В РУССКОМ
ВОСПРИЯТИИ 1807-2007впечатления«образы*идеиИздательство «Рудомино»
М о с к в а • 2 О 0 7
Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы
им. М.И. РудоминоСоставитель и автор вступительной статьи
И.Н. Васильева-Южина
Ответственный редактор
Ю.Г. ФридштейнИздано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым
коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России»ISBN 5-7380-1254-7	© ВГБИЛ, 2007.® «Атикс плюс», 2007.© Художественное оформление, макет,
Смирнов Филипп, 2007.
СодержаниеОт составителяИ.Н. Васильева-Южина. Материк, не переставший быть легендой	./9Вместо введенияЕ.В. ГЬвор. Первые русские публикации об Австралии и Тасмании	/17Л.А. Гагемейстер. Письмо в правление Российско-Американской компании о плавании
корабля «Нева» из Порт-Джексона от 14 июня 1807 г	/ 21Алексей Российский. Из журнала штурмана А. Российского о пребывании корабля
«Суворов» в Порту Джексон	/23С.Я. Унковский. Из «Истинных записок моей жизни»	/28Ф.Ф. Беллинсгаузен. Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание
вокруг света в продолжение 1819,1820 и 1821 гг., совершенные
на шлюпах «Восток» и «Мирный»	/ 32И.М. Симонов. Два плавания вокруг Антарктиды	./38Шлюпы «Восток» и «Мирный», или Плавание россиян в Южном Ледовитом
океане и около света	/ 41Егор Киселев. [Отрывок из дневника] матроса первой статьи Егора Киселева,находившегося в дальнем вояже на шлюпе «Восток» под командой капитана
2-го ранга Беллинсгаузена в 1819,1820 и 1821 гг	/ 42АлЛ. Лазарев. Записки о плавании военного шлюпа «Благонамеренный»
в Берингов пролив и вокруг света для открытий
в 1819,1820,1821 и 1822 годах	/ 43М.Н. Васильев. Замечания капитан-лейтенанта М.Н. Васильевао	Новой Южной Валисской земле	/47П.М. Новосильский. Южный полюс. Из записок бывшего морского офицера	/49А.П. Шабельский. Пребывание в Новой Голландии	/52Д.И. Завалишик. Австралия и Полинезия. (Из воспоминаний бывшего моряка)	/ 56Ан.П. Лазарев. Плавание вокруг света на шлюпе «Ладоге»
в 1822,1823 и 1824 годах	/58Л.А.Мей. Австралия	./62-3-
A.А.	Попов. Извлечение из рапортов начальника эскадры Тихого океана свиты Е.В.контр-адмирала А.А. Попова	/67П.С. Муханов. Австралия	/69Сидней	/ 73А.Я. Массов. Визит в Мельбурн и Сидней русского корвета
«Богатырь» в 1863 г.	/76B.М.	Линден. В Тихом океане. (Из кругосветного плавания «Боярина»).Очерки Тасмании	/ 79Н.Н. Миклухо-Маклай. Из книги «Дневники путешествий» (1873-1887)	/ 84Из переписки	/87Б.Н. Путилов. Н.Н. Миклухо-Маклай	/ 92B.Ф.	Руднев. Кругосветное плавание крейсера «Африка» в 1880-1883 гг.Австралия	/ 93Э.Р. Циммерман. Путешествие по Австралии и Океании	/98Ф.К. Авелан. Рапорт командира корвета «Рында» от 4 февраля 1888 г	/109А.Я. Массов. Пребывание Великого князя Александра Михайловичана Новой ГЪинее, в Австралии и Новой Зеландии в 1888 г.	/110А.Я. Массов. Плавание русского корвета «Рында» в Австралию на празднова¬
ние столетия английских колоний на пятом континенте	./111Русская пресса о гастролях Нелли Мельбы в России (январь 1891 г.)	/112Из книги Нелли Мельбы «Мелодии и воспоминания»	/ИЗЛ.Н. Толстой. Письма в Австралию	/117C.В.	Витковская. Кругом земли. Путевые воспоминания	/119С.П. Меч. Из книги «Австралия и Тасмания»	/126А.Ф. Фортунатов. Население и хозяйство Австралии	/128К.П. Йессен. Донесение командира крейсераI	ранга «Цюмобой» от 12 мая 1901 г	/133А.Л. Ященко. Путешествие по Австралии	/138Э.К. Пименова. Австралия и ее обитатели	/148Н.А. Крюков. Австралия. Сельское хозяйство в Австралии в связи
с общим развитием страны	/151П.Г. Мижуев. Счастливая Австралия	/158Дионео (И.В. Шкловский). Из литератур молодых демократий	/163
К.Д. Бальмонт. Солнце. Океанийское предание	/167Океания	/168Черный лебедь	/171Н.И. Новикова. Путешествие К.Д. Бальмонта в Австралию
и Океанию	/172В.Я. Брюсов. Из «Песен австралийских дикарей»	/175B.И.	Ленин. В Австралии	/176Артем (Ф.А.Сергеев). Из писем к Е.Ф. Мечниковой	/178А.П. Нечаев. Жизнь культурной Австралии	/181Е.И. Замятин. Австралиец	/185А.Т. Аверченко. Австралийский рассказ	/186Ф.И. Шаляпин. Из писем	/187Д.А. Дьяков. По современной Австралии	/188Н.К. Чуковский. Водители фрегатов. Книга о великих мореплавателях	/196A.Г.	Милейковский. Австралия. Очерк экономической географии	/202C.С.	Наровчатов. Большая война	/206Сидней	/ 207П.А. Гуцал. Вдали от родных берегов. (Записки советского моряка)	/ 208Б.А. Зенкович. Путешествие в Южный океан и вокруг света	/ 213B.В.	Маевский. Антиподы	/ 216Первый или пятый. Записки журналиста	/ 221Е.М. Мелетинский. Фольклор австралийцев	/ 222Д.А. Гранин. Месяц вверх ногами	/ 226В.Р. Кабо. Искусство австралийцев как исторический источник	/ 235Е.А. Евтушенко. Австралийские звёзды	/240Ю.М. Нагибин. Мой друг Алан Маршалл	/241Н.Н. Дроздов. Полет бумеранга	/246В.М. Кудинов. Австралия	/ 252H.JI. Железнова, И.А. Лебедев. Еще одно открытие Австралии	/ 257
И.А Бродский. Памяти отца: Австралия	/ 265Из австралийской поэзии:Флексмор Хадсон. Ночной почтовый на Мэлли	/266Кристофер Уоллес-Крэбб. Кладбище автомобилей	/ 266А.Ю. Рудницкий. Другая жизнь и берег дальний...Русские в австралийской истории	/ 267А.Я. Сергеев. Из австралийской поэзии:Лес Меррей. Стихи из книги «Собака Лиса Поле»	/271Джудит Райт. Ребенку	/Патрик Уайт - отражения в русской критике	/ 274А.Я. Массов. Россия и Австралия во второй половине XIX века	/280Е.В. Говор. «Таинственной невстречи печальны торжества...»,
или Русский путь в Австралию	/286А.С. Петриковская. Российское эхо в культуре Австралии(XIX-первая половина XX века)	/ 292Австралийский феминизм как составляющая
национального самосознания	/ 295И.А. Звегинцева. «Terra incognita»: Кино Австралии и Новой Зеландии	/А.Ю. Низовский. Неразгаданные тайны Австралии и Океании	/304Н.С. Скоробогатых. Вехи конституционного пути Австралии (1788 - 2000 гг.)....Ю.Л. Мазуров. Австралия: культ наследия	/ 313
Леонид Владимирский. Австралия. Путевой альбом. М., Сов. художник, 1968.
От составителяМатерик, не переставший быть легендой!Таинственная вечно новая, удивительная Австралия.(МаркТЬен. По экватору. 1895)Как ни далека от нас Австралия, как ни чужды для нас
многие стороны тамошнего хозяйственного быта,
но едва ли можно отрицать, что и русский человек,
заинтересованный хозяйственным благосостоянием
России, найдет для себя много поучительного в том,
что делается у антиподов.(А.Ф. Фортунатов. Население и хозяйство Австралии. 1898).Может показаться странным, что антологии, где собраны отрывки из кнйг, доку¬
ментов, писем русских мореплавателей, путешественников, ученых, писателей, иллю¬
стрирующие их восприятие Австралии, предпослано высказывание об этой стране
американца МаркаТвена. Ничего удивительного в этом, однако, нет: ТЬену очень крат¬
ко и точно удалось выразить то, что, в сущности вот уже два века определяет русское
восприятие этой страны; ни мощные исторические потрясения, ни ошеломляющие
научные открытия не изменили этой главной составляющей русского видения Австра¬
лии - интереса, всегда окрашенного романтически. Что отнюдь не исключало и дело¬
вого, практического взгляда: чем может быть полезен нам опыт «антиподов» (так в Рос¬
сии стали называть жителей Австралии, переселенцев из Англии), необычайно быст¬
ро построивших новое процветающее государство.Читающая публика имела представления об Австралии - Terra Australis Incognita
(Неизвестной Южной Земле) еще с конца XVIII в. Тогда ее часто называли Южной Ин¬
дией или Новой 1Ълландией. Сведения черпали главным образом из переводных книг,
английских и французских, описаний путешествий и романов - в числе последних ра¬
нее других стали известны «Путешествия в некоторые отдаленные страны света Ле¬
мюэля 1улливера» Дж. Свифта и сочинение Дж. Баррингтона «Путешествие в Ботани-
Бей» - оба в переводах с французского. За ними последовали романы Ч. Диккенса,
Л. Буссенара, Л. Жаколио, незабвенный Жюль Верн и Ч. Дарвин, путешествовавший
вокруг света на «Бигле» и, конечно, М. Твен.Но к тому времени Россия уже имела в немалом количестве и собственные источ¬
ники сведений об Австралии - из первых уст.Начало положили, что вполне естественно, мореплаватели: начался интенсивный
период российских кругосветных плаваний, невероятно расширивший представле¬
ния русских о мире, в частности и об Австралии; факты при этом неизменно обраста¬
ли романтическими деталями, образуя нерасторжимое впечатляющее единство. Дата
очного знакомства с Австралией обозначена четко - 4 июня (по старому стилю) 1807 г.,1	Обыгрывается название книги польского исследователя Л. Воляновского «Материк, переставший быть леген¬
дой», вышедшей на русском языке в 1990 г.-0-
когда в бухту Порт-Джексон, что при Сиднее, вошел шлюп «Нева», которым командо¬
вал JI.A. Гкгемейстер; для него это было уже второе кругосветное плавание.Русские «кругосветки», которые и в те далекие годы, и позже, особенно с середины
XX века, воспринимались и «общественным мнением», а нередко и вполне серьезны¬
ми историками, как события романтические, имели прежде всего громадный практи¬
ческий и политический смысл: расширялись торговые связи России, открывались
новые, более безопасные и короткие пути в Российско-Американскую компанию (Рус¬
скую Америку), куда требовалось доставлять всевозможные грузы. Это и было, в част¬
ности, основной целью похода J1.A. Гкгемейстера, отчего его визит стал вынужденно
кратким. Более основательное открытие Австралии произошло во время плавания
шлюпа «Суворов» (1814), которым командовал М.П. Лазарев. Он, кстати, тоже шел
в РАК, но пробыл в Австралии значительно дольше. К тому же русские моряки привез¬
ли австралийцам радостную весть о полной победе над Наполеоном, что тем извест¬
но еще не было. Бесконечная череда празднований и приемов не помешала морякам
с огромным интересом всматриваться в незнакомую страну, о чем осталось немало
свидетельств (в антологии представлены отрывки из записей штурмана корабляА.	Российского и воспоминаний лейтенанта С.Я. Унковского).Многие российские кругосветные плавания, во время которых корабли заходили в
Австралию, имели серьезные научные цели: поиск северного пути из Берингова проли¬
ва в Атлантический океан (шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный», 1819-1822 гг., -
Ал. П. Лазарев и М.Н. Васильев); открытие новых земель (знаменитое кругосветное
плавание Ф.Ф. Беллинсгаузена-М.П. Лазарева в 1819-1821 гг., увенчавшееся откры¬
тием Антарктиды). В этих и более поздних, грандиозных по своему размаху и сверше¬
ниям, походах Австралия, расположенная на пересечении основных морских путей
(по подсчетам историка А.Я. Массова, в первой половине XIX в. российские корабли
более тридцати раз посетили Австралию), становилась местом отдыха измученных
долгими переходами экипажей - и объектом любознательного изучения. Привлекало
все - необычная, нигде ранее не виденная флора и фауна, и удивительная, превосход¬
но обустроенная за короткий срок страна: «города, выстроенные по плану» (М.Н. Ва¬
сильев), дома, которые «не обезобразили бы хорошие города в Европе» (Ф.Ф. Беллинс¬
гаузен); восхищали и дворец губернатора, и коттеджи в пригородах, но того более -
состояние тюрем, домов для сирот, приютов и прочих «богоугодных заведений». Радо¬
вали глаз во множестве разбитые сады, парки. Благоустроенность австралийской жиз¬
ни не только восхищала, но и невольно звала к грустным сопоставлениям («а у нас...») -
эта интонация отчетливо звучит во многих материалах антологии; выражение
«австралийское чудо» появилось уже в середине XIX века.С самого начала знакомства с Австралией внимание русских привлекал неведо¬
мый в России демократизм жизни. Поражало, что «кузнец, который делал для нас ра¬
боты... потом приходил как джентльмен пригласить...в гости» (Д.И. Завалишин,
1822); или хозяин мясной лавки, который «отрекомендовался министром каких-то
дел» (Вс. Ф. Руднев, 1881-1882).И с самого начала наших мореплавателей поражала жестокость «англичан» (так
долгое время называли австралийцев англо-саксонского происхождения) по отноше¬
нию к коренному населению страны, «диким», «природным жителям», особенно
на Тасмании. А. Российский, штурман «Суворова», с ужасом и негодованием пишет
о кровавых битвах аборигенов, которые белые устраивали развлечения ради; впро¬
чем, истребление местного населения обосновывалось главным образом практичес¬
кими целями освоения континента, чему это население, естественно, по мере сил
препятствовало.Удивлял русских морских офицеров (а это был цвет нации: происхождение, воспи¬
тание, высокая образованность, профессионализм, безупречность манер и представ¬-10-
ление о чести - всё было при них) и уровень знаний австралийцев о России, ее культу¬
ре и нравах. «Большая часть местных жителей, - пишет А. А. Попов (1863 г.), - как и во¬
обще англичан, не знает, есть ли у нас литература и даже не уверены, что мы христи¬
ане». Иногда путешественники позволяли себе слегка высмеять это недоверие к их
культуре и обычаям (остроумно описанный Вс.Ф. Рудневым эпизод с «супом из саль¬
ных свечей»).Знакомясь с материалами антологии, нетрудно заметить, что в интересе русских к
Австралии большое место занимали научные приоритеты: уже J1.A. Гкгемейстер при¬
вез из своего плавания образцы оружия и утвари аборигенов; в экспедиции Ф.Ф. Бел¬
линсгаузена принимал участие видный астроном И.М. Симонов, он провел в Австра¬
лии ценные астрономические и метеорологические исследования, результаты кото¬
рых по возвращении опубликовал. Натуралист Ф. Штейн, плававший на шлюпе «Бла¬
гонамеренный», впервые описал минералогическое строение Синих гор. Характерная
особенность: научный подход первых русских исследователей пятого континента не¬
изменно сочетался с любованием его красотами, - черта, которую мы обнаруживаем у
многих поколений российских ученых, шедших вослед первооткрывателям.Среди ученых, открывших нам Австралию, место Н.Н. Миклухо-Маклая особое.
Он как никто другой много сделал для отечественной и австралийской науки - как зо¬
олог, антрополог, географ. Но в памяти потомков Н.Н. Миклухо-Маклай остался преж¬
де всего неутомимым защитником аборигенов, интересы которых он отстаивал не
только перед местными английскими властями, но без стеснения обращался к Алекса¬
ндру III, Бисмарку, английским властям в метрополии. Но главное, - его беспримерный
опыт жизни среди папуасов Новой ГЬинеи. Именно это привлекло к Миклухо-Маклаю
сочувственное внимание многих его соотечественников, среди них - JI.H. Толстого,
о чем свидетельствует его переписка с ученым.Это отдельная и интересная тема - взгляд русских писателей на Австралию, кото¬
рую мы хоть и вынужденно бегло, но все же старались представить в подборке. Не¬
вольно становится очевидным следующее обстоятельство: в какую бы эпоху ни обра¬
щали свой взор к Австралии русские писатели - будь то середина XIX в. (J1.A. Мей),
когда Россия только-только открывала для себя эту страну, начало XX в. (К.Д. Баль¬
монт, В.Я. Брюсов, Е.И. Замятин, А.Т. Аверченко, И.В. Шкловский), или те десятиле¬
тия его, когда Россия называлась СССР (Н.К. Чуковский, Д.А. Гранин, Ю.М. Нагибин,С.С. Наровчатов), «оптика» взгляда всегда романтическая; в случае, когда она опро¬
вергается, - тоже. Это из тех имен, что представлены в антологии конкретными об¬
разцами своего творчества, но сюда же можно присоединить и тех, кто лишь упомя¬
нут (в статье Е.В. 1Ъвор), - И.А. Бунин, А.П. Чехов, для которых Австралия, - далекая,
малоизвестная страна на краю Земли, - была средоточием тайны, ускользающей
мечты.Визиты военных кораблей и впечатления морских офицеров оставались одним из
главных источников наших знаний об Австралии до конца XIX в.: со временем они все
больше приурочены к крупным событиям в истории страны: ее столетию (1888 г.), об¬
разованию Австралийского Союза (1901 г.). Но уже в 1880-е гг. этот источник расши¬
рился: стали ездить - нередко специально в Австралию - путешественники, ученые са¬
мых разных профилей. Исчезла вынужденная при морских визитах торопливость,
беглость осмотра; погружение в австралийскую жизнь, быт стало более основатель¬
ным, неспешным. Теперь русские путешественники ухитряются проникнуть в самую
глубинку, почувствовать жизнь страны изнутри, вдали больших городов, в буше, на
ранчо скваттера. Расширился диапазон увиденного, углубилось восприятие: от наб¬
людений за броскими внешними явлениями, приемами у губернатора, оно переклю¬
чилось на жизнь обычных австралийцев. Что вовсе не умерило восторгов по поводу
достижений молодой демократической страны.-1J -
В этом ряду - интереснейшая поездка Э.Р. Циммермана (1882-1883 гг.), ярко опи¬
савшего в своих очерках и австралийский скруб, и добычу золота в Балларате, и жизнь
австралийских овцеводов, и достижения университетского образования. Среди «запи¬
сок путешественников» следует особо выделить книгу A.JI. Ященко «Путешествие по
Австралии»; и у автора, и у книги - трагические судьбы. Путешествие Ященко, продол¬
жавшееся полгода, происходило в 1903 г., книга о нем увидела свет только в 1959 г.,
до чего автор не дожил: в 1943 г. он был расстрелян в советской тюрьме2.Наблюдения Ященко отличают проницательность ученого и доброжелательность
подлинно русского гуманиста. Пишет ли он об этнографических редкостях, обнару¬
женных им в музее небольшого австралийского городка, о своеобразной красоте
австралийской глубинки, об обычаях и нравах аборигенов, - всюду очевиден не толь¬
ко его большой профессионализм и обширные знания, но и редкая деликатность суж¬
дений. Что, надо признать, присуще отнюдь не всем, писавшим об Австралии (неред¬
ко по заочным представлениям). В частности, временами просто изумляет интона¬
ция сочинения Э.К. Пименовой (1906 г.), известного литератора либерального толка
начала XX в.Восторженно описав благополучие Австралии, она с негодованием замечает, что
имело место «возмутительное преследование туземцев», завершившееся практически
их полным истреблением; и, несколькими строками ниже: «Сделавшись хозяевами
Австралии и вытеснив первобытных обитателей, <...> английские колонисты теперь
уже представляют новый австралийский народ, <...> смелый энергичный народ, не
связанный никакими предрассудками или старинными обычаями и взглядами». «Поэ-
тому-то австралийцы <...> успели уже так много сделать для процветания страны и
благосостояния ее народа». Вот такая ошеломляющая интонация, по счастью, абсо¬
лютно не характерная для русских сюжетов начала века об Австралии.А восхищение успехами молодой страны - в хозяйстве, на ниве демократических
свобод, - свойственно было многим, ученым и писателям, приезжавшим в страну на
рубеже веков, - экономисту Н.А. Крюкову, историку П.Г. Мижуеву, географу-экономис-
ту А.Ф. Фортунатову. Такое отношение, обоснованное, подтвержденное бесчисленны¬
ми фактами, неизменно сопровождалось грустью при сопоставлении тех или иных
сторон жизни в Австралии и в России (в хозяйстве, промышленности, образовании,
отношении власти к своим гражданам), желанием поучиться, перенять, исправить,
улучшить. Осознание социальной необустроенности значительной части населения
в России рождало тягу к поискам идеала за ее пределами.Нарушая хронологический принцип презентации материала книги, заметим, что
и в сегодняшних работах об Австралии, ее экономическом и политическом устройстве
и традициях (Н.С. Скоробогатых, 2006 г.), бережном отношении к своей культуре и
природе (Ю.Л. Мазуров, 2006 г.) слышна эта же сожалеющая интонация: да, австра¬
лийцы заботятся, берегут, а мы...; есть чему поучиться. Так было - и остается.Мы сознательно не вводили в антологию тему «русская иммиграция в Австралии»
и ее восприятие страны. Исключение сделано для революционеров, покинувших Рос¬
сию после событий 1905 г., довольно долго пробывших в Австралии, но вернувшихся
в Россию, то есть, строго говоря, они так и не стали иммигрантами, «русскими австра¬
лийцами» в полном смысле слова. Наиболее известная фигура среди них - Артем
(Ф.А. Сергеев); отрывки из его писем и воспоминаний свидетельствуют, что револю¬
ционный настрой не помешал ему разглядеть в жизни страны, простых австралий¬
цев много позитивного, ибо оно было очевидным.В двухсотлетней истории отношений России и Австралии были разные периоды,
порой наступало заметное похолодание. Во многом это определялось отношениями2	Разыскания Е.В. Говор. Более подробно см. с. 138 настоящей книги.~ 12-
России с Англией: дружим, воюем с общим врагом - и с Австралией в добрых отноше¬
ниях; расширяем сферы своего влияния, или того хуже воюем друг с другом (напри¬
мер, Крымская война) - и Австралия начинает опасаться «русской угрозы». Об этом -
в материалах В.М. Линдена, П.С. Муханова и комментирующей статье современного
историка А.Я. Массова.Особенно непросто отношения наших стран складывались в советский период ис¬
тории России (полноценные дипломатические отношения были восстановлены лишь
в 1942 г. - знаменательно, что именно тогда), что, естественно, отразилось на русском
восприятии австралийской действительности. Спектр его, однако, очень многообра¬
зен и существенно менялся на протяжении 70 лет.В конце 20-х гг. Д.А. Дьяков, педагог, специалист по проблемам просвещения,
в этом качестве посетивший Австралию, еще откровенно восхищался уверенными
в себе людьми, школьным и университетским образованием, отношениями власти и
населения. Временами Дьяков, правда, словно через силу вспоминает о своих общест¬
венно-политических обязанностях, и тогда в его книге появляются пассажи о том, что
«все завоевания рабочего класса в Австралии относятся сравнительно к далекому
прошлому», а теперь «все глубже, все болезненнее конфликты, все острее стали высту¬
пать классовые противоречия». Эти «оговорки», однако, Д.А. Дьякову не помогли: спе-
циалисты-австраловеды полагают, что он стал жертвой политических репрессий.В работе академика А.Г. Милейковского (1937 г.) таких промахов уже нет, здесь все
на месте: «лживость утверждений, распространяемых учеными лакеями капитала» (об
Австралии как «счастливой стране» и пр.). То же и у П.А. 1уцала, морского офицера,
плававшего в Австралию на «Омске» («рейс мира»); его упорство в отыскивании недос¬
татков (к примеру, абсолютно во всех австралийских портах оборудование причалов не
годится никуда) порой достигает гротескно-комического уровня. Но даже в те времена
интонация путевых очерков ученых (например, биолога Б.А. Зенковича), иная - добро¬
желательная и вполне объективная.В конце 1960-х-1970-е гг., а тем более в 1980-е гг., ситуация заметно меняется: уже
не только в дневниках ученых, но и в путевых очерках журналистов (В.В. Маевский)
восприятие увиденного и манера изложения, совсем иные - глубже наблюдения, прак¬
тически исчезает предвзятость, следование навязчивым идеологическим догмам,
столь уродовавшим естественно присущие путешественникам любознательность, жи¬
вой, доброжелательный интерес.Подчас это приводило к тому, что приехавший в Австралию с сугубо деловыми це¬
лями специалист - как, например, внешторговец В.М. Кудинов, увлекшись древней
культурой страны, становился не просто страстным любителем, но настоящим про¬
фессионалом, глубоко проникшим в суть ее истории и своеобразия, свидетельство че¬
го - его сборники сказок и мифов аборигенов.В 1980-е годы происходит как бы очередное открытие Terra Australis Incognita, пос¬
ле долгих лет вынужденного отчуждения. Строго говоря, многие выходившие тогда ис¬
следования и путевые очерки могли бы называться так же, как книга ИЛ. Железновой
и И.А. Лебедева, - «Еще одно открытие Австралии» (1989). Вновь преобладающая инто¬
нация - изумление этой ни на что не похожей страной, по-прежнему исполненной
тайн и чудес, в природе, культуре, повседневной жизни. Такой подход ярко выражен,
к примеру, в книге биолога Н.Н. Дроздова «Полет бумеранга» (1980): научная информа¬
ция, где какие почвы и каков минералогический состав горных пород, сочетается со
страстным желанием ученого так рассказать об увиденном, о ни с чем не сравнимой
красоте именно этой горы, чтобы читатель стал соучастником открытий, переживае¬
мых ученым.В писательских впечатлениях этих лет (Д.А. Гранин, Ю.М. Нагибин) - деликатная,
уважительная наблюдательность, талантливые «моментальные наброски» встречен¬-13-
ных людей, «психологии» того или иного понравившегося места, исторического эпизо¬
да - в контексте сиюминутного, только что увиденного. И вновь звучит эта чистая ро¬
мантическая нота: «что-то осталось в ней <Австралии> от предка - легенды о неведо¬
мом, таинственном материке» (Д. Гранин).Что важно особенно: в период конца 1960-х- 1980-х гг. выходит громадное количе¬
ство книг по истории, культуре, экономике, этнографии, политике Австралии. Мы не
ставили своей целью - да это и невозможно - охватить в предложенной вниманию чи¬
тателя антологии все это многообразие. Мы стремились представить грани культурно¬
исторического восприятия страны российскими путешественниками, писателями,
деятелями искусства и учеными гуманитарного профиля (либо делавшими упор на
восприятии страны в этом аспекте). В числе таких ученых - В.Р. Кабо, автор книго	древней истории австралийских аборигенов, их культуре и искусстве, и Е.М. Мелети-
нский, среди многогранных научных интересов которого не последнее место занима¬
ло изучение форм первобытного художественного восприятия мира, в том числе и ко¬
ренными жителями Австралии.Круг наших представлений об австралийской литературе, в частности, о поэзии,
заметно расширился в 1970-е гг., благодаря чему мы узнали, если воспользоваться
словами Е. Винокурова, «о внутренней психологической жизни Австралии». Среди тех,
кто дал нам эту возможность, - талантливый переводчик А.Я. Сергеев; к австралийс¬
кой поэзии, к австралийской теме обращался и И.А. Бродский - читатель найдет их
стихи на страницах антологии.Благодаря замечательным переводчикам Р.Облонской и Н. Треневой российским
читателям стало известно имя австралийского нобелевского лауреата - писателя
П. Уайта, воссоздавшего в своих произведениях «донельзя австралийский», «небыва¬
лый и неповторимый пейзаж особого состояния духовной жизни» (слова критикаB.C. Муравьева).В 90-е гг. XX в. и в нынешнее десятилетие диапазон тем, интересующих наших ис¬
ториков и культурологов, специалистов по Австралии, несколько изменился по сравне¬
нию с предыдущими периодами. Наметился интерес к значительной и весьма сегодня
актуальной теме - формированию и развитию австралийского национального созна¬
ния, национальной самоидентификации. Она затронута в работах А .Я. Массова,
А.Ю. Рудницкого, А.С. Петриковской (ее статья, напрямую связанная с названной те¬
мой, помещена в антологии).На первый план безусловно вышла тема российско-австралийских и австралийс¬
ко-российских связей - в науке, культуре, политике, торговле, промышленности.Так проявилась черта нового времени: не просто воспринимаем чужое, но в орга¬
ничном единстве со своими традициями и, говоря без обиняков, интересами. В какой-
то мере так было всегда, но перекос все же имел место: новая, глубоко своеобразная,
невероятными темпами развивающаяся страна, завораживала. В 90-е гг. выходят
книги А.Я. Массова «Андреевский флаг под Южным крестом», 1995; «Россия и Австра¬
лия во второй половине XX века», 1998; А.Ю. Рудницкого «Другая жизнь и берег даль¬
ний... русские в австралийской истории», 1991; антология «Российские моряки и путе¬
шественники в Австралии» (составители Е.В. ГЬвор и А.Я. Массов. 1993); работа
Е.В. Говор «Australia in the Russian Mirror. Changing Perceptions. 1770-1919»,
Melbourne, 1997; а в 2002 г. исследование A.C. Петриковской «Российское эхо в культу¬
ре Австралии (XIX - первая половина XX века)».Мы многое узнаем благодаря этим замечательным книгам не только об Австралии,
но и о России, ее прославленных мореплавателях, ученых, путешественниках, писате¬
лях, артистах, кого судьба в тот или иной момент их жизни забросила в Австралию.
Практически с самого начала австралийской истории Россия была ее внимательным и
неравнодушным свидетелем. Этот интерес остается и сегодня, он лишь несколько- J4-
трансформируется под влиянием новых приоритетов: ученые, к примеру, больше сос¬
редотачиваются на своих темах (см. в антологии отрывки из работ Н.С. Скоробогатых
«Вехи конституционного пути Австралии (1788 - 2000 гг.)» и И.А. Звегинцевой «Terra
Incognita: Кино Австралии и Новой Зеландии»), меньше отвлекаются на то, что дове¬
лось им увидеть, услышать, во время случайных, неделовых встреч. Но, к счастью, все-
таки отвлекаются - Австралия сохраняет свое притяжение как страна особенная, ни
на что не похожая. Из самого заглавия книги И.А. Звегинцевой видно, что автор гото¬
вится к очередному открытию Австралии; более того, она полагает - и с немалым на то
основанием, - что и сами австралийцы заново открывают для себя свою страну - исто¬
рико-культурное наследие коренных жителей страны, отношение к которым в послед¬
ние десятилетия принципиально изменилось на государственном уровне.Не удивляет также, что Ю. JI. Мазуров, ученый в области охраны культурного и при¬
родного наследия, в своем серьезном, с массой научных выкладок труде заявляет, на
миг отвлекшись от них:«Это, наверное, последний на планете крупный ее регион, ко¬
торый до сих пор не утратил ореола таинственности». А пафос книги А.Ю. Низовского,
целиком посвященной именно «неразгаданным тайнам Австралии», к тому-то и сво¬
дится: как хорошо, что есть еще нераскрытые тайны, которые только предстоит отк¬
рыть. Так что открытие Австралии, видимо, продолжится...Хочу поблагодарить А.С. Петриковскую, ведущего научного сотрудника института
Востоковедения РАН, за высокопрофессиональную помощь в работе над этой книгой.И.Н. Васильева-Южина
tsС '/ -p?hr... ^*? M' *«*»■*■■■■; ».\r л \ \ -
"*!;л*ЧЦ»г • ’’ ': у
\
j>.41PV .•«&• v-’—/ --'-3pf 1 ■ ■< Йе*ыс% Ткее
Mr. PLE'ASANT".
Вместо введенияПервые русские публикации
об Австралии и ТасманииСложилось мнение, что до революции, особенно в XVIII - первой половине XIX века,
Австралия оставалась terra incognita для русского читателя. Однако изучение различ¬
ных периодических изданий, книг, сборников рассматриваемого периода позволило
выявить, что уже к середине XIX века в русской печати появилось около 200 публика¬
ций, полностью или частично посвященных Австралии, причем сведения собственнооб	Австралии и Тасмании занимают в общей сложности свыше 2,3 тыс. страниц (в это
число не входят переиздания и учебники второй четверти XIX века). Часть этих публи¬
каций не утратила своего значения до настоящего времени и представляет определен¬
ный интерес для специалистов по истории, этнографии, географии и культуре Австра¬
лии, а также для историков русской печати и журналистики. <...>До 70-х годов XVIII века основным источником сведений об Австралии служили
учебники общей географии. Уже в первой географии, изданной при Петре Великом
в 1710 году, <...> авторы упоминали «Южную Индию» или «австральные земли», относя
их к «малоизвестным» и «частью еще неоткрытым». В 1765 году в «Дорожной геогра¬
фии...», переведенной с французского языка, упоминается, что «воздух там умерен¬
ный; однако земля не очень плодоносная»1.Первый более подробный очерк Новой ГЬлландии, приводится во «Всеобщем земле¬
описании...» И.Ф. Гккмана и И.Ф. Яковкина2, изданном в 1795 году. Здесь отмечено ге¬
ографическое положение Австралии, перечислены «знатнейшие мореходцы», прини¬
мавшие участие в ее открытии, дается описание побережья, растительного и живот¬
ного мира. Определенное место отведено аборигенам, их обычаям и хозяйству. В «Но¬
вейшем повествовательном землеописании...», изданном также в 1795 году, сообщает¬
ся уже о поселении англичан в Ботани-Бей3. Однако на протяжении I-й четверти
XIX века учебники географии (как русские, так и переводные) мало места уделяли
Австралии, хотя к тому времени в русской и зарубежной печати уже появился ряд ра¬
бот, разносторонне описывающих Австралию и Океанию.К ним прежде всего принадлежит описание путешествий Дж. Кука и других мореп¬
лавателей, посетивших Австралию. Первой русской публикацией, в значительной сте¬
пени посвященной Австралии, была статья «Новыя, до географии касающиеся откры¬
тия, учиненныя аглинским кораблем Ендевур называемым, во время его путешествия
около света в 1769,1770 и 1771 годах», напечатанная в 1772 году в «Календаре или ме¬
сяцеслове географическом на 1773 год». Статья составлена на основе письма ботани¬
ка экспедиции Д. Бэнкса в парижскую академию наук и выдержек из его же сочинения
«А Journal of a voyage round the world», изданного анонимно в Лондоне в 1771 году.
К статье была приложена гравированная и раскрашенная карта «южной части света»1	Дорожная география, содержащая описание о всех в свете государствах... М., 1765. С. 241-242. [Здесь и да¬
лее примеч. Е.В. Говор].2	Гакман И.Ф.,Яковкин И.Ф. Всеобщее землеописание, изданное для народных училищ Российской империи...
4.2. СПб.,1795. С. 331-336.3	Новейшее повествовательное землеописание всех четырех частей света... Ч. 1. СПб., 1795. С. 178.-17-
с указанием открытий, сделанных экспедицией Дж. Кука. Первое кругосветное путе¬
шествие Дж. Кука и, в частности, открытие им Австралии получили освещение в Рос¬
сии в ряде других книг конца XVIII века, составленных Прево д'Экзилем4, Э. Киппи-
сом5, И.Г. Кампе6 на основе дневника Дж. Кука. В них рассказывается об открытии Дж.
Куком Австралии, его плавании вдоль восточного побережья, трехмесячной стоянке
в районе нынешнего Куктауна во время починки корабля. Вдумчивые исследователи,
Дж. Кук и его спутники составили первую подробную характеристику животного и
растительного мира пятой части света. Большой интерес представляет описание
встреч с аборигенами, их внешнего вида, обычаев, хозяйства, орудий труда и охоты.
В книге Прево д'Экзиля приведен даже небольшой словарь языка аборигенов района
Куктауна.В конце XVIII - начале XIX века в России были изданы материалы второго и треть¬
его кругосветных плаваний Дж. Кука, во время которых мореплаватели посетили юго-
восточное побережье Тасмании, - его описание содержит ценные замечания о тасма¬
нийцах. Третьему путешествию Дж. Кука была посвящена и книга его спутника
Г. Циммермана, вышедшая в России в 1786 году и выдержавшая в дальнейшем ряд пе¬
реизданий7.Интересно отметить, что в русской печати получило широкое освещение начало
колонизации Австралии - период правления губернатора А. Филлипа, когда была соз¬
дана первая ссыльно-каторжная колония в Новом Уэльсе. Уже через два года после
прибытия Первого флота из Англии в журнале «Новые ежемесячные сочинения» в 1790
году появилась статья капитана Уоткина Тенча, первого историка колонии8. В 1793 го¬
ду в «Санкт-Петербургском Меркурии» печатается обзорная статья о жизни австра¬
лийской колонии, составленная на основе книг Дж. Хантера, Дж. Кинга и А. Филлипа,
вышедших в 1789-1793 годах в Англии9.Раннему периоду истории Австралии посвящено произведение Дж. Баррингтона
«Путешествие в Ботани-Бай...» Вначале оно было издано анонимно в 1803 году в «Соб¬
рании любопытных путешествий...» в переводе князя Алексея Голицына, в 1809 году
вышло отдельно с указанием автора и предисловием переводчика10. <...>В конце XVIII - первой половине XIX веков продолжалось исследование и описание
австралийского побережья мореплавателями, которые останавливались здесь во вре¬
мя длительных кругосветных экспедиций. В рассматриваемый период на русском
языке были изданы материалы путешествий Дж. Ванкувера, Н. Бодена, Дж. Тернбул¬
ла, Дюмон-Дюрвиля, Уилкса и др., выходили статьи обзорного характера, посвящен¬
ные новым географическим открытиям, в которых значительное место отводилось
Австралии. В этих публикациях содержится большое количество географических, ис¬
торических, этнографических сведений, не утративших своего значения и в настоя¬4	Прево д'Экзиль А.Ф. История о странствиях вообще по всем краям земного круга. Ч. 20. М., 1787. С.130-198.5	Киппис Э. Подробное и достоверное описание жизни и всех путешествий... Кука. 4.1. СПб., 1790. С.104-161.6	Кампе И.Г. Собрание любопытных и соответственно юношескому возрасту сочиненных путешествий, издан¬
ных Г. Кампе. Ч. 4. М., 1798. С. 350-443.7	Циммерман Г. Последнее путешествие около света капитана Кука... СПб., 1786. С. 17-18.8	Тенч У. Известие об экспедиции в залив Ботани, с описанием новооткрытой земли полуденной Галлее, о ее про¬
изведениях, жителях и проч. с присовокуплением описания о военном и гражданском установлениях в пристани
Жаксоне...// Новые ежемесячные сочинения. 1790.4. 47, май. С. 20-31.9	Краткое известие о Новой Голландии и некоторых других на южном океане находящихся островах, и о их жи¬
телях, из древних записок аглинского капитана Гунтера, лейтенанта Кинга и бывшего там губернатора Филип¬
па / Пер. А.С. Струговщикова// Санкт-Петербургский Меркурий. 1793. Ч. 3, июль. С. 41-58.10	[Баррингтон Дж.] Путешествие в Ботани-Бай // Собрание любопытных путешествий в разные страны све¬
та... Ч. I. М., 1803. С. 291-455. (Добавим, что речь идет не о предисловии А. Голицына - его, к сожалению, нет
в книге, а о предисловии французского переводчика с английского оригинала. - Примеч. сост.).- 18-
щее время. Так, например. Дж. Ванкувер дал подробное описание юго-западного побе¬
режья Австралии, сделал интересные предположения об австралийских аборигенах11.Материалы французской экспедиции под командованием Н. Бодена, изданные
Ф. Перроном, содержат ценные сведения о тасманийцах и австралийцах, их внешнем
виде и характере, обычаях, жилище, хозяйственном и общественном укладе12. В за¬
писках малоизвестного путешественника Дж. Тернбулла мы находим одно из первых
описаний Сиднея начала XIX века, приводятся данные о количестве жителей по раз¬
личным категориям, сведения о ссыльных, о влиянии европейской колонизации на
аборигенов13. Наиболее полное описание западного, южного и восточного побережий
Австралии содержится в путешествии Дюмон-Дюрвиля, побывавшего там в
1826-1827 годах. На основе сведений, почерпнутых из различных источников, и опи¬
сывается история открытия и исследования Австралии, в том числе первые экспеди¬
ции во внутренние районы страны. Основное внимание уделено различным сторонам
жизни аборигенов14. Уилкс, побывавший в Австралии в 1839 году, касается ряда воп¬
росов состояния австралийского общества и жизни аборигенов15.Большую интересную группу исторических источников составляют путевые за¬
метки русских моряков. В 1807-1835 гг. Австралию посетило 15 русских кораблей.
Численность офицерского и научного состава экспедиций достигла в общей сложнос¬
ти 140 человек. Многие участники оставили описания своих путешествий, включая
посещение Австралии и Тасмании. Некоторые из этих материалов были опубликованы
в рассматриваемый период, другие - в более поздние годы, отдельные работы переиз¬
даны или впервые вышли в свет лишь в советское время.Среди публикаций XIX века следует отметить книги Ф.Ф. Беллинсгаузена,
А.П. Лазарева, И.М. Симонова, статьи А. Российского, М.Н. Васильева, Е.А. Клочкова,
А.П. Шабельского и др. Участники экспедиций во время пребывания в Австралии про¬
водили наблюдения географического, астрономического, естественно-научного эт¬
нографического, исторического и экономического характера, стремились отметить
все наиболее достойные внимания факты. «Краткое известие о колонии в Новом Юж¬
ном Валлисе» и «Земля Ван-Димена» в книге Ф.Ф. Беллинсгаузена и описание Тасма¬
нии в книге А.П. Лазарева явились подлинно энциклопедическими очерками. Особо
следует отметить материалы И.Ф. Крузенштерна, осуществлявшего первое из кругос¬
ветных плаваний русских. Еще в 1806 году появилась его статья «Открытия Тасма¬
на. . .»16, в 1823 году в «Собрании сочинений, служащих разбором и изъяснением Атла¬
са южного моря...» он дает обстоятельную историко-географическую характеристику
побережий Австралии и Тасмании на основе материалов путешествий А. Тасмана,
Б.Д. Антркасто, Дж. Кука, Фюрно, Басса, М. Флиндерса, Кинга и др.Русская печать довольно оперативно освещала исследование внутренних районов
Австралийского материка. На протяжении 10-40-х годов XIX века в периодике появи¬
лись заметки и статьи о путешествиях П. Кинга, Ч. Эванса, Т. Митчелла, Дж. фея,
Дж. Э. Эйра, Ч. Стерта, Л. Лейхардта, Э. Кеннеди и др. В 1850 году в «Москвитянине»11	Ванкувер Дж. Путешествие в северную,часть Тихого океана и вокруг света, совершенное в 1790-1795 гг...
Ч. 1. СПб., 1827. С. 99-152.12	Путешествие для открытий в Австралию с 1800 до 1804 года, изданное г. Пероном // Журн. новейших путе¬
шествий. 1809. № 1,2; 1810. № 4, 7-8.13	Новейшие известия о Новом Южном Валисе ... извлеченные из Турнбилева путешествия вокруг света, со¬
вершенного в 1800 и 1804 годах// Библиотека путешествий мужей знаменитых... Ч. 2. М., 1826. С. 259-318.14	Дюмон-Дюрвиль Ж.С. Всеобщее путешествие вокруг света. Ч. 9. Океания. М., 1837. С. 173-330.15	Путешествие вокруг света североамериканца Уайлькза. Статья 5 и 6 // Отеч. зап. 1850. Т. 73, кн. 11, отд. 8.
С. 24-47; кн. 12. С. 161-176.16	Крузенштерн И.Ф. Открытия Тасмана... // Технолог, журн. 1806. Т.З, Ч.З. С. 134-185; Ч. 4. С. 110-158.-19-
была напечатана обширная статья, составленная на основе дневниковых записей
Т. Митчелла, изданных в Лондоне в 1848 году и содержащая также историю исследо¬
вания внутренних районов Австралии17.Русская печать живо откликалась и на события общественной жизни далекого кон¬
тинента. В журналах «Северный архив», «Сын Отечества», в «Историческом, статисти¬
ческом и географическом журнале», в газетах «Московские ведомости», «Санкт-Петер-
бургские ведомости», «Северная пчела» и др. постоянно помещались статьи и заметкио	состоянии австралийских колоний, об основании новых поселений, положении
ссыльных и переселенцев, политической, экономической и культурной жизни. Эти ра¬
боты носили компилятивный характер, либо являлись перепечатками из иностран¬
ных журналов. Кроме упомянутых выше публикаций австралийских офицеров и мо¬
реплавателей, были использованы книги Б. Филда, У. Уэнтворта, Д. Коллинза, Р. Хоу-
итта и многих других.Вопросы положения аборигенов, их обычаи, хозяйство, отношения с колонизато¬
рами в различной степени затрагивались почти в каждой публикации. В общей массе
выгодно выделяются путевые заметки русских путешественников-мореплавателей.
Признавая отсталость аборигенов, они отвергали расистские взгляды на австралий¬
цев и тасманийцев как на дикарей, не поддающихся цивилизации. Характерно, что в
1829 году русские журналы с возмущением комментировали объявление в австра¬
лийской газете об истреблении аборигенов с помощью яда18.В первой половине XIX века начали появляться и специальные публикации, посвя¬
щенные австралийскому животному миру, овцеводству, земледелию, добыче полезных
ископаемых.В середине XIX века в русской печати публикуются первые произведения австра¬
лийской художественной литературы - романы Ч. Роукрофта, художественной литера¬
туры об Австралии (Ф. де Ланженевэ19, Э.Л. Бульвер20 и др.). В этих рассказах и рома¬
нах описывается жизнь ссыльных, первых поселенцев, беглых преступников, абориге¬
нов. Интересно отметить, что одно из первых произведений австралийской литерату¬
ры, роман Ч. Роукрофта «Рассказы о колониях»21 был напечатан в России вскоре после
его издания в Лондоне. Другое австралийское произведение этого автора «Бушрейнд-
жер земли Ван-Димена», также было опубликовано в России в 1852 году.Завершая обзор первых русских публикаций об Австралии и Тасмании до 1850 го¬
да, можно сделать вывод, что как по широте тематики, так и по оперативности осве¬
щения текущих событий, русская печать предоставляла своим читателям богатый ма¬
териал. Конечно, глубина рассмотрения отдельных вопросов не была, да и не могла
быть достаточной. На этом этапе наибольшее внимание уделялось открытию и иссле¬
дованию Австралии. Особую ценность представляют материалы русских мореплава¬
телей, побывавших в Австралии.Е.В. ГоворТекст печатается по изд.: Двенадцатая научная конференция по изучению Австралии и Океании.М.: Наука, 1981. С. 45-53.17	Австралия // Москвитянин.1850. № 2,3, отд. 2. С. 1-52.18	Сын Отечества. 1829. № 18. С. 247-248; Истории., статистич. и геогр. журн. 1829. Ч. 4, кн. 3. С. 185.19	Ланженевэ Ф. де. Ссыльная из Ботони-Бай : Рассказ / Пер. с франц. // Москвитянин. 1845, № 10.20	Бульвер Э.Л. Семейство Какстонов // Отеч. зап. 1830. Т. 70, № 5,6; Т. 71, № 7,8; Т. 72, № 9,10; Т. 73, № 11,12.21	[Роукрофт Ч.]. Рассказы о колониях Вандименовой земли. //Современник. 1850. Т. 21, №5,6; Т. 22, № 7,8;
Т.23, № 9,10.-20-
ЛЕОНТИЙ АНДРИАНОВИЧ ГАГЕМЕЙСТЕР
(1780-1834)<...> в июне 1807 г. к берегам пятого континента подошел первый российский корабль.
Это был шлюп «Нева». Тот самый, что вместе с кораблем «Надежда» участвовал в первом
кругосветном плавании россиян. Это знаменитое путешествие проходило в 1803-1806 гг. под
командованием И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского.Вскоре после возвращения экспедиции в Петербург «Нева» вновь была отправлена в даль¬
ний морской поход. На этот раз цель его была весьма прозаической: шлюп должен был доста¬
вить грузы Российско-американской компании в ее владения на северо-западном берегу Амери¬
ки. Меркантильные соображения возобладали над научными интересами - численность эки¬
пажа была сокращена до минимума; в отличие от предыдущей блестящей команды в нем сов¬
сем не было естествоиспытателей.«Невой» командовал 27-летний лейтенант Леонтий Андрианович Гагемейстер1. <...>Шлюп «Нева» вышел в плавание из Кронштадта 20 октября 1806 г.После захода в феврале 1807 г. в бразильский порт Салвадор Гагемейстер начал сложный
по тем временам переход через Атлантический и Индийский океаны. Более трех месяцев от¬
важные мореплаватели не видели суши, и только 26 мая вдали показались берега острова Тас¬
мания, который тогда называли Землей Вандимена, а 4 июня 1807 г. «Нева» бросила якорь в
Порт-Джексоне (ныне Сидней). <...>Единственным русским свидетельством пребывания «Невы» в Австралии является пись¬
мо Л.А. Гагемейстера предположительно от 14 июня 1807 г. из Порт-Джексона в правление
РАК.К сожалению, это всего лишь сухая констатация фактов (прежде всего торгово-экономи-
ческого характера), представлявшая, однако, несомненный интерес для адресатов письма. Но
и эти скудные сведения имеют неоценимое достоинство, ибо являются первым свидетель¬
ством русского об Австралии. Знаменательно и то, что уже при этом кратковременном кон¬
такте россиян и австралийцев Гагемейстер положительно оценил перспективы развития
взаимной торговли.Из австралийских источников известно, что русские моряки пользовались во время сто¬
янки в Порт-Джексоне расположением и всесторонней помощью жителей. Есть основания
предполагать, что Гагемейстер имел контакты с аборигенами: он привез образцы туземно¬
го оружия копья и палицы.«Нева»2 покинула Порт-Джексон 19 июня 1807 г. и в сентябре того же года благополучно
прибыла в центр Русской Америки Новоархангельск (Ситку). <...>.1	Гагемейстер Л.А. - выдающийся мореплаватель. В 1795 г. поступил волонтером в Балтийский флот;
в 1797 г. произведен в мичманы. Плавал у берегов Англии и Голландии (1798-1800 гг.), служил волонтером на
английских кораблях (1802-1804 гг.). Л.А. Гагемейстер трижды совершил кругосветные плавания: на шлюпе
«Нева» (1806-1810 гг.), на корабле «Кутузов» (1816-1819 гг.), на шлюпе «Кроткий» (1828-1829 гг.).2	В 1957 г. в Австралии по заказу общества любителей русской военной старины была выпущена юбилейная
медаль в честь 150-летия визита «Невы».-21-
Письмо в правление Российско-Американской компании о плавании корабля «Нева»
из Порт-Джексона от 14 июня 1807 г.в <...> Мы пришли июня 3-го3 в полдень на вид входа в губе Жаксон4. Получив лоц¬
мана, за противным ветром и наступающею ночью не прежде как 4-го в полдень дошли
<...> в расстоянии <...> от города Сидней до 1-й мили италианской. Пред положением
якоря салютовали крепости из 11 пушек, на что отвечали нам равным числом. Губернатор
здешний г-н Блей5 находится теперь для осмотру городов, внутри лежащих, командующий
в его отсутствие майор Жокстон и начальник по морскому департаменту г-н Камбелл ока¬
зали нам всякую учтивость <...> По приказанию губернатора, коему английским правле¬
нием «Надежде» и «Неве» при первом отправлении велено было оказать все пособие6,
привезли нам мясо и снабжают хлебом и зеленью.Правду сказать, мне не хотелось производить здесь свежего мяса, как фунт обходит¬
ся по 2 шиллинга, но <...> чрез пять дней я надеюсь отправиться, и я намерен не прини¬
мать более от них ничего <...>Как сие селение в начальном еще состоянии, хотя удивительно много сделано, то за¬
висит дороговизна большею частью от привозу разных товаров из Англии. Все здесь
чрезмерно дорого: бушель турецкого пшена7 по 6, а пшеницы по 30 шиллингов. Прислан¬
ные для разных преступлениев содержатся либо для работы в собственном доме под
строгим присмотром на казенном содержании или, если поведение их заслуживает ува¬
жения, получают билеты и могут достать себе каким ни есть ремеслом пропитание. Рабо¬
та так в высокой цене, что многие из ссылошных в продолжение 10 лет нажили себе боль¬
шой капитал, наипаче один, который имеет теперь более 30 ООО фунтов стерлингов. Зем¬
ля плодородна, но разными случаями часто случается крайний недостаток в провианте.
Губернатор теперешний хорошими своими распоряжениями, может быть, возвысит еще
скоро цену, которую поселение сие имеет. Главный вывоз состоит из ворвани и тюленей,
коих бьют великое множество в проливе Бассел8.Окромя Порт Жаксона селение близ моря в Новой Голландии при реке Гунтус9, где
достают каменный уголь <...> Англичане не доходили далее 60 миль италианских от морс¬
кого берега, имеют поселение близ городков Парамате10 в 16-и и Гокесбури11 в 50 милях
отсель, и так внутренняя часть сего обширного острова, загражденная высочайшими го¬
рами, совсем неизвестна <...>Со временем, надобно думать, сия земля будет изобиловать хлебом и почти всем нуж¬
ным для жизни, и по малому от Китая и Ост-Индии расстоянию, коль скоро потребности
здешние умножатся и произведения будут известнее, откроется хорошая торговля. <...>
И, может быть, вы бы нашли пользу в оборотах со здешним краем света, как все продукты3	3 июня 1807 г.4	Имеется в виду залив Порт-Джексон.5	Правильно: У.Блай; был губернатором Нового Южного Уэльса в 1806-1808 гг.6	При подготовке первого русского кругосветного плавания шлюпов «Надежда» и «Нева» в 1803-1806 гг. рус¬
ское правительство обратилось в Лондон с просьбой оказать содействие русским кораблям при их заходе в
порты английских владений. В июне 1803 г. соответствующее распоряжение относительно «Надежды» и «Не¬
вы» было передано правительством Великобритании губернатору Нового Южного Уэльса Ф.Г. Кингу.7	Имеется в виду рис.8	Несомненно, имеется в виду Бассов пролив.9	Речь идет о городе Ньюкасл, расположенном на реке Хантер.10	В начале XIX в. - небольшой городок, загородная резиденция губернаторов Нового Южного Уэльса. Ныне -
район Сиднея Парраматта.11	Очевидно, имеется в виду город Виндзор, расположенный у реки Хоксбери.-22~
наши здесь в большой цене, а отсюда можно взять деревы, известные под именем She oak,
кои превосходнее красного дерева на мебель. <...>Губернатор Блей приехал и вчерашнего числа был у нас, и к вечеру мы были пригла¬
шены к нему на бал. Дождливая погода задержала нас несколько, но с божиею помощью
вступим в поход.<...>Текст печатается по изд.: Российские моряки и путешественники в Австралии. Сост. Е.В. Говор и
А.Я. Массов. М.: Наука, 1993. С. 14-17.АЛЕКСЕЙ РОССИЙСКИЙОкончив Кронштадское штурманское училище, А.Российский поступил штурманом на
шлюп «Суворов», которым руководил М.П. Лазарев\ и вместе с ним совершил кругосветное
плавание в 1813, 1814, 1815 и 1816 гг., во время которого побывал и в Австралии (1814 г.).
Он оставил об этом уникальное свидетельство в своем путевом дневнике.Фрагмент этого дневника, опубликованный в 1820 г. (журнал «Соревнователь просвеще¬
ния и благотворения», кн. 11, 12), стал первым появившимся в русской прессе описанием
Австралии.Из журнала штурмана А. Российского
о пребывании корабля «Суворов» в Порту Джексон[1814 г.]31 июля, в полдень, мы были на юго-западной стороне в 114 милях от Вандименской
земли, почему, надеясь в следующий день ее увидеть, мы легли на ночь в дрейф под ма¬
лыми парусами.Ночью на 1 августа поднялась ужасная гроза с сильным проливным дождем и жесто¬
кими шквалами. Страшный гром раздроблялся по тучам в необъятном пространстве океа¬
на, и пламенная багровая молния освещала весь горизонт. К утру ветер начал стихать, и
хотя дождь перестал, но небо покрыто было облаками.В 6 часов мы снялись с дрейфа; в 10 часов увидели юго-западный мыс Вандименс¬
кой земли и лежащий поблизости оного камень Мюстон. Нельзя вообразить, как приятно
было увидеть берег, ибо прошло 50 дней сряду с того времени, как мы не видали не толь¬
ко земли, но даже и признака оной <...>До 1 числа, по причине переменных ветров, мы должны были целые шесть дней ла¬
вировать. Сего числа достигли мы до 34°41'17" южной широты и 152°15' восточной дол¬
готы; следовательно, от Порта Джексона находились не более, как в 60 милях. И в самом
деле, поутру с восхождением солнца, с помощью зрительной трубы мы усмотрели берег
Новой Голландии, называемый англичанами Новой Южной Валлийской землей - New-1	Лазарев Михаил Петрович (1788-1851) - выдающийся флотоводец, мореплаватель; адмирал (1843). Совер¬
шил три кругосветных путешествия: в 1813-1816 гг. - во главе корабля «Суворов»; в 1819-1821 гг. - коман¬
дир шлюпа «Мирный» (шлюпом «Восток» командовал возглавлявший экспедицию Ф.Ф. Беллинсгаузен), пла¬
вание это завершилось открытием Антарктиды; в 1822-1825 гг. - на фрегате «Крейсер» с заходом в Русскую
Америку. Герой Наваринского сражения (окт. 1827 г.); с 1833 г. возглавлял Черноморскую флотилию.~23-
South Wales2. В полдень он открылся нам совершенно. На южном мысе, вдавшемся в мо¬
ре, мы увидели маяк и флагшток, на коем развевался английский флаг. <...>На утро 12 числа [августа] погода была прекраснейшая, и вид берега Новой Голлан¬
дии представился прелестнее прежнего. <...>В 12 часу из Джексонского залива вышел идущий на китовый промысел английский
купеческий бриг, с которого приехал к нам лоцман. Какой живописный вид открылся, ког¬
да мы прошли между высоких каменных скал: в одной стороне берег Новой Голландии
представлялся, как мрамор, с другой - зеленые равнины расстилались над дикими утеса¬
ми, и взор терялся среди множества островков, один другого прелестнее, закрываемых с
моря деревьями и кустарниками; вдалеке бурный шум океана, тихий плеск волн в спокой¬
ном заливе, которого голубые воды позлащивались лучами солнца, свежесть и прохлада
от соседственных лесов, пение разновидных птиц, которых тысячи порхали на ветвях де¬
рев, кружились над берегом или над водами и плескались в струях; все для нас было ка¬
ким-то очаровательным зрелищем.Вскоре из порта Джексона приехал к нам посланный от губернатора офицер3 с ин¬
струкцией, которая дается всем иностранным судам во время пребывания в сем порте.
Между тем он старался узнать от нас политические новости о военных обстоятельствах
в Европе, которых они давно не получали, ибо из Англии пакетбот с известиями прихо¬
дит в Новую Голландию только один раз в год; а так как у нас были взяты из Англии и
Рио-Жанейра газеты, то мы и отдали ему оные для доставления губернатору.В 2 часа пришед в Сиднийскую губу, откуда виден город Сидни, стоящий на возвы¬
шенном месте, с прелестно выстроенными дачами и красивыми каменными домами, мы
салютовали городской крепости 11 выстрелами, а между тем убирали паруса и станови¬
лись на якорь на определенном месте для всех приходящих иностранных судов. Мы ста¬
ли на якорь на глубине 8 саж., где грунт ил с песком. В начале четвертого часа на наш са¬
лют отвечали с крепости 13 выстрелами; замедление же в ответе происходило, как мы
после узнали, оттого, что посылали спрашивать приказания губернатора, который и велел
отвечать двумя [выстрелами] более. В четыре часа приезжал опять прежний офицер от
губернатора с уведомлением, что нашему кораблю позволено перейти на то место, где
стоят английские суда. Сия привилегия здесь чрезвычайно редко дается иностранным су¬
дам, и почти никогда. Мы очень удивились и обрадовались сему лестному случаю; но так
как течение в сие время было противное, то и остались до утра на прежнем месте. На дру¬
гой день, на самом рассвете, приехал к нам лоцман, и при сделавшемся попутном течении
мы снялись с якоря, а к 10 часам перешли к самому Сидни и стали на якорь к N от губер¬
наторского дома. Пока мы переходили и становились на место, то на пристани собралось
великое множество народа, который с любопытством смотрел на наш корабль и удивлял¬
ся прибытию; ибо с того времени, как порт Джексон населен англичанами, то это еще [был
только] второй корабль под российским флагом, [который] посещает сей далекий порт
пятой части света, отдаленный от нас двумя великими океанами.Лишь только мы успели стать совершенно на место, как гром пушек из всех крепос¬
тей возвестил полученное от нас радостное известие о взятии Парижа4. Всякий спешил
узнать тому причину; суетились и бегали по улицам. Наконец, после полудня сие известие
было торжественно обнародовано. Тогда-то надобно было видеть, с каким восторгом ра¬2	Новый Южный Уэльс.3	Дж. Пайпер. Он же встречал команды «Благонамеренного» и «Открытия», а также «Востока» и «Мирного» в
1820 г.4	Окончательное падение наполеоновской армии в конце марта-начале апреля 1814 г. после разгрома ее в
России в 1812 г.-24»
дости встречали нас и с каким уважением принимали всякого, съезжающего с нашего ко¬
рабля на берег: матросов насильно тащили в шинки и потчевали по-братски, приговари¬
вая: «рашен добра!», «рашен добра!», «френч но гуд!». К вечеру все городские улицы бы¬
ли иллюминованы; пред каждым домом горели плошки; даже в самом бедном поставле¬
но было на окнах по три и по четыре свечи, а в других и более, смотря по достатку.Во многих местах пускали ракеты. Дом генерал-губернатора Маквария5 освещен был
великолепно и сожжен превосходный фейерверк. В сие время народ толпами собирался
на площадь; в одном месте гремела полковая музыка, в другом хор песельников, а инде
разноголосый крик подхмелевших весельчаков. Словом сказать, весь город казался в сие
время счастливейшим в свете... Кто бы из нас мог вообразить, что на другой день нашего
пребывания мы проведем время с таким удовольствием!14	числа [августа] капитан [М.П. Лазарев] приказал осмотреть весь такелаж и ранго¬
ут, а между тем старался приискать конопатчиков и других мастеровых, необходимых для
исправления корабля. <...> Моя же должность состояла в поверке хронометров, для чего
и выбрали нам место, именуемое Bennelongs point, которое по своему положению может
назваться романтическим: с одного края подымаются уступами морские скалы, у коих
плещут волны, разбиваясь с пеной о камни, с другого простираются цветущие долины,
осененные благовонными рощицами, откуда несется восхитительное пение птиц. После
наших утренних наблюдений мы садились обыкновенно на мягкую траву, под тень како-
го-нибудь кустарника, укрывающего нас от солнечных лучей, и спокойно наслаждались
созерцанием прелестных окрестностей. С сего места видна большая часть города, гавань
и стоящие в ней корабли. Здесь всегда много гуляющих. Многие англичанки, из любопыт¬
ства, приходили к нам и смотрели на наши занятия. Мы знакомились и были так счастли¬
вы, что нас не забывали своими посещениями. Bennelongs point было место свидания.
Как весело тогда проходило время!<...>...20 числа [августа] узнал я, что в сей день будет происходить сражение между ди¬
кими на назначенном для сего месте. Сей случай столько показался мне любопытным, что
я никак не хотел его упустить, и решился даже оставить сего числа поверку хронометра.
Получив на сие позволение от капитана, в 9 часов утра собрался идти на то место с
г. де-Сильве6 и помощником суперкарга7 Красильниковым. Когда мы пришли, то еще ни¬
кого не было, но спустя несколько времени множество народа начало собираться, ибо
англичане имеют особенную страсть к боям всякого рода. В 11 часов увидели мы около30	бегущих вооруженных дикарей, которые были совсем нагие. Каждый из них имел при
себе 3 копья, щит и дубину; все сии орудия сделаны из самого крепкого дерева, называ¬
емого англичанами железным (Iron Wood). Наконец, прибежало еще человек с двадцать,
и по данному им знаку они начали расходиться на разные партии; потом вокруг поднял¬
ся страшный шум, и мгновенно с обеих сторон полетели копья, от которых с чрезвычай¬
ным искусством они умеют увертываться и закрываться своими щитами. Между тем не¬
приметно со всех сторон начало скопляться их более и более, так что напоследок собра¬
лось около ста дикарей. Сражение час от часу становилось упорнее; наконец, перебро¬
савши все свои копья, начали драться сагайями8, от которых также с удивительной лов¬5	Один из вариантов написания русскими авторами фамилии Л. Макуори, губернатора Нового Южного Уэльса
в 1810-1821 гг.6	И. де-Сильве - штурман «Суворова».7	Суперкарго - человек, распоряжающийся погрузкой и выгрузкой товаров на судне.8	Дубины называются сагайями; рукоятка их снизу тонка, но чем далее к верху, тем толще, и, наконец, оканчи¬
вается бакляшкой из самого крепкого дерева; длина их в 3 и 3 а/г ФУ13* (Примеч.А. Российского).-25-
костью они умеют защищаться, застораниваясь щитами, то отступая, то подаваясь вперед,
то уклоняясь в сторону. В это время беда непроворным: тотчас дубиной ударяют прямо по
голове, от чего с первого раза убивают до смерти. Нельзя даже вообразить, с какой сви¬
репостью и отчаянием нападают они друг на друга, бьют и отбиваются; если же кто, ли¬
шившись сил, упадет, то мгновенно, со зверской радостью, добивают его до смерти, уда¬
ряя по виску сей дубиной. Треск щитов, летящие обломки копьев, дикий крик победите¬
лей, жалобный вопль раненых, окровавленные лица, разбитые члены. Признаюсь, этим
только англичане могут любоваться. <...> Всякий бы чувствительный человек содрогнул¬
ся при сей зверской битве; но англичане вместо того, чтобы отвращать диких, стараются
еще более раздражать их друг против друга. Страшно подумать, до какой степени не ща¬
дят человечества! Смотреть на мучения себе подобных - сделалось уже увеселительным
зрелищем...<...>На другой день поутру поехал я с г. де-Сильве на Bennelongs point для поверки хро¬
нометра, где случилось с нами любопытное происшествие. Лишь только успели мы сде¬
лать некоторые наблюдения, как увидели идущих к нам пятерых дикарей, в числе которых
было одна женщина. <...>Отошедши от нас, они развели огонь, набрали на берегу ракушек и, поджарив оные,
начали есть, не говоря ни слова почти целый час. По прошествии сего времени, они нача¬
ли разговаривать, сначала тихо, но потом чрезвычайно шумно, а о чем, того мы понять не
могли; однако же по догадкам заключили, что они, верно, хвастались вчерашним сраже¬
нием, потому что беспрестанно показывали то на свои орудия, то на раны, как будто бы
каждый старался уверить других, что он был храбрее.Мне очень хотелось достать некоторые из их орудий в число собираемых мной ред¬
костей, для чего я пошел к ним и, сколько мог, изъяснил знаками мое желание, что они по¬
няли очень хорошо и с удовольствием предлагали мне свои сагайи и щиты; но так как я
ничего не имел при себе, что бы им за оные дать, то велел приезжать к нам на корабль,
что они и исполнили. После полудня около 3 часов пристали к нам 2 лодки с четырьмя ди¬
кими, в том числе было двое, которых я прежде не видал, и привезли мне свои орудия. Я
выбрал себе три копья, щит, две сагайи и один головолом, подарив им несколько из поно¬
шенного платья, зеркальце, немного бисеру и бутылку рому, но они платье отдали назад,
а просили другую бутылку, что показывало их страсть к пьянству; и так как они иначе ни¬
как не соглашались, то я и принужден был удовлетворить их желание.Сии дикари были почти все довольно молоды; ростом высоки и сухощавы. Они чер¬
нее африканских негров; волосы длинные и прямые; лицо красят белыми чертами и дру¬
гими фигурами, а носы красной краской, отчего вид их кажется страшен; иные же в носу
носят палочки длиной в четыре дюйма. У них есть обыкновение при свадьбах, что ежели
кто женится, то выбивают тому по два передних зуба, отчего многие почти совсем без зу¬
бов. Старики лицом угрюмы и кажутся печальны, и почти все черты их показывают что-то
подозрительное, жестокое и лукавое. <...>Дикие Новой Голландии еще столь необразованы, что никак не могут привыкнуть к
ношению платья... Они совершенно беспечны и ни о чем вперед не думают; спят на отк¬
рытом воздухе, питаются ракушками и морскими растениями; кроме щита, сагайи, копья,
ничего не знают делать; даже рыбу не умеют ловить, да и не заботятся о том.<...>Город Сидни, главное селение Новой Голландии и столица всех английских владе¬
ний Австралии или пятой части света, <...> находится на скате двух высоких холмов и
пересекается малым источником, представляя самый живописный вид. С правой и ле¬~26-
вой стороны 2 батареи защищают вход в гавань, из которой можно видеть красивейшую
часть города <...>, дом генерал-губернатора Маквария, построенный в италианском
вкусе, с прекрасным фруктовым садом, парадное место, воспитательный дом, полковую
церковь, обсерваторию, магазины, мельницы и множество других строений. Нельзя по¬
верить, чтоб какой-нибудь другой город в 26 лет мог придти в лучшее состояние. В 1788
году англичане только что начали расселяться в таком месте, где и поныне еще обитают
дикие.Все домы построены каменные, и для избежания пожара, каждый отделен от друго¬
го прекрасными садами и огородами, где растут все европейские произведения. Главная
площадь в Сидни окружена прекрасными зданиями. У пристани находятся три публичных
магазина, где жители за сходную цену могут покупать все, что им нужно. Сидни по прек¬
расному местоположению и умеренному климату со временем сделается очень достопри¬
мечательным городом. Пространство и население его каждый год возрастает. Прежде по¬
сылались сюда только за преступления, ныне же приезжают многие по охоте и в короткое
время делаются хорошими хозяевами и наживают богатство экономиею и улучшением
земледелия. Правительство дает к тому все средства: отводит места, ссужает материала¬
ми и даже рабочими людьми. Здесь весьма редко найдешь, чтоб два семейства жили в од¬
ном доме, но каждое имеет хоть небольшой, но свой собственный. Оные строятся из кир¬
пичей, кои кладут только в один ряд, обмазываются глиною и выбелены известкою, от че¬
го наружный вид домов очень приятен, а внутри красивая опрятность и чистота. Словом
сказать, всякий здешний поселенец имеет свое жилище и притом огород, где можно най¬
ти все хозяйственные произрастения. Перед каждым домом сделаны палисадники, где
очень красиво расположены дорожки и гряды, на которых посажены лучшие пахучие цве¬
ты и фруктовые деревья. И так каждый сосланный сюда за преступление живет гораздо
лучше, нежели простолюдины в Англии. <...>Не в дальнем расстоянии от города, часа на четыре езды, здесь есть увеселительное
местечко, называемое Парамата, куда почти каждый праздник англичане и англичанки
ездят верхами для прогулки, другие же в легких о двух колесах небольших одноколках,
запряженных в одну лошадь и называемых гичками, на которых сидящий должен сам
править. В них по большей части ездят англичанки. Статная, красивая англинская лошадь
серая или пегая, коляска летит, и прелестная девушка, улыбаясь, правит вожжами. Доро¬
га в Парамату сначала идет через густой лес, где тишина прерывается пением птиц и кри¬
ком попугаев, которых здесь множество во всяком лесу. Чем ближе подъезжаешь к се¬
лению, тем дорога делается приятнее, земля становится плодоноснее, местами видны
сквозь лес обработанные поля, где на благоухающей траве играют стада овец; быки, ко¬
ровы и лошади тут же свободно ходят и утоляют жажду при маленькой быстрой речке,
текущей из-за пригорка через всю долину. Одна мыза видна за другою, все выстроены в
прелестнейшем виде и обсажены плодовитыми деревьями и цветами. Рощи улыбаются
за рощами и цветники за цветниками; наконец приезжают в слободу, лежащую на при¬
ятной равнине, на берегу светлой небольшой речки, Параматы, от которой она и назва¬
ние свое получила. По сей реке отправляются пакетботы в город Сидни. Здесь находит¬
ся около полутораста красивых домов и трактир для приезжающих, где останавливают¬
ся пить кофе и выходят гулять по цветущим берегам реки пешком. В окрестностях Пара¬
маты везде видны тучные, прекрасные пажити для стад. Все здешние жители стараютсяо	размножении овец, почему должно думать, что англичане со временем не будут иметь
нужды покупать из других земель шерсть для делания сукон. Приехав сюда утром, про¬
водят здесь целый день, к вечеру возвращаются опять в город. <...>Число англичан в Новой Голландии считается до 10 тыс., в том числе около 7 тыс.
состоят из преступников; войска же до 2 тыс. с половиной. <...>-27 ~
Гавань довольно пространна и безопасна почти от всех ветров. Сюда ежегодно захо¬
дят ост-индские купеческие корабли с богатым грузом, и потому здесь, в бытность нашу,
все ост-индские товары, шелковые платки, разные шелковые материи, полотно, миткаль,
кисея, батист и проч. были очень дешевы. Напротив того, русские продукты, как то: пару¬
сина, фламское полотно, равендук9, холст, такелаж, железо и проч. были дороги, особен¬
но стеклянная посуда, ибо дюжина простых стаканов в нашу бытность стоила 24 шиллин¬
га. Сюда позволяют привозить все мануфактурные изделия и произведения всякого рода,
выключая одного рому, ввоз которого строго запрещен, и для того всех матросов, съезжа¬
ющих с кораблей, обыскивают; но по особенному благоволению здешнего губернатора
нам позволено было свозить на берег не более одной бутылки, и то не для продажи, а ес¬
ли случится для мены на какую-нибудь вещь.Деньги здесь по большей части ходят бумажные, выдаваемые губернатором, который
однако ж обязан после платить за оные серебром или векселем по переводу на английс¬
кое правительство. Медных денег весьма мало, а серебра почти совсем нет. <...>Текст печатается по изд.: Лазарев М.П.. Документы. Т. I М.: Военмориздат, 1952. С. 60-68; Сорев¬
нователь просвещения и благотворения. СПб., 1820. № 12. С. 252-256.СЕМЕН ЯКОВЛЕВИЧ УНКОВСКИЙ
(1788-1882)Выпускник Морского кадетского корпуса, гардемарином отправлен на службу в английс¬
кий флот, участвовал в морских сражениях, русско-шведской войне 1808-1809 гг., попал в плен
к французам, освобожден после Тильзитского мира. В1813-1816 гг. лейтенант Унковский при¬
нимал участие в кругосветном плавании на корабле «Суворов», во время которого посетил
Австралию; выйдя в отставку, поселился в деревне, где писал свои записки, в которых отра¬
жены проблемы экономические, политические, социо-культурные колонизации Россией Даль¬
него Востока и Аляски. Временами же его записки читаются как роман приключений, в кото¬
ром сильна романтика открытий.Из «Истинных записок моей жизни»30	июля [1814 г.]. В широте 44°3' S, долготе 139°27' 0 во время ночи видны были на
воде блистающие огни наподобие фонарей, которые блеском своим освещали все судно,
представляя великолепный вид на поверхности океана. Такое явление случается только
близ Земли Вандимена1.1	августа. По полуночи слышен был гром и при освещении молнии ветер продолжал
дуть сильный, крепкий и было сильное волнение. <...> В 10 часов несколько прочисти¬
лось, и мы узнали Землю Вандимена по находящемуся близ оной камню Мюстон. <...> Од¬
ним мореходам понятна та радость, какая ощущается после долгого плавания при виде
берега, и особенно после такого затруднительного и сопряженного с большими опаснос¬
тями плавания, как наше в зимнюю пору. <...> В 4 часа берег Вандимена от нас скрылся,9	Равендук (гол. ruwendoek) - толстая льняная ткань, род парусины.
-28-
ветер дул крепкий от NW, и мы скоро удалились от берегов, поутру ветер несколько уме¬
реннее, по равным азимутам склонение магнитной стрелки оказалось 11° 0...10	августа. <...> на другой день при рассвете увидели к W желанные берега Нового
Южного Валлиса, ветер продолжал дуть тихий от берега, мы плыли под всеми парусами
вдоль берега к N.11	августа. <...> Весьма трудно было распознать вход в порт Джексон по причине
большого сходства берега и не показывающего никакого отличия. В 7 часов увидели ма¬
ячный огонь к SS0 в расстоянии 10 или 12 миль.12	августа. При рассвете ясная погода и свежий ветр от берега, поставили брамсе¬
ли, грот, фок и стали лавировать. В 7 часов увидели флагшток и вскоре открылся вход в
залив; свежий ветер без всякого волнения позволил нам в 9 часов подойти к проходу на
расстояние 2 миль. На южном мысу, который оканчивается при входе в устье Кру, увиде¬
ли небольшую батарею, на которой поднят был флаг, у нас тоже подняли флаг при пушеч¬
ном выстреле. В 10 часов увидели судно, идущее из залива, с которого явился лоцман для
проводу корабля в порт <...> Хотя ветер все время дул из пролива, но в 11 часов мы уже
миновали Мидль-банку2, находившуюся в середине самого залива. Здесь встречены были
смотрителем порта, который прибыл на корабль, снабдил нас инструкцией, как поступать
во время нашего здесь пребывания, и предложил нам свои услуги для всякого вспомоще¬
ствования. Г. Пайпар3 (так назывался сей смотритель) исправляет должность капитана
над портом, пробыв у нас недолго, возвратился на берег для объявления о нашем пребы¬
вании губернатору4, которому мы привезли первое известие об успехах российского ору¬
жия и о вступлении нашего императора в Париж; он изъявил живое участие в славных де¬
яниях россиян и, будучи британцем, радовался истреблению своих неприятелей и разру¬
шению планов, предпринятых тираном Европы.12	августа. В 2 часа остановились мы на якоре в расстоянии 2 миль от города, салю¬
товали крепости 11 выстрелами, на что вскоре получили ответ 13 выстрелами... В 4 часа
возвратился г. Пайпар с берега, объявил от имени губернатора, что мы можем стать бли¬
же к городу, что хотя и воспрещено для чужеземных кораблей, но в уважение русскому
флагу позволено нам пользоваться теми же привилегиями, какими [пользуются] сами
англичане, при том же губернатор через Г. Пайпара просил извинения, что не скоро было
ответствовано нашему салюту, ибо он находился за городом. Мы благодарили за его осо¬
бенное уважение к нашему флагу. В 5 часов г. Лазарев отправился на берег; г. Пайпар от¬
рекомендовал нас г. Бруксу, который принял обязанность воспомоществовать в исправ¬
лении нашего корабля.13	августа. На другой день в ^часов при перемене положения снялись с якоря и
стали лавировать к городу <...> В 4 часа салютовали из крепости 21 выстрелом за полу¬
чение радостного известия о победе врагов5 и о восстановлении мира в Европе. <...>15	августа. Сего числа офицеры 46-го полка, который здесь имеет свое пребывание,
сделали учтивое свое приглашение и просили всех офицеров корабля к себе обедать.
В 6 часов было время обеда, и мы сели за стол. Все было приготовлено со вкусом и отлич¬
ные виноградные вина развеселили компанию, посуда почти вся была фарфоровая или1	Земля Вандимена (Ван-Димена) - название Тасмании до 1856 г., острова к юго-востоку от Австралийского
материка; назван открывшим его голландцем Тасманом в честь голландского генерал-губернатора Батавии
Ван-Димена (Батавия ныне - столица Индонезии Джакарта).2	Мидль-банка (Middle-Bank) - отмель на середине залива Джексон.3	Правильно: Дж. Пайпер.4Л.Макуори.5	Так в тексте.-29-
серебряная. За столом сидело более 40 персон, большею частью офицеры сего полка, в
другой комнате играла музыка и в 8 часов кончился обед, после чего стали пить здоровье
короля Англии6, потом императора Александра, причем полковник Moulle [Моль] говорил
приличную сему вел[икому] монарху речь. Потом пито здоровье союзных армий и, нако¬
нец, всякому предоставлено было дать свой тост по произволу, наблюдая кругом порядок.
Таким образом, компания наша кончилась в 12 часов ночи, и все разошлись по своим до¬
мам, и мы приехали на корабль.16 августа. Сего числа мы приглашены были обедать к губернатору. Ласковое об¬
хождение сего почтенного человека поселило в нас особенное к нему уважение. Он ста¬
рался доставить нам все удовольствия и даже сделал приказание, чтоб жители города
принимали нас, как соотечественников и старались бы оказывать гостеприимство, как
верным союзникам Англии.16 августа. Город Сидни (так называется здешнее селение) стоит при прекрасней¬
шем замке того же имени и едущим с моря представляет величественный вид и прекрас¬
нейшую картину для живописца: средина оного построена в долине, а оконечности рас¬
пространены по обе стороны отлого возвышенным местам сей долины <...> Позади окре¬
стности видны ветряные мельницы, которые первые показываются приближающемуся с
моря и по мере приближения скрываются до половины. За строением города дома боль¬
шей частью каменные или построены из кирпича. Здешний камень по своей мягкости осо¬
бенно отличается удобностью для постройки; многие дома есть трехэтажные и могут быть
сравнены с лучшими в Англии, прекрасный климат много способствует благоуспешности
поселения. Каждый житель города при своем доме имеет со вкусом обработанный сад и
пользуется плодами всякого рода в изобилии при малом приложении трудов. <...>18	августа. Поутру г. Джонсон7 с учтивостью предложил нам лошадей ехать за го¬
род, куда он и сам обещался быть нашим товарищем. В 3 часа после обеда лошади были
готовы. Лиг. Швейковский будучи сопровождаемы г. Джонсоном, отправились верхами.
Мы приняли намерение побывать в местечке Парамате, находящемся в 16 милях от г. Сид¬
ни, а потому приняли сию дорогу... Дорога в Парамате проложена без извилин. Хорошо
очищена по ширине на 10 или 12 саж., по обе стороны растет крупный, но редкий лес, год¬
ный ко всякому строению. В 4 г/2часа прибыли мы в Парамате, по приятному своему мес¬
тоположению может назваться земным раем; она стоит при речке того же наименования,
которая впадает в Сидни-ков8. Дома большей частью небольшие, но все выстроены по
плану и со вкусом. Ровные места, всегда зеленеющие, окружают сие прекрасное место.
Здесь есть дворец для губернатора, дом для воспитания сирот и женский смирительный
дом, строение, особенно отличающееся своим величием. Мы остановились в трактире, до¬
вольно утомившись от непривычной верховой езды. Сего числа не хотели мы оставить
своей спокойной квартиры и расположились было, хорошо поужинав, оставить свое лю¬
бопытство до утра, но вскоре пришел человек от г. Марсдена, пастора сего местечка и
главного священника всех селений в окрестностях порта Джексон. Мы посетили почтен¬
ного отца. Г. Джонсон, ему хорошо знакомый, рекомендовал нас, и мы приняты [были] с
особенной учтивостью. Г. Марсден, человек около 45 лет, имеет жену и 8 дочерей. Он -
начальник миссии, которая послана на острова Товарищества для проповедания христи¬
анской религии. <....>22 августа. Сего числа окончили все корабельные поделки. <...>2	сентября. Прежде чем оставить порт Джексон, я опишу некоторые замечания, ка¬
сательно входа в оный порт, и нечто, относящееся до коммерции и выгод оной. <...>6	Георг III (1760-1820).7	Представитель Ост-Индской Компании в Сиднее.8	Sidney-cove - одна из бухт в заливе Порт-Джексон.-30-
Увидев землю Вандимена, не должно проходить проливом Вассо9, что меж Новой Гол¬
ландией и землей Вандимена, ибо плавание сим проливом по причине сильного течения и
частых отмелей довольно медлительно, но, обойдя землю Вандимена, я бы посоветовал
удалиться от берегов на дальнее расстояние, ибо ветры у берегов Новой Голландии боль¬
шей частью дуют от берега. Вход в порт Джексон по сходству всего берега близ оного
весьма трудно различать, но должно входить в параллель оного порта, приблизиться к бе¬
регу, тогда безошибочно можно признать вход; по обе стороны оного берега довольно
утесисты и приглубы, так что можно без опасности приблизиться на расстояние Здмили.
У самого входа берег состоит из беловатого камня; на южном мысу находится карауль¬
ный дом и флагшток. <...> Когда какое-либо судно приходит в порт Джексон, то оное
встречается портовым начальником, который вручит печатный лист, в котором написаны
правила, как поступать во время пребывания в порте, дабы не могло сделаться каких-ли¬
бо ошибок против установления правительства. Торговля водкой вовсе запрещена пар¬
тикулярным людям, но должно особенно продавать находящимся здесь подрядчикам, ко¬
торые пользуются сей привилегией и за что обязаны выстроить госпитали в пользу пра¬
вительства. Сей откуп был взят ими на 10 лет, которого срок должен кончиться в декаб¬
ре месяца сего года, а после сего уже будет позволена вольная продажа всякой евро¬
пейской мануфактуры, особенно дороги русские полотна и другие произведения весьма
дороги. Кажется, Новая Голландия со временем сделается одной из богатейших селений
англичан <...>.Текст печатается по изд.:Лазарев М.П.. Документы. Т. I. М.: Военмориздат, 1952. С. 21-26.ФАДДЕЙ ФАДДЕЕВИЧ БЕЛЛИНСГАУЗЕН
(1778-1852)Адмирал русского флота, знаменитый мореплаватель. Воспитывался в Морском кадетс¬
ком корпусе; в 1803-1806 гг. мичманом на шлюпе «Надежда» совершил кругосветное плавание
из Кронштадта к берегам Русской Америки и обратно. Служил на Балтийском и Черноморс¬
ком флоте, где командовал различными кораблями. В 1819-1821 гг. в качестве начальника
экспедиции к Южному полюсу и командира шлюпа «Восток» вместе с лейтенантом МЛ. Ла¬
заревым, командовавшим шлюпом «Мирный», совершил кругосветное плавание, результа¬
том которого стало открытие Антарктиды и первое научное исследование антарктичес¬
кой области земного шара; командовал в чине контр-адмирала русским флотом в Средизем¬
ном море, участвовал в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. В последние годы жизни был ко¬
мандиром Кронштадского порта, а также генерал-губернатором Кронштадта.9	Речь идет о Бассовом проливе.-31 ~
Двукратные изыскания
в Южном Ледовитом океане
и плавание вокруг света в продолжение 1819,1820 и 1821 гг.,
совершенные на шлюпах «Восток» и «Мирный»Пребывание в Порт-Жаксоне<...>27 марта [1820 г.]. В 7 часов утра увидели к западу берег Новой Голландии; нахо¬
дились тогда в широте 37°17' южной; склонение компаса было 8°34' восточное. Настало
маловетрие.В следующий день служители занимались мытьем и чищением, чтобы встретить свет¬
лое Христово Воскресенье. Приятная погода оживила всех, на лице каждого изобража¬
лась радость.<...> Мы шли в виду высоких гор Нового Южного Валлиса и уже мечтали назавтра
быть в Порт-Жаксоне, иметь разные удовольствия, но ветер стих и потом задул от севера
противный.29 марта. Мы лавировали в виду берега; все наслаждались прекрасною погодою,
шутили, играли и забавлялись, выносили наверх платье, книги, карты и проч.; приуготов¬
ляли секстаны, вытирали стекла в зрительных трубах, дабы яснее видеть приметное на бе¬
регу; одним словом, все находились в приятной деятельности. <...>К 9 часам вечера, после непродолжительного штиля, ветр переменился, задул тихий
благополучный, и мы взяли курс на NtO. В половине восьмого часа прошли мимо залива
Ботанического, так названного капитаном Куком в первое его путешествие. При самом
входе в Порт-Жаксон выехал на лодке лоцман, которого мы приняли для ввода шлюпа на
якорное место. <...>Зеленеющие берега Порт-Жаксонского залива, обросшие лесом, местами красивые
долины и желтеющий песок в малых заливах казались нам превосходными видами после
столь продолжительного, облачного, единообразного горизонта, на котором разбросаны
были льды, омываемые свирепыми волнами, и где голодные бурные птицы, рассекая воз¬
дух, ищут себе пищи. <...>На половине пути от входа в залив с моря до города Сиднея встретил нас весьма при¬
язненно капитан порта г-н Пайпер и предложил нам стать на якорь на рейде против са¬
мого города. Мы воспользовались сим предложением и в 11 часов утра против города
Сиднея, на глубине шесть с половиной сажен, имея грунт ила с серым мелким песком и ма¬
лыми ракушками, бросили якорь, пробыв 131 день под парусами со времени выхода из
Рио-Жанейро. <...>Господин Пайпер, отправляясь с шлюпа, предложил мне ехать с ним на берег к губер¬
натору генерал-майору Макварию, я с признательностью сие исполнил, когда мы совер¬
шенно установились на якорь. <...>Мы нашли в Порт-Жаксоне 40-пушечный английский транспорт «Коромандель», под
начальством штурмана королевской службы Доуни; он привез ссылочных из Англии.
<...>Около полудня на европейской неопрятной лодке с северного берега прибыло к нам
семейство природных жителей; они несколько изъяснялись исковерканным английским
языком, кланялись по-европейски очень низко, кривляя лица, чтобы изъявить радость.
Один из них имел на себе худые брюки английского матроса, на лбу повязку из шнурков,
выкрашенных красною землею, на шее медную бляху, наподобие четверти луны, с над¬
писью: Bongaree Chief of the Broken-Bay-Tribe 1815.-32-
<...> Я приказал дать им по стакану гроку1, сухарей и масла, сколько съедят. Видя та¬
кую щедрость, они просили табаку, старого платья, гиней и всего, что им попадалось на
глаза. Я велел дать им несколько бразильского витого табаку, и сказал, что платья и гинеи
получат, когда привезут рыбы, живых птиц, кангору и других животных. Ответ их был:
«о, есть, есть!». <...>Я немедленно поехал на берег, взяв с собой господина Демидова2 для перевода.
Мы пристали прямо к дому капитана над портом Пайпера и с ним пошли к губернатору ге¬
нерал-майору Маквари, которого застали в саду небольшого сельского домика. Он принял
меня весьма благоприязненно, тотчас позволил нам устроить обсерваторию на северной
стороне залива, против нашего якорного места, и дал приказание в Адмиралтействе ис¬
полнять все наши требования.31 марта. На другой день прибытия нашего я отправил палатки на мыс, где назначе¬
но место для обсерватории и господином Симоновым3 избрано для установления пассаж¬
ного инструмента. <...> Ночными наблюдениями занимался господин Симонов, тем более,
что, после произведенных астрономом де-Лакалем4 на мысе Доброй Надежды, таковых
наблюдений никто в южном полушарии не делал. <...>7	апреля. По приглашению г-на губернатора в 8 часов утра я приехал к нему со все¬
ми офицерами. После завтрака он предложил нам осмотреть нововыстроенный маяк. Мы
двое, господин Завадовский5 и я, поехали с губернатором в карете, а все офицеры и адъю¬
тант губернатора отправились на катере морем. Дорога к маяку очень хороша; проложе¬
на по высокому каменистому месту в параллель Порт-Жаксонскому заливу, который поч¬
ти во все время был у нас в виду, вместе со всеми его изгибами, а вправе залив Ботани-
бай и несколько хижин на берегу оного. Мы приближались к маяку, я был обрадован, уви¬
дя шлюп «Мирный», лавирующий в заливе. От города Сиднея обыкновенной рысью в пять¬
десят минут достигли до маяка. Он построен близ входа в залив, на южной стороне, на вы¬
соком крутом берегу. <...>Пирамида сия совершает свой оборот в шесть минут один раз, а каждые три ревер-
бера показывают свет свой в море через две минуты.Вертящийся маяк предпочтен здесь неподвижному для того, чтобы суда, идущие
ночью с моря, не ошиблись, приняв за маяк непостоянные ночлеги природных жителей,
которые без огня никогда не бывают и повсюду оный разводят. Осмотрев маяк, мы поеха¬
ли обратно. <...>Около полудня ветер, противный шлюпу «Мирному», переменился, задул с моря бла¬
гополучный, и вскоре «Мирный» положил якорь подле шлюпа «Востока». Свидание офи¬
церов обоих шлюпов произвело неизъяснимую радость. <...>16	апреля. Пользуясь гостеприимством и благоприязнию г. губернатора, господа За¬
вадовский, Лазарев6 и я, мы втроем поехали в его карете, прочие в гичках7 и на катере, в
город Парамату, отстоящий от Сиднея в пятнадцати милях.Дорога была прекрасная, по обеим сторонам видны домики, селения и труды рук че¬
ловеческих. Приближаясь к городу Парамате, мы видели, что все холмы и возвышения от-1	Так в оригинале.2	Д.Д. Демидов - мичман шлюпа «Восток», с октября 1820 г. - лейтенант.3	И.М. Симонов - известный русский астроном (см. с. 38-42 настоящего изд.).4	Лакайль Никола Луи де (1713-1762) - французский астроном, составитель первого каталога звезд Южного
неба (1750-1754 гг.).5	И.И. Завадовский - служил в Черноморском флоте в эскадре Ф. Ушакова, с Ф. Беллинсгаузеном плавал в ка¬
честве помощника на фрегате «Флора»; на «Востоке» в чине капитан-лейтенанта плавал старшим офицером.
Служил во флоте до 1829 г., когда вышел в отставку в чине контр-адмирала.6	М.П. Лазарев в экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена командовал шлюпом «Мирный».7	Гичка - узкая легкая быстроходная шлюпка.
ложе, и потому удобнее для заселения и обрабатывания пашен и проч. Леса состоят из
крупных, редко растущих деревьев, так что повсюду между ними можно ездить в карете.
Город Парамата расположен правильно на плоской лощине, при реке того же имени; ули¬
цы широкие, ровные, проведенные перпендикулярно; дома по большей части деревян¬
ные, чистые, с садами или огородами к улице, что, освежая воздух в городе, придает оно¬
му приятную сельскую наружность. Некоторые жители вместо деревянных домов уже
строят каменные.Мы проехали городом прямо к губернатору; он принял нас весьма приязненно, водил
по саду, показал дом, привел в верхний этаж, расположенный для принятия гостей и наз¬
начил гг. Завадовскому, Лазареву и мне каждому по особой горнице, а астроному Симо¬
нову и живописцу Михайлову8 обоим вместе одну, примолвя: науки и художества должны
быть в самой близкой связи. Прочие офицеры приуготовляли себе ночлеги в трактирах.
Мы пробыли у губернатора три дня. Дом его невелик, в два этажа, стоит на возвышенном
месте и окружен садом; выстроен первым приехавшим сюда из Англии губернатором, Фи¬
липсом.После завтрака мы пошли прогуливаться в городе с губернаторским адъютантом. <...>Он нам показал госпиталь и каменную, почти готовую казарму для офицеров и сол¬
дат, куда женщины собираются только днем на работу; они прядут и ткут сукна для прес¬
тупников, которые употребляются в общественную работу для правительства. <...>Из женской фактории мы вошли в заведенное г-ом губернатором училище для дево¬
чек, дочерей природных жителей Новой Голландии. Они одеты чисто, учатся читать, пи¬
сать, рисовать и шить; по совершенном окончании учебы свободны и могут выходить за¬
муж за европейцев по взаимному желанию. Есть также училище для мальчиков, природ¬
ных жителей в Новой Голландии.Нам рассказывали, что весьма затруднительно уговорить отцов, чтобы они поручили
детей для воспитания в сии благодетельные училища. Привычка к свободе и кочующая
скудная их жизнь, в климате благорастворенном, кажется им драгоценна; сему подобно в
России, в суровом климате, скитающиеся цыгане не меняют беспокойной жизни своей на
постоянное и покойное пребывание, избрав климат по желанию от 71° до 42° северной
широты.Далее мы достигли к реке Парамате, так названной природными жителями; перешли
через плотину, устроенную для удержания воды во время засухи, чтоб не смешивалась с
морской водой во время приливов. Мы потом пришли к новому строению, которое уже
подводили под крышу. Строение сие назначено быть местом пребывания ссылочных жен¬
щин, за разные преступления из Англии ежегодно присылаемых. Вышеупомянутая сукон¬
ная фабрика переместится в сие же строение. <...>17	апреля. В следующий день в 8 часов, после завтрака, г-н губернатор пригласил
меня с собой прогуляться в карете по Виндзорской дороге; для всех гг. офицеров на¬
ших были приготовлены верховые лошади. Дорога сия прекрасно выровнена, на отло¬
гих возвышенностях видны сельские домики с садами, подле коих засеянные поля; ле¬
са местами выжжены, чтоб землю приуготовить к посеву. Стада белых какаду с резким
криком пересекали нам дорогу; с дерева на дерево порхали маленькие птицы, называ¬
емые прекрасными певцами, увеселяя нас своим пением; красные лори, распестрен¬
ные розетки и отличной красоты синегорские попугаи - сидели попарно и стадами на
деревьях. <...>8	П.Н. Михайлов - художник экспедиции (впоследствии - академик живописи); в 1840 г. был издан альбом его
рисунков, иллюстрирующих и как бы дополняющих рассказ Ф.Ф. Беллинсгаузена.-34-
В воскресенье мы пошли с губернатором в церковь. Все жители города Параматы и
окрестностей, благоговейно молясь о будущем, благодарили бога за прошедшее. Пение
сопровождалось хором духовной музыки. С книжками в руках, с обращенными взорами к
небу, пели дети природных жителей, обучающиеся в вышеупомянутом училище. Все де¬
вицы были одеты скромно в белое платье. Английское воспитание преобразовало их
нравственность и образ мыслей. Одни только черные лица остались доказательством их
происхождения. <...>19	апреля. В понедельник, поблагодарив г-на губернатора и его почтеннейшую суп¬
ругу за их особенное внимание и гостеприимство, мы возвратились на шлюпы по реке Па-
рамате на гичке. <...><...> почти на середине дороги от Параматы к Сиднею, на левой руке, находятся кра¬
сивые, пологие, обработанные поля, засеянные пшеницей и проч. Поля сии названы Мар¬
совым полем, потому что земля отдана была первым приехавшим в Новую Голландию сол¬
датам в 1788 году. На правой стороне реки видны дома фермеров и завод солеварной.
Остальная половина берега не представляет ничего приятного для зрения. <...>По возвращении на шлюпы, мы нашли, что приготовление оных к вступлению под па¬
руса шло успешно. Мы ежедневно ездили на северный берег, где на мысе устроена была
наша обсерватория и Адмиралтейство. Недалеко от сего места в лесу расположился со
своим семейством Бонгари. Мы нередко, прогуливаясь, заходили к нему. <...>Бонгари имеет для своей семьи лодку, которая ему подарена от правительства; дру¬
гие из ново-голландцев получили также лодки от жителей города Сиднея с договором,
чтоб ежедневно отдавали часть изловленной рыбы. На сих лодках они выезжают ежед¬
невно к выходу из бухты в море, удят рыбу и спешат в город, дабы отдать условленную
часть; остальную же пропивают или меняют на табак.При возвращении из города в свои жилища на северный берег им надлежало ехать
мимо наших шлюпов. Каждый вечер возвращались пьяные, с ужасным криком, угрожали
друг другу, а иногда брань их оканчивалась дракой. <...>Природные жители Новой Голландии роста среднего, худощавы особенно ноги и ру¬
ки очень сухи, голова по соразмерности роста велика, цвет тела несколько светлее ара¬
пов, волосы курчавые, носы широкие, по большей части загнуты, как у попугаев, рот ве¬
лик и губы толсты. У некоторых отрезаны мизинцы на левой руке.Они рассказывают, что странному сему обыкновению причиной мнение будто мизи¬
нец мешает наматывать рыбью уду и потому оный в малолетстве отрезают. Тело их места¬
ми исчерчено параллельно и намарано красной краской; по лицу и телу проводят белые
полосы; сквозь средний носовой хрящ продевают кусок дерева. Когда в лесу, всегда во¬
оружены пикою из стебля гумми-планта.По желанию моему Бонгари доставил мне употребляемые природными жителями
оружия: щит, копье и трезубец для битья рыбы; все сии вещи срисованы. Они также до¬
казывают, что жители Новой Голландии несколькими веками отстали от прочих острови¬
тян Южного моря. <...>Отбытие из Порт-Жаксона к Новой Зеландии. <...>7	мая. Имея намерение в следующий день выступить в море, мы снялись с фертоин-
га9 заблаговременно. <...>8	мая. Ночью дул ветер западный, временно шел дождь и блистали звезды. В 7 часов
утра приподняли якорь и наполнили паруса; вскоре шлюп «Мирный» последовал за шлю¬
пом «Востоком». В исходе девятого часа утра мы уже были вне залива. <...>9	Фертоинг - стояние корабля на двух якорях для удержания его в нужном положении.- 55 -
<...> Вторичное прибытие в Порт-Жаксон и пребывание в сем месте.Замечания о Новой Голландии и Земле Вандимена9	сентября. Я лавировал, дабы к утру более выиграть на ветер. В продолжение ночи
горел вертящийся маяк, вновь построенный при входе в Порт-Жаксонский залив, он был
открыт и светил 25 секунд, а 108 секунд был закрыт.<...> Коль скоро мы приближались к городу, капитан порта Пайпер немедленно к
нам приехал. Тогда начались салюты пушка за пушку. Шлюп остановился на самом том
месте, где прежде сего стоял, именно против Сиднейского залива. <...>Время нашего пребывания в Порт-Жаксоне мы провели весьма весело. Нас пригла¬
шали беспрестанно на обеды, нарочно для нас были общественные и частные вечера с
танцами. За таковые доказательства благоприязни мы старались изъявить благодарность,
невзирая, что искреннее гостеприимство иногда отрывало нас от занятия по службе.Краткое известие о колонии в новом Южном Валлисе<...>Когда я вторично зашел в Порт-Жаксон, старые наши знакомые, Бонгари и состоящие
под его начальством, тотчас нас посетили. <...>Орудия их во многих путешествиях описаны; но я сообщу об оных подробнее. Для
военных действий они употребляют обыкновенно пики из дерева, или лучше сказать,
стебля смолистого дерева (Gummy plant); сие необыкновенное дерево, принадлежащее
собственно Новой Голландии, изображено в помещенном в атласе виде Порт-Жаксона, от¬
личается длинным прямым стеблем от семи до десяти футов, вырастает прямо из среди¬
ны невысокого черного пня, который кажется совершенно обгоревшим; листья узкие,
плоские и длинные, от нечаянного прикосновения к оным, даже на проходе, можно легко
обрезать руки. Когда дерево коротко для делания пик, наставляют другим таким же, и
обыкновенно в замок, посредством связывания шнурками, свитыми из коры дерева, на¬
зываемого англичанами веревочное дерево, которого в лесах повсюду много, кору рас¬
пластывают наподобие лыка. <...>Острога или оружие, которым бьют рыбу, также сделана из вышеупомянутого смо¬
листого дерева гумми-планта и разнствует от обыкновенной пики тем, что оканчивается
тремя и четырьмя острыми концами из сего же дерева; концы сии также с острыми костя¬
ными зазубринами. <...>Природные жители, живущие около морского берега, питаются рыбою, которую,
лишь только поймают, бросают на уголья и едят, не отделяя внутренности; точно так пос¬
тупают и с прочими животными. Змеи составляют лакомое для них яство.Курительный табак и крепкие напитки сделалась им необходимы, и, невзирая на
чрезвычайную леность, они за табак и вино принуждают себя к работе, рубят дрова и но¬
сят воду. <...>Сидней. Главный город и порт в семи милях от входа в Порт-Жаксон, занимает ту
часть мыса, которой Сидней-ков отделен от Лане-ков (Lane-cove), исключая самый мыс,
где находится батарея Давес.Город выстроен не по общему плану. До прибытия губернатора Маквария мало зани¬
мались правильностью в построении, но теперь дома и улицы лучше; несколько общест¬
венных и частных строений таковы, что не обезобразили бы хорошие города в Европе.
Как город занимает большое пространство, то при первом взгляде путешествователь мо¬
жет заключить, что число жителей велико, однако же, не превосходит одиннадцати тысяч.
Дома по большей части в одно жилье и при каждом сад; цена их и наем квартир весьма
дороги.-36~
В Сиднее местопребывание губернатора; общественные здания следующие: одна
церковь, а другую ныне отстраивают; гражданский и военный госпиталь, казармы воен¬
ные и для ссылочных; сиротский дом для мальчиков, банк, два народные училища, не¬
большое Адмиралтейство, рабочий двор для общественных и казенных зданий, магазины,
конюшни и проч. <...>Птиц разнообразных в Новой Голландии весьма много; отличаются видом и превос¬
ходными перьями, и именно: эму, или новоголландский казуар, черные лебеди, фазаны
новоголландские, какаду белые и черные, несколько пород попугаев, как то: королевские
розетки синегорские; много параклитов; различных пород зимородки, некоторые значи¬
тельной величины; птица, называемая аббатом, величиной с голубя, дымчатого цвета, с го¬
лой шеей и головой, на носу небольшой горб; перепелки, голуби, вороны и многие другие.
У некоторых птиц замечания достойна перемена цвета по возрасту, особенно у попугаев,
так что можно одну и ту же породу принять за две совершенно различные породы, нап¬
ример, молодые королевские попугаи зеленые имеют только под брюхом едва слабые
красные перья, но по прошествии трех лет вся голова и шея и подбрюшье принимают
красный цвет. В сем я удостоверился, имея с собою в путешествии королевских попугаев,
которые все по возвращении моем в Петербург, в августе 1822 года, линяли и после того
на голове и шее выросли перья красные вместо зеленых.В Новой Голландии множество змей и ящериц; первых мы не видали длиннее вось¬
ми футов, а последних от шести дюймов до двух футов. Природные жители их боятся, осо¬
бенно змей; но, убив, охотно едят их мясо. Нам рассказывали, что некоторые европейцы
так же едят и что женщины пристрастились к сей пище.Земля ВандименаПриродные жители Земли Вандимена в беспрерывной вражде с европейцами; часто
истребляют стада их овец, не по нужде, а единственно, чтобы нанести чувствительный
вред своим неприятелям. Ненавидят вообще всех европейцев, но так боятся огнестрель¬
ного оружия, что три человека, оным вооруженные, могут пройти безопасно весь остров.Причина столь глубоко вкорененной ненависти природных жителей к европейцам
произошла от непростительного поступка первых английских пришельцев к реке Дервент.
Вандименцы изъявили сим гостям дружбу и приверженность, конечно и поныне продол¬
жали бы поступать таковым же образом, ежели бы начальствующий офицер не приказал
в них стрелять картечью, полагая, что сии добродушные люди, привлеченные любопыт¬
ством, имеют неприязненные намерения. Неожидаемый выстрел произвел ужасное впе¬
чатление в диких; все дружелюбные сношения мгновенно прервались, и ненависть их к
пришельцам дошла до такой степени, что о примирении и теперь еще помыслить невоз¬
можно. <...>Отбытие из Порт-Жаксона к острову Маквари <...>31	октября. В воскресенье, октября 31-го, мы подняли все гребные суда, и когда с ут¬
ра по требованию моему обыкновенным сигналом приехал лоцман, шлюп «Восток» тотчас
снялся с якоря. Невзирая, что на шлюп «Мирный» по призыву лоцман еще не приехал, гос¬
подин Лазарев снялся с якоря и последовал за «Востоком». Оба шлюпа остановились в
дрейфе и поджидали едущего к нам капитана порта г-на Пайпера. Во все пребывание в
Сиднее мы пользовались особенно его благоприязнью; простясь с ним, прокричав друг
другу взаимное «ура!» и отдав крепости салют, на который нам ответствовали равным
числом, мы наполнили паруса. Господин Пайпер не довольствовался сим изъявлением-37-
своего дружелюбия, поехал на свою дачу, мимо которой шлюпам надлежало идти, и салю¬
товал нам вслед из своих малых пушек. Не без сожаления оставили мы место, где все вре¬
мя нашего пребывания проводили с большим удовольствием. <...>Текст печатается по изд.: Беллинсгаузен Ф.Ф. Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и
плавание вокруг света в продолжение 1819,1820 и 1821 гг., совершенные на шлюпах «Восток» и «Мир¬
ный». М.: Географиздат, 1960. С. 190-197,212-218,220,329,331-332,343-345,358,362-363,366.ИВАН МИХАЙЛОВИЧ СИМОНОВ
(1794-1855)Выдающийся астроном, преподавал в Казанском университете (с 1816 г. - профессор, с
1847 г. - ректор). Особую известность приобрели его работы, посвященные земному магне¬
тизму. В 1819-1821 гг. принимал участие в экспедиции Беллинсгаузена-Лазарева к Южному
полюсу, во время которой производил астрономические и метеорологические исследования,
результаты которых по возвращении опубликовал в научных трудах. Кроме того, в этой экс¬
педиции И.М.Симонов собрал большие этнографические коллекции, которые передал Казанс¬
кому университету. Свои впечатления об экспедиции ИМ.Симонов изложил не только со скру¬
пулезной наблюдательностью ученого, но с яркой эмоциональностью художника.Два плавания вокруг АнтарктидыШлюпы «Восток» и «Мирный».Плавание к Порту-Жаксону и пребывание в Новой Голландии<...><...> [Март 1820 г.] Скоро прошли мы мимо Бассова пролива <...>, и Новая Голлан¬
дия была пред нашими глазами: мы смотрели на нее как на залог предстоящего нам гос¬
теприимства и отдохновения, но как всякое сильное ожидание редко бывает без препят¬
ствия, то и здесь после благополучного шторма встретили нас досадное спокойствие мо¬
ря и противное течение. Вместо того, чтоб подвигаться к северу, к цели нашего желания
и надежд, течение отнесло нас к югу на 37 верст в одни сутки.По крайней мере время было прекрасное: 11° тепла1 и такая ночь, каких я до того
времени не видывал. До восхода луны море было совершенно черное, а в некоторых мес¬
тах волнение производило фосфорический блеск, который освещал иногда снасти шлю¬
па. Златая заря румянила запад и испещряла собравшиеся там легкие облака различны¬
ми красками, какие только природа умеет составлять из всех радужных цветов, разбро¬
санных в приятном беспорядке. Венера медленно катилась под горизонт, то показывалась
во всем своем блеске, то с кокетством смотрела сквозь флеровые облака, то скрывалась
за тучкою; потом опять появлялась и спускалась все ниже и ниже... Наконец, совсем
скрылась в струях океана.На другой день была Пасха. Отслушав заутреню, я вышел на шканцы, и новое зрели¬
ще представилось мне: бледная меланхолическая Луна блистала на восточной стороне, за1	Измерение по шкале Реомюра. По шкале Цельсия - около 14°.
-5S-
ней выходил Марс, а далее первый луч денницы златил восточный край неба. В первую
ночь воскресения Спасителя нашего подул противный ветер, и во второй день Пасхи мы
лавировали не далее 7 верст от восточного берега Новой Голландии. Блуждая долго меж¬
ду льдами и бесплодными каменистыми островами, покрытыми вечным снегом, с удоволь¬
ствием смотрели мы на густой зеленый лес, раскинувшийся на высоком утесистом береге,
но еще приятнее было видеть на нем дым, обличающий присутствие человека. <...>Поутру 30-го марта перед самым входом в Порт-Жаксонский залив приехал к нам
лоцман, чтоб сопровождать нас до Сиднейской гавани (Sydney-cove). При благоприятном
ветре весело шли мы, распушившись белыми парусами, и быстро мелькали перед нами
сперва утесистые берега при входе, а потом красивые островки, цветущие сады и прек¬
расные загородные домики в заливе. Беспрестанные перемены этих живописных видов
цветущей природы олицетворяли в глазах наших различные виды рая после тех диких
картин, которые мы видели в продолжение 131 дня то среди бурного моря, то среди ль¬
дов, окруженные часто непроницаемым туманом2. На пути нашем в залив нас встретил
Портжаксонский капитан над портом г. Пейпер. <...>На другой день поутру рано мы съехали на северный берег Порт-Жаксона, противо¬
положный с городом Сиднеем, выбрали там удобное место для астрономических наблю¬
дений, расставили палатки, и я поместился в них с астрономическими инструментами на
все время пребывания нашего в Порт-Жаксоне. Окончив эту заботу, я ходил с некоторы¬
ми моими спутниками по берегу, и мы любовались дивною местностию. На всяком шагу
встречали мы величественные бенксии3 различных родов; множество прекрасных цве¬
тов, дотоле нами невиданных, и птиц, также для нас необыкновенных. <...>По данному слову в пять часов пополудни прибыли мы к обеду генерала Мекери4. Ра¬
душный прием со стороны генерала и его супруги преисполнил нас живейшей благодар¬
ности, но более всего восхищало нас, русских, то благоговение, с каким добрый хозяин и
любезная хозяйка выражали чувства свои к императору Александру. Всякий раз, когда мы
у них обедали, первый тост провозглашаем был в честь спасителя Европы и его император¬
ской фамилии. При этом случае незабвенное имя Александра произносилось стоя. Потом
пили тосты за короля5, за благоденствие английского и российского флота, за успех двух
наших экспедиций, за здоровье хозяина и его семейства и за благоденствие новоголлан¬
дской колонии. В это время дамы выходили в другие комнаты, со стола снимались блюда,
приборы и скатерти, оставались одни бутылки и рюмки; тосты продолжались - о всякой
всячине и часто за здравие каждого гостя, с более или менее красноречивыми спичами.По окончании бесчисленных тостов мы вышли к дамам. Хозяйка сидела за чайным
столиком в гостиной, расписанной alfresco под карандаш различными сценами из сказок
Шехеразады. На стенах же столовой мы видели картины, изображающие редкости Новой
Голландии и предметы животного царства, как-то: фамилия коренных жителей этой зем¬
ли; дикая кошка раздирает какаду; кангуру; еймио6 ; разные роды какаду - белые, чер¬
ные, серые; гуси и голуби Вандимиеновой земли и прочее. Все это писано с большим ис¬
кусством одним художником, сосланным в Порт-Жаксон за какое-то преступление.После чая разговор продолжается о достопримечательных предметах страны, и, меж¬
ду прочим, генерал Мекери объявил капитану, что на другой день он намерен сделать це¬2	Речь идет о тяжелом и опасном плавании в приантарктических водах, куда «Восток» и «Мирный»
направились после выхода из Рио-де-Жанейро 21 ноября 1819 г.3	Вечнозеленые растения семейства протейных. Названы по имени крупного английского ботаника
Дж. Бэнкса, участника плаваний Дж. Кука.4	Макуори.5	Английского короля Георга IV, взошедшего на престол в 1820 г.6	Так И.М. Симонов транскрибирует слово «эму».-39-
ремониальный визит на шлюп «Восток» в полдень. Наконец, нам подали воды с вином, что
по английскому обыкновению означает конец беседы, и мы раскланялись.<...>Капитан Беллинсгаузен и И.И. Завадовский 7 апреля по приглашению губернатора
поехали с ним в карете к маяку; а мы с нашими офицерами и с адъютантом генерала за
ними же отправились заливами на катере. Гора, на которой маяк построен, возвышается
над морем на 61 сажень, а башня маяка имеет в вышину 10 сажен. С одной стороны - вид
неизмеримого моря и береговые скалы, а с другой - цветущая зелень, густые леса, обра¬
ботанные поля, сады, дачи и город попеременно привлекали наше внимание. <...>Посреди этого необозримого океана глаза и все внимание наше обращено было к од¬
ному предмету.Пред нами шел корвет, украшен парусами,Как грудь он белую, фок-марсель свой вздымал,Как крыльями, взмахнул своими марселями,Ветр вымпелом его, как лентою играл.А белый флаг на нем с андреевским голубым крестом весело развевался над кормой.
Это флаг земли родной!.. Это он!.. Это был спутник наш «Мирный». Молодцом он прошел
Порт-Жаксонский залив и бросил якорь подле «Востока», крепко мы обняли друзей наших.
По прибытии «Мирного» мне еще приятнее сделалось в моем кочевом стане <...>
Место, на котором мы раскинули наши палатки, во время двукратного пребывания
нашего в Порт-Жаксоне называлось Русским пунктом (Russian Point). Это название выби¬
ли мы на гранитной скале, которая была под ногами нашими, но, вероятно, слова, нами
выбитые, давно сгладились рукою времени... <...>Кроме города Сиднея, мы видели еще очень хорошенький городок, находящийся в
двадцати верстах от Сиднея на реке Парамоте, впадающей в Порт-Жаксон. Эта речка от
города Парамоты начинает быть судоходной для судов в 10 тонн. Чисто жителей при нас
считалось до 4 тысяч человек. Мы поехали в Парамоту по приглашению г. губернатора, ко¬
торый капитана взял с собой в карете, а прочие офицеры с обоих шлюпов отправились
заливом и рекой Парамотой на катере очень рано поутру при звуках родных песен наших
гребцов.Прекрасное утро и раскаты по реке русских песен прекрасно гармонировали с цве¬
тущими берегами живописной реки Парамоты, в которой густые деревья, свесившись, ку¬
пали свои ветви. Таким образом, мы въехали в город Парамоту, лежащий в долине, окру¬
женной с юга высокими холмами, и нам представились красивые дома, окруженные сада¬
ми и огородами и разделенные правильными и широкими улицами.Мы прожили в Парамоте, в доме г. генерал-губернатора Мекери, в кругу его семей¬
ства, трое суток. <...>Хотя очень малое пространство Новой Голландии доныне известно, но и по тому бе¬
регу, где поселились европейцы, можно заключить, что эта земля имеет отличительный ха¬
рактер от прочих стран земного шара во всех произведениях природы, кроме ископаемо¬
го царства. Примечательно, что одна только органическая природа зависит от географи¬
ческого положения мест. <...>Таким образом, гранит, каменный уголь, песчаник, алебастр, железо и медь, находя¬
щиеся в изобилии в Новой Голландии, и очень недавно открытые там богатые золотые
россыпи нисколько не отличают эту землю от прочих стран земного шара, но не то долж¬
но сказать о произведениях органической природы. В этом отношении, хотя и всякая
часть света и всякая отдельная страна имеет свой отличительный характер, несмотря на
то, Новая Голландия еще приметнее отличается от всех прочих стран, не выключая и со-
седственных с нею земель <...>.
Шлюпы «Восток» и «Мирный»,
или Плавание россиян в Южном Ледовитом океане и около светаВторичное пребывание шлюпов «Востока» и «Мирного» в Новой ГолландииДевятого сентября [1820 г.] мы входили в Порт-Жаксонский залив при радостном
приветствии знакомых наших, жителей Сиднея. Капитан порта Пейпер встретил нас на по¬
ловине пути по заливу. Он увидел шлюп «Восток» с дачи своей, названной им в честь сво¬
ей супруги Elisa-point, и тотчас поехал к нам на маленькой гичке. Заметив, что мы возвра¬
щались без своего спутника - шлюпа «Мирного» - из таких мест, из которых некоторые
мореплаватели совсем не возвращались, с приметной грустью спросил нас:- А где капитан Лазарев?Мы его успокоили, уведомя, что три дня тому назад «Мирный» разлучен был с нами
бурею в местах, уже не опасных. Действительно, шлюп «Мирный» 10 сентября вошел в за¬
лив и стал на прежнее свое якорное место.Я переехал на тот самый берег, на котором и прежде стояли мои палатки, и с того же
дня начались прежние наши занятия, прежние труды и хлопоты и прежние удовольствия.Шлюпы наши были совершенно разоружены, потому что требовали значительных
поправок.В этом случае генерал Мекери, сверх доставляемых нам удовольствий и угощений,
оказал нашей экспедиции существенную услугу, доставив для более значительных попра¬
вок шлюпов и прекрасный сухой лес, и искусных мастеровых людей английского адмирал¬
тейства, которые работали под надзором и руководством портового корабельного масте¬
ра. Мелкую же работу производили наши корабельные мастеровые люди на берегу близ
раскинутых нами палаток, где я по-прежнему поместился с астрономическим инструмен¬
тами в соседстве с лейтенантом шлюпа «Мирного» М.Д. Анненковым.Эти приготовления к новым поискам нашим в недосмотренной нами половине Южно¬
го Ледовитого моря, примыкающей к Великому океану, продолжались пятьдесят два дня.31	октября мы навсегда оставили Новую Голландию, где осыпали нас самым лестным вни¬
манием, так что пребывание наше в этой любопытной стране осталось лучшим для нас
воспоминанием на целую жизнь, а имена генерала Лаклена Маквари и капитана Пейпера
сделались для нас незабвенными. Приятеля моего поручика Райноса мы уже не застали
во второй приход наш к городу Сиднею: он уехал в Индостан к полку своему, бывшему в
то время в городе Мадрасе. Капитан Пейпер расстался с нами в то время, когда паруса на¬
ши уже наполнились, громкие «ура» сопровождали его на дачу Elisa-point, где маленькие
пушки его салютовали нашим флагам после прощальных салютов шлюпов с городской
крепостью.При входе в открытое море нас встретил противный ветр с юга и в продолжение не¬
дели удерживал ход наш. <...>Семнадцатого ноября при рассвете я вышел на верхнюю палубу в то самое время,
когда открылся перед нами берег острова Маквари, открытого в 1811 году лейтенантом
Кембелем и названный именем губернатора Нового Южного Валлиса Лаклена Маквари.
Вскоре по приближении нашем к берегу капитан-лейтенант Завадовский, мичман Деми¬
дов, живописец Михайлов и я отправились на шлюпке на остров, и по причине сильного
прибоя (бурун) мы с трудом могли пристать к берегу. <...>Прекрасная густая зелень покрывала землю, исключая каменных скал, но ни одно де¬
рево на острове не произрастает. Нет там и четвероногих животных, но многие породы
птиц за неимением деревьев вьют там свои гнезда в земле. И.И. Завадовский застрелил
там особенной породы попугайчика. Верхние места острова наполнены маленькими озе¬-41-
рами, в которых, говорят, водятся форели, а на нижних берегах встретили мы бесчислен¬
ные стаи пингвинов и группы морских животных, между которыми было множество самой
большой их породы, называемой морскими слонами (phoques a trompe). Это название они
получили по той причине, что морда их оканчивается коротким и подвижным хоботом, а
равно и по огромной величине их, простирающейся иногда в длину до 5 и в окружности
до 2 уг сажен. Ловля морских зверей и добыча из них жира и кож составляет обширную
отрасль английской промышленности. С этою целью англичане ежегодно привозят на ост¬
ров Маквари промышленников и оставляют там их на многие месяцы. <...>В то время как мы в первый раз посетили берег острова Маквари, промышленники,
там оставленные, поехали на наши шлюпы, и мы без них входили в пустые, темные, закоп¬
телые шалаши. <...> Из всего, что мы там видели, заключить можно, что англичане, полу¬
чая от этого промысла большие выгоды, нимало не заботились о спокойствии промыш¬
ленников, которые терпели в этой суровой стране и холод, и голод. <...>Наделивши промышленников провиантом, ромом и другими необходимыми для них
вещами, 19 ноября 1820 года мы оставили эту последнюю землю, виденную нами в Вели¬
ком океане. <...>Тексты печатаются по изд.: Симонов И. М. Два плавания вокруг Антарктиды. Казань: Изд-во Казанс¬
кого у-та, 1990. С. 143-144,147-148,151-155,158; Русские открытия в Антарктиде. М.: Географиз-
дат, 1951. С. 168-173.ЕГОР КИСЕЛЕВ[Дневник матроса шлюпа «Восток» Егора Киселева был случайно обнаружен в Суздале.
Впервые был напечатан в журнале «Вокруг света».][Отрывок из дневника] матроса первой статьи Егора Киселева,
находившегося в дальнем вояже на шлюпе «Восток»
под командой капитана 2-го ранга Беллинсгаузена в 1819, 1820 и 1821 гг.30-го	марта. Пришли в новую открытую Голландию в город-порт Зексон [Джексон].
Обыватели в городе англичане, по островам живут премножество диких, в лесу как зверь
живут, не имеют никаких квартир, питаются с дерев шишками и рыбой. Есть у них король,
к нам приходил. Знак у себя на груди бронзовый носит, как луна, с красными шнурками,
и написано, господа сказали, по-английскому. На ногах худые брюки английского матро¬
са, а жена - королева - в англицком байковом одеяле ходит, а сын с дочкой - голые. Наш
капитан ему мундир гусарский, бронзовую медаль с фамилией своей подарил и пару се¬
рег рязанских подарил, и сказал, чтобы дали им съесть сухарей и масла, сколько поедят,
а от грогу были они пьяные.<...>31-го	октября. Пошли из Новой Голландии к полюсу, по другую сторону полюса. Тут
мы стояли на якоре в Новой Голландии и происходили на шлюпе работы: убавили вес ран¬
гоут, и бухшприт поделали новый, и шканцы переменили, и из красных дерев хлева теп¬
лые для свиней сделали.Текст печатается по изд.: Вокруг света. 1941. Ш 4. С. 41,43.~42~
АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ ЛАЗАРЕВ
(1793-?)Известный мореплаватель (младший брат прославленного флотоводца Михаила Петро¬
вича Лазарева). По окончании Морского кадетского корпуса был направлен на эскадру адмира¬
ла Д.Н. Сенявина, находившуюся в Адриатическом море. В1810-1820 гг. служил на Балтийском
море. В 1819-1822 гг. на шлюпе «Благонамеренный» под командованием капитан-лейтенан-
moe М.Н. Васильева и Г.С. Шишмарева совершил в качестве лейтенанта кругосветное плава¬
ние к северо-западным берегам Америки (с заходом в Австралию) и обратно, о чем вел подроб¬
ный дневник; рукопись, хранящаяся в смоленском государственном архиве, была впервые изда¬
на в 1950 г. В 1839 г. был назначен на должность командующего Каспийской флотилией; в
дальнейшем служил на Черноморском флоте; ушел в отставку в чине контр-адмирала.Записки о плавании военного шлюпа «Благонамеренный» в Берингов пролив
и вокруг света для открытий в 1819,1820,1821 и 1822 годахПрибытие в Порт-Жаксон. Некоторые замечания о сей стране
и об английских колониях в Новой Голландии<...> 15-го [февраля 1820 г.] в 5 ч. вечера, мы увидели, при пасмурной погоде берег
Новой Голландии и стали держаться к северу; бросая лот на 170 сажен, не доставали дна;
ночью подняли брам- и бом-брам-стеньги с их реями, а в 4 ч. утра усмотрели на высоте
огонь, показывавшийся через полторы минуты и светивший 15 секунд. Это был маяк, пост¬
роенный у входа в порт Жаксон. На рассвете он открылся нам вместе с берегом, и мы тот¬
час к нему спустились. Подняв гюйс1 на фор-брам-стеньге, при пушке, мы потребовали
лоцмана и вскоре подняли кормовой флаг.Лоцман не замедлил приехать и повел нас в порт к городу Сидней. В 11 ч. мы прош¬
ли южный мыс и взяли курс SWtW г/г, а около 12 подошли к острову Пейчгет.В начале 1-го часа, [16-го] когда, по словам лоцмана, для призыва капитана над пор¬
том выпалили из пушки, приехал к нам немедленно бывший в сем звании английский лей¬
тенант Пайпер, который от имени губернатора поздравил нас с благополучным приходом,
сказывая притом, что они давно уже получили извещение от своего правительства о на¬
шем к ним прибытии и, видя нас одних, спрашивал о другом шлюпе2. Мы отвечали, что на¬
деялись его уже найти здесь, по превосходному противу нас ходу, и что четыре уже дня,
как мы с ним разлучились в жестокий шторм.В час пополудни мы пришли в гавань города Сидней и, став там фертоинг, на глуби¬
не 6 сажен, на иловатом грунте, спустили тотчас все рассохшиеся гребные суда.Порт-Жаксон может почесться превосходнейшей гаванью, устроенной самой приро¬
дой. Вход в него несколько приметен по отрубистому мысу, лежащему на северной его
стороне. Впрочем, и к северу и к югу от Сиднея весь берег почти ровный, средней высо¬
ты, так что отыскать порт можно только по наблюдению широты. Вертящийся маяк, устро¬1	Гюйс - флаг, поднимаемый на носу кораблей военно-морского флота только во время йх стоянки на якоре.2	«Открытие».-43-
енный в 1816 году на южной стороне входа, есть самая отличительная примета, по кото¬
рой уже нельзя ошибиться во входе. Если в порт плывет судно, то еще за 4 или 5 миль вы¬
езжает к нему лоцман, но кто бывал уже один раз здесь, тот верно в другой войдет и без
него, ибо вход весьма чист, кроме одного камня, покрываемого только в большую воду, но
и тогда оный приметен по буруну, бывающему вокруг него. Глубина порта достаточная.
