывале для жертвенного живот¬
ного.
Среди древнего населения бассейна Камы преобладающую роль мужчины можно
установить уже в ананьинском обществе в VII—III вв. до н. э. Основанием для этого
являются особо пышные и богатые мужские погребения н захоронения (правда, еди¬
ничные) мужчины с женщинами-рабынями. Однако пережитки матриархата, вероятно,
были в то время еще очень сильны, что нашло свое отражение и в конструкции анань'
янского жилища, напоминающего длинный дом сенека-ирокезов, где главой рода
была женщина, и в глиняных женских фигурках, вероятно, олицетворявших боже¬
ственную покровительницу домашнего очага, найденных на позднеананьинских по¬
селениях.
Некоторые очень интересные пережитки матриархата сохранились у удмуртов
почти до недавнего времени. Невидимому, эти пережитки были сильнее всего в рели¬
гиозных воззрениях. Однако приведенные примеры показывают, что к III в. н. э.
процесс б орьбы с пережитками матриархата в основном уже завершился не только
в жизни, но и в религии, что нашло свое выражение в смене женского верховного бо¬
жества мужским.
А. В. Збруева
ТУАЛЕТНАЯ ЛОЖЕЧКА № 3627 ИЗ СОБРАНИЯ
ГМИИ им. А. С. ПУШКИНА
Среди прекрасного собрания памятников египетской художественной промышлен¬
ности Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина находится
в своем роде единственная вещь: туалетная ложечка типа «плавалыцицы-
купалыцицы» (дл. 19, 4 см, рис. 1—3). Название это давно уже присвоено подобного
рода туалетным сосудикам египтологической наукой.
В египетском, как и в других искусствах древиости, стирается грань между памят¬
никами художественной промышленности и собственно пластикой. Тем самым лишний
раз доказывается незаконность понятия «прикладного искусства», возникшего в бур¬
жуазной эстетствующей науке, отдававшей предпочтение «большому искусству» в про¬
тивоположность якобы прикладной роли, которую играло искусство малых форм. Но
в условиях древнеегипетской культуры с ее органической спайкой ряда видов искус¬
ства, отпочковавшихся лишь в позднейших обществах, неправомерность термина «при¬
кладное искусство» выступает с особенной силой.
В самом деле, публикуемая ложечка, хотя и имеющая узко практическое назначе¬
ние, является, конечно, памятником мелкой пластики, с особой силой расцветшей
в эпоху Нового царства.
Памятник был впервые издан в 1912 г. В. К. Мальмбергом 1. Однако публикацию
В. К. Мальмберга можно считать лишь предварительным этюдом. Это и позволило мне
вновь вернуться к нашему чудесному памятнику и рассмотреть тот обширный круг во¬
просов, который оказался совершенно незатронутым. В. К. Мальмберг ограничился
голым описанием ложечки, без уточнения датировки и без привлечения необходимого
круга аналогий, впрочем, в большинстве совсем и не известных еще в ту пору.
1 В. К. Мальмберг, Купальщица и купальщик из собрания В. С. Голе¬
нищева, № 1032 и 3250, ПМПИ, вып. I—II (1912), стр. 41—44.
212
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
В настоящей работе мною будут рассмотрены три вопроса: иконография мотива
плавалыцпцы, вопрос об изображении Беса, выгравиропанного на статуэтке и помогаю¬
щего, как мне кажется, косвенным образом датировать ложечку, наконец, вопрос о ее
стиле, уточняющий датировку и позволяющий должным образом оценить памятник.
Наша ложечка представляет собою плоскую чашечку для различного рода красок
и помады. Крышка отодвигается в сторону на шпеньке и вместе с сосудом дает форму
цветка лотоса. Сосуд снизу на вытянутых плашмя руках держит плавно плывущая об¬
наженная египтянка. Передать всю прелесть грациозных пропорций ее удлиненной
фигуры, гладкой и матовой поверхности слоновой кости не может никакое
описание и никакая фотография. Непередаваемо очарование цвета, контрасты
желтовато-белого тела, коричнево-черного парика и розовато-красного цветка
сосуда. По сравнению с горизонталью непрерывной и текучей линии тела особенно
бросается в глаза отдельно вставленная совершенно вертикально головка. Египетскому
искусству вообще свойственны резкое противопоставление горизонтали и вертикали,
сочетание разных точек зрения, а не сглаживание поворота, раккурс. Паричок тоже
вырезан отдельно и снимается с головы. Разделка парика прямоугольными короткими
рубчиками типична для Нового царства и встречается во множестве скульптур с начала
и до конца этой эпохи. Цилиндрическая шея обрамлена ожерельем, выгравированным
на самой фигурке и закрашепиым черной краской. Тем же приемом выполнен и орна¬
мент па крестце, выше того места, где обычно обозначаются линии пояса, как, например,
па одной из луврских «плавальщиц»1.
Самое же любопытное в нашем памятнике — это выгравированные на обеих ногах
выше колен изображения Беса. Обычное слишком краткое описание туалетных ложечек
в других музеях не позволяет судить о том, встречаются ли подобные изображения
Беса еще где-нибудь, кроме нашего памятника. Имеющиеся же воспроизведения во
всех известных мне изданиях (каталогах, путеводителях, отдельных публикациях и
общих работах по египетскому искусству) убеждают в том, что изображение Беса на ло¬
жечке типа «плавалыцицы·) нигде больше не встречается,кроме московского памятника.
Вполне оригинальна и еще одна особенность — самый сосудик в форме лотоса.
Мотив этот не встречается ни па одном из известных мне памятников этого рода.
Уже делались гипотезы о том, что туалетные ложечки воспроизводят рабынь,
обслуживавших женщин господствовавшего класса. Тот факт, что в египетских роспи¬
сях эпохи Нового царства мы часто встречаем изображение обнаженных служанок-
рабынь, говорит в пользу приведенных доводов. Достаточно в этом отношении вспом¬
нить хотя бы обнаженную музыкантшу из росписей гробницы Пахт или, еще уместнее,
прославленные росписи из гробницы Рехмира, где знатных женщин обслу¬
живают во время их туалета обнаженные рабыни 1 2. Примеров можно было бы привести
множество.
В пользу данной гипотезы говорит еще один факт. Ведь в качестве рабынь пользо¬
вались не только египтянками, но и женщинами, вывезенными из иноземных стран,
и крайне характерно, что именно в туалетных фигурках, мелких статуэтках и обна¬
женных фигурках купальщиц достигнуты были замечательные изображения, не¬
гритянок. Такова, например, деревянная ложечка № 38186 из Британского музея,
где в обнаженной фигуре плавалыцицы можно усмотреть негроидный тип женщины 3.
Гакова и фигурка нубийки в другой ложечке, воспроизведенной у Ж. Капара 4 и т. д.
Общеизвестны статуэтки обнаженных рабынь с сосудами для косметики на плечах
или на голове. Достаточно указать на статуэтки из музея в Лейдене5, на выразительней -
1 Воспроизведено у Ch. В о re u х, Museo national du Louvre, Guide-Catalogue,
Sommaire, If, 1982, текст к стр. 606.
2 Воспроизведено в Propyläen-Kunstgcschichtc, II, табл. XVI, стр. 3(55.
3 Воспроизведено в JEA, XIII (1927), табл. VI.
4 Aunales de la Societe d’archdologie de Bruxelles, XXI (1907), табл. V.
5 I. С a p a г t, там же, рис. 5.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
213
тую фигурку негритянки из Университетского музея в Лондоне* 1 и многие
другие.
Наконец, н пользу предположения об изображении именно служанок-певольниц
в ручках ложечек говорит еще одно косвенное доказательство. Если согласиться
с В. К. Мальмбергом,истолковывавшим награвированные узоры на теле нашей фигурки
как передачу татуировки, то с тем большим правом можно видеть н ней изображение
служанки 2: можно считать установленным, что к татуировке прибегали лишь жен¬
щины низших классов общества.
Как уже указывалось,на ногах нашей «плавалыцицы» выгравированы изображения
карликообразпого божества. Изображение это не случайно и наталкивает на ряд инте¬
ресных вопросов, также совершенно опущенных В. К. Мальмбергом. Египетские кар¬
ликообразные божества фигурируют в текстах под разными именами, но по единодуш¬
ному мнению всех почти египтологов эти имена должны рассматриваться лишь как
разные эпитеты Беса. Поскольку принадлежность нашего памятника к эпохе Нового
царства едва ли может вызвать у кого-нибудь сомнение, постольку вместе со всеми егип¬
тологами мы можем воспользоваться собирательным именем Беса, тем более, что в на¬
шем памятнике награвированное изображение сведено к чисто схематическому рисунку.
Но важнее другое, именно: с какой из своих многочисленных прерогатив связан
Бес нашей ложечки? Функции Беса были необычайно многообразны, и популярность
его в самых различных классах и слоях населения была очеиьрнирокой. В оснонном
Бес был защитником детей и женщин, особенно беременных, он — патрон домашнего
очага и предметов женского туалета. В то же время он — божество танца и музыки,
всего радостного и как таковой враг змей, скорпионов, всего вредного,о чем и свидетель¬
ствуют частые изображения его с мечом в руках, поражающим змей. Наконец, он без¬
условно входит в круг фаллических божеств, что также засвидетельствовано рядом
изображений. Последние не имеют к нам отношения, ибо относятся к поздним эпохам,
в большинстве случаев к греко-римскому времени, когда и остальные элементы этого
божества оказываются смешанными и усложненными. В эпоху же Нового царства Бес
обычно связан вообще с покровительством женщинам и их туалету, с танцами и музыкой
Большинство исследователей прямо называли Беса божеством женского туалета. Это
напрашивается само собой, ибо если не считать отдельных статуэток Беса в разнообраз¬
нейших материалах, то чаще других мы встретим его изображение в мелких туалетных
вещах: вазочках, ручках ложек и зеркал (также и на ручках систров, на скарабеях,
частях мебели, амулетах, подголовниках и на многих других предметах, по с этими
вещами Бес связан уже иными своими функциями).
Совершенно очевидно, что изображение Беса на нашей ложечке связано с его
функциями, как патрона предметов женского туалета. Самое же важное для нас эго то,
что по единодушному мнению всех исследователей, специально занимавшихся иконо¬
графией Беса, большинство этих вещей относится к периоду XVIII династии, на кото¬
рый и падает расцвет культа Беса.
Второй столь же значительный подъем этого культа относится к греко-римской
эпохе. Но мы останляем ее, естественно, вне рассмотрения, ибо принадлежность на¬
шего памятника к этому периоду исключается сама собой. Таким образом, косвен¬
ным путем мы приходим в датировке ложечки периодом XVIII династии. Что же ка¬
сается памятников с изображениями Беса послед5чощего за XVIII династией периода
и до эпохи эллинизма, то, как это уже отмечалось исследователями, число изображений
Беса значительно сокращается и, кроме того, повторяет формы времен XVIII династии.
Повторения же эти, как мне кажется, даются, например, в период Рамессидов, уже
с совершенно новым оттенком. Доказательством тому служат хотя бы изображения
1J. Capar t, там же, рис. 6.
1 Как мне кажется, условную трактовку татуировки нужно видеть и в редко ре¬
продуцируемой ложечке в форме «плавалыцицы» с уткой из Лувра (см. воспроизведение
у G. G е f f г о у. Le Palais clu Louvre, стр. 19).
214
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Беса на характернейших для Рамессидов пазах или же и рисунках па подголовнике
того времени 1. Мотив Беса, вплетенный в орнамент на этих сосудах, свидетельствует
уже о совершенно ином стиле, значительно более декоративно усложненном и
далеко ушедшем от простоты стиля XVIII династии. В ином аспекте понято и
изображение танцующего Беса па подголовнике. Он охвачен здесь хмель¬
ным танцем, который станет характерным для Беса как божества вакхического
круга, известного по множеству изображений эллинистической эпохи и далекого от
божества магического танца ранней поры. Назовем хотя бы недавно воспроизведен¬
ный амулет из голубого фаянса в виде танцующего Беса, отнесенный его издателем к
позднему времени1 2.
Словом, тот широкий круг вопросов, который неизбежно пришлось здесь поднять,
убеждает нас в том, что не только с точки зрения иконографии Беса, по и стиля мы при¬
ходим к периоду XVIII династии и более того—к периоду Аменхотепа III,ибо тот факт,
что особенно большое число памятников с изображением Беса падает именно па время
правления этого фараона, не может быть объяснен простым совпадением 3. Как мы
увидим, анализ стиля большинства туалетных ложечек приведет пас к тем же датам.
Стиль «плавалыцицы» не может вызывать никакого сомнения в смысле датировки.
Памятник безусловно относится к эпохе Нового царства, точнее — к тому периоду,
когда стиль Нового царства достиг своей полной зрелости, не перешагнув, однако, за
амарнскуго эпоху. Подтверждением этого является весь тот круг памятников конца
XV в. до нашей эры, с которым, безусловно, связывается и ложечка с «плавалыцицей».
Мне кажется, что наш памятник нельзя оторвать от множества дошедших до пас фигу¬
рок обнаженных женщин па ручках деревянных туалетных ложечек нз собрания музеев
Лондона, Берлина и Лувра 4 5. Здесь существенно не то, что перед нами изображение
девушки, срывающей растения в зарослях папируса, или же танцовщицы, идущей
с музыкальным инструментом в руках, или, наконец, музыкантши, сидящей с таким же.
инструментом, и т. д., существенно то, что стиль всех этих памятников одинаков со сти¬
лем нашей ложечки. Новое царство ввело в искусство обнаженную натуру, придавая ей
особую прелесть именно в вещах мелкой пластики. Едва ли можно оторвать нашу
ложечку от форм статуэток, но она еще легче сближается с резными рельефными фи~
гурками на таких же туалетных ложках. Объемность в трактовке формы, перетекае-
мость объемов, избегающая резко геометрических контуров «плавалыцицы», нашли
соответствующее решение и в рельефных фигурках. Здесь наблюдается та же новая
постановка тела в пространстве, позволяющая по-иному, чем раньше, увидеть объем
(например, мотив сидящей на первом плане перед зарослями папируса музыкантши па
известной деревянной ложечке). Ту яге устремленность стиля надо видеть и в сложных
поворотах на упомянутой ложечке, или же в фигурке танцовщицы с музыкальным
инструментом в руках в Университетском музее в Лондоне3. Здесь самый поворот
идущей вправо женщины построен па игре объемов, на мягкой и эластической теку¬
чести линий. В «плавальщице», как памятнике круглой скульптуры, достигнута та н.е
сглаженность формы. Подобная трактовка фигуры не совпадает, однако, с прапдопо-
1 J. Kral 1, Ueber den Ägyptischen Gott Bes, Jahrbuch der Kunsthistorischen
Sammlungen, Wien, 1889.
2 Воспроизведено у A. Hermann, Ägyptische Klein-Kunst, 1940, табл. 94.
Автор в своей датировке исходит, в частности, из анализа состава глазури.
3 Временем Аменхотепа III датируется и деревянная ложечка с двумя резными
фигурами Беса из Университетского музея в Лондоне; воспроизведено в Propyläen.
Kunstgeschichte, II, стр. 406. Важно отметить, что ведь и резные фигурки танцующих
Бесов, берущих свое начало уже с конца XVIII династии, встречаются на боковых стен¬
ках кресла из гробницы того же периода Аменхотепа III (Воспроизведено у В. Г) а-
v i е s, The Tomb of Iouija and Touiyou, 1907, табл. XXX—XXXIV).
4 Воспроизведено в Propyläen-Kunstgeschichte, II, стр. 406.
5 Там же
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
215
дойностью, с интересом к анатомии. В ложечке форма очень суммарна; отсутствие,
например, ребер было отмечено уже В. К. Мальмбергом.
С этой точки зрения неправильно было бы искать реалистической правды, кон¬
структивно осмысленного трехчетвертного поворота ив музыкантше. Но это не умаляет
прелести обоих памятников. Природа их условности одинакова. Линии контура в обоих
случаях подчеркивают неестественную вытянутость грациозных пропорций. Стиль до¬
стиг здесь своей полной зрелости и вошел уже в фазу большой утонченности. В позе
музыкантши есть уже своеобразная манерность, как есть она и в монументальной жи¬
вописи того же периода. Совпадение стиля рассматриваемой фигурки музыкантши па
туалетной ложечке с фигурой танцовщицы из росписей гробницы Нахт 1 настолько
самоочевидно, что не требует особого анализа. Танцовщица па фреске кажется скопи¬
рованной в деревянном рельефе и лишь уменьшенной в масштабе. Если принять обыч¬
ную принятую всеми датировку гробницы Иахт концом XV в., то не может вызвать
сомнения датировка лондонской ложечки временем царствования Аменхотепа 1П.
Тем же временем датируют и вышеуказанную ложечку с сидящей музыкантшей. Сле¬
довательно, если согласиться с помещением нашей «плавалыцицы» в круг всех этих рез¬
ных деревянных фигурок обнаженных женщин, то очевидно, что и она относится к то¬
му же времени.
Упоминаемые здесь памятники подтверждают верность нашей датировки, вытекаю¬
щей из характера стиля. Подтверждает эту датировку и сравнение пашей ложечки
с памятниками послеамарнской норы. Искусство XIX—XX династий в той или иной
мере оказалось затронутым стилем Амарны. В 1934 г. мною была издана еще одна де.
ревянная ложечка (№ 3621) из собрания ГМИИ имени А. С. Пушкина 1 2. На ручке ее
дано изображение, близкое лондонскому памятнику: идущая на фоне зарослей обна¬
женная женщина с музыкальным инструментом в руках. Памятник этот я в свое время
относил к раннему периоду Амарны. Действительно, черты амарнского искусства про¬
ступают здесь с большой наглядностью. Об этом говорит и форма парика, и характер¬
ный наклон головы вперед, несколько вздутый живот, тонкая шея, рисунок профиля
головы. Все напоминает фигуру Эхнатона на известной композиции, где он нюхает
цветок, подносимый ему царицей Нефертити.
Факт переноса особенностей стиля монументального искусства на малые формы
общеизвестен для египетского искусства, и ложечка № 3621 — нагляднейший тому
пример. Напротив, ничто пе говорит об эпохе Амарны в нашей «плавальщице», в ней
нет также и черт послеамарнского искусства с его усложненностью формы, большей
декоративностью, либо же памеренной архаизацией. Привлечем с этой целью луврскую
головку из стеклянной пасты. Памятник этот имеет бесспорные аналогии с головкой
«плавальщицы». Различия в рисунке парика при этом несущественны, ибо речь идет
о более общих признаках стиля. Однако при сравнении этих двух голов только подтвер¬
ждается датировка нашего памятника доамарнским периодом. На луврской головке
неизвестной царицы лежит печать амарнского искусства. Это особенно чувствуется при
рассмотрении головки в профиль. Несколько выпирающая нижняя часть лица, особен¬
но приподнятая верхняя губа, силуэт носа напоминают о той средней линии амарнского
портрета, которая лишена была крайностей этого стиля и его произвольной стилизации.
В то же время это едва ли само амарнское искусство. Есть несомненная сдержанность
в характеристике лица, некоторая сухость. Есть и нереусложненность,техническая вир¬
туозность. Уже давно головку считали частью статуэтки, возможно, целиком сделанной
из стеклянной пасты, или, что более вероятно, в комбинированной технике: в пасте
и бронзе, инкрустированной золотом 3. Несколькими годами позже эта реконструкция
1 Воспроизведено в I’ropylaen-Kunstgeschichte, II, цвета, табл. XVI.
2 В. Павлов, Проблема пространства в искусстве эпохи Нового царства,
СЕК, 1934, № 1/8.
3 М. G. В é n е d i t е, A propos d’une petite tete Royale en páte de verre, Bevue
de 1 ’Égypte Ancienne, 1925, I¿
216
ДОКЛАДЫ II СООБЩЕНИЯ
почти целиком повторена п луврском каталоге-путеводителе 1. Если эти реконструкции
и не верны, то вср же характерна сама дошедшая до нас головка, обыгранная в столь
изысканном сочетании двух оттенков пасты цвета ляпис-лазури. Подобное усложнение
технических приемов в очень рафинированном и немного сухом памятнике есть признак
скорее позднейшего искусства. Не приводя всех этих доводов, но, очевидно, подразу¬
мевая их, исследователи луврской головки согласно датируют ее концом XVIII дина¬
стии. Эта датировка кажется убедительной. Если же это так, то едва ли в одном стиле
с луврской головкой находится головка нашей «плавалыцицы». Образ «плавалыцицы»
не дает повода говорить об усложнившихся технических приемах и виртуозности тех¬
ники. Она проще и архаичнее.
В. К. Мальмберг сравнивал ложечку из Музея изобразительных искусств с одной
из каирских «плавалыциц»1 2, отдавая, однако, предпочтение нашей фигурке в смысле
большей грациозности. Аналогия с каирским памятником кажется мне не слишком
близкой. Разумеется, перед нами в обоих случаях один и тот же тип туалетной ложечки,
близок и стиль их, поскольку оба памятника относятся к одному периоду XVIII дина¬
стии. Но при всем том значительны и индивидуальные отклонения. Каирская
фигурка еш.е более вытянута в пропорциях, длинный парик значительно дробнее по
разработке и декоративнее. Линия силуэта в каирской ложечке понята отвлеченнее,
в нашей же — реальнее. Линия рисует здесь форму гораздо сочнее и правдивее. Взять
хотя бы линию ног, слегка согнутых в колепях и чуть наклонно поднятых вверх в нашей
фигурке и строго выпрямленных в капрской «плавалыцице». Результаты получились
разные. Незначительный, казалось бы, мотив придал больше жизненности московской
фигурке. Ноги, обращенные у нее ступнями вверх, кажутся живее, движение — есте¬
ственнее.
Если привлечь одну из упомянутых уже нами многочисленных ложечек Луврского
музея, то и она, будучи правдивее по рисунку и пропорциям в сравнении с каирской фи¬
гуркой, все же отличается и от нашей 3. При сравнении с укороченными пропорциями
этой луврской ложечки наша чрезвычайно выигрывает.
Наиболее близка к пашей еще одна «плавалыцица» из дерепа в Луврском собрании.
Во времена В. К. Мальмберга памятник этот не был еще известен. Аналогия с москов¬
ской ложечкой в данном случае несомненна. Здесь несущественно различие мотива са¬
мого сосудика (стилизованная утка), в равной мере как и форма парика в луврском
памятнике. Рисунок обоих париков в одинаковой мере встречается с начала Нового
царства 4. В более же общих чертах стиля луврская и наша ложечки очень похожи.
Близки пропорции фигуры, посадка головы, линия силуэта, наконец, моделировка
тела без излишнего обобщения. Снова вспоминаются обнаженные рабыни в таких рос¬
писях, как из гробниц Рехмира или Нахт. Это—искусство, достигшее пол¬
ной зрелости стиля. Оно затронуто уже налетом большой утонченности, но в. нем нет
и позднейшей сухости трактовки, нет признаков архаизации. Повидимому, исходя из
этих данных, и датировали луврскую ложечку периодом Аменхотепа III. Следователь¬
но, тем же временем датируется и наш памятник.
Не случайно отнесены к тому же времени и еще дне недавно опубликованные
«плавалыцицы» из Метрополитен-музея 5. Если же припомнить упоминавшуюся
1 Ch. В о г е и х, Mus6e national du Louvre..., табл. XLIX, стр. 354.
2 Воспроизведено у В i s s i n g, Einführung in die Geschichte der Ägyptischen
Kunst, 1908, табл. XXX.
3 Воспроизведения см. Ch. В о г e u x, там же, табл. LXXVI.
4 См., например, изображение парика короткими рубчиками, встречающееся уже
с ранней поры Нового царства, в фигуре мужчины из скульптурной группы времени
Аменхотепа II, Propyläen-Kunstgeschichte, II, стр. 333. Прекрасный же образец па¬
рика жесткими прядями, как в луврской ложечке, см. на фигурах вельмож в рельефе
из гробницы Хаемхета Брюссельского музея, (см. J. С а р а г t, Documents, I, табл. 48).
5 Воспроизведены в статье D. W. Phillips, Cosmetic spoons in the Form of
Swimming Girls, BMMA, XXXVI (1941), № 8, стр. 173—174.
Риз. 1—2. Туалетпан ложечка. Слоновая кость п дерево. Г.М1П1 им. А. С. Пушкина
■
Рис. 3 Ри.с. 5
Рис.. 3. Туалетная ложечка. Слонсшая кость и дерево. ГМИИ нм. А. С. Пушкина
Рис. 4. Туалетная ложечка. ГМИИ им. А. С. Пушкина. Деталь. Рисунок па поте
Рнс. 5. Туалетная ложечка. Дерево. Университетский музей в Лондоне.
Рис. 6. Туалетная ложечка. Лупр
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
217
и точно датируемую временем Аменхотепа III ложечку с фигурой Беса, расцвет куль¬
та этого божества в ту эпоху, наконец, привлекавшиеся нами аналогии с резными
фигурками танцовщиц на туалетных ложечках и в монументальном искусстве, то дати¬
ровка изучаемого нами памятника не должна уже вызвать сомнения. Совокупность
признаков приводит нас ко второй половине XV в. до и. э., к той примерной дате, когда,
вероятнее всего, и был создан наш памятник.
В заключение хотелось бы только указать, что во многих отношениях наша «пла-
валыцица» уникальна. И дело не только в том, что в подобных мелких вещицах худож¬
ник меньше был связан традиционными мотивами. Ведь самый туалетный сосудик в фор¬
ме цветка лотоса крайне редко встречается в прочих известных нам ложках. Редок и ма¬
териал. Все многочисленные фигурки «плапалыциц» делались обычно в дереве или же в
камне, чаще всего в алебастре. Наша же ложечка почти целиком из слоновой кости. И
это придает ей особую прелесть своеобразной ювелирной драгоценности. По своему ха¬
рактеру памятник является произведением мелкой пластики, но он в то же время
стоит и на грани ювелирного мастерства. В египетской художественной промышленно¬
сти эпохи Нового царства туалетная ложечка из Музея изобразительных искусств имени
А. С. Пушкина бесспорно принадлежит к числу мировых шедевров.
Проф. В. В. Павлов
ЬиСКЕТЬША
(Проблемы изучения Лукреция)
Известно, какое значение имеет для нас изучение истории античного материализма.
Недаром в 1945—1946 гг. советская научная общественность во главе с Академией Наук
откликнулась на редкую памятную дату — двухтысячелетие со времени смерти рим¬
ского поэта-философа Лукреция. Между тем ряд проблем, связанных с изучением зна¬
менитой поэмы «О природе вещей», до сих пор остается не вполне разрешенным. Правда,
в статьях второго тома академического издания Лукреция (1947 г.) с разных точек зре¬
ния анализируется поэма Лукреция: рассматривается эпоха ее появлении, источники
поэмы, мировоззрение Лукреция, его поэтическое мастерство, мифологические образы,
физика, биология у Лукреция. Однако, не говоря уже о порочной статье проф, Лурье
(справедливо раскритикованной в Лг 4 ВДИ за 1948 г.), в этих статьях далеко недоста¬
точно освещен существенный вопрос, без исчерпывающего разрешения которого не¬
возможно научное понимание поэмы,— вопрос об историческом месте Лукреция в раз¬
витии античной и особенно римской философии и литературы, о поэме Лукреция как
звене в развитии античной философии и литературы. Ведь только в зависимости от раз¬
решения этого вопроса вполне выяснится актуальная в настоящее время проблема
о самобытности творчества римского поэта, об оригинальности его философской мысли
и поэтического мастерства.
Прежде всего возникает вопрос: какое место занимала материалистическая фило¬
софия Лукреция и вообще эпикуреизм в борьбе античного материализма и идеализма,
борьбе линии Демокрита и Платона? Ведь без уяснения этой связи мы не можем изучать
ни одну, аптичную, философскую систему Е В указанной выше книге развернутого
ответа на эти вопросы мы не найдем, если не считать нескольких строк в статьях «Ми¬
ровоззрение Лукреция» (стр. 115) и «Время Лукреция» (стр. 274). ¡Здесь придется оста¬
новиться на борьбе Цицерона против эпикуреизма с идеалистических позиций ново-
академической школы, па судьбе Лукреция и вообще эпикуреизма л императорскую 11 См. передовые статьи ВДИ, 1948, № 2 и 1949, № 1.
218
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
эпоху, на борьбе эпикуреизма со стоицизмом, па вхождении его элементов в эклектиче¬
скую философию Секстин, в философию Сенеки и т. д.
Далее, какова связь поэмы Лукреция с предшествующими греческими дидактиче¬
скими поэмами Περί φΰσεως («О природе»)? Акад. И. И. Толстой в своей статье в той же
книге отмечает лишь стиховую традиционную форму в впде гекзаметра, унаследован¬
ную Лукрецием or его предшественников (стр. 1 A3). Между тем самые художественные
поэтические элементы, которые довел до такого совершенства Лукреций, связаны не
только с некоторой художественностью изложения Демокрита, но и с поэмами Парме¬
нида и Эмпедокла. Правда, А р и с т отель говорит, что Эмпедокла справедливо
называть «скорее натуралистом, чем поэтом» (φυσιολόγον μάλλον ήπο'.ητήν, Поэтика, гл. 1),
однако, как нам сообщает Диоген Лаэртский (VIII, 3), Аристотель все же
считал его склонным к метафорам и к использованию других поэтических приемов.
Действительно, у Эмпедокла мы видим развернутое сравнение с тенденцией на по¬
этичность (поэтические эпитеты, см. например, сравнение дыхания человека с водя¬
ными часами). Поэма Парменида Περί φύεως открывается картинным вступлением:
поэт-философ несется на конях п колеснице; ее колеса «кружат Голиады-девы, ночи
покинув чертог»; поэт несется к вратам богини «Правды» (Δίκη), которая обращается
к нему с речью и т. д.1
Помимо связи с предшествующими философскими поэмами, желательно было бы
показать связь Лукреция и с его римским литературным окружением; ведь жанр дидак¬
тической поэзии был очень распространен в Риме в I в. до н. э. Кстати сказать, если
Меммий, к которому обращается Лукреций, без сомпения реальное лицо, то самое обра¬
щение к определенному лицу является вместе с тем и литературным приемом дидактиче¬
ского жанра. Этот прием укоренился уже в дидактической литературе древнего Египта *
и затем проходит в античной литературе, начиная от Гесиода (Феогнид, александрийцы,
Катон) и кончая «Посланием к Пизоиам» Горация.
Можно углубить связь Лукреция и с римским александршшзмом, которая обнару¬
живается не только в зависимости его описаний от памятников изобразительного ис¬
кусства 1 2 3, но и, например, в этиологическом толковании (выяснении причин) мифа
о фригийской Великой Матери (II, 604—607; 640). Такие этиологические толкования
в александрийском духе мы позднее встречаем, как известно, у Проперция и Овидия.
Остается почти незатронутым и вопрос об ораторстпе Лукреция. Американские
издатели Лукреция Леонард и Смит4 рассматривают «реторические элементы»
стиля Лукреция, но лишь с формальной стороны: они указывают на его «непоэтическую
лексику» и конструкцию предложений и даже относят к реторическим элементам много¬
численные аллитерации в поэме, которые у Лукреция являются прежде всего нарочи¬
тыми народными и архаическими элементами ег о языка, а не реторическим украшением.
Новейший английский 4 издатель Лукреция tíaily (т. I—III, Oxford, 1947) лишь
формально говорит о реторическом повторении слов (т. I, стр. 156).
Лукреций пропагандирует материалистическую философию Эпикура со всей
страстностью η патетичностью; его задача'доказать свои положения и всеми средствами
убедить Меммия, а за ним всех римских читателей в истинности эпикурейского
учения, завлечь, заинтересовать читателя, а для этого Лукреций пе только поэтизи¬
рует сухой философский материал, но проявляет и чисто ораторское мастерство. Лук¬
реций призывает Меммия внимательно отнестись к тому, о чем будет итти речь:
«ты напряги свой слух и прозорливый ум, чтобы внимать истинному
учению» (I, 50 сл.); «теперь узнай, что остается и повнимательней слушай»
(I, 921); «ты не забывай быть внимательным к моим словам» (tu te dictis prae-
liere memento, II, 66); «ты усвой сказанное» (IV, 880); «предоставь мне тонкий слух и ум
1 См. Diels, Parmenides Lehrgedicht, 1897.
2 См. Н. П. Гул я, Дидактическая афористика древнего Египта) Л., 1941.
3 См. статью И. И. Толстого в ук. изд. Лукреция, стр. 159—161.
4 Т. Liiere ti С а г i, De rerum natura libri sex, Madison, 1942, стр. 166—186.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
219
прозорливый» (IV, 912); «тем более я прошу, ты напряги своп слух и внимание»
КVI, 920). Такой призыв к вниманию Лукреций везде помещает В предварительном всту-
I плении к какой-нибудь новой теме 1. А в теории ораторского пскусства, уже в ранней
'римской «Реторике к Геренпию» (Rhet. ad Heren.), давно было зафиксировано, что ора¬
тор, особенно во вступлении речи, должен возбудить внимание, сделать судью внима¬
тельным (Rhet. ad Her. I, 1, 6 сл.: attenlos habebimns,... si rogabimus, ut attente audi-
ant). Но в ряде своих больших п малых пступлеииЩЛукрецпй старается привлечь вни¬
мание к своему учепию н тем, что называет предмет своего рассуждения «новым»·
«великим», «необычным». Он собирается рассуждать «о высшей сущности небес» (de
summa caeli ratione, I, 51); он проходит по «бездорожным местам Пиэрид» (avia loca),
по которым ранее не ступала ничья нога; ему приятно припасть к чистым источникам
(íntegros fontes), «срывать новые цветы (novos flores)» и увенчать свою голову составлен¬
ным из них венком, каким еще никому не венчали голову Музы, так как он трактует
«о великих вещах» (magnis de rebus) (I, 926—931;= IV, 1—61; он призывает Меммия
быть внимательным, потому что новый предмет (nova res) «сильно стремится достиг¬
нуть его слуха»; мироздание предстанет пред ним в новом виде (nova species) (II, 1022—
25); поэт восхваляет величие своих открытий (reruni maiestas) (V, 1 сл.), он преподно¬
сит необычный предмет (insolitam геш) (V, 100). II в римской реторике было отмечено,
что, особенно во вступлениях речей, мы тогда привлечем внимание слушателей и пора"
зим их воображение, если обещаем говорить «о пещах велпких (пажпых), новых, не¬
обычных» (Rhet. ad Heren., 1,1, 7; si pollicemur nos de rebus magnis, novis, inusitatis
verba facturos). В этом ораторском приеме поразить читателя или слушателя прелестью
новизны, необычностью явления или предмета Лукреций — предшественник тонкого
ораторского мастерства Вергилия, который искусно применяет его, например, во вто¬
рой песне Энеиды, где поражает читателя все более новыми и неожиданными картинами.
Далее регорпка учила, что во вступлении оратор должен разъяснить суть дела и рас¬
положить к себе судей, сделать судью расположенным (benevolum) и сведущим (do-
cilem) и что это особенно важно тогда, когда судьи настроены не в пользу оратора.
Всегда, предварительно разъясняя сущность предмета, о котором он будет говорить,
Лукреций понимает и то, что его учение слишком радикально и неожиданно, что «толпа
чуждается его» (V, 915; vulgus abhorret ab hoc); ведь он разрушает суеверия, укоренив¬
шуюся в римском обществе веру в загробную жизнь; восстает против такого государ¬
ственного учреждения, каким была в Риме религия. Поэтому в своих вступлениях он
всячески старается предварительно расположить к себе читателя. Он превозносит Мем¬
мия «как украшенного всеми дарами благой Венеры» (I, 26 сл.), он хвалит его доблесть
(virtus) и наслаждается его дружбой (1, 110, сл.); чтобы смягчить впечатление новизны
своего учения, в своих вступлениях Лукреций говорит, что он новее не отрицает суще¬
ствования богов. Может быть, эту цель имеет и традиционное обращение к богине Ве¬
нере в начале I книги поэмы/описание обителей богов во вступлепии к Ш-й книге (ст.
18—21) и признание Эпикура богом (V, 8), который вещал много и о бессмертных богах
(V, 53). Лукреций таким образом старается придать всей доктрине характер какого-то
божественного откровения (111,11; V, 51). Таким путем Лукреций хочет расположить
к себе л подготовить своего суеверного читателя к восприятию эпикурейского материа¬
лизма . В одном месте (VI, 919) Лукреций говорит, что к его учепию иногда «приходится
подходить слишком длиппыми обходами» (nimium longis ambagibus). Все это опять
совпадает с искусным подходом оратора, прибегающего к реторической «инсинуации»
для убеждения и расположения к себе слушателей (см. Rhet. ad Heren., I, 7,11). Вся си¬
стема доказательств обнаруживает также ораторское мастерство Лукреция. Он строго
расчленяет доказательства, намечая всегда темы рассуждения (propositiones)1 2, старается
исчерпать все аргумепты (см. особенно в III книге), опровергнуть возможные возра¬
жения (occupntiones), иногда переходя в стиль диатрибы. Особенно это видно в I книге,
1 Например, I, 951—957; II, 62—66, 112 сл., 333—335; V, 55 сл. и т. д.
2 Cp. I. 50—61; I, 921—950; II, 62—66; IV, 877—880, 907—915; VI, 917—920.
220
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
где после доказагельств наличия материи и пустоты, а также свойств атомов опровер¬
гаются философские системы Гераклита, Эмпедокла и Анаксагора. Лукреций заботится
об эффектной концовке в ар1умептации (например, такую функцию, несомненно, имеет
поэтическая картина в конце рассуждения, рисующая трансформацию материи, I,
50—204); иногда к концу приберегается изысканная аллитерированная сентенция (на¬
пример, VI, 1237: cumulabat funere funus; 1251: temptaret tempore tali), хотя в то же
время Лукреций высмеивает «ласкающую ухо, изящно звучащую фразу» Гераклита
(I, 043 сл.). Доказательства путем наглядных аналогий также были впоследствии зафик¬
сированы реторикой (roxpa|3oXaí, similitudines); они попали позднее даже в рето-
рические начальные упражнения — «прогимнасмы» и впоследствии употреблялись
Овидием, учеником ораторской школы. Далее для большего эмоционального воздей¬
ствия на читателя Лукреций прибегает к «амплификации»— преувеличению, усилению,
сгущению красок. Это особенно видно, например, в описании эпидемии в VI книге из
сравнения с эпически спокойным описанием Фукидида. Описание Лукреция более пате¬
тично и эмоционально, чем у Фукидида. Он дополняет некоторые детали, чтобы усилить
, отталкивающую картину ужасной заразной болезни. Нужно заметить, что такое на¬
глядное детальное описание эпидемии также позднее вошло п систему реторических
упражнений (Хо'.аоо excppxais). Вообще аргументация Лукреция часто эмоциональна,
патетична, и в этом сказалось-его ораторское мастерство. Недаром Квинтилиан,
признавая трудность Лукреция, все же рекомендовал его читать оратору, называя
его «изящным» (elegans, Inst, or., X, 1,87).
Ораторские приемы Лукреция прежде всего объясняются временем написания его
поэмы, они тесно связаны с его бурной эпохой. Благодаря остроте современной Лукре¬
цию классовой борьбы, красноречие быстро развивалось, приобретая все более страст¬
ный, патетический характер. На этой почве расцветал ораторский талант Цицерона,
с которым Лукреций, вероятно, был знаком, если действительно Цицерон издал его
поэму. Уже появились первые римские реторики: так называемая «Реторика к Герен-
нию» и ранняя реторика Цицерона (de inventione). Мы не знаем достоверной биографии
Лукреция; может быть, его ораторское искусство объясняется влиянием реторической
школы, которую оп прошел. Во всяком случае, ораторские приемы начинают прони¬
кать в разные виды литературы этого времени, причем если поэты прибегают к приемам
оратора, то и ораторы усваивают приемы поэтов; так, например, если у Лукреция мы
находим известное олицетворение природы (III, 931—971), то и Цицерон олицетворяет
образ отечества (Catilin., VII, 17; VIII, 19) и т. д.
Реторика Лукреция была вызпана самым характером его поэмы и питалась той
страстностью, с которой оп убеждает читателя в истинности своего учения. Вопрос об
ораторских приемах Лукреция соприкасается с общей проблемой его изучеиия — с про¬
блемой поэтики и стиля Лукреция вообще, куда войдет и изучение его языка, функции
его архаизмов, неологизмов и народных элементов. Все это должно изучаться не фор¬
мально, а в связи с содержанием поэмы и мировоззрением поэта-философа.
Проф. Н. ф. Дератани
ХРОНИКА
За передовую советскую археологию Прибалтики
С 10 по 14 мая 1949 г. в Ленинграде проходила сессия, посвященная изучению
археологии Прибалтики, организованная ИИМК АН СССР.
В сессии принимали участие археологи Москвы, Ленинграда, Литовской, Латвий¬
ской и Эстонской ССР. Впервые археологи братских прибалтийских республик встре¬
тились для совместной работы со своими московскими и ленинградскими товарищами
в стенах ведущего археологического учреждения — ИИМК АН СССР.
Пленум открыл директор ИИМК чл.-корр. АН СССР А. Д. Удальцов, ко¬
торый, приветствуя прибалтийских археологов, подчеркнул важность изучения при¬
балтийской археологии и пересмотра ее с точки зрения марксистско-ленинской науки.
В своем содержательном докладе замдиректора ИИМК проф. А. П. Окладников
охарактеризовал деятельность и передовое, революционное учение основателя совет¬
ской археологии — акад. И. И. Марра. Проф. П. II. Третьяков в обстоятель¬
ном докладе «Вопросы этногенеза славян» ознакомил прибалтийских гостей с крупней¬
шими достижениями археологов ИИМК в области изучения славянского этногенеза.
С большим содержательным докладом «Основные задачи археологического изуче¬
ния Прибалтики» выступил крупнейший прибалтийский археолог проф. X. А. Моора
(Эстония). Докладчик отметил, что перед археологами прибалтийских республик
стоят две основные задачи: 1) критически проверить результаты работ буржу¬
азных археологов и пересмотреть всю археологию Прибалтики на основе марксистско-
ленинской методологии; 2) согласовать научно-исследовательские планы работ по ар¬
хеологии Прибалтики со всесоюзными планами, в частности с планами работ, прово¬
димых на территориях смежных республик. Целью согласования работ является:
а) выдвижение проблем, имеющих не только местный, но и более широкий научный
интерес; б) организация совместных экспедиционных и научно-исследовательских ра¬
бот; в) координация и взаимная связь археологической работы в прибалтийских рес¬
публиках с работой ИИМК. Кроме того, X. А. Моора поставил перед участниками
сессии ряд конкретных проблем по истории материальной культуры Прибалтики в
различные периоды от мезолита до позднего средневековья.
Ф. Д. Гуревпч (ИИМК, Ленинград) в докладе «Древнейшие памятники юго-
восточной Прибалтики и задачи их изучения» подвергла критическому пересмотру
всю археологическую литературу, относящуюся к юго-восточной Прибалтике, а также
наметила основные задачи археологического исследования в этом районе.
Эстонский археолог А. К. Вассар выступил с интересным докладом «Славяно¬
эстонские отношения в VI—XII вв.». Докладчик убедительно доказал, что уже с V—
VI вв. между славянами и эстами устанавливаются интенсивные устойчивые и мирные
связи, свидетельством которых для периода родового строя (V—IX вв.) является на¬
хождение в Эстонии привозных славянских изделий, а также переход южноэстонских
племен к новому способу погребения — к длинным курганам, характерным для ранних
славян. В период образования и расцвета Киевского государства славяно-эстонские
отношения становятся еще более тесными. Блестящая материальная культура Киев¬
ской Руси оказала сильное влияние на эстов, которые позаимствовали у русских много
новых орудий труда: соха, серп нового типа, гончарный круг и т. д. Русское влияние
222
ХРОНИКА
прослеживается и в изготовлении серебряных изделий, в военном деле, в обрядах по¬
гребения, в торговле и т. и. Теснее всего эсты были связаны со славянским племенем
кривичей, а позднее — с новгородскими славянами и, через посредников, с вятичами
и дреговичами. В VI—XII вв. основным внешним фактором, содействовавшим соци¬
ально-экономическому развитию восточной Эстонии, были основанные на взаимных
экономических потребностях тесные и постоянные связи с Русью.
Следует отметить, что т. Вассар по-новому осветил интереснейшие вопросы сла¬
вяно-эстонских отношений и солидно аргументировал основные положения доклада.
Э. Д. Ш н о р е (Рига) прочла обобщающий доклад па тему «Итоги исследова¬
ния латгальских памятников в эпоху железа». Впервые археологические исследования
в Латвии были поставлены на научную основу после X Всероссийского археологиче¬
ского съезда, состоявшегося в Риге в 1896 г. Институт истории и материальной культу¬
ры АН Латвийской ССР включил в свой план малоразработанные и важнейшие про¬
блемы изучения этногенеза латвийского народа и связей его со славянами. Непрерыв¬
ность развития материальной культуры у латгальских племен прослеживается с
III в. и. э. Основой экономики латгальцев в железном веке были земледелие и ското¬
водство, при быстро развивающемся ремесле. Особенно тесные торговые отношения
латгальцев со славянами начинаются в XI в. Важнейшими путями сообщения служили
реки Даугава и Гауя, а также сухопутный торговый путь в Псков. Влияние славянской
материальной культуры прослеживается по ряду предметов древнерусского ремес¬
ла, найденных в Латгалии, в заимствовании обряда погребения у славян (трупосож-
жения, погребения в курганах) и т. д.
И. 3. Куликаускас (Вильнюс) сделал обзорный доклад «Исследование
литовских археологических памятников». Докладчик отметил, что за последние годы
исследование археологических памятников Литвы ограничивалось раскопками разруша¬
ющихся древних литовских могильников и курганов, и охарактеризовал значение
исследованных памятников, дающих яркое представление о материальной культуре
•Литвы со времен мезолита. Даже эти отдельные раскопки позволили опровергнуть ряд
неверных представлений буржуазных археологов, как, например, мнение о том, что
обряд трупосожжения появился в Литве в X в. под влиянием викингов, так как раскоп¬
ки, например, могильника в Лайвей, вскрыли трупосожжения, четко датируемые
VIII в. Начавшиеся в самое последнее время планомерные археологические исследо¬
вания (например археологическая разведка в Жемайтии, осуществленная в 1948 г.
Институтом истории Литвы АН Литовской ССР совместно с ИИМК) обогащают му¬
зейные коллекции и дают новые материалы, позволяющие приступить к исследованию
вопросов литовского этногенеза и взаимоотношений литовских и славянских племен,
а также истории материальной культуры на территории Литвы. —
Дальнейшие заседания предполагалось проводить одновременно по нескольким
секциям: секции эпохи камня и бронзы, секции эпохи железа и секции средневековой
Прибалтики. Однако ввиду того, что участники сессии выразили желание выслушать
все доклады, в дальнейшем все заседания проходили как пленарные с тематическим
разделением на секции. Первыми были заслушаны доклады по секции каменного и
бронзового веков.
Проф. А. Я. Брюсов (ИИМК, Москва) в докладе «Торфяные стоянки СССР
и их значение» познакомил участников сессии с достижениями ИИМК по исследованию
торфяных стоянок. Это исследование имеет особенно важное значение вследствие хо¬
рошей· сохранности в торфе органических остатков, дающих полное представление о
бытовом инвентаре населения. Раскопки торфяных стоянок дают возможность уточ¬
нить хронологию бронзового века и неолита для всей территории СССР, разрешить
вопрос о древности земледелия на севере и о характере и приемах древнего домострои¬
тельства. Важный вопрос о путях заселения севера европейской части СССР, в частно¬
сти Прибалтики, также может быть разрешен на основании исследований торфяных
стоянок, причем проведенные уже исследования дают основание считать, что это за¬
селение в послеледниковую эпоху шло с востока.
Доклад Р. Яблонските (Каунас) «Мезолит в Литве» был посвящен харак¬
ХРОНИКА
223
теристике памятников материальной культуры этого периода. Древнейшие мезолити¬
ческие изделия на территории Литвы относятся к свидерской культуре, по представля¬
ют собой ее локальный вариант, отличный от свидерскпх стоянок в Польше. Типичных
культур западной Европы — тарденуазской, маглемозской, кампинийской — в Литве
не было, а имело место лишь более или менее значительное влияние их на местные,
своеобразные культуры. Тарденуазские изделия не образовали в Литве особой культу¬
ры, вошли частично в местную свидерскую культуру, а в большинстве принадлежат уже
к эпохе неолита. Кампинийской и маглемозской культур в Литве не было совсем.
Крупнорубящие кремневые орудия развивались на месте из мезолитических орудий.
Большинство орудий кампинийского типа в Литве принадлежит к раннему неолиту.
В Литве образовался особый вариант мезолита.