При маяке находится телеграф, извещающий город о приближении судна от севера или
юга и о его величине, а на половине дороги от входа встречает оное капитан порта и при¬
возит с собой правила для всех приходящих судов, как делается обыкновенно в колони¬
ях. <...> Мы переменили курс, взяв оный влево, и увидели город Сидней в узкой и малень¬
кой губе, где мы и стали, у самого дома капитана Пайпера, фертоинг, так что можно было
положить сходни, и мы явственно слышали все, что говорили у него в доме. Глубина под
нами была б сажен, грунт - ил. В постановлении обязывается всякое судно, пришедшее
сюда на рейд, для благоденствия новой колонии, платить по 7 фунтов стерлингов, что и
мы сделали, без позволения губернатора никого к себе на судно не принимать, рейд не
сорить и за командой иметь на берегу свой присмотр.Между тем шлюпа «Открытие» в порту еще не было, да и с телеграфа его не видали
в море.Поутру капитан нашего шлюпа со всеми офицерами был у губернатора Новой Голлан¬
дии генерал-майора Маквари. Он принял нас весьма ласково и при объяснении о нашем
салюте согласился отвечать равным числом выстрелов, в рассуждении же места для на¬
шей обсерватории предоставил его на выбор капитана Шишмарева, который отложил сие
до прихода шлюпа «Открытие». Натуралисту3 тогда же был выдан билет для свободного
входа во все места, а для поездки на Синие горы даже хотели дать ему лошадей и прово¬
жатых. Дом генерала Маквари построен из мягкого камня, и все принадлежности к оному
отделаны с чистотой, свойственной англичанину. Против дома его находится большой зе¬
леный луг, на котором бегало много двуутробок и какаду; у дома же стоят в карауле анг¬
лийские солдаты. Узнав мою фамилию, он очень интересовался о моем брате4 и просил,
чтобы сколько можно чаще его посещали, и рассказывал, что езжал в России по почте и
жил недолго в Астрахани. При сем случае припомнил он слово «подорожная», оставше¬
еся неизгладимым в его памяти потому, что на всякой станции ее у него спрашивали5. При
своем 60-летнем возрасте он необыкновенно деятелен и всеми очень любим. В бытность
нашу у него он доставил нам знакомство с английским лейтенантом Кингом6, который уже
довольно задолго до нас описывал на бриге весь берег Новой Голландии и Вандименову
землю и о котором я буду говорить ниже.<...> Вечером 18-го мы ездили на берег осматривать город, между тем как на шлюпе
наливали воду, издержанную в нижнем лаге. В половине 10-го часа утра пришел шлюп
«Открытие» и, став поблизости нас на якоре, салютовал крепости 21 выстрелом тем же по¬
рядком, как и мы.20-го в час пополудни на оба наши судна приезжал Маквари, на своей шлюпке под
английским гюйсом, и еще несколько других чиновников. При отъезде губернатора с
обоих наших шлюпов салютовали по 13 выстрелов. В 3 ч. мы снялись с фертоинга и пе¬
решли вместе с «Открытием» на средину фарватера на глубину 8 сажен, грунт - ил. На¬3	Ф. Штейн4	М.П. Лазарев - старший брат Ал.П. Лазарева; был командиром корабля «Суворов», посетившего Австралию
в 1814 г.5	Губернатор Л. Макуори, возвращаясь из Персии в Англию, посетил Россию, в частности, Петербург и Астра¬
хань, о чем при встречах с русскими моряками вспоминал с добрыми чувствами, а порой и с юмором.6	Ф.П. Кинг - один из первых исследователей Австралии, который в 1818-1822 гг. обследовал северное побе¬
режье Австралийского континента и составил его карту.-44-
чальник экспедиции избрал место для обсервации на северном берегу порта, где нам
сверх сего было позволено рубить безденежно дрова. По сей причине оба шлюпа переш¬
ли еще ближе к избранному месту, куда по установлении палаток перевезли хронометры
и инструменты и начали их поверку и наблюдения.Здесь мы сделали сигналы на случай отправления гребных судов к описи новооткры¬
тых мест, или неизвестных берегов. Они состояли из 100 номеров, приличных для сего
предмета и для извещения шлюпа в случае нападения «диких». Сигналы сии были утвер¬
ждены капитаном и, сверх того, отдан им был приказ по предмету предстоявшего плава¬
ния путями до сего времени еще не известными.Во время пребывания нашего в порте Жаксон все старшие чиновники и общество
офицеров стоявшего там полка наперерыв старались приглашать нас к себе; особенно
губернатор Маквари и его почтенная супруга принимали нас как своих. Несмотря на по¬
жилые лета свои, почтенный генерал сей сам ездил с нами смотреть устроение здешнего
маяка, также в города Парамату и Виндзор, из которых первый находится от Сиднея в 18,
а второй в 40 милях. Нам старались доставлять всевозможные увеселения и занятия.
В Парамате встретила нас супруга губернатора, нарочно туда прежде нас отправившая¬
ся, и поместила всех в своем доме. Стараясь предупреждать нас во всем, она под видом
простых разговоров выведывала, какие кушанья наиболее любят русские, когда, в какое
время завтракают и т.п., и все это делалось в наше угождение. Пробыв в отсутствии че¬
тыре дня, мы возвратились и нашли у себя на несколько дней сряду пригласительные би¬
леты к обедам, которые всем нам уже так наскучили, что по нужде и необходимости со¬
биралось наших офицеров с капитанами не более четырех или пяти человек, хотя мы
вполне чувствовали все желание гостеприимных англичан угодить нам. Обеды сии при
всей ласковости хозяев сделались для нас, от непривычки, весьма утомительными и от¬
рывали часто от должности, особенно от астрономических наблюдений.Город Сидней стоит на южной стороне порта при небольшом заливе, называемом
Сидней, расположен более по морскому берегу, окружен ровными, покрытыми зеленью
окрестностями, имеет много прекрасных домов и чистые довольно пространные улицы.
Губернатор занимается особенно постройкой казенных зданий, которые в самом деле
прекрасны и внутри необыкновенно чисты. Сему весьма способствует новоголландский
песчаный камень, употребляемый на строение; его весьма легко пилить гладкой пилой с
водой, ломать и отесывать для постройки. Можно сказать, что из него состоит вся Новая
Голландия. Для строения же употребляются здесь ссыльные из Англии в Ботани-Бей.Парамата стоит при небольшой речке, впадающей в порт Жаксон. Город не велик,
построен на ровном месте, по плану и правильно, с прекрасными домиками, садами и до¬
рогами, и очень скоро распространяется.Виндзор есть маленький городок при реке Гавкабури7, текущей из Синих гор и впа¬
дающей в Брокен-Бей. Около марта месяца бывают здесь сильные дожди, отчего река сия
поднимается иногда слишком на 70 футов. Она имеет тогда весьма сильное течение и за¬
топляет все окрестности Виндзора, унося с них хлеб, скот и все, что ни встретит. По рас¬
сказам жителей, она наводняется с такой скоростью, что иногда не успевают отгонять скот
и убирать хлеб.Зато после наводнения потопленная ею земля бывает чрезвычайно плодоносна, так
что пшеница родится сам-50, 80 и даже 120. По сей причине всякий, кто имеет там зем¬
лю, не хочет переселяться в другое место. Нам случилось видеть у одного богатого поме¬
щика привязанный к окну дома бот, для того, чтобы, в случае разлива реки, на нем уе¬
хать.7	Правильно: Хоксбери.-45-
Климат в Новой Голландии прекраснейший, лесу разного рода в изобилии, животных
и птиц множество, но воды очень немного. В Сидней она проведена из небольшого ручья
и не доставляет обильного количества для города, а для судов должно ездить за нею и ка¬
тать ее в бочках на пространстве нескольких сот сажен, по каменьям, отчего бочки скоро
ломаются. Таковое добывание воды для дальних путешественников весьма затруднитель¬
но, притом же река и ручейки от случающихся больших и продолжительных жаров летом
высыхают, и тогда жители терпят большой недостаток в сей важной потребности. Впро¬
чем, это случается не весьма часто.Жителей во всей Новой Голландии полагают до 30 тыс. человек, включая в сие чис¬
ло и диких, которых считают до 15 тысяч, а остальные 15 составляют европейцы, в том
числе и ссыльные. Губернатор старался развести лен из Новой Зеландии, где англичане
имеют также небольшую колонию, из коей получают лес, лен и пр., и имеют там миссио¬
неров.Здешние дикари чрезвычайно худы телом, черны и безобразны, ходят совершенно
без всякого прикрытия и по обычаям своим, кажется, более всех прочих отходят от чело¬
веческого рода. У них нет ни жилищ, ни шалашей; живут они днем у морского берега, где
ловят ракушки, ночью же в лесу у огня, на открытом воздухе. Впрочем, они не злы, хотя
лица их показывают противное...Нам должно было запастись в порте Жаксон дровами и водой. Не много труда сто¬
ило рубить первые и возить из лесу на шлюпы, но доставление воды отнимало у нас мно¬
го времени и было сопряжено с немалой работой. Между тем мы исправили к походу и
выкрасили шлюпы, также поверили хронометры, переменившие против Рио-Жанейро
свой ход.В порте Жаксон познакомился я с английским лейтенантом Кингом, командиром во¬
енного тендера, плававшего каждое лето около Новой Голландии для подробной описи
ее берегов и сделавшего в то время немалые успехи, что мы видели по показанной им
нам карте. Он по дружбе подарил мне небольшую коллекцию птиц и насекомых сего
края, собранных им с тщательностью для себя, и которых теперь я сохраняю в моем ка¬
бинете.Первое поселение англичан в Новой Голландии относится к 1788 году. Командор Фи¬
липс был послан для сего правительством в Ботани-Бей, но нашел выгоднейшее против
него место, сделал заселение в порте Жаксон и наименовал его Сидней. В то время анг¬
личане еще не знали всех произведений Новой Голландии, и потому все нужное для ко¬
лоний привезено было на транспортах из Англии, даже и самая известка. С тех пор едва
прошло 40 лет, а уже владения британцев в сей стране распространились за Синие горы,
так называемые потому, что издали кажутся сего цвета.Английские владения, о которых я говорю, лежат почти в средине острова, от восточ¬
ного берега на 130 миль внутрь земли, и занимают также Вандименову землю. По части
натуральной истории от английского правительства находятся здесь натуралист и лекарь
(в нашу бытность Кунингам и Доналис), для которых пищи здесь весьма много, и они еже¬
годно отсылают свои собрания в Лондон. Менее всего известны им в сем краю, как кажет¬
ся, Синие горы.В рассуждении жизненных припасов здесь все достать можно, только не дешево. Мы
готовы были выйти отсюда 10 марта, но по весьма дурной погоде с крепким ветром прос¬
тояли долее. <...>13-го перевозили обсерваторию с берега на шлюпы и приготовлялись к походу.При тихом ветре от юго-востока и облачной погоде, в 5 ч. утра, стали вывертывать
якорь, а в 6 ч. снялись с оного и, поставив все паруса, пошли в море. В три четверти 8-го~46~
снялся шлюп «Открытие» и салютовал крепости 21 выстрелом, на что было ответствова-
но тем же числом. Проходя первый мыс вправо от города Сидней, мы увидели на оном
губернатора с адъютантом и еще некоторыми чиновниками, кои все, махая шляпами, кри¬
чали ура. На это со шлюпов было ответствовано нами и целой командой. <...>Текст печатается по изд.: Лазарев А. П. Записки о плавании военного шлюпа «Благонамеренный»
в Берингов пролив и вокруг света для открытий в 1819,1820,1821 и 1822 годах. М.: Географиздат,
1950. С. 148-155.МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ ВАСИЛЬЕВ
(1770-1847)Известный мореплаватель, полвека прослуживший во флоте. В кругосветном плавании
1819-1822 гг., имевшем в основном научные цели (поиск северо-восточного пути из Берингова
пролива в Атлантический океан), возглавлял шлюп «Открытие» (плававшим с ним шлюпом
«Благонамеренный» командовал Г.С. Шишмарев; 1781-1835). В Австралии команда шлюпа
провела февраль-март 1820 г. - нужно было пополнить припасы и произвести текущий ре¬
монт. Наблюдения М.Н. Васильева очень важны прежде всего как одно из ранних свидетельств
о жизни тогда почти неизвестной в России страны. Впоследствии контр-адмирал (1828) и ге¬
нерал-интендант (1831).Замечания капитан-лейтенанта М.Н. Васильева
о Новой Южной Валисской земле115-го числа марта [1820 г.] увидели мы берега Новой Голландии после 83-дневного
плавания. Накануне сего дня мы находились на параллели порта Жаксона и на утро пола¬
гали войти в оный, но течением, менее чем в сутки, отнесло нас к югу более 30 миль, ве¬
тер сделался противный, и мы еще три дня пробыли в море. 19-го числа вошли в залив и
стали на якорь у Сиднея. Вход в порт Жаксон весьма прост. Надобно только увидеть ма¬
як, стоящий на южной оконечности мыса залива, построенный нынешним губернатором
Маквари в 1816 г. Возвышенность берега, на коем маяк поставлен, 277 футов, высота фо¬
наря 76, всего 353 фута английских; вертячий, освещается девятью лампами, шесть в од¬
ном кругу и три в другом повыше, имеют три промежутка; в семь минут лампы описывают
целый круг, но могут несколько и скорее, когда машина заведена; обращаются от 16 до 18
часов, на освещение масла потребно один галинг2; как строение, так и освещение маяка
прекрасно, лежит в широте южной 33°51'40", долгота 151°16'50" восточной от Гринвича,
виден в ясную погоду с моря за тридцать миль итальянских; держась прямо на него, отк¬
роется и самый вход в порт Жаксон, ограничиваясь высоким мысом с северной стороны.
Берега везде приглубы. В самом заливе у южного берега есть одна банка каменная3, ко¬
торая в убылую воду бывает видна. Купеческие суда ходят и ночью без опасности, одна¬
ко лоцман выезжает, когда его потребуют. Самое лучшее место становиться на якорь у1	Современный вариант - Новый Южный Уэльс.2	Галинг - имеется в виду галлон (4,5 л.).3	Банка - отмель.-47-
Сиднея, 9 миль от входа внутрь залива. Первый мой долг был видеть губернатора и засви¬
детельствовать ему со всеми офицерами свое почтение; он принял нас весьма ласково и
изъявил готовность всем потребным к плаванию нас снабдить. После трехмесячного пла¬
вания в Южном океане найдется много, что на шлюпах нужно исправить. Отвели нам мес¬
то на берегу для обсерватории и мастерских, рекомендовал мне губернатор благородно¬
го и почтенного купца Камеля, комиссионер которого все нам доставил к будущему пла¬
ванию. На другой день губернатор посетил наши шлюпы, по отъезде его салютовали ему
из 13 выстрелов; прежде сего было салютовано крепости по их обыкновению из 21 пуш¬
ки, на что ответствовано равным числом. Находящийся у нас лекарь Штейн4 в должности
натуралиста желал осмотреть по своей части внутренность земли, губернатор охотно
просьбу мою принял, дал на проезд вид и провожатых. С натуралистом ездил академик
Корнеев5 для снятия видов; тот и другой привезли много любопытного. Один нашел нес¬
колько новых растений и минералы, доселе неизвестные, а другой прекрасные виды снял.Губернатор по расположению своему к нам удовлетворял все наше любопытство, ез¬
дил с нами во внутренность Валисской земли, в города Парамату и Винзор6, и на маяк, что
при входе в порт Жаксон, его попечением построенный. Доставил мне сведения о Новой
Голландии, которые я здесь сообщаю. 32 года как колония сия восприяла свое начало под
названием Новая Южная Валисская земля, коммодор Филипс7 был в 1788 году первый ос¬
нователь ее. Им начат город Сидней и некоторые еще селения. Привозимые из Англии
преступники обоего пола умножают ежегодно население области. Правительство, ссылая
преступников на несколько лет в Ботани-Бей, печется доставить их туда. Миновавший
срок (своего) заточения свободен возвратиться в Англию только на свой счет и как на это
требуются значительные издержки, кои многие не в состоянии сделать, то и поселяются
тут же, однако приезжают селиться и по собственной своей воле. Зная хороший климат и
богатое произведение земли, получив вид от правительства на позволение поселиться,
губернатор, смотря по его состоянию, дает ему во владение землю, вспомоществует работ¬
никами и скотом.При вступлении в управление сего губернатора в 1810 году было 10 450 жителей, а
в 1820 году стало уже 31 571 человек, полагая в том числе и Вандиеменову землю, где7	тысяч поселено. Тамошнее место хвалят лучше чем в Новой Голландии, климат умерен¬
нее, земля так же хороша все производит, а природные жители благонравнее; напротив,
в Новой Голландии все старания губернатора образовать диких, привязать к европейцам,
остаются тщетными: они с семейством кочуют, ходят совершенно нагие, мужчины, жен¬
щины, чем-то похожим на одеяло прикрыты, питаются рыбой и черепокожными, у разве¬
денного огня проводят ночи в лесу. Однако в Парамате, в училище видели мы несколько
детей диких жителей. Кроме наук, их занимают разводить огородные овощи и земледе¬
лие. Между европейцами считают всех диких не более тысячи человек.Города выстраиваются по плану... Правительству стоит, конечно, великих издержек,
жители еще ничем не обложены до сих пор. Всего в 1820 году считают рогатого скота
65913, овец и баранов 247 497, лошадей 3 935. Жаль только, что довольствуются дожде¬
вой водой, и когда случается несколько месяцев дождя не бывает, то терпят некоторый4	Ф. Штейн - натуралист экспедиции, сделавший немало ценных наблюдений над регионом Голубых (Синих)
Гор.5	Корнеев Емельян Михайлович (1780-1839) - академик живописи. К сожалению, его рисунки, сделанные в
Австралии, утрачены.6	Правильно: Виндзор.7	Правильно: Филлип Артур (1738-1814). Возглавлял британскую флотилию (Первый флот), высадившуюся
26 янв. 1788 г. в Порт-Джексоне. Основатель и первый губернатор английской колонии Новый Южный Уэльс
(1788-1792). Свои впечатления изложил в работе «Путешествие губернатора Филлипа в Ботани-Бей» (1789).-4а-
в воде недостаток. В Парамате есть маленькая речка Винзор, стоит при реке Гаугзбури, в
которую с хребтов Синих гор впадает четыре ручья, и когда бывают продолжительные и
сильные дожди, они наполняют все окрестные места; возвышение ее бывает от 60 до 80
футов против ординарной воды. Стоит в сем положении иногда до 12 дней, течение ее
простирается в то время до 6 узлов в час, она входит в залив Брокен-Бей; конечно, раз¬
лив ее не без разорения жителям, но они не хотят оставить сие место и когда разлив сей
реки бывает в год два и три раза, а иногда несколько лет вовсе не бывает. В нашу быт¬
ность в марте месяце были сильные проливные дожди, ожидали разлива реки. Из Валис-
ской земли вывозят шерсть и китовый жир, который достают у берегов Новой Зеландии.
При нас было до десяти купеческих английских судов, два судна недавно пришли с плен¬
ными, так называют ссылочных в Ботани-Бей...Текст печатается по изд.: Лазарев А. П. Записки о плавании военного шлюпа «Влагонамеренный»
в Берингов пролив и вокруг света для открытий в 1819,1820,1821 и 1822 годах. М.: Географиздат,
1950г С. 369-371.ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ НОВОСИЛЬСКИЙ
(1802-1862)Учился в Морском кадетском корпусе, по окончании которого в 1819 г. служил в Балтийс¬
ком флоте; в 1819-1821 гг. на шлюпе «Мирный» под командованием М.П. Лазарева совершил
кругосветное плавание из Кронштадта вокруг Антарктического материка и обратно.Об	этом он рассказал в своей книге «Южный полюс. Из записок бывшего морского офицера», из¬
данной в 1853 г. анонимно. В дальнейшем, выйдя в отставку, служил в Министерстве просве¬
щения, преподавал навигацию, астрономию.Вошедший в книгу «беглый очерк нравов и обычаев» (слова автора) австралийцев, содер¬
жащий серьезные этнографические сведения об аборигенахг стал в те годы одним из первых
описаний образа жизни коренных жителей Австралии.Южный полюс. Из записок бывшего морского офицера<...>2 апреля [1820 г.] на рассвете открылся вожделенный берег Новой Голландии,
а именно мыс Георгия. После столь продолжительного и опасного плавания среди льдов
и туманов, в холоде и сырости, отрадно увидеть берега, покрытые зеленью, деревьями.
Чувства эти понятны каждому: но во всей силе испытать их могут только те, которые бы¬
вали в путешествиях, подобных нашему.После полудня южный ветер стал стихать, и к вечеру сделался штиль. Ночью мы ви¬
дели по берегу огни, вероятно разложенные дикими. Переменные тихие ветры нас задер¬
живали, так что не прежде 6 апреля могли мы подойти к Порт-Джаксону и, по наступив¬
шему безветрию, бросили якорь у самого входа в залив, имея новый маяк в расстоянии
двух миль. На следующий день, с восьми часов утра при северо-западном ветре и прили¬
ве, лавировали в залив и в третьем часу бросили якорь возле шлюпа «Восток». <...>1	Ф.Ф. Беллинсгаузен.- 49 -
Мы не успели еще стать на якорь, как достойнейший начальник экспедиции1 был уже
на нашем шлюпе. Он пришел шестью днями раньше нас в Порт-Джаксон и объявил, что
все офицеры и служители на его шлюпе, так, как и у нас, пользуются совершенным здо¬
ровьем.Мы узнали от капитана Беллинсгаузена, что опасения наши за шлюп «Восток» во вре¬
мя бури между 8 и 10 марта были напрасны: он действительно выдержал во льдах жесто¬
чайший шторм, и только одно провидение могло спасти его от гибели. <...>Вскоре после того как бросили якорь, приезжал к нам капитан над портом Пайпер, лю¬
безный и веселый человек. Он слывет душою портджаксонского общества и тут же пригла¬
шал нас непременно посетить и обновить только что отстроенный загородный его дом.
Свидание наше с офицерами шлюпа «Восток» доставило нам величайшее удовольствие.Портджаксонский залив хорошо закрыт и так обширен, что может поместить целые
флоты. На северной стороне залива, недалеко оттого места, где шлюпы стояли на якоре,
мы разбили свои палатки, перевезли туда лазарет, кузницу и все лишние материалы.
Прежде всего капитан наш озаботился починкою форштевня. Шлюп «Мирный» введен
был в маленькую бухту по западную сторону от Русского адмиралтейства - так называли
мы место, где расположены были наши палатки, - и поставлен во время прилива носом на
песчаную отмель. <...>Главный город колонии, Сидней, находится в семи милях от входа в залив и выстро¬
ен на мысе, называемом Сидней-ков. Хотя он и не расположен по правильному плану, но
строения вообще красивы, улицы широки и опрятны; теперь считается в Сиднее даже бо¬
лее десяти тысяч жителей.Губернатор колонии, генерал Маквари, пригласил нас к обеду; он и жена его были
очень внимательны к нам и гостеприимны.16	апреля, по приглашению губернатора, оба капитана и многие из офицеров поеха¬
ли в городок Парамату, находящийся в пятнадцати милях от Сиднея, на реке Парамате. Я
ехал в гичке; дорога в Парамату прекрасная: везде возделанные поля, красивые загород¬
ные домики с рощицами и садами; самый город невелик, но чист и красив.В Парамате мы прожили три дня и возвратились кто рекою, а кто сухим путем в Порт-
Джаксон.Любимою моею прогулкою были леса новоголландские. Часто с раннего утра, завер¬
нув прежде в наше адмиралтейство и посетив палатку Ивана Михайловича Симонова, на¬
шего ученого, образованнейшего и достойнейшего астронома, которого невозможно не
любить, кто только его узнает, я отправлялся с карманным компасом на многие мили в ча¬
щу леса, идущего от нашего адмиралтейства или от бухты, в которой стоял наш шлюп для
починки. По узкой, иногда непроходимой тропинке, чрез камни, чрез кустарники, из кото¬
рых выползали шипучие змеи, я пролагал путь далее и далее. Чем более было опасностей,
тем более молодому человеку доставляла удовольствие прогулка. Сколько новых деревь¬
ев, растений, цветов, птиц привлекали на себя внимание! В лесу часто попадались и ди¬
кие, вооруженные длинными пиками из стебля смолистого (gummy plant), но я их не бо¬
ялся, потому что за бутылку рома пользовался дружбою начальника диких Бонгари. У не¬
го на груди висела на медной красной цепочке медная бляха с надписью: Bongaree, chief
of the Brocken-bay tribe 1815, а жена его, старуха, вымазанная рыбьим жиром, - олицет¬
воренное безобразие, встречаясь в лесу, всегда требовала, чтоб с нею целовались. Уста¬
лый, измученный, но полный приятных впечатлений, возвращался я иногда поздно вече¬
ром на шлюп.Здесь, может быть, не излишне будет сделать беглый очерк нравов и обычаев при¬
родных жителей Новой Голландии...-50-
Последние живут обществами в 30, 40, 50 и более человек и управляются своими
старшинами. Теперь английское правительство само избирает старшин и дает им особый
знак, состоящий в медной дощечке, на которой означено их звание и которую они носят
на шее.Дикие обоего пола, роста ниже среднего, худощавы, с длинными, тонкими руками и
ногами; голова у них против туловища несоразмерно велика; цвет лица и тела темный,
почти черный; рот большой, губы толстые, нос крючком, как у попугая, в ноздри вставля¬
ют кость или кусок тростника, черты лица отвратительные, волосы растрепанные. Иногда
они украшают голову птичьими или рыбьими костями, хвостом собаки и зубами кенгуру;
иногда же заплетают волосы, намазывая их смолистым соком растения, отчего и походят
они на концы веревок. Лицо и тело пачкают красною землею и проводят по телу длинные
белые полосы; грудь, руки и спину исчерчивают ракушками или рыбьей чешуей и нама¬
зывают себя рыбьим жиром.Когда юноша вступает в мужской возраст, выбивают ему два передних зуба, а девуш¬
кам, в ранней их молодости, отрезают два сустава мизинца на левой руке, которые будто
бы мешают наматывать лесы при рыбной ловле. Девушка, не исполнившая этого обряда,
была бы в презрении. Горбатых и калек между ними не замечается.Дикари новоголландские живут большею частью близ лесов; хижин не имеют, а де¬
лают только полукруглую из хвороста загородку с той стороны, откуда дует ветер; внутри
раскладывают огонь.Пища прибрежных дикарей состоит преимущественно из рыбы. Большую часть дня
проводят они на своих лодках: удят рыбу; поймав ее, тотчас бросают на горячие угли, в
самой лодке лежащие, и потом едят, не отделяя внутренностей. Живущие в лесу употреб¬
ляют в пищу коренья папоротника, муравьиные яйца и некоторых насекомых.Браки совершаются у них чрез похищения девиц. Желающий жениться ищет себе
суженую в чужом, часто враждебном племени. Он старается подстеречь несчастную де¬
вушку, когда она одна, без родных своих покровителей, и когда это удается, сшибает ее
с ног ударом булавы, наносит кровавые раны в плечи, шею и другие части тела и поспеш¬
но увлекает в лес, несмотря на новые раны, какие дорогою колючий кустарник и острые
каменья могут ей сделать. Притащив девушку к своим, он объявляет ее своею законной
женой.Племя похищенной девушки ищет случая к отмщению и редко в том не успевает. Оба
племени выступают на поле сражения и строятся в боевой порядок. Женщины пред сра¬
жением выходят вперед, покрывают себя пылью и грязью и военными песнями возбужда¬
ют противников к бою. Сражение оканчивается, когда с обеих сторон довольно будет ра¬
неных; каждая сторона возвращается восвояси, оглашая воздух шумными песнями и кри¬
ком. Иногда вражда и сражения продолжаются по нескольку дней, но чаще после перво¬
го кровопролития все кончается пиром. Похищенная девушка делается не только женою,
но и рабою своего похитителя. Когда семейства путешествуют, мужчины идут впереди,
а женщины позади; если встретятся европейцы, женщины удаляются в сторону. Малей¬
ший проступок жены против мужа наказывается ударом булавы; иногда, но очень редко,
жена отвечает на побои побоями. Чаще, после наказания жены, следует примирение, как
будто ничего не бывало. Муж может иметь столько жен, сколько ему угодно; впрочем, ред¬
ко бывает у них более двух жен.Через месяц после рождения мать сажает младенца на плечи, спустив ножки его к се¬
бе на грудь, и младенец, как будто по инстинкту, держится ручонками за волосы матери.- 51 -
Через шесть недель новорожденный получает имя птицы, рыбы или другого, под глазами
находящегося предмета. Это делается без всякого обряда.Восьмилетние мальчики в играх своих пробуют похищать маленьких девочек, подоб¬
но тому, как делали их отцы.Увеселения взрослых состоят в пении, плясках, метании копий и примерных сраже¬
ниях. Иногда ночью близ разложенного костра бывают дружеские поединки, и противни¬
ки бросают друг в друга горящие головни.Матери приучают дочерей своих плести лесы для удочек, чтоб ловить рыбу. Вообще
же новоголландские дикари крайне ленивы и беспечны, не помышляют о дне завтрашнем
и оттого, особенно в дурную или бурную погоду, терпят холод и голод. Язык у этих дика¬
рей не везде одинаков: живущие близ Сиднея худо разумеют племена около Нью-Кастля
или порта Стефенса.Каждый новоголландец почитает свое общество лучшим. Когда случится им увидеть
одноземца из другого племени, они начинают заводить с ним ссору, называя его людое¬
дом, разбойником, трусом и проч.Леса новоголландские наполнены змеями, но дикие их не боятся; они ходят в лесу
обыкновенно, потупя голову, и, только где завидят змею, тотчас ее убивают. В случае же
уязвления немедленно высасывают друг у друга яд, без всяких вредных последствий.Дикари не поклоняются ни небесным светилам, ни животным, но имеют некоторое
темное понятие о будущей жизни. У них есть колдуны: все они естественные плуты и мо¬
шенники. Дикие очень боятся грома и молнии; метеоры принимают вообще за нечто зло¬
вещее.7	мая. Мы слишком уже зажились в Порт-Джаксоне; пора идти в моря тропические.
Путь наш будет вдоль берега Новой Зеландии: желательно бы взглянуть на жителей ее.К вечеру гребные суда были подняты и сделаны все приготовления, чтоб на следую¬
щее утро вступить под паруса. <...>Текст печатается по изд.: Русские открытия в Антарктиде. М.: Географиздат, 1951. С. 223-230.АХИЛЛЕС ПАВЛОВИЧ ШАБЕЛЬСКИЙ
(1803-1856)Закончил Царскосельский лицей, где учился вместе с АХ. Пушкиным. Служил в министер¬
стве иностранных дел. В 1822 г. плавал в качестве переводчика на шлюпе «Аполлон» из
Кронштадта в Русскую Америку, с заходом в июне 1822 г. в Австралию, в Порт-Джексон (ко¬
мандовал «Аполлоном» лейтенант Степан Петрович Хрущев). На протяжении всего плава¬
ния вел дневник который в 1826 г. издал на французском языке под названием «Описание пу¬
тешествия, совершенного автором на русском военном корабле «Аполлон» в течение 1821,
1822 и 1823 гг. в российские североамериканские владения». Экземпляр книги находился в лич¬
ной библиотеке А.С. Пушкина; на нем дарственная надпись: «Любезнейшему товарищу Алек¬
сандру Сергеевичу - усерднейшее приношение от сочинителя». Одновременно отрывок из кни¬
ги, касающийся захода «Аполлона» в Австралию, был опубликован на русском языке в журнале
«Северный архив». В 1824-1826 гг. А.П. Шабельский занимал должность секретаря русской
миссии в Филадельфии.-52-
Пребывание в Новой Голландии<...> Ботаник находит в Новой Голландии обширное поле для своих изысканий; ле¬
са непроходимые оттеняют богатую и плодородную почву герцогства Кумберландского1.
Разные роды смолистых деревьев, акаций, iron tree (железное дерево) достигают там ве¬
личины исполинской; это истинное благодеяние для тамошних дикарей, которые посред¬
ством огня делают в сих деревьях дупла и находят в них убежище от дождя и холода. <...>
Деревья и растения, перевезенные из разных стран, здесь очень хорошо принимают¬
ся. Апельсинные, лимонные, персиковые и другие плодовые деревья доставляют здоро¬
вую и приятную пищу колонистам герцогства Кумберландского. Хлебные европейские
растения и индийский маис покрывают возделанные земли; маис употребляется на корм
скота и домашних животных, в некоторых местах делают из него муку, но хлеб из оной
несколько тяжел для желудка. Между Ричмондом и Эмю-Пленс почва большею частию
песчана и удобна для возделывания винограда. <...>Ботанический сад в Сиднее, кажется, доказывает, что может образованность, вспо-
моществумая желанием сделать добро человечеству. Еще не много лет прошло с тех пор,
как он заведен, но между тем с удивлением видишь, что он расположен в величайшем по¬
рядке и с красивою простотою; здесь делаются опыты над разведением дерев и заморс¬
ких растений; большая часть их перевозится из Новой Зеландии, земли Ван-Дименовой, с
мыса Доброй Надежды и из Бразилии. Я заметил там кокосовое и хлебное дерева; но воз¬
делывать их в колонии почти невозможно, по причине сильной стужи; замечание сие
простирается также и на кофейное дерево и сахарный тростник. <...>Надзор над сим садом поручен г. Фризюру2, ботанику ревностному и неутомимому;
он показывал мне лежащее близ него пространное место, назначенное для нового Бота¬
нического сада; ручей течет вдоль сего места и чрез несколько лет заведение сие будет
одним из любопытнейших предметов в Новой Голландии.В Сиднее, кроме этого сада, есть много примечательного для путешественника; ка¬
зармы суть обширнейшее и прекраснейшее здание во всем городе; они, как и все почти
строения в колонии, окружены галереею, сообразно климату страны сей.Конюшни президента-губернатора, генерала Маккари3, не обезобразили бы площа¬
ди европейского города; построив подобное здание для лошадей своих, генерал только
следовал национальному вкусу; но странно, что городская церковь в Сиднее совсем поч¬
ти не заметна; впрочем, это скоро переменится: ныне строят храм довольно красивой ар¬
хитектуры.Хотя больница здание довольно обширное, но построение оной возбуждает воспо¬
минания, оскорбительные для чувствительности наблюдателя. Купеческая компания
предложила генералу Маккари, что она построит сию больницу, но с тем условием, чтобы
ей дано было на семь лет исключительное право продавать крепкие напитки, и по исте¬
чении сего срока компания была столь богата, что могла бы не разорясь соорудить пять
подобных зданий.Prisoner-barracks (казармы заключенных), находящиеся близ сего заведения, пред¬
ставляют нечто гораздо утешительнейшее; для житья самой негодной части велико¬
британского народа назначен дом просторный, хорошо содержимый и в котором все на¬
ходится в величайшем порядке. Как скоро преступников привозят из Англии, их тотчас
помещают в этот дом; дают им платье с клеймом (литерами Р.£.), и они ходят на публич¬1	Камберленд, один из административных районов Нового Южного Уэльса, в который входит Сидней.2	Ч. Фрезер - английский натуралист, занимавший пост директора ботанического сада в Сиднее.3	Л. Макуори.-53-
ные работы. Тот обманулся бы грубо, кто представил бы их себе несчастными, осужден¬
ными влечь ярмо, на них наложенное, и умирающими с голода; таковое суждение было бы
совершенно несправедливо; я чрезвычайно удивился, видя, как чисто содержатся покои,
в которых живут они; фунт хлеба, фунт мяса, овощи, ежедневная порция чаю - вот пища
сих преступников, которые, без сомнения, гораздо счастливее в герцогстве Кумберлан-
дском, нежели как были в самом своем отечестве; здесь только отнимают у них способы
вредить обществу, и физические их способности употребляются для благосостояния ко¬
лонии.Поведение губернаторов в отношении к заключенным, бывает сообразно их лично¬
му характеру и особенно предписаниям, получаемым ими от английского правительства.
Бывший губернатор генерал Маккари, был к ним чрезвычайно милостив: как скоро заме¬
чали, что один из них может сделаться ремесленником или хлебопашцем, ему тотчас
строили усадьбу, давали несколько десятин земли и доставляли всевозможные средства
сделать себе состояние. Но нынешний губернатор, сэр Томас Брисбен4, заметил, что
большие суммы, употребляемые на содержание преступников, не достигают своей цели;
теперь некоторые из заключенных употребляются на публичные работы; другие розда¬
ны по богатым владельцам для сельских занятий; по истечении некоторого времени, от¬
купщики сии обязаны платить правительству за употребление невольников известное
количество хлеба. <...>Ревность, с которою англичане пекутся о воспитании юношества, доставляет вели¬
чайшее удовольствие наблюдателю. Везде, где только есть несколько значительное посе¬
ление, вы верно найдете училище; даже посещая в окрестностях Параматы смирительный
дом для женщин, я видел сам семилетних детей, которые учились читать и писать; только
надобно было бы удалить их от места, где примером служат им развращенные женщины,
а наставлением оскорбительные для нравственности речи. <...>Заведение в Парамате для воспитания детей туземцев есть более опыт, нежели нас¬
тоящее училище, и оно не показывает благодетельного расположения правительства к
дикарям: в нем находится не более тринадцати детей; они довольно порядочно говорят
по-английски; но вместо того, чтобы дать им простое воспитание, стараются наполнить их
юные головы высокими истинами, которых и сами наставники их не постигают. <...>
Английское правительство не делает больших усилий для просвещения туземцев, да
и сами дикари имеют непреодолимое отвращение от всего, что может удалить их от пер¬
вобытного их состояния; жизнь независимая для них всего драгоценнее. Приведите их в
город, доставьте им все наслаждения образованного света, они все будут печальны и нес¬
частны, и при первом удобном случае убегут в леса. <...>Те из них, которые приблизились к английским колониям, заразились оспою; они по¬
гибали тысячами, и целые поколения исчезли; пережившие это ужасное время, предают¬
ся теперь пьянству, что вместе с быстрым переходом от жары к холоду в климате герцог¬
ства Кумберландского делает чахотку между ними довольно обыкновенною.Однако же не должно полагать, чтобы дикие сии были самою дурною частью рода че¬
ловеческого: у них есть некоторые обряды, показывающие, что их можно приобщить к
числу существ мыслящих; по мнению сих идолопоклонников или язычников, есть добрый
и злой гений, которые имеют на людей некоторое влияние <...>Удивительно, что в городе, каков Сидней, нет театра. Бывший губернатор позволял
иногда представлять театральные пьесы; но после спектакля всегда случались какие-ни¬
будь неприятные происшествия, по причине множества воров, которые находили тогда
хороший случай упражняться в ремесле своем.Во время пребывания нашего в колонии, город просил губернатора о позволении за¬
вести театр. Конечно, это место, в котором очень легко можно терять деньги и даже то, что4	Т. Брисбен был губернатором Нового Южного Уэльса в 1821-1825 гг.-54-
есть драгоценнейшего в мире, время и нравственность; но с другой стороны он произво¬
дит благо, в коем нельзя отказать ему: общества, которые предаются теперь злословию,
по заведении театра, найдут для разговоров предмет гораздо невиннейший.<...>Если англичане долгое время будут властителями морей и торговли, то <...> колонии
придут в состояние вести деятельную торговлю, и шерсть, хлопчатая бумага, вино и табак
сделаются весьма важными предметами вывоза.Уже и ныне многочисленные стада мериносов покрывают тучные пажити герцогства
Кумберландского; у одного капитана М'Артура5 десять тысяч; шерсть их так упруга, так
хороша для делания сукон, что она продается в Англии гораздо дороже самой Астурий¬
ской.В долинах Эмю, между Непиною и Синими горами, с успехом пробовали разводить та¬
бак; сбор был довольно значителен, и хотя табак сей не так хорош, как растущий в Юж¬
ной Америке, но продается однако же, по пяти шиллингов за фунт. <...>Невозможно назначить границ английских колоний на сем обширном материке; они
каждый год распространяются; даже в земле Ван-Дименовой заселения значительно
увеличиваются. Но где бы путешественнику ни случилось остановиться, он везде будет
хорошо принят; ему с самою дружелюбною учтивостью покажут все, что есть примеча¬
тельного, и он увидит, что величайшее гостеприимство царствует на всем пространстве
колоний.25 июня [1822 г.] все было готово для нашего отплытия; «Аполлону» салютовали
с крепости 13 выстрелами, и он отвечал тем же.Текст печатается по изд.: Северный архив, СПб. 1826. Ч. 23, /V? 17-18. С. 45-61.ДМИТРИЙ ИРИНАРХОВИЧ ЗАВАЛИШИН
(1804-1892)Офицер русского флота, декабрист. Окончив Морской кадетский корпус; Завалишин пре¬
подавал там высшую математику и астрономию. В1819 г. произведен в мичманы и в 1822 г.
отправился на фрегате «Крейсер» в кругосветное плавание к берегам Русской Америки,, во вре¬
мя которого посетил Хобарт, главный город Тасмании. В1824 г. Завалишин был принят Ры¬
леевым в «Северное общество», в 1825 г., после восстания декабристов, арестован и сослан в
Сибирь на каторжные работы, которые отбывал в Нерчинских рудниках в течение 13 лет.
В 1839 г. определен на поселение в Читу. В 1856 г. отказался воспользоваться амнистией и
добровольно остался в Чите для изучения Восточной Сибири. В 1861 г. ему было разрешено
вернуться в Москву. Впечатления о плавании на «Крейсере» описаны Завалишинымуже в кон¬
це жизни; в частности, были опубликованы в «Московских ведомостях» (1884 г.) а также в бо¬
лее кратком варианте отражены в книге «Записки декабриста» (1906), изданной уже после
его смерти.5	Крупный австралийский овцевод Дж. Макартур.-55-
Австралия и Полинезия
(Из воспоминаний бывшего моряка)<...> Если в Рио-Жанейро нам нужно было сделать все-таки сто верст, чтоб увидеть
тамошнюю природу в ее первобытном виде, то в Вандименовой Земле1 не пришлось для
этого сделать и двадцати, по юности еще тогда колонизации; в самом деле, такая природа
представилась нам почти вслед за выездом из упомянутой последней от города фермы.И если австралийская природа не поражала нас так своим могуществом и не ослепи¬
ла так своим великолепием, как бразильская, то, с другой стороны, она едва ли не была
для нас интереснее, потому что ниспровергла все привычные наши понятия о произведе¬
ниях царства растительного и животного; все являлось совершенно несообразным с тем,
что мы до тех пор знали; потому что, если мы видели прежде бразильскую природу толь¬
ко в тех лишь образцах, какие показывались в теплицах и зверинцах, то все же имели ка-
кое-нибудь о ней понятие, а образец австралийской природы, хотя и известной, может
быть, уже ученым-специалистам, общей массе образованной публики видеть было еще
негде. И вот видим мы, например, ободранное дерево, а между тем, странно, вся листва,
находящаяся на самом верху, совершенно свежая; спрашиваем, зачем сдирают всю кору?
Но нам отвечают, что кора сама собою отпадает и что дерево это называется попросту пе-
пермент, потому что длинные листья его имеют приятный острый вкус и благовонный за¬
пах мяты. Спрашиваем о другом неизвестном нам дереве; проводник вместо ответа дела¬
ет на нем топором затес; видим внутренность совершенно красную, цвета сырого мяса, и
нам объясняют, что это так и называется жителями (разумеется, не ботаниками) мясным
или мясокрасным (Flesh-coloured). Оно очень тенисто, листва похожа на можжевеловую,
ветви начинаются высоко от земли. А вот, показывают нам, это дерево называют желез¬
ным, оно тонет в воде; дикие выделывают из него оружие, особенно копья; это дерево ви¬
дели мы потом и на островах Великого океана, крепость его пришлось увидеть и на опы¬
те, когда один дикарь пустил копье в меня и в Лазарева2, наблюдавших за меною в гале¬
рее капитанской каюты, и это копье, не задев нас, пробило деревянную перегородку. Вот
и разные роды евкалиптуса (Eucaliptus globulus, resinifera и пр.). Кстати, об этом расте¬
нии. Какая страшная участь постигает иногда самые полезные сведения. Конечно, если не
в Европу, то в Россию мы первые привезли сведения о свойстве этого дерева уничтожать
производящие лихорадку злокачественные испарения на болотистых местностях; и я
знаю, что наши доктора сообщали о том в свое время кому следует, но на это не было об¬
ращено ни малейшего внимания. <...> Вообще, надо сказать, что на скромные труды рус¬
ских по ученой части слишком мало обращали тогда внимания; так, несомненно, что наша
экспедиция доставила первая в Россию черных лебедей, белого ястреба, новоголландско¬
го филина и пр.; кроме того, я сам сдал в Академию наук семь огромных ящиков со всеми
возможными разновидностями кораллов, начиная от таких, которые представляли грубо
и беспорядочно налепленную глину, до представляющих кустарник с самыми мельчайши¬
ми разделениями веток, и сверх разнообразия видов эти кораллы представляли всевоз¬
можные оттенки цветов. Но об этих и о многих других доставленных нами вещах нигде не
сделано было и помину.Из мелких виденных нами в эту поездку растений особенно замечательно одно, ко¬
торое издали кажется как бы остатком оседающего тумана или волнующимся паром. Раз¬
деление его веток таково и листья его до того тонки, что представляются в виде тончай¬
ших нитей паутины, постоянно волнующихся при самом легком движении воздуха.1	Фрегат «Крейсер» пришел в Порт-Дервент в мае 1823 г.2	М.П. Лазарев.-56-
Встретили мы, впрочем, и одно несколько знакомое уже, но бывшее еще чрезвычайно
редким тогда в России растение, мы видели все дно в оврагах, покрытое розовыми гор¬
тензиями, а при нашем отправлении из России за горшок гортензии платили еще страшно
дорого.Не менее странны были, конечно, для нас и австралийские животные: кенгуру, опос¬
сумы, двуутробки3, утконос (животное, покрытое розовою не то шерстью, не то перьями и
с утиным носом), януари, цепляющиеся длинным хвостом, и пр. Впрочем, и по числу ви¬
дов, и по количеству царство животных было вообще бедно. Зато как богато по количест¬
ву, и по разнообразию видов царство птиц. Из неизвестных нам особенно поражали чер¬
ные лебеди, черные какаду, казуары, принц-регенты (вроде черного сокола с золотым
ошейником); белые ястребы, наконец, необычайное разнообразие породы попугаев.
Мы привезли много искусственных цветов из перьев этих птиц; цветы эти имели то досто¬
инство, что не было надобности держать их под стеклянными колпаками; если случалось,
что они запылятся, достаточно было выполоскать их в горячей воде, и они представятся
снова во всей своей свежести и яркости. <...>В заключение остается сказать, что как ни мала и как ни молода была колония в зем¬
ле Вандимена, мы и в ней, несмотря даже на то, что это еще была штрафная колония, наш¬
ли кое-что поучительное для себя по способности англичан основывать колонии и по ха¬
рактеру и привычкам, делающим колонизацию успешною.В одно воскресенье, когда был мой вахтенный день (находясь в портах, вахтенные
командиры дежурили посуточно и могли находиться в кают-компании, а младшие мичма¬
ны чередовались по обыкновенному разделению вахты и должны были находиться на па¬
лубе, я же занимался письменными делами внизу), входит очень рано поутру вахтенный
мичман П.М. Муравьев и докладывает мне, что приехал какой-то джентльмен и желает ви¬
деть меня и капитана. Я велел доложить капитану и сам пошел к нему; подумали, что не
прислан ли кто, как случалось, от губернатора. Видим, человек как есть джентльмен: в си¬
нем фраке с золотыми пуговицами по тогдашней моде; раскланявшись с нами, он просит
нас обоих сделать ему честь пожаловать к нему на чашку кофе после обедни в англиканс¬
кой церкви. Мы с Лазаревым взглянули вопросительно друг на друга, не понимая причи¬
ны такого приглашения от лица, совсем нам неизвестного. Заметив наше недоумение,
приезжий, обратясь к нам и преимущественно ко мне, сказал: «Да разве, сэр, вы не узна¬
ете меня? Ведь я кузнец, который исправлял все ваши кузнечные работы, и теперь, окон¬
чив их, желал [бы], прежде чем явиться к вам со счетом, просить вас к себе, чтобы мне
и моему семейству можно было хоть чем-нибудь выразить нашу благодарность за значи¬
тельный заработок, который вы мне доставили». Надо сказать, что я видел этого кузнеца
всегда только в его кузнице, всегда порядочно запачканного, и никак не узнал бы его в том
виде, в каком он предстал перед нами на фрегате. Мы охотно согласились на его просьбу.
Небольшой домик его имел вид отделанной игрушки; опрятность необыкновенная. Жена
угостила нас отличною закуской и кофе и, между прочим, рассказала следующую деликат¬
ную черту ее мужа. «Я сама бы не узнала его, - говорила она, - если б увидела его, когда
он превращается в кузнеца. Вот я восемь лет замужем, а я так и не знала бы, что он куз¬
нец, если б он сам не сказал мне о том. Он уходит от меня и возвращается ко мне джентль¬
меном. У него в кузнице есть комнатка, где он переодевается, а после работы и умывает¬
ся; он только желает одного, чтоб я никогда не заглядывала в кузницу, когда он работа¬
ет». У них было двое детей; мы нашли также и порядочную библиотеку карманных изда¬3	Двуутробки (двуутробные) - подкласс (и отряд) сумчатых млекопитающих, обладающих на брюшной стороне
кожной сумкой; в ней находится и кормится потомство, рождающееся в недоразвитом виде. Представители
реликтовой фауны Австралии (кенгуру, сумчатая крыса, тасманийский волк).-57-
ний (точь-в-точь такую, какая была у меня в походе и сохранилась до сих пор) классичес¬
ких английских писателей. <...>Перед отходом нашим из Гобарт-Тауна жители города в память посещения его наши¬
ми военными судами выпросили у нас наш русский военный флаг, который и положили
сохранять при городском управлении.Настал наконец день отправления; мы простились со всеми с сердечным сожалени¬
ем, и гордый британец выразил все расположение свое и уважение к нам тем, что вопре¬
ки обычаю, начал первый салютовать нам с батареи и притом 11 выстрелами, что счита¬
лось тогда салютом адмиральскому флагу. Салютовал нам тем же числом выстрелов и тот
купеческий корабль, о котором упомянуто было выше; на эти салюты и мы отвечали рав¬
ным числом выстрелов. <...>Текст печатается по изд.: Российские моряки и путешественники. Сост. Е.В. Говор и А.Я. Массов.М.: Наука, 1993. С. 91-96.АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ ЛАЗАРЕВ
(1787-1849)Старший брат известного флотоводца Михаила Петровича Лазарева. Окончил Морской
кадетский корпус. Служил в Балтийском флоте, затем под командованием Д.Н. Сенявина в
Средиземном море, где участвовал в боевых действиях против французов и турок. В
1822-1823 гг., командуя шлюпом «Ладога», совершил кругосветное плавание из Кронштадта
с заходом на Камчатку и в Русскую Америку, во время которого посетил Тасманию. Его рассказ
о ней стал первым русским свидетельством об этом острове1. В 1832-1838 гг. командовал
бригадой кораблей Балтийского флота, а последние десять лет жизни - Рой флотской диви¬
зией, в чине вице-адмирала.Плавание вокруг света на шлюпе «Ладоге» в 1822,1823 и 1824 годах<...> 16-го мая [1823 г.] по прояснении неба, мы, спустясь от ветра, в 10 часов усмот¬
рели на N Мюстон (Mewston), высокий, голый и белый камень, лежащий около 9 миль от
берега, вскоре увидели и другой белый же камень, Едистон (Ediston), который издали ка¬
жется судном под парусами; белизна вершины отличает его от Вайт-Рок (White Rock), со¬
единяющегося с оным подводными каменьями и отстоящего на WSW. В полдень по неко¬
тором разрежении туманов открылся перед нами берег Вандимиеновой земли, куда мы
располагались зайти для отдохновения после 85-дневного плавания2. Густые облака,
вновь обложившие весь сей южный берег, сокрыли его от наших взоров и воспрепятство¬
вали подробно рассмотреть оный.Мы направили путь вдоль берега, около 4-го часа пополудни прошли первую узкость
сего канала, оставя вправо остров Patrige и в прилежащей к оному Great-cove, или Txytoos,1	Дм. И. Завалишин, плававший на фрегате «Крейсер» в одно время с Ан.П. Лазаревым, свои воспоминания об
этом написал в конце жизни (см. с. 55 настоящего издания).2	Из Рио-де-Жанейро.-53»
по причине темноты положили якорь близ фрегата «Крейсера», который пришел за нес¬
колько часов прежде нас. На другой день в 10 часов утра, пользуясь удобным временем
для рассмотрения берегов, снялись с якоря и продолжали путь вдоль канала к N; в поло¬
вине 3-го часа вошли в реку Дервент, коей устье шириною около 2 миль; в начале 5-го ча¬
са на Гобарт-Тоунском рейде положили якоря на N и S. В сие время стояло на рейде 6 анг¬
лийских купеческих судов.Плавание по сему проливу во время теплой погоды при тихом ветре после продол¬
жительных туманов и бурь было для нас очень приятно, а близость берега и зеленеющи¬
еся окрестные небольшие острова, казалось, влекли нас к отдохновению.Канал D'Entrecasteaux, лежащий NNO и SSW, простирается на 27 миль, имеет многие
заливы и якорные места на восточной стороне, где суда находят надежное убежище от
ветров; глубина по всему проливу от 20 до 8 и 6 сажень, грунт большею частию жидкий
ил, перемешанный изредка с песком. К рассеянным по каналу небольшим островам мож¬
но подходить весьма близко, и нет никакой опасности.Вандимиенова земля открыта в 1664 году голландским мореплавателем Тасманом и
названа им Вандимиеновою в честь бывшего тогда в Ост-Индии голландского генерал-гу¬
бернатора.В 1820 году в Гобарт-Тоуне3 считалось: вольных поселян обоего пола - 2701, прес¬
тупников - 3477, число сих последних ежегодно увеличивается присылкою из Англии на
кораблях; ныне же всех переселившихся европейцев полагают до 10000 человек.Число природных жителей вовсе не известно4, потому что они не имеют никакого со¬
общения с другими народами и отвергают даже самые дружелюбные отношения; удаля¬
ясь во внутренность острова, они ведут столь дикую жизнь, что редкому из поселившихся
удается видеть их издалека, сведением о их свойствах и образе жизни мы обязаны одно¬
му только последнему путешествию капитана Кука в 1777 году. Причиною такого отчуж¬
дения природных жителей от иностранцев полагают неосмотрительность основателя се¬
лений капитана Бовена, который, встретив толпу диких, выстрелил из ружей для
собственной предосторожности и тем удалил от приморских берегов. Дабы склонить их к
мирному сношению, захватываемы были, как я слышал, малолетние дети, коих воспитыва¬
ли в лондонских учебных заведениях и в чистых домах, потом отвозили на родину, пре¬
доставляя им полную свободу и надеясь посредством образования и ласкового обраще¬
ния мало-помалу ознакомить их с дружелюбием; но все способы остались тщетными, ибо
при первом удобном случае сии дети, оставляя платье и обувь, обращались в прежнее
свое состояние. Столько-то сильны в человеке природные склонности.Новейшие испытатели природы, бывшие во внутренности острова, описывают жите¬
лей оного так: мужчины и женщины покрываются кожею конгуру, волосы на голове по¬
добны шерсти, мужчины отращивают бороды, тело их весьма черно, и посыпают оное
угольем; у детей верхняя челюсть многим длиннее нижней, но при достижении совершен¬
ного возраста сей недостаток проходит; вообще роста обыкновенного; питаются ракуш¬
ками, устрицами, большими раками и морскими пауками, которых пекут на огне, приготов¬
ление сей пищи возложено на женщин; власти над собою не терпят, и каждое семейство
живет в полной независимости одно от другого; дети весьма послушны родителям, а жен¬
щины - мужчинам. Занятия их состоят в звериной ловле, а о рыбной не имеют никакого
понятия, посему неизвестно им и построение лодок, для переправы же чрез большие ре¬
ки и озера сплачивают деревья, связывая их лыками; оружие их состоит в тростниковых3	Современное произношение Хобарт, столица штата Тасмания.4	К началу колонизации на Тасмании обитало 6-8 тыс. аборигенов.- 59 -
копьях с остриями из крепкого дерева; при метании берут оное за средину и бросают на¬
удачу.По прибытии нашем на здешний рейд капитан над портом (Naval officer) г. Бромлей
посетил нас с обыкновенным приветствием и показал лучшее место для положения яко¬
ря. На другой день поутру мы были у губернатора всей Вандимиеновой земли г. Сореля5,
заслужившего здесь всеобщее уважение; он принял нас с искренним дружелюбием и изъ¬
явил готовность к всякому пособию. В то же время приказано было отвести нам места для
рубки дров и поверки хронометров.Первые два дня мы назначали для отдохновения, почему и переместились со всеми
людьми на берег, где они удобно могли пользоваться чистым воздухом. Разные игры, пес¬
ни и другие забавы разгоняли задумчивость, с коею всегда сопряжено долговременное
морское путешествие, а свежая пища подкрепляла силы, утомленные 85-дневным плава¬
нием; благоприязнь губернатора и приветливое обхождение жителей доставляли нам
большое удовольствие во все продолжение нашего пребывания; всеобщее их гостепри¬
имство достойно всякого уважения и признательности; не проходило ни одного дня, в ко¬
торый бы мы не были кем-либо приглашаемы, что и побудило нас переменить образ стро¬
гой морской жизни; обед обыкновенно начинался в 6 часов и оканчивался в 11 вечера;
столь долговременное сидение за столом, сопровождаемое взаимными учтивостями, хотя
для нас было тягостно, но оказываемое нам уважение требовало сей дани.Ознакомясь с многими здешними жителями, я старался собрать сведения о стране
малоизвестной и в первый еще раз посещаемой русскими. Вандимиенова земля разделе¬
на на два округа, Букингам и Коривал6, состоящие из 23 уездов. Гобарт-Тоун, главный го¬
род сего острова, построен при подошве высокой горы, называемой Столовою, которой
вышина по показанию барометра простирается до 3964 футов. Столица сия в 1811 году
состояла токмо из нескольких хижин и шалашей, раскинутых кое-как, ныне же правильно
расположенные улицы, много чистых каменных, красивой архитектуры строений, подоб¬
ных английским, из коих несколько двухэтажных, церковь, губернаторский дом с прост¬
ранным садом, казармы, госпиталь, обнесенная каменною стеною тюрьма, в которой со¬
держится до 200 преступников, магазины и несколько водяных мельниц составляют до¬
вольно обширный и красивый город.В окрестностях повсюду видно приятное разнообразие и несколько гор, коих лесис¬
тые вершины во время нашего пребывания покрыты были снегом, а скаты - зеленеющи¬
мися лугами. Плодотворная почва земли щедро награждает труды земледельца.Участь здешних ссылочных совсем не такова, чтобы можно было считать их несчаст¬
ными, каждому по мере преступления назначается известный срок для казенной работы,
по прошествии которого он получает полную свободу с правом вольного поселенца и да¬
же гражданина. Местное начальство употребляет все способы к тому, чтобы произвесть
из них хороших домоводцев, отводит им во владение значительные участки земли и не
берет никаких податей; но при всем том многие, во зло употребляя оказываемые им бла¬
годеяния, неблагодарны. В Гобарте видели мы четырех человек, знающих русский язык, в
том числе одного пожилых лет уроженца белорусского7; нежели верить словам его, он5	Сорелл Уильям - губернатор Тасмании в 1817-1823 гг.6	Правильно: Бэкингемшир и Корнуэлл - графства (административные единицы), на которые была разделена
Тасмания после начала ее колонизации.7	Речь идет об Иване Потоцком (не исключено, что он польского происхождения), осужденного на семь лет ка¬
торжных работ и прибывшим в Ван-Димен на транспорте «Океан». Факт встречи командира «Ладоги» с русски¬
ми австралийцами подтверждается и австралийскими источниками.-60-
в царствование императрицы Екатерины II был нашим армейским офицером и судьбами
превратного счастия занесен в Англию, а оттуда в 1804-м году отправлен на Вандимиено-
вый остров в числе преступников; с 1810-го года он пользуется свободою, имеет в горо¬
де дом, жену и взрослых детей, что могло бы служить очевидным доказательством неза¬
зорного его поведения; но губернатор и чиновники отозвались о нем очень дурно, а по¬
тому мы не имели к нему доверенности; в скором времени он был уличен в покраже ба¬
ранов, за что и попал в тюрьму. Вот каковы плоды свободы для развратного человека.Пред отправлением нашим мы послали к сему уроженцу белорусскому один экземп¬
ляр Нового Завета на русском языке, а другой экземпляр на французском языке подари¬
ли французу, еще не освободившемуся от желтого мундира8; мы сердечно пожелали, что¬
бы чтение Божественного учения им послужило в пользу.Освобожденным жителям отводят землю в окрестностях Гобарта и за несколько де¬
сятков миль во внутренность острова; а в самом городе они составляют только четвертую
часть жителей. Прочие же граждане, свободные, по собственной воле переселились, и
весьма многие имеют отличные качества и хорошее состояние.С сими почтенными гражданами города Гобарта мы делили хлеб-соль. 4-го июня нам
дали обед; зала для сего выбрана была по возможности самая большая в городе, потолок
оной был украшен русским военным флагом, на главной стене изображен Российский
герб, а по сторонам оного в кругу из лавровых ветвей написаны были имена наших судов
«Крейсер» и «Ладога». Излишним почитаю говорить о великолепии, с каковым мы были
встречены при входе в приемную залу, куда собралась вся здешняя знать, равно и о том,
с какою вежливостию нас угощали. Во время стола пили за здравие Российского импера¬
тора и английского короля, первостепенных морских адмиралов обеих наций.Благоприязнь и уважение, изъявленные жителями Гобарт-Тоуна русским мореплава¬
телям, имеют полное право на нашу благодарность; большим и отличнейшим доказатель¬
ством их уважения к могущественной России было то, что при отбытии нашем 10-го ию¬
ня, едва мы успели поднять якори, крепость салютовала императорскому флагу 11-ю
выстрелами, потом салютовало купеческое трехмачтовое судно, пришедшее из Порт-Жак-
сона незадолго до нашего отправления; на что с фрегата «Крейсера» ответствовано каж¬
дому равным числом выстрелов.Громом пушек, весьма редким в сей мирной столице, привлеченные на берег толпы
народа, ясность дня, поверхность тихой воды, освещаемой восходящим из-за гор солнцем,
и дымные облака, вздымающиеся над фрегатом, составляли приятное зрелище.Текст печатается по изд.:. Лазарев Ан.П. Плавание вокруг света на шлюпе «Ладоге» в 1822,1823 и
1824 годах. СПб.: Морск. тип., 1832. С. 54-82.8	В Англии преступников одевают в желтые мундиры. (Примеч. Ан.П. Лазарева).~61-
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ МЕЙ
(1822-1862)Поэт, драматург. В русскую литературу вошел как тонкий лирик виртуоз стиха («Не
верю, Господи», 1857; «Забытые ямбы», 1860; «На берегу», 1862), как переводчик Ф. Шиллера,
Дж. Байрона, Г. Гейне и др. поэтов. А. Мей написал также немало стихотворений и историче¬
ских драм на античные, библейские темы, по мотивам русского фольклора и летописных ска¬
заний («Царская невеста», 1849; «Псковитянка», 1849-1850, ставшие сюжетной основой одно¬
именных опер Н.А. Римского-Корсакова). J1. Мей сотрудничал в популярных в 50-60 гг. Ш в.
журналах «Москвитянин» и «Библиотека для чтения»; в последнем он несколько лет вел от¬
дел журналистики. Опубликованный на его страницах очерк Л. Мея «Австралия» - характер¬
ный для того времени пример ознакомления российской читающей публики с малоизвестной
страной: полуперевод-полупересказ выдержек из иностранных книг (с ссылками на источни¬
ки), искусно сделанный русским писателем.Австралия<...> предлагаемый нами очерк составляет краткое извлечение из нескольких путе¬
шествий в Австралию, пополненное выборкою из относящихся к ней монографий, разбро¬
санных по разным словарям и повременным изданиями...>Этот огромный остров-материк, населенный загадочным племенем австралийских
негров, называется Новой Голландией и, вместе с другими островами, рассеянными по Ти¬
хому и Южному океану, составляет пятую часть света, Австралию.Название - Австралия, значит: южная земля; оно происходит от того, что острова Ти¬
хого океана лежат на юге от материка старого света. По этой же причине Австралию на¬
зывают иногда Австралазией и Южной Индией, тем более, что некоторые географы при¬
числяют к ней острова Индийского архипелага, Молуккские, Филиппинские и пр. Кроме
того, пятая часть света, по своему положению, называется Океаниею, а по своему образо¬
ванию - Полинезиею, т.е. многоостровием. В тесном смысле название Австралии прида¬
ется Новой Голландии, но мы удержим его для обозначения всего многоостровия, откры¬
тие которого составило важную эпоху в области человеческих познаний1. <...>Открытие земель Тихого океана может почесться полным, за исключением неболь¬
ших групп или отдельных островов, которые могли, по каким бы то ни было обстоятельст¬
вам, укрыться от наблюдательного взора мореплавателей; но вообще Австралия пред¬
ставляет еще обширное поле для ученых изысканий. Внутренние страны Новой Голландии
и многих островов - решительно неизвестны; сведения о других или неполны, или сбив¬
чивы. <...>Австралия (правильнее - Океания) образуется соединением множества больших и
малых островов, расположенных по обеим сторонам экватора на Восточном2 и Тихом оке¬1	Толкование Л. А. Меем понятия Австралия, разумеется, слишком расширительно и произвольно - что в
какой-то мере отражает и научные представления того времени.2	Имеется в виду Индийский океан.-62-
анах и находящихся между Азией, Африкой, Южной Америкой и Антарктическим (Южно¬
ледовитым) океаном. <...>Австралийский материк, за исключением прибрежных горных хребтов, образует из
себя равнину; острова, большею частью, представляют гористую местность. <...> Австра¬
лийские горы так еще мало известны, что их очертания, направление, высоту и ширину
можно определить только приблизительно. Новая Голландия, судя по изведанным ее час¬
тям, должна представлять собою огромную котловину, окруженную с юга и юга-востока
горными хребтами. Самая гористая местность ее - Новый Южный Валлис (Юго-восточная
Австралия) прорезывается Синими горами, направляющимися с севера на юг. Эти горы не
тянутся цепью, а образуют широкое возвышение (местами до 30 миль ширины), ограни¬
ченное отлогими стенами, над которыми не поднимается ни одна значительная вершина.
Их можно бы было назвать плоскою возвышенностью, если бы они не перемежались уз¬
кими и глубокими долинами. <...> Отличительная черта австралийских гор - присутствие
множества вулканов: французский путешественник Домени де Риэнзи3 насчитывает в Ав¬
стралии 63 действующих и погасших вулканов. Главнейшие из них Винген (правильнее
Уинген) в Новой Голландии; Килауэа, или Пеле и Маун-Кэа на Сандвичевых4 островах. Ог¬
недышащие горы австралийского материка представляют различный тип огнедышащих
гор островов. Чтобы дать нашим читателям наглядное понятие о том и другом типе, при¬
ведем описания, сделанные нью-кэстльским капелланом Вилсоном и Домени де Риэнзи.
«Гора Уинген, - говорит Вилсон, - находится между 31°54' ю.ш. и 148°36' в.д., на восточ¬
ном склоне горной цепи, отделяющей русло реки Собак от Ливерпульской долины; высо¬
та воспламененной части доходит до 400 ф. над уровнем моря. В первое мое посещение,
в начале 1831 года, пламя обнимало две вершины горы, состоявшей из сплошного песча¬
ника. По-видимому, огонь показался сначала на северной, более возвышенной вершине,
но потом спустился вниз и, перебежав на противоположную, южную вершину, занял об¬
разуемое ими углубление, которое могло показаться кратером первому обозревавшему
его путешественнику. На самом деле кратера нет. По мере усиления подземного огня в
скале образовались различные трещины, и я свободно мог осмотреть самую большую,
имевшую фута два в ширину. На глубине 15-ти футов, треснувшие стены скалы были рас¬
калены добела; из расщелины поднимались серные и квасцовые пары, сопровождаемые
страшным подземным гулом. Поместившись на одном из обломков скалы, я начал бросать
в трещину камни: шум от их падения замирал в бездонной пропасти, находившейся, каза¬
лось, под моими ногами. Пространство, занимаемое огнем, было акра в полтора, и вся по¬
верхность скалы в этом месте расселась от жару; из трещин стремились клубы серного
дыма и столпы яркого пламени; окраины этих отдушин были выложены кристаллами пе¬
режженной серы, то темно-оранжевыми, от примеси железистых частиц, то светло-пале¬
выми, обнаруживавшими присутствие квасцов. Некоторые отдушины были окружены
черною, лоснящеюся массою, вероятно, горною смолою. <...> По всей вероятности, гора
Уинген обратилась в огнедышащую с давнего времени: части ее, лежащие ниже воспламе¬
ненного пространства и поросшие старыми деревьями, представляют несомненные следы
былого горения, что заметно и по остеклянившимся камням. Огонь продолжает свирепст¬
вовать с большою силою, которая, судя по всем признакам, со временем должна увели¬
читься еще более. По временам, вследствие влияния электричества или вследствие дру¬
гих причин, подземные горючие вещества воспламеняются до такой степени, что образу¬
емые ими пары отрывают от скалы огромные обломки крупного песчаника...» <...>3	Де Риэнзи Домени (1789-1843) - французский путешественник, побывавший помимо других стран (Греция,
Сирия, Египет, Китай), и в Океании (в том числе и в Австралии).4	Гавайские острова.-63-
<...> В двадцати или тридцати милях от селения Ван-Акса (на Сандвичевых остро¬
вах), посреди дикой и гористой страны, поднимается огнедышащая гора Килауэа... До¬
рога к ней сначала идет лесом кокосовых пальм, потом берегом широкого потока, порос¬
шим полуобгорелыми деревьями... Вскоре пласты черной лавы, гладкой как мрамор, на¬
чинают возвещать близость вулкана; дорога перерезывается отвесным обрывом в глубо¬
кий овраг, идущий на полмили и примыкающий к еще более углубленной рытвине. Эта
рытвина ведет к кратеру, обозначаемому глухим, но беспрерывным шумом, столпами си¬
неватого пламени и густого дыма. Из-за полукруглой и отвесной закраины второй рыт¬
вины открывается, на глубине 1300 ф. величественное зрелище: в обширной котловине
(7-ми или 8-ми миль в окружности), изрытой и истерзанной, высится до 60-ти конусооб¬
разных вулканов; многие из них извергают неугасимое пламя; другие потухли под гру¬
дами горной смолы; лава и пепел лежат громадными кучами на окраинах бездонных рас¬
щелин. <...><...> Новые красоты ожидают наблюдателя, если он осмелится спуститься в котлови¬
ну. Почти отвесный спуск, обсаженный утесами, которые отрываются и падают в пропасть
при малейшем сотрясении, переходит на глубине 400 ф. в более отлогие уступы, образо¬
ванные застывшею лавой и достигающие самого дна пропасти. Потоки раскаленной лавы,
жгучие пары, вьющиеся над зияющими трещинами, испепеленная почва, которая ходит
под ногами зрителя, гул и треск, разноцветные вспышки огня - вот поразительная обста¬
новка страшной сцены разрушения. <...><...> В тихую звездную ночь вулкан является во всем своем ужасающем величии...
Естественно, что туземцы приписали это грозное явление природы влиянию разгневанно¬
го божества, которое следует умилостивлять жертвами и мольбами. По верованиям ост¬
ровитян, богиня Пеле и другие боги огня избрали Килауэа своим любимым местопребы¬
ванием, и кратеры служат им увеселительными дворцами: боги эти плавают в волнах ла¬
вы и пляшут в огненных вихрях под оглушительные раскаты подземного грома...<...>
<...> Озера Австралии не могут идти в сравнение с озерами других частей света, за
исключением может быть, большого озера «Александрины» в Новой Голландии, принима¬
ющего реку Муррэй и соединяющегося с океаном, вблизи залива Св. Винцента. По изме¬
рениям Стёрта, это озеро имеет 50 миль длины, 40 или 30 миль ширины, но не более 4 ф.
глубины. Предположение о существовании на австралийском материке внутреннего озе¬
ра - моря не подтвердилось доселе никакими исследованиями. Озера на островах много¬
численны, но большей частью не исследованы.<...><...> Австралийские острова орошаются множеством речек, ручейков и источников,
но, по незначительности своего пространства, не могут питать ни одной порядочной ре¬
ки. Австралийский материк, разумеется, представляет исключение, однако же и его реки
не достигают даже величины больших рек Европы, и притом отличаются особенным ха¬
рактером. Все они очень узки, тихи и кажутся каналами стоячей воды, которая незаметно
движется под густыми сводами прибрежных растений. В дождливое время эти мирные
потоки возрастают неимоверно и стремятся с оглушительным шумом; во время летних жа¬
ров мелеют и даже совершенно иссыхают. <...><...> При таких продолжительных засухах, реки обращаются в рытвины; дно их за¬
растает деревьями и кустарником; людям и животным грозит смертельная жажда; но пре¬
дусмотрительная природа устроила в руслах рек тысячи подземных углублений, напол¬
ненных водою, которая не иссыхает по целым годам. Благодаря этим небольшим прудам,
первый дождь, первая порядочная гроза, первые ручьи, образовавшиеся от таяния гор¬
ных снегов, не только поднимают реки в уровень с берегами, но даже производят значи¬
тельный разлив. Часть прибылой воды остается в природных прибрежных водохранили¬
щах, приметных по окружающей их густой растительности. Один из последних путешест¬-64-
венников по Австралии, Митчелл5, удостоверяет, что темную воду этих прудов можно
предпочесть кристальным струям любого источника. Несомненно одно, что во время за¬
сухи все живые существа, населяющие Новую Голландию, утоляют этой водой свою жаж¬
ду - и без малейшего вреда. <...><...> Сэр Томас Митчелл отправился из Сиднея 15-го декабря 1845 года. Главной це¬
лью его путешествия было предполагаемое открытие большой реки, текущей на север. За¬
суха стояла страшная; жар был невыносимый; путешественники и вьючный скот изнемо¬
гали от жажды, на берегах иссохшей реки Босана. Наконец был отыскан один из упомя¬
нутых нами прудов, жгучая жажда утолена, и экспедиция продолжала свой путь. Река
Мэккэри представляла такое же безотрадное зрелище, но по берегам ее тянулась целая
цепь прудов; притом же получено известие, что в горах, близ источников реки, выпал
дождь и - следовательно - по туземному выражению, близка волна. Русло реки казалось
однако же так сухо, что трудно было поверить этому известию. Митчелл на всякий случай
поставил на берегу сторожевого. Около полуночи внимание путешественников было при¬
влечено особенным гулом, похожим на отдаленный шум водопада: этот гул постепенно
увеличивался и наконец сделался до того явственным, что все путешественники броси¬
лись к берегам реки. Волна еще не показывалась, но уже слышался треск ломаемых ею
деревьев... И вот наконец засветилась вдали медленно катившаяся масса воды, осереб¬
ренная лучами месяца; перед ней бежала тонкая струйка, прокладывавшая себе дорогу в
самых сухих, самых тенистых и глубоких частях русла. «Я убежден, говорит Митчелл, что
этой сцены никогда не забудет ни один из моих спутников, скитавшихся по знойной пус¬
тыне, изнуренных палящими лучами солнца и томительной жаждой... Первым моим дви¬
жением было - стать на колени перед этой спасительной волной. Зрелище было величе¬
ственно само по себе, но произведенное им впечатление увеличивалось еще более тяго¬
стным нашим положением. Самое небо как будто изменило свой вид: звезда Аргус приня¬
ла необыкновенные размеры и сияла на челе великолепного созвездия Южного креста,
словно наклонившегося над рекой из-за темной зелени деревьев». Целый час путешест¬
венники слышали шум волны, медленно удалявшейся по сухому и звонкому хрящу русла.
Когда они проснулись на другой день поутру, шум прекратился, но река уже катила вро¬
вень с берегами желтоватые и мутные волны. Преодолев бесчисленные препятствия, пе¬
ренеся всевозможные лишения, Митчелл вдвоем с туземным проводником, 11-го сентяб¬
ря 1846 года достиг небольшого горного хребта, тысячи в две футов вышины; горы лежа¬
ли на северо-востоке, под 25° ю.ш. С неимоверным трудом взобрался неутомимый путе¬
шественник на одну из вершин и увидал предмет своих поисков - большую внутреннюю
реку, текущую в северо-восточном направлении. Через день тяжелого пути, Митчелл до¬
брался до вожделенного берега. Река, широкая и полная, катилась в русле, окаймленном
удивительными деревьями и сочными пажитями. Тысячи белых какатоэ6 порхали по вет¬
вям и над прибрежной травой; стаи уток плавали по воде; над головой путешественников
поднимались пеликаны. Неведомые цветы блистали своими безымянными венчиками и
наполняли воздух благоуханием. Вдали были видны столпы дыма, признак людского жи¬
лья. Сэр Томас Митчелл вознамерился было следить за течением этой реки до самого ее
устья, но до Карпентерова залива, в который она, вероятно, вливалась, осталось еще не¬
сколько сот миль, а съестные припасы Митчелла истощались. Однако же он продолжал
свое путешествие и 25-го сентября прибыл к большому озеру, образованному рекой и об¬5	Митчелл Томас (1792-1855) - английский исследователь Австралии. В 1831-1837 гг. предпринял несколько
экспедиций во внутренние области Центральной и Восточной Австралии. Исследовал речную систему Муррей-
Дарлинг.6	Какаду.-65-
ставленному хижинами значительного племени туземцев. Решительный недостаток в при¬
пасах заставил Митчелла воротиться назад, для соединения с оставленными им спутника¬
ми. Открытую им реку Митчелл назвал, в честь английской королевы, Викторией. <...>
<...> Первобытными жителями материка и, по всей вероятности, островов первично¬
го образования были австралийские негры, называемые некоторыми учеными или папуа-
ским именем Андаменов, или просто Австралийцами. Составляя во всех частях материка
один и тот же народ, однообразный в своих общих чертах, Австралийцы разделяются на
несколько групп, отличенных некоторыми особенностями. Обитатели южных, юго-запад¬
ных берегов материка и Ван-Дименовой земли могут считаться самым диким народом, от¬
личающимся от животных только даром слова; жители восточных и северо-восточных бе¬
регов менее дики и звероподобны; обитатели северных берегов приближаются к некото¬
рой степени образованности. Многие путешественники, пораженные наружностью, нра¬
вами и образом жизни австралийцев, представляли это жалкое племя образцом физиче¬
ского и нравственного безобразия; но описания их преувеличены, по крайней мере, в фи¬
зическом отношении. Австралийцы среднего роста, довольно стройны и сильны, но очень
худы вследствие недостатка пищи. Женщины вообще уродливее мужчин, хотя в молодых
летах не лишены некоторой привлекательности. <...><...>Европейцы, основавшие колонии на австралийском материке и на некоторых
островах, успели просветить несколько туземных племен светом истинной веры. Христи¬
анская религия, не говоря уже об английских колониях материка, господствует с начала
текущего столетия на островах Товарищества7, на островах Сандвичевых и в Новой Зелан¬
дии, а усердие протестантских миссионеров и готовность туземцев внимать евангельским
истинам подают надежду на скорое увеличение паствы Христовой. Но в настоящее время
большая часть туземных племен еще погружена во мрак язычества. <...> Все островитя¬
не - идолопоклонники, все поклоняются различным животным и растениям, символам
сил природы, все признают духовную власть жрецов и гадателей, у всех находятся клад-
бища-храмы, мораи, и идолы; у всех приносятся или приносились человеческие жертвы,
породившие людоедство. <...><...> В отношении промышленности и торговли острова Океании резко различаются
от материка, населенного туземцами. Обитатели Каролинских островов8 выделывают пре¬
красные ткани из коры шелковицы; все Океанийцы плетут отличные цыновки; Ново-Зе-
ландцы отличаются выделкой кожаных плащей, мастерски отделывают свои лодки, весла
и тамтамы. То же самое следует сказать о жителях Новой Британии9 и Соломонова архи¬
пелага. <...> Ново-Зеландцы выменивают свой превосходный лен австралийским колони¬
стам. <...> Из Австралии вывозятся туземные естественные произведения; привозятся в
нее изделия европейских и северо-американских фабрик: вино, ром, сахар, оружие, кни¬
ги, предметы роскоши. На Сандвичевых островах, на Таити и в некоторых местах Новой
Зеландии употребляется европейский счет и европейские меры времени, протяжения, тя¬
жести. Туземные меры других островов неизвестны: при обмене товаров предметы счита¬
ются попарно, по пяткам, по десяткам. На христианских островах и в австралийских коло¬
ниях обращаются английские и испанские деньги; на остальных островах Океании вмес¬
то денег ходят китовые зубы. Австралийцы не знают никаких измерений и не умеют счи¬
тать далее пяти. <...><...> Австралийцы, благодаря хорошему климату, очень равнодушны к одежде: в
жаркую пору мужчины и женщины ходят совершенно нагими. В гористых и более холод¬7	Другое название островов Общества.8	Каролинские острова - часть Микронезии (Океания).9	Новая Британия - острова, входящие в состав Новой Гвинеи.~66~
ных местах, употребляются короткие плащи из шкур кенгуру. <...> Татуировка Ново-Гол-
ландцев гораздо разнообразнее их одежды: один род татуировки заключается в раскра¬
ске тела, причем употребительнийшие цвета - белый, черный и ярко-красный; другой род
татуировки состоит в насечке кожи острым орудием; и та, и другая татурировка служат
для отличия племен. <...> Кроме того у Ново-Голландцев существует довольно странный
обычай - протыкать ноздри и вставлять в них кусочки дерева, рыбьи кости и т.п. Некото¬
рые племена выбивают себе два передних зуба верхней челюсти. Понятно, что при таких
украшениях и без того невзрачная наружность туземцев должна была показаться путеше¬
ственникам крайне уродливой и безобразной. На пищу Ново-Голландцы вовсе неразбор¬
чивы: большей частью питаются они молодыми корнями, свежими листьями, капустной
пальмой и плодами немногих растений. <...> Хижины Ново-Голландцев обыкновенно ску¬
чены вместе и образуют небольшие деревушки от 5 до 10 жилищ. Постройка их очень
проста: с виду они похожи на сброшенные на землю крыши наших изб, или на карточные
домики; туземцы спят в них вместе со своими собаками на траве, мху или на цыновках. Но
и эти хижины - роскошь для Ново-Голландцев: большей частью они укрываются от непо¬
годы в наскоро сложенных шалашах, или под тенью деревьев. Им недоступно ни одно ре¬
месло, но они умеют выделывать топоры из острых камней и пилообразные деревянные
ножи; плетут довольно искусно цыновки и сети. Главное занятие их состоит в рыболовст¬
ве, для которого они отважно пускаются в море на выдолбленных деревьях. Оружие их
состоит из деревянной, обожженной на огне пики, футов в 12 длины, из палицы и буме¬
ранга, двух или трех футового отрубка дерева, с круглым отверстием посередине, который
они бросают очень далеко и метко.Непроходимые леса Новой Гвинеи поставляют необоримую преграду для европей¬
ских путешественников, и потому образ жизни и нравы Папуасов мало известны. <...>Текст печатается по изд.: Библиотека для чтения. СПб., 1854. Т. 127, № 9. С. 49-88.АНДРЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ПОПОВ
(1821-1896)Флотоводец, инженер-кораблестроитель. Участник Крымской войны (1853-1856 гг.), во
время которой, командуя пароходом «Тамань», уничтожил несколько турецких судов. В1862-1864 гг. А. А. Попов командовал эскадрой русского Тихоокеанского флота. В феврале-мар¬
те 1863 г. корвет «Богатырь» по приказу А.А. Попова совершил под флагом адмирала плава¬
ние в Австралию (командиром «Богатыря», на котором плыл А.А. Попов, был капитан-лей¬
тенант К.Г. Скрыплев), чтобы познакомиться со «счастливой страной», развивавшейся не¬
обычайно быстрыми темпами; во время этого визита «Богатырь» посетил Мельбурн и Сид¬
ней. Хотя визит проходил успешно, и русские моряки были встречены австралийцами очень
доброжелательно, впоследствии, в 1880-е гг., при ухудшившихся отношениях России и Великоб¬
ритании, он был использован в антирусской компании, имевшей место в австралийской
прессе1.1	См. статью историка А.Я. Массова, публикуемую в настоящем издании (с. 76-78).-67-
Извлечение из рапортов начальника эскадры Тихого океана
свиты Е.В. контр-адмирала А.А. ПоповаУ острова Rugged; 1 июня 1863 г.Положив якорь в Мельбурне, с расчетом поднять его не позже как через неделю, мы
только через две едва могли вырваться оттуда; надо, однако, сознаться, что если бы мы ос¬
тались там еще две, три недели, то провели бы их с большой для себя пользою.Мельбурн не из числа тех городов, которые строятся на живую руку, чтобы только
удовлетворить насущные потребности народонаселения, сбежавшегося на минуту схва¬
тить как можно больше денег и с ними как можно скорее возвратиться домой. Нет, этот
общий характер большей части городов, возрождающихся в наше время на Тихом океане,
в Мельбурне не существует; там всюду видится, что народонаселение имеет тут свое оте¬
чество; впрочем, эта отличительная черта принадлежит не одному Мельбурну, а вообще
австралийским колониям; собственно же Мельбурн смотрит выше, он безусловно хочет
быть сердцем, столицею Австралии. <...>Конечно, в Мельбурне еще очень чувствуется недостаток народонаселения, но в уме
и практическом его приложении недостатка давно нет; там каждый понимает, что Мель¬
бурн лежит в центре четырех главных колоний-соперниц. <...> Мельбурн уже теперь, во
всех без исключения отношениях, принадлежит к числу весьма замечательных городов в
целом свете. Я не стану перечислять всех его полезных учреждений, всех удобств для
здоровой, деятельной, полезной и приятной жизни, как потому, что мое донесение обра¬
тилось бы в целую книгу, так и потому еще, что у меня приготовлена для доставления
в Петербург целая библиотека альманахов статистических, исторических и всяких воз¬
можных сведений, которые издает тамошнее правительство самою щедрою рукою. Из
последнего этого обстоятельства можно уже видеть, каким разумным путем идет разви¬
тие этого края. Кстати замечу, что я нашел в музеуме прекрасные модели разных машин,
которые употребляются нашими сибирскими золотопромышленниками, с подробным
объяснением всех выгод и неудобств каждой. Большая часть здешних жителей, как и во¬
обще англичан, не знает, есть ли у нас литература и даже не уверены, что мы христиане,
но машины применяют к своим потребностям чуть не с большею выгодою, чем сами изоб¬
ретатели. Почти такая же заботливость правительства о всевозможном облегчении внут¬
реннего развития видна в Сиднее, однако видно, что этот последний город понимает, что
ему невозможно состязаться с Мельбурном, что он главный порт и столица своей коло¬
нии. Но не Австралии; к тому же Сидней устроился давно, насильственно, а потому при¬
обрел много европейских привычек, которые не соответствуют потребностям здешнего
юного, полного кипучей жизни общества. <...>Я был чуть не во всех замечательных портах всего света и до сих пор думал, что
Севастополь лучший порт в мире. Теперь же принужден сознаться, что сиднейская бухта
лучше севастопольской и бесспорно лучшая в целом свете. Если бы все балки, которыми
изрыты окрестности севастопольского рейда, обратить в глубокие бухты, то вышел бы
Сиднейский залив; недоставало бы только роскошной зелени; впрочем, этот недостаток
есть общий всем русским городам. Севастополю же меньше, чем другим; там, напротив, в
былое время об этом очень заботились, и никому не позволяли портить деревьев; но меж¬
ду частными лицами там было мало потребности в этом отношении, не было довольно за¬
боты с их стороны, и потому Севастополь казался голым. Продолжительная ли зима дала
нам привычку сидеть взаперти в душных комнатах и сделала нас равнодушными к зелени,
к свежему воздуху, или что другое, но тем не менее всякое сравнение в этом отношении
очень не в пользу нашу; например, Мельбурн существует не более двенадцати лет, и уже-68-
голая местность, которую он занимает, покрыта садами, парками! <...> Еще особенность
здешних колоний: здесь никто не имеет другого вина, кроме местного; даже на всех боль¬
ших званых обедах в Мельбурне, в Сиднее <...> подают исключительно это вино, и видно,
как каждый старается прочесть удивление на лицах гостей, как будто вино из его
собственных виноградников; вина эти недурны, но уступают хорошим сортам нашего
крымского вина.3-го числа мы оставили Гобсон-бай с крепким южным ветром; я уже рассчитывал
добежать с ним до Сиднея, но когда мы были у выхода из порта Филиппа, ветер значи¬
тельно скрепчал. <...> Дальнейшее плавание до Сиднея мы совершили при штиле под
парами, а 7-го числа в 10 вечера положили там якорь на внешнем рейде, подле плавуче¬
го маяка. <...>Текст печатается по изд.: Морской сборник. СПб., 1863. № 9. С. 34-40.ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ МУХАНОВ
(1840-1913)П.С. Муханов плавал в Австралию в 1863 г. мичманом на корвете «Богатырь» (командир
корабля - капитан-лейтенант К.Г. Скрыплев; общее командование осуществлял контр-
адмирал А.А.Попов).Австралия<...> На востоке тяжелой массой, изломанной и изрытой руками рудокопа, стоит
Черная гора (Black Hill), вернее, «белая», блещущая на солнце своей кварцевой жилой и
окруженная рядом насыпанных холмов, вынутых из ее середины и оставшихся после про¬
мывки. Это также «золотая» гора Балларата, но золота вы не увидите, хотя и подойдете к
ее подошве, хотя и углубитесь в ее ущелья, хотя и изотрете в порошок частичку ее золо¬
тоносной жилы. Уже многие миллионы вынуты из недр ее, и тем не менее Блек Хилл оста¬
ется на многие поколения неисчерпаемым источником богатства, и акции компании, им
владеющей, продолжают подыматься в цене.Не далее как восемь лет тому назад вместо красивых зданий, магазинов, газового ос¬
вещения, экипажей, банков и железной дороги равнина Балларата была покрыта тысяча¬
ми палаток, в которых сто тысяч пришельцев из разных частей света неутомимо рыли зем¬
лю. Жители с каким-то ужасом вспоминают об этом критическом времени. Слух об откры¬
тии золота разнесся по колонии как электрическая искра. Все взоры, все помыслы устре¬
мились в сторону, которую он славил. Торговля приостановилась в ожидании кризиса. Но
когда явились сами счастливцы, и огромные самородки чистого металла, найденные на
поверхности почвы, блеснули в городах, ничто не устояло... Все хлынуло в землю обето¬
ванную, землю волшебных грез и нередко горьких разочарований. Города опустели. Ре¬
месленники бросали свои занятия, купцы закрывали свои лавки, слуги бежали от господ
своих, которые, оставшись в пустых домах, вскоре следовали за ними, солдаты изменяли
присяге, и ни страх наказаний, ни обещание наград не могли удержать их от побега. Во¬
оруженные ломами и лопатами, толпы мужчин, женщин и детей, бездомных бродяг и бо¬-69-
гачей, купцов, ремесленников и солдат потянулись к рудникам, протаптывая дороги в пус¬
тынях. Суда явились из Европы и Америки, нагруженные эмигрантами, которые, не найдя
счастья в своей стране, бежали искать его в Австралии. Для этого множества народа по¬
надобилось продовольствие, предметы первой жизненной потребности утроились в цене;
за толпами рудокопов явились купцы с хлебом, платьем, инструментами и складными до¬
мами; торговля, на время остановившаяся, получила новый толчок. Многие, приехав ни¬
щими, на следующем же пароходе возвращались богачами. Другие потеряли в золотой иг¬
ре и то, что имели. Эта эпоха горячей деятельности получила от жителей название «золо¬
той лихорадки» (Gold fever). Мало-помалу она утихла. Самородки все реже и реже стали
попадаться на поверхности земли; золотые жилы ушли вглубь, их пришлось отыскивать по
указаниям науки, золотые песчинки скрылись в толстых слоях кварца, против которого
лом и лопата оказались бессильными. <...> Эти грубые орудия уступили место пару, поро¬
ху и механизмам. Нищему нечего было больше делать: понадобились капиталы, ассоциа¬
ции, ученые геологи. Но уже толчок был дан: народонаселение колонии в три года (с 1851
по 1854) утроилось.Овцеводство, хлебопашество и виноделие получили новые рабочие руки. Создались
новые занятия и потребности - создалось общество. В настоящее время в колонии про¬
исходит благодетельный и весьма естественный переворот: первое лихорадочное, а сле¬
довательно, болезненное увлечение уступает место благоразумному и твердому гражда¬
нскому устройству во всех его подробностях и оттенках. Огромная часть пришельцев,
явившихся сначала только за золотом, впоследствии свыклись с новой страной, связали
себя с нею недвижимой собственностью и семейством и подчинились новому порядку,
который сами создали для взаимной пользы. Но затем осталась еще очень значительная
часть безземельного и готового к бродяжничеству народонаселения. Порядок и спокой¬
ное увеличение имущества еще не по нем. Оно жаждет еще упоения золотой игры и все¬
сильных ощущений. <...>Я сказал, что мелочное рудокопание уступило теперь место предприятиям в больших
размерах. Большие компании для разработки мин1 начались три года тому назад. Из них
многие имели успех необыкновенный, напр. Компания Клюнез (Clunes), которой управля¬
ющий ехал с нами в вагоне, в четыре года дала дивиденду 196 фунт. стер, на каждую ак¬
цию, стоившую 15 фунтов.Начальник балларатской полиции г. Кабат любезно предложил нам показать руды.
Проехав несколько улиц, мы вошли в деревянное строение завода Great Extender. Он при¬
надлежит к числу наносных, или аллювиальных2. Паровая машина в пятьдесят сил поды¬
мает в двух колодцах железные ящики, попеременно наполняемые внизу золотоносным
илом. Затем этот ил вываливается в большие деревянные чаны, в которых в каждом вер¬
тится горизонтальное зубчатое колесо, или «борона», разбивающая комки ила, оно при¬
водится в движение той же машиной. В то же время струя воды, проведенная в чаны,
беспрепятственно омывает и уносит более легкие части. Через несколько часов «боро¬
ны» останавливаются, образовавшийся в чанах пласт ила, камушков и золотых грОзинок
увозится в тачках и кладется под другую струю воды, которая, падая по ступенькам, остав¬
ляет на них чистое золото и уносит с собой весь песок. То, что доходит до пятой ступень¬
ки, уже более не промывается, а уступается за незначительную цену китайцам, которые,
не давая песку нестись далее, собирают его и потом снова промывают в другом месте. По¬
куда мы осматривали заведение, чан опорожнился, и на верхней ступеньке лежал сплош¬
ной пласт золотого песку. Некоторые крупинки были с горошину величиной, и все само¬1	Mine (англ.) - рудник на золотых приисках, шахта.2	Наносы водных потоков, в которых встречаются россыпи золота.-70-
го чистого металла. <...>Другая оригинальность австралийских, и в особенности балларатских, золотых при¬
исков в аллювиальной почве есть необыкновенное обилие крупных самородков. Вели¬
чайший в свете самородок найден в 1858 году в Балларате на глубине 180 футов. Он ве¬
сил четыре пуда девять фунтов. Точная модель, вылитая из бронзы, сохраняется в Британ¬
ском музеуме в Лондоне. В нем золото было необыкновенной чистоты - 99,2%. Он имел
неправильную форму, как будто был обмыт и обточен водой. В Уральском хребте попада¬
ются иногда большие самородки, но первые восемь по величине принадлежат Австралии.
Наш самородок, сохраняемый в Горном корпусе, стоит девятым. Он весит два пуда восемь
фунтов.<...> Надо было спешить, чтобы перед уходом поезда осмотреть Блек Хилл.Нас проводил туда один из директоров компании, владеющей этой горою. «Двадцать
лет тому назад, - говорил он, - я не имел ничего, кроме рубашки и заступа. С этими сред¬
ствами я начал копать руду. Теперь у меня двадцать тысяч фунтов годового дохода.
Это уже порядочное состояньице <...>, но я не буду считать себя вправе бросить занятие
делами и вернуться на родину в Англию, покуда у меня не будет сорока тысяч фунтов до¬
хода». <...>Блек Хилл представляет образчик второго рода золотых приисков: здесь золота не
бывает в больших самородках, оно в виде мелких песчинок входит в состав кварца. Поэ¬
тому богатства руды с первого взгляда не так бросаются в глаза, как в аллювиальных ру¬
дах, здесь и работа несравненно труднее. Кварц должен быть разбит в мелкий порошок и
потом промывается так же точно, как в последних. Это требует средств в больших разме¬
рах, но зато в кварцевых рудах доход вернее и ровнее, чем в аллювиальных. Тележки наг¬
ружались одна за другою камнем и быстро мчались вниз по рельсам и исчезали в тунне¬
лях котловины. Пройдя под горою, каждый туннель выходил из нее наружу на площадку,
по которой рельсы продолжались до вертикального среза горы. Лишь только тележка по¬
казывалась из туннеля, работник, ожидавший ее в этом месте, в момент выпрягал лошадь,
тележка продолжала катиться и, дойдя до обрыва, встречала бревно, перевертывалась на
оси и вываливала груз свой в деревянный желоб, которым камень с грохотом падал вниз.
На той горе был завод, большое здание, где неумолкаемый шум и свист восьмидесяти¬
сильной паровой машины свидетельствовал о деятельной работе. Длинный вал, приводи¬
мый в движение этой машиной, задевал зубьями за двадцать четыре железных молота;
падая поочередно в соответствующие ступки, они разбивали в порошок валившийся туда
сверху кварц. Ручей, проведенный с горы, беспрестанно уносил его с собою, сначала бур¬
ля в железных ящиках, имевших с одной стороны из своих стенок множество мелких ды¬
рочек для стока воды, потом стекая по наклонным плоскостям, покрытым сукнами для то¬
го, чтобы и последние песчинки, пробившиеся сквозь решетку, задержались на них. Наш
проводник-директор вынул из кармана ключ и открыл один из ящиков - на дне его блес¬
тел слой золотого песку. <...>Поездка наша кончилась. На следующее утро мы были на корвете. Между тем наши
товарищи поработали за нас, уголь был принят, и уже три дня корвет был открыт для пуб¬
лики, о чем по ее желанию, переданному нам консулом3, было объявлено в газетах. Тыся¬
чи любопытных стекались ежедневно. Мы застали последнее зрелище этого рода. В воск¬
ресенье их перебывало на корвете около четырех тысяч. <...>Наши артиллерия, штуцера, камбуз и машина подвергались самому строгому крити¬3	Джеймс Деймион (транскрибируется также как Демион или Дэмион) был первым нештатным русским консу¬
лом в Мельбурне с 1857 по 1893 гг. Долгое время жил в России, знал русский язык. В Сиднее также было откры¬
то русское консульство; первым главой его стал Поль Эдмонд Монсон (1861-1899 гг.).-71 -
ческому осмотру и производили обыкновенно удивление в публике, редко видавшей во¬
енное судно такого ранга, так как английские суда, стоящие здесь на станции, остаются
все время в Сиднее или Новой Зеландии. Толпа густела с каждым часом, наверху и в па¬
лубе едва можно было протолкаться. Даже ванты4 и марсы5 были усеяны любопытными.
Бдительная полиция прислала на всякий случай одного полицейского, но к чести мельбу¬
рнских жителей надо сказать, что, несмотря на многочисленность толпы, делавшей надзор
невозможным, и на то, что все части корвета, не исключая и адмиральской каюты, были
для нее открыты, мы не могли пожаловаться ни на малейшее злоупотребление этим дове¬
рием. <...>Публика, по-видимому, осталась так же довольна нашим приемом, как мы ею, и жур¬
налы в продолжение целой недели расточали похвалы нашему корвету. <...>Болезнь губернатора заставила отложить обед, который адмирал предполагал ему
сделать, и тем продолжила на несколько дней нашу стоянку. Между тем мы познакоми¬
лись с офицерами колониального военного шлюпа Виктории и получили от них приглаше¬
ние на танцевальный вечер в Уильямстоуне.В назначенный час мы отправились с ними на берег и, прошлепав с полчаса по гря¬
зи в глухих полях и огородах, добрались в здание, в котором читаются публичные лекции
по горному искусству и механике. Бальная зала этого дома была освещена и украшена на¬
циональными флагами. Бал [был] в полном разгаре под звуки довольно плохого хора му¬
зыки. Несмотря на это обстоятельство, все танцевали с непритворным весельем, и мы то¬
же скоро вошли в ряды. В этом празднике не было ни скрытых, ни притворных улыбок, ни
скучно пустых, ни натянутых, серьезных разговоров. Хозяева, т.е. все англичане, угощали
радушно, гости, т.е. мы, чувствовали себя совершенно как дома. Наряды были просты, не
было никаких украшений, кроме живого розана или мирта в каштановых волосах. Дамы
были милы и любезны, танцы разнообразны. Мы почти могли забыться и считать себя да¬
леко оттуда, где-то посреди крещенских морозов. Недоставало нашей разгульной мазур¬
ки и котильона и долгой <...> беседы между фигурами небрежной кадрили. <...>Накануне нашего ухода мы обедали в клубе. Это сравнительно небольшое здание бы¬
ло снабжено всеми удобствами, квартирами для ночлега приезжающих из провинции,
библиотекой, бильярдами и к довершению очень хорошей французской кухней и винами,
прямо выписываемыми из Франции. Нам дали прекрасного холодного шампанского.
Большая часть наших хозяев была овцеводы. <...> Они приглашали нас съездить осмот¬
реть одну из так называемых «станций» (stations), т.е. ферм, где пасутся стада овец. Сос¬
тояние в сто тысяч голов очень обыкновенно между овцеводами. У некоторых число их
доходит до 300 тысяч. Считается, что овца приносит в год три с половиной фунта шерсти,
что на сто тысяч овец даст, считая по 21 пенни за фунт, около 180 ООО рублей годового
дохода. Из этой суммы следует исключить значительную часть на содержание фермы, по¬
тому что жалованье работников дорого.Впрочем, зарабочая плата6 с каждым годом уменьшается <...> Изменения зарабочей
платы, очевидно, пропорциональны изменениям в ценах на предметы первой необходи¬
мости, а эти цены в Мельбурне со времени открытия золота уменьшились так, как до сих
пор не уменьшались нигде. <...>В воскресенье 3/15 марта [1863 г.] мы ушли из Мельбурна. <...>4	Ванты - снасти стоячего такелажа, которым укрепляются мачты.5	Марс - площадка на топе (верхней части) мачт.6	Заработная плата.-72-
СиднейНа пятый день по выходе из Порт-Филипа мы <...> входили в Порт-Джаксон. Его
входные мысы, высокими обрывами врезавшиеся в море, указывают необходимые места
для маяков, без которых вход сбивчив и опасен. Ночь была безлунная, хотя и ясная. <...>
мы отдали якорь в полночь у плавучего маяка, поставленного на гряде каменьев посреди
залива. Лоцман немедленно явился, лишь только услыхал наш пушечный выстрел, и через
полчаса мы опять стояли на якоре у самого города.На следующее утро я был на вахте с 5-го до 9 часа. Когда солнце встало и туман рас¬
сеялся, панорама залива раскрылась передо мной веселая и зеленая. Входа не было вид¬
но, залив представлялся огромным длинным бассейном, со всех сторон закрытым волнис¬
тыми холмами. По всем направлениям он разветвлялся на сотни бухт, из которых многие
могли бы вместить целые флоты. <...> Прямо против кормы корвета на холме стоял кра¬
сивый новый замок с башенками и люнетами. Направо круглый форт и скрывавшийся за
ним город, которого местоположение обозначалось целым лесом брам-стенег, показывав¬
ших свои топы над бастионом. <...>Несколько часов вечера, оставшихся после дневных официальностей, мы употреби¬
ли на беглую прогулку по городу. В экипажах не было недостатка, и этот раз мы имели
право поблагодарить европейский комфорт. Город, впрочем, был далеко не то, что мы
ожидали, судя по описаниям. В нем не было ничего столичного. Перенесенный в Англию,
он бы стал в ряд самых второстепенных; он и обещает меньше, чем Мельбурн, - там ули¬
цы широки и пересекаются под прямыми углами; в Сиднее они хоть и длинны, но непра¬
вильны. Попадается несколько красивых зданий, но они окружены двухэтажными лачуж¬
ками; вообще Сидней не представляет тех условий современного европейского города,
которые мы на каждом шагу встречали в Мельбурне; в нем нет таких театров, магазинов,
освещения, нет и той неутомимой лихорадочной деятельности.Университет - красивое здание готической архитектуры на горе. С крыши его откры¬
вается широкий вид на город и на Ботани-бай, бухту, лежащую в 12-ти милях к югу от
П.-Джаксона, в которой высадился Кук и положил основание владычеству англичан в
Австралии. Когда Уэнтуорт7, этот герой Австралии, подал в 1849 году первую мысль об уч¬
реждении университета, комитет, собранный для ее обсуждения, решил, что, принимая в
соображение быстрые успехи колонии и возрастание ее народонаселения, следует поло¬
жить за правило, что различие религиозных верований не будет играть роль в деле пре¬
подавания и что ни один духовный не может быть профессором. Это либеральное прави¬
ло дало Сиднейскому университету с самого начала направление несравненно лучшее то¬
го, которое существует в Оксфордском и Кембриджском, этих обломках средневековых
предрассудков и несовременного кастового разделения. <...>Через два или три дня нас пригласили на обещанный вечер. <...>Мы очутились в освещенных, благоухающих залах, среди нарядных дам с локонами,
вившимися по обнаженным плечам; мы услышали милый лепет, звуки Лючии. Не часто
приходится нашему брату моряку, плавающему в дальних морях Тихого океана, наслаж¬
даться подобными вечерами.Но какова же была наша досада, когда после чашки чаю, выпитой наскоро и стоя, и
двух кадрилей все гости хлынули толпой к дверям. Таков обычай Сиднея: было 11 часов,7	Уэнтворт Уильям Чарльз (1793-1872) - видный австралийский политический и общественный деятель; один
из первых исследователей внутренних районов Австралии; боролся за самоуправление Нового Южного Уэльса.-73-
а это в тамошнем обществе - условленный сигнал для разъезда с подобных вечеринок; на
пригласительных карточках было просто сказано: Леди Йонг8 дома.Ботанический сад, облегавший весь берег бухты, где стоял корвет, был любимым
местом наших прогулок. По выходе из Европы мы еще не видели такого сада. В нем были
уже не одни тропические деревья, но и липы и клены. Разнообразие в деревьях состав¬
ляет главную красоту английских садов. В сиднейском в числе интересных образчиков
растительности стран Тихого океана разведена ель, вывезенная с острова Норфольк. Осо¬
бенность ее состоит в том, что иглы обращены кверху и на конце каждой ветви образуют
отдельный длинный пучок.Река Параматта впадает в Порт-Джаксон с запада. Пять пароходов содержат по ней
сообщение. Приятна прогулка на одном из них вверх до города того же имени в ясный
день. Река идет живописными извивами между высокой местностью и пастбищами, на ко¬
торых пасутся мягкошерстные овцы. У края воды берега покрыты кудрявыми кустарника¬
ми, называемыми mangrove. Горы не высоки - скорее это холмы. Они еще довольно пус¬
тынны и дики; это не Англия, хотя нет сомнения, что не пройдет и двадцати лет, как они
покроются богатыми фермами и дачами. <...>Одно из любимых мест прогулки сиднейских жителей - это Manly Beach. Туда в изве¬
стные дни ходят пароходы и дилижансы, публика собирается слушать музыку. Поездка
берегом гораздо приятнее.У ворот ботанического сада нас ждала наемная коляска с щегольской упряжью и ку¬
чером в ливрее и с бичом, один из тех экипажей, где комфорт, чистота отделки и доброта
лошадей удовлетворяют самому прихотливому вкусу. Шоссе шло по высокой местности,
облегавшей залив с юга. Склон ее был покрыт диким кустарником. Вся пятнадцатимиль¬
ная бухта лежала внизу с своими бесчисленными бухтами, разбросанными по ней остров¬
ками и дачами, раскинувшимися повсюду на холмах. Большое купеческое судно велича¬
во входило под всеми парусами. <...>На возвратном пути нам удалось видеть известного здесь Рикетти Дика (Ricketty
Deck), последнего из племени дикарей, некогда владевших этой землей. Он сидел на краю
дороги, у ворот богатой фермы и, протянув руку и бормоча два-три английские слова, про¬
сил милостыни. Это было уродливое коричневое существо, обросшее волосами. Каждая
черта его была запечатлена тупостью и безнадежностью. При виде его сам собой рождал¬
ся вопрос: не справедлив ли закон природы, обрекший эту жалкую расу на уничтожение?
Без осязательных причин, при одном приближении европейской цивилизации, раса иди¬
отов исчезает, уступая свое место полному жизни и силы племени британскому.<...> Как-то, гуляя по городу, нам вздумалось зайти на монетный двор. Эти груды зо¬
лота, которое таскают, как глину, в тачках, эти обрезки, как будто небрежно разбросанные
повсюду и блестящие при свете плавильных печей, производят немалое впечатление.
Вылившись в толстые полосы, золото проходит сквозь ряд бесподобных станков, приво¬
димых в движение небольшой паровой машиной, и является, наконец, с эфигией9 короле¬
вы - в последний и самый совершенный из них по устройству и математической чистоте
отделки пробный станок. Действительное достоинство австралийской монеты то же, что
и английской. Но государственный банк, а за ним и вся Англия, не принимает ее за цену,
равную английской монете; на каждый фунт стерлингов австралийское золото теряет в
Лондоне 3 пенса, т.е. 1 г/£1о. <•••>8	Так П.С. Муханов транскрибирует фамилию Young.9	Транслитерация слова effigie (франц.) - изображение лица на монете.-74-
Из монетного двора мы пошли осмотреть заведение не менее замечательное - музе-
ум. Кто бы стал его сравнивать с огромными музеумами некоторых столиц Европы, напр,
с британским или дрезденским, тот был бы чересчур требователен. Тем не менее сиднейс¬
кий вполне заслуживает внимательного обзора и <...> может дать хорошее понятие о ес¬
тественной истории Австралии.В нем не следует искать произведений других стран - ими он беден. Зато в нем це¬
лая панорама природы дальнего заморского континента и Южного океана (South Sea),
омывающего берега его. Целый ряд двуутробок, от огромного допотопного кенгуру, кото¬
рый, судя по оставшимся костям, был более слона ростом, и до маленькой двуутробки, ве¬
личиной с крысу - они стоят за стеклом под ранжир, представляя собою эту странную по¬
роду животного, в видоизменениях которой природа Австралии особенно изощрялась.
Самый большой кенгуру из теперь существующих - вышиной футов пять или шесть, когда
он сидит на задних лапах. Он с успехом отбивается от нападающих собак, он бежит от них
огромными скачками, иногда и охотнику приходится плохо от его острых двух зубов и ког¬
тей. Но эти кенгуру последние из своей расы. Они уходят все глубже в страну, и в окрест¬
ностях для «спорта» молодежи остается небольшой кенгуру вроде нашего зайца. За дву¬
утробками красуется чучело утконоса - этого зверя-птицы, и опоссума, качающегося на
ветке, вися на собственном хвосте.Коллекция одежд и оружия диких была не менее интересна. В первых, впрочем,
большого разнообразия не было. Какое же разнообразие может быть в лоскутке ткани,
сделанной из древесной коры. Да и без этого лоскутка дикие легко обходятся. Но вот ко¬
ричневое покрывало, испещренное нанизанными на нем косточками и ракушками. Это
плащ, употребляемый в корроборо (corroboro). Ночью дикие собираются в лесу справлять
при свете зажженных сучьев свой корроборо в одном из тех дремучих австралийских ле¬
сов, куда никогда еще не проникала безнаказанно нога европейца. На их черном теле
проведены белые полосы - по ребрам, вдоль рук и ног, вокруг глаз и челюстей, представ¬
ляя вид скелета. Их лица, уродливые от природы, изуродованы еще более кусками дере¬
ва, которыми пронизаны их уши и губы. Их головы покрыты огромным пуком взъерошен¬
ных волос. Они наги совершенно, мужчины и женщины - на одном только накинуто пест¬
рое покрывало. Они неистово пляшут при тусклом свете горящего сука, с диким воплем
машут каменными топорами... Это корроборо - пляска скелетов; это их военный танец -
они только что совершили свой каннибальский ужин...Такова картина, которой это древесное покрывало было немым свидетелем, а вот и
каменный топор, вот копье - тонкая длинная спица из какого-то черного крепкого дере¬
ва, оно пронизывает неприятеля как рапира. Вот бумеранг, изобретение австралийцев,
плоский дугообразный кусок дерева. Его держат за один конец и бросают <...>, он опи¬
сывает параболический путь и, возвращаясь назад под углом 30 или 40 градусов от преж¬
него направления, поражает противника. Предательское оружие, средство убивать из-за
угла. Я думаю, ни один народ на свете не сумел придать дереву таких разнообразных ви¬
дов оружия, как сделали дикари Новой Голландии. <...><...> Несмотря на выгоды, представляемые местоположением порта Джаксона в
стратегическом отношении, до сих пор на укрепление его не было обращено внимания,
которое сосредоточилось на овцеводстве, разработке всех природных богатств страны и,
наконец, на приобретении себе всех прав свободных граждан Англии. Только в 1854 году
война с Россией и присутствие русской эскадры в Тихом океане заставили австралийцев
вспомнить о миллионах, которые неминуемо сделались бы добычей первого русского
фрегата, которому вздумалось бы заглянуть в их отдаленный неведомый уголок. До сих
пор они с каким-то ужасом рассказывают об этой эпохе панического страха, когда имя- 75 -
«Авроры» или «Дианы»10 приводило их в трепет. Но хотя велик был их страх, не менее ве¬
лики были их энергические меры для защиты Сиднея: ассигнованы были суммы в бюдже¬
те, частные лица сделали подписки, составился корпус волонтеров, начаты работы, кото¬
рые остановились только с известием о взятии Севастополя. Но и тут составилась силь¬
ная оппозиционная партия, тенденции которой следующим образом выражал глава ее,
известный доктор (богословия) Ланг11, в парламенте: «Если колонии драгоценны для
Англии, она должна защищать их. Если же империальное правительство не имеет для это¬
го достаточно силы, тогда жители Нового Южного Валиса вправе высказать все свои неу¬
довольствия и объявить ему, что они не дадут и сикспенса (15 коп.) на издержки войны,
покуда не получат полного удовлетворения». <...>За день до ухода корвета из Сиднея адмирал послал меня на баркасе в Ботани-бай,
лежащий в десяти милях к югу от Порт-Джаксона. <...> Часа через два мы бежали попе¬
рек широкой бухты, где высадился Кук восемьдесят лет тому назад; низменные и песча¬
ные берега ее, как и во время великого мореплавателя, были покрыты зеленью. <...>А.Я. МассовВизит в Мельбурн и Сидней русского корвета «Богатырь» в 1863 г.На протяжении второй половины XIX в. отношения между Россией и Англией оста¬
вались весьма напряженными. Соперничество двух великих держав на международ¬
ной арене нашло своеобразный отклик в английских переселенческих колониях в
Австралии. Белые жители Австралии рассматривали Россию не просто как главного
противника Британской империи, но как непосредственную и реальную угрозу безо¬
пасности пятого континента. Политическая и военная элита, а также значительная
часть населения переселенческих колоний были убеждены, что в случае войны между
Англией и Россией русский военно-морской флот нанесет удар по австралийским горо¬
дам и высадит десант на побережье. Каждое новое обострение в русско-английских от¬
ношениях порождало военные тревоги в Австралии, а визиты в порты пятого конти¬
нента кораблей русской Тихоокеанской эскадры нередко рассматривались как шпио¬
нские миссии, нацеленные на сбор необходимых сведений для подготовки будущих во¬
енных операций.Одним из визитов, который породил антирусскую кампанию в австралийской
прессе, сопряженную с обвинениями русских моряков в шпионаже и прочих неблаго¬
видных намерениях, стало посещение в 1863 г. пятого континента корветом «Бога¬
тырь». <...>«Богатырь» зашел в Мельбурн (со 2 по 15 марта н.ст.) и Сидней (с 19 по 27 марта) во
время учебно-тренировочного плавания под флагом начальника русской эскадры Ти¬
хого океана контр-адмирала А.А. Попова. Дружественный характер визита русского
корвета не подлежал сомнению, поэтому команда «Богатыря» была встречена в
Австралии с радушием и отменной вежливостью. Адмирал А.А. Попов и офицеры ко¬
рабля нанесли протокольные визиты губернаторам Виктории Г. Баркли и Нового Юж¬10	«Аврора» и «Диана» - фрегаты русского военно-морского флота. В годы Крымской войны «Диана» под ко¬
мандованием С.С. Лесовского совершила переход из Кронштадта на Дальний Восток. «Аврора» успешно отра¬
зила нападение англо-французского десанта, пытавшегося в августе 1854 г. захватить Петропавловск-Камчат-
ский.11	Ланг Джон Данмор (1789-1878) - австралийский пресвитерианский священник, политик, писатель. Родил¬
ся в Шотландии; с 1823 г. жил в Новом Южном Уэльсе, где построил пресвитерианскую церковь, в которой слу¬
жил до конца жизни. Был очень деятелен, много сделал для австралийских иммигрантов.-76-
ного Уэльса Дж. Янгу, а те, в свою очередь, посетили русский корабль (Российский го¬
сударственный архив Военно-морского флота, ф. 870, on. 1, д. 9072в, гл., 230). ГЬсти из
России приняли участие в официальном приеме у супруги губернатора Нового Южно¬
го Уэльса, им была предоставлена возможность посетить золотые прииски Балларата
и познакомиться с бытом золотоискателей. В театрах были организованы спектакли
специально в честь русских моряков.Команда корвета с большим интересом знакомилась с жизнью малоизвестной им
экзотической страны. Рассказы о необычайно быстром и успешном развитии пересе¬
ленческих колоний Австралии после открытия там богатых россыпей золота и начала
«золотой лихорадки» были хорошо известны в России. Пользуясь случаем, моряки кор¬
вета стремились своими глазами увидеть «австралийское чудо». Они посещали музеи и
ботанические сады, побывали на монетном дворе Сиднея и в Пентриджской тюрьме
Мельбурна, осмотрели парламент Виктории и сиднейские промышленные предприя¬
тия и доки. Всех русских покорил красавец Мельбурн, нарядные шумные толпы на его
длинных прямых улицах, витрины богатых магазинов. <.. .>Словом, визит проходил более чем успешно. Установившуюся атмосферу взаимно¬
го доброжелательства и хорошее впечатление от визита «Богатыря» не смогли омра¬
чить и те немногочисленные статьи в газетах, в которых выражалась тревога по пово¬
ду прихода русских. Так, мельбурнская «Аргус» и балларатская «Стар» обращали вни¬
мание на то, что «Богатырь» сумел подойти к Мельбурну незамеченным и указывали
на отсутствие достаточных военно-морских сил в заливе Порт-Филлип. Вскоре после
ухода корвета, 7 апреля 1863 г. «Сидней морнинг геральд» опубликовала заметку с ут¬
верждением о том, что команда «Богатыря» занималась топографической съемкой
местности в заливе Порт-Джексон и бухте Ботани-бей и изучала там наличие военных
укреплений (Star, 4.03.1863; Argus, 5.03.1863; 25.03.1863; Sydney Morning Herald,
4.04.1863). Эти сообщения, впрочем, не вызвали в Австралии сколько-нибудь замет¬
ного отклика.Мощная антирусская кампания в австралийской прессе в связи с визитом «Богаты¬
ря» началась гораздо позже - в ноябре 1864 г., более чем через год после того как рус¬
ский корвет покинул австралийские воды. Поводом для нее послужила статья в лон¬
донской «Таймс», опубликованная 17 сентября 1864 г. В статье, названной «Опасность
для Австралии», утверждалось, что совсем недавно, в 1863 г. пятый континент стоял на
пороге военного вторжения русских. Угроза исходила от русской эскадры Ъкого океа¬
на. Ее командир контр-адмирал А.А. Попов, посетивший на «Богатыре» Австралию, по¬
лучил инструкции от морского министерства России с предписанием осуществить си¬
лами эскадры рейд против Мельбурна в случае начала англо-русской войны. «Таймс»,
впрочем, сомневалась в реальности таких планов, так как считала силы русской эс¬
кадры недостаточными для нападения.Австралийская пресса, однако, отнеслась к информации в «Таймс» более чем серь¬
езно. Мельбурнские «Эйдж» и «Аргус», а также другие газеты Австралии, напечатали
целую серию статей, в которых оживленно комментировались планы русского вторже¬
ния и опасность, нависшая над Австралией. «Наша судьба, как кажется, - писал в но¬
ябре 1864 г. «Аргус», - в течение последних восьми или девяти месяцев висела на волос¬
ке» (Argus, 11.11.1864). Угроза русского вторжения должна была, по мнению прессы,
активизировать усилия переселенческих колоний по укреплению своей обороноспо¬
собности.Позднее, уже в 80-е гг. XIX в., выяснилась подоплека появления этой нашумевшей
статьи в «Таймс». В 1882 г. «Эйдж» стала инициатором очередной антирусской кампа¬
нии (на этот раз в связи с посещением переселенческих колоний кораблями эскадры
контр-адмирала А. Б. Асланбегова) и в ряде своих публикаций вернулась к событиям1863-1864 гг. 30 марта 1882 г. в «Эйдж» было опубликовано интервью с Дж. Верноном,-77-
который в 60-е гг. занимал пост министра финансов Виктории. Бывший министр со¬
общил, что через год после визита «Богатыря», примерно в июне 1864 г., он получил от
жителя Мельбурна, поляка по происхождению С. Раковского весьма важную и инте¬
ресную информацию. С. Раковский заявил, что располагает копией плана нападения
русского флота на британские военные корабли, дислоцированные у берегов Австра¬
лии. План предусматривал также обстрел и разрушение силами русской корабельной
артиллерии Мельбурна, Сиднея и Хобарта. Этот документ был якобы составлен еще в
первой половине 1863 г. и предназначался для контр-адмирала А.А. Попова. Его ко¬
пию С. Раковский получил по почте в мае 1864 г. от лейтенанта «Богатыря» В. Злышу-
вского, также поляка по национальности, который дезертировал со службы вскоре
после посещения русским корветом Австралии. Обеспокоенный министр финансов
передал ставшую известной ему информацию губернатору Виктории Ч. Дарлингу
(Age, 30.03. 1882). Губернатор, как и многие политические деятели переселенческих
колоний, считал военные действия России против Австралии вполне вероятными.
«Нельзя не обратить внимание на эти сведения, - писал Ч. Дарлинг по поводу утверж¬
дений С. Раковского, - поскольку планы, приписываемые России, выглядят правдопо¬
добными и осуществимыми». Ч. Дарлинг немедленно сообщил о враждебных намере¬
ниях царской империи губернаторам других переселенческих колоний, а также перес¬
лал полученные им сведения в Лондон. И уже оттуда утверждения о наличии секрет¬
ного плана русских попали на страницы «Таймс». Сам С. Раковский, в 1882 г. по-преж¬
нему проживавший в Мельбурне, подтвердил рассказ Дж. Вернона (Age, 30.03.1882).С. Раковский был известной личностью в столице Виктории. В 1863 г. он возглавил
Польско-австралийский комитет солидарности с польским восстанием 1863 г. против
царизма, участвовал в организации митингов и сборе средств в пользу восставших.
Был он знаком и с лейтенантом «Богатыря» В. Збышевским (а не Злышувским), кото¬
рого называл своим племянником и с которым встречался во время пребывания рус¬
ского корвета в Мельбурне. В июле 1863 г. В. Збышевский действительно дезертировал
с русской службы и после долгих приключений оказался в Париже, где под эгидой соз¬
данного восставшими Временного национального правительства развернул деятель¬
ность по созданию польского революционного флота.Следует, однако, подчеркнуть, что при внимательном анализе достоверность ин¬
формации С. Раковского о предоставленных ему В. Збышевским русских секретных
планах не выдерживает критики. Прежде всего, не ясно, почему лейтенант «Богатыря»
сообщил об этих планах своему австралийскому визави только в 1864 г., когда польс¬
кое восстание уже потерпело поражение. Подобные сведения, пришедшие в Австра¬
лию в 1863 г., в период острого противостояния Англии и России по польскому вопро¬
су, могли бы принести австралийским полякам гораздо больше пользы - как в плане
сбора средств, так и в плане политической и моральной поддержки. Странным кажет¬
ся и то, что в своих мемуарах В. Збышевский ни словом не упоминает ни о С. Раковс-
ком, ни о своих связях с Австралией, ни о секретном плане нападения на пятый кон¬
тинент русских. <...> Создается впечатление, что С. Раковский попросту «смоделиро¬
вал» наличие русских планов против Австралии. <.. .>Можно, таким образом, сделать вывод, что утверждения о разведывательном ха¬
рактере визита «Богатыря» в Австралию и о наличии у А.А. Попова секретного плана
нападения на пятый континент являются вымыслом. Посещение «Богатырем» Мель¬
бурна и Сиднея стало, по сути дела, визитом «доброй воли» и не представляло никакой
угрозы для безопасности переселенческих колоний.Тексты печатаются по изд.: Российские моряки и путешественники в Австралии. Сост. Е.В. Говор иА.Я. Массов. М.: Наука, 1993. С. 114-122; Морской сборник. СПб., 1863. №11-12. С. 101-116; Россия иВосток: Взгляд из Сибири. Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1998. Т. II. С. 162-166.-78~
ВИЛЬГЕЛЬМ МИХАЙЛОВИЧ ЛИНДЕНМладший брат капитан-лейтенанта Александра Михайловича Линдена, плававшего в
Австралию на корвете «Богатырь» в 1863 г., В.М. Линден участвовал в плавании в Австралию
корвета «Боярин» (1870 г.) под командованием капитан-лейтенанта В.Ф. Серкова, о чем по
возвращении оставил интересные заметки, опубликованные в журнале «Вестник Европы».
Особую ценность имели наблюдения и замечания В.М. Линдена о ситуации в Тасмании, почти
совсем не известной тогда в России.В Тихом океане (Из кругосветного плавания «Боярина»)Очерки ТасманииКорвету «Боярин» во время плавания из Европы к берегам Амура пришлось посетить
некоторые порты Австралии и между ними Гобарт-Тоун, столицу Тасмании, который со
времени пребывания в двадцатых годах настоящего столетия шлюпа «Ладога» не видел
русского флага1. <...>12-го мая 1870-го года мы увидели скалистые берега Тасмании, а на другой день ут¬
ром вошли в р. Дервент, на которой лежит столица острова, Гобарт-Тоун. Перед входом в
реку стоит маяк Iron pot, на котором живут лоцмана; от этого места до города считается11	миль. Утро было великолепное, теплое. Волнение улеглось. Острова Леди Франклин и
Бруни закрыли нас от океана; мы плыли по гладкой поверхности моря, точно по озеру. По
обеим сторонам тянулись высокие холмы, густо поросшие лесом, спускающимся в некото¬
рых местах чуть не до воды. Маленькие заливчики, забегающие вперед мыски разнообра¬
зят линию берега, а высокие синеющие в дали и как бы наложенные друг на друга силу¬
эты гор составляют красивый фон общей картины, немалым украшением которой служат
разбросанные по склонам холмов дачи, фермы с их садами, рощами и полями разных цве¬
тов и оттенков, начиная от ярко-зеленых всходов, золотистых красок убранного хлеба и
кончая темными полосами вспаханного поля. Впереди белели здания Гобарт-Тоуна, прис¬
лонившегося у подножия горы Веллингтон, вершина которой куталась в облаках. Река
против города несколько расширяется, и, закрытая изгибами берегов, принимает вид озе¬
ра. <...> Лишь только вы вступили на берег, вас поражает совершенно английский харак¬
тер места. В городе не встречается зданий, которые могли бы иметь претензию на изящ¬
ную, величественную архитектуру. Liverpool street, это Невский проспект Гобарт-Тоуна;
она пестрит в глазах магазинами, вывесками, наиболее оживлена торговым движением,
экипажами и зеваками. Macquarie street, поднимающаяся в гору, самая фешенебельная;
здесь помещается несколько банков, школ, церквей, из которых St.-David's самая древняя,
много правительственных зданий; из них самое красивое Town-Hall, с большою, в два све¬
та залою. Эта зала служит местом собраний при выборах и т.п. Недалеко от Town-Hall на
месте, где прежде стоял губернаторский дом, теперь раскинулся очень красивый неболь¬
шой сквер. На самом возвышенном месте поставлен памятник сэру Джону Франклину,1	Шлюп «Ладога» и фрегат «Крейсер» посетили Хобарт в 1823 г. (см. вошедшие в настоящее издание фрагмен¬
ты воспоминаний Д.И. Завалишина и Ан.П. Лазарева).-79-
бывшему некоторое время губернатором острова. Памятник очень хорошего рисунка и
тщательной отделки; подле него поставлена русская пушка, чуть ли не трофей Бомарзун-
да2, по очень понятному чувству деликатности, ее закутали тщательно чехлом, так что мне
не удалось на нее и взглянуть. <...>В день нашего прихода губернатором3 давался бал по случаю рождения королевы4.
Капитан и офицеры получили приглашение. Это был первый вечер, со времени оставле¬
ния Кронштадта, где мы имели случай опять видеть общество. После представления всех
офицеров губернатору, сэру Du-Cane и леди Du-Cane, мы были приглашены принять учас¬
тие в танцах. Бал оказался очень оживленным, приглашенных было около 500 человек.
Отличный оркестр, яркое освещение, великолепная обстановка залы, блестящие костюмы
дам и красивые английские военные мундиры представляли весьма эффектную картину.
Ужин и открытый буфет были очень изящно и богато сервированы. <...>.На другой день корвет салютовал нации, на что мы получили ответ с батареи, на ко¬
торой, по неимению королевских войск, прислугу у орудий составляли волонтеры.В этот же день капитан делал визиты некоторым официальным лицам в городе. Кор¬
вет, между тем, стал деятельно готовиться к посещению публики, которой было объявле¬
но чрез посредство здешней прессы, что ранее известного срока, необходимого для при¬
ведения судна в порядок, она к осмотру допущена быть не может. Наконец, 17-го мая кор¬
вет был готов, выкрасился, вычистился, вымылся. В два часа от пристани отвалила первая
шлюпка с посетителями, за ней вторая, третья... Наконец, целая флотилия их окружила
корвет, высаживая пеструю публику. Верхняя и нижняя палубы были положительно зап¬
ружены посетителями, залезавшими во все углы, в шкиперскую, малярную, в водяной
трюм одним словом, всюду. Все эти сокровенные места были безукоризненно чисты, что
вызывало всеобщее удивление и одобрение. Главное внимание обращала на себя наша
артиллерия и ружья Баранова. Со спуском флага публика стала разъезжаться, выставка
кончилась... Мы могли вздохнуть свободнее. В этот день перебывало народу около 2000
человек! <...>В пятницу, 15-го мая, капитан и все свободные офицеры были приглашены на бал в
Assembly rooms; он начался около десяти часов вечера с приездом губернатора и его леди.При входе их в залу все встали, раздался God save the Queen, после чего танцы нача¬
лись вальсом и продолжались до 2-х час. ночи. Климат Тасмании считается лучшим меж¬
ду всеми австралийскими колониями; этим можно объяснить свежесть и красоту здешне¬
го населения. Услужливые кавалеры не замедлили нас представить местным красавицам,
и вечер был проведен нами очень приятно. На другой день мы опять танцевали на вече¬
ре у директора одного из здешних банков. Семейство его оказало наиболее внимания и
радушия в отношении наших офицеров.Среда 20-го мая, была назначена для осмотра правительственных и благотворитель¬
ных заведений. <...> Первое из посещенных нами мест было здание парламента, доволь¬
но скромное по наружности и внутренней отделке. <...> Из парламента мы отправились
далее; осмотрели ратушу (Town-Hall), о которой я имел случай упоминать выше, главный
суд (Supreme Court), музеум, состоящий из одной большой залы и содержащий разные
предметы естественной истории, из которых некоторые весьма плохо препарированы;
между прочим, в музее хранятся черепа казненных в Тасмании преступников; затем бег¬
ло осмотрели таможню, почту, замечательно удобно и хорошо организованную; госпи¬2	Бомарзунд - российская военно-морская база на Аландских островах (около берегов Финляндии), захвачен¬
ная английским флотом в июле 1854 г. во время Крымской войны.3	Чарльз Дю Кейн (1825-1889) был губернатором Тасмании в 1869-1874 гг.4	Имеется в виду королева Великобритании Виктория (правила в 1837-1901 гг.).-80-
таль, не отличающийся ни чистотой, ни хорошей вентиляцией, и наконец тюрьму, устроен¬
ную по английскому образцу. <...>19-го мая губернатор, в сопровождении своей супруги и секретаря, посетил корвет и
был принят с подобающим церемониалом, салютом, посылкой людей по реям и проч.Спустившись после осмотра судна в каюту капитана, где посетителям было предложе¬
но угощение, губернатор сказал несколько лестных слов командиру относительно чисто¬
ты и порядка, замеченных им на корвете, заявив желание почаще видеть русские суда в
водах Дервента. В этот же день капитан, старший офицер и я обедали у губернатора. Стол
был роскошно сервирован. Мы явились в эполетах, английские офицеры в мундирах, да¬
мы были одеты по-бальному. Обед и вечер были проведены очень вяло. Господствовав¬
шая натянутость, английская «stiffness», не позволяла обществу оживиться. Дамы более
занимались рассматриванием кипсеков5 и альбомов (очень спасительных в известных
случаях), губернаторша составила себе партию виста, мужчины как-то неслышно разгова¬
ривали в разных кучках. В 11 часов мы откланялись. Если подобное времяпровождение
принято во всех фешенебельных обществах Англии, оно далеко не весело.22-го мая мы получили приглашение на концерт музыкального общества, дававший¬
ся «Under the patronage of Capt. Serkoff and the Officers of R.I. Corvette Boyarin», в зале
механического института. В 8 часов, в сопровождении мэра города, доктора Смарта (од¬
ного из любезнейших людей Гобарт-Тоуна), мы вошли в залу и были встречены звуками
«Боже царя храни», после чего начался концерт. Программа, напечатанная на белом
moire antique и розданная нам, заключала между прочим и две русских пьесы: «По Ду¬
наю» и «Тройку», обе исполненные очень удачно. <...>Теснота помещения и отсутствие музыки не позволяли нам устроить никаких увесе¬
лений на корвете; желая, однако ж, чем-нибудь отплатить тасманским знакомым, мы уст¬
роили 25-го мая незатейливый пикник, пригласив некоторых дам и кавалеров. Забравши
общество на наших шлюпках, и покатавшись с ними под парусами, мы высадились в Кен-
гурубэй, где занялись разными играми, пока воздвигалась импровизированная палатка из
шлюпочных парусов и привезенных флагов. Через час она была готова, кипел самовар, и
на раскинутом ковре расставлено было угощение. Завязалась оживленная, веселая бесе¬
да, к которой всегда так располагает улыбающаяся природа, свежий воздух и прогулка.
Когда подано было шампанское и десерт, дамы, по принятому у англичан обычаю, хотели
удалиться, но мы их удержали, и дамские рюмки продолжали так же часто пополняться
вином, как наши стаканы. Уже совершенно стемнело, когда мы поднялись с мест. Грянула
русская песня, зажглись фальшфейеры и мы тронулись в обратный путь. Пикник, несмот¬
ря на простоту и спешность приготовлений, удался вполне. Гости, по-видимому, остались
очень довольны.Во время здешней стоянки мы давали обед некоторым офицерам расположенных
здесь английских войск, и вскоре потом угощали литературный мир Гобарт-Тоуна в лице
редакторов и сотрудников главных местных газет, «Tasmanian Times» и «Mercury» в отпла¬
ту за внимание и участие, принятое прессой в интересах нашего судна. Ежедневно столб¬
цы газет были наполнены известиями о корвете. Даже ничтожные мелочи не ускользали
от внимания здешних репортеров. Чистился корвет или красился, производилось ли
ученье или какая-нибудь работа, на другой день это уже печаталось в газетах, под рубри¬
кой «Boyarin». Вообще отзывы здешних печатных органов были очень лестны для нас.
Вот, между прочим, для выдержки одна из заметок, относящаяся к корвету: «...Ничто не
может превзойти любезности русских офицеров; их предупредительность и услужливость5	Keepsake (англ.) - подарок на память, роскошно изданная книга с гравюрами или альбом со стихами на
случай.-81 -
вызвали единодушную признательность со стороны гобарт-тоунцев. Самое судно, пред¬
ставляющее блестящий образчик корабельной архитектуры, которым мог бы гордиться
британский судостроитель, было безукоризненно чисто как наверху, так и внизу, и по от¬
личному виду делает честь командующему им и нации, которой оно принадлежит. Капи¬
тан Серков и его офицеры не щадили трудов и внимания в отношении посетителей, часто
очень беспокойных, показывая им все подробности вооружения, которые обращали на
себя внимание посетителей... До сих пор наши граждане не имели случая познакомить¬
ся с русским типом, они могут заняться этим теперь не только к своей собственной поль¬
зе, но и к выгоде самих русских...»В другой заметке говорилось: «...Присутствие в нашем порту судна отдаленной на¬
ции, не имеющей почти никаких сношений с колониями, которые еще так недавно смотре¬
ли на нее с чувством опасения и вражды, не могло не принести нам пользы: оно расширя¬
ет сферу нашего наблюдения и знакомит с новыми предметами и людьми. Еще в 1854-м
году мы страшились появления в нашей реке русского крейсера как вестника разорения
и ужасов войны; теперь мы приветствуем посещение «Боярина», как счастливый случай и
искренно предлагаем ему свое радушие...» Это последнее замечание заставляет меня
сказать, что колонии Австралии совершенно беззащитны и подвержены всем случайнос¬
тям безнаказанного нападения, в случае войны Англии даже со слабой морской нацией, в
особенности в наше время быстрых океанских крейсеров. <...> Не обошлось, конечно,
без спичей; между прочим, сущность речи Иннеса, спикера законодательного совета, счи¬
тающегося здесь оратором, состояла в следующем: «Пребывание корвета «Боярин» в на¬
шем порту, хотя и случайное, имеет в наших глазах значение знаменательного события.
Чрез посредство корвета мы знакомимся с русскими, которых до сих пор почти не встре¬
чали. Правда, сношения наши с Россией еще не существуют, но кто определит время, при
быстром движении России вперед, когда начнутся? Это время может быть очень близко,
ближе, чем мы подозреваем! Обмен дружеских чувств с корветом служит нам залогом
продолжения таких же отношений к нации. Благо и слава ее народа, скажу более, благо
всего мира зависят от успехов, которые делает Россия на пути мирного и могущественно¬
го развития неисчерпаемых сил этой страны. Предлагаю тост, господа, за успехи благих
начинаний русских!..»<...>На другой день мы стали готовиться к походу, а в воскресенье, 31 мая, расстались, с
тяжелым чувством грусти, с гостеприимными берегами Тасмании, оставившей во всех нас
самые приятные воспоминаниям...>Тасмания, прежде известная как Ван-Дименова земля, получила свое название от
Авеля Янса Тасмана, голландского мореплавателя, посланного для исследования Южной
земли (так называлась в то время Австралия) Антоном Ван-Дименом, губернатором Бата¬
вии в семнадцатом столетии. <..>Климат Тасмании всегда отличался своею особенною здоровостью и отсутствием
крайних температур, поэтому летом никогда не бывает особенно жарко, зимою - особен¬
но холодно. В этом отношении Тасмания имеет большое преимущество перед Австралийс¬
ким материком. <...><...> В первое время занятия острова туземцы вели себя совершенно безвредно для
белых, что, впрочем, не защитило их от жестокостей последних. Уже в 1810-м году губер¬
натор Коллинс для защиты черных должен был издать приказ, что каждый виновный в на¬
падении на черных и умерщвлении их подвергнется крайним карам закона. Во время уп¬
равления губернатора Деви6 «стрельба по черным» сделалась очень обыкновенною, а во6	Т. Дэви - губернатор Тасмании (1813-1817 гг.).-82-
время полковника Сорреля7, следующего губернатора, кража детей у туземцев и безжало¬
стное обращение с их женщинами оставались совершенно безнаказанными. Нашелся не¬
годяй, который хвастался, что захватил одну черную, мужа ее убил и, голову его повесив
ей на шею, гнал несчастную перед собою как приз. Нет никаких причин думать, что этот
зверь в человеческом образе задумался исполнить то, о чем он рассказывал. Нет также
сомнения, что и туземцы совершали много неслыханных свирепостей над белыми в воз¬
мездие за то, что терпели сами.Черные были доводимы до бешенства <...> варварским обращением с ними <...> и
с их женщинами и детьми. Дела приняли наконец такой оборот, что надо было решиться
на какие-нибудь крайние меры. Губернатор Артур8 возымел мысль отправиться войною
на черных, выставляя предлогом неудачу всех прежних попыток к их усмирению и то обс¬
тоятельство, что собственности белых постоянно угрожает опасность, пока дикие пользу¬
ются свободой. Всем поселенцам было предложено ополчиться, и составилось нечто вро¬
де облавы. Сила колонистов составляла около 5000 хорошо вооруженных людей, а несча¬
стных, ничего не подозревавших диких - от 1500 до 2000 человек, включая сюда женщин
и детей9; все их оружие состояло из палок и копий. Туземцев хотели окружить и загнать
всех на Тасманов полуостров, но война с черными, несмотря на то что стоила около 30 тыс.
фунт, стерл., оказалась совершенно безуспешною и не принесла никаких результатов;
двое пленных туземцев были ее единственными трофеями. Там, где нельзя было действо¬
вать открытою силою, приходилось прибегнуть к нравственным мерам. Для этого дела на¬
шелся вполне пригодный человек, некто Робинзон10, бывший прежде против каменщи¬
ком. Проникнутый филантропическими идеями и желая спасти туземцев от совершенно¬
го истребления, он стал во главе составившегося общества покровительства черным, при¬
няв на себя звание защитника аборигенов (protector of aborigines). Изучив местный язык
и нравы, Робинзон успел при помощи нескольких приверженных туземцев в течение пя¬
тилетнего промежутка времени захватить малыми партиями всех диких, которых отсыла¬
ли потом на остров Флиндерс в Бассовом проливе; этот пустынный, непроизводительный
остров был избран местом их нового жилища. Робинзон в описании своих подвигов гово¬
рит, что ему во всех случаях приходилось действовать только силою убеждения. Вряд ли
это так. Не силе убеждения уступали дикие, расставаясь с своими родными лесами, а сво¬
ему безвыходному положению. Если бы дикие знали, что их ожидает в будущем, они, ве¬
роятно, скорее бы решились умереть с голоду в своих трущобах, как затравленные звери,
чем склониться на убеждения Робинзона. Жизнь их на острове Флиндерс была не лучше
тюремного заключения. Один из посетивших остров говорит, что поселение диких скорее
можно было бы назвать «зверинцем», чем жилищем людей. В начале деятельности Робин¬
зона диких оставалось еще 700 человек, в 1850 году их было только тридцать, и, несмот¬
ря на переселение в Oyster Cove, недалеко от Гобарт-Тоуна, где их содержание было улуч¬
шено, заключение, перемена образа жизни и привычек оказались роковыми для их суще¬
ствования - детей более не рождалось. Таким образом, надежды Робинзона не оправда¬
лись; черная раса после короткой борьбы с белыми погибла. <...>Текст печатается по изд.: Вестник Европы. СПб.,1871. № 7. С. 121-136.7	У. Сорелл - губернатор Тасмании (1817-1823 гг.).8	Дж. Артур - губернатор Тасмании (1824-1836 гг.).9	К этому времени численность тасманийцев была лишь несколько сот человек.10	Именно против него и его деятельности гневно ополчился К.Д. Бальмонт, сорок лет спустя совершивший пу¬
тешествие в Южные моря (см. с. 169 настоящего издания).-S3-
НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ МИКЛУХО-МАКЛАЙ
(1846-1888)Знаменитый путешественник ученый: зоолог, антрополог, этнограф, географ.
В1871-1883 гг. подолгу жил в Новой Гвинее и Австралии; был женат на дочери бывшего премь¬
ера Нового Южного Уэльса Маргарите Кларк-Робертсон. Миклухо-Маклай немало сделал для
развития науки: создал Биологическую станцию близ Сиднея, работал в местном зоологичес¬
ком музее; путешествуя в глубь страны, изучал ее флору и фауну. Его деятельность проник¬
нута высоким общественным пафосом: он отстаивал полное равенство местного населения,
быт и жизнеустройство которого досконально изучил, с белыми поселенцами. В обществен¬
ных убеждениях Миклухо-Маклая было немало утопизма (мечта о протекторате России над
папуасами Новой Гвинеи), исполненного высокого гуманизма. Научные и общественные инте¬
ресы Миклухо-Маклая отражают его дневники. По проницательному замечанию Л.К. Чуковс¬
кой, «... дневник Миклухо-Маклая это не только портрет мало изученного племени; в извест¬
ном смысле это и автопортрет. Строка за строкой, страница за страницей и постепенно
сквозь эти строки, в которых, на первый взгляд, так мало говорится об авторе, проступает,
быть может помимо его воли, <...> облик удивительного, необычайного человека, портрет
его самого, Маклая, русского ученого, просветителя, гуманиста»1.Из книги «Дневники путешествий» (1873-1887)3 апреля 1879 г.В море, между Сиднеем и Новой Каледонией.Пребывание в Сиднее<...> выезжая из Сиднея, кое-что для будущей зоологической станции в Сиднее бы¬
ло уже достигнуто: во-первых, формально обещан от правительства кусок земли и, во-
вторых, вероятие получить на постройку станции около 400 фунтов стерлингов (около
2.800 р.с.). <...>Перспектива эта заманчива, но «верится с трудом», что она окажется действитель¬
ностью через несколько месяцев: от слов до дела не всегда близко!0 содержании письма его превосходительству сэру Артуру Гордону2.
Считая истребление темных рас на островах Тихого океана не только несправедливою
жестокостью, но и непростительным промахом в политико-экономическом отношении, я
счел долгом изложить в коротком письме на имя его превосходительства сэра Артура Гор¬
дона, губернатора о-вов Фиджи и высокого комиссара западного Тихого океана (High1	Лидия Чуковская. Н.Н. Миклухо-Маклай. М.: Географиздат, 1950. С. 8.2	См. с. 91-92.-84-
Commissioner of the Western Pacific), некоторые пункты, на которые я желал бы направить
его внимание в его качестве «высокого комиссара» в случае, если бы Британское прави¬
тельство сочло нужным (что вероятно) и своевременным аннектировать юго-восточную
половину Новой Гвинеи3.Не стану здесь подкреплять положения, высказанные в этом письме, ни фактами из
новейшего времени, ни дополнять и объяснять их длинными комментариями из истории
колонизации. Положения, как: право туземцев на землю, которую они обрабатывают сот¬
ни лет, вред спиртных напитков, значительно способствующих вымиранию туземцев,
вред ввоза огнестрельного оружия, умножающий междоусобные войны туземцев, и т.п.,
так ясны для каждого при первом взгляде, что не требуют многословных доказательств и
были бы не у места в письме, в котором я хотел указать только на главные моменты, кото¬
рые не должны быть забыты со стороны всякого гуманного правительства в случае столк¬
новения белой и темной рас. Я обратился к великобританскому правительству, т.к. более
вероятно вторжение в эту часть Новой Гвинеи (берег Маклая) последует из Австралии, и
в таком случае «высокий комиссар» будет первое время одной из высших инстанций во
главе новой колонии. К тому же известно, что во время губернаторства на о-вах Фиджи,
с 1875 г., сэр Артур Гордон показал себя человеком, который не считает белый цвет кожи
ручательством за справедливость требования или правоту дела...С другой стороны, хотя на английском правительстве лежит черным пятном оконча¬
тельное уничтожение туземцев Тасмании и постепенное, по сие время продолжающееся
истребление австралийцев, все же британское правительство по временам старалось быть
в отношении туземцев справедливым4 неприятелем; иногда оно вступалось за них, когда
эксплуатация и притеснения в различных формах со стороны частных лиц доходили до
крайних границ. Я предпочел не медлить, потому что история колонизации Австралии,
Тасмании и Новой Зеландии показывает, что покровительство это со стороны правитель¬
ства являлось, может быть не без намерения, слишком поздно, и «Rescue the remnant!»5
был более или менее фарисейский возглас победителя, когда оставалось почти что неко¬
го спасать...Имей я возможность вернуться на берег Маклая и остаться жить среди туземцев, как
я прожил около трех лет, я, вероятно, не стал бы писать писем, а доказал бы на деле, что,
обладая терпением и необходимой для успеха дозой такта, при действительном понима¬
нии характера и положения обеих сторон, со знанием языка и обычаев туземцев, возмож¬
но обойтись без несправедливого и жестокого истребления туземцев и сохранить расу,
далеко не такую кровожадную, как ее любят описывать любящие эффекты путешествен¬
ники, [расу], способную противостоять при известной добросовестной поддержке опас¬
ностям при столкновении с белыми и совершенно акклиматизированную в стране, где ев¬
ропейская колонизация невозможна без помощи темной расы. Надеюсь, однако же, иметь
со временем возможность на деле подтвердить это убеждение...Я передал мое письмо к его превосходительству сэру Артуру Гордону его превосхо¬
дительству сэру Геркулесу Робинсону, губернатору колонии Нью-Саут-Вуельс <...>3	Другая половина Новой Гвинеи была колонией Голландии.4	Насколько эта «справедливость» может быть названа справедливостью, доказывает (беру и здесь один из
многочисленных примеров) признание, напечатанное в Hobart Town Times (за апрель 1836 г.), что, хотя прави¬
тельство не стесняется вешать туземцев, правительство, «to its shame be it recorded, in no one instance on no
single occasion, ever punished or threatened to punish, the acknowledged murderers of the aboriginal inhabitants»
[«правительство, к его стыду, ни разу, ни в одном случае не наказывало и не грозило наказанием за доказан¬
ное убийство туземных жителей»]. (Примеч. Н.Н. Миклухо-Маклая).5	«Спасайте уцелевших!»
... Не могу, однако же, удержаться от пессимистического замечания, что справедли¬
вость предложений, пожалуй, окажется важной причиной [к тому], что мое письмо оста¬
нется без желаемых последствий...6Миклухо-МаклайНа несколько дней в Австралию (Из путевых заметок 1887 г.)<...>Отношения белых с китайцами, которые в Австралии никогда не были нормальны,
обострились в последние годы. Европейское рабочее население, не могущее конкуриро¬
вать с китайцами относительно заработной платы, имея в Австралии значительное влия¬
ние на парламент, всевозможными мерами стало стеснять эмиграцию китайцев, наложив
так называемую «poll tax»7, в 10 фунт, стерл. на каждого приезжающего; связало паро¬
ходные компании относительно числа китайцев, которых каждый пароход мог привозить
в Австралию, назначив большие штрафы в случае неисполнения новых правил. Все это не
помогло. Ежегодно китайцы прибывали, и китайские кварталы пополнялись. Китайцы,
несмотря на разные несправедливости со стороны белых, мирно работают, довольствуясь
сравнительно с европейцами значительно меньшей платой.Озлобление рабочих классов европейского населения против китайцев доходит не¬
редко до того, что насилия разного рода над китайцами стали обыденным явлением. До¬
ходит до того, что среди белого дня жизнь китайца в главных городах Австралии не может
считаться совершенно вне опасности. Я помню случай в одном из предместий Сиднея,
когда совершенно безобидный китаец, продавец овощей, был смертельно ранен. Нес¬
колько уличных мальчишек и молодых людей, принадлежащих к классу людей, для кото¬
рого в Австралии существует особенное название «larrikin»8, преследовали этого несча¬
стного сперва насмешками, затем бранью, затем комьями грязи, пока, наконец, булыжник,
раздробивший китайцу череп, не свалил его. Тогда недалеко стоявший полисмен счел
своей обязанностью позвать кэб и свезти раненого в больницу, где последний на другой
день умер. Имена некоторых преследовавших китайца молодых людей были записаны по¬
лисменом и затем они притянуты к ответственности. Их судили. Убийца, не отрицавший
своей виновности, оправдывался тем, что бросил грязью, а не камнем. Это объяснение по¬
казалось, однако ж, совершенно удовлетворительным присяжным, которые почти сейчас
же вынесли оправдательный приговор.Полная безнаказанность европейцев или самые легкие наказания, как штрафы, нес-
колькодневный арест в случаях самого серьезного насилия против китайцев, имели ре¬
зультатом, что при враждебном отношении рас жизнь последних на улицах, особенно по
вечерам и ночью, совершенно не безопасна. Если бы европейцам, живущим или путеше¬
ствующим в Китае, пришлось бы подвергаться такому налогу при въезде в Китай (который
китайцы платят, приезжая в Австралию), а главное, тем неприятностям и опасностям, ко¬
торым китайцы подвергаются ежедневно в Австралии, все европейские газеты каждый
день были бы переполнены сообщениями возмутительных фактов, жалобами и требова¬6	Не скрою также, что когда я писал сэру Артуру, мне не раз приходила на ум мысль, что мои увещания поща¬
дить «во имя справедливости и человеколюбия» папуасов походят на просьбу, обращенную к акулам не быть
такими прожорливыми! (Примеч. Н.Н. Миклухо-Маклая).7	Подушный налог (англ.).8	Специально австралийское название «уличных негодяев» самого скверного разбора. (Примеч. Н.Н. Миклухо-
Маклая).-86-
ниями прекращения такого положения дел. Китайцы пока молчат и продолжают ежегод¬
но прибывать в разные порты Австралии.Поэтому приезд китайских комиссаров, генерала Вон-Юнг-Хоу и господина У-Цин в
Австралию, последовавший в мае этого года, несколько удивил правительство австра¬
лийских колоний и австралийскую публику.Комиссары были очень любезно встречены в главных городах Австралии, где осмат¬
ривали все достопримечательности и старались убедиться в положении своих соотечест¬
венников.Вряд ли, однако ж, их миссия много послужит улучшению положения китайцев в
Австралии, сомнительно, что после такого хорошего приема со стороны австралийских
властей отчет о несправедливостях, претерпеваемых их земляками в Австралии, будет
достаточно беспристрастен. Не успели комиссары выехать, как митинги рабочих в разных
городах Австралии начали требовать от колониальных правительств повышения таксы
для китайцев при приезде в Австралию, которую они требуют повысить до 1000 фунт,
стерл., и, кроме того, назначить ежегодную таксу (на право жительства в Австралии) в 20
фунт, стерл. На одном из таковых собраний обсуждался даже серьезно вопрос просить
правительство обязать всех приезжающих в Австралию китайцев обрезать себе косы. Хо¬
тя в Австралии не дошли еще относительно китайцев до таких возмутительных несправед¬
ливостей, как в Западных Соединенных Штатах, но это, кажется, скорее вопрос времени.
Останется ли китайское правительство индифферентным зрителем подобных нарушений
международного права, получив отчет посланных комиссаров, пока еще остается неизве¬
стным. Во всяком случае разные представители рабочего сословия, которых я видел в
Мельбурне и Сиднее, уверяли меня, что добьются от колониальных правительств таких
мер, которые прекратят окончательно эмиграцию китайцев в Австралию. «Но на такие ме¬
ры колониальных правительств имперское британское правительство навряд ли согласит¬
ся, - возразил я на предыдущее заявление. - Ведь китайское правительство войдет в сно¬
шения по этим вопросам не с австралийским, а с имперским правительством».-	Если имперское правительство в данном случае не исполнит желания австралийс¬
кого народа и станет поддерживать китайцев, так тем лучше для нас, австралийцев, - от¬
вечали мне; - тем скорее Австралия будет самостоятельной.Такое мнение, однако ж, популярно лишь в крайнем демократическом лагере; более
разумные, которые пока составляют громадное большинство, считают отделение австра¬
лийских колоний от Англии еще несвоевременным, хотя убеждены в то же время в его не¬
избежности, но не теперь, не скоро, а со временем.<...>Из переписки
Н.Н. Миклухо-Маклай - 0.Я. Миклухо-Маклай917(29) октября 1878 г. Сидней<...> Народ мне здесь мало нравится; демократический элемент мне далеко не сим¬
патичен (не улыбайся: видев немало закоулков нашей планеты, я не могу быть поклонни¬
ком демократии! Царство толпы, массы и т.п. имеет весьма мало хороших сторон), а в
австралийском обществе мнение (мнение разнокалиберных представителей «демокра¬
тов») имеет всемогущее значение...Благо мои научные работы (часов 8 или 9, иногда 10 в день) избавляют меня от близ¬
кого знакомства с почтенными «Australians».<...>9	Ольга Николаевна Миклухо-Маклай - родная сестра Н.Н. Миклухо-Маклая.-87-
Я.Я. Миклухо-Маклай - Н.К. ГирсуМарт 1886 г., на пути из Батавии в Аден
Его Высокопревосходительствугосподину министру иностранных дел в Санкт-ПетербургеРусские консулы в портах Тихого океана
<...> Представители России по прибрежьям Тихого океана в настоящее время очень
малочисленны, неподходящи и не соответствуют положению, которое Российская импе¬
рия надо надеяться со временем займет в Тихом океане! В Австралии находятся 2 консу¬
ла (в Сиднее и Мельбурне)10 - англичане. Ни в Новой Зеландии, ни на одном из остро¬
вов Тихого океана, за исключением Сандвичевых о-вов, нет (насколько я мог узнать) ни
одного русского консула. В Маниле и даже в Гонконге и Сингапуре (куда русские воен¬
ные суда заходят так часто), насколько мне известно, (консулами) все еще остаются
купцы-иностранцы. <...><...> нередко весьма недостаточно образованные, все исключительно занятые сво¬
ими торговыми интересами, добиваются «консульства» в портах, куда наши военные суда
заходят часто, ради законных и незаконных <...> доходов, сопряженных с поставкою на
суда провизии, разных судовых принадлежностей, для ремонта и т.п.; в портах, куда во¬
енные суда наши заходят очень редко (как, например, в Австралии), звание консула, его
мундир возвышает несколько положение коммерсанта, дает ему доступ в различные офи¬
циальные собрания, открывает ему двери губернаторского дома и т.д. Имея таких «пред¬
ставителей», понятно, что министерство иностранных дел не может рационально ожидать
от них ничего другого, как сообщения самого простого характера, как, например, цен раз¬
ных продуктов страны, и кое-какие общедоступные статистические данные и т.п. Несом¬
ненно, однако же, что в недалеком будущем, все прибрежья Тихого океана оживятся
вследствие распространения британской, австралийской и германской торговли и про¬
мышленной предприимчивости, распространения и удешевления пароходных сообще¬
ний. Австралийские и тихоокеанские колонии приобретут несомненно значение немало¬
важное и будут иметь влияние на общеевропейскую политику. Поэтому назначение в не¬
которые удачно выбранные порта Тихого океана штатных российских консулов, людей об¬
разованных, могущих (т.е. имеющих время) и способных следить за событиями в этих
странах, может, мне кажется, быть не лишним министерству иностранных дел, если оно
желает иметь иногда правдивые сообщения о положении дел в Тихом океане. В настоя¬
щее же время, при настоящем status quo российских консульств, на таковые оно не может
рассчитывать вследствие односторонности интересов, незначительного (часто) образо¬
вания и национальности иностранных купцов, достигнувших ради личных выгод положе¬
ние11 «русских консулов».10	См. с. 71 настоящей книги.11	Так в оригинале.12	Миклухо-Маклай послал Л.Н. Толстому несколько оттисков своих статей, в том числе «Антропологические
заметки о папуасах берега Маклая», «Этнологические заметки о папуасах берега Маклая» и другие.-88-
Н.Н. Миклухо-Маклай - JI.H. ТолстомуC.-Петербург. 19 сентября 1886 г.Ваше сиятельство,Глубокоуважаемый граф Лев Николаевич!Дорогою из деревни (Киевской губ.) в Москву, в июне месяце, мне хотелось очень
заехать в Ясную Поляну и иметь удовольствие познакомиться с вами. Но разные обстоя¬
тельства, о которых было бы слишком долго и неинтересно рассказывать, помешали это¬
му. - Надеюсь, что в следующий раз, на пути домой (т.е. о-ва Тихого океана), проездом из
Москвы в Киев, мне удастся заглянуть к вам.Я случайно слышал, что вы интересуетесь некоторыми эпизодами моих странствова¬
ний. Не знаю, насколько это верно, но на всякий случай, рискуя даже показаться «навяз¬
чивым», посылаю вашему сиятельству две брошюры, касающиеся моего пребывания в Но¬
вой Гвинее12.Надеюсь, что ваше сиятельство извинит меня, если посылка окажется лишнею.Остаюсь с истинным глубоким уважением преданный вамМиклухо-МаклайJI.H. Толстой-Н.Н. Миклухо-Маклаю25	сентября 1886 г.Многоуважаемый Николай Николаевич!Очень благодарен за присылку ваших брошюр13. Я с радостью их прочел и нашел в
них кое-что из того, что меня интересует. Интересует - не интересует, а умиляет и приво¬
дит в восхищение в вашей деятельности то, что, сколько мне известно, вы первый несом¬
ненно опытом доказали, что человек везде человек, т.е. доброе общительное существо, в
общение с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и
водкой. И вы доказали это подвигом истинного мужества, которое так редко встречается
в нашем обществе, что люди нашего общества даже его и не понимают. Мне ваше дело
представляется так: люди жили так долго под обманом насилия, что наивно убедились в
том, и насилующие и насилуемые, что это-то уродливое отношение людей, не только меж¬
ду людоедами и нехристианами, но и между христианами, и есть самое нормальное. И
вдруг один человек, под предлогом научных исследований (пожалуйста, простите меня за
откровенное выражение моих убеждений), является один среди самых страшных диких,
вооруженный вместо пуль и штыков одним разумом, и доказывает, что все то безобраз¬
ное насилие, которым живет наш мир, есть только старый отживший humbug14, от которо¬
го давно пора освободиться людям, хотящим жить разумно. Вот это-то меня в вашей дея¬
тельности трогает и восхищает, и поэтому-то я особенно желаю вас видеть и войти в об¬
щение с вами. Мне хочется вам сказать следующее: если ваши коллекции очень важны,
важнее всего, что собрано до сих пор во всем мире, то и в этом случае все коллекции ва¬
ши и все наблюдения научные ничто в сравнении с тем наблюдением о свойствах чело¬
века, которые вы сделали, поселившись среди диких и войдя в общение с ними и воздей¬
ствуя на них одним разумом; и поэтому, ради всего святого, изложите с величайшей под-13	Л.Н. Толстой интересовался жизнью Миклухо-Маклая, видя в нем проведение на практике дорогого ему
принципа непротивления злу насилием.14	Humbug (англ.) - обман, вздор.-SP-
робностью и свойственной вам строгой правдивостью все ваши отношения человека с че¬
ловеком, в которые вы вступили там с людьми. Не знаю, какой вклад в науку, ту, которой
вы служите, составят ваши коллекции и открытия, но ваш опыт общения с дикими соста¬
вит эпоху в той науке, которой я служу, - в науке о том, как жить людям друг с другом. На¬
пишите эту историю, и вы сослужите большую и хорошую службу человечеству. На вашем
месте я бы описал подробно все свои похождения, отстранив все, кроме отношений с
людьми. Не взыщите за нескладность письма. Я болен и пишу лежа, с неперестающей
болью. Пишите мне и не возражайте на мои нападки на научные наблюдения. Я беру эти
слова назад, а отвечайте на существенное. А если заедете, хорошо было бы.Уважающий васЛ .ТолстойН.Н. Миклухо-Маклай - Л.Н. ТолстомуС.-Петербург. 29 января 1887 г.Ваше сиятельство,Глубокоуважаемый граф Лев Николаевич!Позвольте искренно поблагодарить вас за письмо от 25 сентября и вместе с тем про¬
шу простить, что только теперь отвечаю на него. Письмо не только было для меня инте¬
ресно, но результат чтения его повлияет немало на содержание книги о моих путешестви¬
ях. Обдумав ваши замечания и найдя, что без ущерба научному значению описания мое¬
го путешествия, рискуя единственно показаться некоторым слишком субъективным и го¬
ворящим чересчур много о собственной личности, я решил включить в мою книгу15 мно¬
гое, что я прежде, до получения вашего письма, думал выбросить. Я знаю, что теперь мно¬
гие, не знающие меня достаточно, читая мою книгу, будут недоверчиво пожимать плеча¬
ми, сомневаться и т.д. Но это мне все равно. Для того чтобы мотивировать, почему мне
пришлось сделать мой рассказ более длинным, вы, надеюсь, позволите мне в одном из до¬
полнений к 1-му тому моей книги напечатать несколько выдержек из вашего письма, т.к.
мне невозможно будет объяснить более кратко и просто причину, заставившую меня вста¬
вить несколько эпизодов, характеризующих мои отношения к туземцам, т.к. я убежден,
что самым суровым критиком моей книги, ее правдивости и добросовестности во всех от¬
ношениях буду я сам.Разумеется, я не буду возражать на ваши нападки на науку, ради которой я работал
всю жизнь и для которой я всегда готов всем пожертвовать.Через несколько дней я еду в Сидней; буду назад в мае. Летом или осенью, дорогой
в Киевскую губернию, заеду к вам в Ясную Поляну16.С глубоким уважением посылаю непрошенную мою фотографию в обмен на вашу, ко¬
торую, если можно, пришлите до 8-го февраля.М.-М.15	По возвращении в Россию Миклухо-Маклай работал над двумя томами, включающими его дневниковые за¬
писи о путешествиях по Новой Гвинее, а также по Австралии, Меланезии и Микронезии; кроме того, в нее вош¬
ли его статьи по разным вопросам антропологии, этнографии, зоологии, материал для которых был собран в
этих странах.16	Миклухо-Маклай не смог заехать в Ясную Поляну. Его личная встреча с Л.Н. Толстым так и не состоялась.
Выражением их взаимной симпатии стал лишь обмен фотографиями. Фотография Толстого, полученная Миклу¬
хо-Маклаем, хранится в Сиднее у его внука (Робертсона В. де Маклая), а фотография ученого - в музее Л.Н.
Толстого в Москве.-90-
Я.Я. Миклухо-Маклай - сэру Артуру Гордону17Сидней, 23 января 1879 г.Ваше превосходительство!Важность предмета этого письма и надежда, что оно не останется без результата для
священного дела человечности, которым оно было единственно продиктовано, побужда¬
ет меня просить ваше превосходительство прочесть его со вниманием и сделать то, что ва¬
ше превосходительство сочтете возможным.Я остановлюсь на некоторых деталях, касающихся меня лично, лишь постольку, пос¬
кольку мне покажется необходимым для пояснения вашему превосходительству, вслед¬
ствие чего и по какому праву я принял решение, возвысив голос во имя «прав человека»,
привлечь внимание вашего превосходительства на опасность, которая угрожает уничто¬
жить навсегда благополучие тысяч людей, не совершивших иного преступления, кроме
принадлежности к другой расе, чем наша, и своей слабости.Когда я высадился в Новой Гвинее в 1871 г. для научных изысканий, сперва обстоя¬
тельства, а затем желание изучить первобытную расу поставили меня в очень близкие от¬
ношения с туземцами северо-восточной Новой Гвинеи, где я высадился. Посредством тер¬
пения и очень дружественного и справедливого отношения я добился полного доверия
туземцев, которые в течение ряда месяцев обходились со мной далеко не ласково. Овла¬
дение языком папуасов дало мне возможность изучить их нравы и обычаи. Прожив око¬
ло трех лет среди этих людей, я имел время судить об их характере и способностях и при¬
нимаю серьезное и незаинтересованное участие в их судьбе, особенно предвидя, что на¬
шествие белой расы в Новую Гвинею может легко и почти наверное привести к ряду весь¬
ма печальных катастроф.Я думаю, однако, что много возмутительных несправедливостей, совершенных силь¬
ными над слабыми, могли бы быть предупреждены, если бы правительства цивилизован¬
ных народов, не презрев дела справедливости, подтверждали и заставляли увидеть самые
простейшие основы права человека и международного права. Несколько строк, подпи¬
санных вовремя полномочной и могущественной рукой, могут предупредить ряд неспра¬
ведливых убийств, избавить на будущее время «цивилизацию» от позора избиения жен¬
щин и детей под названием «заслуженного возмездия».<...> жители берега Маклая, <...> будучи земледельческим и многочисленным наро¬
дом (около 15-20 тыс. человек по меньшей мере), тесно связаны с землей, которую они
обрабатывают: каждый дюйм почвы, каждое полезное дерево в лесу, рыбы в каждом
ручье имеют собственника. Эта собственность признается и уважается соседями. Наше¬
ствие чужеземцев, которые пожелают захватить землю, уже занятую и обрабатываемую в
течение веков, поставит жителей побережья между оружием белых и обитателями гор, ко¬
торые не захотят уступить свою землю. Убийства и войны без конца будут иметь место.Чтобы избежать катастроф, подобных тем, которые опустошили Марианские острова,
Новую Зеландию, Тасманию и другие местности, будет только справедливо вовремя зая¬
вить, что имперское правительство, признавая право туземцев на их землю, не будет за¬
щищать белых захватчиков в том случае, если туземцы, обороняя свою землю, женщин,
детей и свое имущество, попробуют заставить вооруженной рукой уважать свои права,
противостоя завоевателям.История соприкосновения белой расы с народами Океании показывает нам пагуб¬
ный результат введения белыми спиртных напитков, печальные последствия которых со-17 Сэр Артур Гордон - верховный комиссар Великобритании в Западной Океании (1880-1882); его резиденция
располагалась в Веллингтоне, Новая Зеландия.-91-
перничаютс ввезенными болезнями и порохом (недавно динамитом в Новой Каледонии)
в истреблении небелых рас.Также история доказывает нам, что великодушные попытки европейских прави¬
тельств для защиты туземцев от насилий и несправедливостей белых завоевателей обыч¬
но приходят слишком поздно, когда зло уже сделано, когда обиды обеих сторон привели
к возбуждению ненасытной ненависти, постоянно разжигаемой. Это лишнее основание,
чтобы ваше превосходительство приняли во внимание эти замечания. Меры для предуп¬
реждения зла, которое позже будет непоправимо, могут быть еще приняты вовремя.Николай Миклухо-МаклайБ.Н. ПутиловН.Н. Миклухо-Маклай<...> Сэр Артур 1Ърдон был человеком, о котором говорили, что решительность и
самоуверенность сочетались в нем с тонкостью ума и готовностью вступать в дискус¬
сии со всеми, кто вызывал у него интерес. Кроме того, А. ГЪрдон понимал, какие труд¬
ности ждут его в осуществлении британской политики в Океании, и не был сторонни¬
ком крайних мер. В Миклухо-Маклае он видел не только крупного ученого и прослав¬
ленного путешественника, но и серьезную общественную силу, привлечь которую на
свою сторону было бы очень важно. Поэтому он с полной серьезностью отнесся к полу¬
ченному письму. Его копию он переслал в Лондон министру колоний. Характерны его
собственные высказывания в сопутствующем письме: «Я совершенно согласен с баро¬
ном Маклаем в том, что «великодушные попытки европейских правительств защитить
туземцев от насилий и несправедливости со стороны белых захватчиков обычно со¬
вершаются слишком поздно, когда зло уже сделано», и что относительно легкие меры
предосторожности, принятые вовремя, могут предотвратить недоразумения... Я так¬
же согласен с ним относительно важности признания права туземной собственности
на землю и того, что надо отбить охоту на ввоз спиртных напитков и огнестрельного
оружия». Впрочем, из письма следовало, что практически мало что можно осущест¬
вить из предложений Миклухо-Маклая, поскольку Британия «не претендует на верхов¬
ную власть над Новой Гвинеей» и правительство ее полагает «невозможным навязы¬
вать обязательства другим народам». <.. .>Миклухо-Маклай долгое время не знал, какое впечатление произвело его письмо на
А. ГЪрдона. В апреле 1881 года ему стало известно о плане поселения белых на берегу
Маклая, и он снова повторил свои предупреждения относительно земли и спиртных
напитков. Он ясно представлял себе, как поселенцы будут выманивать у простодуш¬
ных папуасов их имущество за несколько бутылок рома, старых гвоздей и другой хлам.
Экспедиция, которой так опасался Миклухо-Маклай, должна была отправиться из Но¬
вой Зеландии. Письмо возымело свое действие - сэр А. ГЪрдон нашел способы воспре¬
пятствовать этой авантюре. Одновременно он написал путешественнику письмо с
приложением копии своего послания министру колоний и сообщал также, что готовит
выпустить в скором времени «Правила, запрещающие продажу огнестрельного ору¬
жия и спиртных напитков». (Документ этот так и не был издан).А. ГЪрдон приглашал Миклухо-Маклая посетить Новую Зеландию для обсуждения
ряда вопросов. Он рассчитывал на его помощь, информацию и советы. Поездка не сос¬
тоялась ни в 1881, ни в 1882 годах, но личная встреча их все же произошла в Аскоте -~92-
имении ГЬрдона близ Лондона в самом начале 1883 года. След влияния Миклухо-Мак¬
лая можно усмотреть в том, что в апреле 1883 года А. ГЪрдон посоветовал премьер-ми-
нистру Великобритании ГЬадстону воспрепятствовать попытке правительства Квинс¬
ленда аннексировать восточную часть Новой ГЬинеи ...<...>Тексты печатаются по изд.: Миклухо-Маклай Н.Н. Собрание сочинений: В 5т. ТА, М.: Наука, 1950. С.
435,439-443, 619-623; Т.4. 1953. С.176-178,303-304,310-311, 464-466; Миклухо-Маклай Н.Н. Собра¬
ние сочинений: В шести томах Т. 5. М.: Наука, 1995. С. 205,432,439,441; Толстой Л.Н. Полное собра¬
ние сочинений: В 90 т. Т. 63. М.: Гослитиздат, 1953. С. 378-381; Путилов Б.Н. Н.Н. Миклухо-Маклай.
М.: Прогресс, 1985. С. 154-156.ВСЕВОЛОД ФЕДОРОВИЧ РУДНЕВ
(1855-1913)Окончил Морской кадетский корпус (1873) и Флотскую стрелковую школу (1876).
Служил на Балтийском флоте. Был мичманом на крейсере «Африка», входившем в эскад¬
ру, возглавляемую контр-адмиралом А.Б. Асланбеговым, совершившую в 1881-1883 гг.
кругосветное путешествие, во время которого крейсер «Африка» (вместе с клиперами
«Пластун» и «Вестник») побывал в Австралии (в декабре 1881 - январе 1882 гг.).В русско-японскую войну В.Ф. Руднев прославился, командуя героическим крейсером
«Варяг» во время боя с японскими кораблями в корейском порту Чемульпо 27 января 1904 г.
Был награжден за мужество российским орденом св. Георгия и японским орденом Восходя¬
щего солнца. Ушел в отставку в 1905 г. в чине контр-адмирала.Кругосветное плавание крейсера «Африка» в 1880-1883 гг.АвстралияИз Аукланда1 крейсер «Африка» направил свой путь по северной части Новой Зелан¬
дии и 15 декабря [1881 г.] отдал якорь в Порте Джаксон города Сиднея в южной Австра¬
лии. Эта обширная бухта сразу производит приятное впечатление своими берегами, пок¬
рытыми богатой растительностью; вдали виднеется масса домов - это Сидней, а на зад¬
нем плане рисуются в тумане горизонта вершины Голубых гор. Сидней главный город и
центр штата Новый Южный Валлис, он первый и старейший город Австралии. Сам город
расположен в четырех милях от моря и сообщается с Портом Джаксон посредством же¬
лезной дороги. <...>К приходу крейсера прибыл адъютант генерал-губернатора поздравить адмирала2 с
благополучным приходом и передать, что генерал-губернатор ожидает адмирала на сле¬
дующий день в час дня. По этому поводу произошел следующий разговор.1	Речь идет об Окленде в Новой Зеландии.2	Авраамий Богданович Асланбегов (1822-1901) - флотоводец, историк российского флота. Служил на кораб¬
лях Балтийского и Черноморского флота. Участвовал в Крымской войне, с 1879 г. - начальник эскадры Тихо¬
океанского флота. В отставке (с 1898 г.) занялся историей российского флота, в частности, писал об обороне
Севастополя, в которой принимал участие.-93~
Адмирал спрашивает:-	А кто меня будет встречать?Адъютант замялся и говорит:-	Мне кажется, никто, Ваше превосходительство.-	Ну, передайте вашему генерал-губернатору, что я не поеду.Смущенный адъютант уехал. Возвратившись через несколько времени, адъютант до¬
ложил адмиралу:-	Для Вашего превосходительства на пристани будет подана коляска генерал-губер-
натора, сопровождать будут адъютанты верхом, для встречи на пристани назначен почет¬
ный караул в составе роты со знаменем и музыкой, и в момент вступления на берег кре¬
пость произведет установленный салют с подъемом русского флага.-	Вот теперь я поеду, - сказал адмирал и довольный спустился к себе в каюту.На берегу, конечно, этот эпизод получил известность, и результат получился прек¬
расный: там поняли, что с адмиралом надо соблюдать известные правила. Нам везде ока¬
зывали полное внимание, присылали массу приглашений и выдали каждому офицеру
именной почетный билет для проезда по всем железным дорогам Австралии. <...>В ближайшее воскресенье мы собрались прокатиться в Ботанический сад; приятно
ехать в хорошем экипаже по гладкой дороге да еще предвкушая хороший обед. Накатав¬
шись вдосталь, шикарно подкатили к лучшему отелю, вошли уже чувствуя голод, решив
составить приличное меню, но, увы! Сидней подвержен жестокому правилу не готовить
кушанья по воскресеньям, так как прислуга изволит гулять (по-нашему, совершенно нап¬
расно пускать каждое воскресенье), а господа должны довольствоваться какими-то хо¬
лодными блюдами и консервами. С горя пошли в церковь, где нам указали места, дали по
книжке, и мы пели вместе со всеми, что полагается. <...>Из-за постоянных приглашений, нам только 30 декабря удалось использовать полу¬
ченные железнодорожные билеты. Утром выехали из Сиднея; сначала поезд шел по
плоской равнине, изредка пересекаемой холмами, и казалось, что все время продолжа¬
ется предместье Сиднея. За местечком Параматта пошли леса плодовых деревьев, далее
поезд, прорезав долину, где водился австралийский страус, подошел к подъему на Голу¬
бые горы. Поднимаясь все выше и выше через небольшие леса и глубокие, часто с отвес¬
ными стенками, ущелья, поезд доходит зигзагами с двумя локомотивами до четырех ты¬
сяч фут[ов].Не отличаясь богатством растительности, Голубые, или Синие, горы все-таки дают
красивую панораму, особенно сверху. Местами открываются обширные долины, покры¬
тые травой или пашнями, в другом месте видны верхушки других, менее высоких гор, пок¬
рытых лесом. На самом верху подъема в очень опасном месте поезд уменьшает ход, что¬
бы дать возможность публике полюбоваться и выглянуть в окно на пропасть, у которой не
видно дна, многие отказывались от такого приятного зрелища. Мы проехали 253 версты
от города Батурста3, лежащего по другую сторону Голубых гор среди песчаной степи. Ули¬
цы города широкие, обсажены деревьями, хотя немного защищающими от ужасной пыли,
воздух раскален ни до чего не дотронешься, все горячо. Мы прибыли в Батурст в 6 часов
вечера, переодевшись в отеле, гуляли по городу, с нетерпением поджидая обеда. Дело в
том, что мы не взяли с собой провизии, буфетов же нигде нет, а потому мы совершили сие
приятное путешествие без всякой пищи в течение целого дня. После обеда опять гуляли
по городу до отхода дилижанса, везущего путешественников на станцию железной доро¬
ги. В вагоне было много народа, пришлось всю ночь сидеть в тесноте. Утром прибыли в3 Правильно: Батерст.- 94 -
Сидней. Встреча нового года прошла у нас самым скромным образом только поздравили
друг друга и разошлись по своим каютам... Тяжело встречать новый год на чужбине, вда¬
ли от своих близких. <...><...> 18 января при достаточно сильном ветре добрались до бухты Филлип в гавань
города Мельбурна, который отстоит от берега в нескольких минутах езды по железной до¬
роге. <...>На другой день мы перешли в Williams Town, чтобы войти в док для окраски подвод¬
ной части. До 27 января нам не было передышки от судовых работ, особенно возились с
выгрузкой и нагрузкой пороха; несмотря на усталость к вечеру, мы находили возмож¬
ность иногда съездить вечером в театр, езды по железной дороге в Мельбурн всего пол-
часа.<...>Вскоре получили приглашение на обед от городской думы в прекрасном зале. <...>
По окончании <...> со стола все убрали, подали батареи вин, фрукты, сласти, и, когда раз¬
лили шампанское, начались сначала назначенные тосты, а затем речи, причем каждый
оратор требовал, чтобы бокалы до начала его речи были осушены и с началом речи вновь
наполнены.Наш адмирал, вообще владевший даром слова, произнес прекрасную речь, привед¬
шую публику в неистовый восторг. Адмирал говорил по-русски, а на английский язык пе¬
реводил его флаг-офицер лейтенант А.М. Абаза, свободно владевший этим языком. При¬
сутствующие были поражены оборотом речи.Адмирал сказал:-	Господа, я выхожу из залы - пауза (общее смущение), - я буду говорить о гостеп¬
риимстве английских колоний, ранее нами посещаемых.Все вздохнули свободно.Через несколько времени адмирал сказал:-	Теперь я возвращаюсь в залу, - и начал говорить о настоящем приеме.Дружеская беседа затянулась если не за полночь, то, во всяком случае, на довольнопродолжительное время, и мы не скучали. <...>В свободное время мы посещали театры, знакомых, танцевали у консула и сами при¬
нимали гостей. Барышни удивлялись, видя нас белыми, они думали, что мы чернокожие и
едим сальные свечи. Чтобы немножко их проучить, мы пригласили несколько знакомых
семейств к нам обедать, составив очень хорошее меню.Старший штурман Э.Г. Э-н4 сел между двумя барышнями и начал говорить одной из
них перед каждым блюдом:-	Вы знаете, что будете есть?-	Нет.-	Это суп из сальных свечей.Барышня делает вид, что ест, а сама не проглотила ни одной ложки, та же история
была и с другими блюдами. Обед удался на славу, все ели с аппетитом, только одна ба¬
рышня осталась голодной, именно та, которая спрашивала, правда ли, что мы едим саль¬
ные свечи.После обеда Э.Г. Э-н громко рассказал свою проделку при общем хохоте, а бедная
барышня чуть под стол не свалилась от стыда. <...>Несмотря на оказываемое нам видимое внимание и удобную стоянку, мы были рады
уйти 12 февраля из Мельбурна, хотя внутренне было жаль покинуть веселый город без
стеснительных правил. Причина, ускорившая наш уход и заставившая этому радоваться,4	Имеется в виду Э.Г. Эгерман.-95-
были ежедневные газетные статьи, в которых помещались неприятные вещи и клевета.
В газетах открыто выражали боязнь, что эскадра пришла высмотреть и определить воз¬
можность завоевания австралийских колоний. <...>14	февраля пришли в город GleneLg, расположенный вблизи берега и невдалеке от
главного города штата Аделаиды. Рейд открытый, с постоянным ветром и волнением.Самый город Аделаида разделяется Торресовым протоком5 и парками на две части
северную и южную; в первой находятся виллы и дачи коммерческих людей, отдыхающих
здесь, среди полей и парков, пользуясь широким простором и свежим воздухом. В южной
части сосредоточена коммерческая деятельность здесь, собственно, находится настоя¬
щий город, который разделен главной улицей короля Вильяма на две половины.На этой улице помещаются главнейшие служебные здания и несколько отелей. Ин¬
тересно, что здесь южная сторона улицы в тени, а северная солнечная: в полдень солнце
проходит по северной половине неба.Жизнь в Аделаиде, так же как и в Сиднее, идет по строго установленным правилам
для воскресных дней, и потому публика предпочитает в воскресенье разъезжаться по ок¬
рестностям.В Аделаиде по примеру других штатов Австралии имеется парламент и свои минист¬
ры, признающие только верховную власть королевы. Во всех городах министры приезжа¬
ли к нам за получением почестей при встрече и салюта при отъезде, а нас, офицеров, на¬
чальство посылало отдавать визит.Однажды, гуляя по улицам, мы остановились у мясной лавки, интересуясь выстав¬
ленным в окне, вдруг видим знакомое лицо в костюме мясника внутри лавки. Хозяин лав¬
ки, в свою очередь, узнав нас, просил зайти в лавку, где и отрекомендовался министром
каких-то дел.-	Вы были у меня вчера с визитом, и я вижу, что вы узнали меня и смотрите с изум¬
лением на мой костюм. Здесь мы все одинаковы: в парламенте министры, а в городе ла¬
вочники.Придя в GleneLg, адмирал также не желал съезжать на берег без надлежащей встре¬
чи: за отсутствием войск пришлось чинам городских управлений обоих городов приехать
в фраках и цилиндрах на пристань, иначе наш Абрам Богданович совсем бы не поехал.17	февраля мы получили приглашение прибыть на экстренном поезде в Аделаиду,
где нас встретили члены городского Совета для сопровождения в Думу. Хозяин города
(Е.Т. Smith the mayor of Adelaide) угощал шампанским с приличными речами, но мы боль¬
ше слушали прекрасный орган. Визит был кратковременный, и вскоре нас пригласили
сесть в кареты с сиденьями на крыше, самое почетное место считается на козлах, рядом
с хозяином кареты, который сам правит лошадьми. Нельзя сказать, чтобы на крыше бы¬
ло удобно сидеть; на обратном пути многие предпочли сидеть комфортабельно внутри
кареты.Поездка на возвышенность, называемую Лофтирант, считается самой излюбленной,
здесь высокие возвышенности тянутся подобно валу в 3000 ф. высоты, пролегая в нес¬
кольких верстах от города. По горе проведено хорошее шоссе, поднимаясь по нем все вы¬
ше и выше, можно наблюдать местную флору: по скатам гор растет скудная трава, шеро¬
ховатая и тусклая, более отлогие скаты покрыты мелким колючим кустарником и местами
эвкалиптусами; вообще растительность скудная, не дающая пейзажам обычной прелести.
С перевала гор открывается прекрасный вид на город, на долины с домиками, окруженны¬
ми садами, и вдали синеющее море.5	Речь идет о реке Торренс.
Более двух часов продолжался подъем на возвышенность, где в награду ожидал нас
роскошный завтрак.Назад доехали быстро, прямо к пристани, где сели на свои шлюпки.18	февраля город Glenelg дал «Complimentary Ball»6 в честь эскадры. Адмирал спро¬
сил, кто будет на балу, ему сказали, что губернатор и местные власти, тогда он согласился
ехать. Вдруг почти перед самым балом приезжают сказать, что губернатор заболел.-	Ну, и я болен, - сказал адмирал, - передайте, что и я не поеду.Как ни старался англичанин7 объяснить, что бал не может состояться без адмирала,
он остался непреклонным. Посланный уехал, через несколько времени он вернулся с из¬
вестием о желании губернатора быть на балу.-	Передайте, что и я здоров, на бал приеду.Когда с берега поставленные наши махальные дали знать о приезде губернатора, ад¬
мирал отправил офицеров и вслед за ними поехал сам <...><...> на другой день, 19 февраля, мы ушли из последнего настоящего города, отли¬
чавшегося гостеприимством, и завинтили вдоль австралийского берега, направляясь к
Индийскому океану.По пути зашли 23 февраля в Бухту King George Sound к городу Albany. Этот малень¬
кий городок с 2000 жителей расположен в долине, окруженной горами. На берегу нам по¬
падались остатки дикарей с ужасно безобразными физиономиями, одетые в звериные
шкуры.Нам рассказывали, что цивилизованные завоеватели Австралии в случае надобнос¬
ти расширить свои владения отправляются партией со своими слугами в ближайшие де¬
ревни отчуждать землю по установленному обычаю, который заключается в следующем.Участники экспедиции нападают на деревни, сжигают их, а жителей от мала до вели¬
ка перестреливают без пропуска. Соединение приятного с полезным пикник и отчужде¬
ние земли.Во время стоянки в Albany нас пригласили на охоту на кэнгуру, верхами; поехало
пять человек, т.к. требовалось умение крепко сидеть на лошади и особый костюм, как,
например, шапочка с наушниками и 2 козырьками, мешок с провизией и проч.От дома пригласившего нас доктора мы отправились с проводниками, не торопясь,
чтобы дать хозяину возможность догнать; доктор в момент отъезда был куда-то экстрен¬
но приглашен.Дорога шла между деревьями, извиваясь по склонам гор и по равнинам; через час мы
остановились у хижины какого-то старика, подкрепились и, когда подъехал доктор, дви¬
нулись дальше прямо в лес, пустив вперед борзых. Ехали то лесом, то прогалиной, через
овраги, пни, пока собаки не напали на след. Вот тут началась дикая скачка туземные ло¬
шади не отстают от собак и не разбирают дороги, им все нипочем; хуже всего, когда пос¬
ле отчаянных прыжков через препятствия лошади влетали в густой лес: ветви начинали
хлестать лицо без различия чина и звания, хотя немного предохраняли наушники и ко¬
зырьки. Вся забота состояла, чтобы не упасть с лошади; нас об этом предупредили и про¬
сили неумеющих крепко сидеть на лошади оставаться дома. Если упадешь с лошади, то
она не будет ждать, и останешься один в незнакомом лесу без дорог. Охотники в корот¬
кий промежуток далеко умчатся, и найти будет трудно, опасность еще увеличивалась из-
за отсутствия какого-либо оружия с собой, кроме простой палки, которая служит оружи¬
ем против кэнгуру.6	Бал в честь (англ.).7	Русские долгое время (до начала XX в.) называли австралийцев англо-саксонского происхождения «англича¬
нами».-97-
Мы носились до полудня, позавтракали с аппетитом, отдохнули и опять безуспешно
скакали до трех часов, пока усилившийся дождь не заставил ехать обратно. Устали поря¬
дочно, с горя купили шкурки кэнгуру в городе.26	февраля ушли в Индийский океан, закончив три четверти нашей программы; ос¬
талось посетить в Азии редко посещаемые места. <...>Текст печатается по изд.: Руднев В.Ф. Кругосветное плавание крейсера «Африка» в 1880-1883 гг.СПб., 1909. С. 97-119.ЭДУАРД РОМАНОВИЧ ЦИММЕРМАН
(1822-?)Известный путешественник. Окончил математический факультет Московского универ¬
ситета. Побывал во многих странах Европы, Северной Африки, Северной и Южной Америки.
Его очерки, отмеченные наблюдательностью ученого и журналистской живостью, появля¬
лись в «Вестнике Европы», «Отечественных записках», «Русской мысли». В 1881-1882 гг. со¬
вершил кругосветное путешествие, во время которого посетил Австралию, где провел два
месяца, и острова Океании. В цикле очерков Циммермана об Австралии впечатления о внеш¬
них чертах жизни молодого демократического государства переплетаются с проницатель¬
ными наблюдениями о национальных обычаях и характерах, что во многом сформировало
представления российской читающей публики о пятом континенте в 80-х гг. Ш в.Путешествие по Австралии и ОкеанииПорт Аделаида и его окрестностиЕсли б не уверенность, что пересекши экватор, мы находимся в южном полушарии,
а не в Европе, то с первого взгляда, прибыв в Аделаиду, всякий мог бы подумать, что по¬
пал в один из городов доброй старой Англии, особенно если при этом еще вспомнить тре¬
вожную деятельность и живым ключом бьющую жизнь, каким подхватывается путешест¬
венник в молодых городах Северной Америки. Ожидая и здесь встретить нечто подобное,
я, напротив того, поражен был относительной тишиной и спокойствием, какие застал в
этом молодом городе. Сходя с дебаркадера железной дороги, я едва доискался извозчи¬
ка, чтобы перевести чемодан в гостиницу. А в самом отеле никого не оказалось в перед¬
ней, так что я не знал, куда деться с своим багажом. Наконец-то появился джентльмен с
весьма важной осанкой и, узнав о моем желании занять комнату, позвал слугу, который,
подхватив мой чемодан, повел меня наверх в назначенный мне номер.Господствовавшая тишина и вообще весь чинный склад жизни в доме - все напоми¬
нало подобные гостиницы в Лондоне. Тогда как в любом американском отеле общая при¬
емная зала кишит народом, шумно разговаривающим и совершающим тут же свои дела и
даже свои торги, словно на бирже, - здесь царствует ничем не нарушаемое спокойствие
и глубокое молчание. Приезжие сходятся в назначенный час к завтраку или обеду, чинно
садятся за общий стол, изредка перемолвив, и то лишь шепотом, слово-другое с соседом.
За столом соблюдается своего рода чинный этикет. <...>~98-
Не только гостиница напоминает склад жизни в старой Англии, но и самый город, хо¬
тя и новый, и чрезвычайно правильно по компасу выстроенный, как будто целиком пере¬
несен сюда из какого-нибудь английского графства. Архитектура домов или скорее отсу¬
тствие всякой архитектуры, устройство подъемных окон, магазины и размещение в них
разных товаров, самые эти товары, начиная от простого гвоздя и до модной шляпки пос¬
леднего фасона, от малейших игрушек английского бебэ и до велосипеда и крикета, этой
всеобщей игрушки взрослых англичан, аптеки и торгующие вином, так называемые бары-	все вывезено из Англии. Даже цветы на окнах как будто пересажены сюда из английс¬
ких теплиц. Торгующие в магазинах комми, с их тщательно причесанными, лоснящимися
волосами с пробором посредине, как будто только что приехали с Риджинс-стрита1 в Лон¬
доне. А в местах, удаленных от торговой суетни, вы увидите такие же коттеджи, по одно¬
му для каждой семьи особо, какими отличаются английские города. Да и встречающиеся
на улице большей частью кровные англичане. <...>Немецкая поговорка гласит: «отчизну не унесешь с собой на пятках». Это, пожалуй,
применимо к немцам, но уж никак не к англичанам, которые, как мы видим, нашли сред¬
ства чуть ли не целиком перенести с собой отчизну из одного полушария в другое. <...>Аделаида разбивается рекою, или вернее потоком Торренсом, на две части, на север¬
ную и южную. В последней совершается собственно коммерческая деятельность, тогда
как в северной находятся большей частью виллы и коттеджи семейств, в среде которых,
окончив торговые дела, отдыхают обыкновенно дельцы от своих дневных занятий, поль¬
зуясь тут более широким простором и свежим воздухом среди мало занятых еще полей и
парков. Обе части города разделяются не только речкою Торренсом, но еще довольно об¬
ширным парком, растянувшимся по обе ее стороны, а соединяются они тремя мостами.Южная Аделаида, т.е. настоящий город, занимает довольно ограниченное, почти со
всех сторон замкнутое пространство. Главная поперечная улица, Кинг-Вильям-стрит, пе¬
ресекает город с севера на юг по самой середине и разделяет его на две равные и сим¬
метричные части, на восточную и западную. На этой улице и находятся важнейшие офи¬
циальные здания, а именно: городская дума, казначейство, окружной суд и почтамт. На
той же улице находится несколько гостиниц и отелей, а близ почтамта собирается боль¬
шая часть омнибусов, служащих для постоянного сообщения центра города с окрестнос¬
тями и более отдаленными местами. Галантерейные и другого рода магазины также на¬
ходятся здесь, но главное место этого рода розничной и мелочной торговли собственно
в северной части города, на так называемом Рендль-стрите, пролегающем с востока на
запад.Одна сторона этой самой многолюдной улицы находится постоянно в тени, а другая
обращена в течение дня к солнцу. <...> Тут-то в магазинах под навесами и производится
главнейшая торговля готовыми платьями, обувью, табаком, разными галантерейными то¬
варами, выписываемыми большей частью из Англии, Франции и Америки. Тут имеются
мясные, овощные и другие лавки, снабжающие жителей разными съестными припасами.
Надо заметить, что в Аделаиде нет собственно рынка. То, что здесь называют рынком, не
что иное, как место, покрытое простыми навесами, под которыми собираются наезжаю¬
щие в известные дни фермеры и поселяне из ближних и дальних селений с тем, чтобы
сбыть тут произведения своего хозяйства. <...>Впрочем, город вообще не рано пробуждается от ночного отдыха: до восьмого часа
улицы почти пусты и магазины заперты. Кое-где разве прогремит двухколесная телега
мясника или хлебника с запасами для постоянных покупщиков, или покажется пристав¬
ленный от думы рабочий, подметающий мостовую. Раньше всех открываются мясные и1 Правильно: Риджент-стрит.-99-
овощные лавки, также булочные, а по мостовой скачут в галоп верховые с большими кор¬
зинами под мышкой, и, забрав, что нужно, в лавке, возвращаются домой. Затем уже часу
в девятом начинают открываться табачные и другие мелочные лавки, а позже всех мод¬
ные и галантерейные магазины. По мостовой грохочут уже омнибусы, влекомые четвер¬
кой добрых коней цугом и сверху донизу битком набитые приехавшими из своих дачных
квартир банкирами, негоциантами, клерками и вообще всяким деловым людом. Выезжа¬
ют извозчики и становятся по очереди в ряд, занимая середину мостовой. По тротуарам
мужчины и женщины спешным шагом направляются к своим занятиям. Теперь недосуг
предаваться посторонним делам; как приезжающие, так и пешеходы едва успевают по
дороге просмотреть в газете самые свежие новости, сообщаемые по телеграфу прямо из
Лондона.Другое дело после ленча, т.е. полдника: тогда наступает более досужая пора. В это
время до обеда, т.е. до шести часов, появляется на улицах здешняя аристократия, как на¬
зывают тут вообще всякого рода богачей, не справляясь о том, каким путем добыто бога¬
тство. Джентльмены и леди прогуливаются и толкутся под навесами южного тротуара на
Рендль-стрите, снуют по магазинам, где, впрочем, более перебирают и осматривают мод¬
ные товары, чем покупают.В Аделаиде всего около 145.000 жителей, а со всеми к ней примыкающими приго¬
родами свыше 160.000. Но при виде густой толпы пешеходов и частой езды омнибусов,
конно-железной дороги и экипажей можно подумать, что тут обитает чуть ли не целый
миллион. Дело в том, что здесь мало кто остается дома: все с утра уже спешат на улицу,
все равно по делу или безделью. Оттого здесь редко кого можно застать у себя дома.К шести часам леди и джентльмены спешат домой обедать, и вслед затем магазины
запираются, так что все закрыто уже засветло, исключая баров и табачных лавок и еще
некоторых ресторанов, где обедают холостяки, не успевшие обзавестись своим хозяй¬
ством. После солнечного заката на улицах встречается уже мало народу, и одни только
фонари вдоль тротуаров освещают предавшийся покою город. Так продолжается изо дня
в день всю неделю до субботы.Но вот наступила суббота, и как удивился я, выйдя вечером после обеда на улицу и
увидав, что магазины и лавки не заперты, а, напротив, сияют в полном блеске. Еще ярче
освещены театры и концертные залы. А на улицах публика толчется словно на раут: на¬
род толпится не только по тротуарам, но пешеходы заняли даже всю мостовую, так что ез¬
да по ней почти совсем прекратилась. По временам лишь омнибусы, проходя шагом, едва
пробираются сквозь густую толпу, состоящую большею частью из простого люда. Тут по¬
казались такие личности, каких вовсе нельзя встретить в городе в иные дни: широкопле¬
чие, неуклюжие рабочие с заскорузлыми руками, дебелые жены их; немцы-фермеры со
всей семьей, т.е. с женой и кучей детей мал-мала меньше. Попадаются, между прочим, су¬
ровые, подозрительные физиономии, с которыми неприятно было бы встретиться в без¬
людном месте. Они невольно напоминали мне бывших ссыльных в Австралии.Вот для какой публики магазины и лавки предстали в праздничном освещении!
Здешней аристократии теперь совсем не видно на улице. Дело скоро объяснилось. По
английскому обычаю в воскресенье не дозволяется ни работать, ни торговать, ни даже
предаваться каким-либо увеселениям: весь этот день следует посвятить церкви. Этот обы¬
чай, напоминающий еврейский шабаш2, англичане точно так же, как и все остальное, пе¬
ренесли с собой с северного полушария в южное. Богачи-аристократы, конечно, вознаг¬
раждают себя за воскресную скуку во все остальные дни недели. Но рабочему люду не-2 Правильно: шабат (евр. суббота) - субботний отдых, праздник.-100-
досуг в будни, а потому он и избрал для себя субботу с тем, чтобы после проведенных в
поте лица трудовых дней хоть раз в неделю отвести душу и насладиться городскими удо¬
вольствиями. <...>К любимым прогулкам здешних жителей относится между прочим поездка на бли¬
жайшие к городу высоты, так называемые Лофтиранжа. Эти самые высокие возвышеннос¬
ти в малогористой колонии Южной Австралии тянутся, подобно валу в три тысячи футов
вышиной, с севера на юг, пролегая верстах в пяти на восток от города. Там можно видеть
туземную растительность в ее настоящем состоянии, без примеси подавляющей и изгоня¬
ющей ее европейской флоры, которая везде уже успела проникнуть в более населенные
места. Воспользовавшись хорошей погодой, я раз отправился туда же пешком.В горы ведет хорошо поддерживаемое шоссе. Подымаясь все выше и выше, я, нако¬
нец, очутился среди настоящей австралийской флоры. По скатам гор растет скудная ту¬
земная трава: издали кажется вам, будто голые скалы покрыты легким зеленым налетом
или плесенью, а местами обнажаются плешины. Трава эта не похожа на нашу: она какая-
то шероховатая, тусклая, так что поэтическое выражение - «бархатная мурава», придава¬
емое нашим лугам, вовсе неприменимо здесь. Здешние луга с виду напоминают скорее су¬
ровый плюш, чем бархат. Но всего более поразил меня здесь мелкий кустарник, которым
местами покрыты более отлогие скаты. Он весь состоит из колючих растений, большей
частью из рода акаций, и пройти этим кустарником можно разве в здоровых кожаных
брюках, хотя кусты не выше колена. Здешние поселяне называют его «скруб»3. Этот ко¬
лючий скруб внутри страны тянется иногда на сотни миль по равнине, представляя весь¬
ма сильное препятствие для путешественников. Кое-где кустарник сменяется рассыпан¬
ными по вершинам и скалам эвкалиптами, а местами эти деревья, сплотившись, образуют
небольшие рощи. Что за унылый вид представляют эвкалипты, все равно, стоят ли они по¬
одиночке, или сплотившись в леса! Светло-бурая кора лупится, и висящие клочья, словно
грязное тряпье, окружают голый ствол. Сучья и ветви дерева, величиною с наши осины,
начинаются лишь на значительной высоте и, подымаясь к верху, образуют кудрявую, но
не густую макушку. Узкие, сухие, пепельно-зеленого цвета висячие листья по форме напо¬
минают серп. Напрасно искал я тенистого местечка под деревьями: везде просвечивает
солнце. <...>Возвращаясь в город, я прошел парком, в котором между эвкалиптами и фикусами
росли тополи, дубы и другие растения европейской породы. Под одним из дубов я видел
четырех мальчиков, внимательно высматривавших что-то в ветвях. Наконец, один из них
полез на дерево и стал осматривать оказавшееся наверху отверстие в стволе. Я думал, уж
не охотятся ли они здесь за двуутробкой, которая днем прячется обыкновенно в дуплах.
Но оказалось не то: они просто разыскивали воробьиные гнезда, чтобы добыть оттуда яй¬
ца. Лет с десяток тому назад кому-то вздумалось привезти сюда из Европы несколько пар
воробьев для того, чтобы они уничтожали вредных для растительности гусениц. Воробьи
добросовестно исполнили предназначенную им должность, и гусеницы стали менее бес¬
покоить фермеров. Но вместе с тем воробьи в короткий срок расплодились чрезмерно,
как здесь размножается вообще все, что привозится сюда из Европы, и стали целыми ста¬
ями нападать на фруктовые сады, огороды и особенно на пшеничные поля. И вот теперь
воробьи в свою очередь сделались страшной заразой для фермеров до такой степени, что
последние во что бы то ни стало хотят окончательно уничтожить в крае этих пернатых
пришельцев. Точно такой же заразой для сельских хозяев оказались еще кролики и зай¬
цы, тоже вывезенные сюда каким-то спортсменом с целью охоты. <...>3	Scrub (англ.) - куст, кустарник; заросли вечнозеленых кустарников.-101 -
В стране золота и овецПоезд, с которым я выехал из Мельбурна, шел по направлению к северу, удаляясь от
берегов, омываемых водами Порта Филиппа. Перед нами во все стороны стлалась бугрис¬
тая площадь, поросшая скудной травой и усыпанная густыми глыбами темно-бурого, поч¬
ти черного камня, свидетельствующего о бывшей, но давно уже прекратившейся вулкани¬
ческой деятельности в стране. Каменные глыбы рассыпаны по равнине в таком изобилии,
что переезд по ней на колесах оказывается крайне затруднительным. <...>Расположенный на холмах Балларат, где я остановился в гостинице, представляет в
высшей степени своеобразную картину. Вы видите перед собой ряд щегольских высоких
зданий, возле них с одной стороны недостроенные дома, а с другой - кучи мусора, слов¬
но оставшиеся здесь следы недавно случившегося разрушения, каким везде сопровожда¬
ются золотые рудники. В главной части города, на более возвышенном месте, посредине
широкой улицы тянется бульвар. <...> Вокруг этого городского центра, по долинам и ска¬
там холмов, рассыпаны в картинном беспорядке предместья с их невысокими жилищами
для рабочих. А между домами, не только в предместьях, но нередко даже в самом городе,
то и дело попадаются элеваторы, при посредстве которых из глубоких шахт выгружается
золотоносный кварц. Балларат, можно сказать, построен на золоте, разумея это не толь¬
ко в переносном, но в самом прямом, настоящем смысле. Проходя по некоторым улицам,
нельзя даже решить сразу, из чего по преимуществу состоит город: из домов или из ко¬
пей, с их высокими элеваторами и громадными сорными кучами, выкинутыми из глубоких
шахт, проходящих даже под домами. Если бы можно было всю местность обозреть с вы¬
соты птичьего полета, то взорам представилась бы картина крайнего беспорядка, мало
походящего на обыкновенные города.В настоящее время Балларат, с его населением, считается после Мельбурна важней¬
шим городом колонии Виктория, отличающимся не только богатством его обитателей, но
также многими щегольскими зданиями. Городская дума, почтамт, публичная библиотека,
разные банки и церкви по главной улице, с ее отелями и магазинами, разве немного в чем
уступают таким же строениям в Мельбурне. <...>Благодаря рекомендательному письму, мне удалось осмотреть одну из лучших здеш¬
них мин. Шахты проникают обыкновенно на шестьсот футов в глубину. Иногда они дохо¬
дят даже до полутора тысяч футов. Оттуда золотоносный кварц выгружается посредством
элеватора футов в 70 вышиною. Кварцевые камни поступают затем в машинное отделе¬
ние, где подвергаются измельчению посредством длинного ряда тяжелых стальных сту¬
пок, приводимых в движение большими паровиками. При помощи пропускаемых к квар¬
цу водяных струй камни измельчаются в порошок, который подвергается амальгамации с
ртутью. Последняя выпаривается в ретортах, и затем получается уже чистое золото. Как
в Балларате, так и во всем прилежащем к нему крае, золото добывается не иначе, как пос¬
редством разработки кварца, выгружаемого из глубоких шахт, причем пользуются новей¬
шими усовершенствованными приемами и лучшими паровыми машинами.Я направился в восточную часть города. Улица пролегает тут по узкому гребню про¬
дольного холма, на котором едва нашлось место для двух рядов одноэтажных строений.
По скатам и долинам, справа и слева, возвышаются элеваторы, при которых тянутся обык¬
новенно барки с паровыми машинами. Выйдя за городскую черту и поворотив с дороги, я
остановился на выдающейся вроде мыса высокой окраине. Никакая фотография, ни да¬
же картина искусного художника не в состоянии передать развернувшуюся передо мною
обширную панораму. Восточный горизонт был заслонен грядой дальних вытянувшихся
полукругом гор. Обнаженные песчаные вершины и бока их желтели от яркого освещения.
Из этой желтой основы выделялись большие темные груды мусора и неизбежные при них-102~
элеваторы. А по всей обширной, погруженной в тень, долине, охваченной гористым по¬
лукругом, раскинулись беспорядочными группами деревушки с их белеющими коттеджа¬
ми рабочих, зеленеющими садами, огородами и виноградниками. <...>Можно заметить, что везде в Австралии созидающими силами являются золото и во¬
да. Первое служило и служит все еще одной из главных притягательных сил, увлекающих
тысячи пришельцев во внутрь пустынного края. Но без воды невозможно было бы ни про¬
мывать золотоносный песок, ни разрабатывать кварцевую руду. Без воды, сверх того, не
может существовать овцеводство.Городок Бендиго, куда мы приехали через четыре часа, стал теперь средоточием об¬
ширного скотоводства, развившегося в его окрестностях. Ввиду этого на одном из холмов
близ города устроены большие загоны, как для рогатого скота, так и для овец. Скотопро¬
мышленники сгоняют сюда свой живой товар большими партиями и оставляют его в заго¬
нах, пока не откроется возможность препроводить скот по железной дороге в Мельбурн.
Тут же, по соседству, находится бойня. Ее - замечу мимоходом - узнал я отнюдь не по за¬
паху, как легко узнаются обыкновенно наши, на большом пространстве заражающие воз¬
дух русские бойни. Здесь, напротив, я догадался, что предо мною бойня тогда только, ког¬
да подошел к большим воротам ее и заглянул во внутренние просторные дворы, содержи¬
мые в большой чистоте. Отправляясь на другой день далее на север, по железной дороге,
я на одной из станций застал товарный поезд, состоявший из четырнадцати вагонов, бит¬
ком набитых овцами. Для перевозки как овец, так и рогатого скота употребляются обык¬
новенные вагоны с решетчатыми стенками: иначе животные задохнулись бы в спертом
воздухе. <...>Переехав по железнодорожному мосту на другую сторону реки, поезд, с которым я
отправился далее, остановился у пограничной таможни, и после непродолжительной ос¬
тановки поезд помчался по довольно плоской местности, частью поросшей невеселыми
лесами эвкалиптов, частью покрытой неоглядными пастбищами. <...>Австралийским овцеводом может быть только человек, обладающий достаточным ка¬
питалом для того, чтобы обзавестись несколькими тысячами овец и обнести пастбище до¬
рогостоящей изгородью. Как человек богатый, занимающий притом обширные простран¬
ства земель, австралийский скваттер считается в некотором роде аристократом; австра¬
лийские овцеводы не всегда приобретают занятые ими земли в собственность, а иногда
пользуются пастбищами лишь на правах арендаторов. В конце концов, скваттер, внося
исправно ренту, может считаться настоящим владельцем неоглядных занятых им паст¬
бищ. Содержа при многочисленных стадах весьма ограниченное число пастухов, скваттер
во время стрижки овец нуждается в большом числе рабочих рук. В такое время рабочие
артелями переходят обыкновенно от одной станции к другой, предлагая свои услуги. Но
если для них и не предстоит никакой работы, то им все-таки не отказывается в приюте.
На станции, которую я посетил, стрижка была уже окончена и шерсть упакована, так что
никакого дела не предвиделось, но, несмотря на это, я застал там человек шесть пришлых
рабочих, помещавшихся на ночь в нарочно на такой случай отведенном бараке, где для
них готовился ужин. На другое утро они отправились далее, имея в виду точно так же про¬
гостить на следующей затем станции.В доме, убранном не только с надлежащим комфортом, но даже с некоторой рос¬
кошью и окруженном снаружи прекрасной верандой, я не застал самого владельца. Вмес¬
то него тут жил управляющий со своей семьей. Сам же хозяин по окончании стрижки отп¬
равился в Мельбурн, куда отвезена была упакованная шерсть для сдачи в тамошний шерс¬
тяной склад. Продав свою партию шерсти, скваттер имеет в виду отправиться затем в Лон¬
дон, где и проживет, конечно, большую часть вырученных им капиталов. В свое имение
владелец заезжает лишь по временам, да и то на короткий лишь срок, пригоняя всякий раз-103-
так, чтобы пробыть там время стрижки, которая производится в октябре и ноябре в особо
для того устроенных обширных бараках. При станции считается до тридцати тысяч рога¬
того скота, который пасется в особом отгороженном пастбище. Лошади, около сорока
штук, также ходят по воле, за исключением двух или трех, которые постоянно стоят осед¬
ланными близ дома, для того чтобы во всякий момент быть наготове для управляющего и
его помощников. Прибавим здесь, что это имение далеко не из самых крупных: при иных
станциях внутри края число овец считается сотнями тысяч.Пастухи, которым поручается надзор за рогатым скотом, исполняют свою должность
всегда верхом. Обязанность их состоит в наблюдении за целостью изгороди, которую они
объезжают почти всю изо дня в день. Овчары, из которых каждому поручается от трех до
пяти тысяч овец, живут в отдаленных лачужках, иногда верст за пятнадцать и далее от до¬
ма владельца. При более крупных отарах находятся по два человека, но иному овчару
случается проживать в совершенном одиночестве, так что нередко в течение месяца ему
не приходится слышать человеческого голоса. Вербуя этих людей из самого бедного на¬
селения в Европе, скваттеры умеют повести дело так, чтобы овчар не мог вырваться из
своего одиночества. Иногда при станции или близ нее заводится лавка с разными припа¬
сами, и наемникам отпускается из нее все нужное в кредит. Беззаботно удовлетворяя сво¬
им потребностям, не расплачиваясь при этом наличными деньгами, овчар к удивлению
своему никак не может выйти из долгов, и потому видит себя как бы прикрепощенным
навсегда к станции. Проводя все время в пустыне, в единственном сообществе овец, и
развлекая себя звуками гармоники, этой замены классической свирели, он окончательно
дичает и тупеет. Мне казалось, что они и сами не в состоянии дать себе отчета в этом от¬
ношении. <...>В ТасманииПароход, на котором я занял каюту с тем, чтобы переправиться в Тасманию, лишь
под вечер покинул пристань в Мельбурне. Выбравшись по извилинам реки Ярры-Ярры в
порт Филипп, он прошел по спокойным водам залива и ночью вступил в опасный своими
мелями и коралловыми рифами Бассов пролив. Прежде здесь погибало немало судов, но
в настоящее время моряки хорошо ознакомились со здешними подводными камнями, и,
благодаря еще воздвигнутым по берегам маякам, плавание по этим водам стало вполне
безопасно. Несмотря на сильное волнение, наш пароход благополучно перерезал про¬
лив. <...>Пересекая одно из озер, пароход шел мимо вдавшейся в болотистый берег заводи.
Там, в глубине ее, на поверхности спокойных вод плавали два черных лебедя. Прекрасны
они с их черным пером, которое слегка отливает глянцевитым буроватым оттенком, с их
ярко-красного цвета клювом и змееобразно извивающейся длинной шеей. Но еще вели¬
колепнее были эти лебеди, когда, испуганные шумом парохода, они, поднявшись с воды и
вытянув длинные шеи, распустили свои окаймленные ярко-белыми перьями крылья. Из¬
дали казалось, будто по воздуху неслись траурные плерезы. Поднявшись над лесом, они
скоро спустились к болоту, где, вероятно, приготовили себе гнезда. В эту самую пору, а
именно в ноябре месяце, лебеди несут яйца в свои большие, из водяных растений сделан¬
ные, гнезда. До заселения Тасмании англичанами черные лебеди большими стаями пок¬
рывали здешние реки и озера. Но колонисты беспощадно истребляли их, собирали их яй¬
ца, захватывали птиц даже живьем во время линьки, когда они не могут летать, и теперь
скорее встретишь здесь прирученных лебедей в зоологических садах, нежели в диком
состоянии, на воле.-104~
Около полудня пароход пристал к берегу там, где две речки, сливаясь вместе, обра¬
зовали широководный Тамор. Тут, в окруженной с трех сторон горами лощине, приютил¬
ся городок Ланцестон4.После шумного, оживляемого кипучей деятельностью Мельбурна, Ланцестон пока¬
зался мне скромным, малолюдным местечком. Он и в самом деле принадлежит к более
старым городам в колониях. Ланцестон был основан уже в начале девятнадцатого столе¬
тия, когда остров был еще населен чернокожими и служил местом ссылки преступников,
или «конвиктов», как называют их англичане. В настоящее время сюда уже давно не вы¬
сылают более преступников из Англии, а чернокожее племя окончательно вымерло. Нес¬
мотря на столь мрачное прошлое, Тасмания по своему живописному гористому местопо¬
ложению все-таки самая привлекательная из всех австралийских колоний. Недаром ко¬
лонисты прозвали ее Швейцарией южного полушария. Как в европейскую Швейцарию,
так точно и сюда наезжают охотники до прекрасных видов любоваться природой в здеш¬
них, хотя и не очень высоких горах. Даже под самым Ланцестоном я видел настоящий
швейцарский ландшафт. Проходя в одном месте через речку, я остановился среди моста
в виду мрачного, но живописного ущелья Тамора. Высокие черно-бурые, мхом и мелкими
кустами поросшие, скалы с обеих сторон стесняют здесь русло потока. Быстрые воды,
плеща и бушуя по уступам и камням, с шумом прорываются на простор сквозь задержива¬
ющие их теснины. Чудный вид представляют эти недоступные крутизны. <...>На следующее затем утро я отправился по железной дороге, пересекающей весь ост¬
ров с севера на юг до города Гобарта. <...>Эта скромная столица колонии Тасмании живописно раскинулась на холмистом бе¬
регу реки. С одной стороны река разлилась словно море, а с другой - позади города, поч¬
ти непосредственно над уровнем синих вод, поднимаются две высокие горы, носящие
громкие имена Нельсона и Веллингтона. Хотя всего только около четырех тысяч футов
вышины над уровнем моря, эти горы производят, однако, довольно грандиозное впечат¬
ление, особенно когда подъезжаешь к городу со стороны моря. В этой местности, ограни¬
ченной с одной стороны водами реки, а с другой - горами, и расположился амфитеатром
чистенький городок с его парками и садиками, с его башнями и шпицами церквей, кото¬
рыми изобилует Гобарт.В Гобарте я посетил не очень большой музей. Он заинтересовал меня тем, что в нем
сохранились еще некоторые остатки вымершего туземного племени. В шкафах за стеклом
видел я здесь простые снаряды и орудия самого первобытного свойства, какие употреб¬
лялись весьма малоразвитыми дикарями. Деревянные копья у тасманцев просто заостря¬
лись на концах и не снабжались даже ни рыбьими костями, ни острыми камнями, как у
австралийских негров. Тут же лежали молотки, сделанные из кремня или из зеленого кам¬
ня, так называемого грюнштейна. Неправильные куски этих камней просто вставлены в
расщеп деревянной рукоятки и прикреплены к ней посредством древесных волокон. В
шкафах висело также несколько небольших сетей и грубо сплетенных корзин. Но тут не
видать никаких следов одеяния, так кактасманцы ходили совершенно нагие. Иногда толь¬
ко они накидывали на плечи шкуру кенгуру. Можно судить по этому, на какой низкой сту¬
пени развития находились эти дикари. По словам первых колонистов в крае,тасманцы не
занимались ни земледелием, ни скотоводством. Они не строили даже жилищ. Иногда
только собирали они кое-как из сучьев шалаш для защиты от ветра.История обитателей Тасмании изобилует возмущающими человеческое чувство эпи¬
зодами. Колонисты, собираясь целыми компаниями, охотились по чернокожим, как по
зверю. Администрация учиняла настоящие облавы на них. Пастухи и фермеры, выходя в4	Современное написание: Лансестон.-105-
поле не иначе, как с заряженными ружьями, без рассуждений убивали всякого встречно¬
го дикаря. Правда, туземцы, по мере сил и возможности, не оставались, конечно, в долгу
и нередко отплачивали поселенцам, пуская в ход красного петуха.Наконец, колонисты настоятельно потребовали, чтобы правительство избавило их
окончательно от соседства дикарей. Администрация вследствие этого и задумала прибег¬
нуть к более гуманным мерам: в 1835 году переловлена была последняя шайка черноко¬
жих и отправлена на один из островов к северу от Тасмании. Этот остаток туземного пле¬
мени состоял всего из 300 человек. Несмотря на попечения, какие оказали им на остро¬
ве, дикари быстро умирали; немногих оставшихся затем в живых переселили, наконец, на
южный берег Тасмании, где сердобольные миссионеры довершили истребление племени,
одевая дикарей в европейское платье и обращая их в христианство, пока, наконец, в Го-
барте не скончалась последняя представительница жалкого чернокожего племени. <...>В Гобарте мне на деле пришлось убедиться в набожном настроении обитателей. Не
только по воскресным дням, но даже в будни по улицам встречаются леди и джентльме¬
ны, спешащие с молитвенниками в руках на богослужение либо в тот, либо в другой из
здешних храмов.В Тасмании вообще, а в Гобарте в особенности, более чем где-либо в других колони¬
ях, сохранились английские нравы, английский склад жизни и вообще отличительные чер¬
ты английского характера. <...>Предместья Мельбурна<...> Проведав случайно по газетам, что в окрестностях Мельбурна находится прави¬
тельственная так называемая образцовая ферма (Model-Farm) и зная уже по опыту, что у
англичан не всегда свободен доступ к подобным местам, я, чрез посредство нашего кон¬
сула, добыл открытое письмо для посещения этого заведения. Снабженный такого рода
документом, я направился к северу от Мельбурна и, миновав одно смежное с ним, но так¬
же независимое от него местечко, попал в королевский парк. Долго блуждал я по доро¬
гам и пустырям обширного парка, напрасно расспрашивая встречных прохожих о место¬
нахождении образцовой фермы. Никто из них и не ведал о существовании этой прави¬
тельственной Model-Farm. Дойдя таким образом до ручейка, через который перекинут
мост, я встретил, наконец, джентльмена, который, подумав, указал мне на протянутую
вдоль дороги низкую изгородь и прибавил: «Перелезьте тут на ту сторону и ступайте по
берегу вверх по ручейку. Там увидите дорожку: она и приведет вас к ферме».Совершив этот маневр и пройдя немного по каменистому берегу речки, я скоро очу¬
тился на поляне, на которой паслось с дюжину дойных коров. Наконец увидел я вдали
строения и направился прямо к ним. Из небольшого одноэтажного дома вышла дородная
женщина, к которой я и обратился с расспросами, предъявляя свое открытое письмо. Это
была, как оказалось, сама управительница сельскохозяйственного заведения. Она тотчас
же заявила полную готовность показать мне все, что у них есть. Но, к сожалению, всего
этого оказалось очень немного: плохой огород позади дома, низкий, нечисто содержимый
барак, в котором приготовлялось масло, потом еще несколько акров земли, засеянных
пшеницей и овсом. Сюда надо прибавить еще небольшую школу, в которой молодая мисс
обучала грамоте с дюжину мальчиков от восьми до десятилетнего возраста. Вот все, что
пришлось мне видеть на правительственной образцовой ферме. После такого обзора я не
удивлялся более, что из местных обывателей никто и не подозревает о существовании у
них подобного заведения. Дело в том, что это тоже одно из учреждений, затеянных пра¬
вительством в довольно обширных размерах, но не доведенных до конца. Подобного ро¬
да неудавшиеся или недоконченные предприятия в газетах вообще прозывают в насмеш¬-106-
ку белым слоном. Пожалуй и не стоило бы вовсе упоминать о нем, тем более, что нет ни¬
какой охоты выставлять напоказ разные попадающиеся в путешествии недостатки, какие
встречаются в каждой стране. Но в настоящем случае с этим неудавшимся учреждением
связаны некоторые поучительные обстоятельства.Прежде министерство сначала имело в виду устроить образцовую ферму, с тем, что¬
бы при ней открыть школу для образования опытных агрономов. Цель сама по себе бла¬
гая, если притом имеется в виду образовать дельных практических сельских хозяев, кото¬
рые сумели бы вести хозяйство и с выгодою применить к делу известную, выработанную
для края, сельскохозяйственную систему. Однако, настоящее новое министерство спра¬
ведливо заметило по этому поводу, что в Австралии не утвердилась еще никакая агроно¬
мическая система, про которую можно было бы сказать, что она действительно представ¬
ляет все условия для наиболее выгодного устройства фермерского хозяйства. Другое де¬
ло в европейских государствах: там долговременным опытом установились разные агро¬
номические системы, согласно разным местным условиям. Но ни одна из них, конечно,
неприменима к девственным и во всех отношениях не похожим на европейскую природу
странам Австралии. <...>Вследствие этого, новое министерство пришло к заключению, что следует устроить
не агрономическую школу, не образцовое сельскохозяйственное заведение, а прежде
всего опытную ферму (Experimental Farm). Такая опытная ферма должна иметь цель ис¬
следовать и установить агрономическую систему, сообразно условиям нового края, с тем,
чтобы из земледелия извлечь наивысшую пользу, не истощая при этом почвы, а напротив,
улучшая ее, и чтобы притом австралийские фермеры в состоянии были с выгодою для се¬
бя поставлять свои произведения на рынок. <...>При этом невольно вспоминаешь о наших дорогостоящих сельскохозяйственных за¬
ведениях и спрашиваешь: насколько они способствуют успехам нашего крайне неудов¬
летворительного и до сих пор едва ли установившегося сельского хозяйства? <...>Недалеко от [зоологического сада], в предместье Карлстоне, среди обширного пус¬
тыря, возвышается большое четырехугольное здание из светло-серого камня с башней
посередине, увенчанной невысоким шпицем. Это Мельбурнский университет, основан¬
ный в 1855-м году. Не знаешь, к какому стилю отнести это странное на вид здание, не то
в нормандском, не то в готическом вкусе; тем более, что задняя часть его еще не совсем
достроена. Близ университета, на той же площади, находится с одной стороны колледж,
а с другой англиканская церковь. Пустырь вокруг этих зданий частью перерыт, частью
оброс скудной травой, и даже не отгорожен от большой дороги. Сколько раз ни случа¬
лось мне проходить этим местом, я не видал, чтобы здесь производились какие-нибудь
работы, так что все вместе представляет вид недостроенности и запустения. Это, впро¬
чем, не помешало европейской метрополии признать за здешним университетом те же
права и преимущества, какими пользуются стародавние Оксфорд и Кембридж, так что
ученые степени, выдаваемые в Мельбурне, признаются также и в Лондоне. <...> Но едва
ли познания здешних студентов в строгом смысле отвечают признаваемым за ними уче¬
ным степеням. <...>Здешнее университетское образование, конечно, не может идти в сравнение с евро¬
пейским; зато в отношении элементарного, так называемого народного обучения, коло¬
ния во всяком случае не уступает, а пожалуй даже и превосходит метрополию. И в самом
деле, в Англии правительство и общество с недавних только пор стали заботиться о низ¬
ших народных школах; тогда как в небольшой и молодой Виктории имеется уже около1.700 элементарных училищ, при которых состоят около 4.000 учителей и учительниц.
Правительство колонии издерживает на этот предмет ежегодно с лишком полмиллиона
фунтов стерлингов. Сверх того, в колонии находится еще около шестисот частных элемен¬-107-
тарных школ, не считая колледжей и так называемых грамматических училищ. Необходи¬
мо заметить притом, что во всей Виктории жителей насчитывается менее одного миллио¬
на. Благодаря такому широкому развитию элементарных учебных заведений, общий уро¬
вень народного образования в колониях чуть ли не выше, нежели в метрополии. Жаль
только, что в школах все еще придерживаются устарелых английских способов препода¬
вания, отличающихся вообще тугим формализмом. <...><...> задельная [сдельная] плата в колонии гораздо выше, нежели в метрополии. До¬
роже всего оплачивается прислуга, как в частных домах, так и в отелях. Простой повар,
например, получает около 60 фунтов стерлингов в год на всем готовом. Обыкновенная
горничная от 25 до 30 фунт, стерл. Каменщики и плотники зарабатывают по 10 шиллин¬
гов в день на своих харчах; а обыкновенный работник около семи шиллингов. Вообще,
несмотря на дороговизну некоторых из предметов потребления, здешний рабочий не
только лучше живет, но и в состоянии даже, за всеми расходами, более сберечь и отло¬
жить в сохранную казну, нежели его собрат в Англии. <...><...> Благодаря таким благоприятным для них условиям, здесь и не приходится слы¬
шать о рабочем вопросе, о рабочих союзах, стачках и тому подобных социальных прояв¬
лениях, существующих в Старом Свете, вследствие борьбы труда с капиталом. Вообще, в
настоящее время мы застаем рабочих в Австралии почти в таком же состоянии, в каком
они находились лет двадцать тому назад в Соединенных Штатах Северной Америки, где с
той поры рабочий вопрос успел уже сильно обостриться. Так что в настоящее время едва
ли найдется другой край, где физический труд вообще пользовался бы такими выгодны¬
ми условиями, как в Австралии, и особенно в Мельбурне. Благодаря ограниченному пере¬
селению из Европы, такое относительно блаженное состояние рабочих может продер¬
жаться здесь долее, нежели в Америке, куда переселение усиливается из года в год. <...>
Вообще надо заметить, несмотря на столь выгодное в настоящее время положение
наемного люда, в Австралии различные классы населения резче разграничиваются, неже¬
ли в Соединенных Штатах Северной Америки. Здесь все еще придерживаются как в тео¬
рии, так и на практике того мнения, что всякое общество должно состоять из богатых и
бедных людей, проживающих в роскоши и трудящихся ради насущного хлеба, из приви¬
легированного сословия, существующего для того, чтобы повелевать и пользоваться пло¬
дами чужих трудов, и из черни, осужденной весь свой век маяться и повиноваться. Здесь
и помину нет о социальном равенстве между людьми, которое в Соединенных Штатах, по
крайней мере, в их конституции служит исходною точкою социального строя. <...><...> австралийский работник далеко не представляет такого высокого чувства
собственного достоинства, как истый американец, хотя бы последний и не пользовался
такими выгодными условиями в житейском отношении, как первый. Вообще, можно ска¬
зать, что существующая система труда в Австралии чисто антидемократическая, как и в са¬
мой Англии. Здесь труд находится в полной зависимости от капиталов, сосредоточенных
в руках единичных личностей. <...>Текст печатается по изд.: Австралия и полярные страны. Иллюстрированный географический сбор¬
ник, составленный преподавателями географии А. Крубером, С. Григорьевым, А. Барковым и С. Чефра-
ковым. М.: Типо-лит. Т-ва И. К. Кушнерев, 1907. С. 6-14,20-29,122-128; Отечественные записки. СПб.,
1883. Т. 269, №- 7. С 78-80,83-84,86-88, 98,104.~108~
ФЕДОР КАРЛОВИЧ АВЕЛАН
(1839-1916)Окончил Морской кадетский корпус (1857). В1869-1872 гг. совершил кругосветное плава¬
ние на клипере «Гайдамак»; с 1878 г. - командир крейсера «Азов». В1879-1889 гг., командовал
клипером «Вестник», корветом «Рында», фрегатом «Светлана», участвовал в двух кругос¬
ветных плаваниях (во время которых в феврале 1888 г., заходил в Австралию, где принимал
участие в праздновании столетия основания британской колонии). В1889-1893 гг. - коман¬
дир флотских экипажей, затем начальник штаба Кронштадского порта. С1893 г. - команду¬
ющий эскадрой в Средиземном море. С 1896 г. - начальник Главного морского штаба.
В1903-1905 гг. -управляющий Морским министерством. После русско-японской войны уволен
в отставку в звании генерал-адъютанта.Рапорт командира корвета «Рында» от 4 февраля 1888 г.Празднование столетия основания английской колонии в Сиднее было вообще весь¬
ма торжественно и совершилось по заранее составленной программе. Началось праздне¬
ство это 12 (24) января открытием статуи королевы Виктории, поставленной около входа
в Albert Park, против памятника покойного мужа ее принца Albert. Статуя эта отлита из
бронзы и стоит на высоком мраморном пьедестале; она изображает королеву во весь
рост, в короне и мантии, со скипетром и державою в руках. В этот же день был большой
прием у супруги губернатора леди Corrington, и в то же время в национальном парке был
устроен праздник для детей бедных родителей, на этом празднике играла музыка с кор¬
вета, посланная туда по просьбе распорядителей. <...>На следующий день, 13 (25) января, была открыта земледельческая выставка.14	(26) января, в настоящий день столетия, все суда на рейде были расцвечены фла¬
гами, а в полдень был произведен салют с военных судов и фортов в 21 выстрел. Корвет
<...> также принимал участие как в расцвечении флагами, так и в салюте. В этот же день
была раздача пособий бедным и освящение места, отведенного под новый большой парк
Centennial Park1. Вечером в здании бывшей всемирной выставки был большой обед (State
banquet) на 1000 персон для всех приезжих представителей других колоний: в числе
приглашенных были адмирал и все командиры английских и иностранных военных судов.
Город и все парки и сады были в этот вечер блистательно иллюминированы.15	(27) января в продолжение целого дня была гонка частных гребных и парусных
судов и яхт. <...> 16 (28) января - лошадиные скачки. 17 (29) января, в воскресенье, -
торжественные службы во всех церквах. 18 (30) января утром - закладка нового здания
парламента, вечером - большой концерт в здании выставки и в то же время министерс¬
кий обед в парламенте; обед этот, затянувшийся за полночь, походил более на парла¬
ментские дебаты, ибо он прошел весь в спичах, которые говорились всеми губернатора¬
ми, председателями верхних и нижних парламентских палат и представителями прессы
всех колоний; тема этих спичей преимущественно вращалась около идеи соединения,1 Парк Столетия.-109-
или федерации, таможенных доходов, причем, конечно, часть была за эту идею, а другая -
против.19 (31) января в здании же выставки было угощение для матросов как военных, так
и коммерческих судов в числе 2000 человек, с корвета было также приглашено 100 чело¬
век. Угощение состояло из холодных мясных блюд, пирожного и фруктов, для питья пода¬
вали лимонад, содовую воду и по г/2 бутылки пива на человека; дамы-патронессы из сид¬
нейского общества под председательством леди Corrington занимались угощением матро¬
сов, и как те, так и другие остались, кажется, вполне довольны этим днем. Матросами с
английских военных судов, так же как и нашими, было поднесено по букету леди
Corrington, но наш букет вышел значительно изящнее и богаче, подносил его боцман, при¬
чем он удостоился поцеловать руку губернаторши; на лентах букета было вышито «From
Russian sailors»2. На следующий день, 20 января, праздник закончился великолепным
фейерверком на рейде, который был одновременно пускаем со всех судов, фортов и раз¬
ных мест берега. Военные суда, так же и корвет, были снабжены от правительства раке¬
тами, разноцветными фонарями и бенгальскими огнями. <...>Все расходы по устройству этого девятидневного празднества были сделаны исклю¬
чительно из правительственных сумм и должны в общем итоге составить весьма крупную
цифру.21	января посетил корвет губернатор Нового Южного Валлиса, лорд Corrington с суп¬
ругою; при съезде ему был сделан салют в 17 выстрелов. <...>А.Я. МассовПребывание Великого князя Александра Михайловича
на Новой Гвинее, в Австралии и Новой Зеландии в 1888 г.Первым транзитным пунктом на пути «Рынды» в тропические воды Ткхого океана
стал Порт-Морсби. Прошло немногим более 3 лет с тех пор, как юго-восточная часть
Новой Гвинеи вошла в состав британских владений. О положении дел на острове, о бы¬
те и образе жизни коренного населения даже образованные европейцы имели тогда
весьма смутные представления. Не был исключением и великий князь3. С целью само¬
образования во время стоянки корвета в Порт-Морсби (с 3 по 8 января 1888 г.) Алек¬
сандр Михайлович предпринял этнографическое исследование папуасов. Увиденное
им решительно противоречило тому, что он слышал о папуасах ранее. «Я ожидал уви¬
деть уродов, - записывает великий князь в своем дневнике, - но нашел обратное». Па¬
пуасы «очень добродушные и тело чудно сложено, походка очень грациозная». Начина¬
ющий этнограф подробно описывает внешний вид встреченных им мужчин и женщин
из числа аборигенов, рассказывает об их наряде, украшениях, прическах и даже дела¬
ет на страницах дневника зарисовки. Александр Михайлович говорит об оружии папу¬
асов, отмечая, что они «замечательно ловко попадают в цель» из лука, а также - о пос¬
ледствиях начавшихся контактов жителей новогвинейского побережья с англичана¬
ми. Аборигены теперь нанимаются на работу к белым колонистам, получая плату та¬
баком, который является главным платежным средством среди папуасов. Приход ко¬
лонизаторов умиротворил жителей прибрежных районов, однако в глубине острова,
как отмечает великий князь, «племена дикие совершенно, которые постоянно воюют
между собой». Знакомство с реальной жизнью коренных обитателей Новой Гвинеи пе¬2	«От русских моряков» (англ.).3	Великий князь Александр Михайлович, - внук Николая I, впоследствии женатый на сестре Николая II, был
одним из немногих Романовых, уцелевших после революции. Ныне в Сиднее живет один из его внуков.-110-
ревернуло представления Александра Михайловича о диких народах и, несомненно,
расширило его кругозор. «Я доволен, что наконец увидел настоящих дикарей», - запи¬
сывает он в своем дневнике, завершая рассказ об аборигенах Новой Гвинеи (ГАРФ, ф.
645, оп.1, д.6, л.51-52 об.).А.Я. МассовПлавание русского корвета «Рында» в Австралиюна празднование столетия английских колоний на пятом континентеОдной из интересных страниц в развитии русско-австралийских связей XIX в. стал
визит в 1888 г. в Сидней и Мельбурн русского военного корвета «Рында», который был
направлен в Австралию для участия в праздновании столетия со дня основания пер¬
вой английской колонии на пятом континенте. <...>Первым австралийским городом, который посетил русский корвет, направляясь на
торжества в Сидней, стал Ньюкасл. В порту Ньюкасла «Рында» простояла 5 дней - шла
погрузка угля. ГЬрод этот, разумеется, не произвел особого впечатления на русских мо¬
ряков. <...>22	января 1888 г. «Рында» пришла в Сидней. Именно в этом городе, который неког¬
да стал первым поселением англичан на пятом континенте, с 24 января по 1 февраля
состоялись торжества по случаю столетнего юбилея. Как можно судить по описаниям
этого праздника, сделанным русскими моряками, обставлен он был достаточно пыш¬
но. На празднества в Сидней прибыли губернаторы всех английских колоний в
Австралии и Новой Зеландии. На рейде встала эскадра английского военно-морского
флота. К юбилею было приурочено помпезное открытие памятника королеве Викто¬
рии, а также закладка нового здания парламента Нового Южного Уэльса. Достижения
австралийцев за сто лет их истории демонстрировались на открытой в дни празднова¬
ния сельскохозяйственной выставке.Официальная часть программы торжеств свелась к многочисленным приемам и
обедам, которые поочередно устраивали губернатор Нового Южного Уэльса лорд Кэр¬
рингтон, его супруга леди Кэррингтон, мэрия Сиднея, правительство Нового Южного
Уэльса. Именно на этих обедах, а точнее в бесчисленных речах и тостах, которыми они
сопровождались, и проявилась наиболее отчетливо политическая сторона юбилейных
торжеств. Главной темой застольных речей стало обсуждение различных аспектов
идеи образования австралийской федерации. В документах о пребывании «Рынды» в
Австралии не уделяется особого внимания политической подоплеке празднеств. Одна¬
ко политическая направленность выступлений на банкетах, разумеется, не осталась
незамеченной русскими офицерами, которые в качестве гостей принимали участие во
всех официальных приемах. <.. .>Юбилейные торжества сопровождались целой серией праздничных концертов и
балов. Улицы Сиднея переливались огнями яркой иллюминации. 26 января, точно в
день столетия высадки капитана А. Филлипа на берегах залива Порт Джексон, форты
Сиднея и военные корабли, стоявшие на рейде, произвели салют наций. В нем приня¬
ла участие и «Рында». <...>Вообще надо отметить, что участие «Рынды» в праздничных торжествах не было
простой формальностью, чем-то вроде исполнения обычного долга вежливости. При¬
ход в Сидней русского корвета вызвал несомненный интерес у австралийцев. Отчасти
этот интерес объясняется тем, что русские не часто посещали Австралию, отчасти
тем, что в команде «Рынды» было много русских аристократов. Мичманом служил на
«Рынде» двоюродный брат царя великий князь Александр Михайлович, лейтенантами -
князь М.С. Путятин, граф Н.М. Толстой, мичманом - граф М.А. Апраксин. Присутствие
на праздновании русского великого князя было расценено как знак особого внимания,-111 -
хотя Александр Михайлович, будучи формально всего лишь мичманом, не имел права
представлять и, разумеется, не представлял Российское государство. Впрочем, в своей
речи на встрече с русскими моряками губернатор Нового Южного Уэльса лорд Кэрри¬
нгтон дипломатично преодолел это препятствие. «Мы приветствуем в водах Порт
Джексона, - сказал он, - храбрый корабль «Рында», мы приветствуем моряков, которые
плавают под голубым крестом Святого Андрея, и мы особенно приветствуем, хотя и не
имеем права делать это официально, выдающегося гостя, родственника Его Величест¬
ва русского царя». (ЦГА ВМФ СССР, ф. 870, on. 1, д. 14959.). 2 февраля лорд Кэррингтон
счел своим долгом нанести визит на русский корвет. Особый почет, оказанный рус¬
ским во время их пребывания в Сиднее, был отмечен австралийской прессой.<...>Тексты печатаются по изд.: Российские моряки и путешественники в Австралии. Сост. Е.В. Говор и
А.Я. Массов. М.: Наука, 1993. С. 223-224; Народы бассейна Тихого океана. Общество, история, культу¬
ра. Маклаевские чтения 1993-1994 гг. Спб.: РАН, 1994. С. 181-182; Девятнадцатая конференция по
изучению Австралии и Океании: Тезисы докладов. 4.II. М.: Ин-т востоковедения АН СССР, 1988.
С. 147-150.Русская пресса о гастролях Нелли Мельбы* в России
(январь 1891 г.)В опере «Ромео и Джульетта» Гуно, данной в Мариинском театре, в пятницу 11 янва¬
ря, выступили все три артиста, приглашенные из парижской оперы к нам на гастроли.
Г. Эдуард Решке (бас)2 на этот раз более понравился в партии монаха Лоренцо, чем в «Ме¬
фистофеле». Благородно, симпатично написанная партия передана была артистом с хо¬
рошим стилем и большою полнотою голоса. Спокойное, теплое пение составляло главную
черту артистической передачи. Г-жа Мельба художественно передала поэтичность обра¬
за Джульетты. Певица обладает красивым, светлого тембра голосом, пение изящно, про¬
чувствованно. В первом действии, в вальсе, колоратура певицы отличалась блеском.Партия Джульетты в опере Гуно тесно связана с партией Ромео, она много выигрыва¬
ет от хорошего партнера. На этот раз таковым оказался Иван Решке (тенор) - артист с
большой опытностью, тонким вкусом и сценическим дарованием. <...> Г-жа Мельба и
г. Решке произвели поэтичное и артистическое впечатление. Успех гастролеров был боль¬
шой и солидный.«Новости и биржевая газета». 1891. 12 янв. С. 3.Мариинский театр, пятница, 11 января. На сцене Мариинского театра в первый раз
прошла опера Гуно «Ромео и Джульетта» с участием г-жи Мельбы и братьев Решке.1	Мельба Нелли (сценический псевдоним, образован от сокращенного названия Мельбурна; наст, имя Хелен
Портер Армстронг, урожден. Нелли Митчелл, 1861-1931). Австралийская певица (колоратурное сопрано), по
происхождению шотландка. Дебютировала на оперной сцене Брюсселя в 1887 г., пела (до 1926 г.) в крупней¬
ших театрах мира. В начале 1891 г. по приглашению Александра III посетила Россию, где с большим успехом
выступала в Мариинском театре, о чем, в частности, писала в своих мемуарах «Мелодии и воспоминания»,
(1925).2	Ян и Эдвард де Решке - братья, польские оперные певцы, выступавшие вместе с Мельбой.-112-
Гастролеры имели выдающийся успех. Г-жа Мельба - изящная Джульетта. Голос ар¬
тистки - красивое лирическое сопрано, небольшое по силе звука, но светлое по тембру.
Поет уверенно и точно. Технические трудности преодолеваются легко и грациозно.
В этом отношении заслуживает полного внимания бравурный вальс первого действия,
блестяще исполненный и повторенный на bis. В местах, требующих не только точности, но
и страсти, артистка несколько холодна.Дуэты второго и третьего действий (Ромео и Джульетта) могли бы быть теплее. Впро¬
чем, надо помнить, что здесь необходима условная граница, так как излишнее увлечение
страстью могло бы нарушить впечатление нежного, идеально-поэтического образа Джуль¬
етты.«Биржевые ведомости». 1891. 13 ян в.В настоящее время на сцене Императорской русской оперы гастролирует примадон¬
на парижского «ThODtre de I'OpDra» г-жа Мельба, стяжавшая себе за границей громкую
славу. Нелли Мельба - англичанка, уроженка Мельбурна (Австралия), заимствовавшая от
названия города театральный псевдоним; настоящая же ее фамилия по мужу Армстронг.Г-жа Мельба составляет гордость ее профессора пения, г-жи Маркези, у которой она
училась несколько лет. Голос примадонны, лирическое сопрано очень красивого тембра,
звучен и обширен по диапазону, манера пения в высшей степени изящна и грациозна; ар¬
тистка поет с такой легкостью, как бы шутя. Репертуар г-жи Мельбы весьма обширный.
Главною же ролью артистки считается роль Офелии в опере Тома «Гамлет», где г-жа Мель¬
ба воспроизводит художественно законченный тип, отделывая роль до мельчайших дета¬
лей. <...> Г-жа Мельба появится в десяти представлениях и затем уезжает в Париж, где
она должна быть к 20 февраля, чтобы петь в театре «Grand OpDra».«Нива». 1892. № 1. С.114.Из книги Нелли Мельбы «Мелодии и воспоминания»Удивительное дело - слава. Как снежный ком, все увеличиваясь в размерах, катит¬
ся она с горы, и точно так же, как снежный ком, если он рыхлый, в мгновение тает. Моя
слава в это время невероятно распространилась, превзойдя все мои самые немысли¬
мые мечтания. Со всех концов мира я получала предложения ангажемента, от кото¬
рых вынуждена была отказываться по причине уже имевшихся контрактов.Однако, когда в феврале 1891 года меня вместе с Яном и Эдвардом де Решке приг¬
ласили в Петербург петь перед Царем Александром III, я восприняла эту редчайшую
привилегию как приказ и обратилась к директорам парижской Оперы с просьбой об
отпуске.Не в их обычае было позволять подобные «отпуска», но мне его дали. Не знаю уж, по¬
тому ли, что я была упрямой шотландкой, или они чувствовали, что желание Царя
должно быть удовлетворено. Так или иначе, но мне было позволено уехать на шесть не¬
дель в самый разгар театрального сезона.Царь выразил пожелание услышать «Ромео и Джульетту» - так с самого начала воз¬
никли сложности. По незапамятной традиции в императорском театре полагалось
петь только на русском языке. Не могу себе представить, как Ромео мог бы спеть что-
либо на русском, даже если какой-нибудь поэт и решился бы героически перевести пь¬
есу. Могу лишь сказать, что ни я, ни Ян или Эдвард не осмелились бы петь ни на каком
языке, кроме французского. И после долгих переговоров впервые в истории императо¬
рского театра разрешено было петь на этом языке.-113-
Странное это было путешествие из Парижа в Петербург, хотя в те времена в Евро¬
пе было спокойно: затишье перед бурей! Все шло хорошо - пока мы не добрались до
русской границы, где и обнаружилось, что по воле злого случая власти не были изве¬
щены обо мне, хоть я и приехала по приглашению Царя.Я спала, а когда проснулась поздно днем, увидела неопрятную, тускло освещенную,
заваленную снегом пограничную станцию. Я размышляла, отчего мы так долго стоим,
потом поняла: потому, что свирепого вида таможенники, топтавшиеся на снегу, прове¬
ряли багаж пассажиров. Внимательно присмотревшись, я, к ужасу, увидела, что мой
изысканный наряд, который я везла для «Лоэнгрина», валяется на земле, в опасной
близости от солдатских сапог. Я бросилась из вагона и, путаясь в четырех языках, пы¬
талась объяснить, что это наряд для выступления в опере, очень ценный, и его ни в ко¬
ем случае недопустимо испортить. Но все было бесполезно. Таможенники молча и без¬
различно глядели на меня. Не знаю, что произошло бы дальше, не найди я в поезде
русского знакомого. Нескольких слов, произнесенных им, оказалось достаточно, без¬
различие исчезло, и меня с многочисленными извинениями проводили назад в вагон.
Их извинения были мне ни к чему, я очень беспокоилась о костюме, который был сно¬
ва благополучно уложен в дорожный сундук.Как описать мои впечатления от Санкт-Петербурга тех дней? Он показался мне не¬
выразимо печальным городом, погруженным в странное молчание, нарушаемое лишь
монотонным звоном санных колокольчиков. Когда мы прибыли, спускались сумерки,
но все покрывавшая снежная пелена отбрасывала на прекрасные здания призрачный
свет, какого не увидишь ни на земле, ни на море. Мне стало тоскливо, я почувствова¬
ла, как далеко я от своих друзей. Помню первое, что я увидела (странно, какие образы
сохраняет наша память), - человек, с силой растиравший ухо снегом, чтобы его не об¬
морозить.Но тоска вскоре рассеялась в вихре блестящих развлечений, устроенных несколь¬
ко по-старомодному гостеприимной старой Россией. Я остановилась в «Отель де
Франс»; когда я проснулась, на столике лежало приглашение на обед, устраиваемый
Великим князем Алексеем, старшим братом Царя3. Наслышанная о пышном велико¬
лепии русских приемов, я решила надеть свое самое роскошное платье, а также драго¬
ценности, которые у меня были.Обед был назначен на восемь часов, во дворце Великого князя. Он приветствовал
нас с безупречной изысканностью, его английский был само совершенство. Нас приг¬
ласили в великолепный зал и представили, без больших формальностей, очень прият¬
ным русским, из которых, увы, мало кто уцелел к сегодняшнему дню.Я не была знакома с русскими обычаями. Мы оказались у громадного стола, на ко¬
тором был ошеломляющий выбор блюд, и хотя мне показалось странным, что мы бу¬
дем обедать стоя, я восприняла это как черту местного колорита и с воодушевлением
принялась за еду. Аппетит соседей показался мне на удивление вялым, большинство
из них лишь едва притрагивались к крошечным порциям икры или сухому печенью.
Вскоре все объяснилось: распахнулись огромные двери в другой зал, на столах сверка¬
ла золотая посуда. И тут объявили обед... Я поторопилась принять за обед hors d'oeu-
vresl Какой же ненасытной жадиной я, вероятно, показалась, думала я, входя в зал. Но
в процессе обеда, происходившего бесконечно долго, я уже не проявляла излишней
прожорливости. Русские заставили меня устыдиться своего скромного аппетита.Какой блеск и пышность царили вокруг! Когда русский устраивает праздник, он
всю свою душу и сердце вкладывает в гостеприимство, словно на карту поставлена
его репутация. И щедрость его не ограничивается лишь обедом. Какие-то знаки вни¬
мания гость может получить еще и на следующий день. Порой эти любезные знаки3	Мельба ошибается: Великий князь Алексей - один из младших братьев Александра III.
-114-
внимания - дары, просто удивительные. После этого приема во дворце Великого кня¬
зя Алексея, на котором я вместе с Яном и Эдвардом спела несколько песен, мне - в ка¬
честве маленького сувенира - был прислан изысканнейший браслет с бриллиантами
и сапфирами. А перед моим отъездом сам Император подарил мне еще один браслет -
на мой взгляд, совершенно русский по своему дизайну; с тех пор я ношу его как талис¬
ман. Он сделан из бриллиантовых кубиков и крупных, неправильной формы жемчу¬
жин, висящих на изящной цепочке из платины и золота.Но самым ошеломляющим из всего пышного полуварварского колорита старой
России стало для меня первое впечатление от русского балета. Сегодня мы так привык¬
ли, так пропитались впечатлениями от русского балета, что кажется, будто ничего та¬
кого необыкновенного, редкостно замечательного в нем нет. Но увидеть его впервые
тогда, когда он еще не выезжал из Петербурга, - это было незабываемо. Со своей запад¬
ной точки зрения мы привыкли воспринимать балет как монотонный, условный, в бе¬
лых балетных пачках танец на кончиках пальцев, с повторяющимися гимнастически¬
ми движениями. Для нас балет нечто бесцветное, не способное вызвать сильных эмо¬
ций, практически не имеющее никакого отношения к жизни. А когда, сидя в ложе, я
смотрела на поразительной красоты занавес, слушала феерическую, неистовую музы¬
ку, поражалась превосходной режиссуре и хореографии, - я поняла, что открыла для
себя новое искусство.Повернувшись к Эдварду Решке, сидевшему рядом, я сказала: «Представляете, как
бы потряс этот балет Париж или Лондон?»Он согласился: «Да, но как его показать? Они никогда не поверят вам, что он так
прекрасен».Эдвард оказался абсолютно прав. Вернувшись в Париж, я с восторгом рассказыва¬
ла всем о русском балете. Я говорила, как не похож он на все, что мы видели или могли
бы увидеть, рассказывала, как там учат танцу - мне удалось лично наблюдать это: тре¬
нируют еще маленьких детей, день за днем, готовя их к делу жизни, а не как у нас бы¬
ло в то время - любительски, спустя рукава. Но меня не слушали, совсем не слушали!
Они лишь смеялись и повторяли, что балет у них уже есть, и он их вполне устраивает.
Я нередко думала, каков был бы английский балет, если бы мне только удалось убедить
их тридцать лет назад.Со всеми пышными церемониями резко контрастировала моя поездка на окраину
Санкт-Петербурга, куда однажды я отправилась, чтобы петь перед старым челове¬
ком. Очень больной, он не мог выйти из дома. У него было решительное, мужествен¬
ное лицо, руки с длинными белыми пальцами и яркие живые глаза. Это был Рубинш¬
тейн. Я приехала к нему, получив от него письмо (увы, оно не сохранилось), в котором
он писал:Дорогая мадам Мельба,Я стар и болен и не решаюсь выйти в такой холод. Но я не могу допустить - прости¬
те мне эту самонадеянность - что Вы уедете из Петербурга, и я не увижу Вас. Не ока¬
жете ли Вы великую честь старику и не зайдете ли ко мне на несколько минут спеть
песню?Антон Рубинштейн.Я поехала к нему и спела не одну песню. Он без колебаний аккомпанировал мне, хо¬
тя впервые слышал эти песни. Потом он играл виртуозный концерт Листа, и меня изу¬
мила сила его таланта, благодаря которой он, несмотря на старческую слабость, играл
по-молодому мощно.Но истинный размах и безудержность русского темперамента я осознала по-насто-
ящему лишь перед самым отъездом. Я столько раз выходила к публике, что была уже-115-
сильно измучена и попросила принести и поставить за кулисами стул, чтобы можно
было передохнуть между выходами. Когда я выходила последний раз, меня поразило,
что с галерки спускают какое-то огромное длинное полотнище. Оказалось, что студен¬
ты связали вместе несколько десятков носовых платков и неистово размахивали этой
простыней.Но главное было впереди. Когда я шла к своему экипажу, они окружили меня плот¬
ной толпой, которая бурно жестикулировала и вопила, наполняя северный морозный
воздух своим дыханием. Какой-то молодой человек вырвал у меня карандаш, которым
я тщетно пыталась надписать сотни протянутых мне программок. Молодые крепкие
зубы тут же с хрустом разгрызли его на кусочки, и они были розданы друзьям, приняв¬
шим их с восторгом и благоговением, сравнимым с тем, что испытывали средневеко¬
вые крестьяне, которые выхватывали у странствующих проповедников всякие свя¬
щенные реликвии.До экипажа я добралась, идя по шубам поклонников, которые те залихватски весе¬
ло, без раздумий бросали в снег и грязь. А в заключение я обнаружила, что моя карета
полна орхидей. Признаюсь, что к благодарности моей примешивалось и чувство об¬
легчения, когда наконец, после бесчисленных проволочек, я смоглауехать.<...>ПереводИ.Н. Василъевой-ЮжинойПеревод выполнен по изд.: Melba N. Melodies and Memories. London, 1980. P. 68-72.ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ
(1828-1910)В числе корреспондентов великого русского писателя - а его эпистолярное наследие ог¬
ромно - есть несколько адресатов-австралийцев. Это, во-первых, Сэмюел Альберт Роза
(1866-1940), австралийский журналист и деятель социалистического движения. Он получил
образование в Англии (где был в одном кружке с У. Моррисом); вернувшись в Австралию, при¬
нимал участие в социал-демократическом движении, был членом лейбористской партии.Относительно личности У.Дж. Хэнсфорда сведений нет.Имеется также письмо JI.H. Толстого, отправленное им Федерации лиг единого земельно¬
го налога Австралии в ответ на присланное ему поздравление с 80-летием.JI.H. Толстой полагал, что эта организация выступает против частной собственности
на землю - мнение, на взгляд некоторых австралийских историков, не вполне соответствую¬
щее действительности.Большой интерес и сочувствие писателя вызывала и деятельность Н.Н. Миклухо-Маклая1
в Новой Гвинее и прежде всего - нравственная позиция русского ученого. «Миклухо-Маклай по¬
селился среди самых зверских, как говорили, диких, и его не только не убили, но и полюбили его,
покорились ему только потому, что он не боялся их, ничего не требовал от них и делал им
добро»2, - писал Толстой в философско-религиозном трактате «В чем моя вера» (1883), в ко¬
тором отразились его социально-нравственные искания.1	См. раздел настоящего издания о Миклухо-Маклае, с. 89-90.2	Толстой Л.Н.. Полн. собр. соч. Т. 23. С. 423.-116~
Письма в АвстралиюС.А. Роза (S.A. Rosa)1895 г. Июля 2-3. Я. П.Dear Sir, I received your booklets and thank you for sending them. I approve especially
of the pamphlet the Federation3.Ваша страна находится в самых выгодных условиях для того, чтобы установить сво¬
бодный от грехов старого мира истинно христианский] и братский порядок жизни. Мне
кажется, что коренной вопрос есть вопрос земельной собственности, порождающий wage
slavedoom4. Что сделано и делается в Австралии для разрешения этого вопроса? По мое¬
му мнению, H[enry] G[eorge]5 вполне решает этот вопрос. Я не отвечаю на ваши вопросы,
п[отому] ч[то] ответы на них находятся в других моих сочинениях, кот[орые], может быть,
попадут вам в руки.Yours truely L.T.6Вальтеру Хэнсфорду1895 г. Начало сентября. Я.П.I	received your letter and thank you heartly for the sentiments expressed in it7. Я очень
интересуюсь Австралией и происходящим в ней движением. Дай бог, чтобы движение это
все более и более приобретало христианское направление, которое одно может привес¬
ти к истинному братству людей. Австралия находится в самых выгодных условиях для то¬
го, чтобы, избежав ошибки Европы и Америки, стать в первые ряды христианского движе¬
ния и указать человечеству средства мирного решения мучающих его противоречий. Что
сделано в Австралии по первому на очереди стоящему вопросу об освобождении людей
от земельного рабства и осуществления Single Tax System Henry George8? Вы очень обя¬
жете меня, сообщив мне об этом.Yours truely L.T.Федерации лиг единого земельного налога Австралии1908 г. Сентября 2. Я.П.Адрес ваш глубоко тронул меня. К сожалению своему, я слишком мало делал в том
дорогом вам и мне вопросе, который нас соединяет. Последнее время все чаще и чаще ду¬3	Милостивый государь ,я получил ваши брошюры и благодарю вас за посылку их. Мне особенно нравится бро¬
шюра «Федерация» (англ.). (Речь в ней шла о возможности объединения австралийских колоний в единое го¬
сударство, что и произошло в 1901 г.; С.А. Роза выступал против этой перспективы).4	Рабство наемного труда (англ.).5	Джордж Генри (1839-1897) - американский экономист и общественный деятель-реформатор. Суть его уче¬
ния, получившего широкое распространение в Австралии, изложена в его работе «Прогресс и нищета» (1879)
и состоит в том, что земля должна быть в общественном пользовании, либо собственник должен платить с нее
100% ренту (единый земельный налог). Толстой сочувствовал этой теории Г. Джорджа, о чем, в частности, сви¬
детельствуют его записи в «Круге чтения» (август 1908 г.).6	Искренне ваш Л.Т.7	Я получил ваше письмо и сердечно благодарю за выраженные в нем чувства (англ.).8	Система единого налога Генри Джорджа (англ.).-117-
маю об этом и, если суждено мне еще иметь силы для работы, постараюсь как можно яс¬
нее, короче и доступнее для большой публики земледельцев выразить великое учение да¬
леко не оцененного еще Генри Джорджа.Несправедливость и зловредность земельной собственности признавалась давно.