Л. Ю. Я н и т с (Тарту) прочел доклад «Поздненеолитические могильники в
Эстонии». Древнейшие могильники, известные в Эстонии, относятся к концу эпохи
неолита. Погребения — обычно скорченные, на боку н расноложены в грунтовых мо¬
гильниках, на возвышенных местах, среди водоемов и лугов. В могильном инвентаре
редко встречается керамика. Обычный его состав — костяные и каменные изделия;
из последних характерен каменный ладьевидный боевой топор, первый специальный
вид оружия на территории Эстонии. Пока известно 23 могильника этого периода
они датируются временем от конца неолита до начала бронзового века. Поселения,
одновременные могильникам, еще не обнаружены, но расположение могильников
и их инвентарь (в частности, кости коз, овец и свиней) позволяют говорить об их при¬
надлежности к небольшим натриархальпо-родовым общинам, переходящим к ското¬
водству. Особенный интерес представляет изучение взаимоотношений поздненеоли¬
тических могильников Эстонии, Литвы и Латвии с фатьяновской культурой, как более
или менее одновременных и стадиально выражающих одинаковую ступень развития.
Большой интерес вызвал доклад Л. X. В е л л и с т е (Тарту) на тему «Исполь¬
зование фосфатного анализа для установления древних поселений». В местах более
или менее продолжительного поселения людей, в связи с накоплением всяческих
отбросов и остатков в почве, образуются значительные соединения фосфора. Количество
фосфата в культурных слоях в десятки раз превышает количество его в
обычной почве, а стойкость и слабое растворение фосфатов обеспечивают сохран¬
ность их в почве в течение тысячелетий. Лаборатория Института истории АН Эстон¬
ской ССР путем анализа почвы на содержание фосфата установила местонахождение
ряда древних поселений (неолитической стоянки на р. Выханду и др.). Этот способ
вполне эффективен и значительно менее трудоемок, чем производство раскопок и шур¬
фов.
Большое количество докладов было прочитано по секции железа. Л. В а п к н-
н а (Рига) прочла доклад «Археологические памятники I тысячелетия до н. э. в Латвии».
Скудость известных в прошлом археологических находок породила неверное мнение
буржуазных археологов о слабой заселенности и упадке культуры на территории
Латвии во второй половине I тысячелетия до и. э. Многочисленные археологические
исследования, предпринятые в последние годы, опровергли это ошибочное мнение,
свидетельствуя о непрерывном развитии хозяйственно-общественной жизни на протя¬
жении всего I тысячелетия до н. э. Могильники этого периода делятся на три основные
категории: курганные могильники, с трупосожжениями в каменных ящиках, находи¬
мые к северу от Даугавы и свидетельствующие о связи с северными областями; грун¬
товые могильники с ящиковидными каменными сооружениями, к югу от Даугавы,
и курганы с трупосожжениями в урнах в юго-западной части Латвии, свидетельствую¬
щие о связях с культурой древних обитателей юго-восточной Прибалтики. Следы пер¬
вобытных поселений в Земгале и Аугшземе, обнаруженные вблизи древних могиль¬
ников, по характеру материальной культуры, в частности керамики, сходны с
материальной культурой восточной Литвы и Белоруссии, а также с нижними слоями ла¬
твийских городищ. Древние латвийские городища относятся к этому периоду и помеща¬
ются вблизи луговых пастбищ. Инвентарь погребений, особенно кости собак, коров и
свиней, свидетельствует о господстве патриархально-родовых отношений. Характере
224
ХРОНИКА
недостаток металла. Особенности и формы памятников материальной культуры позво¬
ляют видеть в населении, жившем к северу от Даугавы, отдаленных предков финских
племен, а к югу — балтийских.
С. А. Тараканова (ИИМК, Москва) посвятила свой доклад, основанный на
критическом пересмотре литературы вопроса и на собственных раскопках в Псковской
области, вопросу о датировке длинных курганов. Она доказала, что все длинные кур¬
ганы, являвшиеся коллективными усыпальницами, насыпались в одно время, а не
увеличивались постепенно, как это считал Спицын. Детальный анализ погребального
инвентаря позволил изменить принятую в литературе датировку и определять длинные
курганы временем от III—IV до V—VI вв. н. э. Четко прослеживаемая связь между
длинными, удлиненными и круглыми кривическими курганами позволяет считать
длинные курганы славянскими памятниками. Несмотря на недостаточную аргумен¬
тацию отдельных положений, доклад С. А. Таракановой представляет большой интерес
и является шагом вперед в изучении вопросов славянского этногенеза.
М. X. Ш м и д е х е л ь м (Тарту) сделал доклад на тему «Ранний железный
век северо-восточной Эстонии». Для конца бронзового и начала раннего железного
воков в Эстонии характерны каменные курганы с ящиками, расположенные по краям
луговых долин рек и береговых террас и свидетельствующие о родовом строе оседлых
с котоводов. С ними связаны сходным инвентарем и другими особенностями более
поздние виды могильников — в рядовых каменных оградах, возникновение которых
относится к I в. н. з., а расцвет—ко II —V вв. н. э. Особенности инвентаря и располо¬
жение этих могильников среди плодородных лесных массивов позволяют утверждать,
что в начале I тысячелетия н. э. скотоводство уступило преобладающую роль подсеч¬
ному земледелию, а коллективные погребения свидетельствуют о развитии патриархаль¬
ных семейных общин. Этот период характерен также возникновением ряда племенных
групп, прогрессом производительных сил, обмена и торговли, показателем которых
является нахождение в северо-восточной Эстонии привозных вещей из Приднепровья
и римских провинций.
Доклад Э. Бривкалне (Рига) был посвящен городищам Латвийской ССР
и задачам их исследования. Городища Латвийской ССР являются основными для ее
территории памятниками материальной культуры. Они известны со ввемен бронзового
века, с начала I тысячелетия до н.э., и до XIII в. н. э. Укрепления городищ в основном
были срубными, но кое-где устанавливались частоколы или заборьГиз стоячих бревен
и сучьев. Жилища строились как срубы или из вертикально стоящих!бревен и состояли,
чаще всего, из одного помещения, реже из двух, иногда с погребом под ними-
Культурные слои городищ свидетельствуют о наличии земледелия,51 скотоводства, ре¬
месла, торговли, рыболовства и охоты. Для правильной оценки найденных при рас¬
копках материалов раскопки городищ необходимо проводить одновременно с раскоп¬
ками близлежащих могильников и селищ.
П. Ф. Тарасенко (Каунас) прочел доклад «Пилкальнисы ■ (городища)
Литвы». Характерными особенностями городищ Литвы являются небольшие размеры
городищ, сильная насыщенность культурного слоя золой, очажной смесью и вешевым
инвентарем — целыми и ценными бытовыми предметами и украшениями. Литовские
городища относятся к бронзовому, раннему и среднему железному векам.. Некоторые
городища (Покачинское и Возгельмское) очень близки по материальной культуре к
городищам дьяковской культуры. Их обрядовое назначение связано с анимистическо-
политеистическими верованиями, а последующие небольшие городища, с куполообраз¬
ной вершиной и натуральные «священные» места и холмы (алкальнисы) связаны с
дальнейшим развитием политеистических верований, имевших свои корни в обществен¬
ном развитии литовских племен.
Интереснейшие городища Литвы подробно охарактеризованы докладчиком. Одна¬
ко вряд ли правомерно все их относить к обрядовым. Этому утверждению докладчика
противоречит насыщенность культурного слоя бытовыми предметами, массовой кера¬
микой и орудиями труда, свидетельствующими о том, что, по крайней мере частично,
эти городища были местами поселений, а не обрядовыми.
ХРОНИКА
225
Р. К. Куликаускиене (Вильнюс) посвятила свой доклад обрядам погре¬
бения в Литве в IX—XIII вв. Эти погребения были подвергнуты систематическому ис¬
следованию в последние годы. В восточной Литве в IX—XIII вв. существовали только
курганные могильники, обычно с трупосожжениями и лишь изредка с трупоположе-
ниями, в центральной и западной Литве — только грунтовые могильники с решитель¬
ным преобладанием трупоположений. Со второй половины рассматриваемого периода
трупосожжения в средней и западной Литве начинают преобладать над трупоположе-
ниями и к концу этого периода господствуют. В средней Литве встречены погребения
коней в тех же могильниках, где были погребены всадники, и отдельно. Это свидетель¬
ствует о выделении в позднем железном веке сословия воинов-всадникоБ. Анализ
погребального инвентаря приводит к выводу, что грунтовые могильники средней и
западной Литвы этнически принадлежат жемайте (жмуди), курганы восточной Литвы —
аукстотам, т. е. славянам. Трупосожжение в Литве распространялось из восточной
Литвы в среднюю и западную, что опровергает положение буржуазных археологов
о том, что трупосожжения были, якобы, занесены в Литву норманнами. Вытеснение
трупоположений трупосожжениями отразило процесс объединения аукстотов с же-
майтами, приведший в XIII в. к образованию Литовского государства.
Л. Р. Метсар (Тарту) прочел доклад «Остров Саарема (Эзель) в XI—XII вв.».
На секции средневековой Прибалтики было заслушано четыре доклада: Г. Б. Фе¬
дор о в а (ИИМК, Москва) «Топография кладов с литовскими слитками и монетами»;
П. А. Рапопорт (ИИМК, Ленинград) «Из истории Гродно в XIII—XIV вв.»,
М. Вилсоне (Рига) — об археологических раскопках в г. Риге, и И. А. Ш а с-
кольского (Ленинград) — о древнейшем прошлом Таллина.
Два последних докладчика доказали на основании богатых археологических ма¬
териалов, что и Рига и Таллин были основаны не в XIII в., как это утверждали пред¬
ставители прибалтийско-немецкой историографии, а значительно раньше, на четыре —
пять столетий до немецкого вторжения.
Сессия продемонстрировала растущий интерес русских археологов к изучению
археологии Прибалтики, а также решимость прибалтийских советских археологов
критически пересмотреть все буржуазные археологические концепции и серьезно
заняться изучением балтийско-славянских отношений. Следует отметить, что далеко
не весь превосходный археологический материал осмысливается теоретически и исполь¬
зуется в качестве исторического источника. Лучше всего в этом отношении обстоит
дело у эстонских археологов, имеющих такого выдающегося руководителя, как проф.
X. А. Моора, однако и им предстоит еще много поработать для разрешения крупных
историко-теоретических проблем с точки зрения марксистско-ленинской науки.
Участники сессии единодушно отметили ее плодотворность и единогласно приняли
следующую резолюцию:
«Сессия, проведенная в Ленинграде с 10 по 14 мая, посвященная археологии при¬
балтийских республик, является первым опытом объединения разобщенных до сих пор
сил ученых Эстонии, Латвии и Литвы и попыткой установить более тесные связи архе¬
ологов Прибалтики с центральными археологическими учреждениями Москвы и Ле¬
нинграда.
Сессия отмечает, что доклады, прочитанные археологами прибалтийских республик,
показали, что новый отряд советских археологов проделал общую работу по перестрой¬
ке нашей пауки на основе марксистско-ленинской теории. Характерной чертой заслу¬
шанных докладов явилось: 1) стремление поставить и решить на основе археологических
источников важные исторические и историко-культурные вопросы; 2) попытка подверг¬
нуть критике буржуазные теории, долго господствовавшие в археологип Прибалтики,
и 3) стремление решительно перейти к изучению взаимосвязи рультуры Прибалтики
с культурой славянского мира, и русского народа в первую очередь.
Сессия отмечает, что эти достижения являются лишь началом большой работы по
созданию подлинной марксистско-ленинской науки о древнейшем прошлом Прибал¬
тики, и считает целесообразным выдвинуть ряд основных проблем ее археологического
изучения, которыми необходимо руководствоваться при планировании научной рабо-
15 Вестник древней истории,№ 1
226
ХРОНИКА
ты как археологическим учреждениям Прибалтики, так и учреждениям, изучающим
смежные территории РСФСР и БССР.
Сессия считает необходимым начать археологическое изучение Калининградской
области, прошлое которой систематически фальсифицировалось немецкой национали¬
стической наукой.
Сессия отмечает, что вся работа по созданию подлинной марксистско-ленинской
истории Прибалтики предполагает систематическую критику буржуазных теорий,
господствовавших в литературе по этим вопросам. Необходимо разоб лачать классовую
сущность буржуазной идеологии, ее служение капиталистическому обществу, как
в откровенной, так и завуалированной форме. Это положение относится в первую оче¬
редь к вопросам периодизации древней истории Прибалтики.
Сессия считает желательным периодически проводить научные конференции, свя¬
занные с изучением археологии Прибалтики, созывая их в городах прибалтийских
республик, Москве, Ленинграде и Минске. Следующую сессию созвать в г. Тарту в
конце 1950 г.
Сессия рекомендует наряду с созывом периодических больших совещаний практи¬
ковать совещания более узкого характера, на которых подвергать обсуждению работы,
связанные с прибалтийской тематикой.
Сессия считает необходимым, чтобы археологи Литвы, Латвии и Эстонии приняли
участие в составлении больших коллективных обобщающих трудов ИИМК: «Всемирная
история» и «История СССР».
Сессия считает целесообразным поставить перед Академией Наук СССР вопрос об
организации при ИИМК комиссии по изучению археологии и истории культуры При¬
балтики, в задачу которой входили бы взаимная информация о проводимых работах,
организация совместных экспедиций, совместные издания трудов и подготовка научных
конференций.
Сессия считает крайне необходимым скорейшее опубликование заслушанных до¬
кладов.
Сессия выражает уверенность, что тесное содружество археологов Эстонии, Лат¬
вии и Литвы с археологами РСФСР и БССР будет способствовать еще большему росту
советской археологической науки во имя расцвета нашей культуры, национальной по
форме и социалистической по содержанию, и явится новым свидетельством сталинской
дружбы народов, укрепляющей мощь нашей Великой Родины на пути к построению
коммунизма».
Г. Федоров
ПРИЛОЖЕНИЕ
С. SALLUSTII CRISPI
EPISTOLAE
AD CAESAREM SENEM
HISTORIARUM
FRAGMENTA
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
ПИСЬМА
К ЦЕЗАРЮ-СТАРЦУ
ФРАГМЕНТЫ
..ИСТОРИЙ "
С. Л. Утченко
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ
САЛЛЮСТИЯ
(«Письма к Цезарю» — «Историю>)
Публикуемые в русском переводе произведения Саллюстия—«Письма к Цезарю-
етарцу о государственных делах» и «Истории»— имеют свою особую судьбу. «Письма
к Цезарю», образец римской публицистики I в. до н. э., являются первым литератур¬
ным произведением знаменитого историка; фрагменты большого труда «Истории»,
наоборот, представляют собой то, что дошло до нас от его последнего произведения
«Письма к Цезарю» долгое время в науке не признавались подлинными, их считали
реторнческими упражнениями более позднего автора, которые ошибочно
приписывались Саллюстию. Принадлежность «Историй» Саллюстию никогда
не оспаривалась, но этот интереснейший историко-литературный памятник, в силу
своей фрагментарности, сравнительно мало известен и не вошел в должной мере в на¬
учный оборот. Между тем оба публикуемые произведения Саллюстия представляют
выдающийся иптерес для всех, кто занимается изучением истории Рима в один из
наиболее напряженных ее периодов: в годы крушения Римской республики.
Саллюстий жил в один из самых бурных и напряженных периодов истории римского
рабовладельческого общества. Он был свидетелем событий огромного исторического
значения. На его глазах рушились обветшалые формы римской республики, и в пламени
гражданской войны закалялись новые политические формы империи — военной дик¬
татуры римских рабовладельцев.
Саллюстий был не только свидетелем выдающихся событий эпохи, он был их не¬
посредственным участником. По собственному признанию, он еще в молодости решил
посвятить себя политической деятельности. (Cat., 3, 3.) Однако его политическая карь¬
ера сложилась довольно неудачно, и Саллюстий скоро испытал глубокое «разочаро¬
вание» (там же).
Когда он достиг должности квестора — точно неизвестно. В 52 г. он был народным
трибуном и в этот период выступил горячим противником Милона, Цицерона и, в осо¬
бенности, Помпея. В 50 г. Саллюстий исключается из сената, причем предлогом для
исключения послужил безнравственный образ его жизни. Но, очевидно, истинной по¬
доплекой исключения была близость Саллюстия к Цезарю.
После этого Саллюстий отправляется в лагерь Цезаря и принимает участие в его
походах. В 49 г. он был восстановлен в сенате. После победы Цезаря при Тапсе он по¬
лучил, с титулом проконсула, управление вновь учрежденной в Африке провинцией.
Управление этой провинцией принесло ему огромные богатства, о которых долгое время
свидетельствовали его знаменитый парк (horti Sallustiani) и роскошный дом у porta
Salaria.Последние годы своей жизни Саллюстий целиком посвятил занятиям историей.
230
С. Л. УТЧЕНКО
Но даже отказавшись от непосредствепного участия в политической жизни, Саллюс¬
тий продолжал своей работой историка и публициста служить своему делу, выполнять
«свощ долг». Недаром он так требовательно и высоко оценивал задачу историка (Cat.,
3.2). и, отводя возможные упреки в «бездеятельности», не без гордости заявлял: mai-
usque commodum ex otio meo quam ex aliorum negotiis rei publicae venturum (Iug., 4, 4).
Но если это так, то облик Саллюстия как облик человека и деятеля этой бурной
эпохи приобретает для нас чрезвычайный интерес. Е!го мировоззрение, его политиче¬
ские убеждения и симпатии, наконец, самый процесс его внутреннего развития — все
это должно в какой-то степени отражать идеологическую жизнь эпохи, борьбу полити¬
ческих партий и платформ, позиции определенных классовых прослоек римского об¬
щества. Изучение политических воззрений Саллюстия, вводя нас в атмосферу эпохи,
может помочь нам прочесть новую страницу из истории внутриполитической борьбы
последних лет существования римской республики.
Энгельс говорил, что «римская республика была действительна, по также действи
тельна была и сменившая ее римская империя»1. Контекст этой фразы не оставляет сом¬
нений в том, что Энгельс говорил о действительности римской империи в смысле ее
исторической необходимости. Но, конечпо, нельзя принимать это высказывание Эн¬
гельса, как свидетельство того, что римская империя появилась на свет без борьбы и
Сопротивления. Такое толкование было бы прямым извращением мысли Энгельса,
Наборот, мы знаем, что утверждающаяся военная диктатура встречала доста¬
точно упорное и многостороннее сопротивление. Оно проявлялось в самых разнооб¬
разных формах, начиная от вооруженной борьбы (гражданская война) и вплоть до «мир¬
ных» форм широкого оппозиционного движения, захватившего различные слои римского
общества и богатого своеобразными оттенками;
Общеизвестно, по крайней мере, одно направление этой оппозиции. Мы имеем в виду
оппозиционное движение, исходившее из сенатских кругов, из среды римского ноби¬
литета. Изучение политических воззрений Саллюстия, который никоим образом не
принадлежал к упомянутой группировке, может нам дать некоторое понятие о другом
направлении и других оттенках оппозиционных настроений в римском обществе, имев¬
ших место среди иных общественных группировок. Все вышесказанное обусловливает
наш интерес к римскому историку,
«Epistolae ad Caesarem senem de re publica» дошли до нас вместе с некоторыми дру¬
гими извлечениями из произведений Саллюстия в одной ватиканской рукописи X в.
(Vaticanus, 3864). В этой рукописи более ¿раннее «Письмо к Цезарю» находится на
втором месте, а более позднее — предшествует ему а.
Историческое значение «Писем к Цезарю» оценено в полной мере сравнитель¬
но недавно, так как они по традиции, восходящей еще к XVI в., считались под¬
ложными.
Этот взгляд и был господствующим в буржуазной историографии до сравни¬
тельно недавнего времени. Только с начала текущего столетия начинается пере¬
смотр эт ого вопроса. Ряд исследователей, оставляя вопрос об авторстве Саллюстия
открытым, устанавливает бесспорную принадлежность «Писем» к эпохе гражданской
войны 1 * э. Более поздние исследователи немало занимались изучением этого интерес¬
ного памятника, и к настоящему времени в результате тщательного анализа содержа¬
ния, языка и стиля «Писем» вопрос об авторстве Саллюстия можно считать решенным
окончательно и в положительном смысле.
Датировка' «Писем» может быть установлена только предположительно. Во-первых,
из содержания «Писем», как уже отмечено выше, с достаточной ясностью вытекает
1 К. Маркс и Ф. Энгельс., Соч., т. XIV, стр. 636.
а Поэтому, согласно традиции, при ссылках более раннее письмо обозначается
через Epp., II, а более позднее, но в рукописи стоящее на перпом месте — через Epp., I.
Такое обозначение для ссылок является общепринятым.
3 Например, Ed. Meyer, Caesars Monarchie und das Prinzipat des Pompeius,
Berl., 1922, стр. 357—364; 388—399 и др.
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ
231
вывод относительно неправильного расположения их в рукописи. Письмо,помещенное в
рукописи на втором месте, следует признать более ранним. Что же касается вопроса о
более точной датировке, то раннее «Письмо», повидимому, можно датировать с большой
долей вероятия 51—50 гг. Из всего контекста «Письма» явствует, что оно написано до
начала гражданской войны. Поскольку в этом «Письме» говорится «Gallica gente su¬
bacta» (Epp., II, 12), то можно предполагать, что речь идет о том времени, когда галль¬
ская война была окончена. Слова Саллюстия «решил напомнить тебе, занятому воен¬
ными трудами, битвами, победами, командованием, о том, что делается в Риме» (II, 2)
могут служить указанием на то, что «Письмо» было написано еще во время пребывания
Цезаря в Галлии.
Последние слова Саллюстия показывают, не позже какого времени написано
данное «Письмо», но они никак не могут помочь определить ранние пределы датировки.
Однако на этот счет текст «Письма» может дать некоторые косвенные указания. В главе
3 имеются намеки, которые могут быть отнесены только к третьему консулату Помпея
в 52 г. Отсюда следует, что «Письмо» написано позже этого года. Упоминание о «враж¬
дебном консуле (II, 2) позволяет более определенно говорить о 51—50 гг., ибо под этим
консулом может подразумеваться или Гай Клавдий Марцелл, консул 50 г., или, что
менее вероятно, Марк Клавдий Марцелл, консул 51 г. Наконец, включение Марка
Фавония в число врагов и недоброжелателей Цезаря (II, 9) является дополнительным
подтверждением предлагаемой датировки, ибо Фавоний примкнул к Помпею не ранее
51—50 гг.
Что касается датировки более позднего «Письма», то общий контекст и отдельные
разбросанные по всему «Письму» указания не оставляют сомнений в том, что оно на¬
писано в период гражданской войны. Более того, можно утверждать, что это «Письмо»
написано после того, как Цезарь достиг определенных и крупных успехов в ходе войны,
скорее всего, после победы при 'Гапсе; Саллюстий неоднократно упоминает о «победе»
Цезаря, о необходимости перейти от войны к мирным занятиям, о восстановлении госу¬
дарства мирным путем и т. д. (1,3; 5—6). Таким образом, более позднее «Письмо» на¬
писано уже в тот период, когда стало ясно, на чьей стороне осталась победа и когда
Цезарь превратился в главу государства.
Таковы возможные соображения по поводу датировки «Писем к Цезарю». Теперь
следует перейти непосредственно к содержанию «Писем», начав при этом с более
раннего «Письма» к Цезарю.
Глава 5 более раннего «Письма» представляет собой весьма обычный для Саллю-j
стия исторический экскурс. Саллюстий начинает с того, что устанавливает исконное!
деление римского общества па patres и plebs. Patres обладают summa auctoritas, a plebs \
обладает vis. Затем идет упоминание о борьбе сословий и о сецессиях, в результате j
которых могущество нобилитета уменьшилось, а права народа возросли (Ерр. II, 5). i
Это для Саллюстия — решающий момент, с которого устанавливается некое устой¬
чивое состояние равновесия, республика начинает процветать, наступает период «зо-|
лотого века». j
Саллюстий характеризует период «золотого века» тем, что народ в это время поль¬
зовался свободой, никто не мог злоупотреблять своей властью,попирая законы, и знат¬
ный стремился превзойти незнатного не богатством пли надменностью, а доброй славой
и отважными поступками 1.
Что касается хронологических рамок этого периода, то они, по Саллюстию, до¬
статочношироки. Начало этого периода, как было только-что указано, приурочивается
Саллюстием к первым успехам, достигнутым плебеями в их борьбе за политические
права, т. е. к тому времени, когда массы плебса впервые на ограниченных условиях
были включены в жизнь государственного организма. Окончание этого периода не
1 Sali., Epp. II, 5:, «sed plebs eo libere agitabat, quia nullius potentia super
Leges erat; ñeque divitiis aut superbia sed bona fama factisque fortibus nobilis ignobilem
anteibat».
232
С. Л. УТЧЕНКО
определено с достаточной точностью, по намек Саллюстия на утерю земельных участ¬
ков, на пауперизацию сельского населения 1 заставляет искать окончание этого периода
в тех событиях конца III и II вв., которые вызвали к жизни реформы Гракхов 1 2.
Если обратиться к дальнейшей разработке темы «золотого века» в более поздних
произведениях Саллюстия, то можно встретить лишь подтверждение этого взгляда.
Окончание периода «золотого века», согласно историческим экскурсам «Заговора Ка-
тилины» (6, 13) и «Югуртинской войны» (41—42), совпадает с началом превращения
Рима в мировое государство (т. е. с разрушением Карфагена).
Что касается той формы правления, которая обусловила процветание государства,
то изучение раннего «Письма» показывает, что это процветание обусловлено таким
счастливо найденным государственным устройством, которое обеспечило правильные
взаимоотношения между сенатом, patres (средоточие auctoritas!) и plebs (средоточие v:s!).
Что представляли собой, по описанию Саллюстия, эти «правильные» взаимоотношения
между сенатом и народом, исчерпывающим образом показывает глава 10 раннего
«Письма». Народ должен повиноваться сенату, как тело душе, и следовать его решениям;
сенаторам приличествует выделяться политической мудростью и дальновидностью, для
народа же подобные качества излишни 3.
Все вышесказанное дает возможность притти к некоторым выводам относи¬
тельно политических идеалов Саллюстия. По его мнению, «золотым веком» рим¬
ской истории является тот период, когда Рим не превратился еще в мировую
державу. Формой правления, обусловившей этот расцвет, была некая система равно¬
весия: «сенат —народ». Эта система призвана удовлетворять следующему условию: при
помощи auctoritas сената сдерживать vis народа, примирять в пеком синтезе
то и другое. Такая государственпая форма и есть, по мысли Саллюстия, не что
иное, как республика, руководимая сенатом, который и обладает summa auctoritas.
Эта государственная форма была уже дана в истории Рима в прошлом (в период
«золотого века»), к ней должно стремиться и в будущем. Таков политический
«идеал» Саллюстия, и есть все основания охарактеризовать его, как «идеал» кон¬
сервативно-республиканский.
Современное ему положение римского общества Саллюстий рисует далеко не ра¬
дужными красками. Глава 5 раннего «Письма» связывает начало упадка с утратой граж¬
данами земельных участков, с ростом лености и нужды, с торговлей свободой и интере¬
сами государства в пользу своих корыстных интересов. Постепенно римский народ,
который был господином внутри государства и повелевал всеми другими народами,
пришел в упадок. Тогда власть, которую разделяли все, сменило рабство для каждого
в отдельности 4. По если римский народ, заразившись дурными свойствами, утратил
идею общего блага, то, следовательно, он уже более неспособен принимать участие
в управлении государством 5.
1 Sali., Epp., II, 5: «sed ubi eos paulatim expulsos agri inertia atque inopia in¬
certas domos habere subegit...»
2 Реформаторская деятельность Гракхов в понимании Саллюстия является уже по¬
пыткой возрождения государства. Поэтому Саллюстий и оценивал деятельность Грак¬
хов в общем положительно (см., например, Sali., lug., 42).
3 Sali., Epp., II, 10: «...igitur ibi plebs senatui sicuti Corpus animo oboedit eius-
que consulta exsequitur, patres consilio valere decet, populo supervacánea est calliditas».
1 S а 1 1., Epp., II, 5: «ita paulatim populus, qui dominus erat ac cunctis gentibus
imperitabat, dilapsus est: et pro communi imperio, privatim sibi quisque servitutem pe-
perit».
5 Sali., Epp., II, 5: «haee igitur multitudo primum malis moribus imbuta,
deinde in artes vitasque varias dispalata, nullomodo ínter se congruens, parum mihi
quidem idónea videtur ad capessendam rem publicam».
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ
233
Однако картина упадка римского общества характеризуется не только развра¬
щенностью народа. Она характеризуется еще разложением всех государственных
институтов и, в первую очередь, слабостью сената. В главе 10 раннего «Письма» Саллю¬
стий сравнивает роль сената в древности с современным ему положением и приходит
к мало утешительным выводам. Представители аристократии погрязли в бездействии
и пороках. Презирая труд и заботы, забыв о военных доблестях, они занимаются не¬
достойными интригами, а сенат, который призван руководить жизнью государства,
превратился в жалкую игрушку в руках этих интриганов (II, 10). Несколько ниже,
в главе И, Саллюстий добавляет еще ряд уничтожающих штрихов к своей картине
разложения сената. Он указывает на то, что большинство сенаторов всецело поглощено
посторонними, частными делами, делами же государства вершит клика нобилей (с не¬
большим количеством других сенаторов, вовлеченных в эту шайку), которая не знает
никаких границ своему произволу 1.
Отношение Саллюстия к нобилитету — резко отрицательное. Эти люди, говорит
Саллюстий, не знают цены добродетели, они предались бездеятельности и разврату,
чувства их ожесточились, они закоренели в своих дурных наклонностях (II, 2). Они по¬
губили Друза, подозревая его в стремлении к захвату власти, судя о нем по самим себе,
по своим собственным намерениям (II ,6) и, наконец, добились безраздельного господства
в государстве, в частности, благодаря пагубной деятельности Помпея. Ибо, по мнению
Саллюстия, верховную власть, распоряжение доходами от податей, власть судебную
Помпей сделал достоянием немногих сенаторов, народ же римский прекращен им в ра¬
бов. Фактически всем в государстве распоряжается клика его приверженцев. Законы
попраны, торжествует грубая сила и произвол. Разложение достигло такой степени,
что наглость этих ГасЫо.чц как называет их Саллюстий, может быть сравнена лишь
е действиями неприятеля, занявшего город приступом 1 2. В заслугу Цезарю стапится
именно то, что он расстроил и унизил партию нобилитета (II, 2). Но сила иобилитета
еще пе сломлена. Борьба с ним неизбежна, об этом Саллюстий специально предупреж¬
дает Цезаря (II, 8).
Нобилитет несомненно будет противодействовать всем тем реформам, которые на¬
мечены Саллюстием и проведения которых он ожидает от Цезаря (II, 6; 8; 11). Поэтому
борьба неизбежна, а так как власть фактически узурпирована нобилитетом, то ноби¬
литет — основной враг, главная опасность. Эта опасность возникла и разрослась, по
мнению Саллюстия, как неизбежное следствие слабости сената и развращенности
парода.
Нетрудно убедиться, что, рисуя эту картину упадка, Саллюстий сохраняет вер¬
ность своему консервативно-республиканскому идеалу. В самом деле, изображая
упадок римского общества, он констатирует прежде всего развращенность народа и
затем бессилие сената. Это свидетельствует о том, что упадок римского общества по¬
нимался Саллюстием как разрушение его собственного политического идеала, т. е.
как дискредитация формулы «сенат — народ».
Не ограничиваясь изображением этой картины упадка, Саллюстий делает попытку
установить основные причины, которые и привели римское общество к подобному
состоянию.
Это, прежде всего, ряд причин, объясняющих «развращенность парода». В главе 5,
где Саллюстий говорит о развращенности народа, о неспособности его управлять госу¬
дарством, он, как уже было показано выше, объясняет все это тем, что граждане посте¬
пенно теряли свои земельные участки, что бездеятельность и нужда лишили их ыадеж-
1 Sali., Epp., II, 11: «homines nobiles cum paucis senatoriis, quos additamenta
factionis habent, quaecumque libuit probare reprehenderé decernere, ea, uti lubido
tulit, lacere».
2 Sali., Epp., IT, 3: «...trahunt rapiunl; postremo tamquam urbe capta libidino
ac licentia sua pro legibus utuntur»; cp. Cat., II.
234
С. Л. УТЧЕНКО
ного крова (11,5). Таким образом, утеря земельных участков была тем первым толчком,
который вызвал в дальнейшем разложение плебса.
Однако Саллюстий указывает еще на одну причину. Эта причина есть не что иное,
как предпочтение своих личных выгод нуждам государства, т. е. то, что Саллюстий на¬
зывает торговлей свободой и интересами государства (II, 5).
В главе 10 Саллюстий разъясняет, что если это непохвально для народа, то уже
вовсе непростительно сенаторам. Ибо кто занимает в своем государстве наиболее
выдающиеся должности, тот и должен в первую очередь заботиться о судьбах отече¬
ства 1. Для народа с целостью отечества сопряяюна лишь свобода, а для тех, кто своей
доблестью снискал славу, честь и богатство, для них вдвойне чувствительна всякая
опасность, угрожающая государству. Они не должны [жалеть пи трудов, ни забот,
поспевать всюду, и если народ обязан повиноваться сенату, как тело душе, то сенато¬
рам надлежит за народ размышлять. Так было в древности, таге поступали предки, и
это служение отечеству приносило обильные плоды (11,10). Отсутствие всех эти качеств
у людей, стоящих во главе управления государством, преобладание личных интере¬
сов, склонность к интригам, продажность — вот следующая группа причип, объясняю¬
щих уже бессилие сената.
Концепция Саллюстия теперь вырисовывается в более полном виде. Картина раз¬
ложения общества представляется, как картина развращенности народа и бессилия
сената, причем причиной развращенности народа является утеря земельных участков,
а причиной слабости сената — забвение сенаторами нужд и интересов государства.
Такова негативная сторона политических воззрений Саллюстия. Позитивная
программа Саллюстия сводится к реформам, необходимым для обновления народа,
и реформам, необходимым для обновления сената 1 2 3.
[Основной реформой, связанной с обновлением народа, является предложение
Саллюстия о расширении прав гражданства и о выводе «смешанных» колоний, т. е.
колоний, в которых будут смешаны старые граждане с новыми, только что получивши¬
ми права гражданства. Это мероприятие, по мнению Саллюстия, приведет к воскре¬
шению истинного понятия о свободе, гак как новые граждане будут стремиться
'сохранить полученную свободу, а старые захотят сбросить с себя оковы рабства *.
Итак, Саллюстий выдвигает некую аграрную реформу, которая должна возродить
римский народ. Этот тезис находится в полном соответствии с мнением о том, что при¬
чиной «развращенности народа» была утеря земельных участков. Таким образом, проект
аграрной реформы Саллюстия является логическим выводом из его же посылки о при¬
чинах упадка и разложения.
К проектам реформ этого же «раздела» следует отнести и предложение Саллюстия
об искоренении или, по крайпей мере, уменьшении любви к деньгам, ибо пока эта
страсть господствует, не может быть правильного руководства ни государственными де¬
лами, ни частными (11,7). Затем сюда должны быть причислены предложения Саллюстия
относительно избрания высших магистратов (консулов и преторов), исходя из достоин¬
ства кандидатов, а не из их состояния, а также относительно избрания судей из гра¬
ждан первого класса 4. Избрание магистратов должно происходить согласно закону Гая
Гракха, т. е. центурии всех пяти классов должны быть перемешаны и затем произведена
1 Sail., Epp., II, 10: «...cuicumque in sua civitato amplior inlustriorque locus,
qiiam aliis est, ei magnam curam esse rei publicae».
2 Sail., Epp., II, 10: nunc, «quoniam sicut milii videor, de plebe renovanda conri-
gendaque disserui de senatu quae tibi agenda videntur, dicam».
3 Sail., Epp., II, 5: «ceterum additis novis civibus magna me spes tenet fore ut
oranes expergiscantur ad libertat.em: quippe cum illis libertatis retinendae, turn his ser-
vitutis amittendae cura orietur».
4 T. e. с цензом в 100 000 сестерциев.
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ
235
жеребьевка. Это обеспечит равенство прав для граждан, и они будут стремиться пре¬
взойти друг друга не богатством, а доблестью (П, 7).
Переходя к другому «разделу» реформ, Саллюстий предваряет свои проекты некото¬
рым введением, в котором он рассказывает, как специальное изучение вопроса убедило
его в том, что отдельные царства, общества, народы дотоле имели власть, пока они дер¬
жались основ истины п добра, когда же они начали им изменять из-за любви к наслажде¬
ниям, из чувства страха, то они теряли всю власть и могущество и даже оказывались
затем порабощенными (II, 10). Интересы отечества должны быть вдвойне важны для
высокостоящих в государстве. Саллюстий для подтверждения этой мысли ссылается
на пример предков и затем рисует уже упомянутую картину слабости сената, ставшего
игрушкой в руках интриганов. Это следствие того, что интересы отечества забыты,
сенаторы трусливы, продажны и добровольно обращают себя в рабство (II, 10—11).
Следовательно, необходимо провести такие мероприятия, которые содействовали бы
поднятию чувства достонпства у сенаторов, создали бы им независимость, вернули бы
их к служению интересам отечества. Для возрождения сената Саллюстий предлагает
две реформы: умножить число сенаторов и ввести тайную подачу голосов
Но безынтересно отметить, что подобно тому, как в предыдущем «разделе» своей
программы Саллюстий выдвигал в первую очередь аграрную реформу, так сейчас он
выдвигает мероприятия по обеспечению независимости убеждений сенаторов, по под¬
нятию морального авторитета сената. Этот гезйс находится в полном соответствии с тем
положением, что причиной ослабления сената было забвение интересов государства и
выдвижение па первый план частных, своекорыстных интересов. Таким образом, проект
восстановления независимости мнений сеиатороп является логическим выводом из
посылки Саллюстия о причинах упадка и разложения.
Все реформы, как одного, так и другого «разделов», имеют своей целью возрожде¬
ние общества и государства. Однако позитивная программа Саллюстия не исчерпывает¬
ся этими реформами. Вышеизложеппые проекты Саллюстия отвечают лишь на вопрос
о том, г; а к возродить государство. Но Саллюстия не мог не интересовать и действи¬
тельно интересовал вопрос о том, кто может выполнить эту высокую задачу. Желая
ответить на этот вопрос, мы сталкиваемся с проблемой отпошения Саллюстия к Цезарю.
Раннее «Письмо» начинается с характерной сарЬайо Ьепеуо1епНае (11, 1—2), где
Саллюстпй, после рассуждения о том, насколько трудно давать советы людям, возне¬
сенным на вершину земного величия, переходит к обоснованию мотивов, которые все же
побуждают его дать ряд советов. Прежде всего Саллюстий ссылается на то, что он
с ранней молодости посвятил себя государственной деятельности и изучению 'жизнен¬
ных интересов государства как во время мира, так и во время воины. Это и дает ему
право обращаться с советами к Цезарю. Попутно Саллюстий набрасывает краткую, но
выразительную характеристику Цезаря в апологетическом тоне. Затем оп объясняет
свою попытку тем, что, отнюдь не считая себя разумнее или опытнее Цезаря, он все же
рискует давать ему советы,пбо Цезарь, занятый войной и победами,не имеет времени для
устройства внутренних дел государства. И, наконец, что особенно существенно, Саллю¬
стий ссылается из то, что ага попытка есть результат его твердой уверенности в намере¬
ниях Цезаря, которые не могут ограничиваться только отражением неприятеля, по,
несомненно, должны идти дальше и затрагивать основные вопросы в жизни общества
и государства (II, 2).
Саллюстий, видимо, верит в то, что историческая миссия Цезаря заключается в воз¬
рождении Римской республики. Этот взгляд Саллюстия па историческую роль Цезаря
и определяет его отношение к нему к данный период1 2
1 Sali., Epp., II, 11: «igitur duabus rebus confirman posse senatum puto: si nu¬
mero auctus per tabellam sententiam feret».
2 Sali., Epp., II, 12: «sed me illa magis cupido exercet, ut quocumque modo
quam primum res publica adiutetur. Libertatem gloria cariorem habeo, atque ego te
oro bortorque, ne clarissimus imperator, Gallica gente subacta, populi Romani summum
236
С. Л. УТЧЕНКО
В период написания раннего «Письма» Саллюстий, очевидно, действительно перил
в то, что Цезарь является тем единственным человеком, единственным государственным
деятелем в Риме, который может реформировать Римское государство в желательном
для него направлении .Так решал Саллюстий вопрос о том, кто возродит государство.
Анализ более раннего «Письма» к Цезарю дает некоторую цельную картину поли¬
тических воззрений Саллюстия в определенный период их развития, некую политиче¬
скую «систему» Саллюстия. Эта «система» включает в себя изложение политического
идеала Саллюстия (идеала государственного устройства), затем негативную сторону его
политической программы (изображение картины упадка общества, анализ причин
упадка) и, наконец, позигивпую часть программы (пути реставрации государства,
т. е. как воссстановить — проекты реформ, и кто должен восстановить — историче¬
ская роль Цезаря).
Теперь следует дать общую принципиальную оценку этой политической «системы»
Саллюстия и, в первую очередь, ого политического идеала.
Политический «идеал Саллюстия» заключается, как уже известно, в таком государ¬
ственном устройстве, которое существовало в некий определенный период римской
истории, т. е. в период «золотого века», когда Рим нс превратился еще в мировую дер¬
жаву. Это идеальное государственное устройство выражено в данной самим Саллюстием
формуле: «сенат — народ» при соответствующем разграничении функций между обоими
членами формулы (сенат управляет, а народ под его мудрым руководством занимается
полезной деятельностью). Гаков политический идеал Саллюстия, и он уже охарактери¬
зован выше как консервативно-республиканский.
Стремление Саллюстия к восстановлению обычаев и институтов «золотого века»
республики, вера в то, что только этим путем .может быть достигпуто истинное обновле¬
ние государства, есть внешнее проявление более глубоко скрытых идей, идей, столь
характерных для античного мыслителя.
Для Саллюстия, как и для большинства его современников, понятая «государство»
и «Рим» были еще понятиями идентичными. Идея государства воплощалась для него
в полисе, его политическим идеалом было государственное устройство Рима-полиса,
т. е. Саллюстий призывал вернуться к уже пройденному историческому этапу. В этом
и заключалась консервативность его политического идеала.
Замечательно, что Саллюстий обостренно ощущал противоречие, возникшее в ре¬
зультате выхода Рима за рамки полиса и превращения его в мировую державу. Эта
коллизия была для Саллюстия противоречивой и полной драматизма. Совершенно не¬
двусмысленно говорит он о превращении Рима в мировую державу, как о начале конца
Рима. Разрушение Карфагена оказалось той гранью, которая была столь неосмотри¬
тельно перейдена, и с этого момента судьба начинает безудержно изливать свой гнев
иа Римское государство.
Следует дать, хотя бы в нескольких словах, оценку' программы реформ Саллюстия.
Прежде всего нужно отметить, что выдвигаемый им в даппом «Письме» план реформ —
отнюдь не поверхпостпый план более или менее случайных мероприятий, даже пе бли¬
жайших практических задач, но план систематического переустройства современного
зму римского государства. Выполнение этого плана, по мнению Саллюстия, должно
было возродить Рим предков, Рим-полис.
Но именно в силу этих принципиальных установок Саллюстия план его реформ
оказался нереальным и утопичным. Объективный ход исторических событий, столь от¬
личный от тех путей и направлений, которые намечались Саллюстием, показал, какая
пропасть существовала между этими утопическими проектами и реальными политиче¬
скими нуждами Римской империи в процессе ее становления. Наиболее ярко и наглядно
это противоречие может быть вскрыто путем анализа внутриполитической деятельности
atquc· invictnm imperium tabescere vetusta te ac per snmmam socordiam dilabi patia-
ris»; 13: «si verourbemamplissimo nomine et maxumo imperio prope iam ab occasu res-
titueris, quis te clarior, quis maior in terris fuerit?».
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ
237
Цезаря, к которому Саллюстий и обращался со своими проектами в период между на¬
писанием более раннего и более позднего «Письма», т е. между 51 и 16 гг. до и. э.
До битвы при Тайсе Цезарь мог заниматься внутренними реформами только урыв¬
ками, только во время тех кратких передышек между походами, когда оп бывал в Риме.
Однако нельзя не удивиться чрезвычайной интенсивности реформаторской деятель¬
ности Цезаря, и уже его первые мероприятия дают возможность установить основную
тенденцию и направление внутриполитической деятельности Цезаря, причем есть воз¬
можность сравнить ее с программой реформ Саллюстия.
В 19 г., в те шесть-семь дней, что Цезарь пробыл в Риме, им самим пе было издано
никаких законов; Цезарь, как проконсул, не имел па это права. Но бесспорно, что
в этот период пли вскоре после его отъезда из Рима принимается lex Antonia de proscrip-
torum liberis, по которому сыновья проскрибированных при Сулле получали граждан¬
ские права (S u е t., ])iv. Iul.,11; Р 1 и t., Caes., 37; D i о, XLI, 18; LXIV 47; C a e s.,
BC, III, 1; C i c., ad att, IX., 11, 2; X, 1, 8). За это Цезарь агитировал еще во время
сиоего эдильства. В том же 19 г., но уже по возвращении из Испании, в которой Цезарь
узнал о провозглашении его диктатором, он пробыл в Риме еще 11 дней. За это время
были проведены выборы, которые открылись под председательством Цезаря (С а е s.,
ВС III, 1) и на которых консулами были избраны: сам Цезарь и Публий Серлилий Исав-
рик, а преторами — ближайшие сотрудники и приверженцы Цезаря. Из других меро¬
приятий следует отметить отмену lex Pompeia de ambitu (Caes., BC, III, 1; cp. S u e t.,
Div. Iul., 11), в результате чего многие осужденные по этому закону были оправданы
и возвращены в Рим. Кроме того, в эти же ii дней былипроведены законы о даровании
нрав римского гражданства транспаданцам — lex Iulia de civitate Transpadanis danda г,
а затем и гадптанцам — lex Iulia de civitate Gáditanis danda (D i o, XLI, 21; L i v.,
Epp., 110). Но, пожалуй, наиболее существенным мероприятием Цезаря за этот период
i было проведение lex Iulia de pecuniis mutuis (Sue t., Div. Iul., 12; Caes., ВС, III,
j 1; Dio, XLI, 37; А p p., ВС, II, 18; Plut., Caes., 37), по которому Цезарь пы-
; тался удовлетворить кредиторов тем, что имущество должников, оцененное специаль-
Í пымн посредниками пли арбитрами по ценам довоенного времени, поступало во владе¬
ние кредиторов. Этим же законом запрещалось иметь более 15 000 денариев (60 000 се¬
стерциев) наличными (Dio, XLI, 38), излишек над этой суммой должен был пускаться
в оборот.
1 Перед отъездом из Рима Цезарь пропел раздачу хлеба (А р р , ВС, II, 18) п п пер¬
вой половине декабря уехал к армии. Как известно, во премя Александрийской войны
н затем войны с Фарпаком внутреннее положение в Риме было крайне напряженным.
Попытка организации восстания Целпем и Милоном, а также восстание под руко¬
водством Долабеллы — все эго говорило о неустойчивости новых порядков и угрожало
прежде всего положению и власти самого Цезаря.
Однако последующие мероприятия Цезаря являются логическим развитием его
внутриполитической деятельности 19 г. ч продолжают ту же линию. После битвы при
Фарсале Цезарь возвращает Фессалии автономию, а позднее, задержавшись па некото¬
рое премя в Азии, дарует свободу киидянам и слагает одпу треть налогов с населения
провинции Азии (Р 1 u t., Caes, IS; cp. D i o, XLII, 6; Ар p., ВС, IV, 5). Вернувшись
летом 17 г. в Рим, Цезарь пе только не награждает Антония за жестокое подавление
восстапия Долабеллы, но с этого момента начинается его охлаждение к Антонию, и
ближайшие мероприятия Цезаря по существу являются, хоть частичной и компро¬
миссной, но все же реализацией программы Долабеллы.
Об этом свидетельствует lex Iulia de mercedibus habitationum annuis (D i o,
XLII, 51; Sue t., Div. Iul., 38), по которому годовая плата за кпартиру была снижена
в Риме на 2000 сестерциев, а в других городах Италии — па 500 сестерциев. Что касает¬
ся вопроса об отмене долгов, то хотя Цезарь и отказывается снова от радикального раз- 11 Dio, XXXVII, 9; XLI, 36; cp. Т а с., Ann., XI, 21. Это, кстати говоря, пер¬
вый случай распространения прав римского гражданства на целую провинцию.
238
С. Л. УТЧЕНКО
решения этой проблемы и не удовлетворяет желаний относительно tabulae novae, но
теперь закон de pecuniis mutuis получает такое толкование, что из оцененного имуще¬
ства, которым расплачивались должники, в их пользу высчитывались уплаченные
уже проценты (т. е. проценты зачислялись, в счет погашения долга). Вследствие этого
кредиторы теряли около одной четверти сумм, на которые они высказывали притяза¬
ния (Sue t., Div. Iul., D i o, XLII, 51). Эти мероприятия были дополнены появле¬
нием lex Iulia de modo credendi et possidendi intra Italiam (D i o, XLI, 38; Tac.,
Ann., VI, 16), по которому предлагалось вкладывать часть капиталов в земельное иму¬
щество. Как и в 49 г., так и теперь, Цезарь дополняет свои мероприятия по разрешению
долговой проблемы мероприятиями, содействующими обращению капиталов.