Еще более ста лет тому назад великий французский мыслитель Жан Жак Руссо писал:«Тот, кто первый, огородив кусок земли, решился сказать: «эта земля моя» и встретил
людей столь простых, что они могли поверить этому, - этот человек был первый основа¬
тель того гражданского общества, которое существует теперь. От стольких преступлений,
войн, убийств, несчастий, ужасов избавил бы человечество тот, кто, вырвав колья и заров¬
няв канаву, сказал бы: «берегитесь, не верьте этому обманщику, вы пропали, если забуде¬
те, что земля не может принадлежать никому и что дары ее принадлежат всем»9.Несправедливость захвата земли в собственность признавалась давно мыслящими
людьми, но только со времени появления учения Генри Джорджа стало ясно, каким обра¬
зом может быть уничтожена эта несправедливость. В наше же время проведение в жизнь
этого учения стало особенно нужно не только в России, где вопрос этот, к несчастью, ре¬
шается теперь самым противным и справедливости, и сознанию народа, и разуму обра¬
зом, но и во всех так называемых цивилизованных государствах. Разрешение этого воп¬
роса, т.е. уничтожение земельной собственности, в наше время везде так же настоятель¬
но требует своего разрешения, как полвека тому назад требовал своего разрешения воп¬
рос рабства в России и Америке. Вопрос этот настоятельно требует своего разрешения
потому, что мнимое право земельной собственности стоит теперь в основе всех, не толь¬
ко экономических бедствий, но и политического неустройства и, главное, нравственного
развращения народов. Это чувствуется и особенно сильно в России массой рабочего на¬
рода. Богатые же властвующие классы, предчувствуя неизбежное с разрешением этого
вопроса лишение выгод своего положения, всеми силами стараются ложными разъясне¬
ниями, оправданиями и паллиативами насколько могут отдалить это разрешение. Но на
все есть свое время, и как 50 лет назад пришло время уничтожения мнимого права
собственности одного человека на другого, так пришло теперь время уничтожения мни¬
мого права земельной собственности, дающего возможность присвоения себе труду лю¬
дей. Время это пришло и приблизилось уже теперь настолько, что ничто не может уже от¬
далить уничтожение этого ужасного средства угнетения народа. Еще небольшое усилие,
и совершится это великое освобождение народов. Поэтому особенно сочувствую вашему
делу, тем усилиям, которые вы делаете, и очень рад буду, если буду в состоянии прило¬
жить к вашим и свое маленькое усилие.Тексты печатаются по изд.: Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т. 68. М.: Гослитиздат, 1954.С.111-112,174-175; 1956. Т.76. С. 221-222.9	Эта мысль Ж.Ж. Руссо помещена Толстым в «Круге чтения» (запись от 17 сентября 1908 г.).
-118-
СОФЬЯ ВАСИЛЬЕВНА ВИТКОВСКАЯ
(1871-1906)Родилась в семье военного инженера генерал-майора В.И. Витковского. Окончила
с золотой медалью одну из лучших частных петербургских гимназий, увлекалась музыкой, жи¬
вописью. В1895 г. после внезапной смерти обоих родителей поехала со старшим братом Конс¬
тантином, военным юристом, служившим в Приморском крае, на Дальний Восток - через
Австралию (впоследствии путешествие превратилось в почти кругосветное). Об увиденном
С. Витковская посылала письма брату Василию, известному путешественнику, астроному.
Именно он после смерти сестры опубликовал, собрав в книгу и отредактировав, ее письма.
Как успела написать сама С. Витковская, путешествие было предпринято «ради собственно¬
го удовольствия, без определенной цели, плана и предварительной подготовки». «Отсут¬
ствие глубины компенсируется искренностью и правдивостью. Я писала только о том, что
видела своими глазами».Кругом земли. Путевые воспоминанияАделаида и Мельбурн<...> Маленький и довольно первобытно устроенный пароходик дошипел с нами до
пристани, но это был только порт Аделаиды; от него в самый город проведена железная
дорога и по ней предстояло ехать целый час. Все же мы ступили на почву, которую срав¬
нительно недавно стали попирать европейские каблуки. Однако пришлось еще пройти по
молу, прежде чем действительно очутиться на берегу. До сих пор я почему-то не могла се¬
бе представить, что я попаду, наконец, в Австралию. <...> Теперь уже не было никакого
сомнения.<...> Появился поезд. Мы вместе с нашими пароходными спутниками сели в вагон и
тронулись хорошим ходом, но слишком быстро. Вдоль всей дороги тянулись загородные
дома, деревянные, крытые по большей части волнистым железом, изящные и веселень¬
кие. <...> Бросались в глаза правильные конусы араукарий, напоминающих наши елки,
только растут они гораздо правильнее. Красивы были так называемые перцовые деревья
со своей мелкой, кружевной листвой и кистями алых цветов.<...> Первая же улица глянула на нас приветливо; широкая и чистая, с белыми кра¬
сивыми домами. Выехали на главную, Короля Вильгельма (King William Street). Улицы в
Аделаиде разбиты под прямыми углами, по странам света: они все широки и кажутся еще
шире оттого, что дома не отличаются высотой. Попадаются здания очень изящные, все до¬
ма вообще нарядны.<...>На главной улице я заметила большое движение: между экипажами сновало много
велосипедистов, но на других было тихо, а на отдаленных даже пустынно. Врач провожал
глазами встречавших дам, восхищаясь их нарядами; химик возражал ему, да и правда, да¬
мы были одеты немножко пестро. Хорошенькая церковь выглядывала на улицу скромным
готическим фасадом; за ней тянулся сад, огороженный каменной стеной, и к нему примы¬
кало какое-то здание.-119-
Жена Эллиота1 указала мне на дряхлого старика с темной кожей, который плелся
вдоль стены дома, неуверенно переставляя слабые ноги; «это природный австралиец», -
заметила она. «Жалкий старик», вырвалось у меня невольно. «Жалкое племя», прибави¬
ли наши спутники, «Оно быстро вымирает; на Тасмании уже не осталось ни одного его
представителя; в городах видеть туземцев - редкость». Я пожалела, что быстрая езда не
позволила мне разглядеть лицо старика. <...>Мы почему-то были предубеждены против Аделаиды, отчасти ввиду ее поэтического
названия (данного в честь супруги короля Вильгельма IV; основана 28 декабря 1836 года
английским капитаном Гиндмаршем с малым количеством поселенцев; первые дома нача¬
ли строиться в марте 1837 г.), но город был так мил, что предубеждение быстро рассея¬
лось. Окаймленный зеленой гирляндой садов, среди обступавших его грубоватых гор, сам
беленький и чистенький, он производит чрезвычайно веселое впечатление.Поднявшись немного в гору, мы въехали в Ботанический сад - достопримечатель¬
ность города. Очень обширный, хорошо содержимый, полный любопытных образчиков
цветов и деревьев, между которыми чувствовали себя хозяевами местные эвкалипты, дре¬
вовидные папоротники и араукарии, они сами по себе были очень хороши и заслужива¬
ли внимания, гораздо большего чем то, которое могли уделить ему мы, преследуемые
мыслью о скором уходе «Баварии».<...> Вот мы и видели Аделаиду и имеем право сказать, что побывали в Австралии.
Что же? Особенного ничего, город как город, и люди как люди, только растительность от¬
части нова. Я подумала тут, насколько любопытнее дикие страны; так называемая культу¬
ра сглаживает местные черты городов и их обитателей и равняет под общую мерку рус¬
ских и испанцев, французов и австралийцев... Большие города Европы и антиподов очень
похожи один на другой. То ли дело для путешественника те страны, где не природа поко¬
рена человеком, а человек подчиняется природе, бессильный перед ее мощью! <...>
Очень скоро мы очутились у цели путешествия2.Мы решили начать с пароходных контор. Мы уже знали, что контора знаменитого Ку¬
ка помещается на главной улице Collins Street и двинулись пешком по боковой, ведущей
от вокзала на главную. Нас поразили многочисленные фруктовые магазины, начиная от
маленьких лавочек, в которых груши, абрикосы, персики и виноград лежали в мешках на
полу и прямо на тротуаре, и кончая изящными большими магазинами. <...>Общий вид улицы живо напомнил мне описания и изображения американских горо¬
дов. Правильные прямоугольные кварталы, высокие здания, кабельная дорога, с мчавши¬
мися вагончиками - все это было настоящей американской картиной. По тротуару толпой
сновали прохожие; лица попадались самые разнообразные, но очень и очень часто мель¬
кали еврейские. <...>Покончив с конторами, разыскали ресторан, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Ресто¬
ран оказался приличным, но далеко не первоклассным. Завтрак приготовлен был очень
неважно, но десерт состоял из чудного зеленого и синего винограда, на который мы и на¬
легли. <...>За столом прислуживали девушки, что показалось нам, с непривычки, довольно
странным. Очень чисто одетые, в белых передничках и чепчиках, они обращали на себя
внимание роскошью волос. Густые пряди их уложены были в высокую прическу, образо¬
вывавшую на затылке целый конус, так что маленьким головкам, казалось, не по силам бы¬
ло такое бремя. И на улице часто попадались нам женщины с подобными волосами. Быть
может, им полезна вода протекающей тут речки со странным названием Ярра-Ярра, оче¬
видно, сохранившемся от прежних, коренных обитателей страны.1	Спутница С. Витковской по «Баварии», пароходу, на котором она приехала в Аделаиду.2	В Мельбурне.- 120-
Позавтракав, мы опять вышли на Коллинз-стрит и прогулялись по ней, уже не спеша,
на правах свободных людей, знакомящихся с новым городом. Почти все дома отличаются
высотою: я видела один в 11 этажей. Особенное пристрастие обнаруживают строители к
готическому стилю; церкви все построены в этом стиле из темного камня и все очень пон¬
равились мне. Огромное здание городской думы (Town Hall), банки и страховые общест¬
ва щеголяют изяществом своих фасадов. В общем, надо сознаться, заметно некоторое од¬
нообразие, но однообразие красивое.Нам бросилось в глаза несколько гомеопатических аптек; в одной даже выставлен
был гипсовый бюст Ганемана. Чем дальше мы шли, тем чаще видели медные дощечки с
именами докторов, и в конце улицы уже почти не было дома, на котором не красовалась
бы вывеска жреца Эскулапа. Или все мельбурнские врачи сговорились селиться на Кол¬
линз-стрит, или в Мельбурне, вообще, докторов, по крайней мере столько же, сколько
больных. Впрочем, тут более 500 ООО жителей. Это количество представляет почти 40%
всего населения колонии Виктория, жители которой обнаруживают, вообще, большое тя¬
готение к городам.Дойдя до конца длинной главной улицы, мы сели в кабельный вагончик и поехали по
боковой. <...> Скоро мы заехали в совершенно пустынные места, где прохожие были ред¬
костью, но зато тут Мельбурн показал нам, чем богата колония: несколько пастухов гнали
огромное стадо овец. Дальше ехать было некуда, мы вышли из вагончика и вернулись
пешком, чтобы лучше видеть город.<...> Приехав вторично в Мельбурн, мы взяли кэб и пустились теперь подробно ос¬
матривать достопримечательности, как подобает настоящим туристам. <...>Сильная лошадь повезла нас доброй рысью по ровной мостовой. Мы увидели новые
для нас места, полюбовались красивыми зданиями Парламента и Музея. Оба стоят на отк¬
рытых площадях и производят внушительное впечатление строгим и торжественным сти¬
лем. Перед музеем у сада с ярко-зелеными, подстриженными лужайками мы останови¬
лись. Роскошная лестница поднимается к украшенному колониями фасаду с надписью
National Museum. Этнографический и промышленный отделы обширны и устроены толко¬
во. Конечно, здесь не обошлись без модели знаменитого австралийского самородка
Welcome Nugget; сам он разошелся по английским карманам в виде монет, но модели его
хранятся во всех музеях.Нас более занял художественный отдел, заключающий в себе картинную и скульп¬
турную галереи. Скульптуре отведен изящный, круглый зал. Посреди него красуется ста¬
туя Принца Альберта, не дожившего, чтобы видеть шестидесятилетний юбилей своей
Царственной Супруги. Лишь немногие из статуй и бюстов выходят за пределы посред¬
ственности; первые повторяют классические темы в лице неуклюжих Венер и Диан, а вто¬
рые представляют изваяния Высоких Особ; Королева Виктория в молодости и в других
возрастах играет здесь главную роль.Картинная галерея еще слабее. Большие залы, без всякой отделки или с очень гру¬
быми и аляповатыми намеками на нее, наполнены картинами, в большинстве плохими;
много неважных копий с великих мастеров, но еще страннее видеть в картинной галерее
целые стены, завешенные гравюрами и фотографиями! Из каталога мы узнали, что в трех
(очевидно, наиболее просвещенных, ибо они обладают картинными галереями) провин¬
циях: Новом Южном Уэльсе, Виктории и Южной Австралии, в 1894 году, решено было уст¬
роить нечто подобное нашим передвижным выставкам, а именно, из галерей Сиднея,
Мельбурна и Аделаиды берется по шести лучших картин, и они посылаются в другие га¬
лереи по очереди, на 6 месяцев, так, чтобы одновременно, в каждом городе, находилось
по 12 привозных картин, и местные любители имели случай видеть у себя, как говорит ка¬
талог, «сокровища искусства», принадлежащие другим провинциям. Вследствие этого, мы-121 -
в Мельбурне осмотрели «сокровища» Аделаиды, которые не успели видеть на месте, и об¬
разчик того, чем предстояло нам полюбоваться в Сиднее. В ведущем ко входу коридоре
помещается большой портрет Королевы Виктории, произведение, отдающее по своим се-
ребристо-гвоздиковым тонам декадентством, правда, невольным.Из музея кучер повез нас к зданию университета. Оно находится в обширном парке,
молодые деревья которого разрослись густо и пышно. <...> Здание университета постро¬
ено в старинном вкусе, с явным желанием подражать английским колледжам. Входить
внутрь мы не пытались.Около университета приютился небольшой и невзрачный деревянный дом, с гром¬
ким названием: Национальный Музей Геологии и Естественной Истории (National Museum
of Geology and Natural History). Оно красовалось над входом, сильно напоминая вывеску
и придавая всему зданию отличительные черты лавочки. Внутри комнаты очень малы и
сплошь заставлены витринами; кажется, будто находишься в каком-то складе. Между вит¬
ринами с бесчисленными кенгуру и эму было так тесно, что при встрече с другими посе¬
тителями приходилось уступать дорогу, возвращаясь в соседнюю комнату. Кости допотоп¬
ных животных, гигантских прадедов слонов и чудовищных птиц снабжены, однако, толко¬
выми надписями. Здесь имеются модели шахт и подземных галерей. Так как мы уже отка¬
зались от поездки в Балларат, то я с удовольствием посмотрела на изображение его золо¬
тых рудников, которые собрали столько искателей, разошедшихся потом одни богачами,
другие нищими. Среди чучел животных обращает на себя внимание группа горилл в при¬
падке ярости; она наводит страх на зрителей. Музеи и галереи Мельбурна произвели на
меня такое впечатление, будто молодой город (Мельбурн основан в 1837 г.) хотел сказать:
«и у нас, мол, как у людей».<...> Отпустив кэб, мы позавтракали, а затем еще погуляли и посидели в Ботаничес¬
ком саду, уступающем аделаидскому, и в вагончике кабельной дороги проехали <...> по
Коллинз-стрит. Оставалось только распрощаться с Мельбурном, потому что надо было то¬
ропиться на пароход. Город, в котором есть жители, старше его годами (я надеюсь, что
этому не мешают все аптеки и врачи, в таком изобилии населяющие его), оставляет впе¬
чатление молодости, свежести и силы; в нем не видно старых зданий; все ново, все блес¬
тит, все полно жизни...Сидней<...> На второй день приезда в Сидней, город новый и чуждый нам, мы провели вре¬
мя у знакомых, в семье. Это наглядно убеждало в том, что австралийцы люди очень милые
и радушные; вдобавок, мы провели этот день за городом на лоне природы. <...>Со следующего дня мы начали знакомиться с самим городом. Утром мы отправились
пешком на главную улицу - George Street. Это длинная, прямая улица, прорезывающая
весь город с севера на юг; дома ее вообще не отличаются красотой и никак не могут по¬
хвастаться молодостью; но отдельные общественные здания недурны, обширны и основа¬
тельны. Прежде всего увидели мы здание почты. Оно выходит на три улицы; стиль его -
флорентийский ренессанс. Главный фасад украшен исполненными в Италии скульптором
Фонтана3 фигурами королевы Виктории и приютившимися у ее ног символическими
изображениями Британии и Нового Южного Уэльса, из белого сицилийского мрамора.
В башне, возвышающейся над серединой здания, помещаются огромные часы, далеко ви¬
димые, благодаря ее высоте.3	Видимо, имеется в виду Карло Фонтана (1865-1956) - итальянский скульптор-монументалист.-122-
Нижний этаж представляет ряд идущих вокруг открытых аркад, подобно нашему
Гостиному Двору. <...><...> Мы вышли опять на Джордж-стрит. Магазины чередовались в гостинодворском
изобилии и подобном же разнообразии: мясо, выложенное на окнах, овощи и прочие
жизненные припасы отличались очень высокими, сравнительно с русскими, ценами. В ма¬
газинах готового платья и обуви очень настойчиво бросались в глаза заявления, что вещи
получены из Лондона. Даже над аптеками попадались вывески, гласившие, что все лекар¬
ства получаются прямо из Лондона. Я видела в окнах сапожных магазинов какую-нибудь
пару сапог или башмаков, выставленную отдельно, посередине, с горделивою надписью:
«только что прибыла из Лондона». И здесь это не обычное желание хвалиться привоз¬
ным; нет, Англия так хорошо заботится о своей колонии, что не хочет обременять ее тру¬
дом обработки на месте сырых произведений. Шерсть овец, миллионами разводимых на
южном материке, отсылается в Англию, а взамен привозятся готовые вещи.<...> Джон Буль шлет еще сюда свои товары; а каковы эти товары? Все, не находя¬
щее сбыта в Англии, сплавляется в колонии. Сумма ввоза в Австралию превышает сумму
вывоза из нее. Золотые россыпи не могут обогащать страну; они создают миллионеров,
но многих и разоряют. Во всяком случае, золото привлекает сюда нежелательный элемент
населения: разноплеменных любителей легкой наживы.Приближаясь к середине города, мы остановились полюбоваться роскошным здани¬
ем Городской Думы (Town Hall), которое справедливо считается одним из украшений Сид¬
нея. Оно построено на месте, где в первые времена существования города помещалось
кладбище, и было заложено Герцогом Эдинбургским при его сюда приезде. Построено оно
из плитняка красивого печного цвета, подобного цвету нашего киевского кирпича; этот
камень добывается в ломках вблизи города. Концертный зал в здании Думы австралийцы
считают величайшим в мире, а имеющийся там орган - первым в свете по своей величи¬
не. У входа вывешено было объявление, что сегодня будет концерт на органе, «Organ
recital». Мы очень рады были тому, что удастся послушать это чудо.Рядом с зданием Думы помещается St. Andrew's College - постройка, по красоте зас¬
луживающая стоять с ней рядом. Сиднейский университет не имеет богословского фа¬
культета, и взамен его тут существует три колледжа: Св. Павла - англиканского, Св. Анд¬
рея - пресвитерианского и Св. Иоанна - римско-католического вероисповедания.После завтрака мы отправились осматривать Сельско-хозяйственную выставку. <...>
Вся выставка помещалась на открытом воздухе. Большая часть многочисленных обозре¬
вателей принадлежала к недостаточному классу. Было ясно, что сюда приезжали не ос¬
матривать выставку, а просто погулять за городом всей семьей. Детей было много. Сама
по себе выставка полна, богата и занимательна: огромное количество машин, ценные
представители молочного скота, образцы зерна и овощей - помещику было на что пос¬
мотреть. <...>После обеда брат стал напоминать о вечернем концерте. Как ни любопытно было
послушать знаменитый орган, я отказывалась идти. Я ужасно устала, да и не хотелось мне
выходить в Страстную Субботу; но брат был убежден, что концерт предстоит духовный, и
ему не стоило труда уговорить меня. <...>Ровно в 8 часов на эстраду взошел органист Виганд (Wiegand)4, встреченный рукоп¬
лесканиями. Первый аккорд, взятый им, поразил нас мощью, красотой и необычностью
звуков. Нельзя выразить словами, какое впечатление производит этот дивный инстру¬
мент. Это что-то совсем особенное, заставляющее забывать о всем окружающем и унося¬4	Бельгийский органист, гастролировавший с концертами в Австралии.-123-
щее в иной мир. <...> Казалось, что где-то, в отдалении, поет хор дивных, нежных голосов,
голосов, поистине небесных, и ничто не сравнится с тем трепетом восторга, который про¬
никает в слушателя при этих чудных звуках и вызывает на глаза невольные слезы. Шум¬
ные знаки одобрения (хлопали мало, больше стучали с ожесточением палками и зонтика¬
ми) заставили автора повторить, и снова полились чарующие звуки, трогая душу и мгно¬
венно преображая ее чистым чувством. Мы сидим пораженные, счастливые, только глаза¬
ми выражая друг другу свое восхищение. <...>Концерт, состоящий из двух отделений, продолжался всего полтора часа, и в 9 г/2ча~
сов мы вышли на улицу, полные той небесной гармонии, которая только что звучала в на¬
ших ушах; но на улице ничто не поддерживало в нас этого настроения. Была Страстная
Суббота, и живо представлялось нам торжественно тихая Святая Ночь на родине, а здесь,
где не было ничего похожего на пост, не было ничего похожего на праздник. <...> Ника¬
кого религиозного чувства; над всем одно только тяготение к земному; и тяжело было у
меня на душе, когда я в своей комнате вспомнила праздники дома, со всей их торжествен¬
но веселой обстановкой. Да, грустно быть в праздник на чужбине!<...> Позавтракав в гостинице, мы пошли осматривать Геологический Музей и Наци¬
ональную Картинную Галерею. <...>Между художественными произведениями, собранными в галерее, только немногие
принадлежат творчеству австралийских художников. Несколько картин местного произ¬
водства показывают, что они большие патриоты, так как рисуют почти исключительно
здешние виды: Сиднейские бухты, сцены стрижки овец, Синие горы. Кроме того, австра¬
лийские художники выказывают наклонность к импрессионизму. Любимая их отрасль -
акварель. Из масляных полотен гордостью галереи считается действительно превосход¬
ная картина Лейтона5 (Frederick Leighton) - «Wedded», изображающая пару влюбленных,
в античных одеждах, стоящих под открытой аркой, за которой виднеются ясное небо и мо¬
ре. Юноша поднес руку девушки к губам. Мне потом объяснили выражение страдания на
лице девушки тем, что художник изобразил древний обычай, по которому жених должен
откусить сустав мизинца у своей возлюбленной.К удивлению, мы встретили здесь и две-три русские фамилии, достойно красовавши¬
еся под выдающимися картинами. Одна из них «Похороны ребенка из Киоджии» Руссова6
трогает зрителя простотой и правдой изображения жизненной драмы.<...>В субботу, 30 марта, в два часа дня мы выехали из Сиднея, направляясь на запад в
Синие горы, или Австралийские Альпы, с целью посетить Дженоланские пещеры, считаю¬
щиеся главною природною диковинкою южного материка.Из окна вагона мы сперва любовались лугами, полями, фермами и городками, но
они скоро уступили место печальным порослям на склонах невысоких гор. <...> Нам
предстояло выйти к Виктории (Mount Victoria), откуда к пещерам надо ехать уже на ло¬
шадях.<...> Все столпились на площадке; проводник зажег свечи, замкнул калитку, и мы
двинулись в темноту боковой пещеры. Несколько саженей мы прошли по довольно высо¬
кому и широкому коридору, стены которого представляли голый камень, но скоро карти¬
на стала изменяться: на потолке показались висящие сосульки белоснежных и желтова¬
тых сталактитов, а с пола стали подниматься стройные колонки и причудливые фигурки
сталагмитов. <...>5	Лейтон Фредерик (1830-1896) - английский художник, представитель традиционно-академического направ¬
ления в живописи.6	Руссов - псевдоним А.Н. Волкова-Муромцова (1844-1928), ученого-ботаника и художника.-124-
<...> Сталактиты и сталагмиты, то толстые и высокие, соединявшиеся в колонны, то
мелкие и изящные, как кружево, всех оттенков, от молочно-белого до коричневого, ласка¬
ли глаз разнообразием, блеском и изяществом. Маленькое углубление в стене, как бы от¬
гороженное валиком, носило название Убежища Фей и было заполнено невысокими ста¬
лагмитами, чуть возвышавшимися над полом, покрытым слоем снежно-белых образова¬
ний, ослепительно искрившихся в ярком свете магния. Высокая колонна, тоже чудесной
блестящей белизны, названа Женой Лота и в самом деле, поразительно напоминает со¬
ляной столб. <...> На одном месте свешивается с потолка, так называемый Занавес (the
Curtain) - сплошной тонкий слой, окрашенный полосами белых, желтоватых и коричне¬
вых оттенков; сквозь него необыкновенно красиво просвечивает огонь подносимой сза¬
ди свечи. <...>В небольшой пещере имеется так называемый Орган: несколько отдельных совер¬
шенно сухих сталактитов издают при ударе резкие, но довольно приятные звуки. Провод¬
ник раскрыл перочинный ножик и, держа его за лезвие, ударял черенком по сталактитам,
удивляя нас их своеобразной музыкой. <...>По словам проводника, здешние пещеры уступают по величине Мамонтовым в Аме¬
рике, где он бывал, но далеко превосходят их красотой и количеством образований.
Действительно, Дженоланские пещеры разукрашены необыкновенно щедро: причудли¬
вые узоры известковых отложений покрывают пол, потолок и стены, почти не оставляя
свободного места. В некоторых углублениях виднеются зияющие отверстия: это ходы в
еще неисследованные места, быть может представляющие другие невиданные и своеоб¬
разные чудеса. <...> Мы очутились в обширной длинной пещере, где протекали темные
воды неширокой подземной реки. Жуткое впечатление производила она среди каменных
берегов, возвышающихся отвесными стенами, которые смыкаются мрачными сводами.
<...> Свод пещеры все понижался; наклоняясь, мы еле-еле подвигались вслед за провод¬
ником по довольно скользкой тропинке. Наконец пришлось совсем присесть; проводник
зажег магний, и при его ярком свете перед нами оказался в углублении стены небольшой
водоем, из которого река берет свое начало. Изукрашенный сталактитами потолок во
всех подробностях отражается от гладкой поверхности воды, причудливо смешивая свое
изображение с видимым насквозь сталагмитовым убранством дна. Вид восхитительный,
для него стоило прыгать и идти ползком! <...>Текст печатается по изд.: Виткоеская С. Кругом земли. Путевые воспоминания. СПб.: Тип. А.Э. Кол¬
линс, 1915. С. 185-189,192,198-200,213-217,220-221,229-230,248-253.
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ МЕЧ
(1848-1936)Географ, педагог, писатель. Окончил естественное отделение физико-математического
факультета Московского университета. В течение 30 лет преподавал, в основном географию,
в гимназиях и других учебных заведениях Москвы; много путешествовал. В 1902 г. оставил
преподавание и стал писать книги, преимущественно научно-популярного характера. Наибо¬
лее известна «Россия. Учебник отечественной географии», переизданная с 1887 по 1917 год 32
раза. В этом ряду и его работа «Австралия и Тасмания» (1896), из которой видно, что, при
всей склонности к сообщению прежде всего сведений географического характера, С.П. Меч
стремится дать и очерк истории интересующей его страны, притом в наиболее болевых мо¬
ментах ее судьбы.Из книги «Австралия и Тасмания»<...> Деревья и кустарники Австралии образуют обыкновенно две формы ландшаф¬
та: лесную саванну и скруб. Лесная саванна есть открытый, светлый эвкалиптовый лес,
где деревья стоят так далеко друг от друга, что можно ездить в экипаже между их ствола¬
ми. Находясь в таком лесу, никак не веришь, что это лес, а скорее готов принять его за
парк, искусственно насаженный и выхоженный рукою человека. Тени нет в таком лесу;
солнечный свет свободно проникает сквозь решето мелких листьев и падает на землю,
покрытую лишь травами, перемешанными с цветами. Это - австралийский луг. Извилис¬
тые русла криков прихотливо извиваются по его поверхности, и вечно-ясное небо глядит¬
ся в их дремотные воды.Лесные саванны составляют важнейший продукт австралийской почвы, и только бла¬
годаря им стали возможны британские поселения по краям континента. В счастливых ме¬
стностях Австралии с наступлением дождливого времени травы образуют сплошной зеле¬
ный ковер, затканный цветами. Правда, не долго он остается свежим и сочным, и очень
скоро трава делается жесткой, бурой или желтой, но все-таки стада находят в ней обиль¬
ный корм. В эту пору всего опаснее здесь луговые пожары. Довольно зажечь один сухой
стебелек, одну ничтожную былинку, чтобы отдать в жертву огню огромную прерию. Охва¬
ченная пламенем, сухая как порох, трава мгновенно вспыхивает и превращается в целое
море огня. В несколько часов гибнут обширные пастбища, где находили себе пищу десят¬
ки тысяч овец.В горных ущельях Австралии, в ее приморских долинах эвкалипты достигают колос¬
сального, чудовищного развития. Пощаженные топором человека за их сказочную древ¬
ность, они остаются немыми свидетелями протекших тысячелетий. Это старики между ста¬
риками растительного царства, превосходящие высотою даже знаменитые американские
секвойи. <...>Прямое измерение одного из таких гигантов показало, что он имеет 400 футов в вы¬
шину. Но Георг Робинзон нашел, что дерево, растущее у истоков речки Ярра-Ярра близ
Мельбурна, имеет высоту 500 английских футов. Нужно мысленно поставить одну на дру¬
гую 10 наших самых высоких сосен, придав им соответствующую толщину, чтобы полу¬-126~
чить эвкалипт, измеренный Робинзоном. Даже знаменитый собор в Страсбурге и пирами¬
да Хеопса, поставленные рядом с этим деревом, скрылись бы под его сенью. Находясь под
таким исполином, чувствуешь головокружение, когда стараешься заглянуть на его верши¬
ну. На глубине сотен и сотен футов роются в каменных пластах нежные сосущие корешки
между влажными, холодными пластами шифера и кварца, чтобы найти пищу и влагу и
провести ее к вечнозеленой кроне, которая шелестит вверху, в жгучих лучах солнца. И ка¬
кая должна быть мощь у корней такого эвкалипта, если они могут удержать его во время
сильных порывов ветра и не дают опрокинуться этому колоссу!Резкую противоположность с парковидными лесами Австралии составляет так назы¬
ваемый «скруб» ее, который покрывает сухие равнины на огромных пространствах.Скруб составляет характерное явление для Австралии и не повторяется ни в какой
другой части света. Это - невысокий кустарник, состоящий из низкорослых эвкалиптов и
акаций, сплетающихся в непролазную чащу. Обыкновенно он растет на голом песке или
на глине - травы в нем не бывает. Часто скруб тянется на десятки и сотни верст, так что
путешественник, рассекающий пустыни Австралии, вынужден делать длинные, утомитель¬
ные обходы, лишь бы обойти непролазную чащу колючего скруба. <...><...>Сухой, жесткий, почти безлистный скруб растет в совершенной пустыне, не боясь
зноя и сухости, столь живучий и неприхотливый, что его не выведешь ни топором, ни ог¬
нем. Если смотреть издали на заросли скруба, то невольно бываешь поражен унылостью
картины. Огромные пространства, пока только может окинуть взгляд, являются однооб¬
разной, как море, поверхностью тускло-зеленоватого цвета, изредка прерываемой голы¬
ми песчаными местами, и молчание смерти царствует над этими пространствами. Лишь
изредка прошумит здесь быстрая как молния ящерица, и, волоча свой длинный хвост, вы¬
ползет на песчаное местечко погреться под палящими лучами солнца. Но после дождей и
скруб делается неузнаваем: его колючки покрываются яркими цветами, к которым приле¬
тают птицы, питающиеся цветочной пылью. С удивлением узнаешь теперь, что кустарник,
казавшийся состоящим из одного и того же вида растений, убрался различными цветами,
часто весьма оригинальными и красивыми. <...>Австралийцы смотрят на землю и на ее дары как на свое племенное достояние. Они,
пожалуй, и не мешают белым пользоваться ею, но не иначе как сообща с ними - иного
пользования они не могут представить себе. Это отлично выразил один из дикарей в сво¬
ей речи пред губернатором Западной Австралии, Муром1. Он говорил: «Зачем вы, белые
люди, приезжаете на кораблях в нашу землю и убиваете бедных чернокожих, которые не
понимают даже, чего вы от них хотите? Выслушайте меня! Мои дикие черные товарищи не
знают и не понимают ваших законов. Всякий зверь, который бегает по нашей земле, каж¬
дый корень, который растет на ней, составляет общее достояние. Как только черный че¬
ловек научится владеть копьем, охота составляет его главное занятие. Он не может по¬
нять, почему один человек имеет более права на зверей, травы и корни, чем другой? Бед¬
ная, истощенная толпа чернокожих встречает незнакомых ей зверей, которых вы называ¬
ете овцами. Само собою, разумеется, тотчас же летит в них копье и устраивается пирше¬
ство. Тогда являетесь вы, белые люди, и стреляете в чернокожих. Приходят в картофель¬
ные поля бедные, голодные женщины, которые привыкли выкапывать из земли всякий
съедобный корень; они выдергивают картофель и прячут в свой мешок. Тогда белые лю¬
ди убивают черных женщин. И я буду брать у них жизнь за жизнь».Европейские колонисты всегда жестоко враждовали с австралийцами. Сколько раз
эта вражда переходила в открытое и яростное истребление дикарей, какую-то охоту за1	Сэр Ньютон Джеймс Мур (1870-1936) был премьером Западной Австралии в 1906-1910 гг.-127-
ними. Главная причина та, что поселенцы захватили обширные и лучшие области страны
для стад своих, и этим самым лишили дикарей возможности охотиться на кенгуру, кусу и
вомбатов, т.е. лишили возможности жить. Это продолжается и до сих пор; и теперь евро¬
пейцы все подвигаются внутрь Австралии, захватывая последние оставшиеся там плодо¬
родные уголки земли. Без сомнения, эти захваты кончатся полным истреблением тузем¬
цев. Самый способ захвата новых пастбищ есть уже начало вражды, начало гибели черно¬
кожих. Не по наследству, не за деньги здесь приобретается земля, но простым правом
сильного. Европеец, поселившись по окраине пустынь австралийских, говорит: эта земля
моя, и дикарь должен удалиться. По мере того, как множатся стада его, как увеличивает¬
ся число белых, все большее и большее пространство земли становится для них необхо¬
димым и отнимается у настоящих его хозяев, которые уходят внутрь без всяких условий.
Тут нет договора, нет купли и продажи, нет речи о вознаграждении, нет даже тени прав¬
ды. Едва только где-нибудь нашлось свежее пастбище, нашедший его овцевод немедлен¬
но объявляет его своею собственностью. Правительство утверждает за ним это право
письменным документом, и дело кончено. Строится новая «станция», водившаяся тут дичь
становится добычей европейцев, их ружей и собак. Могилы прародителей изгнанного
племени европеец дерзко топчет ногами, как будто это племя не может считать отнятую
землю своим отечеством с таким же правом, как и все другие люди. Но для него не все
еще кончено. Племя, изгнанное из своей охотничьей области, вступает во враждебные от¬
ношения с другими племенами, во владения которых оно вынуждено ворваться, и так на¬
чинается губительная война уже у дикарей с дикарями.Кто же решится упрекнуть туземцев за то, что они стараются вредить имуществу сво¬
их гонителей? Толпа чернокожих нападает ночью на стадо и часть его угоняет с собою.
Тогда хозяева и пастухи всей окрестности соединяются вместе и производят зверскую об¬
лаву на дикарей, часть их убивают, а остальных разгоняют. Зато другой овцевод, который,
может быть, и не слышал обо всем этом, делается жертвой мщения дикарей. Его хижина
превращается в пепел, его самого и семейство его убивают. Лошади, скот, овцы все унич¬
тожается с яростью. Теперь еще большее число колонистов соединяются вместе, и начи¬
нается истребление. «Смерть» - вот лозунг колонистов, и против губительного оружия бе¬
лых дикари не могут защищаться. <...>Текст печатается по изд.: Меч С. Австралия и Тасмания. М.: М. Кушнерев, 1906. С. 62-67,89-92.АЛЕКСЕЙ ФЕДОРОВИЧ ФОРТУНАТОВ
(1836-1925)Статистик, специалист по экономической географии. Окончил Медико-хирургичес¬
кую академию и Петровскую сельскохозяйственную академию. В молодости примыкал к
народникам. Был награжден Большой золотой медалью Русского географического обще¬
ства (1893). Наиболее известные труды - «Сельскохозяйственная статистика Европы
и России» (1893), «По вопросам научной школы» (1916). Был критически настроен к ор¬
ганизации сельского хозяйства в России, а также к системе высшей школы в стране.-128-
Население и хозяйство АвстралииИз пяти колоний, составляющих теперь австралийский континент, древнейшею по
времени основания является Новый Южный Уэльс (1788 г.), за ним возникли Западная
Австралия (1829 г.), Южная Австралия (1836 г.), а потом выделившиеся из Нов. Южн.
Уэльса Виктория (1851 г.) и Куинсленд (1859 г.), Тасмания и Новая Зеландия1 ведут свое
самостоятельное существование с 1840 года. <...>Самая старая колония Новый Южный Уэльс обладает и самой крупной абсолютной
цифрой населения (1.277.870), подходящего к числу жителей Лифляндии; немногим
меньше жителей имеет Виктория, едва превосходящая Люблинскую губернию
(1.177.444). В наибольшей по своим размерам колонии, в Западной Австралии, оказыва¬
ется наименьшее число жителей (132.050), близкое к численности населения в Ново¬
александрийском уезде (143 тыс.). <...>В составе населения прежде всего должно быть отмечено разделение населения ту¬
земного от пришлого. Хотя предполагаемое число туземцев Австралии некоторыми дово¬
дится до 200 тысяч, но на учете их имеется только 70 тысяч, т.е. приблизительно в 60 раз
меньше, чем пришлого населения. В Тасмании последние туземцы после упорной войны и
настоящих охотничьих облав были насильственно выселены на остров Флиндерс, и там
окончательно вымерли в 70-х годах. Из 70 тысяч известных туземцев 30 тысяч живут на
континенте и принадлежат к так называемой австралийской расе; при делении человече¬
ства на 3 группы, они входят в состав негрской группы. Существует мнение, что эта раса
когда-то стояла на более высоком уровне культуры. Признаки австралийцев: темно-ко¬
ричневая кожа, гладкие шелковистые волосы, густая черная борода, удлиненный череп,
косозубый, т.е. с очень малым лицевым углом, меланхолическое выражение лица, навис¬
шие брови, маленькие черные глаза, желтоватые белки, широкий нос, большой рот, отсу¬
тствие икр. Язык австралийцев - противоположная крайность того языка, который теперь
завоевал их родину и который при своей поразительной грамматической бедности так
пленяет умением с особенной ясностью передавать человеческую мысль. В австралийс¬
ких языках до 18 падежей, глаголы изобилуют видами, и в то же время нет общих имен
для дерева, рыбы, птицы. В отличие от негрских слов, изобилующих префиксами, австра¬
лийские слова составляются обыкновенно с помощью суффиксов. Зачастую австралийцы
обходятся совсем без одежды, а в южной, более холодной части материка обыкновенно
одеваются в шкуры кенгуру. Для украшения туземцы раскрашивают кожу, носят кольца в
носу, выбивают передние зубы. Австралийцы едят чуть не всех представителей своей фа¬
уны, от лакомого кусу (из сумчатых) до змей, белых муравьев и червей. При очень часто
случающемся недостатке животной пищи, туземцы обходятся растительной; одно из упот¬
ребляемых ими в пищу споровых растений спасло раз от голодной смерти экспедицию бе¬
лых и получило за это название Marsilia salvatrix2. При мало-мальски улучшенном пита¬
нии австралийцы быстро поправляются физически. Людоедство встречалось до послед¬
него времени, причем, по подсчету путешественников, мотивом людоедства всего чаще
выставляется аппетитность человеческого мяса (28%), потом поедание храбрых воинов с
целью заимствовать таким способом храбрость (19%), и на третьем месте нужда в продо¬
вольствии (18%). Огонь пользуется большим вниманием австралийцев и при трудности
своего добывания часто переносится с места на место на далекие расстояния; всякая пи¬1	С 1840 г. Новая Зеландия в качестве одной из колоний Британии входила в состав Австралии; в 1907 г. полу¬
чила статус доминиона и стала отдельным государством.2	Спасительный клевер (лат.).-129-
ща предпочтительно употребляется в поджаренном виде. Жилища, обыкновенно из дре¬
весной коры - плохая защита от холода.Религия найдена повсюду. В представлениях о загробной жизни выставляется не¬
бесный рай с бесконечными пирами и подземный ад в царстве злого духа, который изоб¬
ражается иногда с хвостом и рогами, хотя европейцы не застали в Австралии ни одного
рогатого животного. Австралийцы придерживаются единобрачия, хотя браки обыкновен¬
но временные, на неопределенный срок. С земледелием туземцы континента совершенно
не знакомы; промысловыми занятиями для них служат рыбная ловля и охота; и то и дру¬
гое зачастую производится сообща; добыча делится стариками.У южных австралийцев оружием служат копье и дубинка; более развитые северные
дикари изобрели особый метательный серп - бумеранг, который бросается сначала не в
том направлении, куда он должен попасть, и по дороге меняет свое направление. В пер¬
вой половине XIX столетия туземцы континента истреблялись беспощадно; помимо прос¬
тых убийств, которые сначала слабо наказывались, помимо разбрасывания отравы, мерой
истребления туземцев служила раздача им премий водкой за поимку беглых преступни¬
ков; против такой раздачи протестовали миссионеры. Потом стали делаться попытки при¬
вязать туземцев с помощью смешанных браков с выдачей премий (в Новом Южном Уэль¬
се 2/5 небольшого числа тамошних туземцев составляют метисы). Правительство Южной
Австралии на поддержку уцелевших 3 тысяч туземцев тратит около 50 тысяч в год. <...>Англиканское население составляет более половины только в Тасмании. Католиков
больше всего (свыше V4) в Новом Южном Уэльсе и Западной Австралии, пресвитериан в
Новой Зеландии (23%). <...>Глубокое проникновение христианства в общественную жизнь составляет отличи¬
тельную черту англосаксонского быта. Воскресенье соблюдается в Австралии еще строже,
чем в метрополии: нет театров, общественных игр и скачек, между Сиднеем и Мельбурном
не ходят курьерские поезда. Школа стоит вне исповеданий и в то же время повсюду яв¬
ляется христианской; священная история преподается во всех школах. <...>Косвенным мерилом распространения грамотности служит развитие почтовых и те¬
леграфных сношений. Еще в 1882 г. Австралия занимала среди культурных стран одно из
первых мест по отношению почтовых отправлений к числу жителей (61 отправление на
жителя), уступая только Швейцарии (65) и Соединенному Королевству (63) и равняясь
Соединенным Штатам (61); по числу собственно писем (35) она стояла выше Соединен¬
ных Штатов (31). Заметим в скобках, что в Виктории и Новом Южном Уэльсе, как и в боль¬
шинстве европейских государств (но не у нас), расходы по почтовому делу выше, чем при¬
ходы. <...>Телеграфное сообщение с Англией установилось в 1871 г. В 1872 г. проведен телег¬
раф через весь материк с юга на север; каждая станция на этом опасном пути - неболь¬
шая крепость с высокой каменной стеной и железными воротами на случай нападения
дикарей. Новая Зеландия, уже 18 лет соединенная телеграфной проволокой с континен¬
том, теперь прокладывает кабель в Канаду. По отношению числа телеграмм к населению
Австралия, давшая в 1890 г. более 3 телеграмм на жителя, не имеет соперников среди
культурных стран; метрополия ее достигает 2 телеграмм (у нас 10 жителей посылают в год1	телеграмму). <...>Австралия, при своем населении, немного превосходящем 4 миллиона, имеет 4 уни¬
верситета; скоро откроется и пятый, в Тасмании. Студентов всего больше в Оклендском
университете в Новой Зеландии (742). Мельбурнский университет, с 693 студентами
(в 1895 г.), имеет 14 профессоров, 14 преподавателей и 7 ассистентов; жалованье про¬
фессора от 6 Уг Д° 10 тысяч рублей. В Аделаиде университет имеет бюджет более 600
тыс. рублей и около 20 тыс. десятин собственной земли. Университеты открыты и для~ 130-
женщин. В Сиднейском университете есть особая кафедра земледелия и сельской эко¬
номии. <...>Смертность в Австралии ниже, чем в какой-нибудь другой стране с правильными за¬
писями об умерших. За 13 лет (1881-93 гг.) она составляет только 14 смертей на 1.000
жителей. <...> Особого внимания заслуживают благоприятные условия для жизненности
австралийских младенцев: между тем как у нас в России на первом году жизни умирают
30 из 100 родившихся, в Новой Зеландии их умирает меньше 9. В Австралии редки легоч¬
ные болезни. Кроме того, в ней очень слабо распространена болотная лихорадка (маля¬
рия), облегчающая заболевание многими заразными болезнями в Америке и в России.
Городская смертность в Австралии значительно выше, чем сельская. <...>Когда-то значительную долю прихода белого населения в Австралии давал привоз
преступников. Первые 2 десятилетия колониальной жизни отличались значительной бес¬
порядочностью. Только пятый губернатор Австралии, Маккуэри [Макуори], урегулировал
положение ссыльных и сделал их полезными производительными элементами общества.
С двадцатых годов ссыльных стали отдавать на принудительные работы в частные хозяй¬
ства. Всего дольше продолжалась ссылка в Западную Австралию, но в 1868 году ссылка в
колонии была вообще вычеркнута из английского уголовного законодательства. Сейчас
австралийские переселенцы исключительно добровольцы. Правительство Куинсленда
оказывает еще до сих пор пособие переселенцам при определенных условиях; знаком¬
ство с этими условиями достигается с помощью специальных агентов, живущих в метро¬
полии. Новая Зеландия и другие колонии отменили пособия иммигрантам. Со стороны
центрального правительства содействие эмиграции сказывается между прочим в облег¬
чении всевозможных справок для переселяющихся. Укажем, например, на дешевые книж¬
ки (по пенсу) с обстоятельным описанием отдельных колоний; по их примеру и у нас
приступили к таким изданиям о Сибири. Переезд одного человека из Англии обходится
обыкновенно не дешевле 150 рублей. Путь долгий, потому что самые быстрые пароходы,
доступные только для богатых (700 руб. за провоз классного пассажира), идут до Новой
Зеландии через мыс Горн в 32 дня. На материк ближе попадать через Суэцкий канал, но
длительное и обыкновенно жаркое путешествие по Красному морю не располагает турис¬
тов к этому пути. Валовое число лиц, ежегодно приезжающих в Австралию, превзошло
100 тысяч еще в 1874 году, с 1883 г. оно держится выше 200 тысяч и в последнем отчет¬
ном году (1895 г.) дошло почти до 300 тысяч. <...>Рост Австралии объясняется главным образом, естественным приростом населения.
Перевес рождений над смертями, отнесенный к населению, превосходит там 2% в год,
оказывается больше, чем в любой европейской стране, чем в Соединенных Штатах, Арген¬
тине и Канаде. <...>Цена на частную землю в Австралии в среднем выводе приблизительно такова же,
как в России - около 45 рублей за десятину (в Канаде земля вдвое дороже, в Соединен¬
ных Штатах вчетверо). В Виктории в начале 90 годов цены на землю значительно упали.
<...>В австралийском полевом хозяйстве, как и в русском, громадная будущность принад¬
лежит так называемым коренным улучшениям (мелиорациям). Безводье континента, как
и безводье нашей юго-восточной России, заставляет прибегнуть к искусственному обвод¬
нению. В Новом Южном Уэльсе в 1897 году действовало 48 правительственных и 106
частных артезианских колодцев, со стоимостью колодца в 26.000 р. <...>Из хлебных растений в 5 колониях преобладающим является пшеница, в Новой Зе¬
ландии - овес, в Куинсленде - кукуруза.Огородничество и садоводство в Австралии, подобно полевому хозяйству, держатся
почти исключительно растений европейской культуры. Единственное культурное расте¬-131-
ние, взятое европейцами из пятой части света, это ново-зеландский шпинат (Tetragonia
expansa), привезенный в Англию еще Куком. <...>Плодоводство стало значительно развиваться в Тасмании. Тасманийские яблоки пос¬
певают к такому сроку, что могут появляться на европейских рынках в апреле; с 1889 го¬
да ими снабжается Лондон при посредстве тамошнего генерального агентства Тасмании.
В Тасмании же бойко пошло в ход хмелеводство; в 1895 году урожай хмеля был 79 пудов
с десятины. Культурой апельсинов занялись на континенте; в Новом Южном Уэльсе в 1896
году собирали в среднем по 22 тысячи апельсинов с десятины. При нынешних способах
перевозки и яблоки, и апельсины приезжают в Европу совершенно свежими. Австралийс¬
кие колонии давно уже хлопочут о развитии местного виноделия. Площадь виноградни¬
ков за вторую половину восьмидесятых годов увеличилась вдвое, но до последнего вре¬
мени потребление вина было больше, чем производство, хотя Виктория имеет очень боль¬
шие пошлины на привозные вина. <...> Французские туристы неодобрительно отзывают¬
ся о букете австралийских вин, снабженных французскими марками. Упомянем о своеоб¬
разном продукте австралийского виноградства - о небродящем виноградном соке; спрос
на него для богослужебных целей предъявляют некоторые христианские общины, испо¬
ведующие полное воздержание от спиртных напитков. <...>Австралийские колонии представляют поразительное изобилие сельскохозяйствен¬
ных животных по сравнению с численностью населения. По относительной численности
овец (почти 26 овец на жителя в 1895 г.) они занимают первое место среди культурных
стран; это больше, чем даже в Аргентине (20 овец). <...>Происходивший до последнего времени быстрый рост абсолютной численности
австралийских овец поднимал значение Австралии в мировом овцеводстве: в 1860 году
7% приведенного в известность числа овец приходилось на Австралию, а в 1890 году
австралийские овцы составляли уже почти четверть общего итога. <...>Шерсть - важнейший продукт австралийского сельского хозяйства: в 1893 году цен¬
ность произведений земледелия, взятых в совокупности, давала приблизительно такую
же сумму, как ценность одной шерсти (около 200 мил. рублей). <....> Из стран, ввозя¬
щих шерсть в Европу, Австралия далеко первенствует над остальными, занимая в евро¬
пейском привозе значительно больше половины. Главным потребителем австралийской
шерсти является Англия, но в последнее время много [стран] ценят тонину австралийс¬
кой шерсти. По свидетельству специалистов, России нечего и думать о конкуренции с
австралийской шерстью по тонине, но по прочности тканей русская шерсть дает лучший
продукт. <...>12 февраля 1851 г. в Люис Порт Крике близ Гейонга произошло пятое и последнее
открытие, результаты которого изменили весь ход общественной жизни Австралии. Нача¬
лась золотая лихорадка, и могуществу скваттеров нанесен был первый сильный удар. В
1852 г. скваттеры даже хлопотали о воспрещении золотоискательства. Мельбурн (из де¬
ревушки, основанной в 1837 году) вырос, как гриб, именно благодаря открытию золота. В
первое десятилетие австралийские месторождения доставили наибольшие количества
золота. Так как в то же время добыты были громадные количества золота в Калифорнии,
то это отразилось на поднятии товарных цен повсюду. В 60-х годах в Австралии было до¬
быто золота даже несколько больше, чем в Соединенных Штатах.Взглянем еще мимоходом на средние размеры потребления разных продуктов в
Австралии. <...> Нас интересует только сравнение австралийского потребления с потреб¬
лением европейским и американским. Общая сумма расходов на продовольствие (со
включением вкусовых веществ) для одного австралийского жителя составляла около 100
рублей в 1887 году, это больше суммы, получаемой для Соединенных Штатов (72 р.) и еще
больше против суммы, получаемой для Европы (62 р.). В Европейской России годовое-132 -
продовольствие батрака в частных хозяйствах обходится в среднем 42 рубля. Но не все
статьи продовольствия первенствуют в Австралии: хлебного зерна австралиец потребля¬
ет больше, чем американец, но меньше, чем европеец; то же надо сказать и о картофеле;
зато мяса на австралийца приходится слишком вчетверо больше, чем на европейца, и поч¬
ти вдвое больше, чем на жителя Соединенных Штатов. <...>Как ни далека от нас Австралия, как ни чужды для нас многие стороны тамошнего хо¬
зяйственного быта, но едва ли можно отрицать, что и русский человек, заинтересованный
хозяйственным благосостоянием России, найдет для себя много поучительного в том, что
делается у антиподов.Текст печатается по изд.: Фортунатов А.Ф. Население и хозяйство Австралии // Русская мысль.М., 1898. Н°- 6. С. 204-219; № 7. С. 71-99.КАРЛ ПЕТРОВИЧ ЙЕССЕН
(1852-1918)Закончил Морское училище. Плавал на кораблях в Балтике и на Дальнем Востоке.
В1894-1895 гг. был командиром военного парохода «Нева», в 1895-1896 гг. - крейсера «Азия».Командовал в чине капитана I ранга крейсером «Громобой», посетившим Австралию в
конце апреля - начале июня 1901 г. и принявшим участие в мероприятиях и празднествах в
Мельбурне по случаю образования Австралийского Союза. Йессен детально и поневоле несколь¬
ко протокольно описал это в своем рапорте в Морское министерство.Впоследствии стал контр-адмиралом, участвовал в неудачной для России русско-японс-
кой войне; в одном из боев русский флот потерял крейсер «Рюрик», после чего последовала
отставка К.П.Йессена.Донесение командира крейсера I ранга «Громобой» от 12 мая 1901 г.<...> 18-го апреля [1901 г.], я отправился в г. Мельбурн и вместе с нашим консулом1
сделал официальные визиты <...> В 12 г/2 час- мне был устроен официальный прием
представителями соединенного парламента в здании парламента штата Виктория (отве¬
денном временно под занятия соединенного парламента за неимением еще последним
собственного здания). На этом приеме президент парламента обратился ко мне с краткою
речью, в которой выразил чувства всеобщей радости и благодарности Австралии Его Им¬
ператорскому Величеству за присылку на предстоявшие торжества такого представителя,
как вверенный мне крейсер - самое большое военное судно, когда-либо появлявшееся в
австралийских водах, - и кончил тостом за драгоценное здоровье Государя Императора и
за процветание России. На эти слова я ответил, что горжусь честью, выпавшею на мою до¬
лю, быть представителем своего правительства и России на редких торжествах, предсто¬
явших в Мельбурне, и провозгласил тост за здоровье Его Величества Короля Эдуарда VII2
и за преуспеяние вновь открываемого соединенного парламента и всей Австралии.1	Русским генеральным консулом в Мельбурне в 1899-1902 гг. был Н.П. Пассек.2	Эдуард VII был королем Великобритании в 1901-1910 гг.-133-
Вместе с тем я пригласил всех присутствующих на другой день на крейсер для осмотра и
на завтрак. <...>На другое утро, 19-го апреля <...> в 11 час. утра прибыли на крейсер представители
обоих парламентов, федеративного и штата Виктория, а также городской голова, которым
мною был подробно показан крейсер, после чего они все остались завтракать. <...>В 8 час. утра 22-го апреля <...>я получил приглашение от графини Хоптоун3 прибыть
<...> [23 апреля] в 2 ^^часа в ее ложу, возведенную между обоими въездами в дом гене¬
рал-губернатора (Government House) на улице St. Kilda Road, по которой должен был сос¬
тояться въезд Их Королевских Высочеств в город4.Благодаря заботливости и предупредительности нашего консула, статского советни¬
ка Пассека, как я, так и все офицеры вверенного мне крейсера заблаговременно были
снабжены именными приглашениями и входными билетами на все празднества и приемы.
Кроме того, правление железных дорог Мельбурна и штатов Виктория и Новый Южный
Валлис предоставило гг. офицерам бесплатные билеты для свободного проезда по всем
линиям, и этим же правом пользовались также нижние чины крейсера по всем городским
линиям.Мельбурн ко дню въезда Их Королевских Высочеств принял самый праздничный
вид. На разных улицах были воздвигнуты красивые арки с разнообразными привет¬
ственными надписями; на стенах множества домов красовались транспаранты; на глав¬
ных улицах стояли высокие столбы с гербами на них различных штатов Австралии, за
исключением, однако, Новой Зеландии, не пожелавшей примкнуть к федеративному пар¬
ламенту. <...>Между этими столбами были протянуты фалы с разноцветными флажками и гирлян¬
дами. Все это, вместе взятое, представляло чрезвычайно эффектную картину. Красивее
всех улиц была украшена Collins Street, ведущая от вокзала железной дороги к казначей¬
ству, на которой находится множество красивых домов и воздвигнуты были почти все
наиболее выдающиеся красотою арки. Чрезвычайно красив был также мост через
р. Ярра, так называемый Prince's Bridge, соединяющий вышеупомянутую St. Kilda Road
(загородную улицу) с первою городскою Swanston Street. На этом мосту возведены бы¬
ли две башни, освещавшиеся разноцветными переливающими электрическими лампоч¬
ками по образцу иллюминации Московского Кремля в 1883 г., на коронации Его Величе¬
ства Государя Императора Александра III благодаря случайному нахождению в Мельбур¬
не, как мне было сообщено, одного из лиц, принимавших участие в устройстве этой ил¬
люминации.<...> Мельбурн, в котором насчитывается в настоящее время около 530 ООО жителей,
на время торжества открытия парламента увеличил свое народонаселение с лишком в
полтора раза, так как, по приблизительному подсчету, к этому времени прибыли из раз¬
ных мест всего земного шара около 300 ООО иногородних. Во все дни празднеств все глав¬
ные улицы были буквально запружены толпою с утра до поздней ночи, так что экипажи
двигались с величайшим трудом, пешеходы же часто не могли двигаться вовсе или же бы¬
ли увлекаемы толпою. Порядок господствовал, однако, полный, так как в помощь обыкно¬
венной городской полиции было собрано из разных городов еще около 800 конных и пе¬
ших полицейских и, кроме того, требования полиции исполнялись публикою беспрекос¬
ловно.3	Правильно - Хоуптаун. Х.Э. Хоуптаун - супруга первого генерал-губернатора Австралийского Союза Дж. А.Л.
Хоуптауна.4	Имеются в виду прибывшие на празднование образования Австралийского Союза герцог и герцогиня
Йоркские.•134-
Соответственно этому громадному наплыву иногородних цены в городе, даже на са¬
мые необходимые жизненные предметы, поднялись до невероятных размеров. Обыкно¬
венные цены в Мельбурне считаются уже весьма высокими, во время же празднеств мно¬
гие из них были прямо удвоены, напр, в гостиницах, за кареты и т.д.Утром 23-го апреля <...> при чудной, чисто летней, погоде с юга показалась королев¬
ская яхта «Ophir»<...>. За яхтою следовали оба конвоира, крейсеры «Juno» и «St. George»,
и суда австралийской дивизии: «Royal Arthur» под флагом контр-адмирала, «Ringarooma»,
«Mildura» и «Wallaroo».В 10 3/4час., поставив гг. офицеров и команду во фронт, а караул на мостике, подня¬
ли английский флаг на грот-стеньге рядом с нашим и произвели салют в 21 выстрел. Ях¬
та прошла мимо крейсера близко по правому борту, и Его Королевское Высочество Герцог
Йоркский, стоя на переднем мостике, отдав нам честь, поклонился, после чего я приказал
команде кричать пять раз «ура». За нами отсалютовал сначала американский крейсер
«Brooklyn», а за ним и германские и нидерландское суда. Пройдя американский крейсер,
яхта и все конвоировавшие ее суда стали на якорь по диспозиции. <...>Как только яхта стала на якорь, я отправился на нее для представления Его Короле¬
вскому Высочеству. <...>При представлении я обратился к Его Королевскому Высочеству, согласно данной
мне инструкции, со следующими словами:«I have the honour to inform Your Royal Highness that by order of His Majesty my August
Emperor I have been sent with the first-class armoured cruiser "Gromoboi" especially to meet
Your Royal Highnesses at Melbourne and congratulate You upon Your happy arrival in
Australian waters»5.На это Герцог, представив меня сначала Ее Королевскому Высочеству Герцогине
Йоркской, ответил, что он чрезвычайно благодарен Его Императорскому Величеству Госу¬
дарю Императору за присылку такого выдающегося судна, как вверенный мне крейсер,
которым он любовался уже издали, и отправил уже благодарственную о том телеграмму
Государю Императору <...>.После чего Их Высочества милостиво простились со мной, причем Герцог предупре¬
дил меня, что на другой день посетит вверенный мне крейсер. <...>При съезде с яхты мне было вручено приглашение к обеду в воскресенье 29-го апре¬
ля у Его Высочества на яхте «Ophir». <...><...> 24-го апреля в 11 час. утра состоялось в Government House представление Гер¬
цогу Йоркскому высших лиц парламентов, всех ведомств штата Виктория и города Мель¬
бурна, а также консульского корпуса, в общей сложности свыше 3000. Его Высочество с
каждым из представлявшихся здоровался за руку и с некоторыми из них обменивался
краткими фразами. Мне Герцог сказал, что он очень рад осмотреть в этот день вверенный
мне крейсер. По окончании представлений Его Высочеству были поднесены адресы раз¬
личных учреждений и корпораций.В 3 час. 50 мин. пополудни Его Королевское Высочество Герцог Йоркский отвалил от
яхты «Ophir» на паровом катере, при подъеме на котором штандарта все суда на рейде
расцветились флагами с подъемом на грот-мачте английского флага и произвели салют
в 21 выстрел. Посетив сначала американского и германского адмиралов, Его Высочество5	«Имею честь сообщить Вашему Королевскому Высочеству, что по приказанию Его Величества моего Авгус¬
тейшего Императора я прислан вместе с броненосным крейсером I класса "Громобой" специально для того,
чтобы встретить Ваши Королевские Высочества в Мельбурне и поздравить Вас со счастливым прибытием в ав¬
стралийские воды», (англ.).-135~
в сопровождении командира яхты «Ophir» и дежурного адъютанта в 4 г/2часа пристал к
вверенному мне крейсеру, на котором поставлены были во фронт гг. офицеры и команда.
После представления мною Его Высочеству гг. офицеров Герцог обошел караул и коман¬
ду, поздоровавшись с нею по-русски, предварительно спросив у меня слова приветствия.
Затем после команды «крейсер к осмотру» Его Высочество обошел все три палубы, при¬
чем восхищался простором на верхней палубе, высотою батареи и удивлялся, как при та¬
кой громадной артиллерии и огромных запасах возможно было достигнуть такого прос¬
тора жилых помещений всего личного состава. При этом Герцог крайне сожалел, что за
недостатком времени лишен возможности и удовольствия более подробно осмотреть ве¬
ликолепный крейсер. Осмотр окончился кают-компаниею, где было подано шампанское и
я провозгласил тост за здоровье Короля Эдуарда VII, Королевы Александры, Герцога и
Герцогини Йоркских. Его Высочество, поблагодарив, ответил тостом за здоровье Государя
Императора, Государынь Императриц и всего Царствующего Дома. Оба тоста были встре¬
чены громким «ура».Из кают-компании Его Высочество поднялся в мою каюту, где выразил мне полное
свое удовольствие всем виденным. При этом Герцог заметил, что он никогда еще не видел
такой красивой кают-компании, в особенности же такой капитанской каюты, как на вве¬
ренном мне крейсере, и утверждал, что собственная его каюта на яхте «Ophir» значитель¬
но уступает ей, в особенности в высоте. Выйдя затем на верхнюю палубу, Его Высочество
еще раз поблагодарил меня за отличный смотр, простился с гг. офицерами и с командою
(снова по-русски) и в начале 6-го часа отвалил от крейсера и направился на нидерлан¬
дское судно. При съезде Его Высочества с крейсера команда кричала 5 раз «ура», после
чего был произведен салют в 21 выстрел. <...>В четверг, 26-го апреля (9-го мая), в полдень состоялось торжественное открытие
федеративного парламента Австралии Его Королевским Высочеством Герцогом Корну-
эльским и Йоркским, на котором я присутствовал с частью офицеров крейсера.<...> По окончании молитвы Его Королевское Высочество обратился к обеим пала¬
там с сообщением, что Его Величеству Королю Эдуарду VII благоугодно было предоста¬
вить ему посредством патента за Королевскою подписью от имени Его Величества полную
власть совершать или предоставлять кому следует совершать все действия, необходимые
для создания этого парламента, подробно описанные в патенте, почему этот последний
должен быть теперь же прочтен.Клерк парламентов прочел патент. Далее Его Королевское Высочество обратился
к обеим палатам с речью, в которой изложил послание Его Величества Короля.Затем генерал-губернатор обратился к обеим палатам с предложением присягнуть и
подписать присяжный лист и по окончании церемонии немедленно приступить к избра¬
нию: сенату - президента, а палате представителей - спикера.После принятия присяги, оркестром и хором были исполнены знаменитое «Алли¬
луйя» Генделя и «Rule, Britannia», чем и окончилась церемония, и Их Королевские Высо¬
чества оставили здание выставки, причем хор и оркестр исполнили английский нацио¬
нальный гимн.Согласно полученного от английского адмирала приглашения все суда на рейде в мо¬
мент объявления открытия парламента расцветились флагами.Устав нового федеративного парламента Австралии составлен из лучших параграфов
уставов парламентов всего света, тщательно разработан и по форме своей подходит бли¬
же всего к республиканской, именно Северо-Американских Соединенных Штатов. <...>
Вечером того же, 26-го апреля я с офицерами присутствовал в том же здании выставки на
парадном концерте, данном правительством Соединенных Штатов Австралии в честь Гер¬
цога и Герцогини Йоркских. <...>-136-
<...> 27-го апреля на скаковом поле в Флемингтоне происходил парад всех колони¬
альных войск, собранных из разных штатов Австралии в Мельбурн. <...>В 2 час. пополудни на скаковое поле прибыли в открытых колясках Их Королевские
Высочества в сопровождении генерал-губернатора с супругою и свиты. Его Высочество,
одетый в форму 7-го полка Королевских стрелков (Royal Fusiliers), сел на коня, а Ее Вы¬
сочество проследовала в Королевскую палатку. После объезда линии войск Его Высоче¬
ство вместе с генерал-губернатором стал впереди палатки, после чего последовала ко¬
манда «к церемониальному маршу». Войска проходили стройно, в хорошем порядке. <...>
Вечером состоялся блестящий прием и концерт в городской думе в честь Их Короле¬
вских Высочеств, на котором я присутствовал с частью офицеров крейсера. В это же вре¬
мя был сожжен великолепный фейерверк в местности, в которой расположен дом гене¬
рал-губернатора.28-го апреля утром Их Высочества сначала смотрели из здания парламента на прохож¬
дение процессий разных цехов и обществ, а затем около полудня состоялся в Мельбурн¬
ском университете акт, на котором между прочими лицами была пожалована Герцогу
Йоркскому, имевшему уже ученую степень доктора прав Оксфордского и Кембриджского
университетов, та же степень и Мельбурнским университетом. <...>30-го апреля Их Высочества отправились по железной дороге в г. Балларат для ос¬
мотра его, откуда вернулись в тот же день, в 7 час. вечера. <...>В этот же вечер с 8-11 час. происходила роскошная иллюминация всех военных су¬
дов, стоявших в Мельбурне. Чрезвычайно эффектно были иллюминированы американс¬
кий крейсер «Brooklyn» и германский крейсер «Hansa». Менее удачно были иллюминиро¬
ваны английские суда и нидерландский крейсер. Вверенный мне крейсер, по общим от¬
зывам как печати, так и публики, представлял самую величественную картину. По обоим
бортам было проведено два ряда ламп: один по ватерлинии, другой по планширю. Весь
рангоут, ванты, штаги и дымовые трубы были покрыты рядами ламп, так что все очертания
крейсера ясно выделялись. <...>Жители высших классов Мельбурна наперерыв старались оказывать личному соста¬
ву вверенного мне крейсера во время его стоянки в этом городе гостеприимство в самых
широких размерах. Всеми получавшимися ежедневно на крейсере во множестве пригла¬
шениями кают-компания не могла воспользоваться даже при разделении этих приглаше¬
ний между свободными от службы членами ее; я же лично не был в состоянии не только
принять какие-либо приглашения, кроме официальных, но даже и ответить на сделанные
мне частными лицами визиты, взамен чего приходилось посылать карточки с извинением
о невозможности личного ответа. Поэтому, чтобы ответить парламенту, штату Виктория, а
также и частным жителям города Мельбурн за их радушие и гостеприимство, я и офице¬
ры решили устроить на крейсере вечерний прием, но так как все дни этой недели были
уже разобраны судами других наций и нашим консулом, то прием пришлось назначить на
понедельник, 7-го мая. <...>7-го же мая в 8 час. вечера состоялся на крейсере большой прием, на который было
разослано до 500 приглашений. Генерал-губернатор лорд Хоптоун прислал мне утром
письмо с выражением крайнего сожаления о невозможности быть с супругою на крейсе¬
ре, так как, согласно измененной программе, он в этот день должен был отправиться по
железной дороге в Сидней. Между приглашенными находились: губернатор штата Викто¬
рия, сэр Джон Медден с семейством, все министры, как федеративного, так и парламента
штата Виктория, множество сенаторов, весь консульский корпус и вообще все те жители
Мельбурна, которыми мне и офицерам было оказано столь редкое внимание.Крейсер был убран роскошно: громадная верхняя палуба, покрытая высоко подня¬
тыми тентами, была разделена на столовую, простиравшуюся от носового каземата до-137-
грот-мачты, на танцевальную залу, занимавшую шканцы, и на различные буфеты, кури¬
тельную и гостиные, занимавшие весь ют. Вся палуба утопала в зелени, а в обоих бортах
машинных люков были устроены большие фонтаны, освещавшиеся лучами прожекторов,
проходившими сквозь разноцветные стекла. Гости подъезжали в экипажах к сходне крей¬
сера. Вечер окончился около 1 час. ночи и, по единогласным отзывам печати и публики,
превзошел все когда-либо виденное в этом роде мельбурнцами.8-го мая я отправился в 2 час. пополудни с двумя офицерами в здание парламента,
где к этому времени в одной из зал собрались главные представители парламента и сос¬
тоялось официальное подношение парламенту снимка вверенного мне крейсера.Во время стоянки крейсера у железнодорожной пристани Порт-Мельбурна ежеднев¬
но, с 2-5 час. пополудни, за исключением субботы, публике разрешался осмотр крейсера,о	чем было объявлено в местных газетах. Насколько вверенный мне крейсер интересовал
жителей Мельбурна, видно из того, что число посетителей ежедневно доходило, по приб¬
лиженному подсчету, до 5000-7000 человек. <...>Окончив вечером 9-го мая все расчеты с берегом, <...> 10-го мая в 3 час. утра нача¬
ли разводить пары в 8 котлах. <...> Отдали швартовы, отошли от пристани, направились
малым ходом под всеми тремя машинами по углубленному каналу на внешний рейд и
вышли в бухту. <...>Текст печатается по изд.: Российские моряки и путешественники в Австралии. Сост. Е.В. Говор и
А.Я. Массов. М.: Наука, 1993. С. 225-233.АЛЕКСАНДР ЛЕОНИДОВИЧ ЯЩЕНКО
(1868-1943)Ученый-естествоиспытатель, географ-путешественник, педагог. Учился в Петербург¬
ском университете по «естественному разряду» физико-математического факультета. Еще
студентом участвовал в экспедициях на Крайний Север европейской России (Русскую Лаплан¬
дию), в Закаспийский край, Бухару. По окончании университета посетил Германию, Францию,
Италию для ознакомления с преподаванием зоологии и географии. Долгие годы преподавал ес¬
тествознание в разных российских университетах и институтах. В 1903 г. А.Л. Ященко
предпринял путешествие в Австралию, где пробыл с июля по октябрь. Он побывал не только
в крупных городах, уже известных русским путешественникам, но и в австралийской глубин¬
ке, описанной им красочно, живописно и в то же время с зоркой наблюдательностью ученого-
натуралиста. Поездка стала частью почти кругосветного путешествия естествоиспыта¬
теля. После 1917 г. А.Л. Ященко жил в основном в нижегородской губернии в г. Сергаче, где пре¬
подавал в школе географию, занимался научно-просветительской деятельностью, основал
краеведческий музей. Дневники А.Л. Ященко об австралийских впечатлениях пролежали в ру¬
кописи полстолетия и, сохраненные его дочерью В.А. Никифоровой, были опубликованы1 толь¬
ко в 1959 г.1	Большую роль в возвращении науке имени А.Л. Ященко сыграл В.Р. Кабо (см. настоящую книгу). Он разыс¬
кал в 1956 г. дочь Ященко, В.А. Никифорову, описал коллекцию ученого, в которую входят бумеранги с рисун¬
ками, магические палочки, щиты, каменные ножи и топоры, священный камень чуринга и др. Все эти сокрови¬
ща теперь хранятся в Музее антропологии и этнографии. По сообщению Е.Говор, в 2001 г. дневник
А. Ященко вышел в Австралии на английском языке (перевод и комментарии П. Тилли).-138~
Путешествие по АвстралииФримантл - Перт<...> Фримантл - только прибрежный пункт, и пульс западной Австралии бьется не в
нем, а в 12 милях (25 верст) далее внутрь - в городе Перте. И то и другое поселение обя¬
заны своим существованием присутствию в этих районах Австралии золотой руды. Оба го¬
рода очень молоды, и оба продолжают еще расти. В Перте теперь насчитывают около 27
500 жителей. В глаза бросается, так сказать, исключительно коммерческое значение этих
двух городов: главные улицы - это беспрерывный ряд магазинов и коммерческих учреж¬
дений; боковые улицы и окрестности большей частью состоят из одноэтажных домов, по¬
разительно однообразной архитектуры, точно строители думали только об одном: поско¬
рее устроить все самое необходимое для жизни рабочего человека. <...> монотонный вид
построек несколько разнообразится немногими домами в два, редко больше, этажа, да
еще жалкой растительностью, именуемой здесь громко садами.Берег Западной Австралии у Фримантла несет все следы дюнного происхождения. Он
очень скудно покрыт чахлым кустарником, редкими деревьями, иногда попадаются кусти¬
ки невысоких пальм. Этот унылый пейзаж тянется на всем пространстве от Фримантла до
Перта и меняется только у самых городов благодаря их двум рекам. Растительность по бе¬
регам этих рек гуще, выше, но все же сохраняет свой «австралийский» тип разрозненнос¬
ти и малой тенистости. Почва везде одна и та же, преимущественно песчаная. Разраста¬
ясь в ширину, Фримантл и Перт уничтожают эту растительность или, частично оставляя ее,
разнообразят новыми посадками - впрочем, только на местах «садов». Частный домик
с клочком имеющейся при нем земли (продажа производится на футы по фасаду кварта¬
ла), на мой взгляд русского из внутренних губерний России, имеет какой-то убогий вид:
при нем дворик с пепельно-желтой землей, два-три древесных растеньица и что-либо
еще, посаженное для украшения, иногда огородик. Вот и все жилье.Таково впечатление от внешнего осмотра Фримантла. <...>Аделаида<...>Я прежде всего нанес визит директору [зоологического сада] мистеру Менчину. Пос¬
ледний принял меня официально любезно, посоветовал познакомиться с директором Бо¬
танического сада, когда-то бывшим русским подданным и женатым на русской, и дал раз¬
решение на более детальный осмотр сада, прибавив, что он не так велик и благоустроен,
как такие же сады в Мельбурне и Сиднее.Аделаидский сад небольшой, чисто научный и образцово содержится. Он хорошо де¬
корирован разными посадками, среди которых много пальм и кактусов. Постройки и по¬
мещения для животных небольшие, но удобные и некоторые очень изящны. Посередине
сада широкая беседка для отдыха. Имеется буфет с освежающими напитками. Всюду по
саду проведена вода, и повсеместно полная чистота.<...> особенно живописен уголок с фламинго в виде зарослей у широкого бассейна.
Зато у лебедей водоемы имеют жалкий вид; в них этим большим птицам положительно
негде развернуться, чтобы поплавать; особенно обижен абориген Австралии - черный ле¬
бедь. <...>Утром (8 июля) после завтрака ходил в контору Далгетти (богатая транспортная кон¬
тора, имеющая дела в Англии и Австралии), куда у меня были рекомендательные письма.
Но нужные мне агенты были в отъезде и должны быть через день, почему я тотчас решил-139-
заполнить время визитом к директору Рисовальной школы мистеру Гиллу. <...>0н принял
меня на службе очень любезно и, потолковав несколько минут, оделся и предложил меня
тотчас же свести и познакомить с директором местного научного музея (по преимущест¬
ву этнографического и естественноисторического).Директора мы не застали, и мистер Гилл оставил ему письмо о нашем визите и о мо¬
ей особе, а сам, поручив меня д-ру Зицу, простился и ушел опять'на свой пост. С первых
же слов беседы я убедился, что ассистент директора одновременно и консерватор музея.
Д-р Зиц, собственно, и есть центральное лицо музея, основатель его, пестун и душа. Это
пожилой, но очень бодрый и живой старик немец, весьма солидный знаток местной зо¬
ологии и этнографии: он быстро проэкзаменовал меня о цели моего прибытия в Австра¬
лию и, видимо убедившись, что перед ним не просто глобтроттер2, с увлечением, не свой¬
ственным его годам, пустился в глубоко интересную для меня беседу о настоящем, прош¬
лом и будущем музея. В его глазах сверкала любовь к своему детищу и чувствовалось, что
ему приятно потолковать о нем с иностранцем-«ученым».Он тотчас же повел меня по музею, показав наиболее интересные вещи по фауне
Австралии, по ее минеральным богатствам и по ее этнографии. Особенно ценна была кол¬
лекция утвари австралийцев. По словам Зица, в Аделаиде собрана наиболее богатая из
подобных коллекций. Показывая своеобразное и кажущееся многим таинственным ору¬
жие туземцев - возвратные бумеранги, Зиц вынул один из них и сказал, что этот экземп¬
ляр особо драгоценен: все «черные» (людей черной расы в Австралии зовут black fellow),
которым его показывали, признавали в нем лучший из всех бумерангов по ловкости, с ка¬
кой его можно бросить. Не всякий бумеранг имеет удачную кривизну, а от нее-то и зави¬
сит самый полет этого оружия или, вернее, орудия. Возвратные бумеранги по легкости
своей непригодны для охоты на крупную дичь. Зиц предупредил меня быть осторожным
при приобретении орудий и утвари для увоза в Европу. <...>Настоящие орудия в Южной Австралии теперь достать очень трудно (в этом я скоро
убедился). <...>Поездка в окрестности Аделаиды<...> я совершил маленькую экскурсию в окрестности Аделаиды благодаря любез¬
ности д-ра Зица, вице-директора Аделаидского естественноисторического музея, пре¬
доставившего к моим услугам свой экипаж и лошадь, а главное - себя самого и своего
помощника по консерваторству и коллекционированию, сына Рудольфа. Оба Зица уже
давно работают в музее, который благодаря их стараниям, а главное любви к делу нахо¬
дится в превосходном состоянии и положительно служит научным украшением столицы
Южной Австралии. Полагаю, что станет очень понятным мое особое удовольствие совер¬
шить прогулку в австралийский скреб в сопровождении превосходных натуралистов,
нисколько не затруднявшихся давать мне ответы на все вопросы, касающиеся фауны и
флоры страны. <...>Свернув от музея влево, поехали улицами Аделаиды, мимо зоологического сада по
пригороду. <...> Даже чистенькие каменные коттеджи с их словно выточенными веран¬
дами не глядели уютными уголками, так как возле них не было той привлекательной те¬
нистости, которую дают густые поросли деревьев сада или рощи. <...>Проезжая с Зицами мимо всяких палисадников и насаждений, я внимательно слушал
их ценные разъяснения. Благодаря таким указаниям я, между прочим, узнал, что артишо¬2	Глобтроттер (globetrotter - англ.) - путешественник, «слоняющийся» по земному шару ради приятного вре¬
мяпрепровождения.-140-
ки здесь разводятся лишь как декоративные растения; увидел фиговые деревья, лишен¬
ные листьев; обратил внимание на местную оригинальную юкку, деревья которой разно¬
полы, - словом, сидя в экипаже моих натуралистов, я основательно поучался и как бы пе¬
реживал введение в историю моего будущего научного путешествия по Австралии. <...>
Вскоре стали попадаться австралийские аборигены - эвкалиптовые деревья, сначала по¬
одиночке, а потом и купами. Впрочем, эти деревья растут главным образом возле «кри¬
ков»3, или небольших речек, склонных к усыханию в засухи, берега которых эвкалипты и
обрамляют, следуя всем извивам течения. Натуралист и немец, старый Зиц не мог без
огорчения говорить о нещадном истреблении этих деревьев чересчур практичными анг¬
личанами: скреб (густые заросли разной породы кустарника и деревьев) и эвкалиптовые
леса немилосердно вырубаются ради превращения местности в культурные площади. Фи¬
ги, виноград, апельсинные деревья и овощные растения - вот что прежде всего нужно
здешнему практичному хозяину. Когда я выразил предположение, что редкие эвкалипты
не должны были бы мешать посадкам между ними и даже в некоторых случаях могли бы
быть полезны своей тенью, Зиц покачал головой и сказал, что, к сожалению, эвкалипты -
растения весьма жадные к воде и быстро отнимают влагу от всякого насаждения возле
них. Эта-то способность их и послужила поводом для насаждения эвкалиптов в болотах
Италии с целью осушения последних. Подобной способностью осушать почву обладают
наши прибрежные и болотные ветлы.Те места, по которым мы ехали, были лет 50-60 назад покрыты довольно густой на
криках девственной растительностью, дававшей приют местным жителям Австралии. Ны¬
не же нужно ехать дня два на лошади, причем доберешься до туземных аборигенов, ког¬
да-то дикарей, а теперь полуцивилизованных и как ни плохо, а говорящих... на английс¬
ком языке.Аборигены служат даже в аделаидской полиции в качестве «трэкеров»4. Трэкеру ни¬
чего не стоит отыскать вас по следу, куда бы вы ни спрятались и по какому бы пути ни про¬
бирались: он видит ваши следы на траве, камнях, по кочкам и сучкам так же хорошо, как
если бы вы шли по чистому песку. Его могут сбить со следа, и то не всегда, только места,
где прошло, кроме вас, очень много людей. Словам д-ра Зица можно верить, а он говорил
мне, что настоящему туземцу, попавшему или живущему некоторое время в городе, доста¬
точно видеть вас один раз, чтобы потом узнать среди всех других, достаточно даже уви¬
деть днем, чтобы узнать ночью, и наоборот. Сам Зиц произвел интересный опыт. Он при¬
готовил возможно правдоподобнее ожерелье из зубов кенгуру по образцу аборигенов;
туземцы, которым он показывал это ожерелье, неизменно пренебрежительно говорили:
«White work! bad!», то есть «Работа белого! плохая работа»; они сразу видели разницу в
сверлении дырок в зубах.Где раньше был скреб и купы эвкалиптов, теперь белой лентой с холма на холм бе¬
жит прекрасное шоссе, обставленное с обеих сторон столбиками и прерываемое прочны¬
ми мостами через крики.<...> печальной участи истребления подвергся и другой австралийский абориген -
казуарина. Попадавшиеся нам казуарины имели жалкий вид доживающих стариков или
уродливой молодежи. Впоследствии только в садах да в непочатых местах скреба я видел
пышные космы этих изящных плакучих деревьев. <...>Уместно будет здесь указать, что не все, однако, в Австралии легко побеждается ко¬
лонистами, и, что всего курьезнее, непобедимыми врагами являются англичанами же вве¬
зенные и разведенные творения. Я говорю о кроликах, которые когда-то были привезены3	Creek (англ.) - небольшая река, ручей, пересыхающие в жаркий сезон.4	Tracker (англ.) - следопыт, охотник.~141 ~
сюда ради охотничьего спорта, а ныне являются настоящим бичом населения, портя и ист¬
ребляя по своей потребности есть и грызть не только в скребах, где их поселили, но и в
культурных насаждениях, куда их никто не приглашал. Несмотря на мелкоячеистые сетча¬
тые заграждения, на истребление ловушками, ядом и оружием, кролики, которым приро¬
дой суждена многосемейность и плодородие, благополучно пребывают в том же, если не
больше, числе. В их разрушительных деяниях им помогают их длинноухие собратья - зай¬
цы; завезенные сюда и ценимые прежде поштучно, они вскоре перекочевали в поля, от¬
куда их так же трудно вывести, как какую-нибудь сурепицу в хлебах. Они мельче евро¬
пейских и приобрели желтую окраску.Посещение комиссара полиции<...> Кстати, относительно трэкеров. Австралийская полиция обратила свое особое
внимание на необыкновенное развитие наблюдательности у туземцев, для которых,
впрочем, это качество является простой насущной необходимостью, принимая во внима¬
ние скудность их природы и явную для всего живого потребность добывать питье и пи¬
щу. Австралийский туземец, живущий на границе пустыни и даже в самой пустыне,
представляет собою человека с особыми качествами. Он бесспорно умен - слова Зица,
сообразителен, иногда горд и царски величав - слова Мадлея (комиссар полиции), чему
способствует при хорошей пище их красивое телосложение, в котором напрасно отказы¬
вают ему некоторые исследователи. Он в то же время обладает зоркостью и наблюда¬
тельностью^..^<...> для меня, интересовавшегося другой стороной жизни отдаленного континента,
отброшенного от остального мира в простор южных океанов, оказалась более интересной
нижняя часть шкафа, где я заметил австралийские орудия дикарей. То была малая часть
того, что в изобилии получал, а может быть, и не перестает получать комиссар от своих
подчиненных, рассеянных по всему пространству южноавстралийской колонии. Эта ма¬
лая часть состояла из десятка бумерангов, ожерелий, украшений, предметов колдовства и
тайных церемоний «дикарей». Кое-что было завернуто в бумагу, но мистер Мадлей, отря¬
хивая пыль с пальцев, любезно распаковывал пакет за пакетом.Совершенно случайно я высказал огорчение, что подобные вещи, согласно словам
Зица ныне представляющие большую научную редкость, едва ли в таком ассортименте по¬
падут ко мне, если бы даже мне посчастливилось в магазинах Сиднея, столичного города
всей Австралии. Справившись, буду ли я по возвращении из Сиднея в Аделаиде, и полу¬
чив отрицательный ответ, мистер Мадлей неожиданно выразил желание подарить мне
несколько вещей. На мое вполне естественное смущение он поспешил прибавить: «Для
науки я всегда и везде готов служить». При этом он, мистер Мадлей, перечислил несколь¬
ко подарков, сделанных им разным другим лицам, среди которых почетное место занима¬
ет принц Валлийский, ныне король Англии.Нужно ли передавать о моей радости в полном смысле этого слова. Но каково было
мое ликование, когда, придя к Мадлею с безделушками-подарками (сундучок-модель с
звенящим замком, модель лаптей и финский нож), я узнал, что презент мне состоял из ка¬
менного топора с рукоятью (древняя редкость даже для австралийских музеев), редкого
каменного ножа в ножнах из коры, таинственного камня церемоний со знаками, колдую¬
щей палочки-указки (несущей смерть указуемому), украшений груди и чресл, женского
дорожного мешочка, копьеметальника и четырех бумерангов и туфлей из перьев эму. Ес¬
ли судьба поможет мне довезти все это до России, я привезу поистине драгоценный дар
Центральной Австралии русскому музею.-142-
От Ляк-Гарри до КиллалпаниныИтак, мы тронулись. Дорога от Ляк-Гарри до Киллалпанины может считаться равни¬
ной. Эта равнинность способствовала миражу, который мы имели случай наблюдать с по¬
возки. Мираж обыкновенно давал иллюзии недалекого озера. Иной раз, по словам Пье¬
ра5, на горизонте показывались даже отдаленнейшие пейзажи, например далекий артези¬
анский колодезь, скрытый за горами. Эти равнины изобилуют росами, которые, впрочем,
по словам того же Пьера, бывают только зимой. Впрочем, равнинность все же нарушалась,
и мы довольно часто въезжали на невысокие песчаные холмы. Особенно гладка равнина
у Ляк-Гарри, где она сплошь устлана бурыми камнями, теми самыми, крупные глыбы кото¬
рых я наблюдал около станции Пьера.Через час мы проехали мимо самого «озера» Гарри, оказавшегося просто ровным
глинистым ложем без капли воды, и только мираж издали делал его настоящим озером.
Однако вдали на горизонте виднелись возвышенности, остатки более высоких плато или
вулканических выступов. Было очень интересно, что некоторые холмы и выступы порази¬
тельно походили друг на друга: они попадались попарно - один выступ крышевидный,
иногда подковой, другой с конусом внутри.Киллалпанина<...> Станция стоит на высоком берегу крика и озера Киллалпанины, сплошь покры¬
том дюнами песку. Станция состоит из нескольких домов, сараев и церкви. Дом пастора
имеет внутри европейский комфорт. <...>Я поднялся на холм и вручил рекомендательные письма Рейтеру, который и ввел ме¬
ня в свой уютный кабинет, где сидели остальные обитатели миссии. Мы познакомились и
начали беседовать по-немецки. <...>Я разговорился о целях моего приезда и понудил пастора Рейтера вынуть его запис¬
ки, которые составляют, наверное, ценный материал и заключаются в нескольких книгах
конторского формата, где в систематическом порядке изложены материалы по быту чер¬
ных, их верованиям, легендам, их языку и туземным названиям и данные о животных по
понятиям туземцев. Для моей поездки были особенно ценны последние, но я напрасно
уверял пастора в необходимости публиковать их.Он сказал, что записывал все просто ради сохранения всего того, что неминуемо ис¬
чезло бы без записи в несколько последующих лет (он здесь 15 лет, и в первый же год сам
выучился языку за отсутствием каких-либо руководств). Немецкие общества не раз уже
просили у него эти записи, но он отвечал всегда отрицательно, да и книги эти исследова¬
телю (это значит мне) показывал впервые. Вот некоторые данные, которые я для приме¬
ра исторгнул из уст пастора во время его беседы.Аборигены считают так: раз, два, три, два-два (четыре), рука (5 пальцев), три-три (6),
рука-два (7), ...три руки-три (18) и т.д.Счет дней у них сложный: имеется не только понятие «завтра», но и «послезавтра»,
и «после-послезавтра», и некоторые другие указания следования дней друг за другом.Время они считают по солнцу: «темно», «рассвет», «восход», «солнце невысоко»,
«солнце повыше», «солнце в зените», «солнце склоняется», «солнце приближается к за¬
ходу», «солнце заходит», «сумерки», «темно».Продолжительность времени измеряется по месячному календарю - от полнолуния
до полнолуния, например: «две луны и столько-то дней».5	Австралиец-француз, спутник Ященко в его путешествии по австралийской глубинке.-143-
Туземцы обращают большое внимание на звезды и имеют для них много названий.По лунам, временам года («жаркое солнце», «холодное солнце») и положению звезд
на небе они знают время и место цветения тех растений, которые им полезны, и в это вре¬
мя ходят собирать их.Они разбираются в крике птиц, и эти крики служат им, очевидно, предупреждением.
Ворона иногда указывает им пребывание врага. Одни и те же птицы следуют за путником.Они знают жизнь животных, читают их следы, безошибочно находят норы как зверей,
так и пресмыкающихся, гнезда птиц (кенгуру, например, свои норы закапывают).В непогоду черные знают, как вести себя: во время грозы не становятся поддеревья,
не бегут, избегают блестящих предметов и даже зарывают в земле все, что блестит. По их
разумению, хороши только некоторые, и притом недуплистые деревья, и они становятся
под ними или забираются в низкие кусты.В минувшие времена опасностей от белых и соотечественников люди располагали
свой бивуак на вершинах холмов, чтобы дальше видеть и чуять.Коренные австралийцы очень честны. Пастор Рейтер ни у себя, ни у складов и ам¬
баров дверей не запирает. Найденные кем-либо потерянные деньги тотчас возвращают¬
ся пастору.В прежних схватках с белыми туземцы часто одерживали верх, хотя и были плохо во¬
оружены. Белые часто были неправы, и пастор знает имена двух белых, убивших туземца
ради одного только желания - выстрелить в цель. Таким фактам я противопоставлял
жизнь Миклухо-Маклая среди диких папуасов Новой Гвинеи.Туземцы иногда натирают тело жиром для блеска и, вероятно, для защиты от палящих
лучей солнца.Изложенное здесь есть какая-то десятая доля процента капитальных сведений, за¬
ключающихся в объемистой книге пастора о коренных австралийцах.<...>Пройдя холмы, мы углубились в лес крика. Он состоял из деревьев, мне уже знако¬
мых по прежним местностям, деревьев с малой тенью и редко росших: кассия, бокс, или
водяное, эвкалипты. Некоторые из них были довольно высоки, что, впрочем, не останав¬
ливало молодого аборигена, лазавшего смотреть гнезда. Во время этих экскурсий он дос¬
тал мне яйца какаду из дупла, а сын Рейтера нашел кладку мелких яичек в одном из кус¬
тиков.<...> черные показали мне, как можно добыть в этих местах огонь трением. Борода¬
тый достал поблизости две небольшие сухие палочки из корневых отростков деревьев.
Седой соскоблил с них кожицу и, стерши ее, как табак между ладонями, приготовил трут.
Одну палочку, которую надо было вращать, он обстругал, на другой сделал зарубку и в ней
выемку для вложения конца вертящейся палочки. Затем, поплевывая на руки, чтобы не
скользили, они поочередно принялись старательно вертеть, сучить палочку, уперев ее
концом в выемку. Палочку, в которую упирался конец вращаемой, крепко и по возмож¬
ности неподвижно удерживали на земле. Около выемки в неподвижной палочке был по¬
ложен трут. Все трое много старались, сменяя один другого.Минут через пять палочка задымилась. <...>Черные заявили мне, что они могут добыть огонь таким образом и ночью, и без вет¬
ра; в последнем случае ветер заменяется раздуванием. Дело это все-таки требует сно¬
ровки и, судя по пыхтению моих менторов, также и труда: оно безусловно утомительно.
Для него пригодно не всякое дерево, предпочтительны корневые отростки сухого, нежи¬
вого. <...>Расседлав и развьючив лошадей, мы расположились бивуаком. Особенно был этому
доволен я, так как мне попалась претряская лошадь. Конечно, прежде чем пустить лоша¬-144-
дей пастись, мы их спутали. Затем приступили к коллекционированию, причем, не отлича¬
ясь ловкостью черных, я тщетно раскапывал норы пауков и охотился за муравьиными
львами. Так же тщетно пытался я поймать местную муху-орла, парившую в аршине над
землей, но мгновенно исчезавшую при первой попытке набросить на нее платок. Зато
набрал много песчаных трубочек, склеенных личинками насекомых. <...>Наконец, перевалили через холм и вновь выехали на красную землю. Застучали ко¬
пыта, захрустели камни. Участки красной каменной почвы чередовались с желтыми пло¬
щадями, покрытыми низкой травой. Некоторые кусты были шаровидны и темно-зеленые,
что придавало местности особенно оригинальный вид, так как эти зеленые кусты пятна¬
ми крыли поверхность с бедно-зеленой растительностью по желтому и красноватому фо¬
ну. Вновь мы проехали мимо редкой и одинокой кущи мульговых6 деревьев.Вскоре опять начались песчаные холмы, но на этот раз неправильно разбросанные.
Эти холмики тоже были покрыты растительностью. Солнце быстро заходило, и местность
становилась еще оригинальнее от быстрого превращения желтого цвета в белый, чему
способствовал усиливавшийся лунный свет. Диск месяца становился ярче и ярче.Наконец, день погас, и во всей своей прелести предстала лунная ночь. <...> Вечером
в кабинете Рейтера мы слушали старинные песни австралийцев с их гортанным и носовым
напевом. <...>КэрнсСегодняшний день ознаменовался охотой на талегалл (тэркей, кустовая курица). Мы
прошли с Эльгнером7 миль пять по дороге, все в гору. По обе стороны шел лес с бушем, а
в перспективе рисовались лесистые горы. Пейзаж довольно живописный. Но вот когда
мы вошли в самый лес, тропики себя показали. Путь был в буквальном смысле тернистый.
Лойеры (цепкие лианы) рвали нашу одежду и царапали лицо и руки. Лес то слегка редел,
то становился густым донельзя. То и дело спуски и подъемы. Направо и налево высокие
деревья,'увитые лианами, покрытые паразитными орхидеями. Временами путь преграж¬
дало свалившееся дерево, иногда мы вступали в кущи пальм и боролись с цепкими листь¬
ями и зубчатыми нитями. Корни деревьев красивыми стенками ползли от стволов в зем¬
лю. За нами бежал молодой Цезарь, в кустах шмыгала охотничья ретивая Фанни, убегав¬
шая бог знает куда. Иногда мы перебирались через крики, то сухие, то изобиловавшие
водными ямами и омутами. В период дождей все они сливались в один быстрый поток.
Верхушки деревьев неумолчно оглашались криками невидимых птиц, недосягаемых взо¬
ру за поражающей густотой растительностью. Трещала райская черная птица, чемкала и
кричала игрунья-шалашница, а им вторил целый концерт других птичьих голосов. <...>
Местность восхищала дикой красотой. Холодные воды, осененные до полной тенис¬
тости высокими деревьями, невольно манили к себе, а глаз натуралиста искал диковинно¬
го зверя, который, казалось, невидимо присутствовал под каждым нависшим над водой
кустом. Но, увы, мы спугивали одних только «игуан», как здесь огулом зовут почти всех
крупных ящериц, которые задолго до нашего приближения спрыгивали с нависших ство¬
лов с громким плеском. Карабкаясь и спускаясь, мы прошли несколько заводей, и только
одной этой прогулкой и пришлось удовлетвориться: таинственный орниторинх8 не хотел
поднять для меня даже краешка завесы на его домашнюю жизнь.Я решил изменить план, и мы пошли к стану туземцев, который мне очень хотелось
видеть. Этот стан раскинут в самой середине буша. Пять-шесть шалашей из пальмовых6	Кустарниковые виды акации. Мульга-скруб - труднопроходимый колючий кустарник.7	Разъездной правительственный агент, живший в буше около Кэрнса. Помогал Ященко в его разъездах.8Утконос (ornithorhynchus - лат.).-145-
листьев - вот и вся обитель. Нас встретил злой лай собак и окрики заспанных голосов.
Подойдя к одному шалашу, Эльгнер поздоровался и повел речь о мене табака на оружие.
Но я был наивен: времена прошли, цивилизация меняет и нравы, и желания. Туземцы
предпочитали деньги и вообще неохотно соглашались продавать свои вещи. Впрочем, я и
сам отказался от двух бумерангов (за один из которых туземец просил 3 шиллинга, что
очень дорого по здешнему месту) и купил только вумеру - копьеметатель.Спавшие у тлеющих огней люди были голы, но кутались в «правительственные» оде¬
яла. Женщины имели более прикрывающие одежды: через плечо у них была надета обык¬
новенно какая-то синяя или грязно-белая блуза. Один черный, уже вставший, завтракал
лесными яблоками, другой возился около сделанной из коры корзины с водой. Каждый
встававший, не исключая и женщин, расшвыривал огонь и закуривал трубку. Встав окон¬
чательно, мужчины надели рубашки.Из одного шалаша вышел Питер, работник на железнодорожной станции. По случаю
такой должности он надевал брюки с подтяжками. Это был вполне цивилизованный па¬
рень, прекрасно говоривший по-английски. Он-то и мешал главным образом моим покуп¬
кам заявлением несуразно дорогих цен, указывая на то, что «богатые люди» не раз поку¬
пали у них оружие за хорошие деньги. От табака он отказался. Черное лицо его было ис¬
пачкано белой краской.На вопрос Эльгнера о причине этого он объявил, что вчера-де была «коробори». Это
слово будто стрельнуло по мне, и я немедленно заявил желание видеть коробори. Питер
сказал, что это возможно, но что для этого нужно «плэнти тобако», много табаку. Эльгнер
показал захваченную нами пачку табачных палочек, и черные, освидетельствовав ее, сог¬
ласились в этот вечер устроить коробори для меня. Разумеется, не было границ моей
внутренней радости. Увидеть хотя бы тень тех оригинальных игралищ и обрядовых тан¬
цев, которые некогда совершались во всех уголках Австралии ее исконными обитателями
и которые теперь быстро исчезают, предваряя исчезновение самих племен, - было одной
из целей моей поездки. В этот день я только и думал о коробори. <...><...> Со стороны зрителей начались увещания показать нам «биг коробори» (то есть
настоящую, полную, большую коробори), причем ради приманки показывались мои та¬
бачные палочки и кольца. Черные только хихикали.Однако к прежней четверке присоединилось еще человека два-три молодежи, а под
конец в танце приняли участие и одетые пожилые черные. Особенно подходил для этого
танца один, к сожалению одетый, черный, кудрявый, как папуас. Танец был все один и тот
же: медленное передвижение вперед с растопыриванием ног, хриплый крик в унисон и в
такт и заканчивание танца взвизгиванием или звуком «трррррр...»Мы подбрасывали несколько раз в костер сучьев, чтобы лучше рассматривать танцу¬
ющих. Разгар коробори, если этим именем можно назвать виденный мной танец, выразил¬
ся общим оживлением в стане. Из шалашей повылезли старый и малый. Вылез и старый
Билли, говорят, в молодости своей пробовавший и человеческого мяса - вероятно, пер¬
вых пионеров, а может быть, и миссионеров. Танцующих набралось за десяток. Один из
одетых черных, напевая какую-то песню, стучал вумерой по бумерангу дробно и в такт.
Три или четыре женщины, усевшись вдали у стана, у корней деревьев, хлопали себя рука¬
ми по ляжкам так, что слышался глухой звук, словно о барабан, а у костра отплясывали ко¬
робори. Вариациями танца-топания было бегание кругом одного за другим, танец двух на
корточках среди круга из других, танцевавших стоя, особые, довольно двусмысленные
движения ногами всех или двух в круге, стояние на коленях и движение только руками,
наконец хождение то в ряд, то кучей, то один за другим.Что за смысл был в этом коробори, я так и не дознался, так как по расспросам это бы¬
ло то кенгуру-коробори, то военная пляска, то еще что-то. По-моему, это было просто ос¬-146-
колком того, что некогда имело действительно определенное значение и смысл. Как бы то
ни было, я был доволен и этим. Да и действительно - разве не чуднй было человеку, че¬
тыре месяца перед этим жившему мирно в Петербурге на Петербургской стороне, стоять
среди глухого тропического леса Австралии, озаряемого колеблющимся огнем костров и
оглашаемого оригинальными звуками черных потомков тех дикарей, которые с копьями и
бумерангами пытались десятка два-три лет назад отстоять свою родину и дикую свободу
от нахлынувшей на них тлетворной Европы...Да кроме того, я впервые видел здесь обнаженное или почти обнаженное тело чер¬
ных, их женщин с детьми на плечах или открыто кормивших их грудью, и, наконец, ориги¬
нальный, настоящий дикий стан из пальмовых ветвей. Прибавьте к этому темный шатер
неба, усыпанный звездами, в эту таинственную тропическую ночь. <...>Поездка на миссионерскую станцию Яравва близ Кэрнса<...> Мы прошли на берег небольшой заводи - «солт-уотэр», где я мог лицезреть
обиталище крокодилов, самих же их можно увидеть только в полую после дождей воду.
Разумеется, поэтому в мое посещение их не было, но таинственность самого места многое
подсказывала воображению. <...>Осмотрев плантации, перевалили через пригорок и въехали в девственный, тропи¬
ческий лес. <...>ЧОдная это была дорога. Тенистый лес, лианы, пальмы, красивые просветы, корни,
ползшие через дорогу, спускаясь с дерева какими-то сплошными перегородками, высоки¬
ми и просторными. Скоро впереди засветлело. Это и был Ривс-крик. Здесь нас встретили
два черных, один очень красивый и с умным лицом; у другого на плечах был ребенок. Мы
выпили воды, я не преминул расспросить про платипусов, зарослевых кур, и про бумеран¬
ги, которые по сию пору здесь изготовляются, но уже, конечно, не для прежних целей, а
для забавы и продажи туристам. Их, оказывается, вымачивают, после чего будто бы они
не коробятся от солнца. <...>После церкви мы посетили школу, где черные для нас начали выделывать артикулы
ружьями; оркестр черных, состоящий из двух корнетов, баритона и барабана, сыграл нес¬
колько песен. Играли при свете фонаря и, конечно, не обошлись без английского гимна.
[Пастор] Гриббс концертировал со своими черными музыкантами и в Кэрнсе; конечно,
приманкой была не музыка, а черные ее исполнители. Девушки под пение Гриббса и нес¬
кольких подростков выполняли гимнастические упражнения с палками и клобами. Мы
поддерживали всех аплодисментами.Закончили все пляской коробори, состоявшей в хлопаньи руками, стучаньи палками
(дирижер все время подпевал) и особом движении ногами. Каждая пляска кончалась зву¬
ками «трррр...» и взвизгиванием. Но это было только подобие настоящей коробори.На другой день (27-го) мы отправились назад в Кэрнс. <...>Текст печатается по изд.: Ященко А.Л. Путешествие по Австралии. М.: Госгеографиздат, 1959.С. 23,30-32,37,42, 67-70, 93-99,106-108,157,160-168.-147-
ЭМИЛИЯ КИРИЛЛОВНА ПИМЕНОВА
(1854-1935)Литератор, автор научно-популярных книг для юношества, мемуаров (в частности,
о всемирно известном путешественнике Г.М. Стэнли, которого Э. Пименова в 1869 г. сопро¬
вождала как переводчица в его экспедиции по Каспийскому краю), очерков историко-геогра-
фического характера («Американская жизнь и воспитание», 1901; «Немецкий рабочий и его
жизнь по литературным произведениям», 1904). Э. Пименова придерживалась демократичес¬
ких взглядов и считала своей главной задачей пропаганду общественно-политических и на¬
учных знаний, что, в частности, заметно и по ее книге «Австралия и ее обитатели» (1903).
Восторг перед достижениями молодой демократии - и неизбежное признание жестокости
белых по отношению к коренному населению, порой переплетаясь, придают выводам Э. Пи¬
меновой странно-парадоксальную тональность.Австралия и ее обитатели<...> Австралия сильно изменилась с тех пор, как в ней поселились европейцы. По
ее берегам и долинам красуются теперь большие цветущие города, окруженные садами и
плантациями. По ее степям пасутся бесчисленные стада овец, всюду проложены прекрас¬
ные шоссейные и железные дороги, и телеграфная линия перерезывает весь континент
как раз по тому пути, по которому прошел путешественник Стюарт1. В прекрасных гава¬
нях Австралии теперь кипит жизнь, и корабли со всего света приходят туда за грузом
овечьей шерсти, мяса, которое в замороженном виде в особо устроенных для этого лед¬
никах на кораблях доставляется в другие страны, и разных других продуктов Австралии.
Прежние путешественники не узнали бы теперь Австралии, которая в очень короткое вре¬
мя, немного более ста лет (первое поселение белых было учреждено в Австралии в 1788
году) превратилась из совершенно дикой страны в цивилизованное и благоустроенное
государство, состоящее из союза (федерации) пяти австралийских колоний, образующих
Соединенные Штаты Австралии. <...>Вначале каждая колония держалась отдельно от других, и даже между колониями
часто происходили споры и недоразумения, которые Англия должна была улаживать в ка¬
честве верховной владетельницы колоний, имевших уже самостоятельное управление.
Но по мере того, как колонии расширялись, богатели и становились все более и более
благоустроенными, границы их стали сближаться, и тогда в колониях все сильнее стало
развиваться стремление к полной самостоятельности и независимости, т.е. к отделению
от Англии. <...>Конечно, Англия сначала воспротивилась. Отпадение австралийских колоний было
ей очень не по вкусу, так что английское правительство сначала ответило отказом; но нас¬
тойчивые австралийцы добились своего, и Англия вынуждена была уступить. С 1-го янва¬1	Стюарт Джон Мак-Доуэлл (1815-1866) - английский путешественник, участник экспедиции Чарлза Стёрта
(1844-1846 гг.) и исследователь Австралии (в частности, Центральной Австралии); в 1862 г. он пересек мате¬
рик с юга на север.-14а-
ря 1901 года Австралия представляет уже самостоятельное государство, настоящую
австралийскую республику, называемую «Федерацией австралийских колоний» и находя¬
щуюся только в формальной зависимости от Англии <...>.Большое преимущество Австралии составляет то, что ей не нужно тратить большие
деньги на содержание войска, как делается, например, европейскими государствами, вы¬
нужденными содержать огромные армии. Австралии незачем вооружаться и не от кого за¬
щищать свои границы, так как нападение не грозит ей ни с какой стороны. Поэтому
Австралия и может свободно развиваться и тратить свои средства на устройство школ,
университетов, разных общественных учреждений, на развитие промышленности, торгов¬
ли и улучшение народного благосостояния. Население Австралии преимущественно сос¬
тоит из рабочих и промышленных классов, и родовой аристократии, как в европейских го¬
сударствах, там нет; поэтому народ имеет там большое влияние на управление, так как
число его представителей в парламенте больше, нежели число представителей зажиточ¬
ных классов и капиталистов. Во всей Австралии существует даровое и обязательное на¬
родное образование, и права всех австралийских граждан совершенно одинаковы, и са¬
мые важные государственные вопросы всегда решаются всеобщим голосованием. Поло¬
жение рабочих в Австралии лучше, чем в других странах, заработок их больше, и, напри¬
мер, в штате Виктория большинство рабочих собственники, т.е. дома, где они живут, при¬
надлежат им; кроме того, во всех колониях установлено работать только восемь часов в
день. Конечно, и в Австралии есть бедность, но она не составляет такого распространен¬
ного и повсеместного явления, как в других странах, и каждый путешественник, в первый
раз приезжающий в Австралию, непременно бывал поражен значительным благосостоя¬
нием народа и его любовью к порядку. Каждый самый простой рабочий в Австралии неп¬
ременно прошел курс первоначальной школы, и неграмотных совсем не встречается; при¬
том же, сознавая, что он равноправный гражданин австралийских штатов, имеющий пра¬
во голоса в управлении страны, австралийский рабочий держит себя всегда с большим
достоинством. Женщины также пользуются бИпьшими правами в Австралии, нежели где
бы то ни было. В некоторых штатах они имеют право участвовать в парламентских выбо¬
рах и подают свои голоса, так же как и мужчины, когда происходит избрание депутатов,
т.е. народных представителей в парламент.Таким образом, благодаря энергичным усилиям и предприимчивости нового австра¬
лийского народа, производительные силы страны, ее торговля и благосостояние выраста¬
ют с каждым годом. <...>Старейшая из австралийских колоний, Новый Южный Уэльс, насчитывает уже более
ста лет своего существования. Сто лет в Австралии это огромный промежуток времени,
вызвавший в стране громадные перемены. Прелестный город Сидней, столица Нового
Южного Уэльса, красуется теперь на месте бывшей колонии ссыльных, первые шаги кото¬
рой были сопряжены с такими огромными затруднениями. Когда-то это была убогая де¬
ревушка, построенная на лесной прогалине, на оконечности мыса, а теперь это большой
город, поражающий своею красотою каждого путешественника. Сидней широко раски¬
нулся по холмам и утопает в зелени и цветах. Вследствие очень извилистого берега город
не мог быть выстроен правильно, как другие города; он очень разбросан и живописен, так
как скалы, утесы и заливчики разделяют его на множество отдельных городков, притом
даже не похожих друг на друга. Темно-серые скалы, окаймляющие залив, сменяются зе¬
ленеющими кустарниками, лугами и лесами, и все это отражается в лазурной поверхнос¬
ти спокойных вод залива; вход в этот залив открывается через скалистые ворота из оке¬
ана, безбрежная поверхность которого широко расстилается вдали.Точно сказочный мир открывается перед путешественником, когда он попадает в этот
залив. Он не может вдоволь налюбоваться видами, которые открываются тут на каждом-149-
шагу. Но и самый город должен привести его в восхищение своим благоустройством и не¬
обычайным оживлением, это первый торговый город в Австралии, который служит цент¬
ром всех пароходных сообщений на Тихом океане и морских сношений с берегами
Австралии. <...> Широкие улицы Сиднея украшаются довольно хорошими зданиями, и с
каждой из них открываются прелестные виды на оживленный рейд, с его заливчиками,
садами и виллами и целым лесом мачт, возвышающихся над лазоревою поверхностью за¬
лива.В городе есть музеи, прекрасная библиотека и университет, а зоологическая станция
на одной из бухт, соседних с городом, основана известным русским путешественником
Миклухо-Маклаем. Но за пределами города австралийская природа сохранилась еще в
своей первобытной чистоте.<...>К пяти австралийским штатам, о которых мы только что говорили, составляющим
австралийскую федерацию или союз, присоединился теперь шестой остров Тасмания,
прежде называвшийся Ван-Дименовой Землей. Этот прекрасный, плодородный остров
был открыт в 1642 году голландским мореплавателем Тасманом. <...>.Когда оказалось, что этот остров пригоден для поселения, то английское правитель¬
ство решило устроить там колонию ссыльных.Вначале туземцы Тасмании довольно дружественно отнеслись к новым пришельцам
и даже оказывали им разные услуги, но вскоре это изменилось, и по вине белых колонис¬
тов, которые первые открыли враждебные действия против туземцев. Однажды туземцы
собрались толпою для охоты на кенгуру, и хотя присутствие женщин и детей должно бы¬
ло бы подтвердить колонистам миролюбивые замыслы дикарей, европейцы все-таки за¬
подозрили их в желании произвести нападение на поселение белых. В толпу дикарей
выстрелили, и пятнадцать человек остались на месте. Это было сигналом к войне, которая
велась обеими сторонами с величайшим ожесточением и кончилась полнейшим истреб¬
лением туземцев, как более слабых, не обладающих достаточными средствами, чтобы бо¬
роться с европейцами. Началось самое возмутительное преследование туземцев; на них
охотились, как на диких зверей. <...> Миролюбивые и смирные туземцы, доведенные до
исступления безжалостным отношением европейских колонистов, превратились сами в
настоящих зверей, и взаимное ожесточение дошло до таких размеров, что ни один бе¬
лый не мог считать себя в безопасности. Решено было истребить туземцев, и английское
правительство назначило даже премию: за поимку взрослого туземца пять фунтов (око¬
ло 50 р.), а ребенка два фунта (около 20 р.). Наконец была устроена облава на дикарей,
и несчастные, преследуемые, как дикие звери, были загнаны на узкий полуостров и взя¬
ты в плен. <...> Сначала их перевозили с одного островка на другой, но затем поселили
в болотистой долине маленького острова Флайндерса2, окруженного бушующего волна¬
ми Бисского3 пролива. Там выстроили для них помещения вроде казарм; им раздавались
съестные припасы, так что они не могли страдать от голода, но зато они не менее сильно
страдали от лишения свободы и тоски по родине. Вследствие изменившихся условий
жизни, смертность между этими дикарями, оторванными от своей родной почвы, была
очень велика, и в течение десяти лет более трех четвертей дикарей вымерло, хотя анг¬
лийское правительство и хвасталось тем, что эта община дикарей процветает, и обраще¬
ние дикарей в христианство идет очень успешно. Но когда осталось в живых только не¬
большое количество дикарей, то над ними наконец сжалились и вернули их на родину,
но поселили все-таки на узком полуострове и под надзором сторожей. Из 34 человек,
возвращенных на родину, осталось вскоре только шестнадцать, а в 1876 году умерла пос¬2	Современное написание: Флиндерс.3	Правильно: Бассов пролив или пролив Басса.-150-
ледняя тасманка Труганини, прозванная англичанами Лалла-Рук4, а вместе с нею оконча¬
тельно исчезла с лица земли тасманская раса. <...>Сделавшись хозяевами Австралии и вытеснив ее первобытных обитателей, английс¬
кие колонисты совершенно заменили собою ее прежнее коренное население и теперь
уже представляют новый австралийский народ, как мы уже сказали, отличающийся во
многих отношениях от своих соотечественников в Европе, англичан. Правда, учреждения,
привычки, нравы и язык остаются английскими в Австралии, но все же иные условия и
иная среда оказывают свое влияние и на характер, и на взгляды народа. Австралийцы, по¬
томки первых колонистов Австралии, представляют смелый, энергичный народ, не свя¬
занный никакими предрассудками или старинными обычаями и взглядами, которые так
часто затрудняют действия какого-нибудь европейского народа. Поэтому-то австралийцы
и не задумываются вводить у себя разные нововведения, на которые европейцы смотрят
с любопытством и недоверием, и, несмотря на сравнительно небольшой срок, успели уже
так много сделать для процветания страны и благосостояния ее народа, что европейским
странам приходится только удивляться и завидовать смелости и энергии нового австра¬
лийского народа.Текст печатается по изд.: Пименова Э.К. Австралия и ее обитатели. СПб.: О.Н. Попова, 1903.С. 50-91.НИКОЛАЙ АБРАМОВИЧ КРЮКОВ
(1861-?)Экономист, специалист по сельскому хозяйству. Окончил Петровскую сельскохозяйствен¬
ную академию, затем работал в Департаменте земледелия, совершил поездки в зарубежные
страны (Аргентину, Канаду, Англию, Австралию, Новую Зеландию), интересуясь прежде всего
устройством и развитием сельского хозяйства. В Австралии, где Н.А. Крюков провел в
1902-1903 гг. около полу года, он досконально познакомился с фермерским хозяйством, перера¬
батывающей промышленностью, организацией учебного процесса в университетах. Итогом
стала монография «Австралия. Сельское хозяйство в Австралии в связи с общим развитием
страны» (1906), в которой Крюков не только подробно излагает свои соображения по заглав¬
ному вопросу, но и делится наблюдениями, порой исполненными восторженно-романтических
преувеличений, над восхищающим его политическим устройством молодой демократической
страны, а также национальным характером ее жителей, проводя интересные параллели с те¬
ми или иными чертами жизни России.Историки, изучающие русско-австралийские связи высказывают предположение, что
идеи Н.А. Крюкова способствовали аграрной реформе, начатой в те годы П.А. Столыпиным.4	Лалла-Рук - героиня одноименного романтическо-философского произведения (1817) ирландского поэта
Т. Мура (1779-1852); включает 4 поэмы, обрамленные поэтическим рассказом о путешествии индийской прин¬
цессы Лаллы-Рук ко двору ее жениха. (В числе переводивших ее на русский язык - В.А. Жуковский, И.А. Бу¬
нин и др. поэты). Как не без основания полагает К.Д. Бальмонт (см. с. 169 этой книги), использование этого
имени по отношению к последней тасманке, носит издевательский характер.-151-
Австралия.
Сельское хозяйство в Австралии в связи с общим развитием страны<...>Первые впечатления. Рано утром 2 декабря 1902 г. пароход Himalaya прибыл в
Фримантль и остановился у набережной. Вот мы и в Австралии! Светло-голубое небо, яр¬
кое солнце, отличная гавань, позволяющая останавливаться огромному океанскому паро¬
ходу у самой улицы, город с новыми красивыми каменными зданиями, люди хорошо оде¬
тые, движущиеся в разных направлениях и ни одного полицейского... таковы первые впе¬
чатления. Невольно вспомнишь первую высадку во Владивостоке: черные сходни, черные
унылые здания на берегу, туман, навевающий холод, отсутствие движения и полицейский
на первом плане, по-видимому сам недоумевающий, зачем он тут торчит, а вместо суетли¬
вого движения людей мерное звяканье шпор. Не знаю, как на других, а на меня звон шпор
всегда производит какое-то угнетающее влияние.Итак, мы в Австралии. Так вот она страна, лежащая за тридевять земель, наш антипод,
где по уверению старых, ныне вымерших уже, учителей географии, люди ходят вверх но¬
гами. Могу впрочем засвидетельствовать, что старики ошибались, а ходят люди как у нас,
только одеты совершенно по-другому, нет ни босых ног, ни онуч, ни рвани, все одевают¬
ся в пиджачные пары совсем светлой легкой материи, на всех чистые воротнички и рукав¬
чики, галстуки, на ногах ботинки черные или желтые, а на головах соломенные шляпы.
Люди не бегут, не суетятся, не кричат, а идут не спеша, куда им нужно.Фримантль - порт на западном берегу Австралии; он стал известен совсем недавно,
когда была сооружена новая искусственная гавань. <...>Из малодоступной прежде гавани был создан первоклассный порт, и все океанские
пассажирские пароходы стали делать обязательные остановки в Фримантле как по доро¬
ге из Европы, так и обратно. Город стал быстро расти и теперь насчитывает 20 тысяч жи¬
телей. Здесь отличные дома, гладко вымощенные улицы, электрическое освещение, элект¬
рический трамвай, водопровод, публичные сады и проч. Одним словом, все признаки
большого благоустроенного центра. <...>Хотя расстояние от Фримантля до Перта всего 16 верст, но поезд идет около 40 ми¬
нут, так как часто останавливается. Местность эта очень населенная, и станции устроены
через каждую милю или 1 г/2 версты. По сторонам дороги виднеются дома с садами и ого¬
родами; каждый участок земли обнесен проволочной изгородью; дома чистенькие, мно¬
го возводится в разных местах новых строений, так и видно, что здесь люди поселились
недавно, еще только обзаводятся новой обстановкой.Но что это такое за растительность виднеется? Вот огромные деревья, некоторые из
них похожи на ивы - нет это не ивы, а эвкалипты; но вот это, кажется, ели - подходите
ближе и оказываются огромные араукарии, которые у нас разводят в комнатах в горшках.
Ну, а вот это, наверное, розы - приближаетесь - и оказываются олеандры, усыпанные
цветами. А там, что это за длинные зеленые жерди? Оказываются заросли бамбука; в дру¬
гом месте виднеются рицинусы (касторовые бобы), там древовидные папоротники, здесь
кактус, принявший какую-то фантастическую форму, далее находим огромные акации, а
около ферм апельсиновые и лимонные сады, обсаженные защитными изгородями из ба¬
нанов. Так вот она какая, Австралия-то! Здесь люди никогда не видали снега и не знают,
что такое мороз, и то, что мы прячем в теплых комнатах, здесь растет и нежится на сво¬
бодном воздухе под ярким и теплым солнцем на вечно голубом небе.Молодые австралийские города. Наблюдая молодые города Австралии, как напри¬
мер, Перт, Фримантль, Аделаиду и другие, невольно бросается в глаза их благоустройство.-152-
Само собою разумеется, что благоустройство заключается не в одних красивых зданиях,
монументах и парках, а для этого требуется нечто большее.К числу таких элементарных требований относятся: 1) снабжение населения хоро¬
шей питьевой водой и 2) быстрое и своевременное удаление нечистот. Оба приведенных
фактора обусловливают здоровье населения. <...>Австралийские города <...> нисколько не отстают от лучших европейских. По внеш¬
ности постройки не оставляют желать ничего лучшего, как по разнообразию и красоте ар¬
хитектурных форм, так и по солидности материалов. Здесь повсюду чистые, гладкие мос¬
товые, широкие тротуары, писсуары на всех площадях, в садах и на перекрестках улиц и
везде хорошая чистая вода для питья. Это последнее особенно бросается в глаза. То и де¬
ло видишь на улицах, как прохожие подходят к особого рода столбикам, нажимают пугов¬
ку, нацеживают воды в кружку, пьют и идут дальше. В здешнем жарком климате, когда ле¬
том температура доходит до 35-37° в тени по Р., а зимою никогда не видишь снега, потреб¬
ность в питье должна быть очень значительна. Вода нужна всем, особенно тысячной улич¬
ной толпе, поэтому организация водоснабжения относится к коренным нуждам городско¬
го населения. <...>Город Перт<...> служит столицей Западной Австралии. Прибыв туда по железной до¬
роге из Фримантля, я был приятно изумлен при виде отличных построек и отменного бла¬
гоустройства, виднеющегося повсюду. Вокзал железной дороги устроен в центральной
части города на одной из очень бойких улиц, так что, выходя из вокзала, попадаешь в са¬
мый оживленный квартал. Движение здесь большое, но шуму никакого. Это происходит
оттого, что улицы вымощены деревянными пластинками из местной породы эвкалипта
сплошь от одного тротуара до другого, а самый тротуар асфальтовый. Ходить и ездить по
ним очень приятно, чисто, гладко, всегда сухо и притом никакого почти шума.Город расположен на правом берегу реки Суон (Swan); в переводе это значит «лебе¬
диная река». Первые английские поселенцы, прибывшие сюда еще в конце XVIII столе¬
тия, были поражены большим числом черных лебедей, обитавших по реке; они и назвали
эту реку Суон. С тех пор лебедь служит эмблемой колонии и теперь, когда Западная
Австралия имеет самостоятельное устройство, изображение лебедя входит в ее герб, а
также на почтовые и гербовые марки. Гуляя по берегам реки, можно видеть в разных мес¬
тах плавающих лебедей: черных и очень грациозных. Река у города образует расширение,
как бы озеро, и хотя отсюда до устья всего 16 верст, но река очень мелка, поэтому-то тут
плавают только маленькие пароходы.Улицы совершенно прямые перекрещиваются под прямым углом. Дома не отличают¬
ся особой величиной; большая часть из них в 2-3 этажа, но построены они со вкусом и в
расчете на приятную внешность. Правительственные здания отличаются красотой и со¬
лидностью; особенно хороши почтамт, здание министерств, городское управление; дом
губернатора построен в англоготическом стиле и расположен в саду, выходящем к реке.
Шесть больших лондонских банков имеют здесь свои отделения, которые помещены в от¬
дельных великолепных домах; множество различных учреждений и агентств образовали
целую улицу отличных построек. Здесь издается несколько газет и главнейшие - West
Australian и Morning Herald - имеют также свои собственные дома. Затем, множество ма¬
газинов, огромных по величине и красивых по устройству; гостиницы со всеми удобства¬
ми, отличные общественные сады, электрические трамваи (tramway) по всем направлени¬
ям, везде народ, везде движение - и все это в городе, имеющем всего только 36 ООО жите¬
лей.Электрические трамваи в применении к новым городам имеют сильное влияние на
характер городских построек. Прежде люди, имеющие в городе конторы, и вообще слу¬-153-
жащие старались жить поближе к месту своих работ, здания строились большие, пост¬
ройки по необходимости были скученные, рассчитанные на то, чтобы все могли найти се¬
бе жилище. Но когда электрические трамваи соединили города с окрестностями, когда
служащие и работающие в городе люди получили возможность быстрого передвижения,
необходимость пребывания в городе отпала, и люди стали стремиться жить в окрестнос¬
тях. <...>Деловая жизнь в городе начинается около 8 час. утра, а с 9 часов открываются все
банки, правительственные и другие учреждения. В 4 часа все деловые учреждения зак¬
рываются, а магазины торгуют лишь до 6 часов вечера, исключая съестных и аптек. Таким
образом, в 6 часов вечера все работающее население делается свободно. Вечером после6	часов на некоторых улицах Перта, например Hay Street и других, бывает очень много гу¬
ляющих. Вся эта толпа хорошо одетых мужчин и женщин производит весьма благоприят¬
ное впечатление: не слыхать ни криков, ни каких-либо возгласов, все ходят не спеша, ти¬
хо разговаривая. В толпе нет ни пьяных, ни дурно одетых людей. <...><...> В Перте я совсем не видал полицейских - как будто их вовсе и не было. Зато и
не слыхать было нашего излюбленного «осади назад». Мне под конец даже скучно стало
- что уж это за город такой, ходишь, ходишь везде, и нигде не видать полиции; по нашим
понятиям прямо немыслимо существовать благоустроенному городу без городовых. Впро¬
чем, когда нужно, полицейского можно вытребовать; стоит для этого в известном месте
нажать пуговку электрического звонка, и тотчас же явится господин в черной шляпе и си¬
ней пиджачной паре; у него нет никакого орудия, только серебряные пуговицы с изобра¬
жением лебедя (герб Западной Австралии) указывают на принадлежность его к казенной
службе. Увидав раз такого господина, имеющего самый обыкновенный и приличный вид,
мне невольно вспомнились наши улицы и площади, наполненные городовыми с саблями
и револьверами; у них есть сабли - значит они кого-то будут рубить, у них пистолет - ста¬
ло быть, будут в кого-нибудь стрелять. Между тем в действительности это ничем не вызы¬
вается; обычная городская толпа скорее повинуется ласковому слову и дружескому приг¬
лашению, чем грозным крикам вооруженных людей. Наоборот, как я не раз замечал, при¬
сутствие вооруженных полицейских действует на толпу раздражающим образом, и она
начинает вести себя более шумно. Таково психологическое воздействие на толпу, и это,
кажется, мало кто знает. <...>Наблюдая уличную толпу в Перте, невольно приходит на ум заработная плата; так
одеваться и вести себя могут лишь люди не только сытые, но и имеющие известный изли¬
шек от своих заработков. Действительно, здесь заработная плата очень высокая. <...>
Глядя на уличную толпу в Перте, видишь здесь развитых самостоятельных людей и
всякое проявление грубости здесь не может встретить сочувствия. Народное образова¬
ние признается важнейшей отраслью правительственных функций; начальные народные
училища устроены по всей стране, посещение их обязательно для всех детей от 6 до
14-летнего возраста, обучение бесплатное. <...>В числе образовательных учреждений немалую роль играют в стране библиотеки и
читальни, из них первое место занимает публичная библиотека в Перте. <...> Библиоте¬
ка открыта целый день с утра до 9 У2час. вечера. Когда я был в этой библиотеке, меня по¬
разило одно обстоятельство, именно: здесь каждый берет себе сам книги. Я пришел ве¬
чером, и зала была полна читающих; было, по крайней мере, 200 человек, шагов не было
слышно, потому что полы покрыты коврами. Я стал рассматривать книги, стоящие на пол¬
ках, и тут заметил объявление, гласящее, чтобы каждый посетитель, взявший книгу с пол¬
ки, не ставил ее на место, а оставил на столе; на корешке книги обозначены номер полки-154-
и номер самой книги; библиотекарь, обходя столы, сам ставит на место все оставленные
книги. Посетитель, входя в читальную залу, выбирает себе книгу или по каталогам, кото¬
рые лежат на столе, или же прямо обходя полки. Каждая полка снабжена надписью, ка¬
кой именно категории данные книги. Разумеется, такой порядок возможен лишь при
очень развитой публике.Усадьба. <...> в Австралии всякое земельное владение должно быть ограждено, при¬
чем в настоящее время изгороди делаются по преимуществу из проволоки <...>. Прежде
всего обносятся изгородью усадьба и все прилегающие к ней угодья, например сад, огород
и проч. Затем вся территория хозяйства разделяется на участки, или «паддоки» (paddock);
такие паддоки или занимаются культурами, или отводятся под пастьбу животных <...>.Усадьба устраивается обыкновенно не в центре хозяйства, а там, где имеются наилуч¬
шие условия для жизни; это последнее требование чаще всего не совпадает с централь¬
ностью положения. В усадьбе главное здание - жилище хозяина; если же хозяин отсут¬
ствует, то здесь живет управляющий (manager). Дом этот никогда не поражает размера¬
ми, но устраивается со всеми удобствами, необходимыми для культурного человека; по
большей части дома одноэтажные, хотя нередко у богатых фермеров, имеющих большую
семью, встречаются двухэтажные. По фасаду дома всегда располагается веранда, обык¬
новенно занимающая всю ширину постройки; часто веранда охватывает две или даже три
стороны дома. Веранда бывает окружена вьющимися растениями; здесь расставлено нес¬
колько качающихся кресел, в которых можно найти вечером всю семью фермера; австра¬
лийцы любят курить и сидеть с комфортом.В доме, даже самом бедном, имеется минимум 3 комнаты. Главная из комнат - гости¬
ная (parlour); здесь принимаются гости, а также сюда собирается вся семья после обеда
для беседы и отдыха. Эта комната устраивается со всевозможным комфортом: пол затянут
ковром, мягкая мебель, музыкальный инструмент, картины по стенам, альбомы с фотогра¬
фиями, иллюстрированные издания и т.п. Другая столь же важная комната - столовая
(diningroom); сюда сходятся все члены семьи только для еды три раза в день, и ничего
другого в столовой не полагается. Кроме названных все остальные представляют спаль¬
ни (sleepingroom) различных членов семьи. Никогда комнаты в доме австралийского фер¬
мера не поражают своими размерами, наоборот, комнаты в общем невелики, но очень
удобно и комфортабельно устроены, причем везде видна заботливая рука, содержащая
все помещения в чистоте и порядке. Кухня чаще всего отделена от дома. Прислуги дер¬
жится крайне ограниченное количество; на фермах небольших - 30-50-100 десятин -
обыкновенно никакой прислуги нет, а все домашние работы по приготовлению пищи и
уборке дома делаются женой фермера вместе с дочерьми, если таковые имеются. У более
зажиточных фермеров имеется кухарка (cook), и только у самых богатых держится еще
горничная (housemaid). Прислуга обязательно имеет в доме отдельную хорошую чистую
комнату с полной меблировкой.<...> Точно так же и все постоянные рабочие на каждой ферме имеют отдельные
уютные и чистые помещения. Затем в усадьбе имеются амбары и сараи для разных запа¬
сов и продуктов. Что касается животных, то для них или вовсе не делают помещений, или
довольствуются устройством лишь легких навесов, <...> поэтому австралийские усадьбы
представляются группою жилых домов, а не собранием всевозможных построек, среди
которых преобладают здания для животных.В усадьбе всегда имеется более или менее значительный парк, цветник, лужайки для
игр (lown tennis) и плодовый сад более или менее обширного размера. Лужайки для игр
составляют такую же особенность австралийской фермы, как и цистерны для воды.
Австралийские фермеры чрезвычайно любят всякого рода спорт, всякого рода упражне¬-155-
ния и состязания на открытом воздухе; эта любовь к спорту здесь даже больше, чем в Анг¬
лии. Подобно тому как в России соседние хозяева съезжаются друг к другу для игры в
карты, австралийские фермеры тоже собираются вместе обыкновенно перед вечером для
игры в мяч или во что-либо подобное, причем во всех этих играх участвуют женщины и
дети. <...>Жизнь на фермах. Австралия по своему составу населения, языку, нравам и обыча¬
ям представляет весьма однотипную и однообразную страну; здесь мы видим везде анг¬
личан и их потомков, говорящих исключительно по-английски, поэтому весь строй жизни
английский. Если и встречаются в Австралии другие национальности, например немцы, то
они являются лишь каплей в английском море. Поэтому во всей Австралии установился
строй жизни, вполне напоминающий Англию. Мало того, между Австралией и Англией су¬
ществует тесная интимная связь, выражающаяся во множестве мелочей обыденной жиз¬
ни. Например, когда австралиец едет в Англию, он говорит, что едет домой (home); и во¬
обще во всех случаях Англия именуется «домом».На фермах рабочий день начинается в 6 или 7 часов утра; раньше 6 часов нигде не
работают. Первыми встают повара и кухарки, так как нужно перед выходом на работу
всех живущих в доме или усадьбе накормить. Ни сам фермер, ни его рабочий утром не вы¬
ходит на работу, пока не позавтракает. Завтрак обязательно горячий и состоит из жаре¬
ной баранины (mutton chops), хлеба с маслом и чая. В Австралии повсюду очень любят
чай; приготовляют его по большей части так: в металлический чайник кладут чай, налива¬
ют воды, но доливают молоком. Получается, собственно говоря, чайный отвар очень креп¬
кий, особенного вкуса, совершенно отличного от нашего русского чая. Чай пьют с сахар¬
ным песком. Только у богатых фермеров можно встретить заваривание чая в особых чай¬
никах, но везде делают чай очень крепкий.Баранина - главный продукт питания австралийцев, и у всех фермеров, если даже и
нет овцеводства, всегда имеется небольшое стадо для собственного потребления. Иногда
утром вместо баранины приготовляют свинину (bacon); но это по большей части продукт
покупной, привозимый из городов.Завтрак подается в 7 часов утра и продолжается не более %часа, после чего все рас¬
ходятся на работу.Работа продолжается обыкновенно до полудня, когда все сходятся к обеду. Обед
состоит из супа, жареной баранины и сладкого блюда в виде пудинга. В общем обеден¬
ный отдых продолжается около часа и редко долее. После этого работают до 4 часов дня,
когда дается всем чай с хлебом и маслом; на это тратится около V^1/^ часа. Затем работа
идет до 6 или 7 часов вечера. В общем продолжительность рабочего дня летом около 10
часов, а зимой на 1-2 часа менее. После 7 часов вечера отдых и ужин, состоящий опять
из баранины, пудинга или сладкого пирога и чая. Впрочем, иногда баранина заменяется
говядиной. Перед ужином каждый моется, переменяет костюм и является к столу в благо¬
образном виде. После ужина некоторое время посвящается разговорам, чтению газет, и
затем все расходятся спать.Описанный распорядок совершенно одинаков на всех фермах, богатых и бедных, с
наемными рабочими или вовсе без рабочих. То же самое касается и стола - едят везде хо¬
рошо и не менее и не более трех раз в день; разница только состоит в том, что на богатых
фермах стол более разнообразный, а у бедных фермеров гораздо проще и пища вообще
грубее.В воскресенье полный отдых, никаких нигде не бывает работ, кроме, конечно, таких,
которые бросить никак нельзя, например дойка коров. Если имеется в окрестностях цер¬
ковь, то фермеры с своими семьями, а также рабочие посещают богослужение, которое-156~
обыкновенно бывает от 10 до 12 часов дня. Церкви, куда съезжаются фермеры, по боль¬
шей части выстроены очень просто. Обыкновенно при дороге отведен небольшой огоро¬
женный участок, и здесь устроено здание из теса, а кругом коновязи. В известный час
приезжает священник, отпирает здание, и в то же время сюда съезжаются прихожане.
Церковь внутри отделана крайне просто, без всяких украшений и картин; здесь имеются
скамейки для публики и впереди кафедра для священника. Но там, где население обра¬
зовалось уже более плотное, появляются каменные храмы, но так же просто отделанные,
причем эти здания кроме богослужений служат еще для разных собраний (meeting)1. Ос¬
тальное время воскресного дня посвящается отдыху, прогулкам, посещению родных и
знакомых. Не только на фермах, но всякого рода работы приостанавливаются в воскрес¬
ный день по всей стране: почта закрыта, все магазины и лавки заперты, железные доро¬
ги не функционируют, вообще торговля, промышленность, всякие дела как бы замирают
на целый день; из железнодорожных сообщений действует только один поезд между Сид¬
неем и Мельбурном, а все остальные поезда не ходят. Но зато с утра понедельника все как
бы просыпается и закипает энергичная работа на целых шесть дней. Впрочем, фермеры,
да и все другие промышленники, устраивают себе некоторый отдых и среди недели, а так¬
же в субботу <...><...> Нельзя не отметить здесь особенности английских (или австралийских) разго¬
воров - все они ведутся тихо; это делается не потому, чтобы люди не могли громко гово¬
рить, а единственно, чтобы не обеспокоить громким разговором других; с детства люди
уже приучаются говорить тихо, и потом это входит в привычку. Эта привычка говорить ти¬
хо и не спеша особенно бросается в глаза на фермах, где я никогда не слышал никаких
криков; фермер, если что нужно передать рабочему, подходит к нему или подзовет к се¬
бе, но никогда не будет кричать через двор или на большом расстоянии.Вообще обращение всех друг с другом очень вежливое; никогда я не слыхал ни на
одной ферме никакой ругани или каких-либо бранных слов, да и вообще нигде, ни в го¬
родах, ни на фабриках, ни на почтовых трактах, мне не приходилось ни разу натыкаться
на то, что называется здесь bad language, т.е. дурной (в смысле грубый, ругательный)
язык. <...>При обращении с рабочими не допускается никаких особенностей в языке или мане¬
рах; фермер при обращении к рабочему употребляет точно такие же выражения, с кото¬
рыми он обращается к членам своей семьи или к своим знакомым; никогда мне не приш¬
лось наблюдать, чтобы хозяин при передаче приказаний или разговоре с рабочим возвы¬
сил голос, употребил невежественные выражения или неприличные жесты. В Австралии
среди фермеров установился давно уже, можно сказать с самого основания колоний,
взгляд, что наемник не есть рабочее животное, а человек, имеющий известные духовные
и материальные потребности. Рабочему человеку нужно известное помещение, теплое,
сухое, где бы он мог найти отдых, необходимый для восстановления сил; ему нужна изве¬
стная одежда, ему нужно известное питание. Не говоря уже о плате за труд, которая обус¬
ловливается спросом и предложением и которая в Австралии вообще очень высока, нель¬
зя не обратить внимание на самую обстановку труда. Обстановка же эта такова, что рабо¬
чий в Австралии ни минуты не чувствует своей отчужденности, а, наоборот, всеми своими
действиями и поступками сливается с интересами дела, с интересами хозяйства. <...>1 Здесь следует отметить одно обстоятельство, которое невольно бросается в глаза в Австралии. Большинство
населения принадлежит к англиканскому или протестантскому вероисповеданиям, население вообще очень
богатое, а церкви очень бедные и просто устроенные. Тогда как местами попадается католическое население,
состоящее исключительно из выходцев из Ирландии; это население значительно беднее, но церкви гораздо
больше и богаче, чем у протестантов. (Примеч.Н.А. Крюкова).~157-
* * *<...> невольно подымается еще один вопрос, связанный с благополучием нашего
Отечества, а именно: что же можно заимствовать нам от Австралии, что можно применить
у нас? На этот вопрос нельзя ответить каким-нибудь общим положением или указанием
некоторых мер... все будет зависеть от самих жителей, которые пожелают воспользовать¬
ся примером описанной страны для пользы отечественного хозяйства. Что касается мое¬
го личного мнения, то я думаю, что при известной власти и некоторых средствах руково¬
дители сельскохозяйственной политики России могли бы заимствовать и применить в на¬
шем Отечестве почти все, что мы видели в отдельных главах. Только те стороны хозяйства,
которые обусловливаются исключительно климатическими особенностями, не могут, ко¬
нечно, быть заимствованы, но успех австралийского хозяйства зиждется не на благопри¬
ятных физических свойствах страны (хотя, как было изложено, там наряду с благоприят¬
ными есть много и неблагоприятных), но на организации человеческого общества; сельс¬
кое хозяйство в Австралии всеми своими успехами обязано трудам своего тесносплочен¬
ного, образованного и патриотического населения, работоспособность которого из года
в год все повышается. Следовательно, все такие меры, которые способствуют созданию
такого населения <...>, целиком приложимы и к России, ибо эти меры не австралийские,
не английские, а общечеловеческие. Перед глазами законодателя, правителя и админист¬
ратора в России постоянно должно быть незыблемое основание всего Государственного
строя - семья, эта первичная ячейка государственного организма. В Австралии соль зем¬
ли есть фермер, сидящий на собственной земле и работающий над ней вместе с членами
своей семьи; то же самое мы видим и в Соединенных Штатах, Канаде, Дании и других стра¬
нах, где сельское хозяйство сделало большие успехи; то же самое мы увидим в Новой Зе¬
ландии и Аргентине. Поэтому семья, сидящая на собственной земле и трудящаяся над ней,
является основным устоем как сельскохозяйственного прогресса, так и крепости и силы
всего государства. Россия не составляет исключения в сонме государств земного шара, и
то, что создало силу и крепость государственного организма в других более культурных
странах, и в нашем Отечестве поведет к благим результатам.Текст печатается по изд.: Крюков НЛ.. Австралия. Сельское хозяйство в Австралии в связи с общимразвитием страны. М.: Печ. Снегиревой, 1906. С. 20-29,141-155, 620-621.ПАВЕЛ ГРИГОРЬЕВИЧ МИЖУЕВ
(1861-1932?)Историк, писатель, социолог либерально-прогрессивного толка; интересовался вопроса¬
ми политического устройства западно-европейских, американской и особенно австралийской
демократий, видя в них наглядный пример политического развития России (работы «Главные
федерации современного мира», 1907; «История великой американской демократии», 1906).
Австралии посвящена его книга «Счастливая Австралия» (1909). Исследуя особенности жиз¬
ни рабочих в Австралии, их социальные достижения, П. Мижуев старался привлечь внимание
российской общественности к социально-экономическим и политическим проблемам в России.-158-
Счастливая Австралия<...>В чем же заключается общность между всеми штатами Австралии <...>? Что состав¬
ляет характерную особенность политического и социального мира наших антиподов?Таковой особенностью несомненно следует считать передовой, в высшей степени
прогрессивный характер политических и социальных учреждений Австралии. В Австра¬
лии осуществлены многие политические и социальные реформы, которые в большинстве
европейских государств, не исключая самой Англии, составляют пока предмет пожеланий
более или менее значительных слоев населения. В Австралии, вообще говоря, политичес¬
кие права предоставлены всему взрослому населению, т.е. мужчинам и женщинам, при¬
чем избирательный закон не вводит в этот принцип сколько-нибудь серьезных ограниче¬
ний: не требует, например, продолжительного пребывания избирателя в избирательном
участке, какого-либо имущественного ценза и т.п.Во всех штатах Австралии мы находим, далее, парламентарный режим, причем губер¬
натор1 играет там роль строго-конституционного монарха, представляющего практичес¬
ки всю власть министерству, ответственному перед народными представителями и в до¬
верии этих последних черпающего весь свой авторитет. Одним словом, в политическом
отношении все штаты Австралии, как и самая Федерация, представляют наиболее прог¬
рессивные, наиболее передовые демократии современного мира, хотя формально они и
находятся в связи с Великобританским Королевством.Если мы обратимся теперь к социальному укладу Австралии, то мы увидим там в ка¬
честве обыкновенного явления восьмичасовой рабочий день, государственное пенсиони-
рование всех стариков и старух, обязательную передачу разногласий рабочих и предпри¬
нимателей в особые примирительные комиссии, где обеим сторонам обеспечено одина¬
ковое представительство. Во всех штатах Австралии мы найдем очень обширное и слож¬
ное фабричное законодательство, ограждающее все законные интересы рабочих вообще,
а женщин и детей в особенности.Не продолжая далее этого перечня, мы полагаем, что и приведенных данных доста¬
точно, чтобы признать правильным название Австралии своего рода «социальной лабора¬
торией», где производятся любопытные опыты переустройства социальных и политичес¬
ких отношений в согласии с наиболее прогрессивными веяниями нашего времени. Вот
почему более или менее детальное изучение условий и результатов этих опытов имеет,
как нам кажется, серьезное принципиальное значение для всего культурного человечест¬
ва. <...><...> свободный приток китайцев и канаков - так называются рабочие, вербуемые
среди туземных жителей Полинезии - поставил бы на карту всю дальнейшую судьбу де¬
мократических обществ, основанных в Австралии англичанами, так как приведенный
только что опыт Америки неопровержимо доказал всю трудность совместного жительства
на одной территории представителей белой и цветных рас с соблюдением не только юри¬
дического, но и фактического равенства. Для рабочих же Австралии свободный приток
дешевых и совершенно нетребовательных китайцев и канаков грозит фактической утра¬
той всех тех благ, которые они успели отвоевать у предпринимателей путем экономичес¬
кой и политической борьбы. <...>1	В отдельных штатах особу английского короля представляет губернатор, во всей Австралийской Федерации -
генерал-губернатор. <...> (Примеч. П.Г. Мижуева).-159-
Нерасположение к китайцам начало расти особенно быстро с тех пор, как стали ис¬
сякать выгоды золотоискания. В 1861 г. в Нов. Южном Валлисе произошли события, на¬
поминающие наши еврейские погромы, так что понадобилось даже вмешательство воен¬
ных властей. Вскоре после этого против китайцев были изданы новые законы, ограничив¬
шие их права, затруднившие приобретение ими прав гражданства (натурализацию) и зе¬
мельной собственности, затруднивших, далее, для китайцев доступ к горнозаводскому де¬
лу, и т.п. Несмотря на это, несмотря даже на то, что в некоторых колониях (ныне штатах)
китайцы были даже обложены особой подушной податью, несмотря на то, что в Нов. Зе¬
ландии корабль мог привезти только одного китайца на каждые сто тонн водоизмещения,
притом с уплатою по тысяче рублей за каждого привезенного китайца, несмотря на все
это по цензу 1901 г. в Австралии (без Нов. Зеландии, где их 3.000) насчитывалось нес¬
колько более 30.000, китайцев, что составляет в свою очередь более половины всего на¬
селения Австралии не-европейского происхождения. <...>Между городскими рабочими китайцы представляют обособленный элемент, конку¬
рирующий с другими в мелочной торговле и в разных ремеслах, особенно в мебельном
производстве, причем китайцы везде понижают заработную плату и вместе с тем игнори¬
руют всякие законы об охране труда. Они упорно не соблюдают мер, законодательного
требования которых добились с большим трудом другие рабочие, имея в виду улучшение
своего положения. Способностью действовать сообща, которой китайцы обладают в выс¬
шей степени, они пользуются только для того, чтобы обходить более успешно требования
фабричного законодательства. Вследствие этого законы, которые имеют целью улучшать
положение белых рабочих - законы, сокращающие продолжительность рабочего дня,
поднимающие заработную плату, требующие соблюдения разных санитарных и других
подобных мер, - эти законы только помогают китайцам в их конкуренции с белыми рабо¬
чими2. <...>Вот почему одним из первых законов, изданных федеральным парламентом, был, как
мы говорили выше, закон об иммиграции лиц не-европейских рас. <...>Рабочий класс всей Австралии относился с крайним неудовольствием к факту ввоза
в Куинслэнд дешевых рабочих из туземцев Полинезии, полагая не без основания, что за¬
тем предприниматели будут пытаться заменить дорогой труд европейцев и в других отрас¬
лях промышленности, где не имеется таких оправданий, какими можно обосновать приме¬
нение труда канаков на сахарных плантациях.Огромное влияние рабочего класса на федеральный парламент выразилось наибо¬
лее ярко в т.наз. «Законе о рабочих с островов Тихого Океана» (Pacific Islands Laborers'
Act), изданном в одну из первых сессий федерального парламента. Согласно этому зако¬
ну, с 31 марта 1902 года должна была прекратиться дальнейшая иммиграция канаков; все
заключенные ранее договоры с канаками должны были закончиться к 31 декабря 1906 го¬
да. С 1907 года все канаки, которые не успели бы оставить Австралии, подлежали вывозу
на родину.Идя навстречу заявлениям плантаторов, которые говорили, что эти мероприятия убь¬
ют культуру сахарного тростника в Австралии, так как австралийский сахар окажется не в
состоянии конкурировать с американским сахаром, этот последний был обложен значи¬
тельной пошлиной; в то же время за производство австралийского сахара исключитель¬
но работой белых была назначена на известный срок косвенная премия в 20 рублей на
одну тонну сахара.2	Ср. трактовку этого вопроса с тем, что писал Миклухо-Маклай (см. с. 86-87 настоящего издания).-160-
Какую интересную параллель, можно было бы провести между возникновением и
решением «сахарного вопроса» в Австралии и в России, где все сводится в конце концов
к ограждению узких фискальных интересов казны и, пожалуй, еще более к ограждению
доходов сахарозаводчиков. Как известно, благополучие последних достигается, во-пер¬
вых, практикуемой с благословения правительства нормировкой производства и, во-вто¬
рых, эксплуатацией рабочих сахарных заводов, эксплуатацией, нормы или границы кото¬
рой определяются только общим состоянием трудового рынка.Ex uno disce omnia3.<...> Едва ли нужно объяснять читателям, что этот закон лишает предпринимателей
серьезного оружия в случае борьбы со стачками и другими нежелательными для них про¬
явлениями самостоятельности рабочих. Это устраняет возможность привоза в Австралию
партий рабочих, совершенно не знакомых с обычными там условиями труда и не имеющи¬
ми в то же время права прекратить свои отношения с законтрактовавшими их предприни¬
мателями, если бы их стало побуждать к этому нежелание подрывать благосостояние
местных рабочих или какие-нибудь другие соображения. Следует наконец заметить, что
иммиграция законтрактованных рабочих недопустима, к какой бы расе или националь¬
ности они ни принадлежали, хотя бы даже это были рабочие, приехавшие из столицы
Британской империи.Вот как рабочие Австралии умеют ограждать свои жизненные интересы, вот как ве¬
лико влияние рабочего класса на общественную власть в этой отдаленной Федерации, на¬
ходящейся - правда, скорее в номинальном, чем в действительном - подчинении прави¬
тельству Его Великобританского Величества! <...>Если мы обратимся к чисто-политическим правам рабочего класса в Австралии, то мы
увидим, что там они пользуются более широкими правами, чем имеют теперь, или когда-
либо имели рабочие классы в других государствах. <...> В Австралии рабочие не только
имеют активные и пассивные избирательные права, т.е. не только участвуют в выборах
членов законодательных собраний и не только могут быть сами туда выбираемы, они че¬
рез посредство образуемой ими рабочей партии оказывают самое решительное влияние
на фактическую политику правительства и нередко определяют судьбу министерств.
Больше того: мы знаем, что как в Австралийской Федерации, так и в отдельных штатах (по
крайней мере в двух штатах) этой федерации были примеры «рабочих министерств», т.е.
министерств, которые состояли главным образом из парламентских вожаков рабочей
партии и в своей административной и законодательной деятельности опирались преиму¬
щественно на поддержку рабочей же партии.«Относительно современной Австралии, - говорит один гражданин этого счастливо¬
го континента, - можно сказать буквально, что там нет такого важного поста в государ¬
стве, которого не мог бы достичь, при благоприятных условиях, всякий даровитый и чес¬
толюбивый человек, с какого бы общественного положения он ни начинал свою жизнь.
Это доказывается как нельзя более убедительно карьерой государственных людей, кото¬
рые занимают положение первых министров отдельных штатов Австралии в то время, ког¬
да мы пишем эти строки. Первый министр одного штата работал когда-то на мукомольной
мельнице, которая находится на расстоянии 50 сажен от здания, где собирается парла¬
мент, в котором он играет роль лидера. Первый министр другого штата может похвалить¬
ся тем, что было время, когда он с котомкой за плечами ходил по одному из графств сво¬
его штата в поисках работы. Первый министр третьего штата был в свое время агентом
страхового общества. Таких примеров можно привести сколько угодно, так как указывае¬
мые нами факты составляют скорее правило, чем исключение»4. <...>3	По одному суди о всех (лат.).4	Книга Buley «Australian life in town and country», из которой мы заимствуем эту цитату, вышла в Лондоне в
1905 году. (Примеч. П.Г. Мижуева).-161 ~
Таково фактическое положение рабочих Австралии в отношении политических прав
и условий пользования ими. Таковы горизонты, которые открываются в области политики
перед энергичными и даровитыми представителями рабочего класса.Если мы обратимся к условиям, в которых находится рабочий класс Австралии в от¬
ношении доступа к образованию, которое, как известно, является всегда одним из важ¬
нейших элементов успеха в жизни, - то мы увидим, что и в этом отношении австралийс¬
кие рабочие находятся в значительно лучших условиях, чем их собратья в Европе, хотя,
может быть, в несколько худших по сравнению с положением массы населения наиболее
прогрессивных штатов великой американской демократии.В самом деле во всех штатах Австралийской Федерации мы находим фактически
бесплатную народную школу; везде народная школа находится в ведении местных вы¬
борных властей, имеющих полную возможность при организации учебных занятий и во
всех своих других начинаниях сообразоваться с условиями и нуждами выбирающей их
народной массы. Хотя за среднее и высшее образование в Австралии взимается извест¬
ная плата, тем не менее благодаря системе стипендий, выдаваемых к экзамену более да¬
ровитым детям малообеспеченных классов, рабочие в Австралии и в этом отношении ока¬
зываются в лучших условиях, чем рабочие любого из государств Западной Европы, не го¬
воря уже, конечно, о России. Не останавливаясь здесь более подробно на этого рода дан¬
ных, скажем лишь, что при населении, немного превосходящем 5 миллионов, Австралия
тратит на дело народного образования до 30 миллионов руб., причем главная масса этих
расходов идет на начальную школу. Если бы в России деньги на народное образование
тратились бы столь же щедро, расходы этого рода доходили бы у нас до 900 миллионов
рублей.<...> Австралия продолжает в общем прогрессировать во всех отношениях. По-
прежнему она представляет Европе крайнее любопытное зрелище социальной лаборато¬
рии, где производятся весьма смелые опыты демократизации политических и социальных
учреждений. В самом деле, за этот короткий период демократические идеи получили в
Австралии чрезвычайно сильное выражение в знакомой нам в высшей степени либераль¬
ной конституции Австралийской Федерации и в распространении политических прав на
женщин. <...>Одним словом, теперь более, чем когда-либо раньше, в действиях всякого рода влас¬
тей в Австралии заметно стремление привести в возможно более стройную и полную сис¬
тему заботы о счастье и благополучии народной массы.Таким образом, если Австралия когда-либо вообще заслуживала названия «рая для
рабочих», она тем более заслуживает такого названия в настоящее время.Текст печатается по изд.: Мижуев П. Г. Счастливая Австралия. СПб.: Тип Т-ва «Общественная поль¬
за», 1909. С. 3-4, 99-108,198-200,226-227.
ДИОНЕО
(Исаак Владимирович Шкловский)
(1864-1935)Публицист, критик, прозаик. Учился в Харьковском университете, участвовал в народо¬
вольческих кружках. Был арестован (1886) и выслан на пять лет в Среднеколымск, Якутия.
После ссылки жил в провинции, затем уехал в Англию (1896). Сотрудничал в разных изданиях,
в том числе в «Русских ведомостях» и «Русском богатстве», где в каждом номере публиковал
под псевдонимом Дионео «Письма из Англии», способствовавшие «формированию русского не¬
зависимого общественного мнения» (М. Осоргин). Этой цели служили и его статьи об австра¬
лийской культуре, о политических свободах, которыми была отмечена жизнь молодой стра¬
ны; И.В. Шкловский безудержно восхищался ее демократическим устройством.Из литературы молодых демократийВ высшей степени интересное явление наблюдается теперь в Британской империи:
перемещение центра вследствие отлива наиболее энергичных элементов, в том числе и
цвета пролетариата, к перифериям, в самоуправляющиеся колонии.<...> Строй новых демократий и смелые социальные опыты, сделанные некоторыми
из них, усиленно изучались в последнее время. В Англии, во Франции и в Германии - по¬
явилось много хороших книг по этому вопросу, и некоторые из них переведены или изло¬
жены у нас. Но в России совершенно неизвестна литература молодых демократий; меж¬
ду тем, она существует уже не одно десятилетие. В ней отразилось все прошлое, пройден¬
ное демократиями, и намечены идеалы будущего. <...>До самого последнего времени по австралийским поэтам было бы крайне трудно сос¬
тавить себе какое-нибудь представление о настроении или об идеалах австралийцев. От¬
ражение австралийской жизни в различных фазисах ее мы зато находим в местных рома¬
нах, по которым мы можем проследить все четыре периода развития австралийского об¬
щества.Ранний период, кончившийся полвека тому назад и отошедший совершенно в об¬
ласть преданий, это - эпоха «каторжной Австралии». То было время, когда весь конти¬
нент, а в особенности острова Тасмания и Норфольк являлись местами ужаса. Каторжная
система не только разбила тысячи человеческих жизней: при ее существовании Австра¬
лия была почти так же бесполезна, как и Сахалин. Впрочем, сравнивая далекие предания
австралийской ссылки с рассказами о каторге на Сахалине, нужно сказать, что мы все-та¬
ки побили рекорд: на Сахалине человеческая личность была больше раздавлена и растоп¬
тана, чем даже на Норфольке. «Каторжный период» в Австралии исчез бесследно. Уже
полвека, как там сожгли все казармы, уничтожили старые тюремные архивы, чтобы и па¬
мяти не сохранилось. Тасмания теперь самоуправляющийся штат демократической рес¬
публики. Страшный остров Норфольк теперь цветущий сад, населенный 800 колонистами.
Остров тоже имеет свое собственное самоуправление. Каторга, однако, нашла своего бы¬
тописателя в лице наиболее талантливого писателя Австралии - Маркуса Кларка1. Глав-1 Кларк Маркус (1846-1881).-163-
ное произведение его - «For the Term of his Natural Life» («В пожизненную каторгу») - ро¬
ман исторический. Маркус Кларк описывал в 1873 г., когда каторга была уже давно унич¬
тожена, нравы тридцатых и сороковых годов. Читатель должен иметь это в виду. Но так
как в 1873 г. были живы еще герои романа; так как автор тщательно изучил документы и
места и так как он обладал большим талантом и сильным воображением, то дал в своей
книге поразительную картину. Роман «For the Term of his Natural Life», по общему призна¬
нию, дает лучшее представление о «доисторической Австралии, чем десятки историчес¬
ких трудов».Второй период австралийской жизни это - время скуотеров, т.е. крупных землевла¬
дельцев и скотопромышленников. Городская жизнь, которая теперь в Австралии погло¬
щает большую часть белого населения, - тогда только что еще намечалась. В «зарослях»,
далеко на границах пустыни, встречались «ранчи» скотопромышленников, имевших по
сотне тысяч овец. На «ранчи» из белых людей заглядывали порой только беглые каторж¬
ники, «бушрэнджеры». Последние, в свою очередь, тоже давно уже отошли в область
преданий, но в свое время явились героями многих романов. В семидесятых годах анг¬
лийский роман из австралийской жизни был немыслим без бушрэнджеров. Жизнь скуо¬
теров и та эпоха, когда австралийские газеты полны были рассказами про похождения
шаек бушрэнджеров и их «капитанов» (атаманов) Мунлайта, Келли и др. - отразилась
всецело в романах Генри Кингсли2 и Ролфа Болдервуда3 (псевдоним Томаса Александра
Броуна). Таковы романы: «Geoffrey Hamlyn», «The Hillyars and the Burtons», «Robbery
under Arms», «А Modern Buccaneer» и «The Squatter's Dream», о которых будет сказано
подробно дальше.Третий период австралийской жизни начинается открытием золота в начале пятиде¬
сятых годов; тогда со всего мира устремились в Австралию десятки тысяч приискателей.
В пустыне появились громадные лагери. С поразительной быстротой выросли города, как
Мельбурн. Золотая горячка нашла своих певцов в лице Рида4 («Never too late to Mend») и
упомянутого уже Ролфа Болдервуда «А Canvas Town Romance»).Затем наступил четвертый, современный период. Австралийская демократия всюду
взяла верх, стала у власти и выработала ряд поразительных по смелости и по практичнос¬
ти законов, составляющих предмет удивления для всего мира. Австралийская жизнь выд¬
винула премьеров, начавших свою деятельность трактирщиками в далеких «зарослях»,
сенаторов, которым товарищи приносят известие об избрании в то время, как будущий за¬
конодатель лежит в корабельном котле и накладывает заклепки. Сенатор снимает рабо¬
чий передник и прямо из мастерской, без сюртука, с засученными рукавами рубахи, отп¬
равляется в ратушу, где восторженные избиратели ждут от него речи. Городская жизнь в
Австралии начинает сильно преобладать над сельской. Некоторые штаты, как Виктория и
Новый Южный Уэльс, становятся промышленными центрами. Нарождается наряду с новой
рабочей партией новая, крайне своеобразная австралийская плутократия. Все это отра¬
жается в романах «Тасмы» (литературный псевдоним миссис Куврер): «Uncle Piper of
Piper's Hill», «The Penance of Portia James» и «In her Earliest Youth»5 и Кэмпбелль Пред:
«Policy and Passion», «The Romance of the Station»6. <...>2	Кингсли Генри (1830-1876): «The Recollections of Geoffrey Hamlyn» (1864), «The Hillyars and the Burtons»
(1865).3	Болдервуд Ролф (1820-1915): «Robbery under Arms" (1888), «А Modern Buccaneer» (1894), «Miner's Right»(1890),	«The Squatter's Dream»(1890), «А Canvas Town Romance» (1898).4	Английский писатель Чарлз Рид (1814-1882): «Never too late to Mend» (1856).5	Тасма - Куврер Джесси (1848-1897): «Uncle Piper of Piper's Hill» (1889); «The Penance of Portia James»(1891),	«In her Earliest Youth» (1890).6	Пред Роза Кэмпбелл (1851-1935): «Policy and Passion» (1881), «The Romance of the Station» (1889).-164-
Крайне характерно, что одинаковые условия бесправия и попирания человеческой
личности создают одинаковые условия, все равно, на Сахалине ли или в стране антипо¬
дов. Одна из наиболее благородных и привлекательных черт в характере англо-саксонс¬
кого народа - глубокое уважение к женщине. Чувство это совсем не то, что галантная лю¬
безность французов, в сущности говоря, оскорбительная для женщины. В англо-саксонс-
ком мире каждая женщина находится под защитой всех мужчин. Этим объясняется, что
молодые англичанки не только безбоязненно путешествуют одни по Англии, но отправля¬
ются даже в Индию или в далекие колонии. Из чувства self-respect, т.е. самоуважения,
англичанин не пристанет к путешествующей одинокой девушке с навязчивой любез¬
ностью или с паточными комплиментами; но сочтет своим долгом джентльмена защитить
ее от приставаний. И это явление наблюдается не только в Англии, но в Соединенных
Штатах и во всех британских колониях. Отличительной чертой австралийских грубоватых
и неотесаных фермеров, приискателей, пастухов тоже является рыцарское отношение к
женщине. Объясняется это, между прочим, и тем, что все действительно сильные и сво¬
бодные люди всегда сентиментальны и мягки с беззащитными. Жестокость по отношению
к слабым - одна из наиболее характерных черт раба и труса.Система каторги и связанное с ней безграничное право произвола, с одной стороны,
и уничтожение личности - даже у англичан вытравили отличительную черту англо-саксо-
нского характера. В Австралии, в каторжный период, создались совершенно особые отно¬
шения к женщине, как к невольнице, которые исчезли без следа вместе со старым строем.«Губернатор Тасмании, - говорит Кларк, - был развратник. Своим поведением он по¬
давал пример всем другим чиновникам. Каждый из них держал у себя любовницей ка¬
торжницу. Снисходительность последних доставляла им облегчение участи; с другой сто¬
роны, ходили упорные слухи про жестокие преследования каторжниц, дерзнувших укло¬
ниться от чиновничьих ласк». На Сахалине через семьдесят лет, когда от каторжных нра¬
вов в Тасмании не осталось и воспоминания, - дело происходило гораздо проще и откро¬
веннее. <...>Когда Австралия добилась полного самоуправления, первым делом она поспешила
изгладить даже память о каторге и о сопряженных с нею ужасах. Правительство Тасмании
и Нового Южного Уэльса распорядилось потопить даже все те корабли, на которых вози¬
ли ссыльных. Только одно судно «Успех», которое раньше было продано предприимчиво¬
му антрепренеру, избегло общей участи. Владелец корабля показывал его в Австралии,
как редкость. Но вид судна до такой степени был ненавистен австралийцам, что ночью,
когда оно стояло на рейде в Сиднее, кто-то пустил его ко дну, прорубив киль. Владелец
поднял корабль и переправился на нем в Англию, где мрачное парусное судно демонстри¬
руется до сих пор. <...>В истории Австралии крупные скотоводы, или скуотеры (squatters), сыграли и игра¬
ют еще до сих пор важную роль.<...>Во всей австралийской литературе нет такого полного и яркого описания жизни ску-
отеров, как в романе «The Squatter's Dream», в котором автор, в лице Джека Рэдгрэйва, вы¬
водит самого себя. Пред нами не просто беллетристическое произведение, а выпуклое
изображение целой полосы в истории Австралии. Герой - молодой скотовод, живущий
неподалеку от Хэмдэна. «Он испытал неурожаи, нашествие дикарей, лесные пожары, на¬
падение бушрэнджеров и банкиров, которые пугали его больше, чем разбойники и
огонь»... Наконец, молодой фермер выбился. У него около двух тысяч хорошего крупно¬
го рогатого скота, отличный верховой конь и просторный коттедж с прохладной верандой,
заросшей ползучими растениями. Все это он выстроил сам. <...>Одним словом, пред нами старая русская помещичья идиллия, но только без сонной
обломовщины, без крепостных дульциней, без порки на конюшне и с неизмеримо боль¬
шими интеллектуальными потребностями. <...>-165-
Затем наступает проклятие Австралии - засуха. Стоит развернуть номер австралийс¬
кой газеты, чтобы убедиться, какую громадную роль в жизни Австралии играет засуха. О
ней пишутся громадные статьи, ей посвящены романы, рассказы, стихотворения и кари¬
катуры. О засухе говорят на больших политических митингах; ею обусловливается паде¬
ние кабинетов.«Все страны имеют свой "суровый сезон", когда погода причиняет производителю
или колонисту наибольшую сумму вреда, - говорит австралийский писатель. - В одних
странах лютым врагом человека является зима с ее морозами, снежными метелями и тем¬
ными, короткими днями. В других странах донимает человека сезон ураганов, топящих
корабли, выбрасывающих их на берег и разрушающих города. Землетрясения убивают
зачастую в таких странах людей, пощаженных ураганом. В Австралии же, и в особеннос¬
ти на границе великой центральной пустыни, - самым страшным временем года являет¬
ся сухое лето, в особенности, если оно следует за сухой зимой. Весна здесь мимолетна.
Мягкая зима с ее зеленью и прохладой - сезон удовольствий, а осень - идеальное вре¬
мя года. Ужасом страны является лето с его засухами, сжигающими каждую былинку.
Если засуха держится долго, она превращает зеленые степи, леса и реки - в долину смер¬
ти». <...>Засуха продолжалась. «До самого Мельбурна страна напоминала Сахару. Нигде ни
листа, ни пучка травы, ни одного тростника, только буро-красная выжженная пустыня.
Ранчо были брошены. Они походили на постройки, возведенные поколением душевно¬
больных на пустынной равнине, на которой от сотворения мира, казалось, не росло ни бы¬
линки». Наконец, высыхает вода и на ранчо Джека. И в это время банк требует уплаты по
долгам. Скуотер разорен совершенно. Ранчо продают за бесценок. Энергия Джека не
сломлена. Вместе с другим товарищем он решается добраться до оазисов в глубине пус¬
тыни. Такие незанятые места принадлежали скуотерам, открывшим их. С страшными ли¬
шениями, рискуя жизнью, Джек открывает оазис, но на обратном пути лишается товари¬
ща, подстреленного отравленной стрелой. Одно время Джек теряет право на открытие им
оазиса; но затем право это признается. Найденный оазис с изобилием воды, представля¬
ет громадную ценность, и, через несколько лет упорного труда «мечта скуотера» осущес¬
твлена.Ролф Болдервуд - поэт скуотеров, певец упорной, настойчивой борьбы с природой.
Вот почему романы его нравятся англичанам. Ту же самую проповедь настойчивости в
борьбе с природой мы находим в романах Болдервуда, посвященных приискательской
жизни.<...>Текст печатается по изд.: На темы о свободе: Сборник статей. Ч. II. СПб.: Изд. М.В. Пирожкова;1908. С. 353-381,393-400.
КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ БАЛЬМОНТ
(1867-1942)Знаменитый поэт-символист издавна интересовался своеобразной «первобытной» куль¬
турой Океании (куда, судя по стихам Бальмонта, прихотливо попадает и Австралия, точнее,
ее исконные жители). Свидетельство тому - сборник «Гимны, песни и замыслы древних»
(1908), из которого приведено стихотворение - подражание океанийским представлениям о
мире, как они виделись Бальмонту. «Океанийская космогония, - писал поэт, - особенно космо¬
гония Черных, как она отразилась в Австралийских легендах, отличается необычайной рос¬
кошью фантазии и первобытной свежестью»1. В1912 г. из Парижа, где он жил с 1905 г., Баль¬
монт совершил путешествие с романтической целью найти особый мир, не испорченный ци¬
вилизацией, сохранивший свою изначальную подлинность и естественность. В числе прочих
стран он посетил Новую Гвинею и Австралию; первая его поразила и покорила, вторая - нет.
Вернувшись в Россию, поэт выступал в разных городах страны с лекциями о своей поездке, от¬
рывки из которых мы приводим (наряду с одним из немногочисленных стихотворений Баль¬
монта об Австралии). Краткое, но цельное впечатление о путешествии К.Д. Бальмонта и его
художественно-философских исканиях дает публикуемая нами статья НИ. Новиковой, храни¬
теля этнографической коллекции Музея антропологии МГУ.Солнце
Океанийское преданиеСолнце есть женщина. Имя - Окэра.Днем она светится. Бродит внизу.Ходит, восходит. Свершается мера.Тучи проводит. Сбирает грозу.Вот нагулялась в полях распростертых.Хочется спать ей. Уютно ли тут.Солнце проходит чрез области мертвых.Только приблизилась, тени растут.Солнцу блестящему призраки рады,Смотрят, толпятся, зовут погостить.Только недолги ночные услады,Утром ей нужно от них уходить.Призраки Солнце из тьмы провожают.Красного шкуру дают кенгуру.Скучно им. Пасмурны. Сумрачно тают.Солнце же красным встает поутру.19081	Бальмонт К. Гимны, песни и замыслы древних. СПб.: Пантеон, 1908. С. 208.-167~
Океания<...> Из Кэп-Тауна путь ведет от Южной Африки в Тасманию, это предельное царство
Черных, беспощадно истребленных Белоликими в лице Англичан, которые за ними охоти¬
лись, как за дикими зверьми, и всех уничтожили до единого, превратив этот крайний ост¬
ров цветущего юга в каторжный этап и место проклятых воспоминаний.А между тем, священное это место, пепелище загадочной расы Черных, чья тайна еще
неразгадана, или уже забыта.Как Испанские сады Гесперид, великолепные рощи с золотыми яблоками, что назы¬
ваются апельсинами, напоминают нам об утонувших садах Атлантиды, так огромные яб¬
локи Тасманийских яблонь и могучие леса мимоз и папоротниковые деревья этого пре¬
дельного острова, вместе с эвкалиптами Австралии, чьи голубые стволы и ветви окруже¬
ны запахом ладанных цветов, и вместе с свидетелями иных мировых циклов, человеко¬
подобными кэнгуру, живым домыслом измененной природы нашептывают нам Лему-
рийские2 сны.Долгий путь воспоминаний, то озаренный вещаниями звездного Неба, то светящий¬
ся прощальными мыслями, в алом роскошестве заходящего Солнца. Сердце пело:На старых канатах, изведавших бурю и брызгисоленой волны,Сижу я, гляжу я, а солнце нисходит на скатахсвоей вышины.Одетое в пурпур, в светлейший, чем Тирский,добытый царям, багрянец,Оно поспешает, в разлитии блесков, дать вечерупышный конец.И темные мачты, и серый мой парус, и след по водеот руля,Облиты гореньем, в пожаре минуты, торопящей бегкорабля.По водам, покрывшим отроги Лемурий и башнибылых Атлантид,Багряное солнце, в кипении лавы, в сверканьимгновенья, горит.Сердце, верившее, что с легкостью найдет и там, и тут какие-то живые обломки, ка¬
кие-то, хотя бы теневые, отображения доисторических времен, холодеет и стынет, когда
попадает в те области экзотики, где властвуют Англичане. Принято думать, что Испанцы
суть самые жестокие колонизаторы, и страстная свирепость Испанцев не подлежит сом¬
нению. Но сколько Испанцы ни истребляли Мексиканцев и Майев, они не истребили их, и
не изменили по существу их отдельный лик. До сих пор в Мексике живы Ацтеки и живы
Майи, не позабывшие своего языка. В Тасмании же, где было кроткое, по-своему краси¬
вое, по своему замечательное племя Черных, Англичане явились столь метко истребитель¬
ными, что давно там нет ни одного Тасманийца. Черные мешали Английским поселенцам.2	Лемуриа (Lemuria) - гипотетическая суша, будто бы существовавшая в Индийском океане (между Индией и
Суматрой) и опустившаяся на дно, как Атлантида, в результате природных катаклизмов.-168-
Значит, нужно было их истребить. Тот самый исторический изверг Робинсон3, по указа¬
нию которого была сделана на Тасманийцев последняя удачная облава, был награжден
Английским правительством, да по общественной подписке собрали в его пользу что-то
вроде миллиона рублей, за удачное пролитие крови Черных. Зато Англичане были почти¬
тельны к последней представительнице тасманийской расы, к последней их царице, проз¬
ванной в насмешку Лалла-Рук4: они препарировали ее скелет, и он вместе с ее портрета¬
ми, находится в настоящее время в Тасманийском музее в Гобарте.То же самое сделали Белоликие Англичане с Черными туземцами Австралии. Отобрав
у Черных земли и превратив царство Черных в пастбище для баранов и в фабричные го¬
рода, Англичане систематически истребили туземцев и свели их действительное сущест¬
вование на нет. Согнав уцелевших туземцев в определенные стоянки, Англо-Австралийс¬
кие власти заботятся теперь об этих вымирающих совершенно так же, как, с безоглядной
жадностью истребив несчетные стада кэнгуру, они теперь заботятся, чтобы этот редкий
зверь, оставшийся в скудных числах, не вымер окончательно.Англичане по всему Земному Шару таскают за собой Англию. Творцы политической
свободы, они лишены понятия свободы просто человеческой, которая не может подчи¬
ниться применению какой бы то ни было единообразной мерки. Им чуждо также и поня¬
тие свободы природы, которая в каждом ином месте хочет быть похожей лишь на самое
себя. <...>В Южной Африке я видел красоту черного лика Зулю, Зулусов и зулусок, которых не
изуродовали ни Голландцы, ни Португальцы, и не успели еще изуродовать Англичане. В
Австралии я видел лишь горсть черных жемчужин, лишь малую малость уцелевших Чер¬
ных туземцев. Чтобы увидеть их снова, нужно, порвав линию движения на Юг, поднимать¬
ся к Северу, посетить Новую Гвинею, Соломоновы острова, острова Фиджи.Говоря о красоте лика Черных, я сразу наталкиваюсь на инстинктивную вражду, не¬
доумение и насмешку, ибо сам я Белый и с Белыми говорю. Но разве нужно, любя День,
отрицать Ночь, или, восхищаясь Ночью, не видеть прелести Дня? Все цветы красивы, а
каждый человек, если брать его образно, есть цветок в мировом саду. Понятие красоты,
как утверждение абсолютного канона, не существует. Если у меня китайский разрез глаз,
не полюблю я эллинскую Афродиту, и римлянин, бившийся под стягом орла, не поймет,
что китайский дракон - интересней и красивее как знамя. Ни один народ не поймет дру¬
гой народ. Ни одна раса не постигнет другую расу, как гора не постигнет реку, хоть ее
питает, и ручей не поймет пещеру, хоть они перекликаются. Но отдельный человек мо¬
жет видеть и понимать все. А если он - художник, поэт, путешественник, прибавляю, ес¬
ли он влюбленный, он видит то, чего не видят подходящие к явлению лишь в свете раз¬
мышления.Черный - красив. Ибо чувственен он самозабвенно. Как ребенок, еще не умеющий
ни считать, ни читать, но уже любящий и зверей, и птиц, и сказки, и раз его что завлечет,
он желает это длить без конца. Когда он благодарит, он указывает на солнце. Когда он
пляшет, кажется, что он сражается. Когда он работает, кажется, что он играет. Когда он
бежит, кажется, что он ветер. Мужчины и женщины здесь равно зачарованы. Когда высо¬
кий Зулус Африканских степей смотрит на белого, усмешливо оскалив свои сияющие зу¬
бы, - когда вчерашний, быть может сегодняшний, людоед Новой Гвинеи, папуас, глядит на
Белоликого блестящими глазами, - в душе становится и жутко, и радостно, словно ты гля¬
дишь на леопарда или пантеру.3	См. с. 83 настоящего издания.4	См. с. 151 настоящего издания.-169-
Белые с Черными встретились вражески в Африке и в Австралии. Более сильные, Бе¬
лоликие истребили, сжали, стерли, отодвинули более слабых, Черных. Тут кончилась часть
трагедии рас, еще никем действительно не написанной. <...>Женщины и девушки сидят в ряд и поют. Их пение - без начала и без конца. Это точ¬
но всплески волн, срывные и какие-то беспричинные. И точно это отрывки пения, разда¬
ющегося издали, в лесу. Пляска выражается лишь покачиванием тел и медленным движе¬
нием протянутых рук. Певуче пляшут руки сперва, потом напев делается все оживленнее
и оживленнее. В нем звучит возрастающая страсть. Вдруг женщины вскакивают и начи¬
нают плясать всем телом - глазами, голосом, движениями, всем гибким качанием краси¬
вых тел, они являют поэму страсти.Я сидел заколдованный. Вся душа дрожала в пении.Говорят, что пляска есть молитва,Говорят, что просто есть круженье,Может быть, молитва или битва,Разных чувств движеньем - отраженье.Говорят... Сказал когда-то кто-то:Пляшешь, - так окончена забота.Говорят...Но говорят,Что дурман есть тонкий яд,И коль пляшут мне испанки,Счастлив я.И коль пляшут богоданки,Девы, жены - Самоанки,Тут - змея.Вся хотенье. Вперед.Вся томленье. Воздух бьет.Убегает. Улетает.Отдается. Упадает.Вся движением поет
Птицы раненой полет.Ближе, ближе. Вот смеется.Ниже, ниже. Отдается.Убеганьям кончен счет.Я - змея.Чет и нечет. Нечет, чет.Я - твоя.Позднее, когда на диком побережье Новой Гвинеи, в этом последнем оплоте замкну¬
той обособленности, возле свайных построек, я был окружен толпой Папуасов и Папуа¬
сок, умеющих радоваться на каждую минуту жизни, в ослепительном солнечном свете я
видел все лица и предметы окаймленными золотой дымкой, а в ночной темноте, при не¬
верном свете первобытного факела, мне было легко о чем-то шептаться с причудливой
маленькой Папуаской. И я подумал, какое это счастье, что есть еще страны, где каждый
миг может быть как сияющий кристалл в океанической оправе вечности <...>1914-170-
Черный лебедьАвстралийский черный лебедь на волне,
Словно в сказке на картинке, виден мне.Настоящий, проплывает предо мной,Весь змеиный, весь узорный, вырезной.И воистину влечет мечту в игру
Настоящими прыжками кенгуру.И в хранимом зачарованном прудке
Светят лотосы во влажном цветнике.Голубеет эвкалипта стройный ствол,Куст невиданной акации расцвел.Как колибри, медосос припал к цветку,
Птица-флейта засвирелила тоску.И хохочут зимородки по ветвям,Словно в сказке, что сказали в детстве нам.Только это все лишь малый уголок, -
Громче пенья птиц на фабрике гудок.Нет Австралии тех детских наших дней,Вся сгорела между дымов и огней.Рельсы врезались во взмахи желтых гор,
Скован, сцеплен, весь расчисленный, простор.Там, где черные слагали стройный пляс, -
Одинокий белоликий волопас.Там, где быстрая играла кенгуру, -
Овцы, овцы, поутру и ввечеру.Миллионная толпа их здесь прошла,В холодильники замкнуты их тела.Замороженные трупы увезут,Овцы новые пасутся там и тут.И от города до города всегда
Воют, копоть рассевая, поезда.И от улицы до улицы свисток, -
Вся и музыка у белого - гудок.-171 ~
Сами выбрали такой себе удел,Что их белый лик так грязно посерел.Обездолили весь край своей гурьбой.
Черный лебедь, песнь прощальную пропой.1914Н.И. НовиковаПутешествие К.Д. Бальмонта в Австралию и ОкеаниюВ архиве Музея антропологии Московского университета хранится такой доку¬
мент - «Роспись малая вещей заморских, московской матери знаний странствующим
певцом подносимых» с перечислением предметов «Из Австралии», «Из страны маори»,
«Со счастливого острова Самоа», «С угрюмого острова Фиджи», «С дикого острова Па¬
пуа», «Из Индии», «С Соломоновых островов», «Из Океании»5. Эта опись сопровождала
коллекции, собранные русским поэтом К.Д. Бальмонтом во время его путешествия и
переданные в Музей антропологии Московского университета. Музей возглавлял Д.Н.
Анучин.«Заморское» путешествие К.Д. Бальмонта продолжалось почти год и началось
1 февраля 1912 года6. Еще задолго до своего отъезда из Европы Бальмонт начал пере¬
писываться с Д.Н. Анучиным, чтобы получить некоторые сведения и указания. Пере¬
писка эта продолжалась и во время путешествия. Д.Н. Анучин попросил поэта привез¬
ти какие-нибудь этнографические предметы из разных стран для антропологического
музея университета. И действительно, как писал в «Русских ведомостях» Д.Н. Анучин,
Бальмонт «вывез из посещенных им стран много интересного, потратив на то немало
средств»7. Кроме этнографических коллекций поэт передал в университет интересные
фотографии.В письме из Парижа 16 января 1913 г. К. Бальмонт писал Д.Н. Анучину: «Многоува¬
жаемый и дорогой Дмитрий Николаевич. Я благополучно довез до Парижа все коллек¬
ции. Да будут восхвалены благотворные веяния духов морей и земли! Но теперь для ме¬
ня вопрос, или вернее, два вопроса. Во-первых, как переслать вещи? Просто в ящиках,
на Ваше имя, в университет? Их тогда не вскроют до Москвы и соответственно не пов¬
редят и не поломают ничего? Во-вторых, принося все вещи в дар Московскому универ¬
ситету, я однако просил бы, не мог бы ли он взять на себя стоимость пересылки их от
Парижа до Москвы (рублей 40-50)? Ибо, как сказал некий поэт, «Деньги в кармане по¬
ют петухами, просясь на волю», и после путешествия я ощущаю правду этого стиха.Посылаю Вам Австралийское, Маорийское, Самоанское оружие, Самоанские и
Фиджийские ожерелья, Папуасские ложки и серьги, яванские и самоанские ткани и
иные памятки далеких стран. Я пошлю Вам отдельно, в заказном письме, полный спи¬
сок посылаемых вещей. Простите краткость письма, нет минутки свободной. С Новым
годом да будет он счастлив для Вас. Искренне Ваш К. Бальмонт»8.5	Научный архив отдела этнографии НИИ и Музея антропологии МГУ, XI № 10.(Здесь и далее примеч. Н.И. Но¬
виковой).6	«Заморское» путешествие поэта К.Д. Бальмонта // Вокруг света. 1913. №15. С. 248. Подпись Н.Л.7	Анучин Д. Заморское путешествие К.Д. Бальмонта // Русские ведомости. 1913. № 5. С.2.8	Отдел рукописей ГБ/1, ф. 10, к. 46, ед.хр. 1.-172-
Поэт был в путешествии недолго, но проехал довольно большой маршрут: Лондон,
побережье Южной Африки, Тасмания, Австралия (Аделаида и Мельбурн), Новая Зе¬
ландия, группы островов Тонга, Табу, Самоа, Фиджи, снова Австралия (Сидней, Брис¬
бен), Новая Пзинея, Индонезия, Цейлон, Индия, Порт-Саид, Марсель.Бальмонт был уже опытным путешественником. С конца XIX в. он много ездил. Лю¬
бознательность и подвижность были его характерными чертами. После революции
1905 г. поэт ощущал себя политическим эмигрантом и на семь лет уехал в Париж, от¬
куда он и отправился в свое «заморское» путешествие, которое дало массу новых впе¬
чатлений, но не уменьшило его тоски по России. Особенно сначала Бальмонт все ви¬
денное сравнивал с родиной. В одном из писем Д.Н. Анучину с Явы он писал: «Мне хо¬
чется сказать Вам, что семь лет тому назад, когда я вернулся в Россию, взметенную бу¬
рей, из долгого путешествия по Мексике, Майе, Калифорнии, во мне загорелась неуга¬
симым костром бывшая ранее скорее спокойною любовь ко всему Русскому и ко всему
Польскому. Есмь славянин и пребуду им. С тех пор я прочел все, что касается русских
былин, преданий и вымыслов. «Все» это преувеличение, но много. И одновременно я
полюбил все народы земли в их первотворчестве... Я понимаю, почему Миклухо-Мак¬
лай, с детства меня пленивший, так возлюбил Папуа и был ими возлюблен. Я думаю,
что сейчас на всем земном шаре есть только две страны, где сохранилась святыня пер¬
вобытности: Россия и Новая Пзинея»9.Посещение Новой ГЬинеи произвело на К. Бальмонта очень сильное впечатление,
очевидно, под влиянием Миклухо-Маклая, о котором поэт думал во время своего путе¬
шествия. На Новой ГЬинее К. Бальмонт приобрел более 40 папуасских предметов; поя¬
са из древесной коры, украшенные резьбой и стилизованными изображениями, ут¬
варь (резные ложки, орнаментированные сосуды), оружие (кинжал, стрелы с резными
наконечниками), головные уборы, разнообразные украшения (серьги, ожерелья, греб¬
ни), музыкальные инструменты10.Привезенные поэтом коллекции довольно обширны и разнообразны. Австралийс¬
кая коллекция состоит из пяти предметов и включает в себя два орнаментированных
бумеранга, один из них кроме того украшен резными изображениями кенгуру. В кол¬
лекцию также входят палица, наконечник копья, ожерелье11. Все эти предметы были
приобретены в Юго-Восточной Австралии в области р. Муррей.В многочисленных, подчас восторженных записях К.Д. Бальмонта, посвященных
его путешествию, к сожалению, мало внимания уделено Австралии, современное по¬
ложение которой поэт сравнивает с Тасманией. <...>В Австралии поэт был в тех районах, которые уже давно и основательно заселены
европейцами. Положение аборигенов было там особенно плачевным. <...>После возвращения в Россию поэт опубликовал свои путевые заметки, а также оке¬
анийские мифы и легенды в различных газетах и журналах. В 1920-х гг. во Франции
он готовил к печати книгу «Океания, Полинезия, Ява, Япония. Путевые очерки», из¬
дать которую не успел.В 1914-1916гг. К. Бальмонт выступал во многих городах России с лекциями об Оке¬
ании. Вот что писала газета «Уральская жизнь»: «Это не была лекция в обычном смыс¬
ле, сухой отчет о сделанном путешествии в южное полушарие, - ряд живописных кар¬
тин, освещенных огнем творчества и пронизанных солнечными нитями мечты, мно¬9	Анучин Д. Указ. соч.10	НИИ и Музей антропологии МГУ, колл. 65/1-30; 72-84.11	НИИ и Музей антропологии МГУ, колл. 53.-173-
гоцветную мозаику с вкрапленными в ней ярко горящими бриллиантами и рубинами
поэзии, показал поэт своей аудитории»12. <...>В своих путевых очерках поэт отстаивал суверенные права всех народов земли,
с негодованием писал об угнетателях, завоевателях чужих земель. Описывая одну из
своих встреч в Полинезии, Бальмонт замечает: «Вовсе нетрудно понимать друг друга,
совсем легко говорить человеку с человеком, если они оба исполнены благоволения
друг к другу и любви к миру, что кругом»13.Но в действительной жизни поэт мало видел гармонии, поэтому завершая свое пу¬
тешествие, К.Д. Бальмонт писал Д.Н. Анучину: «Мне глубоко грустно от всего хода че¬
ловеческой истории. Я считаю, что человечество переходит от ошибки к ошибке, и те¬
перешняя его ошибка - порывание связи с Землей и союза с Солнцем... есть самая
прискорбная и некрасивая из всех ошибок. Чтобы не чувствовать отчаяния и не поте¬
рять радость бытия, мы имеем, я думаю, лишь один Архимедов рычаг - мысль лично¬
го совершенствования и внутреннего умножения своей личности»14.Тексты печатаются по изд.: Бальмонт К.Д. Гимны, песни и замыслы древних. СПб.: Пантеон, 1908.С. 147; Заветы. 1914. № 6. С. 14-16,19-20,31-32; Бальмонт К. Избранное. М.: Худож. лит., 1980. С.295-296; Девятнадцатая научная конференция по изучению Австралии и Океании. Тезисы докладов. ЧII. М.: Ин-т востоковедения АН СССР, 1988. С. 252-256.ВАЛЕРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ БРЮСОВ
(1873-1924)К1913 г. у поэта оформился замысел многотомного издания «Сны человечества», кото¬
рый сам Брюсов определял как намерение «представить все формы, какие прошла лирика у
всех народов во все времена»\ Поэт предполагал - этому грандиозному замыслу суждено бы¬
ло осуществиться лишь частично - представить в этом издании и переводы и подражания,
и, как он отмечал, «самостоятельные произведения, написанные на основании внимательно¬
го изучения эпохи, с попыткой передать манеру эпохи...» Цикл начинался с «безыскусствен¬
ных песен первобытных племен», куда, в частности, вошли брюсовские «Песни австралийс¬
ких дикарей», впервые опубликованные в сборнике «Сирин II», 1913 г.12	Лекция К.Д. Бальмонта // Уральская жизнь. 1925. № 263. С.З.13	Бальмонт К.Д. Острова счастливых (Полинезия). Тонга // Русское слово. 1912. № 115. С.4.14	Анучин Д. Указ. соч.1	Брюсов В. Собр. соч. в 7 т. Т.2. С. 459,460.-174-
Из «Песен австралийских дикарей»1Кенгуру бежали быстро,Я еще быстрей.Кенгуру был очень жирен,А я его съел.Пусть руками пламя машет,
Сучьям затрещать пора.Скоро черные запляшут
Вкруг костра.2Много женщин крепкотелых,Мне одна мила.И пьяней, чем водка белых,Нет вина!Ай-ай-ай! крепче нет вина!Будем мы лежать на брюхе
До утра всю ночь.От костра все злые духи
Уйдут прочь!Ай-ай-ай! уйдут духи прочь!<1907>Песня австралийцаА ле-лП-ле! А, ле-лП-ле!Быстро скачет кенгуру!Я бегу еще быстрее!Если враг меня с копьем настигнет, -
Я умру!Ла, ла-лй-ле! Ла, ла-лО-ле!Жирно мясо кенгуру!У меня жена жирнее!Станем мы вдвоем плясать вприпрыжку
На пиру!Ах, огонь! Ах, огонь! Ах, огонь!Ты - змея! Ты змея! Ты - змея!Я тебе - дал лизать - кенгуру!Я тебе - дал лизать - кенгуру!А сам его съел.А сам его съел.Ру-ру-ру! Ру-ру-ру!Кенгуру! Кенгуру! Кенгуру!11	июля 1907 г.~175-
Воинская песняМеть ему в лоб,Меть ему в грудь,Меть ему в печень,Меть ему в сердце,Меть ему в бок,Меть ему в пах,Меть ему в чрево,Меть ему в сердце,Меть в него, меть в него,Сломай ему ребра,Сломай ему шею,Пробей ему глаз,Когда ж побежит,Меть ему в спину,Ого! Ого! Ого!1913Тексты печатаются по изд.: Брюсов В. Собрание сочинений: В 7 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1973. С. 243;Брюсов В. Неизданные стихотворения. М.: Гослитиздат, 1935. С. 352-353.ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ЛЕНИН
(1870-1924)Доминирующая идея деятельности В.И. Ленина - победа мировой пролетарской револю¬
ции, в связи с чем прокламировалась неизбежность классовой борьбы и создание ориентиро¬
ванной на нее рабочей партии. С этой точки зрения рассматривалось рабочее движение в ка¬
питалистических странах, в том числе и в статье «В Австралии».В АвстралииВ Австралии недавно закончились новые парламентские выборы. Рабочая партия,
которая главенствовала в нижней палате, имея 44 депутата из 75, потерпела поражение.
У нее теперь оказалось только 36 депутатов из 75. Большинство перешло к либералам, но
большинство очень непрочное, ибо в верхней палате 30 депутатов из 36 - рабочие.Что же это за оригинальная капиталистическая страна, в которой рабочие преобла¬
дают в верхней палате, а недавно преобладали и в нижней, а капиталистический строй не
подвергался никакой опасности?Один из английских корреспондентов немецкой рабочей печати недавно разъяснил
это обстоятельство, которое очень часто дает повод к кривотолкам у буржуазных писате¬
лей.Австралийская рабочая партия даже и на словах не является социалистической пар¬
тией. На деле это - либерально-буржуазная партия, а так называемые австралийские ли¬
бералы, это - консерваторы.-175-
Такое странное и неправильное словоупотребление при обозначении партий - явле¬
ние не единичное. Называются же в Америке демократами вчерашние рабовладельцы
или во Франции «радикалами-социалистами» мелкие буржуа, враги социализма! Чтобы
понять действительное значение партий, надо смотреть не на вывеску, а на их классовый
характер и на исторические условия каждой отдельной страны.Австралия - молодая колония Англии.Капитализм в Австралии совсем еще юный. Страна только-только складывается в са¬
мостоятельное государство. Рабочие - большею частью переселенцы из Англии. Покину¬
ли они Англию в такую эпоху, когда там почти безраздельно царила либеральная рабочая
политика, когда масса английских рабочих была либералами. В Англии и до сих пор боль¬
шинство квалифицированных, обученных фабрично-заводских рабочих - либералы и по-
лулибералы. Это - результат исключительно-выгодного, монопольного положения Англии
во второй половине прошлого века. Только теперь масса рабочих в Англии поворачивает¬
ся (но медленно) к социализму.И если в Англии так называемая «Рабочая партия» есть союз несоциалистических
профессиональных союзов с крайне оппортунистической «Независимой рабочей парти¬
ей», то в Австралии рабочая партия есть чистое представительство несоциалистических
рабочих профессиональных союзов.Вожди австралийской рабочей партии - чиновники профессиональных союзов, эле¬
мент повсюду наиболее умеренный и «капиталопослушный», а в Австралии и совсем уже
мирный, чисто либеральный.Связь между отдельными австралийскими государствами в единую Австралию еще
очень слаба. Рабочей партии приходилось заботиться об ее развитии и укреплении, о
создании центрального правительства.Рабочая партия в Австралии проводила то, что в других странах проводили либера¬
лы: общий для всего государства таможенный тариф, общий школьный закон, общий по¬
земельный налог, общее фабричное законодательство.Понятно, что с окончательным развитием и упрочением Австралии как самостоятель¬
ного капиталистического государства, изменится положение рабочих, переменится и ли¬
беральная «рабочая партия», уступив место социалистической рабочей партии. Пример
Австралии - одна из иллюстраций того, при каких условиях возможны исключения из
правила. Правило это - социалистическая рабочая партия в капиталистической стране.
Исключение - либеральная рабочая партия, возникающая лишь на некоторое время в си¬
лу особых, ненормальных для капитализма вообще, условий.Те либералы в Европе и в России, которые пробуют «учить» народ ненужности клас¬
совой борьбы на примере Австралии, только обманывают себя и других. Смешно думать о
перенесении австралийских условий (неразвитая, юная колония, населенная либераль¬
ными английскими рабочими) на страны с давно сложившимся государством и развитым
капитализмом.1913Текст печатается по изд.: Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 23. М.: Политиздат, 1973.С. 290-292.-177-
АРТЕМ (Федор Андреевич Сергеев)
(1883-1921)Профессиональный революционер, член РСДРП. Родился в крестьянской семье. Окончив ре¬
альное училище, поступил в Императорское высшее техническое училище. Активный участ¬
ник рабочего движения (Донбасс, Урал), Артем многократно подвергался арестам, ссылкам. В
Австралию попал в 1911 году и пробыл там до 1917 года, вернувшись затем в Россию. Сменил
ряд рабочих специальностей (работал на железной дороге, грузчиком, резал тростник и т.д.),
издавал газету для рабочих, участвовал в рабочих выступлениях. Его отношение к «счастли¬
вой Австралии», которую он видел не с парадной стороны, весьма критично; порой его выска¬
зывания о социальном устройстве страны противоречиво-взаимоисключающи, как показыва¬
ют, в частности, отрывки из его писем Екатерине Феликсовне Мечниковой, жене брата физи¬
олога И.Н. Мечникова, принимавшей большое участие в судьбе Артема.Из писем к Е.Ф. Мечниковой30 июля 1911 г. БрисбенЯ работаю на постройке железной дороги: целый день на воздухе, ночь в палатке.
Забыл, что такое нервы. Мои мускулы упруги, как морские канаты, и, надеюсь, мои нервы
скоро будут не слабее их. О, тогда прощай, Австралия! Работа очень трудная. Вначале ру¬
ки болели так, что у меня не было и сомнения в том, что я страдаю чем-либо иным, а не
сильнейшим ревматизмом. Ни один из англичан1, которые работают годы на этой работе,
не работает лучше меня. Но в России я тоже не мог бы так работать. Здесь пища не та.
Я съедаю чуть ли не У2ФУИта сливочного масла в день, не меньше того варенья; мяса же
подсчитать очень трудно. Столько, сколько могу съесть, столько и съедаю. Поэтому у ме¬
ня всегда хватает силы и охоты проработать 4 часа до обеда и 4 часа после обеда. А ког¬
да приходится работать ломом, то и англичане просят: «You, Tommi, you keep bar»2. Меня
зовут здесь Томом ...<.. .><...> Что касается страны, в которую я попал, я могу сказать одно. Это одна из луч¬
ших стран для рабочего. Пока здесь рабочий имеет все к его услугам. И если здесь рабо¬
чий не сумеет завоевать себе прочное положение, это будет его вина. Хорошо здесь и
фермерам. С 1 У2 тыс- РУб- в кармане он может начать хозяйство. Правительство
(квинслендское) ему даст все в кредит. Скот, орудия, семена. Свободной и годной для
земледелия земли - очень много. Затем дороги, школы, медицина, кредит - все к услугам
производителя. Фермеры здесь объединены в союзы. Союзы сами по себе крепкие, но
фактически тоже зависимы, и именно от крупных капиталистических компаний, в руках
которых сбыт и часто окончательная обработка товара. <...> В общем, Австралия прек¬
раснейшая страна. <...> Скучно только без писем из России. <...>1	Австралийцы английского происхождения.2	«Не горячись, Томми» (англ.).-178~
7 августа 1911 г. МэривейлУдивительно хорошая, спокойная страна Австралия. В ней чувствуешь себя уверен¬
но. Просторная, богатая, свободная. Не нищета масс, а высшая, наиболее развитая фор¬
ма капиталистической эксплуатации служит здесь основанием для созидания богатств
буржуазии. Быстрое накопление капиталов здесь не стеснено ни безумными тратами ми¬
литаризма, ни насыщенностью капиталом отдельных отраслей производства.Не избытком, а недостатком людей страдает здесь страна. Требование на рабочие ру¬
ки всегда высоко. Рабочий чувствует себя спокойно, уверенно, фермер тоже, хотя и тот, и
другой сильно эксплуатируются - один промышленным, а другой торговым и банковым
капиталом. Но им остается еще слишком много сравнительно с потребностями и, конечно,
сравнительно с европейским рабочим. К тому же здесь нет кричащей, безумной роскоши
командующих классов. <...>Но зато у рабочего здесь нет и потребности остро, напряженно мыслить. Он не зада¬
ется общими вопросами и живет сегодняшним днем. <...> Получает в конторе соответ¬
ствующее количество шиллингов и идет куда понравится. Прежде всего, конечно, в кабак.<...>Везде интересуются спортом. Все газеты переполнены отчетами о предстоящих, нас¬
тоящих и прошедших матчах - велосипедных, биллиардных, лодочных, футбольных и пр.
и пр. Бокс везде в ходу, и Johnson (негр-боксер) известен гораздо больше, чем какой-ни-
будь оратор, публицист, писатель. Театр, музыка, литература, искусство чужды в огромном
большинстве случаев массе населения. Во всем Квинсленде нигде нет театра, кроме Брис¬
бена. Здесь на сто верст кругом нет даже иллюзиона (синематографа). В ближайшем го¬
роде Ворвике (центр здешнего округа) нет ничего, кроме лавок, кабаков и публичных до¬
мов и, конечно, спортсменских клубов. <...>11	ноября 1911 г. Брисбен<...>Я уже писал о здешнем рабочем движении. Оно не имеет хороших теоретиков.
Оно учится ошибками и идет ощупью. Рабочие невероятно отсталы. Но силой обстоя¬
тельств они пришли к рабочим правительствам; а рабочие правительства, опять-таки си¬
лой вещей, борьбой с трестами, вынуждаются к организации государственных предприя¬
тий, заменяющих тресты, и к организации производства в национальных размерах как не¬
избежному последствию. <...> Но жить мне, русскому, здесь тяжеловато. Здесь все уж
слишком просто, элементарно. Мы имеем интеллектуальные потребности, которые здесь
не могут быть удовлетворены. А потом как-то тяжело, когда приходится мало думать. Анг¬
личане замечательные организаторы; они все умеют так организовать, что самые слож¬
ные предприятия будут вести даже дети. Лучший пример - железные дороги. Их строят
рабочие. Каждая партия имеет старшего рабочего - босса. Есть один инженер. Есть один
кассир и один писарь. Вот все начальство. <...>24	декабря 1911 г., 6 января 1912 г.<...> мало-помалу я втянулся в дела Русского союза3, добился признания большин¬
ством моих взглядов на союз, его задачи и тактику и, увы, принужден был взяться за их
проведение в жизнь. И все потому, что зрелище неорганизованных масс для меня невы¬3	Союз русских эмигрантов, создан в 1910 г. (с 1914 г. - Союз русских рабочих) как общественно-политичес¬
кая организация, помогающая адаптироваться в Австралии русским иммигрантам, в основном рабочим и поли¬
тической иммиграции.-179-
носимо. А что особенно тяжело, так это то, что я взял на свои плечи организацию, а затем
и ведение газеты4. Этим я привязал себя, может быть, на целый год к Австралии. Снова
начнется бегание по Квинсленду и за его пределами. И хорошо бы, если бы это имело бла¬
готворное влияние на успехи социализма в Австралии. Но я боюсь, что с нашими силами
трудно воздействовать на медные лбы вождей здешней почти добившейся власти Labour
party. Конечно, здесь более благодатная почва для деятельности, нежели в Западной Ев¬
ропе (для меня, конечно). Но я хочу быть опять в России. <...>10 марта 1912 г. Брисбен<...> Разразились неслыханные для Австралии события. В стране, в которой все уч¬
реждения, все прошлое, казалось, истребили самую мысль о возможности революции, о
восстании рабочих как класса, о гражданской войне; в стране, в которой основой рабо¬
чей политики, ее платформой является поддержание и развитие отечественной (австра¬
лийской) промышленности; причем единственной партией, которая противостоит сейчас
Labour party (так называемой рабочей), является партия крупного торгового (экспортно¬
го) капитала и его союзника - владельцев крупных скотских и прочих ферм, плантаций,
рудников и пр. (добывающая промышленность). В стране с арбитрационными судами, ус¬
тановленными судом шкалами заработной платы, с невероятной регламентацией мель¬
чайших взаимных отношений нанимателей и нанимаемых, с бездной мельчайших союзи-
ков, в этой стране - всеобщая стачка и прочие присущие ей аксессуары. Изумлены капи¬
талисты, изумлены и рабочие. Когда у нас началась стачка, рабочие других штатов выска¬
зались в лице своих вождей (и профессионалистов, и политиков) решительно против
«несвоевременности, варварства и бессмыслия» всеобщей стачки. Запретили членам ра¬
бочих организаций других штатов поддерживать ее. Приказали морякам, отказавшимся
сгружать в Брисбен груз, - так как грузчики бастуют, и они не желают быть по отношению
к ним скэбами5, - сгружать.В стране демократии женщин и детей избивали палками на улицах банды «специаль¬
ных констэблей». Эти банды составились из служащих контор, так называемой интелли¬
генции и фермерских сыновей, ставших под священное знамя защиты порядка и
собственности. Солдат не было, но было в тысячу раз хуже. Была наглая, циничная толпа
озверевших защитников порядка и собственности, организованных собственниками из
своих сыновей и прислужников. <...>Квинслендское правительство делало все, вплоть до обещания отослать нас в Рос¬
сию, чтобы сломить русских. Наша стойкость была бельмом в глазу у собственников. Анг¬
личан стыдили, указывая на нас. <...><...> я только тогда я, когда я в общественном движении. Вне его я пестрая безлич¬
ность, о которой даже лучший мой друг не мог бы сказать ничего определенного. А я сам
и тем меньше.3	июля 1912 г. Брисбен<...> Страшная безработица свирепствует в стране, а тысячи новых эмигрантов едут
и едут. Вернее, их везут почти бесплатно, суля золотые горы. Дают же перспективу голо¬
да и смерти. Чтобы дать им место, рассчитывают других. А через две недели с ними пов¬4	«Эхо Австралии» - орган Союза русских эмигрантов, первая русская газета на пятом континенте.5	scab (англ.) - штрейкбрехер.- 180-
торяют то же. Это здесь зовут иммиграционной политикой. <...> Я многому учусь в этой
стране. Авось здешние уроки сколько-нибудь да помогут потом. <...>10 марта 1913 г.<...> Капитализм в Австралии развивается по форме довольно своеобразно. Но при
всей прихотливости, и разнообразии, и своеобразии форм в каждом отдельном случае со¬
держание процесса то же: опираясь на силу и поддержку рабочих, используя материаль¬
ные силы власти, созданные до капитализма, капитализм стремится форсировать свое
развитие, превращая рабочих в рабов класса капиталистов, а другие классы в их данни¬
ков. Искуснее всего это проделывается здесь, в Австралии. <...>14 октября 1913 г.<...> На русских рабочих Австралия действует много лучше Америки. В Америке рус¬
ский - синоним буяна, пьяницы, дикаря. Здесь в массе русские трезвы. И если пьют, то
рассудок теряют редко. Зато они почти все учатся, почти все сразу примыкают к созна¬
тельному рабочему движению. <...>Судьба меня, в общем, щадит. Я все еще здоров как бык. Моя неврастения давно уже
перешла в стадию печальных призраков прошлого. Лишь иногда просыпаюсь в холодном
поту, вновь во сне переживая ужасы пережитого прошлого. Картины надругательства над
телом и душою человека слишком глубоко запечатлелись в мозгу, и еще много лет прой¬
дет, пока они изгладятся. Мы лежим не [на] розах и здесь, но здешние шипы при сравне¬
нии с отечественными кажутся вылепленными из крема. <...>Текст печатается по изд.: Артем (Ф.А.Сергеев). Статьи, речи, письма. М.: Политиздат, 1983. С. 82-
84,87-88,94-99,100,103, НО, 118,126.АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ НЕЧАЕВ
(1870-1948)Изучал философию, занимался историей, педагогикой, проблемами образования. Его рабо¬
ты были известны на Западе; в 1914 г. Нечаева пригласили принять участие в Конгрессе Бри¬
танской ассоциации содействия наукам, проводимом в Австралии. Он посетил Аделаиду,
Мельбурн, Сидней, Брисбен. По возвращении в Россию Нечаев планировал издать книгу о поезд¬
ке, но успел опубликовать лишь несколько статей в журналах, где кратко изложил свои впе¬
чатления об Австралии. После октября 1917 г. он, сторонник эмпирической психологии, все
больше входил в конфронтацию с официальной советской наукой. Последние годы жизни А.П.
Нечаев жил в ссылке в Семипалатинске.Жизнь культурной Австралии<...> Шестого августа мы выехали в Сидней. Опять пришлось провести ночь в вагоне.
Утром мы очутились в громадном вокзале. До гостиницы «Австралия», в которой мне бы--181 -
ло приготовлено помещение, пришлось ехать по центральным улицам города. И эта часть
Сиднея, со сплошным рядом высоких зданий совершенно европейского стиля, очень на¬
поминала Мельбурн. Но когда потом мне пришлось поездить по окраинам города и уви¬
деть его гавань, я понял, что действительно можно считать Сидней одним из красивейших
городов мира.Порт Джексон, на высоких берегах которого раскинут Сидней, считается лучшей га¬
ванью в мире. Глубокими извилистыми потоками врезается весь восточный берег Австра¬
лии в Великий океан. От входа в гавань до центральной пристани на большом пароходе
приходится ехать около часа. Из этого уже можно видеть, что такое порт Джексон. Высо¬
кие берега, с выступающими наружу пластами каменных глыб, покрыты разнообразной
зеленью, среди которой все выше и выше громоздятся дома. Благодаря глубине своих за¬
ливов, Сиднейская гавань дает возможность даже большим океанским пароходам подхо¬
дить к самому берегу. А вокруг берегов уже раскинулся город. Поэтому в Сиднее, гуляя по
улицам, нередко чуть не у самого тротуара можно видеть большие пароходы. Естествен¬
но, что при таком положении дела пароходное сообщение внутри города развито, пожа¬
луй, еще больше, чем трамвайное. Пароходами, между прочим, пользуются в Сиднее и для
пожарных целей.На одном из берегов гавани красиво раскинулся большой ботанический сад со сво¬
ими пальмами, эвкалиптами и миртами. Недалеко от него возвышается здание художест¬
венной галереи. Эта галерея самая обширная во всей Австралии, и коллекции собранных
там картин и фотографий лучше всего могут быть приспособлены для учебных целей.
Здесь же наиболее богато представлены образцы австралийской живописи.Вблизи ботанического сада поставлен ряд памятников выдающимся деятелям
Австралии. Однако они, как и другие австралийские монументы, не отличаются особым
художественным вкусом, и в этом отношении памятник знаменитому капитану Куку может
служить типичным примером. Точно так же и вся архитектура домов в Австралии не пора¬
жает богатством архитектурного воображения. Видно, что при их постройке больше дума¬
ли о внутреннем удобстве, чем о внешней красоте. Здание почты, парламента, казначей¬
ства, национальный музей, больница и школа, - все это сразу производит на вас впечат¬
ление чего-то много раз виденного, чего-то сделанного по очень ходкому шаблону. Неко¬
торое исключение составляют университеты, из которых каждый по своей постройке
представляет все-таки нечто индивидуальное. <...>Строя всю свою жизнь на труде, австралийцы умеют и веселиться. Впрочем, когда мы
были в Сиднее, атмосфера вечернего веселья на улицах Сиднея часто нарушалась воспо¬
минанием о войне, раздавалась музыка, являлись украшенные флагами автомобили, и да¬
мы с повязками Красного Креста начинали сбор денег на раненых. <...>Как ни хороши окрестности Сиднея, но в них есть один большой недостаток: нет во¬
ды. Это безводие делает австралийский пейзаж несколько мертвым. Отсутствие воды осо¬
бенно было досадно во время наших больших экскурсий в Голубые горы.Если бы там протекали реки и заблистали озера, то это было бы одним из самых кра¬
сивейших мест на земле. <...>В Голубых горах я пробыл двое суток. За это время наш автомобиль измерил не од¬
ну сотню верст. <...> Временами дорога становилась очень узкой, поворачиваясь кру¬
тым изгибом вверх или спускаясь извилистой лентой книзу. Тогда, с одной стороны, мы
видели откосы горных хребтов, густо поросших разнообразной зеленью и цветами, а с
другой, - книзу широкими складками спускались верхушки темноголубых бархатистых
эвкалиптов.Сплошь покрытые этими деревьями с их ровными, точно постриженными шапками
листьев Голубые горы, в особенности издалека, при ярком солнце, кажутся каким-то-182-
странным всплеском грандиозных застывших волн. Лесистые хребты тянутся за хребта¬
ми. За одной неподвижной волной голубоватой зелени виднеются новые гребни таких же
застывших в далеком тумане волн. Последние очертания сливаются совершенно с гори¬
зонтом и кажутся легкой тенью самого голубого неба. Я помню, как, свернув с дороги, я
неожиданно очутился на площадке высокого утеса. Внизу далеко под ногами во все сто¬
роны раскинулись верхушки густого леса, а вдали одни за другим пропадающими в тума¬
не складками уходили ряды голубых хребтов. Помню, что тогда я насчитал 14 таких гор¬
ных цепей, казавшихся одной волшебной лестницей в голубую туманную даль. <...>Из Сиднея мы двинулись в Брисбэн. Нас предупредили, что на границе Квинслэнда
установлен санитарный осмотр, и что поэтому необходимо в Сиднее заблаговременно за¬
ручиться соответствующим медицинским удостоверением. Эти удостоверения членам
конгресса без всяких дальнейших формальностей выдавались в бюро съезда... От Сиднея
до Брисбэна больше суток езды по железной дороге, и поэтому нам опять пришлось про¬
вести ночь в вагоне. Впрочем, австралийские вагоны так удобны и спокойны, что этот пе¬
реезд нисколько не был утомителен. Немного раздражало меня разве только устройство
вагонных умывальников, специально приспособленных для наиболее экономного пользо¬
вания водой, составляющей в Австралии порядочную драгоценность. Для того, чтобы по¬
лучить тоненькую струйку воды из крана, нужно было или непрерывно работать с неболь¬
шим насосом, или все время нажимать пальцем большую кнопку с очень сильной пружи¬
ной. И то и другое доставляло мало удовольствия, и поэтому, естественно, хотелось до¬
вольствоваться самым скромным количеством воды в умывальной чашке. Однако, несмот¬
ря на все эти затруднения, к утру все мы оказались не только вымытыми, но и чисто выб¬
ритыми. <...><...> Брисбэн и в Австралии считается молодым городом. Поэтому европейская ци¬
вилизация там не успела пустить таких глубоких корней, как, например, в Сиднее или
Мельбурне. Брисбэнскому университету всего только четыре года, и он пока не имеет да¬
же собственного здания, занимая временно бывший губернаторский дом.Однако уже теперь возникают особые постройки для отдельных лабораторий, и, ко¬
нечно, через немного лет здешний университет не будет уступать университетам других
австралийских штатов.Развитие науки австралийцы считают такой же насущной необходимостью для пра¬
вильного течения народной жизни, как чистую воду и хорошие дороги. Этнографический
музей Брисбэна не хуже Аделаидского, но, конечно, уступает Сиднейскому и Мельбурн¬
скому; о картинной же галерее не приходится и говорить - она совсем незначительна. Но
что приятно поражает в Брисбэне, это всюду пробивающаяся могучая природа. Здешний
ботанический сад самый богатый в Австралии. Тут можно видеть самые разнообразные
пальмы и сотни гигантских тростников, плотно прижавшихся друг к другу, широкие ство¬
лы которых с трудом могут обхватить четыре человека. Могучая природа Квинслэнда еще
ярче развертывается при знакомстве с Брисбэнскими окрестностями.Из Брисбэна я сделал две экскурсии: на плантации сахарного тростника и в ананас¬
ные поля. Маленький городок, в котором устроен сахарный завод, принял нас очень ра¬
душно. Нам подробно показали завод. Остановившись у громадных ворохов сахарного
тростника, приготовленного к обработке, мы отламывали концы от длинных палок и,
обстругав их перочинными ножами, жевали и сосали белый сладкий ствол. На наших гла¬
зах подвозились громадные вороха тростниковых стволов. По узким лестницам мы вош¬
ли в темноватое помещение второго этажа завода и наблюдали процесс очищения раздо¬
бытого из тростника сахара.После этого нас пригласили в небольшой зал, сплошь украшенный пальмами с рядом
накрытых столов, на которых между букетами желтых мимоз темно-золотыми рядами воз¬
вышались душистые ананасы.-183-
Мы позавтракали и, усевшись в открытые вагоны небольшого заводского поезда, по¬
ехали в горы, за которыми раскинуты плантации тростника.На небольшом пространстве земли редко можно встретить сразу столько красот,
сколько было их здесь. Дорога все время была гористая. Над нашими головами свешива¬
лись зеленые ветки деревьев самых разнообразных пород: тут были и широкие пальмы и
узкие полосы диких лиан.Местами пестрели цветы, а внизу под ногами раскрывалась зеленая глубина. Синели
верхушки отдаленных лесов; где-то вдали серебрилась вода, и мелькали совсем малень¬
кие, точно игрушечные, домики. Иногда наш поезд катился прямо над пропастью, проез¬
жая по узкому мостику, перекинутому между горами. <...>Пароход «Морея», на котором мы должны были отплыть из Сиднея, отчаливал 23-го
августа в 12 часов дня. К этому времени мы были на палубе. Моя каюта, которую я зани¬
мал вместе с одним профессором, выходила окнами на верхнюю палубу. К отходу паро¬
хода на пристани собралось много провожающих, приехал и губернатор, имевший среди
членов Британской ассоциации своих близких знакомых. Пожимая на прощанье мне ру¬
ку, он выразил удовольствие по поводу того, что видит в Австралии русского, и любезно
спросил, насколько я остался доволен результатами своего путешествия. <...>Красивой панорамой развернулась пред нами в последний раз широкая гавань горо¬
да, сверкнули на солнце высокие стены домов, потонувших в зелени, мелькнули пальмы
ботанического сада, и крутым изгибом выдвинулись голые скалы, сторожащие вход в оке¬
ан. Перед нами была безбрежная гладь. <...>1-го сентября, отплывая из Фриментля, мы в последний раз видели берега Австралии.
Если бы не тяжелые думы, вызываемые войной, то каким волшебным сном была бы наша
поездка по этой стране, полной солнца и ласки, довольства и дружбы, полной глубокого
уважения к труду и правам человека. Прощаясь с Австралией, невольно хотелось повто¬
рять слова национальной австралийской песни, много раз раздававшейся во время раз¬
ных банкетов:Солнцем вся озарена.Ясным золотом полна,Благодатная страна,Божий дар, Австралия!Счастье быть рожденным в ней!Счастье верить все сильней:Нет страны тебя милей,Божий дар, Австралия.Дети смелых моряков,Мы храним завет отцов:За свободу, за свой кров,Божий дар, Австралию.Нам свобода верный щит!Безграничен и сердит,Океан тебя хранит,Божий дар, Австралия!Блещут волны, бьет прибой
И надежд великих рой
Реет гордо над тобой,Божий дар, Австралия!-184-
Каждый рад из нас в краю,Если надо, так в бою,Умереть за честь твою,Божий дар, Австралия!1917Текст печатается по изд.: Вокруг света. М., 1917. № 33. С. 486-490.ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ ЗАМЯТИН
(1884-1937)Рассказ написан по возвращении в Россию из Англии, где Замятин, по образованию морс¬
кой инженер, с 1916 г. работал на судоверфях Глазго, Ньюкасла и Сандерленда. Небольшой рас-
сказ-зарисовка отражает английские впечатления, писателя, в которых слышны отголоски
Первой мировой войны.АвстралиецВеселый весенний день на Пикадилли. От солнца - все, как шампанское: полно ост¬
рых искр - несется, пенится через край. И люди все - легкие, золотистые, распахнутые,
расстегнуты пальто, раскрыты губы. Торопятся в парк: там на газоне, на скамьях - везде
по двое, об руку, глубоко - глазами в глаза, и переливается через край сердце.И навстречу, издали, шел офицер - австралиец, издали виден; головой выше всех, в
широкополой австралийской шляпе, лицо - из бронзы, огромное. Они все на диво хоро¬
ши, австралийцы. Шел медленно и высоко, напоказ, над толпою нес голову, и еще издали
любовались им.А когда подошел ближе - вдруг оробела веселая толпа, затихла, расступились в сто¬
роны, и австралиец шел, как по коридору. Шел, подняв голову прямо к солнцу, руки вытя¬
нуты, постукивал дробно палкой: орлиное лицо было без глаз.И я, вместе со всеми, прижался оробело к стенке коридора. И так было ясно: какая
же может быть победа, и у кого может быть радость после победы, если есть австралиец
без глаз? Не надо ничего, только бы он мог пойти в парк, сидеть об руку и смотреть, смот¬
реть, смотреть в чьи-то глаза.1918Текст печатается по изд.: Замятин Е. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 1. М.: Русская книга, 2003. С.442.-185-
АРКАДИЙ ТИМОФЕЕВИЧ АВЕРЧЕНКО(1881-1925)Объекты юмористической прозы А.Т. Аверченко, «единственного русского юмориста», по
словам Н. Тэффи, необыкновенно многообразны: от политических и бытовых нелепостей рус¬
ской действительности первых десятилетий XX в. до литературных штамповг вобравших
особенности национального сознания и характера, что, в частности, отразилось в маленькой
зарисовке-пародии «Австралийский рассказ».Австралийский рассказНа краю золотоносной ямы сидело двое: беглый каторжник Джим Троттер и негр
Бирбом - неразлучные приятели.-	Проклятая страна! - проворчал Джим, отбрасывая в сторону кусок попавшегося
под руку золота. - Ни одной женщины. А мне бы так хотелось жениться.-	Ты любил когда-нибудь? - спросил черный Бирбом, лениво пожевывая кусок ка¬
медного дерева.-	Давно. Это была индианка, которую я однажды застал в обществе долговязого Нея
Мастерса. Это меня так смутило, что я тут же убил их обоих, украл лошадь и бежал.Он посмотрел вдаль и вдруг, вскочив, крикнул:-	О, что это?! Боже мой! Ведь это женщина! Ну, конечно... Старина Бирбом! Беги к
ней со всех ног, чтобы она не ушла. Скажи, что я люблю ее, ну и прочее... и предлагаю
сделаться моей женой. Если обломаешь дело, подарю тебе мои щегольские красные шта¬
ны!Прыткий Бирбом не заставил себя ждать. Он понесся во всю прыть, а Джим собрал
около себя кучу самородков, вытер грязной рукой с лица пот и вытащил из волос запутав¬
шуюся ветку - все это для того, чтобы ослепить невесту своим видом и богатством...Бирбом вернулся еле дыша, с глубоким разочарованием в лице.-	Что она сказала?-	Она сказала, что я не получу твоих красных штанов. Тем более, что это была не она,а он.-	Кто он?-	Старый мул диггера Паулинса, отбившийся от прииска. А ты, слепая курица, принял
его за женщину!И мечты бедного Джима о семейной жизни в один миг оказались разбитыми.Он разбросал рукой опостылевшие самородки, упал на раскаленную землю и завыл.А австралийское солнце - злой, желтый, пылающий таз - заливало равнодушные
камни и пыльные листья молочаев своим мутным, как потухающие уголья, светом...Текст печатается по изд.: Вопросы литературы. 1986. № 7. С. 269-270. Публикация
Ст. С. Никоненко.-186-
ФЕДОР ИВАНОВИЧ ШАЛЯПИН(1873-1938)Певец был на гастролях в Австралии в августе-сентябре 1926 г.,в Сиднее, Мельбурне, Аде¬
лаиде, где с огромным успехом прошли его концерты.. Шумный успех не помешал Шаляпину
скептически отнестись к национально-культурным пристрастиям австралийцев, что за¬
метно в его личной переписке. В Австралии Шаляпин пересекся с гастролировавшей там Ан¬
ной Павловой. Сохранилась их общая фотография, на которой Федор Иванович снят со своей
маленькой дочерью.Из писем
И.Ф. ШаляпинойАделаида 29 августа 1926 г. (Австралия)Милая моя Аринушка!Мало я тебе пишу, но сказать по совести, не тебе только одной отмалчиваюсь, а и во¬
обще пишу мало, как-то все ленюсь. Вообще я писатель «ниже среднего». Да и что писать?
Кругом все и везде одно и то же.Вот Австралия - все думаем, что это что-то совсем другое, а выходит, все то же, что
и везде, - разница только во времени. Там у вас лето - здесь зима. Там утро, а здесь ве¬
чер. Но люди все одни и те же, с теми же дурными и хорошими желаниями и чувствами.Давно уже я здесь в Австралии и завтра буду петь двадцатый концерт. В четверг спою
двадцать первый, а потом уеду в Сидней, чтобы сесть на пароход и покатить в Новую Зе¬
ландию. <...> Порядочно устал и надоело чертовски. Австралия ничего себе страна, и ме¬
ня тут весьма почитают. В Мельбурне, например, в городе небольшом (сравнительно) в те¬
чение двадцати двух дней я спел десять концертов, и почти все переполнены. Каково?..
В Сиднее в течение семнадцати дней восемь концертов. Здесь, в Аделаиде, в течение не¬
дели три концерта. Это почти по-русски.На днях пошлю тебе кое-какие фотографии небезынтересные. Климат здесь хоро¬
ший, и, несмотря на то, что сейчас тут зима, погода похожа на питерскую, и август месяц
выглядит, как петроградский май. Жаль, нет времени, а то интересно здесь порыбачить.
<.. .>АЖ ГорькомуSydney 7 сентября 1926 г.<...> не могу удержаться, чтобы не излить хоть одной слезинки радости. Особенно
тут, в Австралии - безболл, футболл, бокс и вообще всякие физические забавы делают
все тверже и тверже англицкие сердца и мозги. Жить с ними даже и издали скучно и про¬
тивно. Богаты, ничего не знают и ничем не интересуются, кроме вышеупомянутых спор-
тов. Нас, русских, считают дикими и музыку нашу такою же. Много нужно духовного нап¬
ряжения и, кажется, способностей, чтобы заставить их слушать музыку русскую и в осо¬-187 -
бенности на русском языке. Я горжусь - это мне все-таки удается! Наверное, в будущем
они будут лучше, но мне грустно - «Меня не будет там».Сейчас в Австралии я пел в трех городах: Melbourn'e, Sydney'e, и Adelaid'e и спел: в
Мельбурне - 10 вечеров, в Сиднее - 8 и в Аделаиде - 3, итого - 21. И вот в пятницу,
10 сентября, еду в Новую Зеландию, допевать еще 4, а там уж снова в Америку, и только в
конце апреля буду в Париже (извини, «у себя» дома). <...>И.М. Москвину[Веллингтон] 14 сентября 1926 г.<...> Смотрю в окно, по улице идет множество [как будто бы людей], но люди эти все
купцы и спортсмены. Музыкой интересуются между прочим. Русский язык им кажется ки¬
тайским, и только особенное счастье мне дано судьбой собирать их на мои концерты. А
концертов тут пришлось петь много. Так, напр[имер], в Австралии, Мельбурн, в течение
двадцати одного дня - десять; в Сиднее в семнадцать дней - восемь, в Аделаиде в неде¬
лю - три. Это по-русски. За это я их люблю, но понимают, к сожалению, мало, и Мусор¬
гский для них звучит, как «музыка диких скифов»... Но там, где-то внутри, беспокоит их
она и пугает... Чувствуют все-таки, что что-то не то...Тексты печатаются по изд.: Шаляпин Ф.И.. Литературное наследство: Письма. Т. I. М.: Искусство,
1976. С. 358,461,521.Д.А. ДЬЯКОВК сожалению, о жизни Д.А. Дьякова практически ничего не известно (по некоторым кос¬
венным данным можно предполагать, что она трагически оборвалась в 1937-1938 гг.). Из ску¬
пых упоминаний самого Дьякова ясно, что он педагог и ездил в Австралию с целью ознакомле¬
ния с тем, как поставлено там образование для широких масс. Судя по тону книги, Дьяков был
восхищен увиденным, о чем и написал со всей откровенностью, что к началу 30-х гг. было уже
небезопасно.По современной Австралии<...> Наконец все формальности закончены, и мы пристали к берегу. На пристани
толпа людей. Многих встречают австралийские родственники, знакомые. Внешний вид у
толпы, по сравнению с американской толпой, несколько серей. Совершенно нет бедно
одетых людей, но не видно и большого франтовства. Поверх костюма у всех легкое паль¬
то или дождевик. На голове серая шляпа. Очень хорошо, со вкусом одеты женщины. На
портовых рабочих - синие фартуки, с бесчисленными карманами, покрывающие весь кос¬
тюм. Некоторые без такого «оверолла», в жилетках, в рубашке без воротничка.Пертц1 - главный город штата Западная Австралия. Это один из самых больших и
вместе с тем наименее населенных штатов. <...>1	Так автор транслитерирует название города Perth. Правильно: Перт.
-188-
В Пертце есть университет.Прекрасные здания правительственных и общественных учреждений; шикарные ма¬
газины, гостиницы, рестораны, парки, музеи, роскошные особняки богачей и прелестные
домики рядовых обывателей; асфальтовые улицы, трамваи, автомобили. Всюду абсолют¬
ная чистота, свежесть, бодрое настроение. Жизнь бьет ключом.Народ здоровый, с крепкими нервами, уверенными движениями; энергичные, при¬
ветливые лица, улыбкой добродушия отвечающие на все вопросы и приветствия. <...>Штат Южная Австралия. Аделаида.Первые впечатления<...> После обеда бродили за городом, вблизи какого-то завода.-	Вы французы? - крикнул нам рабочий у переезда через небольшой залив, отделяв¬
ший завод от рабочего поселка. - Добрый день!-	Нет! Мы не французы.-	Немцы?-	И не немцы.-	Шведы?-	Нет.-	Кто же? Не итальянцы же. Что-то не похоже.-	Мы русские.-	Ого, вот это так! Это очень хорошо! Не правда ли, погода прекрасная?-	Удивительная погода, очаровательная.-	Нравится вам наша страна? Прекрасная страна, не правда ли?-	О, удивительная страна. Лучшей в мире я и не видел, - ответил я.Моим ответом австралиец остался очень доволен.-	Да, страна у нас очень хорошая. Климат прекрасный. Всего много, и жить можно,
только вот правительство ни к черту не годится. - При этом наш новый знакомый ожес¬
точенно сплюнул и взялся за прерванную работу. <...>Первое, о чем заговорит с вами австралиец, это о погоде. А если вы иностранец, спро¬
сит ваше мнение о его стране, и заранее широко улыбается, зная, что вы скажете:-	О, чудесная страна! Лучшая в мире. Прекрасные люди. Чудный климат. Красивые
здоровые женщины.-	Да, все это так, только вот правительство... - и добавит при этом крепкое словцо.Австралийцы, как дети или женщины: они любят только комплименты себе и своейстране. Критика является чем-то для них неприятным.Как-то был я в одной из начальных школ в Сиднее. Прекрасное здание на самом бе¬
регу моря. Просторные, светлые классы, кабинет, большой зал, широкая площадка для игр
и здоровые, жизнерадостные дети. Сопровождал меня молодой учитель, с университетс¬
ким образованием, хорошо знакомый со всеми новейшими течениями западноевропейс¬
кой и американской педагогической мысли.По обычаю, я всюду сыпал комплименты, выражая искреннее удовольствие по пово¬
ду всего виденного - и оборудования школ, и учителей, и детей, и методов преподава¬
ния...-	Только вот, - сказал я с огорчением, - меня смущают телесные наказания. Это
единственное темное пятно на австралийской школе. Как это ваш союз, в особенности
молодые педагоги, не заявят решительного протеста против этого слишком уже устарело¬
го метода педагогического воздействия.-	Никакого пятна здесь нет, - сухо ответил мне молодой учитель, - наказывать за-189~
дурное поведение следует, если мы хотим воспитать хороших граждан и оградить других
детей от дурного влияния. <...>Никто мне не возражал. Видимо, все были не только огорчены, но глубоко возмуще¬
ны моей бестактностью. <...>То же самое на заводах и фабриках, на ферме. «Вы приехали в нашу страну, - дума¬
ют вероятно австралийцы, - знакомьтесь с нашей жизнью, ходите по заводам и фабрикам,
изучайте нашу культуру, наши университеты и школы; это хорошо: смотрите, учитесь, ес¬
ли вам нужно, но не лезьте с критикой там, где вас не спрашивают. Если нужно будет, мы
поедем к вам, посмотрим, как вы у нас, переймем, что лучшее, что нам нужно».Австралиец смотрит на свою страну, как на собственный дом. И для него одинаково
неприятно, если бы вы пошли к нему в гости и стали бы говорить, что это не так в его до¬
ме, и то не хорошо.Это требование вежливости и просто приличия они сами хорошо и всюду помнят.
Они, а в особенности американцы, бродят по всему земному шару, по Европе, Азии, Афри¬
ке, приезжают и к нам, сыпят всюду и всем комплименты: «О, да, очень хорошо. Какая
прекрасная страна, какие достижения. Какая школа, какой прелестный балет, музыка...
какой нет нигде в мире».Штат Виктория. Мельбурн<...> Как все большие города Австралии, Мельбурн находится на самом берегу океана.Порт соединен с городом электрической дорогой - поезд идет не больше 10 минут.
Мельбурн - «город-королева», «краса австралийского юга». Он выстроен весь по послед¬
нему слову строительной техники, на американский манер (но без характерных для Аме¬
рики небоскребов), с широкими улицами и аллеями, с красивыми парками и садами. Это
сад-город, как, впрочем, и все другие города Австралии. В центральной его части сосре¬
доточены магазины, конторы, банки и здания правительственных и частных учреждений.
Дома сравнительно небольшие - в 3-5 этажей. Все улицы залиты асфальтом.По окраинам города и его окрестностям расположены живописные пригороды, в ко¬
торых живет большая часть населения Мельбурна. Затейливые коттеджи, стандартные
домики, маленькие - в 4-5 комнат. Реже попадаются особняки в 6-8 комнат и дома бо¬
гачей в 10-12 комнат. Всюду - зелень, лужайки, цветы. На этих окраинах - безлюдье и
тишина. Здесь редко встретишь пешехода, автомобиль. Днем население этих чудесных
пригородов на работе или на службе в своих офисах, на заводах и фабриках. Беднота
живет в городе, где квартиры значительно дешевле. В этих районах сравнительно бедно
и не так привлекательно, все же обыкновенный рабочий занимает квартиру или малень¬
кий домик в 3-5 комнат. У него водопровод, электричество, канализация, газовая кухня,
ванная. В комнатах неизбежные ковры, кресла; широчайшие кровати в спальнях; радио,
виктрола, нередко пианино. Если это пригород - цветы под окнами, небольшая лужайка,
садик во дворе.Как и во всех других городах, в Сиднее, Аделаиде, Брисбене, в маленьких городках в
глубине страны все хорошо одеты, особенно женщины, почти одинаково, одни богаче,
другие победнее. Народ всюду рослый, здоровый, приветливый. Много красивых женщин
и девушек. <...>Сидней<...> Сидней - главный город штата Новый Южный Уэльс; это самый большой и, по¬
жалуй, самый красивый город во всей Австралии. Он обладает одной из самых лучших, ес¬
ли не самой лучшей гаванью во всем мире.-190-
С моря Сидней, с его небоскребами банков и контор, массивными зданиями прави¬
тельственных и общественных учреждений, с громадным ботаническим садом, произво¬
дит величественное впечатление. Всюду зелень, пальмы, пальмовые аллеи и аллеи из ги¬
гантских фикусов, австралийские сосны с геометрически правильными линиями. По бере¬
гам глубоких заливов и заливчиков, врезывающихся в материк, раскинуты живописные
пятна пригородов, с прямыми аллеями улиц, сверкающими на солнце, как темные потоки
воды. <...>Социальные и материальные условия общественной жизни<...>...Что приятно бросается в глаза в Австралии, это отсутствие резких контрастов во
внешности людей, в их одежде, манерах, во всем общественном и домашнем быту. То же
самое в Америке и Канаде. Ни Париж, ни Берлин, ни тем более Рим, вся старая Европа
похвастаться этим не могут. Разве только маленькая Финляндия, где культура, как и в
Австралии, проникает во все поры жизни и быта всего населения.Основной фон, который определяет собой цивилизацию стран Нового Света, это вы¬
сокий экономический уровень, всеобщая грамотность, культурность широких масс. <...>В Австралии свобода слова, печати, собраний. Есть даже коммунистические газеты,
клуб.Компартия там небольшая, но очень энергичная, сплоченная, пользующаяся боль¬
шим уважением и авторитетом среди широких масс рабочего класса.Свобода слова в Австралии осуществляется очень давно и очень своеобразно. В каж¬
дом большом городе есть любимый населением парк, в котором по воскресеньям назна¬
чаются митинги, созываемые разными партиями и общественными организациями <...>.Далеко, в самой гуще парка, митинг коммунистической партии. Оратор сменяет ора¬
тора. Уверенно-спокойно, с полным убеждением и верой в мощь партии мирового проле¬
тариата, они разъясняют своим слушателям значение политического момента, значение и
роль австралийской коммунистической партии и рабочего класса в общей борьбе проле¬
тариата за мировую диктатуру, за конечную победу труда над капиталом, под единым ру¬
ководством III Интернационала.<...>Толпа часто бывает несдержанна. <...>.В октябре 1928 года премьер-министра Брюса, осмелившегося явиться в Аделаиде на
митинг, рабочие встретили с таким негодованием и криками, что он был вынужден прер¬
вать свою речь и скрыться... Бывает и похуже: в 1926 году во время выборов в Сиднее в
железнодорожные мастерские с целью агитации прикатил один из сенаторов в сопровож¬
дении инвалида мировой войны... Бедный сенатор еле спасся бегством, все же их обоих
при посадке в автомобиль сильно заплевали <...>.Некоторые черты бытаЕсть старая русская пословица: «По одежке встречают, по уму провожают».
В Австралии она имеет несколько иной смысл. Там по одежке встречают и по одежке про¬
вожают. Внешность, манеры, платье в глазах австралийцев для оценки личности имеют
первостепенное значение. Если человек плохо или неряшливо одевается, значит - он ма¬
ло уважает и не ценит себя. Если же он не уважает себя, то нет основания уважать его
другим. <...>Элементарные культурные привычки являются достоянием широких масс населе¬
ния. <...>-191 -
Днем, вне дома, можно быть грубым, можно ругаться, сквернословить. <...> Но дома,
в кругу семьи, каждый австралиец - джентльмен в лучшем значении этого слова. <...>С утра по воскресным и праздничным дням автобусы, трамваи, пригородные поезда,
прибрежные пароходики битком набиты пассажирами, едущими на пикник. Потоки лю¬
дей располагаются по бесконечным пляжам, по прибрежным скалам и лесам или побли¬
же, по городским паркам. <...>Словом, в дни отдыха вся страна живет полной здоровой жизнью, пользуясь всеми
дарами природы - солнцем, водой и воздухом, благо, что всего этого там вдоволь.Всюду веселье, смех. Но нигде никакой грубости или тем более хулиганства. Ни од¬
ного пьяного. Встречаются иногда красные, лоснящиеся физиономии выпивших, но и те
держатся в высшей степени корректно и лишь излишней любезностью и добродушием
выдают свою страсть к алкоголю. <...>Этой здоровой, живой, смеющейся, бьющей через край жизни много содействует
прекрасный климат прибрежных городов, прекрасное голубое небо, жаркое солнце...Система просвещенияКак просвещенца меня в высшей степени заинтересовала школа. Моей мечтой было
поближе ознакомиться с австралийской системой просвещения, с методами преподава¬
ния и с общей постановкой дела вообще. И поскольку экономика и культура, промышлен¬
ность, школа и техника неотделимо связаны между собой, я несколько больше останов¬
люсь на описании состояния дела народного образования в этой, одной из наиболее де¬
мократических стран Нового Света, где рабочий класс, как таковой, в условиях буржуаз¬
ной государственности играет наиболее самостоятельную роль. <...>Все школы содержатся за счет государства.Преимуществами такой централизованной государственной системы являются:
единство и планомерность в построении сети образовательных и культурно-просвети¬
тельных учреждений, четкость в управлении делом просвещения, равномерное распреде¬
ление кредитов по отдельным районам, с учетом экономических и культурных задач, сто¬
ящих перед государствами-штатами, одинаковое оборудование школ, одинаковая подго¬
товка учителей и одинаковая их материальная обеспеченность. <...>Частные школы, хотя и не пользуются никакой субсидией от государства, тем не ме¬
нее наравне с правительственными учебными заведениями подлежат общему руковод¬
ству и контролю государственной власти.Во всех штатах Австралии введено обязательное бесплатное обучение для всех маль¬
чиков и девочек в возрасте от 6 до 14 лет и бесплатная выдача учебников и учебных при¬
надлежностей. Предметом обсуждения в стране служит вопрос о повышении возрастно¬
го периода обязательного посещения школы до 16 лет. <...>В школах II ступени обучение также бесплатное с бесплатной же выдачей учебников
и учебных принадлежностей. В штате Западная Австралия обучение бесплатное от детс¬
кого сада до университета включительно.По всей Австралии наиболее способным детям, если доход их родителей не превы¬
шает 600 руб. в год на каждого члена семьи, с целью продолжения образования на выс¬
ших ступенях школы выдается стипендия: в школах II ступени - в размере 400-500 руб¬
лей в год, в колледже и университете - 500-800 рублей; в случае откомандирования сту¬
дента для продолжения образования в Англии или других странах - 3.000 рублей.Учащимся всех ступеней и всех видов школы, также дневных и вечерних курсов, для
облегчения посещения ими занятий предоставляется бесплатный проезд по железным
дорогам, бесплатный или льготный проезд на трамваях.-192-
Всеобщность и обязательность обучения в наиболее глухих местах достигается путем
устройства районных школ с общежитиями, путем обучения на дому через так называе¬
мые «подвижные школы» со «странствующим учителем» и путем организации заочного
обучения.В отношении детей мелких фермеров, разбросанных по необъятным степям Цент¬
ральной и Западной Австралии, особенно широко практикуется система выдачи государ¬
ственных стипендий или полного содержания их в интернатах за счет государства. <...>В результате всех таких мероприятий по всей Австралии достигнута поголовная гра¬
мотность всего населения. Само собой разумеется, что система заочного обучения уже
давно практикуется в Австралии с громадным успехом и по линии профтехнического об¬
разования, и по линии массового повышения квалификации рабочего и фермерского на¬
селения. <...>В Технический колледж учащиеся принимаются только в отделение, соответствую¬
щее их специальности в производстве. <...>Такая система, обеспечивая рабочим возможности непрерывного повышения квали¬
фикации без отрыва с производством, наиболее волевым и энергичным из них открыва¬
ет пути продвижения к высшим ступеням технической и административной работы. <...>В Сиднее я встретил русского, который полуграмотным 16-летним парнем, без гроша
денег ухитрился пробраться в Австралию. Это было еще до мировой войны. Голодный, без
знания языка, он некоторое время скитался по стране в поисках какой-нибудь работы, но¬
чуя иногда зарывшись в теплый морской песок. Через 5-6 лет, благодаря широко раски¬
нутой системе рабочего образования, он был уже высококвалифицированным рабочим,
еще через года 2-3 специалистом по двигателям внутреннего сгорания.Товарищ этот, с большой пользой для дела, как очень ценный специалист, работает
теперь на юге СССР.Благодаря широко развитой системе профтехнического образования, в Австралии
нет ни одного прирожденного австралийца-рабочего без какой-нибудь квалификации и
специальных знаний. <...>Развитию сельскохозяйственной промышленности в Австралии много способствует,
конечно, общий высокий культурный уровень всего населения, в частности, хорошо, ра¬
зумно поставленное сельскохозяйственное образование и умелая подготовка батраков.Обязательный восьмилетний период обучения гарантирует более или менее пра¬
вильную организацию профессионального образования, в частности агрономического,
соответственно самым разнообразным нуждам и требованиям местной жизни и сельско¬
го хозяйства. <...>Обучение и содержание в них бесплатно. Все необходимые сведения сообщаются
исключительно практически, на месте, при разных видах сельскохозяйственной работы.
<...>Все виды хозяйства находятся в блестящем состоянии. Вся ферма - последнее сло¬
во науки, осуществленных ею рекордных достижений. Самые молочные коровы, самые
лучшие свиньи, овцы. Куры (без петухов) несут 326 яиц в год в среднем. Изготовляются
лучшие консервы, изюм и лучшие фрукты, овощи и т.п.; засевают все виды зерна. Все ра¬
ционализировано, электрифицировано по последнему слову техники.Старые опытные фермеры, следящие за литературой и читающие все, что имеет отно¬
шение к их виду хозяйства, приезжают сюда на специальные курсы или учатся в одиноч¬
ку, практически, на деле. <...>-193~
Для развития сельского хозяйства много помогает и соответствующая литература, в
большом количестве и большей частью распространяемая бесплатно среди населения, в
виде листовок, брошюр, книжек и целых томов очень ценных, прекрасно изданных работ.
<...>Экономическое положение рабочего класса в Австралии много лучше, чем положе¬
ние европейских рабочих. Выдвинутый ими 50 лет тому назад лозунг «четыре раза во¬
семь», т.е. 8 часов работы, 8 часов на сон, 8 часов на отдых и развлечения и 8 шиллингов
заработной платы - этот лозунг австралийским рабочим классом давно уже реализован и
превзойден.Минимальная заработная плата чернорабочего от 8 поднялась до 16 шиллингов в
день, 8 рублей нашими деньгами (поденно 25-27 шилл.). Таким образом практически осу¬
ществляется установленный в законодательном порядке принцип «соответствия зарпла¬
ты нормальным потребностям рабочего», обеспечивающий сравнительно высокий уро¬
вень жизни не только одиноким, но и семейным рабочим. В случаях удорожания предме¬
тов первой необходимости делается впредь до установления нормальных рыночных цен
на эти предметы временная надбавка к заработной плате. <...>Правда, все внимание обращалось и обращается на материальное обеспечение тру¬
дящихся, тенденция, имеющая целью «социальное успокоение» рабочих, заглушение
классовых запросов путем улучшения быта. Тем не менее, в жизни австралийского рабо¬
чего класса очень много темных сторон, все более увеличивающихся за последние годы в
связи со всемирным наступлением капитала на труд. <...>Все завоевания рабочего класса в Австралии относятся сравнительно к далекому
прошлому, к тому времени, когда в стране ощущалась потребность в рабочих руках. С на¬
чала этого века отношения буржуазии к пролетариату изменились. Все чаще и глубже,
все болезненнее конфликты, все острее стали выступать классовые противоречия, ожес¬
точеннее битва на поле стачек между буржуазией и трудящимися. В этих битвах пока
проигрывают рабочие. Почти во всех крупных забастовках победа остается за капита¬
лом. <...>Австралия обладает необходимыми данными для гигантского роста в ней промыш¬
ленности. Много железа, цветных металлов; есть уголь. Если рабочие у нас составляют 3%
населения, то в Австралии процент этот равен 25. Тем не менее, основу народного хозяй¬
ства составляют там земледелие и скотоводство.Стоимость всей продукции - промышленной и сельскохозяйственной - на душу на¬
селения в Австралии выше, чем в какой-либо другой стране. Производительность труда с
каждым годом возрастает: особенно она возросла за последнее время. <...>Состояние и перспективы развития народного хозяйства в Австралии таковы, что
страна эта, по исчислениям экономистов, в состоянии довести свое население до 100 мил¬
лионов жителей. Английская и американская пресса предсказывают будущее Англии на
этом материке, и что Лондон будет со временем перенесен в Австралию.Горные богатства обеспечивают рост индустрии. Безграничные девственные степи
открывают столь же безграничные возможности для развития и роста сельского хозяй¬
ства.Среди продуктов земледелия первое место занимает пшеница, потом следуют овес,
ячмень, маис, картофель, сахарный тростник. В последние годы большое развитие полу¬
чает хлопководство. Фруктами и виноградом Австралия в продолжение почти всего года
в изобилии снабжает не только Лондон и Англию, но и другие страны. Продукты сельско¬
го хозяйства - хлеб, масло, яйца, мясо мороженое и в консервах, фрукты - успешно кон-
курируют даже на рынках Дальнего Востока в Харбине, во Владивостоке. <...>-194-
По качеству производимой шерсти Австралия стоит вне всякой конкуренции. Тонко¬
рунная мериносовая овца отличается необычной оброслостью головы, брюха и большим
весом руна. Бараны дают от 13,5 до 16 килограммов шерсти. Высоким качеством облада¬
ет и австралийская баранина. Все это вместе взятое создает исключительно высокие це¬
ны на австралийских племенных баранов - 40.000 руб. за голову. <...>В последнее время в Австралии быстрыми шагами развивается и обрабатывающая
промышленность. <...> Все это, без сомнения, говорит о том великом будущем Австралии,
на которое мы указываем.Как ни мала по количеству населения эта далекая от нас страна, все же у нас с ней
могут и должны быть установлены самые тесные и дружеские отношения.То, в чем мы нуждаемся, в изобилии имеет Австралия - это лучшая в мире по качест¬
ву шерсть.То, в чем нуждается Австралия, в сверхизобилии имеется у нас, это - лес и строитель¬
ные материалы. <...>Такова эта маленькая страна, «Счастливая Австралия». В стране этой вырастает силь¬
ная творческая нация. Под влиянием новых условий - природных и экономических - она
естественно отходит от «Материнской Страны», Англии, из которой она вышла, к которой
кровно принадлежит, без которой в условиях капиталистического мира она пока не мо¬
жет жить и сохранить свою независимость. И все же Австралия лицом стоит к Америке и
спиной к Англии. С Америкой - САСШ - у нее больше внутреннего сродства, в темпах аме¬
риканской жизни Австралия видит свое будущее. <...>Текст печатается по изд.: Дьяков Д. А. По современной Австралии. М.: Молодая гвардия, 1929.С. 30-39,41-42, 68-74, 79-90, 92-96,101,104-107,109-110,118-120,123-124, 131-132,136.НИКОЛАЙ КОРНЕЕВИЧ ЧУКОВСКИЙ
(1904-1965)Окончил ленинградский Институт истории искусств (1930). Участник обороны Ленинг¬
рада (этому крупнейшему событию Второй мировой войны посвящен лучший роман Н. Чуко¬
вского, «Балтийское небо», 1954). Печатался с 1922 г., автор приключенческих повестей о
Дж. Куке (1927), Ж. Лаперузе (1929), И. Крузенштерне, Ж. Дюмон-Дюрвиле (1941), В. Беринге
(1961), предназначенных в основном юному читателю. Их собственные описания своих стра¬
нствий, а также многочисленные английские и французские книги, художественные и доку¬
ментального характера, описывающих их путешествия, оказали заметное влияние на сти¬
листику и повествовательную манеру Н. Чуковского. «Водители фрегатов. Книга о великих
мореплавателях» - характерный образец популярной приключенческой литературы для де¬
тей, очень распространенной в 30-е - 60-е гг. XX в.~195-
Водители фрегатов. Книга о великих мореплавателяхЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Капитан Джемс Кук и три его кругосветных плаванияМатерик или остров?Дули встречные ветры, и «Усердие» медленно подвигалось вперед. На берег мореп¬
лаватели съезжали только за водой и избегали встреч с новозеландцами. <...>Обогнув самый северный мыс Новой Зеландии, «Усердие» направилось к югу вдоль
западного побережья. Эта часть страны была слабо населена, жители здесь казались
дружелюбнее, и путешественники могли свободно гулять по берегу. Во время одной из
таких прогулок Кук1 и Бэнкс2 взобрались на вершину высокой горы. Весь край лежал пе¬
ред ними.-	Глядите! - вскричал Кук. - Нас со всех сторон окружает вода. Мы на острове! Где
же ваш Южный материк?Бэнкс обвел горизонт пристальным взором. И вдруг на юге, за узкой полоской воды,
он увидел покрытые снегом горные пики.-	Да, мы на острове, - сказал он, - этот остров только с трех сторон окружен океа¬
ном. С четвертой стороны - узкий пролив. А за проливом - Южный материк.Кук подумал, что Бэнкс, может быть, и прав. <...>АвстралияПокинув Новую Зеландию, Кук продолжал свое путешествие на запад.Перед ним стояла еще одна важная задача - исследовать восточное побережье
Австралии. О ее южном и западном берегах было уже кое-что известно мореплавателям.
Но восточный берег все еще оставался полной загадкой для европейцев. Предполагали,
что он расположен где-то совсем неподалеку от Новой Зеландии.Но «Усердие» плыло на запад неделю за неделей, не встречая никакой земли. И
только месяц спустя после отплытия из пролива Кука, 19 апреля 1770 года, мореплавате¬
ли увидели вдали узкую полосу берега. Австралия оказалась гораздо меньше, чем пред¬
полагали европейские ученые. От Новой Зеландии ее отделяло громадное водное прост¬
ранство.Кук нашел хорошую бухту, бросил якорь, спустил шлюпку и поехал на берег. На бе¬
регу стояло человек сорок, голых, с черной кожей.На корабль они не обращали никакого внимания, но, увидев приближающуюся
шлюпку, разбежались. Только два смельчака с длинными деревянными копьями в руках
остались на берегу. Они кричали что-то воинственное и угрожающее. Кук подивился их
храбрости - в шлюпке было пятнадцать человек. Он знаками объяснил, что у белых са¬
мые мирные намерения, что они хотят только набрать пресной воды. Но два упрямых
австралийца ничего не желали слушать. Набрав камней, они стали швырять их в шлюп¬
ку. Боцман, слегка задетый камнем, выстрелил в одного из австралийцев дробью и попал
ему в ногу.1	Кук Джеймс (1728-1779) - знаменитый английский мореплаватель, совершивший три кругосветных
путешествия; во время первого из них (1768-1771) открыл восточное побережье Австралии, названное им
Новым Южным Уэльсом (название и поныне сохраняется за одним из штатов Австралии).2	Бэнкс Джозеф (1743-1820) - английский географ и натуралист, участвовал в первом кругосветном плавании
Дж. Кука.-196-
Австралийцы убежали, но, когда белые высадились, они снова появились из леса,
держа в руках большие деревянные щиты. Напрасно Кук бросал им гвозди и бусы. Они
не обращали на подачки никакого внимания и не унимались. Только новый выстрел
дробью принудил их оставить моряков в покое.С тех пор Кук мог беспрепятственно ходить всюду, куда ему вздумается. Он размыш¬
лял, нельзя ли в Австралии поселить английских колонистов. Он исследовал почву и уви¬
дел, что она черноземна и может давать отличные урожаи. Высокие тучные травы, каза¬
лось, только и ждали, чтобы пастухи выгнали на них скот. В океан впадала многоводная
река, в которой водилась вкусная рыба. Леса были редкие, но деревья - главным обра¬
зом эвкалипты - поражали своей высотой и толщиной. Воздух звенел от птичьих голо¬
сов, а на прибрежном песке были видны следы каких-то животных. Кук усердно иссле¬
довал страну и был очень доволен своими открытиями.Одно не удавалось ему - завязать сношения с жителями. Случайно встретив их в ле¬
су, он пробовал заговорить с ними, но они разбежались при его приближении. Поймав
двух маленьких девочек, он с ног до головы увесил их разноцветными бусами, надеясь
этим привлечь к себе австралийцев. Но когда девочек отпустили, они побросали все бу¬
сы на землю и убежали. Тогда он стал оставлять топоры и гвозди в тех местах, где часто
бывали австралийцы. Но те и не притрагивались к этим драгоценностям.Запасшись пресной водой, «Усердие» снялось с якоря и направилось вдоль берега к
северу.25	мая они прошли тропик Козерога и вступили из умеренного пояса в тропический.
Несколько дней спустя Бэнкс, гуляя по берегу, увидел странное большое животное, у ко¬
торого на животе был кожаный мешок. Это был кенгуру, до тех пор никогда еще не видан¬
ный европейцами. В кожаных мешках на животе кенгуру носят своих детенышей.Плавание вдоль австралийских берегов было довольно утомительно, но пока вполне
благополучно. Никто из моряков и не подозревал, какая их всех подстерегает опасность.На краю гибели-	Сто двадцать! Сто восемнадцать! Сто двадцать три! - кричал матрос, измерявший
лотом глубину.Вот уже шесть часов «Усердие» шло среди отмелей и подводных скал и никак не мог¬
ло из них выбраться. Экипаж измучился от ежеминутной перемены курса, от постоянной
борьбы с ветром, который то и дело нес корабль на клокочущие буруны.Но в десять часов вечера лот перестал доставать до дна, и все вздохнули свободнее.
Кук отдал распоряжение идти в открытое море и спустился к себе в каюту.Через полчаса матрос, все еще продолжавший безуспешно отыскивать лотом дно,
вскрикнул от ужаса.-	Сто семь футов! - объявил он.И раньше чем ему удалось снова закинуть лот, раздался пронзительный скрип, потом
треск ломающегося дерева, и «Усердие» остановилось. Паруса в последнем усилии наду¬
лись гигантскими пузырями и склонили судно набок. Правый борт почти касался воды.Через полминуты Кук уже стоял на покатой палубе.-	Все паруса долой! - приказал он.Паруса убрали, но судно не выпрямилось. Оно застряло в расщелине подводного ри¬
фа. Камни впились в его деревянные бока, и нелегко было вырваться из этой клешни.К Куку подошел доктор Монкгауз.-197~
-	Подождите прилива, сэр, - сказал он. - Прилив подымет и освободит нас.-	Сейчас самая высшая точка прилива! - крикнул Кук. - Дальше может быть только
отлив.Монкгауз понял, что попал впросак. Но Кук сразу забыл опрометчивого доктора.