В 17 г., перед отъездом на Африканскую войну, Цезарь пробыл в Риме два с поло¬
виной месяца, и за это время им был проведен еще lex Iulia de sacerdotiis (D i o, XLII,
51; cp. C i c., ad fam., XIII, 68, 2), по которому увеличивалось число авгуров, понти_
фиков и квиндецемвиров. Число преторов, эдилов и квесторов было также увеличено
на основании lex Iulia de praetoribus decern creandis (Sue t., Div. Iul., 11; D i o,
XLII, 51), который доводил число преторов с 8 до 10. Новые вакансии были заполнены
сторонниками Цезаря. Своих приверженцев из всаднического сословия, равно как и
некоторых центурионов, он вводит в сенат взамен умерших сенаторов при предприня¬
той им, как диктатором, lectio senatus (Suet., Div. Iul., 11; D i o, XLII, 51; P s.
Caes., BA, 28). В это время и был снова принят в состав сената Саллюстий, возвра¬
тившийся из своей неудачной экспедиции в Иллирию и назначенный претором (D i о,
XI, 52).
Таковы основные реформы Цезаря, проведенные им в период от начала граждан¬
ской войны до битвы при Тапсе. Теперь необходимо выяснить, в каком соответствии
находятся изложенные мероприятия Цезаря с реформаторскими планами Саллюстия,
известными нам из раннего «Письма».
Программа реформ Саллюстия, как уже было показано, сводилась к мероприятиям
по «возрождению сената и народа». В плане возрождения народа основными предложе¬
ниями были: вывод смешанных поселений, уничтожение незаслуженных привилегий,
доставляемых богатством, выборность судей народом из граждан первого класса,
изменение порядка голосования при выборах. В плане возрождения сената основными
предложениями были: увеличение числа сенаторов, введение в сенате тайного голосо¬
вания.
Нетрудно убедиться, что реформы, проведенные Цезарем, не только не совпадают
с предложениями Саллюстия, но иногда прямо противоречат смыслу Саллюстиевых
проектов. Саллюстий, например, говорит о выводе смешанных поселений; Цезарем за это
время не выведено ни одной колонии. Позднее, когда Цезарь стал выводить колонии,
основное требование Саллюстия, т. е. принцип смешения, не выполнялось; Цезарь,
таким образом, не придавал этому мероприятию того глубокого внутреннего смысла,
который вкладывался в него Саллюстием.
Саллюстий говорит об уменьшении любви к деньгам и уничтожении привилегий,
доставляемых богатством, но способы, которыми Цезарь пытался регулировать долго¬
вую проблему, были тесно связаны с мероприятиями, содействующими обращению капи¬
талов , и говорят о совершенно иной линии Цезаря в этом вопросе. Не снижение роли
и значения денег, а, наоборот, открыто плутократический характер законодатель¬
ства, — вот что характеризует финансовую политику Цезаря.
Саллюстий предлагает выбирать судей из граждан первого класса, Цезарь до 46 г.
никак не затрагивает этого вопроса, но зато известно, что позже, в 46 г., им была
уничтожена в судах декурия эрарных трибунов (D i о, XLIII; 25; Suet., Div. Iul.,
41; С i с., Phil., I, 8,19), и суды снова стали достоянием лишь сенаторов и всадников.
Наконец, Саллюстий говорит о выборности магистратов по жребию, Цезарь же
фактически отменяет самую выборность и раздает магистратуры по своему усмотрению.
Таким образом, проекты реформ Саллюстия по «обновлению народа» не только не
осуществлялись, но был предпринят ряд мер, резко противоположных этим проектам.
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ
239
Следовательно, у Цезаря было свое понимание роли народа, свое отношение к народу’
отличное от взглядов на этот вопрос Саллюстия.
Что касается проектов реформ Саллюстия в плане «возрождения сената», то здесь
противоположность мероприятий Цезаря выражена не менее ярко. Прежде всего самая
идея укрепления власти сената была глубоко чужда Цезарю, повышение авторитета
сената никак не входило в его расчеты. Это настолько очевидно, что не нуждается в осо¬
бых доказательствах. Относительно предложения Саллюстия об увеличении числа се¬
наторов необходимо иметь в виду, что хотя такое увеличение Цезарем и было проведено,
однако оно предпринималось им с совершенно иной целью, с. целью ослабления само¬
стоятельности и значения сената. Поскольку сенат пополнялся лишь креатурами Це¬
заря, эта цель легко достигалась. Таким образом, если выше говорилось об отличном
от Саллюстия понимании Цезарем роли народа, то здесь можно говорить о коренном раз¬
личии между Саллюстием и Цезарем в понимании роли сената.
Итак, деятельность Цезаря в период между написанием ранпего и позднего «Пи¬
сем» могла убедить автора этих произведений, что программа реформ, изложенная им
в более раштем «Письме», не встречает отклика. Саллюстий не мог, конечно, понимать
того, что это совершение закономерное явление. Между тем закономерность этою явле¬
ния становится совершенно понятной, если уяснить себе принципиальную линию,
принципиальное направление реформаторской деятельности Цезаря.
Основной идеей, пронизывающей всю реформаторскую деятельность Цезаря, была
идея организации могущественной Римской державы. Об этом свидетельствует и размах
самих реформ и общее направление их и даже та интенсивность,с какой эгп реформы
проводились. Об этом свидетельствуют и те пути, которые были избраны Цезарем для
осуществления намеченной цели. Можно говорить о двух тенденциях в реформаторской
деятельности Цезаря, которые очевидны и которые определяют направленность отдель¬
ных реформ. Эго, во-первых, стремление Цезаря к объединению государства и уравне¬
нию в нравах всего свободного паселенин, во-вторых, стремление к переустройству и
сопершенстгованиго государственного аппарата, созданию сильной централизованной
власти.
Уравнительная тенденция подтверждается такими мероприятиями, как дарование
прав гражданства транспаданцам и гадитанам, возвращенце автономии Фессалии j
дарование независимости книдянам и сложение части налогов о населения Азии 1.
Стремлением к установлению прочной централизованной власти продиктованы ме¬
роприятия по увеличению числа магистратов, членов жреческих коллегий и, пакопец,
меры по ослаблению значения и авторитета сената, которые выразились в проведенной
Цезарем lectio senatus.
Эти две тенденции и определяют принципиальное направление всей внутриполити¬
ческой деятельности Цезаря. Как основная идея реформаторской деятельности Це¬
заря, так и пути ее осуществления были совершенно чужды и враждебны принципам
Саллюстия.
Если для Саллюстия идеалом, к которому он стремился, было возрождение Рима-
пэлиса, то идеалом Цезаря было создание могущественного централизованного государ¬
ства. Если Саллюстий необходимым условием для достижения своего идеала полагал
укрепление сената и восстановление его авторитета, то Цезарь, наоборот, считал ослаб¬
ление сената необходимым условием централизации власти. И, накопец, если Сал¬
люстий стремился к «возрождению римского парода» путем организации смешанных
поселений и фактического участия его в государственной жизни (хотя и на весьма
ограниченных условиях), то Цезарь заботился лишь об уравнении всего свобод¬
1 Сюда же, конечно, следует отнести и более поздние мероприятия Цезаря: lex
Iulia muaicipalis (CIL, 1, 206; Ci c., ad fam., VI, 8, И), проведение ценза по
Италии (D i о, XLI1I, 25) и т. п.
240
С. Л. УТЧЕНКО
ного населения в нрапах, отнюдь не помышляя о допущении этого населения к управле¬
нию государством.
Политика Цезаря по отношению к римскому плебсу была политикой типичного де¬
магога. Цезарь понимал необходимость опоры на низшие слои римского гражданства,
по привлекать эти народные массы к делу управления государством он вовсе пе стре¬
мился. Отсюда чисто демагогическая политика Цезаря в этот период, «подачки» город¬
скому плебсу для завоевания популярности, для «опоры», отсюда щедрые награды и раз¬
дачи во время триумфов, отсюда характерные попытки регулирования долговой про¬
блемы, отношение к'мятежу Д олабеллы и пр. Но как только дело касается политических
прав и участия в государственной жизни, сразу бросается в глаза антидемократи¬
ческий характер мероприятий Цезаря. К таким мероприятиям следует отнести и lex
Iulia iudiciaria и эдикт о роспуске Клодиевых коллегий. В этом суть «популярной
политики» Цезаря—· политики демагогических подачек при постепенном вытеснении
народных масс из сферы государственной жизни.
Итак, Саллюстий на опыте реформаторской деятельности Цезаря за этот период
мог достаточно наглядно убедиться в том, что его предложения не нашли отклика.
Для того чтобы выяснить, как воспринял Саллюстий расхождение деятельности Цезаря
со своей политической программой и как он реагировал на это расхождение, необходимо
обратиться к более позднему «Письму», написанному в тот перпод, когда это расхожде¬
ние обнаружилось достаточно ярко п когда, в основном, уже определилось направление
внутриполитической деятельности Цезаря.
Позднее «Письмо» Саллюстия к Цезарю по своему содержанию, по своим основным
идеям и даже по манере изложения существенно отличается от более раннего.
В этом «Письме» также набрасывается картина упадка общества, характерные чер¬
ты которой рассыпаны по всему произведению (например, Epp., I, 5, 7). Главное вни¬
мание в этом позднем «Письме» Саллюстий уделяет ужасам междоусобной войны,
описанию которой посвящена целиком глава 4 К
Картина разложения общества в более позднем «Письме» лишепа той стройности
и законченности, которая характерпа для раннего «Письма»; эго скорее ряд отдель¬
ных и торопливых мазков, ряд фактических примеров. Но и эти фактические примеры
пе систематизированы, не подобраны так, чтобы они могли служить иллюстрацией
к определенным теоретическим положениям автора, как то было сделано в рапнем
«Письме». Изображение состояппя римского общества в более позднем «Ппсьме» носит
па себе печать торопливости и растерянности, и по существу картина разложения рим¬
ского общества совершенно вытеснена рассказом об ужасах междоусобной войны,
которые и привлекают псе внимание Саллюстия. Можно только еще отметить сугубое
подчеркивание безнравственности, царящей в Риме, —лейтмотив всех.описаний в бо¬
лее позднем «Письме».
Картина разложения в рапнем «Письме» была несравненно более полной и убеди¬
тельной. Кроме того, она была более «обоснованной», ибо она «увязывала» разложеппе
общества с «развращенностью народа и слабостью сената», т. е. в какой-то степени отра¬
жала «систему» Саллюстия, логически вытекая из нее.
Анализ причин упадка находится в главе 7 позднего «Письма». Саллюстий расска¬
зывает здесь, что специальные занятия и размышления о причинах позвышения или
гибели отдельных выдающихся людей, пародов и государств убедили его в том, что 11 S a 1 1., 1,4: «eheuquam illa occulta civium fuñera et repentinae caedes, in paren-
tum ant liberorum sinum fuga mulierum et puerorum, vastatio domuum ante partam a te
victoriam saeva atque crudelia erant!... ñeque enim te praeterire puto, qnali quisque
eorum more aut modestia etiam turn dubia victoria sesegesserit quoque modo in belli
administrationc scorta aut convivía exercuerint nonnuli, quorum aetas ne per otium qui-
dem tales voluptates sine dedecore attingerit».
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИИ САЛЛЮСТИЯ
241
причиной возвышения всегда было презрение к богатству, а причиной падения —
страсть к деньгам, корыстолюбие. Достичь истинного величия как для отдельного
человека, так и для государства возможно лишь одним путем, путем нравственного
самоусовершенствования (I, 7).
Таким образом, в позднем «Письме» причинами упадка уже оказываются моральное
несовершенство, нравственное разложение римских граждан. В этих кратких форму¬
лировках по существу дана в зародыше Саллюстиева теория упадка нравов. В заро¬
дыше потому, что позднее «Письмо» еще не дает ответа на вопрос о том, кто же является
конкретным носителем зла, по чьей вине произошло разложение общества. Саллюстий
еще оперирует общими и отвлеченными категориями, которые не являются пока атри¬
бутами той или иной прослойки, а бытуют в римском обществе вообще.
Следует ознакомиться и с позитивной программой, т. е. с проектами реформ
в более позднем «Письме». Поскольку причиной упадка и разложения государства
является непомерная алчность, то в первую очередь Саллюстий предлагает уничто¬
жить роскошь и любовь в деньгам. Крайне характерно, что сделать это, по мнению
Саллюстия, путем восстановления древних законов и обычаев для современного об-
щества, в силу крайнего его разложения, уже невозможно (I, 5). Поэтому суще¬
ствует лишь один выход, который Саллюстий и предлагает. Для того чтобы каждый
довольствовался своим, следует уничтожить ростовщичество1. Саллюстий понимает
всю затруднительность проведения подобного проекта в жизнь, но интересы государ¬
ства настоятельно требуют такой меры, и поэтому выполнить это необходимо (I, 6).
Затем идет ряд второстепенных предложений, которые Саллюстий только пере¬
числяет «оптом», дая;е не давая себе труда развить и обосновать их. Туг и уничтоже¬
ние торга должностями, который, впрочем, прекратится сам собою, когда будет унич¬
тожена любовь к деньгам, тут и меры по обеспечению безопасности в Италии, и регу¬
лирование срока военной службы, и предложения относительно раздачи хлеба вете¬
ранам (I, 8).
Этими предложениями исчерпывается новая программа реформ Саллюстия, изло¬
женная им в позднем «Письме». Если ее сравпивать'с программой реформ более
раннего «Письма», то прежде всего бросается в глаза неглубокий, непринципиаль¬
ный характер новых проектов Саллюстия. Проекты реформ раннего «Письма», как
и было нами отмечено, являлись планом основательного переустройства всего государ¬
ства, проекты же реформ позднего «Письма» носят несравненно более поверхностный
характер. Эго всего навеего ближайшие шаги, ближайшие практические мероприя¬
тия. Даже основное и наиболее серьезное, с точки зрения самого Саллюстия, предло¬
жение об уничтожении роста вовсе не требует переустройства государства, а вполне
укладывается в рамки «существующего строя». В этом и заключается коренное отличие
новых реформ Саллюстия от плана реформ раннего «Письма».
Следует еще отметить отсутствие систематизации реформ и единой целевой уста¬
новки, в то время как план реформ более раннего «Письма» был поставлен
на службу определенной цели, а именно возрождению Рима, как полиса. Как и па
картине разложения римского общества, данной в позднем «Письме», так и на про¬
грамме реформ лежит печать торопливости, отрывочности и растерянности. Это не
случайное явление: очевидно, в позднем «Письме» эти разделы имеют уже второсте¬
пенное, побочное значение, и центр тяжести перенесен автором на нечто иное. В связи
с этим следует перейти, к чрезвычайно интересному вопросу, для выяснения которого
позднее «Письмо» дает обильный и весьма характерный материал,— к вопросу об
отношении Саллюстия к Цезарю.
Обращения Саллюстия к Цезарю в позднем «Письме» составляют добрую половину
всего произведения. Это не только обращения, это — уговоры, заклинания, умали- 11 Sali., Epp.. I, 5: «quare tollendus est fenerator in posterum, uti suas quisque
res cure mus».
16 Вестник древней истории, № 1
242
С. Л. УТЧЕНКО
вания. Уже одно это обстоятельство — самое обилие уговариваний — внушает мысль
о том, что Саллюстий, очевидно, па основании опыта был далеко не уверен в том, что
Це зарь последует его советам.
Позднее «Письмо» также начинается с традиционной captatio henevolentiae и с вос¬
хваления заслуг Цезаря, но, однако, в самом начале имеется некий замаскированный
намек и даже опасение, которые можно отнести на счет самого Цезаря. Говоря о том,
что всякий человек, стоящий па вершине могущества, как бы он пи был добр и мило¬
серд, все же внушает опасение тем, что может употребить свою власть во зло, Саллю¬
стий объясняет, почему это так бывает. Причиной подобных опасений является пример
многих могущественных людей, которые неправильно считают свою власть тем проч¬
нее, чем более ничтожны те, кем они управляют1. Правда, Саллюстий сразу же перехо¬
дит к тому, что Цезарю, наоборот, следует стремиться к возможности управлять «луч¬
шими», но весьма возможно, что Саллюстия на подобное указание натолкнуло направ¬
ление и характер деятельности Цезаря в первые же годы гражданской войны.
Затем Саллюстий всячески подчеркивает «beneficia» Цезаря, его кротость во время
войны, его отношение к побежденным соотечественникам (I, 1). Он призывает Цезаря
к проведению подобной же политики и в дальнейшем, но самая настойчивость этих
призывов заставляет думать, что Саллюстий скорее ожидает обратного (I, 3—4;
бит. д.).
Небезынтересно отметить описание лагеря Цезаря, который изображен отнюдь
не в радужных красках. Сюда, по словам Саллюстия, стекается весь сброд, все те, кто
погряз в пороках и преступной роскоши, все те, кто мечтает подорвать «общественный
порядок»1 2.Опять таки Саллюстий указывает, что Цезарь не дает воли порочным стра¬
стям и наклонностям этих людей, вследствие чего многие уже покинули его лагерь,
но все же некоторые остаются и как раз такие, для кого лагерь является надежным
прибежищем от их кредиторов (I, 2). Все эго выглядит как попытка Саллюстия в за¬
маскированной форме подвергнуть Цезаря критике.
Далее Саллюстий снова переходит к рассуждениям на тему о том, что власть, осно¬
ванная на жестокости, непрочна и тягостна, ибо тот, кто внушает страх многим, тот
и сам живет в постоянном страхе. В противовес этому властитель, который управляет
милостиво и снисходительно, имеет прочную, спокойную власть (I, 3). Саллюстий вся¬
чески старается сделать тезис о милостивой власти наиболее убедительным, и вся кар¬
тина ужасов гражданской войны в главе 4 должна служить наглядным и красочным
подтверждением этой мысли. В глапе 6 Саллюстий снова заклинает Цезаря употре¬
бить псе могущество на пользу отечества, нс прибегать к суровым приговорам и каз¬
ням, но проявить истинное милосердие — vera dementia — и позаботиться, в первую
очередь, о восстановлении нравственности среди молодого поколения3.
Итак, все позднее «Письмо» пронизано призывами к Цезарю не обратить во зло
завоеванную им власть, но воспользоваться ею с милосердием, употребив ее на восста¬
новление добрых нравов в Римском государстве.
Отношение Саллюстия к Цезарю ко времени написания более позднего «Письма»
изменилось. Если на основании раннего «Письма» можно было сделать вывод о том,
что Цезарь был тогда для Саллюстия единственной фигурой, единственным деятелем,
который мог провести реформу государственного строя, н Саллюстий, очевидно, воз-
1 Sali., Epp., I, 1: «ideo evenit, quia plerique rerum potentes pervorse consulunt
et eo se munitiores putant, quo illei, quibus imperitant nequiores fuere».
2 Sali., Epp., I, 2: «per idem tempus maledictis ineiquorum occupandae rei pub-
licae in spem hdducti homines, quibus omnia probro ac luxuria polluta erant, concurrcre
in castra tua»....
3 Salí., Epp.,1,6: «ñeque quisquam te ad crudeles poenas aut acerba iudicia invocat,
quibus civitas vastatur magis quam corrigitur, sed ut pravas artis malasque libídines
ab iuventute prohibeas».
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИИ САЛЛЮСТИЯ
243
лагал на него определенные надежды п этом отпошении, то сейчас, в эпоху поэднего
«Письма», можно говорить о неуверенности Саллюстия в Цезаре, о его растерянности,
о разочаровании его в личности и деятельности Цезаря. Это подтверждается ожиданием
проскрипций, которое явно ощущается в «заклинаниях» Саллюстия, это подтверждается
самим обилием подобных «заклинаний», это проскальзывает в осторожных и зама¬
скированных намеках по адресу Цезаря.
Таким образом, политические воззрения Саллюстия в эпоху написания более
позднего «Письма» претерпевают существенное изменение. Саллюстий, как было ука¬
зано, отходит от своей прежней политической «системы», г, следовательно, отказы¬
вается и от конкретных выводов из нее (например, изменяется программа реформ).
Позднее «Письмо» отражает этот переходный момент в развитии политических воз¬
зрений Саллюстия. В этом заключается основное значение позднего «Письма».
Итак, многие из прежних убеждений, прежних взглядов и симпатий Саллюстия
терпят крах. Но так как этот крах есть следствие весьма конкретных причин, а именно
событий 50—46 гг., то весьма понятно желание Саллюстия как-то отойти от этой кон¬
кретной действительности, приносящей только разочарование, понятна тяга к аб¬
страктным построениям и учению о нравственном самоусовершенствовании и об упадке
нравов, как о причине гибели и отдельных личностей и целых народов. Вот этим ча¬
стичным отказом от старых убеждений, неуверенностью и растерянностью, тягой
к абстракциям характеризуется изменение политических воззрений Саллюстия в эпоху
написания им более позднего «Письма».
Однако в заключение необходимо сказать, что подобное состояние политической
растерянности и прострации было для Саллюстия лишь переходным и временным яв¬
лением. Саллюстий отнюдь не превратился в бесстрастного и разочарованного свиде¬
теля событий, е «надпартийного» созерцателя. Наоборот, крушение прежних идеалов
привело его в иной лагерь. Он перестраивает свою «систему» и приходит к новым вы¬
водам. Итогом развития политических воззрений Саллюстия является его последнее
произведение, т. е. «Истории».
«Historiariim libri V» сохранились до паетояшего времени далеко не полностью.
Наиболее крупными фрагментами являются четыре речи и два письма, находящиеся
в той же рукописи Vat. 3864, которая сохранила и «Письма к Цезарю». Сохранилось
в рукописях (fragmenta Vaticanum, Berolinense, Aurelianense и т.д.)и у древних ав¬
торов некоторое число более мелких фрагментов. Сюда еще следует присоединить
epitome Юлия Э к с у п е р а н ц и я (IV или V в ).
/ Историческое произведение Саллюстия было продолжением аналогичного труда
Свсетшы, закапчивавшегося смертью Суллы. Содержание «Историй» Саллюстия
охватывало двенадцатилетпий период, начиная от 78 г. и кончая 66 г. (A us., Idd.,
IV, 6). Этот сравнительно небольшой исторический отрезок тем не менее заполнен
важпейшими событиями римской истории. Именно в течение этого двенадцатилетия
произошли: восстание Леиида, война с С.ерторием в Испании, великое восстание рабов
под руководством Спартака и, наконец, третья Митридагова война. Но, к сожалению,
фрагменты исторического труда Саллюстия, относящиеся к перечисленным собы¬
тиям, настолько лапидарны, что они почти ничего не могут прибавить к тому, что из¬
вестно из других источников. В особенности приходится пожалеть об утрате
первоклассного источника по истории Спартаковского восстания, тем более, что Сал¬
люстий, в отличие от большинства античных историков, сочувственно относился, во
всяком случае, к личности руководителя этого движения рабов.
Но и в том, весьма фрагментарном состоянии, в котором «Истории» сохранились
до настоящего времени, они представляют значительный интерес и являются, в част¬
ности, незаменимым источником при изучепии и анализе развития политических
воззрений Саллюстия.
«Истории», видимо, были написаны в конце 40-х или в начале 30-х гг. Таким
образом, между написанием более позднего «Письма к Цезарю» и последним литератур¬
ным произведением Саллюстия существует промежуток в 6—8 лет. Это сравнительно
16*
244
С. Л. УТЧЕНКО
небольшой срок, но не следует забывать, что он весьма богат событиями, как, впрочем,
и вся эта бурная эпоха.
На этот период падает смерть Цезаря, новое обострение гражданской войны, об¬
разование второго триумвирата и борьба за власть двух основных претепдентов:
Антония и Октавиана.
Даже если смысл и историческое значение происходящих событий не могли быть
вполне ясны их современникам и, в частности, Саллюстию, то все же они были на¬
столько значительны, что не могли не оказать своего влияния на политические воз¬
зрения и позиции представителей самых различных прослоек господствующего класса.
Мы попытаемся установить, каково было влияние этих событий на Саллюстия, кото¬
рого мы также склонны рассматривать как представителя определенной классовой
и политической группировки.
В буржуазной пауке политические воззрения Саллюстия рассматриваются
в отрыве от их классовой основы, рассматриваются статично, вне процесса их
развития. Результатом подобного метода является приклеивание римскому историку
ярлыка либо «цезарианца» (Моммзен, Эд. Шварц), либо «антицезарианца» (Scard),
приписывание Саллюстию устойчивых и неизменных воззрений на всем протяжении
его литературной деятельности.
Конечно, подобный метод приводит к односторонним и совершенно неправильным
выводам. Саллюстий, в смысле определенных политических взглядов и симпатий, в
период «Писем к Цезарю» совсем не то, что Саллюстий периода «Югуртипской
войны» или «Историй». Подобное изменение, конечно, есть результат длительного,
динамического и противоречивого процесса, обусловленного в первую очередь
конкретным ходом классовой борьбы в Риме эпохи гражданских войн.
В данной статье нет возможности изучить процесс развития политических воз¬
зрений Саллюстия во всей его сложности и многообразии. Но даже те отдельные на¬
блюдения, которые были сделаны в настоящей статье по отношению к «раннему» Сал¬
люстию, т. е. Саллюстию эпохи «Писем к Цезарю», как кажется, могут дать возмож¬
ность придти к определенным выводам о существенном изменении политических воз¬
зрений римского историка в последний период его литературной деятельности.
Наибольший интерес в этом отношении представляет ознакомление с фрагмен¬
тами исторического экскурса (или экскурсов), введенного по примеру «Заговора Ка¬
талины» (С—-12) или «Югуртипской войны» (41—42), и в «Истории». Насколько можно
судить по сохранившимся отрывкам, этот последний экскурс был насыщен острым
политическим содеря:анисм и духом партийной борьбы.
Уя;е в одном из первых фрагментов Саллюстий оказывается принадлежащим
к определенной партии в ходе гражданской войны1. Следующий большой фрагмент
начинается с указания па то, что хотя Римское государство обладало наибольшей
мощью и наибольшими территориальными размерами в консульство Серепя Сульгш-
ция и Марка Марцелла (т. е. в 51 г. до н. э.), однако паилучшие нравы и наибольшее
согласие среди римского народа царили в период между Второй и Третьей Пуниче¬
скими войнами (Kist., I, fr. 11). Этот период господства добрых нравов и граждан¬
ского мира, очевидно, идентичен эпохе «золотого века», описание которой дано в исто¬
рическом экскурсе «Заговора Каталины» (7—9). Однако в этом последнем экскурсе
«золотой век» не ограничен столь узкими хронологическими рамками, как пятидеся¬
тилетие между двумя Пуническими войнами.
Кроме того, исследуемый фраг мент интересен тем, что оп представляет собой об¬
щий обзор римской истории, изложенной с определенных политических позиций и под
определенным углом зрения. Саллюстий говорит о несправедливостях и притеснениях
«сильных людей», 'что являлось причиной разрыва между патрициями и плебеями.
Эти раздоры имели место с самого начала существования Римского государства1 2·
1 Sail., Hist., I, fr. 6: «ñeque me diversa pars in civilibus armis nrovit a vero».
2 Sail., Hist., I, fr. 11: «nam iniuriae validiorum et ob eas discessio plebis a
patrihusaliaeque dissensiones domi fuere iam inde a principio...».
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ
245
Затем в данном фрагменте следует история борьбы сословий и описание бесправного,
рабского положения плебеев. Патриции, говорит Саллюстий, стали угнетать плебс
деспотическим управлением: распоряжались их жизнью н личной неприкосновенностью
по образцу царей. Они сгоняли плебеев с земель и, отстранив всех других, стали одни
управлять государством1.
Это положение неминуемо должно было привести к борьбе плебса за узурпирован¬
ные у него права. Саллюстий рассказывает, что плебеи, возмущенные подобными же¬
стокостями, а в особенности подавленные бременем долгов (ибо при непрерывных
войнах именно опи и несли все тяготы военной службы и денежного обложения), во¬
оружившись, заняли Священную гору и Авентин. Это выступление имело успех: именно
тогда плебс добился создания должности народных трибунов и различных других прав
и привилегий (Hist., I, fr. 11).
Предел этой внутренней борьбе был положен Второй Пунической войной: «dis-
cordiarum et certaminis utrimque finis fuit secundum bellum Punicum» (там же). Тогда
и наступает уже упоминавшийся пятидесятилетний период мира и процветания, ко¬
торый здесь Саллюстием никак не описывается1 2. Но зато в данном отрывке подробно
развивается и аргументируется учение о metus hostilis, как единственном сдерживаю¬
щем начале. Саллюстий на протяжении исторического экскурса неоднократно подчер¬
кивает ту мысль, что только страх перед внешним или внутренним врагом — будь
то Тарквиний, или этруски, или, наконец, Карфаген,— сдерживал развитие пороков
и раздоров в Римском государстве. Но теперь, когда последняя угроза, или, вернее,
последнее сдерживающее начало — Карфаген — пал, исчезает metus hostilis, и те¬
перь даже самые благоприятные обстоятельства обращаются во вред. Загнанные внутрь
пороки, lubidines, в том числе наихудшие из них — раздоры, алчность, честолюбие —
вырываются на волю: «at discordia et avaritia atque ambitio et cetera secundis rebus
oriri sueta mala post Carthaginis oxcidium máxime aucta sunt» (там же).
Следующий фрагмент развивает те же основные положения Саллюстия о metu
hostilis, о беззаконном захвате власти и торжестве олигархической группы нобили¬
тета. Здесь говорится о том, что после исчезновения metus Punicus возпикла возмож¬
ность снова вернуться к внутренним спорам. Следствием этого явились мятежи, вос¬
стания и, под конец, гражданские войны, так как олигархическая группа (pauci po¬
tentes), в зависимость от которой попало множество людей, стремилась к господству
над этими людьми. С этого времени граждане стали причисляться к добрым или дурным
независимо от своих заслуг перед государством — пбо ьсе одинаково были испор¬
чены,— но добрыми гражданами стали считаться наиболее богатые и сильные своими
несправедливыми действиями, потому что они защищали существующий строй.
И, наконец, в последних фрагментах исторического экскурса Саллюстий
резко бичует подкупность партий: «omnium partium decus in mercedem corruptum erat»
(I, fr. 43) и общую развращенность, царящую в римском обществе, в первую очередь,
среди молодежи (1, fr. 16).
Таково, в основном, содержание исторического экскурса «Историй».
Но особенно замечательной в «Историях» является новая тенденция, которая уже
становится вполне ощутимой в только что разобранных фрагментах. Это — новое
понимание «роли народа». Когда Саллюстий говорит о бесправном положении плебса,
о беззаконном захвате власти кучкой олигархов, когда он описывает борьбу плебеев
за политические права,— трудно сомневаться, на чьей стороне находятся его сим¬
патии (Hist., I, fr. 12). Дальнейший анализ фрагментов «Историй» может убедить
в том, что эта тенденция отнюдь не случайна и что эго не только тенденция, по
новое и сложившееся воззрение. Саллюстий выступает перед нами в этот период
1 Sail., Hist., I, fr. 11: «dein servili imperio patres plebem exercere, de vita atque
tergo regio more consulere, agro pellere et ceteris expertibns soli in imperio agere».
2 Это утверждение является предположительным, ибо в тексте имеется лакуна,
которая, возможно, соответствует описапию «золотого века».
246
С. Л. УТЧЕНКО
как один из последних представителей, и идеологов римской демократии. Такоп
итог развития его политических воззрений, тесло связанный с ходом классовой борьбы
в римском общество.
Но, конечно, и в этом необходимо сразу же оговориться, «демократизм» Саллюстия
чрезвычайно условен и ограничен. Прежде всего это демократизм типичного пред¬
ставителя рабовладельческого класса, для которого в понятие «народ» включается
.лишь сравнительно узкая и, по существу говоря, все же привилегированная группа
свободного населения, т. е. его средние слои. Не говоря уже о том, что основная масса
производителей— рабы, конечно, не включались в понятие «парода», Саллюстий не
имел в виду, говоря о народе, и низших, деклассированных слоев свободного населе¬
ния, которые презрительно называются им vulgus и по существу против он ославляются
понятиям plebs и populus. Эти соображения' необходимо иметь в виду всегда, когда
мы будем говорить о демократических тенденциях Саллюстия, хотя и этот условный
и своеобразный демократизм являлся в тех условиях прогрессивным моментом
в развитии политических воззрений римского историка.
Теперь следует перейти к изображению картины современного упадка и разло¬
жения римского общества. К «Историях» эта картина складывается, как, кстати ска¬
зать, и в раннем «Письме» к Цезарю, из характеристики состояния сената и положе¬
ния народа. Сперва следует остановиться нп том, как изображает Саллюстий состоя¬
ние сената.
Характеристика состояния сената в «Историях» по существу продолжает линию,
намеченную по отношению к сенату еще в «Письме к Цезарю» и получившую дальней¬
шее развитие как в «Заговоре Катилтшы», так и н «Югуртинской войне». Сенат изо¬
бражается как учреждение архаическое и бессильное, обреченное на то, чтобы быть
жалкой игрушкой в руках нобилитета.
Среди фрагментов «Историй», наряду с тремя речами, обращенными к народу,
сохранилась лишь одна речь, произнесенная в сенате, речь Филиппа против Лепида
(а также письмо к сенату Помпея). Эти фрагменты, очевидно, не могут дать исчерпы¬
вающего материала для суждения о развитии отношения Саллюстия к сенату, однако,
но всяком случае, речь Филиппа представляет в этом смысле значительный интерес.
Эта речь, произнесенная в сенате, в то же время является блестящей инвективой
против сената, облеченной ьо внешне безукоризненную форму. Эта речь как бы под¬
водит итог разоблачительной кампании прочив сената, которую Саллюстий вел на
всем протяжении своей историко-литературной деятельности. В этой речи Саллюстием
мобилизован и использован весь арсенал обвинений, выдвигаемых нм против сената.
Но, прежде чем перейти к разбору этой речи, следует ответить на вопрос о том,
насколько вообще позволительно считать, что взгляды и положения, развиваемые
в речах героев Саллюстия, разделяются самим историком.
В подавляющем большинстве случаев введение Саллюстием речей н
повествование — лишь прием, лишь предлог для того, чтобы разнить
собственные р.згляды и убеждения. В речах Саллюстий, по существу, говорит
от себя. Он, несомненно, понимал функцию речей н историческом повествовании
иначе, чем понимали, например, Фукидид (I, 22) или П о л и б н й (XII, 25).
Что это именно так, может быть доказано хотя бы тем. что в «Югуртинской
войне», политическая установка которой вполне определенно п резко выражена,
Саллюстий вкладывает речи исключительно в уста поборников и представителей
демократии, не противопоставляя им речей, идущих из противоположного лагеря.
Правда, как выше указывалось, фрагменты «Историй' сохранили речь Филиппа про¬
тив Лепида, но и эта речь только может подтвердить высказанное положение, ибо она
является развитием основных обвинений сенату, высказанных Лепидом, п то время,
как в ней должно было бы содержаться возражение Лепиду. Эти соображения застав¬
ляют признать, что основной задачей речей у Саллюстия является развитие полити¬
ческой ситуации, как правило, современной самому Саллюстию и изложенной с его
собственной точки зрения. Это отнюдь не исключает того, что во второстепенных и не¬
прямых речах Саллюстий часто говорит не от себя и даже высказывает противополож-
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ
247
иые своим собственным убеждениям взгляды (см. например, Sail., lug., 44; 2; 64,
5; 65, 3; 33,1; 106,3).
После этих предварительных соображеыий мы можем перейти к анализу речи
Филиппа.
В самом начале своей речи Филипп, говоря о смутах и опасностях для республики,
недвусмысленно обвиняет сенат в том, что он вместо предупреждения этих зол сам раз¬
дувает беспорядки и междоусобицы в государстве, превратившись в орудие «худших
и зловредных». Таким образом, людям порядочным и благоразумным приходится вы¬
полнять то, что постановлено самыми негодными и глупейшими людьми (Hist.
I, fr. 77, 1—2).
В результате всего этого сенаторы в поисках наживы и покровительства у «силь¬
ных» (I, Гг. 77, 6, 7) дошли до того, что сами дают оружие и власть в руки врагам оте¬
чества и своим'собствеяным. Гак, например, Лепиду дарована власть проконсула, и он
за все свои преступления перед государством... награжден провинцией! (I, fr. 77, 4).
Вместо непримиримой и беспощадной борьбы с врагами отечества сенат истекает
в пустых словопрениях, противопоставляет враждебным действиям одни лишь слова,
па вопиющие нарушения законности, на открытый бунт отвечает лишь посольствами
и декретами, с которыми никто не считается. До каких же пор,— восклицает Филипп,—
вы, отцы-сепаторы, будете своим промедлением оставлять республику беззащитной
н бороться за нее только па слонах! (I, fr. 77, 17).
Во таким путем защитить дело мира невозможно, и слабость декретов соната лишь
унижает его достоинство и ободряет врагов (I, fr. 77. 3—41. Филипп обвиняет сенат
в трусости (I, fr. 77, 13), в мелком эгоизме и полном забвении интересов государства.
Мне самому недостаточно ясно,— говорит он,— что с вами: страх ли это, или мало¬
душие, или безумие: кажется, вы все видите это зло, готовое обрушиться на вас по¬
добно молнии, хотите, чтобы оно не поразило никого из вас, но сами даже не пытаетесь
ему противодействовать (I, fr. 77, 12).
В заключение Филипп пытается устрашить сенаторов напоминанием о Цинне
(I, fr. 77, 20—21) и требует решительных действий, указывая на реальные силы, на
которые сенат может опереться, говоря, что это дело поддержит «весь нобилитет»
(I, fr. 77, 20—21).
Такова инвектива против сената, вложенная Саллюстием в уста Филиппу. Здесь
действительно использован весь запас Саллюстиевых обвинений против сената, на¬
чиная с, обвинений, имевших место eme в раннем «Письме» к Цезарю (например, забве¬
ние интересов государства в угоду интересам личным и своекорыстным) и вплоть до
обвинений, выдвигаемых впервые в более поздних произведениях (например, трусость,
предательство, угождение врагам). Поэтому речь Филиппа как бы доводит до логи¬
ческого конца и подытоживает развитие отношения Саллюстия к сенату.
Теперь нужно перейти к характеристике роли народа в «Историях». Отношение
Саллюстия к этому вопросу представляет для данного исследования наибольший ин¬
терес и может служить наглядным примером формирования новых политических воз¬
зрений Саллюстия. Окончательным итогом формирования этих новых взглядов яв¬
ляется речь народного трибуна Лициния Макра, сохраненная в одном из фрагментов
«Историй».
В этой речи, а также еще и раньше в «Югуртипской войне», в речи Меммия, Сал¬
люстий по-новому решает вопрос о месте народа в государстве и о его роли в деле
управления государством. Меммий говорит народу, что ему не подобает быть на поло¬
жении рабов, ибо вся власть по праву должна принадлежать народу: «vos, Quirites,
imperio nati, aequo animo servitutem toleratis» (Iug., 31, 11—12). Но это пока лишь
«постановка вопроса». Дальнейшее развитие и разрешение вопрос об «impenum
народа» получает впервые в «Историях» в речи Лициния Макра1.
1 Словоупотребление Саллюстия и использование им терминов populus, plebs,
multitudo, Quirites (см., например, Epp., II, 4; 5; 10 или Epp., I, 5, и т. д.)
248
С. Л. УТЧЕНКО
Лицитшй начинает свою речь со страстного призыва к народу, призыва к борьб
за восстановление народом своих прав и своего положения в государстве. Он снова
рисует безотрадпуто картину порабощения народа, ибо последний ценится лишь по мере
приносимой им выгоды — наравне с домашним скотом,— а все права и привилегии
давно утратил (Hist., Ill, ir. 48, 6—7). Но Лициний тут же подчеркивает, что даже
при подобной бездеятельпости и бесправности народ представляет собой огромную,
грозпую силу, которая страшит олигархическую группу нобилитета.
Или вы еще колеблетесь,—говорит Лициний Макр,—обращаясь к своим слуша¬
телям, как бы что не помешало вам, когда вы будете выступать единодушно, после
того как они испугались вас, когда вы были медлительными и бездеятельными (IIЬ
fr. 48, 3). Затем Лициний останавливается на смутах и междоусобицах, которые,
по его мнению, целиком можно объяснить борьбой нобилитета за власть, за гос¬
подство над плебеями (III, fr. 48, 11—12). Эта борьба неизбежна, и народ не может
стоять в стороне от нее, наоборот, он должен принять в ней участие и выйти побе¬
дителем, если не хочет уготовить себе худшую участь и окончательное порабощение.
Подумайте о том, говорит Лициний Макр, что если вы не победите, то для вас бу¬
дут созданы еще более стеснительные условия, так как всякая несправедливость
тем безопаснее, чем она тяжелее (III, fr. 48. 13).
Далее Лициний развивает программу, обосновывающую права народа на суверен¬
ное положение в государстве.
Предки ваши,— говорит он, обращаясь к народу,— завоевали для вас подачу
голосов, свободную от давления со стороны патрициев, так что теперь приходится
призывать не к той героической борьбе, при помощи которой была завоевана трибун
ская должность, а всего лишь к тому, чтобы вы поставили должностное лицо, при¬
знаваемое и сенаторами. В пас, квириты, вся сила, и вы можете по своему желанию ис¬
полнять или не исполнять то, что теперь приказывают вам другие. Обширной власти
консулов и постановлениям сенаторов только вы, квириты, и придаете силу тем, что
приводите их в исполнение, а произвол над вами вы же сами поддерживаете и усили¬
ваете своей угодливостью1.
Это — центральное место в речи и в смысле своего содержания и в смысле лежа¬
щего на нем логического ударения Лицинием дано здесь обоснование суверенного
положения народа в государстве; в народе — vis oumis; права народа, отвоеванные
еще предками;— священны, и никто не имеет права посягать на них, власть народа
стоит выше консульской власти и даже декретов сената. Очень любопытно сравнить
вышеприведенный отрывок речи Лициния с тем местом из раннего «Письма», где
Саллюстий говорит о неспособности народа «ad eapessendam тещ publicam (Epp.,
И, 5). Теперь к управлению государством оказывается способным только парод и
только народ имеет на это право.
В конце своей речи Лициний предостерегает от обольщения демагогическими по¬
дачками нобилитета (Hist., Ill, fr. 48, 19—20) и снова призывает к борьбе за возвра¬
щение прав и свободы. Этот призыв к борьбе народа за свои права есть по существу
призыв к борьбе за руководящее положение в государстве. Оно и должно принадле¬
жать народу, во-первых, согласно правам, отвоеванным еще предками, а во-вторых,
потому, что народ, несмотря на еще недостаточную сознательность и политическую
активность, является все же единственной реальной силой в государстве, которая
может противопоставить себя в конец разложившимся, бессильным, продажным
сенату и нобилитету.
свидетельствует о том, что Саллюстий вкладывал в эти термины однозначный
смысл, имея в виду всегда «народ», конечно, в своем понимании этого слова.
1 Sail., Hist., Ill, 48, 14—17: «... cum vis omnis, Ouirites, in vobis sit [cp. Epp.,
II, 5] ... magna] illa consulum imperia et patrum decreta vos exequendo rata efficitis,
Quirites, ultroque licentiam in vos auctum atque adiutum properatis»
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ
249
Таково развитие отношения Саллюстия к вопросу о роли народа, подытоженное
речью Марка Лициния. Как нетрудно убедиться, отношение Саллюстия к народу про¬
делывает весьма примечательную, по вместе о тем вполне закономерную эволюцию1.
Однако, и это необходимо снова подчеркнуть, говоря о роли «народа» в поли¬
тической жизни, Саллюстий под словом «парод» понимал не низшие слои населения,
не городскую пролетаризованную массу, для которой у него есть презрительная клич¬
ка vulgus, но скорее всего те среднезажиточные, промежуточные между римским но¬
билитетом и богачами, с одной стороны, и vulgus, с другой, слои населения.
Здесь, может быть, еще раз уместно поставить вопрос о том, насколько правомерно
идентифицировать взгляды и положения, развиваемые в речах народных представи¬
телей, со взглядами самого Саллюстия. Возможно, что Саллюстий для придания боль¬
шего исторического правдоподобия и в целях «исторической объективности» считает
необходимым сколь возможно точно изложить платформу и политические лозунги
римской «демократии», сам отнюдь не сочувствуя этим лозунгам. Прямой и безапел¬
ляционный ответ на этот вопрос, очевидно, невозможен, и можно основываться лишь
на косвенных доказательствах.
Не отрицая того, что в речах народных представителей Саллюстий мог допускать
более крайние формулировки, которые, возможно, были бы смягчены и урезаны, если бы
автор вел речь от своего имени, тем не менее можно думать, что форма речи, как и са¬
мый метод введения речей в повествование, служили для Саллюстия наиболее удоб¬
ным приемом изложения его собственных взглядов. Именно потому, что его собствен¬
ные политические воззрения в этот период были близки к основным идеям, развивае¬
мым Меммием, Лицинием и т. д., он «предоставлял им слово» па страницах своего
произведения и, по существу, не противопоставил их речам ни одной речи, пропаган¬
дирующей политические лозунги, идущие из противоположного лагеря. Трудно и почти
невероятно представить себе, чтобы автор (да еще такой партийно-страстный автор, как
Саллюстий!), если бы он стоял на антидемократических позициях, отводя в своих про¬
изведениях столько места пропаганде и прославлению (в той или иной форме) демокра¬
тических лозунгов, не сделал попытки хоть раз, пусть устами того или иного предста¬
вителя нобилитета, показать читателю с положительной стороны программу сенатор¬
ского лагеря.
Подобная «односторонность» противоречит устоявшейся традиции античного по¬
вествования, которая характерна как для повествования исторического, гак и для
принципов построения логического доказательства в ученых философских трактатах
и которая сформулирована в завете: audiatur et altera pars. He возвращаясь к ссыл¬
кам на принципы Фукидида и Полибия, достаточно указать лишь на чрезвычайно ти¬
пичное в этом отношении рассуждение Цицерона об особенностях и преимуще¬
ствах «чистых государственных форм» (de re publ., I, 26, 42—48, 44; 42, 65—43, 67сл.,
ср. I, 35, 54; 40, 62—41, 64; 45, 69), где Цицерон «беспристрастно» излагает точки зре¬
ния защитников] всех: трех форм, и хотя можно приблизительно установить, какая
из этих форм более всего близка была самому Цицерону (что, кстати сказать, тоже
далеко не бесспорно), то все же он считает своим долгом столкнуть и сопоставить все
точки зрения, все pro и contra. У Саллюстия этого нет, и подобное «упущение» не может
считаться простой случайностью. ,
Теперь необходимо остановиться на анализе причин упадка, как они выясняются
из сохранившегося текста «Историй». Как было установлено выше, картина разло¬
жения общества в раннем «Письме к Цезарю» изображалась как картина слабости
сената и развращенности народа. Причины подчеркивались следующие: забвение сена¬
торами государственных интересов и предпочтение им интересов личных, своекорыст-
1 Возможно, что в определенной связи с этой эволюцией отношения Саллюстия
к народу находится рост его симпатий к вождям массовых движений. Так, Саллю¬
стий в «Историях» изображает Сертория как демократа и неподкупного полити¬
ческого деятеля, ненавидимого нобилитетом, но уважаемого даже врагами (Hist.,
I, fr. 88; 90), и с некоторой симпатией относится даже к Спартаку (III, Гг. 90; 93).
250
С. Л. УТЧЕНКО
пых, и затем утеря народом земельных участков. Картина упадка в «Заговоре
Катилины» была дана как картина нравственного упадка общества в целом, при¬
чем причинами этого разложения выставлялись борьба абстрактных категорий и по¬
беды ambitio и avaritia над virtus. И, наконец, в «Историях» картина упадка
снова выступает как картина полного разложения сената и развращенности народа
причем «развращенность» народа сказывается главным образом в его бездеятель¬
ности, в его недостаточной политической активности. Однако причины разложения
римского общества требуют дополнительного исследования.
На первый взгляд может показаться, что Саллюстий в «Историях» выдви¬
гает совершенно новые причины разложения, а именно разрушение Карфагена, унич¬
тожение metus hostilis. с чем теперь связывается каузально упадок нравов в Риме.
Но это, конечно, не так. Для Саллюстия все эти факты внешней истории Рима
имеют значение лишь как «корректив» к его теоретическим положениям. Раз¬
рушение Карфагена и уничтожение metus hostilis — отнюдь не причины разложения,
а лишь своеобразный катализатор, убыстряющий процесс разложения. Саллю¬
стий в своих последних произведениях, как и в «Заговоре Катилины», стоит на той
точке зрения, что основной причиной разложения римского общества является злокоз¬
ненность нобилитета. Однако поскольку уже в «Заговоре Катилины» Саллюстий
исторически «доказал» развитие этой злокозненности, т. е. говорил о врожденпости
ее нобилитету,—■ мысль, которая получает свое окончательное выражение в «Исто¬
риях»— постольку ему было необходимо ввести некоторый коррективе изображение
картины упадка общества. Ибо, если злокозненность нобилитету врождена, то необ¬
ходимо ответить на вопрос: почему она начинает проявляться в обществе только с опре¬
деленного периода? Саллюстий поступает так: во-первых, он сгущает краски в своих
исторических экску'рсах и дает гораздо более мрачное изображение римской истории
(сужение рамок «золотого века», борьба сословий, смуты и междоусобицы), во-вто¬
рых, разрушение Карфагена и уничтожение metus hostilis ставит в причинную связь
с разгулом пороков в римском обществе. Эти пороки существовали исстари в среде
продажного и развращенного нобилитета, но до поры до времени они сдерживались
в определенных границах наличием metus hostilis. Разрушен. Карфаген, исчез metus
hostilis, и вот все эти пороки, lubidines, ничем уже не сдерживаемые, хлынули широ¬
ким потоком. Разрушение Карфагена лишь способствовало проявлению врожденной
испорченности нобилитета.