«Надо облегчить корабль во что бы то ни стало», - думал он.И приказал:-	Пушки за борт!Девять пушек кинули в море. Брызги взлетели до верхушек мачт. Но «Усердие» даже
не шелохнулось.-	Выливайте пресную воду! - крикнул капитан.Бочки были выволочены на палубу, и с таким трудом добытая питьевая вода поли¬
лась в море. Но уже начался отлив, исчезла всякая надежда освободиться до дневного
прилива.Весь ужас своего положения мореплаватели поняли только утром, когда рассвело. С
каждой набегающей волной корабль терся о камень и медленно разрушался. Кругом пла¬
вали обломки киля и обшивки. Стоило ветру чуть-чуть окрепнуть, и через двадцать минут
от «Усердия» остались бы одни щепки.Кук послал в трюм плотника. Он опасался, нет ли в днище сквозной пробоины. Плот¬
ник вернулся с побледневшим лицом и сказал:-	Сэр, там вода!«Началось!» - подумали моряки, но никто не произнес ни слова.Кук сам спустился в трюм. Ящики и пустые бочонки плавали в черной воде, медлен¬
но, почти незримо, подымаясь.-	К помпам! - крикнул Кук и ушел в свою каюту.Заскрипели две помпы, выливая в море мутные струи. Матросы разделились на три
команды, поочередно качавшие воду.Пришел долгожданный дневной прилив, но не принес освобождения. Он оказался
слабее ночного и только слегка приподнял корму судна.В шесть часов уровень воды в трюме снова начал подыматься, и пришлось поставить
третью помпу. Четвертая помпа, запасная, оказалась испорченной. Кук приказал выбро¬
сить ее за борт.Моряки были измучены. Команды, работавшие у помп, вынуждены были меняться
каждые семь минут. Офицеры становились на место падавших от утомления матросов и
работали наравне со всеми. Никто не роптал. Каждый чувствовал, что от этого мучитель¬
ного труда зависит его собственное спасение.Когда стемнело, к Куку подошел Бэнкс.-	Вы надеетесь сняться со скалы? - спросил он.-	Надеюсь, - ответил Кук. - Ночью прилив будет очень высок.-	Австралийский берег находится в восьми милях от нас, - сказал Бэнкс. - Сможет
ли «Усердие» добраться до него с такой огромной пробоиной в днище? Сейчас скала за¬
тыкает дыру, как пробка, но, когда мы освободимся...Кук молчал.-	В шлюпках поместится не больше половины команды, - продолжал Бэнкс. - Ос¬
тальные обречены на гибель. Что мы будем делать?-	Что мы будем делать? - переспросил Кук. - Вы да я? Мы останемся на корабле.Но Кук знал, что это не выход из положения. Матросам тоже не поместиться нашлюпках.А что ожидает тех, кому удастся добраться до австралийского берега? Одинокая
жизнь вдали от родины и близких. Впрочем, будь что будет. А пока надо работать.-198-
Кук подошел к помпе, расстегнул ворот рубашки и стал вместе с изнемогавшими мат¬
росами выкачивать воду. Теперь команды менялись уже каждые пять минут. И когда при¬
ходила смена, кончившие работать падали от усталости и лежали, не двигаясь, пока сно¬
ва не наступала их очередь.Начался прилив. Уровень воды достиг уже высшей точки дневного прилива и все еще
продолжал подыматься. Все шлюпки были спущены на воду и привязаны канатами к кор¬
ме корабля, чтобы попытаться стянуть его со скалы.Вода подымалась все медленнее и медленнее. Корабль зашевелился и стал оживать.Ура! Палуба выровнялась, «Усердие» плавно закачалось на волнах.Все весла шлюпок с плеском опустились в воду. Канаты натянулись, и корабль, пятясь
задом, слез со скалы. Теперь под ним глубина. Они свободны!Мигом были поставлены все паруса. Но ветра почти не было, и гигантские полотни¬
ща повисли, как мешки, чуть-чуть колыхаясь. Корабль медленно пошел к берегу.Первые десять минут моряки были в восторге. Они радостно обнимали друг друга.
Даже помпы застучали веселее. Но вскоре стали замечать, что корабль как-то странно
осел, что с палубы поверхность моря уже не кажется такой далекой, как раньше, и, загля¬
нув в трюм, поняли безвыходность своего положения.-	Сэр, - сказал доктор Монкгауз, подходя к Куку, - через четверть часа вода начнет
заливать каюты.-	Я это знаю сам, - ответил Кук.-	Сэр, - продолжал Монкгауз, - я придумал, как заткнуть пробоину.Доктор рассказал свой план Куку, и через минуту на палубе разостлали огромный
старый парус. Доктор вымазал его липким навозом. Навоза набрали несколько ведер в
хлеву, где жили купленные на Таити свиньи. Поверх навоза густо набросали паклю и, ког¬
да она присохла, сбросили распластанный парус за борт. Парус мигом был подтянут под
корабль. Пробоина присосала его к себе, и течь была остановлена. Помпы продолжали
работать, и палуба начала медленно подыматься.На рассвете «Усердие» бросило якорь в устье большой реки.ПожарНо несчастья путешественников еще не кончились. Корабль оказался в гораздо худ¬
шем состоянии, чем предполагали. Заделать пробоину было мало - все днище до того
стерлось, что местами было не толще сапожной подошвы.Многочисленные следы босых человеческих ног на песке показывали, что земля эта
обитаема. И действительно, вскоре возле раскинутых на берегу палаток показалось нес¬
колько австралийцев, точно таких же, как те, которых наши путешественники видели
раньше. К англичанам они отнеслись без всякого любопытства. Кук им дарил бусы, топо¬
ры и ткани, но они тотчас же швыряли все эти подарки на землю, не видя в них никакой
ценности. Ценным они считали только то, что можно есть. Еду они ставили выше всего на
свете.Из-за еды у них произошла ссора с белыми, которая едва не стоила жизни Куку и его
товарищам.Вот как это случилось.Однажды нескольким матросам посчастливилось убить двух огромных черепах. Кук
очень обрадовался. Он думал, что свежее мясо поможет больным, и приказал зажарить
черепах на обед. Вдруг австралийцы, ни слова не говоря, схватили одну черепаху и пота¬
щили ее в лес. Но черепаха тотчас же была у них отнята. Австралийцы были очень удив¬
лены и объяснили, что им хочется есть. Кук приказал накормить их сухарями, которых на-199-
судне было вдоволь. Австралийцы досыта наелись сухарей. Сытые и сонные, они встали,
снова взвалили себе на спину черепаху и медленно побрели к лесу.Это рассердило и рассмешило англичан. Черепаха была отнята вторично. Австралий¬
цы обиделись. Подбежав к костру, на котором плотник варил смолу для конопачения суд¬
на, они схватили горящие головни и принялись поджигать траву вокруг лагеря.Кук приказал стрелять. Но было уже поздно. Высокая сухая трава горела, как порох.
Морской ветер вздувал пламя, и оно горячим кольцом обступало мореплавателей.-	К воде! На корабль! - вскричал Кук.Но все уже и без приказания со всех ног неслись к берегу.Пламя не отставало от них ни на шаг. И только слегка задержавшая огонь песчаная
дюна дала им возможность вовремя прыгнуть в воду.Через пять минут они были уже на корабле, в полной безопасности.А пламя продолжало с необыкновенной быстротой распространяться по всему побе¬
режью. Горели поля, рушились столетние эвкалипты в лесах. Огонь переливался из лож¬
бинки в ложбинку, а вечером, когда стемнело, медленно полез вверх по лесистым скло¬
нам далеких гор. К утру пожар дополз до горизонта. Четверо суток мореплаватели сиде¬
ли на корабле, разглядывая океан огня, опустошающий всю страну.-	Безумцы! - говорил Бэнкс, вспоминая австралийцев, которые из-за одной черепа¬
хи натворили столько бед. - Ведь они и сами заживо сгорели!Но когда клубы дыма рассеялись, Кук через подзорную трубу увидел далеко в море
несколько связанных вместе бревен, на которых мирно сидели австралийцы с удочками в
руках.<...>ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Капитан Лаперуз3, который плыл от несчастья к несчастьюПоследняя встречаВ конце января 1788 года вдоль восточного побережья Австралии шло небольшое
судно под английским флагом. В судне этом не было ничего достопримечательного, кро¬
ме трюма. Трюм действительно был не похож на трюмы других судов. Его пересекали
вдоль и поперек чугунные решетки.Командовал этим судном Артур Филипп. Он отвез в Австралию каторжников, которых
британское правительство решило поселить в этой далекой, пустынной стране. Так Англия
использовала открытия Кука.Капитан Артур Филипп теперь налегке возвращался домой.Чугунные клетки, в которых недавно томились заключенные, опустели. Каторжники
бродили теперь по бескрайним австралийским равнинам, добывая себе пропитание охо¬
той.Капитан Филипп не был на родине больше года и очень спешил. Путешествие нача¬
лось благополучно, ветер дул попутный.Однажды утром, разглядывая горизонт в подзорную трубу, капитан Филипп заметил
два больших фрегата, которые быстро шли ему наперерез. Капитан Филипп был смущен.3	Лаперуз Жан Франсуа (1741-1788?) - знаменитый французский мореплаватель; в 1785-1788 гг. возглавлял
исследовательскую экспедицию на фрегатах «Буссоль» и «Астролябия», в течение которой он посетил, в част¬
ности, побережье Австралии в районе залива Порт-Джексон.-200~
Он не слыхал, чтобы британское правительство собиралось посылать военные суда в
австралийские воды. Но, заметив на фрегате французский флаг, капитан смутился еще
больше. Англия и Франция за последние десятилетия много раз воевали друг с другом.
Последняя война окончилась всего четыре года назад. Быть может, за то время, что он не
был на родине, война вспыхнула вновь? Капитан Филипп глянул на жерла многочислен¬
ных орудий французских фрегатов, потом на две свои старые пушки и решил, что дело его
плохо.А между тем с фрегатов уже заметили корабль капитана Филиппа и направились пря¬
мо к нему. Что делать? Удрать? Но быстроходные фрегаты без труда догонят его. Попытка
к бегству, пожалуй, разозлит французов. Капитан Филипп во всем положился на судьбу,
убавил ход и стал ждать.Через полчаса, поручив управление кораблем своему штурману, он сел в шлюпку и
отправился в гости на фрегат «Компас». Спустили трап. Поднявшись на палубу, капитан
Филипп опытным взором моряка сразу заметил, что на французском фрегате не все бла¬
гополучно. Почему на таком огромном военном корабле такая немногочисленная коман¬
да? Недостаток рабочих рук ощущался и в неубранной, немытой палубе и в перепутанных,
плохо закрепленных канатах. Какие изможденные, усталые лица у матросов, какая у них
изношенная одежда!Но капитан Филипп ничего не сказал французам. Он привык держать свои соображе¬
ния при себе.-	Вас просит к себе капитан Лаперуз, - обратился к нему пожилой офицер, рука ко¬
торого была забинтована и подвешена к груди.Филипп прошел вслед за лейтенантом Бутэном в капитанскую каюту.По радостному лицу Лаперуза капитан Филипп понял, что Англия и Франция находят¬
ся в мире.-	Вы едете на родину, капитан Филипп? - спросил Лаперуз по-английски.Лаперуз во время последней войны побывал в английском плену и там научился го¬
ворить на английском языке.-	Да, я возвращаюсь из Австралии в Ливерпуль, - по-французски ответил Филипп.Капитан Филипп во время последней войны побывал во французском плену и там на¬
учился (правда, далеко не в совершенстве) говорить по-французски.-	У меня к вам просьба, - сказал Лаперуз. - Будьте так любезны, отвезите в Европу
мои письма.-	С удовольствием.-	Вы очень меня обяжете, - продолжал Лаперуз. - Прежде чем отправиться домой,
я должен осмотреть берега Австралии, посетить Новые Гебриды и Острова Дружбы. На это
уйдет по крайней мере год. Вы вернетесь в Европу на целый год раньше, чем я. А я обе¬
щал морскому министерству при каждом удобном случае оповещать его о моем плавании
и о моих открытиях.Взглянув в глаза своему гостю, Лаперуз понял, о чем тот думает. Капитан Филипп ду¬
мал, что если фрегаты еще год побудут в Тихом океане, они никогда не вернутся домой.-	Нас постигли большие несчастья, - продолжал Лаперуз. - Мы потеряли пятьдесят
человек, и все самых лучших моряков. Вместе с ними погиб и командир «Астролябии» ка¬
питан де Лангль. Теперь «Астролябией» командует один из лейтенантов. Вот уже два ме¬
сяца нас не оставляет цинга. «Компас» скоро превратится в больничную палату. Здоро¬
вые выбились из сил, недосыпают, недоедают и все же не могут справиться со своей ра¬
ботой. А отдохнуть им удастся только на родине - через два года. Но мы не унываем. Мы
знаем, что плавание вокруг земного шара - не увеселительная прогулка. Мы либо выпол¬
ним возложенные на нас поручения, либо погибнем. Ведь мы не унываем, Бутэн?~201 -
-	Не унываем, капитан, - ответил Бутэн.Капитан Филипп пообедал на «Компасе», распил с Лаперузом заветную бутылку бур¬
гундского, хранившуюся в кладовой фрегата, взял пакет с письмами и отправился к себе
на корабль.Письма он добросовестно доставил в Европу. Это была последняя весть, которую
прислал о себе капитан Лаперуз. С тех пор в Европе ничего не слыхали ни о капитане Ла-
перузе, ни о его фрегатах.Текст печатается по изд.: Чуковский Н. Водители фрегатов: Книга о великих мореплавателях. М.:
Детгиз, 1959. С. 27-35,103,185-187.АБРАМ ГЕРАСИМОВИЧ МИЛЕЙКОВСКИЙ
(1911-1995)Экономист, академик АН СССР (1981). Окончил Ленинградский университет (1932), зани¬
мался проблемами мировой экономики и международных отношений («Распад британской им¬
перии», 1964; «Международные отношения после IIмировой войны», 1962-1965.). Приводимые
ниже отрывки из его работы об Австралии дают представление о взглядах русских на
Австралию - а точнее, о нередко вынужденной трактовке их в официальных работах - в тра¬
гические 1937-1938 годы.Австралия. Очерк экономической географии
Вместо введенияАвстралийский Союз - доминион Британской империи - занимает своеобразное по¬
ложение среди стран капиталистического мира. При разборе вопроса о том, к какому ти¬
пу стран надо отнести Австралию, мы наталкиваемся на ряд противоречивых моментов.
С одной стороны, Австралия является страной, сохранившей признаки колониальной
экономики. Сюда относятся: большая финансовая зависимость от Великобритании, ко¬
торая приводит к утечке из страны значительной части прибавочной стоимости и задер¬
живает накопление капитала в ней (оплата процентов по внешним займам составляет
10% народного дохода страны и около 1/4 стоимости экспорта); односторонний аграр¬
но-сырьевой характер экспорта Австралии; сильная зависимость от внешнего рынка, от¬
ражающаяся в размещении промышленности и транспортной сети. А с другой стороны,
Австралия имеет и ряд признаков империалистической страны второго ранга. Сюда на¬
до отнести: переплетение интересов австралийской буржуазии с монополистическим
капиталом метрополии; участие в эксплуатации колоний; развитие самостоятельных мо¬
нополий в Австралии, которые, будучи тесно связаны с государством (благодаря системе
протекционистских тарифов и экспортных премий), захватили значительную часть внут¬
реннего рынка страны.Австралию следует рассматривать как имеющую все признаки страны высокого уров¬
ня развития капитализма. Капиталистическое производство в ней начало развиваться на
почве, не имевшей остатков феодализма; по характеру своего политического строя-202-
Австралия развивалась как «идеал» буржуазной демократии; по уровню производитель¬
ности труда в сельском хозяйстве и промышленности Австралия занимает одно из первых
мест в мире. Роль мелкого производства незначительна: как в сельском хозяйстве, так и
в промышленности Австралии господствует капиталистическое производство, вследствие
чего Австралия занимает по степени пролетаризации населения одно из первых мест в
мире (приближаясь к Великобритании и несколько превосходя США).<...> В XX в. Австралия развивается как империалистическая страна, но как страна
зависимая, как империалистическая страна, сохраняющая черты колониальной экономи¬
ки.<...> Развитие «национальной» промышленности усиливает противоречия между
«национальной» австралийской буржуазией и английской, заинтересованной в усилении
промышленного экспорта в Австралию. При этом характерно, что капиталисты Великоб¬
ритании не стремятся развивать обрабатывающую промышленность Австралии и боль¬
шую часть капитала вкладывают в отрасли добывающей промышленности, тогда как капи¬
тал США, конкурируя с британским импортом, идет главным образом в обрабатывающую
промышленность.Наряду с резко выраженной экономической и политической зависимостью от метро¬
полии, Австралийский доминион, на основе противоречий общего кризиса капитализма,
вызвавших усиление тенденций распада Британской империи, приобретает все большую
самостоятельность, превращаясь во второстепенную империалистическую страну.<.. .>Австралийская буржуазия возлагала большие надежды на то, что экспансия Японии
на север Азии отвлечет ее от движения на юг. Однако создание неприступных оборонных
рубежей на советском Востоке и неудачи с оккупацией Манчжурии увеличили количест¬
во сторонников экспансии на юг среди представителей финансового капитала Японии.Японская угроза с новой силой зловеще вырастает над австралийской буржуазией и
заставляет ее обращаться к покровительству Великобритании. Не случайно летом 1936 г.
правительство Австралии вынуждено было ввести ограничения против японского экспор¬
та в интересах Великобритании. Значение этого факта усугубляется тем, что экономичес¬
ки аграрная буржуазия Австралии чрезвычайно заинтересована в японском рынке, кото¬
рый поглощает около V5 австралийского экспорта шерсти и пшеницы.Австралийско-японские отношения показывают, как крепки еще старые связи, сое¬
диняющие империю, и вместе с тем, как глубоки противоречия внутри ее, создающие
предпосылки для распада империи.<.. .>В реформистской и оппортунистической литературе Австралия всегда рассматрива¬
лась как «счастливая страна», где в условиях парламентской буржуазной демократии осу¬
ществляются «социалистические» идеалы лейбористской партии. Внимательное рассмот¬
рение экономики не только современной, но и довоенной Австралии ясно показывает
безмерную лживость этих утверждений, распространяемых «учеными» лакеями капитала.<.. .>Австралия в годы экономического кризиса и депрессии особого родаКризис в Австралии как стране аграрной и сильно зависимой от внешних рынков
сказался с самого начала с особой силой.Кризис вызвал сильное падение цен на сельскохозяйственные продукты. К1932/33 гг.
мировые цены на сельскохозяйственные продукты стояли ниже средней за 1924-1929 гг.
на 42%.-203-
Так как австралийский экспорт почти на 9/10 состоит из сельскохозяйственной про¬
дукции, то естественно аграрный кризис должен был вызвать колоссальное потрясение
всей экономики страны.Снижение стоимости экспортных цен на 10% означает потерю в платежном балансе
Австралии 15 млн. ф.ст., поэтому судьбы экспортных отраслей для Австралии как страны,
имеющей большую внешнюю задолженность, имеют решающее значение. Кризис же как
раз в первую очередь обрушился на экспортные отрасли. Если докризисный подъем
Австралии базировался в значительной мере на относительно прочной позиции австра¬
лийской шерсти, то кризис до основания разрушил эту главную опору устойчивости конъ¬
юнктуры.<. ..>Особая острота кризиса в Австралии обусловливалась еще тем, что в ней аграрный
кризис исключительно тесно переплетался с кризисом промышленным, так как большая
часть австралийской промышленности или связана с переработкой сельскохозяйственно¬
го сырья, или ориентируется на внутренний рынок, т.е. главным образом на производ¬
ственный спрос сельского хозяйства и потребительский спрос сельского населения. Все
это обусловило огромный рост безработицы. <...>Буржуазия Австралии и заинтересованная в платежеспособности Австралии анг¬
лийская буржуазия, экспортировавшая свой капитал, развивают бешеную энергию в
борьбе за капиталистический выход из кризиса.Ряд мероприятий в известной мере ускорил переход к депрессии особого рода, приз¬
наками которой явились прежде всего оживление в австралийской промышленности,
<...> улучшение торгового баланса, укрепление государственного бюджета и некоторое
улучшение платежного баланса.<.. .>Но австралийская буржуазия не сумела изобрести ничего нового по сравнению с тем,
что выдумал «мозговой трест» Рузвельта. И в Австралии, и в США социальная сущность
«планирования» в первую очередь сводилась к усилению нажима на рабочий класс и
мелкое фермерство, который прикрывался солидной дозой социальной демагогии. <...>
Сокращение жалованья и заработной платы рабочим и служащим государственных
предприятий имеет в Австралии большое значение для сбалансирования бюджета.Также немалую роль в австралийской программе «восстановления» (recovery) сыгра¬
ло обесценение австралийского фунта по сравнению с английским на 25-30%.Это мероприятие, дополнительно понизив реальную заработную плату рабочих, сти¬
мулировало усиление экспорта товаров, так как сделало австралийский экспорт более
конкурентоспособным. Кроме того, обесценение валюты, повысившее цены на золото, да¬
ло толчок развитию золотопромышленности за годы кризиса, что сыграло определенную
роль в некотором оживлении конъюнктуры. Рост добычи способствовал усилению инвес¬
тиций иностранного капитала в Австралии. <...>Инфляция, наряду с протекционистскими пошлинами, укрепила позиции австра¬
лийской промышленности на внутреннем рынке. В этом отношении большую роль сыгра¬
ла также указанная уже нами кризисная «рационализация». <...>Большую роль в оживлении конъюнктуры сыграли также высокие цены на шерсть в
связи с усиленными военными закупками Германии и Японии. <...>Эти подъемы и срывы конъюнктуры чрезвычайно характерны для депрессии особо¬
го рода, существо которой и заключается в неизбежности срывов конъюнктуры, в чрезвы¬
чайной ее неустойчивости. <...>Все это говорит о том, что иллюзии «счастливой Австралии» в условиях общего кри¬
зиса капитализма разрушены окончательно и навсегда. Австралия - «остров благополу¬*204~
чия» в капиталистическом мире, страна «мирного» сожительства классов - становится
страной загнивающего капитализма, ареной острых классовых битв.Все больше и больше для широких масс Австралии будет становиться ясным, что путь
к подлинно счастливой Австралии без кавычек лежит через пролетарскую революцию.
Порукой этому является рост боевой партии рабочего класса - коммунистической партии
Австралии.<.. .>Вопросы «имперской обороны» для Австралии имеют специфическое значение. Аг¬
рессия японского империализма угрожает Австралии больше, чем любому другому доми¬
ниону Британской империи. Австралия может противостоять ей лишь опираясь на подде¬
ржку английского военного флота, основной базой которого в Индийском и Тихом океа¬
нах является Сингапур. Однако в результате наступления германского империализма в
районе Гибралтара и усиления флота Италии в Средиземном море стратегические пози¬
ции Великобритании, ранее обеспечивающие ей господство на всех путях, соединяющих
метрополию с империей, оказались значительно ослабленными. У Австралии теперь не
может быть полной уверенности в эффективности английской поддержки в случае акта
агрессии со стороны Японии.В силу указанных обстоятельств австралийское правительство очень сильно форси¬
рует создание военной промышленности и укрепление морского и воздушного флота и
армии. <...>Гонка вооружений в Австралии, выступающей помощником Англии в создании мощ¬
ной «системы обороны» империи, есть шаг к развязыванию новой грандиозной импери¬
алистической бойни.Правительство Лайонса1, форсирующее развитие военной промышленности за счет
переложения бремени вооружений на плечи рабочего класса, выражает тенденции наи¬
более реакционных слоев австралийской империалистической буржуазии. Оно более
открыто даже, чем английское правительство, выступает против объединения фронта де¬
мократических стран, борющихся за мир, за систему коллективной безопасности. <...>1937Текст печатается по изд.: Милейковский А. Австралия: Очерк экономической географии. Л.: Гос. соц.-
эконом. изд-во, 1937. С. 4-9,294-304.1 Австралийский премьер-министр Дж.А.Лайонс (возглавлял правительство в 1931-1939 гг.) сделал немало,
чтобы справиться с депрессией и укрепить обороноспособность страны в связи с начинающейся Второй ми¬
ровой войной.-205-
СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ НАРОВЧАТОВ(1919-1982)Поэт. Закончил МИФЛИ и Литературный институт. Участник Великой Отечественной
войны. Военная тема - главная в его поэтическом творчестве (сборники «Костёр», 1948;
«Солдаты свободы», 1952; «Через войну», 1968;«Записки над высотой», 1974). Стихотворение
«Большая война», написанное в 1941 г., - из числа тех, что эту тему открыло. Стихотворе¬
ние «Сидней» - одно из опубликованных С. Наровчатовым после поездки в Австралию в 1978 г.Большая войнаНочью, в жаркой землянке, усталые,Мы с политруком Гончаровым,У приемника сидя, принимаем Австралию,Магией расстояния зачарованные.Печальную песню на языке незнакомом
Слушаем, с лицами непривычно счастливыми.Хорошая песня... Интересно, по ком она
Так сердечно грустит?Не по мужу ли в Ливии?Еще недавно: - Ну, что нам Австралия?!Мельбурн и Сидней - только точки на карте.Кенгуру, утконосы, табу и так далее,Рваный учебник на школьной парте.Еще недавно: - Ну, что нам Ливия?Помнилось только, что рядом Сахара,Верблюды по ней плывут спесивые,Песок накален от палящего жара.А сейчас - сместились меридианы
И сжались гармошкою параллели.Рукой подать - нездешние страны,Общие беды и общие цели.Наша землянка - земли средоточие,Все звезды сегодня над нами светятся,И рядом соседят просторной ночью
Южный Крест с Большой Медведицей.Уже не в минуте живем, а в вечности,Живем со своим решающим словом
Во всей всеобщности и всечеловечности
Мы - с политруком Гончаровым.1941-206-
СиднейВзглядна прощаньерадуя,В дождецветных огней
Зажгласьночная радуга -
ПылающийСидней.Здесьпод луноюдолгой,Над влагойголубойВ немновогоднейелкойСверкалконец любой.
СтремительнымдвиженьемВзметнувшийсядо звезд,Их четкимотраженьемЗастылсиднейский мост.За пестрымиогнямиВсейсилойогневойВставал,невидимнами,Разордушиживой.Тексты печатаются по изд.: Наровчатов С.
Новый мир. 1978. № 9. С.8-9.В строкустихотвореньяВместишьне сразутыБанальныестремленья,Банальныемечты.В нихчересчурнагляднаПричинавсехпричин,Их куцостьнепонятнаДля тех,кто бралБерлин.Взглядна прощаньерадуя,В дождецветныхогнейНад моремгасларадуга -ПылающийСидней.сочинений. T.I. М.: Худож. лит., 1977. С. 43-44;-207-
ПЕТР АНДРЕЕВИЧ ГУЦАЛВ качестве первого помощника капитана парохода «Омск» автор, капитан морского фло¬
та Iранга,, участвовал в плавании по маршруту Одесса - Австралия - Англия - Архангельск -
Александрия - Одесса в 1950-1951 гг., объявленном, как он пишет в кратком предисловии к
книге,«рейсом мира». Его наблюдения над жизнью австралийцев объекты интереса, характер
интереса не столько свидетельство личного восприятия страны автором, сколько отраже¬
ние официальной точки зрения, принятой в середине XX века в Советском Союзе и полагаемой
обязательной для всех. (Из этого ряда несколько выпадает по своей интонации описание за¬
хода в Австралию судна «Минск» зимой 1941 и 1943 гг.).Вдали от родных берегов
(Записки советского моряка)<...> Утром 18 ноября [1950 г.] пересекли двадцать шестой градус южной широты.
До австралийского порта Фримантл осталось около шестисот миль. Прохладно. Одеваем¬
ся потеплее. Хоть до Антарктики далековато, но ее дыхание чувствуется. <...>Сегодня воскресенье - день отдыха. Молодежь занимается спортом. <...>Но вот кто-то вспомнил, что капитан ходил в Австралию в 1941 и 1943 годах, и по
просьбе присутствующих он рассказывает о своем пребывании в этой стране.-	На всю жизнь запомнил я наш приход в Австралию в 1941 году, - говорит капитан. -
Я работал тогда в Дальневосточном пароходстве на «Минске». Мы получили задание зай¬
ти в Австралию за грузом. На Родине стояли лютые морозы, а в Австралии начиналось ле¬
то. Подходя к Сиднею, мы издалека увидели в бинокли, что на причалах - тысячи людей.
Здания, подъемные краны - все было убрано красными флагами. Десятки тысяч людей со
знаменами, транспарантами, лозунгами, портретами встречали нас. Они подбрасывали го¬
ловные уборы и выкрикивали приветствия. Над головами высились портреты Сталина,
Молотова, Ворошилова.Лозунги свидетельствовали о симпатии австралийского народа к советским людям.
Было несколько лозунгов на русском языке, правда, с соблюдением старой орфографии -
с твердым знаком в конце слов и буквой «ять»: «Братский привет представителям герои¬
ческого народа!», «Русские, помните, мы с вами!»Лоцман, показывая на собравшихся, сказал, что подходить к пристани нельзя, нужно
отстояться на рейде, иначе, если толпа хлынет на судно, возможны несчастные случаи.Пришлось стать на рейде. <...>К нам причалил катер с представителями таможни и полиции. Они сразу же заявили,
что приехали не для проверки, а с тем, чтобы первыми пожать руку советским людям, бор¬
цам с фашизмом.Только на следующий день «Минск» пришвартовался к причалу. Непрерывной цепью
поднимались к нам люди, знакомились с судном, выражали восторг при виде просторных
кают, чистоты и порядка.Мы понимали, что далеко не все в стране хорошо относятся к нам. Мы знали, что в
Австралии много реакционеров, капиталистов, которым не по душе симпатия австралийс¬
кого народа к советским людям, восторженный прием, оказанный нам. Но мы видели, что
народ единодушен в любви к нам, и скоро получили ряд доказательств. Нас пригласили-208-
на митинг в самое крупное здание города Таун-Холл. С большим трудом пробились мы
сквозь десятитысячную толпу, окружившую дом. Стоявшие вплотную люди пропускали
нас и старались пожать нам руку.Огромный зал Таун-Холла был заполнен. Выступали представители различных слоев
населения, делегации трудящихся. <...> Представитель делегации рабочих золотодобы¬
вающей промышленности заявил:-	Советский Союз показал, на что способно государство, управляемое народом. Вам
тяжело бороться с фашизмом. Но мы знаем, что вы победите своей сплоченностью, сво¬
им единством. Мы - рабочие далекой Австралии - всей душой с вами, мы гордимся вами.
Мы поможем вам. <...>Нам хотелось поближе познакомиться с простыми людьми Австралии, но это долго
не удавалось. Только несколько позже, на банкете, устроенном в честь прихода советс¬
кого судна мэром города, удалось разговориться с представителями некоторых делега¬
ций.Мы узнали, что вплоть до поражения немцев под Москвой большинство продажных
газет и журналов, находящихся на содержании у австралийских и английских капиталис¬
тов, писало о Советском Союзе небылицы, рисовало нашу страну немощной, бескультур-
ной. Но эти продажные газеты не могли скрыть того, что за каждый метр продвижения по
советской земле фашисты платят озерами крови.Правда о росте благосостояния советского народа и до войны проникала в Австра¬
лию. Мне припоминается разговор с группой фермеров из Уэррис-Крика. Один из них
рассказал нам:-	В нашем поселке живет несколько русских, приехавших в Австралию тридцать лет
назад в поисках счастья и привольной жизни. Мы еще в 1938 году сообща купили мощ¬
ный радиоприемник и принимали советские радиопередачи из Владивостока, Москвы.
Мы следили из года в год за вашими успехами в сельском хозяйстве и задумывались над
положением фермеров Австралии. У нас ежегодно из-за засухи разоряются тысячи хо¬
зяйств. Ветры срывают и уносят в океан почву, потому что мы не можем организовать
орошение, а капиталисты в нем не заинтересованы.Любовь к советскому народу выразилась в сборе подарков для фронта. Их сносили
в здание мэрии, и скоро в большом зале выросла груда обуви, продуктов. Каждый прихо¬
дивший с подарком писал коротенькое письмецо - привет советским воинам. <...>Когда мы уходили из Сиднея, нас провожали десятки тысяч людей...Ко времени нашего следующего посещения Австралии положение в стране резко из¬
менилось. Дальневосточные фашисты, японские самураи, разгромили американскую «не¬
победимую» армаду на Гавайских островах. Пал Сингапур. Его могучие бастионы были за¬
няты почти без боя. За короткое время была захвачена Индонезия, оставленная голланд¬
скими войсками, и только патриоты-индонезийцы вели партизанскую борьбу с захватчи¬
ками. Японцы добрались до Новой Гвинеи, бомбы начали падать на один из крупнейших
городов Австралии - Дарвин. Лучшие сыны страны отдали свою жизнь, защищая подсту¬
пы к материку.Нужен был флот для защиты материка, но американские и английские «покровите¬
ли» молодой страны наводнили материк солдатами, отсиживающимися в тылу. Транспор¬
ты, привозившие янки, увозили австралийцев на самые тяжелые участки - в Африку. Ра¬
дио приносило известия о тяжелых потерях австралийских войск на далекой чужбине, а
в стране пьянствовали и развратничали американские «подкрепления». Они вели себя в
Австралии, как в завоеванной стране, оскорбляли местных жителей, устраивали дебоши и
скандалы.-209-
Вся надежда австралийского народа была на Советский Союз. Мы посетили четыре
порта. Везде население знало о разгроме немцев под Москвой, о поражении армии
Клейста, о взятии Тихвина, многие говорили:-	Каждый удар по немцам на Западе отзывается в Токио. Вы спасете Австралию1. <...>Как сейчас примут нас в Австралии? Мы знаем, что народ - рабочие и фермеры, прог¬
рессивная интеллигенция - не изменил своего отношения к нам. Но мы знаем также, что
в Австралии у власти - реакционное правительство. <...>Впрочем, завтра зайдем в порт Западной Австралии - Фримантл и увидим... <...>На горизонте показались берега. Справа отчетливо виден остров Ротнесет. На нем
возвышается маяк. За островом расположен порт Фримантл. Это по существу пригород
Перта - столицы штата, с населением в двести двадцать восемь тысяч жителей. В Фрима¬
нтле живет около тридцати тысяч человек. Подходим к внешнему рейду. Стоит несколько
английских судов. Выделяется огромный пассажирский пароход «Камерония», порт при¬
писки Глазго, водоизмещение свыше 18 тысяч тонн. Он, очевидно, выгрузил очередную
партию иммигрантов, прельщенных широковещательной рекламой о «стране изобилия»,
«острове счастья». <...>Нам предлагают по радио ожидать лоцмана на внешнем рейде. Отдаем якорь.В 16.00 к судну подошел катер. Прибыли карантинный врач, таможенники и, конеч¬
но, представители прессы. Поражает большое число таможенников: десять человек. Ка¬
рантинный врач бегло осматривает экипаж и дает таможенникам знак подняться на палу¬
бу. Особое внимание они обращают на запасы спиртных напитков и табачных изделий,
опасаясь, как бы мы не нарушили монополии правительства.В каюте капитана - карантинный врач и два корреспондента. Они интересуются чис¬
ленностью экипажа, отношением русского народа к британцам.Через час - новые гости. Прибыл агент снабжающей нас фирмы в сопровождении
секретаря. Шипчандлеру совсем не нужен секретарь, и нам подозрителен этот подчинен¬
ный, с которым агент обращается очень почтительно. Глазки «секретаря» так и шныряют
по судну. Капитан угощает «гостей» русской водкой. На столе пачка «Казбека». <...>На следующий день освободилось место на топливном причале. Юркий катерок тащит
наше судно по внутреннему рейду. Рассматриваем порт. Причалы оборудованы плохо.Фримантл считается крупным портом Австралии, поэтому нас поражает отсутствие
погрузочно-разгрузочных устройств. Большинство причалов деревянные: построены на
сваях.Когда судно причалило, нас поразило необычное зрелище. Это было не громадное
кенгуру на стене элеватора, словно застывшее в прыжке, не огромный австралийский
страус на крыше дома капитана порта, как бы старающийся проглотить большую вывеску
«Пейте австралийский джин». Нас поразила картина нищеты. Мы увидели какие-то стран¬
ные сооружения между сваями. Это были «жилища» людей. Люди примостились на об¬
резках досок, кое-как обезопасив себя от падения в воду. Крышей для них служит помост
причала, под ними плещутся волны Индийского океана <...>Так в первый день нашего прихода на «остров счастья» нам суждено было столкнуть¬
ся с изнанкой этого «счастья», с ужасающей гримасой капиталистического общества.1	Следует упомянуть, что Австралия внесла свою лепту в помощь СССР во время войны: осенью 1941 г. австра¬
лийский эсминец «Норман» привез продовольствие и вооружение; в 1942 г. эскадрилья австралийских летчи¬
ков передала русским самолеты; австралийцы участвовали и в морских конвоях, приходивших в Мурманск.- 210-
Между сваями устроили себе «жилища» сотни людей, приехавших из Италии, Англии и
других стран Западной Европы. <...>...Мы подошли к бункерному причалу. На берегу много представителей прессы с фо¬
тоаппаратами. На мостике «Омска» установлен микрофон. Швартовка проходит блестя¬
ще. Кроме борзописцев, на берегу несколько молодых людей. Журналисты что-то запи¬
сывают в блокноты. Едва закончилась швартовка, как радисты включили трансляцию.
Звуки вальса Штрауса разнеслись по судну и причалам. После вальса была поставлена на¬
ша любимая пластинка «В дальнем рейсе».Корреспонденты вместе с агентами поднимаются на палубу. Среди них женщина. Ка¬
питан начинает переговоры с агентом, а мы со старшим помощником занялись «прессме-
нами». У них в руках свежий номер газеты «Западная Австралия». Под большими крикли¬
выми заголовками помещена статья о нашем прибытии. В ней говорится о том, что впер¬
вые за восемь лет русские посетили Фримантл, сообщается о нашем грузе. <...>«Прессмены» интересуются, сколько раз в день команда принимает пищу. Беседа
происходит на палубе, возле входа в красный уголок. Один из корреспондентов, увидев,
что многие члены экипажа заходят туда, направился следом, потянув за собой коллег. По¬
казываем место отдыха наших моряков. С интересом рассматривают представители печа¬
ти портреты руководителей партии и правительства, лозунги, показатели выполнения
плана, картины, киноустановку, радиотрансляционный узел <...><...> ни один из них не мог скрыть того ошеломляющего впечатления, какое произ¬
вело место отдыха экипажа, библиотека, игры, кино. На все они смотрели широко раскры¬
тыми глазами. Ведь ни на одном капиталистическом судне ничего подобного не увидишь.
Один из «прессменов» даже решился задать вопрос:-	Вы, наверно, специально подготовили это судно для Австралии?Не найдя материала для того, чтобы охаять нас, разочарованные «прессмены» стали
собираться в город. <...>В 20 часов едем с капитаном в город оформить документы и заодно познакомиться с
Фримантлом. Отпустив машину, прогуливаемся по улицам города. Река Суон (Лебединая)
делит Фримантл на две части - южную и северную. Суон - одна из немногих австралийс¬
ких рек, не пересыхающих летом. В городе две центральные улицы - Коанинг-стрит и Гич-
вей. Дома в основном небольшие. Дворы их грязны. Город слабо освещен. Проходим нес¬
колько улиц, буквально состоящих из магазинов.Возвращаясь на судно, заходим в летний открытый бар выпить по бокалу пива. В
ожидании закуриваем «Казбек». Продавец почему-то приносит нам по два бокала. Ока¬
зывается, нас узнали по папиросам, и группа местных жителей угощает пивом. Отказы¬
ваться неудобно. К нам подходят четверо рабочих. Желаем им здоровья, выпиваем бока¬
лы и угощаем их папиросами. <...>Вечернюю тишину нарушают крики мальчишек-газетчиков:-	Русские в Фримантле.Приход нашего судна произвел сенсацию. Законы бизнеса заставили много писать о
нас: это обеспечивает большой тираж газеты.<...>Наш курс - к порту Брисбен, крупному городу, столице штата Квинсленд в Восточной
Австралии, лежащему у отрогов Австралийских Кордильер. Чтобы добраться до него, нам
нужно пройти свыше двух тысяч миль. «Омск» идет вдоль берегов крупнейшего штата -
Западной Австралии. Индийский океан омывает плоские, мало расчлененные берега. Сут¬-211 -
ками плывем вдоль них и не встречаем ни одной бухты, ни одного места, подходящего для
того, чтобы причалить. В бинокль явственно видны отлогие берега и огромные дюны.
Большие глубины позволяют идти близ берега, и нам видно, как мутнеют зеленые воды
океана от попадающего в них песка. Безотрадное впечатление производит побережье За¬
падной Австралии: впечатление сплошной пустыни. <...>Судно входит в устье реки Брисбен, идем вверх к порту.Причалы порта расположены по обоим берегам одноименной реки, разделяющей го¬
род на две части. Через реку переброшено несколько больших красивых мостов. Жарко,
воздух влажен, как в тропиках.Поразительно, что здесь, в одном из крупнейших портов, причалы деревянные, нет
кранов, и выгрузку придется проводить при помощи судовых лебедок. <...>На правом берегу улицы просторны, украшены пальмами и газонами, много автомо¬
билей, троллейбусов, автобусов. Это - парадная часть города.На левом берегу дымят трубы предприятий: там много консервных заводов, мясохла¬
добоен. Тут живут трудящиеся. Здесь нет ни новых домов, ни пальм, ни бетонированной
мостовой. Узкие, грязные улицы, вплотную, один к одному, лепятся жалкие домишки. <...>Время довольно позднее - 23 часа. Решили пройти пешком к пристани. Так же, как
и в любом капиталистическом городе, всюду - реклама. Почти через каждые десять ша¬
гов - короткая светящая надпись: «XXX» - марка австралийского пива. В этой стране на¬
род буквально спаивают пивом. Перерыв в его доставке рассматривается как народное
бедствие. <...>Изо дня в день реакционные газеты пишут о так называемом «железном занавесе»
на советском пароходе. Этот избитый прием, рассчитанный на обман масс, здесь, в
Австралии, в моде; очевидно, поэтому у нашего судна собирается много народа. Все с ин¬
тересом рассматривают советский флаг, судно, моряков. Многие приятно удивлены, когда
мы разрешаем подняться на борт, осмотреть судно.-	Ведь в газетах пишут, что на советский пароход никого не пускают, что у трапа опу¬
щен «железный занавес». <...>Гости интересовались жизнью в Советском Союзе, порядками, законами о рабочем
дне и об охране труда. Капитан угостил гостей вином. Поднимаем бокалы за дружбу.Из рассказов гостей мы узнали, что, несмотря на притеснения и преследования, в
стране активно работают прогрессивные организации. Попытки запретить коммунисти¬
ческую партию провалились, но преследование прогрессивных организаций продолжает¬
ся. <...>Нам принесли пакете пригласительными билетами клуба моряков. Программа вече¬
ра: рулетка, покер, танцы на приз за лучшее исполнение «буги-вуги». Нет, нам не по вку¬
су такие «культурные» развлечения...<...>Мы идем дальше, в порт Маккай.<...>Город Маккай находится в пяти милях от порта. Порт состоит из трех причалов, рас¬
положенных на берегу бухты, ограниченной искусственным брекватером.Отшвартовавшись, сразу же начинаем разгрузку судна. По заявлению агента, она бу¬
дет окончена нескоро, так как в порту нет никаких приспособлений, а грузчики работают
в одну смену. Видно, придется нам здесь «загорать». <...>Двадцать второго января у нас еще осталось две с половиной тысячи тонн груза.
<...> Всем надоела длительная стоянка. Ребята часто собираются небольшими группами
и мечтают о дне возвращения в родной порт. Очень тяжело быть оторванными от Родины
так надолго. Мы стараемся как можно более разнообразно проводить время: слушаем
лекции, беседы, доклады, радио, занимаемся физкультурой, играми, много читаем. И час¬-212-
то вспоминаем родной город, его оживленные улицы, привычную жизнь. Как нигде, на
чужбине раскрываются люди, делятся друг с другом самым сокровенным. И это очень
важно - ощущать локоть товарища в такой чужой и необычной стране.Да, необычна жизнь людей здесь, в капиталистическом «раю». Здесь много нищеты
и бесправия, много горя. Рядом с жизнью бедноты течет другая - жизнь власть имущих,
богачей. Сколько грязи, пошлости, безумия в этой жизни. Следишь за «печатью» и удив¬
ляешься, как могут люди изо дня в день, из года в год питаться этой жвачкой, гнилой и
приторно сладкой, отдающей тленом. <...><...>-	Вы пробыли в Австралии и ее водах сто пятнадцать дней. Как вам нравится наша
страна-ребенок? - спрашивает один из корреспондентов.Буржуазная печать, реклама организаторов иммиграции кричат о том, что Австралия-	«бэби кантри» - страна-ребенок, у которой все впереди. Действительно, страна эта мо¬
лода, но незавидное будущее рисуется впереди жителям Австралии: закабаление страны
американским капиталом, превращение ее в колонию американского империализма.-	Мы этого «бэби» почти не видели, - дипломатически отвечает капитан, - так как
стояли в небольших портах, к тому же наша миссия скромная - мы выполняли свою рабо¬
ту. <...>Бункеровка, погрузка продовольствия закончены. Все проверено. Прибыл лоцман.
С мостика передается команда:-	Отдать швартовы!-	Есть, отдать швартовы! - повторяют с бака и кормы.Ручка машинного телеграфа ставится на «малый вперед».Из всех судовых репродукторов раздаются торжественные звуки «Марша победы».
Сотни рук на берегу поднимаются кверху. Люди машут платками, шляпами в знак проща¬
ния, несутся пожелания счастливого плавания. Долго стоят австралийцы на причалах,
прощаясь с нами. <...>Текст печатается по изд.: Гуцал П. Вдали от родных берегов. (Записки советского моряка).М.: Воениздат, 1955. С. 41-48, 51-64, 68-69, 72, 73,88-91,94-95,97-98,101,108-109.БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ ЗЕНКОВИЧУченый-биолог. В1957-1958 гг. участвовал в кругосветном плавании на судне «Объ» в сос¬
таве научной экспедиции Академии наук. Корабль заходил и в Австралию, в порт Аделаида.Путешествие в Южный океан и вокруг светаГлава 8<...> 2 марта [1958 г.]. К полудню подошли к Бассову проливу. Сильный встречный
ветер и волнение до 7 баллов. Судно испытывает сильную качку. <...> Слева от нас оста¬
ется о. Тасмания, прежде называвшийся Вандименовой Землей. И Австралия долго назы¬
валась Новой Голландией. Вспоминаем, что самый северный мыс Северного острова Но¬-213-
вой Зеландии назван Тасманом мысом Марии Ван-Димен. Вспоминаем мы это потому, что
слышали старую легенду о любви бедняка капитана к дочери могущественного губерна¬
тора Голландской Индии Антона Ван-Димена Марии. Тасман осмелился просить руки Ма¬
рии с ее согласия; тогда губернатор решил отправить его в дальнюю и очень опасную экс¬
педицию на двух старых судах в расчете, что он не вернется. Но Тасман вернулся и прос¬
лавил имя Ван-Димена и его дочери.<....><...> Как только вошли в пролив, исчезли странствующие альбатросы и появились
поморники. Одного из них подкараулил и подстрелил Юрий Пермитин, а это не так прос¬
то - поморники очень осторожны. В проливе видны стайки каких-то небольших черных
издали птиц. Они похожи на нырков, но грудка тоже черная, а летят очень низко над во¬
дой. В 17 часов увидели невысокие холмы Австралии. Подошли ближе. Берега, выжжен¬
ные солнцем и совсем неуютные, что-то вроде песчаных барханов. Острова архипелага
Фюрно, мимо которых мы сегодня проходили, все же имели зелень, на некоторых были
видны даже постройки и пасущийся скот.В Бассовом проливе много дельфинов, гоняющихся за стайной рыбой. Это видно,
несмотря на сильное волнение. Вечером прошли траверс Мельбурна - вдали зарево ог¬
ней. Идем настолько близко к берегам Австралии, что видны огни маяков. <...><...> 5 марта. В 6 часов утра прошли дальше в залив Сен-Винсент и стали у пирса,
чуть впереди «Кооперации». У причалов несколько английских и австралийских судов,
видны даже парусные шхуны джеклондонского типа, как с гравюры прошлого столетия
сошли. Приятно на них смотреть, тем более что они очень чистенькие с нарядным новым
такелажем и почти все трехмачтовые. Тут же белый пассажирский лайнер под английским
флагом. Но порт не переполнен, места у пирсов много. Город Аделаида расположен в 12
милях от порта, и туда нужно ездить на троллейбусе. В полдень мы отправились в город.
Собственно, город начинается сразу же от порта, называйте его портовой частью города,
если хотите, так как шоссе идет среди одноэтажных каменных коттеджей, похожих по
форме и стилю на деревянные новозеландские.Аделаида - столица штата Южная Австралия с более чем полумиллионным населени¬
ем. Это крупный портовый город и железнодорожный узел, с хорошо защищенным и обо¬
рудованным портом.Здесь только что кончился «Праздник цветов», поэтому город украшен гирляндами и
букетами, причем цветы стоят в вазах у домов, если рядом нет клумбы или рабатки1. Го¬
род известен и как один из центров тяжелой промышленности - мы проезжаем мимо
больших машиностроительных и автомобильных заводов. Развита и легкая промышлен¬
ность - шерстяная, швейная, обувная; крупная пищевая - мукомольная, мясная, консерв¬
ная. В городе находится университет, основанный в 1874 году (в нем работает знамени¬
тый исследователь Антарктиды Дуглас Моусон2), много других высших учебных заведений
и хорошие музеи. Здесь же известный Ботанический сад и два Зоологических сада, один
из которых, «Коала-фарм», пожалуй, единственный в мире, в котором разводят крошеч¬
ных австралийских медведей коала.Аделаида расположена между горой Лофти и заливом Сен-Винсент, и, как мы в этом
убедились, это город-сад, с многочисленными парками и бульварами, с зелеными площа¬
дями, украшенными многочисленными памятниками, с замечательным памятником жерт¬
вам войны в самом центре города с вечно горящим огнем, освещающим трагическую фи¬
гуру ангела с мечом.1	Узкая цветочная грядка по бокам садовой дорожки (от франц. rabatte)2	Дуглас Моусон умер 14 октября 1958 г. (Примеч В.А. Зенковича). Моусон Дуглас (1882-1958) - австралийс¬
кий геолог; участвовал в трех крупных плаваниях в Антарктиду (1910-е - 1930-е гг.), в результате чего суще¬
ственно уточнилась карта ее берегов.-214-
Сегодня в городе не совсем обычное оживление, видны войсковые части в парадной
форме. Народ толпился около здания парламента, много людей между колоннами и на
площади. Оказывается, в Аделаиду приехала мать английской королевы Елизаветы II, и в
ее честь сегодня приемы. <...>Музей в Аделаиде очень хороший, и фауна суши и моря представлена достаточно
полно. Трудно осмотреть его за один раз, тем более что этнографический отдел его вклю¬
чает экспонаты не только из собственно Австралии, но и из значительной части тихооке¬
анских стран. Больше 4 часов бродили мы по нему и на прощанье снова подошли к аку¬
лам. Да, такие, пожалуй, могут поспорить с косатками, этими морскими волками, китами-
убийцами, которых так ненавидят все зверобои и китобои. <...>Утро 6 марта пасмурное и грозит дождем. Здесь дождь - большая редкость в это вре¬
мя года, местные жители радуются, а мы собираемся на экскурсию за город, и нас дождь
совсем не устраивает. <...>Мы поедем на гору Лофти, с которой открывается красивый вид на океан и на город.
В городе много церквей с узкими готическими колокольнями. На многих домах и на церк¬
вах вьется плющ и еще какие-то цветущие ползучие растения. Много домов из белого
мрамора, выглядят они очень нарядными и праздничными. Только выехали из центра го¬
рода, как начались сады и парки, зеленые спортивные площадки, в том числе много тен¬
нисных кортов.Проезжаем через реку Торренс. Говорят, что от нее скоро будет проложен к порту ка¬
нал, и тогда суда будут входить прямо в город. Только в самом центре дома многоэтажные,
а вся Аделаида - это город одно- и полутораэтажных коттеджей, окруженных садами с
массой зелени, фруктовых деревьев, кустарников, виноградных лоз и цветов. Здесь цве¬
тов, пожалуй, больше чем мы видели в Новой Зеландии и особенно в Веллингтоне. Участ¬
ки окружены по большей части зелеными же насаждениями, буксусами, они очень похо¬
жи на наши буксусы на черноморском и крымском побережьях. <...> Кстати, воды в Аде¬
лаиде не хватает, особенно летом. Поэтому река Торренс превращена в озеро - одно из
лучших украшений города, - чтобы вода зря не уходила в море. Как источник водо-снаб-
жения собираются использовать реку Муррей, которая протекает недалеко от Аделаиды.Через час пути по сухим, поросшим эвкалиптами и реже акацией холмам Лофти
Ранджес мы поднялись на высшую точку Лофти и остановились на ее вершине, рядом с
небольшим пансионом и рестораном. Погода хмурится, накрапывает дождь, поднявший¬
ся ветер взвихрил пыль, и громадное пылевое облако закрыло горизонт. Так и не удалось
нам увидеть Аделаиду и океан с этой высоты. <...> Перед нами в долинах были видны не¬
большие фермы, расположенные далеко одна от другой. Справа виднелись корпуса заво¬
дов - ведь здесь большой район залегания железных руд, которые сейчас интенсивно
разрабатывают. Пошел дождь, но ждать, пока он прибьет поднявшуюся в воздух пыль, нет
времени. У нас на сегодня большие планы - нужно осмотреть, хотя бы бегло, Националь¬
ный парк, затем Зоологический сад и «коала-фарм» с австралийскими сумчатыми медве¬
дями и кенгуру, а в Ботаническом саду нас ждут наши друзья из Общества дружбы.Под секущим дождем поехали в Национальный парк, точнее, в одно из красивейших
мест его с лужайками и рощами деревьев, с рекой-озером Торренс. <...> Этот парк не
просто столько-то акров земли с сохраняющимися местными флорой, а возможно, и фау¬
ной, а обширное пространство, засаженное человеком различными деревьями, которые
могут процветать в этом климате. Ну, а климат Австралии вообще и Южной Австралии и
Аделаиды в частности славится по всему миру.Возвращаемся в город по дорогам, расположенным в широком зеленом кольце, кото¬
рое опоясывает центральную часть города сплошным парком. В зелени этих парков мно¬
го небольших домов-коттеджей с цветниками перед ними и небольшими фруктовыми са¬-215-
дами позади них. На улицах тихо, хотя проходит много легковых и грузовых автомобилей.
На лужайках, на теннисных кортах часто видны играющие, которых и хмурая погода не пу¬
гает. Автобусы едут медленно, чтобы мы больше увидели. Но вот в углу одного из парков-
бульваров «коала-фарм», куда мы идем. <...><...> Животный мир Австралии, как, впрочем, и растительный, очень своеобразен и
парадоксален. Это страна, в которой сохранились животные, давно вымершие на других
материках земного шара. <...>Пока мы рассуждали о фауне Австралии, нам напомнили, что нас ждут в Ботаничес¬
ком саду. Не успели мы подъехать к саду, как пошел дождь и совсем такой, какой бывает
у нас осенью, частый и безнадежно долгий. Ботанический сад Аделаиды богат многими
видами - эндемиками3 Австралии почти всех ее зон, от тропической до высокогорной. От
северных пальм до эвкалиптов юга и фикусов разных зон и от многочисленных папорот¬
ников до бука и араукарий, бутылочного дерева, сосны-каури и кипарисовой сосны. Эв¬
калипты здесь представлены карликовыми, какими-то корявыми видами и рослыми могу¬
чими деревьями. А аллеи фикусов совершенно непроницаемы для дождя: густая листва и
перепутавшиеся сучья образовали над дорожкой свод, под которым мы спокойно отдыха¬
ем. <...>В 18 часов мы все на борту. Провожает нас не так много людей. Все наши знакомые
надеялись, что мы еще задержимся хотя бы на день, но работа не ждет, и мы отходим.
Последние прощальные гудки, последние пожелания доброго пути, последние взмахи
платков. Мы медленно разворачиваемся и идем вслед за «Кооперацией» к острову Кен¬
гуру. <...>10 марта идем в Бассовом проливе.Нам не везет в этом проливе. Шли в Аделаиду - попали в штормовую погоду с силь¬
ной качкой, возвращаемся в Тасманово море - и тоже ветер и сильная качка. <...>Текст печатается по изд.: Зенкович Б А Путешествие в Южный океан и вокруг света. М.: Географиз-
дат, 1960. С. 165,170-171,173-175,178-180,183-184.ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ МАЕВСКИЙ
(1921-1976)Журналист-международник в 60-е - 70-е гг. - политический обозреватель газеты «Прав¬
да». Работал во многих странах, в том числе и в Австралии, свои впечатления о которой опи¬
сал в книгах «Первый или пятый. Записки журналиста» (1960) и «Антиподы» (1968).АнтиподыВ поисках столицыМы привыкли думать об Австралии и Новой Зеландии как об очень далеких странах.Мы - в одном полушарии, австралийцы и новозеландцы - в другом. Над нами небо с
Большой Медведицей, над ними - с Южным Крестом. У нас зима, мороз, снег, у них - ле¬
то, жара.3	Виды животных или растений, встречающихся только в определенном географическом районе.
-216~
Природа сделала все, чтобы разделить нас. Но человек сильнее природы.<...>В век реактивной техники из Лондона в Сидней можно добраться за каких-нибудь
тридцать часов.Далекий, неведомый пятый континент приблизился к старушке Европе, породнился с
молодой Азией и пьет кока-колу с заносчивой Америкой. <...>С англичанином можно лететь двое суток из Лондона в Сидней, и он не проронит
больше трех слов: «да», «нет», «пожалуйста». В остальное время он будет читать газету,
курить, пить виски с содовой, спать, а когда самолет прибудет на место, он улыбнется и
скажет: «До свидания. Спасибо за компанию».Австралийцы - другие люди.Едва мы заняли места в самолете, как мой новый сосед, грузный пожилой мужчина,
протянул руку, и мы познакомились.-	Значит, вы собрались в Австралию? - говорил он. - Прекрасно! Это замечательная
страна. У нас триста шестьдесят солнечных дней в году. Где вы найдете еще такое место?
У нас все есть: солнце, дом, гольф, пиво. Что нам еще нужно? <...>Мы воспринимаем Австралию как единое целое, австралийцы же видят страну сквозь
призму своего штата. В Сиднее не спросят: «Как вам понравилась Австралия?» Там спра¬
шивают: «Как вам понравился Новый Южный Уэльс?» В Мельбурне докажут как дважды
два - четыре, что соль австралийской земли - это штат Виктория, а в Брисбене - штат
Квинсленд. И если вас спросят, какое пиво вы больше любите: сиднейское или мельбур¬
нское, - упаси бог ответить невпопад, без учета того, с кем вы имеете дело - с сиднейцем
или мельбурнцем. Во избежание недоразумения лучше всего сказать: «Больше всего мне
нравится австралийское пиво».Вот и сейчас сосед горячо убеждает меня:-	Сиднейское пиво - дрянь. И вообще, на что вам этот Сидней? Приезжайте к нам, и
я покажу вам настоящую Австралию... <...>Деловой Сидней показался давно знакомым и даже привлекательным.По тротуарам мимо огромных витрин, под аркой из бесконечных вывесок бурлит
людской поток. Черные английские котелки, французские клеши, широкополые австра¬
лийские шляпы, пестрые американские рубашки, затейливые итальянские прически,
громкая русская речь.В центре города не очень большой, но уютный Гайд-парк с цветами и памятниками.
Хотя здесь иной раз и произносят речи, главным местом для митингов и речей все же слу¬
жит находящийся рядом парк Домейн.От Гайд-парка к Сиднейскому заливу идет Макквари-стрит, названная в честь опять-
таки губернатора Макквари, который правил в начале прошлого века. Во времена Макква¬
ри не хватало денег, в качестве таковых использовался... ром. Группа предприимчивых
дельцов предложила тогда построить госпиталь в обмен на право ввезти в страну сорок
пять тысяч галлонов1 спиртных напитков. Ром принес дельцам большие барыши. Но в ре¬
зультате их деятельности также появилось небольшое двухэтажное здание с галереями в
первом и втором этажах, с тонкими «спичечными» колоннами. Оно и сейчас привлекает
внимание на Макквари-стрит. В середине прошлого века здесь был монетный двор, а ны¬
не судебная палата.Чуть дальше громоздится нескладное кирпичное здание больницы, а за ним двойник
старого монетного двора, в прошлом северное крыло «ромового» госпиталя. Теперь здесь1	Английский галлон - 4,54 литра.-217 -
размещается парламент Нового Южного Уэльса. На другой стороне улицы тянутся частные
клиники - это своеобразная лондонская Харли-стрит, обитель эскулапов. <...>Нельзя пройти мимо привлекательного здания публичной библиотеки, построенного
в 1942 году. В огромном читальном зале собраны 50 тысяч томов. Это обитель ученых и
студентов.Напротив библиотеки - прекрасный Ботанический сад, спускающийся к Фермерской
бухте. В верхней части сада находится резиденция губернатора - замок с башнями и
флагштоками, а чуть дальше - бывшие губернаторские конюшни. Теперь здесь помещает¬
ся государственная консерватория.Может быть, это покоробит кого-нибудь, но согласитесь, что лучше превращать ко¬
нюшню в консерваторию, чем консерваторию в конюшню.С зеленого ковра Ботанического сада можно увидеть маленький островок с башней,
напоминающей ножку гриба, с которого сорвали шляпку. В первые годы колонизации этот
островок был своеобразной гауптвахтой для заключенных, куда их сажали на хлеб и воду.
Но во время Крымской войны англичане вообразили, что в Сидней может нагрянуть рус¬
ская эскадра. Поэтому здесь решили построить укрепления, назвав их «форт Денисон» -
по имени, разумеется, очередного губернатора. Теперь на островке размещается сигналь¬
ная станция.Если форт - дань прошлому, то здание государственной оперы - это дань будущему.
Я видел лишь площадку на берегу Сиднейского залива, предназначенную для этого «чу¬
да» абстрактной архитектуры, и макет здания. Оно будет напоминать тарелку, в которую
в беспорядке бросили половинки яичной скорлупы, после того как зажарили яичницу из
десятков яиц. Несколько половинок насажены друг на друга и образуют что-то похожее
на веер, другие повернуты кверху, третьи опрокинуты и зияют пустотой.Считают, что когда это уникальное здание будет построено, мир удивится, и в Сидней
хлынет невиданное еще число туристов.Отсюда, с площадки нового театра, они увидят знаменитый портовый мост во всей его
красе. Утверждают, что это крупнейший одноарочный мост в мире; его длина свыше че¬
тырех километров, высота - около полутораста метров. Хорош мост! <...>Сиднейский порт - крупнейший в стране. Причалы тянутся почти на 25 километров.
Они принимают крупнейшие суда в мире. Через порт проходит четверть всей шерсти, ко¬
торую продает Австралия, и огромное количество других товаров.На набережной можно видеть старинные конторские и складские помещения в нес¬
колько этажей, но их становится все меньше: растут новые коробки из стекла и бетона -
резиденции австралийских, английских, американских фирм. <...>В Сиднее довольно густая сеть метро. Оно построено по образцу и подобию лондон¬
ского: та же «труба» - правда, не такая старая и грязная.Мне понравились новые наземные вестибюли метро, сделанные просто, но с боль¬
шой заботой об удобствах пассажиров. <...>А за пределами центра с его многоэтажными домами-«небоскребами» - море одно¬
этажных коттеджей с палисадниками, раскинувшееся на многие километры. Сидней -
крупнейший город Австралии, второй после Лондона в Британской империи - имеет свы¬
ше 2 миллионов жителей.Познакомившись с Сиднеем, следует тотчас же ехать в Мельбурн.Мельбурн покоряет прямыми нарядными улицами, тенистыми бульварами и парками,
речкой Яррой, в тихих водах которой отражаются мосты, пики соборов и парочки влюб¬
ленных на берегу.Мельбурн иногда сравнивают с Парижем. Я бы сказал, что в нем есть что-то «петер¬
бургское». <...>-218-
Я не нашел в Мельбурне домика основателя города - Джона Бэтмена2, но зато здесь
можно видеть дом «основателя Австралии» - капитана Джеймса Кука. Английский коттедж
семейства Куков, некогда стоявший в Грейт-Эйтоне, в Йоркшире, был куплен австралийца¬
ми и в 1933 году перевезен за 12 тысяч миль в мельбурнский Фицройгарденс. Двухэтаж¬
ный домик из больших грубых камней под черепичной крышей, с пристройкой для скота,
с трубой вдоль стены выглядит чужестранцем среди могучих австралийских эвкалиптов.
Но он стал местом паломничества австралийцев. <...>В Мельбурне мы отправились вместе с друзьями в мрачноватое, с колоннами и полук¬
руглым куполом, здание публичной библиотеки, где размещается не только библиотека,
но также музей и национальная картинная галерея.Просторные залы музея заполнены чучелами знакомых и незнакомых птиц и живот¬
ных, коллекциями каких-то очень ценных минералов и фантастически огромных пестрых
бабочек.-	Это, конечно, интересно, - говорил наш гид, уже пожилой, весьма образованный
австралиец, - но не коллекции составляют гордость нашего музея. Видите ли, история
и, если хотите, национальный дух каждой страны воплощены в национальных героях.
<...> В Австралии, если хотите, национальных героев два: Нэд Келли и Фар Лап. Я, приз¬
наться, не знаю, кого поставить на первое место...О	Нэде Келли я кое-что знал. Это был знаменитый грабитель, человек, по-своему про¬
тестовавший против существовавших порядков. Он был грозой мельбурнских богачей и
полиции, имя его гремело по всей стране и далеко за ее пределами, его даже считали «не¬
коронованным королем Австралии». В конце концов неуловимого Келли схватили и суди¬
ли. <...>Келли сложил свою буйную голову во дворе мельбурнской тюрьмы, перед воротами
которой в роковой час замерла в безмолвии огромная толпа. <...>Я припомнил кое-что о Нэде Келли, не раз воспетом в стихах и поэмах австралийцев,
но, увы, ничего не знал о Фар Лапе, и мне было стыдно перед австралийцами. Наш гид
продолжал:-	В Мельбурнском аквариуме вы можете увидеть оружие и металлические латы, ко¬
торыми пользовался Келли. Они стали национальной реликвией. А здесь вы видите Фар
Лапа...В стеклянном шкафу стоял огромный рыжеватый конь. Должно быть, на моем лице
слишком явно отразилось удивление, потому что гид сказал:-	Не удивляйтесь, это и есть национальный герой Австралии.И австралиец с волнением поведал мне славную историю Фар Лапа:-	Этот замечательный скакун был доставлен к нам из Новой Зеландии. Он участвовал
во многих скачках и выиграл в призах 66 783 фунта - огромную сумму, как видите. В 1930
году наш герой отправился в Америку и мы были уверены, что он оставит позади всех сво¬
их соперников. Но случилось несчастье: Фар Лап внезапно скончался. Говорили, что он
был отравлен. Газеты сообщили о гибели скакуна под огромными заголовками. Это была,
если хотите, национальная трагедия. <...>Гид помолчал немного, словно переживал горечь утраты, а затем продолжал:-	Здесь вы видите шкуру Фар Лапа, натянутую на скелет из пластика. Это - величай¬2	Бэтмен Джон (1801-1839) - основатель Мельбурна. Предприимчивый тасманийский фермер, он в 1835 г. ку¬
пил у аборигенов (за одеяла и всякую утварь) четверть млн. гектаров земли в устье реки Ярры и основал там
поселение. Существует также версия, что одним из основателей Мельбурна был энергичный коммерсант Дж.П.
Фокнер (1792-1869), который и основал первоначальное поселение в устье р. Ярры (см.: Australian
Encyclopedia. Sydney, 1983 . Vol. 4. P. III.).-219-
шее сокровище нашего музея. Скелет коня был отправлен в Новую Зеландию и хранится
в Дунединском музее, я уверен, что когда-нибудь это приведет к очень большому ослож¬
нению наших отношений с новозеландцами. А сердце Фар Лапа стало достоянием Кан¬
беррского института анатомии вместе с черепом Нэда Келли. <...>Память о замечательном скакуне не меркнет в Австралии. Фар Лап превратился в
святого. <...>Из музея мы как-то незаметно попали в картинную галерею и долго бродили по ее
залам, любуясь небольшой, но ценной коллекцией картин, среди которых полотна Ремб¬
рандта, Ван-Дейка, Монэ, Ван Гога, Писсарро и других выдающихся мастеров.Внимание привлекли маленькие, размером с книжную страницу полотна совсем нез¬
накомых австралийских художников. Это были живописные ландшафты, жанровые сцен¬
ки, выполненные в импрессионистской манере.-	Вы не удивляйтесь, что размеры картин так малы, - говорил гид. - Это наши имп¬
рессионисты Том Робертс, Фрэд Маккаббин, Стритон, Кондер3. Еще в 1889 году была уст¬
роена выставка их работ, сделанных на обшивке сигаретных коробок, - у художников не
было средств на большие полотна. <...>По своему положению и Сидней, и Мельбурн вполне могли бы быть столицей Австра¬
лии. Но не тут-то было! Отдельные британские колонии, из которых более полувека назад
сложился Австралийский Союз, не пожелали отдать пальму первенства Сиднею. Феде¬
ральный парламент в первое время заседал в Мельбурне, и здесь претендовали на пер-
вопрестольность.После продолжительных споров победило исконное британское мастерство компро¬
мисса: было решено создать столицу на пустом месте.Километрах в двухстах от Сиднея нашли живописную долину, окруженную синими
горами. Ее объявили «Территорией австралийской столицы» - самостоятельной админи¬
стративной единицей вне штатов. Маленькая деревушка Канберра дала имя столице4.Путь из Сиднея в Канберру занимает всего час самолетом.Я побывал в департаменте информации, где запасся всякого рода полезными спра¬
вочниками. Здесь же разыскал меня профессор Канберрского университета Чарльз Мэн¬
нинг Хоуп Кларк, историк и писатель. Он приехал на своей маленькой машине в сопро¬
вождении двух конвоиров в коротких штанишках: малыши представляли лишь одну чет¬
верть большой семьи профессора.Я почувствовал себя неловко, причиняя хлопоты незнакомому человеку. Кларк зап¬
ротестовал:-	Нас так хорошо принимали в Советском Союзе, что я сказал себе: если когда-ни¬
будь сюда приедет русский, я отплачу ему таким же гостеприимством. Вот вы и приехали.
Я счастлив помочь вам в нашем городе...<...>Мы отправились осматривать столицу.Некоторые подробности появления ее на свет до сих пор смущают многих австра¬
лийцев. Мать Канберры - Австралия, но папаша - американец: в конкурсе на лучший план
новой столицы победил американский градостроитель Уолтер Барли Гриффин5.3	Т.У. Робертс, Ф. Маккабен, А. Стритон, Ч. Кондер - австралийские художники-импрессионисты, создатели
в 80-е гг. XIX в. самобытной «гейдельбергской школы» (по названию поселка около Мельбурна, где они
работали).4	Канберра начала строиться в 1913 г.; стала резиденцией парламента и правительства с 1927 г.5	Гриффин Уолтер Барли (1876-1937) - американский архитектор; в 1912 г. выиграл международный конкурс
строительства Канберры; хотя его план строительства австралийской столицы был принят, реализован он
практически не был. Тем не менее Гриффин построил многие здания в Мельбурне, Сиднее, Аделаиде.-220-
По этому плану разбили улицы, засадили их специально подобранными породами
деревьев: соснами, елями, тополями, лиственницами. Построили белое здание парламен¬
та с вестибюлем, увешанным портретами бывших и здравствующих королей и премьеров,
палатами для заседаний и библиотекой. <...>Напротив парламента на огромной зеленой лужайке воздвигли достаточно уродли¬
вый памятник Георгу V. Чуть поодаль построили вместительное здание для министерств и
ведомств. <...>Строительство Канберры продолжается. Теперь решили сказать свое слово банки и
фирмы, кажется, вообще не предусмотренные планом. Строятся жилые дома.Но большинство улиц, вдоль которых живописно разрослись деревья, все еще пусто.
Нет и озер, запланированных в самом центре столицы, там, где протекает скудная речуш¬
ка Молонгло. Пока что здесь преспокойно пасутся овцы и разгуливают коровы. Когда
смотришь на город с холмов, видишь, как куски его стремятся, но все еще не могут соеди¬
ниться друг с другом, раздираемые пустырями.Я уверен, что со временем австралийцы построят Канберру. Но пока этот город чи¬
новников, пустырей и памятников служит предметом шуток.-	Вы знаете, как у нас называют Канберру? - спросил меня как-то один известный
писатель.-	Нет.-	Самым большим и самым мертвым кладбищем в стране.-	Что ж, вам виднее!..Как бы то ни было, пока Австралия принадлежит к числу стран, где столица не серд¬
це государства, а место заседаний государственных мужей, откуда исходят правитель¬
ственные декреты.Первый или пятый.
Записки журналистаТирания «Сабов»<...> Вот случайно сохранившийся у меня номер сиднейской вечерней газеты «Дей¬
ли миррор» - тридцать шесть страниц размером в половину обычного газетного листа.Первая страница: большой снимок искореженной автомашины. «Автомобиль смерти
на дне ущелья. Найден труп мужчины».Вторая: «Человек умер при попытке к бегству» - кто-то бежал и утонул; «Любовь по¬
казывает путь» - девушка чуть не утонула в погоне за любимым, который пытался удрать;
«Мальчишка свалился с высоты 40 футов на водопаде»; «Двое ранены при взрыве».Третья: «2 ООО погибших во время циклона на Мадагаскаре».Четвертая: «Тайна коматозной смерти».Пятая: « Трое юношей ранены в стычке»; «Запертый наверху чуть не умер» - кто-то
отравился газом; большая статья о тяжких последствиях радиации.Десятая: повествование на целую страницу, смысл которого - все умрем, но можно
прожить дольше, если беречь здоровье.Девятнадцатая: «Английская тюрьма - наместник варварства» - рассказ об ужасах
Дортмурской тюрьмы.Тридцать третья: «Наездник убит во время гонок».Тридцать шестая страница: «Умер бывший чемпион гольфа».Это обычный номер. Так выглядит «Дейли миррор» каждый день. Не лучше выглядят
многие другие сиднейские, мельбурнские и другие газеты. Их страницы заполняют бес¬-221-
численные повествования об убийствах, катастрофах, кражах, пожарах, скандалах. И, ко¬
нечно, рекламные плакаты различных фирм:«Никогда еще не было таких удобных трусов, как «Коттонтэйлз». Делаются только
фирмой «Бонд» для женщин и девушек»;«Мир идей. Открыт в магазине Бирд Уотсона, 3-й этаж. Выставка меблировки ком¬
нат»;«Гитары для рок-н-ролла, 95 шиллингов»...А в промежутках между сенсациями и рекламой - скудные новости о жизни в стране
и за ее рубежом. Через несколько дней после приезда в Австралию я почувствовал себя
отрезанным от мира: из отрывочных и безалаберных сообщений ничего нельзя было уз¬
нать ни о Европе, ни об Америке, ни тем более о Советском Союзе. <...>-	Наши газеты - ужасная дрянь, - говорят австралийцы и... читают их.<...>Под сенъю Южного КрестаКогда наступает вечер, Сидней и Мельбурн, осенив себя Южным Крестом, пускаются
на скользкую стезю удовольствий.В респектабельных клубах за низенькими столиками или за высокой стойкой бара
пьют виски, пиво, «мартини» и все, чем богаты погреба, играют на американских машинах
тупости и снова пьют. В полумраке ресторанных залов толстяки, страдающие одышкой,
наглотавшиеся устриц, танцуют с девицами под спотыкающийся джаз. На стадионе ревет
толпа юнцов, потрясенных кренделями американского «короля рок-н-ролла».Можно отправиться в кино и посмотреть - в который раз! - как режут или душат оче¬
редную жертву в голливудском фильме. Австралийцы почти не делают своих кинокартин,
выпускают только хронику, действуя по поговорке: «Восток есть Восток, но западное де¬
шевле»^...>Тексты печатаются по изд.: Маевский В. Полмиллиона километров позади. М.: Правда; 1968.С. 248-249,252-262; Маевский В. Первый или пятый. Записки журналиста. М.: Молодая гвардия, 1960.С. 109-113,142-143.ЕЛЕАЗАР МОИСЕЕВИЧ МЕЛЕТИНСКИЙ
(1918-2005)Историк культуры, филолог. Окончил МИФЛИ (1940). Читал курсы лекций по зарубежной
литературе в МГУ, ИМЛИ, доктор филологических наук (1968). Автор книг «Герой волшебной
сказки. Происхождение образа» (1958), «Происхождение героического эпоса» (1963), «Поэтика
мифа» (1976), «О литературных архетипах» (1994), «От мифа к литературе» (2000). Иссле¬
довал структуру и формы первобытного мышления и художественного восприятия мира, в
том числе - у австралийских аборигенов.-222-
Фольклор австралийцевМифы и сказки австралийцев представляют исключительный интерес. Коренное на¬
селение Австралии, в настоящее время частью истребленное, частью оттесненное евро¬
пейскими колонистами в наименее благоприятные для жизни западные и северные райо¬
ны страны, является носителем своеобразной архаической культуры. С первоначальной
родины - в Юго-Восточной Азии - предки австралийцев через острова Индонезии и Но¬
вую Гвинею прибыли на австралийский материк. На краю обитаемого человеком мира, в
условиях полной изоляции и в специфически трудной природной среде австралийцы со¬
четали поразительную приспособленность к местным условиям с сохранением первобыт¬
ных форм материальной и духовной культуры (употребление каменных орудий, раннеро¬
довая организация, классический тотемизм и т.д.). <...>Центральное место в словесном творчестве коренного населения Австралии зани¬
мают мифы, в которых действие отнесено к некоему стародавнему, доисторическому
времени (алтжира у племени аранда, мура у диери, джугур у алуриджа, бугари у карад-
жери,унгуд у унгариньин, вингара у варамунга, мунгаи у бинбинга и т.д.) В эту доисто¬
рическую эпоху действовали мифические герои, и их действия определили облик зем¬
ной поверхности, вызвали к жизни людей, растения и животных, обусловили различные
обычаи. <...>У ряда австралийских племен это мифическое время обозначается тем же словом,
что и «сновидение» (в англо-австралийской этнографии его общепринятым обозначени¬
ем является dream time). Связь со «сновидением» показывает, что речь идет о времени
не только доисторическом, но и внеисторическом, о времени «вне времени»1. Оно может
воссоздаваться в снах, а также в обрядах, в которых исполнители отождествляются с ми¬
фическими предками. Последние мыслятся как вечные, никем не созданные. Они совер¬
шили свой жизненный цикл во времена алтжира (алтьира), превратившись в конце кон¬
цов в скалы, деревья или каменные и деревянные священные чуринги. Эти священные
предметы (естественные или созданные рукой человека), по представлениям австра¬
лийских племен, и в настоящее время сохраняют магическую творческую силу мифичес¬
кого предка и могут быть средством размножения зверей, источником «душ» новорож¬
денных детей, которые у некоторых племен (аранда) мыслятся перевоплощением пред¬
ков. Жизнь предков описывается в весьма обыденных формах: они спят, едят, охотятся,
ссорятся между собой, вступают в любовные связи, совершают обряды; поиски пищи
стоят на первом плане. Следует отметить, что в большинстве случаев охота предков бы¬
вает удачной. «Время сновидений» рисуется эпохой изобилия и в этом смысле своего
рода золотым веком.Основной смысл «времени сновидений», однако, не в идеализации прошлого, а в со¬
зидании предками мира. Самая специфика мифа заключается в том, что представления об
устройстве мира передаются в виде повествования о происхождении тех или иных его
элементов. При этом в качестве конечных причин нынешнего состояния мира, основой
фундамента мироустройства изображаются события из жизни мифических героев мифи¬
ческого времени.И само устройство мира, и обусловливающие его события в австралийской мифоло¬
гии очень просты, ее фантастика лишена причудливости и гиперболичности, которой от¬
мечены мифы индейцев, полинезийцев и др.1	См. в настоящем издании фрагмент из книги И.А. Звегинцевой «Terra incognita: Кино Австралии и Новой
Зеландии», с. 298-302-223-
Самые распространенные австралийские мифы имеют поэтому характер местных
преданий, объясняющих происхождение всех сколько-нибудь заметных мест и природ¬
ных предметов на кормовой территории - холмов, озер, источников, скал, ям, больших де¬
ревьев и т.п. Очень часто мифы повествуют о странствиях предков в «эпоху сновидений»
по определенным тропам. Различные черты рельефа, растительности и т.п. оказываются
результатом и «памятником» деятельности мифического героя,‘следом его стойбища, пло¬
дом его созидательной деятельности, либо местом превращения его в чурингу.<...> Мифические герои - это большей частью тотемные предки, т.е. прародители
или создатели одновременно и определенной породы животных (реже растений), и чело¬
веческой группы, которая рассматривает данную породу животных как свой тотем, т.е.
своих родичей, свою «плоть».Мифы о странствиях тотемических предков в их классической форме выступают в
фольклоре центральноавстралийских племен. Прекрасный знаток языка, фольклора и
культуры этих племен, ученый-миссионер Карл Штрелов2 записал их и точно перевел с
языков аранда и лоритья. Собрание Штрелова включает мифы о предках тотемов красных
кенгуру, серых кенгуру, эму, орла, дикого кота, иглистого муравьеда, летучей мыши, утки,
ворона, лягушки, улитки, различных змей, птиц, личинок, рыб и т.д. <...>В местах стоянок и в особенности в месте смерти (точнее, ухода в землю) образу¬
ются тотемические центры. В некоторых мифах (например, о людях - диких котах) то¬
темные герои несут с собой чуринги, культовые жезлы (которые используют как оружие
или для пробивания дороги в скалах, т.е. орудие создания рельефа) и другие культовые
предметы.Некоторые тотемные предки аранда во время своих странствий вводят различные
обычаи и обряды, выступают в роли так называемых культурных героев. Огонь был до¬
быт представителем тотема серых кенгуру из тела гигантского серого кенгуру, на кото¬
рого он охотился. <...> Подобный миф характерен для примитивного хозяйства, в кото¬
ром преобладает присвоение готовых плодов природы. Два человека-сокола, пришед¬
ших с севера на землю аранда, научили других пользоваться каменным топором; забы¬
тые людьми брачные правила были снова установлены одним из предков тотема кенгу¬
ру-древолазов по имени Катуканкара. Введение брачных правил приписывается также
человеку-эму. <...>«Вечные люди» времен алтжира, ставшие впоследствии ящерицами, мухоловами,
играют особенно важную роль. Сказания об йх странствиях приобретают характер антро¬
погенетического и отчасти космогонического мифа. Традиция относит их Странствия к
числу самых ранних. Однако в действительности они, вероятно, знаменуют менее прими¬
тивную ступень истории мифологии, так как здесь трактуется о происхождении не одной
тотемной группы, а по крайней мере нескольких, и речь идет не только о разбрасывании
чуринг, а о первоначальном возникновении «человечества». <...>Аналогичные сказания о странствиях тотемных предков и культурных героев имеют¬
ся и у других австралийских племен, но они менее полно записаны.<. ..>Мифы северных и юго-восточных племен наряду с тотемическими предками знают и
более сложные, более обширные и, по-видимому, развившиеся позднее образы «надто-
темных» мифических героев. На севере - это «старуха-мать» (Кунапипи, Клиарин-клиа-
ри, Кадьяри и т.д.), матриархальная прародительница, символизирующая плодовитую2	Штрелов Карл (1871-1922); в 1892 г. эмигрировал из Германии в Австралию, где стал не только известным
миссионером, но и ученым-фольклористом.-224-
рождающую землю, а также связанный с ней (и с плодовитостью, размножением) образ
змея-радуги. На юго-востоке - это, наоборот, патриархальный образ всеобщего «отца».
Это Нурундере, Койн, Бирал, Нурелли, Бунджиль, Байаме, Дарамулун. Непосвященные на¬
зывают его просто «отец» (например, папанг). Он живет на небе, выступает в роли куль¬
турного героя и патрона обрядов посвящения. Впрочем, и «мать» имеет отношение к ини¬
циации, совершает культурные деяния. И «мать» и «отец» принадлежат не обязательно к
одному какому-нибудь тотему, а иногда сразу ко многим (например, каждая часть их тела
может иметь свой тотем) и соответственно являются общим «предком», т.е. в австралийс¬
ком понимании носителем и первоисточником «душ» различных групп людей, животных,
растений.<...>Уже из предыдущего изложения видно, что мифы австралийцев тесно связаны с об¬
рядами. Эта связь проявляется, во-первых, в том, что миф и обряд порой имеют тех же
главных «героев»: тотемические мифы - обряды интичиут, мифы о матерях-прароди-
тельницах - культ Кунапипи, мифы о «небесном» фратриальном предке и культурном ге¬
рое - ритуальные испытания бора и т.п. и, во-вторых, в том, что самые разнообразные ми¬
фы вообще инсценируются, воспроизводятся в «театральной» форме во время церемонии
посвящения юношей как средство ознакомления молодежи со «священной историей»
племени, как передача племенной «мудрости». <...>Для первобытной культуры характерен своеобразный идеологический синкретизм
зачатков словесного искусства, религии, донаучных представлений о природе и общест¬
ве, и этот синкретизм получает специфическое выражение в мифологии. <...>Песни и пляски <...> действительно большей частью выступают в синкретическом
единстве, но это не распространяется на прозаическое изложение мифов. Мифы прозой
рассказываются иногда частями, иногда полностью. Кое-что действительно рассказыва¬
ется стариками во время ритуала, но не с магической целью, а для разъяснения изобра¬
жаемого, в виде своеобразного комментария. Части мифов излагаются также при посе¬
щении тайных пещер, недоступных непосвященным, где хранятся чуринги, или во время
посвятительных испытаний юношей для передачи им племенной мудрости, вне прямой
связи с самим ритуалом посвящения. Мифы излагаются обычным языком, лишены стро¬
го предписанной стилистической структуры. Таким образом, по форме исполнения мифы
гораздо свободнее песен и меньше «ритуализованы». Но их основное содержание, в
особенности описание мифических троп героев «эпохи сновидений», священно и долж¬
но быть сохранено в тайне от непосвященных, т.е. женщин и детей. Именно священное
тайное знание, а не «ритуальность» составляет важную особенность австралийских ми¬
фов. <...>В австралийском фольклоре сами аборигены различают мифы и сказки. «Сказки» ли¬
шены «священного» значения, доступны непосвященным, могут рассказываться для разв¬
лечения, а также для устрашения, чтобы держать непосвященных в повиновении. В пос¬
леднем случае «сказки» исполняют роль «мифов» для непосвященных. Это специфичес¬
ки «австралийская» черта.<.. .>К. Лангло-Паркер3 - пионер австралийской фольклористики, создатель классичес¬
ких сборников, имеющих большую научную и художественную ценность. Она сделала для3	Лангло-Паркер Кэтрин (1855-1940) - австралийский фольклорист; издавая в самом начале XX в. сборники
австралийских мифов и сказок, избегала распространенной тогда ложной романтизации, стремясь сохранить
подлинную атмосферу сказаний.-225-
Австралии почти то же самое, что братья Гримм для Германии, Афанасьев - для России,
Грунтвиг - для Дании и т.п.Значительная часть записей сделана от непосвященных - женщин и детей и предс¬
тавляет рассказы матерей детям, а не стариков прошедшим инициацию юношам. Есть у
нее и записи священных мифов, но их значительно меньше.Такой пестрый состав фольклорного собрания делает его, может быть, менее ценным
источником для изучения верований аборигенов чем, например, очень точные записи от
посвященных К. Штрелова, зато он дает исключительное разнообразие сюжетов, демон¬
стрирует богатство поэтической выдумки аборигенов. <...>Собрание Лангло-Паркер включает сказания о «небесном» предке Байаме, культур¬
ном герое Варрунне, месяце Балу и о целом ряде тотемных персонажей, среди которых
особенно выделяются кенгуру Бора, клинохвостый орел Муллиан, ворон Ван, птица-пе¬
ресмешник Вида, эму Диневан и другие, наделенные довольно отчетливой характеристи¬
кой.Бора - обряд инициации. «Восточный» тип посвятительных испытаний включает вы¬
бивание зуба посвященным, а иногда и ритуальное сражение, разжигание священного ог¬
ня, пение «песни Байаме». Во время праздника инсценируется много мифических сюже¬
тов, разыгрываются и гротескные комические сценки. Однако новичков, нарушивших
молчание смехом, убивают. Совершив свое земное странствие, Байаме возвратился на не¬
бо (в Буллима), где часть его тела слилась с хрустальной скалой. Он там будет находиться
до тех пор, пока будут проводиться ритуалы бора. В противном случае, согласно поверью
юалайн, там останутся только белые демоны смерти. Уход Байаме на небо привел к тому,
что увяли цветы и улетели пчелы. Виринунам (знахарям), которые теперь стали посредни¬
ками между людьми и Байаме, пришлось отправиться на небо, где они получили от Байа¬
ме сладкий сок эвкалипта и собрали в Буллима цветы.В мифах и сказках К. Лагло-Паркер обнаруживается множество чисто этиологичес¬
ких мотивов: эму бескрыл, так как отрубил себе крылья по совету дрофы, а дрофа несет
только два яйца, так как по коварному совету эму убила всех своих детей, кроме двоих;
птице-пересмешнику поручили кричать, чтобы будить людей; черная змея похитила ме¬
шок яда у игуаны, и поэтому теперь змеи ядовиты - а игуаны - нет. <...><...> мифологические мотивы и тотемические представления занимают в записан¬
ных К. Лангло-Паркер образцах фольклора огромное место. Но одновременно в них при¬
сутствует богатая сюжетная выдумка и обрисовка образов, далеко выходящие за пределы
задач мифологии. Прототипами сюжетных коллизий при этом являются весьма обыден¬
ные жизненные ситуации: ссоры из-за добычи во время охоты, борьба за женщин, зависть
и соперничество, нарушение запретов и нравственных правил. <...>Текст печатается по изд.: Мифы и сказки Австралии. Собраны К. Лангло-Паркер; Пер. С.А. Любимова
и И.Ф. Курдюкова; Отв. ред. и автор предисл. Е.М. Мелетинский. М.: Наука, 1965. С. 3-11,14-24.~226-
ДАНИИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ГРАНИН
(Р. 1918 г.)Писатель. В 1940 г. окончил Ленинградский политехнический институт. Печатается с
1949 г. В произведениях последних лет -романе «Картина» (1980), повести «Неизвестный че¬
ловек» (1990), романе-размышлении «Вечера с Петром Великим» (2000) доминирует тема
сохранения исторической памяти. Автор многочисленных сборников публицистики и путе¬
вых очерков, к которым относится и книга его впечатлений о поездке в Австралию «Месяц
вверх ногами» (1966).Месяц вверх ногамиТерра инкогнита<...>На этой исхоженной земле, оказывается, еще остались дальние страны. Километры
пути тут ни при чем. США уже не дальние, и Куба не дальняя. А например, Тибет или Тур¬
ция еще дальние, загадочные. И Австралия.Terra Australis Incognita - Неведомая Южная Земля. Она появилась как гипотеза еще
в древности, некий огромный материк в южном полушарии, должный уравновешивать Се¬
верный материк. Одна за другой снаряжались экспедиции в поисках австралийской зем¬
ли. Искали ее где-то южнее настоящей Австралии. В те времена об Антарктике не было
известно ничего, ни один корабль не заходил дальше мыса Горн. Сбиваясь с пути, некото¬
рые корабли приставали к Австралии. Но так как на ней надписи не было, то называли ее
по-всякому: «Великой Явой», «Новой Голландией», «Новым Южным Уэльсом».Австралию открывали мучительно долго. Перипетии ее открытия могли бы многому
научить, если бы люди желали учиться. Это поучительная страница в истории человечес¬
ких заблуждений.Начинают эту страницу античные географы во II веке нашей эры. Птолемей, автор
многих великих заблуждений, считал, что на юг от Индийского океана должен существо¬
вать огромный массив суши. Со свойственной ему самоуверенностью он изобразил ее на
своей карте. Документ есть документ, и полторы тысячи лет таинственный материк пос¬
лушно наносили на карту под названием «Еще Неведомая Южная Земля».Одна за другой экспедиции голландцев, англичан, испанцев, французов бороздили
Тихий океан, разыскивая Южную Землю. Попутно открывали острова, архипелаги, а Юж¬
ной Земли не было. Не находили. Между тем миф обрастал новыми подробностями. Геог¬
рафы вычислили площадь Южного материка, он получился равным всем цивилизованным
странам Северного полушария - 180 миллионов квадратных километров (то есть в 22 ра¬
за больше нынешней Австралии и в 12 раз больше Антарктиды).Шло время, была открыта Америка, рухнула птолемеевская система мира, погасли
костры инквизиции. Галилей отказался от физики Аристотеля, Ньютон создал новую ме¬
ханику, представления о вселенной расширились в тысячи раз, а легенда о Неведомой
Южной Земле здравствовала и процветала. Заблуждение становилось мифом. Миф обза¬
велся теорией - солидной теорией равновесия: материковые массы северного и южного
полушарий должны находиться в равновесии. <...>-227-
Экспедиция Джемса Кука, которая установила истинные очертания Австралии, отп¬
равлялась не за этим, она искала пресловутый Южный материк, так что некоторым обра¬
зом легенда о Южном материке помогла открытию Австралии. <...>Австралия терпеливо ждала, и, когда люди убедились, что никакой другой Южной
Земли нет, она утвердила, наконец, свое имя.С тех пор, за каких-нибудь полтораста с лишним лет, Австралия сделала блестящую
карьеру. Она стала частью света, одной из шести, сочинила свой гимн, вошла во все
школьные программы географии, статистические справочники, развела овец, автомобили,
коттеджи. Но все равно что-то осталось в ней от мифа, от ее предка - легенды о неведо¬
мом, таинственном материке. <...>Столица<...> Мы дважды прилетали в Канберру. Большинство пассажиров - чиновники с
портфелями; в свою столицу чиновник летит без радости, он совсем не похож на ожив¬
ленного чиновника, летящего из столицы.Канберра в некотором смысле идеальная столица; туда не рвутся командировочные,
в отелях всегда есть номера. Периферийные граждане из самой глухомани и те не мечта¬
ют переехать в столицу. Только отъявленные карьеристы, чтобы сделать государственную
карьеру, готовы поступиться многими радостями жизни. Карьерист оставляет их в Сиднее,
в Мельбурне. Или продвигаться, или развлекаться.На университетском обеде в честь нашей делегации профессор Менинг Кларк1 поз¬
накомил нас с писателями и литераторами Канберры, с ее Союзом писателей - Феллоу-
шип. Мы привыкли, что слова «Союз писателей» связаны с каким-то клубом, помещением,
где есть кабинеты, письменные столы, телефоны. Феллоушип ничего этого не имеет. <...>
Все дела решались в кафе, на обедах, со стаканом пива в руках.Дэвид Кемпбелл2 читал стихи. У него были огромные руки фермера. Когда он взма¬
хивал ими, пламя свечей колебалось и тени шатались. Мы обедали при свечах. На дере¬
вянном непокрытом столе в деревянном зале. Это была первая встреча с нами, и все дер¬
жались немного настороже, избегали трудных вопросов. А стоит только начать избегать,
как любая тема становится опасной. Менинг Кларк обеспокоенно поглядывал в нашу сто¬
рону. Ему очень хотелось, чтобы нам здесь понравилось. И другие тоже старались. Рядом
со мной сидел Гарри. Он преподавал в университете славистику.-	Можно мне помочь вам смотреть Канберру? - сказал он по-русски.-	А вы не заняты?-	Я освобожусь, - он как-то робко запнулся, - если вам, конечно, не помешаю, у вас
свои планы.-	Чудесно, - сказал я.-	Я бы заехал за вами, если это возможно.Он нерешительно оговаривался, готовый в любую минуту отступить, словно опасаясь
чего-то. По одной его обмолвке я вдруг понял, что он боится поставить нас в неудобное
положение: он не знал, можно ли нам общаться с неизвестными лицами. Имеем ли мы во¬
обще право действовать, не согласовав с кем-то. Может быть, нам положен специальный
провожатый?1	Кларк Мэннинг (1915-1991) - известный австралийский историк, автор фундаментальной «Истории Австра¬
лии» (1962-1981); был в России в 1958-1959 гг., результатом чего стала книга «Встреча с советским челове¬
ком» (I960).2	Кэмпбелл Дэвид (1915-1979) - крупнейший австралийский поэт второй половины XX в. Составитель (вмес¬
те с Р.Добсон) антологии «Семь русских поэтов» (1979) и книги «Московский клевер» (1975).-228-
Я чуть было не обиделся, но разве он был в этом виноват?Кемпбелл читал стихи, так, как читают хорошие поэты, - слушая самого себя. Даже
не зная языка, всегда можно определить на слух, чего стоят стихи.В хороших стихах много музыки. Один австралийский поэт прочел свой перевод
Пушкина, и я по ритму узнал «Чудное мгновенье»-такой это был отличный перевод. <...>СиднейМы летели из Канберры в Сидней поздно вечером. Стюардессы в салоне погасили
свет, чтобы лучше был виден город. Таков обычай. В самолете, кроме нас, все были
австралийцы, и все равно они оторвались от своих банок с пивом и прильнули к окнам.
Сидней вползал под крыло огромный, как Млечный Путь, со своими созвездиями и галак¬
тиками. С одной стороны, огни резко обрывались чернотой залива, а с другой - им не бы¬
ло конца, они распылялись хвостом кометы, теряясь в ночи. На реактивной высоте, отку¬
да все кажется крохотным, Сидней оставался большим, чересчур большим, непонятно
большим. Сверху разобраться в этом было нельзя. И когда в другой раз мы подлетали к
Сиднею днем, красный черепичный прибой его крыш поражал размерами. С земли Сидней
выглядит иначе. Он низкорослый, состоящий из двухэтажных коттеджей, и лишь центр
несколько выше. Город как бы сплющен, раскатан как блин. Он беспорядочно сложен из
тех же коттеджей, прослоенных неизменными садиками. Поэтому город разросся неверо¬
ятно. Расстояния в двадцать, тридцать километров от дома до работы считаются здесь
обычными. Сложность такой жизни стала нарастать в последние годы. Город хочет расти
в высоту. Словно фонтаны из бетона и стекла, прорываются вверх высотные дома. В про¬
рывах еще нет системы. Они беспорядочны, как гейзеры. Рядом с новыми громадами кот¬
теджи становятся милым прошлым. В деловых кварталах солидные, облицованные мра¬
мором банки, офисы, построенные каких-нибудь 40-50 лет назад, выглядят старообразно.
Процесс старения происходит ускоренно. Сидней обзаводится своей стариной, появляет¬
ся старый Сидней. Загадочная штука эта старина. Почему-то старинный дом всегда счита¬
ется красивым. <...>Но пока что в Сиднее нет настоящей музейной старины, и этим он мил, и отличается
от всех других великих городов мира. Никаких раскопок, храмов, фресок, старых косте¬
лов, исторических мест. Сидней не имеет перечня обязательных памятников для осмотра.
В Сиднее я впервые избавился от страха что-то упустить, не увидеть.<...> надо просто
бродить по улицам, магазинам, сидеть в баре, знакомиться.Человек городской, питерский, я сразу признал Сидней своим. <...> Сидней стал на¬
шей слабостью. Мы принимали его - пусть поверхностно, пусть некритично, - но таким,
каким мы увидели его, таким он и остался в памяти. <...><...> Конечно, за полтора века Сидней разжирел, отстроился, приукрасился. Роскош¬
ные универмаги его не уступают американским. Появились парки, фонтаны, уличные ка¬
фе, уставленные старинными белыми креслами - как в Париже, стилизованные деревян¬
ные домики-магазины в центре - как в Шотландии, и тем не менее его всегда можно бу¬
дет узнать, отличить от всех других городов.Его глубокий голубоватый залив, с цветными парусами, катерами и акулами. Громад¬
ные пляжи и маленькие пляжи-купальни, огороженные сетками от тех же акул. Его огром¬
ный порт, мускулистые докеры с их неторопливыми движениями. Печальный пустой центр
Сиднея в воскресные дни. Его ритм - в Сиднее нам всегда было некогда, там мы двигались
быстрее, там чаще смеешься и громче говоришь, там понимают с полуслова, там готовы
подшучивать над чем угодно, там все кончается смехом или забастовкой... <...>Мой Сидней - всего лишь впечатление. Ни на что большее я не претендую.-229-
Мост<...> у каждого города есть свои слабости, но хуже всего, когда это мост, да еще та¬
кой длинный. Пока по нему идешь, забываешь, зачем ты отправился на тот берег. Постро¬
ив мост, Сидней залез в долги, с каждой проезжей машины взимают шиллинг, и неизвест¬
но, когда это кончится. Мост постоянно красят. Пока доберутся до конца, начало уже об¬
лупилось. У парней, которые висят в люльках, были счастливые, спокойные физиономии.
Работа им обеспечена пожизненно.Как-то под вечер, блуждая по Сиднею, мы вышли к заливу. Набережных в Сиднее нет.
Город повернулся спиной к воде. Берег был застроен угрюмыми пакгаузами. А вдали мы
увидели мост. Он был удивителен. Он поднимался над заливом, как глубокий вздох. В об¬
лаке света он парил среди грязноватых скучных берегов. Дуга его вздувалась стальным
бицепсом. Он был бы еще краше, если б им не заставляли любоваться. Красоту лучше отк¬
рывать самому. Но тут же я вспомнил, как сам вожу по Ленинграду гостей и заставляю их
любоваться Невой, дворцами и требую похвал. Зачем мне это нужно? До чего ж мы все
одинаковы! <...>Кинг-кросс<...> Мы двигались не торопясь, в плотной толпе, разглядывая встречных, и встреч¬
ные разглядывали нас. Это не было ленивым любопытством театрального фойе. Что-то
связывало толпу. Она не гуляла, она была чем-то занята.<...>Кинг-кросс существует не для увеселения туристов, это не парижская площадь Пи-
галь. Кинг-кросс сам для себя. Чьи-то подведенные глаза следят из-за стекла. Старуха,
свесясь из окна, часами завороженно смотрит на безостановочное кружение.Город давно опустел, заперся в коттеджах, уткнулся в пухлые, по пятьдесят страниц,
газеты, в телевизоры, остался только Кинг-кросс, хоть как-то утоляющий жажду обще¬
ния. <...>На Кинг-кроссе разговаривать некогда, боишься что-то пропустить, и думать некогда:
мелькание лиц, реклам, вывесок... Живешь вовсю - глазами, ногами, что-то жуешь, пьешь,
куришь, участвует все, кроме головы. Как будто ее нет. Она не нужна. Очень удобно, а
главное - современно. Можно ни о чем не думать. Глотаешь пустоту. Великолепно оформ¬
ленную пустоту. <...>Воскресенье<...> На шоссе становилось оживленно. Мы нагоняли одну за другой машины. На их
крышах блестели привязанные серфинги - легкие доски с килем, сделанные из серебрис¬
того пенопласта.Стоя на таких досках, австралийцы скользят вниз с высокой волны так же, как мы на
лыжах. Только вместо снежной горы - водяная; вместо двух лыж - одна доска, вместо
свитера - трусики. Всего-навсего. Вместо мороза - февральская жара, солнце движется
в другую сторону, на севере теплей, чем на юге, мохнатые звери высиживают яйца, де¬
ревья меняют не листья, а кору - все шиворот-навыворот, страна наоборот, как говорит¬
ся в одном стихотворении Галины Усовой.-230-
Австралия - страна наоборот.Она располагается под нами.Там, очевидно, ходят вверх ногами;Там наизнанку вывернутый год
Там расцветают в октябре сады,Там в январе, а не в июле, лето,Там протекают реки без воды
(Они в пустыне пропадают где-то).Там в зарослях следы бескрылых птиц.Там кошкам в пищу достаются змеи.Рождаются зверята из яиц.И там собаки лаять не умеют.Деревья сами лезут из коры,Там кролики страшней, чем наводненье,Спасает юг от северной жары.Столица не имеет населенья.Австралия - страна наоборот.Ее исток - на Лондонском причале:Для хищников дорогу расчищали
Изгнанники и каторжный народ.Австралия - страна наоборот3.<...> Мы остановились заправиться. У бензоколонки стояло несколько машин, наби¬
тых детьми, корзинками со снедью, надувными матрасами. Все это напоминало эвакуа¬
цию. Парни в голубых униформах окутали нашу машину шлангами - заливали бензин,
масло, добавили сжатого воздуха в шины. Как ни быстро они орудовали, машина еще
быстрее раскалялась. Остановка на таком пекле - гибель. Машина превращается в духов¬
ку. Мы корчились в ней, как грешники. <...>Австралийцы тоже мучаются, но они умеют сохранять при этом хорошее настроение.
Флеке предложил опускать в такие дни Австралию в океан, хотя бы на полминуты. Поши¬
пит, но все же охладится.Джон вскрыл банку, и, глядя, как они с Флексом, обливаясь потом, пили пиво и рас¬
сказывали анекдоты, я подумал, что это великий народ. <...>С главного шоссе на узкую асфальтовую дорогу, с дороги на проселок, и мы на фер¬
ме Роджера Макнайта. Здесь состоится пикник. Подъехала еще машина с семьей Луфусов,
выгружают корзины с припасами, бутылки вина, пива. Женщины надевают фартуки, муж¬
чины разжигают костер. Роджер - поэт. Фермер-поэт. Или поэт-фермер. В Канберре мы
познакомились с Кемпбеллом. Он хороший поэт и тоже фермер. Белл Дэвидсон - извест¬
ный прозаик и тоже фермер. Писатель-профессионал в Австралии редкость. Поэтов, ко¬
торые могли бы жить на литературный заработок, кажется, вообще нет.Костер разводили на дворе фермы со всеми предосторожностями. Обычно пикник
устраивают в глубине буша. Австралийский пикник имеет свои правила и традиции. Но
нынче костер в буше зажигать нельзя. Третий месяц не было дождя. С холма, на котором3	Стихотворение впервые опубликовано в кн. Д. Гранина «Месяц вверх ногами». Л.: Лениздат, 1966.
С. 80-81. Г.С. Усова переводила стихи многих австралийских поэтов, в частности, Г. Лоусона; в 2001 г. вышел
сборник ее переводов из австралийской поэзии «Свобода в скитаниях».-231 -
стояла ферма, были далеко видны сухие поля, лесистые склоны. Темная зелень буша выг¬
лядела настороженной. Сейчас достаточно малейшей искры, чтобы буш заполыхал. Эвка¬
липты всех видов, испаряющие эфирные масла, вспыхивают мгновенно, как бензин. Ок¬
рестности затаились, словно в ожидании беды. На ферме Роджера все было готово на
случай пожара. Спасать дома, строения бесполезно: огонь распространяется со ско¬
ростью бегства. Спасаться можно только самим - на машине. Пожары - бедствие страны.
Страх перед пожарами живет в душе каждого австралийца. <...>Австралийский пикник состоит из питья, из песен, жареной баранины, фруктов, вне¬
запной тишины, безотчетных прыжков, желания всех обнять, лазить по деревьям.
Австралийцы не происходят от обезьян. Они происходят от кенгуру и коалы - мохнатых
добряков с круглыми детскими глазами. Пикник - бунт против сервиса. Долой крахмаль¬
ные конусы салфеток, долой подогретые тарелки, холодильники, платные стоянки, авто¬
маты!.. <...>Поспел чай. Роджер раскручивал на веревке закопченный котелок с чаем. Он хотел
показать нам всю процедуру приготовления австралийского чая, крепчайшего, черноту
которого обычно забеливают молоком, чтобы было не так страшно. Он хотел, чтобы этот
день запомнился всем нам. Он принадлежал к счастливейшему типу людей, которые уме¬
ют делать сегодня главным днем жизни.Но, может быть, действительно этот день значил для него так же много, как и для ме¬
ня. Я посмотрел на его открытое лицо. Он встретил мой взгляд и, поняв, сказал:-	Хорошо, что вы приехали. Я запомню этот день.В его глазах я увидел недосказанное, то, что люди не умеют выразить словами.Мы возвращались под вечер. Машина ехала прямо в закат. <...> Закат был громад¬
ный, под стать этим огромным полям.Такую щедрость простора я видел только у нас. Краски у нас были другие, природа
другая, но что-то родственное было в здешнем приволье. Беспредельность этих земель
отзывалась в людях свободолюбием, душевным размахом, независимостью.Нас мало, что связывало в истории с Австралией, мы плохо знали друг друга, но в
чем-то мы были схожи.-	Что произвело на вас наибольшее впечатление в Австралии? - спросили меня в
Сиднее.-	Ферма, - сказал я. - Роджер Макнайт, ферма, весь этот день.-	Почему?Я развел руками. Я не сумел объяснить журналистам закат, взгляд Роджера, вкус кле¬
вера. Может быть, если бы они приехали к нам, они бы поняли. <...>Электрический заяц<....> вряд ли где еще существует столь мощная индустрия азарта, как в Австралии.
Бега, скачки, собачьи бега здесь не просто увлечение, не только популярный спорт, это
скорее отрасль промышленности, умело по последнему слову техники, технологии, рекла¬
мы эксплуатирующая национальные особенности характера. Австралиец всегда был азар¬
тен, австралиец был игроком, австралиец любил скачки, любил лошадей, вероятно, это
идет от предков-золотоискателей, от времен золотой лихорадки прошлого века.За последние годы искусно раздуваемый азарт стал массовой болезнью. Не эпиде¬
мией, а хронической болезнью страны. Играют все, во всяком случае, интересуются скач¬
ками, следят за скачками все. Многие превратились в скакоманов. Игра отнимает все сво¬
бодное время, нервы, деньги. Как наркоманы, они должны постоянно поддерживать себя-232-
переживаниями «четвероногой лотереи»4. Их болезнь кормит сотни, тысячи людей - яв¬
ных букмекеров, тайных букмекеров, кассиров, открытых повсюду тотализаторов, жокеев,
скаковые конюшни, ипподромы...<...>Вечером мы отправились на собачьи бега. <...>Скорость зайца регулируется так, что никогда гончая не сможет догнать, схватить
его... Не сможет убедиться, что это всего лишь чучело.И никто не смеется. Улыбка - редкость, она гаснет в плотной, непрестанно нагнета¬
емой атмосфере азарта. Кругом меня были лица, измотанные безостановочной погоней за
случаем. Страсть, которая никогда не удовлетворяется. Выигрыш не освобождает, а затя¬
гивает. Жажда впечатлений остается неутоленной. <...>Что там - деньги, удача, впечатления? За чем гонятся? Кого хотят настигнуть? Все си¬
лы ума, изощренная хитрость, опыт, расчеты ради попытки выиграть. Выиграть - что?Про аборигенов<...> я не был у аборигенов и не видел, как они живут. Я вспомнил свои предотъезд¬
ные мечты - пойти по Австралии, встретить аборигенов, посидеть с ними у костра, погово¬
рить по душам о всяких колонизаторах, пошвырять бумеранг. Что касается бумерангов, нам
их тоже дарили. Полированные, в виде настольного украшения бумеранги, щетку в виде
бумеранга. Мы даже встречали людей, которые видели резервации аборигенов. <...>Ныне аборигенами занимается великое множество людей, всевозможные комитеты
защиты прав аборигенов, фонды помощи аборигенам, ассоциации, лиги. Ученые собирают
фольклор аборигенов. Этнографы изучают быт, в университетах работают отделения ант¬
ропологов, исследующих аборигенов, резервациями аборигенов заняты государственные
чиновники, аборигенами занимаются социологи, журналисты, учителя, миссионеры люте¬
ранской церкви, миссионеры пресвитерианской церкви, миссионеры-сектанты, комиссио¬
неры по продаже сувениров. Положение аборигенов обсуждается в дискуссионных клу¬
бах, в газетах, в парламенте, выпускаются специальные бюллетени, брошюры, книги.Как только мы приехали в Канберру, нас повели смотреть фильмы о жизни абориге¬
нов в резервациях. Мы увидели, как юные аборигены утром чистят зубы, играют в мяч, ка¬
кие они веселые и как они выступают на фестивале.И было непонятно, почему же существует какая-то проблема аборигенов. <...>Если б я писал один-единственный рассказ об Австралии, - я бы написал о картинах
Элизабет Дьюрак5.Там были изображены дети аборигенов. Изглоданные голодом, болезненные, на то¬
неньких, подгибающихся ногах, они стояли, взявшись за руки, напоминая мне чем-то де¬
тей блокадной ленинградской зимы. Только вместо снега, заледенелых тротуаров кругом
была желтая, выжженная, грязная пустыня. Я никогда не видел такой пустыни - замусо¬
ренной банками, отбросами... В огромных глазах каждого ребенка повторялся один и тот
же вопрос: что нас ждет? Они стояли на пороге небытия. Еще немного - и они исчезнут,
их не станет. Есть ли у них будущее? Вот их отцы и матери. Когда-то сильные, красивые
люди, они теперь бесцельно бродят, точно призраки, среди шалашей из мешковины и
ящиков. Они-то наверняка лишены будущего. Заблудившийся народ. Отупелые существа,4	Д.А. Гранин обыгрывает название романа Ф. Харди «Четвероногая лотерея» (рус. пер. 1959).5	Дьюрак Элизабет (1915-2000) - художница, ставшая известной своими картинами из жизни аборигенов;
сестра писательницы Мэри Дьюрак (1913-1994).-233-
которых чуть подкармливают. А вот их везут на грузовике в пустыню для «моциона». А вот
аборигены сидят, безнадежно уставившись в пространство. Так проходит их жизнь. Не¬
возможно представить себе, что это те люди, которые были ловкими охотниками, умели
выслеживать кенгуру, подкрадываться по совершенно открытой равнине, метать без про¬
маха копье, неутомимые бегуны, способные часами, сутками преследовать стада, взби¬
раться по голым стволам эвкалиптов за опоссумами.Обугленные зноем краски на картинах Элизабет Дьюрак напоминали рисунки абори¬
генов, красноватую кору эвкалиптов, и от этого достоверность усиливалась.<...> я подумал, что, если бы даже нас пустили в эти резервации, мы не сумели бы
открыть для себя той глубины трагедии народа, какая предстала в ее картинах. Снова и
снова я убеждался, какой силы гражданственности может достигать талант живописца.<...>В сущности, это был магазин, магазин художественных изделий, магазин изделий
аборигенов, можно было назвать его салоном, но он называется галереей. Хозяином был
Рекс Бэттерби6. Известный австралийский художник, один из двух учителей великого ху-
дожника-аборигена Альберта Наматжиры7. В первых залах были выставлены изделия
аборигенов. Человеческие фигурки, вырезанные из коры, расписные бумеранги, щиты,
копьеметалки, корзины, всякая утварь, инструменты, орудия.Картины Наматжира висели в последнем зале. Там были картины его братьев, пле¬
мянников и несколько картин самого Наматжиры.Я слыхал об этом художнике давно, много лет назад. Я знал историю Наматжиры -
как его мальчиком наняли быть погонщиком у художников Бэттерби и Гарднера и как вза¬
мен он просил научить его рисовать. Как они учили его во время путешествия по пустыне
и как он сам стал писать красками, приобрел известность и вскоре стал художником с ми¬
ровым именем. Он получил звание академика живописи, права гражданства, но это ему не
помогло. То, что простили бы белому, не прощали аборигену: он нарушил закон, как же -
он давал виски аборигенам! То, что это были его соплеменники, с которыми он вместе пил,
то, что до него и после него аборигенов спаивали, превращали их в алкоголиков, - всего
этого судья не желал слушать. Наматжиру приговорили к тюремному заключению. Несп¬
раведливость приговора потрясла Наматжиру. Он попробовал апеллировать в Верховный
суд - все было напрасно. Заключение подействовало на него угнетающе. <...>Общественному мнению удалось все же добиться того, чтобы остаток срока Наматжи-
ре разрешили провести в резервации. Он уже был сломан, душевно болен и вскоре, в
1959 году, умер.В картинной галерее Сиднея я первым делом стал искать полотна Наматжиры. Дру¬
гих австралийских художников я тогда не знал. Наматжиры не было. В Мельбурне повто¬
рилась та же история. Ни одной картины Наматжиры в экспозиции не оказалось. Мне го¬
ворили, что это случайность, многие австралийцы удивлялись; не может быть, невероят¬
но, но это факт, и я еще раз подтверждаю, что в феврале 1965 года в картинных галереях
Сиднея и Мельбурна полотна Наматжиры выставлены не были.Впервые я увидел подлинного Наматжиру в Аделаиде, в галерее Рекса Бэттерби. Уви¬
дел и в первую минуту разочаровался.Красивенькие, чистенькие акварельки - идиллические пейзажи, очень аккуратно,
тонко прорисованные пейзажи.Но у больших художников есть такая повадка - они не любят раскрываться сразу,
они требуют времени и внимания. С ними надо повозиться.6	Бэттерби Рэкс (1893-1973) - австралийский акварелист. Стал известен своими работами из жизни
аборигенов, сделанными во время экспедиции в Центральную Австралию.7	Наматжира Альберт (1902-1959). См. также с. 250 настоящего издания.-234-
Я повозился и увидел то, что прежде соскальзывало, не задевая воображения. На-
матжира показал мне поэзию австралийских степей, какие удивительные краски имеют
горы, мимо которых я проезжал, - сиреневые, рыжие, огненно-красные. Он часто изоб¬
ражал на переднем плане эвкалипт. И я вдруг вспомнил странное чувство, которое вы¬
зывали их светлые стволы перед наступлением темноты. Привидения - Наматжира точ¬
но уловил этот образ. Фотографически достоверные фигуры эвкалиптов у него предста¬
вали фантастически призрачными, что-то человечески трагичное виделось в линиях
гладко-белых ветвей. Очертания их создавали характеры, вызывая мысли о людских
судьбах. <...>Пейзаж был точен и в то же время вызывал определенные чувства. В нем присут¬
ствовала незримая добавка личности художника, и этого было достаточно.Мы удивлялись: как же так получилось - ведь все это мы видели и не замечали этой
красоты? <...>Текст печатается по изд.: Гранин Д. Собрание сочинений: В 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1989. С.223-226,232-237,240-249,267-275,280-290,295-300.ВЛАДИМИР РАФАИЛОВИЧ КАБО
(Р. 1925 г.)Историк культуры, этнограф. Его перу принадлежит большое число работ об истории
австралийских аборигенов - от первобытной до современной, их хозяйстве, культуре, искус¬
стве; наиболее известные - «Происхождение и ранняя история аборигенов Австралии», 1969;
«Тасманийцы и тасманийская проблема», 1975; «Происхождение религии: история проблемы»,
2002). В результате этого историко-социально-культурного синтеза этно-культурная судь¬
ба аборигенов Австралии предстает как единый цельный процесс. С1990 г. В.Р.Кабо живет в
Австралии.Искусство австралийцев как исторический источникПамятники монументального искусства, рисунки и орнаменты на священных предме¬
тах, коре или изделиях утилитарного назначения, рельефная резьба и рисунки на деревь¬
ях, объемная резьба и скульптура являются ценным источником для изучения далекого
прошлого австралийцев и формирования их культуры. Главная трудность в использовании
этого материала как исторического источника состоит в несовершенстве приемов его да¬
тирования. До сих пор памятники искусства австралийцев датировались главным образом
лишь относительно, и результаты зачастую оказывались приблизительными и гипотетич¬
ными. Что же до попыток датировать памятники искусства методом радиоуглеродного
анализа, путем увязки с археологическими комплексами или иным способом, то такие
опыты находятся еще в стадии эксперимента. Перекрывание петроглифов культурными
слоями - явление в Австралии очень редкое.Одно из самых ранних европейских сообщений о петроглифах восточного побережья
Австралии принадлежит губернатору А. Филлипу, основателю английской колонии в
Порт-Джексоне. Еще в 1789 г. он писал о многочисленных изображениях людей, живот¬-235-
ных, оружия на скалах в окрестностях Порт-Джексона и залива Ботани. Позднее появи¬
лись другие сообщения о наскальных изображениях в Новом Южном Уэльсе. В 1847 г. Дж.
Энгас вновь описал петроглифы в районе Сиднея (Порт-Джексона) - изображения живот¬
ных и рыб, щитов и бумерангов, людей, «танцующих корробори». Сопровождавшая Энга-
са женщина-аборигенка сказала ему, что «места эти священные и запретные для нее».<...><...>уже в первой половине XIX в. было замечено, что аборигены Северо-Западной
Австралии периодически, в определенное время года, обновляют рисунки в своих пеще¬
рах свежими красками. Впоследствии это не раз подтверждалось. Лишь в XX в. тайна пе¬
щерной живописи из Кимберли была раскрыта. Оказалось, что странные безротые суще¬
ства - аборигены называли их Вонджина - изображают их мифических предков и куль¬
турных героев, являющихся в то же время хозяевами воды и дождя. Сияния вокруг их го¬
лов изображают радугу, а красные полосы на теле - струи дождя. С водой и дождем свя¬
зан и образ гигантской змеи-радуги Унгуд. В засушливое время года аборигены приходят
в пещеры, чтобы обновить эти древние рисунки. Это действие является магическим обря¬
дом. Только он, как верят аборигены, способен вернуть на небо тяжелые дождевые тучи,
несущие земле влагу и возрождение к новой жизни.Итак, наиболее известные памятники монументального искусства аборигенов
Австралии, по-видимому, уже были созданы к началу европейской колонизации. К этому
времени сложились и некоторые другие виды австралийского искусства. Так, рисование
на коре, достигшее в последние десятилетия особенного развития, существовало на тер¬
ритории Арнхемленда1 уже к началу колонизации. Копия с листа коры, с символически¬
ми изображениями на нем, была издана еще в 1807 г. Подобно современным аборигенам
Арнхемленда, тасманийцы покрывали рисунками навесы из коры, под которыми они ук¬
рывались от непогоды. Такое рисование было развито и в Виктории. На восточном побе¬
режье Австралии рисунки на коре широко связаны с обрядом инициации - бора. Это наб¬
людается и в современном Арнхемленде. <...>Наиболее серьезные попытки реконструировать историю развития монументального
искусства австралийцев, установить последовательность его стилей и технических прие¬
мов связаны с именами Н. Тиндейла, Д.С. Дэвидсона, Ч. Маунтфорда, А. Ломмеля и, преж¬
де всего, Ф. Маккарти, наметившего в развитии наскальных гравюр Австралии четыре пос¬
ледовательные фазы, абсолютный возраст которых - за исключением одного случая, о ко¬
тором будет сказано ниже, - еще не был установлен.Первая, самая ранняя фаза - вышлифованные или прорезанные в скале борозды
(the abraded grooves), либо беспорядочно разбросанные по поверхности скалы, либо ор¬
ганизованные в простые рисунки или узоры (параллельные линии, лучи, арки, вписанные
одна в другую, птичьи следы, кресты и пр.). Иногда здесь же можно увидеть выдолблен¬
ные острым камнем круглые углубления в скале. Такие гравюры широко распространены
на Австралийском континенте; есть они и в Тасмании. Особенно многочисленны они в го¬
рах Центрального Квинсленда, через который в древности шло заселение Восточной
Австралии. Здесь они покрывают вертикальные скалы высотой в десятки метров. Типоло¬
гически к ним очень близки гравюры Южной Австралии в районе хребта Флиндерса и в
пещерах в низовьях Муррея, в том числе в известных нам по археологическим культурам
среднего периода пещерах Фроммс-Лендинг и Девон-Даунс, где Хейл и Тиндейл даже по¬
пытались установить связь петроглифов с культурными слоями. Здесь мы видим те же уг¬
лубления, птичьи следы, кресты и вышлифованные борозды. Эта близость, возможно,
обусловлена тем, что гравюры Центрального Квинсленда и Южной Австралии создавались1	Принятое сегодня написание - Арнемленд.
-236~
еще в эпоху первоначального заселения континента и что в основе их лежала единая
культурная традиция, носители которой расселялись из Центрального Квинсленда по сис¬
теме Дарлинга - Муррея на крайний юг Австралии.На северном побережье Нового Южного Уэльса, в долине р. Кларенс, где вследствие
изолированного и периферийного положения этой области длительное время удержива¬
лись древние традиции в изготовлении и обработке каменных орудий, стены пещер пок¬
рыты архаичными петроглифами - вышлифованными бороздами и выгравированными
арками, вписанными одна в другую. Этот древний знак мы встретим потом в условно-гео-
метрическом искусстве Центральной Австралии, где он дожил вплоть до нашего времени
в рисунках на скалах и на священных предметах современных аборигенов - чурингах.
Для гравюр долины р. Кларенс характерен и другой древний знак - знак змеи. Петрогли¬
фы этой культурной провинции, расположенной к востоку от Большого Водораздельного
хребта, по своему стилю и технике отличаются от петроглифов, расположенных к западу
от него и находящихся на территории центральной культурной области. Но зато точно та¬
кие же концентрические арки встречаются в наскальных гравюрах Западной Австралии,
что указывает на древность этого символа, известного, видимо, еще в эпоху первоначаль¬
ного заселения Австралии.В Южной и Центральной Австралии древность таких петроглифов, по мнению Ч. Ма-
унтфорда, подтверждается тем, что аборигены, все еще ведущие традиционный образ
жизни, рассматривают их как произведения тотемических и культурных героев, создав¬
ших их в мифические времена. В этих районах Австралии поверхность скал и вырезанных
на них гравюр покрывает одинаково интенсивная патина. О древности гравюр говорят и
многочисленные следы эрозии. По мнению некоторых исследователей, на многих гравю¬
рах изображены следы вымерших животных, что также подтверждает их древность.Но лишь в одном случае гравюры первой фазы удалось датировать точнее. В пещере
Ингаладди на п-ове Арнхемленд вышлифованные борозды и гравированные изображения
следов эму перекрываются культурным слоем, абсолютный возраст которого - 4500 лет.И до сих пор аборигены Центральной Австралии местами все еще делают подобные
гравюры. В засушливых областях континента, где скалы покрыты красновато-коричневым
загаром, который разрушается при ударе твердым предметом, аборигены с помощью не¬
большой гальки выбивают на них простые изображения.В Виктории гравюры на скалах долгое время не были известны, и лишь несколько лет
назад здесь были обнаружены гравированные изображения так называемых следов кен-
гуру.Вторая фаза характеризуется контурами, прорезанными, прополированными или вы¬
долбленными в скале точечными ударами (the outline phase). Углубления, сделанные по¬
добным образом и обозначающие контуры предметов, либо расположены отдельно, либо
перекрывают друг друга, образуя сплошную линию. Такие гравюры распространены в
Южной Австралии, в районе Сиднея и р. Хоксбери (Hawkesbury) и в других местах Восточ¬
ного Нового Южного Уэльса, а также в районе Порт-Хедленда и в других местах Северо-
Западной Австралии. Большое сходство в стиле и технике гравюр, сближающее памятни¬
ки искусства далеких друг от друга областей - Восточной и Западной Австралии, - еще
одно свидетельство древних этнокультурных связей между ними.Петроглифы района Сиднея - выдающийся памятник искусства аборигенов Австра¬
лии. Здесь, на пространстве почти 10 тыс. кв. км горных хребтов и ущелий, находится свы¬
ше 700 групп петроглифов, содержащих более 5 тыс. отдельных изображений. Сюжетным
и идейным центром композиций является, по мнению Маккарти, фигура Байаме - героя и
демиурга Юго-Восточной Австралии, создателя мира, человеческого общества и культуры,
патрона инициаций и небожителя. Обитая на небе, Байаме посылает на землю одноного¬- 237 -
го героя по имени Дарамулун с поручением посетить места инициаций, увести с собой
посвящаемых и затем вернуть их как готовых, инициированных мужчин. Оба героя изоб¬
ражены на гравюрах - Байаме как гигантская антропоморфная фигура, смотрящая прямо
на зрителя, а Дарамулун, изображаемый в профиль, как существо, сочетающее в своем об¬
лике признаки человека и животного. Так, иногда он выглядит как птица эму, но с челове¬
ческой ногой. Голова его то человеческая, то птичья, то змеиная, то какого-либо другого
животного. Это свидетельствует о сложном тотемическом характере этого мифологичес¬
кого образа, о его двойственной природе тотемического животного и антропоморфного
духа - пожирателя мальчиков. В наскальных изображенных образ Дарамулуна преобла¬
дает на побережье Восточной Австралии, а Байаме - к западу от Большого Водораздель¬
ного хребта. На гравюрах оба героя вооружены палицами, топорами или бумерангами, ко¬
торые они часто держат в левой руке. Леворукость характеризует многих героев австра¬
лийской мифологии и, вероятно, более, чем праворукость, соответствует их сверхчелове¬
ческой природе.<...> Другим сюжетом петроглифов в районе Сиднея являются тотемические живот¬
ные или животные - объекты охоты и рыболовства, изображения которых должны были
магически обеспечить их изобилие в природе. Четвертую часть всех гравюр этого типа,
обнаруженных в прибрежных районах, составляют рыбы. Много изображений кенгуру и
валлаби, эму, гигантских ящериц-гуана, а также бумерангов и щитов. Растения и предме¬
ты, связанные с хозяйственной деятельностью женщин, в рисунках крайне редки. Как
правило, композиции изображают охотничьи и обрядовые сцены. Среди первых можно
нередко увидеть кенгуру или эму, поражаемых копьями или бумерангами; иногда охотни¬
ки и преследуемые ими животные изображены только их следами. Группы рыболовов не¬
сут лодки или пойманных рыб; люди танцуют. Жизнь аборигенов, круг их интересов и ве¬
рований, хозяйственная и обрядовая деятельность мужчин - вот что составляет главное
содержание этих петроглифов. <...>Третья фаза отличается от второй не техникой петроглифов, а резким переломом в
стиле. Если на гравюрах второй фазы объекты передавались в реалистической манере, то
в третьей преобладают схематичные, условные, символические изображения - концент¬
рические окружности и полуокружности, параллельные волнистые змеевидные линии,
лабиринт и меандр2, наконечник копья с зубцами, солярные знаки, следы животных. Наб¬
людается стилистическая перекличка с первой фазой. Все эти мотивы представлены в Се-
веро-Западной Австралии, и Маккарти полагает, что они появились здесь под влиянием
культур бронзового века, распространившихся около двух тысяч лет назад из материко¬
вой Юго-Восточной Азии в Индонезию и Океанию. Однако кроме Северо-Западной
Австралии эти мотивы распространены также в Центральной и Южной Австралии, в Новом
Южном Уэльсе и Квинсленде - в области Большого Водораздельного хребта.Одним из самых замечательных мест Австралийского континента является огромная
куполообразная скала-монолит, возвышающаяся над равнинами Центральной Австра¬
лии, - Айэрс-Рок. С каждым квадратным метром этой скалы связаны рассказы о деяниях
мифических героев этнической группы бидьяндьяра, а петроглифы, изображенные на
скале, делают ее и одной из самых интересных галерей австралийского искусства, мифо¬
логического по содержанию и символического по способу художественного выражения.
Среди этих петроглифов имеются и древние гравюры - геометризованные символы, свой¬
ственные третьей фазе, в числе которых встречается и мотив бумеранга - оружия, в нас¬
тоящее время бидьяндьяра не свойственного.2	Меандр - геометрический орнамент в виде ломаной или кривой линии с завитками.
-238-
Такие мотивы, как концентрические окружности и полуокружности, параллельные
линии, следы животных и некоторые другие, сохраняются вплоть до нашего времени в ре-
лигиозно-магическом искусстве аборигенов Центральной Австралии.Для четвертой фазы характерны гравированные изображения, вся поверхность ко¬
торых покрыта точечными ударами (the pecked intaglios). Большинство рисунков выби¬
то на покрытой патиной поверхности скалы. Техника выбивания поверхности изобра¬
жения острым камнем аналогична неолитической точечно-ударной обработке камня,
однако она могла развиться независимо от техники обработки каменных орудий. В Тас¬
мании выбивание всей поверхности изображения не применялось, но вышлифованные
борозды и выдолбленные точечными ударами контуры обнаружены. Между тем тасма¬
нийцы не применяли для обработки каменных орудий ни шлифовку, ни точечно-удар-
ную технику.С эстетической точки зрения четвертая фаза наиболее интересна. Она, в свою оче¬
редь, тоже ознаменовалась резким переломом в стиле - возвращением от условной схе¬
матической манеры к реалистической. Памятники этой фазы распространены преимуще¬
ственно от Западного Нового Южного Уэльса и хребта Флиндерса на юго-востоке до р.
Мерчисон на западе. Интересны гравюры в Мутуинджи, на западе Нового Южного Уэльса,
где, как мы знаем, было найдено сравнительно позднее археологическое местонахожде¬
ние элементов культуры пирри. Это, впрочем, не обязательно означает, что и петроглифы
относятся к тому же времени. Однако аборигены еще помнят, что место это было священ¬
ным, связанным с магией дождя и широко распространенным на востоке Австралии ми¬
фом о Клинохвостом орле и Вороне. Среди гравюр встречаются солнечные символы и
изображения мифической змеи, ассоциируемой аборигенами с водой, дождем и плодоро¬
дием; здесь и во многих других местах изображались животные, птицы, рыбы, змеи, яще¬
рицы, оружие и орудия труда. Охотники, пронзающие копьями кенгуру или черепах, вои¬
ны, вооруженные копьями и бумерангами, сражающиеся или исполняющие обрядовые
пляски, мифические существа в облике рыб, огромные человеческие фигуры в головных
уборах с расходящимися в стороны лучами, следы людей и животных - таковы сюжеты
этого искусства. Современные аборигены в большинстве случаев уже не имеют представ¬
ления о первоначальном смысле и значении этих рисунков и обычно проецируют их в ми¬
фические «времена сновидений», времена творения.<...> Австралийское искусство, как и первобытное искусство вообще, тяготеет к це¬
лостному отображению окружающего мира, к выявлению его главных, существенных осо¬
бенностей. Австралийский художник берет из многообразной действительности то, что
жизненно важно для него, для прошлых и грядущих поколений. <...>Текст печатается по изд.: Кабо В.Р. Происхождение и ранняя история аборигенов Австралии. М.: На¬
ука,, 1969. С. 289-318.ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЕВТУШЕНКО
(Р. 1933 г.)Учился в литературном институте; печатается с 1949 г. Автор более сорока поэтичес¬
ких сборников, публицист, критик. Побывал в огромном количестве стран. В Австралию вы¬
езжал как турист в писательских группах. Преподает в США историю европейского кино и рус¬
ской поэзии.-239-
Австралийские звёздыПо каторжной дороге австралийской
иду один, бродяга и певец,
как будто в темноте я растворился
под вздохи замечтавшихся овец.Я здесь никем, по счастью, не опознан,
и, что-то мне глазами говоря,
мне с ветки улыбается опоссум
в кольце луча ручного фонаря.Здесь запах звезд могуч до одуренья.На небесах лежат они врастяг,
словно стрекозы, дремлют на деревьях
и даже под подошвами хрустят.Вселенная, какая ты большая,
как хорошо тобою подышать!Кому на белом свете я мешаю,
кто может мне на свете помешать!А мне мешают, и мешают больно.Я сам себя на пытки осудил,
на каторгу поехав добровольно
в Австралию - заморскую Сибирь.Есть чистота и честность поединка,
и есть бесстыдный, злобный самосуд,
и журналисты, как собаки динго,
печенку мне вопросами грызут.А я поэт - тяжелая повинность.Быть может, я смешон, а не велик,
когда в поту кровавом тщусь придвинуть
к Австралии российский материк?Но роль поэта - голыми руками
соединять упрямо, навсегда
под постоянным током поруганья
разорванные ложью провода.И жизнь свою не назову проклятой,
когда встаю, читая, в полный рост,
хотя плачу такою страшной платой
за этот запах австралийских звёзд.Текст печатается по изд.: Октябрь. 1976. № 7. С. 79.-240-
ЮРИЙ МАРКОВИЧ НАГИБИН
(1920-1994)Прозаик публицист. Закончил ВГИК (1942). Печатается с 1940 г. Ведущие темы творче¬
ства война (Нагибин - участник Великой Отечественной войны): «Гвардейцы на Днепре»,
1944, «Зимний дуб», 1955, «Ранней весной», 1961 и многие др.); судьба страны, жизнь людей ис¬
кусства («Река Гераклита» 1984, «Встань и иди» 1987, из посмертно вышедших - «Дневник»,
1995. «Итальянская тетрадь», 1998). В его наследии также немало путевых дневников и
портретных зарисовок близких по духу писателей, к которым принадлежал и австралийский
писатель Алан Маршалл.Мой друг Алан Маршалл1Не помню уж в каком году, но где-то в конце пятидесятых мне передали просьбу из¬
вестной переводчицы с английского посмотреть ее перевод охотничьего рассказа2
австралийского писателя Алана Маршалла. <...>Прекрасен, высоко гуманен был этот крошечный, страниц на восемь, рассказ, заста¬
вивший меня усомниться в собственных охотничьих воззрениях. В ту пору я исповедовал
веру Хемингуэя: дичь создана для того, чтобы на нее охотились. Эта точка зрения соблаз¬
нительна для молодого охотника, самозабвенно отдающегося извечной мужской страсти,
она снимает моральные запреты, ограничения, всю ту рефлексию, которую современный
человек привносит в каждое дело. <...>Уже тогда, при первочтении, почувствовал я, что правда маршалловского егеря выше,
человечнее, нужнее миру, нежели мужественная прямота Хемингуэя, безоговорочно при¬
нимающего от века существующий устав: есть дичь и есть охотники. И никаких мелихлюн-
дий - стреляй, пока крепка рука и верен глаз. А начнешь разводить подранков - зачехляй
ружье. <...>Полюбив Маршалла после первого прочитанного рассказа, я мечтал познакомиться с
ним, сходить на рыбалку и на охоту - нужную, справедливую охоту. Он рисовался мне под
стать своему егерю - большим, сильным, добрым человеком, со светлым разумом и умным
сердцем.Прошло какое-то время, и однажды вечером в Центральном доме литераторов пере¬
водчица Оксана Кругерская предложила мне познакомиться с Аланом Маршаллом. «Он
рядом, за стойкой». Мы прошли в бар. Взгляд быстро обежал лица завсегдатаев и не за¬
держался на единственном незнакомце в мятом сером костюме - маленьком, скрючен¬
ном, с кнопкой слухового аппарата в правом ухе. Машинальными движениями он все вре¬
мя хватался за прислоненные к стойке костыли. «Познакомьтесь, - сказала Кругерская, -
Алан Маршалл - Юрий Нагибин». Человек быстро обернулся, поправил сползшие на кон¬
чик носа очки, оперся о стойку бара и скользнул с высокого табурета вниз. Левой рукой
он взял костыли, правую, горячую и сильную, протянул мне.1	Маршалл Алан (1902-1984).2	Речь идет скорее всего о рассказе «Моя птица», вошедшем в антологию «40 австралийских новелл».
(М., 1957. С. 268-279). Перевод М. Михелевин.-241 -
Подошла высокая, крепкая девушка и что-то требовательно, даже резко сказала че¬
ловеку на костылях - я все еще отказывался верить, что это и есть Алан Маршалл.-	Моя дочь, - сказал Маршалл и с улыбкой добавил, - одна из двух.Кажется, то была старшая, Гефсиба, но не отдам голову на отсечение, что я не был
представлен младшей, Дженнифер. <...>Историю своей болезни и преодоления ее Алан Маршала с редкой откровенностью,
простотой и достоинством описал в замечательной автобиографической трилогии:
«Я умею прыгать через лужи», «Это трава», «В сердце моем»3. <...>У Алана Маршалла самое чарующее, покоряющее, возвышающее дух - это спокой¬
ный, чуждый самолюбования, глубокий и чистый тон его прозы. Тон умного исследовате¬
ля, который не боится заглядывать в темные закоулки человеческой психики, в глубины
человеческой боли, не боится говорить о скорбном, ущербном в человеке, но так, что чи¬
татель испытывает не жалость, не расслабляющее и бессильное сочувствие, а все расту¬
щее уважение к безграничной мощи человеческого духа.Неторопливо, обстоятельно и благожелательно говорит он о своих соседях по пала¬
те, о нянечках и медицинских сестрах, людях вполне дюжинных, не умеющих, да и не пы¬
тающихся щадить тонкую психику маленького калеки; описывает пору жестоких мучи¬
тельств, проделываемых над его плотью с самыми лучшими намерениями, тщетные на¬
дежды на возвращение здоровья, затем постижение своей участи: придется жить с «хо¬
рошей» (полупарализованной) ногой и «плохой» (висящей плетью), с искривленной
спиной, и предстоит обучение этой новой, неудобной, утомительной и все равно прек¬
расной жизни. Маленький Алан никогда не плакал во время своих частых и болезненных
падений при освоении костыльного передвижения. Не позволяет он рассиропиться и чи¬
тателям. Он вызывает их на сопереживание, а не на слезный дым. Идешь с ним шаг за
шагом по всему его крестному пути и страстно желаешь, чтобы он выполнил очередной
предписанный самому себе урок: одолеть кручу, добраться до далекой изгороди, влезть
на спину брыкливого пони, проскакать на нем, - да, настанет день, и Алан промчится ми¬
мо своего отца и услышит скупую похвалу этого сдержанного человека, - проникнуть в
кратер погасшего вулкана, принять участие в охоте с гончими, одолеть на дубинках обид¬
чика. Лишь через лужу так и не прыгнет Алан, но это и не важно, ведь он умеет куда боль¬
ше. <...>Нелегко завоеванное равенство кончилось, когда он перешел в другой возраст, в
юность, и сделал первые попытки найти работу. Оказывается, за ним в мире жестокой
конкуренции не признают равных прав. Было мучительно трудно получить место, когда
же он, наконец, добился своего, ему стали платить лишь половину положенного жалова¬
ния. Алан был хорошим, исполнительным клерком, потом стал высококвалифицирован¬
ным бухгалтером, его ценность как работника не вызывала сомнений, но рядом с контор¬
кой стояли костыли, а за окнами офиса маячили тени безработных - начиналась пора
депрессии - и хозяева не только спокойно обирали его, но еще почитали себя благодете¬
лями.И Маршалл стал вновь яростно бороться за себя, за свое скромное достоинство, за
равноправие с теми, кому не нужны костыли. Иными словами - вновь учиться прыгать че¬
рез лужи. Но не через веселые дождевые лужи своего детства, а через мутные, грязные
лужи голодного мира взрослых, тупой предубежденности, корысти, подлости, жестокости,
обмана, безграничного цинизма. Он прорубал социальную чащу столь же настойчиво, му¬
жественно и неустанно, как и в детстве одолевал непролазные заросли вокруг своего3	«Я умею прыгать через лужи» (1955), «Это трава» (1962), «В сердце моем» (1963).-242-
жилья. Профессионально отлично подготовленный, исполнительный и трудолюбивый,
Алан тем не менее сразу оказался среди изгоев буржуазного общества, его самостоятель¬
ная жизнь начиналась вблизи мельбурнского дна. Это было несправедливо, трудно, опас¬
но, но каким неоценимым жизненным опытом обогатила будущего писателя причастность
к мрачному быту мельбурнских трущоб, к горестной судьбе униженных и оскорбленных!
Он столкнулся с человечьей протерью, заглянул в самые черные бездны, это потребовало
от него громадного напряжения душевных сил, мобилизации всех скрытых ресурсов лич¬
ности. Ничего не потеряв в своей внутренней свободе, доброте и деликатности, он нау¬
чился при необходимости пускать в ход кулаки, локти, зубы. <...>Я спросил Гефсибу, - а может, Дженнифер? - живет ли она в доме отца, или уже от¬
делилась, празднуя самостоятельность. «Нет, мы живем в разных городах, - ответила де¬
вушка. - Папа в Мельбурне, а мы с мамой в Сиднее. Родители давно разъехались. - И, пре¬
дупреждая мой вопрос, добавила: - Трудно быть папиной женой, он слишком нравится
женщинам». <...>Одна и та же причина порождает разные следствия. И ничего не стоит представить
иной образ страдальца, преодолевшего недуг. За науку прыгать через лужи такой человек
мог расплатиться утратой важных и хрупких ценностей в себе, мог стать как из железа, се¬
бялюбцем, гордецом, этаким хромым суперменом и свысока третировать всех неудачни¬
ков и слабаков. Король Ричард III тоже был калекой, а сумел влюбить в себя королеву
Анну, вдову венценосного супруга, убитого им. Вот уж кто преодолел свой ущерб, но ос¬
тался в памяти потомков исчадием ада.Алан Маршалл должен был стать тем, кем он стал, потому что у него была умная, доб¬
рая, способная вышагнуть за собственные малые пределы мать, чудесный отец, знавший
про лошадей то, что не знал никто другой, любивший народные песни и - что вовсе уж не¬
обязательно - точно чувствовавший литературу; потому что он, Алан, с детства узнал го¬
лоса птиц, повадки животных, жизнь травы и земли, потому что у него была счастливая ру¬
ка на хороших людей, которых он угадывал под самой невзрачной оболочкой, потому что
забота близких и полная внутренняя свобода гармонично формировали его личность и
потому, наконец, что у него были хорошие гены тех насельников Австралии, которые соз¬
дали достоинство страны: земледельцев, пастухов, объездчиков, охотников, стригалей,
старателей.<...>И вот я наконец в Австралии. На аэродроме меня встречала чета Уотенов. <...>Я засыпал Уотенов вопросами об Алане. Они с жизнерадостным видом сообщили, что
он здоров, пишет, неутомимо воюет с браконьерами и расистами, недавно отметил свое
семидесятилетие, награжден орденом. И вскользь: «Вы, наверное, слышали, что он поте¬
рял ногу? Ту, которую называл «плохой». Она ему не служила, скорее, мешала». <...> Хо¬
рошие люди Уотены сделали прямо-таки невозможное, дабы уверить меня, что без ноги
Маршаллу куда лучше. <...>Они еще много чего говорили, пытаясь привлечь мое внимание к старым домам Мель¬
бурна в традиционном колониальном стиле, к памятникам и церквам, - точь-в-точь такой
вот уютный, немного провинциальный и хмуроватый Мельбурн был изображен на иллю¬
страциях к «Детям капитана Гранта» дореволюционного издания, - но голову мне сверли¬
ла мысль о странном избранничестве Алана Маршалла. <...>Не увидев Алана в день приезда, я все же встретился с ним, едва переступил порог
своего номера в отеле. На полу, возле двери, лежал свежий номер мельбурнской газеты.
Я стал проглядывать его и сразу наткнулся на статью Маршалла в защиту природы. Он об¬
ращался к министру, в чьем ведении находятся леса и угодья страны, и от имени детей го¬-243-
ворил, что они не желают получить в наследство голую пустыню, без деревьев, кустов, тра¬
вы, цветов, без рек и озер. А к этому идет дело при нынешнем хищническом обращении с
зеленой жизнью. То был хорошо знакомый мне Маршалл, когда касалось детей и деревь¬
ев, то был совершенно новый Маршалл, когда он разделывал под орех министра. Я и не
подозревал, что Алан может быть таким язвительным, острым и хлестким, это была публи¬
цистика белого накала. Он от плеча бил по чиновничьей косности, равнодушию, недаль¬
новидности, делячеству. Двести - двести пятьдесят от силы строк, но до чего же насыщен¬
ный раствор, до чего богатая интонация: от звонкого голоса боли и нежности до свифто¬
вского сарказма. Алан по-прежнему на посту, его сильная, гневная, юношески задиристая
статья убедила меня, что Уотены не преувеличивают - он в отличной форме. Андерсено¬
вский оловянный солдатик, как известно, обходился одной ногой, но все же был самым
стойким солдатом на свете.Потомок выходцев из Одессы, Джуда Уотен4, преданный друг и почитатель Алана
Маршалла, уютно совмещает в своем крупном существе иронию, лукавство с какой-то
растроганной добротой. Разрабатывая для меня программу, он с интересом выслушивал
рекомендации Маршалла. И решено было первый день посвятить людям, второй - лесу...
Позже до меня дошло: Алан нарочно оттягивал нашу встречу, чтобы я хоть прикоснулся к
австралийской жизни, побывал в австралийском лесу, подружился с австралийским
зверьем. И это был добрый замысел...<...> мне предстояло увидеть лес. По некоторой торжественности, с какой супруги
Уотен говорили об этом, я понял: изведя леса почти под корень, австралийцы гордятся
тем, что осталось. И не без оснований: лес, обступавший нас, едва мы выехали за преде¬
лы города, был и впрямь неплох - хоть и малорослый, но довольно густой, с манящей
глубью. Я похвалил лес.-	Где вы видите лес? - осведомилась миссис Уотен. - Это кустарник (буш).-	Разве?.. - пробормотал я. - По-моему, это деревья, не кусты.-	Ну, какие там деревья! - пренебрежительно дернула плечом миссис Уотен. - Буш!..Я остался при своем мнении. Пусть не лес - лесок, но все-таки вокруг стояли эвка¬
липтовые, а не кустарниковая поросль. Впрочем, через некоторое время я вынужден был
признать, что звание леса в Австралии даром не дается - по сторонам шоссе, погрузив его
в тень, поднялись рослые, раскидистые эвкалипты и акации с толстыми стволами, густы¬
ми кронами, и я от души поздравил спутников с великолепным лесом.-	Да нет, - равнодушно сказала миссис Уотен. - Это буш.Я даже рассердился. И по нашим российским масштабам такой лес заслуживал ува¬
жения.Правда, вскоре я вынужден был признать, что не пустая спесь и желание подразнить
чужеземца заставляют миссис Уотен называть лес кустарником, вот он - зеленый бога¬
тырь, дремучий, сказочный, таинственный лес-батюшка!..-	Да нет же, - сказала миссис Уотен. - Какой вы нетерпеливый! Это буш.-	Перестаньте смеяться! - вскричал я. - Что же, по-вашему, лес?-	А вы сами увидите, - последовал хладнокровный ответ.И я увидел и молча склонился перед чудом. Все слова разом обесценились. Я был
ошеломлен, потрясен, подавлен. Стволы эвкалиптов неохватны, но не кажутся толстыми,
так стройны они и высоки. Задираешь голову до хруста шейного позвонка, а верхушек не
видать, они где-то там, в прозрачно-серебристом сиянии процедившихся сквозь хмарь
солнечных лучей. Меж стволами и листьями гигантских папоротников реет зеленоватый4	Уотен Джуда (1911-1985) - австралийский прозаик (романы «Сын чужой земли», 1952; «Молодость», 1966;
«Любовь и бунт», 1978; «Памятные страницы», 1982).-244»
туман, то сгущаясь, то разряжаясь до полной прозрачности, и тогда взгляду открываются
сумеречные влажные глубины с оранжевыми и голубыми мхами в изножии деревьев и се¬
дыми от влаги, тяжелыми травами. Лес словно дышит. И когда он набирает в грудь возду¬
ха, студью опахивает тело, когда выдыхает, обдает влажным теплом.Гигантские эвкалипты не облетают по осени, как наши лиственные деревья, а меня¬
ют кору. Длинные, серые, в прозелень, бороды свешиваются с обнажившихся, коричневых
стволов, с розовыми мазками, словно кровь на обдире. Эта сползающая ошмотьями, как
кожа у змеи, кора нарушает чистоту и нарядность леса, свободного от валежника, бурело¬
ма, всякой гнили, но ведь линька - это обновление, и, вспомнив об этом, находишь осо¬
бую красоту в ободранности стволов...<...>Наше видение во многом зависит от предваряющих впечатлений. В свое время, наст¬
роенный на встречу с охотничьим богом, богатырем, пропахшим лесом и осокой, я не разг¬
лядел в поставе Алана даже тех признаков силы, которые воспитываются хождением на
костылях. Но встретив в его книгах многократные упоминания о диспропорции между его
грудной клеткой, широкими плечами и «нижним этажом», я постиг ложность своего пер-
вовидения, и теперь даже инвалидная коляска не помешала мне узреть могучего Алана.
Ему за семьдесят, но крепок он, как топор, свеж гладким розовым лицом и загорелой лы¬
синой, которая очень ему идет; у него седые, впроголубь, волосы на висках и затылке и
седые, припаленные желтым, усы, хорошо обрамляющие крепкий рот. Одет Маршалл
франтовато: стального цвета рубашка, красный, в горошек, шейный платок, светлые брю¬
ки и коричневая замшевая туфля. И вообще, Алан Маршалл красивый мужчина, и легко
понять, что домашнее гнездо не устояло под напором неистовых гарпий.Ампутация еще более сузила для него постижимое пространство, но подвижный, как
ртуть, Маршалл отказывается принять насильственный покой. То и дело, упираясь в под¬
локотники, он перемахивает из коляски в кресло или на диван, оттуда обратно в коляску,
толкает колеса и вдруг оказывается в противоположном конце комнаты. И вовсе не от бо¬
лезненной перевозбужденности, он спокойный человек, а для дела: чтобы удобнее было
разговаривать, легче достать нужную книгу, газету, подать гостю прохладительное, сига¬
реты, огня. Он сроду не любил прибегать к посторонней помощи, и сейчас верен своим
привычкам. <...>Активность Алана вызывала некоторое раздражение у его племянника, осуществля¬
ющего при нем роль «дядьки». Этот австралийский Савельич, преданный и ворчливый, как
и все Савельичи на свете, несколько преувеличивает свою обремененность причудами
старого дяди, втайне гордясь его неуемным темпераментом. Он покрикивает и только что
не щелкает бичом, словно перед ним не инвалид в коляске, а бенгальский тигр или дикий
конь. Алан относится к его выходкам с той же спокойной, благожелательной иронией, как
и к окрикам Гефсибы и ко всем малым нелепицам жизни. Мне племянник неожиданно
понравился. Наконец-то я увидел воочию австралийца, полностью соответствующего ти¬
пу бродяги стригаля из чудесных рассказов Лоусона: большой, загорелый, светловолосый,
горластый, ворчливый, с размашистыми жестами, добродушный, но достаточно твердый,
чтобы оградить свою внутреннюю суть от любых посягательств и, добавлю, надежно сбе¬
речь то, что ему доверено.Мы с Аланом обрадовались друг другу, но в небольшую квартиру набилось слишком
много народу, и это не располагало к углубленной, сосредоточенной беседе. Когда же мы
наконец уединились, весьма относительно - поминутно кто-то заходил, - я вдруг понял,
что сказать надо слишком много, чего все равно не скажешь, даже не будь мы ограниче¬
ны во времени. Но я не особенно огорчился, ибо сделал открытие: когда людям хорошо-245-
друг с другом, то нет нужды сыпать словами, можно помолчать; оказывается, молчание то¬
же форма общения, едва ли не самая полная. <...> Я многое понял из этого молчания.Но не бывает так в жизни, чтобы люди вкусили благость тишины и молча разошлись.
Совершенная чистота приема возможна только в литературе, а не в сутолоке быта. И мы
против воли оказались втянутыми в разговор.Конечно, я поделился с Аланом своими скудными, хотя и сильными австралийскими
впечатлениями.-	А лес? - спросил Алан и чуть привстал, опираясь о ручки коляски.-	Ого!.. - сказал я.-	Ого!.. - повторил он, радостно засмеялся и хватил стакан кока-колы.Но, добрый человек, он тут же с большой похвалой отозвался о русском лесе и сооб¬
щил, что собирается в Советский Союз5. Я пригласил его на охоту. Он медленно покачал
головой.-	С охотой покончено... А вы охотитесь?-	Сейчас нет.-	И хорошо делаете. Время охоты миновало. Сохранить бы то, что еще осталось. <...>Я сказал, что прочел его статью.-	Это только начало. Нет в Австралии страшнее браконьера, чем само государство.
Тысячи нарушителей сроков и способов рыбалки не причинят того вреда, как одна без¬
дарная плотина...Я покинул Маршалла поздно ночью, - племянник-стригаль шипел от гнева, как сало
на сковородке, - так бесило его легкомыслие дяди, нарушившего режим. <...>На другой день я вылетел в Брисбейн...Текст печатается по изд.: Нагибин Ю. Литературные раздумья. М.: Сов. Россия, 1977. С. 122-145.НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ДРОЗДОВ
(Р. 1937 г.)Известный путешественник популярный телеведущий (ведет программу «В мире жи¬
вотных» более 30 лет). Окончил географический факультет МГУ; профессор МГУ, доктор био¬
логических наук имеет много международных наград за защиту окружающей среды. В Австра¬
лии был в 1971-1972 гг. на стажировке; итогом стала книга «Полет бумеранга» (1980), неод¬
нократно переизданная.Полет бумерангаВ сердце красной пустыниПутешествие в пустыни Центра - в самое сердце Австралии - началось из тихой, уют¬
ной и зеленой Канберры. Когда я готовился к этой дальней экспедиции, мои друзья в де¬
партаменте зоологии сказали мне:5	А. Маршалл не раз бывал в Советском Союзе в 1960-е - 1970-е гг.
-246-
-	На этот раз, Николай, тебе придется найти попутчика. Хватит разъезжать по стране
в одиночку. И так мы переволновались, когда ты целый месяц колесил по Тасмании, не по¬
давая вестей. До Мельбурна и Сиднея езди сколько хочешь: дорога оживленная, то и де¬
ло попадаются фермы, бензозаправочные колонки. Но в пустыни Центра одного ни за что
не отпустим. Там дикие места, и, если что-нибудь случится с машиной или с тобой, помо¬
щи ждать долго, может и несколько дней. А нестерпимый зной - не шутка; день-два - и,
глядишь, твои останки достанутся на обед собакам динго. Так что изволь найти хотя бы
одного спутника. <...>Вернувшись к себе, я стал перебирать в памяти своих новых знакомых. Все они за¬
нимались либо физико-математическими, либо гуманитарными науками. Вряд ли стоило
ожидать, что они заинтересуются природой пустынь. И все же я решил побеседовать с не¬
которыми из них. И не напрасно! Выяснилось, что румынский стажер-физик Василь Мо-
рариу давно мечтал попасть в глубинные районы Австралии, он даже собирался присое¬
диниться к какой-нибудь экспедиции. Кроме физики Василь живо интересовался бытом
австралийцев, много ездил по окрестностям Канберры.<...> Мне не стоило труда уговорить Василя присоединиться ко мне в роли завхоза.
Он обещал помогать мне во всех делах - сборе и учете животных. В их ловле, фотографи¬
ровании; не пугали его и тяготы, неизбежные в подобном путешествии. <...>Дорога от Канберры до Аделаиды была мне уже знакома по прошлой поездке на ост¬
ров Кенгуру, и новое путешествие началось, когда мы от Аделаиды повернули на север. С
каждым десятком километров ландшафт становится все более засушливым, и вот, уже
проехав городок Порт-Огаста, мы увидели настоящую щебнистую пустыню, поросшую
редкими кустарниками. Мы отправились в путь в конце апреля, когда в южном полушарии
наступила осень.Большинство кустарников сбросило листву, и это усугубляет впечатление безжиз¬
ненности ландшафта. Асфальт кончился, и пыльная грунтовая дорога ведет нас на севе¬
ро-запад, лениво, будто нехотя, извиваясь меж невысоких пологих холмов и озерных кот¬
ловин. Будто манящая влага, сверкает белизной под лучами солнца соляная корка, ско¬
вавшая дно высохших озер. Конечно, и после редких здесь дождей, когда котловины не¬
надолго заполнятся водой, жажду ею не утолишь - вода будет горько-соленой.<...>К закату солнца мы уже в городе Кубер-Педди. Здесь добывают опалы. Вся местность
вокруг поселка изрыта большими и малыми ямами, в которых трудятся, а часто и живут до¬
бытчики полудрагоценного камня. Кстати, само название «Кубер-Педди» на языке абори¬
генов означает «яма, вырытая белым человеком».Ночевка в пустыне недалеко от дороги доставляет громадное удовольствие. В сухом
русле небольшого ручья, под кроной эвкалипта, который достает своими корнями грунто¬
вые воды и потому сохраняет зеленую листву, мы разводим костер, варим кофе и слуша¬
ем ночные звуки. После дневной жары вечер приносит прохладу. Темнота обступает со
всех сторон, и из пустыни доносятся голоса птиц, стрекотание саранчовых. Над головой
пролетает какая-то птица, на свет костра подлетают бабочки, жуки. Они падают у самого
пламени и начинают ползать в световом круге. Тишина зачаровывает нас.Наутро продолжаем путь. Ландшафт становится разнообразнее - щебнистая пусты¬
ня сменилась песчаной. По сторонам дороги появляются песчаные гряды, а между ними
в понижениях зеленеет растительность. В таком зелено-красном обрамлении мы и дви¬
жемся до границы штата Южная Австралия и Северной Территории. Она обозначена дву¬
мя большими щитами. Встречных машин почти нет. Они попадаются так редко, что води¬
тели на радостях приветствуют нас взмахом руки, а иногда и останавливаются, чтобы об¬
меняться новостями. <...>-247-
Улуру и КатаютаМиновав поселок Кулгеру, мы повернули на запад. Основная трасса ведет дальше, на
Алис-Спрингс, но наша цель - обследовать национальный парк Айерс-Рок. <...>На горизонте неожиданно, как некое чудо, возникает подобие странного гигантско¬
го существа, лежащего на песке, похожего на кита среди морских волн. В лучах восходя¬
щего солнца Айерс-Рок кажется нежно-розовым. Но проходит еще полчаса, солнце под¬
нимается повыше, и гора становится красновато-рыжей. Хочется непрерывно снимать и
снимать, чтобы запечатлеть это удивительное творение природы во всех оттенках и ра¬
курсах.На маленьком четырехместном самолете, который взлетает с местного аэродрома, мы
в течение получаса рассматриваем с высоты птичьего полета и Айерс-Рок, и расположен¬
ный поодаль другой не менее причудливый монолит - Маунт-Ольга, или Катаюта. <...> Ма-
унт-Ольга своим силуэтом напоминает мусульманский город с куполами мечетей. Маунт-
Коннор - останец1, расположенный еще дальше - ровный, как стол, с обрывистыми кра¬
ями. Самый высокий из этих горных массивов - Маунт-Ольга: он вздымается над равни¬
ной на пятьсот сорок пять метров. Айерс-Рок имеет высоту триста сорок девять метров, а
подножия этих гор лежат на высоте пятьсот десять метров над уровнем моря.Чтобы дать нам возможность получше осмотреть удивительные природные образо¬
вания, летчик закладывает такие виражи, что мы буквально валимся друг на друга, но за¬
то удается сделать уникальные снимки.Но вот мы на земле. Поблагодарив пилота, отправляемся к месту подъема на Айерс-
Рок. Проезжая вдоль подножия горы, видим обрывистые склоны, испещренные живопис¬
ными узорами и трещинами. То и дело попадаются ущелья и пещеры, названия которым
дали аборигены. Еще несколько десятков лет назад вокруг этого монолита в пещерах жи¬
ли их племена. Они использовали воду скудных источников, сохраняющихся здесь в тени
скал, и обожествляли самое могучее творение природы. В начале тридцатых годов абори¬
генов переселили в резервации, где они находятся под присмотром ретивых миссионе¬
ров. Как память об исконных обитателях этих мест остались лишь названия. Их удалось
сохранить для потомков благодаря деятельности первого куратора национального парка
Айерс-Рок Билла Харнея. Прибыв на «место работы» в 1958 году и поселившись в палат¬
ке у подножия Айерс-Рока, Билл отыскал в одной из резерваций двух стариков абориге¬
нов, которые родились и жили здесь до того, как их выселили.Вместе со старожилами Билл в течение многих дней обошел, обследовал и описал
все пещеры и другие достопримечательности Айерс-Рока. Долгими вечерами у костра он
слушал рассказы, легенды и песни аборигенов. Спутниками Билла в его походах были
аборигены Какадека и Ималунг по прозвищу Генри Большая Нога. Они раскрыли Билли
Харнею - простому, доброму и любознательному человеку - свои сердца и души, поведа¬
ли об истории племен, населявших эти места, открыли ему названия многих пещер и
смысл древних мифов и верований. <...>А вот и подъем на Айерс-Рок. Лишь с одной стороны горы можно подняться на ее
гребень. Все остальные склоны слишком круты и обрывисты. У ведущей вверх тропы -
щит с грозным предупреждением: «За увечья и гибель посетителей администрация парка
ответственности не несет».Подъем действительно нелегок, на особо крутых участках приходится двигаться на
четырех конечностях. В одном наиболее трудном месте в скалу вбита железная цепь, за
которую необходимо держаться при подъеме и спуске.1	Останцы - изолированные (островные) возвышенные элементы рельефа, сохранившиеся от разрушения от¬
дельных массивов.-248~
Наконец мы на пологом гребне горы. Отсюда открывается великолепный вид на пус¬
тынную равнину и виднеющиеся на горизонте останцовые горы Маунт-Ольга и Маунт-Кон-
нор. До верхней точки Айерс-Рока еще довольно далеко. Но путь к ней идет уже по поло¬
гой гребневой части. То и дело дорогу пересекают глубокие трещины, обширные «ванны»
различной формы.<...>Мы обнаруживаем пунктирную белую полоску, которая указывает направление, куда
надо идти. Сначала мне показалось это неуместным: ведь нас окружала нетронутая, дикая
природа. Но вскоре я понял, что без такой подсказки нам вряд ли удалось бы найти доро¬
гу к вершине Айерс-Рока. <...>Особенно важен этот пунктирный указатель на обратном пути. <...>На верхней точке горы установлен каменный столб с бронзовой пластиной. На ней -
карта Австралии, где указано местоположение Аейрс-Рока - в самом центре материка.
<...>Незадолго до заката мы отъезжаем полкилометра от Айерс-Рока и наблюдаем, как
постепенно в лучах заходящего солнца цвет монолита меняется от ярко-рыжего к более
темному и наконец к пурпурному. В последних солнечных лучах, когда земля под горой
темная, на фоне темно-синего неба кроваво-красная гора производит удивительное впе¬
чатление. Можно представить себе, как поражало такое зрелище коренных обитателей
этих мест. Постепенно краски темнеют, и гора как бы засыпает в нагревшейся за день
молчаливой пустыне.Ночная экскурсия по пескам приносит нам ряд интересных встреч. Сначала попада¬
ется небольшая изящная змейка рыжей окраски с черными поперечными колечками. Она
ядовита, но очень редко пускает в ход свои зубы, и поймать ее несложно. Из старой нор¬
ки тарантула вылезает ярко-красный с темно-коричневыми пятнами геккон2. На крепких
тенетах между двумя кустарниками висит крупный длинноногий паук, сторожа ночных на¬
секомых. Из норки выбегает песчаный тарантул. По песку проворно спешат за кормом жу¬
ки-чернотелки.Утром, как бы в дополнение к ночным впечатлениям, в песках попадаются термитни¬
ки двух различных типов и небольшие муравейники. Под валежником находим темно-бу¬
рого, покрытого шипами геккона. Небольшой дракон (как называют здесь ящериц семей¬
ства агамовых) пробежал через песчаную полянку и скрылся в норе. Нора оказалась нег¬
лубокой, через несколько минут «мини-дракон» выбежал на солнышко и дал себя сфотог¬
рафировать. <...>На следующий день находим у подножия горы удивительно живописные пещеры.
В некоторых из них закопченные потолки, рисунки аборигенов на стенах. Мы нашли ри¬
сунок змеи, ящерицы, изображение солнца. Хорошо видно, что рисунки старые, принад¬
лежат коренным обитателям материка.На северной стороне горы попадается небольшой бассейн в гранитном ложе, по
краю которого растет ярко-зеленая трава.В соседних кустах раздается нетерпеливый щебет. Стайка красноклювых ткачиков-
астрильдов ожидает, пока мы отойдем от водоема. Как только мы удаляемся, они тут же
слетаются к воде.Можно представить себе, как ценили аборигены водоемы в бескрайней пустыне. Эти
места были центром жизни во всей округе. <...>Проехав около двадцати километров по плоской равнине, достигаем Маунт-Ольги.
Вначале обследуем восточную сторону. Вспоминаем, что аборигены называли ее Катаюта
(«много голов»). Действительно, будто головы гигантских витязей в круглых шлемах тор¬2	Гекконы - семейство ящериц; около 500 видов, длина - до 30 см.-249-
чат из земли. Характер эрозии здесь совсем иной, чем на Айерс-Роке. Нет причудливых,
будто выеденных, пещер и гротов. Зато под одним углом по всем «головам» проходит ряд
параллельных ложбин. Но с запада Маунт-Ольга выглядит иначе. Она напоминает Айерс-
Рок, разрезанный на три ломтя. Именно с этой стороны мы наблюдали монолит в послед¬
них лучах солнца. Кроваво-красный цвет залил гору на несколько минут.После заката солнца едем вдоль Маунт-Ольги с южной стороны. Обрисованный глу¬
бокими черными тенями, горный массив кажется в волшебном лунном свете спящим чу¬
довищем, бока которого будто вздымаются при дыхании.Полюбовавшись некоторое время, выходим из машины и пробираемся к скале через
каменные завалы и густые заросли: нужно взять образцы пород. <...>Впереди над ровной линией горизонта появляется темный зубчатый гребень, кото¬
рый по мере приближения становится все выше. Наконец взгляду открывается земляной
вал длиной метров двести и высотой с трехэтажный дом. Сворачиваем с дороги и по ед¬
ва заметной колее подъезжаем к нему. Находим проезд и оказываемся в кольцеобраз¬
ном тупике. Вокруг - горы выброшенной земли, глыбы породы. Все это начинает зарас¬
тать кустами. Создается впечатление, что когда-то здесь работали мощные бульдозеры и
экскаваторы, готовя площадку для большого цирка. На самом же деле мы находимся в
центре падения крупного метеорита. С гребня главного кратера поодаль видны несколь¬
ко воронок поменьше - очевидно, метеорит перед ударом о землю распался на несколь¬
ко кусков. Судя по очертаниям выброшенной породы, природная катастрофа произошла
в середине прошлого века. Вероятно, свидетелями этого события были жившие в пусты¬
не аборигены.<...> Мы приближаемся к «столице» Центральной Австралии, и дорога становится
более наезженной, чаще попадаются встречные машины. В долинах рек пасутся стада ко¬
ров. Окрестности Алис-Спрингса хорошо освоены. <...>Через ущелье невысокой горной цепи, входящей в систему хребта Мак-Доннелл, по¬
падаем в межгорную долину, где укрыт от жаркого дыхания пустыни Алис-Спрингс. Город
больше и живописнее, чем я представлял его себе. Ярко освещенная центральная улица,
кафе, рестораны, магазины. На улицах много стареньких, обшарпанных машин и полевых
работяг - «лендроверов» и «джипов», на решетках которых подвешены спереди брезен¬
товые мешки с водой. В таких мешках вода остается прохладной в дороге даже при здеш¬
ней жаре. <...>Наутро осматриваем город с холма Анзак-Хилл. Все десятитысячное население раз¬
мещается на четырех улицах, прижатых железной дорогой к правому берегу сухого русла
Тодд-Ривер, и на трех «авеню» - по левобережью. В панораме города зелеными пятнами
выделяются три парка, серыми глыбами залегли у дороги госпиталь и тюрьма, и манит на
отдых мотель «Оазис».Наше внимание привлекли две картинные галереи, принадлежащие художникам
Рексу Баттерби3 и Гасу. В своем творчестве эти художники подражают выдающемуся пей-
зажисту-аборигену Альберту Наматжире4, поэтому основная ценность их собраний - ра¬
боты самого Наматжиры и его сыновей. Удивительные пейзажи пустыни, гор и речных до¬
лин в красно-синих тонах с причудливыми силуэтами белоствольных эвкалиптов. Такой
видел свою родную природу талантливый художник-абориген, проживший всю жизнь в
миссионерской резервации Германсбург, недалеко от Алис-Спрингса. В цветовой гамме
его произведений слились воедино яркий художественный вымысел и реальная игра кра¬
сок жаркого австралийского солнца.3	См. с. 234 настоящего издания.4	Там же.-250-
Интересны также и картины различных художников, сюжеты которых навеяны мифа¬
ми и легендами аборигенов, серии выразительных портретов жителей пустыни, бытовые
зарисовки. Нашлось здесь место и фотовыставке, отражающей историю Алис-Спрингса:
караван верблюдов, ведомый афганцем, повозка, запряженная волами, разбившийся ма¬
ленький самолет, бунгало под соломенной крышей с надписью: «Отель» - с этого начи¬
нался город в конце прошлого - начале нашего столетия.Рекс Баттерби, талантливый художник, посвятивший свою жизнь сохранению культу¬
ры и искусства аборигенов, радушно пригласил нас к себе и рассказал о школе Наматжи-
ры. <...>Через пески АрунтыПо крутому склону, увязая в красном песке, вскарабкиваемся на гребень восьмимет¬
ровой гряды. Сверху открывается великолепный вид на безлюдный и безбрежный ланд¬
шафт. Зеленые ложбины, рассеченные выпуклыми рыжими спинами барханных цепей, тя¬
нутся параллельно. Ширина каждой из них достигает двухсот - трехсот метров. Склоны
покрыты затейливой ветровой рыбью, нарушаемой кое-где следами крупных темно-серых
жуков-чернотелок и розовато-серых ящериц-драконов.У основания бархана под куртиной видна маленькая воронка, из которой то и дело
выбегают суетливые черные муравьи. А вот и «чудо природы» - ящерица-молох, покры¬
тая сверху и с боков острыми, но на ощупь довольно мягкими шипами. Молох охотится на
муравьев и вначале не замечает нашего присутствия. Мы выдаем себя упавшей на него
тенью, и тотчас молох растопыривает лапы, выгибает спину, упирается мордочкой в пе¬
сок, выставив вперед рогатый затылок. Такой оборонительный прием, возможно, смутит
недостаточно смелого хищника. <...>За семьдесят лет до того, как знаменитый ботаник Джозеф Бэнкс5 смог посетить
Австралию вместе с Джеймсом Куком и собрать свой уникальный гербарий, на северо-за¬
падном берегу Австралии высадился бывший пират Уильям Дампир6. Этот человек, посвя¬
тивший молодость скитаниям по Атлантике и грабежу испанских и португальских судов,
впоследствии направил энергию в более полезное русло и совершил три кругосветных
путешествия, составив ценнейшие карты многих южных морей Пацифики. Во время одно¬
го из этих плаваний Дампир обследовал северное побережье Австралии, именовавшейся
тогда Новой Голландией, и в 1699 году нашел там пустынный горошек, собрал его и засу¬
шил. Любопытно, что собранные бывшим пиратом растения сохранились до сих пор и ук¬
рашают гербарий Оксфордского университета.Имя Дампира запечатлено в научном названии пустынного горошка - Clianthus
dampieri. Английское же название - Sturt's desert pea - воскрешает в памяти имя другого
отважного путешественника - Чарлза Стерта7, который вновь нашел это растение через
полтора века после Дампира на противоположной окраине его ареала. Отправившись в
1844 году из Аделаиды на север, он нашел и собрал пустынный горошек в районе Брокен-
Хилла. Эта экспедиция Стерта открыла для географов глубинные районы материка. Стер¬5	См. с. 196 наст, издания.6	Дампир Уильям (1652-1715) - английский мореплаватель. Плавал к берегам северо-западной Австралии, где
открыл группу островов (острова Дампира); его именем также называется полуостров на северозападном по-
бережьи Австралии.7	Стерт Чарлз (1795-1869) - австралийский исследователь крупнейших рек страны; также организовал экспе¬
дицию в центральные пустынные районы Австралии.-251 -
ту удалось обследовать восточную часть пустыни Симпсона и убедиться, что в центре ма¬
терика нет гигантского озера, как тогда предполагали. <...>На второй день после романтического ночлега под звездами в глубине пустыни мы
видим впереди несколько домиков. Андадо! <...>И вот через час езды на горизонте появляется большая ферма с загонами для скота,
конюшнями, бассейном артезианской воды и даже... маленьким самолетом.Нас радушно встречает сухощавый высокий мужчина с приветливым обветренным
лицом, протягивает нам широкую огрубелую ладонь.-	Знаю, знаю, о вас по радио из Алис-Спрингса сообщали. Как дорога? - радушно
приветствует он нас. - Мы в прошлом году с сыном тоже ездили этим путем в Алис-
Спрингс.Обмениваемся впечатлениями за крепким чаем, расспрашиваем о жизни в этой глуши.-	Мои родители жили на той старой ферме, которую вы видели. Но там плохо идет
вода из колодца, и мы перебрались сюда, ближе к краю пустыни. Отсюда уже начинается
малга-кантри8.-	А зачем вам самолет? - спрашиваем мы.-	Стада у меня пасутся свободно, уходят далеко в пустыню, и когда приходит пора
гнать скот в Аделаиду на продажу, то найти его нелегко. Раньше я искал их на мотоцикле,
а теперь быстро нахожу стада с самолета. И еще... - усмехается фермер, - примерно раз
в месяц такая тоска заедает в этой глуши, что я сажусь в самолет и лечу в Аделаиду. Выпь¬
ешь там с друзьями бочонок-другой пива, обменяешься новостями и анекдотами - как-то
и полегчает.Перед расставанием фермер идет в холодильник, где висят коровьи туши, и отрезает
нам увесистую телячью ногу.-	Перед ночлегом пожарьте себе на костре, устройте аборигенное пиршество да
вспомните добрым словом мой заброшенный уголок.Поздний вечер. Мы с Василем сидим у костра, поджариваем телятину и вспоминаем
наше путешествие. Глядя на пламя и с наслаждением вдыхая сухой ночной воздух, долго
еще обсуждаем увиденное и пережитое в глубине австралийской пустыни. <...>Текст печатается по изд,: Дроздов Н.Н. Полет бумеранга. М.: Мысль, 1988. С. 141-171.ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ КУДИНОВВ 1970-1980-е гг. длительное время работал во внешнеторговых организациях
в Австралии. Интересовался фольклором (легендами и мифами австралийцев),в результате
появились книги «Мифы и легенды Австралии», 1976; «Первый бумеранг»,1980 и «Сумка кенгу¬
ру», 1987. Глубокий интерес к древней и современной культуре пятого континента, знание
нравов и обычаев в разных сферах жизни Австралии отличает и очерк «Австралия», вошед¬
ший в книгу В.М. Кудинова «Наразных широтах, долготах...».8	Mulga-country - буш, дикая местность (от mulga - кустарник с серо-зеленой листвой и коричневой древеси¬
ной, растущий в центральных районах Австралии).-252-
Австралия...Возвратиться к потомкам...-	Может, посмотрим сперва бумеранги и вашу коллекцию оружия аборигенов? -
предложил я.-	Пусть будет по-вашему. Я зайду только на минуту в дом, принесу бумеранги, - сог¬
ласился Тимбери1.Через две-три минуты он уже сбегал по ступенькам дома, держа в руках с десяток
барганов - возвращающихся бумерангов.-	Пойдемте-ка туда, - сказал Тимбери, указывая на высокие деревья метрах в двухс¬
тах от его дома на широком открытом пространстве.Мы последовали за ним.-	Не расскажете ли пока нам о возвращающихся бумерангах, как их бросать, всегда
ли они возвращаются? - попросил я Тимбери.-	Как бросать, я сейчас покажу, а возвращаются они не всегда. В газетах часто упот¬
ребляют выражения «произошел эффект бумеранга», «имеет свойство бумеранга», осо¬
бенно когда речь идет о каком-либо политическом акте и ответном действии другой сто¬
роны. Запомните, барган возвратится к вам, лишь если он не попадет в цель. Это оружие
использовалось, да и теперь еще кое-где используется, только жителями морского побе¬
режья. Аборигены, жившие в центральных районах континента, его не знали. Барганы
предназначаются для охоты на птиц. Попасть в одиноко летящую птицу можно, но очень
трудно. Барган бросают в стаю; он, вращаясь с большой скоростью, попадает в птицу и
захватывает ее туловище одной из своих лопастей. Имея поступательное движение плюс
вращение, барган, столкнувшись с птицей, на мгновение как бы останавливается, но под
воздействием силы инерции начинает с большой скоростью вращаться вокруг нее. Все
животные подвержены шоку, птицы также. Вращаясь, барган как бы теребит ее. Из нее
летят пух и перья, и птица в «обморочном состоянии» падает на землю. Тут охотник дол¬
жен как можно быстрее схватить ее, пока она не успела прийти в себя и улететь. Барган
же после поражения птицы падает где-нибудь поблизости от своей жертвы, а не возвра¬
щается к охотнику. Если же он пролетит мимо цели, то есть не попадет в птицу, то возвра¬
тится к метнувшему его человеку, но только когда выполнен ряд обязательных условий
при броске. <...>Когда наши люди жили еще племенами, барганы применяли во время игр, соревно¬
ваний. Метание барганов можно с полным основанием назвать одним из видов древнего
спорта аборигенов. Теперь же посмотрим, как поведут себя при броске вот эти барганы -
творения рук моих и сына.Он положил барганы на траву, оставив один в руке.Я наклонился и поднял с земли барган. Впервые в жизни я держал в руках не суве¬
нирный, а настоящий бумеранг. Согласитесь, такое случается не каждый день. Но, вертя
его в руках и рассматривая сверху и снизу, я был, признаться, несколько разочарован, так
как полагал, что такое оружие, как возвращающийся бумеранг, о котором часто приходит¬
ся читать и слышать, выглядит более внушительно.Барган оказался довольно легким - граммов 250, наибольшая толщина в месте угла
раствора двух лопастей - примерно семь миллиметров. Его метают на значительное рас¬1	Джое Тимбери - глава маленькой колонии аборигенов, живущих в предместье Сиднея.-253~
стояние, около полусотни метров. Птицы при перелетах в стае в поисках корма, как пра¬
вило, находятся в воздухе на высоте 10-20 метров. При этом необходимо учитывать еще
и их удаленность от охотника по горизонтали на 20-30 метров. Вот и получается, что нуж¬
но метнуть барган с расчетом, чтобы при попадании в птицу он имел еще достаточную
скорость.-	Сейчас я метну его, а вы смотрите, как он полетит и вернется, - сказал Джое, зано¬
ся барган для броска. - Потом я объясню, как это делается, и, если захотите, можете по¬
пробовать сами...Брошенный сильной и умелой рукой, барган на мгновение замер в двадцати пяти -
тридцати метрах над землей, а затем, ускоряя движение и набирая обороты, полетел по
наклонной прямо на нас. Казалось, что еще секунда-две - и он попадет в Джое или меня
(я стоял рядом с Тимбери). Однако этого не произошло. Метрах в пятнадцати от нас, на¬
ходясь на высоте около двух метров над землей, бумеранг снова стал набирать высоту и
пролетел над нашими головами. Я быстро обернулся. Скорость бумеранга уменьшилась,
число оборотов стало меньше: он остановился на высоте примерно шести метров и слов¬
но застыл. Затем опять начал снижаться, скользя по воздуху прямо к нам, медленно вра¬
щаясь. Тимбери протянул руку и ловко схватил бумеранг, на небольшой скорости подле¬
тевший к нему. Каждый следующий барган он ловил другим способом: то «прихлопывал»
его ладонью на приподнятом колене, то останавливал над самой головой... <...>-	Скажите, Джое, - спросил я, - сколько лет затрачивал юноша, живший в племени,
на то, чтобы научиться бросать барган?-	Лет шесть-восемь, - ответил Тимбери и, поколебавшись секунду-другую, продол¬
жил. - После инициации юношу, распрощавшегося таким образом с детством, поручали
опытному охотнику, который обязан был обучать его всему тому, что знал сам; этот юно¬
ша становился как бы тенью своего наставника. Поскольку каждый день нужно было до¬
бывать пищу (аборигены никогда не запасались едой впрок), охотник со своим учеником
много часов проводили вместе, выслеживая животных, а также птиц; ловили рыбу. Таким
образом, постепенно, год за годом, юноша овладевал искусством обращения с копьем, ву-
мерой2, бумерангом, если племя располагало таким оружием. Изучал повадки животных,
умел «читать» их следы. Знал, когда можно, а когда нельзя убивать их; например, самок
кенгуру с детенышами щадили. Одновременно с этим шло воспитание молодого человека
в духе законов племени, он познавал обычаи, нравы. По прошествии нескольких лет юно¬
ша признавался мужчиной. Ему разрешалось обзаводиться семьей, так как он мог прокор¬
мить ее, уберечь от разных невзгод, стихийных бедствий.Тимбери выполнил свое обещание, рассказал, какие условия нужно соблюдать, что¬
бы правильно метнуть барган.-	Прежде всего, - объяснил он, - следует стать под углом сорок пять градусов к вет¬
ру. Например, если ветер дует с севера, то вы должны стать лицом на северо-восток.Далее: берете один конец баргана в руку так, чтобы его плоскость была несколько
развернута - под углом десять градусов. Делаете шаг вперед левой ногой и заносите ру¬
ку (с барганом) назад, далеко за голову. Затем, резко шагнув правой ногой вперед, бро¬
саете его, но таким образом, чтобы барган был выпущен из руки в тот самый момент, ког¬
да он находится на уровне лица. Естественно, чем сильнее вы метнете барган, тем дальше
он полетит. <...>Собрав бумеранги, мы направились к дому.2	Woomera (womera) (абориг.) - вумера, копьеметалка.
-254-
По дороге, улучив момент, Фрэнк3 шепнул мне:-	Попросите Джое показать вам его коллекцию оружия и домашней утвари абориге¬
нов, он сейчас в хорошем настроении и, вероятно, не откажет вам.Со слов Фрэнка я знал, что Тимбери не только глава этой резервации аборигенов, на
территории которой мы сейчас находились, но и чемпион Австралии по метанию бумеран¬
га. Знал, что Джое очень разносторонний человек: сам делает бумеранги, сувениры, пи¬
шет стихи, коллекционирует оружие, домашнюю утварь аборигенов разных племен...-	Мне бы очень хотелось посмотреть вашу коллекцию, если это возможно, - обратил¬
ся я к нему. <...>Тимбери прошел к пристройке к дому, в которой хранилась его коллекция. <...>Там было, что посмотреть: копья с деревянными и бамбуковыми древками, с камен¬
ными наконечниками и без них. К некоторым копьям были прикреплены или насажены на
них зазубренные наконечники, изготовленные из акульих зубов, костей рыб и животных
и кварцитовых пластин; вумеры, щиты, бумеранги всевозможных размеров и типов, раз¬
нообразные палицы и дубинки, каменные топоры, гарпуны, палки-копалки - практически
единственные орудия труда, да и оружие женщин, используемые ими при добыче пищи.
Ими и выкапывают съедобные коренья, и собирают плоды с деревьев, и обороняются,
и дерутся.Были в пристройке еще и предметы хозяйственной утвари: сосуды из коры для пере¬
носки воды, куламоны - деревянные корытца, в которых кроме воды и пищи женщины но¬
сят еще и младенцев; плетеные из стеблей травы и волокон пандануса сумки - дилли -
различного назначения, служащие даже для переноски воды, настолько плотно они спле¬
тены. Музыкальные инструменты - разнообразные и разнотипные диджериду4, палки для
отбивания ритма и гуделки.Не могу не сказать, что многие предметы коллекции хорошо оформлены, раскраше¬
ны и выглядят очень привлекательно. Большинство экспонатов изготовлено давно, а не¬
которые очень давно, и, отвечая на мои вопросы - сколько лет этому копью, вумере, ку-
ламону, - Тимбери зачастую говорил: очень много, лет сто-двести, а может быть, и боль¬
ше - этого никто не знает, и определить точно нельзя.Все посмотреть мы так и не смогли. В пристройке было душно, за ее стенами темпе¬
ратура перевалила за 30 градусов. Условились с Джое, что еще как-нибудь приедем пос¬
мотреть коллекцию...-	Здесь все, что вы собрали, путешествуя по стране? - спросил я.-	Нет, кое-что храню в доме: одежду разных племен, некоторые культовые предме¬
ты, символы. Но они мало интересны для вас.Я хотел было возразить, но подумал, что, раз хозяин не считает нужным показывать
нам эти экспонаты, значит, у него имеются свои соображения.-	К тому же существует масса книг о различных каменных и деревянных предметах
и изделиях, используемых во время религиозных обрядов и торжественных церемоний, -
заключил Тимбери.Понимая, что, возможно, речь идет о священных символах - чуринги, ваниги и дру¬
гих, которые как правило, нельзя показывать людям, не имеющим к ним отношения, я
больше ни о чем не стал расспрашивать коллекционера.«Если разместить на стендах и развесить на стенах какого-нибудь музея все эти экс¬
понаты, - подумал я, - они наверняка займут значительное место в музейной экспози¬
ции».3	Фрэнк А. - «наш торговый партнер», - коротко обозначает его автор книги.4	Диджериду - музыкальный инструмент северных племен австралийских аборигенов, разновидность трубы;
сделана из дерева. (Примеч. В.М. Кудинова).-255-
Здесь же, в пристройке, им было очень тесно. Например, десятки копий, обвязанные
бечевкой подобно снопу пшеницы, стояли в одном углу помещения. А сколько штук их там
было?Фрэнк говорил мне, что музеи страны неоднократно пытались купить у Тимбери его
коллекцию, но он отказывался от любых предложений. <...>-	Джое, - обратился я к нашему любезному хозяину, - вот вы изготовляете сувени¬
ры, бумеранги - настоящие, возвращающиеся. У вас современные инструменты из метал¬
ла, и это, конечно, не требует тех усилий, которые в прошлом затрачивали умельцы, ис¬
пользуя каменные топоры, ножи, тесла, долота, камни для отбивки и шлифовки, шкурки
из акульей кожи для полировки поверхности. Но наверняка и сейчас имеются свои
сложности?-	Вы задали непростой вопрос, и ответить на него кратко нельзя. Но я попытаюсь.<...><...>вернемся к изготовлению бумерангов и их распространению в этой стране. Как
вы знаете, я делаю бумеранги, сувениры, продаю их, и это является моим основным ис¬
точником существования. Должен заметить, что сейчас в Сиднее очень мало людей, уме¬
ющих изготовлять бумеранги.-	А где вы достаете материал? Ведь, чтобы изготовить барган, нужно иметь дерево
определенной породы или качества, не так ли? - спросил Фрэнк.-	Конечно, - ответил Тимбери. - Начнем с того, что ежегодно мы с Джое, моим сы¬
ном, уходим, можно сказать, в экспедицию на месяц-два. Бродим по бушу, разным райо¬
нам страны в поисках материала. Речь идет не только о качестве и сорте древесины, но ио	выборе ветки дерева определенной конфигурации. В буше мы находим и собираем то,
что нам нужно. Нагруженные материалом, мы возвращаемся в Лаперуз.Ну, а дальше, это уже дело мастера. Сначала производим обработку дерева, придаем
нужную форму заготовке, обтесываем и шлифуем поверхность, доводим до соответству¬
ющего размера, толщины и пропорций. Когда все готово, наносим узоры, рисунки, надпи¬
си на верхней плоскости бумеранга. Нижнюю плоскость также украшаем, покрывая ее ка¬
ким-либо стилизованным орнаментом. Рисунки и узоры или наносятся красками, или вы¬
жигаются иглой.-	Но для этого нужно уметь хорошо рисовать, не так ли? - спросил я.-	Да, рисовать, в определенной степени, нужно уметь, - ответил Тимбери и добавил:-	Бумеранг без украшений стоит дешевле и пользуется меньшим спросом у покупателей,
приобретающих его как сувенир. Но не в этом суть. В прошлом, измеряемом веками, каж¬
дый охотник и обладатель бумеранга, да и другого оружия, всегда старался украсить его.
Раскрашивал, наносил узоры, рисунки. Кто как мог. В этом выражалась не только любовь
и уважение к своему оружию, но и благодарность ему как кормильцу. Европейцам, в осо¬
бенности в настоящее время, никогда не понять, что стоило аборигену обеспечить себя,
свою семью пищей в условиях кочевой жизни племени, которое практически все время
находилось в движении в поисках дичи, растительной пищи, новых мест, где произрас¬
тали, например, ямс, лилии, съедобные коренья, травы, злаки, из которых получали гру¬
бую муку путем их размельчения и пекли своеобразные лепешки. К тому же в условиях
нехватки источников пресной воды нужно было зачастую искать и добывать ее из-под
земли, в корнях деревьев. Аборигены очень ценили сумки дилли, куламоны, сосуды из
коры деревьев для переноса воды, без которых они не могли обходиться. Их тоже раз¬
рисовывали и украшали. Я наношу на бумеранги узоры и разрисовываю их не для того,
чтобы поднять на них цену на доллар-два, а просто потому, что без этого бумеранг не бу¬
дет тем бумерангом, которым он должен быть.-	В Австралии во многих городах в сотнях магазинов продаются бумеранги. Они
очень похожи на настоящие. Кто их делает? - спросил Фрэнк.-256-
-	Если вы располагаете временем, я могу рассказать, как организована торговля
ими, - ответил Джое.-	Времени у нас достаточно, пусть это вас не беспокоит, - сказал я.Тимбери поднялся с бревна и стал передо мною и Фрэнком, как бы собираясь дер¬
жась речь.-	В настоящее время, - начал он, скрестив руки на груди, - в Австралии изготавли¬
вают тысячи бумерангов, причем их производят люди, обладающие небольшим опытом в
этом деле или вообще не имеющие понятия, как такое оружие должно быть сработано.
Добавлю, что многие, если не большинство этих производителей, не умеют или очень пло¬
хо умеют метать бумеранги, поэтому, естественно, и не испытывают свои изделия в деле.
Последнее, - добавил Джое, - я говорю вам как чемпион Австралии по метанию бумеран¬
га, прошу мне поверить...У меня не было сомнения, что он говорит искренне. Поэтому, я опередил Фрэнка, ко¬
торый, видно, тоже что-то собирался сказать:-	Что вы, мистер Тимбери! О чем речь! Кому же знать все тонкости изготовления и
качества бумерангов, как не вам?..-	Спасибо, джентльмены, - сказал Джое, сделав полупоклон в нашу сторону, - спа¬
сибо за понимание. Так вот, скоро трудно будет найти в Сиднее бумеранг, который был бы
сделан австралийским аборигеном-мастером. Некоторые из них, действительно обладаю¬
щие опытом, уже не занимаются этим ремеслом или намерены вскоре прекратить такого
рода деятельность. И, знаете ли, повинны в этом главным образом владельцы магазинов,
в которых торгуют бумерангами. Им неважно, кто их изготовляет, им нужны только очень
дешевые бумеранги. <...>Пока Тимбери рассказывал нам печальную историю о судьбе такого самобытного и
уникального оружия охоты, изобретенного в незапамятные времена австралийскими або¬
ригенами, я думал о том, что если не будет предпосылок и условий к восстановлению та¬
кого народного ремесла, то после того, как не станет старых мастеров, возвращающиеся
бумеранги можно будет найти только в музеях и, таким образом, исчезнет еще один вид
народного творчества.Есть только надежда, что общественность не допустит этого. В противном случае че¬
рез двадцать-тридцать лет настоящий возвращающийся бумеранг, барган, будет так же
редок, как скрипка Страдивари...Текст печатается по изд.: Кудинов В. На разных широтах, долготах... М.: Наука, 1985. С. 13-24.
ИРИНА ЛЬВОВНА ЖЕЛЕЗНОВА
(1924-1987)ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ ЛЕБЕДЕВ
(1927-2005)И.Л. Железнова - переводчик; в основном переводила на английский язык русскую класси¬
ческую поэзию, эти переводы вошли в антологию «...и пробуждается поэзия во мне». (М.: Ра¬
дугаг 1984).И.А. Лебедев - историк экономист. Доктор исторических наук. Работал в ИМЭМО РАН,
занимался проблемами истории и политики стран Тихоокеанского региона, чему посвящены
его многочисленные статьи, а также книги «Экономика и политика Австралии после второй
мировой войны», 1966; «Внешняя политика Австралии (1939-1974)», 1975.Книга «Еще одно открытие Австралии» написана И.Л. Железновой и И.А. Лебедевым пос¬
ле их поездки в страну в конце 80-х гг.Еще одно открытие Австралии«Благородные» предки<...> В последние годы страна охвачена лихорадкой поисков прошлого. Отыскивают¬
ся исторические реликвии (а их не так уж много) - от цепей каторжников до знамен, под
которыми австралийцы сражались на фронтах двух мировых войн, ширится поток рома¬
нов, в которых описываются наиболее яркие события прошлого страны, появляются серь¬
езные исторические фильмы, сохраняются и восстанавливаются памятники старины -
старины в австралийском понимании: церкви, тюрьмы, особняки губернаторов, дома пер¬
вых местных богачей.Перед энтузиазмом тех, кому дорого прошлое, вынуждены были отступить хозяева
строительных компаний, мечтавшие возвести десяток небоскребов опять-таки для контор
и банков. В Сиднее, например, им пришлось несколько умерить свои аппетиты и согла¬
ситься на то, чтобы сохранить все, что еще оставалось в районе Рокс (в переводе на рус¬
ский «скалы»), в самой старой части города.-	Ни Кремля, ни Тауэра вы здесь не увидите, конечно, - сказала одна из наших
австралийских знакомых, Сэлли Катли, - но представление о том, каким был Сидней при
наших прапрадедах, все же получите.Она быстро шла вперед, увлекая нас за собой, да мы и не сопротивлялись и шли за
ней и за ее мужем Фрэнком по узким улицам, совсем близко подходящим к заливу в том
месте, где находится главный морской вокзал. На этих улицах, казалось, встретились все
«эпохи» Сиднея. Здесь и тяжелые, низкие здания из серого камня, построенные руками
каторжников, и двух-трехэтажные особняки в георгианском стиле с их элегантными ко¬
лоннами и строгими решетчатыми окнами, как бы перекочевавшие сюда из Англии, и по¬
хожие друг на друга «викторианские» дома, которые можно встретить повсюду в Австра¬-258-
лии, с балконами, в кружеве чугунного литья (их понастроили множество за более чем по¬
лувековое царствование Виктории - ее грузная, восседающая на троне фигура «украша¬
ет» площади многих австралийских городов). В «викторианских» домах нет ничего осо¬
бенного, и австралийцы одно время от них охотно избавлялись, тем более что здания дос¬
таточно долго простояли и порядком обветшали. Но сейчас, когда вошла в моду старина,
в некоторые из них после соответствующей реставрации вселяются люди с достатком.Восстановленные дома облюбовали и художники. Здесь много маленьких картинных
галерей, много магазинов, где продаются сувениры, много стилизованных ресторанчиков
и кафе. На улицах иногда раздается неожиданное для сверхавтомобилизированного Сид¬
нея цоканье копыт - при желании можно проехаться по Рокс в повозке, запряженной па¬
рой лошадей.<...>Раньше считалось, что лучше умалчивать о своем прошлом. Не дай бог, в роду ока¬
жется каторжник. Теперь иное дело. Времена меняются. Некоторые вешают свитки пря¬
мо на стену, чтобы похвалиться своим «аристократическим» происхождением. В журна¬
лах мелькают карикатуры, на которых изображены дамы австралийского «высшего света»,
показывающие своим восторгающимся гостям портреты предков в арестантской одежде,
с ядром и цепью на ноге.<...>-	Вообще-то отношение к «каторжному» прошлому у нас в корне изменилось, - до¬
бавила Сэлли. - Сомневаюсь, что в какой-нибудь другой стране - помимо нашей - порт¬
рет подделывателя векселей и фальшивомонетчика мог появиться на банкнотах. Правда,
каторжник этот был человек талантливый, чьи истинные способности - способности ар¬
хитектора - выявились в Сиднее, куда он был сослан. Здания, которые он построил, и по¬
ныне считаются украшением города1. <...>«Зеленый континент»<...> Континент, когда летишь над ним, поражает глаз, привыкший к белизне зимой
и к зелени летом, своими красными, бурыми, рыжими тонами. Стоит только взглянуть на
полотна таких известнейших австралийских художников, как Сидни Ноулэн2 и Рассел
Драйздейл3, и вас сразу же охватывает ощущение не только другой страны, но и другой
планеты: пожухлый рыжеватый кустарник, красно-желтые камни, опаленные безжалост¬
ным солнцем, резкие фиолетовые тени. В их палитре нет зеленого. Нет и голубого. Даже
небо, как бы отражая раскаленную землю, желтое, зловеще-желтое. Это пейзажи Цент¬
ральной Австралии.Эти пейзажи потрясают всех, кто их видит. Но то, что пугало прадедов, привыкших к
мягкой, сочной зелени лугов и рощ Англии и Ирландии, привлекает сегодняшних австра¬
лийцев своей неожиданной и резкой, порой даже трагической красотой. Они едут в са¬
мую глубь континента, туда, где на безграничной плоской равнине, поросшей жесткими
травами, высится громада Айрес-Рока или, вернее говоря, Улуру. По настоянию абориге¬
нов, Айрес-Року возвращено это его былое название - так они его всегда называли.1	Речь идет о Фрэнсисе Гринуэе (1777-1837). Родился в Англии. В 1812 г. за подделку финансовых докумен¬
тов приговорен судом к смертной казни, замененной ссылкой в Австралию, в Новый Южный Уэльс. Губернатор
Л. Макуори, оценив инженерные таланты Гринуэя, назначил его советником правительства (сначала без опла¬
ты) и в скором времени освободил его досрочно. Многие постройки Ф. Гринуэя считаются шедеврами строи¬
тельного искусства: маяк в Порт-Джексоне, многие церкви (в частности, в Виндзоре).2	Ноулен Сидни Роберт (1917-1992) - австралийский художник. В1949 г. совершил путешествие в австралийс¬
кую «глубинку», после которого нарисовал «двойной» портрет первооткрывателей Австралии P.O. Бёрка и Дж.
Уиллса.3	Сэр Рассел Драйздейл (1912-1981) - австралийский художник. Знаменит своими картинами с видами Цент¬
ральной и Западной Австралии, куда он совершил путешествие в 1957 г.-259-
Что такое Улуру - скала, гора? Для горы он недостаточно высок, всего триста пятьде¬
сят метров, для скалы слишком округл. Скорее он напоминает невероятной величины бу¬
лыжник, заброшенный сюда чудо-великаном. Взобраться на него, либо обойти его кругом,
что занимает около двух часов, стало для многих своего рода ритуалом.Но дело не в размерах Улуру при всей их внушительности. Главное - это «цветопред-
ставление», которое он ежедневно устраивает. На рассвете Улуру черен, как будто он впи¬
тал в себя всю темноту ночи. Но солнце поднимается чуть выше, и он меняет свой цвет на
багровый, затем постепенно становится коричневым. В полдень он слепяще-оранжевый,
на закате - пламенно-красный. Затем он медленно гаснет, вновь коричневеет и наконец
растворяется в наступающей тьме.Как какие-то идолопоклонники, стекаются к Улуру австралийцы. То, что раньше пуга¬
ло: камни и пески пустыни, безлюдье, отдаленность от всего и вся, - теперь привлекает.
«Мертвое сердце» Австралии уже не мертво. Здесь построены первоклассные гостиницы
с плавательными бассейнами, ресторанами, кинотеатрами.Пустыня вошла в моду, вошла в переносном и прямом смысле. Австралийские мо¬
дельеры вдохновляются красками, которых нет нигде в других местах. Коричневое, оран¬
жевое, все оттенки красного, черное в самых невероятных сочетаниях широко ими ис¬
пользуются. Манекенщиц самолетами доставляют к Улуру, где они на фоне красных пес¬
ков и высохших деревьев позируют перед камерами в экстравагантных туалетах из тон¬
чайшей шерсти, держа за хвост метровых извивающихся варанов. Все это - реклама, рек¬
лама Улуру, австралийской предприимчивости, австралийским модам, австралийской -
«лучшей в мире» - шерсти.Что касается аборигенов, то они с незапамятных времен, в течение многих тысяче¬
летий, тогда, когда еще не были построены пирамиды Хеопса и Хефрена, приходили к
Улуру, чтобы совершить церемонии в честь мифических существ, которых они считали
создателями окружающего их мира и своими предками. В их воображении этими суще¬
ствами были гигантские кенгуру, эму, динго, змеи, ящерицы. Каждому тогда было изве¬
стно, что в глубокой, переливающейся разными цветами, заполненной водой впадине на
вершине Улуру живет огромный змей Уанамби, змей с гривой, с острыми зубами и разве¬
вающейся бородой, который, когда он рассержен, взбирается на небо и превращается в
радугу. <...>Разговор на Мартин-плаза-	Если, начитавшись Лоусона, вы решите, что типичный австралиец - обросший ще¬
тиной сухопарый мужчина с завернутыми в одеяло пожитками на спине, этакий вышаги¬
вающий по пыльной дороге индивидуалист, который задерживается на время на овце¬
водческой ферме, чтобы заработать себе на хлеб, табак и пачку чаю, то вы ошибетесь.
Австралиец привык к заводам, к конторам, к пляжам, наконец, а наш буш, так мы называ¬
ем лес, наши пустыни для него, пожалуй, не меньшая экзотика, чем для европейца, - го¬
ворил Дэвид.<...>Дэвид Уоррен - профессор Сиднейского университета. Он родился в Англии, там же
получил образование, но уже давно связал свою судьбу с Австралией. Однако своим тем¬
пераментом он меньше всего походил на англичанина, во всяком случае англичанина, ка¬
ким мы его себе представляем. Пылкий, очень разговорчивый, готовый поспорить, он ско¬
рее походил на уэльсца или ирландца. «Кельт, типичный кельт!» - говорили о нем его
друзья. <....>-	Посмотрите на сиднейцев! - продолжал Дэвид. - Они расположились здесь, как
дома, и ничего удивительного: горожане. Австралия, наверное, самая урбанизированная
страна мира. Ни Америка, ни Англия с нами в этом смысле не сравнимы. Девять из каж¬-260-
дых десяти австралийцев живут в городах. Социологи пишут об австралийце как о «разд¬
военной личности». Он живет, работает, проводит почти все время в городе, вдыхает ав¬
томобильную гарь, а в своем воображении видит себя человеком, странствующим под
открытым небом где-нибудь в буше.-	А как насчет типичной австралийки?-	О, вы затронули сложный вопрос! Мы по части женского равноправия отстали.
Спросите любую из наших женщин, и она вам скажет, что наши мужчины неизменно пред¬
почитают мужскую компанию женской. Их влекут скачки, футбол, серфинг, крикет, что
угодно, в большей степени, чем перспектива застрять в свободное время дома и, не дай
бог, оказаться в обществе женщин. Но, - Дэвид широко улыбнулся, - при этом она не пре¬
минет заметить, что, к счастью, ей повезло, что ее муж в этом смысле является приятным
исключением.<...>Не уезжайте из Австралии без опала!<...> В томе Большой советской энциклопедии, выпущенном в 1970 году, «Австра¬
лия» соседствует с «алмазами», но в статьях об Австралии нет упоминания об алмазах, а
в статье об алмазах нет упоминания об Австралии.Авторы статей не ошибались. Все верно. Об австралийских алмазах заговорили позд¬
нее - с начала восьмидесятых годов.Старейший континент не устает удивлять геологов. Он оказался просто нашпигован¬
ным полезными ископаемыми. Железная руда, каменный уголь, уран, бокситы, никель,
медь - все это посыпалось, как из рога изобилия, как только «царапнули» поверхность
безлюдных пустынь.Алмазы были найдены в Кимберли, штат Западная Австралия, в местах, отделенных от
Перта, ближайшего большого города, двумя тысячами километров. Впрочем, вблизи не
было и малых городов и даже поселков. Горы цвета охры, плоские, сжигаемые солнцем
равнины, по которым гуляет жаркий ветер, поднимая клубы красной пыли, - вот что такое
Кимберли. Если же смотреть с воздуха, а мы летели из Сиднея в Сингапур над этими мес¬
тами, то впечатление такое, будто находишься не над нашей голубой планетой, а над Лу¬
ной или даже над Марсом.Сразу же после первых ставших известными находок алмазов сюда устремились, рас¬
считывая на большие барыши, сотни компаний.Самолеты, вертолеты, вездеходы, верблюды - все было пущено в ход, все было мо¬
билизовано для поисков месторождений драгоценных кристаллов. Не чурались и про¬
мышленного шпионажа: боялись, что конкурент найдет, обгонит, обойдет.«Алмазная лихорадка» была не похожа или мало похожа на «золотые лихорадки»,
которые не раз до этого переживала Австралия. Одному человеку или артели старателей
не перевернуть миллионы тонн породы, а ведь именно эта задача стояла перед теми, кто
собирался разбогатеть на алмазах Кимберли. Не оказалось это под силу и сотням мелких
компаний. Призрачные надежды лопнули как мыльные пузыри.Они не могли не лопнуть. Уж очень велики были масштабы начинания. Один австра¬
лийский специалист не без иронии заметил, что для того, чтобы врубиться в жерло потух¬
шего миллионы лет назад вулкана и создать крупнейший в мире алмазодобывающий
комплекс, понадобились лишь все достижения современной геологии и горнодобываю¬
щей техники да полмиллиарда долларов.Первые алмазы, добытые в Аргайле (так называется место разработок, комплекс и
сама компания), поступили на мировой рынок в 1983 году. Сейчас экскаваторы вгрызают¬
ся в толщу земли, с грохотом наполняются кузова самосвалов, непрерывно движущиеся
стальные челюсти машин пережевывают миллионы тонн алмазной породы.-261 ~
Огромные капиталы, техника, тяжелый труд рабочих и основанный на них холодный
расчет монополий. Ожидалось, что благодаря одному только месторождению «Аргайл»
Австралия перегонит Заир и Южную Африку по добыче алмазов. Выверенные на компью¬
терах цифры показывали: комплекс «Аргайл» должен за время своей «активной жизни»
дать два вагона алмазов. Два пятидесятитонных вагона. Здесь нет места романтике, хотя
наверняка среди этих алмазов (большая часть их пойдет на технические цели) могут ока¬
заться соперники «исторических» камней. Уже найдены розовые кристаллы, а они осо¬
бенно ценятся.До того как нам довелось услышать о розовых алмазах Аргайла, мы пребывали в пол¬
ном неведении о том, что алмазы бывают не только прозрачно-бесцветными («белыми»),
но и зелеными, голубыми, розовыми.Прогнозы оправдались. В середине восьмидесятых годов Австралия вышла на пер¬
вое место в мире по добыче алмазов, обогнав Заир и Южную Африку (в 1987 году на пя¬
том континенте было добыто 35 млн. каратов). На Австралию приходится теперь около
трети всех добываемых на планете алмазов. Удивительно, пожалуй, то, что австралийская
«алмазная лихорадка», разразившаяся на наших глазах и имеющая поистине глобальные
экономические последствия, не привлекла широкого внимания. Как утверждал один вос¬
точный мудрец, людям свойственно не замечать очень малое и ... очень большое. Погоня
за алмазами на пятом континенте продолжается.<....>Что такое «типичный австралиец»<...> Как почти всегда, когда мы встречались с австралийцами в непринужденной
обстановке, речь зашла об Австралии, о ее месте в мире, о ее проблемах, о том, чем живут
и дышат австралийцы.На этот раз беседа была особенно оживленной. Все очень хотели, чтобы мы выска¬
зали свое мнение о том, что такое австралиец. Но мы воспротивились, ссылаясь на то, что
нельзя же от нас ожидать проникновения в австралийскую душу.-	Пожалуй, вы правы. Мы и сами в этом до конца не разобрались, - сказал мужчина
средних лет в больших, в тяжелой оправе очках.-	Вам легко. Каждый знает, что такое русская душа, Толстой и Достоевский давно
всем все разъяснили, а вот что такое австралийская... - И он задумался.Заговорили другие. Тема, по-видимому, затронула всех. Создалось впечатление, что
они не столько хотели объяснить нам, что такое австралиец, сколько пытались уяснить это
для себя.Кто-то шумно вздохнул. Заговорил до того молчавший человек. Он казался стесни¬
тельным, но по улыбкам остальных, по устремленным на него взглядам мы поняли, что это
не совсем так.-	Австралиец - воплощение всех лучших человеческих качеств. Скромность, выдер¬
жанность, необыкновенная уживчивость, умение держать себя в обществе, обходитель¬
ность, уважение к чужому мнению, дисциплинированность, тонкость чувств, - перечислял
он.-	Не забудьте о нашей врожденной самокритичности и нелюбви к хвастовству, - пе¬
ребил кто-то.-	Забыть об этом? Как можно! - продолжал говоривший с самым серьезным видом.-	Всем известно, что мы лучшие ценители музыки, искусства, литературы, не говоря о том,
что лучших спортсменов, какой вид спорта ни возьми, просто нет.Все расхохотались.Писатель встал и, подойдя к книжным полкам, вынул довольно зачитанный том.-262-
-	Думается, полезно заглянуть в Прингла4, - сказал он. - Этот шотландец многое у
нас подметил, да и вообще со стороны, наверное, виднее. Давайте прочту. «В настоящее
время Австралия менее английская по духу, чем это может показаться. Австралия - это
Австралия. Просто поразительно, до чего резко проявляется характер австралийца. Этот
характер легко узнается в любом, кто бы он ни был, - грубоватость скорее, чем жесто¬
кость, отзывчивость, уживающаяся с нетерпимостью, широта, склонность сомневаться в
общепринятых истинах и при этом удивительная доверчивость. Австралиец обидчив, но
обидеть другого не боится; он всегда готов ввязаться в драку, но с такой же готовностью
поможет тому, кто попал в беду... Лучшие качества австралийца - смелость и прямоду¬
шие, готовность высказать то, что он думает».-	Ну что ж, в этом что-то есть. Кое-что Прингл подметил, - сказал человек в очках. -
Но все же он мерит какой-то английской меркой.-	А что ему остается делать! - вставил писатель. - Мы же все в конечном счете вы¬
ходцы с берегов Альбиона, и от этого никуда не уйдешь. И вообще английского мы сохра¬
нили немало. Возьмем хотя бы любовь к спорту. Но вот уважения к властям предержа¬
щим, которым грешат некоторые англичане, у нас не осталось и следа. Испарилось под
солнцем! Мы все же бунтари. Боссов у нас откровенно не любят, само слово «босс» про¬
износится с пренебрежением. Не жалуют любых представителей власти. <...>Австралийские верблюдыКогда видишь зеленую, уютную, обжитую Аделаиду, трудно себе представить, что
пустыни Центральной Австралии за порогом.Из Аделаиды устремлялись на север первые пытавшиеся пересечь континент путе¬
шественники. Некоторые из них рассчитывали найти там большое внутреннее море. Они
даже брали с собой лодки. Но моря не нашли. Нашли смерть под испепеляющим солн¬
цем.А море было. Оно есть. Они его не заметили. Это подземное море. К востоку от пус¬
тыни Симпсона раскинулся самый большой артезианский бассейн мира. Площадь его бо¬
лее миллиона квадратных километров. Воды этого моря сейчас поступают на поверхность
через восемнадцать тысяч артезианских скважин. У этих скважин утоляет жажду каждая
пятая овца Австралии.Более удачливые первопроходцы открыли дорогу через континент с юга на север че¬
рез «мертвое сердце» Австралии. По проложенным ими маршрутам двинулись караваны
тяжелогруженых верблюдов в сопровождении проводников-афганцев. Верблюды были
завезены сюда из английских владений в Индии.На «Великом австралийском караванном пути» появились караван-сараи. В поселке,
где жили погонщики, была построена мечеть, и тишину пустынь оглашал несколько раз в
день пронзительный крик муэдзина, призывавшего правоверных к молитве.Промелькнули десятилетия, и на смену караванам пришла железная дорога, протя¬
нувшаяся до самого центра континента - до Алис-Спрингс (в память о караванах курси¬
рующий по этой дороге пассажирский экспресс носит название «Ган» - так сокращенно
называли афганцев в Австралии), а чуть позже - шоссе, дальше к северу, до Дарвина.Верблюды оказались не нужны, и их выпустили на волю. Просторы Большой Песча¬
ной пустыни, Большой пустыни Виктория, пустынь Гибсона и Кэннинга, по-видимому,
вполне им подошли. Сейчас дикие верблюды исчисляются здесь сотнями тысяч.4	Джон Мартин Прингл (р. 1912 г.) - английский журналист, издатель; с 1952 г. жил в Австралии, возглавлял
многие видные журналы. Речь идет о его книге «Австралийский акцент» (1958), остроумном и проницательном
исследовании австралийских нравов, культуры, политики.-263-
Сухие, мускулистые животные выносливей и значительно быстрей своих одомашнен¬
ных арабских предков. Они ценятся в Саудовской Аравии и закупаются для популярных
там верблюжьих бегов. Впрочем, немалое число верблюдов по-прежнему используется в
Австралии в качестве вьючных животных. Любят на них покататься и туристы, для кото¬
рых устраиваются вылазки в пустыню: костры, палатки, небо над головой. Здорово! Мож¬
но почувствовать себя бедуином.Английская поговорка «везти уголь в Ньюкасл» многим знакома. Она примерно соот¬
ветствует нашей «ехать в Тулу со своим самоваром». Но время вносит свои поправки. Те¬
перь австралийский уголь ввозится в Англию, а австралийские верблюды - на родину их
предков, в Саудовскую Аравию.Верблюды не единственные животные на континенте, которые проделали, так ска¬
зать, обратную эволюцию - от одомашненного состояния к дикости. Впрочем, от Австра¬
лии ждешь, что там все наоборот - географически антипод как-никак.На другом конце континента, в болотистых низинах Квинсленда, одичали и размно¬
жились выпущенные на волю, завезенные сюда из Юго-Восточной Азии буйволы. Их те¬
перь несколько сот тысяч. Могучие быки с развесистыми рогами представляют даже уг¬
розу для тех немногих людей, которые забираются в глушь.Во многих местах пасутся стада одичавших лошадей, так называемых брамби. Брам-
би тоже исчисляются сотнями тысяч. Укрощение брамби - один из излюбленных аттрак¬
ционов австралийского родео. Австралийские ковбои (здесь их именуют «брэйкеры» -
объездчики) ничем не уступают техасским.<...>Песчаные барханы, стекающие по ним струйки песка, никакой растительности - та¬
кова пустыня в нашем представлении. Такие пустыни есть в Австралии, но в большинстве
своем австралийские пустыни каменисты, щетинятся спинифексом - жестким кустарни¬
ком с острейшими колючими шипами. Кое-где заросли акаций, то тут, то там одинокие эв¬
калипты, а там, где глубоко под землей источники воды, - целые эвкалиптовые рощи. Де¬
сятки высохших озер. Их дно покрыто белым слоем искрящейся на солнце, похожей на
снег соли.Дожди редки, иногда их не бывает по нескольку лет кряду, но, когда вдруг разверза¬
ются хляби небесные, потоки воды обрушиваются на иссушенную зноем землю, наполня¬
ются безводные русла рек, пустые чаши озер, а всегда сухое озеро Эйр, одно из самых
больших на Земле, на какое-то время становится настоящим морем. (На памяти европей¬
цев Эйр превратилось в море всего один раз.) В такие моменты Австралия теряет право
называться самым сухим континентом.После дождей пустыня мгновенно оживает, покрывается ковром ярчайших цветов.
Многие австралийцы, да и не только австралийцы, но и все путешествовавшие по пустыне
в момент цветения, в один голос утверждают, что зрелище это поражает, оно незабывае¬
мо. Полосы синего чередуются с полосами багряного, розового, фиолетового, желтого. Но
буйство красок длится от силы несколько недель. Солнце вновь сжигает все. Пустыня ста¬
новится пустыней, и с ней нельзя шутить.<...>Текст печатается по изд.: Железново И., Лебедев И. Еще одно открытие Австралии. М.: Мысль,
1989. С. 13-14,21-22,35-39,54-56,174-175,189-191.~264-
ИОСИФ АЛЕКСАНДРОВИЧ БРОДСКИЙ
(1940-1996)И. Бродский,, крупнейший поэт XX в., лауреат Нобелевской премии по литературе (1987),
переводил австралийских поэтов в основном до своего вынужденного отъезда из СССР в 1972
г. Для одной из первых поэтических антологий австралийской поэзии (1967) И. Бродский пе¬
ревел стихи Ф. Хадсона и Кр. Уоллеса-Крэбба.Много позже в стихотворении самого И. Бродского именно Австралия становится неопре¬
деленно призрачным, но все же предпочтительным местом так и не состоявшегося приюта...Памяти отца: Австралия1Ты ожил, снилось мне, и уехал
в Австралию. Голос с трехкратным эхом
окликал и жаловался на климат
и обои: квартиру никак не снимут,
жалко, не в центре, а около океана,
третий этаж без лифта, зато есть ванна,
пухнут ноги, «А тапочки я оставил» -
прозвучавшее внятно и деловито.И внезапно в трубке завыло «Аделаида! Аделаида!»,
загремело, захлопало, точно ставень
бился о стенку, готовый сорваться с петель.Все-таки это лучше, чем мягкий пепел
крематория в банке, ее залога, -
эти обрывки голоса, монолога
и попытки прикинуться нелюдимомв первый раз с той поры, как ты обернулся дымом.19891	Александр Иванович Бродский умер в Ленинграде в 1985 г. Власти не дали И. Бродскому разрешения прие¬
хать на его похороны (так же, как и на похороны матери в 1983 г.).-265~
Из австралийской поэзииФлексмор Хадсон2
Ночной почтовый на МэллиИз-за корявых корней дорога домой длинней.
Вагоны гремят сильней, чем больше вокруг теней.
Дети бегут по домам. Попугаи взлетают вверх.
Лампу зажечь бы нам, так как закат померк.Так как луна из-за крыш в дальний пустилась путь,
Можно на стол накрыть и молча пиво тянуть.Кристофер Уоллес-Крэбб2
Кладбище автомобилейСкелеты долговечней, чем моторы.Моторы распадаются. Скелет
переживает сердце. Здесь, на свалке,
над ржавыми останками шумят
деревьев неумолчные моторы.Маховики здесь откружились в вальсе,
которым развлекался лучший друг
асфальта. На земле неосвященной,
на кладбище машин, подобно эху,
лишь дети кружат в самодельном вальсе.
Трепещут неподвижные кусты,
перегоняя царственные форды,
которые вчера еще хвалились
заемной силой, гордо обгоняя
дома и неподвижные кусты.Я размышлял о доле человека,Чьи ржавые поделки средь кустов
Старинного достоинства полны,И, в свете утра глядя на руины
Машин, я видел детство человека.Тексты печатаются по изд.: Бродский И. Сочинения: В 5 т. Т. 4. СПб.: Изд-во «Пушкинский фонд»,
1998. С. 69; Поэзия Австралии. М.: Худож. лит., 1967. С. 216,288.2	Хадсон Флексмор (1913-1988) - австралийский поэт, основные сборники его стихов вышли
в 1930-е - 1940-е гг. («Песня и акулы», 1937; «В пасти ветра», 1940; «Первый нежный дождь», 1943; «Словно же¬
лезные холмы», 1944); одна из главных тем его лирики - восхищение красотой природы.3	Уоллес-Крэбб Кристофер (р. 1934 г.) принадлежит к числу австралийских «университетских поэтов» 1950-х -
1960-х гг.; склонен к медитативной ироничной лирике («Откуда прилетает ветер», 1971; «Основы радости»,
1976).-266-
АРТЕМ ЮРЬЕВИЧ РУДНИЦКИЙ
(Р. 1955 г.)Историк доктор исторических наук проректор Дипломатической Академии МИД РФ.
Занимается проблемами историографии и политики стран Тихоокеанского региона.
Австралии посвящены книги А.Ю. Рудницкого «Двести лет австралийской истории. Кон¬
цепция национального развития» (1987) и «Другая жизнь и берег дальний... Русские в
австралийской истории» (1991).Другая жизнь и берег дальний...
Русские в австралийской историиПутешественники, дипломаты, купцыВ 80-90-е годы минувшего столетия начался новый период развития русско-австра-
лийских отношений: устанавливались постоянные контакты между экономическими и об¬
щественными организациями, промышленниками и финансистами, дипломатическими ве¬
домствами. Все больше русских посещало пятый континент. Австралия уже давно не бы¬
ла каторжной колонией, весьма опрятной, но бедной и неприметной с точки зрения
«большой» политики и экономики. Она превращалась в процветающую страну европейс¬
кого типа, но самобытную и неповторимую, разбогатевшую после открытия золота, ожив¬
ленно торгующую шерстью, кожами и другими продуктами сельского хозяйства, с разви¬
тым горным делом, с населением, быстро растущим за счет иммиграции, со своими куль¬
турными традициями.В 1888 г. австралийские колонии со всей торжественностью отметили столетний
юбилей начала заселения пятого континента европейцами (в празднествах принимал
участие русский корвет «Рында»1). В этом же году в Австралии была устроена Всемирная
выставка - достижения «антиподов» получали общемировое признанием...>В последней четверти XIX - начале XX в. русские корабли по-прежнему посещали
Австралию. Они не могли отказаться от заходов в Сидней, Мельбурн, Аделаиду и другие
порты пятого континента в силу не только географических, но и экономических сообра¬
жений. «Не подлежит сомнению, - рапортовал начальству командир клипера «Изумруд»
капитан Михаил Кумани, - что Мельбурн самый дешевый порт из всех, посещенных вве¬
ренным мне клипером со времени выхода из Европы»2. Здесь можно было за весьма уме¬
ренную цену приобрести уголь, продовольствие, промышленные товары.Вместе с тем по сравнению с предыдущими десятилетиями посещения российскими
моряками австралийских городов становились все более редкими. Кончилась эпоха рус¬
ских географических открытий, и тихоокеанские дела все меньше интересовали Петер¬
бург. Прекратила свою деятельность Российско-американская компания, торговые базы и1	См. материал Ф.К. Авелана, публикуемый в настоящем издании, с. 109-110.2	Морской сборник. 1872. Т. 120. № 6. С. 112. (Здесь и далее примеч. А.Ю. Рудницкого).-267-
фактории на калифорнийском побережье и на Гавайях были ликвидированы, а Аляска
продана. Царская Россия была не в состоянии обеспечить рентабельную эксплуатацию
своих тихоокеанских владений и уступала свое место в регионе другим державам, отка¬
зываясь от соблазнительных экспансионистских замыслов, разрабатывавшихся еще с на¬
чала столетиям...>После 1901 г., когда с необыкновенной торжественностью было провозглашено об¬
разование Австралийского Содружества - федерации пяти штатов (бывших колоний),
вопросам обороны стало придаваться еще большее значение. В их успешном решении
правящие круги видели одно из главных условий достижения политической самостоя¬
тельности.Представления о русских, уже вплетенные в национальное сознание на уровне опре¬
деленных стереотипов, оставались сложными. Симпатии уживались с подозрительностью
насчет намерений «полуцивилизованных варваров» и «жестоких агрессоров». Нормаль¬
ные отношения с русскими людьми, посещавшими пятый континент, приходили в проти¬
воречие с идеологическими запросами правящего класса, озабоченного охраной
собственных и британских позиций в Тихоокеанском регионе, с негативными проявлени¬
ями укреплявшегося национализма.<...> В целом к концу XIX в. явно усилился интерес русских к Австралии и к австра¬
лийскому обществу, причем интерес этот был продиктован не только любознательностью,
но и практическими потребностями людей, вынужденных менять место жительства, пере¬
езжая на пятый континента....>Вполне понятно, что в новых условиях русская служба почетных консулов уже не со¬
ответствовала достигнутому уровню взаимного общения и не могла удовлетворить Петер¬
бург. В июле 1893 г. на смену Джеймсу Дамиону в Австралию приехал первый штатный
русский консул Алексей Путята, который получил статус генерального консула. Он сыграл
заметную роль в улучшении и расширении русско-австралийских связей. В письме, дати¬
рованном 18 января 1894 г., Путята информировал русского посла в Лондоне Егора Ста-
аля о существующем в Австралии «наивном опасении, что Россия в будущую войну, в бли¬
зость которой все здесь почему-то верят, непременно изберет Австралию одним из пунк¬
тов своего «нападения». Путята развернул активнейшую деятельность, чтобы повлиять на
общественное мнение австралийцев и изменить точку зрения правящих кругов. Встреча¬
ясь с австралийскими государственными деятелями, он постоянно подчеркивал миролю¬
бивый характер намерений России. В беседе с губернатором Мельбурна лордом Гоупто-
ном Путята заявил, что его назначение «вызвано исключительно законным желанием им¬
ператорского правительства ближе познакомиться с бытом, экономическим и коммерчес¬
ким развитием этой молодой, но уже столь преуспевающей страны»3.В письме Егору Стаалю 15 февраля 1884 г. консул высоко оценивал результаты сво¬
ей тактики, которые превзошли все его ожидания: «Начиная с премьера, они все приня¬
ли меня самым лучшим образом и дали понять, что не только не имеют по отношению ко
мне никаких подозрений, но, напротив, чувствуют себя польщенными, что Россия назна¬
чила к ним штатного консула, и что будут рады доставлять мне всякие сведения, о каких
бы я ни просил их, для составления моих донесений»4. Тогда же, в феврале, Путятой был
дан «банкет в честь министра государственных имуществ Виктории», на котором присут¬
ствовали все члены правительства колонии, парламентарии, различные политические де¬
ятели. «Лучший оратор Австралии Фитц-Джеральд, - писал консул, - выступил с речью в
честь императора, приветствуя улучшение русско-австралийских отношений». Эта речь3	Архив внешней политики России, фонд «Посольство в Лондоне», оп. 520, д. 692, Л. 14-15.4	Там же. Л. 35-38.-268~
«явилась первым в истории Австралии открытым и свободным признанием миролюбия
России»5.<...>Алексей Путята приложил немало усилий, чтобы убедить российских чиновников в
целесообразности торговли с пятым континентом, тем более что создание знаменитой
Транссибирской железнодорожной магистрали значительно сокращало путь между двумя
странами. Транссиб стал событием в русской жизни, изменив привычные взгляды на геог¬
рафию, на положение государства в мире. Государства, прежде далекие и неведомые, по¬
пасть в которые было невероятно сложно, оказывались близкими, чуть ли не «соседни¬
ми».К концу XIX в. становилось все более очевидным, что для России и Австралии, госу¬
дарств, расположенных в одном регионе, взаимные экономические контакты могут при¬
нести обоюдную пользу.<...>Путята подчеркивал желательность того, чтобы Россия приняла участие в междуна¬
родной промышленной выставке, открывшейся 15 ноября 1894 г. в Хобарте: «Вот прек¬
расный случай послать сюда наши товары. Австралийцы в восторге от мысли устроить на
этой выставке русский отдел. Они народ вообще очень дельный, практический и чрезвы¬
чайно любезный и предупредительный»6. «Вестник финансов, промышленности и внеш¬
ней торговли» отмечал, что австралийские рынки в известной степени уже «подготовле¬
ны к восприятию русских товаров», поскольку потребность в импорте ощущается здесь
достаточно сильно - только Виктории ежегодно приходится импортировать различную
продукцию на 14 млн. ф. ст. Возможности широки, тем более что многие товары дешевле
и проще доставлять на пятый континент из России, чем из Западной Европы или США.
Спрос же будет целиком зависеть «оттого, насколько сочувственно отнесутся представи¬
тели нашей торговли и промышленности к этому делу»7.На страницах «Вестника» генеральный консул России в Австралии сообщал заинте¬
ресованным предпринимателям, что помимо нефти в Австралию можно прибыльно сбы¬
вать русские свечи (они пользуются колоссальной популярностью у рудокопов, но «нас¬
тоящих нет, а продаются поддельные с этикеткой Невского завода», причем «подделка
производится тут же, в Мельбурне»), некоторые виды кож («юфти нет совершенно»), лес
(его продают австралийцам шведы и финны, русский лес идет сюда тоже - через Ревель
и Ригу, - но через посредников), пиво, муку и т.д. Путята предлагал экспортировать даже
мыло (у заезжего купца Н.А. Федулова «было немного русского мыла, оно всем понрави¬
лось») и спиртные напитки («наши водки столовые и разные наливки» должны были
иметь особенный успех8). Эти размышления свидетельствуют о деловой сметке проница¬
тельного человека, о его искреннем стремлении принести пользу отечеству. Не зря Путя¬
та усиленно рекламировал торговую фирму упомянутого Н.А. Федулова, наладившего в
Мельбурне широкую продажу рыбных продуктов.России, со своей стороны, как отмечалось департаментом торговли и мануфактур,
было бы выгодно приобретать в Австралии те или иные товары, например, различные кра¬
сители, которые удавалось получать лишь из вторых и третьих рук.Несмотря на старания отдельных лиц, русско-австралийский торговый обмен, воз¬
никнув в конце XIX в., оставался «ничтожным», как писал в донесении в департамент лич¬
ного состава и хозяйственных дел министерства иностранных дел России генеральный
консул в Австралии Матвей Геденштром. Но сдвиги все-таки происходили. Роберт Унгерн-5	Архив внешней политики России, фонд «Посольство в Лондоне», оп. 520, д. 692, Л. 44-45.6	Вестник финансов, промышленности и внешней торговли. СПб., 1894. № 19. С. 1182.7	Там же. С. 1165.8	Там же. С. 1182.-269~
Штернберг, сменивший Путяту, который умер в декабре 1894 г., разрабатывал проекты за¬
купки шерсти и строительства порохового завода в Австралии.<...>Расширялось русское консульское представительство в Австралии. Пятый континент
по разным надобностям посещало все больше русских людей, контакты становились мно¬
гоплановыми, возникало больше вопросов, требовавших официального вмешательства
консульской службы. Российскому генеральному консульству в Мельбурне подчинялись
консульство в Сиднее, нештатные консульские и вице-консульские представительства в
Ньюкасле, Фримантле, Аделаиде, Брисбене, Перте. В Австралии работали такие русские
дипломаты, как Николай Матюнин (1898-1899), Николай Пассек (1900-1902), Михаил Ус¬
тинов (1902-1907), Матвей Геденштром (1908-1910), Александр Абаза (1911-1917). Пас¬
сек, автор интересных работ по истории и экономике Австралии, спас «репутацию русско¬
го флота», предотвратив с огромным трудом продажу с молотка в Сиднее русского грузо¬
вого парохода «Сунгари», хозяева которого обанкротились. Глубоким знанием австра¬
лийской действительности, потенциальных возможностей австралийского общества отли¬
чались материалы, направлявшиеся в Петербург Геденштромом.<...>Русско-японская война стала своего рода рубежом в отношении австралийцев,
австралийского государства к России. Трудно сказать, как делились симпатии и антипатии
политиков и обыкновенных жителей пятого континента. Война, хотя и не затрагивала не¬
посредственных жизненных интересов австралийцев, не могла вызвать одобрение многих
рабочих, демократических и социалистических организаций. Вместе с тем в лейборист¬
ских и профсоюзных кругах были чрезвычайно сильны националистические, расистские
настроения, основывающиеся на принципе Белой Австралии, ставшем уже к тому време¬
ни государственной политикой. Эти настроения были характерны для многих «динкум ос-
си» («подлинных австралийцев»), уверенных в своем превосходстве не только над цвет¬
ными, но и над европейцами.Австралийские правящие круги, равно как и британские, надеялись на ослабление
тихоокеанских конкурентов и с тайным удовлетворением восприняли начало русско-
японской схватки. Ее результаты заставили Австралию в большей степени скорректиро¬
вать свои представления о «главном источнике региональной угрозы». Но, несмотря на
определенные симпатии к побежденному «брату по расе» и бывшему предполагавшему¬
ся противнику, теперь значительно ослабленному, прежние стереотипы еще оказывали
свое влияние на политическое сознание общества. Генеральный консул Матвей Геден¬
штром в своем донесении в Петербург в июле 1908 г. писал: «До русско-японской войны
в общественном мнении Австралии, как это ни покажется невероятным, существовало
убеждение, что Россия имеет виды на Австралию, и страх перед нашествием русского
флота еще более усиливал вековую ненависть, которую англичане питают к русским...
После несчастной войны страх прошел, недружелюбие осталось, но взамен появился но¬
вый враг... в лице... японцев»9. <...>Текст печатается по изд.: Рудницкий А.Ю. Другая жизнь и берег дальний... Русские в австралийскойистории. М.: Наука, 1991. С. 52-69.9	Архив внешней политики России, фонд «Посольство в Лондоне», оп. 520, д. 1300, л. 76.
-270-
АНДРЕЙ ЯКОВЛЕВИЧ СЕРГЕЕВ
(1933-1998)Переводчик классической и современной англоязычной поэзии, а также прозы; переводил3.	Спенсера, Дж. Донна, У. Блейка, У. Вордсворта, Дж. Г. Байрона, Р. Киплинга, У.Х. Одена, Т. Му¬
ра и многих других. Из австралийских поэтов А.Я. Сергеева особенно привлекали стихи клас¬
сиков национальной поэзии М. Гилмор и Дж. Райт, а в конце 90-х гг. он познакомил русского чи¬
тателя с удивительным сегодняшним поэтом Лесом Мерреем.Из австралийской поэзии[Вступление к публикации переводов стихотворений Леса Меррея1]Существует мнение, что Леса Меррея занимают одни чрезвычайности - например,
безвестный австралиец, более века назад придумавший телевидение; переезд деревян¬
ного городка - целиком - на новое место; забой скота, увиденный глазами коровы;
уничтожение нацистами отсталых детей; взгляд на войну 1812 года из султанского
дворца в Стамбуле, да к тому же размышляет о ней султанша, кузина первой жены На¬
полеона, и т.д.Есть и другое мнение: Лес Меррей способен только воспевать свою родную Австра¬
лию, главным образом ее природу.Сам поэт согласен и с тем, и с другим мнением.«Дело в том, что меня интересует решительно все на свете», - говорит он.Добавим, что в отличие от многих западных поэтов Меррей не одержим ложным
стыдом и прямо заявляет, что любит свою страну и верит в Бога.В Австралии, Англии, Соединенных Штатах о нем давно уже пишут:«Лес Меррей с полным правом выступает от имени всей нации, от центра Сиднея
до глубинного буша; он хранитель души Австралии и иронический комментатор ее нра¬
вов и обычаев. Он первый поэт современной Австралии».«Сегодня он один из лучших поэтов английского языка; один из суперлиги, включаю¬
щей Шеймаса Хини, Дерека Уолкотта и Иосифа Бродского».А вот как отозвался о нем Бродский: «Близоруко считать г-на Меррея австралийс¬
ким поэтом - также, как Йейтса - ирландским. Просто он один из тех, кем жив английс¬
кий язык».<...> Он единственный несомненный наследник поразительного расцвета австра¬
лийской поэзии тридцатых - сороковых годов. По трагизму мироощущения он особенно
близок выдающейся поэтессе Джудит Райт, чьи стихи высоко ценил Роберт Фрост. Од¬
нако в отличие от предшественников Меррей глубже зарывается в язык, иногда дерзко
экспериментирует со словом. Образная система его сложна и богата и доходит до ба¬1	Меррей Лес (р. 1938 г.). Детство провел на молочной ферме отца в Новом Южном Уэльсе, что во многом оп¬
ределило его мировоззрение, проявившееся в стихах: тоску по исчезающей естественной жизни. Учился в уни¬
верситете Сиднея, в Европе. Ведущей фигурой австралийской поэзии стал в 1960-е гг.-271 -
рочной утяжеленности. Не все его высказывания поддаются логическому истолкова¬
нию. Этот поэт нелегкий для чтения - и тем более для перевода. <.. .>Стихи из книги «Собака Лиса Поле»2Трубка	Фермер в пятьдесятЭнн Мойал и Робу Кроуфорду Не он сотворил все это,Люди в запонках очень многие
очень похожи на Генри Саттона;
сотню лед назад в Балларате он
взял да и выдумал телевидение -
его сотворят потом и другие.Он назвал его телефанией:
слово по-гречески выстроил верно.
Все это было не просто теорией -
нипковский диск и эффект Керра,
и фотоэлемент из селенауже налицо. И в его Балларате
тогда увидали бы Кубок Мельбурна,
все затевалось этого ради;
но тогда еще не было радио,
по проволоке же сигналы трудноидут, не сливаясь в изображение.
Только когда закончился век,
знавший лишь конное передвижение,
кони сподобились взвиться вверх
под стрельбу и музыку телевещания.Мы к небогатым пришли результатам,
отецтелефании Генри Саттон,
и это мог бы поставить в укор,
гуляя с вами под Балларатом,
случайно забредший сюда репортер.но мог хотя бы зато представить,
как ветры плотину замшелую
только что не шевелят,
и как в часы водопоя
удваиваются коровы,
и лоснятся рои лягушат.Уток, дремлющих стоя,
капая на плотину,
он тоже мог бы представить -
но только не буйный размах
бунзеновских горелок
голубоватых лилий
на высоких стеблях,стоящих над тучей листьев,
словно на якорях.Он об этом не думал -
но, превращая в пруд
мывшую берег речку,
он своими трудами
лилиям дал приют.То же с домохозяйством.Он мог хотя бы представить,
как на ветру парусят
пестрые флаги пеленок,
говорящие: здесь ребенок,
но не что из этого следует,
и кто появился на свет,и какое ждет его детство,
и чем он кончит и где.На запруде сидит собакаи,	голову вместе с хвостом
повернув, равнодушно смотрит
на кроны окрестных деревьев,
перевернутые в воде.2	Murray Les. Dog Fox Field. Sydney, Angus and Robertson, 1990.
-272-
Джудит Райт3РебенкуЯ в детстве увидела птицу
с пылающим опереньем,
и зренье наполнилось жизнью,
и жизнь наполнилась зреньем.Зимою в морозный вечер
на свет выходила лунный,
и месяц в предгорье казался
прибрежной песчаной дюной;у ног моих дикий кролик
то, лапки подняв, молился,
то бился в силке и плакал,
и нож, дрожа, серебрился.В кустах внезапное солнце
улавливалось сетями
и вспыхивало в паутине,
словно священное пламя.Пламени света в росах,
пламени крови на листьях
вторило пламя солнца
в вихре дроздов голосистых.Я вспомнила это, чтобы
избавить тебя от сознанья,
будто удел человека -
только ложь и страданья,чтоб ты поверила в мудрость
бессмертного утвержденья:«Все поглощают страсти,
все воскрешают стремленья».Тексты печатаются по изд.: Из современной австралийской поэзии. М.: Прогресс, 1972. С. 47-48;
Иностранная литература. 1998. №4. С. 6-7.3	Райт Джудит (1915-2000) - автор многих сборников стихов (наиболее известные - «Птицы», 1962; «Приро¬
да любви», 1966; «Четыре квартета», 1976; «Иллюзорное жилище», 1985). Постоянный мотив ее лирики - про¬
тиворечие мечты и жизни; стремление уберечь хрупкое счастье существования.-273-
ПАТРИК УАЙТ- ОТРАЖЕНИЯ В РУССКОЙ КРИТИКЕКрупнейший прозаик Австралии (1912-1990); его творчество положило конец мифу о
провинциализме и отъединенности культуры Австралии от тенденций в мировом культур¬
ном процессе. Родился в семье крупных землевладельцев, образование получил в Англии - в
привилегированной закрытой public school и Кембриджском университете. Первые книги
Уайта (сборник стихов и два романа на английском материале) вышли в Англии. В годы Вто¬
рой мировой войны Уайт служил в британских ВВС. В 1949 г. он вернулся в Австралию, где
сначала занимался фермерством, затем целиком отдался писательской деятельности.
Главная тема творчества Уайта (романы «Древо человеческое», 1955; «Фосс», 1957; «Едущие
в колеснице», 1961; «Вивисектор», 1970; «Око бури», 1973; сборники рассказов «Обожженные»,
1964; «Какаду», 1974 и др.) - исследование того, что он сам назвал «Великой Австралийской
Пустыней», - общества, в котором извращены важнейшие для писателя ценности: любовь,
искусство, способность творить добро, вера. В1973 г. П. Уайт стал - впервые в Австралии -
лауреатом Нобелевской премии по литературе: за «эпическое, психологическое повествова¬
тельное мастерство, принесшее новое в литературу».На русский язык переведены роман П. Уайта «Древо человеческое» (1976, пер. Н. Трене¬
вой) и повести «Какаду» и «Женская рука» (1986, пер. Р. Облонской). О специфике его творче¬
ства писали многие исследователи, выдержки из их работ и составили настоящий раздел.Владимир Сергеевич МуравьевАвстралийская сюита<...> произведения Уайта образуют не линейную последовательность, а некое моза¬
ичное единство. Они не продолжают, а дополняют друг друга, причем нередко давняя вещь
оказывается обязательным разъяснением к новой, и наоборот. Подобно Фолкнеру, Уайт -
«жестокий писатель» (стоит заодно вспомнить, что любимец Уайта - и Фолкнера - Досто¬
евский был в свое время назван «жестоким талантом»): его интересует жизнь на ее роко¬
вых изломах, особые и странные случаи, кризисные состояния и темные закоулки души.<...>Уайт не описывает Австралию; он, если можно так выразиться, пишет ее, то есть
воссоздает смещенный изнутри, небывалый и неповторимый пейзаж особого состояния
духовной жизни - пейзаж свежий, яркий и в то же время несколько зловещий. И донель¬
зя австралийский, хотя Австралия Уайта в ее экзотической первозданности - «Терра ауст-
ралис инкогнита», новооткрытая земля. Тем не менее это - собственно Австралия, в отли¬
чие от готового и удобного «образа Австралии». <...><...> стиль Уайта легче осваивать на малом прозаическом пространстве. Такую воз¬
можность предоставляет новый, второй сборник рассказов - «Какаду». Он имеет отчетли¬
вую и целостную структуру: две повести обрамляют четыре рассказа. Тема задается, варь¬
ируется и получает завершающую огласку в последней повести.<...> Новая «сюита» Уайта («Какаду»)1 тесно примыкает к предыдущим его сочине¬
ниям; все вместе они образуют слитное целое, своеобразную физиологию трагического1	White Patrick. The Cockatoos. Ц 1974.
-274-
духовного опыта. К сожалению, именно и только физиологию. В этом специфика таланта
Уайта, разумеется, и мировоззренческая специфика (для него нет ни всеобъемлющего аб¬
сурда, ни тупой безысходности). В этой области он делает свои художественные откры¬
тия. Его «психологическое повествовательное мастерство» несомненно, но перед нами не
эпическая картина, а скорее поэтическая мистерия с трагедийным подтекстом, и неволь¬
ными статистами этой мистерии выступают персонажи Уайта.«Иностранная литература». 1976. № 1. С. 256-258.Владимир Александрович ХаритоновНовый роман известного австралийского писателя2 («Повязка из листьев»), лауреа¬
та Нобелевской премии Патрика Уайта - своего рода философский «опыт о человеке»; у
него мог бы быть подзаголовок «удел человеческий». Речь идет о том, что человек не
властен над обстоятельствами, в которые попадает; что он не знает самого себя и что, на¬
конец, знания своего места в жизни (своей «роли» или шире - судьбы) человеку не дано.
Как обычно, у Уайта за частным бытом сквозит абсолютное бытие, а погруженные в пов¬
седневность герои примером собственной жизни (а то и ценою ее) утверждают опреде¬
ленный мировоззренческий тезис. Сила и слабость, границы добра и зла, видимость и
сущность, надежность цивилизации (приобретенные знания, нажитый опыт) в противос¬
тоянии хаосу (внешнему и внутреннему) - вот только некоторые вопросы, поднятые в ро¬
мане Уайта. <...>Для [Остина Роксбера] слово - точный и полный снимок с жизни. Восторженный ди¬
летант, поклонник Вергилия, законченный образец «головного» восприятия жизни, он
уже в своем времени анахронизм, пережиток XVIII века. Вконец замороченный начетни¬
чеством, он даже смерть объявляет «литературной условностью», хотя собственный конец
встретит самоотверженно и достойно. <...>«Испытывая» характер Эллен, Уайт заставляет героиню испить полную чашу духов¬
ных и физических страданий. Вот смерти, происшедшие на ее глазах: мать, отец, свекровь,
юнга Освальд, муж, весь экипаж лодки, несколько туземцев. Не счесть унижений, которые
она претерпела за время своей одиссеи у аборигенов. Она попала в мир, который никак
не соотносится ни с чем привычным для нее. И начинается процесс совлекания покровов
цивилизации, которые оказались и непрочны сами по себе, и неподходящи для новой
жизни. <...>Знавший очень много слов Остин Роксбер погиб ни за что. Эллен Роксбер знала
меньше слов, но всегда находила общий язык с жизнью - и она выжила. Таков итог экс¬
перимента, поставленного П. Уайтом. Но он верен лишь в этом единственном случае - ког¬
да опыт поставлен стерильно чисто. А так в жизни не бывает (в ней, с мудрым простоду¬
шием рассуждает Эллен, «есть и хорошее, и дурное»), и под занавес автор дает сразу нес¬
колько счастливых развязок (что в жизни случается сплошь и рядом). В мире должен пра¬
вить Смысл, и нужно хвататься за малейший повод, чтобы поверить в это. На этой высо¬
кой ноте Уайт кончает роман, и верно найденное Слово возвращает Хаос туда, где ему по¬
ложено быть - в миф.«Современная художественная литература за рубежом». 1978. № 1. С. 6-9.2	White Patrick. A Fringe of leaves. Ц 1976.-275-
Алла Савельевна Петриковская<...>Патологические сексуальные отношения - не новость в творчестве Уайта (рома¬
ны «Вивисектор», «Око бури», повесть «Женская рука» и др.). Но ни в одном из прежних
его произведений они не были помещены в центр идейно-художественной структуры, как
это сделано в «Истории Твиборна»3.Австралийский исследователь А.П. Ример усмотрел в основе романа манихейскую
концепцию добра и зла: путь Эдди [Твиборна] он приравнивает к умерщвлению плоти во
имя спасения души, к «ритуалу внешне порочному, но внутренне приготовляющему к очи¬
щению и предшествующему какой-то форме искупления или освобождения» (см. статью
в журнале «Сазерли», 1980, № 1). Вывод А.П. Римера имеет под собой основания. Сцене
гибели Эдди придан эсхатологический оттенок, а в самой его гибели есть некая ритуаль¬
ность. Однако, на наш взгляд, сексуально-патологический ракурс романа определен го¬
товностью писателя поддержать в конфликте личности и среды индивидуальное и «есте¬
ственное» для данного индивида вплоть до противоестественного, противоречащего мо¬
рально-этическим нормам, выработанным на протяжении многовековой истории челове¬
чества.Патологические сексуальные отношения в романе Уайта - реакция на дисгармонию
человеческих взаимоотношений, на «общее нездоровье» мира. <...>Как и прежде у П. Уайта, праведники - простые души, люди, не мудрствующие лука¬
во, стоящие на нижних ступеньках социальной лестницы, не честолюбивые, не посягаю¬
щие, а «предлагающие» - пищу, воду, заботу, то есть то, без чего человеческое существо¬
вание немыслимо (кормилица Ватазиса, старуха кухарка миссис Тирелл, родившая сем¬
надцать детей). Персонажи эпизодические, они являются вместе с тем носителями идеи
смирения, одной из опорных в художественной системе Уайта, противостоящей эгоцент¬
ризму в различных его проявлениях. Беда Эдди - в том, что он никак не может «достиг¬
нуть смирения».<...> Проблема взаимоотношений с небесами для Уайта - не второстепенная. «... Я
все более настойчиво стремлюсь в своих книгах к тому, чтобы дать явным атеистам какое-
то представление о факторе, которого они не признают, - писал П. Уайт в 1970 году
австралийскому литературоведу К. Семмлеру. - Я полагаю, что у большинства людей есть
религиозный фактор, но они боятся, что, признав его, утратят право считаться интеллиген¬
тами. Особенно это распространено в Австралии, где интеллигент - явление сравнитель¬
но недавнее. Как мне кажется, церковь не достигает своей цели из-за банальности под¬
хода, отвергая то, что отвратительно, отталкивающе, но все-таки может быть увязано с ре¬
лигиозным опытом... Я чувствую, что мои моральные изъяны больше, чем что бы то ни бы¬
ло, явились источником моих творческих сил».В словах Уайта - ключ к постоянному сопряжению возвышенно-духовного и низмен¬
но-физиологического в его творчестве. Последний роман по физиологизму превзошел
все предшествующее. Но заканчивается он поэтическим, реальным в своей ирреальности
миражем недостижимой гармонии.«Разрушитель ли я?» - вопрошает Патрик Уайт в недавно опубликованном автобиог¬
рафическом эссе «Изъяны в зеркале. Наброски к портрету». Он видит себя человеком,
истратившим целую жизнь на поиски того, что он считает истиной, но доказать ее не смо¬
жет никогда, человеком, снедаемым мыслью, «не является ли сама истина разрушителем,
наихудшим из всех». Уайт отводит обвинения в жестокости пера, ссылаясь на разруши¬3	White Patrick. The Twyborn Affair. Ц 1979.-276-
тельную силу самой истины, не оставляющей человеку иллюзий. Но при этом истина, как
ее понимает Уайт, не оставляет ему надежд на выход из трагических тупиков.«Современная художественная литература за рубежом». 1981. № 3. С. 6-9.Силуэты прозы<...> По-иному, чем социальные реалисты, тяготея к универсальному измерению -
sub specie aeternitatis, но не отказываясь при этом от принципа исторической достовер¬
ности, видит русского эмигранта Патрик Уайт (1912-1990), писатель, который во многом
определял характер австралийской прозы во второй половине XX века, первый и пока
единственный из австралийских писателей нобелевский лауреат. Генерал Сокольников,
персонаж одного из его ранних романов, «Тетушкиной истории» (1948), сопричастен тра¬
гическому пути познания, который выводит простого смертного за грань обычного, раци¬
онально познаваемого мира.У Сокольникова был прототип - адмирал, владелец антикварной лавки в лондонском
доме, где жил Уайт, хотя вряд ли следует искать убедительного сходства. <...>Вместе с другими жертвами катастроф - социально-исторических, природных и лич¬
ных, Алеша Сергей Сокольников (отчество упрощено для англоязычного читателя?) нахо¬
дит убежище в непрочном ковчеге отеля «Экзотический сад» («Jardin Exotique») на бере¬
гу Средиземного моря, вблизи Монте-Карло. И отель, и его обитатели вписаны в предгро¬
зовой пейзаж Европы, чьи вековые каменные своды дают трещины, чьи духовные боги -
«Гомер, св. Павел и Толстой», бессильны предотвратить новое потрясение - Вторую миро¬
вую войну и фашистскую оккупацию. Выбор богов определен поисками высшего смысла
своей жизни Теодорой, «тетушкой», визионеркой - ее греческими и русскими контакта¬
ми-озарениями, обращением к Священному Писанию. Но это были также поиски самого
Уайта. Пожар, уничтоживший приморскую гостиницу «Экзотический сад» - предвестник
грядущего, куда более страшного разгула огня.Чин Сокольникова, быть может, самозванный, в прошлой жизни он мог быть майором
или полковником, но уж точно он - «генерал по духу». Он лишен европейского лоска -
огромного роста, бесцеремонный, не стесняющийся в выражениях, неопрятный, обжора.
Чувства свои он проявляет бурно («иногда русские - очень уж русские»).Но в громадине,ублажающей свою плоть, живет израненная душа, которая ищет под¬
держки у австралийки Теодоры Гудмен, «доброго человека», из уайтовских праведников.
После первого совместного ланча постояльцев Сокольников пишет ей записку: «Мадам,
физическая география обманчива. Советую вам поэтому не изучать мое лицо. Люди ска¬
жут вам, что я - безумец, шарлатан, невежа, пьяница, сластолюбец, и старик. Признавая в
известной степени справедливость этих обвинений, я рассчитываю на ваше сочувствие и
понимание...». <...>Сокольников принимает Теодору за свою сестру Людмилу, расстрелянную революци¬
онным сбродом, но и Теодора, минуя «пограничные столбы», переносится в оставленную им
Россию, переживая трагедию как реальность собственной жизни. Осколки прошлого, кото¬
рые возникают в воспоминаниях генерала и видениях Теодоры Гудмен, - это образ России,
подсказанный русской литературой: сабли и портреты предков на потемневших стенах дво¬
рянского дома, пейзаж с куполами церквей, медведь с шарманкой и девушки с лентами в ко¬
сах, красавица, вальсирующая на пороге дома, с муфтой, усыпанной снежинками.Но в ключевых русских сценах истинность трагедии торжествует над условностью
декораций. Революция приносит гибель двум женщинам - помещице Анне Степановне,_277-
родственнице Сокольникова, и его сестре Людмиле. Анна Степановна - злая, жестовая,
властная и самонадеянная, из тех, кто думает, что может «управлять жизнью». Узнав о
крестьянских бунтах в губернии, она грозится вздернуть крестьян на деревьях, если у нее
заберут хоть цыпленка. Вздернули ее самое.У крестьян был счет к Анне Степановне. Но расстрел сестры Сокольникова, ни в чем
не повинной, никому не причинявшей зла Людмилы? Невзрачная старая дева, в мужской
одежде, под именем Павла пробиравшаяся вместе с братом через лес, была остановлена
вооруженными людьми и разоблачена. Она пытается оправдать себя и Алешу: они нико¬
го не обижали, семья обедневшая, почти все вещи в петербургском доме проданы, они на¬
вещают богатых родственников-землевладельцев. Напрасно - «баре» и «шпионы» долж¬
ны «отвечать перед народом», «революция призывает к действию и ликвидации буржуа¬
зии». Поджоги, грабежи, бессудные убийства - что бы это ни было, плоды зловредных,
«так называемых либеральных идей», или «великое историческое движение», Уайт не мо¬
жет оправдать логикой исторического воздаяния целому классу.Патрику Уайту было чрезвычайно близко бесстрашное обнажение Достоевским ду¬
шевных травм людей обиженных, чуждых расчету и лицемерию. Не случайно в истории
Сокольникова упомянута Старая Русса, где поныне сохранился дом, в котором были напи¬
саны «Братья Карамазовы» и некоторые главы «Бесов». Гротескный Алеша Сергей - одно
из воплощений Патриком Уайтом страдания и беззащитности человека перед тектоничес¬
кими сдвигами истории. <...>Из книги: Петриковская А. С. Российское эхо в культуре Австралии.М.: ИВ РАН2002. С. 120-123.Инна Михайловна ЛевидоваДрево человеческое в австралийском лесном поселке<...> Как и каждый значительный художник, П. Уайт неделим в своем творчестве;
все, что он пишет, растет из единого ствола его личности, мироощущения, поэтики. Тем не
менее художественный мир его не только многолик - от книги к книге (а нередко и в пре¬
делах одной книги) меняется сам повествовательный тембр, само звучание голоса авто¬
ра. Голос этот чрезвычайно богат тонами и оттенками - от плавного, мягкого, лирическо¬
го звучания до скрежещущих диссонансных периодов, исполненных едкой и заморажи¬
вающей иронии. <...>Драматизм и дисгармоничность романа4 - с самого начала разрушающие наше
представление о «пасторали» - связаны с внутренней его кардинальной темой. Определе¬
ние ее может прозвучать высокопарно, и даже претенциозно, тем не менее оно соответ¬
ствует истине. Скажем так: путешествие пленного духа человеческого через земное суще¬
ствование. «Пленный дух» не стремится в некую мистическую сферу - как мистика, так и
вообще религиозное начало отсутствуют в идейно-художественной системе Патрика Уай¬
та. Герои его живут на земле, а с Богом в случае необходимости ведут диалог скорее фор¬
мальный, во всяком случае - неудовлетворяющий их. Но это вовсе не значит, что они жи¬
вут приземленно. И Стэн и Эми, пожизненно, и каждый в одиночку (нету них дара словес¬
ного общения - ив этом одна из драм крепкой супружеской связи Паркеров), бьются над
неутоленным стремлением постичь «суть вещей» и смысл своего существования. Это - не4	Уайт П. Древо человеческое. Пер. Н. Треневой; Предисл. В. Скороденко. М.: Прогресс, 1979.-278-
философские поиски, даже не мысли, а нечто эмоциональное, бесформенное, но из-за
этого не теряющее своей интенсивности. Драма немоты и неспособности до конца по¬
нять другого, сопровождающая всю историю супружества Паркеров, его коллизий, из¬
мен, обид - так и остающихся невысказанными, - это все же линия подспудная, и брак
их выдерживает все испытания, и внешние и внутренние. <...>«Иностранная литература». 1980. № 8. С. 252-254.Владимир Андреевич СкороденкоО Патрике Уайте<...> Облик страны, встающий со страниц книг Уайта, радикально расходится с обра¬
зом Австралии, каким он сложился в социальной мифологии. Миф, небезуспешно интег¬
рировавший и далеко не простую, хотя сравнительно недолгую историю континента, и да¬
же наследие такого острого наблюдателя австралийской «глубинки», как Генри Лоусон, ри¬
сует Австралию краем безграничных возможностей и славных романтических традиций,
где человек сам распоряжается своей судьбой, а молодая здоровая нация состоит из кра¬
сивых, жизнерадостных, трудолюбивых и беззаботных людей, которые верят в Бога и изб¬
ранное правительство, грубоваты в общении, но по существу - добрые компанейские ре¬
бята, чуть-чуть бесшабашные, любящие иной раз приврать и выпить лишнее, но в целом -
народ надежный и сердечный, смело идущий путем процветания и прогресса.Как всякий социальный миф, образ «благословенной Австралии» («Australia Felix»)
возник не на пустом месте. Он опирается на факты - и на желание видеть их в определен¬
ном свете. Патрик Уайт, имевший случай познакомиться с различными мифологическими
системами, от античной до фашистской, вероятно, знал об этом лучше многих. Он с ува¬
жением относился к факту. Он видел и показывал в своих произведениях такие действи¬
тельно прекрасные черты австралийского национального характера, как трудолюбие,
жизнеспособность, дух первооткрывательства и солидарности. Но к мифу Уайт не питал
доверия. Его интересовало то, что стоит за мифом: реальная жизнь, которой живут люди
за фасадом внешнего благополучия, больше того - та реальная жизнь, которой человек
живет наедине с самим собой. Его интересовало то, как человеческий характер проявля¬
ет себя в различных социальных и житейских обстоятельствах и к каким последствиям
для человека это может вести. <...>Книги Уайта - причудливый, неповторимый и органичный сплав реализма, натура¬
лизма и модернизма. Под последним имеются в виду, понятно, не те или иные приемы
письма и психологической характеристики, разработанные в лаборатории модернизма и
давно освоенные мировой литературой, но более глубокие, связанные с творческим ми¬
ровоззрением аспекты выражения жизни средствами искусства. А именно: присущие мо¬
дернизму как методу эстетическая деформация действительности и иллюстративность.