Итак, основной причиной, обусловливающей разложение общества, для Саллю¬
стия попрежнему является злокозненность нобилитета, врожденность нобилитету
страшных пороков: ambitio и avaritia. И, действительно, если «Заговор Катилины»
можно назвать скрытой инвективой против нобилитета, то «Истории» суть явное,
ничем уже неприкрытое нападение на него.
Выше уже приводилось достаточное количество примерев, показывающих, как
Саллюстий обрушивается на продажность и развращенность римского нобилитета.
Во фрагментах исторического экскурса «Историй» Саллюстий, в отличие от точки зре¬
ния, высказываемой в «Письмах» (II, 8). ставит вопрос о прирожденное™ зла челове¬
ческой природе, имея в виду, конечно, «природу» римского нобилитета: «nobis primae
distensiones vitio hnmani ingenii evenere» (Sal 1., Hist., I, fr. 7). Затем он. показывает,
в чем заключались эти dissensiones и кто был их виной. Оказывается, что эти dissen-
siones есть не что иное, как извечная борьба сословий в римском обществе, борьба
плебеев против патрициев, борьба римского народа против нобилитета за узурпиро¬
ванную им власть и права
Ценность фрагментов исторического экскурса «Историй» заключается, между
прочим, в том, что они совершенно ясно дают попять, па чьей стороне симпатии Саллю¬
стия и чье дело он считает правым. Когда Саллюстий говорит, что «dein servili imperio
patres plebem exercere» (1, fr. 11), то ясно, что он всецело на стороне плебеев; когда
Саллюстий рассказывает, что «quibus saevitiis et máxime fenere oppressa plebes,
tum assiduis bellis tributum et militiam simul toleraret, armata montem sacrum atque
Aventinum insedit tumque tribunos plebis et alia iura sibi paravit» (гам же), то и здесь
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ 251
явно проглядывает сочувствие плебсу, который борется «за права», а не творит безза¬
кония, как это делают патриции и нобилитет.
Бросается в глаза одно чрезвычайно характерное обстоятельство, свидетельствую¬
щее о расширении «демократической платформы» Саллюстия. Вплоть до «Историй»
Саллюстий во всех своих произведениях обрушивается на продажный и развра¬
щенный римский нобилитет, но к древней аристократии, к patres, у него отношение
совсем иное (Epp., II, 5; 10; lug., -И, 2). В «Историях» Саллюстий впервые выступает
и против patres, изображая историю Рима как историю извечной борьбы народа про¬
тив угнетавшей его аристократии. Изменение отношения Саллюстия к patres несо¬
мненно обусловлено его полным разочарованием в авторитете сената.
Здесь, кстати, чрезвычайно уместно будет указать и па то, какую характерную
эволюцию проделывает отношение Саллюстия к трибунской власти. Если в «Заговоре
Катилипы» Саллюстий еще^ считал восстановление трибунской власти отрица¬
тельным фактором (58, 1), то в «Историях», как было только что указано, отношение
к трибунату совсем и по". Еще более примечательна в этом смысле характеристика
трибунской власти, как власти, созданной предками для справедливой защиты прав
народа. Эта характеристика трибуната вложена в «Историях» в уста Лепиду (I, fr.
55, 2,4).
В заключение следует подвести общие итоги и ответить на некоторые вопросы,
которые имеют определенное значение для понимания и оценки всего пути развития
Саллюстия. Таковы, в первую очередь, вопросы о политическом идеале Саллюстия,
о влиянии, какое оказало па этот «идеал» констатированное выше изменение полити¬
ческих убеждений и симпатий историка.
На первый взгляд может показаться, что политическим идеалом Саллюстия ос¬
тается попрежнему его старая формула «сенат—народ», которая и обусловливала
собой наиболее совершенное государственное устройство.
Однако подобный вывод был бы слишком поспешным, а потому и неверным. Необ¬
ходимо обратить внимание на то, что если для Саллюстия эпохи раннего «Письма
к Цезарю» и «Заговора Катилины» «золотой век» обусловливался формой правления
(Epp, II, 5; Cat., 6,7;), то, например, в историческом экскурсе «Югуртинской войны»
этого уже нет; здесь речь идет только о соответствии, но форма правления, как не¬
трудно убедиться, не обусловливает «золотого века» — он обусловлен добрыми нра¬
вами и наличием metus hostilis (lug., 41,2,3). Такое изменение точки зрения Саллю¬
стия объясняется тем, что для Саллюстия его прежний политический идеал теперь
уже не идеал, его формула совершенного государственного устройства кажется
очень далекой от совершенства. Политический идеал Саллюстия терпит крах, причем
этот крах вызван развитием и изменением политических воззрений историка. Нужно
остановиться па наиболее существенных из этих изменений.
Во-первых, нужно отметить крайне существенный факт изменения причин, объяс¬
няющих для Саллюстия разложение общества. Если для Саллюстия эпохи раннего
«Письма к Цезарю» причинами разложения сената и народа, т. е. общества, были та¬
кие моменты, как утеря сенаторами чувства достоинства и утеря народом земельных
участков, го теперь причину разложения Саллюстий видит в порочном и развращен¬
ном нобилитете, захватившем полноту власти в государстве. Губительные пороки
ambitio и a vari tía, ignavia и superbia врождены нобилитету, а в этой врожденной зло¬
козненности нобилитета таится причина разложения римского общества.
Во-вторых, следует отметить не менее существенный факт изменения отношения
Саллюстия к сенату. Если Саллюстий эпохи раннего «Письма к Цезарю» говорил
о слабости и разложении сената, то вместе с тем, он все-таки еще верил в возможность
восстановления прежнего морального и политического авторитета сената путем опре¬
деленных реформ, которые он и предлагал в своем «Письме». В «Югуртинской войне»
и в «Историях» сенат изображается настолько разложившимся, настолько продаж¬
ным, что говорить о его возрождении — немыслимо. Духом полной безнадежности
и разочарования веет ог этой картины разложения сената.
252
С. Л. УТЧЕНКО
И, наконец, n-третьих, следует отметить наиболее замечательный факт, а именно
изменение отношения Саллюстия к роли «народа». Если для Саллюстия эпохи
раннего «Письма к Цезарю» народ казался неспособным «ad cäpessendam rem publicam»,
если народ сообразно со взглядами, развиваемыми в этом «Письме», должен повиноваться
сенату, как тело душе, то теперь Саллюстий выступает с учением о приоритете парода
в государстве. Это происходит потому, что парод становится для Саллюстия един¬
ственной надеждой, единственной силой, способной возродить стремящееся к полному
краху общество. Уже в «Югуртинской войне» народ показан как единственное орудие
спасения государства, и показ этой выдающейся роли народа, как подчеркивает сам
Саллюстий,/ есть основная задача его работы (5,1—2). В «Историях» Саллюстий
впервые выдвигает тезис о суверенном положении народа./ Столь замечатель¬
ное изменение отношения Саллюстия к роли народа объясняется тем, что теперь для
него парод является той единственной, реальной силой, которая а) может противо¬
стоять нобилитету, толкающему Римское государство в пропасть; б) может быть обра¬
щена на великое дело реставрации общества и в) является единственной общественной
силой, способной «ad capessondam rem publicam».
Перечисленные серьезные сдвиги в политических воззрениях историка не могли
не повлиять па его представление о лучшем государственном устройстве, несмотря
на всю «абстрактность» и философскую сублимированность этого представле¬
ния. Из идеальной схемы Саллюстия «сенат — народ» выпадает первое звено, так как
оно оказалось прогнившим насквозь, так как оно окончательно дискредитировано.
Идеалом государственного устройства теперь для Саллюстия является такая форма,
которая может обеспечить приоритет народа в государстве
В этом заключается некий прогрессивный момент развития политических
воззрений Саллюстия, тогда как его прежний идеал, его схема «сенат — народ» лежала
в прошлом; зовя к нему, Саллюстий звал в прошлое, к mores maiorum. Государствен¬
ная же форма, где приоритет принадлежит народу, еще не дана, она — в будущем.
Так жизнь и политическая борьба заставляют Саллюстия отойти от умозрительных
схем1 и выйти на новые пути.
Остается решить последний, уже затронутый выше вопрос, вопрос о том,
имеет ли развитие и изменение политических воззрений Саллюстия только частный
субъективный характер или его следует рассматривать шире.
До сих пор в данной статье еще не было сделано попытки более или менее четкого
определения социальной принадлежности Саллюстия. Однако после всего вышеизло¬
женного ответ на этот вопрос не представляется чрезмерно затруднительным. Саллю¬
стий, несомненно, представлял интересы той группировки рабовладельческого класса,
которую можно назвать промежуточной прослойкой между плутократической верхуш¬
кой и деклассированными низами. Однако это пока еще очень общее и расплывчатое
определение; Несомненно, есть возможность более точно определить социальную
принадлежность Саллюстия. Саллюстий, родившийся в сабинском городе Амитерпе,
был по существу выходцем из среды плебейской муниципальной аристократии. Оче¬
видно, именно он упоминается Аскопием в связи с событиями 52 г. В этот год Сал¬
люстий был народным трибуном,! причем стоял на стороне Клодия, а следова¬
тельно, был противником Милона и Цицерона. Вместе с]друтйми трибунами — Квинтом
Помпеем и Мунацпем Планком он, после 'убийства Клодпя, произносит страстные
речи, направленные против Милона. Он стремится придать делу последнего поли¬
тический характер и доказывает, что убийство Клодия — результат заговора но'
билитета.
1 Ибо лозунг возврата к mores maiorum, несмотря на свой практический и «реаль¬
ный» характер (государственные формы были исторически даны!), есть только науч¬
ное построение, характерное для большинства античных государствоведческих тео¬
рий, берущее свои истоки в греческой философии и в первую очеоедь у Платона
(например, «Менексен»),
РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ САЛЛЮСТИЯ
253
Итак, Саллюстий — представитель муниципальной аристократии, на полити¬
ческую арену он выступил как рорн1аг1з и вместе с некоторой частью популяров
одно время ориентировался на Цезаря. Это и есть та «промежуточная прослойка»,
которая, с одной стороны, достаточно четко отделяла себя от деклассированных ни¬
зов, т. е. уи^ия, но, с другой стороны, ие менее яро ненавидела кастово-замкнутую,
олигархическую группу нобилитета. Несомненно, что та программа реформ, та «по¬
литическая система», с которой Саллюстий выступил в «Письмах к Цезарю», отражала
п какой-то мере политические требования и чаяния этой группировки.
Однако известно, что эта система потерпела полный крах, не будучи учтена и при¬
нята Цезарем, в результате чего политические воззрения и политические идеалы рим¬
ского историка подвергаются существенному пересмотру, причем это, повидимому,
не было частным и субъективным явлением. Более вероятно, что Саллюстий не отор¬
вался от вышепазванвой прослойки, от своего классового окружения и не пошел ка¬
ким-то особым «самобытным» и независимым путем. Несомненно, что группировка, к
которой принадлежал Саллюстий, не была единой и однородной по своему составу и
по своим настроепиям — в ней были свои течения, свои оттенки, которые теперь,
конечно, не представляется возможным точно обособить, но которые не могли не су¬
ществовать.
Но если даже помимо только что высказанных соображений обратиться к конкрет¬
ной исторической обстановке, к фактам и событиям разбираемой эпохи, то они могут
только подтвердить высказанные положения относительно путей развития взглядов
Саллюстия и представляемой им классовой группировки.
Выше были рассмотрены внутриполитические мероприятия Цезаря (см. стр. 237
сл.). Эти мероприятия и самое направление деятельности Цезаря не могли дать пред¬
ставителям указанной группировки даже надежды, что их основные требования (фак-
тически равноправное с римской аристократией участие в деле государственного управ¬
ления) будут удовлетворены. Поэтому разочарование в Цезаре выросло вполне за¬
кономерно не только у Саллюстия, но, очевидно, и в той общественной среде, которую
он представлял.
Положение не изменилось и после смерти Цезаря. Несомненно, что политика
триумвиров могла породить в общественной группировке, представленной Саллю¬
стием, лишь резко оппозиционные пастроения. Обычно считают, что второй триум¬
вират встречал оппозицию, идущую из сенатских кругов, из среды нобилитета, оппо¬
зицию консервативно-аристократического толка. Это, конечно, правильное, но вместе
с тем слишком узкое и одностороннее представление. Слои, захваченные оппозицион¬
ными настроениями, были значительно шире. Мероприятия триумвиров должны
были встретить самое отрицательное отношение среди всех зажиточных слоев
населения, в том числе и в среде муниципальной аристократии. Если после убийства
Цезаря эти слои римского населения оказались в подавляющем болынипстЕе па сто¬
роне заговорщиков-республиканцев (С 1 с., ай АП., XIV, б, 2), то теперь, когда нача¬
лась вакханалия налогов и поборов, сопровождаемая безудержным террором против
богатых людей, то многие из них с сожалением вспоминали некогда ненавистное еди¬
нодержавие Цезаря (Б 1 о, ХЕУП, 15). Эта обстановка и создавала благоприятную
почву для роста оппозиционных настроений самых различных оттенков.
Таким образом, та общественная прослойка, к которой принадлежал Саллюстий,
за все время от битвы при Тапсе и вплоть до господства триумвиров должна
была ощущать себя крайне шатко и неустойчиво, причем шаткость и неустойчивость
ее положения увеличивались с каждым днем. Она оттеснялась от руля государствен¬
ного управления все больше и больше, а в период террора триумвиров превратилась
буквально в «преследуемых и гонимых». Отсюда — резко оппозиционное (хотя и скры¬
ваемое) отношение к триумвирам, отсюда же зарождение крайних лозунгов, если не
в среде всех представителей прослойки в целом, то во всяком случае в определенной
части ее. Конкретно исторические события эпохи и логика развития классовой борьбы
были таковы, что эти слои оказались в некий исторический момент выбитыми из седла.
254
С. Л. УТЧЕНКО
Это обстоятельство в значительной степени содействовало их недолговременному «по¬
левению». ,
|Что касается учения Саллюстия о суверенном положении народа в государстве, то.
хотя, конечно, трудно сказать, насколько оно характерно для всех его единомышлен-
ников (в том именно аспекте, как оно развито Саллюстием), но некоторое «полевение»
этих бывших роре1агпз факт отнюдь не столь невероятный, тем более, что не следует
особенно обольщаться насчет революционности этих тенденций.
Полнейшее бессилие сената слишком явно бросалось в глаза, и только немногие
близорукие люди или фанатики могли гюсле’смерти Цезаря, но и то очень недолго,
обманывать себя подобными иллюзиями1. Предел этим иллюзиям был слишком быстро
положен Антонием, а ко времени триумвиров от них не осталось и следа.
Ко всему этому государство было приведено, по мнению Саллюстия, в результате
преступного хозяйничания нобилитета, узурпировавшего власть, превратившего
сенат в жалкую игрушку в руках отдельных честолюбцев, поправшего права римского
народа. С подобным положением нельзя было примириться. Нужно было найти
н римском обществе, в Римском государстве, силу, способную противопоставить
себя тиранам. Сенат, конечно, невозможно было принимать во внимание; единствен¬
ной силой, к которой можно было еще взывать, был римский народ, тесную связь
и кровное родство с которым ощущает теперь упомянутая «прослойка».
Только римский народ, неотъемлемой,составной частью которого теперь1 2 являют¬
ся и они, «гонимые и преследуемые»,— ибо народ тоже был всегда гоним и унижаем,
как об этом повествует Саллюстий в своих последних произведениях,— способен
подняться на борьбу против «клики», против тиранов и, отвоевав свои права, возро¬
дить римское государство. И в этом возрожденном государстве, где будет сокрушена
мощь нобилитета и уничтожена тирания, народ займет подобающее ему место, место
суверена, а вместе с ним, конечно, и его «составная, неотъемлемая часть» италийская
муниципальная аристократия. Вот единственный путь для того, чтобы добиться осу¬
ществления своих «прав».
Такова истинная подоплека демократических лозунгов изучаемой промежуточ¬
ной прослойки римского общества. Так устанавливается связь между «эволюцией»
Саллюстия и изменением классовых позиций той общественной группировки, пред¬
ставителем которой он являлся, а следовательно, и общественная значимость раз¬
вития политических воззрений римского историка.
1 Примечательно то, что сам Саллюстий и его друзья, бывшие видные цезарианцы,
занимают в это время позицию абсолютного «невмешательства».
2 Для италиков, лишь подавно получивших римское гражданство, было вполне
естественно подчеркивать свою принадлежность к «римскому народу».
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
ПИСЬМА К ЦЕЗАРЮ-СТАРЦУ О ГОСУДАРСТВЕННЫХ ДЕЛАХ
(EPISTOLAE AD CAESAREM SENEM DE RE PUBLICA)
Перевод и комментарии С. Л. Утченко
ПИСЬМО 1Р
1. Я знаю, как трудно и даже рискованно давать советы царю или
полководцу, наконец, всякому смертному, могущество которого достигло
наивысшего предела; ведь у таких людей и без того множество советников,
да и кто в вопросах, касающихся будущего, может считать себя достаточно
опытным и дальновидным? Бывает и так, что дурные советы скорее, чем
хорошие, приводят к благоприятным результатам, ибо судьба, в боль¬
шинстве случаев, распоряжается человеческими делами по своему про¬
изволу 1 2. Но у меня с юношеских лет было влечение к государственной
деятельности, и я положил не мало упорного труда на изучение этих
вопросов не за тем, конечно, чтобы добиться какого-нибудь поста (к чему
многие стремятся, не брезгуя никакими средствами), но для того, чтобы
основательно изучить государство и в мирной и в военной обстановке,
изучить, какой армией, какими силами и средствами оно располагает 3.
И вот, после долгих размышлений наедине с самим собою, я решил ото¬
двинуть на задний план свою репутацию и свою скромность и рискнуть
на любую опасность, лишь бы послужить твоей славе. Я решился на это
не случайно и не вследствие твоих удач, но потому, что обнаруя.ил в тебе,
наряду с другими качествами, одно, чрезвычайно удивительное: ты со¬
храняешь величие духа при несчастных обстоятельствах еще в большей
степени, чем при удаче 4. Но всем смертным прекрасно известно то,
1 В переводе, так же как п в большинстве новейших изданий, письма печатаются
в хронологическом порядке, нумерация же писем соответствует тому порядку, в ко¬
тором они расположены в рукописи (см. стр. 230)
2 Аналогичное воззрение па роль судьбы Саллюстий высказывает в «За¬
говоре Катилины»: «sed prefecto fortuna in omni re dominatur: ea res cunetas ex lubi-
dine magis quam ex vero celebrat obscuratque» (Cat., 8, 1). Однако уже в более позднем
«Письме к Цезарю» (см. Epp., 1, 1). а затем в prooernium к «Югуртинской войне» (lug., 1)
Саллюстий дает несколько иную трактовку вопроса о роли судьбы.
3 Ср. Sail., Cat., 3—4; lug., 4. С этим местом перекликается также рассуж¬
дение Саллюстия из более позднего «Письма» по поводу причин гибели или возвышения
государств (Epp., I, 7).
4 Очевидно, намек на превратности Галльской войны, в частности, па то затруд¬
нительное положение, в котором Цезарь неоднократно оказывался во время галль¬
ского восстания 54—52 гг. и борьбы с Верцингеторигом (Caes., BG, VII, 1—9;
Suet., Div. luí.. 24—25; Plut., Caes., 25—26; Dio, XL, 33—41; Liv.. Epp.,
107).
256
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
что люди скорее устанут расточать хвалы и удивляться твоему велико¬
душию, чем ты совершать дела, достойные славы (sed per ceteros mortalis
illa res clarior est, quod prius defessi sunt homines laudando atque admi¬
rando munificentiam tuam quam tu faciundo, quae gloria digna essent) V
2. Я уверен,— нет ничего столь высокого, что не стало бы для тебя,
по размышлении, вполне доступным. И я излагаю свои взгляды на госу¬
дарство не потому, что считаю собственное мнение и способности выда¬
ющимися, но потому, что решил напомнить тебе, занятому военными тру¬
дами, битвами, победами, командованием, о том, что делается в Риме 1 2.
Если бы ты намеревался только защитить себя от нападок врагов и удер¬
жать милости народа вопреки воле враждебного консула 3, то ты рас¬
суждал бы недостойно твоей доблести. Но в тебе есть тот дух, с помощью
которого ты еще в самом начале своей деятельности расстроил партию
нобилитета 4; римский плебс из жестокого рабства возродил к свободе,
во время претуры 5 невооруженной рукой рассеял врагов на войне и в
мирное время совершил столько славных подвигов, что даже враги осме¬
ливаются укорять в тебе только твое величие. Прими же мои высказы¬
вания по поводу наиболее важных вопросов из жизни государства; кое-
что, вероятно, ты найдешь справедливым или, по крайней мере, недалеким
от истины.
3: Гней Помпей, или вследствие испорченности своей натуры, или по¬
тому, что всему другому предпочитал лишь то, что могло повредить лично
тебе, дошел до такой степени падения, что дал оружие в руки врагам 6.
1 Munificentia близко по значению слову dementia — официальному лозунгу
Цезаря, особенно в период гражданской войны. Cp. Sali., Epp., I, 1.
2 В этой фразе содержится косвенное (хотя недостаточно точное) указание на дату
раннего «Письма к Цезарю». Из него вытекает, что «Письмо» написано еще во время
пребывания Цезаря в Галлии. О датировке «Писем» см. вступительную статью.
3 Под «враждебным консулом» Саллюстий, очевидно, подразумевает Гая
Клавдия Марцелла, консула 50 г., который предложил в сенате объявить военное
положение и передал Помпею командование над войсками (А р р., ВС, II, 31; Р 1 u t.,
Pomp., 58; Cae s., (H i r t.), BG, VIII, 55; ВС, I, 2—4; D i o, XL, 64—66). Менее
вероятно, но не исключено, что Саллюстий здесь может иметь в виду Марка Клавдия
Марцелла, консула 51 г. (дядя вышеупомянутого Марцелла), который первым открыл
в сенате дипломатическую кампанию против Цезаря (Sue t., Div. Iul., 28).
4 Имеется в виду тот ранний период политической деятельности Цезаря, когда
он выступал в роли восстановителя партии популяров (демонстративное прославление
Мария и Цинны, восстановление трофеев Мария на Капитолии, политические процессы
против сулланцев в 64 г. и т. п.). См Р 1 u t., Caes., 5; Sue t., Div. Iul., 5—6.
5 Цезарь был избран претором на 62 г. Во время этой претуры оп объединился
с народным трибуном Квинтом Цецилием Метеллом Непотом, который пытался провести
решение, призывающее Помпея с его армией в Рим. Катон, который в это время также
был народным трибуном, воспротивился принятию этого законопроекта. Разгорелась
напряженная борьба, в результате которой сенат издал постановление (senatus соп-
sultum), отрешающее Цезаря и Метелла от должностей (Р lut., Cato min., 26—29;
Suet., Div. Iul., 14 сл.). Метелл после этого бежал из Рима, Цезарь же, наоборот,
остался и вел чрезвычайно ловкую демагогическую политику. Он отпустил своих
ликторов, снял тогу-претексту и почти не выходил из дому. Он даже отказался от
предложения собравшейся и сочувственно настроенной к нему толпы быть водво¬
ренным силой на свою должность. Эта сдержанная и расчетливая политика дала свои
результаты, сенат через некоторое время, видимо, под давлением общественного
мнения, был вынужден вынести решение о восстановлении в должности как Цезаря,
так и. Метелла. Саллюстий, говоря о «мирной победе» над врагом, очевидно, имеет
в виду именно этот эпизод.
6 Имеется в виду третий консулат Помпея. В 52 г. по предложению Марка Вибула,
которого поддепжал Катон (Suet., Div. Iul., 26; Plut., Pomp., 54; Caes.,
28; Cato min., 47; App., ВС, II, 23; D i o, XL, 50), Помпей, вопреки обычаю, был
избран консулом sine collega, что являлось, по существу говоря, смягченной формой
диктатуры. Под «врагами» государства, а ниже — под «немногими сенаторами» Саллю¬
стий, очевидно, подразумевает здесь того же Катона, Вибула, а, может быть, также Ци¬
церона и Гортензия.
ПИСЬМА К ЦЕЗАРЮ
257
Ты должен восстановить государство теми же средствами, какими он его
расстроил. Так, прежде всего, он передал немногим сенаторам высшую
власть в области управления налогами, государственными расходами
и судами1, римский же плебс, который до этого обладал верховной властью8,
остается на положении рабов и лишен даже равенства перед законом.
Хотя судебная власть считается, как и ранее, принадлежащей трем со¬
словиям 1 2 3, однако всем правит эта клика, даруя что угодно и что угодно
отнимая, обходя людей достойных и выдвигая на почетные и ответствен¬
ные должности своих ставленников. Ни злодеяния, ни позорные и бес¬
честные поступки не мешают им захватывать магистратуры — они тащат
и хватают все, что попадется им под руку и, словно в городе, взятом при¬
ступом, руководствуются не законами, а собственным произволом. Но
мне было бы менее досадно, если бы они, по своему обычаю, использовали
для угнетения других победу, доставшуюся им благодаря доблести. Но
будучи людьми абсолютно бездарными, вся сила и доблесть которых за¬
ключается только в их многословии, они злоупотребляют властью, до¬
ставшейся им благодаря беспечности и нерадивости других. Какие еще
смуты и мятежи истребили столько знаменитых семейств? Кто и когда
был столь же опрометчив и необуздан в своем торжестве?
4. Луций Сулла, которому его победа, по законам войны, давала право
на все, хоть и знал, что казнью врагов укрепит свою партию, однако, истре¬
бив немногих, предпочел воздействовать на остальных милостями, а нс
страхом 4. Ныне, клянусь Геркулесом, при Марке Катоне 5 6 *, Луции До-
мицииви прочих из этой же клики,- сорок сенаторов и, кроме того, много
молодых людей, подававших хорошие надежды, закланы как жертвенные
1 Видимо, намек на выделение сенатом 1000 талантов ежегодно для содержания
легионов Помпея (Dio, XL, 56; Р 1 u t., Pomp., 55; Caes., 28; App., ВС, II,
21) и на проведенный Помпеем пересмотр списков судей. О далеко не беспристрастном
поведении самого Помпея во время судебных процессов над близкими ему лицами,
в частпост и его тестем и будущим коллегой по консульству Квинтом Метеллом Сци¬
пионом см. Р 1 и t., Pomp. 55; А р р., ВС, II, 2 4—25; Val. Max., IX, 5, 3.
Недаром Тацит называл его «suarum legum auctor idem ас subversor» (Ann., Ill,
28).
2 Cp. с рассуждением, приводимом ниже (Epp., II, 5): «antea in patribus summa
auctoritas erat, vis multo maxuma in plebe».
3 Имеется в виду закон (lex Aurelia), проведенный в 70 г. в консульство Помпея
н Красса, по которому постоянные судебные комиссии составлялись из представителей
трех сословий: 1/3 сенаторов, 1/3 всадников и 1/3 эрарных трибунов (С i с., ad Att.,
I, 16, 3; Phil., I, 8, 20; A s с., стр. 16; 30; 53; 67; 78; 90).
4 В данном месте «Письма» Саллюстий, явно искажая факты и обеляя Суллу,
видимо, преследовал единственную цель: как можно в более отрицательном свете вы¬
ставить действия Помпея и его сторонников. В «Заговоре.Катилины» дается, например,
совершенно иная характеристика Суллы и его деятельности (Sal 1., Cat., 11).
6 В 54 г. Луций Домиций был консулом (Р 1 u t., Cato min., 44), а Катон — пре¬
тором (Р 1 и t., Cato min., 42; С i с., Vat., 16). Но и после этого оба опп продолжали
играть крупную роль в политической жизни Рима, вплоть до гражданской войны.
Марк Порций Катон Утический или Младший (правнук Катона-цепзора) был видным
представителем республиканско-аристократических кругов Рима. Последователь
стоической философии (С i с., ad Att., XIII, 19; Р 1 u t., Cato min., 6), один из наи¬
более опасных противников Цезаря (последний даже написал против него не дошедший
до нас политический памфлет «Anticato»), после разгрома Помпея в Греции Катон пы¬
тался организовать сопротивление Цезарю в Африке и обосновался в Утике. Когда
Цезарь разбил помпеянцев при Тапсе, Катон покончил жизнь самоубийством (Р 1 u t.,
Cato min., 65 сл.).
6 Луций Домиций Агенобарб, консул 54 г., непримиримый враг Цезаря, преем¬
ником которого он был назначен в Галлию (Caes., ВС, I, 6). В самом начале граж¬
данской войны попал в руки Цезаря, который, будучи верен своему лозунгу demen¬
tia, отпустил его. Сражался против Цезаря в битве при Фарсале, где и погиб (Cae s.,
ВС, III, 99; App., ВС, 11,82; С i с., Phil., II, 29, 71).
17 Вестник древней истории, № 1
258
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
животные х, и все-таки эта наглая порода людей еще не насытилась кровью
стольких несчастных граждан. Ни осиротелые дети, ни престарелый
возраст родителей, ни стоны мужей, ни вопли женщин не тронули их
ожесточившегося духа, наоборот, черствея день ото дня в своих злодея¬
ниях, они посягают то на достоинство одних, то на гражданские права
других 1 2. Что же касается тебя, то за твое унижение эти трусы и бездель¬
ники готовы, если б только было возможно, продать свою жизнь. Им не
столь желанна власть (к тому же доставшаяся им совершенно неожиданно),
сколь прискорбно твое величие. Они охотнее подвергнут опасности сво¬
боду вследствие твоей гибели 3, чем допустят, чтобы благодаря тебе еще
более возросло могущество римского народа. Поэтому ты должен еще и
еще раз обдумать тот способ, которым ты рассчитываешь укрепить и упро¬
чить государство. Я же не усомнюсь высказать все то, что доступно моему
разумению, предоставив, конечно, всецело тебе решение вопроса о том, что
ты сочтешь для себя приемлемым и удобоисполнимым.
5. Я полагаю, что государство разделено на две части, как я узнал
от предков, на патрициев и плебс 4. Прежде у патрициев был высший авто¬
ритет, сила же много большая — у плебса (antea in patribus summa
auctoritas erat, vis multo maxuma in plebe)5 В государстве часто происхо¬
дили сецессии6, и постоянно силы нобилитета уменьшались, а права народа
возрастали. Плебс действовал тем свободнее, что никто не злоупотреб¬
лял властью, попирая законы, и знатный превосходил незнатного не бо¬
гатствами или надменностью, но доброй славой и мужественными подви¬
гами. Каждый, даже самый низкорожденный, на поле брани, не зани¬
маясь никаким особенно почетным делом, мог достаточно при¬
нести пользы и себе и своему отечеству 7. Но когда их [плебеев], мало-
помалу согнанных со своих земель 8, бездеятельность и нужда довели
1 Это место ставит втупик всех комментаторов. О каком избиении 40(1?) сенаторов
говорит Саллюстий — неизвестно, так как ни один из древних авторов больше об этом
не упоминает, известие же самого Саллюстия слишком лапидарно, чтобы на основа¬
нии его можно было придти к каким-нибудь определенным выводам. Высказывались
предположения, что факт избиения сенаторов измышлен Саллюстием, так как трудно
думать, чтобы такое крупное событие осталось неотмеченным у других историков,
lio не менее трудно предположить, что Саллюстий, говоря о событиях, видимо, совре¬
менных читателям его «Письма», мог столь безответственно оперировать вымышлен¬
ными фактами.
2 Саллюстий здесь, очевидно, подразумевает ряд судебных процессов и изгнаний
иезариаицев в период третьего консулата Помпея (Ар р., ВС, II, 24; Р 1 u t., Pomp.,
55; С i с., Phil., VI, 4; X; 10; XI, 6; XIII, 12; ad Att., XIV, 13; Mil., 13, 33; D i o,
XL, 53). Кроме того, Саллюстий, может быть, имеет в виду деятельность цензора Аппия
Клавдия Пульхра, который пропел в 50 г. lectio senatus, псключпп из него детей
вольноотпущенников, а также ряд лиц, обвииенпых в безнравственном образе жизни,
в том числе и самого Саллюстия (D i о, XL, 43; С i с., ad Att., VI, 9, 5; Gel L,
XVII, 18).
3 Таким образом, Цезарь трактуется здесь как освободитель и восстановитель
республики, а его гибель отождествляется с гибелью свободы. Ср. Epp., I, 6: «quare
capesse, per déos, rem publicamet omnia aspera, uti soles, pervade. Namque aut tu me-
deri potes aut omittenda est cura ómnibus».
4 Cp. Sail., lug., 41; Hist.., I, Ir. 11.
5 Cp. Epp., II, 10: «igitur ubi plebs senatui, sicuti corpus animo oboedit eiusque
consulta exsequitur...»
0 Cp. Hist., I, fr. 11. Согласно традиции, первая сецессия, приведшая к возникно¬
вению народного трибуната (Li v., II, 32 сл.), произошла в 494 г.; вторая, в силу
которой децемвиры якобы были отрешены от должности,—в 449 г. (L i v., Ill, 50 сл.).
7 Ср. это описание с картиной «золотого века» римской истории в «Заговоре Ка¬
талины» (Sail., Cat., 7).
8 Таким образом, причиной разложения плебса Саллюстий считает утерю
земельных участков, и соответственно этому первая из предлагаемых им реформ (см.
ниже, в этой же главе) сводится к увеличению числа граждан и наделению их землей
в новых колониях. Интересно отметить, что причина развравщнности плебса лежит
ПИСЬМА К ЦЕЗАРЮ
259
до того, что они лишились даже постоянного жилья, они начали домогать¬
ся чужих богатств и торговать свободой не только своей, но и государ¬
ства. Так постепенно народ, который был господином и повелевал всеми
остальными племенами, пришел в упадок; вместо разделяемой всеми
власти каждый в отдельности создал себе рабство. Таким образом, эта
толпа (multitudo), во-первых, развращенная дурными обычаями, во-вто¬
рых, кочующая с места на место, вследствие различных профессий и об¬
раза жизни не имеющая никакого внутреннего единства, весьма мало
способна, как мне кажется, к управлению государством (parum mihi quidem
idónea videtur ad capessendam rem publicam) *. Впрочем, я питаю большие
надежды на то, что при добавлении новых граждан все воспрянут к сво¬
боде: у новых граждан возникнет стремление удержать полученную сво¬
боду, у старых такое же стремление к низвержению рабства. Я пред¬
лагаю тебе, перемешав этих новых граждан со старыми, организовать
их в виде колоний; таким образом, и военное дело от этого выиграет,
и плебс, занятый полезной деятельностью (bonis negotiis), перестанет вре¬
дить государству 2.
6. Я прекрасно знаю и предвижу, какая буря негодования подымется
среди нобилитета, если только ты приступишь к осуществлению этого
мероприятия. Они вознегодуют, говоря, что тем самым государство будет
потрясено до основания, что на старых граждан будут наложены оковы
рабства, и, наконец, что свободное государство превратится в тиранию,
если по милости одного мнолшство людей будет включено в состав граж¬
дан. Что касается меня, то, по моему убеждению, тот, кто добивается сво¬
его личного блага во вред государству, тот лишь причиняет зло самому
себе, но если благо государства совпадает с частным, то в подобном случае
колебаться и не приступать к делу я считаю просто малодушием. Марк
Ливий Друз 3 во время своего трибуната всегда и изо всех сил стремился
найти опору в нобилитете и вначале все, что он ни предпринимал, было
предпринято по их [нобилей] инициативе 4. Но эти интриганы, для ко¬
торых обман и коварство дороже чести, решили, что слишком великое
благо будет дано многим людям по милости одного и, очевидно сознавая
относительно себя, насколько они испорчены и коварны, стали судить
по себе и о Марке Ливии Друзе. Боясь как бы он, вследствие своей попу¬
лярности, не овладел один властью в государстве, они начали противодей¬
ствовать ему и тем самым погубили и его и свои собственные планы. Что
касается тебя, император, тебе следует с гораздо большей тщательностью
и старанием подготовить себе друзей и опору. * 1пне его самого, а потому и не может быть «прождепной» плебсу (ср. с тезисом о прирож¬
денное™ зла нобилитету. См. Hist., I, fr. 7).
1 Cp. Sali., lug., 31, 11—12. а также развернутое обоснование суверенности
прав народа в речп пародпого трибуна Лиципня Марка (Hist., Ill, fr. 48, 6—20).
2 Cp. Epp., I. 7: «igitur provi deas oportet, uti plebs, largitionibus et publico frumen¬
to corrupta habeat negotia sua, quibus ab malo publico detineatur».
3 Имеется в виду народный трибун 91 г. Марк Лпппй Друз Младший. Хотя по свопм
взглядам и личным связям Лпвий Друз был близок оптиматам, он выступил с рядом
законопроектов, направленных против олигархической верхушки. Так, например,
он предлагал реформировать суды, заменив в них всадпиков сенаторами, ио одновре¬
менно расширив состав сепата за счет представителей всаднического сословия. Другим
мероприятием Друза была продажа хлеба по удешевленным ценам и предложение о
выделении для новых колоний еще неиспользованной части италийского земельного
фонда. Попытка Друза вновь возбудить союзнический вопрос и даровать права рим¬
ского гражданства союзникам погубила его. Вскоре после проведения lex de ci-
vitate sociis danda через народное собрание Ливий Друз был убит. Его смерть по¬
служила сигналом к восстанию, известному под именем Союзнической войпы (Ар р.,
ВС, I, 35; С i с., Legg., II, 6; de or., I, 7; III, 1; Mil., 7; A u r. Viet., Vir. ill., 36).
4 Ср. с характеристикой, которую дает Ливию Друзу Цинер он (de or., I, 7).
17*
260
ГЛЙ САЛЛЮСТИИ КРИСП
7. -Энергичному и храброму человеку легко одолеть врага в открытой
борьбе, но людям достойным столь же трудно избежать тайных опасностей,
сколь несвойственно их готовить. Итак, когда ты примешь в общество но¬
вых гранедан, и плебс будет восстановлен в своих правах, приложи все
усилия к тому, чтобы почитались добрые нравы и укреплялось согласие
между старыми и новыми гражданами. Но величайшее благо сотворил
бы ты для отечества, сограждан, для самого себя и потомства, наконец,
для всего человечества, если бы ты искоренил или, если этого не позво¬
ляют обстоятельства, по крайней мере уменьшил страсть к деньгам
(si Studium pecuniae aut sustuleris aut quoad res feret minueris) Ч Иначе
не будет порядка ни в частных, ни в общественных делах, ни в мирное
время, ни на войне, ибо где господствует эта пагубная страсть, там
уже не имеют никакого значения науки, искусства, дарования, рано
или поздно, но она окончательно порабощает рассудок. Не раз я слы¬
шал о том, что цари, государства и народы, живя в изобилии, утрачивали
то могущество, которое они приобрели исключительно своей доблестью,
еще не имея богатств (saepe iam audivi, qui reges, quae civitates et natio-
nes per opulentiam magna imperia amiserint, quae per virtutem inopes
ceperant) 1 2. И это вовсе неудивительно: если честный человек видит, что
недостойный становится знаменит и все более уважаем из-за своего богат¬
ства, то он сначала негодует, колеблется в нерешительности, но там, где
суетная слава побеждает честь, а богатства — доблесть, там дух челове¬
ческий легко изменяет истине в угоду наслаждению. Ибо и полезная дея¬
тельность питается жаждой славы, отними ее — сама по себе добродетель
сурова и горька 3. Там же, где славу доставляет лишь богатство, там все
становится продажным: честность, порядочность, совесть и стыд. К до¬
бродетели одна и к тому же крутая дорога, к обогащению каждый может
избрать ту, которая ему по вкусу, ибо богатства создаются как хорошими,
так и дурными средствами. Итак, прежде всего следует уничтожить зна¬
чение денег (ergo in primis auctoritatem pecuniae demito), чтобы права
и положение граждан не определялись их богатством и чтобы при избра¬
нии консулов и преторов учитывалось не состояние, а достоинства кан¬
дидатов 4. О магистратах, бесспорно должен выносить свое решение народ.
Избрание судей немногими означает, по существу, монархию 5, а если
они избираются в зависимости от их богатства, то это несправедливо и по¬
стыдно. Поэтому пусть судебная власть будет достоянием граждан первого
класса (quare omnes primae classis iudicare placet), но в больших размерах,
чем ныне 6. У родосцев и в других государствах никогда не высказывалось
недовольства судами, ибо там безразлично, богатый и бедный, кому вы¬
падет жребий, выносят свои решения и по незначительным и по важней¬
шим делам 7. Что касается избрания магистратов, то мне кажется вполне
1 Cp. Epp., I, 7: «... si pecuniae... usum atque decus dempseris».
2 Cp. Epp., I, 7: «nam saepeegoquom animo meo reputans quibus quisque rebus
clari viri magnitudinem invtínissent...·» и т. п.
3 Данное воззрение является чрезвычайно типичным для Саллюстия. Ср. с дру¬
гими высказываниями Саллюстия о славе, главным образом в «Заговоре Катилины»
(S а 1 1., Cat., 1, 3; 1, 4; 2, 9; 11, 2; 52, 22).
4 Cp. Epp., I, 5: «еа vera atque simplex via est, magistratum populo, non creditori
gerere...» и т. п.
5 Cp. Pint., G. Gr., 5. Саллюстий здесь снова намекает на «тиранию» Помпея
(см. стр. 257, прим. 1).
6 Предложение Саллюстия сводится, таким образом, к оставлению существующего
порядка выбора судей из граждан первого класса и лишь к некоторому увеличению
их числа.
7 Однако только что высказанное предложение Саллюстия: «quare omnes primae
classis iudicare placet» едва ли может толковаться как обеспечение участия в судах
«богатых» и «бедных» без различия!
ПИСЬМА К ЦЕЗАРЮ
261
приемлемым закон, который обнародовал во время своего трибуната
Гай Гракх из граждан всех пяти классов центурии вызываются для
голосования по жребию. Таким образом, все граждане, уравненные в
смысле своего достоинства и своего состояния, будут стремиться превзой¬
ти друг друга только доблестью.
8. Это, как я полагаю, лучшее средство борьбы против пагубного влияния
богатства. Ибо всегда все то, что ценится нами и служит предметом наших
^стремлений, является таковым, поскольку из этого можно извлечь пользу,
ибо и злые поступки делаются ради выгоды. Если отнимешь ее — никто
не будет творить зла напрасно 1 2. Но корыстолюбие—дикий зверь,
чудовищная и беспощадная страсть, и там, где она царит, она опустошает
города, поля, храмы и жилища; божественное смешивает с человечес¬
ким; ни войско, ни стены не устоят против ее натиска; она крадет у
людей доброе имя, стыд, детей, отечество, родителей. Поистине, если
ты отнимешь у денег их привлекательность, то все это огромное могу¬
щество корыстолюбия будет легко побеждено добрыми нравами 3. И
хотя все твои друзья и недруги прекрасно понимают, что дело
заключается именно в этом, однако тебе предстоит немалая борьба с
партией нобилитета. Если ты сумеешь избежать их козней, то все
остальное не представляет затруднений. Ибо этим людям, если бы только
они в достаточной степени обладали доблестью, следовало бы скорее со¬
ревноваться с достойными гражданами, чем завидовать им. Но так как
они предались лени и бездействию, так как они охвачены оцепенелостью
и бесчувствием, поэтому лишь шумят, завидуют и доброе имя другого
считают позором для самих себя.
9. Но к чему мне распространяться о том, что и так достаточно из¬
вестно? Энергия и сила духа Марка Бибула 4 достаточно проявились
во время его консульства: косноязычный, имея ум злобный и неповорот¬
ливый, на что же он может рассчитывать, он, для кого высшая власть,
которую дает звание консула, оказалась величайшим позором? Не Луций
ли Домиций5 обладает этой силой, каждый член которого запятнан
преступлением и позором; хвастливый язык, обагренные кровью руки,
ноги, приспособленные лишь к бегству, не говоря уже о том, что непри¬
стойно и назвать. Я отнюдь не отрицаю ораторского таланта, ловкости
и тонкости ума Марка Катона 6. Но все это —плоды греческого образо¬
вания, а ведь доблесть, бдительность, трудолюбие грекам неизвестны.
Да и можно ли принять наставления о том, как следует хранить власть
от тех, кто свою собственную свободу утратил вследствие бездействия
и лени? Остальные из этой клики еще более бездарны,— в них, словно
в статуях, нет ничего примечательного, кроме имени. Луций Постумий 7
и Марк Фавоний 8 представляются мне как бы лишним грузом на большом
1 Об этом законе Гая Гракха упоминает только Саллюстий.
2 Таким образом, Саллюстий иысказывается здесь против прирожденное™ зла
человеку; ср. Hist., I, fr. 7 (см. стр. 258, прим. 8).
3 См. стр. 260, прим. 1. Предыдущее рассуждение о корыстолюбии ср. с Sail.,
Cat., 10—11; lug., 41.
4 Марк Кальпурппй Бибул был в 59 г. консулом вместе с Цезарем и пытался со¬
противляться его мероприятиям, но безуспешно. Цезарь с ним совершенно не считался
(S uet., Div. Iul., 9; 20; С i с., pro domo, 15). В дальнейшем активно поддерживал
Помпея (Plut., Cato min., 47).
5 См. стр. 257, прим. 6.
6 Очевидно, некоторый намек и противопоставление Марка Катона Младшего
его знаменитому прадеду — Марку Катону Цензору. См. стр. 257, прим. 5.
7 Луций Постумий ничем нам неизвестен. Очевидно, как представитель старин¬
ного аристократического рода, был близок к оптиматам.
3 Марк Фавоний, поклонник Катона Цензора, сенатор (Р 1 u t., Cato min., 32),
был противником триумвиров, и в частности, Помпея. В 53 г. был избран эдилом
262
ГАИ САЛЛЮСТИИ КРИСП
корабле,— пока все идет благополучно, этот груз может быть даже исполь¬
зован, но как только возникнет опасность, его прежде всего выбросят
за борт, так как ценность его ничтожна.
10. Теперь, поскольку я изложил свои взгляды относительно обновле¬
ния и исправления плебса, скажу тебе то, что касается сената х. Уже
несколько возмужав и окрепнув духом, я стал уделять физическим упраж¬
нениям, военному делу и верховой езде сравнительно немного времени,
предпочитая изощрять свой ум изучением наук и литературы. Я стре¬
мился развить занятиями ту часть моего существа, которую природа
одарила наибольшими возможностями. Вследствие такого образа жизни,
на основании чтения и собственного опыта, я убедился, что все государ¬
ства, общины и народы до тех пор благополучно пользовались властью,
пока у них преобладали основы справедливости и благоразумия. Там же,
где они были подорваны страхом, подобострастием и чувственными на¬
слаждениями, там вскоре после этого наступал упадок, утеря власти
и, наконец, рабство. Я считаю, что тот, кто занимает в государстве более
высокое и более блестящее, по сравнению с другими, положение, тот и
должен проявлять наибольшую заботу о государственных делах2.
Для остальных граждан с благополучием государства связана только
их свобода. Но не так обстоит с теми, кто доблестью создал себе
богатства, почет, положение (qui per virtutem sibi divitias, decus, hono-
rem pepererunt). Малейшее потрясение в государстве неизбежно влечет
для них множество трзщов и забот. Они должны защищать свою честь,
свободу и семью. Им следует быть повсюду, использовать каждый момент.
Чем более они ощущали процветание государства, тем более горечи и бес¬
покойства принесет им его падение. Итак, если плебс подчиняется сенату,
как тело душе (igitur ubi plebs senatui, sicuti corpus animo oboedit) 3,
и следует его постановлениям (eiusque consulta exsequitur), то патри¬
ции должны выдаваться своим благоразумием и политической дальновид¬
ностью, для народа же эти качества излишни4. Так, наши предки под
бременем жесточайших войн, утратив воинов, конницу, средства, тем не
менее продолжали неустанно бороться за власть с оружием в руках. * 1 2 3 4(Р 1 u t., Cato min., 46). Перед началом гражданской войны был резко настроен про¬
тив соглашения с Цезарем и перешел па сторону Помпея. После его гибели вернулся
в Рим и был помилован Цезарем (Р 1 u t., Pomp., 67; 71; Caes.. ВС, III, 5b; 58);
хотя он и не принимал прямого участия в заговоре против Цезаря, но был скомпро¬
метирован близостью к заговорщикам. При Филиппах попал в плен к •триумвирам
и по приказанию Октапиана был казней (Suet., Aug., 13). Тот факт, что Саллюстий
упоминает о нем, как о противнике Цезаря, подтверждает предположение о датировке
этого «Письма» 51—50 гг., ибо Фавопий примкнул к Помпею не ранее этого времени.