<...>От книги к книге Уайт бился над философской проблемой: может ли слово, или, об¬
ращаясь к термину физиологии, вторая сигнальная система, выразить человеческий опыт
во всей его истинности и целокупности. Уайт полагал, что нет. Тютчевское «мысль изре¬
ченная есть ложь» распространялось им и на чувство, которое так же невозможно пере¬
дать словом, и даже на тот внутренний диалог, что человек ведет с самим собой на протя¬
жении жизни: «Каждый поглощен своей тайной, которую не в состоянии разгадать»
(«Древо человеческое»).-279-
Это убеждение вытекало из представлений Уайта о некоем верховном таинстве бы¬
тия, абсолютной гармонии, которую человеку дано постичь лишь интуитивно, путем оза¬
рения, ибо чувства, слова и сама вера тут бессильны. С Уайтом можно спорить о методе и
границах познания истины, но нельзя не отдать ему должного: как мастер, работавший со
словом, сам он сделал все, что мог, чтобы выразить невыразимое.В этом, то есть в постижении высшей правды жизни, непосильном для обычного че¬
ловека, заключается, по Уайту, долг и право на существование художника-творца. Твор¬
ческий акт, считал писатель, есть цепь озарений, и поэтому художник обязан своим ре¬
меслом «выговориться» за других и для других, передать людям открывшуюся ему исти¬
ну. <...>Из книги: Уайт П. Повести; ГолдингУ. Повелитель мух. М.: Панорама, 1999.С. 190-195. (Б-ка «Лауреаты Нобелевской премии»).АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВИЧ МАССОВ
(Р. 1950 г.)Историк доктор исторических наук. Доминирующая тема научных интересовА.Я. Массова - становление и развитие русско-австралийских связей в Ш в. Этой теме, по-
мимо большого количества статей, некоторые из которых включены в настоящее издание,
посвящены книги «Андреевский флаг под Южным Крестом. Из истории русско-австралийских
связей в первой трети XIX века» (1995) и «Россия и Австралия во второй половине XIX века»
(1998).Россия и Австралия во второй половине XIX века«...Будет создана почва для дальнейших благотворных для обеих стран сношений»(Развитие связей между Австралией и Россией в торгово-экономической, научной, культурной и
гуманитарной областях во второй половине Ш в.)Научный и культурный обмен, контакты в гуманитарной сфере и, наконец, торгово-
экономическое сотрудничество между Россией и австралийскими переселенческими ко¬
лониями начинают развиваться с середины XIX в., однако становятся ощутимым факто¬
ром в русско-австралийских отношениях только к концу XIX столетия. <...>Медленно и трудно проходило становление торгово-экономических связей между
двумя странами. При этом, однако, первые свидетельства о торговых контактах между
Россией и Австралией относятся к 40-м - началу 50-х гг. XIX в. Из австралийской перио¬
дики того времени известно, что, например, в феврале 1843 г. барк «Ройал Саксон» от¬
плыл из Сиднея на Камчатку, а в июле следующего года туда же с «различным грузом» отп¬
равилась шхуна «Эйберкромби». В 1851 г. из Сиднея на Камчатку вышел барк «Келдью»
со 117 т. угля, в июле - октябре 1854 г. Мельбурн и Сидней посетило пришедшее из Бата¬
вии русское (финское?) торговое судно «Онни». Все эти торговые экспедиции носили, ра¬
зумеется, спорадический характер, и у нас нет никаких свидетельств того, что обмен осу¬
ществлялся товарами соответственно русского или австралийского происхождения.-280-
Столь же незначительными оставались торговые контакты двух стран и в последую¬
щие десятилетия. В документах русских нештатных консулов в Мельбурне и Сиднее пери¬
одически встречаются сообщения о посещении Австралии русскими и финскими торговы¬
ми кораблями, причем в одном случае речь идет о доставке в Сидней товаров русского
производства. Однако заходы русских коммерческих судов в австралийские порты по-
прежнему оставались большой редкостью, а прямой торговли между Россией и Австрали¬
ей, по сути дела, не существовало. Вице-консулу России в Сиднее Э.М. Полю, сообщавше¬
му в российское генеральное консульство в Лондоне о приходе в Сидней в 1859 г. только
одного торгового корабля из России, оставалось лишь выразить надежду на то, что «сов¬
сем недалеко время, когда русские коммерческие суда будут иметь больше возможностей
для обслуживания торговли с Австралией». В 1882 г. издававшаяся в Аделаиде газета
«Саут Острелиен реджистер», нисколько не утрируя, назвала торговые отношения между
двумя странами «чисто номинальными». Можно, впрочем, говорить о проникновении в
60-е - 70-е гг. XIX в. некоторых русских товаров в Австралию через английский рынок. К
их числу относились, прежде всего, кожа, спиртные напитки, мыло и стеариновые свечи.
Эти последние отличались хорошим качеством и пользовались в Австралии особым спро¬
сом. Уже в 70-е гг. XIX в. русские свечи стали в переселенческих колониях объектом под¬
делок, причем на фальсификатах ставились поддельные клейма петербургского Невского
завода1.Долгое отсутствие какого-либо прогресса в развитии торгово-экономических связей
между Россией и Австралией вполне объяснимо. Ни та, ни другая страна не были экспор¬
терами изделий обрабатывающей промышленности. Что же касается экспорта сельскохо¬
зяйственной продукции, то обе они поставляли на мировой рынок хлеб и шерсть (или, в
случае с Австралией, шерсть и хлеб) и выступали, скорее, как конкуренты. Впрочем,
в 60-е - 70-е гг. Россия не принимала всерьез возможную конкуренцию со стороны
Австралии даже в отношении экспорта шерсти. «Соперничество шерстей заграничных, а
тем более австралийских, не опасно для нас», - безапелляционно утверждалось в 1863 г.
в газете «Народное богатство». Более того, по мнению автора статьи в газете, видного ис¬
торика и общественного деятеля А.А. Скальковского, одновременное появление на торгах
русской и австралийской шерсти только лишь упрочит «через сравнение репутацию и
ценность русской шерсти на рынках Европы». Этот вывод базировался на уверенности ав¬
тора в лучшем качестве российских пастбищ и, как следствие, более высоких достоин¬
ствах отечественной мериносной шерсти2.Отсутствовал интерес к развитию прямого торгового обмена с Австралией и у чи¬
новников государственного аппарата России, призванных «по долгу службы» содейство¬
вать расширению российских внешнеэкономических связей. Равнодушие к состоянию
дел в русско-австралийской торговле находило свое выражение в упорном нежелании
России участвовать в международных торгово-промышленных выставках, которые прак¬
тически ежегодно проводились в различных крупных городах переселенческих колоний.
<. ..>В ответ на предложение направить российского официального делегата на Мельбур¬
нскую выставку произведений искусства, промышленности и сельского хозяйства 1880-
1881 гг. министр финансов Н.Х. Бунге 7 августа (ст.ст.) 1880 г. писал: «Так как непосред¬
ственных между Россией и Австралиею торговых отношений вовсе не существует, то, по
мнению министерства финансов, представлялось бы излишним командировать делегата
на устраиваемую... правительством колонии Виктории... выставку»3. В расчет при этом1	Кронштадтский вестник. 1871. 28.03. (Здесь и далее - примеч. А.Я. Массова).2	Народное богатство. 1863.4.01.3	РГИА.Ф.20.0П.16.Д.176.Л.49.-281 -
не были приняты потенциальные возможности русско-австралийской торговли, хотя при
обсуждении вопроса об участии в Мельбурнской выставке 1880-1881 гг. департамент
торговли и мануфактур отмечал, что торговля между двумя странами вполне возможна и,
в частности, «русский лес мог бы, по-видимому, найти сбыт в Австралии». Не помогла и
настойчивость самих австралийцев, просивших хотя бы дать объявление о предстоящей
экспозиции в русских газетах. Нерасторопность российской бюрократии была тем более
впечатляющей, что в австралийских выставках охотно участвовали все промышленно раз¬
витые государства Европы и США, предоставляя при этом таможенные и фрахтовые льго¬
ты национальным участникам для доставки их экспонатов в Австралию.Положение дел в русско-австралийской торговле начинает постепенно меняться в
90-е гг. XIX в. Два основных фактора становятся причинами этих изменений. С одной сто¬
роны, характерное для второй половины XIX в. быстрое промышленное развитие России
начинает, наконец, приносить свои плоды. Россия становится все более и более заметной
величиной в мировой торговле, активизируя поиски новых рынков сбыта для своей про¬
дукции^..^Второй фактор, о котором идет речь - активизация собственно австралийской внеш¬
ней торговли, что находит свое выражение в расширении географии и увеличении объе¬
ма австралийского экспорта. <...> Наряду с расширением внешнеэкономических связей
Австралии с США, Китаем, Францией и Германией - ее основными торговыми партнерами
вне рамок Британской империи - австралийцы начинают всерьез рассматривать перспек¬
тивы развития торгового обмена с Россией. <...>И действительно, в середине 90-х гг. вопрос о развитии русско-австралийской тор¬
говли становится предметом обсуждения на страницах русской печати. В 1894 г. в пред¬
дверии очередной выставки в Хобарте в петербургских экономических изданиях - «Тор¬
гово-промышленной газете» и «Вестнике финансов, промышленности и торговли» - поя¬
вилась серия статей, в которых указывалось на необходимость поставить русскую про¬
мышленность «в более тесную связь с отдаленными заокеанскими странами»4. К их чис¬
лу, безусловно, была отнесена и Австралия: она «могла бы служить уже в настоящее вре¬
мя хорошим рынком сбыта для многих русских продуктов»5. Среди этих продуктов назы¬
вались кожа, свечи, мыло, спиртные напитки, яйца, соль, керосин и технические масла. В
качестве предметов импорта было обращено внимание на различные красители, которые
до того поступали в Россию из Австралии через третьи страны. С сожалением отметив, что
до сих пор экспорт русских товаров в переселенческие колонии «был лишен всякой пра¬
вильности и системы», «Торгово-промышленная газета» выразила надежду, что теперь,
наконец, «будет создана почва для дальнейших благотворных для обеих стран сноше¬
ний»6. На публикацию «Торгово-промышленной газеты» откликнулось суворинское «Но¬
вое время», решительно поддержав идею активизации русско-австралийской торговли7.«Вестник финансов, промышленности и торговли» и «Торгово-промышленная газе¬
та» были изданиями министерства финансов. Появление в этих изданиях статей, в кото¬
рых позитивно расценивались необходимость и перспективы развития русско-австра-
лийской торговли, свидетельствовало об определенном изменении позиции экономичес¬
ких ведомств России в этом вопросе: все более отчетливо осознавалась значимость
Австралии как потенциального рынка сбыта русских товаров. Весьма характерно в этом
отношении мнение видного чиновника департамента торговли и мануфактур, агента ми¬4	Торгово-промышленная газета. 1894.8.05.5	Выставка в Австралии // Вестник финансов, промышленности и торговли. 1894. №9. С.1165.6	Торгово-промышленная газета, 1894.8.05.7	Новое время. 1894.9.05.-282-
нистерства финансов в Лондоне Г.А. Виленкина. «При более близком знакомстве с усло¬
виями австралийского рынка, - писал он 7 августа 1894 г. директору департамента тор¬
говли и мануфактур В.И. Ковалевскому, - я пришел к заключению, что Россия могла бы
экспортировать в Австралию многие предметы, которыми она изобилует... Наши русские
коммерсанты ... могут... завязать непосредственные сношения с Австралией, и если бы
наше правительство взяло на себя инициативу в этом, это, несомненно, оказало бы рус¬
ской торговле существенную услугу... Я... уверен в успехе... торговых сношений между
Россией и Австралией»8.В то же время не следует слишком переоценивать подвижки во властных структурах
России относительно будущности русско-австралийских экономических связей. Австра¬
лия хотя и рассматривалась теперь как новый перспективный рынок сбыта, тем не менее
отнюдь не считалась регионом, который требовал особого внимания министерства фи¬
нансов или заслуживал каких-либо затрат государственных средств. Именно поэтому де¬
партамент торговли и мануфактур в 90-е гг., как и в предшествующий период, отказывал¬
ся финансировать участие русских товаропроизводителей в австралийских промышлен¬
ных выставках. Так, в 1893 г. по указанию министра финансов С.Ю. Витте департамент
торговли и мануфактур принял решение не посылать своего официального представите¬
ля на Хобартскую выставку 1894-95 гг. <...> в Петербурге весьма настороженно воспри¬
нимались конкретные предложения русских консулов в Австралии о расширении рос¬
сийско-австралийского экономического сотрудничества, особенно, если эти предложения
требовали финансовых затрат со стороны государства. <...>В конечном итоге на эту выставку попало довольно большое количество различных
русских изделий. Ввиду отсутствия в Хобарте официального русского представителя, пос¬
редником в организации российского отдела на экспозиции выступил консул России в
Мельбурне А.Д. Путята. «Австралийцы, - сообщал он по этому поводу, - в восторге от
мысли устроить на этой выставке русский отдел»9. В целом русская экспозиция в Хобар¬
те получилась достаточно случайной и состояла, главным образом, из изделий текстиль¬
ной и деревообрабатывающей промышленности, работ кустарей и образцов русских та¬
бачных изделий. Тем не менее ряд участников из России по итогам выставки получил по¬
четные дипломы. Среди них, в частности, Санкт-Петербургский шпалерный фабрикант Г.
Рикс и владелец фабрики табачных изделий в Тифлисе А. Энфиаджианц.Развитие русского экспорта в Австралию продолжалось, таким образом, на основе
усилий отдельных наиболее энергичных предпринимателей при весьма ограниченной и
условной поддержке государства. Естественно, что при таких обстоятельствах этот экс¬
порт не мог принять широких размеров, однако в то же время происходит его определен¬
ное увеличение. <...> Из отрывочных и косвенных свидетельств, имеющихся в нашем рас¬
поряжении, можно говорить о поступлении в австралийские переселенческие колонии
русского леса и керосина, а также льняных тканей, мыла, свечей, кожи, спиртных напит¬
ков. Известно также, что с начала 90-х гг. в Мельбурне открылся торговый дом русского
купца Н.А. Федулова, который вел в столице Виктории торговлю рыбой.Австралийцы, в свою очередь, поставляли в Росиию продукты своего традиционного
экспорта. А.Д. Путята указывал в письме в департамент торговли и мануфактур от 11 ию¬
ля 1894 г., что за пять месяцев его пребывания в должности консула он уже выдал свиде¬
тельства об австралийском происхождении шерсти и сала, которые должны были быть
отправлены в Петербург, на сумму в 70 тыс. рублей10. В 1897 г. обсуждался вопрос о пос¬
тавках на русский Дальний Восток австралийского замороженного мяса.8	РГИА. Ф. 20. 0п.7. Д.146. Л.боб., 7, 7об.-8.9	Путята А.Д. Российский консул в Мельбурне сообщает // Вестник финансов, промышленности и торговли.
1894. № 19. С.1182.10	РГИА. Ф. 20. Оп. 2. Д. 1867. Л.32об.-283-
Появление сельскохозяйственной продукции Австралии уже непосредственно на
русском рынке означало, что эта страна постепенно превращается в реального торгового
конкурента России. Австралийские шерсть, хлеб, сало, масло и мясо активно проникали
также на рынки Европы. К концу XIX в. «австралийская экономическая угроза» была, на¬
конец, осознана в России. На опасность австралийской конкуренции в торговле молочны¬
ми продуктами обращал внимание в 1896 г. консул в Мельбурне P.P. Унгерн-Штернберг.
Раздавались голоса о необходимости анализа причин, при которых австралийская торгов¬
ля съестными припасами успешно теснит с европейских рынков аналогичные русские то¬
вары. Однако в полном объеме все последствия австралийской конкуренции Россия ощу¬
тит позже, в первые десятилетия XX в. В 1912 г., например, только в Россию было ввезе¬
но около 2 млн. пудов австралийского сала. «Русское сало уступило свое господствующее
положение австралийскому», - с грустью комментировал ситуацию обозреватель «Торго¬
во-промышленной газеты»11.Почти весь русский экспорт в Австралию и австралийский в Россию в XIX в. осущес¬
твлялся при иностранном, главным образом английском, посредничестве. Исключением
являлся ввоз в Австралию русского леса, в основном из Риги и Ревеля, которым с успехом
занимались финские шкиперы. <...><...> стремительно расширялся рынок сбыта в Австралии для русского керосина: на¬
чиналось интенсивное использование двигателей внутреннего сгорания на золотых при¬
исках Западной Австралии и на транспорте. Долгое время русский керосин реэкспортиро¬
вался в Австралию из Британской Индии. Однако с 1901 г. британская фирма «Шелл
транспорт компани» приступила к его прямым поставкам из Батума. <...>К началу XX в. Россия, разумеется, не стала ни главным, ни даже одним из основных
торговых партнеров Австралии. <...> В то же время не подлежит сомнению, что <...> рос¬
сийско-австралийская торговля обозначила себя в палитре внешнеэкономических связей
обоих государств, торговые отношения между Австралией и Россией приобрели опреде¬
ленную устойчивость и регулярностью...>Специфика экономического развития австралийских переселенческих колоний во
второй половине XIX в. в определенной мере повлияла на характер научных связей меж¬
ду Австралией и Россией. Научное и научно-техническое сотрудничество в первую оче¬
редь затронуло области, связанные с горным делом: геологоразведку, обустройство и
эксплуатацию золотых приисков, технологию извлечения золота из различных золотосо¬
держащих пород. Россия, как и Австралия, была одним из ведущих поставщиков золота
на мировой рынок, и австралийская золотодобывающая промышленность, находившаяся
в процессе своего становления и оснащенная по последнему слову техники, не могла не
интересовать русских горных инженеров.Горный департамент России с самого начала «золотой лихорадки» в Австралии вни¬
мательно следил за развитием горнодобывающей промышленности в переселенческих
колониях. Уже в 1852 г. министерство иностранных дел направило в горный департамент
большой пакет документов о начале разработки золотых месторождений Австралии.
Позднее между горными ведомствами России и австралийских переселенческих колоний
был налажен обмен геологическими картами и технической документацией. Быстрый
прогресс техники извлечения золота и все более заметная отсталость России в этом воп¬
росе побудили соответствующие государственные учреждения России ввести в практику
заграничные командировки русских специалистов.<...>Среди командированных в Австралию русских специалистов выделим прежде всего
инженера Нерчинского горного округа М.А. Шостака, поездка которого по заданию каби¬11	Торгово-промышленная газета. 1912.31.12.-284-
нета его императорского величества состоялась в 1884 г. М.А. Шостак имел репутацию
одного «из самых сведущих горных инженеров и техников на поприще практической де¬
ятельности». В Австралии он должен был не только изучить «современные способы раз¬
работки золотосодержащих россыпей и коренных месторождений», но и горное законо¬
дательство австралийских колоний, причем желательно было собрать и представить в Гор¬
ный департамент комплект документов по этому вопросу. Кроме того, М.А. Шостаку пред¬
лагалось провести переговоры в Горном управлении Нового Южного Уэльса относительно
пересылки в Петербург образцов минералов и горных пород Австралии и изданной на пя¬
том континенте научно-технической литературы по геологии и горному делу. Коллекция
минералов и научные издания должны были пополнить музей и библиотеку Петербург¬
ского горного института, откуда незадолго до поездки М.А. Шостака уже были высланы
аналогичные русские материалы в Сиднейский музей.На протяжении второй половины 1884 г. М.А. Шостак посетил золотые прииски Вик¬
тории и Нового Южного Уэльса, где тщательно ознакомился с производством работ и сис¬
темой подготовки кадров рудокопов и горных техников. В целом золотодобывающая про¬
мышленность Австралии произвела на русского инженера самое благоприятное впечатле¬
ние. Он отмечал, что «система подземных работ превосходна», а австралийские методы
разработки месторождений позволяют извлекать из породы почти все содержащееся там
золото12. Горное законодательство также получило лестную оценку русского специалис¬
та. По его мнению, оно не сковывает инициативу предпринимателей, стимулирует круп¬
ные капиталовложения и в то же время препятствует монополизации золотодобывающей
отрасли. <...>М.А. Шостаку удалось собрать обширную коллекцию карт, законодательных матери¬
алов и научных изданий по геологии, которую он отправил из Австралии в Петербург.
Правительство Нового Южного Уэльса отдало распоряжение о подготовке минералоги¬
ческой коллекции. Она была получена в Петербурге позднее, в июле 1886 г. <...>С целью изучения новых приемов геологоразведки в 1897 г. в Южную Африку и
Австралию был послан чиновник по особым поручениям Томского горного управленияB.C. Реутовский13. В Австралии - в Виктории, Квинсленде и Западной Австралии - он на¬
ходился с марта по май 1898 г. Итогом этого путешествия явилась публикация подроб¬
ного отчета, проиллюстрированного прекрасно выполненными фотографиями аффи¬
нажных заводов. Вместе с тем B.C. Реутовский, так же как и его предшественники по пу¬
тешествиям на пятый континент, не ограничился только лишь обзором технологических
и научных новаций. Он обратил внимание на социальные аспекты развития золотодобы¬
вающей промышленности Австралии. «Рабочий в Австралии, - писал B.C. Реутовский,
анализируя результаты своей поездки, - это не особый мир человеческой породы, сред¬
ний между настоящим человеком и животным, а гражданин, как и все живущие в этой
прекрасной стране».Русские инженеры, таким образом, не только стремились перенести на русскую поч¬
ву научно-технические достижения австралийцев или удовлетворить естественный инте¬
рес специалистов этой страны к состоянию горного дела в России. В определенной мере
они знакомили русские промышленные круги, как и русское общество в целом, с передо¬
вым опытом австралийцев в организации производства и в разрешении тех социальных
задач, которые все более и более грозно заявляли о себе в России. <...>Текст печатается по изд.: Массов А.Я. Россия и Австралия во второй половине XIX века. СПб., 1998.С. 179-194.12	Русский горный инженер в Балларате // Южно-русский горный листок. 1885. № 110. С. 1369-1370.13	Реутовский B.C. Письма из-за границы // Вестник золотопромышленности и горного дела вообще. 1898.
№ 14-24; 1899. № 1, 3-11.-285-
ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА ГОВОР
(Р. 1957 г.)Историк культуролог. Закончила Минский институт культуры работала в Институте
востоковедения АН СССР. Занимается русско-австралийскими историко-культурными свя¬
зями - тема,, отразившаяся разными гранями в книгах, написанных Е. Говор: «Библиография
Австралии. (1710-1983 гг.)» М., 1985; «Российские моряки и путешественники в Австралии».
М., 1993 (совместно с А.Я. Массовым); «Australia in the Russian Mirror. Changing Perceptions
(1770-1919). Melbourne, 1997; «Russians Anzacs in Australian History», Sydney, 2005. С1990 г. жи¬
вет в Австралии.«Таинственной невстречи пустынны торжества...»,
или Русский путь в АвстралиюЧем дальше от меня уходят годы жизни в России, чем больше реальная Австралия, в
которой я теперь живу, заслоняет ту «русскую Австралию», какой она мне виделась изда¬
лека, тем больше мне хочется понять, чем же была для нас Австралия, когда мы жили в
России, какое место занимала и занимает она в русской душе, и где пролегал русский путь
к ней, путь длиной почти в два века. Ведь сколь ни уникальным нам кажется наш
собственный путь к Австралии, рано или поздно мы осознаем, что мы не первые и не пос¬
ледние идем по нему, что мы лишь звено в длинной цепи русского очарования этой стра¬
ной или разочарования в ней.Об Австралии в России писали много. Только до революции было около 700 публи¬
каций. Какой же виделась Австралия журналисту из окна петербургской квартиры, моря¬
ку с борта корабля, путешественнику на улицах Сиднея или в буше, чернорабочему под
палящими лучами австралийского солнца? Что привлекало русских в этой стране, как
складывалась здесь судьба русской эмиграции, какой вклад внесли русские в изучение
Австралии? Как русские политические деятели - от либералов до большевиков - исполь¬
зовали австралийский опыт в своей политической борьбе? Обо всем многообразии этого
пути я и рассказываю в своей книге «Австралия в русском зеркале»1.Однако в этом очерке речь пойдет о другом - об уникальном свойстве русских, кото¬
рое я называю их «невстречей» с Австралией. На протяжении всего девятнадцатого века
русская эмиграция в Австралию была очень редким явлением. Возможно, это объясняет¬
ся тем, что для большинства русских Австралия всегда была воплощением не просто да¬
лекой земли, но земли на грани реальности, или даже за этой гранью. Не случайно поэто¬
му, существенную часть истории русской эмиграции в Австралию составляет тема
«невстречи» с ней, будь то реальная невозможность добраться до Австралии или, что не
менее трагично, осознание, что той Австралии, куда ты стремился, нет; осознание это мо¬
жет прийти и в России, и уже в самой Австралии. Ведь ахматовская «невстреча» («Шипов¬
ник цветет») это не просто не состоявшаяся встреча, а особое состояние, приобретающее1	Govor Elena. Australia in the Russian Mirror. Changing Perceptions. (1770-1919). Melbourne: Univ. Press, 1997.
(Здесь и далее примеч. Е.В. Говор).-286-
свою собственную, духовную, реальность. Близко к этому и гриновское «Несбывшееся».
Герой его «Бегущей по волнам» рассказывает: «я утолял жажду движения <...> прогулка¬
ми в гавань, где под тенью огромных корм, нависших над набережной, рассматривал вол¬
нующие слова, знаки Несбывшегося: «Сидней», - «Лондон», «Амстердам», - «Тулон»...
Я был или мог быть в городах этих, но имена гаваней означали для меня другой «Тулон»
и вовсе не тот «Сидней», какие существовали действительно; надписи золотых букв хра¬
нили неоткрытую истину»2.Моя собственная мечта попасть в Австралию, завладевшая мною, когда мне было лет
тринадцать и я жила в Минске, не отпускала меня долгие годы именно потому, что я с са¬
мого начала знала, что обречена на невстречу с ней.Это состояние русской невстречи с Австралией, культивируемое русскими на протя¬
жении двух веков, пронзительно передала Новелла Матвеева в стихотворении «Страна
Дельфиния»3:Набегают волны синие.Зелёные? Нет, синие.Как хамелеонов миллионы,Цвет меняя на ветру.Ласково цветёт глициния -
Она нежнее инея...А где-то есть земля Дельфиния
И город Кенгуру.Это далеко! Ну что же? -
Я туда уеду тоже.Ах ты, Боже, ты мой Боже,Что там будет без меня?Пальмы без меня засохнут,Розы без меня заглохнут,Птицы без меня замолкнут -
Вот что будет без меня.Да, но без меня в который раз
Отплыло судно «Дикобраз».Как же я подобную беду
Из памяти сотру?А вчера пришло, пришло, пришло
Ко мне письмо, письмо, письмо
Со штемпелем моей Дельфинии,Со штампом Кенгуру.Белые конверты с почты
Рвутся, как магнолий почки,Пахнут, как жасмин, но вот что
Пишет мне моя родня:2	Грин А.С. Бегущая по волнам // Собр. соч. в 6-ти тт. Т.5. М., 1965. С.6.3	Цит. по: Новелла Матвеева, Иван Киуру. Мелодии для гитары: Песни и стихи. М.: Аргус, 1988. С. 162-163.-287-
Пальмы без меня не сохнут,Розы без меня не глохнут,Птицы без меня не молкнут...Как же это без меня?Набегают волны синие.Зелёные? Нет, синие.Набегают слёзы горькие...Смахну, стряхну, сотру.Ласково цветёт глициния --
Она нежнее инея...А где-то есть страна Дельфиния
И город Кенгуру.Это стихотворение-песня звучало с катушечных магнитофонов в 1960-х годах.
Австралия здесь даже не названа по имени, она нарочито условна, но это не просто само-
цензура, русская Австралия того времени и была именно такой - средоточием далекой,
неизвестной, недостижимой земли, которой мы - не нужны, да которая и существует толь¬
ко в наших мечтах.<...>Михайлов, герой романа Александра Хургина «Страна Австралия», опустившийся ра¬
бочий, тоже переживает невстречу с Австралией, хоть и выраженную совсем другим язы¬
ком: «С тех пор не было у Михайлова никаких посторонних желаний. Он хотел иногда толь¬
ко есть и пить, и больше, и чаще всего хотел спать. А сверх этого совсем ничего не хотел.
Ну, или, может быть, почти совсем ничего. Потому что одно пламенное и заветное жела¬
ние у него все-таки в запасе было. И сидело оно, это желание, где-то глубоко в Михайло¬
ве, в его недрах, и вспоминал он о нем, о своем неизъяснимом желании, в редких и край¬
них случаях, хотя и постоянно. А желание это было такого характера - Михайлов желал
как-нибудь очутиться в стране Австралии, чтоб, значит, при помощи этого забыть и стереть
из памяти свою жизнь, и свою жену, и вьетнамца, и ту работу, которую он делал много лет
из года в год и которую не любил ни одного дня, а потом и боялся ее и ее неоправданных
и непоправимых последствий. А почему ему взбрела в голову именно Австралия, так он и
сам думал - почему? Просто, наверно, далеко она размещалась, эта страна Австралия, и
Михайлов совсем ничего про нее не знал, кроме красивого названия, которое запомнил
навсегда из пройденного курса средней школы. А больше про Австралию он ничего не
знал и, наверно, потому туда и стремился всей душой и телом подсознательно. А может, и
не туда он мечтал и надеялся попасть, а хотел исчезнуть отсюда, чтоб, значит, не быть тут
больше никогда»4. Роман был опубликован в 1993 году, к тому времени Австралию можно
было называть Австралией, но, как видим, сути русского отношения к ней это не меняло,
она оставалась страной за пределами досягаемости и самой реальности.В рассказе Татьяны Толстой «Сомнамбула в тумане» это отношение принимает гроте¬
скную форму. У героя рассказа Денисова, московского интеллигента застойных времен из
Орехово-Борисово, ощущение бессмысленности окружающей его жизни воплощается в
маниакальной идее о том, что Австралии просто не может быть в действительности. И, на¬
конец, «вид безмятежно существующей Австралии вызвал у него ярость. Вот тебе! Он дер¬
нул карту и вырвал пятую часть света вместе с Новой Зеландией»5.4	Хургин А. Страна Австралия // Знамя. 1993. № 7. С. 75-121.5	Толстая Т. Сомнамбула в тумане // Новый мир. 1988. № 7. С. 8-26.-288-
Все эти образы русской Австралии созданы из ничего, на пустом месте, но от этого
они не утрачивают своей значимости, и, как это ни парадоксально, Австралия, которую
создают они, обладает не меньшим притяжением, чем та, что возникает на основе деталь¬
ной информации. Это как безответная любовь, или любовь к кому-нибудь из другой эпо¬
хи - проза реальной жизни над ней не властна.Но вернемся к тому времени, когда русская невстреча с Австралией только начинала
обретать свою форму. В «Былом и думах» (1852-1868) А. Герцен рассказал историю рус¬
ского офицера Стремоухова, бежавшего из России в Европу в конце 1840-х годов. Видя,
как постоянно он все больше нищает и опускается, русская колония в Лондоне собрала
для него деньги и вещи и решила отправить его в Австралию, где недавно было найдено
золото. «Ему дали в Мельбурн рекомендацию и поручили капитану его самого и, главное,
деньги за проезд». Прощаясь, Стремоухов со слезами на глазах говорил: «Как хотите, гос¬
пода, а ехать в такую даль не легкая вещь. Вдруг разорваться со всеми привычками, но это
надобно...» Но верил ли он сам, что корабль сможет доставить его по ту сторону реаль¬
ного мира, что ему дано преодолеть невстречу? Не удивительно, что спустя несколько ме¬
сяцев он обнаружился не «на берегах Виктории-ривер», а в лондонском кабаке, откуда
угодил в тюрьму за буянство и воровство6.Русские евреи, напротив, уже в начале 1850-х годов успешно осваивали золотые
прииски Австралии. Русский политический иммигрант в Англии писал об отношении к
Австралии русских солдат, захваченных в плен во время Крымской войны: «Я надеюсь,
друзья мои, - сказал я им, - что вам не придется больше быть под гнетом против вашей
воли. Есть план послать вас в Австралию, если вы захотите; там вы будете свободны как
никогда прежде». Надо признать, однако, что этот план совсем не понравился моим слу¬
шателям и многие просто не поняли, о чем я говорю. «Что мы будем делать, - сказал мне
один, самый развитый среди них, - что мы будем делать в этой странной и далекой стра¬
не, мы, непривычные ни к какой мирной работе?»7 Так и не довелось им удостоиться чес¬
ти стать первыми русскими политическими беженцами в Австралии.Но даже физическая встреча русских с Австралией часто оказывалась бессильной
преодолеть рок невстречи. Когда русские бежали с военных кораблей, заходивших в
австралийские порты на протяжении всего девятнадцатого века, они тоже чаще всего тер¬
пели фиаско. Матросы «Крейсера», взбунтовавшиеся во время захода на Ван-Дименову
землю (Тасманию) в 1823 году, уже готовы были не возвращаться на корабль, соединив
свои силы с местными беглыми ссыльными, но, услышав предостережения Дмитрия Зава-
лишина о том, что их новые друзья их неминуемо ограбят и бросят на произвол судьбы,
безропотно обменяли бушрейнджерскую свободу на корабельные унижения8. Не вернул¬
ся лишь один, Станислав Станкевич, матрос белорусско-польского происхождения. Вско¬
ре после ухода «Крейсера» его поймали и отправили в Сиднейскую тюрьму, откуда он
слезно просил губернатора: «Вследствие длительного заключения, и не получая все это
время ничего, кроме тюремного пайка, состоящего из одного хлеба, проситель Вашего
превосходительства дошел до полного обнищания и отчаяния, и, будучи иностранцем и
совершенно не зная английского языка, его положение является вдвойне мучительным.
Вследствие этого он решается обратиться к Вашему превосходительству, умоляя об облег¬6	Герцен А.И. Былое и думы. Л., 1947. С. 619.7	Conversation with the Russian prisoners at Plymouth // Daily News. 1854. 28 October.8	Говор E. Декабрист Дмитрий Завалишин, австралийский кузнец и русский бунт (К 175-летию первого русского
визита на Тасманию) // Австралиада. 1997. № 14. С. 1-4.-289-
чении его участи, ... и его самым сильным желанием было бы получение возможности
вернуться в его родную страну»9.В 1871 г. трое матросов с «Гайдамака» бежали с корабля под влиянием рассказов
агентов с золотых приисков, но, не зная дороги, тут же попали в руки полиции. В 1882 г.
буфетчик и матрос с «Африки», ограбив офицера, дезертировали с корабля в Мельбурне
и отправились в Сидней на поезде. Однако вместо Сиднея они попали в Сейл, к юго-вос¬
току от Мельбурна, где их и арестовала полиция.Представления русских об Австралии во второй половине XIX века все больше на¬
полняются реальным содержанием, но все-таки образ экзотической земли, затерянной в
просторах Тихого океана, для большинства остается более притягательным, чем образ
страны - форпоста западной цивилизации и демократии.Особенности этого русского видения сказались в плане «Русской колонии в Австра¬
лии», как называли его русские газеты. Наш знаменитый соотечественник Н.Н. Миклухо-
Маклай в 1886 г. опубликовал в газетах краткое объявление, приглашающее желающих
отправиться с ним в Тихий океан и основать на каком-либо не занятом европейцами ост¬
рове поселение русских, разделяющих его гуманные идеи защиты туземцев от вторжения
колонизаторов. К концу 1886 г. количество желающих переселиться превысило две тыся¬
чи. Последователи Миклухо-Маклая были демократы-романтики русской выдержки. Их
привлекали демократические принципы, на которых должна была основываться колония,
и в то же время влекло ее местоположение - где-то на необитаемых островах в Южных
морях, около Австралии. Точная география, похоже, их совсем не волновала. В то время
как наиболее вероятным местом колонии должен был стать Берег Маклая на северо-вос¬
токе Новой Гвинеи, или прибрежные острова, газеты обсуждали проект под заголовками
«Русская колонизация в Австралии».То, что колония предполагалась где-то в Австралии, увеличивало ее популярность.
Один из сторонников Миклухо-Маклая, профессор В.И. Модестов, объяснял неожиданный
энтузиазм многочисленных русских отправиться на острова Тихого океана тем, что в Рос¬
сии «непочатый край» отважных, образованных людей, недовольных «своим положением
в отечестве», что есть в ней «немало сил, ищущих себе не рутинного приложения, немало
людей, рвущихся к новой жизни», к свободе. Да, уж если начинать новую жизнь, так на
самом краю земли, в сказочно свободной изобильной стране. Миклухо-Маклай и сам под¬
держивал эти настроения, уверяя потенциальных колонистов, что «найдется применение
и свободному капиталу, и ремеслу, и простой рабочей силе, была бы лишь охота работать
и вести порядочную жизнь»10. <...>Это была истинно русская Утопия - мечта о сказочной заморской стране, куда мож¬
но перенестись по мановению руки сказочного же героя, в данном случае Миклухо-Мак-
лая. Но сказок в реальной жизни не бывает, и план Миклухо-Маклая, не поддержанный
правительством, развеялся как дым, а его многочисленные сторонники так никогда и не
добрались до Южных морей, да и не пытались этого сделать.Впрочем, один русский, попытавшийся воплотить подобный план в жизнь, все-таки
был - Павел Бахметев, которого можно назвать духовным «отцом» Миклухо-Маклая и его
последователей. Это реальное лицо, прототип революционера Рахметова из романа Чер¬
нышевского «Что делать?» (1863). Чернышевский, кстати, оказал большое влияние на
формирование юношеских идеалов Миклухо-Маклая. Состоятельный дворянин, Бахметев
не смог осуществить свои революционные идеалы на практике ни в России, ни в Запад¬9	Цит. по: Говор Е. Станислав Станкевич, первый политический невозвращенец в Австралии (продолжение без
конца) // Австралиада. 2000. № 123. С. 2-4.10	Цит. по: Говор Е. Миклухо-Маклай и русская утопия в Южных морях // Австралиада. 1996. № 8. С. 37-39.-290-
ной Европе. В конце концов он оставил свое состояние Герцену для революционных це¬
лей, а сам в 1857 г. отправился то ли на Маркизские острова, то ли в Новую Зеландию, что¬
бы создать там колонию-коммуну на новых социальных основаниях. Для него, как и для
последователей Миклухо-Маклая, конечная география была не столь важна - главное
провозгласить колонию подальше от России, лучше всего где-то в Южных морях. К сожа¬
лению, отправившись в Океанию, Бахметев исчез, и все попытки выяснить его судьбу ока¬
зались безуспешными11. <...>Но даже, когда русские добирались до берегов Австралии, их часто ждало разочаро¬
вание - они не находили свою, вымечтанную, Австралию. В 1896 г. София Витковская с
детской обидой записывает свои первые впечатления: «Вот мы и видели Аделаиду и име¬
ем право сказать, что побывали в Австралии. Что же? Особенного ничего, город как город
и люди как люди, только растительность отчасти нова». Роберт Глан из Вильнюса в нача¬
ле 1910-х годов пережил нечто подобное: «Я шагал по улицам Мельбурна и не видел
Австралии». Работая на подхвате в гостинице в Килморе он не уставал спрашивать себя:
«Когда же, наконец, я увижу "настоящую Австралию"?... Лишь по вечерам я чувствовал,
что нахожусь в Австралии, так как у меня над головой вместо обычных созвездий горел
легендарный Южный Крест12». «Настоящая Австралия», которую ожидали увидеть они,
была экзотической Австралией, будь то тропики севера, или непроходимые заросли Гипс-
ленда, или, в крайнем случае, австралийский буш, но отнюдь не городская цивилизация.Именно экзотика и удаленность от России влекла к Австралии и русских писателей.
Например, для А.П. Чехова Австралия была, прежде всего, олицетворением глухого, отда¬
ленного от жизненных бурь места. Герой его ранней пьесы «Иванов» (1887), провинци¬
альный чиновник Косых, разражается таким монологом: «Черт знает... Неужели даже по¬
говорить не с кем? Живешь, как в Австралии: ни общих интересов, ни солидарности...
Каждый живет врозь...». Сам Чехов, после покупки имения Мелихово, писал в 1892 г. из¬
дателю А.С. Суворину: «День тянется как вечность. Живешь, как в Австралии, где-то на
краю света; ... минутами мне бывает так хорошо, что я суеверно осаживаю себя и вспо¬
минаю о своих кредиторах, которые когда-нибудь выгонят меня из моей благоприобре¬
тенной Австралии». Но Австралия была для Чехова, как и для многих русских, и символом
новой, необычной земли, романтическим Эльдорадо. По воспоминаниям А.И. Куприна,
Чехов советовал молодым писателям искать новые впечатления для своих произведений
подальше от обыденности Петербурга и не раз говорил ему: «Не понимаю, отчего вы, -
молодой, здоровый и свободный - не поедете, например, в Австралию (Австралия была
почему-то его излюбленной частью света) или в Сибирь?»13. <...>В книге воспоминаний «Между двух революций» Андрей Белый рассказывает о та¬
ком искателе острых ощущений - московском капиталисте-меценате, издателе «Золотого
руна» Николае Павловиче Рябушинском: «... был он в Австралии и отстреливался от ди¬
карей, его едва не убивших...» Свою виллу, где он устраивал роскошные пиры для москов¬
ской художественной молодежи, Рябушинский назвал, вероятно, под влиянием австра¬
лийской экзотики, «Черный лебедь»14. <...>Даже русские крестьяне, рабочие и политэмигранты, которые стали сотнями прибы¬
вать в Австралию с Дальнего Востока в 1910-1914 гг., не смогли переломить стереотип11	Эйдельман Н.Я. П.А. Бахметев (одна из загадок русского революционного движения) // Революционная
ситуация в России в 1859-1861 гг. М., 1965. С. 387-398.12	Витковская С. Кругом земли: Путевые воспоминания. СПб., 1915. С. 188; Глан Р.И. Наоборот// Российские
моряки и путешественники в Австралии. Сост. Е.В. Говор и А.Я. Массов. М.: Наука, 1993. С. 269-270.13	Чехов А.П. Собр. соч. в 12 т. Т. 10, М., 1950. С. 42-43; Переписка А.П. Чехова. Т.1, М., 1984. С. 235;
А.И. Куприн о литературе. Минск, 1969. С.88.14	Белый А. Между двух революций. Кн.З. М., 1990. С. 68-69,466.- 291 -
русской невстречи с Австралией. Многие из них были разочарованы, не найдя здесь той
свободной Австралии, которую они ожидали увидеть, того рая для рабочих, слава о кото¬
ром распространилась в России в начале двадцатого века. Более того, живя в Австралии,
они продолжали чувствовать себя эмигрантами, а не иммигрантами, в отличие, например,
от русских евреев, которые сразу принимали Австралию как свое новое отечество. <...>И, наконец, пришло время для новой невстречи, которой предстояло длиться долгие
десятилетия. О ней говорит И.А. Бунин, который, как и К. Бальмонт, еще в детстве пере¬
жил очарование Южных морей. В автобиографическим романе «Жизнь Арсеньева» он
писал: «Картинки в Робинзоне и во «Всемирном путешественнике», а вместе с ними боль¬
шая пожелтевшая карта земного шара с великими пустотами южных морей и точками по¬
линезийских островов пленили меня уже на всю жизнь... какую настоящую тоску по ро¬
дине пережил я над этими картинками!» В годы кровопролитных событий революции и
гражданской войны, когда старая Россия навсегда уходила в небытие, перед Иваном Бу¬
ниным, как и перед многими русскими, образ Австралии возник как последняя, отчаянная
мечта об убежище. Застрявший в Одессе, оккупированной «красными», он писал в «Ока¬
янных днях»: «16 апреля [1919 года]. Тяжесть на душе несказанная. Толпа, наполняющая
теперь улицы, невыносима физически, я устал от этой скотской толпы до изнеможения.
Если бы отдохнуть, скрыться куда-нибудь, уехать, например, в Австралию! Но уже давно
все пути, все дороги заказаны»15...Суждено ли нам, россиянам, обогатить человеческую сокровищницу представлений
об Австралии всего лишь опытом нашей уникальной невстречи с ней? Сумеем ли мы услы¬
шать ее зов сквозь шум городской жизни Москвы, Петербурга, Одессы, либо Бондая, Страт-
филда, Сент-Килды? Сможем ли просто поверить, что для умеющих видеть она - есть?
Ведь, в конце концов, наша Австралия - в нас самих.Текст печатается по изд.: Моя Австралия. Сидней, 1998. №1. С. 7-14.АЛЛА САВЕЛЬЕВНА ПЕТРИКОВСКАЯ
(Р. 1930 г.)Историк литературы, культуры. Ведущий научный сотрудник института Востоковеде-
ния РАН. Автор большого количества статей по литературе Австралии и книги «Австра¬
лийский роман» (1990), а также проблемам становления и развития культуры страны, ее на¬
уки и образования, возникновению литературы коренных жителей стран, мультикультура-
лизму и полиэтническим обществам. Изучает также историю литературы и культуры Но¬
вой Зеландии и других стран Океании (является одним из составителей лингвострановедчес¬
кого словаря «Австралия и Новая Зеландия», 1998). Один из приоритетов научных интересов
А.С. Петриковской - русско-австралийские и австралийско-русские литературные и культур¬
ные связи («Российское эхо в культуре Австралии», 2002).15	Бунин И.А. Повести, рассказы, воспоминания. М., 1961. С. 228; Бунин И.А. Окаянные дни. Лондон, 1977. С. 52.
-292-
Российское эхо в культуре Австралии
(XIX - первая половина XX века)Анна Павлова и полет русской ТерпсихорыОбщепризнанно, что становлению хореографического искусства в Австралии и Но¬
вой Зеландии много способствовал русский классический балет. 1920-1940-е годы назы¬
вают эрой русского балета в Австралии. Титул «императорский» делал его также атрибу¬
том ушедшей в прошлое России. Первые русские танцовщики появились на австралийс¬
кой сцене, как уже было сказано, на рубеже XIX и XX веков. Наиболее заметными из ран¬
них выступлений были гастроли в 1913 году А.Е. Волинина (1882-1955) в качестве парт¬
нера датской балерины Аделины Женэ, приехавшей с группой солистов и кордебалетом1.
К Волинину восходит традиция русского балетного мастер-класса в Австралии. Газеты из¬
вещали о намерении Анны Павловой посетить Австралию в 1914 году. Помешала мировая
война.Гастроли Павловой и ее труппы состоялись в 1926 и 1929 годах. Были показаны сем¬
надцать балетов и множество дивертисментов: «Жизель», «Шопениана», сцены из «Лебе¬
диного озера», «Дон Кихота», «Тщетной предосторожности», «Фея кукол», «Осенние
листья» (либретистом и балетмейстером этой хореографической поэмы на музыку нок¬
тюрнов, скерцо и «Фантазии-экспромта» Шопена была сама Павлова), «Вальпургиева
ночь» из «Фауста» Гуно, «Рождество» (вальс «Декабрь» из «Времен года» Чайковского),
«Гавот Павловой» и, разумеется, легендарный «Умирающий лебедь». С Павловой выступа¬
ли Лаврентий Новиков, участник первого «Русского сезона» в Париже, солист Мариинско¬
го театра Петр Владимиров, также занятый в дягилевской антрепризе, молодой английс¬
кий танцовщик Г. Алджеранов, которого Павлова взяла «на пробу» еще в турне по Англии
при условии, что он изменит свою фамилию, придав ей русское звучание. «Я бы охотно
переменил цвет глаз ради этого контракта», - признавался Алджеранов2. В труппу также
вошла новозеландка Тирса Роджерс, и зрителей радовал успех землячки.Реакция публики была восторженной. На прощальных спектаклях с балконов летели
нити серпантина - знак разлуки и надежды на встречу. В Сиднее девочка преподнесла ар¬
тистам цветы и бумеранг: «Бумеранг возвращается, и мы надеемся, что вернетесь и вы».
Павлова с несколькими членами труппы была приглашена на прием к генерал-губернато-
ру Нового Южного Уэльса. Газеты не скупились на похвалы. В Мельбурне Павлова, отды¬
хая, гуляла в Ботанических садах, кормила лебедей, выезжала за город, в живописные
Данденонгские горы.<...>После Новой Зеландии Павлова вернулась в Австралию. На пути из Брисбена в Аде¬
лаиду дважды, в Сиднее и Мельбурне, выступала на благотворительных утренниках: в
пользу Дома для русских детей, созданного ею в Париже, и Детской больницы принцессы
Александры в Сиднее.Маршрут второго гастрольного турне, в 1929 году, начинался на Севере, куда Павло¬
ва прибыла из Индии, и кончался на Дальнем Западе, в Перте. За четыре месяца - свыше
120 спектаклей, и в каждом, в свои сорок восемь лет, танцевала прима-балерина. Пока
ремонтировался театр в Брисбене, артисты выступали в небольших городах по дороге -1	Pask Е.Н. Enter the Colonies Dancing: A History of Dance in Australia 1835-1940. Melbourne, 1979. P. 86-87,94,
100 (сноски на англ. яз. А.С. Петриковской).2	Algeranoff Н. My years with Pavlova. Melbourne, 1957. P. 8.-293-
Таунсвилле, Рокхэмптоне, Маккае, Бандаберге, подчас в помещениях, совсем не предназ¬
наченных для сцены. Зрители съезжались издалека: «Мы так благодарны мадам Павловой
за приезд в Бандаберг. Иначе нам пришлось бы проделать путешествие в триста миль».Артистов осаждали репортеры, художники, фотографы, кинооператоры. Художники
занимали очередь за билетами в шесть утра, чтобы получить хорошие места. Павлова бла¬
говолила к Инид Диксон из Брисбена, оценив точность ее зарисовок - ведь балерина и
сама занималась живописью. В Мельбурне она купила у молодого художника Стэнли Пар¬
кера все сделанные им портреты членов труппы. (Впоследствии Паркер составил себе
имя карандашными портретами знаменитостей сцены для журналов и переселился в Лон¬
дон). В Аделаиде Павлова посетила Ханса Хейзена, всю жизнь писавшего эвкалипты, и
приобрела одну из его картин. Балерину запечатлел в акварелях Норман Линдсей3.У австралийских кинематографистов были планы снять фильм о Павловой, к сожале¬
нию, неосуществленные, хотя велись переговоры, выбирался репертуар, снимали и в
Мельбурне, и в Перте - «Фею кукол», «Приглашение к танцу», фрагменты «Дон Кихота» и
«Жизели». Кое-какие кадры остались в виде фотографий в газетах и журналах.В Мельбурне к Алджеранову пришел большеглазый молодой человек из Аделаиды и
попросил научить его русскому танцу. Это был будущий сэр Роберт Хелпманн, английский
танцовщик и хореограф. Павлова согласилась взять его в ученики. Он участвовал в ее
гастролях по Австралии и Новой Зеландии. «С той самой минуты, как я присоединился к
Павловой, я увидел разницу между ней и другими артистами балета, - вспоминал Хелп¬
манн. - Возможно, кое-кто был посильнее в технике, но она, как Фонтейн и Мария Каллас,
как Нуреев, обладала чем-то не поддающимся объяснению, тем, что делало ее изысканно
совершенной»4. Среди лучших постановок Хелпманна был «Гамлет» - интерпретация сим¬
фонической поэмы Чайковского. В 1965 году он вернулся на родину, чтобы руководить
молодой национальной труппой «Австралийский балет».Безвременная смерть Анны Павловой вдохновила Роберта Д. Фицджеральда5, выда¬
ющегося поэта, на лирико-философскую поэму «Скрытый ствол» (1934). В этом произве¬
дении сложной формы, с двенадцатистрочными строфами, есть и эмоциональный накал, и
аналитичность, свойственная английской ученой поэзии. Плач о Павловой <...> и откры¬
тие в ее танце аналога Бытия, образа Времени - быстротечного и всепоглощающего, Кра¬
соты, преходящей, как все в природе. <...>«Ни один артист балета, ни до, ни после Павловой, не вдохнул в такое множество лю¬
дей желание танцевать, и даже сегодня, почти полвека спустя после ее смерти, детей за¬
писывают в балетные школы, потому что их бабушки видели, как танцует Павлова», - ска¬
зано историком балетного искусства в Австралии в 1979 году6.Анна Павлова в Австралии и Новой Зеландии - явление, сохраняющее пленитель¬
ность легенды, но оставившее реальные глубокие следы на разных уровнях - професси¬
ональном, общеэстетическом и философском, даже сугубо бытовом, в судьбах, стихах и
картинах, в разнообразных реликтах ушедшей эпохи.3	Линдсей Норман (1879-1969) - видный австралийский художник; прославился прежде всего своими
акварелями. Известен и как писатель, в частности, детский (его книга для детей «Волшебный пудинг» стала
классикой).4	As the Twig is Bent: The Childhood Recollections of Sixteen Prominent Australians. Melbourne, 1979. P. 8.5	Фицджеральд Роберт (1902-1987) - австралийский поэт, чья известность пришлась на 50-е - 60-е гг. Его
стихи, написанные верлибром, выдают склонность к метафизической эстетике и в то же время - к историзму.6	Pask Е.Н. Op. cit. Р. 128.-294-
Имя и фотографии Павловой широко использовались для рекламы разных товаров и
услуг - от парфюмерии до такси. Но вряд ли только рекламы ради популярный десерт по¬
лучил название «pavlova» (ударение на втором слоге) - пироженое-меренга с взбитыми
сливками и фруктами, обычно со страстоцветом. Словарь разъясняет, что десерт был при¬
думан в 1935 году австралийским поваром и назван хозяином отеля «Эспланада» в Пер¬
те, столице Западной Австралии, в честь русской балерины.<...>Австралийский феминизм как составляющая национального самосознанияЖенское движение в Австралии, также и в Новой Зеландии - лакуна в отечествен¬
ной историографии. Отчасти оттого, что не дождалось еще своей очереди. Отчасти по
причине унаследованного от советской эпохи тезиса деривативности, связанного с ним
круга проблем, едва ли не автоматически решаемых на базе кардинального переустрой¬
ства общества.Между тем, оформившись во второй половине XIX века, женское движение в
Австралии развивалось и в широком социально-политическом масштабе, и в узкофеми¬
нистском, определяя важные константы национального сознания, без уяснения которых
знание современного общества и его культуры будет ущербным. Опыт австралийской и
новозеландской демократий в области равноправия женщин небезынтересен и для на¬
шей страны. <...>В 1970-е годы начался пересмотр австралийской истории и выяснение генезиса сов¬
ременных социальных параметров и институтов общества под феминистским углом зре¬
ния, то есть в соотношении с положением женщин и их требованиями. <...>Феминистское направление научной мысли проявляется не только в историографии
национального развития как целого: историки культуры выделяют вклад женщин в ту или
иную сферу жизни общества и художественного творчества, увязывая феминизм не толь¬
ко с социальной политикой и условиями самореализации личности, но и с осознанием на¬
циональной идентичности. Феминистские культурологические исследования различают¬
ся по своим подходам, по-своему отвечая на различные течения в женском движении.В последней трети XX века издаются и переиздаются отдельные произведения и
сборники женской поэзии и прозы - в давно сказанном, написанном, изображенном и,
казалось, забытом открываются актуальные смыслы. Аккумулируется биографический и
документальный материал. Четыреста пятьдесят имен содержит библиографический ука¬
затель Д. Аделайд «Австралийские писательницы» (1988)7. До ста писательниц и журна¬
листок XIX века стали объектами «Рисунков пером» (1988) П. Кларк8. Веха феминистско¬
го уклона в литературоведении - книга Д. Моджеской9 «Изгнанницы в собственной стра¬
не. Австралийские писательницы 1925-1945» (1981).В оценке произведений литературы и искусства, разумеется, приоритетны художест¬
венные достоинства, деление эстетических феноменов по гендерному признаку условно.
Оно позволяет тем не менее высветить исторические реалии с точки зрения, приближен¬
ной к объекту исследования по определению, сопричастной ему, поставить сам факт
творчества и его характер в связь с духовным климатом, повседневной практикой, обще¬
ственными движениями эпохи.Австралию в XIX, да и в начале XX века, называли «миром мужчин». Именно так озаг¬
лавил в 1913 году первый сборник своей прозы известный австралийский писатель Вэнс7	Adelaide D. Australian Women Writers: A bibliographic guide. London etc.: Pandora, 1988.8	Clarke P. Pen Portraits: Women writers and journalists in nineteenth century Australia. Sydney: Allen and Unwin,
1988.9	Mojeska D. Exiles at Home: Australian Women Writers 1925-1945. Sydney: Sirius, 1981.-295-
Палмер. Синонимично, по сути, название рассказа Генри Лоусона: «Женщине здесь не
место». (Любопытно, что представление об Австралии как мире без женщин аукнулось в
литературных пародиях Аркадия Аверченко10). И эта страна, всем на удивление, наряду
с Новой Зеландией, одной из первых распространила всеобщее избирательное право на
женщин. «Мы требуем права голоса, - говорилось в 1891 году в декларации сторонниц
избирательной реформы, - чтобы бок о бок с нашими отцами, мужьями, братьями и сы¬
новьями честно, с чистыми помыслами, работать, добиваясь достойной политической
жизни на благо страны. Мы не претендуем на место мужчины, но на полноту участия в
жизни. Нанесите обиду женщине, и пострадает мужчина. Лучшие из мужчин, понимая
это, утратили всякое желание игнорировать или подавлять другую половину человечест¬
ва». <...>Раннее завоевание всеобщего избирательного права - основание для национальной
гордости, причем в отличие от Англии и США в Австралии и Новой Зеландии оно обошлось
без эксцессов, тотальных антиномий и инвектив по половому признаку.Эта победа вытекала из идеологии новых возможностей, коренной в австралийском
менталитете, с такими его сущностными особенностями, как эгалитарность и упование на
конструктивное участие государства в прогрессивных преобразованиях. Эгалитарность
объясняется преобладанием низших слоев в составе населения и социальной мобиль¬
ностью, не стесненной давно сложившейся социально-классовой иерархией. Апелляция
к государству подсказана его патерналистскими функциями в пору становления пересе¬
ленческих демократий.Австралийский суфражизм с момента возникновения находился в поле националь¬
ной Утопии - создания на девственном континенте образцового общества, основанного
на труде и равенстве полов. Не будем также забывать, что эта генеральная идея возник¬
ла как извод мировой общественной мысли эпохи перехода к новому времени. Сама ко¬
лонизация Австралии в своем генезисе связана с великими, в масштабе человечества, пе¬
ременами в организации труда, социальной структуре, философии и правосознании - с
промышленной революцией, Великой французской революцией и превращением северо¬
американских колоний Англии в независимое государство.Женское движение в Австралии, при всей разнородности организаций и социально-
политических векторов, и в XIX, и в XX веке было частью общедемократического процес¬
са в национальном развитии. В то же время оно играло важную роль в формировании ду¬
ховного комплекса австралийской идентичности и национального самосознания.Идеи исторического предназначения Австралии и уникальности ее опыта подверг¬
лись жестоким испытаниям на прочность двумя мировыми войнами и Великой Депресси¬
ей. В 1920-1940-е годы продолжалось начатое ранее размежевание женского движения
на два основных потока: откровенно политизированные группы и объединения, примк¬
нувшие к тем или иным политическим партиям и входившие в их структуры, и внепартий¬
ные, по крайней мере формально, организации, пытавшиеся говорить от имени женской
части населения в целом и действовать в ее интересах. Внутри каждого из потоков была,
в свою очередь, дифференциация программных установок - от верности империи до про¬
летарской солидарности, от смягчения бедности путем благотворительности до массовых
форм протеста.Но и те и другие организации были вынуждены заниматься вопросами социального
обеспечения и экономической ущемленности женщины и семьи, добиваясь оплаты труда
на равной с мужчинами основе. Характерно, что последствия глубокого экономического10	См. настоящее издание, с. ???-296-
кризиса расценивались как угроза самому существованию нации, кровно заинтересован¬
ной в росте населения и здоровом молодом поколении (производный от лозунга «Засе¬
лим Австралию или погибнем!» - лозунг «Спасем матерей и детей!»).Утопические иллюзии были явно подорваны. Но крах вызвал не только разочарова¬
ние - массовость переживания и надежды на реабилитацию толкали также к более глу¬
бокому изучению австралийской истории, к выявлению достоинств и недостатков обще¬
ства и потенциала его развития, насыщая тем самым национальную самоидентификацию
реальным историческим содержанием, а также внося в нее универсальные гуманистичес¬
кие мотивы.Подведение итогов стимулировалось юбилеями колонизации (150-летним в Новом
Южном Уэльсе и 100-летним в Виктории), и к юбилейным датам было написано немало
строк о выдающихся женщинах Австралии. Вторая мировая война, вплотную приблизив¬
шаяся к австралийским берегам, обостряла национальное чувство и стремление отстоять
независимость южнотихоокеанских государств и завоевания демократии, дав отпор аг¬
рессии фашизма и его союзников. В 40-е годы женское движение приобрело больший,
чем прежде, вес в политической жизни. Важнейшими предпосылками его успехов были
новая востребованность женского труда и рост женской рабочей силы, резко ускоренный
Второй мировой войной (в 1943 году в австралийской промышленности было занято свы¬
ше 760 тыс. женщин), а также расширение круга женских занятий, включая профессии,
требующие высокой квалификации.Не отдав должное усилиям женских организаций, направленным на преодоление
бедствий Депрессии, вкладу женщин в работу на оборону, их культурным достижениям,
невозможно в полной мере оценить самоутвердительные силы, питавшие рост нацио¬
нального самосознания в первой половине XX века. Живопись, молодой кинематограф,
театр, но прежде всего уже окрепшая, обретшая свой голос литература широко использо¬
вали возможности осмысления национальной истории, открывая ее человеческую, лич¬
ностную сущность. Женский вклад в австралийскую словесность, заметный уже на рубе¬
же двух веков, XIX и XX, в межвоенные десятилетия становится более чем весомым, во
многом определяя литературный пейзаж. Историзм видения, одушевленного националь¬
ной идеей, реализацией австралийской мечты, ярко проявляется в семейно-исторической
саге, варианте романного эпоса, развивавшегося в мировой литературе (Г.Г. Ричардсон,
Майлс Франклин, Элинор Дарк, К.С. Причард). С patria Australia неразрывны и откровения
женской души с ее любовью, страстью и материнством в поэзии Мэри Гилмор, позже Джу¬
дит Райт.Женщины литературного Олимпа не были феминистками в политическом смысле
слова, за некоторыми исключениями (Майлс Франклин), и не занимались иллюстрацией
феминистских постулатов. Верховной категорией для них скорее был народ или страна,
которую он создал. Однако проблемы, порождавшие женское движение, были им понят¬
ны и близки, и женская составляющая национального бытия - одна из главных в их эпи¬
ческих полотнах, в лирике микромира, который становится всеобъемлющим.Генри Лоусон и другие отцы-основатели австралийской литературы, «поколение
1890-х годов», как и художники национальной школы во главе с Томом Робертсом, авто¬
ром «Стригальни», были певцами «мира мужчин», физически крепких и отважных, уме¬
лых работников, путешественников, одолевавших десятки миль пешком и сотни верхом,
верных товарищей (товарищ - он же спутник), любителей выпить и поделиться пережи¬
тым. Но если они видели в австралийке, главным образом, преданную подругу пионера,
то писательницы 1920-1940-х годов - равноправную строительницу нации и государ¬
ства, а в драме ее судьбы, с непомерным бременем труда, забот, одиночества в глуши,-297-
с преждевременным увяданием, с неосуществленными стремлениями и талантами - не
только неизбежность жертв, приносимых пионерами, но и результат незавершенности
витавшего в умах радужного исторического проекта. Этот женский взгляд был необхо¬
дим как для дальнейшего демократического развития, так и для полноты национального
самопознания.Тексты печатаются по изд.: Петриковская А.С. Российское эхо в культуре Австралии. (XIX - первая
половина XX века). М.: ИВ РАН, 2002. С. 175-179; Россия и Восток: Взгляд из Сибири. Иркутск: «От¬
тиск», 2004. С. 98-102.ИРИНА АНАТОЛЬЕВНА ЗВЕГИНЦЕВА
(Р. 1950 г.)В конце XX века в самых разных сферах австралийской культуры заметно усилилось вни¬
мание к культурному наследию аборигенов, насчитывающему тысячелетия, их истории, ми¬
фологии. В частности, это проявилось в кинематографии, чему посвящено исследование
НА. Звегинцевой, - ведущего научного сотрудника НИИ киноискусства, доктора искусствове¬
дения.«Terra incognita»: Кино Австралии и Новой ЗеландииПоследняя волна приближается<...> Ощущение вины перед коренным населением Австралии, беспокойство и опа¬
сение перед актом правосудия над белыми жителями, свойственное многим произведе¬
ниям искусства Зеленого континента, особенно остро ощущается в фильме Уэйра «Пос¬
ледняя волна» <1977>1, в котором теме «аборигены и переселенцы» дается культуроло¬
гическая трактовка. Образец гармонии человека с окружающей средой, пусть и на прими¬
тивной основе, усматривается автором в архаической культуре исконного населения
Австралии.Ноту фантастики вносит и мотив слепой веры белых обитателей Зеленого континен¬
та в чудодейственные способности коренных жителей. Как и в предыдущих фильмах ре¬
жиссера, интерес зрителя во многом удерживается необъяснимыми и необъясненными
явлениями и фактами. Вера <...> в непостижимость происходящего порождает атмосфе¬
ру страха, которая вызывает чувство вины у белых переселенцев за то, что они уничтожи¬
ли цивилизацию более высокого уровня, и боязнь возмездия за содеянное.Питер Уэйр рассказал с экрана о том, что забвение прошлого, нежелание и неумение
беречь его может обернуться катастрофой в будущем. Он был одним из первых австра¬
лийских кинематографистов, кто показал неисчерпаемый конфликт двух культур, двух ци¬
вилизаций: аборигенов и белых именно в таком аспекте.1	Уэйр Питер (р. 1944 г.) - австралийский режиссер. Фильмы: «Троим надо идти», «Майкл», 1970; «Автомобили,
которые съели Париж», 1974; «Галлиполи»Д981; «Год опасной жизни», 1983. В США им поставлены фильмы
«Свидетель», 1985; «Москитовый берег», 1986; «Зеленая карта», 1990; «Хозяин морей», 2003 и др.-298-
И прежде чем взяться за работу над картиной, режиссер в деталях изучал быт и об¬
ряды аборигенов. <...>О	таинствах своего народа ему многое поведал его друг актер - абориген Дэвид Гул-
пилил. Именно он на протяжении нескольких лет пытался привлечь внимание австралий¬
цев к положению аборигенов в обществе. <...>Дэвид Гулпилил рассказал Уэйру о представлениях аборигенов и таинственном «вре¬
мени сновидений». <...> «Для аборигена его «сновидения» реальны. Они связаны с теми
временами, когда на австралийской земле жили далекие предки аборигенов. И теперь эти
сновидения возвращаются в снах и грезах наяву, напоминая о том, что было. Аборигены
пытаются воссоздать то далекое время в своих странных и притягательных ритуалах, вы¬
полняя которые сегодняшнее поколение отождествляет себя с первопредками, повторяя
их дела и напоминая о преемственности культуры. Иногда этот период называется у або¬
ригенов «Вечным периодом сновидений»2. Под этим термином подразумевается то, что
мифические предки, положившие начало всему, существуют в настоящем в нематериаль¬
ной форме, форме духов, а также и то, что они, и все с ними связанное будет существо¬
вать и в будущем».Неотъемлемой частью жизни аборигенов является вера в то, что, используя особые
приемы, можно управлять сверхъестественными силами. <...>Но все же главным для коренных австралийцев является их нерасторжимая слит¬
ность с природой, с землей, на которой жили их предки. И потому любые попытки отор¬
вать аборигена от родной земли всегда кончаются трагически.Так и в «Последней волне» неестественной выглядит жизнь аборигенов на окраине
чужого для них огромного города белых. Лачуги из фанеры, ящиков, кусков жести смот¬
рятся странным диссонансом, подчеркивая абсурдность существования этих людей, отор¬
ванных от родной почвы.Аборигены ведут странный и даже в чем-то дикий для белых людей образ жизни. Их
обряды способны вызвать недоумение, а порой и страх, когда, например, во время неко¬
торых ритуалов прокалываются носовые перегородки, из разрезанных вен течет на зем¬
лю кровь, или удаляются суставы из пальцев рук...Конечно, многие обряды не только непонятны белому человеку, но и противоречат
его традициям, идеалам, нравственным и моральным установкам. И в этом смысле одним
из бесспорных достоинств фильма Питера Уэйра стало то, что он пытается объяснить
культуру аборигенов белому зрителю и делает это в понятной и доступной форме.В картине нет ни намека на пренебрежение, но, напротив, утверждается чувство глу¬
бокого уважения к ценностям коренных австралийцев. <...>Сумев воссоздать на экране призрачный, на грани реальности мир, находя для фан¬
тастических образов зримое воплощение, Уэйр рисует причудливую картину культуры
аборигенов, где вода ассоциируется и с грозной наказующей силой, и с мощью коллектив¬
ного самосознания нации.Фильм начинается картинами необычайного буйства стихии: бури, циклоны, дожди и
град опустошают все океанское побережье. При загадочных обстоятельствах умирает мо¬
лодой абориген Корман (Архол Кэмптон). Власти спешат обвинить в убийстве пятерых ту¬
земцев, в том числе и главного героя Криса (Дэвид Гулпилил). Защитник обвиняемых Дэ¬
вид Бартон (Ричард Чемберлен) полагает, что Корман нарушил закон племени, и что речь
идет о ритуальной казни.Несмотря на отсутствие каких бы то ни было улик и доказательств, предположение
Бартона превращается в уверенность после того, как его самого начнут мучить странные2	См. в настоящем издании статью Е.М. Мелетинского, с. 223-226- 299 -
сны, в которых аборигены с помощью магии вызывают страшные стихийные бедствия.
Именно на основании этих снов образованный юрист и делает заключение о связи меж¬
ду совершенным преступлением и ужасной погодой, царящей на побережье. Аборигены
же, которые придают особое значение сновидениям, опасаются видений Бартона, ибо, по
их мнению, они могут помочь ему раскрыть истинную картину произошедшего.И тогда Крис ведет адвоката в мрачное подземелье, где якобы скрыта от белых при¬
шельцев фантастическая тайна аборигенов. Уэйр мастерски рисует зловещую картину
происходящего: на стенах - кабалистические знаки и рисунки, предсказывающие ужас¬
ную непогоду, циклоны, ветры и, наконец, две огромные волны. «Первая, - говорит Крис,-	уже прошла, вторая еще придет». Фильм кончается угрозой, которая ставит точку в
мрачной, полной отчаяния и пессимизма картине будущего, где все предопределено свы¬
ше и ничего нельзя изменить. Огромная волна, зарождающаяся в глубинах океана, неотв¬
ратимо надвигается на берег...Режиссер предостерегает против той легкости и беспечности, с которыми белые пе¬
реселенцы старались расправиться с культурой аборигенов. Не все так просто - говорит
своими картинами Уэйр: за затаившейся, но не уничтоженной культурой коренного насе¬
ления страны стоит столетиями накапливаемый коллективный опыт, знание этой земли -
и все это требует более бережного отношения.И не правы те, кто увидел в творчестве Уэйра лишь апокалиптические мотивы, фа¬
тальность и предопределенность трагического исхода. Скорее следует рассматривать эти
работы режиссера в контексте предупреждения миру, призыв к осторожности и внима¬
нию, к серьезному анализу происходящего. Воображение художника рисует на экране
особый мир, где причудливо переплетаются реальность и фантазия. Умение увидеть нео¬
бычное в повседневном, загадку в привычном, создать свою собственную причудливую
атмосферу тайны, что делает возможным самое невероятное, - таков стиль фильмов Пи¬
тера Уэйра.<...>Уэйру удалось избежать крайностей. Обращение к культуре аборигенов в его фильме
отражает потребность высокоразвитой нации утвердить себя как явление самой истории,
смыть с себя клеймо завоевателей. Для белых австралийцев история стала формой оп¬
равдания перед прошлым и формой утверждения будущего нации, единство которой воз¬
можно только при взаимопонимании всех народов, населяющих страну. <...>Пришельцы из «Времени сновидений»<...> В игровом кино одной из бесспорных удач стала дебютная работа Джона Хонея
«Манганиния» (1980). <...>По воле случая две героини - аборигенка Манганиния, которая на протяжении всей
ленты говорит на языке своего племени, незнакомом большинству австралийцев, и ма¬
ленькая белая девочка оказываются в зарослях буша как раз в тот момент, когда идет по¬
головное истребление коренного населения (об этой трагедии аборигенов, произошед¬
шей в 1830 году, правду впервые рассказал режиссер-документалист Том Хейден в своей
знаменитой картине «Последний тасманиец» - Last Tasmanian, 1972).И хотя действие фильма «Манганиния» Джона Хонея происходит именно в это вре¬
мя, основное внимание автора привлекает даже не эта драма. Вместе с аборигенами ис¬
чезает с лица земли древняя и своеобразная культура. Фильм, построенный как рассказ-
воспоминание девочки о встрече с Манганинией, становится своеобразным путешестви¬
ем по безвозвратно уходящему миру.Лишь иногда сценарист Кен Келье и режиссер Джон Хоней возвращают свое повест¬
вование к истории колонизации. Как и многие переселенцы, семья главной героини - ма¬-300~
ленькой Джоанны, приехала в Австралию не от хорошей жизни. Отнюдь не жажда прик¬
лючений или наживы гнала этих людей из благоустроенной Европы. Не сумев устроиться
на родине, тысячи переселенцев рассматривали путешествие на новый неосвоенный кон¬
тинент, быть может, как последний шанс выжить и дать возможность жить своим детям.
Тяжелый труд изо дня в день, когда приходилось отвоевывать у природы каждую пядь
земли, постоянные опасности и болезни - таковы будни первых переселенцев. И одной
из этих пугающих тайн нового континента были аборигены с их странными и непонятны¬
ми обрядами.Как известно, больше всего пугает то, что непонятно. И потому переселенцы поспе¬
шили уничтожить коренное население. Зрителям не дано увидеть сцен расстрела, но
опустевшая поляна, тела убитых, разбросанные в спешке вещи говорили сами за себя. Из
некогда могущественного и многочисленного племени Поющей реки в живых чудом оста¬
лась лишь одна женщина - Манганиния. Именно ей, несчастной и одинокой аборигенке,
предстоит стать для маленькой Джоанны проводником в таинственный мир аборигенов,
во времена Сновидений. Манганиния не верит и не хочет верить в то, что ее народа боль¬
ше нет. Ведь она хранительница огня, а значит - хранительница жизни. По легенде або¬
ригенов, огонь произошел от упавшей с неба звезды. <...>Огонь в культуре всех народов - это символ жизни, и Манганиния свое предназначе¬
ние видит в том, что должна найти тех, кому сможет передать эту эстафету жизни. Как и
многие племена аборигенов, племя Поющей реки - кочевое. Лето они проводили в одном
месте, ближе к зиме перебирались в другое, и сначала героиня надеется, что своих соп¬
леменников найдет на зимней стоянке.Но по дороге туда ее ждут новые и более страшные открытия. Трупы родных и близ¬
ких, среди которых и тело мужа, - вот та страшная реальность, с которой ей пришлось
столкнуться. Но вера в потусторонний мир, где души умерших продолжат свое существо¬
вание, помогает Манганинии. Она не только исполняет погребальный ритуал, но и про¬
должает следовать по предначертанному пути.В этом путешествии ее сопровождает маленькая белая девочка. Их встреча и случай¬
на, и в то же время как бы предопределена свыше. Во время прогулки с отцом и младшим
братом Джоанна впервые видит Манганинию и, не раздумывая, отправляется вслед за
ней. Сначала этой аккуратной маленькой англичанкой в кружевном платьице и вышитых
панталончиках движет лишь свойственное детям любопытство, но постепенно начиная
понимать Манганинию, Джоанна открывает для себя новый мир. Превратившись вскоре в
настоящую жительницу буша, усвоив необходимые для выживания навыки, девочка пе¬
рестает пугаться окружающей ее природы. Более того, обе героини становятся необходи¬
мыми друг другу. Манганиния не раз приходит на помощь малышке, но и та, в свою оче¬
редь, находит в себе мужество, чтобы спасти Манганинию из рук захвативших ее белых
преступников. <...>Посвящая девочку в тайны своего племени, рассказывая ей легенды своего народа,
знакомя с традициями, ритуалами и законами жизни племени Поющей реки, Манганиния
тем самым передает ей эстафету нравственных принципов своего народа. И более того,
обнаруживается, что эти принципы во многом вполне корреспондируются с законами мо¬
рали белых. Так, когда девочка крадет кусок мяса, аборигенка объясняет ей, что воровать
нельзя, ибо духи могут наказать за это. Но то же самое девочка слышала и из уст родите¬
лей. «Не укради!» - одна из десяти заповедей христианства.И постепенно проясняется главная мысль фильма: между представительницами обо¬
их народов гораздо больше общего, чем того, что их разъединяет. Путешествие Мангани¬
нии и Джоанны к Большой воде, к месту, где раньше зимовало племя, - это путешествие к
общим истокам. Осознав, что она последняя в роду, Манганиния в этой белокожей чуже¬~301 -
земке видит свою надежду. Именно ей аборигенка передает свое умение, тайны своего
народа. И это не акт отчаяния, а наоборот - осознание общности людей. Неслучайны сло¬
ва умирающей женщины, обращенные к девочке: «Смотри, молодая австралийка, что на
самом деле представляет собой страна, которая постепенно становится твоей».Рассказав Джоанне секреты хранительницы огня, Манганиния дает ей в дар нечто
большее: любовь и понимание сурового края, новой родины девочки.Остров, где обитают духи умерших, священное место аборигенов - конечная цель их
пути. И в финале картины Манганиния умирает не потому, что пришел ее срок, просто она
слишком прочно связана со своим народом, чтобы жить без него. Прошлая счастливая
жизнь приходит к ней из времени Сновидений: мелькают лица друзей, родных, мужа. Ду¬
ши умерших зовут ее к себе, и Манганиния, послушная их воле, уходит из этого мира в
иной. Но если миссия Манганинии на земле выполнена, то ее правопреемнице еще предс¬
тоит долгий путь к своему народу, которому ей необходимо объяснить, что будущее нации-	не в разобщении народов, населяющих этот прекрасный и дикий край, а в их единстве.
<...>Окно в мир<...> изобразительный ряд ленты Колина Эгглстона «Долгий уик-энд» <1986> вызы¬
вал невольные ассоциации с фильмами Питера Уэйра «Пикник у Висящей скалы» <1975>
и «Последняя волна».Речь здесь вновь шла о трагической несовместимости двух культур. Режиссер нас¬
тойчиво проводит мысль о том, что завезенная из Англии цивилизация абсолютно чужда
австралийской земле, и та лишь до времени терпит присутствие чужаков. И так же, как в
работах Уэйра, химерно-фантастическое здесь вновь предстает как реальное.Фабула картины проста до предела: молодые супруги отправляются из города к мо¬
рю, провести уик-энд, отдохнуть, а заодно и разобраться в своих отношениях. Но уже в пу¬
ти они сталкиваются с таинственными и жутковатыми явлениями, которые крайне взвин¬
чивают и выводят из себя хрупкую и нервную горожанку. День на пустынном берегу так¬
же не приносит супругам успокоения, а ночью вследствие трагической ошибки и целого
ряда таинственных обстоятельств муж вонзает в свою жену острогу, предназначенную
для ловли рыб, а вскоре и сам погибает под колесами грузовика...Атмосфера недобрых предзнаменований сгущается в фильме по мере того, как герои
удаляются от городской черты. Чем дальше от островка цивилизации, тем сильнее сопро¬
тивление таинственных сил, не желающих пропустить путешественников в заповедные
земли. <...>Герои, живущие в конце XX века, как бы попадают в совершенно другой мир, незна¬
комый и необъяснимый с точки зрения привычных понятий. Бескрайность, удаленность
являются для австралийской действительности определяющим фактором, огромные
масштабы пейзажа играют решающую роль в жизни страны и, конечно же, отражаются на
культурных и художественных способах выражения. В противоположность погруженным
в туман мрачным сине-черным старинным замкам, традиционным для англосаксонского
кино, или жутковатым урбанистическим картинам американских лент, в австралийском
кино беспокойство и страх охватывают героев уже при первом столкновении с природой.Вымершая, петляющая среди зловещего буша пустынная проселочная дорога, молча¬
ливые угрюмые аборигены, внезапно возникшие и также внезапно растаявшие в сгущаю¬
щихся сумерках, гигантские черные птицы, с душераздирающими криками атакующие ма¬
шину молодоженов, хриплый, то усиливающийся, то замирающий вой, наводящий тоску и
ужас на любого, кто его услышит...-302-
Приемы, создающие атмосферу жуткой нереальности, фантасмагоричности, прибли¬
жают «Долгий уик-энд» к жанру фантастики, но с той существенной разницей, что в каче¬
стве неизвестной планеты (а, как правило, именно туда устремляются герои большинства
произведений научной фантастики) предстает сама австралийская земля, а роль враж¬
дебно настроенных инопланетян отведена аборигенам.Главный акцент режиссер сознательно делает на загадочности австралийской земли,
страдающей, но и способной жестоко отомстить незваным пришельцам. Стрельба ради за¬
бавы по беззащитным кенгуру, срубленное для костра дерево, разоренное гнездо орла -
за все это предстоит расплатиться героям...Следует отметить, что атмосфера фантастичности происходящего, как и в фильмах
Уэйра, здесь создается очень скупыми средствами, в первую очередь благодаря изобре¬
тательности художников и операторов. (Правда, это зачастую объясняется и недостаточ¬
ным материально-техническим обеспечением австралийских киностудий, когда лишь
фантазия и смекалка кинематографистов помогают им справиться с поставленной зада¬
чей.) <...>И вновь, как и во всех лучших картинах пятого континента, созданных за его много¬
летнюю историю, природа страны выступает как полноправное действующее лицо. Ее
можно любить или ненавидеть, но к ней нельзя остаться равнодушным. К сожалению, в
большинстве национальных лент природа, как правило, представала как дикая, непознан¬
ная и враждебная сила. Но ведь и создавали эти картины потомки белых переселенцев,
те, в ком была жива историческая память предков, которым приходилось с риском для
жизни отвоевывать для себя жизненное пространство. Два столетия - слишком короткий
срок, и именно этим тревожным мироощущением, присущим белым австралийцам, преж¬
де всего и объясняется негативное восприятие окружающей среды. <...><...> гораздо жестче ставит проблему несовершенства австралийского законода¬
тельства Филлип Нойс3 в своем последнем фильме «Загородка от кроликов». <...>Вплоть до 1970 года в Австралии действовал <...> абсурдный и жестокий закон, тре¬
бовавший от чиновников «изымать из семей аборигенов детей-полукровок и воспитывать
их в специально организованных для этой цели приютах». По мысли составителей зако¬
на, такое решение помогало процессу «социализации» полукровок. На деле же детей на¬
сильственно разлучали с матерями и племенем, где они родились и росли, увозили за нес¬
колько сотен километров от родной земли и отдавали в специальные приюты, где им
предстояло жить и получать навыки горничных, нянек, домашних работниц, словом, обс¬
луживающего персонала для белых. <...>В основу сценария была положена автобиографическая книга женщины-аборигенки
Дорис Пилкингтон, где она рассказывает историю жизни своей матери, которую в детстве
разлучили с родными и в 1931 году вместе с двоюродными сестрами отправили в подоб¬
ный приют.История побега трех девочек, которым для того, чтобы вернуться домой, пришлось
пешком пересечь всю пустынную часть страны, пройти две тысячи четыреста километров,
и сейчас кажется просто невероятной. Без еды, без оружия, без карты девочки шли к сво¬
боде, имея лишь один ориентир - загородку от кроликов, опоясывающую всю Австралию.
<...>Нойс далек от оптимизма, несмотря на то, что двум девочкам из трех удалось доб¬
раться до своего племени, и они избежали насильственной депортации. Но из финально¬3	Нойс Филлип (р. 1952 г.). Режиссер фильмов: «Дороги в глуши», 1977; "Новости на первую полосу», 1978;
«Жара», 1983; «Мертвая зыбь», 1989; в США им поставлены фильмы: «Игры патриотов», 1992; «Прямая и явная
угроза», 1999; «Коллекционер кости", 1999; «Загородка от кроликов», 2002 и др.-303-
го монолога постаревшей главной героини Молли зритель узнает, что и ее детей спустя
несколько лет постигла та же участь, а свою насильственно увезенную дочь Дорис, кото¬
рая впоследствии и написала эту удивительную книгу, женщина увидела только через
двадцать лет. Режиссер умышленно придерживается строгого документального стиля в
трагическом рассказе об «украденном поколении», отвергая специфику буколической
традиции, характерной для многих австралийских лент, где прошлое обязательно предс¬
тавало в приукрашенном виде. Лишь изредка Нойс позволяет себе увлечься, и тогда ка¬
мера демонстрирует девственно прекрасные картины природы. Но для него это «отвлече¬
ние» - не самоцель. Режиссер лишь стремится подчеркнуть, что даже природа выступает
на стороне детей. Они ее плоть, и потому она защищает их. Как в сказке, камни и деревья
укрывают от преследователей, дождь смывает следы беглецов, а орел указывает дорогу.
Еще в начале фильма мать объясняет маленькой дочери, что окружающий ее мир - союз¬
ник и помощник. И вновь те же мотивы единения человека и природы, о которых уже го¬
ворилось, рефреном звучат в фильме. Не бояться, а понимать и любить окружающий мир,
и тогда мать-природа ответит тем же. <...><...> Нойс заострил внимание на функционировании Системы в целом, на неспра¬
ведливости самого законодательства по отношению к своим же гражданам. Как сам ре¬
жиссер отметил в одном из интервью, его главной задачей было снять фильм об очень
важной части австралийской истории, которую власти долго скрывали.<...>Текст печатается по изд.: Звегинцева И. «Terra incognita»: Кино Австралии и Новой Зеландии. М.:«Материк», 2004. С. 87-92,98-101,131-134,156-159.АНДРЕЙ ЮРЬЕВИЧ НИЗОВСКИЙ
(Р. 1960 г.)Историк. Занимается проблемами этнографии, религии, культурно-исторического раз¬
вития разных народов; особенно его привлекают спорные, еще и сегодня не выясненные вопро¬
сы. А.Ю. Низовский тяготеет к жанру научно-популярного исследования, позволяющего озна¬
комить с серьезными научными проблемами широкую публику. Среди его работ - «Легенды и
были русской старины» (1998), «Загадки Древней Руси» (2000), «Древний мир» (2001), «У ис¬
токов мировых религий» (2002), а также книга «Неразгаданные тайны Австралии и Океании»
(2005).Неразгаданные тайны Австралии и ОкеанииЧерные люди зеленого континентаСпоры по поводу происхождения австралийских аборигенов ведутся с тех самых пор,
как европейцы впервые попали на Зеленый континент и познакомились с этими удиви¬
тельными людьми. Уже первые исследователи Австралии предположили, что аборигены
пришли сюда из какого-то другого места. Откуда? Физический тип австралийцев, каза¬
лось, подсказывал ответ на этот вопрос: из Африки, конечно!<...><...> Однако этот вывод был опровергнут результатами исследований Джеймса Кука
и Джозефа Бэнкса. Кук заключил, что аборигены Нового Южного Уэльса не имеют ничего-304-
общего не только с африканцами, но и с жителями Южной Азии и Океании. Джозеф Бэнкс,
ботаник, сопровождавший Кука во время плавания на «Эндеворе», отметил, что абориге¬
ны, встреченные им около Порт-Джексона, «были более черны, чем любые другие тузем¬
цы, виденные нами в плавании, но это ни в коем случае не негры... волосы на их головах
не были так густы, как у негров, и их никак нельзя назвать курчавыми...».<...>Начавшаяся в XIX столетии колонизация Австралии вызвала к жизни новый поток ис¬
следований, касавшихся антропологии аборигенов и тайны их происхождения. Экспеди¬
ции, с каждым годом проникавшие все дальше и дальше в глубь Зеленого континента, при¬
носили множество новых сведений о встречах с аборигенами. Уже к середине XIX века
ученым стало ясно, что, помимо тасманийцев, среди аборигенов Австралии имеется ряд
других физических типов, отличающихся большим разнообразием. <...>Исследователи обнаружили также значительные различия между племенами, обита¬
ющими на побережье, и аборигенами внутренних областей Австралии. <...>Опираясь на все эти свидетельства, ученые пришли к заключению, что Австралия на¬
селена разными народами. Это требовало объяснения. Объяснения требовала и сама за¬
гадка появления на Зеленом континенте людей - ведь здесь никогда не существовало
столь любимых некоторыми антропологами обезьян, от которых якобы произошел чело¬
век! А между тем древность австралийцев, по всей вероятности, очень велика - их пред¬
ки пришли на Зеленый континент еще до того, как научились делать глиняную посуду,
культивировать почву, одомашнивать животных, строить жилища и изготавливать луки и
стрелы. Таким образом, австралийские аборигены являют собой пример одного из наибо¬
лее примитивных человеческих типов.Первую серьезную попытку объяснить тайну происхождения австралийцев предпри¬
нял <...> английский ученый Томас Хаксли1. Специально для этой цели Хаксли отправил¬
ся в Австралию, где много времени посвятил изучению аборигенов разных племен. Лич¬
ные наблюдения позволили ему сделать весьма важный вывод: его предшественники
сильно преувеличили различия между аборигенами, хотя отрицать наличие этих разли¬
чий нельзя. Но при этом все коренное население Австралии обладает общим набором фи¬
зических характеристик. Они включают в себя средний рост, пропорции членов, цвет ко¬
жи (шоколадно-коричневый), густые шелковистые волосы цвета воронова крыла или с
рыжеватым оттенком которые, кстати, никогда не бывают вьющимися), крупные зубы и
долихокефалический череп с широким лбом и выраженными надбровными дугами (у
мужчин обильно растут борода, усы и бакенбарды). Эти характеристики присущи всем
жителям Австралии (исключая тасманийцев). <...>Хаксли подтвердил более ранние наблюдения Кука и Флиндерса, описавших тасма¬
нийцев как расу, обособленную от населения Австралийского материка. Он определил их
как негритосов - одну из разновидностей негроидов. Но негритосы Тасмании, судя по
всему, отличались от африканских негров. Их череп с большими надбровными дугами
был, скорее, австралоидного типа. <...>Многие первоначальные заблуждения были в последующие годы преодолены, одна¬
ко проблема происхождения австралийцев осталась открытой. Она остается нерешенной
и в наши дни. Главная загадка состоит в том, что... нет никаких данных, подтверждающих
наличие каких-либо связей австралийцев с любыми другими человеческими популяция¬
ми!Австралийские аборигены заметно отличаются от обитателей ближайших к Австра¬
лии стран и островов. В то же время племена аборигенов, живущие в разных частях1	Хаксли Томас Генри (1825-1895) - английский биолог, анатом, философ. Совершил путешествие по
Австралии (1847-1850) с научными целями.-305-
Австралии, чрезвычайно близки между собой. Очевидно, что они представляют собой от¬
дельную расу. Европейские ученые XIX столетия с удивлением отмечали, что если не об¬
ращать внимания на цвет кожи аборигенов, то нельзя не признать, что некоторые из них
весьма похожи на... европейцев! В то же время они не имеют ничего общего ни с безбо¬
родыми малайцами и полинезийцами, ни с курчавоволосыми папуасами. Их привычки,
традиции и образ жизни также не имеют ничего общего с привычками и традициями ок¬
ружающих их народов. В то время как малайцы, папуасы и полинезийцы обрабатывают
землю и строят крепкие постоянные жилища, австралийцы никогда не делают ни того ни
другого. <...> Они остаются в числе племен, сделавших минимальный прогресс на пути к
материальной цивилизации.Откуда же пришли аборигены? В научной литературе иногда можно встретить утве¬
рждение, что Австралия заселялась людьми (некими негро-австралоидными племенами)
из Юго-Восточной Азии через острова Индонезии. Это мнение основано лишь на геогра¬
фических соображениях - действительно, если не из Индонезии, то откуда еще? Между
тем антропологи находят очень мало общих черт у аборигенов Австралии и жителей Юго-
Восточной Азии, а в свете тех данных, которые известны сегодня относительно миграций
древнего населения и истории заселения Австралии, вообще можно говорить о том, что
«азиатская» теория не имеет под собой никакой реальной почвы.Исследователями разных стран неоднократно делались попытки доказать близость
австралийских аборигенов к африканцам или к некоторым горным племенам Индии. Одна¬
ко несмотря на некоторые выявленные подобия, которые скорее следует считать присущи¬
ми всем народам, живущим на низкой стадии развития, никакой реальной близости так и
не было обнаружено, и все разговоры на этот счет остаются бездоказательными. <...>Каким образом люди вообще попали в Австралию, окруженную со всех сторон мо¬
рем? Сегодня в науке господствует мнение, что они пришли сюда по сухопутному мосту,
связывавшему Зеленый континент и Юго-Восточную Азию в ледниковый период, около 50
тысяч лет назад. Однако самое раннее на сегодняшний день достоверно подтвержденное
свидетельство человеческого пребывания в Австралии датируется 39500 годом до н.э.
плюс-минус 2300-1800 лет - по результатам радиокарбонного анализа фрагментов дре¬
весного угля, связанного с находками каменных инструментов в Западной Австралии. Раз¬
ница в десять тысяч лет, согласитесь, довольно существенна! <...>Справедливости ради надо сказать, что вокруг даты появления первого человека на
Австралийском континенте до сих пор ведутся ожесточенные споры. <...>Еще одним камнем преткновения для исследователей остается вопрос: как заселя¬
лась Австралия? Была ли это одна-единственная группа переселенцев или на Зеленый ма¬
терик последовательно, одна за одной приходили несколько волн мигрантов? Были ли это
люди одной расы, или это были группы, генетически не связанные друг с другом? Что за
загадочные негритосы населяли Тасманию? Может быть, негритосы Тасмании - это оста¬
ток древнего населения Австралии, вытесненного с материка волной новых пришельцев-
австралоидов?В пользу того факта, что Австралия заселялась людьми различных рас, вроде бы го¬
ворят несомненные расовые различия между австралийскими аборигенами и негритоса-
ми-тасманийцами. Однако еще в 1908 году немецкий анатом Херман Клаач2 выдвинул ги¬
потезу, объясняющую эти различия длительной изоляцией тасманийцев: «Тасманийцы
несомненно происходят оттого же самого корня, что и австралийцы, и приобрели ряд от¬
личительных черт благодаря изоляции... Имелось время и место, достаточные для этого».
Современные антропологические исследования отчасти подтверждают это мнение. <...>2	Клаач Херман (1863-1916) - немецкий антрополог и анатом, изучавший проблемы эволюции человека,
в частности, на примере тасманийцев.- 306-
Несомненно, что ответ на вопрос о происхождении австралийских аборигенов кро¬
ется в далеком прошлом Зеленого континента, однако на пути к разгадке этой тайны ле¬
жат существенные препятствия. Дело не только в нехватке палеоантропологического ма¬
териала (хотя открытия последних лет в принципе позволяют делать более и менее опре¬
деленные выводы), но и в датировке этого материала, и в его интерпретации. <...>В 1968 году геолог Джим Боулер обнаружил на о. Мунго (юго-запад штата Новый
Южный Уэльс) самые древние человеческие останки в Австралии. Они же оказались и на¬
иболее надежно датируемыми - благодаря тому, что эти останки в свое время были кре¬
мированы. Наличие древесных угольков позволило ученым с высокой степенью досто¬
верности определить возраст этих останков - 24 тысячи лет! <...>В 1999 году появились сообщения, что повторная датировка с использованием более
современных методов (оптической люминесценции и термолюминесценции) показала,
что возраст скелета из Мунго составляет от 56 до 68 тысяч лет!Это была сенсация. И дело не только в том, что «человек из Мунго» оказывался те¬
перь самым древним представителем Homo sapiens современного типа, останки которого
были найдены за пределами Африки и Ближнего Востока (и к тому же в Австралии, отде¬
ленной от других континентов морями!). Согласно господствующим сегодня представле¬
ниям, человек разумный начал расселяться из Африки 50-45 тысяч лет назад. Возраст са¬
мой ранней из известных находок останков современного человека в Восточной и Юго-
Восточной Азии составляет 43 тысячи лет. Наиболее ранние находки человека разумного
современного типа в Европе имеют возраст 39 тысяч лет. Но теперь получается, что в
Австралии человек разумный появился раньше всех - минимум 45-50, максимум 60-70
тысяч лет назад? И уже тогда первобытные жители Австралии имели развитую погребаль¬
ную обрядность?Несмотря на то, что в последние 30 лет в Австралии были обнаружены новые иско¬
паемые человеческие останки, наука ни на шаг не приблизилась к пониманию происхож¬
дения аборигенов Зеленого континента. Новые открытия, пожалуй, еще больше запутали
проблему: найденные археологами каменные орудия древних жителей Австралии показа¬
ли сходство с... аналогичными орудиями европейского или африканского палеолита, но
ни в коем случае - с орудиями азиатскими! Еще хуже дело обстоит с изучением наскаль¬
ных рисунков: живопись древних аборигенов Австралии демонстрирует свою явную бли¬
зость с наскальной живописью палеолитических охотников Европы, а также Северной и
Южной Африки. Если же говорить об азиатском влиянии, то, скорее, живопись австра¬
лийских аборигенов могла повлиять на наскальное искусство жителей Юго-Восточной
Азии, чем наоборот...<...>Самой курьезной находкой, окончательно загнавшей в тупик исследователей, стала
находка в 1983 году в Озерной области штата Новый Южный Уэльс человеческого черепа,
имевшего мозговую коробку объемом... 1540 куб. см - то есть больше, чем у современно¬
го человека!Возраст находки составил 30 тысяч лет. Кем же был этот «интеллектуал», получив¬
ший у ученых обозначение WLH50? Неандертальцем? Но неандерталец в Австралии - это
уже из области сенсаций. Во всяком случае, ясно лишь одно: этот человек не имел отно¬
шения к современным австралийским аборигенам. Или правы те исследователи, которые
считают WLH50 патологией?Как бы то ни было, ответ на вопрос: «Откуда появились люди в Австралии?» сегодня
может звучать сродни известному ответу на вопрос: «Есть ли жизнь на Марсе?»:-	Наука пока не в курсе дел!Текст печатается по изд.: Низовский А.Ю. Неразгаданные тайны Австралии и Океании. М.: Вече,
2005. С. 90-105.~307-
НАТАЛЬЯ СЕРГЕЕВНА СКОРОБОГАТЫХ(Р. 1954 г.)Историк старший научный сотрудник Института востоковедения РАН. Преподает ис¬
торию Австралии в Восточном институте при Институте востоковедения (автор учебни¬
ка «История Австралии», 2006). Основные темы научных интересов НС. Скоробогатых - по¬
литические пути развития Австралии, проблемы либерализма и мулътикулътурализма в го¬
сударственной политике, становление австралийской государственности.Вехи конституционного пути Австралии (1788-2000 гг.)ЗаключениеСистема управления и конституционное устройство Австралии на протяжении пос¬
ледних двух столетий претерпели длительную, сложную и серьезную эволюцию, в резуль¬
тате которой из крошечного каторжного поселения, затерянного в буквальном смысле
слова на другом краю света, выросло одно из самых развитых, передовых и удобных для
проживания государств современного мира. <...>Тот факт, что в конце XVIII века территория Нового Южного Уэльса использовалась
для создания британской каторжной тюрьмы, обусловил характер местных управленчес¬
ких институтов. Диктаторские полномочия, полученные губернаторами согласно королев¬
ским указам, позволили обустроить окрестные земли, привлечь сюда переселенцев, а по¬
являвшимся здесь новым колониям - достаточно быстро «встать на ноги». Однако это же
всевластие продемонстрировало и уязвимые места авторитарного режима управления в
условиях практически полной территориальной изолированности Австралии в тот период
и отсутствия постоянного контроля со стороны британского парламента. В свете этих фак¬
торов и на фоне быстрого роста иммиграции в Австралию свободных британцев во второй
половине XIX века влияние королевских наместников постепенно снижалось. Реальные
рычаги власти поэтапно переходили к колониальным парламентам, созданным по образу
и подобию Вестминстера. А должность губернатора, остававшаяся неотъемлемой частью
государственного аппарата колоний, напротив, превращалась в инвеституру, ответствен¬
ную главным образом за координацию действий местных политиков и взаимосвязи с Лон¬
доном.Создание Австралийского Союза в начале XX столетия еще более укрепило самосто¬
ятельность этого федерального государственного образования и способствовало форми¬
рованию местной партийно-политической системы. Поэтапно пройдя фазы самоуправля¬
ющейся колонии и доминиона, на базе сложившихся государственно-правовых институ¬
тов в 1986 году страна достигла полной независимости от Великобритании, юридически
закрепленной положениями Закона об Австралии.В результате этих перемен пост губернатора на федеральном и штатном уровне
трансформировался во внешне анахроничную структуру. Согласно прецеденту, предста¬
вители Короны в стране должны выполнять сугубо представительские функции; однако,
по букве Конституции Австралийского Союза, они формально по-прежнему обладали
чрезвычайно широкими полномочиями. Такая ситуация постоянно подталкивала наибо¬-308-
лее радикальных австралийских политиков к попыткам пересмотреть роль элементов мо¬
нархии в политической системе их страны вплоть до введения республиканской формы
правления. Здесь, впрочем, следует отметить, что присутствие «верхнего этажа» государ¬
ственной пирамиды АС в лице монарха и его представителя - генерал-губернатора не раз
способствовало сохранению политической стабильности государства в целом, как это и
происходит во многих странах с конституционно-монархическим устройством. Опыт тех
же европейских конституционных монархий свидетельствует, что она не просто нормаль¬
но сосуществует с демократией, но часто даже в большей, чем республика, степени гаран¬
тирует обществу стабильный и динамичный прогресс.Впрочем, параллельно с процессом снижения доли участия метрополии в управле¬
нии Австралией в стране происходило становление и расширение функций представи¬
тельных органов. Из малочисленных назначаемых Короной законодательных советов
при губернаторах колоний в течение менее полувека выросли парламенты, в работе ко¬
торых губернатору отводилась почетная, но отнюдь не решающая роль. Принятые в се¬
редине XIX века конституции ввели в Австралии британскую систему ответственного
правления и уравняли ее жителей в правах с гражданами метрополии. С определенны¬
ми поправками, отражавшими исторический путь регионов, эти документы остаются в
силе и в наши дни.Пожалуй, в наименьшей степени подверглись изменениям функции исполнительной
власти. Статус премьер-министра в австралийских колониях с середины XIX столетия оп¬
ределялся рамками Вестминстерской модели правительства и до последнего времени не
вызывал особых споров и попыток какого-либо пересмотра круга его обязанностей. Со¬
бытия 1975 года, получившие название конституционного кризиса, привлекли общест¬
венное внимание скорее к ситуации, сложившейся вокруг парламента и его верхней па¬
латы - сената, чем натолкнули на мысль о необходимости изменений в положении ис¬
полнительной власти АС. И ныне в среде австралийских политиков и юристов заходит
речь, как правило, о возможной реформе верхней палаты, а полномочия главы исполни¬
тельной власти если и затрагиваются в ходе публичных дискуссий (как, например, в пе¬
риод оживления споров вокруг введения республиканской формы правления в Австра¬
лии), то трактуются скорее в сторону их расширения. Характерно в этой связи то, что в
конце прошлого столетия все чаще раздавались голоса критиков затухающего парламен¬
таризма - ситуации, когда законодательная власть превращается в послушный инстру¬
мент в руках исполнительной, в «резиновую печать» для механического утверждения ре¬
шений правительства Австралийского Союза1.При такой расстановке сил особо важное значение приобрели органы судебной сис¬
темы Австралии. Изначально суды колоний, объективно выступая в качестве своего рода
ограничителя безраздельной власти губернаторов, служили не только средством поддер¬
жания правопорядка, но стали и первым «камнем» в фундаменте системы «сдержек и
противовесов» для складывавшейся австралийской государственности. Эта функция зна¬
чительно усилилась в XX веке, когда судебная система страны приобрела завершенный,
целостный характер, увенчавшись Высоким и Арбитражным судами. Их решения оказыва¬
ли непосредственное влияние на направление развития нации и становление ее госуда¬
рственного механизма и в конечном итоге определили лицо современного АС. Наряду с
генерал-губернатором и сенатом федеральные судебные инстанции по-прежнему гаран¬
тируют сохранение баланса сил в политической и общественной жизни Австралии.Естественно, вся эта пирамида власти вряд ли смогла бы быть столь эффективной, не
существуй в Австралийском Союзе разветвленной системы органов местного самоуправ¬1	См.: The Bulletin. 2001. May 8. Р.22. (Здесь и далее примеч. Н.С. Скоробогатых).~309-
ления. Созданное де-факто в виде муниципалитетов еще в XIX веке и получившее юриди¬
ческое закрепление в законе 1842 года, местное самоуправление являлось той внешне
малозаметной, но прочной основой, на которой базировались все вышеперечисленные
«этажи» государственного устройства. В конце XX столетия, по словам австралийского по¬
литолога Кристин Флетчер, «местное самоуправление стало частью межправительствен¬
ной сети управленческих структур в составе сложной федеральной организации. В феде¬
ральном контексте местное самоуправление разрабатывает свои собственные политичес¬
кие инициативы в широких рамках программ, финансируемых как федеральным, так и
штатными правительствами»2. Поэтому вопрос о придании этому уровню власти консти¬
туционного статуса, которым он не обладает до настоящего времени, возможно, является
одной из насущных задач для австралийских законодателей.Генезис федеративных отношений, наблюдавшийся в течение XX века, прошел в сво¬
ем развитии несколько важных этапов. Компромиссный характер вступившей в действие
в 1901 году Конституции Австралийского Союза определял лишь общие основы государ¬
ственного механизма. В первые десятилетия существования федерации «отцам-основате-
лям» удавалось сохранять относительную самостоятельность штатов, однако финансовые
сложности и особенности социального и партийно-политического уклада страны дикто¬
вали ужесточение отношений центра и субъектов Союза. Модель «кооперативного феде¬
рализма» постепенно вырождалась в чрезмерное усиление властных и финансовых пол¬
номочий Канберры, что впоследствии неизбежно вызвало ответную реакцию региональ¬
ных политиков. Последние десятилетия XX столетия называют временем «ренессанса
штатов», подразумевая под этим оживление политических инициатив субъектов федера¬
ции в Австралии и их попытки отрегулировать финансовый дисбаланс, сложившийся в
стране как по вертикали (центр - штаты), так и по горизонтали (штаты с различным уров¬
нем экономического развития).Предложения отдельных лиц решить все проблемы простым путем ликвидации шта¬
тов, выдвигавшиеся в последние годы ушедшего века, не нашли большого числа сторон¬
ников. <...>Существующие различия в экономике и правовых системах штатов играют важную
роль в политической жизни страны и используются их правительствами как один из спо¬
собов регулировать развитие регионов. Простое и наглядное тому подтверждение - Не¬
деля Австралии в Москве, проходившая в мае 2005 года. Правительство штата Квинсленд,
выступившее одним из спонсоров этого проекта, рекламировало свой штат как наиболее
привлекательный для иностранных инвесторов, мотивируя это тем, что здесь «самые низ¬
кие штатные налоги во всей Австралии» и полностью отсутствуют налоги на бензин и топ¬
ливо. «Правительство Квинсленда стремится придерживаться стратегии низких налогов с
тем, чтобы напрямую поддерживать бизнес в штате», - подчеркивали учредители торго¬
вой выставки3.Таким образом, государственные структуры, сложившиеся в Австралии к настоящему
времени, продемонстрировали свою устойчивость и самобытность. Использованный «от-
цами-основателями» Австралийского Союза опыт конституционного устройства стран Ев¬
ропы и Америки принес благие плоды. Удачное сочетание различных институтов позво¬
лило австралийской государственной системе выработать особую специфику, которую
некоторые правоведы определяют термином «Вашминстер». Это понятие, объединившее2	Fletcher Ch. The Institutional Logic of Program Management in the Australian Federal Sprawl. Canberra, 1991.
P.3.3	Make the Smart Move. Queensland, Brisbane, 2005. P. 13.-310-
в себе название столицы США и британского парламента, не только способствует «лучше¬
му пониманию австралийских реальностей или определению новой модели местной
практики», но и указывает на главные источники правовых заимствований, которые сос¬
тавили конституционные основы страны4.На протяжении всей истории АС среди его рядовых граждан, политических элит и
научно-экспертного сообщества продолжались и продолжаются споры о плюсах и мину¬
сах местной модели федерализма. К числу его несомненных достоинств относят наличие
децентрализации власти как по горизонтали (центр - штаты), так и по вертикали (Коро¬
на - парламент - судебные инстанции), что является первой гарантией от диктата како¬
го-либо одного правительства. Существование самостоятельных администраций в шта¬
тах, стоящих ближе к рядовым гражданам и лучше осведомленных об их насущных нуж¬
дах, позволяет рациональнее использовать ресурсы страны для блага ее жителей. Кро¬
ме того, территория отдельных регионов может при определенных обстоятельствах стать
своего рода полигоном для апробации новых реформ, которые в случае успеха распро¬
страняются и на остальные субъекты федерации. Штатные политики в большей степени
подконтрольны избирателям, которые, как правило, хорошо с ними знакомы. Федераль¬
ное устройство позволяет сочетать национальные интересы с локальными особенностя¬
ми отдельных регионов, а также способствует поддержанию здоровой конкуренции меж¬
ду ними.К недостаткам федерализма чаще всего причисляют перегруженность страны раз¬
личными правительственными учреждениями и чрезвычайно раздутый в связи с этим
чиновничий аппарат, финансовые затраты на содержание которого весьма велики.
Конфликты и несогласованность действий между отдельными уровнями власти также
значительно снижают эффективность управления. Неравномерное развитие штатов ска¬
зывается на уровне жизни их населения и не позволяет полностью унифицировать уро¬
вень социальных благ, получаемых всеми гражданами страны5.Однако, несмотря на критические замечания аналитиков, очевидно одно: государ¬
ственная структура, сложившаяся в Австралийском Союзе, при всех ее недостатках, не¬
сомненно, является демократической и действенной формой правления. Споры, которые
ведутся вокруг ее основ, демонстрируют лишь то, что это - не застывшая догматическая
структура, а живой и поддающийся корректировке организм. Безусловно, к настоящему
времени не удалось окончательно решить всех, вызревавших годами, проблем. Но можно
с уверенностью сказать, что XXI век будет свидетелем поиска новых, конструктивных пу¬
тей развития австралийской государственности.Проанализировав австралийскую форму федеративных отношений и уяснив харак¬
тер их базовых проблем, попробуем сопоставить их с отечественными реалиями. О при¬
годности или непригодности опыта Австралийского Союза уместно говорить только с уче¬
том специфического характера основных противоречий федерализма в России. В самом
обобщенном виде они сводятся к следующим положениям:1)	разнице в статусе и соответственно уровне внутреннего суверенитета субъектов
РФ (национальных республик, великорусских краев и областей, автономных округов);2)	недостаточному развитию судебной ветви власти и, как следствие этого, - право¬
вых институтов и адекватных процедур пресечения регионального и федерального зако¬
нотворчества, идущего вразрез с положениями Конституции РФ 1993 года;4	Political Theory. Newsletter. 1995. № 7. P. 30.5	Lane P.H. An Introduction to the Australian Constitution. P. 12-15; Maddox G. Australian Democracy in Theory
and Practice. P. 131-134.- 311 -
3)	неуместным в нынешнем конституционном контексте усилиям федерального цент¬
ра укрепить и без того мощную вертикаль исполнительной власти, по существу подавля¬
ющую не только институты регионального самоуправления, но и федеральные законода¬
тельные и судебные органы.Этот весьма беглый перечень болевых точек российского федерализма делает оче¬
видным следующий факт. Прямые заимствования из федеративной системы Австралии
вряд ли будут эффективно работать при перенесении на российскую почву. Не говоря о
том, что в нашей стране утвердилась президентская республика и общий уровень разви¬
тия в ней федерализма пока еще очень далек от Австралийского Союза. Однако не стоит
всему этому огорчаться: ведь независимо от конкретных обстоятельств слепое копирова¬
ние любой страной чужого государственного устройства, равно как и бездумное перени¬
мание отдельных его принципов, столь же нелепы, как, скажем, использование у себя
иностранной государственной символики.Тем не менее, австралийский опыт вовсе не бесполезен для России. Прежде всего он
важен тем, что демонстрирует опасность, которую влекут за собой изменения в равнове¬
сии между властями обоих уровней в федеративном государстве. Как мы видим, пермане¬
нтное наращивание тамошним федеральным центром избыточных полномочий в ущерб
штатам неизбежно вело как к политическим кризисам, так и к ухудшению (естественно, по
западным меркам) положения в экономике Австралии. Конечно, в стране с англосаксонс¬
кой правовой культурой это не приводило к острым конфликтам. Однако ясно, что в ны¬
нешних российских условиях нарастание унитаристских амбиций Москвы может иметь
куда более серьезные последствия: неизбежное противодействие централизации будет
исподволь стимулировать в России не только этнический, но и региональный сепаратизм.
Пока такого рода тенденции слабы и латентны, вероятность подобного сценария не очень
велика. Но проблема тут в том, что в случае его реализации события могут и не ограни¬
читься цивилизованными мирными рамками, чему наглядное подтверждение - чеченский
конфликт.Далее, опыт Австралийского Союза наглядно свидетельствует о возможности рацио¬
нального, адаптируемого к местной политической культуре и традициям заимствования
мировых достижений в области конституционного права. Австралия сумела извлечь мак¬
симум пользы из того, что ее конституция создавалась после многих других. Ее творцы в
соответствии со своим пониманием желаемого порядка вещей использовали при написа¬
нии Основного закона, по существу, весь законодательный опыт более зрелых демокра¬
тий. Так, к примеру, в нем нашлось место не только англосаксонским правовым наработ¬
кам, но и аналогу швейцарской практики прямой демократии - вынесению вопросов,
представляющих общенациональную важность, на референдум, то есть непосредственно
на суд избирателя. Перечислять подобные примеры нет смысла. Важнее еще раз отметить,
что синтез достаточно разноплановых компонентов привел к складыванию в АС самосто¬
ятельной, гибкой и жизнеспособной модели федеративного устройства. Иначе говоря, ис¬
пользование аналогов из международного права - вполне естественный процесс. Глав¬
ное, чтобы это делалось рационально, с учетом готовности общества адекватно воспри¬
нять такие правовые новеллы и в соответствии с возможностями государства последова¬
тельно внедрять их у себя.И еще в одном федеративный опыт далекой страны в Южном полушарии заслужива¬
ет пристального внимания. Он важен для нас демонстрацией преимуществ терпеливого,
сугубо компромиссного способа согласования интересов всех участников игры на право¬
вом пространстве. Обстоятельность в обсуждении поправок к Основному закону; <...> из¬
рядная гибкость в неизбежных финансовых спорах между центром и субъектами федера¬
ции (компромисс, достигнутый в переговорах с Западной Австралией по тарифной поли¬-312-
тике; практике проведения регулярных конференций премьеров); судебный характер
разрешения всех внутренних противоречий; осторожность при внесении дополнений в
конституцию в той ее части, которая очерчивает основы федеративного государственно¬
го устройства, - все это и есть атрибуты правовой, подлинно демократической федерации,
которую желательно иметь и в России.Текст печатается по изд.: Скоробогатых Н.С. Вехи конституционного пути Австралии
(1788-2000 гг.). М.: ИВ РАН, 2006. С. 196-203.ЮРИЙ ЛЬВОВИЧ МАЗУРОВ
(Р. 1950 г.)Географ, доктор географических наук преподаватель географического факультета МГУ.
Приоритетная тема научных интересов - сохранение природного и культурного наследия как
одна из основных задач сегодняшней науки и государственной политики; выработка методо¬
логии и практических принципов осуществления этой цели. Под этим знаком проходили экс¬
педиции Ю.Л. Мазурова в Арктике, Центральной Азии, а также поездка в Австралию. Итогом
последней стала книга «Австралия: культ наследия» (2006).Австралия: культ наследияПознание окружающего нас мира закономерно сопровождается появлением новых
понятий или приобретением старыми понятиями нового смысла и содержания. Иногда
внедрение таких понятий в научный обиход влечет за собой смену научных парадигм,
формирование новых отраслей знания или иные существенные академические или соци¬
альные трансформации. <...>Аналогичная судьба, по нашему мнению, может ожидать и понятие наследие, бук¬
вально на наших глазах активно внедряющееся в научный лексикон и систему функцио¬
нальных категорий жизни современного обществам...>Однако <...> до сих пор в нашей стране оно находится на периферии государствен¬
ной политики и общественных интересов. В результате мало кто среди наших соотечест¬
венников имеет четкое представление о таких явных категориях наследия, как наши зна¬
менитые заповедники, национальные парки и музеи-заповедники. <...><...> в этом отношении Россия далеко не уникальна: ситуация в зарубежном мире
лишь немногим лучше, да и то не везде. К счастью, в этом досадном правиле есть исклю¬
чения. Среди стран, в которых понятие наследие находится в большом почете, могут быть
упомянуты Великобритания, Ирландия, страны Скандинавии, Нидерланды, США, Канада,
Япония и некоторые другие. В то же время в современном мире наряду с ними есть стра¬
на, в которой сложился почти культ наследия. Это - Австралия, одно из самых благополуч¬
ных и устойчивых государств в человеческой истории. Мы полагаем, что своим благопо¬
лучием и процветанием австралийцы не в последнюю очередь обязаны своим мудрым от¬
ношением к наследию, что они успешно демонстрируют на протяжении ряда последних
десятилетий. <...>-313-
Это, наверное, последний на планете крупный ее регион, который до сих пор не ут¬
ратил ореола таинственности. Несмотря на прорывы в сфере информации, это по-преж¬
нему скорее terra incognita, чем земля обетованная. Для абсолютного большинства людей
это своего рода полюс недоступности, такой же, наверное, как Антарктида или Марианс¬
кая впадина. Слишком это далеко от привычного мира, слишком необычна даже сама
мысль лично увидеть эту почти невероятную страну, этот необычный мир.А что же делает Австралию столь устойчиво необычной в нашем представлении? На¬
верняка не только наши абстрактные фантазии о ней и досужие вымыслы. Это, по-види¬
мому, ее реальная отстраненность, оторванность, изолированность от остального мира и
даже известная закрытость и замкнутость. Но при этом - поразительная самодостаточ¬
ность, самообеспеченность, сочетающаяся с какой-то необъяснимой, прочно прописав¬
шейся здесь бесконфликтностью и благополучием всего сущего, ассоциирующимися с яр¬
кими красками ее удивительной природы. <...>Особой сферой внутренней политики Австралии является управление национальным
наследием. Традиционно оно подразделяемо на природное, аборигенное и культурное
<...> У этой сферы существует официально провозглашенная цель - Sustainable Australia,
т.е. Устойчивая Австралия. Иными словами, в стране официально признано, что важней¬
шая функция наследия - быть стабилизатором устойчивости и благополучия страны. Столь
высокий статус предопределяет и отношение к нему в австралийском обществе. <...>
<...> исторически сложилось так, что именно общественность страны инициировала
формирование в стране сферы охраны национального наследия. Отметим, что так было и
в нашей стране. К сожалению, здесь аналогии кончаются. Если в России наследие по-
прежнему на задворках национальной политики, то в Австралии это ее официальный при¬
оритет. И это обстоятельство делает Австралию с ее опытом формирования сферы насле¬
дия необыкновенно интересной для нашей страны как в академическом отношении, так и
в практическом смысле. <...>Первые австралийские объекты появились в Списке Всемирного наследия1 в 1981 го¬
ду. <...> Ими страна сразу же обозначила свой профиль среди глобальных ценностей:
природное наследие и культурное наследие аборигенов. <...>В их числе - национальные парки, природные резерваты, аборигенные охраняемые
территории, рекреационные и городские резервы, охраняемые лесные угодья, арендуе¬
мые сельскохозяйственные земли и ряд иных.<...>В Австралии убеждены, что включение того или иного объекта в Список Всемирного
наследия может принести много пользы для страны и, в особенности, для местного насе¬
ления. Свидетельством этого стали случаи включения во Всемирное наследие таких вы¬
дающихся национальных объектов, как Большой Барьерный риф, Участки дикой природы
Тасмании, национальные парки Какаду и Улуру - Ката Тьюта. <...>Большие Голубые горы. Этот регион очень хорошо известен в стране и невероятно
популярен среди туристов. Возможно, что это самый доступный объект Всемирного нас¬
ледия в Австралии. <...>Регион Больших Голубых гор представляет особую ценность в очень многих отноше¬
ниях: геологическом, биологическом, экологическом, историческом, этнографическом,
эстетическом и т.д. Но это прежде всего ареал культа эвкалипта, а точнее - австралийс¬
кого эвкалипта. Известно, что более 98% из около 700 видов эвкалипта являются австра¬
лийскими эндемиками. <...>1	Список Всемирного наследия - документ, который составляет Комитет по Всемирному наследию при ЮНЕСКО
(существует с 1972 г.). В него вносятся объекты культуры, природы, а также смешанного характера,
представляющие уникальную ценность.-314-
Но не только эвкалиптами славен этот регион, отличающийся особым биоразнообра¬
зием. На его относительно небольшой территории представлено 10% видов флоры всего
континента, а также множество редких и исчезающих видов, открытие которых продол¬
жается и в наши дни. Потрясающей мировой сенсацией последнего времени стала наход¬
ка здесь сосны Воллеми - одного из самых редчайших в мире видов, современника дино¬
завров, живого ископаемого. Сосну Воллеми нашли в одном из дальних и почти недоступ¬
ных уголков Больших Голубых гор. Всего несколько деревьев, но в хорошем состоянии,
несмотря на почтенный возраст в миллионы лет этого вида. Эта находка воодушевляет
австралийских ученых на новые поиски и новые исследования. <...>Национальный парк Какаду. Парк расположен в тропиках северной Австралии, в 120
км на восток от г. Дарвин. Затопляемые равнины Какаду представляют собой простран¬
ства проявления геологических процессов, иллюстрирующих экологические воздействия
динамики уровня моря. Эта территория представляет также ценность как место проявле¬
ния взаимодействия эволюционирующих экосистем в условиях минимального воздей¬
ствия человеческой деятельности и при полном отсутствии таковой. Это водно-болотное
угодье мирового значения. Это уникальные по красоте естественные ландшафты. Нако¬
нец, это поразительное биоразнообразие: 60 видов млекопитающих, 289 видов птиц (бо¬
лее четверти всех обитающих в Австралии), 132 вида рептилий, 25 видов лягушек, 55 ви¬
дов пресноводных рыб и более 10 ООО видов насекомых. Аналогичная ситуация с расти¬
тельностью и ландшафтами в целом - невероятное разнообразие.В не меньшей степени эта территория представляет культурный интерес. Она имеет
постоянное население на протяжении 40 или даже 60 тыс. лет, свидетельства чего предс¬
тавлены в многочисленных памятниках аборигенных этносов. Многие их них признаны
художественными шедеврами мирового значения. Наиболее известны натуралистические
изображения животных, возраст которых составляет десятки тысяч лет. Особый интерес
представляет феномен экологической культуры аборигенных народов, демонстрирующих
здесь устойчивое природопользование на протяжении многих тысячелетий.Считается, что создание здесь национального парка, а потом и придание ему статуса
Всемирного наследия не ухудшило условий проживания здесь местного коренного насе¬
ления, которое принимает участие в управлении парком. <...>Национальный парк Улуру - Ката Тьюта. Расположен вблизи от центра материка, в
зоне аридных экосистем, на землях издавна принадлежащих аборигенных племенам
Пайтьянтьятьяра и Янкунытьятьяра, более известных как аньянгу. В соответствии с архе¬
ологическими данными, они проживают на этих землях не менее 22 000 лет.Бесспорно главными достопримечательностями, создавшими мировую славу парка,
являются два гигантских глыбовых образования, возвышающихся на высоту в несколько
сотен метров над огромными равнинными пространствами тропических полупустынь.
Именно они и дали название парку. Принципиально важно, что эти уникальные геологи¬
ческие образования рассматриваются не только как памятники природы, но и как особо
ценные сакральные объекты народа аньянгу, т.е. как культурное наследие аборигенов
страны. Этот народ традиционно поклоняется им как свидетельствам посещения Земли во
времена ее сотворения пришельцами из космоса, потомками которых они себя считают.
Аньянгу являются хранителями и носителями уникальной экологической культуры, позво¬
ляющей им вести устойчивое природопользование в экстремальных природных условиях
на протяжении многих тысячелетий. Любопытно, что ряд элементов этой традиционной
культуры используется в современной практике управления национальным парком. В
частности, это относится к широко практикуемым здесь искусственным палам2.-315-
Более известной является гора Улуру, ставшая одним из самых узнаваемых в мире
символов Австралии, именуемая также на европейский манер Эйерс-рок. Она представля¬
ет собой огромный округлый монолит из красного песчаника, длина которого в попереч¬
нике составляет 9,4 км (!!!), а высота - 340 м. Многочисленные пещеры в основании это¬
го горного образования представляют собой нечто вроде галерей наскальной живописи,
являющей собой уникальные образцы художественного творчества и доказательства глу¬
боких культурных традиций народа аньянгу.В 32 км на запад от Улуру располагается второй местный уникум мирового значения -
Ката Тьюта, представляющий собой группу из 36 величественных куполообразных обра¬
зований с очень крутыми склонами. Самое крупное из них - гора Ольга высотой 500 м.
Общая площадь составляет около 3500 га. Как и Улуру, комплекс Ката Тьюта является сак¬
ральным объектом народа аньянгу, но имеет при этом более высокий сакральный статус.
В результате аборигены не спешат делиться с бледнолицыми тайным знанием о Ката Тью¬
та, которая до сих пор хранит множество секретов.Возможно, что именно культ Улуру и Ката Тьюта являются объяснением феномена
удивительной устойчивости народа аньянгу, создавшим уникальное философское учение
«Чук-ур-па». Это учение объясняет происхождение жизни и всех живых существ на зем¬
ле, оно стало основой регламентации всех сторон жизни местных аборигенов. <...>Единственным пока объектом Всемирного культурного наследия в Австралии стало с
2004 г. здание Королевского выставочного комплекса с прилегающим к нему Карлтонс-
ким садом в столице штата Виктория городе Мельбурне. Оно было построено по проекту
архитектора Джозефа Рида в 1880 году для Всемирной выставки, с успехом прошедшей в
том же году. Это была одна из первых выставок подобного рода в мире и первая в Австра¬
лии. Можно сказать, что она стала первым глобальным событием в истории этой страны.В дальнейшем здание Королевского выставочного комплекса интенсивно использо¬
валось для самых различных целей. К счастью, оно сохранило при этом свои художест¬
венные достоинства, а историческая ценность его еще более возросла. В настоящее вре¬
мя оно охраняется в соответствии с законодательством о наследии штата Виктории <...><...> Австралия, по нашим наблюдениям, находится в стадии переосмысления своих
фундаментальных национальных ценностей. Это касается природных благ, материальных
свидетельств прошлого, накопленного опыта и традиций. То, что раньше трактовалось
исключительно как ресурс, т.е. то, что предназначено для потребления в различных фор¬
мах, все чаще воспринимается в этой стране как предмет охраны в интересах нынешнего
и последующих поколений, т.е. как наследие.В сущности, в настоящее время происходит второе или третье открытие этой страны,
теперь уже самими ее жителями. В ходе этого процесса австралийцы открывают такие
особенности окружающего их мира, которые заставляют по-новому увидеть свою природ¬
ную и историко-культурную среду и отказаться, в конечном счете, от утилитарного, потре¬
бительского к ней отношения. Если этот процесс будет успешным, то его логическим за¬
вершением неизбежно станет признание того непреложного факта, что сама Австралия -
страна, материк, часть света, со всеми их природными и культурными ценностями - это и
есть главное наследие австралийцев.Эти слова еще не произнесены в Австралии, но стоящий за ними феномен уже сей¬
час можно прочувствовать в ее жизни, характерной особенностью которой реально ста¬2	Пал - выжигание растительности для очистки лесосек от порубочных остатков.-316~
новится культ наследия в жизни общества. Этот культ коренится в мировоззрении австра¬
лийских аборигенов и постепенно проникает в сознание всех жителей страны, которые
считают Австралию своей родиной. Хочется надеяться, что столь естественное и органич¬
ное культивирование наследия это не сугубо австралийский феномен, а магистральное
направление развития человечества.Текст печатается по изд.: Мазуров Ю.Л. Австралия: культ наследия. М.: Ин-т наследия, 2006. С. 5-6,
12, 62-63, 69, 72, 91-93, 97-98,100-101,103-105,192.
Оформление, оригинал-макет: Филипп СмирновООО "Рудомино" 109189 Москва, ул. Николоямская, д.1
ООО "Атикс плюс" 125239 Москва, Михалковский 3-й пер., д.8, корп.2Формат 70x100/16. Объем 27.95 усл.печ.л. Тираж 3000 экз.
Отпечатано с готовых диапозитивов в ООО ”Полиграфистп
160001 гор. Вологда, ул.Челюскинцев, д.З