1 Здесь явственно проступает проводимое самым Саллюстием деление проек¬
тов реформ «Письма» на две части: а) меры, необходимые для обновления «парода»
и б) меры, необходимые для обновления сената. От этого зависит и общая структура
«Письма»: а) вступлепие, характеристика современной обстановки (главы 1—4);
б) исторический экскурс, картина разложения Римского государства (глава 5); в) ццо-
екты реформ, меры по обновлению плебса (главы 5—9); г) проекты реформ; меры по
обновлению сената (главы 10—12); д) заключение, captatio benevolentiae.
2 Ср. с рассуждением Цицерона о равенстве прав и «градации по достоинству»
(de rep., I, 27, 43), как об одном из условий устойчивости смешанной формы государст¬
венного устройства (там же, I, 45, 69).
3 Основой этого положения является учение Саллюстия о дуализме чело¬
веческой природы и о приоритете души пад телом (cp. Epp. 1, 8; Cat., 1, 2; lug., 1—2).
Особенно наглядно формула «Письма» «plebs senatui sicuti corpus animo oboedit»
(Epp., TI, 10) перекликается со словами: «animi imperio, corporis servitio magis utimur»
(Cat., 1, 2). Пользуясь этими двумя формулами, Саллюстий свое учение о приоритете
духа над телом распространяет и на сферу государственной жизни.
4 Ср. с утверждением, высказанным в главе 5 данного «Письма»: «multitudo ...
parum mihi quidem idónea videtur ad capessendam rem publicam». См. стр. 258, прим. 5.
ПИСЬМА К ЦЕЗАРЮ
263
Ни бедность казны, ни силы врагов, ни неблагоприятные обстоятельства
не могли сломить их могучего духа, ибо они решили удерживать до по¬
следнего вздоха то, что было завоевано их доблестью. Это им удалось,
причем скорее благодаря разумным мероприятиям, чем успешным войнам.
У них была одна цель, которой они все служили,— благо отечества. Они
объединялись только против врагов (factio contra hostis parabatur)1;
дарования души и тела каждый стремился использовать не для своего
личного могущества, а на пользу родины. В наше время, наоборот, люди
знатного происхождения управляют всеми народами благодаря своей
надменности. Их души охвачены вялостью и бездействием, они ненавидят
труд, они не имеют понятия о войне и борьбе с врагами на поле битвы,
но зато изощрены во всяких внутренних интригах. Сенаторы, благора¬
зумие которых когда-то было опорой отечества, подавлены и в зависи¬
мости от чужой прихоти колеблются то в одну, то в другую сторону, счи¬
тая благом или злом для государства то, что им предписывает надменность
их повелителей.
11. Если бы все одинаково пользовались свободой или существовало
бы тайное голосование, то силы государства несомненно возросли, а мо¬
гущество нобилитета уменьшилось. Однако очень не легко уравнять всех
в смысле значения и влияния. Некоторые унаследовали еще от предков
завоеванную их доблестью славу, почетное положение, массу клиентов,
другие же — и таких большинство — недавно включены в число сена¬
торов. Поэтому следует дать возможность всем выносить свои решения
независимо и без страха. При соблюдении тайны голосования каждый
будет ценить собственное мнение выше могущества других. Свобода
одинаково дорога дурным и хорошим гражданам, деятельным и ленивым;
большинство людей изменяет ей лишь из чувства страха. Безрассудные
люди! вследствие своей бездеятельности они, уже словно побежденные,
принимают рабство, тогда как если б они боролись, то еще неизвестно,
каков бы был исход этой борьбы! Итак, я полагаю, что сенат можно укре¬
пить двумя способами: увеличением числа сенаторов и введением голо¬
сования (sententiam) на табличках 2. Голосование табличками облегчит
независимое высказывание мнений, а увеличение числа сенаторов послу¬
жит им самим как бы защитой и на пользу дела. Ибо в последнее - время
одни из них, занятые в судах, другие — ведением своих частных дел
или дел своих друзей, не принимают достаточного участия в обсуждении
государственных вопросов. Но, по существу, их удерживают от этого
не столько частные занятия, сколько господство надменной клики. Люди
знатного происхождения с небольшим количеством сенаторов, которых
они вовлекли в свою партию, одобряют, отвергают, постановляют все,
что им угодно, действуя исключительно по собственному произволу.
Но когда будет увеличено число сенаторов и введено голосование таб¬
личками, то они утратят всю свою надменность, ибо им придется подчи¬
ниться тем, над которыми они до сих пор столь безжалостно господство¬
вали. 1 21 Если во времена предков factio создавалась только contra hostes, то начало раз’
ложения государства ознаменовано борьбой factiones внутри его. См. Salí., 1ид.·
41: «ceterum mos partium popularium et senati factionum, ac deinde omnium malarum
artiura, paucis ante annis Romae ortus est» или: «ita omnia in dua& partes abstracta sunt».
2 Под «голосованием на табличках» Саллюстий подразумевает тайное голосова¬
ние. Обычно голосование в сенате было открытым и осуществлялось путем discessio,
т. е. сенаторы, оставляя свои места, переходили на сторону того, с чьим предложением
они были согласны (pedibus iré in sententiam alicnius). Относительно мероприятий
Цезаря по увеличению числа сенаторов (Suet., Div. Iul., 41; D i o, XLII, 51;
Ps.-Caes·. B. Afr., 28) см. вступительную статью.
264
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
12. Может быть, император \ прочтя это письмо, ты захочешь узнать,
насколько следует увеличить число сенаторов и каким образом распре¬
делить между ними разнообразные занятия и обязанности. Кроме того,
поскольку я считаю нужным передать судебную власть первому классу,
ты, может быть, захочешь также узнать, как организовать ведение су¬
дебных дел и каково должно быть число судей для каждого рода судо¬
производства. Все это я мог бы описать без труда и подробнейшим обра¬
зом, но я решил прежде всего изложить свои принципиальные сообра¬
жения и представить их на твое усмотрение: если только ты изберешь
этот путь, все остальное будет к твоим услугам. Я хочу, чтобы мои советы
оказались благоразумными и принесли наибольшую пользу, ибо если
твои дела пойдут успешно, то и мне от этого будет добрая слава. Но мое
самое страстное желание состоит в том, чтобы каким угодно способом
и как можно скорее государство было восстановлено; свободу я ценю более
славы. Но, прошу и заклинаю тебя, прославленный полководец, поко¬
ритель галльских племен -, не допусти, чтобы могущество великого и не¬
победимого народа римского истлело как бы от дряхлости и погибло
вследствие внутренних смут. В самом деле, если б только это случилось,
то угрызения совести не дали бы тебе покоя ни днем, ни ночью. Терзаемый
* бессонницей, в бешенстве, ты будешь гоним собственным безумием —
I ибо я твердо уверен, что жизнь всех смертных открыта взору богов и ни
| один поступок, как дурной, так и хороший, не пропадет даром, но сама
] природа вознаграждает людей по заслугам. Иногда, случайно, возмез-
| дне может запоздать, но каждый, в соответствии со своей совестью, пре-
красно знает, на что ему следует надеяться.
!; 13. Если бы родина и предки могли говорить с тобой, они, несомненно,
сказали бы тебе следующее 3: О, Цезарь, мы, храбрейшие мужи, породили
тебя на свет в славнейшем городе, как украшение и защиту для нас, как
ужас для врагов! То, что мы добыли с многими трудами и опасностями, все
это мы передали тебе в момент твоего рождения, одновременно с первым
твоим вздохом; отечество, величайшее в мире, дом и семью, знаменитей¬
шие в нашем отечестве4, кроме того, достойные навыки, честно нажитые
богатства 5 и, наконец, все знаки отличия мирного времени и все награды
войны. За эти величайшие благодеяния мы требуем от тебя не позорных
поступков, не злодеяний, но восстановления низвергнутой свободы.
Если ты это исполнишь, слава о твоей доблести разнесется по всем стра¬
нам и народам, ибо в настоящее время, хотя ты свершил много прекрас¬
ных подвигов как на войне, так и в мирной обстановке, твоя слава рав¬
на славе многих отважных мужей; но если ты действительно восстановишь
город со знаменитейшим именем и величайшим могуществом, ныне уже
близкий к упадку, то кто на всей земле будет славнее, кто будет величе¬
ственнее тебя? Потому что, если от неизлечимого недуга или по воле су¬
дьбы этому могуществу придет конец, то можно ли усомниться в том, что
во всем мире начнутся опустошения, войны, убийства? Но если у тебя 1 2 3 4 51 Imperator—почетный военный титул.
2 Эта фраза, быть может, является косвенным указанием па время написания
«Письма» (после окончания Галльской войны), хотя она и недостаточно определенна.
3 С этого обращения начинается заключительная часть «Письма», написанная
в характерном жанре captatio benevolentiao.
4 Имеется в виду древность и зпатность рода Юлиев, который, как известно,
возводился к легендарному Аскаиию-Юлу, сыну Энея, основателю Альбы-Лонги
(Liv., 1,3).
5 Таким образом, все тирады Саллюстия против богатства и денег направлены
лишь против богатств, приобретенных «нечестным» и «несправедливым» путем. Ср.
с высказыванием Саллюстия в главе 10 данного «Письма»: «qui per virtutem sibi divi-
tias honorem pepererunt» и т. д.
ПИСЬМА К ЦЕЗАРЮ
265
будет доброе желание облагодетельствовать отечество и предков, то в
дальнейшем, по восстановлении государства, слава твоя окажется превыше
славы всех смертных, и только твоя смерть будет славнее жизни. Ибо пока
человек жив, он зависит от прихотей судьбы, от зависти, но когда он
уходит на покой, завистники умолкают и слава о его доблести растет год
от года х. Итак, я изложил, как можно короче то, что мне показалось
наиболее полезным для дела, и то, что тебе, я уверен, может пригодить¬
ся 1 2. Впрочем, я молю бессмертных богов, чтобы все твои начинания, ка¬
ким бы образом ты ни действовал, имели счастливый исход как для тебя,
так и для государства 3 4,
ПИСЬМО 1
1. Раньше существовала уверенность в том, что власть и царства, а
также все остальные блага, к которым столь жадно стремятся смертные,
судьба раздает как бы по своему произволу, ибо они часто достаются
недостойным и ни у кого не пребывают долговечно. *Но опыт учит нас
тому, что прав Аппий i, говоря в своих стихах: «каждый — кузнец своей
судьбы». Это особенно справедливо по отношению к тебе, ибо ты уже на¬
столько превзошел всех, что люди скорее устанут восхвалять твои дея¬
ния, чем ты совершать то, что достойно хвалы 5.^Впрочем, все приобре¬
тенное доблестью, как и то, что добыто трудом или искусством, следует
хранить с величайшей заботливостью, дабы оно не испортилось и не по¬
гибло вследствие небрежности. Шикто не уступит власть другому по соб¬
ственному желанию и как бы ни был добр и милостив (с1етепв) тот, кто
стоит на вершине могущества, рн всегда вызывает опасение тем, что может
употребить свою власть во зло 6.* Это происходит потому, что нередко власть
имущие превратно судят об этом вопросе и считают свое положение тем
прочнее, чем ничтожнее те, которыми они управляют.* Но тебе, поскольку
ты милостив и вместе с тем достаточно решителен, тебе следует стремиться
к тому, чтобы управлять наиболее достойными, ибо на самом деле не
способны подчиняться именно испорченные люди.
Тебе гораздо труднее, чем всем твоим предшественникам, воспользо¬
ваться плодами своей победы: ты вел войну мягче, чем поступают другие
в мирное время, и вот теперь победители требуют награды, а побежден¬
ные — твои же соотечественники 7. Эти затруднения тебе следует разре¬
1 Развитие воззрений Саллюстия на роль и значение gloria. См. стр. 260,
прим. 3.
2 Cp. Epp., I, 8: «quae rei publicae necessaria tabique gloriosa ratus sum, quam pau-
cissimis absolví».
3 Cp. с заключительными строками более позднего «Письма»: «relicuum est optare
uti quae tibi placuerint ea di immortales adprobent beneque evenire sinant» (Epp.,
I, 8).
4 Аппий Клавдий Цек (Caecus), цензор 312 г., консул 307 и 296 гг. Этот крупный
государственный деятель раиней Римской республики считается у древних также пер¬
вым римским писателем. Ему приписывались два прозаических произведения: речь
против заключения мира с Пирром, произнесенная в сенате в 280 г. (С i с., Brut.,
lb; S е п., Ерр., 114, 13; Tac., Dial., 18; 21) и юридический трактат «de usurpatio-
nibus», Dig, 1, 2, 36 (Po m p.). Кроме того, он считался автором собрания изречений,
написанных сатурническим стихом и называвшихся sententia. Приводимое Саллю¬
стием изречение входило в этот сборник.
6 Начиная с этой фразы и до конца главы — captatio benevolentiae. Cp. Epp..
II, 1: «sed per ceteros mortalis ilia res clarior est, quod prius defessi sunt homines
laudando atque admirando munificentiam tuam quam tu faciundo quae gloria digna
essen t».
0 Общий контекст этой фразы (см. дальнейшее обращение к Цезарю) заставляет
думать, что это не только общее рассуждение, но конкретный намек на самого Цезаря.
7 Так как смысл этой фразы не оставляет сомнепий в том, что в ней идет речь о
266
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
шить и затем укрепить государство уже не силой оружия и не в борьбе
против явных врагов, но, что гораздо важнее и гораздо труднее, разумными
средствами мирного времени. Столь важное дело требует того, чтобы каж¬
дый в меру своих возможностей высказал о нем свое мнение. Что касается
меня, то мне кажется, что в будущем все будет зависеть от того, как ты
используешь результаты своей победы.
2. Мне хочется, дабы укрепить и облегчить твои решения, изложить
"В немногих словах то, что я думаю по этому вопросу. Ты вел войну, импе¬
ратор, с человеком знаменитым, располагающим огромными средствами,
жадным до власти, обязанным своими успехами скорее счастью, чем уму Ч
К нему примкнули некоторые, настроенные к тебе враждебно, вследствие
личных обид или те, кого он привлек благодаря родственным и иным свя¬
зям. Он не допускал мысли о разделе власти с кем бы то ни было; если бы
он согласился на это, то не к чему было потрясать вселенную войной 2.
Масса же черни следовала за ним отнюдь не по убеждению, но по своей
привычке итти за тем, кто впереди и кто в силу этого кажется толпе более
опытным и сведущим.
В то же самое время, вследствие клеветы твоих врагов, люди, рас¬
считывающие на захват государственной власти, запятнанные позором
и разложением, сбегаются и в твой лагерь. Они открыто угрожают мир¬
ным гражданам смертью, грабежами и всем тем, на что их наталкивает
извращенный ум. Однако большая часть этих людей, видя, что ты вовсе
не намерен оправдать их надежды и не обращаешься с согражданами
как с врагами, уже схлынула; остались лишь немногие, для которых ла¬
герь оказался более надежным убежищем, чем Рим — такая масса креди¬
торов им угрожала! 3 Немыслимо и сказать, сколько людей по этим же
причинам примкнуло к Помпею. Его лагерь стал для должников на все
время войны как бы священным и неприкосновенным убежищем.
3. Теперь тебе как победителю следует решить вопрос о войне и мире:
ты должен окончить первую, как подобает гражданину, и добиться самого
справедливого и продолжительного мира. Но прежде всего размысли,
какой образ действий является наилучшим для того, что ты наме¬
рен совершить. Что касается меня, то я полагаю, что жестокая власть
скорее тягостна, чем продолжительна: ибо тот, кто внушает страх многим, * 1гражданской войне, то она может служить косвенным указанием для датировки этого,
более позднего «Письма» к Цезарю (см. вводную статью).
1 Имеется в виду, конечно, Помпей. Интересно с этими словами Саллюстия сопо¬
ставить характеристику, которую дает Помпею Маркс в письме к Энгельсу от 27 фев¬
раля 1861 г. (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 15): «Помпей же неза¬
служенно вошел в славу сначала благодаря присвоению успехов Лукулла (против
Митридата), затем успехов Сертория (в Испании) и т. д., потом «young man» Суллы и
т. д. Как генерал—римский Одиллон Барро. Как только пытается показать в борьбе
против Цезаря свои таланты — ничтожество. Цезарь делает ряд самых крупных воен¬
ных ошибок, намеренно экстравагантных, для того, чтобы сбить с толку противо¬
стоящего ему филистера. Любой римский генерал, какой-нибудь Красе, уничтожил бы
Цезаря шесть раз во время Эпирской войны. Мне кажется, что Шекспир, когда
писал комедию «Love’s Labour lost», имел уже некоторое представление о том, чем
Помпей был па деле».
2 Несомненный намек на переговоры между Цезарем, с одной стороны, сенатом
п Помпеем— с другой, перед началом гражданской войны и на компромиссные пред¬
ложения Цезаря (Р 1 u t., Pomp. 59; Caes., 80—91; Suet., Div. Iul.,29—30;App.,
ВС, II, 32; Caes. (Hirt.), ВС, VIH, 24; Caes., ВС, 1,9; C i c., ad Att., VII,
8, 5; ad fam., XVI, 11, 2).
3 Здесь впервые звучит некоторая тревога относительно окружения Цезаря.
Последующее сравнение с лагерем Помпея мало что меняет по существу. О мероприя¬
тиях Цезаря для разрешения долговой проблемы (D i о, XL, 51; Suet., Div. IuL,
38; 42) см. вступительную статью.
ПИСЬМА К ЦЕЗАРЮ
267
тот и сам многих страшится Е Его жизнь похожа на постоянную войну,
ведомую с переменным успехом, опасности грозят ему спереди и сзади
и со всех сторон, он постоянно в страхе и тревогах. Наоборот, те, кто
пользуется властью умеренно и милостиво, для тех жизнь счастлива и
радостна, и они встречают большую признательность среди врагов, чем
иные среди сограждан. Но, может быть, меня упрекнут в том, что вышеска¬
занным я хочу как бы уничтожить результаты твоей победы и советую
совершенно излишнюю снисходительность по отношению к побежденным?
Но я полагаю, что согражданам следует предоставить то, в чем мы сами
и наши предки не отказывали даже иноземным народам, нашим врагам
по природе, п не следует, по обычаю варваров, воздавать убийством за
убийство и кровью за кровь.
4. Разве уже забыто, сколько шума и возмущения вызывали перед \
нынешней войной и Гней Помпей и Сулланская победа? Домиций 1 2, Кар- /
бон 3, Брут 4 и многие другие погибли не на поле брани и не в силу воен¬
ной необходимости, но были злодейски умерщвлены безоружными и без¬
защитными уже после окончания войны. Римский же народ подвергся
избиению в общественном парке, как скот 5. О, сколь эти тайные убий¬
ства граждан, внезапная резня, бегство женщин и отроков под защиту
родителей, или своих взрослых детей, опустошение жилищ, сколь все это
было ужасно и невыносимо, вплоть до того, пока ты не достиг победы. А
некоторые и тебе советуют заняться тем же, словно борьба шла за то,
кто из вас двоих6 получит более неограниченную возможность вредить
республике, словно государственная власть снова досталась тебе не по за¬
слугам, а узурпирована тобою 7. Неужели лучшие граждане, заслуженные
воины отказались бы от отдыха, после того как окончен срок службы?
Неужели они подняли бы оружие против своих братьев, отцов и сыновей
лишь для того, чтобы самые презренные из людей воспользовались не-
счастиями других как средством удовлетворения своего чревоугодия
и самых низменных страстей? Неужели бы они подняли оружие, чтобы
покрыть позором твою победу и запятнать доброе имя всех благонаме¬
ренных людей? Я полагаю, что от тебя не ускользнуло, каковы были нравы
и поведение этих людей тогда, когда еще было неясно, на чьей стороне
1 С этой фразы и до конца главы — в известной мере повторение мотива captatio
benevolentiae. См. стр. 265, прим. 5.
2 Очевидно, имеется в виду Гней Домиций Агенобарб, зять Цинны, приверженец
Мария. При Сулле был в опале, в 82 г. в Африке начал военные действия против сул-
ланпев, но был разбит Помпеем и погиб (Р 1 u t., Pomp., 10; Val. М а х., VI, 2, 8).
3 Очевидно, имеется в виду Гней Папирий Карбон, марианец, консул 85 и 84 гг.
Пытался организовать отпор Сулле по время его похода иа Рим после окопчапия войны
с Митридатом. В 83 г. вынужден был бежать в Африку, где попал в руки Помпея и по
распоряжению последнего был казнен (Plut.. Pomp., 5—10; Cíe., Sest., 3; ad
fam., IX, 21; A p p., ВС, I, 67—%).
4 Очевидно, Марк Юпий Брут, народпый трибун 83 г., был видным марианцем.
Во время гражданской войны он руководил марианскими войсками в Цизальпинской
Галлии, воюя на стороне Лепида, но вынужден был сдать Помпею Мутину и по прика¬
занию последнего был убпт в 77 г. до н. э. (Р lut., Pomp., 16; С i с., ad Att., IX,
Att., IX, 14; Ар p., ВС, II, 111). Он был отцом знаменитого Марка Юния Брута,
одного из убийц Цезаря.
5 О каком избиении римских граждан говорит здесь Саллюстий —неясно (ср.
с Epp., II, 4, стр. 258, прим. 1). Едва ли здесь он имеет в виду известный факт массового
пзбиения, организованного Суллой после победы у Коллинских ворот, поскольку
последнее происходило в центре города у храма Беллоны (Р 1 u t., Sulla, 27), причем
избиению подверглись в этом случае главным образом самниты.
6 To-есть Помпей или Цезарь.
7 Очевидно, Саллюстий, желая здесь показать, что Цезарь отнюдь не узурпатор,
хочет подчеркнуть то обстоятельство, что он и раньте занимал руководящие государ¬
ственные посты и пользовался -государственной властью.
2(58
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
окажется победа, и как некоторые из них в самый разгар военных дей¬
ствий занимались куртизанками и пирами, хотя их возраст делал по¬
добные развлечения для них позорными даже и в мирное время. Но о войне
сказано уже достаточно.
5. Что касается укрепления мира, о чем заботишься ты сам и все твои
единомыгиленники, то, прошу тебя, сперва обдумай, каково то, о чем
ты рассуждаешь; таким образом, отделив благие средства от дурных,
открытым путем ты пойдешь к истине.
Я полагаю так: поскольку все рожденное на свет погибает, то рим¬
скому государству рок уготовал гибель в тот самый час, когда граждане под¬
нимут руку на граждан1; ослабевшие и обескровленные* они станут добычей
какого-либо царя или народа. В противном случае весь мир и все племена,
собранные воедино, не смогут поколебать или уничтожить это могущество.
Итак, следует укреплять доброе согласие, а раздоры следует
изгонять. Этого можно достичь, если ты обуздаешь неистовую расточи¬
тельность и грабежи, однако не путем возврата к древним обычаям, кото¬
рые уже давно, вследствие испорченности нравов, стали предметом на¬
смешки1 2, твердо установив,что пределом расходов каждого человека является
его собственное состояние 3.
Однако уже распространился такой обычай, что молодые люди почитают
за особую доблесть растрачивать не только свое, но и чужое и не отка¬
зывать ни в чем как своим страстям, так и другим, просящим у них. Именно
в этом усматривают теперь добродетель и величие духа, а стыд и скром¬
ность расцениваются как тупоумие. И вот такой необузданный дух, всту¬
пив на гибельный путь и ощутив недостаток в привычных уже сред¬
ствах, бросается то на союзников, то на сограждан, колеблет устои и
жаждет переворотов.
Поэтому ростовщик должен быть истреблен, чтобы впредь каждый из
нас довольствовался только своим собственным состоянием. Это наиболее
простой и верный, путь к тому, чтобы магистраты действовали в интересах
народа,а не кредиторов (ea vera atque simplexVia est magistratum populo,
non creditori gerere) и чтобы величие духа проявлялось в умножении
средств государства, а не в их уменьшении.
6. Я знаю, насколько суровой и тяжкой, особенно вначале, покажется
эта мера и, в первую очередь, для тех, кто после победы рассчитывал на
еще большую свободу и произвол, а отнюдь не на еще большую стеснен¬
ность 4. Однако если ты будешь иметь в виду их истинное благо, а не
прихоти, то этим обеспечишь и для них и для нас, а также для союз¬
ников, прочный мир. Но если те же самые дурные привычки и наклон¬
ности останутся у нашей молодежи и впредь, то твоя слава и доброе имя
окажутся столь же недолговечными, как и самое существование города
Рима.
Мудрые люди ведут войну ради мира, выносят труды и тяготы в на¬
дежде на отдых,— но если ты не добьешься установления прочного мира
и спокойствия, то, собственно говоря, чем же тогда будет отличаться
1 Т. о. предупреждение против новых гражданских войн и опасение их возмож¬
ности. *
2 Данное рассуждение является зародышем Саллюстневой теории упадка нравов,
развиваемой им под влиянием Посейдония, главным образом в историческом экс¬
курсе «Заговора Катилины» (Sail., Cat., 6—13).
3 С этого места начинается изложение и обоснование главного предложения Сал¬
люстия в этом «Письме» — денежной реформы. Cp. Epp., II, 7—8.
4 Здесь снова у Саллюстия дает себя чувствовать некоторая тревога по поводу
окружения Цезаря. См. стр. 266, прим. 3.
ПИСЬМА К ЦЕЗАРЮ
269
положение победителей от побежденных? Поэтому, ради богов, прими
на себя труд восстановления государства и, как ты это умеешь, преодо¬
лей все препятствия (quaro capesse, per déos, rem publicam et omnia aspera,
uti soles, pervade) *. Ибо только ты один в состоянии залечить его раны,
и больше некому об этом позаботиться (namque aut tu mederi potes aut
omittenda est cura omnibus). Тебя никто не призывает к жестоким казням
и суровым приговорам, которыми, кстати говоря, государство скорее
опустошается, чем восстанавливается, но твоя задача — удержать моло¬
дежь от гибельных страстей и наклонностей. В том и проявится истинное
милосердие, если граждане не будут без вины изгоняться из отечества,
если их удержат от глупостей и обманчивых наслаждений, если будут
упрочены мир и согласие. Наоборот, снисходя к нашим порокам и про¬
являя терпимость к преступлениям, ты, может быть, доставишь нам этим
минутную радость, но за нею вскоре последуют неисчислимые бедствия.
7. Что касается меня, то те начинания, которые страшат других, меня,
наоборот, чрезвычайно воодушевляют. Я подразумеваю обширность и
величие твоей задачи, поскольку тебе предстоит установить мир и спокой¬
ствие во всех частях государства. Гений, подобный твоему, не должен
разменивать себя на малые дела, но велика награда за великие предпри¬
ятия.
Итак, тебе следует принять меры, чтобы плебс, уже развращенный
подкупами и хлебными раздачами, имел определенное занятие, которое
не давало бы ему возможности участвовать в гражданских смутах (igitur
provideas oportet, uti plebs largitionibus et publico frumento corrupta
habeat negotia sua, quibus ab malo publico detineatur) 1 2 и чтобы наша мо¬
лодежь стремилась не к богатству и расточительности, но к добропоря¬
дочной и полезной деятельности. Это произойдет лишь тогда, когда деньги
(si pecuniae), которые и являются источником всех зол, потеряют
свой блеск и значение (usum atque decus dempseris) 3.
Нередко размышлял я о том, каким путем великие люди достигают
славы (namsaepe ego quom animo meoreputans, quibus quisque robus clari
viri magnitudinem invenissent), как возвышались народы с помощью
выдающихся правителей, какие причины влекли гибель обширных го¬
сударств, и всегда приходил к выводу, что одни и те же добродетели или
одни и те же пороки были причиной этих противоположных явлений:
все вышедшие победителями из борьбы презирали богатства, все побеж¬
денные страстно стремились к ним 4.
Да и как иначе человек может возвыситься и, будучи смертным, ко¬
снуться божества, как не презрев богатства и телесные наслаждения?
Только посятив себя духовной жизни, не домогаясь превратных радостей,
не уступая пагубным желаниям, он может добиться этого путем постоян¬
ного упражнения в трудах, терпении, благих начинаниях и отважных
подвигах.
8. Ибо соорудить дом или виллу, украсить ее статуями, пурпуровыми
покрывалами и другими произведениями искусства или роскоши и допу¬
стить, что все это будет заслуживать большего внимания, чем ты сам,
это значит владеть богатствами не к своей чести, но самому быть, благо¬
1 С этой фразы и до конца глапы — снова captatio benevolentiae.
2 Ср. с утверждением, высказанным в раннем «Письме» (Epp. II, 5), о неспособно¬
сти народа «ad capessendam rem publicam» (см. также стр. 259, прим. 1 о занятии
плебса bonis negotiis (см. Epp., II, 5).
3 Ср. «si studium pecuniae aut sustuleris aut quoad res feret, minueris» (ср. II, 7)
и «ergo in primis auctoritatem pecuniae demito» (там же).
4 Ср. c Epp., II, 7: «saepe iam audivi, qui reges, quae civitates et nationes per
«pulentiam magna imperia amiserint, quae per virtutem inopes ceperant».
270
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
даря им, выставленным на позор. И те, у кого существует обычай
дважды в день отягощать свой желудок, не проводить на одной ночи без
блудниц, те свой дух, которому надлежит господствовать, поработили
телу г. Напрасно захотят они в дальнейшем воспользоваться им, уже
шатким и ослабевшим, чтобы заставить его служить себе. Так, в своем
неразумии они опрометчиво губят и себя и все, что их касается.
Впрочем, эти явления, равно как и всякое иное зло, искоренятся одно¬
временно с почитанием денег, если магистратуры и все то, чего жаж¬
дет чернь, перестанет быть продажным 1 2.
Кроме того, тебе следует позаботиться о том, чтобы обезопасить Ита¬
лию и провинции, а то, что именно здесь нужно делать, совершенно ясно.
Ибо все опустошают одни и те же люди, которые бросают свои дома и не¬
справедливостью захватывают чужие. Нельзя допустить, как это сущест¬
вует, несправедливости и неравномерности сроков военной службы: тогда как
одни служат тридцать лет, другие вовсе избавлены от нее. Хлебные раздачи,
которые раньше были наградой за праздность, следует проводить по му¬
ниципиям и колониям для тех, кто, выслужив свой срок, возвратился
домой.
Таким образом, я изложил, как можно короче, свои соображения
относительно того, что принесет государству пользу, а тебе — славу
(quae rei publicae necessaria tibique gloriosa ratus sum, quam paucissi-
mis apsolvi). Теперь, кажется, будет уместно сказать несколько слов,
почему я так поступил. г
Большинство смертных имеет или делает вид, что имеет, достаточно
данных для осуждения других', поистине, все пылают желанием пори¬
цать чужие поступки или слова; иногда кажется, что самый язык не
настолько подвижен, чтобы выразить все то, что готово вылететь у них
из груди. То, что я подставляю себя этим людям как бы в качестве
мишени, меня не беспокоит, я более сожалел бы о невозможности
высказаться. Изберешь ли ты этот, намеченный мной, или иной и, быть
может, лучший путь,—это твое дело3, но я считал своим долгом подать
тебе совет и оказать помощь по мере своих сил. Остается только мо¬
лить бессмертных богов, чтобы они благословили твои начинания и
привели их к благоприятному концу (relicuum est optare uti quae tibi
placuerintea di immortales adprobent beneque evenire sinant).
1 Здесь Саллюстии впервые высказывает свое мнение о приоритете души пая
телом. Этот тезис получает дальнейшее развитие в ргооепйа к «Заговору Катнлпны»
и «Югуртпнской войне» (ср. стр. 262, прим. 3).
2 Заключение рассуждения о вреде богатства и денег, а также изложения проекта
«денежной реформы». Далее Саллюстий суммарно перечисляет проекты «частных ре¬
форм»: меры по безопасности Италии и провинций, упорядочение сроков военной служ¬
бы, изменение порядка хлебных раздач. В данном «Письмо», по сравнению с основным
проектом денежной реформы, это, несомненно, частные, текущие мероприятия.
3 С этой фразы и до конца «Письма» заключительная сарЬаМо Ьепе\го1спПае, Ср.
с заключенном более раннего «Письма».
ф ♦ Ф ф у зр у # ф # # » ф # у# эд
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
(Н13ТОШАЕ)
Перевод и комментарии В. С. Соколова
КНИГА ПЕРВАЯ
I. [ВРЕДЕНИЕ: ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
ПОЛОЖЕНИЯ РИМСКОГО ГОСУДАРСТВА]
1. Я составил историю деяний римского народа на войне и дома
консульства Марка Лепида и Квинта Катула 1 и далее.
2. Недавно написанное (recens scrip<Tum».
3 1 2. Мы при таком обилии ученейших людей (nos in tanta doctissimo-
rum hominum copia).
4. Красноречивейший из всех римлян3 в кратких словах дал много
содержания (Romani generis disertissimus paucis absolvit).
«Ибо история должна быть и краткой в изложении, и ясной, и достовер¬
ной, причем все эти качества Саллюстий приписал себе в «Катилине»...
тогда как других историографов наделял в первой книге
«Историй» лишь отдельными достоинствами, Катона крат¬
костью, [далее следует помещенное выше], Фанния же прав¬
дивостью»4.
5. В которых за продолжительный свой век он написал много непра¬
вильного о хороших делах, представив их в худшем виде.
6. Из-за принадлежности к противной партии в гражданской войне
я не отклонялся от истины.
7. Первые разногласия у нас произошли из-за недостатков челове¬
ческого характера, неспокойного и неукротимого, постоянно борющегося
за свободу, за славу, за господство.
8. Действительно, от основания города до Македонской войны с Пер¬
сеем 5.
9*. С величайшими вождями и храбрыми и усердными помощниками.
10. «Саллюстий в начале первой книги упоминает о том, что этот Катон
1 Марк Эмилий Л спид п Кппнт Лутацпй Катул — консулы 78 г. до н. в.
2 Звездочкой обозначены те фрагменты, относительно которых па основании
свидетельств грамматиков неизвестно, из какой они книги происходят, крестиком
те, которые перенесены в другую книгу' на основании копъектуры.
3 Сказано про Катона Старшего.
* Взято из V 1 с С, ай С 1 с. гйеС стр. 570, От., БЕ, стр. 263. Разрядкой во фраг¬
ментах, пе представляющих прямой цптаты из Саллюстия, обозначены те именно сло¬
ва, которые, видимо, восходят к Саллюстию. Гай Фаппий—историк II в. до н. э.
5 Третья Македонская война от 171 до 167 гг. до и. э.
272
ГАИ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
по предложению Клодия был послан на Кипр осмотреть наследство царя
Птолемея, который, умирая, сделал своим наследником римский народ» Ч
11. Римское государство достигло наибольшего могущества в кон¬
сульство Сервия Сульпиция и Марка Марцелла1 2, когда была покорена
вся Галлия, лежащая по сю сторону Рейна и между нашим (nostrum)
морем и океаном, за исключением мест, недоступных из-за болот. Однако
наилучшие нравы и наибольшее согласие среди римского народа были
за время между второй и последней войной с Карфагеном. Но причина
этого не любовь к справедливости, а страх, что, пока стоит Карфаген,
мир не будет прочен. Но раздоры, алчность, честолюбие и другие пороки,
которые обычно появляются при благоприятных обстоятельствах, осо¬
бенно разрослись после разрушения Карфагена. В самом деле, несправед¬
ливости людей сильных и из-за них разрыв между плебеями и патрици¬
ями и другие несогласия бывали внутри государства уже и с самого на¬
чала существования города, и справедливое и умеренное управление,
наступившее после изгнания царей, продолжалось лишь до тех пор, пока
не были изжиты страх перед Тарквинием и тягостная война с Этрурией.
Затем патриции стали угнетать плебс деспотическим управлением: распо¬
ряжались их жизнью и личной неприкосновенностью по образцу царей,
сгоняли с земли и, отстранив всех других, одни стали управлять госу¬
дарством. Плебс, возмущенный такими жестокостями, а особенно по¬
давленный бременем долгов, так как при непрерывных войнах он нес
тягости военной службы и денежного обложения, вооружившись, занял
священную гору и Авентин; тогда-то он и добился народных трибунов
и других прав для себя. Предел раздорам и борьбе с той и другой стороны
был положен второй Пунической войной.
12. После того, как миновала опасность со стороны пунийцев и ока¬
залась возможность снова вернуться к внутренним спорам, стало про¬
исходить много мятежей, восстаний и, под конец, гражданские войны,
так как немногие могущественные лица, в зависимость от которых по¬
пало множество народа, стремились к господству над этими людьми под
почетным названием взаимоотношений патрициев и плебеев. Граждане
стали причисляться к добрым и дурным не по своим заслугам перед госу¬
дарством, так как все были одинаково испорчены, но добрыми гражда¬
нами считались все наиболее богатые и сильные своими несправедли¬
востями, потому что они защищали существующий строй.
13. Цвет всех партий был соблазнен наживой.
14*. Открыты были ворота, поля заполнились земледельцами.
15. Спокойное от войн государство.
16*. С этого времени нравы предков стали падать не постепенно, как
раньше, а устремились в пропасть наподобие бурного потока. Молодежь
оказалась настолько развращенной роскошью и алчностью, что справед¬
ливо стали говорить, что народилось поколение, неспособное ни само
обладать имуществом, пи допускать, чтобы им обладали другие.
17*. «Ведь именно в то время шли распри, когда был убит один из
Гракхов, а с этого, как пишет Саллюстий, и пошла тяжелая смута»3.
18. И вернулся обычай некогда первобытной жизни, когда все право
заключалось в силе.
1 Взято из примечаний у Luc., Ill, 164.
2 Сервий Сульпиций и Марк Марцелл — консулы 108 г. до н. э.
г Взято из А u g., de civ. del, II, 21.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
273
II. [ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА И ВЫСТУПЛЕНИЕ МИТРИДАТА НА ВОСТОКЕ]
19*. У предков было столько искренних забот об италийском народе.
20*. Закон Лициния1 был ненавистен всем по сю сторону Пада.
21*. И вся Италия разделилась враждебно (atque omnis Italia animis
discessit).
22*. После отпадения союзников и латинов (post defectionem sociorum
et Latii).
23*. Ведь Италия опустела от грабежей, бегства жителей, убийства.
24. Наконец, по причине горестного своего положения и непрочности
человеческого существования, он1 2 обращался с мольбой даже к крестьянам.
25*. Он случайно ночью набрел на лодку рыбака.
26. Не существует, мол, никаких договоров ни о состоянии государства,
ни о свободе народа.
27*. Войско он создал на деньги (exercitum argento fecit)3.
28*. Чтобы он окончил войну на каких сможет условиях4.
29. Не привыкшие к свободе.
30*. Придали городу вид взятого неприятелем (speciem captae urbis
efficere).
31*. Чтобы стали жалеть о господстве Суллы, за которое он шел отом¬
стить.
32*. Сулла опасался этих обстоятельств, а главным образом горяч¬
ности Митридата, готового при удобном случае начать войну.
33. Они поторопились собрать войско в Диррахий.
34*. Затем произошел разговор между взаимно спрашивавшими друг
друга: все ли благополучно? ласковы ли с вами ваши вожди? насколько
в довольстве вы живете? 5
35*. «Сулла, вернувшись из Азии, сражался с молодым Марием, ко¬
торый, будучи побежден, бежал в Пренесте. Это тот самый Марий, который
принял консульство против воли матери Юлии, о котором упоминает
Саллюстий» 6.
36*. После поражения Марий удвоил свои усилия в войне (et
Marius victus duplicaverat bellum).
37. Расположившийся у Пренесте.
38*. Карбон в постыдном страхе покинул Италию и войско.
39*. Самнитов (Samnitium).
40. Что в этом городе совершенно не осталось людей военного возраста.
41. Часть сомневалась в прочности строя (dubitavit acie pars).
42. Чтобы сулланцы отложили свое бегство до ночи (ut Sullani fugam in
noctem componerent).
43*. И умирали даже не простой смертью (ne simplici quidem morte
moriebantur).
44. Как по отношению к Марку Марию 7, у которого сначала были
1 Закон Лициния 85 г. до н. э. об изгнании из Рима союзников, незаконно при¬
своивших права гражданства.
2 Повидимому, это Гай Марий, выброшенный бурей на берег Италии и вынуж¬
денный просить приюта у местных крестьян. О нем же сказано в следующем фраг¬
менте.
3 Возможно, что это сказано о Цинне, так же как и во фр. 31.
4 Сказано, повидимому, о Метелле, вызванном из Самния для ведения войны
против Мария и Ципны.
6 Беседы солдат из войск Суллы и Лунин Корнелия Сципиона у Теана в Кампании.
3 Взято из примечаний к Luc., II, 134.
7 Марк Марий — член рода Мариев по усыновлению; был убит в 82 г. до н. э.
по распоряжению Суллы.
18 Вестник древней истории, № 1
274
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
перебиты голени и руки и выколоты глаза, чтобы у него, таким образом,
отмирали члены по отдельности.
45. Приходился его детям дядей с материнской стороны1.
46. Закончив большие сооружения, он начал осаду, поручив ее легату
Луцию Катилине 1 2.
47. Когда алтари и другие святыни богов обагрялись кровью моля¬
щихся.
48*. «Н оменклаторами, как говорит Эмилий при упомина¬
нии об «Историях» Саллюстия, были люди, называвшие встречных граждан
и провозглашавшие их приход» 3.
49. Итак, распродав имущество проскрибированных или расточив его.
50. Полагая, что за такую плату они ему ни в чем не будут отказывать
(nihil ob tantam mercedem sibi abnuiluros) 4.
51. Откуда стало ясно, что государство снова отвоевано не для свободы,
а ради добычи.
52*. Делая вид, что у него очищается желудок (simulans sibi alvum
purgari) 5.
53. Эта война вызывалась страхом перед победителем Помпеем, восста¬
навливающим Гиемпсала 6 на царстве.
III. [МЯТЕЖ ЛЕПИДА]
54. За право назначения префекта города обе стороны боролись с боль¬
шим ожесточением, словно за обладание республикой 7.
55. Речь консула Марка Эмилия Лепида перед римским народом про¬
тив Суллы.
(1) «Ваша кротость и честность, квириты, которые делают вас самым
великим и славным среди остальных народов, внушают мне особенно
много опасения, при сопоставлении их с тиранической властью Л[уция]
Суллы; я боюсь, как бы вы, не предполагая в других тех качеств, которые
вы считаете преступными, не оказались обманутыми, в особенности по¬
тому^ что тот все надежды возлагает на преступления и вероломства и счи¬
тает себя в безопасности не иначе, как если он окажется хуже и бесчестнее,
нежели вы его предполагаете в своем страхе, поддавшись которому люди
теряют всякие помышления о свободе; или, если вы даже окажетесь про¬
зорливыми, я боюсь, что вы больше будете заняты мыслями, как избежать
опасностей, нежели, как отомстить. (2) Не могу достаточно выразить свое
изумление тому, что его сателлиты, люди с громким именем и славными
предками, покупают господство над вами ценой своего собственного раб¬
ства и предпочитают проводить то и другое через беззакония. (3) Вместо
того, чтобы свободными людьми действовать согласно законам, преслав-
ное потомство Брутов, Эмилиев и Лутациев словно родилось, чтобы раз¬
рушить то, чего предки их достигли своей доблестью. (4) В самом деле,
что другое защищали они от Пирра, Ганнибала, Филиппа и Антиоха,
как не свободу и не свои жилища и не то, чтобы нам не подчиняться никому,
кроме законов? (5) Но все это теперь держит в своих руках, точно захватил
1 Сказано, шншдимому, о Каталине и Марке Марии па сестре которого был
женат Каталина.
2 Повидимому, речь идет об осаде города Пренесте во время гражданской войны,
когда Каталина был легатом Суллы.
• Взято из Lyd., Ill, 8.
4 Сказано про солдат Суллы в Азии.
5 Сказано о смерти Гпея Папирия Карбона.
6 Гиемпсал — парь нумидийский — был лишен престола марианпами в 81 г.
до н. з. и восстановлен па царство Помпеем в 75 г. до н. э.
7 Сказано о консулах 78 г.— Марке Эмилии Лепиде и Квинте Лутании Катуле.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
275
у врагов, этот свирепый Ромул, не насытившийся столькими поражени¬
ями войск, столькими убийствами консулов и других выдающихся людей,
унесенных войной, но тем более жестокий, чем больше людей его удача
обратила от гнева в ничтожество. (6) Мало того; насколько хватает памяти
человеческого рода, он один только присудил к казни людей будущего
поколения, которым несправедливость обеспечена, прежде даже, чем сама
жизнь. Он, до сих пор действуя всеми неправдами и чудовищными преступ¬
лениями, оставался в безопасности, так как вы, боясь еще большего пора¬
бощения, не решались отвоевать свободу.
(7) Надо действовать и сопротивляться, квириты, чтобы не оставались
у тех людей снятые с вас доспехи. Не следует медлить и ожидать помощи
от обетов. Или вы надеетесь, что у Суллы появится отвращение к тирании,
или, что он устыдится ее и выпустит из своих рук с большей опасностью
для себя то, что захватил через преступления? (8) Но он дошел уже до
того, что считает для себя славным только то, что безопасно, и честным
все, что содействует сохранению его власти. (9) Таким образом, покоя
и досуга, связанных со свободой, на что много честных людей шло охотнее,
чем на почести, требующие труда, больше не существует. (10) В наше тя¬
желое время нужно или рабствовать или повелевать; приходится испы¬
тывать страх, квириты, или внушать его. (11). Что же дальше? Разве
остается еще в целости что-нибудь человеческое или незапятнанным
что-нибудь божеское? Римский народ, еще недавно бывший покорителем
других народов, теперь лишен власти, славы, прав, неспособен к действию,
вызывает презрение к себе, не сохранил даже содержания, полагающегося
рабу. (12) Большое множество союзников и латинов из-за одного человека
лишены тех прав гражданства, которые вы им дали за многие и выдаю¬
щиеся дела. Отцовские земли ни в чем не повинных плебеев заняты не¬
многими его сателлитами в качестве награды за преступления. (13) Законы,
суды, казна, провинции, цари — все в руках одного, наконец, власть над
жизнью и смертью граждан. (14) Вы одновременно видели и человеческие
жертвоприношения, и могилы, залитые кровью граждан. (15) Осталось
ли мужам что-либо другое, кроме как положить конец несправедливости
или умереть с доблестью, ибо ведь природа определила всем один конец,
хотя бы люди и заковывали себя в железо, но только люди с женским ма¬
лодушием ожидают наступления конца, не решаясь ни на что. (16) По¬
истине я мятежник, как говорит Сулла, разя печалуюсь о судьбе народ¬
ных масс, и жажду войны, раз я требую законов мира. (17) Оказывается,
вы не иначе сможете обеспечить себе безопасность в государстве, как
если Веттий Пицент и писец Корнелий промотают чужое благоприобре¬
тенное имущество, и если все вы одобрите проскрипции невинных людей
из-за богатств, истязания знатных мужей, запустение города из-за
бегства граждан и их избиения, расхищение имущества пострадавших
граждан, которое, словно военную добычу с кимвров, распродают или
раздаривают. (18) Он упрекает меня за обладание имуществом проскри-
бированных; но ведь чуть ли не величайшим преступлением его является
именно то, что ни я, ни кто-либо из всех остальных не был бы в доста¬
точной безопасности, если бы действовал честно. А то, что я тогда под.
влиянием страха купил за наличный расчет, я возвращаю законным вла¬
дельцам и не намерен мириться с тем, чтобы с граждан могла быть взята
какая-нибудь добыча. (19) Достаточно того, что мы вынесли, скрепя
сердце, когда римляне выступали один против другого с оружием, ко¬
торое вместо врагов было обращено против нас. Пусть наступит конец
всех преступлений и обид. Сулла настолько малов них раскаивается, что
все свои деяния приписывает к своей славе и даже, если бы было воз¬
можно, действовал бы с еще большей алчностью.
18*
276
ГАИ САЛЛЮСТИИ КРИСП
(20) И я опасаюсь не за то, что вы о нем думаете, а за то, насколько
у вас хватит смелости. Как бы вы, ожидая появления один одного, дру¬
гой другого вождя, не оказались захваченными не столько из-за того,
что у него много сил, которые на самом деле невелики и подточены, а из-за
вашей беспечности, из-за которой вы можете быть захваченными врасплох
и которая может оказаться благоприятной для него в меру его смелости.
(21) В самом деле, кроме сателлитов Суллы, запятнанных общими с ним
преступлениями, кто хочет того же, что и они? или наоборот, кто не хочет
перемен во всем, кроме своей победы? Я имею в виду солдат, кровью ко¬
торых приобретены богатства для самых низких из рабов Суллы, для
Тарулы и Скирта. (22) Или выделяется какими-нибудь заслугами присва¬
ивающий себе общественные должности Фуфидий *, этот позорный при¬
служник Суллы, позорящий любую почесть. Итак, больше всего надежд
внушает мне победоносное войско, которому за все его раны и труды
ничего не досталось, кроме тирана. (23) Или, может быть, они и в бой от¬
правлялись для того, чтобы упразднить завоеванную их предками с ору¬
жием в руках трибунскую власть, чтобы отнять у самих себя права и суды?
Или они, должно быть, получили за это щедрое вознаграждение, когда
осознали, что они оттеснены в болота и леса и что на их долю пришлись
оскорбления и ненависть, в то время как все выгоды оказались в руках
немногих сателлитов. (24) Итак, почему же он теснит нас с такой самоуве¬
ренностью? Потому что удача удивительным образом содействует разви¬
тию пороков. Но после их раскрытия тирана будут презирать с такой же
силой, как перед тем его боялись; если только он не прикроется личиной
согласия и мира, каковыми именами он сам обозначает свои преступления
и убийства, утверждая, что государство не увидит конца войны, если
народ не останется согнанным со своих полей — горьчайшая добыча за
счет граждан — и если вся власть и управление делами, которые раньше
принадлежали римскому народу, не окажутся в его руках. (25) Если вы
видите в этом умиротворение и согласие, тогда одобрите величайшую смуту
и гибель республики, подтвердите предложенные законы, примите успо¬
коение вместе с рабством, закрепите для потомства пример обмана рес¬
публики ценой своей собственной крови. (26) Что касается меня, то хотя
занимаемая мною высшая должность достаточно украшает имена моих
предков, придает мне достоинство и даже безопасность, все же я никогда
не ставил себе задачи добиваться своего личного успеха, и свобода, хо¬
тя и связанная с опасностью, всегда ценилась мной выше спокойного
рабства. (27) Если вы все это одобряете, будьте со мной, квириты, а при
благой помощи богов следуйте за Марком Эмилием консулом, вождем
и инициатором борьбы для возвращения свободы!»
56*. Но когда по времени года море стало доступно для флота1 2.
57. Ведь он не осмеливался жаловаться на деспотическое управление
Суллы, от которого пострадал.
58*. Вообще стыдно говорить о стольких позорных качествах такого
великого мужа (mox tanta flagitia in tali viro pudet dicere) 3.
59. Как человек, жизнь которого проходит на виду у всех народов
(ut in ore gentibus agens).
60. По собственному мнению он был не так безумен, как по мнению
чужих жен.
61*. «Он не сдерживал своих страстей ни в молодости из-за своей тог¬
1 Фуфидий — сулланец, погиб в войне г. Серторием.
2 Сказано, повидимому, о войне с пиратами.
3 Имеется в виду Сулла, так же. как и в следующих фрагментах.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
277
дашней бедности а, ни достигнув старости; но вводил для граждан законы
о браке и добродетели, сам предаваясь любви и сладострастию, как го¬
ворит Саллюстий»
62. То же сделали в свое время Октавий и Квинт Цепион, не заставляя
никого долго ждать и, конечно, без официального искательства 3.
63. Все это были сводники, виноторговцы, мясники, с которыми, кроме
того, народ имеет дело каждый день, набранные за плату 4.
64*. Понося громким голосом тирана и Цинну.
65*. Собралось множество народа, вытесненного с полей или выбро¬
шенного из города.
66. Чтобы Лепид и Катул как можно скорее отправлялись с предо¬
ставленными им войсками.
67. Этруски же и прочие сторонники этого дела, решив, что они полу¬
чили вождя, с величайшим воодушевлением стали подготовлять войну.
68. Лепида, раскаивающегося в принятом решении (Lepidum paeni-
tentem consili).
69. Вся Этрурия вместе с Лепидом была заподозрена в мятеже.
70*. Которая в течение нескольких дней объединилась бы под оружием
(quae cis paucos dies iuncta in armis foret).
71. Хорошо зная все, что было постановлено сенатом.
72*. Итак, неужели нужно по предписанию сената отдаваться в раб¬
ство? (igitur senati decreto serviendumne sit?) 5.
73. Власть трибунов у плебеев (plebei tribuniciam potestatem).
74*. Ведь если такое начинание не обратится против того, кто его вну¬
шил, оно приведет к гибели все государство.
75*. Который был старше по возрасту и превосходил остальных своими
советами 6.
76*. Он произнес речь такого рода.
77. Речь Филиппа в сенате.
(1) «Больше всего я бы хотел, отцы-сенаторы, чтобы республика была
спокойна или чтобы в опасности она защищалась всеми самыми храбрыми
гражданами и, наконец, чтобы ошибочные начинания были поставлены
в вину тем, кто их присоветовал: но наоборот, все расстроено мятежами
и даже со стороны тех лиц, которым больше следовало бы им препятство¬
вать; наконец, людям порядочным и благоразумным приходится выполнять
то, что постановлено самыми негодными и глупейшими людьми. (2) В са¬
мом деле, несмотря на то, что войны и оружие вам ненавистны, вы все же
беретесь за них, потому что этого хочет Лепид, если только кто-нибудь
случайно не придерживается такого мнения, чтобы защищать мир, но
и мириться с войной. (3) Боги милостивые, вы, которые все еще оберега¬
ете наш город, несмотря на то, что курия распущена, Марк Эмилий, са¬
мый последний из негодяев, про которого невозможно решить, чего в нем
больше: негодности или малодушия, держит наготове войско для по¬
давления свободы и из человека презренного сделал себя внушающим страх;
а вы, ворча, оттягиваете дело, больше ожидаете мира от слов и прори¬
цаний пророков, нежели сами защищаетесь, и не понимаете, что мягкость
ваших постановлений ослабляет у вас авторитет, а у него страх. (4) И это 1 2 3 4 5 61 Ср. Scbol. Gron. ad С i с. pro Rose., стр. 431 Or.
2 Взято из Р 1 u t., Comp. I.ys. et Sullae, 3.
3 ГГовидимому. здесь вспоминаются нарушения законов о продовольствии Гая
Гракха и Аппулея Сатурнпна.
4 Сказано об армии Лепида.
5 Это, повизимому, слова, взятые из речп какого-нибудь народного вождя, мо¬
жет быть, Лепида; также и следующие фрагменты.
6 Сказано о Филиппе, чья речь приводится ниже.
278
ГАИ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
справедливо, потому что грабежами он достиг консульства, а в связи
с мятежом получил провинцию с войском. Столько наград дали вы ему
за преступления! что же тогда мог бы он получить за благодеяния?
(5) Но несомненно те, которые до самого конца выносили постановления
о послах для переговоров, о мире, согласии и других подобных вещах,
дождались от него благодарности? Ничуть; они — в пренебрежении,
считаются, недостойными республики, на них смотрят как на добычу,
так что они просят мира от страха, из-за которого потеряли и тот, какой
имели. (6) Я же с самого начала, когда увидел, что Этрурия составляет
заговор, призываются проскрибированные и что расточительством рес¬
публика разоряется, счел нужным торопиться и вместе с немногими
последовал за советами Катула. Однако те, которые по незнанию превоз¬
носили благодеяния рода Эмилиев, якобы возвеличившие римский народ,
даже и тогда нигде не говорили, что Лепид выступил, когда он уже собрал
частным образом военные силы для подавления свободы. Тем , что каждый
в отдельности искал для себя богатства и наследства, они сорвали общий
план действия. (7) А Лепид был тогда просто разбойником с чернорабо¬
чими и несколькими наемными убийцами, которые все существовали
только на дневной заработок, а теперь он проконсул с военной властью
не захваченной им, а данной вами, с помощниками из своих родственников.
К нему стали сбегаться люди самые испорченные из всех сословий, раз¬
драженные нуждой и неосуществленными желаниями, мучимые сознанием
своих преступлений, для которых покой состоял в мятежах и которые
в мирное время затевали распри. Они стали подымать одно волнение за
другим, одну войну сменяли другой. Когда-то они были сподвижниками
Сатурнина, потом Сульпиция, потом Мария и Дамасиппа, теперь Лепида.
(8) Кроме того, поднята была Этрурия и все остатки военных сил, при¬
званы к оружию обе Испании, Митридат под боком у наших платящих по¬
дати провинций, которые нас до сих пор поддерживают, выжидает удобный
день для начала войны. Недостает только подходящего вождя, чтобы опро¬
кинуть всю нашу державу.
(9) Заклинаю и прошу вас, отцы-сенаторы, обратить на это внима¬
ние и не допустить, чтобы безнаказанность за преступление, подобно за¬
разе, распространилась на тех, кто ею пока еще не затронут. Ведь если
награды достаются людям дурным, то не легко быть хорошим безвозмездно.
(10) Или вы дожидаетесь, чтобы войско опять приблизилось и вторглось
в городе убийствами и пожарами? А это гораздо ближе к тому состоянию,
куда он вас ведет, нежели от мира и согласия до гражданской войны,
(11) которую он поднял против всего человеческого и божеского и не за
свои и не якобы за чужие обиды, а для упразднения свободы. Его мучат
и терзают душевные страсти и боязнь возмездия, он беспокоен, не имеет
определенных планов, хватается то за одно, то за другое, боится покоя,
неД«да£гг'вбину^ видит себя вынужденным отказывать себе в роскоши
и свободе действия, а между тем злоупотребляет вашей нерешительностью.
(12) Но я сам недостаточно понимаю, что с вами: страх ли это, или малоду¬
шие, или безумие; кажется, что вы все видите это зло, угрожающее вам, как
молния, хотите, чтобы оно не поразило никого из вас, но даже не пытаетесь
йротиводействовать ему. (13) Но вдумайтесь, прошу вас, как превратна
природа вещей. Раньше общественное зло подготовлялось тайно, проти¬
водействия ему—открыто, и этим добрые граждане легко преодолевали дур¬
ных; теперь же мир и согласие нарушаются явно, а отстаиваются скрытно;
кто хочет, берется за оружие, вы же предаетесь страху. Чего вы ждете?
Или, может быть, вам стыдно или досадно поступать честно? (14) Или по¬
слание Лепида произвело на вас впечатление? Он говорит, что решил
вернуть каждому его имущество, а сам держит чужое, решил отменить
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
279
право войны, а сам принуждает взяться за оружие, хочет укрепить права
у тех, у кого он не признает, что они были отняты, хочет ради согласия
восстановить власть трибунов, из-за которой и разгорелись все раздоры.
(15) О, негоднейший и бесстыднейший из всех, какое тебе дело до нужд
и горестей граждан? ведь все, что у тебя есть дома, все приобретено тобой
оружием или несправедливостью. Ты добиваешься второго консульства,
словно бы дал отчет в первом; войной ты добиваешься согласия, но, при¬
обретенное войной, оно распадается; ты предал нас, нарушил верность
своих сообщников, ты враг всех добрых граждан. И не стыдишься ты
богов и людей, которых ты оскорбил нарушением обязательств и клятв?
(16) Но раз ты уж таков, то и оставайся при своих убеждениях, прошу
тебя, сохрани и оружие в своих руках, не откладывай своего мятежа, и,
сам не зная покоя, не затягивай нашего напряженного состояния. Ни
провинции, ни законы, ни отечественные пенаты не признают тебя своим
гражданином. Продолжай действовать, как начал, чтобы получить как
можно скорее заслуженное.
(17) Вы же, отцы-сенаторы, до каких пор будете вы своим промедле¬
нием оставлять республику не защищенной и бороться за нее только на
словах? Против вас произведены наборы войск, собраны деньги общест¬
венным и частным порядком, приведены и расставлены гарнизоны, про¬
извольно проводятся законы, в то время как вы подготовляете посоль¬
ства и декреты. Клянусь Геркулесом, чем сильнее вы будете просить мира,
тем ожесточеннее будет война, так как он поймет, что ваш страх поддер¬
живает его больше, чем справедливость и добро. (18) Ведь кто говорит,
что ненавидит смуты и убийства граждан и из-за этого держит вас без¬
оружными, несмотря на то, что Лепид вооружился, тот высказывает мне¬
ние, что вам лучше претерпеть то, что выпадает на долю побежденных,
раз вы можете делать то же самое. Таким образом, это мнение обещает ему
с вашей стороны мир, а вам с его стороны войну. (19) Если вам это по душе,
если такое оцепенение охватило ваши умы, что вы забыли о преступлениях
Цинны, с приходом которого в город погиб цвет нашего сословия, и вы
несмотря на это хотите доверить Лепиду себя, ваших жен и детей, то к
чему декреты? К чему помощь Катула? (20) Он и другие добрые граждане
напрасно беспокоятся о республике. Действуйте, как вам нравится, го¬
товьтесь к защите Цетега и других предателей, которые стремятся вер¬
нуться к грабежам и пожарам и хотят снова поднять руки на богов-пенатов.
Если же вам больше нравятся свобода и правдивость, то примите решения,
достойные вашего звания, и придайте бодрости храбрым мужам. (21)
Имеется налицо свежее войско, кроме того колонии ветеранов, весь но¬
билитет, прекрасные вожди; судьба за лучших! а то, что окрепло по вашей
бездеятельности, распадется. (22) Поэтому я предлагаю следующее: так
как Марк Лепид ведет, к столице войско, набранное частным образом,
с негодяями и врагами республики против власти нашего сословия,
то пусть на защиту города станут интеррекс Аппий Клавдий с проконсу¬
лом Квинтом Катулом и другими, у которых есть военная власть, и пусть
они примут меры, чтобы республика не потерпела никакого ущерба».
78. Превосходя численностью своего войска, сам не имел военного
навыка (numeroque praestans, privos ipse militiae) A
79. Под Мутиной (apud Mutinan)
80. Он ускорял бегство (fugam maturabat).
81. Торопились с выступлением (profectionem festinantes). 1 21 Сказано, вероятно, о Лепиде и его войске.
2 Под Мутиной был разбит союзник Лепнда Марк Брут.
280
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
82*. «Косы—тускский город, название которого употребляется, согласно
Саллюстию, в единственном числе» х.
83*. Они направились в Испанию или в Сардинию.
IV. [О ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЕРТОРИЯ]
. 84*. Несмотря на то, что Марк Лепид со всем своим войском был изгнан
из Италии, сенаторы были охвачены хотя не неотложной, но не менее тяж¬
кой и сложной заботой.
85*. Пылала вся ближняя Испания.
86. Просил Куриона, чтобы он, как более молодой и еще не избирав¬
шийся народным голосованием, уступил Мамерку из-за возраста 2.
87*. Сменил тогу на военный плащ (togam paludamento mutavit).
88*. Он1 2 3 с большой славой служил военным трибуном в Испании под
начальством Тита Дидия, был очень полезен в Марсийской войне в деле
набора и снаряжения солдат, но многое, выполненное под его руководством
и его собственными руками, было скрыто писателями, сначала из-за
его незнатного происхождения, а потом из ненависти к нему. Следы
своих подвигов он при жизни носил на своем лице: несколько ран и выко¬
лотый глаз. Но он очень радовался, что тело его было так обезображено,
он не беспокоился о своих повреждениях, поскольку это придавало ему
больше славы в остальном.
89*. И они приветствовали его громкими криками.
90*. Во врейя гражданской войны он добивался славы человека спра¬
ведливого и доброго (inter arma civilia aequi bonique famas petit).
91*. Ввиду того, что против его воли солдатам было разрешено об¬
щаться, несколько человек оказались подкупленными, и войско было
передано Сулле.
92*. Которому4, если не оказать равного противодействия (cui nisi
pariter obviam iretur).
93*. Испания, мол, его старинная родина (Hispaniam sibi antiquam
patriam esse) 5.
94*. Он был особенно любим за умеренное и тактичное управление
(modicoque et eleganti imperio percarus fuit).
95*. «Но через тебя мне случайно из любви к «Историям» Саллюстия
посторонним лицом задан вопрос, кто такой Кальпурний, по
прозвищу Ланарий»6.
96*. Салинатор был убит в походе.
97. Нескольких, засевших в ущелье.
98. Некоторые из них 7, заехавшие несколько вперед, оказались в
тяжелом положении, так как груз их был слишком велик и солдаты дер¬
жали себя неспокойно, поддаваясь страху.
99*. Так как Серторий не мог ни прорваться при таком незначительном
количестве кораблей...
1 Взято из Serv., ad Aen. X, 168; из-под Косы Лепид бежал в Сардинию.
2 Событие приурочивается к выборам в консулы на 77 г. до н. э.; об уступке про¬
сил Куриона Аппий Клавдий, бывший тогда интеррексом.
3 Серторий; о нем же сказано и в следующих фрагментах.
4 Имеется в виду Сулла.
5 Сказано в том смысле, что Серторий давно уже пользуется правами граждан¬
ства в одном из городов Испапии.
6 Взято из Hie г., Ер. ad Magn., (70), Ь; смысл отрывка неясен. У Плутарха
Кальпурнием Ланарием назван один из заговорщиков против Юлия Цезаря («Ла¬
нарий» — «шерстобит», «шерстяник»),
7 Сказано про лодки Сертория.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИИ»
281
100*. Было известно, что эти два острова в океане, расположенные
близко друг от друга, находились на расстоянии десяти тысяч стадиев
от Гад, и что там в диком состоянии растут питательные для людей
растения.
101*. «Согласно учению философов элисий представляет собой счаст^
ливые острова, о которых Саллюстий говорит, что они прослав¬
лены в песнях Гомера»1.
102. Говорят, что он бежал далеко в океан.
103*. Движимый свойственным людям стремлением повидать незна¬
комые места (more humanae cupidinis ignara visendi).
V. [НАЧАЛО ВОЙНЫ С СЕРТОРИЕМ]
104. Итак, Серторий, оставив небольшой гарнизон в Мавретании, до¬
ждавшись темной ночи и благоприятного прилива, пытался избежать
сражения при переправе, действуя тайком и быстро.
105. Все переправившиеся нашли убежище у горы Беллей, прежде
уже занятой лузитанами.
106. Народ редко выходил за свои пределы (gens raro egressa finis suos).
107. По всей провинции широко распространялись устрашающие
слухи, причем каждый в зависимости от испытываемого им страха утвер¬
ждал, что волнами океана принесено пятьдесят или более тысяч врагов
и что это невиданные чудовища, питающиеся телами людей 1 2.
108. И вскоре прибывший с легионами Фуфидий, увидав столь высокие
берега реки и всего одну перёправу, очень трудную для сражающихся,
признал, что все благоприятствует больше врагу, чем его людям.
109*. Таким образом, он надеялся, что эта битва явится предзнаме¬
нованием для всей войны.
110. Численность их Метелл3 знал из письма.
111. Он 4 вызвал из ближней Испании проконсула Домиция со все¬
ми войсками, которые тот подготовил.
112. Отправившись туда, он стал поджигать села и крепости и опу¬
стошать огнем покинутые после бегства земледельцев хозяйства, но не
заходил далеко из осторожности, опасаясь народа, весьма способного
к скрытым формам войны.
113. Он с боем взял и сильный город Дипону, сопротивлявшийся ему
много дней.
114*. Важный город Лузитании 5.
115*. И уже сразу стало заметно, что река Таг успокаивается (iam
repente visus lenire Tagus).
116. Отнюдь не святой и не сильный духом (sanctus alia et ingenio
validus).
117. Только по дорогам.
118. Он несколько раз поддавался страху, хотя его никто и не стал¬
кивал (ñeque detrusus aliquotiens terretur)6.
119*. Он прибыл к легионам в Конистургу (ille Conisturgim apud
legiones venit) 7.
1 Взято из S e г v., ad Aen., V, 735.
2 Сказано о десанте Сертория с африканскими войсками в Испании.
3 Квинт Цецилий Метелл Пий вел в Испании по поручению Суллы войну против
Сертория.
4 Сказано о Метелле, упомянутом в предыдущем и в следующих отрывках.
5 О каком городе это сказано, неизвестно.
6 Место непонятное; может быть, сказано об ораторе на трибуне или о солдате
на стенах неприятельского города.
7 Сказано о каком-нибудь римском полководце, может быть, о Метелле.
282
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
120*. Он остановился в долине, поросшей кустарником и лесами.
121. И они не могли ни собраться вместе, ни стать в боевой порядок.
122. Это был самый высокий холм близ Илерды, окруженный много¬
численными укреплениями.
123*. «У к у р б а — название города, вычитанное у Саллюстия» Ч
124. Эту площадь и морской лагерь Серторий приспособил для награб¬
ленного.
125*. «Это он заимствовал из нравов кельтиберов, которые,
как мы читаем у Саллюстия, посвящают себя службе царям
и после их смерти лишают себя жизни»'1 2.
126. Так как ворота задерживали толпу, Серторий, не разбирая, как
это обычно бывает при панике, ни рода, ни чина людей, пробрался по
телам войсковой прислуги на середину и затем был поднят на стену ру¬
ками близ стоящих.
VI. [МЕНЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ 78-77 гг.]
127*. Итак, Сервилий 3 ввиду того, что коллега его заболел в Таренте,
переправился первым...
128*. Утомленный он отступил в Памфилию.
129. У Олимпа и Фаселиды4.
130*. Господствующий над землями Линии и Писидии (Lyciae Pisi-
diaeque agros despectantem) 5.
131. Он направил путь к городу Корину.
132. У Корина.
133. У города Лете.
134. Отбитый от города Лете.
135. По приказанию Метелла горнисты затрубили в трубы.
136. Как бы пораженный в такой мере страхом, он больше не владел
своими чувствами: ни слухом, ни языком6.
137. Причем немногие, имевшие опыт и здравый смысл, на это не со¬
глашались7 .
138. Выйти навстречу врагам и умереть в бою с ними (obvia ire et
commori hostibus).
139. Лошади без управителей и раненые понеслись.
140. Он занял место, более возвышенное, чем какое следовало победи¬
телям.
141. И передовые посты он отодвигал к самым винеям (et stationes
sub vineas removebat) 8.
142. Оттуда он, не тратя времени на укрепление или на отдых, от¬
правился к городу.
143. Он поплатился за то, что подошел близко к стенам врагов.
144. Связал наподобие цепи (nexuit catenae modo).
145. Если бы он не состарился в ожесточении войны (nisi cum ira bel¬
li desenuisset).
1 Взято из Р г о Ь., стр. 20.
2 Взято из Serv., ad Georg., IV, 218.
3 Публий Сервилий Ватия и Аппий Клавдий Пульхр были консулами 79 г. до
н. э.
4 Сказано о победе Сервилия у этих мест.
5 Сказано, вероятно, про гору Олимп.
0 Сказано, повидимому, о Луции Септимии, служившем в войске Помпея.
7 Сказано, повидимому, о солдатах на сходке.
8 Винеи — подвижные навесы, применявшиеся при осаде степ.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
283
146. Опытные в военном деле.
147. Изучивший военное дело.
148. Отлично знающий военное дело.
149. В середине дня.
150. С несдержанным характером (animi immodicus).
151. По простоте.
152. Среди которых больше всего (quos inter máxime).
153. «И дефективный глагол quaeso, quaesis, инфинитив которого
quaesere Саллюстий поставил в первой книге «Историй»1. Пусть у Саллю¬
стия и Туллия читается quaesere»1 2.
КНИГА ВТОРАЯ
I. [О СМЕРТИ ЛЕПИДА И О КОМАНДОВАНИИ ГНЕЯ ПОМПЕЯ]
1*. Когда я наперед скажу о положении острова Сардинии... 3
2. Сардиния в Африканском море имеет вид человеческой ступни
и больше расширяется на восток, чем на запад.
3*. «Также и про Сардинию, которая у Тимея, как мы читаем, назы¬
вается Сандалиотой, у Криспа — Ихнусой, достаточно известно, в каком
она лежит море и кто были родоначальники ее населения» 4.
4*. Гериона (Сегуотэ).
5. Как передают другие, Тартес, город Испании, который теперь
тирийцы, изменив его название, называют Гадир.
6*. Сын Апполона и Кирены 5.
«Аристея... сына Аполлона и Кирены; он, как сообщает
также Саллюстий, после того, как сын его Актеон был растерзан соба¬
ками, по внушению матери оставил Фивы и поселился сперва
на острове Кее, до того свободном от людей; после этого,
оставив его, он совершил вместе с Дедалом переезд в Сар¬
динию»6 .
7. Дедал вышел из Сицилии, куда он бежал от гнева и власти Миноса.
8*.«...ведь многие после разрушения города Трои захватили разные
места... некоторые, согласно Саллюстию, Сардинию» 7.
9*. «В то именно время многие плавали по морям для захвата земель,
как говорит Саллюстий, вследствие того, что легко было тогда менять
места своего жительства» 8.
10*. «Дело в том, что в Сардинии произрастает трава, похожая,
как говорит Саллюстий, на мелиссу или дикую петрушку, если ее
съесть, то у людей сводит челюсти при сильной
в них боли, так что люди умирают как бы с улыбкой
на лицеь.
11. Но сами передают про быка из стада, которое пасла лигурийка,
по имени Корса, недалеко от морского берега9.
1 Взято из Е u I., V, стр. 483.
2 Взято из Phoc., стр. 436.
3 Описанию войны Лепида с Триарием, происходившей на острове Сардинии,
предпослано описание этого острова.
4 Взято из Sol., IV, 1.
5 Сын Аполлона и нимфы Кирены Аристей, живший в Сардинии.
6 Взято из Ser у., ad Georg., I, 14, где говорится по поводу имени Аристея.
7 Взято из S е г V., ad Aen., I, 601.
8 Взято из Se rv., adAen., I, 299.
9 В передаче Исидора (Origg., стр. 453. О) это место дополняется следующим
образом: «Начало заселения острова Корсики положили лигуры, назвавшие его по
284
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
12*. «Тарры» (Tarrhos)* 1
13. Ведь издалека и из разных областей2.
14. Изгнанники всего мира (orbe terrarum extorres)3.
15. К этому они распространяли ложные слухи, представляя неудачи
в виде ошибок, удачи в виде случайности, счастье в виде безрассудства 4.
16*. Как Леней... он замучил историка Саллюстия жесточайшей
сатирой за то, что тот написал про него [т. е. про Помпея]: «честный
на словах, бесстыдный в душе»5.
17. Скромный во всех отношениях, кроме власти (modestus ad alia
omnia, nisi ad dominationem)6.
18. Во всяком случае знающий военное дело.
19*. Помпей состязался с людьми подвижными в прыжках, с быстрыми —
в беге, с сильными — в упражнении с рычагом.
20. Которого царь Лептаста выслал из Мавретании под стражей, якобы
подозревая его в измене 7.
21. Ибо народный трибун Гай Геренний по предварительному уговору
воспрепятствовал консулу Сулле провести закон об его возвращении 8.
22*. В Нарбоне на собрании галльских князей (Narbone per concilium
Gallorum) 9.
II. [ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ СОБЫТИЯ 76 г. ДО Н. Э.]
23*. Он с юности выступал против многих благонамеренных граждан10.
24*. Чтобы по крайней мере изменить к лучшему свое рабство (ad
mutandum modo in melius servitium) 11.
25. Его 12, человека неспокойного, подвижного и горячего на язык,
он называл по имени полоумного гистриона Бурбулеем.
26*. Коллегу же его Октавия 13, человека мягкого, с больными ногами.
имени своей предводительницы. В самом деле, какая-то лигурийка, по имени Корса
заметив, что один бык из стада, которое она пасла недалеко от морского берега, при¬
вык уплывать и через некоторое время возвращаться с пополневшим от пищи телом
пожелала узнать неизвестный ей до того корм; она однажды последовала за отделив-^
шимся от стада быком на лодке до самого острова. По ее возвращении лигуры узнали
о плодородии этого острова, отправились туда на судах и назвали остров по имени
женщины, руководившей ими».
1 Prob., стр. 22: «-hos не нашел, кроме одного варварского названия, упо¬
требляющегося всегда во множественном числе, Tarrhos — имя города, читаемое v Сал¬
люстия».
2 Сказано, повидимому, о сторонниках Сертория, притекавших к нему отовсюду.
3 Сказано, вероятно, о проскрибированных популярах.
4 Возможно, что сказано о клеветнических слухах, распространявшихся в
Риме о Метелле перед заменой его Помпеем.
5 Взято из S и е t., de gramm., 15.
6 Возможно, что эти слова относятся к Помпею; также и в следующем фрагменте.
7 Трудно высказать предположение, кого именно царь Мавретании Лептаста
выслал, повидимому, к Помпею.
8 Событие 80 г. до н. э., когда Сулла, боясь Помпея, требовавшего права по воз¬
вращении из Африки не распускать войска, подговорил Геренния выступить с проте¬
стом против подготовлявшегося закона, чтобы ему самому не испортить отношений
с Помпеем.
9 Через Нар бон следовал в Испанию Помпей.
10 Повидимому, это относится к народному трибуну Гнею Сицинию, горячо бо¬
ровшемуся за восстановление прав народных трибунов; благонамеренные граждане
(boni) — обычное в литературе обозначение консервативно настроенных граждан.
11 Это, повидимому, отрывок из какой-нибудь речи.
12 Сказано про Гая Скрибония Куриона, консула 7Ь г. до н. э., о нем же см. в речи
трибуна Лициния Макра (Sal 1., Hist., Ill, fr. 48); погубленный им трибун — Си-
циний.
13 Гней Октавий, коллега Куриона по консульству 76 г.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
285
27. Чтобы он прекратил свою деятельность (ut actione desisteret) Ч
28*. Но Метелл зимовал с двумя легионами в Кордубе по какой-либо
другой причине или, как думают люди сведущие, из-за того, что стреми¬
тельным порывом ветра против впадин земли были сорваны вершины не¬
которых гор и осели холмы1 2.
29*. Серторием была воздвигнута тройная засада в удобных для того
ущельях; первая, чтобы захватить тех, кто случайно подойдет.
30*. И нападают на них с тыла 3.
31*. «Полагаю, что надо отнести к событиям Серторианской войны то,
что сам же Лелий... был убит воинами Гиртулея, как говорит
Саллюстий, причем было захвачено обратно много воен¬
ных значков вместе с телом Лели я»4.
32*. Так как Метелл действовал на далеком расстоянии оттуда, то
не было надежды на скорую помощь.
33. Не тронутая войной (copiis integra) 5.
34*. Каковые деньги были приготовлены для Метелла на войну в Ис¬
пании.
35*. А Серторий зимой на свободе стал увеличивать свои войска (at
Sertorius vacuus hieme copias augere).
36*. «Стобы — название города, которое мы читаем у Саллюстия
всегда в форме множественного числа» 6.
37. Муж внушительный, никому ни в каком искусстве не уступающий7.
38. Что война в теснинах ни к чему не приведет (serum enim bellum
in angustiis futurum) 8.
39. Племя весьма воинственное и непривычное к покорности9.
40*. Вступил в пограничную Япидию (primam modo Iapydiam ingres-
sus) 10 11.
41. Сенат одобрил то, что Орест принял их на капитуляцию, о чем ему
стало известно от послов Ореста и.
III. [ГОРОДСКИЕ СОБЫТИЯ 75 г. ДО Н. Э.]
42. (1)... у кого было войско,тот послал легион, пренебрегши тщеславием,
и это было приписано его мудрости. Затем (5) Луций Октавий и Гай
Котта вступили в консульство; из них Октавий был медлителен и неза¬
ботлив, Котта гораздо более деятелен, но в силу честолюбия, тогда (10)
выявившегося, он стремился раздачами приобрести расположение от¬
дельных лиц 12.
43. (1) И Публий Лентул Марцеллин по указанию того же лица был
послан квестором в новую провинцию Курены, потому что (5) она по за-
1 Относится, песомненио, в упомянутому трибуну Сицинию.
2 Сказано о землетрясении 76 г. до и. э.
3 Вероятно, всадники Сертория в битве против высланного Помпеем Лелия.
4 Взято из Schol. Bob. ad С i с. pro Flacco, стр. 235 Or. Лелий — военачальник
армии Помпея, погиб в битве при Лавроне в войне с Серторием.
5 Сказано, видимо, о Галлии.
6 Взято из Prob., стр. 20.
7 Возможно, что это характеристика Сертория (Аппия Клавдия?).
3 Эти слова относятся, возможно, к описанию мятежа солдат Куриона.
9 Возможно, что это сказано о далматах.
10 Относится к походу Коскония в Далмацию.
11 Городской претор 77 г. Гней Ауфидий Орест был в 76 г. пропретором Азии
и там покорил какое-то племя (может быть, жителей Памфилии или Писидии).
12 Первые слова отрывка остаются необъяснимыми, речь идет, вероятно, о каком-
нибудь незначительном событии; далее дается характеристика обоих консулов 75 г.:
Луция Октавия и Гая Аврелия Котты.
286
ГАИ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
вещанию умершего царя Апиона передана была нам и ею нужно было
управ(10)лять более мудро, чем у тех народов, и с меньшей погоней за сла¬
вой. Кроме того втомжегоду разгорелась борьба различных сословий... 1
44. Чудовищно, сколько они проявили воодушевления (immane quan¬
tum animi exarsere) 1 2.
45. (1) Невыносимое бедствие с анноной. Народ, раздраженный этими
обстоятельствами, случайно напал, произведя переполох, на обоих кон¬
сулов, которые вели по Священной дороге кандидата в преторы Квинта
Метелла, которому впоследствии (5) было дано прозвище Кретина. Когда
они обратились в бегство, народ преследовал их до принадлежащего
Октавию до(10)ма, бывшего поблизости ... прибыл 3.
46*. Сенаторы суетились в крайне затруднительном положении (festi-
nantibus in summa inopia patribus) 4.
47. (1)... Несколько дней спустя Котта, переменив одежду в знак пе¬
чали по поводу того, что вместо желаемой близости с народом у него
произошло с ним отчуждение, таким образом (5) сказал в народном собра¬
нии:
Речь консула Гая Котты к римскому народу.
(1) «Много я испытал опасности, квириты, дома и на войне, много неудач.
Из них с одними я примирился, частью преодолел их с помощью богов
и своей храбростью; но во всех этих случаях я никогда не падал духом
и не бросал начатого; удачи или неудачи изменяли мои возможности,
но не влияли на мой дух. (2) Наоборот, в теперешнем горестном положении
всё и счастье мне изменили. Кроме того, старость, тяжелая сама по себе,
удваивает заботы, так что несчастному старику нельзя даже надеяться
на почетную смерть. (3) Ведь если я для вас предатель и, дважды здесь
рожденный, ни во что не ставлю ни богов, ни своих пенатов, ни родины,
ни Римской державы, то какая казнь может быть достаточна мне при
жизни и какое возмездие после смерти? Мои преступления выше всех
казней, известных в подземном царстве. (4) G ранней юности я жил у вас
на глазах, как частное лицо и при исполнении должностей. Моим языком,
моими советами, наконец, моими деньгами пользовались все, кто хотел.
И красноречие мое не было коварным, и ум свой я не упражнял в злодея¬
ниях. С жадностью стремясь к дружбе в частной жизни, я принял много
вражды из-за общественных дел. Сраженный ею и потерпев неудачу в де¬
лах, нуждаясь в чужой помощи, я ожидал еще больших бедствий, когда
вы, квириты, снова вернули мне богов, пенатов и высокое достоинство.
(5) Я показался бы неблагодарным за такие благодеяния, даже если бы
отдал душу свою за каждого в отдельности, чего сделать не могу. Ведь
жизнь и смерть — законы природы; это дается и принимается в дар,
чтобы провести свои дни без позора среди граждан, не запятнать себя
дурной молвой и нечестным отношением к имуществу.
(6) Вы сделали нас консулами, квириты, когда республика была в край¬
не тяжелом положении внутри и на войне. Ведь Полководцы в Испании
требуют жалованья, солдат, оружия, хлеба, и обстоятельства принуждают
к этому, ибо после отпадения союзников и бегства Сертория в горы,
они не могут ни сражаться, ни заготовлять необходимое. (7) Войска в Азии
и Киликии кормятся за счет чрезмерных богатств Митридата, Македония
полна неприятелей, не менее того прибрежная полоса Италии и других
1 Отрывок находится в очень испорченном виде в Palimps. Tol., стб. III, по все
же позволяет сделать вставки букв и знаков для получения понятного текста.
2 Сказано о внутренней борьбе популяров с оптиматами.
3 Текст в таком же состоянии, как п во фр. 43 (Palimps. Tol., стб. III).
4 Сказано, повидимому, о состоянии сената по время народных волнений 75 г.
до и. э.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
287
провинций, а между тем поступления податей незначительны и неопре¬
деленны из-за войн и покрывают едва часть расходов, так что мы теперь
пользуемся меньшим флотом для перевозки продовольствия, чем раньше.
(8) Если все это и пришло в упадок по нашей злой воле или бездеятель¬
ности, поступайте, как того требует ваш гнев, предайте нас казни; если
же это общая наша судьба стала к нам более сурова, то зачем же вы бе¬
ретесь за недостойное вас, нас и республики? (9) Я, у которого по моему
возрасту смерть не за горами, не отказываюсь от нее, если при помощи
ее у вас хоть немного убавится тяготы, ведь близкая моя смерть от сла¬
бости тела будет для меня не более почетна, чем смерть за ваше благо¬
получие. (10) Вот я, консул Гай Котта, стою перед вами и делаю то, что
часто предки наши делали в тяжелые моменты войны: я посвящаю и обре¬
каю себя на благо республики. (11) Оглядитесь! Кому передадите вы ее
руководство после меня? ибо такого почета не захочет ни один добрый
гражданин, если ему нужно будет или взять на себя ответственность
перед судьбой за все, совершенное другими в мире и на войне, или умереть
с позором.(12) Только сохраните в сердцах ваших, что был я казнен не
за преступление и не за алчность, но добровольно отдал свою душу в бла¬
годарность за величайшие благодеяния. (13) Ради вас самих, квириты,
и ради славы ваших предков, стойко переносите удары судьбы и заботь¬
тесь о республике! (14) Много забот связано с высшей властью, много
тяжелого труда. Напрасно вы от них отказываетесь, стремясь к изобилию
мирного времени, в то время как все провинции, царства, моря и земли
расстроены и измучены войнами».
48. В то время, как он много витийствовал в цирке на празднестве
Аполлона х.
49*. «Ведь и у Саллюстия нет упоминания ни о каком другом прове¬
денном им законе, кроме того, который он провел в свое консульство про¬
тив воли знати, но при деятельной поддержке народа, именно чтобы
тем, кто был народным трибуном, разрешено
было исполнять и другие должности»1 2.
50*. Какова была причина добиваться политического переворота
(quae causa fuit novandis rebus).
51. И сдерживается сильное волнение (et continetur gravis) 3.
52 4.
IV. [СОБЫТИЯ ВОИНЫ С СЕРТОРИЕМ 75 г. ДО Н. Э.]
53. Позднее, когда в нем появилась чрезмерная уверенность (post
ubi fiducia nimius) 5 6.
54. Между стеной слева и рекой Турией справа, которая на небольшом
расстоянии течет вдоль города Валентин.
1 Трудно сказать, к кому могут относиться эти слона.
2 Взято у Asc., ad С i с. Corn., стр. 66 Or. Закон, который отменял прежний
закон Оуллы противоположного значения.
3 Без добавления последнего слова смысл фрагмента вообще не ясен.
4 В опубликованном На ule г’ом (Ein neues Palimpsestfragment zu Sallusts
Historien, WS, VIII, 2, 1886, стр. 321; Die Orleaner Palimpsestfragmente zu Sallusts
Historien, IX, 1, 1887, стр. 28; Pipil., X, стр. 118; см. также третье издание сочинений
Саллюстия, редактированное Jordan’oM, стр. 120) Аврелиаиском фрагменте сохра¬
нились части 1-гои 4-гостолбца рукописи по два-три знака и каждой строке, но на осно¬
вании их пе удается восстановить содержание текста. Вот эти отрывки: (1)о—rei —
nii — pro — (5) ini — опт — mi — piti — ad — (10) ni — m; (1) in — rent — esar —
rsed — (5) enol — ndu (m) — gna — oru(m) — ru(m) — (10)ni — uic.
6 Трудно приурочить эти слова к какому-нибудь известному деятелю того вре¬
мени .
288
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
55*. Несмотря на его столь малую предусмотрительность за Перперной
все же следует признать истинное мужество..А
56. Сомнительно, на острове ли это место находится, так как омывает¬
ся набегающими волнами от Эвра и Африка 1 2.
57*. Со всех сторон возвышающийся город с тремя стенами и большими
башнями...3
58*. На флангах он поместил надежных (apud latera certos locaverat)4.
59. Навстречу друг другу выбежали вожди 5 и завязали бой, настолько
горячий, что Метеллу копье попало в плащ, а Гиртулею — в руку.
60. Вечером (vespera).
61. Никто не признает воинов, возвращающихся из боя безоружными.
62*. Превышающий привычные размеры (communem habitum trans-
gressus).
63*. На коне с бросающимся в глаза оружием (equo atque armis
insignibus).
64*. Сагунтинцы выдавались среди всех своей верностью и перене¬
сенными страданиями, но больше проявляли свою верность усердием,
чем силами, как люди, у которых полуразрушенные стены, непокрытые
крышей дома и обожженные стены храмов говорили о хозяйничании
пунических войск.
64*. Saguntium6.
66. Прежде чем вернувшийся Серторий мог построить солдат в боевой
порядок.
67. С такими горячими и готовыми к действию вождями, что Метелл
был ранен ударами трагулы.
68*. Но Метелл в ранении (sed Metellus in volnere).
69. После того как Варрон 7 услыхал об этом с преувеличеними, как
всегда бывает, когда узнаешь о чем-нибудь по слухам.
70. (1) Метелл, вернувшийся через год в дальнюю Испанию, с большой
славой был встречен сбежавшимися со всех сторон мужчинами и женщи¬
нами, которые смотрели на него по дорогам и с крыш. (2) Когда, узнав
о его желании, квестор Гай Урбин и другие пригласили его на обед, они
стали заботиться, переступая все римские и вообще людские обычаи,
об украшении зала занавесами и картинами и возвели сцену для действий
гистрионов; кроме того, земля была посыпана шафраном и все прочее
было устроено наподобие самых знаменитых храмов. (3) Мало того, когда
он сидел на решетчатом кресле, под шум искусственно производимых
раскатов грома над ним спустилось изображение Виктории, возложившее
на его голову венок, причем тут же возжигали ладан и поклонялись ему
как божеству. (4) Расшитая тога служила ему покрывалом, когда он
возлежал за столом, кушанья были самые изысканные, собранные не
только со всей провинции, но привезенные также из-за моря, из Мав¬
ретании, множество неведомых до того времени пород птиц и зверей.
Некоторую долю этой славы отняло то обстоятельство, что люди старин-
1 Последнее слово добавлено по догадке, так как его смысл неясен.
2 Описание может относиться к городу Новый Карфаген, лежащему на полу¬
острове, омываемом морем с востока и юга.
3 Это, вероятно, относится к тому же Новому Карфагену.
4 Сказано, вероятно, про Метелла.
5 Вожди той и другой стороны.
6 У грамматика Харисия (IV в. н. э.) имеется указание, что Саллюстий
о жителях Сагунта говорил в форме латинского прилагательного III склонения Sagun¬
tium, а не II склонения Saguntinorum, как обычно.
- · 7 Марк Теренций Варрон, известный ученый и писатель, был в 75 г. до н. э.
участником войны с Серторием, возможно, в качестве квестора у Помпея.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
289
ного уклада и строгой жизни считали эту тяжеловесную пышность недо¬
стойной римской державы.
V. [АЗИАТСКИЕ СОБЫТИЯ; ВОИНЫ В ДАРДАНИИ И ИСАВРИИ]
71. Вопреки их словам многие добровольно прибывали из Вифинии,
чтобы доказать j что это не настоящий сын 1 2 3 4.
72*. Муж, заслуживающий подробной характеристики (vir cum cura
dicendus)2.
73*. «Так захватил царство Дарий, от которого ведет свое происхо¬
ждение А р т а б а з, который был, как утверждает Саллюстий
Крисп, основателем царства Митридата»3.
74. Сам неукротимого духа (ipse animi atrox).
75*. Но Митридат вступил на царство в ранней юности, после того
как мать его была отравлена ядом.
76*. «Кажется неподходящим, что он провел сравнение между импера¬
тором и женщиной, но им же показано, как все сходится по всем призна¬
кам; во-первых, по месту: Митридат был понтщйцем, и Понт был родиной
Медеи; во-вторых, по судьбе: как она совершила убийство единокровных,
так и тот, по утверждению Саллюстия, убил своего брата и сестру»4.
77*. Митридат был огромного роста и был соответственно вооружен
(Mithridates corpore ingenti, perinde armatus).
78 Там участники мятежа Фимбрии, которые были дороги и милы
царю 5 за то, что говорили угодное и главным образом за ненависть
к Сулле.
79*. Они вернулись в Понт на третий месяц: гораздо раньше, чем пред¬
полагал Митридат 6.
80. В том же году 7 8 в Македонии Гай Курион, отправившись со всем
войском, собрал какими только мог способами деньги, обещанные Аппию.
81. Он направил путь в Корик, город славный портом и рощей, в ко¬
торой произрастает шафран.
82. Все окружающие горы подымаются над этим местом мили на две
в вышину э.
83. Поле, обильное плодами и фуражем (frugum pabulique laetus ager).
84. Если только не там, где река Клурда стекает с горы Тавра (nisi
qua flumen Clurda Tauro monte defluens).
85. Это племя было бродячим и более привычным к грабежам, чем
к земледелию9.
86. Чаши й другие золотые предметы, священная утварь богов, про¬
дается для пиршества 10.
87. (А, 1) Приготовить все к нападению. Затем, по данному сигналу
1 Дело идет, повидимому, о Никомеде, сыне царя Впфинии Никомеда и Ннсы.
2 Можно предположить, что это сказано о Митридате, как и в следующих фраг¬
ментах.
3 Взято из Ampel., 30, 5.
1 Взято из Scliol. Gron. ad С i с. de imp. Pomp., 22 (стр. 489 Or.).
5 Сказано о марианцах, искавших покровительства Митридата. Флавий Фим-
брия, непримиримый противник Суллы, боровшийся с пим на Врстоке, был заколот
рабом по своему приказанию.
6 Сказано о послах Митридата, ездивших к Серторию.
7 Событие 75 г. до п. э.
8 Повидимому, где-нибудь в горах Тавра.
9 Повидимому, это сказано о писидянах.
10 Сказано о какой-то стране, подвергшейся враждебному разорению, может быть,
об Исаврии.
19 Вестник древней истории, № 1
290
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
уже во вторую смену, бросившись вперед, они с обеих сторон завязывают
бой. Сначала, производя большой шум, (5) они мечут копья с большого
расстояния наудачу в ночной темноте, потом ввиду того, что римляне
умышленно ни криком, ни оружием не отве(10)чали, они, поддавшись
безотчетному страху, или, думая, что укрепление оставлено неприяте¬
лем, поспешно стали прыгать в ров, а самые быстрые из них оттуда пе¬
релезали через вал. (15). Но стоявшие выше римляне тогда только стали
бросать в них камнями, кольями и бревнами и многим, подходившим
ближе, наносили раны и избивали их чем попало. Вследствие такого
внезап(20)ного переполоха часть людей была забита на валу, другие
падали на свое же оружие (В,1) и множеством тел наполовину заполнили
все рвы; остальные бежали в безопасности: их не преследовали из-за
ночи и опа(5)сения засад. Но в дальнейшем, через несколько дней, из-за
недостатка воды произошла вынужденная сдача, город был подожжен,
и жители проданы в рабство. В страхе от этих событий вскоре (10)
в Новую Исавру (Isaura Nova) пришли послы просить мира; они обещали
дать заложников и исполнить приказание.
Итак Сервилий, познавший на опыте (15) жестокость врагов и то, что
они готовы на мир не из-за того, что им война стала в тягость, а под дей¬
ствием внезапного страха, чтобы они не изменили своего решения отно¬
сительно сдачи, как можно (10) скорее подходит к их стенам со всеми
своими войсками ставя, между тем, мяг(С, 1)кие условия послам и говоря,
что легче будет договориться о капитуляции, когда все будут налицо.
Кроме того, он удерживал солдат от опустошения по(5)лей и всякого вре¬
дительства; хлеб и другое довольствие горожане давали по своему усмо¬
трению; чтобы враги не счита(10)ли его подозрительным, он лагерь свой
расположил на открытом и ровном месте. Затем, когда после выдачи
согласно приказанию ста заложников стали требовать также выдачи
перебежчиков, оружия и осадных сооружений, (15) более молодые жи¬
тели поднимают величайший шум по всему городу, действуя сначала по
уговору между собой, а потом, как и где каждому приходилось; они
утверждали, что пока (D, 1) живы, не выдадут ни (20) оружия, ни союзни¬
ков. Однако же, кто был из-за возраста менее воинственным и кому по
долгому опыту сила римлян хоро(5)шо была известна, те стремились
к установлению мира, но, сознавая в то же время за собой вину, боялись,
как бы после сдачи оружия им не пришлось претерпеть самую горестную
судьбу побежденных. Меж(10)ду тем, когда все, собравшись в одно место,
шумно и с большой тревогой обсуждали свое положение, Сервилий, по¬
лагая, что капитуляция будет не полная, если не держать этих людей
в страхе, неожи(13) данно занял гору, с которой можно было выстрелом
достичь улиц города. Эта гора была посвящена Великой Матери богов
(Matri magnae), и на ней, как верили, пировала по опре(20)деленным
дням богиня, и гора носила ее имя; стали слышаться звучные...1
VI. [ИСПАНСКИЕ СОБЫТИЯ КОНЦА 76 г. ДО II. Э.]
88. Род солдат, с детства привыкших к разбою (genus militum suetum
a pueritia latrociniis).
89. Ночью и днем нападали на ночную стражу (noctu diuque stationes
et vigilias temptare).
1 Осаду города Старая Исавра (1'заига УеЬив) следует себе представлять так,
как происходила осада Алезии Цезарем. Сервилий оказался между двух неприятель¬
ских войск: одного, осажденного в городе, и другого, шедшего на выручку осажден¬
ным, поэтому сказано «с обеих сторон».
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
291
90. К этому небольшое число пиратских весельных судов1.
91. Девушки выходили замуж не по указанию родителей, а сами
выбирали себе наиболее готовых к войне 1 2.
92. (1) Женщины напоминали своим мужьям, отправлявшимся на войну
или на дикие набеги, об отважных военных делах родичей, и те в походе
пели песни об их подвигах. (5) Когда стало известно, что Помпей прибли¬
жается с враждебными намерениями, пожилые люди советовали просить
мира и выполнять его приказания. (10) Не добившись отмены такого
решения, женщины взялись за оружие отдельно от мужчин и, заняв пре¬
красно защищенное место около Меориги, стали называть муж(15)чин бес¬
сильными отстаивать родину, своих родных и свободу, говоря, что потому
им остается заняться родами, кормлением грудью и прочими женскими
делами. (20) Раззадоренная этим молодежь не стала считаться с решением
стариков.
93. Горожане обещали, если осада будет прервана на ...дней, с вер¬
ностью соблюдать условия союза, так как раньше из-за того, что между
ним [т. е. Серторием] и Помпеем мир был непрочен, они колебались.
Тогда римское войско было отведено из-за соображений о продовольствии
к васконам. Также дви(10)нулся и Серторий, который придавал боль¬
шое значение тому, чтобы ни Азии, ни Галлии не ускользнули из его рук.
Помпей в течение нескольких дней прочно держался в лагере; (15) от
лагеря врагов его отделяла лишь небольшая долина, и близко оттуда
лежащие города· мутудуреев не поддерживали продовольствием ни того,
ни другого противника. Голод (20) изнурял обоих. Однако в дальнейшем
Помпей двинулся оттуда квадратным строем.
94. Он приказал легату Титурию 3 с пятнадцатью когортами зимовать
в Кельтиберии и возглавлять союзников.
95. Они, заняв переходы, вторглись в земли терместинов и после
тяжелой нужды в хлебе получили его в изобилии 4.
96. Из-за козней разбойников погибло много продовольствия.
97. Он потребовал уплаты долга (а^еп1ит тиЬииш агсевв^И,) 5.
98. Письмо Гнея Помпея к сенату.
(1) «Если бы я испытал столько опасностей и трудностей, действуя
против вас, против родины и богов-пенатов, сколько раз с ранней Юности
под моим командованием бывали разбиты злейшие ваши враги и вам бы¬
вало обеспечено благополучие, то и тогда вы, отцы-сенаторы, не могли
бы принять против меня в мое отсутствие больше неприятных мне ре¬
шений, чем как вы делаете это до сих пор, против меня, которого вы не¬
соответственно моему возрасту погнали на опаснейшую войну с войском,
имеющим большие заслуги, и которого вы, по мере ваших сил, тесните
голодом, доводя людей моих до жалкой смерти. (2) Ради ли этого послал
римский народ своих детей на войну? Неужели такова награда за раны
и столько раз пролитую кровь за республику? Утомившись писать вам
и отправлять послов, я истратил все свое достояние и использовал весь
кредит, в то время как вами были даны мне за три года средства, едва
покрывающие расходы одного года.
(3) Во имя бессмертных богов, или вы думаете, что я могу заменить
собой казначейство, или (А) что можно иметь войско, не имея ни про¬
довольствия, ни денег для жалованья. (4) Я, признаюсь, отправился на
1 Эти суда были в распоряжении Сертория.
2 Этот и следующие фрагменты свидетельствуют о воинственности испанских
женщин.
3 Титурий мог быть легатом Метелла или скорее Помпея, но не Сертория.
4 Сказано о войске Помпея, поскольку терместины поддерживали Сертория.
5 Сказано о Гнее Помпее.
292
ГАИ САЛЛЮСТИИ КРИСП
эту войну больше из-за усердия, чем по расчету, ведь я сорок дней соби¬
рал войско и затем отбросил врагов, сидевших уже на шее у Италии, от
Альп до самой Испании, а от вас получил всего только пустое название
своей власти. Я открыл через упомянутые горы другой путь, нежели
Ганнибал, более для нас удобный. (5) Я вернул Галлию, Пиренейские
горы, Лацетанию, индикетов (?), выдержал с новобранцами, и гораздо
менее многочисленными, первый натиск победителя Сертория, провел зиму
в лагере среди ожесточенных врагов, а не в городах (В) и не по своим до¬
могательствам. (6) К чему мне после этого перечислять данные мной сраже¬
ния или зимние походы, разрушения или возвращения городов, когда
сами дела имеют больше значения, чем слова. Вам достаточно известно
про взятие лагеря врагов у Сукрона, про сражение у реки Турин и
про уничтожение вождя врагов Гая Геренния с городом Валенцией и
войском; за все это вы, благодарные сенаторы, платите мпе скудостью
и голодом. (7) Таким образом, условия у моего войска и у неприятель¬
ского становятся одинаковыми, ибо жалование не выплачивается ни тому,
ни другому. Каждое может притти в Италию в качестве победителя.
(8) Убедительно прошу вас обратить на это внимание (С) и не вынуж¬
дать меня, из-за необходимости, искать частных средств помощи. (9)
Ближнюю Испанию, которая не занята врагами, мы или Серторий разо¬
рили до тла, кроме прибрежных городов, нам же в расход и отягощение.
В прошлом году Галлия содержала войско Метелла, давала жалованье
и хлеб, а теперь из-за плохого урожая сама едва существует. Я же
израсходовал не только свое частное имущество, но и кредит. (10)
Остаетесь вы: если вы не придете мне на помощь, то против моей воли,
но после предупреждения с моей стороны, войско, а вместе с ним и вся
испанская война, переправится в Италию».
(D,l) Это письмо в начале следующего года было зачитано в сенате. Тем
не менее консулы поделили между собой указанные (5) сенаторами про¬
винции: Котта получил ближнюю Галлию, Октавий — Киликию. Затем кон¬
сулы следующего года, Луций Лу(10)кулл и Марк Котта, сильно встре¬
воженные сообщениями в письме Помпея, стали как ради общего блага,
так и для того, чтобы не потерять, в случае привода войска в Италию,
ни (15) своего доброго имени, ни консульского своего достоинства, всеми
способами собирать деньги для жалованья солдатам Помпея и произво¬
дить дополнительный набор войска. При этом особенно проявляла много
энергии знать, большинство представителей которой (20) давали тогда
выход своему негодованию в словах, а слова сопровождали соответству¬
ющими поступками. VII.VII. [ФРАГМЕНТЫ НЕОПРЕДЕЛЕННОГО СОДЕРЖАНИЯ]
99. После того, как часть легионов была переведена через реку, он
расширил лагерь.
100. Подбодрив своих всадников, он перевел их вброд (suos equites
hortatus vado transmisit).
101. Их поражали ударами те, кто бросался в воду.
102. Не объединив вспомогательные отряды, как обычно делал (ñeque
subsidiis, uti soluerat, compositis).
103. Он торопится увеличить численность первых рядов вспомога¬
тельными частями и уплотнить строй.
104. Страх охватил врагов, тогда как свои чувствовали уверенность
в себе (terror hostibus fiducia suis incessit).
105. Обойденные с открытого правого фланга, они получали удары
в головы мечами, камнями и другим оружием.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИИ»
293
106. Они спускали хлеба со стен в корзинах (е muris pañis sportis
demittebant).
107. Он провел стену от угла правого края до болота, находящегося
неподалеку.
108. Сбрасывает со стен.
109. Чтобы те не были равны быку (ne illa tauro paria sint).
110. Всех скрывающихся они погрузили на лодки (omnia sacrata cor¬
pora in ratis imposuisse).
111. Прощаются больше по доверию, нежели в силу оправдывающих
обстоятельств.
112. Вышли навстречу.
113. Отважно.
114. А пунийцы несут против (et Poeni ferunt adversus).
КНИГА ТРЕТЬЯ
I. [ПИРАТСКАЯ И КРИТСКАЯ ВОИНЫ АНТОНИЯ]1
1. Сейчас же после покорения исавров и писидов (inter recens domitos).
2*. Он был куратором всего побережья, на которое распространялась
римская власть, более опасный для пиратов.
3. Рожденный, чтобы сорить деньгами, свободный от каких-либо
забот, кроме самых неотложных.
4*. Антоний вырвался из города на несколько дней раньше.
5. (1) Антоний с большим трудом отгонял войско лигуров, действуя с ко¬
раблей, потому что в узком входе в гавань в него можно было метать копья
с двух сторон, да (5) и Мамерк, занимая правый фланг общего флота, не
имел успеха в преследовании неприятельских кораблей в открытом море
при тихой погоде. Но вот после того, как уже несколько дней (10) прошло
бесполезно в колебаниях и отряды лигуров уже отступили в Альпы, по пово¬
ду призыва, пришедшего от терентунов, было устроено совещание, причем,
решив итти против Сертория (15), Антоний и другие поспешно отплыли
на кораблях в Испанию. После того, как они прибыли к аресинариям со
всеми военными судами, (20) которые у них были в исправности и не
пострадали от бурь1 2.
6. (1) Отделенный от врагов весьма глубокой рекой Дилуном, перейти
через которую было невозможно, даже если бы силы противника были не¬
значительны, он притворно (5) стал готовить переправы в других местах,
а сам неподалеку от того места переправил свое войско на судах, которые
вызвал к себе, и на наспех связанных плотах, а затем, послав вперед ле¬
гата Мания со всадниками и с частью (10) военных кораблей, добрался до
острова, рассчитывая неожиданным нападением захватить город, удоб¬
ный для италийских сно(15)шений. Однако те [т. е. жители—города 1,
полагаясь на защищенность своего места, нисколько не меняли своего ре¬
1 Марк Антоний, назначенный куратором всего морского побережья Римской
державы, был известен своей беззаботностью и широкой жизнью (ср. фр. 2—4) и, бу¬
дучи плохим полководцем, окружал себя людьми негодными и терпел много раз пора¬
жения от пиратов, с которыми должен был воевать (см. Р в.-А э с., ай С 1 с. сИу.,
56).
2 Сильно попорченный текст Аврелиапского фрагмента требует многочисленных
вставок и добавлений по догадке. В основном открываются следующие обстоятельства:
прежде чем отправиться на восток, Аптоний объехал западное побережье и, потерпев
некоторую неудачу у берегов Лигурии, отправился в Испанию против Сертория.
Мамерк — его легат, повидимому, Эмилий Лепид, консул 77 г. до и. э.
294
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
шения; дело в том, что холм, спускающийся с боков и сзади в море, (20)
имеющий доступ с лицевой стороны лишь узкий и притом песчаный, они
укрепили двойной стеной Е
7*. Союзники, которые пришли, чтобы оказать сопротивление, оказа¬
лись более стойкими в войне 1 2.
8. Случайно во время переезда по морю одна когорта, ехавшая на боль¬
шом корабле, отбилась от других и при спокойном море была окружена
двумя разбойничьими бригантинами.
9. На них наиболее известные люди или подвергались бичеванию, бу¬
дучи подвешены на мачте, или с истерзанными телами пригвождались
позорно к торчащим на корме крестам 3.
10. «Слова «посреди моря» могут быть поняты, согласно Саллюстию,
как далеко от материка» 4 *.
11*. «Хорошо расположен» означает, как говорит Саллюстий, то, что
остров Крит выше в той части, которая обращена к востоку»3.
12*. Весь остров невелик, на нем имеются поселения с различным об¬
разом жизни.
13*. «Если только все мы не признаем вымыслом все, что мы читаем
о гигантах, то это не имеет смысла, ибо когда говорится, что они
сражались во Флегре, местечке Фессалии, то почему Энкелад находится в
Сицилии? От — на Крите, согласно Саллюстию, откуда и Отские поля»6.
14*. Так как родоначальников хотелось представить себе божествен¬
ного происхождения, то древнее предание, как обычно все преувеличиваю¬
щее, прославило их как воспитателей Юпитера7.
15*. «Народ, живший на островах, кары, был известен своим пират¬
ским разбоем, но был покорен Миносом, как об этом говорят Фукидид
и Саллюстий» 8.
16*. Проведя там попусту три года.
II. [НАЧАЛО ВОЙНЫ С МИТРИДАТОМ]
17. Недостаточно привыкший к каким бы то ни было сильным возра¬
жениям 9.
18 *. Выхоленная и прекрасно одетая (cultu corporis ornata egregio)10.
1 В такой же мере испорченный текст, как и в предыдущих фрагментах; описанный
здесь эпизод остается непонятным, нельзя догадаться, о каком городе или острове
идет речь. Вернее всего, это относится к испанской экспедиции Антония.
2 Трудно определить, к каким именно событиям относится этот фрагмент.
3 Сказано, повидимому, о расправе пиратов с захваченными в плеп римлянами
из армии Антония, а может быть, вообще с римскими гражданами, которых им удава¬
лось захватить (ср. Flor., I, 42).
4 Взято из Serv., ad Aen., Ill, 104
6 Взято из Ser v., ad Aen., VI, 23.
6 Взято из Ser v., ad Aen., III, 578, где речь идет о гигантах Эикеладе и Отр.
Ср. Р 1 i п., NH, VII, 73: «На Крите на горе, рухнувшей от землетрясения, был най¬
ден человеческий скелет 46 локтей высоты в стоячем положении, который одни при¬
писывают Ориону, другие Оту». Повидимому, Саллюстий, переходя к событиям Крит¬
ской войиы, упомянул о древнейших легендах острова Крита и, в том числе, о преда¬
нии, связанном с именем гиганта Ота.
7 В связи с мифом о том, как юный Юпитер, т. е. Зевс, скрывался от преследо¬
вания родителя своего Крона на острове Крите, где п был втайне выращен и воспитан.
8 Взято из Ser v., ad Aen., VIII, 725. Сообщение относится к древнейшей исто¬
рии острова Крита.
9 Сказано, вероятно, про какого-нибудь оратора, трибуна, может быть, про
Луция Квинтия, о котором, как о пламенном трибуне, произносившем блестящие речи,
упоминает и Цицерон (pro Cluent., 77; 79).
10 Есть предположения, что эти слова относятся к римской куртизанке Преции,
игравшей некоторую политическую роль. По свидетельству Плутарха (Luc.,
5—6), ее влиянием на могущественного в то время Цегега пользовался консул Октавий.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
295
19*. Чтобы направить войско по заветам предков (exercitum maiorum
more verteret)1.
20. Он обладал прекрасными конями и славным оружием (equis et
armis decoribus cultus)1 2.
21*. «И Ливий, и Саллюстий говорят нам, что предки наши пользова¬
лись серпоносными колесницами» 3. «Этот вид военных средств описы¬
вает также и.Саллюстий» 4.
22*. Метрофан заслужил благодарность Митридата своим повино¬
вением 5.
23. * А те, у кого еще хватало сил, беспорядочной толпой стремитель¬
но бросились все к воротам6.
24. Опозоренные и неотмщенные, они избивались врагами с тыла.
25. Когда эти попытки оказались тщетными, солдаты пошли с боль¬
шей беспечностью: не держали оружия наготове, как вначале, не соблю¬
дали своих рядов 7.
26. Окрепнув духом, он направился к Кизику.
27. Ведь была третья после новолуния ночь, и небо было затуманено
высокими облаками.
28. Несмотря на то, что лагери неприятелей были на близком друг от
друга расстоянии, условия места препятствовали начать сражение8.
29*. «На основании этого-то Саллюстий и хвалит вождей, одержавших
победу, не обагрив своего войска кровью»9.
30. Откуда расширяется мост, ведущий в город (unde pons in oppi-
dum pertinens explicatur).
31. Стали слышны звуки вакханалий (exaudirique sonus Bacchanalio-
rum)10 II.
32. Был подточен заговором (coniuratione claudit)11.
33. Из которых одно письмо, которое досталось Валериевым солдатам,
занимавшимся поисками добычи, вместе с захваченным в плен рабом, они
пустили со стрелой в лагерь 12.
34*. И ввиду того, что корабли под тяжестью военных башен были не
устойчивы (et опеге turrium incertis navibus) 13.
1 Возможно, что это сказано о Лукулле.
2 Сказано, повидимому, о Митридате.
3 Взято из Эе гч., ай Аеп., I, 476.
I Взято из ЭЛшЕ ай Э Ь а С ТЬеЬ., X, 544.
5 Метрофан — один из полководцев в армии Митридата.
6 Относится, повидимому, к поражению римлян при Халкедоне.
7 Сказано, повидимому, о мятежном настроении солдат в армии Лукулла.
8 Относится к военным операциям у Кизика, как и следующие фрагменты.
9 Взято из Эе гу., ас! Аеп., XI, 421.
10 Сказано, вероятно, о священной горе Дпндиме возле Кизика, на которой со¬
вершались религиозные празднества и моления в честь Великой Матери богов. При¬
менение термина «вакханалии» к культу Великой Матери, возможно потому, что и
этот культ, подобно культу Вакха, имел оргиастический характер. Оба культа не¬
редко смешивались между собой.
II Очень непонятное сообщение; буквально «захромал от заговора». Высказываются
различные предположения о том, к кому отнести эти слова. МаигепЬгесЬег, издание
которого положено в основу настоящего перевода, относит их к событиям, разыграв¬
шимся у стен осажденного Митридатом Кизика.
12 Этот краткий фрагмент заключает в себе очень большое содержание. Следует
предположить, что письмо, доставшееся римским солдатам, имело для Митридата
большое значение и в действии римлян заключалась большая насмешка над Митри¬
датом. Может быть, Митридат в своем лагере нуждался в помощи, может быть, пред¬
лагал римским воинам перейти на его сторону. Упомянутый здесь Валерий—Луций
Валерий Флакк, убитый в 86 г. до н. э. Фимбрией в Малой Азии, после чего его сол¬
даты вошли в состав армии Лукулла.
13 Данный и последующие фрагменты повествуют об осаде Кизика. Корабли были
распоряжении Митридата, крючьями действовали осажденные.
296
ГАИ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
35. Они бросали железные крюки и другие предметы, подходящие для
крепкого сцепления (manus férreas et alia ad nexu idónea inicere).
36. Огромные камни и диски, надетые на ось, скатывались по наклон¬
ной поверхности х, из концов осей торчали наподобие военного ежа дро¬
тики длиной в два фута.
37. Он подложил под легкую доску два самых больших меха и сел
спокойно на нее всею тяжестью тела, затем, по очереди двигая ногами, он
управлял движением, словно кормчий; таким образом, ой, избежав не¬
приятельского флота, между плотиной и островом по морю добрался до
города 1 2.
38*. И тяжелые болезни вследствие того, что солдаты из-за недостатка
продовольствия питались непривычной для них пищей.
39*. «Он \т. е. Вергилий] придерживался той же последовательности,
какой следовали Лукреций и Саллюстий: сначала сказал, как заражен
был воздух, потом вода, наконец, кормовая трава» 3.
40. Так как большинство не могло поддерживать своего тела, все стояли,
опершись каждый на свое оружие4.
41*. После того, как солдаты немножко отдохнули.
42.* «Я удивляюсь, что Саллюстий говорит, будто римляне тогда
впервые увидали в е р б л ю д о в» 5 6.
III. [МЕНЕЕ ВАЖНЫЕ СОБЫТИЯ 74- 73 гг. ДО Н. Э.]
43*. «Калы — город в Кампании, но есть такой и в Галлетии, про него
Саллюстий говорит, что он был захвачен Перперной» °.
44*. Которому придали название забвения (сш потоп оЫплошз соп-
diderant) 7.
45*. Но Метелл в дальней провинции.
46. И так как вследствие такого преступного и необычного обращения
властей с провинцией, когда из-за неурожая последних двух лет во всей
провинции цены на продукты были очень высокие 8.
47. После возвращения тех, которым сенат воздал благодарность за
войну против Лепида.
48. Речь народного трибуна Лициния Макра к народу 9.
(1) «Если бы, квириты, вы сами недостаточно понимали, насколько отли¬
чается от унаследованных вами от предков прав то рабство, которое соз¬
дал для вас Сулла, мне трудно было бы в пространных словах разъяснять
вам, из-за каких обид и сколько раз плебеи, вооружившись, уходили от
1 Повидпмому, с горы Дипдимы.
2 Сказано, вероятно, о посланце Лукулла, привезшем к осажденным сообщение
о движении Лукулла к ним на помощь.
3 Взято из Serv., ad Georg., Ill, 481.
4 Сказано, поппдимому, о солдатах Лукулла в походе.
5 Взято из Plut., Luc., 11. На Саллюстия опирается, повидпмому, Амииап
М а р ц е л л и н, который пишет: «Митридатом оттуда приведены были в ер бл ю-
д ы, которые впервые были увидены римлянами при осаде
К и з и к а» (XXIII, 6, 56).
6 Взято из Ser v., ad Aen., VII, 782. Перперпа — римский полководец, пере¬
шедший на сторону Сертория, но впоследствии составивший против него заговор.
7 Maurenbrecher связывает этот фрагмент с событиями в Испании п с рекой Лп-
меем. Однако представляется более удачным сопоставить его с названием реки и го¬
рода Лете (см. Sail., Hist., I, fr. 133—134).
3 Сказано о Нар бонской Галлии.
9 Гай Лицпний Макр — народный трибун 73 г.; возбуждал народ против законов
Суллы. В 61г. до н. э. был осужден за взяточничество во время своего преторства и
после своего осуждения скоро умер.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
297
патрицев и как они завоевали себе защитников всех своих прав, народных
трибунов.(2) Теперь же мне остается только подбодрить вас и сразу же дви¬
нуться по тому пути, который, по моему убеждению, ведет к завоеванию
свободы. (3) При этом я прекрасно сознаю, что приступаю один, бессиль¬
ный, обладающий лишь номинальной властью должностного лица, к тому,
чтобы лишить господства знать, обладающую огромной силой: и знаю также,
насколько безопаснее и успешнее может действовать целая партия преступ¬
ных людей, чем люди, ни в чем не виноватые, но выступающие поодиночке.
(4) Но помимо того, что я питаю добрую надежду на помощь с вашей сто¬
роны, которая преодолела во мне всякий страх, я решил, что для храброго
мужа лучше претерпеть неудачи в борьбе за свободу, чем совсем уклониться
от этой борьбы, (5) хотя все другие люди, избранные для защиты ваших
прав, обратили все свои силы и всю свою власть против вас, соблазнившись
благодарностью, посулами и наградами и сочли за лучшее покинуть вас
за плату, нежели бесплатно действовать честно. (6) Таким образом, все
признали над собой владычество немногих господ, которые, действуя на
правах военных людей, захватили казначейства, войска, все царства и про¬
винции и создали себе твердыню из снятых с вас доспехов, в то время как
вы, являющиеся основной массой народа, уподобляясь скоту, предоста¬
вляете себя отдельным лицам в полное обладание и использование, лишив¬
шись всего, что вам оставили ваши предки, да еще к тому же сами избрав
для себя голосованием этих господ, как раньше избирали правителей. (7)
Итак все отошли к ним, но большинство сейчас же перейдет на вашу сто¬
рону, как только вы вернете себе свои права. Редко у кого хватает мужества
отстаивать то, что ему нравится; большинство подпадает под власть более
сильных. (8) Или вы еще колеблетесь, как бы что не помешало вам, когда вы
будете выступать единодушно, после того как они испугались вас, когда
вы были медлительны и бездеятельны? Или, вы думаете, Гай Котта, кон¬
сул из примиренческой партии, восстановил некоторые права народных
трибунов из каких-либо иных побуждений, а не из страха? И хотя Луций
Сициний *, первый решившийся заговорить о трибунской власти, был ими
погублен из-за того, что вы его не поддержали, все же они раньше испуга¬
лись вашей ненависти, чем вам надоели их несправедливости.
(9) Я не могу достаточно выразить, квириты, своего изумления этому.
Ведь вы уже поняли, что все ваши надежды оказались тщетными. Вы надея¬
лись, что со смертью Суллы, который установил у вас проклятое рабство,
придет конец всякому злу. Но явился гораздо более жестокий Катул1 2. (10)
После этого в консульство Брута и Эмилия Мамерка произошел мя¬
теж 3, но затем Гай Курион довел свой деспотизм до того, что погубил
ни в чем неповинного трибуна 4. (11) Вы сами видели, с каким воодуше¬
влением выступил в прошлом году против Луция Квинция 5 Лукулл, на¬
конец, какие толпы возбуждаются теперь против меня. Все это оказалось
бы, конечно, тщетным, если бы они сами собирались положить предел свое¬
му господству раньше, чем вы своему рабству, в особенности, когда в этой
гражданской войне хоть и выставлены другие задачи, на самом деле и та
и другая сторона борется за господство над вами. (12) Итак в отдельных слу¬
1 Луцпй Сициний — народный трибун 76 г. требовал восстановления прав три¬
бунской власти, отнятых Суллой.
2 Квинт Лутаций Катул Капитолийский с ожесточением боролся в 77 и 76 гг.
до п. э. против народной партии и ее представителя консула Лепида.
3 Децим Юннй Брут и Мамерк Эмилий Лепид—консулы 77 г. до н. э.
4 Гай Скрибоний Курион — консул 76 г., погубленный им трибун—невиди¬
мому, Сициний (см. прим. 1).
5 Луций Квпптий — народный трибун 74 г., противник Лукулла.
298
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
чаях борьба разгоралась только на время из-за произвола, ненависти
и алчности; неизменной оставалась всегда одна цель, которой добивалась
та и другая стороны, а вас лишили и на будущее время вашей силы, три¬
бунской власти, оружия, созданного предками для завоевания свободы. (13)
Я горячо убеждаю вас обратить на это внимание и не изменять назва¬
ния вещей в угоду вашей бездеятельности, не называть рабства спокой¬
ствием. Для подлинного спокойствия нет никаких данных, раз преступное
берет верх над честным и правдивым; они были бы налицо, если бы вы
вообще оставались в полном бездействии. Но теперь подумайте о том, что
если вы не победите, то они создадут еще более стеснительные условия, так
как всякая несправедливость тем безопаснее, чем она тяжелее.
(14) Так что же ты предлагаешь? — спросит кто-нибудь из вас. Прежде
всего нужно отказаться от принятого вами теперь обычая: языки ваши не
знают устали, а души ваши трусливы, о свободе же вы, только сойдете с ме¬
ста народной сходки, как уже больше никогда не вспоминаете. (15) Затем,
ведь предки ваши завоевали для вас подачу голосов, свободную от давле¬
ния со стороны патрициев, так что мне нужно призывать вас не к такой
героической борьбе, при помощи которой они завоевали себе трибунов,
а только к тому, чтобы вы поставили для себя должностное лицо, призна¬
ваемое и патрициями, так как ведь есть у вас, квириты, такая сила, чтобы
вам, по своему желанию, исполнять или не исполнять то, что теперь вам
приказывают другие. Неужели вы ожидаете указаний от Юпитера или от
какого-нибудь другого бога? (16) Обширной власти консулов и постановле¬
ниям сенаторов вы придаете силу, квириты, тем, что приводите их в ис¬
полнение, и сами же вы угодливостью усиливаете произвол над вами и под¬
держиваете его. (17) Но я не убеждаю вас мстить за обиды, я больше
хочу, чтобы вы получили спокойную жизнь и, стремясь не к равдорам,
в чем они меня обвиняют, а, наоборот, желая их окончания, я взываю
к правам народов, и если даже они будут стойко цепляться за власть,
я призываю не к оружию и не к сецессии г, а только к тому, чтобы вы боль¬
ше не представляли в их распоряжение свою кровь. (18) Пусть они, как са¬
ми хотят, проводят и осуществляют свои распоряжения, пусть добиваются
триумфов, пусть преследуют со своими знаменами Митридата, Сертория
и других уцелевших изгнанников. Но пусть не знают опасности и трудов
те, у кого нет никакой доли в добыче. (19) Разве что только они вознаграж¬
дают вас за вашу службу наспех проведенным хлебным законом, по кото¬
рому они все же оценили свободу каждого из вас в пять модиев, 1 2, но ведь
это на самом деле не больше тюремного пайка. В самом деле, подобно тому,
как такое скудное содержание только что не дает людям умереть с голоду,
но при этом подтачивает силы, так, с другой стороны, столь скудный паек
не освобождает от забот о домашних делах и обманывает надежды всех
инертных людей, (20) а надеждыоказываются однако весьма существенными,
потому что ведь дело идет о цене вашего рабства. Так чье же это было за¬
тмение поддаться такому обману, чтобы самим по своей воле чувствовать
благодарность за ту несправедливость, которую вам сделали? Ведь иначе
они не могли бы справиться со всеми вами, да и не будут пытаться. Но
нужно опасаться хитрости с их стороны. (21) Ведь они одновременно под¬
бирают для вас всякие приманки и оттягивают дело до возвращения Гнея
Помпея. Но ведь и его самого они поднимают выше своей головы, пока
1 Сецессия — уход плебеев на Священную гору (или на Авентин) в 494, на Авен-
тин в 449 и на Яникул в 287 гг. до н. э.
2 В 73 г.,до н. э. консулы Марк Теренций Варрон Лукулл (брат Луция Лидиния
Лукулла, усыновленный неким Марком Теренцием Варроном и получивший с тех пор
указанное имя) и Гай Кассий Вар провели хлебный закон, по которому народу выда¬
вали паек в пять модиев хлеба в месяц.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
299
боятся, а как только пройдет страх, готовы будут растерзать живьем.
(22) И эти люди, объявляющие себя поборниками свободы, не чувствуют
■стыда за то, что при такой своей большой численности они без него одного
не решаются отказаться от своих несправедливостей и не могут соблюдать
законы. (23) Но мне, по моим наблюдениям, достаточно известно, что Пом¬
пей, этот юноша, добившись уже такой славы, предпочитает занять первое
место в государстве с вашего согласия, а не быть соучастником их влады¬
чества, и что он прежде всего восстановит трибунскую власть.
(24) Поистине, квириты, прежде отдельные граждане находили себе
опору во многих, а не все в одном, и никогда кто-либо один среди смертных
не мог столько ни дать, ни отнять. (25) Но уже достаточно сказано об этом
•слов. (26) И ведь не от непонимания задерживаются ваши действия. Вы
поистине в каком-то затмении. Ведь на вас не действуют ни слова, ни по¬
зор: вы все променяли на теперешнее безразличие. Вы считаете, что вам
с избытком предоставлено свободы, раз вас не подвергают телесным нака¬
заниям и вам, по милости ваших богатых господ, можно передвигаться
туда и сюда. (27) Но не в таком положении сельские жители: они гибнут
от распри людей могущественных, они предоставляются могущественным
лицам на их произвол, как бы приносятся им в дар. (28) В такой борьбе
победа на стороне меньшинства, что бы ни произошло, народ всегда среди
побежденных, и в дальнейшем это будет еще в большей степени, если только
они будут отстаивать свое господство с большим упорством, чем вы бо¬
роться за возвращение свободы».
49. И Курион, похвалив его и воспламенив надеждой на награды, при¬
казал ему итти, с кем он особенно хотел А
50*. Курион задержался там же на один день из-за религиозного празд¬
нества вулканалий.
51*. Эн и Маронею и военную дорогу (Аепиш еЬ Магопеаш У1апщие
тПйагет) 1 2.
IV. [ВОЙНА С МИТРИДАТОМ]
52. Они входят в море по пояс в воде (fine inguinum ingrediuntur та¬
ге) 3.
53. После того, как он вошел в ущелье (postquam angressus angus¬
tias).
54. Ибо те, кто пытался спастись вплавь, часто ударялись об облом¬
ки кораблей или разбивали себе животы и после того, как тела их
были совершенно избиты силой волн, они под конец все же погибали.
55*. От тройной волны (triplici fluctu).
56. И невозможно было выдержать ... при безмерно поднявшемся
море и разыгравшемся ветре (Ñeque iam sustineri poterat immensum aucto
mari et vento gliscente).
57*. «(sos) ... Я читал у Саллюстия только одно греческое название
города второго склонения с родительным падежом на si, именно,
эта Amisos, этой Am i si»4.
58. Он принял на капитуляцию укрепления, хранилища сокровищ5.
1 Фрагмент относится к Гаю Куриону, который, вернувшись с победой из Ма¬
кедонии, получил триумф.
2 Упоминание географических названий Эна и Маропеи, вернее всего, следует
отнести к описанию военных действий Лукулла во Фракии.
3 Сказано, повидимому, о морском сражении Лукулла с поптийским флотом,
также и следующие фрагменты.
4 Взято из Prob., Cath., IV, стр. 28.
5 Сказано, видимо, о сокровищницах Митридата, попавших в руки римлян.
300
ГАИ САЛЛЮСТИИ КРИСП
59. Между тем Оппий, после того как стало ясно, что просьбы его
не имеют успеха, робко пытался извлечь кинжал, прикрытый одеждой,
но Котта и Вольсций не дали ему этого сделать1.
60*. Он сказал, что больше не нуждается в его услугах и отпустил его
со службы.
V. [ОПИСАНИЕ ПОНТА]
61*. «Дардания, Троя, названа или от Дардана, сына Юпитера и Элек"
тры, или, по Саллюстию, от паря дар данов Миды, владев¬
шего Фригией» 1 2.
62*. «Широкий потом}·, что теснины понтийского про¬
лива с этого места расширяются, как говорит Саллюстий» 3.
63*. Образует излучину в виде скифского лука (speciem efficit Scythici
arcus).
64*. Частыми волнами, как бывает при аквилоне (crebritate Tluctuum,
ut aquilone solet).
65.* Само Понтийское море спокойнее, чем остальные.
66*. Во время этой бури множество рыбы прорвалось из Понта (qua
tempestate vis piscium Ponto erupit).
67*. Подобрали для этого моря название как для негостеприимного
(mari nomen inhospitali quaesierant).
68. Ибо первый оскорбил гостеприимство дома Ээта Ясон во время
своего чудесного путешествия по морю 4 * 6.
69*. Первого из греков Ахилла.
70*. Итак, первой страной в сторону Азии является Вифиния, назы¬
вавшаяся ранее многими именами: сначала Бебрикией, потом Мигдонией,
а затем по имени царя Вифина Вифинией.
71*. «Анакреонт, лирический поэт, был тейцем, т. е. из города Тея,
который Саллюстий помещает в Пафлагонии, когда говорит о положении
Понтийского моря» 3.
72. Через эти поля протекает Галис, который некогда разделял царство
Лидии от Персидского.
73*. Затем темискирские поля, которыми владели амазонки, неизвестно,
по каким причинам переселившиеся с реки Танаиса.
74*. В самом деле, самыми дикими в то время были ахеи и тавры, пото¬
му что, как я соображаю, из-за скудости земли они вынуждены были су¬
ществовать грабежом.
75*. Которого по ту сторону озера вся страна до самой реки (quem
Irans stagnum omnis usque ad flumen) G.
76*. Занимают скифы-кочевники, которым жилищем служат кибитки.
77*. «Ближайшим древние называли предмет не только примы¬
кающий или присоединенный, но даже и отстоящий далеко, если между
двумя разделенными предметами не было посередине ничего другого...
1 Оппий — квестор при армии, которой командовал Марк Аврелий Котта. Он
был обвинен своим начальником в подкупе н выслан из провинции. См. сл. фр.
2 Взято из Serv., ad Aen., II, 325.
3 Serv., ad Aen., II, 312. Относится к Сигейскому заливу у Троп.
4 Ясон, предводитель аргонавтов, похитил золотое руно, хранившееся во вла¬
дениях Ээта.
s Взято из Porph., ad II о г. carm.,-I, 17, 18. Фрагмент добавлен по пздашпо
Dietsch’a. Порфирий смешивает в данном случае город Τέως в Ионии, бывший
действительно родиной Анакреонта, с городом Τίος на южном берегу Понта.
6 Плохо сохранившийся фрагмент, требует произвольных добавлений. Есть
предположение, что в нем говорится о Меотийском озере и реке Танаисе.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
301
так и Саллюстий употребил это слово при описании Понта в отношении
мысов: Пафлагонского и того, который он назвал Криуметопом» С
78*. Так как, выдаваясь вперед, он меньше страдает от северных вет¬
ров, чем остальные места 1 2.
79. И носит название Данувия на всем протяжении, пока течет вдоль
германских земель.
80*. «Из всех рек , которые текут в моря, расположен¬
ные в пределах римской державы, самая большая, как
всеми признано, река Нил; следующим по величине яв¬
ляется, как пишет Саллюстий, И с т р» 3.
VI. [ИСХОД ВОЙНЫ С СЕРТОРИЕМ]
81*. Итак его опроверг Тарквиций (hanc igitur redarguit Tarquitius)4.
82. Чтобы полководец остерегался вероломного кельтибера (cavere
imperatorem pérfido a Celtibero).
83. Итак вокруг пиршественного стола возлегли: Серторий на нижнем
месте среднего дивана, выше его Луций Фабий Испанский, сенатор из про-
скрибированных; на высшем диване Антоний, ниже его секретарь Серто-
рия Версий, а другой секретарь Меценат сел на нижнем диване между Тарк-
внцием и хозяином Перперной5 6.
84«.
85*. Перперну случайно признал погонщик мулов откупщика.
86*. Когда они решились на всякую непотребную еду и от нее стра¬
дали 7.
87. Часть трупов они съели, остальные засолили впрок.
88. А Помпей, с ранней юности считая себя на основании речей льсте¬
цов похожим на царя Александра, подражал ему в делах и решениях.
89*. Он поставил на Пиренейском хребте трофей в ознаменование побе¬
ды над испанцами.
VII. [ВОССТАНИЕ СПАРТАКА]
90. «Спартак, вождь г л а д и а т о р о в, один из тех семиде¬
сяти четырех, которые, у бежав из ш к о л ы гладиаторов, как говорит
Саллюстий в третьей книге «Историй», начали тяжелую войну с римским
пародом» 8.
91. Сам он, обладающий большой телесной силой и силой духа (ingens
ipse virium atque animi) 9.
92*. Подошел к подошве горы (radicem montis accessit) 10.
1 Взято пз N он., XII, стр. 524.
2 Сказано про какой-то мыс, или полуостров, тянущийся к югу, защищенный
материком с севера.
3 Взято из Gell., X, 7, 1.
4 Таркпиций — один из участников заговора против Серторня. Здесь говорится,
повидимому, как это становится ясно из следующих фрагментов, о каком-нибудь
письме или словесном сообщении Серториго относительно грозящей ему опасности.
5 Здесь описано то торжество в городе Оске в доме Перперны, на котором был
убит Серторий в 72 г. до н. э.
6 Этот фрагмент в отличие от порядка, принятого Maurenbrecher’ом, вслед за
другими комментаторами более удобно поставить в другой связи (см. ниже, после
ФР- 98).
7 Этот и следующий фрагменты говорят, повпдпмому, о тяжелом положении,
в которое попал Перперна с остатками войска Сертория.
3 Взято из Schol. ad И о г. epod., 16, 6.
9 Сказано, несомненно, про самого Спартака.
10 Возможно, что имеется в виду гора Везувий, у которой Спартак оказался
окруженным войсками под командой Клодия.
302
ГАЯ САЛЛЮСТИЯ КРИСП
93*. Если же будет сильное сопротивление, то им лучше погибнуть от
меча, чем от голода1.
94. * Коссиний случайно находился на ближайшей вилле, на купа¬
ниях (Cossinius in próxima villa fonte lavabatur) 1 2.
95. А тогда в особенности, как всегда бывает в момент крайней опас¬
ности, каждый стал думать о самом дорогом у себя дома, и все солдаты всех
разрядов принялись исполнять свой последний долг 3.
96. 4 (А,3) ... копья калили на огне, которыми, помимо их внешнего
вида, необходимого для войны, (5) можно было причинять врагу вред не
хуже, чем железом. А Вариний5, пока беглые рабы так действовали, в виду
того, что большая часть солдат хворала от осенней непо(10)годы и что никто,
несмотря на суровый приказ, не возвращался под знамена после последнего
бегства, да и те, что оставались, позорнейшим (15) образом уклонялись
от военной службы, послал своего квестора Гая Торания в Рим, чтобы че¬
рез него легче получать правдивые сведения, а сам (20) между тем с добро¬
вольцами, числом до четырех (В, 1) тысяч, расположился лагерем близко
от них и укрепил его валом, рвом и другими крупными сооружениями. За- ·
тем беглые рабы, израс(5)ходовав (5) продовольствие, чтобы враги не напали
на них с близкого расстояния, когда они собирают добычу, начали по воен¬
ному обычаю ставить стражу и пикеты и выполнять другую лагерную служ¬
бу. (10) Во время второй ночной смены все тайком выходят, оставив в ла¬
гере трубача, и под видом стражников — для смотрящих издалека — они на
колья наса(15)дили перед воротами лагеря свежие трупы и развели частые
огни для устрашения солдат Вариния... путь...6 [нехватает четырех
строк, в которых также идет речь о пути рабов\... (С,3) повернули по без¬
дорожью; а Вариний, спустя много времени после рассвета, (5) не слыша
обычной для беглых рабов брани, ни обычного шума и суеты и не видя кам¬
ней, обычно звучно со всех сторон (10) падавших в его лагерь, послал всад¬
ников на выдававшийся вокруг холм разведать про беглых, которые по¬
спешно шли за ним по следам. И хотя думал, что беглые отошли уже да¬
леко (15) он, несмотря на то, что его отряд был хорошо укреплен, опасаясь
засады, отступил, чтобы удвоить при помощи новых солдат численность
своего отряда. Но в Кумы... [недостает пяти небольших строчек, в ко¬
торых описывалось, каким образом Вариний восстановил свое войско]...
(D, 3) через несколько дней, несоответственно их характеру, у наших (5);
начала расти уверенность и развязался язык. Вариний, поддававшись не¬
осторожно этому чувству, вопреки тому, что видел, повел все же к лагерю
беглых рабов новых и неиспытанных, и к тому же смущенных гибелью дру¬
гих воинов. Он вел их сдержанным шагом и в молчании и вводил в бон
не с таким блеском, как они этого требо(15)вали. А между тем беглые
1 Возможно, что это мысли, высказанные самим Спартаком.
2 Коссиний упоминается среди друзей Цицерона и Аттика.
3 Сказано, несомненно, о тревожном настроении в римском лагере, наподобие-
того, какое описано Цезарем в рассказе о войне с Ариовистом (ВО, I, 41—12),
когда все принялись составлять духовные завепшния.
4 Фр. 96 взят с Ватиканского списка, сохранившегося в виде двух разорванных
листов квадратной формы с 8-ю столбцами текста. Впервые рукопись была издана
в 1580 г., по научной обработке подверглась только в XIX в. со стороны ¡ЖеЬиЬг’а
(1817) н Kreyssig’a, который издал ее со своими комментариями в 1835 г. В рукописи
описывается восстание рабов под предводительством Спартака. Начало первого-
столбца текста сильно испорчено. По сохранившимся словам можно предположить,
что дело идет о самодельном оружии рабов, может быть, медном.
5 Публий Вариний Глабр, римский полководец, был разбит Спартаком в 73 г.
до и. э".
11 Попять испорченный текст фрагментов Саллюстия помогает сопоставление их
с повествованием Ф р о н т я и а (БЬшС, I, 5, 22), который говорит о хитрости Спар¬
така, выведшего своих людей из лагеря, осажденного римлянами, незаметно для них.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
зоа
рабы, споря между собой о плане действия, чуть не довели дела до мятежа.
Крикс и галлы того же племени, а также германцы, желали итти навстречу
(20) и сами хотели начать сражение, наоборот, Спартак... не советовал
нападать первыми.
97. (А, 3) Они напали на белланских колонов (colonos), защищавших
свои поля.
98.1 (А, 3)... старался увести их, ибо опасался, что, если они поспешно
не уйдут с ним, куда он их ведет, то, бродя и предавая все грабежу и рас¬
хищению, к чему они привыкли за (5) последнее время, они будут отре¬
заны от пути в Галлию и все уничтожены: прежде всего, мол, следует по¬
заботиться о своем спасении, но оно будет обеспечено не раньше, чем они
придут в Галлию, больше им не на что надеяться1 2. Не (10) должно быть
у. них другой причины бегства, говорили немногие благоразумные, сво¬
бодные духом и благородные, остальные... и хва(15)лили то, что он пред¬
лагал сделать, другие — глупые и беспечные, полагаясь на помощь при¬
текавших со всех сторон рабов, забыли о спасении и о родине; большин¬
ство, (20) по рабскому своему сознанию, ни о чем, кроме добычи, не помыш¬
ляли. После тщетных уговоров он принял...3 4 [нехватает почти двух
строк] (В, 3)... решение, которое казалось наилучшим из многих. Затем
(5) он убеждает выйти на более просторные и обильные скотом поля, где
до прибытия Вариния с отдохнувшим войском их число могло бы увели¬
читься отборными людьми. Удачно найдя подходящего проводника из числа
пленных, прячась в Пицентских, а потом в Эбуринских горах, он прибыл
к (15) Устьям Луканским (N<a)ris Lucanas), а затем на рассвете на форум
Анния неожиданно для местных жителей. И тотчас же беглые, вопреки
запрещению вождя, (20) стали похищать женщин и девушек, а другие...
{нехватает двух строк]... (С, 3) зарубали всякого встречного, мучили при
сопротивлении и издевались вместе с тем (5) самым безбожным способом,
бередя раны, и, наконец, бросали истерзанные тела чуть живыми; другие
забрасывали огонь на крыши домов, (10) а много местных рабов, присо¬
единившихся к ним из сочувствия, выдавали припрятанное их господами,
да и их самих извлекали из мест, где они укрывались, и не было ничего ни
святого, (15) ни недозволенного для гнева варваров и для понятия раба.
Спартак, не будучи в силах препятствовать этому, несмотря на то, что мно¬
гократно (20) обращался к ним с просьбами, решил пресечь это быстротой
действий: отправить вестников... {нехватает двух строк]... (D,3) и нена¬
висти к себе не (5) вызывать... Другие, застигнутые при жестоком избие¬
нии противников, получили тяжелое возмездие со стороны врага. Затем,
(10) пробыв на том месте тот день и еще следующую ночь, он на рассвете
выводит своих людей с удвоенным числом беглых рабов и останавливается
на довольно широком поле, где видит колонов, (15) вышедших из жилищ,
но тогда на полях был созревший по осени хлеб.
Но жители по бегству в течение всего того дня соседей знали, (20)
что беглые направляются к ним и торопились со всеми... своими на сосед¬
ние горы {или что-либо подобное]*.
1 Второй лист Ватиканского фрагмента.
2 Начало фрагмента переведено по восполнению В1е15сЬ’а.
* Первый столбец второго листа настолько поврежден, что от строчек по краям
сохранилось лишь по 4—5 знаков. В данном переводе передано его содержание, как
его удалось восстановить по отдел!,пым намекам и словам издателям и комментаторам
В]еЬзсЬ’у и МаигепЬгесЬег'у.
4 Четвертый столбец второго листа в таком же плохом состоянии, как и первый.
Содержание его восстановлено па основании предположений теми же комментаторами
(ШеЬ«сй'ем п МаигепЬгесЬег’ом)..
304
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
841 Он обращался, как это обычно бывает при несчастных обстоятель¬
ствах, к разным решениям, поскольку одни, полагаясь на хорошее знание
мест, пытались бежать тайно, врассыпную, тогда как часть пыталась
совершить прорыв сплоченным строем.
99. Один, знающий эти места, по имени Публипор, остановился на
Луканском поле.
100. Считая, что никакое место не будет для них безопасным, если
только они не будут достаточно вооружены1 2.
101*. Пусть отнимают оружие и коней (exuant armis equisque).
102.* Хорошо зная места и умея плести из прутьев сельские корзины,
каждый тогда, вследствие недостатка в щитах, готовил себе оружие при
помощи этого искусства и сплетал вместо обычных длинных щитов короткие
и круглые, применяемые всадниками.
1Ó3*. Свежесодранные кожи приставали как бы намазанные клеем 3.
104*. Открытые части тела германцы прикрывают шкурами (Germani
intectum renonibus corpus tegunt).
105*. «Ибо, как говорит Саллюстий в «Историях», одежды из кож зве¬
рей называются шкурами»4.
106. А в то же самое время Лентул отстоял двойным строем защищенное
возвышенное место, пролив много крови своих солдат, после того как из
ГРУД убитых начали показываться плащи и стало понятно, что когорты
уничтожены5.
VIII. [РАЗНЫЕ ФРАГМЕНТЫ]
107. К смущенным и колеблющимся в душе приходят на помощь (pér-
culsis et animi incertis succurritur).
108. Они подошли к стенам города.
109. Он, со своей стороны, предполагая, что его обманывают, спросил,
чем предвещается ему сокровище: внутренностями жертвенных животных
или сновидениями6.
110. Колеблясь принять решение (dubius consilii).
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
I. [АЗИАТСКИЕ СОБЫТИЯ 72 — 70 гг. ДО Н. Э.[
1. А коллега его Тней Лентул из патрицианского рода, прозвище кото¬
рого было Клодиан, не то по глупости, не то по легкомыслию, обнародо¬
вал закон о взыскании денег, которые Сулла простил раскупавшим иму¬
щество проскрибированных 7.
2. Его и Метрофана сенат тщательно выспра¬
1 Этот фрагмент лучше поместить здесь, нежели на том месте, на котором он
стоит у Maurenbrecher’a (см. прим. 6 на стр. 305).
2 Сказано, вероятно, про людей Спартака, к которым относятся и следующие
фрагменты.
3 Относится к изготовлению самодельных щитов из прутьев.
4 Взято из Serv., ad Georg., Ill, 383.
5 Очень испорченный текст. Несомненно, дело идет о сражениях, которые дали
Спартаку и Криксу консулы 72 г. до н. э.— Геллий и Лентул — и о которых сооб¬
щают другие авторы, как-то: Флор, Ливий, Орозий, Плутарх, Апииаи, Евтропий.
Из их свидетельств известно, что у консула Гнея Корнелия Лентула были и неудачи
в этой войне. Повидимому, об одном из таких трудных моментов войны и говорит дан¬
ный фрагмент Саллюстия. Редакция этого фрагмента, предложенная Dietsch’eM, пред¬
ставляется более удачной, чем редакция Maurenbrecher’a.
0 Хотя тон вопроса как-будто иронический, однако вполпе можно предположить,
что это сказано о Лукулле, который перил снам и часто обращался к гаданиям. Речь
идет, возможно, о каких-либо сокровищах Митридата.
7 Гней Корнелий Лентул Клодпан был в 72 г. консулом вместе с Луцием Геллием
Попликолой.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
305
шивал, в то время как на стольких лодках, которые они послали на раз¬
ведки к устью с немногими верными людьми...1
3. Свернув на одну треть паруса (demissis partem quasi tertiam antem-
nis)1 2.
4. Он приказал эскадрону конницы подойти вплотную к лагерю
царя и разведать с близкого расстояния его расположение3.
5. Итак, он вызвал легионы, поставленные им накануне на горе 4.
6*. «[Так охватил всех единый порыв решить это дело железом]. Так,
т. е. по мере того как постепенно и по очереди воины приходят на помощь
своим, все втягиваются в битву; так сказано у Саллюстия»5.
7. С тем большим рвением каждый хотел показать себя на глазах
у вождя хорошим и усердным воином6.
8. А Лукулл в скором времени стал страдать от голода, искусственно
созданного для него стараниями царя (At Lucullum regis cura machinata
fames brevi fatigabat).
9*. В эту ночь он сам начал сомневаться (qua nocte ipse fiebat anceps)7.
10. Таким образом вступили в лагерь, не получив ни одной раны (ita
castra sine volnere introitum)8.
11. И вернувшись на другой день, они нашли в лагере много из того,
что побросали в поспешности, и на радостях стали угощаться вином и вся¬
кой пищей 9.
12*. Лукулл захватил царские казнохранилища с сокровищами (te-
nuit Lucullus thesauros, custodias regias).
13. Он слышал, что осада города Амисы проходит без сражений (Ami-
sumque assideri sine proeliis audiebat) l0 11.
14. Лестницы, одинаковой высоты со стенами города (scalas pares шое-
nium altitudine)11.
15. Так как грабители, светившие себе факелами, оставляли их в до¬
мах обгоревшими, ни о чем не заботясь.
16. В городе была такая же суматоха и все очень боялись, как бы но¬
вые укрепления с фланга не были повреждены сыростью, так как в городе
повсюду была стоячая вода вследствие того, что .из водостоков она от силь¬
ного прилива на море выливалась обратно.
17. И разверзлась земля на широком пространстве и на большую глу¬
бину (atque hiavit humus multa vasta et profunda) 12.
1 Можно предположить, что это относится к известному из других авторов эпи¬
зоду перехода полководца Мптрндата Метрофапа на сторону римлян. Другое, ие на¬
званное по имени действующее лицо, вероятно, Луций Фашшй, бывший раньше в числе
послов Мптрндата, ездивших к Серторшо.
2 В этом фрагменте можно видеть упоминание о морской битве у Тепедоса, в ко¬
торой разбит был остаток флота Метрофапа и Фапния.
3 Сказанное здесь, может быть, следуют отнести к эпизоду· из войны с Митридатом,
когда у Кабпры римский и царскпй лагери стояли па близком расстоянии друг от
друга.
4 Сказано, повпдпмому, о Лукулле.
5 Взято из Ser v., ad Aeu., XII, 282; в данных словах вспоминается какое-то
описание битвы у Саллюстия, .может быть, битвы при Кабире.
6 Сказано, повпдпмому, о солдатах Лукулла.
7 Может быть, сказано о раздумий Мптрндата после поражения.
9 Сказано о занятии римлянами лагеря царя после бегства его армии.
9 Сказано, вероятно, о римских солдатах, которые, преследуя бегущего врага,
не могли сразу приняться за разграбление оставленного лагеря.
10 Сказано о Лукулле. Осада Ампсы началась до прихода туда Лукулла от Ка-
биры.
11 Фр. М ц сл. описывают осаду Амисы.
12 Сказано, вероятно, об обвале под действием воды.
306
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
18*. «Племя гетов и у предков считалось диким, так как они сами ме-
зийцы; Саллюстий говорит, что они были побеждены Лукуллом» С
19*. В Бизоне (Вггопе) 1 2.
II. [ОКОНЧАНИЕ ВОЙНЫ С РАБАМИ]
20. Снова добыв вьючных животных, они продолжают путь к городу 3.
21. Все, у кого в старом теле был воинственный дух 4.
22*. Указанных жребием он убивает на месте (sorte ductos fusti necat)5.
23*. Вся Италия, суживаясь, разделяется затем на два полуострова:
Бруттий и Салент.
24*. Равнинная часть Италии с мягкой почвой (Italiae plana ас mollia).
25. Обращенный своим входом к Сицилии, он тянется не более, как
на тридцать пять миль 6.
26. * Известно, что Италия была когда-то соединена с Сицилией, но
промежуточное расстояние было или затоплено по причине низкого уров¬
ня, или размыто водой вследствие узости перешейка', залив же здесь об¬
разовался потому, что на берег Италии, по своей природе более мягкий,
отбрасывается морской прибой от твердых и высоких скал Сицилии.
27. Скиллой местные жители называют скалу, вдающуюся в море, из¬
дали похожую на прославленный образ. Сказания же придали ему столь
чудовищный вид, будто бы это женщина, у пояса которой торчат сабачьи
головы, потому что волны, сталкивающиеся у этой скалы, издают шум,
напоминающий лай собак.
28. Море у Харибды бурливое; оно затягивает невидимым водоворотом
случайно занесенные туда корабли, тащит их на протяжении шестидесяти
миль к тавроменийским берегам и там выбрасывает из своих глубин их
обломки 7.
29*. «Пелорским назван мыс в Сицилии, согласно Саллюстию, по имени
погребенного там кормчего Ганнибала» 8.
30. Бочки, подведенные под бревна, они оплетали лозами или кожа¬
ными ремнями (tergis) 9.
31. Сцепившиеся между собой плоты мешали приготовлениям (impli-
catae rates ministeria prohibebant).
32*. Из-за близости Италии Гай Беррес укрепил берега Сицилии
(С. Yerres litora Italia propinqua firmavit) 10.
1 Взято из Ser v., ad Aen., VII, 604. Этот фрагмент и следующий относятся,
по всей вероятности, к войнам Марка Теренция Лукулла па Балканском полуострове.
2 Предположение, что у Саллюстия дано было название города в форме, отве¬
чающей на вопрос «где?», опирается на свидетельство Проба, Cath., IV, стр. 11:
«на zo оканчивается одпо наименование варварского города, приведенное у Саллюстия.
Bizo, Bizonis». В рукописи Проба Vindonensis 16 (Bobiensis) форма имени Vizzo.
Maurenbrecher, впрочем, считает форму Bizone именительным падежом.
3 Повидимому, это относится к операциям у города Турий.
4 Сказано, вероятно, о наборе войск, произведенном Крассом в 72 г. до и. э.
6 Сказано, повидимому, о Крассе, о котором известно, что он в качестве дисцип¬
линарного воздействия в одпой бежавшей с поля боя когорте казнил каждого десятого
солдата (см. Plut., Crass., 10).
6 Речь идет, видимо, о рве, вырытом войсками Красса на Бруттийском полуост¬
рове во время войны со Спартаком.
7 Описание Саллюстием Скиллы и Харибды было использовано впоследствии
писателями Сенекой, Юстином, Исидором, Сервием и др.
8 Взято из Ser v., ad Aen., Ill, 411.
9 Повидимому, это сказано о переправе людей Спартака в Сицилию, о чем говорит
п Ф лор (II, 8, 13); об этой же переправе говорит и следующий фрагмент.
10 Цицерон в своей речи против Берреса опровергает это положение, но возможно,
что Саллюстий более беспристрастен в этом отношении.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИИ»
307
33*. Они были в лесу на горе Силе (in silva Sila fuerint) 1.
34*. Они трудились днем и ночью, торопились (diu noctuque laborare,
festinare) 2.
35*. Холодной ночью (frígida nocte).
36. Немноголюдную нашу стоянку и в то время не заботившуюся об
оружии.
37. Они начали разделяться во мнениях и перестали совместно сове¬
щаться 3.
38. Благоухание от близлежащих сладчайших источников (sapor iuxta
fontis dulcissimos) 4.
39. Он только стал особенно торопиться (avidior modo properandi
factus) 5.
40. Когда между тем при неясном освещении две галльские женщины,
избегая встреч, стали подниматься на гору для совершения ежемесячного
очищения 6.
41*. Он был убит с ожесточением, но не остался неотмщенным (haud
impigere ñeque inultus occiditur 7.
III. [ГОРОДСКИЕ СОБЫТИЯ]
42*. Имели большие подозрения, что он имел намерение удовлетворить
желания народа 8.
43*. Марж Лоллий Паликан, человек низкого происхождения изПице-
на, скорее болтливый, чем красноречивый 9.
44. Начал пространную речь.
45. Если до его прибытия между сенатом и народом не будет достиг¬
нуто никакого соглашения, то он лично приложит к этому старание 10.
46. Этот обычай был занесен в столицу, словно зараза (qui quidem
mos ut tabes in urbem conictus)11.
47. Давая понять толпе, которой он решил как можно больше угождать,
чтобы впоследствии иметь в ней поддержку в своих домогательствах 12.
48. Ожидая получить в коллеги человека менее значительного и из
числа своих приверженцев (collegam minorem et sui cultorem expectans).
49. Он распустил свое войско как только отошел от Альп 13.
50. Что было в достаточной степени обеспечено только на данное время
quod in praesens satis cautum fuerat) 14.
1 Этот фрагмент говорит о людях Спартака.
2 Это сказано, повидпмому, о действиях Красса.
3 Сказано, вероятно, о разногласиях в лагере Спартака.
4 Сказано, повидпмому, о Луканском озере, о котором то же самое сказано у
Г lut., Crass., 11.
5 Сказано про Красса, см. Р 1 u t., Crass., И.
6 Данное место неясно, но упоминание о двух женщинах, прошедших через
лагерь, есть и у Плутарха.
’ Сказано, несомненно, про смерть Спартака.
8 Сказано о Помпее.
9 Марк Лоллий Палпкап, народный трибун 71 г. до н. э., предоставил Помпею
возможность выступить перед народным собранием, о чем сказано в следующем фраг¬
менте.
10 Это, несомненно, слова, приписываемые Помпею.
11 Трудно сказать, к чему это может быть отнесено; повидимому, имеется в виду
какое-то порочное явление, сначала обнаружившееся в провинциях, может быть,
пристрастный суд или формы грабежа и эксплоатации.
12 Сказано о Помпее, так же, как и следующий фрагмент.
13 Сказано, возможно, о Метелле Пие, а не о Помпее.
14 Смысл этого фрагмента неясен; может быть, ото сказано о сближении между
Помпеем и Крассом.
308
ГАИ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
51. Красе больше противоречил коллеге, чем серьезно заботился об
общем благе или бедствии.
52*. Получал обильный доход от растовщичества (fenoribus copertus
est) Ч
53. Он возбудил подозрение, что не то умышленно, не то по небрежно¬
сти, но он объединил свою добычу с добычей разбойников 2.
54*. Он, как говорит Аппий, упражнялся в собачьем красноречии (ca¬
nina, ut ait Appius, facundia exercebatur) 3.
55. Луций Гостилий Дазиан 4, человек неспокойного характера
(L. Hostilius Dasianus, inquies animi).
IV. [ВОИНА АРМЯНСКАЯ]
56. Он поддержал дух царей и тетрархов, потерявших мужество 5.
57*. Не привыкший слышать правду (insolens vera accipiendi) 6.
58. Затем, когда гнев улегся, на следующий день они были обласканы
добрыми словами 7.
59. Какими только мог большими переходами он направился через цар¬
ство Ариобарзана к реке Евфрату в том месте, где Каппадокия отделяется
им от Армении и, хотя у него имелись тайно изготовленные плоты...8
60*. Так что казалось, что такая неожиданная перемена не могла прои¬
зойти без вмешательства божества9.
61. Нефть, род масла, похожего на кедровое 10, дающее пищу пожа¬
рам.
«Саллюстий пишет в «Историях», что. нефть есть род трута у персов,
дающего пищу пожарам» и.
62*. Против обнаженных и защищенных тел (in nuda, in tecta corpora)12.
63. Он разрушает защитные навесы13, срывает укрепления и овладе¬
вает высшей точкой этой местности 14.
64*. Следовали всадники в железных панцырях (et sequebantur equi-
tes catafracti) ls.
65*. На лошадях были такие же чепраки, потому что на полотно они
нашивали железные пластинки, наподобие чешуи.
66. Впереди них шли всадники, закованные в железные латы. 1 111 Может быть, это сказано об Аптопии.
2 Может быть отнесено только к Берресу.
2 Смысл этого фрагмента неясен; неизвестно, какой упомянут Аппий; собачьим
красноречием назывались приемы резких нападок и бранных слов в речах на форуме;
может быть, это сказано об ораторе Сицилии, народном трибуне 76 г., по, может быть,
и о самом Цицероне.
4 Луцпй Гостилий Дазиан упоминается в качестве обвиняемого в процессе Бер¬
реса.
5 Сказано о римском после Апппи Клодии.
0 Возможно, что это сказано о Тигране.
7 Сказано, вероятно, о Лукулле и о войске, унаследованном им от убитого Ва¬
лерия Флакка.
8 Сказано о походе Лукулла; повидимому, приготовленные им по италийскому
образцу плоты не годились для переправы через Евфрат.
9 Сказано, повидимому, о внезапном спаде воды в Евфрате, что позволило Лу¬
куллу благополучно совершить переправу.
10 Ореховое.
11 Взято из И i е г., Comm, in Dan., Ill, 46.
12 Сказано, повидимому, о каком-то средстве, применяемом па войне, может
быть, пз нефти.
13 Брустверы.
14 Это следует отнести к эпизодам осады Тигранокерты.
15 Относится к войне Тиграна, так же как п следующие фрагменты.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
309
67. * В этом большом поражении часть воинов погибла от своего оружия
или от оружия окружающих, остальные избивались наподобие скота
68. Неспокойный в душе и неуверенный (апхшэ ашпп а1щие тсеНиэ) 1 2 3.
69. Письмо Митридата. (1) Царь Митридат царю Арсаку л
привет! Все, кого при благоприятном положении их дел просят принять
участие в войне, должны прежде всего посмотреть, нельзя ли в тот момент-
все же сохранить мир; а затем подумать, достаточно ли честно, безопасно
и славно то, за что ведется война, или, наоборот, непохвально. (2)
Тебе можно было бы пользоваться постоянным миром, если бы враги не
были столь преступны и не давали столько удобных случаев для нападения
на них, да если бы не громкая слава, что ждет тебя, если ты отразишь рим¬
лян. Да и я не решился бы просить тебя о союзе и напрасно были бы мои
надежды объединить мои неудачи с твоими удачами. (3) Кроме того то,
что, повидимому, могло бы тебя удержать—досада на Тиграна за неудачу
в последней войне 4 и мои неудачи, — все это, наоборот, — если ты только
захочешь правдиво оценить положение,— должно будет особенно под¬
бодрить тебя. (4) Ведь Тигран сговорчив и .согласится на какой захочешь
союз, а мне судьба, отняв у меня так много всего, дала опыт подавать
хорошие советы; к тому же я и сам, не обладая в данное время особенно прочт
ным положением, являю собой поучительный пример, чего следует желать
правителям процветающим, чтобы и ты мог иаилучшим образом устроить
свои дела.
(5) Ведь у римлян есть только одна и все та же старая причина воевать
со всеми племенами, народами и царями: неутолимая жажда власти и бо¬
гатств. Прежде всего они начали такую войну с царем македонян Филип¬
пом 5. (6) Пока их теснили карфагеняне, они притворно сохраняли с ним
дружбу и хитростью удержали Антиоха 6, собиравшегося притти ему
(т. е. Филиппу] на помощь, уступив ему [т. е. Антиоху) господство в Азии.
А вскоре после расправы с Филиппом у Антиоха были отняты все земли
по сю сторону Тавра и десять тысяч талантов. (7) Затем сыну Филиппа
Персею 7 после многих сражений с различным исходом они обещали не¬
прикосновенность перед алтарем самофракийских богинь, а потом эти
коварные изобретатели всякого вероломства, гарантировав ему договором
жизнь, убили его во время его сна. (8) Евмена8, о дружбе с которым они
хвастливо всем заявляют, они вначале предали Антиоху в качестве платы
за мир; потом они берегли его для охраны захваченных земель и превра¬
тили при помощи взысканий и оскорблений из царя в самого жалкого из
рабов; а затем они, преступно заменив завещание, сына его Аристоника 9,
1 Относится к поражению войска Тиграна под Тиграпокертой.
2 Сказано, вероятно, о Тигране.
3 Подразумевается, по всей вероятности, Фраат ИГ (73—69 гг. до н. э.).
4 Тигран — царь Армении (с 95 по 60 гг. до н. э.), зять Митридата, царя пон-
тийского, был втяпут последним в войну с римлянами и вторгся в Каппадокию, но цел
войну вяло, явно против своей поли.
3 Филипп V, македонский царь, правил с 221 по 179 г. до н. э. В 215 г., во
время второй Пунической войны, заключил союз против Рима с Ганнибалом; в пер¬
вой Македонской войне, которую Филипп вел против Рима и его греческих союзни¬
ков, он одержал победу, но во второй Македонской войне он потерпел поражение,
и с тех пор Македония потеряла значение великой державы.
6 Антиох III Великий, царь Сирии (правил с 223 по 187 г. до н. э.), был разбит
римлянами при Магнезии в 190 г. до п. э.
7 Персей, сын Филиппа V Македонского, был разбит во время Третьей Македон¬
ской войны консулом Луцием Эмилием Павлом при Пидие в 168 г. до н. э.
8 Евмеп II, царь пергамский (правил со 197 по 157 гг. до и. э.); он старался под¬
держать дружественные отношения с римлянами, по на деле был игрушкой в их руках.
9 Аристопик, сын Евмена II, оспаривал царство отца сперва у дяди своего, Ат-
тала III, а затем у римлян. Опираясь на рабов и на низшие слои свободного населения
Пергамского царства, Аристопик пытался основать государство гелиополитов, орга-
310
ГАИ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
добивавшегося отцовского царства, как врага, провели пленником в триум¬
фе. (9) Они сами захватили Азию; впоследствии, после смерти Никомеда \
они разграбили всю Вифинию, хотя у него несомненно родился сын Ниса,
которого он объявил царевной.
(10) Стоит ли мне упоминать о самом себе? Я был со всех сторон отрезан
от их владений другими царствами и тетрархиями, но так как была молва
о том, что я богат и не собираюсь служить им, они вовлекли меня через
Никомеда в войну, так как я не был в неведении об их преступлениях
и уже раньше предсказал о том, что случилось впоследствии, что только
критяне и царь Птолемей остались свободными в это тяжелое время. (11)
Но я отомстил за обиду: прогнал Никомеда из Вифинии, захватил Азию как
добычу царя Антиоха и снял с Греции тяжелое рабство. (12) Успеху моих
первых шагов помешал, предав войско, последний из рабов Архелай; но
те, которых удержала от оружия трусость или коварное желание пользо¬
ваться безопасностью моими трудами, несут тяжкое наказание. Птолемей
отсрочивает войну деньгами: на критян уже сделано однажды нападение,
и конец этому наступит только с их полным порабощением. (13) Когда мне
стало ясно, что не столько мне обеспечен мир, сколько дальнейшие сраже¬
ния с римлянами отсрочены вследствие их внутренних неурядиц, я снова
начал войну, хотя Тигран, который поздно оценивает мои слова, отказался
мне помочь, ты был далеко, а все остальные были уже подчинены. Римского
полководца Марка Котту* 1 2 я разбил па суше у Халкедона, на море я лишил
его прекрасного флота. (14) Когда я с большим войском задержался на
осаде Кизика, у меня нехватило хлеба, так как никто кругом меня не под¬
держал, вместе с тем препятствовала буря на море. Итак, не теснимый
врагами, я намеревался вернуться в отеческое царство, но при корабле¬
крушениях у Пария и Гераклеи я потерял флоте лучшими солдатами. (15)
Когда затем войско было установлено у Кабиры, после различных по успе¬
ху сражений с Лукуллом, у нас обоих снова оказался недостаток средств.
У него было в резерве еще не тронутое войной царство Ариобарзана 3,
а я отступил в Армению, так как все места вокруг были опустошены. Рим¬
ляне последовали туда, но не за мной, а по своему обычаю разорять все
царства, и так как из-за теснин удержали своих солдат от сражения,
оплошность Тиграна оценили как свою победу.
(16) Теперь, прошу тебя, рассуди, при таком нашем стеснении, не ока¬
жешься ли ты более сильным для сопротивления, или ты считаешь, что
войне будет конец. Ведь я знаю, что ты располагаешь большим количе¬
ством людей, оружия и золота; и этого ты мог бы требовать от нас для союза,
а от них в качестве добычи. Кроме того у Тиграна есть намерение, по¬
скольку его государство на затронуто, закончить войну вдали от своего
дома при помощи моих солдат, опытных в военном деле, с малым трудом за
счет наших живых сил. Но при таких обстоятельствах мы не можем ни
победить, ни быть побежденными, не подвергая тебя опасности. (17) Или
ты не знаешь, что римляне, после того как океан положил предел их дви¬
жению на запад, обратили свое оружие в нашу сторону? И что в самом на¬
чале все, что у них есть, ими награблено силой: дома, жены, поля, власть.
Этот сброд людей, когда-то без отечества, без родичей, стал теперь бичом
низоваппое па принципах свободы и справедливости в духе социально-политических
утопий эллинистической эпохи, по был в конце концов разбпт и захвачен в плен рим¬
лянами.
1 Нпкомед III Филопатор, царь Вифшши, завещал свое царство римлянам л
умер в 74 г. до н. э.
2 Марк Аврелий Котта, тот самый, речь которого приведена у Саллюстия во Л
книге «Историй».
3 Царство Ариобарзана — Каппадокия.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
311
всего мира. Никакие ни человеческие, ни божеские законы не удерживают
их от того, чтобы предавать и истреблять своих союзников, расположенных
далеко и близко, слабых и могущественных, и чтобы все, что не в рабстве
у них, особенно царства, считать себе враждебными. (18) Ведь немногие
стремятся к свободе, большинство хочет иметь справедливых господ: мы
для них подозрительные соперники, которые со временем окажутся мсти¬
телями. (10) Таким образом, чего можешь ты ждать от них, кроме коварства
в настоящем и войны в будущем, ты, которому принадлежит крупнейший
из городов Селевкия и царство Персиды с прославленным богатством? (20)
У римлян на всех хватит оружия и самого грозного против тех, с кого,
в случае победы, можно взять самую богатую добычу. Ведь они сделались
великим народом дерзостью и обманом и тем, что вели войны одну за дру¬
гой. (21) Действуя так, они все задушат, или забьют. И это им нетрудно бу¬
дет сделать·, если ты в Месопотамии, а я в Армении обходим их войска,
лишенные хлеба и вспомогательных средств, еще целые до сих пор по свое¬
му счастью или вследствие наших промахов. (22) Тебя ожидает слава, если
ты, выступив на помощь царям, разгромишь разбойников, угнетателей
всех народов. Убедительно прошу тебя, сделать это (23) и не предпочесть
ценой нашей гибели продлить существование одного только своего царства
тому, чтобы в союзе с нами оказаться победителем.
70. Он очень стремился продлить свою власть, в остальном был от¬
личный человек1.
71*. «Как говорит Саллюстий, Лукулл дал денег Квинцию, чтобы ему
не присылали преемника» 2.
72*. У гордуенов произрастают амом и другие легкие благовония3.
73. Несдержанный и чрезмерно заносчивый (impotens et nimius animi
est) 4.
74. Тогда-то вифинцы, приближающиеся к реке Арсанию5..
75*. И начали и кончили битву приемами конного сражения (More
equestris proelii sumptis tergis ас redditis).
76.. Вместе с тем, на них и на всех, совершенно упавших духом, бро¬
сается, пользуясь простором местности, больше когорт, и при том все с та¬
ким воодушевлением, как это бывает при благоприятном обороте дела.
77*. «Далее Саллюстий, этот надежнейший писатель, утверждает, что
в Армении показывают истоки как Тигра, так и Евфрата»6,
«которые, протекая по различным путям, расходятся всё
дальше друг от друга, оставляя в промежутке пространство во много миль
шириной, но охваченная ими земля называется М е -
сопотамие й7.
78*. «Месопотамские жители того и другого пола предаются необуздан¬
ным страстям, как об этом упоминает Саллюстий»8.
79. Заложенные кирпичами высотой в один фут (clausi lateribus al-
tis pedem)9.
80*. Из-за туч померк свет ([nubes]... foedavere lumen).
1 Сказано о Лукулле, как и в следующем фрагменте.
3 Взято из Schol. Gron. at] С i с. pro lege Man., 28, E, стр. 441 Or.
3 Страна гордуенов находится на юго-востоке Армении. Фрагмепт, повидимому,
относится к рассказу о зимовке Лукулла после взятия Тигранокерты.
1 Сказано, вероятно, о Лукулле.
5 У реки Арсанпя в Армении произошло большое сражение, к которому относятся
и следующие фрагменты.
9 Взято из Н i er., de situ et nom. loe. Helir., On. sacra, стр. 117 Lagarde.
7 Взято из Is., Origg., Ill, 21, 10.
6 Взято из Schol. ad I u v., I, 104.
9 Сказано о какой-то каменной кладке; вероятно, относится к описанию города
Нисибы, у которого произошло ночное сражение (см. D i о, XXXVI, 7, 1).
312
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
81. Выговорили у Гая Пизона три миллиона сестерциев (sestertium
tricies pepigit а С. Pisone) г.
V. [РАЗНЫЕ ФРАГМЕНТЫ]
82. Которые находились ближе всего к расположению неприятелей
(qui proximi locos hostium erant).
83. Неосмотрительно приблизился к лагерю (stolide castra suggressus)
84. Мучающийся из-за принятия решения (consilii aeger).
85. Ne inrumpendi p <ontis>... sublicibus cavata <es> sent 1 2.
КНИГА ПЯТАЯ
I. [ОКОНЧАНИЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ЛУКУЛЛА]
1. Он внезапно ворвался в не охраняемые никем поля (repente in¬
cautos agros invasit)3.
2. Одновременно огромное множество людей с разных мест ворвалось
в незапертые города, жители которых разбрелись по полям, как в мирное
время 4.
3. Настолько у них укоренилось представление о святости царского
имени (adeo illis ingénita est sanctitas regii nominis) 5.
4. И в сражениях был весьма активен (et in proeliis actu prompt us)6.
5. Несмотря на свои семьдесят лет, он мог вооруженным вскакивать
на коня.
6. С одной вывихнутой ногой (luxo pede).
7. То, что тебе дается, обережет тебя от всякого яда (prohibebit nocere
venenum, quod tibi datur).
8. Сдавленные со всех сторон толпой (pressi undique multitudine)7.
9. Остальные исполняли частные поручения легатов и военных три¬
бунов, часть же солдат была занята своими личными делами, отлучалась,
занималась торговлей8.
10*. «Саллюстий говорит, что солдаты плохо были к нему расположены
по причине того, что сейчас же в начале войны они были вынуждены про¬
вести две зимы подряд в лагерях, сначала у Кизика, потом у Амисы»9.
11. Который был братом его жены10 11.
12*. При своей прирожденной дерзости он особенно охотно совершал
дурные поступки (ex insolentia avidus male faciendi)11.
13. Валериевы легионы, узнав, что по закону Габиния Вифиния и Понт
даны в управление консулу 12 и что они сами посланы туда же...
1 Гай Кальпурпий Пизои был консулом 67 г. до н. э., но трудно сказать, с кем
у него могла быть такая денежная сделка.
2 Во фр. 85 упоминается какой-то подъемный мост, но общий смысл фрагмента
неясен.
3 Сказано о Митридате (cp. D i о, XXXVII, 7).
4 Это следует отнести к римским войскам.
5 Сказано о жителях Понтийского царства (см. D i о, XXXVII, 9, 2).
6 Фр. -4—7 говорят о Митридате. Во фр. 7 приведены слова, попидимому, врача
Мнтридата, давшего ему какое-то противоядие.
7 Сказано о римлянах, попавших в стесненное положение в битве при Зеле (см.
D i о, XXXVII, 12, 4).
8 Фр. 9—10 говорят о римском войске Лукулла.
9 Взято из Р 1 u t , Luc., 33.
10 Сказано о Публии Клодии, легате Лукулла, который был женат на его сестре.
11 Сказано о Клодии.
12 Манию Ацилиго Глабриону, консулу 67 г. до н. э.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
313
14. А Лукулл, услыхав, что Квинт Марций Per в качестве прокон¬
сула направляется с тремя легионами через Ликаонию в Киликию.
15. Но когда тот стал ссылаться на нежелание солдат (sed ubi ille mi-
litum voluntatem causatus) *.
16. Он отвращался от царя (regem aversabatur) 1 2.
II. [ВОИНА С ПИРАТАМИ; БОРЬБА ВОКРУГ ЗАКОНА ГАБИНИЯ]
17. * Они блуящали, не будучи в каком-либо определенном изгнании
(qui nullo certo exilio vagabantur) 3.
18*. «Устье (ostia) рек, впадающих в море, обычно обозначается
формой среднего рода множественного числа; если же ты хочешь обозна¬
чить этим же словом город Остию, то будешь применять форму единствен¬
ного числа, хотя Саллюстий часто и город называет во множественном чи¬
сле» 4.
19*. Сильно домогался проведения закона (cupientissimus legis) 5 6.
20. В силу этих причин диктатор Сулла имел обыкновение только перед
ним сходить с коня, вставать с кресла, обнажать голову.
21. Я понимаю, что он боится блеска и славы этого титула G.
22. Я вижу, что он торопится получить щедрую награду 7 (video in-
gentia dona quaesitum properantem).
23*. Во всяком случае для такого тяжелого времени он был достаточно
силен, чтобы выдержать опасности и честолюбивые домогательства 8
(Sane bonus еа tempestale contra pericola et ambitionem).
24. Ведь если с Помпеем произойдет что-либо, чему подвержены все
люди (nam si in Pompeio quid humani evenisset).
25*. В делах его успех превосходил все пожелания (rebus supra vota
fluentibus) 9.
26*. Чтобы приветствовать его у храма Беллоны во время его возвра¬
щения домой.
27*. Поднял руку к его лицу (manus in os intendens) 10 11.
ОТРЫВКИ ИЗ РАЗНЫХ КНИГ
I. [ОТРЫВКИ ВОЕННОГО СОДЕРЖАНИЯ]
1. Из части наскоро построившихся когорт были составлены передовые
пикеты перед лагерем.
2. Быстрые когорты он поставил во втором \cmpoiol\ (in secunda со-
hortis festinas composuerat) [acie?]11.
1 Сказано про Марция (см. D i о, XXXVII, 17, 2).
2 Согласно Кассшо Диону, это надо отнести к Мепемаху.
3 Сказано, повидимому, о пиратах.
4 Взято из Char., стр. 98.
5 Сказано, поппдимому, про Помпея и закон Габинпя, о Помпее же говорит и
следующий фрагмент.
6 Сказано, вероятно, тоже о Помпее словами Габииия в его речи по поводу пред¬
ложенного им закона.
7 Повидимому, это отрывки из той же речи Габипия, но слова направлены против
какого-то лица из враждебной Помпею партии.
8 Трудно догадаться, о ком это сказано; ни одно из высказанных предположений
не кажется достаточно убедительным.
9 Сказано, вероятно, про успехи Помпея в Испании. О нем же говорится и в сле¬
дующем фрагменте.
10 Неизвестно, о чем говорит этот фрагмент.
11 Смысл фрагмента остается темен; какие-то слова необходимо добавить; пред¬
лагается слово «история», но «поместил во второй истории» (in secunda historia) еще
менее приемлемо; непонятно также, какие когорты названы быстрыми.
314
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
3. Какой-то лигур отправился на исследование природы (profectus
quídam Ligus ad requisita naturae) К
4. Вернувшись, они стали искать места, откуда легче было бы наносить
удары (regressi ad faciliores ictus locos quaerebant)1 2.
5. Отослав по уговору легата Публия (pactione amisso Publio legato).
6. Что враги или разбиты или ускользнули (hostes aut oppressi aut
dilapsi forent).
7. Достаточно доверяли мужеству (virtuti satis credebant).
8. Ни тот, кто сам солдат, ни тот, кто за солдата (neu quis miles, neve
pro milite) 3 *.
9. Чтобы пустить в ход не только слова, но и предметы, они помещали
на стенах детей и престарелых родителей.
10. Не только не отказывались от войны, но даже и выдав оружие не
боялись возбудить войну.
И. Триера, вровень с которой поднимался гребень волны (dorso fluc-
tus trieris adaequata).
12. Опустив маленькие крылья, точно паруса (et parvis modo velorum
alis demissis).
13. Мешали матросам грести (impediebant iussa nautarum) *.
II. [ГОРОДСКИЕ СОБЫТИЯ]
14. Когда стоящий ниже стал действовать всеми путями (cum inferior
omni via grassaretur).
15. И сам в одежде обвиняемого (atque ipse cultu reí).
16. Припадали к коленам сенаторов (genua patrum advolvebantur).
17. По первому слуху (rumore primo).
18. Очень легкомысленный (admodum vanus).
19. «Орион восходит, как говорит Саллюстий, вслед за подъе¬
мом летнего солнц а»5.
20. Поспешно надел обувь (soleas festínate).
21. Хорошо расположенный город (bene posita urbs).
22. Бессильна храбрость, если она не свободна (imbecilla est fortitudo
dum pendet)6.
23. Дело нисколько не страдало от беспечности (nihil socordia claudi-
cabat).
24. Такие условия они в переговорах не стали бы отстаивать (quae
pacta in conventione non praestitissent).
25. А ведь это обязывает принуждающих, а не принужденных, больше
преступных, чем страдающих7. (Atque еа cogentis, non coactos, scelestos
magis quam miseros obstringi).
26. Я готов поручить гневу и возмездию Юпитера (ad Iovis mandem
iram).
1 Тот же мотив и притом также применительно к какому-то лигуру см. Sail.,
lug., 93. Трудно установить связь этого эпизода с общим содержанием фрагментов.
2 Для фр. 4 представляется более приемлемой редакция Dietsch’a; Maurenbre-
cher предлагает вместо «стали искать места» — «сошли с места».
3 Такое выражение можно связать только с перекличкой новобранцев.
1 В этом фрагменте есть слово iussa особого значения: выкрики, такт, по которому'
гребцы гребли. Что-то (или кто-то) препятствовало этому такту, т. е. мешало грести.
5 Взято из S е г V., ad Aen., V, 626.
6 Подлинное значение слов в этом отрывке не дает ясного смысла: глагол pendet
значит буквально «висит, зависит», здесь переведен «не свободна».
7 Это могли бы быть слова оправдывающихся обвиняемых.
ФРАГМЕНТЫ «ИСТОРИЙ»
315
27. ... общественную жизнь страстями испортили ... меня... одного...1
28. Но так как он верит тому, что поручено (at cum mandatum
credat).
III. [ОТРЫВОЧНЫЕ СЛОВА]
29. Тотчас же (confestim).
30. Свечи (luces).
31. Он при проконсуле (hie proconsule).
32. Всем овладеть (cuneta potiendi).
33. Зная о них (sciens horum).
34. Согласиться с вождем (duci probare).
35. Не будет раскаиваться (non poeniturum).
36. Что они увидят (visuros).
37. «... это битвы, потому что, как говорит Саллюстий, сражались по
очереди» 1 2.
38. «Как в первый весенний месяц весна называется молодой, так во
второй месяц — зрелой, в третий — на склоне, как везде говорит и Сал¬
люстий» 3.
СОМНИТЕЛЬНЫЕ ОТРЫВКИ
1. Он приказал перебить всех взрослых (púberes omnis interfici iubet)4.
2. Толпа любит, чтобы было (volgus amat fieri) 5.
3. Мавры, народ пустой, как и другие народы Африки, утверждают,
что за Эфиопией живут антиподы, люди по обычаю персов прекрасные
и справедливые 6.
4. Иль не знаешь, коль на здание огонь набросится с силой, трудно
бывает всем соседям этой беды уберечься 7.
5. ... чтобы сейчас же в связи с печальными известиями...
6. «Аксилия — город в Ливии, а кто следует за Саллюстием, считает
это не за название города, а за название местности или реки» 8.
ФРАГМЕНТЫ, РАНЕЕ ОШИБОЧНО ПРИЧИСЛЯВШИЕСЯ
К ФРАГМЕНТАМ «ИСТОРИЙ» САЛЛЮСТИЯ
1. «Движение водоворотов изменчиво и неопределенно и, если восполь¬
зоваться выражением Саллюстия, бурливо» 9.
2. На поверхности моря и на земле (aequore et terra) 10.
1 Сильно испорченный текст, не дает возможности пставить какие-либо слова
для получения ясного смысла.
2 Взято из Serv., ad Aen., II, 433.
3 Взято из Serv.. ad Georg., I, 43.
4 Sail., lug., 54.
6 Sail., lug., 34.
6 Sail., lug., 18—19. Три первых отрывка относятся, вероятно, не к «Историям»
Саллюстия, а к его «Югуртинской войне».
7 Стихи приписаны Харисием какому-то Криспу; по кроме Саллюстия прозвище
Криспа имел еще поэт Впбий.
8 Взято из S t е р h. В у z., стр. 32 Mein. Следует, однако, отметить, что упоми¬
нание римского историка Саллюстия у греческого писателя Стефана Византийского
мало вероятно, тем более, что Саллюстий в «Историях» касается событий в Африке
весьма мало. Возможно, что Стефан имеет в виду другого Саллюстия, софиста и врача
из Мопса, на которого ссылается также Плиний Старший.
:i Взятоиз Sen., NQ, VII, 8. Возможно, что эти слова Сенеки относятся к Sail.,
Hist., IV, fr. 28, где есть термип «бурливый» (verticosus).
10 Взято из Don., ad Ter. Phorm., II, 1,13. Эти слова относятся к речи Лепида
Sail., Hist., I, 55, 4).
ГАЙ САЛЛЮСТИЙ КРИСП
aib
3. Рога затрубили (cornua occanuerunt) 1.
4. Чтобы никакое поношение (ne qua contumelia) 2.
5. Когда застывала вода (aquis hiemantibus) 3.
6. Они пали, стоя один на одном, другой на другом месте, но все по¬
гибли от ран, полученных в грудь4.
7. Недостаточно владеющего ни чувствами, ни языком5.
8. Связывали кожаными ремнями (tergis vinciebant)0.
9. «Саллюстий обвиняет мавров в тщеславии, а далматов в дикости»7.
10. Отнюдь не святой (sanctus alia) 8.
11. В преклонном уже возрасте (senecta iam aetate)9.
12. И из-за другого (aliaque propter) 10.
Повидимому, совсем не Саллюстпю принадлежат следующие фрагменты:
13. «Слово versus [m. е. в сторону ], стоящее позади названия местности,
образует с этим названием, как оказывается, наречие, например, Italiam
versus [е сторону Италии], Galliam versus [в сторону Галлии], Hispaniam
versus [в сторону Испании] ... Саллюстий же в «Заговоре Катилины» 11
поставил перед этим сочетанием еще и предлог in: «in Galliam versus»12.
14. То же самое: тот из знати против 13.
15. Кто был могуществен, у того считалось и больше прав14.
16. «Что Пирр был умерщвлен в храме Дианы
какой-то женщиной, говорят авторы Трог, Саллюстий и Лук-
цей».
17. «Кай Плиний и Саллюстий утверждают, что Стафил прежде
всех научил смешивать вино С водой»15.
1 Взято из Serv., ad Georg., II, 384; слова напоминают Sail., Hist., I,
Гг. 135.
2 Взято из Don., ad Тег. Eun., IV, 7. 1; относится, повидимомх, к Sail.,
lug., 58, 5.
3 Взято из Se n., Epp., 114; относится к Sail., lug., 37, 4.
4 Взято из Di от., стр. 333; С h а г., стр. 159; относится несомненно к Sail..
Cat.., 61, 3.
5 Взято из D о n., ad Тег. Ad., Ill, 2, 12; вариант к Sail., Hist., I, Гг. 136.
6 Взято из Ser v., ad Aen., IV, 412; относится к Sail., Hist., IV, fr. 30, где
на основании другого источника, именно Арузиана, вместо tergis ставилось раньше
virgis, т. е. «прутьями».
7 Взято из Tert., de ап.; относится, повидимому, к Sail., Hist., II, 39.
8 Взято из Ser v., ad Aen., Ill, 594; входит в состав Sail., Hist., I, fr. 116.
9 Взято из Serv., ad Aen., XI, 165; относится, повидимому, к речи Котты
(II, fr. 47, 2).
10 Взято из А г., стр. 502. Прежние издатели относили это место к «Историям»
Саллюстия; однако возможно, что это ошибочно: Sail., lug., 37, есть выра¬
жение aliaque ргорегаге, т. е. «торопиться по другой дороге», сходное с данным alia¬
que propter.
11 Sail., Cat., 56, 4.
12 Взято у Prise., Part. XII vers. Aen. (Ill, стр. 514). Слова «in Hispaniam
versus», которые читают в кодексах после упомянутого места из «Заговора Катилины»,
считались фрагментом «Историй», но их правильно переставил Hertz, поскольку они
не подходят к этому месту и противоречат объяснению самого Присциана.
13 Взято из А г., стр. 451. Эти слова были приписаны Саллюстию Gerlach’o.u
и Dietsch’eM в исправлении Lindemann’a, который предложил чтение первого слова
idem вместо id est. Слова эти приведены в рукописи Арузиана после примера, взятого
из Саллюстия, по так как перед словами id est имеется большая лакуна, то все следую¬
щие слова вызывают подозрение, не относятся ли они к какому-либо другому писателю.
14 Взято из Schol. ad Luc., I, 175; быть может, относится к Sail., Hist.,
I, Гг. 18, но так как в хороших рукописях схолий к Лукану эти слова отсутствуют,
то они, возможно, являются измышлением какого-либо более нового кодекса.
15 Оба последние фрагмента взяты из трактата Цецилия Апулея «Не
orthographia», но так как этот трактат не принадлежит древности и написан феррар¬
ским профессором Людовиком Целием Родогином, то и эти фрагменты нужно считать
подложными.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АЕМ — Archäologisch-epigraphische Mitteilungen
BI — Bellum Iudaicum
BGH — Bulletin de correspondence Hellenique
BMMA — Bulletin Metropolitan Museum of Arts.
CIL — Corpus Inscriptionum Latinarum
CI — Codex Justinianus
CIA—Corpus Inscriptionum Atticarum
CAH — Cambridge Ancient History
ДАН — Доклады Академии Наук
FHG — Fragmenta Historicorum Graecorum
ГАИМК — Государственная академия истории материальной культуры
ГМИН—Государственный музей изобразительных искусств
ЖМНП — Журнал министерства народного просвешения
3B0PA0 — Записки Еосточного отделения Российского археологического обще¬
ства
ЗРАО — Записки Российского археологического общества
'ЗКВ — Записки коллегии востоковедов
ILS — Inscriptions Latinae Selectae
IG — Inscriptions Graecae
IDD — Inscriptions de Délos
IOSPE — Inscriptiones Orae Septentrionalis Ponti Euxini
ИАН АзССР — Известия Академии наук Азербайджанской ССР
НИМИ — Институт истории материальной культуры
ИТУАК — Известия Таврической ученой архивной комиссии
ИЗ — Исторические записки
ИГАИМК — Известия Государственной академии истории материальной культуры
ИКОМАО — Известия Классического отделения Московского археологического
общества
IIАК — Известия археологической комиссии
JRS — Journal of Homan Studies
JEA — Journal of Egyptian Archeology
JHS — Journal of Hellenic Studies
КСИИМК—Краткие сообщения Института истории материальной культуры
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР
МАК — Материалы археологической комиссии
МАМА—Monumento Asiao Minoris Antiqua
NQ — Naturales quaestiones
OAK — Отчеты археологической комиссии
PPE — Periplus Ponti Euxini
PG — Patrología Graeca
PL — Patrología Latina
REG — Revue des études grecques
318
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
RE — Р a u 1 у — W i s s о w а— Kroll Realencyklopädie der klassischen Alter¬
tumswissenschaft
RPh — Revue de philologie
CEK — Сообщения египтологического кружка
СМОМПК — Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа·
SC — Scythica et Caucasica
SIG — Sylloge Inscriptionum Graecarum
SEHHW — M. Rostovtzeff, The Social and Economic History of Hellenistic World
SHA — Scriptores Historiae Augustae
CA — Советская археология
ТОВЭ — Труды отдела Востока Гос. Эрмитажа
ТОАИЭ — Труды Отдела античного искусства Эрмитажа
ТОПКЭ — Труды Отдела первобытной культуры Эрмитажа
УЗЛГУСИН—Ученые записки Ленинградского государственного университета,
серия исторических наук
WS — Wiener Studien
СОДЕРЖАНИЕ
Н. Я. Марр и изучение древней истории 3
С. Т. Еремин—_О_рабствуй рабдвладении в древней,Армении 12
Д. П. Каллистов — Измена Гилона”. ГТ 27
Л. В. Симоновская—Вопросы периодизации древней истории Китая .... 37
Акад. А. И. Тюменев — К вопросу о наемном труде в царском хозяйстве вре¬
мени III династии Ура 48
Я. А. Ленцман — Рынок рабов на Делосе 53
А. Д. Дмитрев—Восстание вестготов на Дунае и революция рабов .... 66
А. Р. Корсунский— Honestiores и humiliores в законодательных памятниках
Римской империи 81
ПУБЛИКАЦИИ
Ш. Я. Амиранатвили — Две серебряные чаши из раскопок в Армааи .... 91
И. Т. КруглйкУТви, К~Тюпросу о негреческом"населении"Фанагории (По мате-
риалам местной керамики) 101
Е. М. Штаерман — О «загадочных знаках» Северного Причерноморья . . . 112
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
И. М. Лурье и И. М. Дьяконов—В. И. Авдиев, История древнего Во¬
стока 116
М. Е. Грабаръ-Пассек — М. Туллий Цицерон, Письма к Аттику,
близким, брату Квинту, М. Бруту 133 ·,
Л. А. Ельницкий—Т. С. Па ссек. Периодизация трипольских поселений 139
Л. А. Ельницкий и С. И. Капошина — Вопросы древней истории в «Кратких
сообщениях ИИМК» 143
Н. И. Сокольский—«Советская археология», тт. IX, X 154
А. В. Донников—Я. М. Боровский и А. В. Болдырев, Латин¬
ский язык 158
Т. Златковекая — Хр. М. Данов, Западният бряг па Черно море в древ-
ността 162
А. П. Каждан — Проблемы поздней Римской империи в современной бур- у’
жуазной литературе ■ 166
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
3. И. Ямпольский — Вшмпг птерьТптя. .ттахипскяя падппсь у гошл Беюк-Даш 17 7
10. С. Крушкол— Ранние монеты Паитикапея как исторический источник . . 183
Л. А. Ельницкий — Северочерноморские заметки 188
Л. П. Харко — О пятиколонном храме, изображенном на боспорских моне¬
тах II в 197
А. В. Збруева — Пермский всадник 205
Проф. В. В. Павлов—Туалетная ложечка № 3627 из собрания ГМИН
им. А. С. Пушкина 211
Проф. Н. Ф. Дератани — Lucretiana (Проблемы изучения Лукреция) .... 217
ХРОНИКА
Г. Федоров — За передовую советскую археологию Прибалтики 221
ПРИЛОЖЕНИЕ
С. Л. Утченко — Развитие политических возрений 229
Саллюстий — Письма к Цезарю-старцу 256 '
Его otee — Фрагменты «Историй» 271
Подп. к печати 20 II 1950 г.
Заказ №2678 Иеч. л. 20 + 3 вклейки
Уч.-изд. л. 31,2 Т- 00828
Тираж 4500 экз.
2-л типография Издательства
Академии Наук СССР.
Москва, Шубииский пер., д. 10
Редакционная коллегия:
(проф. В. И. Авдиев
| проф. А. В. Арциховский
I проф. Н. ф. Дератани
} проф. С. В. Киселев (главный редактор)
проф. Н. А. Машкин
акад. В. В. Струве
проф. С. II. Толстов
проф. С. Л. Утченко
Адрес редакции: Москва, Волхонка 14, Институт истории АН СССР
Телефон К 5-32-22.